Петля [Сергей Александрович Арьков] (fb2) читать онлайн

Сергей Арьков Петля

Глава 1

Над головой повисла лампочка, тусклая и грязная. Прищурившись, Андрей с минуту смотрел на нее, пытаясь понять, что конкретно доставляет ему наибольший дискомфорт: монотонная, как гул трансформатора, головная боль, накатывающая волнами тошнота, или раздражающе-острое непонимание происходящего. Затем он осторожно шевельнулся, медленно перекатился на бок, и увидел перед собой стену. Стена была как стена, голая и грязная, выкрашенная угрюмой темно-зеленой краской. Кое-где краска облупилась, обнажив слой серой штукатурки.

Он лежал на нескольких листах картона, расстеленных прямо на полу. Картон покрывали масляные пятна и глубокие царапины, он выглядел старым и битым жизнью. Вокруг, на пыльном бетонном полу, был разбросан всевозможный мусор – мятые, выцветшие от времени, газеты, бесформенные куски полиэтилена. В углу Андрей заметил пустую пластиковую бутылку из-под пива или минералки. Комната была небольшой, приблизительно три на четыре метра, и мусор с картоном составляли весь ее интерьер. Грязный, серого цвета, потолок казался непривычно низким.

– Где это я? – пробормотал Андрей удивленно.

И было чему удивиться. Он никогда не имел привычки просыпаться в незнакомых местах. Случалось, конечно, всякое, совесть отягощал ряд алкогольных приключений разной степени эпичности, но чтобы вот так, вдруг обнаружить себя в какой-то ужасной, грязной и зловонной дыре, лежащим на сальном картоне – подобного достижения в его послужном списке до сего дня не числилось.

Что ж, все когда-то происходит в первый раз.

Андрей попытался понять, каким путем он докатился до жизни такой, но внезапно не смог этого сделать. В памяти зиял бездонный провал, будто кто-то аккуратно удалил из его мозга события последних часов. В чем он точно был уверен, так это в том, что вчера была пятница. И это само по себе уже многое объясняло.

Вечером, после работы, он куда-то с кем-то пошел – кажется, так все и было. Пошел, вероятно, не один, а с друзьями, хотя Андрей и не помнил, так ли это было на самом деле, и что за друзья составили ему компанию. Путь их, судя по всему, лежал в некое питейное заведение. И по прибытии туда они выпили. Надо думать, выпили немало. Ну а завершилось лихое пятничное приключение таким вот прекрасным пробуждением.

Все это, однако же, были ни на чем не основанные предположения. Попытки досконально восстановить события вчерашнего дня не привели к успеху. Зато у него еще сильнее разболелась голова.

Впрочем, временная амнезия вовсе не отменяла того очевидного факта, что нужно срочно вставать, выбираться из этого странного незнакомого места и ползти домой. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь застукал его в этом свинарнике, и бесславное алкогольное приключение стало достоянием гласности. Подобное пятно на репутации может благополучно провисеть до конца жизни.

Терзаемый похмельными муками, Андрей сунул руку в карман и нащупал там прямоугольник телефона. Извлек его наружу, поднес к лицу, слегка приоткрыл глаза, и тут же, не сдержавшись, грязно выругался. Навек погасший дисплей купленного неделю назад мобильника покрывала ветвистая сетка трещин. Андрей без особой надежды на успех потыкал прибор пальцем, но все эти манипуляции лишь подтвердили тот прискорбный факт, что техника успешно отмучилась.

Хорошие новости так и сыпались на него в это дивное утро. Проснулся в какой-то грязной дыре, новый телефон разбит. Что дальше?

Решив не дожидаться, пока очередная порция позитива подъедет и обрадует до слез, Андрей собрался с силами и встал со своей лежанки. Еще раз окинул взглядом комнату, где изволил провести минувшую ночь. Выглядела она как классическая обитель бомжей. Если бы не горящая под потолком лампочка, точно бы решил, что спьяну залез в какой-то заброшенный подвал.

Андрей толкнул старую деревянную дверь и не без опаски выглянул наружу. Там протянулся длинный однообразный коридор, упиравшийся обоими концами в массивные железные двери. Стиль дизайна коридора в целом соответствовал его уютной ночлежке. Все те же крашеные стены с проглядывающей сквозь дыры штукатуркой, мусор под ногами, и низкий грязный потолок. Его украшали три равномерно распределенные лампочки, все тусклые, едва живые, отчего в коридоре было довольно сумрачно.

Покинув свои апартаменты, Андрей медленно побрел по коридору в сторону ближайшего выхода. Достигнув двери, выяснил, что та надежно заперта. Андрей толкнул ее, затем дернул на себя. Ударил ногой, подергал за ручку. Ничего не произошло. Замка он не заметил. Тот, очевидно, находился с другой стороны.

Равнодушно пожав плечами, Андрей побрел в обратном направлении. Миновав свою комнату, он обнаружил за ней другие боковые двери. Открывать не стал, прошел мимо. Меньше всего ему хотелось заниматься исследованием здешних палестин. Хотелось иного – скорее выбраться наружу, доползти до дома, выпить литр восхитительно холодной воды с аспирином вприкуску, а после рухнуть на любимый диван и забыться долгим целительным сном. Первым делом следовало проспаться, вырваться из пучины похмелья, а уж затем можно спокойно выяснить все подробности вчерашнего приключения.

Он преодолел коридор и дернул на себя вторую железную дверь. Никакого результата. Андрей зло толкнул ее обеими руками, чувствуя зарождающееся в душе бешенство. Та вновь не поддалась. Заперто.

Вся эта ситуация стремительно переставала быть забавной. Пусть нетрезвый организм, лишившись контроля в лице разума, вчера завел его неведомо куда, это, в конце концов, не такое уж и событие. Но какого черта его заперли в этом месте? И кто?

Не жалея кулаков, Андрей громко забарабанил в дверь, одновременно взывая к людям. Изо всех сил старался не материться и не сыпать угрозами, но получалось плохо. Настроение испортилось окончательно. Как никогда хотелось сделать кому-нибудь больно.

Но все его старания ни к чему не привели. На грохот и крики не откликнулась ни одна живая душа.

Оставив в покое железную дверь, Андрей прошелся по коридору и проверил другие помещения. Все они были не заперты. Три из них оказались точной копией тех роскошных апартаментов, в которых он изволил пробудиться. Кроме мусора в виде все тех же мятых газет, они не содержали в себе ничего интересного. Зато четвертая комната приятно удивила разнообразием – распахнув дверь, Андрей увидел металлический стеллаж, занимавший всю дальнюю стену.

Он шагнул внутрь и пробежался взглядом по стеллажу. На его полках обнаружился довольно необычный набор предметов: обрывок ржавой цепи метровой длины, штыковая лопата с коротким черенком, бутылка из-под шампанского (к сожалению, пустая), серп, и моток алюминиевой проволоки. Больше всего Андрея заинтересовал серп. Прежде он видел подобные штуки только на картинках или в кино. Орудие простого крестьянского труда имело довольно грозный вид. Несмотря на темный налет ржавчины, серп оставался убийственно острым, в чем Андрей тотчас же убедился, ловко порезав себе любознательный палец. Сунув раненый перст в рот, Андрей бросил серп обратно на стеллаж и еще раз осмотрел обнаруженные сокровища. И быстро пришел к неутешительному выводу: ни одна из находок не могла помочь ему взломать двери, преграждающие путь к свободе.

Осмотр остальных помещений не дал никаких результатов, поскольку они не содержали в себе ничего, кроме мусора. Все это взбесило еще больше. Вдобавок жутко разболелась похмельная голова. Пошатываясь и роняя сочащиеся сквозь зубы ругательства, Андрей вернулся к своему картонному пристанищу, рухнул на него и прикрыл глаза.

Непродолжительный сон пошел ему на пользу. Пробудившись, он обнаружил, что головная боль утихла, разум прояснился, а от противной тошноты не осталось и следа. Зато место прежних недомоганий заняла чудовищная жажда. Андрей чувствовал себя полностью обезвоженным, высушенным и выжатым. Запотевшая баночка пива вновь предстала перед его мысленным взором.

Он вновь проверил двери в концах коридора и выяснил, что те по-прежнему крепко заперты. Но теперь тупое похмельное безразличие сменилось неугасимым желанием выбраться отсюда любой ценой, а после влить в себя литра три вкусной, свежей, холодной воды. Андрей вернулся в комнату со стеллажом, схватил с полки лопату, и решительно направился к одной из дверей. Вначале он попытался просунуть штык инструмента в щель между дверью и рамой, но та оказалась слишком узка. Тогда попробовал расшатать всю раму целиком, но стена была бетонной, а рама плотно прилегала к ней, и даже не шевельнулась, сколько он ни толкал ее.

После десяти минут безрезультатных попыток, Андрей понял, что так у него ничего не выйдет.

Следующим пунктом шла попытка достучаться до людей снаружи, которые просто обязаны были его услышать. Ведь он же, в конце концов, не на Марсе. Вооружившись цепью, Андрей минут пять яростно молотил ею по железной дери, порождая страшный грохот, не услышать который мог только глухой. Изредка он прерывал свое занятие и звал на помощь, а затем опять пускал в дело цепь.

И вновь ничего. Словно он находился посреди необитаемой пустыни, а не в пределах городской черты.

Выбившись из сил, Андрей бросил цепь у двери и поплелся обратно в комнату со стеллажом. Там им была предпринята дерзкая попытка опрокинуть сам стеллаж, разломать его на части и использовать одну из металлических стоек в качестве лома. Но изделие оказалось удивительно прочным, и стойко вынесло все попытки своего разрушения.

– Узнаю, кто меня здесь запер – убью! – в сердцах выплюнул Андрей, и лягнул непокорный стеллаж ногой.

Дальнейшие его действия были продиктованы скорее отчаянием, нежели здравым смыслом. Андрей попытался взломать вторую дверь тем же безуспешным методом, что и первую, ковырял ее лопатой, бил цепью, орал до хрипоты. И лишь когда цепь, после неловкого замаха, случайно врезалась ему в солнечное сплетение, он пришел в себя и перестал попусту тратить силы. Потирая отбитую грудь (чуть выше, и мог бы остаться без зубов), Андрей вернулся в свою комнату, уселся на картонное ложе и попытался включить голову.

Ситуация была следующая: он проснулся неизвестно где, неизвестно когда, и неизвестно как сюда попав. По всем признакам, это было какое-то здание. Очевидно, нежилое. С другой стороны, с каких это пор в заброшенных зданиях есть электричество?

Нет, но как он, все-таки, сюда попал?

Андрей вновь попытался вспомнить свои вчерашние приключения, и точно так же, как и в прошлый раз, потерпел неудачу. Впрочем, кое-какие выводы он мог сделать из своего сегодняшнего самочувствия. Похоже, прошлым вечером он адски надрался. Затем, очевидно, расстался с компанией и отправился домой. Но туда он так и не попал. Вместо родной квартиры ноги привели его в это место, и здесь его бренно-пьяное тело обрело покой на уютной подстилке из картона.

Андрей попытался припомнить, есть ли где-нибудь в окрестностях его дома какие-нибудь заброшенные сооружения, куда он, теоретически, мог забраться. Вроде бы, ничего такого не было. Неподалеку имелась стройка, но было вполне очевидно, что он находится именно в заброшенном, а не в строящемся доме.

Оставалось предположить, что он влез в какой-то подвал. В пользу этой версии говорили голые стены, обилие мусора и отсутствие окон. Андрей с радостью ухватился за эту версию, потому что она, вроде как, не противоречила фактам. Он мог забраться в подвал и уснуть здесь, когда вход в него, по каким-то причинам, был открыт. А спустя какое-то время подвал заперли, и он, таким образом, очутился в ловушке.

Радость, однако же, продлилась недолго, поскольку едва рожденная версия тут же дала трещину под напором кучи неудобных вопросов. Если это подвал, то почему нигде не видно труб водопровода, отопления и канализации? Почему здесь сухо? И почему стоит такая жуткая тишина? Сколь бы ни были толсты бетонные стены домов, они не могут полностью глушить все звуки внешнего мира.

Чтобы немного отвлечься от невеселых мыслей, Андрей провел ревизию личного имущества. В карманах, помимо разбитого телефона, отыскались пачка сигарет, зажигалка, ключи от квартиры, немного денег и мятая салфетка. Развернув салфетку, Андрей прочел на ней имя «Катя». Под именем шел телефонный номер. Ни этого номера, ни самой Кати Андрей, сколько ни пытался, вспомнить не сумел. Впрочем, вряд ли таинственная Катя имела какое-то отношение ко всему происходящему.

В пачке оставалось пять сигарет, но Андрея замутило от одной только мысли о том, чтобы закурить. И без того мучившая его жажда была столь невыносима, что он охотно бросился бы облизывать языком грязные стены, окажись на их поверхности капельки конденсата.

Полюбовавшись своим немногочисленным добром, Андрей вновь рассовал все по карманам. Сидеть на одном месте было невыносимо, хотелось делать хоть что-то, и стоило большого труда убедить самого себя не тратить силы на бесполезную деятельность. Прежде всего, следовало понять, где он, вспомнить, как попал сюда, и только после этого что-то предпринимать. Хотя Андрей даже не приставлял себе, что продуктивного можно предпринять в сложившейся ситуации.

Помимо банального объяснения ситуации на ум неизбежно полезла разная пугающая экзотика. В частности, версия похищения. Выглядела она до мурашек интересно, но и столь же малоубедительно. Андрей сомневался, что кто-то стал бы его похищать. Кому он, в сущности, нужен? Обычный небокоптитель, без чего-либо ощутимо ценного за душой, без богатых родственников и секретной информации в голове.

В то, что его похитили с целью изъятия органов для дальнейшей реализации оных на черном рынке, тоже верилось слабо. Будь так, он очнулся бы уже без органов, а что еще более вероятно, не очнулся бы вовсе. Но органы, вроде как, оставались на положенных местах. Да и вообще он чувствовал себя вполне сносно. Если бы только его не мучила проклятая жажда.

Устав ломать голову, Андрей решил осмотреть свое узилище более тщательно. Он методично простукивал стены, а затем и ковырял их серпом. Но под слоем штукатурки оказался бетон, притом настолько прочный, что даже железо не смогло оставить на его поверхности сколь-либо заметных царапин. Ощупывание дверей, ведущих наружу, также ничего не дало. Никаких секретных кнопок или рычагов, открывающих этот сим-сим, он не нашел. Вероятно, потому, что их и не было.

Постепенно раздражение начало сменяться настоящим страхом. Возникло подозрение, что он попал серьезнее, чем показалось вначале, и все, что уже случилось с ним, лишь цветочки. Андрей совсем не хотел дожидаться подхода ягодок. Интуиция нашептывала ему, что он не получит удовольствия от их дегустации.

– Что это такое, а? Что за дела-то? – бормотал узник, бесцельно бродя по пустым комнатам и нервно помахивая серпом. – Как я сюда попал? Сам залез? Или кто-то меня притащил?

На сладкое был припасен маньяк. Андрей задался вопросом, мог ли какой-нибудь психопат принять его пьяного под белы рученьки, доставить в это место, запереть, и оставить здесь подыхать от голода и жажды? Теоретически, конечно, такое было возможно. Вот только маньяки, в смысле – настоящие, а не те, что в кино, действовали, как правило, куда проще и банальнее. Подобная изощренность была свойственна исключительно вымышленным злодеям.

– Никогда больше пить не буду! – с чувством поклялся Андрей, а про себя добавил – если выживу. – Капли в рот не возьму! Да я….

Полностью погруженный в свои переживания, он лишь в самый последний момент расслышал за своей спиной тихий звук шагов. Резко обернувшись, Андрей увидел лопату, летящую прямо ему в лицо. Молодое тело, подстегнутое страхом, рефлекторно отпрянуло назад, и Андрей душевно хрястнулся о бетонную стену спиной и затылком.

Лопата просвистела перед самым его носом. Андрей не успел толком рассмотреть нападавшего – то был какой-то грязный, невысокого роста, мужик в бесформенных лохмотьях. А в следующую секунду агрессивный незнакомец зарычал, и вновь замахнулся своим оружием.

– Эй! Ты что? – закричал Андрей.

Он резко присел, и лопата со скрежетом пропахала борозду в штукатурке над его головой. Андрей тут же бросился вперед, ударившись плечом в грудь агрессора. Страх сменился яростью – кто бы ни был этот тип, он, вне всяких сомнений, хотел его убить. Разводить церемонии в подобной ситуации было неуместно.

Не дав незнакомцу время на очередной замах, Андрей изо всех сил ударил его кулаком в лицо. Мужик, внешне некрупный, оказался крепким орешком, и выдержал попадание. Более того, он еще умудрился неуклюже отмахнуться левой рукой, да так, что мало Андрею не показалось. Предплечья незнакомца были обмотаны грязными тряпками, скрепленными проволокой, а сверху эти импровизированные наручи были обвиты железными цепями.

Андрей отшатнулся назад. Незнакомец глухо зарычал, и вновь замахнулся лопатой.

В этот момент испорченный цивилизацией индивид в Андрее сменился лютым дикарем, готовым драться за свою жизнь без оглядки на какие-либо законы и нормы морали. Он лягнул агрессора в живот, тем самым оттолкнув его от себя, быстро наклонился и поднял с пола выроненный ранее серп.

– Не подходи! – предупредил он мужика. – Убью!

Слова не подействовали. Незнакомец с прежней яростью бросился в бой. Андрей уклонился от его удара, и, все еще не желая доводить дело до крайности, рубанул серпом, целясь противнику в плечо. Мужик отследил замах, и, как умел, попытался уклониться от удара. Попытался неумело. Андрей видел, как противник теряет равновесие, заваливается вниз и вбок, и как серп, движимый его рукой, входит агрессору в левую глазницу. Видел, но уже не мог этого предотвратить.

Незнакомец колодой повалился на пол. Андрей, едва сдерживая тошноту, прижался спиной к стене. Вид конвульсивно дергающихся ног уже мертвого человека заставил его содрогнуться. Не желая наблюдать агонию умирающего тела, Андрей опрометью выбежал в коридор и попытался отдышаться. Сердце бешено стучало в груди, в голове лихорадочно сменяли друг друга разные мысли, все, как одна, невеселые. Только что он своими руками убил человека. Конечно, тот не оставил иного выбора, и это безусловно была самооборона. Но вот будут ли эти малозначительные подробности интересны кому-то в суде?

Андрей осторожно заглянул в комнату. Мужик лежал на спине, раскинув руки, и больше не двигался. Из его правой глазницы торчал серп.

– Твою мать! – сквозь зубы процедил Андрей, и понял, что вот теперь-то ему точно нужно закурить.

Глава 2

При детальном осмотре покойного мужика был выявлен целый ряд странностей. То, что Андрей в пылу драки принял за лохмотья, оказалось неким подобием самодельного доспеха, собранного из подручных материалов. Наручи и поножи из связанных проволокой тряпок, грязная куртка, усиленная кусками мятой жести – все это выглядело откровенно дико. Лопата тоже вызвала вопросы. Ручка была короткая, сантиметров сорока длиной, а штык оказался остро заточен по всему периметру. В итоге получилось уже не мирное орудие крестьянского труда, а настоящий самодельный топор, вполне смертоносный в ближнем бою. Не будь Андрей моложе и проворнее, он бы непременно продегустировал эту поделку.

Куря сигарету, которую нервно дрожащая рука едва не проносила мимо рта, Андрей пытался выработать план дальнейших действий. Припомнив просмотренные фильмы на криминальную тему, он уже хотел приступить к удалению отпечатков с рукоятки серпа, но тут же сообразил, что помимо нее успел потрогать в этом подвале все, что только возможно.

– Ладно, – пробормотал он, бросая окурок на пол. – Надо вначале выяснить, где я.

Одна из железных дверей, прежде преграждавших ему путь к свободе, теперь была приоткрыта. Андрей добрался до нее и не без опаски выглянул наружу. Там пролег еще один коридор, такой же длинный и мрачный. Уже почти ступив в него, Андрей заколебался, затем вернулся в комнату со стеллажом и подобрал с пола трофейную лопату. Решил подстраховаться на тот случай, если у покойного агрессора вдруг окажутся друзья.

Следующий коридор был точной копией его узилища. Все те же небольшие комнаты, заваленные однотипным мусором, все те же голые стены, и те же тусклые лампочки над головой. Зато здесь не было помещения со стеллажом, и никто не позаботился постелить лежанку из картона. Коридор привел его к новой двери. Та, к счастью, не была заперта. Андрей толкнул ее, ожидая увидеть выход, вдохнуть свежий воздух и ощутить на лице тепло солнечных лучей. Но вместо этого снаружи его поджидала лестничная площадка.

Выглядела она вполне типичным образом, как в любом доме выше одного этажа. К ней примыкали уходящие вверх и вниз лестничные марши. Освещались они все теми же тусклыми лампочками. Часть из них была разбита, отчего на лестнице царил зловещий полумрак. Окон в бетонных стенах не было. Под ногами хрустели выцветшие газетные листы. В углу белела мятая пластиковая бутылка. Андрей поднял ее, осмотрел и понюхал. Бутылка была пуста.

– Что за дела? – проворчал он, роняя емкость на пол.

Это явно был не подвал, и едва ли заброшенный дом. Сильнее всего напрягало полное отсутствие окон и обилие лампочек. Заброшенные дома никто не освещает, на то они и заброшенные. Да и что это за дом без оконных проемов?

На лестничной площадке была единственная дверь, ведущая обратно в только что покинутый им коридор. Возвращаться туда не имело смысла. Там его ждал тупик и труп агрессивного незнакомца.

Андрей задумался о том, куда держать путь. Если он находился в каком-то здании, то следовало спускаться вниз, где, по идее, и расположен выход наружу. В том случае, если это подземелье, чего тоже нельзя было исключать, то нужно подниматься на поверхность. Но как узнать верный ответ? Он с равным успехом мог находиться и в огромном здании, и в многоэтажном подвале.

Бесцельно топтаться на месте было невыносимо. Приняв решение наобум, Андрей направился вниз. Спустившись на следующий этаж, он обнаружил там две двери, обе внушительные, железные, и запертые. Подергав их, Андрей отправился дальше.

Следующий этаж тонул во мраке. Лампочки здесь не горели. В скудном, проникавшем сверху, свете, Андрей сумел разглядеть одну единственную дверь, тоже железную и тоже не пожелавшую открываться.

Лестница уползала вниз, в кромешную тьму. Андрей содрогнулся от одной только мысли сунуться туда. Темноты он, в общем-то, не боялся, точнее, не боялся всяких воображаемых монстров, якобы ее населяющих, но в том-то и дело, что был риск столкнуться с опасностью вполне материальной. Ярким доказательством тому, что бояться стоит, служил мертвый мужик, который, не далее как десять минут назад, будучи еще живым и страшно злым, пытался зарубить его лопатой. Был вариант соорудить факел, благо всякого тряпья и бумаги вокруг валялось в избытке, но Андрей решил не горячиться. В конце концов, рассудил он, если внизу темно, там, возможно, и делать нечего. К тому же оставался еще один путь – наверх. И он мог оказаться более перспективным.

Андрей постоял с минуту, напряженно прислушиваясь. Тишина. Неестественная, невероятная, оглушительная. В городе никогда не бывает такой тишины. Звуки окружающего мира проникают даже сквозь самые толстые стены.

Он вернулся обратно на свой этаж, нервно выкурил еще одну сигарету, после чего побрел наверх. А сам изо всех сил цеплялся за едва тлеющую надежду, что все происходящее является чем-то ненастоящим, и этот дурной сон вот-вот прервется. Все, что сейчас делалось с ним, так вопиюще выходило за рамки привычного жизненного уклада, размеренного и небогатого сюрпризами, что мозг наотрез отказывался принимать эту бредовую реальность. Очень хотелось сказать самому себе вслух – так не бывает. Но списать все на сон, галлюцинации или иную форму наваждения, Андрей не мог, как ни старался. Все органы чувств говорили ему, что это явь. Он чувствовал жажду, голод, боль. Он только что убил человека, и этот человек, настоящий человек, из плоти и крови, лежал где-то там, на грязном бетонном полу с торчащим из черепа серпом. И все это было настолько настоящим, настолько вообще настоящим может быть настоящее. Не было смысла в попытках обмануть самого себя. Все, происходящее с ним, происходило на самом деле. И от этого было еще страшнее.

На следующем этаже не оказалось ни одной двери, только глухие бетонные стены. Зато здесь хотя бы горел свет. Андрей, не останавливаясь, миновал еще один лестничный марш, и вдруг замер, стиснув пальцы на ручке лопаты.

На ступенях, разбросав руки, неподвижно лежал человек.

Когда сердце перестало оглушительно биться о ребра, Андрей осторожно, занеся лопату для удара, приблизился к очередному обитателю этого странного места. Лампочка повисла прямо над ним, так что Андрей без труда разглядел засохшую кровь на ступенях и дыры, пробитые в грязной куртке. Человек, вне всяких сомнений, был мертв, и мертв недавно, поскольку трупного запаха не ощущалось. Переборов брезгливость, Андрей склонился над покойником и осмотрел его. То был мужчина лет сорока, с темным, заросшим неряшливой бородой, лицом. Одежда его была самой обычной, только чудовищно грязной и местами рваной, а главной странностью оказалось отсутствие обуви, притом исчезли не только ботинки, но и носки. Походило на то, что мужика разули уже после смерти. И не только разули, но и тщательно обыскали, о чем свидетельствовали вывернутые наружу карманы. Андрею сразу вспомнился старый знакомый, что пытался зарубить его несколькими этажами ниже. Уж не он ли здесь постарался? Впрочем, тот был вооружен лопатой, а на трупе виднелись колотые раны, то есть убийца орудовал чем-то вроде кинжала или копья.

– Да что за дела? – простонал Андрей, осторожно обходя мертвеца по стеночке.

На площадке за телом темнела дверь. Андрей ожидал, что и она окажется запертой, но та легко открылась, едва он потянул на себя ручку. Андрей уже приготовился шагнуть внутрь, но тут же в страхе отпрянул. Ему почудилось, что из полумрака на него надвигается что-то громадное и бесформенное. Сердце бешено забилось в груди. Выставив перед собой лопату, Андрей быстро выбежал обратно на площадку.

И только присмотревшись внимательнее, он понял, что бояться нечего. А вот причин для удивления хватало.

За распахнутой дверью тянулся коридор, почти до потолка заполненный всевозможной мебелью. Старые, исцарапанные и пыльные столы, стулья и тумбы образовывали настоящий хаос, будто кто-то нарочно пытался воздвигнуть в этом месте надежную баррикаду. Приглядевшись внимательнее, Андрей выяснил, что преодолеть преграду можно. Если очень захотеть. И не побояться пойти на риск. Потому что на этом завале можно было запросто переломать себе все кости. Андрея нисколько не привлекало это экстремальные приключения. У него еще оставался путь наверх.

Подъем продолжился. Четыре следующих этажа не преподнесли никаких сюрпризов – дверей на них либо не было вовсе, либо те были надежно заперты. А на пятом этаже лестница внезапно закончилась. Пустая черная шахта тянулась куда-то ввысь и терялась во тьме, но в ней забыли проложить лестничные марши. На последней площадке тоже не было дверей.

Не видя иного выбора, Андрей вернулся на этаж с покойником. Дверь, ведущая в заваленный мебелью коридор, по-прежнему была гостеприимно распахнута. Стараясь не думать о том, что убийца мог уйти с лестницы именно этим путем, и, вероятно, ждет где-то там, впереди, Андрей решительно полез через баррикаду. Столы и стулья опасно шевелились под ним, периодически создавая грохот, кажущийся оглушительным в окружающей тишине. Андрей всякий раз стискивал зубы и замирал, боясь громко дыхнуть. Ему чудилось, что все окрестные маньяки, недостатка в коих, судя по всему, не ощущалось, уже бегут по его душу с оружием наизготовку. Свою лопату, единственное средство защиты от невменяемых аборигенов, Андрей берег больше себя, страшно боясь уронить ее под мебельный завал и остаться с голыми руками.

В самом узком месте баррикада почти смыкалась с потолком. Пришлось мощно выдохнуть, и, стиснув зубы, протискиваться в узкий лаз. В какой-то момент Андрею показалось, что он намертво застрял. Удушливой волной накатила паника, страх стиснул горло железными пальцами. Но почти сразу же он уступил место холодной злой решимости. Андрей рванулся вперед с такой яростью, что куртка затрещала по швам. Едва не выдавив себя из штанов, он преодолел преграду. Дальше уже можно было не ползти, а идти пригнувшись. Расслабившись, Андрей в какой-то момент перестал тщательно прощупывать каждую следующую опору, и тут же поплатился за свою беспечность. Стул, на который он поставил ногу, вдруг неожиданно опрокинулся под ним. Андрей с криком полетел на стену, грянулся об нее плечом, заскользил вниз и обрушился копчиком на угол какой-то удивительно твердой тумбочки. От резкой боли у него потемнело в глазах, но крик, уже готовый хлынуть из широко распахнутого рта, Андрей нечеловеческим усилием заглушил в зародыше. Чего в этом месте точно не следовало делать, так это во всеуслышание заявлять о себе.

Какое-то время он скрипел зубами и слезоточил, переваривая самые сочные ощущения от контакта с тумбочкой. Затем осторожно рискнул пошевелиться. Зад болел дьявольски. Еще он содрал кожу с ладони, когда пытался затормозиться ею о бетонную стену. Но этим, к счастью, перечень полученных травм исчерпывался. А ведь все могло обернуться куда печальнее. Если бы он, к примеру, упал на тумбочку не копчиком, а головой.

Андрей кое-как воздвиг себя на ноги, осмотрелся, и с радостью обнаружил рядом с собой выпавшую во время падения лопату.

Сразу за завалом он обнаружил пустую комнату, в центре которой раскинулась обширная лужа. Андрей опустился перед ней на колени, осторожно зачерпнул жидкость ладонью, понюхал ее, а затем и попробовал на вкус кончиком языка. Судя по ощущениям, это была обычная вода, грязная и немного тухлая. Но разве подобные мелочи имели какое-либо значение на фоне терзающей его катастрофической жажды? Заглушив брезгливость, Андрей склонился над лужей и долго, с наслаждением, пил, время от времени отплевываясь от попадающих в рот кусочков бетона.

Порция грязной воды определенно пошла ему на пользу. Утолив жажду, он почувствовал себя значительно лучше. Похмелье, мучившее его до этого, наконец-то отпустило окончательно.

Длинный коридор привел его в довольно большое помещение, разделенное надвое рядом из трех мощных бетонных колонн. Кроме вездесущего мусора в нем не было ничего, в том числе и другого выхода. Внимательно осмотревшись, Андрей обнаружил под самым потолком прямоугольник вентиляционной решетки. Та была невзрачно-серого цвета, и успешно сливалась со стеной.

Дотянуться до нее не удалось. Все, что сумел сделать Андрей, это подпрыгнуть и ударить по ее поверхности лопатой. Решетка затряслась и загремела, явно указывая на то, что держится не более чем на честном слове. Судя по ее размеру, она прикрывала достаточно широкую шахту, чтобы в нее мог поместиться человек средних габаритов.

Судя по всему, это был единственный возможный путь. Не считая, разумеется, лестницы, уводящей куда-то вниз и во тьму. Но этот вариант Андрей даже не рассматривал. Для себя он сразу решил, что сунется на темные марши только в том случае, если иного выбора не останется совсем.

На то, чтобы высвободить из завала и притащить в помещение с колоннами два высоких стола, у него ушло примерно минут двадцать. Взгромоздив один стол на другой, он вскарабкался на эти шаткие леса и оказался как раз напротив вентиляционной решетки. Вырвать ее руками не получилось, и в ход пошла лопата. Андрей загнал ее в щель между стеной и решеткой, рванул на себя получившийся рычаг, и хлипкие болты отлетели один за другим. Решетка скользнула вниз и с грохотом упала на бетонный пол. Перед Андреем открылась темная вентиляционная шахта. Она оказалась уже, чем он предполагал. Влезть в нее, конечно, было можно, и ползти можно, но если он вдруг упрется в тупик, тогда….

Андрей спрыгнул на пол и прошелся по помещению, стараясь взять себя в руки и убедить в том, что иного пути нет. Чтобы потянуть время перед осуществлением безумной затеи, он еще раз сходил к луже и вдоволь напился. Сильно пожалел, что не имеет возможности взять воды с собой. Затем вспомнил про пластиковую бутылку, найденную им на лестнице. Следовало бы прихватить, да кто же знал, что она пригодится? А возвращаться за ней было уже поздно. Еще одно преодоление мебельной баррикады может обойтись ему куда дороже ободранной ладони и отбитого копчика.

Перед тем, как лезть в шахту, Андрей стащил свою куртку и внимательно осмотрел ее. После всех пережитых приключений ее оставалось только выбросить – швы разошлись, рукава держались на одном честном слове и двух хилых нитках. И все же Андрей решил поберечь ее. Что-то подсказывало ему, что в этом месте он нескоро получит возможность разжиться обновкой.

Куртку он намотал на лопату и связал рукавами. Сломанный телефон просто выбросил в силу бесполезности оного, сигареты и ключи переложил в брючный карман, зажигалку зажал в зубах. Сейчас это было его главное сокровище, поскольку никто не позаботился снабдить лампочками вентиляционную шахту.

Влезть внутрь оказалось очень нелегко, пришлось сходить за дополнительным стулом. Стены шахты были гладкими, без каких-либо швов или ребер, что, конечно, снижало риск получить травму, но сильно затрудняло движение. Толкая перед собой лопату, Андрей пополз вперед, время от времени чиркая зажигалкой. А сам при этом вспомнил, как продавщица в магазине пыталась продать ему зажигалку с вмонтированным в нее крошечным светодиодным фонариком. Но нет, не взял. В ней, видите ли, газа меньше, а фонарик и даром не нужен. Ну-ну! Не нужен. Как же.

Ползти оказалось неожиданно трудно. Он продвигался медленно, ударяясь в железные стены плечами и затылком. Через каждые метра три-четыре Андрей подолгу отдыхал, отчаянно отгоняя мысль о возможном тупике впереди. Конечно, сейчас он еще мог вернуться, что, правда, отняло бы много времени и сил. Но куда ему возвращаться? Неужели придется спускаться во тьму нижних этажей? Об этом даже думать не хотелось.

Примерно час Андрей полз по шахте. Он уже начал впадать в отчаяние и подумывать о возвращении, когда вновь чиркнув зажигалкой, неожиданно увидел перед собой решетку выхода. Он едва сдержался, чтобы не рассмеяться от счастья. Слава богу – выход! Но радостное настроение быстро испортилось осознанием того, что решетка является всего лишь выходом из вентиляции, а не из этого проклятого здания. Куда-то он, конечно, добрался. Ему безумно хотелось окинуть тесный жестяной короб. Но кто сказал, что он хоть на дюйм приблизился к своему освобождению?

За тот час, что он полз по вентиляции, немало разных мыслей посетило его голову, и все они были одинаково мрачны. Злые маньяки с лопатами, щетинистые босые покойники, огромное здание без окон, коридоры то пустые, то заваленные мебелью – все это было уже слишком. Андрей больше не верил в то, что затуманенный алкоголем разум вчера привел его тело по неверному адресу. Ничего подобного в окрестностях его дома быть не могло. По всему выходило, что в этом месте он очутился не самостоятельно. Кто-то заботливо доставил его сюда, и сделал это с какой-то конкретной целью. Вот только с какой?

Не будь за его спиной двух покойников, одного из которых он изготовил собственноручно, Андрей, возможно, пофантазировал бы на тему розыгрыша. Но происходящая с ним дичь совсем не напоминала хохму. И тот мужик с лопатой, он ведь действительно хотел убить, а не просто пугал. И второй, его ведь тоже убили. Кто-то убил. Кто-то, с кем Андрей еще не встречался. То есть, помимо него, в этом месте обитал еще как минимум один смертельно опасный субъект. И Андрею совершенно не хотелось с ним пересекаться.

С решеткой пришлось повозиться. Ограниченные размеры вентиляционного короба не позволяли использовать лопату в качестве рычага. Проще всего было бы вышибить ее ногой, но развернуться в коробе Андрей не мог при всем желании. В итоге он долго и упорно расшатывал решетку несильными ударами лопаты. Грохот это действо производило невероятный, но иного способа покинуть шахту просто не было. Когда же, наконец, решетка поддалась и рухнула вниз, Андрей быстро отполз от края вглубь шахты и затаился. Лежал он долго, напряженно прислушиваясь, но гробовую тишину таинственного здания нарушало только недовольное урчание в его собственном животе. Ему удалось утолить жажду водой из лужи, но теперь вот и голод напомнил о себе. Да и пить захотелось снова. Лазанье по вентиляции отняло у него немало сил.

Выждав минут десять, Андрей рискнул выбраться наружу. Выход из шахты тоже располагался под самым потолком, вот только никто не позаботился соорудить под ним леса из мебели. К тому же выползать пришлось головой вперед, каковое положение не позволяло спрыгнуть вниз без риска для жизни. В итоге он упал на спину, да еще угодил спиной на брошенную ранее лопату. Пол был безжалостно бетонным, но и на том спасибо, что без камней или осколков стекла.

Полежав немного, Андрей поднялся на ноги, подобрал лопату, и, чиркнув зажигалкой, осмотрелся. Он очутился в небольшом помещении с единственной деревянной дверью. Подняв зажигалку к потолку, Андрей выяснил, что на месте лампочки, прежде освещавшей эту комнату, остался пустой патрон.

За дверью протянулся темный коридор. Андрей вышел в него, убедился, что светом и не пахнет, после чего вернулся обратно в комнату. Пора было сделать то, о чем он уже думал прежде – смастерить факел. Зажигалка, если светить ей долго, могла выйти из строя, да и газ следовало беречь. Остаться в этом месте без источника света – хуже не придумаешь.

К счастью, под ногами валялось предостаточно всевозможной ветоши. Андрей собрал немного тряпок и намотал их на штык лопаты, успев пожалеть о том, что не догадался прихватить со стеллажа моток алюминиевой проволоки. Пришлось скрепить ветошь оторванным от куртки рукавом.

Импровизированный факел долго не желал разгораться, а когда занялся, начал жутко коптить и вонять. Но, самое главное, он давал свет, а на остальное можно было смело закрыть глаза.

С факелом в руке Андрей приступил к исследованию новой территории. Все здесь было очень похоже на то, что он уже видел прежде. Длинные коридоры, однообразные пустые комнаты, мусор под ногами. Он миновал три коридора подряд и оказался на лестнице. Снизу пробивался слабый свет. Андрей спустился на два этажа и с радостью увидел горящую лампочку. Факел, к тому времени, успел прогореть, и вместо света давал лишь зловонный дым. Андрей стряхнул с лопаты остатки тлеющего тряпья, затоптал их ногами, после чего присел на пол возле стены. На этом этаже не было дверей, ниже и выше царила тьма. Куда идти? Где выход? И есть ли он вообще?

Голод усилился, к нему прибавилась усталость. Андрей, взгрустнув, с нежностью вспомнил уютную картонку, оставшуюся далеко позади. Ему просто необходимо было отдохнуть, но холодный бетонный пол казался не лучшим местом для сна. Нехотя он поднял себя на ноги и побрел вниз. Факел мастерить не стал, вместо этого скрутил в трубочку несколько газетных листов, а вторую такую же сунул в карман про запас.

На площадке ниже оказалась незапертая дверь. Вела она, как и следовало ожидать, в коридор, освещенный одной единственной лампочкой. Андрей затушил газету и побрел вперед, надеясь обнаружить в комнатах если не картонку, то хоть что-нибудь, на чем он смог бы отдохнуть. Когда он сунулся во второе по счету помещение, то внезапно услышал человеческие голоса. Люди, как минимум двое, вошли в коридор с противоположной стороны.

Первым импульсивным желанием Андрея было выскочить из комнаты и броситься к ним навстречу. Но уже через мгновение он пересмотрел свои планы, скользнул за дверь и вжался в угол, очень надеясь на то, что неизвестные не сумеют разглядеть его в темноте. Он слышал их шаги и резкие голоса. Разговаривали двое мужчин. Судя по тональности их беседы, они были чем-то крайне раздражены. Голоса звучали все громче.

– Мы чего сюда притащились, а? – ворчал первый, судя по голосу, человек лет сорока. – Тут ловить нечего. Тайников тут нет, и люди не заходят.

– Зато новички встречаются, – ответил ему второй, бывший явно моложе.

– Раз в сто лет, – буркнул первый.

Неизвестные остановились прямо напротив двери, ведущей в комнату, облюбованную Андреем. Тот затаился, боясь дыхнуть. Даже стук собственного сердца казался ему непростительно громким. Люди, впрочем, едва ли могли его расслышать. Они увлеченно разговаривали, плевались и шаркали ногами по полу.

– В сто или в двести, а случается, – веско произнес тот, что был моложе. – А новичок получше тайника будет. Там и барахлишко, и мясцо. Мясцо-то любишь, а? Или опять хочешь газеты жевать?

– Да я чего… я так, – пошел на попятную старший.

– Вот то-то же. А еще….

Тут молодой резко оборвал себя на полуслове, а затем произнес уже заметно тише:

– Эгей, чуешь? Гарью пахнет?

Первый с громким смешным звуком втянул носом воздух.

– Да в этой вони разве поймешь… – неуверенно проговорил он.

– Точно – гарь! – обрадовался тот, что был моложе. – Ну, нюхай еще. Во, здесь сильнее.

В коридоре послышались удаляющиеся шаги – оба незнакомца поспешили к лестничной площадке. Где-то там, на входе в коридор, Андрей бросил огарок газеты. Сам он, в этот момент, был ни жив, ни мертв, и, кажется, впервые в жизни искренне, с полной самоотдачей, верил в бога. Да что там, он в одночасье уверовал во всех богов, каковых человечество выдумало за всю свою долгую историю. Находись там, снаружи, один человек, у него еще был бы шанс одолеть его, ведь лопата, как ни крути, веский аргумент в драке. Но с двумя, да еще неизвестно чем вооруженными, незнакомцами, ему ни за что не справиться.

Заскрипела дверь, ведущая на лестницу. Молодой грязно ругнувшись, проворчал:

– Поймать бы того, кто лампочки ворует, руки бы оторвал. И голову. На болоте тоже какой-то умник почти все выкрутил, теперь и здесь взялся. Ну, Лось, что стоишь, качаясь? Факел доставай.

– Там, выше, свет, – робко заметил тот, кого назвали Лосем. – Может, так дойдем?

– Давно в капканы не попадал? – язвительно спросил у Лося его приятель. – Что, хромать, так на обе? Доставай, говорю тебе, факел. Гарью несет. Кто-то только прошел. Ну! Шевелись! Неужели не голодный? И дай мне стрелу… ага, вон ту, зазубренную. Новички, они шустрые. Тут нужно бить наверняка, а то потом бегай полдня, ищи подранка.

Судя по звуку шагов, парочка направилась вверх по лестнице, на поиски неких новичков. Андрей осторожно выглянул в коридор, после чего быстро пошел в противоположную от лестницы сторону, заметив в конце коридора слегка приоткрытую дверь.

За этой дверью его ждал сюрприз. Он оказался в просторном квадратном помещении, в одной из стен которого находился вход в лифт. Исцарапанные двери лифта были раскрыты. В этом положении их удерживаламеталлическая распорка.

– Тут еще и лифты есть, – удивленно пробормотал Андрей, хотя удивляться тут было нечему, учитывая колоссальный размер здания.

Он едва не шагнул внутрь лифта вслепую, но в последний момент остановился и догадался посветить зажигалкой. Как выяснилось, не зря. Потому что кабины внутри не оказалось. Вместо нее открывалась бездонной глубины шахта.

Андрей попятился от края пропасти. Его трясло. Еще бы шаг, и сейчас он кувыркался бы в бетонном колодце, сотрясая его стены предсмертным криком. Он уже хотел идти обратно, но тут сообразил кое-что, и остановился. Из квадратного помещения не было другого выхода. Следовательно, те двое вылезли из шахты. То есть, по ней как-то можно было пройти.

Рискуя сорваться вниз, он, при помощи зажигалки, изучил квадратный колодец, и вскоре обнаружил то, что искал – ржавую металлическую лестницу. Та тянулась вдоль всей шахты, уходя в обоих направлениях.

На то, чтобы принять решение, у Андрея ушло немного времени. Не броди поблизости опасная парочка, он бы, возможно, никогда не полез в шахту. Но оставаться здесь, и рисковать столкнуться с явно агрессивными людьми, было недопустимо. Оставался один путь, и им следовало воспользоваться прежде, чем незнакомцы явятся обратно.

Лопату, чтобы не мешалась, Андрей сунул за пояс. Затем осторожно перебрался на лестницу, судорожно вцепившись пальцами в ржавые ступени. В шахте царил непроглядный мрак. Андрей задрал голову, затем опустил ее. Ничего. Ни малейшего проблеска света и связанной с ним надежды.

Особой разницы, вверх или вниз, не было. Оба направления выглядели в равной степени безнадежными. Андрей секунду колебался, а затем начал спуск.

Свет под ногами забрезжил в тот момент, когда Андрей уже успел пожалеть, что выбрал именно это направление. Интервал между ступенями был примерно тридцать сантиметров, Андрей за время спуска насчитал их около сотни. Иногда, останавливаясь, он чиркал зажигалкой и видел закрытые двери, ведущие, вероятно, на другие этажи. Открыть эти двери было невозможно, для этого требовалась точка опоры под ногами, каковой он не располагал. Да и тратить время на заведомо бесплодные попытки очень не хотелось – те двое, охотники на новичков, могли вернуться в любой момент. Андрей уже начал догадываться, что искомый ими новичок, это, скорее всего, он и есть. Правда, было неясно, какое имущество неизвестные планировали добыть с него, и, главное, какое мясо. Не было у него никакого мяса, и ничего другого съедобного тоже. А самое ценное его имущество – сломанный мобильник, остался где-то там, далеко позади. Да был ли в нем какой-то прок в этом месте?

Свет изливался из открытой двери, так же зафиксированной металлической распоркой. Андрей выбрался из шахты, и тут же замер, потрясенный открывшейся картиной. Его взгляд уже успел привыкнуть к узким коридорам и тесным комнатушкам, а здесь перед ним раскинулся бесконечно огромный зал с множеством бетонных колонн. В нем уцелели всего три тусклые лампочки, но и их света хватало, чтобы оценить масштаб помещения. Более всего это смахивало на подземную парковку, за одним исключением. Тут и там, в хаотичном порядке, из пола торчала толстая арматура, образуя кое-где настоящий забор по пояс высотой. Дальние стены зала тонули во тьме. Серый от пыли пол был устлан все тем же привычным мусором – выцветшими газетами и ветошью.

– Господи! Да где я? – в отчаянии простонал Андрей.

Он стоял, боясь шелохнуться. Ему отчего-то не хотелось задерживаться в этом зале. Тот пугал своей громадностью. Андрей уже попятился к лифту, намереваясь продолжить спуск, но в этот момент из шахты донеслись уже знакомые голоса. Парочка возвращалась с промысла.

Андрей быстро пошел вдоль стены, стараясь производить как можно меньше шума. Но сухая бумага громко и почти непрерывно хрустела под ногами, словно нарочно желала выдать его местным маньякам. Добравшись до угла, где мятые газетные листы возвышались целой горой, он так и не нашел выхода. Голоса из шахты звучали все громче, и в них явственно слышалась злость. Охота не задалась. Андрей заметался, не зная, куда бежать. Спрятаться за колонной? Попытаться пройти дальше – вдруг там выход?

Пока разум лихорадочно выбирал наименее самоубийственный вариант, дело в свои мозолистые руки взял безотказный инстинкт самосохранения. Андрей щучкой нырнул в ворох газет (произведя, как ему показалось, просто-таки феноменальный шум), и быстро закопался в него с головой. Если бы люди в шахте помалкивали, они наверняка услышали бы его, но из распахнутых дверей лифта звучала ядреная брань, и ее интенсивность все нарастала. Вот наружу выбрался первый, высокий, крепкий мужик с короткой неряшливой бородкой. Следом к нему присоединился второй, ниже ростом и постарше. Оба были прекрасно видны Андрею с его позиции, поскольку одна из уцелевших лампочек висела как раз перед входом в лифт.

В руке у здоровяка был самодельный деревянный лук, из-за плеча выглядывал колчан со стрелами. За пояс была заткнута лопата с короткой ручкой – излюбленное оружие здешнего контингента. У второго за плечами висел сшитый из лоскутов рюкзак, еще один колчан, а так же имелась лопата – куда уж без нее? Вся одежда обоих представляла собой какие-то бесформенные лохмотья, которые трудно было толком разглядеть под слоем пыли и грязи.

Выбравшись из шахты, парочка подкинула дровишек в костер конфликта. Здоровый (оказалось, его зовут Кабан) наседал на своего товарища, совал ему под нос свой пудовый кулак, но понять суть претензий Андрей не смог, как ни старался. Тот, что старше, по кличке Лось, явно трусил, но все же отбрехивался, и даже пытался сам что-то предъявить спутнику. Кабан глушил все эти жалкие потуги на корню мощью луженой глотки и бесконечным потоком однообразных оскорблений в адрес оппонента. Андрей, притаившийся под ворохом газет, воспылал надеждой, что конфликт закончится дракой, и оба этих типа взаимно истребят друг друга. Ну, или хотя бы один другого, это тоже будет намного лучше, чем сейчас. Однако чаяния его не оправдались. В тот момент, когда, казалось, оба схватятся за свои лопаты и начнется мясорубка, Кабан вдруг прекратил орать и закашлялся. Когда приступ завершился, он сплюнул на пол сгусток мокроты и прохрипел:

– А, ладно. Пошло оно!

– Ну, – охотно согласился Лось, ставя точку в конфликте.

После чего оба мгновенно успокоились.

– Ну, куда теперь? – спросил Лось.

– Жрать охота, – пожаловался Кабан, вытаскивая из кармана небольшую пластиковую бутылку и отхлебывая из нее некую мутную жидкость, вероятно, воду из ближайшей лужи.

– Ловушки проверим?

– Опять?

– А вдруг кто да попался?

Кабан думал несколько секунд, затем принял решение:

– Ладно, быстро пробежимся, и если там пусто, двинем на болото. Пошли, чего тут стоять-то? От стояния брюхо не наполнится.

Андрей оставался в неподвижности в течение еще десяти минут после того, как шаги жуткой парочки стихли во мраке. Затем осторожно выполз из своего убежища, вернулся к лифту и заглянул в шахту. Внизу не было ни намека на свет. Спускаться туда не больно-то хотелось. Но от одной мысли о том, что где-то рядом бродят эти двое с луками, мороз шел по коже. Он перебрался на лестницу, секунду колебался, а затем направился вниз.

Глава 3

Андрей давно потерял счет ступеням. Сколько он преодолел? Пятьдесят метров? Сто? В голове крутился вопрос: вернуться, пока еще не поздно, или уж идти до конца? Андрей решил – будь что будет. Возвращаться некуда. А встречаться с Лосем и Кабаном ему совершенно не хотелось.

Когда его нога внезапно погрузилась в воду, Андрей, от неожиданности, едва не свалился с лестницы. Посветив зажигалкой, он выяснил, что шахта ниже затоплена. Определить глубину на глаз было невозможно. Решив рискнуть, он спустился чуть ниже. Вода поднялась до колен, затем до пояса. Уже собравшись лезть обратно, Андрей вдруг нащупал ногой плоское бетонное дно.

Из шахты вел единственный затопленный тоннель. В нем не горела ни одна лампочка, поэтому пришлось пробираться в полной темноте. Продвигался Андрей ужасно медленно, не отрывая ладоней от стены и тщательно прощупывая ногами дно. Не то чтобы он так уж сильно боялся провалиться в какую-нибудь подводную яму – плавать он умел, и неплохо. Но вследствие купания могла намокнуть зажигалка, что обернулось бы для него настоящей катастрофой. Без источника света в этих подземельях можно бродить сколь угодно долго, и не найти выхода. Просто не увидеть его в двух шагах от себя. Если выход вообще был, в чем Андрей уже начал сильно сомневаться.

К этому моменту у Андрея отпали последние сомнения в том, что он находится далеко за пределами своего родного города. Столь огромный объект мог существовать только под землей, и он явно был построен где-то в ненаселенной местности. Возможно, это был какой-то бункер на случай глобальной войны, или иное секретное сооружение военного назначения, являющееся наследием советских времен. Вот только Андрей никогда не слышал о подземных небоскребах. В окрестностях его родного города таких построек точно не было, и быть не могло. То есть, его специально доставили в это место, и проделанный путь явно был неблизким. Но с какой целью это было сделано? И кто все эти люди, что бродят здесь, убивая друг друга? Могут ли они быть такими же узниками, как и он сам?

Когда впереди забрезжил тусклый свет, Андрей едва не завопил от радости. Добравшись до одинокой лампочки, повисшей под темным отсыревшим сводом, он остановился и привалился спиной к бетонной стене, неприятно холодной и влажной. Тоннель тянулся дальше, скрываясь во тьме. Андрей некоторое время с сомнением глядел на грязную и мутную воду вокруг себя. Меньше всего ему хотелось поучить кишечное расстройство или подхватить какую-нибудь заразу. Но жажда могла прикончить его гораздо раньше микробов. И она уже недвусмысленно напоминала о себе.

Переборов брезгливость, Андрей напился. Самочувствие его от этого не улучшилось. Голод и усталость никуда не ушли, они лишь усиливались с каждой минутой. Но больше всего угнетало непонимание сути происходящего. Где он? Зачем он здесь? Что делать, чтобы выбраться отсюда?

– Сгину я в этих чертовых катакомбах, – пессимистически проронил Андрей, но направился не назад, к лифтовой шахте, а вперед, в сторону неизвестности. Неизвестность пугала чуть меньше, чем парочка типов с луками, жаждущая мяса новичков.

Вскоре он потерял счет времени. Судя по всему, он бродил по этим тоннелям уже несколько часов. Затопленные водой однообразные коридоры пересекали один другой, образуя сумасшедший лабиринт. Темнота еще больше усугубляла и без того скверное положение.

У Андрея не было никакой уверенности в том, что он не ходит кругами, потому что все тоннели были одинаковыми, и стоило чиркнуть зажигалкой, как он видел все ту же удручающую картину – бетонные стены, свод потолка, грязную воду и ни проблеска надежды. Оставлять на стенах какие-либо знаки не имело смысла, хотя его лопата неплохо царапала отсыревший бетон, пропахивая в нем глубокие борозды. Но что толку в отметках, если он не сможет их увидеть? А слишком часто чиркать зажигалкой тоже было нельзя – та от подобного обращения быстро выйдет из строя.

Время от времени его охватывало желание кричать, звать на помощь, но он ни разу не поддался ему. Люди, обитающие в этом странном месте, по крайней мере, те из них, с кем он уже успел познакомиться, вряд ли улучшат ситуацию своим появлением. К тому же Андрей был жутко измотан и едва держался на ногах, в каковом состоянии он вряд ли сумеет успешно отразить нападение. И убежать у него не получится – по пояс в воде не больно-то разбежишься.

Один раз он оступился, и едва не погрузился в воду с головой. Хорошо, что держал зажигалку в кулаке, и успел вскинуть вверх руку, чем и спас свой единственный источник света от намокания. Случись это, и ему останется только утопиться. Данная навязчивая мысль, кстати, уже успела оформиться, и хотя Андрей гнал ее прочь, не покидала его головы.

К тому моменту, когда сил не осталось совсем, ему улыбнулась удача. Впереди забрезжил свет, и Андрей поспешил к нему, одновременно очень страшась, что это окажется та самая лампочка, которую он видел несколькими часами ранее. Если так, он плюнет на все и полезет наверх. Маньяки с луками и лопатами не самая приятная штука на свете, но сгинуть в темном затопленном лабиринте еще хуже. С маньяками, по крайней мере, еще можно потягаться. А Андрея последний час как раз одолевало страстное желание проломить кому-нибудь голову, чтобы выместить всю накопившуюся в душе злость.

К счастью, лампочка оказалась не та, что прежде. Более того, она освещала долгожданный выход из тоннеля. Тот предстал в виде ступеней, уводящих куда-то вверх, в толщу бетонной стены. Поднявшись по ним, Андрей нащупал рукой дверь.

Сразу за ней открылось небольшое помещение с высоким потолком, наполовину заваленное деревянными поддонами, и, что особо радовало, с горящей под потолком лампочкой. Из помещения имелся еще одни выход, но дернув дверь, Андрей выяснил, что та заперта. К счастью, дверь была не железной, а всего лишь деревянной. Ну а уж с деревом, при желании, он управится. Но, прежде всего, ему необходимо было отдохнуть.

Андрей разулся и разделся, тщательно отжал штаны от воды и повесил их сушиться на поддон. Из двух поддонов он соорудил себе лежанку, упал на нее и тут же провалился в сон. Однако вскоре проснулся, лязгая зубами от холода. Пришлось набрать мятых газет и укрыться ими.

Сон определенно пошел ему на пользу. Андрей проснулся зверски голодным, злым, но достаточно бодрым, чтобы вновь бороться за свое существование. К бодрости примешалась отчаянная решимость на многое, если не на все. Он окончательно понял, что это не розыгрыш с предопределенным хеппи-эндом. Здесь действительно можно умереть. И только он сам своими действиями способен спасти себе жизнь.

Штаны и ботинки ничуть не подсохли, и Андрея, едва он оделся, начала колотить дрожь. Чтобы согреться быстрее, он разломал один из поддонов, вооружился тяжелым брусом, и набросился с ним на дверь. Та стойко выдержала первые десять ударов самодельного тарана, а затем на ее поверхности появилась длинная вертикальная трещина. Еще десяток ударов, и брус, пробив дверь, едва не вылетел по ту сторону. Андрей сунул руку в образовавшуюся дыру и нащупал там навесной замок. А он-то надеялся, что дверь заперта на обычный шпингалет. Пришлось расширять дыру, чтобы пролезть целиком. Дело оказалось нелегким, зато в процессе работы Андрей полностью согрелся и даже слегка перегрелся.

Когда пусть был расчищен, он надел куртку, превратившуюся в грязную и рваную жилетку, подобрал лопату и полез в дыру. Идею смастерить себе что-нибудь вроде дубины он отверг, потому что лопата все равно была смертоноснее, а тащить дополнительный груз не хотелось. И без того силы стремительно убывали, а пополнить их было нечем.

Вновь потянулись коридоры, лестницы, комнаты, заваленные всяким мусором. Андрей внимательно осматривал каждое помещение, в надежде отыскать что-то полезное. И вскоре ему улыбнулась удача в виде пустой пластиковой бутылки. С этой емкостью он поступил куда умнее – прихватил с собой, намереваясь впоследствии использовать ее для хранения воды.

В другом помещении был найден кусок веревки двух метров длиной. Веревка была грязная, но Андрей все равно бережно скатал ее и припрятал в карман.

Лампочки здесь горели часто, хотя встречались и темные зоны, которые приходилось преодолевать при свете зажигалки. Андрей плохо запомнил проделанный путь, и не был уверен, что сможет, при желании, вернуться обратно. Впрочем, большого смысла в возвращении не было. Впереди простиралась неизвестность, содержащая как возможные опасности, так и возможный выход. А вот позади точно не осталось ничего интересного. К тому же Андрея бросало в дрожь от одной только мысли о новых блужданиях в темных затопленных тоннелях.

Путь его завершился в комнате, в центре которой чернел большой квадратный колодец. Андрей обошел его, не без опаски поглядывая вниз. Света в шахте не было, оценить ее глубину было невозможно. Андрей порылся в кармане и вытащил ключи от квартиры. Помешкал немного, а затем бросил их в колодец. Спустя пару секунд снизу донесся плеск. Опять вода.

– Нам точно не сюда, – вздохнул Андрей.

Он присел на пол у стены, чтобы отдохнуть и немного подумать. Спускаться в колодец он не собирался – воды ему хватило и в тоннелях. Следовательно, предстояло вернуться и поискать иной путь.

Андрей вытащил из кармана намокшую сигаретную пачку и попытался жевать табак, надеясь тем самым немного притупить мучительное чувство голода. Но попытка вышла неудачной – вкус оказался настолько отвратительным, что смелого дегустатора едва не вывернуло наизнанку. Отплевываясь и чертыхаясь, Андрей поднялся на ноги, чувствуя не столько отчаяние, сколько нарастающую ярость. Кажется, он уже дошел до той кондиции, когда убийство человека из-за куска хлеба является вполне оправданным поступком. А еще что-то говорят про мораль, гуманизм…. Пустой желудок, вот кто решает, что хорошо, а что плохо.

Андрей уже собрался идти обратно в коридоры и искать другой путь, как вдруг прямо перед ним в монолитной стене бесшумно открылась небольшая дверка. Квадратная бетонная плитка скользнула вниз, рухнула на пол и с грохотом раскололась. Андрей с воплем отскочил назад, не зная, к чему готовиться.

Плитка серела на полу кучкой бетонных черепков. А в том месте на стене, которое она только что покинула, открылась глубокая полость. Не опуская лопаты, Андрей мелкими шажками приблизился к ней и заглянул внутрь. Там он разглядел что-то белое, похожее на бок коробки.

Опасаясь подвоха, Андрей осторожно приблизился к полости и вытащил из нее белый пластиковый контейнер прямоугольной формы. Открыв его, он обнаружил внутри какие-то белые тюбики без надписей. Андрей вытряхнул их на пол и пересчитал. Тех оказалось двадцать штук. Немного подумав, Андрей открыл первый и выдавил на палец некую густую бурую пасту. Вид ее не внушал доверия, зато запах…. Даже не сделав попытки задуматься о возможных последствиях, Андрей отправил пасту в рот. А спустя секунду уже высасывал из тюбика последние капли. Судя по вкусу, это был какой-то мясной паштет.

Отшвырнув пустой тюбик, Андрей занялся следующим. В нем оказалось то же самое блюдо. Андрей высосал его одним залпом, чувствуя, как ослабевшее тело вновь наполняется энергией, а озлобленно-безнадежное настроение сменяется на робко-оптимистичное. Наконец-то в этом проклятом богом месте с ним случилось хоть что-то хорошее.

После четвертого тюбика Андрей с трудом заставил себя придержать коней. Он не знал, откуда здесь взялся этот сюрприз, и как скоро повезет со следующим, если такое вообще когда-нибудь произойдет. Следовало поберечь чудом обретенный запас провизии.

Оставшиеся тюбики Андрей рассовал по карманам куртки. Затем внимательно осмотрел контейнер, но так и не смог придумать, для чего бы его можно было использовать. Таскать с собой этот ящик было неудобно и бессмысленно, так что пришлось бросить его возле открывшейся полости.

Находка навела Андрея на мысль о том, что он, возможно, стал жертвой некого эксперимента, потому что едва ли в заброшенных военных бункерах в стенах запрятаны пластиковые коробки с кормежкой. К тому же и контейнер, и тюбики не выглядели пришельцами из далекого прошлого. Их определенно поместили в тайник недавно, никак не сорок и не пятьдесят лет назад. Само здание, конечно, не выглядело новым. Но его могла приспособить для своих нужд какая-то секретная служба или тайная организация. Она же поместила сюда и людей, не удосужившись предварительно заручиться их согласием на участие в эксперименте. И если этот так, здесь повсюду должны быть камеры слежения. Андрей никаких камер за время блуждания не видел, но это не означало, что их нет совсем. Могли замаскировать так, что и не заметишь.

Теория заговора, при всей своей заманчивости, выглядела все же неправдоподобно. Социальные эксперименты можно ставить на людях и в их естественной среде обитания, для этого необязательно запирать их в бетонном лабиринте. Да и что нового можно узнать о человеке таким способом? Что, будучи поставлен в суровые условия, и при отсутствии контроля со стороны правоохранительной системы, он способен на все, чтобы выжить? Ну, уж это-то прекрасно известно испокон веков, притом без всяких экспериментов.

Обратный путь занял больше времени, потому что Андрей тщательно обследовал каждое помещение по второму кругу, ища вентиляционные шахты, тайные проходы или двери, которые он мог проглядеть. Но это не дало никаких результатов. Весь этот сектор представлял собой тупик, и единственный путь из него вел обратно, в затопленные тоннели.

В комнату с поддонами он вернулся нескоро, дико уставшим и вновь голодным. Напившись тухлой воды, Андрей позволил себе перекусить содержимым двух тюбиков. Затем лег и задумался. Оставаться здесь было бессмысленно. Отсюда не было выхода, да и найденных тюбиков не хватит надолго. Следовательно, хочет он того или нет, а ему придется вернуться в тоннели.

С этой мыслью он и заснул, а когда пробудился, в его голове оформился сносный план дальнейших действий.

Первая его часть включала в себя изготовление факелов. Бродить по катакомбам в кромешной тьме было и бессмысленно, и опасно. Он не увидит выхода, даже если пройдет от него в двух шагах. Его главный шанс на спасение, это свет. Зажигалка не может гореть долго. В отличие от факела.

Используя штык лопаты, он расколол вдоль несколько досок, получив длинные прочные рейки. Затем прошелся по коридорам, и набрал целый ворох ветоши. Полученные узкие дощечки обмотал тряпьем, скрепив его найденной прежде веревкой.

По итогу у него получилось шесть факелов, с каковым запасом уже не так страшно было соваться в затопленные тоннели. Главное – не нырнуть.

Теперь он оставлял частые отметины на стенах, не столько для того, чтобы не начать ходить кругами, сколько на случай возвращения. Для себя Андрей решил сразу: три факела прогорят – возвращаюсь назад. Лучше сделать повторную попытку, потратив на это лишнее время, чем заблудиться, остаться без света, и вновь бродить в темноте, надеясь только на везение.

Миновав два поворота, Андрей увидел плывущую по воде крысу просто-таки колоссальных размеров. Зверь был величиной с хорошо откормленную кошку, имел черную свалявшуюся шерсть и выглядел откровенно страшно. Андрей не сразу сообразил, что животное мертво, и вовсе не плывет, а просто дрейфует на поверхности воды. Однако находка все равно его не обрадовала. Если есть мертвая крыса, где-то поблизости обитают и живые. Таким монстрам не нужно сбиваться в огромную орду, чтобы одолеть человека. Хватит десятка голов.

Оставив почившую крысу в покое, Андрей двинулся дальше, теперь уже более пристально поглядывая по сторонам и куда тщательнее ощупывая дно под ногами. Остаться в темноте страшно. Но остаться в темноте, кишащей голодными и злыми крысами, это настоящий кошмар. Андрей был достаточно хладнокровным человеком, но в некоторых ситуациях не спасает никакое хладнокровие.

Два факела прогорели, третий нехотя перенял эстафету спасительного огня. А затопленные тоннели так и не преподнесли ни одного приятного сюрприза. Правда, Андрею посчастливилось найти еще одну пластиковую бутылку, но это едва ли можно было счесть большой удачей. Для находки он тут же нашел прекрасное применение: убедившись, что бутылка суха изнутри, Андрей поместил внутрь зажигалку, и крепко закрутил крышку. Теперь, по крайней мере, можно было не бояться остаться без единственного источника огня.

Первая вылазка закончилась ничем, и Андрей вернулся обратно в комнату с поддонами. Ко второй экспедиции он подготовился куда основательнее. Для начала, он смастерил не шесть, а десять факелов, однако их большое количество создало проблему с транспортировкой. Пришлось вновь включить творческое начало, и смастерить из остатков куртки и многочисленной ветоши что-то вроде рюкзака. Получилось нечто уродливое, зато теперь он мог нести все свое добро за спиной, освободив руки для факела и лопаты. Голод, так толком и не утоленный, продолжал назойливо напоминать о себе, но Андрей твердо решил для себя, что перекусит не раньше, чем найдет другой выход из тоннеля. И не более чем одним тюбиком, поскольку, в его положении, чревоугодие действительно являлось смертным грехом.

Теперь, по уже разведанному пути, он шел гораздо быстрее, и потратил на прежде пройденный маршрут всего полтора факела. Дальше, через тридцать шагов, ему попалась развилка – тоннель разделялся надвое, и оба пути выглядели абсолютно одинаково. Андрей раздумывал недолго – толку от этого не было, зато факел прогорал попусту, и наобум избрал левый коридор. Однако примерно через пятьдесят шагов тот окончился тупиком. Матерясь сквозь зубы, Андрей вынужден был вернуться обратно.

Правый тоннель оказался более перспективным, в том смысле, что он и не думал заканчиваться. Четвертый факел прогорел, Андрей запалил пятый и с ужасом представил себе, что и на этот раз ему придется вернуться ни с чем. Сколько же факелов ему потребуется смастерить, чтобы хватило отыскать выход? Даже в этот раз девять штук в самодельном рюкзаке оказались нелегкой ношей, да и свободного места там осталось не так много. Штук двенадцать, максимум – пятнадцать. А если и их не хватит, придется рискнуть, и забыть о возможном возвращении.

Пятый факел догорел, Андрей подумал, что обратный, уже разведанный путь, он сумеет преодолеть быстрее, и зажег шестой. Сделал шаг, и едва не опрокинулся навзничь, потому что прямо перед ним, почти полностью скрывшись под водой, плавал человеческий труп. Крик ужаса сдержать не удалось, и он далеко раскатился эхом по затопленным тоннелям.

– Да что же это, а? – простонал Андрей, пытаясь прийти в себя и унять дрожь в теле.

Человек определенно был мертв – плавал он лицом вниз, а из его спины торчала обломанная стрела. Андрей приблизился и осторожно перевернул труп на спину. Тот оказался мужчиной лет сорока, лохматым и бородатым, со свежим шрамом, пересекающим лицо по диагонали, как будто кто-то рубанул его ножом или хорошо заточенной лопатой. Погиб он недавно, поскольку никаких признаков разложения не наблюдалось. Может быть, пять или шесть часов назад.

Андрея бросило в дрожь от мысли, что убийца, или убийцы, могут все еще находиться поблизости. Но затем он заметил метрах в трех впереди квадратное отверстие в потолке и подошел к нему. В шахте царила тьма, определить ее высоту было невозможно. Судя по всему, мертвец прилетел вниз сквозь этот колодец, а не был убит в тоннелях. Или же его тело сбросили сюда намеренно.

Находиться в темном тоннеле наедине с покойником было не слишком приятно, но Андрей куда больше опасался живых людей с луками и лопатами, нежели безобидных мертвецов.

Он вернулся к мужику, и, первым делом, обыскал его на предмет полезной добычи. На поясе у погибшего оказался самодельный нож, выточенный из штыка лопаты. Несмотря на убогий внешний вид, нож был удобным и очень острым. Андрей, не раздумывая, позаимствовал его, припрятав в свой рюкзак. В карманах нашлось несколько шурупов, моток алюминиевой проволоки, пустой металлический портсигар и намокшая зажигалка. Всю добычу, даже шурупы, Андрей рассовал по своим карманам, после чего, секунду подумав, снял с покойника брючный ремень и ботинки. Остальная одежда являла собой рваное и грязное тряпье, и не представляла никакой ценности.

К моменту окончания акта мародерства факел прогорел полностью, и Андрей поспешил обратно. В своем убежище, сидя на поддоне, Андрей осмотрел трофейные ботинки, и нашел их более пригодными для здешних условий, чем свои собственные. Обувь оказалась чуть велика, но с этим можно было смириться. Из добытого ремня Андрей изготовил более надежную лямку для своего рюкзака, нож повесил себе на пояс, прочие трофеи сложил в торбу. После этого позволил себе немного передохнуть, и взялся за изготовление новой партии факелов.

Теперь он шел по тоннелям настолько быстро, насколько это позволяла делать сковывающая движения вода. До трупа добрался всего за два с половиной факела, и, не останавливаясь, продолжил путь. В этот раз он запас в дорогу четырнадцать факелов. Нести с собой большее количество он просто бы не смог. Это означало, что теперь уже не было смысла возвращаться. Теперь только вперед, до победного конца. Или до тех пор, пока не прогорит последний факел. Ну а тогда….

О том, что будет тогда, Андрей старался не думать.

В этот раз ему повезло: к тому моменту, когда он сумел отыскать выход из затопленных тоннелей, у него оставалось всего два факела. Выход выглядел как ржавая металлическая лестница, уходящая вверх, в темную квадратную шахту. Трудно было сказать, куда она выведет, но Андрей был согласен на что угодно, лишь бы сменить приевшуюся обстановку.

Прежде чем начать подъем, он наполнил водой одну из бутылок и погасил факел, чтобы тот не выдал его светом. Поднимался Андрей медленно, стараясь не производить лишнего шума, часто останавливался и прислушивался.

Колодец резко оборвался. В какой-то момент, протянув руку к очередной ступени, Андрей схватил пальцами пустоту. Он выбрался из отверстия, и посидел немного, прислушиваясь. Больше всего он боялся услышать голоса людей, в особенности уже знакомых ему Лося и Кабана, но весь окружающий мир тонул в вязкой глухой тишине. Тогда он извлек из рюкзака последний факел, затем вытряхнул из пустой бутылки зажигалку и поджег его.

Факел высветил уже знакомые бетонные стены. Он находился в помещении с одной единственной дверью. В центре пола зияло отверстие колодца, откуда Андрей только что вылез.

За дверью оказался коридор, от одного вида которого у Андрея испортилось настроение. Ему начало казаться, что он, как крыса, ходит по кругу в каком-то гигантском лабиринте, из которого нет выхода. От однообразных здешних декораций уже тошнило. Андрей миновал коридор, бегло осмотрев примыкавшие к нему комнаты. Достигнув железной двери, он распахнул ее и ступил на лестничную площадку.

Здесь был свет – лампочки горели через одну. Андрей присел у стены, вытянул мокрые, гудящие от усталости, ноги и достал из рюкзака один из тюбиков с паштетом. От усталости у него даже пропал аппетит. Впрочем, стоило первым кусочкам пищи попасть в рот, как все содержимое тюбика мгновенно очутилось в желудке, а рука сама потянулась за добавкой. Андрею стоило немалого усилия удержать ее. Скудный запас провизии следовало экономить. Даже несмотря на внутренний голос, коварно нашептывающий Андрею, что из этого лабиринта нет выхода. И лучшее, что он может сделать, это хорошенько подзакусить и с сытым брюхом ждать смерти. А в том, что смерть в этом месте частый гость, Андрей уже успел убедиться лично.

Сдаться было проще всего, но Андрей заставил себя не вешать нос. Не для того он потратил столько времени и сил, лазая, прыгая, взбираясь и спускаясь, чтобы теперь сесть и сложить лапки. Это здание велико. Возможно, оно намного больше, чем он представляет. Но каков бы ни был его размер, из него должен быть выход. Потому что выход есть отовсюду. Нужно только найти его, и не отдать концы в процессе.

Андрей вернулся в коридор, выбрал комнату подальше от выхода, натаскал туда газет и с головой зарылся в их шуршащий ворох. Ноги в мокрых ботинках мерзли, рюкзак, положенный под голову в качестве подушки, был слишком жестким. Андрей прикрыл глаза, и подумал о том, что, проснувшись, он поступит иначе, чем действовал прежде. Больше никаких хаотичных метаний. Двигаться строго в одном, заранее избранном, направлении. Лучше всего, вверх по лестнице. Теперь ему не страшны темные участки, поскольку он худо-бедно освоил технологию изготовления факелов из подручных материалов. У него есть оружие, чтобы защитить себя, у него есть небольшой запас пищи и воды. Он будет идти до тех пор, пока не выберется из этого проклятого лабиринта. А если кто-то попытается его остановить, пусть пеняет на себя.

