На спор [Nekto B00ker] (fb2) читать онлайн

Nekto B00ker На спор

    “Смотри! Он двигается! Он живой. Он живой…

Он живой, он двигается, он живой, он живой, он живой, он живой, ОН ЖИВОЙ!”

– «Франкенштейн» (1931)

– Спорим!? – Васятка протянул свою огромную потертую ладонь Петровичу и с вызовом посмотрел на него, слегка вздернув подбородок. Ни секунды не задумавшись, Петрович звонко хлопнул по его ладони своей, и они потрясли пожатыми руками, да так что хруст костей было слышно.

Васятка и Петрович выглядели как братья-близнецы: черноволосые, сероглазые, жилистые. Обоим чуть за двадцать. Хотя никакими братьями они, конечно, не были. Васятка был просто Вася, а Петрович, хотя и в начале злился на такое глумливое обращение, принял его, радуясь, что не прилипло чего пообиднее.

Спор начался, когда они стояли на дороге сразу за поселком в двух соседних колеях, упершись о совковые лопаты. Их вдвоём с утра направили разбросать гравий, который самосвалы сгрузили вдоль дороги четырьмя кучами высотой метра в два, в самые крупные ямы, такие, что по осени в них тонул даже проверенный председательский УАЗ. Во время последнего перекура, когда заканчивалась уже четвертая куча гравия, вечерело и все обычные темы для разговора иссякли, Васятка вспомнил про теткину «черную» книжицу.

Его тетку знала вся округа, знала и побаивалась. Тетя Тамара была для всех словно сама Природа, с большой буквы, грозная, но неизбежная. Люди шли к ней со своими бедами, чаще нехотя, от безнадеги. Петрович же не выказал уважения васяткиной родственнице и даже начал подначивать друга. Васятка заводился, начал спорить всё громче и махать руками всё ожесточеннее, а Петрович тихо курил, смеясь одними прищуренными глазами, и постоянно подбрасывал в костер васяткиного раздражения едкие фразочки. В конце концов, он просто согласился со всеми словами друга, вскользь добавив, что доказать-то их никак не возможно. Такого уже заведенный Васятка стерпеть не мог и предложил свой план.

Плюнув на оставшуюся работу, парочка широким шагом двинулась через поле напрямую к васяткиному двору, стоявшему на самом краю деревни. Идти было пара минут, Васятка, закинув казенную лопату на плечо, шагал впереди, а Петрович тащил  свою в руке, как копье. Во двор попали через широкую дыру в заборе, скрытую от посторонних взглядов малиновыми и смородиновыми кустами. Васятка с едва поспевающим за ним другом прошли под высокими яблонями, через бесконечные картофельные боровки, грядки с морковью и свеклой и вышел к заднему двору. Там, в обширном сеточном загоне, гуляли два десятка кур, выискивая в вечернем свете на земле съестное, на тонком деревянном помосте в метр высотой, рядом с ограждением, сидел довольный жирный петух и гордо осматривал свое королевство. Он смотрел, как приближается Васятка, склонив голову набок и совсем без страха.

– Этот подойдет! Давно меня бесит, беспредельщик! – Васятка сходу махнул лопатой по петуху, отчего тот, не ожидавший такой дерзости, отскочил к ограде, не успев даже взлететь. Васятка же, отбросил лопату и схватил растерянного петуха за одну лапу, а затем одним резким движением «приложил» его головой о землю. Оглушенный петух безвольно повис в вытянутой руке.

Переглянувшись, друзья вернулись в огород, где через низкую оградку перелезли на соседний участок, во владения васяткиной родственницы – тети Тамары. Она ещё была на работе, почта закрывалась поздно, и опасаться было некого, а собак в этом дворе не держали.

Васятка перепоручил бездыханного петуха приятелю, оставив его ждать в укрытии пышных смородиновых кустов, вместе с лопатой, которую Петрович так и не бросил, а сам уверенно пошел в дом. У тетки в гостях он был не раз, всё там знал. Нашарил ключ в потайном месте и прошел в темные сени, не включая свет, на ощупь, не желая привлекать лишнего внимания с улицы. Затем медленно распахнул дверь в комнату, всё ещё боясь попасться на горячем.       Дверь же его не поддержала, выдав душераздирающий громкий скрип, слышимый, наверное, на другом конце деревни. Васятка замер прислушиваясь. Спустя минуту, слыша только своё громкое сердцебиение, он уже уверенно и спокойно вошел в дом, пообещав себе вернуться в выходные к тетке и смазать предательские петли.

В комнату проникало немного вечернего света из окон. Нужная ему вещица лежала в заднем ряду невысокого книжного шкафа в две полки, завернутая в плотную пыльную ткань. Было видно, что её не доставали уже очень давно. Сунув добычу под куртку и расставив всё на полке как было, Васятка поспешил наружу.

Петрович вышел на условный свист, друзья прошли через калитку на улицу и отправились на ремонтный двор, как ни в чем ни бывало, кивая проходящим знакомым, спешащим домой с работы.

