Чудные на всю голову [Даша Сказ] (fb2) читать онлайн

Чудные на всю голову

Часть первая. Одиночество. Перелом

Огненное сердце вспыхнуло подобно златокрылому фениксу. Синее пламя – самое жаркое и жгучее из всех – жадными длинными языками облизывало сухую древесину лесной хижины. В жа́ре тонули стены и крыша, домашняя утварь, мягкое старое кресло. Плавились тонкие женские руки, источавшие невыносимое тепло.

Её крик был протяжен и звучен. Сама Богиня кричала в этот момент, погребая свою некогда любимую дочь в огне, который эта дочь и породила. Ни один смертный не мог представить, как ту жгло изнутри. Как кожа трескалась и превращалась в вольное пламя. Как душа расходилась кусками порванной ткани.

Как нимфа превращалась в чистую стихию.

А ведь Богиня предупреждала. Великая Эллиада предупреждала всякую предательницу-нимфу, отринувшую дар матери и ставшую смертной: не будет тебе на земле покоя, вместе с бессмертием ты потеряешь и себя.

Так и случалось. Каждый раз. То ли по воле Всемогущей, то ли по воле лукавой Судьбы – в конце концов, это уже не было важно, когда одна маленькая нимфа становилась большой катастрофой.

Как чаще всего и происходило, нимфы превращались в смертных девушек ради любви к смертным юношам. Только вот любовь скоротечна. Божественное благословение вечно и всеобъемлюще, а любовь – будто в противоположность – имеет свойство превращаться в нечто уродливое, как многорукий спрут, затягивающий в пустоту.

Милые, наивные нимфы… Они отдают всех себя во власть эгоистичных смертных рук. А юноши ломают и бросают их, как красивые игрушки. Но игрушки эти опасны, о чём юноши даже не задумываются, тем самым наклика́я беду не только на себя, но и на окружающих.

Самый горячий из существующих, синий огонь объял лес. Деревенские дурачки и не думали, что их неразумный и нелюдимый лесничий мог охмурить нимфу, но они ошибались. И теперь расплачивались за свои ошибки, сгорая.

Но ни судьбы этих людишек, ни лесничего, ни даже нимфы так не печалили, как судьба того, кого нимфа выносила под сердцем. Дети – единственные невинные жертвы любой трагедии. В отличие ото всех, кто так или иначе поучаствовал в этой истории, у них не было выбора. К сожалению, никому не дано выбирать, появиться на свет или нет.

А пока дом горел, и дым тёмной дорожкой поднимался в небеса, на огонь смотрел мальчишка. Сын нимфы. Без выбора и без голоса. Если бы у него только был выбор, он бы спас мать от тяжёлой руки отца. Если бы у него только был голос – настоящий, не тот робкий шёпот, на который он мог отважиться, – он бы рассказал обо всём селянам и, возможно, спас бы мать их руками.

Но у детей нимф нет выбора, нет голоса. И нет дальнейшей судьбы.

Есть только гнев.

Один пожар словно родился из предыдущего. Одна синяя искра – и сердце деревни вспыхнуло. Кто-то погиб на месте. Кому-то ещё предстояло мучиться. Кому удалось сбежать – те ещё долго будут рассказывать о знаменитом пожаре под Алмазным озером. Пожаре, который унёс жизнь целой деревни и превратил огромную часть леса в пепелище.

И мальчику было плевать на это. У мальчика отняли последнее, что он имел – мать. И в тот миг он отомстил всем, у кого, в отличие от него, был выбор это остановить.

***

И вот, он наконец-то ушёл. Единственные четыре слова – «Как же я устала» – пронеслись в её голове. Наступило спасительное ничто.

В ничто она убегала всегда, когда он снова оставлял её одну. На этот раз прыжок в пропасть казался удивительно притягательным исходом.

От того ли это, что она порвала с прошлым и отправилась навстречу неизвестности ради него? От того ли, что родителей призвал – чтобы создать мощное оружие против других стран – великий князь, и не осталось никого, кто мог бы выслушать?

Или от того, что дом так далеко и до него больше не дотянуться?

Но она понимала: он не был единственной ниточкой, что связывала её с Родиной, далёким Берским Царством. У неё были воспоминания. Осознавая, что кроме памяти у неё ничего не осталось, она ощутила себя совсем старой. Ведь только старые живут остаточно, точно когда-то отцветшее растение, скорую смерть которого красноречиво предвещают загнивающие лепестки на верхушке.

А его спина удалялась всё сильнее. Он был настоящим Волком: одинокий, он смотрелся великолепно. Он был невысок, но его гордая осанка умело оттеняла средний, позорно низкий рост. Пушистый хвост сиял снежной белизной: владелец всегда оставался безукоризненно ухоженным даже после недель путешествия. И если бы он обернулся – если бы он хоть на мгновение обернулся – она бы в очередной раз не смогла отвести взора от его карих, глубоких глаз с извечной хитринкой.

Она ему не ровня. Собака – совсем не благородное племя, по сравнению с Волчьим. Мелкая и худощавая, даже среди себе подобных она казалась ущербной, неудачно уродившейся. По-детски большие щенячьи уши и пушистый хвост, вкупе с её щуплостью, молодили её, причём излишне: ей порой не верили, что она уже давно совершеннолетняя. Круглые, как два маленьких озерца, голубые глаза образ малолетней зверчонки только дополняли.

Его родители часто говорили, как ему и ей шло быть вместе. Он – статный Волк, с жёсткими, рублеными чертами лица, носом с горбинкой и глазами-миндалинами, смотрящими в душу. И она – Собака, простецкая, круглощёкая и курносая, вечно улыбчивая. Как суровый витязь-муж и примерная жена, хоть сейчас у домашнего очага садись и рожай щенят, сильных полукровок. Может, от таких сладких речей он ей и казался настоящим защитником.

Хоть таковым никогда и не был.

Когда его спина, наконец, пресекла границы небосклона и слилась с тёмными барханами, она позволила себе упасть на песок и, закрыв рот руками, тихо затрястись. Она знала, что закричит, если этого не сделает. А вот её тонкий скулёж не услышит никто.

Почему? Почему ты ушёл? Ты же позволял ей оставаться, сколько ей захочется. Неужели у неё и впрямь никогда не было ни единого шанса завоевать тебя? Ты был для неё всем.

«Достала». Но как же она могла достать его, надоесть ему? Она делала всё, что он захочет. Недостаточно?..

– Мы скоро закрываэмса.

Голос поразил её, словно гром. Поджав хвост, она обернулась и увидела облокотившегося на дверной косяк зверолюда-Пантеру. Сквозь тканевую ширму лился по-домашнему тёплый свет, доносились весёлые та-аайские песнопения.

– Тэбэ помотш? – говор его был твёрд, как и у всякого та-аайца. Мягкость берского языка этим обитателям бесконечных пустынь совсем не давалась.

Чернокожий зверолюд вскинул тёмные уши, чтобы внимательно её выслушать.

– Н-нет. Я сама.

Колени дрожали. Если бы не закалившие её месяцы путешествия, она бы, наверное, и впрямь не справилась без помощи. Подперев себя руками, она, покачиваясь, твёрдо встала на ноги.

Почувствовав на глазах влагу, она было потянулась к ним рукой, но та-ааец остановил её коротким.

– Нэт! Пэсок!

Она замерла. Точно! Её руки ведь все в песке. Так и в глаза попадёт.

– Сп-пасибо за предупреждение, – вежливо отозвалась она, отряхивая руки о юбку. Но безуспешно: одежда и без того грязная.

– Воды умытса?

– Да, пожалуйста… – поблагодарила она и добавила на та-аайском: – Можешь не мучиться. Я знаю рунический.

А рунический – причудливое и сложное смешение всех наречий мира – позволял и иные языки освоить.

– Ох! – проговорил он уже на родном та-аайском, улыбаясь в облегчении. – Слава Итн! А то я думал, с ума сойду. Берский – один из самых сложных языков, которые мне доводилось учить. Если не самый сложный. А мне, к слову, довелось изучить почти все языки, кроме, разве что, подводных и лонгского.

– А почему лонгский не учил?

– Из Империи Лонг сюда редко заглядывают. Говорят, их император из страны не выпускает.

Она кивнула больше из вежливости, нежели из любопытства. Говорить не хотелось. Но без этого не получалось сделать вид, что всё в порядке.

Дальше она его уже не стала слушать, лишь прошла следом. Он проводил её к кувшину за каменный дом, служивший постоялым двором. В темноте не было видно, но ей ещё днём приглянулись высокие, похожие на цапель с хохолками, пальмы. Их тень спасала от ужасающей жары. Ему было до того жарко, что когда они прибыли, он к пальмам едва ли не бежал.

В сердце больно кольнуло. Не успев даже подумать, она направила взор на воду и издалека ощутила прохладу. Вода с рождения подчинялась ей, даже нет – они были равны и доверяли друг другу. Поэтому вода сама, желая утереть хозяйке слёзы, жгутиками провела той по горящим, красным щекам.

Облепив жгуты, длинные смольные волосы окунулись в кувшин, походя на тени больших змей.

– Странно, что твой спутник решил уйти ночью, – от слов та-аайца она дрогнула. – Ночью Итн немилосердна.

Она вспомнила: так вроде называлась пустыня. В ответ она прошептала:

– Светозар никогда не боялся трудностей.

На самом деле, это была не совсем правда. Он действительно порой волновался. Но если ему что-то и взбредало в голову – любая случайная, пусть и опасная затея, – то он по какой-то неведомой причине хотел осуществить свою задумку в тот же миг. Что в такие мгновения творилось в его голове – она так и не узнала за долгие годы знакомства. Можно сказать, она вообще не смогла понять ход его мысли. Но привыкла к этому и научилась приспосабливаться.

– Пойдём внутрь.

Она вновь кивнула и проследовала за та-аайцем ко входу. С шорохом перед ней отодвинулась ткань, и она с подачи Пантеры юркнула внутрь.

В холодных каменных стенах стояло уютное тепло. Вырубленные из всё того же серого, унылого камня столы и скамьи были заняты иноземцами. Им со Светозаром повезло наведаться сюда как раз сегодня, когда оставалась последняя комната. Светозар, конечно же, начал жаловаться, что им придётся спать на одной кровати. И, возможно, так и не примирившись с этой мыслью, он решил покинуть постоялый двор.

И её.

Один столик всё же остался свободен. Рядом с проходом, ведущим на кухню. Та-ааец тут же, кого-то позвав, скрылся за перегородкой. Оттуда доносился такой манящий запах солёного мяса, что хвост не смог сдержаться и завилял сам собой.

Мерный гомон гостей заставил думать, что она принадлежала к этому миру. Она знала рунический язык, от которого произошли и все другие языки, поэтому понимала иноземцев и легко отличала их друг от друга. Эллиадцы любили тихо посидеть и обсудить насущные дела. Вондерландцы пировали и праздновали победы. Та-аайцы танцевали и пели. А беры… Хотя беров здесь и не было. Она одна. И до этого – Светозар.

Странно получалось… Вокруг мир полнился шумом, но внутри – тишина.

– Держи, – отвлёк её от мыслей вернувшийся та-ааец. – Хекет – та-аайское пиво.

– Что? Зачем? – удивлённо вскинула брови она.

– Ну, боюсь, от вина тебе будет слишком плохо, а вот хекет – самое то, чтобы забыться.

А, вот, что он подумал… Хотел утешить её таким образом?

– Но я не пью… – пролепетала она. Пантера подвинул кружку ближе, горький запах ударил в чуткий нос. – Я не могу!

– Ну и сколько же лет вы знакомы с этим Светозаром? – вдруг перевёл тему тот. – Год, пять, десять?

Мимо, мимо и мимо. Сам та-ааец уже выпил. Она вздохнула.

Отвечать хотелось и не хотелось одновременно. Ей было так больно говорить… Но мама с папой так далеко…

– Всю жизнь. Наши родители были знакомы ещё до нашего рождения.

– Ого! Наверное, у вас очень крепкая дружба… была.

Неловко улыбнувшись, Пантера отвернулся, чеша лысый затылок.

– А ты сам не догадываешься, что это было? – вскинула брови она. Взрослый же зверолюд! И простых вещей не видел?

– Догадался уже, – обиженно буркнул та-ааец. – Просто с вами, иноземцами, никогда не знаешь, когда можно называть вас любовниками, а когда – нет.

Она грустно усмехнулась.

– Не волнуйся. Беры, в отличие от эллиадцев, гораздо свободнее относятся к отношениям. Мы признаём, что секс – о, Матушка! – существует!

Кажется, она заставила та-аайца рассмеяться! Пантерин глухой смех утонул в шуме толпы, но чуткое Собачье ухо, конечно же, всё расслышало.

Хоть, наверное, время для веселья не самое удачное, но хохот та-аайца почему-то её приободрил. Чужая радость всяко важнее собственной, не так ли?

– А ты довольно язвительна, хоть и выглядишь невинной, точно абада. Не заступись за тебя твой любовничек, я бы принял тебя за ребёнка!

– Спасибо за напоминание, – отвернулась она.

С каких это пор она откровенно грубила незнакомцам?

– Хей! – окликнул её та-ааец. – Прости, я не имел ничего такого в виду. Ты просто так молодо выглядишь… Зато в старости ого-го будешь!

– На что это ты намекаешь, зверец с полинявшей шкуркой? – подозрительно сощурилась она.

– Я?! У меня жена есть, Итн упаси! – опасливо отпрянул он и снова рассмеялся. – Но я никогда не буду против выпить с красивой зверицей!

– Я же говорю, я…

– Послушай, я, конечно, не заставляю, но порой надо дать себе волю. – Он положил руку себе на голую грудь. Та-аайцы привычно ходили в одних юбках, а то и хуже. – Я же вижу, ты можешь. Язык ведь свой распустила! Значит, и выпить тебе ничего не стоит.

Ничего не стоит, говоришь? Она задумчиво посмотрела на кружку с хекетом. Запах его что-то смутно напоминал.

Точно. Папа её любил выпить. Уважаемый чудесник, а напивался до беспамятства. Ссор тогда было!.. Как мама это терпела – непонятно. С возрастом отцу это всё меньше и меньше нравилось, вскоре он стал выпивать совсем редко. Но отвращение к такому времяпрепровождению осталось навсегда. Это была, наверное, самая древняя её привычка.

Как и беготня за Светозаром. Казалось, Светозар был с ней всю жизнь. Точнее она была с ним. Он-то всегда был сам по себе. Одинокий Волк.

Она так устала… Думать о нём, вспоминать, связывать каждый миг своего существования с ним, с его навязчивым образом. Казалось бы, даже пиво, но и то напоминает о нём!

Разве так живут? Это не она… Её нет. Не существует. Существует лишь маленькая и жалкая служка Светозара.

Гневно она схватила кружку и опустошила её одним глотком. От горечи на языке хекет едва не полез наружу. Мех на ушах и хвосте ощетинился так, что она чувствовала каждую шерстинку, а кожа – загорелась румянцем.

– Надоело. Надоело жить ради кого-то!

– Вот и правильно! – похвалил её та-ааец. – Ты начинаешь понимать.

– Ещё принесёшь?

– Конечно, всё для… Послушай, прости, я не запомнил, как тебя зовут-то?

– Ива. Просто Ива.

Опасны тёмные леса...

Опасны тёмные леса Эллиадии, водятся в них страшные диковинные чудовища. Жуткие слухи ходят среди пуринов: и про крылатых хищниц-мантикор со скорпионьими хвостами и человеческими лицами, и про когтистого короля зверей – грифона, полуорла-полульва, и про огненных бессмертных птиц, фениксов, способных возрождаться из пепла. Но что хуже чудовищ, так это страшные колдуны и некроманты, которые в лесу прятались и заманивали бедолаг в свои страшные сети…

Маленький Антуан хорошо помнил наказы матери. «Не ходи в тёмный лес, мой маленький, – говорила она. – Там водится много страшных чудовищ… Пострашнее нас с тобой». От рассказов маминых стыла кровь в жилах, и, конечно, Антуан и не подумал бы в лес зазря соваться…

А вот отец никогда маму не слушался. Он ведь лесник – наверное, лучше знал, как мир вокруг устроен. Отцу больше нравилось придумывать собственные правила. Он не разрешал маме и Антуану ходить с ним в деревню. Не разрешал Антуану брать в руки топор. Не разрешал Антуану вмешиваться, когда они с мамой спорили.

Маленькому Антуану несложно было запомнить наказы и правила. Мама всегда вознаграждала за послушание, а отец – ругал. Как просто! Как можно этого не понимать? Антуан же не глупый.

Порой Антуан мог себе похвастаться в том, что точь-в-точь предсказывал приближение радости или беды. По одному лишь выражению лица матери, по гримасе отца. Как настоящий маг! Читал мысли и предсказывал.

Правда, от последствий это никак не спасало…

Когда маминых наказов не стало, вся жизнь Антуана подчинялась лишь папиным правилам. Проще стало молчать, не перечить. И ничего не делать. Правила ставили вокруг Антуана высокий забор, который Антуан попросту не мог перелезть. Поэтому не стал и пытаться.

Этой ночью, ведомый за руку отцом, большим и грузным, Антуан, как и всегда, часто спотыкался. Ботинки, не чищенные уже, наверное, с месяц, почернели. И промокли до нитки. Лужи в лесу были глубокие. В темноте Антуан их не видел и не мог обойти. А отцу, казалось, было всё равно: он шлёпал по лужам, горделиво булькая на каждом шагу.

Мама говорила не наступать в лужи. И чистила ботинки.

Сердце Антуана громко и часто постукивало, но Антуан молчал. Только дрожал от всплесков. Ему не нравилась вода… Вода гасила его изнутри. Делала больно.

– Ты можешь идти побыстрее? Я не хочу здесь всю ночь торчать.

Антуан никак не отреагировал. Он знал, что если соврёт, то быстрее не пойдёт. Если скажет правду – получит. Уж проще молчать.

Удар по затылку всё же заставил его поторопиться.

Стояла глубокая ночь. На небе светили звёзды. Мама любила звёзды. Она научила Антуана чувствовать их тепло. Антуан дивился: они же так далеко, как он мог их почувствовать?

Но Антуан с мамой были особенные. Она была нимфой, он – унаследовал её силу. Они оба чувствовали огонь. В их руках плясали голубые горячие искры. Мама не разрешала играть с ними, говорила, что владение пламенем – большая ответственность. «Кажется, что огонь легко создаёт, но уничтожает он ещё легче», – говорила мама. Антуан был хранителем этого выбора: только он и мама могли решить, создавать или уничтожать, повелевали всем миром.

Теперь хранитель огня остался один.

– О, вижу! Наконец-то!

Видимо, они дошли. За весь путь ни одного чудовища они так и не встретили. Антуану хотелось бы встретить чудовище. Такое же страшное, как и он сам.

В лесу было темно. Деревья, как крыша, скрывали солнце. И пахло в лесу плохо. Грязью и сыростью. Антуану хотелось поскорее выйти на полянку, как и отцу.

А на полянке – травка зелёная. Чистая вода Алмазного озера искрилась в звёздном свете. Ночной Орон холодно светил с небес.

Антуан его не чувствовал, видимо, Орон не горел огнём и не был звездой. Он скорее напоминал серебряный камень, звонкую монетку в немой темноте.

От увиденного на поляне удивлённый Антуан отступил назад. Вот это да…

На поляне, целиком занимая её и повалив деревья, лежала огромная дремавшая черепаха. Да такая большая, что всю деревню проглотить могла. Нет, весь лес! Один её хвост, опущенный в озеро, мог снести его родную деревню одним взмахом.

Прежде Антуан видел только речных черепашек, плещущихся в воде. Наверное, увеличь этих черепашек в миллион раз, получилось бы что-то близкое к этой черепахе.

Из большого панциря торчали башни. В них мигал яркий свет. А ещё печные трубы дымили. Панцирь черепахи был исписан буквами: от мамы Антуан знал, что это рунический. Ими религиозники пишут печати. А ещё нимфы, как его мама, разговаривают на нём между собой. Антуан не был нимфой – он же не девочка! – но тоже хорошо знал рунический.

На верхушке панциря сверкала стекляшка. Антуан плохо видел и не представлял, что под этой стекляшкой могло скрываться, но она горела, точь-в-точь как путеводная звезда.

Травка на полянке качалась от ветерка. Только ветерка не было. Это большая черепаха дышала своими большими ноздрями! Антуан схватился за руку отца, боясь, что ноздри засосут его внутрь.

Тогда-то черепаха и раскрыла рот, окончательно сбив Антуана с толку. А изо рта вышел – нет, даже вылетел – некто. Что это значит? Неужели черепаха съела его и выплюнула?

– Встань ровно, Антуан! Не позорь меня!

Послушавшись приказа отца, Антуан шагнул вперёд из-за его спины. Сердце колотится… Больно. Папа, обними…

Но отец стоял неподвижно. Вырвал руку. Антуану некуда было девать собственные руки, и он положил ладони на сердце, сжав пальцы в кулаки.

Когда к ним подлетел незнакомец, Антуан едва сдержался, чтобы не заплакать. Какой он странный… Страшный! В чёрной одежде и с белой маской на лице. Призрак!

Папочка, ну пожалуйста…

– Приветствую, господин Джефферсон, – сказал вдруг незнакомец совсем человеческим голосом. Рот на маске задвигался.

Антуана это немного успокоило. Мама ничего не говорила про чудовищ, которые разговаривают, как люди.

– Приветствую. Я пришёл за своими деньгами.

Деньгами? Этот незнакомец что-то задолжал отцу?

Вдруг отцовская большая рука подтолкнула Антуана в спину. Антуан же опешил: чего от него хотят? Гордо выпрямившись, он смело взглянул в глаза незнакомцу. Вряд ли отец одобрит, если Антуан поведёт себя, как девчонка.

Незнакомец же опустился к Антуану, заглядывая тому в глаза. Дырочки в маске были тёмными, как ночь. Но Антуан не боялся! Старался не бояться. Папа ведь рядом, разве нет?

– Я и не думал, что когда-нибудь увижу такое чудо… – сказал вдруг незнакомец. – В его глазах горит самый настоящий огонь…

Антуан удивлённо дрогнул. Чудо? Антуан – чудо? Нет, он чудовище. Так все говорили…

– Вы ошибаетесь… Во мне нет ничего чудесного, – пропищал было Антуан, за что тут же получил по голове.

– Заткнись! Тебя разве спрашивали?

Точно… Ведь Антуан пообещал себе молчать. Молчать легче…

– Не волнуйтесь, господин Джефферсон. Малыш просто не понимает, что он на самом деле чудесен. – Маска расплылась в улыбке. – Но ничего. Я ему всё покажу.

Антуан оглянулся на отца. Глаза у того скрылись под густыми бровями. Папа? Чего он хочет? Папа, ты слышишь?..

– Давайте быстрее с этим покончим. Как договаривались: вы мне деньги – и мальчишка ваш.

Что?.. Антуан оступился. Папа? Папа, ты о чём?

– Всё, как договаривались. Конечно, – улыбнулся вновь незнакомец. – Держите. Благодарю за хорошую сделку!

Он поклонился. Полы его плаща, словно волшебная тень, едва не захватила Антуана в свои объятия.

Но Антуан был ловчее! Он бросился к отцу и было схватил за руку, но тот увернулся.

– Антуан, теперь ты принадлежишь этому человеку. Понял? Веди себя хорошо. Он, как я, терпеть твои выходки не будет.

Сбитый с толку, Антуан взглянул на отца в надежде, что его слова – лишь глупая шутка. Но нет.

Отец никогда не шутил.

Когда к отцу в ладонь опустился звенящий мешочек, он бросил вещи Антуана в грязь, развернулся и быстрым шагом направился обратно в лес. Антуан почувствовал, как холодная рука незнакомца схватила его за шкирку.

Тут-то Антуан и не смог больше молчать:

– Папа! Папа, спаси! Папа, куда ты?! Не оставляй меня одного!

Он заревел. Да, мальчики не ревут. Но плевать!

– Папа, прошу, папа! Я буду хорошим! Извини, я виноват! Я был плохим! Вернись, папа!

Но вскоре темнота съела отца, и отца не стало. Он даже не обернулся.

– Мальчик…

Антуан не хотел оборачиваться. Мурашки страха пробежались по его спине. Огонь воспылал сам по себе.

– Постой-постой! Мальчик, мы же в лесу, не жги деревья понапрасну.

И… огня не стало. Антуан, пустой и холодный, стоял в мокрых ботинках и больше не чувствовал себя особенным. Его потушили, как свечку. Неужели он на самом деле никакой не хранитель, а всего лишь маленькая свечка?..

Увидев перед своим лицом маску, Антуан не стал отвечать. В нём больше ничего не осталось. Огонь не горел.

– Ох, твои волосы теперь горят… Какой интересный эффект! – Дырочки в маске странно сверкнули. – Ладно, малыш, давай так: я верну тебе твою силу, только выслушай, хорошо? – Рука незнакомца легла на плечо. Антуан молча поднял глаза. Он послушает. Куда он денется? – Я знаю, что тебе страшно. И плохо. Но я хочу, чтобы мы подружились. Теперь ты будешь свободен. У меня дома все свободны и все сами вольны решать, кем хотят быть.

– Ты живёшь в черепахе? – спросил Антуан, ему уже было всё равно, съедят его или нет.

– Да. Это место называется «Черепаховая Академия». И теперь она станет и твоим домом. – Улыбка незнакомца… потеплела?

– А если я не захочу в ней оставаться?

– Сперва попробуй. А потом уже решим. Ладно?

– Вы… говорите так, будто у меня есть выбор, – выдавил из себя Антуан.

– У тебя есть выбор. Принять свою судьбу и получать удовольствие или кукситься до конца жизни.

– Это не смешно…

– На обиженных воду возят, малыш! – потрепал его за щёчку незнакомец. – Пойдём, покажу тебе кое-что.

Антуан поддался и, подхваченный незнакомцем за руку, оказался у того на руках. Казалось бы, эти руки были гораздо тоньше отцовских, но несли его с той же силой.

Всё ближе и ближе становилась голова черепахи. Глаз, похожий на тёмный пруд, уставился на Антуана. Кажется, черепахе было любопытно, кого это ей принесли. Не на ужин ли?

Её чешуйки казались огромными, размером с Антуана целиком. И твёрдыми, как камень. В тусклом свете они выглядели зелёными, точно болотная тина, и местами песочными.

Антуан прочитал со сверкающих букв на панцире:

– «Богиней заклинаю: повинуйся и расти»…

– О, а ты знаешь рунический? – обрадовался незнакомец. – От матери?

Антуан кивнул.

– А ты, наверное, примерный ученик. Я мог бы многому тебя научить, если захочешь…

– Я ничего не хочу.

– Ух, какой строптивый, – улыбнулся тот. – Может, я всё-таки смогу тебя переубедить. Знаешь, сколько этой малышке лет?

– Она огромная… Какая же она малышка?

– Но всё же.

– Не знаю…

– Больше трёхсот, мальчик. Её на плаву держит очень сильная магия. Если коснуться, можно даже почувствовать…

Дурит его? Лапшу на уши вешает, чтобы своими сказочками впечатлить? Ну-ну, мама Антуану говорила о таких, как он, что их слушать нельзя, они обманут и предадут.

Поэтому разрешения Антуан ждать не стал. Он коснулся черепахи сам. Надо же проверить слова этого пройдохи!

Сквозь пальцы просочилось… что-то. Маленького Антуана захлестнуло с головой. Это не он коснулся черепахи. А она его!

Её глаза обратились к нему, взглянули в душу. В них отражалось всё: года, страны, звёзды. Древние эллиадские короли, далёкие пустыни и ледяные вершины, скрытый в небесах космос. Антуан не понимал – но чувствовал каждый уголок мира. Даже его огонь не способен был почувствовать что-то настолько удивительное!

Поддавшись, Антуан обнял черепаху за её большой нос, и та тепло выдохнула ему навстречу. Одежда его затрепетала на ветерке. За один-единственный миг черепаха рассказала ему столько сказок, сколько мама не рассказала за всю его жизнь.

– Ну что же, мальчик? Хочешь попробовать остаться?

– Очень… Очень хочу.

– Тогда добро пожаловать в Черепаховую Академию! Моё имя Неизвестный, и я с радостью покажу тебе мир настоящих чудес.

***

Опасны тёмные леса Берского Царства, водятся в них страшные диковинные чудовища. Жуткие слухи ходят среди зверолюдей: и про крылатых хищников-волков, одиночек-симуранов, и про рогатого царя зверей – индрика, и про огненных красавиц жар-птиц, чьи перья лечили смертельные болезни. Но что хуже чудовищ, так это страшные ведьмы и колдуны, которые в лесу прятались и заманивали добрых мо́лодцев в свои сети…

А Ивушка-малышка всегда мечтала стать ведьмой! Или колдуньей! Или любой чудесницей, как мама с папой. Она не боялась дурной славы чудесников: мол, очаруют и в лес уведут – и поминай, как звали. Но Ивушка знала на самом деле, каково это – когда незримые нити переплетаются меж пальцев, когда чудеса превращаются в нечто новое, настоящее, что можно пощупать.

Сама Ивушка от родителей в дар получила особую силу: управлять чистой водицей. Конечно, каждый зверолюд, будь у него желание, мог заполучить свою стихию в Белокаменной Твердыне. Но Ивушкина семья передавала в роду не только волшебную силу, но и особые секреты, никому, кроме них, не ведомые. Секретам и уловкам Ивушку учила мудрая бабуля, папина мама. Тайнам она научилась у своей мамы, а та – у своей.

Именно бабуля и сказала Ивушке не ходить в тёмный лес без присмотра взрослых. Но как же, как же могла Ивушка отказаться? Особенно когда её так великодушно позвал милый Светозар! А с ним ничего не страшно.

Вот и вёл её Светозар за руку во тьме чащи. Ивушка оглядывалась по сторонам, ею овладевали и страх, и восхищение одновременно: её и пугали, и радовали ухающие крики совы, и страшили, и смешили выскакивающие к ногам лесные зверушки, и приводили в ужас, и умиляли большие глаза, сверкающие в кустах. Собственный хвост Светозар сказал ей поджать: шорох мог навлечь беду. Светозар был хорошим охотником – его родители были охотниками, поэтому Ивушка ему верила. Да и сама чётким Собачьим ухом слышала, как возятся в траве мыши.

– Мы почти пришли! – со всей серьёзностью объявил Светозар. Ивушка важно кивнула.

Путь их привёл к холму, а на холме том – две большие ели. От них пахло едкой смолой. Ёлочный запах свежести и одновременно грузности сопровождал их на протяжении всего пути, и Ивушка, признаться честно, от него подустала. Да и постоянная тяжёлая влага сбивала Ивушку, трепетала её чудеса. Может, теперь, когда они выйдут на полянку, будет дышаться свободнее.

Взобравшись на холм, Светозар выскочил вперёд и, грозно нависая, подождал, пока Ивушка запрыгнет следом. Помощи Ивушка не просила: Светозар всегда говорил, что необходимо преодолевать трудности самой, иначе, когда останешься одна, сама ничего сделать не сумеешь. Его слова Ивушка сочла разумными и не стала спорить.

Когда Ивушка наконец взобралась следом, у неё остановилось дыхание. Не встречали они чудовищ – и вот на тебе! Огромная, невероятно красивая черепаха раскинула руки и ноги посреди поля. Была она настолько большая, что Межустьев город, в котором они когда-то были с мамой и папой, казалось, целиком мог поместиться у неё в брюхе. Её рот мог обломить напополам дерево, может, даже целый дуб. А из глаз её, наверное, вытекали такие слезинки, что Ивушка в них утонула бы!

Ивушка редко видела черепах, больше в книжках, но теперь, вживую, все картинки казались ей глупыми детскими рисунками. Ни в одной книжке не говорилось, что черепахи были размером с город. Ни в одной книжке она не припомнила, чтобы у черепах из панциря торчали кирпичи, а сам панцирь был разрисован странными буквами.

Не припомнила она и то, что у черепах на верхушке панциря горела звезда.

– Ну, как тебе? Только вчера нашёл. Деревенщины говорят, что её здесь нет, но я-то всё прекрасно вижу!

Редко Ивушка видела, как Светозар радовался. В такие моменты она и сама улыбалась, даже могла показать длинные клыки.

– Ты всегда говорил, что видишь больше других, – согласилась она. – Ведь ты и вправду особенный.

Когда Светозар взял её за руку, Ивушка совсем смутилась. Несмотря на то, что он уже обещал на ней жениться, он её никогда не брал за руку…

– Мне кажется, внутри этой черепахи – целый город. Но я не знаю: пока не побываю там, не могу говорить точно, – задумчиво сощурился он.

– Похоже на то… Только не говори, что ты правда туда собираешься, Светозар! – в ужасе пролепетала Ивушка.

– А почему бы и нет? – бросил он, вырвав свою руку из её. Ивушка потянулась к нему, но руки не достигла. – Ты что, мне не веришь?

– Нет, Светозарушка, я… – пролепетала она. Верила, конечно! Но ведь он даже не знает, что там, и…

– И ты туда же. Конечно, как я и думал, ты такая же глупая, как все эти деревенщины! – воскликнул он, скрестив руки у груди.

– Светозарушка… – пролепетала Ивушка, не зная, как его переубедить.

– Зря я на тебя понадеялся. Всё испортила! Как всегда!

– Прости… Я не хотела… – опустив уши, пролепетала она. В горле застрял ком.

– Ладно уж, без тебя как-нибудь…

Но не успел Светозар закончить, как послышались вскрики. Ивушка не смогла не узнать: папа! Он искал её. Видно, вернулся сегодня, а не наутро, как мама писала.

– Не-е-ет… Ты ещё и хвост привела за собой! – возмутился Светозар. – Я так и знал!

– Я не нарочно… – ошарашено оправдывалась Ивушка.

– Знаю я. Ты ж глупая. Ты просто даже не подумала, что тебя будут искать!

– Светозарушка, прости…

– За что ты извиняешься? За то, что ты тупая? Так ты ж Собака, вы все такие! Это я дурак, подумал, что ты чем-то отличается.

Сам-то Светозар был Волком, конечно, куда Ивушке до него…

– Ладно, не реви, – отмахнулся он. – Бесишь.

– Хорошо…

Ивушка не могла сдержать слёз, но иногда, когда Светозар просил, ей удавалось хотя бы замолчать. Больно становилось в сердце, но Ивушка выносила.

– Пойдём домой. Скажем, что ты ягоды захотела пособирать, но мы заблудились. Ясно?

– Да, Светозар… Всё, как ты скажешь.

Осторожно, большая черепаха на горизонте!

В ночи Черепаховая Академия погружалась в тишину. Лишь всеобъемлющее и всепроникающее дыхание гигантской черепахи мерно убаюкивало жителей её большого панциря. А ведь под этим самым панцирем ютились изгнанные маги со всего мира! Неудивительно, что энергия сочилась из каждого уголка этого места: даже стены комнат пропитались ей, не пропуская внутрь ни единого звука извне.

Но порой эта глухая, беззвучная тишина превращалась в мучительную пытку длиною в ночь. Приходилось выдавливать из себя звуки, чтобы не сойти с ума от одиночества.

Поэтому каждую ночь Джант практиковался в игре на гитаре. Потрёпанная и старенькая, гитара была его лучшей и единственной подругой. Любимый инструмент сопровождал его везде: на прогулках, во время еды, даже во время сна. Жители Черепаховой Академии поражались такому фанатизму. А ведь их, повидавших весь мир, тяжело удивить.

Правда, несмотря на всю свою нежную любовь к вечной спутнице, научиться на ней играть, как настоящий бард (каким Джант себя мнил, наверное, с самого рождения), возможности всё никак не представлялось. Поскольку до студенческого возраста Джант дорос только в тёплом месяце элоку, официально посещать занятия он не мог. Приходилось зубрить музыкальную грамоту по учебникам, и то в свободное время. Обычно он был занят подготовкой к поступлению под руководительством мудрого великовозрастного наставника – Неизвестного.

– Как поживаешь, сынок?

Джант привык к неожиданным визитам среди ночи. Сидя на кровати, он равнодушно взглянул на то, как сквозь стену выплыло знакомое лицо в белой маске с прорезями на глазах и рте.

– Ты когда-нибудь перестанешь меня так называть, наставник?

– Ни за что, сын мой! Пока ты не признаешь, что я твой любимый папочка.

«Любимый папочка»… Джанта от таких слов тошнило, и Неизвестный об этом знал, чем без зазрения совести пользовался.

Неизвестный сегодня был как всегда экстравагантен: обшитый золотыми нитями чёрно-красный фрак, белоснежная новенькая рубашка, запонки с бриллиантами. Джант не успевал следить за сменой нарядов наставника. Возможно, таким образом Неизвестный умело отвлекал внимание от своей кожи. Даже широкий ворот фрака, укрывая шею, упирался в недлинные чёрные волосы, зачёсанные назад.

– «Любимые папочки» не донимают со своими «экспериментами» и хоть иногда выпускают погулять, – проговорил Джант скороговоркой, пропуская ноту.

Грифон его раздери! Вот большие руки с жирными пальцами! Растут из одного места…

– Ну, что ты зала-а-адил! Как всегда! Джант ску-у-учный, – как ребёнок, запричитал Неизвестный.

– Скажи мне: у меня когда-нибудь будет личное пространство? – спросил Джант, наблюдая, как наставник уже проплывал по воздуху перед его взором.

– Знаешь, Джантик, я не то чтобы осуждаю… – вздохнул Неизвестный, поднимаясь к потолку. – Всё-таки ты у меня творческий! Но как тебе доверять хоть какое-то пространство, если ты его каждый раз превращаешь в творческий беспорядок?

О, эти шутки! Обхохочешься.

Но в комнате и впрямь стоило прибраться. Джанту, в общем-то, ничего не мешало спать прямо на вещах, но из хоть каких-то эстетических чувств стоило бы одежду затолкать в шкаф. На столе взгромоздились башни из книг, посвящённых музыке, и использованных нотных листов. Их Джант разгребать не собирался, иначе не найдёт потом ничего. Под окном в изогнутой стене зацвёл один из кактусов. О! Та-аайский игнисовый свет идёт им на пользу.

– Я смотрю, Лирой зацвёл! – заметил Неизвестный, наклоняясь над колючим крохой.

– Это не Лирой, а Амелия! – раздражённо пробурчал Джант. – Лирой слева, он белый, как в шёрстке, не забывай.

– Ой, всех не упомнишь! – вздохнул наставник.

Джант закатил глаза. Снова. Больше полжизни вместе живут, но имена кактусов всегда вылетают у Неизвестного из головы.

– Прости своего старика, под тысячный год жизни уже маразм наступает, – пожаловался наставник, наклоняясь и попытавшись потеребить Джанта за щёки. Тот же вывернулся. Нежности были не по его части. – Ну-у-у! А если я тебе скажу, что у меня для тебя ма-а-аленький сюрприз?

Джант подозрительно сощурился. Обычно «сюрпризы» у Неизвестного касались исключительно экспериментов.

– Какой же? Опять будем поджигать пространство вокруг панциря? Или попытаемся связаться с Игнисом, чтобы проверить, влияет ли на него мой огонь?

– С Игнисом – ни за что! Мы с Игнисом никогда не дружили, Орон мне больше по нраву. К тому же разве Игнис светит ночью? – Рот на маске Неизвестного изогнулся в улыбке.

Маска, скрывавшая личность Неизвестного даже во сне, служила ему вместо лица, меняя выражения по велению владельца. Джант на странности не жаловался: сам не лучше, у него вообще на голове пожар горел. В прямом смысле. Спасибо маме-нимфе и случайной выходе Неизвестного, его пышный синий ирокез всегда пылал голубым огнём на кончиках. Благо, пока никому не удалось обжечься, огонь-то – по велению Джанта – не горячий.

Ладно, хорошо, что не придётся выходить на улицу. Джанту и без Игниса всегда было жарко.

– Вставай, мой дорогой ленивец, – протянул руку парящий наставник. – Пойдём в мой кабинет, там всё и обсудим! А то твоя комната вгоняет меня в депрессию.

Спорить Джант не стал. Больно заинтриговал его Неизвестный своим «сюрпризом».

Поскольку уникальных способностей наставника – проходить сквозь стены – Джант не имел, им пришлось пойти длинным путём – пешком по коридорам. Повесив на спину гитару, Джант махнул кактусам рукой на прощание и шагнул в коридор следом за Неизвестным.

А в коридорах, как всегда, бродили маги-полуночники, предпочитавшие работать после наступления темноты. Вокруг них неизменно парили книги, скакали мелкие звери-фамильяры, нагнетались диковинные незримые ауры. Сгорбившиеся ночные трудяги всегда обходили Джанта: больно он крупный, особенно по сравнению с типичным щупленьким магом. Порой его даже побаивались из-за роста и широких плечей.

Ну, и по другим… менее приятным причинам.

Временами (когда Неизвестный не доставал своими развлечениями) Джант искренне радовался, что попал в Черепаховую Академию. Не каждому выпадает такой уникальный шанс! Тем более, его в Академии приютили ещё ребёнком, благодаря чему Джант привык к здешним правилам и порядкам с детства.

Точнее не к правилам, а к их отсутствию. Черепаховая Академия давала право каждому талантливому магу максимально реализовывать свои способности. А самореализации, говоря честно, привычные государственные законы только мешают.

Причём Черепаховая Академия предоставляла магам не только возможности, но и средства. Их знаменитая библиотека собрала в себе все книги мира, когда-либо изданные. Эллиадской королевской библиотеке до здешней, как до Орона пешком! Даже оборудование не просто закупалось, а изобреталось. Всё для удобства талантливых магов.

Джанта таковым посчитали с рождения. Действительно, он – настоящее дарование. Сын смертной нимфы! Внук Богини! Прирождённый гений стихии вольного синего огня!

Естественно, прибрать к своим рукам такое сокровище для Черепаховой Академии было уже делом принципа. Вот Джант здесь и оказался, под строгим присмотром Неизвестного.

Неизвестного, который и был директором Черепаховой Академии.

Наверное, из-за «ценности приобретения» тот считал нимфейского отпрыска едва ли не сыном. Джанта сперва такой расклад даже устраивал: у него никогда не было любящего отца. Только вот Неизвестный явно понятия не имел, как быть родителем. Ему совершенно незнакомы слова «ласка» и «нежность».

А маленькому Джанту больше хотелось всё-таки любви.

С возрастом он научился ценить Академию. И даже Неизвестного, ведь тот, несмотря на тягу к экспериментам, всегда благодарил Джанта за проделанную работу и награждал. По-своему. Он всегда знал, когда у Джанта рвались гитарные струны, и всегда ему их заменял. Ловил Джанта за шкирку, когда тот чуть не падал с башен на панцире. И, конечно же, привозил из городов самые необычные сладости.

Кабинет Неизвестного находился почти на самой верхушке панциря – фактически купола внутри гигантской черепахи. Оттуда наставник мог наблюдать за каждым уголком Черепаховой Академии. Вопреки своему высокому положению, Неизвестный не был наделён особой властью. Он лишь направлял, но не управлял. Вместе с Советом Кровавой Клятвы – своими дражайшими помощниками – Неизвестный поддерживал жизнь Черепаховой Академии, но никогда не позволял себе пользоваться положением директора в корыстных целях. В Черепаховой Академии каждый творил свою судьбу, а Неизвестный лишь наблюдал за ней.

Чем выше они поднимались, тем меньше магов Джант замечал. На этажах Совета Кровавой Клятвы никто просто так не ходил. Не из боязни наказания, а скорее просто из страха: члены Совета пользовались отсутствием законов, как никто другой в Академии. Казалось, отсутствие правил было придумано им на потеху. Порой им приходили в головы такие извращённые идеи, что попасться им на глаза в момент озарения – уже сродни смерти. Вспомнить хотя бы, как профессор Сервус случайно столкнулся возле своего кабинета со шпионкой из Империи Лонг и решил продемонстрировать ей свои умения, приделав ей вместо рук лягушачьи лапы…

В общем, так Совет сам себе и обеспечивал безопасность.

– Ты только своих девок разгони, прежде чем я зайду, – предупредил Джант, когда они уже подходили – а Неизвестный подлетал – к двери.

Как и водится у Неизвестного: дверь вычурная, огромная, из блестящего дерева, с письменами зачарования. Попробуйте зайти! Дверь вам голову откусит. И не подавится.

– Какого ты плохого обо мне мнения, Джант, – опустились уголки губ маски. – Конечно, я их уже выпроводил.

Неизвестный очень любил водить к себе девушек. Да ине только девушек – и звериц, и змеелюдок тоже. Увидев у него однажды арахну, Джант едва от страха не умер. Казалось, шарм его безликого наставника покорял женоподобных особей всех рас Зазеркалья. Причём все эти девушки (и не только) соглашались на такое, что Джанту и присниться не могло.

Однажды он случайно приоткрыл двери в эту обитель изврата… После этого Джант каждый раз напоминал о девушках наставнику, чтобы избежать конфузов. И более о любовных интересах Неизвестного они не разговаривали.

– Как заботливо с твоей стороны, – пробурчал Джант.

– Не куксись, – ответил Неизвестный, на лету открывая дверь. – Лучше порадуйся: сегодня особый день!

– Да неужели?

– А то! Заходи-заходи, не стой.

Джант покорно шагнул внутрь. Неизвестный без его ведома экспериментов не устраивал, поэтому подлянок никогда не ожидалось.

А вот и кабинет… Джанту казалось, здесь даже пахло женщинами. И кровью. Реками крови.

Бокалы с алой усладой стояли везде. Возле большого расписного зеркала – работы художника с Островов Уса. На тумбочках возле большой – нет, огромной – кровати с чёрно-красным бельём, кучей подушек и роскошным балдахином. На диванном столике между двух пышных кресел. И даже над камином!

И всё-таки Неизвестный был тем ещё кровопийцей. Вернее, вурдалаком, который питается исключительно кровью. Хотя Джант сомневался: может, Неизвестный и вампир, питающийся магической энергией, но поскольку в крови содержится больше этой самой энергии, она и вкуснее, и питательнее.

А ведь ему столько крови для поддержания жизни не требовалось, мог пить раз в неделю или даже месяц, если бы захотел. Но Неизвестный любил «выпить», а для приятного ощущения на языке приглашал к себе дам – завтрак в постель, так сказать. Благо, он никогда их не выпивал «целиком»: его вечно меняющиеся спутницы мало того, что не чувствовали себя плохо, так наоборот – оставались удивительно довольными и по окончании «визита» получали единицы[1], как если бы отработали целый месяц. Они могли заниматься делом лишь день, всё равно больше единиц им не выдадут: в Академии все маги получают одинаково, вне зависимости от длительности или успешности трудовых будней.

– Присаживайся, сынок, – только здесь Неизвестный мог опуститься и ходить пешком, как нормальный пурин[2]. – Сейчас, возьму себе бокальчик…

– Вот и как ты хочешь быть моим отцом? Алкоголик, – усмехнулся Джант, оставляя гитару у ножки дивана и плюхаясь на пышные меха.

– Родителей не выбирают! – изящно отмахнулся Неизвестный. – Я же люблю тебя таким, какой ты есть. И ты меня…

– О, пресвятая Эллиада, нет! – театрально воскликнул Джант. – Только не разговоры о любви!..

– Какой ты у меня ещё маленький, сынишка.

Подойдя к нему, наставник шлёпнул его пальцем по носу, после чего, поправив фрак, сел в кресло.

Взглянув на книжную полку, Неизвестный проводил взором свиток. Тот вспорхнул, точно птица, и осторожно опустился на столик.

– И что это такое? – Джант спустил большие ноги с дивана. – Согласие на эксперимент?

– Я у тебя его когда-нибудь спрашивал?

– И то верно.

Взяв свиток, Джант аккуратно его развернул. С каждой показывающейся буковкой глаза Джанта всё больше округлялись. Нет, не может этого быть!..

Вскочив с дивана, Джант чуть не вскрикнул от радости. Неужели не сон? Наконец-то время пришло!

– Спасибо, наставник! Ты лучший!

– А как иначе? – вальяжно отпил из бокала Неизвестный. Как всегда, капли падали сквозь прорез для рта идеально, точно их туда направляли. – Посмотри, там всё правильно? Всё-таки мы не хотим, чтобы тебя зачислили в студенты с ошибкой. Ведь этот свиток будет лежать в архиве.

– Да? Прямо в архиве?!

– Конечно же! Ты ведь теперь официально студент-модераторий Черепаховой Академии. А такое событие просто необходимо запомнить в веках!

Наконец-то станет модераторием…

Модератории были защитниками Черепаховой Академии, лучшими магическими бойцами в мире. Они не только отстаивали свободу магов внутри Академии, но и отбивали вооружённые атаки извне. Такие атаки случались не так часто за века существования Академии, но модератории были всегда готовы к битве и ежедневно патрулировали окрестности, в которых оказывалась их гигантская черепаха. Также модератории сопровождали небоевых магов за пределами Академии, обеспечивая их безопасность во внешнем мире.

Джант внимательнее рассмотрел свиток. «Джант, получеловек-полунимф, мужчина, восемнадцать лет, нимфейский маг, имеет навыки игры на гитаре»… Ого! А Неизвестный не забыл про это! В Черепаховой Академии: с шести лет…

И, наконец, его портрет. Главное, что определяет мага в Черепаховой Академии. Ведь ты можешь сказать любое имя, какое захочешь, твоя реальная личность здесь никого не интересует. Или магическую печать оставить, только после смерти она исчезнет. А вот лицо необходимо отобразить, для распознания.

Изображение двигалось, ведь только в движении можно было точно запечатлеть мимику. Тем более что рисунок менялся в соответствии с тем, как меняется внешность владельца.

Прямоносый бледный Джант морщил широкий лоб, хмурил прямые брови, окрашенные в цвет волос, улыбался тонкими губами. Поворачивался, демонстрируя выделяющиеся, мягко очерченные скулы. Хлопал ярко-голубыми, горящими глазами.

Особое удовольствие Джанту доставляло любоваться на свои татуировки. Синие язычки пламени гуляли по телу и даже по лицу. Поразительно сложная работа. Но Джанту удалось найти мастера, который был готов попробовать.

– А можно мне бороду нарисуют?

– Джант, у тебя не растёт борода, – напомнил Неизвестный.

– Можно я хотя бы запомнюсь с бородой? – неуверенно предложил Джант.

– Нет.

– Пожалуйста?

– Нет.

– Пожалуйста-пожалуйста?

– Нет.

– Ла-а-адно…

Взглянув на свиток снова, Джант улыбнулся.

– Спасибо, наставник. Я тебя не подведу, обещаю!

– Можешь не обещать. Будто я в тебе сомневаюсь, – усмехнулась маска. – А теперь иди и выспись. Завтра утром начинается приёмная комиссия, приедут новички со всего света. И ты будешь их встречать.

– Понял, – с энтузиазмом кивнул Джант.

– Свиток можешь оставить здесь, я отнесу его в архив. Завтра приходи ко мне в кабинет к десяти часам утра, я тебя познакомлю с членами приёмной комиссии.

– Хорошо. Спасибо ещё раз!

Расчувствовавшись, Джант схватил Неизвестного за свободную руку и пожал её. Едва не стянув белую перчатку, он понял, что перестарался, и отпрянул.

– До завтра, наставник!

– До завтра, Джант. До завтра.

Подхватив гитару и направившись к выходу, Джант заметил едва промелькнувшую искорку в глазах Неизвестного.

***

Как же жарко… Слипшаяся шерсть на хвосте пропиталась потом. Спина горела, не хватало только, чтобы кожа зашкворчала, как мясо на сковороде.

Ива перевернулась на другой бок, с трудом выкарабкиваясь из долгого тёмного сна без сновидений.

Вонь. По чуткому носу ударил такой запах, что Иве пришлось укрыть лицо ладонью. Судорожно дыша ртом, она вскочила и едва не упала от резкой головной боли.

Какой же знакомый запашок! Когда она была совсем маленькой, в родительской горнице порой стоял точно такой же.

Постойте. Что Ива вчера делала?!

Оглядевшись, она заметила на сером половом камне яркое жёлтое пятно от разлитого пива. Хекет… Точно, она выпила пива! А дальше – как в тумане…

За окном пекло́. Та-аайское беспощадное солнце оставляло свой след на её немягкой кроватной подстилке. Так вот почему у неё так горела спина! А ведь даже набросить на окно нечего. Занавески – дорогое удовольствие на краю мира-то.

Стояла приятная тишина, разбавляемая лишь шуршанием песка. Вид ровных, точно застывшие морские волны, барханов навевал мысли о том, что время остановилось.

Интересно, дошёл ли Свето…

Ну уж нет! Ива отвесила себе мощную пощёчину. Никаких больше мыслей о нём. Больше он опеки не заслуживает! Пора что-то менять в жизни!

Тем более, в первую очередь надо позаботиться о себе. Путь предстоит тяжёлый, помощников не предвидится, Иве придётся рассчитывать только на собственные силы. И нечего их растрачивать попусту!

Да и не только из-за Светозара она отправилась в это путешествие. Сама Ива – действительно заразившаяся от Светозара – уже несколько месяцев была одержима мыслью отыскать таинственную Черепаховую Академию. Слишком уж любопытно: как это живут так чудесники, в обществе, скрытном от посторонних глаз. Им – закрытым и невидимым – не страшны ни войны, ни бедствия. Самое загадочное и свободное – а главное, безопасное – место в Зазеркалье.

Может, теперь – когда Ива решилась что-то изменить – Черепаховая Академия подходила ей как нельзя лучше?

Поговаривают, Академию совсем недавно видели посреди пустыни Мрв-Сти-Маав, и там с нетерпением ждут путников, которые раскроют её тайны. Что же! Не замечательная ли возможность для Ивы?

Тем более, если учесть, что Черепаховая Академия уже как сотни лет собирала вокруг себя лучших магов, Иву там должны были ждать с распростёртыми объятиями. Ведь она всю жизнь занималась чудесами. Её долгом было освоение и усовершенствование родного ремесла – волшебства стихии воды. Если понадобится, она даже готова выдать пару семейных тайн в обмен на место. Тем более что родной стране – судя по тому, как великий князь относился к труду её родителей – эти многовековые труды не сдались.

Осталось только найти. Наверное, это не составляло большого труда, ведь Черепаховая Академия – как красноречиво отразилось в названии – находится внутри огромной черепахи. А большой круглый панцирь до небес наверняка будет видно издалека.

Но головная боль и та-аайская жара останавливали Иву от развесёлых приключений. Может, повременить? Судя по словам Светозара, приём в Академию начинался… Сегодня?

Вскочив с кровати, Ива бросилась на вещи и с остервенением стала набивать ими сумку. Да не может этого быть! Не поэтому ли он решил уйти? Чтобы не опоздать?! Конечно, ведь ночью идти прохладнее, а днём – можно спечься. Почему ей он тогда о своих намерениях не сказал? Да плевать на этого Светозара! Самой бы вовремя заявиться.

Набросив огромную сумищу на спину, Ива вдруг пожалела, что уже в который раз мысленно послала Светозара куда подальше. Вот когда непосильная тяжесть опускается на плечи, так и хочется попросить помощи у сильной зверовой руки!..

Ну и ладно. Ива же сильная зверица! Справится и без помощи. И вообще, о какой независимости может идти речь, если она не сможет поднять обычную сумку?

Спотыкаясь и ударяясь боками о стены, Ива с грохотом спустилась по лестнице. На шум прибежал взволнованный та-ааец, ужаснувшийся от объёмов её сумки.

– Куда это ты? Уже съезжаешь? Жаль. Вчера было так весело, я бы повторил! – улыбнулся он. В сочетании с тёмной кожей белозубая улыбка казалась прямо-таки ослепительной.

– А что было вчера? – спросила Ива, честно говоря, побаиваясь ответа.

– Ну, скажем так, благодаря тебе, нужник у нас теперь временно закрыт, – пожал плечами он. – Один из гостей уже успел тебе по этому случаю прозвище придумать!

– Какое?

– Блевучая Ива. Поняла? Как плакучая…

Ива изумлённо остановилась. Какой позор!..

– О, Матушка-Природа…

– Ну, не убивайся так! Никто об этом не узнает, обещаю, – отмахнулся Пантера. – Разве что двадцать наших постояльцев, которые вчера тебя на руках носили.

– Я надеюсь…

– Всё в порядке. Того, кто схватил тебя за задницу, я уже выставил!

От стыда и ужаса Ива открыла рот и опустила уши. Пресвятая Матушка!

– Я смотрю, ты торопишься… Ну, ты вчера уже оплатила всем отдых, так что, думаю, дел у нас с тобой больше нет.

– Как это, оплатила всем? – ужаснулась Ива.

– А ты не помнишь? – удивлённо опустил чёрное круглое ухо Пантера. – Ты сказала, что праздник за твой счёт!

Осознавая страшное, Ива открыла боковой карман. Разворошила кошель.

Одинокий берский медяк со звоном ударился о пол.

– Матушка… – едва ли не плача, проскулила она. – Больше никогда не буду пить!

Заметив, как та-ааец жалостливо на неё смотрит, Ива, отбросив всякую гордость, умоляюще сложила уши и по-детски округлила глазки.

– Прости… Ты не мог бы… У меня нет денег, но мне в пути понадобится вода…

– Ах, а ты хитрюга! – усмехнулся Пантера. – Давай склянки, я тебе наберу.

Так просто? Ива не привыкла о чём-то просить, поэтому, наверное, ей и думалось, что без стараний получить желаемое гораздо сложнее. Родители, часто оставлявшие её наедине с собой или с бабушкой, привили ей удивительную самостоятельность. Даже помощь она зачастую принимала с неохотой. Проще ведь самой всё сделать! Зачем втягивать в это других? К тому же вдруг они наделают ошибок, а ей потом разгребать.

Та-ааец с делом управился быстро – всего за несколько долей. Он вернулся со связкой склянок, в которых притягательно булькала прохладная вода.

– Спасибо большое! – Ива схватила связку, точно это было лучшее в мире сокровище. А как иначе? Без воды в пустыне не выжить! Тем более, когда идёшь в одиночку, надо подготовиться основательно.

– Да не за что, – усмехнулся Пантера и вдруг потрепал её по волосам. – Только не потеряйся там, ладно? Ты же совсем малышка. Но какая смелая малышка!

– Я… постараюсь, – улыбнулась она.

В крайнем случае, если заплутает и вода кончится, Ива ещё себе наколдует. Чудеса, конечно, не вечны, но – спасибо маме с папой – с рождения она не испытывала в них недостатка.

– И да, напоследок. Этот твой Светозар – тот ещё ублюдок, – вдруг вспомнил та-ааец, недовольно скорчившись. – Я обдумал всё, что ты сказала вчера, и посчитал нужным тебе сказать. Просто остерегайся таких, как он. А этого – забудь. Он не достоин такой весёлой зверчонки, уяснила?

Ива кивнула. Несмотря на то, что Светозара оскорбляли… она впервые почувствовала себя понятой.

– А теперь – в добрый путь, Ива. Желаю тебе найти, что искала. Или что не искала, но в чём нуждаешься.

***

Пустыня Мрв-Сти-Маав… Жестокая и не прощающая ошибок. Жаркая и сухая. Безжизненная. Мёртвая.

Никто не услышит твоих криков за множество вёрст. Со временем ты и кричать не сможешь – в горле пересохнет. Ты не сможешь даже разговаривать. Только беспомощно тянуться руками к солнцу и умолять милосердную Итн сжалиться над тобой – ниспослать хоть капельку воды. Самую малость…

Но Итн оказалась жестока к чужестранке, как и всякая иноземная богиня. Она помогала лишь своим верным подданным, и то не всегда.

Об Итн ходило множество страшных слухов. О том, как она живьём пожирала врагов своих детей. Как она породила чудовищ, которых называют Амат, чьи пасти способны поглотить зверолюда целиком. Как она посылала долгую засуху на собственных детей, желая смерти лишь их самопровозглашённому государю – фараону.

Жаркий свет жёг кожу, словно невесомые капли раскалённого железа. Ива чувствовала, как вся покрылась потом вместо кожи. Она точно варилась заживо, как морква в густом супе. Завернувшись в одежду, оставив открытыми только глаза, она мечтала поскорее вылезти из кокона, чтобы – как легкокрылая бабочка – обновиться и лететь себе в небеса, ни о чём не беспокоясь.

Но разве могла жалкая, мелкая бабочка выжить в этой смертельной ловушке?

Держала Иву на плаву уже далеко не вера, да и не надежда. Скорее желание выжить. Вода кончилась давным-давно. Чудеса, и те – почти иссякли. Ива приберегла жалкий остаток на будущее, когда её ноги сварятся и расплавятся в песке, и ей нужно будет держаться до прибытия помощи.

Однако оказалось, что ноги Ивы уже подкашивались. С каждым шагом она горбилась всё сильнее и сильнее, припадая к раскалённому песку. Перед взором всё плыло, плясало.

Вдруг – Ива встрепенулась – что-то блеснуло. Как это называли опытные пустынные путники… Оазис? Мираж? В самом деле, что бы это могло быть?

Неужели…

Ох, как заболела голова… Сверкающий огонёк врезался в мысли. Ива закрыла глаза: в них стояла неясная рябь, прыгали отвлекающие искры.

Матушка… Мама… Папа… Всё… Больше Ива не в силах держаться…

Но вдруг её коснулась сила. Ива точно получила заряд чудес, молнией пронёсшийся по её рукам и ногам. Она опёрлась на эту силу и только спустя мгновение осознала: её подхватили чьи-то руки.

Открыв глаза, она сперва не смогла разглядеть незнакомца. Взор по-прежнему плыл, плясали искры.

– Хей, ты в порядке? Понимаешь меня?

Звонкий голос… Но полный силы.

Что? Что он спрашивает? Иве вскружило голову от наплыва мыслей. Сама собой она упала на незнакомца. У него оказались широкие, мягкие плечи… У папы такие же.

– Дело плохо… В общем, я тебе сейчас в рот кое-что залью, ты не сопротивляйся, ладно? Знаю, звучит так себе, но ты не бойся…

Ива открыла рот. Лей… Что угодно лей! Уже без разницы, горло просило чего угодно, хоть кипятка. Лишь бы немного влаги!

Губ коснулась прохладная стеклянная бутыль, в какой привозят заморское вино. О, опять напиться… Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Внезапно Ива распахнула глаза. Если до этого её пронзило чудесами, то теперь она наполнилась ими до отказа. Тело задёргалось, но ненадолго. Взор сам собой обратился к спасителю.

Пурин… Человек!.. Молодой, наверное, её возраста. Ива ошеломлённо вглядывалась в его черты. Его светлые голубые глаза уставились на неё в ответ. Его тонкие губы растянулись в улыбке с милыми ямочками.

Но стоило поднять взор чуть выше… У него все волосы горели! Матушка! Итн подожгла бедолаге волосы!

Набрав побольше чудес, Ива, как могла, быстро собралась и выплюнула юноше на голову целый ушат воды.

Только в следующий миг Ива поняла, что в прямом смысле оплевала незнакомца. Волосы у того потухли, но ненадолго, – чтобы потом опять встать торчком. Какая странная причёска: по бокам выбритая, с одним длинным локоном!

Красивые глаза человека округлились так, словно перед ним проскочила мара. Похлопав ими, юноша провёл рукой по щеке и, увидев слюни, скривился.

– Просто скажи мне, что это твой особый вид приветствия, – пробормотал он, стряхивая слизь с рук.

Ива помотала головой, боясь произнести хоть слово. Неужели Матушка её прокляла? Сколько можно позориться?!

– Тогда зачем?.. – спросил он. Искорки в его глазах раздражённо мельтешили.

– Я… испугалась, что ты сейчас сгоришь, – пропищала Ива, сжимаясь в его руках. От стыда она в сердцах воскликнула: – Брось меня здесь! Я не достойна…

– Чего?! С чего бы я должен тебя бросать? – нахмурил брови он. – Объясни мне…

– Ты спас меня, а я оплевала тебя! – запричитала она, выворачиваясь из его рук. – Ты был так добр, а я… я не достойна помощи! Оставь меня…

– Да о чём ты вообще?! – начал злиться он. – Прекрати нести этот бред и просто объяснись!

– Помоги-и-ите, извраще-е-енец! – принялась верещать она скорее от стыда, нежели от страха.

– А-а-а! Хватит! Ты здесь не умрёшь, поняла?! – схватил он её за пояс. – Стой, кому говорю!

Вывернуться Ива так и не смогла: юноша оказался и крупнее, и ловчее. Ну не могла же она просто так пользоваться его милосердием! А дать в ответ ей нечего: ни денег, ни… чести, которой у неё – спасибо Светозару – давно нет.

Заскулив, она захлестала хвостом, надеясь, что хоть это её спасёт, но хвост быстро оказался прижат к ногам незнакомца. По телу пронеслась знакомая дрожь: если юноша знал о восприимчивости хвостов зверолюдей, то воспользовался этой особенностю как нельзя кстати.

– Зверица?

– Да… А что? – пролепетала Ива, одним движением уха смахивая ткань с головы.

– Просто ты так закуталась, что не видно… А, неважно, – пробормотал он.

– Ты… не мог бы меня отпустить? Я никуда не убегу, всё равно не смогу, а от хвоста странные ощущения…

Такое искреннее признание Ивы повлияло на незнакомца тут же: он мгновенно ослабил хватку, и, кажется, на его бледных щеках промелькнула тень румянца.

– Хорошо… – взволнованно пробурчал он, приглядываясь. – В общем… я сейчас тебя возьму на руки. Будь добра, не выворачивайся. Ты вынудишь себя вырубить. А ты всё-таки зверица, слабый пол, мне бы не хотелось…

И вдруг Ива вспомнила, куда вообще шла. Она не могла больше задерживаться!

– Подожди… Я не могу!.. Мне надо продолжать путь, пока не найду…

– Не найдёшь что? – сощурился он.

– Ну… Тебе может это показаться несусветной чушью… – пробормотала она.

– Черепаховую Академию что ли? – усмехнулся он.

– Как?.. – округлила глаза Ива.

– Ну… Никто, кроме наших, в пустыне Мрв-Сти-Маав не догадался бы поселиться, так что искать тебе здесь больше нечего, – пожал плечами он. – Разве что Паучки тут любят жертвоприношения устраивать, но с ними встречи никто, как правило, не ищет.

А вот и он. Её проводник. И почему она ожидала кого-то более… обычного?

С другой стороны, это же Академия, куда издревле приезжали маги со всего мира. Берские чудесники здесь явно за образец не сойдут. Если вообще не окажутся в меньшинстве.

В любом случае, он её спас. А это уже многое говорит о нём. Ива сама не поняла, чему улыбнулась, после чего опустила голову ему на грудь.

– Раз так, тогда неси меня, мой витязь, – в шутку сказала она.

Чего Ива уж точно не ожидала, так это обильного румянца на лице незнакомца.

– А… Я… Ну… – смутился тот. – Ты, конечно, милая, но не слишком рано? Мы ведь даже не знакомы…

Ива смущённо хихикнула. Эллиадец, точно! Они же всё воспринимают слишком серьёзно.

– Это шутка! Не волнуйся! – затараторила она. Вот же язык без костей! – Прежде, чем прыгать под венец, нужно хотя бы узнать друг друга, да? – смятённо почесав за ухом, улыбнулась она. Теперь оправдываться за свою неловкость… После неудачной попытки изящно взмахнуть рукой она добавила: – А т-теперь вези меня в сказку… сэр!

– Ну… Всегда к твоим услугам, миледи, – улыбнулся тот в ответ.

Опустившись незнакомцу на руки – благо, тот их очень любезно подставил, встав на одно колено, – Ива поразилась, насколько у того мощная хватка. Он её поднял, точно пушинку! Будто ему это ничего не стоило. Светозар же пыхтел бы, как вьючный мул…

Кажется, всё. Итн послала благословение в виде спасителя и прекратила мучения. Ива наконец-то позволила себе спокойно вздохнуть. Пускай тащит её, куда ему вздумается.

Нёс юноша её небыстро, едва потрясывая. Ива придерживала его за одежду, боясь упасть.

– Слу-у-ушай… Мы ведь до сих пор не знакомы, – вдруг вспомнила она, неловко уставившись на колени. – Меня зовут…

– Не говори. Твоё имя мне не интересно.

От такого неожиданного ответа Ива поникла. Ох… Видно, она перегнула палку с доверием.

– Я не… Я имел в виду, что в Академии мы не пользуемся настоящими именами, – взволнованно оправился он. – Мы их выдумываем себе сами в соответствии с нашими намерениями или желаниями. Я, например, выбрал себе псевдоним Джант. Псевдоним – это по сути и есть «выдуманное имя», ну, на эллиадском.

– О, любопытный… псевдоним! – восхитилась Ива, ещё привыкая к разнообразности рунического языка[3], включавшего эллиадский. – Мы в Берском Царстве пользуемся теми прозвищами, которыми нас нарекают. А здесь ты сам можешь его придумать, любопытно… Получается, мне нужно подумать над тем, как я бы назвала саму себя?

Человек с необычным именем «Джант» кивнул.

– А настоящее имя можно оставить?

– Ты что? Это же так банально.

– Но ведь меня так назвали родители. Как я могу отказаться от этого имени? – огорчённо опустила уши она.

– Ну, можешь и оставить. Но ты упускаешь хорошую возможность.

– Это знак уважения к родителям, к предкам! Нельзя просто взять и забыть свои корни. Ведь кроме корней у нас ничего нет.

– Постой! Никто и не заставляет тебя унижать предков и забывать прошлое. Ты всегда будешь помнить своё имя. В глубине души. Тебе просто не стоит им представляться. Те же шпионы ведь уважают своих родителей, но работают под псевдонимами.

– Но я же не соглядатай!

– А куда нелёгкая занесёт…

– Что?! – округлила глаза Ива. – Я не знала, что в Академии меня…

– Ха. Попалась.

Обманул, хитрец! Ива раскраснелась, понимая, что теперь у неё появился повод всё ему припомнить.

Отвлёкшись от разговора, она заметила, что многое упустила, пока болтала.

Панцирь Черепаховой Академии уже высился над горизонтом. Мало того, Ива его ещё до чудесного спасения частично увидела: на верхушке ослепительно блестел стеклянный купол, который и сбил её с толку. Черепаха напоминала ходячий город, не меньше: из округлых боков торчали пёстрые кирпичные крыши, дымоходные трубы, водостоки. Ближе к верхушке были вырублены узенькие окна, рядом – небольшие двери, с которых свисали верёвочные лестницы. Широкие пластины панциря – видимо, в честь праздника поступления – изрисованы яркими красками.

Поверх виднелись чудесные печати с движущимися буквами. Среди наложенных на панцирь чудес Ива приметила и печать увеличения размеров, и повиновения, и лечения, и даже те, назначения которых она не знала. Большие лапы черепахи растянулись на земле, а хвост лениво вилял позади, вскапывая барханы и поднимая в воздух целые песчаные бури.

Но что поражало больше всего, так это голова. Видимо, черепаха не упускала возможности понежиться на жарком та-аайском солнышке, поэтому преспокойно прилегла на песочке, высунув голову наружу. От её мерного дыхания песочная кожа на её шее вздымалась волнами. Ветер из ноздрей поднимал маленькие песочные бури. На широком лбу пристроились несколько пуринов и людов с полотенцами: судя по всему, они загорали.

А глаза черепахи… Приоткрытые, они с мудрым одобрением смотрели на мелких смертных, которые – даже если бы захотели – никогда не смогли бы нарушить покой этого огромного существа.

– Знаешь, как её зовут? – вдруг спросил Джант.

– И как же? – Ива сперва и не подумала, что у этой черепахи могло быть имя.

– Адалинда Этёрнал, – улыбнулся он. – Ну, я её так называю. У нашей черепахи, как и у большинства из нас, имена зависят от ситуации. На каждого свой псевдоним.

– Ты ей дал два имени? – не очень поняла Ива.

– Нет, это имя и фамилия. У вас, беров, подобное не в ходу, а вот в Эллиадии, так скажем, «наименование» состоит из имени, фамилии и отчества – имени родителя. Фамилия – это, по своей сути, имя всего твоего рода.

– О-о-о… Вот оно как. Как у вас всё непросто… Значит, Адалинда Этёрнал.

– Н-ну… Ты тоже можешь придумать ей псевдоним, – оправился Джант. – Я не настаиваю…

– Нет. Мне нравится. Адалинда Вечная, да? – ободряюще улыбнулась Ива. – Я так понимаю, придумывать имена – распространённое ремесло вашего местного народа?

– Скорее обычай, как и у любого другого народа.

Ответная улыбка Джанта отдавала теплом. Ива смущённо отвернулась: её зачастую вгоняла в краску чужая радость, совсем ей не понятная. Она мало себе представляла, как кто-то мог так долго оставаться радостным рядом с ней.

– Кстати… Мне в приёмной комиссии сказали провести вводный экскурс тем, кого найду.

– Ты имеешь в виду сказать вступительное слово? – Слово «экскурс» Иве не было знакомо.

– Вроде того. Будешь слушать?

Прозвучало как приказ. Но ухо Ивы чувствовало: у Джанта быстро-быстро билось сердце. Он волновался? В таком случае, Ива кивнёт и улыбнётся, чтобы ему стало легче.

Вдруг он придумывал речь всю дорогу? Вдруг готовился много дней, чтобы удивить пришедших? Ведь он наверняка здесь не последний чудесник. Хочет вызвать любопытство у новичков, показать свой дом в лучшем свете.

– В общем… Где-то лет триста назад Черепаховую Академию основал Совет Кровавой Клятвы. Не удивляйся, название странное, потому что они вампиры. Ну, или не совсем поэтому, но это не так важно. С этого момента Академия принимает к себе лучших магов, чтобы распространять знания и поддерживать жизнь Академии в балансе. Если магов будет слишком много – Академия всех не уместит и не прокормит. Если слишком мало – Академии не хватит рук выполнять всю работу. Но нужно учесть, что в Академии знания, добытые одним, принадлежат всем. То есть ты не можешь взять и сказать: «Хей, я это придумала, и только я могу этим пользоваться!» Нет. То, что было придумано в Академии – собственность Академии. Иначе, позволяя взять верх своему эгоизму, мы так и не…

– Слушай, – устала Ива, мысли в её голове перепутались, – ты это на ходу придумываешь?

– А, свою речь? Ну да.

Ива тяжело вздохнула. Вот это она себе навоображала… Всю ночь речь продумывал. Да у них тут новенькие каждый год! Наверное, он уже не волнуется по поводу впечатления каждого пришедшего.

– Видимо, надо было всё-таки усовершенствовать свою концепцию, – разочарованно выдохнул он.

– Ну… Только если немножко, – старалась оставаться доброжелательной Ива и, задумавшись, предложила: – Если хочешь, могу облегчить тебе задачу, задавая вопросы.

– Было бы прекрасно.

Он прямо-таки воссиял! Ива задумалась над тем, что она хотела знать больше всего.

– Как давно ты в Академии?

И почему именно этот вопрос она посчитала самым важным?

– М-м… С шести лет, – повёл плечом Джант. – Но разговор не обо мне, а об Академии.

Раздражён? Уж чего Ива точно не ожидала. Она поспешила перевести тему:

– Ладно. Кто ей управляет?

– Тот же, кто и основал. Совет Кровавой Клятвы. Во главе с Неизвестным. Не знаю, понравится ли он тебе. Такой экстравагантный… или попросту странный.

– Ну, почему же? Мне нравятся странности, – повела бровями она.

– Значит, ты у нас точно приживёшься!

Неожиданно Джант, видно, решил перехватить её поудобнее и обернул на себя. Ива заметила, как жмётся к нему всем телом. Тёплый… Ей и так жарко! Куда же…

Сгорая со стыда, она взглянула на Джанта. Так же ошеломлён, как и она.

– Прости, – пробурчал он.

– Ничего…

Ох… Что за непристойности она себе позволяет? Что бы сказал Светозар?..

Да разве он что-нибудь сказал бы? Ему всегда было плевать, где она и с кем. Даже если он и задумывался о том, изменяла ли ему Ива, то не нашёл бы ни одного повода ей не доверять.

Но не теперь.

Как давно ей не было так тепло… По-нежному жарко. И совсем не обманчиво, как было со Светозаром. Не тепло от долгого, изнурительного голода по теплу. А по-настоящему. От такого тепла хотелось жить.

Тем не менее, это не повод бросаться на незнакомца, радостно виляя хвостом.

Отогнав ненужные мысли, Ива поторопилась встать на ноги. Джант осторожно поддержал её за руки.

– Идти можешь?

– Если руку подашь… Ты же не против? – умоляюще опустила уши Ива.

– Конечно, нет.

Опёршись о его локоть, Ива чувствовала, как болезненно тянуло, исчезая, вдруг нахлынувшее чувство. А на его место пришли то ли обида, то ли стыд. То ли всё вместе.

– Скажи мне, Джант… А в Черепаховой Академии все и вправду свободны?

– Как никто и нигде больше.

***

Растянувшись на земле под прохладной тенью навеса, Ива наблюдала, как маленькие точки вдалеке пересекались, встречались, расходились, приближались и отдалялись. Потерянные за бесконечным небосводом, они походили на вольных птиц. Джант ей рассказал, что то были лишь патрули, выискивающие прибывающих учеников – студентов. Однако ни одного новичка Ива так и не увидела.

Она уже многое успела себе надумать: неужели ей одной «удалось» опоздать на поступление? Последует ли за это какое-то наказание? Или, может, она просто не видела студентов, которые подступились к черепахе с другой стороны?

Наверное, в первый раз в жизни Ива опоздала. Обычно, во время обучения в Берском Царстве ей некуда было торопиться, ведь личных дел у неё даже не могло появиться. Откуда? Родственники к её личному времени относились с вниманием, не позволяя себе прерывать дочь во время трудовых будней. А Светозар никогда не приходил сам, чаще они встречались на занятиях и, если повезёт, после них: они ходили в одну Высшую Школу Чудесных Наук.

Но Ива вовсе не жалела, что опоздала в этот раз. Встретился бы ей Джант, если бы она опоздала? Или она так бы и осталась петлять? Или бросила бы это дело?

Или осталась бы со Светозаром?

Стало любопытно: он здесь?

В мыслях мерзкими мошками зажужжало знакомое чувство. Беспокойство? Нет, к чему Иве было беспокоиться? Скорее… тревога?

Неужели она теперь боялась Светозара? Да быть не может. С чего бы?

Однако стоило Иве только представить их следующую встречу, как её охватывала мелкая, пробивающая насквозь дрожь. Нет… Он скривится. Назовёт её глупой. Втопчет в грязь. Нет-нет-нет, опять…

– Хей? Тебе плохо? Всё в порядке?

Знакомый голос пробудил её, заставил вздрогнуть. Увидев рядом Джанта, Ива задержала дыхание. Он стоял на одном колене, протягивая руку.

Ива бессознательно отшатнулась.

– Я… в порядке, да.

– Точно? – он убрал ладонь. – Если тебе что-нибудь нужно, только скажи.

Ива благодарно кивнула. Джант же молча отошёл, всё по тем же делам. Страх немного отступил. Приятно было знать, что хоть на кого-то в этом незнакомом – возможно, даже враждебном – месте можно положиться.

Постойте, с чего бы это на него можно было положиться? Он просто предложил руку помощи. Ива, пора научиться разбираться со своими бедами самостоятельно!

Успокаивая рвущееся наружу сердце, Ива откинулась на спальник и вскинула глаза к небесам. Голубые, без единого облачка. Джант сказал, что вечером намечается большой праздник, который без чистого неба не получится провести. На Та-Ааи трудностей с облаками возникнуть не могло: в пустыне почти не бывает дождей, об этом Ива читала. И теперь ей не терпелось увидеть представление.

Джант подходил к ней, наверное, раза четыре в час, и задавал одни и те же вопросы, в основном про её самочувствие. Ива, конечно, была благодарна за заботу, но она не любила частые её вспышки. Если бы Ива захотела – подошла бы сама. Она разве заслужила столько внимания?

В любом случае, раздражаться она не смела: Джант явно не желал ей зла. И обидеться на это означало оскорбить своего спасителя, а Ива себе такого не могла позволить. Тем более к незнакомому человеку, который не сделал ей ничего, кроме добра.

Тяжело вздохнув, она невольно вернулась к своим мыслям. Благо, воцарившаяся тишина позволила рассуждать здраво.

Так. Необходимо учесть все возможные пути развития событий. Что делать со Светозаром? Он наверняка дошёл. С его навыками следопыта он может хоть весь Та-Ааи перейти пешком. Так что вероятность события «не дошёл до Академии» снижается до ничтожных чисел.

А теперь, когда их встреча неизбежна, то как она произойдёт? Опять же, скорее всего на празднике, где он точно будет присутствовать. Светозар, хоть и был по большей части одиночкой, в народ выходил часто. И сейчас он вряд ли упустит возможность завести новых знакомых, позаигрывать с местными зверицами.

Как Ива представила, что её ждёт, хвост сам собой скрутился. Вот их со Светозаром взгляды пересекаются – и спасай, Матушка!

Он останется к ней безразличен? Было бы хорошо. Или сперва притворится равнодушным, чтобы подойти позже, удивить её? При таком раскладе останется та же неловкость, что и при встрече на празднике. Тогда что будет, если он подойдёт на празднике? О, он не упустит возможности посмеяться. Удивится, как она дошла. Или похвалит за упорство? Ещё хуже! Его радость только увлечёт глубже, в пучину.

Несмотря на жгучее желание, Ива запретила себе надеяться на какое-либо совместное будущее. Из года в год Светозару удавалось делать её жизнь только хуже и хуже. И пришло время вскипеть.

Пускай теперь какой-то другой зверице – или кому-то ещё – себя подарит! А она устала. Надоело. Достал.

О, как всё повернулось. Заговорила его же словами. Ха! Получай, супостат.

Как легко оказалось его возненавидеть… По щелчку пальцев. Пристыдившись, Ива опустила уши и закрыла лицо руками. Нельзя на кого-то насылать проклятия. Даже если люто ненавидишь.

Как легко ненавидеть и как сложно быть «воспитанной»!

– О, и тебе. Хорошего празднества!

Обернувшись, Ива заметила, как Джант прощался с каким-то та-аайцем. О, да тот же из племени Пантер! Как и тот, с кем она виделась на постоялом дворе.

Обычно Пантеры составляли свиту Фараона-Льва, носили роскошные одежды и искусственные волосы – парики. Этот же от своих собратьев отличался: его волосы были естественны и коротко стрижены – как шёрстка на ушах. Судя по его виду, он, как и большинство Пантер, происходил из рода воинов: на ногах красовалась золотая, сверкающая на солнце юбка, за спиной висел круглый щит, а в руке сжато копьё с потёртым наконечником. Хоть Ива и не питала большой любви к та-аайцам, его внешность показалась ей приятной: его мягкие черты круглого лица подчёркивались изящно усмехающимися пухлыми губами, а чёрные глаза загадочно провожали взором местных чернокожих звериц.

Рядом с ним Джант, конечно же, смотрелся мальчишкой. Но его наивность Иве наоборот приходилась по нраву. Казалось знакомым.

Пожав молчаливому та-аайцу руку, Джант направился к Иве. Та отвернулась.

– Можешь не прятаться! Я видел, что ты на меня смотрела.

Постепенно его голос стал громче, а позади послышался шорох песка.

– А что такого? Мне стало любопытно, чем ты там занят, – буркнула Ива.

– А я и не против. Просто ты стесняешься, а вот это уже странно.

– Разве вы тут все не странные?

– А ты вливаешься в нашу разбойничью компанию!

Так Ива и лежала, пока Джант не подполз к её глазам на корточках. Лежала, чтобы обернуться обратно. Вот, получай за свои подколы!

– Хей! Вот это уже неприлично, – смеясь, сказал он, пытаясь допрыгать до её глаз, но Иве-то гораздо проще было его избегать.

– Не вижу ничего неприличного! – крутилась на месте она.

– К тому же и глупо!

На этом Ива остановилась. Не сдержавшись, злобно взглянула на Джанта. Вот надо было ему это сказать! Он мог ещё точнее сыграть перед ней Светозара, сказав, что она неловкая, страшная и не умеет себя вести.

– Я что-то не так сделал? – вскинул брови Джант.

– Это было обидно.

– Но я же не серьёзно.

– Все так говорят.

– Почему? Все называют тебя глупой?

– Нет, все забирают свои слова назад, как только чувствуют подвох.

– А я и не забираю. И повторяю: это была шутка. И всё.

Увидев серьёзность в его взоре, Ива вздохнула. Может, если она скажет прямо, он попробует её выслушать.

– Это была неприятная шутка. Она задела меня.

– А-а-а… Вот как, – протянул он, сощурившись. Он не понял?

Иве не хотелось его расстраивать или злить. Эх, опять она сломалась…

– Прости, я…

– За что ты-то извиняешься? Это мне нужно просить прощения. Я сам тот ещё дурак, – опустил взор он. – Нельзя такое говорить, тем более девушке… ну, зверице, ты понимаешь.

Огонь в его волосах вдруг опустился. Ива удивлённо осознала: может, у него огонь, как у неё – уши? Он стыдится?

– Не-е-ет! Не считай себя глупым! Я… Извини. Веду себя, как ребёнок.

Она почувствовала, как опять краснеет. Да что с ней не так?! Ни единого шага без ошибок!

– Так. Виноват здесь я. И никаких «но». Поняла? А теперь молчи, мужик говорит, – гордо вскинул подбородок он.

– О, как заговорил! – Теперь-то шутка до неё дошла. – А я думала, у вас в Эллиадии равноправие.

– Ну, не везде же. У меня отец лесником был, а мама по дому хозяйничала. В бедных семьях решение принимает кормилец, в моём случае – отец. А у знати – наверное, да, права равные, я в высоких кругах никогда не бывал.

– А твои родители тоже здесь? В Академии?

– Нет… Это долгая история, и это не важно, – протараторил Джант. – И да! В качестве извинений за неосторожность я хочу тебе кое-что показать. Если ты не против, конечно, и готова сейчас куда-либо идти.

Готова ли Ива? Вроде бы она сполна отлежалась. Ноги её по-прежнему раздражающе ныли, но от медленного шага ей хуже не станет. К тому же время клонилось к вечеру, цвета неба потихоньку сменялись с ярко-голубых на ласково-красные.

– А, ладно, веди, – протянула она руку Джанту.

Тот же сразу взял её ладонь и осторожно, медленно поставил Иву на ноги. Повертевшись и отряхнув длинную юбку, Ива поторопилась следом за Джантом.

– П-постой! – выдохнула она. Тот остановился, удивлённо склонив голову. – Пойдём помедленнее? Я…

– Ой, как же я мог забыть? Как истинный… мужчина я должен донести ослабевшую даму!

К неожиданности Ивы, он её резво схватил и поднял на руки. Сперва она чуть не оттолкнула его, а потом в её груди потеплело, точно жар-птица распахнула крылья. Видимо, это отразилось и на её щеках, из-за чего Джант спросил:

– Если я нарушил твои личные границы, так и скажи. Всё-таки мы даже не друзья…

– Н-ну… Ничто не мешает мне принять ухаживания, верно?

Она тепло улыбнулась. Ну что же она делает? Но стыд, как испуганная мышка, спрятался в закромах, уступив место гораздо более приятному чувству… гордости? Давным-давно мама много рассказывала о нём и говорила Иве, что оно ещё покажет себя во всей красе.

Гордость зверки – быть красивой. Даже не то чтобы быть признанной красавицей, а быть красивой, ощущать себя такой. Нести себя, свой прекрасный лик миру и не сгибать спины. Но мама никогда не упоминала, что это загадочное чувство могло быть кем-то вызвано.

Молча Джант нёс Иву в сторону большой черепахи. Улыбка с его лица исчезла. Как Ива заметила, он пока улыбался больше смущённо, чем радостно. Но их совместные дурачества явно приободрили его.

– Слушай, а как ты узнала о Черепаховой Академии? Ведь как-то это должно было произойти, и об этом должны были пронюхать шпионы Паука…

Не успела Ива расстроиться от очередного неудобного вопроса, как в ней взыграло любопытство.

– Шпионы Паука? Какой Паук? Из арахн?

– Ой, нет… Я не должен был говорить, – вдруг опомнился Джант. – Дурья башка…

– Но теперь-то ты проболтался! Значит, должен рассказать, – улыбнулась Ива.

– Ну, да, сам виноват. Но только если ты никому не доложишь, ладно? Меня наставник убьёт, если узнает, что посвятил кого-то извне в дела Совета.

– Конечно! Обещаю.

По крайней мере, Ива надеялась, что ей удастся сдержать язык за зубами. Благо, пока даже рассказывать было некому.

– Но я первый задал вопрос!

Ого, как вывернулся!

– Хорошо! – побеждённая, сдалась Ива. – Мне рассказал мой… знакомый, а откуда узнал он – я не знаю. В детстве мы с ним как-то случайно увидели Черепаховую Академию, но никто,кроме нас, её не замечал.

Знакомый… Не думала она, что когда-нибудь так назовёт Светозара. Но ему подходило.

– Значит, заклинание невидимости работает в соответствии с планом… – загадочно ответил Джант. – А вообще интересно. Ведь только маг с сильной аурой может увидеть Академию. А вы были детьми!

– С сильной аурой?.. – неловко переспросила Ива. Наверное, она была не такая умная, как сама от себя ожидала.

