Рассуждения о России [Евгений Вячеславович Волынкин] (fb2) читать онлайн

Евгений Волынкин Рассуждения о России

Введение

Сегодня мы находимся на этапе формирования нового мирового порядка. Мы являемся свидетелями строительства новой геополитической системы. Однополярный мир Западной цивилизации моря во главе с Соединенными Штатами вот-вот падет.

На мировой арене вот-вот установится гегемония трех цивилизаций: Западной с центром в Вашингтоне, Восточной с центром в Пекине и Российской цивилизации с центром в Москве.

Именно рассуждению на тему русской истории, культуры, Русского мира, Российской цивилизации в условиях нового мирового порядка посвящен данный труд.

О русском народе

О триединстве русского народа

Русские – великий и крайне необыкновенный триединый народ, объединяющий великороссов, малороссов, белороссов на протяжении всей нашей общей истории, берущей свое начало еще в первом тысячелетии нашей эры. Сегодня небезосновательно можно рассматривать украинцев и белорусов как субэтносы русского народа.

Истоки истории русского народа уходят в эпоху расселения славян из районов формирования славянской общности на рубеже эпох. Более отчетливо она может быть прослежена с образованием в IX веке Древнерусского государства, возникшего в результате объединения восточнославянских племён. Территория Древнерусского государства простиралась от Белого моря на севере до Чёрного моря на юге, от Карпатских гор на западе до Волги на востоке.

В IX-X веках в Волжско-Окском междуречье, где создавалось ядро историко-этнической территории русских, финно-угорские племена – весь, мещёра, меря, а также голядь балтийского происхождения, проживали чересполосно с восточнославянским населением. На эту территорию в поисках благоприятных условий для земледелия устремилось несколько потоков славянских переселенцев, которые, пересекаясь в Волжско-Окском междуречье, создавали там постоянное восточнославянское население. Уже в IX веке складывались районы компактных поселений, возникают наиболее древние города – Белоозеро, Ростов, Суздаль, Рязань, Муром.

Процесс ассимиляции местных племён переселенцами-славянами объяснялся малочисленностью финских племён и более высоким уровнем общественного развития и материальной культуры переселенцев. Ассимилируясь, финно-угры оставили в наследство славянским поселенцам отдельные антропологические черты, топонимическую и гидронимическую номенклатуру (названия рек, озёр, селений и местностей), а также элементы традиционных верований.

Миграции славянского населения были органически связаны с расширявшимся освоением территорий, включением Волжско-Окского междуречья в систему межкняжеских отношений. Осваиваемое междуречье в конце X – начале XI вв. вошло в политическую структуру Древнерусского государства, о чём свидетельствует учреждение княжеского стола в Ростове для сыновей князя Владимира в 988 г.. Фактически эта область выходила за границы междуречья и со второй половины XIII века воспринималась как Северо-Восточная Русь. В XII веке Северо-Восточная Русь была частью Древнерусского государства. Если во времена расцвета Киева понятия "Русь", "Русская земля" распространялись прежде всего на Киевскую и Черниговскую земли, то с XIII-XIV вв. они ассоциировались с северо-восточным регионом. В XI веке в Древнерусском государстве насчитывалось более 90 городов, в XII веке их было 224, этот рост продолжался, несмотря на монголо-татарское нашествие.

Вторая половина XII века явилась переломным этапом в истории Древнерусского государства. Начался процесс его распада, наступала эпоха многих политических центров. После смерти Владимира Мономаха (1125 г.) прекратилась зависимость северо-восточных земель от южнорусских князей. Политический центр древнерусских земель перемещался во Владимир, и сыновья Юрия Долгорукого Андрей и Всеволод активно укрепляли политическое значение княжества, что способствовало усилению колонизационного движения кривичей с запада и вятичей с юго-запада на северо-восток.

Монголо-татарская нашествие нарушило связь северо-восточных русских княжеств с южнорусскими землями Новгородская республика и Псков обособились от других русских областей. После разорения Батыем наиболее заселённых земель с их центрами – Владимиром, Суздалем, Ростовом, Переславлем и Юрьевом и последовавших во второй половине XIII века вторжений туда монголо-татарских войск начался отлив русского населения с востока и из центра Северо-Восточной Руси на более лесистый и безопасный запад, в бассейн реки Москвы и к верхнему течению Волги. Это способствовало усилению Москвы и Твери к концу XIII века. Внутренняя колонизация Волжско-Окского междуречья поощрялась боярством, князьями и монастырями.

В Волжско-Окском междуречье сходились выходцы из разных областей, и это усиливало процесс сложения основного ядра русского народа. В последующие века расширение его этнической территории захватывало северные области от Карелии до Уральских гор, получившие собирательное название Поморье. Они примыкали к Белому морю и Северному Ледовитому океану и составляли бассейны рек Северной Двины, Онеги, Печоры. В Поморье русские переселенцы встретились с этнически сложным составом населения – карелами, вепсами, коми-зырянами, коми-пермяками, ненцами и др. Освоение приморских районов положило начало с XIV века полярному судоходству на Шпицберген и Новую Землю.

Монголо-татарское властвование над Русью задержало объединение русского народа в единое Русское государство. Хозяйственное разорение городов и поселений, истребление населения, систематические набеги усугублялись политикой золотоордынских ханов в отношении русских княжеских родов. Они подорвали существовавший порядок родовой передачи владимирского великокняжеского достоинства, установили своё право выдачи ярлыка на великокняжеский стол, что вело к постоянному соперничеству и войнам.

Разгром хана Мамая на Куликовом поле в 1380 г. не освободил Русь от ордынского господства, но имел решающее значение для национальной консолидации, завершившейся в годы правления великого князя Московского Иоанна III (1462 – 1505 гг.). Свержение ордынского господства (1480 г.) и объединение основной части земель Среднерусской равнины имели определяющее значение в истории русского народа.

Несмотря на постоянные набеги с востока и юга крымских, казанских и ногайских ханов, русское правительство с конца XV века и на протяжении двух первых десятилетий XVI века ставило задачей борьбу с Великим княжеством Литовским за Смоленское княжество и Чернигово-Северские земли, население которых тяготело к Москве. Войны с Литвой завершились успешным штурмом Смоленска в 1514 г. и присоединением Чернигово-Северских земель. Это завершило объединение земель, заселённых великорусским народом, в единое государство.

На землях Верхнего Прикамья оседлое русское население появилось относительно поздно – в XIV – начале XV вв. В конце XV и в первой половине XVI вв. русская колонизация Приуралья ещё не приняла массового характера. Ко второй половине XVII века русское освоение Пермской земли проходило очень интенсивно, чему способствовало развитие местных промыслов. Рост населения в Приуралье происходил за счёт переселенцев из разных областей Поморья. В Пермской земле русские переселенцы столкнулись с финно-угорским населением – коми, хантами и манси, но их этническое взаимодействие не привело к ассимиляции этих малых народов.

Разгром Казанского ханства создавал предпосылки для массового заселения русским народом Приуралья. Продолжением его освоения были миграционные движения за Урал. Русское заселение Сибири и её хозяйственное освоение были следствием административной деятельности государственной системы и стихийных миграций населения в Сибирь.

