Во власти страха [Иола Гайнова] (fb2) читать онлайн

Иола Гайнова Во власти страха

Всю свою жизнь я прожила в маленьком городке, в очень глухой российской глубинке, где знаю практически каждую собаку. Из-за сменной работы кладовщиком на местном предприятии мне часто приходится идти домой в три часа ночи.

Весь мой путь от места работы до дома обычно составлял минут пятнадцать и проходил через кладбище, которое у нас располагалось на окраине города. Однако, несмотря на такой, казалось бы, жуткий маршрут, я привыкла не обращать внимание на могилы, полнолуние и шелест деревьев, что иногда действительно создавали неприятную дрожь в теле.

Но все изменилось, когда к нам в городок нагрянули цыгане. Они были у нас проездом, однако на несколько недель их появление стало главной новостью среди местных жителей. Кто-то бы мог сказать, что это обычное явление – вот такие странствующие гости, но наши местные жители боялись их как огня, считая гипнотизерами и колдунами.

Был прохладный октябрь, поэтому с работы я старалась идти как можно быстрее, но кто бы мог подумать, что в три часа ночи наткнусь на цыган. Заметила я их издалека, но постаралась сдержать страх при виде большой группы незнакомых мужчин и женщин. Увидев меня, они начали переговариваться, а затем несколько мужчин выдвинулись в мою сторону. Мое сердце бешено заколотилось и я ускорила шаг, не обращая внимания на плохо освещенную дорогу. Двое мужчин тоже ускорились, что вызвало во мне новую волну страха. В итоге, не выдержав напряжения, я начала бежать, даже не оборачиваясь. Холодный воздух резал горло и легкие, но я не могла остановиться из-за адреналина, что, казалось, застилал глаза. Оказавшись на территории кладбища, я резко свернула в сторону и побежала вдоль старых могил да покосившихся деревьев. Спрятавшись за старой сосной я присела и прислушалась.

– Куда делась? – неподалеку спросил мужской голос, от которого меня вновь накрыла волна страха. Я поняла, что мне не показалось: на меня охотились.

– Нет, не убежала, где-то на кладбище, – ответил другой, более молодой мужчина. – Чего фонарик не взял?

– Да я думал, что мы ее так догоним, – недовольно произнес первый и выругался.

– Эй, выходи, не бойся! Мы просто поговорим, – обратившись явно ко мне, сказал второй мужчина. На что он рассчитывал, говоря это, я понятия не имею, ведь разговаривать с ними мне сейчас совершенно не хотелось.

Я старалась не шевелиться, не веря в то, что оказалась в ситуации, когда пришлось от кого-то убегать. Но, всматриваясь в темноту кладбища, все же пыталась найти пути отхода на тот случай, если меня обнаружат. Отсидев не шевелясь минут пятнадцать, кроме остывшей прилипающей потной одежды на моем теле я почувствовала, как ноги затекли и начали покрываться противными мурашками. Голоса уже минут пять как стихли, и опасность, как мне показалось, немного отступила. Медленно вставая, я старалась не издать ни звука, хотя самой чудилось, что сердце стучит достаточно громко, чтобы его услышали все вокруг. Выглянув из-за дерева, я никого не увидела, однако не торопилась идти, решив, что попала в засаду. Мне захотелось бежать, по крайней мере все инстинкты, страх и колотившееся сердце советовали сделать именно это. Но здравый смысл меня все же остановил.

Потеряв свою сумку где-то во время бега, я начала всматриваться в темноту, пытаясь ее рассмотреть. И тут буквально в двадцати метрах услышала звук своего мобильного телефона, а затем быстрый топот мужских ног, направлявшихся в мою сторону. Все мое естество говорило мне бежать, бросить свое временное укрытие, ноги заныли от желания покинуть это место. Но я сдержала глупый порыв и лишь вновь присела, вспоминая жуткие кадры из фильмов, где бегущей героине в спину прилетает нож или пуля.

– Если сумка здесь, то она в эту сторону побежала, – услышала я грубый мужской голос. – В той стороне ограда сгнила давно. Она могла пролезть так, что мы и не услышали бы. Что делать будем?

– Никола караулит у ее дома, – услышала я, и от этих слов сердце пропустило удар, а голова закружилась. Я же ведь никто. Да кому я вообще могла понадобиться? В свои двадцать пять у меня еще не было ни парня, ни мужа, ни детей, ни карьерного роста, ни каких-то достижений. Я не могла поверить, что могу умереть, пропустив все важное в своей жизни. И от этой мысли мне стало только страшнее.

Услышав звук шагов приближающихся мужчин, от испуга я сильнее обняла собственные колени, вжалась в сосну и, как в детстве, закрыла глаза, будто это могло на что-то повлиять. Однако, не дойдя до меня буквально несколько шагов, мужчины остановились.

