Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Я пытаюсь вести светскую беседу с Джинни в душевой комнате «Холихедских гарпий» Она моется и параллельно болтает о каких-то пустяках: о Луне, о Джордане, об игре. Я киваю в ответ — мои трусы уже совершенно мокрые. Черт дернул меня согласиться подождать ее здесь. Осталась бы в раздевалке — ничего бы не случилось.
Сколько раз вместе мылись во время учебы в Хогвартсе, но ни разу у меня не возникало даже мысли о ней как о сексуальном партнере. А теперь я хочу прикоснуться к ее коже. Я хочу… Ох, нет, нельзя об этом думать.
— Ты уже что-нибудь купила Луне или по дороге купим?
— Угу, — бормочу я.
У нее на лобке рыжие волосы, и это так забавно. Там даже рисунок какой-то выстрижен, то ли сердечко, то ли клубничка — не разобрать.
У нее такое гибкое тело и грудь красивая, не то что у меня. Кругленькая и сосочки такие… Как бы мне хотелось узнать их на вкус.
Но Джинни не поймет. У меня есть Рон, у нее — Гарри. Только вот Гарри — начальник аврората, у него времени полно, а Рон приходит домой уставший и сразу валится спать.
Вон какие на ней были кружевные трусики — такие маленькие, черные, не то что мои хлопковые. Ей вообще очень идет черное белье. Возбуждение уже такое сильное, что я незаметно переминаюсь с ноги на ногу.
Джинни поворачивается ко мне спиной, и я с неудовольствием подмечаю, что у нее на заднице ни капли целлюлита.
— Гермиона, потри мне спинку, если тебе нетрудно.
Конечно же, мне нетрудно. Я приближаюсь к Джинни и мочалкой провожу по ее спине. От ее мокрых волос пахнет ванильным шампунем, и этот запах снова возвращает к запретным мыслям. Я думаю о том, что ее трусики пахнут так же сладко.
Джини изгибается и хохочет — ей щекотно. Ее ягодицы на мгновение упираются мне в лобок, и я сжимаю зубы, чтобы не застонать. Она закрывает глаза, подставляя лицо бегущим струям, а я, пользуясь моментом, запускаю руку себе под юбку.
Вверх, вниз, вверх, вниз, — рука с мочалкой движется синхронно с рукой под юбкой. Трусы мешают мне, попадая под пальцы. Я украдкой поглядываю на Джинни — вроде ничего не заметила, и немного оттягиваю их, а потом, в припадке душевной слабости, быстро снимаю через туфли, благо не на каблуках, и отбрасываю подальше. Наконец-то полная свобода.
Мочалка специальная, массажная, — это я замечаю тогда, когда Джинни начинает постанывать от удовольствия. Она так близко, что мне стоит протянуть руку, и достану до ее клитора. Или до груди. Выбирать не хочется — я знаю, что это все равно невозможно. Джинни — моя лучшая подруга. Я не могу.
Она резко поворачивается, по инерции провожу мочалкой по ее груди. Недвусмысленная ситуация: я стою на полусогнутых ногах, рука под юбкой, трусы на полу — все, попала. Но Джинни снова закрывает глаза и запрокидывает голову.
— Не останавливайся.
Я буквально воспринимаю просьбу: мочалка летит в угол душевой, а я впиваюсь ртом в набухший сосок Джинни. Сначала нежно лижу его языком, а затем с силой прикусываю. Она дергается от неожиданности и притягивает меня за талию.
— Я очень хочу кое-что сделать. Ты позволишь? — легкий шепот на ухо.
— Да, — другой ответ сейчас неуместен.
Она опускается на колени. Расстегивает пояс на моей юбке и тянет ее вниз. Проводит пальцами по животу под блузкой и неожиданно прижимается губами к моему лобку. И тут до меня доходит: я раздвигаю ноги, чтобы облегчить ей доступ. Но ей мало, она толкает меня к стене и слегка приподнимает мою ногу. Едва ее язык касается меня там… О Мерлин! В глазах темнеет, и я рву пуговицы своей блузки. На лифчик сил не хватает, и я сильно сжимаю грудь через него. Даже не знаю, что меня больше возбуждает — горячее дыхание Джинни или звуки. Она так забавно сопит, что я хихикаю.