Глава 4

Спасла его обострившаяся за последние часы интуиция. Распахнув глаза, он увидел рядом с собой человека с самодельным копьем в руке. Прежде, чем незнакомец успел сделать то, что задумал, Андрей резко лягнул его ногой в колено. Послышался болезненный визг. Человек рухнул на пол, выронив из руки копье.

Андрей рывком вскочил на ноги, выхватил нож, и тут же едва не получил заточкой в пах – лишь в самый последний момент успел отпрыгнуть назад. Человек, тем временем, потянулся к своему копью.

Решив больше не церемониться, Андрей с силой ударил агрессора ногой по голове. Незнакомец повалился на пол и больше не шевелился.

Первым делом Андрей завладел выбитым из вражеских рук оружием – копьем и заточкой. Затем осторожно приблизился к поверженному недругу, присел возле него на корточки и сбросил с его лица длинные грязные волосы.

– Баба! – проворчал он, разглядывая чумазую мордашку.

Определение возраста незнакомки затруднял толстый слой въевшейся в кожу грязи. На глаз было где-то от двадцати пяти до тридцати, или около того. Андрей прикоснулся рукой к ее грязной шее, нащупал пульс, и убедился в том, что женщина жива. Это его обрадовало. Наконец-то кто-то сможет объяснить ему, что за дьявольщина здесь происходит.

Проволокой он надежно и безжалостно связал женщине руки за спиной. Затем тщательно обыскал ее на предмет иного оружия, и, как оказалось, не зря. В карманах незнакомки ждали своего часа еще две заточки.

Выглянув в коридор, Андрей обнаружил там рюкзак, такой же самодельный, как и его, только сшитый заметно лучше. Похоже, женщина оставила его здесь, чтобы не он не мешал ей делать черное дело.

Незнакомка продолжала пребывать в бессознательном состоянии. Присев на пол возле стены, Андрей развязал горловину трофейного рюкзака и вывалил на пол его содержимое. И тут же засиял от радости, увидев среди добычи два тюбика с уже полюбившимся ему паштетом. Помимо них в рюкзаке оказалось три мотка проволоки, дерматиновый ремешок с двумя карабинами по краям, вероятно, от сумочки, обмотанная тряпьем лопата с короткой ручкой, бутылка с грязной водой, и несколько скрученных в рулон листов бумаги, обернутых сверху газетой.

Развернув листы, Андрей увидел нарисованную от руки то ли карту, то ли схему неизвестно чего. При этом на схеме было столько исправлений, добавлений и непонятных простому смертному символов, что разобраться в ней не представлялось возможным. Даже если эти каракули являлись картой, прочесть ее мог только непосредственный автор.

Андрей покосился на женщину, продолжающую пребывать в глубоком нокауте. Если уж она таскала чертежи с собой, то должна разбираться в них. И она все-все ему расскажет. Пусть только попробует не рассказать! Андрей не собирался с ней церемониться.

Тюбики с паштетом он переложил в свой рюкзак. Уже собрался сунуть туда и проволоку, но в последний момент передумал. Сумка у агрессивной барышни была гораздо лучше, большего объема и прочнее сделанная, так что Андрей решил присвоить ее в качестве трофея. В конце концов, полагалась же ему какая-то компенсация. Злюка с копьем собиралась его убить – в этом он нисколько не сомневался. Ну а если и не убить, то ограбить точно.

Переместив свое добро в трофейный рюкзак, Андрей перекусил содержимым одного тюбика, хлебнул воды и решил, что настало время будить спящую красавицу. Он не собирался ждать, пока она очнется сама. На это могло уйти слишком много времени. А время в лабиринте тоже было врагом, и врагом смертельно опасным.

Из сказок Андрей кое-что знал о методике пробуждения коматозных принцесс, но при данных обстоятельствах счел возможным заметить волшебный поцелуй волшебным пинком. Одного оказалось мало, слишком сильные чары он наложил на барышню метким попаданием. Пришлось лягнуть ее трижды. Лишь после этого женщина слабо зашевелилась и застонала. Поигрывая копьем, Андрей навис над нею и потребовал:

– Вставай! Вставай! Хватит дрыхнуть. Пол холодный, простудишься.

Женщина прекратила ерзать и скосила на него взгляд прищуренных злых глаз.

– Доброе утро, – блеснул вежливостью Андрей. – Как спалось?

Женщина что-то процедила сквозь зубы, кажется, упомянула чью-то маму. Андрей легонько ткнул грубиянку копьем, дабы у той не возникло никаких радужных иллюзий по поводу своей дальнейшей судьбы.

– Расклад такой, – произнес Андрей нарочито суровым тоном. – Ты или отвечаешь на все мои вопросы, притом отвечаешь честно и в полном объеме, и тогда я, возможно, подобрею. Или поступаешь как-то иначе, и в этом случае мне придется принять меры. И я обещаю – они не придутся тебе по вкусу.

Женщина поморщилась и спросила:

– Какие еще вопросы?

Андрей некоторое время наблюдал за тем, как пленница безрезультатно пытается сесть, затем подошел, грубо схватил за копну грязных волос и оказал помощь. Его джентльменство женщина перенесла молча, только заскрежетала зубами от боли.

– Вопросов у меня за последние сутки накопилось немало, – поделиться с ней Андрей, присев рядом с пленницей на корточки. – Но есть один ключевой. Очень мне хочется знать, где я нахожусь в данный момент.

Женщина медленно обвела взглядом голые бетонные стены, вздохнула, и ответила:

– В комнате.

Андрею стало ясно, что доверительной беседы не получится. Пытать пленницу по-настоящему, то есть ломать кости и выдавливать пальцами глаза он, естественно, не собирался, но вот небольшая порция боли должна была пойти ей на пользу. Поднявшись на ноги, он шагнул к женщине, резким движением ухватил ее за ухо и начал выкручивать его так и этак. Несговорчивая собеседница терпела недолго, и уже через мгновение по мрачным коридорам прокатилось эхо ее болезненного визга.

– Как-то мы неважно начали, – признал Андрей, завершив процедуру. – Давай-ка все сначала.

Пленница взирала на него исподлобья, мокрые от слез глаза были полны ненависти.

– Итак, спрашиваю еще раз: что это за место?

– Какое место? – проворчала женщина.

– Ты что, издеваешься? – разозлился на нее Андрей. – Смотри, уши, это цветочки. И терпение у меня не резиновое. Я тебя спрашиваю, что это за здание, в котором мы находимся? И только попробуй сейчас ляпнуть что-нибудь в своем духе!

Женщина молчала. Андрей понял, что по-хорошему они не поладят.

– Ладно, – прорычал он. – Сама напросилась.

Он вновь шагнул к пленнице. Та испуганно уставилась на него и воскликнула:

– Эй, хватит! Все! Хватит! Серьезно.

– Говори! – потребовал Андрей.

– Ты новенький, да? Попал сюда недавно?

– Я что-то не услышал ответа на свой вопрос.

– Да не знаю я ответа. Я очнулась здесь, как и ты. Как и все остальные. И я не знаю, где мы. Ясно?

Что-то в этом духе Андрей и ожидал услышать. Ожидал и боялся. Кажется, все люди, встреченные им в этом лабиринтите, попали в него тем же загадочным образом, что и он сам. И точно так же против собственной воли. Никто не устраивал им вводного инструктажа и не вводил в курс дела.

– И давно ты тут… живешь? – спросил Андрей.

– Точно не знаю, – пожала плечами женщина. – Тут ощущение времени теряется. Какое сегодня число?

– Сегодня? Э-э…. Так, подожди. Восьмое, кажется. Или девятое. Нет, точно восьмое.

– А месяц?

– Октябрь.

– А год?

– Ты прикалываешься? – испуганно спросил Андрей.

– Год какой?

– Двадцатый.

– Господи! – простонала пленница.

– Что? Что такое?

– Получается, я здесь всего-то два с половиной месяца. А мне казалось, что прошло не меньше года.

– Чему ничуть не удивляюсь, – проворчал Андрей. – Я тут двое суток, а по ощущениям, так полжизни. Тебя звать как?

– Оля.

– Я Андрей. Ладно, Оля. Давай, выкладывай, что тут происходит.

– Да откуда я знаю? – проворчала девушка. – Что ты пристал?

– Ты здесь проторчала два с половиной месяца, должна же хоть что-то знать. Что это за здание? Из него есть выход?

Пленница фыркнула и проворчала:

– Думаешь, я бы все еще оставалась здесь, если бы нашла выход?

– А ты его искала?

– Выход?

– Да, да, выход, – раздраженно повторил Андрей. – Оля, соберись. Я здесь два месяца провести не хочу. Мне двух суток хватило.

– Вначале искала. Уже не помню, когда. Давно. Но это непросто. Здесь нельзя идти куда захочешь. В некоторые сектора лучше не соваться.

После ее слов Андрей припомнил своих старых знакомых, Кабана и Лося. С этими мрачными господами действительно лучше было не пересекаться.

– А кроме людей тут есть кто-нибудь? – спросил он на всякий случай.

– Кроме людей? – не поняла Оля.

– Ну, да. Какие-нибудь злобные мутанты, монстры….

На чумазом лице пленницы возникла кривая усмешка.

– Нет здесь никаких монстров! – отрезала она.

– Я просто подумал, что вдруг нас похитили инопланетяне, привезли на свою планету и теперь ставят зверские эксперименты.

Девушка улыбнулась шире.

– Инопланетян я здесь не видела, – сообщила она. – И без них нескучно.

– Ладно, нет, так нет, не больно и хотелось, – сказал Андрей. – А люди, те, которые здесь, почему они убивают друг друга? Почему вы не объединились? Сообща было бы проще искать выход.

– Да, вот именно тебя-то, умного, тут и не хватало, – саркастически заметила Оля. – Сами бы не сообразили.

– Теперь я здесь, можете выдохнуть и расслабиться, – обрадовал ее Андрей. – Так почему?

– Ты это знаешь? – спросила пленница.

– Нет, – пожал плечами Андрей. – Потому и спрашиваю.

– Вот и я не знаю. Со мной никто не проводил вводного инструктажа. Когда я сюда попала, тут все обстояло так, как сейчас.

– Ну а других людей ты встречала?

– Еще бы!

– И?

– Что «и»?

Андрей начал злиться.

– И о чем вы говорили?

– Говорили?

Оля тихо засмеялась.

Андрей припомнил свой опыт общения с местным контингентом, и пришел к выводу, что с такими индивидуумами точно не побеседуешь. Один пытался убить, еще двое, вероятно, тоже, все остальные встреченные оказались мертвыми, притом умерли они явно насильственной смертью. Да и эта Оля тоже ничего хорошего на его счет не замышляла, тут к гадалке не ходи. Не окажись он быстрее и сильнее, мог бы уже десять раз расстаться с жизнью.

– Неужели здесь обитают одни маньяки? – в отчаянии проронил Андрей.

– Маньяки? – удивилась девушка.

– Ну, да. Маньяки. А кто же еще? Нормальные люди вели бы себя иначе. По крайней мере, не убивали бы друг друга почем зря без какой-либо причины.

– Без причины и не убивали бы, – согласилась Оля.

– Ага! Значит, какая-то причина все же есть.

– Есть. И очень даже банальная. Люди убивают, чтобы выжить.

Андрей задумчиво нахмурился.

– Нет, погоди-ка, – сказал он. – Что-то не сходится. На меня тут напал один чумазый тип, которого я и пальцем не тронул. Чем я мешал ему выживать?

– Тем, что ты есть, – просто ответила Оля. – А если ты есть, тоты ешь.

– Не понял.

Девушка утомленно вздохнула.

– Если ты вдруг не заметил, – заговорила она, – то знай – в этом месте очень трудно найти еду. Магазинов здесь нет, плодовых деревьев тоже, даже травка не растет. Так что если ты не умеешь питаться деревом, железом или бетоном, то единственный источник килокалорий, это тюбики с неким паштетом.

Тут она покосилась на пустой тюбик, содержимым которого Андрей недавно перекусил, и добавила:

– Вижу, с ними ты уже познакомился.

– Твои тюбики я не трогал, – зачем-то сообщил Андрей, словно боясь, что его уличат в воровстве. – Это был мой.

– А где же ты его взял, этот свой? – насмешливо спросила Оля.

Андрей не видел смысла врать.

– В стене открылась какая-то дверца, – пояснил он, – и там оказался тайник. В нем лежал ящик с тюбиками.

– А, вот даже как, – кивнула Оля. – Ну, в таком случае ты знаешь об этом месте практически все, что нужно.

– Нет, подожди, – возмутился Андрей. – Ничего я не знаю. Что это за тайник? Кто его устроил? Почему он открылся?

– Открываются тайники время от времени, почему – загадка. Никакой системы, насколько мне известно, нет. Расположены они повсюду, но обнаружить их можно только после открытия. Простукивание стен и прочие хитрости не помогут – проверено. Обычно в тайниках находится небольшой запас пищи, реже попадаются тайники с комплектом одежды или обуви.

– Одежда и обувь? – удивленно повторил Андрей.

– Иногда, очень редко, попадаются тайники с оружием.

– С оружием?

– Да. Но не рассчитывай на автомат или лазерную винтовку. Тайники содержат только холодное оружие. Как правило, это ножи. Но оружейные тайники такая редкость, что можешь особо не надеяться. Даже если такой тайник и откроется, его содержимым, скорее всего, успеет завладеть кто-нибудь другой. Разве что тебе очень сильно повезет.

– Я вообще везучий, – мрачно проронил Андрей. – Не заметно?

– Есть немного, – кивнула Оля. – Ты ведь до сих пор жив. И даже нашел контейнер с едой.

– Ага, везет как утопленнику.

– Многие гибнут сразу, как только открываются двери, – сообщила пленница. – Некоторые здешние старожилы специально выслеживают новичков. С новичками проще всего. Те не ждут нападения, и, как правило, не вооружены.

– Ну, хорошо, ладно, я везучий. Уговорила. Много здесь людей?

– Я не считала.

– Хотя бы приблизительно?

– Говорю же – не считала.

– Ты тут торчишь больше двух месяцев! – произнес Андрей. – Должна уже знать в лицо всех соседей. Я видел парочку типов с луками. Зовут их, кажется, Кабан и Лось. Не твои ли приятели?

Стоило прозвучать именам, а точнее кличкам двух агрессивных субъектов, как пленница вздрогнула, а ее грязное лицо исказила гримаса злости, сквозь который заметно проступал страх.

– Ты их знаешь, – кивнул Андрей. – Вот, видишь. А говоришь, что не считала.

– Они тебя видели? – быстро спросила Оля. – Заметили тебя?

– Кабан с Лосем? Нет.

– Точно? Ты в этом уверен?

– Уверен. Это было уже давно, и с тех пор многое произошло.

– Хорошо, – выдохнула девушка.

– А что, плохие парни?

– Попадешься им, узнаешь, – пригрозила Оля. – Увидишь, как они решили проблему нехватки пищи.

Андрей заподозрил что-то такое еще тогда, когда Кабан с Лосем обсуждали мясо, якобы имеющееся в наличии у новичков. В тот момент верить в это не хотелось, но в свете открывшихся фактов обманывать себя дальше было бессмысленно.

– Людей жрут, да? – кислым голосом спросил Андрей.

Оля кивнула головой.

– И много тут таких плотоядных?

– Какая разница? – разозлилась девушка. – Любой встречный обязательно попытается тебя убить. Что изменится, если тебя сожрут после смерти, а не бросят гнить там, где завалят?

– Ну, ладно, ладно. Не кричи. Бог с ними, с этими людоедами. Я хочу выбраться отсюда. Но для начала просто понять, где мы и как сюда попали. Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Нет.

– Ты говорила, что искала выход. Ты пробовала подняться наверх? Внизу какие-то затопленные катакомбы, значит, выход где-то наверху. Мы, вероятно, под землей.

– Возможно, – не стала спорить девушка.

– Значит, нужно подниматься наверх.

– На лестницах опасно, – сказала Оля. – Там чаще всего устраивают засады, и ловушки ставят. По ним лучше не шататься.

– Ловушки? – простонал Андрей. – Засады?

– А ты думал, что все так просто? – сочувственно спросила Оля.

– Выходит, есть и другие банды, – догадался Андрей, – вроде этого зверинца в составе Лося и Кабана. Видишь, им-то хватило ума объединиться.

– На почве каннибализма, – проворчала девушка.

– И много таких группировок?

– Да не считала я, говорю же! Люди появляются, потом исчезают. С продолжительностью жизни тут не очень. Кабан и Лось старожилы, поэтому о них и слышала. Раньше их было четверо. Насколько мне известно, когда у их коллектива начались неудачи на охоте, они съели одного своего подельника. А через какое-то время и второго. Так что если ты думал о том, чтобы примкнуть к ним, подумай лучше.

Андрей по-турецки присел на ворох газет, положив копье на колени. У него не было никакой уверенности, что где-то наверху находится выход. Но в том, что внизу его нет точно, он недавно убедился. Значит, единственная надежда заключалась в подъеме на поверхность. Злобные людоеды, видящие в каждом встречном еду, это, конечно, неприятно. Да еще какие-то ловушки, которых тоже нужно опасаться. Но сидеть здесь месяцами, или, страшно подумать, годами, не было ни малейшего желания. Он вдоволь нахлебался впечатлений за два минувших дня. Хлебнул столько, что до сих пор не мог прийти в себя от культурного шока. Нужно рискнуть и попытаться выбраться, пока он не сошел с ума в этом лабиринте, как все его обитатели, и не начал бросаться на людей с лопатой наголо, дабы завладеть их лохмотьями и мясом. Но была одна загвоздка. Отправляться в путешествие одному было слишком опасно. Здешние реалии, в массе своей, оставались для него загадкой, а набор необходимого опыта может обойтись очень дорого. Вот если бы удалось объединиться с кем-нибудь адекватным, кто знал о лабиринте больше него, но еще не успел сойти с ума. Хотя бы с этой Олей.

Вот только Андрей не видел никаких причин доверять данной особе. Он ни за что не развязал бы ей руки, не говоря о том, чтобы вернуть оружие или повернуться к ней спиной. В конце концов, кто сказал, что она чем-то отличается от Лося с Кабаном? Вдруг и ей не чужда склонность к каннибализму? Ведь прожила же она здесь как-то два с лишним месяца. Хоть и тощая, как щепка, но умирающей с голоду не выглядит.

– Что ты собираешься делать? – нарушила тишину Оля.

– Буду выбираться, – ответил Андрей. – Я не хочу провести здесь всю жизнь, короткую, голодную и несчастливую.

– Нет, – уточнила девушка, – что ты собираешься делать со мной?

– С тобой?

Андрей задумался.

– Пока что, честно говоря, не решил, – признался он.

– Если ты меня отпустишь, я просто уйду и все, – пообещала Оля. – Больше ты меня никогда не увидишь. Обещаю. Мои вещи можешь оставить себе.

– Знаешь, у меня есть идея получше, – усмехнулся Андрей.

Девушка напряглась, глаза ее расширились от ужаса. Андрей, видя это, досадливо сплюнул.

– Да не собираюсь я тобой ужинать! – проворчал он. – И на твою честь тоже покушаться не планирую, если тебе еще и такое в голову взбрело.

– Бросишь тут? – шмыгнула носом Оля, явно пытаясь давить на жалость. – Связанную? На верную смерть?

– Нет, что ты. Я же не зверь. Ты просто пойдешь со мной.

Девушка вздрогнула.

– Что? – выпалила она. – С тобой? Куда?

– Искать выход.

– Подожди! С тобой наверх? Да? Ты об этом?

– Все верно.

– Нет! Ни за что! Лучше брось меня здесь.

– На верную смерть? – удивился Андрей.

– Да, да, ты меня не жалей, – быстро закивала головой девушка. – А если хочешь, можешь… ну… осуществить, так сказать, покушение на честь и все такое. Но с тобой я никуда не пойду. Это исключено. Ты меня не заставишь!

– А если ушки покрутить? – напомнил Андрей.

– Можешь хоть совсем их открутить. Боль я терпеть умею. Научилась.

Андрея взяла досада. Тащить пленницу силой было глупо – не то место, чтобы тратить часть своего внимания на эту особу. Да и толку от нее связанной, если вдруг кто-то нападет?

– Ты что, хочешь тут и дальше торчать? – удивился он. – Неужели не надоело?

– Ты не найдешь выхода, – покачала головой Оля. – Его нет. Если бы он был, о нем бы знали.

– Кто?

– Да хоть кто-нибудь. Думаешь, ты тут самый умный? Или первый, кто хочет выбраться? В это место людей начали отправлять не вчера. Мне попадались надписи, нацарапанные на стенах. Среди них встречались и даты.

– И?

– Самая ранняя дата, которая мне попадалась, это тысяча девятьсот семьдесят четвертый год. Представляешь! И ты думаешь, что с тех пор никто не пытался найти выход? Если бы выход был, его бы уже нашли.

– Семьдесят четвертый? – пробормотал Андрей потрясенно. – Ого!

– Ого, – согласилась Оля. – Так что если ты хочешь, иди и ищи свой выход. А меня оставь в покое.

– Но мне нужен проводник.

На самом деле Андрею нужен был не проводник, а надежный спутник, который прикроет спину и не бросит в беде. Да и от одиночества в этом месте стремительно ехала крыша.

– Просто поднимайся вверх по лестнице, не заблудишься, – посоветовала Оля. – К тому же я никогда не бывала на верхних этажах, так что проводник из меня неважный. О! Слушай! У меня предложение. Я дам тебе еще пять тюбиков еды… а, ладно, и нож. Хороший, не самодельный. Из тайника. А ты просто забудешь о моем существовании. Идет?

Прозвучавшее предложение показалось Андрею заманчивым. Это было лучше, чем ничего. Притом особо радовала перспектива разжиться дополнительным питанием. Да и хороший нож ему не повредит. Ну а если эта Оля не хочет с ним идти, так пусть остается. Одному, по крайней мере, не придется делиться ни с кем едой.

– Хорошо, – согласился он. – Пять тюбиков и нож. Ну, веди в свою берлогу.

– Руки развяжи.

– Обязательно. Как только получу то, что мне причитается. А теперь поднимайся, не трать время.

Глава 5

Путь оказался неблизким. Оля прекрасно ориентировалась в лабиринте, по крайней мере, в этой его части, а вот Андрей очень скоро потерял счет бесконечным поворотам, спускам, подъемам и убивающим своей однообразностью коридорам. На все просьбы девушки развязать ей руки, а таковых просьб за время пути набралось с десяток, Андрей отвечал решительным отказом. А заодно не забывал поглядывать по сторонам и вообще быть начеку. Оля могла вкинуть любую пакость. Например, нарочно завести его в ловушку. Или прямо в лапы своих подельников, которые вполне могли существовать. Никаких оснований доверять девушке у Андрея не было.

Когда они, в итоге, оказались в комнате с вентиляционной решеткой на стене, Оля в одиннадцатый раз потребовала развязать ей руки.

– И как тебе еще не надоело? – удивился Андрей.

– Нам туда, – сообщила девушка, кивком головы указав на решетку. – Придется лезть по вентиляции. Как я сделаю это со связанными руками?

– Ну… ладно. Черт с тобой. Повернись. Но смотри – вздумаешь шутки шутить, мало не покажется.

– Верю, – кивнула Оля, ощупывая вновь обретшими свободу руками синяк на лице, возникший после контакта с ботинком Андрея. Тому было немного стыдно, что ударил во всю силу. Мог ведь и убить. Но виду он, конечно, не подавал.

В одной из соседних комнат, под ворохом газет, была припрятана самодельная лестница, сколоченная из досок от поддонов. Приставив ее к стене, Оля поднялась к решетке и долго возилась с ней. Затем, обернувшись, попросила одну из своих заточек.

– За дурака, что ли, меня держишь? – удивился Андрей.

– Я ногтем не справлюсь. Нужно чем-то открутить шурупы. Хочешь, залезь сюда и сам убедись. И вообще, я тебя силой не тащу. Если что-то не нравится….

– Все! Все! – раздраженно выпалил Андрей. – На!

Получив заточку, девушка довольно быстро справилась с решеткой, после чего, разумеется, попыталась забыть вернуть оружие. Андрей, однако же, не поленился, и тактично ей об этом напомнил.

– Обоим лезть необязательно, – сообщила Оля, спустившись с лестницы. – Я могу слазить одна, принесу тебе все, что обещала. А ты подождешь здесь.

– Руки! – потребовал Андрей.

Барышня, похоже, действительно считала его дураком, или просто била наугад – авось повезет.

– Что?

– Руки протяни. Свяжу.

– Эй! Я же сказала….

– Ага, я слышал. Руки свяжу спереди, лезть можно и так. Да, знаю, неудобно, сильно не разгонишься, ну да мы ведь и не торопимся. Давай, давай, не капризничай.

– Мы же договорились, – заупрямилась Оля.

– Руки! – повторил Андрей уже строже.

Девушка вздохнула и покорно позволила связать себя.

В том, что он поступил правильно, Андрей убедился уже скоро. Оля была куда миниатюрнее него, и ей в вентиляционной шахте было вполне просторно. К тому же она не тащила с собой рюкзак и кучу оружия. Не свяжи он ей руки, и возникни у барышни желание удрать, она бы сделала это без особых проблем. Андрей и сейчас едва поспевал за ней.

– Далеко ползти-то? – спросил он.

– Нет. Впереди развилка. Нам направо.

Сразу же после этих слов Андрей ухватил девушку за лодыжку.

– Эй!

– Спокойно. Вдруг я в темноте право и лево перепутаю. Или ты. Лучше за тебя подержусь. Так надежнее.

– Какой же ты параноик! Людям надо верить.

– Начну с понедельника. Эй! Не дергай ногу. Легче.

Миновав поворот, они проползли еще с десяток метров, после чего Оля остановилась.

– Что еще? – проворчал Андрей. От частого пребывания в вентиляционных шахтах у него разыгралась клаустрофобия.

– Снимаю решетку…. Все, готово. Теперь отпусти ногу, мне надо выбраться из шахты и зажечь свет.

Андрей секунду колебался, затем разжал пальцы. Впереди, в темноте, послышалось шуршание одежды и кряхтение девушки. Затем Оля тихо взвизгнула и что-то куда-то с грохотом упало. Спустя секунду, из тьмы прозвучали горькие болезненные всхлипы.

– Эй? Ты там живая? – позвал Андрей.

– Я упала! – полным обиды голосом отозвалась Оля.

– Куда упала?

– На пол упала, идиот! Потому что кто-то связал мне руки.

– Что там насчет света?

Вполголоса ругая Андрея, Оля какое-то время возилась в темноте. Затем в глаза вдруг ударил неожиданно яркий свет. Андрей преодолел последние два метра шахты и выглянул наружу. Лаз привел их в глухую комнату без дверей, где под потолком, тем не менее, горела лампочка.

– Ого! Да ты тут обжилась, – заметил он, сбрасывая вниз рюкзак. – Поправь лесенку, не хочу упасть, как ты.

В комнате была кровать, собранная из поддонов, стол из поддонов, три ящика из поддонов, а так же куча досок от поддонов, которые просто лежали в углу. Помимо оригинальной мебели комнатка хранила все то, что Оля нашла в лабиринте за два с половиной месяца пребывания в нем и притащила в свою норку. Какое-то грязное тряпье, бывшее когда-то одеждой (и снятое, очевидно, с трупов), проволока, гвозди. В одном из ящиков Андрей увидел с десяток лампочек, и понял теперь, кто их ворует и зачем. Очевидно, стоило немалого труда притащить сюда все это добро, одновременно тратя время и силы на поиск пропитания.

– Что ж, уютно, – улыбнулся Андрей, закончив осмотр жилища.

– Вот, – сказала девушка, кладя на стол охотничий нож в добротных кожаных ножнах. – Сейчас принесу тюбики.

Андрей взял нож, обнажил его и осмотрел. Клинок оказался толстым и острым. Похоже, им еще ни разу не пользовались. Удобная рукоятка была выполнена из темного пластика. В целом, это был уже серьезный аргумент в споре. Лопата лопатой, но нож все-таки привычнее.

– Вот.

Вернулась Оля, неся, как и обещала, пять уже знакомых тюбиков. Андрей, успевший к тому времени повесить ножны на пояс, развязал горловину своего вещмешка, и сложил в него полученную провизию.

– Ну? Все? – нетерпеливо спросила девушка.

– Вроде бы.

– Тогда не смею задерживать. Руки мне можешь не развязывать, сама справлюсь.

Андрей, посмеиваясь, подошел к одному из ящиков и взял оттуда небольшой моток проволоки.

– Так будет честно, – сказал он, пряча добычу в рюкзак. – Не возражаешь?

– Ради бога.

– Ага. Хорошо. Ну, тогда пойду, да?

– Выход там.

Андрей остановился и предпринял последнюю попытку.

– Ты не передумала? Со мной не хочешь? – спросил он, хотя девушка не демонстрировала никакой тяги к сотрудничеству, и всеми силами давала понять, что желает поскорее от него отделаться.

– Нет, – мотнула головой Оля.

– Точно?

– Точно.

Андрей пожал плечами и направился к лестнице, впервые повернувшись к Оле спиной. Пожалеть об этом опрометчивом поступке он не успел, поскольку что-то твердое и явно деревянное, вероятно, доска от поддона, обрушилось на его голову. Удар оказался крайне болезненным, но все же недостаточно сильным, чтобы вышибить сознание из тела. Однако предпринять что-либо не удалось – второй удар сделал то, что не смог первый. Свет померк перед глазами Андрея, и он колодой повалился на пол.

Очнулся он со стойким ощущением дежавю – аналогичное самочувствие Андрей испытывал, когда впервые открыл глаза в этом клятом лабиринте. Только в прошлый раз причиной тому послужила невоздержанность при распитии благородных напитков. Теперь же ему приходилось расплачиваться за утрату бдительности. Надо же было так сглупить!

Судя по ощущениям, голова была пробита насквозь. Заметно подташнивало, что могло быть признаком сотрясения мозга. Андрей приоткрыл глаза, и увидел прямо перед собой серую бетонную стену. Попытался пошевелиться, и тут же выяснил, что его руки крепко связаны за спиной. Ноги тоже были связаны.

Досада на собственную глупость быстро сменилась страхом. Девица запросто могла оказаться людоедкой. Если бы в ее намерение входило убить его, это уже было бы сделано. Похоже, Оля просто не хочет, чтобы добытое мясо протухло раньше времени.

Андрей кое-как перекатился на другой бок и оглядел комнатку. Та была пуста. Более того, исчезло кое-что из вещей. Например, тряпье с самодельной кровати, заменявшее постельное белье. Похоже, Оля решила переехать, перебраться в резервное гнездышко, которое у нее наверняка имелось на подобный случай.

Попытка освободить руки ни к чему не привела. Оля знала толк в том, как связывать людей. Андрей, помучившись немного, сдался, и решил не тратить силы впустую. К тому же самочувствие оставляло желать лучшего. Судя по головной боли и тошноте, без сотрясения мозга точно не обошлось. Что, в общем-то, не удивляло, поскольку голова совсем не предназначена для того, чтобы принимать на себя многократные удары доской. Андрей попытался подняться на ноги, но перед глазами тут же все закружилось, и он, застонав, опять растянулся на полу.

Оля появилась минут через двадцать. Не обращая на него внимания, она стала торопливо складывать свое добро в большой самодельный мешок.

– А, очухался, – сказал она, заметив, что Андрей наблюдает за ней.

– В чем дело? – произнес тот обиженным тоном.

– Ни в чем.

– А зачем тогда ты это сделала?

Девушка усмехнулась, и вернулась к сбору вещей.

– Мы же договорились, – напомнил Андрей, хотя и понимал, что прозвучало это очень глупо.

– Я свою часть договора выполнила, – пожала плечами Оля. – Ты получил нож и пять тюбиков. Так ведь? Какие вопросы?

– А что насчет удара доской по башке?

– А вот о том, что после я не стану бить тебя доской по башке, уговора не было, – напомнила девушка.

С этим трудно было поспорить.

– Убьешь? – спросил Андрей тихо.

– Нет. Просто оставлю здесь.

– Связанного?

– Ага.

– Я же тут подохну, – возмутился Андрей.

Прервав сбор пожитков, Оля посмотрела на него и заметила:

– Жить захочешь – освободишься. И не надо на меня коситься с такой обидой во взоре. Или ты думал, что я отдам тебе весь свой запас пищи, да еще и нож в придачу? Мне тоже надо что-то есть.

– И мне, – напомнил Андрей.

– Ну, кто-то из нас останется голодным. Вот поэтому народ здесь предпочитает не сбиваться в коллективы. Когда ты сам по себе, не надо ни с кем делиться.

– А другие, значит, пусть подыхают?

– Мир везде так устроен, – вздохнула Оля. – Только там, снаружи, это не настолько ярко бросается в глаза.

Уложив в мешок оставшееся добро, Оля с сожалением оглядела свою самодельную мебель.

– Столько сил потратила, пока доски таскала, пока сколачивала, и приходится бросать. Из-за тебя, между прочим.

Она поднялась по лестнице и протолкнула мешок в вентиляционную шахту.

– Руки хоть развяжи! – прорычал Андрей. В этот момент он был готов придушить заразу на месте. И, пожалуй, придушил бы, будь это возможно.

– Нет.

Оля спустилась обратно и ногой толкнула в его сторону какой-то валяющийся на полу предмет. Андрей, скосив взгляд, увидел, что это его лопата.

– Вот, оставляю, – сказала девушка. – А остальное, уж извини, возьму себе. Особо благодарю за зажигалку, тут это настоящее сокровище.

– Спасибо, блин, хоть за лопату, – сквозь зубы процедил пленник.

– На здоровье, – ответила девушка. – И поверь, тебе стоит меня благодарить. Другой, на моем месте, прирезал бы тебя, и забрал все твои вещи, вплоть до трусов. Ну, бывай.

Сказав это, Оля поднялась по лестнице и легко скользнула в вентиляционную шахту. Какое-то время Андрей слышал шуршание ее одежды, затем все стихло.

– Стерва, – констатировал Андрей.

Глава 6

На то, чтобы освободиться от проволочных пут, у него ушло не меньше часа. В итоге на запястьях образовались глубокие борозды от врезавшейся в кожу проволоки, а кисти рук опасно посинели. Андрей долго сжимал и разжимал кулаки, разгоняя кровь, затем распутал ноги. Дотронувшись до затылка, он обнаружил там слипшиеся от засохшей крови волосы. Рана оказалась небольшой, но от нечаянного прикосновения к ней Андрей чуть не взвыл. Рассмотреть, что там к чему, он не мог по причине отсутствия зеркала, обработать рану тоже было нечем. Но на этот счет Андрей особо и не волновался. В этом странном месте найдется немало желающих убить его, и возможная инфекция всего лишь одна из них.

Первым, основанным на эмоциях, желанием было немедленно отправиться на поиски Оли и разделаться с ней за все хорошее. Однако стоило Андрею немного пошевелить мозгами, как он тотчас же вынужден был отказаться от этой затеи. Оля прожила в лабиринтите два с лишним месяца, и знала его гораздо лучше. Наверняка у нее было заготовлено запасное логово, куда она и перебралась, и найти его будет очень непросто, а еще точнее – совершенно невозможно. Да и потом, сейчас ему следовало волноваться не об Оле, а о том, как не протянуть ноги от голода. И еще о том, как он сможет подняться наверх без источника огня, ведь на некоторых участках лестницы света нет вообще, и идти там вслепую форменное самоубийство. Потому что во тьме его могут поджидать алчущие мяса людоеды и расставленные ими же ловушки.

Если до встречи с Олей он был более или менее готов к этому походу, то теперь оказался в еще худшем положении, чем был изначально.

Знакомство с девушкой обошлось ему слишком дорого.

– Найду эту… Олю – пришибу! – в сердцах выплюнул Андрей.

Злость придала сил и решимости. Сидеть и оплакивать безвозвратно утраченное имущество не имело смысла, а вот тратить драгоценную энергию впустую было настоящим преступлением. Оля, по крайней мере, предельно доступно объяснила ему царящий здесь порядок – выживает сильнейший и умнейший. Слабый и глупый не живет долго.

– Ладно, хорошо, – бормотал Андрей, изучая то, что Оля по тем или иным причинам не захотела прихватить с собой. – Дарвинизм без правил, значит. Отлично.

Осталось не так уж и много – фактически только самодельная мебель да какое-то рваное и грязное тряпье, которое Оля, очевидно, сочла ни на что не годным и не пожелала забрать. Подобрав с пола лопату и заткнув ее за пояс, Андрей выбрал несколько тряпиц и разорвал их на узкие полоски. Из этих полосок он связал веревку, после чего набрал еще тряпья, и намотал его на левое предплечье. Поверх он скрепил все это веревкой и тряхнул для пробы рукой. Не бог весть что, но хоть какая-то защита. Затем пришлось потратить примерно час на изготовление нового рюкзака, поскольку Андрей уже сообразил, что в этом месте нужно подбирать все, что найдешь, пригодится оно тебе в данный момент, или нет. Результат его труда оказался чудовищен на вид, но послужить мог.

Тщательно обшарив всю комнату, Андрей больше не нашел в ней ничего ценного. Оставаться здесь и дальше не имело смысла.

Выбравшись наружу по вентиляции, он отправился на поиски лестницы. Для себя он решил, что будет потихоньку подниматься вверх, заодно исследуя этажи. Особой надежды на то, что ему повезет повторно и из стены, прямо перед ним, волшебным образом выпадет контейнер с едой, он не питал. Такая удача, как он понял, здесь приваливала редко. Значит, оставался единственный способ добычи пищи. Андрей провел в этом лабиринте не так много времени, чтобы окончательно озвереть, но перед лицом голодной смерти он был готов на отчаянные поступки. Если для того, чтобы выжить, ему придется отобрать еду у другого человека, он это сделает. А если тот, другой человек, будет активно возражать, то и на подобный случай решимость у Андрея уже накопилась в достаточном объеме.

Лестницу он отыскал примерно через час, после чего, не раздумывая, зашагал вверх по ступеням. Лампочки здесь горели почти все, света хватало, но Андрей все равно внимательно посматривал под ноги, с одной стороны опасаясь ловушек, с другой же – надеясь отыскать хоть что-нибудь ценное. Но кроме уже приевшихся до тошноты газет и ветоши на ступенях не валялось ничего.

Десять этажей он миновал без остановки, даже не пытаясь проверять их. Логика подсказывала, что если где-то поблизости обитает Оля, она давно обшарила окрестности и подмела весь мало-мальски пригодный в хозяйстве мусор. Будь у Андрея запас пищи, он бы обязательно попытался выследить девицу, но глупо в его ситуации было тратить на это занятие бесценное время. В конце концов, он и сам был виноват в постигшем его несчастье. Сглупил, соблазнился пятью тюбиками паштета и ножиком. А ведь какой-то внутренний голос, не иначе интуиция, советовал не связываться с этой мутной Олей. Было бы правильнее бросить ее связанной в той комнате, где они впервые встретились, а еще лучше, просто прибить. Борьба за выживание, ничего личного. Андрей, правда, не был уверен в том, что смог бы вот так хладнокровно убить человека. Это ведь не то же самое, что в драке. Там об этом не задумываешься.

– Ничего, – проговорил он сквозь отдышку, и уселся на ступень с целью передохнуть, – и этому научимся.

Научиться предстояло многому: видеть во всех людях врагов, не ждать ни от кого помощи, никому не доверять и забыть как страшный сон слово «жалость». Ну и к интуиции прислушиваться чаще, раз уж она подбрасывает дельные советы.

Передохнув, Андрей поднялся еще на пять этажей выше, после чего остановился, глядя на следующий лестничный пролет, уводящий в непроглядную тьму. Кто-то то ли выкрутил, то ли разбил все лампочки. Не было никакой возможности установить, как много этажей впереди погружено во мрак. Зато Андрей отчетливо понимал кое-что другое – без источника ему лучше не входить в темные области.

Самое обидное заключалось в том, что материала для факелов вокруг валялось сколько угодно. Но без зажигалки все это богатство ровным счетом ничего не стоило. А добывать огонь самостоятельно, некими доисторическими методами, Андрей не умел и вряд ли мог быстро обучиться этому.

Продолжая проклинать Олю, Андрей отправился исследовать этаж. На лестничной площадке была одна дверь, оказавшаяся незапертой, а за ней протянулся коридор с пустыми комнатами. Андрей бродил по ним, вороша ногами мусор. В одном из помещений он обнаружил на полу пустой тюбик из-под паштета. Тот, кто подкрепился его содержимым, не просто выдавил все до капли, но разгрыз пластик и до блеска вылизал емкость изнутри.

За коридором оказался довольно большой зал с шестью квадратными бетонными колоннами. Из него вело целых три выхода на выбор. Андрей, уже собравшийся методично исследовать их все, вдруг замер, пристально глядя на повисшую над потолком лампочку.

– Вот осел! – в сердцах произнес он в адрес собственной скромной персоны.

Чуть ли не бегом Андрей спустился обратно и вернулся к покинутому Олей логову. Лестница, которой девушка пользовалась, чтобы проникать в свое убежище, никуда не делась – Оля по каким-то причинам не пожелала взять ее с собой, или планировала вернуться за ней позже. Вторую лестницу, что находилась внутри комнаты, Андрей вначале попытался вытащить наружу целиком, но та не пролезала в вентиляционную шахту. Пришлось при помощи лопаты аккуратно разобрать ее, а после, уже снаружи, сбить обратно все той же лопатой. Затем Андрей поставил обе лестницы рядом и опер одну на вторую. Получилась стремянка. Оставалось скрепить две части вместе, что, за неимением гвоздей и инструментов, пришлось сделать связанными из ветоши веревками.

Когда Андрей осторожно влез на свое изделие, он ждал, что лестница неминуемо развалится под ним. Но та, раскачиваясь и страдальчески поскрипывая, все же держала. Андрей поднялся по ней так, чтобы коснуться руками потолка. Затем чуть перетащил лестницу, вновь взобрался на нее, и выкрутил одну из лампочек. Со своим трофеем он спустился на твердый и надежный пол, после чего не сдержал ликующего возгласа.

Здесь же, поглядывая на вход в вентиляцию, ведущую в логово Оли, Андрей сообразил то, чего не понял прежде. Девушка, похоже, пользовалась лестницей только для того, чтобы снимать решетку, после чего та пряталась, а Оля влезала в шахту самостоятельно. Это было единственное объяснение, потому что убирать лестницу было некому, а оставленная на месте она рушила бы всю конспирацию. Девица явно была в хорошей форме, коль раз за разом проделывала этот трюк. Андрей, к примеру, точно не сумел бы влезть в вентиляцию без лестницы. Не будь он так увлечен мечтами о скором получении пяти тюбиков паштета и нового ножа, сообразил бы сразу, утроил бы бдительность, и теперь, возможно, ему не пришлось бы играть в электрика на голодный желудок.

С готовой стремянкой Андрей поднялся обратно к темному участку лестницы. Несмотря на желание незамедлительно взяться за дело, он выбрал одну из комнат, улегся на лестницу и попытался уснуть. Голова продолжала болеть, чувствовал он себя неважно. Спать на лестнице было неудобно, но тратить время на сбор газет и устройство постели не было ни сил, ни желания. В итоге Андрей все же задремал, а когда проснулся, почувствовал себя немного лучше. Немного лучше, и значительно голоднее.

Глава 7

Тактика, которую он избрал, была проста: набрать лампочек на этажах, где ощущался их избыток, а после вкручивать по мере подъема по лестнице. Дело пошло быстрее, чем он думал, и часа за два Андрею удалось преодолеть не менее десятка этажей.

Таким образом, он миновал первую темную зону без каких-либо приключений, не встретив ни злобных людоедов, ни коварные ловушки. Дальше, на неопределенную высоту, тянулись освещенные этажи. Можно было немного передохнуть и обследовать местность.

За минувшие два часа голод усилился. А еще к нему добавилась жажда. Андрей решил поискать бутылку и сходить вниз за водой, потому что без нее у него не было никаких шансов протянуть здесь и пары дней. Однако на избранном этаже удача ему не улыбнулась. Он побродил по комнатам, попинал ногами мусор, но уходить далеко от лестницы не рискнул, боясь заблудиться.

Вместе с лестницей Андрей поднялся на этаж выше. Оставив ее на площадке, он отправился бродить по коридорам и комнатам. Наученный горьким опытом, он держал лопату в руке, на манер топора, и только это спасло ему жизнь. Когда в коридор из комнаты, прямо перед ним, выскочил бородатый оборванец с копьем в руках, Андрей, несмотря на испуг, среагировал мгновенно – бросился вперед, замахиваясь лопатой.

Человек попытался закрыться копьем от этого мнимого удара, и тут же получил ногой в пах. Казалось, стены содрогнулись от его пронзительного воя. Выронив оружие, бедолага свалился на пол и забился в конвульсиях, продолжая неистово визжать. Андрей подбежал к нему, замахиваясь лопатой, но, в последний момент, будто какая-то сила парализовала его руку, уже готовую нанести смертельный удар. В теории все было просто – бей, чтобы выжить. Осуществить все это на практике почему-то не вышло. Притом, чем дольше Андрей колебался, тем яснее понимал, что не убьет. Просто не сможет, и все тут. В пылу борьбы мог бы, а вот так, лежачего и беспомощного человека – нет.

Лежачий и беспомощный человек, как будто всецело увлеченный рыданиями по поводу навеки отбитого хозяйства, вдруг выбросил руку с самодельным ножом, и грязный клинок вспорол Андрею штанину, а заодно и кожу под ней. Внезапная резкая боль сработала как спусковой механизм. Все колебания смыла волна страха и ярости, Андрей закричал и с силой рубанул человека лопатой по беззащитной шее.

Нескоро ему удалось успокоиться и перестать стирать с лица и одежды чужую кровь, отчего та только больше размазывалась по телу. Первый же его удар оказался смертельным. Штык лопаты едва не перерубил шею пополам.

Наблюдать за тем, как уже мертвое тело конвульсивно дергается и хрипит, выталкивая из рассеченного горла кровавые пузыри, было выше его сил. Андрей выбрался на лестничную площадку, прикрыл за собой дверь и попытался убедить себя в том, что поступил правильно. Однако разумные доводы о неизбежных жертвах в борьбе за существование звучали как-то неубедительно. Наверное, он провел в этом месте слишком мало времени, и еще не научился воспринимать убийство каждого встречного так же буднично, как поход в магазин.

Резкая боль в ноге заставила его вернуться к делам насущным. Спустив штаны, Андрей осмотрел рану на бедре, и выяснил, что она куда неприятнее, чем показалось вначале. Нож не только рассек кожу, но и хорошенько распробовал на вкус мышечную ткань. Вся нога ниже раны была в крови. Андрей, спохватившись, быстро стащил с себя свой самодельный рюкзак и отвязал от него одну из лямок. Жгут получился так себе, но, по крайней мере, рана перестала столь бодро кровоточить. Ее требовалось обработать, зашить и перевязать, но у него не было ни медикаментов, ни иголки с ниткой, ни даже чистой тряпицы. Андрей покосился на ветошь, устилающую пол, затем решительно стащил с себя рубаху и оторвал один из рукавов. О стерильности речь не шла, но все же это было лучше, чем ничего.

Присев на пол, он перевязал рану и попытался осторожно ослабить жгут. Стоило это сделать, как повязка тут же набухла от крови. Не видя иного способа выразить свое отношение ко всему происходящему, Андрей выругался так громко, что бранное эхо лихо заскользило по лестничным маршам, уносясь в неведомые высоты и загадочные глубины.

Вновь затянув жгут, Андрей поднялся на ноги, подобрал окровавленную лопату, и, прихрамывая, поковылял к своей жертве. Собственная беда очень быстро вытеснила из головы заботу о чужом благополучии. Сам напал, получил, и поделом. Меньше надо с копьем на людей бросаться.

Копье, к слову, оказалось очень неплохим – наконечник был сделан из штыка лопаты, толстое деревянное древко полутора метров длиной бывший владелец отполировал до блеска. Таким оружием можно и колоть, и бить как обычной дубиной. Уже ради этого трофея стоило пролить кровь. Правда, не свою, а чужую.

Следом за копьем Андрей подобрал нож, вспоровший ему ногу, затем обшарил одежду покойника. Ничего ценного, как назло, у мужика не оказалось – немного проволоки, шнурок от ботинка, механические наручные часы с разбитым стеклом и отвалившимися стрелками. Одежда сама по себе выглядела неприглядно, но Андрей все же стащил с мужика его лоскутную куртку и примерил ее. Та оказалась сильно мала. Зато после того, как он оторвал от нее оба рукава, вышла довольно неплохая жилетка.

На штаны мертвеца и на его рваные сапоги Андрей даже не посмотрел. Он оставил покойника и заглянул в комнату, из которой тот выпрыгнул. И сразу же увидел в углу самодельный вещмешок.

– Ага! – обрадовался Андрей, потирая живот в предвкушение скорой трапезы.

Но едва вспыхнувшая радость очень быстро сменилась разочарованием. В рюкзаке не оказалось ни намека на еду. Зато нашлась пластиковая бутылка с мутной грязной водой, из которой Андрей, не раздумывая, отхлебнул. Был еще один моток проволоки, какие-то деревянные колышки с ладонь длиной в количестве восьми штук, непонятно зачем и для чего предназначенные. В отчаянии Андрей схватил вещмешок, перевернул его и торопливо вытряс на пол все содержимое, лелея угасающую надежду, что где-то на самом дне завалялся ну хоть один заветный тюбик. Увы! Еды не было. Зато на пол, вместе с прочим бесполезным хламом, вроде шурупов и гнутых гвоздей, выпала гильза от патрона.

Андрей поднял ее и осмотрел. Экспертом в области огнестрельного оружия он не был, мог узнать только гильзу от «Калашникова», на которые насмотрелся в армии, но это явно была не она.

– Странно, – произнес он, пальцем катая гильзу по ладони.

Оля, помнится, сообщила о том, что в этом месте нет огнестрельного оружия, а в тайниках попадаются только ножи. Откуда, в таком случае, гильза? Возможно, конечно, эта гильза уже была в кармане ныне покойного копейщика в тот момент, когда он попал в лабиринт. Имущество Андрея тоже осталось при нем – и разбитый телефон, и зажигалка, и ключи. С другой стороны, многие ли люди таскают в карманах гильзы? Всякое, конечно, бывает, но тем не менее.

Но особо заморачиваться на эту тему было недосуг. Хватало куда более важных и насущных проблем. И главной из них стала рана на ноге, которая вновь начала обильно кровоточить. Андрей понял, что она не даст ему житья, если он не сумеет зашить ее. Только вот, как и чем это сделать?

Он подобрал с пола один из кривых гвоздей, прежде находившихся в рюкзаке убитого мужика, и поднес его к глазам. Кончик затупился, что можно было исправить, заточив его о бетонную стену, но превратить гвоздь в полноценную иголку было невозможно, в первую очередь из-за его толщины. Разве что аккуратно прокалывать края раны, просовывать в получившиеся дырочки нитку, и….

Андрея нестерпимо замутило, стоило только воображению нарисовать эту замечательную картину.

Но вот он опустил взгляд на напитавшуюся кровью штанину, и идея, только что казавшаяся невозможно чудовищной, предстала единственным выходом из положения. С глубокой открытой раной на ноге, которая будет кровоточить всякий раз, как он пошевелится, нечего и думать о том, чтобы преодолеть десятки, а то и сотни этажей и добраться до поверхности. Гораздо раньше он свалится от потери крови или подхватит заражение, что тоже не приведет ни к чему хорошему.

Андрей собрал рассыпанные по полу гвозди, выбрал самый тонкий из них, и, подойдя к стене, приступил к заточке.

Глава 8

Глядя на грубо заштопанную рану, вспотевший и истекший слезами Андрей никак не мог поверить, что осилил это.

Самым трудным делом оказался первый прокол – всякий раз, подводя к ране руку с гвоздем, Андрей тут же отдергивал ее, пытаясь оттянуть неизбежное самоистязание. Да еще придумал различные отговорки, дескать, зачем все это, рано или поздно его обязательно найдут и спасут. Незачем заниматься самолечением.

Ага, найдут, как же!

Когда в твое мясо вонзают гвоздь, это больно. Но когда ты делаешь это сам, да еще намеренно, становится больнее раз в десять.

Нитку Андрей добыл из своей рубахи, после чего, не придумав, как бы ее дезинфицировать, просто сунул в рот и смочил слюной. Будет от этого толк или нет, он не знал, но решил, что это лучше, чем ничего.

Приходилось вначале протыкать в коже дырочку, а затем при помощи того же гвоздя проталкивать в нее нить. И все это грязными, третьи сутки не знавшими мыла, руками. Рана от такого с собой обращения обильно кровоточила, не спасал даже жгут.

Андрею много раз доводилось слышать о том, что можно как-то отрешиться от боли, воспринимать ее отдельно от себя, просто, как факт, и потому не особо страдать. По его глубокому убеждению, нести такую чушь мог лишь тот, кто никогда не штопал свое тело кривым гвоздем и грязной ниткой. Боль была, и еще какая. Однако ближе к концу процедуры он не то что привык к ней, а скорее просто смирился. Легче от этого, конечно, не стало, но, по крайней мере, у него перестали так сильно трястись руки. Ему даже удалось с первой попытки завязать финальный узел.

Зашитую рану он перевязал сверху вторым рукавом от рубахи, поскольку первый насквозь пропитался кровью и больше не годился на роль бинта. Закончив врачевание, Андрей испытал невероятное облегчение, будто только что совершил эпический подвиг. Рана зверски болела, хотя эту боль и нельзя было сравнить с той, что сопровождала весь процесс штопки. Андрей кое-как натянул штаны, но не нашел в себе сил подняться на ноги. Потеря крови и нервное напряжение заметно ослабили его. В таких случаях могла помочь тарелка наваристого борща с солидным куском говядины, но от одной мысли о еде Андрею захотелось кого-нибудь придушить. Все равно кого, лишь бы у него оказались заветные тюбики с паштетом.

Он как сидел, так и задремал на полу у стены, а проснувшись, почувствовал, что его колотит от холода. Зад и спина промерзли так, что потеряли чувствительность. Заштопанная нога отозвалась резкой болью на первую же попытку шевельнуть ею. Андрею было жаль свой израненный организм, но он не мог прописать ему постельный режим. Никто не принесет ему покушать, и если он вздумает полежать здесь еще немного, то рискует больше никогда не встать.

Превозмогая слабость и боль, Андрей поднялся на ноги и, опираясь на копье, вышел в коридор. Убитый им человек лежал все там же, и Андрей, при взгляде на него, обозвал себя такими словами, каковые не стерпел бы ни от кого постороннего. Мало ему было Олиной школы. Теперь и этот педагог внес свою лепту в образовательный процесс. А ведь, казалось бы, все для себя уяснил – убивай или будешь убит. Нет же, колебался, медлил, и в итоге получил еще одну проблему. На ногу теперь больно наступать, даже просто шевелить ею. Как с такой ногой он полезет на шаткую стремянку? И зачем? Чтобы грохнуться оттуда на твердый бетон и сломать себе что-нибудь? Если повезет, то сразу шею. А если не повезет….

Грязные ругательства так и рвались наружу, но Андрей попытался взять себя в руки и не скатываться до истерики. Ситуация, конечно, была скверная, причем стала таковой исключительно по его собственной вине. Он не проявил должной бдительности с Олей, и остался без своего добра. Колебался в бою с этим типом, и получил ранение. Логика подсказывала, что пора бы уже браться за ум и поступать правильно. Притом так, как правильно здесь, а не где-то еще, где он жил прежде.

Тащить лестницу с такой ногой он больше не мог. Теперь себя бы дотащить. Андрей принял решение подниматься налегке до тех пор, пока это позволят освещенные пролеты, а затем сориентироваться по обстановке. Вэтом месте глупо было планировать что-то даже на час вперед, а уж более долгий срок, вроде суток или недели, не стоило и рассматривать.

На каждом этаже ему приходилось устраивать долгие привалы. Сил не было совсем, и они продолжали убывать с каждой минутой. Боль в ноге только усиливалась. Преодолев восемь лестничных пролетов, Андрей понял, что совершает медленное самоубийство. Не за горами был тот миг, когда он сядет на бетон и уже не сможет оторвать от него свой зад. Этот бессмысленный подъем к возможному выходу является пустой тратой сил, которых и так осталось с гулькин нос. Ему необходимо безопасное место, где он сможет отлежаться, пока рана на ноге не заживет. И еще ему нужна еда, без которой он, так или иначе, обречен на гибель. А в этом месте есть лишь один способ добычи пропитания, и избегать его далее невозможно.

Андрей уже довольно долго бродил по этажу, значительно отдалившись от лестницы. Ходить по ровной поверхности было не так больно, как подниматься по ступеням, так что он мог позволить себе двигаться достаточно быстро и делать меньше привалов для отдыха. Коридоры сменяли друг друга, от однообразия пустых комнат уже рябило в глазах. Прежде Андрея пугала возможная встреча с людьми, теперь же он буквально мечтал о ней, притом, чем быстрее это произойдет, тем лучше. Раненый, ослабленный голодом и кровопотерей, он являл собой жалкое зрелище, но еще мог наскрести силенок на скоротечную смертельную схватку. Но что будет с ним через сутки? Сможет ли он тогда удержать в руках уже сейчас кажущееся слишком тяжелым копье? И сможет ли он вообще встать на ноги?

Думать об этом не хотелось. Андрей полностью сосредоточился на одной цели – встретить человека. И убить его. Сразу. Без колебаний. Больше он не совершит своих прежних ошибок. Больше никаких сделок и никакой жалости.

Вскоре он почуял повисший в воздухе запах гари. Тот усиливался по мере приближения к его источнику. Андрей постарался двигаться по возможности бесшумно, хотя раненая нога не слишком охотно слушалась своего хозяина. Боль то отпускала, то внезапно вспыхивала без особой причины. Проклятая конечность могла подвести его в самый ответственный момент – Андрей отлично это понимал.

Затем он расслышал голоса. Вначале Андрею показалось, что говорящих двое, но вскоре он понял, что человек, на самом деле, один. Он был занят тем, что вел увлекательную беседу с самим собой.

К этому моменту, помимо запаха гари, Андрей различил и сладковатый, буквально сводящий с ума, аромат жареного мяса. У Андрея неудержимо потекли слюни, хотя он отлично понимал, чье именно мясо поджаривает на костре неадекватный субъект.

– Вот так. Вот так. Сочная! Ага. Сочная! – бормотал неизвестный, полностью увлеченный своим делом.

Андрей миновал утопающий в дыму коридор, оказавшись напротив приоткрытой двери. Та, насколько можно было судить, вела в большое пустое помещение. Любитель поболтать с самим собой находился внутри, и даже не пытался скрыть своего присутствия, поскольку вел беседу на повышенных тонах. Андрей ясно осознавал, что его единственный шанс заключается в эффекте неожиданности. Следовало стремительно ворваться внутрь и заколоть мужика копьем, прежде чем тот успеет опомниться и схватиться за оружие. Андрея пугало лишь то, что человек в помещении может оказаться не один. Если там двое или трое, то это без шансов. Но стоять под дверью, и ждать неизвестно чего, было просто бессмысленно. Андрей решил рискнуть, потому что иных вариантов у него не осталось. Либо он добудет еду, либо сам пойдет на корм, когда окончательно лишиться сил и не сумеет отбиться от очередного людоеда.

– Сейчас полопаем, – счастливо пробормотал человек.

И тут же ответил сам себе резким хриплым голосом:

– Давно пора!

Андрей шагнул в дверь, постаравшись сделать это неслышно. Под его ногой тут же предательски громко хрустнула газета. Мужчина, невысокий, дико лохматый и заросший бородой, мгновенно отскочил от костра, успев схватить в руку лопату с заточенной до блеска кромкой.

– Тебе чего? – закричал он сердито, тараща на незнакомца покрасневшие от дыма глаза. – Катись отсюда! Это мое!

Андрей медленно пошел на него, поигрывая копьем. Мужик был ниже его на голову, уже в плечах, и явно не выделялся богатырской силушкой. Вот только в руке он сжимал превращенную в топор лопату, и, кто знает, насколько хорошо он умел обращаться с ней.

Видя наступающего на него человека с копьем, хозяин костра перетрусил.

– Эй, ладно, – забормотал он быстро. – Чего там. Тут на всех хватит. Я не жадный. Поделюсь. Сядем, покушаем. А потом можно и того, ага. Я у нее все, что для этого нужно, оставил.

Не переставая глупо скалиться, мужик указал на что-то лопатой. Андрей понимал, что это может оказаться уловкой, но не смог сдержать любопытства и скосил взгляд. И тут же крепко пожалел об этом.

Возле стены, недалеко от костра, на полу валялся труп девчонки лет пятнадцати, совершенно голый и без обеих ног. Одна отделенная от тела конечность нетронутой валялась рядом в луже крови, со второй мужик успел срезать большую часть мяса, которое и поджаривал на огне. Тело покойной было покрыто толстым слоем крови и грязи, из-за чего невозможно было понять, как давно умерла девчонка. Зато гадать о причине ее гибели не пришлось – на ту красноречиво указывала глубокая рубленая рана на шее. Как раз такая рана, какую оставляет остро заточенная лопата.

Андрей быстро перевел взгляд на мужика, который попытался приблизиться к нему короткими незаметными шажками.

– Не падаль, – заулыбался тот, демонстрируя черные гнилые зубы. – Свежак! Я поделюсь, да. Возьми ногу и руку.

Андрей пригрозил ему копьем, и мужик отступил на два шага.

– Ты здесь давно? – спросил Андрей.

– Нет, – ответил незнакомец, чьи глазенки как-то очень нехорошо бегали. – Пришел, разжег костерок, мяса настрогал. Что нам делить, а? Сядем, перекусим.

– Я не о том, – поморщился Андрей. – В этом месте ты давно? Давно ты попал сюда снаружи? Из нормального мира.

– А…. Да-да, понятно. Снаружи. Из нормального мира. Ясно.

– Ну?

– Что – ну?

– Давно, говорю, ты здесь?

Мужик засмеялся, вновь обнажив гнилые зубы.

– А кто считал-то? – весело спросил он.

– Ну, приблизительно. Месяц? Два?

– Может месяц, может и два. Может и три.

– Ты искал выход?

– Кого?

Андрей начал злиться. То ли мужик действительно был туповат, то ли нарочно валял дурака, усыпляя его бдительность.

– Выход отсюда, – повысил голос он. – Выход. Понимаешь? Наружу.

– А, наружу! – обрадовался мужик. – Наружу, это можно. Тебе наружу надо?

– А тебе нет?

Мужик пропустил вопрос мимо ушей.

– Если надо, я покажу, – пообещал он.

– Что покажешь? Дорогу?

– Ага, дорогу.

– Дорогу наружу? – Андрей ушам своим не поверил. – Ты знаешь выход отсюда?

– Ага.

– Ну а чего сам-то не выбрался?

Мужик опять захихикал, притом смех был такой, что Андрей невольно попятился. У собеседника были явные проблемы с головой. Впрочем, в этом жутком месте съехавшая крыша не являлась существенным отклонением от нормы.

– Выбраться, говоришь? – ухмыляясь, переспросил мужик. – Не, не пробовал.

– Почему?

– Сам увидишь.

– Давай-ка не темни. В чем дело?

– Долго рассказывать, – пожал плечами мужик и, сплюнув под ноги, сунул лопату за пояс. – Ладно, чего тут стоять, таращиться друг на друга? Ни мне с тебя, ни тебе с меня взять нечего. Что нам делить? А мяса на всех хватит. Ищешь выход, так я отведу. Почему не помочь? Люди мы еще, или не люди?

Андрей вновь покосился на разделанную девчонку. Мужик, проследив за его взглядом, усмехнулся:

– Вижу, ты тут недавно, для тебя здешние порядки в диковинку. Понимаю. Сам таким был. Тоже удивлялся, как это можно людей жрать.

– Да, есть чему удивляться, – согласился Андрей.

– Ну и напрасно ты так. Это все предрассудки. Мясо, оно и есть мясо. А ползает оно, плавает, летает, по лесу бегает или разговоры разговаривает – все едино. Это ведь не от злости или дурных наклонностей, а просто по необходимости. Потому что выбор очень простой – или ешь все и всех, или забейся в какую-нибудь нору и околей там от голода. Водись тут крысы, я бы их жрал. Только не водятся.

– Я видел дохлую крысу внизу, в тоннелях с водой, – сообщил Андрей.

– Я тут тоже много чего странного видел, – заметил мужик. – Может, где-то внизу крысы и живут, вот только как ты их там наловишь?

– Можно придумать ловушку, сконструировать….

– Из чего? А пока думать будешь, чем станешь питаться? А если ничего не выйдет? А если та дохлая крыса единственная, и других просто нет? Ты пойми…. Слушай, что мы как дикари, в самом деле. Звать тебя как?

– Андрей.

– А меня Николай. Но ты зови просто Коля. Вот и познакомились. Так вот, ты пойми, Андрюха, тут ведь все, на самом деле, просто устроено. Вот ты жить хочешь?

Андрей утвердительно кивнул головой.

– Видишь. Хочешь ты жить. Все хотят жить. А как ты будешь жить, если тебе кушать нечего?

– Ну, есть же контейнеры, в них тюбики….

– Контейнеры? – поморщился Коля. – От контейнера до контейнера может много времени пройти. Мне в последний раз подфартило знаешь когда? Так, дай бог памяти…. Ну да, недели две, или больше, назад. А тюбиков тех хватает всего дней на пять, и то, если не шиковать. А остальное время тоже кушать надо. Нет, друг Андрюха, на контейнеры ты не надейся. Они здесь не для того, чтобы мы себе животы набивали.

– А для чего? – спросил Андрей.

Словоохотливость собеседника немного пугала, но в ней, в сущности, не было ничего удивительно. Быть может, этот Коля не разговаривал ни с кем уже месяц, вот его и прорвало. Да и Андрею было приятно слышать человеческий голос, что, конечно, не отменяло того факта, что говоривший является людоедом и запросто может рубануть лопатой по затылку, стоит только утратить бдительность. Скорее всего, так он и поступит. Но Андрей не собирался повторять ошибку, совершенную с Олей. Но точно так же он не собирался упускать шанс выбраться отсюда. Коля пообещал отвести его к выходу. Вряд ли это действительно выход наружу, но глянуть не мешает. А еще словоохотливый собеседник вполне себе источник информации об этом месте, и чем больше он расскажет, тем лучше.

– Контейнерами, Андрюха, они нас стравливают, – сакральным шепотом поведал Коля.

– Кто – они? – спросил Андрей.

– Они!

Коля ткнул пальцем в закопченный потолок и повторил:

– Они. Те, кто все это построил.

– А кто они?

– Эге, откуда я знаю? Кто-то же построил. И зачем-то.

– А как это – стравливают?

– Очень просто. Чтобы мы друг другу за эти тюбики глотки рвали. Понимаешь, в чем дело, есть места, где контейнеры выпадают чаще обычного. Видишь, как они хитро спланировали – хочешь пожрать, иди туда, и дерись с такими же желающими. Кто всех порешит, тот и перекусит.

– Постой, постой, – быстро проговорил Андрей. – Что значит – есть места, где контейнеры выпадают чаще обычного? Где эти места? И как часто там выпадают контейнеры?

– Да не забивай ты голову, – проворчал Коля. – Садись лучше, откушаем, что бог послал.

– Э, погоди. Где эти места?

Коля, уже направившийся к костру, недовольно покосился на Андрея.

– Мясо горит, чуешь? Надо снять с огня.

Куски мяса были насажены на проволоку. Коля вытащил их из огня и разложил остывать прямо на грязном полу. От исходящего от жареной человечины аромата у Андрея текли слюни, и одновременно к горлу подступала тошнота. Неужели Коля прав, и ему, чтобы выжить, придется забыть все предрассудки? Он старался не смотреть на безногий труп, а сам попытался не связывать вот эти восхитительные ломти мяса и обезображенное тело у стены. В конце концов, не он же убил эту девчонку. Не он разделал ее. Не он жарил мясо. Он просто чудовищно голоден, у него болит нога, он устал, и да, он хочет жить.

– Сейчас полопаем! – возбужденно бормотал Коля, насаживая на проволоку следующую партию мяса. – Эх, веришь-нет, третий день маковой росинки во рту не имел. И повезло же на эту дуру наскочить.

– Так что там насчет особых мест? – напомнил Андрей.

– Особые места, друг Андрюха, они не про нас. Есть их три… ну, я знаю три. И во всех трех хозяйничает Племя.

– Кто?

– А, ты и о Племени ничего не знаешь?

– Не знаю, но хочу знать.

– Ну, рассказывать там особо нечего, я от них стараюсь подальше держаться. Но кое-что сам видел, кое-что от других слышал. Мы же тут не всегда друг на друга бросаемся, иногда можно и пообщаться, вот как мы с тобой. Так вот, о Племени. Ну, ты ведь заметил, должно быть, что люди тут предпочитают жить по одному. Почему так, догадываешься?

– Мне объяснили, – ответил Андрей.

– Хорошо. Иногда, правда, сбиваются в кучки по двое, по трое. Охотиться проще, но и еды на всех нужно больше. В таких коллективах всегда есть риск пойти на корм, если добыча долго не будет попадаться.

– Об этом я тоже слышал, – кивнул Андрей.

– Ого. Обо всем слышал, а о Племени не слышал. Ну, ладно, ладно, рассказываю. Так вот, Племя, это тоже вроде как шайка, только народу там не два или три человека, а гораздо больше. Сколько точно – неизвестно. Говорят, что под два десятка. Сам смекаешь, чтобы такую ораву прокормить, нужно очень много еды. Племя контролирует все три места, где контейнеры выпадают чаще обычного, но для прокорма им этого, кончено, мало. Поэтому они охотятся. Но не так как одиночки или маленькие группы, а большой толпой, прочесывают целые сектора, устраивают облавы, ставят ловушки. Они хорошо оснащены, не то, что мы с тобой. У них луки, арбалеты, копья, да не такие, как твоя палка. И опыт по отлову двуногой добычи тоже солидный. Если окажешься на пути их облавы, то не сбежишь и не спрячешься. Я слышал, людей они стараются взять живыми.

– Зачем? – простонал Андрей.

– Вопросик! Потому что дохлый на третий день протухнет, а живого можно хранить долго. Но ты не бойся, сюда они вряд ли заявятся.

– Почему?

– Все просто. Народу здесь мало. Все новички, едва попав в этот лабиринт, стараются подняться вверх по лестнице, думая, что там выход. Какие влезают в ловушки, какие оседают на этажах, и попадают в облавы. Сюда Племени спускаться не резон. Возни много, а урожай плохой.

Андрея прошиб холодный пот. Вот, оказывается, куда он так целенаправленно стремился. Прямиком в охотничьи угодья орды людоедов. И Оля, разумеется, знала об этом, потому-то и отказалась его сопровождать. И, конечно же, не сочла нужным предупредить о Племени.

Желание повторно повстречаться с девушкой усилилось многократно.

– И где обитает это Племя? – спросил Андрей.

– Не бойся, далеко. Говорю же – здесь их не бывает. На-ка вот, подкрепись.

Коля протянул Андрею подгорелый кусок мяса, и тот, после секундного колебания, взял его.

– Ешь-ешь, – усмехнулся новый знакомый, вонзая зубы в свою порцию. – Хочешь выжить, привыкай.

Глава 9

Уже примерно час они двигались по лабиринту коридоров, лестниц и комнат. При этом Коля ни разу не замешкался при выборе пути, что говорило о том, что местность он знает хорошо. Или о том, что ведет наугад, просто выбирая удобный момент для пополнения своих кормовых запасов.

Несмотря на болтливость собеседника и его дружеский тон, Андрей ни на секунду не терял бдительности, со спутником сохранял дистанцию, а копье держал так, чтобы ударить сразу, если вдруг новый знакомый вздумает напасть. Раненая нога побаливала, но съеденное мясо придало сил. Андрей старался не думать о том, что записался в число здешних каннибалов. Удовольствия от трапезы он не получил, пару раз едва не вывернуло, но он заставил себя съесть весь кусок и попросить добавки. Немного жареного мяса они прихватили с собой в дорогу – новый знакомый нес его в своем рюкзаке. Остальной труп Коля по-хозяйски припрятал в одной из комнат, присыпав сверху газетами. Сказал, что вернется за ним позже.

Коля продолжал болтать как заведенный. Правда, в его речах почти не содержалось никакой полезной информации. В основном, болтовня сводилась к рассуждениям на тему оправдывающей все борьбы за существование, или к жалобам на бытовую неустроенность да редкое однообразное питание. Андрей не встревал в его монолог и не лез с вопросами. Все, что было известно ему о лабиринте, Коля выложил уже давно, и поступившая информация была скудна. Кроме наличия на верхних этажах купной банды, именуемой Племенем, Андрей, по сути, ничего и не узнал.

В то, что спутник ведет его к настоящему выходу наружу, Андрей не верил, а потому старался не спускать глаз со сгорбленной Колиной спины. Это оказалось нетрудно, благо смотреть по сторонам было попросту не на что. От однообразных бетонных стен уже воротило, тусклые лампочки под потолком, заменяющие здесь Солнце, вгоняли в уныние. Пару раз за время пути Андрей объявлял привал, дабы дать отдых больной ноге, и Коля всякий раз охотно соглашался с ним.

– Далеко еще? – спросил Андрей, раздумывая над тем, чтобы остановиться на отдых и в третий раз.

– Скоро, – не оборачиваясь, отозвался Коля.

– А все-таки, куда ты меня ведешь?

– К выходу. Ты же туда хотел.

– Ну да. Хорошо.

Андрей уже начал жалеть, что связался с этим типом и позволил завести себя к черту на кулички. Он не был уверен в том, что сумеет самостоятельно найти обратный путь к лестнице. С другой стороны, особых причин возвращаться к ней и не было. Его прежний план теперь можно было смело зашвырнуть в мусорную корзину. О подъеме наверх нечего было и думать. Там обитало Племя, живущее охотой на таких вот новичков, как он, да и вообще на все живое, что можно разделать, поджарить и съесть.

Новая информация сбила Андрея с толку. Подъем вверх по лестнице был хоть каким-то планом. Теперь же он просто не представлял себе, что делать дальше. Навсегда оставить попытки выбраться отсюда и просто тупо выживать ради выживания, как Оля, как Коля, как Кабан и Лось, как Племя? Такая жизнь пугала больше, чем перспектива пойти кому-то на корм. Может быть, здешние обитатели и смирились со своей участью, но Андрей не собирался им уподобляться.

Очередной коридор закончился комнатой, в стене которой была дверь, непохожая на прочие. То была даже не дверь, а массивный железный люк с круглой ручкой, как на кораблях или подводных лодках. С такими дверьми Андрей в этом месте прежде не сталкивался. Вот только выход, по идее, должен был закрываться снаружи, дабы помещенные в лабиринт люди не разбежались. Здесь же люк закрывался изнутри. Видимо, для того, чтобы не впустить в лабиринт кого-то извне. Или, например, что-то.