– В конце концов, теперь у нас есть ее вещи. Отнесем их Нане. Если она морок наведет на девчонку, то та сама к нам прибежит, если выживет, конечно, – сказал один из них и засмеялся, после чего оба пошли к выходу.

Услышав это, я вздохнула с облегчением, не предав значения словам о некой Нане, и просто начала ждать удачного момента для того, чтобы выйти из своего укрытия. Не знаю, сколько именно времени прошло, но ночь понемногу начала отступать, хотя до рассвета еще было много времени. Медленно встав, я посмотрела по сторонам и никого не увидела, после чего сделала шаг в сторону прогнившей ограды, что была где-то там, в темноте, вне зоны видимости.

Но вдруг меня кто-то схватил за ногу. Присмотревшись в темноте, я увидела полусгнившую руку, что не хотела меня отпускать. Не поверив своим глазам и решив, что просто зацепилась за какую-то ветку, я наклонилась ниже и протянула ладонь. Пальцы дотронулись до холодной влажной плоти, от которой к горлу подкатила тошнота.

– Черт, – ругнулась я, после чего понадеялась на то, что никто этого не услышал. Вокруг стояла все та же гробовая тишина. Успокоив бунтующий мозг какими-то невнятными логическими объяснениями, я с силой выдернула ногу из плена и уверенно пошла дальше. Однако кладбище, казалось, не заканчивалось, наводя этим на меня ужас. Я шла вдоль могил, всматриваясь в надгробья, чтобы понять, где нахожусь. Но когда начала дважды, трижды читать одни и те же имена, поняла, что просто-напросто хожу по кругу.

– За что мне все это? – присев на минуту, чтобы дать ногам отдых, прошептала я, но не услышала ответа, кроме неожиданно сильного шуршания опавших листьев и веток где-то неподалеку. Резко развернувшись в сторону звука, я ничего не увидела, но зато почувствовала новую волну страха и заколотившееся сердце. И вновь звенящая тишина. Медленно поднявшись, я пошла в сторону, противоположную шуршащей куче и, отойдя на приличное расстояние, быстро побежала, давая волю ногам. Не слыша за собой погони, я почувствовала минутное облегчение, несмотря на то, что кладбище все еще не заканчивалось. Перейдя из-за усталости на спокойный шаг, боковым зрением я увидела какое-то движение, но, резко повернувшись, никого не заметила. Настоящий же ужас накрыл меня тогда, когда я поняла, что движение это было замечено возле той же кучи веток и листьев, от которой я еще недавно бежала как ошпаренная. Круг замкнулся. Теперь я поняла наверняка: здесь происходила настоящая чертовщина, та, что не поддавалась логике.

Кладбище. Темнота. Одиночество. Тишина. Нет возможности закричать или позвать на помощь. Зато есть кто-то или что-то, чье присутствие ощущалось кожей. Может ли быть что-то страшнее? Оказалось, что может.

Сев на скамейку, стоящую возле одной из могил, я услышала глухой звук и не сразу поняла, откуда он доносился. Лишь когда передо мной из земли вылезли две костлявые руки, поняла, что услышанный шум – копание изнутри могилы. Посмотрев на памятник, увидела фотографию женщины, что умерла лет десять назад и была мне не знакома. Именно поэтому я без зазрения совести схватила лежащую на земле крупную ветку и начала бить ею костлявые пальцы. Что я чувствовала в этот момент? Сначала страх и дикий ужас от того, что мне приходится бороться за свою жизнь, а затем гордость за себя и за то, что смогла дать хоть какой-то отпор ожившему мертвецу. Однако моя минутная победа быстро померкла на фоне ступора, который меня обуял, когда я оторвала взгляд от сломанных костей давно умершей женщины и в сумерках увидела, как из других могил тоже начали показываться костяные руки. Я стояла и не знала, что делать.

– Это все морок, это не настоящее, – вспомнив слова цыгана, сказала я, но затем в голове всплыли и другие его слова: – Если выживет, конечно…

Но могло ли что-то ненастоящее причинить мне реальный вред? Да что я, атеистка, вообще знаю об этом? Еще недавно во мне и вовсе не было веры во что-то сверхъестественное, даже когда тряслась от страха, сидя под сосной, не смогла вспомнить ни одной молитвы, хоть и хотелось. Да, страх смерти даже из атеиста делает верующего.

Развернувшись, с веткой в руках я побежала в совершенно противоположную сторону, туда, где я входила на кладбище. Несмотря на то, что там поджидали меня цыгане, сейчас это казалось меньшим из двух зол. Однако, чем быстрее я бежала, тем быстрее мертвецы откапывались из могил. Поняв это, мне пришлось перейти на шаг.

Решив не смотреть по сторонам, из-за перенапряжения я начала тихонько всхлипывать. Вокруг же меня отовсюду было слышно шуршание листвы, медленные шаги оживших мертвецов и скрежет костей об ограду. Лишь боковым зрением я видела это все сквозь призму слез, что катились по щекам горячими каплями. Мне было страшно, но разреветься себе не позволяла, чтобы не шуметь. Поэтому, как поставленный в угол ребенок, просто тихо всхлипывала.