Спустя десять минут неторопливой ходьбы, они остановились у закрытых железных ворот большого ремонтного двора, где перед широким гаражом со сдвоенными воротами стояли рядами комбайны, косилки и трактора – всё, что в кирпичный гараж не помещалось. По обеим сторонам двора были обустроены высокие навесы, где складировались бочки, пустые и с горючкой. Там же, у забора, подзаросшие травой, стояли смотровые эстакады. Немного покосившиеся ворота были закрыты на замок, висевший на оттянутой цепи так, что можно было легко попасть внутрь – защита от воровства, не от прохожих. Друзья, оглядевшись по сторонам, проскользнули внутрь. Там они направились в дальней конец территории, за гараж, где доживала свой век и медленно ржавела неисправная техника, иногда служа донором запчастей для рабочей.

Васятка немного покружил среди ржавых косилок и тракторов, выискивая подходящую его задумке машину, и, наконец, остановился перед старой «Белорусью», на колесах без покрышек, без защитной решетки на движке и без единого стекла. Заводской цвет понять уже не было никакой возможности. Иван-чай и лебеда росли вокруг и сквозь трактор метра на полтора. Петрович кивнул Васятке с одобрением, перехватил лопату поудобнее и отправился на борьбу с травой, очищая пространство вокруг трактора. Васятка же, со свертком под мышкой и петухом в другой руке, вернулся назад и начал шарить под навесом.

Спустя пятнадцать минут они снова встретились за гаражом. Трактор был очищен от травы и выглядел еще печальнее, Васятка принес в обрезке большой пластиковой канистры отработанное масло и несколько грязных тряпиц. Передав запыхавшемуся Петровичу безвольно висящего петуха, Васятка пошел вокруг трактора, поливая подсохшую траву «отработкой». Замкнув масляный круг, Васятка оглянулся на Петровича, уже успевшего закурить и смотревшего на все васяткины действия с одобрительным интересом. Отступать было поздно.

Просмоленную ветошь подожгли зажигалкой, затем бросили на масляную дорожку. Грязное масло занялось не сразу, больше коптило, чем горело, но мало-помалу огненный круг замкнулся. Подойдя насколько возможно близко к огню, Васятка освободил книгу от ткани и раскрыл на случайной странице. Петрович же достал из кармана складной нож, расправил его и поднял петуха на вытянутой руке над книгой. Темнело и разобрать текст уже было невозможно. Поэтому Васятка просто утвердительно кивнул Петровичу.

Вдруг петух очнулся, забил крыльями и клюнул в беззащитную руку. Кровь из запястья Петровича брызнула потоком на распахнутые страницы, его пальцы разжались и освободившийся петух отчаянно забил крыльями и отлетел на крышу ближайшего навеса, вне зоны досягаемости его похитителей. Петрович же, пытаясь зажать кровоточащую рану, прыгал и кричал от боли, забрызгивая кровью всё вокруг. Васятка остолбенел и стоял, хватая воздух раскрытым ртом, словно рыба.

Прошло не более нескольких секунд, как вдруг взревел ржавый нерабочий мотор и из фар, много лет не имевших ламп, ударил мощный красный свет. Друзья ошалело смотрели на оживший трактор, застыв на месте. Колеса начали прокручиваться, разбрасывая наросший дёрн, задние быстрее передних, и трактор, рывком приподняв переднюю часть, словно вставший на дыбы конь, выбрался из огненного кольца и на приличной скорости ринулся к застывшим друзьям. Переглянувшись, те с криками бросились врассыпную, спеша выбраться с ремдвора, петляя между ржавыми остовами комбайнов, уже плохо видимых в вечерних сумерках, к воротам. А красные лучи гнались за ними, оглушая пустой ремдвор оглушительным треском дизельного движка.

Запнувшегося об заросшую травой покрышку Васятку «Белорусь» задавила за гаражом, проехала сверху большими колесами без шин, разделив на части, как червяка. Петрович добежал до ворот, но красные лучи его догнали, и наружу он попал не через щель под цепью, а на капоте трактора, выбившего ворота.

Затем трактор неторопливо сдал назад и поехал обратно, аккуратно огибая препятствия, к огненному чадящему кругу. Не доезжая нескольких метров до своей старой стоянки, он остановился и затих, выпустив столб черного дыма из проржавевшей трубы над остывающим двигателем. Фары красного света медленно погасли. Передний бампер и радиаторная решетка влажно блестели от крови, которая ещё и испарялась с радиаторной решетки.

Перед кольцом горящего масла, валялась раскрытая книга и оклемавшийся петух выклевывал что-то со страниц. Заметив замерший трактор, петух повернул к нему свою наклоненную голову и с интересом смотрел, оценивая угрозу. Решив, что никакой опасности нет, петух стал снова что-то выклевывать из книги. Тихо догорало масло, чадя на весь двор. В деревне все собрались по домам и ужинали.

Петух наконец-то растрепал книгу, несколько страниц ветер подхватил и перебросил в огонь. Исписанные страницы сразу вспыхнули, разбрасывая во все стороны золотистые искры. Взревев давно мертвым мотором и вновь включив красные фары, оживший трактор ринулся к чуткому петуху, тут же побежавшему к порванной ограде на задворках ремдвора. Даже не замедлившись, «Беларусь» промяла сетку забора и погнала невезучую птицу в закатные поля.