Поход Ермака и поражение Кучума привели Сибирское ханство к развалу. Борьба с Кучумом продолжалась до конца 1590-х годов русская администрация возводила опорные пункты (Тюмень – 1586 г.; Тобольск – 1587 г.; Пелым – 1593 г.; Берёзов – 1593 г.; Сургут – 1594 г., и др.). Вхождение Сибири в состав Российского государства происходило на протяжении десятилетий по мере её освоения русскими переселенцами. Государственная власть, основывая в Сибири опорные пункты – остроги, становившиеся затем городами с торгово-ремесленным населением, привлекала земледельцев-новопоселенцев различными льготами.

Проникновение русских промысловиков в Восточную Сибирь началось в XVII веке. По мере освоения бассейна Енисея на его среднем течении вплоть до устья Ангары начал создаваться второй по значению хлебопроизводящий район, который простирался до основанного в 1628 г. Красноярска. Южнее до конца XVII века сельскохозяйственному освоению земель препятствовали монгольское государство Алтын-ханов, киргизские и ойратские владетели.

Дальнейшее промысловое освоение Восточной Сибири начало охватывать Якутию и Прибайкалье. В верховьях Лены и по Илиму создавался хлебопроизводящий район. На крупнейших реках – Индигирке, Колыме, Яне, Оленёке и особенно в устье Лены часть промышленников стала оседать на постоянное жительство, и там образовались локальные группы постоянного старожильческого русского населения.

На протяжении XVII века в Сибири сложились обширные районы русского оседлого земледельческого населения, и в тундровой полосе образовались локальные группы промыслового населения. К XVIII веку это население численно стало превосходить местное разноплеменное население. По официальным данным, в 1710 г. в Сибири насчитывалось около 314 тысяч русских переселенцев обоего пола, что на 100 тысяч превосходило местное население; из них 248 тысяч проживало в Западной и 66 тысяч в Восточной Сибири. Подавляющее большинство переселенцев концентрировалось в сельскохозяйственной полосе – Тобольском, Верхотурском, Тюменском, Туринском, Тарском, Пелымском уездах (106 тыс. человек мужского пола).

В XVIII веке урегулирование с Китаем границ вдоль монгольских земель и постройка оборонительных линий в Западной Сибири и на Алтае способствовали "сползанию" земледельческого населения из таёжной полосы на юг, на более плодородные угодья. На протяжении XVIII века южнее старой западносибирской сельскохозяйственной полосы сложилась новая – Курганский, Ялуторовский, Ишимский, Омский уезды. Тот же процесс происходил в XVIII веке в Томско-Кузнецком районе, Барабинской степи и на южных алтайских землях, где не только расширялось сельскохозяйственное производство, но и развивалось горнозаводское дело. Сибирская администрация стала использовать поток переселенцев и принудительно направлять его на Алтай. В начале XVIII века началось интенсивное освоение русскими территорий вверх по Енисею до впадения в него Абакана и Туды, по Кану и особенно в бассейне Чулыма.

Проведение Сибирского тракта и общесибирский отлив населения на юг оказали решающее влияние на перераспределение русского населения в Прибайкалье, в районах по берегам верхней Лены, вокруг Илимска, Иркутска, Братска, Бельска. Основным источником пополнения оставались вольные переселенцы, но существенную роль в 1760-80-х годах начала играть и ссылка.

В отличие от других областей Сибири в Забайкалье рост населения в XVIII веке зависел прежде всего от организованных правительственными властями переселений для обеспечения Нерчинских сереброплавильных заводов рабочей силой и заселения трактов, особенно на Кяхту. Заново осваивались территории бассейна Селенги и междуречье Шилки и Аргуни.

В абсолютных цифрах русское население Сибири (мужской пол) с 1710 по 1795 гг. возросло втрое – со 158 тыс. человек до 448 тысяч, а с лицами женского пола достигало 1 миллиона; 328 тысяч мужчин обитало в Западной и 122 тысяч в Восточной Сибири.

Одновременно со стихийными миграционными движениями в Северном Приуралье и далее в Сибирь со второй половины XVI века началось мощное движение из центральных районов страны в южнорусскую лесостепь. Здесь организующая роль государственной власти выдвигалась на первый план.

Сдвиг русского населения на юг в XVI веке связывался прежде всего с прекращением к XVI веку внутренних междоусобиц на Руси, быстрым ростом населения на бедных суглинистых землях, потребностями в сельскохозяйственной продукции в связи с оживлением экономики.

В отличие от других регионов, на которые распространялось русское заселение, хозяйственное освоение "дикого поля" крайне затруднялось политическими обстоятельствами. После падения Казанского ханства очагом постоянной опасности для образовавшегося Русского государства на южных и юго-восточных границах оставались Крымское ханство и Ногайские орды.

С середины XVI века московское правительство стало выдвигать значительные военные силы за Оку, под Тулу и далее к Днепру и Дону. В 1580-90-х годах на южной "украине" была возведена целая сеть городов-крепостей, на которые опирались полевые полки (Ливны, Воронеж, Елец, Белгород, Оскол, Валуйки, Кромы, Курск и др.). Необходимость пополнения местных гарнизонов вынуждала административную власть принимать на воинскую службу вольных переселенцев, а часто и беглых крестьян, и холопов. В результате в южных уездах складывались две основные группы русского населения – крестьянство и служилые люди. В 1620-х годах в связи с восстановлением южных крепостей стало происходить "перемещение" военно-служилого населения путём административных переводов из приокских городов на юг. В 1640-х годах усилились переселения в бассейн верхнего Дона и Воронежа и примыкавшие к ним с севера Козловский и Тамбовский уезды.

При всех потерях от крымско-татарских набегов в первую половину XVII века русское крестьянское население южных окраин насчитывало в середине века 230 тыс. человек. Число служилых людей, проживавших на территориях Белгородского и Севского военных округов, к концу XVII века достигало 84 тыс. человек.

Миграции русского населения в лесостепную и степную полосы Восточно-европейской равнины, на территории бывшего "дикого поля", на востоке смыкались с миграциями в Среднее Поволжье и на юго-востоке, постоянно пополняли казачье население, осваивавшее с XVI веке бассейн нижнего Дона и Приазовье. Во второй половине XVI века в Среднем Поволжье русское земледельческое население концентрировалось в районах возведённых на волжском правобережье во второй половине XVI века городов – Чебоксар, Цивильска, Козьмодемьянска, Кокшайска, Санчурска, Лаишева, Тетюшей, Алатыря, где оно поселялось среди чувашей и татар. В Среднем Поволжье русскому заселению не угрожали такие опасности, какие представляли на "диком поле" крымские татары. Однако московское правительство во второй половине XVI – первой половине XVII вв. также возводило засечные линии, а при создании Белгородской черты продолжило её от Тамбова к Симбирску (Корсунско-Симбирская линия), а в Заволжье несколько ниже Симбирска в 1652-56 гг. возвело Закамскую линию для предотвращения набегов ногайских и башкирских отрядов. В XVI-XVII вв. Среднее Поволжье заселялось преимущественно стихийным путём. Однако в этом краю стали появляться и "переведенцы", т. е. зависимое крестьянство, владельцам которого – светским феодалам и монастырям – раздавалась земля.

Заселение русскими Заволжья (луговой стороны) в массовом масштабе стало происходить лишь с XVIII века. В Башкирии и вниз по Волге русские селения вплоть до XVIII века появлялись лишь около городов Уфа, Самара, Царицын, Саратов. Для их защиты в 1718-20 гг. в междуречье Дона и Волги была сооружена Царицынская оборонительная линия.