– Чего плачешь? – раздался мужской голос позади меня, от которого я непроизвольно дернулась, уронила ветку и резко обернулась.

– Что? Вы кто? – чуть не потеряв сознание от неожиданности, спросила я, даже не понимая, что говорю. – Здесь мертвецы…

– Где? – осматриваясь, спросил высокий мужчина в спортивном костюме. Посмотрев на могилы, я тоже ничего необычного не увидела, что вызвало во мне приступ дикой радости. Стоя на пустом кладбище, тихом, таком обычном, я поняла, что никогда не испытаю большего счастья и чувства восторга от того, что все закончилось. Смеясь и плача от радости и нервного потрясения, я стояла и просто смотрела то на мужчину, то на небо, то на могилы.

– Вам помочь? – подождав, пока моя истерика закончится, спросил мужчина.

– Да, доведите меня, пожалуйста, до выхода, – быстро ответила я, но лишь только пройдя вперёд несколько метров, я решила обернуться, чтобы уточнить, что именно мужчина делал ранним утром на кладбище: – Простите, а вы…

Не закончив фразу, я лишь застыла в недоумении: передо мной никого не было. Пустое кладбище. Я вновь одна. Очередная волна страха накатила на меня, заведя сердце и вскружив голову. Но как же так? Мужчина же выглядел таким живым?! Я разговаривала с ним… Как же страшно быть одной… Бороться, умирать… Все это страшно, все, что приносит боль, страдания или разочарование. Идя в одиночестве к выходу, я увидела рассвет, что сквозь прорехи меж крупных сосновых веток освещал мне путь. Я шла и думала о том, какие же все-таки люди глупые. Мы живем в таком чудесном мире, где у нас все есть, но мы им все равно не довольны. Морок рассеялся, а я вышла с территории кладбища и увидела толпу цыган, что расступилась, приглашая меня в какую-то кибитку. После того, что я пережила, казалось, все остальное – пустяки. Поэтому сопротивляться не стала. Согнув голову, я оказалась в душном помещении, в котором курила цыганка лет пятидесяти.

– Храбрая ты, – сказала она, указывая на меленькую лавочку. – Садись. Погадаю.

– Зачем вы так со мной? Что я вам сделала? – спросила я, тем не менее садясь перед таким же небольшим столом. Однако цыганка не спешила с ответом, налив чая в две чашки. Я повторила вопросы, а затем добавила: – Вы ведь Нана? Морок ведь вы навели…

– Тяжелая была у тебя ночь, пей, – сдержанно произнесла та, отпила чая и поднесла ко мне карты. – Сними на себя. Погадаю. Травить тебя не буду. Пей.

Сделав то, что меня просили, я почувствовала на языке приятный вкус трав и меда.

– Мать твоя уехала, как только мы в город-то пришли, – раскладывая карты, холодно произнесла Нана.

– Да, но она уехала к сестре. Это совпадение…

– А то, что почти тридцать лет назад она у меня мужа Рустама украла, тоже совпадение? – спросила Нана, в которой все еще чувствовалась обида и злость. – Цыгана у цыганки украсть?! Наглая… Прокляла их. Жертву большую отдала. Ты не должна была родиться. Ошибка – это то, что ты все еще живешь.

– Мой отец умер, когда я маленькая была. У мамы даже фотографий не осталось.

– Рустам на себя проклятье взял, оттого и умер. А должна была ты. Дважды жизнь спас.

– Почему дважды?

– Морок отвел от тебя. Он на кладбище этом похоронен, я на его могилу ходила.

– Да, я встретила мужчину. Высокий, красивый, черноволосый…

– Мой Рустам, – будто на секунду поддавшись приятным воспоминаниям, сказала Нана. Но потом вновь стала сдержанной и холодной. – Вот погадаю тебе и решу, что буду с тобой делать. Слишком уж ты везучая. Может, неспроста…

Несмотря на вопросы, быстро заселившие мой мозг, я почувствовала головокружение. Все поплыло перед глазами, а тело перестало слушаться. Опустив веки, я оказалась на боку и погрузилась в темноту.

Открыла глаза я уже в своем доме, лежа в собственной постели. Голова не болела, но желудок зверски хотел есть. На часах было три часа дня. И все было как всегда, за исключением ссадин, царапин и синяков по всему телу.

Уже позже я узнала, что этим утром цыгане покинули свое место стоянки и вновь отправились путешествовать. А я так и не смогла вспомнить, что именно мне напророчила Нана, но то, что я осталась жива, говорило само за себя. Во время разговора мама подтвердила слова цыганки, а затем и показала могилу отца, за которой в тайне ухаживала много лет. Боясь возвращения кочевого народа, я решила переехать в другой город. В конце концов, я наполовину цыганка, и движение у меня в крови…