– О, тебе ещё многое предстоит изучить! – ухмыльнулся Джант.

Он не унизил её? А ведь мог бы. Наверное, для него эти понятия – азы!

– А кто тот, второй? Он тоже приехал в Академию?

Почему-то Ива надеялась, что этот неудобный вопрос она не услышит.

– Я не хочу о нём разговаривать, – резко отозвалась она.

Не хотелось выдавливать из себя слова. Не хотелось притворяться. Хватит.

– О, прости, если затронул больную тему, – сочувственно отозвался Джант. – Я тебя понимаю. Иногда не хочется говорить и даже мысль допускать о том, что когда-то с тобой происходило нечто настолько ужасное.

Ива округлила глаза. Точно с языка снял! Было ли ей с кем поговорить о настолько сокровенных вещах?

Но, наверное, Джант всё-таки не обязан был это выслушивать. Вряд ли его подобное интересовало.

– Так что за Паук и его шпионы? – робко напомнила она.

– Ну… Паук – один из Совета, что руководит Академией. Он отвечает за любую информацию. Об Академии, о её нынешних жителях, будущих. Он проверяет поступающих и вообще всех, кто так или иначе узнаёт об Академии. Если считает узнавшего слишком опасным или неподходящим для Академии – его гипнотизируют. Или договариваются с ним. Или… что-нибудь похуже.

– Ого! Наверное, он в этом деле хорош, раз до сих пор Академию не нашли посторонние.

– И вправду, один из лучших гипнотизёров в мире. Если сравнивать, то его уровень мастерства даже выше, чем у лонгского императора.

– Да ладно?! – услышав такое о соседском правителе, Ива даже слегка испугалась за оставшихся дома родителей. – Лонгский император – гипнотизёр?

– Местные правители традиционно считают, что обучаться гипнозу необходимо, – пожал плечами Джант. – Что очень правильно, если хочешь захватить весь мир. Довольно забавно, но иногда они вызывают учителей из Академии для преподавания. Сам Паук у них однажды при дворе разгуливал!

– Подожди, – удивлённо захлопала глазами Ива. – Академия связана с правителями?

– Да. Со всеми. Даже на Островах Уса, – довольно кивнул он. – Хотя туда мы добираемся с трудом. Адалинда там едва помещается, что мешает секретности, посему путешествуют на Острова только специально обученные маги. Или птицелюди Академии.

– Даже птиц к общему делу приобщили… Мне кажется, Черепаховая Академия работает получше всякого государства, – мечтательно оглядела величавый панцирь Ива.

– Нас немного, и мы легко находим общий язык. В рамках страны такие порядки и дня бы не выдержали.

– Наверное, ты прав. Я же тут новичок… – вдруг до Ивы дошло. – Подожди… А как у вас проходит отбор? Если ты говоришь, что Паук проверяет всякого, кто сюда приезжает…

– Получается, мы тебя выбрали. А не ты нас.

То есть… За ней всё это время следили?

– Это… жутко, Джант, – пробурчала она. – Ты не шутишь?

– Нет, – вполне серьёзно отозвался тот. – А как бы ты поступила на месте Совета Клятвы? Принимала бы каждого встречного? У нас, в свободном обществе, мы не можем допустить ошибку. Мы должны быть уверены, что каждый новый студент оправдает наши ожидания и не уничтожит Академию. И если бы не наши порядки, это было бы довольно легко, – произносил он это с таким нажимом, что Ива потихоньку сжималась. Напоследок он резко добавил: – Послушай, если тебе что-то не нравится, я лично могу отвести тебя к Пауку, он сотрёт тебе память, и ты будешь и дальше жить своей спокойной жизнью. Если хочешь – только скажи.

От его холодного голоса Ива вся продрогла. Она вовсе не хотела обидеть его… и не осуждала порядки. Да, слежка казалась ей подозрительной, но разве она совершила проступок, чтобы чего-то бояться? Конечно, не очень приятно, что всё это время её выбор был в некотором смысле предсказан заранее, но, тем не менее, никто его не отнимал. Почему-то она чувствовала, что её воля всё ещё что-то значила в этом странном месте.

– Опусти меня, пожалуйста, – сказала она, не выдержав напирающего взора.

– Я опять обидел тебя? Прости, я не хотел. – Он вздохнул. – Но прости и за то, что я правда так считаю. Тебе лучше…

– Я знаю, как мне лучше, Джант. Поэтому я хочу остаться.

Она взглянула ему в глаза, надеясь увидеть там ответы. Джант по-прежнему оставался непреклонным. Но опустил её.

– Раз ты хочешь, значит, тебе понравится то, что я хочу тебе показать. Мы уже рядом, идти недалеко.

Несмотря на то, что Джант её опустил, он предложил ей свою руку. Ива не стала отказываться: от усталости она валилась с ног. Хоть и касаться незнакомого человека было по-прежнему сложно.

– Знаешь, когда я впервые сюда прибыл, я напрочь отказался входить, – вдруг начал рассказ Джант. – Но Адалинда убедила меня остаться.

– Как это? Разве Адалинда может разговаривать? – удивлённо обернулась к черепахе Ива.

Они долго шли в сторону этого огромного существа, только чтобы приблизиться к её необъятной голове. Адалинда Этёрнал смотрела на них с неодухотворённым безразличием. Похоже, она отходила ко сну. Её глаза были приоткрыты, но моргали они медленно, точно черепаха боролась с подступающей дрёмой.

Когда Ива и Джант приблизились к её щеке, Джант вдруг взял пальцами ладонь Ивы. Та смущённо вздрогнула, но не захотела отстраняться.

– С твоего позволения, – сказал он, поднимая её руку.

– Конечно, – кивнула она.

Накрыв её руку своей, он приложил её ладонь к чешуе черепахи.

Вдруг Ива почувствовала невероятный прилив чудес. Видений. Вмиг она переместилась во все уголки мира одновременно, притом стоя на месте. Душу её размножило и разбросало по землям, по годам, по вселенной.

В одно мгновение Ива и каталась верхом на гигантском водном драконе, и ощутила на щеках палящий жар из глубокого жерла вулкана, и оказалась посреди опасно хлещущей снежной бури. Увидела череду Великих Князей – они оказались ещё краше, чем на рисунках, ещё величавее, чем их описывали сказители. Пронеслась сквозь горячие далёкие звёзды. Предки! Неужели вы живёте на этих звёздах? Как вы миритесь с тем жарким огнём, который вас обуял?

И последним, что Ива увидела, были глаза черепахи. Они ласково смотрели на неё, призывая больше не испытывать страданий.

Вышла Ива из видения так же быстро, как и нырнула в него. Отшатнувшись, она упала в руки Джанта. Он же ожидающе склонил голову.

– Ну как тебе?

– Это… невероятно. Я не думала, что такое возможно…

– Но это было по-настоящему. Я в своё время тоже не мог поверить. Адалинда… убедила меня забыть все беды. После того, что она мне показала, мои проблемы стали бессмысленны. Не в прямом смысле, конечно… Но я перестал из-за них волноваться так, как раньше.

И вправду, сразу после видений пришло облегчение. Израненное – истерзанное постоянными слезами, обидами и тяготами – сердце Ивы словно очистилось, расцвело.

Светозар исчез в дымке. Осталась только радость… Предвещание новой, счастливой жизни.

– Джант…

– Что?

– Я хочу пойти с тобой на праздник.

Она не знала, как ему сказать. Ей хотелось поделиться с ним своей радостью, своим счастьем. Ведь Джант показал ей счастье. Он тоже должен – нет, обязан – увидеть.

– О, я… Это приятно, – смущённо потупился он. – Меня до этого никто не приглашал…

– Это ужасно! – воскликнула Ива, видя, как огонь на его волосах затухал. – Значит, я буду первой. Пойдём на праздник, Джант? Вместе?

Впервые она протянула ему руку сама. Может, она и не могла ничего показать ему. Но она хотела поделиться во что бы то ни стало!

– Пойдём. Спасибо за приглашение.

С доброй улыбкой он взял её за руку. Ива улыбнулась в ответ. Вот так! Так должно быть!

– А теперь веди. Я не знаю, куда идти, так что… – неловко почесала за ухом она.

– Нам наверх.

– Что?

– Ну, на са-а-амый верх панциря. Тебе помочь?

– В смысле?

Ошарашенной Иве осталось только наблюдать, как Джант прикоснулся к одной из печатей, и от самой верхушки к их ногам протянулась длинная полупрозрачная лестница. Оглядевшись по сторонам, Ива увидела, как многие уже давно воспользовались этим заклинанием и восторженно взбирались наверх.

– Ого… Я даже не знала, что такие чудеса существуют!

– Вот теперь знаешь. Я же говорил, тебе ещё многое предстоит увидеть.

Взойдя на ступени, Джант обернулся. Рука Ивы всё ещё лежала в его ладони. Вежливо опустившись, он поклонился Иве, будто приглашая её пройти за собой.

Сердце у Ивы колотилось. Как никогда до этого. Ведь никогда с ней не были так… такими. Её чистое сердце чувствовало – это свет. Неподдельный свет звёзд.

Посмотрев на ступеньки, Ива занесла над ними свою маленькую ступню. А они не скользкие? Сжав руку Джанта, Ива закрыла глаза и… поднялась на ступеньку. Ничуть не скользкие. Гладкие на вид, но её сапог держался на них твёрдо.

– Если страшно, могу опять понести, – как бы невзначай предложил Джант.

– О, нет, наносился уже сегодня. А что, хотел ещё меня потрогать? – удивляясь самой себе, игриво усмехнулась Ива. Внутри она пылала – но не от стыда.

– Ну что ты сразу о пошлом! – смущённо закатил глаза он. – Просто я, как и подобает, выказываю уважение зверице.

– Так-то мне нравится, когда обо мне заботятся. На заметку тебе.

– Я запомню.

Она и не знала, к чему это говорит. К чему она вообще делала всё, что делала. Но ей нравилось. А остальное разве имело значение? Главное, что она входит во вкус.

Медленно взбираясь по ступенькам, Ива оглядывалась и иногда замирала на месте от восхищения. Джант сперва беспокоился, но потом вежливо её дожидался. Ведь как же не остановиться посмотреть? Это же невероятно! Наверное, таких высоких зданий не было ни в одном государстве. Ива словно стала птицей: бесконечные барханы пустынь открывались её взору, и ей было видно каждую песчинку, каждого маленького животного, что пробегало у огромной черепахи под ногами. Перед ней раскинулось целое небо, ласково-оранжевое в закатный час. Крохотные первые звёзды уже начали загораться сквозь наступающую темноту.

А Ива с Джантом всё шли и шли, время текло неспешно, давая насладиться каждым мигом в быстро изменяющемся, внезапно завертевшемся мире.

– Высоты не боишься?

Ива взглянула вниз. На миг ей стало дурно, и она прижалась к руке Джанта.

– Немного… Ну и зачем ты спросил?

– Ой… Прости, не знал, – неловко пожал плечами Джант. – Я просто уже привык.

– Теперь буду идти с дрожащими коленками!

– Не волнуйся. Ты не упадёшь. Тут наложены заклинания на невидимые сети…

– Страшно всё равно!

– Если тебе так будет легче, знай, что я тебя поймаю. Так что не волнуйся.

От его улыбки Ива стала немножко увереннее. Так… Надо довериться ему. И всё. И идти вперёд, не оборачиваясь.

Ве́рха они достигли последними. Иву охватил такой страх, что она делала один шаг в долю. Конечно же, теперь им была уготована участь стоять на краю толпы. Благо, раскинувшийся прозрачный пол в виде крутящейся печати, опоясывающей верхушку панциря, заканчивался на расстоянии нескольких шагов до спин будущих студентов.

Но дальше этой платформы Ива так и не смогла увидеть. Народ столпился у центра, закрывая весь обзор. Хоть Ива и видела стеклянный купол, но только самый его пик. И как же она будет смотреть представление?

Сникнув, она вздохнула. Вот она испугалась, и теперь ничего не увидит… А ведь она так ждала. Как всегда, сама себе всё испортила.

– Хей. Ты что загрустила?

Обернувшись к Джанту, она увидела, как и он расстроился, видно, с ней вместе. Но ведь он высокий! У него трудностей не должно было возникнуть.

– Просто… Я же маленькая, – печально повесила хвост Ива. – Я ничего отсюда не увижу. Спины мне всё закрывают.

– Ну… Если хочешь, я могу помочь, – предложил он, оборачиваясь к ней спиной.

– Как?.. – едва спросила Ива, но её уже схватили под ноги и подняли наверх.

Ошеломлённая, она и понять не успела, как оказалась у Джанта на плечах. Ох! Как неудобно… Заёрзав, Ива почувствовала, как по телу прокатывается знакомое, щекочуще-глубокое ощущение…

– Джант, я…

– Хорошо видно? Удобно?

Ива и не знала, что ответить. Он повернул в её сторону голову. Его затылок между её ног заставил её заскулить.

Ох, Матушка… Дай перенести это чувство. Дай успокоиться…

Не удержавшись, Ива обняла голову Джанта.

– Спасибо… Так удобнее… – в смятении пробормотала она.

И приятнее – добавила про себя.

Стараясь отринуть диковинные чувства, Ива огляделась по сторонам в попытке чем-то отвлечь себя. Виделось ей и впрямь хорошо: с такой высоты она могла различить каждую голову и хорошо разглядеть стеклянный купол. В свете заходящего солнца он, круглый и ровный, отражался радугой.

Вспомнив вдруг, что она наверху и её хорошо видно, Ива прижалась к голове Джанта ещё сильнее. Светозар… Он ведь тоже был здесь! Он её увидит!

Нет, она не могла больше…

Солнце зашло. Мир погрузился в темноту. Ива облегчённо вздохнула: в темноте Светозар явно не станет приглядываться к лицам. После представления Ива тут же слезет с шеи Джанта и попросит проводить её до места, где можно спокойно поспать. В конце концов, нужно будет обдумать всё, что она успела за сегодня испытать.

Внезапно купол засиял длинными, утопающими в тёмном небе лучами. Они разлетались по сторонам, точно внутри кто-то запер солнце. И лучи те были не просто белые или жёлтые, но и голубые, и зелёные, и красные. Ива от такого обилия цветов испуганно впилась пальцами в голову Джанта.

– Хей, не выпускай коготки! Всё хорошо, так и должно быть, – воскликнул вдруг он, и Ива припрятала звериные когти.

Вдруг створки купола открылись, и оттуда медленно, под всеобщие крики радости, выплыл некто. Выплыл прямо по воздуху! То был пурин, изящно раскинувший руки. Ива не видела его кожи: его тело целиком укрывали роскошные эллиадские одежды, а лицо скрывала белая маска.

И, что Иву удивило, – эта маска меняла выражения лица. То улыбнулась, то широко открыла рот, то сузила глаза.

Вокруг незнакомца так плотно сплетались нити магии, что Ива сразу поняла: он наверняка величайший маг во всём Зеркальном мире.

Когда крики одобрения стихли, незнакомец поклонился и неестественно-громким голосом воскликнул:

– Рад приветствовать всех на своём большом празднике! Почему же моём, спросите вы? Потому что видеть юные умы, тянущиеся к знаниям, для меня – лучший праздник!

И вновь толпа загудела. Ива, хоть и не привыкла кричать от переизбытка чувств, тоже обрадовалась словам незнакомца. Посмотрев вниз, она столкнулась взглядом с Джантом. Смущённая такой неожиданностью, Ива вновь взметнула взор на купол.

– Моё имя – Неизвестный, – продолжил, видимо, тот самый директор, о котором говорил Джант. – Странное имя – скажете вы. А я отвечу: я выбрал его себе сам, и оно прекрасно отражает мою суть. И вы тоже сегодня придумаете себе новые имена. Те, которые вы всегда хотели иметь. Имена, которые вас достойны.

Народ вопросительно зашептался.

– Почему мы просим вас придумывать ненастоящие имена, спросите вы? Всё просто. Черепаховая Академия готова принять вас за то, кто вы есть, а не за то, под каким именем вы известны. Вы – уникальные маги, личности, а не набор титулов!

На вдохновляющие речи Неизвестного толпа одобрительно завосклицала.

– И я, и вы, каждый из нас – тот, кто он есть. И мы в нашей Черепаховой Академии хотим не только узнать вас, но и сделать лучше. Сделать умнее, мудрее и хитрее! Не переделать вас, как хотели бы ваши родители. Не приспособить, как хотела бы власть. Не сломать, как хотели бы ваши враги. Лишь дать вам средства и безграничную свободу, чтобы вы избрали свой путь и достигли заветной мечты!

Толпа взорвалась. Иву едва не снесло силой голосов!

– Спасибо, мои дорогие, спасибо… Но это ещё не всё! Специально для вас, мы предоставляем вам три пути. От них вы можете ступать куда угодно, преодолевать любые границы! Первый путь – путь учёных. Если ваша мечта связана с добычей знаний, то вам захочется ступить на эту дорогу. Именно учёные – главная движущая сила Академии, они наполняют её содержимым, как пустой сосуд – водой.

Последнее сравнение будто призвано было убедить Иву избрать путь учёного. Ведь она, потомственная водная волшебница, с рождения считала исследования своим долгом.

– Следующий путь – путь модератория. Меч и щит Черепаховой Академии. Наши защитники, боевые маги, отдавшие себя служению свободе! Модератории защищают стены Академии и свободу лично каждого из вас. И, конечно же, если вы всегда мечтали красочно взрывать головы врагов фейерверками, то вам сюда!

В толпе засмеялись. И Джант тоже.

– А ты тоже модераторий? – спросила Ива.

– Будущий. Я тоже только поступаю.

– О-о-о… – не придумав, что ответить, протянула Ива.

И почему ей казалось, что Джант уже выучился и давно занимает высокое положение? То, что он здесь долго жил, ещё ведь ничего не значило.

– И последний путь – путь ремесленника, – продолжил директор. – Не самый захватывающий, но от того не менее полезный! Именно ремесленники учатся магии в повседневной жизни. Они делают каждый наш день лучше, используя магию, чтобы творить настоящее искусство! Художники рисуют прекрасные картины, пекари пекут самый мягкий хлеб, кузнецы куют настоящие магические мечи! И многое, многое другое. Выбирайте наставника – и учи́тесь интересному вам делу! Этот путь прекрасно подходит тем, чья мирная жизнь в этой жестокой реальности не удалась, но которым очень хотелось бы тишины и покоя…

Каким бы скучным этот путь ни казался, директор объяснил и его необходимость. Сперва Ива и не подумала, что в Академии могли жить не только талантливые маги, стремящиеся покорять какие-то высоты, но и те, кого просто изгнали. И Ива искренне радовалась, что Академия предоставляла им возможность обрести своё, земное счастье.

– Но стоит сказать, что выбор одного пути ни в коем случае не ограничивает ваши возможности, – добавил Неизвестный. – Если вы захотите стать учёным, вам никто не помешает рисовать прекрасные картины, а модераториев обязательно пустят в библиотеку… Если они не устроят там бойни, конечно же!

Вокруг послышались как заливистый хохот, так и сдержанные смешки. Лишь Джант наоборот – стих. Отчего-то эта шутка не показалась ему забавной.

– После церемонии всех вас встретят ваши профессора. Учёных встретит многоуважаемый профессор Сервус, модераториев – тренер Победоносец, а ремесленников…

Вдруг Джант цокнул языком.

– Только не Победоносец!..

– А что с ним?

– Потом объясню…

Похоже, Неизвестный заканчивал свою речь. Ива внимательно вслушивалась, боясь упустить хоть слово.

– А теперь, дорогие студенты, вне зависимости от того, что вы выберете – добро пожаловать в Черепаховую Академию! Пускай ваши подвиги будут славить Академию во веки веков!

Из ниоткуда в небо со свистом взмыли огоньки. И разорвались красочными искрами!

А вот этот взрыв толпы уже ничто не могло перебить. Кто-то закричал, кто-то – засмеялся. Восхищённая, Ива не могла свести глаз с загадочной улыбки Неизвестного. За таким предводителем наверняка хотел бы пойти каждый!

Обернувшись к Джанту, она заметила: даже в его глазах мелькали искорки радости. Казалось бы, он здесь так долго, но праздник и его поразил.

– Спасибо, Джант… За то, что спас меня.

– Что? – очнулся вдруг тот. – Прости, я не расслышал!

– Ничего, тебе послышалось. Пойдём вниз занимать очередь?

[1] Единицы – внутренняя валюта Черепаховой Академии.

[2] Пурин – представитель народов северного полушария, не произошедших от животных. Пуринами считаются люди, эльфы, гномы и т.д.

[3] Рунический язык – язык, смешавший в себя все наречия Зазеркалья и обладающий магической силой. Очень сложен в изучении.

«Внутренний мир» Адалинды Этёрнал

Медленно, но верно возле рта Адалинды собиралась гудящая толпа. Сколько раз видел её Джант, но даже подумать не мог, как… непривычно и раздражающе она будет выглядеть и звучать на самом деле. Отчего-то он представлял себе поступление более вдохновляющим, но, к сожалению, узрев это действо с дюжину раз, Джант почему-то не подумал, что давящий со всех сторон народ будет его только злить.

Тем более когда рядом маленькая, перепуганная незнакомка-зверица. Встретив её только днём, он и не догадывался, что всего за пару часов захочет трястись над ней, как над брошенным щеночком. Которым она, по сути, и была.

Крохотная, она неосознанно утыкалась ему в грудь – настолько она была очаровательно-низкой. Неся её до этого на руках, Джант даже не ощущал тяжести – настолько она была невесомо-лёгкой. Смотря в её большие, полные наивной радости глаза, взывающие за помощью и заботой, он не мог отступить на неё ни на шаг – настолько она была милой.

Конечно же, озвучивать свои мысли Джант пока не собирался. Лучше хоть немного о ней узнать, а потом уже что-то предпринимать. Если Джант что-то и впрямь мог предпринять.

Поток мыслей прервал свист от сильного разгорячённого ветра. Адалинда, точно чувствуя волнение Джанта, дыхнула ему на лицо, пробудив в нём ответственность. Она права. Не зря Джант здесь стоял. Всё-таки незнакомка попросила её проводить. Кто, если не он – большой и сильный – должен защитить её в этой ситуации?

Насколько Джант помнил, профессор Сервус, по обыкновению своему, стоял ко рту ближе всех. Поэтому пришлось продираться сквозь толпу. Взяв нежную ладошку незнакомки, Джант локтями прокладывал ей путь. Та же старалась идти рядом, хоть и на расстоянии шага от него.

Несмотря на то, какой от неё шёл жар, Джант чувствовал, что от прикосновения она твердела, как лёд. Причём даже в те моменты, когда она сама прыгала ему на руки. Точно она боялась чего-то. Может, путешествие по Мрв-сти-маав извело её? Наверное, из-за долгой безбедной, но самостоятельной жизни в Академии Джант сам подобного не испытывал и мог только гадать, каково быть совершенно одному в бесконечной пустыне.

Так или иначе, в тусклом свете подвешенных в воздухе фонарей Джант наконец разглядел тощую, сгорбленную фигуру профессора Сервуса. Бледный и флегматичный старик на пожилого походил разве что морщинами и лоснящимися седыми волосами. Одевался же он по последней эллиадской моде, во всё самое дорогое и самое роскошное, уступая в чувстве стиля разве что Неизвестному. А тёмные глаза его блестели хитринкой, вне зависимости от ситуации.

Но если, как Джант, знаешь, чем профессор Сервус занимается для Академии и какие исследования любит проводить, таким уж приятным его не сочтёшь.

– Ой, Джант… П-постой… – пролепетала вдруг незнакомка, останавливая его за рукав. – А… я… ещё не придумала псевдоним!

– Да? – удивлённо вскинул брови Джант. – Что же ты раньше не сказала, пока мы не продрались сквозь толпу?

– Я… забыла, – пробурчала она куда-то в сторону.

Врёт. Гложет её нечто совсем иное. Джант не хотел задавать вопросов напрямую. Мало ли, ведь он мог задеть тонкие струны её души… А он ей даже не друг, к сожалению.

Но это только пока.

– А есть какие-нибудь идеи? – решил он подыграть её лживому спектаклю. – Щеночек подойдёт?

– Смейся, смейся, – скрестила руки у груди она, обиженно насупившись. – А я вообще-то зверица! Зверчонкой я давно перестала быть. Мне нужно что-то серьёзное!

– Ушастик? – ехидно усмехнулся Джант, видя, как незнакомку это злило.

– Да ну тебя! Ты не помогаешь! – всплеснула руками она и отвернулась.

Он усмехнулся, тихо хохоча. Какая обидчивая!

Вдруг она обернулась, обхватывая пальцами подбородок, и предложила:

– Может, если я тебе скажу, какое моё настоящее имя, нам будет проще от него оттолкнуться? Уж слишком непривычно называться как-то совсем по-другому.

– Но я же говорил…

– Тебе не интер-р-ресно, – гортанно прорычала она. – Ладно. Сама подумаю.

– Ты обиделась? – удивился Джант. – Я ведь просто был честным!

– Нет, я не обиделась.

Рычит и бурчит. Точно обиделась! Пришло время и Джанту подозрительно сощуриться. Уж очень он не любил, когда им манипулируют.

– От того, что ты обиделась, я больше не заинтересуюсь, – сказал он, как отрезал.

– Я знаю, – вдруг выдохнула она. – Дай мне долю… минутку, в общем.

Долю? Какое-то берское словечко? Неважно, пускай думает. Обернувшись, Джант с облегчением отметил, что профессор Сервус по-прежнему оставался на месте.

Может, к нему пойти вместо Победоносца? Или полностью отдаться музыке, как он изначально планировал? Но его уже определили в модератории. Вряд ли Неизвестный – лучший навязанный «папочка» во вселенной – пойдёт на компромисс. В любом случае, Джант знал, как включить в свою личную программу уроки музыки, и ничто не мешало ему заниматься и тем, и другим одновременно.

Вдруг Джант заметил, как к профессору Сервусу подступился зверец. Волк, судя по ушам и хвосту, беловолосый, белохвостый, Джанту чуть выше плеча, но крепкий. Бледный, как снег. О берских княжествах Джант знал немного, но помнил: Волки с Собаками всегда жили бок о бок, Джанту самому удалось застать, когда Адалинда оказывалась около излюбленного ею Межустьева города – столицы Клыкастого княжества Собак и Волков.

– Слушай, а это, случаем, не твой знакомый?

– Ты пытаешься угадать? – Незнакомка развернулась к нему.

– Не знаю. Как правило, моя «угадайка» хорошо срабатывает.

Похоже, он был прав: стоило незнакомке бросить взор на Волка, как она округлила глаза и застыла.

– Я думала, мне показалось…

– Как видишь, нет. Поздороваешься?

– Нет, конечно! Он же… Он… Я могу отойти? – Она было собралась сбежать, но Джант вовремя поймал её за руку.

– Не убегай: ты заблудишься. Вы же с ним не в ссоре?

Поджала губы, сощурилась в сторону Волка. Если этот взор не означал смертельную вражду, то Джант тогда не знал, как иначе расшифровать её молчание.

– Нужно уметь сталкиваться со своими страхами.

– Легко сказать! – разозлилась она, вырывая руку.

Джант и не понимал, чем её так разгневал. Но, заметив в её глазах слёзы, сразу осознал и воскликнул:

– Да что я такого сделал?!

– Н-ничего… Прости. Ты не виноват. Иди к модераториям, мне больше не нужна помощь.

– Но тебе же плохо…

– Я отдохнула, мне хорошо. Спасибо за помощь… Мне правда больше ничего не нужно от тебя.

Говорила она, едва ли не плача. Ещё пару мгновений назад она казалась Джанту весёлой и озорной. Куда делся весь её настрой?

В душе заполыхал огонь. Джанту очень уж хотелось последовать её совету и уйти. Но он не мог. Он видел: ей нужна помощь, что бы она там ни говорила. И он поможет. Взгляд её печальных, наполненных водой голубых глаз он вынести не смог.

– Ладно. Значит, я схожу и поздороваюсь со своим знакомым профессором Сервусом, если тебе это так нужно, – гордо вскинул нос он. – Но с одним условием!

– Каким?.. – спросила она, опуская уши. Согласилась? Без сопротивления?

– Пока я разговариваю, ты придумаешь себе имя, и я тебя им представлю. Поняла? Время пошло!

– П-постой!..

Но поздно. Она уже согласилась. А Джанту теперь предстояло найти хоть какую-то мало-мальски интересную профессору Сервусу тему для разговора.

И отогнать этого незнакомого Волка, кем бы он ни был.

– Профессор Се-е-ервус! – громко, чтобы перекричать толпу, воскликнул Джант.

– О, Эллиада милосердная… Только не говори, что ты решил податься ко мне, – привычно мерзко проскрипел профессор.

– Не волнуйтесь. Я к тренеру Победоносцу. Мы же с ним лучшие друзья!

– Да, я заметил… Сколько там оставленный им синяк сходил с твоего лица? Месяц?

Джант натянуто улыбнулся. Так обязательно это было упоминать при всех? Особенно при этом Волке, тут же попятившемуся рядом с высоким Джантом. Широкое плечо Джанта незнакомца буквально отнесло. Ошарашенный, тот уставился на Джанта снизу вверх.

– Прости… зверец, – нашёлся со словом он. – Не ушиб тебя?

– Да нет, – пробурчал тот. – Ты не мог бы…

– Так вот, профессор Сервус, – продолжил Джант. Внутри его неприятно кольнуло от мысли о том, что он нагло вклинился в чужой разговор, но выбора не было, – у меня есть предложение по улучшению работы големов!

– У тебя могут быть какие-то идеи? Ну-ну, поведай же мне об этом, Джант, мне «безумно интересно», что за гениальные идеи пришли в твою… горячую голову, – с издёвкой ответил профессор Сервус. – Что же я упустил в своих многовековых исследованиях, до чего ты так быстро дошёл?

– А как же я… – было вклинился низкий Волк, но Джант его, к своему же стыду, плечом заставил посторониться.

– Ну… – замялся Джант. – А вы пробовали «змеиные» «запчасти» для големов?

– Не очень понимаю зачем, – недоумённо отвечал профессор. – Всё равно големы тогда не наследуют холоднокровность змеелюдей…

– Так не со змеелюдьми! А со змеями попробовать их сшить. С сердцем крокодила, например. Ударьте их мощной дозой! Может, подействует?

– Не уверен, что они перенесут такое… Но, впрочем, я и сам над этим подумывал. И ты вовремя мне напомнил: недавно как раз был новый завоз «запчастей»…

– В-вы о чём?.. – ошеломлённо выдал Волк. – Вы… сшиваете… кого?

– Ох, – по-театральному жалостливо приложил ладонь к лицу профессор Сервус. – Как же ты хочешь к нам перевестись, если не знаешь, что такое големы?

– Разве это заведение не для обучения создано? – задал якобы закономерный вопрос Волк.

Джант скривился. С огнём играет зверец…

– Ты, верно, не совсем понял, куда попал, – недобро пробурчал профессор Сервус, и Джант уже успел проникнуться сочувствием к бедному Волку. – Мы в Черепаховой Академии не с нерадивыми школьниками возимся, а с талантливыми магами. Это не означает, что ты уродился с магией – и тебя уже приняли. Ты должен что-то уметь, чтобы мы посчитали тебя пригодным. Быть хоть на что-то способным.

– Тогда зачем зазывать всех учиться? Вы не соответствуете тем ожиданиям, которые вокруг себя создаёте!

О, пресвятая Эллиада… Если этот безумец не остановится, он точно вылетит!

– Послушай, друг… – положил ему руку на плечо Джант.

– Руки убери! Какой я тебе др-р-руг?! – взъелся Волк, в прямом смысле ощетинившись.

Ну ладно… Джант хотел помочь вообще-то. Но ты поступил грубо, Волчонок. Теперь разгребай свои проблемы сам.

– Послушай-ка, зверец, – вновь подал голос профессор Сервус, глаза его светились красным. – Если кто и должен соответствовать ожиданиям, так это ты, понял? На твоё место сейчас претендует с десяток таких же зверолюдей, как ты. Но Академия почему-то позволила войти на свой порог именно тебе. Уважай это, иначе мы примем меры.

Джант почувствовал, как профессора Сервуса буквально подожгло изнутри. Иногда Джанта поражало, что у тысячелетнего вампира вроде профессора могут остаться хоть какие-то эмоции и чувства. Но возмущаться и злиться этот старик явно умел, и даже получал от этого странное неописуемое удовольствие.

Похоже, Волку было нечего ответить. Он лишь трусливо поджал хвост. Во взгляде его горели и дикий страх, и жгучая злоба, и ядовитая обида.

– А теперь иди к своим модераториям, – отмахнулся профессор Сервус. – Будь ты моим учеником, я бы тебя выгнал тотчас. Но за тебя поручился тренер Победоносец, так что не посрами его имя.

– Спасибо за великодушие! – саркастично ответил Волк и, пройдя вперёд, с силой толкнул Джанта в плечо.

О, если бы Джанту было хоть немного больно! Этот малыш для него – пушинка, едва ли тяжелее встреченной днём незнакомки…

Точно! Обернувшись, Джант заметил, как она с дрожащими коленками провожала взором удаляющегося Волка. Что же он ей такого сделал?

Как только она увидела Джанта, тот поманил её рукой. Он свято надеялся, что имя она себе всё же придумала, иначе неловко перед профессором Сервусом выйдет…

Потоптавшись на месте, она уставилась в землю. Эллиада упаси! Джант раздражённо выдохнул.

– Подождите, пожалуйста, профессор Сервус, всего секунду!

– Только если секунду, – усмехнулся тот.

Подойдя к незнакомке, Джант схватил её за руку и потащил за собой. Та, благо, не воспротивилась. Как же сложно со зверицами, а! У всех них, девушек и им подобных, в голове мысли наверняка вертятся в вечном неразборчивом хаосе. Как они выживали – вопрос, на который могла ответить разве что Богиня.

Но она так мило краснела… Да что с ним такое?!

– Я хотел бы вам представить свою новую знакомую! – улыбнулся Джант, подталкивая ту в спину.

– О, Джант… – удивлённо взглянул на маленькую зверицу профессор Сервус. – Знаешь, мне Неизвестный недавно сказал, что как только он тебя выпустит к остальным студентам, ты по девушкам пойдёшь… Похоже, я проспорил.

– Вы спорили на то, что я сразу начну лезть к девушкам?! – вполголоса возмутился Джант.

– Это Неизвестный предложил, не я, – развёл руками профессор Сервус. – Тем более, оказалось ведь, что он прав. Как он и думал, ты от него и этому научишься…

Джант чувствовал, как воспламеняется. Обернувшись, он ожидал увидеть смущённую незнакомку… Но та смеялась в ладошку!

Охваченный непонятными чувствами, Джант потупился.

– А ты не без чувства юмора, юная сударыня, – улыбнулся профессор Сервус.

Вдруг Джант пристыдился: профессор Сервус-то точно помнил, как называть берских зверок! А Джант подзабыл. Как-то очень некультурно с его стороны получилось…

– Спасибо и тебе, сэр, – непривычно поклонилась она, не сделав эллиадский реверанс, а по-мужски – причём низко – согнувшись и странно вытянув руку от сердца к земле.

– Тебе? Он же профессор! – шёпотом напомнил Джант, но его перебили:

– Джант, если ты не знаешь культуры беров, то не наставляй, – раздражённо поправил его профессор Сервус. – У беров нет обращения на «вы», только на «ты».

– Но это же… неуважительно, – непонимающе сдвинул брови Джант. – На всеобщем руническом языке есть обращение на «вы». Так почему бы его не использовать, раз мы на нём разговариваем?

– Беры выказывают уважение обращениями и другими средствами языка, – объяснил профессор. – А теперь, пожалуйста, не позорься и постой в сторонке, пока мы с сударыней поговорим. Я ведь её лично зачислял!

– Правда?! – Хвост незнакомки завилял.

– Конечно! Не каждый день выманишь из Берского Царства настоящего волхва из самой Белокаменной Твердыни!

И эти двое рассмеялись понятной только им шутке. Джант же обиженно отступил, но вдруг незнакомка схватила его за рукав.

– Разве ты не хочешь услышать мой псевдоним? – склонила милую головку она.

– Профессор Сервус сказал отойти…

– Ладно уж, если сударыня готова тебя терпеть, то и я потерплю.

Она с такой… надеждой посмотрела на Джанта. Его тут же сковало. И как он теперь отойдёт? Богиня, если эта зверица – мастерица гипноза, Джант не удивится.

Обратив внимание на профессора, Джант сощурился. Ну и неприятно же тот на неё глядел… Так профессор Сервус обычно смотрел на свои лучшие големские «творения». Джант решил держаться к незнакомке поближе. Мало ли, чего этот извращенец задумает, пока его не будет рядом.

Всё-таки в Академии на одного хорошего пурина или люда приходится и один обладатель недобрых намерений.

– Твой уровень образования действительно поражает, – продолжал осыпать зверицу похвалами профессор. – Сперва домашнее обучение в роду лучших в Берском Царстве водных волшебников, потом ускоренное освоение трёх из пяти отделений Повелительного Ведомства в Высшей Школе Чудесных Наук, а завершает вишенка на торте – посвящение в волхвы Белокаменной Твердыни! Прибавить ко всему вышеперечисленному огромный запас магической энергии…

Джант мало понимал в берских регалиях, но, судя по их количеству и восхищению профессора Сервуса, Академия вновь смогла ухватить новую уникальную студентку. С магией воды… Джант было невольно попятился: у него-то магия огня, противоположная стихия. Он ещё тогда, по её верблюжьему плевку понял, что тут дело не чисто. А теперь только убедился.

Но ведь она не станет его тушить… Верно?

– Что-то не так? – вдруг обратила на него внимание она.

Джант застыл, как вкопанный. Она так обеспокоенно взглянула на него. Но не мог же он струсить в такой момент!

– Просто Джант боится за свои роскошные волосы, – съязвил профессор Сервус.

– Тогда пусть не боится. Я ничего с ними не сделаю, мне они нравятся! – улыбнулась незнакомка, и у Джанта от сердца отлегло.

Даже не от исчезновения угрозы, а от комплимента. Мало кому нравились его волосы, чаще все думали о том, как бы он что не поджёг. Только вот волосы его даже не источали жара. Но из опаски его старались не звать в гости. А когда его хвалили, от непривычной доброты мир вокруг становился светлее.

– Так что привело такую умницу в нашу Академию? – задал, видно, действительно интересующий его вопрос профессор.

– О, я считаю своим священным долгом добычу новых знаний! Наверное, это вы по истории моей жизни поняли, – неловко почесала за ухом та.

– Что ж, новые знания – это как раз наша основная цель. Добро пожаловать в учёные! – поклонился он ей, так же низко припав к ногам.

– Спасибо большое! – поклонилась она в ответ.

– Моё имя, как ты могла понять, – профессор Сервус. А как ты себя называешь?

Она призадумалась. Джант уже застыл в нетерпении. Да, давно стоило уже оборвать этот обмен любезностей. Пришло время самого интересного.

– Мой псевдоним – Плакучая Ива.

Джант опешил. Он и не знал, как ему к этому относиться… Почему «плакучая»? И «ива»? Что это значит? Она считает себя меланхоликом? Нехорошо. Джанту всегда тяжело было видеть девичьи – или зверицины – слёзы.

– Печальное прозвище, – констатировал факт профессор Сервус.

– Скорее провидение Матушкино, – пожала плечами та, улыбаясь. – Я лишь вспомнила кое-что случайное… И эти два слова как будто врезались мне в голову.

– А сокращать можно? – спросил Джант, кое-что сообразив.

– Да, в Академии же все друг другу прозвища придумывают, верно?

– Тогда будешь Ив.

– Ив? Так коротко? – удивлённо склонила голову она.

– Зато звучит гораздо веселее. А то плакучая и ива… Не хочу, чтобы со мной ты плакала, понятно?

Важно выпятив грудь и посмотрев со своих высот на маленькую зверицу, он увидел, как она мило улыбнулась. Внутри вспыхнул маленький огонёк.

– Хорошо! – как и он, гордо вскинула нос Ив. – Будь добр сдержать своё слово!

– Честное берское!

– Видимо, от Неизвестного ты всё-таки кое-что усвоил, – хитро сверкнул глазами профессор Сервус. – Ты понял, как быть вежливым с дамами. Но до его уровня обольщения тебе ещё расти и расти!

– Не дай Эллиада я в него пойду! – рассмеялся Джант.

Вдруг он заметил, что и Ив засмеялась вместе с ним. Наверное, шутки она не понимала, но почему-то ей тоже было весело.

В глазах её сверкали звёзды, свет которых на эту ночь затмил всех своих сестёр. И сияние это показалось Джанту до боли знакомым.

В глазах мамы звёзды отражались точно так же.

***

Настоящее имя Ива менять всё же не стала. Было в нём что-то привычное, родное… Вспоминались мама с папой, когда она им называлась. Ведь имя – одна из немногих вещей, что осталась у неё от родителей. И теперь, оказавшись в толпе чужаков, совсем одна, Ива поняла. Поняла, как же скучает по родителям.

Джант ушёл, и она осталась в одиночестве. Конечно, она решила держаться профессора Сервуса, по крайней мере, на время. Его странные, хищные взгляды не давали ей покоя. Но, к сожалению, рядом не было Джанта, который – она отчего-то знала – не собирался её обманывать. Другого выбора, кроме как довериться этому подозрительному профессору, у неё не осталось.

– Пора подать сигнал, – сказал ей вдруг тот, потянувшись рукой в карман.

– Какой сигнал? – взглянула на него Ива, наблюдая, как он достал странное приспособление, похожее на дудку, только без дырок и со странными примочками. – Что это у вас в руке?

– О, это называется «сигнальный пистолет», – объяснил профессор. – Гномья работа. Позволяет посылать в небо фейерверки по одному щелчку!

Преисполнившись любопытством, Ива в нетерпении затопталась на месте. Только первый день в Академии начался, а она уже столько всего узнала!

Оглядевшись, Ива заметила, что настроение народа ничуть не изменилось: они веселились, шумели, пели. Такая диковинная, неконтролируемая и – в прямом смысле – разношёрстная толпа жутко сдавливала, ведь когда рядом столько голов, одиночество ощущалось особо остро.

Но вид Адалинды Этёрнал Иву всё же успокаивал. Большие, водянистые глаза ободряли своей вечной мудростью. Если эта огромная черепаха столько пережила, то и Ива переживёт.

Повернув голову к новичкам, черепаха вдруг испустила ноздрями могучий столп воздуха. Благо, Ива успела закрыть глаза, пока песок не попал. Но, открыв их, она обнаружила, что буря рядом с ней не поднялась. Невидимая стена – судя по ощущениям, собранная из плотных чудесных нитей – защитила их.

– О, моя хорошая! – раздался вдруг громогласный голос сверху. – Милая, я понимаю, как ты взволнована, что столько молодых студентов посетят твой, так сказать, «внутренний мир»… Но, понимаешь, они ещё не умеют с тобой общаться. Поэтому не пугай их раньше времени!

Черепаха приподняла голову. Точно кивнула! Ива заворожено сложила руки у груди, ожидая, что же будет дальше.

Возле чешуйчатого лба Адалинды парила знакомая фигура в тёмном фраке. Ива, напрягшись, пригляделась звериным зрением. Неизвестный!

– Приготовься, милая, сейчас надо будет открыть твой большой ротик. И не закрывать его, пока я не скажу! Поняла?

Снова кивнула! Ива вздохнула, толпа вторила ей.

– Начинаем! Господа, сигнал!

Вдруг профессор Сервус вскинул сигнальный пистолет. Из тёмной глотки приспособления вырвался жёлтый яркий огонёк и, взметнувшись далеко в ночное небо, разорвался там на мельчайшие кусочки. Дождь разноцветных искр точно послужил знаком не для черепахи, но для народа: студенты возликовали так, что чувствительные ушки Ивы завяли. В такой миг хотелось оказаться в маленькой тихойкаморке, дома у родителей, на отшибе…

Но тут – Ива спряталась за спину профессора Сервуса – Адалинда открыла рот. Из её далёкой, тёмной глотки вывалился длинный, но сухой язык, напоминавший огромный ковёр. Он опустился ровно у ног профессора Сервуса, будто зазывая войти.

Вдалеке засверкали яркие слепящие огни.

– Студенты, внимание! – раздался сверху голос Неизвестного. – Пожалуйста, чтобы мы вас не растеряли, следуйте за вашим руководителем! Для вашего удобства они будут нести с собой флаг цвета вашего пути: учёные – жёлтого, модератории – синего, а ремесленники – зелёного.

Профессор Сервус снова встряхнул пистолет, покрутил его. В руках у него что-то закряхтело и щёлкнуло, и профессор взметнул руку, чтобы из пистолета выскочила высокая белая палка с жёлтой длинной тканью на ней. На тряпице была нарисована белая большая черепаха, окаймлённая голубыми линиями.

Следом за профессором двинулись и студенты. Ива – шаг в шаг за ним. Почему-то ей казалось, что «язык» черепахи будет склизким и мокрым, но нет. Сухой, шершавый, даже мягкий, но не настолько, чтобы оступиться и упасть. Ослеплённая светом, Ива плохо видела, куда шла, но плечи профессора Сервуса указывали ей путь.

Когда они, наконец, оказались внутри, Ива зажмурилась. Стоило ей снова открыть глаза, как она ахнула.

Она прежде никогда не видела подобного, даже в самых диковинных снах. Перед ней выстроился настоящий город – нет, что-то побольше города. Маленькая страна, умещённая под одной крышей. Но крышей таких размеров, что её стены было видно с огромным трудом.

Первыми Ива увидела маленькие постройки вдоль стен панциря. Начинались они у самого пика – у стеклянного купола – и заканчивались у дна – «пуза» черепахи. Их окна светились, а стены были изукрашены, точно звёздное небо. Купол же, отражая лучи, искрился, подобно солнцу. Точно над головами настоящее небо!

Взор Ивы опустился на рассекающие панцирь сверху вниз башни. Круглые – без единого угла – они были изготовлены, видно, из какого-то магического камня, иначе Ива не могла объяснить, почему они светились и переливались радугой.

Вокруг башен умещались и другие здания, как большие и громоздкие, так и совсем мелкие. Построены они были и из добротного кирпича, и из роскошного дерева, и из того волшебного камня, они различались по размерам и внешнему виду. Стоявшие рядом, они будто были перенесены с противоположных углов Зазеркалья. Строения точно перенимали черты у всех зодческих искусств мира: и изображавшие природу деревянные росписи из Берского Царства, и церковные разноцветные окна из Эллиадии (кажется, там это называлось витражами), и бумажные, неудобно открывающиеся лонгские двери. Среди крыш Ива приметила и золотые купола, и острые пики, и плоскую кровлю, наподобие та-аайской. Среди зданий петляли маленькие, выложенные плотным плоским камнем дорожки, уводящие глубже в город.

Встретившая их площадь, судя по красочным прилавкам со всевозможными вывесками, была торговой. Буйство цветов смутило скромный чувствительный глаз Ивы-зверицы, вскружило голову. А над прилавками, над крышами, венчая их, красовалась надпись на руническом: «Добро пожаловать в Черепаховую Академию».

– Я вижу, ты поражена, – усмехнулся профессор Сервус. – Это ты ещё по улочкам не ходила. Только представь: в этом городе поначалу было от силы здания три – мэрия, больница и дом ремесленников, куда ещё умещались тогдашние жители. Рано или поздно академгородок разросся, и всё – силами поселившихся здесь магов.

– Невероятно… – пролепетала Ива, пытаясь представить, каково будет дальше.

Разговор их вновь прервал громогласный голос Неизвестного. Откуда он появился над знаком? Только что же был на голове черепахи! И над головами их не пролетал…

– А теперь, дорогие студенты, когда вы выбрали свой путь, приглашаем вас к нашим стройкам регистрации! – объявил директор, обводя руками прилавки, за которыми тут же выстроились странные существа.

Разглядев их получше, Ива удивлённо захлопала глазами. Они точно были всеми расами и сразу. Сращенные, перевязанные нитками, они напоминали сшитое из разных тряпиц платье. Иве не приходилось слышать о таких… существах.

Но, благо, она мельком расслышала разговор Джанта с профессором Сервусом и предположила:

– Это… големы?

– О, ты в первый раз их видишь? – удивился профессор. – Да, большинство из них создал я сам… Не лучшие экземпляры, конечно, но уже наголову выше порождений криворуких алхимиков из Эллиадии.

Ива надеялась лишь на одно: чтобы эти существа не страдали. Ведь сама она и представить не могла, как жить после того, как с твоим телом такое сотворили…

– Выстраивайтесь в очереди, и наши дорогие слуги вас с радостью проинструктируют. – Значение многих слов, произнесённых Неизвестным, Ива не знала, но догадывалась об их значении. – Вы получите ключ и карту, где крестиком отмечена ваша комната. Как однажды кто-то из студентов заметил, мы лучше Королевской Академии, где студентов бросают на произвол судьбы!

В толпе послышался смех. Видимо, это была шутка для пуринов: Ива слышала о Королевской Академии в Эллиадии, но не стала пробовать туда поступать, ведь туда брали только жителей Эллиадии и Вондерландии, к тому же грамотных. А Ива, хоть и знала рунический, эллиадский плохо отличала. Да и какой пурин примет в школу зверолюдку?

– Вместе с ключом вам дадут несколько небольших подарочков «от заведения»! Инструкция по их применению также прилагается, – добавил Неизвестный. – Итак, пожалуйста, профессор Сервус, тренер Победоносец и господин Винсент, организуйте очереди и проследите, чтобы не осталось потерявшихся. А засим я откланяюсь и прощаюсь с вами, дорогие студенты! Увидимся на занятиях!

Ива позволила себе вскрикнуть вместе с остальными. Теперь, когда Светозар точно оставался достаточно далеко, она позволила себе пошуметь. Иначе как пережить так много чувств?

Любопытно… А Джант тоже вскрикнул, или не стал?

Когда Неизвестный вдруг опять исчез, профессор Сервус вышел вперёд. Иву он остановил движением руки, и она не стала следовать за ним. Вместе с профессором вышли ещё двое, видно, тренер и градоначальник – тот самый господин Винсент, вроде бы в своей речи Неизвестный представил его как мэра.

Победоносец – Ива очень удивилась – был бером! Конечно, не соплеменником-Псом, но Кабаном. Кабанов Ива часто видела во время путешествий по Берскому Царству, в Ветровом княжестве. Со свиными носами, они смешно похрюкивали, когда разговаривали. Но не за это они славились среди беров. Именно Кабаны были первыми во всём мире мастерами кулачных боёв. Их знания боевых чудес поражали воображение! Причём не просто знания: у них боевые чудеса были едва ли не в крови. Даже необученный Кабан мог завалить пятерых Псов голыми руками. На ногах у них были не ступни, а копыта, как у всех зверолюдей, произошедших от копытных животных.

Этот Кабан был кудрявым, тёмно-рыжим и, конечно же, крепким и мощным, как и его собратья. Но, как ни странно, удивительно низкого роста. Но вид его тела не оставлял сомнений: своей ловкостью и сильными ручищами он всякого уложит. Может, поэтому и Победоносец?

А Винсент ничем от обычного человека не отличался: среднего роста, с сильными руками трудяги, каштановыми волосами и плавными, мягкими чертами лица. Он дружелюбно улыбался всем своим студентам, немногочисленным, по сравнению с учёными и модераториями.

Выстроившись в линию, трое руководителей вытянули руки. Из пистолетов выскочили разноцветные ленты, оградившие прилавки друг от друга.

Увидев, как профессор Сервус махнул ей рукой, Ива сделала шаг вперёд… и тут же была задавлена другими студентами.

***

Ну и много же времени Ива потратила на эту очередь! Она уже сотню раз пожалела, что не пошла с Джантом в модератории. Он бы её точно от этих дикарей защитил! У него же плечи широкие, как стена крепости.

Ладно, нельзя унывать. Ива помнила, что собралась разбираться с трудностями сама. Джант сейчас далеко. Да и никто не говорил, что он захочет помогать. И, возможно, они вообще не встретятся. Ива надеялась, конечно, что им всё-таки удастся пересечься. Она очень постарается осуществить это. А пока…

Всё-таки не задавленная, пропустившая вперёд себя четверых, Ива дошла-таки до прилавка. За ним, скромно выглядывая из-под чёлки, сидела миловидная големша. Ну, миловидная, если не обращать внимания на горб из-за неестественно большой, крепкой руки… Ива, впрочем, не судила: у неё и у самой множество недостатков, которые могут не понравиться. Помимо горба, у големши были резкие, суховатые черты лица, жёлтая кожа. Короткие, неровно подстриженные чёрные волосы. И большие, чёрные, выразительно-печальные глаза.

Её тело внушало звериный страх. Ива не знала, что у неё под кромешно-тёмным, закрывающим по горло платьем, но разительно отличающиеся руки и длинные ноги разной толщины, выглядывающие из-под прилавка, приводили в ужас.

– П-пожалуйста, постойте спокойно, – тихонько произнесла големша, поднимая в руках толстую книгу.

Тут Ива и увидела: одна ручка у девушки была изящная, белокожая, с розовыми ноготками, а другая – зелёная, толстая, жилистая.

Вдруг пустые страницы засветились, и на них вырисовались буквы.

– Ого! – изумилась Ива. – Что это за чудеса такие? Скрытые чернила? Или что-то из области художеств?

– Это… Ну… Я не знаю, мастер говорит, что это архивные книги, – пролепетала големша. – У меня нет распоряжения с вами говорить…

Ох. Почему же тяга Ивы к общению так расходится с возможностями?

– Прости, – расстроенно опустила уши она. – Я надеюсь, я тебе этим не повредила.

– Т-только если не расскажешь м-мастеру, – заикнулась големша. – К-какой псевдоним…

– Плакучая Ива!

Писала она левой, изящной рукой. Почерк её походил на каракули Ивы, когда та была совсем зверчонкой.

– Номер вашей комнаты указан на ключе. В коробке полезные вещи, – сказала големша, видно, заученную фразу. – Инструкции внутри. Ключ открывает и коробку, и комнату. Не п-потеряйте, п-пожалуйста!..

– А как тебя зовут? На случай, если потеряю, и мне понадобится новый. Мне просто не к кому будет обратиться…

– Н-не теряйте, п-пожалуйста! Мастер же на меня подумает…

– А ты по секрету скажи, – приложила палец к губам Ива. – Я не стану докладывать мастеру!

– Ох… Ладно, если вам страшно… – сочувственно вздохнула големша. – Мастер называет меня Лиззи.

– Хорошо, Лиззи! Большое спасибо! Удачного тебе дня! – прощаясь, пожелала Ива.

– Спасибо… И вам, – ответила та с улыбкой.

Путь оказался и впрямь довольно простым. По дорогам академгородка бродило не так много студентов, ведь очередь двигалась отнюдь не быстро. По знакам Ива поняла, куда ей идти и что делать. Постоянно сверяясь с ними и с картой, она прошла мимо диковинных домов, откуда доносились самые разные звуки – звон, бренчание, пение – и самые разные запахи – сладкие, солёные, горькие. Стояла ночь – видимо, в это время академгородок потихоньку засыпал, из-за чего в местных лавках царила кромешная тьма. Видны оставались только товары: сладкие леденцы, массивные мечи и щиты, свежая рыба в нетающем льду. Предметы домашней утвари оказались неожиданно диковинными: тут Ива увидела и странную железную резку для яиц, и расписные та-аайские горшки, и эллиадские смешные венички с красивыми пёрышками.

Знаки привели Иву к одной из высоких башен. Вблизи эти самые башни напоминали отлитые ровные столбы, только очень толстые – наверняка в ширину туда могло поместиться несколько телег. Внизу вместо двери была вырублена арка, куда студенты и шли. Ива последовала зову толпы.

Взору её предстала широкая полупустая комната с крупными белокаменными лестницами, ведущими на второй ярус. По округлым стенам в несколько рядов висели удивительные картины, изображения на которых двигались, точно то была не картина, а окно в другой мир.

Шепотки студентов здесь разносились гулким эхом. Около ступеней стояло по паре каменных статуй биси – лонгских зубастых драконов в панцирях. От их спин высились крупные плоские столбы с надписями на лонгском языке, но Ива не различала этого наречия, поэтому не могла перевести.

Конечно, Ива надеялась, что в узком помещении к ней никто не подступится, но вдруг из ниоткуда перед ней появилось маленькое существо. Оно – а вернее она – было точь-в-точь похоже на человеческого ребёнка, только со взрослыми чертами лица. Да это же гномка! Причём низкая, а не высокая, как это тоже бывало. Коренастая, она – вся её кожа, целиком – была покрыта веснушками, а рыжие волосы – завязаны в две крохотные косички. Её маленькое тельце – укутано в милое красно-жёлтое платье, ножки одеты в полосатые носки и невысокие, плотно подвязанные сапожки. Своими круглыми, как два зеркала, зелёными глазами она, хлопая пушистыми ресницами, взглянула на Иву.

– Хей, слушай, а у тебя какой номер? – спросила гномка, завертевшись вокруг Ивы. – Я вот своих соседей ищу! Дело в том, что братца моего, потмучт он ремесленник, поселили в другую часть Академии – академгородок. Ну и хорошо, не будет у меня по ночам в комнате сопеть и нудеть целыми днями! Но без него я, в общ, быстро теряюсь, поэтому я ищу кого-нить, кто меня б проводил, кто б жил близко. Пка мне никто такой не попадался… Ну, либ меня посылали, но не суть! Так что, какой у тебя номер?

Ива захлопала глазами. Слишком много сведений на неё вылилось в один миг…

– Надеюсь, я не слишком доставучая, – уже медленнее, не тараторя, сказала гномка. – Просто мне не очень комфортно одной…

Что же, Иве тоже было немного не по себе. И ей не помешала бы помощь.

– Вот, – протянула ключ она.

Гномка внимательно его оглядела и широко улыбнулась.

– О! Да мы соседи! Наконец-то мне повезло, – обрадовалась та.

– Я, правда, не знаю, чем могу помочь… – тихо произнесла Ива.

– Но ведь если бесцельно бродить, то вместе с кем-то!

– И то правда.

Вдвоём они медленно поднялись по лестнице. Ива было подумала подождать, пока низенькая гномка перепрыгнет со ступеньки на ступеньку, но та её перегнала и вмиг оказалась наверху. Теперь догонять пришлось уже Иве.

Увидев большие двери, открывающиеся сами собой, Ива удивлённо посторонилась. Они открывали проход в большую комнату со стальной пластиной на стене.

– Что это… за комната такая?

– А, ты ж берка! У вас таких изысков нет, скажи? – усмехнулась громка. – Эт лифт.

– Лифт? Что это?

– Эт магическая штуковина доносит тя на самый верх здания! И по лестнице идти не приходится. Давай покажу, падём, пока без нас не ушли.

Гномка так резво побежала вперёд, что Иве оставалось только поспевать.

Несколько студентов-зверолюдей, один Ящер и зеленокожий накачанный пурин стояли внутри, видно, ожидая помощи, потому что к металлической пластине не подходили. Ива присоединилась к их недоумению, посматривая на гномку.

– Чё? Никто из вас не знает, как пользоваться? Ну, что ж, пришло время полезных уроков от Механички! И эт не титул, а псевдоним, ага.

Механичка? От слова «механизм»? Ива примерно знала, что оно означает, поэтому переспрашивать не стала – потом у словаря уточнит.

Тогда гномка подошла к пластине и потянулась. Росточка её всего ничего не хватало!..

– Только вот, госпожа Механичка, вы не достаёте до панели, – заметил зеленокожий пурин.

– Ну тк помоги госпоже Механичке, орк! – о, точно, вот как этот народ зовётся! – Неожиданно видеть здесь кого-т из народа, который живёт за счёт грабежей.

– Не все мы, к твоему сведению, разбойники и дикари, – подметил тот, поправляя очки. – Статистика на тысяча двести двадцать девятый год по эллиадскому исчислению говорит, что…

– Давай я сначала лифт запущу, а потом ты мне все уши прожужжишь своими интересностями, – кивнула на панель гномка.

– Как скажешь.

Отложив сумку, он подошёл к гномке и взял ту под подмышки, поднимая наверх. А он и впрямь крепок! А лицо – жестокое, изо рта выпирали длинные клыки. Не скажешь, что маг-студент. И, судя по чёрному плащу (называемому в Эллиадии мантией) и очкам, не модераторий. Хотя Ива припоминала картинки и думала, что орки более жилистые. Видно, этот – исключение, с какой стороны ни глянь.

– Кому какой этаж? – спросила Механичка. Молчание. – Первые две циферки на ваших ключах!

По очереди студенты ей ответили. Ива тоже.

Стоило Механичке коснуться пальцем нескольких печатей, как те загорелись. И комната тронулась! Ива от испуга прыгнула к стене. Орк, к его чести, гномку не отпустил, но осторожно поставил на пол и взволнованно осмотрелся. Одна Механичка сохраняла полное спокойствие.

– Не волнуйтесь! – махнула она рукой. – Лифт вас не убьёт, самое большее – потрясёт чутка.

Ива доверилась ей. С чего бы ей их всех тут убивать? Хотя мало ли…

Комната сама двинулась наверх. От переизбытка звериных ощущений Ива пошатнулась. Но, в отличие от большинства зверолюдей, выдержала это чувство. Помотав головой, она смахнула наваждение. К высоте она привыкла с гор Белокаменной Твердыни, но к неожиданному неестественному движению – нет.

Вдруг в комнате выдвинулись окна. А за ними – весь академгородок! И другие башни. Комната неслась вверх быстро, точно птица, стремительно набирающая высоту. Миг за мигом, и становились хорошо видны те самые комнаты, изукрашенные в звёзды.

– Так вот, – вспомнил орк, – по статистике, десять процентов орков рождаются с переизбытком магии, которая влияет на состояние их крови, что даёт ухудшение телесных качеств. В некотором роде, это влияет и на дух, повышая способности восприятия у личности…

Да-да, Ива помнила это знаменитое учёное предположение, что каждое живое существо в Зеркальном мире состояло из трёх вещей: чудес (или иначе – магии), тела и духа.

Чудеса позволяют преобразовывать витающую в мире силу (иначе – энергию) в некоторую форму последствий, как видимых, так и нет.

Тело даёт существу «смертность», то есть отличает его от вил-нимф, но вместе с тем позволяет воспроизводить себе подобных без помощи Матушкиных потусторонних сил.

А дух определяет то, каким будет существо: злым или добрым, закрытым или дружелюбным, что и кого оно будет любить, и так далее.

– О, интересно-интересно, – внимательно выслушала Механичка. – Полезный урок, буду знать на будущее!

– Как приятно в кои-то веки встретить понимающую гномку, – облегчённо выдохнул орк.

– Во-первых, поосторожнее со словами, молодой орк, не оскорбляй зазря гномов, – повела пальчиком она. – Во-вторых, не гномка, а гнольфка! Или, на крайнй случай, гнольфийка.

– Гнольфка? – непонимающе сощурилась Ива.

– Редкое кровосмешение, – пояснил орк. – Полугномы-полуэльфы. Её отцом был гном, а матерью – эльфийка.

Только тогда Ива приметила: у Механички уши были значительно длиннее, чем – судя по описаниям – должны быть у гномов.

– Очень приятно познакомиться, Механичка. – Он на мгновение скривился. Псевдоним ему не понравился? – Меня зовут Пьер.

– Красивый псевдоним! У орков обычн имена ппроще, решил изменить свою жзнь к лучшему? – поинтересовалась гнольфка.

– Иначе бы сюда не приехал, естественно, – поправил круглые большие очки Пьер.

– Логичн, – кивнула Механичка. – А тя как звать, соседка?

Сперва не поняв, что обращаются к ней, Ива застыла.

– Если хочешь сохранить свою анонимность, мы не против, – предложил Пьер.

– Ано-что… Нет, я просто не поняла! – неловко улыбнулась она. – Плакучая Ива.

– О… Печалька! – взгрустнула Механичка. – Ну, ниче, в Академии будни обещают быть весёлыми! Готова к веселью?

– Если говорить честно… – смутилась Ива. – Все почему-то считают мой псевдоним грустным, а он просто взял и пришёл мне в голову.

– Как так? Прост вт так, с ничё решила так назваться? – протараторила Механичка.

– Ну, сегодня утром у меня состоялся разговор с очень гостеприимным та-аайцем. Он сказал, что вчера вечером я о-о-очень сильно выпила, и гости прозвали меня Блевучей Ивой. Я подумала, что это прозвище слишком грубое, поэтому оставила Плакучая.

Открытый рот Механички намекнул Иве, что она перегнула палку с откровенностью. У Пьера сползли на нос очки. Благо, они остались втроём, и никто больше не слышал её позора…

Кто её за язык тянул?! Она так все свои секреты, а заодно и секреты Джанта выскажет!

К её неожиданности, Механичка рассмеялась. Пьер же поправил очки, содрогаясь. Он едва сдерживал хохот!

Смятённая, Ива робко застыла на месте, смотря под ноги.

– Эй, не нужно стыдиться! – будто прочитала её мысли Механичка. – У всех бывали такие истории. У гномов-то особенно!

– Орки тем более заядлые пьяницы, – подметил Пьер. – Только орки обычно не различают алкогольные напитки, а пьют всё, что под руку попадётся.

– Ох… Спасибо! Теперь мне и впрямь не так стыдно, – почесала за ухом Ива.

Вдруг лифт остановился. На мгновение он дёрнулся, но Ива даже не успела испугаться, как открылись двери.

– О! Наш этаж, пйдём, – двинулась вперёд Механичка.

Ива юркнула за ней. Пьер пока сопровождал их, но его путь лежал, судя по номеру, дальше. Недолго они шли молча, первой подала голос Механичка:

– Слушай, Пьер, раз ты у нс ткой умный…

– Это прозвучало саркастично.

– Не, я серьёзн! Я ж не сказала, чт ты зануда. Пока.

– Так что ты хотела?

– Ну, мы тут с Ивой выяснили, что мы плохо, так сказать, ориентируемся на местности. А у тя как с направлениями?

– А какие у вас номера комнат?

Ива с Механичкой протянули ему ключи, на что Пьер поправил очки, пригляделся и вдруг воскликнул:

– Куда вы обе смотрите?! Мы их прошли только что!

– Правда?! – вместе воскликнули Ива и Механичка.

– Буквально две двери назад! – кивнул он в нужном направлении.

Ива вздохнула. Ну хоть она не одна такая невнимательная…

– Спасиб те, Пьер! – поблагодарила Механичка, протягивая ему руку. – Ты ж на учёного учишься?

– Да. – Он руки протягивать не стал.

– Ладн… – неловко убрала ладонь Механичка. – Тада ещё увидмся на занятиях!

– Хорошо. До свидания, – кивнул на прощание Пьер. Ива кивнула в ответ.

Так они с Механичкой и остались у своих дверей. Вопреки вдохновляющим словам профессора Сервуса, «улочки» здесь оказались самые обычные, каменные с красными коврами. Ну, пока что обычные.

– А мы близко к ванной! Офениксенн! – улыбнулась Механичка. – Ну чё, спокойной ночи тада? Завтра, ндеюсь, ты за мной зайдёшь! Одной так грустно ити, понимаешь? Без брата, скок б я от него ни уставала, одиноко…

– Да, конечно! – охотно согласилась Ива. – Я и сама очень не хочу оставаться одна. У меня здесь совсем нет…

Она осеклась. Нет друзей? А как же Джант? Его пока нельзя было считать другом, но…

– В любом случае, хорошим знакомым над держатьсь вместе! – с улыбкой до ушей ответила Механичка. – Спокойной ночи!

– Спокойной! – пожелала Ива и, недолго повозившись с замком, юркнула в комнату.

Тихо здесь… Немного неестественно тихо. Ни единого звука сюда не проникало, кроме захватывающе-ровных волн чудес. Неужели так дышала Адалинда?

Почувствовав чудеса вокруг комнаты, Ива поняла, что стены обеззвучены чудесами. И правильно: так ни студенты, ни другие жители друг другу не мешали.

Внутри хоть и было мало места, зато царил уют. Ива жила и в меньших комнатах, так что к тесноте ей не привыкать. Да и сама она маленькая, ей огромные хоромы ни к чему.

Обставили комнату всё-таки негусто: большой шкаф, односпальная постель да письменный стол со стулом. Ива по дыркам на стенах предположила, что разрешалось комнату подстраивать под свои нужды, размещая на стенах полки или картины.

Но что ей менять не хотелось – и что ей однозначно нравилось, – так это большое, залитое ярким светом окно. Оно выходило на та-аайские бесконечные барханы. С такой высоты до звёзд рукой можно дотянуться! Решив присесть на широком подоконнике, Ива отложила вещи на кровать. Там уже лежала её походная сумка, на которой была подвязана записка.

«Твои вещи. Я попросил занести к тебе в комнату, чтобы ты не таскалась. Приходи в библиотеку, если захочешь увидеться. Джант», – прочитала Ива. И улыбнулась. Как дитя малое.

Что её так обрадовало? Что она вдруг кому-то понадобилась? Разве она может быть кому-то интересна?

Взяв записку с собой, Ива присела на подоконник. Впервые её мысли не занимал дурак-Светозар, не занимали родители по ту сторону моря… а кто-то совсем новый. Она боялась: пока ей нечего ему дать. Но страх не мешал дать шанс Джанту. Их общению. И себе самой.

Взглянув на далёкие звёзды, Ива представила, сколько смертных в этот миг смотрят на небеса вместе с ней. И Светозар, и родители, и Джант… Смотришь ли ты на звёзды, Джант? Любишь ли их? Огненный юноша, которому звёзды – родня. Вот бы он показал её предков…

Откуда-то – казалось, с самих небес – послышалась мерная, тихая мелодия. Песнь звонкоголосых струн. Она разлилась по панцирю, захватила его, пробираясь в нежные уши Ивы, проникая ей в самое сердце. Спокойная и переливчатая, песнь подарила Иве яркие и светлые сны.

Герои комедии в пяти действиях (1)

Долгий сон Иве, привыкшей спать по берскому времени, не сулил, поэтому проснулась она ранним, предрассветным утром, когда солнце едва коснулось горизонта своими лучами. И пока Итн ещё не вступила в свои права, Ива решила не питать надежд и не засыпать вновь перед долгим учебным днём. Ведь, как известно, именно тихий непродолжительный сон разбивает все накопившиеся силы вдребезги!

Вместо этого Ива решила-таки изучить преподнесённый накануне «подарок» от Академии. Коробку ведь открывал ключ от комнаты, верно? А у этих коробок наверняка сложные замки. Неужели там содержатся такие важные ценности?

С детским восторгом Ива провернула ключ в замочной скважине и медленно, осторожно приоткрыла крышку. В тусклом свете промелькнула металлическая искра, и Ива удивлённо отстранилась, открывая заветную сокровищницу.

Внутри было не так много вещей, как ни странно. Бумага – настоящая, белая и не хрупкая, как береста! – и ровные гусиные перья с парой пузатых чернильных склянок. Под ними небольшая книга в мягкой обложке – «Путеводитель по Черепаховой Академии: пособие для студентов». Рядом – пухлая подушечка, вокруг которой обернулся кожаный ремешок с небольшой выемкой, изрисованной диковинными символами. По другую сторону от подушечки скрывалась книга с мудрёным названием «Полное вспомогательное руководство по пользованию магическими браслетами Черепаховой Академии».

Знакомая с подобной технологией Ива тут же поняла: этот браслет предназначался для удобного ношения чудесного зеркала, которое, в свою очередь, проводило чудеса, значительно облегчая жизнь тем, кто ими пользуется. Некоторых чудесное зеркало и вовсе спасало: чудеса зачастую изнашивают силу духа и тело владельца, тогда как зеркало забирало на себя часть давления. Первыми воспользовались зеркалами эллиадцы, и немудрено: при помощи чего ещё королева могла раздать свою безграничную силу и получала возможность знать всё о своих подданных? К тому же именно на их землях был найден первый зеркальный материал – оригинальные зеркала, ниспосланные местной Богиней, Эллиадой.

Но берам – и Ива гордилась ими – удалось эту технологию усовершенствовать. Изобретение выемок для зеркал позволяло чудесам проходить с такой чёткостью, что столь ювелирной работе позавидовали бы даже священники и волхвы, десятками лет учащиеся плести тонкие нити чудес.

К сожалению, сама Ива отучилась на волхва, посему зеркало ей не было нужно. Может, руководство посоветует ей, что засунуть в выемку, чтобы браслет заработал?

Найдя нужную главу, Ива принялась читать. В другой руке она сжала браслет. Так-так-так… Сконцентрировать вокруг браслета чудеса и образовать ком из нитей. Это Ива могла с лёгкостью.

Закрыв глаза, она удивлённо обнаружила, что пространство вокруг было соткано из невидимых, но ощутимых тяжёлых нитей. Точно швея разбросала несколько катушек по полу и размешала. С другой стороны, что ещё ожидать от знаменитой магической Академии, где всё завязано на неизвестных законах? Выудив из плотного чудесного поля несколько свободных нитей, Ива перепутала их и втиснула в маленькую выемку.

Почувствовав тепло, Ива открыла глаза и удивлённо выдохнула: браслет засветился сам собой! И засияли символы, и распрямились нити чудес. Несколько печатей – больших и малых, цветных и белых, с самыми разными воздействиями – принялись вылетать из выемки, поражая Иву своим многообразием. Пока ей не были знакомы значения этих печатей, но книга-то наверняка должна была ей прояснить, для чего же они были нужны…

***

Неизвестным образом Иве удалось перегрузить саму себя. Пока она разбиралась со значением всех незнакомых ей печатей, солнце уже успело напечь ей голову. Как оказалось, эти браслеты были чем-то вроде переносной связи для жителей Академии, и магическим кошельком, и компасом… Интересно, сколько ушло лет на изобретение такой полезной штуковины? И сколько у Ивы уйдёт лет на её освоение?

И вдруг – Ива не знала почему – браслет зазвенел каким-то глубоким, звенящим звуком. Чёткие уши этого не могли вынести, поэтому владелица просто укрыла браслет руками, наспех развеивая печать, которая включилась ни с того, ни с сего.

Звук, благо, пропал, сменившись белой надписью на руническом: «С добрым утром, студент! Пора на занятия!»

О… Этот браслет сам предупреждал, когда пора выходить? Удобно. Переодевшись, Ива подхватила сумку и, сунув туда коробку, выскочила в коридор. Там её уже ждала Механичка, выглядывавшая из окна на светящийся академгородок.

– Доброе утро! – поприветствовала она, улыбаясь. – Как спалось?

– Не очень… По берскому времени у нас глубокая ночь.

– По эллиадскому тоже! Дай пять!

И она протянула маленькую крепкую ладонь. Ива застыла, сжимая в руках сумку.

– Ну же… Ай, вы ж не знаете, как пять давать! Прости, неловк с моей стороны, не правда ли? – затараторила вдруг Механичка. – Прост хлопни мне ладошкой по ладошке!

– И что это означает? – с сомнением спросила Ива.

– Это такое выражение дружбы! Давай, не стесняйся, ниче особенного с этого не будет.

Постояв с мгновение, Ива всё же протянула руку и осторожно, мимолётно коснулась ладони Механички. Конечно, хлопка не последовало, зато ей наверняка не было больно.

– Как-то вяленько… Ну ниче, научу тя ещё! – поставила руки в боки Механичка. – А терь пошли искать расписание, оно ж у нас где-то наверняка висит.

– Расписание занятий? И как его нам найти?

– О, самое время опробовать приборчик! – вытянув руку, Механичка показала свой магический браслет. – Компас! – в воздухе появилась печать со стрелками. – Отведи нас к расписанию!

Стрелочки завертелись, закрутились и внезапно – указали вниз по коридору. Удивлённая Ива заворожёно рассматривала печать, но совсем не понимала, как та действовала.

– С этим малышом точно не потеряемся, – похлопала по своему магическому зеркалу Механичка. – Ну, что? Пошли?

– Угу. Веди… – пролепетала Ива, уже сомневаясь, что сможет привыкнуть к такой жизни.

Медленно следуя указаниям компаса, они наткнулись на знакомую сгорбленную спину. Пьер! Тоже воспользовался браслетом и торопился посмотреть расписание.

– О, приветствую! – воскликнула Механичка, оборачивая на себя всех, кто шёл по тому же коридору. – Как ты, Пьер? Выспался? С браслетиком разобрался? Удобная штучка, как ни крути…

– Ты привлекаешь слишком много внимания, – недовольно пробормотал тот. – Приветствую.

– Да ладно, им всё равно! Мы ж сюда не глазеть друг на друга приехали, а свои исследования проводить.

– А по тебе и не скажешь. Будто ты приехала сюда обзавестись новыми друзьями.

– Что ж в этом плохого, Пьерчик-перчик?

– Кто-кто?..

– Мы вот встретились не зря! И с Ивой не зря познакомились! Да, Ива? Чё молчишь? Тебе не нравится Пьер?

Нет, конечно, Ива ни к кому не испытывала открытой неприязни! А вот взглянув на недовольную гримасу Пьера, Ива засомневалась, что ему приятно её общество.

– Перчик? Почему это я – перчик? – тихо и холодно возмутился Пьер.

– Потому что звучит, – улыбнулась Механичка. – К тому ж ты так злишься, точно перчик! Вот я и придумала те «псевдоним», ха!

– Я не согласен носить такое имя.

– Но, согласно обычаям Академии, каждый может придумать другому удобное имя, – напомнила Ива. – Отказаться нельзя…

Пьер тяжело вздохнул. Иве стало его жалко, но она не могла понять: что такого в безобидном прозвище? Перчик – ещё не самое плохое, что ей доводилось слышать.

– Вот мы и пришли! – объявила Механичка, когда издалека показалась доска с бумажками. – Хей, Пьерчик-перчик, поднимешь меня, чтобы я получше рассмотрела?..

– Обещаешь больше не называть перчиком – подниму.

– Это непуринские условия! Как жестоко с твоей стороны!..

– Не пытайся задобрить. Сама придумала – сама и разбирайся с последствиями.

Пока эти двое мило спорили в сторонке, Ива решила первой юркнуть в толпу. Всё-таки мелкий рост и худенькое тельце имели свои преимущества! Когда она, наконец, разглядела расписание, она быстренько зарисовала его до мельчайших деталей.

Но, обернувшись, она застыла, не в силах двинуться с места. Сквозь толпу, прямо ей навстречу, продирался Светозар. Сердце застыло в груди.

А в голове раздался крик: беги или умри!

Поджав хвост, Ива, вопреки всем страхам, двинулась ему навстречу. Заметит – плевать! Не заметит – даже лучше! Она не станет останавливаться рядом. А если схватит за руку – вывернется. Бежать, куда глаза глядят!

От прикосновения к знакомому, некогда родному плечу Ива покрылась гусиной кожей. Больше не было такого желанного тепла – только холод, обхвативший её изнутри своими длинными мерзкими ручонками.

Однако ощущение быстро прошло, стоило Иве вырваться из крепкой хватки толпы и спокойно вздохнуть. Фух! Как хорошо, что она была быстрой, как Князев гонец, только хвост засверкал. Оборачиваться Ива не стала: не дай Матушка они со Светозаром столкнутся взглядами.

– Я переписала расписание! – гордо воскликнула Ива. Удивлённые Механичка и Пьер окинули её взорами.

– О! Удобно, – только и выдала Механичка.

– И какой предмет у нас первый? – спросил Пьер.

– Сейчас… – пролепетала Ива, выискивая нужный ответ в записях. – Основы религиоведения.

– Хм, интересный выбор, – улыбнулся Пьер и, проговорив что-то в браслет, вызвал компас. – Пойдём быстрее.

Вместе они отправились по направлению стрелки. Ива торопилась пуще всех: лишь бы оказаться подальше от Светозара.

– Да ты шутишь?! – воскликнула Механичка. – Грифоний помёт! Это ж самое скучное, с чего можно было начать!

– Тебя не интересуют церковные песни? Между прочим, в них много любопытных и неоднозначных подтекстов, о значении которых спорят именитые учёные…

– И как тебе это пригодится в жизни, Пьерчик-перчик? Ну-ка, прочти мне хоть одну песнь! Давай!

– Я не религиозник, я не могу. Но я уверен…

– Хорошо! Ива, ты знаешь хоть одну религиозную песню?

Песню? Ну, эллиадских Ива не припомнила, а берскую – легко. Раздумав, она кашлянула, собрав в кулак всю твёрдость, и повторила знакомый стих:

Матушки воле нелёгкий обет принесён

Теми, что связались навсегда с небесами.

И волю её ты исполнить клеймён,

Безропотно, молча, со слепыми глазами.

И ежели нет, нежеланье захватит,

Погибели жди – не иначе, глупец,

Ибо тот, что поддался терзающей страсти

Тому настанет скорый конец.

Хлопавшие глазами в её сторону Механичка и Пьер, казалось, песни не поняли. С другой стороны, Ива старалась выговаривать берские слова как можно чётче, чтобы они могли понять её. Но, может, они не знают всех слов?

– Если не поняли, я поищу перевод…

– Да нет… Просто ты не говорила, что ты ещё и поёшь, – пробормотал Пьер.

– В каком смысле? – пришла очередь Ивы удивляться.

– Да ты так хорошо спела! С чувством, с расстановкой! – воскликнула Механичка, сжимая кулак. – Я прям почувствовала, как меня покарают…

– Это не совсем хорошее чувство, но, наверное, от таких мрачных стихов его стоило ожидать, – предположила Ива. – Это небольшая назидательная песнь для будущих волхвов. Её обычно поют вместе, и меня тоже ей учили. В Белокаменной Твердыне её любили петь наставники, у них голоса были грубее моего, но…

– Нет-нет, получилось очень хорошо! – остановила её Механичка. – Тебе бы точно в пение пойти! Если, конечно, тебя исследования не займут.

– Ну нет! – отмахнулась Ива. – Такого не произойдёт. Я сюда приехала ради исследований!

– Как говорил дядька в маске, здесь каждый волен заниматься, чем хочет, пока он вносит вклад, – припомнила слова Неизвестного Механичка.

– Я бы не сказал, что музыка – это серьёзное и полезное занятие, – закатил глаза Пьер.

– Ну, это ты, который считает, что религия кому-то сдалась.

– Видимо, я не понимаю примитивных понятий о пользе.

– Подожди! Ты меня только что назвал примитивной?

И снова спорят. Ива вздохнула. А вчера ведь их знакомство так хорошо начиналось… Что же сегодня разговор так не задался?

А пока шла по коридорам, Ива отвлеклась от спутников и оглядела округу. И вправду здесь… волшебно! Иначе и не скажешь. Маги шли по коридорам с кипами книг, одетые в мантии, волховские платья, тёмные робы. Из-под их лёгкой руки выскакивали самые разные печати, взлетали в воздух предметы. По стенам мелькали белые свёртки – видно, письма. Под ногами пробегали мелкие необычные зверушки, среди которых Ива подметила и обычных вроде кошек или зайцев, и чудовищ – карликовых драконов, когтистых костлявых ромпо, и так похожих на кошек, пушистых корогушей. Такого разнообразия, собранного со всего света, Ива не видела нигде. Портовые рынки ни в какое сравнение не шли с простым коридором Черепаховой Академии.

– Кажется, здесь, – вдруг оповестил Пьер. – Компас указывает на эту дверь.

Хорошо! Ива остановилась рядом с дверью. За ней встали Механичка с Пьером. Нерешительно помявшись, Ива обратилась взором к Механичке.

– Можешь?..

– Да что такого-то?! – возмутилась она. – Это ж просто дверь!

– Вдруг мы кого-то побеспокоим?..

– Эта аудитория, если что, для занятий предназначена. Никого мы там не побеспокоим, а если возмутятся – скажем, что мы сюда пришли по расписанию.

Оттолкнув Иву, маленькая Механичка постучала. Молчание. Наверное, им удалось прийти сюда первыми.

– Я захожу! – громко оповестила Механичка, открывая дверь.

Шагнув в открывшийся проход, Ива огляделась. Она… никак не ожидала чего-то подобного. Изрисованная белым доска покрывала изогнутую стену. Рядом с доской вырастала из пола стойка: видимо, отсюда будет вещать преподаватель. Столы и скамейки для учеников выстроились ровными, длинными рядами. Наверняка здесь вмещалось больше сотни студентов! По стенам были расставлены разные незнакомые диковинные приспособления. Опять же, Иве оставалось только гадать, для чего те предназначались.

Но что её смутило, так это странный, сипящий звук. Механичка и Пьер его, похоже, даже не заметили, а вот чуткое Собачье ухо – уловило. Откуда-то сверху…

Вскинув голову, Ива заметила… Змею. Застыв, как добыча перед хищником, Ива сжала в руках сумку. Огромный толстый хвост оплёл светильник, беспечно свисая. Руки Змеи обхватили ручку, голова уложилась меж свечей, удивительно, как длинные смольные волосы не подожглись. Из тонких приоткрытых губ доносилось сонное сопение.

– Куда ты… Это что, ламия?! А-а-а! – закричала Механичка, прыгая Пьеру на руки.

Тот и сам, ошарашенный, застыл на месте, не сводя взора с потолка.

Видно, Змея – а вернее змеелюдка – их крики услышала, посему открыла сощуренные тёмные глаза. Или они просто были узкими?

Развязавшись из причудливого узла, Змея в один прыжок оказалась рядом с Ивой и, смотря на ту в упор, с искренним недоумением выдала:

– О, простите, а тут случайно не должно занятие проходить?

– А… Ага, – взяла на себя смелость ответить Ива.

– Модераториев?

– Нет… Учёных.

– О… Вот оно как! Приношу с-с-свои извинения, – она странно поклонилась. Ива было хотела поклониться в ответ, но незнакомка её остановила: – Приятнейшего вам занятия! Спасибо, что позаботились обо мне!

И выскочила в дверной проём. Ива и сама не поняла, как Змея промелькнула между ней и дверью со своим гигантским хвостом, поэтому не стала задумываться лишний раз.

– Что… Что это только что было?! – воскликнула Механичка. Покраснев, она сама спрыгнула с рук Пьера, который был не менее неё ошарашен.

– Видимо, очередное следствие интернациональности Академии, – предположил Пьер, нервно поправляя очки.

– Интер… что? – переспросила Ива.

– Международности, да, можно и так сказать.

– А-а-а! Спасибо за объяснение.

Всё-таки Иве предстояло ещё многому научиться!

Присев за первыми партами – так эти длинные скамьи назвала Механичка, – они разобрали вещи. Пока Ива устраивалась поудобнее, Пьер вдруг задал ей вопрос:

– Никогда не видел ламий. Ты с ними знакома?

– Ну, частично, – неуверенно ответила Ива. – Я с ними соседствовала. Берское Царство ведь граничит с Империей Лонг, а племя Змей живёт как раз там.

– Это многое объясняет, – сощурился тот. – Всё-таки Империя Лонг – очень закрытая страна. Оттуда фактически невозможно выехать. Наверняка эта ламия даже не знает наших местных обычаев. Что, например, нельзя спать на светильниках…

– Подобное – даже для них странно, мне кажется, – предположила Ива. – У них ведь ни одной разумной причины спать на светильниках.

– И то правда.

– В любом случае, в Академии каждый имеет полную свободу действий, даже если это подразумевает сон на светильниках! – почему-то гордо заявила Ива.

– Одна из тех черт свободы, которые меня как-то напрягают, – отозвалась Механичка. – Это ж мешает всем! Если с подобным каждый день сталкиваться, можно и вовсе помереть!

– Не преувеличивай. К этому можно привыкнуть, – вразумительно ответил Пьер.

– В любом случае, не стоит судить, – назидательно ответила Ива. – Может, на наших маленьких кроватях у неё затекает хвост, вот она и ищет места поудобнее. Мы все разные, у всех разные потребности.

– Да-да-да! – отмахнулась она. – Мы вот в копях ценимпространство. Видн, в Академии с этим сложнее.

Ива решила последовать примеру Пьера и промолчать.

Вскоре собралась бо́льшая часть студентов, занимая, как ни странно, прежде всего задние парты. С чего бы это так? В Высшей Школе Чудесных Наук так делали те, кому было лень слушать преподавателей и кто предпочитал прикорнуть. Но разве в Черепаховой Академии были те, кому не интересно слушать слова настоящего учёного?

Ожидание не было долгим: вскоре, закрыв дверь, внутрь вошёл светловолосый эльф, не молодой и не старый. Возраст тяжело было определить из-за его правильных черт без морщин. Уши его были длинными, но гораздо сильнее выделялись, чем у Механички. Его скрывала тёмная роба с высоким воротом, прямо-таки в противовес белоснежным, свободным одеяниям волхвов. Конечно же, он эллиадистский священник! Эллиадизм здесь исповедовали наверняка больше половины студентов, ведь эта вера в своё время охватила полмира. Эллиадиста гораздо проще заманить в Академию, чем волхва.

– Добрый день, дорогие студенты, – встав у доски, тихо сказал он. – Моё имя – МакСэнт. Можете меня называть отец МакСэнт, как называют любого священника в эллиадизме.

По щелчку его пальцев со столика поднялся мел и начертил на доске имя. Ива записала его имя в одном углу листочка, а предмет – в другом. Пьер записал каждое слово, а Механичка – не записала ничего.

– Скажите мне… Вы знакомы с мифом о сотворении мира?

