Гришка [Ирина Мер] (fb2) читать постранично

Ирина Мер Гришка

– Гришенька, собирайся, за тобой пришли.

Мальчик поднял голову и посмотрел на Александру Сергеевну с надеждой. Такое у них бывало – вдруг открывалась дверь, и воспитательница говорила: «Собирайся, за тобой пришли». Дети прилипали к окнам и смотрели, как ребенок идет к воротам, держа за руки новых маму и папу. Многие плакали, а многие молча сопели, надеясь, что в следующий раз назовут его имя.

Гриша встал.

– За мной?

– За тобой, миленький, пойдем скорее.

***

Александра Сергеевна улыбалась, а в глазах стояли слезы. Она долго мучилась с Гришей – учила его заново жить, учила доверять людям.

Гриша помнил, как его оставили в детском доме. Помнил, хоть и делал вид, что забыл. Мать привела его к воротам, сказала ждать, пока его заберут, но Грише было уже шесть, и он понимал, что заберут – значит, насовсем. А он не хотел, он хотел жить дома.

– Мама, не оставляй меня! Пожалуйста. Я больше не буду баловаться, не буду просить есть, я буду тихо сидеть…

Он хватал мать за руки, плакал. Но она отталкивала его и повторяла:

– Ты привыкнешь, тебе здесь хорошо будет. А мне тоже жить хочется! Валера сказал – никаких детей!

Она оттолкнула и Гришу и побежала прочь, но мальчик бежал следом. Мать остановилась.

– Да за что же мне это наказание?!

Она схватила Гришу за руку и потащила к воротам. По пути отстегнула ремешок от сумки, а потом просто привязала его руку к забору и побежала.

Гришку нашли часа через два, обессиленного от слез. Сразу поместили в изолятор, доктор вколол ему успокоительное.

Но мальчишка закрылся в себе. Он больше не плакал. Он больше не улыбался. Он вообще был больше похож на робота, чем на человека. Его возили к психиатру, он даже лежал в какой-то больнице. Но толку ноль. И тогда Александра Сергеевна разыскала его мать.

Дверь открыла молодая женщина, нормальная с виду.

– Что же вы делаете? Ваш ребенок погибает от того, как вы с ним поступили.

Женщина юркнула на площадку, оттеснив Александру.

– Тише, тише… Валера услышит. Не приходите больше. Я так решила и не передумаю. Уходите.

И она скрылась в квартире.

Целый год Александра Сергеевна пыталась достучаться до души Гриши, убеждала его, что предать могут только раз. Больше никогда. Не могла же она ему сказать, что просто каждый следующий раз уже не так больно.

Сначала Гриша просто молчал. Слушал ее, не улыбался. Никогда даже голову не поворачивал. Потом стал прислушиваться, что-то отвечать. Александра Сергеевна радовалась по-детски, а директор говорил:

– Нельзя так. Вы, конечно, должны быть доброй и внимательной, но так жить жизнью каждого ребенка – значит сжечь себя дотла.

Но она по-другому не могла. Когда директор сказал, что приехали усыновители Гриши, она даже всплакнула немного, на была очень рада за мальчика.

***

Гриша обернулся на детей. Все с нескрываемой завистью смотрели на него. И тогда он улыбнулся: у него будут мама и папа. Конечно, он до сих пор любил свою настоящую маму, но он будет любить и новую.

В кабинете директора его ждали улыбчивая женщина и строгий мужчина. Гриша поздоровался и остановился. Женщина встала:

– Гришенька, а мы за тобой. У нас красивый дом, тебе понравится. И даже комната своя у тебя будет.

Александра Сергеевна проводила их до машины. Гриша крепко обнял ее, а она поспешила уйти, чтобы не расплакаться.

***

Прошел год с того дня. Она гуляла с детьми во дворе.

– Александра Сергеевна, если я не ошибаюсь?

Женщина обернулась. Перед ней стоял мужчина, держа за руку Гришу.

– Папа, можно я к ребятам пока?

– Да, Гриша, беги.

И мальчишка рванул туда, где были все его старые друзья.

– Мы можем поговорить?

Александра Сергеевна смотрела на него настороженно.

– Да, конечно. Какие-то проблемы с Гришей?

– Да нет, он неплохой мальчишка. Только, понимаете… Моя жена, наконец, забеременела. Мы ждали этого пятнадцать лет, думали, что уже не получится… Через месяц ей рожать. В общем, мы опасаемся за своего родного ребенка. Вы же понимаете, какая наследственность у таких детей.

Александра уже начала понимать, к чему клонит этот мужчина.

– Нет, вы этого не сделаете!

– Послушайте, только не нужно давить на совесть. Мой родной ребенок мне гораздо ближе.

Он протянул ей пакет с бумагами и быстрым шагом пошел к воротам. Через минуту машина отъехала от детского дома.

Александра даже боялась смотреть в сторону Гриши. Она позвонила директору.

***

После того, как Гришу бросили во второй раз в его маленькой жизни, Александра больше не говорила ему, что предают только раз. Она вообще больше ничего не говорила, потому что прекрасно понимала, что Гриша больше не поверит ей. Впервые в жизни она видела ребенка, который плачет внутри себя. То есть он не плакал так, чтобы видели другие. Но когда удавалось заглянуть ему в глаза… Даже самому становилось больно.

Как-то, прошло уже полгода, а может чуть больше, Александра и другой воспитатель вели одну из групп детского дома в цирк. Дети весело