– Ее можно открыть? – спросил Андрей, с удивлением разглядывая мощную стальную дверь. Такую преграду не снести никаким тараном. Она, пожалуй, выдержит и сильный взрыв.

– Конечно. Сейчас.

Коля ухватился за рукоятку и с некоторым усилием сдвинул ее с места, вращая против часовой стрелки. Андрей расслышал лязг множества запоров, выходящих из своих пазов. А сам вновь подумал о том, что такую надежную дверь поставили здесь неспроста. Если, конечно, создатели лабиринта вообще руководствовались обычной человеческой логикой.

Массивный люк приоткрылся без шума, плавно и легко, хотя имел изрядную толщину и весил, должно быть, тонну. Коля осторожно выглянул наружу, затем, распахнув дверь шире, жестом подозвал Андрея к себе.

Там, снаружи, простерлась бескрайняя черная пустота. Андрей в страхе попятился, сгоряча решив, что дверь ведет прямо в открытый космос, или еще в какое-нибудь столь же непригодное для жизни место. Но вот Коля сделал шаг наружу, и, вопреки ожиданиям Андрея, не провалился в бездну, а ступил на какую-то твердую материальную опору.

– Давай сюда, – позвал он. – Там лампочка слепит, не видно.

Нет, это была не пустота. Это была пещера. Большая, темная, уводящая неведомо куда. Андрей дотронулся рукой до стены и нащупал самый обычный камень. Эту пещеру никто не обрабатывал, в таком виде ее создала природа.

– Что это такое? – прошептал он, почему-то боясь повышать голос.

– Выход, – ответил Коля.

– Выход? Выход куда?

– Куда-то.

– А кто-нибудь пытался….

– Что? Выйти? Ага, пытался.

– И?

– Сам я этого не видел, – поведал Коля, – но мне рассказывал один… друг. Было их тогда двое. И вот нашли они однажды этот выход. Ну, идти вслепую страшновато, мало ли. Реши так: связать веревку, длинную такую, одного этой веревкой обвязать и отправить на разведку, а второй его будет тут, у выхода, страховать, и, если что, притащит обратно. Недели три они веревку из тряпок вязали, а потом попробовали.

– И что? – с жадным интересом спросил Андрей.

– Приятель того друга, что мне об этом рассказал, обвязался веревкой, взял факел и пошел в пещеру. Ничего не было. Ни криков, ни звуков борьбы. Просто веревка в один момент провисла, а когда тот парень стал ее выбирать, оказалось, что никто уже к ней не привязан. Так он и не понял, что случилось – обрезали веревку или оборвали. Звал он, конечно, своего дружка, долго звал, только никого не дозвался. Ну а искать, сам понимаешь, его не пошел. Так-то.

От этой истории по спине Андрея побежали мурашки, и ему захотелось скорее вернуться обратно, под защиту надежных и уже привычных бетонных стен. Как ни велико было его желание выбраться наружу, пытаться сделать это данным путем расхотелось полностью. Да и как-то не верилось, что эта пещера может вывести на поверхность.

– Ну, насмотрелся? – спросил Коля. – Пойти не надумал?

Андрей проворчал под нос ругательство и прошмыгнул обратно в дверь. Коля вошел следом и запер люк.

– Такие дела, друг Андрюха, – сказал он. – Выход вот он, иди на здоровье. Только кто ж тебя выпустит?

– А Племени об этой пещере известно?

– А шут их знает, что им известно, – пожал плечами Коля. – Почему спросил-то?

– Ну, как же. Их много, они с оружием. Могли бы попытаться пройти. Даже если там, в пещере, что-то есть… ну, недружелюбное, такой толпой можно и отбиться.

– Это уж я не в курсе, – развел руками Коля. – Может, и знают они, да рисковать не хотят, может, и не знают совсем. Что гадать-то? Нам тут не выйти, вот что главное. А на Племя сто раз начхать.

– Да, – согласился Андрей, – логично.

– Перекусим? – предложил Коля, снимая свой лоскутный рюкзак.

Андрей подумал и утвердительно кивнул головой.

Глава 10

Андрей сам не заметил, как с определенного момента перестал хранить бдительность и проникся к Коле чем-то вроде доверия. Он уже не следил за каждым его движением, не держал копье наготове, и даже стал думать о том, что бродить по лабиринту в компании куда веселее, чем одному. К тому же Коля был старожилом, и знал об этом месте куда больше, чем новичок, проведший здесь всего несколько суток.

После осмотра пещеры они перекусили и расположились на отдых. Коля возился со своими пожитками – вывалил все добро из рюкзака и теперь складывал его обратно в иной, более, очевидно, правильной последовательности. Андрей сидел напротив, привалившись спиной к стене, и пытался определиться с планами на будущее.

Выход наружу, как он и подозревал, оказался мнимым. Путь наверх вел в охотничьи угодья Племени, и у Андрея не было ни малейшего желания контактировать с этой группировкой каннибалов. Внизу он уже побывал – там раскинулась сеть затопленных тоннелей, темных и безнадежных, где на поверхности тухлой воды величественно плавали трупы крыс и людей. Вот и все, что мог предложить ему каменный лабиринт. Вверх нельзя, вниз незачем, в пещеру он ни за что не пойдет, потому что еще в своем уме. И что в итоге у него остается? Составить компанию слегка тронутому Коле, и вместе с ним превращаться в среднестатистического обитателя лабиринта – разговаривающего с самим собой заросшего грязью и бородой каннибала? Андрей чуть не зарыдал от подобной перспективы. Еще совсем недавно его угнетала неизвестность, отсутствие какой-либо информации о том месте, где он очутился происками неизвестных, но, безусловно, очень темных сил. Теперь же, когда информации привалило в избытке, стало только хуже.

Все попытки придумать какой-нибудь эффективный план дальнейших действий привели только к головной боли. Андрей покосился на Колю, продолжавшего возиться со своими скудными пожитками, и вынужден был признать, что неадекватный мужик не самая лучшая компания. Но и не самая худшая.

– Слушай, – спросил он, – а ты тут еще кого-нибудь знаешь?

– Встречал многих, – шмыгнул носом Коля, не отрываясь от своего архиважного дела. – С кем поболтали и разошлись, кем закусил…. Текучка тут, понимаешь ли.

– А вот, например, некую Олю не знаешь?

– Олю? – нахмурился Коля. – Это кто?

– Да так, баба одна.

– Ну, что, и бабы встречаются. Но вот Олю… не помню. Не было, вроде, Оли. Из тех, с которыми говорил. А что?

– Да так…. Пересекся тут с одной.

– И что? Понравилось? – захихикал Коля. – Еще разок пересечься хочется?

– Было бы неплохо, – проворчал Андрей, с болью в сердце вспомнивший похищенные Олей тюбики с паштетом и, самое главное, бесценную зажигалку.

Тут он вскинул взгляд на собеседника, и быстро спросил:

– Эй, а как ты добыл огонь?

Коля пошарил по карманам и показал ему какой-то черный стержень размером с шариковую ручку, только на короткой пластиковой рукоятке. Андрей отрицательно мотнул головой, дескать, не понял. Коля извлек самодельный нож и чиркнул лезвием по стержню, произведя целый сноп искр.

– Огниво, – пояснил Коля, пряча свое сокровище обратно. – Было в контейнере, который я нашел… не помню уже, когда. Вначале не разобрался, что это. Я ведь такими штуками раньше не пользовался. Чуть не выбросил.

– Полезная вещица, – заметил Андрей. – И легко ею разжечь огонь?

– Не то, чтобы легко, – ответил Коля. – Но жить захочешь – всему выучишься. К тому же тут дождя не бывает, бумага сухая, загорается хорошо.

– А что еще было в том контейнере?

– Да я уж и не помню. Ничего особенного.

Коля вдруг резко сменил тему.

– Слушай, – сообщил он, – у меня баклажка пустая. У тебя как с водой?

– Пусто, – ответил Андрей, сунувшись в свой рюкзак.

– Тогда надо сходить на водопой. После мяса что-то пить хочется.

– Вниз пойдем? – спросил Андрей, поднимаясь на ноги.

Рана тут же дала о себе знать резкой предательской болью. Пока двигался, как-то привык к ней и почти не обращал внимания, но стоило немного посидеть, и на ногу вновь не наступишь. Что совсем нехорошо, потому что напасть могли внезапно и в любой момент. И тогда все будет зависеть от скорости, а с такой ногой он точно не сможет быстро вскочить, а уж драться и подавно.

Его хромота и болезненные гримасы не укрылись от внимания Коли.

– Ранен? – спросил он как бы между делом.

– Нет. Просто отсидел, – соврал Андрей, которому совсем не хотелось распространяться о своих слабостях. – Так что, идем вниз? В затопленные тоннели?

– Вниз, но не так низко. Пошли, покажу.

Коля двигался быстро и уверенно, Андрей со своей больной ногой едва поспевал за ним. Пока они шли по этажу, Коля продолжал болтать какую-то ерунду, но на лестнице притих и сделался настороженным.

– Лестница штука опасная, – сообщил он негромко.

Андрей считал, что тут везде одинаково опасно, но не стал озвучивать данную мысль. В конце концов, Коле было виднее.

Они спустились этажей на пять, затем Коля повел его коридорами. Андрей пытался запомнить маршрут, но из-за катастрофической нехватки особых примет вскоре оставил эти попытки. Будь он один, оставлял бы метки на стенах, но неизвестно, как к этому отнесется Коля. Скорее всего, резко негативно. Метки ведь может заметить кто угодно, а затем устроить на обнаруженном маршруте засаду.

Когда Коля распахнул очередную дверь, Андрей невольно ахнул. За ней раскинулся огромный зал, прежде разделенный шестью массивными бетонными колоннами по три в ряд. Прежде, потому что от четырех колонн остались только основания да арматурные скелеты, а оставшиеся две выглядели так, будто по ним отработали из крупнокалиберного пулемета. Стены, пол и потолок выглядели не лучше. Андрей, конечно, допустил возможность того, что кто-то очень упорный и не слишком умный потратил десятки, если не сотни, часов, чтобы изуродовать этот зал перфоратором, но все же больше походило на то, что здесь шел бой с использованием огнестрельного оружия.

Выбоины в бетоне слишком сильно напоминали следы от пуль. Некая сила вырывала из стен целые куски, обнажая арматуру, и при этом не было заметно никаких следов долбления вручную или при помощи электроинструмента. А в одном месте на потолке остался четкий след пулеметной очереди – выбоины шли одна за другой на равном расстоянии друг от друга. Пол пострадал чуть меньше, но и на нем виднелись все те же выбоины. А в одном месте, между двумя разрушенными колоннами, зияла настоящая дыра полметра диаметром и сантиметров двадцати глубиной. След от взрыва гранаты? Или здесь поработал безумец с отбойным молотком?

Однако более всего Андрея поразили две целехонькие лампочки, преспокойно висящие под полотком. Происходи здесь перестрелка, они бы точно ее не пережили. Впрочем, лампочки могли вкрутить и после.

Весь бетон, выбитый со стен и потолка, устилал пол крошевом обломков. Андрей внимательно смотрел под ноги, желая получить материальное подтверждение своей гипотезы о перестрелке. По идее, на полу должно было валяться множество гильз, если судить по выбоинам в стенах – сотни или даже тысячи. Но их не было совсем. Ни одной. Тогда он внимательно осмотрел выбоину на стене, и убедился, что оставлена она именно пулей – удар явно был один, но огромной силы, и приходился точно в центр углубления. Края выбоины не несли на себе следов обработки. Это был просто грубый скол.

Следы от пуль есть, но гильз нет. Гильзы, конечно, могли и собрать. Только кому и зачем этим заниматься? И кто вообще здесь палил по стенам? И из чего?

В кармане у Андрея до сих пор покоилась взятая в качестве трофея гильза. В момент обнаружения она изрядно его озадачила. Оля, помнится, сообщила о том, что в контейнерах никогда не встречается огнестрельное оружие. Но он ведь нашел гильзу. А теперь и вот это. Похоже, девушка умолчала не только о Племени. Возможно, все ее слова были ложью от начала и до конца.

– Что здесь произошло? – спросил Андрей, закончив осмотр выбоины. Сомнений у него почти не осталось – это был след от пули. Ему уже доводилось видеть такие еще в той, прежней жизни.

– Не знаю, – пожал плечами Коля. – Я этот зал таким нашел.

– Как будто стреляли, – заметил Андрей.

– Может и стреляли. Главное, что не в нас. Идем, вода там.

В самом дальнем от входа и самом темном углу, из расклеванной пулями (или чем-то похожим) стены выглядывал ржавый бок трубы. В трубе имелось небольшое отверстие, закупоренное самодельной деревянной заглушкой. Из-под заглушки слабо сочилась вода. На полу, у стены, ее собралась целая лужица.

Коля с некоторым усилием вытащил заглушку, и вода потекла бодрее, хотя напор все равно оставался слабеньким. На то, чтобы наполнить обе свои баклажки, у них ушло минут десять. Закрутив на бутылке крышку, Андрей вышел на свет, и обнаружил, что добытая из трубы вода хоть и мутноватая, но явно чище той, что он хлебал в затопленных тоннелях.

– Выходит, тут еще и водопровод есть, – протянул он задумчиво, поворачиваясь к Коле. И тут же резко шарахнулся в сторону, дабы избежать встречи с лопатой. Та скользнула по плечу и рассекла кожу. Насколько глубоко, Андрей не понял. Сейчас было не до того.

Его копье осталось стоять возле трубы, лопата покоилась в завязанном рюкзаке. Нож был на поясе, но разве это аргумент? Андрей отбросил баклажку и выхватил его, одновременно пятясь от Коли. Уход от подлого удара дался ему недешево – раненая нога выла от боли. Кажется, она снова начала кровоточить.

Говорить было не о чем. Оба все понимали. Коля наступал медленно, сгорбившись и слегка покачиваясь. Лопату он сжимал двумя руками, как топор. Андрей пятился, стараясь держать вес тела на здоровой ноге. По рассеченному плечу стекала кровь, но боли он не чувствовал. Сейчас на кону стояло куда больше, чем сколько-то граммов крови.

Ситуация сложилась очень скверная. И, что самое обидное, винить в ней опять было некого, кроме самого себя. Коля все сделал грамотно, как по учебнику: умело втерся в доверие, дождался благоприятного момента, и попытался осуществить то, что и планировал с самого начала. Андрея вновь спасла молодость и скорость, но надолго ли этого хватит? В рукопашной схватке он справился бы с Колей без проблем, но вот опыта боя холодным оружием у Андрея не было никакого. Окажись в его руке копье или лопата, это уровняло бы шансы, но ножик….

Коля вдруг ускорился. Сильно раскачивая корпус, и суетливо шаркая ногами по полу, он начал совершать ложные замахи лопатой, явно пытаясь сбить жертву с толку. Андрей шагнул назад, и уперся спиной в стену. Он перевел взгляд с мелькающей лопаты на Колино лицо, и поразился выражению чисто деловой сосредоточенности. Коля не испытывал к нему никакой неприязни, он всего лишь хотел пополнить свой запас провизии. Ничего личного, просто выживание.

Решение родилось спонтанно. Думать о том, верно оно или нет, уже не был времени. Андрей резко качнулся вперед и бросил нож в Колино лицо. Не метнул, а просто бросил, как камень или палку. После чего, воспользовавшись секундным замешательством врага, со всей возможной прытью метнулся к своему копью. Раненую ногу пронзила такая боль, что потемнело в глазах, но Андрей не снизил скорости. Он слышал за спиной топот Коли, и понимал – малейшая заминка, и острый край лопаты разрубит ему голову.

Он успел. Схватил копье и тут же повернулся лицом к противнику, который сразу понял, что шанс упущен. Теперь наступал Андрей. Теперь он покачивал оружием, а теснимый Коля вынужден был пятиться. Он попытался проскочить к двери, но Андрей отследил его маневр, и отрезал путь к спасению. Он гнал Колю в угол, туда, где длина оружия, а не реакция или мастерство, окажется определяющим фактором. Коля, кажется, тоже это понял. Он попытался атаковать, но Андрей, собранный как никогда прежде, действовал четко и безжалостно. Короткий точный удар, и жало копья пробило Колины лохмотья в районе ключицы. Андрей тотчас же отдернул оружие обратно, не позволяя противнику схватить его, но Коле и не пытался этого сделать. Он вскрикнул от боли, шарахнулся назад, оступился на бетонном крошеве и грянулся на пол.

– Стой! Подожди! – закричал Коля.

Он бросил лопату и выставил перед собой руки, словно пытаясь защититься ими от копья.

– Я виноват, – забормотал он скороговоркой. – Да. Был неправ. Что поделаешь, такая тут жизнь. Но я заплачу. Я тебе заплачу. У меня припрятано. Тюбики. Десять тюбиков. И еще кое-что ценное. Андрюха, дружище. Договоримся, а?

Если бы не ценный урок, преподанный ему Олей, Андрей, возможно, соблазнился бы этими обещаниями, и дал бы Коле еще один шанс прикончить себя. Но наступать на одни и те же грабли дважды в этом месте было непозволительной роскошью. К тому же сейчас у Андрея не было ни колебаний, ни сомнений. Он был абсолютно спокоен, знал, что нужно сделать, и знал, что сделает это.

Копье вонзилось в Колину грудь в районе сердца, и Андрей, навалившись всем телом, протолкнул наконечник между ребер, вдавливая его до тех пор, пока он не уперся в пол. Коля хрипел и извивался, как пронзенный булавкой жук, но Андрей наблюдал за его агонией с полнейшим равнодушием, лишь внимательно следил за тем, чтобы умирающий не успел выкинуть какую-нибудь прощальную гадость, вроде удара ножом. Когда тело перестало дергаться, Андрей вырвал из него копье, отступил на три шага и сел на пол возле истерзанной пулями колонны.

Посидев немного, Андрей стащил штаны и осмотрел рану. Нитка, к счастью, не порвалась. Повторить процедуру зашивания самого себя у него, наверное, не хватило бы духу. Но из-под шва обильно сочилась кровь. Андрей перевязал ногу, затем осмотрел плечо, и, к огромному облегчению, выяснил, что Колина лопата оставила на коже длинную, но совсем неглубокую рану. Штопка здесь не требовалось. Эта царапина могла зажить и так. Если успеет до следующей схватки, или до того момента, когда какой-нибудь местный людоед подкрадется к нему и прорубит голову лопатой.

Андрей перевязал и руку, после чего, прикрыв глаза, привалился спиной к холодному телу колонны. Боль, голод, усталость – все это вместе словно вдавливало его в землю. Хотелось найти какую-нибудь уютную и безопасную норку, забиться в нее, отлежаться, отъесться, выспаться. От тусклого света грязных лампочек уже подташнивало. Он хотел увидеть настоящий солнечный свет, увидеть мир, к которому привык, в котором и должны жить люди. Потому что оставаться человеком в этом бетонном лабиринте было чудовищно трудно.

Андрей сам не заметил, как задремал, а когда проснулся, почувствовал себя немного лучше. Рана на ноге болела уже не так сильно и больше не кровоточила. Плечо почти не беспокоило. Испытывая голод, Андрей вытащил из Колиного рюкзака взятые в дорогу кусочки жареного мяса, и позавтракал. Затем долго пил воду, выхлебав не меньше литра. После этого наполнил обе баклажки, свою и Колину, которая тоже теперь перешла в его пользование.

Бывший хозяин тары продолжал лежать там же, где его оставил Андрей – на бетонном полу в луже крови. Обыскав тело, Андрей забрал огниво, нож и кое-какую мелочь, на первый взгляд не нужную, но способную пригодиться в будущем. Затем вытряхнул Колин мешок и изучил его содержимое. Основную часть сокровищ покойного составляли какие-то тряпки, которые Коля таскал с собой по загадочным причинам – точно такого же тряпья под ногами валялось великое множество. Из ценного нашлась проволока, целых три мотка, немного веревки, а еще иголка. Коля проявил чудеса изобретательности, умудрившись изготовить ее из гвоздя. Шить ей было не слишком удобно, но можно. Где взять нитки, Андрей уже знал – их можно было выплетать из обрывков ткани. Из тех же обрывков ему предстояло сшить себе новую одежду, поскольку его собственный наряд давно превратился в живописную коллекцию дырок разных форм и размеров.

Поскольку Колин мешок был гораздо лучше, Андрей решил позаимствовать его, а свой, подумав, выбросил, поскольку ему и так предстояло тащить немалый груз – две бутылки воды, проволоку, две лопаты и трофейный нож. На Колину одежду Андрей не покусился. Сшита она была из тех же лоскутов, но настолько мала, что проще было изготовить новую, чем перешивать эту.

Подумав немного, Андрей вытащил труп из помещения и отволок его подальше, бросив в одной из комнат. Возможно, ему еще неоднократно придется возвращаться сюда за водой, так что разлагающемуся телу тут делать нечего.

Неизбежно возникла идея пустить Колю на корм, но Андрей еще не одичал до такой степени, чтобы спокойно заниматься разделкой трупа. Пока не одичал. Но и до этого, вероятно, недалеко. Жареную на костре человечину он уже потреблял без каких-либо душевных страданий, пусть она и была приготовлена не им. А отсюда один шаг до полноценного охотника-каннибала.

Собрав все добро, взвалив рюкзак на спину и взяв в руку копье, Андрей внезапно осознал, что понятия не имеет, куда теперь идти. Во всех возможных направлениях его поджидала смерть. Он мог бы остаться на месте, на облюбованных Колей этажах, устроив себе тщательно замаскированное логово. Здесь есть вода, что уже большой плюс. А кормиться можно охотой на случайных прохожих. Чем не жизнь? Конечно, так он никогда не выберется из лабиринта, и, скорее всего, очень скоро сойдет с ума. Но ведь разве не в природе человека приспосабливаться к любым, даже самым чудовищным, условиям существования? Он тоже приспособится. Привыкнет. Смирится. А там, чего доброго, начет получать удовольствие.

От подобных мыслей Андрея передернуло. Обживаться в этом аду он точно не собирался, и готов был скорее рискнуть жизнью, чем уподобиться Коле и прочим старожилам, которые вполне освоились, и перестали видеть что-то плохое в подобном существовании. Другое дело, что подниматься на этажи, где орудует Племя, было страшно до чертиков. К тому же Андрея посетила вполне дельная мысль – выход ведь может быть не только наверху. Кто знает, куда ведут затопленные тоннели? Теперь, когда у него есть источник огня, он вполне может спуститься вниз и заняться их изучением. Это, конечно, рискованно и долго, ему нужно будет чем-то питаться. Но есть и плюс – в тоннелях относительно безопасно. А что касается пропитания…. Видел же он мертвую крысу. Не может такого быть, чтобы у этой крысы не осталось живых родственников.

Глава 11

Спускался он медленно, тщательно обследуя этажи. Андрей точно не помнил, где именно он повстречался с Кабаном и Лосем, так что не ленился проявлять излишнюю осторожность и старался сильно не шуметь. Он, впрочем, подозревал, что лабиринт огромен, и лестниц здесь гораздо больше, чем одна. Шанс нос к носу столкнуться с двумя матерыми людоедами был невелик, но Андрей предпочитал не рисковать. Он сможет справиться с одним противником. Но с двумя – без шансов.

Повышенная бдительность принесла свои плоды. Только благодаря ей Андрей избежал ловушки. Та оказалась незамысловатой – обычная дощечка, вероятно от поддона, с часто набитыми в нее гвоздями. Чья-то заботливая рука положила эту дощечку прямо посреди очередного коридора, после чего небрежно присыпала сверху газетами. Та же, вероятно, рука выкрутила лампочку неподалеку от ловушки, чтобы увеличить шансы на охотничий успех. Не находилось Андрей в состоянии постоянного ожидания подвоха, он бы мог запросто наступить на ворох газет. Гвозди торчали примерно сантиметра на четыре, они были толстые и острые. Очень острые. Их заточили нарочно. Пропороть подошву, даже очень прочную, для них пара пустяков. Конечно, такая ловушка не убьет свою жертву, и даже не обездвижит ее. Но далеко ли сумеет убежать человек с продырявленной в десяти местах ступней? А если и убежит, то оставит за собой вполне отчетливый кровавый след.

– Вот суки! – проворчал Андрей, разглядывая дощечку.

После чего вернул ловушку на место и засыпал ее газетами. Незачем было сообщать о том, что он побывал здесь. Конечно, ловушка вполне могла принадлежать ныне покойному Коле, но Андрей решил не рисковать.

Дальше он двигался уже не просто с осторожностью, а в состоянии настоящей паранойи. Переворачивал каждый газетный листок и каждую тряпицу, даже те, под которыми уж точно не могло скрываться ничего опасного. Осматривал потолок – мало ли. Если в комнате не горел свет, то не входил туда без особой надобности.

Ничего ценного за время поисков ему не попалось, и Андрей уже начал жалеть, что попусту потратил столько времени. Он решил для себя, что осмотрит еще один этаж, после чего направится прямиком вниз, к затопленным тоннелям, где займется поиском выхода и охотой на крыс.

Следующий этаж с первых шагов показался таким безнадежным, что Андрей едва не повернул обратно на лестницу. Немалого труда стоило заставить себя пройтись по коридорам и обследовать комнаты. В них было пусто. Андрей прошел дальше, ножом оставляя на стенах коридоров небольшие, едвазаметные, отметины, которые привели бы его обратно в том случае, если он сумеет заблудиться. Но после восьмого или девятого коридора стало ясно, что ловить тут нечего и нужно возвращаться.

Прежде чем пуститься в обратный путь, Андрей зашел в одну из комнат, обследовал ее на предмет ловушек, затем разбил копьем лампочку и уселся на пол. Сделав несколько глотков из баклажки, Андрей осознал, что зверски голоден. Его организм давно израсходовал энергию, полученную от нескольких кусочков мяса, и теперь всеми возможными способами сигнализировал о необходимости плотного перекуса. Слушая недовольное урчание пустого живота, который за минувшие сутки заметно сблизился с позвоночником, Андрей лишь тоскливо вздохнул. Он и без всех этих сигналов понимал, что столь нерегулярное питание не приведет ни к чему хорошему. Наверное, нужно было окончательно плюнуть на остатки цивилизованности, и разделать Колю. Возможно, он еще очень сильно пожалеет о том, что не сделал этого.

Отдохнув, Андрей уже собрался возвращаться на лестницу, как вдруг услышал приближающиеся человеческие голоса. Кто-то двигался по коридору в его направлении. Притом этих неизвестных было, как минимум, двое, и они не пытались скрыть своего присутствия – орали в полную силу луженых глоток. А когда Андрей узнал эти голоса, то почувствовал очень неприятную тяжесть в пустом животе и ощутил дрожь в коленках. Вне всяких сомнений, это были виденные им ранее Кабан и Лось.

Он быстро спрятался за распахнутой дверью, радуясь тому, что догадался разбить в комнате лампочку. Если сильно повезет, людоеды просто пройдут мимо. Да и не было похоже на то, что они обшаривали местность. Судя по топоту и быстро приближающимся голосам, оба деятеля со звериными прозвищами и звериным же образом жизни куда-то сильно торопились.

Когда они вошли в облюбованный Андреем коридор, от их криков задрожали стены. Парочка каннибалов, похоже, редко выходила из состояния перманентной ссоры. Вот и в этот раз они что-то не поделили. Андрей прижался спиной к бетонной стене, и стиснул пальцы на древке копья. Людоеды поравнялись с его комнатой, и вдруг остановились. У Андрея сердце ушло в пятки. Он лихорадочно пытался понять, мог ли как-нибудь выдать свое присутствие. Шуметь не шумел, огня не разводил, следы на устланном газетами и тряпками полу не остаются. В чем же дело?

– Погоди, – сказал Кабан. – Клади ее на пол. Мне отлить надо.

– Давай только не в коридоре, – попросил Лось.

– О, интеллигент, тоже мне, – засмеялся Кабан. – Ладно уж.

После чего вошел в комнату, где затаился Андрей.

Такого страха он прежде не испытывал никогда. Наблюдая за тем, как Кабан входит, поворачивается к нему спиной, спускает штаны и начинает мочиться на стену, Андрей не просто перестал дышать, он, как ему показалось, даже остановил биение собственного сердца. В комнате было довольно темно, но все же кое-какой свет проникал в нее из коридора. Стоило Кабану повернуться в его сторону лицом, как затаившийся мясной набор тотчас же будет обнаружен. В голове вспыхнула мысль ударить сейчас, пока Кабан повернут к нему свой широкой спиной, но сковавший тело страх не позволил даже шевельнуться. Здоровяк, меж тем, сделал свое дело, подтянул штаны, и, не поднимая взгляда, вышел из комнаты. Андрей беззвучно выдохнул, чувствуя, как обильно выступивший пот стекает по телу в сторону ботинок. Наверняка его наберется не меньше литра.

– С облегчением, – поздравил соратника Лось.

– Ай, спасибо, – блеснул учтивостью тот. – Ну, взяли. Нечего ужин по полу валять….

Тут он весело заметил:

– Э, глянь-ка, уже очухалась.

– Дай ты ей еще раз по башке, – попросил Лось, – а то опять кусаться начнет.

– Хватит, – осадил его приятель. – Еще прибить осталось раньше срока.

– Она мне чуть палец не отгрызла.

– Палец, это не беда, у тебя их много, – заржал Кабан. – Ты другое береги.

В этот момент Андрей расслышал вначале бессвязное бормотание, а затем вполне осмысленный поток ругательств. Голос был женский, и очень даже хорошо знакомый.

– Ну, завела шарманку, – ворчливо заметил Лось.

Оля не скупилась на крепкие выражения, хотя в ее голосе гнева было значительно меньше, нежели страха. Своих обидчиков она крыла яростно, но в то же время как-то обреченно. Андрей затруднялся сказать, как бы он вел себя на месте пленницы. Скорее всего, помалкивал бы в тряпочку и умирал от ужаса, прекрасно осознавая, что очень скоро им закусят как каким-нибудь гамбургером. А может быть и вовсе просил бы пощады, рыдал бы, умолял, давил на жалость, даже понимая, что это напрасный труд.

– Злюка, кончай ругаться, – приказал Кабан, и, судя по звуку, ударил Олю ногой. – Хочешь аппетит нам испортить? Совсем еда пошла невоспитанная.

– Еды с нее… кожа да кости, – заметил Лось.

– Ну, можешь не есть, – не стал настаивать Кабан. – Мне больше достанется.

– Да не, я буду. Буду!

– То-то же. Ну, взяли…. Ай!

Послышался звук удара, Оля громко вскрикнула от боли.

– Еще раз попробуешь укусить, выбью зубы, – спокойным голосом предупредил Кабан. – А заодно и глаза выдавлю. Они тебе теперь ни к чему.

Судя по всему, прозвучавшая угроза возымела результат, и Оля больше не попыталась пусть в ход зубы. Людоеды подняли ее, и понесли дальше. На ходу они весело обсуждали скорую трапезу, и спорили, каким именно блюдом себя побаловать. Настроение у обоих было превосходным настолько, что они временно прекратили собачиться и прямо-таки источали взаимную любовь.

Андрей остался стоять за дверью, лихорадочно соображая, как ему поступить: пойти своей дорогой, что было наиболее разумно, или попытаться с огромным риском для жизни спасти Олю. Ту самую Олю, которая не больно-то заслуживала спасения. В самом деле, он не видел от этой барышни ничего хорошего. Она обокрала его, лишив драгоценной зажигалки. И едва не проломила голову доской. А ведь тот ее удар мог оказаться и смертельным. Вряд ли Оля рассчитывала силы, когда наносила его. К тому же не было никакой гарантии, что в благодарность за героизм он не получит от нее еще один удар по затылку. Но это при условии, что его героизм увенчается успехом. В противном же случае Кабан и Лось получат два мясных набора, вместо одного.

Принять решение следовало немедленно, пока людоеды не скрылись в лабиринте. Андрей мысленно обозвал себя ослом, затем выскользнул в коридор и направился следом за плотоядной парочкой. Похоже, он еще не успел адаптироваться окончательно, и продолжал считать, что люди, в принципе, должны помогать друг другу. Правда, никто не руководствовался этим принципом и там, снаружи, а уж тут-то и подавно. Но Андрей все равно не повернул назад.

Глава 12

Следовать за людоедами оказалось нетрудно. Те продолжали громко переговариваться, периодически разражаясь хриплым смехом. Они явно никого здесь не опасались. Трудно было сказать, в чем крылась причина такого бесстрашия: то ли они были уверены, что легко справятся с любым одиночкой, то ли просто считали себя хозяевами этой территории, куда никто и никогда не сунется по доброй воле. А если и сунется, то ему одна дорога – на вертел.

Двигались каннибалы не слишком быстро, часто устаивая непродолжительные остановки. Андрею хватало времени, чтобы не отставать от них и успевать оставлять ножом метки на стенах коридоров. Делал он это на тот случай, если вдруг придется очень быстро убегать. Отметки позволят ему сориентироваться в лабиринте, и случайно не загнать себя в тупик.

Он не забывал внимательно посматривать под ноги, опасаясь возможных ловушек. И не зря. Ему попалась еще одна дощечка с гвоздями, которую, вне всяких сомнений, оставили здесь именно Кабан с Лосем. Андрей осмотрел стены вокруг ловушки, затем поднял взгляд вверх. С правой стороны, на потолке, возле самой стены, он заметил небольшой, но хорошо различимый знак – криво выцарапанный крестик. Едва ли это было простое совпадение. Людоеды помечали места с ловушками, чтобы случайно не влететь в них самим. Андрей укорил себя за то, что не осмотрел коридор в районе первой ловушки. Если бы и там, на потолке, оказался крестик, он бы точно знал, что его предположение верно.

За очередной дверью раскинулся огромный темный зал с бетонными колоннами, внешне напоминающий подземную парковку. Андрей вспомнил, что ему уже доводилось бывать здесь. Тут он впервые имел счастье воочию наблюдать Кабана и Лося.

Удаляющиеся голоса людоедов доносились из глубины зала. Лампочек здесь горело всего штуки три, что одновременно являлось и плюсом, и минусом: легко было спрятаться самому, но легко и не заметить затаившегося убийцу. Андрей решил не рисковать и немного выждать. Оля Олей, но он точно не собирался бездумно жертвовать собой ради этой воровки.

Лишь когда голоса почти стихли, Андрей проник в зал. Двигаясь, он старался держаться темных участков, чтобы не быть замеченным издалека. Но и у этой тактики оказались и свои минусы. Кое-где в зале из пола торчала железная арматура, и на один такой прут метровой высоты он и налетел сослепу, да еще и приложился раненой ногой. От резкой жгучей боли перед глазами пошли красные круги. Чтобы не заорать во все горло, Андрей впился зубами в древко копья, и стоял так до тех пор, пока боль не отступила.

– Доконает меня эта нога, – прошептал Андрей, чувствуя струящиеся по щекам слезы.

Он прислушался к наступившей тишине. Голоса людоедов больше не звучали, и это было плохо. Похоже, они успели покинуть зал. Но было неясно, где именно они сделали это.

На поиски выхода ушло немало времени. И чем больше его тукало впустую, тем ниже становился шанс на успешное завершение затеянного спасения. С каждой секундой Андрей все отчетливее понимал, что если логово людоедов находится не где-то поблизости, он, скорее всего, никогда сумеет его отыскать. К тому же, как назло, в дальнем от лифта участке зала не горела ни одна лампочка, и приходилось либо довольствоваться проникающим сюда скупым светом, либо вслепую шарить руками. Вновь и вновь выставляя перед собой ладонь, Андрей боялся наткнуться ей на тело затаившегося людоеда, уже занесшего для удара лопату.

Нервы были взведены до предела. А потому, когда его рука нащупала вместо гладкой стены неровный край пролома, Андрей едва не закричал от неожиданности.

Ощупав его, Андрей выяснил, что пролом довольно широк. Он вел куда-то в неведомую и потенциально опасную тьму. Не было никакой уверенности, что людоеды ушли именно этим путем, но Андрей решил рискнуть. Было страшновато соваться в этот черный тоннель вслепую, и факел мог бы решить эту проблему. Но его изготовление требовало времени. К тому же, Андрей не успел освоиться с трофейным огнивом. А еще свет и дым факела могли выдать его присутствие, чего точно следовало избегать.

Андрей решил пройти по тоннелю на ощупь. Совсем немного. И если вскоре впереди не забрезжит свет, то он просто плюнет на Олю, вернется обратно и займется своими делами.

Пробирался он очень медленно, не отрывая ладони от стены и прощупывая пол под ногами перед каждым следующим шагом. Метра через четыре тоннель повернул под прямым углом, затем сделал еще один поворот в обратном направлении. И после этого Андрей увидел впереди знакомый желтоватый свет здешних лампочек.

Через несколько шагов он выбрался в коридор. Тот, как и положено, имел по двери в торцах, но одна из них была полностью завалена кусками бетона. Судя по всему, это был тот самый бетон, что остался после пробития тоннеля в толще стены. Кто, как и зачем проделал это, Андрей не понимал. Прорубить в монолитном бетоне почти десятиметровый тоннель – это не шутка. Если работать ручным инструментом, то это месяцы, если не годы тяжелого труда. Притом труда бессмысленного.

Единственная доступная дверь привела Андрея в следующий, хорошо освещенный, коридор. Едва ступив в него, он почувствовал трупный запах, чья концентрация усиливалась с каждым шагом. Еще в коридоре мощно воняло испражнениями, и когда Андрей заглянул в одну из комнат, он понял почему. Похоже, кто-то использовал это место в качестве туалета, притом довольно долго и весьма интенсивно. Оставив загаженную комнату, Андрей осторожно заглянул в следующее помещение. И тут же понял, что горы дерьма не самый худший из возможных вариантов.

В следующей комнате были кости. Человеческие. Ну а чьи бы еще? Очень много костей. На некоторых темнели гниющие куски мяса, которые и производили ни с чем несравнимый запах смерти. Андрей пробежался глазами по черепам, насчитав пятнадцать штук. Но это были лишь те, что лежали на поверхности кучи. Судя по размерам, на ее возведение ушло куда больше людей.

Будь это его первый день пребывания в лабиринте, он едва ли сумел бы сохранить хоть какое-то подобие хладнокровия. Скорее всего, выплеснул бы через рот содержимое желудка, заорал во всю глотку, и помчался бы подальше от этого места, на ходу подвывая от ужаса. Но недолгое время, проведенное в этом бесконечно огромном подземелье, определенным образом закалило его. Он уже успел досыта насмотреться на трупы. Даже сам поучаствовал в их производстве. Что уж там, и человечину отведал. После всего пережитого огромная куча людских останков производила сильное впечатление, но не более. За считанные сутки в нем произошли большие перемены, чем происходят с человеком за годы и даже десятилетия однообразно и безопасной жизни. Андрей осознавал, что и прочие обитатели лабиринта, в том числе Кабан и Лось, до попадания сюда отнюдь не являлись кончеными извергами. Жили как все. Детишек, должно быть, имели, на работу ходили. Футбол, пивко, в выходные на дачу. А если бы кто-то сказал им, что однажды они будут охотиться на людей, рассмеялись бы и покрутили пальцем у виска.

Много ли понадобилось времени, чтобы отсутствие сдерживающих факторов и чувство голода превратили их в монстров? Думать об этом было страшно. Но куда больший страх рождало осознание неизбежности подобной метаморфозы для всех обитателей лабиринта. Для всех, включая себя самого. Далек ли тот день, когда он хладнокровно зарубит лопатой первого встречного, возможно, только что очнувшегося в этом месте и страшно напуганного новичка, без тени эмоций разделает, зажарит, съест, и воспримет все это как должное? И когда этот день наступит, будет ли в нем еще теплиться желание покинуть проклятый лабиринт? А вдруг нет? Вдруг свыкнется, смирится, и начнет считать этот кошмар нормой?

Вслед за этим в голове оформилась мысль, которую Андрей упорно гнал от себя все время пребывания в лабиринте: что, если никакого выхода нет? Ни внизу, ни вверху. Нигде. Что, если это гигантское бетонное нечто создавалось с тем расчетом, чтобы никто, попавший сюда, не сумел выбраться наружу? В этом случае он проведет в лабиринте всю оставшуюся жизнь, и едва ли она окажется долгой и счастливой. Эх, знать бы точно. Стань ему известно наверняка, что выхода нет, он скорее рискнул бы пойти в показанную Колей пещеру, чем сколько-то месяцев или лет скитаться по этим коридорам и жрать человечину.

Но Андрей не хотел в это верить. Не хотел верить, что выход отсутствует. Этого просто не могло быть. Ведь каким-то образом его поместили сюда. И его, и всех остальных. И произошло это не одномоментно. А коль скоро существует вход, существует и выход. Нужно только найти его. И не околеть в процессе поиска, что тоже немаловажно.

В прочих комнатах было либо нагажено так, что шагу негде ступить, либо зловонными кучами темнело какое-то грязное тряпье, прикасаться к которому не хотелось. Андрей сообразил, что данный коридор людоеды используют в качестве мусорной свалки и туалета. Вряд ли они стали бы таскать свои кухонные отходы и бегать по нужде слишком далеко от дома. Следовательно, их логово находилось где-то поблизости.

Что ж, одно дело он сделал – выследил плотоядную парочку. И это была самая легкая часть всей затеи. Теперь предстояло спасти Олю, в процессе чего ему так или иначе придется столкнуться с людоедами. Точнее даже не столкнуться, а сразиться. Но Андрей не имел ни малейшего представления, как все это провернуть. У него не было опыта подобного рода операций, если не считать опытом просмотренных фильмов со схожими ситуациями. Но фильм это фильм. В фильме пули старательно облетают главного героя, его не задевают осколки, не берет радиация. А редкие ранения заживают в следующем же кадре.

В жизни все было устроено по-другому. Вот, чиркнули ножичком по ноге, и вроде бы царапина, а он уже измучился с этой царапиной. Не говоря уже о том, сколько крови из нее вытекло! И порез на руке тоже не дает забыть о себе, хотя он-то царапина и есть.

Андрей тупо застыл посреди коридора, пытаясь родить хоть какой-нибудь план. Открыто лезть в людоедское логово – верная смерть. Кабан и Лось не дети. И даже не добропорядочны граждане. Это набившие руку убийцы. На их совести десятки, если не сотни отнятых жизней. Будь они глупы или слабы, то не прожили бы здесь так долго. Что он может противопоставить им в открытом бою? Да ничего.

Все еще можно было плюнуть на эту затею, и уйти. Но Андрей чувствовал, что не простит себе, если не попытается спасти Олю. Та, конечно, зараза. Но эта девушка была самой адекватной из всех, кого он встретил в лабиринте. По крайней мере, она не убила его, хотя имела такую возможность. И потом, Оля по-прежнему была должна ему пять тюбиков паштета и нож, а так же все его добро, подло ею изъятое.

В итоге на ум ему пришел лишь один план, не слишком удачный, но и не отдающий откровенным суицидом. Андрей решил затаиться в коридоре, и ждать. Раз людоеды бегают сюда по нужде, рано или поздно кто-то из них явится. Если удастся убить его без шума, то с оставшимся вторым будет сильно проще. И хорошо бы прикончить первым Кабана, притом сделать это в тот момент, когда он будет максимально беспомощен. Например, когда людоед присядет со спущенными штанами и полностью отдастся процессу дефекации. Потому что сходиться с этим громилой в честном бою Андрею было откровенно страшно. Он отлично понимал, что в этом случае шансов на победу у него будет с гулькин нос.

А еще он помнил, что у людоедов есть луки, и они наверняка отлично ими владеют. Поэтому тактику внезапного нападения следовало избрать в отношении обоих врагов.

В теории, как обычно, все выходило складно. Но Андрей не питал никаких иллюзий. Он прекрасно понимал, что ему не удастся легко расправиться с двумя опытными людоедами даже при очень большом везении. И у него был еще один повод для беспокойства. Олю могли зарезать и разделать прежде, чем он дождется в засаде свою первую жертву. И в этом случае все его старания окажутся напрасными.

Но здесь от него уже ничего не зависело. Он не собирался ударяться в самоубийственный героизм ради какой-то малознакомой девчонки. Выживет Оля – отлично. Убьют ее – что ж, не судьба. В любом случае гибель парочки людоедов пойдет ему на пользу. После их смерти на нижних этажах станет значительно безопаснее.

Выбрав наименее загаженную комнату, Андрей присел за дверью, и стал ждать. Затея нравилась ему все меньше. Периодически возникало желание уйти по-тихому, пока не поздно.

Как назло, и в самом коридоре, и в комнатах, горели все лампочки до одной. Людоеды, вероятно, следили за этим и меняли перегоревшие. Так что затаиться в темноте, или использовать ее как прикрытие, чтобы незаметно подкрасться к жертве, он не мог. Он, конечно, мог бы разбить лампочки. Но это тотчас же выдаст его. Как ни прискорбно, но действовать предстояло в тех условиях, какие имелись. Что-то изменить он был не в силах. Возникшую идею об установке ловушки он тоже отбросил. Ему требовалось не покалечить одного из людоедов, а убить. И сделать это максимально тихо и быстро, так, чтобы тот не успел предупредить своего приятеля. Не должно прозвучать никаких болезненных криков и воззваний о помощи. Требуется один удар, внезапный и смертельный. Андрей был уверен в том, что его рука не дрогнет, он уже успел ее набить. Но вот сложится ли все в его пользу?

Время тянулось медленно, но ничего не происходило. Андрей не мог сказать, как долго он просидел здесь. Самому ему казалось, что не меньше двух часов, но это ощущение могло быть обманчивым.

Страх постепенно притупился. Вброшенная в кровь доза адреналина перегорела вхолостую, и теперь Андрею просто хотелось, чтобы произошло уже хоть что-нибудь, лишь бы скорее. В какой-то момент желание встать и уйти охватило его настолько, что он поднялся на ноги и осторожно выглянул в коридор. В этот момент дверь, ведущая в людоедское логово, начала открываться.

Андрей тут же юркнул обратно в комнату. Из коридора донеслись шаркающие шаги. Следом грохнула железом закрывшаяся дверь. Человек, Лось или Кабан, сделал несколько шагов, остановился и мощно высморкался, издав такой жуткий звук, что Андрей едва не вскрикнул от неожиданности.

Будь у него больше опыта в делах подобного рода, Андрей сообразил бы загодя, что прятаться в наиболее чистой комнате не самый лучший вариант, и что гораздо предпочтительнее было выбрать помещение с наименьшей концентрацией смрада. Потому что людоеды тоже люди, и тоже не любят скверных запахов. Вот и Лось их не любил. Поэтому и выбрал для отправления нужды наименее загаженную комнатушку.

Зря Андрей считал, что за несколько проведенных в лабиринте дней и спустя несколько совершенных им убийств он превратился в хладнокровного головореза. Как только дошло до дела, он повел себя удивительно глупо. Все, что требовалось, это просто вонзить копье в спину Лося, который застыл перед ним посреди комнаты, выбирая место для посадки. Но Андрей поступил иначе. Он зачем-то набросился на людоеда, захватил рукой его шею, и принялся душить.

Лось был ниже Андрея на голову, и старше раза в два. Но он с такой яростью боролся за свою жизнь, что едва не сбрасывал с себя более тяжелого и сильного убийцу. Андрей ни на секунду не ослаблял хватки, не позволяя Лосю издать ни единого звука. Тот ворочался под ним, дергался, хрипел, успел вымазаться в фекалиях сам, и выпачкать Андрея, но подыхать упорно не желал. Затем, словно опомнившись, потянулся рукой к ножу на поясе. Андрей отследил это движение, и резко крутанул голову людоеда вбок. Затем еще раз. И еще.

При третьем рывке донесся хруст, и Лось мгновенно обмяк, прекратив всякую борьбу. Андрей, для верности, дернул его голову еще дважды, но этого уже не требовалось. Лось был мертв. Выпустив его голову, Андрей с трудом поднялся на ноги и едва не охнул от боли – короткая, но напряженная, схватка опять разбередила его рану. Штанина намокла от крови, но заниматься перевязкой было некогда. Теперь следовало действовать быстро. Скоро Кабан встревожится долгим отсутствием своего приятеля и, возможно, пойдет его искать.

Трясущейся рукой Андрей подобрал копье и вышел в коридор.

Он потянул на себя железную дверь, из которой минуту назад вышел Лось. За ней протянулся абсолютно типичный и пустой коридор. В комнатах царил обычный мусор, газеты да тряпки, но не было ни костей, ни испражнений. Судя по всему, это был своеобразный тамбур, которым людоеды отгородились от ими же произведенного смрада.

Андрей миновал его, достигнув следующей двери. Взялся за ручку и легонько дернул ее на себя. Дверь даже не шелохнулась. Андрей потянул сильнее, и опять безрезультатно. Дверь была запрета изнутри.

Людоеды оказались хитры. Они не пренебрегали мерами предосторожности. Судя по всему, Кабан, выпустив Лося по нужде, заперся внутри. И он, конечно же, не отопрет, если не постучать. Андрей ни на секунду не усомнился в том, что у каннибалов существует какая-то особая секретная последовательность стуков, позволяющая отличать своего от чужого. Он, естественно, этой последовательности не знал.

Чтобы не топтаться под дверью, которая в любой момент могла открыться и выпустить наружу крупного и сильного Кабана, справиться с которым лицом к лицу будет практически невозможно, Андрей зашел в ближайшую комнату и затаился у входа.

Времени прошло много, и Оля, скорее всего, была мертва. Но теперь он уже не мог просто отступить. Трудно было предположить, насколько теплые отношения царили в людоедском коллективе, но Андрей не сомневался в том, Кабан, вне всяких сомнений, попытается выследить и прикончить убийцу своего напарника. Если не из чувства мести, то ради собственной безопасности, чтобы не стать следующей жертвой. А лабиринт, во всяком случае, эти этажи, он знал гораздо лучше Андрея. И плюс к тому, имел богатый опыт выслеживания двуногой добычи. Уйти сейчас означало обречь себя на постоянный страх, постоянное ожидание нападения. Жизнь в этом месте и так была несладкой. Андрей отнюдь не хотел окончательно превращать ее в кромешный ад.

Начатое дело в любом случае требовалось закончить. Вот только как? Терпеливо ждать момента, когда Кабан соизволит высунуть нос из своего логова? Ждать, вероятно, не придется долго. С минуты на минуту он обеспокоится продолжительным отсутствием своего приятеля. Но ведь глупо рассчитывать, что на поиски пропавшего Лося он выступит с голыми руками и самоубийственной беспечностью. Заподозрив неладное, Кабан будет готов ко всему. Андрей сомневался, что сумел бы справиться с этим здоровяком даже будучи сытым, отдохнувшим и полностью здоровым. Теперь же, усталый, голодный и раненый, он станет легкой добычей для каннибала.

– Зачем я вообще в это ввязался? – запоздало пожалел Андрей. Все-таки прав был внутренний голос, советовавший плюнуть на Олю и пойти своей дорогой.

Он стоял и тупо ждал. Минуты утекали одна за другой, и Андрей вновь потерял им счет. Казалось, прошло уже немало времени. Кабану давно пора бы забеспокоиться о своем приятеле и выйти наружу. Но он предпочитал оставаться внутри.

Впрочем, вряд ли Кабан наплевал на своего коллегу. Скорее всего, людоед просто опасался подвоха, потому и не торопился покидать свое логово. Да и какая ему нужда лезть наружу с риском для жизни? В логове наверняка есть вода, да и с запасом пищи тоже все отлично. Как минимум целая Оля. Если людоед заподозрил неладное, ничто не помешает ему просидеть в своей крепости хоть сутки, хоть двое, хоть неделю, если потребуется. А вот Андрей точно не мог позволить себе столь продолжительную осаду.

Покинув комнату, Андрей быстро пересек коридор и вернулся на загаженную свалку. Взяв за ноги тело Лося, он волоком дотащил его до входа в людоедское логово и подпер трупом дверь. Кабана это, конечно, не остановит, но зато теперь он не сможет выскочить в коридор резко и внезапно. Прежде ему придется повозиться с тушей своего подельника.

– Была бы сварка, заварил бы дверь, – мечтательно произнес Андрей. – И пусть бы эта скотина там подохла.

Идея ему понравилась. Была лишь одна загвоздка – отсутствие сварочного аппарата. Вместо сварки можно было использовать куски бетона – если нагромоздить достаточно большой завал, Кабан не сумеет открыть дверь. Но таскать щебень в ладонях долго и утомительно, а ни тачки, ни даже ведра у него не было. Да и Кабан в любой момент мог отправиться на поиски пропавшего приятеля. Разве что попытаться поснимать двери с петель, и завалить выход ими?

Прислонив копье к стене, Андрей изучил деревянную дверь, ведущую в ближайшую комнату. Затем ухватился за нее, слегка приподнял, и легко отделил от рамы. Дверь оказалась тяжелой, Андрей с трудом дотащил ее до места. Затем, не давая себе передохнуть, взялся за следующую.

За первой дверью последовала вторая, за второй третья. Теперь можно было не беспокоиться о том, что Кабан внезапно выскочит из своего убежища. Он еще мог открыть дверь, но это отняло бы у него немало сил и времени. А вот если добавить еще три-четыре двери, тогда, скорее всего, людоед окажется навечно замурованным в своем логове.

Андрея охватила какая-то детская радость. Собственная затея привела его в восторг. Уморить людоеда голодом – шикарно! Правда, у него там припасен кое-кто на закуску, но Оля небольшая, и еды с нее немного. Вскоре закончатся и мясо, и вода, после чего Кабану придется несладко. Дней через двадцать можно вернуться и с наслаждением добить подыхающего от голода каннибала, а заодно и обчистить его логово. Андрей решил, что так он и поступит. Если, конечно, сам протянет эти двадцать дней.

Усилив баррикаду очередной дверью, Андрей остановился перевести дух и оценить результат своего труда. Фактически, дело было сделано. Сколь бы ни был силен Кабан, теперь ему дверь не открыть. Но Андрей решил действовать наверняка, и еще немного усилить баррикаду. Сразу же, после небольшого отдыха, который был необходим его измученному организму, как воздух. Времени теперь было вдоволь, а людоед оказался в ловушке. Андрею даже захотелось, чтобы Кабан прямо сейчас попытался вырваться наружу. Бился бы в неприступную дверь плечом, ругался, грозился в бессильной ярости. Вот был бы смех.

Присев возле стены, Андрей сделал пару глотков из бутылки. Вода тут же обострила и без того не дающее покоя чувство голода. Маленькая победа над бандой каннибалов нисколько не приближала его к решению главной проблемы. Он мог перебить на нижних этажах все живое, но сытость от этого не наступит. А бесконечно бродить по лабиринту в надежде на находку очередного контейнера не есть хороший план. В этом случае он навсегда окажется рабом этого места. Да и где гарантия, что ему повезет с контейнерами?

Была определенная надежда на крыс, теоритически населяющих нижний уровень. Но до них еще нужно было добраться, их еще требовалось как-то поймать, то есть преуспеть в деле, в котором у Андрея не было никакого опыта. А проклятый организм, тем временем, хотел кушать, и кушать регулярно.

Как ни поверни, но каннибализм, похоже, оставался единственным способом выживания в лабиринте. Андрей покосился на торчащую из-под баррикады ногу Лося, и невольно сглотнул порцию голодной слюны. Разумеется, он не такой, как эти два изверга. И уподобляться им он не собирается. Если ему и придется питаться человечиной, то исключительно в силу крайней необходимости. Просто потому, что нет иного выбора.

Тут Андрей подумал о том, что парочка людоедов тоже перешла на мясную диету не от хорошей жизни. И решение это едва ли далось им легко. Будь у них в достатке тюбиков, они бы кушали паштет и не охотились на людей.

Андрей вспомнил Колину гипотезу о том, что неведомые строители лабиринта стравливают узников, нарочно создавая нехватку продовольствия. На первый взгляд, в этом не было особого смысла. Неужели все это колоссальное подземное сооружение возвели только с одной целью – понаблюдать за тем, как кучка озверевших от голода людей будет пожирать друг друга? В данном случае удовольствие от зрелища явно не стоило затрат. Да и как вообще можно было построить все это в абсолютной тайне, ведь размеры лабиринта поражали воображение. Оля сообщала, что находила на стенах очень старые надписи. То есть, получается, построили все это давно. Но как давно? И для чего? Лабиринт не был похож ни на бункер, ни на секретный подземный завод, ни на что-либо в этом же духе. Он напоминал то, чем и являлся – гигантский бетонный лабиринт.

Сооружение явно не предназначалось для проживания. Кроме торчащей из разрушенной стены трубы с сочащейся из нее водой, Андрей не видел здесь никаких коммуникаций. Не было ни водопровода, ни канализации. Система отопления тоже, вроде бы, отсутствовала, но при этом в лабиринте царила довольно комфортная температура.

Андрей поморщился, как от зубной боли. Назначение лабиринта явно не та загадка, над которой ему следует биться в настоящий момент. Важен лишь один вопрос – как отсюда выбраться? Он, правда, неизбежно тянул за собой другие, не менее важные. Например, чем ему питаться? И как самому не пойти на корм людоедам? И позволят ли создатели лабиринта покинуть его, даже если удастся отыскать выход?

А вдруг это какая-то игра? Вдруг ее цель как раз и состоит в том, чтобы выбраться живым, не сойдя с ума и не деградировав в неандертальца? Может быть, по итогу еще и приз дадут?

Андрей едва не рассмеялся над этим предположением. Даже откровенно бредовая версия с похищением не существующими в природе инопланетянами звучала убедительнее. Нет, это что угодно, но точно не игра. Хотя бы потому, что в любой игре существуют цель и правила, незнание которых лишает всю затею смысла. Здесь же людей просто бросают в лабиринт и забывают о них, предоставляя полную свободу действий. Эксперимент – возможно, хотя и в это тоже не верится. Но точно не игра.

– Игра или нет, – произнес Андрей, поднимаясь на ноги, – а шевелиться нужно. Мрут тут по-настоящему, вот что главное.

Сняв с петель следующую дверь, он волоком потащил ее к завалу. Установил на баррикаду, обернулся, и вдруг увидел, как в противоположном конце коридора медленно и беззвучно открывается дверь. Грешить на сквозняки не приходилось – их в лабиринте не было нигде. Андрей метнулся к своему копью, в этот момент мимо его правого уха со свистом пронеслась стрела. Она с сухим стуком вонзилась в только что притащенную им дверь.

Подняв взгляд, Андрей обмер – в дальнем конце коридора стоял Кабан, и без суеты тащил из самодельного колчана новую стрелу.

Судя по всему, нехватка питания отрицательно сказалась на его умственных способностях. В противном случае он сообразил бы, что у людоедов, не первый день проживающих в этом логове, наверняка имеется запасной выход, предусмотренный как раз на подобный случай. Он просто обязан был подумать об этом и принять меры. К примеру, подпереть чем-нибудь и второй вход в коридор, дабы никто не смог ворваться в него так внезапно.

Андрей успел схватить копье и юркнуть в комнату с костями прежде, чем следующая стрела вонзилась в дверную раму в сантиметре от его руки. В коридоре послышались тяжелые шаги, вначале быстрые, затем более осторожные. Заскрипела взводимая тетива. Андрей затравлено огляделся по сторонам. Бежать было некуда, а спрятаться негде. Единственный выход из коридора преграждал людоед.

В отчаянии он схватил из кучи ближайший череп и швырнул его в коридор. Выстрел последовал незамедлительно. Понимая, что повторно этот номер не пройдет, Андрей, не мешкая, бросился в бой.

Спасло его лишь то, что Кабан находился слишком близко к двери, и не успел повторно взвести лук. Андрей ударил копьем так быстро и сильно, как только мог, но проклятый Кабан обладал не только выдающимися габаритами, но и завидным проворством. Он успел отпрыгнуть назад, и острый наконечник лишь слегка кольнул его в живот, а может и вовсе не достал до плоти, ограничившись сотворением дырки в лоскутных лохмотьях.

Рана на ноге тут же дала о себе знать, но Андрей, стиснув зубы, бросился вперед и совершил еще один выпад. В этот раз Кабану повезло меньше, и копье пропороло ему бок. Но на лице людоеда не дрогнул ни один мускул. Он изо всех сил старался нарастить дистанцию, чтобы избавиться от лука и выхватить из-за пояса лопату. Не давая ему желанной передышки, Андрей нанес мнимый удар по ногам, а затем резко перенаправил копье в голову. Кабан проявил чудеса реакции, и вовремя уклонился. А когда Андрей попытался ткнуть его в живот, резко отбросил лук и вцепился огромной ладонью в древко копья возле самого его наконечника.

Андрей рванул копье на себя. Кабан без особых усилий удержал его на месте. Подняв взгляд, Андрей похолодел от ужаса. На свирепом лице людоеда расцвела торжествующая улыбка. От этой улыбочки у парня едва не подломились ноги. В самом деле, лучше бы Кабан скалил зубы и демонстрировал злобные гримасы, даже это было бы менее жутко.

Упершись ногами в пол, Андрей дернул копье на себя, затем еще раз, а потом, навалившись всем телом, резко толкнул его вперед. Кабан не успел среагировать, и стальной наконечник наполовину погрузился в его тело. Вот тут людоед уже не сумел сохранить хладнокровия. По коридору разнесся его рев, полный боли и ярости.

Дальнейшее Андрей помнил смутно. Продолжая реветь, Кабан сам вырвал копье из своего тела, отшвырнул его в сторону и набросился на обидчика с кулаками. От боли и ярости он озверел настолько, что забыл и о лопате и о ноже. Но и кулаки Кабана были отличным оружием.

Первый же удар, который Андрей частично смог заблокировать, опрокинул его на пол. Парень попытался немедленно вскочить, и в это момент раненая нога подвела его, исчерпав лимит прочности. Андрей охнул и осел, схватившись рукой за бедро. В тот же миг колено Кабана смело его, как тряпичную куклу и бросило на стену.

Затем были удары. Много-много очень сильных ударов. Андрей вроде бы даже пытался увертываться и закрываться от них, но получалось плохо и не всегда. Затем он почувствовал крепкие сильные пальцы на своей шее и понял, что его душат. Гаснущее сознание упорно цеплялось за мысль о ноже на поясе, но Андрей не мог вспомнить, как выхватил его из ножен и как нанес один единственный слабый удар, перебивший сонную артерию людоеда.

Он уже не почувствовал, как из раны на его лицо хлынул тугая струя крови. Не увидел, как Кабан, хрипя и захлебываясь, пытался зажать перебитую шею. Не узнал, что тот из последних сил тянулся за ножом, желая прикончить своего убийцу.

Ослабшие пальцы Кабана выронили едва подобранный самодельный нож. Людоед повалился на пол, растянувшись среди куч произведенных им фекалий и обглоданных им человеческих костей.

Глава 13

Такого отвратительного пробуждения у Андрея не случалось никогда.

Первым, что он почувствовал, была боль, притом не в каком-то конкретном участке тела, а повсеместная и всеобъемлющая. Он болел весь целиком, от пяток до ушей. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить события недавнего прошлого. Людоеды. Драка. Кабан со зверски перекошенной рожей, тянущий свои грязные пальцы к его горлу.

Осознание того удивительного факта, что он, по каким-то причинам, до сих пор жив, наполнило сердце Андрея восторгом. Радость была столь сильна, что позволила забыть о боли на целых полторы секунды. Но стоило ему попытаться поднять левую руку, чтобы стереть с лица какую-то облепившую его грязь, и восторг тотчас же сменился предсмертной агонией.

Не было ни сил, ни желания шевелиться. Выживание любой ценой являлось естественным явлением как в дикой, так и в человеческой природе, но Андрею начало казаться, что цена уж слишком высока, а жизнь, за которую он так яростно боролся, явно того не стоила. Он по-прежнему находился неизвестно где, в чертовом лабиринте, наполненном озверевшими людьми. И если прежде его донимала только порезанная нога, то теперь, судя по ощущениям, на теле не осталось живого места. Андрей чувствовал себя так, будто родился в год боксерской груши. Кабан славно потрудился над ним. Удивляло, впрочем, не паршивое самочувствие, а то, что людоед не довел до конца так лихо начатое дело. Неужели нарочно решил не убивать, чтобы мясо подольше оставалось свежим?

От этой мысли стало дурно. Андрей, собрав в кулак остатки сил, кое-как приподнял голову, и тут же увидел рядом со своим лицом грязные, сильно стоптанные подошвы сорок девятого с половиной размера. Затем приподнялся чуть выше, и рассмотрел растянувшегося на полу Кабана.

Крови было столько, будто где-то рядом взорвали донорский пункт. Андрей наконец-то осознал природу липкой грязи, покрывшей его лицо, руки, одежду, вообще всего, с головы до ног. Он не мог вспомнить, как и чем лишил Кабана жизни. Да и не так уж важно это было. Главное, что каннибал приказал долго жить. И один, и второй. Что, разумеется, не означало, что теперь можно расслабиться и перевести дух. Помимо ныне покойной парочки людоедов в лабиринте обитало множество других обитателей желающих подзакусить чужим мясцом. Андрей же сейчас находился в таком состоянии, что не сумел бы отбиться и от некрупной белочки, вздумай она отгрызть ему ляжку.

Когда в голове наступила относительная ясность, он попытался произвести ревизию травм. Ноги, кажется, существенно не пострадали, что уже радовало, потому что возможность передвигаться самостоятельно и желательно быстро являлась залогом выживания. Правая рука побаливала, а вот левая…. Едва взглянув на нее, Андрей с ужасом решил, что это перелом. Предплечье посинело и распухло. Двигать пальцами было очень больно, просто шевелить рукой тоже.

Еще как-то нехорошо побаливали ребра с правой стороны. Андрей смутно припомнил, как Кабан лупил его своими огромными сапогами. Большая часть ударов пришлась по спине, но там, кроме позвоночника, и ломаться было нечему.

Что же касалось возможных повреждений внутренних органов и внутренних же кровотечений, Андрей решил просто не париться на этот счет. Будь там что-то серьезное, он, скорее всего, никогда бы не очнулся. Но он еще жив. И незачем волноваться о том, на что он, в любом случае, не в силах повлиять. Вряд ли в ближайшее время ему повезет записаться на прием к врачу.

Осторожно ощупав пальцами опухшее лицо, Андрей выяснил, что досталось и ему. Во рту стало заметно просторнее – двух нижних резцов как небывало. Форма носа претерпела существенную деформацию с заметным уклоном влево. Но эти мелочи никак не тронули Андрея. Гораздо сильнее его беспокоила рука. Если кость действительно сломана, то это, без преувеличения, катастрофа. Ему и с двумя-то руками с большим трудом удавалось обиваться от врагов. А много ли он навоюет одной? Конечно, кости когда-нибудь срастутся. Если повезет – срастутся ровно. Но для заживления требуется покой. И еще один важный компонент, а именно – регулярное питание.

Андрей попытался припомнить, что он вообще знает о переломах. На ум пришла шина – Андрей очень смутно представлял себе, что это и как правильно ее следует накладывать. Но прежде, вроде бы, следовало вернуть кости в надлежащее положение, если они сместились в результате перелома.

Посмотрев на распухшее предплечье, Андрей выругался сквозь поредевшие зубы. Знал бы заранее, что пригодится в жизни, пошел бы в медицинский институт. И записался бы в секцию каратэ. А еще в секцию копейного и лопатного боя. Ну и курсы кройки и шитья не помешали бы. А если существует секция, где учат добывать огнь первобытными методами, туда, пожалуй, тоже стоило бы походить. Жаль, что еще не придумали секции, обучающей умению питаться одним воздухом.

Самочувствие располагало к постельному режиму, но Андрей заставил себя поняться на ноги. Голова тут же закружилась, к горлу рванулась тошнота. Пришлось опереться на стену и выждать какое-то время.

Опустив взгляд, Андрей увидел перед собой тело Кабана. Людоед был воистину огромен. В своей бесформенной одежде и с уродливо раскрашенной шрамами харей он напоминал какого-то сказочного тролля. Взгляд Андрея зацепился за рану на шее людоеда, и парень мысленно поздравил себя с очередной победой. Эта победа далась ему немалой ценой. Но все могло обернуться гораздо худшим образом. Например, Кабан мог одержать верх в бою, убить его и съесть.

Не без труда опустившись перед телом на колени, Андрей пошарил по карманам Кабана. В тех не было ничего, за исключением небольшого легкого предмета, изготовленногоиз пластика. Андрей глазам не поверил, увидев на ладони свою собственную зажигалку, ранее украденную у него Олей. Он нажал кнопку, и перед его глазами заплясало крошечное пламя. Андрей едва не прослезился от радости. Это было настоящее сокровище, утраченное и возвращенное. С взятым у Коли огнивом он так и не освоился. А теперь, когда левая рука временно вышла из строя, о нем можно было надолго забыть.

Посмотрев на свет, Андрей сквозь мутный корпус зажигалки разглядел плещущийся внутри газ. Осталось его меньше половины, но и этого не мало, если использовать с умом и экономией.

Еще одним ценным трофеем оказался лук Кабана, оставшийся валяться в коридоре. Сделанный из подручных материалов тот оказался очень тугим и явно мощным, при сравнительно небольшой длине плеч. Такой лук был в самый раз для узких коридоров лабиринта. Наверняка Кабан и Лось потратили немало времени, доводя технологию изготовления оружия до совершенства, и попутно решили немало технических задач. Сам Андрей, к примеру, не сумел бы сделать такой лук, даже если бы в его распоряжении оказались все необходимые материалы. У людоедов тоже, вероятно, получилось не сразу. Начали с кривых и примитивных изделий, которые посылали стрелу куда угодно, только не в цель, но не сдались, и довели дело до ума. И оно того стоило. Оружие дистанционного боя давало огромное преимущество. Опытный стрелок мог уложить троих или даже четверых недругов, прежде чем те добежали бы до него со своими лопатами и ножами. Лук сводил на нет и физическое превосходство противника. И позволял атаковать из засады, избегая прямого контакта.

Стрелы были деревянными, с тряпичным оперением. Наконечником служил косой срез, укрепленный обжигом на огне. С целью его утяжеления каннибалы аккуратно проковыривали с торца углубление, и помещали внутрь небольшие кусочки бетона. Стрелы получались неплохие, но практически одноразовые. У тех, которыми Кабан пытался прикончить Андрея, после попадания в деревянные поверхности, смяло наконечники. Их можно было заострить заново, но длина стрелы не предусматривала многократную заточку. Зато в человеческие тела, защищенные только слоем лохмотьев, эти стрелы должны были вонзаться за милую душу. Для того они и предназначались. Едва ли кто-то из обитателей лабиринта таскал с собой щит или разгуливал в тяжелых доспехах, а ткань, даже очень прочная, вроде кожи или джинсы, не смогла бы остановить такую стрелу.

Опробовать лук немедленно не удалось, поскольку для этого требовались две работоспособные руки. Андрей снял с Кабана колчан с восьмью стрелами, подобрал лук, и повесил его за спину. Тетива была сделана из прочной капроновой нити, так что можно было не опасаться, что она лопнет. В здоровую руку Андрей хотел взять успевшее полюбиться копье, но передумал, и вооружился лопатой. Ее штык он обмотал подобранным с пола тряпьем, после чего поджог получившийся факел.

Судя по тому, как быстро появился Кабан, второй вход в людоедское логово должен был располагаться где-то неподалеку. Через прорубленный в бетоне тоннель Андрей выбрался обратно на парковку, после чего двинулся вдоль стены, освещая путь факелом. Время от времени он наклонялся, подбирал с пола тряпье, и подкармливал им начинавший увядать огнь.

Только по счастливой случайности он не прошел мимо входа. Андрей высматривал его внизу, рассчитывая обнаружить что-то вроде норы, а тот оказался вентиляционной шахтой под самым потолком. Андрей, не сдерживаясь, громко выругался, и побрел обратно.

На то, чтобы притащить одну из дверей к входу в вентиляцию у него ушло не меньше часа. Все свое добро, кроме факела, он оставил возле трупа Кабана. Тащить дверь пришлось одной рукой, волоком, а второй кое-как удерживать факел. Грохот при этом производился страшный, его эхо раскатывалось по тонущим в тишине коридорам. Но Андрей плюнул на шум, понадеявшись на то, что два брата-людоеда перебили и распугали всех людей поблизости.

Затем последовало несколько мучительных попыток восхождения. Три из них завершились болезненными падениями. При последней жесткой посадке он ударился о стену левой рукой, и едва не лишился сознания от боли. Та была столь сильна, что Андрей, скорчившись на полу, орал до тех пор, пока не охрип и не закашлялся.

Только с четвертой попытки он сумел втиснуться в вентиляцию. Лопату бросил у входа, зажигалку зажал в кулаке правой руки и пополз в темноте по узкому железному тоннелю. Миновав два поворота, он увидел впереди желтоватый свет лампочки.

Выход был свободен, решетка его не загораживала. Под ним оказался массивный стол, на который Андрей и рухнул, когда вытек наружу. Лежа на столешнице и всхлипывая от боли, Андрей вспомнил, что не разобрал баррикаду, преграждающую основной выход. Ему захотелось зарыдать от отчаяния. То ли он, в самом деле, начал тупеть либо от голода, либо от усталости, то ли удары Кабана, достигшие цели, не прошли для него даром.

По всем признакам, Кабан и Лось обитали в этом месте очень давно и потратили немало сил на его обустройство. Либо же они заняли брошенное кем-то логово. Или, что тоже было вероятно, силой отняли его у прежних владельцев.

Андрей бродил по коридору, заглядывая в комнаты, и все больше убеждался в том, что риск того стоил. Раны заживут, поредевшими зубами все равно нечего жевать, зато теперь он стал обладателем настоящего сокровища. Все, что людоеды стаскивали в свою нору на протяжении месяцев, если не лет, отныне принадлежало ему.

В одной из комнат он обнаружил два больших деревянных ящика, доверху набитых одеждой и обувью. В следующем помещении, оказавшемся чем-то вроде оружейной, у него буквально разбежались глаза. Четыре лука, притом один из них, явно последняя модель, был даже лучше того, что остался за заваленной дверью. Значительный запас стрел. А еще копья, ножи, лопаты и серпы на любой вкус. С таким арсеналом ему теперь никто не страшен!

– Это я удачно зашел, – ухмыльнулся Андрей, и тут же скривился от резкой боли, рожденной неосторожным движением руки.

Устроились людоеды с комфортом: спали на кроватях, ели за столом. Мебели было много. Несмотря на ее самодельную корявость, сколочена она была добротно, что называется – на века. Теперь уже бывшие обитатели поддерживали в своем жилище относительную чистоту, и даже подметали пол. Просматривая помещения, Андрей достиг выхода, отодвинул металлический прут, исполняющий роль засова, и выглянул наружу. Там раскинулся уже знакомый ему коридор-тамбур, забаррикадированный снаружи.

Закрыв дверь, и задвинув засов обратно, Андрей рассудил, что все не так уж плохо. Пусть он сам не может выйти наружу, но зато и к нему сюда никто не влезет. Правда, путь через вентиляцию оставался открытым, и это немного тревожило. Стоило придумать что-нибудь, и заблокировать этот вход.

Очередным приятным открытием стало наличие у людоедов источника воды. В одной из комнат стена подверглась жестокому вандализму, обнажившему железную трубу. Андрей вытащил из дырки затыкающую ее деревяшку, и на его ладонь полилась слабая струйка теплой и не слишком чистой воды.