Вопрос с подковыркой! Ива усмехнулась. Хотел посеять раздор между учениками? Благо, как волхв она знала: единого мифа о сотворении не существует, в каждой религии он свой. Берский она могла воспроизвести до мельчайших деталей, а о других знала лишь поверхностно.

– Ты ж волхв, Ива! Ответь-ка на вопрос, – толкнула её в бок Механичка.

Тут же уверенность Ивы куда-то улетучилась. В тихой аудитории на неё обратились все взоры, и загуляли шепотки. Естественно, взор отца МакСэнта упал на неё.

– Волхв… Как непривычно встречать вас здесь, вдали от Белокаменной Твердыни, – глаза его странно блеснули. Ива знала этот блеск: почувствовал соперницу.

– Действительно. Волхвы ведь преданы своему дому, – неожиданно для себя, съязвила она.

Зачем она это сказала?! Само вылетело… Сперва своевольничала с Джантом, вот теперь опять.

– Но вы ведь здесь, – подметил отец МакСэнт.

Ива прикусила губу.

– Я никогда не видела своего призвания в волховском ремесле. Мне была любопытна научная сторона этого вопроса.

– Тогда будет интересно услышать ваш ответ на мой вопрос.

Он улыбнулся. Довольно миролюбиво. И без тени сопернического настроения…

Ну конечно же! Ведь Ива не забирала у него хлеб. Не распространяла свою веру. Значит, она с ним не собиралась тягаться. Наверняка спокойно вздохнул.

И Ива вздохнула вместе с ним. Ей не хотелось ни с кем соревноваться. Когда защитный запал выгорел, Ива вдруг почувствовала ощутимый укол стыда и опустила уши.

– М-может, не я расскажу? М-может, кому ещё хочется высказаться…

– Ну, как же так? Нас посетила представительница волхвов! Было бы потерей с нашей стороны не выслушать вас.

Толчок в бок от Механички разбудил Иву. А её беззаботная улыбка – ободрила. Ива была рада, что хоть кому-то в этой аудитории было плевать на правильность её слов!

– Имели место разные предположения, – принялась бормотать Ива, но её слова отражались от стен предательским эхом. – Если мы считаем, что воля Матушки непредсказуема, то действительно разумно было бы сказать, что все эти предположения имеют право на жизнь. Однако не все можно доказать. Например, первые зверолюди, пришедшие к вере в Матушку, думали, что она живёт в небесном саду – Ирии – с вилами и птицеподобными существами, её посланниками. Но когда выяснилось, что существуют птицелюди, это предположение разбилось вдребезги. Теперь принято считать, что Матушка живёт в глубине небес, где встречает умерших предков, лучших из которых посылает на звёзды, а худших – заставляет стелиться по земле.

– А что же до мифа о сотворении мира?

– Для беров мир существовал всегда, с того мига, как Матушка родила его. Когда она родила мир, тогда она и стала Матушкой, то есть до рождения не было ничего и никого. А сами беры, как и все зверолюди, появились уже позже. Мы можем быть и не первыми, и не последними на этой земле, ведь народы приходят и уходят. Ведь и до нас светили звёзды, а они, как известно, зажигаются нашими великими предками.

– А что же до сотворения зверолюдей?

– Ну, если не рассматривать детали, то во всех предположениях он примерно одинаков. Вилы, ведомые любопытством, вселились в животных, после чего те обрели разум и вилью силу – возможность повелевать стихиями.

– Бред какой-то! – воскликнули вдруг из аудитории. Ива сжалась, понимая, что больше не может сказать ни слова.

– А ты докажи, умник! – обернулась Механичка, привставая на стуле. – Чем твоя вера лучше, а? Хочешь верой померяться?

– Спорить против та-аайцев – не лучшая идея, – тихо отметил Пьер, попытавшись посадить Механичку, но та лишь сильнее встрепенулась.

Взглянув назад, Ива увидела зверолюдку-Гиену. Кожа её была черна, а уши – песочно-светлы, с разноцветными кольцами, прорезающими кожу и мясо насквозь.

– Да эти берские порядки и сотой доли мира не описывают! – отмахнулась она. – Наши шаманки говорили, что мир создала великая Итн, она и даровала нам силу стихий, чтобы мы вершили её волю. А сама она поселилась на небесах, чтобы появиться в нужный момент и спасти нас. Думаешь, почему на небесах всегда такой жар? Это ярость Итн!

– Да твои слова ничего не доказывают! – заговорил другой голос. – Думаешь, весь мир – это огромная пустыня? Вот мы, русалки, в воде живём! И нас никак ваша Итн не касается!

– Просто вас забрал чудовищный змей Грутслэнг! Он забирает целые города, потому что ему нужно питаться. Иначе он не поможет Итн в её вездесущей мести!

– Вот слушаю тебя и поражаюсь. Вы, подстилки фараона, ещё глупее, чем я думал! – проговорил чернокожий змеелюд. Судя по чешуе, он происходил из племени Крокодилов. – Когда Чантиран доберётся до Итн, она размажет её и наконец-то вернёт на Та-Ааи вечную ночь, а вместо с ней – вечные леса!

– Что ты там вякнул, пр-р-редатель?! – рявкнула Гиена, распушая уши. – Можешь перестать упрямиться: ваше жалкое государство Миси́ту-Мине́не скоро попадёт в руки фараона, и Та-Ааи наконец объединится! Пока вас спасают только густые леса, но фараон найдёт на вас управу!

– А чего до сих пор не нашёл? Или не такой всесильный, как ты думала?

Ива с ужасом наблюдала, как ссора приобретала всё новые обороты. Да они так дойдут до драки!

– Отец МакСэнт, вы не собираетесь эт прекращать?! – воскликнула вдруг Механичка. – Эт ж безумие!

– Они имеют право спорить до конца времён. Ведь в Черепаховой Академии истина рождается самыми разными способами, в том числе и в споре.

Его спокойнейший настрой поражал! Ива прислушалась к биению его сердца: как она и думала, ровное, точно отец МакСэнт отходил ко сну.

– Вы также имеете право попросить их быть потише, – подсказал вдруг он. – Если сообразите как.

– У меня есть одна идея, – сказал вдруг Пьер. – Но, увы, я не смогу их перекричать при всём…

– А ну, заткнулись! – вскочила на стул Механичка. – Пьер хочет кое-что сказать! Да, Пьерчик-перчик?

От прозвища Гиена противно захихикала, а Крокодил – ехидно усмехнулся. Видно, у этих двоих хоть что-то было общее: гнусное чувство юмора.

– Я не просил делать это так, ну ладно, – отодвинув стул, обернулся к аудитории Пьер. – Уважаемые коллеги, давайте будем уважительны к интересам друг друга. Вы ведь ожидали, прибывая в международную Черепаховую Академию, что здесь будут представители других рас и вероисповеданий? И должны были понимать, что столкнётесь здесь с теми, кто вам не нравится. Однако Черепаховая Академия даёт всем возможность высказаться, и вы не можете наглейшим образом отбирать её друг у друга. Поэтому, чтобы не занимать лишнее время, предлагаю вам дождаться темы та-аайских религий в курсе Основ религиоведения, тогда вы можете полно и цельно высказаться насчёт ваших размышлений на эту тему. Нам будет интересно послушать. Сейчас же подобное не совсем уместно и неактуально.

Та-аайцы и впрямь замолчали. Гиена подавленно опустила уши, Крокодил стыдливо отвернулся. Ива на их месте тоже бы расстроилась: они ведь ступили на путь учёных, не модераториев, должны соответствовать! А вместо этого – разводят ссоры.

– Если вам угодно, для вас всегда открыты возможности дуэльного выяснения отношений, – подметил Пьер. – Думаю, модератории объяснят вам, что это такое.

– Да нет, – пробурчала Гиена и уже громче обратилась к Крокодилу. – Прости, южанин. Вырвалось просто.

– Ничего, – улыбнулся тот. – Оставим наш спор для занятия на эту тему, заодно подготовимся.

– Да! Ты прав, это будет справедливо, – клыкасто улыбнулась Гиена.

Вот, оказывается, как легко было успокоить их! Ива действительно прониклась уважением к Пьеру. Столкнись она с подобным, подбирала бы слова вечно!

– Итак, раз с та-аайскими мифами о сотворении мы закончили, то что же до лонгских? – перевёл тему отец МакСэнт.

– На моей Родине верят в красивый миф о матери драконов – Лонг-Му, – произнёс медленно и плавно глубокий голос. Обернувшись, Ива увидела Черепаху: он выглядел, словно обычная черепаха, но огромная и вставшая на задние ноги. – Она нашла этот мир во время своих путешествий и решила сделать его домом для своих детей – драконов рода Лонг. Огненные драконы породили племя Ящеров, воздушные – Змей, а земляные – моё племя Черепах.

– А как же водные драконы? Их возле Гномьего хребта полно, – предположил, судя по низкому росту, гном.

– У нас их никогда не водилось, – пожал плечами Черепаха. – У нас и нет мифов о том, как родились другие народы. Они не интересны императору.

– А что же о сотворении мира? – спросил отец МакСэнт.

– Мир существовал, а Лонг-Му лишь нашла его.

– Любопытно… – протянул он. – И всё-таки, как мы выяснили, ни у одного верования нет идей относительно появления мира как такового. Для та-аайцев он был всегда, для беров – рождён вместе с Матушкой, для лонгцев – появился в неизвестный промежуток времени. В эллиадизме мы всё же отметили один неоспоримый факт: наша Богиня, Эллиада, пришла из другого мира – мира-прародителя, после чего создала то, что мы с вами видим. Путешествия в мир-прародитель совершаются и по сей день, поэтому связь отрицать мы не можем. Однако, даже зная истоки наших с вами божеств, мы не можем сказать наверняка, как именно они создали наш с вами мир и как поделили его между собой.

Он снова взмахнул рукой. Мел очертил ровный круг на доске.

– Поэтому Черепаховая Академия, преследуя истину, разработала свои гипотезы о том, как мир был сотворён. Предлагаю записать. Первая из гипотез была выдвинута птицелюдьми с Островов Уса, на ней основана их вера. Она гласит, что существует некая Создательница, которая совмещает в себе все те образы, в которые мы с вами верим. То есть Богиня всего одна, но вер великое множество. Захватывающе, не правда ли?

Герои комедии в пяти действиях (2)

От обилия знаний, свалившихся на голову за всего пару часов, пухла голова. Иве хотелось бы разложить их по полочкам, разобраться как следует, но не успевала она хотя бы запомнить одно, как ей в мысли вторгалась очередная невероятная мысль, от которой весь привычный мир переворачивался с ног на голову.

Сперва им рассказали несколько гипотез о происхождении мира, от которых у Ивы голова затрещала по швам. Мало того, что гипотезы сами по себе были сложные, так их ещё и настолько много свалилось в один момент, что времени не хватало усвоить каждую. Потом их ждала не менее сложная магология, где им наглядно объясняли азы эллиадской теории магии, которые коренным образом отличались от берской системы.

Как и говорил Джант, Иве «многое предстояло увидеть». Всегда стремившаяся к лучшему, теперь она мало понимала, готова ли она к таким обильным научным изысканиям.

В любом случае, усердная работа с книгами обязательно должна была прочистить ей голову. Между занятиями, в большой перерыв Ива побыстрее отобедала и, прихватив список рекомендованных учебников, поторопилась к библиотеке. Механичка объяснила ей принципы работы магического браслета, благодаря чему Ива знала, что не потеряется.

Почему-то она не ожидала, что стрелок будет сразу несколько. Одна из них вытягивалась длиннее других, и Ива предположила, что идти нужно именно по ней. Компас завёл её буквально за поворот от учебных аудиторий, перед ней появилась крупная дверь, упирающаяся в высокий потолок.

Вздохнув, Ива постучала. В берские книгохранилища обычно пускали по одному, поэтому ей показалось, что и здесь нужно сперва выждать, прежде чем заходить.

Ива стояла долго. Смотрела на дверь, внимательно сощурившись. Уши слышали, что внутри царила тишина, едва разбавляемая шепотками. И что, они ей решили не открывать? Не сочли достойной? Нетерпеливая Ива замахала хвостом, в ней закипало раздражение.

– Что стоишь? – спросил незнакомый голос.

– Жду своей очереди…

– В библиотеку? Зачем?

– Как «зачем»? Туда же явно не пускают кого попало!

Вдруг перед Ивой протянулась тёмная рука и открыла дверь. Створки поддались толчку и медленно отодвинулись. Вход свободный! Вот оно что! Неловко-то как…

Обернувшись, Ива хотела было поблагодарить за помощь, но удивлённо застыла: перед ней предстало спокойное лицо та-аайца-Пантеры, с которым разговаривал Джант на дне поступления.

– Иди. Тут открыто.

– Я… вижу, – смущённо ответила Ива и прыгнула внутрь. – Спа…

Но не успела она договорить, как он развернулся.

– Постой! – воскликнула она, та-ааец обернулся. Ива потупилась на месте: пристальный взгляд темноглазого незнакомца давил на неё. – Ты… Ты знаешь Джанта?

– Да, – всё так же коротко ответил он.

– А где он?..

– Не знаю.

– А где мог бы быть? – продолжала задавать вопросы Ива скорее из неловкости, нежели из полезности.

– Не знаю.

И продолжил стоять, упорно вглядываясь в неё. Эти Пантеры… У них такие страшные глаза! Никогда не знаешь, что в них кроется. В этот раз Собаке-Иве хотелось лишь поджать хвост: хищническая Пантерова натура неприятно наседала, заставляя горбиться.

– Как тебя зовут? – зачем-то спросила Ива. Впрочем, почему «зачем-то»: знакомых Джанта лучше было знать. Найти его через них наверняка будет легче.

– Амон.

Странный псевдоним! Короткий, зато запоминался. Причины такого выбора Иве были мало интересны, поэтому она поспешила откланяться.

– Приятно познакомиться, Амон! – вежливо улыбнулась Ива. – Что ж, мне пора… Передашь Джанту, что я была здесь?

– Да.

И скрылся за дверьми. Какой… спокойный. И неразговорчивый. С другой стороны, лишних вопросов не задавал – и то хорошо.

Тяжело вздохнув, Ива вошла внутрь и огляделась. Какая красота!.. Повсюду стояли полки, под завязку набитые книгами. Корешки их пестрили разными цветами или чахли от износа. Но все они стояли по руническому алфавиту! А если не по руническому, то по алфавиту местного языка. Ива, угодив, видимо, в отдел книг с Островов Уса, заметила, что те были расставлены удивительно ровно.

Пройдя по мягкому ковру, Ива даже не поморщила носа. Убирались в этой библиотеке наверняка часто: с её чутким нюхом она не ощутила и тени запаха пыли или плесени.

Похоже, то был не первый ярус: пол прерывался после небольшого заборчика. Оказавшись у перегородки, Ива с восторгом осознала: эта библиотека имела не просто несколько ярусов, она простиралась вплоть до самого верха панциря. Сколько тут отделов, не сосчитать! Затаив дыхание, Ива свесила голову вниз и увидела, как муравьишки-студенты шныряли по первому этажу библиотеки, преодолевая бесконечные лабиринты книжных полок. Между ярусами летали не только предметы, но и птицелюди: порхая с перегородки на перегородку, они раскладывали по полкам книги.

Оглядевшись по сторонам, Ива заметила странные лестницы, похожие по форме на срез древесной стружки. В Берском Царстве таких не было, а жаль! Они наверняка удобные, не занимают так много места.

Не заметив рядом ни души, Ива усмехнулась и присела на перила. Вытянув ножки, она с ветерком скатилась на нижний ярус. Ха! А дома ей так делать не разрешали. Рано или поздно она покажет маме с папой эти лестницы!..

Оказавшись внизу, Ива пошатнулась. Её с головой накрыла волна стыда: за всем этим весельем она о родителях вспомнила всего раз, перед входом в Академию! Как она могла… Нужно срочно с ними связаться!

Интересно, а в библиотеке есть доступ к бумаге и свёрткам для писем, как было в берских книгохранилищах? Тогда она бы она могла написать им! Узнать, как дела. Может, пригласить сюда! Наверняка тот самый сударь – Паук – сочтёт их полезными. Всё-таки все секреты водных чудес Ива узнала именно от родителей!

В сумке Ива отыскала руководство к компасу и поняла, что нужное ей место называлось почтовым отделением, и располагалось оно недалеко отсюда. Что ж, раз она всё равно ничем не занята, нужно заглянуть на эту самую почту и чиркнуть родителям весточку. В крайнем случае, они будут знать, что с ней всё в порядке. Даже если не смогут ответить.

Пришлось спуститься на первый ярус, оттуда дверь вела, судя по надписи, как раз в сторону почтового отделения. Через пару поворотов Ива обнаружила арку, за которой выстроились несколько окошек. На небольших выступах посетители заворачивали письма в свёртки и что-то писали.

Пройдя вперёд, Ива была остановлена чей-то рукой. Перед ней стоял голем: одна половина его лица принадлежала орку, а вторая – человеку.

– Добро пожаловать в центральное почтовое отделение Черепаховой Академии. Пожалуйста, возьмите номерок, – проговорил он, видно, заученную фразу и указал на светящуюся у стены печать.

Послушавшись его указаний, Ива подошла и рассмотрела печать. Всё сильнее эти печати пробуждали её любопытство: как же они работают? Волхвы, конечно, многое умели своими чудесами сотворить, но тут даже какие-то мелкие делишки выполнялись печатями!

– Протяните руку внутри печати и замрите на пять секунд.

Ива не очень разбиралась в эллиадской системе исчисления времени, но для себя помнила, что секунды – это где-то равно долям.

Спустя пару долей на тыльной стороне её ладони появилось светящееся число «пять».

– Дождитесь, пока вас позовут.

Ива встала рядом с големом. Удивлённо она заметила, что многие окошки оставались свободными, но её очередь всё не наступала.

– А когда…

– Дождитесь, пока вас позовут.

Ясно. Он не отвечал на вопросы. От недовольства Ива замахала хвостом и затопала ножкой. Да свободные же окна! Их тут не меньше тридцати, но её никак не звали.

– Номер «пять»! Подойдите к окну номер «двадцать девять»!

Наконец-то. Иве пришлось пройти в самый конец коридора, к массивной деревянной двери на зачарованной печати. За окном сидела знакомая големша.

– О, добрый день, Лиззи! – приветливо улыбнулась Ива, протягивая номерок.

– Приветствую вас… – начала было големша, но вдруг заморгала и подняла на Иву большие печальные глаза. – О, это вы!

– Как твои дела? На почте работаешь?

– Везде понемногу… Я не уполномочена отвечать на вопросы, не касающиеся работы! – затараторила вдруг та, перебирая бумажки маленькой ручкой.

– Прости, я просто очень рада тебя видеть, – пристыжено почесала за ухом Ива.

– Я… Ничего, – выдохнула Лиззи. – Ваш ключ в порядке?

– Давай на «ты». Эти эллиадские «вы»-кания меня смущают, – подмигнула големше Ива. – Я стараюсь обращаться с ключом аккуратно, чтобы у тебя не было проблем.

– Я не могу на «ты»… Я же… голем, – пролепетала Лиззи.

– И что? Ты не живая, что ли? – сдвинула брови Ива.

– Ну… Вроде бы да, – спрятала взгляд та. – Мастер собрал меня из пяти разных существ. Когда-то я была живой, но я мало что помню…

– О… Я не знала, Лиззи, прости, если задела за живое!

– Ну, ничего. Я привыкла, – мило улыбнулась она. – Не переживай.

Ива ответила ей улыбкой. Какая вежливая, с ней приятно общаться! И почему кто-то общался с големами не наравне? Милая Лиззи ничем не отличалась от других и была гораздо обходительнее многих знакомых Ивы.

– Так что ты…

Не успела Лиззи проговорить, как послышался грохот. Испуганная Ива обернулась.

Дверь с грохотом распахнулась. Створки чуть не ударили Иву, но та – спасибо Собачьим инстинктам – вовремя отскочила.

– Код тревоги номер восемь! Воровство! Все големы: в оборонительные позиции!

Вор? Да кому могло понадобиться воровать письма?

Из дверей следом за предупреждением выскочила человеческая девушка. Она была с головы до ног укутана в чёрные одежды. Единственное, что казалось ясным – это крепкая фигура, немалый рост и горящие жёлтым, дикие глаза.

Неповоротливые големы при её виде бросились бы в атаку, но лишь неловко сталкивались друг с другом и падали, теряя равновесие. Лиззи от испуга спряталась под стол.

Да что же они так?! Сердце Ивы налилось жалостью: если уж Лиззи такая неуверенная в себе и так боялась неудач, то что до других големов? Они наверняка упустят воровку и будут вечность отрабатывать! Не могла Ива допустить, чтобы их наказали.

Поэтому, не веря в собственную смелость, Ива рванулась за воровкой. Та и не ожидала, что за ней начнётся погоня, из-за чего, обернувшись, чертыхнулась, но скорости не сбавила. Применив всё звериное наследство, Ива старалась поспевать и даже успела прочувствовать: незнакомка явно была связана со звериным духом, но зверолюдкой не была – голова её была гладкой, а значит – ни следа ушей.

Кто бы она могла быть? Ведь даже пахнет она животным, причём родным духом – собачьим.

Не успела Ива раздумать, как воровка свернула. Побежала по лестницам! Вокруг из ниоткуда разносился «код номер восемь», и незнакомку пытались схватить, но ни у кого не выходило: природная ловкость выручала ту даже в самую тяжкую долю. Но Ива, может, медленнее, но беспрепятственно она её вроде догоняла!

За очередным поворотом Ива начинала уставать. Воровка, казалось, преследовала цель забраться всё выше, зацепив при этом как можно меньше взглядов. Когда у Ивы начали кончаться силы, она вспомнила: чудеса-то ей не просто так даны!

Сосредоточившись, она немного отстала, но получила мгновение на то, чтобы связать чудеса в плотную водяную нить. Нить эта не порвётся, даже если на неё набежать. Самое то для подножки!

Образовав препятствие у стоп воровки, Ива подловила миг, когда та от неожиданности споткнулась, и связала ту по рукам и ногам. Теперь-то она узнает, кто эта воровка на самом деле!

В коридоре никого не было. Поэтому Ива сжала нити покрепче и подумала сама допросить воровку. Может, удастся вернуть письма без боя?

– Отпусти меня! – послышался глубокий женский голос. – Ты не имеешь права связывать меня, в Академии все свободны!

– Я тоже свободна. Тебя связать, – ехидно улыбнулась Ива, опускаясь перед связанной воровкой на корточки. – А теперь объяснись, пожалуйста. Твоя выходка может стоит этим големам работы, ты же понимаешь?

Воровка отвернулась. Судя по прищуру, устыдилась.

– А мне – поступления в модератории. Отпусти меня, если уж такая добрая!

– Что ты имеешь в виду? – недоумённо навострила уши Ива.

– А то. Если этот приказ дойдёт до Неизвестного – меня снова оставят в ремесленниках! А я ведь всегда хотела поступить на модератория!

– Я запуталась. Какой приказ? Ты хочешь перевестись?

– Не тупи! – раздражённо взмолилась та. – В общем, я тут повздорила опять с Победоносцем… Да что поделать, если этот ублюдок ненавидит женщин и звериц, и весь наш пол?! Он назвал меня упёртой ослицей и выставил за дверь, сказав, что завтра же отправит обратно в ремесленники! А я не хочу возвращаться туда, я устала волосы красить и стричь!

Ива и не знала, что думать. Может, эта незнакомка и вправду столкнулась с несправедливостью? Но ведь её проступка это не оправдывает!

– Давай… Давай попробуем доложить Неизвестному об этом сами, – предложила вдруг Ива, понимая, что несёт полную чушь.

– Чего?! Никуда я с повинной не пойду, я не виновата! – взбрыкнула воровка.

– Нельзя скрывать, он ведь рано или поздно всё равно узнает. А так ты сама скажешь ему, и он узнает, как всё произошло в твоём изложении, а не в изложении тренера Победоносца. Тогда Неизвестный будет на твоей стороне.

– Правда?.. Ты так думаешь? – засомневалась воровка.

– Конечно! Если ты талантливая боевая волшебница, он точно будет на твоей стороне.

– Талантливая, конечно! – гордо вскинула подбородок та. – Думаешь, я сюда за просто так попала?

– Тогда я тебя развяжу, хорошо? Я тебе доверюсь, а ты доверишься мне. Идёт?

– Ты что, хочешь, чтобы я сбежала? – удивлённо округлила глаза воровка.

– Нет, я знаю, что ты честная и сбегать не станешь.

Ива развеяла воду в воздухе. Незнакомка встрепенулась и размяла конечности. Сперва Ива и впрямь испугалась, что та могла убежать, но… Нет. Осталась на месте. Ива протянула ей руку и помогла подняться.

– Пойдём. Я не раз была у Неизвестного, поэтому могу отвести, – кивнула в сторону верхов воровка.

– Да? Я слышала, у него бывает много дам…

– Не в таком смысле! – кожа вокруг глаз незнакомки покраснела. – Да чтобы я, да оказаться в постели у этого бабника!..

– Прости-прости! – прижала уши к голове Ива. – Я просто не знала…

– Я вообще считаю, что эти мужики в край обнаглели. Они нас, женщин… и звериц за пуринов… зверолюдей не считают! Слушай, ты не против, если я буду говорить от человеческого лица? Так проще! Так вот, этот Неизвестный постоянно соблазняет бедных молоденьких девушек. Ты знала, сколько ему лет? Да он старик, сто лет в обет! Но нет, он зазывает к себе девочек и выпивает их кровь! Буквально! Такой мужлан! Это ужасно, что за порядки, где вурдалак – мужчина – себе такое позволяет!..

Ива лишь натянуто улыбалась и кивала. Но ведь эти девушки, судя по всему, сами к Неизвестному приходили. И ничего не имели против. Но, наверное, у всех своё мнение на этот счёт.

В мужененавистнических речах прошла их недолгая дорога до верхних ярусов. По мере приближения ряды жителей Академии всё редели и редели… Почему, интересно?

Когда они приблизились к роскошным дверям из красного дерева, Ива сразу поняла: у такого… выделяющегося из толпы персонажа, как Неизвестный, не могло быть других дверей.

– Вот и его кабинет, – воровка наклонила голову. – Слышишь что-нибудь?

– Не-а… Дверь чудесная, мне так кажется, поэтому звуков не слышно.

– Чудесная?

– Ну, магическая. То же самое, только на берском.

– Ага… Не хочешь проверить?

Стеснялась? Ива прошла вперёд, постучала в дверь. Прошло, наверное, достаточно времени, но никто так и не открыл.

– О, его ещё нет… Может, подождём внутри? – шутливо предложила воровка.

– Скажешь тоже, – усмехнулась в ответ Ива.

– Нет, я серьёзно! Дверь наверняка…

Ива было хотела остановить незнакомку, но та уже коснулась двери… Открыта!

– Ох… Я уверена, нам туда нельзя! – пролепетала Ива, оглядываясь по сторонам. Не хватало ещё, чтобы и её заклеймили как воровку!

– Ой, брось. Неизвестный мог и закрыть дверь, если никого не ждал! – отмахнулась воровка и проскользнула внутрь.

– Постой! – юркнула за ней Ива.

Чуткое ухо расслышало, как дверь за ней захлопнулась. Нет… Нет-нет-нет! Это ловушка! Они попали!

– Видно, выбора нет, – пожала плечами воровка, – кроме как обшарить здесь всё!

– Матушка… Я этого не хотела! – взмолилась Ива. – Спаси!..

– Всё-то вы беры о Матушке да о Матушке… Ваша судьба в ваших руках, вершите её, пока время есть!

Ива вздохнула. Ладно… Она права. Может, им удастся укрыться, если они сообразят способ до прибытия Неизвестного.

Оглянув комнату, Ива поразилась её убранству. Такая большая!.. В их избе столько занимали все горницы вместе взятые.

Не зная, что ей делать, Ива присела на стул у зеркала. На широком столике были расставлены разные принадлежности для прихорашивания. Похоже, не для Неизвестного – он же ходил в маске, – а для его спутниц. Среди примочек стоял стакан на длинной ножке с тягучей жидкостью… Принюхавшись, Ива прочувствовала знакомый солоноватый запах и отстранилась. Её замутило.

– Что там? – спросила воровка, рывшаяся в книгах на полке. – Ты в порядке?

– Д-да… Просто не люблю вид крови.

– О, этого ты много насмотришься у Неизвестного! Он большой любитель выпить.

Ива образовала в воде капельки холодной воды и приложила ко лбу. А ведь она окончила знахарское отделение в Высшей Школе Чудесных Наук… держась как можно дальше от практики.

– Ничего интересного! – всплеснула руками воровка. – Никаких тайников и грязного бельишка. Даже жалею теперь, что мы оказались тут заперты.

Вдруг Ива замерла. Кто-то прикоснулся к двери! Ручка двинулась. Ива умоляюще взглянула на незнакомку.

– Под кровать! Быстро! – шепнула та.

Схватив Иву за запястье, воровка оттащила её к кровати. Удивлённо Ива обнаружила на коже пометки от царапин. У незнакомки были когти, прямо как у неё!

По очереди они юркнули под кровать. И впрямь, место для укрытия хорошее: места много, одеяло занавешивает пространство и создаёт тень, из-за которой их навряд ли будет видно.

Дверь отворилась.

– О-о-о, дорогая… – произнёс знакомый голос. – Ну как ты, довольна моими хоромами? О, я вижу, ты хочешь чего-то совсем другого…

Ива едва не заскулила, но успела прикрыть себе рот. Обернувшись к воровке, она услышала, как та натужно дышала. Теперь они точно попали!

– М-м-м… Ты такая страстная, неужели так сразу? А как же выпить?

Воровка чертыхнулась. Ива помотала головой, и та сдержалась, видно, уже из последних сил.

Маленькой спиной Ива почувствовала давление кровати. Они уже здесь. Матушка… Неужели твоё наказание будет таким жестоким?!

Причмокивания. Скрип. Ива, опустив уши, вжалась в пол. Лежавшая рядом воровка дрожала, жутко округлив глаза.

– Ну давай… Сними это платье и покажись своему хозяину!

Тут воровка уже не выдержала. Ива не успела её остановить. Перекатившись за пределы кровати, она, судя по звукам, вскочила на ноги.

– Да как ты смеешь её так… Что?..

– О, это ты, Бич? Не ожидал тебя здесь увидеть. К тому же не одну!

Из темноты показалась рука в белой перчатке. Перепуганная, Ива отстранилась.

– Ну-ну, выходи. Ничего плохого я тебе не сделаю.

Кровь вскипела от стыда, но Ива поняла: вечно здесь сидеть она не могла. Собравшись с духом, она проползла следом за девушкой со странным именем и поднялась на ноги.

Ошарашенный взор Ивы, наверное, показался Неизвестному очень смешным, иначе почему его маска так ехидно усмехалась? Но Ива и впрямь была поражена. Он один! В постели никого не было, кроме него.

– А где же… ваша, ну… – забормотала воровка.

– Кто? Тебе, наверное, показалось, – склонил голову на бок Неизвестный, лениво разлёгшийся на кровати. – Я никого не приводил.

– Кроме нас двоих, – пробормотала Ива, догадываясь.

– В смысле?! Я с вами спать не буду, директор, не просите! – отскочила испуганная воровка.

– Он нарочно оставил дверь открытой, – объяснила Ива, – чтобы ты сюда зашла.

– Но… как вы угадали? – недоверчиво сдвинула брови та.

– Вас видели по дороге сюда. Вы же шли сюда людными проходами, – пожал плечами Неизвестный. – А теперь, что до вас двоих…

Он махнул пальцем. Вдруг с головы воровки слетел капюшон. Наружу вырвались… розовые косички. Много розовых маленьких косичек. Сумасшедшая причёска! Владелица оказалась смуглой, пухлощёкой. У неё был забавный нос картошкой. Полные губы раскрылись в удивлении.

– Бич, – назвал ту по имени Неизвестный. – Или мне называть тебя сучкой в свете последних событий?

К своему стыду, Ива что-то такое припоминала: на эллиадском «бич» означало не только «пляж».

– Мой полный псевдоним – Бич Справедливости! – поправила его покрасневшая воровка. – А не как вы назвали…

– Помнится, в первую нашу встречу ты даже гордилась этой игрой слов. Как жаль, а ведь она действительно забавная, – вздохнул директор.

Несмотря на смуглость, лицо Бич всё же взыграло лёгким румянцем. Стыдливо отведя взор, она ничего не сказала.

– Так вот, Бич, – повторил он, – мне тут птичка напела, что ты украла из почтового отделения письмо на моё имя от тренера Победоносца. И как это понимать?

Посмотрев на Иву, Бич замялась. Удивлённая Ива и не знала, что делать. Неужели Бич хотела, чтобы Ива объяснилась за неё?

Ладно… Бич так умоляюще состроила глаза, что невольно напомнила Иве щенка. А та как Собака просто не могла отвернуться от сестры.

– Бич Справедливости была исключена тренером Победоносцем, – чётко и громко объяснила Ива. – Его женоненавистнические наклонности повлияли на решение. Скорее всего, в письме содержится приказ об отчислении. Мы с Бич Справедливости пришли, чтобы оспорить это решение.

Увидев, как обрадовалась Бич, Ива уже не могла ошибиться: может, она не зверолюдка, но точно родственница. Хотя бы духовная.

Неизвестный же глухо хмыкнул из-под маски и присел, протягивая руку.

– Хорошо. Но прежде, дайте мне прочитать…

– Н-но… вы нам не верите, директор?! – воскликнула Бич.

– С чего вы вообще взяли, что это письмо содержит приказ об отчислении? – спросил вдруг Неизвестный.

Ива и Бич переглянулись. Неужели Бич не проверила, прежде чем красть?!

Покорно та выудила из кармана смятый свёрток и протянула Неизвестному. Тот, не касаясь письма, развернул его магией в воздухе и зачитал.

И глухо засмеялся. Ива вздрогнула. Что он там увидел? Это касается исключения Бич?!

– О, Победоносец как всегда в своём репертуаре! – улыбаясь, Неизвестный сложил письмо обратно в свёрток.

– Что? Что там написано?! – дёрнулась Бич.

– Одна занимательная история, – пожал плечами директор. – Рассказать?

Бич кивнула. Ива подозрительно сощурилась.

– Однажды на постоялом дворе встретились зверолюд-Тигр и тренер Победоносец. Тигр сказал: «Видел я этого Победоносца! Победил его одним ударом!» Спросил его Победоносец: «Что, правда что ли? Как так?» Ответил Тигр: «А вот так. Шубу свою ставлю, что в честном бою!» А на следующий день знаете, что? Тигр на следующий день на постоялым дворе так и не появился. А Победоносец пришёл в новенькой рыжей шубе с чёрными полосками!

И он рассмеялся, хлопая себе по колену. Ива и Бич недоумённо переглянулись.

– Ой, да ну! Смешной же анекдот.

– Но… Как он касается Бич? – непонимающе спросила Ива.

– А, Бич? Никак. Вы спросили, что в письме, вот я вам и ответил.

– А приказа об отчислении нет? – уточнила Бич.

– Нет. Только анекдот. Что самое забавное, тренер Победоносец сам же их и сочиняет. Смешной!..

Вдруг Бич вскрикнула. Звонко и громко, по-Собачьи. Ива всё не могла понять: почему же она чувствовала в Бич родную душу?

– Спасибо, Орон, спасибо! – Она вскинула руки к небу. – Мы можем идти, директор?!

– А как же… наказание? – скромно спросила Ива.

Неизвестный и Бич удивлённо переглянулись. Директор вздохнул.

– О, дорогая Плакучая Ива… В Черепаховой Академии нет правил. За что наказывать, если нет правил?

– Откуда ты знаешь моё… мой псевдоним, директор? – испуганно поджала хвост Ива.

– Ну, я же не мог не узнать, с кем же мой любимый сынок так премило общался на празднике поступления.

Неизвестный прямо-таки светился отцовской гордостью. Ива же, сперва удивлённо сморгнув, осознала, о чём он говорил, и смущённо опустила взор.

– О, ты знаешь Джанта? Он забавный, – улыбнулась Бич. – Не волнуйся, я тебе не соперница. Я ему просто время от времени стригу ирокез. А ещё однажды сделала татуировки, моя лучшая работа!..

Соперница?.. Она чувствовала, как внутри вскипал жар смущения.

– Надеюсь, наказание за татуировки тебе пошло на пользу, – сурово сощурился Неизвестный. – В следующий раз не будешь делать татуировки без согласия опекуна?

– Да какой вы опекун, директор? Вы ж ему… – от его жуткого взора Бич дрогнула. – Ладно-ладно, не хочу опять чистить ванные вместе с големами…

– Так наказания всё же существуют? – недоумённо вскинула уши Ива.

– Ну да. Но это не совсем то «наказание», о котором ты думаешь, – ответила Бич. – Наказать тебя может только авторитетный для тебя житель Академии. Ты сама определяешь, что для тебя наказание, а что – нет.

– То есть для тебя директор – авторитет? – усмехнулась Ива.

– Ну а как иначе? Без него не было бы моего дома, – улыбнулась Бич.

– О-о-о, как мило! – Маска Неизвестного расплылась в улыбке. – Какое прекрасное чувство, когда твоя непоседливая ученица, наконец, признала, что ты всегда старался и для неё тоже!

– Не обольщайтесь, директор, – съязвила Бич. – Не надо этого панибратства, мы всё ещё по разные стороны баррикад.

– Ох, единственное, чему никто тебя не научит, так это доверять сильному полу, – вздохнул Неизвестный. – Надеюсь, найдётся смельчак, который исправит твоё отношение. А теперь на занятия!

Сразу после его слов зазвенел всё тот же звук из браслета. Механичка научила Иву, что нужно нажать на рисунок часов, чтобы звон прекратился.

– Хорошего тебе дня, директор, – поклонилась в пол Ива.

– Да, дня вам, – отмахнулась Бич.

– И вам удачи, дорогие студентки. И вам, – сказал он и магией захлопнул дверь, стоило им выйти.

Быстрым шагом они заторопились в сторону лестниц. Пока они шли, Ива всё же решилась спросить:

– Бич, я чувствую, что мы с тобой чем-то похожи. Кто ты?

Та лишь смерила её удивлённым взором. И усмехнулась.

Вдруг, на мгновение она преобразилась: голова её вдруг выросла и превратилась в собачью. Огромные челюсти цокнули совсем рядом с Ивой, но та не испугалась, а наоборот – обрадовалась.

– Я оборотень. Помесь верхунда и вервольфа, – клыкасто, по-Собачьи улыбнулась Бич. – Мы с тобой, конечно, не одной крови, но мы однозначно сёстры. Я это чувствую своей волче-собачьей душой!

***

Предмет под странным названием «основы магологии» вёл уже знакомый Иве профессор Сервус. Сам предмет был посвящён науке о чудесах, так называемая «магическая теория». Освоение её помогало понять общие законы магии, объяснить, как она работает. По крайней мере, на том уровне, на каком чудеса возможно познать.

Но профессор Сервус – признавалась себе Ива – преподавателем был не лучшим. Он не терпел шума на своих занятиях и смотрел на нарушителей спокойствия так, что леденела душа. То и дело он с улыбкой намекал на своё владение големами Академии, а те не гнушались заполучить себе новую часть тела. Ива искренне надеялась, что его брошенные вскользь угрозы – лишь намёки. Иначе Черепаховая Академия представлялась местом настолько же опасным, насколько и притягательным.

Зато в аудитории основ магологии было приятно находиться. Как и аудитория основ религиоведения, она напоминала четверть шара, но была со всех сторон обклеена свитками с разнообразными чертежами, многие из которых профессор Сервус в ходе занятия «снимал» с бумаги и разворачивал на всё пространство потолка. Эти чертежи походили не просто на плоские картинки, но на объёмные. С какой стороны на них ни посмотри, выглядели они по-разному. Жаль, что профессор Сервус – видимо, с желанием пораньше закончить – скакал от темы к теме так, что чертежи не удавалось рассмотреть поближе, но Ива была уверена, что при достаточном упорстве она могла бы научиться их, как выразился профессор, «проецировать» на воздух.

– Разобравшись с определением, функциями и свойствами, перейдём к самой крупной и важной классификации магии, – расхаживал из стороны в сторону профессор Сервус. – Эта классификация была разработана Дейлендской Магической Гильдией Первого Созыва…

Ива пыталась записывать, но она понимала, что допустила уже целый ворох ошибок в записях. Тяжело вздохнув, она отложила перо.

– Не «Дэйленд», а Дейленд, – подсказал Пьер.

– А, спасибо, – встрепенулась Ива и переписала правильные названия у него.

– Не знаешь, что такое Дейленд, а? – спросила Механичка с усмешкой.

Опустив уши, Ива помотала головой. Она, конечно, много времени уделяла зарубежной истории в Высшей Школе Чудесных Наук, но из-за общего пренебрежения беров к иноземцам любое её стремление узнать о «чужаках» поподробнее пресекалось.

– Да ты что?! Между прочим, там родилась самая могучая волшебница всех времён и народов! – важно вскинула пальчик Механичка.

Ива не знала, что сказать, поэтому лишь поджала хвост.

– Мы все приехали сюда учиться, Механичка, – подметил Пьер, поправляя очки. – Плакучая Ива родом из другой страны, откуда ей знать, что когда-то много лет назад весь север Эллиадии был другой страной?

Отчего-то его слова Иву совсем не приободрили, а наоборот – унизили ещё сильнее. Имело ли разницу, из Эллиадии она родом или нет? Глупости это не оправдывает.

– В общем, раньше существовала такая страна, но потом политический брак объединил Эллиадию и Дейленд, – пояснила Механичка. – Вот, что интересно: большинство рас пришли из Дейленда, как и гномы, и эльфы…

– Я смотрю, моя лекция вам не очень интересна, студентики.

Услышала Ива над самым ухом. Дёрнув ухом, она медленно обернулась и увидела лицо профессора Сервуса прямо перед собой.

Сердце её налилось тягучим страхом.

– П-п-профессор Сервус, мы не… – пролепетала она.

– Дорогая Плакучая Ива, проконтролируй своих друзей, – его широкая улыбка пугала больше всего, – иначе вынужден буду принять меры…

– Мы молчим… Прошу, продолжай… – пролепетала она, не зная, что и делать.

– Хорошо. Тебе прощу. Но в следующий раз…

Он отошёл, надменно вскинув подбородок. От его взора по спине прошёлся холодок.

Заметив на себе обеспокоенный взор Механички, Ива постаралась улыбнуться. Какой же этот профессор жуткий… Или ей просто казалось?

– Итак, согласно этой классификации эллиадского образца, есть всего пять видов магии, – продолжил он, как ни в чём не бывало. – Созидательная, разрушительная, повелительная, нимфейская и религиозная.

Созидательная магия доступна пуринам, которые владеют магической реликвией. Реликвия даёт власть над одной из стихий, коих для нас – пока –бесконечное множество. Также любой пурин может взять у созидательного мага частичку его силы и стать его патроном, то есть пользоваться магией как слуга владельца реликвии.

Разрушительная магия предельно проста: её можно вкладывать в удар оружием или частью тела для производства сокрушительных ударов. Каждый второй – если не каждый первый – модераторий знает законы разрушительной магии и активно пользуется ей.

Повелительная магия позволяет манипулировать существующими объектами вселенной: поднимать в воздух предметы, визуально их трансформировать, менять их цвета, подчинять себе мысли, создавать зелья, производить на свет новые формы жизни и многое другое. Повелительной магией может обладать каждый желающий, но – как я уже говорил – из-за разности потенциалов один маг может никогда не достигнуть высот другого.

Нимфейская магия передаётся исключительно через кровь нимф. Путей может быть два: либо быть сыном или дочерью нимфы, либо быть представителем «людов» – зверолюдом, змеелюдоом и так далее. «Люды» произошли от нимф и имеют в себе частичку их магии, однако для её раскрытия требуется проведение Избора – особого ритуала, который испытывает тело или душу на пригодность. В случае провала маг умирает.

С ужасом Ива вспомнила свой Избор. Это было… поразительно и вместе с тем ужасно. Из неё вылились такие реки, что их дом едва не затопило! Благо, в её семье проводили Избор из поколения в поколение, из-за чего всё прошло как нельзя лучше. Ещё один повод для гордости: семья Ивы была одной из немногих, которым разрешалось проводить Избор самостоятельно, без помощи волхвов. Теперь-то, конечно, для Ивы нет разницы, но она не могла не гордиться великими предками.

– Религиозная магия, на мой взгляд, имеет устаревшее название, – обхватил пальцами острый подбородок профессор Сервус. – В Черепаховой Академии, например, мы открыли множество способов применения религиозной магии, причём способы эти не имеют к религии никакого отношения. Я бы назвал её скорее печатной магией или магией печати… Но как дань традициям мы не можем просто так изменить имя целому виду магии. Суть религиозной магии заключается в использовании чистой магии без материального воплощения. Магия обретает некую форму, но не конкретно-материальную, а в виде эффекта, заложенного в формулировку печати. Отличие религиозной магии в самой сути механизмов её использования. Думаю, на основах религиоведения вам это объяснят гораздо лучше…

– Но отец МакСэнт сказал, что это как раз должно быть оговорено в рамках курса основ магологии, – поправил профессора Пьер.

Сам профессор многозначительно хмыкнул и, вздохнув, сказал:

– Эта молодёжь… Он и двухсот лет в Зеркальном мире не прожил, а меняет программы Академии, как ему заблагорассудится, – помедлив, профессор Сервус уже громче объявил: – Тогда я включу религиозную магию в дальнейшую программу, и мы уделим ей больше времени. Пока могу сказать только, что любая магия, связанная с постановкой печатей, относится к религиозной. Принципы её сотворения тесно связаны с формулировкой слов печати. Примеры печатей вы видите на просторах Академии везде: на панцире нашей большой черепахи, в лифтах, в отделении почты…

Он взглянул на Иву выразительно, смотря сквозь душу. Опустив уши, Ива отвернулась. Он знал?.. Ива надеялась, что с Лиззи всё будет в порядке!

– А также в ваших магических браслетах.

И тут же, стоило ему это сказать, раздался звон. Профессор Сервус предсказал его! Ива нажала нужную кнопку. Профессор знал так много… Ещё и эти странные взгляды. Для себя Ива решила: с ним лишний раз посмотреть себе за спину не помешает.

Ты прекрасна, Ив (1)

Профессор Сервус всё же оставил студентов ненадолго после занятия. Позже у них начинался заслуженный отдых, поэтому торопиться было некуда.

Профессор, будучи главным среди преподавателей (по его словам), был призван объяснить все непонятные аспекты учёбы. Сперва он отвечал на самые разные вопросы, исключая, по его мнению, не требующие разъяснения, отсылая за ответами на них к руководствам. Потом он объявил об одной очень неожиданной детали.

Поскольку Ива и все другие студенты выбрали путь учёных, им требовались знания, как проводят исследования в Черепаховой Академии. Изучить необходимые средства и инструменты, наладить контакты с другими, старшими магами и прочее. И как сделать это проще, если не на конкретном примере?

Поэтому в качестве итоговой проверки каждый студент-учёный обязан был провести собственное исследование на избранную тему и в конце учебного года представить его результаты Совету Кровавой Клятвы. Таким образом Совет оценивал полезность каждого нового учёного и мог дать рекомендации братьям и сёстрам по ремеслу.

Дополнительно студенты предоставляли итоговые работы по тем пройденным предметам, которые в дальнейшем планировали изучать глубже. Эти работы (в основном в виде эссе или статей) мог в будущем посмотреть каждый желающий, если захочет со студентом сотрудничать. Так Совет обеспечивал студентам наиболее простой путь вхождения в общество замкнутых магов-учёных.

В этот год, как и во все предыдущие, студенты должны были выбрать себе тему для итогового исследования и сдать её через три дня. Профессор Сервус оговорился, что темы могут быть любыми – насколько хватит воображения. «Магическое увеличение скорости улитки в пространстве», «Особенности магии грифонов, или почему они такие гордые», «Как очаровать девушку: особенности соблазнительного гипноза» – тема любой степени абсурдности имела право на существование. Конечно же, с одним-единственным условием: она должна так или иначе касаться магии. Как иначе в Черепаховой Академии, жизнь которой завязана на магии?

У Ивы не было идей. Ни малейшей. На Родине ей мало приходилось мыслить творчески, разве что наедине с собой. А чтобы ей давали выбор… Тем более, такой широкий. Она терялась в догадках.

Можно изучить эту тему подробнее в библиотеке. Теперь-то ей никто не должен помешать. И можно встретиться… Джант там наверняка будет. Он же сам написал записку. Значит, точно будет. Да ведь?

Что-то Иву и радовало, и пугало в этой встрече. Внутри что-то сжималось, как будто внутренний голос говорил, наседал: «Ты должна принять решение! Чего ты от него ждёшь? Хочешь? Как со Светозаром, бегать, не получится. Джанту не всё равно». Ведь это просто встреча! Разве Джант что-то от неё ждал? Они всего лишь мило погуляли. Разве она должна расписывать свою судьбу на годы вперёд из-за этого? Из-за одного приятного мига, из-за пары приятных слов?

Но голос – упорный внутренний голос – продолжал уверять её: если не рассчитаешь каждый свой шаг – пропадёшь.

А вот и дверь в библиотеку. На первый этаж – ещё выше и красочнее, чем та, через которую Ива зашла впервые. Распахнутые, двери зазывали внутрь. Мягкий полушёпот изнутри так и уговаривал присоединиться.

И Ива зашла. Почему-то ноги не держали её. А вдруг она уже пропустила Джанта? Она разве помнила, как он выглядел? У него были горящие волосы. А что ещё?

Ива огляделась, пытаясь сообразить, что ей делать. По левую руку возвысилась арка, полки за которой уходили в темноту. Странные железные полки были обозначены печатями. А перед полками раскинулась стойка. С колокольчиком. И стоящей за стойкой птицелюдкой.

Стойка! Эта птицелюдка наверняка видела Джанта, если он сюда приходил. Он записывался. Ива точно не знала, как это работало в библиотеках, но в книгохранилищах учащиеся записывались.

Неровными, мелкими шажками подходя к стойке, Ива опустила взгляд. Как сказать? Птицелюдка уставилась на неё маленькими, тёмными глазками.

О птицелюдях Ива многое слышала, но никогда их не видела. Она знала, что однажды они пытались захватить Берское Царство. Полуостров на западе назывался Крылом Сирина как раз в связи с этим событием. Но эта птицелюдка была явно не сирин. Скорее алконост, ведь только на лице у неё не было перьев. Красочное оперение украшало её не хуже дорогого сарафана. Но вот лицо не отличалось красотой и изящностью: черты его были рублеными и вытянутыми, один взгляд владелицы казался пронзающим насквозь, по-хищнически угрожающим.

– Я… Джант… здесь был? – только и выдавила из себя Ива, ломаясь под этим взглядом.

– Что? – грозно сощурилась она. – Я тебя не расслышала, повтори.

– Джант… Я ищу…

Ива прижала уши к голове, стыдливо хватаясь за одежду. Она больше не могла смотреть в глаза птице: опустив взгляд, она уже не знала, что ей и говорить.

– А, Джанта! Джант, иди сюда! – громко гаркнула библиотекарь, горделиво вскидывая подбородок. – Этот хулиган что, свидания в моей библиотеке устраивать решил? Такой же нерадивый дамский угодник, как и его воспитатель!

– Я не знаю… Он сказал, что я могу встретить его здесь, – беззащитно ответила Ива.

– Будь осторожнее с этой горячей головой. Он уже однажды чуть не превратил библиотеку в пепелище. Сожжёт твоё сердце и глазом не моргнёт! Джант, где ты там?!

– Как вам не стыдно так бесстыдно лгать бедной Ив прямо в глаза?! – раздался вдруг знакомый голос из темноты. – Не ожидал от вас такого, Хеки́ма[1]!

Из-за арки показался огонёк волос, похожий на свечу.

– Истина, мальчик! Это – чистейшей воды истина! – вскинула крыло птицелюдка.

Джант вышел. Улыбался. Неловко споткнулся о край ковра, но быстро оправился и улыбнулся вновь.

Ива смущённо опустила взор: в ней что-то ёкнуло, щёки налились жаром.

– Чего сразу не пришёл? Боишься правду о себе услышать? – сощурилась Хекима.

– Нет… Можно без этих нотаций хоть сейчас, пожалуйста?

Его сердце колотилось. Ухало, как сова.

– Ладно-ладно. Он у нас немного странный, даже по меркам Академии, – обратилась уже к Иве Хекима. – Будь осторожнее, как я сказала… Ты чего?

Ива кивнула. Она не знала, что сказать. Улыбка Джанта стояла перед глазами, даже когда она на него не смотрела.

– Хей… Пойдём, – сказал вдруг голос Джанта совсем рядом, над ухом.

Звонкий. Так ли он звучал в прошлый раз?

Ива кивнула и пошла за ним, уставившись в его ноги. Большие. Как две её ступни. Может, даже больше.

– Наверное, тебя стоит отвести туда, где тебе будет привычнее, – сказал вдруг он.

Ива слегка приподняла взор. Спина. Широкая, за ней можно было целиком спрятаться. Его шея была бледной. Короткие волоски на ней казались мягкими.

– Куда? – пролепетала Ива.

– Довольно далеко – пятый этаж, но это того стоит, я тебе обещаю.

Дойдя до лестницы, Джант обернулся. Ива увидела его лицо – красное. Бросалось в глаза, ведь его волосы горели голубым.

– Помочь? – он протянул руку.

Ива отошла от вчерашнего, сон восстановил её силы сполна. Но она всё равно протянула руку. Не знала почему.

– Угу.

Она шла, взявшись за его руку, по ступенькам. Мокрая широкая ладонь с длинными пальцами. Ива могла спрятать в неё весь кулак.

Шаг за шагом, они медленно взобрались на пятый этаж. У Ивы и впрямь начала кружиться голова от множества поворотов. Может, эта круговая лестница и не была такой удобной, как ей казалось.

Оказавшись наверху, они расцепили руки. Без тёплой ладони Джанта пот начал холодеть.

– В общем-то, вот, мы дошли, – провёл рукой по округе Джант. – Это отдел берской литературы. Здесь все книги на твоём родном языке.

О… Так приятно. Что он о ней подумал. Ива улыбнулась.

– Спасибо, – кивнула Ива, смущённо отворачиваясь.

– Д-да ничего, – заикнулся он. – Как твой первый день? Ты не заблудилась?

Джант прошёл вперёд. Пропетляв между полками, он нашёл скамьи, где можно было присесть. Никого рядом не оказалось. С одной стороны, Иву это порадовало: им никто не помешает. С другой, взволновало: оставаться наедине, не рано ли?

Джант присел на одной стороне. Ива – напротив него. Только тогда Ива заметила, что на боку он нёс большую чёрную сумку, но не свободную, а угловатую, дутую.

– Могу принести тебе что-нибудь, – предложил Джант.

– Здесь можно есть? – невпопад спросила Ива.

– Это же библиотека, здесь не стоит пищу проносить. Но могу книгу, – растерянно улыбнулся Джант. – У меня есть пропуск в тайные хранилища… Если интересует.

Ива помотала головой. Она не знала, о чём говорить. Но приятно было просто находиться рядом. Чувствовать, как его тепло разливается по воздуху.

– Так… Приживаешься?

Да, точно, она же не ответила на его вопросы. Она не уставала краснеть от смущения и стыда.

– Я… Хорошо… Познакомилась кое с кем.

– С кем же? Завела друзей? – спросил он, улыбаясь уже увереннее.

Светозар бы съязвил. Обычно он спрашивал: «Зверов уже очередь выстроилась, да?» Хоть и знал всегда, что она тут же отбивала у каждого охоту влюбиться в неё. Она была верной до самых глубоких, подсознательных помыслов.

– Угу, – кивнула Ива. – Их зовут Механичка и Пьер.

– Механичка – я так понимаю, гномка? А Пьер… человек?

– Не-а. Механичка гнольфка, а Пьер – орк, – усмехнулась Ива.

Взглянув на Джанта, она увидела, как тот глухо засмеялся. Ей всё ещё тяжело было на него смотреть, но в беседе это оказалось не так сложно.

– Ну, его право называть себя, как он хочет, – ответил Джант. – Разобралась с браслетом? Очень сложный механизм. Гномьи машины вообще нечто запутанное, а самим гномам кажется, будто разобраться в них элементарно.

– Но ремешок берский, – подметила Ива, смотря на свой браслет. – Такие браслеты придуманы были берами. А внутри печати, наверное, гномьи, я не знаю.

– О, я не знал! Сколько лет тут живу, а даже не догадывался. Как, оказывается, я мало понимаю в магии!

Он в любопытстве склонил голову. Ива положила ладони на ноги и навострила уши.

– Ну, точно побольше, чем я, – усмехнулась она. – Сейчас только первый день, а мне на голову столько новых знаний свалилось… Я даже запомнить их не могу.

– Спрашивай меня, если что. Кое-что я всё-таки знаю, – он подмигнул. – У самого Неизвестного учился, как-никак.

– А ты тоже делал… это… исследование, – решила спросить Ива.

Ведь он здесь так долго. Он хотя бы должен был видеть, как исследования проводятся! Может, он ей поможет хотя бы мысленно представить себе, как это должно было выглядеть.

– Ну… Я обычно был объектом исследований, – неловко улыбнулся Джант.

– Как так? – удивлённо округлила глаза Ива. – Не больно было?..

– Только иногда, – пробурчал он. – Неприятно, конечно… Но если бы меня не хотели исследовать, я бы сюда вообще не попал. Я должен быть благодарен хотя бы за такой расклад.

У Ивы защемило сердце. Его использовали, а он считал это благодатью?

– Это ужасно, Джант… Так нельзя!

– Что? Исследования проводить? Можно, у всех есть право…

– Но это страшно! И больно! – воскликнула Ива. – Ты не обязан в этом участвовать. Ведь в Академии все свободны. Как никто и нигде, ты сам сказал!..

– Я же не по закону обязан. Это дело чести, – строго ответил он. – Я должен Неизвестному за то, что он принял меня. Пускай так, но я искупаю свой долг.

Ива сникла. Но ведь она правда не могла говорить ему, как жить. Может, Джант был счастлив так, а не иначе. Или считал это правильным.

– Если ты считаешь это справедливым… – начала было Ива, но Джант её вдруг прервал:

– Давай закроем эту тему, ладно? – вдруг бросил он. – Мне не хочется говорить об этом.

Сердце Ивы налилось стыдом. Они ведь едва знакомы… В какие закрома его души она лезла?

– Лучше скажи, это те самые студенческие обучающие исследования? – улыбнулся Джант. Словно и не было их предыдущего разговора.

– Да, думаю, это они, – кивнула Ива. – Нам сказали выбрать тему, но я совсем не знаю, в какую сторону смотреть.

– Хм… Ну а что тебе самой интересно? Академия поощряет развитие талантов каждого, – напомнил Джант.

Ива задумчиво посмотрела в пол. Что ей было интересно? Много чего. И магия, и религия, и история магии…

– Чем ты занимаешься в свободное время?

– А? – отвлеклась от мыслей Ива. Припомнив, она отвернулась и пробормотала: – Ну, не буду же я связывать свою судьбу с этими безделицами…

– Что за странная логика? Это никакие не безделицы, – возмутился Джант. – Это – твои увлечения. Тебе это интересно. Каким местом это безделицы?!

Удивлённая, Ива взглянула на лицо Джанта. Сжал губы и сдвинул брови.

– Мне говорили, что это глупости, – призналась Ива. То, что говорил это Светозар, она не стала уточнять.

– Значит, этот зверолюд – идиот, – резко отозвался Джант. – Видимо, он сам вообще ничем не интересен, поэтому попытался убить интерес в тебе. Надеюсь, ты не бросила своё любимое дело просто потому, что он тебе так сказал?

– Нет, – помотала головой Ива.

Если бы бросила, наверное, у неё не было бы отдушины, при помощи которой она справлялась с прихотями судьбы. А особенно – выходками Светозара.

– И чем же ты занимаешься в свободное время? – наклонился к ней Джант, подпирая руками подбородок.

– Ну… Я стесняюсь говорить, – призналась Ива, улыбаясь ему.

– Почему? – похлопал глазами он. – Не волнуйся, я не осужу…

– Я понимаю… Но я так долго считала это глупостями, что привыкла к этой мысли.

Ива и не думала, что станет рассказывать кому-то о своих позорных увлечениях. Она о них редко вспоминала, но теперь, когда мысль о них всплыла, заняться ими захотелось ещё сильнее.

– Хм… Давай я тебе о своём увлечении расскажу? Тогда тебе будет легче рассказать о своём, – предложил Джант.

Ива кивнула. Она не была уверена, что это поможет, но вдруг?

Похоже, Джант ждал этого момента. Он охотно перекинул на колени угловатую сумку и раскрыл её. Достал он оттуда нечто отдалённо знакомое. Предмет напоминал балалайку, но немного иной формы.

– Это гитара, – пояснил Джант. Точно! Ива вспомнила: она слышала о гитарах во время путешествий по Эллиадии. – Моё увлечение – музыка. Неизвестный не очень поощряет его, говорит, что я растрачиваю свои таланты попусту… Но мне нравится играть. И поскольку теперь я могу выбирать дополнительные предметы, я наконец-то запишусь к учителю официально и смогу заниматься музыкой всерьёз! До этого я учился по книжкам, но как научиться, если сам ни разу не слышал, как тебе играют по нотам? Я слушал музыкантов в академгородке, пытался им подражать, но выходило плохо. Теперь должно получиться, я уверен.

Говорил он так воодушевлённо, что Ива и сама захотела заняться музыкой.

– Я знаю музыку, но не очень глубоко, – припомнила вдруг Ива. – В Белокаменной Твердыне у нас были общие песнопения.

– О! Офениксенно! – весь засветился Джант. Волосы на его голове вспыхнули. – Научишь и меня чему-нибудь?

– Играть я не умею, – кивнула на гитару Ива. – Но если хочешь петь, то, может, я и смогу дать какой-то совет.

– Спасибо! Мне он очень пригодится!

Улыбаясь, Джант обнял гитару и взглянул на Иву. Его сердце снова заухало. Смущённая, Ива отвернулась.

«Посмотри на себя. Опять бросаешься обещаниями, тебе не стыдно? Ты же подведёшь его», – заговорил вновь внутренний голос. Ива опустила уши, будто это должно было спасти её, но как не слушать голос, шедший из головы?

– А ты чем занимаешься? Пением? – спросил Джант, наклоняясь к ней.

У Ивы ёкнуло сердце, стоило ей заметить его взор. Он улыбался, по-детски, наивно, с надеждой. С милыми ямочками.

– Нет… Я сочиняю песни, – пробурчала она.

– О, песни? Как певица?

– Не совсем. У вас это называлось бы баллада, – припомнила Ива. – А я бы называлась бардом. Но в Берском Царстве меня бы называли певица, а по качеству моих стихов – скоморохом.

– Какое сложное слово, – неловко улыбнулся Джант.

– Это что-то вроде шута, – подбирала похожие эллиадские слова она. – Я нигде не училась, и мои баллады не получаются такими же красивыми, как у настоящих певцов. Поэтому свои песни я никому не показываю.

– Конечно, вопрос наглый, но… Мне покажешь? Или это личное?

Такие просящие глаза. Ива усмехнулась и пошутила:

– Только после свадьбы!

– Так выходи за меня!

Ива застыла. Что? Выйти за него? Как… Почему? Когда он успел?..

Не успела она и раздумать над ответом, как Джант резко выпалил:

– Да ты чего? Это же шутка была!

Ива посмотрела ему в глаза. Нет…

«Вот видишь, что ты наделала? Дала надежду и погубила».

– В каждой шутке доля правды, – серьёзно ответила она.

Страх сковал её. Что ей делать с этим? Как с этим жить?

– Ты ошибаешься, это не…

– Джант. Я вижу, что я тебе понравилась. Почему?

Он не увильнёт от вопроса. Ива не могла ему позволить. Не могла позволить себе оставить это просто так.

Джант сник. Отвернулся и сощурился. В его голове, наверное, проносилась тысяча мыслей. Наконец, обернувшись, он уверенно и твёрдо сказал:

– Потому что ты прекрасна, Ив.

Он искренен.

В душе упал крупный пыльный камень.

– Прекрасна? Чем?! – возмутилась Ива. От страха закружилась голова. – Нельзя так просто разбрасываться словами! Мы едва знакомы, Джант! Откуда ты это взял? Ты даже меня не знаешь. Во мне нет и никогда не было ничего особенного…

– Ты права, что я тебя пока не знаю. Но остальное – просто бред. Я чувствую, что ты прекрасна. И ничего не могу с этим поделать. Я об этом всю ночь думал… Считай, любовь с первого взгляда… Почти.

Он так нежно улыбнулся, что Иве захотелось расплакаться от этой искренности.

– Это глупости, Джант. Эти чувства завтра же пройдут, и ты найдёшь кого-то нового, кого-то получше меня. – Слова летели вперёд мыслей. – Поверь, это очень легко. Просто дай этому время погаснуть.

Она вспоминала, как отвечала точно то же и другим. И если тогда её вынуждала мысль о Светозаре, то что теперь?

– А что, если я не хочу, чтобы это чувство гасло? Ив, у меня никогда такого не было. За всю жизнь, – сказал вдруг Джант, пристально смотря ей в глаза. – Ты первая. Я смотрю на тебя, как ты говоришь о том, что любишь, как веселишься, как сверкают твои глаза… Во мне что-то горит. И я знаю, что это по-другому… по-настоящему. И если ты позволишь мне хотя бы стать твоим другом, я буду счастлив.

Лицо Джанта омрачила грустная улыбка. Ива вдохнула. Ему так больно… О, Матушка…

Нет! Ива не могла ответить. Просто не могла!

Молчание. Ива не знала, что сказать. Она не испытывала к Джанту отвращения. Она желала знать его, но не могла броситься к нему в объятия. Невидимая – точно чудесная – стена останавливала её, не давала сделать и шаг вперёд.

Тишину нарушил Джант, посмотрев Иве в глаза.

– Прости. Я сказал глупость. Я, наверное, выгляжу жутко. Если ты хочешь, чтобы я тебя больше не доставал…

– Нет… Я не хочу, чтобы ты уходил, – выдавила Ива, пытаясь понять, как вложить мысли в слова. – Но ты дал мне повод для размышлений.

– Прости, я…

– В этом нет ничего плохого. У всех бывает. Просто я не знаю, что мне с этим делать. Я не могу ответить тебе тем же.

Ива говорила, как есть. Джант заслуживал правду.

– Я знаю, – сказал вдруг он. – Я ничего и не ждал.

Ива сглотнула. В её горле пересохло.

– Тогда я… Я должна подумать. Мне нужно время подумать, – ответила она, вставая со скамьи. – Я дам тебе знать, как что-нибудь решу, хорошо?

– Да… Да, давай, – растерянно ответил Джант. – Буду ждать ответа.

И Ива постаралась уйти быстро, как могла. Выбежала из библиотеки и поторопилась в комнату.

Бежала Ива не от мыслей. Это страх гнал её вперёд.

[1] Хекима – с сингальск. «мудрость».

Ты прекрасна, Ив (2)

– Вперёд, Джант, давай! Шевели булками, раз-раз!

Джант цокнул. Если он ещё раз…

– Мы качали, мы качали, наши пальчики устали!

– Тренер Победоносец, вы не помогаете!

– Я знаю. Но от ненависти бежится лучше, правда?

Эта противная ухмылочка на его лице! Джанту хотелось её в та-аайский песок втоптать. Но, благо, вопреки зачислению в модератории, он не был тем, кто сразу ввязывается в драку. Только в крайнем случае, когда абсолютно ничего не срабатывало.

С тренером Победоносцем «крайний случай» был практически всегда. Но, увы, Джант не был настолько умел, чтобы победить бывшего всемирного чемпиона по кулачным боям. Поэтому, однажды решив испытать тренера на прочность, он этого больше не повторял. Шестилетнему Джанту, вознамерившемуся «проучить Кабана-коротышку», ещё никогда так не доставалось…

Уже неделю тренер Победоносец заставлял их наворачивать круги вокруг панциря Адалинды. Уже неделю Ив медлит с ответом. Или думает. Джант старался об этом не вспоминать: ожидание сводило его с ума.

Вместо этого он выплёскивал злобу, как мог. Например, убегая вперёд всех студентов-модераториев. Джант бег ненавидел, как и любую активность, но сейчас не было лучшего средства, чтобы прочистить мозги. Единственное, что песок засыпался в ботинки, но это было сравнительно терпимо.

– Не срезать, Джант! Иначе на ещё один круг пойдёшь!

Хотелось воспламениться. У Джанта уже зубы скрипели от злобы.

– Успокойся, Джант. У тебя горит голова.

– Ну да, Амон, а я не заметил! – съязвил Джант.

– От злости жарче. Огонь горит сильнее.

– Я знаю… Но не могу, хочу этот пятачок ему в задницу засунуть!

– Вы с ним долго вместе живёте. Не привык?

– Амон, тебя когда-нибудь оскорбляли? Вот честно?

– Не знаю. Я не помню.

– Значит, нет. Тогда ты не понимаешь всего моего гнева. Он так себя ведёт со всеми! Этот хряк о себе такого высокого мнения, что от света вокруг него все слепнут!

– Он правда так хорош, как говорит?

– Нет, конечно! Этот свин, наверное, недалеко от братьев меньших ушёл. По его интеллекту ему бы в хлеву с другими хряками в грязи купаться. Ты не подумай, Амон, я не к тому, что он зверолюд…

– Я понял, – отрезал тот. – Тогда почему ты беспокоишься?

– В смысле? Он меня оскорбляет!

– Если муха оскорбляет льва, перестаёт ли тот быть львом?

– Нет…

– Ну вот. Тогда зачем ты обращаешь внимание?

Вот как у Амона всё просто было! И ведь в мудрости ему не откажешь.

Неразговорчивый и брутальный, Амон всегда был уверен в себе. Его словно невозможно вывести из себя. А может, Джант просто не пытался: спокойствие Амона оказалось таким заразительным, отчего общение с ним выдавалось на редкость приятным.

Как и студенткам-модераториям, которые за Амоном строились в очереди. Даже сейчас, пробегая мимо, они помахали ему с улыбкой, выкрикивая что-то ободрительное. От такого вида брала зависть: как легко Амону давалось общение с противоположным полом! Он мог просто не общаться. Только позировать мышцами и брутально молчать.

Такому, как он, душу изливать не хотелось, не хотелось спрашивать совета – всё равно не поймёт ведь. Но когда больше некому…

– Вот везёт тебе, Амон… Ты хоть руку протяни – они тебе в ноги лягут.

– Разве ты об этом мечтаешь? – скептично спросил тот. Ожидаемо.

– Нет… Но всё равно легче, чем мне. Намного!

– Ты всё ещё беспокоишься из-за малышки?

– Не надо её так называть, – подозрительно сощурился Джант. – Её псевдоним – Плакучая Ива!

– Она ребёнок. Мне она не интересна.

– Всё равно это выглядит так, будто…

– Я тебе не соперник. И, Джант, она тебе пока что не принадлежит.

– Я это прекрасно понимаю. Но… У неё всё ещё есть имя!

– Не воспринимай всерьёз.

– Ладно… Ну да, из-за неё. Просто… Я идиот. Подумал, что я ей понравился, поэтому она была такой приветливой со мной… Зачем, ну зачем я вообще сказал это? Она теперь считает меня сумасшедшим!

Отчаявшийся Джант остановился. Здесь Победоносец его точно не видел, а сдавать никто не станет: модератории негласно условились, что вне взора Победоносца будут друг друга прикрывать.

Тяжело дыша, Джант плотно прикрыл глаза. Белоснежное лицо, пышные тёмные волосы, милые ушки… Большие голубые глаза. Образ возникал перед Джантом уже сам по себе. И чем больше – тем сильнее Джанту хотелось всё бросить и подойти самому. Не надеяться не помогало – всё равно рано или поздно в голову приходило заветное «а вдруг?»

А ведь она так забавно вела себя в их первую встречу… Он держал её на руках и чувствовал её тепло. Её глаза сияли. Красавица, скромница, певица… О чём ещё можно было мечтать?

Но она права: он её не знал и не имел права даже подойти к ней. Оставалось только ждать отказа.

– Ты продолжаешь бежать на месте? – спросил Джант. Он давно заметил за Амоном такую привычку, но никак не доходил до того, чтобы поинтересоваться.

– Чтобы сердце билось ровно. Так легче бежать.

– А… Ничего не понял, но ясно.

– Что тебе сказала малышка, когда ушла?

– Амон, не называй…

– Что? – Кажется, ему было не до выяснения отношений.

– Ну… Что ей надо подумать. И что даст знать, как решит, – неловко потупился Джант.

– Так какие проблемы? Ты волнуешься по пустякам.

– Пустякам, Амон?! – взъелся Джант. – Амон, Ив… У меня нет и шанса!

– Она сказала, что даст ответ. Значит, тебе нужно дождаться от неё знака.

– Как? Какого знака?! Я не предсказатель! Я не умею читать мысли. И не знаю, что у неё в голове. Она наверняка посчитала меня просто приятным человеком, с которым можно пообщаться. Может, она и вовсе не захочет…

– Она найдёт способ выйти из ситуации. Или ты ей не веришь?

Джант остыл вмиг. Амон был прав. Как Джант вообще позволил себе так думать? Ив ведь сказала, что даст ответ. Значит, он должен ей поверить. Заслуживал ли он шанса, если не верил?

– Мне кажется, я и впрямь сошёл с ума…

– Такое бывает. Любовь с первого взгляда называется.

– Я знаю… От осознания этого факта путаница в голове меньше не стала.

– Ты такой не один.

Удивлённо сморгнув, Джант уставился на Амона. Такой соблазнитель, как он?..

– Когда-нибудь я расскажу. Не сейчас, – пробурчал тот в сторону. Джант кивнул. – Просто прими свою судьбу и борись. За или против своих чувств. Выбор твой.

И всё-таки не зря Джант обратился к Амону. И он было хотел поблагодарить, возможно, новоиспечённого друга, но тот развернулся и побежал назад. Удивлённый Джант застыл, пока не увидел: на песке растянулась, лицом вниз, стонавшая Бич.

– Бич, ты как? – спросил и Джант, подходя к ней.

– Хватайся, – протянул ей ладонь Амон.

На дрожащих руках та приподнялась и вскинула голову. Лицо её было залеплено песком так, что от одного вида начинали зудеть щёки. Сплюнув, Бич проигнорировала предложение помощи и села на ноги.

– Не нужна мне твоя помощь, я что, по-твоему, слабачка?

– Ты упала. Я хочу тебе помочь. – С тех пор, как они позанкомились, Джант не видел, чтобы Амон искренне удивлялся.

– Помог бы так Джанту, а? – спросила она. – Нет. Я так и думала! Вычищу песок из волос и перегоню тебя, понял?

– Я не понимаю, – опустил уши Амон. – Меня учили, что зверицам… или девицам нужно помогать.

– Иди, помоги какой-нибудь из девиц, которые специально на песок падают, чтобы пришёл их спаситель и поднял их на руки. А я справлюсь. Я сильная девушка, и твоя помощь меня оскорбляет.

Спустя пару секунд она и вправду поднялась сама. Джант был поражён: она удивительно быстро восстановилась после такого падения. Что ж, Бич ведь оборотень, а их род славится тем, как быстро заживают их раны.

Секунд десять – и они уже наблюдали за удаляющейся спиной Бич. Амон перестал бежать на месте, лишь вилял хвостом.

– Почему она так говорит? – спросил вдруг он.

– Ну, она же «сильная женщина», – изобразил пальцами кавычки Джант. – Она хочет быть наравне с мужчинами.

– Зачем? У женщин же есть множество других преимуществ.

– А ей хочется быть мужчиной. Иногда чересчур, но кто я такой, чтобы её учить? Тем более, не очень-то хочется.

– Это странно. Никогда такое не видел.

Амон, и в чём-то не разбирался? Был удивлён?

Вдруг Джант понял.

– Тебе понравилась Бич?

Отвернулся. Уставился в пол, виляя хвостом. Джант улыбнулся.

– Да ладно! Я знаю, каково тебе! – похлопал его по плечу Джант. – Это нормально, мой друг.

– У неё большая задница.

Джант удивлённо округлил глаза. Как прямо!

– Я понимаю, конечно, большая задница – это круто… Только ты ей этого не говори. Она же не хочет быть женственной. Да и любому мало знакомому тебе пурину такое не говори. Не думаю, что кому-нибудь будет приятно, если он понравился за задницу.

– Ну… Она будет хорошей матерью?

– Амон!

– Я не понимаю, – вскинув брови, отвечал тот. – Что мне сказать, чтобы это звучало хорошо?

– Как минимум перестать думать о ней, как о теле.

– Я и не думаю. Я просто не знаю, что сказать. Мы с ней не знакомы. Я не знаю, какими словами говорить.

Он опустил уши. Джант не переставал удивляться: Амон выглядел так растерянно, что кажется, будто у него проявлялись чувства.

– Ладно… – вздохнул Джант. – Я в этом, конечно, сам не разбираюсь, но я тебе помогу. Хотя бы договорюсь о встрече.

– Если она не будет против, – кивнул Амон. – Спасибо.

Его длинная рука легла Джанту на плечо. Тот же неловко кивнул, не зная, что отвечать. Помощь за помощь? Или, может, они-таки подружатся?

– Тогда побежали дальше. А то хряк заподозрит, что мы прохлаждались, когда увидит Бич первой!

Амон улыбнулся. На его лице улыбка выглядела инородно, но Джант отчего-то знал, что улыбка эта – искренняя.

***

Ива долго думала. Страх подгонял её быстрее отказаться, но было что-то сильнее страха. Это чувство – неясное и далёкое – сдерживало её от поспешности. В голове разгорелась битва зорей и мар, света и тьмы. И на чьей стороне будет победа, решится сегодня.

Она выбрала тему для исследования. Точно то, что её интересовало. И что ей в дальнейшем поможет. Теперь, спустя неделю с того разговора, пришёл новый день в судьбе исследования: для сопровождения за пределы Академии учёным требовались модератории.

Джант должен был появиться. Обязан. Ива сделает так, чтобы он появился. К этому времени она как раз примет решение.

Её мысленная цепочка была довольно длинной и разветвлённой, больше напоминая клубок перепутанных ниток. Конечно, первой мыслью, как всегда, стал Светозар. Иве было плевать, что он скажет. Да и теперь он в судьбе Ивы не играл никакой роли. Поэтому появление Светозара в её мыслях без приглашения – заявление этого незваного гостя на её празднике жизни – Ива восприняла как вторжение. Попыталась забыть. Но проиграла битву.

Мысли лишь вышли на новый виток. Возник закономерный вопрос. Любила ли Ива Светозара всю жизнь? Честно – нет. Дела обстояли сложнее.

Светозар был с ней рядом всё детство. В Высшую Школу Чудесных Наук они поступили вместе. Прошли её вместе. Но из-за очередной выходки Светозара Ива потребовала родителей отправить её куда-нибудь. Куда угодно. Лишь бы подальше от него.

Белокаменная Твердыня была выбрана неслучайно. Светозар не забрался бы туда. Он никогда не стремился познать волховское ремесло. А Ива хотела изучать чудеса дальше. Два зайца – одним ударом.

Этот побег изначально был смешон и жалок. А ещё смешнее он стал, когда один из местных послушников начал за Ивой ухаживать. Продлилось это недолго – всего-то месяц. Ива почти позабыла о том, что тогда произошло. Но не забыла она одно – свою величайшую ошибку. Этому послушнику она подарила одну из самых сокровенных, безвозвратных вещей.

Честь.

Порой Ива благодарила Матушку за то, что Светозар почти не испытывал к ней влечения.

Ведь ей не хотелось вспоминать ту ночь. Ту ночь, когда они с «новым возлюбленным» втайне от других послушников заперлись в горнице верховного волхва. Ту ночь, когда их едва не поймали за грехом.

Ту ночь, полную жара и боли. Жара не от страсти, а от жуткого стыда. Боли не телесной, а боли от обиды.

Спустя пару дней волхвы объявили, что приготовили этому послушнику невесту. У местного народа – Белых Медведей – поощрялась чистота крови. Отказаться от женитьбы оказалось нельзя. Ива понимала. Эти чувства были ошибкой с самого начала. Ива уехала из Белокаменной Твердыни.

Спустя несколько месяцев Иве пришло письмо. От одной из знакомых учениц. Она писала о том, как этот послушник был счастлив с женой. Как он забыл Иву на следующий же день. Как стыдился упоминать её имя при жене.

Как глупо. Очередная ошибка. На следующий день после новостей пришёл Светозар. И Ива поняла: нельзя было уходить. Убегать от судьбы бессмысленно. Она привязана к Светозару, и никому на свете она больше не понадобится.

Ива не хотела снова возвращаться. Не хотела больше повторять этот круг. Это бесконечно.

Ива взяла бумагу и перо. Самое время написать маме. Мама расскажет отцу. Она поймёт. Всегда понимала.

«Доброго тебе дня, мама. Даже если сейчас ночь, знай: завтра будет светлый день. Я верю в тебя и твои силы».

Иве хотелось дать маме надежду. Ей наверняка так тяжело… На службе Князя не бывает легко. Не такой доброй душе, как она.

«Я успешно добралась. Надеюсь, это письмо дойдёт. Я очень постараюсь сделать так, чтобы оно дошло.

Вопреки твоим опасениям, здесь на самом деле прекрасно. Черепаховая Академия – удивительное место, которое мне ещё предстоит понять. Оно находится в панцире огромной черепахи, представляешь? Город внутри черепахи. Как тогда, мы ходили со Светозаром и видели её, она ничуть не изменилась!»

Ива закусила губу. Надо рассказать, раз начала. Так быстро всё свелось к Светозару, опять.

«Мы со Светозаром разделились. И расстались. Но не волнуйся, я в порядке! Мне хорошо Я свободна. Как ты и говорила. Он ужасен. Ты пыталась уберечь меня. Прости, мама, что не верила тебе».

Слёзы. Бумага намокла. Но Ива не хотела, не могла переписать снова.

«Теперь я стараюсь жить одна. Получается хорошо, мне кажется. Я завела много новых знакомств. Может быть, у меня появятся друзья. Правда, хорошо? Если это письмо дойдёт благополучно, я тебе о них побольше расскажу».

Ива запнулась. Кое о чём она хотела рассказать. Попросить совета. Пусть и немого, пусть он не придёт вовремя, но…

«А ещё, мама, я встретила человека. Он спас меня. А я ему в лицо плюнула, потому что у него горели волосы. Оказалось, что это в порядке вещей, что он сын вилы, поэтому горит изнутри. Представляешь? Такие существуют!»

Ива улыбнулась, вспоминая это. Дурочка же она… А он и не обиделся.

Он посчитал её прекрасной.

«Его зовут Джант. Он помог мне дойти до Академии, и мы вместе ходили на праздник поступления.

И он с первого взгляда влюбился в меня, мама. Я не знаю, что делать. С ним весело, и он очень добрый. У него милая улыбка. Но я боюсь, я ведь не знаю его. Но он говорит, что я прекрасна. Что мне делать, мама? Я запуталась».

Вот и всё. Хотелось упомянуть тысячу и одну мелочь, но суть крылась именно в этих словах. Но слова не могли выразить всего.

Хоть они и помогли Иве что-то понять. Понять, что делать дальше.

«А как вы там? Как служба у Князя? Надеюсь, война – это лишь очередной плод моего воображения. Я же у тебя такая трусиха, правда?

Передай мои слова папе. Но письмо не показывай. А то он перепугается, ты же знаешь!

Ответь поскорее, пожалуйста. Я люблю тебя и папу.

Твоя дочка, Ива».

Ты прекрасна, Ив (3)

«Я так жду тебя… Почему ты не приходишь? Я же дала тебе знак. Ты его так и не нашёл, Джант… Почему? Неужели ты не искал? Джант, я боюсь…»

Знакомый голос… Он звенел в темноте, как лонгские колокольчики. Джант не мог понять, куда идти. Где ты, Ив? Зовёшь его, Джанта, но не показываешься? Хочешь, чтобы тебя нашли? Джант найдёт. Только продолжай говорить, и Джант услышит…

Его разбудил звон в браслете. Не в силах разлепить глаза, он нажал нужную кнопку наугад и продолжил бы спать, если бы не дёрнувший его за плечо Амон.

– Занятия кончились. Надо подойти к доске.

– Что?.. Зачем? – сонно спросил Джант.

– Сегодня учёные представляют свои исследования модераториям. Малышка ведь учёная, верно?

Сон Джанта, как рукой сняло. От волнения он воспылал, отстранив Амона. Тот продолжал смотреть, как Джант размышлял, смотря в пустоту.

– Амон… Там может быть знак! – понял он.

– Ну да. Очевидно.

– Это сарказм?

– Нет. Просто очевидно.

Джант вскочил со скамьи так, что стол за ним пошатнулся и едва не свалился на позади сидящих.

– Ты что, головой обжёгся, Джант?! – воскликнул знакомый голос.

– Его любовь всей жизни ждёт, – клыкасто улыбнулся Амон. Джант толкнул его в плечо.

Обернувшись, Джант увидел смеющуюся Бич.

– О, Плакучая Ива – хорошая зверица! Только попробуй её испортить, понял?!

– Откуда ты её знаешь?.. Хотя нет, мне всё равно. Я тороплюсь!

– Ну, удачи-удачи. Приглядеть за твоей гитарой?

– Нет! Руки! – отобрал у неё инструмент Джант и рванул к выходу из кабинета.

– Мужества тебе, Джант, – напоследок пожелал Амон.

В коридорах собралась целая толпа, но Джант продирался насквозь, как мог. Он даже за гитару не боялся: сейчас она потерпит. Есть у Джанта другая подружка, которая ждёт его здесь и сейчас.

Возле доски стояло не так много модераториев. Хоть доска сама по себе и была большая, заклеили её сверху донизу. Джант пригляделся: хорошим зрением он не отличался (из-за ночных чтений), поэтому верхние объявления он вряд ли разглядел бы. Но Ив туда бы и не повесила объявление, так? Она же маленькая.

Тогда Джант, прикинув примерно её рост, стал искать в том районе. Нет, нет, нет… О, а это, наверное, её подруга, Механичка! На объявлении были нарисованы шестерёнки. Наверняка Ива повесила своё где-то рядом.

В голове Джанта щёлкнуло. Оно. Точно оно. «Создание первого прототипа чудесных музыкальных инструментов». Написано круглым и широким, точно детским, почерком. Вежливым и красивым, изящным языком. С не очень умелым, но милым рисунком гитары.

Знак. Вот он. Джант вновь сорвался с места, на этот раз уже в сторону зала.

***

По привычке Ива шла следом за Механичкой и Пьером. Они всегда знали, куда лежал их путь, и ей было очень удобно брести за ними, словно беспечная овечка. И теперь, когда подступал такой важный момент, она, избегая ошибок, пристроилась за Механичкой и Пьером, на этот раз чтобы не пропустить вход в заветный зал.

Залом звалось широкое помещение, где они должны были представлять свои темы исследований модераториям. Когда они оказались внутри, Ива поняла, что имел в виду профессор Сервус, говоря, что мероприятие пройдёт по схеме ярмарки. В несколько ровных рядов стояли лавочки и столики с заготовленными бумагами и перьями. Заранее было объявлено, чтокаждый студент-учёный будет зазывать поучаствовать в своём исследовании сам. Например, Механичка собрала из комнаты свою коллекцию шестерней и построила из них работающий механизм. А Пьер раздобыл несколько чертежей и собирался из проецировать над столом.

А Ива не подготовила ничего. Удивительная подготовка!

С другой стороны, а что она могла представить? У неё не было подготовлено ровным счётом ничего. И взять неоткуда. Конечно, она взяла из библиотеки несколько книг на тему магии музыки, но этого явно мало по сравнению с тем, что придумали другие. Стоило, наверное, взять тему полегче… Но ведь у Ивы был план. Не могла же она упустить такую возможность «позвать» Джанта на разговор!

Порой она поражалась собственному упорству.

Так или иначе, они с Механичкой и Пьером распрощались и разошлись по разным углам зала. Дали им столы в совсем уж разных концах. Иву это пугало. Но не останавливало. Назад пути нет.

Её стол оказался у стены. Отлично, есть, куда откинуть спинку! Ива положила сумку на скамью, а книги – на стол – и села. Огляделась. Учёные вокруг пристраивались, разговаривали друг с другом. Ива же болтала ногами и крутила хвостом. Весёлым настроем она старательно скрывала нарастающее волнение.

Так… Это важный день. Важные несколько часов её жизни. Ива не могла провалиться. Просто не могла!

Однако неосознанно она уже предвкушала все возможные неудачи, которые свалятся ей на голову. Одна уже предстала её взору: лишь немногие решили не готовиться к представлению исследования, как она, вооружившись лишь книгами. Столы пестрили самыми разными проявлениями магии: где-то волшебные нелопающиеся пузыри поднимались к потолку, где-то светились и крутились магические печати, где-то из чудесных нитей плели картины. Какое у всех невероятное воображение!.. У Ивы, конечно, воображения – хоть отбавляй, но когда оно касалось представлений, всё – куда-то исчезало. Пряталось за огромным всепожирающим чудовищем по имени «скромность».