Джинни вылизывает меня — кто бы мог подумать. Она обхватывает губами клитор и посасывает его. Я прижимаюсь к ее голове бедрами, а в голове безумная мысль — хочу сесть ей на лицо.
— Нет, так не пойдет, — Джинни отстраняется, и в промежности холодит. — Давай ты сядешь на меня.
Она ложится на пол душевой. Я мнусь в нерешительности.
— Давай, что же ты.
Терять мне уже нечего. Я присаживаюсь над ее лицом. Она проводит пальцами по моей промежности и затем, ритмично сжимая мои ягодицы, притягивает к себе. Какое-то время я пытаюсь держать равновесие и не давить на нее. Но когда Джинни прикусывает губами клитор, я теряю чувство реальности и прижимаюсь к ней. И теплая волна охватывает с ног до головы. Меня трясет, я валюсь на пол. Внизу живота сладко ноет, а мне все равно. Такое усталое безразличие.
Джинни сидит рядом, прижавшись, и гладит меня по плечу.
— Все хорошо, милая, все хорошо.
Она тут, она возле меня, а я лежу поленом!
— Позволь теперь мне…
— Акцио метла, — Джинни с удовольствием в голосе, даже с каким-то торжеством вручает мне свою метлу.
— Что мне с ней делать?
— Придумай, ты же у нас самая умная девочка Хогвартса, — смеется Джинни. — Кстати, аццио душевой кран. Я хочу, чтобы тебе тоже было приятно.
Она снова ложится на спину и бесстыдно раздвигает ноги, прижимая колени к груди. Я усаживаюсь прямо на душевой кран и наклоняюсь к Джинни. У нее такие красивые ноги — без изъяна. Это нужно исправить. Я прикусываю кожу на внутренней стороне бедра, и от моих зубов остается явный след. Сейчас Джинни только моя и ничья больше. Круг языком, еще один — Джинни вздрагивает и сжимает бедра. Я надавливаю сильнее, и она взвывает, прижимая руку ко рту.
Беру метлу и облизываю ее кончик прямо перед Джинни. Она в нетерпении ерзает ягодицами по полу…
Мерлин, я трахаю Джинни метлой, вернее она насаживается на нее сама. То ли от этого зрелища, то ли от струи воды под собой, я снова возбуждаюсь. Мне хочется сделать ей еще приятнее, но я теряю голову и двигаю бедрами в такт метле. Струя сильная — мне почти больно.
— Быстрее… — хрипит Джинни.
Джинни приподнимается на локтях и ловит мой взгляд. У нее такие затуманенные глаза. У меня, наверное, не лучше.
— Герми, сделай что-нибудь, — просит она. Я подаюсь вперед и ввожу палец ей в анус. Я стараюсь сделать это аккуратно, но она сама движется мне навстречу.
Джини рвано выдыхает мое имя и сжимает ноги. Ее бедра колотит легкая дрожь — я чувствую это. В тот же момент теплая волна снова накрывает меня. Если бы у ощущений был цвет, я бы назвала ее рыжей. Моя личная рыжая волна. И никто о ней не узнает.
Я опускаюсь рядом с Джинни и обнимаю ее. От нее по-прежнему пахнет ванилью.
— Герми, мы опоздаем к Луне.
У нее уже ровный голос. И почти ровное дыхание. Но я чувствую, что она еще дрожит. У нас есть несколько минут, а потом… Потом мы пойдем к Луне праздновать ее день рождения. Там будет Гарри — муж Джинни. Но это будет потом, а сейчас она полностью моя.
Последние комментарии
23 минут 47 секунд назад
29 минут 20 секунд назад
32 минут 58 секунд назад
33 минут 32 секунд назад
39 минут 10 секунд назад
56 минут 3 секунд назад