Второй конец коридора упирался в глухой тупик. Необследованными остались лишь две расположенные рядом с ним комнаты, двери которых были закрыты. Андрей догадывался, что он обнаружит внутри, а потому изо всех сил оттягивал завершение экскурсии. Судя по всему, в тех дальних комнатах людоеды разделывали своих жертв. Последней их добычей стала Оля, и Андрею не хотелось видеть то, что сделали с ней каннибалы. Но, так или иначе, а следовало довести осмотр до конца. Да и останки следовало убрать, иначе через несколько дней жить тут станет невозможно.

Заглянув в первую комнату, Андрей увидел залитый кровью стол, и фрагменты человеческого тела на нем. К горлу бросилась тошнота. Он попятился наружу, но затем все же нашел в себе силы войти и осмотреть останки. Из того немного, что уцелело, Андрей установил, что они принадлежали мужчине. Поняв это, он быстро выскочил в коридор и закрыл за собой дверь.

Вторая комната оказалась заперта снаружи – роль замка исполняли два связанных между собой куска проволоки. Размотав их, Андрей приоткрыл дверь, и увидел пустое помещение. Не было ни стола, ни крови. У дальней стены, спиной к нему, на полу лежала связанная Оля. Когда он скрипнул дверью, девушка вздрогнула и попыталась повернуть голову.

– Фу! Блин! Так ты живая! – выдохнул Андрей, чувствуя необъяснимую радость.

Оля прекратила ерзать и замерла.

– Что? – осторожно спросила она. – Кто ты?

Андрей подошел ближе и встал так, чтобы она смогла его разглядеть. Он полагал, что девушка узнает его сразу же, однако той потребовалось на это какое-то время. Андрей решил не гадать, в чем причина: в том, что у Оли плохо с памятью, или в том, что от хорошей жизни его физиономия, с момента их последней встречи, претерпела значительные изменения.

– Ты? – изумленно выдохнула Оля, сумев, наконец, узнать его. – Как ты сюда попал? Что ты здесь делаешь?

– Заглянул на огонек, – вздохнул Андрей и поморщился от боли везде.

– Скорее, развяжи меня! – выпалила девушка. – Нам срочно нужно уходить, пока не вернулись людоеды. Ты даже не представляешь, куда влез. Ну, давай! Развязывай! Что ты застыл?

– Людоеды не вернутся, – спокойно произнес Андрей.

– А? Что?

Оля непонимающе уставилась на него.

– Я сказал – людоеды не вернутся. Оттуда не возвращаются.

– Что это значит? Они мертвы?

– Ага. И угадай, чьими стараниями.

Андрей попытался изобразить на лице самодовольную улыбку, но тут же пожалел об этом, скривившись от боли. Не имея зеркала, он был лишен возможности изучить свою физиономию, но судя по ощущениям, она превратилась в один сплошной синяк. Немудрено, что Оля узнала его с таким трудом.

– Ты их убил? – усомнилась девушка. – Обоих?

– Да, – с законной гордостью похвастался Андрей.

– Ты уверен? Вдруг они еще живы?

– Сказал же – убил. Насмерть. Они теперь совсем-совсем мертвые.

– Хорошо. Уф! Я уже думала, что мне конец.

Оля шумно выдохнула, а затем попросила:

– Развяжи меня, мне надо в туалет.

Андрей уже дернулся выполнить просьбу, но в последний момент остановился. Прошлая встреча с Олей закончилась так, как закончилась, исключительно при причине его непростительной доверчивости. А в этот раз девушке и хитрить не понадобится – его, избитого до полусмерти, она легко одолеет и в честном бою, без всяких коварных ударов сзади.

– В чем дело? – спросила Оля, и в ее голосе послышались нотки беспокойства.

– Я тут вспомнил, что не доверяю тебе, – признался Андрей. – Вдруг я тебя развяжу, а ты меня…. Ну, к примеру, убьешь.

– Хотела бы убить, убила бы в прошлый раз, – проворчала девушка.

– Да, и насчет прошлого раза, – кивнул Андрей. – Не знаю как тебе, а мне совсем не понравилось.

– Я просто защищалась, – проворчала Оля. – Или я и на это не имею права?

– Защищалась от чего? Я не собирался делать тебе ничего плохого.

– Да неужели! А забрать мой запас пищи, это не плохо? А нож? А может, ты меня вообще убить хотел? Откуда мне было знать?

В словах девушки была своя правда, но правда эгоиста, думающего исключительно о себе и плюющего на весь остальной белый свет. Наверное, с иной философией в этом лабиринте просто не выжить.

– Я пока не буду тебя развязывать, – сказал Андрей. – Я устал, у меня болит все, кроме ботинок. Мне надо отдохнуть. Ты полежи здесь. Вот посплю, и решу, как с тобой поступить.

Он, прихрамывая, направился к выходу. Оля, заерзав, выпалила на одном дыхании:

– Я тебя не трону. У меня есть еда, я принесу. Ты ранен, я могу помочь. Я пить хочу. Мне в туалет надо….

Дверь захлопнулась. Андрей, повозившись, заново связал проволоку.

Желание было только одно – поскорее принять горизонтальное положение и сомкнуть веки. Однако Андрей нашел в себе силы дойти до пробитой трубы и смыть кровь с лица и рук. Затем, порывшись в людоедских запасах одежды, подобрал себе чуть менее грязную футболку и свитер со следами засохшей крови и двумя небольшими дырками в районе живота.

Оля продолжала что-то кричать, то ли просилась в туалет, то ли обещала быть хорошей, но закрытая дверь почти полностью глушила ее голос. Андрей добрался до комнаты, служившей людоедам опочивальней, повалился на самодельную кровать и тут же провалился в глубокий сон.

Глава 14

Кажется, впервые с момента попадания в лабиринт, он спал спокойно, крепко и долго. Измученный организм наотрез отказывался пробуждаться. А все потому, что в состоянии бодрствования ему предстояло терпеть голод, физические нагрузки и побои разной степени интенсивности. Да и людоедская кровать оказалась удивительно удобной. Даже имелся своеобразный матрац, сшитый из трофейного тряпья и им же набитый.

Пробудившись, Андрей долго не шевелился и не открывал глаза. Просто лежал, наслаждаясь столь редким в лабиринте покоем. Впрочем, с головой погрязнуть в пучине наслаждения мешали многие факторы. Главным, пожалуй, был голод. Возможно, утро и бывает мудренее вечера, если только вечером хорошенько подзакусить. Андрей уже и забыл, когда ел в последний раз. Судя по скверному самочувствию и непрерывной боли в желудке, слишком давно.

Последствия вчерашнего рыцарства тоже напоминали о себе всеми оттенками боли. Спасение прекрасной дамы от парочки каннибалов обошлось ему недешево.

Вспомнив про Олю, Андрей испытал нечто вроде стыда. Судя по всему, он проспал много часов, а девушка все это время провела на жестком и не слишком теплом полу. Андрею было немного совестно обращаться с ней подобным образом. Но он не знал, как поступить иначе.

Развязывать Олю вчера было слишком рискованно – кто знает, что у нее на уме? Да и сегодня мало что изменилось. Он все еще слишком слаб, изранен с ног до головы, и едва ли сумеет защититься, если вдруг Оля набросится на него. С другой стороны, не мог же он вечно держать ее в связанном состоянии. Пленников полагалось кормить, а ему и самому было нечего жрать. Он такой же пленник. Они все здесь пленники лабиринта.

Первым делом Андрей осмотрел левую руку. Выглядела она очень скверно. Все предплечье почернело и распухло. И, тем не менее, это не было похоже на перелом. Пальцы с трудом, но все же сжимались в кулак, хотя держать этой рукой оружие он точно не сможет еще несколько дней.

А вот с ногой все обстояло куда как хуже. Рана начала гноиться. Выглядела она отвратительно, от нее исходил тошнотворный запах. Андрей не мог сказать, что стало тому причиной, попавшая внутрь инфекция или грязные нитки, которыми он пытался ее зашить, но все это могло закончиться очень скверно. На фоне этой основной проблемы отбитая ногами Кабана спина, превратившаяся в один сплошной синяк физиономия, сломанный нос и выбитые зубы казались сущим пустяком.

– Вот же угораздило! – едва не плача, простонал Андрей.

После чего поднялся и пошел освобождать Олю. Терять было нечего – один он тут пропадет. Даже если опять скатится до людоедства, и потребит в пищу разделанного Кабаном и Лосем мужика. Но это никак не решит проблему гноящейся раны. А Оля могла ему помочь. Вдруг она что-нибудь смыслит в медицине? Вдруг она даже врач?

Размотав проволоку, Андрей открыл дверь и вошел в импровизированную тюрьму. Оля успела перекатиться в противоположный угол своей камеры. Там, где она лежала прежде, на полу хорошо просматривалось сырое пятно. Похоже, девушка не врала, когда говорила, что ей нужно в туалет.

Заметив, что Оля пристально и с некоторой опаской смотрит на него, Андрей смущенно кашлянул и сказал:

– Я тут, это, подумал…. В общем, я тебя, наверное, развяжу. Только давай договоримся заранее, что ты не будешь ничего такого делать. Я в том смысле, что никаких ударов по голове досками, камнями, кулаками, всем остальным тоже. То есть, если ты чем-нибудь тут поживиться хочешь, то бери, мне не жалко. Драться из-за этого необязательно. И вообще, это я тебя от людоедов спас, и ты должна быть мне за это благодарна.

– Развяжи мне, наконец, руки! – прорычала Оля.

– Сейчас. Только ты пообещай, что будешь хорошо себя вести. Ну?

– Что – ну?

– Пообещай.

– Ладно. Обещаю. А теперь развяжи меня. Пожалуйста.

В последний момент Андрей едва не передумал, поскольку Оля ну совсем не внушала ему доверия. Но держать ее здесь и морить голодом он не мог, как и просто убить. Оставалось отпустить, и надеяться на лучшее.

Обретя свободу, Оля долго растирала руки и ноги, восстанавливая нарушенное кровообращение. Затем осторожно встала, держась за стену. Андрей хотел помочь ей, но передумал. Он еще не знал, в какую именно форму выльется Олина благодарность, а потому держал правую ладонь поблизости от рукоятки поясного ножа. Зла он девушке не желал, но если эта дикарка кинется на него, пускай не рассчитывает ни на какое джентльменство.

– Я хочу пить, – сказала она. – Здесь есть вода?

– Да. Вон там. Я покажу.

Оля возилась у трубы минут пять, вначале жадно напившись, а затем тщательно смывая с себя грязь. Андрей терпеливо ждал, держась от девушки на почтительном расстоянии. Неопределенность нервировала. Оля ничего не говорила в ходе водных процедур, только громко сопела. Возможно, она злилась на него. Или не на него, а просто злилась. Так или иначе, но руку Андрей держал поближе к ножу.

Когда девушка завершила все свои дела, он сказал ей:

– Главный выход я завалил снаружи, так что через него не выйти. Но есть лаз через вентиляцию.

– Выгоняешь? – спросила Оля.

– Да нет, не выгоняю, – пожал плечами Андрей. – Хочешь – оставайся. Но ты, кажется, не командный игрок.

Оля пропустила его слова мимо ушей.

– Выглядишь скверно, – заметила она. – Ранен?

Андрей замешкался с ответом, затем признался:

– Нога. С ногой плохо. Остальное ерунда.

– Покажи.

Спорить он не стал и покорно спустил штаны. Оля присела перед ним на корточки и осмотрела рану.

– А кто зашивал? – спросила она.

– Сам.

– Сам? Ясно.

После чего девушка осторожно ковырнула край раны обкусанным ногтем. Андрей только чудом не взвыл от боли, и только очень большим чудом не сказал Оле все, что думает о ней, а набралось там этажа на три.

– Если ничего не предпринять, пойдет заражение, – сообщила девушка, поднявшись на ноги. – Кончиться может гангреной.

От одного этого слова Андрея бросило в пот. Пожалуй, лучше было пойти на корм каннибалам или наложить на себя руки, чем сгнить заживо.

– А что-нибудь можно сделать? – спросил он слезно.

– Ну, зашивать бесполезно, – заметила Оля, – да и опасно – здесь все грязное, будет только хуже. Медикаментов тоже нет, нет стерильных бинтов….

– Еще нет кондиционера, душа и стульчака с подогревом, – разозлился Андрей. – Делать-то что?

Оля чуть подумала, а затем предложила:

– Можно попробовать прижечь.

– Прижечь? Рану?

– Да. Не знаю, поможет это или нет. Если началось заражение, то вряд ли. Надо было сразу.

Андрей колебался всего секунду. Мысль о том, чтобы прижигать себя любимого была страшна до ужаса, но чудовищное слово «гангрена», брошенное на противоположную чашу весов, решило дело.

– Я согласен, – сказал он.

И добавил тихо и умоляюще:

– Ты мне поможешь? Я сам просто не смогу….

– Помогу. Но мне нужно сходить к себе, принести кое-что. Ты когда в последний раз ел?

– Уже не помню.

– Ясно. Я принесу еды. И лучше бы поспешить. Где, ты сказал, выход?

Прихватив из «оружейной» лопату, чтобы не идти с голыми руками, Оля скрылась в вентиляционной шахте, пообещав вернуться в течение часа или около того. Андрей не знал, верить ей или нет. Вполне могло оказаться и так, что он видел девушку в последний раз. Теперь, зная о его самочувствии, она может просто выждать, пока он не подохнет от ран, после чего явиться сюда и завладеть всем добром людоедов, а то и вовсе присвоить себе их жилплощадь. Не хотелось, конечно, заочно думать плохо о малознакомом человеке, но Андрей уже успел убедиться в том, что с хорошими людьми в лабиринте туго. Дело тут, конечно, было не в изначальной испорченности и склонности к злу, а во внешних условиях, которые формировали манеру поведения всех здешних узников. В конечном счете, доброта и гуманизм это роскошь, побочный эффект относительного благополучия, когда уже и еды и воды хватает на всех. Если же нужно драться за каждый кусок пищи, то вся эта шелуха мигом отсеивается. А если единственный источник пищи это люди, тут уж о гуманизме толковать нечего. Вся социальная природа человека летит к черту.

Впрочем, напомнил себе Андрей, Племя же вон как-то сорганизовалось. У них получилось то, что не смогли другие. Правда, Андрей до сих пор с трудом представлял себе общество, в котором каждый член видит во всех окружающих потенциальный ужин.

Мучительно гадая, вернется Оля или нет, Андрей провел время ожидания с пользой – на лежанке в горизонтальном положении. При этом в голове его вертелась мысль о прижигании раны, и он корил себя за то, что сам не додумался до такого простого и очевидного способа. Конечно, это было бы очень больно, и ожог доставлял бы ему массу неудобств. Но то, во что в итоге вылилась его штопка, возымело куда более неприятные последствия.

Андрей задался вопросом, сумеет ли сделать все сам, если Оля не надумает возвращаться? По большому счету, подобный вопрос даже не стоял. Сделать он должен, потому что выбора нет. И он сделает. Несмотря на то, что от одной только мысли об этой процедуре мочевой пузырь будто стискивали чьи-то сильные холодные пальцы, а грязные волосы на голове вставали дыбом.

К предстоящей процедуре следовало подойти с умом. Больше он не станет накладывать никаких больше грязных тряпок на открытую рану. У людоедов есть вода. Наверняка найдется емкость, в которой ее можно вскипятить. Так он сможет изготовить что-то, похожее на стерильный бинт, благо всевозможной ветоши вокруг в избытке.

Что же касается прижигания, делать это лучше не ножом, а железным прутом, Для этой цели отлично подойдет кусок арматуры, вроде того, что служил засовом для двери. Об анестезии, даже сорокоградусной, можно забыть, поэтому очень важно не потерять сознание от болевого шока, и довести процедуру до конца – хорошо прижечь и хорошо забинтовать. Все нужно сделать хорошо, чтобы не пришлось повторять акт самоистязания и во избежание куда более печальных последствий, вроде той же гангрены.

Время шло, а Оля не возвращалась. Андреем постепенно овладела уверенность, что девушку он больше не увидит. Неблагодарная гадина вновь обманула его, а он, дурак, рисковал ради нее жизнью.

– Сам виноват, – сделал неутешительный вывод Андрей, осторожно ощупывая распухший нос. Сунув палец в ноздрю, он выскреб оттуда стакан засохшей крови, и дышать сразу стало легче.

Кажется, Оля преподала ему еще один урок житейской мудрости: героизм – плохо, эгоизм – хорошо. Может, где-то на свете и было иначе, но в лабиринте все обстояло именно так. Но зла на девушку Андрей не держал. Она не была виновата ни в чем, и просто хотела выжить. Как и он. Как и все здесь. И поступила именно так, как было полезно для выживания. В условиях жесткого дефицита еды гораздо предпочтительнее было оставаться одиночкой, и по возможности стараться присвоить себе чужое добро. Это было не хорошо и не плохо, подобные оценочные критерии детсадовского типа следовало засунуть поглубже в одно место – здесь они не работали. Так было просто правильно, и все.

Андрей постарался перестать думать об Оле и полностью сосредоточиться на предстоящем деле. Пусть девушка и обманула его в очередной раз, она, тем не менее, подкинула ему дельную идею. И ему не стоило затягивать с ее претворением в жизнь. Первым делом нужно было отыскать емкость, в которой он сможет вскипятить воду. С этого и следовало начать.

Голод и боль отбивали всякое желание действовать. Но хуже всего была хроническая усталость, явившаяся следствием истощения организма. Она не лечилась никаким отдыхом, и буквально валила с ног. Андрею приходилось превозмогать не только ослабевший и израненный организм, но и отсутствие воли к борьбе за свое дальнейшее существование. Несвойственная ему пассивность и безразличие ко всему тоже могли быть следствиями затянувшейся голодовки. Либо же пропущенные удары Кабана не прошли даром для его головы. Так или иначе, но едва он поднял себя с кровати, как тут же испытал сильнейшее делание лечь обратно. И не вставать уже никогда.

Опираясь на стены, он бродил по комнатам, рылся в разном хламе, что людоеды усердно стаскивали в свое логово и складировали здесь, но не смог найти ничего, даже отдаленно похожего на кастрюлю или хотя бы тарелку. Более того, он нигде не обнаружил никаких следов костра, из чего следовало, что каннибалы готовили себе пищу где-то в другом месте.

Это было логично – в условиях отсутствия вытяжки все помещения вскоре провоняли бы дымом. Тот же дым мог выдать местоположение их обиталища. Конечно, не стоило исключать и того, что два озверевших друга трескали человечину в натуральном сыром виде, но Андрей сомневался в этом. Кабан и Лось изрядно одичали в лабиринте, как и все его старожилы. Но судя по обустроенному быту в их жилище, они не скатились до животного состояния. Но все это не имело значения, поскольку мясо они, скорее всего, просто жарили на огне, а супов не варили в силу отсутствия подходящей посуды.

Медленно обойдя все комнаты, Андрей вернулся обратно с пустыми руками и без сил повалился на лежанку. Всего несколько суток назад он был лучащимся здоровьем и полным сил мужиком, а теперь превратился в недееспособную развалину с безрадостными перспективами. Мысль о том, что он, здоровый лось, оказался менее живуч, чем худая, как щепка, Оля, неприятно кольнула самолюбие.

– Ладно, нечего сопли жевать, – пробормотал он, собираясь с силами. – Сейчас чутка отдохну, и за дело. Мне бы только вздремнуть часок-другой.

Андрей сам не заметил, как заснул. Разбудила его не боль и не голод, а чья-то рука, настойчиво трясущая за плечо.

Он услышал рядом знакомый голос.

– Эй? Эй, ты? Ты живой?

Приоткрыв один глаз, Андрей увидел над собой встревоженное Олино лицо.

– Я сплю? – спросил он.

– Нет.

– Значит, ты все же вернулась.

– Сделаю вид, что не расслышала удивления в твоем голосе, – проворчала девушка, опуская на пол довольно пухлый рюкзак. – Пришлось задержаться. Возникли кое-какие обстоятельства. Не хотела рисковать, и навести кого-нибудь на это место.

– Я думал, что ты не вернешься, – честно признался Андрей, с огромным интересом поглядывая на рюкзак. От одной мысли, что внутри скрывается еда, его желудок напомнил о своем существовании весьма болезненным спазмом.

– Была такая мысль, – откровенностью на откровенность ответила Оля.

– И?

– И ничего. Мысли бывают разные.

– Ладно. Все равно спасибо, что вернулась…. Слушай, а у тебя там, в мешке, еда?

– Да.

После этого ответа Андрей очень оживился.

– Мне бы червячка заморить, – простонал он жалобно.

Но Оля отрицательно покачала головой.

– Позже, – ответила она. – Вначале займемся твоей ногой.

– На голодный желудок меня жечь будешь? – возмутился Андрей. – Дай хоть один тюбик. Серьезно.

– Нет, – повторила Оля.

– Почему?

– Потому что от боли тебя может вырвать… ну, мало ли, всякое бывает. Я не хочу переводить еду попусту, ее и так немного. Когда закончим, тогда и поешь.

После этого исчерпывающего объяснения Андрей перестал клянчить пайку и растянулся на кровати, стараясь не думать о том, что ему предстоит пережить. Было, конечно, страшно, но все же очень обнадеживало, что эти варварские процедуры (назвать их медицинскими язык не поворачивался) с ним будет проделывать кто-то другой, а ему останется самая легкая работа – кричать от боли.

– Снимай штаны, – приказала Оля. – Сейчас соберу все необходимое, и приступим. Нужно развести костер. Тут, к счастью, много дерева.

– А в чем бинты прокипятить? – спросил Андрей, неуклюже выдавливая себя из штанов.

– Кипятить не в чем. Просто подержу их над огнем. Все лучше, чем ничего.

– А, да, точно, можно и так, – пробормотал Андрей, мысленно нарекая себя ослом. До этого он тоже не додумался. Нет, определенно, нехватка килокалорий пагубно сказывалась на его мыслительных способностях.

Пока Оля готовилась к операции, он лежал на кровати и одним глазом косился на рюкзак с тюбиками. Жрать хотелось чудовищно. Аппетит не портило даже предвкушение предстоящей пытки. У Андрея возникла мысль тайком умыкнуть один тюбик паштета и выдавить в себя, пока Оля не видит. Но делать этого он не стал. Не хотел злить девушку. Да и права она была, в общем-то – лучше перекусить после того, как все закончится.

Оля развела костер в коридоре, рядом с комнатой, где изволил пребывать больной. Сухие доски горели хорошо, но давали много дыма. Не тратя времени, девушка подержала над огнем заранее заготовленные тряпки, призванные исполнить роль бинтов. Затем в ее руке появился кусок гладкой арматуры.

– Мне, может, зубами какую-нибудь палку зажать? – спросил Андрей, которому от близости момента лечения стало немного дурно, а к горлу действительно подступила тошнота, хотя не ел он уже давненько.

– Где я тебе буду искать подходящую палку? – заворчала Оля. – Вон, закуси свои штаны.

– Штаны? Да они грязные!

– Тут все грязное. Короче, я нагреваю прут, так что готовься. Надо закончить быстрее. Весь коридор уже в дыму.

– Господи! Ладно, подай мне штаны…. Да, постираться бы не мешало. И куснуть-то негде. Ты уже идешь, да?

– Сейчас, – отозвалась Оля из коридора.

– Блин! Да что же это? Боже ты мой! Если доберусь до тех козлов, которые меня сюда засунули, я им глаза на….

Тут в комнату вошла Оля. Конец арматуры, который она держала рукой, был в несколько слоев обмотан тряпкой, а вот второй почернел от копоти и дымился.

– Подожди! – взмолился Андрей.

– Не могу. Прут остывает.

В последний момент Андрей успел вцепиться зубами в пропитавшуюся грязью ткань штанов, и крепко зажмурить глаза. А в следующее мгновение его с головой накрыла волна невыносимой боли.

Когда он пришел в себя, ожег, образовавшийся на месте раны, нещадно болел. Эта боль и привела его в чувства. Конечно, она не шла ни в какое сравнение с тем, что ему довелось пережить в момент прямого контакта с раскаленным железным прутом, но тоже отнюдь не радовала. Тогда был краткий миг страшной боли, едва не сведшей его с ума. Теперь же боль ослабла, зато перешла в постоянную фазу.

Приподняв голову, Андрей разглядел свое бедро, аккуратно перебинтованное заготовленными Олей тряпками. О том, что находилось под повязкой, даже думать не хотелось. Его, впрочем, волновала не боль (к ней он почти привык) и не уродливый шрам от ожога, который останется на всю жизнь. Он готов был вытерпеть и не такое, лишь бы не случилось кое-чего похуже.

Оли в комнате не было. В людоедском логове царила тишина. Андрей хотел позвать девушку, но передумал. Вполне возможно, Оля спала, и незачем было ее будить. Из-за поганого самочувствия у него не было особого аппетита, а помочь ему чем-то еще девушка не могла. Все, что можно было сделать, уже сделано. Теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее.

Заснуть не удавалось. Приходилось лежать и таращить глаза в потолок. Ожог болел как-то странно – боль то усиливалась, то вдруг ослабевала. Есть по-прежнему не хотелось, зато его начала мучить жажда. Андрей с трудом поднял руку и прижал ладонь ко лбу. Тот, как показалось, был горячее обыкновенного. Не хватало только этого. Осталось простудиться и подхватить воспаление легких, и тогда можно смело закругляться с планами на будущее.

Желая отвлечься от невеселых мыслей, Андрей позвал Олю. Та явилась не сразу. Как выяснилось, девушка провела время с пользой, успев основательно перетрясти запасы одежды, накопленные людоедами, и обновить свой гардероб. Все, конечно, было чудовищно грязное. Кое-где на трофейной одежде темнели пятна засохшей крови. Но в сравнение с тем, что Оля носила прежде, это действительно была обновка.

– Сколько я был в отрубе? – спросил Андрей, когда девушка вошла в его комнату.

– Точно не знаю. Часа два. Нога болит?

– А сама как думаешь? Теперь все будет нормально, так ведь, да?

Оля честно пожала плечами.

– Посмотрим, – ответила она. – Я же не врач.

– А кто?

– Какая разница. Ты есть хочешь?

Андрей подумал и ответил:

– Нет пока. Дай лучше попить.

– Хорошо. Но после ты должен поесть. Тебе нужны силы.

Влив в себя без малого литр воды, Андрей вдруг понял, что уговаривать перекусить его не придется. Содержимое двух тюбиков он проглотил мгновенно, и проглотил бы еще столько же, если бы Оля не посоветовала ему придержать коней.

– Но я еще голоден, – капризно запротестовал Андрей, который считал, что после всех пережитых страданий заслужил щедрую компенсацию.

– Того, что ты съел, вполне достаточно, – пояснила Оля. – Этот паштет, он не простой. Очень питательный. Даже слишком. Мне вполне хватает тюбика в день.

– Ну, хватает, это сильно сказано, – ворчливо заметил Андрей, недовольный тем, что ему не дали добавки. – Если судить по твоему телосложению.

– Жирок тут не нагуляешь, это да, – усмехнулась Оля.

И добавила:

– Ладно, отдыхай. На тот случай, если захочешь пить, я оставлю бутылку с водой рядом с кроватью. А мне нужно отлучиться.

– Куда это? – встревожился Андрей.

– У меня не такой уж большой запас тюбиков, поэтому нужно прогуляться и поискать открывшиеся тайники.

– Это ведь опасно, – заметил Андрей.

– Опасно, – не стала спорить Оля. – Но надо ведь чем-то питаться.

Андрей хотел напомнить, что питаться можно и мясом, благо его теперь в избытке, но затем решил не касаться этой непростой темы. Да и Оля наверняка понимала все сама. Людоедство было крайним средством, чертой, которую не следовало пересекать. Иначе недолго войти во вкус, привыкнуть к регулярному питанию, и стать продолжателем дела Лося и Кабана.

Андрей решил, что если девушка хочет поискать контейнеры с едой, пускай поищет. В конце концов, она ведь как-то выживала здесь прежде, невзирая на все опасности. К тому же, теперь, после смерти Кабана и Лося, на окрестных этажах стало заметно спокойнее. Вот только надолго ли? Сыто место пусто не бывает. Много ли времени пройдет, прежде чем на смену одной людоедской шайке явится другая? Андрей предпочитал об этом не гадать, тем более что его к тому времени здесь уже точно не будет. Черта с два он станет приспосабливаться к здешним условиям. Как только нога заживет, он тут же продолжит поиски выхода. Теперь у него есть отличное оружие на случай встречи с местными озверевшими обитателями. И церемониться он с ними не будет. Хватит уже церемоний, они и так обошлись ему слишком дорого.

Глава 15

Андрей всерьез рассчитывал, что сможет встать на ноги, самое позднее, через пару дней. Но его прогноз оказался непростительно оптимистичным. Ожог заживал медленно и мучительно. Непрерывная боль донимала Андрея, не давая ему толком высыпаться. Когда Оля меняла ему повязку, он смог впервые увидеть свое несчастное бедро, и тут же пожалел о нездоровом любопытстве – рана выглядела настолько ужасно, что Андрея затошнило.

Все, что ему оставалось, это лежать в кровати, разглядывать потолок и медленно выздоравливать. На третий день, осмотрев рану в ходе очередной перевязки, Оля неуверенно сообщила ему, что все, вроде бы, в порядке, и никаких ужасных последствий не ожидается. Необходимо только время.

– Уж этого-то добра у меня хоть отбавляй, – безрадостно произнес Андрей. – На кредите не вишу, алиментов не плачу, с работы теперь уже точно уволили. Свободен как ветер.

На самом деле ему было немного совестно сидеть на Олиной шее. Девушка подолгу пропадала снаружи, обшаривая окрестные этажи в поисках открывшихся тайников. Андрей не понаслышке знал о том, насколько это опасное занятие. Своими успехами на ниве собирательства Оля не хвасталась, но каждый день Андрей стабильно получал два тюбика паштета, которых и впрямь хватало, чтобы наполнить организм энергией. Желудок вначале был против того, что его загружают работой от силы на четверть, но постепенно смирился с новой диетой, и перестал напоминать о себе болезненными спазмами и голодным урчанием.

Лишь на седьмой день Андрей сумел подняться с постели. Оля была против, предложив ему не гнать коней. Но пациент категорически заявил, что не имеет желания заработать пролежни или ждать, пока мышцы атрофируются за ненадобностью. Не говоря о том, что ему дико надоело справлять нужду в разрезанную надвое пластиковую бутылку, поскольку всякий раз в ходе данной процедуры он стабильно промахивался и орошал свой матрац.

После недели постельного режима ходьба давалась ему с трудом. Ожог отзывался резкой болью на каждое движение, но ее уже вполне можно было терпеть. Андрей немного погулял по коридору, после чего вернулся в кровать. В течение следующих четырех дней он регулярно совершал подобные прогулки, с каждым разом увеличивая их продолжительность. Не за горами был тот день, когда он восстановится окончательно и сможет приступить к исполнению своего плана.

Этот план Андрей выносил за то время, что был прикован к постели. В таком состоянии ему все равно нечем больше было заняться, и оставалось только думать. Вот он и думал. Думал о том, что идея спуска в затопленные тоннели не самая удачная. Едва ли выход наружу расположен там. Думал о пещере, показанной ему Колей, но этот вариант нравился ему еще меньше. А вот путь наверх….

Андрей прекрасно понимал, что там опасно. Вероятно, намного опаснее, чем здесь, на нижних этажах. Именно там обитало загадочное и зловещее Племя, промышляющее охотой на людей. Но если раньше Андрей даже думать боялся о том, чтобы попытаться проскочить через их охотничьи угодья, то теперь все изменилось. У него появилось хорошее оружие, способное отбить аппетит любому людоеду. А еще у него появилась Оля.

Правда, Андрей до сих пор не знал, что собирается делать девушка. Он не обсуждал с ней планов на будущее. Они вообще почти не общались. Со своих продолжительных вылазок Оля возвращалась уставшей, и почти сразу же валилась спать. Плюс к тому, за время, проведенное в лабиринте, она успела сильно одичать и растеряла навыки нормального общения. Это было неудивительно. Все общение с местным контингентом выливалось в кровопролитные стычки не на жизнь, а на смерть.

О том, что такие стычки имели место быть, Андрей догадался по шрамам на теле девушки. То есть, всего тела целиком ему никто не показывал, но на левом Олином предплечье красовался длинный алый шрам, оставленный каким-то острым предметом, самодельным ножом или лопатой. Еще один небольшой шрам был на правом виске, и тоже напоминал след от ножа. Оле неоднократно приходилось драться, и она выжила. Такой союзник пригодился бы ему на его пути к свободе. Андрей понимал, что рано или поздно ему придется коснуться этой темы, однако не торопился с разговором о своих планах на будущее. Но так вышло, что Оля завела его первой.

– Что ты собираешься делать? – спросила она как-то в ходе очередной перевязки.

Вопрос этот прозвучал неожиданно. Несмотря на то, что они прожили бок обок уже довольно долгий срок, все их общение сводилось исключительно к обмену прикладной информацией. Андрей несколько раз пытался завести разговор о чем-нибудь, кроме своей раны, еды и воды, но девушка недвусмысленно дала понять, что не питает тяги к задушевным беседам. О своем прошлом Оля тоже разговаривать не желала, и Андрея о нем не расспрашивала.

– Делать? – вначале не понял ее Андрей. – Ну, доем паштет, и лягу спать.

– Я не о том, – пояснила Оля. – Что ты собираешься делать вообще? Какие у тебя планы?

– А, ты об этом. Ну, я пока точно не решил….

– Ты все еще хочешь выбраться отсюда?

Андрей не знал, радоваться или тревожиться этой внезапной Олиной разговорчивости, но решил сказать ей правду.

– Чего я точно делать не собираюсь делать, так это обживаться здесь, – ответил он. – Я не верю, что отсюда нет выхода. И я продолжу его искать.

– Куда ты хочешь пойти?

– Наверх. Внизу я уже был. Там затопленные тоннели и почти нет света. Если выход существует, то он только наверху.

– А если его нет и наверху? – спросила Оля.

Секунду поколебавшись, Андрей рассказал девушке о пещере, показанной ему Коля. Как оказалось, информация не стала для нее новостью.

– Я знаю, о чем ты говоришь, – кивнула Оля. – Знаю, где это место. И знаю, что были люди, которые уходили той дорогой. Она не ведет наружу.

– Откуда такая уверенность?

– Уверенности нет, но подумай сам: если бы кто-то выбрался отсюда, неужели он не приложил бы все силы, чтобы люди узнали об этом месте, и о том, что здесь происходит? Ты о чем-нибудь подобном слышал? Вот и я нет. А этот объект существует уже многие годы.

– Ну, это все пустые предположения, – покачал головой Андрей. – Например, если бы я выбрался на свободу, то не стал бы бегать повсюду и кричать на каждом углу о своих злоключениях. Я бы, напротив, затаился, забился бы в какую-нибудь глухомань, и сидел бы там тише воды. Потому что те, кто это организовал, люди явно серьезные, и они сделают все, лишь бы об их проекте не стало известно широкой общественности. Но это, конечно, тоже предположения. Лучше скажи, откуда ты знаешь о той пещере? Кто уходил туда прежде?

– Сейчас вернусь, – сказал Оля и вышла.

Обратно она явилась вскоре и не с пустыми руками. Оля принесла с собой какие-то грязные и мятые бумаги, скрученные рулоном и увязанные бичевой. Вначале Андрей решил, что это те самые чертежи, что он уже видел у Оли прежде. Но оказалось, что листы покрыты текстом.

Чем безвестный автор заменил чернила, гадать не пришлось – Андрей сразу узнал засохшую кровь. Кто-то считал эту информацию настолько важной, что не пожалел на нее собственной крови. Или не собственной. В лабиринте кровь лилась рекой и не являлась дефицитным товаром.

– Эти записи я случайно нашла в тайнике, – сообщила Оля, протягивая Андрею ворох мятых бумаг.

Тот принял их, и попытался прочесть текст на самой верхней странице. Но сделать это оказалось непросто. Бумага, а точнее – выцветший газетный лист, была сильно повреждена. На ее поверхности красовались пятна грязи, жирные отпечатки чьих-то пальцев, а в одном месте зияла сквозная дыра, поглотившая целое слово. Подчерк, без преувеличения, был чудовищным. Строчки, извиваясь, наползали одна на другую. Буквы шли то крупные, то вдруг сжимались до микроскопического размера. Да и сам текст явно не был результатом труда психически здорового человека. Отдельные слова Андрей узнавал, но они упорно не желали складываться в наполненные смыслом предложения. Немного помучившись, он сдался, и попросил Олю расшифровать ему эту абракадабру.

– Это что-то вроде дневника, – пояснила девушка. – Записи велись не регулярно, и в них явно нарушена хронология. К тому же тот, кто это писал, уделял больше внимания собственным эмоциональным переживаниям, нежели конкретным событиям.

– Ты смогла в этомразобраться?

– Свободного времени у меня было много, – улыбнулась Оля. – К тому же, я надеялась отыскать в тексте какую-нибудь полезную информацию. Например, как выбраться из этого подземелья. К сожалению, ничего такого здесь не оказалось. Судя по всему, автор записок умер в лабиринте, как и все его товарищи.

– Товарищи?

– Он пишет, что вначале их было пятеро. Обычно новички бродят по одному, но им повезло сбиться в группу. Разумеется, они искали выход. Вот здесь он пишет, как они обнаружили дверь, ведущую в пещеру. Ту, о которой ты говорил. Как двое из них отправились на разведку и не вернулись. Не было ни криков, ни звуков борьбы. Они как будто просто исчезли, растворившись во тьме.

– Коля рассказывал мне похожую историю, – вслух вспомнил Андрей.

– Кто рассказывал?

– Не важно. Что еще там написано?

– Затем они спустились вниз, достигли затопленных тоннелей на самом дне, и потратили много времени на их исследование. Там погиб еще один из них, но из текста не ясно, как именно это произошло. Оставшиеся двое решили подниматься вверх по лестнице. Не знаю, насколько высоко они забрались, но затем что-то произошло, и в живых остался только автор записок. Он по какой-то причине вернулся обратно на нижние уровни и пытался найти надежное убежище, чтобы спрятаться в нем от….

Оля запнулась.

– Ну? – подтолкнул девушку Андрей.

– От какого-то существа. Я не знаю, что он имел в виду. Похоже, к тому времени крыша у него съехала окончательно. Вероятнее всего, он просто бредил.

– Если бы кто-нибудь рассказал мне месяц назад о гигантском подземном лабиринте, в который помещают похищенных людей, – заметил Андрей, взглядом обводя стены комнаты, – я бы тоже счел это бредом. Давай не будем торопиться с диагнозами. Что он конкретно пишет об этом существе?

Оля уставилась на собеседника нелесным взглядом.

– Только не говори, что ты всерьез воспринимаешь байки о монстрах, – попросила она. – Здесь, конечно, жутко, и люди, попав сюда, превращаются в зверей с пугающей быстротой. Но никаких монстров здесь нет.

– Тебе что, трудно рассказать? – вздохнул Андрей. – Или покажи, где об том написано, я прочту сам.

– Да нечего особо рассказывать, – вздохнула Оля. – Говорю же, все это бредни. Внешность этого существа он не описывает – тебе ведь это интересно. Да и вообще не дает о нем никакой конкретной информации.

– Хоть что-то же он о нем сообщил? – не унимался Андрей.

– Сообщил. Написал, что встретил его на иных этажах.

– На каких этажах?

– На иных.

– И что это такое?

– Понятия не имею, – ответила Оля.

– Ну ладно, ладно. А дальше?

– Это все. Дальше полная ахинея. К тому же подчерк ближе к концу записок делается абсолютно неразборчивым. Вероятно, этот парень тронулся умом, когда потерял всех своих друзей и остался в одиночестве. Начиная писать свой дневник, он был еще относительно нормален, но под конец полностью утратил связь с реальностью. Тем не менее, у него хватило ума очень надежно припрятать свои мемуары – мне удалось обнаружить их по чистой случайности.

– Что ж, все равно следует сказать ему спасибо, – произнес Андрей. – Теперь очевидно, что пещера не ведет к выходу. Нет выхода и внизу. Остается один путь, который и мне нравится больше всего.

– Подниматься наверх? – уточнила Оля.

– Да. Я знаю, там обитает некое Племя, о котором ты забыла меня предупредить при нашей первой встрече. И помимо этой людоедской группировки опасностей там хватает. Но я лучше рискну, чем останусь здесь и сойду с ума, как автор твоих записок.

– Ясно, – кивнула Оля. – Я пойду с тобой.

Это было неожиданно. Андрей-то думал, что ему придется долго уговаривать Олю. Он даже заготовил для данной цели заранее подкрепленную вескими аргументами речь.

– Чего это вдруг? – насторожился он. – Помнится, прежде ты не горела желанием с кем-либо объединяться и куда-то идти. Да и в наличие выхода ты, кажется, не веришь.

– Объяснять обязательно? – спросила Оля.

– Потрудись. Раз уж мы пойдем туда вместе, я бы хотел тебе доверять. А для этого мне необходимо понять твои мотивы.

– Хорошо, – произнесла Оля. – Все дело в том, что ты первый человек в лабиринте, не попытавшийся убить меня при встрече. И это заставляет меня тебе доверять. Не буду отрицать – я сомневаюсь в том, что выход есть. Но если существует хоть малейший шанс выбраться отсюда, я хочу попытаться. Вдвоем у нас больше шансов сделать это. Члены Племени охотятся тройками. Одному против троих не выстоять. Двоим это сделать по силам.

– Коля говорил, что они устраивают большие облавы, – сообщил Андрей.

– Это происходи нечасто. К тому же облавы устаиваются на этажах, а не на лестнице. Нам больше следует опасаться ловушек и засад. Ну, что, идем вместе, или ты все еще мне не доверяешь?

– Конечно, идем, – улыбнулся Андрей. – Вместе ведь веселее.

Глава 16

Еще трое суток они провели в убежище людоедов. Андрей рвался выступить в путь немедленно, но Оля настояла на том, чтобы подождать еще немного. Хотя бы до тех пор, когда он сможет нормально ходить, не корча при каждом шаге жуткие гримасы и громко охая от боли.

Времени на подготовку было более чем достаточно, и пока Оля пропадала на промысле, Андрей подбирал себе снаряжение. Среди кучи людоедских трофеев им был найден превосходный прочный ботинок с высокой шнуровкой и толстой подошвой. Эта обувь была в самый раз для дальних странствий. Да и гвоздей в ловушках можно было не опасаться – едва ли им удалось бы продырявить толстую подошву ботинка. А если таковым двинуть, скажем, в пах, клиент долго будет кататься по полу, горько оплакивая свое навеки утраченное мужское начало.

Вот только второго ботинка обнаружить не удалось, хотя Андрей тщательно перерыл весь ящик. Пришлось импровизировать, и подбирать ботинку пару из другого комплекта. Но, как назло, встречались или легкие кеды, или кроссовки, или совсем уж непригодные к экстремальным условиям туфли, притом женской обуви было ощутимо больше мужской.

В итоге пришлось остановить свой выбор на кирзовом сапоге – тот тоже был один-одинешенек. Сапог оказался так грязен, что Андрей вначале не обратил на него внимания. Но, отмыв, высушив и примерив сапог, нашел его вполне сносной заменой отсутствующему ботинку, благо весили они примерно одинаково.

Штанов было много и на любой вкус, но Андрей не стал искать альтернативы своим надежным и прочным джинсам, пусть кое-где порванным, но все еще крепким и идеально подходящим по размеру. Недостатка в куртках тоже не ощущалось, но все они были либо зимними, либо осенними. В лабиринте было слишком тепло, чтобы разгуливать в них. В итоге Андрей ограничился рубахой и свитером.

Мастерить новый рюкзак не пришлось, поскольку у людоедов нашелся готовый, очень качественно сделанный и вместительный. С оружием тоже не было проблем. Учитывая почти неизбежный шанс встречи с агрессивно настроенными аборигенами, Андрей задумался о чем-нибудь вроде брони, но быстро отказался от этой затеи. Без инструментов и подходящих материалов он все равно не имел шанса изготовить что-то путное. А то, что смог бы, больше мешало бы, чем защищало. К тому же прижженная рана все еще побаливала. Андрей не хотел нагружать себя дополнительным и, вероятно, ненужным весом, который вкупе с раной будет принуждать его к частым остановкам на отдых. Чем медленнее они будут плестись, тем выше шанс столкновения с кем-нибудь недружелюбным.

К тому же имелась еще одна проблема. Самая, пожалуй, главная. Она заключалась в их крайне скудном запасе еды. Оля неплохо ориентировалась на нижних, знакомых ей этажах. Здесь она знала все и могла относительно безопасно осуществлять поиск тайников. Но о том, что твориться выше, она ничего не знала. Там была чужая и неразведанная территория, таящая новые неожиданные опасности. В том числе и своих желающих заполучить заветные тюбики с паштетом.

Когда Оля, в очередной раз, вернулась из своего рейда, Андрей объявил ей, что они выступают в путь на следующий день. То есть, он, конечно, не мог знать, день сейчас или ночь. В лабиринте всегда было одно и то же время суток. Просто имел в виду, что в поход они отправятся сразу же, как проснутся.

– Нужно хорошо выспаться, – сказал Андрей. – Неизвестно, где и когда доведется в следующий раз. Пойдем быстро. Как высоко начинаются владения Племени?

Оля пожала плечами.

– Ладно. Будем надеяться, что сумеем проскочить их без приключений. Сколько у нас тюбиков?

– Восемь.

– Негусто. Ну, что ж, сегодня обойдемся без ужина. Я тут собрал все стрелы, какие нашел. Всего тридцать две штуки. Сегодня пробовал стрелять.

– И как?

Андрей поморщился.

– Ну… – протянул он. – С трех метров, пожалуй, не промажу. Но надеюсь, что до этого не дойдет. Хорошо бы проскочить по-тихому.

Оля согласно кивнула головой. Она присела на сколоченную людоедами скамью, и взяла в руки один из трофейных луков. Андрей обратил внимание на то, что девушка как-то не слишком весела, и сообразил, что грядущий поход ничуть ее не радует. Возможно, в глубине души, Оля нисколько не сомневалась в том, что они идут на верную смерть. А в попутчицы увязалась лишь потому, что устала от жизни в лабиринте. Ее можно было понять. Ужасно проводить день за днем в яростной борьбе за существование, которое язык не поворачивается назвать жизнью, и все это без тени надежды на избавление. Не каждый мог свыкнуться с такой участью. Вот ныне покойный Коля смог. А Оля нет. И сам Андрей тоже не мог. Он не собирался даже пытаться. От встающих вокруг бетонных стен веяло могилой. Находясь в лабиринте, он постоянно чувствовал себя погребенным заживо. В этом месте нельзя было жить, оставаясь человеком.

– А если это здание бесконечно? – вдруг спросила Оля тихим голосом. – Что, если оно уходит вверх на миллионы этажей?

– Это невозможно, – ответил Андрей.

– Разве? Тебя не впечатляет то, что ты уже видел? После этого можно поверить во что угодно.

Андрей присел рядом и, поразмыслив, сказал:

– Даже если ты права, что мы теряем? В крайнем случае, мы всегда сможем спуститься обратно.

Но про себя он подумал, что скорее умрет, чем сделает это. Вернуться сюда, в это логово, чтобы что? Жить здесь с Олей, сутками напролет ползая по этажам в поисках тайников? Нет уж, такого ему не надо. Уж лучше он отшагает миллион этажей, чем станет типичным представителем здешней популяции.

Андрей явно переоценил себя и свое состояние. Медленно бродя по коридору, он чувствовал себя вполне здоровым. И счел, что так оно и есть. И, конечно же, сильно ошибся. Оля была права, уговаривая его подождать еще три-четыре дня. Эти дни определенно пошли бы ему на пользу. Но Андрей рвался выступить немедленно. Сидеть в четырех стенах стало невыносимо. Каждая минута, проведенная в людоедском логове, могла быть потрачена на поиск выхода.

Едва они начали подъем и успели преодолеть всего пять этажей, как Андрей уже выбился из сил и вынужден был уронить зад на ступеньку. Девушка, у которой даже дыхание не сбилось, посмотрела на спутника, явно желая что-то ему сказать. Но в последний момент передумала. Андрей был бесконечно благодарен ей за это. То, что дурак, он уже и сам понял, незачем было получать подтверждение этому очевидному факту из уст постороннего человека.

Впрочем, дело было не только в ране. За дни, проведенные в логове людоедов, он очень мало двигался, и потому внезапно навалившаяся нагрузка показалась ослабевшим мышцам чрезмерной. Андрей надеялся, что вскоре он оживет, но пока что до этого было далеко. После всего-то пяти этажей он дышал так, будто пробежал километровый кросс.

Не отдышавшись толком, он попытался встать и продолжить путь, но Оля жестом остановила его.

– Не спеши, – сказала она. – Отдыхай. Лучше делать частые привалы, но быть в норме.

– Этак мы и за месяц не доберемся до верха, – проворчал Андрей, прекрасно понимая, что стал балластом в им же затеянном предприятии.

– Будет лучше, если в момент нападения ты свалишься от усталости? – спросила девушка. – Да и неизвестно, как далеко до поверхности. Может и месяца не хватит, чтобы достичь ее.

– Оптимистка, – проворчал Андрей.

Поднимались они медленно, делая короткие привалы через каждые три этажа. Вначале было тяжело, но вскоре Андрей приспособился к новому ритму, и времени на отдых с каждым разом уходило все меньше.

Оля двигалась впереди, с луком в руке и со стрелой наготове. Андрей нес свой лук за спиной, привязанным ремешками к рюкзаку, а в руке держал успевшее полюбиться копье, на которое периодически опирался, как на костыль.

Их путь пролегал по ярко освещенным лестничным маршам. Гигантское здание тонуло в пучине непроницаемой тишины, создавая ложное ощущение безлюдности.

Следов человеческой деятельности Андрей не замечал. Да и было не до того. Ему приходилось тратить все силы на то, чтобы переставлять ноги, и всю концентрацию, чтобы не промахиваться ими мимо ступеней. Ожог на бедре болезненно ныл. Донимала отдышка. С Андрея градом катился пот. Стоило ему закрыть глаза, и он видел уютную кровать в покинутом людоедством логове.

А вот Оля ни на секунду не теряла бдительности. Девушка была собрана, словно шла по минному полю. Она тщательно осматривала ступени, прежде чем поставить на них ногу, а если их загромождал ворох газет или тряпья, разгребала эту кучу стрелой, чтобы убедиться в отсутствии ловушки. Иногда она уходила чуть вперед, проверяла двери, ведущие на этажи, и выяснила, достаточно ли тот или иной участок безопасен для организации привала. В общем, девушка в одиночку делала всю работу. И еще, за что Андрей был ей особенно благодарен, она ни разу не укорила его ни за медлительность, ни за глупость, ни за отсутствие бдительности.

Преодолев этажей тридцать, они устроили продолжительный привал, разделив на двоих один тюбик с паштетом. Скудно перекусив, Андрей предложил поискать на этаже какое-нибудь убежище, где они могли бы вздремнуть, но Оля отвергла его инициативу.

– Я не знаю этих этажей, – сказала она, разрезая ножом уже выдавленный тюбик, чтобы слизать то немногое, что осталось на стенках изнутри. – Лучше не покидать лестницы. Здесь на нас, по крайней мере, не смогут напасть внезапно.

Она покосилась на спутника, и с сочувствием спросила:

– Ты как? Сильно устал?

Андрей отрицательно мотнул головой, хотя, на самом деле, чувствовал себя полностью измотанным. Вероятно, его самочувствие хорошо бросалось в глаза, потому что Оля скептически покачала головой, и произнесла:

– Долго ты так не протянешь. Я не хочу, чтобы ты загнал себя. Вот что: накидай у стены газет, ложись и отдыхай. Я посторожу.

– А ты?

– Ну, в следующий раз я отдохну, а ты посторожишь.

Андрей не стал протестовать. Он чувствовал себя слишком погано, чтобы играть в героя.

Еще этажей тридцать спустя бдительность девушки была вознаграждена. На ступени, под ворохом газет, Оля обнаружила дощечку с набитыми в нее гвоздями. Андрей, измученный подъемом, тупо уставился на ловушку.

– Похоже, спокойная жизнь закончилась, – заметил он, приседая у стены.

Даже несмотря на частые остановки, мышцы ног нещадно болели, а по легким словно прокатился пожар. Все время хотелось пить, но Андрей заставлял себя терпеть столько, сколько возможно. Весь их запас воды составляли три полные баклажки. И не было известно, когда им выпадет возможность пополнить его, да и выпадет ли вообще.

Отупев от усталости и боли, Андрей уже начал скучать по уютному людоедскому логову и по относительно спокойным нижним этажам. Теперь они казались ему вполне пригодным для жизни местом. Там была вода, пища, Оля в качестве компании. В конце концов, что еще надо человеку?

Андрей усмехнулся собственным пораженческим мыслям. Как будто это не он сам рвался искать выход, и готов был пойти на все, что угодно, лишь бы выбраться из лабиринта. Неужели он сдастся из-за какой-то усталости? Пожалуй, он бы мог. Будь он один, чего доброго уже повернул бы назад. Но Оля не позволяла ему раскисать. Девушка была настроена решительно, она явно не планировала возвращаться обратно.

– Ловушка ни о чем не говорит, – произнесла Оля, опуская рюкзак на пол. Щадя спутника, она тащила на себе большую часть их совместного груза, и Андрей прекрасно видел, что ей это дается нелегко.

– Говорит, – возразил он. – Хотя бы о том, что ее здесь кто-то поставил.

– Поставить могли давно. Возможно, тот, кто это сделал, уже мертв. Или это работа какого-нибудь одиночки в расчете на неопытного новичка. Я просто хочу сказать, что это необязательно Племя.

– Племя, Племя, – проворчал Андрей, устало прикрыв глаза. – Ты ведь даже не видела это Племя. Откуда ты знаешь, что оно вообще существует?

– Мне рассказывали, – сухо ответила Оля.

– Мне тоже. Только чем дальше, тем больше думается, что это какая-то байка. И вообще….

Андрей замолчал, стараясь унять раздражение, рожденное усталостью и болью. Чувствовал, что еще немного, и он сорвется. Чего, конечно же, точно не следовало делать. Оля не обязана выслушивать его истерики. Ей самой тоже тяжело.

– Извини, – произнес он уже спокойным тоном. – Я просто зверски вымотался. Ноги не идут, голова не варит. Мне просто нужно немного отдохнуть. Буквально пару часиков.

– Ладно, – неожиданно легко согласилась Оля. – Давай поднимемся на следующий этаж и поищем там какое-нибудь укромное место, где можно нормально поспать.

Мысль о сне, как об универсальном средстве от накопившейся усталости, подстегнула Андрея. Он самостоятельно поднялся на ноги, подхватил свой рюкзак и копье, и бодро зашагал вверх по ступеням. Оля, однако же, тут же обогнала его и пошла впереди, продолжая зорко высматривать ловушки.

Вскоре они покинули лестницу. Избранный ими этаж был совершенно типичным, разве что очень темным. Большая часть лампочек была разбита. Скудного освещения хватало лишь на то, чтобы не врезаться носом в стены.

Андрей предложил смастерить и зажечь факел, но Оля категорически отвергла эту идею. Девушка объяснила, что запах дыма может легко выдать их присутствие. Андрей вынужден был с ней согласиться. На самом деле, он настолько устал, что вообще не мог соображать здраво. Его хватало лишь на то, чтобы покорно плестись за девушкой, которая на этаже утроила бдительность, двигалась медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь к гробовой тишине, окутавшей лабиринт. Еще более тщательно, чем на лестнице, она проверяла пол под ногами. Андрей пару раз предлагал бросить якорь в ближайшей комнате, но Оля заявила, что устраивать привал вблизи от лестницы неразумно.

– Потерпи, – чуть слышно прошептала она. – Давай еще немного отойдем.

Андрей терпел. Какой еще у него был выбор? Но терпеть с каждой секундой становилось все труднее. А тут еще ожог на ноге разболелся так, что из глаз полились слезы. В голову вновь полезли пораженческие мысли о возвращении, об уютном логове каннибалов, где есть все условия для спокойного и безмятежного существования. Но Оля упрямо тащила его вперед, а на все жалобы с его стороны советовала только одно – терпеть.

Конец мучениям был положен внезапно. Оля вдруг остановилась, зашла в ближайшую комнату, обшарила ее всю, и, вернувшись, сказала:

– Отдохнем здесь.

Услыхав это, Андрей едва не зарыдал от счастья. Кое-как вполз внутрь и тут же без сил повалился на бетонный пол. Не хотелось ни есть, ни пить, ни даже жить. А когда Оля попросила его подняться, он едва не обругал спутницу, которая все никак не желала оставить его в покое.

– Нельзя лежать на голом полу, – пояснила девушка. – Встань на минуту, я набросаю газет.

Бумажный матрац оказался пыльным и не слишком мягким, но Андрея не волновали подобные мелочи. Наконец-то он лежал, а не шел. И это было восхитительно.

Оля присела рядом, устроившись лицом к двери. Она положила на колени лук и стрелы, а рядом с собой топор-лопату. Лампочка в комнате не горела, в коридоре тоже было довольно темно. Но проходящий мимо человек все же мог заметить устроившуюся на привал парочку.

– Еще не жалеешь, что пошла со мной? – спросил Андрей, стараясь замаскировать чувство вины ироничным тоном. Это ведь он рвался в путешествие, готовился лететь вверх, как на крыльях. А в итоге сдулся прежде, чем они успели толком начать подъем.

– Как только пожалею, ты узнаешь об этом первым, – сухо ответила Оля.

Затем добавила уже мягче:

– С учетом твоих ран, я не думала, что ты отшагаешь и десять этажей. А мы проскочили штук пятьдесят или больше. Вполне неплохо.

Андрей не знал наверняка, говорила ли Оля что думает, или просто пыталась пролить каплю бальзама на его самолюбие, но решил не доискиваться истины. В конце концов, это было неважно. Они все же начали подъем, и это главное. Ему просто нужен небольшой отдых. Пару часов сна. После этого он сможет продолжить путь.

– Поспи, – предложила Оля. – Сон – лучшее лекарство.

– Лучшее ли? – усомнился Андрей.

– Здесь – да. Других лекарств тут все равно нет.

Поспорить с этим было невозможно, да Андрею и не хотелось. Он прикрыл глаза, и попытался мысленно отрешиться от того кошмара, в котором барахтался уже которые сутки. Он уже даже не помнил, сколько дней провел в лабиринте. Здесь ничего не происходило, ничего не менялось. И из-за этого полностью пропадало ощущение времени. Самому ему казалось, что он бродит по этим бесконечным коридорам уже много лет. Странно, но свою прошлую нормальную жизнь он теперь вспоминал как что-то далекое и не вполне настоящее, как будто она была не совсем его. Страшно было подумать, каково приходится Оле, проведшей в лабиринте гораздо большее время. Уже чудо, что девушка за это время не лишилась рассудка.

С этими мыслями Андрей заснул, твердо решив для себя, что после пробуждения не даст воли слабости. Плевать на усталость, боль и голод. Он будет идти до тех пор, пока не выберется наружу. Если потребуется, то поползет хоть на руках, хоть на ушах.

Глава 17

Проснувшись, Андрей почувствовал себя значительно лучше. Усталость отступила. Рана на ноге побаливала, но уже не так сильно. Больше не было ощущения, что еще немного, и он просто рассыплется на части, как давно выработавший свой ресурс механизм. Но, что гораздо важнее, пораженческие мысли больше не одолевали его. Он снова хотел действовать, продолжать подъем к дневному свету, по которому уже успел основательно соскучиться.

Вокруг было темно. Лампочка в коридоре больше не горела. Какое-то время Андрей лежал во мраке, прислушиваясь к окружающей его тишине. Затем негромко позвал Олю, но та не откликнулась. Решив, что девушка спит, Андрей возвысил голос, и вновь не получил никакого ответа.

– Оля? – встревожился Андрей, поднимаясь на ноги.

Пошарив по карманам, он нащупал в одном из них свою зажигалку. Стоило рассеять мрак крошечным огоньком, как тревога сменилась страхом. Оли не было в комнате.

Андрей сгоряча подумал, что девушка просто сбежала от него. Почему и зачем – неизвестно. Возможно, поняла всю безнадежность их затеи. Или решила избавиться от балласта, делающего привал через каждые две ступеньки, и подниматься наверх налегке. Однако эта версия тут же была опровергнута фактами. Оба рюкзака, и его и Олин, остались на месте. Вместе с девушкой пропал только ее лук.

Погасив зажигалку, Андрей присел на ворох газет и постарался успокоиться. Он стал убеждать себя, что Оля просто отправилась на разведку или на поиски пищи. Она не ушла бы навсегда без своих вещей и запаса тюбиков, а это означало, что вскоре она вернется.

Даже помня о том, что Оля провела в лабиринте значительно больше времени, чем он, и лучше приспособилась к здешним своеобразным условиям, Андрей не мог за нее не волноваться. А вскоре к волнению примешалось нарастающее раздражение – куда и зачем ее вообще понесло? Ох и выскажет же он ей все, если она, в самом деле, отправилась искать тайники! У них ведь был заранее оговоренный план: максимально быстро и незаметно подняться по лестницам на самый верх. Или, по крайней мере, проскочить владения Племени. Если Оля начнет разгуливать по этажам, то вероятность встречи с агрессивно настроенными людьми (каковых в лабиринте процентов, примерно, сто) многократно возрастет. И тогда им придется либо драться, либо убегать. Притом убегать только вниз, поскольку наверху поджидала зловещая и пугающая неизвестность.

Какое-то время Андрей отшлифовывал речь, которую придется выслушать Оле, едва та вернется со своей прогулки. Затем на ощупь добрался до рюкзаков, вытащил одну из бутылок и сделал пару глотков теплой тухлой водицы. Засовывая баклажку обратно, он невольно коснулся рукой тюбиков с паштетом, и рот моментально наполнила голодная слюна. Сейчас бы перекусить и продолжить подъем. А эту Олю где-то черти носят.

Поднявшись на ноги, Андрей подошел к двери и прислонил ухо к ее деревянной поверхности. Он прислушался, но не уловил ни единого звука, кроме стука собственного сердца. Погруженный в безмолвие лабиринт казался безжизненным и необитаемым. Как будто по этой бетонной тюрьме не бродили десятки, если не сотни людей, готовых наброситься друг на друга, убить, съесть и обобрать, притом все это не со зла, а в силу вынужденной необходимости. И вместо того, чтобы поскорее отправиться на поиски выхода из этого жуткого места, Оля решила заняться осмотром здешних достопримечательностей.

– И куда ее понесло? – в сердцах проворчал Андрей. – Вот где она? Где?

Он заставил себя отойти от двери и снова сесть на ворох газет. Его спонтанным порывом было немедленно отправиться на поиски, но Андрей быстро взял себя в руки и отказался отданной затеи. Девушка прожила в лабиринте гораздо дольше него, и наверняка научилась неплохо ориентироваться в абсолютно одинаковых, на первый взгляд, коридорах. Он же, отправившись на поиски, наверняка заблудится и не сумеет отыскать обратной дороги. В этом случае они с Олей могут потерять друг друга навсегда.

Еще, как вариант, можно было позвать девушку голосом – в гробовой тишине лабиринта крик разнесется на десятки этажей вокруг. Вот только достигнуть он может не только Олиных ушей.

Решив не пороть горячку, Андрей снова лег на ворох газет. Заложив руки за голову, он решил потратить свободное время с пользой, то есть для отдыха. Куда бы ни ушла Оля, какие бы мотивы ни подвигли ее покинуть их лагерь, ему оставалось только набраться терпения и ждать. Это лучшее, что он мог сделать.

Ему невольно вспомнились записки неизвестного сумасшедшего, которые Оля таскала с собой. В частности, упоминание о некоем загадочном монстре. Тогда Андрей не воспринял его всерьез. Но теперь, лежа в темноте, он задался вопросом: возможна ли хоть какая-то вероятность, что эти слова являются чем-то большим, чем просто бредом выжившего из ума человека? Он уже успел повидать в этом месте достаточно странных и невероятных вещей. И если окажется, что где-то в лабиринте бродит некое существо монструозного типа, так ли уж сильно его наличие выйдет за рамки здешней нормы? Вот только что оно такое? Откуда здесь взялось? И почему никто из тех, с кем ему довелось пообщаться в лабиринте, не видел никаких чудовищ, кроме озверевших людей?

Андрей сообразил, что он впустую ломает голову. Монстр мог оказаться плодом больного воображения автора записок. В отличие от всего лабиринта. Вот он точно был реален. И чтобы приблизиться к свободе, следовало понять, что он такое и где расположен.

Андрей упорно не желал включать в список подозреваемых инопланетян и выходцев из параллельной реальности. И те и другие вряд ли приложили руки, лапы или тентакли к созданию лабиринта. Нет, с технической точки зрения в возведении данного сооружения не было ничего сложного. Для высокоразвитой цивилизации подобное не стало бы проблемой. Да и для той, к которой принадлежал сам Андрей, тоже. Все упиралось в простой вопрос – зачем? У всего, что создано разумными существами, имеется какое-то предназначение. Но каково предназначение лабиринта? Неужели это все-таки какой-то безумный эксперимент?

Андрей устало прикрыл глаза и попытался хотя бы временно выбросить из головы эти мучительно изводящие его вопросы. Получилось не сразу, но вскоре он вновь задремал. И увидел сон. Впервые с тех пор, как попал в лабиринт.

Однако сон оказался под стать окружающей обстановке. Задыхаясь, Андрей бежал по бесконечным бетонным коридорам. Под ногами шуршали газетные листы и пыльная ветошь. По бокам мелькали одинаковые серые двери. Над головой проносились тусклые желтые лампочки. А за его спиной слышались зловещее дыхание и грозный лязг когтей. Неведомый преследователь настигал жертву. Андрей мчался со всех ног, но враг был все ближе. В тот момент, когда когти почти вонзились в его спину, Андрей дернулся и распахнул глаза. Ему понадобилось время, чтобы окончательно вырваться из лап кошмара и убедиться в том, что никакой опасности нет. Неведомое чудовище осталось в мире сновидений.

И все же Андрею было не по себе, когда он вытащил из кармана зажигалку и чиркнул ею. Он как будто ждал, что в свете крошечного огонька увидит подле себя изготовившуюся к прыжку тварь с оскаленными клыками и огромными стальными когтями. К счастью, никакого монстра в комнате не оказалось. Андрей шумно и облегченно выдохнул. Но это облегчение продлилось недолго. Монстра рядом не было, это да. Но по-прежнему не было и Оли. Андрей не знал, как долго он проспал, но девушке, в любом случае, уже давно пора было вернуться с вылазки.

Андрей добил начатый тюбик, хлебнул воды из баклажки и осторожно выглянул из комнаты в коридор. Злость на девушку сменилась настоящим беспокойством. Оля не сообщала ему, что собирается куда-то отлучаться. Она планировала отдохнуть вместе с ним, чтобы набраться сил для предстоящего подъема. Но могло ли что-то заставить ее покинуть комнату и отправиться на разведку? К примеру, какой-нибудь звук. Сам Андрей ничего не слышал, но это было неудивительно. Восхождение по лестнице вымотало его так, что он спал, как убитый.

Андрей сидел на ворохе газет и ждал. Он затруднялся определить, как много времени прошло с момента его пробуждения: то ему казалось, что миновали часы, то наоборот, всего несколько минут. Ожидание злило, неизвестность раздражала. Знал бы он точно, что Оля просто оправилась на поиски тайников и где-то задержалась, то завалился бы обратно на газеты и наслаждался отдыхом. Но мысль о том, что с девушкой случилась беда, не давала ему покоя. А уверенность в этом крепла с каждой минутой ожидания.

В какой-то момент Андрей осознал, что больше не сможет больше сидеть на месте. Они находились на незнакомых этажах, наполненных незнакомыми опасностями. Оля могла угодить в ловушку. Ее могли схватить или даже убить. В конце концов, она могла элементарно подвернуть ногу.

Так или иначе, следовало оправляться на ее поиски.

Вначале Андрей хотел отправиться налегке, взяв с собой только оружие. Но затем передумал. У него не было уверенности в том, что он сумеет отыскать обратную дорогу в эту комнату. Да и оставленные вещи могли случайно обнаружить и присвоить местные обитатели.

Вытащив сумки в коридор, под свет единственной горящей там лампочки, Андрей переложил все ценное имущество в один рюкзак. Забрал все тюбики с паштетом, всю оставшуюся воду, колчан со стрелами и лук. Заодно прихватил немного чистых тряпок на тот случай, если придется перевязывать раны. Остальное добро, в том числе большую часть оружия, сложил во второй рюкзак и спрятал его в комнате под ворохом газет. Затем, при свете зажигалки, ножом нацарапал на стене слово «жди», очень надеясь, что если Оля вернется, она заметит его послание и поступит именно так.

Для начала Андрей вернулся к лестнице. Выйдя на площадку, он долго вслушивался, силясь уловить хоть какой-нибудь звук. Но лабиринт тонул в безмолвии, рождая желание разбить эту всеобъемлющую тишину громким криком, хотя бы на мгновение вдохнуть жизнь в холодные бетонные стены. Андрей, конечно же, этого не сделал. Он знал, что здешнее безмолвие обманчиво. Стоит только громко пискнуть, как тотчас же на этот звук сбегутся любители свежего мясца.

Андрей догадывался, что Оля вряд ли пошла бы без него вверх или вниз. Он вернулся в коридор и направился вглубь этажа, копьем вороша на своем пути каждую кучу газет или тряпья. Он отлично помнил, как тщательно Оля подходила к этому делу, и решил взять с нее пример. Лучше было потратить лишнее время на бдительность, чем получить десяток гвоздей в ступню, лишиться возможности нормально передвигаться, защищаться, а затем и жизни, поскольку подранок – легкая добыча.

Убийственно однообразные коридоры тянулись один за другим. Андрей миновал восемь штук, заглянув по пути в каждую комнату. Но не нашел ни Оли, ни каких-либо следов ее пребывания.

Затем ноги вынесли его на перекресток – коридор, которым он двигался, пересекался другим. Теперь перед ним простерлось три дороги на выбор – внешне все абсолютно одинаковые. Сам Андрей предпочел бы пойти прямо – в этой случае было меньше шансов заблудиться на обратном пути. Но ему не было известно, руководствовалась ли Оля той же самой логикой, что и он.

Поскольку выбирать все равно приходилось наобум, Андрей пошел прямо. Вновь потянулись коридоры, пустые комнаты, одинаковые лампочки над головой. Уже подумывая о том, чтобы повернуть назад, Андрей распахнул очередную дверь и невольно отшатнулся, нервным движением вскидывая перед собой копье. Убаюканный однообразием окрестных пейзажей, он никак не ожидал встретить что-то подобное.

За дверью раскинулась пропасть. Неведомая страшная сила смела три или четыре этажа, и теперь все они покоились на дне огромного провала грудами бетонных обломков. Особенно поразительным было то обстоятельство, что ряд лапочек на потолке уцелел, благодаря чему Андрей смог осмотреть эту новую достопримечательность во всех деталях.

Вниз провалилось несколько коридоров вместе со всеми комнатами. Дальние стены образовавшегося каньона отстояли так далеко, что тонули во мраке. Конца провала видно не было – цепочка лампочек освещала метров двадцать пустоты, а дальше свет упирался в непроглядную темноту.

Андрей взирал на открывшуюся картину с распахнутым от изумления ртом, пытаясь понять только одно – как? Самым простым объяснением был бы взрыв, но чтобы разрушить монолитную бетонную конструкцию он должен был иметь колоссальную мощность. В этом случае рухнули бы все этажи до самого верха, сложившись, как карточный домик. А здесь уцелели даже лампочки на потолке.

– Да что тут вообще происходит? – потрясенно пробормотал Андрей.

Он осторожно склонился над краем пропасти и попытался осмотреть дно провала. У него возникла пугающая мысль, что Оля могла сорваться вниз. Свет лапочек не добивал до дна, так что Андрею пришлось набрать газет, скрутить из них шар, поджечь его и бросить в пропасть.

Внимательно проследив за его падением, Андрей громко выдохнул:

– Твою мать!

Ударившись о дно, шар развалился на отдельные листы и быстро погас. Но все же Андрей успел заметить человеческое тело, черной кляксой размазавшееся на сером бетонном месиве. Сверху невозможно было установить, Оля это или нет. Следовало как-то спуститься вниз и выяснить все на месте.

Вначале Андрей попытался добраться до дна провала через нижние этажи, но все двери, ведущие на них с лестницы, оказались заперты. Пришлось вернуться обратно к обрыву. Сняв рюкзак, Андрей присел на бетонный пол. Он добил начатый тюбик, выпил немного воды, а сам, тем временем, думал о том, как бы спуститься вниз без травм и увечий. Будь у него веревка, это облегчило бы задачу. Но веревки не было. Он мог бы связать ее из валявшейся под ногами ветоши. Управился бы дня за три. К тому времени у него закончится запас пищи, а Оля, если с ней случилась беда, уже будет мертва. Не было у него в запасе трех дней. Не было даже одного. Нужно было действовать прямо сейчас, пусть и с риском для жизни.

Внимательно осмотрев край обрыва, он выяснил, что при определенном везении сумеет перебраться на нижний этаж. В этом ему могла помочь удачно торчащая из толщи бетона арматура, на которой можно было повиснуть, раскачаться, и спрыгнуть вниз. Не будь Андрей изранен и истощен, эта задача не стала бы для него проблемой. Но в настоящий момент он не был уверен в своем измученном организме. И, тем не менее, это был единственный путь вниз.

Свесившись за край обрыва, он бросил рюкзак на нижний этаж. За ним последовало копье. Андрей уже хотел сбросить и лук, но в последний момент передумал. Тот мог не пережить падения. Поэтому его Андрей повесил за спину.

Он ухватился руками за арматуру и повис на ней над пропастью. В прежние времена, еще до попадания в лабиринт, Андрей спокойно подтягивался на турнике десять раз. Теперь же ослабевшие пальцы начали разжиматься тот час же, едва приняли на себя вес всего тела. Андрей запаниковал, чувствуя, что вот-вот сорвется вниз. Времени на то, чтобы раскачаться, уже не оставалось. Из последних сил он рывком послал тело вперед. И уже спустя секунду его ноги ударились в бетонный пол нижнего этажа. После чего, конечно же, предательски подломились. Андрей попытался удержать равновесие, но непослушное тело опрокинулось назад. Он рухнул на пол, крепко приложившись о бетон спиной и затылком.

Что-то громко хрустнуло под ним. В панике Андрей решил, что сломал себе какую-то кость, а то и сразу несколько штук. Но все оказалось не так страшно. На самом деле хрустнул людоедский лук.

Поднявшись на ноги, Андрей осмотрел его и бросил на пол. Возможно, кто-то и мог починить оружие, но только не он.

Он устроил себе продолжительный отдых, дожидаясь, пока утихнет боль в отбитой спине. Он приблизился на один этаж к дну пропасти, но даже с этой высоты падение на бетонные обломки будет фатальным. Повторять опасный акробатический трюк было страшновато, но Андрей, сколько ни пытался, не смог придумать безопасного способа оказаться внизу. Точно так же он отказался от идеи побродить по этажу и поискать другой спуск. В этом случае он рисковал заблудиться.