В ожидании конца Ива вертела ушами и отбивала волнительную песнь рукой по ноге. Матушка, на что же Ива шла? Ради дурацкой идеи разговора она испортила всё. Да и какая разница, был бы разговор или нет, Ива бы всё равно не смогла ничего представить, даже если бы ей в голову и пришла какая-нибудь любопытная мысль!

И если сердце и так болело от волнений, то очередное Матушкино испытание эту боль увеличило и придало ей красок. Со звонком начались бесконечные волны модераториев. В отличие от учёных, они были гораздо беспорядочнее. А шума от них… Весь зал наполнился инородными звуками. Учёные, большинство из которых от природы не лучшие лицедеи, пытались перекричать толпу. Модератории же смеялись, свистели, горланили. Кучками подходили к столам и перемещались меж ними, толкая друг друга. Иногда ссорились из-за этого.

У Ивы заканчивались силы. Всё сильнее она виляла хвостом, шурша им под столом и ударяясь о стену. Толпа… Шум… Дыхание заканчивалось. Вызывая маленькие водяные шарики, она охлаждала ими взмокший лоб, но помогало ненадолго. От брошенных на неё пренебрежительных взоров у неё начиналась дрожь. Чуткие уши слышали слова: «скучно», «лень», «так себе». Да, её стол был скучный. Да, она не потрудилась его украсить. Да, выглядит так себе. Но Ива не просила вас подходить! Не просила обсуждать! Да, сама виновата. Но вы могли пройти молча! Не умела Ива представлять! Да, не умела! Но если хотите – она расскажет всё, что по теме изучила. Но вам ведь зрелище нужно. Так поищите его в другом месте! Пожалуйста…

Но Матушка, наверное, решив доконать Иву, решила подготовить ей испытание посложнее. Завершая бешеную пляску её сердца.

Светозар. Ива увидела его. Его лицо. Оно выделялось, как никогда. Светлое, темноглазое. Белые уши стояли торчком: он что-то обсуждал с одним из учёных.

Почувствовал взгляд Ивы и обернулся. Тёмные глаза. Они посмотрели в самую душу. Он её узнал. Всё внутри Ивы перевернулось.

От страха её затошнило. Прикрыв рот, она отвернулась. Если её и впрямь стошнит… Это же будет позор! Такое клеймо не смыть никогда!

Краем глаза она заметила: Светозар направился к ней. Ива замерла. Что делать? Что говорить? Как выжить? Что бы он ни сказал, будет страшно. Больно. Нет, пожалуйста, Матушка, сделай что угодно…

– Посторонись, у меня тяжёлая гитара! Прости, зверец, я тебя не заметил. Не ушибся? Слушай, отойди, пожалуйста, я хотел бы к этому столику подойти. Спасибо!

– Пожалуйста…

Голос Светозара. И Джанта.

Он её спас. Вновь. Ива подняла на Джанта взор. Его улыбка развеяла все волнения.

– О, здравствуй, Ив, – улыбнулся Джант неловко, поправляя сумищу с гитарой. – Я тут… По объявлению, в общем. Думаю, ты понимаешь, что оно меня заинтересовало!

Он поставил гитару у стола. Ива молчала. Она не могла поверить. Боль в сердце утихала, сменяясь мягким и ласковым светом.

– Да. Я знала, как тебя позвать, – улыбнулась она.

– Не прогадала! Где записываться?

– Что? – удивлённо округлила глаза Ива.

– Ну, записаться. В твою команду модераториев.

– А ты… хочешь? – с неожиданной для себя надеждой спросила она.

– Конечно! – он улыбнулся. – Ну же, не говори глупостей.

Глупостей… Было глупостью думать, что он оставит её одну.

Хорошо, что это оказалась всего лишь глупость.

– Вот, – протянула бумагу и перо Ива. – Там подчёркнуто…

Джант едва ли не вырвал у него бумажку и поставил размашистую роспись.

– Ну а теперь… Наверное, к разговору, – он кивнул на скамью.

Сквозь шум Ива не разбирала биение его сердца. Подвинувшись, она уступила место Джанту, надеясь, что теперь сможет услышать. Поставив гитару у скамьи, Джант грузно плюхнулся рядом.

Его бок отдавался теплом. Хотелось приблизиться. Ива посмотрела на лицо Джанта, тот наблюдал за чем-то. Проследив за его взором, Ива удивлённо заметила, что он следил за удаляющейся спиной Светозара.

– Я вовремя пришёл, да?

– Угу, – кивнула Ива, отвернувшись.

– Ты любила его?

Ива навострила уши и с округлёнными глазами взглянула на Джанта. Уверенно и расслабленно, он откинулся спиной на стену, пристально следя за Светозаром. Но уверенность была лишь снаружи: Ива наконец услышала уханье его сердца.

– Любила. Больше нет.

– Могу вызвать его на дуэль. За твою честь.

– Не нужно! Ты чего? Я же даже не дала тебе ответа… Да нельзя вот так жизнью разбрасываться!..

Смех! Ива выдохнула.

– Дурацкая шутка, – буркнула она.

– Я предпочитаю всё решать сперва словами, а потом кулаками, – пожал плечами Джант. – Странно для модератория, но это так. Ты знаешь, в модератории направил меня Неизвестный.

Ива долго смотрела на лицо Джанта. Вглядывалась и всё больше чувствовала. Чувствовала изгибы его скул. Приопущенные веки его глаз. Его приоткрытые тонкие губы.

И его тепло. То самое, которое она ощутила тогда, неделю назад. Всего-то неделю назад… Как быстро всё меняется. Каждое мгновение происходило что-то новое.

И сейчас утекали драгоценные мгновения, которые Ива тратила просто так.

– Джант, ты не мог бы помочь мне? – вдруг спросила она. – Потом мы с тобой всё обсудим, хорошо?

– А? Ох, я думал… – печально вздохнул он. – Ладно. Я ни за что тебе не откажу.

Джант улыбнулся. Ива чувствовала жар щёк. Матушка… Заслужила ли она такую доброту?

– Джант… У меня совсем не подготовлен стол. Ты не мог бы… подыграть?

Ива не могла смотреть ему в глаза. Как она и ожидала, Джант спросил:

– Ты поэтому меня позвала? Чтобы я тебе поиграл?

– Нет! Джант, правда, не подумай! – выпалила она. – Мне эта мысль только сейчас в голову пришла! Если не хочешь – я не заставляю, это никак не повлияет на наш разговор, и…

– Я тебе верю, Ив. Ты не станешь меня использовать.

Джант не выглядел наивным. У Ивы от души отлегло.

– Я буду тебе должна.

– О, а это уже интереснее, – усмехнулся Джант. – Что можешь предложить, м?

– Да это же вымогательство! – рассмеялась Ива.

– Не-е-ет! – протянул он, якобы не понимая, о чём она толкует. – Ничего такого! Просто услуга за услугу.

– Хорошо. А что ты хочешь? – обернулась к нему Ива.

– Много чего. Но что ты можешь предложить? – повёл бровями он.

У Ивы ничего не было. Да и не думала она, что Джант говорил о какой-то вещи.

– Желание?.. – сама не веря, предложила она.

– А ты играешь с огнём! Поняла? С огнём? – повёл шевелюрой Джант.

Ива рассмеялась.

– А я смелая, – повела бровями она.

– О! Вот эта Ив запала мне в сердце неделю назад! – улыбнулся Джант. – Готовься к настоящей бардской музыке!

– Давай! Жги!

Джант провёл по струнам – и из шума полилась, медленно нарастая, задорная, весёлая мелодия. И вдруг бренчание! Раз-раз-раз. Точно родная балалайка заиграла! Ноги пускались в пляс. Ива позволила себе тихонько затанцевать на месте.

Модератории начали оборачиваться. И другие учёные тоже. Закивали. Некоторые затанцевали рядом. Не дожидаясь конца песни, некоторые начали подходить, спрашивать тему. Ива отвечала на вопросы, а модератории удивлялись, как это так не заметили их стол раньше. Замечала Ива и тех, кто обругал её за плохое представление. А некоторые из них теперь танцевали под песнь гитары Джанта!

Когда Джант доиграл мелодию, послышались одобрительные возгласы. Джант, воспламенившийся от счастья, поклонился всем с места. Со временем все вновь разошлись, и вокруг их столика восстановилась тишина.

– Могу потом сыграть ещё одну, если сходу вспомню, – предложил Джант. – Но пока так. Довольна?

– Более чем! – кивнула Ива. – Жаль, конечно, что никого так и не привлекли…

– Не волнуйся! – улыбнулся вдруг он. – Один вариант у меня в запасе имеется.

Вдруг он махнул кому-то рукой. Сперва Ива заметила толпу звериц, и девиц, и змеелюдок… Неужели это свита Джанта? Но вопрос быстро отпал: из толпы вышел – нет, выплыл – Амон и медленно, точно подступающий к добыче лев, подошёл к стойке.

– Джант.

– Амон! Запишешься? А то я Ив обещал.

– Радостный. Малышка тебя осчастливила?

«Малышка»?.. У Ивы мех на ушах встал.

– Амон! Я же просил её так не называть! – воскликнул Джант. – Ив, это он придумал, я тебя так не называю…

– Ничего такого, – обратился к Иве Амон. – Ты просто похожа на ребёнка.

– Мне многие так говорят… – неловко ответила Ива, почёсывая за ухом.

– Это всё ещё не повод, Амон, – отчитал его Джант. – И вообще, ты будешь записываться или нет?

– Угу.

– Бери бумагу тогда. Ив?

Ива протянула бумагу Амону. В заявлении требовалась не только подпись, но и специальность. Что бы это ни значило.

– Не понимаешь, что такое мечи, щиты и лекари? – заметил Джант.

– Есть такое, да, – кивнула Ива.

– У модераториев есть три основные специальности – то есть направления – обучения, – пояснил он, пока Амон заполнял заявление. – Зависят они от места в бою. Мечи – это те, кто наносят основные повреждения врагам. Они должны легко передвигаться по полю боя и уметь хорошо уворачиваться от атак, либо хорошо владеть оружием дальнего боя. Мечей среди модераториев больше всего, и я тоже – меч. Амон же – щит. Призвание щитов – брать на себя противостояние с врагом и хорошо сносить повреждения. Щиты отвлекают внимание врага. Лекари – самая редкая специальность. Они умеют быстро залечивать раны. Конечно, модератории всех трёх направлений имеют навыки дуэльного боя и могут постоять за себя, но в отрядах их роли распределяются так.

– Гораздо сложнее выходит, чем у учёных, – задумчиво кивнула Ива.

– Это не так сложно. Учимся мы, в основном, всё у того же тренера Победоносца. – Джанта передёрнуло. – Даже упоминать его противно.

– Я закончил. Могу идти? – спросил вдруг Амон.

– Да. А то тебя там заждались, – улыбнулся Джант.

Удивлённая Ива спряталась за спиной Джанта, когда толпа вокруг Амона взорвалась вопросами:

– А ты сюда записался, Амон? А можно тоже записаться? Что за исследование хоть?

– Если вы даже названия не знаете, то какой смысл соваться? – уточнил Амон.

– Ну… Чтобы быть рядом с тобой!

– Мы же и так вместе учимся. Времени хватит.

– А тут даже больше!..

– Извините, дамы, но место второго меча занято, – вдруг сказал Джант. – Да, Амон?

Сперва Амон непонимающе сдвинул брови. А потом удивлённо вскинул уши.

– Думаешь, она придёт? – с неожиданной надеждой спросил Амон.

– Конечно, придёт! – раздался знакомый голос за их спинами. – Куда я делась бы?

Обрадованная Ива завиляла хвостом. Точно! Ведь её новоиспечённая сестрица тоже была в модераториях!

– Бич Справедливости к вашим услугам! – поклонилась Бич, оказываясь рядом с Амоном.

– Это ты её пригласил? – спросил Амон у Джанта.

– Нет, я сама догадалась, – съязвила та. – Мог и у меня спросить! Или у вас тут вечеринка для своих, гильдии третьей ноги?

Сперва Ива не поняла шутки, а потом вдруг покраснела. Свита Амона, видимо, тоже не сразу поняла, а потом вдруг взорвалась:

– Фу! Бич, ты такая противная! Всегда какой-то бред несёшь.

– А вы просто подстилки зверца, – развела руками она. – Кто из нас лучше? Я, у которой есть своё слово, или толпа, среди которой не разберёшь, кто есть кто?

Оскорбления полетели одно за одним. Ива прижала уши, отчаянно желая тут же забыть, что поклонницы Амона наговорили Бич. Но та, судя по выпяченной груди, была только рада.

– Чем вы лучше Бич Справедливости, если вы так ругаетесь? – спросил вдруг Амон.

Толпа угомонилась. Бич победно усмехнулась.

– Знаешь, замечание дельное, только вот помощь от зверца мне не нужна, – повела плечом она. – Я могу за себя постоять.

– Считай, что я помог тебе как зверец… мужчине? – предположил Амон.

– Подлиз засчитан, – усмехнулась та. – Тебе не обязательно делать вид, что ты меня уважаешь. Я давно видела твой гарем и понимаю, какой ты на самом деле. Если хочешь сделать меня одной из своих служек, то у тебя не получится.

Увидев, как поник хвост Амона, Ива и сама расстроилась. Зачем же Бич с ним так? Неужели весь сильный пол ей так противен?

– Бич, но ведь он правда хотел тебе помочь, – вступилась за Амона Ива. – Не воспринимай всё как выпад в свою сторону.

– Не все мужчины и зверцы хотят затащить тебя в постель, – подхватил вдруг Джант. – Бич, я тебе давно говорил, что существует такая вещь, как вежливость. Если не верила раньше, то вот тебе Амон – пример.

– Вы его просто выгораживаете, – пробурчала та. – Не может быть гарем у хорошего…

Амон прервал её речь кашлем. Вдруг он обернулся к поклонницам и громко сказал:

– Пожалуйста, покиньте меня сейчас. Спасибо за разговор, но ваше общество мне сейчас не нужно. Найдите себе подходящее исследование. И заинтересуйтесь чем-нибудь.

Переглянувшись, поклонницы одна за одной и впрямь начали расходиться. Говоря вдогонку о грубости и жестокости Амона.

– Как видишь, я их насильно не держал, – повёл плечом Амон. – Я не фараон, у меня нет наложниц. Эти дамы решили сопроводить меня по собственной воле.

– Почему ты их тогда раньше не прогнал? – недоверчиво спросила Бич.

– Они присоединились ко мне ради разговора. Я не мог им отказать, это было бы невежливо с моей стороны. Я не трогал их и даже не разговаривал с ними на непристойные темы. Они просто решили ходить за мной, а я не стал им отказывать, потому что мне всё равно.

Удивлённая Бич сдвинула брови. Амон смотрел на неё непроницаемым взором, но Ива как зверица не могла не заметить: его хвост волнительно вилял из стороны в сторону.

– Ладно уж… Прости за резкость, – неловко улыбнулась Бич. – Просто я считаю, что лучше перепроверить, чем верить на слова, понимаешь?

– Да. Разумный подход.

Его хвост немного задёргался к концу. Доволен!

Бич наконец обратилась к бумагам и принялась заполнять заявление.

– Ты… свободна сейчас? – спросил вдруг Амон.

– Ну, я планировала зайти на почту.

– Могу проводить тебя?

Удивлённая Бич обернулась к нему, склонив голову. Ива догадалась: вряд ли ей до этого предлагали пройтись другие мужчины.

– Я… думаю, от компании не откажусь, – неловко ответила она, подписывая заявление и отставляя бумагу. – Встретимся попозже, да, Ива?

Ива кивнула. Они с Бич так и не поговорили, но ощущалось, будто они уже обсудили всё на свете!

Так Амон с Бич и ушли. Вновь Ива и Джант остались одни.

Внутри Ивы разливалось тепло. Радость. Счастье. Джант так много для неё сделал! Она не думала, что он вообще придёт, а тут он привёл с собой друзей.

Конечно же, ей стало стыдно. Что же сделала она для него? Только брала и брала. Разве она достойна, чтобы ей что-то давали? Хотелось вернуть Джанту всё, что он так бережно ей преподнёс. Сполна вернуть. Ива найдёт способ.

А сейчас…

Народ начал расходиться. В зале стало тише. Осталось всего пара столиков, которым требовались ещё модератории. Джант молча читал одну из принесённых Ивой книг. Одну ладонь он положил на скамью.

Тепло. Веяло счастьем. Ива не могла отвести взора от его пальцев. Длинные. И наверняка мягкие.

Ива коснулась костяшек его пальцев. Мягкая… Гладкая и нежная кожа. Переплетая с Джантом пальцы, Ива провела по его боку своим и прижалась к нему. Её чуткий нос сам собой уткнулся в шею. Глубокий, ласковый запах заворожил её.

– Ив, что ты?.. – смутился Джант, его тело бросило в шар.

– Джант, прости, что я не могу пока тебе ничем ответить. Я не могу взять и влюбиться в тебя. Но я могу… попытаться. Не влюбиться – побыть с тобой. Как друзья или как… нечто большее.

Она тяжело выдохнула ему в плечо. Почему-то волнение не так её мучило. Что-то в тепле Джанта было… успокаивающее.

– Я хочу стать счастливой, Джант. Помоги мне, пожалуйста. Это звучит ужасно, но…

– Ты правда думаешь, что я могу сделать тебя счастливой? – тихо произнёс он.

– Я хочу попробовать. Я не знаю, что уготовила нам судьба. Но мы ведь можем дать этому шанс, так ведь?

Дать шанс Джанту. Дать шанс им.

Дать шанс себе.

– Ты веришь в меня – одно это уже очень радует меня. Мне грустно, что наши чувства не взаимны, но я готов бороться. Ведь за это стоит бороться.

Ива обняла его руку и будто провалилась в дрёму. Запах, мягкость, тепло… Он – рядом, так близко. Хотелось никогда не отпускать руки, не оставаться больше одной…

– Кхм-кхм, – послышался неожиданный кашель.

Ива с Джантом втрепенулись. Она удивлённо замерла, а он – опустил взгляд в ноги.

– Прос-с-стите, что помешала… У вас-с-с ещё есть место?

Ива узнала это лицо. Да и длинный огромный хвост тоже было тяжело чем-то перепутать. Та самая Змея из кабинета Основ религиоведения!

– О, это ты! – вспомнила Ива. – Есть место для лекарей.

– Мне с-с-сойдёт любое, – смущённо отвела взор Змея. – Я не выбрала с-с-специальность…

– Как так? Её же на второй день учёбы выбирают, – удивился Джант. – Судя по тому, что я тебя не видел на занятиях, ты первый раз.

– Да… – протянула та и вдруг поклонилась. – Моё имя – Юн Ги. Приятно познакомиться! Пожалуйста, позаботьтесь обо мне!

Часть вторая. Ответственность. Перемены

Следующий день обернулся для Ивы большими переменами. Впрочем, как и для всей Черепаховой Академии: впервые Ива увидит, как Академия путешествует по миру Зеркал.

Ради столь торжественного события профессор Сервус даже не стал проводить первое занятие, вместо чего радостно отдал студентов в руки директора и исчез в тумане. А точнее направился на верхние этажи, где располагались кабинета Совета Кровавой Клятвы и куда, как поговаривали, заходить стоило на свой страх и риск. Иве и Бич действительно повезло, когда они оказались там впервые. А то Ива отнюдь не хотела оставаться с профессором Сервусом наедине…

Неизвестный же как всегда, пролетая над студентами, распределял народ по этажам и весело вещал на всю округу историю Академии. Механичка, которую отправили с Ивой на головную башню черепахи, раскатисто зевала, а Пьер – вслушивался и даже что-то записывал. Ива же предвкушала: как они переедут? Неужели Адалинда быстро побежит? Или ме-е-едленно поползёт вперёд? Или Иву ждало что-то, о чём она и подумать не могла?

Лестницы на головные башни казались хлипкими и хрупкими. Поднимаясь по ним, Ива представляла те две сотни хвостов, которые отделяли её от земли, и в преддверии тошноты закрывала рот. Солидарный с ней Пьер повис на периллах и наотрез отказался идти дальше, пока Механичка не взвалила его на плечи и не пошла дальше. Ива же постеснялась попросить помощи, но вспомнила маму, которую сама уговаривала подняться к себе в горы, в Белокаменную Твердыню. Внизу – просто картины. Рисунки. Глядя на рисунок, разве боишься упасть?

По холодной стене Ива добралась до двери, из которой сочился яркий свет. Открыв её, Ива оказалась на выступе – широком, ограждённом довольно высокой стеной, что радовало. Башня наверняка была оборонительной, поэтому упасть с неё – да и просто выбраться – представлялось затруднительной задачей. Ну и хорошо… Ива вздохнула, вставая у окошка.

Из него открывался невероятный вид. Задержав дыхание, Ива вгляделась в пляшущие барханы. Отчего-то они встрепенулись больше обычного, будто некая сила поднимала их в воздух. Но, благо, башня расположилась слишком высоко, чтобы песок мог попасть в глаза. Ива улыбнулась: вот им повезло оказаться у головы! Другие студенты расположились по самым разным уголкам, даже у хвоста, откуда, по словам профессора Сервуса, выходят отходы. Большинство из них, конечно, шло на превращение в почву для теплиц Академии, но те, которыми воспользоваться было нельзя, выбрасывались либо уничтожались.

Но думать о мусоре не хотелось. Ива высунулась из окошка, вглядываясь в глаза Адалинды. Иве даже показалось, что черепаха ей подмигнула. Или она просто моргнула? Её веки так медленно опускались, что сказать наверняка было сложно.

– И-и-ив! Хей! Я здесь! – послышался знакомый голос.

Слегка повернув голову, Ива заметила вдалеке голубую пылающую шевелюру. Джант! Махал ей рукой. Просунув ладонь в окошко, Ива смущённо помахала ему в ответ. Рядом с ним вдруг высунулась Бич, что-то кричавшая, но поднялся такой ветер, что расслышать её слова не представлялось возможным. Две чёрные руки оттащили её, и Бич возмущённо рыкнула, её лицо на миг преобразилось в морду.

– О, Ива, это те самые модератории, которые к тебе записались? – спросила Механичка, всё ещё державшая сложившегося пополам Пьера.

– Да, – кивнула Ива, стеснительно опустив уши. – Не обращай внимания…

– Они весёлые, тебе повезло! – улыбнулась Механичка. – Рада за тебя.

Рада? Нет, Ива, конечно, не стыдилась своих новых друзей. Но всегда рассчитывала на худшее развитие событий и считала, что лучше заранее занизить ожидания, чем не оправдать их.

– А я рада, что они тебе нравятся, – улыбнулась Ива.

– Ну ты и странная, конечн! – удивилась Механичка. – Разве те должно быть дело до того, чё я о них думаю? Тебе ж с ними работать, не мне!

– Но ведь… Я хочу, чтобы ты была хорошего мнения обо мне, – поджала хвост Ива.

– Подстраиваясь под всех, ты никму не понравишься, ага. Пдумай над этим. Лучше быть собой, но найти таких ж дурачков, как ты, а не пытаться всем угодить, потеряв себя.

Механичка говорила дельные вещи. Но Иве было тяжело представить, что кому-то было бы интересно с ней настоящей.

– Вот, например, ты занялась музыкой, дык о ней с кем-нить и поговори, – предложила Механичка. – Многим твоя презентация тогда не понравилась, а ты всё равно нашла помощников.

– Но ведь они меня нашли, – пролепетала Ива. – А не я их.

– Эт почему? Ты ж пришла. Тему придумала и изучила. Подключила этого огнеголового. Попросила его сыграть. Народ найти. Чего ж ты думаешь, твои старания обесцениваются только потому, что тебе кто-то помог? Или кто-то обратил на тя внимание за то, кто ты есть? Ну и низкую ж цену ты себе ставишь, Ива!

Низкую цену? Но ведь ни у кого нет цены. Но, в целом, Ива понимала, о чём говорила Механичка. Хоть и не могла примерить на себя.

– Несмотря на старания, я по-прежнему в тупике, – призналась Ива. – Мне по-прежнему нужен хороший техник, а ещё бард. Надо сходить в академгородок…

Мысль о том, что Ива собиралась там бродить в бессмысленных поисках, пугала. Придётся спрашивать… Разговаривать… Ох.

– Ива, это было грубо, – усмехнулся вдруг Пьер.

Отвлекаясь от размышлений, Ива заметила, как в глазах Механички искрились слёзы.

– Что? Прости, я сказала что-то не так? – обеспокоенно спросила Ива.

– Нужен техник? Нужен техник?! – воскликнула Механичка, бросая Пьера на пол и обводя свою маленькую фигурку руками. – Ива, это оскорбительно!

– Я не понимаю…

– Мой псевдоним – Механичка, Ива! Или я не подхожу на роль хорошего техника?

Удивлённая Ива раскрыла рот. Она и подумать не могла, что Механичка захочет ей помочь! Даже выразить желание, а не согласиться на уговоры.

– Я… Прости, я думала, у тебя не будет времени! – воскликнула Ива. – Пожалуйста, извини, я не знала…

– Твоя вежливость тя когда-нибудь в могилу сведёт! – вальяжно смахнула слёзы Механичка. – В следующий раз ток попробуй не попросить, поняла?! И только попробуй подумать о том, что я откажусь! Уши твои Собачьи надеру, если будешь стесняться!

– Хорошо, – серьёзно кивнула Ива. – Обязательно попрошу и ни о ком другом не подумаю!

– Вот, пральный настрой. Как бушь готова – мигом мне принесёшь чертежи. Поняла, ага?

– Ага!

– Ну вот! – Механичка обернулась к Пьеру. – Ты там не умер, перчик?

– Меня тошнит…

– Давай поговорим тогда. Чтоб рот твой занять чем-нибудь.

– Как же это неправильно звучит…

Вдруг Ива ощутила под ногами дрожь. Бедный Пьер обхватил руками рот и уткнулся в колени, Механичка сочувственно погладила его по спине. Что это?..

– Дорогие студенты! – фигура Неизвестного, как всегда, появилась из ниоткуда. – Оглядитесь вокруг? Что вы видите? Та-аайские бесконечные пустыни? О, совсем скоро – всего через мгновение – вы будете по ним скучать.

Мгновение? Как они собирались в мгновение преодолеть всю пустыню? Ива заворожённо смотрела на вещающего Неизвестного, его голос разносился громким эхом по всему панцирю.

– Прежде, чем рассказать о нашем увлекательнейшем путешествии, позвольте представить, – рука Неизвестного указала на голову черепахи. – Поприветствуйте моего хорошего друга, Вергилия!

Крики одобрения заполнили башню. Ива же слегка высунула голову и увидела небольшого, ссутулившегося человека. Кожа его была смуглой, в сравнении с ней одежда выделялась белизной. Как и волосы – светлые, точно пшеница.

– Вергилий, не стесняйся, обернись к студентам! Для тех, кому, к сожалению, не повезло оказаться в головной башне: мы отразили изображение Вергилия в воздухе, и вы можете рассмотреть его во всём его скромнейшем великолепии.

Но Вергилий лишь вполоборота встал к головной башне и поднял руку для приветствия. Лицо его было испещрено морщинами, как у старика, однако в красных, горящих глазах светилась молодость.

– Вергилий, ты как всегда преуменьшаешь свои заслуги, – улыбнулась маска Неизвестного. Вергилий же скромно потупился на месте. – Вергилий – наш знаменитый провидец и путевой! Удивительных талантов маг, он специально для каждого из вас связал свою ауру с аурой нашей красавицы-черепахи, чтобы чувствовать малейшее изменение в её состоянии. Именно Вергилий руководит нашими путешествиями и прокладывает дорогу в неизвестность! Только он может узнать, где мы окажемся спустя миг. Без Вергилия, кто знает, куда бы завела нас судьба?

Пока Неизвестный рассказывал, сам Вергилий, неуверенно потупившись на месте, обернулся назад и вскинул голову. Глаза его жутко закатились, и Ива отвернулась, не желая знать, как к нему приходят его видения. По берским ворожеям она знала, что ничем приятным это обычно не оборачивалось.

– Дело в том, дорогие друзья – я же могу называть вас друзьями?

Кивки и одобрение доносилось со всех сторон. Как же не довериться такому изящному вурдалаку, как Неизвестный?

– Дорогие друзья, я знаю, вы удивитесь, но наша прелестная черепаха обладает особой, единственной в своём роде магией. Вы могли слышать о том, что пока никому не удалось обнаружить, возможна ли такая магия на самом деле, но мы в Черепаховой Академии знаем: есть как минимум одно точное доказательство её существованию. Представляю вам единственную в мире, уникальную магию телепортации – мгновенного перемещения в пространстве!

Ива ахнула, утонув в удивлении толпы. Не может быть… Эти чудеса не могли сотворить на протяжении тысячи лет, даже больше! Не могли сотворить на протяжении всего существования разумных существ Зазеркалья!

Неизвестный исчез так же внезапно, как и появился. Ива кинулась к окну. Вергилий продолжал стоять на месте, твёрдо, невзирая на жуткую дрожь. Испуганная, Ива припала к камню, надеясь, что черепаха не исчезнет из-под ног, оставив её одну посреди пустыни.

– Повелеваю! Исчезни печать! Поддайся свободе! Продолжи путь и окажись у Алмазного озера!

Часть печатей с панциря взлетела в воздух и разбилась на куски. Ива ощутила, как становится лёгкой, невесомой, точно ветер.

В глазах завертелись цвета, перепутались нити. Ива чувствовала чудеса каждого, кто стоял рядом. Самой яркой, самой прочной казалась нить Вергилия: он точно устремлялся вперёд, светясь, подобно путевой звезде. Панцирь, словно шкатулка, упрятал в себе жителей и следовал за светом, плотно привязанный к нему.

Первыми тяжесть ощутили ноги. Ива вздохнула и только поняла: всё это время она не дышала. Даже не чувствовала себя, не чувствовала ничего вокруг. Теперь она точно была соткана заново. Точно родилась заново.

Оглядевшись по сторонам, она увидела, как и другие удивлённо осматривали себя. Пол под ногами по-прежнему был твёрд, панцирь ничуть не изменился. Ощущая на коже влажный воздух, Ива, навострив уши, выглянула из окна.

Ветер, пропитанный дождём. Переливчатое пение птиц, шум волны. Искрящаяся на солнце зеленью трава. Густая лесная чаща вдалеке.

– Поздравляю вас, дорогие друзья! – объявил вдруг Неизвестный, появляясь на крыше головной башни. – Мы прибыли к Алмазному озеру, в Эллиадию!

***

Веселье не спешило сбавлять обороты. Теперь, когда Ива оказалась в новых для неё краях, она не только собиралась ступить на незнакомую ей землю, но и принять участие в очень интересном мероприятии: раздаче фамильяров. Фамильярами в северном полушарии называли чудовищ – чудесных существ, служащих в качестве помощников для магов. Разумом фамильяры не обладали, однако были на порядок сообразительнее прочих животных.

Спускаясь по бесконечным лестницам вместе с Механичкой, Ива невольно искала взором Джанта: он же только недавно вышел из соседней башни и мог направляться в ту же сторону, что и они.

– Слушай, раз мы отошли… – неожиданно вспомнила Ива. – А Пьер почему не пошёл с нами? Ему не нравятся животные?

– Да не, он сказал, что навидался подобного дерьма в своём родном племени, – усмехнулась Механичка. – Но, думаю, он эт от вредности. Вот увидишь, он сам потом пожалеет об упущенной возможности и прибежит, как миленький.

– Ты говоришь, как будто знаешь его уже много лет, – удивилась Ива. – А мы знакомы от силы неделю!

– Просто… он кажется мне таким знакомым, – вдруг небыстро, вполголоса сказала Механичка. – Он напоминает мне отца. Такой же лох упёртый.

– Но ведь он твой отец, а Пьер – твой друг…

– А что? Правда глаза режет? – рассмеялась та. – Ниче такого не вижу. Я ж не со зла.

– Не все это поймут, Механичка. Только телепаты умеют читать мысли и понимать, что у собеседника в голове.

– А как меня эт должно волновать? – вскинула рыжую бровь Механичка. – Не сюсюкаться ж со всеми, как с детьми. Эт неуважительно.

– Может, в твоих словах есть правда…

Прямолинейность Иве никогда не была понятна. Что мешало выражаться вежливее? Мягче? Обычно она списывала такое поведение на нежелание. Но, узнавая окружающих ближе, она понимала, что, может, всё не так просто, как она считала.

Наконец, они дошли до главного выхода. Адалинда учтиво раскрыла рот для тех, кто хотел прогуляться на свежем воздухе. А таких оказалось много: Иве с Механичкой пришлось встать в конец длинной очереди, которая спустя пару частей всё никак не собиралась двигаться.

– Хей! Вы че там творите, а? – запричитала Механичка, подпрыгивая на месте. – Не вижу, грифон их раздери! Что там, Ива?

– Ну… Просто спереди в очередь влезают, и пройти невозможно… – вгляделась Ива.

Расстроенно вздохнув, она задумалась, так ли ей нужен фамильяр. С другой стороны, у неё никогда не было домашних животных. Отец чихал от одного вида звериной шерсти.

– Попробуем протолкнуться? – предложила Механичка, разминая плечи.

– Мы маленькие, Механичка, нас задавят, – пролепетала Ива, опуская хвост. – Давай попозже попытаемся…

– Ну уж нет! Я тут не прост так стояла. А если лучших фамильяров разберут?

– Мне любой сойдёт…

– Трусиха ты! – фыркнула Механичка. – Без тебя пойду, если будешь упрямиться.

– Я… догоню, – выдохнула Ива.

Только не толпа. Добровольно Ива туда ни за что не пойдёт.

– Твоя подруга права. Трусиха ты, Ив!

От неожиданности Ива вздрогнула. Она обернулась, и её встретила знакомая ехидная улыбка.

– Джант! – смущённо распушилась она.

– Вот. Даж он понимает, – кивнула Механичка. – Уговори её, огнеголовый. Она со своей зажатостью всё веселье мира пропустит!

– Она права. Ты зря упрямишься, – сдвинул брови Джант. – Пока ты будешь тут стоять, всех милых животных разберут. Если не всех животных вообще.

Ива поражённо открыла рот: эти двое решили посоревноваться в прямоте?!

– Тебе легко говорить! – тихо возмутилась она, тыкнув в него пальцем. – Ты огромный. Тебя все пропустят.

– Если хочешь, я тебе помогу, – предложил вдруг он. – Но только если ты обещаешь, что в следующий раз попробуешь сама.

– Ах, во ты какой! – рассмеялась Механичка. – Хитро, парень. Жаль, что я не вхожу в круг твоих интересов, и мне ты не подсобишь.

– Если Ив согласна – я могу помочь обеим, – пожал плечами Джант. – Мне не сложно, вы обе маленькие и для меня не составит труда переправить вас на ту сторону.

– Что значит «переправить»?.. – осторожно спросила Ива.

– А ты попробуй – и узнаешь.

Его хитрая улыбочка настораживала. Но любопытство в Иве перевесило.

– Ну давай, – усмехнулась вдруг она. – Посмотрим, чем ты меня удивишь.

– Ого-го! Как заговорила, а? – подтолкнула её в бедро Механичка. – Рядом с огнеголовым в кокетку превращаешься?

– Не надо меня так называть, – буркнул Джант. – Меня зовут Джант.

– Хорошо, огнеголовый.

– А «кокетка» – это рыба такая? – переспросила Ива.

– Потом объясню, – прикрыла рот хихикнувшая Механичка. – Давай, огнеголовый, покажи свои таланты перед леди!

– Без проблем.

От неожиданного прикосновения к бедру Ива дёрнулась. Несмотря на тепло Джанта, касания по-прежнему давались ей с трудом. Близость с кем-либо Иве не была привычна.

Но за Джанта она схватилась со всей силы. Он столько раз спасал её, и в этот раз – она давно преисполнилась уверенностью: всё пройдёт хорошо.

– Меня за шкирку, пожалст, – отстранилась Механичка. – А то кое-кто будет ревновать.

– Не говори ерунды, Механичка! – звонко воскликнула Ива.

– А тебе неприятно? – усмехнулась та.

Взглянув на лицо Джанта, Ива увидела его улыбку и поняла: что бы она ни сказала, осуждать он не станет.

– Нет, – буркнула Ива.

– Просто это пошло, – пожал плечами Джант.

– Эт я-то пошлая, извращенец?! – воскликнула Механичка. – Слушай, может, я сама…

Но Джант решил не дослушивать и, тяжело вздохнув, подхватил Механичку за шкирку. Та довольно сложилась в клубочек. Казалось, Джанту любая тяжесть была нипочём.

Вдруг Ива ощутила, как в его ногах нити переплелись, спутались. Тонкие лодыжки вмиг ощутили печной жар, и Ива от испуга запрыгнула Джанту на торс, прижимая хвост.

– Сейчас будет трясти, – предупредил Джант.

И затрясло. Потому что Джант вдруг взмыл в воздух!

Огонь из-под его ботинок вытолкнул его вверх. Джант со знанием дела поднялся и, не теряя равновесия, слегка наклонился. Пламя полыхнуло вновь – и их понесло вперёд, навстречу свету.

Удивлённые взоры толпы надо было видеть! Ива поражённо улыбалась. Не думала она, что ей удастся полетать! Почти как птице! Щёки резал ветер, глаза слезились, но душа разливалась от восторга. Ива даже позволила себе вскрикнуть вместе с Механичкой: радость так и просилась наружу.

– Дорогие пассажиры, пригните головы!

Ива уткнулась носом в бок Джанта, одним ухом подслушивая. Снизу доносились возгласы восторга, удивления, недовольства. Сколько чувств мог подарить полёт даже тем, кто его лишь увидел!

А когда шёрстка ощутила ласковые лучики солнца, Ива поняла: они оказались снаружи. Подглядев одним глазком, она на миг была ослеплена: вода Алмазного озера искрилась чистотой, зелёная трава светилась сочностью, небо сияло. Спустя мгновение Джант развернулся и опустился, осторожно ставя на ноги Механичку и приотпуская Иву. Но та сама в него вцепилась, боясь по неловкости своей, как обычно, потерять равновесие.

– Понравилось? – спросил Джант над ухом.

– Угу, – кивнула Ива, испуганно озираясь по сторонам.

– Не знаю, интересует ли тя моё мнение, но мне тож оч даж зашло! – отозвалась Механичка.

– Почему не интересует? Не интересовало бы – не взял бы тебя с собой.

– Логично, огнеголовый.

Слово за слово, они направились к загонам, где держали фамильяров. По дороге Ива рассматривала как всегда могучий панцирь Адалинды и слушала рассказы Джанта.

За всю свою жизнь в Академии Джант часто наведывался в загоны, и его там много кто знал. Джант видел всех фамильяров Академии, даже ездовых – их в Академии держали немного и выдавали только в особо важных случаях. Места для денников у них не было, поэтому приходилось держать совсем мало лошадей и других ездовых животных.

А вот мелких фамильяров – хоть отбавляй. В Академии столько редких видов бывало, что, казалось, здешнее собрание видов охватывало все земли мира.

Как ни странно, желающих подобрать себе фамильяров с утра пораньше оказалось немного. Та толпа, которая им встретилась у входа, в основном направилась в сторону озера. Видимо, хотели искупаться. Ива понимала: перебои с водой в банях (или скорее ванных) случались так часто, что помыться в удовольствие большинству казалось непозволительной роскошью. У Ивы же с этим трудностей не возникало – водные чудеса отнимали всякую необходимость пользоваться местными запасами, – поэтому она решила, что в будущем обязательно придумает способ разумного распределения воды в Академии.

– Мы на месте! – объявил Джант.

Раньше Ива не видела этой пристройки. Судя по приспособлениям на панцире, этот уголок складывался у панциря и открывался в нужный момент. Сейчас довольные животные гуляли: вдалеке щипали травку лошади в компании белоснежного единорога; в небе разрывалась молниями импундулу-птица, красующаяся перед горным орлом; в загонах ближе к панцирю в тени играли животные помельче – игривые кошкоподобные корогуши, неповоротливые драконочерепахи би си, обычные хорьки.

Вдруг Джант шагнул в сторону: у деревянного столба, вбитого в землю, лежал маленький букетик полевых цветов. Настойчиво, его пытался съесть малыш-абада – рыжий жеребёнок с чёрными полосами и двумя закрученными, острыми рогами.

– Фу, фу! Нельзя!

Джант вырвал из зубов цветы, правда, уже изрядно покусанные. Ива смущённо уставилась на них, догадываясь.

– Я… хотел подарить… – Он бросил разочарованный взгляд на букет.

– Ничего, – пожала плечами Ива. – Я всё равно не люблю сорванные цветы. Только живые.

Джант улыбнулся в ответ.

– Точно?

– Точно.

Так удачно получалось, что мама не любила, как она их называла, «мокрые веники», и Ива у неё это переняла. Не то чтобы ей было неприятно их получать – Ива знала цену подаркам, – но предпочитала всё же цветы в горшках, а не мёртвые, медленно увядающие на подоконнике.

– Всё равно спасибо.

Взяв из рук Джанта цветы, Ива протянула их абаду, который тут же съел их в один укус. Джант же робко улыбнулся, но ничего не ответил.

– Внутри их больше, – вдруг сказал он, рукой приглашая Иву и Механичку к загонам. – Поскольку фамильяры могут и друг на друга нападать, многие из них выгуливаются отдельно. К тому же огромная часть из них – ночные животные, днём они спят. Или их сейчас кормят, время кормления у всех животных тоже разное.

Ива наконец-то – словно получила разрешение – припала к загонам. Какие миленькие! Какие у них хвостики! И носики! И как же они приятно пахли! Ива обожала запах животных, похожий на детский, юный. Хотелось уткнуться к ним в шёрстку, или кожу, или перья – и застыть, наслаждаясь. Или почесать им пузико. Или побегать вместе!

– Что ж, знаток, скажи-ка, – подойдя к загону, окинула взором животных Механичка, – у вас наверняка держат химер…

– О, это тебе в особый отдел, – кивнул Джант в сторону двери внутрь. – Им заведуют алхимики, он самый дальний. Тебе подскажут по дороге.

– Спасиб! Тогд я туда, – развернулась на пятке Механичка. – Увидимся на занятиях, Ива! А те, Джант, удачи с ней. Растормоши её, а то, Богиня видит, Ива своей скромностью иногд испытывает моё терпение!

Пристыдившись, Ива опустила ушки. Но как же… Она же не хотела её обидеть. Просто хотела быть вежливой.

– Пока, – махнул Механичке рукой Джант. – Хей, Ив, ты чего?

Поджав губы, Ива не ответила и вновь взглянула на зверушек. Вряд ли ему интересны её глупые мысли.

– Ив, не молчи! Это неприятно, – возмутился он. – Скажи хоть что-нибудь!

Обернувшись, Ива увидела, как огонь его волос опасно распалялся.

– Ты злишься? – пропищала она.

– Да! Я тебя спрашиваю, а ты молчишь, – он выдохнул, поправляя рукой волосы. – Как будто ты намеренно избегаешь ответа.

В каком-то смысле так и было, но…

– Просто я не очень понимаю. Я не хочу быть закрытой, – вздохнула она. – Но не выходит иначе, как бы я ни пыталась. И это злит всех…

Джант задумался. Огляделся. Пока ждала, Ива взглянула на костлявого полубарсука-ромпо, пытающегося её обнюхать. Улыбка вырвалась сама собой, и Ива опустилась, чтобы погладить зверька по его голове, напоминающей заячью, разве что с короткимиполукруглыми ушками.

– А у тебя когда-нибудь был питомец? – спросил вдруг Джант.

– У нас не могло быть домашних животных. Папа не выносил запаха их шерсти. Чихал постоянно.

– А свою он выносил? – не понял Джант.

– У зверолюдей и у зверей немного разная шкура, наша выделяет иные вещества и пахнет совсем по-другому.

– А-а-а… – протянул он. – Знаешь, Ива, когда я сюда попал, я весь здешний зверинец считал своим.

– Правда? И тебе никто не возражал? – склонила голову Ива. Она перевела взор на Джанта, и ромпо потёрся ей щекой о руку.

– Нет, – пожал плечами Джант. – Я потом и сам понял, что зверинец здесь общий. И что у меня столько же прав на животных, сколько и у других. Но я клоню не к тому.

Он протянул Иве руку. Та, на прощание потрепав шёрстку ромпо, приняла помощь и поднялась на ноги.

– Пойдём, я познакомлю тебя кое с кем, – обернулся Джант.

Его рука было выскользнула из руки Ивы, но Ива сжала пальцы. Удивлённый Джант обернулся, наклонив голову. Его сердце заухало.

– А… тебе так удобно? – спросил он, смотря на руку.

– Угу. Веди, – кивнула Ива.

– Просто ты то лежала у меня на руках, то вздрагиваешь от прикосновений…

– Я сама не очень понимаю… Может, я ещё не до конца всё это опробовала?

– М-может… Но если тебе приятно пробовать со мной, я не против.

Он улыбнулся. Его улыбка как всегда развеяла сомнения. Ива шагнула следом за ним в тёмный коридор.

Теперь запах сочился отовсюду, и Иве становилось немного дурно. Ведь приятным отнюдь не все здешние запахи назовёшь: где-то пахло отходами, где-то – кровью. Но кровь ощущалась где-то далеко, как будто на кончике хвоста, и её железный запах постепенно удалялся.

– Кровь… Бр, – буркнула Ива.

– Фамильярологи-лекари у нас в другой стороне. Удивительно, как ты почувствовала их? Ведь они обрабатывают животный лазарет, чтобы не распространять болезни.

– Запах крови ни с чем не спутаешь. – Иву передёрнуло. – Я надышалась им, когда училась на знахарку.

– Тебе пришлось нелегко, да?

– Угу. Ненавижу кровь.

Но вскоре тяжёлый душок исчез, сменяясь мягким, нежным запахом молока.

– О, тут у нас детские, – вспомнил Джант. – Хочешь посмотреть?

Ива кивнула. Конечно же, она хотела! Детёныши – лучшая часть любого племени. Звериного тем более!

Постучав в одну из дверей, Джант просунул туда голову.

– О, Сэчико! Ты здесь!..

– Входи-и-и, мой мальчик, – протянул спокойный голос. – Давно ты не заходил. Я успела соскучиться. Тяготы поступления, да?..

– Да, но мне только в радость. Сэчико, ты не против гостей?

– Конечно, никогда не против. Кого ты привёл, мой мальчик?

– Проходи, Ив.

Джант шагнул внутрь, Ива юркнула за ним, закрывая за собой дверь. Комнатка оказалась небольшой, больше похожей на огромный шкаф. За стеклом спали или бродили совсем маленькие животные: голые желторотые птенчики, разноцветные зверята, червячки-змеята и даже крохотные яйца. Малыши освещались мягким чудесным светом, Ива будто ощущала, как её саму он гладил. Внизу расположились ящики, судя по запаху, с едой.

Около столика посреди комнаты стояла пожилая змеелюдка из племени Черепах. Черепахи – племя древнее, сохранившее прежний вид, и Иву это действительно восхищало: не каждый день увидишь следы древности в этом вечно торопящемся мире. Выглядела змеелюдка так, будто самая обычная черепаха поднялась на две ноги и отрастила пальцы на передних лапах. Она немного горбилась, её широкую спину покрывал огромный круглый панцирь с жёлто-коричневыми причудливыми пятнами. Её седо-жёлтые волосы опускались на нагрудные пластины. Ива прекрасно знала, что у Черепах слабого пола не было груди. Им она и не требовалась, ведь змеелюди откладывают яйца и не кормят детей молоком.

– О, невесту привёл, мой мальчик?

– Сэчико, ты что? Не смущай Ив, – осторожно ответил Джант.

– Меня зовут Плакучая Ива, – представилась она и низко поклонилась, как она знала, по обычаю Черепах. – Прошу, позаботьтесь обо мне.

– Как приятно, Плакучая Ива-сан! – поклонилась в ответ Черепаха. – Ты же берка, верно? Соседушка…

– Сэчико, ты не могла бы показать Ив малышей? Ей наверняка понравятся.

– О, обяза-а-ательно-о-о, – задумчиво протянула она, подходя к стене. – Не удружите старой змеелюдке? Мои помощники-фамильярологи сегодня встречают студентов, и я тут с детьми одна осталась, некому мне подсобить…

– Конечно! – воскликнула вдруг Ива. – Чем помочь?

Удивлённый Джант раскрыл глаза, но потом улыбнулся.

– Возьмите…

Ива с Джантом вместе подступили к Черепахе. Сэчико же открыла одну из дверок и достала стала по очереди доставать оттуда трёхголовых щенят – церберят. Они дружно пищали и вертели головами, отчего в сердце Ивы разлилось тепло.

– Усадите их на стол, я дам вам бутылочки, а вы их молочком попоите.

Всего щенят было трое – девять голов. Джант держал двоих, в его руках они прекрасно умещались, как в кроватке, разве что пытались его покусать. Ива же обеими руками держала одного, который с любопытством разглядывал её. Не видел Собаку, милый? Ива понимала его. Очень неожиданно встретить собрата среди совсем другого вида.

Наклонившись, Сэчико достала три подогретые бутылочки с молоком. Видимо, для церберят у них был не один сосок, а целых три. Взяв у Джанта одного из церберят, Сэчико поставила две бутылочки и протянула малышу третью. Его головы же присосались к молоку, не оторвать. Джант со знанием дела повторил за ней, обняв малыша руками так, что тот будто оказался в колыбели. Ива же осторожно, дрожащими руками взяла церберёнка и кое-как сунула ему молоко. Пара капель пролилось тому на розовый живот.

– Осторожно, Ив! Ты так всё разольёшь! – отвлёкся от кормления Джант.

– Возьми под попку и грудку, да, вот так, – мягко объяснила Сэчико. – Они не зверчата, не нужно их переворачивать. Молодец, Плакучая Ива-сан, у тебя прекрасно получается! Джант вот бутылку разлил в первый раз…

– Сэчико! – смутился Джант. – Не нужно об этом!..

– Но он быстро освоился. Что бы кто ни говорил, мой мальчик отнюдь не безнадёжный и не хулиган. Просто ему хотелось внимания…

– Сэчико-о-о…

– Ладно-ладно. Бабуля не будет позорить тебя перед милой зверицей.

Тонкие губы Сэчико медленно растянулись в улыбке. Ива заметила, что Сэчико всё делала с удивительным спокойствием. И что, похоже, хорошо знала Джанта. Интересно, почему его называли хулиганом? Разве были основания?

– О, Сэчико, это тот самый баранец, да? Плохо прижился?

– Да, опять от него отказались… Для ухода за баранцами нужен о-о-огромный запас терпения. Жаль, что мало кто им обладает.

Ива удивлённо покосилась в ту сторону, куда смотрел Джант. На углу стола ютился горшочек с мелким отросточком. На отростке красовалось круглое семечко. Внутри него явно теплилась жизнь, Ива чувствовала. Когда-нибудь из этой семечки должен был вырасти особый, чудесный барашек.

– Ив, ты же знаешь, кто такие баранцы? – спросил вдруг Джант.

– Конечно, – кивнула Ива. – Это ведь один из берских видов чудо… фамильяров.

– Отношение беров к чудесным существам, как к чудовищам, зачастую оправдано, – успокоила Иву Сэчико. – Ведь многие чудесные существа опасны, если не знаешь, как с ними обращаться. Но есть и те, кто ни за что не обидит, но их норовит обидеть каждый…

Сердце Ивы налилось печалью. Она не могла не смотреть на маленький отросток и понимать, что кто-то мог от него отказаться. Ведь баранцы растут долго, им нужен особый уход, ведь они и растения, и животные одновременно. Вот Ива бы вполне могла вынести терпеливый уход за баранцем…

– О, Ив, я вижу в твоих глазах…

– Что? – навострила уши Ива.

– Ты хочешь его взять! – улыбнулся Джант. – И не отнекивайся. Я уверен, из тебя получится хорошая хозяйка.

– Но… Так нельзя! – воскликнула смущённая Ива. – У меня ведь никогда не было животных до этого. А баранец так сложен в уходе…

– Не волнуйся, Сэчико тебя всему научит, – заверил её Джант. – Да, Сэчико?

– Если хочешь, можешь приходить за советом, – улыбнулась та.

– А если я ошибусь?.. У меня нет нужных качеств…

– Плакучая Ива-сан, для ухода за животным нужно только одно. Любящее сердце. А остальное – приложится.

Сэчико улыбнулась. Джант тоже улыбался, уверенно кивая на баранца. Ива взглянула на маленький горшочек. Хватит ли у неё терпения? В ней теплилось желание помочь. Позаботиться. Защитить. Маленький и брошенный, он в этом мире больше никому не нужен. А ей только и хотелось, что впустить в своё сердце того, кто в ней нуждался.

Пока она думала, Сэчико забрала у них церберят и посадила их обратно. Джант подхватил горшочек и осторожно поднёс к рукам Ивы.

– Давай. У тебя ведь никогда не было животного, так ведь?

– А я справлюсь? – спросила Ива, кладя ладони на его пальцы.

– Обязательно. Я уверен.

Точно боясь разбить, Ива дрожащими руками взяла горшочек. Руки её наполнились жизнью. И даже семечко – кажется – шевельнулось, будто отозвавшись на её тепло.

– Я в тебя верю, Ив, – улыбнулся Джант, глядя ей в глаза. Его уверенность и впрямь придавала ей сил.

– У меня и для тебя есть маленький подарок, мой мальчик… – пробормотала вдруг Сэчико, открывая одну из дверец.

– Это что, Сэчико? – удивлённо обернулся Джант. В глазах его застыл восторг.

– Ты прекрасно знаешь, что это, мой мальчик. Твой первый питомец.

Сердце Джанта заухало. Прижав к груди горшочек с баранцем, Ива и сама радовалась за него. Впервые свой питомец! Как и у неё!

– Только… Ты приготовься, Джант.

– К чему, Сэчико?

– Ловить!

Медленная Черепаха только протянула руки к открытому проходу, как по ней уже запрыгало нечто. Забираясь по её рукам, как по веткам, животное, цепкое и юркое, сорвалось с её большого панциря и кинулось Джанту прямо на голову! Обернувшись, Ива удивлённо узнала этого зверька: да это же коловёртыш! Желтоглазый, большеухий, напоминавший обезьянку, он обладал худенькими цепкими руками и полным животиком с карманом-сумкой, куда мог складывать мелкие вещицы. На спине у него были маленькие стрекозиные крылышки, позволявшие парить с ветки на ветку.

– О, какой быстрый! – улыбнулся Джант, снимая малыша с головы. Туловище детёныша уместилось ему в ладонь. – Кто ты такой, малец?

– Коловёртыш, – объяснила Ива. – Это берский фамильяр, их зачастую заводят себе ведьмы.

– Я подумала, для тебя, моего ленивого мальчика, такой активный питомец будет поводом больше гулять на природе, – улыбнулась Сэчико.

– Ну-у-у… Видимо, выбора у меня нет! – пожал плечами Джант. – Будешь мне струны таскать, усёк?

Коловёртыш моргнул круглыми жёлтыми глазами.

– Не понял. Ладно, поймёшь.

Смотря, как Джант радовался, Ива и сама нарадоваться не могла. Что-то ей подсказывало, что именно Джант нуждался в радости, как никто другой.

В поисках музы (1)

Договорившись с Джантом встретиться после занятий в библиотеке, Ива попросила его привести остальную команду, чтобы обсудить, что им предстояло делать дальше. Джант сказал, что Амона и Бич приведёт без труда, однако с их новой знакомой – Змеёй Юн Ги – образовалась внезапная проблема. Хотя вовсе она и не внезапная: наверное, этого стоило ожидать, когда, записываясь, Юн Ги сказала, что не была ни на одном занятии. Только вот она не предупредила, что и дальше ходить не собирается.

«Я не знаю, где её искать, – признался Джант. – Конечно, никто не заставляет ходить на занятия и в исследованиях участвовать… Но она же записалась, значит, хочет, верно?» Ива не знала, что ему на это ответить. Её саму смущало такое поведение. Разве нельзя было оставить хоть какую-то весточку?

Вопрос Юн Ги занимал Иву, пока не наступил обед. А на обеде они с Механичкой собирались рассмотреть чертежи и разработать план, по которому они будут собирать эти самые «музыкальные инструменты». Эх, не думала Ива, что будет так сложно…

Столовая в Академии была недурная. Большая и просторная, она умещала в себе всех студентов-учёных, даже место оставалось. Модератории обедали в своей столовой, поэтому пересечься с Джантом Ива не могла. Сама еда, конечно, не была совсем пресной, но и изысками не отличалась. Но даже для Ивы, которая питалась просто, выбор казался бедным.

Стоя в очереди около застеклённых лавок, Ива уже давно придумала, какую тарелку себе соберёт, и болтала с Механичкой.

– Да что ж… Лонгская лапша или рис? Хм… – думала вслух Механичка.

– Выбери уже что-нибудь, – пожаловался Пьер. – У меня живот разрывается от голода.

– Всё равно очередь стоит пока. Так что дай подумать, перчик… М, перец… Может, тушёные овощи?

– Что будете?

О! Ива с улыбкой обернулась к стойке. Это же Лиззи!

– Привет, Лиззи! Что посоветуешь?

– О, вы знакомы? – удивилась Механичка.

– Да… Привет, – кротко улыбнулась големша. – Ну… Тушёные овощи сегодня завезли. Свежие.

– Отлично, – кивнула Механичка. – Мне тушёные овощи с бараниной!

– Мне, пожалуй, тоже, – кивнул Пьер.

– Сделаю, – важно кивнула Лиззи. – А тебе?

Ива задумалась. Овощи-то, конечно, хорошо…

– О, ты ведь не ешь овощи, верно? – уточнила Лиззи. – Ты ведь Собака.

– Да… Но немножко овощей мне не помешает, – согласилась Ива. – Просто положи побольше мяса. А подливки нет?

– Прости, нас так хорошо не снабжают… Специй добавить?

– Нет, Матушка упаси! – отмахнулась Ива. – Они острые, у меня рот горит от острого.

– Хорошо.

Когда Лиззи разложила их обеды по тарелкам, они попрощались. Напоследок Ива заметила на тарелке маленький свёрток. Судя по запаху, что-то сладкое.

– Шоколадка!.. – облизнулась Механичка. – Поделишься?

– Ого… Их ведь выдают только по особым случаям, – даже Пьер не удержался. – Полезно же дружить с големами.

– С тобой тоже поделиться, Пьерчик-перчик?

– Ну… – он скромно отвернулся, поправляя очки.

– Я поделюсь. Тут немного, но по чуть-чуть всем достанется, – улыбнулась Ива.

Когда они расправились с едой, Ива разложила чертежи на столе. Механичка долго всматривалась в детали, пока Пьер блаженно закатывал глаза от вкуса тающей во рту шоколадки.

– Слушай, Ива, а хорошо получилось, – кивнула Механичка. – Ты уверена, что никогда до этого не занималась техникой?

– Я в детстве любила счётные науки и хорошо разбиралась в фигурах, – скромно отозвалась Ива. – За неделю я обновила свои знания и вчера закончила работу. Оказывается, и до нас пытались создать магические инструменты, но они, как правило, работали всё же на звуке. А я хочу, чтобы они работали чисто на магической тяге.

– Вот эт масштабы! Молодца! – похлопала её по плечу Механичка. Чтобы это сделать, ей пришлось встать на скамью. – Но, скажу честн, кое-что я бы поменяла. В барабанах меня всё устраивает, с ними всё довольно легко. А вот гитара…

– А что с ней? Их две, кстати…

– Это и не устраивает. Зачем тебе две гитары?

– Это просто два варианта. У них должен быть разный звук. Видишь, у этой шесть струн, а у этой четыре, но они толще.

– А почему у тебя магический фокус стоит здесь? Прямо на грифе. Неудобно же играть будет, струны задевает!

– Да, а куда его перенести?

– Ну, можно на корпус. Ты же убрала резонаторное отверстие. Как раз вместо него магический фокус будет в самый раз!..

– А что с пианино? Как тебе?

– Ну… Я не очень поняла идею, как оно по-твоему должно издавать столько разных звуков?

Вдруг Пьер откашлялся. Похоже, его шоколадка закончилась.

– Простите, что перебью, – произнёс он, вытирая руки салфеткой, – но вам всё ещё нужен бард. Он устройство инструментов знает намного лучше вас.

– Ты прав, – кивнула Ива и вздохнула. – Где бы…

– А вот с этим, – перебила её Механичка, – у меня вопрос решён! Хороший бард на примете у меня как раз имеется.

– Ты о своём брате? – припомнил Пьер. – Так он ремесленник-бард…

– Ну да. Мы довольно-таки разные, – пожала плечами Механичка. – Но не суди, лады? Он тонкая натура, твои придирки его ранят.

– А он точно захочет нам помогать? Наверняка у него есть другие дела… – засомневалась Ива.

– Здесь ты… права, – неловко улыбнулась Механичка. – Он попросил у тебя одну ма-а-аленькую услугу…

– У меня? Какую же? – растерянно спросила Ива.

– Ну… Ты ж помнишь, к те записалась одна змеелюдка. Как её там звали? В общ, братец хотел б с ней переговорить кое о чём.

Ива похолодела. Из всех её знакомых ему понадобилась та, которую Ива и понятия не имеет, где искать?

– Механичка, тут одна проблема.

– Какая же?

– Ну… Я не знаю, где она находится. Юн Ги так и не пришла на занятия, и я не знаю, где её искать…

– Что ж, с этим я ниче поделать не могу, – пожала плечами Механичка. – У меня тоже исследование на носу, и твой эскиз подкорректировать надо. Так что искать придётся самой. Пьер?..

– О, нет… Я не охотник, увольте. Да и снова встречаться с этой, – поморщился Пьер. – Простите, это не моё.

Ива вздохнула. Из всего, о чём можно было попросить… Ну неужели именно невозможное должно стать её целью?

– Ладно… Я попытаюсь, как смогу, – вздохнула Ива.

***

После занятий Ива, сидя в библиотеке, усиленно вглядывалась в карту Академии, которую приложили к коробке в первый день занятий. Где бы Юн Ги могла быть? В прошлый раз они встретили её спящую на потолке. Может, ей тяжело спать в комнате? Значит, там её точно искать бессмысленно. Поле поиска сузилось, но незначительно.

В читальном зале царила тишина. Библиотекарь Хекима прекрасно справлялась с шумом, выставляя всякого, кто посмел поднять голос. Впрочем, Иве подобная тишина не столько позволяла сохранить ясность мысли, сколько давила на голову.

– Ив? Привет, – от созерцаний книг её отвлекла рука Джанта у лица. – Я привёл Амона и Бич. Юн Ги так и не пришла…

Подняв голову, Ива увидела Джанта, подсаживающегося рядом. Бич плюхнулась спереди. Амон хотел подвинуть ей стул, но та будто не заметила, из-за чего Амон хмыкнул и просто пристроился у её бока.

– Ну и зачем было записываться, если приходить не собираешься? – цокнула языком Бич. – Это безответственно!

– У вас есть о ней хоть какие-то сведения, кроме псевдонима? – уточнил Амон. Ива помотала головой. – Это очень плохо.

– Я хотела… Начать не с этого, – пролепетала Ива, поглядывая на библиотекаря Хекиму. – Давайте переместимся куда-нибудь в другое место? Джант, ты знаешь, где мы могли бы без надзора библиотекаря поговорить?

– Один момент.

Джант провёл их во всё тот же раздел берских книг. Видимо, на верхних ярусах библиотекарь Хекима бывала нечасто. Интересно, поэтому ли Джант выбрал это место в прошлый раз?..

– Я хотела рассказать о своём исследовании, – скромно сказала Ива, бегая взглядом по столу. – У меня есть одна мысль… Но если вас она не удовлетворит, это ничего! Я придумаю что-нибудь другое…

– Не волнуйся, сестрюня моя! – улыбнулась, показывая клыки Бич. Ива редко позволяла себе показывать клыки, а ей давалось так легко! – Лично для меня – честь поучаствовать в настоящем учёном исследовании! А Джант так вообще от счастья сгорит, если ты его позовёшь.

– Бич, прекрати, – волосы на голове Джанта воспламенились.

– Не надо указывать Бич Справедливости, что делать, – вступился за неё Амон.

– Хей, вы оба! – всплеснула руками та. – Джант, ты меня не учи, как разговаривать. А ты, Амон, не лезь, куда не просят.

Джант обиженно скрестил руки у груди и отвернулся. Амон же повесил хвост и выдавил из себя короткое:

– Прости, – он тяжело вздохнул. – И ты, Ива, извини за моё поведение. Я с радостью помогу тебе.

Вздохнув, Ива поняла, что, несмотря на их кажущуюся дружбу, их разделяли существенные разногласия. И ей, вероятно, предстояло что-то с этим сделать.

– Послушайте… – неловко начала она. – Я бы хотела, чтобы мы были едины в этом исследовании. Иначе ничего не получится. Будем вежливы друг с другом, хорошо? Хотя бы ради меня.

Она и сама не знала, как правильно успокаивать. Говорила лишь то, что думала, и старалась не давить.

– Просто, Бич, я тебя просил, хватит, – выдохнул Джант. – А ты продолжаешь…

– А что такого? Я просто рада за тебя, дурак! Ты же этого всегда хотел, разве нет? Побыть нужным, и всё такое.

– Но это личное. Давай не будем при всех, пожалуйста, – скорее не попросил, а потребовал Джант.

– Хорошо, – отвернулась Бич и пробурчала: – Извини.

Ива удивлённо взглянула на Джанта. Тот смотрел в стол. Положив ему руку на плечо, Ива улыбнулась и сказала:

– Я рада, что ты рад.

Ничего глупее нельзя было придумать. Но даже такая глупость вызвала у Джанта улыбку. Его ладонь легла на её пальцы.

– Давайте к делу, – сказал он. – Расскажи нам, что ты задумала.

Ива улыбнулась. Теперь, когда все выяснили, что не так, самой говорить почему-то было легче.

– В общем, я… хочу создать маленькое общество для игры на музыкальных инструментах. Группу. Каждый будет играть на том инструменте, на котором захочет. Поскольку эти инструменты будут магическими, научиться играть вам будет гораздо легче, произойдёт это быстрее.

– Это как… Труппа? – уточнила Бич.

– Вроде того, – повела плечом Ива. – Вы бы вышли на сцену и показали, что могут новые магические инструменты. Мы с моей подругой Механичкой уже работаем над чертежами.

– Звучит интересно… Чур я на гитаре! – подняла руку Бич.

– С ума сошла? Я всю жизнь на гитаре играю! – возмутился Джант.

– Я тоже умею, между прочим! И отказываться от своего не буду! – воскликнула она, гордо вскинув подбородок.

– Что-то я никогда не видел, как ты играла на гитаре…

– Это всё потому что я женщина?!

Ива сперва заволновалась, но потом вспомнила:

– У меня есть два варианта! Можете не беспокоиться.

– А какой смысл в двух гитарах? – не понял Джант. – Они же одинаково звучать будут.

– Нет, это две разные гитары, – объяснила Ива. – Когда я покажу тебе чертежи – ты сразу поймёшь. Одна шестиструнная, вторая – четырёхструнная. Первая более звонкая, похожая на обычную гитару, у второй же звук более грубый, но глубокий…

– Я последнюю беру! – тут же вызвалась Бич. – А то что всё мужикам быть жёсткими? Я тоже хочу!

– Я не против. Привычнее пальцам будет, – пожал плечами Джант.

– А мне что? – спросил вдруг Амон.

Ива призадумалась. Что же из двух ему было бы ближе?

– Если что, я немного знаком с военными барабанами, – предложил вдруг он.

– Это отлично! У меня как раз есть чертёж для барабанов, – кивнула Ива.

– Откуда? Ты вообще не похож на музыканта! – удивился Джант.

– Немного освоил, когда служил в армии фараона.

– Фараона?! – воскликнули все, без исключения.

– Это долгая история.

Амон многозначительно отвернулся.

– Ладно, для Юн Ги остаётся тогда синтезатор, – подытожила Ива.

– Что это? – сдвинула брови Бич. – Страшные слова… Это что-то берское?

– Нет, эллиадское, – удивилась Ива. – Ты не знала?

– Я из Вондерландии! – воскликнула та. – То, что мы тесно дружили, ещё не означает, что все в Вондерландии хорошо знают эллиадский.

– Мне казалось, у вас это чуть ли не официальный язык теперь, – усмехнулся Джант.

– Вам, эллиадцам, всегда хочется думать, что ваши достижения всем нужны, но это не так, – обиженно пробурчала Бич.

– Поверь, мне вообще всё равно.

– И то хорошо.

– Так вот… – решила перевести тему Ива. – Когда встретим Юн Ги, тогда я вам поподробнее объясню про синтезатор. А пока нам надо её найти.

– Может, без неё начнём? Рано или поздно она объявится наверняка, – предположила Бич.

– Дело в том, что… Эм… – смущённо замялась Ива. – В общем, она понадобилась не только нам. Бард, который должен помочь нам с чертежами, зачем-то очень хочет с ней увидеться. И нам придётся найти её, чтобы хотя бы начать делать инструменты.

Воцарилось молчание. Судя по лицам, все усиленно думали. Ива остановилась в ожидании, сложив руки у груди.

– У тебя, случаем, нет обрывка её волос? Или одежды? Или, там чешуи, если она Змея? – предположила вдруг Бич.

– Ты хочешь выследить её по запаху? Это замечательная идея! – обрадованно завиляла хвостом Ива. – Я тоже могу помочь.

– Одна голова хорошо, а две – лучше, сестрица, – улыбнулась Бич.

– Мы могли бы начать с её комнаты, – предложил вдруг Джант. – Так, конечно, делать не очень хорошо, но я мог бы найти её номер в архивах. У меня есть копия ключа Неизвестного.

– Вот вы, привилегированные мужчины! Всё у вас есть…

– Копию не сделаю. Даже не проси.

– Это несправедливо! Неравноправие в чистом виде!..

– Но ведь, Бич, Джант не стал бы предавать Неизвестного… – заступилась за него Ива, но Бич её перебила, шепнув ей на ухо:

– Не мешай. Мне нужен ключ…

– Зачем?

– Интересно же.

– Я всё слышу! – вспылил Джант.

– Тогда от её комнаты мы и начнём путь, – подытожил Амон. – Сейчас нам нужно в архивы? Где они?

– За стойкой библиотекаря Хекимы, – ответил Джант. – Вы здесь посидите, а я схожу.

– Спасибо большое, Джант, – улыбнулась ему Ива.

– Не благодари за всё подряд, – отчитал её вдруг он. – Это выглядит не вежливо, а как будто ты пытаешься льстить.

Он коснулся большим пальцем её носа. Ива важно кивнула. Понятно! Ей действительно было привычнее лишний раз поблагодарить. И ей в голову изредка приходило, что это чересчур. Но теперь, когда ей сказали, сомнения только подтвердились.

– Очень надеюсь, что я не запутаюсь, – выдохнул он.

– Удачи тебе, Джант, – сказали хором Ива и Амон.

– Она тебе понадобится, – доброжелательно добавила Бич.

***

Планируя атаку, они не рассчитывали, что столкнутся с неприступной крепостью. Она не только была заперта, но и магически защищена: даже следа владельца не осталось на воротах. Опытные бойцы пытались взять крепость штурмом, обнюхав каждый уголок ворот, но потерпели сокрушительное поражение.

– Да к дракону под хвост вашу анонимность! – всплеснула руками Бич. – Ни следочка не чувствую. Комната обнесена магией со всех сторон!

– А что такое «анонимность»? – уточнила Ива, водя носом, но тоже ничего не могла приметить.

Помещение было не только чисто на запахи, но и глухо, беззвучно, что казалось Собаке-Иве жутким. Без своего удивительного нюха и без чуткого слуха она чувствовала себя слепой.

– Ну… Анонимность – это когда о тебе никто ничего не знает, – коряво перевела Бич.

– Эм… – неуверенно сдвинула брови Ива.

– То же самое, что неизвестный, – яснее ответил Амон.

– Ты так много знаешь, Амон! – удивилась Бич. – Не зря я вступила тогда в общество защиты прав та-аайцев.

– Это приятно слышать, – слегка приподнял уголки губ Амон. – Я рад, что ты так думаешь, Бич.

Разговоры, конечно, приятные велись, но дверь по-прежнему не давала никаких наводок. Иве даже начинало казаться, что Юн Ги здесь так и не появилась, но отринула эту догадку: где-то же Юн Ги должна была хранить личные вещи. Выданные Академией, в конце концов, или одежду.

– Сквозь зачарованные двери невозможно поймать след, – заключила Бич. – Не знаю, что там Джант придумал, но, как по мне, ситуация безвыходная.

– А зачарование сильное? – уточнил Амон у Ивы. Сосредоточившись, она отследила нити чудес и ответила:

– Как волхв я понимаю только то, что зачарование наложено на каждую личную комнату Академии. То есть это не каждая отдельная комната была зачарована, а Академия целиком. Чтобы его развеять, потребуется затратить столько же чудес, сколько было потрачено на зачарование, а у нас вместе взятых столько нет.

– Откуда у Неизвестного столько магии? – дёрнулась Бич. – Бр-р-р… Не хочу знать.

– Прошу любить и жаловать!

Обернувшись, Ива увидела, как из-за поворота шагнул Джант. На плече его, играясь с огненными волосами, вертелся знакомый малыш.

– Точно! – обрадовалась Ива. – Коловёртыши – лучшие ищейки по чудесному следу! Они умеют не только хорошо чуять запахи, но и отслеживать магию.

– Полезный малый, – сказал Амон и погладил малыша по голове, когда Джант подошёл. – Твой фамильяр теперь? Приручённый?

– Ну… Когда я вернулся, он перевернул всю мою комнату, – пожал плечами Джант. – Не то чтобы там и так не было всё перевёрнуто, но он умудрился сделать ещё хуже. Хорошо хоть гитарные принадлежности не тронул, благо, они лежат в зачарованном ящике от воров. Поэтому я сомневаюсь, что кто-то занимался его дрессировкой.

– Осторожно, – предупредила Ива. – Коловёртыши в поисках нужной вещи могут снять мелкое зачарование. Всё-таки они лучшие ищейки мира Зеркал и достанут что угодно откуда угодно.

– Спасибо за предупреждение, – сглотнув, Джант взглянул в жёлтые глаза зверёныша. Тот шлёпнул Джанта по щекам и издал звук, похожий на смех. – Эй! – Джант ухватил коловёртыша за шкирку. – Не смей, Нудлз!

– Нудлз? Как лапша? – удивилась Бич.

– Да. Как лапша. Всегда мечтал так назвать питомца! – улыбнулся Джант и поставил коловёртыша на пол. – Давай, Нудлз, ты сможешь. Я в тебя верю. Найти такую змеюку. Такая ш-ш-ш…

– Думаю, он и без тебя знает, что такое «змея», – закатила глаза Бич. – Инстинкты же!

– В Берском Царстве есть змии. Такие большие змеи, которые могут целиком съесть зверолюда, – поделилась знанием Ива.

– Это как василиски? – уточнила Бич.

– Ну, может быть, только они ядовитые. И не превращают в камень.

– А-а-а… Та же страшная грифонова срань.

Внезапно Джант дёрнулся. Нудлз, привстав на задние лапы, что-то ощутил и вдруг рванул с места вниз по коридору. Джант побежал за ним, а за Джантом – и все остальные. Ива замыкала цепочку, ведь бегала она не так хорошо, как другие.

Поворот за поворотом… Коловёртыш не знал отдыха! Может, он просто хотел поиграть? Ива точно не знала, но надеялась, что они наворачивают круги не просто так.

Очередной коридор… Куда так далеко? В горле скопилась слизь, как и всякий раз, когда Ива пыталась куда-то добежать. Казалось бы, говорят, «заживает, как на Собаке»… Видимо, Ива никакая не Собака, потому что здоровой её нельзя назвать.

В конце концов, ей не хватило сил, и она привалилась к стенке. Дрожащие ноги её не выдержали, и Ива спустилась по стене вниз. Хвост больно защемило, и она громко пискнула.

– Сестрюня! – обернулась Бич. – Ты как? Всё в порядке?

Пока Джант с Амоном унеслись вперёд, Бич остановилась и протянула Иве руку.

– Я в порядке, я… Я дойду, – натянуто улыбнулась Ива.

– Вижу я, как ты «в порядке»! – возмутилась Бич.

– Я не хочу… доставлять неудобств, – тяжело дыша, возразила Ива. – Дай мне пару частей, и я оклемаюсь.

– Частей? Часов в смысле?

– Нет, минут. Иди без меня, Бич, я вас найду.

Жёлтые глаза Бич недобро блеснули.

– Ива! – вскрикнула она. – Нельзя так плевать на свои слабости! Ты так умрёшь когда-нибудь, а могла просто попросить помощи!

– Но я…

– В общем, давай руку и не привередничай. Поковыляем за остальными и придём рано или поздно. Наверняка они нас терпеливо ждут.

Бич клыкасто улыбнулась. Ива улыбнулась в ответ и подала руку. По-прежнему прикосновения казались непривычны, но рука Бич не отталкивала. Ощущала в ней Ива что-то родное, племенное. С трудом поднявшись, она оперлась на Бич и постаралась побыстрее пойти вперёд, но Бич её остановила.

– Тише, тебе же тяжело, сестнюнь. Я вижу. Я же говорю, ребята подождут.

– Но нам надо быстрее разобраться…

– Никакое исследование не стоит твоего здор-р-ровья, поняла?! – рявкнула Бич. На мгновение её лицо вновь покрылось шерстью.

– Поняла… Только за хвост не кусай, – вильнула им Ива.

– Укушу, если будешь вредничать. А теперь давай, шагай.

Рано или поздно они всё же дошли. По дороге Бич рассказывала о том, как в детстве они с братьями и сёстрами, будучи щенками, кусали друг друга за хвосты. Ива вспомнила, как её однажды укусил за хвост Светозар, но озвучивать не стала. Пускай лучше Бич не знает, а то ему шею перекусит! Как бы ни была обижена на него Ива, такой участи она и худшему врагу не пожелала бы.

Оказавшись рядом с Джантом, Ива удивлённо увидела, как он быстро зашагал к ним и прямо-таки вырвал Иву из рук Бич. Попав в его объятия, Ива почему-то упала и опустила уши.

– Что случилось? Почему ты нам не сказала, Бич? – грозно спросил Джант.

– Это вы двое останавливаться не стали, когда я позвала Иву! Но мы, девочки-зверочки, разобрались и без вашей хвалёной мужицко-зверовой силищи! – гордо вскинула нос Бич. – Так вы нашли Юн Ги?

– Нудлз крутится возле этой двери, – спокойно ответил Амон.

– А она открыта? – уточнила Бич.

– Да. Мы ждали вас.

Найдя в себе силы, Ива смогла встать. Фух… Нельзя ей так перенапрягаться.

– Ив! – воскликнул вдруг Джант, обращая её взор на себя. – В следующий раз десять раз подумай, прежде чем так поступать, поняла?

– Не надо приказывать! – вступилась Бич. – Сестрюня сама может решить, как ей поступать!

– В отличие от тебя, я разделяю иной выбор и просто… идиотский, – не нашёлся с другим словом Джант. – Чем надо думать, чтобы доводить себя до такого?!

– Прости, – пискнула Ива. – Я глупая…

– Ну вот! Ты её вынудил извиняться, молодец!

– Ещё лучше! Ив, ты можешь хоть раз обойтись без этой придурочной вежливости?

– Остынь, Джант, – вмешался наконец Амон. – Ты сейчас всю Академию сожжёшь.

Отстранившись, Ива заметила, что на голове Джанта вспыхнул пожар. Неужели он так испугался за неё? Пристыдившись, Ива вздохнула и отошла на шаг.

– Ладно, Джант. Больше так не буду.

– Какой мёртвый голос… – выдохнула Бич. – Джант, а ну извинись!

– За что? Я просто сказал правду! И, Ив, я рад, что ты меня поняла.

– Давайте уже делом займёмся? – предложила вдруг Ива.

Обойдя остальных и не вслушиваясь в их разговоры, Ива распахнула дверь, куда ломился Нудлз. Малыш-коловёртыш тут же ворвался внутрь и весело запрыгал по столам.

Как и думала Ива, Юн Ги должна была оказаться на потолке. Ива не переставала поражаться: какое же у Змей длинное и изящное тело! Чёрные чешуйки хвоста искрились, отбрасывая блики свечного огня. Миролюбивая сонная улыбка застыла на лице Юн Ги. Видимо, ей снилось что-то хорошее.

– Это… нормально для Змей? – не стала идти дальше входа Бич.

– Не помню, когда в последний раз видел в Академии Змею, – ахнул Джант. – Длинная…

– Как будем снимать? – задал насущный вопрос Амон.

Подойдя поближе, Ива хмыкнула. Тихо… Ладно, кашлянула погромче.

От этого Юн Ги всё же приоткрыла узкий глаз. Ива удивлялась, как та разглядела сквозь щёлочку, но Юн Ги тут же проснулась и, зашуршав хвостом, потянулась. Поражённые Джант и Бич отпрыгнули к двери, а Амон выпустил когти.

– О-о-о… Я так рада, что вы пришли за мной, ребята! – воскликнула умилённая Юн Ги. – Так неожиданно и приятно!

Вдруг руки её оторвались от люстры, и она кверху хвостом откинулась вниз. Её лицо оказалось прямо напротив лица Ивы. Отступив на шаг, Ива оглядела лицо Юн Ги: свежее и чистое, оно как будто не знало бед.

– Какое первое занятие? – спросила вдруг Юн Ги.

– В смысле? – вскинула уши Ива. – Занятия давно прошли.

– Что-о-о?! – удивлённо приложила ладони к щекам та. – Я собиралась сегодня прийти! Что же такое…

Медленно, её хвост сполз по стене вниз. Наверное, оплёл он все столы, только тогда Юн Ги оказалась рядом с Ивой. Хвост её сложился в горку, на верхушке которой расселась остальная половина (или скорее четверть) Юн Ги.

– У тебя что, нет звонка? – спросил Джант. – Дай-ка руку.

– Ой, может не нужно?.. – спряталась в хвост Юн Ги.

Подойдя, Джант оглядел кучу хвоста.

– Может, я помогу его настроить, если ты дашь руку.

– Хорошо… Только осторожно. Это страшная штука…

Руку она высунула. Ива удивилась: браслет не работал! Внутри него не было зеркала. Как Юн Ги ожидала вовремя прийти на занятия без звона?

Джант вздохнул.

– Если ты не разобралась, могла бы попросить кого-то из профессоров. Или обычных магов, в конце концов.

– Ну… Я подумала, что и без него смогу обойтись, – неловко улыбнулась она, выглядывая между складок хвоста. – Инструкция была та-а-акая сложная…

– Тебе было лень, верно? – уточнил Амон, только убирая когти.

– Но там так много страниц… Можно понять, верно? Почему бы не сделать поменьше…

– Но там есть глава с быстрым стартом, – напомнил Джант.

– У меня нет зеркала… А раздел для монахов там та-а-акой большой!

А, так она монах! Удивительно, как её выпустили из лонгского храма. Иве казалось, что лонгцы больше других берегли своих служителей веры. Но, видимо, кому-то всё же удавалось улизнуть.

– Я могу помочь тебе настроить браслет, – предложила Ива. – Я волхв, а ты – монах. У нас обеих нет зеркал, поэтому работать должно точно так же.

– О, ты волхв! Как удобно! – обрадовалась Юн Ги. – Сестра по мастерству!

– Эй, Ива – моя сестрюня! – возмутилась Бич.

Но поздно: вдруг Иву опутало хвостом. Испуганно, она дёрнулась. Её оплело с ног до головы. Амон настороженно выпустил когти и прошёл вперёд, но Джант остановил его рукой.

Ощутив, как руки Юн Ги её обхватили, а её щека потёрлась о её щёку, Ива неловко отвернулась, понимая, что краснеет.

– Я очень надеюсь, что мы сможем подружиться, – растянулись в улыбке губы Юн Ги.

– Надеюсь… Ты только не задуши, – пискнула Ива.

– О… Прости! – тут же отпустила её Змея, осторожно поставив на ноги. – Привычка.

Оказавшись на твёрдом полу, Ива вздохнула. Она к касаниям-то не привыкла, а к объятиям – тем более.

– Мы тебя обыскались, Юн Ги, – сообщил Джант. – Для тебя в нашей команде особая роль! Знаешь, какая?

– Не-е-ет! Расскажите! – восторженно завиляла кончиком хвоста та.

– Ив? – подмигнул ей Джант.

Ива лишь вздохнула. Что-то ей не дало просто ответить ему и улыбнуться, как обычно.

– С тобой хотел поговорить наш бард, – объяснила Ива.

– А о чём? – удивлённо похлопала глазами Юн Ги.

– Ты не знаешь? Мы думали, ты нам скажешь, – подозрительно сощурилась Бич.

– Правда, не знаю! – приложила ладони к груди Юн Ги. – Я ни с какими бардами не знакома. Что бы барду могло от меня понадобиться?

– Понятия не имею, но нам нужно как можно скорее тебя к нему отвести, – поторопил их Джант. – Иначе мы так и не начнём работу над исследованием. А я уже хочу прикоснуться к новой магической гитарке! Первой за всю историю Зазеркалья!

– Ого, как впечатляюще! – обрадовалась Юн Ги. – С радостью помогу, чем смогу.

– Тогда пойдём, – развернулась Ива. – Расскажу тебе детали исследования по дороге.

В поисках музы (2)

– Ого! – восхитилась Юн Ги. – Ты умеешь обтёсывать металл? А катану сделать можешь?

– Я механик, а не кузнец! – возмутилась Механичка. – Сколько раз повторять?!

– Прости-и-и… Всё забываю, хе-хе, – неловко улыбнулась та.

– Мы знакомы десять минут. Как ты умудряешься забыть за сток времени?!

– Так мы знакомы всего десять минут! Как тут запомнишь, когда мы знакомы так мало?

– Эллиада, прости меня за грехи…

Что же… За то недолгое знакомство с Юн Ги, которое у них было, Ива поняла, что у Юн Ги явно проблемы с вниманием. И памятью. И трудолюбием. Ни первого, ни второго, ни третьего у неё пока не наблюдалось. Юн Ги умудрилась забыть, в чём заключалось их исследование, уже дважды, из чего Ива сделала вывод, что либо у Юн Ги тяжёлое заболевание, либо она просто плохо слушала.

В крайнем случае, Ива рассчитывала на настрой Юн Ги. Она удивлялась всему, как ребёнок, и совсем не обижалась, когда ей указывали на недостатки. Подобное отношение к жизни Ива уважала: самой ей тяжело давалось подолгу улыбаться и никогда не расстраиваться.

Наконец-то их лифт опустился в академгородок. Иву всё ещё подташнивало от таких поездок, но идти по бесконечной лестнице было ещё хуже. Оставалось только надеяться, что её упорные звериные чувства привыкнут к лифту и перестанут кружить голову.

Выйдя в городок следом за Механичкой и Юн Ги, Ива удивлённо обвела взором округу: а днём здесь было гораздо веселее! За эти пару дней она так ни разу и не посетила академгородок, учёба захватила её с головой. Оказывается, тут очень даже уютно! Повсюду горели разноцветные светочи, колыхались от несуществующего ветра флажки. Ярко светились лавочки: к себе манили изящные платья, которые нельзя было увидеть ни в одном уголке мира, пышные булочки, пышнее любых булочек из «внешнего» мира, блестящие украшения с редчайшими камнями.

Идя по узким улочкам, Ива заметила, что здесь царили во многом те же чудеса, что и на верхах. Парящие вещи, печати, фамильяры – всё точно так, как возле комнат. Разве что здесь царил шум, замечались толпы. Как ни странно, в академгородке жило гораздо больше народа, нежели среди обычных магов. И это было единственным местом в Академии, где Ива заметила детей! Было их не так уж и много и играли они в отгороженных заборчиками местах, зато они никому не мешали и им никто не мешал.

– Сейчас я бы советовала прикрыть ушки. Ваш чувствительный слух может не выдержать этого ора, – предупредила Механичка.

Ива уже услышала. Уши и впрямь стоило прижать.

Судя по знакам, они зашли к ремесленникам-художникам. Встретили их певцы и музыканты, ударив по ушам самыми разными своими «творениями»: откуда-то доносилась игра на инструментах, откуда-то тянущийся напев, издалека – хор. И все, видимо, стремились друг друга перекричать.

– Брат сказал, что у музыкантов есть специальные наушники, благодаря которым они слышат только музыку в своей комнате! – перекрикивала буйство звуков Механичка. – Здесь комнаты, как у нас, не зачарованы! Поэтому они всё-таки спят по ночам!

– А почему не зачаровали? – спросила Ива, едва слыша себя.

– Слишком много зачаровывать, столько магии им неоткуда взять! Личные покои у них шумоизолированы, и на том спасибо.

Вскоре они покинули это жуткое место. Интересно, если бы Джант всё же смог поступить в ремесленники, он бы присоединился к этому общему напеву?

Джант… Ива вздохнула. В голове всплывал всё тот же разговор про вежливость. Придурочная… Наверное, в этом был смысл. Ива порой перегибала палку. Но ведь вежливость ей важна. Она не могла просто взять и отказаться от неё!

– По чему ты вздыхаешь, Ива-чан? – спросила Юн Ги.