По разным подсчётам в Русском государстве в середине XV века насчитывалось 6 млн. человек, в первой половине XVI века – 6,5-14,5, в конце XVI века – 7-15, в XVII веке – до 10,5-12 млн. человек.

Таким образом, на протяжении XVIII века историко-этническая территория русского народа, при довольно высоком уровне его естественного прироста, уплотнялась и расширялась прежде всего в южном направлении, охватывая Южный Урал, Нижнее Поволжье, Причерноморье (Новороссия), Приазовье, Ставрополье, Крым, Северный Кавказ, а затем и Кубань. Этот процесс определялся расширением государственных границ империи в результате успешных войн с Турцией.

После вхождения в состав империи по Ништадтскому миру (1721 г.) с Швецией, Эстляндии и Лифляндии, а позже Курляндии, в начале XIX века Финляндии и Бессарабии, а во второй половине века Средней Азии и Дальнего Востока русские начали заселять и эти регионы (Семиречье и др.).

По переписи 1897 г. всё население страны насчитывало 116 млн. человек, из них русские (великороссы) составляли 48% его состава (55 млн. человек), большая часть которых находилась в европейской части страны. В Центрально-Промышленном районе великороссы составляли более 94% населения, на европейском Севере – 89% населения; здесь был самый низкий естественный прирост, но миграции отсюда уже затухали. На северо-западе великороссы составили 94% населения, сильная миграция наблюдалась лишь в Петербург, где жило 2,3 млн. человек. Русская Центрально-Земледельческая зона была наиболее освоена из всех регионов (65% земель под пашнями) и очень плотно заселена (40,8 человек на 1 км2). В Поволжье великороссы насчитывали 75% населения, в Приуралье и на Урале составляли 80% населения, наиболее плотно заселив Южный Урал, в осваивавшейся в XIX веке Новороссии (Северное Причерноморье) русских было – 87% (вместе с украинцами). Продолжало осваиваться и Предкавказье. В конце XIX века русские (вместе с украинцами и белорусами) составили там от 33,7% (Терек) до 92% (в Ставрополье). Из 6 млн. населения Сибири русские (вместе с украинцами и белорусами) насчитывали 4,9 млн. человек, более всего сосредоточившись в Западной Сибири (94% её населения). Во второй половине XIX века началось русское заселение Дальнего Востока (до 75% в Амурско-Приморском районе). Некоторое число русских размещалось в Северном Казахстане, где вместе с другими восточнославянскими народами они составляли от 10 до 33,1% населения. В среднеазиатском регионе государства русские составляли от 0,6 до 12,9% населения.

К 1990 численность русских достигла 145,16 млн. (собственно, в России – 119,865 млн. человек, или 82,6% всего населения). 49,7% русских заселяют Центр европейской части России, Северо-Запад, Волго-Вятский район и Поволжье; на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке – 23,9%.

Из бывших союзных республик более всего русских (великороссов) на Украине, в Казахстане, Узбекистане, Белоруссии. За XIX век сильно сократился естественный прирост русских, в целом по России он стал равен 2,2‰. Это ниже, чем у остальных народов России (в 1,4 раза меньше среднереспубликанского) и ниже грани расширенного воспроизводства населения.

56,1% русских находятся в трудоспособном возрасте, 24,9% – дети и подростки, 18,9% – пожилые, т. е. каждый пятый русский – пенсионного возраста. Самый низкий естественный прирост в Центрально-Промышленном и Центрально-Земледельческом районах (0,2-0,8‰). В 5 областях России смертность выше рождаемости (Псковская, Ивановская, Тверская, Тульская, Тамбовская), в 11 других областях прирост населения менее 2,0‰. Произошло снижение численности русских и их доли во многих регионах России.

Глубокие общественно-политические преобразования второй половины 80-х – начала 90-х гг. на территории бывшего СССР, в том числе в Российской Федерации, оказали огромное воздействие на многие стороны жизни русских. Экономические реформы вызвали рост рыночных отношений и частное предпринимательство, особенно в городах, на селе появляется слой фермеров наряду с действующими хозяйствами. Кризис в промышленности и инфляция негативно сказались на материальном положении основного населения России, появились безработица, забастовки рабочих и служащих, повысился уровень преступности и коррупции. В результате распада СССР в России появилось миллионы беженцев и переселенцев преимущественно из числа русских в ближнем зарубежье.

Наиболее крупными субэтносами русских являются украинцы (малороссы) и белорусы, так же, в свою очередь, подразделяющиеся на более мелкие этнографические группы. Ниже речь пойдет преимущественно об историко-этнографических группах великороссов.

В связи с хозяйственным освоением окраин и вызванными им массовыми переселениями русского населения в различные исторические периоды из одних районов в другие происходило, с одной стороны, смешение различных областных групп, образовавшихся ранее, с другой – формирование новых групп в ходе приспособления переселенцев к новым условиям жизни и в результате контактов их с местным населением (родственным или неродственным). На новых местах в ходе сложных этнических процессов в культуре и быту пришельцев вырабатываются некоторые специфические черты, хотя продолжают сохраняться и старые, принесённые из "родных" мест и служащие своего рода историческими вехами в памяти народа. Непрерывность этого процесса составляет одну из характерных черт этнической истории русских. В едином русском массиве с ярко выраженной общностью самосознания, языка и культуры постоянно наличествуют различия уровня этнического подразделения, возникшие в разное время под влиянием различных причин и более или менее заметно различающиеся между собой. Эти подразделения (зоны или группы – областные, локальные, историко-культурные) отличались значительной стойкостью и прослеживались с разной степенью чёткости ещё в начале XX века.

Так потомки древнейшего коренного русского населения Карпатской Руси, частично Киевской Руси (самоназвание русины, т. е. "сын Руси"; русичи, руснаки, карпатороссы, угророссы, русские галичане, угрские русины, галицкие русины, буковинские русины, другое название – рутены) – жители основных исторических регионов современной Западной Украины (Прикарпатской Руси и Закарпатской Руси; живут также в Польше, Словакии, Сербии, Франции, США и др.), которые несмотря на многовековое существование в составе различных государств (особенно Австро-Венгрии), оторванность от России и зачастую насильственную украинизацию сохранили русское этническое самосознание, русский язык и православную веру.

Ощутимые различия в культуре и быту наблюдались между двумя исторически сложившимися большими этнографическими зонами русского народа: северорусской и южнорусской, т. е. между так называемыми северными и южными великорусами. Северные великорусы занимали обширную территорию примерно от бассейна Волхова на западе до Мезени и верховьев Вятки и Камы на востоке, южные великорусы – жители южной чернозёмной полосы России от бассейна Десны на западе до правого притока Волги Суры на востоке, от Оки на севере до Хопра и среднего течения Дона на юге.

Это расхождение в традиционной культуре русских послужило причиной существования в отечественной этнографии в течение некоторого времени мнения о том, что северных и южных великорусов можно принять за отдельные самостоятельные народы. Однако они обладают единым русским самосознанием.