В итоге ему вновь пришлось заняться альпинизмом без страховки. Правда, теперь он действовал более осмотрительно, учитывая слабость своего тела, а потому отделался легким испугом и небольшой царапиной на ладони.

Весь спуск занял не меньше часа. Прекрасно осознавая, что в случае чего помощи ждать неоткуда, Андрей излишне осторожничал, предпочитая перепроверить все десять раз, чем рискнуть и поплатиться за это. Он перебирался с этажа на этаж, приближаясь к дну пропасти. По мере спуска становилось все темнее. Цепочка лампочек осталась высоко наверну. Их скудный свет сюда не проникал.

Достигнув дна, он насобирал ветоши и смастерил факел. С ним в одной руке, а с копьем в другой, Андрей не без опаски приблизился к телу, раскинувшемуся на бетонных обломках. Он опасался ловушки, но напрасно. Человек был мертв, притом очень-очень давно. Так давно, что его тело в сухом неизменчивом климате лабиринта успело превратиться в мумию.

Преодолев брезгливость, Андрей копьем перекатил труп на спину, и тут же в ужасе отшатнулся. Лицо мертвеца представляло собой безобразное месиво из раздробленных костей и лоскутов высохшей кожи. По всей видимости, человек случайно сорвался вниз и погиб при падении, потому что других ран на его теле заметно не было.

Рядом с трупом валялась покрывшаяся пылью и едва заметная на фоне бетонного крошева самодельная сумка. Андрей взялся за ее дно и вытряхнул содержимое на пол. Внутри оказалась лопата, немного проволоки и начатый тюбик паштета. Проволока перекочевала в рюкзак Андрея. Лопату он оставил – его была намного лучше. При попытке установить съедобность паштета по запаху едва не выблевал все внутренности – даже не верилось, что еда, пусть и давно испортившаяся, может так чудовищно вонять.

Затем он обшарил одежду покойного, которая от прикосновения к ней рвалась, как бумага. Под лоскутной курткой оказался солдатский кожаный ремень с латунной бляхой. К нему был пристегнут добротный самодельный нож. Андрей забрал и ремень, и нож, дополнив список трофеев шнурками от ботинок. Сами ботинки выглядели сильно изношенными, да и по размеру были малы. К тому же Андрей едва ли согласился бы надеть обувь, в которой до этого сгнили чьи-то ноги. Впрочем, кто знает. Не будь у него альтернативы, брезгливость, пожалуй, уступила бы место практической необходимости. Даже такая обувь лучше, чем никакая.

Последним трофеем стало золотое обручальное кольцо. Андрей легко стащил его с усохшего пальца, повертел перед глазами и криво усмехнулся. Где-то далеко, в другом мире, за этот кусочек желтого металла он бы наелся до отвала, притом не раз и не два. Мог бы купить целую кучу зажигалок, удобные ботинки, аптечку с набором самых необходимых лекарств и множество других вещей, столь привычных прежде, но совершенно недоступных здесь и сейчас. Впрочем, куда больше каких-то антибиотиков Андрею хотелось умять целую тарелку шашлыка под водочку, а после лечь на мягкую чистую постель и уснуть безмятежным сном.

Стоило вспомнить о шашлыке, как рот тотчас же наполнился слюной. Андрей, разозлившись, едва не швырнул кольцо в темноту, но в последний момент передумал и спрятал в карман. Мало ли на что сгодится.

Оставив обобранного покойника гнить дальше, Андрей побрел по дну пропасти в надежде обнаружить что-нибудь интересное – возможно, еще один труп, который окажется щедрее на трофеи, чем предыдущий. Вскоре ему попался кусок арматуры сантиметров семидесяти длиной, прямой, толстый и тяжелый. Это было прекрасное оружие, способное сокрушить любую оборону и гарантированно отправить на тот свет с одного удара. Андрей некоторое время боролся с искушением прихватить и лом, но, в итоге, благоразумие возобладало, и он бросил находку туда, откуда поднял минуту назад. Он и так был достаточно навьючен, а силы еще не вернулись к нему в полном объеме. Тащить с собой еще и трехкилограммовый металлический прут было глупо. К тому же в сумку его не положишь, а руки заняты факелом и более легким, но не менее эффективным, копьем.

Кусок арматуры стал единственной находкой, сделанной на дне пропасти. Немного побродив по нагромождению бетонных обломков и едва не переломав ноги, Андрей решил, что здоровье ему дороже. Ему следовало полностью сосредоточиться на поисках пропавшей Оли. А для этого следовало вернуться на лестницу, подняться обратно на покинутый этаж и проверить два оставшихся пути на перекрестке коридоров.

Путь к лестнице он отыскал дольно быстро, но попасть на нее не сумел – металлическая дверь оказалась заперта. Андрей подергал ее за ручку, лягнул ногой и выругался.

Возвращаться к месту обвала не имело смысла. У него не было никаких шансов подняться тем же путем, которым он спустился сюда.

Сняв рюкзак, Андрей присел у стены и вытащил тюбик с паштетом. Чувство голода не оставляло его, и всякий раз приходилось сдерживать себя, чтобы за один присест не приговорить весь запас пищи. Вэтот раз тоже пришлось подключить силу воли. Андрей выдавил в рот половину тюбика, а остальное бережно припрятал в рюкзак. Затем хлебнул воды и прислушался к своим ощущениям. Судя по ним, он был все так же зверски голоден. Скудной трапезы словно бы и не было.

Их подъем наверх закончился, не успев начаться. Андрей с радостью обвинил бы в этом Олю, если бы не беспокоился о ней так сильно. Девушка не была легкомысленной или глупой, иначе не прожила бы в лабиринте столь долгий срок. Что-то заставило ее уйти и не вернуться. Что-то или кто-то. Например – Племя.

Раз уж существовала ненулевая вероятность того, что Оля угодила в лапы людоедов, следовало определиться с дальнейшими планами. Либо продолжить подъем в одиночку, и попытаться без шума миновать владения Племени, либо предпринять попытку спасения девушки. И в обоих случаях ему следовало поторопиться. Если он надолго застрянет на этих этажах, то сам вскоре окажется добычей каннибалов. Ну а если Оля уже попалась им, недолго ей сидеть в плену живой.

– Господи, что делать-то? – чуть слышно простонал Андрей.

Ему, разумеется, никто не ответил.

Глава 18

Измученный спуском в пропасть, Андрей немного поспал на ворохе газет. Проснувшись, он ощутил настолько невыносимое чувство голода, что плюнул на все и подкрепился целым тюбиком. Затем хлебнул воды и посмотрел сквозь баклажку. Та была заполнена всего на четверть. И это был весь его запас.

Взвалив на спину рюкзак и подобрав копье, Андрей приступил к поиску выхода на лестницу. Вернувшись на место обвала, он долго высматривал возможность подняться наверх, но так и не нашел ни одного доступного пути.

Затем, сделав факел и запалив его, он прошелся по дну пропасти, осматривая его более тщательно. Андрея угнетала мысль о том, что он сам, своими необдуманными действиями, загнал себя же в ловушку. Если он не сумеет выбраться с этого этажа, здесь все его приключения и закончатся. А у мумифицировавшегося трупа с размозженным лицом появится приятная компания.

В итоге его долгие и тщательные поиски были вознаграждены. В дальнем конце пропасти им была обнаружена небольшая сквозная дыра, ведущая на нижний этаж. Свет внизу не горел, и Андрей едва не прошел мимо отверстия в бетоне. Но, к его счастью, случайно брошенный в сторону взгляд сумел засечь этот единственный путь к спасению.

Путь, правда, оказался мал, причем существенно. Воткнув факел в щель между кусками бетона, Андрей разгреб камни вокруг дыры, и выяснил, что та недостаточно велика, чтобы пропустить его через себя. Даже с учетом того, что за проведенные в лабиринте дни он существенно убавил в весе.

Он осмотрел дно пропасти, но не нашел других дыр. Оставалось одно – как-то расширить лаз до приемлемых габаритов. Андрей попробовал долбить бетон лопатой и копьем, но толку от этого оказалось мало. Все, чего он добился, это отколол несколько маленьких кусочков и хорошенько затупил оружие. Но тут он вспомнил об арматуре, что валялась где-то поблизости, нашел ее и пустил в дело. Орудие оказалось тяжелым, его рифленая поверхность превосходно сдирала с ладоней кожу. Но дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки.

Удары ломом о бетон порождали оглушительный грохот и ощутимую вибрацию. Наверняка этот звук разносился на десятки этажей, и если где-то поблизости окажется группа людоедов, они точно не пройдут мимо добычи. Но Андрей не видел иного способа освободиться из ловушки, в которую сам же себя загнал.

За полчаса ему удалось несколько расширить отверстие. Андрей дико вымотался и в кровь изранил ладони о лом, хоть и оборачивал их ветошью. Лаз все еще оставался слишком тесным, но дело продвигалось, и это обнадеживало. О том, что он станет делать, когда сумеет прорубиться на нижний этаж, Андрей не задумывался. Построение долгосрочных планов было самым глупым занятием в лабиринте.

На всю работу ушло не менее двух часов. Когда отверстие оказалось достаточно большим, чтобы он смог протиснуться в него без риска застрять, Андрей без сил повалился на бетон, страстно мечтая о глотке воды. Той давно не осталось ни капли, всю ее он выпил в процессе работы. Возникшая жажда была столь сильна, что перебивала даже голод. И эту проблему надлежало решать немедленно. Ведь без воды он попросту умрет через день-другой.

Предстояло сделать непростой выбор: вернуться в людоедское логово и пополнить запасы, или идти наверх, надеясь на везение. Андрею одинаково не нравились оба этих варианта, но второй был более рискованным. Он точно не знал, вошел ли уже на территорию Племени, и на сколько этажей та простирается. А еще у него не было никакой уверенности в том, что он найдет воду, даже проскочив людоедские охотничьи угодья. Будет очень обидно оказаться на безопасных этажах, и там умереть от жажды.

– Значит, идем обратно, – постановил Андрей, выдавливая в рот содержимое тюбика. Тех осталось очень мало, но тяжелая физическая работа отняла много сил, и их необходимо было восполнить.

Сквозь прорубленное отверстие он спустился на нижний этаж. Тот тонул в непроницаемой тьме. Здесь не горела ни одна лампочка. Андрей на ощупь набрал с пола ветоши, намотал ее на штык лопаты и зажег свой импровизированный факел. Приблизительно представляя себе, в какой стороне находится лестница, он зашагал по коридорам, изредка заглядывая в комнаты. Андрей мечтал обнаружить сочащуюся водой трубу в стене или хотя бы лужу на полу, но вместо этого видел только пыль, газеты и тряпье.

Впереди замаячила знакомая железная дверь. За ней должна была находиться лестница. Андрей взмолился, чтобы дверь не оказалась заперта, иначе придется снова искать иной путь вниз. Он ускорил шаг, желая скорее выяснить это. Но дойти не успел. Потому что дверь вдруг начала открываться ему навстречу.

Прятаться было бесполезно – дым от факела выдаст его с головой. О побеге тоже можно было забыть – только не с его ногой. Оставалось лишь одно.

Андрей мгновенно принял единственное верное решение. Факел полетел в одну из комнат, а он сам обеими руками вцепился в древко копья. Выставив перед собой железной жало, он бросился вперед. Хотел вдобавок грозно заорать, но в последний момент прикусил язык. И именно это его спасло.

Человек, открывший дверь, услышал надвигающуюся смерть слишком поздно, и не успел среагировать. Андрей вылетел из темноты и на всем ходу вогнал наконечник копья в его тело. То легко вонзилось в плоть и пробило туловище навылет. Пронзенный незнакомец, увлекаемый инерцией удара, сделал три шага назад и начал падать, одновременно с этим распахивая для крика рот. Андрей выхватил из-за пояса лопату, планируя добить ею подранка, но в этот момент боковым зрением заметил на ступенях еще одного человека. Тот застыл столбом, тупо глядя на своего товарища с торчащим из груди копьем. Андрей не стал мешкать. Он тут же бросился на нового противника.

Незнакомец успел выхватить оружие, даже замахнулся, но Андрей оказался проворнее. Он резко присел и рубанул его лопатой по ноге. Незнакомец взвыл, вторя своему товарищу, который кричал и корчился уже давно, силясь вырвать из тела крепко засевшее в кишках копье.

Видя, что противник падает на ступени, Андрей изо всех сил двинул ему кулаком в пах, а когда тот рухнул с пронзительным криком, выхватил нож и всадил его в низ живота. Человек выронил самодельный топор и судорожно ухватился руками за рукоять погруженного в его плоть ножа. Андрей прыгнул на него, резко погружая штык лопаты в горло жертвы. Затем навалился всем телом, проталкивая оружие глубже. И только услыхав противный звук скребущего по бетону металла, понял, что перерубил жертве позвоночник и отделил голову от тела.

Не мешкая, Андрей быстро слез с мертвеца, подбежал к пронзенному копьем противнику, который все еще был жив и продолжал оглашать лабиринт своим криком, и трижды ударил его лопатой по голове. С третьего удара ему удалось прорубить череп. На пол брызнуло розовое желе, только что бывшее мозгом, а человек, наконец-то перестав кричать, забился в предсмертных конвульсиях.

Во внезапно наступившей тишине Андрей вдруг четко расслышал хруст бумаги под чьей-то ногой. Звук донесся откуда-то сверху. Не раздумывая, Андрей помчался по ступеням, сжимая в руке лопату. Его охватило какое-то кровожадное неистовство, и примешавшаяся к нему пьянящая радость. Он хотел убить их всех. Всех этих монстров в человеческом обличии, что ползали по лабиринту, вполне приспособившись к его кошмарным условиям, подкреплялись друг другом, и не видели в том ничего предосудительного.

Человек стоял на лестничной площадке этажом выше. Он затаился, явно стремясь остаться незамеченным, но увидев бегущего к нему Андрея, схватился за оружие. Он бросился в атаку, замахиваясь лопатой, превращенной в топор, но Андрей, находясь ниже, применил уже опробованный прежде прием – резко присел, и рубанул противника по ноге. Тот вскрикнул, потерял равновесие, а Андрей, вцепившись в его лоскутную куртку, швырнул человека вниз по ступеням. Враг не сдержал крика, и завопил так, что загудели стены. Он грянулся на ступени, скатился по ним вниз и затих. Было похоже на то, что он мертв, но Андрей желал убедиться наверняка. Он сбежал вниз и ударил тело лопатой. Как оказалось, этот удар был лишним – противник погиб при падении, врезавшись затылком в угол ступени.

Андрей взбежал на два этажа выше, проверяя, не затаились ли там друзья умерщвленной им троицы, но никого не обнаружил. Затем он спустился обратно, еще раз осмотрел тела, дабы убедиться наверняка, что все трое мертвы, после чего тяжело опустился на ступень и выронил окровавленную лопату. Лошадиная доза адреналина, вброшенная организмом в кровь в момент начала схватки, израсходовалась полностью. Он снова стал собой, и с новой силой прочувствовал все свои раны. Больше других о себе напомнил ожог на бедре. Боль была столь сильна, что Андрей приспустил штаны и осмотрел его, дабы убедиться, что тот не кровоточит.

Эта короткая, но безумно динамичная и напряженная схватка, отняла у него все силы. Андрей кое-как поднялся на ноги, вернулся в коридор и подобрал с пола рюкзак, который сбросил с плеч в момент начала боя. Он вытащил тюбик паштета и одним глотком опустошил его. Правда, в настоящий момент ему куда больше хотелось пить, но вода у него закончилась уже давно.

Вновь выйдя на лестницу, он уставился на тела убитых им людей. Трое. В лоскутной, но добротно сшитой, одежде. С неплохим, по здешним меркам, оружием. И умирающими от голода не выглядят.

Андрей вспомнил Олины слова о том, что члены Племени охоться тройками. Все указывало на то, что как раз одну из этих троек он только что повстречал.

Никакой брезгливости Андрей не испытывал. Кажется, он уже успел забыть, что это такое. Тела он обыскивал спокойно, без эмоций. Все трое имели при себе рюкзаки, и Андрей небезосновательно рассчитывал на богатую добычу. Но, как оказалось, людоеды предпочитали странствовать налегке. Тюбиков он при них не нашел, зато в одной из заплечных сумок обнаружилась почти полная бутылка воды. Сделанная находка очень обрадовала Андрея, и он вдоволь напился. Вода у людоедов оказалась удивительно чистой, без примеси грязи и ржавчины.

Помимо бутылки с водой Андрей прихватил небольшой моток проволоки, снял с одного из убитых ремень, а так же сменил свою лопату на трофейный топор. Тот был удобнее, острее, и куда больше походил на оружие, чем на сельскохозяйственный инструмент. Вырвав копье из людоедского тела, Андрей ветошью стер кровь с железного жала, и призадумался. Задерживаться на поле боя было глупо. В любой момент сюда могли нагрянуть товарищи перебитой им троицы, которые наверняка слышали крики. Следовало уходить, и чем дальше, тем лучше.

С направлением он определился быстро. Вверху поджидала пугающая неизвестность. Этот этаж был слишком опасен – здесь его станут искать в первую очередь. Путь вниз отдалял его от цели, но таил в себе наименьший риск.

Спустя секунду, Андрей шел вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Нога все еще побаливала, но эту боль уже можно было терпеть. К тому же состоявшаяся победа окрылила его. Андрей никогда бы не подумал, что станет так сильно радоваться убийству, но вот, дожил и до этого.

Что интересно, не пришлось даже оправдываться перед самим собой, доказывать, что те трое точно были каннибалами. А если вдруг и нет, они все равно попытались бы убить его, в чем не было ни малейших сомнений.

Ни намека на угрызения совести или раскаяние Андрей не ощущал. Наоборот, ему хотелось похвалить себя за отлично сделанное дело. Кажется, впервые с момента попадания в лабиринт он поступил правильно. Прежде все выходило неловко, неаккуратно, криво, за что каждый раз приходилось расплачиваться собственным здоровьем. Но не теперь. Из напуганной жертвы неведомых сил, зашвырнувших его против воли в это ужасное место, он, наконец-то, превратился в полноценного борца за выживание.

– Акклиматизировался, – усмехнувшись, произнес Андрей, после чего покинул лестницу, углубившись в недра этажа.

Глава 19

Далеко от лестницы, в темном коридоре, в одной из его комнат, Андрей провел около часа, сидя на ворохе газет и прислушиваясь к тишине. Лабиринт вновь тонул в безмолвии, вновь казался абсолютно пустым. Андрей ждал, что с минуты на минуту услышит голоса и топот ног. Что товарищи убитых им людей неизбежно объявят на него охоту.

Но не произошло ничего.

То ли тела еще не обнаружили, то ли соплеменники любили своих погибших товарищей не настолько сильно, чтобы тратить время и энергию на месть за них.

При иных обстоятельствах Андрей предпочел бы отложить восхождение и вернулся в отвоеванное логово людоедов. Но судьба пропавшей Оли не давала ему покоя. Он прекрасно понимал, что если девушка угодила в лапы Племени, то ей не придется долго томиться в плену. Следовало на что-то решиться. Либо окончательно выбросить Олю из головы и забыть о ней, либо же предпринять некие действия для ее спасения. Инстинкт самосохранения больше тяготел к первому варианту, и еще недавно Андрей с удовольствием прислушался бы к нему. Но с недавних пор кое-что изменилось.

Прежде, при одной только мысли о загадочном и жутком Племени, его охватывал липкий ужас. Эта полумифическая банда людоедов внушала ему какой-то суеверный страх. Андрею она казалась неодолимой силой, от которой можно только прятаться или убегать. Но буквально час назад он опытным путем установил, что это совсем не так. Племя состояло из людей. Обычных людей. Возможно, во время большой облавы они представляли собой непобедимую силу, но застигнутые врасплох оказались относительно легкой добычей. Андрей вдруг понял, что Племя, стоящее на его пути к свободе, можно не только бояться. Его можно уничтожить.

Затея была достаточно дерзкой, но после недавней победы она не казалась невыполнимой. Пошарив рукой в рюкзаке, Андрей вытащил из него свой последний тюбик. Проверил тщательнее, дабы точно убедиться в том, что больше еды не осталось. И убедился. Его запас провизии подошел к концу.

Один тюбик. Он даст ему энергии часов на шесть. А затем за него возьмется еще один смертельно опасный враг. Враг, которого ни убить, ни запугать – голод.

Отсутствие пищи решило дело. Андрей даже не пытался тешить себя надеждой на то, что ему в скором времени повезет найти еще один контейнер. Он мог не найти клад и в течение месяца. Или вообще никогда. Поэтому следовало действовать решительно. И действовать сейчас, пока у него еще есть силы.

Андрей выдавил в рот содержимое тюбика, затем разрезал его ножом и вылизал изнутри. После чего поднялся на ноги, повесил на спину рюкзак, взял прислоненное к стене копье и направился обратно на лестницу.

Трупы лежали там же, где он оставил их. Не было заметно, чтобы кто-то прикасался к ним. Андрей миновал поле боя и остановился, прислушиваясь. Из его головы не шла мысль о возможной засаде. Но лабиринт был тих и казался безжизненным.

Он двинулся выше, по хорошо освещенным лестничным маршам, по пути не забывая посматривать под ноги и ворошить копьем мусор на ступенях. Этажи сменялись один другим, и в какой-то момент Андрею стало казаться, что он благополучно проскочит владения Племени, если уже этого не сделал. Но он не спешил расслабляться, и вскоре его бдительность оказалась вознаграждена.

Вначале он обнаружил первую ловушку, простую дощечку с набитыми в нее гвоздями. По причине своего примитивного устройства этот тип капкана был самым распространенным в лабиринте. Изготовить что-то более сложное и технологичное было затруднительно из-за нехватки материалов.

Дощечку Андрей не тонул. Он оставил ее на месте, аккуратно прикрыв той же газеткой, каковая скрывала ее изначально.

Через два этажа ему посчастливилось повторно – снова попалась доска с гвоздями. Андрея неприятно поразила частота ловушек. Как будто он приближался к чему-то. Возможно, к логову Племени. Даже после убийства троих местных и нахлынувшей на этой почве храбрости, Андрей не потерял голову настолько, чтобы прямым ходом идти в обитель плотоядной шайки.

И все же он продолжил свой подъем.

Через три этажа светлые пролеты закончились. Впереди вставала тьма. Андрей задрал голову, пытаясь рассмотреть вверху проблеск света, но там царила безнадежная чернота. Он не знал, сколь много этажей впереди погружены в темноту. Но зато отлично знал кое-что иное – в этой темноте его не ждет ровным счетом ничего хорошего.

У него не возникло ни малейших сомнений в том, что эта темная область образовалась здесь неслучайно. Кто-то намеренно разбил или выкрутил лампочки. А затем, и в этом тоже не было сомнений, устлал все верхние ступени сотнями ловушек.

Факел мог бы решить эту проблему, но старая ветошь и газеты хорошо дымили. А дым, как известно, имел тенденцию подниматься вверх, где его легко могли учуять те, с кем Андрей отнюдь не искал встречи.

Андрей замешкался, решая, как ему поступить. Он знал, а точнее говоря, подозревал о том, что в этом гигантском здании далеко не одна лестница. Где-то есть другие и до них наверняка можно добраться, двигаясь по этажам. Он без колебаний отправился бы на поиски, будь в его распоряжении полный рюкзак тюбиков с паштетом и бездонная бутылка с водой. Но он не располагал ни тем, ни другим. Каннибалы Племени угрожали его жизни, но точно так же ей угрожали голод и жажда. Не было разницы, от чего умереть. Смерть одинакова, какие бы причины к ней ни привели. А он хотел жить.

Андрей еще раз поглядел во тьму, скрывающую уводящие вверх этажи. Войти туда без источника света, значило гарантированно влететь в ловушку и умножить свои и без того многочисленные проблемы. Сунуться туда с факелом, значило оповестить о своем присутствии обитателей всех верхних этажей. Андрей вдруг понял, что он просто не хочет выбирать между этими двумя равно ужасными вариантами.

Постояв на месте еще минуту, он развернулся и направился вниз, на ближайший освещенный этаж. Выход с лестницы был открыт. За ним протянулся типичный коридор с многочисленными боковыми дверями. Андрей заколебался. Всякий путь, кроме пути наверх, казался ему пустой тратой времени. Он вновь задумался о том, чтобы смастерить факел и проскочить темную зону. В этом случае он, конечно, рисковал выдать себя дымом. Но разве меньший риск в том, чтобы идти неизвестно куда, наугад, не имея в запасе ни крошки пропитания?

И все же, после недолгого колебания, он зашагал вперед по коридору. Перспектива голодной смерти была мрачна. Но это была отдаленная и необязательная перспектива. А вот людоеды, попади он к ним в руки, не станут церемониться с добычей. Особенно с добычей, которая недавно прикончила троицу их соплеменников.

Коридоры тянулись в неизвестность, смыкались, переплетались, образовывали перекрестки и тупики. От усталости и однообразия окружающих пейзажей навалилось уныние. Андрей механически проверял пол под ногами, заглядывал в пустые комнаты, а сам при этом думал об Оле. Жива ли она еще? Даже если и так, он ничем не сможет ей помочь. Он не мог помочь даже саму себе.

Еще он думал о том, что подъем наверх, к предполагаемому выходу, чем дальше, тем больше приобретал очертания невыполнимой затеи. Теперь-то он начал понимать, почему встреченные им в лабиринте люди сидели на своих этажах, пытались приспособиться к новой жизни, и не стремились покинуть свое мрачное узилище. Желание выбраться на волю посещало многих – в этом не было сомнений. Но осуществить его на практике было слишком сложно и опасно.

Ирония ситуации заключалась в том, что главным препятствием на пути к предполагаемой свободе были такие же люди, как и он сам, такие же узники этого места. Возможно, когда-то и они мечтали покинуть лабиринт, и тоже столкнулись с препятствием в лице старожилов, после чего оставили надежду на освобождение и смирились. А вслед за смирением пришло осознание того, что бетонная тюрьма отныне их новый дом, что жить нужно здесь и сейчас, а не стремиться к воображаемому выходу, которого, быть может, вовсе не существует. Так они приспосабливались к специфическим условиям лабиринта. Условиям, которые прежде показались бы им чудовищными. Но постепенно то, что ужасало раньше, делалось обыденностью и превращалось в норму. И через некоторое время вполне нормальные люди уже считали в порядке вещей поедание человеческого мяса, убийство каждого встречного незнакомца, а прежняя жизнь вне бетонного лабиринта начинала казаться нереальной, как сон, и стремительно истиралась из памяти.

Все это Андрей ощущал на собственной шкуре. Эти же метаморфозы происходили и с ним. И происходили быстрее, чем можно было представить. Он менялся с какой-то пугающей скоростью, вживался в новые условия всем своим существом, и телом, и разумом. И если в самом начале своего пути в лабиринте он считал всех его обитателей обычными сумасшедшими, то ныне он вынужден был признать, что ошибся в выводах. Сумасшедший, настоящий безумец, не имел бы здесь ни малейшего шанса на выживание. Все обитающие в лабиринте люди были на сто процентов в своем уме. Они просто изменились. Приспособились. Приняли новые правила игры и новую, продиктованную ими, мораль. Только так здесь и можно было выжить.

Но эта адаптация к новым условиям скрывала в себе ловушку, в которую, очевидно, угодили если не все, то многие пленники лабиринта. Переставая считать этот бетонный ад тюрьмой, люди оставляли всякие попытки вырваться из него. Приспособившись, они просто начинали жить по-новому. Разумеется, время от времени они вспоминали прошлое, прежний мир, прежнюю жизнь. Но эти воспоминания со временем меркли, истаивали, и теряли свою магнетическую силу. Они уже не могли подвигнуть на активную борьбу за освобождение, становясь смутными образами, изредка всплывающими из глубин памяти.

Это смирение со своей участью было неизбежным явлением в лабиринте. И Андрей с грустью, но без особого ужаса, осознал, что его, вероятно, ждет та же судьба. Судя по скорости происходящих в нем перемен, смирение не заставит себя долго ждать. А потому, если он действительно хочет выбраться на волю, в его распоряжении не так много времени. Потому что не за горами тот день, когда это желание померкнет, потускнеет, и утратит свою движущую силу. Он превратится в одного из типичных здешних обитателей, а это немыслимо огромное здание навсегда станет его новым и единственным миром.

От таких невеселых мыслей Андрею стало тошно. Измученный бесконечной и бесплодной ходьбой, он забрел в ближайшую комнату, ногами сгреб в кучу газеты и ветошь, и уселся на нее сверху, давая отдых утомленному организму. Ожог на бедре продолжал болезненно ныть, но Андрей уже успел свыкнуться с этим. Беглый осмотр раны показал, что та медленно и нехотя, но все же заживает. Весь остальной богатый комплект травм, которыми он успел обзавестись в лабиринте, почти не беспокоил его. Они не несли критического характера, и организм благополучно сумел их переварить. Теперь бы не нахватать новых, но с недавних пор Андрей окончательно разобрался в том, как вести себя в этом прекрасном месте. Уж теперь-то он не станет, как последний лопух, подставляться под нож или чужие кулаки. Никаких колебаний при мысли о неизбежности убийства всех встречных людей он больше не испытывал. В конце концов, не он же завел здесь подобную практику.

Сидеть, вытянув гудящие ноги, было приятно, но отдых портило назойливое чувство голода. Андрей попил воды из бутылки, но это ему не помогло. С того момента, как он приговорил последний тюбик паштета, прошло немало времени, в ходе которого он только и делал, что непрерывно растрачивал драгоценную энергию. Следовало вплотную озаботиться поиском пищи, без которой он долго не протянет.

– Подкиньте, что ли, контейнер, волки, – проворчал Андрей, обращаясь неизвестно к кому. Возможно, к загадочным строителям лабиринта, которые помещали сюда людей и, кто знает, могли непрерывно наблюдать за ними.

Но если его просьба и достигла чьих-то ушей, ее успешно проигнорировали. Чуда не случилось.

Андрей уже собрался продолжить свой путь, когда вдруг услышал человеческие голоса. Среагировал он мгновенно – вскочил на ноги и разбил лампочку, висящую над головой. Очутившись в темноте, Андрей по стеночке добрался до двери, и спрятался за ней, сжав в руках трофейный топор. Свет из коридора почти не проникал в его комнату.

Голоса приближались. Судя по ним, в его сторону двигалась многочисленная труппа людей. Не было никаких сомнений в том, что это представители того самого знаменитого и зловещего Племени.

Андрей запоздало сообразил, что ему следовало не прятаться, а убегать со всех ног. Но время уже было упущено. Менять свои планы было поздно. Люди приблизились настолько, что могли услышать его шаги, вздумай он пуститься наутек. Оставалось затаиться в темноте и надеяться на везение.

Вскоре неизвестные вошли в его коридор. Их было не менее пяти. Двигались они смело, не таясь, не опасаясь ни ловушек, ни засад. На этой территории они чувствовали себя как дома, точно зная места расстановки всех ловушек, поскольку сами и устанавливали их. Эти люди не ждали нападения. Они были абсолютно уверены в том, что им нечего бояться. В лабиринте не было силы, способной бросить вызов Племени.

Скорее всего, именно так все и обстояло. Обитатели нижних этажей боялись Племени как огня. Да и у Андрея не было никакого желания вступать с этой шайкой в борьбу. С той троицей, что была убита на лестнице, ему просто повезло. Тогда не оставалось иного выбора, кроме как драться. Да и противники не ожидали нападения. Этот же отряд был гораздо более многочисленный. И с такой шайкой одиночку не спасет никакое везение.

Люди проследовали мимо его комнаты. Не замедляя шага, они направились в сторону лестницы. Андрей рассчитывал почерпнуть из их разговоров какую-нибудь ценную для себя информацию, но просчитался. Местные обитатели толковали исключительно о тех же материях, что живо интересовали их и в прошлой жизни – о еде и женщинах. Будь в лабиринте спиртное, оно пополнило бы список тем для бесед. Но в бетонной тюрьме царил сухой закон.

Отряд проследовал мимо и покинул коридор. Шаги и голоса постепенно удалялись, пока, наконец, полностью не растворились в безмолвии лабиринта. Лишь после того, как это случилось, Андрей позволил себе сделать глубокий вдох и осторожно пошевелиться.

Хоть Андрей и не почерпнул из вражеских разговоров ничего интересного, кое-что он все-таки понял. Например, то, что отряд направлялся к лестнице. А это означало, что вскоре людоеды обнаружат своих соплеменников, продолжавших валяться мертвыми на ступенях. И еще то, что этот отряд откуда-то шел. Не прямиком ли из логова ли Племени?

Осознав, что он оказался между обителью людоедов и довольно крупным отрядом, Андрей почувствовал дурноту. О возвращении на лестницу не могло быть и речи. А дальнейший путь по коридору приведет его прямо в людоедскую обитель. И лишь одному богу известно, что его там ждет. То есть, ясно, что ничего хорошего. Ему уже доводилось видеть, что представляет собой обиталище каннибалов. Но тех-то было всего двое. А какова численность Племени? Наверняка все подступы к их логову завалены человеческими костями, горами фекалий и заставлены ловушками. А еще там, скорее всего, выставлена охрана.

Направиться туда, значило идти навстречу верной гибели. Но и воспользоваться обратным путем он не мог. Точно так же Андрея не прельщала мысль остаться на месте и тихонько отсидеться. Как только людоеды обнаружат трупы, начнется облава. И проклятые дикари не успокоятся, пока не отловят убийцу своих дружков.

Особо размышлять было не о чем. Оставаясь на месте, он лишь впустую тратил драгоценное время. Андрей осторожно выглянул из комнаты, убедился, что в коридоре чисто, и заскользил в противоположную от лестницы сторону. Действительно ли он двигался прямо в логово Племени, или нет, было неизвестно. Зато он точно знал, что за его спиной находилась целая банда хорошо вооруженных и мотивированных людей.

Андрей продвигался медленно, часто останавливаясь и прислушиваясь, но этаж тонул в тишине. Он во всем был самым обычным. Не было никаких признаков близости человеческого жилья.

Постепенно Андрей немного успокоился – он прошел большое расстояние, но так и не встретил ничего необычного или опасного. Не было даже ловушек, которыми так изобиловали лестничные пролеты.

Вот в конце очередного коридора замаячила очередная дверь. Не теряя осторожности, Андрей тихонько приоткрыл ее и заглянул в образовавшуюся щель. Заглянул, и обмер.

За дверью не было ожидаемого коридора. Не было ни комнаты, ни зала.

Там раскинулось озеро.

Глава 20

Это было настолько невероятно, что Андрей, временно забыв об осторожности, распахнул дверь и вышел на бетонный берег. Тот был образован плитами перекрытия, неровно торчащими из стены. А дальше простерлась водная гладь, черная и зловонная.

Берега озера тонули во тьме, лишь по центру протянулась узкая дорожка света. Андрей не сразу понял, чем она образована. Лишь когда он приблизился к краю воды, то рассмотрел небольшой плотик, сколоченный из поддонов. Над палубой, подобно мачте, возвышался брус, а на его вершине была закреплена горящая лампочка.

Плотик был не один. Те покоились на воде через каждые метров десять. Между ними были протянуты кабели, снабжающие лампочки электроэнергией. Кто-то приложил немало усилий, создавая эту систему бакенов.

Но не эта конструкция удивила Андрея. Куда больше его потряс размер пещеры. Ему уже доводилось видеть в лабиринте нечто подобное, но та пропасть была ничтожной в сравнении с этим циклопическим каньоном. Десятки этажей рухнули вниз, и их обломки, должно быть, ныне покоились под толщей воды на неизвестной глубине. Пролом был широк настолько, что Андрей не видел его краев, и столь высок, что потолок скрывался во тьме.

Меньше всего вопросов вызвало происхождение воды. Андрей уже выяснил, что некоторые стены скрывали в себе трубы водопровода. Похоже, они были повреждены в ходе обвала, и вода, постепенно вытекая наружу, наполнила собой это огромное внутреннее озеро. Удивляло, что вся эта колоссальная водная масса не нашла ни единой трещинки и не просочилась на нижние этажи. Лабиринт явно был построен на совесть, раз легко выдерживал даже такой грандиозный потоп.

После узких коридоров и крошечных комнат это гигантское пространство наполнило душу Андрея иррациональным страхом. Вновь в его голову полезли вопросы, которых он всячески избегал, выдвигая на первый план насущную борьбу за выживание. Как такое возможно? Кто все это создал? Какая чудовищная сила послужила причиной подобных разрушений, и почему она не спровоцировала обвал всего лабиринта?

Андрей невольно прижался спиной к надежной бетонной стене, и со страхом взирал на черную озерную гладь. Ему инстинктивно захотелось вернуться обратно в такой тесный и уютный коридор, и понадобилось совершить усилие, чтобы суметь подавить это трусливое желание. Сумев отчасти овладеть собой, он отлепился от стены и приблизился к воде. Та была черной, как смола, но это объяснялось не ее загрязненностью, а скудным освещением. Зато исходящий от ее поверхности запах однозначно указывал на то, что водоем давно и успешно протух. Едва ли эта водица была пригодна к употреблению. Она наверняка кишела всевозможными микробами, и одному богу было известно, к каким тяжелым последствия привела бы дегустация этой жидкости.

Андрей не хотел получить отравление, и еще меньше мечтал подхватить какую-нибудь инфекцию. Поэтому пить воду он не стал, даже побоялся прикасаться к ней. Держась подальше от края, он двинулся вдоль образованного плитами берега, желая выяснить, нельзя ли обойти озеро посуху.

Один край водоема упирался в отвесную бетонную стену, не содержащую ни выступов, ни карнизов. Андрей осмотрел ее и повернул обратно, решив попытать счастье в противоположной стороне. Заодно он установил ширину озера. Та была более сотни метров.

У противоположной стены, такой же отвесной и неприступной, им было сделано любопытное открытие. Свет почти не проникал сюда, и Андрей, пробираясь на ощупь, лишь по счастливой случайности заметил торчащий из темноты бок плота. Подойдя ближе, он убедился в том, что его находка действительно является плотом, притом довольно большим. Кто-то специально вытащил его из воды и спрятал в темной нише, подальше от случайных глаз. И сделали это недавно, поскольку нижняя часть плота все еще оставалась влажной.

У Андрея не ушло много времени на то, чтобы связать одно с другим. Было очевидно, что плот принадлежал группе людей, проследовавшей мимо него в сторону лестницы. На этом плоту они прибыли откуда-то с противоположного края водоема. И туда же собирались вернуться, закончив свою вылазку.

Теперь у Андрея не осталось сомнений в том, что он, наконец-то, отыскал логово Племени. Оно находилось где-то там, за черным озером, скрываясь в зловещей темноте. Туда же уводила цепочка самодельных бакенов, освещавших единственный путь.

Можно было воспользоваться плотом, но Андрей сразу же отверг это решение. Во-первых, тот был слишком велик. Один человек едва ли мог управиться с ним, или даже просто столкнуть в воду. А во-вторых, забрав плот, Андрей фактически во всеуслышание заявлял о своем присутствии. Группа могла возвратиться с вылазки в любой момент. В том числе и с минуты на минуту, если людоеды обнаружат своих убитых товарищей. Как они поступят после этого: немедленно организуют поиски убийцы, или поспешат в логово, чтобы предупредить остальных? Второй вариант выглядел самым разумным, и потому наиболее вероятным.

Оставался единственный способ форсировать водоем – вплавь. Плавать Андрей умел. Он вернулся к противоположному краю озера, и там, почти в полной темноте, попробовал водичку рукой. Та оказалась удивительно холодной, фактически ледяной. Едва представив себе, что придется окунуться в нее, Андрей едва не передумал. К тому же были и другие причины отказаться от данной затеи. И главная из них заключалась в том, что все это сильно смахивало на самоубийство. Победа над двумя каннибалами в их логове стоила ему солидной порции здоровья. Что же он сможет сделать против целой толпы вооруженных дикарей, да еще на их территории?

Андрей не знал ответа на этот вопрос. Однако им овладела железная уверенность в том, что Племя, так или иначе, помешает ему на его пути к свободе. Не хотелось постоянно прятаться, таиться, жить в состоянии непрерывного страха. Слишком велик был соблазн попытаться решить эту проблему раз и навсегда. Очистить путь на волю, физически устранив ключевое препятствие. Он ведь сумел убить троих людоедов. Сумеет разделаться и с остальными. Главное, не спешить, делать все с умом и осторожностью. Члены Племени всего лишь люди. Пусть они и прожили в лабиринте дольше него, но это не сделало их ни сильнее, ни умнее.

И он убьет их всех. Всех до одного. Он убьет стольких, скольких потребуется, лишь бы это приблизило его к освобождению. Андрей досыта насмотрелся на бетонную тюрьму, и твердо решил для себя, что не хочет провести здесь остаток своих дней. А все те, кто счел подобное существование приемлемым, кто освоился и смирился, они не заслуживали ни жалости, ни оправдания.

Андрей снял одежду, оставив на себе лишь трусы и ботинки. Свое пыльное тряпье он связал в тугой узел, который затем поместил в рюкзак.

Осмотрев оружие, он с прискорбием осознал, что весь арсенал представляет собой слишком большой груз, и многое придется оставить. Наиболее неудобным и громоздким было копье, но с ним Андрей расставаться не пожелал. Вместо этого он решил пожертвовать трофейным топором.

Затем Андре перебрал скопившиеся ножи, выбрал самый лучший из них, а все прочие сложил вместе с топором в угол и забросал сверху щебнем.

Когда он осторожно опустился в воду, у него перехватило дыхание. В глубине вода была еще холоднее, чем на поверхности. Андрей с трудом подавил желание немедленно выскочить обратно на сушу. Он дождался, пока тело немного привыкнет к холоду, затем взял в руку рюкзак и копье, и медленно поплыл вдоль отвесной бетонной стены, используя ее в качестве ориентира. Вокруг царила темень, и только слева, на середине озера, желтыми огнями светилась цепочка бакенов.

Плыл он медленно, стараясь не производить шума и не поднимать волн. Чем дольше он находился в ледяной воде, тем мучительнее становилась эта пытка. Хотелось как можно скорее выбраться на сушу. Будь ему известно заранее, куда приведет водоем, Андрей, возможно, прибавил бы ходу. Но у него не было ни малейшего желания на полной скорости врываться в неизвестность. И тем более извещать людоедов о своем присутствии громким плеском воды. Поэтому он, стиснув зубы, терпел убийственный холод, и не позволял себе совершать резких и шумных движений. Рюкзак с плотно набитой внутрь одеждой держался на воде, как поплавок, и не доставлял дополнительных проблем.

Преодолев метров пятьдесят, Андрей услышал человеческие голоса. Он тут же прекратил движение, нащупал небольшой выступ на бетонной стене, и ухватился за него пальцами. Так ему удалось какое-то время оставаться в неподвижности, не производя шума. Заметить его могли едва ли, поскольку поблизости не было источников света. Во всяком случае, на это хотелось надеяться.

Вскоре услышанные им люди появились на берегу. Андрей сразу понял, что это все та же компания. Судя по их возбужденным голосам, людоеды обнаружили на лестнице тела своих убитых соплеменников. И теперь они спешили в логово, чтобы предупредить остальных и, вероятно, организовать полномасштабную облаву.

Без труда они спустили на воду свой огромный плот, погрузились в него, разобрали весла, и быстро поплыли вдоль цепочки бакенов. Андрей продолжал сохранять неподвижность, что давалось ему нелегко. От холода его начала бить дрожь, и он вынужден был крепко стиснуть зубы, чтобы не привлечь внимание людоедов их громким лязгом.

Впрочем, люди на плоту едва ли могли расслышать его. Они были всецело увлечены обсуждением произошедшего инцидента, строили гипотезы, выдвигали версии. Андрей невольно прислушался к их разговорам. Дикари, в массе своей, склонялись к тому, что убийство их соплеменников является делом рук некой враждебной группировки с нижних уровней. Это объяснение было доминирующим, и оно порождало естественное желание изловить обидчиков и воздать им по заслугам. Один особо яростный тип, настоящий патриот людоедского клана, предлагал немедленно устроить масштабный рейд на нижние этажи и зачистить там все живое. Его коллеги высказывались более сдержанно. Но все, так или иначе, сходились на необходимости жестокого возмездия.

Плот проследовал вдоль цепочки бакенов и скрылся из виду. Вслед за этим стихли голоса его пассажиров. Андрей остался один. Он осторожно разжал пальцы на бетонном выступе и опустился в воду.

За время, проведенное в состоянии полной неподвижности, у него окоченело все тело. Андрей хотел поплыть обратно, к знакомому берегу, но быстро понял, что это плохая идея. Племя могло вернуться в любой момент. Едва ли людоеды будут долго собираться на охоту. Сейчас похватают оружие, возьмут дополнительный контингент, рассядутся в плоты, и вновь окажутся здесь. И в этот момент лучше бы находиться в воде, а не на берегу, где его могут заметить.

В итоге Андрей остался на месте. Он опасался плыть вперед из страха, что там ему не попадется столь же удобный выступ, за который он сможет ухватиться. Оставалось только ждать. Ждать и терпеть. Ему уже довелось терпеть голод, жажду, боль разной степени интенсивности. Почему бы не пополнить коллекцию еще и холодом?

Время шло, но ничего не происходило. Минута утекала за минутой, а гибельный холод все глубже проникал в его тело. В какой-то момент Андрей осознал, что если он срочно не прервет водные процедуры, то останется в этом озере навечно. Требовалось как можно скорее выбираться на сушу и искать укрытие. Разумеется, это было рискованно. Вот-вот начнется людоедская облава, а Андрей был наслышан о том, как тщательно они подходят к этому делу, и как мало шансов у дичи отсидеться в укромном месте. Но лучше рискнуть, чем гарантированно замерзнуть насмерть.

Он уже приготовился плыть к берегу, когда из темноты вновь донеслись человеческие голоса. Андрей замер, вцепившись в выступ на стене. Голоса приближались. Он расслышал громкий плеск воды под веслами, а затем увидел плот. Первый. За ним следовал второй. А за вторым третий. И все три плота были забиты людьми. Андрей не смог сосчитать их, но и без того было ясно, что численность Племени велика. Людоедское сообщество включало в себя гораздо больше членов, чем он полагал.

Помимо мужских голосов были слышны и женские, что не особо удивило Андрея. Было бы глупо думать, что людоедское Племя, на манер монашеского ордена, состояло из сплошных мужиков. Да и не гендерный состав общины волновал его. Куда больше заботил иной вопрос: как много людоедов осталось на хозяйстве? Разумеется, они отправились на охоту не всем составом – это было бы бессмысленно и глупо. А глупость являлась непозволительной роскошью в лабиринте. И все же Андрей надеялся на то, что большая часть людоедов покинула свое логово. Это был шанс. Слабый и сомнительный, но шанс. Уничтожить эту банду он мог только по частям, и было глупо не воспользоваться представившейся возможностью.

Плоты, тем временем, уже причалили к берегу. Людоеды, высадившись, втащили их на бетонные плиты. Со своей позиции Андрей видел только мелькающие черные силуэты и слышал доносящиеся голоса. В тех сквозила откровенная радость. Никто особо не скорбел по убитой им троице, а вот предстоящее сафари вызывало неподдельное воодушевление. Весело обсуждая грядущую охоту, дикари скрылись в коридоре. Голоса их вскоре смолкли, и на лабиринт вновь снизошла привычная безжизненная тишина.

Как только людоеды скрылись в лабиринте,Андрей отлепился от стены и медленно поплыл в сторону их предполагаемого логова. К тому времени набитый одеждой мешок напитался водой, и превратился из поплавка в якорь, тянущий ко дну. Некоторое время Андрей боролся с искушением бросить его, а затем, изловчившись, надел рюкзак на спину. Тот сразу же потянул на глубину, но Андрей резким движением рук вновь поднял тело на поверхность. Плыть с грузом стало заметно труднее, зато у него полностью освободилась одна рука. Второй приходилось удерживать копье.

Начав двигаться, Андрей немного согрелся, хотя холодная вода по-прежнему продолжала жадно высасывать из него жизнь вместе с остатками тепла. Он не позволял себе спешить, что неизбежно привело бы к созданию шума, и упорно плыл с одной, довольно медленной, скоростью. Временами он делал короткие остановки и прислушивался.

Цепочка бакенов, протянувшаяся по центру водоема, служила ему путеводной нитью. Андрей пытался представить себе, что он обнаружит, когда доберется до цели, и всякий раз воображение подбрасывало ему одну ужасающую картину за другой. В конце концов, ему уже доводилось бывать в обители каннибалов. Здесь все будет точно так же, только в неизмеримо большем масштабе. Не кучи костей, но горы. Не десятки, но сотни черепов. Были времена, когда подобное могло его шокировать. Когда-то очень давно. Примерно месяц назад.

Вскоре он начал уставать. Намокший рюкзак с одеждой все больше тяжелел и настойчиво тянул на дно. Копье все больше мешало. Измученные конечности двигались все неохотнее.

Андрей, как мог, крепился, выжимая из себя последние остатки сил. Безумно раздражала неизвестность. Он понятия не имел, как далеко до противоположного берега. Все, что он видел, это цепочку электрических лампочек на фоне сплошной черноты. Не единожды его посещала мысль об отдыхе. Он мог бы добраться до ближайшего плотика, взобраться на его настил и отдышаться. Но Андрей так и не решился на это. Слишком велик был риск. Людоеды могли появиться в любой момент, и там, на середине озера, хорошо освещенный огнями бакенов, он станет для них легкой добычей. Поэтому Андрей гнал из головы всякую мысль об отдыхе, и продолжал упрямо плыть вперед.

Он ожидал, что пристань будет хорошо освещена и заметна издали, но просчитался. А потому, когда перед ним внезапно возникли бетонные плиты берега, Андрей не сразу понял, что достиг своей цели. Последние метров пятьдесят он не оглядывался на цепочку огней, иначе заметил бы, что те заканчиваются впереди, упираясь во тьму. Это и был противоположный берег озера.

Андрей осторожно выбрался на плиты, вытряхнул из мешка отвратительно мокрую и холодную одежду, и натянул ее на себя. Теплее от этого не стало, зубы все еще рвались отбить дробный марш. Чтобы разогнать застывшую кровь, Андрей сделал два десятка приседаний и немного помахал руками. Затем, подобрав копье, он направился по плитам берега в сторону цепочки огней. Логика подсказывала, что где-то там и расположен искомый вход. Судя по тому, как быстро людоеды организовались для облавы, их логово находилось неподалеку от водоема.

Последняя лампочка длинной, протянувшейся через все озеро, цепи, повисла прямо над дверью в бетонной стене. Похоже, это и был вход в убежище Племени.

Дверь была крепкой, железной. Притом ее явно поставили сюда уже сами жильцы. Подле нее на плитах берега сушились три больших плота.

Андрей не без опаски вышел на свет, подкрался к двери и осмотрел ее. Не было ни ручки, ни замочной скважины, ни даже бойницы для обзора и стрельбы. Все это означало ровно одно – дверь закрыта изнутри, а неподалеку от нее наверняка дежурит охранник. И он точно не пустит внутрь чужака. Вместо этого объявит всеобщую тревогу, и через минуту сюда сбегутся людоеды с копьями и топорами наизготовку.

Андрей и до начала своей авантюры осознавал, что неизбежно столкнется с трудностями подобного рода. Но тогда они казались далекими, и их решение не являлось насущным делом. Теперь все изменилось. На его пути встало препятствие, и он не представлял себе, как его преодолеть. Возможно, в логово Племени вел не только этот путь. Скорее всего, так и было. Но где ему искать иные тайные ходы? Впереди высилась монолитная стена – сквозь нее не пройти, по ней не вскарабкаться. Искать подводный путь бессмысленно – нет там никакого пути, иначе через него давно бы ушла вся вода. Да и что он сумеет разглядеть на глубине без источника света?

Андрей начал догадываться, что сглупил, явившись сюда. Убийство трех людоедов на лестнице окрылило его, но он явно переоценил свои силы. Не следовало лезть прямо к черту в пасть, следовало убегать и прятаться. Пусть даже обратно, на нижние этажи. Уйти глубоко вниз, отсидеться там, выждать, пока Племя перестанет искать убийцу, и тогда вновь попытаться подняться к выходу. Правда, в этом случае, он лишился бы последнего шанса отыскать Олю, но он и теперь не слишком-то к этому приблизился. Если девушка действительно находится в плену у Племени, и даже если она до сих пор жива, он вряд ли сумеет ее спасти.

Андрей тупо топтался возле запертой двери, не зная, что ему делать дальше. Плыть обратно? Но там рыщут людоеды. Оставаться на месте тоже не вариант – здесь его, рано или поздно, обнаружат.

Он уже почти решился на отчаянный шаг, собравшись постучать в дверь. Кто знает, вдруг вахту несет какой-нибудь неопытный новичок, или просто беспечный олух, что отопрет названому гостю, не спросив пароль. Но едва Андрей поднял руку, как услышал донесшийся изнутри лязг металла. А затем дверь начала открываться.

В последний момент Андрей успел шагнуть в тень и прижаться спиной к бетонной стене. Сердце бешено колотилось в груди, ладони, сжимающие древко копья, интенсивно потели. Парень не мог понять, что произошло? Чем он себя выдал?

Тут он услышал голоса. Те звучали спокойно, даже весело. В них не было ни страха, ни угрозы. Переговаривались двое мужчин.

– Что там за дела-то? – спросил один из них.

Собеседник ответил ему:

– Да наших троих завалили.

– Это я знаю. А кого?

– Федькину тройку. Всю под нож пустили.

– Дела! Давненько такого не было. Как думаешь, какие-нибудь отморозки снизу постарались?

– Кто знает? Пацаны пошли ловить. Отловят – выясним.

Мужики замолчали. Затем один из них с горечью произнес:

– Вот так жизнь. Живешь и не знаешь, когда голову сложишь. Федька-то хороший мужик был.

– Да, – безразличным голосом согласился собеседник. – Был.

– У него, вроде, баба осталась?

– Осталась.

– Вот так жизнь! Жил человек, и нет человека.

Андрей прекрасно видел обоих собеседников. Те вышли из двери на бетонный берег, и теперь стояли на нем, обратившись лицами к озеру. Людям достаточно было повернуться, чтобы заметить его. Следовало действовать решительно.

Андрей неслышно шагнул из тени, подобрался, и резко всадил копье в спину ближайшего к себе людоеда. Ударил, не рассчитав силу – наконечник крепко засел в теле. Жертва, заваливаясь вперед, увлекла оружие за собой. Андрей не сумел удержать в руках копье. Древко вывернулось из его пальцев, и вместе с людоедом кануло в черную воду озера.

Лишившись своего главного оружия, Андрей тотчас же выхватил нож. Второй людоед имел уйму времени на то, чтобы как-то среагировать на нападение, но он был слишком потрясен случившимся, и не сделал ничего. Даже не догадался закричать, созвав на помощь своих соплеменников, которые наверняка находились в пределах слышимости.

Андрей набросился на него, вонзая нож в шею и одновременно сбивая противника с ног. Кровь могучим потоком хлынула из раны. Людоед выпучил глаза, распахнул рот и явно приготовился заорать. Андрей коленями навалился на его грудь, не позволяя сделать вдоха, и наотмашь рубанул жертву ножом по горлу. Затем занес оружие над головой, и по самую рукоять всадил его в глазницу людоеда.

Второй противник был мертв. Первый, получивший копье в спину, очевидно, тоже. Обернувшись, Андрей не увидел его тела на поверхности воды. То пошло на дно, прихватив с собой копье. Но нырять за утраченным оружием было некогда. Теперь счет шел на секунды.

С окровавленным ножом в руке Андрей вбежал в открытую дверь. Вопреки ожиданиям, его не встретил тамбур, заваленный костями и испражнениями. Если Племя и складировало где-то останки съеденных людей, то точно не здесь. Андрей оказался в привычном коридоре с чистым, тщательно подметенным, полом. Здесь было светло. Горели все лампочки до одной. Бегло просмотренные комнаты оказались пусты. В них не валялось даже привычного мусора, повсеместно царящего в лабиринте.

Андрей преодолел коридор, и оказался у следующей железной двери. Больше всего он боялся, что она окажется заперта. Но толкнув ее, выяснил, что это не так.

За дверью раскинулся очередной коридор, вновь абсолютно пустой. Андрей ощутил нарастающее раздражение. Его организм, подстегнутый лошадиной дозой адреналина, немедленно рвался в бой. Хотелось убивать, кромсать, резать глотки, а враги, меж тем, все не показывались на глаза. Он преодолел коридор почти бегом, быстро заглядывая в комнаты и не видя там ничего интересного. Вот еще одна дверь. Что же за ней?

Андрей распахнул ее, и нос к носу столкнулся с женщиной лет сорока. Та, увидев его, застыла на месте. Ее глаза испуганно округлились, а рот начал приоткрываться для крика.

Андрей тут же бросился на женщину, вжал жертву в стену, и быстро нанес в ее живот множество ударов ножом. Свободной рукой он плотно зажимал женщине рот, не давая той закричать. И лишь когда тело, обмякнув, начало бессильно сползать на пол, он выпустил его и огляделся.

С первого взгляда он понял, что достиг своей цели. Без сомнений, это было логово Племени.

Повсюду здесь царил удивительный порядок. Будь то жилые комнаты, с кроватями и нехитрой мебелью, или заваленные трофеями склады – везде сияла образцовая чистота. Андрей скользил по коридору, быстро заглядывая в помещения, и видел неплохо обустроенный быт. Не было ожидаемой дикости, вроде украшений из человеческих костей или сувениров из черепов. На полу не валялись обглоданные конечности. Содранная кожа жертв не служила в качестве постельного белья.

Это было просто человеческое жилище, самое обычное, насколько оно вообще могло быть таковым в условиях лабиринта. И по нему никак нельзя было сказать, что в этом месте обитают людоеды.

В одной из комнат Андрей заметил покоящийся на лежанке самодельный топор, и позаимствовал его. Нож был слишком мал, и в схватке с вооруженным противником от него будет мало проку. Андрей предпочел бы свое полюбившееся копье, но то осталось лежать на дне озера, и теперь о нем стоило забыть навсегда.

За первым жилым коридором раскинулся второй, точно такой же. Судя по количеству лежанок, население Племени было довольно многочисленным. Здесь тоже не оказалось ничего особенного, лишь жилые комнаты и склады с добром. Андрей с удовольствием покопался бы в людоедских трофеях, но сейчас на это не было времени. Основные силы в любой момент могли возвратиться с облавы. Да и численность оставшегося на хозяйстве контингента тоже была ему неизвестна.

Следующего живого человека он встретил в третьем по счету жилом коридоре. Просматривая комнаты, Андрей заметил в одной из них мужчину, лежащего на кровати с закрытыми глазами. Его правая нога была аккуратно перевязана ниже бедра чистыми тряпками. Судя по всему, это был больной или раненый, который не пошел на охоту по причине своего недуга.

Андрей беззвучно проник в комнату. Мужчина продолжал лежать, не открывая глаз. Судя по его ровному дыханию, он крепко спал. Из чего, конечно же, не следовало, что этого людоеда нужно оставить в живых. Недолгая, но интенсивная, жизнь в лабиринте отучила Андрея совершать подобные опрометчивые поступки, продиктованные совершенно неэффективной в этом месте жалостью.

Прикончив раненого, он продолжил свой путь. Пока все складывалось неплохо, но радоваться Андрей не спешил. Ему по-прежнему была неизвестна численность оставшихся в логове людоедов. И он понятия не имел, где искать Олю. Если девушка все еще была жива, ее, вероятно, держали в каком-то особом, предназначенном для пленников, месте. Но где это место? Где-то впереди? И сумеет ли он отыскать его самостоятельно?

Андрей запоздало осудил себя за то, что прикончил раненого людоеда. Прежде его следовало расспросить. Тот, конечно, мог попытаться свалять героя и заорать, оповещая соплеменников о вторгшемся враге. Но зато был отличный шанс получить ценную информацию. Например, узнать о том, где людоеды держат пленников. И сколь велика общая численность Племени. И зачем, в конце концов, они сидят здесь такой огромной и вооруженной до зубов толпой, а не пытаются подняться на поверхность и найти выход?

Следующий коридор оказался пустым и чистым. Осмотрев его, Андрей едва не решил, что миновал людоедское логово. В это, однако, не верилось. Если он действительно проскочил обиталище Племени, то где же их пленники, и где запасы пищи? Он еще не видел ничего, похожего на кухню. А ведь вся эта банда должна питаться, и, судя по внешнему виду членов Племени, делали они это регулярно.

Разгадка поджидала его в следующем коридоре. Едва ступив в него, Андрей почувствовал ни с чем несравнимый запах. Тяжелый тошнотворный запах крови.

Пол здесь, похоже, регулярно мыли. Он был относительно чистым. Но вот стены несли на себе столь красноречивые следы, что Андрею стало нехорошо. Это была кровь. Старая, засохшая кровь, приобретшая коричневый цвет. Ее капли, словно краска, покрывали стены до самого потолка.

Понимая, что ему предстоит увидеть, Андрей собрал в кулак все моральные силы, и попытался отрешиться от ждущего впереди ужаса. В конце концов, он ведь уже наблюдал все это, пусть и в гораздо меньшем объеме.

Судя по долетающим звукам, в одной из дальних комнат кипела некая бурная деятельность. Слышались человеческие голоса. Что-то деловито лязгало и гремело.

Андрей неслышно двинулся вперед, не забывая заглядывать в комнаты. Некоторые из них были пусты. В других стояли какие-то ящики, накрытые сверху сколоченными из досок крышками.

Он достиг двери, из которой доносились голоса и звуки и украдкой заглянул в нее.

Стандартную комнату делил пополам большой деревянный стол. На его искромсанной поверхности покоилось обнаженное и тщательно омытое человеческое тело. Две женщины средних лет, потные от усилий, занимались его разделкой, ловко орудуя самодельными ножами. Судя по отточенности и механической грации их движений, они давно набили руки в этом непростом ремесле. Мясо, срезаемое небольшими тонкими ломтями, они аккуратно укладывали на деревянный лоток. При этом на сосредоточенных лицах женщин не отражалось ни одной эмоции. Они были абсолютно спокойны, всецело поглощены работой, и лишь изредка перебрасывались будничными фразами.

Со своей позиции Андрей не мог разглядеть тело, и определить, принадлежит ли оно Оле или нет. Да он и не стремился к опознанию. Стоило ему пронаблюдать очередное проявление бесчеловечной обыденности лабиринта, как все мысли о пленнике и допросе вынесло у него из головы. Андрея захлестнуло лишь одно желание – убить их все. Всех в этом проклятом лабиринте.

Он стремительно ворвался в разделочное помещение, и с ходу рубанул одну из женщин топором по голове. Удар вышел такой силы, что расколол череп. Предсмертный крик оборвался, не успев родиться. Разбрызгивая кровь, женщина повалилась на пол.

Но внезапное нападение не лишило ее коллегу хладнокровия. Уцелевшая баба тут же схватила со стола второй нож. Одновременно с этим она зашлась пронзительным криком, предупреждая соплеменников об опасности.

Андрей вцепился в край стола, и рывком опрокинул его на кричащую бабу. Та взвизгнула, и выронила ножи. Ее попытка броситься к двери кончилась провалом – край перевернутого стола прижал ее ногу к стене. Пока людоедка не успела опомниться, Андрей бросился на нее, целясь топором в голову. Баб вскинула руки, и лезвие топора глубоко врубилось в ее предплечье. Хлынула кровь. Визг людоедки перешел на новый уровень. Казалось, от него завибрировали бетонные стены. Андрей ударил снова, попав в локоть и почти отрубив сустав. Баба уронила руки. Ее распахнутый, исторгающий визг, рот, полный черных гнилых зубов, разверзся еще шире. Выпученные глаза смотрели на падающее в третий раз оружие.

Лезвие топора с противным чавканьем вонзилось в ее шею. Удар вышел такой силы, что едва не отрубил людоедке голову. Та безвольно откинулась на бок, а из огромной раны хлынули тугие фонтаны крови. Женщин пошатнулась и рухнула на труп, который только что невозмутимо разделывала.

Пошатываясь, Андрей отступил к выходу и окинул взглядом окровавленную комнату. Он присмотрелся к телу, соскользнувшему с опрокинутого стола, с радостью выяснил, что это не Оля. Конечно, радоваться было рано. Девушку могли убить и разделать прежде. Но окажись здесь она, Андрей бы точно этого не выдержал. Он и так находился на пределе. До обрушения в пропасть безумия оставался один крошечный шаг.

Андрей выждал, но никто так и не явился на крик людоедки. Из чего следовало, что он перебил если не всех, то большую часть обитателей логова. Он отлично помнил об основной части людоедского сообщества, но та, в настоящий момент, была занята облавой, и вряд ли стоило ждать ее возвращения в ближайшее время. Тем не менее, следовало спешить. Ему предстояло обыскать здесь все, и найти Олю. А если девушка мертва, уносить ноги.

Он миновал коридор, что служил людоедам кухней, и внезапно вышел на перекресток. В лабиринте они не являлись редкостью, но всякий раз, оказываясь на таком распутье, Андрей чувствовал себя неуютно. Все в этом здании выглядело одинаково, из-за чего сохранялась высокая вероятность заблудиться. Обычно Андрей решал данную проблему метками на стенах. Вот и теперь он поступил так же – топором нацарапал на стене крестик, отметив им коридор, из которого пришел.

Первый путь провел его через семь или восемь пустых коридоров, прежде чем Андрей ощутил усиливающийся с каждым шагом запах испражнений и тлена. Сомнений быть не могло – впереди раскинулась свалка людоедских отходов. Посещать ее было незачем.

Вернувшись, и отметив знаком проверенный путь, Андрей устремился в противоположном направлении. И миновав всего два коридора, уперся в железную дверь, запертую снаружи на мощный засов. Отодвинув его, он проник в следующий коридор. Здесь ему в глаза сразу бросилась некая странность – двери, ведущие во все комнаты, были железными и запертыми кусками арматуры. Более всего это смахивало на тюрьму. Или на место для содержания живых запасов пищи.

Можно было попытаться освободить пленников и повести их в бой на основные силы Племени. Но Андрей быстро понял, что из этой затеи ничего не выйдет. Пусть и оказавшись в плену у каннибалов, эти люди по-прежнему оставались типичными обитателями лабиринта, давно отвыкшими доверять кому либо, кроме себя, а во всех окружающих видевшими врагов и еду. Едва ли они согласятся подчиниться своему спасителю и пойти за ним в бой против хорошо вооруженных и многочисленных каннибалов. Андрей недолго прожил в лабиринте, но даже за это время он крепко усвоил одно из ключевых здешних правил – никому не доверяй.

Поэтому камеры он осматривал с осторожностью, держа оружие наготове. Три первых оказались пусты. В полумраке четвертой Андрей разглядел человека, который лежал на полу и не шевелился. Его правая нога была неестественно вывернута, на изорванной штанине виднелись пятна засохшей крови. Человек был ранен, либо случайно, во время поимки, либо намеренно, чтобы не пытался сбежать. Так или иначе, Андрей решил не тревожить бедолагу, и тихо прикрыл дверь.

Следующая камера оказалась пуста. Андрей, захлопнув ее, понял, что напрасно тратит время. Его охватила беспричинная уверенность в том, что Оли давно уже нет в живых, и он попусту рискует, занимаясь бесполезными поисками. Людоеды могут вернуться с облавы в любой момент, и тогда ему точно не удастся унести отсюда ноги. А с учетом того, что он уже успел натворить, ему не стоило рассчитывать на быструю смерть.

И все же Андрей решил убедиться наверняка, проверив оставшиеся камеры. В них он обнаружил еще двух пленников. Оба были мужчинами. Один из них никак не отреагировал на его появление, а второй, едва дверь распахнулась, забился в угол и принялся слезно бормотать нечто неразборчивое.

Камеры закончились. Оли не было ни в одной из них. Злобно выругавшись, Андрей побежал обратно к перекрестку. Оставался еще один не разведанный им путь. Андрей понимал, что слишком сильно рискует, но все же решил, для очистки совести, проверить и его.

Вновь потянулись пустые коридоры, удивительно чистые и какие-то странные. Главной их странностью была настенная живопись, которой становилось чем дальше, тем больше и гуще. Вначале Андрей не обращал внимания на рисунки, сочтя их единственной доступной в лабиринте формой творческой самореализации. Подобно первобытным охотникам, малевавшим на стенах пещер сценки из своей нехитрой жизни, людоеды тоже пытались изобразить нечто, кажущееся им дорогим и важным. Но затем, когда рисунков стало пугающе много, он присмотрелся к ним внимательнее. И с оторопью заметил, что те повторяются.

Остановившись, Андрей уставился на стену. И вдруг осознал, что коридор покрыт изображением одного и того же символа. Его авторами были разные люди. У кого-то получалось нечто совершенно бесформенное и неопознанное. Другие, явно потратив немало времени и старания, создавали четкое и внятное изображение. Но все они рисовали одно и то же – круг, пронзенный навылет то ли чертой, то ли стрелой. Андрей уставился на один из рисунков, что был создан с особым тщанием. Он взирал на него с любопытством и недоумением. Что он мог означать? Члены Племени явно считали этот символ особенным и важным, раз покрыли им все стены во многих коридорах. В прежней жизни Андрею не доводилось видеть ничего подобного. Возможно, символ появился в самом лабиринте. Но символ должен что-то символизировать. Что-то крайне важное. Если только он не был признаком зарождения в людоедском сообществе некого дикого религиозного культа. Там, где замешена религия, можно не искать ни смысла, ни логики.

Андрей продолжил свой путь. Если каннибалы придумали себе какую-то религию, полностью оправдывающую ведомый ими образ жизни, это не его проблема. Не до того ему сейчас, чтобы копаться в подобных вещах. Андрей не испытывал ни малейшего интереса к культурной или духовной жизни Племени. Все, чего он хотел, это поголовно вырезать всю эту плотоядную банду.

Распахнув очередную дверь, Андрей резко остановился, глядя перед собой с удивлением и страхом. Вместо ожидаемого коридора он угодил большую квадратную комнату. В ней не было никаких боковых дверей, зато в дальней стене темнел огромный металлический люк с круглой вращающейся ручкой в центре.

Андрею уже доводилось видеть нечто подобное, когда ныне покойный Коля водил его на экскурсию в пещеру. Судя по рассказам местных обитателей, та пещера не вела наружу. Она вела на тот свет, и все, кто отбыл тем путем, сгинули без следа. Неужели и этот люк ведет в аналогичную пещеру? И если так, то случайно ли Племя избрало для своего логова данное место?

Андрей медленно приблизился к люку, и только здесь заметил, что тот слегка приоткрыт. Взявшись за круглую ручку, Андрей потянул ее на себя. Толстая металлическая плита легко поддалась и отъехала в сторону.

Снаружи не было пещеры. Там раскинулся огромный зал с тонущим во мраке потолком.

Это был именно зал, а не результат обрушения этажей. Загадочные строители лабиринта изначально создали его в подобном виде. Андрей робко шагнул в него, потрясенный циклопическими размерами помещения.

Нижняя часть зала хорошо освещалась. Вдоль его стен горели сотни лампочек, между которыми змеились протянутые провода. Но вершина тонула во тьме. Бетонный пол был гладкий и удивительно чистый – нигде не валялось ни клочка бумаги или тряпицы.

А в центре зала высился черный обелиск. Это был гигантский каменный столб, постепенно сужающийся к вершине, которая тонула где-то во тьме свода. Ничего, кроме столба, в помещении не было.

Андрей медленно пошел к обелиску. Звук его шагов подхватывался эхом и начинал метаться меж бетонных стен. Размеры зала безжалостно подавляли, заставляя с новой силой верить в небылицы об инопланетянах и обитателях параллельной реальности. Да и кому еще было по силам возвести этот бессмысленный и беспощадный бетонный ужас?

По мере приближения обелиск словно вырастал в размерах. Он был еще громаднее, чем показалось издали. И хотя вокруг него на полу горели многочисленные лампочки, поверхность столба оставалось непроницаемо черной, будто поглощала весь падающий на нее свет.

Андрей остановился метрах в пяти от столба. Отсюда было хорошо заметно, что грани обелиска идеально отполированы и непроницаемо черны. Сам он был чудовищно огромен. Столб производил впечатление чужеродности, и разительно отличался от всего, что Андрею уже доводилось видеть в лабиринте. Впрочем, кто сказал, что он успел повидать здесь все?

– Господи! Что это такое? – простонал Андрей, невольно запрокидывая голову. Вершина столба терялась в темноте, и оставалось только гадать, на какую высь он вздымается.

И вдруг поблизости прозвучал незнакомый хриплый голос, негромко произнесший:

– Это дверь.

Андрей вскинул топор и повернулся на голос. Он с ужасом подумал о том, что это ловушка. Сейчас из-за каменного столба высочит пяток людоедов, и на этом его приключениям в лабиринте придет конец.

Но из-за обелиска показался всего один противник, с головы до ног закутанный в тряпичный балахон с капюшоном, скрывавшим верхнюю половину его лица. В его правой руке покачивался длинный нож с узким клинком. Правая рука крепко держала за воротник Олину куртку. Девушка была жива, и, похоже, даже не ранена. Ее руки были связаны за спиной. Рот закупоривал тряпичный кляп. Увидев Андрея, Оля рванулась к нему, но незнакомец в балахоне без труда удержал пленницу на месте.

– Отпусти! – сквозь зубы процедил Андрей, приближаясь к незнакомцу мелкими шажками.

– Ты ведь один из них, да? – прохрипел тот из-под закрывшего лицо капюшона. – Я знал, что вы вернетесь. Ты из них. Иначе не дошел бы сюда.

– Отпусти ее! – потребовал Андрей. – Иначе убью.

У него не было ни малейшего желания выслушивать бредни очередного местного безумца. Он пришел сюда за Олей. И уйдет только с ней. А если для этого потребуется прикончить еще нескольких людоедов, он сделает это с огромным удовольствием. В этих людях давно не осталось ничего человеческого. Они не вызывали к себе ни малейшей жалости, только отвращение и ненависть.

– Ты хочешь назад свою женщину? – спросил незнакомец, указав на Олю клинком ножа. – Я отдам ее тебе. Но и ты должен кое-что сделать для меня. Ты ведь знаешь, чего я хочу.

Андрей понятия не имел, о чем бредит этот сумасшедший, но решил подыграть ему.

– Договоримся, – бросил он, продолжая наступать крошечными, едва заметными, шажками.

– Ты откроешь дверь? – с надеждой спросил безумец в балахоне. – Правда?

– Конечно. Я открою. Открою тебе дверь.

Андрей был уже достаточно близко от противника. Он перевел взгляд на Олю и встретился с ней глазами. Незаметно, насколько это было возможно, он постарался подать ей знак приготовиться. Девушка быстро моргнула дважды. Кажется, она его поняла.

– Сделай это, – как-то умоляюще протянул безумец. – Я устал. Я нечеловечески устал. Я хочу домой. Я уже не помню, сколько времени провел здесь. Все ждал, когда же кто-то из вас придет. Но никто не приходил. Никто из вас. Я уже отчаялся. Я думал, что никто уже не придет. Я….