– Разве это не Черепашье обращение? – удивилась Ива.

– О, я выросла среди Черепах, в храме, – пояснила та. – Я больше Черепаха, чем Змея, наверное!

– Разговариваешьты оч быстро и неспокойно, так что совсем на Черепаху не похожа, – опровергла Механичка. – Мы почти пришли.

Воцарилась тишина. Ива только заметила, что музыканты были ограждены от прочих невидимой завесой. Разумно, ведь иначе бы их изыски слышала вся Академия. С таким круглым панцирем хорошее эхо было бы им обеспечено.

Вывески сменились на перо и свиток. О, наверное, здесь жили сказители! Ива оживилась.

– Твой брат пишет баллады, Механичка?

– Почему только баллады? – удивилась та. – Много чего пишет. Стихи всякие, в основном. В общем, вы увидите.

– Как интересно!.. – воскликнула Юн Ги.

Никто не обратил на неё внимание, и она просто продолжила оглядывать округу. Ива и сама осматривалась. Домики здесь были маленькие, но очень уютные: с витиеватыми занавесками, бревенчатыми стенами и крышами с простенькой резьбой. На крылечках Ива замечала пожилых пуринов, зверолюдей и других. Они томно вздыхали и, поудобнее устраиваясь в креслах, продолжали что-то записывать.

– Мой брат – один из немногих, кто приехал сюда молодым, – подметила Механичка. – В основном, тут больше старых. Академия – лучшее место, где можно провести мирную старость.

Ива вспомнила слова Неизвестного о тихой жизни. Может, именно про сказителей он в первую очередь и говорил?

Когда они подошли к одному из крылечек. Около двери, обвив себя пушистым пшеничным хвостом, сидела в кресле молодая Кошка. Её зелёные глаза пристально изучали прохожих. Двигая ножкой, она насвистывала какую-то мелодию и плела себе косичку из пышных светлых волос. Кажется, Ива знала эту песню. «Соберусь я снова домой», разве нет?

– Доброго дня тебе, путница, – промурчала вдруг Кошка.

Голос её, звонкий, соловьиный был поистине удивителен. Как будто проникал в самую душу.

– И тебе… – удивлённо протянула Ива. Заметив, как Механичка и Юн Ги уже поднимались по лестнице внутри, она торопливо попрощалась: – Извини, мне пора. Вдохновения тебе!

– Спасибо, – дёрнула усиками-палочками Кошка.

Ива уже было развернулась и ступила в дом, как услышала вдогонку.

– А тебе помириться с вильим мальчиком. Он тебя ждёт.

Обернувшись, Ива удивлённо заметила, что Кошки в кресле больше не было. Чудеса… Может, у неё такие же способности, как у Неизвестного? Только вот Ива не могла отделаться от чувства, что слышала где-то о великой Кошке-певице с невероятным голосом…

В любом случае, Академия – место странное, удивляться всему было бы пустой тратой времени. Ива поторопилась следом за Механичкой и Юн Ги. Те ждали её наверху.

– Брат живёт в этом доме, второй этаж весь в его распоряжении, – сообщила Механичка. – На первом живёт очень милая старушка.

– А та Кошка на крыльце?.. – спросила Ива.

– Что? Какая Кошка?

– Неважно… – пробурчала Ива. – У нас такие маленькие комнаты, по сравнению с ремесленниками.

– Предполагается, что эт брату на всю семью, – обвела взглядом дверь Механичка. – Если у него она будет. Магов тож переселяют в академгородок, если у них дети рождаются… А ты планируешь уже, Ива?

Механичка повела бровями. Распушившись, Ива воскликнула:

– Рано ещё! Сперва призвание, а потом… что-то такое.

– И то правильно. Все готовы?

– Да-да-да! Я та-а-ак заинтригована! – захлопала в ладоши Юн Ги. Её хвост был спущен по лестнице и бился о стены.

Ива кивнула. На этом Механичка постучала в дверь.

Внезапно из-за двери, не дожидаясь конца стука, высунулась чья-то рука и за шкирку оттащила Механичку внутрь. Рука была такая же мелкая и короткая, как у Механички, только одета была в белоснежную рубашку.

Удивлённые Ива и Юн Ги переглянулись.

– Ладно-ладно! Только не запори всё, понял? – послышался голос Механички с той стороны. – Ты мне будешь должен за эти дурацкие представления!

Выскочив обратно, Механичка выпрямилась. Прокашлялась. Отойдя от двери, она взяла ту за ручку и приоткрыла. Любопытная Юн Ги схватилась руками за плечи Ивы, выглядывая из-за её головы на дверь. Ива дёрнулась, но выворачиваться не стала.

– Зверицы и змеицы, – громко сказала Механичка, – представляю вам неотразимого и величайшего гнольфского поэта – Клопштока! Прошу любить и жаловать!

Она открыла дверь. Ожидая чего-то невероятного, Ива была ослеплена светом из-за двери… и сперва ничего за дверью не увидела, кроме длинного коридора. Опустив голову, она наконец смогла увидеть брата Механички.

Такой же низкий, как и сестра. Он низко поклонился, из-за чего казался ещё короче. Одет он был по-светски: в белую рубашку и изящные, подтянутые штаны, прямо как у эллиадских дворян. Завершали образ деревянные ботиночки. Как ни странно, Клопшток был более щуплым, нежели его сестра. Когда он поднял голову, Ива наконец увидела знакомые черты Механички, повторённые один в один: те же веснушки, те же круглые зелёные глаза, те же рыжие волосы, только короткие, с чёлочкой на один глаз. А ещё он носил причудливую шляпу с воткнутым в неё пышным пером. В помещении.

– Приветствую вас, – произнёс он поставленным голосом.

Только дрожь в нём Ива всё равно ощутила. И учащённое биение сердца, как у маленькой птички.

– Рад знакомству с вами, – обвёл он глазами Иву и особенно Юн Ги, надолго задерживаясь на ней взглядом. – Особенно с такой прекрасной красавицей, как вы…

Он, маленький, как ребёнок, рядом с огромной Юн Ги, протянул ей охапку прямых веточек с розовыми маленькими бутончиками. Похожие на более привычную цветущую яблоню – Ива знала – это была вовсе не яблоня, а сакура. А ещё Ива знала, что лонгская вишня не росла нигде, за исключением Империи. Достать её было невероятно сложно, а поддерживать цветущей – ещё сложнее.

Ошеломлённая, Юн Ги наклонилась к Клопштоку и, взяв у того цветы, заворожённо прижала их к груди.

– Прошу, позвольте мне зачитать вам в честь такого знакомства стих, сочинённый мной на досуге… Я надеюсь, моё признание не отпугнёт вас, прекрасная змеиная дева, но я не могу не сказать, что вдохновил меня ваш образ. Однажды увидев вас в аудитории, где вы прелестно спали на люстре, я не мог не воспеть вашу красоту. Я могу зачитать?

Юн Ги молчала, глупо хлопая глазами. Испытывая жутчайшую неловкость и стыд перед Клопштоком, Ива обернулась к ней и шепнула Юн Ги на ушко:

– Он тебя спрашивает…

– А, да! Конечно, да.

Юн Ги мило улыбнулась. На её щеках расцвёл розовый румянец, вторя цветам сакуры, которые Юн Ги прижимала к себе.

Обрадованный Клопшток тут же заискал что-то по карманам. Наконец найдя там маленькую книжку, он открыл отмеченную закладкой страничку и громко, с выражением зачитал:

– «Красная нить». Итак…

В тени кабинетной я её нашёл

И повязал ей красную нить:

Но не заметила она – дремала.

Я на неё смотрел и этим взглядом

Жизнь моя судьбой завязана была с её:

Я это чувствовал, но этого не знал.

Но ей прошелестел безмолвно

И красной нитью прошуршал:

И тут она воспрянула от дрёмы.

Взглянула на меня. И этим взглядом

Жизнь связана её была с моей.

И всё вкруг нас в мгновенье стало Небесами[1].

Он довольно улыбнулся и выдохнул. Механичка захлопала в ладоши. Видимо, у гномов было так принято, поэтому Ива повторила за ней. Юн Ги смущённо улыбалась, руки у неё были заняты, но она явно была довольна.

– Спасибо, спасибо! – вновь поклонился Клопшток. – Я бы хотел кое-что добавить от себя, если вы готовы выслушать. В своём стихотворении я не просто так упомянул мотив красной нити. Я знаю, в Империи Лонг есть поверье…

– Что красная нить связывает судьбы? – перебила его вдруг Юн Ги.

Смущённый Клопшток оторопел. В его зелёных глазах искрилась настоящая любовь. Даже такая наивная зверица, как Ива, могла это понять.

– О, Богиня… Я не ожидал, что вы так легко почувствуете все мои помыслы! Вы просто идеальны, во всех отношениях! Вы – моя муза!

Юн Ги хихикнула. Ива знала, что красная нить была довольно распространённым образом среди лонгцев, навряд ли Клопшток удивил Юн Ги поверхностным знанием о её народе. Но, похоже, ей и этого было вполне достаточно.

– О, как приятно, – улыбнулась Юн Ги. – Ты такой милый.

– Милый?..

Вдруг радость пропала с лица Клопштока. Он выглядел, как будто только что умер. Ива удивлённо заозиралась по сторонам, но не успела она сказать хоть что-нибудь, как Клопшток быстро проговорил:

– Простите, я… Давайте попозже поговорим? Очень приятно было познакомиться…

И захлопнул перед ними дверь.

Сперва Механичка удивлённо раскрыла рот. А потом в её маленьком теле родился отнюдь не маленький гнев.

– Этот дурак… Богиня, дай мне сил, – тяжело вздохнув, она обернулась. – Простите моего Клопика. Он сам не знает, что творит.

– А что случилось? – обеспокоенно спросила Юн Ги. После такого восторга печаль на её лице смотрелась душераздирающе.

– Ну… Сейчас.

Механичка юркнула за дверь. Ива и Юн Ги остались в полном молчании. Юн Ги, едва ли не плача, взглянула на цветы.

– Так приятно… Неужели я этого не заслуживаю? – вдруг прошептала Юн Ги.

– Вовсе нет! То есть да! Заслуживаешь, – поторопилась её поддержать Ива. – Просто, наверное, мы как-то задели Клопштока, но сами не знали, что его можно этим задеть…

– «Мы»? Это ведь я сказала, я виновата. Поэтому я и не хожу на занятия. Зачем стараться, если всё равно ошибёшься?

Как… знакомо. Ива удивлённо вскинула уши. Она не верила, что слышит подобное от жизнерадостной Юн Ги.

– Юн Ги… Я тебя понимаю, – прошептала вдруг Ива. – Но…

Как убедить другого в чём-то, во что сам не веришь?

– Но это не повод уходить из мира, – выдохнула она. – Даже если я совершу сотню ошибок, но проживу хотя бы один счастливый миг, я продолжу их совершать.

– Разве это обязательно? Ошибаться, чтобы быть счастливым? Не проще не делать ничего, чтобы не было больно?

– Но есть ли смысл в том, что в твоей жизни не будет ничего? Ни радости, ни боли. Без боли не существует радости.

Как бы это ни было грустно. Разумом Ива понимала, что радость можно испытывать и безотносительно. Без боли. Но чувства работали иначе.

– Иногда хочется опустить руки, и не видно радости, – призналась Юн Ги. – Сперва дарят цветы, а потом хлопают дверью…

– Но ведь Клопшток влюблён в тебя! Даже я это вижу, – воскликнула Ива. – Думаю, он просто не так понял. Механичка обязательно ему всё объяснит! И радость вернётся.

– Правда? Ты так думаешь? – с надеждой схватила цветы та.

– Обязательно, Юн Ги. Не позволяй мелким неудачам тебя сломать! Уверена, если не бояться боли, смелость поведёт тебя по пути радости. Красной нитью судьбы!

– Спасибо большое, Ива-чан, – мило улыбнулась Юн Ги, утирая глаза. – Я буду очень счастлива, если ты станешь моей подругой.

– Я тоже буду рада дружить с тобой, Юн Ги, – улыбнулась в ответ Ива.

Остановила чужие слёзы. Ого! Ива может быть полезной. И далеко не всегда ошибаться.

Вдруг из-за двери выскочила Механичка.

– Ух, этот Клоп… – пробормотала она. – В общем, он дурак. Я ему доходчиво объяснила…

– Он вовсе не дурак! – вступилась за него Юн Ги.

– О. Ему б понравилось эт слышать, – усмехнулась Механичка. – Но он правд дурак. Он подумал, что ты назвала его милым, потому что не видишь в нём силы. Ребёнком его считаешь или вродь того…

– Вовсе нет, – помотала головой Юн Ги. – Просто он… милый, говорит о милом. Я очень смутилась и не знала, как по-другому сказать. Я не умею так красиво говорить, как он…

– Он и сам не всегда так разговаривает, – отмахнулась Механичка. – Он этот стих придумывал неделю! И речь к нему весь день. Всё, чтобы тебе понравиться.

– Я очень рада нравиться такому замечательному гнольфу, как он, – тонкие губы Юн Ги растянулись в улыбке.

Разговор заходил не в то русло. Вдруг Иве пришла мысль:

– Слушай, Механичка, почему бы нам всем вместе не сходить искупаться через пару дней? Мы как раз с модераториями отправимся в Уайтленд за деталями. А вы с нами сходите на озеро, оттуда мы поедем дальше, а вы обратно вернётесь.

– Хорошая идея, Ива! – оценила Механичка. – Придумано отлично. А за пару дней мы с братцем как раз доработаем чертежи и скажем те номера деталей.

– Так он согласился нам помочь?! – удивлённо воскликнула Ива.

– Он и так помог б. Прост он искал повод познакомиться, – рассмеялась Механичка. – Дурак этот Клоп! Мог уж двести раз подойти сам, но нет, терпел до последнего, пока я его не познакомлю. Дурак!

– Что думаешь, Юн Ги? – спросила её Ива. – Нам всё равно отправляться, так что…

– Я с радостью! – её лицо вновь озарилось восторгом. – Я не уверена, что водичка не будет мне слишком холодной. Я же Змея, могу замёрзнуть… Но я могу позагорать!

– На том и решили, – кивнула Механичка. – А теперь оставим Клопа в его гадюшнике и пойдём поедим булочек?

***

Возвращалась домой Ива уже за полночь. Благо, в Академии день и ночь царил шум, поэтому наткнуться на кого-то опасного она не могла. Механичка их покинула, чтобы поболтать с братом, а Юн Ги всё же вернулась в свою комнату. Ива направилась к себе, жила она в совсем другой стороне и бо́льшую часть пути раздумывала о том, как всё хорошо складывалось.

Идя вниз по коридору, Ива несла пакетик хвостом. Но от увиденного едва не выронила его. И побежала вперёд.

Джант! Прямо у двери в её комнату. Развалился, спал. Ива опустилась рядом с ним и обеспокоенно осмотрела его. Всё в порядке… Сердце его билось. Ухало. Но тише, мерно. Он уснул?

Что же он здесь делал? Как долго сидел? Он её ждал? Ива обеспокоенно завиляла хвостом, посему отложила пакетик. Джант от звуков дёрнулся, но не проснулся, а просто повернулся.

Его губы были раскрыты. Он спал с открытым ртом? Ива улыбнулась. Совсем как ребёнок!

Такие розовые. Его губы выглядели такими же нежными, как и вся его кожа. И тёплыми. Ива бы хотела коснуться…

Нельзя! О чём же она думает?! Ива отстранилась. Что бы подумали мама с папой? Приставать к кому-то, пока тот спал – походило на насилие. Но, может, хотя бы коснуться носами было бы вежливо? Ведь это пока не поцелуй, но всё равно так приятно. А потереться щеками…

Ива не смогла удержаться. Подступилась. Тихо-тихо, навострив уши и следя за каждым движением. Потянулась. Выгнула спину. У неё, Собаки, получалось наверняка не очень, не по-Кошачьи изящно. Но всё равно.

Совсем чуть-чуть… Вот он… Ива задержала дыхание. И коснулась его носа своим.

Наверное, не прикосновение, а больше осознание прикосновения обдало её жаром. Так её соплеменники делали, когда хотели выразить искреннюю привязанность. А Ива… просто захотела?

Вдруг Джант приоткрыл глаз. Матушка! Вскочив на руки и ноги, точно лапы, Ива отскочила и от удивления ощетинилась. Попалась!

– Ив… Ты чего? – округлил глаза Джант. Потерев их, он сел поудобнее и потянулся.

– А… Проверяла, всё ли с тобой в порядке, – смущённо отвернулась она.

– Да? Думаешь, обманешь меня? – он усмехнулся. – Я знаю, что у беров означает прикосновение носами. Знак привязанности. Думаешь, я мало эротических новелл читал?

– А ты их читал?.. – смутно Ива представляла, что такое эротика.

– Шу-чу.

Но не похоже, что он шутил. Ива неловко усмехнулась и вильнула хвостом.

– И что? Не могу что ли? – вдруг выдала она уверенно.

– Можешь. Всегда, – уверенно кивнул Джант.

Иву обдало жаром.

– Дурак! – вдруг обиженно воскликнула она. – Дурак-дурак-дурак!

– А, так ты не всегда такая вежливая, как кажешься, – облокотился головой на руку Джант.

– А зачем такое говорить? Это смущает! – возмутилась Ива.

– Но это правда. Я не мог не сказать.

Он победил. Ива опустила взор. И что она могла ему ответить на это?

– Слушай, – вдруг приглушённо произнёс Джант, – я… пришёл извиниться. За сегодня.

– Как долго ты тут сидел? – опустила уши Ива, и сама зная ответ на вопрос.

– Как вы с Юн Ги ушли. Так и сидел. Забежал в комнату, чтобы занести Нудлза, и сидел.

– Бедный… – выдохнула Ива. Ей хотелось извиниться, но она не стала.

– Я рад, что ты не извиняешься, – будто прочитал её мысли Джант. – Не стоит, потому что это мой выбор. К тому же я почти всё это время проспал.

Его неловкая улыбка приободрила Иву. И она подвинулась ближе.

– Я принимаю твои извинения, – гордо вскинула подбородок она.

– Только не слишком радуйся. Всё равно слишком вежливой быть не надо, – наклонился к ней Джант. – А то накажу.

– И как же? – клыкасто улыбнулась Ива.

– Отшлёпаю.

– Вот оно как! А ты уверен, что я тебя подпущу?

– А у тебя выбора не будет. Это же наказание.

– Попробуй доберись сперва.

С ним хотелось шутить. И веселиться. И быть собой.

– Что в пакетике? – спросил Джант.

– Булки. Купила себе. Хочешь? – предложила Ива, протягивая ему пакетик.

– Нет. Я плотно пообедал.

– Ну, как пожелаешь.

Отчего-то решив его подразнить, Ива достала из мешочка булку и откусила от неё большой кусок. Но не успела она этот кусок съесть, как с другой стороны половина булки испарилась.

– Жжант! – прожевала она и, сглотнув, продолжила: – Ты же сказал, что не будешь!

– Попалась.

Он усмехнулся. Что же… Кто тут попался?

Отложив булку, Ива окинула взором фигуру Джанта. Как бы так сделать, чтобы он упал? Хм, так будет удобно…

– Ив, ты…

Но теперь его очередь не поспевать. Присев, Ива по-охотничьи повалила его на пол и взглянула сверху вниз. Ну и красный же стал Джант! Как яблочко!

– Ив, ты чего? – пролепетал он. – Здесь же ходят…

– А пусть ходят, – смело ответила она и прошептала ему на ухо: – Теперь ты попался.

Она знала, что услышит, если кто-либо пойдёт в их сторону. И тем более успеет отскочить.

Так близко… И так тепло.

Но нельзя. Не сейчас.

Со временем Ива отстранилась. Тело, обуянное нестерпимым жаром, жаждало выхода, но разум возвёл слишком крепкие стены.

– Ив… Что мне делать? – спросил Джант, растерянно глядя ей в глаза.

– Не знаю… Думаю, со временем и так всё будет понятно, – неожиданно преисполнилась уверенностью она.

Вдруг Ива вскочила на ноги. Слегка пошатнулась, но Джант, похоже, не заметил, глядя на неё с пола.

– Ладно, нам пора, – улыбнулась она. – До завтра, Джант.

– До завтра…

Ива юркнула за дверь комнаты. И спустилась по стене, осознавая, что только что сделала.

[1] Стихотворение – пародия на стихотворение «Розовая лента» немецкого поэта-сентименталиста Фридриха Готлиба Клопштока. Автор перевода – Аркадий Равикович. Источник: https://www.stihi.ru/2015/09/28/3978

Выбор любить

Пара дней пролетела незаметно. Джант почти не видел Ив, только мельком, когда замечал её работавшую не покладая рук в библиотеке. Хоть его и очень тянуло к ней, он не стал её отвлекать: он знал, как тяжело проводить исследование. Тем более почти с нуля.

Сам он в поисках хоть какой-то помощи тоже поподробнее изучил вопрос музыкальных инструментов. То, что магические инструменты существовали — это он знал давно. И эскизы их были доступны, в Академии их числилось бессчётное количество. Но Ив задумала уж очень амбициозный проект: её исследование касалось не просто магических инструментов, она хотела создать нечто своё. Её инструменты, как она сама говорила, должны были работать на чистой магии. То есть не усиливали звук, как было раньше, а производили звук сами.

Наверное, поэтому она занималась исследованием так плотно, как могла. Иногда даже сидела по ночам. А — Джант замечал — в отличие от него, Ив была Игнисовой дочкой. Ночью её клонило в сон. Из-за чего Джант, привычно бродящий по Академии в сумерках, находил её спящей прямо на столе библиотеки время от времени. Понимая, что не может ничем помочь, он лишь укутывал её в одеяло из своей комнаты и доносил до её собственной кровати, пользуясь её ключами. По его просьбе Ив дала Джанту сделать копию. Чему Джант искренне радовался: покои были самым укромным местечком для каждого мага, допуск к ним означал едва ли не безоговорочное доверие.

Поэтому Джанту оставалось только репетировать разные гитарные партии. К урокам музыки он подключил и Бич с Амоном, те были только рады поиграть с ним вместе. Наугад они придумывали песни и записывали, что получилось. Может, их новый бард с этим подсобит. По словам Механички, если Юн Ги попросит, он вообще всё, что угодно сделает.

А вот Юн Ги заглядывала к ним, наверное, только в самый первый раз. Проявила себя способной ученицей, подхватывая материал учебника на лету. Потом же она постоянно ссылалась на нехватку времени: похоже, отрабатывала пропуски занятий. Джант сперва не поверил, что такая ленивица станет ходить, но потом увидел, как Юн Ги бегает (или вернее ползает) за преподавателями, прося их «натаскать» её. В какой-то момент Джант и сам стал защищать её от нападок тех, кто, видимо, от испуга называл Юн Ги страшной и непомерно огромной. Их можно понять — Змеи действительно народ необычный, — но оправдывать этим издевательства не стоило.

Но вот настало время поездки. Ив предусмотрительно подала заявление задолго до путешествия, и Неизвестный с радостью её отпустил. Джанту оставалось только гадать, как Ив удалось его задобрить, и радоваться, ведь впервые Джант побывает в большом городе!

Отдав Нудлза на попечение Сэчико, Джант захватил небольшую сумку (вещей-то у него было немного) и попрощался с гитарой. Впервые он так надолго её покидал. Насчёт её безопасности Джант не сомневался, но вдруг она будет скучать? Уж ладно… Их не будет от силы неделю. Пускай это будет и её отдыхом, ведь за всю свою гитарную жизнь Джант редко выпускал её из рук дольше, чем на пару часов.

Днём, когда светил тёплый Игнис, они договорились встретиться у Алмазного озера и искупаться. Джант сперва отказывался, но взглянул на умолявшую Ив… В общем, выбора у него не осталось. Теперь он, ухватив единственные новоприобретённые плавки, мчался к берегу, где все уже веселились. Ну а как иначе — Джант, и не опоздать? Не, бред какой-то!

Чистая водичка блестела в свете Игниса. В такой погожий день население Академии просто не могло пропустить возможность искупаться. Высыпали на берег все — от юных студентов до матёрых профессоров. Расстелив полотенца на зелёной траве, одни загорали, другие — торопились окунуться. Джант искренне надеялся, что последнее его не постигнет. Но вряд ли.

Опоздал он прилично, целая толпа собралась с утра, когда они и договаривались встретиться. Благо, искать долго не пришлось: Юн Ги стала для Джанта замечательным ориентиром. Пристроившись на паре слоёв хвоста, она блаженно улыбалась. Джант за несколько шагов чувствовал жар, накопившийся на её чёрных чешуйках.

— А ты как всегда опаздываешь! — беда подступила, откуда не ждали — со спины.

— Бич! Не бей! — раздражённо отозвался Джант, когда та отвесила ему подзатыльник.

— Заслужил! Между прочим, ждём тебя тут целую вечность, искупаться уже дважды успели, — пожурила его она.

— Водичка тёплая, — осведомил Амон, незаметно оказавшийся у плеча.

Джант дёрнулся. Эти двое…

— Стоите друг друга, невидимки! — выдохнул он.

— Правда? — удивлённо вскинул уши Амон.

— Приятно слышать, что мои навыки ничуть не уступают навыкам Амона, — закивала Бич. — Наконец-то понял, что девочки тоже способные, Джант-парниша?

— Я такого не говорил, — буркнул он. — Где сумку можно пристроить?

Амон кивнул в сторону, где лежала кучка вещей. Её сторожила Юн Ги, кончиком хвоста обернувшая кучу. Рядом с ней сидел незнакомый Джанту гном. Или гнольф? Судя по ушам, как раз гнольф.

— Приветики, — улыбнулась ему Юн Ги. — Выспался?

— Добрый день, — спокойно отозвался Джант. — Ну да. А это, я так понимаю, тот самый брат Механички?

— «Это» — не самое вежливое обращение, — подметил гнольф. — Но да, я «тот самый» брат Механички.

— Я не имел в виду ничего плохого, — ответил Джант, протягивая руку. — Джант. Приятно…

— Клопшток. А теперь прошу простить, ты прервал наши с Юн Ги чтения…

— Ой, зачем же так? Может, Джант захочет послушать? — улыбнулась Юн Ги. — Клопшток, разве не хорошо, если все смогут оценить твои прекрасные стихи?

Очарованный, тот расплылся в улыбке. Джант же, борясь с тошнотой, отвернулся. Эллиада упаси, вот бы он так не выглядел перед Ив!

— Спасибо, обойдусь. Не поклонник… поэзии, — отмахнулся Джант. — Не подскажешь, где Ив, Юн Ги?

— О, они с Механичкой как раз пошли купаться, — указала та рукой в сторону озера.

— Спасибо…

Обернувшись, Джант застыл. Да, теперь он однозначно выглядел, как Клопшток.

Ив купалась. Лучезарно улыбалась и заливисто смеялась. Развязно плясала в воде, вокруг неё, воспарив, танцевали блестевшие капельки воды. Проводя между ними утончёнными ручками, она заставляла стихию водить хороводы, образовывала упругие волны ритма. Её распущенные волосы намокли и прилипли к белой, худенькой спине, упругим ягодицам…

Понимая, куда смотрит, Джант отвернулся. Внизу — он отлично понимал где — его обожгло. Заслышав смех, Джант вскинул взор.

— Сестрёнка красиво выглядит, ха? — Бич клыкасто улыбалась. — Засмотрелся, извращенец!

— А что такого? — неожиданно спросил Амон. — Джант считает малышку красивой. И любуется ей.

— А то, что так откровенно пялиться на задницу неправильно!

— Задница — одна из красивейших частей тела. Почему бы и не посмотреть, когда её добровольно показывают?

Бич покраснела. Больше от гнева, чем от смущения — несложно было догадаться. Джант, понимая, что дела Амона плохи, тут же поправил его:

— Он имел в виду в ином плане. Исключительно в рамках произведения искусства! Без всякого подтекста, как будто на лицо смотришь.

— Задница как произведение искусства? Да что ты несёшь?! — всплеснула руками Бич. — Я, по-твоему, совсем тупая? Амон, ты небось и на мою задницу смотрел, да?!

— Да… А что? — неуверенно отозвался Амон.

Он покойник.

— Да иди ты! — вскрикнула Бич и отвесила ему звонкую пощёчину.

Ошарашенный, Амон повесил уши и хвост. Джант вспыхнул.

— Сама иди! — послал он её за Амона. — Бич, ты всегда будешь воспринимать всё слишком серьёзно?

— Это вы… вы… извращенцы!

Развернувшись, она подхватила полотенце и направилась вдоль по берегу. Амон, отошедший от шока, выдохнул.

— Я не понимаю…

— Не обращай внимания. Она отойдёт. А если не отойдёт — смысл общаться с той, что в каждой фразе ищет оскорбления?

— Пожалуй… Я тут посижу, — печально отозвался Амон, садясь на своё полотенце, до этого лежавшее рядом с полотенцем Бич. — Мне надо подумать.

Джант лишь молча похлопал его по плечу. Надо же было Амону заглядеться именно на Бич… Может, переболеет?

В любом случае, это не его дело. Вдруг Джант обратил внимание, что на их крики Ив вышла на бережок. Джант покраснел: как же объяснить ей, что случилось у них с Бич?

— Хм… Чёт твой огнеголовый не так обходителен и мил, как ты рассказывала, — рядом с Ив из ниоткуда возникла Механичка.

— Не вижу ничего невежливого в правде, — пожал плечами Пьер, подплывший сзади на дощечке.

С Пьером Джант был мельком знаком, но недостаточно, чтобы иметь на его счёт хоть какое-то мнение. Пока он казался чрезвычайно умным малым. С учётом того, что он чистокровный орк, это казалось Джанту впечатляющим.

Вдруг Ив скромно поманила Джанта рукой. Тот, оглянувшись на Амона и получив от того одобрительный кивок, пошёл к ней. Несмотря на слова Бич, Джант просто не мог не заглядываться на изящную фигурку Ив. Даже такой непривычный хвост не выбивался, а смотрелся милым дополнением.

— Привет, — улыбнулась она.

— Ага… — протянул Джант. — Привет.

Он улыбнулся в ответ. Ив смущённо отвернулась.

— Я рада тебя видеть.

О, Богиня… Она сжала ручки у груди и подняла на Джанта светлые голубые глаза. Его взгляд разрывался.

— Я тоже рад, — ответил он так уверенно, как только мог в этой смущающей ситуации.

— Оставим вас, Ива, — сообщила Механичка. — Огнеголовый, ты ток опять не наложай, ага?

— В чём «наложай»? Он ничего такого не сказал, — продолжал отстаивать свою точку зрения Пьер.

— А в том, что ты счас полетишь с моей доски! — вскрикнула Механичка, одним пинком отправляя его на дно.

Пьеру вода оказалась по пояс, поэтому встал он быстро и с лёгкостью сбросил Механичку с доски. Наблюдая, как та отплёвывалась, Пьер преспокойно забрал дощечку и поплыл в сторону. Механичка, топя того в потоке ругательств, бросилась за ним.

Ив же осталась на месте. Она смеялась в ладошку, чему Джант не мог нарадоваться.

— Теперь ты не так стесняешься, когда меня называют «твоим», — подначил её он.

Покраснев, Ив уставилась в воду. Сперва Джант не понял, обидел ли он её этим, и хотел было извиниться, но Ив вдруг вновь поманила его к себе. Когда он опустился к ней, она прошептала ему на ухо:

— Не знаю почему… Но всё это звучит приятно.

Пришла очередь Джанта краснеть. Ив же, скромно улыбнувшись, смущённо отвернулась. Ей определённо доставляло удовольствие его подначивать! Но при этом она сама стеснялась. Как её понимать?

— Я тебя не понимаю… — тихо отозвался Джант. — То ты говоришь, что я «твой», то стесняешься за руку ходить.

— Наедине можно и рассказать свой самый страшный секрет.

На это Ив вскинула взор. Задумчиво поводив ушами, она вдруг ответила:

— Пойдём куда-нибудь, где никого нет.

И быстро потопала по воде в сторону, где к берегу примыкал лес. Идти, должно быть, долго… Джанту было бы лень, если бы Ив его так не заинтриговала.

Идя следом, он старался обходить воду. Не любил он купаться… Вода его уничтожала. Гасила эмоции. Тушила магию. И лишь Ив, подобно маслу, только разжигала его ещё сильнее.

Шли они долго. И всю дорогу Джант старался не смотреть на её вилявшую задницу. Маленькая, Ив местами прыгала и поскальзывалась, из-за чего, конечно же, её тело обаятельно изгибалось. Впервые, наверное, Джант испытывал жар настолько нестерпимый. Может, в этот раз вода пойдёт ему на пользу и потушит его огонь?

Когда лес их укрыл, Джант смог спокойно вздохнуть. В тени его мысли поутихли, фигура Ив скрылась в прохладной темноте ветвей. Но Джант по-прежнему чувствовал её тихое, уставшее дыхание.

— Может, здесь остановимся? — предложил Джант. — Ты устала, я слышу.

— Да… — вдруг с отдышкой отозвалась она. — Есть такое.

— Помочь тебе?

Сам не понимая, Джант протянул к ней руку. Осознав, что делает это без разрешения, он дёрнулся назад, но Ив стояла перед ним. Спокойная. Склонившая голову и навострившая ухо.

— Джант… А ты умеешь плавать? — вдруг спросила она.

Неожиданный вопрос. Уверенный, что она захочет его уличить в прикосновении, Джант с испуга забыл всё на свете.

— Я… сын нимфы синего огня, — опомнился он лишь через пару мгновений. — Вода тушит меня.

— Значит, нет, — печально вздохнула Ив. — Тебя научить?

Она мило улыбалась ему, предлагая это. Отступив на шажок, она оказалась в воде. Её угловатые щиколотки омывали ласковые волны.

— Я не уверен, что хочу, — говорил Джант, что первое в голову придёт.

Он не мог думать ни о чём, кроме Ив. Её маленькой груди, подвязанной белой тканью. Её бёдрах в коротенькой юбке. Её привлекательной улыбке.

— Попробуй. В этом нет ничего страшного. Я даже могу помочь.

Её руки медленно поднялись. Бледные ладони позвали Джанта к себе. Он не мог, дыхание его покинуло. Ощутить своими грязными, ужасными руками её кожу…

— Ну же, давай.

— Ах, вот ты какая…

Слегка смутившись, она отвернулась… а потом вдруг хитро сощурилась и усмехнулась:

— А ты думал? Я непроста.

— Ты такая… — Джант подошёл на шаг. Он бы хотел звучать круто, но голос предательски подрагивал, — соблазнительная.

— Каждый живущий играет множество ролей. Наверное, сейчас кажется, что я играю роль паучихи, которая хочет завлечь тебя в свои сети.

— Играет роли? — не понял Джант. Он всегда был одинаков, вне зависимости от ситуации. — Паучихи? Ты ведь совсем не такая. Не коварная и не злая. Почему ты себя такой называешь?

— Потому что я грязная. Надо смыть грязь, да?

Вдруг её голос зазвенел неуверенностью. Пропрыгнув пару шагов, она оказалась чуть дальше от берега. Вода доходила ей до груди.

Теперь её не скрывала тень. Игнис вновь пролил свой свет на её белоснежную кожу. Лоснящиеся волосы. Вздымающуюся от дыхания грудь.

— Ты вовсе не грязная, — улыбнулся Джант. — Ты просто ведёшь себя так, как тебе хочется. В ухаживаниях нет ничего грязного.

Видимо, она что-то хотела ответить, но закусила губу. Свою нежно-розовую губу.

Джант ступил ещё на шаг вперёд. Его пальцы на ногах облизнула холодная волна. По спине пробежалась армия мурашек.

— Что-то не так? — обеспокоенно спросила Ив.

Вся её завлекающая красота не пропала, но потухла. Джант помотал головой, пытаясь собраться с мыслями.

— Знаешь… Я жил здесь раньше, — вдруг выдал он, не понимая, что говорит. — Чуть дальше, в деревне…

— О, ты не говорил, что мы на твоей Родине! — удивилась она.

— Родина… Мне не знакомо это слово, — мрачно усмехнулся он. — У меня нет Родины. Я здесь родился, но это вовсе не означает, что я храню воспоминания об этом месте.

— Прости, что напомнила, — вздохнула она.

— Ив, ты вовсе не должна извиняться, — он шагнул снова. Холод поднимался вверх по лодыжкам, борясь с шипящим огнём. — Это не твоя вина. Я хотел сказать совсем об ином… — он сделал ещё один шаг. — Когда-то я тоже так думал. Что должен «держать лицо». Быть одним с собой, а другим — с обществом. Но это неправда. Ты никому ничего не должна. И ты можешь быть собой когда угодно.

Она удивлённо округлила глаза. Шаг за шагом, Джант погружался в пучину. Его естество сопротивлялось каждому движению, отторгало незнакомое. Но Джант был упорнее и знал: если сейчас он не попробует понять этот иной мир — он никогда его не поймёт.

— Джант… Сейчас я в своей стихии, — вдруг сказала Ив, смотря прямо Джанту в глаза. Он же продолжал идти к ней, внимательно слушая её. Холод отступил. — Я сейчас не просто в воде. Сейчас я в спокойствии. В тишине.

Джант подошёл ближе. И ближе. Очутился совсем рядом, прямо у неё под носом. Её маленькая грудь коснулась его живота, а руки — его плеч.

— Я с тобой, Джант.

Вдруг Ив потянула его за собой. Точно случайно поскользнулась на размытом дне. Испуганный, Джант обнял её, и они повалились в воду вместе.

Тишина окутала уши Джанта. Огонь спрятался где-то в сердце, оставляя место лишь мокрому страху. Джант держал Ив так крепко, как мог. Он не мог позволить ей утонуть!

Но Ив знала лучше. Джант почувствовал приток воздуха. И прикосновение к губам. Настойчивое, оно вылилось в глубокий, мокрый поцелуй. Джанта даже посетила мысль, что он поцеловал не Ив, а само Алмазное озеро.

Однако нет. Внутри, своим тёплым огнём он узнавал её ласковые губы и робкий маленький язычок, гуляющий по его рту. Холод сменился на тепло, и Джант поддался на поцелуй, робко и неловко. Впервые.

Вдруг он ощутил, что его руки проникают… сквозь Ив. Испуганный, он забарахтался, но неизвестная сила буквально вытолкнула его на поверхность. Уцепившись ногами за дно, Джант едва устоял. Оказывается, вода ему была по пояс. Ха… А думал ведь, что утонет!

Взглянув вперёд, Джант вдруг увидел знакомую фигуру. Только не живую, из плоти и крови, а водяную. Состоящую из самой настоящей воды. Она искрилась в лучах Игниса, рассекающих её, словно кинжалы.

— Ив? — спросил Джант, испуганно оступившись.

Прежде он видел такое только когда… Мама.

Джант тяжело задышал. Ив… С ней не может этого случиться! Почему?..

Неожиданно, вопреки страху Джанта, Ив вновь стала собой. Постепенно вода в ней преобразилась в её изящные руки, в её твёрдый живот, в её ласковую улыбку. Нитями сплелись из воды волосы, и Ив, взметнув голову, взмахнула ими. Брызги полетели во все стороны. Расправив волосы у ушей, Ив обернулась к Джанту.

— Всё хорошо? Ты такой бледный… — пролепетала она. — Я думала, тебе понравится…

— Я думал, ты умрёшь, — ошеломлённо произнёс Джант. — Всё в порядке, не волнуйся…

— Это… связано с твоей матерью, да?

Как она догадалась? Взволнованный, Джант замолчал. Стоило рассказать? Или нет? Она не должна знать…

— Я больше не буду так делать. Обещаю.

Она подошла незнаметно. Оплела его руками и прижалась к груди пушистым ухом.

— Твоё сердце быстро бьётся.

— Спасибо, — вдруг поблагодарил Джант. — За обещание. Я не выдержу этого снова…

Сжав губы, он прижал Ив к себе. Богиня, не забирай у него и Ив. Только не её…

— О, Джант, ты здесь! — послышался знакомый голос. — Я тут подумала, что… Ой…

Обернувшись, Джант застыл под удивлённым взором Бич. Ив же, выскользнув из его рук, кинулась в воду. Только когда оказалась через пару шагов от него, Ив показалась наружу, высунув только глаза и уши.

— Я хотела извиниться за то, что вспылила… Но, похоже, прервала ваши любовные делишки! — неловко рассмеялась Бич.

— Буль-буль-буль… — проговорила Ив.

— Ив, не очень понятно… — пробормотал Джант.

— Да нет, понятно! Она просит никому не рассказывать, — пояснила Бич, Ив закивала.

— Как ты поняла?! — удивлённо воскликнул Джант.

— Сестринское чутьё, Джант. Сестринское чутьё! — клыкасто усмехнулась та. — Ну, что, пойдём к остальным?

***

По расчётам, дорога до Уайтленда занимала около дня-полутора. На лошадях, правда. Если идти пешком — добавлялся ещё день, но если идти быстро, то сократить время представлялось вполне возможным.

Ива невероятно расстроилась, когда поняла, что поездка не будет богатой на виды. Эллиадская столица расположилась на широком пустыре, без единого деревца. Унылая серость простиралась от края до края, подогревая интерес: наверняка Уайтленд предстанет красочнейшим городом, находясь в сердце такой беспросветной печали.

И правда, так и оказалось. Многоярусный, Уайтленд напоминал несколько городов, сложенных друг над другом. Но в отличие от Академии, в которой город расположился внутри гигантской черепахи, Уайтленд поглотил собой весь холм, снаружи и, судя по рассказам Джанта, изнутри. В вышине виднелись остроконечные крыши роскошного королевского замка и пузатый купол церкви под боком.

Обнесённый высокими стенами, издалека Уайтленд походил на пчелиный улей. Вокруг него вечно толпился народ, жужжал, шумел. Казалось, внутри всё работало, как часы: от сторожевых башен, с которых доносились выкрики стражи, до народца, проходившего сквозь ворота небольшими собранными кучками. Поскольку прибыли они под вечер, Иве свет из-за ворот казался едва ли не ниспосланным самой Матушкой: так уютно он тянул к себе, зазывая отдохнуть.

Минув ворота, они оказались на нижнем уровне города. Общеизвестно, что здесь проживали те, кто понадеялся найти в Уайтленде счастье или деньги, но не обладал при этом особой уайтлендской хваткой. Ива сама слышала много историй о берах, которые приезжали в Уайтленд за лучшей жизнью, а оказывались по итогу уборщиками, трубочистами или вовсе попрошайками. Кажется, Ива даже заметила бера где-то в тёмном переулке. Благо, он до неё не добрался. Здешние лица Иву изрядно пугали…

Но, конечно же, за широкой спиной Джанта бояться ей было нечего. Он вёл их, точно знал этот город наизусть. Хоть и никогда в нём не был. Джант объяснил это тем, что он перечитал много книг про Уайтленд, ведь попасть сюда было его мечтой с детства. И теперь, когда он наконец получил возможность погулять по этим древним улочкам, его невозможно было остановить. Он подходил ко всем лавкам и вывескам. Внимательно приглядывался в здешние лица. Бросал впечатлённые взоры на королевский замок.

В его глазах светилась мечта. И Ива не могла нарадоваться за него.

Впрочем, так или иначе круговая дорога, огибающая холм Уайтленда, привела их к лавке музыкальных инструментов. Находилась она на третьем или четвёртом ярусе. Ива не считала, но ориентировалась по указаниям Механички: «Ищи вывеску с красной лютней, она там такая одна». По её словам, там жил один очень уважаемый бард, у которого Клопшток постоянно закупался.

Скромная лавочка ютилась меж двух крупных домов. Витрина — какое диковинное, но удобное слово! — была под завязку увешана гитарами и мелкими барабанами — или перкуссиями, как их обозвал Джант. Узкая деревянная дверь вела внутрь. Джант, переминаясь с ноги на ногу, не дождался, пока Ива и остальные насмотрятся на инструменты, и вошёл первый. Ива, услышав хлопок двери, юркнула за ним следом.

Внутри оказалось так же захламлённо, как и на витрине. Инструменты, самые разные, заполонили пол, свисали со стен и даже с потолка. Среди них она заметила и разукрашенные та-аайскими красными треугольниками барабаны, и круглую длинную дудку с Островов Уса, и даже родные громоздкие, но такие утончённые гусли. Джант остановился у стойки, разглядывая немного жуткую, чёрную, как смоль, гитару.

— Офениксенно… — пробормотал восхищённый Джант.

— Ну, своего рода искусство, — не очень понимая его восторга, пожала плечами Ива.

— Ты думаешь? — радостно отозвался он.

— Я не очень понимаю, но, думаю, если объяснишь, пойму лучше, — улыбнулась она в ответ.

Обернувшись, она вдруг заметила, что Бич с Юн Ги за ними не пошли. Только Амон стоял, окружённый барабанами. Руками, без привычных палочек, он сыграл на них простую мелодию и с уверенной улыбкой закивал.

— Отличный звук, — объяснил он.

— Хороший соляк! — с трудом подступившись к нему, Джант дал Амону «пять».

— А где Бич и Юн Ги? — взволнованно вильнула хвостом Ива. Её хвост отбивал странную мелодию по стоящему рядом барабану.

— А мне нравится, — закивал под мелодию Джант.

— Они на улице остались. Юн Ги слишком большая, она не вместится, — присоединился к нему Амон. — А Бич за компанию.

Ива схватила хвост рукой и смущённо отвернулась.

— Надо разобраться побыстрее, а то Бич убьёт Юн Ги, — неожиданно посоветовал Джант.

— Она так её не любит? — расстроенно спросила Ива.

— Ну, так, — повёл плечом Джант. — Просто Бич постоянно подбивает Юн Ги «бороться за свои права», а Юн Ги ленится. Бич это бесит.

— Надеюсь, Юн Ги ходит с вами на музыку, иначе…

— Один раз сходила. Но, думаю, когда она закончит с долгами, присоединится. Ежели нет — я сговорюсь с Бич и заставлю её.

— Хоть в чём-то вы с Бич согласны.

Джант жутко ухмыльнулся. Ива хихикнула.

— Надо, наверное,позвать владельца…

— Постой. Смотри.

Джант указал Иве на странный пузатый прибор с гвоздиком. Когда Джант нажал на этот самый гвоздик, раздался такой резкий звон, что Ива прижала уши.

— О, прости, — удивился Джант.

— Нет-нет, я просто… не знала, что он такой громкий, — пролепетала Ива. — А что это?

— Звонок. Специально изобрели, чтобы не звать…

Послышались шаги. Сама не замечая, Ива шагнула Джанту за спину. Но тот вовремя вытолкнул её вперёд рукой.

— Нет, Ив! Это твоё исследование, тебе и говорить.

— Но Джант… — пискнула она, но не успела возразить, как к ним вышел владелец лавки.

Он оказался эльфом. Высоким, но горбящимся. С волнистыми каштановыми волосами и серой кожей. Руки его были покрыты разноцветными рисунками, а на лице красовались маленькие, сверкающие разными цветами, круглые очки. Ого! Странно, что Механичка, почти полностью гномка, дружила с эльфом.

— О, как неожиданно увидеть музыканта-дроу! — удивился Джант. — Очень необычно. Меня зовут Джант.

А, он тот самый дроу! Тогда всё сходилось.

Незнакомец протянул серокожую ладонь и пожал руку Джанта.

— Да-а-а, народ тёмных эльфов не большой любитель музыкальной науки, — расслабленно протянул он гнусавым голосом. — МакВиппе Биргит.

— Надеюсь, не обидел вас, но это и впрямь очень необычно. И вовсе не плохо!

— Не-е-е, парень, ваще без проблем, — улыбнулся МакВиппе. — Это ж мой народ, не я. Ко мне эти слова ни-и-икак не относятся. К слову, как там твоя гитара?

— Хорошо… А откуда вы знаете, что я гитарист? — удивлённо склонил голову Джант.

— Батя твой у меня закупался. Загадочный летающий мужик.

— А, Неизвестный… Он мне не батя, а наставник, — раздражённо закатил глаза Джант.

— А я-то думал, какая женщина или особь слабого пола вообще согласилась с ним иметь детей! Он же ж мёртвый, — рассмеялся Биргит. — Вурдалак, все дела.

— Предпочитаю не думать о его личной жизни…

— Прости, если шуточка неуместная. Но она смешная. Поэтому я буду так шутить.

Так гитара Джанта — подарок Неизвестного? Не поэтому ли он ей так дорожил?

— Моя… подруга сердца интересуется, — лицо Джанта покрыл лёгкий румянец. — Ив?

Ива застыла. Очки приспустились, и она увидела подведённые глаза МакВиппе Биргита. Выглядел он жутко, но его спокойный голос успокаивал.

— Я… присылала письмо, — порывшись в кармане платья, Ива достала оттуда бумажку. — Мы заказывали детали инструментов. Вот список.

— А, это тот странный заказ, — улыбнулся дроу, взяв у неё бумажку. — Подалась в музыканты, зверочка? Вы, беры, относитесь к этому с такой серьёзностью, что я удивляюсь, как дети у вас вообще хотят становиться музыкантами.

— Это ведь благородное дело, — возразила Ива. — Прославлять предков. Певцам открыты самые далёкие звёзды.

— Хм. Любопытная мечта. Достойная существования, — пожал плечами МакВиппе Биргит. — Но я всё ещё считаю, что пока ты не можешь курить траву, тебе не создать нечто великое.

Джант было раскрыл рот, но Ива в обход ему ляпнула:

— Ну, в Берском Царстве есть конопля… Не знаю, курят ли её певцы, но я видела, как в Межустьевом городе ей торговали.

— А вы, беры, оказывается, не так скучны, как я думал! — рассмеялся тёмный эльф. — Подожди, принесу из подсобки…

— Вам помочь? — вызвался Джант. — Мы много заказали…

— За кого ты меня держишь, парень? Я не старикан какой-нибудь! Между прочим, тебе фору дам на сцене, мелкий.

С этими словами он скрылся за раскрытой дверью. Оказалось не так сложно. Этот дроу довольно строптив, но он отнюдь не жуткий. Просто какой-то… особенный. В хорошем или плохом смысле этого слова — Иве ещё предстояло когда-нибудь выяснить.

Джант же застыл с открытым ртом. Ива не успела спросить его, как он вдруг обернулся к ней с округлёнными глазами.

— Я только сейчас понял… Ты знаешь, кто это?!

— Понятия не имею, — сощурилась Ива.

— Ну да, в Берском Царстве вы вряд ли слышали…

— Кто же? — полюбопытствовала она.

— Известнейший бард Эллиадии — Зоззи Дроуборн! — восхищённо воскликнул Джант. — Самый скандальный музыкант в мире! Он выступает раз в год, всё остальное время его обсуждают и ждут, когда он появится вновь. Когда он выступает, никто не уходит трезвым! Ноги болят от танцев, горло — от криков, а голова — от тряски!

— На его концертах трясут головой? — не поняла Ива. — Зачем?

— Так музыка там такая быстрая, даже голова в пляс пускается. Принято волосами трясти, вот так.

Он показал. Головой затряс так, что вся лавочка затряслась. Ива удивлённо замерла, не зная, как это понимать. Пока она не слышала такой музыки, чтобы так захотелось трясти волосами. Оглянувшись на Амона, Ива увидела, как тот грустно проводил рукой по своей почти налысо обритой голове.

— И как называть такую музыку? — спросила Ива.

— Такая музыка называется «рок». Или «металл».

— Как камень? Или сталь?

— Нет. Просто рок или металл. Ты поймёшь, когда я тебе сыграю. Может, тоже будем такую играть? Нам как раз подходит для инструментов!..

— Сперва покажешь, потом решим, — важно кивнула Ива.

К тому времени как раз вернулся МакВиппе Биргит. За ним несколько его собратьев-дроу вынесли несколько небольших ящиков и понесли их к двери.

— Так и быть, за счёт заведения отправлю заказ сам, — подмигнул МакВиппе. — Мы с Неизвестным давно сотрудничаем, так что объяснять, где сейчас находится Академия, не нужно. Алмазное озеро, верно?

— Откуда ты знаешь? — удивилась Ива.

— Угадал, — он странно «загыгыкал». — Совет тебе, берка. Если собираешься выступать — не бойся. Это твоя сцена. Делай вид, будто она тебе принадлежит. Только, да, там со своими пределами… Летучих мышей там не ешь на сцене, всё такое.

— Но я не собираюсь выступать…

— Не зарекайся. С таким подходом к музыке никогда не знаешь, куда жизнь заведёт, — улыбнулся он. Ива было хотела возразить, но он проигнорировал её и кивнул на Джанта. — А тебе, малыш, я упаковал кое-что особенное. Только бате не говори, он сказал ни в коем случае не подогревать твой интерес к музыке.

— Что же? — в восторге застыл Джант.

— Распакуешь — увидишь. А теперь идите и повеселитесь, в конце концов, вы в Уайтленде!

***

После утомительных походов по лавкам они остановились в таверне. Тавернами у эллиадцев назывались постоялые дворы, хоть их версия и выглядела немного иначе. Например, эта таверна взгромоздилась между двумя крупными домами, давя их своими крупными бочками. Шум оттуда разносился на всю улицу, а посетители вылетали из окон. Почему-то именно сегодня, когда им нужно было переночевать, в таверне стихийно начались кулачные бои. Ива, привычная к такому ещё с постоялых дворов Берского Царства, не жаловалась: денег на заведение поприличнее у неё никогда не водилось, поэтому приходилось ночевать так. Наверное, это была одна из причин, почему последние пару месяцев она совсем не высыпалась. Где-то рядом со Светозаром и всем вытекающим.

Как долго она совсем не задумывалась о Светозаре? Уже много дней. Не до него было. К тому же смысла не было о нём вспоминать, теперь-то она даже в Академии его редко видела. Модератории и учёные почти не пересекались, разве что в библиотеке. А поскольку Светозар никогда не стремился к знаниям — больше он любил хвастаться чудесными навыками, — в библиотеке ему было нечего делать.

Как хорошо, что он попал в модератории. Там ему и место. Может, хотя бы там из этого жалкого труса сделают настоящего звера.

В любом случае, теперь Иве предстояло насладиться прекрасным вечером в компании друзей. И Джанта. Всё-таки он… больше, чем друг. С каждым днём приходило понимание. Она не могла избегать чувства тепла рядом с ним. Не могла не тянутся к нему в руки. Не могла не улыбаться, когда улыбался он.

И теперь, когда он, разложив на грязном столе корпус гитары, разглядывал витиеватую подпись «Зоззи», она не могла нарадоваться за него. Вокруг все столики что-то громко пели, пролетали кулаки и тела. В глаза бил яркий свет. Слышался топот и гул. Мерещилось, что вокруг Джанта свет будто искрился. Может, это маленький глоточек грушевой настойки так повлиял…

— Поверить не могу… Сам Зоззи! — выдохнул Джант.

— Ага, — улыбнулась Ива. — Ты рад?

— Ещё бы! Спасибо, что взяла меня в это исследование, — обрадовался он. — Без тебя… не было бы ничего.

Он с наивной улыбкой смотрел на подпись. Внутри Ивы разливалось тепло: в такие мгновения она могла вечно на него смотреть.

— Пойду положу в телегу, а то придётся везти вручную. Никуда не уходи!

— Угу…

Проводив его взглядом, Ива подпёрла подбородок рукой и принялась ковырять столешницу. Но скучать долго ей не пришлось, ведь вскоре, шатаясь, к ней подсеоа Бич. Амон еле довёл её. За ними приползла Юн Ги, где-то позади об её хвост споткнулись двое или трое рослых орков.

— Сестри-ик-ца, — пробормотала Бич, поднимая палец, — это нечестно.

— Что нечестно? — спросила Ива, навострив ухо. Бурчание Бич не было слышно на всем этим гомоном.

— Амон не хочет меня брать в напарницы для дуэли.

— Бич, это мужской дуэль, — пояснил он. — Тебя туда не допускают.

— Просто ты в меня не веришь! — воскликнула она, долбя по столешнице. — Я такая же сильная, как ты! Амон, признай меня! Неужели хороша во мне только задница?!

— Я такого никогда не говорил, — выдохнул он, взволнованно виляя хвостом. Лицом он себя никак не выдавал.

— Это обидно, Амон! Я хочу, чтобы ты видел во мне сильного оборотня, а ты видишь только задницу.

— Я этого не говорил, Бич. Я считаю тебя сильной.

— Но ты не берёшь меня с собой на бои!

— Бич, есть женская лига, — вмешалась вдруг Юн Ги. — Пойдём, попробуем? Я не очень в этом разбираюсь, но мне интересно попробовать.

— Во-о-от! Это разговор! — воскликнула Бич. — А где ты была, Юн Ги, когда я тебя позвала сорвать Неизвестному свиданку у озера?!

— У меня была встреча с тренером Победоносцем, — виновато улыбнулась Юн Ги.

— Постойте, вы собирались сорвать Неизвестному свидание?! — ошеломлённо воскликнула Ива.

— Я их постоянно пытаюсь сорвать, — отмахнулась Бич. — Но он всегда как будто на шаг впереди! Юн Ги, если бы ты мне помогла, может, в этот раз что и удалось!

— Но ведь это уже было, Бич! Давай ещё раз попробуем! — взмолилась Юн Ги. — Я тебя приглашаю на бои. Уделаем их, давай?

Она вытянула ладони и сделала два ловких удара в воздух. Оценив её технику, Бич довольно закивала.

— Ладно-ладно… Уговорила! — встала она, размяла руки. — Только в этот раз не подведи, Юн Ги! А то…

— Конечно! Пойдём, пойдём! — запрыгала на месте та. От тряски её хвоста задрожала вся таверна.

— Посмотрим? — спросил вдруг Иву Амон. — На всякий случай.

— Пожалуй, — кивнула Ива. Этим двоим не помешал бы досмотр!

Ещё мгновение — и они оказались в толпе. Бич и Юн Ги тут же ворвались в бой, тавернщик громко объявил их имена. Бич размяла кулаки и встала за спиной Юн Ги, а точнее за хвостом. Против них выставили крупную девицу и орчиху.

Сражение началось с выкрика тавернщика. Бич напряглась. Юн Ги сделала первый выпад. Вытянула руку — и задела орчихе челюсть. Зуб у той отлетел в толпу!

Первый удар положил начало битве. Человеческая девица заревела не хуже зверолюдки! Ворвавшись, она попыталась снести Бич с ног, но та подлезла ей под бок и скрутила руку. Но девица вывернулась, попыталась Бич цапнуть, но кто бы смог цапнуть оборотня! Бич сама состроила волчье-собачье личико, и девица аж вскрикнула. Ха! Вот тебе за то, что имеешь дело с сестрицей.

А Юн Ги сражалась хвостом и руками. Только орчиха попыталась к ней подлезть — меж глаз ей пальцами. И как хваталась за голову! Но шла в бой снова и была сбита хвостом под ногами. Всем — и Иве с Амоном — приходилось подпрыгивать, когда Юн Ги проводила хвостом. Но орчиха не сдавалась и всё шла вперёд, пока Юн Ги не захватила её и не выкинула за пределы толпы.

В конце концов, осталась человеческая девица. Забравшись на стойку, она готова была прыгнуть.

Но не тут-то было: Бич тут же взобралась к Юн Ги на хвост. Сообразив, Юн Ги вскинула хвост не ниже стойки, и Бич взбежала по хвосту наверх, спрыгивая на человеческую девицу.

Схватка. Столкнувшись, они показали всем силу своих ударов. И выиграла, конечно же, Бич, отправив девицу к пивным бочкам, запивать горе. Девица улетела и тут же села на пол с кружащейся головой.

Победители определены! Бич и Юн Ги взялись за руки и подняли их в победном жесте. Обе улыбались и смеялись, пока таверна осыпала их хвалебными выкриками.

— Молодцы! Ура! — не удержалась Ива.

Амон же, не изменяя спокойному нраву, лишь похлопал. Но по его довольной улыбке было понятно, что он был действительно рад.

Но не успела Ива лицезреть следующую битву, как её ушко вдруг дёрнулось от резкого:

— Как время проводишь?

Ива обернулась. Джант!

— Прости! Я обещала не сходить с места, — пролепетала она.

— Не волнуйся. Я только рад, что ты веселишься, — улыбнулся он. — Отойдёшь со мной ненадолго? Уверен, много мы не пропустим.

— Хорошо… — неуверенно ответила Ива.

Она толком не знала, чего он хочет, но взяла его за руку. Он, широкий и длинный, легко вывел её наружу.

Свежий воздух… Ива спокойно вздохнула. Хорошо-то как! На город опустилась ночь, но город и не думал засыпать. Улицы наполнились светом фонарей, народец и не думал расходиться.

— Ив, слушай… Ты любишь цветы? — спросил вдруг Джант.

— Ну… Живые. Не сорванные. Сорванные умирают… А что?

— Тогда пойдём. Думаю, тебе это понравится.

Взяв Иву под руку, Джант повёл её вверх по улочке. Кажется, народ туда и собирался. Похоже, Джант вёл её в самое сердце Уайтленда — на верхушку.

Болтая ни о чём, они прошли сквозь множество мест. Сквозь цветастые улочки с самыми разными лавками. Сквозь рынок, расположенный под городскими дорожками. Даже навеяло мысли об Академии… Прокатились на лифте к самому верху Уайтленда. И увидели огромную площадь, выходящую на королевские сады!

— Я узнал, сегодня сады открыты для посещения гостей, — пояснил Джант. — И пока есть возможность, я подумал тебя сводить… Вам, девицам и зверицам, нравятся цветы, так ведь?

Ива удивлённо застыла, глядя на настоящее буйство цветов. Витиеватые ворота открывали вход. Дорожка, что вела внутрь, начиналась от большого плещущегося пруда — их эллиадцы называли фонтанами. Огромные, непомерные белые ворота с рисунком грифоньего всадника укрывали вход в королевский дворец.

— Ну как? Пойдём?

Ива молча кивнула. Она прежде никогда не видела столь богатого убранства! Лишь Звёздград — столица Берского Царства — мог отдалённо сравниться с этим местом в красоте.

Взяв Иву под руку, Джант медленно повёл её в недра сада. Выбирая тихие и свободные от гостей дорожки, он посматривал на Иву. Та в ответ лишь слабо улыбалась — сил не хватало на нечто большее. Хотелось молча наслаждаться и не думать над словами.

Ноги сами вели её вперёд сквозь пышные кусты. Сквозь тёмную листву проглядывались пышные бутоны цветов, сладкий запах которых сводил Иву с ума. Её тонкий нюх чувствовал каждый, даже самый маленький, цветочек… Под ногами хрустел ровно выложенный камень. Поднимая голову, Ива утопала в тени стриженных под разные предметы растений. Пусть эту красоту и создала рука разумного существа, была она ничуть не хуже той, что создала Матушка-Природа.

— Присядем? — предложил вдруг Джант, указав на скамейку.

Ива кивнула, и Джант присел первый. Он посадил её рядом и вдруг обхватил её ладони руками.

Они оказались в скромном закутке. Вдалеке от улочек и таверн царила мирная тишина. Ветви деревьев свисали, укрывая их тенью. Лишь огонь волос Джанта немного освещал темноту.

— Ива, нам нужно поговорить.

Ива застыла. Первый раз… Первый раз он назвал её полным именем. Настоящим именем.

— О… О чём? — взволнованно переспросила она.

— Ива, — настойчиво повторил он, подвигаясь ближе. Наверное, он смотрел ей в глаза, — я хочу кое в чём признаться.

Ива промолчала. Сердце заколотилось. Он признавался так много… Но впервые придал этому такое значение.

— Ива, я так не могу больше.

Она застыла. Нет… Нет-нет-нет. Этот миг, снова.

— О ч-чём ты? — спросила она, дрожа.

Слух исчез. Эхо голоса Джанта донеслось из ниоткуда:

— Я знаю, что сказал, что готов ждать. Но, Ива, прости… Мне слишком тяжело. Я думал, это будет легче, но… Рядом с тобой, когда ты так поступаешь…

— Как поступаю?

— Заигрываешь со мной. Обнимаешь меня. Целуешь. Ива, зачем ты это делаешь, если не можешь ответить мне?

— Я не знаю…

— Ива, зачем я тебе? Кто я для тебя?

Молчание. Неужели… Она не знала. Она не могла сказать, что любит Джанта. Она пока не думала об этом. Тогда что… Тогда она правда…

— Я сама не понимаю, — пропищала она. Слёзы вырвались сами собой. — Я не знаю, я не могу сказать…

— Прости, что я поднял эту тему, — вдруг волосы Джанта полыхнули. — Ив, ты плачешь? Прости, я…

— Джант, я меньше всего на свете хочу обидеть тебя… Но я не знаю, что я чувствую! — она опустила уши и укрыла руками лицо. — Я не знаю, Джант, правда, прошу, прости меня!

А вдруг она правда всего лишь пользовалась им? Ведь быть с Джантом так приятно, так тепло… Но она ничего для этого не сделала! Они всего лишь были. Она посчитала его своим, не давая ему считать себя своей. Как же нечестно и подло! Она ужасна, правда ужасна… Только Светозара она и заслуживала.

Вдруг она очутилась в объятиях. Джант прижал её к себе, вновь. Крепко-крепко. Выбивая дыхание из груди. Немного больно, но так приятно и тепло…

— Ив, прости, — произнёс он ей на ухо. — Я не хотел тебя обидеть. Я просто немного устал и сорвался… Больше такого не повторится. Я очень постараюсь.

— Не нужно, Джант…

— Я так и знал… Ты больше не хочешь ничего, да?..

— Нет-нет, совсем нет! — помотала головой Ива, обнимая его в ответ. — Не нужно себя корить. Виновата я. В своём незнании, в своей глупости…

— Ив, не говори о себе так. Ты прекрасна. Я люблю тебя.

Ива заплакала ему в рубашку. Нет, Матушка… Как близко эти слова и как далеко…

Её любили. По-настоящему. Лишь однажды ей говорили, что любят. И на следующий день чувства разбились вдребезги.

Спустя столько лет она уже забыла, каково это — когда любят…

— Спасибо, Джант, — только и ответила Ива.

— Я не думал, что будет так больно. Не слышать ответа.

— Я обещаю, Джант, — она отстранилась, глядя ему в глаза. — Я обещаю, что решусь. Сделаю выбор. Совсем скоро. Так скоро, как смогу.

— Я буду ждать. Подумай побыстрее, хорошо? Я не тороплю. Но прошу…

Джант дрогнул. Ива заскулила: собственная боль была не такой острой, как боль его.

— Обещаю, Джант.

Она поцеловала его. Даже зная, что это неправильно. Всё, чего ей хотелось — чтобы ему наконец стало легче.

***

Друзья долго расспрашивали их, что случилось. Бич даже собиралась наброситься на Джанта, когда увидела красные глаза Ивы. Но, вглядевшись в его лицо повнимательнее, поняла, что не одной Иве было плохо. Амон не сказал ничего, лишь похлопал Джанта по плечу и увёл в комнату. А Юн Ги чуть сама не разревелась. Ива успокоила её и выпила с ней по кружечке чая. Юн Ги попросила у тавернщика нужные тра́вы и приготовила сама. Её умелые руки сотворили само спокойствие.

Но Ива и Джант скрывали правду. Она не предназначалась для чужих ушей.

Вернулись они так, точно ничего и не было. Ива Джанта не сторонилась, но всякий раз, когда проявляла внимание к нему, стыдилась. Каждый раз она представляла боль, которую он испытывал, и отстранялась. А Джант лишь тяжело вздыхал в ответ.

В Академии их встретили, будто они пропали на полгода. Механичка проводила с Ивой дни напролёт, заканчивая чертежи. Сборка занимала всего пару дней. До следующего шага в исследовании Иве оставалось только ждать.

И она ждала. Запиралась в комнате и сидела там, читая книги. Каждое слово в них напоминало ей о Джанте. О данном обещании. Могла ли она и впрямь исполнить его так скоро? Влюбляются ведь не за месяц… Разве правильно влюбиться за месяц?

Ища решение, Ива отправила очередное письмо родителям. Ответа на предыдущее она так и не получила. Что неудивительно: наверное, письмо едва ли дошло до них, а может, и не дойдёт никогда. Но новые Ива уже отнесла к Лиззи в отделение.

В этот раз ответ лежал гораздо глубже. Наверное, Иве потребовались бы годы, чтобы разобраться в деталях. Может, даже целая жизнь. Но у неё нет столько времени. Сердце Джанта разрывалось каждый день, и только Ива могла это остановить. Ей было невыносимо больно за него. Прекратить его муки — таково было её единственное желание.

Ива перерывала память, точно давно запылившуюся книгу. Светозар пришёл в её мысли снова. Он всегда приходил, когда ей было хуже всего. Когда её покинули все друзья. Когда ей отказал единственный, кто, как ей казалось, любил её по-настоящему, в отличие от Светозара. Светозар заполнял пустоту в её сердце, развеивал непонимание. Он был ответом на все вопросы.

Может, и сейчас он был бы ответом? Нет. Конечно же, нет. Он не имел к этому никакого отношения. Он не имел к Иве никакого отношения.

Однажды Светозар уже отходил. Но вернулся. Неужели так будет и в этот раз?

Ива вспомнила единственный глоток собственной свободы. Перед глазами возник образ одного милосердного зверца из Белокаменной Твердыни. Только сейчас она вспомнила, как его звали. Добролюб. Смешно. Добрый и любящий. Любил её, а потом забыл. Легко. Как будто и не было ничего. Как будто Ива просто уснула, одним глазком подглядела в замочек на двери, из-за которой лился свет счастья, но на деле она по-прежнему была замурована в темнице мыслей.

Он ведь её и не любил по-настоящему. Никогда. Ива ведь давно это поняла. Любовь не такая. Любовь должна быть иной…

Но какой? Если бы Ива знала.

Задаваясь вопросами в ночи, Ива обнимала горшок с баранцем. Его было легко любить. Хоть она ещё и не дала ему имя. Да и как дать имя, если она даже не знает, мальчик это или девочка? Но Ива будет рада кому угодно.

Жизнь теплилась в семечке. Прижимая горшок к груди, Ива грезила о жизни. Маленькой жизни, которую она породит. Из маленького горшочка. Кого-то настоящего и живого.

Любовь рождает жизнь. А Ива способна любить. Правда, баранец?

Однажды ночью Ива смотрела на луну и показывала её баранцу. В свете звёзд семечко отражало нечто совсем крохотное, круглое, с четырьмя палочками-отростками. Неужели это маленький барашек? Может, он вот-вот явится на свет?

Но вдруг среди звёзд промелькнуло белое пятно. Что это? Бумажка? Она летела по воздуху, точно птица. И приземлилась на подоконник, у самых ног.

Этого… Этого не могло быть! Ива поцеловала баранца в семечко и отложила его на стол, а сама схватила письмо и разорвала свёрток с ним пальцами. У неё не было времени искать нож.

Этот почерк… Едва различимый. Но не корявый, естественный, чувствовалась рука зверки.

Это был почерк мамы.

«Доброго дня тебе, моя милая Ива».

Матушка-Природа… Ты спасла её! Принесла ей письмо! Не подделка? Ива принюхалась к конверту. Запах тёплых рук и сеточки морщин… Мама. Никто другой на целом свете не пах так, как она.

«Я так рада, что ты смогла прислать письмо! Я думала, новостей от тебя буду ждать месяц, а то и больше. Ты же такая «внимательная» у меня!»

О, эти мамины шутки! Прежде Ива была готова покусать её за это, но сейчас они казались милее сердцу, как никогда прежде.

«Мы с папой поживаем неплохо. Ты моя трусиха, неужели правда думаешь, что будет война? Мы с папой не верим в эту чепуху. Думаю, Великий Князь просто проверяет силы. Всё-таки твой отец когда-то уже служил, да и я добровольно подалась в лекари уже давно. И Князь собрал нас, чтобы посмотреть, не растеряли ли мы всю хватку. И что я тебе на это скажу? Не растеряли! Готовы постоять против всего мира за наше дорогое Царство!»

Ива усмехнулась. Ну и мама! Её слепая вера в Родину всегда поражала Иву. Но она уважала выбор матери, как та всегда уважала выбор Ивы.

«Я очень рада, что ты благополучно добралась. И, да, мне любопытно знать всё о твоём новом пристанище! Лучше, чем Высшая Школа Чудесных Наук? И чем Белокаменная Твердыня? Папа до сих пор бурчит, что лучше бы уговорили тебя остаться в Твердыне. Но что там с этими занудами-волхвами засиживаться, верно? Расскажи в следующем письме побольше об этой Академии!»

Ива уже приметила пару вещей, о которых можно было рассказать. Маме точно будет интересно!

«И я очень рада, что вы со Светозаром наконец-то разошлись! Этот дурак ужасно с тобой обходился. Правильно, что ты разглядела всю его суть.

Теперь я понимаю, доченька. Я была неправа. Прости меня. Я ведь твоя мать, а я не помогла, не уберегла тебя. Я хотела дать тебе совершить собственный выбор. Боялась, что не видела в Светозаре того, что видишь ты. А теперь я понимаю: я просто боялась ранить тебя. А в итоге ты испытала гораздо больше боли. И если бы я встала на твою защиту сразу, этого бы не случилось. Я ужасная мать».

Нет, мама, нет! Ты просто не хотела руководить жизнью Ивы. Просто дала ей свободу. Да, свободу испытать боль, но ты не запирала её в четырёх стенах и не указывала, как правильно. И Ива благодарна маме за самый дорогой в её жизни подарок — выбор.

«Но я рада, Ива, что ты пережила это. И мне больно, что меня не было рядом, чтобы утешить тебя».

Но ты рядом, мама. Вновь Ива заплакала. Мама… Почему ты так далеко?

«И я говорю теперь, Ива: пиши мне. Пиши так много, как только сможешь. Я буду рада любой весточке».

Ты и не знаешь, мама! Ива уже послала тебе с десяток писем.

«И, я смотрю, ты оправляешься от Светозара! Встретила человека? Неужели сын вилы? А тебя, как всегда, тянет на странности!»

Ива почувствовала, как краснеет. Ну, мама, как всегда смущаешь!

«Я рада, что ты ищешь моего совета. Ты не забыла о маме. Это делает меня счастливой».

А как Ива была счастлива, что мама помнила о ней.

И Ива дошла до важнейших слов. Маминого совета. Маминого истинного слова.

«Так вот, Ива, слушай. Хоть я и совершила ошибку со Светозаром, я не отступлюсь от своего: я по-прежнему считаю, что любовь — это выбор.

Я много раз тебе рассказывала эту историю и расскажу вновь. Помнишь, как мы познакомились с твоим папой? Он нашёл меня в глуши и сказал: «Вот она, моя невеста! Выходи за меня!» А я жила с тётей-ведьмой и о женитьбе совсем не думала. Но хорошо знала поганую зверолюдову душонку, оступалась много раз. Поэтому сперва отказала ему: с чего бы мне срываться и бежать к нему без оглядки? Он ведь мне никто!

Но он приходил вновь и вновь. Семь дней, каждый день приносил цветы, дорогие платья и вкусную еду. Но что я? Цветы я не люблю, дорогие платья в хозяйстве не пригодятся, а вкусную еду мне готовила тётя. Не удивил!

И вот однажды он пришёл и тихо оставил у меня на пороге кольцо из настоящей воды. С запиской, что он сам его сделал. Коснулась я этого кольца и поняла, как его вода взывает к моей. Ведь он делал для меня это кольцо семь дней и семь ночей, чтобы принести и вновь сказать «Выходи за меня!»

Тут я и согласилась. Что-то во мне сказало: иди за ним. Он твоя судьба. Он готов любить тебя вечно. И мы до сих пор вместе, уже двадцать пять вёсен.

Конечно, мы не лучшие муж с женой на свете, но каждый раз когда мы ссоримся, мы непременно миримся. Мы всегда рядом, когда друг у друга происходит беда. И когда царит радость. Один мой выбор вернул мою жизнь на счастливую дорожку.

И, Ива, я знаю, что ты ничуть не хуже меня. Пускай твой выбор останется за тобой. Что бы ты ни чувствовала, исход всегда один. Любовь — это выбор, моя милая Ива».

Ива отложила письмо. Обернулась. Тонкое, едва слышное блеяние остановило её.

Баранец прорвался сквозь семечку. Словно из кокона, торчала его маленькая кудрявая голова. Любовь рождает жизнь.

Ива метнулась к столу и взмахнула рукой. В воздухе появилась вода, окропившая баранца. Он затих, слизывая воду с губ крохотным языком.

Проглотив, он замолчал и взметнул на Иву взор больших ярких глаз.

Мама… Вот она, истина! Ива может любить, просто если захочет! А если хочет, значит, уже любит, разве не так?

Сорвавшись с места, Ива выскочила из комнаты. Не успев и подумать, она чуть не споткнулась о маленькое существо.

Нудлз! Разодетый во фрак, точно Неизвестный, он отступил, внимательно глядя Иве в лицо. Та вскинула уши, ожидая, пока Нудлз соберётся что-то сделать.

Побежал! Вот она, возможность! Ива сделает выбор!

Нудлз бежал небыстро, и Ива на этот раз за ним поспевала. Коловёртыш двигался прыжками, кажется, направляясь к лестнице. И Ива, возможно, даже знала, куда он её вёл.

Прыг-прыг-прыг. Нудлз скакал по ступенькам. Темнота лестницы окружила их обоих, но Ива прекрасно слышала тихие шажки Нудлза и не отставала. Где-то за мелкими окнами свистел холодный ночной ветер, горели звёзды. И поднималась Ива прямо к ним, звёздам-предкам, ввысь.

Когда у Ивы начало заканчиваться дыхание, Нудлз вдруг привёл её к свету. Точно Матушкин, он сочился из-за дверей, скрывая, что находилось внутри. И Ива подступила тихо, щурясь, боясь ослепнуть.

Музыка. Ива навострила уши и ступила вперёд. Музыка наполнила её целиком. Проникла в душу. Это была гитара, знакомая, родная гитара…

Протерев глаза, Ива увидела перед собой Джанта. Он сидел на столе и играл, пальцы его перебирали струны, легко, будто сами по себе. Вокруг горели звёзды и сияла большая полная луна. Как Ива и думала, Джант ждал её под куполом, где до звёзд — рукой подать. Точно сами небеса спустились, чтобы запечатлеть — казалось — важнейших миг их жизней.

— Ив, ты пришла… Я так рад, — улыбался Джант. Он остановился. — А то я собирался здесь сидеть всю ночь, пока ты не придёшь… Но моё чутьё не обмануло.

Ива не знала, что сказать. Джант отложил гитару и взглянул на неё. Прямо и уверенно. И невероятно ласково.

— Джант, зачем?..

— Я подумал, что это тебя порадует. Разве нет? — удивился он.

— Но почему? Разве нужно было?..

— Ты ходила такая мрачная. Я подумал, что стоило, ведь я сделал тебе больно…

Ива набрала в грудь воздуха. Пора. Пора сказать!

— Джант! — воскликнула она. — Я сделала выбор!

— Что?..

— Я люблю тебя!

Джант застыл. Ива тоже. Что же он сделает? Поверит ей? Ива только и могла просить: «Поверь»…

И он сорвался к ней. Обхватил её руками и прижал к себе, водя руками, будто ища подвоха. Но нет, Ива была настоящей, Ива знала это. С Джантом она — настоящая.

— О, Эллиада… — воскликнул он в небеса. — Я… Я совсем не понимаю, что это значит, но… я счастлив!

Ива сперва испугалась. Она сказала… Сколько за этим последует? Сколько вопросов? Сколько решений?

Но рука Джанта опустилась ей на спину вновь, и Ива улыбнулась. Они решат. Вместе.

— Правда, Ива? Это правда? — он отпрянул, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Да, — смущённо отвернулась она, но, собравшись, взглянула ему в глаза вновь. — Правда.

Ива сама не верила. Она наконец-то сделала выбор. Выбор любить.

Удовольствие и цельность (18+)

Лунный свет шёлковыми дорожками проникал в комнату, укрывая её полупрозрачными лучами, словно ласковыми руками Матушки. Ива будто ютилась в нежной колыбели ночного неба: лунный лик серебрил темноту и окутывал её, подобно искусно расшитой ткани, звёзды далеко-далеко щурились, словно заботливые родители, улыбающиеся при взгляде на дочь.

В руках Ива держала баранца. По-прежнему не знающая его имени, она видела в его глазах: он хотел выскочить из семечка поскорее и истоптать мир своими крохотными копытцами. Но пока ему оставалось лишь радовать свою маму, тихонько блея ей на ушко.

Джант сидел рядом, обняв Иву. После всего он не мог просто так отпустить её. Говоря, что не верит, по-настоящему ли Ива призналась, он порывался укрывать её в объятиях так долго, как только сможет. Но вскоре он уже сонно склонял голову на затылок, пряча сопящий нос в уши.

– Посмотри на своего сына, Джант! – улыбнулась Ива, приподнимая баранца на уровень его глаз. – Рад стать папочкой?

– Как-то я не подумал, что, признаваясь, ты хотела записать меня в отцы, – усмехнулся ей в затылок Джант.

– Прими ответственность! Он же твой сын, в конце концов.

– С копытами и шерстью? Полюбив зверолюдку, я ожидал чего угодно, но не этого.

Ива хихикнула. Даже сонный, Джант умудрялся шутить не хуже, чем когда бодрствовал.

– Какой же из тебя отец, Джант, если ты не можешь принять ответственность за сына?

– Ладно-ладно. Только если тебе это так нужно.

Победно вскинув подбородок, Ива отодвинулась, чтобы отнести баранца обратно на подоконник. На миг она остановилась: тепло Джанта настолько охватило её, что покинуть его объятия становилось равносильно смерти от лютого мороза.

– Не уходи…

– Я на мгновение. Поставлю малыша и вернусь.

Рано или поздно Ива всё-таки переборола себя и, потёршись о живот Джанта спиной и напасшись теплом, вскочила на ноги. Баранец испуганно заблеял.

– Прости, малыш, – спохватилась она, обнимая горшочек. – Пойдём, пора спать…

Шагнув к подоконнику, Ива, подложив под горшочек разноцветную ткань, образовала в воздухе пару капель и рассыпала их по листочкам баранца. Одна упала баранцу на нос, и тот слизнул её маленьким розовым языком. Погладив малыша подушечкой пальца по нежному кудрявому пушку на затылке, Ива пожелала ему сладких снов и вернулась к Джанту.

И была тут же утянута большой рукой. Не успела она и подумать, как оказалась на боку, обхваченная его руками и ногами. Сложенная в комочек, Ива погрузилась в тепло.

– Хитрый.

– А то.

Поцеловав её в лоб, Джант уткнулся носом в её волосы, дыша ей на ухо. Чуткий нос Ивы оказался рядом с его шеей.

Проведя по шее рукой, Ива поразилась нежности кожи Джанта. По сравнению с её вечно трескающейся кожей, его была мягкой, как у младенца. И пахла… М-м… Чем-то глубоким. Проникающим внутрь и наполняющим. Запах… звера… мужчины.

Помутнение изгнало всякие мысли. Выпрямившись, Ива опутала ногами ноги Джанта. Живот касался его тёплого, горячего, жаркого тела. Бёдра соприкоснулись с его бёдрами. Ива чувствовала его. Его силу и его слабость.

Вновь вдохнув диковинный запах, Ива не удержалась и поцеловала шею Джанта. Покусывая и посасывая, она оставляла на нежной коже фиолетовую метку.

– Ив… Ив, ты чего? – испугался Джант, было извернувшись, но Ива неожиданно для себя сжала его так крепко, что он не мог её побороть. – Ив, постой! Не рано?

– Но ты же хочешь… – бессознательно пробормотала она.

– К-как ты догадалась?

– Ты плохо скрываешься, – кивнула она в сторону его паха.

Говорить ничего не хотелось. Просто тереться о него, водить руками по большой спине, целовать мягкую шею. Чувствовать, как бёдра наполняются щекочущим теплом. И как тепло Джанта ей отвечает.

Отпрянув, Ива посмотрела Джанту в глаза. Взор его бегал, едва пересекаясь с её взором. Волосы его заполыхали, лицо налилось краской. Ива не могла не усмехнуться.

– Я у тебя первая, да?

– Да… Это ничего?

Сперва Ива закусила губу. Навряд ли из неё мог выйти хороший учитель. Но, впрочем, так ли важно?

– Надеюсь, ты способный ученик, – усмехнулась она и поцеловала его.

Началось. После поцелуя никуда не деться, не повернуть назад. Не давая Джанту и слова сказать, Ива напористо целовала его, ловя своим языком его язык, робкий и застывший. Неловко Джант ей отвечал, широко открывая рот, из-за чего остановиться всё же пришлось.

– Даже в поцелуях первая?

– Ну… Я последний раз целовался с одной девчонкой ещё давно. Тогда мы оба мало понимали в п-поцелуях.

– Не пытайся меня съесть, Джант, – хихикнула Ива. – Поуже губы. Следуй за моими губами, и мы оба получим удовольствие.

– А ты не получаешь? – испуганно дёрнулся Джант, полыхнув волосами.

– Получаю. Но никогда не поздно получить ещё больше.

Поцеловав его снова, уже медленнее и спокойнее, Ива почувствовала, как сомкнулись его губы, повторяя за каждым её движением. И правда, хороший ученик.

Вернувшись к сладкому помутнению, Ива повалила Джанта на себя. Тот, не ожидавший, дёрнулся, но вовремя устоял на локтях. Поднявшись, он столкнулся взором с её взором и взволнованно поджал губы.

– Ты… Я… А…

– Послушай свой внутренний голос. Тело поможет.

Вновь поцеловав его, она блаженно закатила глаза. М-м, мягкий… и ласковый. Его рука сама собой опустилась ей на пояс, поглаживая и устремляясь ниже. Послушался тела? Молодец – отметила про себя Ива, обхватывая его ногами и притягивая к себе пах.

М-м! Как хорошо… По телу прокатилась сладкая истома. Но прекращать было рано: Ива ещё не наигралась.

Удивлённая, она вдруг почувствовала, как большая рука Джанта схватила её за ягодицу. Подцепив клыком губу, она хитро усмехнулась.

– Ах, вот ты куда…

– Нельзя?..

– Можно, конечно. Но…

Вдруг она и сама застеснялась. Поймав на себе его взор, она поняла, что он убрал руку. Нет… Дело не в том… Не нужно отстраняться. Дело ведь не в том…

– Я никогда никого не просила…

– Попроси. Я готов выполнить всё.

Наклонившись к её лбу, он поцеловал её. Нежно, одним лёгким касанием.

Взяв его руку одними пальцами, Ива положила ладонь Джанта на живот. Скользнула под рубашку. Следом за его прикосновениями тело теплело и изгибалось. Когда подушечки его пальцев наконец коснулись груди, Ива пролепетала:

– Тронь… Пожалуйста…

Запустив обе руки, Джант коснулся. Подчиняясь каждому его движению, грудь толкнулась в его ладони. Пальцы слегка сжались, боясь, видно, причинить боль. Но когда Ива застонала, они сжались сильнее, и Ива слегка поморщилась.

– Нежнее… Прошу.

– Не проси. Я всё и так сделаю.

Его горячее дыхание опаляло ей лицо. Недолго он мял её грудь, ощупывая, изучая. Иву накрывала волна тепла каждый раз, когда он едва двигал пальцами.

– Я кое-что вычитал однажды… Могу попробовать? – робко спросил Джант, не останавливаясь.

– Д-давай…

Он упоминал, что читал эротические книги. Может, он и не такой неумелый, как она сперва посчитала?

Осторожно Джант задрал её рубашку. Опустил голову к груди. Губы его обхватили сосок, твёрдый, отзывающийся на каждое прикосновение. Ива застонала.

– Всё хорошо? – спросил Джант, отрываясь.

– Слишком… – пролепетала она, откидывая голову.

Снова взяв сосок в рот, Джант принялся теребить его языком. Местами Джант вёл себя совсем неумело: больно прикусывал, отодвигался, когда наоборот нужно было обхватить грудь покрепче и согреть, брал в рот не сосок, но и кожу вокруг. Но одно его стремление приводило Иву в восторг, заставляя извиваться и выть.

Но вдруг Джант резко отпрянул и опустил лоб Иве на плечо. Прислушавшись, Ива услышала, как ухало его сердце. Сильнее и быстрее, чем когда-либо. Плечом она ощутила мокрую испарину на его лице.

– Не могу… Не могу больше держаться, – неожиданно всхлипнул он и опасно задрожал.

Ошеломлённая, Ива отпрянула. Как долго он держался? Сколько долей, частей? А ведь это его первый раз!

– Джант… Джант, взгляни на меня.

Он взглянул. Совсем красный, он поджал губы и вскинул брови. Волосы его превратились в настоящую гриву, освещающую его могучую фигуру.

– Возьми меня.

Джанту не нужно было повторять дважды. Быстро он принялся снимать рубашку, Ива помогла ему, заодно проводя руками по его нежным бокам. Вопреки званию модератория, Джант отнюдь не выглядел сильным: живот его был мягкий и плоский, без рубцов и рельефных – точно каменных – мышц.

Гораздо сильнее выделялись на нём татуировки. Прежде Ива замечала их всполохи лишь на руках, шее и изредка лице. Однако теперь они охватили пламенем всего Джанта. Плечи, грудь, живот – огонь плясал и двигался, точно живой.