Широкая полоса между северными и южными великорусами, главным образом в междуречье Оки и Волги, считается переходной среднерусской зоной. Именно здесь в XIV веке начала складываться русская государственность и происходило в дальнейшем формирование русской народности. В различных сторонах традиционной культуры среднерусской группы как бы сплавлены в единое целое северные и южнорусские черты, которые скрещивались и перерабатывались в новых условиях и на местной основе. В процессе изменений они приобретали зачастую уже не локальный, а общерусский характер, например традиционный женский костюм с сарафаном и кокошником и жилище на подклете средней высоты, распространявшиеся у русских повсюду. При этом многие особенности московского культурного влияния ощущались в разное время в быту населения как северорусских, так и южнорусских областей. Московские говоры легли в основу формирования русского языка, сыграв таким образом огромную роль в процессе национальной консолидации и развития национальной культуры русских.

Особая группа с переходными признаками между северными и средними, средними и южными великорусами на западе древней территории расселения русских – в районе реки Великая, верховьев Днепра и Западной Двины.

Как своеобразная подгруппа средних великорусов выделяется русское население Среднего Поволжья, сформировавшееся в основном в XVI-XVIII веках из выходцев из разных русских областей. В местных географических условиях в тесном соседстве с разнообразным по национальному составу нерусским населением Поволжья оно приобрело особые черты, отличающие его от населения других среднерусских областей (бытование некоторых видов орнамента, сходных по форме и по расцветке с украшениями народов Поволжья, специфика внутреннего убранства жилища, применение особого вида плуга – сабана для вспашки почвы и др.).

Русские северо-восточного района Приуралья примыкают к северорусской группе и по окающему диалекту, и по многим особенностям материальной и духовной культуры (в том числе в области сельскохозяйственной техники, в пище, в свадебном обряде). Но вместе с тем они характеризуются и некоторыми чертами, свойственными жителям среднерусской зоны (в жилище, в одежде, в орнаменте). Такое сочетание связано с историей колонизации этих районов с севера, из центральных областей и из Поволжья.

Наибольшей монолитностью отличается северорусская этнографическая зона, но и здесь выделяется группа поморов, расселившаяся на северной окраине коренной территории обитания северных великорусов на берегах Белого и Баренцева морей. Поморы сформировались из выходцев из северорусских и отчасти центральнорусских областей, ассимилировав некоторые местные группы финно-угорского, саамского и ненецкого происхождения. Главным занятиями поморов издавна были рыболовство и промысел морского зверя, под влиянием которых и сложился их своеобразный хозяйственный быт.

Пестротой локального своеобразия отличалось население лесостепной и степной полосы европейской части России, наиболее разнообразное по своему происхождению. В западной части южнорусской зоны исследователям, по данным XIX – начала XX вв., удалось выявить ряд небольших групп, возможно, генетически связанных с древнейшим местным населением, пережившим в этих районах господство монголо-татарских кочевников. К ним относятся так называемые полехи – возможно, жители полесья, т. е. некоторых старых поселений лесистых и болотистых мест, в бассейне Десны и Сейма; горюны, проживавшие по современному административному делению в Сумской области Украины, бывшие монастырские крестьяне – саяны (Курская область), цуканы (Воронежская область) и другие. В их языке и традиционных формах культуры прослеживаются архаич. черты, свидетельствующие о южнорусском происхождении этих групп и о связях некоторых из них (полехов, горюнов) в отдалённом прошлом с белорусами и отчасти литовцами (у саянов). Подобно полехам, у некоторых юго-восточных групп русских, живущих в заокской части Рязанской и Тамбовской областей, ещё в 20-х годах XX века в различных сторонах народной культуры, особенно в орнаменте, в расцветке костюма, в убранстве жилища, прослеживались старые связи с народами Поволжья, что отчётливо заметно на примере группы, известной под названием русской мещеры, возникшей, возможно, в результате ассимиляции славянами аборигенного финского населения. Русская мещера локализовалась в северных частях Рязанской и Тамбовской областей. Часть мещеры отсюда в XVI-XVIII веках переселилась дальше на юго-восток: островки этого населения, давно уже обрусевшего, обнаружились на территории Пензенской и Саратовской областей.

Значительным своеобразием в культурно-бытовом отношении выделялись казаки – население юго-востока (от бассейна Хопра до бассейна Кубани и Терека – главным образом бывшая область войска Донского, восточная часть Новороссии, Кубанская, Терская области и др.), территориально и исторически связанное с населением южнорусских областей и соседней Украины. По языку, по особенностям культуры и быта казачество, в свою очередь, было далеко не единообразным. Причины его неоднородности в значительной степени кроются в истории его формирования. (Среди казаков были представители и нерусских народов).

В основной части русского населения Сибири также выделялось несколько больших и малых групп. В целом среди старожильческого населения Западной Сибири преобладали окающий диалект и северорусские особенности в традиционной культуре, тогда как среди старожилов-сибиряков Восточной Сибири обнаруживаются также группы с акающим наречием и южнорусскими традициями в культуре и быту.

Среди русских Сибири имеются и такие небольшие группы, которые ярко выделяются некоторыми особенностями быта. К ним относятся, например, бухтарминцы, или каменщики, проживающие по рекам Бухтарма и Уймон на Алтае, – потомки старообрядцев, некоторых других беглых, поселившихся здесь в горах ("в камнях") с XVIII века. В районе Усть-Каменогорска (также на Алтае) локализуются т. н. поляки – потомки старообрядцев, переселённых сюда во второй половине XVIII века после раздела Польши. В Забайкалье (в Бурятии) и в Читинской области потомки тех же старообрядцев известны также под названием семейских. Диалект семейских и поляков – акающий, каменщиков (бухтарминцев) – окающий. В силу известной замкнутости быта всех этих групп до недавнего времени у них стойко сохранялись своеобразные черты, в частности сильны были пережитки патриархальных нравов и обычаев, долго бытовал старый традиционный костюм и т. п. В то же время у некоторых из этих групп, например у бухтарминцев, под влиянием соседних нерусских народов подверглись изменению женская одежда (появились шаровары у женщин), орнамент и многие другие элементы быта.

Небольшие группы русских за Полярным кругом, которые переселились сюда из европейской части России в XVI-XVIII веках, русскоустьинцы (село Русское Устье на Индигирке) и марковцы (село Марковка в устье Анадыря), находясь в особых природных условиях, многое восприняли от местного населения: способы охоты и рыболовства, собаководство и оленеводство, некоторые виды одежды, но сохранили национальное самосознание, свой фольклор и язык. Из смешения с коренными народами Сибири возникли такие своеобразные русские группы, как якутяне (жители ямщицких селений по реке Лена), камчадалы (на Камчатке), колымчане (на реке Колыма), затундренные крестьяне (на реках Дудинка и Хатанга), воспринявшие многие черты быта и язык якутов. К настоящему времени все эти группы почти слились с местным русским населением. Своеобразны также компактные группы великороссов на в Молдавии, в Прибалтике и в Закавказье, в республиках Средней Азии и в Казахстане. Таковы, например, уральцы – потомки казаков-старообрядцев, переселённых в XVIII веке с Яика после разгрома пугачёвского восстания и живущих в Каракалпакии, в Казахстане на берегах Амударьи и Сырдарьи. В культурно-бытовом отношении представляют интерес и другие группы русских Казахстана и Средней Азии. Особую группу составляют потомки русских старообрядцев, с XVII века обосновавшихся за тогдашним "шведским рубежом" на эстонских землях западного Причудья, и т. д.