Андрей бросился вперед, занеся над головой топор. Людоед растерялся, временно утратив контроль над пленницей. В тот же миг Оля резко рванулась в сторону, и высвободилась из хватки отвлекшегося каннибала.

Едва девушка обрела свободу, незнакомец бросил нож на пол, вскинул руки и закричал:

– Стой! Не надо!

В последний момент Андрей остановил свою руку с топором. Вместо этого он с силой ударил безумца ногой в живот. Тот с криком опрокинулся на пол.

– Что ты делаешь? Зачем? – горько сокрушался незнакомец, корчась на твердом бетоне у подножия обелиска.

При падении капюшон соскочил с его головы, и Андрей увидел серое, изможденное лицо, покрытое шрамами, морщинами и неряшливой щетиной. Лицо старика. Точнее, лицо человека, постаревшего раньше срока. Судя по всему, этот тип прожил в лабиринте слишком долго.

Андрей быстро подобрал с пола брошенный противником нож, а затем развязал проволоку, стягивающую Олины запястья. Девушка пренебрегла возможностью броситься на шею к своему спасителю. Вместо этого она подскочила к лежащему на полу людоеду, и ударила его ногой.

– Ты как? – спросил у нее Андрей. – Не ранена?

– Нет, – ответила Оля, выковырнув изо рта комок кляпа. – Так, по мелочи. Не считается.

После этих слов она ударила людоеда повторно.

– Нам пора, – сказал ей Андрей. – Не знаю, когда вернутся остальные, но это может произойти в любой момент. Если повезет, успеем проскочить у них под носом и уйти выше.

Он покосился на людоеда. Тот лежал на полу, подтянув колени к груди. Человек не выглядел ни грозным, ни опасным, скорее жалким и больным. На его изборожденном морщинами лице застыло выражение какой-то детской обиды. Он то и дело робко посматривал на Андрея, и в его глазах периодически вспыхивал слабый огонек надежды. Как будто он все еще верил, что ему откроют некую дверь. Дверь, ведущую домой.

Оля указала на людоеда, и произнесла:

– Нужно убить его. Это их вожак.

– Вожак? – удивился Андрей. – Что-то он на вожака не тянет.

Это была правда. Старик казался слишком слабым и немощным, чтобы держать в узде целую банду каннибалов.

– Тем не менее, они его слушаются, – сообщила девушка. – У них тут какая-то секта, или нечто подобное. Он все время твердил про какую-то дверь и про этот столб.

– Что именно твердил? – спросил Андрей.

– Не важно, это все чушь. Дай мне нож, я сама с ним покончу.

– Это не чушь, – прохрипел людоед с пола. – Вы….

Он внимательно присмотрелся к Андрею, после чего уронил голову и прикрыл глаза.

– Вы ничего не знаете, – чуть слышно произнес он голосом, полным отчаяния. – Ты не один из них. Вы такие же крысы, как и все мы.

– О чем ты говоришь? – спросил Андрей.

– Эй, да ну его! – вмешалась Оля. – Дай мне нож. Я сама прикончу это животное.

– Подожди. Вдруг ему что-то известно?

– Ему? Известно? Разве ты не видишь, что это сумасшедший?

– В этом месте нормальность – редкое явление, – пожал плечами Андрей.

Он шагнул к старику, и сказал:

– Эй, ты? Я к тебе обращаюсь.

Никакой реакции не последовало. Людоед корчился на бетонном полу и бормотал что-то неразборчивое. Андрей шагнул к нему и легонько ударил ногой. При этом он ни на секунду не терял бдительности. Людоед мог нарочно прикидываться беспомощным и жалким, а на деле просто выжидать удобный для удара момент.

– Оставь меня, – простонал человек, не поднимая заплаканного лица. – Ты ведь получил свою женщину. Теперь уходи. Хочешь убить меня – так убей. Какая разница, сегодня я умру или завтра? Я думал, ты один из них. Думал, ты откроешь дверь. Но ты просто крыса.

– Какие еще они? – спросил Андрей. – О ком ты говоришь? О строителях лабиринта? Ты говоришь о них? Ты знаешь, кто они такие?

Оля вцепилась пальцами в плечо Андрея и силой оттащила его от старика.

– Он просто спятивший безумец, – сказала она тихо. – Он ничего не знает. Мы сейчас тратим драгоценное время на бесполезную ерунду. Идем! Будем подниматься вверх, будем идти столько, сколько сможем. Мы выберемся. Выберемся!

В этот момент Андрей расслышал хриплый смех старика. Тот приподнялся на локте и посмотрел на них.

– Выберетесь? – повторил он, и снова хихикнул. – Будете подниматься наверх? Думаете, там вас ждет выход? Думаете, дойдете до большой красивой двери, распахнете ее, и окажетесь дома?

Андрей так не думал. Он надеялся на что-то подобное, но прекрасно понимал – этого не случится. Если выход наружу и существует, достигнуть его точно будет нелегко.

– Я провел здесь годы, – продолжил старик. – Годы! Я был внизу, был наверху. Был везде. И я видел здесь странные, немыслимые вещи. Думаете, вы что-то знаете об этом месте? Вы ничего не знаете. Вы ничего не видели. Хотите идти наверх? Ну, что ж, идите. Почему бы и нет? Это ведь отличная идея.

Нахмурившись, Андрей смотрел на старика. Оля вновь дернула его за плечо.

– Вы ведь наверняка задавались вопросом, почему мы, Племя, сидим здесь, на этом уровне, вместо того, чтобы подниматься туда, к выходу, – произнес людоед. – А вам не приходило в голову, что на это может быть очень веская причина?

– И в чем же она заключается? – спросил Андрей.

Больше всего он боялся услышать о том, что никакого выхода нет. Ни наверху, ни внизу. Нигде. Разумеется, у него не было причин верить на слово этому спятившему старожилу. Но ведь в его словах был смысл. Племя многочисленно и сильно. Оно без труда осилило бы подъем на сотни и даже тысячи этажей. Не единым марш-броском, но поэтапно, с долгими, на дни и недели, остановками для отдыха, поиска еды и воды. Но они бы смогли. Однако что-то удерживало их на месте.

– Ты ведь здесь недавно? – спросил у Андрея старик. – Месяц? Два?

– Где-то так.

– Понимаю. Период протеста.

– Что?

– Период протеста. Знаешь, все люди, попав сюда, проходят несколько этапов. Первый, самый короткий, период растерянности. Он же самый опасный. Лишь немногим везет его пережить. Затем следует период протеста. Это период борьбы. Период, когда все твое нутро кипит от страстного желания выбраться отсюда. Ради этой цели ты готов на все. Этот период может продлиться недели, даже месяцы. Но рано или поздно он сменится третьим состоянием – периодом смирения. Все, в итоге, приходят к нему. Осознают, что выхода нет. И принимают тот факт, что лабиринт теперь их дом, отныне и навеки.

– Очень надеюсь, что до третьего периода я не доживу, – искренне признался Андрей.

– Ты доживешь. Живучий. Раз уж пришел сюда, доживешь.

Андрей подошел к распростертому на полу человеку, присел на корточки и вцепился пальцами в его плечо. Основательно встряхнул, а затем, для закрепления эффекта, сунул ему под нос выпачканный свежей кровью топор.

– Просто скажи, что там, наверху, – убедительно попросил Андрей. – Скажи, и я тебя не убью.

– Смерть, – спокойно ответил старик, ничуть не испугавшись занесенного над ним оружия. – Там просто смерть.

– Это не ответ. Что там конкретно?

– Не знаю. Я не видел.

– Тогда откуда ты знаешь?

Людоед устало вздохнул.

– Не помню, как давно это случилось, – произнес старик. – Нас было девять…. Нет, десять человек. Мы поднимались наверх, думая, что там есть выход. Поднимались долго. Тянулись обычные этажи, один за другим. Множество этажей. Затем они изменились. Стали другими. Мы подумали, что выход близко. Но там нас ждал не он.

– А что? – теряя терпение, потребовал Андрей.

В его голове промелькнула мысль, что старик нарочно тянет время, пытаясь задержать их до возвращения Племени своей бредовой болтовней. Но он ничего не мог поделать с собственным любопытством.

– Я не знаю, – ответил людоед. – Говорю же, я его не видел. Оно убило всех, кроме меня. Я сумел сбежать. Просто повезло.

– Там люди? – спросил Андрей. – Еще одна банда, вроде вашего Племени?

– Не знаю. Сомневаюсь, что это были люди.

У Андрея оставалось еще множество вопросов, но Оля решительно вцепилась ему в плечо и силой оттащила от старика.

– Хватит! – строго сказала она. – Нужно идти. Не уйдем сейчас, останемся здесь навсегда.

– Но куда идти? – растерялся Андрей. – Ты же слышала – наверху нет выхода. Там….

– Я ему не верю! – отрезала девушка. – Он или безумен, или лжет. В любом случае, на этих этажах нам оставаться нельзя. Внизу ничего нет. Пойдем выше. Чем дальше уберемся отсюда, тем лучше.

Оля говорила дело. Было ясно, что старик все равно не сообщит ничего полезного. Если бы он знал выход из лабиринта, то давно бы воспользовался им сам. А прослушивание то ли бредней, то ли небылиц, было пустой тратой времени.

– Ты права, – сказал Андрей. – Уходим.

– А этот?

Оля кивнула в направлении людоеда.

Андрей отмахнулся.

– Он и так уже одной ногой в могиле. Сам околеет, не сегодня – завтра.

Девушке явно не пришелся по душе подобный гуманизм, но спорить она не стала.

Когда они направились к выходу из зала, старик, приподнявшись на локте, прокричал им вслед:

– Эй, ты? Ты пойдешь наверх?

Андрей обернулся, секунду помедлил, а после решительно произнес:

– Пойду!

– Если уцелеешь, возвращайся, – предложил людоед. – Ты сильный. Племени нужны сильные люди. Мы примем тебя. И ее тоже. И не морщись так. Это лучший вариант из всех возможных.

Андрей ничего не ответил на это странное предложение. Он поспешил за Олей, которая уже успела достигнуть люка, выводящего из огромного зала. Оказавшись возле него, Андрей еще раз оглянулся.

Непостижимо огромный черный обелиск все так же вгонял в священный трепет, а слова полубезумного старика не шли у него из головы. Он назвал обелиск дверью. Предупредил о неведомой опасности, что поджидала на верхних этажах. Есть ли хоть крупица правды в его словах или все это бредни сошедшего с ума человека?

Андрей не знал ответов. Он постарался не думать об этом, и сосредоточиться на насущных делах. Прежде всего, следовало выбраться из владений Племени, не попавшись на глаза основному контингенту людоедской общины.

– Ты умеешь плавать? – спросил он у Оли.

– Да. А что?

– Боюсь, нам придется искупаться. В очень-очень холодной воде.

Глава 21

Они позволили себе сделать привал лишь после того, как их и людоедский уровень разделили три десятка этажей. Отдых был необходим обоим, но в больше степени Андрею, который едва держался на ногах от усталости. К тому же им требовалось высушить мокрую одежду. Пусть в лабиринте и царила комфортная температура, это не значило, что здесь нельзя было нажить насморк, ангину или даже воспаление легких.

Им посчастливилось проскочить мимо людоедов, рыскающих по этажам в поисках загадочных убийц своей тройки. Голоса каннибалов были хорошо слышны на лестнице. Те не пытались таиться, чувствуя себя полноправными и всесильными хозяевами лабиринта. Эти хозяева еще не знали, какой сюрприз поджидал их дома.

Но Андрею было не до гордости за свою лихость, с которой он провернул спасательную операцию. Он всерьез опасался, как бы жажда мести не вынудила Племя организовать полномасштабную погоню. Притом погоню до победного конца. До тех пор, пока обидчики не будут настигнуты и жестоко убиты.

Правда, такая погоня неизбежно отнимет много времени и сил. Следовательно, это время и эти силы не будут потрачены на поиск еды. Едва ли жажда мести за убитых соплеменников окажется настолько сильной, что заставит людоедов забыть обо всем. Да и голод не такая штука, о которой можно просто забыть.

На это, в основном, Андрей и уповал.

Им удалось найти приют в темной комнате, частично заваленной какими-то досками. Этаж, на котором они сделали остановку, был тих и мрачен. Лампочки здесь уцелели одна из пяти. Не было ни следов на пыльном полу, ни ловушек, ни надписей на стенах.

Они разделись, отжали мокрую одежду, и развесили ее для просушки. Сами устроились на досках, жестких, но куда менее холодных, чем бетонный пол. Лежали тихо, едва дыша, и напряженно вслушивались в звенящее безмолвие лабиринта. Андрей не убирал руки с рукоятки трофейного топора. Он знал, что Оля точно так же не выпускает из рук ножа.

Они лежали и слушали тишину. Мертвую. Всепоглощающую. Где-то внизу наверняка продолжали суетиться члены Племени. Возможно, они уже успели выяснить, что в их отсутствие на логово было совершено нападение. Но их крики, если таковые и звучали, не достигали ушей беглецов.

Андрей запоздало жалел о том, что не прикончил старика у обелиска. Хуже того, он по глупости сообщил этому безумцу о своих планах на будущее. Но этот акт милосердия едва ли мог обернуться для них печальными последствиями. Страх удерживал Племя на месте надежнее любых цепей. Все они чего-то боялись. Чего-то, что якобы обитало на верхних этажах. Не станут они преследовать своих обидчиков, поскольку уверены в том, что тем и так конец.

– Спасибо, – чуть слышно произнесла Оля.

Андрей, вырванный из раздумий, не сразу понял, о чем она.

– За что? – переспросил он.

– За то, что пришел за мной. Я была уверена, что тебе хватит ума не пытаться этого сделать.

– Повезло тебе, что я не слишком умный, – вздохнул Андрей.

После непродолжительной паузы девушка спросила:

– Что будем делать дальше?

– А разве есть варианты?

– Думаю, что нет. Обратно нам лучше не возвращаться. Можно остаться здесь, на этих этажах.

Андрей ничего не ответил. Он размышлял.

Новые, неизведанные этажи. Есть ли здесь вода? И если есть, как скоро они обнаружат ее источник? Без воды они не протянут и двух суток. Часто ли тут открываются тайники с контейнерами, и открываются ли вообще? Обитает ли здесь кто-нибудь, помимо них? И, самое главное, не забредает ли сюда Племя?

– Нужно подняться выше, – решил Андрей. – Еще этажей на тридцать-сорок. Лучше всего на пятьдесят. Чем дальше окажемся от Племени, тем лучше.

– А как насчет того, что сказал лысый? – спросила Оля. – Что, если он не врал, и там, наверху, действительно что-то есть?

– Ты же, вроде, не веришь в монстров.

– В сказочных монстров не верю, – поправила его Оля. – А вот в реальных монстров верю еще как. В этом месте я насмотрелась на них досыта.

Андрей тяжело вздохнул.

– Здесь нам, в любом случае, оставаться нельзя, – заметил он. – Поднимемся чуть выше. Будем осторожны. Скорее всего, старик просто выжил из ума и выдумал этого монстра.

Сказать-то сказал, но сам не поверил в это. Оля, судя по всему, тоже, но ей хватило ума воздержаться от возражений. Спорить было бессмысленно. Обитает ли выше нечто, или нет – неизвестно. Но оставаясь на этом этаже, они точно находились в опасности. Племя могло нагрянуть сюда в любой момент.

И Андрей принял решение.

– Идем выше, – сказал он. – Иначе нельзя.

И вновь начался подъем по лестнице. Силы обоих убывали с каждым шагом, и их нечем было восполнить. Голод и жажда мучили их все сильнее. В какой-то момент Андрею стало ясно, что продолжив в том же духе, они быстро загонят себя до смерти. Пока у них еще оставались силы, их следовало потратить на поиск воды и пищи. Без них они не продержатся долго. Не смогут идти, защищаться. Ничего не смогут. Просто упадут и умрут.

– Стой, – сказал он Оле.

Девушка словно бы ждала этой команды, и тут же охотно присела на ступень. Она выглядела изможденной и еще больше похудевшей. Андрей предпочитал не думать о том, как выглядит сам. Едва ли сильнолучше, после всех-то пережитых им злоключений. Но внешний вид волновал его в последнюю очередь. Сейчас на охоту за ними вышел голод – лютый враг, медленный убийца, от которого не сбежать и не спрятаться.

– Нужно придержать коней, – сказал Андрей, присаживаясь на ступень рядом с Олей. – Обыщем этаж. Вдруг повезет.

– Хорошо бы, – вздохнула девушка. – Честно говоря, не знаю, чего мне хочется больше: пить, есть или спать.

– Хочется всего этого, и много, – сообщил ей Андрей, у которого от одной мысли о еде потекли слюни. – Идем. От сидения не насытимся.

Дверь на ближайший этаж была не заперта. За ней протянулся стандартный коридор, и Андрея передернуло от одного его вида. Опять лезть в этот опостылевший лабиринт.

На лестнице он чувствовал себя чуточку лучше. Лестница была дорогой, ведущей к свободе. По крайней мере, казалась таковой. Пока они продолжали подъем, сохранялось ощущение, что с каждой пройденной ступенью путь к выходу становится все короче.

А этажи были бесплодным блужданием по плоскости. Топтанием на месте. Но проклятый лабиринт словно нарочно не желал отпускать своих пленников. Пытался задержать, остановить, используя для этого самые действенные и подлые методы.

Хочешь жить – ешь. Хочешь питаться – будь добр лазать по этажам, и искать тюбики с паштетом. Но обнаруженной пищи хватит лишь на поддержание сил для поиска новой порции, и только на это. Скопить запас тюбиков, способный обеспечить безостановочное восхождение к поверхности, не получится.

И ведь кто-то намеренно сделал все это, рассчитал, выверил, организовал. Мало еды. Много людей. Хотите жить – деритесь. Убивайте друг друга, жрите друг друга. Превращайтесь в свирепых чудовищ.

Но кому и зачем понадобилось создавать монстров? Монстров, блуждающих по лабиринту и убивающих все живое на своем пути. Какой в этом смысл?

Андрей очнулся от раздумий, когда Олины пальцы больно впились ему в плечо.

– Что? Что такое? – вздрогнул он.

До этого Андрей шел по коридору, как сомнамбула, не глядя ни по сторонам, ни себе под ноги. И очень даже зря.

Сердито поджав губы, девушка молча указала ему на ворох старых газет, в который он едва не вступил. Затем присела на корточки и ножом сдвинула в сторону несколько бумажных листов.

Под газетами оказалась ловушка предельно примитивного устройства. Андрей уже много раз натыкался в лабиринте на подобные штуки. То была тонкая дощечка с часто набитыми в нее гвоздями. Длинные, остро заточенные, острия были способны легко пронзить любую, даже очень толстую подошву, и глубоко погрузиться в ступню.

Андрей живо представил себе, как не глядя шагнул бы в ворох газет и тут же повалился на пол от резкой боли. Богатое воображение нарисовало столь красочную картину, что на лбу парня выступили капли холодного пота. В лабиринте любые травмы были опасны. Но травмы ног в особенности. Здесь не было никаких медикаментов, и к тому же царила полнейшая антисанитария. С пробитой во многих местах ступней он не сможет ходить дни, а то и недели. И это при условии, что в раны не попадет инфекция. А она, скорее всего, попадет. Антибиотиков нет. Его организм ослаблен, и едва ли сможет сопротивляться зараза так же долго, как в первый раз. То есть, все это закончится настолько плохо, насколько вообще возможно.

– Прости, я немного задумался, – виновато промямлил Андрей, чувствуя себя болваном.

Нашел он место и время для раздумий. Думать позволительно на привале, да и то не слишком интенсивно, чтобы никто не смог застать мыслителя врасплох и зарубить прежде, чем тот схватится за топор.

– Больше так не делай! – убедительно попросила Оля.

Ругаться она не стала, чудом сдержавшись. Андрей прекрасно видел, что девушке очень хочется сказать ему парочку сочных комплиментов.

– Хорошо. Извини, – смущенно пробормотал Андрей. – Больше не буду. Просто это место, оно не дает мне покоя.

– Как и всем, кто здесь очутился.

– Да нет, не в том смысле. Я не могу понять его назначения. У всего есть назначение. Но здесь просто какая-то бессмыслица.

Он ударил кулаком по бетонной стене и вновь заговорил:

– Для чего это создано? С какой целью сюда помещают людей? Понимаешь, нас ведь просто бросают в этот лабиринт. И мы тут бегаем по коридорам, убиваем друг друга, и все это без толики смысла.

– Ты уже рассматривал версию реалити-шоу? – подкинула идею Оля.

Девушка обогнала его и пошла первой. Андрей не протестовал, и покорно плелся за ней.

– Реалити-шоу должно быть интересным, – заметил он. – А что интересного происходит в лабиринте? Сама подумай. Тут ведь почти всегда скука смертная. Люди ходят по этажам и лестницам, ищут еду, воду. Да, иногда случаются стычки, но очень редко. Кто и зачем станет за этим наблюдать? Подобное зрелище надоест за три дня. Я бы такое вообще смотреть не стал.

– Ну а как насчет эксперимента?

– Об этом я тоже думал. Никакой это не эксперимент.

– Тебе не угодишь, – усмехнулась Оля. – Ладно, давай закругляться с разговорами. Чем меньше от нас шума, тем лучше.

Андрей согласился с этим, и дальше они двигались молча.

Этаж оказался удивительно скуп на находки. Весь их улов ограничился еще двумя ловушками все той же примитивной конструкции. Вероятно, их расставил человек, обитавший здесь прежде. Но он либо ушел, либо умер.

В комнатах было пусто, не считая повсеместного мусора в виде газетных листов и тряпок. Андрей автоматически наклонялся и подбирал наиболее крупные куски ткани, которые затем по-хозяйски совал в карманы. Это был единственный доступный в лабиринте материал, пригодный для изготовления хоть какого-то снаряжения. Андрей решил, что наберет ветоши, и сошьет себе куртку с многочисленными карманами для складирования мелких трофеев. Иглу можно было сделать из гвоздя, нитки добыть из тех же лоскутов ткани.

Если бы им не пришлось впопыхах покидать логово Племени, можно было бы позаимствовать там какую угодно одежду. Но на это не было времени. Да и перегруженным не больно-то поплаваешь. Стоило радоваться уже тому, что им просто удалось унести оттуда ноги.

Андрей честно хотел этому радоваться, но мешали голод, жажда и усталость.

Они забрались уже достаточно глубоко, но так и не обнаружили ничего интересного. Этаж казался до того бесперспективным, что Андрей не выдержал, и предложил:

– Давай возвращаться на лестницу?

– Может, рискнем и пройдем дальше? – спросила Оля. – Вдруг где-то впереди….

Она запнулась, сама не зная, что рассчитывает обнаружить там. Скорее всего, какое-то чудо. Воду. Пищу. Или сразу выход.

– Хватит тратить здесь время, – сказал Андрей. – Идем выше, пока есть силы.

Они побрели назад тем же путем. Как выяснилось, их прогулка продолжалась дольше, чем казалось. На обратный путь ушло не меньше часа. Когда они вновь выбрались на лестницу, то едва держались на ногах от усталости.

Перед тем, как продолжать подъем, они устроили себе продолжительный отдых. Но в условиях отсутствия пищи в нем было мало смысла. Силы убывали с каждой минутой, Андрей буквально чувствовал это. Им удалось вырваться из лап людоедской банды, но голод оказался не менее опасен, чем толпа озверевших людей.

Вновь под ногами поплыли ступени. Медленно, шаг за шагом, они поднимались к поверхности. К выходу – как хотелось бы думать Андрею. Гробовая тишина лабиринта угнетала. Однообразие бесило. Хотелось хоть каких-то перемен. Хотя бы чего-то нового. Чего угодно, кроме этих бетонных декораций, давящих со всех сторон.

Несколько раз они делали продолжительные остановки, а затем снова шли дальше. Андрей едва переставлял ноги от усталости. Ожог на бедре вновь разболелся, и не только он. Парень ощущал себя разбитым дряхлым стариком. Оля не жаловалась, но Андрей прекрасно видел, что ее самочувствие ничуть не лучше.

– Давай, что ли, передохнем, – предложил он.

– Где? – спросила Оля безразличным голосом.

Андрей готов был завалиться прямо на лестничной площадке. Но он заставил себя зайти на этаж и поискать подходящее помещение. Таковым была сочтена первая же комната с разбитой лампочкой и ворохом газет. Они рухнули на них и сразу же заснули.

Похоже, в этот раз они проспали реально долго. Пробудившись, Андрей оценил свое самочувствие как терпимое. Он тронул Олю за плечо, и девушка тотчас же вскинула голову. В ее руке появился нож.

– Тише! – попросил Андрей. – Это всего лишь я.

– Что, уже пора? – спросила Оля, и широко зевнула. – Я едва успела сомкнуть веки.

Она села и потерла глаза. В этот момент из ее ввалившегося живота донеслось голодное урчание.

– Если в ближайшее время мы не найдем еды, нам крышка, – буднично констатировала девушка.

Андрей поднялся на ноги и произнес:

– Значит, нужно ее найти.

Девушка невесело усмехнулась.

– Тут хоть обыщись, – сказала она. – Тайники открываются по чистой случайности. Могут попадаться каждый день, а могут и не попадаться.

– Я говорю не о тайниках.

Они вышли в коридор, и Оля пристально посмотрела на Андрея. Тот выразил свою мысль с предельной прямотой:

– Либо мы сожрем кого-то, либо просто сдохнем. Знаю, тебе это не по душе. Мне тоже. Но какой у нас выбор?

– Оставаться людьми до конца?

– Ага. Только мертвыми. Слушай, давай смотреть правде в глаза. Еще день-два, и нам крышка.

Оля, поморщившись, спросила:

– То есть, предлагаешь спуститься обратно и поохотиться на людоедов?

– Нет, это было бы очень глупо с нашей стороны. Они там сейчас на ушах стоят, и успокоятся нескоро. Пойдем дальше. Но ведь люди могут встретиться и там.

– Мы их убьем и съедим?

– Если придется. Я надеюсь на то, что нам попадется контейнер. Но если нет….

Он ждал, что Оля начнет возражать и настаивать на своей идее человечной смерти от голода. Но девушка к его удивлению произнесла:

– Ладно, и это выход. Мне ведь тоже не хочется умирать.

Вернувшись на лестницу, они продолжили подъем. Теперь они двигались бесшумно, в тишине, пристально вслушиваясь в надежде уловить хоть какой-то звук. Андрей предпочел бы услышать стук открывшегося тайника. Но его вполне устроил бы и человеческий голос. Он старался не думать о моральной стороне вопроса, и к своему удивлению успешно с этим справлялся. Да и та мораль, в рамках которой он был воспитан, не работала в лабиринте. Он не собирался уподобляться членам Племени, и превращаться в типичного здешнего каннибала. Но без пищи ему не достичь выхода. Значит, придется пойти на отчаянные меры.

Он так увлекся своими размышлениями, что налетел на Олю, которая остановилась перед ним секундой раньше.

– Опять ворон считаешь? – сердито спросила девушка, не успев сдержать своего раздражения.

– Прости, – буркнул Андрей. – Что такое? Снова ловушка?

– Нет. Хуже.

Андрей вздрогнул. Что хуже-то? Неужели Оля заметила какую-то опасность? А в голову тотчас же полезли мысли о загадочном монстре, подстерегающем добычу на верхних этажах.

Но причиной остановки стали не враги. Просто закончилась лестница.

Они стояли на площадке и, задрав головы, смотрели вверх. Шахта уходила во тьму, но на месте лестниц остались торчащие из стен обломанные фрагменты. Подняться по ним было невозможно.

– Да вы издеваетесь! – простонал Андрей.

Ему уже доводилось видеть такое. Только в прошлый раз лестница просто закончилась. Здесь же ее будто сокрушила какая-то страшная сила. Словно что-то огромное пронеслось сверху, смело со своего пути все лестничные марши, а затем просто исчезло.

У Андрея невольно сжались кулаки. Ему начало казаться, что проклятый лабиринт умышленно мешает ему достичь выхода. Словно это было не просто огромное здание из бетона, а живая и злобная тварь, упивающаяся страданиями своих узников.

– Ты же не думал, что все будет просто? – невесело усмехнувшись, спросила Оля.

– А оно было? – удивился Андрей. – Когда? С тех пор, как я очутился здесь, просто не было ни минуты.

Они немного постояли, разглядывая черную, уходящую ввысь, шахту, а затем распахнули дверь, ведущую на последний доступный этаж.

Тот удивил их с первых же шагов. Здесь повсюду виднелись следы разрушений. В бетонных стенах зияли дыры, пол был усеян крошевом обломков. Кое-где частично обвалился потолок, образовав непроходимые завалы и одновременно с этим проломы, ведущие на верхний этаж. И на фоне всего того хаоса преспокойно горели целехонькие лампочки.

– Что ж, вот и разнообразие, – проворчал Андрей.

Он, разумеется, рассчитывал не на такое. Ему бы хотелось приятного разнообразия, неразрывно связанного с обилием пищи. Почему бы где-нибудь среди лабиринта не оказаться волшебному оазису, богатому чистой водой и тюбиками с паштетом?

– Тут надо смотреть в оба, – решила Оля. – В этом щебне легко не заметить ловушку. Я пойду первой, хорошо?

– Как скажешь, – не стал спорить Андрей.

Но им пришлось не столько идти, сколько пробираться. Обломки бетона, покрывающие пол, так и норовили провернуться под ногой и сломать ее. Из разрушенных стен торчали искореженные обрывки армирования с неизменно острыми краями. Потолок, кое-где, покрывала сеть глубоких трещин, и проходить под такими местами было дико страшно. Казалось, что в любой момент вся эта бетонная масса может рухнуть им на головы. Андрей уделял все свое внимание лишь на то, чтобы не подвернуть ногу и не напороться на край арматуры. Он возблагодарил бога за то, что с ним была Оля. Девушка успевала делать все то же самое, что и он, а заодно высматривать ловушки. Тех пока не встретилось, но ведь это пока.

В какой-то момент путь вперед оказался прегражден непреодолимым завалом. Рухнули все стены, частично обвалился потолок, и все это теперь лежало на их пути горой крупного щебня и обломками арматуры. Зато по этой горе им удалось подняться на следующий этаж. Здесь путь вперед был свободен.

От привычной планировки на этих этажах не осталось и следа. Перегородки были сломаны, в иных зияли огромные дыры. Идти приходилось не прямо по коридору, поскольку тот был частично завален, а петлять, выбирая доступный маршрут. Тот, в какой-то момент, привел их к довольно узкой пробоине в стене. Оля прошмыгнула в нее без труда и колебаний. Андрей уже наклонился, чтобы последовать за ней, как вдруг услышал пронзительный вопль девушки.

Не раздумывая, он всем телом нырнул в отверстие. Острые края бетона ободрали ему бока, но Андрей не обратил на это внимания. Он проскользнул сквозь дыру, тут же вскочил на ноги и занял боевую стойку, обеими руками вцепившись в рукоять топора. Судя по Олиному воплю, она как минимум подверглась нападению шайки людоедов, а то и кого похуже. Андрей приготовился дать бой предполагаемым противникам, но к своему удивлению выяснил, что драться попросту не с кем.

Опустив взгляд, он обнаружил Олю. Девушка на коленях ползала по полу и, как показалось вначале, жадно целовала обломки бетона.

– Ты чего? – испуганно спросил Андрей.

Оля задрала голову. На ее лице сияла счастливая улыбка.

– Вода! – выпалила она.

Андрей быстро опустился на колени и руками разгреб обломки. Под теми действительно обнаружился слой воды. Ну, не совсем воды. Скорее некой грязи – смеси воды и пыли.

Оля схватила влажный кусок бетона и слизала с него капельки влаги.

– Вода! – повторила она счастливо.

Андрей поднялся на ноги. Как ни велик был соблазн набить полный рот влажной грязи, он понимал, к каким печальным последствия это может привести.

– Где-то поблизости должен быть источник, – сказал Андрей. – Давай-ка осмотримся.

Вскоре они различили слабое журчание. Андрей рванулся вперед, но Оля остановила его и покачала головой. Парень беспомощно пожал плечами и глуповато улыбнулся. Что поделать, он прожил в лабиринте недостаточно долго и не до конца выучил все здешние премудрости. В отличие от Оли, которая прекрасно понимала, что источник воды является идеальным местом для засады или ловушки.

Дальше они продвигались настороже. Вода журчала все громче, безжалостно маня к себе. Этот звук сделал терзающую Андрея жажду просто невыносимой. Он хотел бросить топор, метнуться к источнику и жадно припасть губами к струе живительной жидкости. Легкая добыча для убийцы, засевшего поблизости с копьем или даже луком.

Сквозь уцелевший дверной проем они шагнули в большое помещение, заваленное бетонным крошевом. Андрей сразу заметил воду. Та сочилась из торца ржавой трубы, что выглядывала наружу из раскуроченной стены. А вот более опытная Оля первым делом заметила кое-что иное.

– Смотри! – произнесла она, привлекая внимание спутника.

Андрей нехотя оторвал взгляд от трубы и сместил его вправо. И тут же невольно вздрогнул.

На куче щебня лежал труп.

– Вот и сходили за водичкой, – проворчал Андрей, приближаясь к телу.

Он уже успел выяснить, почему они еще на подступах не ощутили характерного запаха разложения. Потому что разлагаться больше было нечему. От человека остался один скелет да ворох гнилой одежды.

– Ну, этот помер давно, – заметил Андрей, оглядываясь вокруг. Он рассчитывал обнаружить мешок покойника, а в нем, кто знает, не завалялась ли пара не начатых тюбиков паштета?

Но если мертвец и обладал каким-то имуществом, им давным-давно завладел тот, кто оборвал его жизнь. А о том, что жизнь была именно оборвана, а не прекратилась по причине голода или болезни, красноречиво свидетельствовали грубо перерубленные шейные позвонки. Собственно, ими останки и завершались. Головы не было. Укатиться она не могла, так что оставалось предположить, что убийца унес ее с собой на память.

Осмотрев водопой, и убедившись в том, что тот безопасен, Оля жадно припала к трубе. Андрей терпеливо ждал, не забывая следить за дверью. Затем, когда девушка уступила ему место, он тоже утолил жажду. И хоть вода не отличалась высокой калорийностью, ее порция явно пошла на пользу. Андрей сразу же почувствовал себя значительно лучше и бодрее. Отчаяние, которое лишь усиливалось все последние часы, отступило, уступив место робкой надежде на лучшее.

Здесь, у водопоя, они устроили продолжительный отдых. Наличие поблизости скелета в истлевших лохмотьях нисколько не смутило их. Оба успели насмотреться на трупы в лабиринте. К тому же этот мертвец отмучился очень давно. А это значило, что его убийца едва ли бродит где-то поблизости.

Спали они по очереди. А затем провели возле источника воды еще какое-то время, пытаясь напиться впрок. Вода была доступна, ее количество безгранично. Но они не могли унести с собой ни глотка, поскольку лишились всей тары и не сумели найти новой. И все-таки этот водопой обнадеживал. Они всегда могли вернуться сюда, если дальнейший путь окажется скуп на приятные сюрпризы.

Нехотя оставив водопой, они вновь двинулись сквозь разрушенный этаж. Тот выглядел так, будто здесь произошла жестокая битва с применением тяжелого вооружения. Вот только никаких следов перестрелки Андрей не замечал. А чем дольше он присматривался к проломам в стенах, тем больше убеждался в том, что они не являются результатом разрушения. Все здесь словно изначально создали в подобном виде. Будто кто-то возвел декорацию, призванную сымитировать последствия какого-то грандиозного события. Только никакого события на самом деле не было.

– Опять ворон считаешь? – прозвучал рядом неодобрительный голос Оли.

Андрей мотнул головой. Он ничего не мог с собой поделать. Суть лабиринта не давала ему покоя. Он чувствовал, что пока не сумеет понять назначения этой конструкции, ни на шаг не приблизится к выходу. Но понимание всякий раз ускользало от него.

– Почти сосчитал, – произнес он с улыбкой. – Осталось немного.

Но Оля не оценила его юмора.

– Если, зазевавшись, сломаешь ногу или влетишь в ловушку, я тебя брошу, – предупредила она строго. – Так и знай.

– Ладно, ладно, – примирительно пообещал Андрей. – Больше не буду. Идем. Вдруг впереди дожидается тайник с контейнером.

– Да, специально для нас положили, – проворчала Оля.

Но впереди их ждал отнюдь не тайник.

Глава 22

По мере их продвижения по этажу разрушений становилось все больше. Они успели преодолеть немалое расстояние, и Андрей надеялся, что вскоре ноги вынесут их к другой, целой лестнице. Любые действия, не связанные с подъемом наверх, воспринимались им пустой тратой времени. Он хотел двигаться к выходу, а не ползать по этажам.

Вот перед ними возник коридор, уцелевший лучше прочих, а в его конце чернел дверной проем. Другого коридора за ним не было. Андрей ухватился за надежду, что это выход на лестничную площадку. Но когда Оля первой заглянула в дверь, она ойкнула и отпрянула назад.

– Что такое? – встревожился Андрей. – Там люди?

Девушка отрицательно мотнула головой.

– Тогда что?

– Взгляни сам.

Андрей, разумеется, понимал, что за дверью не скрывается никакая опасность, иначе Оля не предложила ему выглянуть наружу. И все же ему было не по себе, когда он шагнул к проему и заглянул внутрь.

В первое мгновение ему показалось, что перед ним раскинулся огромный темный зал. По крайней мере, на это указывал бетонный пол, уходящий во все стороны от двери так далеко, насколько хватало света его разглядеть. Затем Андрей поднял взгляд, и распахнул рот от удивления. Потому что не увидел над собой привычного низкого потолка. Он вообще ничего не увидел.

– Что это? – тихо спросил Андрей, отступив обратно в коридор. – Очередная пещера?

– Это место, пойдя сквозь которое, мы будем как на ладони, – ответила ему Оля.

– Можно не зажигать свет.

– Ну, в этом случае мы просто переломаем ноги или провалимся в какой-нибудь колодец.

Андрей поморщился. Да уж, выбор непростой. Точнее говоря – его, по существу, и нет. Это единственный путь. Либо они пойдут им, либо придется возвращаться назад. А позади не осталось ведущих наверх лестниц. Там только путь вниз, обратно в обиталище Племени. Или еще ниже, на самое дно этого бетонного ада.

– Ну, значит, придется рискнуть, – сказал Андрей, наклоняясь и подбирая с пола клочок тряпья.

Примерно час ушел на то, чтобы запасти достаточно ветоши. Мастерить настоящие факелы было не из чего – на этаже не валялось ни щепки древесины. Поэтому вместо них решили использовать трофейные топоры. Это было не самое удобное решение, особенно в том случае, если вдруг придется драться. Но ничего другого они придумать не смогли.

Андрей первым вышел из коридора в этот то ли зал, то ли пещеру. И сразу же понял, что окружающее его пространство огромно. Эхо подхватывало едва слышные звуки шагов и разносило их по всей громадной пустоте.

Потолка по-прежнему не было видно. Боковых стен тоже. Бетонный пол тянулся вперед, уводя в темноту.

– Самое место, чтобы тут жил кто-нибудь большой и злобный, – прошептал Андрей.

– Не каркай! – потребовал Оля.

А затем вдруг громко вскинула:

– Стой!

От ее вопля Андрей едва не поседел. Потому что решил, что своими глупыми шуточками накликал беду. Неужели они нашли то самое неведомое зло, что стерегло выход из лабиринта?

От страха он едва не выронил топор. Повернув к спутнице бледное лицо, Андрей тихо спросил:

– В чем дело?

Девушка взирала на него с холодным злым осуждением.

– Ты когда-нибудь научишься смотреть под ноги? – прорычала она.

– Да я… – проблеял Андрей.

Оля опустила факел к полу. Проследив за ним взглядом, Андрей испуганно икнул. Потому что в полуметре от его ног пол обрывался. Дальше не было ничего, только черная пустота.

– Шахта? – пробормотал он, тоже опуская факел.

Но на шахту это было не похоже. Обрыв тянулся в обе стороны, полностью преграждая им путь. Походило на то, что пол всего зала обрушился вниз.

Они двинулись вдоль края обрыва, и миновали не менее сотни метров, прежде чем уперлись в стену зала. Никакого пути здесь не было. Стена, абсолютно гладкая, выполненная все из того же бетона, вздымалась ввысь и скрывалась в темноте. Пришлось возвращаться. Андрей с ужасом представил себе, что пути вперед попросту нет. И что тогда? Пропасть, разверзшуюся на их пути, им не преодолеть, особенно не зная ее глубины. А та могла быть абсолютно любой. В лабиринте все было возможно.

Андрей ожидал, что они просто упрутся в противоположную стену, на чем их путешествие к свободе и закончится. Но вместо этого факелы высветили мост.

По крайней мере, именно им эта конструкция и выглядела. Узким, и не слишком надежным мостом. Полоса бетона уходила в темноту, опираясь на встающие из пропасти опоры. В ширину она не превышала метра. Никаких перил, разумеется, не было. Как и гарантии, что данная конструкция не рухнет вниз, стоит ступить на нее ногой.

– Что ж, похоже, вот и единственный путь, – заметил Андрей, подкармливая факел новой порцией ветоши.

Они стояли у начала моста, и ни одному из них не хотелось ступать на него. Будь ситуация иной, Андрей, возможно, сто раз подумал, прежде чем рисковать подобным образом. Но голод диктовал свои условия. На разрушенных этажах им не удалось найти ничего съестного, кроме источника воды. Остаться здесь, означало попусту терять силы. Чем дольше они будут мешкать, тем меньше их останется на дальнейший путь.

– Ладно, что стоять-то? – пожал плечами Андрей. – Пошли.

– Стой! – возмутилась Оля. – Тут нужно подумать.

– О чем?

– Да хотя бы о том, что ждет нас по ту сторону. Вдруг там засада. На тех, кто решил подниматься к поверхности любой ценой. Или впереди обрыв. Или мост рухнет под нами, когда мы будем на нем. Или….

– Или еще миллион или, – устало произнес Андрей. – Я знаю, что это опасно. Но разве у нас есть выбор? С запасом еды в рюкзаке я бы еще поискал иные варианты, но заниматься этим на пустой желудок мне не хочется.

– И что теперь? – раздраженно спросила Оля. – Раз нечего есть, так можно очертя голову бросаться головой в пекло?

– Никуда я бросаться не собираюсь, – спокойно ответил Андрей. – Но если мы задержимся здесь, то уже не сможет пройти по этому мосту. Даже если очень захотим.

Оля сердито засопела, но Андрей знал – девушка злиться, потому что понимает его правоту. Ему тоже не хотелось идти по мосту. Но вдруг там, по другую сторону, окажется лучше, чем здесь? Им была жизненно необходима пища. Любая пища. Пусть и двуногая. Проблема же состояла в том, что по эту сторону моста она не водилась.

– Хорошо, – согласилась Оля. – Идем. Но прежде давай соберем больше тряпок для факелов. Не хочу оказаться в темноте посреди этого треклятого моста.

На сбор ветоши не ушло много времени – ее предостаточно валялось в ближайшем коридоре. Набив тряпками все карманы, они вновь вернулись к мосту. Андрей решил, что в этот раз он пойдет первым. Правда, от этого героизма было мало пользы. Случишь что-то на мосту, и они оба окажутся в равной опасности. И, тем не менее, не вечно же девушке заботиться о нем, как о малом ребенке.

Мост показался Андрею не таким уж и узким, когда он рассматривал его со стороны. Но стоило ступить на его поверхность, как та будто сузилась втрое. Тот факт, что Андрей не видел внизу дна, ничуть его не успокаивал. Напротив, это нервировало еще больше. Глубина пропасти могла быть небольшой – десяток метров. А могла и огромной. Но что это меняло? Падение на бетон с десятиметровой высоты гарантировало получение серьезных травм. В условиях лабиринта любая серьезная травма означала смертный приговор. Лучше уж сразу разбиться насмерть, чем сломать позвоночник и промучиться несколько часов или даже суток.

Они продвигались вперед короткими осторожными шажками. Андрей просто не мог заставить себя шагать шире. Ему казалось, что если он хоть на мгновение позволит себе ослабить осторожность, обязательно произойдет что-то ужасное. Поверхность моста выглядела достаточно прочной. На ней не было заметно ни трещин, ни выбоин. Факел высвечивал лишь гладкую бетонную ленту, протянувшуюся сквозь кромешную темноту.

Каждый, даже самый тихий звук, тут же подхватывался эхом и разносился по всей бесконечно огромной пещере. Размеры ее потрясали. Пожалуй, она была даже больше, чем озеро у людоедского логова. И ведь кто-то создал ее нарочно. Исполинский зал с узким мостиком, переброшенным через пропасть. Зачем? Для чего? Может, это все-таки ловушка?

Разыгравшееся воображение не давало Андрею покоя. Ему представилось, что сейчас из темноты поднимутся огромные щупальца, обовьют собой их тела и утянут вниз. А там, внизу, уже поджидает огромная голодная тварь с разверстой пастью, усеянной миллионом зубов. Или все будет еще страшнее, и из темноты протянутся призрачные руки, холодные, как лед, чье прикосновение несет гибель всему живому.

Андрей почувствовал, как что-то легонько коснулось его плеча, и вздрогнул.

– Ты как? – участливо спросила Оля.

– Все хорошо, – прохрипел он. – Я в норме.

– Тогда почему ты застыл на месте? Я уж подумала, что ты что-то увидел.

Андрей сам не заметил, как навалившийся страх приклеил его ступни к мосту. Он постарался взять себя в руки, и выбросить из головы всю эту дурь про клыки и тентакли. В лабиринте и так хватало желающих убить его, незачем было выдумывать дополнительных монстров.

– Все нормально, – повторил Андрей. – Просто…. А, не важно. Идем.

И он бросил на топор несколько обрывков ткани.

По субъективным ощущениям, они отшагали по мосту не меньше километра. На самом деле преодоленное расстояние было значительно скромнее. Но на этой бетонной доске, протянувшейся над пропастью, каждый дюйм растягивался до метровой длины. Андрей смотрел только себе под ноги, панически боясь оступиться, потерять равновесие и улететь вниз, в смертоносные объятия темноты. А потому, когда впереди возникли очертания широкой бетонной площадки, это стало для него сюрпризом.

Оба с огромным наслаждением покинули мост. Теперь, когда препятствие осталось позади, оно уже не казалось таким опасным. Вот только Андрею все никак не удавалось унять дрожь в ногах.

Эта сторона зала выглядела точной копией противоположной. Та же огромная площадка, упирающаяся в гладкие бетонные стены, и единственная дверь, за которой оказался стандартный коридор. Вот только здесь не было никаких следов разрушения. Коридор и комнаты были целыми. Двери висели на своих местах. Все лампочки под потолком ярко горели, избавив от необходимости жечь ветошь.

– Теперь осталось найти лестницу, – сказал Андрей.

Он не сомневался в том, что рано или поздно они ее отыщут. Но в данный момент в гораздо большем приоритете находился поиск пищи.

Оля подумала о том же.

– Давай-ка осмотримся здесь, – предложила она. – Вдруг повезет найти контейнер.

Они вновь пустились в путь сквозь лабиринт коридоров. Девушка шла первой, осматривая пол под ногами, но за долгое время им не встретилось ни одной ловушки. Вообще все здесь выглядело каким-то странным. Андрей не сразу обратил на это внимание, а затем понял, в чем было дело. Этот уровень производил такое впечатление, будто сюда никогда не заглядывали люди. Не было ни разбитых лампочек, ни надписей на стенах, ни следов копоти, ни даже кучек испражнений. Двери в большинство комнат были закрыты, словно их никогда не открывали.

– У меня такое чувство, что мы здесь первопроходцы, – сказал Оля.

– У меня тоже.

– Но я не думаю, что так оно и есть.

– Почему же?

– Потому что мы добрались сюда без особого труда. А раз смогли мы, могли и другие, до нас.

Они потратили несколько часов на осмотр множества коридоров, но это не принесло им никаких плодов. Они не сумели найти ни еды, ни даже воды. Лабиринт уводил их все дальше от моста, и чем дальше, тем больше казался бесконечным. Андрей рассчитывал вскоре выйти к лестнице, но и этого не произошло.

– Хоть назад возвращайся, – проворчал он устало.

– Что там хорошего? – спросила Оля.

– А тут? Пить охота. И есть тоже. И ноги уже отваливаются. Давай передохнем.

– Еще минут десять, а? – предложила Оля. – Вдруг в следующем коридоре….

– Ага, стоит накрытый стол, нас ждет, – закончил за нее Андрей. – Ну, хорошо, пойдем и проверим. Мало ли.

Но ни в следующем коридоре, ни в двух других, не оказалось накрытого стола.

– В следующем привал! – решил Андрей.

– Хорошо, – не стала спорить Оля.

Они шагнули в дверь, и резко остановились. За ней не было коридора. Там раскинулся длинный зал с множеством колонн. Но не его внешний вид насторожил в первую очередь, а очень скупое освещение. До сих пор они двигались по залитым светом коридорам, а здесь горело всего две лампочки. Благодаря обилию колонн в зале было множество темных участков, где могло затаиться целое войско людоедов.

– Так, спокойно, – сказала Оля. – Иди за мной и ничего не….

Она не успела договорить, потому что Андрей вдруг совался с места и бросился к одной из колонн.

– Стой! – закричала девушка. – Куда ты!

– Еда! – радостно закричал Андрей, и его голос эхом пронесся по залу.

Теперь и Оля заметила то, что вызвало у спутника столь живой интерес. Из-за бетонного бока колонны выглядывала белая пластиковая коробка. Спутать с чем-то контейнер с едой было трудно – иных похожих объектов в лабиринте не было.

– Стой! – истошно закричал Оля. – Назад!

Но Андрей ее не послушал. Не потому, что не ценил мнения своей спутницы. Тут как раз-таки наоборот. Но в данный момент все решал голод. Парню чудовищно, до одурения, хотелось жрать. Он вырос в мире, где голод был странным и бессмысленным словом, реликтом темного прошлого и уделом далекого африканского захолустья. До попадания в лабиринт Андрей и подумать не мог, какая это страшная штука. И какая могучая движущая сила.

Он прекрасно слышал Олю. И прекрасно понимал, о чем пытается предупредить его девушка. О возможной опасности. Но не мог остановиться. Потому что видел перед собой только белый ящик, доверху набитый едой.

Андрей подлетел к нему, рухнул на колени и резко поднял крышку. Сзади вновь закричала Оля.

Слишком поздно он заметил тонкую проволоку, прикрепленную к крышке контейнера. Стоило потревожить ящик, как та натянулась, поднявшись из пыли, в которой прежде скрывалась. Андрей в ужасе сжался, ожидая чего угодно. Разумеется, это была ловушка. Но не примитивная доска с гвоздями, а нечто более сложное и изощренное. Вот сейчас проволочная петля затянется на его шее и оторвет голову.

Но вместо этого откуда-то издали донесся мелодичный перезвон, словно друг о друга ударялись куски жести. Похоже, этот звук был как-то связан с привязанной к ящику струной.

Оля подбежала к Андрею, вцепилась в его воротник и грубо оттащила от коробки. А затем, прежде чем он успел сказать хоть слово в свое оправдание, отвесила ему звонкий подзатыльник.

– Ай! – вскрикнул Андрей. – Прекрати!

– Ты совсем, что ли, из ума выжил? – закричала на него девушка.

– Я решил, что там еда.

– Еда? То есть, кто-то вынул контейнер из ниши, не тронул еду, и оставил его здесь? Так ты подумал?

На самом деле ничего такого Андрей подумать не успел. Стоило ему увидеть контейнер, как все мысли в голове тотчас же закончились, уступив место страстному желанию утолить голод.

– Ладно, остынь, – попросил он Олю. – Ничего ведь не случилось.

– Это пока, – возразила ему девушка. – Ты ведь слышал этот звук?

– Что-то звякнуло. Подумаешь. Может….

– Это система оповещения.

Андрей удивленно вскинул голову и уставился на Олю.

– Система оповещения? – повторил он.

Девушка дернула его за плечо.

– Вставай! – потребовала она. – Надо уходить.

– Куда?

– Точно не вперед. Вернемся в коридоры и спрячемся там.

В этот момент лампочки над их головой погасли, погрузив зал в темноту. Более того, похоже, электричество вырубилось и в коридоре, из которого они вышли, поскольку там тоже пропал свет.

– Вот черт! – простонал Андрей, судорожно нащупывая в кармане зажигалку.

Он слышал, как Оля ползала рядом и собирала ветошь. Затем он нашел зажигалку, и ее крошечный огонек рассеял окутавший их непроницаемый мрак. Оля, к тому времени, успела намотать ветоши на свой топор. Андрей поджег ее и спрятал зажигалку в карман.

– Уходим! Быстро! – прошептала девушка.

– Подожди, мне тоже нужно сделать факел.

– Позже! Здесь нельзя оставаться. Ты что, не понимаешь?

Кое-что Андрей понимал. Похоже, они опять угодили в скверную историю.

Они покинули зал и вновь оказались в коридорах. Те все до одного погрузились в темноту. Казалось, кто-то обесточил целый сектор лабиринта. Точнее говоря, так оно и было.

На ходу Андрей собрал ветоши и обмотал ею свой топор, а затем поджег его от факела спутницы. Оля, не останавливаясь, почти бежала вперед. Они возвращались тем же путем, которым пришли сюда.

– Давай остановимся, – предложил Андрей. – Вдруг там никого нет?

– А свет отключился сам собой?

– И такое возможно.

Но Оля явно придерживалась иного мнения.

Они успели миновать три десятка коридоров, прежде чем в один прекрасный момент вдруг уперлись в запертую дверь, вставшую перед ними.

– Мы что, сбились с пути? – проворчал Андрей, толкая дверь плечом.

Та не заклинила, а именно что была заперта. Железные двери в лабиринте были достаточно прочны. В этом Андрей уже успел убедиться. Нечего было и думать о том, чтобы выбить ее.

– Мы пришли этим же путем, – тихим голосом ответила Оля.

– Да нет, это невозможно. Если так, то почему….

И тут Андрею все стало ясно. Их загнали в ловушку. Кто-то пустил их сюда, а затем отрезал обратный путь. Не приходилось сомневаться, что весь этот сектор изолирован, и другого пути из него нет. Кроме, конечно, зала с колоннами.

– Возвращаемся, – сказал Андрей, мгновенно приняв решение.

– Туда? – удивилась Оля. – Нас там наверняка уже ждут.

– Здесь тоже оставаться нельзя. Это тупик. Ни убежать, ни спрятаться. Идем.

Они вновь двинулись по коридорам, но теперь значительно медленнее. В пляшущем свете факелов каждая тень казалась изготовившимся к броску монстром. Андрей время от времени заглядывал в комнаты, проверяя, не затаился ли там кто-нибудь. Но не находил никаких признаков, что поблизости обитает нечто живое. Ни один звук не нарушал мертвой тишины лабиринта.

Благополучно достигнув зала с колоннами, они остановились. К тому времени Андрей уже понял суть замысла заманившего их в ловушку недоброжелателя. Он не станет бегать за своими жертвами по коридорам. Жертвы сами явятся к нему, когда осознают, что угодили в западню, в которой нет ни еды, ни воды. Либо не осознают, останутся в коридорах, и через несколько дней ослабеют настолько, что не смогут подняться на ноги. Тут-то их и можно брать голыми руками.

– Ладно, идем, – произнес Андрей.

– Да нас же там ждут, – напомнила Оля.

– Знаю. Но чем дольше мы мешкаем, тем слабее становимся.

Они двинулись сквозь зал, держась его центра и стараясь не приближаться к колоннам, за любой из которых мог таиться враг. Факелы больше коптили, чем горели. Круг создаваемого ими света был слишком мал, чтобы заранее отследить нападение. Андрей больше ориентировался на слух, но тот не улавливал ничего, кроме создаваемых ими же звуков.

Они миновали зал. Впереди показалась распахнутая настежь дверь – отличное место для засады. Решив схитрить, Андрей наклонился, поднял с пола кусок бетона, и бросил его в проем. Тот со стуком прокатился внутрь и замер. Ничего не произошло. Либо за дверью не караулил маньяк с топором, либо этот маньяк был достаточно умен, чтобы не клюнуть на подобную уловку.

Маньяка на месте не оказалось. За дверью раскинулся еще один зал с колоннами. Здесь тоже было темно.

Они успели отойти от двери метров на пятнадцать, когда Андрей засек боковым зрением какое-то движение. Нечто бесформенное и крупное резко надвинулось из темноты. Естественно, Андрей первым делом подумал о нападении, поскольку его и ждал. Оля тоже засекла несущийся на них предмет и закричала:

– Берегись!

Оба сделали то, что и следовало, что сделал бы на их месте любой: повернулись лицами к опасности, и быстро попятились назад, наращивая дистанцию между собой и предполагаемым противником. Оля выхватила из-за пояса нож, Андрей стряхнул горящие тряпки с топора. В данный момент оружию предстояло исполнить его основную функцию.

И вдруг пол ушел у них из-под ног. Андрей с ужасом осознал, что проваливается куда-то вниз, а затем и летит, набирая скорость. Рядом прозвучал пронзительный визг спутницы. Не успели они понять, что случилось, как состоялось приземление. И оно оказалось куда нежнее, чем ожидалось. Вместо безжалостно жесткого бетонного пола, неизбежно сулящего им серьезные травмы, оба рухнули в огромную мягкую кучу пыльного тряпья.

– Что такое? Где мы? – прокричала Оля.

Андрей слышал, как девушка барахтается рядом с ним. Ее факел погас при падении, и оба очутились в полной темноте.

Сделав вдох, Андрей закашлялся. Воздух был буквально насыщен пылью.

– Провалились в какую-то яму, – предположила Оля. – Черт! Ты как?

– Да пока нормально, – отозвался Андрей.

Он вытащил из кармана зажигалку и чиркнул ею. Вспыхнувший огонек лишь подтвердил версию девушки. Они действительно очутились в довольно большом квадратном колодце. Он был глубок – жалкий свет зажигалки не добивал до края. Дно колодца было устлано толстым слоем ветоши. Ее здесь было реально много. Она-то и смягчила их падение.

Оля, поднявшись на ноги, коснулась ладонью гладкой поверхности стены. Та была словно зеркало. На ней не было ни выемок, ни выступов.

Андрей погасил зажигалку. Та уже чересчур нагрелась, и могла выйти из строя. А поджигать здешнюю ветошь парню как-то не хотелось. Тряпки, устилавшие дно, были сухими и пыльными. Одна искра, и все они тотчас же вспыхнут, превратив колодец в печь. Точнее – в крематорий.

Наощупь добравшись до Оли, Андрей предложил:

– Забирайся ко мне на плечи. Вдруг сможешь дотянуться до края.

Он слегка присел, и девушка легко вскарабкалась на него. Когда ее подошвы уперлись ему в плечи, Андрей выпрямился. Оля была очень легкой, ему почти не составляло труда удерживать ее на себе.

– Ну, что там? – спросил Андрей.

Какое-то время девушка ничего не отвечала. Андрей слышал, как ее ладони с шуршанием скользят по бетонной поверхности.

– Не дотягиваюсь, – ответила она через какое-то время. – Можешь поднять меня выше?

– Вставай на голову, – позволил Андрей.

Оля так и сделала. Андрей напряг мышцы шеи и до скрипа тиснул зубы. Теперь спутница уже не казалась ему слишком легкой.

– А еще немного выше? – прозвучало сверху.

Не разжимая челюстей, Андрей прорычал:

– Что ты предлагаешь мне для этого сделать?

Впрочем, кое-что он все-таки предпринял – поднял тело на носки ступней. Но этим маневром ему удалось выиграть лишь пару сантиметров.

– Все равно не дотягиваюсь, – сказала Оля.

А затем добавила:

– Держись. Я попробую допрыгнуть.

Андрей едва не возмутился. Девушка, не рассчитав силу толчка, могла легко сломать ему шею. Но с другой стороны, к чему ему беречь здоровье? В этой яме им крышка. Даже если никто не явится по их души, они просто умрут здесь от жажды. Но Андрей сомневался, что будет именно так. Кто-то умышленно пристроил их в этот колодец. То, что они заметили в темноте, не было человеком. Скорее всего,это чучело должно было напугать их, заставить попятиться, наступить на скрывающий яму хрупкий настил, и вот добыча уже сидит в ловушке. Механизм, запускающий всю это хитрую систему, мог быть любым – тонкой проволочкой, которую, не заметив, задел один из них, куском бетона, да и вообще чем угодно. Одно не вызвало сомнений – все это создал человек. И скоро он будет здесь. И лучше бы покинуть яму прежде, чем он объявится. Потому что Андрею было яснее ясного, для каких целей была устроена эта ловушка. Для добычи пропитания, разумеется.

– Прыгай, – позволил Андрей, не разжимая челюстей.

Он почувствовал, как девушка сгибает колени, группируясь для прыжка, и внутренне сжался от ужаса. Хоть ситуация и представлялась безвыходной, ему совершенно не хотелось досрочно отправиться на тот свет.

Но он боялся зря. Оля все сделала аккуратно, насколько это вообще было возможно. Она оттолкнулась от его макушки одной ногой, тихо вскрикнула, и в тот же миг рухнула сверху прямо на Андрея. Оба вновь оказались в пыльной куче ветоши.

– Ничего, – проронила девушка. – Даже не нащупала края.

– Да, я в порядке, спасибо, что спросила, – проворчал Андрей, которому все же досталось. Притом не столько от прыжка, сколько от Олиного приземления.

– Не волнуйся, это ненадолго, – мрачным тоном обнадежила его Оля. – Если не вылезем из ямы, скоро мы оба будем не в порядке.

– Попробуем еще раз?

– А смысл? Выше я все равно не прыгну.

– Тогда что нам делать?

Оля на секунду задумалась, а затем предложила:

– Попробуем связать веревку. Затем привяжем к ней топор и забросим наверх. Там, неподалеку, колонна. Если сумеем зацепиться за нее, выберемся.

– Думаешь, нам хватит на это времени? – скептически произнес Андрей.

– Чем быстрее начнем, тем лучше, – бросила Оля.

Вязать веревку пришлось в полной темноте. К счастью, у них не ощущалось недостатка в материале. Ветоши на дне ямы было вдоволь. Правда, вся она состояла из довольно мелких кусков, что сильно тормозило работу. И все же дело двигалось. В какой-то момент Андрей даже начал робко надеяться на удачный исход. Он быстро приноровился вязать узлы наощупь, и уже успел изготовить веревку метровой длины, когда расслышал звук, заставивший его волосы шевельнуться на голове.

Это было веселое насвистывание. И оно приближалось.

Оля тоже прекратила вязать веревку. Оба застыли, скованные страхом. Они не успели. Теперь надеяться было не на что. Приближающийся человек просто расстреляет их из лука. А если вдруг он не обладает дальнобойным оружием, то выждет несколько дней, пока они полностью ослабнут, и все равно получит свое мясо.

Отбросив веревку, Андрей вцепился пальцами в рукоять топора. Высота колодца не могла быть слишком большой, иначе никакие тряпки не смягчили бы их падения. Метров пять или шесть. Он легко сможет метнуть топор на такую высоту. Тут бы главное не промазать. Андрей не рассчитывал убить человека броском. Но вдруг удастся ошеломить его и сбить вниз? По большому счету, в этом заключался их единственный шанс.

Вскоре они заметили наверху свет факела. Как и предполагал Андрей, глубина колодца не превышала пяти метров. Парень поднялся на ноги, разгреб под ними ветошь, чтобы получить надежную точку опоры, и занес топор для броска.

Свет факела приблизился. Стали слышны шаги. Затем они стихли. Насвистывание оборвалось. Андрей сжимал вспотевшие пальцы на рукояти топора и ждал. Но вскоре стало ясно, что ждал напрасно. Человек был не настолько глуп, чтобы показываться на краю ямы. Он остановился вне зоны видимости пленников.

Какое-то время он молча стоял перед ямой. А затем заговорил. Его голос оказался тихим и шипящим. Он не отражался от голых бетонных стен, а плавно скользил по ним, не создавая эха.

– Что ж, день добрый, – произнес неизвестный. – Или ночь. Не знаю, что там, снаружи.

Он замолчал, ожидая, видимо, какой-то ответной реплики. Когда ее не последовало, неизвестный продолжил:

– Ну же, не стесняйтесь. Мне ведь известно, что вы там.

Андрей нарушил молчание.

– Подойди ближе, – предложил он. – А то не вижу, с кем говорю.

Сверху прозвучал тихий смех.

– Ближе, значит, подойти? – повторил незнакомец. – Чтобы тебе ловчее было пустить в меня стрелу или метнуть копье. Нет, пожалуй, воздержусь.

Андрей выругался сквозь зубы. Он, конечно, понимал, что это не прокатит, но в глубине души надеялся на чудо.

– Что ты с нами сделаешь? – спросила Оля. – Сожрешь?

– Я не сторонник радикальных гастрономических решений, – произнес неизвестный, и в голосе его прозвучала насмешка. – Так вас там двое? Я видел, что по мосту шли несколько человек, но не сумел точно определить количество.

– Видел? – недоверчиво повторил Андрей.

– Ну, не столько вас, сколько свет ваших факелов. Так вас двое?

– А ты подойди и сам посчитай.

– Все еще не оставляешь надежды метнуть в меня копье? А я уж рассчитывал, что мы поладим.

– Ну да, как же, – фыркнула Оля.

– Знаете, я дам вам шанс, – сказал человек. – Сейчас я подойду к краю ямы. Без шуток. И предоставлю вам возможность сделать самостоятельный выбор. Если поступите правильно, мы продолжим нашу беседу. Если нет…. Хм. Нет, значит – нет.

Андрей полагал, что человек просто издевается над ними, но вдруг свет факела сделался ярче, и на краю колодца появился их таинственный собеседник. Рука сама рвалась метнуть в него топор, но Андрей, выдержав секундную борьбу с соблазном, шумно выдохнул и опустил оружие.

Незнакомец был облачен в бесформенный балахон, сшитый из лоскутов ткани, отчего сам напоминал ворох ветоши. Из-под надвинутого на голову капюшона выглядывала неряшливая борода и два внимательных глаза, с любопытством глядящих на угодившую в яму парочку. У человека не было ни лука, ни арбалета. В левой руке он держал факел. Пальцы правой сжимали копье с коротким толстым древком и длинным наконечником, изготовленным из штыка лопаты.

Какое-то время незнакомец выжидал, разглядывая пойманных пленников. Затем, когда Андрей опустил руку с топором, спросил:

– Вы из Племени?

– Нет, – ответил Андрей.

– Как прошли мимо них?

– Нам повезло.

Незнакомец что-то пробормотал себе под нос. Судя по всему, прозвучавший ответ его не удовлетворил.

– Они о вас знают? – спросил он.

Секунду помедлив, Андрей утвердительно склонил голову. А затем зачем-то добавил:

– Вряд ли они пойдут за нами.

Незнакомец усмехнулся.

– Это уж точно, – согласился он. – Так куда вы, голубчики, направляетесь?

– Наверх, – ответила Оля.

– Наверх? – переспросил незнакомец. – Зачем? Думаете, там сильно лучше, чем внизу?

– Мы хотим выбраться отсюда, – пояснила Оля.

– Выбраться?

Человек вновь усмехнулся.

– Да, выбраться, – серьезно подтвердил Андрей. – Я знаю, вы, местные старожилы, давно смирились со своей участью. Предполагаю, что ты, как многие до тебя, станешь утверждать, что выхода нет, что надо не тратить силы на его поиск, а приспособиться и жить тут. Так вот – не усердствуй понапрасну. Лучше скажи: ты друг или враг?

– Здесь трудно понять, кто есть кто, – пожал плечами незнакомец. – Вроде бы друг, а через секунду уже враг. В месте, где основной способ выживания, это каннибализм, не вполне уместно вести разговоры о дружбе.

– Хорошо, я перефразирую, – произнес Андрей. – Ты хочешь нас убить или нет?

– От желания здесь мало что зависит, все диктует необходимость. Но если говорить о том, что я хочу….

Незнакомец на секунду задумался, а затем мечтательным тоном произнес:

– Пива хочу. Дико. До умопомрачения. Но у вас ведь нет.

– Нет, – ответил Андрей.

– Жаль, – искренне огорчился незнакомец. – Возвращаясь к твоему вопросу – в настоящий момент у меня нет необходимости кого-то убивать. А что насчет вас?

– Мы голодны, – признался Андрей. – Очень сильно голодны.

– Голод – штука поправимая, – заметил человек. – Возможно, я помогу вам справиться с ним.

– Поделишься едой? – недоверчиво спросил Андрей. – Откуда такой несвойственный этому месту альтруизм?

Незнакомец шумно вздохнул.

– Так вы хотите перекусить, или нет? – спросил он. – Я ведь не настаиваю. Могу уйти хоть сейчас. Вы, возможно, сумеете выбраться из ямы. А вот сумеете ли вы найти пропитание?

– Я ему не верю! – прошептала Оля.

Она произнесла это очень тихо, но человек отлично расслышал каждое ее слово.

– Рано говорить о доверии, – произнес он. – Пока что я предлагаю разделить с вами трапезу. Ну?

Андрею, как и его спутнице, этот тип не внушал ни толики доверия. Он был каким-то странным. Наверняка с большим приветом, как и все здешние старожилы. Но с другой стороны – ничто не мешало ему убить своих пленников прямо сейчас. Однако он этого не сделал.

– Ладно, – произнес Андрей, – невежливо отказываться, когда приглашают к столу.

– Лишь бы приглашали не на роль главного блюда, – проворчала Оля.

Незнакомец усмехнулся. Затем повернулся, сделал шаг и скрылся из виду.

– Что будем делать? – прошептала Оля.

Андрей пожал плечами.

– Давай, для начала, выберемся из ямы, – предложил он.

– Ты же не собираешься идти куда-то с этим типом? Мне не нравятся все эти разговорчики про угощение. В лабиринте тебя могут угостить только ножом в спину.

– У нас ведь тоже есть ножи, – напомнил Андрей.

– И я о том же. Хорошо бы нам первыми пустить их в ход.

Вскоре человек вновь появился на краю ямы. Он подтащил к нему какой-то сверток и толкнул ногой вниз. Тот разверзнулся в полете и превратился в веревочную лестницу, роль перекладин в которой исполняли широкие деревянные дощечки.

– Прошу, – сказал незнакомец. – Трап подан.

Андрей секунду колебался, затем сунул топор за пояс и стал взбираться наверх. Лез с тяжелым сердцем, ожидая от незнакомца любой подлой выходки. Тот ведь мог дождаться, пока пленник сам поднимет свое мясо из ямы, а затем спокойно заколоть его копьем.

Лестница была неудобная, и Андрей, полностью сосредоточившись на том, чтобы не сорваться, не заметил, как достиг края колодца. Он поднял голову и увидел незнакомца. Тот нарочно отступил подальше, демонстрируя отсутствие коварных намерений.

– Смелее, – сказал он.

Андрей выбрался из ямы, и тут же выхватил из-за пояса топор. Незнакомец стоял перед ним, наблюдая за пленником спокойным, но внимательным, взглядом. Теперь, когда Андрей получил возможность разглядеть этого человека во всех подробностях, он отметил, что тот значительно ниже ростом, чем показалось со дна колодца. Оценить возраст мешала густая борода, а телосложение – бесформенная лоскутная одежда. И, тем не менее, Андрей решил, что человеку едва ли больше тридцати лет.

– Ты там как? – позвала Оля.

– Нормально, – ответил Андрей. – Поднимайся.

Девушка проворно взобралась по лестнице и присоединилась к нему.

Не обращая на них внимания, незнакомец вытащил веревочную лестницу, скатал ее и спрятал за колонной. Затем повернулся к ним спиной и сделал знак следовать за ним. Похоже, он совсем не боялся того, что может получить нож в спину. Или был настолько уверен в себе, что не опасался двоих чужаков.

– Эй? – тихо позвал Андрей. – Тебя звать-то как?

Человек оглянулся через плечо, на секунду задумался, а затем ответил:

– Можете называть Бродягой. Так меня когда-то звали в одной из прошлых жизней.

Глава 23

Они двигались по коридорам уже полчаса, и все это время Андрей не мог отделаться от назойливой мысли, что их ведут прямиком в ловушку. Бродяга был неразговорчив, на все вопросы либо отвечал односложно, либо отмалчивался, либо шикал и требовал не шуметь.

Вначале они двигались в темноте, а единственной путеводной нитью служил факел в руке проводника. Затем, миновав несколько коридоров, они оказались возле входа в большой темный зал. Бродяга обернулся и сказал им:

– Подождите здесь.

Андрей несдержанно выпалил:

– Нет уж. Хочешь оставить нас в полной темноте, а потом….

– Если бы я собирался вас убить, убил бы еще в яме, – просто сказал Бродяга.

А затем, видя, что взаимного доверия от этих слов не прибавилось, добавил с оттенком раздражения:

– В зале разрушенный пол. Я знаю путь, а вы нет. Свалитесь вниз, переломаете кости. Просто подождите здесь, и все. Я сейчас вернусь. Только включу свет.

Он вошел в зал, а Андрей и Оля остались ждать у входа. Они слышали звук шагов Бродяги, видели мелькание его факела. Этот зал представлял собой квадрат с четырьмя мощными колоннами. И от пола в нем действительно уцелело немного. По сути, осталась только узкая извилистая тропка, по краям которой темнела пропасть неизвестной глубины.

Бродяга, петляя, преодолел весь путь, а затем остановился у дальней стены. Сквозь проем был виден свет его факела. Какое-то время тот оставался на месте, затем что-то щелкнуло, и темный лабиринт залил показавшийся нестерпимо ярким свет. Все лампочки вспыхнули над головой разом. Одна из них, в дальнем конце коридора, с грохотом взорвалась и разлетелась крошевом стеклянных осколков.

Андрей никогда не видел в лабиринте ничего, похожего на выключатель. Оля тоже. Но что они знали об этом месте? Особенно об этих уровнях, где очутились впервые.

По узкой тропке, пролегшей над пропастью, Бродяга вернулся обратно, бросил факел на пол и затоптал его ногой.

– Как ты это сделал? – спросил Андрей.

– Сделал что?

– Как ты включил свет?

– А, это. Расковырял стену, добрался до главного кабеля, питающего эту часть уровня, и разъединил провода. А сейчас вот соединил. Все просто.

И Бродяга улыбнулся, как бы говоря – элементарно ведь, разве нет?

Но в том-то и дело, что это было не элементарно. Для того чтобы добраться до кабеля, нужно, во-первых, знать о его существовании. И знать его местоположение. И то, и другое совсем не просто. Никаких указателей на стенах лабиринта не было, а долбить вслепую дело практически безнадежное.

– Ну, идем? – предложил Бродяга.

Они вновь зашагали по коридорам. Те выглядели вполне стандартно, за одним исключением: повсеместно наблюдались следы человеческой деятельности. Многие деревянные двери исчезли или были частично разобраны, а на полу почти не валялось крупных кусков ветоши, словно кто-то подобрал их для личных нужд.

– Племя сюда не заглядывает? – нарушил молчание Андрей.

– Нет, – ответил Бродяга.

– Я слышал, они устаивают облавы на этажах.

– Устраивают. Но не здесь.

И Бродяга вновь замолчал.