Сперва Джант, наверное, постеснявшись, отвернулся, но Ива поднялась к нему и поцеловала его в оголённую, изнутри покрытую языками пламени ключицу.

– Ты прекрасен, Джант.

Ива улыбнулась. Эти слова он больше всего хочет сейчас слышать – она это знала. Да и слова эти были правдой: Иву никогда не привлекали мощные, скорее наоборот – нежные и мягкие.

– Я думал, что я толстый, – отложил рубашку Джант, расстёгивая ремень.

– Кто тебе такое сказал?

– Отец…

– Что бы он знал о твоём прекрасном животе! – рассмеявшись, Ива вновь прильнула к Джанту и на этот раз легонько куснула.

– Хей! Это странно, – неловко улыбнулся Джант. – Но интересно…

– Привыкай, – вильнула хвостом Ива. – Это я ещё мягкая с тобой. Зверки гораздо жёстче, чем ты думаешь.

Бляшка ремня со звоном расцепилась. Ива отвернулась: не то чтобы она не насмотрелась на члены до этого. Однако привыкнуть к этому виду она до сих пор не могла.

Штаны Джант снял сам. И её юбку тоже. Отложив их к рубашке, он снова обнял Иву. Бёдра ощутили его силу, его жар. Раскалённое железо. Подчинившись теплу, Ива плавно провела бёдрами по его паху, и Джант дёрнулся.

– Хватит дразнить меня…

– Прости, – произнесла Ива и напоследок прошептала: – Давай… Я тебя жду.

Раздвинув ноги, она запустила руку к бёдрам. Какой у него твёрдый… Дёрнулся!

Смущённая, Ива отвернулась. Ощутив поцелуй Джанта в щёку, она слегка успокоилась. Открывая ему столь сокровенное, она не была готова к привычному стыду.

– Ив… Я не знаю куда, – вдруг признался Джант.

– Ты увидишь, – выдохнула Ива. – Я не могу тебе объяснить…

До этого соединиться получалось само собой, точно Матушка-Природа им это в голову сама уложила ещё до рождения. По идее, Джант должен был сам сообразить.

– Н-не можешь? А как тогда? – смутился он, отстраняясь.

– Джант, не заставляй меня…

Лёгкий испуг прикоснулся к теплу своими ледяными пальцами. Ива подняла взор на потолок, даже не пытаясь сбежать: когда-нибудь всё должно было пойти не так.

Но, вопреки опасениям, больше Джант ничего не сказал. Проведя пальцами у неё между ног, он заставил Иву невольно дёрнулся. Слишком… Слишком чувствительно! Гуляя по нижним губам в поисках, Джант и не подозревал, что Иве уже хотелось вывернуться и убежать. Слишком укромных мест он касался!

Нашёл. Знакомое ощущение… Подушечка его пальца наполнила её. Несильно. Не до конца. Но подарила чувство предвещания.

– Скажешь, если это то? – попросил Джант.

Он толкнулся. Не туда. Смущённая, Ива обхватила его ногами и руками, уткнулась в плечо, пряча стыд.

Вот. Иву дёрнуло. Да. Она наполнилась… Сталацельной. Облегчённо, она отстранилась и взглянула Джанту в глаза. Он догадался.

– А… Как мокро… Внутри тебя…

Он смущался. Но Ива больше не боялась. Взяв его за щёки, она нежно взглянула ему в глаза и поцеловала его. Мокро. Глубоко.

Джант задвигался сам. Тело наконец овладело им.

Твёрдый и горячий, он проталкивался внутрь. Ива чувствовала каждый изгиб, каждую складочку.

Он – её. Казалось, она знала его наизусть. Учила каждую частичку. Овладевала им, погружала в себя, снова и снова.

Перед закрытыми глазами мелькали огни. Танец света. Серебристой луны, синего огня. Ива словно оказалась во сне наяву.

Тёплый, мокрый лоб Джанта уткнулся в подушку совсем рядом с Ивой. Джант был значительно выше, из-за чего Иве были видны только его плечи. Проводя по ним языком и покусывая, она вновь и вновь оставляла фиолетовые метки на бледной коже Джанта.

– Перевернёшься? – попросил Джант.

– М-м… Хорошо, – слегка удивилась Ива.

Как надолго его хватало! Для первого раза-то.

Джант перевернул её сам. Резко и по-хозяйски. Освоился? Ива довольно подняла бёдра и покорно вскинула хвост.

Джант медлил. Взглянув на него вполоборота, Ива усмехнулась: он недоумённо смотрел на хвост, пытаясь коснуться его рукой, но не решался.

– Что такое? – спросила Ива, вильнув хвостом и задев нос Джанта. Она невольно хихикнула.

– Ну… Хвост, я не знаю, что с ним делать, – признался Джант.

– Не обращай на него внимания. С ним или без него – ничем не отличается…

Она не успела договорить. Джант, не дожидаясь ответа, провёл по её хвосту ладонью. По спине прокатилась волна тепла, и Ива опустила голову, блаженно закатив глаза.

– О… Я читал об этом! – улыбнулся Джант, и вдруг в его взоре промелькнула хитрая искра. – У зверок хвост – слабое место.

Он… знал! Всё это время! Неужели притворялся неумехой?

Ну нет. Сердце по-прежнему колотилось быстро-быстро. Иву так просто не обмануть!

Но легко приручить. Джант вновь провёл по хвосту рукой, и Ива обомлела. Колени ослабели сами собой. Ха… Кто кого учить будет…

Вошёл Джант одновременно с поглаживаниями. Ива даже немного расстроилась: теперь от хвоста не отдавалось такое же тепло. Но ничего. Ощущение полноты, цельности – оно гораздо дороже простого удовольствия.

Прижав хвост к груди, Джант поглаживал его и двигался внутри. Уткнувшись в подушку, Ива обхватила её за края и ловила каждый миг. Она не очень понимала, что же ей приносило удовольствие, а что нет, но ей нравилось плыть по течению, потоку тепла.

– Ив… Я почти всё! – признался вдруг Джант.

Эх, жаль… Ива бы вечно плыла по этому потоку. Бесконечная цельность – это слишком хорошо.

Твёрдость попрочнела. Вдруг Ива пискнула: вмиг она наполнилась жаром. Джант стал быстрее и резче. От скорости вскружилась голова, и Ива ощутила себя совсем иначе – торопливой, стремительной. Ещё, ещё и ещё…

Конец. Джант вовремя вышел, спина Ивы намокла.

– Хей… Мог бы не кончать наружу, люди и зверолюди не могут иметь детей, – улыбнулась она, оставаясь в прежнем положении.

Джант же с грохотом упал на кровать. Вскинув голову, он тяжело дышал.

– Исследования… доказывают… обратное, – выдохнул он. – Я проверил… Я ведь не просто человек… А сын нимфы…

– В Высшей Школе Чудесных Наук нам о таком не рассказывали… Постой… Ты знал?! – удивлённо дёрнулась Ива.

Вот же Джант! Неужели с самого начала понял, на что шёл?!

– Меньше всего я хочу тебе навредить. Поэтому, уж прости, мне пришлось посмотреть.

В этом он был прав. Нельзя пускать такое на самотёк. Даже если не очень уверен в необходимости.

– Поможешь? – вильнула хвостом Ива и вдруг увидела, что с шерсти капнуло. – Джант!

– А? Ну, за этим я уже не смог уследить. Прости! – устыдился он. – У тебя есть полотенце?

– В шкафу лежит.

Джант с трудом поднялся и, отыскав полотенце, поднёс его к Иве. Ива же наколдовала немного воды и намочила уголок. Осторожно Джант стёр с неё все следы.

– И часто ты представлял меня голой?

– Чего?! – воскликнул Джант. – Что ещё за вопрос?..

– Честно скажи. Мне вообще-то было бы приятно знать, – вильнула хвостом Ива.

– Разве зверице должно быть приятно, что едва знакомый человек грезит о её теле по ночам?

– А разве нет? Это совершенно обычное дело. Когда кому-то очень нравится кто-то другой, такие мысли приходят сами собой. Искоренять их – лишь приносить вред и калечить себя.

– Вы, беры, такие… свободные в этом. Мне вот стыдно…

– Отринь сомнения! – привстала Ива. – Грезил по этой заднице, а? Она не такая большая, но…

Неожиданно, Джант наклонился и укусил её за ягодицу. Ошарашенная Ива открыла рот, ничего ему не ответив.

– У тебя прекрасная задница, Ив. Лучшая задница, которую я видел.

«…Единственное, что в тебе хорошо».

Ива села. Светозар… Нет… Не сейчас!

Обхватив себя руками, она дрогнула.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Джант, кладя руку ей на плечо.

Ива потёрлась щекой о его ладонь.

– Мне… уже говорили такое. Один нехороший звер.

– Правда? Прости. Я ничего такого не имел в виду…

– Нет-нет. Джант, ты не виноват. Это просто прошлое. От него не убежать.

– Мне бы очень хотелось, чтобы со мной ты забыла боль. Позволишь мне?

Прильнув сзади, он нежно, осторожно обхватил её руками. Положив голову на её плечо, он потёрся щекой о её щёку.

– Спасибо, Джант. Спасибо, что появился в моей жизни.

Ива уткнулась щекой в его щёку. Оставалось лишь просить. Просить Матушку, чтобы Джант навсегда остался таким.

Часть третья. Несовершенства. Я поломка

— Хей, Ива, поторопись! Всё ж пропустишь!

— Механичка… Так ведь нельзя!

Стоя у входа в головную башню, Механичка скрестила руки у груди. Ива потупилась на месте. Пьер ждал их позади, держа в руках толстенный томик алхимических рецептов.

— Полностью солидарен, — ответил он. — Механичка, лекции прогуливать нельзя. Даже если ты и считаешь, что они тебе не нужны.

— В Черепаховой Академии нет этих твоих «нельзя» и «льзя»! — отмахнулась та. — И на лекции ходить не обязательно. Смекаешь, ага?

— Ты выражаешься, как морской салага.

— Пират?

— Нет, до этого ты ещё не доросла.

— Василисков хвост… Постой, в см «не доросла»? — подпрыгнула на месте маленькая гномка.

— Это называется «игра слов».

— Да поняла уж, хамло матикорово!

Казалось, они могли спорить вечно. Но вдруг Пьер наконец развернулся и махнул рукой.

— Ну, я на лекцию. Присоединяться или нет — ваш выбор.

— Ну ты и зану-у-уда! — протянула Механичка.

— Какой есть.

И скрылся за поворотом.

Ива вздохнула. Ну и что ей остаётся? Пьер ведь прав, нельзя прогуливать… Но разве она могла подвести Механичку?

— Чё уши повесила, Ива? — подтолкнула её в плечо Механичка. — Разве ты не рада? Посмотрим, как черепашка пермещается! Офениксенно ж!

— Ну да… Наверное.

Ива отвернулась. Она не могла подолгу смотреть в глаза. Тем более когда врала.

Механичка лишь тяжело вздохнула.

— Слушай, Ива, я ж тя насильно тут не держу, — ответила она, разворачиваясь. — Иди к Пьеру, я не против! Я ничуть не обижаюсь. Твой выбор, так тому и быть.

Но Ива-то слышала, как обида сквозила в её голосе! По крайней мере, ей казалось, что слышала.

Поэтому, ни слова не сказав, Ива вскочила по ступенькам в обход Механички.

— Вот ты… Меня не обгонишь! — прикрикнула Механичка вслед.

Но Ива была уже на много шагов впереди! Перескакивая по три ступеньки, она вмиг оказалась у выхода. Прохладный ветерок коснулся её горячих щёк…

Стоило Иве открыть глаза, как вместо ласкового солнечного света взор столкнулся с парой глаз. Вернее тёмных дырок. И хитрющей улыбкой.

— Тебе нужно научиться говорить «нет», Плакучая Ива.

Ива едва не вскрикнуло. Сердечко ёкнуло… Но лишь на миг, потом застучав быстро, словно крылышки рвущейся из клетки птички.

— Бью челом, директор Неизвестный…

— Не надо меня бить! — отстранился тот. Ива выдохнула: она бы не вынесла больше ни доли этого странного взора.

— Директор, это такое вежливое обращение…

— А, то есть вы не бьёте своего Великого Князя при встрече? А я и не зна-а-ал!

Он так наигранно наклонил голову, что Ива наконец поняла: он над ней смеялся. Впрочем, он в полном на то праве.

Потупившись, Ива опустила взгляд в ноги. Вот они с Механичкой и попались. Механичка-то наверняка успеет уйти, пока он не увидел, а вот Ива…

— Директор, вы только не ругайте её! Эт моя затея!

Удивлённая Ива подняла взор. Механичка на своих маленьких ножках вдруг выскочила вперёд неё и прикрыла рукой.

— Вот оно как? — улыбка директора всё пуще ширилась.

— Да… Наказывайте, как хотите! Но Ива не виновата.

— Но ведь Ива прогуляла вместе с тобой…

Он хитро сощурился. Ива опять отвернулась. Плакать хотелось от собственной глупости. Глупая, плакучая Ива…

— О, пресвятая Эллиада! — воскликнул вдруг он. — Вы две серьёзно?

Ива вскинула взор. Неизвестный подпёр рукой подбородок, улыбка превратилась в тонкую прямую дырочку.

— А чё? Вы нас наказывать не собираетесь? — с вызовом спросила Механичка.

— А ты хочешь, м? — снова улыбнулся директор.

— Не, не особо.

— Ну вот. Не забывайте порядков Черепаховой Академии, дорогие студентки: здесь нет главных и подчинённых.

— Один вопрос! — подняла руку Механичка. — А как вы тогда, ну, следите за поведением? Если нет правил и нет авторитетов, то кто за этим следит?

— А ты кого-то хочешь убить? О, как жаль, Паук ошибся в своём выборе… — подозрительно сощурился Неизвестный.

— К-кто такой Паук?.. — испуганно запнулась Механичка.

Вдруг Ива дёрнулась. Директор взглянул на неё прямо, пристально. Сама темнота вглядывалась в её душу.

— Академия держится за счёт совестливости её жителей, — развернувшись, произнёс Неизвестный. Ива облегчённо выдохнула. — Или их же интеллектуальных способностей. Так или иначе жители Академии сами понимают, где переходят грань. А если нет — Паук изолирует их от нашего скромного общества. Ведь именно Паук как наш главный шпион знает о внешнем мире всё.

Неизвестный подлетел к краю площадки, опускаясь на ноги у окошка. Его волосы легонько колыхались на ветру. Следом за Механичкой Ива подошла к директору, заглядывая тому в лицо. Он улыбался. Наверное, теперь Ива даже могла сказать: «как всегда улыбался».

Ива потупилась на месте. Чутьё подсказывало ей, что лишние вопросы задавать было неприлично. Однако подумала об уместности она уже после того, как сказала:

— Как Паук отбирает магов в Академию? Каким должен быть маг, чтобы Паук выбрал его?

— Хм… Посмотри в зеркало, Плакучая Ива.

Смущённо, Ива опустила уши. Почему-то ей захотелось думать, что Неизвестный похвалил её. Так это или нет — спрашивать было уже слишком неприлично.

— А если маг не хочет приходить в Академию, Паук его гипнотизирует?

— А зачем нам маг, который не хочет к нам идти? Разве это продуктивно? — обернулся к ней директор. Глаза его превратились в странные щёлочки. Весёлые? — О, Плакучая Ива, как много ты знаешь о нашем скромном Совете… Джант рассказал?

Ива застыла. О, нет… Гнусный язык!

— Директор Неизвестный, не наказывай Джанта! — воскликнула она, чувствуя, каким сухим стало горло. — Это я у него выведала…

— О, мой милый сынок… — вдруг тепло вздохнул Неизвестный. — Я ведь рассказал Джанту про Паука, когда ему было всего шесть. Тогда же, чтобы его заинтриговать, заверил его, что личность Паука — величайший секрет. И он до сих пор хранит эту тайну, даже понимая, что все об этом и так знают!

Он мечтательно обхватил лицо руками, словно гордая мамочка. Удивлённая Ива смущённо застыла: в какие ещё странные игры играл с Джантом его наставник?

— Джант грил, что вы ему не отец, а наставник… Я запуталась, — вдруг пробормотала Механичка. — Да и эт Паук…

— Ну… Это сложно, не бери в голову, — улыбнулся Неизвестный. — Может, лучше займёмся тем, за чем пришли?

И вправду! Ива выглянула на голову Адалинде. На лбу черепахи, пристроившись на широкой пластине, подрагивал уже знакомый им Вергилий. Ива не знала, больно ему или хорошо… Но чувствовала, как от него и Адалинды исходят вихри нитей. Одинаковые, накатывающие ровно, одна за одной.

— А вы сюда каждый раз приходите? — прервала раздумья Ивы Механичка.

— Да. По мере возможности, конечно, но стараюсь. Понимаешь, Вергилий без меня чувствует себя неуютно… Боится, что всё испортит. Не могу же я его подвести! — Неизвестный хихикнул. — О, обернулся! Доброго пути, Вергилий!

Директор помахал проводнику. Тот же, обернувшийся, бегло махнул в ответ.

Иве не приходило в голову, что даже на таком высоком посту, как у Вергилия, мог стоять некто столь робкий, неуверенный в себе. Видя дрожь Вергилия, Ива задумывалась: если бы на её плечах лежала подобная ответственность, смогла бы она держать лицо с тем же достоинством?

— Не хочешь когда-нибудь стать проводником, Ива? — спросил вдруг Неизвестный.

— Н-нет… Это же такая честь! — смущённо потупилась Ива.

— Разве ты не достойна чести?

— А разве достойна?

— О… Вы с Вергилием чем-то похожи, — улыбнулся Неизвестный. — Оба совсем не верите в себя. Но! Это исправимо.

— Нельзя исправить то, что изначально поломано… — пролепетала Ива.

— Ива! Не смей о себе так говорить! — воскликнула Механичка. — Ты ничуть не поломана!

— О, дорогая Механичка, — вздохнул Неизвестный, — как бы тебе ни хотелось, ни твои умелые руки, ни хорошие слова не исправят эту поломку. Лишь сама Ива может себя починить.

Вдруг тело растворилось, исчезло. Вихрь магии вновь перепутался, завертелся. Чувства смешались: не было больше ни зрения, ни слуха, ни нюха — всё стало на миг едино. Лишь магия, её нити — лишь их чувствовать было возможным.

И вновь новый вдох. После захватывающих перемещений он кажется одновременно желанным и разочаровывающим. Объединяясь с многовековой Адалиндой Этёрнал, Ива хоть и на миг, но прикасалась к тому миру, в котором жила сама Матушка-Природа…

Иву объял ласковый запах цветов. Сладкий, он тёплым ветерком касался чувствительного Собачьего носа. Выглянув в окошко, Ива увидела протянувшийся за горизонт морской бережок, возле которого пестрило буйство цветов невиданной красоты. Невозможно!.. Неужели Ива оказалась у самой Матушки под боком?

— Поздравляю с прибытием, дорогие студентки! — улыбнулся Неизвестный, проводя рукой по просторам. — Добро пожаловать в Вондерландию!

***

Раз-и-два-и-три-и-четыре… С учителем всяко проще оттачивать музыкальное мастерство! Ну, конечно, Джант кое-что знал о нотной грамоте, но… Мягко говоря, знания его оказались, по меньшей мере, посредственными.

Сидя в небольшой белой комнате, Джант старался держать ритм, как мог. Барабанящему по перкуссии Амону это явно проще давалось: он даже глаза закрыл от удовольствия. Хоть Бич была с Джантом солидарна и едва ли успевала попадать по нужным струнам, злобно рыча каждый раз, когда у неё не получалось. Глаза её в такие моменты горели так грозно, что Джанту невольно хотелось выйти.

А вот Юн Ги уже в который раз опаздывала. Её широкое чёрное пианино, занимавшее добрую половину комнаты, одиноко сверкало отполированными клавишами. Их учитель музыки — прескверный бард-эльф — поглядывал на пустую скамью с искренним отвращением.

— И где твоя подружка, Джант? — спросил учитель, закатывая глаза. — Какое занятие подряд она уже прогуливает? Третье? Четвёртое?

— Пятое, — поправил Амон. Зря он это сделал…

— Вот именно! Джант, ты в который раз обещаешь её привести. Вообще-то моё время дорого стоит, и я здесь только из-за Неизвестного…

Тот выдохнул. Наверное, наставник подсунул этого остроухого гордеца, чтобы отвратить у Джанта всякое желание заниматься музыкой. Одна из привычных манипуляторских техник Неизвестного.

— Ну, так не занимайтесь с нами. В чём проблема? — отложил в сторону гитару Джант. Он не мог сосредоточиться, когда с ним разговаривали.

Сбившаяся с ритма окончательно, Бич следом за ним опустила гитару. Но не спокойно, а с размаху ударив ей по полу. Благо, древесина была магически защищена, и инструмент не разлетелся на куски. Предложил защитить гитару Бич Амон, как ни странно, при всей его слепоте к её недостаткам, признающий её вспыльчивость.

— Да вы сумасшедшая! — вскрикнул учитель, отпрыгивая к стенке.

— Задолбал уже, остр-р-роухий! — грозно прорычала она. — Вместо того чтобы на Джанта наседать, мог бы что полезное сказать. А пока ты только болтаешь!

— Как вы смеете?! — воскликнул учитель. — Я — лучший музыкант в Академии! Вы должны гордиться тем, что вообще со мной разговариваете!

— Разве не каждый музыкант Академии так считает? — пробормотал в сторону Амон.

— А кроме как хвастаться мастерством, ничего показать не можешь, а? — язвительно спросила Бич. — Как играть, например?

— Да вы… Ах, — театрально вздохнув, он приложил руку ко лбу. — Разговоры с вами унижают моё достоинство!

— Нечего сказать в своё оправдание, да? Так и знала, — сделала выпад Бич. — Ну-ну, иди. Никто тебя не держит.

— Бич, подожди… — опомнился Джант, но поздно.

— Как я и думал, — раздражённо бросил эльф. — Шайка Джанту под стать. Зря я повёлся: никакая награда от Неизвестного не стоит моих нервов…

— Награда от Неизвестного? — изумился Джант. — Он предлагал вам награду?

— Конечно! А ты думаешь, какой-то музыкант вообще согласился бы тебя пустить сюда после всего, что ты сделал с академгородком?

— А что он сделал? — спокойно полюбопытствовал Амон.

— О, это до-о-олгая, история… — мечтательно вскинула глаза к небу Бич. — Таких упрямцев, как Джант, нам бы в команду борцов за справедливость…

— Спасибо, обойдусь, — пробурчал Джант.

— Ты хочешь знать, зверёк? — на это обращение эльфа Амон недобро вскинул уши. — Когда Неизвестному пришло в голову подобрать сына нимфы, весь музыкальный квартал молился, чтобы этот оборванец к нам не заявился. И знаешь что? Он решил научиться музыке! А когда мы ему отказали, он сжёг магазин инструментов дотла!

Джант сжался. Да, тогда он поступил… вспыльчиво. Но он не жалел.

— А зачем было отказывать? — задал закономерный вопрос Амон.

— Вы назвали меня мелким ублюдком, — прорычал Джант, по спине прошёл жар. — Потому что моя мать — нимфа.

— Все в этой Академии — нет, во всём мире — знают, что связь с нимфой порочна! И рождает порочных детей! — вскипел учитель, его бледное изящное лицо побагровело. — Вы не способны жить в нормальном обществе. Ваша дикая сила приносит одни разрушения!

— Но ведь это было давно, я больше не…

— Вспомни пожар у Алмазного озера, Джант.

Джант притих. Согнулся.

— Да вали уже! — выскочила вперёд Бич, держа в одной руке гитару. — Или сама выгоню!

— Вы не посмеете…

— Ну, что ж. Сам напросился. Беги, пока можешь!

Когда голова Бич покрылась шерстью и преобразилась в волчью, музыкант всё-таки понял намёк и тут же рванулся к двери. Замахнувшись гитарой, Бич, жутко хохоча, двинулась следом за эльфом.

Оставшись одни, Джант и Амон одновременно подняли друг на друга взоры. В тот момент Джанту хотелось лишь отложить гитару и больше к ней не прикасаться. Что хорошего может сотворить он, сын нимфы? Выродок, оставивший уродливый шрам на теле мира.

— Хей, — басисто окликнул Джанта Амон.

— Ну, что? — раздражённо бросил он.

— Надеюсь, тот магазин красиво горел.

И он улыбнулся по-кошачьи широкой улыбкой. Выглядел Амон так неестественно и неловко, что Джант едва удержался от смеха.

— Не давись, Амон. Я благодарен тебе и так, — улыбнулся он.

— Обычно, если не улыбаться в таких случаях, окружающие примут твои слова всерьёз, — пофилософствовал Амон, сменяя улыбку на менее широкую и более привычную.

— В твоём случае ты больше похож на маньяка.

— Правда? Надо подольше потренироваться.

Подумав, что разговор закончен, Джант было развернулся к нотам, но Амон прервал его:

— Я… Ты не подумай, что я лезу, — отвернулся он. — Но ты такой не один.

— В смысле? — склонил голову Джант.

— Ну… Мы, зверолюди, тоже потомки нимф. Многие пурины ненавидят нас за это. Но лишь потому, что они не могут контролировать нас.

— И что ты предлагаешь? Не обращать внимания? Забыть о чести?

— Нет. Просто не слушать горделивых глупцов.

На этом Амон резко ударил по перкуссии. Ещё и ещё раз. Погрузился в ритм, как в омут, с головой.

Джант подыграл ему. Пока он играл по только нотам и импровизировать не умел. Он думал, наверное, что на следующий же день уже будет отжигать, как настоящий бард, но рано понадеялся… С другой стороны, у него медленно, но получалось. Особенно с помощью ритма Амона, держать ритм самому стало легче.

Музыка укрощала. Опоясывала огонь и погружала в тягучую, тёплую реку. Когда музыка окутывала его, реки Джант не боялся. Даже готов был зайти в неё.

Вдруг дверь распахнулась. Удивлённый Джант вздрогнул и вскинул голову. Амон же, погружённый в ритм, даже не думал останавливаться.

— Какие гости! — обрадовался Джант. — Присаживайся, Юн Ги.

— О… А где учитель? Я опоздала, да? — разочарованно вздохнула она. — Тренер Победоносец опять заставил влезть на башню и обратно…

— А он стал изобретательнее в издевательствах, — мрачно пошутил Джант.

— Но ведь это лучше, чем бегать! — отметила Юн Ги. — Ползти по кочкам так неприятно, хвост болит. В последнее время он наоборот очень добрый!

— В любом случае, это твой последний долг, и я за тебя рад.

— Спасибо, — лучезарно улыбнулась та, помахивая кончиком хвоста. — Теперь я вся ваша!

— Ну… Приди ты пораньше, тебе было бы, что делать. А так наша ты или нет — не очень важно.

— А что случилось?

В двух словах Джант пересказал ей те несколько занятий, которые им «удалось» отучиться. Как этот музыкант на каждом занятии выводил из себя «самоуверенную и наглую», по его словам, Бич, как бросался с нападками на Амона из-за его расы, как припоминал Джанту мельчайшие его грешки. В этот раз у всех, в том числе и у самого учителя, кончилось терпение. Теперь Джант понимал, что Амон прав: даже под пытками он не станет заниматься с этим горделивым глупцом.

— Ох… Наверное, хорошо, что я опоздала, да? — неловко улыбнулась Юн Ги. Глаза её сощурились до размера щёлочек.

— Видимо, да. Думаю, для тебя он бы тоже придумал что-нибудь этакое, — повёл плечом Джант. — За спиной он уже успел назвать тебя ленивой прогульщицей.

Юн Ги, скрутившись у пианино, расстроенно взглянула на клавиши. Ив уже предупредила Джанта, что Юн Ги очень волновалась из-за собственной лени, поэтому Джант поторопился её утешить:

— Но ты же пришла, верно? А это самое главное.

Юн Ги радостно кивнула, сжимая в руках нотную тетрадь. Потрёпанная, исписанная даже на обложке. Явно занималась дома.

Вдруг дверь снова отворилась, на этот раз с громким хлопком. Вернулась Бич. Голова её снова сменилась с волчьей на обычную. Розовые волосы торчали из косичек, лицо блестело потом, но Бич выглядела действительно довольной.

— Как прошло? — отвлёкся от игры Амон.

Джант вполоборота улыбнулся ему. А вот как Бич вошла, тут же прекратил!

— Догнала его и пнула под его худющий эльфийский зад! — рассмеялась Бич, снимая гитару с плеча. — В доме заперся. Верно, натирает эльфийскими кремами свою красную пятую точку.

— Слишком много ты говоришь про задницу для той, кто против сексуализации, — подловил её Джант.

— А что, вы, мужики, можете оценить женскую задницу, а я мужскую — нет?

— А мы можем?

— Замолчи, Джант!

Прыгнув к нему, Бич принялась трепать его огненную шевелюру. Джант отталкивал её, но слабо, смеясь.

— Хей… Как вы, ребята?..

Этот скромный голосок Джант узнавал из тысячи. Отпрянув от Бич, он загладил волосы назад и взглянул на дверь. Оттуда показалось большое ухо и один любопытный глаз.

— Ха, какой верный, — послышались позади слова Бич. — Ну, привет, сестрюня!

— Ива, приве-е-ет! — протянула счастливая Юн Ги.

— Денёк добрый, малышка, — по обыкновению, буркнул Амон.

Джант же молча помахал рукой. Ив, видимо, собрав приветствия, сделала шажок внутрь и помахала всем в ответ. В такие моменты Джант с трудом объяснял себе причины её стеснения: все же свои, в чём проблема? Но он не мог и не признать, что смущённая Ив выглядела невероятно мило.

Войдя внутрь, она тут же прильнула к Джанту. Словно пряталась за его спиной. Схватив его за рукав, она промямлила:

— Я… не хотела вас прерывать…

— Мы и не играли, — пожала плечами Бич. — От нас тут учитель сбежал.

— Точнее кое-кто его выпроводил, — поправил Джант.

— А ты был против?

— Нет, конечно. Нахрен этого ублюдка!

— А-а-а, дай пять, Джант!

Джант протянул руку, и Бич шлёпнула по ней ладонью.

— О… Ну, это не страшно, — пожала вдруг плечами Ив. — Всё равно я нашла вам более подходящего учителя.

— И кого же? — заинтригованно склонил голову Джант.

— Некоторые из вас его хорошо знают, — улыбнулась она.

— Только не говори…

Послышался стук в дверь. Джант вскочил с места. Внутри разгорелось пламя восторга.

— Я войду?

Джант, не давая ответа, сам кинулся к двери и открыл её. Нет! Не может быть!..

— Вы?!

— Йо.

В дверях стоял он. Самый настоящий Зоззи Дроуборн! Или МакВиппе Биргит в простонародье. Но Джант, конечно же, отказывался называть его никак иначе, кроме Зоззи.

— Что… Что вы здесь делаете?.. — отступил Джант. Музыкант же протянул ему руку, которую Джант тут же крепко пожал.

— Не вытряси из меня все мозги, парень! — глухо рассмеялся Зоззи. — Ваша звонкая мышка поймала меня на улице и заставила что-то подписать. Я думал, это автограф, а это оказался контракт…

— О, это для вас не ново, да? — радостно рассмеялся Джант. — Читал в вашей биографии.

— Обычно жена за меня подписывает, — повёл плечом тот. — Но в этот раз мышка подловила меня одного. Как знала!

— Ну, я договаривалась с профессором Сервусом по поводу исследования, чтобы он выделил Джан… нам подходящего учителя, — пролепетала Ив. — Профессор Сервус тогда и обмолвился, что Неизвестный пригласил в Академию известного певца. Слово за слово, я выяснила, что это знаменитый Зоззи Дроуборн.

Вдруг Бич закашлялась. Зоззи удивлённо дёрнулся, но в лице не изменился.

— Так вы — тот самый Зоззи Дроуборн?!

— Ну да. Наверное, без грима меня не узнают…

Тут же Бич перепрыгнула всю комнату и оказалась рядом с Зоззи, пожимая ему руку. Тот, не сопротивляясь, пожал руку в ответ с улыбкой, как всегда, не от мира сего.

— Я ваша большая поклонница! Дадите автограф?

— Только если это опять не окажется контракт…

— Нет-нет! На лице!

Она протянула перо. Вновь глухо рассмеявшись, Зоззи оставил ей подпись на щеке.

— Воу… Держите меня! — театрально повалилась в обморок Бич. Но воспринявший всё буквально Амон сорвался с места и действительно поймал её. — О, Амон… Ты душка.

— Сп-спасибо, — буркнул он в ответ.

— Неизвестный давно приглашал меня переехать, — повёл плечом Зоззи. — Я никак не соглашался, пока Эллиадия не объявила сбор военных сил.

Ив тут же побледнела. Джант приобнял её за талию. Он знал, что где-то в Царстве у неё остались родители, призванные на военную службу.

— Не волнуйся, мышка, ничего серьёзного. По крайней мере, пока, — успокоил её, как мог, Зоззи. Но, похоже, «пока» Ив всё же смутило. — В общем, жена настояла, чтобы я наконец принял приглашение Неизвестного. Ведь в случае войны Черепаховая Академия — самое безопасное место. Сославшись якобы на музыкальное путешествие, я оставил магазин одному родственнику и переправился с семьёй сюда. Как раз вчера обустроились.

— Думаю, у нас тебе понравится. Как видишь, много поклонников твоего творчества здесь обитает! — кивнул на Бич Джант.

— Ну, поклонники поклонниками, а нам ещё учить вас нелёгкому бардскому ремеслу. Что вы умеете вообще?

Джант переглянулся с другими. Бич выжидающе смотрела на него, Юн Ги принялась перелистывать тетрадные листы. Амон как был спокоен и уверен в себе, так и оставался таким.

— Считайте, что ничего, — неловко отозвался Джант. — Немного ноты знаем…

— Многие мои коллеги и нот не знают, — пожал плечами Зоззи. — Что не мешает им быть известными. Значит, так, я дам вам одну из своих песен, и попробуем её сыграть, заодно посмотрим, как вы попадаете в ритм.

— Простите… — вдруг подняла руку Юн Ги. — Я ваших песен не знаю, Зоззи-сенсей!

— Тебя как зовут?

— Юн Ги, сенсей!

— Лонгка… — усмехнулся Зоззи. — Первый раз вижу кого-то из ваших. У меня с собой есть ноты, не волнуйся. Я знаю, вы новому налету учитесь.

Юн Ги смущённо потупилась. Приняв у Зоззи из рук свиток, она расправила его и принялась искать ноты на клавиатуре.

— Та-ааец? — обернулся он к Амону. — Для тебя тоже найдутся…

— Амон, — представился тот. — Я подхвачу, не волнуйтесь.

— Умеешь ловить ритм? Молодец!

Зоззи было принялся искать в сумке ноты для гитары, но Джант с Бич хором воскликнули:

— Не нужно, я знаю все ваши песни!

— О. Правда, у меня гитарная партия одна… Можете просто вдвоём её сыграть.

— Не вопрос, — отмахнулся Джант. Бич, как ни странно, спорить тоже не стала.

— А мышка споёт.

Джант неожиданно взглянул на Ив. Ого! Он и не знал, что она захочет с ними спеть.

— Н-но я… Я же не умею! И я не участвую в выступлении, я учёная! — не меньше Джанта удивилась Ив.

— Не обманывай себя, мышка. Чтобы научиться летать, как настоящая летучая мышь, тебе необходимо научиться выражать себя.

— Я не понимаю…

— Подпоёшь мне — и поймёшь.

— А вы будете петь с нами?! — изумился Джант.

— Конечно. И давать вам ритм. А вы против?

— Нет! Только рады…

Не успел Джант договорить, как Ив вдруг схватила его за рукав. Когда она подняла испуганный взгляд на Джанта, всё в одночасье стало понятно.

— Не бойся, Ив, — прошептал Джант в её большое ушко. — Я с тобой. Как бы ты ни спела, я тебя не сужу.

Отвечать Ив не стала. Только слабо улыбнулась и кивнула.

Пройдя к Зоззи, она получила от него свиток с текстом. Раскрыв его, она внимательно вгляделась в буквы и кивнула Зоззи. Тот же обернулся и кивнул остальным. Джант кивнул в ответ, смотря только на смущённую Ив.

Песня началась с медленно нарастающей гитары. Джант и Бич играли синхронно, плечом к плечу. Следующими вступили барабаны, за ними — пианино. Амон играл ровно, ничуть не сбиваясь, будто родился с ритмом песен Зоззи в голове. Юн Ги же, может, порой и ошибалась, но с каждой новой нотой её игра становилась всё лучше и лучше. Кажется, постепенное сосредоточение шло ей на пользу.

Первые секунды ознаменовались страшной неловкостью. Если Джант с Бич играли нота в ноту, то Амон их опережал, Юн Ги — не догоняла. Благо, долгое вступление позволило им выровнять ритм, приспособиться друг к другу. Даже Юн Ги, ни разу не побывавшая на занятиях, с помощью нот с лёгкостью подхватила настрой.

Мурашки шли по коже. Ни разу Джант не чувствовал такого единения. Ни с кем и никогда. Может, музыка — она и есть отражение настоящей дружбы?

Но когда вступил вокал, Джант чуть не замер. Однако пальцы его не подвели и продолжили ходить по струнам. Конечно же, голос Зоззи был выше всяких похвал. Даже сейчас, когда он не старался, его звонкий, узнаваемый из тысячи вокал ни с чем не перепутаешь.

А вот Ив… Да, она фальшивила. Да, сбивалась и не все слова произносила правильно. Но она пела. И пела от души. Несмотря на все огрехи, Джант погрузился в её голос, закрыв глаза. Представлял, как она поёт ему в ночи. Один на один. И лишь гитара между ними. Нежная и мягкая, Ив превращала песню Зоззи, по-бунтарски пламенную, в лирическую и печальную балладу.

Вдруг увидев в её глазах слёзы, Джант остановился. Что?.. Почему?! Рванувшись к ней, он схватил её за плечо и развернул к себе. Пение прервалось, игра остановилась. И лишь Амон продолжил тихо отбивать ритм.

— Что случилось, Ив? Почему ты плачешь?!

— Джант… Я так рада!

Ив улыбалась. Страх как рукой сняло.

Ив счастлива. Более ничего Джанта и не волновало…

***

Новости, принесённые Зоззи, не предвещали ничего хорошего. И пока была возможность, Ива решила отложить все дела и предупредить родителей о случившемся. Только Джанту она рассказала о своих намерениях. Он, как ни странно, её за это жёстко осудил. Ведь Черепаховая Академия держится вдали от политики. Лезть в дела государственные противоречит всем принципам Академии. Ива возразила, что делает она это только из-за родителей, чтобы позволить им вовремя сбежать. Джант же раздражённо бросил короткое «Как знаешь».

Так или иначе, путь Ивы лежал в почтовое отделение. Долго просидев над письмом, она постаралась написать его так, чтобы только родители поняли, о чём идёт речь. Так что даже если письмо прочитает кто-то другой, только мама с папой поймут послание.

Как всегда, очередей нет. Большинству в Академии не нужно отправлять письма. А куда? Соседу? Академия хоть и казалась большим городом, была проходима насквозь за час. А со всеми лифтами и короткими путями — и того за пару частей.

Получив номерок, Ива встала рядом с хмурым големом. Тот как всегда жутко глядел на неё, но Ива научилась ему учтиво улыбаться. Может, где-то внутри он всё же видел её любезность? И стеснялся ответить?

Иву приняло знакомое окошко. Но на этот раз знакомое лицо, показавшееся в знакомом окошке, выглядело по-незнакомому обеспокоенным.

— Привет, Лиззи. Как ты? — спросила Ива, протягивая письмо.

— Добрый день, Плакучая Ива, — громко произнесла она, ничего не спрашивая. Лиззи и так наизусть знала адрес, куда Ива отправляла письма. Заворачивая свёрток, она уже тише произнесла: — Ох… Ива, мне стыдно просить…

Ива настороженно вскинула уши. В первый раз Лиззи говорила о своих делах и даже просила, видно, об услуге!

— Что такое? — наклонилась к ней Ива.

— Ну… Я… Ох, Ива, зря я прошу, зря…

— Нет, Лиззи, всё хорошо! — взволнованно воскликнула Ива полушёпотом. — Я хочу тебе помочь. И никому не скажу.

— Обещаешь?..

— Конечно! Не волнуйся, Лиззи, мне можно довериться.

Большая и неуклюжая, Лиззи потупилась. Мило сложив руки разного размера на разных коленках, она даже сейчас выглядела намного изящнее Ивы. Несмотря на, мягко говоря, странный видок, Лиззи оставалась милой.

— Я… кое-что получила по почте. Не уверена, что это вообще правильно для големов, что-то получать, но это произошло… И я не знаю, что делать.

— Получила? А что получила?

Вдруг Ива пристыдилась. Если бы она знала, что у големов есть адрес, она бы тоже переписывалась с Лиззи. Но, судя по всему, даже Лиззи не знала, что такое возможно.

— А как к тебе пришла эта посылка? По почте?

— Нет… Слушай, Ива, наше время подходит к концу. Зайди завтра вечером, пожалуйста. Я всё расскажу и покажу.

— Я могу прийти попозже…

— Я ночью убираю хвостовой квартал.

— А завтра утром?

— Я разношу посылки.

— И только к обеду освободишься? Ты хоть когда-нибудь отдыхаешь, Лиззи?

— Я же голем, Ива. Я никогда не устаю.

Улыбка её выглядела до боли печально. Ива вздохнула, не зная, была ли эта улыбка и впрямь натянутой или выглядела так из-за вечно грустных глаз Лиззи.

— Ладно, Лиззи. Постараюсь не задерживаться. Но ты обязательно дождись меня, хорошо?

— Обязательно, Ива.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Улыбка Лиззи преобразилась. Теперь она походила на маленького баранца, что рос в комнате Ивы — такая же мягкая, нежная и немного беззащитная.

***

Рано утром Джант проснулся в таком хорошем настроении, что хотелось петь. Песни, конечно, придётся оставить до бодрящей ванны, но всё же — Джант был доволен.

Теперь Ив держит его за руку. Каждый день. Трётся щекой о его щёку. Мило следует за ним по пятам. Последнее, наверное, смущало бы его, если бы он не знал: Ив оказалась ещё скромнее, чем он думал, и ей было просто удобнее держаться рядом. Джант не знал, дело ли в старых привычках или в чём-то ещё, но его это пока не раздражало. А станет раздражать — он скажет прямо.

В любом случае, теперь перед ним лежало множество дорог. Множество возможностей узнать Ив поближе. А она ему открывалась, с радостью, иногда подолгу занимая его и разговаривая с ним ни о чём. Он же, даже если не понимал, всегда слушал её, что бы она ни говорила.

Теперь даже утренние тренировки с Победоносцем так Джанта не раздражали. Завершив все приготовления, Джант уже был готов приступить к одной из них, но бесконечные коридоры Академии в очередной раз удивили его.

Как ни в чём не бывало, он направлялся на тренировочное поле, где они собирались по утрам. Однако за очередным поворотом он вдруг заметил: а тренер Победоносец, видно, тоже торопился на занятие!

И пока тот насвистывал какой-то незнакомый мотив, смотря в потолок, Джант отступил назад. Он было решил пойти другим путём или просто переждать, но увидел хромавшую в сторону коридора големшу. Куда же она так торопилась в это время суток? Стараясь не пересекаться с Джантом взглядом, она спрятала взор и завернула в коридор…

Джант не успел её предупредить. Столкновение оказалось неизбежно. Тихий вскрик, хрюк — истерика Победоносца обеспечена.

— Простите! Я не хотела…

Тишина. Джант было хотел защитить честь пусть и немного мёртвой, но девушки. Однако не успел.

Из-за поворота послышался странный свист.

— О, какая тёлочка!

Тёлочка?.. Джант не верил ушам. Да нет, быть не может!

— Откуда у тебя такие сильные руки? М-м, красота!

Големша хихикнула, а Джант — прикрыл лицо рукой. Бедная, у неё же повреждён мозг, она не понимает, куда этот извращенец клонит…

— Спасибо, но я не заслуживаю… — отвечала та радостно, будто впервые в жизни ей сделали комплимент.

Комплименты Победоносца — это не то, чем стоит гордиться! Это травма на всю жизнь! Для Джанта, который это слышал, уж точно…

— Ещё как заслуживаешь! — гордо воскликнул Победоносец. — Слушай, не хочешь как-нибудь встретиться? Ну, вечерком, например, заскочить ко мне?

— О, приглашаете в гости? На чай?

— Коне-е-ечно!

Джант возмущённо воспылал. Он её дурит! Она ведь даже не понимает, на что соглашается!

— Простите, но я почти всегда занята. Может, если я спрошу мастера…

— А сейчас ты свободна?

— Ну… Относительно.

— Не хочешь сразиться? Померяемся кулаками.

Он что, любитель этого?! Пресвятая Эллиада…

— О, ну, если это ненадолго!..

— Посмотрим, сколько ты продержишься. Передо мной ещё никто не устоял! Понимаешь?

Джанту хотелось считать, что он это про борьбу. Хотя, зная Победоносца, вполне возможно, что и впрямь про борьбу.

— Ладно, давайте… Надеюсь, мастер не будет злиться.

Послышались шаги. Нет! Нужно было сразу бежать… Куда теперь деваться?! Джант засмотрелся по сторонам в поисках выхода, но не успел: под боком его появилась знакомая низкая фигурка.

— Джант? Ты что, всё это время тут ошивался?! — взревел тренер Победоносец. Позади него, сложив руки, мялась на месте големша. Оказалась она милее, чем Джант думал: с чёлкой и грустными глазами, она походила на баранца в комнате Ив.

— Нет, тренер, я… — не знал, что и сказать, Джант.

— А ну, шагом марш на тренировку! — ткнул пальцем в сторону лестницы тренер.

— А как же наше сражение? — удивлённо спросила големша.

— Ничего-ничего, рядом постоит, ноги не отсохнут.

Забавно сгорбившись и расставив руки, как глупый цирковой силач (хотя почему как?), Победоносец поторопился вперёд. Миловидная големша жалобно взглянула на Джанта, но всё же похромала за тренером. Джанту очень хотелось её предупредить насчёт Победоносца, но… вдруг этот извращенец и вправду просто с ней побороться решил? Надо понаблюдать за ним — и тогда уже переубеждать големшу.

Внизу они оказались довольно быстро. Время от времени Победоносец посматривал на Джанта, вынуждая того ходить строем, но пока тренер отворачивался, Джант возвращался к привычной ходьбе. А что было ещё обиднее: Победоносец посматривал на спутницу, будто говоря «Во, смотри, мой!» Та мило улыбалась в ответ. Очарованная. Но чем? Этот хряк не может вызывать ничего, кроме раздражения.

Оказавшись внизу, Джант умоляюще взглянул на скопление модераториев. Те лишь наблюдали за Победоносцем, радостно виляющим хвостом-пружинкой, и ошарашенно переглядывались между собой.

Как будто в подарок Победоносцу, погода стояла замечательная: светил ласковый Игнис, вода в озере сверкала — вторя своему названию — алмазами. Стояла приятная утренняя прохлада, сопутствующая приятной пробежке. Если, конечно, бег можно было назвать приятным занятием. Но это не та-аайская жара, и на том спасибо.

— Стр-р-ройся! — проревел тренер Победоносец, обходя по кругу своих верных рабов.

Модератории, конечно же, поторопились выстроиться. Джант бросился в начало, ведь он был одним из самых высоких студентов. Первой в строю, как всегда, была Юн Ги, вытягивающаяся за счёт хвоста. Рядом с Джантом, по обыкновению, пристроился Амон. В этот раз он, как всегда, оказался спокойнее всех.

— Я и не думал, что тренер Победоносец по мёртвым, — поморщился Джант.

— Ну, понравилась зверу големша. Что такого?

И впрямь. Сам Джант ведь не лучше: он спал со зверолюдкой. Наверное, не будь это Академия, его бы на месте четвертовали. Но нет, здесь царил дух свободы. Так почему тренер Победоносец не имел права заигрывать с той, кто ему понравилась?

Сами заигрывания, конечно, оставляли желать лучшего, но ведь кто такой Джант, чтобы судить?

— А теперь — по кругу!

Модератории, ровно стоявшие в рядок, принялись переглядываться между собой. По кругу — это как?

— Не поняли что ли? — тренер Победоносец рассмеялся. — Смотри-ка, вот умники собрались! Хозяин не научил своих псин команде, и они не подчиняются?

Джант воспылал. Ну нет! Этот раздражающий хряк точно не имеет права так обращаться ни со студентами, ни с бедной големшей.

— Почему же сразу псин? — жалобно отозвалась големша, сжимаясь под взглядами. — Это как-то грубо. Простите, если сказала лишнего…

— Хм… А как не грубо? — спросил он, тупо выпятив губу и сощурившись.

— Ну… Собачки?

— Ну что, слышали, собачки? Выстройтесь так, чтобы мы сэтой прекрасной тёлочкой были в центре!

— Тёлочка — это оскорбительно! — наверное, Джанту даже прислушиваться не нужно было, чтобы понять, чья эта реплика.

— А тебя спрашивали, Бич?!

— Я не могу молчать, когда другую девушку оскорбляют! Пусть она и големша!

— Тебя это оскорбляет? — обернулся к той тренер Победоносец.

Подумав, големша пожала плечами.

— Не думаю, что голема можно оскорбить.

— Я спрашиваю не голема. Я спрашиваю тебя.

Он отвернулся. Джант удивлённо захлопал глазами. Неужели он наконец озаботился, оскорбляет ли он свою спутницу или нет?

— Не оскорбляет. Не волнуйтесь.

Она мило улыбнулась. Тренер старался сдержаться, но после одобрения големши выдохнул так, что его облегчение было видно невооружённым глазом.

— А теперь выполняйте приказ! Живо!

О, в стиле Победоносца. Спотыкаясь и толкаясь, модератории кое-как образовали вокруг тренера более-менее ровный круг. Поскольку Амон соображал всяко быстрее, Джант просто проследовал за ним и встал рядом.

Теперь они дружно мялись на траве, глядя на големшу. Та же смущённо сжалась. С её заметной разницей в плечах горб был ещё заметнее.

— П-простите, я…

— Что такое? Передумала сражаться? — удивлённо опустил уши Победоносец.

— Ох, просто… Не поймите неправильно, — казалось, она вот-вот расплачется. — Просто я… Стесняюсь.

— Стесняешься? Что на тебя все смотрят?

— Да… Понимаете, сражение — дело интимное…

— Какое-какое?!

— Ну, личное…

Странные у големов обычаи, конечно. Но хорошо. Джант, не дожидаясь приказа, развернулся. Другие модератории удивлённо ахнули.

— Джант! Я тебе говорил отворачиваться?!

— А я просто ваши мысли прочитал, тренер Победоносец!

— Вот мне тут! Телепат выискался!

— А вы хотите продолжать смущать свою спутницу?

— Нет… — помолчал тот, видно, задумался. — А ты прав, Джант. Хвалю за сообразительность! Но впредь без самодеятельности. Модератории, отвернитесь!

Джант вздохнул. Пускай тренер повеселиться. Пока он не отправил их бегать вокруг панциря.

Переглянувшись с Амоном, Джант сдержал спокойный взгляд друга. Порой он и понятия не имел, что Амон думает. Особенно во время тренировок. Казалось, друг впадал в некое подобие транса.

— Джант, отвернулся!

Да он и не смотрел даже… Больно надо. Мало ли, чем они там занимаются… Фу, Богиня!

Послышались странные звуки. Ахи. Охи. Звуки ударов. Что-то упало. Колотило. Крик! И чей — непонятно. За ним — второй крик. Оба дикие, звериные. И если первый был более глухой, то второй — звонче. Джант почувствовал, как по спине бегут мурашки.

Они там что, не на жизнь, а на смерть сражались?!

Только тогда Джант сообразил всю абсурдность ситуации. Тренер Победоносец привёл на занятие незнакомую големшу, чтобы с ней подраться на глазах у собственных студентов, а потом заставил их стоять в кругу, отвернувшись. Проходящие мимо жители Академии смотрели на них с таким удивлением, что даже иногда останавливались посмотреть, какое диковинное упражнение придумал тренер Победоносец.

Пятка зачесалась. Джант было хотел почесать, но за него это сделала судьба. Телом тренера Победоносца.

Брошенное с размаху, тело тренера прилетело Джанту в спину, сбив с ног его и стоящих рядом студентов. Ошеломлённый Джант упал лицом в траву и молча лёг.

Что?..

Его шок оборвал крик големши:

— Простите! Я не рассчитала силу удара!

Поднявшись на руках, Джант было хотел выругаться, но увидел впереди тело Победоносца и обомлел. Он избит! Впервые Джант видел, что по тренеру кому-то удалось хотя бы попасть, не то чтобы превратить его лицо в кровавое месиво. Но, судя по улыбке, Победоносцу подобное даже нравилось: он смотрел в небо и смеялся.

Джант был одним их первых, кто его окружил. Подняв тело тренера на руки, Джант удивлённо застыл, не зная, что ему делать.

— О… Хорошо, — пробормотал вдруг тренер.

— Да у вас лицо в мясо! — воскликнул Джант. — Тренер Победоносец, не умирайте!

— Чего это ты обо мне забеспокоился, Джант? Не ты ли хотел меня побить ещё лет с шести?

— Но смерти-то я вам никогда не желал! Только побить!

— Как мило… Жаль, что она ушла…

Она? Големша?

— Позовите спутницу тренера Победоносца! — воскликнул Джант.

Модератории неохотно расступились. Между ними, скромно придерживая орочью руку, прохромала големша. Та, в отличие от тренера, обошлась парой ран и синяком.

— Она его уделала! Всухую! — зашептались ошарашенные студенты.

Только увидев тренера, бедная големша сразу ахнула и ударилась в слёзы.

— Простите… Я не хотела! — пролепетала она, опускаясь на колени перед Джантом.

— Ха! Я только этого и ждал. Чтобы кто-нибудь наконец-то победил меня.

Улыбнувшись, тренер Победоносец показал зубы. Один из них был выбит!

— Но ведь вам больно, — нежно проведя рукой по щеке тренера, пролепетала големша. — Как я могла…

— Не нужно себя корить, — сказал тот и кашлянул кровью. — Это был честный поединок. И я действительно рад, что ты не постеснялась и задала мне взбучку. И теперь даже не знаю, как быть. Я побеждён… И кем, девушкой!

— Я не девушка… Я всего лишь голем.

— Пф. Не обманывай меня, — рассмеялся тот. — Свою красоту ты никуда не спрячешь!

Кажется, впервые на памяти Джанта Победоносец смеялся без издёвки. Не изображал из себя сильного и непобедимого бойца, а был честен.

Подняв глаза, Джант заметил, как големша прикрыла руками лицо. Заметив приподнятый кончик её губы, Джант с радостью осознал, что та улыбалась.

— Мне так и не представилась возможность узнать… Как тебя зовут? — спросил Победоносец, протягивая руку.

— Лиззи. А вас? — она взяла его руку и нежно прижала к своей большой груди.

— О, я думал, ты пожмёшь… Но и так можно! — тупо улыбнулся тренер. Джант стыдливо отвернулся, притворяясь, что этого не видел. — Тренер Победоносец. Для тебя — просто Победоносец.

— Очень рада была сразиться, Победоносец… Мы же встретимся снова?

— Обязательно, Лиззи. Обязательно… А теперь… Модератории, вашу мать! Из вас четверть лекари, мне кто-нибудь поможет?! Или вы так хотите моей смерти?!

А вот и вернулся тренер Победоносец. Джант уж забеспокоился, как бы он и впрямь не умер.

Не говори так!

Среди тёмных закоулочков и запутанных проходов Ива отыскала чёрный вход почты. Лиззи с утра прислала ей письмо с описанием пути. Вели они в запрятанные в нижних стенках панциря комнаты, где проживали големы. Хотя словом «проживали» подобное описывалось с трудом: ни спален, ни уборных Ива не увидела. Помещения походили скорее на кладовые: здесь хранилось множество приспособлений, начиная от обычных метёлок и заканчивая навороченными приборами, значения которых Ива не знала. Особенно её поразила длинная трубка, засасывающая всё, что в неё попадало. Интересно, зачем она нужна?

Но не только кладовыми полнились коридоры. Двери вели и в какие-то большие залы. Ива лишь мельком в них заглядывала: внутри стройными рядами ходили пуриноподобные существа, собранные из частей тел самых разных рас. Громкий голос оглашал номера, и големы дружно шагали к распахнутым дверям. Механизм работал точно, как часы!

Наконец, Ива нашла нужную дверь. В отличие от других, она была помечена деревянной табличкой «Уровень разума: высший». Что это означало – Ива пока не знала.

Стоило ей стукнуть один раз по двери, как та распахнулась. Своевременно! В щёлочку выглянул знакомый печальный глаз.

– Фух… Проходи, Ива.

– Привет, Лиззи.

Улыбнувшись, Ива юркнула следом за Лиззи.

Оказавшись внутри, Ива застыла в ступоре. Её взору предстала полупустая комната. Лишь два ровных ряда деревянных стульев стояли друг напротив друга. Освещалась комната тусклой свечной лампой.

– Лиззи, а что это за комната? И почему тут одни стулья?

– Ну… Тут держатся големы высшего уровня разума, – объяснила она, словно её слова должны быть очевидны.

– И… Что это значит? – недоумённо переспросила Ива.

– Ой… Прости, я думала, ты в курсе! – обеспокоенно запричитала Лиззи.

– Ничего, я ведь не всезнающая…

– Я думала, вы, живые, всё знаете, – искренне удивилась та.

– Но ты ведь тоже когда-то была живой, Лиззи, – возразила Ива. – Между нами нет никакой разницы! Только ты, видимо, возрождённая, а я… Ну, не умирала ещё.

– Ох… Если бы големы хоть что-то помнили о прошлой жизни, они были бы такими счастливыми!

Лиззи улыбнулась и отошла к стене. Ива же наоборот – печально вздохнула.

– Иногда хотелось бы быть, как голем – забыть всё и жить с чистого листа…

– Нет-нет, Плакучая Ива, так нельзя! – обеспокоенно воскликнула големша, обернувшись. – Нужно дорожить своим прошлым. Это ведь единственное, что у нас есть!

Сказав это, Лиззи обиженно насупилась и принялась открывать незаметный ящик в стене. Ива удивлённо вздохнула. Ох… Она даже не подумала о том, что у Лиззи ведь и вправду ничего нет. Ни своих вещей, ни любимого дела, ни своей личности. Ей, Иве, стоило благодарить Матушку, что та подарила ей хоть какую-то жизнь.

– В этой комнате обычно сидят големы с высшим уровнем разума, – вдруг перевела тему Лиззи. – То есть са-а-амые умные из големов. А мебели тут нет, потому что мы не спим, не едим и ничем «живым» не занимаемся. Когда мы не заняты, мы просто сидим. Но это редко бывает. Да и это попросту скучно.

– То есть это комната твоя и твоих друзей? – спросила Ива, опускаясь на корточки рядом.

– Ну да. Мы среди големов самые умные. Но не такие умные, как вы, живые!

– Не говори так! Зачем ты себя так унижаешь? Насколько я тебя знаю, ты лично ничем не хуже других моих подруг.

– Правда? – обернулась обескураженная Лиззи. – Ну, я… Я голем. Мы не можем быть умными. Такова наша судьба…

– Я уверена: это просто россказни.

– Ива, у нас совсем мало времени…

Опомнившись, Ива кивнула. Нельзя терять ни мгновения!

Просунув орочью руку в дебри настенного ящика, Лиззи достала оттуда корзинку. Огромную, сверху донизу заполненную фруктами. Там лежали и наливные яблочки, и сладкие ягодки, и румяные персики. Ива принюхалась: настоящие фрукты! Она такие видела только на приморских рынках! Такие свежие и сочные фрукты – дорогое удовольствие, тем более для Ивиного родного Берского Царства.

– У-у-у! А от кого это? – спросила Ива. – Наверное, богатый сударь!

– Не знаю… В корзинке лежала записка.

Лиззи протянула Иве небольшую бумажку. Тоже недешёвая – обрамлена узором из розовых цветов. Развернув свёрток, Ива прочитала: «Твой самый большой поклонник».

– А твой ухажёр – настоящий романтик!

– Наверное… Выглядит всё это страшно.

– Страшно? – удивлённо навострила уши Ива. – Почему? Он же хотел сделать тебе приятно.

– Не знаю, – дрогнула Лиззи. – Мастер говорил не разговаривать с обычными жителями Академии… Это сулит неприятности.

– Почему так? Ты же со мной разговариваешь, и у тебя до сих пор не было проблем.

– Потому что никто об этом не знает, Ива. А это… Я даже не знаю, что делать с этой корзинкой.

Лиззи положила корзину на колени и повертела её. Она насупилась. Прислушавшись, Ива не услышала биения сердца Лиззи. Ох, а ведь её эмоции так просто не поймёшь!

– Так надо съесть фрукты. Разве нет? – неловко отозвалась Ива, разглядывая невероятную гору заморских сочных плодов.

– Ну, я могу… Но потом корзинку придётся выбросить.

– Почему же?

– Так мастер будет ругаться… Но мне ведь никогда ничего не дарили…

Лиззи прижала корзинку к груди. Нежно и осторожно, будто та вот-вот развалится.

– Если хочешь, можем перенести её в мою комнату, – предложила Ива.

– Но… Но у тебя будут неприятности из-за меня! – взволновалась Лиззи.

– Лиззи, мне ничего не будет. Всё в порядке. В Черепаховой Академии все свободны.

Ива отвернулась, понимая, как лицемерно прозвучала. Лиззи ведь тоже жительница Академии, но об её свободе не шло и речи.

– Я так рада, Ива! – воскликнула Лиззи, вскакивая на ноги. – Пойдём, пойдём! А ты будешь фрукты, Ива?

– Ну, если ты хочешь, разделим их с тобой вместе. Это же твой подарок, тебе решать, – ответила Ива, поднимаясь следом.

– Ура, Ива! Ты лучшая!

Запрыгав на месте, Лиззи похромала к выходу. Корзину, несмотря на её внушительные размеры, она с лёгкостью несла одной рукой.

– Нет, Лиззи. Это ты лучшая, – улыбаясь, ответила Ива.

***

Усадив на ноги горшочек с баранцем, Ива с Лиззи ели фрукты и обсуждали всё на свете. Фруктов оказалось настолько много, что, сидя час, они едва съели то, что было сверху! Иве больше всего понравились бананы, их она впервые попробовала их в Нехене, столице северного Та-Ааи. Такие сладкие и мягкие, они, ко всему прочему, были ещё и жёлтые – любимого цвета Ивы!

Лиззи же больше нравились яблоки. Она ими хрустела так быстро, что Ива засомневалась, не ела ли она потому, что мастер решил заморить её голодом. Но нет: Лиззи уверила её, что есть ей не обязательно, но иногда она могла себе такое позволить.

Баранцу же понравились ягоды. Конечно, как раз впору для его маленького рта!

Лиззи Иве о многом рассказала. О том, как она единственный раз в жизни убиралась в комнате Неизвестного и, обнаружив там кровь, очень испугалась. Сбежав, она рассказала обо всём мастеру, а тот её отругал и послал назад. В комнате её уже встретил сам Неизвестный и вместо уборки предложил взамен прочитать любую книжку из его библиотеки. Лиззи очень обрадовалась, но, когда выбрала интересную, ни слова там не поняла и ушла расстроенная. Или историю о том, как Лиззи работала на вороньей почте, и встретила там Паука. Он попросил её прочитать вслух письмо, которое ему прислали. Сам Паук посвящал её в свои тайны! Или историю, когда она во время ночного обхода случайно наткнулась на беглого птенчика жар-птицы. Тот её сперва испугался: животные всё-таки чувствуют мёртвых и боятся их. Но Лиззи удалось взять птенчика в руки, хоть тот ей и обжёг ладони. Сэчико по щелчку пальцев вылечила ей кожу на руках.

Несмотря на низкое положение, к големам многие относились вежливо. Как Ива и думала. Не одна она ведь такая!

Вдруг Ива почувствовала, как её браслет задрожал. Ой!

– Посиди здесь, Лиззи, – предупредила её Ива и подскочила к двери.

Баранца Ива переложила Лиззи на колени. Баранец заблеял, когда Лиззи потёрла его макушку большим орочьим пальцем.

Ива же открыла дверь и выглянула наружу.

– О, Джант… Не ожидала, что ты придёшь, – удивилась она.

– Ни здрасьте, ни до свидания, – усмехнулся тот. – Что-то случилось?

– Заходи! Только быстрее!

Джант удивился, но ступил внутрь следом за Ивой. Удивлённо застыв на пороге, он не мог отвести взора от Лиззи.

– Ты! – вдруг воскликнул он. – Вы знакомы?

– Да… А что? – удивлённо спросила Ива.

– Прости, не помню, как тебя зовут… Ты ведь та самая подруга тренера Победоносца, да? – уточнил Джант.

– Ничего, – улыбнулась големша. – Я Лиззи.

Но за её улыбкой Ива не могла не заметить тени разочарования.

– Не волнуйся, Джант нас не выдаст, – поторопилась объясниться Ива. – Да, Джант?

– Ага… Извини, Лиззи, я просто удивлён, големам же нельзя общаться с обычными жителями.

– Я понимаю, – грустно вздохнула та. – Если бы не это… я бы не отвлекала Иву.

Лиззи кивнула в сторону корзинки. Баранец заблеял, щекой упираясь в её тонкую руку.

– Ты ничуть не отвлекаешь, – обиженно сказала Ива. – Я вызвалась тебе помочь!

– Я не должна здесь быть, я…

– Это от Победоносца? – вдруг прервал Лиззи Джант.

Лиззи удивлённо захлопала в его сторону глазами. Ива ещё удивлённее на него взглянула.

– А… Да? – переспросила Лиззи.

– Джант, в письме не было указано, кто это подарил, – дополнила Ива.

Тот же подозрительно сощурился. Взглянув на корзинку, он хмыкнул и, прикинув что-то, ответил:

– Лиззи, у тебя есть другие знакомые среди жителей Академии?

– Ну… Такие, как Победоносец, нет.

Она отвернулась. Ива не могла знать, но с радостью понимала: Лиззи смущалась.

– Тогда очевидно. Только странно, что он не назвался… Он ведь такой горделивый.

– Иногда гордость прикрывает то, каким никчёмным иной себя считает.

Ива ответила, не раздумывая. Вспомнила.

Однажды Светозар рассказал ей, как ненавидел драться. Сперва нарывался на драку, а потом не являлся на неё. И чем больше ему хотелось драки избежать – тем наглее он себя вёл. Но от самой драки бежал, как мог. Один раз ему всё же пришлось померяться силой с одним зверцом, и от страха Светозар ударил противника так, что тот ударился об угол стола и чуть не умер. Много позже, когда он окончил Высшую Школу Чудесных Наук, Светозар при любой подступающей драке говорил, что убежит, а Ива пускай справляется сама.

Интересно, как ему теперь служится в модераториях?

– Будете фрукты? – нарушила нависшее молчание Лиззи.

– Можно на «ты», – улыбнулся Джант и уселся напротив неё и Ивы. – Я бы попробовал. Если тебе не жалко, конечно.

– О, нет-нет! Я големша, мне столько не нужно, – хихикнула Лиззи. – Не подскажешь, сколько времени?

– Не знаю, но на улице уже темно.

– Ой-ой! – она вскочила с места, отставляя баранца рядом с собой. – Мне совсем скоро нужно будет отправляться на уборку! Ива, приглядишь за корзинкой? Ешьте, сколько хотите, мне не жалко!

– Конечно, пригляжу. Спасибо, Лиззи! – улыбнулась Ива. – Что же до корзинки…

Умоляюще взглянув на Джанта, Ива сама не знала, чего ждала. Хотелось как-то ободрить Лиззи, но что она сама могла сказать?

Джант поймал её взгляд и тяжело вздохнул.

– Одна вещь, напоследок, – раздражённо бросил он. – Завтра вечером поговорим с тренером Победоносцем. Я, к сожалению, многим с ним связан. Сходим, выясним, что там с корзинкой.

– Ох… Тебе точно не сложно? – запричитала Лиззи. – Я не прошу…

– Нет. Не сложно. Мне же надо только отвести вас, да? – вскинул бровь Джант.

– С остальным, думаю, наша помощь не потребуется, – уверила его Ива.

– О… Большое, большое спасибо! – радостная Лиззи пожала Джанту руку, да так, что Джанта затрясло. – Завтра увидимся! До свидания, Ива, Джант!

– Пока, Лиззи, – улыбнулась Ива.

– Ага. Пока, – бросил Джант.

И Лиззи скрылась за дверью. Подсев ближе к Джанту, Ива обернула его хвостом. Джант, казалось, ничуть не удивился и взял из корзины ягоду ежевики.

– Спасибо большое, – улыбнулась Ива.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Потому что помогать големам – занятие не из простых, – он положил ягоду в рот. Волосы его на миг воспылали. – Вкусно!

– Почему? – спросила Ива. – Големам же не запрещено помогать.

– Нет. Но, играясь с любимыми куклами профессора Сервуса, ты грозишься заработать себе большие неприятности.

– Какие же? – игриво спросила Ива. – Я у него на хорошем счету. И вообще, я смелая!

Вдруг Джант обернулся к ней. В его лице читалась холодная серьёзность.

– Ив. Ты не знаешь профессора Сервуса, – выдохнул он, близко к ней наклоняясь. – Его заклятые враги зачастую пропадают без вести. Я не хочу тебя потерять из-за какой-то големши …

– Она моя подруга! – жалобно воскликнула Ива. – Лиззи заслуживает стать счастливой!

– Я по этому поводу ничего не говорю. Но, Ив, если это ставит твою жизнь под угрозу… В общем, будь осторожна, ладно?

Он отвернулся. Сердце его заколотилось. Внешне он выглядел обиженным, но внутри, казалось, его одолевали противоречивые чувства.

– Я справлюсь, Джант, – прильнула к нему сбоку Ива. – Если хочешь, ты можешь защитить меня.

– Я бы рад… Но я не всегда могу быть рядом, – вздохнул он. – Только если мысленно.

– Почему же? У меня есть идея!

Ива вскочила на ноги. Достав из шкафа инструкцию для браслетов, она нашла в ней нужную страницу и передала книгу Джанту.

– Точно! – удивился Джант. – Как я мог забыть?

– Если мы установим это заклинание, ты всегда сможешь меня найти. Где угодно, – улыбнулась Ива. – А если мне будет грозить опасность, я подам сигнал!

– Ты умница, Ив! – схватив её в охапку, он поцеловал её в волосы и зарылся носом в мех ушей. Ива ясно слышала свист его дыхания.

– Не такая уж и умница. Ты бы это и без меня узнал, – скромно обхватила его руку она.

– Ещё какая, Ив.

– Ты просто не знаешь, сколько глупостей я успела совершить, Джант…

– А знаешь, сколько их совершил я? – он отстранился, усмехаясь. – Хочешь глупостями померяться? Так вот, я тебя однозначно выиграю.

– И правда хочешь? – усмехнулась Ива в ответ. – Да у меня на твои глупости их будет с десяток!

– Что же… Как тебе, например, что я однажды изукрасил стены верхних этажей? Я нарисовал там улыбающуюся рожицу.

– Ого! – удивилась Ива. – И Неизвестный тебя не убил за это?

– Ну, в углу пришлось постоять, но это того стоило. Видела бы ты лица горожан! Они обо мне говорили ещё месяц… Пока краску отмывали!

– Это сильно, конечно, но у меня есть кое-что посильнее… Я как-то переспала с едва знакомым мне зверцом, потому что думала, что любила его.

Ива гордо улыбнулась. Джант же будто потух. Пламя поубавилось.

– Почему? – печально отозвался он.

– Прости… Я повела себя развязно, да? – неловко улыбнулась она. – Вот такая я. Грязная. Мне хотелось быть чуть менее одинокой. Получилось, что стало только хуже, ха… Я очень глупая, как видишь.

Вдруг Джант притянул Иву только ближе. Обхватив её руками и ногами, он прижал её так крепко, что у неё вырывалось дыхание из груди.

– Не вижу. Я тебя люблю, Ив, – пробормотал Джант. – И не позволю никому тебя оскорблять. Даже тебе самой.

– Я тебя тоже люблю, Джант. И мне очень жаль, что ты полюбил такую, как я, – произнесла Ива, хихикнув.

– Я серьёзно, Ив. Не говори так. Я люблю тебя…

Джант повернул Иву лицом к себе. Прильнул к её губам. Нежно, неловко ловя её губы. Ива сперва удивлённо воспротивилась, но услышала томное:

– Ив, я люблю тебя… Люблю… Ив…

И отдалась ему во власть.

Непозволительная роскошь (18+)

В бархатной тишине раздалось глухое биение сердца Джанта. Ива вытянулась под ним, подрагивая, мучаясь в попытке прижаться ближе. Слиться с ним, проникнуть внутрь, почувствовать всё его естество. Погрязнуть в нём, утонуть, сгореть.

Его руки скользнули ей под одежду, гладили её спину, сжимали пальцами. Ива чувствовала, как Джант касался кончиком пальца основания хвоста, а другой рукой сжимал её ягодицы. Точно рвался только к низу, Джант вдруг глухо зарычал, и мех на ушках Ивы распушился сам собой.

О, Матушка, он так доволен…

— Ты прямо настоящий звер…

— Ничего не говори. Молчи.

Ива только рада. Разговаривать во время секса ей нравилось мало, хотелось думать только о мимолётных вспышках ощущений, огоньках в глазах, пламенной, страстной дрожи. О невероятных видениях, возникающих на задворках сознания. То морская волна, шипя, накрывала её с головой, то мягкий кудрявый баранец тёрся о щёку, то стремительная та-аайская пляска отдавалась барабанным ритмом сердца.

Почему ей так нравилось? Ива размышляла и сбивала удовольствие. Мысли — её бич. Она не умела не думать, не рассуждать. Не говорить и не страшиться.

Вдруг она вернулась к ощущениям: поцелуй Джанта в шею разжёг внутри такой огонь, что Ива будто испарилась в его жаре.

— Присядешь? — спросил он, кажется, хитро улыбаясь.

В свете закатного солнца лицо Джанта освещал мягкий, тёплый свет. Волосы его, кажется, превратились в настоящую гриву: воспылав, огонь протянулся до самой спины.

— А что ты хочешь? — неуверенно спросила Ива.

Хочет переместиться на кровать? Или посидеть, отдохнуть?

— Давай. Сделай это, — его взор, прямой и ищущий, проникал в самую душу. — А я покажу тебе, чего ты достойна на самом деле.

— Ладно… — нехотя согласилась Ива.

У неё даже догадок не было, что он задумал. И почему он так странно, по-хищнически на неё смотрит?

Ива присела. А Джант остался внизу. Зачем? Устал? Ива хотела было погладить его по плечу, но он лишь перехватил руку.

— Потом наградишь своего меня. А пока — наслаждайся.

Ошарашенная, Ива застыла на месте. Он о чём? Ива не успела и слова сказать, как Джант, приподнимаясь, схватил её за плечи и положил спиной на кровать.

— Так тебе будет удобнее.

— Что? Джант, зачем ты?..

— Такая прекрасная и умная леди, как ты, достойна иметь своего преданного слугу. Достойна всех благ. Что бы эта леди себе ни надумала.

— Но мне не нужен слуга…

— Подыграй мне. И получишь море удовольствия — обещаю.

Ива было хотела возразить, но замолкла, понимая, что Джант задирает ей юбку. Ткань легко откинулась ей на грудь, и Ива схватила одежду руками. Застыв от холодной робости, она в испуганном ожидании закрыла глаза.

С исподним Джант разобрался так же быстро — ноги Ивы оказались нагими. Вечерняя прохлада скользнула по ним, покрывая мурашками. Или это от страха?

Рука скользнула по бёдрам. Джант коснулся губами ляжки и долго, чувственно целовал их, пока пальцами двигался ниже и ниже. Джант легко касался нежных мест пальцами, а Ива замычала: ощущение казалось до того сильным, что, точно яркий солнечный луч, приносило за собой не тепло, а острую, резкую боль. Ива вспомнила та-аайскую засуху, когда еда без воды царапала язык и рот.

— А ты совсем сухая… Что же, твой слуга здесь как раз чтобы помочь, — донесся голос Джанта, точно эхо — издалека.

Ива почувствовала поцелуй. Тёплые, разгорячённые губы Джанта опалили её низ. Жар сменился вязкой влагой, но не, как Ива привыкла, изнутри, а снаружи. Будто попав в нежное и мягкое облако, её маленькое, вечно спрятанное лоно раскрылось, как цветок. А Джант ласково ухаживал за хрупкими лепестками. Порой он ошибался: Ива чувствовала резь, будто укусы. Но не его странные, необъяснимые действия её удерживали от удовольствия, а собственные мысли.

Что он делает? Как это понимать? Это должно быть приятно?

Ива заледенела. Тело налилось холодом и тяжестью. Неприступная стена вновь завиднелась на горизонте.

Оттянув юбку на лицо, Ива уткнулась в ткань лицом. Её охватила дрожь. Мысли забегали, точно мелкие мошки вокруг гнили. Дышать… Хотелось вдохнуть полной грудью, но наружу рвался всхлип.

Странное ощущение внезапно прекратилось.

— Я всё правильно делаю, госпожа?

И что это за обращение? Какая Ива госпожа? Чего он хочет?!

Как только Джант отодвинулся, Ива скрестила ноги. Теперь ему не нужно будет касаться её, не нужно будет делать… Это.

Ива не выдержала и всхлипнула.

— Ив… Ив, ты чего? — обеспокоенно подскочил Джант.

Вскочив на кровать, он, похоже, наклонился над ней. Но Ива не могла оторвать от себя юбки: не могла позволить Джанту видеть её слёзы. Он не заслужил этого мерзкого, жалкого зрелища.

— Ив, если я переборщил с извращениями… В общем, я это в книжке женской вычитал! Я думал, тебе понравится…

Ива не отвечала. Может, если она промолчит…

— Ив, ну ответь! Прошу! Я не понимаю, что происходит.

Она помотала головой. Не надо ей отвечать. Она разноется.

— Ив, не прячься! Хватит!

Ива сжалась. Он ведь всё ещё может уйти. Почему не уходит?

Но он не сдался, а наоборот — пошёл в наступление. Схватив Иву за руку, Джант попытался её сдвинуть, но безуспешно. Ива держалась крепко, а Джант, видимо, подталкивал её лишь вполсилы.

— Ив, не вынуждай меня!

— Не надо… — пролепетала Ива.

— Я ничего не буду делать, если ты этого не захочешь. Но что ты тогда хочешь?

— Чтобы… Чтобы… Ты не мучился.

— Мучился? Ив, за кого ты меня держишь? — Он глухо усмехнулся.

— Я уродливая, когда плачу…

— Я уверен, что это враньё. Кто тебе вообще такое сказал?

И вправду, кто? Светозар? С другой стороны, кто же ещё…

— Пожалуйста, Ив. Мне больно видеть, что ты плачешь, но ещё больнее — если ты мне не доверишься.

Ива доверяла ему. Доверяла, наверное, больше всех на свете. Но разве, когда любишь, не хочешь уберечь?

Но Джант — смелее прочих. Он хотел увидеть её лицо. И, раз так хочет, увидит.

Ива медленно убрала ткань. Лицо Джанта нависало над ней. Он серьёзно хмурил брови. Но вдруг улыбнулся.

— Что?.. — дёрнулась Ива.

— Немножко красная и сопливая. И это ты называешь уродством? — усмехнулся Джант. — Ну же, не реви. Всё ведь хорошо!

Достав из кармана рубашки крохотный платочек, он стал её вытирать слёзы, сопли и даже, видимо, слюни. Ива и не думала, что так замарается… и что Джанту будет на это плевать. Он ухаживал за ней так осторожно, как она сама за собой не ухаживала.

Принюхавшись, Ива даже сквозь забитый нос учуяла отвратительный запашок.

— Ты теперь воняешь… — расстроенно пробурчала она.

— Ой… Чем это? — удивился Джант и даже развернулся, чтобы понюхать подмышки.

— Мной.

Её собственный запах был Иве противен. Теперь его рот пах этим. Он был чист внешне, но всё же изрядно искупался в её грязи.

— Как же воняю? А мне нравится, — хитро улыбнулся Джант, подвигаясь ближе. —Верный знак, что я что-то сделал правильно! Так ведь?

Кажется, последний вопрос он задал с надеждой. Но что могла ответить Ива? Соврать? Не хотелось врать ему, но и расстраивать тоже. Но раз он уже расстроен, то можно и сказать. Наверное.

— Я не хочу, чтобы ты мучился.

— Но я же не мучился! — возмущённо воскликнул Джант. — Я уже сказал тебе. Мне приятно доставлять тебе удовольствие.

— Я мерзкая, Джант. И это, — она кивнула в сторону бёдер, — мерзко. Ты не должен такое делать.

— Ну-ка, расскажи, почему же так? — ехидно ответил он, опускаясь рядом с ней и подпирая рукой голову.

— Но ведь… Это противно! Тебе приходится брать в рот то, что из меня вытекает… Я ведь по делам хожу этим местом!

— Ив, ты что, не моешься?

— Моюсь…

— Тогда в чём проблема? Я не понимаю, — он начинал повышать голос.

Ива сжалась, понимая, что, наверное, в его голове её слова выглядят полным бредом. Но вместо того, чтобы ругать, Джант обнял её свободной рукой и огляделся.

— Ив, скажи честно, если бы я попросил ублажить себя ртом, ты бы это сделала?

— Конечно! — без раздумий ответила она. — Я уже такое делала.

— А тебя не смущает, что я тоже тем местом в туалет хожу? Конечно, я моюсь, но всё же.

— У тебя член наружу, а у меня… У меня всё шиворот-навыворот!

— Ты так и не объяснила логики. Ив, скажи мне, кто тебя надоумил, что ублажать тебя — мерзко? Мне теперь очень многое хочется обсудить с этим… зверолюдом, как я понимаю.

Не могла же Ива рассказать! Она постыдно прижала уши к голове.

Неужели даже отпустив, она по-прежнему оставалась игрушкой Светозара? Глубоко-глубоко внутри это и стало её сущностью.

— Ив… Не плачь, пожалуйста.

Она опять разревелась. А от вида Джанта — с потухшим пламенем, вскинутыми бровями и красными глазами — ей стало только хуже.

Ива кинулась ему в объятия. Его мягкое тепло обволакивало, укутывало. Иссушало бушующий поток тревог, накрывающий с головой.

— Я его ненавижу! Лучше бы он умер! — надрывно закричала она.

Джант обнял её. Он гладил её по спине. Обхватил целиком, стараясь не обделить ни одной частички её тела.

— Нельзя желать другим смерти, Ив. Только Богиня решает, кому жить, а кому — умирать.

— Но он искалечил меня! За что? Что я ему сделала?! Я любила его!

Джант дрогнул. Ива застыла.

— Прости…

— Ив, я же знаю, что до меня у тебя кто-то был. Но просто я не могу понять, как можно тебя обидеть. Кем нужно быть, чтобы причинять боль кому-то настолько хрупкому?

— Я не такая хрупкая, как ты думаешь…

— Неправда, Ив. Я же вижу. Ты очень чувствительная. Одно злое слово может тебя разбить.

Ива промолчала. Уткнулась плотнее. Он прав. Наверное, её наивное, глупое естество не способно на что-либо наплевать.

— Но ты всегда собираешься обратно. Не сдаёшься. Ты хрупкая, но сильная. Тебя разбивают, а ты выживаешь.

Ива всхлипнула и улыбнулась. Ну хоть что-то в ней хорошего!

— Не знаю… Я всегда верила, что добро существует. И я не ошиблась.

Отпрянув, она взглянула Джанту в глаза. Джант же улыбнулся ей и поцеловал в лоб.

— Ты и есть само добро, — сказал он, улыбаясь по-кошачьи сладко.

— Я о тебе говорила! — обиженно воскликнула Ива, настороженно вскинув ушки.

— Не-е-е, ты добрее.

— Нет, ты!

— Хей! Не спорь с мужиком.

— Ах, вот как! — наклонившись ближе, она клыком подцепила его губу и легонько куснула.

— Если ты думаешь, что меня это проймёт, то ошибаешься. Я толстокожий! Как, наверное, ваши местные Яки.

— А что ты скажешь на это?..

Ива юркнула, выскользнув из его рук вниз. Сыграв на неожиданном выпаде, Ива толчком повалила Джанта на спину и принялась расстёгивать ремень штанов.

— Т-ты чего? — растерялся он.

— Хочу поблагодарить тебя. За доброту.

После всего, что Джант делал для неё, Ива не знала, как отплатить ему. Казалось, сейчас ей, слабой и недогадливой, могла представиться хоть какая-то возможность выплеснуть на него всю ту благодарность, которая в ней скопилась.

Подобных стремлений Ива, наверное, не испытывала никогда. Даже Светозара она не ублажала по собственной воле. Обычно, если он чего и хотел, он направлял её молча. Не спрашивая. А теперь Ива — и сама рвалась.

Остановившись на исподнем, Ива застыла. Что же… Матушка, дай ей сил!

Сорвав штаны вниз, Ива столкнулась с ним. Видя стоящий член так близко, Ива думала, что испугается, но нет. Он выглядел даже немного… мило? Такой розовый. И вовсе не страшный.

— Ив, ты куда?

— Поговорить с твоим другом, — улыбнулась она, обнажая клыки. — Нам многое нужно с ним обсудить.

— Но ведь… тебе только что было плохо. Ты точно этого хочешь?

Ива задумалась. Джант глядел на неё едва ли не испуганно.

— Вполне, — ответила она, игриво виляя хвостом. — А ты не хочешь?

— Нет… Да… В общем, хочу! Но если ты…

— Постараюсь не кусаться.

Джант сглотнул. Ива хихикнула и облизнула ствол. Немного солёный. С другой стороны, а что она ожидала от обычной кожи?

Вдруг Джант вздохнул, дёргаясь. О-о-о… Ива и не ожидала такого волнения! Она прямо-таки ощутила себя охотницей. Она провела языком снова, и Джант снова ей подчинился. На её стороне власть!

По телу пронеслась дрожь. Волнения и неожиданной гордости.

Ублажавшая зверов до этого, Ива имела какой-никакой опыт. Опыт не самого лучшего качества… Но и он сойдёт. Тем более не будет так противно. Более того — в этот раз Иве даже нравилось. У Джанта был особый запах. Точнее у его паха. Иве хотелось вилять хвостом, по-собачьи высунув язык.

Но Джант ждал не этого. Ива взяла его. Неглубоко, но челюсть неудобно раскрылась. Ива преуменьшила достоинство Джанта: оказалось, её маленький рот едва ли головку вмещал. Но Ива старалась перебороть неудобство. Ведь все, кто ублажал и зверов, и мужчин сталкивался с подобным.

А Джант тем временем дёргался, будто в истерике. Иве хватало ловкости продолжать проводить губами по его напряжённому, твёрдому стволу. А удовольствия хватало, чтобы делать свою работу ещё усерднее.

— Ив… Отойди!

Она отпрянула. Джант же подставил к члену руку и, судя по паре мощных толчков, закончил. Из-под пальцев потекла белая вязкая жидкость.

Не дожидаясь просьбы, Ива вскочила и кинулась к шкафу. Внутри она достала своё полотенце и прыгнула обратно на кровать, вытирать Джанта. Тот же, когда его рука оказалась сухой, откинулся назад и тяжело задышал.

— Ох… Ну и клычки у тебя! — усмехнулся он.

— Прости, — опустила уши Ива. — Я не знала, что рот у меня такой узкий…

— Да ладно. Все мы только учимся. В целом, у тебя получалось о-о-очень хорошо. Конечно, насколько я вообще могу судить…

— Надеюсь, тебе понравилось. У меня мало опыта в подобном…

— Ну, если хочешь, так сказать, могу послужить твоим подопытным для экспериментов. На мне эксперименты уже ставили, хоть и не такого рода…

— Если хочешь ещё — так и скажи, — усмехнулась Ива.

— Ты тоже говори, если что-то хочешь. Или чего-то не хочешь. Ведь всего пару минут назад ты плакала. И что-то подсказывает мне, что это оставило свой след.

Ива смущённо застыла, опустив голову. Её разрывало на части: то ли она хотела, то ли должна была Джанту помочь. Что руководило ей в тот миг?

— Ох, — удивлённо выдал Джант. — Я почему-то думал, что ты меня успокоишь.

— Мне не было плохо, когда я делала это, — признала Ива. — Но… Не знаю, уместно ли это было.

— Прости. Я дурак, — выдохнул он. — Надо было тебя остановить.

Он отвернулся. Пламя его волос приутихло. Татуировки плясали вокруг глаз, и Ива с трудом разбирала чувства на лице Джанта.

— Я ведь сама полезла. Так что дура тут скорее я, — печально улыбнулась она.

— Не надо так говорить. Ты этого не признаёшь, но на самом деле ты лучшая, Ив. И те, кто до этого тебя обижали, просто не понимали, что теряют.

— Есть много тех, что лучше меня, Джант…

— Бла-бла-бла. Тебе промыли мозги. Я-то знаю!

— Вот ты какой. Всё знаешь, значит?

— Да, конечно! — взглянул на неё Джант, почти смеясь.