Древним постепенно угасающим видом народной поэзии у русских был обрядовый фольклор, сопровождающий семейные и календарные обряды. Основу обрядового фольклора составляли песни. Среди свадебных песен выделялись величальные, шуточные-корильные, метафорически-описательные и др. Календарные песни были тесно связаны с обрядами. К обрядовому фольклору примыкали заговоры, применявшиеся по самым различным поводам.

К архаическим жанрам фольклора относился героический эпос, который у русских сохранился в живом бытовании до XX века. Специфически русской формой историко-эпического жанра были былины. Любимым былинным героем был богатырь Илья Муромец, которому приписывали многие подвиги, а также Добрыня Никитич, Алёша Попович, Василий Буслаев.

Широкое развитие со второй половины XVI века получили у русских исторические песни, в которых изображались конкретные исторические события XVI-XIX вв. Наиболее специфические русские сюжеты встречаются главным образом в бытовых, сатирических и анекдотических сказках. Особенно большое место занимала сказка в семейном быту. Широко бытовали произведения несказочной фольклорной прозы – легенды и предания, в которых память о реальных событиях переплеталась со сказочными сюжетами. Ранние восточнославянские предания оказали влияние на древнерусское летописание ("Повесть временных лет") и далее отразили борьбу с монголо-татарами ("мамаями") и другими внешними врагами. Существовали предания об Иоанне Грозном и о Петре I, о С. Т. Разине и о Е. И. Пугачёве, о казачьем генерале Платове). Воспоминания о древних дохристианских верованиях содержали мифологические былички – рассказы о домовых, леших, водяных и проч. Различные стороны народной жизни освещались в пословицах, поговорках, загадках – эти жанры сохраняются до наших дней.

В XIX веке был распространён народный театр. Из драматических представлений наиболее известными были "Царь Максимильян" и "Лодка"; наиболее любимым кукольным представлением был "Петрушка".

Массовым фольклорным жанром, обнимавшим все стороны жизни русского народа, была лирическая необрядовая песня. Различаются песни: любовные, женские, колыбельные, молодецкие, ямщицкие, бурлацкие, солдатские, шуточные, игровые и т. д. С развитием литературы и распространением в народе грамотности в репертуаре появляются песни на слова русских поэтов; многие из этих песен стали истинно народными (например, "Коробушка" Н. А. Некрасова, "Стенька Разин" А. А. Навроцкого). Близко к песне примыкают частушки. Значительным достижением народной музыкальной культуры русских является хоровое многоголосие. Самым архаичным духовым инструментом считается кувиклы – разновидность флейты Пана. В XIX веке кое-где на севере ещё продолжали играть на древних гуслях (щипковых), гудках и скрипицах (смычковых), на балалайках, усовершенствованных в конце XIX века. Из ударных инструментов ещё бытовали трещотки, а также бубны, была распространена "игра" на деревянных ложках. С середины XIX века первое место в музыкальном быту города и деревни завоёвывает гармонь. К концу XIX века в городе среди молодёжи получила признание гитара как инструмент, сопровождающий исполнение романсов.

Старинной традиционной формой русского танцевального искусства были хороводы. Они послужили основой для разработки многообразного русского бытового танца. Большое развитие у русских получил и сюжетный танец. Система русского фольклора в её целостности просуществовала до 20-30-х годов XX века. В настоящее время отдельные виды фольклора ещё распространены среди русского населения, как сельского, так и городского.

О русском менталитете

Русские философы, напряженно размышлявшие о судьбе России, ее своеобразии, старались определить специфические черты русского национального характера. Задолго до появления термина «менталитет» в зарубежной философии отечественные мыслители сосредоточили свои усилия на анализе «русской души», «души общественного целого», понимая ее как единый комплекс специфических нравственно-психологических черт.

Понятие «русская душа» очень важно для отечественной культуры. Это подтверждается многогранностью ее истолкования: это и специфика российской духовности («тайна русской души»); и внутренний мир человека («вложить всю душу»); и сам человек как главная персона («душа общества»); и свойства ее характера («добрая душа»); и просто человек («в доме ни души»); и его бессмертное начало («подумать о душе»); и мера открытости индивида («со всей душой»); и социально-духовная смерть человека («мертвые души») и т.д..

Пытаясь решить проблему самобытности русского народа, отечественные философы использовали понятия «русская душа», «душа общественного целого», «характер русского народа» и др. Все они могут быть использованы как синонимы национальных образов мира, своеобразных культурных укладов разных народов. Эти понятия позволяли отечественным философам исследовать то, что сегодня определяют как менталитет.

Понятие “ментальность”, “менталитет” сравнительно недавно, но основательно вошло в научный оборот и сегодня широко используется в философской и культурологической литературе. Оно необходимо для выяснения ментальной настроенности разных эпох, разных народов, разных социальных групп. Этимология слова восходит к латыни: mens – ум, мышление, образ мыслей, душевный склад. Его появление стало своеобразной реакцией на свойственное просвещению отождествление сознания с разумом. В действительности менталитет – нечто общее, лежащее в основе сознательного и бессознательного, логического и эмоционального, глубинный, трудно фиксируемый источник мышления и эмоций. Это понятие объединяет в себе многообразие смыслов и значений, ассоциирующихся с проблемой национального своеобразия, особенностей национальной культуры.

П. Гуревич предлагает отличать понятие «ментальность» не только от типа мышления, но и от общественных настроений, ценностных ориентации и идеологии. Ментальность выражает нечто более или менее устойчивое – привычки, пристрастия, коллективные эмоции. Она восходит к бессознательным глубинам психики, ее трудно выразить вербально. На характер ментальности влияют традиция, культура, бессознательное, среда обитания, особенно природа. Понятие «ментальность» позволяет диалектически соединить аналитические способности мышления, развитые формы сознания с архетипами бессознательного, обнаружить оппозиции природного и культурного, эмоционального и рационального, индивидуального и коллективного. Его целесообразно использовать как характеристику относительно целостной совокупности мыслей, верований, ценностей, навыков сознания, которая складывается в некую общую для народа картину мира.

Исследователь ментальности народов мира Г. Гачев подходит к этому понятию через национальный характер, который определяется синтезом трех составляющих: Космо – Психо – Логоса. «… моя работа, – пишет Г. Гачев, – определить особые качества каждого народа, его субстанцию, характер мышления, психики и особых талантов, потому что народы – как музыкальные инструменты, один – скрипка, другой – гобой, третий – орган и т.д. Все музыканты, но тембр разный. Вот этот тембр и определяю».

Менталитет – это интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, с их особым способом восприятия мира, образом мыслей, иерархией жизненных ценностей, формами бытового и социального поведения.

Менталитет народа – это глубинные структуры его сознания, в основе своей постоянные, стабильные, объединяющие разные исторические эпохи. Общие для всех народов базовые общечеловеческие ценности в культуре разных народов имеют разный смысл, разные акценты, связанные с ментальностью этих народов. Менталитет нации проявляется в ее культуре, придавая ей национальное своеобразие.

У истоков осмысления особенностей русской души стоят такие мыслители, как Владимир Мономах и Нил Сорский. Большой вклад в разработку проблемы своеобразия русского народа внесли П. Чаадаев, А. Хомяков, В. Соловьев, Ф. Достоевский. Особый интерес представляют труды мыслителей конца XIX – начала XX веков, которые обратились к анализу противоречивых сторон русского характера, что и составляет специфическую черту его ментальности.