С каждой секундой Андрей проникался все большей подозрительностью в отношении их нового знакомого. Лабиринт был не тем местом, где следовало слепо доверять людям. Андрей уже обжигался на этом. В какой-то момент в голове сложилось четкое решение – не ждать, пока Бродяга попытается прикончить их, но сделать это первым. Следовало только выбрать наиболее подходящий момент.

За очередной дверью открылась большая комната, почти целиком заваленная всевозможным хламом. Доски, куски бетона с торчащей их них арматурой, какие-то ящики и клоки размякшего от сырости картона образовывали целую гору. Над потолком повисла одинокая тусклая лампочка, скупо освещавшая этот хаос.

А еще это был тупик. Из помещения вел лишь одни выход – тот, которым они сюда пришли.

Андрей напрягся, сжав пальцы на рукояти топора. Бродяга стоял к нему спиной, и вряд ли он мог успеть среагировать вовремя, если ударить резко и внезапно.

– Ну, надумал? – вдруг спросил новый знакомый своим шипящим голосом.

Андрей вздрогнул от неожиданности.

– Что надумал? – спросил он.

– Убить меня.

– Я не собирался….

Бродяга повернулся к нему лицом и посмотрел прямо в глаза.

– Правда? – спросил он с усмешкой.

Оля перевела взгляд с Бродяги на Андрея, и вопросительно приподняла брови.

– Ну, ладно, ладно, была такая мысль, – сдавшись, признался Андрей. – Слушай, давай только без обид. Я тебе не доверяю. Я вообще никому здесь не доверяю, кроме нее.

И он кивнул головой в сторону своей спутницы.

– Я тебя не осуждаю, – спокойным голосом произнес Бродяга. – Более того, твое поведение указывает на то, что ты не глуп. В этом месте действительно не следует доверять никому. Мне ты тоже доверять не обязан. Но послушай, хоти я убить вас, то убил бы давно.

– Может, тебе просто лень тащить мясо до дома? – предположил Андрей. – Предпочитаешь, чтобы оно дошло туда само, на своих ногах.

Бродяга вновь усмехнулся.

– Разумно. Но где гарантия, что мясо не прикончит меня раньше, чем я его? Если бы я рисковал подобным образом, то уже давно был бы мертв.

– В таком случае, зачем ты нам помогаешь? – прямо спросил Андрей. – Должна быть причина. Веская причина.

– Моя причина помогать вам ровно такая же, как и ваша причина довериться мне. У нас с вами одна цель. Вы хотите выбраться из этого места, и я хочу того же. Один, без вашей помощи, я этого сделать не смогу. Вы без меня тоже.

Оля резко подалась вперед.

– Ты знаешь, как отсюда выбраться? – быстро спросила она.

– Кое-что знаю, – уклончиво ответил Бродяга. – Ну, так что вы надумали?

Андрей и Оля переглянусь.

– Ладно, – вздохнул Андрей. – Рискнем поверить тебе.

– Правильное решение, – одобрительно произнес новый знакомый. – Было бы обидно вас убивать. В этом месте нечасто встречаются люди, сумевшие сохранить разум. А безумцы не самые лучшие помощники в каком-либо деле.

Он смело двинулся сквозь гору мусора, безошибочно выбирая безопасный маршрут. Ни один камень не шевельнулся под его ногой, ни одна доска не дрогнула. Андрей и Оля направились следом. У них не получилось пройти с той же ловкостью.

Путь, которым они шли, оказался незаметной, на первый взгляд, тропой. Он подвел их к огромной куче щебня и досок, высящейся возле стены. И только когда они приблизились к ней вплотную, то сумели разглядеть небольшой лаз, уводящий в темную узкую нору.

– Нам сюда, – сказал Бродяга. – Надеюсь, вы не боитесь замкнутых пространств.

– Это шутка, да? – мрачно спросила Оля.

Бродяга засмеялся. Затем опустился на четвереньки, и смело вполз в нору. Оттуда прозвучал его голос:

– Давайте следом. И не бойтесь. Тоннель один, не заблудитесь. Просто ползите вперед.

– Знаешь, еще не поздно просто уйти, – тихо сказала Оля, когда Бродяга полностью скрылся в норе.

– Это да, – согласился с ней Андрей. – Было бы еще куда.

Он сунулся в лаз следом за Бродягой. Нора и впрямь оказалась впритык. То и дело он бился о ее стены то затылком, то плечами. Топор, который он не выпускал из рук, противно звенел о куски бетона.

Нора пару раз делала плавные повороты. Когда Андрей миновал второй из них, то различил впереди пятно слабого желтого света. По мере продвижения вперед оно увеличилось и стало ярче, превратившись в выход. Добравшись до него, Андрей без особого удивления выяснил, что вновь очутился в стандартном коридоре.

Бродяга ждал его здесь и помог подняться на ноги. Затем они оба дождались появления Оли. Когда девушка присоединилась к ним, Бродяга сказал:

– Мы почти пришли. Еще пара коридоров, и мой дом.

Жилище Бродяги оказалось самым комфортным и обустроенным местом из всех, что Андрею довелось наблюдать в лабиринте. Оно занимало весь коридор с десятком комнат. В нем было чисто и достаточно уютно. Проникнуть внутрь было непросто. Хозяин позаботился о том, чтобы никто ни случайно, ни намеренно, не смог отыскать его тайное гнездышко.

Глядя на многочисленную мебель, сколоченную из найденных в лабиринте досок, на целые горы всевозможных трофеев, от выкрученных и принесенных сюда лампочек, до бесчисленных мотков проволоки, Андрей задался закономерным вопросом – как давно это место является домом для Бродяги? Судя по всему, счет шел даже не на месяцы, а на годы. Годы в этом аду. Оставалось только удивляться, как на протяжении этого чудовищного срока он сумел сохранить здравый рассудок. Здравый на первый взгляд. Бродяга никак не походил на безумца, но Андрей не спешил делать выводов. Все-таки он почти ничего не знал об этом человеке и состоянии его психики.

Хозяин привел их в одну из комнат, внутри которой стоял добротно сделанный стол и две скамьи по бокам от него.

– Присаживайтесь и отдыхайте, – предложил он. – Я сейчас вернусь.

Он удалился. В коридоре послышались его едва различимые затихающие шаги. Двигался Бродяга как заправский ниндзя, почти не издавая шума. Этот навык тоже говорил в пользу того, что Бродяга провел в лабиринте не месяц и не два, раз успел полностью приспособиться к здешним специфическим условиям.

Оля прижалась к Андрею и прошептала ему на ухо:

– Ты ему доверяешь?

– Не знаю. Рано об этом судить.

– А мне он совсем не нравится. Вот ляжем спать, а он нас во сне зарежет.

Андрей устало провел ладонью по лицу.

– Сам об этом думал, – признался он. – Давай вначале выслушаем этого типа, а потом решим, что делать.

– Ты веришь в то, что он знает выход отсюда? – с сомнением произнесла Оля. – Почему же он, в таком случае, еще не воспользовался им?

– Не знаю. Думаю, он сам все объяснит. Но будь начеку.

Оля мрачно усмехнулась, давая понять, что она не выходит из этого состояния все последние месяцы.

Вскоре вновь появился хозяин. Сев напротив, он положил на стол два тюбика паштета. При виде пищи у Андрея рот наполнился слюной. Он заметил, как дернулась его спутница, и как жадно округлились ее глаза.

– Ешьте, – предложил Бродяга. – Я вижу, что вы очень голодны.

Но ни Андрей, ни Оля не притронулись к тюбикам.

– Что такое? – усмехнулся Бродяга. – Неужели вы решили, что я собираюсь вас отравить?

Он взял один из тюбиков, распечатал его и выдавил на свой палец каплю паштета. Затем отправил ее себе в рот. То же самое он проделал и со вторым тюбиком.

– Видите, яда нет, – сказал он, притягивая еду своим гостям. – Да и хоти я вас отравить, чем бы я это сделал? В этом месте не из чего приготовить яд. И потом, тратить для убийства кого-то драгоценную пищу просто феноменальное безумие. Для этого есть менее расточительные способы.

Андрей протянул руку, взял тюбик и быстро выдавил все его содержимое себе в рот. Он жадно проглотил паштет, пожалев, что нет добавки. Наверное, из всех бед лабиринта голод был худшей. От тех же людоедов можно было спрятаться или сбежать. То голода нет.

Оля, немного поколебавшись, последовала его примеру и тоже проглотила свою порцию.

– Итак, – произнес Андрей, положив пустой тюбик на стол.

– Итак, – повторил Бродяга.

– Ты сказал, что знаешь выход отсюда. Надеюсь, это именно выход, а не что-то другое. Меня тут уже как-то водили к одному выходу.

– Это выход, – заверил их новый знакомый. – Самый настоящий выход.

– Где же он? – спросила Оля. – И почему ты сам до сих пор им не воспользовался?

Бродяга откинулся на скамье, привалившись спиной к бетонной стене. Он тяжело вздохнул, будто готовясь к какому-то непростому делу.

– Ладно, – произнес он. – Попытаюсь вам все объяснить. Без этого, в любом случае, не обойтись. Предупреждаю заранее – мои слова прозвучат для вас дико, и вы мне, конечно же, не поверите. Но знайте – все это правда.

– После всего того, что мне довелось повидать, я поверю в любую дичь, – признался Андрей.

– Не торопись, – невесело усмехнулся Бродяга.

Он сложил руки перед собой, сцепив пальцы в замок, и прямо посмотрел на собеседника.

– Неужели все настолько ужасно? – осторожно спросила Оля.

– Не столько ужасно, сколько странно, – поморщившись, ответил Бродяга. – Особенно для вас. Вы ведь у нас откуда? И двадцатого?

– Из чего?

– Из двадцатого века.

Андрей дико уставился на собеседника.

– Из двадцать первого, – тихо ответил он.

– Ясно, – кивнул Бродяга. – Ну, в общем, если вы еще не догадались сами, мы сейчас находимся не в двадцать первом веке.

Гости потрясенно молчали. Наконец, Оля прошептала:

– Значит, все-таки путешествие во времени. Так это будущее?

– Вообще-то прошлое, – уточнил Бродяга.

– Прошлое? – вырвалось у Андрея. – Не может быть! Кто это в прошлом строил такие исполинские сооружения? И где?

– Ребята, ребята, успокойтесь, – взмолился Бродяга, подняв перед собой руки. – Просто выслушайте. Позже, если у вас возникнут вопросы, а они точно возникнут, я с радостью на них отвечу. Да, мы в прошлом. В очень далеком прошлом. До появления первых представителей нашего вида осталось примерно сто миллионов лет.

Андрей и Оля смотрели на собеседника круглыми глазами, но ничего не сказали и не спросили.

– Наверное, я не с того начал, – вздохнув, сказал Бродяга. – Прежде всего, вам нужно понять кое-что важное о природе времени. Время закольцовано. Его течение, это не движение по прямой линии из некой стартовой точки в бесконечность. Время это круг. О том, что время связано с пространством, было известно уже в вашу эпоху. Но связано не только с ним. Время, пространство, энергия и информация – единый поток, что мчится по гигантской дуге, протяженностью в миллиарды лет. Совершает оборот вокруг условного цента, и возвращается в исходную точку. Это точка – место его рождения. Большой взрыв. Раз за разом он дает импульс для следующего витка. И все в этом потоке, все объекты, все явления, каждый атом, являются его частью и неразрывно привязаны к нему. В этом наглядно убедились при испытании межзвездных кораблей. Они просто не могли развить скорость света, даже приблизиться к ней. Технически были способны на это, но не могли. Все потому, что при подобных скоростях происходит временное искажение, время, грубо говоря, замедляется для корабля и его экипажа. Чтобы развить скорость света, корабль должен выпасть из временного потока, из этой огромной петли, преодолев ее чудовищное сопротивление. Чего, разумеется, он сделать не в силах, ибо для этого ему потребовалось бы потратить больше энергии, чем есть во вселенной.

Бродяга замолчал, ожидая от слушателей каких-то вопросов. Тех не последовало.

– Еще раз, – повторил он. – Вселенная, это поток времени, пространства, энергии и информации, который движется по кругу, исходя из точки большого взрыва, и возвращаясь в него. Большой взрыв, это источник энергии потока. Он происходит непрерывно, каждое мгновение в прошлом, толкая поток вперед. Большой взрыв это моторчик, который вращает вселенную. Это понятно?

– В общих чертах, – произнес Андрей. – Но какое отношение это имеет к нам?

– Самое прямое, – заверил его Бродяга. – Как я уже сказал, межзвездные путешествия невозможны, поскольку человечество никогда не заполучит в свое распоряжение столько энергии, сколько требуется для преодоления сопротивления временного потока. Но зато существует возможность перемещения по самому потоку, назад и вперед. То есть, грубо говоря, в прошлое или будущее.

– Мы поняли, что находимся в прошлом, – проворчала Оля. – Давай уже ближе к делу. Ты, вроде бы, собирался рассказать, как нам отсюда выбраться.

– Отсюда, это откуда? – уточнил Бродяга.

– Из этого здания. Из этого времени. Как нам вернуться домой? Домой, понимаешь? Мы домой хотим!

– Тише, – попросил Андрей, потому что девушка так разнервничалась, что неосознанно перешла на крик. – Пусть он все объяснит.

– Так вот, – вновь заговорил Бродяга, – путешествия во времени возможны. И, разумеется, появление объекта из будущего в прошлом неизбежно приводит к вмешательству в ход событий. А это, в свою очередь, должно повлечь временной парадокс.

– Это что такое? – спросил Андрей.

– Последствия. Ну, ты знаешь, если отправиться в прошлое и убить своих родителей, то ты не появишься на свет и, соответственно, исчезнешь. То есть, изменишь будущее, воздействуя на прошлое.

– И это возможно?

– Нет. Сила потока слишком велика. Никакое вмешательство не способно оказать на него влияние. Поэтому нельзя подкорректировать прошлое, тем самым изменив будущее по собственному усмотрению. Это как с межзвездными перелетами. Теоритически осуществимо, но где взять столько энергии?

– Выходит, можно отправиться в прошлое, и делать там все, что угодно? – попытался понять Андрей.

– В целом, да.

– Но как же так? Ведь если ты вторгаешься в ход событий….

– Да, да, вторгаешься, – перебил его Бродяга. – Ты вторгаешься, меняешь их, и все идет иначе, чем до твоего вмешательства. Это факт. Но эти изменения не касаются основного потока. Когда ты вмешиваешься в ход истории, то создаешь дополнительную петлю. Совсем маленькую, протяженностью десять, двадцать, может быть даже сто лет. Все зависит от степени вмешательства. То есть, это крошечная петля, примыкающая к основной петле, и питающаяся ее энергией. Это не параллельная ветвь развития, это просто закольцованный кусок континуума. Он никуда не ведет, просто существует сам в себе, постоянно возвращаясь к исходной точке – к тому событию, которое его спровоцировало. Это событие, эта точка, примыкающая к основному потоку, является для него большим взрывом – источником энергии. В этой точке все, произошедшее в петле, обнуляется и начинается снова. И так раз за разом, до бесконечности. Возникает замкнутая система. А поскольку ее энергия слишком мала для создания дополнительных петель, в ней можно делать все, что угодно. Все накопленные изменения будут обнуляться каждый раз, когда достигнут основной петли.

– Я все еще не понимаю, зачем ты нам это рассказываешь, – призналась Оля, которой стоило немалого труда держать себя в руках. – Это так важно? Как это все относится к нам?

– Дело в том, что мы, находясь в прошлом, неизбежно оказываемся в такой вот малой петле, отпочковавшейся от основного потока, – сказал Бродяга.

– И что с того? – раздраженно спросила девушка. – Ты знаешь, как нам вернуться в наше время?

– Вы уже в нем, – проронил Бродяга.

Андрей и Оля дружно уставились на собеседника, и в глазах обоих застыл один и тот же вопрос.

– О чем ты? – осторожно спросил Андрей.

Его охватило тревожное предчувствие. Он начал догадываться, почему Бродяга разразился таким долгим и, на первый взгляд, неважным вступлением. Он как будто к чему-то их готовил. К чему-то такому, что их совсем не обрадует.

Собеседник огляделся по сторонам, затем коснулся рукой бетонной стены, и спросил:

– Как думаете – где мы сейчас?

– Уже надоело об этом думать, – проворчала Оля. – Может, ты скажешь?

– Ну, а на что это похоже?

– Ни на что, – ответил Андрей. – Просто какое-то огромное здание без окон, полное всяких странностей и населенное насильно помещенными сюда людьми.

– Попытайся взглянуть на все это со стороны, – предложил Бродяга. – Представь, что ты не один из узников данного места, но просто непричастный наблюдатель. Что это? Огромное здание, состоящее из целого лабиринта коридоров, крошечные комнаты и огромные залы, повсюду бродят враги, жаждущие твоей смерти, а из стен то и дело вываливаются контейнеры с едой. На что это все похоже?

Андрей потер ладонью лоб, и проворчал:

– Я не знаю. Не знаю. Может быть, на какую-то безумную игру….

Бродяга так неожиданно хлопнул в ладоши, что Андрей и Оля невольно вздрогнули.

– Верно! – сказал он, радостно улыбаясь непонятно чему. – Именно! Это игра. Понимаешь, да? Игра.

– Игра? – недоверчиво переспорил Андрей. – Но, подожди. В чем ее смысл?

– В чем смысл любой игры? Да ни в чем. Игра просто должна быть интересной. Она должна развлекать.

– По-твоему, пережитый нами кошмар должен был нас развлечь? – рассердилась Оля.

– Боже упаси! – всплеснул руками Бродяга. – Вовсе не вас.

– А кого же тогда?

– Игроков, разумеется.

Андрей исподлобья посмотрел на собеседника, и проронил:

– А мы, в таком случае, кто?

– Мобы.

– Кто?

– Ну, мобы. Вы должны знать этот термин. Слушай, ты догадался верно – это игра. Все это здание является игровым уровнем. Он, правда, не достроен до конца, поэтому выглядит бедновато и однообразно. А вы мобы. Враждебные объекты игрового мира.

– Мы никакие не мобы, – медленно проговорила Оля, с нескрываемой злобой глядя на Бродягу. – Мы люди. Понимаешь? Люди! Живые люди, которых насильно засунули в этот лабиринт. Что за чушь ты тут городишь? Какие еще игры?

– Подожди, я, кажется, понял, – сказал ей Андрей. – Они это делают специально. Засовывают сюда людей, ограничивают количество пищи, и вынуждают нас звереть. До такой степени звереть, чтобы мы тут жрали друг друга, и бросались с оружием на первого встречного. В том числе и на игроков. Чтобы им, значит, веселее игралось. Так?

Вопрос был обращен к Бродяге. Тот утвердительно кивнул головой.

– А ты, выходит, один из этих игроков? – спросил Андрей, и глаза его нехорошо сузились, а пальцы сомкнулись на рукояти топора.

– Я не игрок, – ответил Бродяга. – Я тестер.

– Кто?

– Человек, который тестирует игру. Проверяет ее работоспособность, наличие багов, выявляет недостатки.

– И как тебе игра? Понравилась?

– Ради бога, – вздохнул Бродяга, примирительно подняв перед собой раскрытые ладони, – давайте не будем поддаваться эмоциям. Не я засунул вас в этот лабиринт, и не я его создал. Я всего лишь наемный работник.

– Тебе, значит, платят деньги, чтобы ты ходил тут и всех убивал? – закричала Оля. – Хорошую ты себе работу нашел.

– Да кого всех? – тоже закричал Бродяга. – Кого всех-то? О ком вы говорите?

– О людях!

– Да это…. Слушайте, вы, и все остальные в этом лабиринте, не люди. То есть, биологически вы люди, это да, но юридически вы ими не являетесь. Ваши тела созданы искусственно, ваши личности скопированы с оригиналов. Вы, это не вы. Вы никогда не жили в двадцатом веке, или откуда вы там происходите. У вас никогда не было никакого прошлого. Вам некуда возвращаться. Вы созданы в этой временной петле, и в ней же и останетесь. Вопрос лишь в том, где именно: здесь, в лабиринте, или там, снаружи? Намекну – снаружи значительно лучше. Там, по крайней мере, на вас никто не станет охотиться. Вся эта локация расположена под землей, на поверхности находятся модуль управления и жилое помещение. Оно достаточно комфортное, снабжено всем необходимым. Имеется порядочный запас пищи. Это лучше, чем бродить здесь, вечно страдая от голода, жажды и желающих полакомиться вашим мясом. Вам, на самом деле, очень повезло. В иной ситуации я не стал бы поступать подобным образом, но у меня нет выбора. Так уж сложилось, что я застрял в этом лабиринте так же, как и вы. Мне нужно выбраться отсюда, но один я с этим не справлюсь. Помогите мне покинуть игру. И я позабочусь о вас.

– Позаботишься? – сквозь зубы процедила Оля.

Андрей заметил нож в ее руке, и поторопился отнять его. Девушка особо не сопротивлялась. Трудно было сказать, какое чувство преобладало в ее душе – злость или отчаяние. Андрей не мог сказать этого и о себе. Он определенно испытывал желание убить Бродягу, поскольку видел в его лице виновника всех свалившихся на его голову бед. Но, в то же время, этот человек был единственным, кто мог хоть чем-то им помочь.

– То есть, – попытался уточнить Андрей, – мы поможем тебе, а ты выведешь нас на поверхность и поселишь в некоем жилом помещении? И что мы там будем делать? Сидеть до глубокой старости в четырех стенах?

– Так долго не придется, – ответил Бродяга.

– Не понял.

– Ну, я же вам объяснил. Вы во временной петле. Являетесь ее частью. А когда петля совершает оборот, она перезапускается. И все, что ее составляет, перезапускается вместе с ней. Игровая локация была создана в другом месте и перенесена сюда одномоментно. Время включения мобов в игровой процесс тоже запрограммированно. Одни появятся сразу, другие чуть позже. Этакий приток свежей крови, чтобы контингент пополнялся по мере естественной убыли. Когда временная петля завершит оборот и достигнет своей стартовой точки, весь алгоритм перезапустится. Вы снова окажетесь в лабиринте с набором базовых воспоминаний, и начнете свой путь заново. Ваш путь не будет прежним, в следующем витке вы двое, возможно, вообще не встретитесь. Это как проживать одну и ту же жизнь бесчисленное множество раз, всегда начиная с одного и того же мгновения.

– И сколько осталось до конца витка? – спросил Андрей. – Как скоро мы… перезапустимся?

– Года три с чем-то, – неуверенно произнес Бродяга.

Оля громко выдохнула и закрыла лицо ладонями. Андрей изо всех сил старался держать себя в руках.

– Нельзя ли более конкретно? – спросил он. – Для нас это важно.

– Не могу сказать точно, – пожал плечами Бродяга. – Говорю же – я сам тут застрял. И провел очень много времени. Уже, честно говоря, со счета сбился.

Оля отняла ладони от лица, и Андрей заметил на ее щеках влажные дорожки слез.

– То есть, через три года мы умрем? – всхлипнув, спросила она.

– Перезапуститесь, – поправил ее Бродяга.

– А в чем разница?

– Для вас нынешних – ни в чем. Нынешние вы исчезните. Но вы базовые останетесь, и начнете все сначала.

– Опять в этом проклятом лабиринте?

– Да.

Оля вскочила со скамьи и выбежала в коридор. Андрей не пытался ее удержать. Ему и самому хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и вдоволь там поплакать.

– Понимаю, все это нелегко принять, – произнес Бродяга. – Не думай, что я какая-то бессердечная сволочь, для которой вы игровые мобы. Я, можно сказать, сейчас нахожусь в том же положении, что и вы.

– Ты? – удивился Андрей. – Ты тоже перезапустишься?

– Если все сложится неудачно, то, в некотором смысле, да. Видишь ли, в чем дело: я, это не совсем я. Ну, в том смысле, что это тело, оно не мое. Оно создано искусственно, и на него просто записаны параметры моей личности.

– Значит, настоящий ты где-то в другом месте?

– Нет. Я и есть я, самый настоящий. Однако параметры моей личности скопированы и хранятся на специальном носителе. Если этот я погибну, они автоматически запишутся на новое тело. Понимаешь? Человеческая личность, это информация. Достаточно всего лишь уметь считать ее, скопировать и сохранить, а это не так уж и сложно.

– В таком случае, я не понимаю, почему ты до сих пор торчишь здесь, – признался Андрей. – Убей себя, и возродись заново.

– Я бы так и поступил, если бы потрудился сохраниться перед отправкой сюда, – проворчал Бродяга. – Но ведь нет, не удосужился. Подумал – ну что со мной может случиться в каком-то хорроре с элементами выживания? Я высаживался в Нормандии, ходил в штыковую атаку на Сомме, лез на стены Трои, воевал за марсианских сепаратистов. И ни царапины! Никогда ведь не знаешь, где влипнешь. Я влип здесь. Если я погибну в этом месте, то потеряю последние лет восемь. Представляешь? А там, поверь мне, есть что терять.

– То есть, если ты погибнешь в этом месте, то забудешь последние восемь лет жизни? – попытался уточнить Андрей.

– Я их не забуду. Для меня их просто не будет. Я начну с последнего сохранения, с последней записи своей личности.

– Как-то это непрактично, – заметил Андрей. – Почему было не отправить сюда дистанционно управляемое тело, ну или что-нибудь в этом роде? Чтобы не рисковать ничем.

– В том-то и вся штука, чтобы рискнуть, – ответил Бродяга. – Тебе это трудно понять. В твоем времени… ну, в том времени, которое ты считаешь своим, у людей хватало причин бояться. Опасности подстерегали их повсюду, а жизнь была одна, и она могла закончиться в любое мгновение. Но в нашем времени все иначе. Нам почти нечего бояться. Мы фактически бессмертны, перед нами не стоит проблема голода, болезней, нищеты. Цивилизация достигла пика своего развития. По причинам, которые я объяснил тебе ранее, мы не в состоянии направить свою энергию в дальний космос, просто потому, что никогда не сможем добраться даже до ближайшей звезды. Человечество заперто в пределах солнечной системы, где все его проблемы давно решены.

– То есть, вам просто скучно? – язвительно произнес Андрей.

– Напрасно иронизируешь. Поставь себя на наше место. Ты бессмертен, ты ни в чем не нуждаешься, тебе ничего не грозит, и ты имеешь неограниченный доступ ко всему, что может предложить тебе твой мир. Тебе просто кажется, что это звучит классно. Ну, первые лет пятьсот это, допустим, классно. Но рано или поздно развлечения заканчиваются, забавы приедаются, ничто уже не радует, ничто не вызывает интереса. Человек теряет вкус к жизни, когда осознает, что той больше нечего ему предложить. И остается только один выход – придумывать новые и новые развлечения. Они должны быть интересными, они должны быть необычными, и они должны быть опасными. Если в вашу эпоху рулили энергия и технологии, то в наш золотой век основой являются человеческие эмоции. Мы используем свое прошлое для создания игровых зон, и позволяем людям испытать новые ощущения. Перед отправкой туда, игроки создают записи своих личностей, которые смогут обновить только в одном случае – успешно пройдя игру. Проигрыш означает возврат к последнему сохранению. Поэтому каждый раз им приходится начинать заново, и всякий раз игровая зона становится для них открытием, дарящим массу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Но не важно, в какой цвет окрашены эмоции. Главное, что они есть.

– Но ведь они все равно знают, что это игра, – заметил Андрей. – И знают, что им, в сущности, ничего не грозит.

– Эту проблему уже давно решили, – возразил Бродяга.

– Как?

– Путем изменения личности.

– То есть, человеку создается новая личность? – попытался понять Андрей. – Но ведь, в этом случае, он перестанет быть собой, и все полученные им в игре эмоции окажутся не его. Какой в этом смысл?

– Нет, ты не понял, – пояснил Бродяга. – Новая личность не создается. Создается имитация, с опорой на базовые точки личности. Ты ведь понимаешь, что личность человека не является стабильной величиной. Люди меняются. Постоянно. Сегодняшний ты уже не тот человек, каким был ты вчерашний. Любая информация, поступая извне в твой мозг, меняет тебя. Однако существует некая база, можно сказать – личностный скелет, который крайне слабо подвержен изменениям. Так вот, на основе этого скелета и создается новая личность. Ты остаешься собой, и одновременно становишься кем-то другим. Это трудно объяснить. Пока сам не переживешь подобный опыт, не поймешь.

– И люди, при этом, не понимают, кто они? Не осознают, что играют в игру?

– Это уже зависит от желания клиента. Кому-то нравится оставаться собой, кто-то, и таких большинство, стремится оказаться в чужой шкуре. Просто потому, что за сотни лет существования своя шкура успевает порядком надоесть. И, как ты справедливо заметил, игра теряет весь свой интерес, если ты понимаешь, что это игра. Только искренняя вера в реальность происходящего дарит действительно яркие и незабываемые эмоции. Есть люди, которые проходят одну и тут же полюбившуюся игру сотни раз, просто потому, что она оказалась особенно яркой в эмоциональном плане. И всякий раз она оказывается для них новой, неведомой, свежей.

– Я все равно не понимаю, – признался Андрей. – Если ваша цивилизация такая всемогущая, почему не создать какую-нибудь виртуальную реальность и погружать в нее людей….

– Да ведь я тебе объяснил, – перебил его Бродяга. – Виртуальная реальность виртуальна. А реальность реальна. И настоящие живые эмоции дарит только она. Сколь бы ни была детально проработана виртуальнаяреальность, эта проработка никогда не станет абсолютной. В отличие от реальности, где все настолько настоящее, насколько это возможно. Возьми хоть это место. Да, декорации созданы искусственно, но они настоящие. Вот, видишь, – Бродяга дотронулся рукой до стены, – это настоящий бетон. А это, – он постучал пальцами по столу, – настоящее дерево.

– И настоящие враги, – закончил за него Андрей.

– Да, это тоже. Мы бы могли создать человекоподобных роботов, могли бы разработать для них самую изощренную программу, но это была бы фальшивка, сразу бросающаяся в глаза. Все дело в деталях. В том, чтобы враждебные объекты игрового мира не просто наполняли его, выполняя заложенную программу, но жили, развивались, менялись, принимали подчас самые неожиданные и нелогичные решения и оказывали влияние на сам игровой мир и игроков. Понимаешь? Это двухстороннее взаимодействие. Игрок в такой системе не является центром мироздания и пупом земли, вокруг него не вертится вся вселенная. Он, по сути, ничем не отличается от мобов. Никто не станет двигать его по сюжету, давать подсказки, озадачивать квестами.

– Но ведь у игры должна быть цель, – заметил Андрей. – Игроку положено ее знать.

– Цель у игры одна – получить новую порцию впечатлений. Если брать данную конкретную игру, то она проста, линейна и имеет четко выраженный сюжет – игрок, очнувшись в лабиринте, должен найти из него выход. Попутно стараясь не протянуть ноги от голода, жажды, ран и мобов. Есть игры иного рода – там вообще нет никакой цели. Игрок просто оказывается в определенных условиях, и существует в них какое-то время. Лет пятьдесят назад большой популярностью пользовалась эпоха великой чумы. Потом в моду опять вошли войны. Какая цель может быть у простого солдата в мировой войне? Какая цель у жителя пораженного бубонной чумой города? По сути, только одна – не умереть хотя бы сегодня. Зато впечатлений остается масса.

– Ладно, – произнес Андрей, – это все не так уж и важно в настоящий момент. Ты сказал, что не можешь выбраться из лабиринта. Что тебе нужна помощь. Помощь в чем?

– Как я уже говорил, это линейная игра, – ответил Бродяга. – И задача, поставленная ею, предельно проста – покинуть лабиринт. Игрок, попадая в него, поднимается с нижних этажей вверх, преодолевая всевозможные препятствия, борясь за жизнь, обзаводясь необходимыми навыками и снаряжением. Но последнее, главное испытание, его ждет перед выходом наружу. Финальный босс.

Андрей прикрыл глаза и шумно выдохнул. Значит, все эти байки про некого монстра, обитающего на верхних этажах, имели под собой реальное основание.

– Я так понимаю, это не человек, – не столько спросил, сколько догадался Андрей.

– Правильно понимаешь, – ответил Бродяга.

– Да мать твою!

– На самом деле, в его наличии нет ничего странного, – пожал плечами Бродяга. – Напротив, довольно типичное, и, я бы даже сказал – приевшееся явление. Но проблема здешнего босса в том, что он дьявольски силен. Не в том смысле, что его сложно пройти, а в том, что это невозможно сделать. По крайней мере, сделать в одиночку. Сам понимаешь – игра еще не доработана, и босс, соответственно, не сбалансирован.

– Убить невозможно? – угрюмо повторил Андрей. – А ты пытался?

– Много раз, – махнул рукой Бродяга. – Я что только ни испробовал. Вначале думал, что к этой заразе нужен какой-то особый подход. Пытался его отыскать. Да только нет там никакого подхода. Он слишком сильный, вот и весь секрет. Со здешним оружием….

Бродяга поджал губы и отрицательно мотнул головой.

– Значит, много раз пытался, – медленно повторил Андрей.

Он поднял взгляд на собеседника и спросил:

– В одиночку?

– По-разному. Пробовал и один, и с помощниками.

– Но ты вот сидишь здесь, живой и здоровый, – заметил Андрей. – А где твои помощники?

Бродяга не стал юлить и ответил прямо:

– Мертвы.

– И ты предлагаешь нам с Олей последовать их примеру? – спросил Андрей. – Хочешь использовать нас для очередной попытки?

– Слушай, я тебя прекрасно понимаю, – со вздохом признался Бродяга. – Тебе кажется, что я желаю использовать вас. Ну, это правда. Более того, я не стану лукавить и скажу прямо – весьма высока вероятность того, что вы погибнете. Но, подумай сам, какая у вас альтернатива? Провести остаток своей жизни в этом месте? В этой, прости за выражение, жопе. А это ведь жопа, как ни посмотри. Даже по меркам двадцатого века.

– Двадцать первого, – машинально поправил его Андрей.

– Да без разницы. Сколько ты уже здесь с момента активации?

Андрей задумался. Точного количества прошедших суток он не помнил, да их и невозможно было сосчитать. В лабиринте не происходило циклических событий, которые могли бы послужить мерилом времени. Время в нем текло неравномерно – иногда ужасно быстро, а иногда почти останавливаясь.

– Ну, где-то около месяца, – неуверенно ответил Андрей. – Возможно, чуть меньше. Не могу сказать точнее.

– И как оно? Как ты провел этот месяц?

Вместо ответа Андрей грязно выругался.

– Вот видишь, – значительно произнес Бродяга. – Это место не создано для тихой и спокойной жизни. Чтобы выжить здесь, нужно непрерывно драться, убивать и, зачастую, пожирать других людей. Не рассчитывай, будто вы с подругой обустроите себе уютное гнездышко, и будете наслаждаться безмятежной жизнью. Не будете. Лабиринт вам этого не позволит. Я же предлагаю вам пусть и недолгую, но неплохую и безопасную жизнь. Три с половиной года это сильно меньше, чем то, на что вы оба рассчитывали. Но в лабиринте ваша жизнь будет еще короче. Здесь смерть повсюду. Она может прийти в виде заражения крови в результате ранения, в виде серьезной травмы, получить которую – раз плюнуть. В любой момент вас может схватить банда людоедов и тупо съесть. Здесь такое происходит постоянно и со всеми.

– Нас не съедят людоеды, зато прикончит босс, – ворчливо заметил Андрей.

– Ну, во-первых, это далеко не факт. А, во-вторых, с вами буду я, что существенно повышает наши шансы на успех. В ходе своих предыдущих попыток я неплохо изучил эту скотину, и нашел ее слабое место. Я смогу убить босса. Но мне нужна помощь. Одному не справиться. Тут все решает численность. Чем она выше, тем выше вероятность успеха.

– В таком случае, не следует ли собрать больше людей? – спросил Андрей.

Бродяга невесело усмехнулся.

– Ты ведь уже достаточно пронаблюдал здешний контингент, – сказал он. – Те, кого не убивают в первые дни, очень быстро звереют, и начинают воспринимать любого встреченного человека как врага или еду. Представить себе не можешь, как трудно найти общий язык с такими людьми.

– Кое-что я себе представить могу, – заверил его Андрей, вспоминая свой опыт общения с обитателями лабиринта.

– В таком случае, ты понимаешь, что собрать здесь армию просто нереально. Знаешь, сколько времени я ждал вас двоих? Подожди, дай-ка припомнить. Ну, да, месяца три, или около того. Если я ничего не путаю, поскольку сутки я считал чисто по ощущениям, а ощущения обманчивы.

– Сюда так редко поднимаются? – удивился Андрей. – Это не то, чтобы легко, но выполнимо.

– Поднимаются….

Бродяга пренебрежительно махнул рукой.

– Подниматься-то поднимаются, – продолжил он. – Но люди людям рознь. Приходившие до вас просто пытались меня убить. Пытались сделать это прежде, чем я объяснял им ситуацию, либо в процессе объяснения, либо уже после оного, уличив, как им казалось, удобный момент. Они делали это не потому, что прозвучавшая правда шокировал или бесила их. Просто условия лабиринта очень быстро прививают определенную модель поведения, вколачивают в головы нерушимые аксиомы, незыблемые в этом месте. А именно, что все люди вокруг враги или пища, и что лучше убить кого-то первым, чем дождаться, когда он убьет тебя. Конечно, сумей я собрать человек десять, убийство босса перестало бы быть проблемой. Но это, поверь, невыполнимая задача. Лабиринт изначально создан таким образом, чтобы настраивать мобов друг против друга, доводить их до зверского состояния и не позволять им объединиться в крупные группировки.

– Одна группировка все-таки образовалась, – напомнил Андрей.

– Племя? – сказал Бродяга. – Да, оно образовалось. Но не думай, пожалуйста, что это произошло по причине случайного стечения обстоятельств. Образование Племени было, грубо говоря, запрограммированно.

– В каком смысле?

– Вовсе не случайность, что три точки, наиболее урожайные в плане появления коробок с едой, расположены очень близко друг от друга, и одновременно рядом с обелиском. Наличие физической и духовной пищи создает условия для формирования многочисленной сплоченной группы. Так было задумано изначально. Чтобы игрок встретил на своем пути не только злобных мобов-одиночек, но и крупную банду.

– То есть, вы нарочно создали все условия для образования Племени? – проворчал Андрей.

– Не мы, а разработчики, – поправил его Бродяга. – Но в целом – да. Это было не так уж и сложно. Человеческое поведение легко прогнозировать, хотя всегда остается вероятность того, что все пойдет не по плану. Но если все сделать правильно, шанс успеха весьма высок. На самом деле в лабиринте много странных, сбивающих с толку, артефактов, призванных запутать игрока. Таинственные надписи, непостижимые предметы, загадочные письмена.

Андрею вспомнилась рукопись, которую Оля таскала с собой и считала важной. Кажется, девушка сообщила, что обнаружила ее в тайнике. Теперь стало ясно, что это такое и в чем его смысл. Вовсе не послание из прошлого, а искусственно созданная пустышка.

– И на кой черт понадобилось сколачивать банду людоедов? – проворчал Андрей. – Неужели здесь без них скучно?

– В том-то и дело, что да. Наличие столь крупной группировки добавляет интереса в игровой процесс. Можно наловчиться убивать одиночек, обзаведясь оружием и необходимыми навыками, но с целой бандой лоб в лоб не сойдешься. Тут требуется проявить смекалку, хитрость, действовать с умом. Прятаться от них, избегая встречи, или, напротив, объявить им войну – устраивать засады, расставлять ловушки. Заманчиво, согласись.

Андрей воздержался от комментариев. Лично он не видел в этом ничего заманчивого. Кому вообще в здравом уме могло понравиться охотиться на людей? Не говоря уже о риске самому оказаться убитым. Далекие потомки, похоже, и впрямь лезли на стену от скуки, раз считали подобные развлечения приемлемыми.

– А с ними ты договориться не пробовал? – спросил Андрей.

– Это с кем? – уточнил Бродяга.

– С Племенем.

Тестер усмехнулся.

– С Племенем? – повторил он. – Нет, с Племенем не пробовал.

– Почему? Их много, они хорошо организованы и вооружены.

– Вот поэтому и не пробовал, – усмехнувшись, ответил Бродяга. – От двух-трех человек я еще сумею отбиться. Но не от целой орды. К тому же в Племени как-то не принято вести разговоры с едой. Тамошние представители обладают довольно характерным складом ума. Если в двух словах, это убежденные антропофаги. Человек иных взглядов в их коллективе не приживется.

– Но если бы удалось договориться с Племенем, это повысило бы наши шансы на успех? – не унимался Андрей.

– Разумеется, – ответил Бродяга. – Но, повторюсь, это невозможно. Я достаточно часто контактировал с членами Племени. С этими людьми нельзя договориться. Они не слушают. То есть, они делают вид, что слушают, пока ты держишь нож у их глотки. Но стоит убрать его, и они тотчас же пытаются наброситься на тебя. Вроде бы у них есть какой-то вожак, но с ним мне встречаться не доводилось. Да и едва ли он сильно отличается от своей паствы.

– А если я смогу с ними поговорить? – спросил Андрей.

Бродяга пристально посмотрел на него.

– Сможешь? – переспросил он. – С чего бы вдруг?

– Я встречался с их вожаком, – пояснил Андрей. – Он, вроде как, приглашал вступить в ряды их общины. Сказал, что если я вернусь, он меня примет.

Бродяга подался через стол и вкрадчиво спросил:

– А в ходе вашей милой беседы у чьего горла был нож?

– Не у моего.

– Тогда все ясно. Он сказал это, чтобы выжить. Если ты вернешься, тебя просто убьют.

– Или меня убьет босс, – пожал плечами Андрей.

– Ну, с боссом еще есть варианты….

– Ага, конечно. Расскажи это тем, кто ходил к нему с тобой прежде.

Андрей поднялся со скамьи и заявил:

– Я пойду к Племени. Попытаюсь с ними договориться. Объясню им ситуацию. Не думаю, что они в курсе происходящего.

– Поступай, как считаешь нужным, – ответил Бродяга. – Только ты все им не вываливай. Не надо с ходу сообщать, что жить им осталось три года с четвертью.

– Нам ты не постеснялся это вывалить, – напомнил Андрей.

– Потому что вы произвели на меня впечатление разумных людей, способных адекватно воспринять эту информацию. Что же касается членов племени, то не думаю, что адекватные люди там в большинстве. В общем, если ты о чем-то умолчишь, от этого будет больше пользы, чем вреда. Хотя лично я посоветовал бы тебе вообще отказаться от этой затеи.

– Нет, я пойду! – поспешно заявил Андрей, боясь, что Бродяга сумет его отговорить. А сделать это было нетрудно. Андрею ужасно не хотелось возвращаться к безумным каннибалам. И страшно ему было до чертиков. Ведь шутки шутками, а его ведь и впрямь могли съесть. И тот факт, что в следующем витке временной петли он возродится и начнет свой путь заново, нисколько не обнадеживал Андрея. Хотя бы потому, что это будет уже не он. Он, это тот, который здесь и сейчас. Не тот, что был вчера. И не тот, что будет завтра. Он – текущая версия самого себя. Умрет эта версия, и ему конец. Тот, кто возродится через сколько-то лет, не будет им. Это будет другой человек. И уже он пройдет свой путь, скорее всего короткий и несчастливый. Чтобы затем обнулиться в точке рождения петли и начать все сначала. И снова, и снова, и снова до бесконечности.

В какой-то степени это можно было считать бессмертием, но только для исходной личности, созданной в момент пробуждения. А нынешний Андрей уже давно не был тем человеком. Он был уникальным существом, для которого все закончится через три года, притом окончательно и бесповоротно. Три года – негусто. Но Андрей не собирался отказываться даже от них. Если выбирать между риском визита к Племени и риском быть убитым неведомым монстром, он выбирал первое. Был, правда, и третий путь – остаться в лабиринте и попытаться дожить свои дни здесь. Но Бродяга был прав – лабиринт не был тем местом, где можно жить. Здесь можно только выживать. За неполный месяц Андрей буквально возненавидеть эту громадную бетонную тюрьму. Он не хотел провести в ней еще три года. Лучше рискнуть, чем смириться и превратиться в типичного здешнего обитателя.

Глава 24

Как и ожидал Андрей, Оля не пришла в восторг от его затеи, небезосновательно сочтя ее изощренной формой суицида.

– Ты ведь понимаешь, что они тебя просто убьют? – втолковывала она.

– Возможно, – ответил Андрей.

– Нет, не возможно, а точно. Ты же сам видел этих людей…. То есть, нет, не людей. Этих существ. О чем ты рассчитываешь с ними договориться?

– Да ведь я же тебе только что все объяснил, – устало произнес Андрей, вынужденный повторять одно и то же в десятый раз. – У нас троих немного шансов на успех. Чем больше мы соберем людей, тем выше он будет. А Племя единственное место, где мы можем найти помощь.

– Да не станут они нам помогать! – прокричала Оля. – Они нас убьют и съедят сразу же, как только представится возможность. Ты, – обратилась она к стоящему в сторонке тестеру, – скажи ему. Скажи, что это безумие.

Бродяга отлепился от стены, которую до этого подпирал спиной, сунул руки в глубокие карманы своего бесформенного одеяния, и сообщил:

– Уже сказал. Он меня не послушал.

– Поймите вы, оба, – произнес Андрей. – Это наш единственный шанс.

– Но он ведь говорил, что мы втроем сможем убить босса, – напомнила Оля, указывая пальцем на тестера.

– Уверен, что то же самое он говорил и другим мобам, убеждая их помочь ему, – заметил Андрей, посмотрев на Бродягу. Тот никак не отреагировал на эти слова, даже взгляда не отвел.

– Ладно, хорошо, – сдалась девушка. – Тогда я пойду с тобой.

– Не пойдешь.

– Что? Я сама решу….

– Хватит! – повысил голос Андрей. – Перестань. Нечего изображать жену декабриста, это глупо и бессмысленно. Я пойду один, и точка.

– Ты ведь их приятелей убил, – напомнила Оля. – Думаешь, они не захотят тебе отомстить?

– Тут постоянно все друг друга убивают, по поводу и без него, – ответил Андрей. – К тому же я не думаю, что их людоедский коллектив связывают теплые семейные узы. Не удивлюсь, если в случае неудачной облавы на обед идет кто-то из своих.

– Что ж, сегодня такого не будет, – мрачно бросила Оля. – Сегодня обед сам идет к ним в лапы.

Из оружия Андрей прихватил с собой в дорогу нож и небольшой самодельный топорик, позаимствованный в богатом арсенале Бродяги. Тестер попытался вручить ему два тюбика с паштетом, но Андрей, слабо улыбнувшись, отказался от запаса пищи. Намеченное дело, в любом случае, не займет много времени, и он едва ли успеет проголодаться. К тому же, несмотря на напускную решимость, ему было так страшно, что кусок едва ли полез бы в горло.

Бродяга проводил его через свои владения к лестнице. Этот путь занял удивительно мало времени. Тестер знал здесь каждый метр, и двигался очень быстро, без колебаний минуя темные участки коридоров и входя в дверные проемы.

– Ближайшие этажей пятьдесят чисто, – сказал Бродяга. – Ловушек нет. Я не ставлю, а другие сюда забредают нечасто. Но ты все равно поглядывай под ноги.

– Если что, ты ее не бросай, ага, – попросил Андрей, имея в виду Олю. Девушка злилась на него за его безумную затею, и не пошла провожать.

– Не брошу, – пообещал Бродяга. – В этом месте не так уж много адекватного народа. Хоть будет с кем словом обмолвиться. Только ты уж постарайся обойтись без если что. Я домой хочу. Мне тут уже совсем не нравится.

Андрей тоже хотел домой. Вот только, в отличие от тестера, ему некуда было возвращаться. Его воспоминания были фальшивыми, да и сам он едва ли тянул на полноценного человека. Что же касалось дома, то вот же он, вокруг и повсюду. Его дом. Он моб, а это его локация. Ну а если мобу не нравится его локация, то кого это вообще волнует?

Спускаться вниз было несравнимо легче и приятнее, чем карабкаться вверх. Двигался Андрей без спешки. Следуя совету Бродяги, он тщательно осматривал каждую ступень. Лестничные марши, по которым он проходил, были неплохо освещены. Лампочки над головой горели почти все, что говорило о малом количестве желающих разбить их или украсть. Мусора на ступенях было немного, так что ловушке не под чем было спрятаться.

Походило на то, что Племя не поднималось выше определенного этажа, и территорию, находящуюся вне пределов их охотничьих угодий, можно было считать условно безопасной. Условно, поскольку в лабиринте и помимо Племени хватало желающих заполучить чужое мясо в свое людоедское распоряжение.

О том, что он ступил на территорию Племени, Андрею недвусмысленно подсказали сразу три ловушки, обнаруженные им на трех лестничных маршах подряд. То ли они с Олей не заметили их при подъеме, то ли ловушки появились здесь уже после того, как они прошли наверх. Так или иначе, но Андрей заставил себя утроить бдительность: старался не издавать лишнего шума, тщательно проверял пол под ногами, и постоянно прислушивался. Звенящая тишина лабиринта создавала ощущение полнейшей безлюдности, но Андрей отлично знал, насколько оно ложное. Людей в лабиринте хватало. Просто все они, как и сам Андрей, предпочитали действовать бесшумно. Они передвигались неслышно, и могли возникнуть рядом совершенно внезапно. Или, что еще хуже, внезапно возникнуть за спиной с занесенным для удара топором или копьем.

Андрей решил направиться прямо к озеру, отделяющему логово Племени от остального лабиринта. Этот план казался ему оптимальным. Лучше всего было дождаться людоедов на берегу, чем бродить по этажам в их поисках, повышая, тем самым, шанс влететь в ловушку или нажить на свою голову иных неприятностей.

Дорогу к озеру он более-менее помнил, хотя и не был уверен в том, что с первого раза угадает нужный этаж. Что ж, если потребуется, он предпримет несколько попыток. В конце концов, подземное озеро велико, и обнаружить его будет несложно.

Однако план его сорвался, не успев начаться. Миновав очередной лестничный марш, Андрей вдруг услышал человеческие голоса. Кто-то двигался по этажу в его направлении. Судя по звучащим голосам, людей было несколько.

Его охватил панический страх. Возникло спонтанное, но очень сильное, желание бежать отсюда без оглядки. Андрею стоило немалого труда остаться на месте. Он мысленно твердил себе, что иного выхода нет, а сам с ужасом представлял одну жуткую картину за другой – то видел собственное мясо, жарящееся на огне, а то собственную тушу целиком, насаженную на гигантский вертел. От этих подброшенных разыгравшимся воображением пророчеств стало дурно до тошноты. Боясь струсить и сбежать, Андрей торопливо разоружил себя, положив на нижнюю ступеньку пролета топор и нож. Затем он отошел к дальней стене, прижался к ней спиной и стал ждать.

Вывалившиеся на площадку людоеды ничуть не растерялись, увидев его. Им понадобилась доля секунды, чтобы справиться с возникшим замешательством, вызванным нетипично покорным поведением мяса. В следующее мгновение Андрея схватили, грубо заломили руки за спину и, с поразительной быстротой, связали их проволокой. Чувствовалось, что у этих людей имеется солидный опыт по обездвиживанию двуногой добычи.

– Я пришел говорить с вашим главным, – быстро сказал Андрей, стараясь унять дрожь в голосе.

Он из последних сил пытался сохранить самообладание. Нельзя было поддаваться панике на глазах у этих людей. Как только он поведет себя, как типичная добыча, ему крышка. Людоеды не станут слушать свой ужин.

А все к тому и шло, поскольку окружающие его существа, прежде бывшие людьми, внушали ему откровенный ужас. Скольких каждый из них убил и съел? И как давно это стало для них нормой жизни? Глядя на свирепые хари каннибалов, Андрей крепко усомнился в разумности своей затеи. Скорее всего, Оля была права, отговаривая его от задуманной авантюры. И совсем неспроста именовал ее чистой воды самоубийством.

К нему приблизился бородатый мужик с серым лоснящимся лицом. Его правую щеку от уголка глаза до края губы пересекал уродливый шрам. Рана, судя по всему, была рваной, а не резаной, и срослась она, как умела, образовав безобразные красные пузыри и впадины, забитые въевшейся в кожу грязью.

Мужик резко поднял руку и крепко прижал к горлу Андрея клинок ножа. На уродливой физиономии медленно расплылась отвратительная ухмылка.

– С главным, значит? – переспорил он, дико тараща на пленника выпученные глаза. – Слышали, парни? Он поговорить хочет.

Стоящие вокруг людоеды весело заржали.

Тип со шрамом прекратил скалиться, приблизил свое лицо к лицу Андрея, и прохрипел, обдав его гнилостной вонью дыхания:

– Мы тут с едой не разговариваем.

Из его пасти рванулся такой смрад, что Андрею лишь чудом удалось побороть тошноту. Казалось, во рту у людоеда раскинулась братская могила под открытым небом.

– Для меня вам придется сделать исключение, – сказал Андрей, стараясь дышать ртом.

– Да что ты! – усмехнулся тип со шрамом, а его дружки вновь разразились хохотом. – Это по какой же такой причине?

– Ваш лидер вам объяснит. А если не доставите меня к нему целым и невредимым, он вам объяснит кое-что иное.

Андрей старался держать себя уверенно и где-то даже нагло, всеми силами подавляя дрожь в голосе. Он понятия не имел, насколько людоеды уважают или боятся своего главаря, и сколь высок его авторитет в Племени. Однако слова его возымели действие. Оставив пленника в покое, людоеды отошли в сторонку и стали о чем-то оживленно шептаться. В итоге тип со шрамом повернулся к Андрею и спросил у него:

– С чего это Шаману с тобой говорить? Какое у тебя к нему дело?

– Вас это не касается, – с напускной дерзостью ответил Андрей. На самом деле, ему было дико страшно. Он понимал, что прямо сейчас решается его дальнейшая судьба. Если ему не удаться уговорить людоедов, те убьют его здесь же. А затем разделают, заберут мясо, а все, непригодное в пищу, вроде костей, бросят гнить на лестнице.

Бородатый уродец какое-то время пребывал в раздумьях. Он стоял, нахмурившись, буравил Андрея взглядом, и вертел в руке свой самодельный нож. Продолжалось это секунду десять, и они стали самыми длинными в жизни Андрея. Ему уже стало казаться, что сейчас людоед просто всадит ему клинок в живот, или перережет горло, но тот поступил иначе. Убрав оружие в ножны, он бросил своим дружкам:

– Ладно уж. Отведем его к Шаману. Пусть тот сам решает, как с ним поступить.

Его взяли под руки, и повели по коридорам. Тип со шрамом вышагивал первым, насвистывая себе под нос какой-то смутно знакомый мотив. Андрей не спешил радоваться тому, что до сих пор жив. Это могло измениться в любой момент. Однако кое-что несколько его обнадежило. Он не мог не отметить, что людоеды обращаются с ним довольно уважительно. Те, что вели его, просто слегка придерживали пленника за руки, не пытаясь усилить хватку. Его не толкали, не дергали и не задирали, не запугивали и не осыпали оскорблениями. Походило на то, что авторитет Шамана в Племени весьма высок. И теперь судьба Андрея зависела от этого человека. От того безумца, которого он повстречал возле обелиска. А в том, что Шаман не в своем уме, сомневаться не приходилось. Оставалось только гадать, как повернутся шестеренки в его голове: согласится ли он помочь победить босса, или же прикажет подать гостя на ужин?

Становиться главным блюдом вечера Андрей не хотел. И в то же время он отлично понимал, что без помощи Племени им не вырваться из лабиринта. Риск был оправдан. Об этом, во всяком случае, упорно твердил разум. А вот кишки твердили иное – их то и дело скручивало спазмами ужаса.

Достигнув озера, людоеды вытащили из бетонной ниши большой плот, погрузили на него пленника и сами разместились на борту всем составом. Андрей послушно уселся на шершавые доски настила, с опаской поглядывая на черную поверхность воды. Он до сих пор отлично помнил ее убийственный холод.

Двое гребли, неспешно орудуя самодельными веслами. Остальные праздно сидели в молчании. Время от времени Андрей ловил на себе косые взгляды, от которых мороз шел по коже, но старался не подавать виду, что чувствует этот людоедский интерес к своей персоне. Лишь бы эти нелюди доставили его к Шаману. А там уже все решится.

Вход во владения Племени охраняли двое часовых, оба с арбалетами и повышенной бдительностью. Заметив приближающийся к берегу плот, они разразились грозными криками на тему «кто идет?» и «руки вверх!». Пассажиры плота ответили им грубой бранью и насмешками.

Андрей допустил, что причина усиления охраны крылась в его недавнем визите, в ходе которого он несколько проредил людоедское поголовье. Ему было крайне любопытно, какого рода отношения царят между членами Племени, и не возникнет ли у кого-нибудь из людоедов желание отомстить за убитых друзей? Едва ли эти озверевшие люди питали взаимную привязанность, но всякое ведь могло быть. Андрей уповал на то, что слово Шамана является в Племени законом, и что никто не посмеет ослушаться лидера, если тот прикажет не трогать гостя.

Они сошли с плота. Железная дверь распахнулась, стражники расступились, впуская группу внутрь. Андрея они проводили пугающе равнодушными взглядами. Так смотрят на кусок мяса, лежащий на прилавке. Похоже, все его опасения возможной мести были беспочвенными. Никто здесь не будет мстить ему за убитых друзей. О какой дружбе может идти речь в сообществе каннибалов, привыкших воспринимать людей как источник пищи? Они друзья до первого перебоя с едой. А если охота не задастся, или не повезет найти контейнер с тюбиками паштета, то любой из них может сам оказаться в роли жертвы. В такой обстановке не до дружбы. По крайней мере, в ее привычном, человеческом понимании.

– Где Шаман? – спросил тип со шрамом у немолодой лохматой женщины, тащившей по коридору большой ящик с окровавленными костями.

– А где ему еще быть? – проворчала та в ответ. – У столба своего сидит. Как всегда.

Проходя мимо Андрея, женщина окинула его оценивающим взглядом, и заметила со знанием дела:

– Тощий какой. Едва на один укус. Разве ж это добыча? Заловили бы уже кого мясистого, с жирком да сальцем.

– Сходи да залови! – сердито отгрызнулся тип со шрамом в ответ на прозвучавший упрек. – Сальца она захотела.

Женщина визгливо засмеялась и направилась дальше, неся перед собой наполненный окровавленными костями ящик.

Вскоре Андрей вновь оказался в громадном зале с обелиском. Со времен его последнего визита тут ничего не изменилось. Исполинское помещение все так же богато освещалось многочисленными лампочками, но чем ближе они подходили к черной громаде столба, тем заметнее сгущался мрак. Казалось, поверхность обелиска поглощает свет, втягивая его в себя. Похоже, этот эффект был создан умышленно, чтобы окружить каменный столб дополнительным ореолом таинственности.

И создатели добились своего. Оказавшись здесь впервые, Андрей был буквально потрясен видом этого объекта. Его запредельная величина, его чужеродность, разительное отличие от всего, что встречалось в лабиринте – все это неизбежно наводило на вывод о громадной, но еще не понятой, значимости обелиска. Этот предмет не мог быть просто куском черного камня. Он таил в себе какую-то тайну. Возможно, ответы на вопросы, возникающие у каждого узника лабиринта. Или же он являлся выходом, либо мог привести к нему.

Именно такие мысли и возникали рядом с черной громадой обелиска. Но теперь, при виде этого каменного столба, Андрей не испытывал ни благоговения, ни трепета, будто стоя перед чем-то величественно-непостижимым и загадочным. Он отлично знал, что это такое. Всего лишь декорация. Элемент игрового мира. И таинственной непостижимости в нем было не больше, чем в любом куске щебня под ногами.

Одинокая сгорбленная фигура Шамана сидела метрах в пяти от обелиска и была обращена лицом к его антрацитовой поверхности. Людоеды придержали Андрея и замешкались, явно не желая отвлекать своего вождя от важных дум или молитв. Тот, впрочем, сам обратил на них внимание.

– Что такое? – спросил он, чуть заметно повернув голову. – Что случилось?

Его негромкий бесцветный голос выдавал неимоверную усталость. Слишком долго этот человек прожил в лабиринте, слишком многое повидал и через многое прошел. Нельзя было оставаться нормальным, обитая в таких условиях. Любой бы изменился на его месте.

Тип со шрамом выступил вперед и сообщил:

– Шаман, мы тут с ребятами одного супчика заловили.

Андрея удивила та робость, с которой этот большой и сильный человек обращался к немощному старику. Похоже, в Племени действительно уважали своего лидера.

– И что? – равнодушно спросил Шаман. – Зачем вы его сюда-то приволокли?

Тип со шрамом замялся, злобно глянув на Андрея. Затем ответил:

– Да он, это самое, заладил, что с тобой говорить хочет.

– Со мной? – удивленно переспросил Шаман.

– Ну да. Сказал, что ты его выслушаешь.

– Очень любопытно. И о чем же он хочет со мной говорить?

– О спасении, – громко произнес Андрей, привлекая к себе внимание.

Шаман медленно, с видимым трудом, поднялся на ноги и подошел к нему. Тип со шрамом почтительно отступил, давая ему дорогу.

– А, это ты, – слабо улыбнулся Шаман. – Вернулся?

– Вернулся, – ответил Андрей.

– Отрадно.

Он бросил взгляд на подчиненных и сказал им:

– Эй, вы, развяжите его.

Людоеды тотчас же исполнили приказ лидера. Получив свободу, Андрей принялся массировать запястья, разгоняя по ним кровь.

– Ты один? – спросил Шаман. – Где твоя женщина? Погибла?

– Она жива, – ответил Андрей, не вдаваясь в подробности.

– Решил не брать ее сюда? – спросил Шаман и понимающе кивнул. – Разумно. Но это напрасная предосторожность с твоей стороны. Я ведь обещал, что приму вас обоих, и от слова своего не отступлюсь.

– Я убил ваших людей, – напомнил Андрей.

– Слабых людей, не сумевших остановить одного человека. Зачем Племени такие люди? Ты сильный. И твоя женщина тоже. Такие, как вы, нам нужны.

Андрей прекратил тереть запястья, на коже которых проволока оставила глубокие алые борозды, поднял взгляд на Шамана и сказал:

– Я вернулся не для того, чтобы присоединиться к вам.

– В самом деле? Для чего тогда?

– Я пришел за вами.

Шаман задумчиво нахмурился. Людоеды, стоящие за спиной Андрея, недовольно заворчали.

– Твои слова прозвучали как угроза, – заметил Шаман. – Надеюсь, это все-таки была не она. Потому что ты, мягко говоря, не в том положении, чтобы угрожать. Да и давай говорить прямо – ты нам задолжал гораздо больше, чем мы тебе.

– Я вам не угрожаю, – пояснил Андрей. – И враждовать с вами не собираюсь. Я просто хочу того же, чего, подозреваю, хочет каждый из вас – выбраться из лабиринта.

– Ах, это, – улыбнулся Шаман и понимающе кивнул. – Ты прав. Все мы хотим выбраться, и если бы был способ, давно бы сделали это.

– Способ есть, – громко сказал Андрей.

После этих слов людоеды вплотную обступили Андрея. Даже на изрезанном морщинами лице их лидера проступило выражение заинтересованности.

– Ты говоришь, есть способ? – вкрадчиво спросил он. – Тебе он известен?

– Известен. Я знаю, как выйти отсюда. Но мне нужна ваша помощь. Вместе у нас хватит сил сделать это.

– Сделать что? – спросил Шаман.

– Убить чудовище.

После этих слов выражение лица Шамана резко изменилось. Андрей увидел в его глазах неподдельный ужас. Старик попятился от гостя, нервно обхватив руками свое тощее туловище. Он затряс головой и быстро забормотал:

– Нет, нет, нет…. Я знаю, о чем ты говоришь. Это невозможно.

– Возможно! – с нажимом произнес Андрей.

– Я уже пытался, – пробормотал Шаман. – Мы пытались. И все, кроме меня, погибли. Там, куда ты хочешь пойти, нет ничего, кроме смерти. Мы не пойдем с тобой. Останемся здесь. А ты…. Можешь идти один. Уходи, если хочешь. Но без нас.

– Да послушай же! – почти прокричал Андрей. – Я знаю, что там, наверху. Это существо сильно и опасно, и не все из нас переживут встречу с ним. Но оно смертно. Вместе мы сумеет его победить.

– Откуда ты можешь это знать? – недоверчиво спросил Шаман. – Никто этого не знает.

Андрей слышал, как громко перешептываются людоеды за его спиной, и понял, что сумел заинтересовать их. В отличие от своего лидера, они не сталкивались с боссом лично, и не несли в своей душе дикого ужаса перед неведомой и смертоносной опасностью.

– Я встретил человека, который многое знает и о монстре, и об этом месте, – признался Андрей. – Он поможет нам, если мы поможем ему. Он знает путь наружу.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, – покачал головой Шаман. – Просто не понимаешь. Думаешь, мы справимся? Ошибаешься. Мы все погибнем.

– Нет, мы справимся! – заверил его Андрей, в большей степени обращая свои слова не к Шаману, а к его подчиненным. – Мы убьем чудовище и покинем лабиринт. Вместе.

Шаман какое-то время ходил кругами, что-то бормотал, и, хотелось бы верить, обдумывал слова гостя. Андрей терпеливо ждал. Людоеды за его спиной почтительно помалкивали.

Остановившись, Шаман поднял голову и заявил:

– Я не могу на это согласиться.

– Да чтоб вы провалились! – сквозь зубы процедил Андрей. – Вам что, нравится ваша жизнь?

Теперь он обратился к рядовым людоедам напрямую, поскольку понял, что с Шаманом каши не сваришь.

– Хотите торчать тут до конца своих дней? И сколько вы протянете? Год? Два? Уж явно не больше.

– Шаман говорит, что монстра не убить, – неуверенно произнес бородатый тип со шрамом на лице.

– Ваш Шаман ошибается.

– Но Шаман сказал, что спасение в обелиске.

Андрей, ругаясь сквозь зубы, подошел к исполинскому каменному столбу, и с силой хлопнул ладонью по его холодной поверхности.

– Вот в этом ваше спасение? – спросил он язвительно. – В этом куске камня? Ну, давайте, спасайтесь.

– Перестань, – попросил Шаман.

– Не перестану. Хочу посмотреть, как вы спасетесь, благодаря этому столбу. Сколько вы уже молитесь на него?

– Ты так говоришь, как будто он ничего не значит, – проворчал лидер Племени. – Этот обелиск, он отличается от всего, что есть в лабиринте. Разве это не признак его исключительности и важности? А что может быть важнее в этом месте, чем освобождение?

– Да эта штука….

Андрей повторно хлопнул ладонью по поверхности обелиска.

– Слушайте, хотите знать правду? Всю правду. Обо всем. Так вот, этот лабиринт, это игровой уровень. Все это просто игра. Ясно вам? А мы с вами, мы мобы. Нас засунули сюда, чтобы игрокам не было скучно играть. А этот ваш обелиск, он обычная декорация. И молиться на него так же тупо, как и на любой другой предмет в лабиринте.

Андрей замолчал, тяжело дыша и глядя на каннибалов.

– Игра? – медленно повторил Шаман. – Ты сказал – игра?

– Да, игра. Все это построили люди из далекого будущего. Им наскучили нарисованные игры, и они развлекают себя такого рода забавами.

– Эти сволочи похищают нас, и засовывают сюда? – проворчал один из людоедов.

– Что-то вроде того, – ушел от прямого ответа Андрей.

Расписывать весь расклад ему не хотелось. Он желал заставить Племя помогать ему, а не ввергнуть всех его членов в состояние отчаяния. Узнай они, что являются клонами, и жить им осталось всего года три, едва ли многие из них согласятся рисковать собой в сражении с боссом. А узнав, что снаружи не привычный мир двадцать первого века, но самый разгар мелового периода, они неизбежно зададутся вопросом – зачем бежать из одного ада в другой?

– Но зачем? – спросил один из людоедов. – Зачем они это делают?

– Я же говорю – это игра. Они так развлекаются. Послушайте, мужики. Я знаю, вы боитесь. Я тоже боюсь. И этот монстр, там, наверху, он действительно опасен. Но у нас есть шанс. И чем больше нас будет, тем выше он окажется. Эту игру можно закончить лишь одним способом – пройти ее до конца. Это нам и нужно сделать.

– Что скажешь, Шаман? – спросил у лидера тип со шрамом. – Пойдем с ним, или останемся здесь?

– Мне надо подумать, – тихо произнес Шаман. – Дайте мне полчаса.

Сгорбившись, он побрел к выходу из зала. Андрей и людоеды провожали его взглядами до тех пор, пока он не скрылся за дверью.

– Что бы он ни решил, мы пойдем с тобой, – внезапно заявил тип со шрамом, и его друзья согласно закивали головами.

– Пойдете все? – спросил Андрей.

– Возможно, кто-то захочет остаться. Я поговорю с людьми, постараюсь их убедить. Скажи, мы действительно сумеем выбраться?

Андрей посмотрел собеседнику прямо в глаза, и соврал настолько убедительно, насколько был способен:

– Сумеем. Я вам это обещаю.

Шаман засел в своих покоях, и уже час не показывался наружу. Войти к нему и поторопить старика никто не решался. Людоеды, взволнованные и возбужденные, побросали все свои дела, и собрались вокруг Андрея, засыпая его всевозможными вопросами, ответов на которые он, чаще всего, не знал. Сидя среди них, и слушая их разговоры, Андрей вдруг осознал, что его окружают самые обычные люди. До сего момента он воспринимал членов Племени как монстров, давно утративших все человеческие черты за исключением физического облика. Но это было не так. Племя состояло из людей. Обычных людей, ничем не отличающихся от него самого. Поставленные в специфические условия, они выживали в них, как могли. Охотились на людей, убивали их, ели. Но едва ли получали от всего этого какое-то удовольствие или мечтали провести подобным образом весь остаток жизни. Призрачная тень надежды на освобождение из плена лабиринта взбудоражила их. Возможно, они и смирились с теми реалиями, в которые были поставлены непреодолимой силой, но не отказались от желания вырваться на волю. Они с радостью ухватились за выпавший им шанс, и уже стали поговаривать о том, что незачем дожидаться Шамана, что бы он там ни решил.

– Нравится ему здесь, пусть и сидит дальше, – негромко произнес один из людоедов. – А я наружу хочу.

– Подождем, – предложил тип со шрамом на лице, пытаясь успокоить соплеменников. – Послушаем, что он скажет.

Шаман появился вскоре после этого. Выглядел он еще более изможденным, а на его старом морщинистом лице застыло какое-то обреченное выражение. По его виду трудно было угадать, что он решил, но Андрей все же надеялся, что даже если лидер Племени не согласится пойти с ним, его воле подчинятся не все.

– Ну, что? – быстро спросил тип со шрамом, поднимаясь с корточек навстречу Шаману. За его спиной сгрудилось все Племя. Все ждали, что скажет их лидер.

– Настроились идти с ним? – спросил Шаман, кивком головы указав на Андрея.

Людоеды смущенно забормотали что-то, отводя глаза. Все-таки они слишком сильно благоговели перед своим предводителем, чтобы открыто перечить его решению.

– Да давай, что ли, попробуем, – набравшись храбрости, предложил один из них. – Вдруг и вправду вырвемся.

Шаман поймал взглядом активиста, и тот поспешил спрятаться за спины своих товарищей.

– Попробуете? – насмешливо спросил старик. – Думаете, если не получится, сможете уйти оттуда живыми? Кто-то, может, и уйдет. Но немногие.

– Да что же, можно подумать тут сладкая жизнь, – неуверенно буркнул тип со шрамом. – Много ли потеряем?

– Ну, жизнь какая-никакая, а все же есть, – напомнил ему Шаман.

– Людей-то жрать – жизнь? – донеслось из толпы.

Андрей удивленно приподнял брови. А ему почему-то казалось, что все члены Племени не только смирились со своей диетой, но и давно не находят ее странной и ненормальной. И вдруг такой сюрприз – оказывается, людей им трескать поперек горла. Андрей едва сдержался, чтобы не спросить у обступивших его грязных дикарей, где же все это раньше было, и почему до сих пор при выборе между каннибализмом и голодной смертью они всегда останавливались на первом варианте?

– Ну, вот не надо, не надо этого, – забормотал Шаман недовольно. – Не от хорошей жизни, сами же знаете.

– Да в том-то и дело, – произнес тип со шрамом и сплюнул на пол. – В том-то и дело, что жизнь у нас нехорошая. И что-то я не думаю, что она станет лучше.

Он покосился на Андрея, и тот, кивнув головой, подтвердил этот вывод.

– Не станет, – сказал он. – В лабиринте можно жить только так. Здесь нельзя оставаться человеком.

– Ну, тогда и думать нечего, – загалдели людоеды. – Идем, и все тут.

Поднялся шум. Люди потрясали оружием и храбрились, хотя многие из них явно не понимали, с чем им предстояло иметь дело. Скорее всего, они решили, что путь наружу преграждает какой-то человек или нечто, не сильно от него отличное. Андрей, который сам не видел босса, сомневался, что это так. В подобном случае Бродяга давно бы управился с этой тварью. Нет, там поджидало что-то очень и очень скверное. И не зря Шаман, которомудовелось увидеть это существо, наотрез отказывался участвовать в предложенной затее.

– Ну, хорошо, – вдруг произнес Шаман, и людоеды тотчас же замолчали, уставившись на него. – Раз таково ваше желание, то мы пойдем. Никого из вас я не стану принуждать ни к чему. Знайте – существо, что ждет нас наверху, ужасно и беспощадно. Даже если мы и сумеем одолеть его, во что, откровенно говоря, верится с трудом, немногие смогут насладиться плодами этой победы. А потому решайте сами – кто хочет идти, и кто не хочет. Плохая жизнь здесь все же лучше, чем никакая нигде.

Андрей очень рассчитывал на то, что все Племя поголовно изъявит готовность пойти вместе с ним. Но едва дошло до дела, как число желающих рисковать своей шкурой резко сократилось. Многие из тех, кто шумел и бил себя кулаками в грудь, вдруг передумали. И даже тот субъект, что возмущался повальному людоедству, успел пересмотреть свои взгляды на этот вопрос.

В конечном итоге, набралось всего только пять человек, не считая Шамана. Правда, Андрей утешил себя тем обстоятельством, что в добровольцы вызвались самые сильные и матерые из людоедов. Ну, все, кроме их предводителя. Судя по его виду, Шаман едва ли мог принести какую-то пользу в бою. Однако когда он выразил желание идти с ними, Андрей не стал ему возражать. Пусть и бесполезный в драке, старик имел авторитет среди своих людей и мог контролировать их. А это тоже было немаловажно, поскольку вышедшие из-под контроля людоеды могли составить не меньшую опасность, чем стерегущий выход монстр.

Глава 25

Они поднимались медленно, с частыми остановками. Шаман был ужасно слаб, и не мог осилить за раз более пяти этажей. Его люди заботливо помогали старику, поддерживали под руки и нежно подталкивали в спину, но даже с учетом этого его ноги едва шаркали по бетонным ступеням.

– Старый хрен нас сильно тормозит, – шепнула Оля на ухо Андрею, когда они остановились на очередной привал.