— А как я тебя люблю, ты знаешь? — улыбнулась Ива, прильнув к его груди.

— Ну… Это мне ещё предстоит выяснить. Зато я знаю, как я люблю тебя. Как никого на свете, если что. Вот так!

Он крепко поцеловал её между ушей. Ива вильнула хвостом и прижалась к его груди, прислушиваясь к оглушительному биению сердца.

— Я тоже, Джант. Я тоже…

Место, где её примут

Кабинет наполнился шумом, стоило браслетам просигналить об окончании учебного дня. Ива с тяжёлым вздохом подняла сумку.

После усердного труда Ива никак не могла остановиться. За время пребывания в Академии она так заработалась, что почти забыла значение слова «безделье». Теперь, когда лекции заканчивались и студенты расходились, Иве оставалось лишь сидеть в комнате и блеять баранцу свои дурацкие стишки.

– Ты чё грустишь, Ива? – спросила Механичка.

– Всё хорошо… Ты какая-то беспокойная последнее время. Что-то случилось?

– Со мной – ничего. А вот с тобой… Так и знай, после того разговора с директором я буду за тобой в оба следить!

– Когда это вы успели к директору заявиться? И зачем? – вскинул бровь Пьер.

– О, эт он к нам заявился, – бросила Механичка, заставив Пьера приспустить очки. Она рассмеялась. – Вот эт ты вылупился, перчик! Да мы прост пересеклись, когд прогуливали.

– И он вам не сделал выговора? Или чего-то вроде? – засомневался Пьер.

– Не-а. С чего бы?

Пьер вздохнул. Ива так и видела в выражении его лица глубокое разочарование. Что же, наверное, он был прав: прогуливать нехорошо, даже если и не возбраняется.

– В любом случае, нам всем надо идти. Мне для проекта нужно переговорить с модераториями, которые записались на моё исследование, – важно вскинул голову он, скручивая свитки, на которых записывал лекцию.

– О, а какая тема у твоего исследования? – полюбопытствовала Ива. Всё-таки Пьер не был из разговорчивых и о своих планах редко говорил.

– Влияние зачарованных линз на рассеивание магических волн.

– Ну ты и загнул! Ниче поскучнее придумать нельзя было? – подначила его Механичка.

– Ты просто не видела зачарованные линзы, – усмехнулся он.

– Ну-ну, покаш.

– Когда добуду их – конечно, покажу. Но мне для этого модераториев надо собрать. Наш новенький, этот Прибой, подговорил их, и теперь им лень выезжать в город. Я уже которую встречу не могу им объяснить…

– Так не над объяснять! Сразу в морду бей, они ток так и понимают, – перебила Механичка. – Я своим тумаки раздаю ток так.

Пьер удивлённо поправил очки. Ива же едва сдержалась от смешка. Механичка как всегда эффективнейше проста!

– К сожалению, такие методы мне не совсем подходят, – поправил очки Пьер. – Обойдусь…

– Не стесняйся попросить о помощи, когда те нужно, перчик, – улыбнулась Механичка, ткнувшись лбом ему в бок. – Так уж и быть, в этот раз сделаю авансом. Но в следующий раз попроси!

– Чего?.. Но мне не нужно!.. – пробормотал Пьер, отворачиваясь.

– Ты ж справиться не можешь, так? Так. Чем дольше ты вокруг да около ходишь, тем дольше эт оболтусы тя будут за дурачка считать. А ты ж не дурачок, перчик? Ты тот ещё… знаешь, кто?

– Остряк?

– В точку! Как ты узнал?

– Ты повторила эту шутку уже раз сто.

Уж тут Ива не удержалась и рассмеялась. Ну и забавные они оба!

– А те, Ива, помощь не нужна? Джант там с извращениями не лезет?

От такого у Ивы шерсть на хвосте встала дыбом. Как Механичка узнала?.. Или Джант так похож на извращенца? Да и вообще…

– Джант не извращенец! – воскликнула Ива. – И всё у меня с модераториями хорошо. Песню разучивают…

– Странно, что они вообще на такое согласились, – вдруг вставил Пьер. – Ты как их заставила этим заниматься?

– Я… Я вроде не заставляла, – засомневалась Ива.

– Но ведь это не их профиль работы. Они шли в модератории, чтобы сражаться. Зачем ты над ними так издеваешься?

Отвернувшись, Ива задумалась. И вправду… Они же защитники, разве музыкой защитники занимаются?

– Пьер! – взвизгнула Механичка. – А ну, иди сюда!

– Ай-ай-ай! Не хватай меня, безумная которышка! – вскрикнул он.

Обернувшись, Ива увидела, как Механичка, повиснув на Пьере, оттягивала ему уши. Глаза, конечно же, от такого видка округлялись сами собой.

– Ты че с Ивой такой грубый? Она за ся постоять не может! – затараторила Механичка, ловко держась за дёргающимся Пьере.

– Грубый? Задавать резонные вопросы теперь грубостью считается?!

– Если вы двое сейчас же не прекратите, мои големы выкинут вас в окно!

На оклик профессора Сервуса обернулись все. Тот стоял в дверях, скрестив руки и топая ногой. Механичка медленно сползла с Пьера с поднятыми руками, а тот загладил уголки мантии.

– Молодёжь… За вами глаз да глаз, – произнёс профессор. Покручивая в руке двумя глазными яблоками.

Только когда Ива, Механичка и Пьер молча вышли из аудитории и за ними захлопнулась дверь, Ива смогла вздохнуть спокойно. Лишь разумное замечание Пьера немного волновало её.

– Ничего страшного, Механичка, – произнесла она негромко. – Пьер прав. Наверное, с моей стороны было довольно глупо просить…

– Ива, расслабься. Эт перчик не знает, чё острит.

– Ха-ха. Смешно, – пробурчал тот. – Почти так же смешно, как твоя выходка. Зачем было мне уши отрывать?!

– Потому что не в первый раз уже! – всплеснула руками Механичка.

– Дачто я опять не так сказал?! – воскликнул Пьер.

Улыбнувшись, Ива хихикнула. Поняв, что зря, она поймала на себе два ошарашенных взгляда.

– Просто вы ссоритесь, почти как муж с женой.

– Странные у тебя представления о любви. По-моему, орк и гномка вместе – это слишком абсурдно, – недовольно буркнул Пьер. – Хотя ты же с сыном нимфы…

– Пьер, тебе ещё раз уши оторвать?

– Да это же констатация факта!

Посмотрев на Механичку, Ива удивлённо вскинула уши. Она что… краснела?

– Ты слишком много сказал не так, чтоб объяснять! – воскликнула вдруг та.

– Ну уж нет. Объяснись! Надоело выслушивать пустые обвинения.

– Тя срочно над изолировать от нормального общества. В общем, Ива, пока, мы пошли!

– В смысле… Куда?! Мы не закончили!

– Мы – нет. А Иве слушать эт не стоит.

Так и продолжая препираться, Механичка и Пьер скрылись за поворотом. Механичка так деловито утянула Пьера за мантию, что Ива не удержалась от улыбки. Мама с папой точно так же постоянно ссорились!..

И как бы ни веселилась, неожиданный вопрос Пьера из головы никак не выходил. Может, стоит наведаться к друзьям… Спросить их ещё раз, хотят ли они заниматься этим. Джант, конечно, хочет, но остальные… Ива даже не догадывалась, что будет кому-то мешать. Хотя об этом ведь стоило подумать в первую очередь. Дурья голова!

Опомнившись, Ива развернулась и поторопилась к лестницам в академгородок. Пришло время наведаться к модераториям – у них как раз репетиция. Пускай сами ответят на этот вопрос, и Ива не будет мучиться в догадках!

Спустившись в академгородок, Ива не шла – бежала по наполненным жизнью улочкам. Светились разноцветными всполохами магии-чудес вывески лавочек. Летали из окна в окно разные вещички – коробки, посуда, одежда – и Ива даже не боялась: умелые маги ни за что не заденут её. Детишки играли с самопляшущими мягкими игрушками. Издалека доносилось сладкое пение квартала музыкантов.

Ива бежала мимо, сердце её быстро-быстро колотилось. То ли от темпа, то ли от волнения.

Отыскав нужное здание, она влетела туда, словно на крыльях. Знакомую музыку она слышала за аршин – ни с чем не перепутает ласковую, как прикосновение ветра, мелодию пианино Юн Ги, ритмичный гул барабана Амона, гулкий и мощный голос толстых струн гитары Бич… и, конечно же, звонкую трель гитары Джанта.

Взлетев по лестнице, Ива вмиг оказалась у двери и, постучав, задержала дыхание. Она скажет… Как отнесутся, так отнесутся! Если им не захочется… Значит, она больше не станет просить. И отпустит их по своим делам. Точнее… Не будет мешать им уходить.

Ей не хотелось причинять неудобства. Тем более тем, кто так любезно помогал ей. Помогал, а она даже не спросила, хотят ли они…

– О, Ива… Проходи, – улыбаясь, открыл ей Зоззи.

– Угу.

Она кивнула и ступила за дверь. Застыла перед остановившимися модераториями. Их удивлённые взоры дружно обратились к ней. Юн Ги застыла вполоборота с повисшими над пианино пальцами, Бич уже дёргала струну, а Амон опустил руки и склонил голову на бок. Его взъерошенный хвост застыл в воздухе. Джант же просто округлил глаза в её сторону.

Когда все смотрели, казалось, становилось только страшнее…

– Ив, что-то…

– Ребят, если вы не хотите играть, вы можете не играть! – вдруг выпалила она, не думая. – Я не держу вас. Я и так слишком много времени заняла и даже не спросила…

– В смысле? Разве это не само собой разумеющееся, что мы согласны? – сощурившись, отозвался Джант.

– Ты любишь музыку, Джант, а ребята…

Джант недоумённо пожал плечами. Судя по взгляду, он совсем растерялся и не знал, что и ответить.

Ива же замолчала. Глупо вышло. Опустив голову, она сжала руки в кулаки.

– Малышка, ты же понимаешь, что нас бы тут не было, если бы мы были не согласны? – первым отозвался Амон.

– Правда?.. – вскинула взор Ива. Амон лишь медленно кивнул. К нему вернулось спокойствие: его хвост застыл вверху и никак не дёргался.

– Конечно, сестрюнь! Что это на тебя нашло? – улыбнулась Бич, вешаясь на плечи Ивы с гитарой наперевес.

– Бич, ты её сломаешь! – заволновался Джант.

– Не волнуйся, герой-любовник, всё схвачено, – отмахнулась она. – Мы, девчонки и зверчонки, друг друга никогда не обидим.

– Юн Ги? – повернулась к той Ива.

На её счёт она сомневалась больше всего. Всё-таки Юн Ги после прогулов до сих пор была очень занята, наверное, ей бы хотелось отдохнуть…

– О, мне нравится музыка, Ива-сан! – ответила Юн Ги, как всегда растягиваясь в довольной улыбке. – Она на самом деле очень успокаивает. Тем более играть вместе весело!

– А ещё Клопу это нравится, да? – сделала противное выражение лица Бич.

– Не надо его так называть, Бич-сан! – тут же покраснела Юн Ги. – Но Клопшток очень любит искусство, и я подумала, что ему понравится… А что такого?

– Да ты так вокруг него носишься, – буркнула Бич. – Он же… Гном, парень…

– О, а тебе интересно? – удивилась Юн Ги. – Могу рассказать, как он читал мне стихи вчера вечером…

– Нет-нет, спасибо, не надо-о-о! – протянула Бич, закрывая уши руками.

Юн Ги лишь расстроенно свесила хвост со скамьи.

– Просто Бич не любит нежности, – улыбнулась Ива, торопясь её успокоить.

– А к чему твой вопрос, Ива-чан? – опомнилась вдруг Юн Ги. – Ты так волнуешься о нас… Это приятно, но, может, что-то гложет тебя саму?

В точку! Юн Ги могла докопаться до правды, несмотря на наивность. Наверное, как раз из-за наивности она и видела чисто, как ребёнок.

Ива вздохнула. Какие же глупые вопросы она задаёт… С чего она решила, что Пьер был прав? Может, это просто его мнение. А она развела такой цирк!

– Ив. Хей.

Она обернулась. Сидящий рядом Джант нежно ей улыбнулся.

– В нас ты можешь быть уверена. Даже если не уверена ни в чём другом.

Ива обернулась к Бич. Та важно кивнула и улыбнулась, обнажая клыки. Ива обнажила клыки в ответ. Амон тоже кивнул ей, а Юн Ги, улыбаясь, сложила ладони вместе.

– Спасибо… – скромно пробормотала Ива. – Спасибо большое…

Ей хотелось расплакаться. Освободить волнение, которое, благо, зародилось так же быстро, как и умерло.

– А теперь… Мы хотели бы кое-что объявить, – вдруг сказала Бич, оторвавшись от Ивы и отскакивая на пару шагов к гитаре.

– Что?.. – удивлённо огляделась Ива. Рядом с ней на стул у стены присел Зоззи. Ухмылка его отдавала лёгкой хитринкой.

– Джант, идея твоя, ты и объявляй, – тут же отодвинулась Бич.

Джант кивнул. Отложив гитару, он подошёл к Иве и взял её за руку.

– Ив… Знаешь, мы долго не могли решить, кто из нас будет петь. Так и не пришли ни к чему: у кого голос не подходит, кому сложно и играть, и петь…

Ива навострила уши – не могла поверить.

– В общем, мы решили, что хотели бы видеть тебя нашей певицей.

Обескураженная, Ива вскинула на Джанта взгляд. Разве она могла?..

– Но ведь я не подхожу…

– Чем это? – усмехнулся Джант.

– Я ведь… такая неуверенная. Вы же видите…

– Все боятся, малышка. Маленьким приходится ещё сложнее, чем большим, – спокойно отвечал Амон. – Зато маленьким есть, куда расти.

– Да и я волнуюсь постоянно по пустякам. На сцене я совсем сойду с ума!

– Ха! Сестрюня, мы всегда будем позади! – заверила Бич. – Ве-е-есь концерт. Поняла?

– Но как же… я ведь не умею петь!

– Все мы только учимся, – мирно улыбнулась Юн Ги. – И, если очень постараемся, успеем вовремя.

– Вот видишь. Все твои страхи – лишь плод твоего воображения, – взглянул Иве в глаза Джант. Ива опустилась под его взглядом. – Ив, что ты? Может, тебе не хочется?..

– Хочется! – выпалила вдруг Ива, даже не задумавшись. – Очень…

– Тогда к чему слова? – вдруг поднялся с места Зоззи. – Джант, поддай-ка мне ритма…

– Есть! – охотно кивнул тот. – Ив, просто пой. Мне бы очень хотелось услышать твой прекрасный голос.

– Разве он прекрасный? – совсем смутилась Ива.

– Прекраснее всех.

Улыбнувшись, он вернулся на место. Бич же, стоявшая позади, издала раздражённое «бе-е-е».

Рука Джанта коснулась струн, и песнь полетела вперёд, как свободная птица. Только Иве осталось расправить крылья. И она расправила, освободив свой голос.

***

Запахи цветов дурманили. Причём в плохом смысле: вкупе с извечной вондерландской жарой ароматы оседали, как мокрая одежда на плечах. Джант и так обливался потом. Пришлось даже рубашку снять, а он ненавидел оголяться на глазах у других.

Кажется, Адалинде нравится морской бережок, омываемый ласковыми волнами и обдуваемый тёплым ветерком. Время от времени она склоняла голову к – наверное, совсем крохотным, в сравнении с ней – цветам. Блаженно вздыхая (да так, что некоторых бегущих модераториев сдувало), она ложилась рядом с садовой оградой и, казалось, с улыбкой созерцала вондерландские красоты.

Как известно, восточное побережье Вондерландии славилось самой приятной погодой, которую можно найти во всей этой сухой и жестокой стране. Степная, она родилась из горячей пустыни и жарких кровопролитий, она славилась своими строгими нравами. Местные мужчины с детства держат в руках меч, а женщины – не смеют сказать и слова. Неудивительно, что Бич отсюда как можно скорее сбежала: ей, свободолюбивой полуволчице, здесь определённо нечего делать.

– Терпеть… хых… не могу… хых… эти места, – говорила она, по-собачьи высунув язык.

– Ты же тут родилась. Или Вондерландия тебя отвергла? – спросил Амон, следующий за ней хвостом.

– Ну и странно же ты выражаешься, – клыкасто усмехнулась Бич. – Что-то вроде того. В Вондерландии женщина – человек она или кто-либо – просто украшение. Красивая игрушка. Мужчины ходят на войну, а женщина сидит дома и… ждёт своей смерти?

– Довольно неразумное распределение ресурсов, – подметил Амон, согласно кивая.

– Ага, точно! Вот, ты меня понимаешь, – радостно толкнула его плечом Бич.

Амон же слабо улыбнулся. Джант за него порадовался: наконец-то до друга начало доходить, как общаться с девушкой – или вернее волчицей – его мечты.

– Я вообще считаю, что женщины не хуже мужчин. Ну или зверицы зверов, не важно, – завела тираду Бич, на что Джант лишь про себя тяжело вздохнул. Прерывать её бесконечные монологи он уже устал. – Как видишь, сражаемся мы не хуже. И управляемся с делами иногда даже лучше! Вон, в Эллиадии даже королева правит, а не король.

– В Эллиадии король и королева правят на равных, – поправил её Джант. – А королева Александра пока не замужем.

– Потому что ей не нужен мужик, чтобы быть крутой. Вот как!

– Ну, думай, что хочешь.

– Прости, что, Джант?!

Развернувшись, Джант увидел, как жёлтые глаза Бич полыхнули гневом. Растерянный Амон отвернулся, видно, не желая больше иметь с Джантом ничего общего.

Благо, от ссоры спас знакомый оклик:

– Джа-а-ант! А ну, стоять!

Застыв на месте, ошарашенный Джант обернулся. Нет, ему не послышалось. Тренер Победоносец! Час от часу не легче. Джант теперь и не знал, что лучше: вечный спор с Бич или самовосхваления Победоносца.

– О, удачи тебе, Джант, – бросила Бич, ехидно усмехаясь. – Не взорвись!

– Как смешно, – буркнул Джант, глядя, как их с Амоном спины удаляются.

Бегая на месте, Джант терпеливо ждал, когда тренер его настигнет. На этот раз Победоносец прошёл гордой медленной походкой, демонстративно цокая копытами по неровному камню. Ну, что, чем он Джанта теперь будет выводить из себя?

– Ну, что, нравятся цветочки? – усмехнулся тренер, останавливаясь рядом. Он оглядывал округу, точно это были его владения. – Это ж по твоей, романтической части.

– Я не понимаю, это издёвка такая? К вашему сведению, меня с натяжкой можно назвать романтиком, – раздражённо отвечал Джант, чувствуя, как его затылок начинает загораться.

– Вовсе нет. По крайней мере, не сейчас, – подмигнул Победоносец. – Так и быть, можешь остановиться. Разрешаю.

Джант отказываться не стал. Ещё бы! Он уже задыхался от долгого бега. Остановившись, Джант сполна отдохнул, согнувшись пополам. Кажется, только согнувшись, он мог посмотреть тренеру Победоносцу глаза в глаза.

– Вы чего-то от меня хотите, тренер Победоносец? – спросил сразу Джант.

– Сразу к делу? Умный малец, возьми с полки пирожок.

Какой пирожок? Какое-то берское выражение что ли?

– Ладно, понял, ты не очень догадливый, – скептично взглянул на растерянного Джанта тренер.

– А вы такой снисходительный! – ответил врагу его же оружием Джант.

– Да-а-а, я такой, – усмехнулся тот. – Так вот, мне, в общем-то, что нужно… – Он замялся. – Я решил, что ты был бы прекрасным кандидатом для прослушивания моей первой лекции на тему «Методы соблазнения дам с кулаками».

– Как интересно. И чем же я такой чести удостоился, профессор соблазнительных наук? – выпрямился Джант, скрестив руки у груди. Каким-то образом низкий тренер Победоносец и в таком положении умудрялся смотреть на него сверху вниз.

– Я посчитал, что ты кое-как, конечно, но разбираешься в этой прекрасной науке. Всё-таки у тебя уже есть дама сердца. Поэтому ты был бы прекрасным первым слушателем. Боюсь, обычные смертные не смогут понять мои выводы за неимением опыта. Но это ничего, я же, так сказать, разрабатываю курс…

Вопрос «Что же он, мантикора подери, такое несёт?» напрашивался сам собой. Но Джант решил сдержать прямоту (до определённого момента) и сполна насладиться цирковым представлением.

– Ну, так о чём же ваша лекция, тренер Победоносец? Поведайте! – театрально воскликнул Джант.

– Ты что это, посмеяться решил? – заподозрил неладное тот.

– О, нет! Я же ценитель, я понимаю, как вам важно… просвещение в области соблазнительных наук.

– Правильно, нужно ценить, что тебе – и никому больше – предоставили такую возможность, – важно кивнул Победоносец. – Так вот, в первую очередь, я бы хотел рассказать о своём научном эксперименте.

– Прямо-таки научном?

– Конечно. Соблёл… Соблюл… Короче все необходимые правила применил, во! Так, значит, я нашёл даму. Буду честен, очень подходящий типаж для моего эксперимента…

Покраснел. Джант чуть не взорвался от смеха. На какого же извращенца Победоносец был похож! С его пяточком особенно.

– Встретился с ней, пригласил на свидание, всё такое прочее… И я решил попробовать одну стратегию, – он вскинул вверх палец. – Решил, так сказать, попробовать романтичный подход!

– О, и что же вы предприняли? Наверное, послали ей корзинку знаменитых вондерландских фруктов?

– Как ты узнал?! Хр…

Вдруг тренер Победоносец закрыл руками нос. Джант удивлённо застыл.

– Это… Это же типичный ход в соблазнительных науках! – попытался выкрутиться Джант. Наверное, не от страха, а больше из жалости к тренеру: Победоносец так испугался, что Джант на расстоянии ощутил, как от того повеяло жаром.

– О, да… Я так и подумал! – нервно отозвался тренер. – Конечно. Я посчитал, что цветы – это слишком романтично… Всё-таки я звер! Не зверица, мне не нужно быть… сопливым…

Он вдруг уставился в землю, ковыряя её носком сапога. Джант же смотрел на его затылок и всё гадал, что же с тренером творится.

Но спустя мгновение до него дошло.

– Думаю, в соблазнительных науках есть место и романтике, – куда-то в воздух произнёс Джант. – Даже если романтичный в отношениях звер.

– Правда так думаешь?.. Не то чтобы я сам не знал, но интересно узнать мнение другого знатока, – тут же оправдался Победоносец, бурча куда-то в сторону.

– Всё-таки и зверицы, и дамы очень уважают умение звера быть романтичным. Многих из них подобное очень впечатляет. Если понимаете, о чём я.

Джант подмигнул. Победоносец в ответ усмехнулся.

– Понимаю, конечно, понимаю! – воскликнул он. – Так вот. В общем, пока я только начал собирать материал для своей лекции…

– Хотите посоветоваться со мной по поводу вашего следующего шага? – догадался Джант.

– Ну… Ты всё-таки специалист. А поскольку я ещё не приступил к разработке и у меня пока нет идей, – последнее замечание тренера больше походило на правду, – я бы прибегнул к помощи другого специалиста. Для разнообразия подобранного материала.

– Что ж, сперва я как специалист, конечно же, должен убедиться… Что ваши намерения по отношению к вашей даме чисты. Иначе – думаю, вы понимаете – ничего не сработает.

– Конечно чисты! Как я могу иначе…

Он вновь прикрыл рукой раскрасневшийся пятачок. Джант усмехнулся.

– Ну, тогда можете рассчитывать на мою помощь. Конечно же, если вы мне тоже поможете. Как специалист специалисту…

– И чем же тебе помочь? Подсказать, как ублажить твою подругу сердца? Или, может, за тебя попросить? Она же берка, как и я…

– Н-нет, – буркнул Джант. – Тренер Победоносец, освободите меня от занятий на неделю. Как специалист специалиста.

– Мне кажется, эта просьба выходит за рамки нашей специальности, – сощурился тот.

– Исключительно в целях развития моих соблазнительных навыков! – вскинул руки Джант. – А я вам очень помогу. Думаю, вас больше заинтересует, если я скажу, что, кажется, моя дама сердца близко знакома с вашей дамой сердца…

Тренер Победоносец застыл. Уши его навострились, и Джант понял – заинтересовался.

– Конечно, в ответ на такую помощь я бы мог предпринять кое-какие меры…

– Вот и договорились. Тогда ждите моего письма, в котором я осведомлю вас о своих планах. Адрес не подскажете заодно?

В руку Джанта тут же опустилась бумажка. Интересно, тренер их всегда с собой таскает?

Неожиданно тренер Победоносец вскинул грудь и… хрюкнул. Удивлённый Джант захлопал глазами.

– Ты этого не видел, – сощурившись, произнёс тренер и отступил назад. – Жду помощи специалиста… И как можно скорее, ясно?!

– Да-да! Конечно.

Эх, чего только ни сделаешь ради милой Ив. Хотя, признаться, и тренеру Победоносцу хотелось помочь. Специалист соблазнительных наук, обхохочешься!

***

После репетиции Джант вдруг предложил Иве пройтись с ним по городу. И – более того – захватить с собой Лиззи. Вроде к вечеру Лиззи убиралась в комнатах, и найти её можно было на верхних этажах.

По дороге к лифту Ива молчала, в мыслях пытаясь понять, что же Джант такого выдумал. Вокруг вился большой хвост Юн Ги, вдалеке о чём-то разглагольствовала Бич, рядом с ней молча шествовал Амон. Улочки города утихли, свет верхних этажей постепенно угасал. Но – Ива теперь знала – Академия никогда не спит. И даже если вокруг наступала ночь, внутри круглые сутки творились самые разные чудеса.

– Ну, ты смотри, Юн Ги… Ты же не можешь из пианино выдать другие звуки, – рассуждала Бич – неожиданно – не призывая Юн Ги к своей привычной борьбе. – Как ты хочешь играть на всех инструментах сразу? Как пурин-оркестр что ли?

– Что такое оркестр? – склонила голову на бок Юн Ги.

– Не важно. Но ты же не можешь на клавишах, ну… Например, трубой задуть!

– Клопшток говорит, что если правильно настроить инструмент, можно заставить его выдавать са-а-амые разные магические звуки! – восхищённо вскинула руки та.

– Опять Клоп? – закатила глаза Бич.

– Подожди! Ты послушай! – взволнованно замахала руками Юн Ги. – В общем, поскольку инструмент не издаёт звуки сам по себе, его можно магически настроить на все инструменты сразу. Ведь он сам звука не имеет.

– То есть я могу, играя на гитаре, барабанить ещё?

– Ты всегда можешь делать это по корпусу, – предложил Джант.

– Джант, тут змейки разговаривают. Фу, фу! Уйди!

– Ха. Вот ты и призналась, что в тебе есть что-то от змеи, – съехидничал Джант, за что получил подзатыльник. – Эй!

Бич отпрыгнула, высунув язык.

– Я думал, я барабанщик, – удивился Амон.

– Ну, я только предполагаю же, – похлопала его по плечу Бич. – Не буду же я у тебя работу отбирать!

– Эй! А Амон что ли змейка? – поразился несправедливости Джант.

– Амон – почётный член клуба девочек! – важно кивнула Бич.

– В том-то и дело, что член, – пробурчал Джант.

На это он уже получил полноценный удар кулаком в плечо. И теперь Джант не стал сдерживаться:

– Думаешь, я тебя не догоню? Твои дреды не поотрываю?! – усмехнулся он, вскинув кулаки.

– А ты попробуй догони! – подначила его Бич.

Амон же остановился на месте, наблюдая, как эти двое крутятся вокруг них. Когда Джант отскочил, Ива наконец смогла подступиться к Амону.

– Амон, она не имеет в виду, что ты – зверица, – успокоила его Ива.

– Амон-сан даже не похож на зверицу, – подметила Юн Ги. – Самый большой звер из всех зверов!

Амон вскинул на них взгляд. Ива совсем не понимала, что этот взгляд значил, но продолжила:

– Бич имеет в виду, что приветствует тебя в своём «лагере», вот и всё.

– Я не хочу терять то, кто я есть, чтобы ей угодить, – вдруг сказал Амон. – Неужели её не интересуют зверы? Мужчины?

Ива удивлённо навострила уши. Позади послышался вздох Юн Ги.

– Ты думаешь, что Бич?.. – выпалила Юн Ги.

– Бич что?

Ива обернулась. Позади остановилась Бич, скрестив руки у груди. Рядом стоял Джант, потиравший, видимо, красный от удара лоб.

– Бич, тебя интересуют зверы?

Как прямо! У Ивы от удивления мех на ушах встал. И, видимо, не у неё одной: будь у Бич сейчас волчьи уши, она была бы с Ивой солидарна. По крайней мере, рот её так широко открылся, а глаза так округлились, что Ива уже приготовилась к взрыву.

– Да… А тебе что, доказательства нужны, извращенец?! – вспылила Бич.

– Нет. Это просто был вопрос. Ты ответила. Спасибо.

Видимо, Амонового замешательства это не успокоило. Опустив хвост, он уставился в пол, напряжённо сдвинув брови.

– Нет, я могу доказать! – вдруг с напором воскликнула Бич. Удивлённая Ива заметила, как у сестрицы, подошедшей к Амону ещё на шаг, заухало сердце.

– Я тебе верю, – уверенно сказал тот, подняв на неё спокойный взгляд.

– Ты просто не хочешь, чтобы я показала свою силу!

– Ты его что, задоминировать своими словами хочешь? – усмехнулся Джант.

Подойдя к нему, Ива взяла его за рукав. Тут же Джант замолчал. Без слов понял важность момента.

– Амон, ты не хочешь, чтобы я показала? Да или нет?! – Бич уже начало потряхивать.

– Не волнуйся. Я в тебе уверен. И тебе не нужно…

Вдруг Бич подступилась на шаг. Взяла Амона за плечи. Глаза его немного округлились. Через миг глаза округлились у всех.

Бич поцеловала Амона. Причём не на мгновение, ни на два. На добрую долю. Прильнула губами к его губам и расслабилась. Амон в ответ не растерялся и поддался ей, касаясь рукой её бедра. Но Бич не дала мгновению продолжиться и отпрянула, а Ива почувствовала, как у сестрицы сердце забилось так, словно вот-вот выскочит.

Впервые на лице Бич появился едва видный румянец. Из-за смуглой кожи Ива с трудом его различала, но, приглянувшись, не могла ни с чем спутать.

– В общем… Если сомневаешься, говори! – гордо вскинув подбородок, Бич рукой откинула за спину розовые косички. – Т-ты всё-таки мой друг, мне не жалко.

Она отвернулась, поджав губы. Амон же взглянул на неё с мягкой улыбкой.

– Я всё ещё верю тебе, Бич Справедливости.

Та улыбнулась в ответ, прикусив губу. Наконец, развернувшись, она громко произнесла:

– Чего застыли?! Хотя стойте-стойте. Мне нравится смотреть на ваш ступор! Люблю удивлять.

Ива улыбнулась, удерживаясь от хохота. Бич клыкасто улыбнулась ей в ответ. Сестрицам не нужно было говорить, чтобы друг друга понять.

***

Ведя Лиззи к назначенному месту, Ива улыбалась. Джант наконец рассказал ей свой план, и Ива не могла дождаться их исполнения. Свидание Лиззи и тренера Победоносца! Самое настоящее! Сколько бы отдала Ива, чтобы хоть одним глазком увидеть, как они идут за руку… Или как тренер выражает свои чувства? По нему и не скажешь наверняка.

Комната тренера Победоносца находилась на нижних этажах панциря. Поэтому, отловив Лиззи на своём этаже, Ива направилась с ней как раз туда, минуя круговые лестницы и бесконечные пролёты. По дороге удивлённые маги натыкались на них, оборачивались на скромно сжавшуюся Лиззи, но в итоге лишь пожимали плечами и уходили. Вопреки отсутствию правил, Ива, к собственному счастью, встречала мало тех, кто откровенно порицал чужое поведение. Вряд ли при всём объёме странностей у кого-то находится причина кого-то оскорбить. И то была одна из тех приятных мелочей, которые Академия собой являла.

Так или иначе, добрались до нижних ярусов они с трудом. Из-за разной длины ног Лиззи прихрамывала, поэтому спуск по ступеням выдался долгим. Но Ива помогала, как могла. Несмотря на страх прикосновений, Лиззи помочь было совсем нетрудно, наоборот – даже приятно. Всё-таки видеть радостную Лиззи – редкость, а когда Ива ей помогала, Лиззи всегда мило улыбалась.

Выглянув из-за угла, Ива заметила в нужном коридоре Джанта. Он уже стоял у двери, смотря на золотой знак с двумя кулаками и надписью «Покои Победоносца, первого мирового чемпиона по кулачным боям». Длинно! И гордо.

– Мы почти на месте, – предупредила Ива и махнула хвостом в сторону Джанта. – Пойдём, нам туда!

– П-постой! – вдруг застопорилась Лиззи, переминаясь с длинной ноги на короткую. – А мне… т-точно стоит туда идти?

– Лиззи, мы же для тебя стараемся, – обиженно надулась Ива. – Ну же, давай! Ты ведь заслужила этот маленький подарок.

– Заслужила? Чем? – удивилась та, хлопая печальными глазами.

– Тем, что ты – это ты. Вот чем, – улыбнулась Ива. – Мы все заслуживаем подарков, радости и счастья. И ты, Лиззи, не исключение.

– Я тебя н-не понимаю… Но пойдём, – улыбнулась Лиззи в ответ.

Взяв её за маленькую эльфийскую ручку, Ива поторопилась к Джанту. Видя Лиззи, Ива почему-то извечно чувствовала прилив надежды. Надежды, что в словах Ивы действительно кроется зерно истины.

– Я вас уже заждался, – вместо приветствия пробурчал Джант. – Я уже боялся, что вы не придёте, и мне придётся отвечать перед хряком…

– Хряком?.. – удивлённо наклонила голову Лиззи.

– Ну, тренером, – повёл плечом тот.

– Но он ведь не хряк, а Кабан, – недоумённо пролепетала та.

– Проехали, – отмахнулся Джант. – Ив, ты готова?

– Готова к чему? – удивлённо навострила уши она.

– К тому, чтобы представить свою подружку и задать тон свиданию.

– А н-нужно? – пролепетала Ива, поджимая хвост.

– Думаешь, эти двое сами вытянут? Я что-то сомневаюсь.

Под оценивающим взглядом Джанта Лиззи сжалась. Ива же вздохнула. Мастером красного словца она не прослыла, но ради Лиззи она готова была хоть песнь сложить, лишь бы подруга так не унижалась.

– Ладно, я что-нибудь придумаю. Но ты, Джант…

– Ах, Ив, – выдохнул Джант. – Только в этот раз, хорошо? Всё-таки я не нанимался устраивать чужую личную жизнь.

– Разве тебе не приятно делать кого-то счастливым? – улыбнулась Ива, виляя хвостом и прижимаясь к Джанту плечом.

– Вообще я за то, чтобы каждый сам разбирался со своими отношениями. Так правильнее. Но по тому, что я пока увидел, тут понадобятся костыли в виде нас с тобой.

Взглянув на Лиззи, Ива вопросительно склонила голову. Лиззи же, тихо наблюдавшая, дрогнула и заозиралась по сторонам. Старая привычка?

– Я стучу, – предупредила Ива.

– Ага… Только подожди!

Вдруг Лиззи принялась причёсывать короткие волосы. Руками, без расчёски или гребешка.

– Ты и так хорошо выглядишь, расслабься. Будь собой! – остановила её Ива, положив руку на плечо.

Лиззи опустила руки. Обхватив себя рукой, она тяжело вздохнула и важно кивнула. Ива едва удержалась от смешка: как же Лиззи смешно выглядела, когда боялась!

Джант прервал их стуком. Ива дрогнула и отпрянула от него, пропихнув вперёд Лиззи. Как только дверь открылась, грудь Лиззи столкнулась со знакомым пятачком.

Тренер Победоносец удивлённо застыл. Лиззи не видела его лица, но по стоящим ушам и выгнувшемуся хвосту-закорючке догадывалась, что он шокирован не меньше них.

– Ой-ой, простите! – отпрянула Лиззи, неловко оступаясь. Ива подхватила её под руку. – Я не хотела…

– Д-да нет… Мне даже понравилось! – глупо улыбнулся тренер Победоносец. Ива тут же поняла, что имел в виду Джант, когда говорил, что тренер модераториев – очень своеобразный звер. – А ты…

– Моё имя Плакучая Ива, тренер Победоносец, – отступив от Лиззи, низко поклонилась Ива. Как того требовал обычай знакомства у беров.

– О, приятно видеть хоть кого-то культурного в этом забытом Матушкой месте! – улыбнулся Победоносец, кланяясь в ответ. – Как же нашему сорванцу удалось отхватить такую тёлочку?

Ива почувствовала укол обиды. В чьи руки она отдавала милую Лиззи?!

– Тогда уж сука, я же Собака, а не корова! – вдруг воскликнула она.

Ошеломлённые Джант и тренер удивлённо уставились на неё. У последнего так отвисла челюсть, что стали видны крупные нижние клыки.

– Ив… Что в тебя вселилось? – пролепетал Джант.

– Это откуда такие оскорбления?! – взъелся Победоносец.

Сжав руки в кулачки, Ива метнула в сторону тренера настолько злобный взгляд, насколько могла себе позволить. Может, её кто и может обижать, но не Лиззи!

– Потому что мне как подруге Лиззи хочется видеть её рядом с тем, кто её оценит! Если ты, сударь Победоносец, меня такими срамными словами называешь, то как же ты будешь вести себя с милой Лиззи?

– Ив, остынь, тренер Победоносец не имел в виду… – начал было Джант, но его прервал смех.

Вдруг тренера разорвало смехом. Растерянные, Джант и Лиззи переглянулись. А Ива подозрительно сощурилась, готовая принять удар. За друзей она готова была и зубки показать!

– Вот, сразу видно, в Берском Царстве родилась, – улыбнулся Победоносец. – Не то что эти неженки, которые не могут за себя постоять.

– Вы просто многого не знаете, тренер… – слегка ошарашенно посторонился Джант.

– Я до сих пор не услышала обещания, что с моей Лиззи ты будешь вежлив, – строго оборвала его Ива.

– Тёлочка – это лишь такой комплимент, – оправился тренер. – Если Лиззи обижена, я готов перед ней извиниться.

– Что скажешь, Лиззи? – обратилась к той Ива.

Лиззи же замялась.

– Н-но я же говорила: я совсем не оскорбляюсь…

– Потому что ты не знаешь значения слова, верно?

– Знаю… Но если я нравлюсь господину Победоносцу тёлочкой, то почему бы и нет?

Лиззи так мило улыбнулась, что Ива и сама растаяла. Она точно не могла отдать милую Лиззи в плохие руки!

Обернувшись к Победоносцу, Ива развеяла все свои опасения: лицо его озарила немного нелепая, но искренняя и ласковая улыбка. Даже пятачок его встрепенулся, забавно хрюкнув – и тренер тут же смущённо прикрыл его рукой.

– Хи-хи… Так мило, – улыбнулась Лиззи, приложив маленькую ручку к щеке.

– Я рад, – улыбнулся ей Победоносец. – Но рядом с тобой я, конечно, просто мерзкий хряк.

Джант усмехнулся. Ива шикнула на него: он не посмеет прервать этот момент глупой шуткой!

– Вовсе вы не мерзкий! – возмутилась Лиззи. – Вы – живые – все так принижаете себя. А вы все прекрасны. Все, кто жив, замечательный просто тем, что он существует! И вы, Победоносец, не должны себя принижать, потому что я не знаю, что в вас может быть плохого.

– Много чего, Лиззи. Но для такой прекрасной дамы хочется быть идеальным.

Взяв крепкую ладонь дамы в свою мощную, покрытую рыжими волосинками руку, Победоносец поцеловал пальцы Лиззи. Та лишь дрогнула, приложив другую руку к груди, но не сдвинулась с места. Джант же изобразил рвотный позыв, на что Ива обиженно насупилась, и Джант прекратил. Мило же! Почему он ведёт себя, как ребёнок?!

Вдруг из-за угла послышался знакомый голос:

– Что ж, повеселились и хватит. Ничего не хочешь мне рассказать, Лиззи?

Все обернулись. Ива остановилась на месте. В голове пронеслось предупреждение Джанта: «…играясь с любимыми куклами профессора Сервуса, ты грозишься заработать себе большие неприятности». Но чтобы они нагрянули так скоро?

– А… Я… Простите, мастер! – отпрянула Лиззи, но Победоносец не отпустил её руки. – Что?..

– Что-то не так, профессор Сервус? – сощурился тренер.

Пожилой профессор усмехнулся. Ехидно и даже хищно. Будто собирался съесть Победоносца живьём. Неторопливо шагая вперёд, он будничным тоном произёс:

– А для вас, тренер Победоносец, это не очевидно? Жизнь Лиззи целиком и полностью принадлежит мне. Теперь же безо всякого разрешения жизнью Лиззи распоряжаются совершенно случайные люди… и зверолюди.

– У Лиззи есть своя воля. Вы сами говорили: разумные големы могут принимать собственные решения. Так чем же её жизнь так отличается от вашей? Потому что вы сказали, что она вам принадлежит, и всё?! – начал выходить из себя Победоносец. Его рука крепко сжала ладонь Лиззи так, что та, даже если бы и хотела, вырваться не могла.

– Тренер Победоносец, вы ведь знаете чем, – вдруг сказал Джант. – Жизнь голема тесно связана с его создателем. Голем питается жизненными силами создателя, без них он погибнет.

Ива дрогнула. Она ведь даже не знала… И подумать не могла. Неужели своим дурацким сводничеством она испортила Лиззи жизнь?

А ведь сама Лиззи даже не дрогнула. Лишь уставилась в пол, морща лоб и сощурив печальные глаза. Так выглядят те, кто вот-вот заплачет.

Но големы не могут плакать.

– Даже Джант знает такие простые истины. А вы, тренер Победоносец, продолжаете врать самому себе. И – что главное – мешаете Лиззи жить.

Победоносец взметнул взор на Лиззи. Та же умоляюще на него взглянула. Но что он мог против одного из самых могущественных магов мира?

– Так отдайте Лиззи мне, – предложил вдруг тренер. – Со мной ей будет лучше.

– Во-первых, у вас не хватит на это сил. Вы простой смертный, ваш век короток, – улыбнулся профессор Сервус. Только теперь Ива обратила внимание на его острые, длинные клыки. – Наш же, вампирский – вечен. Во-вторых, с чего вы решили, что я расстанусь с собственным творением? Лиззи мне принадлежит по праву рождения, только мне решать, что с ней будет.

Он говорил о Лиззи так буднично, так привычно, словно спорил не о живом, мыслящем големе, а о деревянной обеденной ложке. Ива и сама задрожала: понимал ли профессор Сервус, каково приходилось Лиззи? Пытался ли вдуматься?

– Я чувствую, Лиззи, ты боишься. Стыдишься. Ты предала своего мастера, – холодно говорил профессор. – Но у тебя есть шанс исправиться, не волнуйся. Иди ко мне. И будешь спокойно работать, как работала до этого.

Но Лиззи не двинулась. Метнулась взглядом между своим мастером и тренером Победоносцем. Взор её остановился.

– Простите, мастер… Но… Я лучше умру, – пролепетала она. – Убейте меня, если хотите… Я не боюсь.

Ива заметила, как вокруг начал скапливаться народ. Шептаться. Джант, увидев замешательство Ивы, тоже огляделся и застыл на месте в попытке, видимо, придумать способ исправить положение.

Тем временем профессор Сервус подошёл ближе. Взял Лиззи за подбородок и впился длинными ногтями.

– Было бы большой потерей уничтожить такой хороший экземпляр, как ты, – он недобро усмехнулся. – Поэтому ты будешь жить так долго, как я скажу.

– Убери от неё свои руки!

Тренер Победоносец вскочил и с прыжка ударил профессора Сервуса в челюсть. Тот отлетел, Джант его поймал. Профессор сперва молча уставился в потолок, но потом, недобро улыбаясь и рыча, обернулся к тренеру.

– Джант, оставь его. Пусть сражается со мной как мужчина со звером, – встав в боевую стойку, злобно сощурился тренер. Вокруг его кулаков рябило от мощной магии.

– Тренер Победоносец, вы не понимаете… – попытался прервать его Джант, но сам был перебит.

– Сражаться за что? С чего бы мне марать руки? – вставая на ноги, презрительно бросил в ответ профессор.

– Я вызываю вас на дуэль. Вы оскорбляете мою даму, а это непростительно.

– Даму? Да она всего лишь вещь.

– Именно эти слова я и собираюсь выбить из тебя, ублюдок.

Кажется, оба они разгорячились. Как пламя и лёд, противоположности, которым суждено воевать.

Опомнившись, Ива оттащила Лиззи в сторону и прикрыла её собой. Сражаться она, конечно, не умела. Но стоять до последнего её волхвы научили!

– И ты туда же, Плакучая Ива? – взглянул на неё профессор. – Мне даже интересно было наблюдать, как ты проявляешь сострадание к обычному голему. По тебе ведь невооружённым глазом видно, что ты наивна. Но неглупа.

– Поэтому я сразу поняла, что тебе не стоит доверять, – вскинула руку Ива. Стоявшая позади Лиззи металась взглядами между подругой и мастером, не в силах вымолвить и слова.

– А жаль. Ты подавала такие надежды, схватывала знания налету. А оказалась таким разочарованием, – говорил он, непременно улыбаясь. – Но ничего. Когда-нибудь твой перспективный мозг послужит действительно стоящую службу.

Ива застыла. Не составило труда понять, какие планы они имел на её тело.

На этом не выдержал уже Джант. Выйдя вперёд, он встал сбоку от тренера Победоносца. Тот смерил его отчайнной улыбкой.

– С меня достаточно, – мрачно произнёс Джант. – Вы не смеете заявлять свои права на мою Ив.

Оставшийся один, профессор Сервус выпрямился. Не сгорбленный, как обычно, своей изящной осанкой он внушал ужас. Глаза его сверкнули опасным алым светом.

– Что ж… Одним ничтожеством больше, – он улыбнулся. – Големы…

Вдруг Иву качнуло: казалось, мир вокруг сдвинулся. Нити перепутались, оплели, забрались глубоко в голову. То были нити не обычные – они смердели мертвечиной, гнили на глазах.

Големы. Они шли сюда… Что профессор Сервус собирался сделать?

Но им не было суждено это узнать: нити вдруг распрямились и заплыли ровно по пространству. А в коридоре раздался эхом звучный звонкий голос:

– Очень сожалею, но придётся вас прервать, дорогие мои. Интересное противостояние, но Академия всё-таки не поле битвы! Во избежание мирового хаоса прошу вас проследовать в зал заседаний. Пришло время суда… Как интересно, ха-ха!

Раздался жутковатый смех.

Неизвестный. Ива и не думала, что услышит его именно сейчас.

***

Зал суда оказался в самом сердце академгородка – прямо рядом со зданием мэрии. Весь путь провинившихся сопровождали взгляды магов. Осуждающие, любопытные – всякие. Но никакого безразличия. Кажется, даже те, кто спал, ради такого весомого события прерывались и выглядывали на улицы.

– Джант, – пролепетала Ива, сжимая его руку, – а у вас часто бывают суды?

– Обычно маги сами разбираются, без вмешательства. Но иногда Академия вынужденно созывает судей.

Джант и сам был на взводе. Волосы его полыхали, как обрядовый костёр.

– И в каких случаях это происходит?

– Зачастую – по случаям, которые угрожают быту Академии. Иногда – по просьбе самих магов.

– Но как Академия судит, если нет правил?

– Кто из оппонентов представляет для Академии бо́льшую угрозу – тот и виноват. Его могут выслать, могут и скорректировать поведение, а могут просто урезать количество единиц, на которые покупаются товары. Решается каждый раз в индивидуальном порядке.

Ива не совсем поняла часть слов, но общую суть уловила. Академия любое дело оборачивало в свою пользу. Что ж, справедливо, учитывая, что единственная ценность магов Академии – их собственное выживание.

Ива и Джант шли следом за профессором Сервусом и тренером Победоносцем, их провожали двое высоких модераториев. В отличие от привычной для Ивы берской кольчуги, их доспехи казались гораздо легче и представляли из себя лёгкие синие плащи с белым рисунком черепахи. Грудь укрывала богато украшенная серебром кожа с зерцалом, в которое было вставлено магическое зеркало.

Наконец, они дошли до здания суда. Высокое, оно поражало размерами и множеством острых выпирающих углов и сверкало отполированной до блеска вывеской с надписью «Суд Черепаховой Академии». Казалось, здание походило на ежа, своими углами, словно иголками, отпугивающего посетителей. Даже окон у него не было – только углы-иглы.

Ива схватилась за руку Джанта.

– Не бойся. Я тут бывал не раз, – усмехнулся он.

– По твоим… хулиганствам? – попыталась изобразить слово Ива. – Ты же был ребёнком.

– Да и да. Академия не даёт скидку на возраст. Если у тебя нет родителей, тебя будут судить, как взрослого, – Джант пожал плечами. – По-моему, справедливо.

– Но… Разве ты мог отвечать за свои поступки, если даже не знал, чем они плохи?

– Зато суд научил меня тому, что хорошо, а что плохо, – усмехнулся Джант. – Но не волнуйся. Неизвестный меня всегда выручал. Хоть сейчас я на него и не надеюсь.

– Почему? Он же любит тебя…

– Потому что я уже перерос возраст, когда я не могу принять на себя ответственность за свои поступки.

Раздался звук трубы. Лиззи позади пискнула, и Ива обернулась к ней, стараясь улыбнуться. Но Лиззи это, конечно, не обмануло, и она сжалась в ожидании конца.

– Прошу пройти участников суда в зал заседаний, – произнёс незнакомый голос, спокойный, точно неживой.

Двери здания открылись. Взойдя на небольшое крыльцо, Ива взглянула внутрь. Как она и думала, зал суда точно повторял свою наружность: тёмный и безжизненный, он состоял из каменных плит и ровно отточенных камней. От скамеек по обе стороны от входа веяло холодом, и Ива поджала хвост, грея себя перед тем, как усесться. Напротив возвышался выступ для участников суда, а за ним – кафедра (диковинное эллиадское слово!) судьи. Сам же судья уже присутствовал: бледный и болезненно худой, он одним видом вызывал страх. В красных глазах его застыло леденящее душу безразличие, осанка выдавала умудрённого опытом дворянина. Тёмные, прямые волосы опускались на плечи. Пробор был ровным, одежда – идеально чистая, без единого загиба. Как будто судья был искусственным.

– Ив, не пялься, – буркнул Джант. – Нас ждут.

– Кто это?.. – тихо спросила Ива.

– Форум. Один из членов Совета Кровавой Клятвы. Главный судья, самый беспристрастный маг Академии. Сильный телепат, поэтому врать не советую.

Ива и не собиралась. Один взгляд уже говорил, что главный судья читал её насквозь.

Расположившись на скамье рядом с Джантом, Ива кивком попрощалась с Лиззи. Та ушла на противоположную скамью, где сидели подсудимые. Модератории посадили Лиззи вдалеке от тренера Победоносца и профессора Сервуса, и, видно, Лиззи была этому только рада: замкнувшись, она уставилась в пустоту.

– Поскольку все собрались, заседание объявляю открытым, – неожиданно сказал судья, разрывая тишину. Ива вздрогнула, схватив Джанта за руку. – Согласно регламенту проведения судебных разбирательств, суд выслушает показания всех участниковсудебного процесса и по итогу вынесет решение, максимально удовлетворяющее потребности Черепаховой Академии.

Его голос… Словно он заучил эти слова и подчинялся чужой воле.

Ива понимала порядок заседания. Видимо, оно должно быть коротким. Поэтому каждое сказанное слово будет весить особо.

– Первым выступит профессор Сервус. Суд надеется на благополучное сотрудничество с членом Совета Кровавой Клятвы, поскольку у суда нет средств проверить правдивость слов члена Совета Кровавой Клятвы. Во благо Черепаховой Академии суд просит профессора Сервуса быть честным и не утаивать важные для решения подробности.

Профессор Сервус вышел к судье, горбясь. Куда же подевалась его гордая осанка? Ива презрительно сощурилась, сжимая руку Джанта.

– Спасибо за доверие, Форум. Хотя ты ведь не можешь читать мои мысли, так? – профессор усмехнулся.

– Суд не уполномочен отвечать на ваши вопросы, профессор Сервус, – поставленным голосом ответил судья.

– Как всегда сосредоточен. Тогда начнём, – профессор Сервус откашлялся. – Думаю, суд и без меня знает, что я уполномочен следить за големами Черепаховой Академии. Големы исполняют всю мелкую работу для магов, и на их труде зиждется благополучие Академии. Лиззи является разумным големом, и её функционирование неоценимо важно для Академии. Разумных големов можно пересчитать по пальцам. И даже среди них Лиззи выделяется: её умственные показатели низки, по сравнению с показателями смертного, но действительно высоки даже для разумных големов. Тренер Победоносец своими извращёнными действиями хочет лишить Черепаховую Академию одного из её величайших достижений. Черепаховая Академия должна что-то предпринять во избежание порчи имущества, иначе благополучие Академии, как я уже говорил, несоизмеримо пострадает. У меня всё.

Ива застыла. Но Лиззи же живая! Как можно о ней так говорить? Разве она провинилась в чём-то, чтобы приговаривать её к вечной работе?

С другой стороны, профессор Сервус действовал правильно. Для суда речи про благополучие Академии – самое то. Ведь здесь не право верховенствует, а польза для Академии.

– Спасибо за показания. Суд призывает к ответу тренера Победоносца.

Сразу после этих слов тренер вскочил с места. Стук его копыт разнёсся по залу заседаний, и Ива выдохнула. Сможет ли Победоносец что-то противопоставить взвешенным аргументам профессора Сервуса?

– В своих гордых речах профессор Сервус как всегда забыл самое важное правило Академии! – тут же выпалил тренер Победоносец, подскакивая к выступу. – Суд знает, что в Черепаховой Академии все равны. Да, Совет Кровавой Клятвы может отбирать магов из толпы, но не может ими управлять. Каждый житель Академии обладает своей волей и не обязан слушаться никого!

– Суд просит вас, тренер Победоносец, быть короче. Время суда ограничено.

Тренер сглотнул. Не был уверен в своих доказательствах?

– Лиззи такой же член Черепаховой Академии, как и все мы. Значит, у неё столько же свободы, сколько и у других. Академия славится тем, что не делает исключений, так неужели вы позволите унизить её? Ведь она ничем, абсолютно ничем не отличается от нас. Она такая же живая и разумная как все мы!

Победоносец обернулся. Ошеломлённая Лиззи взметнула на него взор печальных глаз. Ива не видела, но, судя по радости Лиззи, Победоносец улыбнулся ей.

– Големы не являются живыми существами, – поправил тренера судья Форум.

– Я не вижу достаточных доказательств, чтобы считать големов неживыми, – пожал плечами тренер. – А поскольку Лиззи жива, то жизнь её значит не меньше, чем, например, моя или профессора Сервуса. Клянусь собственной жизнью, жизнь Лиззи – не хуже других.

Лиззи прикрыла руками рот. Ива же улыбнулась: кажется, наконец-то её подруга почувствовала себя живой.

– Суд не сомневается в искренности вашей позиции. Она будет рассмотрена судом.

– Но это бессмысленно! – возмутился вдруг профессор Сервус. – Что за несусветную чушь он несёт?! Правила относительно големов в Черепаховой Академии предельно ясны!

– Вы что, забыли, профессор Сервус? В Черепаховой Академии нет правил.

Гордая усмешка тренера Победоносца не могла не восхитить. Ива подскочила на месте, горя желанием его поддержать, но не могла: вряд ли суд оценит её вмешательство.

– Профессор Сервус, ваше выступление окончено. Суд просит вас сохранять молчание до окончания заседания, иначе мы вынуждены будем ограничить ваше присутствие.

– Хорошо. Я нем, как могила, – согласился профессор Сервус, подозрительно глядя на сжавшуюся Лиззи.

– Спасибо за показания. Суд призывает к ответу голема Лиззи.

Ого. Ива и не думала, что судья станет её слушать! После речей профессора Сервуса казалось, что големов в Академии никто не слушает. Или на судью так повлияли слова тренера Победоносца?

Лиззи медленно похромала к выступу. Ива с замиранием сердца наблюдала, как та собиралась с решимостью. Только прочно установившись под взором судьи, Лиззи проговорила:

– Я… Я не знаю, что сказать.

Ива сжала свободную руку в кулак. Ну же, Лиззи! Столько возможностей ведь. Можно хотя бы пересказать слова тренера Победоносца.

Но ведь Лиззи правда не так умна, как смертные. Это никак не унижает её, но ответить ей будет действительно тяжелее.

– Не волнуйся, – прошептал Джант. – Форум рассказывает незнакомым с судебным процессом, как отвечать на заседании. С его подсказкой Лиззи точно что-нибудь придумает.

Ива выдохнула. Главное, чтобы Лиззи не запуталась.

– Суд принимает к рассмотрению различные показатели относительно дела, – объяснил Форум. – Среди примеров таких показаний суд выделяет фактическую информацию о произошедшем инциденте, личную позицию слушаемого, аргументирование пользы Академии в точке зрении слушаемого. Также суд охотно заслушает материалы по схожим прецедентам из прошлого.

Ох. Ива и сама не сразу поняла, что значат все слова. За время пребывания в Академии она смогла подучить языки, однако некоторые сложные понятия всё равно разбирала с трудом. А знает ли эти понятия Лиззи – оставалось только гадать.

– Ну… – Лиззи отвернулась, видимо, избегая взгляда судьи. – Я вообще не очень знаю, каково это – самой о чём-то судить. Но я попробую.

– Суд выслушает любые ваши показания.

И, конечно же, обернёт их в свою пользу.

– В общем, если думать о том, что я чувствую… Я знаю, что я полезна Академии, – вдруг попыталась с напором сказать Лиззи, но голос её дрогнул. – Я выполняю важную работу. Я даже могу драться, меня учили.

Лиззи умела драться?! Ива навострила уши. Вот об этом она даже не догадывалась!

– Вы утверждаете, что обладаете навыками борьбы?

– Магической борьбы. Вроде так говорил мастер. Я не уверена.

Лиззи владеет магией?! Ива взглянула на профессора Сервуса. Сощурился! Он явно не хотел, чтобы она это упоминала.

– Так что я могу всё делать, – продолжала Лиззи. – И убираться, и меч в руки взять. Если суд захочет, буду где угодно работать. Я готова делать, что угодно, чтобы от меня была польза.

– Лиззи! – вдруг вскочил с места тренер Победоносец. – Ты полезна, все мы знаем. Но расскажи, чего ты хочешь! Только это важно! Понимаешь?

– Правда? Для вас важно, тренер Победоносец? – пролепетала она.

– Конечно! Скажи правду, Лиззи. Никто тебя не осудит. По крайней мере, я всегда на твоей стороне.

Лиззи улыбнулась. Победоносец сложил руки замком и потрясывал их. Ива его понимала: сама очень переживала за Лиззи. Она ведь может!

– Тренер Победоносец, повторяю вам то же предупреждение, что и профессору Сервусу.

– Я больше ничего не скажу, – кивнул тренер. – Я лишь напомнил Лиззи о том, что она может рассказать суду.

– Господин судья! – воскликнула вдруг Лиззи. – Знаете, я раньше так и не подумала бы… Но сейчас я понимаю, что, может, я в чём-то и хуже живых, но хочу постараться, чтобы им не уступать! И что у меня есть на это силы. Я могу стать первым големом, которая будет почти живой!

– Какой бред, – услышала Ива слова профессора Сервуса. Тот явно произнёс их в сторону, надеясь, что никто не услышит.

– Спасибо за показания. Суд призывает к ответу первого свидетеля, студента-модератория Джанта.

Джанта? Ива заёрзала: сможет ли Джант выкрутиться? Обычно его ловкий язык не подводил.

Напоследок сжав руку Ивы, Джант прошептал:

– Не волнуйся. Я кое-что придумал.

Ива кивнула. Верить – единственное, что ей оставалось. А из всех Джанту она доверяла больше всего.

– Спасибо суду за оказанную честь, – произнёс он, подходя к выступу.

– Извините, что вновь врываюсь, но разве суд может с уверенностью принимать показания у свидетеля, который имеет обширную историю нарушений? – вдруг вновь встрял профессор Сервус.

– То, что я совершал определённые поступки, не означает, что моя позиция не изменилась, – ответил Джант.

– Показания свидетеля Джанта не полезны для Академии, судья Форум, – пропустил мимо ушей слова Джанта профессор. – Он уже много раз совершал деяния против благополучия Академии. Об этом знает почти всё население Академии и готово подтвердить. Всё естество этого свидетеля направлено на разрушение, ведь он – сын нимфы огня. Есть ли смысл его слушать?

Внутри Ивы забурлил гнев. Да как он смеет! Джант, может, и ошибался, но он осознал, что наделал, и не нарушал спокойствие в Академии. Почему всем так хочется оградить его, посадить в клетку, лишь потому что когда-то он совершил нечто, не пришедшееся им по нраву?

Не будь Ива в суде, она бы рвала и метала. Руки её сжались в дрожащие кулаки, а дыхание сбилось.

– Профессор Сервус, вам уже было вынесено первое предупреждение, – напомнил судья. – Это – второе и последнее.

– Лучше уж быть выставленным, чем слушать показания самого неудачного приобретения Академии.

Внутри Ивы накатила мощная волна, смыв остатки терпения.

– Так почему же не выйдешь? – бросила она. – Или только тявкать на тех, кто ниже тебя, горазд?

– Ив! – шёпотом воскликнул Джант.

– Кто бы говорил, – усмехнулся профессор.

– Спокойствие!

Раздался магический взрыв. Внутренне его ощутили все, а Ива увидела: тысячи нитей пронеслись сквозь зал заседаний, затыкая и Иву, и профессора Сервуса. На самом деле, Ива даже не расстроилась: ей было стыдно за собственный срыв, и пускай её успокоит суд, чем она вновь разозлится.

– Суд волен решать, какие показания он будет слушать, а какие – нет. Продолжайте, Джант.

Ива вздохнула. Несмотря на сомнительные решения, судья Форум казался действительно добрым. Может, беспристрастность делала его таким, но всё равно.

– Я бы хотел отметить для суда один немаловажный факт, который пока был упущен в предыдущих показаниях. Поскольку в маги Черепаховой Академии отбираются те, чей потенциал соответствует нашим стандартам, можно в некотором роде сказать, что, несмотря на сущность голема, Лиззи может считаться полноправным членом Академии.

Профессор Сервус округлил глаза. Ого! Ива знала: Джант точно придумает что-нибудь.

– Поскольку големы приобретают магию от своих создателей, в некотором роде можно сказать, что они являются продолжением магического потенциала своих создателей. Поэтому мы можем предположить, что Лиззи – сравнительно более одарённый голем, нежели её собратья. То есть её магический потенциал в теории может открыть ей дорогу в маги Черепаховой Академии.

На этом застыл весь зал заседаний. Ива одновременно и радовалась, и волновалась. Всё-таки она точно не знала, имеют ли слова Джанта хоть каплю истины. Ива, конечно, склонялась больше к тому, что Джант не разбирался в големах и прав не был. Всё-таки магический потенциал – это величина, которая состоит из двух слагаемых, сколько у мага, собственно, магии и какие у него предполагаемые способности. Потенциал свой у каждого мага, он не может передаваться. Но возможно ли такое с големами?

Профессор Сервус же молчал, сощурившись. И улыбаясь. Похоже, Джант всё-таки не был прав. Ну, или профессор Сервус лишь притворяется уверенным.

– Любопытная точка зрения, однако суд не может подтвердить её правдивость за неимением независимого эксперта, – разъяснил Форум. – Но в случае неимения других доказательств мы воспользоваться этой гипотезой. Спасибо за показания.

Джант откланялся и направился обратно к скамье. Ива улыбнулась ему. Спасибо, Матушка! Джант как всегда умел заговаривать. Может, его безумное предположение и не понадобится. Но вдруг судья сочтёт нужным его послушать? Или хотя бы подсознательно запомнил слова Джанта?

– Суд призывает к ответу второго свидетеля, студентку-учёную Плакучую Иву.

Ива дрогнула. Пора… Но что говорить? Казалось, всё уже было сказано до неё. Разве Ива достаточно умна, чтобы придумать что-то своё? Ведь она с лёгкостью может всё загубить. И загубит, скорее всего!

Встав, Ива столкнулась с подошедшим Джантом.

– Всё будет хорошо. Я знаю, ты справишься.

Его слова успокоили её вырывавшееся из груди сердце. Может, если верит Джант, то и Ива может в себя поверить?

На дрожащих ногах она взошла на выступ. Отсюда взор судьи Форума вовсе не казалось добрым. Скорее наоборот – гнетущим.

– Приступайте, Плакучая Ива.

Видимо, она долго молчала. Нельзя молчать! Она не может провалиться…

И она не провалится! Ради Лиззи – она не могла. Всю себя вложит и не провалится!

– Многие забывают, что в Черепаховой Академии есть ещё один принцип, кроме свободы и пользы, – тихо проговорила она, стараясь взвешивать слова. – Черепаховая Академия – это прибежище магов. Их дом. Мы все сбежали сюда от враждебного внешнего мира. Мы хотели развития. Хотели найти единомышленников. Хотели чувствовать себя на своём месте.

Ива взглянула на Лиззи. Мысль, так долго крутившаяся на языке, наконец обрела своё слово.

– Как и Лиззи, все мы, маги, жаждем принятия. И, как и Лиззи, все мы – разные. Со своими достоинствами и несовершенствами. И Черепаховая Академия смогла принять нас всех. Значит, есть место в мире, где на наши несовершенства закроют глаза, где ценят наши достоинства? – Ива напряжённо сощурилась. – Но если вы выгоните Лиззи или оставите её в рабстве, получается, Академия всё-таки не может принять всех? Не способна закрыть глаза на несовершенства и развить достоинства? Ведь – мы только что услышали – Лиззи способна на многое, хоть её возможности и ограничены. Не дав шанс раскрыться способностям Лиззи, разве не лицемерно со стороны Академии предлагать этот самый шанс другим? Как другие маги могут быть уверены, что с ними не поступят точно так же? Получается, сама суть Черепаховой Академии нарушается. Вынеся правильное решение, суд докажет всем магам, что каждый из них на самом деле что-то значит.

В зале воцарилось молчание. Даже судья Форум на мгновение замялся.

Ива выпятила грудь. Какие бы ни были несовершенства. Она такая, какая она есть. И есть место, где её примут, есть те, кто её примет.

Обернувшись, Ива взглянула на Джанта. Он улыбался. И она улыбнулась в ответ.

– Спасибо за показания, – кивнул ей судья Форум.

Впервые он кому-то кивнул! Ива коротко поклонилась в ответ и засеменила к своему месту. Хвост её, наверное, кругами шёл. У неё получилось! Она удивила их! Может, её слова и не определят решение суда. Но точно помогут Лиззи!

– Мы прослушали показания всех участников данного дела. Итак, суд готов вынести решение.

Ива затаила дыхание. Матушка, пожалуйста! Спаси Лиззи! Они ведь так старались её защитить. Кроме благословения свыше ей уже ничего не способно помочь!

– Суд постановил, что голем Лиззи представляет определённую пользу для Черепаховой Академии. Её интеллект и предполагаемые магические способности являются важным преимуществом голема Лиззи как объекта изучения. Поскольку голем Лиззи обладает определёнными навыками борьбы, а её магический потенциал судом ставится под вопрос, решение о зачислении её в модератории Черепаховой Академии выносится на рассмотрение до результатов исследования интеллекта и магического потенциала голема Лиззи. Поскольку ответственный за големов профессор Сервус не намерен проводить исследования голема Лиззи, её воля на неопределённый срок отдаётся иному магу-некроманту, способному поддерживать её существование. Суд просит привести приговор в исполнение.

Ива не ослышалась? Только что судья Форум предложил исследовать способности Лиззи, чтобы, возможно, зачислить её в модератории?!

Обменявшись взглядом с Джантом, Ива поняла, что не одна очень удивлена таким решением. Но вовсе не расстроена!

А когда из-за головы судьбы Форума показалась знакомая улыбчивая маска, Ива от восторга сжала руку Джанта.

– Конечно-конечно, как суд скажет! – почти пропел Неизвестный, подлетая к выступу. – Какой интересный поворот событий! Такого сюжета, думаю, не ожидал никто.

– Из всех магов – ты? Ты, Неизвестный?! – возмущённо вскочил с места профессор Сервус. От его блеска в глазах у Ивы мех вставал дыбом.

– Что же я могу поделать, – пожал плечами тот. – Как сказал суд!

– Ты ведь здесь главный! Прекрати этот цирк!

– Ну же, Сервус! – изобразила удивление маска. – Ты не справился с возложенной на тебя обязанностью. Это постановил суд. Мы подчиняемся суду ровно так же, как и все маги Академии. Или ты забыл все принципы, которые мы же с тобой и придумали?

– Мы придумали, что я отвечаю за големов. Что они мне принадлежат. Только что-то не вижу этого принципа в действии!

Могло ли быть так, что профессор Сервус оставался в Академии лишь ради власти над големами? Конечно, это ответственная должность. Но разве исполнение обязанностей должно вознаграждаться неограниченной властью?

– Ты, Сервус, оплошал. Не оправдал возложенных на тебя ожиданий. Вот и твоё наказание. Можешь воспротивиться суду, но хочешь ли ты этого, м?

Щёлочка-улыбка издевательски изогнулась.

На это профессор Сервус лишь раздул ноздри и вдруг тяжело вздохнул.

– Хорошо. Я проиграл, признаю это. Но в следующий раз не ждите такой лёгкой победы. Всё-таки от одной ошибки я не перестаю быть мастером големов.

Взмахнув мантией, он гордо удалился из зала заседаний. Ива выдохнула: даже легче стало, когда он ушёл.

– А теперь, когда зануда ушёл дуться к себе в кабинет… – пробормотал Неизвестный и обернулся к Лиззи. – Подойди сюда, Элизабет!

– Элизабет?.. – недоумённо спросила та.

– Да! Твоё полное и настоящее имя.

За исключением судьи, все в зале переглянулись между собой. Ива поторопилась собраться с мыслями и первой спросила:

– Откуда вы его знаете? И почему оно «настоящее»?

– Вопрос интересный. Почему, – довольно улыбнулся Неизвестный, будто ждал заинтересованности. – Настоящее – в смысле прижизненное. Так звали Лиззи, когда она была жива. Может, теперь для Лиззи её настоящим именем будет Лиззи. Решать ей!

Он развёл руками и повис в воздухе.

Лиззи-Элизабет же привстала. К ней тут же подскочил тренер Победоносец и взял её за руку.

– Прежде, чем ты пойдёшь… Я очень рад, Лиззи. Или Элизабет, как тебе нравится.

– Лиззи. С тобой мы встретились, когда я была Лиззи. Ей и осталась.

Она опустилась и нежно поцеловала Победоносца в лоб. Тот же спустя мгновение покраснел и расплылся в глупой улыбке.

Выскользнув из его руки, Лиззи захромала к Неизвестному. Ива тут же вскочила и побежала к ней. И пока Лиззи не дошла, Ива бросилась к ней в объятия.

– Я так переживала, Лиззи! – Она заплакала. – Я не знаю, что бы мы делали, если бы ты осталась с профессором Сервусом!

– Спасибо, что была рядом, Ива. Я и мечтать не могла о такой подруге, как ты.

Ива растаяла. Она может быть подругой, о которой мечтают! Несмотря на то, какая она, она может быть лучшей подругой!

Ива отстранилась. Лиззи мило щурилась. И её глаза наконец-то не казались печальными.

– Что ж, начнём, Лиззи. Видимо, теперь это – твоё настоящее имя, – склонил голову Неизвестный.

– Да. Но… Можно попросить кое о чём, господин Неизвестный?

– Конечно. Всё-таки ты большая любительница задавать вопросы. Я знаю.

Ива помнила, что Лиззи знала весь Совет Кровавой Клятвы. И, видимо, Неизвестный даже запомнил её.

– Вы расскажете мне, кем я была до смерти?

– Интересно, какая ты на самом деле?

– Я знаю, какая я на самом деле, господин Неизвестный. Я хочу знать, кем я когда-то была.

– Какое правильное желание! – радостно сложил руки Неизвестный. – Я расскажу тебе всё, что ты хочешь знать. И много больше!

– А ты уверен, что ей это нужно? – усмехнулся Джант, неожиданно оказавшийся за спиной Ивы. – У неё, между прочим, уже есть ухажёр.

– Моя школа, сынок! – рассмеялся Неизвестный. – Но я хочу поговорить лишь о скучных тайнах вселенной.

Где-то в стороне спокойно выдохнул тренер Победоносец.

– Тогда пройдём в мой кабинет, Лиззи. Проведём обряд, как подобает, с кровью, запрещённой магией и прочими прелестями. И после него тебя будет ждать новая увлекательная жизнь с мастером Неизвестным!

Неидеальный идеал

Оказавшись на живописном берегу Эдельгвирского моря, хотелось остаться здесь подольше. Несмотря на жестокие законы Вондерландии, по прекрасным берегам, где с ласковым шипением накатывали тёплые волны, не скажешь, что они принадлежали стране, которая не раз окрашивала здешние воды в красный цвет.

Но, вопреки скверным мыслям, даже Бич не думала о плохом. Наоборот, она предложила прогуляться до одного знакомого ей местечка, которое она тут отыскала, ещё будучи вондерландкой.

Идя по самому краю берега, Ива старалась не отходить от Бич далеко. Та же со всей своей гордостью вела их вперёд, точно матёрый берский воевода. Солнце медленно опускалось за горизонт, награждая путников последними ласковыми лучиками. Горячий от дневного мягкого жара песок осыпался по ногам, щекоча кожу. Ива нарочно сняла обувь: хотелось прочувствовать всю красоту морского берега – увидеть, услышать, ощутить. Бич и Амон с ней согласились и тоже разулись, а Юн Ги даже шелестела голым хвостом сбоку. Остальные отказались. И многое упускали! Такой нежной водички Ива едва ли ощущала. Её родная пресная стихия всегда отдавала сухой прохладой, тогда как морская, неподвластная ей вода – мягким теплом.

Остальные же – Джант, Механичка, Пьер и Клопшток – шли неподалёку, на возвышении набережной. Как ни странно, местечко оказалось заброшенным: дорожный камень был побит, а сады заросли густым покровом цветов. Время от времени Клопшток останавливался у диковинных, буйно пахнущих кустиков и, вдыхая аромат, срывал некоторые из них – красные или оранжевые. Как он выносил эти запахи? Вон, Ива, Собака, только в Академии с ума сходила от них, а ему – хоть бы что. С другой стороны, с её нюхом и немудрено!

– Э, цветочки-сладости, какая дрянь, – буркнула Бич.

– Наверное, для Юн Ги, – предположил Амон.

– Зачем тебе это, Юн Ги? Позволишь ему заваливать себя этим барахлом? Подарил бы что-нибудь полезное, если подлизывается!

– Но ведь не всякий, кто дарит подарки, подлизываетс-с-ся, – расстроенно прошипела Юн Ги.

– Он же гнольф! Мужик, – отмахнулась Бич. – Значит, хочет от тебя чего-то.

– Но он может просто попросить! – возразила Юн Ги. – Мне для не… В общем, мне не жалко.

Смущённая, она обернулась к закатному солнцу. Ива лишь сочувственно улыбнулась.

– Может, он это в знак признательности, – предположила она. – Я слышала, что красный цвет означает отвагу.

– Либо страсть. Сестрюня, не надо оправдывать такие ужасные, неуважительные жесты! – вскинула подбородок Бич. – Нельзя позволять мужикам собой управлять.

– Тогда выходит наоборот, – неожиданно подметил Амон. – Юн Ги управляет Клопштоком. Он же дарит подарки.

– Она его не просила, значит, это не так!

– Не стоит делать преждевременные выводы, – вновь напомнила Ива. – К тому же Юн Ги навряд ли приятно, что ты, Бич, указываешь ей, как жить.

Обернувшись, Ива увидела, как тонкие губы Юн Ги расплылись в улыбке. Вдруг кончик чешуйчатого хвоста подхватил Иву, и та оказалась на спине Юн Ги, свесив ноги к воде. Удобно! Скромно улыбнувшись, Ива осторожно схватилась за хвост и устроилась поудобнее.

– Малышка права, – отметил Амон. – Бич Справедливости, ты же ратуешь за невмешательство мужчин в свою жизнь, самодостаточность. Значит, и самой нельзя вмешиваться в чужую жизнь.

– Хорошо, хорошо! Убедили, – буркнула та. – И вообще, Амон, почему ты Иву называешь малышкой?

– А что? Ты хочешь, чтобы я тебя тоже так называл?

Бич дёрнулась и остановилась. Ива же, спрятавшись за спиной Юн Ги, прикрыла рот руками: Амон опять пересекал опасную черту! Сам при этом он не выдал ни хвастливой усмешки, ни самодовольства. Лишь склонил голову и навострил уши в неподдельном интересе.

– Что ты такое говоришь?! Я вообще не это имела в виду! – воскликнула Бич, глубоко вздохнув. – Я к тому, что это унизительно – называть взрослую зверицу малышкой! Как будто снисходительно.

– Ива не взрослая, – пожал плечами Амон. – Для меня, по крайней мере, она ребёнок. Была бы мальчиком – называл бы малышом.

– Всё равно это неуважительно. Сестра давно совершеннолетняя! Ей уже год как есть восемнадцать!

– Восемнадцать у зверолюдей – это уже поздний возраст для замужества, – вставил Амон. – По зверолюдским меркам, Ива уже давно засиделась.

Сама же Ива почувствовала, как краснеет.

– Амон, ты прямо старший братец! – шутливо ответила она. – Так же беспокоишься о моих отношениях, будто о своих.

– Ну, я тебе и вправду гожусь в старшие братья. Мне же двадцать четыре.

Ива, как и Юн Ги, отвесила челюсть. Бич же просто застыла, удивлённо хлопая глазами.

– Ого! По тебе и не скажешь. – В её глазах загорелся огонёк. Но тут же она опомнилась и, помотав головой, сказала: – И всё равно! Это не повод называть Иву малышкой!

– А ты чё, ревнуешь что ль? – послышалось совсем неподалёку.

Чуть наклонившись, Ива увидела, как из-за спины Бич выглянула Механичка. За ней шли и остальные, увязывая сапогами в песке.

– Вовсе нет! – резко вскрикнула Бич. – Я уважаю Амона и его право называть кого угодно как угодно. Просто указывала ему на, по моему мнению, неуважение!..

– О, как завелась. Наверн, правд ревнуешь, – хихикнула Механичка.

– Правда? – удивлённо склонил голову Амон.

– Да тебе-то откуда знать?! Ты меня почти не знаешь! – гордо откинула розовые косички Бич. Мельком она поглядывала на растерянного Амона.

– У тя ж на лице написано. Скажи, перчик-великий-психолог?

– Кто-кто? – сощурилась Ива.

– Мастер чтения пуринов и непуринов по лицам, – пояснил Пьер. – Я в ваши разборки лезть не собираюсь.

– Ну и зануда. Зря тя с собой взяла ваще!

– А я и не хотел идти, ты просто пришла ко мне в комнату и вытащила меня оттуда силой.

– Сестра, ты чем там в ваших учёных кругах занимаешься?! – возник рядом Клопшток. – Это неподобающее поведение!

– Расслабься, Клоп, – похлопала его по плечу та. – Без тя ничем интересным не занимаюсь.

– Не слишком-то и хотелось похищать невинных… – он презрительно окинул взором Пьера. – Кстати, да, с каких это пор ты занимаешься похищением этих зеленокожих амбалов?

– С таких, Клопик, как ты накнец перестал следить за тем, чтоб я не общалась «не с теми», – изобразила та руками кавычки. – А то ты ещ унылее перчика! И ваще, побольше уважения, Пьер – такой же член Академии, как и ты.

– Покорнейше прошу прощения, – поклонился Клопшток. – Секундное помешательство. Просто наши народы никогда не ладили…

– Сейчас бы гномы хоть с кем-то ладили, – ехидно усмехнулся Пьер.

– Да, мы такие! – вдруг рассмеялась Механичка. – Даже гнольфы. Но ниче. Здесь мы не станем никого обижать, даже тя, перчик.

– Спасибо, Богиня, как я мог без твоего заверения обойтись-то.

Наблюдавшая за их разговором, Ива вдруг почувствовала на талии руки. Перед ней стоял Джант, мило ей улыбавшийся. За его спиной висел гитарный чехол.

– Помочь, Ив?

– Угу.

Хотя помощь на самом деле и не требовалась, Ива не стала отказываться. Джант так нежно держал её! Пускай этот миг вечно продлится…

И Джант опустил её на песок, но рук не убрал. Лишь хитро поглядывал на Иву.

– Нравится, когда я рыцарствую?

Ива скромно кивнула и уткнулась ему в плечо.

– Смеёшься надо мной? – пробормотала она.

– Смеюся.

– Хей! Я не так говорю! – куснула его за бок Ива.

– Не надо, больно! – полушутя, отстранил её Джант.

– Придёт серенький волчок и укусит за бочок…

– Ты мне угрожаешь?

– Это такая берская присказка на ночь.

– Беры угрожают своим детям?!

– Ребят, мы почти пришли! – вдруг вскрикнула Бич.

И вправду, осталось совсем чуть-чуть. Пройдя всего долю-две, они увидели, как холм берега перерастал в каменную стену. Похожая на рот громадного чудовища, возвышенность раскрыла свою пасть, лакая солёную воду. Вход в неё открывался с моря, и, наверное, им пришлось бы долго оплывать, если бы не подсказка Бич, тут же скакнувшей в противоположную от моря сторону.

– Тут есть небольшой разлом. И в него очень легко протиснуться!

Сказала она и исчезла прямо в стене. Ива испуганно дрогнула. Куда это Бич пропала? Её засосало в камень?

– Всё в порядке, – кивнул Джант. – Хочешь посмотреть?

– Да… Ребята, можно я гляну первой?

Никто не стал возражать, но все – переглянулись между собой. Ива и сама не ожидала от себя смелости спросить у всех. Обычно такая толпа её смущала, но в этот раз вопрос будто вырвался сам. И Ива хоть и чувствовала себя неловко, но не стремилась тут же закрыть рот руками и исчезнуть.

Пройдя вперёд, она услышала свист. Вот и проём! Но даже своим зорким звериным глазом она не увидела ничего сквозь темноту. Шерсть на хвосте встала от ужаса.

– Может, я первый пойду? – предложил Джант, следовавший за Ивой по пятам.

– Нет! – смело воскликнула она. – Мне не страшно.

– Ой, но у кого же тогда хвост к ногам прижался?

– Не у меня! – гордо вскинула голову Ива.

И юркнула в дыру. Оказался разлом и вправду большим. Ива в нём помещалась во весь рост, да и вширь. Спустя миг темноты, Ива завернула и – неожиданно – её схватила рука.

– О, сестрюня! Я не думала, что ты первой пойдёшь! Ну ты и рисковая!

Увидев перед собой клыкастую улыбку Бич, Ива улыбнулась в ответ.

– Ну… На самом деле, мне нравится опасность. Только не говори никому, – подмигнула она.

– Мой рот на замке, сестрица!

– Ого… – только и выдала Ива, наконец обратив внимание.

Грот походил на большую кружку, а Ива в ней – точно маленькая ягодка в киселе. Его песочные стены, оплетённые цветами, уходили в небеса, где оканчивались круглым выходом, из которого ещё лился мягкий солнечный свет. Вот-вот, и грот погрузится в темноту. На небольшом бережку росла редкая трава. На лизавших камень волнах покачивалась старенькая лодка, привязанная к железному кольцу на стене.

Вода же светилась. Будто голубое солнце скрылось в недрах грота и озаряло всю воду изнутри. Ива коснулась воды кончиком пальцев, и чудесный свет задрожал.

– Вот эт да! – послышался возглас Механички, эхом отдавшийся по стенам. – Почти как дома!

– Только алмазов нет, конечно. Тем не менее это место явно не хуже, – подтвердил Клопшток, видно, пролезший за ней. – Глаз почти так же радуется, как когда я смотрю на милую Юн Ги!.. Юн Ги?

Ива обернулась. Она закрыла рот рукой, чтобы не засмеяться: бедная Юн Ги, влезавшая в грот последняя, едва просачивалась сквозь разлом. Ошарашенный, Клопшток побросал цветы и тут же прыгнул к ней, беря её за руки.

– Не сдавайся, Юн Ги! Я тебе помогу! Тебе не больно?

– О, я справлюсь, Клопшток, не волнуйся, – скромно улыбнулась она и вмиг оказалась рядом. – Просто надо было немного… протиснуться.

Смущённая, она укрыла руками щёки. Клопшток же не растерялся и тут же подобрал цветы и протянул ей. Радостная Юн Ги оплела его хвостом и прижала к себе.

– Помогите, меня сейчас стошнит, – закатила глаза Бич.

– Хоть когда-то ты права, борцунья, – усмехнулась Механичка. – Представь се, он ещё мой брат.

– Как ты вообще на ногах стоишь?!

Ива хихикнула, но всё же в разговор вслушиваться не стала. Её внимание целиком и полностью захватила вода. Хоть Ива и с трудом чувствовала здесь свою стихию, она всё равно, проводя пальцами по прохладной водной глади, ощущала небольшой, но прилив сил. А свет её и вовсе заворожил. Сидя на корточках и водя рукой по воде, Ива потеряла счёт времени.

Через мгновение, а может, и вовсе через час её плеча коснулась рука Джанта.

– Насмотрелась?

– Тебе не нравится? – удивилась Ива.

– Ну, тут красиво. Но идти сюда тридцать минут – это какая-то бесполезная трата сил.

– Ох, – разочарованно вздохнула она.

– Да ладно, Ив, – он улыбнулся, обнимая её за плечи. – Я просто ленивый. Если тебе здесь нравится, я готов хоть целый день туда-сюда проходить.

– Значит, договорились.

– Хей! А я думал, ты не захочешь меня мучить.

– Ты сам предложил, – пожала плечами Ива. – Слово – не воробей.

– Опять ты со своими странными сравнениями!

– Ребят, мы уже уходим! – послышался позади голос Бич. – Джант, ну хоть не при всех же сестрёнку лапать, пощади нас!

– Тебе везде видится извращение, потому что самой неймётся? – съехидничал тот.

– Ты… Амон, отпусти, я ему наваляю!

– Пойдём, Бич. Закат такой красивый. Пропустишь.

– Впрочем, ты прав! Нечего силы тратить. В общем, вы идёте?

Джант было открыл рот, чтобы ответить, но Ива воскликнула за него:

– Мы здесь ненадолго останемся! Идите без нас, мы догоним.

Удивлённый, Джант нахмурил брови.

– Тогда ладно. Мы пока разожжём костёр. Джант, не забудь, с тебя музыкальное сопровождение к нашему вечеру!

И так они покинули грот. Иву и Джанта окутала диковинная, но отнюдь не жуткая тишина. Завыв разок, Ива услышала далёкое, похожее на волчье, эхо и улыбнулась.

– Смотри! Я почти волк!

– Собака же, – повёл плечом Джант. – Так зачем ты решила тут остаться?

– А мне тут нравится! – гордо выпрямилась Ива. – И я кое-что хочу сделать. Только солнце уже садится, холодно и темно…

– Пф. Кому ты это говоришь?

Вскочив на ноги, Джант отставил гитарный чехол к стене и взмахнул рукой. Следом один за другим стали загораться пламенные язычки, точь-в-точь блуждающие огни. Будто свечи, они повисли в воздухе, подрагивая и окутывая теплом. Не успела пещера погрузиться во тьму, как её тут же озарили огоньки: нежный голубой свет едва освещал грот, оставляя место ласковой тени.

– О… Как красиво, – выдохнула Ива, медленно вставая на ноги.

Джант взглянул на один из огоньков, и тот подлетел к нему. Оказавшись совсем рядом с Ивой, огонёк покрутился вокруг и, заставив её саму покрутится, вновь вернулся к хозяину. Джант усмехнулся:

– Красиво танцуешь!

– Н-ну я же просто покрутилась, – пробормотала Ива, прижимаясь к нему. – Я не умею танцевать…

– А я думал, ты перестала быть скромницей. Так смело прыгнула в грот и говорила с друзьями!..

– Мне ещё предстоит научиться… Кстати, я хотела поговорить с тобой кое о чём, Джант.

– Ради этого надо было идти полчаса до грота? – рассмеялся он.

– Нет. Но тут на меня напала мысль…

– Прямо взяла и напала? Вот так?

Обняв её, Джант запустил руки опасно близко… К подмышкам! Ива попробовала вывернуться, но страшного наказания ей было не избежать. Смех сам собой вырвался из неё. О, нет!

– Н-не надо… Ха-ха… Джант! Я боюсь… Хи-хи, – она пыталась унять хохот, но не могла. Вот же!..

– Но мне так нравится твой смех! Всё в тебе нравится, – сказал он и отпрянул. – А если мне нравится, то почему не нравится тебе?