Это своеобразие ментальности народа неразрывно связано с географическими, климатическими и историческими факторами, геополитическим положением. Русский национальный характер сформировался под влиянием следующих причин:

1. Принятие православного христианства от Византии.

2. Татаро-монгольское иго.

3. Расположение России между цивилизациями Запада и Востока, что стало глубинной основой ее двойственности. Стоя одной ногой в Европе, а другой в Азии, Россия вобрала в себя черты и западной и восточной цивилизации, при этом обретя свои уникальные черты.

Вместе с тем в России возникли идеи и культурные явления настолько оригинальные и самобытные, что являются чуждыми для восприятия как Востока, так и Запада, что и породило рассуждения о ’’загадочной русской душе”. Действительно, в России сформировался особый культурный архетип, глубинные установки коллективного бессознательного, которые устойчивы, не осознаются людьми и с трудом поддаются изменениям. Одни и те же качества и особенности поведения русских можно обнаружить на разных этапах истории страны. Дискретность и даже катастрофизм в истории России, ее культуры, (Киевская Русь, Московское царство, Российская империя, Советская и постсоветская Россия) не нарушали сложившегося культурного архетипа, поскольку на протяжении всего этого периода лишь формировали тот самый характер русского, поскольку этот процесс в принципе непрерывен.

В. Ключевский отмечает противоречие между трудолюбием и ленью русских. Русские привыкли к чрезмерному кратковременному напряжению сил, работать напряженно и споро, а затем отдыхать долгую зиму. Надо было спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, но нигде нет и такой непривычки к ровному, умеренному постоянному труду. В русском народе встречается и “обломовщина”, леность и пассивность. Обломовщина – национальная русская болезнь, черта русского характера. Повинуясь чувству долга, русский человек вырабатывает в себе способность работать добросовестно, но какой-либо аспект обломовщины в нем остается. Даже сегодня, взять самое простое, наше общение, в эпоху цифровизации все мы пользуемся социальными сетями, общаемся друг с другом при помощи так называемых мессенджеров, мы все пытаемся упростить и сократить. Уже даже простой «привет» давно превратился в «прив», «ладно» в «ок», а «спасибо» в «спс».

На жизненную философию счастья русских сильно повлияло православие. В ней важнейшее значение имеет компонент страдания. Внимание к страданию отразилось во всей классической литературе XIX века, особенно в произведениях Ф.М. Достоевского. Он считает, что страдания ценны, потому что они очищают и возвышают человека. Страдать просто необходимо, чтобы стать личностью. После страдания человек становится душевно более тонким, способным сочувствовать и сострадать другим. Эту же мысль мы находим в трудах выдающегося русского мыслителя В. Соловьева. Он пишет о сострадании как жалости. Жалость состоит в том, что человек «…соответственным образом ощущает чужое страдание или потребность, т.е. отзывается на них более или менее болезненно, проявляя таким образом в большей или меньшей степенисвою солидарность с другими».

Рассуждая о русской ментальности, важна проблема морального права быть счастливым. Не только проблема счастья, страдания, все аспекты нравственного сознания и поведения в центре внимания отечественной философии. Важнейшими характеристиками русской ментальности всегда было преобладание морального сознания над правовым и политическим. Так, любой акт власти оценивается русским с точки зрения его справедливости. Экономические понятия русских неотделимы от нравственных.

Большой вклад в исследования русской ментальности внесли философы XIX – нач. XX вв., обращаясь к этой проблеме, Н.А. Бердяев отмечал склонность к коммюнотарности, общинности, соборности, предопределенную именно менталитетом русской культуры с характерными для нее целостностью мировосприятия, максимализмом устремлений, эсхатологизмом ( стремлением к «последним», «крайним» вопросам и решениям на грани жизни и смерти, конца света и страшного суда). Неизменным свойством русского характера можно считать его противоречивость, антиномичность, отсутствие середины между полюсами, крайностями. Это проявляется во всем: в отношении народа к власти, свободе, культуре.

Тезис: Россия – самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. Русский народ – самый аполитичный народ. Русский народ как будто бы хочет не только свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства.

Антитезис: Россия – самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики. Русский народ создал могущественнейшее в мире государство, величайшую империю. Почти не оставалось сил у русского народа для свободной творческой жизни, вся кровь шла на укрепление и защиту государства. Власть бюрократии в русской жизни была внутренним нашествием неметчины. Самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную государственность, самый анархический народ покорен бюрократии.

Тезис: Россия – самая нешовинистическая страна в мире. Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм. В этом самобытна Россия и не похожа ни на одну страну мира.

Антитезис: Россия – самая националистическая страна в мире, страна национального бахвальства. Обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. Россия – “святая Русь”.

Тот же антагонизм можно проследить в России во всем. Можно установить неисчислимое количество тезисов и антитезисов о русском национальном характере, вскрыть много противоречий в русской душе. Природа русского человека, по Бердяеву, очень поляризованная. С одной стороны – смирение, с другой – бунт; с одной стороны – сострадательность, с другой – жестокость, с одной сторону – любовь к свободе, с другой – склонность к рабству. Как писал И. Бунин: «… из нас, русских, как из дерева: и дубина, и икона». О том же идет речь у Белинского: «… русский человек говорит об образе (иконе): годится – молиться, не годится – горшки покрывать».

Н.А. Ильин тоже отмечал эту раздвоенность, противоречивость в русской жизни, в сознании русских людей: «Вся история России есть борьба между центростремительным, созидающим тяготением и центробежным, разлагающим: между жертвенной, дисциплинирующей государственностью и индивидуализирующимся, анархическим инстинктом».

Н.О. Лосский, исследуя характер русского народа, имел в виду то, что присуще массовому сознанию: единый комплекс специфических черт, которые прочно укоренены в народной среде и проявляются на протяжении всей истории. Изучая ментальность русского народа, автор сознает многоаспектность этой проблемы. Вместе с тем его подход отличают следующие черты:

1) он выделяет те основные свойства, которые реально присущи именно русскому народу;

2) он реализует классический образец аретологической этики, ведь аретология, основы которой были заложены еще Аристотелем, переживает свое возрождение в мировой этической мысли во второй половине XX века как на Западе, так и на Востоке.

Н.О. Лосский в своей работе «Характер русского народа» выделяет среди свойств ментальности своеобразную пару противоположностей – морально положительного и морально отрицательного. Возникает своеобразный веер добродетелей и пороков, вырисовывается целостная картина русского национального характера.

Каковы же черты характера русского? Прежде всего – религиозность, которая включает в себя и воинствующий атеизм. Мы всегда хотим действовать во имя чего-то абсолютного. В тоже время, если у нас возникает сомнение в идеале, мы способны перейти от невероятной богобоязненности и послушания к необузданному бунту. Другая существенная пара противоположностей: способность к высшим формам опыта – и атеизм, бунтарство. Далее: страстная сила воли и максимализм и одновременно леность, обломовщина; свобода духа, искание высших ценностей и склонность к анархии, нигилизм у интеллигенции, хулиганство у граждан; исконная доброта и необузданная жестокость; даровитость и сатирический склад ума, склонность к самоуязвлению; мессианизм и невыработанность самодисциплины; отсутствие чувства меры и шараханье из крайности в крайность.