Шаман без сил опустился на бетонный пол, привалился спиной к холодной стене и прикрыл глаза. Его обычно бледное лицо раскраснелось, из легких с хрипом вырывался воздух. Андрей не имел достаточной медицинской квалификации, но даже его дилетантского уровня было достаточно, чтобы с уверенность дать неутешительный прогноз относительно ближайшего будущего предводителя Племени. Он явно был серьезно болен и как минимум одной ногой твердо стоял в могиле. Кого-то другого на его месте Андрей, возможно, и пожалел бы, но к Шаману очень трудно было относиться по-людски. Андрей рассматривал его лишь как средство достижения цели. Средство, которое он согласен был терпеть подле себя лишь до тех пор, пока в нем была необходимость.

– Что тут поделаешь? – ответил он девушке. – Настоял на том, что тоже пойдет. Не мог же я его не взять.

– И какой прок от него будет в бою? – скептически нахмурившись, спросила Оля. – Случится чудо, если он не загнется по дороге. Хотя, если это вдруг произойдет, я горевать не стану.

Оля и Бродяга уже не чаяли увидеть Андрея живым. И когда тот все же предстал перед ними, да не один, а во главе целого отряда людоедов, оба были сильно удивлены и обрадованы. Но их радость не распространялась на членов Племени. На них они смотрели с откровенной враждебностью, не выпуская оружия их рук. Притом если Бродяга умел неплохо контролировать свои эмоции, то Олины чувства были написаны на ее лице крупными, понятными каждому, буквами. Надпись эта гласила, что девушка ждет малейшего повода, чтобы начать резать глотки.

Людоеды ответили им полной взаимностью – увидев двух незнакомых людей, они тотчас же схватились за оружие. Но тут Шаман показал свою полезность – оперативно вмешался и приказал своим людям успокоиться. Он разрядил напряжение, возникшее на почве взаимного недоверия, напомнив всем, для чего они здесь собрались. После чего призвал если не к взаимной любви, то хотя бы к цивилизованному сотрудничеству.

Его слова возымели эффект, и людоеды расслабились, перестав поглядывать на новых знакомых, как на суповые наборы. Андрей, в свою очередь, убедил Бродягу и Олю не таращиться на их новых союзников, как на заклятых врагов. У Бродяги это получилось легко, Оле потребовалось сделать над собой дополнительное усилие.

– Это не наша забота, загнется он или нет, – ответил девушке Андрей. – Нам от него только и нужно, чтобы он держал своих живоглотов в узде.

На следующем привале решили устроить перекус. Людоеды уселись кружком на лестничной площадке, и извлекли из рюкзаков взятый в дорогу запас мяса. Андрей, Оля и Бродяга утолили голод паштетом, запас тюбиков с которым тестер успел скопить за годы, проведенные в лабиринте.

На жрущих человечину каннибалов Андрей смотрел безразлично. Вся цивилизованность и все, сопряженные с ней, предрассудки, из него, к этому времени, успешно выветрились. Приятного в этом зрелище было мало, но не возникало ни дурноты, ни отвращения.

А вот Оле явно хотелось многое сказать пирующим антропофагам. Она почти настроилась на это, но Андрей вовремя упредил ее порыв. Он взял девушку за руку и отрицательно мотнул головой. Оля поняла его, поморщилась и отвернулась, так и не проронив ни слова.

– Он прав, – тихо сказал пристроившийся рядом Бродяга. – Незачем портить отношения с нашими новыми друзьями.

– Тоже мне – друзья, – фыркнула Оля. – Они хуже любых монстров. Сидят тут, человечину жрут. Боже, как же мне хочется их поубивать!

– Не нужно воспринимать все это так остро, – посоветовал Бродяга.

– Не воспринимать остро? – переспросила девушка, с ненавистью косясь на тестера. – А, точно. Все время забываю, что это всего лишь игра. Глупо воспринимать игру всерьез. Вот только людей в вашей игре жрут по-настоящему.

Бродяга испустил утомленный вздох.

– Мы ведь это уже обсудили, – напомнил он. – Зачем раз за разом возвращаться к одному и тому же? То, что здесь происходит, это данность. Вам она может нравиться, может не нравиться. Но принять ее вам придется. И никакие истерики тут не помогут.

– Это ты меня назвал истеричкой? – закричала Оля, хватаясь за нож.

– Ну, все, хватит! – повысил голос Андрей, оттаскивая девушку от Бродяги. – Перестаньте вы, оба. Сейчас точно не до этого.

Заметив перебранку, людоеды прекратили грызть мясо и вопросительно уставились на своих спутников.

– Что-то случилось? – произнес Шаман.

– Нет, – ответил ему Андрей. – Нет. Все нормально. Мелкие разногласия. Вы готовы идти дальше?

Последний вопрос был адресован конкретно Шаману, поскольку во всем отряде именно он являлся самым слабым звеном и основной причиной для частых остановок.

– Да, – ответил он. – Да, готовы.

Людоеды помогли ему подняться на ноги. Он с обреченным видом посмотрел на уходящие вверх ступени, и его морщинистое лицо перекосилось гримасой страдания.

– Ты мог бы и не идти, – сказал ему Андрей. – Незачем гробить себя.

– Оставшись, я не стал бы ни здоровее, ни моложе, – резонно заметил вождь Племени. – И я отнюдь не горю желанием закончить свою жизнь в этом месте, как тебе могло показаться.

– Нет, я не думаю, что ты хочешь сдохнуть в лабиринте, – честно ответил ему Андрей. – Просто ты боишься, вот и все.

– И тебе бы следовало, – сказал ему Шаман, вцепившись в плечо своего уродливого подручного, чье лицо безобразил грубо заросший шрам. – Ты просто не представляешь, каково это, столкнуться с чем-то подобным. Тебе просто кажется, что в этом ничего особенного. Один из тех, с кем я был тогда, сошел с ума, едва увидев это. Буквально увидел и тут же рехнулся. Не от страха, нет. Не думаю, что от страха. Скорее, от невозможности признать это существо частью реальности. Когда сталкиваешься с чем-то подобным, мозг как бы говорит – нет, уж, дудки, этого я переварить не в силах.

Людоеды внимали своему лидеру, жадно ловя каждое его слово. И эти слова пугали их. Андрей и сам ощутил пробежавший по спине холодок. Голос Шамана обладал мощным гипнотическим эффектом. Чтобы смягчить это воздействие Андрей с усмешкой произнес:

– Ну, давайте все же постараемся переварить. Не знаю, как вы, а я уже сыт по горло здешними декорациями.

Не дождавшись ответной реплики Шамана, он развернулся и зашагал вверх по ступеням. За своей спиной Андрей расслышал хриплое дыхание старика и его шаркающие шаги.

Оля шла перед ним, и, сквозь зубы, осыпала комплиментами Бродягу. Тот двигался первым, чуть впереди основной группы, и старательно делал вид, что не слышит обилия нелестных слов, звучащих в его адрес. Или же эти слова действительно никак не задевали его. Андрей решил, что, скорее всего, так оно и есть. Трудно было сказать, как воспринимал их Бродяга. Но едва ли он видел в них полноценных, равных себе, существ. Судя по всему, люди будущего вообще не очень-то уважали своих далеких предков, раз использовали их в своих играх в качестве расходного материала. Андрею трудно было осуждать потомком. Между ними лежала пропасть лет. Внешне люди остались теми же, но прошедшие эпохи могли самым коренным образом изменить их нормы морали и взгляды на жизнь. В конце концов, разве они не бессмертные? А бессмертие всегда считалось атрибутом божественности. Правда, богов еще считали мудрыми, справедливыми и изредка добрыми, а эти божки из будущего были обычными зажравшимися бездельниками.

Они продолжали шагать по бесконечной лестнице. Старые газетные листы шуршали под их ногами. Светлые участки сменялись темными, когда приходилось зажигать факелы.

Андрей уже давно потерял счет этажам, да и не больно-то пытался его вести. Точно так же он потерял счет времени. Но ни то, ни другое, не имело значения в лабиринте. Ты мог быть внизу или вверху, мог провести здесь час или год. Даже жизнь и смерть в этом месте были неважны – умри, и временная петля на своем следующем витке выдернет тебя из небытия, чтобы опять с головой окунуть в ад бетонных коридоров, озверевших людей, голода, боли и безнадежности. Только одно имело значения, только одно было важно: где ты – в лабиринте, или вне его.

В следующий раз привал объявил Бродяга. На одной из лестничных площадок он вдруг остановился и сказал:

– Отдыхаем.

К тому моменту бесконечно долгий подъем вымотал всех, даже матерых каннибалов, для которых лабиринт давно стал родным домом. Шаман уже не шел, а больше висел на руках своих людей, чисто символически перебирая обессилевшими ногами.

Андрей подошел к тестеру, наклонился ближе и негромко спросил:

– В чем дело?

Сам Бродяга не выглядел утомленным, а в то, что он беспокоится о больном вожде Племени, верилось с трудом. Бродяга вообще не производил впечатления человека, озабоченного проблемами посторонних людей. Впрочем, Андрей тут же напомнил себе, что все они для него не больно-то люди, и подобное пренебрежение объяснимо. К тому же он и сам не питал никаких теплых чувств в отношении людоедов Племени, воспринимая их только как вынужденных союзников. Союзников, которые в любой момент могут превратиться во врагов.

– Мы близко, – ответил Бродяга, указав рукой на стену. На бетонной поверхности был нацарапан едва различимый рисунок – многократно обведенный круг с крестом внутри.

– Это моя метка, – пояснил тестер. – Впереди еще этажей десять или около того.

– Около? – не понял Андрей. – Ты же говорил, что много раз наведывался к этой твари. Неужели не мог сосчитать точно?

– Мне неизвестна степень свободы этого босса. Сюда он, скорее всего, не спускается. Под него и так отведено несколько уровней. Просто решил подстраховаться.

– Может, ты уже просветишь нас, а? – громко спросила Оля, присаживаясь на корточки у стены. – Что нас там ждет?

Шаман уселся напротив. Точнее, почти рухнул на пол, поскольку ноги его не держали. Измученные подъемом людоеды расположились вокруг своего лидера. Один из них выудил из рюкзака кусок мяса и попытался всучить его Шаману, но тот лишь устало отмахнулся от кушанья и вцепился в баклажку с водой.

– Ты говоришь о боссе? – уточнил Бродяга.

– Да, о нем. О чем же еще?

Тестер задумчиво нахмурился.

– Ну, в сущности, там ничего особенного, – произнес он. – Босс не самый суровый, без сюрпризов. Видывал я и круче. Вся проблема в скудности арсенала оружия, доступного в этой игре. Копья, топоры, луки – ничего лучшего здесь не достать. В одиночку таким оружием его попросту не убить.

– Как он выглядит? – спросил Андрей. – Хотелось бы знать на то случай, чтобы не вышло путаницы. А то убьем кого-нибудь не того.

– Это вряд ли, – улыбнулся Бродяга. – Ростом он примерно два с половиной метра. Есть клыки, когти. В целом не красавец. Особой подвижностью не отличается, однако дистанционное оружие против него почти бесполезно – шкура толстая, стрелы ее не пробьют. Придется драться вблизи, что скверно, поскольку именно в таком бою он и опасен. Уязвимых мест мало. Цельтесь в живот, пытайтесь подрубить сухожилия. Фатально уязвимое место одно – на затылке. Если нанести туда хороший удар, босс умрет. В худшем случае может понадобиться два или три удара, но не думаю, что до этого дойдет. Одного должно хватить.

Андрей не знал, что потрясло его больше – описание чудовища, или тот будничный, деловой тон, которым Бродяга его изложил. Итак, их ждало двух с половиной метровое нечто, с клыками, когтями и толстой шкурой, созданное с одной целью – убивать каждого, кто заглянет к нему в гости.

– А в это уязвимое место на затылке нельзя выстрелить из лука? – тихо спросил один из людоедов.

– Едва ли, – усомнился Бродяга. – Оно расположено слишком высоко, стрелять пришлось бы сверху. К тому же, оно почти все время закрыто костяными пластинами, а их не пробить никаким здешним оружием. Нам придется дождаться момента, когда пластины раздвинутся.

– И когда же наступит этот прекрасный момент, – язвительно спросила Оля, – до того, как он порвет нас всех, или уже после?

– Действительно, – согласился с ней Андрей. – Если монстр не глуп, он не станет подставлять свой затылок под наши копья и топоры. Какова вероятность, что это вообще произойдет?

– Речь не о вероятности, а об алгоритме действий, – ответил Бродяга. – Босс неразумен, он биоробот, запрограммированный особым образом. В частности, его программа подразумевает реализацию определенного отклика на то или иное действие. Монстр раздвигает пластины не по своему желанию, а потому, что это заложено в его программе.

– И как же часто это происходит? – спросил Шаман.

– Всякий раз, когда он регенерирует свои поврежденные ткани.

Андрей провел ладонью по лбу. Та осталась мокрой от пота.

– Значит, эта тварь еще и здоровье восстанавливает, – пробормотал он тихо.

– Согласен, это перебор, – кивнул Бродяга. – Он и без этого труден в прохождении. Я обязательно выкажу все разработчикам, как только у меня появится такая возможность. О чем они вообще думали?

– Ну а как часто он регенерирует? – сердитым голосом спросила Оля. – Давай, выкладывай уже все! Почему нам приходится тянуть из тебя информацию щипцами?

Бродяга шумно выдохнул, и произнес:

– Он восстанавливает свое здоровье в процессе питания. Питается эта тварь, как вы, наверное, и сами догадались, отнюдь не пончиками. Единственная доступная ему пища, это мы. Как только мы нанесем ему достаточный урон, он попытается схватить нас и сожрать. И обязательно кого-нибудь сожрет. Это должно случиться, иначе нам его попросту не убить.

– И ты это говоришь только сейчас? – крикнул один из членов Племени.

– Сейчас, потом – какая разница? В этом месте людоедство не является отклонением от нормы, уж вам-то это прекрасно известно. И я сказал вам сразу, что не все переживут встречу с этим чудовищем. А уж съедят вас после смерти, или бросят гнить на полу – разве это важно?

– Он прав, – быстро сказал Андрей, не желая, чтобы в группе разгорелся конфликт. – Вы знали, что идете на риск. Мы все это знали.

– Верно, – поддержал его Шаман. – Это чудовище создано для того, чтобы убивать, и оно будет убивать. У всех нас равные шансы как погибнуть, так и уцелеть. Но оно того стоит, раз уж на кону стоит освобождение.

– Хорошо сказано, – заметил Бродяга. – Давайте просто сделаем это. Нас много, мы справимся. Кому-то не повезет, но без этой лотереи не обойтись.

Он обвел всех взглядом. Людоеды притихли и выглядели невеселыми. Большая часть их былой решимости улетучилась. Оля сердито сопела, но помалкивала. Шаман излучал невозмутимость, своим видом подбадривая остальных. Удовлетворенно кивнув головой, Бродяга сказал:

– Отдыхайте. Больше привалов не будет. В следующий раз переведем дух уже снаружи.

«Или в желудке у монстра» подумал Андрей, но не стал озвучивать эту невеселую мысль.

Дальше они поднимались медленно, стараясь не издавать громких звуков, а если переговаривались, то делали это чуть слышным шепотом. Лестничные марши тут не отличались ничем особенным, разве что на площадках перестали попадаться двери. Вместо них взгляд упирался в глухие бетонные стены.

Андрей чувствовал нарастающее напряжение. Не только он сам был на взводе. Его спутники тоже напоминали до звона натянутые струны. На лицах людоедов читалось желание притормозить и еще раз все обдумать, а лучше так вообще отказаться от этой затеи. Единственным, кто не выказывал особого беспокойства, был Шаман. Возможно, он и боялся бы наравне со всеми, но старик был слишком измучен подъемом. Ни на что иное у него уже не осталось сил.

Еще через десять этажей лестница закончилась. Ступени упирались в непривычно просторную площадку, ограниченную по бокам глухими бетонными стенами. В дальней стене Андрей разглядел дверь. Обычную дверь, а не люк, способный выдержать ядерный взрыв. Похоже, она даже не была заперта.

Бродяга повернулся к остальным и негромко скомандовал:

– Зажигайте факелы.

– Только не говори, что там нет света, – дрогнувшим голосом взмолилась Оля.

Андрею тоже стало не по себе. Если драться с чудовищем предстоит в полной темноте, у них мало шансов на победу. Точнее говоря, вообще никаких.

– Свет есть, но не везде, – ответил тестер, умело высекая искры огнивом. Его факел занялся почти сразу. Людоеды провозились с этим делом чуть дольше.

– А как много там темных участков? – спросил Андрей.

Бродяга сунул огниво в карман своей лоскутной куртки и задумчиво нахмурился.

– Трудно сказать, – ответил он. – Вообще-то зона обитания босса довольно велика, и всю ее мне исследовать не довелось. Но есть один неплохой участок, достаточно освещенный, чтобы не пришлось отвлекаться на факелы. Главное нам добраться туда. Как окажемся на месте, будем ждать.

– А он придет? – спросила Оля.

– Придет, – кивнул Бродяга. – Насколько я понял, во владениях босса расположена система сенсоров, фиксирующих любое проникновение внутрь периметра. Придется нам шевелить булками. Светлая зона расположена рядом с выходом. Нам нужно успеть добраться до нее прежде, чем босс перехватит нас в пути. Думаю, с этим проблем не будет.

– Ну да, – не удержавшись, буркнул Андрей, – проблемы начнутся с его появлением.

– Без этого не обойтись, – сказал Бродяга. – Только давайте без паники, ладно. Нас достаточно много. Если будем действовать грамотно, сможем переключать его внимание с одного на другого. Это собьет тварь с толку.

– Ладно, идем уже, – предложил Андрей, боясь, как бы коллектив, и его в том числе, не покинули последние крохи решимости. – Нечего понапрасну жечь факелы.

Бродяга шагнул к двери и распахнул ее. Андрей ожидал увидеть за ней все, что угодно, но обнаружил там длинный темный коридор. Он был узок. Пройти сквозь него можно было только гуськом.

– Давайте за мной, – сказал тестер. – И не шумите сильно.

Он первым вошел в коридор. Остальной отряд последовал за ним, по одному просачиваясь внутрь. Андрей пропустил вперед людоедов, Шамана, затем Олю и последним проник внутрь. Дверь он оставил открытой. На лестничной площадке горела лампочка, и ее свет мог послужить путеводной звездой, если придется быстро уносить ноги.

Они шли в молчании, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину лабиринта. Под ногами не было привычного мусора в виде старых газет и кусков ткани, так что и шуршать было нечему. Свет факелов выхватывал из темноты серые бетонные стены узкого коридора. Тот тянулся вперед метров пятьдесят, пока внезапно не оборвался.

Судя по эху, возникающему от каждого шороха, они вышли в какое-то огромное помещение. Все оно тонуло во тьме. Эта грандиозная, наполненная мраком, искусственная пещера так напугала Андрея, что он едва не попятился обратно в коридор. В нем, по крайней мере, он чувствовал себя в безопасности. А здесь, в этой неохватной пустоте, смерть могла обрушиться на него отовсюду, а он даже не сумел бы увидеть ее приближения.

– Да здесь хоть глаз коли, – выдохнул один из людоедов, и его голос унесся во тьму, повторяясь вновь и вновь, пока не был полностью поглощен глухой тишиной.

– Ты же сказал, что тут есть свет, – напомнил тестеру Шаман.

– Есть! – резко ответил тот. – Он дальше. А теперь хватит трепаться. Живо за мной. И не отставайте. Нужно добраться до арены прежде, чем босс пожалует по наши души.

Они быстро двинулись вдоль стены вслед за Бродягой. Андрей не мог знать, какие чувства испытывали в этот момент его спутники, но самому ему непрерывно казалось, что он слышит едва различимые звуки, мерно долетающие и темноты. Как будто там, во тьме, дышало что-то большое и сильное, готовое в любой момент броситься на них и растерзать на куски. Разумеется, это был не более чем результат разыгравшегося воображения. Если бы там действительно кто-то был, он бы не стал просто попугивать их своим тихим дыханием. Он бы сразу начал действовать, благо темнота давала боссу очевидное преимущество.

Андрей представил, как из темноты высовывается рука, или даже скорее лапа, молниеносно хватает его за плечо, глубоко запустив в его плоть огромные острые когти, и рывком утягивает во мрак. Короткий крик резко обрывается, и вот его уже нет. А оставшиеся мобы бестолково мечутся в темноте, охваченные страхом и утратившие остатки разума. Чем босс и пользуется, хватая и убивая их по одному.

Андрей едва сдержался, чтобы не влепить себе крепкую оплеуху. Страх страхом, но не дело это – нарочно себя накручивать. У него еще будет возможность испугаться по полной программе.

Но что странно, при всем том ужасе, который скручивал его кишки в тугой узел, у Андрея ни разе не возникло серьезного желания повернуть назад. Он абсолютно точно не хотел возвращаться в лабиринт. Предпочитал решить все здесь и сейчас, чем вернуться к той жизни, которую он вел последние недели. По крайней мере, теперь он хотя бы знал, что и зачем делает, а не просто блуждал по коридорам, бродил по лестницам, шарил по заваленным мусором комнатам и мучился непониманием происходящего.

– Быстрее! – вдруг скомандовал Бродяга.

Тон его изменился. Андрею почудилось, что он услышал в голосе тестера нотки страха.

Их отряд перешел на бег. Ботинки загремели по бетонному полу, порождая раскатистое эхо, но это мало кого волновало. Монстр уже знал об их присутствии. Узнал о нем, едва они вошли в его владения.

Огромному залу, казалось, не будет конца. Они неслись вдоль стены, разгоняя тьму неровным светом своих факелов. И каждому из них непрерывно чудилось чье-то присутствие за границей света. Это ощущение иной раз достигало такой силы, что полностью лишало воли. Один из людоедов остановился, вжался спиной в стену и трусливо заскулил, тараща выпученные глаза в темноту. Бродяга заметил это, бросился к запаниковавшему субъекту и выдал ему несколько мощных пощечин, едва не вышибив людоеду зубы.

– Я что-то видел, – простонал тот, трясущимся пальцем указывая в темноту.

Бродяга толкнул его в спину и погнал перед собой, не позволяя вновь остановиться. Когда Андрей обернулся, тестер крикнул ему:

– Вперед! Бегите вперед. Не стойте!

Когда впереди забрезжил желтоватый свет, Андрей уже отчаялся его увидеть. С каждым шагом он становился все ярче, пока их отряд не выбежал на большое, ярко освещенное, пространство. Только здесь Андрей выяснил, что этот зал имеет необычайно высокий потолок, всех пяти, а то и шести метров. Светлый участок находился возле стены, в толще которой темнели массивные железные ворота. Вероятно, это и был долгожданный выход наружу. Вот только в настоящий момент он был заперт.

– Не разбредаться! – скомандовал Бродяга, силой подтаскивая к себе одного из людоедов, вздумавшего осмотреть здешние достопримечательности. – В кучу, живо!

– Он близко? – спросил Андрей, жадно вглядываясь в окружающую арену тьму. Все ждал, что та вот-вот шевельнется, разверзнется, как театральный занавес, и на сцену шагнет нечто ужасное.

– Да, – ответил Бродяга. – Он близко. Поэтому, не зевайте.

Они стояли кругом, спинами друг к другу, выставив перед собой оружие. Даже измученный долгим подъемом Шаман приободрился, и встал рядом со всеми с копьем в руках. Он был бледен, и руки у него заметно тряслись. Впрочем, не у него одного.

Примерно с минуту ничего не происходило, а затем все они расслышали громкое хриплое дыхание, донесшееся из темноты, словно к ним приближалось крупное животное.

– Внимание! – скомандовал Бродяга. – Как только нападет, бросайтесь врассыпную. Не пытайтесь сбежать. Запаникуете – отловит всех по одному.

– Господи! – внезапно выдохнула Оля полным ужаса голосом.

Андрей повернулся в ту сторону, в которую смотрела девушка, и увидел его. Существо медленно вышло из темноты на свет, проступая постепенно, как изображение на фотоснимке. Оно было огромным, намного выше человека, массивным и дико страшным. Под светло-коричневой кожей перекатывались бугрящиеся мощью мышцы. Его нижние лапы, которые почему-то не хотелось называть ногами, казались непропорционально короткими, но лишь потому, что пальцы верхних лап оканчивались огромными когтями, чьи острые кончики спускались до колен чудовища.

Но больше всего Андрея потрясла его голова. Не было ни подобия человеческого лица, ни звериной морды, только широкий приплюснутый череп, и огромный рот с торчащими из него клыками. Узкие, едва различимые глаза, были посажены очень глубоко и надежно защищались нависшими над ними надбровными дугами.

Чудовище остановилось и уставилось на группу людей. Какое-то время оно просто смотрело, словно пытаясь сообразить, что ему делать дальше. Затем огромный рот медленно приоткрылся. В свете ламп показались огромные желтые зубы. Нижняя челюсть опустилась на мускулистую грудь, а затем вдруг резко захлопнулась с громким страшным клацаньем.

– Приготовились! – скомандовал Бродяга, локтем толкая стоящего рядом с собой людоеда, который от страха обрел веру и начал беспорядочно молиться всем богам на свете.

Монстр пошел на них. Он двигался не слишком проворно, но своими огромными ногами за шаг покрывал такое же расстояние, какое человек осиливал за два. Бродяга первым отделился от кучки людей и бросился в сторону. Андрей, выйдя из ступора, последовал его примеру, таща за руку Олю. Людоеды тоже будто очнулись, и начали разбегаться, стараясь не выпускать чудовище из виду.

– Окружайте его! – крикнул тестер.

Существо остановилось, бестолково вертя головой. Оно как будто было сбито с толку обилием целей, и не могло выбрать для атаки одну из них. В этот момент Бродяга, успевший забежать ему в тыл, проворно подскочил к монстру и стремительным движением вогнал в его икру наконечник своего копья. Ударил не сильно, не позволив оружию увязнуть в плоти монстра, и сразу же набрал прежнюю дистанцию.

Существо недовольно рыкнуло и повернулось в его сторону.

Бродяга зло прокричал:

– Какого хрена вы стоите? Он сам не сдохнет. Бейте его!

Но никто не сдвинулся с места. Андрей прекрасно понимал причину всеобщего ступора. И людоеды, и Оля, и он сам, прошли в лабиринте довольно суровую закалку, научились убивать без колебаний, научились делать даже самые немыслимые вещи ради единственной цели – выживания. Однако при всей его бесчеловечности в лабиринте не было ничего невероятного и чуждого, он являл собой комбинацию уже знакомых и даже привычных вещей. Теперь же они столкнулись с чем-то невероятным, с тем, чего по их общему мнению не могло быть ни при каких условиях. Исполинская тварь не просто внушала ужас. Она не укладывалась в голове. Мозг наотрез отказывался признавать тот очевидный факт, что данное существо является частью реальности. Андрей вспомнил, что Шаман предупреждал их о чем-то подобном. Старик, похоже, знал, о чем говорил. Он уже встречался с этим существом и пережил все эти чувства лично.

Андрею понадобилось приложить все свои силы, чтобы вырвать себя из ступора ужаса и потрясения. Существо наступало на Бродягу, тесня того в темноту. Тестер, как и все остальные, бросил свой факел на пол, едва появилась тварь. Теперь он пытался обойти босса, однако монстр отслеживал все его маневры и оперативно пресекал их. Похоже, тварь отлично знала, что в темноте люди беспомощны и не сумеют оказать сопротивления. Бродяга ругался и вынужденно отступал. Он больше не звал на помощь. Похоже, он полностью разочаровался в своих соратниках.

Существо сосредоточилось на Бродяге, и позабыло смотреть назад. Андрей подбежал к нему и с размаху вонзил топор в огромную мускулистую ногу. Удар, способный отрубить человеку конечность, лишь слегка рассек толстую кожу. Топор отбросило от нее, как от резиновой покрышки.

В следующий момент до его слуха долетел крик Бродяги:

– Берегись!

Андрей едва успел отскочить назад, когда огромные когти монстра вспороли воздух прямо перед его лицом. На лапе, которую он только что славно приложил топором, не выступило ни капельки крови.

В этот момент из ступора вышел Шаман. Покрикивая на своих людей, он тоже бросился в атаку, демонстрируя неожиданное проворство. Копьем он непрерывно совершал ложные выпады, поддразнивая чудовище, и одновременно старался сохранять безопасную дистанцию. Андрей видел бледное лицо вождя Племени, и его круглые от ужаса глаза.

Людоеды, подбодренные личным примером своего предводителя, наконец-то пришли в себя и напали дружно, всем скопом. Они постепенно отошли от потрясения, вызванного видом монстра, и начали делать то, чему хорошо обучились в лабиринте – действовать слаженно и четко, как единый организм. Пока одни отвлекали монстра на себя, другие кололи его копьями, а затем, когда внимание босса переключалось на агрессоров, менялись местами. Один из людоедов методично постреливал в чудовище из лука, целясь в голову, и хотя стрелы отскакивали от толстой кожи, не причиняя никакого вреда, они тоже создавали дополнительный отвлекающий эффект.

Монстр казался полностью дезориентированным. Он бестолково топтался на месте, обиженно рычал, медленно ворочал свое огромное тело, и никак не мог выбрать конкретную цель для атаки. Со стороны все это выглядело так, что тварь полностью утратила боеспособность и не может оказать серьезного сопротивления. Но стоило осмелевшим людям утратить осторожность и слишком сильно увлечься нанесением урона, как они тотчас же поплатились за это.

Только что вялая, бессильно свисающая лапа твари взметнулась вверх и в сторону. Один из людоедов, увлеченно размахивающий самодельным топором, даже не успел ничего понять. Огромная лапа ударила его в голову и сломала шею. Бездыханное тело рухнуло на серый бетонный пол. А лапа, продолжив свое смертоносное движение, растопырила пальцы и вонзила один из когтей в тело второго людоеда, почти успевшего уйти на безопасную дистанцию.

Несчастный захлебнулся истошным криком. Коготь пробил его тело, подцепил за ключицу и потащил назад. Людоед орал и сучил ногами. Затем лапа сомкнулась на нем. Огромные пальцы безжалостно смяли еще живую плоть. Захрустели кости. Крик человека оборвался. Из распахнутого рта больше не вылетало ни звука, поскольку лапа чудовища раздавила его легкие. Но даже после этого дико выпученные глаза несчастного продолжали жить, медленно затуманиваясь болью и смертью.

Монстр некоторое время удерживал слабо трепыхающееся тело на вытянутой руке, как бы раздумывая, что делать с ним дальше, а затем размахнулся, и отшвырнул еще живого человека. Сорвавшись с когтей, людоед врезался в стену и рухнул к ее подножию. На стене, в месте столкновения, осталась обширное кровавое пятно.

Не давая людям опомниться, монстр сорвался с места и с неожиданной прытью сократил расстояние между ним и типом со шрамом на лице. Несчастному людоеду не повезло. Пытаясь убежать, он оступился и растянулся на полу. Сверху на него обрушилась огромная лапа чудовища. Человек не успел даже вскрикнуть – его буквально размазало в лепешку. Из-под исполинской ступни брызнули фонтаны крови и клочья разорванной плоти.

– Почему он их не жрет? – закричал Андрей, обращаясь к Бродяге.

– Потому что получил слишком мало повреждений. Нужно больше. Намного больше.

Андрей бросился к монстру, замахнулся, и, что было сил, рубанул топором по ноге. И вновь не сумел пробить толстую шкуру чудовища. Та, подобно резине, гасила всю силу удара за счет упругости. Впрочем, в этот раз он достиг хоть какого-то результата – на месте удара проступило несколько капелек крови.

Подбежал Бродяга, присел, подняв копье кверху, и, резко оттолкнувшись ногами, ударил в спину, целясь монстру в позвоночник. Наконечник копья пробил шкуру и наполовину погрузился в тело чудовища. То взревело от боли и настолько быстро развернулось вокруг себя, насколько ему позволяли немалые габариты. К тому времени Андрей и Бродяга уже успели уйти на безопасную дистанцию.

Не позволяя боссу сконцентрироваться на новых целях, с тыла на него на него напали Оля и один из людоедов. Девушка, подпрыгнув, резким ударом всадила нож в спину чудовища, и сама повисла на нем, намертво вцепившись в рукоять. Она яростно извивалась всем телом, пытаясь расширить рану. Из той обильно хлестала кровь, стекая по широкой спине чудовища.

Людоед бестолково, но сильно, рубил чудовище топором, дико выпучив глаза и матерясь неистовым образом. Но его боевое неистовство вышло ему боком. Монстр стремительно развернулся, сбросив Олю со спины, и, резко отмахнувшись лапой, сбил людоеда с ног. Тот остался в сознании и даже не особо пострадал, но уже не успевал спастись. Огромная лапа ухватила его за ногу и рывком подняла в воздух. Людоед извивался и орал, бестолково размахивая руками. Затем вторая лапа монстра обхватила пальцами его голову. Крик оборвался, сменившись громким хрустом крошимого на куски черепа.

Какое-то время босс тупо разглядывал свисающее тело своими крошечными пустыми глазками, затем поднял выше, задрал голову и разверз огромную пасть. Крупные желтые зубы с омерзительным хрустом вонзились в труп. Монстр издал довольное урчание, слегка сгорбился и склонил голову. Из его пасти, вместе со слюной, водопадом хлестала кровь.

Бродяга молнией сорвался с места, в три огромных шага добрался до монстра и белкой взлетел к нему на спину. Андрей не видел, раздвинулись ли защитные пластины на затылке чудовища, но судя по тому, что тестер, отбросив копье, выхватил из ножен длинный кинжал, он был близок к цели. Монстр, всецело увлеченный пожиранием, не обращал никакого внимания на человека на своей спине. Из-за своей чудовищно толстой шкуры он мог вообще ничего не почувствовать. К тому же он был занят приятным делом – жадно пожирал окровавленный труп.

Когда Бродяга занес кинжал для удара, Андрей едва не вскрикнул от радости. Ему не верилось, что сейчас все это закончится. Пусть впереди их ждет не слишком долгая жизнь, но это все-таки будет жизнь, а не кошмарное существование в лабиринте. К тому же всегда оставался шанс, что они что-нибудь придумают. Что именно, Андрей не знал, просто утешал себя этим. Дескать, не все еще предрешено, они в силах что-то изменить и на что-то повлиять. Хотя, в действительности, что они могли? Они, два клона с ограниченным сроком жизни, едва ли сумеют преодолеть силу пространственно-временного потока. Энергии всей вселенной не хватит, чтобы сделать это.

Только что полностью увлеченный пожиранием трупа, монстр распрямился со скоростью пружины и яростно тряхнул корпусом. Бродяга не сумел удержаться на его спине, и с криком полетел на пол. Он успел сгруппироваться и приземлиться на ноги, но это его не спасло. Подскочивший босс лягнул его ногой с такой силой, что тестера подбросило в воздух. Он, кувыркаясь, преодолел метра четыре, и рухнул на бетон.

А монстр, продолжая двигаться с какой-то невероятной скоростью, в два огромных шага настиг Олю, и взмахом лапы послал ее в полет. Подброшенная в воздух девушка пронзительно завизжала, врезалась в стену и свалилась на пол. Она была жива, но, судя по всему, серьезно ранена. Ее вялые попытки встать на ноги не увенчались успехом. Босс уже шел к ней с явным намерением расплющить девушку своей огромной лапой. Бродяга растянулся на полу и не двигался. Андрей не знал, жив он или мертв.

Не думая о том, что он делает и к чему это может привести, Андрей сорвался с места и бросился к монстру. По пути он подхватил с пола копье Бродяги. Это было великолепное оружие, на изготовление которого тестер явно потратил немало часов. Пальцы стиснули отполированное древко. Стальной наконечник хищно сверкнул, отражая свет ламп. Андрей заложил широкий вираж, заходя монстру в тыл, а затем, не сбавляя скорости, ударил, вгоняя оружие в широкую спину босса. Стальное жало скользнуло под кожу. Андрей навалился на него всем телом, затем вырвал копье из раны и тотчас же ударил снова, целясь в ту же точку.

И попал.

Наконечник вошел на всю длину, и Андрей явственно расслышал его скрежет о позвонки чудовища. Монстр вдруг покачнулся, зашатался и тяжело рухнул на колени. Из его пасти хлынул оглушительный рев. Он попытался встать, но задние лапы не слушались его, бессильно волочась по полу.

Рядом с Андреем возник Шаман. Старик выглядел измотанным, но он все еще был на ногах, успешно пережив своих более молодых и крепких подчиненных.

– Ты перебил ему хребет, – прохрипел лидер людоедов. – Он не может встать. Осталось только добить эту тварь.

– Он уязвим только тогда, когда жрет, – напомнил Андрей. – Нужно….

Он не закончил своей фразы. Потому что увидел как босс, подтягиваясь на руках, медленно тащит твое огромное тело в сторону лежащей у стены Оли. Чудовище получило серьезное повреждение и стремилось как можно скорее восстановить здоровье.

– Нет! – крикнул Шаман, схватив за руку рванувшегося вперед Андрея. – Это единственный выход. Ты сам сказал – кому-то придется умереть. Почему не ей? Мы все здесь равны.

Андрей повернулся к Шаману и пристально посмотрел на него.

– Кому-то придется умереть, – повторил он.

– Да, – кивнул старик. – Таков был уговор. Кто-то умрет, кто-то спасется. Мы спасемся. Нам повезло.

Не спуская глаз с лица Шамана, Андрей выхватил из-за пояса нож и всадил его в бок старика. Тот громко охнул, выронил копье и упал на колено. Сдавленно хрипя, он попытался что-то сказать, но Андрей не был расположен выслушивать его болтовню. Отбросив оружие, он сгреб старика под руки и волоком потащил его к чудовищу. Шаман хрипел и пытался вырваться, но полученная рана подорвала его и так скудные силы. Он все пытался вытолкнуть из себя какое-то слово, кажется «подожди» или вроде того. Андрей его не слушал.

Босс преодолел половину расстояния, отделяющего его от Оли, когда Андрей подтащил к нему слабо брыкающегося Шамана.

– Эй, ты! – крикнул он, привлекая внимание монстра. Как ни странно, но это сработало – образина повернулась на его голос.

– Вот! Жри! – прокричал Андрей, без особого усилия бросив тощего Шамана к самой морде чудовища. Старик истошно завопил, увидев над собой приоткрытую пасть, полную огромных окровавленных зубов. Монстр уставился на него, будто что-то обдумывая, затем резко опустил голову, и вгрызся в тело старика. Крик Шамана оборвался почти сразу, сменившись хрустом разгрызаемых костей.

Не теряя времени, Андрей подхватил с пола копье и одним прыжком оказался на спине чудовища. Шкура у твари была что резина, упругая и шершавая, что позволяло без труда удерживаться на ней. К тому же тварь почти распласталась на полу, увлеченно пожирая тело Шамана. Андрей в три шага добрался до головы чудовища, и увидел то самое уязвимое место. Оно оказалось совсем небольшим, размером с чайное блюдце. С двух сторон его закрывали толстые костяные пластины, которые, в настоящий момент, были слегка разведены в стороны. В промежутке между ними просматривалась пульсирующая розовая мембрана.

Андрей нацелил копье, и резко опустил его в щель между костяными пластинами. Наконечник скользнул сквозь мембрану и почти целиком скрылся внутри черепной коробки. Из отверстия наружу хлынули струйки крови. Тело монстра напряглось. Огромные мышцы дико вспучились. Он сгорбился, глухо зарычал. Могучие лапы заскребли когтями по полу, оставляя в бетоне глубокие борозды. А затем чудовище обмякло. Андрей буквально почувствовал, как жизнь оставила это искусственно созданное страшилище.

Соскользнув со спины босса, Андрей обошел распластавшееся на полу тело и не без опаски приблизился к уродливой голове. Один крошечный, глубоко посаженный, глаз монстра был приоткрыт и смотрел куда-то влево. Из пасти выглядывали куски пережеванной человечины. Между зубов, по деснам, сочилась кровь. От Шамана осталась одна нога – правая или левая, Андрей не разобрал. Все остальное тело предводителя Племени монстр успел либо сожрать, либо превратить в фарш. Глядя на эти тошнотворные останки, Андрей даже не пытался отыскать в своей душе крупицу сочувствия. По его мнению, Шаман не заслуживал иной участи и получил по справедливости, будучи съеденным заживо так же, как он и его подельники годами жрали ни в чем не повинных людей.

В этот момент Андрей услышал шаги за своей спиной. Обернувшись, он увидел последнего из оставшихся людоедов. На серой от грязи роже уцелевшего дикаря застыло выражение детского восторга.

– Убили? – закричал он радостно. – Сдох? Сдох ведь, да?

– Да, – ответил ему Андрей.

Он пропустил людоеда вперед, полюбоваться на мертвое чудовище, после чего поднял копье и всадил оружие в его беззащитную спину. Человек с криком рухнул на пол. Андрей ударил повторно, целясь в шею. Острый наконечник перерубил позвонки, и крик каннибала оборвался навеки.

Выпрямившись, Андре окинул взглядом поле боя. Все людоеды были мертвы. Босс тоже. Оставалось выяснить, как обстоят дела с его соратниками.

К немалой своей радости Андрей установил, что Оля не только жива, но и, по сути, отделалась пустяком. Удар о стену оглушил ее на какое-то время, но девушка быстро приходила в себя. Она держалась рукой за бок, в который пришелся удар, и болезненно морщилась при этом, но умирающей не выглядела.

– Ты как? – спросил Андрей, тронув ее за руку.

– Терпимо, – ответила Оля. – Что с этой тварью?

– Вроде бы сдохла.

– АБродяга?

Андрей поднял голову и нашел взглядом тестера.

– Сейчас проверю, – сказал он.

Бродяга растянулся на бетонном полу, не спеша подавать признаки жизни. Андрей опустился перед ним на колени и с беспокойством воззрился на бескровно-бледное лицо человека из будущего.

– Эй? – позвал он, легонько тормоша тестера. – Эй, ты? Ты еще здесь?

Веки Бродяги дрогнули и медленно приподнялись. Он не без труда сфокусировал взгляд на Андрее и тихим голосом спросил:

– Босс?

– Мертв, – ответил Андрей. – Нам пора идти. Ты сможешь встать?

– Попробую, – неуверенно ответил Бродяга. – Помоги мне.

Поскольку Оля сама передвигалась с немалым трудом, пришлось Андрею тащить Бродягу в одиночку. За тестером оставался след из кровавых пятен. Он все сильнее бледнел и мог в любую минуту потерять сознание. В том числе и навсегда.

– Дверь… – прохрипел Бродяга, слепа шаря перед собой окровавленной ладонью.

– Да, да, дверь, – нетерпеливо проговорил Андрей, когда они остановились возле массивных ворот. – Открывай.

Он понятия не имел, как это сделать. По идее, после убийства босса ворота должны были гостеприимно распахнуться сами, однако этого не случилось. Возможно, тут требовался какой-то ключ или кодовое слово. И знать его мог только Бродяга. Вот только тому с каждой секундой становилось все хуже.

– Открывай! – повторил Андрей громче, с трудом сдерживая желание хорошенько встряхнуть тестера. Остановила его не жалость, а страх того, что раненый Бродяга может не пережить эту процедуру.

– Я…. Сейчас….

Ноги Бродяги, которые и так-то не особо крепко его держали, подломились окончательно. Тестер бесчувственным телом повалился на пол.

– Нет! Черт! Не вздумай скопытиться! – разозлился Андрей, легонько похлопывая Бродягу по щекам. – Да очнись ты, зараза!

Оля, кривясь от боли, опустилась рядом с ними на колени.

– Сдох, что ли? – спросила она усталым голосом. В том не было ни тени сочувствия по поводу только что понесенной утраты. Впрочем, девушка никогда не скрывала своего негативного отношения к Бродяге.

– Не знаю, – пробормотал Андрей, пытаясь прощупать у тестера пульс. Отыскать его удалось не сразу. Бродяга все еще был жив, но держался на этом свете из последних сил. Андрей хлопал его по щекам, тормошил, дергал за уши, но эти процедуры не возымели эффекта. Тестер лежал на полу безжизненным куском мяса, и пользы от него теперь было не больше, чем от разбросанных по арене мертвецов. Поняв, что Бродяга не собирается просыпаться, Андрей оставил его в покое и опустился на пол возле ворот, прижавшись спиной к их холодной железной поверхности. Выход был не просто рядом. Он буквально упирался в него позвоночником. Но как открыть его, из них всех знал только один человек. Который, вероятнее всего, уже никогда и ничего не откроет.

Покосившись на девушку, что устроилась рядом с ним, Андрей спросил:

– Ты как? Сильно ранена?

Оля коснулась пальцами правого бока, болезненно поморщилась и ответила:

– Не знаю. Кости, вроде бы, целы.

Она посмотрела на Бродягу, что лежал перед ними, как главное блюдо на столе, и произнесла:

– И что нам теперь делать?

Андрей тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Делать им было нечего. Они попытались выбраться и потерпели неудачу. Теперь нужно было уносить отсюда ноги, пока монстр не возродился. Андрей не знал, случится ли это, или босс отмучился до следующего витка петли, но не собирался выяснять это, оставаясь здесь. У них был только один путь – обратно, в проклятый лабиринт, где им, похоже, суждено было провести остаток жизни.

– Нужно возвращаться, – произнес он тихо. – Не стоит здесь задерживаться. Я думаю, что это небезопасно.

– А он? – спросила Оля, указав на Бродягу.

– Оставим здесь. Он все равно покойник. Нечего тратить силы и таскать его по этажам.

Андрей уже начал вставать, когда Бродяга внезапно ожил. Его глаза распахнулись, из горла вырвался астматический кашель.

– Эй? Ты живой? – закричал Андрей, нависнув над тестером. – Ты меня слышишь?

Тот какое-то время давился кашлем, затем его мутный взгляд прояснился, и он уставился на Андрея вполне осмысленно. А затем произнес хриплым, но удивительно спокойным, голосом.

– Нужно выбираться. Помогите мне встать.

Вдвоем с Олей они подняли Бродягу с пола. Тот беспомощно повис на их плечах.

– Давай, открывай их! – нетерпеливо потребовал Андрей, имея в виду темнеющие перед ними ворота.

– Не сюда, – прохрипел Бродяга, чей голос вновь начал напоминать речь смертельно пьяного забулдыги. – Это выход для игроков. Еще не работает. Нам туда.

Он слабым жестом указал куда-то в темноту.

– Ты уверен? – спросил у него Андрей. Он опасался того, что тестер попросту бредит.

– Туда! – настойчивее повторил Бродяга. – Быстрее. Я долго не продержусь.

Двигаясь вдоль стены, они покинули освещенный участок арены. Андрей понятия не имел, куда они направляются. Все здесь выглядело одинаковым, и ничто не указывало на наличие какого-то выхода.

Вдруг Бродяга скомандовал:

– Стойте!

Он с видимым трудом поднял руку и прижал ладонь к монолитной поверхности бетонной стены. Затем, что-то бормоча, провел пальцем по невидимым линиям, будто чертя некий колдовской символ, который был доступен лишь его взору.

Сразу же вслед за этим послышался гул моторов. Лязгнули металлические запоры, и в только что монолитном бетоне очертился прямоугольный контур двери. Сквозь узкие щели внутри лабиринта ударил яркий белый свет. Затем бетонный прямоугольник плавно втянулся внутрь стены и отполз в сторону, открывая проход. За ним протянулся длинный широкий коридор, чистенький, беленький, залитый ослепительным светом. Этот свет буквально выжигал глаза, привыкшие к вечному полумраку лабиринта.

Втроем они шагнули внутрь, и сразу же после этого толстая бетонная дверь с тихим шипением встала на свое место, отрезав обратный путь в лабиринт.

«Вот мы и выбрались» подумал Андрей, и сам не поверил в это.

Они зашагали по коридору, таща на плечах чуть живого Бродягу. Тот поторапливал их:

– Быстрее. Я потерял много крови. Там, впереди, лифт. Я должен….

Не договорив, он обмяк, вновь лишившись сознания.

Глава 26

К счастью, лифты далекого будущего мало отличались от своих аналогов из двадцать первого века. На самом деле, в эксплуатации они оказались даже проще. Не нужно было нажимать никаких кнопок. Сенсоры сами засекли людей, и когда те подошли ближе, двери просторной кабины гостеприимно распахнулись.

Внутри, на одной из стен, выделялась панель с одной единственной кнопкой. Упрощая понимание, на кнопке мягко светилась зеленая стрелка, указывающая вверх.

– Жмем? – спросил Андрей у Оли.

Та невесело усмехнулась, как бы говоря – а что, если иные варианты?

Возможно, они и были. Но в связи с тем, что Бродяга потух окончательно, пришлось действовать на свой страх и риск. Андрей протянул руку и прижал палец к копке. Двери лифта беззвучно закрылись. Послышалось едва различимое гудение, и Андрей почувствовал, что кабина движется. Они поднимались из мрачной преисподней лабиринта к поверхности планеты, к свету солнца, свежему воздуху и бескрайней синеве небес.

Первым, что встретило их снаружи, был свет. Солнечный свет. Оба с непривычки зажмурились, пораженные его яркостью. Нигде в лабиринте не было такого света, самое большее – полумрак, тусклое свечение едва живых лампочек. Затем, когда глаза их привыкли к свету, они разглядели большое помещение с огромными, едва ли не во всю стену, окнами. Помещение было чем-то вроде комнаты отдыха или дорогого гостиничного номера. В нем находилась вполне обычная мебель, очень похожая на ту, что можно быстро встретить и в двадцать первом веке. Поражала, разве что, чистота, что была почти стерильной. Судя по всему, ее поддерживали какие-то механизмы, ведь люди не бывали здесь несколько лет.

Они вытащили Бродягу из лифта и уложили его на пол, устланный каким-то странным покрытием, гладким, как линолеум, но при этом мягким и теплым, словно живое существо. Бросив случайный взгляд в окно, Андрей увидел за толстым стеклом сплошное зеленое море древнего леса. Они находились на значительной высоте, на самой вершине огромной цилиндрической башни, возносящейся над самыми высокими деревьями. А где-то там, внизу, под густыми кронами, бродили хозяева этого мира – динозавры.

– Андрей! – окликнула его Оля.

Парень вздрогнул и оторвал взгляд от картины за окном – одновременно и поразительной и пугающей своей чуждостью.

Девушка уже шарила по полкам и заглядывала в ящички, пытаясь найти что-нибудь, похожее на аптечку. Андрей присоединился к ней. Они осмотрели все в большой комнате, и перешли в следующее помещение. Там не было ничего, кроме ряда шкафов и мощной металлической двери, ведущей, очевидно, в другие секции пункта управления. Шкафы оказались плотно заполнены коробками с небольшими брикетами, напоминающими бульонные кубики. Надписей на коробках не было, только какие-то незнакомые значки. И все же Андрей предположил, что это какая-то еда. Возможно, брикеты полагалось растворять в воде, или приводить в съедобное состояние иным путем. Либо же они елись прямо так, в исходном виде. В любом случае, узнать об этом можно было только у Бродяги.

– Смотри! – воскликнула Оля, вытаскивая из шкафчика нечто новенькое – белую пластиковую коробку с красным полукругом на крышке.

– Думаешь, это аптечка? – засомневался Андрей.

– Не знаю. Надо проверить.

Открыть коробку оказалось не трудно. Внутри не было ничего узнаваемого, вроде бинта или зеленки. Вместо них, в отдельных пластиковых чехлах, покоились какие-то трубки темно-красного цвета, размером и формой похожие на шариковую ручку. Сходство усиливало наличие колпачка. Андрей снял его с одной из трубок, но под ним обнаружил лишь плоский, гладкий торец. На противоположном торце имелась кнопка, или нечто, очень на нее похожее. Андрей осторожно надавил на эту штуку большим пальцем, но ничего не произошло.

– Черт его знает, что это, – проворчал он. – Может, надо прижать эту штуку к телу?

– Только давай не к своему, – посоветовала Оля. – Экспериментируй на Бродяге, ему все равно уже нечего терять.

Они тщательно обшарили оба помещения, но не нашли ничего иного, хотя бы отдаленно похожего на лекарства. Железную дверь, ведущую, вероятно, к другим помещениям, отпереть не удалось. Ни на ее поверхности, ни рядом, не было ни панели управления, ни замочной скважины. В итоге стало ясно, что выбора нет, и придется-таки использовать найденные трубки, уповая на то, что они окажутся лекарством, или хотя бы не причинят еще больший вред.

– Ладно, – сказал Андрей, опустившись на колени перед неподвижно лежащим тестером. – Давай попробуем.

Он прижал торец трубки к грязному предплечью Бродяги, и надавил на кнопку. Затем внимательно осмотрел кожу на руке, но не заметил там ни следа крови или прокола. Зато трубка, которую он только что использовал, сменила цвет, став угольно-черной.

– Черт его знает, что делаю, – нервно хихикнул Андрей. – Вдруг в них радиоактивное топливо, или что-то похуже?

– Скоро мы это выясним, – обнадежила его Оля.

Она подошла к раковине и повернула ручку смесителя. Из крана тут же хлынул поток воды. Чистой, холодной, не воняющей тухлятиной или мочой. Девушка подставила под него ладони, затем наклонилась, и сделала осторожный глоток. После чего припала к крану, и долго жадно пила воду.

– Вкуснотища! – восхитилась она, смывая с рук и лица грязь и кровь. – Если здесь найдется что-нибудь на перекус, наши усилия точно были не напрасны.

Андрей повалился в мягкое кресло, откуда было удобно наблюдать за Бродягой, и ответил:

– Давай чуть подождем. Если этот товарищ все же помрет, тогда и будем разбираться сами, на свой страх и риск.

– А если он выживет? – спросила Оля.

– То есть?

– Насколько сильно ты ему доверяешь?

Андрей не мог сказать, что доверял пришельцу из будущего хоть в какой-то мере. По правде сказать, за проведенное в лабиринте время он в принципе разучился доверять людям. Да, у них с тестером был уговор, и они честно выполнили свою часть сделки, когда помогли ему с убийством босса. Но вот достанет ли Бродяге благородства сдержать свое слово? Исцелившись, он может запросто вытащить из какого-нибудь тайника лазерную пушку, или чем там воюют в далеком будущем, и избавиться от двух мобов, а заодно и от проблем, связанных с их присутствием вне игровой локации. И что-то подсказывало Андрею, что совесть не станет мучать тестера. Он игрок со стажем, и перебил немало народу. Притом именно что настоящих людей, хоть их и обзывали мобами. Если бы его волновало нечто подобное, он бы нашел себе иной род деятельности.

– Не могу сказать, что сильно ему доверяю, – признался Андрей. – И вот думаю, не принять ли меры.

– Например? – спросила девушка.

– Например, несколько ограничить его подвижность.

Нехотя поднявшись с удобного кресла на многострадальные ноги, Андрей еще раз обыскал оба помещения. Веревки не нашел, зато в крошечной душевой комнате обнаружились упакованные в полиэтилен полотенца. Разорвав пакет, Андрей вытащил полотенец и подергал его, для пробы. Тот был достаточно прочным. Затем, орудуя ножом, он распустил полотенец на четыре ленты, связал их вместе и получил кусок веревки достаточной длины. Этой веревкой он связал Бродяге руки за спиной. Тестер продолжал лежать трупом, дышал тихо и редко, а его пульс едва прощупывался. И все же он по-прежнему был жив. Покончив с работой, Андрей опустился в кресло и положил на колени нож.

– Черт, есть хочется, – призналась Оля, нервно прохаживаясь по комнате и избегая смотреть в окно, за которым зеленым морем раскинулись кроны древнего леса.

Затем, устав бездельничать, девушка стащила с себя свои лохмотья и осмотрела бок. На грязно-серой коже красовался огромный темно-бурый синяк. И он был далеко не одинок. Все Олино тело покрывали синяки и шрамы, как свежие, так и довольно старые. Видя их, Андрей вдруг осознал, что предложение Бродяги выглядит более чем щедрым. Вне всяких сомнений, лучше прожить оставшееся время здесь, чем в лабиринте, где непрерывно приходилось драться, убегать и питаться чем придется, что ни в коем случае не сказывалось на здоровье положительным образом. Останься они в лабиринте, им едва ли удалось бы протянуть в лабиринте три года. А если бы это и случилось, то вряд ли эти годы показались бы им самыми счастливыми в жизни.

– Подождем еще немного, – сказал Андрей. – Если Бродяга не очнется, или вовсе помрет, будем экспериментировать. Та железная дверь, куда она, интересно, ведет?

– Может, наружу? – предположила Оля. – К динозаврам. Интересно, каковы они на вкус?

– Думаю, тут есть и другие помещения, – сказал Андрей. – Возможно, где-то там находится машина времени.

Оля пристально посмотрела на него и спросила:

– Что ты задумал?

– Пока не знаю.

– Хочешь отправиться в наше время?

– Что нам там делать? В том времени живут настоящие мы. И потом, вторгнувшись в свое время, мы не сможем влиться в его поток. Мы создадим новую петлю. Какая разница, в какой петле болтаться?

– Но и здесь ты оставаться не хочешь, – не столько спросила, сколько констатировала Оля.

– Три года не такой уж большой срок. Но и не настолько маленький, чтобы просидеть его в четырех стенах, – сказал Андрей. – К тому же, хочу заметить, что нам, по большому счету, нечего терять.

Он с задумчивым видом провел ладонью по подбородку, на котором, за время его странствий в лабиринте, успела подрасти солидная бородка.

– У меня из головы не идут слова Бродяги, – признался Андрей. – Его рассказ о возможности записать свою личность на некий носитель, и потом внедрить ее в новое, искусственно созданное тело. Нельзя ли подобным образом вырваться из временной петли? Что, если провернув подобный трюк, мы не перезапустимся через три года?

– Думаешь, это возможно? – засомневалась Оля.

– Понятия не имею. Я о путешествиях во времени знаю только то, что они невозможны. Как выяснилось, даже это неправда.

– Спросим тестера, если очнется, – предложила девушка.

Андрей посмотрел на их нового знакомого, который продолжал недвижимо валяться на полу, и пробормотал:

– Он может и соврать.

Бродяга пришел в себя минут через тридцать. За это время Оля успела принять душ, после чего облачилась в какой-то комбинезон, который нашла в одном из шкафов. Андрей воздержался от водных процедур. Прежде чем начать обживаться в этом месте, он хотел убедиться в отсутствии более заманчивой альтернативы. А для этого следовало дождаться либо исцеления Бродяги, если то произойдет, либо его смерти.

– Что это? – прохрипел тестер, пытаясь высвободить связанные за спиной руки. – Какого черта?

– Спокойно, – сказал ему Андрей. – Ты как?

– Нормально. Ты вколол мне панацею?

– Что-то вколол, – ответил Андрей. – Что именно, не знаю.

– Ну, вероятно, это она и была. Так почему я связан?

– Небольшая перестраховка.

Тестер прекратил дергаться и пристально уставился на собеседника. Как отметил Андрей, взгляд у Бродяги был не слишком добрый.

– Мы же, вроде как, договорились, – сухо напомнил он. – Помнишь наш уговор? Вы помогаете мне убить босса, а я позволяю вам прожить здесь остаток ваших дней. Что здесь и как, я вам покажу и объясню. Запаса пищи хватит больше чем на три года, так что голод вам не грозит.

– Ладно, ладно, не тараторь, – проворчал Андрей. – Уговор, конечно, был, но так уж вышло, что босса убил я, а не ты. От тебя же, извини за прямоту, в бою было мало толку. Не повод ли это пересмотреть условия сделки?

– Ты это о чем? – насторожился Бродяга.

– О том, что предложенных тобою трех лет в этой комнатушке нам, как бы, маловато.

– Я же объяснял… – проворчал тестер.

– Помню. Но ты объяснял не только это. Как насчет того, чтобы перенести наши личности в другие тела? Так, как это делаете вы, в будущем.

– Что? – вскричал Бродяга. – Ну, нет, так мы не договаривались. Я не потащу вас в свое время, об этом и речи быть не может. И потом, я даже не знаю, сработает это, или нет.

– Вот заодно и проверим, – предложила Оля.

– Да нет, вы не понимаете, так делать не положено, – повысил голос Бродяга. – Вам не место в моем времени. Да вам никто и не позволит там остаться. Вычислят и уничтожат. Уже не говоря о том, какие неприятности возникнут из-за вас у меня.

– В твоем времени мы оставаться не собираемся, – сказал Андрей. – Можешь отправить нас в иную эпоху. Не к динозаврам, конечно, и не к мамонтам. Во время, в которое мы без труда сумеем вписаться. Это ведь возможно?

Тестер задумался.

– Да, пожалуй, – неуверенно произнес он. – Но я не знаю, сработает ли это. Сумеете ли вы таким способом вырваться из своей временной петли. Не слышал, чтобы кто-то проделывал нечто подобное.

– Вот мы и станем первыми, – сказал Андрей.

– Мы ведь тебе помогли, – напомнила Оля. – Жизнями рисковали. Помоги и ты нам.

Бродяга какое-то время раздумывал, хмурился, ворчал что-то себе под нос, а затем выпалил:

– Ну, хорошо. Выбора, как я понимаю, у меня все равно нет. В таком случае, придется согласиться. А теперь развяжите мне руки.

Руки ему развязали, зато связали ноги. Теперь Бродяга мог передвигаться лишь крошечными шажками.

– Слушайте, это уже лишнее, – заныл он. – Ну что за детский сад?

– Ничего, потерпишь, – утешил его Андрей, помогая тестеру встать. – Вот сделаем дело, и будешь свободным, как ветер.

Говоря это, Андрей пристально следил за каждым движением тестера и не выпускал из руки ножа. Оля страховала его и тоже не расставалась с оружием.

Смешно семеня связанными ногами, Бродяга добрался до железной двери, и провел ладонью по ее поверхности. Внешне ничего не изменилось, однако тестер принялся уверенно тыкать в металлическую поверхность пальцем, будто нажимая невидимые кнопки. Поймав на себе удивленный взгляд Андрея, он пояснил:

– Универсальная панель управления встроена в сетчатку глаза, и видима только для меня одного. В вашем времени еще нет такой технологии?

– Нет, – ответила Оля.

– Скоро будет. Старое изобретение.

Дверь бесшумно втянулась в стену. За ней открылось большое помещение, абсолютно пустое, не считая круглой платформы в его центре. Платформа имела метра полтора в диаметре и несколько возвышалась над полом.

Бродяга целеустремленно засеменил к ней, но Андрей, спохватившись, вцепился тестеру в руку.

– Да не сбегу я, – устало произнес тот.

– Мало ли, вдруг улетишь случайно, бросив нас здесь.

– Ну и параноик же ты. Ладно, поднимайтесь на платформу.

– Как все это будет происходить? – забеспокоилась Оля. – Это больно? Страшно? Нам нужно что-то знать?

– Никак не будет, – устало выдохнул тестер, шустро стуча пальцами по невидимой панели управления. – Вы ничего не почувствуете. Совсем. Ну, готовы?

Не дожидаясь ответа, он запустил машину времени.

Глава 27

Бродяга не соврал: перемещение произошло мгновенно, и не сопровождалось никакими ощущениями. Только что они находились в одном помещении, и внезапно очутились в другом, хоть и очень похожем на прежнее. Здесь точно так же не было ничего, кроме голых стен, а в центре над полом парила круглая платформа. И все же кое-какие отличия сразу бросались в глаза. Не было сомнений в том, что они действительно куда-то переместились.

– Давайте поторопимся, – предложил Бродяга. – Вам нельзя надолго задерживаться в этом времени. Ваше присутствие не останется незамеченным, и когда оно вскроется, всем нам крупно влетит.

– Ты же жаловался, что вам в будущем скучно, – напомнила Оля. – Вот и развлечешься.

– Мне просто не поздоровится, – сухо сказал ей Бродяга. – А вот вас ждет неминуемое уничтожение. Покончить со всем как можно скорее именно в ваших интересах.

Семеня связанными ногами, тестер дошел до двери и открыл ее, нажав на все те же невидимые кнопки. Андрей не отходил от него ни на шаг, и не выпускал из руки ножа. Хоть их знакомый и демонстрировал готовность помочь, Андрей не сомневался, что при первой же подвернувшейся возможности, он разделается с мобами не моргнув глазом.

Следующая комната была не жилой, но явно какого-то технического назначения. Вдоль одной из стен выстроились какие-то белые шкафы без дверей, кнопок и экранов. Между ними затесалась небольшая ниша, с установленным в нее креслом. Из боковой стены полукругом выделялось нечто, напоминающее душевую кабину. Сквозь мутные стекла ее дверей с трудом просматривалась внутренняя полость с какими-то приборами на задней стенке.

– Мы на месте, – сказал Бродяга. – Давайте. Кто первый?

И он указал рукой на кресло в нише.

– Это точно не опасно? – подозрительно спросила Оля.

– Сама процедура – нет. А вот потом….

– Что – потом?

– Машина не сможет создать копию человека, пока жив оригинал – самокопирование строжайше запрещено. При записи личности в тело внедряется чип контроля, который регистрирует показания организма. Нельзя сделать двух или трех себя. Чтобы возродиться, нужно умереть.

– И в чем риск? – спросил Андрей.

– Риск в том, что если вы не принадлежите к этой временной петле, вы не возродитесь. Не сможете, и все тут. Но, как я уже сказал, мне неизвестно наверняка, удастся ли ваша затея, или нет. Хочу лишь еще раз напомнить вам, что три с половиной года жизни гораздо лучше, чем ничего. В этом времени я вас оставить не могу, но зато могу отправить в любое прошлое, на ваш выбор. И сделать так, чтобы эти три с половиной года вы провели максимально счастливо, не испытывая ни в чем нужды.

– Очень щедро, – фыркнула Оля.

– Чем богат, – пожал плечами Бродяга. – Нарушить законы вселенной мне не под силу. Так что думайте. Решайте. Но лучше не тяните с этим. В любой момент ваше присутствие могут обнаружить.

Андрей отвел Олю в сторону, не спуская, при этом, глаз с Бродяги. Тестеру он не доверял, и был убежден, что тот, при первой же возможности, просто прикончит своих незваных гостей.

– Ну, что думаешь? – спросил Андрей. – Рискнем?

– А что думаешь ты?

– Я бы рискнул. Три с половиной года…. Черт. Короткая жизнь получается. Особенно если учесть, что я родился меньше месяца назад.

– А если ничего не получится? – спросила Оля. – Тогда все. Конец. Навсегда.

– Это-то да, – согласился Андрей. – Но я ни одного дня из этих трех с половиной лет не буду счастлив. Больше скажу, я все эти три с половиной года локти буду кусать, что не рискнул. Не хочу этого. Лучше уж все или ничего, чем довольствоваться каким-то жалким огрызком жизни.

– Наверное, ты прав, – согласилась девушка. – Давай попробуем.

– Я попробую, – сказал ей Андрей. – Если ничего не выйдет, то ты не пытайся. Отправляйся в наше время, и проживи эти три с половиной года так ярко, как только сможешь.

Оля грустно улыбнулась, и сказала:

– При сильной яркости можно перегореть быстрее, чем за три года. Все-таки пусть все получится.

Места в нише было впритык – войти в нее, пятясь задом, сесть в кресло, и упереться локтями в стены. Андрей ждал, что сейчас к его голове начнут подключать провода, а в вены втыкать иголки, но, как оказалось, ничего этого не требовалось.

– Просто расслабься и сиди спокойно, – посоветовал ему Бродяга. – Больно не будет. Но это займет какое-то время.

Оля стояла за спиной тестера с ножом в руке. Андрей посоветовал ей не терять бдительности ни на мгновение, и в том случае, если у нее возникнет хоть малейшее подозрение в правильности происходящего, тут же пускать оружие в ход. Бродяга прожил в лабиринте дольше их обоих, вместе взятых, и наверняка мог за себя постоять. К счастью, Оля тоже прошла довольно суровую школу, и многому научилась, месяцами бродя по бетонным коридорам и отбиваясь от озверевших людей.

Вновь вызвав перед глазами невидимую панель управления, тестер стал нажимать какие-то кнопки. Андрей в страхе сжался, ожидая любой пакости. Вот сейчас как шарахнет током, и поминай, как звали. Или в затылок вонзится игла со смертельной инъекцией. Или произойдет еще что-нибудь с неизменным летальным исходом. Однако ожидания его были обмануты. Не произошло вообще ничего. Он просто просидел в кресле минуту, после чего Бродяга разрешил ему встать и выйти.

– И это все? – недоверчиво спросил Андрей.

– Все. А чего ты ждал?

– И… получилось?

– А вот этого я не знаю. Ну, то есть, запись твоей личности я создал успешно, но вот сумеешь ли ты возродиться, сказать не могу. Чтобы узнать это, ты должен….

– Умереть, – закончил за него Андрей. – Ясно. И как нам это провернуть? Сам себя я, наверное, зарезать не смогу. Разве что….

Он вопросительно посмотрел на Олю, но та решительно мотнула головой.

– Даже не проси! – заявила она. – Я этого делать не стану.

– Вон там шкафчик, в нем есть оружие, – сообщил Бродяга. – Он не заперт. Застрелиться будет проще, чем зарезаться.

Андрей подошел к стене и раздвинул створки. Арсенал оказался достаточно богатым. На двух пластиковых крюках висела какая-то громоздкая штуковина, напоминающая штурмовую винтовку, а чуть ниже расположилось три вполне узнаваемых пистолета.

– А патроны? – спросил Андрей.

– Оружие стреляет сгустками энергии. Питается от встроенной батареи, которая заряжается дистанционно, находясь в зоне действия ретрансляторов. Боеприпасы для него не требуются.

Андрей осторожно взял пистолет в руку. Тот оказался неожиданно легким, возможно, потому, что был целиком сделан из какого-то пластика, или похожего на него материала.

– Тут есть предохранитель, или что-то такое? – спросил он.

– Там кнопка на корпусе, – подсказал Бродяга. – Да, вот эта. Нажми.

Андрей так и сделал, после чего рядом с кнопкой загорелся тусклый зеленый кружочек.

– Теперь оружие в боевом положении, – сказал тестер. – Только будь осторожен, не выстрели случайно в кого-нибудь из нас.

Поспешно убрав палец с курка, Андрей вновь посмотрел на Олю. Ему было дико страшно. В нем стало крепнуть желание отказаться от этой затеи, и принять предложение Бродяги.

– Может, ну его? – спросила девушка. – Слушай, три с половиной года, это ведь лучше, чем ничего. Давай….

– Нет! – решительно прервал ее Андрей. – Не для того мы прошли через столькие испытания, чтобы удовольствоваться жалкими тремя годами. Мы заслужили жизнь. Полноценную жизнь, а не какой-то огрызок.

Дрожащей рукой он медленно поднял оружие, и прижал ствол к виску. Оля поспешно отвернулась, Бродяга смотрел прямо на него. Кажется, тестеру и самому было любопытно, выйдет что-либо из этой затеи, или нет.

Андрей закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти, и выстрелил.

Глава 28

Яркая вспышка большим взрывом запустила его создание. Он жадно вдохнул воздух и распахнул глаза. Перед собой Андрей увидел ровную матовую поверхность. Он поднял руку и прижал ладонь к мутному стеклу. Оно было приятно холодным и влажным.

Захваты, удерживающие его тело в вертикальном положении, вползли в стену, и он оказался предоставлен сам себе. Его тут же шатнуло, возникло головокружение, но Андрей быстро взял себя в руки. Опустив взгляд, он осмотрел свое тело. Новенькое тело, чистое, идеально сложенное, без синяков, ссадин и шрамов, приобретенных в лабиринте.

Стеклянные двери беззвучно открылись, и Андрей, пошатываясь, вышел из камеры возрождения. И первым, что он увидел, оказался его же собственный труп. Тот лежал на полу там же, куда упал после самоубийства. Энергетический импульс начисто снес ему голову, оставив на ее месте безобразный обугленный пень.

Затем он перевел взгляд на Олю. Его слегка растерянный вид встревожил девушку.

– Эй? Ты как? – осторожно спросила она.

– Что? – глухо переспросил Андрей.

– Ты как? С тобой все хорошо?

Андрей прислушался к своим ощущениям и ответил:

– Да, да, я в норме. Все в порядке.

– Значит, сработало! – обрадовалась Оля. – Так, я следующая. Вот, возьми пушку.

Она протянула Андрею пистолет. Тот секунду смотрел на него, как человек, медленно, с трудом приходящий в себя, затем протянул руку и забрал оружие.

– Следи за ним, – тихо сказала Оля, кивком головы указывая на Бродягу. – Ты ведь точно в норме? В обморок не грохнешься?

Андрей поднял взгляд на девушку. Он смотрел на нее так, будто бы видел впервые. Оля с тревогой заглянула ему в глаза.

– Андрей? – позвала она. – Ты меня слышишь?

В следующее мгновение сверкнула вспышка выстрела, и Оля рухнула на пол с обугленной дырой в животе.

– Эй, ты что творишь? – закричал Бродяга, видя, как Андрей поднимает оружие и нацеливает на него. – Стой, придурок! Это же я!

Выстрел снес Бродяге половину головы. Тело рухнуло на пол, забрызгав кровью белоснежное покрытие.

Андрей немного постоял на месте, задумчиво разглядывая трупы у своих ног, затем подошел к шкафу с оружием, и положил пистолет на место. Мысленной командой он вызвал перед глазами панель управления, и открыл еще один скрытый в стене шкаф. Оттуда он взял теплый мягкий халат, который набросил на свое голое тело.

Стараясь не вступить в кровь на полу, он пересек помещение и мысленной командой распахнул дверь, ведущую в жилой отсек. Вид своего уютного гнездышка, заждавшегося возвращения хозяина, заставил Андрея улыбнуться. Улыбка вышла болезненная. Всякий раз после очередной игры он несколько дней чувствовал себя скверно, медленно возвращаясь в норму. В этом не было ничего странного, почти всем требовался небольшой период адаптации, чтобы снова стать собой. Кто-то справлялся за часы, у других на это уходили недели.

С нескрываемым наслаждением он плюхнулся в любимое кресло, и водрузил ноги на журнальный столик.

– Налей мне, как обычно, – приказал он возникшему рядом роботу. – И приберись в отсеке возрождения.

Основательный глоток крепкого спиртного окончательно привел Андрея в себя. Он снова был дома, и снова был собой. И ощущал ту самую восхитительную эйфорию, сопровождавшую слияние воспоминаний корневой личности и воспоминаний, добытых игровым персонажем.

Первые часы после окончания игры были и самыми мучительными, и в то же время самыми приятными. Источником мучений являлись физические последствия возрождения – новое тело было как новые ботинки, и требовало небольшого разноса. Удовольствие же рождали свежие, только что полученные эмоции. Андрей обожал этот период. Любил просто сидеть в своем мягком кресле, закрыв глаза и смакуя свежие впечатления. Он знал, что эта эйфория скоро пройдет, она была ценна именно своей скоротечностью. Чрез день-два воспоминания потускнеют, приедятся, и ему вновь захочется новых впечатлений.

– Черт, что же, все-таки, за тем люком? – с улыбкой пробормотал Андрей. – Пятый раз прохожу, но так и не выяснил. Можно ведь собрать мобов из Племени, и пойти туда с ними. Ведь точно там какой-то босс или секретный уровень. Может, в следующий раз….

Он тихо засмеялся и сладко потянулся в любимом кресле.

Из отсека возрождения доносился слабый шум – роботы убирали тела мобов и смывали кровь с напольного покрытия.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28