На вершине холма, в городе «Н», стоит старинный, на взгляд, ветхий, двухэтажный дом. Вокруг территории дома, вместо забора, растет живая изгородь. Быть может и не вместо забора, возможно, она просто его обросла. Так может показаться, потому что живая изгородь абсолютно не обихожена и наверняка, растет сама по себе. Цвет у нее больше коричневый, чем зеленый. Сам дом был когда-то чудесного небесно-голубого цвета. Теперь он также больше коричневый, так как краска с него почти вся обсыпалась. Крыльцо этого дома, как и входные двери – очень красивы и даже в таком виде завораживают взгляд. Двери из мощеного дуба, во весь этаж, а крыльцо огибает всю ширину дома. Но и они также не ухожены и обветшали. Окна высокие, ставней на них нет, а если бы даже и были бы, то, скорее всего, могли отвалиться в очень ветренную погоду. Второй этаж дома украшает старинная неухоженная мансарда. За изгородью, во дворе дома когда-то располагался сад. Об этом говорят старинные качели, стоящие справа от крыльца, окутанные плющом и множество дикорастущих кустарников, которые, наверняка уже не плодоносят, несколько яблонь и вишневых деревьев. Любой мимо проходящий человек скажет, что здесь никто не живет и дом заброшен, потому что все так и выглядит. Да и люди здесь не ходят, только редкие путники, взбирающиеся на холм, любители пикников и всяческих походов.
Как могли бы удивиться местные жители, узнай, что у этого дома все-таки есть владельцы. Старик с дочкой. Старик, очень сильно хромающий на одну ногу, с очень потерянным и унылым выражением на лице. Прямо сейчас он спускался с крыльца, нервно бубня что-то себе под нос. Когда-то он был очень красивым, успешным мужчиной и владел почти всеми организациями в городе под холмом. Дом он построил для своей красавицы жены, так как она была очень нелюдима, но так хороша собой, что он делал все, лишь бы жена была довольна. Жили они прекрасно несколько лет до тех пор, пока жена не родила ребенка, девочку по имени Баюна. После рождения дочери, она стала сама не своя: всегда задумчивая, тихая, бродящая по ночам по разным комнатам дома. Пока Баюна была грудным ребенком, мать к ней не подходила совсем, ее кормил и баюкал отец, окутывая всей своей отцовской любовью.
Девочка росла под отцовским присмотром, у нее было все, что только нужно. Она, как и все дети, однажды пошла в школу. Но в школе ученики ее сторонились, так как, девочку хоть и растил любящий отец, так же была мать – тихая, крадущаяся в полуночи по всему дому, иногда сидящая на качелях под окном Баюны и напевающая колыбельную песенку: «спи моя девочка, спи тихо, мне не мешай, будь хорошая девочка, спи и знай, что мама смотрит, мамочка здесь, наблюдает за тобой и всегда рядом есть, расти хорошей моя девочка, расти и знай, что мамочка рядом, главное – ей не мешай».
Однажды Баюна увидела девочку, веселую и добрую, и захотела с ней подружиться. Она подошла к этой девочке, но та, оттолкнув ее сказала: «у чокнутой мамаши – чокнутые дети, не подходи», и убежала. С тех пор Баюна всех обходила стороной.
Пришла Баюна как-то со школы, отца не было дома, сад был пуст. Она вошла в свою комнату, на ее стуле напротив зеркала тихо сидела ее мама. Девочка от неожиданности выронила рюкзак из рук, на шум обернулась мать. Она словно не замечая девочки, посмотрела на упавший рюкзак, сильно нахмурила брови и впервые посмотрела на Баюну. Она встала со стула, отошла немного в сторону и безмолвно подозвала дочь к себе, пальцем указав ей сесть на стул. Баюна не торопясь подошла к стулу, не проронив ни слова села. Мать распустила ей волосы: «какие длинные у моей девочки, красивые волосы». Она дала Баюне красивый позолоченный гребень и тихо сказала: «я буду наблюдать, чтобы эти красивые волосы были всегда красивыми», развернулась и вышла из комнаты. Баюна причесала волосы и услышала снова колыбельную. Она подошла к окну – мать, как будто бы и не заходила к ней, – она сидела на качели, смотря отрешенно перед собой и напевая свою колыбельную.
Прошло время, девочка подросла. У Баюны был сегодня выпускной. Этот день был для нее самым обычным, он не приносил ей ни радости, ни счастья. Она закончила школу, но ей было совсем все равно. Другие же ученики ходили довольные, все общались и хихикали, они радовались тому, что стали старше и окончили школу. Баюна, получив аттестат, просто развернулась и ушла домой. Она вошла в дом, застав отца, сидящего в холе и горько плачущего. Баюна спросила: «что случилось, отец?» Но тот лишь посмотрел на нее, отвернулся и заплакал еще громче. Девочка прошла вперед, в конце коридора была лестница, ведущая вниз. Она почему-то подошла к этой лестнице и решила туда спуститься. Там внизу она увидела лежащую в луже крови мать. Сколько она там стояла, никому не известно. Но ее за руки и с криками вывел наверх отец. Что он ей кричал, Баюна не слышала.
В холле их ждала уже полиция, они на глазах Баюны арестовали отца, кто-то прошел мимо, спустился в подвал, через мгновения, на носилках вынесли труп и увели отца, кричащего: «не будь ею, не будь ею». Какие-то люди, может быть полицейские подходили по очереди к Баюне, она только и делала, что кивала. Но вот и они покинули этот дом, девушка осталась совсем одна.
Шли годы, дом стоял. Иногда по вечерам, на втором этаже зажигался свет, но через какое-то время и света в доме видно не стало. Цветы под окнами дома завяли, на деревьях, на которых росли яблоки или вишня, плоды каждую осень лежали, гния на земле. О доме никто не заботился, да и самой Баюны больше не видели люди. Иногда, любопытные жители засовывали свой носик за изгородь, но от чего-то пугались и быстро возвращались обратно, спускаясь с холма так, будто бежали от зверя.
Прошло 10 лет. И владелец дома вернулся домой. У него появилось много седины, но это все еще был мужчина, лет пятидесяти, может чуточку больше в самом расцвете своих лет. Войдя за изгородь, он не узнал свой дом. Дом требовал ремонта, сад нуждался в срочном уходе. Он осмотрел свои владения и задержал свой взгляд на окне, где была комната дочери. В окне стоял темный силуэт с длинными темными волосами. «Наверняка это моя дочь», – подумал мужчина.
Он стремительным шагом поднялся по ступеням на крыльцо, раскрыл двери, которые были открыты. В доме не было света. Лишь от дневного света, который падал в большие окна, можно было что-то разглядеть. Он поднялся на второй этаж, дверь в комнату Баюны была приоткрыта.
«Баюна», – позвал отец дочь, но никто не откликнулся. И он вошел в ее комнату…
На следующий день, с крыльца спускался старик, очень хромающий на одну ногу, нервно бубнящий что-то себе под нос. Как быстро постарел вернувшийся вчера домой мужчина. Его глаза что-то искали. Он осмотрел качели, обернулся назад, но ничего не нашел. Старик посмотрел на окно дочери, оно почему-то было открыто, и он с ужасом услышал колыбельную жены.
«Нет, нет, нет!» – закричал старик, схватив себя за голову. Он попытался идти быстрее, но он хромал. Старик направился обратно, к выходу из двора. Он обернулся еще раз и услышал истерический смех, доносящийся из окна Баюны, который тут же сменился душераздирающим плачем.
«Такая же, как она», – подумал старик и ушел прочь.
Последние комментарии