Г. Гачев посвятил свой фундаментальный труд ментальностям народов мира. Отмечая большую роль Власти, Государства и развитии России, в жизни русского народа, он пишет: «Это – наш стиль, тут ничего не поделаешь. Только меру бы соблюдать. Но с принципом Меры у нас слабо всегда…».

В русском менталитете различаются понятия “интеллигентность” и “интеллект”. Для русских слово “разум” обязательно включает морально-этическую оценку, а слово “интеллигент” – совпадает по значению с европейскими аналогами. Причем бесспорную ценность представляет именно первое понятие, главное качество умного человека – скромность, порядочность, доброжелательность, доброта, честность и желание помогать другим. На втором месте – эрудиция, ум, образование, любовь к чтению. Не случайно русские не смешивают, а всячески разделяют такие понятия как “интеллигент”, “интеллигентность” и “интеллект”, “интеллектуальность”. Духовность, деликатность, ответственность, высокие моральные качества характеризуют интеллигентного человека, который не обязательно должен быть интеллектуалом, иметь диплом о высшем образовании и заниматься умственным трудом.

Хотя ментальность – устойчивая структура, она подвержена эволюции. Так, коллективизм – характерная черта русского архетипа. Это качество русской ментальности уходит своими корнями в языческие времена. Многие народные пословицы отразили коллективистскую ориентацию поведения русского человека: «Один в поле не воин», «На миру и смерть красна», «Дождь и прута не повернет, а ручей и полено унесет», «Один палец – не кулак» и многие другие.

Сегодня мы видим лишь внешние формы, следы прошлого подлинного коллективизма. При советской власти был извращен сам смысл коллективизма, а с ее падением каждый россиянин окончательно оказался предоставленным самому себе. Русские редко помогают друг другу за границей, они не образуют “русских общин”, как это делают другие апатриды во всем мире. Советская действительность повлияла на черты русского характера не лучшим образом. Как справедливо заметил А. Солженицын, «советский режим способствовал всегда подъему и успеху худших личностей, и уничтожению лучших».

Трудно отрицать постепенное разрушение, деформацию традиционного русского архетипа под влиянием двойственности и лицемерия советской жизни. Это еще больше усиливало свойственную русским противоречивость нашего характера. В русском человеке можно найти практически все: склонность к национализму – и открытость всем культурам; жестокость – и необыкновенную жалостливость; способность причинять страдания – и умение глубоко сострадать чужой боли; умение самозабвенно трудится – и обломовщину.

Русским свойственно особое восприятие времени. Русский человек более склонен обсуждать пройденный путь, чем строить планы на будущее, он чаще оглядывается назад, чем смотрит вперед. Для него очень важно его прошлое и типично состояние ностальгии – по детству, по юности, по местам, где раньше жил. С развалом Советского Союза возникла ностальгия по советским временам, по сильному и могучему государству. Наряду с ней появилась ностальгия по царской России, по канувшей в лету монархии.

Это отношение к прошлому, как может показаться, является тормозом в движении к будущему. Однако и близко не соответствует реальности. Так, отношение к богатству традиционно было негативным. Особенно это характерно для старшего поколения. Большинство считает, что личное богатство не нажито собственным трудом, а попросту присвоено из общенародного достояния. Об этом говорят и русские пословицы: “От трудов праведных не наживешь палат каменных”, “Не в деньгах счастье” и др. И ведь действительно, мы, русские люди, в отличие от представителей Западной цивилизации, имеем более высокие жизненные ценности. Мы понимаем, что в мире есть что-то куда более ценное, чем материальное благосостояние. Мы понимаем, что духовное богатство куда дороже, нежели мнимое материальное.

О Российской цивилизации

Российскую цивилизацию можно определить как исторически длительно и локально существующее сложное общество русского и других народов на евразийском пространстве, сформировавшее самобытную материальную и духовную культуру, а также универсальные общечеловеческие ценности, материально-производственную, социальную, политико-правовую и духовную сферы жизни, имущественные, властно-управленческие, социально-структурные, духовно-мировоззренческие нормы и принципы социальной организации и практической деятельности его субъектов.

К ведущим признакам Российской цивилизации относятся: наличие и сохранение титульной культурообразующей этнической общности – русского народа, государственность, письменность, историческая роль православия как в целом консолидирующего духовного фактора, евразийский характер социокультурного пространства, русский язык как средство многонационального общения и государственный язык, самостоятельность исторического самосовершенствования и приобретения признаков самобытности и универсализма. Данные признаки, как и само определение, выражают сущность Российской цивилизации. Более кратко и лаконично ее вряд ли можно сформулировать, так как тогда будет нарушена та многомерность и многофункциональность Российской цивилизации как сложного общества.

Структура Российской цивилизации может быть представлена по разным основаниям. Одни из этих оснований больше будут характеризовать цивилизованность российского общества, другие – степень и содержание культурности, третьи – субъектный состав и т.д.. Поэтому важно обратить внимание на те структуры Российской цивилизации, которые раскрывают ее сущность и содержание, а также специфику.

Во-первых, в аспекте зарождения, становления и совершенствования русского общества как сложного и исторически целостного организма в его структуре важно выделить стадиальные формы цивилизационного функционирования. К ним следует отнести:

а) праславянское восточное сообщество племен, а также угро-финских и тюркских этнических общностей, в которых зарождались общие признаки языкового общения, хозяйственной деятельности, духовной жизни, семейных норм и традиций, власти, разделений труда, закреплении территории проживания;

б) славяно-русское общество XV – первой половины XIV вв., «русская земля» с первыми формами государственности, с церковным (с Х в.) и народным моральным правом, письменностью, дальнейшими разделениями труда и совершенствованием сельскохозяйственной, ремесленной, торговой и духовной деятельности, принятие и утверждение христианства, видоизменение его в православное христианство и укрепление связей с Византией, осознание необходимости объединения русских земель и освобождения от татаро-монгольского ига, развитие самосознания народа и национальной психологии, народной художественной культуры;

в) русское московское сложное общество второй половины XIV – XVII вв. с централизованной государственной властью, правом, утвердившимися сферами хозяйственно-экономической, сословно-структурной, политической и духовной жизни, расцветом православной духовности, формированием русской народности, а также многонациональности общества и государства, преимущественно восточной и своеобразной собственной ориентации цивилизационного развития при самоизоляции от европейской культуры;

г) российское сложное общество XVIII – начала XX вв., усиление европейской культурной ориентации, становление научно-технического развития, отдаление православной церкви от государства и основных сфер жизни, за исключением духовно-нравственной, утверждение императорской монархической государственной власти, расширение и закрепление территории и границ государства, усиление многонационального состава населения, нарастание социальной конфликтности;

д) советское сложное общество 1917 – 1990-х гг., ликвидация частной собственности и богатых слоев населения, утверждение государственной и колхозно-кооперативной форм собственности как разновидностей общенародной собственности, возникновение власти трудящихся, усиление влияния ВКП (б), а затем – КПСС на все стороны жизни общества, его политизация и идеологизация, создание массовых молодежных организаций, распространение атеизма, гонения на церковь и инакомыслие, развитие национальных окраин, духовно-идеологическая консолидация общества, активное научно-техническое развитие, победа в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. и спасение Российской цивилизации, других народов и государств от фашизма, статус великой державы, но нарастание тоталитаризма и кризисности основных сфер жизни, распад СССР;

е) формирование постсоветского российского общества с демократической формой государственного управления и жизни граждан, продвижение к созданию правового и социального государства, гражданского общества, восстановление статуса великой державы и авторитета на международной арене, подъем качества жизни граждан, установление многообразия форм собственности.

Данная структура выделяет исторические социокультурные единицы становления и совершенствования русской и Российской цивилизации. При всей их относительной самостоятельности, они раскрывают внутреннюю динамику и единство исторического функционирования Российской цивилизации, такие закономерности, как единство развития и преемственности, новаторства и консерватизма, устойчивости и изменчивости, взаимозависимости количественных и качественных процессов, эволюционности и революционности, смены поколений и др.

Во-вторых, структуру Российской цивилизации можно представить по показателям и элементам внутреннего содержания, по основным подсистемам.

Данная структура характеризует и культуру российского общества, но сама культура – одна из сторон цивилизованности общества. Основными элементами структуры Российской цивилизации выступают: материально-производственная, социальная, политико-правовая, духовная, семейная и другие сферы жизни. Их более подробное рассмотрение не составляет основную цель данной работы.

В-третьих, структуру Российской цивилизации образуют два типовых элемента, характерных для всякой цивилизации: устойчивое, универсальное, общечеловеческое и новое, самобытное, национальное. Эта структура кратко уже рассматривалась.

В-четвертых, Российская цивилизация представляется и по основным ее субъектам-созидателям: личность, социальная группа, социальный слой (сословие), этническая общность, демографическая общность, социальные классы, народ как совокупность этнических и иных общностей, поколения.

Современное состояние и перспективы Российской цивилизации и ее культуры чрезвычайно актуализируют проблему преемственности. Проблема освещения единого и противоречивого, удачного и ошибочного, закономерного и своеобразного, типичного и самобытного, колоссального по сложности и переплетению событий и судеб людей в культурно-цивилизационном развитии русского и российского общества актуальна и остра. От ее комплексного, многомерного и поэтому достаточно полного и глубокого исследования самым непосредственным образом зависит будущее России, ее новых поколений.

Сегодня важно еще более точно и всесторонне восстановить сложный путь цивилизованного совершенствования российского общества. Сохранившийся в символах и знаках, архетипах, осознаваемых и постигаемых формах и способах, народной повседневной культуре, поведении и языке опыт прошлых поколений не может быть утрачен. Он и сегодня, часто интуитивно, сохраняет значение той почвы, на основе которой народы России осуществляют свою деятельность и поступательное развитие.

Осмысливая будущее Российской цивилизации и ее поколений, нельзя не прийти к выводу, что оно зависит в первую очередь от сохранения самостоятельности, самобытности и преемственности, не игнорируя и не преуменьшая значения других факторов и показателей. Еще Н.Я. Данилевский обращал внимание на то, что культурно-исторический тип не может сам видоизменяться или перерасти в другой локальный тип культуры. Эту же мысль развивает и С. Хантингтон. Он подчеркивает, что «культурные особенности и различия менее подвержены изменениям, чем экономические и политические, и вследствие этого их труднее свести к компромиссу». Религия, подчеркивает С. Хантингтон, еще в большей степени, чем национальность, привязывает человека к определенному культурному ареалу: можно быть наполовину французом и наполовину арабом, но невозможно быть наполовину католиком и наполовину мусульманином.

Национальность и религиозность – устойчивые и важнейшие элементы и признаки локальной культуры, а также цивилизации. Они менее подвержены изменениям, основаны на характеристиках этноса или религиозной вере. Если они устойчивы, то в случае утраты сложнее восстанавливаются или вовсе уходят в небытие. А важнейшим условием их сохранения в культуре и цивилизации выступает преемственность, традиция консерватизма. Подобные показатели культуры и цивилизации необходимо сохранять и укреплять.

Какие тенденции преемственного развития Российской цивилизации необходимы или действуют на современном этапе? Их, безусловно, много, как положительных или отрицательных, а также как бы нейтральных к общественному прогрессу, то есть содержащих одновременно и позитивные, и негативные стороны. К основным тенденциям можно отнести:

– восстановление самостоятельности финансово-экономического развития через усиление государственного правового контроля и повышение культуры представителей материально-хозяйственной жизни, совершенствование банковской системы, возвращение отечественных частных и иных финансовых средств в страну, налаживание эффективного функционирования основных отраслей национальной экономики, осуществление взвешенной и ответственной политики внешних займов и привлечения зарубежных инвестиций, расширение взаимовыгодной торговли с другими странами;

– формирование политической и укрепление социальной стабильности в обществе, создание реального правового и социального государства, гражданского общества, воплощение на практике подлинного демократизма, когда права и свободы, качество жизни российского гражданина будут составлять главную цель и смысл деятельности государственного аппарата, а также рубеж, ограничивающий активность и полномочия государства по решению других политических проблем;

– обеспечение совершенствования всех областей духовной жизни российского общества, духовной безопасности граждан, общества и государства; разработка общенациональной государственной патриотической концепции (идеологии), отражающей главные ориентиры и перспективы развития Российской цивилизации, согласующиеся с интересами российских граждан; демократичное и гармоничное развитие науки, образования, искусства, нравственности, свободы совести, информационных отношений, народного художественного творчества, воспроизводство сознания индивидов и других субъектов;

– осуществление геополитики, отвечающей международному принципу признания государственных границ и их неизменности, а также согласующейся с национальными интересами России.

Российская цивилизация сохранит евразийский характер при условии самостоятельности функционирования, укрепления преемственности поколений и других субъектов общества, содружества народов и их взаимодействия. Можно подчеркнуть, что Россия находится не между Западом и Востоком, как считают некоторые политики и исследователи, а составляет неотъемлемую часть и западноевропейской, и восточной цивилизаций, имея свою специфику. В своеобразной многовековой интеграции европейской и восточной культур состоит одна из важнейших и неповторимых особенностей Российской цивилизации.

Новый этап в развитии Российской цивилизации должен состоять в сохранении и укреплении национально-этнической преемственности в рамках государственности и гражданственности, в совершенствовании устойчивых и формировании новых признаков, в обеспечении многообразия содержания цивилизационного процесса и общенациональной культуры. Сегодня в российском обществе утверждается новый интеграционный процесс переосмысления духовного наследия. Происходит не всегда еще заметная, но целенаправленная деятельность общественного сознания по поиску и собиранию конкретных идей, форм и иных разновидностей богатейшего отечественного духовного наследия, более объективная и точная оценка периодов, событий и фактов отечественной истории с целью максимально возможного приобщения к концептуальной модели Российской цивилизации.

Примечания

1. Бердяев Н. А. Смысл творчества. М., 1989.

2. Лосский Н. О. Характер русского народа. В кн.: Условия абсолютного добра М., 1991.

3. Ильин И. А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: Статьи 1948 -1954 годов: в 2 т. М., 1992.

4. Гачев Г. Д. Ментальность народов мира. М., Эксмо, 2003.

5. Лихачев Д. С. Раздумья о России: СПб: Изд-во ЛОГОС, 2001.

6. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1997.

7. Ментальность россиян (Специфика сознания больших групп населения России) М.: Имидж – контакт, 1997.

8. Соловьев Вл. Оправдание добра. Соч в 2-х т. т.1 М., 1988.

Оглавление

Введение

О русском народе

  О триединстве русского народа

  О русском менталитете

О Российской цивилизации

Примечания