– Но мы ведь разные… – залепетала Ива.

– Ив, не глупи. Ты понимаешь, что я имел в виду.

Уткнувшись Джанту в грудь лбом, Ива схватила его за рубашку. Из её уст вырвался тяжёлый вздох, и она наконец сказала:

– Я не знаю, как себя полюбить. Но очень хочу.

– Почему именно сейчас? А не раньше.

– Знаешь, я думаю… Я наконец оказалась в нужном месте в нужное время. Академия принимает каждого таким, какой он есть. Меня, тебя, Лиззи… В общем, пора попробовать. Будешь моим учителем? – она вскинула голову и надеждой взглянула ему в глаза.

– Я не смогу тебя этому научить. Всё-таки каждый этому сам учится. Но я буду рядом и докажу, что тебе есть, за что полюбить себя.

Он обнял её лишь крепче. И нахмурил брови – на его лице отразилась суровая уверенность. Ива не могла не улыбнуться. По его пятам она готова была идти куда угодно.

– Хей, Джант… Прокати меня на лодке.

– Ой, – он отвёл взгляд. – Ты точно этого хочешь?

– Ага. Не волнуйся, я не хочу далеко от берега отплывать.

– Я просто… не очень люблю воду.

– Если не хочешь…

– Нет. Пойдём. Подожди здесь.

Отстранившись от Ивы, Джант в два шага преодолел расстояние до железного крючка и вмиг отвязал лодку. Вернулся он уже с верёвкой, за которой, словно послушная лошадь, увязалась и лодка.

– Залезай. Я за тобой, – кивнул он.

Ива обернулась, и у неё замерло дыхание. Лодка качалась на волнах, освещаемая пляшущими огоньками. Смущённо улыбаясь, Ива подошла к берегу. Джант дёрнул верёвку – лодка подплыла к ногам. Занеся ногу, Ива было ступила внутрь, но лодка закачалась, и Ива испуганно гавкнула. Джант же рассмеялся.

– Ты всегда такие смешные звуки издаёшь, Ив!

– Я не виновата! – воскликнула она, смущённо отворачиваясь.

– Постой-ка! Ив, кажется, здесь кто-то собирался начать себя любить?

Обернувшись, Ива обиженно надулась, глядя на самодовольную ухмылку Джанта.

– Гав, – недовольно буркнула она.

– Вот так! Ты быстро учишься!

Она не могла не улыбнуться. Вот дурачок!

Оказавшись в лодке, Ива устроилась поудобнее на скамье. Маленькая качка Иву не взволновала: чувствуя почти родную стихию под собой, она не боялась упасть. С водой она точно совладает!

Джант же залезал медленнее, чем Ива. Долго примерялся. Заносил ногу и убирал.

– Тебе помочь? – вскочила с места Ива. Лодка под ней качнулась.

– Ты же сейчас упадёшь! Сиди.

Видимо, её слова его поторопили, и он наконец забрался в лодку, отталкиваясь ногой от берега. С шумным вздохом облегчения Джант опустился на скамью.

– Не бойся. Я тебя выловлю, если что, – улыбнулась Ива.

– Как бы не мёртвым, – буркнул Джант.

– Почему? Ты же не утонешь!

Джант отвернулся. Подозрительно. Ива задумчиво сощурилась и вдруг догадалась.

– Ты же плавать не умеешь!

– Да… – он отвернулся. – Ты обещала меня научить, между прочим.

– Прости! – тут же осунулась Ива. – Но я ещё научу. Не волнуйся! А сейчас нас держит лодка, её будет очень тяжело перевернуть.

– Ну да.

Он отвернулся, сложив руки перед собой. Двинувшись вперёд, Ива взяла его ладони в свои и поцеловала.

– Ничего не бойся. Мы с тобой никогда не пропадём. Мы же вместе.

– Ты это тоже запомни, – вдруг взглянул на неё Джант. – Пожалуйста.

– Запомню. Обещаю.

Вдруг обратив внимание на водную гладь, Ива взметнула взор на небеса. Опустилась ночь. И по темноте рассыпались яркие звёзды.

Ива замерла. Звёзды будто одеялом накрыли их укромный уголок. Лодка плыла по самой ночи, будто её продолжая. Точно прыгнешь – и окажешься прямиком на небе. Каково это, очутиться среди предков до смерти? Пронестись сквозь лета, точно впервые прикоснуться к Адалинде вновь.

– Знаешь, Клопшток тот ещё дурак, – сказал вдруг Джант, – но в одном он прав. Когда видишь нечто невероятное, в голове всегда возникает образ того, кого любишь. И эти звёзды – они точно ты. Ярко светят в полной темноте.

– Джант… – пролепетала Ива, обращая на себя его внимание. – Почему?

– Что почему?

– Почему для тебя мир – сплошная тьма? Почему о тебе говорят так много ужасных вещей? Почему я – твоя яркая звезда?

– Потому что ты – единственное, что у меня есть, Ив.

Обернувшись к нему, Ива удивлённо уставилась на него. Эта грустная улыбка у него на устах. Ива почувствовала сухую резь в горле.

– Не говори так… Это ведь неправда!

– Правда, – пожал плечами он. – Ни в чём в моей жизни не было смысла. Я мечтал играть на гитаре, но лишь когда ты пришла, моя мечта осуществилась. У меня не было друзей, и когда вокруг тебя собралась команда, я их обрёл. В моей жизни не было ничего светлого, пока я не полюбил тебя, и во мне наконец появилось хоть что-то достойное.

Застыв на месте, Ива пыталась понять, как на такое ответить. То, кем Джант себя считал, то, как Джант жил, ранило её. Ранило намного сильнее, чем боль за саму себя.

– Но ведь… Ты всегда хотел играть на гитаре и начал бы на ней играть и без меня. Ведь я выбрала такую тему только из-за тебя!

– Я всегда хотел научиться, но ты дала толчок. Может, я бы так и не смог пойти против Неизвестного и начать играть.

– До меня у тебя наверняка были друзья! Неизвестный, Бич, Сэчико…

– Неизвестный считал меня лишь игрушкой, Сэчико – жалела. А с Бич мы виделись редко, и то я не уверен, дружит она со мной или ненавидит меня.

– Джант, ведь в тебе так много хорошего! Мечты, доброта, забота…

– Ив, пойми, я ни о ком в жизни не заботился, кроме тебя, – пристально глядя ей в глаза, говорил Джант.

– Но это стремление не могло появиться из ниоткуда.

– Я… всегда хотел о ком-то заботиться. Но только ты позволила.

Джант опустил взор и обхватил руками голову. Его дыхание участилось. Свет огоньков на его щеках отразился бликами влаги. Улыбнувшись, Ива потянулась к Джанту и вытерла его редкие слёзы.

– Джант. Всё в твоей жизни хорошо только потому, что ты сам к этому пришёл. Сам захотел играть на гитаре. Сам нашёл мне друзей. Сам нашёл меня. И я так счастлива, что готова умереть.

– Не надо… умирать, – всхлипнул он, укрывая лицо рукой. – Не смотри…

– Джант…

Кинувшись к нему, Ива укрыла его лицо в своей груди. Джант же обнял её и, крепко прижав, уткнулся тёплым носом в её рубашку. Проведя рукой по его волосам, Ива в ожидании недолго поигралась с ними, видя, как они опадают и тут же встают. Джант же молчал, тяжело дыша.

– Мне непривычно быть счастливым, – вдруг сказал он глухо, Иве в рубашку. – Вспоминается прошлое. Что было до тебя. И чем больше вспоминается, тем больше кажется, что я тебя не достоин, что всё вот-вот ускользнёт от меня. Но даже если я создан лишь для того, чтобы вылечить тебя и отпустить – я не против…

– Джант… Не говори так.Никогда. Я не хочу, чтобы ты стал для меня пережитком прошлого. Я тебя люблю, – ласково прошептала Ива. – Люблю тебя, Джант, такого, какой ты есть. С твоим прошлым, каким бы оно ни было, со всеми несовершенствами. И буду любить всегда.

– Я тоже тебя люблю. И никогда не смогу полюбить кого-то другого. Ведь ты одна такая, Ив. Прекрасная Ив…

Улыбнувшись, Ива уткнулась ему в затылок носом. Со всеми несовершенствами она для кого-то идеальна. А кто-то – идеален для неё. Наверное, это и есть любовь – когда даже несовершенство создано для тебя.

– Джант… Иди сюда, – отстранившись, Ива взглянула ему в глаза.

Теперь он улыбался. Его щёки всё ещё влажные. Ива поцеловала его.

Солёные губы. Упругие. Ива присела на ноги Джанта, углубляясь в поцелуе. Джант придержал её и придвинул ближе, отвечая на её поцелуй даже охотнее неё самой.

Чудеса темноты (18+)

Мягкий свет звёзд отражался в глазах Джанта далёкими бликами. Бок о бок с жарким синим пламенем, они горели неведомым огнём, непостижимым и неясным. Который Иве хотелось понять.

Раз за разом она целовала Джанта, едва касаясь его губ. Звёзды и огни завораживали её, будто приоткрывая природу Джанта изнутри, отворяя запертую дверцу. Почему Джант настолько другой? Почему горят его волосы, зачем пляшут татуировки?

Кто он такой?

– Ив, ты уверена, что сто́ит? – тихо спросил он.

– Я услышу, если кто-то зайдёт.

– Я гляжу, тебе это нравится, – усмехнулся Джант. – Рисковать. Ходить по лезвию ножа.

– Я же смелая, – улыбнулась Ива и, прильнув к его плечу, провела языком по его ключице.

Почувствовав пробежавшие по коже Джанта мурашки и услышав его шумный вздох, Ива и сама дрогнула от удовольствия. Ничто её так не волновало, как его смущение.

– Или просто извращенка, – усмехнулся Джант и, подхватив Иву под ноги, поднялся.

Лодка под ним качнулась, и Ива схватилась за Джанта покрепче. Но тот опомнился быстро и тут же опустился на деревянное дно.

Темнота укутала их, подобно мягкой перине. За скамью едва ли проникал свет синих огней и волос, а если и проникал, то даже не освещал их ли́ца. Оставалось только представлять Джанта: его прямой нос, голубые глаза, мягкую светлую кожу. В представлении Ивы Джант становился ещё красивее, ещё нежнее. Его руки скользили по её спине и лопаткам ласково, как никогда раньше, точно прикосновения тончайшего шёлка. Тень, слепота создавали свои чудеса и безо всякой магии.

Каждое прикосновение, каждый вздох, мимолётным ветерком скользящий по щеке – всё становилось неожиданным, непредвиденным. Джант всегда был непредсказуем, а теперь Ива не могла даже ответить ему: слишком боялась нарушить его сладкие чудеса. Он целовал её приоткрытые губы, щёки, касался носом носа, тёрся щекой о щёку. Так ласково, как она и не мечтала. Будто он читал её мысли и воссоздавал мечты.

Переместившись, он поцеловал её шею. Разгорячённо, посасывая кожу, легонько прикусывая. Ива даже немного заскулила: в один миг Джант не сдержался и укусил её до резкой боли. Но тут же прекратил, тяжело дыша и прижимаясь всё ближе.

Обхватив его руками, Ива провела бёдрами по его бёдрам. Бился. Словно сердце. Горячий, огненно-горячий. Обжигающий. Почувствовав жар, Ива приоткрыла рот и даже высунула язык в наслаждении. Одно, мимолётное прикосновение – и она так близко. Почти едины. Разделяла их лишь тонкая полоска ткани.

– Я могу? – спросил вдруг Джант. Его голос донёсся словно из ниоткуда.

– А? Ага… – не думая, отвечала Ива, закинув руки за голову.

Ощущая его, она вытянулась, бёдрами пытаясь повторить то самое касание. Но точь-в-точь изогнуться не выходило, и Иве оставалось лишь поддаться воле Джанта. Он же одну за одной расстегнул пуговицы на её рубашке, потом – на своей. Ива почувствовала прикосновение железной бляшки ремня, которая тут же куда-то исчезла.

– Прохладно, – выдохнула она, ощущая, как холод грота её подмораживает.

– Мгновение…

Приподняв её, Джант положил ей под спину свою рубашку. Горячая, она, наверное, даже пар источала. Ива прижалась к ней и накрыла ей плечи. Джант тем временем стянул в неё юбку и подложил ей под ноги.

Обнажённая, Ива чувствовала своё тело ярче и чётче. Потянувшись, она почувствовала свои плавные изгибы, свою худобу. Когда Джант вновь прикоснулся руками к её бокам, Ива вдруг поняла, что не хочет более ощущать неприязнь. Её тело такое, какое есть. И Джант любил её тело таким, какое оно есть.

Вновь обхватив Джанта ногами, Ива почувствовала его тёплое тело. Мягкую кожу. Широкие бёдра. Такой большой. По сравнению с ним, Ива – просто кроха.

Но Джант не стал входить. Пока он лишь опустился ей на грудь, целуя её. Не видя саму себя, Ива в темноте с удивлением обнаруживала себя заново: губы Джанта исследовали её, показывая ей самой, насколько небольшая и нежная её грудь, какие маленькие и чувствительные у неё соски. Джант схватил грудь ртом, и Ива хихикнула:

– Я, наверное, очень вкусно выгляжу, да? Но, уверяю, у меня одни кости!

– Т-ты о чём? – смущённо отозвался Джант, отстраняясь.

– Ты всё время пытаешься съесть меня. Всю мою грудь в рот взял!

– Я думал, тебе понравилось в прошлый раз…

– Да, но ведь никогда не поздно самосовершенствоваться, так?

Вернувшись, Джант легонько коснулся губами её груди.

– Смелее.

О… Вот так хорошо. Ива тихонько заскулила от удовольствия. Но тут же прекратила: Джант опять куснул её.

– Сбавь обороты, Джант!

– Но я думал зверицам такое нравится, – пробормотал он.

– Прикусывание. Но не кусаться же до крови!

– Ох… Я постараюсь быть осторожнее. Прости.

– Ты учишься, Джант. Мне приятно, что ты стараешься для меня, – подвинувшись, она поцеловала его в затылок.

Его волосы освещали её покрытую сиреневыми метками кожу. И его зарумянившиеся щёки.

– Всё хорошо, – мягко улыбнулась Ива.

Джант вскинул на неё умоляющий взгляд. Как же мило он выглядел, когда смущался!

– Продолжи… Пожалуйста, – игриво вильнула хвостом Ива.

Кажется, его это приободрило. Неловко улыбнувшись, он вернулся. Не желая нарушать чудеса воображения, Ива откинула голову и позволила себе позабыться.

Его прикосновения были то мимолётны и нежны, словно у крыльев бабочки, то грубы и страстны, как у голодного зверя. Вздохами Ива намекала, что ей нравится, а что нет. И Джант почти всё понимал. Радость за его маленькие победы Иву ободряла, и она не позволяла ему прекращать, понимая, что он старался лишь для неё.

Но в один миг Джант приподнялся. Иве пришлось взглянуть на него, и его взор вновь выглядел печальным.

– Как тебе?

– Прекрасно, – улыбнулась Ива. – Повторим, когда вернёмся?

– Как скажешь, – усмехнулся Джант, целуя её в нос. – Теперь… Мы будем?..

– Как же без этого? – притянула его к себе ногами она.

Прикосновение. Ива заскулила, откинув голову. Наконец-то!

Он вошёл в неё быстро. Так быстро! Проскользнул внутрь. Она и не поняла, как он успел. Удача? Или наловчился после прошлого раза?

Пара медленных, осторожных толчков – и Джант почувствовал себя удобно внутри. Ива же ощутила каждую его складочку, каждый сосуд. Обхватила его и двинулась навстречу – пускай заходит глубже!

И он зашёл. Джант задвигался, сперва медленно, потом – быстрее. Чередуя и сменяя ритм. Ива двигалась под ним, танцевала под его неожиданную, непредсказуемую песню и ловила пики наслаждения. Джант не давал ей устать, то стремительно изматывая её, то ласково погружаясь в неё. А его тихое, страстное рычание только заводило. Точно он ничуть не меньше зверь, чем она сама!

Вдруг Джант её подхватил. Удивлённая, Ива вскрикнула, оказавшись в воздухе.

Теперь она оказалась сверху! И на неё с наглой ухмылочкой смотрело довольное, точно у сытого кота, лицо Джанта.

– Теперь твоя очередь. Поскачи на мне.

– Ленишься? – усмехнулась Ива, вильнув хвостом.

– Не мне одному трудиться! Давай-давай. И побыстрее.

Шлёпнул её! Удивлённая, Ива сперва застыла, но не растерялась. А куснула Джанта в шею. В отместку!

– Зря ты так, Джант…

– Продолжай… Мне нравится, – выдохнул он, откинув голову.

– Так, значит, да? Ну, что ж, сам попросил…

Не то чтобы Ива была мастерицей, когда оказывалась сверху. Но оставить Джанта не впечатлённым просто не могла.

Целуя его шею и грудь, она задвигалась на нём. Сперва топорно и резко, привыкая. Стараясь прочувствовать, что Джанту нравилось. А ему, казалось, нравилось всё: на его лице застыла такая самодовольная улыбка, что и не поймёшь!

Но немного напрягши живот, Ива услышала, как у Джанта из уст вырвался выдох. Плавно заводив бёдрами, она почувствовала, как Джант изнутри дрогнул. Вот оно!

Начав с медленных толчков, Ива раз за разом увеличивала скорость. Джант водил по её ягодицам руками, и Ива дёргалась от приятного щекочущего ощущения. А когда Джант неожиданно касался её хвоста, она вовсе поскуливала.

Толчок за толчком, движение за движением, Ива чувствовала, как Джант твердел. Ещё чуть-чуть… Вот-вот!

– Ив… Слезь!

Вскочила Ива тут же. Но не успела отойти: оказалась в белой слизи. Последняя дрожь – и Джант откинулся назад, тяжело вздыхая.

– Я так понимаю, ты не больше моего умеешь, да?

– А что, плохо вышло? – удивлённо спросила Ива, руками останавливая потоки, стекающие с живота на одежду.

– Вовсе нет… Просто видно, что ты не умеешь. Как и я. Это нормально.

– Ну, мы же оба учимся, верно? – неловко улыбнулась она. – И мы будем говорить друг другу, как лучше, да?

– Конечно же! Что за вопросы?

Взглянув себе на живот, Ива тяжело вздохнула.

– Что такое? – обеспокоенно спросил Джант, пытаясь взглянуть на неё.

– Да я вся испачкалась. Не то чтобы мне неприятно…

– Понимаю. Наверное, надо бы обмыться…

– Хм. Что же. Пора купаться!

– Хей, ты куда?..

Встав на ноги, Ива прыгнула и, оттолкнувшись от края лодки, прыгнула в воду. Мгновение – она летела, будто на крыльях – и Ива с плеском погрузилась в воду с головой.

Холодно. Но как бодрит! Морская вода будто щипала голую кожу. Волосы поднялись к глади, скользя, точно у волшебной вилы. Раскинув руки, Ива ощутила, как вода скользила, опутывая её и точно облизывая. Это не родная ей стихия, но такая близкая. И Ива радовалась этому знакомству.

Приоткрыв глаза, Ива увидела в тусклом свете тёмные пятна. Похоже, камни. Тень дна виднелась вдалеке, и Ива, решив туда не заплывать, толкнула себя руками к поверхности.

Выпорхнув к лодке, Ива почувствовала, как её руку что-то схватило. Удивлённая, она открыла глаза. Солью защипало.

– Ив, плыви сюда, я помогу!

Что? Джант? Проморгавшись, она подплыла к лодке и подала ему руки. Джант вытащил её с невероятной лёгкостью и усадил к себе между ног. Ошеломлённая, Ива положила руки ему на плечи и удивлённо склонила голову.

– Ты чего, Джант? Вода же моя родная стихия…

– А вдруг ты бы о камни ударилась? Ив, не надо так спрыгивать, если наверняка не знаешь!

– Знаю я всё. Я же чувствую, – она усмехнулась. – Ты что, испугался?

– Конечно! – вспылил Джант, волосы его полыхнули. – А если бы ты ударилась? Что бы я делал? Я бы тебя даже выловить не смог!

Ива вздохнула. Матушка! Он и вправду не знал, как работает её сила.

– Прости. Надо было сначала предупредить.

– Просто… Не делай так больше. Страшно же, – он прильнул к ней лбом. – Холодная и мокрая… Бр…

– Так чего обнимаешь тогда? – шутливо спросила Ива.

– Ну, я же сказал, что буду любить тебя такой, какая ты есть. Даже мокрой и холодной.

– Ужасно. Как ты выживаешь?

– Сам не знаю. Каждый день одни мучения!

– Эх… Досталась же тебе такая, мокрая и холодная! – рассмеялась Ива, прижимая голову Джанта к своей груди. – Может, так будет хоть немного теплее?

– Определённо! – усмехнулся он. – Вот каждый день грей меня так, и, возможно, я забуду, какая ты мокрая и холодная.

– Ладно-ладно. Условились!

Отстранившись, Ива улыбнулась Джанту и коснулась его лба. Джант же подался вперёд и коснулся её носа своим.

Вдруг Ива почувствовала, как её кожа теплеет. Вода испарялась!

– Я подумал, что испарить воду на тебе будет быстрее, – улыбнулся Джант. – А то ребята нас заждались.

– А я заждалась твоей игры на гитаре.

– О, это я с радостью! – рассмеялся он, доставая весло. – Но только если ты подпоёшь.

– Ну… Я попробую. Но хорошо спеть не обещаю!

– Не нужно обещать что-то, если и так хороша в этом, – подмигнул Джант.

– Так и быть. Спою только для тебя.

– Жалко ребят. Вообще-то им тоже хочется заценить!

– Ладно, и для них спою. Постараюсь показать, чему научилась!

– А я с радостью послушаю, – мило улыбнулся Джант и поцеловал её в щёку.

Улыбнувшись в ответ, Ива накрыла рукой лицо. Теперь, когда Джант так улыбался, плохо спеть она и впрямь не могла!

Игра на прошлое

Опустилась ночь. Берег омывали ленивые, поглощённые сумеречной тенью волны. Посмотришь чуть дальше – и темнота морского дна поглотит. Лишь огоньки звёзд отражались в пляшущих водах.

Вокруг мерно потрёскивающего костра собралась шумная компания. Смеялись, пели, выпивали. И даже скромная Ива, не привыкшая к таким посиделкам, отпила глоток славного вондерландского вина. Бич нахваливала его, а Ива никак не могла понять… Зачем пить что-то настолько горькое?

Зато под рукой оказался тёплый чай. Наваристый, золотистый. В родном Клыкастом княжестве такой готовили из сушёных листьев, привезённых из Империи Лонг. Невольно Иве вспоминалось, как он так приятно грел морозными ночами…

Вздохнув, Ива откинулась на спину. Теперь её грела горячая – нет, даже огненная – спина Джанта. Согнутая, поскольку её владелец склонился над любимой гитарой, упорно дёргая струны. Настраивал на слух. Зоззи научил!

– Хей, ребя-я-ятки, пока Джант занят, – предложила Бич, покачиваясь. – Предлагаю сыграть в игру…

– А ты точн в состоянии в игры играть? – съехидничала сидевшая напротив Механичка, и в неё прилетела бутылка. – Понятн. В идеальном состоянии!

– Вот. Именно, – показательно вскинула палец Бич. – Сыграем в «Правду или ложь»?

– О, о! А в чём суть игры? – завиляла хвостом от любопытства Юн Ги. Сидевший на хвосте Клопшток, чуть не упал, но удержался с уже отработанной сноровкой. – Мы в храме играли только в сёги. Я всегда опрокидывала доску, если проигрывала… А проигрывала я почти всегда, хи-хи…

Неловко почесав затылок, Юн Ги растерянно улыбнулась. Клопшток, сидевший рядом, галантно взял её маленькую ладошку в свои. В ответ Юн Ги лишь смущённо покраснела.

– Не волнуйся, Юн Ги, тут мозгами раскидывать не сильно надо, – заверила её Бич. – Нужно только быть честным и угадывать ответы на вопросы!

– Это я могу! – обрадовалась Юн Ги.

– Я за! Клоп тож! – заявила Механичка.

– С каких это пор ты за меня решаешь, сестра?!

– Ты ж сам ни в жизнь не согласился б. А так я тя заставила!

– Ни за…

– Клопшток, неужели ты не хочешь хотя бы попробовать? – состроила ему глазки Юн Ги. Помявшись, Клопшток весь залился краской и лишь после этого выдохнул:

– Всё для дамы моего сердца!

– Ура! – захлопала та в ладоши. – Кто ещё?

– Амон, ты не можешь отказаться. Я знаю, ты только и ждёшь испытания! – усмехнулась Бич, подтолкнув его в бок. Промахнувшись, она едва не упала, но Амон придержал её за локоть.

– Мне не сложно, – пожал плечами Амон, усаживая Бич на место.

– Пьерчик? – намекнула Механичка, водя рыжими бровями.

– Нет. Однозначное, – буркнул тот, отворачиваясь. – Я просто жду, когда мы пойдём обратно…

– А ты что? Дорогу забыл? – усмехнулась Механичка. – Ну, тогд те прост придётся сыграть. Иначе не отведу!

– Кого-нибудь ещё попрошу. Ива?

До того просто наблюдавшая, Ива вздрогнула. Рядом с высоким плечом Пьера прыгала Механичка, умоляюще сложив руки.

– Пьер, не вредничай, – улыбнулась Ива. – Посмотри, как Механичке хочется…

– Мало ли, чего ей хочется. Пускай научится уважать чужой выбор.

А та взглянула на него, чуть ли не плача! Ну теперь-то Ива должна его уговорить.

– Пьер… Но ведь Механичка просто хочет, чтобы ты повеселился. Попробуй, вдруг понравится? Ты можешь прекратить в любое время.

Выслушав Иву, Пьер на мгновение задумчиво отвернулся, а потом взглянул на Механичку. Та, едва ли не повиснув у него на рукаве, строила ему такие жалобные глазки, что лично Ива бы на месте Пьера что угодно сделала.

– Ладно. Только не смотри так больше, меня это бесит.

И отвернулся. Сердце-то как заколотилось! Смутился. Ива прикрыла рот, чтобы не хихикнуть.

– Ива, огнеголовый? – спросила Механичка.

– А это не вы хотели музыкальное сопровождение? – пространно произнёс Джант, не отвлекаясь от настройки.

– Значт, нет. А ты, Ива?

– Ну… Почему бы и нет? – пожала плечами Ива.

– Отлично! Тогда правила такие, – выпятилась вперёд Бич, дыхнув на Иву вином. Чтобы не обижать сестрёнку, Ива стерпела, но нос поморщила. – Каждый говорит о себе что-то… Какой-то факт из жизни. А мы пытаемся угадать, правда или нет. Кто больше всех угадал – тот выигрывает приз. Ну, приз я не придумала ещё…

– Можт, выигравший загадывает желание проигравшему? – заговорщицки повела бровями Механичка.

– То-о-очно! Дай пять! – протянула руку Бич и, конечно же, промахнулась. Механичка лишь притворилась, что та попала, и не стала повторять опасных манёвров.

Ива же приготовилась к вопросам, любопытно устраиваясь рядом со спиной Джанта. Тот, казалось, целиком погрузился в себя.

– А кто первый? – спросила Юн Ги, в любопытстве склонив голову.

– Хм… Я знаю, как решить! – придумал Клопшток. Порывшись в карманах, он достал оттуда несколько листочков. – Знаю я один эффективный эльфийский способ. Все тянут по листку. Кто вытянет порванный листок, тот и следующий.

– Это гениально! – поразилась Юн Ги. – Могу добавить своих из букета…

Удивлённый Клопшток застыл. Ох, опять взыграла наивность Юн Ги!

– Юн Ги, Клопшток ведь для тебя их собирал, нельзя рвать результаты его трудов! – поторопилась Ива.

– А-а-а… Ладно, хорошо! – вновь присела та, виляя хвостиком. – Чур я первая тяну!

Отвернувшись на её хвосте, Клопшток порылся в листочках. Потом протянул их остальным – Ива вытянула тот, что был к ней ближе. Целый!

– О-о-о… Мантикорова жопа! – ругнулась Бич.

– Понятн, кому достался листик, – усмехнулась Механичка. – Справедливо, твоя ж идея была поиграть.

– Хм. Честно, – расплылась в улыбке Бич и на мгновение застыла. Ива сомневалась, что Бич сейчас хорошо думалось. С другой стороны, не похоже, что ей совсем уж плохо. – Итак… Факт обо мне… Я училась в Институте благородных девиц!

– Пф. Нет, конечн, тя б разве приняли? – рассмеялась Механичка.

– Никогда не знаешь… – загадочно протянула Бич, клыкасто улыбаясь.

– Хм… Ну, буду солидарен с сестрой, – пожал плечами Клопшток. – Манерами в вашем поведении, леди, и не пахнет. А Институт благородных девиц наверняка бы оставил в вас хоть толику вежливости.

– Ну… Да? – неуверенно предположила Юн Ги. Заметив удивлённый взгляд Клопштока, она оправилась: – Я просто думаю, что если Бич говорит, что девочки всё могут, то и в манерах она как девочка смыслит!

Ответом Клопштока было лишь многозначительное «А-а-а!»

– Я думаю, что да. Не похоже, что Бич Справедливости умеет врать, – подозрительно сощурился Пьер.

– Ты просто не видел, как она списывает на теории разрушительной магии, – усмехнулся вдруг Джант.

– А ты настраивай сиди, мы тебя не просто так от игры отстранили! – прикрикнула на него Бич. Джант лишь на мгновение вскинул руки и продолжил заниматься гитарой.

Все посмотрели на Иву. Дружно! Призадумавшись, она выбрала самое невероятное из предположений.

– Я думаю, что каждый из нас поступил в Черепаховую Академию потому, что не смог реализ… реализоваться, правильно?

– Ага-а-а… – протянула Бич, любопытно на неё глядя.

– Не смог реализоваться, вот. Чем-то всех нас оттолкнула привычная жизнь. Возможно, сестрица отучилась в Институте благородных девиц, и ей эта жизнь не понравилась. Поэтому я считаю, что да.

Бич лишь уважительно закивала. Ива улыбнулась в ответ.

– Химера! Можн я ответ поменяю? – задёргала рукав Бич Механичка.

– Не-а. Поздняк метаться! Амон, ты?

Отвернувшись, Механичка обиженно надулась. Амон же вздохнул, задумчиво глядя вдаль.

– Ты говорила, что хотела стать легионером. Хотела, но не смогла. Значит, где-то ты до этого обучалась… Наверное, в Институте благородных девиц.

– А ты настоящий сыщик! – клыкасто улыбнулась Бич, легонько толкая его плечом. – Внимательно слушал меня, я смотрю?

– Я всегда внимательно тебя слушаю, – ответил Амон, будто его слова – очевидны.

– А зря… – пробурчал себе под нос Джант.

– Джант! – оборвала его Бич.

– Молчу-молчу.

– В общем, – скрестила руки у груди та. – Ива и Амон правы. Меня родители отправили в Институт, когда я была ещё ребёнком. Не окончив, я сбежала из семьи и попыталась поступить в легион, но меня не взяли. И уже тогда я попробовала поступить в Академию, меня взяли в ремесленники, откуда я потом перевелась в модератории. Как вы двое меня раскусили вообще?

– Я же сказал. Я тебя слушал, – повторил Амон.

– Я понимаю, – пробурчала в сторону Бич. – А ты, Ива?

– Ну… – неловко улыбнулась та. – У меня плохо с предсказаниями. Поэтому я выбрала самую бредовую свою догадку!

– Почему бредовую?! Неужели я совсем не похожа на ту, кто когда-то учился в женском пансионате? – обиженно надулась Бич.

– Ваще нет! – помотала головой Механичка.

– Ты постоянно ругаешься и ведёшь себя отнюдь не как леди. Я удивлён, что ты вообще высокого происхождения! – будто оскорблено ответил Клопшток.

– Ну, вот так, Клоп, – пожала плечами Бич. – Наверное, поэтому я здесь. Леди из меня не вышло! Давайте, тяните уже листочки, хватит меня обсуждать.

Следующий листок достался Юн Ги. Удивлённо повертев его в руках, она расплылась в улыбке.

– Ура! Я!

– Разве этому нужно радоваться? – скептично изогнул бровь Пьер.

– Не порти милой Юн Ги веселье! – вспылил Клопшток.

– Хей, зануды, поссорьтесь где-нибудь в другом месте, – остановила их Механичка. – А мы тут играем!

Отвернувшись, оба едва ли не одинаково напыщенно надулись. Только Клопшток гордо вскинул подбородок, а Пьер наоборот – согнулся. Ива прикрыла рукой рот, чтобы не засмеяться.

– Хорошо! – хлопнула в ладони Юн Ги. – Вот факт обо мне. Я была монахиней в одном из са-а-амых больших храмов Империи Лонг!

– О. Я знаю ответ, – гордо вскинул подбородок Клопшток.

– Не нужно всем говорить! – воскликнула Юн Ги. – А то совсем неинтересно будет.

– Конечно! Стал бы я подводить леди, ради которой я рискую сейчас честью? – приложил руку к сердцу Клопшток. Та приложила ладони к груди и радостно улыбнулась.

– О, Богиня… Какой подвиг, – пробормотал Пьер.

– Перчик, если ты бесчувственная ледышка, не обязательно эт всем показывать, – прошептала ему на ухо Механичка. Наверное, никто не услышал, но Иву-то слух не подводил! Уже громче Механичка сказала: – Думаю, что да. Магов в Империи кром как в храмах нигде ж не учат.

– Я так не думаю, – возразил Пьер. – Ты ведь не религиозный маг, иначе бы тебя, скорее всего, определили в учёные. Так что нет.

– Однозначно да! – кивнула Бич. – Ты такая вежливая, Юн Ги, что тебе в монашки дорога. Не была б такая – точно послала бы этого Клопа!

– Эй! Я тут вообще-то! – взъелся тот, но услышан не был.

– Нет. Ты слишком энергичная для лонгской монахини, – рассудил Амон.

– Хм… И вправду, – изумлённо кивнула Юн Ги.

– Ну… – отвечала Ива, оставшись последней. – Наверное, будет разумно тот же способ использовать, что и в прошлый раз. К тому же ты говорила мне про храм, Юн Ги. Я помню, что ты училась там среди Черепах…

– О, ты близко, Ива-чан! – улыбнулась Юн Ги. Остальные лишь удивлённо на неё уставились.

– Поскольку у лонгцев царит культ трёх драконов, они вряд ли бы отправили Змею служить дракону Черепах. В большом храме такого бы не потерпели. Тогда, Юн Ги, это неправда. Потому что в большом храме ты не могла служить, иначе бы тебя казнили.

Удивлённые, все остальные застыли. Юн Ги лишь вновь улыбнулась, но на этот раз – совсем печально. Ива пожалела, что рассказала о лонгской вере при всех, вряд ли Юн Ги хотела, чтобы друзья знали о такой незавидной судьбе.

– Ну… Ты права, Ива, – неловко хихикнула Юн Ги. – Но я была сиротой, которую занесло в храм ещё в яйце, поэтому меня не тронули. Поскольку храм не был большой, никто за этим так не следил. И потом, мне всё равно пришлось уйти, потому что… Ну, монахам не очень нравилось, что я Змея. И что я почти не ночевала в своей комнате, из-за чего не очень успевала по учёбе. И что я не очень трудолюбивая… Вот…

Опустив взгляд, Юн Ги вздохнула. Ива переглянулась с остальными. Кажется, даже Бич немножко протрезвела от истории Юн Ги. Клопшток единственный не растерялся и обнял Юн Ги за талию. Недолго помолчав, Юн Ги ему наконец улыбнулась.

– Не волнуйтесь. Теперь мне хорошо и весело. И я всё успеваю. Почти!

Больше они решили не мучить Юн Ги расспросами, а продолжить игру. Следующим вытянул листок Пьер. Он с силой вздохнул, Ива даже услышала, как засвистел воздух в его широких ноздрях.

– О, давай, перчик! – улыбнулась ему Механичка. – Вот тут я точно отгадаю!

– Не знаю… – равнодушно протянул Пьер. – Я был сыном вождя племени орков. А потом меня выгнали за то, что не смог поднять большой камень.

– Ну, вы ж орки, такие, за силу топите! – вспомнила Механичка. – Так что да. Ты вряд ли б остался в племени, если камень поднять не можешь. Зат ты такой умный, что наверняка в сыны вождя годишься! Я в те не сомневаюсь.

Неожиданно Пьер улыбнулся. Ива услышала, как застучало его сердце.

– Нет. Будь этот… астенического телосложения юноша сыном вождя, его бы ещё в младенчестве скинули с горы, – закатил глаза Клопшток. – Эти «цивилизованные» орочьи порядки…

– Мне тоже они не особо нравятся. Но не орки гномов выгнали из гор, – пожал плечами в ответ Пьер.

– Не ссорьтесь, ребята, пожалуйста! – наивно воскликнула Юн Ги. – Я считаю, что Пьер мог бы быть сыном вождя. Всё-таки ум – это важное качество, передающееся из поколения в поколение!

– Так-то вождю не обязательно быть умным, – поправила её Бич. – А вот сильным – да. У них же это в почёте. Так что нет. Пьер слишком умный для сына вождя.

– Хм… Что-то я изначально об этом не подумала, – сощурилась Механичка.

– Ничего. Орочьи традиции разнятся от племени к племени, тут наверняка не скажешь, – неожиданно успокоил её Пьер. – Твоя логика тоже очень верна.

Теперь уже Механичка удивлённо застыла. Её сердце застучало в ответ! Ива любопытно вильнула хвостом. Неужели между ними творилось что-то, о чём Ива не знала?

– Мне кажется, хороший лидер должен совмещать в себе силу и ум. Пьер обделён силой. Так что вряд ли он пошёл в своего отца, – уже по традиции, предположил следующий Амон. – Не обижайся, Пьер.

– Не обижаюсь. Всё-таки я действительно не самый сильный орк в мире, – усмехнулся тот. – И я не стремлюсь таким быть. Ива, ты последняя.

– Ну… Наверное, я скажу, что нет, – после некоторых раздумий предположила она. – Пьер не гордец и не хвастун. Если бы он был сыном вождя, он бы наверняка был совсем другим. Был бы лидером, много разговаривал. Но Пьер, хоть и разумен, совсем не такой. Так что я не думаю, что он мог бы быть воспитан вождём. Поэтому нет.

– А ты проницательная. Или это твоя волховская магия? – сощурился Пьер, усмехаясь.

– Ого! Ива догадалась, а я нет! – возмущённо вскликнула Механичка. – Ну всё, я так не играю.

– Ничего страшного. Зато я тебе признателен, что ты высоко оценила мои способности, – успокоил её Пьер.

– Правда? Слишком хорошо звучит, – подозрительно сощурилась Механичка. Но румянец на своих бледных щеках скрыть не смогла.

– Но это так. Я не стану врать, чтобы задеть тебя. Мне это не нужно, – помотал головой Пьер. – Действительно, я жил в орочьем племени, – он вдруг поправил очки, хотя те не были спущены. – Но я родился не у вождя, а у одного из аутсайдеров. И да, я и вправду не смог поднять камень на посвящении, поэтому решил, что терять нечего, и просто ушёл.

– Так просто? – удивилась Ива.

– Ты ж знаешь перчика! – отмахнулась Механичка. – Он скупой на детали.

– Да и я не любитель истории рассказывать, – подтвердил тот. – Следующий?

– А ты, смотрю, в игру втянулся!

– Молчи. А то заберу свои слова назад.

– Да ну тя, зану-у-уда!

Следующей вытянула – как удобно – Механичка.

– О, интересности пошли! – подозрительно потёрла ладошки она. – Что б такое загадать…

– Как интересно, Механичка-сан, как интересно! – заёрзала на месте Юн Ги.

– Мне кажется, я выиграю в этой игре. Я же о сестре всё знаю! – гордо вскинул нос Клопшток. – А об остальных догадаюсь… Бич не в счёт.

– Ладн, пускай будет эт, – махнула рукой Механичка. – В детстве у мя была мечта построить корабль и слетать на нём в космос! Но гномьи инженеры мне её запретили исполнить вот прост так.

Клопшток вдруг заёрзал на месте. Неужели он что-то не знал о собственной сестре-близнеце?

– Я знаю ответ, – предупредил тот вопросы. – Просто у меня есть, что сказать по этому поводу.

– О, о! Я думаю, что это правда! – воскликнула Юн Ги, перебивая Клопштока. – Механичка такая амбициозная! Она наверняка могла о таком мечтать!

– Эт да. У меня много крутых идей! – гордо вскинула нос та.

– Пф, да, – кивнула Бич. – Мы, девочки, мечтаем только о настоящих свершениях!

– И эт в свою идеологию обернула, – закатила глаза Механичка.

– А что, не могу?!

– Делай, чё вздумается. Пьер, Амон, Ива?

– Вряд ли гномы стали бы запрещать что-то просто так. У них довольно свободные права, – задумался Пьер. – Наверное, нет, потому что причина была бы разумной.

– Возможно, Механичка не посчитала эту причину разумной, – в ответ предположила Бич. – И справедливо, потому что никто не смеет запрещать девочкам творить!

– Думаю, что да. По той причине, которую Бич озвучила. Про разумность, – кивнул Амон.

– Хм… – сощурилась Ива. Как всегда, её длинные рассуждения припасли напоследок. – Дело в том, что ты полукровка, да, Механичка?

– Я же тебе сто раз объяснял: они это сделали не просто так! – вскрикнул Клопшток, не выдержав. – Они просто не хотят подпускать к действительно значимым проектам таких, как мы.

– Именн поэтому эт причина дурацкая, – пожала плечами Механичка. – Да, я гнольфка, но ничем не хуже них!

– Я бы прокатилась на космическом корабле, – добавила вдруг Ива. – Хотелось бы увидеть звёзды вблизи.

Она взглянула на спину Джанта. Тогда, вместе с Джантом, под куполом звёзды были совсем близко. Может, поэтому Иве так захотелось их коснуться?

– Первый космический корабль, сконструированный гнольфкой? Запишите меня! – вскинула руку Бич.

– Вот и первые пассажиры! – рассмеялась Механичка. – Ну что, не веришь до сих пор, Клоп?

– Да я не это… А, ладно. Может, пойдём дальше?

Теперь очередь дошла и до Клопштока.

– Раз уж Механичка уже начала… – пробурчал он и уже звучнее добавил: – Среди гномов никогда не было настоящих поэтов. Я хочу стать первым! Несмотря на то, что среди гномов искусство презирают.

– Вроде б среди гномов были поэты, – припомнила Механичка. – В древности. Так что первым ты не станешь, братец!

Клопшток лишь усмехнулся. Странно… Ива вдруг заподозрила подвох в его словах.

– Были не поэты, а певцы и сказители, прошу заметить, – поправил очки Пьер. – И их имён даже никто не помнит, поскольку искусство у них исключительно фольклорное. Механичка, я среди гномов не жил, так почему я это знаю?

– Я никогда не разбиралась в стишочках, мне не интересн, – пожала плечами та.

– В общем, я думаю, что это правда.

– А я так не считаю! – воскликнула вдруг Юн Ги. – Не могут гномы презирать искусство! Как тогда среди них родился бы такой прекрасный поэт, как Клопшток?

О, как тот расплылся в улыбке! Ива про себя хихикнула. Наверное, похвальбы Юн Ги Клопшток ждал с нетерпением.

– Честно говоря, я без понятия, – пожала плечами Бич. – Пускай будет нет. Просто потому, что наверняка до него была хотя бы одна поэтесса!

– Хм… В этом факте есть какой-то подвох. Но, предположим, да.

Вот, и Амон это почувствовал! Ива и не сомневалась.

И вдруг… Прозрение!

– Клопшток, но ведь ты не можешь стать гномьим поэтом! – удивлённо встрепенула уши она. – Ты же гнольф.

– Ива, мои тебе поздравления! – торжественно раскинул руки он. – Ты единственная, кто догадался.

Все раскрыли рты, кроме Ивы. Она же гордо выпрямилась и улыбнулась.

– Вот ты василиск! – злобно толкнула брата Механичка. – Злобный и хитрющий!

– Все мужчины обманщики, и гнольфы тоже, – закатила глаза Бич.

– Спасибо, я такой, – поклонился Клопшток. – Но про остальное – чистая правда. Если замените слово «гном» на «гнольф». К сожалению, среди гномов я признания не нашёл. И планирую найти в гостеприимной Черепаховой Академии!

– О, как любопытно! Вот загадка интересная! С подвохом! – похлопала Юн Ги.

– Твои слова, милая Юн Ги – услада для моих ушей, – мечтательно протянул Клопшток.

– Ладно, давайте уже дальше, а то эт позорище какое-то, – пробурчала Механичка.

Остались двое – Ива и Амон! По-прежнему стесняясь, Ива молилась Матушке, чтобы не вытянуть листочек. И да! Амон следующий.

Подождите-ка… Она что, последняя?!

– О-о-о… Амон, я в предвкушении, – прильнула к нему Бич. Ива принюхалась. Похоже, пока Бич была всё же далека от трезвости.

– Хм.

Он долго думал. Молчание затянулось. Чтобы не чувствовать себя неловко, Ива прислушалась к звону гитары Джанта.

– Я совершил преступление против Фараона и бегу от закона.

Все удивлённо округлили глаза. Даже бренчание прервалось. Джант обернулся, напряжённо сдвинув брови.

– Ты же не серьёзно, Амон? – спросил он.

– Суть игры в том, чтобы угадать, – разумно ответил на его вопрос тот.

– Не думаю, что о таком стоит шутить, так что нет, – сразу отбросила догадки Механичка.

– Солидарен, – коротко согласился Клопшток.

– Ох… Я верю, что ты не такой, Амон-сан! Ты честный звер и вряд ли совершал настолько плохие поступки, – доверчиво предположила Юн Ги.

– Как говорила Ива, все мы здесь не просто так, – вдруг заимствовал её логику Пьер. – Наверняка в Академии полно преступников. Так что да.

– Да даже если и совершал, что с того?! – вдруг взъелась Бич. – От этого Амон не перестаёт быть хорошим звером! Наверняка он совершил преступление по какой-то сложной причине.

Амон улыбнулся уголком губы. И намерений его – не понять. Иве осталось только уповать на собственное воображение.

– Но ведь преступления – это не только убийство или воровство, – предположила она. – Тем более воля Фараона… довольно гибкая. Любое неповиновение может считаться преступлением. Возможно, Амон просто пошёл против Фараона?

Амон замолк. Все в любопытстве склонились к нему. Только Джант, во время разговора вернувшийся к гитаре, остался на месте. Пьер тоже остался на месте, но в его взгляде читался интерес.

– Кажется, малышка выиграла в этой игре, – усмехнулся Амон.

Да?! Ива ошеломлённо вздохнула. Она, и выиграла?! Небывалая удача!

– Амон… Расскажи, что случилось, – с неожиданной нежностью прикоснулась к его руке Бич. – Я должна знать!

От такой внезапной ласки Амон даже поджал хвост. Если другие и не заметили, то Ива знала наверняка, что внутри Амона метались противоречивые чувства. Внимательно посмотрев Бич в глаза, он негромко и спокойно ответил ей:

– Я был влюблён в первую наложницу Фараона. А она любила меня. Когда Фараон узнал о нас, он приказал сперва меня изгнать, а её – избить плетьми. Я взял вину на себя, и тогда Фараон решил меня казнить. Она не стала защищать меня и умоляла её простить. В последний день перед казнью я сбежал и сразу попал в Академию.

Все переглянулись. Ива схватила Джанта за край рубашки. Тот дрогнул, но не ответил ей: руки его были заняты гитарой.

– Это… ужасно. Прости, – прошептала Бич, ложась щекой на его плечо.

– Ничего страшного. Здесь мне хорошо, – улыбнулся Амон.

Его рука на мгновение взметнулась. Задержавшись в воздухе, она медленно, осторожно легла Бич на плечи. Обнятая, Бич всхлипнула.

– Да что всё так грустно-то?! – возмущённо воскликнула она. – Ива, хоть ты скажи, что у тебя в прошлом не было каких-то там трагедий!

– Моя очередь, да? – уточнила Ива.

Кажется, все озвучили свои причины, почему они здесь. Может, и ей намекнуть? Станут ли они судить?

Хотелось ли Иве вообще вспоминать, что было?

– Я попала в Академию только потому, что этого хотел звер, которого я любила.

Ива почувствовала, как спина Джанта дрогнула.

– Н-но ты же любишь Джанта… – пролепетала Юн Ги, непонимающе озираясь по сторонам.

– Любовь бывает и не одна на всю жизнь, – пожал плечами Клопшток. – Но как тебя, я не любил никого, моя муза!

– Всё о себе и о себе, Клоп, будь повежливее! – отчитала его Механичка. – Ива тут, наверное, секретом важным поделилась, а ты!..

– Простите, – вздохнул он. – Я просто не хотел, чтобы милая Юн Ги грустила.

– Девочки, в том числе и змеелюдки, не такие чувствительные, как ты думаешь, – обиженно насупилась Бич.

– Ты знаешь. Это не про Юн Ги, – пожал плечами Амон. – Я думаю, что это правда.

– Что? – удивлённо вскинула уши Ива.

– То, что ты сказала. Малышка, мы же играем, – мирно улыбнулся тот.

– Эх, вот ты и сказала! – отмахнулась Бич. – Сестрёнка, осторожнее.

– Так Ива ничего не сказала. Она просто не поняла, – пожал плечами Пьер. – Я думаю, что это неправда. Ива тоже личность. Не верю, что она позволяла кому-то принимать за себя решения.

Ива улыбнулась. Вот от кого она не ожидала понимания, так это от вечно скептичного Пьера.

– А я думаю, что правда, – неожиданно кивнула Механичка. – Я ведь была первая студентка после Джанта, с кем ты познакомилась, так? Ты выглядела… потерянной.

– Поверю сестре на слово. Ты до сих пор потерянной выглядишь, – подтвердил Клопшток.

Ива дёрнулась. Разве? Взглянув на Джанта, она заметила, что тот выпустил гитару из рук. Ох! Стоило ли вообще обсуждать Светозара при нём?

– Ну, вы что? Нельзя же при Джанте такое обсуждать! – будто сняла с языка Юн Ги.

– Ничего. Мне всё равно, – неожиданно… холодно сказал тот. Ива дёрнулась.

– Наверное, не стоит это обсуждать… – пробормотала Ива. – Давайте подведём итоги?

– Так это правда?! Сестра, это ужасно! – ахнула Бич.

– Он ведь до сих пор здесь, да, Ив? И в первый день я его видел.

Ива замерла. Джант запомнил? Она надеялась, что он забыл. Нет, он ведь не станет ничего предпринимать?!

– Давайте подкараулим его и изобьём! – вдруг кровожадно сверкнула глазами Бич.

– Я с тобой. Он поплатится! – присоединилась Механичка.

– В-вы чего, Бич-чан, Механичка-чан? Так нельзя! – ужаснулась Юн Ги. – Нельзя без разбору драться!

– Этот зверомудак обидел мою сестрёнку! Я это просто так не оставлю! – воскликнула Бич.

– Почему ты уверена, что обидел? Малышка могла просто разлюбить, – предположил Амон.

– Да я по её глазам вижу, Амон! – ударила себе в грудь Бич. – Думаешь, я не различу, когда у сестрицы едва ли слёзы из глаз не льются?!

Ива коснулась рукой лица. И вправду. Щёки уже мокрые.

Ну почему она такая слабая? Только упомянула Светозара – и уже ревёт. Как так? Почему так тяжело?

Вдруг тёплая рука обняла её плечи. Жгучие огненные волосы согрели макушку.

– Всё хорошо, Ив. Я рядом.

– Давай поговорим об этом позднее?

– Как хочешь.

– Тебе тяжело?

– Для тебя – я готов перетерпеть.

Отстранившись, Джант улыбнулся. Ива дрожащими губами улыбнулась и принялась стирать слёзы кулаками.

– Ну… Может, тебя это успокоит, Ива, но ты выиграла, – неожиданно вспомнил Пьер.

– Разве Бич не отвечала так же хорошо? – удивлённо встрепенула уши Ива.

– Ты была ближе всех, сестрюнь, так что победа за тобой, – поклонилась Бич. – Поздравляю!

– А проиграл… Ха, как я и думал, – подсчитал в уме Пьер и усмехнулся.

– Кто, кто? Не томи! – заёрзала на месте Юн Ги.

– Механичка.

– Как та-а-ак?! – воскликнула та. – Я-т думала, я знаю психологию!

– Видимо, я в этом тебя обогнал, – подначил её Пьер. – Хотя на самом деле я недалеко от тебя ушёл. Всего на один правильный ответ больше.

– Успокоил, перчик, – буркнула она.

– Я уверен, Ива не станет тебя мучить. Правда же?

От оклика Ива очнулась от ступора. Она и не думала, что выиграет! Что загадать тогда? Ведь никак нельзя мучить Механичку!

– У меня есть одна мысль, – вдруг сообразила Ива.

– Ничего позорного, ладно? – отвернулась Механичка.

– Моё желание – это чтобы ты загадала желание мне!

Все удивлённо уставились на Иву. Механичка открыла рот.

– Так нечестно! – воскликнула Механичка. – Так не должно быть!

– Но мне же обещано желание. Вот я и пожелала! – улыбнулась Ива. – Исполняй!

– Да я сейчас прост так же скажу, и всё. Что делать бушь?

– Слушай, Механичка, можно я загадаю Иве желание? – вдруг отозвался Джант.

Ива дёрнулась. Такого она не задумывала!

– Да, валяй, – отмахнулась Механичка. – А то этот порочный круг не закончится.

– Хей, Джант, так нельзя! – смутилась Ива. – Это не по правилам.

– Почему? Механичка пожелала, чтобы я загадал желание. Всё по правилам, – усмехнулся Джант. – И знаешь, чего я хочу?

– И чего же? – испуганно спросила Ива.

– Чтобы ты спела.

Ива замерла. Она говорила Джанту, что хотела бы спеть друзьям. Показать им, чему научилась. Неужели он просто создал для неё повод?

Оглянувшись, Ива откашлялась. Никто не решался сказать ни слова. Ох, какая тишина… Ива испуганно поджала хвост.

На взъерошившуюся шёрстку легла большая ладонь Джанта.

– Я подыграю. Ты готова?

Вздохнув, Ива кивнула. Глаза друзей засверкали любопытством. Даже Пьер и Амон смотрели на неё с предвкушением!

Джант начал играть. Небыструю, лёгкую песню. Спеть под неё – проще простого! Тот же ритм, тот же голос на протяжении всей мелодии. Обычная песня, которую так любят в берских постоялых дворах.

Вздохнув, Ива затопала ножкой. Поймала волну. И запела.

Хорошо! Как хорошовыходило! Друзья смотрели на неё с восхищением. Правда, правда прекрасно получается! Ива улыбнулась от радости.

Бич не удержалась и подпела первой своим скрипучьим певичьим голом. Механичка подхватила, кивая Клопштоку. Тот, будто гордо принимая приглашение, запел с ними. Звон Ивы и в подмётки не годился его глубокому тембру! И как он выдавал такие ноты со своим сравнительно звонким голосом?! Амон подпевал без слов, топая ногой, а Юн Ги скорее не пела, а звонко выкрикивала слова припева. Лишь Пьер просто молча слушал.

Когда Ива закончила, ей захлопали. Им так понравилось! Джант ей радостно улыбался. У неё получилось!

Оказывается, у неё всё-таки есть достоинства, которыми она может гордиться!

Часть четвёртая. Прошлое. Заслужила

Проснувшись по привычке рано, Ива сладко потянулась и, не дав себе ни мгновения отлежаться, тут же присела. Не то чтобы она выспалась, но неведомое чувство потянуло её к окну, откуда лился ласковый утренний свет. Тёплый и нежный, он притягивал, манил: «Подойди, Ива, погрейся! Я поглажу тебя и почешу за ушком. Как в старые добрые времена!»

Однако стоило Иве свесить ноги на мягкий ковёр и, прочувствовав между пальцев каждую ворсинку, соскочить с кровати, как её тело безжалостно заломило. Безусловно, своё дело сделал недосып из-за постоянных кошмаров, мучающих по ночам. Воображение не уставало рассказывать пугающие истории. Неудачи, несчастья и надуманные предсказания. А главное – давние, казалось, позабытые ошибки. Может, из-за них Ива так торопилась к свету? Чтобы тот развеял тьму её снов?

Довольно завиляв хвостом, Ива громко потопала к подоконнику. Там, как всегда, тихонько посапывая, наблюдал за рассветом баранец. Ива так и не дала ему имя: пока он не вырос, его пол оставался загадкой, и в таком случае как-либо называть его – поспешно. Всё-таки не угадаешь! Будет ли он Снежком или Снежинкой? Назовёт неправильно – обидит малыша!

– Ты как? Встречаешь солнышко? – улыбнулась Ива, гладя его ладонью по голове.

Вот о чём говорили Сэчико и Джант? Что баранцы медленно растут и требуют много терпения? Её баранец рос ещё как быстро! Успевай поливать и подкармливать.

В ответ на её вопрос баранец протяжно заблеял и закивал в сторону солнца. Мол, вот, погляди, мам! Красота!

Ива поглядела. И ужаснулась. И тут же едва не заплакала. То-то свет показался ей знакомым. И воздух, и запах, и влага… Ведь нет иного места во всём мире, хоть немного похожего на родное Берское Царство!

Похоже, ночью Черепаховая Академия вновь пропутешествовала, но уже на Ивину родину. Высунув голову, Ива осмотрелась, прислушалась, принюхалась. Перед взором её раскинулись знакомые золотистые поля, уходящие далеко за небосвод. Чувствительное ушко услышало шорох листвы пушистых осин, щекочущих пятки Адалинде. Чуткий нос уловил запах новой, очнувшейся от морозного сна зелени и свежести. Ветру на взмоченном меху и вспотевшей коже хотелось подставить руки. Пышные длинные волосы затрепетали, оплелись вокруг ушей и зашуршали.

– Вот мы и на Родине, малыш, – улыбнулась Ива, вглядываясь в чёрные круглые глазки баранца. – Тебе нравится?

Тот радостно заблеял, будто понимает её. Может, заблеял ещё и потому, что Ива почесала его висящее, точно лист лопуха, ушко.

– Совсем скоро ты вырастешь из своего семечка и сможешь ножками потопать по травке. Научиться ходить и кушать без моей помощи! – приговаривала Ива, пока гладила. – Таким большим будешь! Или такой большой. Кем родишься!

Баранец закатил глаза, наслаждаясь поглаживаниями. Эх, ведь когда-нибудь его мех перестанет быть таким нежным, таким шёлковым! Но Ива была уверена: никогда не перестанет быть приятным и его никогда не расхочется гладить.

– Ладно, малыш, мне пора умываться и собираться к завтраку. Совсем скоро я к тебе зайду, и ты тоже позавтракаешь. Хорошо? Будь за старшего!

Чмокнув его в лоб, Ива оставила его на подоконнике. Последний раз прикоснувшись к её ладони, он повесил нос. Наверное, одному ему совсем скучно… Ну ничего! Вырастет, и Ива отведёт его к Сэчико и другим баранцам, где он или она поиграет с братиками и сестрёнками. А пока ему придётся совсем немножко потерпеть.

Подхватив сумку с банными принадлежностями, Ива напоследок махнула баранцу и распахнула дверь. Но пройти дальше не успела – столкнулась с кем-то.

Потирая нос, Ива отстранилась, сумка оказалась на полу. Больно!.. Кто же так близко к дверям ходит? Было собравшись отойди, Ива вскинула взгляд и замерла.

На неё смотрела пара хитрых карих глаз. Прищуриваясь, словно оценивая Иву. Одно белоснежное ухо с интересом навострилось, а второе – расслабленно опустилось. Владелец клыкасто улыбнулся. Горделиво и лучезарно.

– Свет…

– Я думал, в Академии у нас новые имена. Но не волнуйся, я не обижаюсь.

Как всегда. Унизительно снисходителен. Светозар никогда не умел вести себя иначе.

– Раз выпал такой случай, давай вновь познакомимся, – он опустился, пристально смотря ей в глаза. – Моё имя – Прибой. А твоё?

Ива отстранилась. Его глаза слишком близко. Его нос – совсем рядом с её носом. Всего мгновение – но его взгляд уже проник сквозь неё, переворачивая мысли с ног на голову. Сердце будто схлопнулось и затихло, как у мелкого зайчонка при виде большого, страшного волка.

Отвернувшись, Ива попыталась собраться с мыслями. Но нет – голова разлеталась на осколки.

– Ива, – сказала она, ничего не придумывать.

Опасность. Она в ловушке.

– Я почему-то думал, что ты будешь повеселее, если я приду к тебе первым. – Он наконец отстранился, и Ива про себя выдохнула. Но сердцебиение лишь настойчивее стучало в висках. – Ты ведь наверняка так скучала. Ты всегда скучаешь.

Он улыбнулся. Нежно? Лжец.

– Нет, – твёрдо ответила Ива, сжимая кулаки.

– Ну же, ты что, обиделась? А я так по тебе скучал… Наверное, зря. Тогда пойду.

Он обернулся, чтобы уйти, но остановился. Ива сжалась. Уходи, уходи, уходи…

Нет. Чтобы всё было так просто.

– Что, правда обиделась? – от его улыбки не осталось и следа. Его белые, едва видные на коже брови сдвинулись. – Ну, ты чего? – он раздражённо махнул рукой. – Прекрати. Ты сама виновата. Довела меня своими прихотями. И теперь я виноват?

Ива было опустила хвост, но тут же распушилась. Он не видит, в чём был виноват? У неё не было денег на вторую комнату, и им пришлось спать вместе. Он не послушался уговоров, а она на него даже голоса не повышала!

– Ладно, забудем об этом, согласна? – вдруг устало потёр подбородок он. – Я и без тебя тут натерпелся. Пройдём к тебе, и я расскажу там, хорошо? А то что мы на пороге стоим?

Он сделал твёрдый шаг вперёд. Ива сама не поняла, почему отступила. Она задрожала от бессилия: почему она не могла просто его выгнать?

Прошёл внутрь, будто здесь хозяин. Ива прошла за ним. Надо просто его попросить уйти. Он послушает. Он не глуп, поймёт, найдёт себе другое место.

– Ого! Ива, когда ты последний раз убиралась? – Мерзко скорчившись, он пнул ногой сумку, которую она оборонила, столкнувшись с ним. – Везде хлам какой-то валяется! Ты вообще зверица, или кто? Должна по хозяйству успевать. Ну, ничего. К тому времени, как мы поженимся, ты уже научишься.

Ива едва не подавилась воздухом. Кровь в ушах застучала ещё сильнее, перекрывая даже неожиданный вскрик баранца. Пошатнувшись, Ива на неровных ногах добралась до подоконника и положила руку на голову баранца. Тот лишь пуще заблеял, разбудив её от ошеломления.

– О, я так и знал! – улыбнулся во все клыки Светозар. – Чуть в обморок не упала от счастья. Но не надо, тише, тише. Понимаю, ты всегда мечтала…

– Зачем?.. – пролепетала Ива.

Кровь больше не стучала – кипела. Ива сжала руку в кулак.

– Ну… Это долго рассказывать… Но я расскажу, – он задумчиво уставился в потолок, поглаживая пальцами подбородок. – Когда я попал в Академию, я как-то выпал из общественной жизни. Ну, ты знаешь, в Берском Царстве зверицы меня любили, да и друзей у меня было достаточно… Но здесь – никого. Только знакомые. Я очень удивился и сделал вывод, что, наверное, здешние маги слишком много о себе мнят, чтобы с ними можно было наладить отношения. Тогда я переосмыслил многое… Подумал о жизни. Послал там письма моим друзьям. Они не ответили, но, думаю, это Академия мои письма перехватывает, чтобы не вскрыться, и всё такое… – он неуверенно почесал висок.

Конечно. Потому что всем всегда было плевать на тебя, Светозар. Кроме Ивы, тебя окружали такие же самовлюблённые гордецы, как ты. Только Ива не хотела Светозара расстраивать и притворялась, что не одной ей есть до него дело.

– И после моих размышлений как раз такой случай произошёл, – улыбнулся он, вновь переводя взгляд на Иву. Она лишь сощурилась. – Я ведь попал в модератории. Смешно, правда? Я же не люблю решать споры насилием!

Скорее просто боишься драться. Ведь не раз говорил, что бросит Иву и убежит, если на неё нападут.

– Так вот. Значит, при нас тренер Победоносец недавно обмолвился, мол, можно жениться на ком-то и детей нарожать, и тогда приносить пользу Академии может только один супруг. Удобно, правда? Ты ведь всегда хотела, ну, науку развивать или что-то такое. А я звер простой, мне многого не надо, могу и дома посидеть. Убираться и готовить не обещаю, но за детьми, может, послежу. К тому же мы с тобой настоящие супруги, родились под одной звездой, помнишь? А предки говорят: это к удачной свадьбе!

Яростно кипящую кровь будто потушило ушатом мерзкой слизи. Ком подступил к горлу Ивы, и она согнулась.

Сбросить… Сбросить эту дрянь!

– Светозар… Уходи.

– Я теперь не Светозар, я же сказал, – недобро сощурился он. – Но я понимаю, привычка, к тому же ты очень удивлена…

– Уходи. Иначе я за себя не отвечаю.

– О, уже повалить меня собираешься? – вдруг он привстал и ногой захлопнул дверь. – Я тоже соскучился по твоей упругой заднице.

Ива дрогнула. Теперь способ сбежать лишь один.

Тем временем Светозар подошёл ближе. Совсем близко, в каком-то хвосте от Ивы.

– Нет, Светозар, – она уставилась в пол, рукой прижимая ближе баранца. – Я хочу, чтобы ты ушёл.

– Почему же? Я думал, ты порадуешься. А ты… Ты меня разочаровываешь.

– Мне плевать. Я полюбила другого, Светозар. Ты мне больше не нужен, и я не хочу тебя больше видеть.

Она сказала. Скороговоркой. Выпустила из себя. Сбросила оковы. Дала выход кипящей крови.

Наконец Ива смогла смело вскинуть к Свезару глаза. О, это презрение в его глазах! Матушка, эта ненависть! Ива нанесла ответный удар.

Но, судя по всему, не последний в их борьбе.

– О… Ива, – взор его изменился. Стал печальным. Какая жалкая ложь, – за что ты так со мной? Неужели я тебе что-то сделал? Я ведь так соскучился… Я ведь люблю тебя.

Он протянул вперёд руку. Ива остановила её одним водяным жгутом. Даже прикасаться к Светозару – позорно и мерзко.

– Вот оно как, – усмехнулся он. – Наверное, новая жизнь тебя соблазнила. Признавайся, изменяла?

– Нельзя изменить тому, с кем тебя ничто никогда не связывало, – с вызовом ответила она.

– Значит, да. Любопытно, с кем же? С каким-нибудь безнадёжным дураком, который не видел лучшего и кому нечего терять? Всё-таки внешне ты вышла… обычной. Или опять за кем-то бегаешь?

– Я не обязана тебе отвечать, – отстранилась Ива, плотно вжимаясь в подоконник.

Он почти её касался. Если коснётся – она выпрыгнет. Терять ей нечего – ведь потерянную честь не вернёшь.

– Знаешь… Это и не важно. Если извинишься, я прощу тебе все эти похождения по чужим порткам. Но если нет…

Он придвинулся. Коснулся её тем, чем он её долго мучил. Тем, что он считает самым большим сокровищем. И тем, с чем ему Матушка не подсобила.

Тут же Ива, подхватив баранца, вскочила на подоконник, не забыв ударить Светозара ногой по самому сокровенному. Взвыл, как Волк! Но рановато радоваться. Да, Ива оказалась на подоконнике, но как ей выбраться?

Пока Светозар отходил, она выглянула за окно. Пологий склон панциря уходил к острым кронам деревьев. Она расшибётся. Или её разорвёт на мелкие кусочки.

Нет, Ива не хотела умирать… Не из-за этого ублюдка!

Постойте. Ведь есть и другой выход!

– Джант! – вспомнив о браслете, вскрикнула Ива.

Браслет, оставшийся на столе, завыл. Вот мара! Но Ива ведь здесь, так? Значит, пока она остаётся тут, Джант…

– Давай руку!

Ива удивлённо вскинула голову.

Джант! Высунулся из окна сверху, протягивая ладонь. От него исходил невероятный жар, который чуть обжёг бы Иву, если бы она не знала: Джант ни за что не даст её в обиду.

Вновь обернувшись к Светозару, она увидела, как тот, схватившись за причинное место, с ненавистью глядел на неё. Вдруг он одну руку освободил и попытался её схватить. Но Ива увернулась: спасибо чутью предков-Собак!

– Последнее предупреждение. Если уйдёшь сейчас – больше не сможешь вернуться.

– Я никогда к тебе не вернусь! – отступив назад, Ива мельком взглянула на руку Джанта.

Не дотягивается. Придётся прыгать.

И Светозар было к ней ринулся…

Но Ива прыгнула первой. Она не расшибётся. Джант не даст ей расшибиться!

Вдруг Ива почувствовала отнюдь не крупную ладонь Джанта, а маленькую, мохнатую. Вскинув голову, она увидела, как её держит Нудлз. Кроха-коловёртыш испуганно вытаращился на неё, но упорно не отпускал руки. Ива сунула горшок в ноги, плотно схватив его коленями, баранец испуганно закричал, точь-в-точь ребёнок. Нельзя терять времени!

Всего мгновение – Ива увернулась от хватки Светозара. Обеими руками подтянулась к руке Джанта. Нудлз пересел ей на плечо. Джант затащил их на подоконник и завалился назад, сгребая и Иву, и питомцев в охапку.

Тишина. Все пытались отдышаться. Ива отставила в сторонку баранца. Тот удивлённо наблюдал за коловёртышем, который остался на подоконнике со свешенным хвостом.

Джант же, прикрыв глаза, откинул голову. Ива лежала на его груди, слушая его глухое, но торопливое сердцебиение.

– Постой! – вдруг вскочил он, прижимая Иву к себе. – Он сейчас заявится сюда!

– Если до сих пор не догадался – не заявится, – выдохнула Ива. – Скорее всего, он ушёл в свою комнату. Не царское это дело – за Собачками гнаться…

– Фух… Но всё равно! Если бы я был рядом, я бы… – начал было злиться Джант, но, заметив замешательство Ивы, спросил: – Кто это был вообще? Похититель? Убийца? Профессор Сервус?!

– Это ты в порядке нарастающей опасности назвал? – усмехнулась Ива.

– Ну, да, – было усмехнулся в ответ Джант, но быстро вспомнил, что всего мгновение назад был в ярости, и строго сдвинул брови. – Не шути так! Он ведь мог… мог сделать с тобой что-то! Только что? Если он не похититель, не убийца и не, Богиня упаси, профессор Сервус…

– Да ничего такого! Только чуть-чуть полапал, и всё, – беспечно отмахнулась Ива.

– Ч-чего?! Он тебя пытался изнасиловать?!

– Не-е-ет! Силёнок не хватило бы.

– Ив, хватит шутить! Это не смешно!

– А по-моему, очень…

Ива запнулась, улыбаясь. Почему она улыбается? Смеётся? Как будто Светозар пришёл не к ней. Как будто не её только что пытались взять силой.

– Ив… Кто это был? Я должен знать, – развернул её к себе Джант.

Ива сжала губы. Отвернулась, борясь со странным чудовищем, пожиравшим её изнутри. И чем больше он откусывал – тем сложнее становилось ему сопротивляться.

– Ты пойдёшь к нему, Джант. Вы поссоритесь, изобьёте друг друга.

– Беспокоишься за него? Ив, он же…

– Я не хочу, чтобы ты к нему ходил. Чтобы тебя задело…

По горлу полоснули когти сухости. Не выдержав, Ива громко заскулила и уткнулась лбом в грудь Джанта. Тот же замер в непонимании. Ива сжала в кулаках его рубашку, плотно закрыв глаза. Пускай Светозар уйдёт… Она же сказала ему уйти!

– Разве ты не хочешь ему отомстить? За всё, что он с тобой сделал.

– Мне всё равно. Я не хочу его помнить. Ничего не хочу. Хватит, пожалуйста…

Дрожь захватила всё тело. До кончика хвоста.

– Ив… – собрался с мыслями Джант. – Прости…

– За что? – удивлённо вскинула голову Ива.

– Ты так часто говорила о нём. Намекала. Так часто… А я даже не спросил. Это всё я виноват…

Ива замолчала.

Она хотела быть услышанной. Так давно. Когда-то её слушала мама, но с каждой новой выходкой Светозара Ива стала только больше молчать. Она не хотела никого разочаровывать.

Да и ей говорили, что делиться болью означало обрекать на боль других. Кто ей это говорил? Не Светозар…

– Ив. Я хочу, чтобы ты теперь больше ничего не скрывала от меня.

– Я не скрывала… Я просто не думала, что тебе будет, ну… интересно, – отвела взгляд Ива, но Джант развернул её к себе.

– Смотри на меня, – строго, но уверенно сказал он. – Обещаешь больше не скрывать от меня такие важные вещи?

– Я… Я не… – она запнулась. Нет. Она обязана. Ради Джанта и ради себя. – Я обещаю.

– Вот. А я обещаю всё выслушать, – он коснулся лбом её лба. – Ты молодец. Ты выдержала.

– Ты ведь тоже? Ты тоже будешь рассказывать?

– Конечно. Мы ведь с тобой во всём равны.

Ива замерла. Может, сейчас тот самый миг? Когда она может освободиться. Набрав в грудь побольше воздуха, она громко произнесла:

– Джант, я… я могу рассказать? – вдруг спросила она, мечась взглядом между собственными коленками и глазами Джанта. – Я хочу рассказать… Извини, если тебе будет больно или неинтересно…

– Ив! – обратил на себя внимание он. – Ты только что пообещала всё рассказывать. А я – слушать. Не забывай, мы же секунду назад это обсудили!

Он ткнул её пальцем в нос. Смущённая, Ива притворно-обиженно надулась, но не сдержала улыбки.

В следующий миг она поведала ему, что могла. Не обо всём и не обо всех, конечно.

О том, что родилась в семье водных чудесников. О маме, которая всегда любила её больше жизни и научила Иву всему, хоть порой и не могла уследить за судьбой дочери. О папе, который много выпивал и злился, но с годами исправился и превратился в толстопузого, тёплого добряка, никогда не устававшего баловать свою малышку. О бабушке-волшебнице, которая научила Иву всем премудростям, но всегда всё забывала и вообще – со странностями была. О бабушке-ведьме, очень любившей готовить, и не только зелья. О счастливом детстве и о соседском зверчике, сыне охотников – Светозаре.

Ива не забыла и о Высшей Школе Чудесных Наук. О раннем поступлении и о том, как маленькая Ивушка не поспевала за учениками, но выровнялась при помощи учителей. Об одиночестве. О том, как Светозар впервые покинул её, ведь со «зверчонками он не дружит». О жестоком и обидном «псина», которой её называл Светозар, когда она пачкалась во время еды. О том «псина», которое подхватила вся Школа.

Ива обмолвилась и о Белокаменной Твердыне. О холодных, строгих волхвах. О том, как плоха была Ива в соблюдении правил, но как усердна в учёбе. О мимолётной дружбе. О мимолётной любви. И о похищении её невинности, ведь взамен на невинность ей так и не отплатили теплом.

О возвращении домой. О возвращении Светозара. О страхе, об издевательствах, о неискоренимой привычке. И о порочном круге, который Ива разорвала только в Черепаховой Академии.

Она говорила много, долго, сбиваясь и расплываясь в мыслях, а потом возвращаясь. Она не знала, что важно, а что нет. Что повлияет, а что повисло в её памяти мёртвым грузом. Кажется, одни события связаны напрямую, но за собой они тянут третью, четвёртую, тысячную мысль. Невозможно всю судьбу уместить в обычные, безликие слова.

Джант, благо, вовремя возвращал её к тому, на чём они останавливались. Ива ощутила себя запертой, наполненной до краёв склянкой, из которой в одно мгновение выплеснулось всё содержимое. А Джант умело её сдерживал, не давая воде пролиться.

– Ив, – выдохнул Джант, – почему в твоём прошлом произошло так много плохого?

– Все мы переживаем и плохое, и хорошее. Без зла нет добра, без чёрного нет белого, – печально улыбнулась Ива.

– Ведь ты не заслужила всего этого, – прижал её к себе Джант. Так сильно, что вытолкнул воздух из груди Ивы. – Как они могли… Как они могли?! Тебя просто нельзя обижать!

– Видимо, всё-таки можно, – усмехнулась Ива. – Я не ребёнок и не младенец всё-таки…

– Нет, дело вовсе не в этом! Это исключительно их вина, ты не заслужила подобного обращения, – отстранился Джант и взглянул Иве в глаза. – Я бы ни за что так тебя не обидел и не разочаровал.

– Да я знаю, – легонько толкнула его кулачком она.

– Почему ты смеёшься?..

– Наверное, я просто смирилась со своей судьбой. Страдать. И меня это перестало беспокоить.

Опять она жалуется. Какая глупость. С чего обращать внимания на её дурацкие, никчёмные речи? Как будто подобное случалось с ней одной.

– Запомни, – вновь ткнул её пальцем в нос Джант. Ива удивлённо уставилась на палец, по которому заплясали искорки татуировок. – Ты не должна страдать. Ты заслужила счастье. Поняла меня? Ты должна быть счастливой. Нет, обязана!

В сердце кольнуло. Всю свою жизнь Ива свела к нескольким простым словам. Не задумываясь, свела. К обычной привычке.

Но теперь привычка умирала. Иве оставалось только подождать и привыкнуть к новому, лучшему. К тому, чего она достойна.

– Видимо, я всё-таки дождалась счастья, – прошептала Ива, улыбаясь.

Отстранившись, она посмотрела ему в глаза. Джант улыбался. Она счастлива – и он счастлив. Хоть Ива и сомневалась, что всё так просто.

Проводя рукой по его нежной щеке, она вдруг спросила:

– А ты расскажешь? Мне тоже нужно знать.

– М-может не стоит? – неловко усмехнулся Джант. – Тебе не очень хотелось бы это слышать, думаю…

– Почему нет?

– Тебе это не понравится…

– Даже если так – я должна знать. У меня накопилось так много вопросов! Откуда ты? Кто твои родители? Почему тебя ненавидит так много магов Академии? И почему у тебя волосы горят?!

– Ой, как много отвечать… А у нас ведь занятие скоро начнётся, какая досада!..

– Не увиливай, Джант, – хитро сощурилась Ива. – У тебя ещё длится отпуск, обещанный тренером Победоносцем. А я могу одну лекцию пропустить, не страшно. Всё равно в комнату пока не могу вернуться.

– Я… Я не знаю. У меня никто не спрашивал… Я не знаю, как такое рассказывать.

Джант опустил взгляд, недоумённо вскинув брови.

– Джант. Я хочу знать тебя. Знать тебя всего, – улыбнулась Ива, прикладывая его ладонь к груди. – Верь мне.

Отвернувшись, Джант раздумывал. Ива внимательно навострила уши. Вздохнув, он вновь взглянул на неё, но взгляд его по-прежнему метался.

– Знаешь, я всё хотел сказать… Глупо прозвучит, но ты очень похожа на мою мать.

– Чем же? – любопытно наклонила голову Ива.

– Ты – прекрасный неогранённый алмаз, попавший в руки дурака. Дурака, который любой алмаз примет за обычный камень.

– Ты очень любил свою маму? – улыбнулась Ива, поглаживая Джанта по щеке. Тот смущённо отворачивался и краснел. – Что-то не так?

Джант отвернулся. Замолчал и надолго задумался.

Знакомый голос разорвал тишину:

– Хей. Хей. Джантик. Глянь наверх. Хей. Ты меня слышишь?

Взметнув голову наверх, Ива увидела в потолке белую, улыбавшуюся до ушей маску. И тут же отпрыгнула от Джанта.

– Д-директор! – вскрикнула она.

– Наставник, а если бы мы сексом занимались, ты бы тоже подглянул? – буднично спросил Джант. Точно Неизвестный к нему так каждый день наведывался!

– О, нет! Мы же с тобой ещё тогда договорились – никаких подглядываний. Причём не я первый начал!

– Джант?.. – удивлённо уставилась на него Ива.

– Я не подглядывал! Я просто случайно зашёл!.. – возмутился Джант. – Наставник, ты невыносим.

– Спасибо, сыночек, – расцвёл тот.

Ива улыбнулась. Они друг друга стоят!

– Я вообще пришёл не подслушивать… Хоть мне и было очень интересно, – Неизвестный хихикнул. – Я пришёл тебя позвать, Джантик. Мы с тренером Победоносцем и госпожой Механичкой подготовили тебе и твоей дорогой даме подарки!

– Какие подарки? – удивлённо навострила уши Ива. – И по какому поводу?

– Приходите ко мне в кабинет – и всё-ё-ё узнаете. До встречи-и-и! – пропел Неизвестный и так же растворился в тёмном потолке.

Радостно поёрзав на месте, Ива взглянула на Джанта.

– Надеюсь, я никогда не стану таким же бесцеремонным, как он, – усмехнулся тот.

– Ну, Академия – его творение, как я понимаю. Наверное, он может делать тут всё, что захочет, – пожала плечами Ива. – Хотя мне иногда страшно, что он может в любое время…

– Если попробует – у нас с ним будет очень серьёзный разговор, – недобро улыбнулся Джант в ответ. – Ну ладно! Пойдём, быстрее. Не терпится увидеть, чего там этот чудак выдумал.

– Постой, Джант, а как же…

– Что?

Он наивно склонил голову. Видимо, она одна сегодня выскажется.

– Ничего, – тяжело вздохнула Ива. – Пойдём.

***

Идя с Джантом под руку, Ив постоянно оглядывалась. Самому Джанту оставалось только удивляться, как этому перепуганному, дрожащему с ушей до хвоста щеночку удалось взять себя в руки и выйти за пределы собственной комнаты. И даже оставить на попечение Нудлза ещё неназванного баранца! Джант надеялся, что коловёртыш не станет докучать кучерявому малышу и просто приляжет поспать. Всё-таки пару минут назад он Ив в окно втянул! Для его-то размеров подобное – настоящее достижение.

В любом случае, дошли до кабинета они без приключений. Джант на всякий случай озирался по сторонам, искал следы этого Светозара-Прибоя. Ив наверняка дёрнется при его приближении, да и сам Джант, кажется, знал, как этот назойливый Волчара выглядел. И чем яснее он его вспоминал, тем сильнее удивлялся: как его умница и красавица Ив вообще могла посмотреть на этого жалкого, щуплого коротышку?

Когда они наконец приблизились к двери, Джант обнял Ив за плечи. Та смущённо уткнулась ему в грудь, опустив взгляд.

– Всё хорошо, Ив? – склонил голову Джант.

– Д-да… – запнулась она. – Мы дошли наконец-то.

– Даже если бы он нам и встретился, я бы не дал тебя в обиду. Знаешь?

– Угу, – печально улыбнувшись, она пристально посмотрела ему в глаза. – Но я не хочу, чтобы вы с ним затеяли драку, понимаешь? Я…

– Знаю. Не хочешь, чтобы я подставлялся, – пожал плечами Джант. – Ты уже говорила. Но я просто хочу поговорить с ним как мужчина со звером. И всё.

– Ну… Поговорить, наверное, можно. Но напрашиваться и идти первым не стоит.

– Понял. Я стучу?

Ив кивнула. Джант в ответ улыбнулся и постучал.

Двери распахнулись тотчас! Со стуком, с хлопком. Неизвестному, как всегда, только повод дай покрасоваться.

– Проходи-проходи, сынок! – выскочил ему навстречу наставник с распростёртыми руками. – А мы уже заждались! Плетётесь, как улитки. Вот нельзя, как нормальные маги, через стенки проскальзывать…

– Так только ты умеешь, ты же в курсе? – вскинул бровь Джант.

– Что за пустые отговорки?! – возмутился Неизвестный. – В любом случае, я очень рад видеть тебя, Джантик, мой нерадивый…

Он было заключил Джанта в объятия, но сам Джант вовремя уклонился, потянув за собой Ив. Неизвестный же остался позади, улыбка на его маске перевернулась точно уголками вниз.

А в его, как всегда, тускло освещённом кабинете, занимая всё свободное место, стояли четыре занавешенных предмета. Джант было бросился их изучать, но рука Неизвестного его остановила.

– Не так быстро, сынок, – ехидно отозвался наставник. – Сначала пара слов от наших сегодняшних гостей!

– Привет, Механичка! – послышался радостный возглас Ив.

Едва оторвав взгляд от загадочных предметов, Джант обернулся. В креслах возле небольшого столика сидели напротив друг друга Механичка и Клопшток, синхронно попивая чай. На диване разлёгся тренер Победоносец. Джант даже спрашивать не стал, почему Неизвестный не согнал Победоносца со своего любимого места: этого упорного Кабана не то что уговорить – сбросить не выйдет. Возле зеркального столика расселся Зоззи, любопытно поглядывая на расставленные вокруг него бокалы с кровью.

– Здрасьте, здрасьте, – хитро улыбнулась и подмигнула Механичка. – Я уж думала, мы тут подохнем от «офениксенных» историй тренера Победоносца…

– Пф! Просто вы, коротышки, настоящей шутки не понимаете, – гордо вскинул тот пятачок. – Вот, Ива должна понять! Беры-то всё понимают.

– О, давайте, продемонстрируйте свои великолепные сочинительские способности! – вдруг воскликнул Клопшток. – Я же, по вашим словам, просто дилетант…

Видя, как Ива цепенеет, Джант понял: пора ему спасать ситуацию.

– Так вот, как-то раз зашёл тренер Победоносец на постоялый двор…

– Ой, мне кажется, мы всё-таки не за историями сюда пришли… – начал было Джант, но был перебит – неожиданно – самой Ив:

– А, этот, где тренер Победоносец и Тигр поспорили, кто сильнее, и тренер пришёл на следующий день в тигровой шубе?

– Вот, вот! Как я и говорил! – гордо воскликнул Победоносец. – А я уж совсем отчаялся, что в Академии нет ценителей. Но я всегда могу положиться на родных беров!

– О, Плакучая Ива слышала этот анекдот, – вдруг припомнил Неизвестный. – Когда тайно проникла с Бич в мой кабинет! А я ведь почти, так сказать, оттанцевал проклятое танго с той красоткой…

– Оказывается, ты та ещё хулиганка, – подначил Ив Джант.

Видя, как та покрывается румянцем, он понял: похоже, наставник не шутил.

– Но у вас не было никакой «красотки» на кровати! Вы создали ложный образ, а потом он исчез! – в своё оправдание воскликнула Ив. – И вообще, мы случайно там оказались…

– Ты применил к ним тот же трюк, что и со мной применял?! – возмутился Джант, закрывая Ив уши. – Наставник, нам надо о многом поговорить!

– А почему ты мне закрыл уши? Хей, я ничего не слышу! – беспомощно заворочалась Ив.

– То, что мы будем обсуждать, не для твоих нежных ушек.

– Ваще-т мы тож здесь! – встрепенулась Механичка. – Что за семейные разборки?!

– Пусть поговорят. Интересно же, – впервые подал голос Зоззи.

– Всё! Хватит! – вдруг вскочил с места Клопшток. – У нас с Механичкой тоже не так много времени. Ей на занятия, мне – к наставнику.

Все затихли. Медленно и осторожно Джант снял руки с пушистых ушек Ив. Та же, освободившись, пошевелила теперь свободными ушами и деловито поправила на них мех.

– Что же. Кто начнёт, господа? – спросил Неизвестный, сложив руки. – Я, пожалуй, присоединюсь к многоуважаемому Зоззи и пронаблюдаю.

Подойдя к зеркальному столику, наставник лёгким движением переместил себе в руку бокал и испил оттуда крови. Зоззи, взглянув на него, сдвинул брови, но ничего не сказал.

– Кароч я начну, – отмахнулась Механичка и, оттолкнув себя руками, встала с кресла. – В общ, сборку мы получили и поняли с братом, что нужно её немножк усовершенствовать. А то какое добро пропадает! Магические инструменты! Первые в своём роде, которые работают на чистой магии. Нужно в них ещё чё-нить впиндюрить! Заодно посмотрим, как сработает.

– Сперва я был против, всё-таки мы могли испортить звук, – рассудил Клопшток. – Но поскольку инструменты всё равно магические, повредить их кардинально оказалось довольно сложно. Сестра убедила меня, что можно их немножко… усовершенствовать, не поломав конструкцию. Поэтому, учитывая специфику применения, мы разработали несколько возможных вариантов. Среди них был переносной усилитель голоса, дополнительные звуки. Дополнительные звуки мы встроили в синтезатор – магическое пианино. Теперь он может играть не только клавишные мелодии, но и духовые!

– А ещё магические! Как будт призраки в ухо воют, – недобро улыбнувшись, Механичка жутко завыла. Ив сперва испуганно дёрнулась, но потом улыбнулась в ответ.

– А остальные? – спросил Джант, ему не терпелось уже прервать эту тираду.

– А остальные… – хитро хихикнула Механичка. – Тренер Победоносец?

– Я лично, – он ударил себя кулаком в грудь, – выдвинул великолепное предложение!

– Безусловно, гениальное, – закатил глаза Клопшток.

– Коротышка просто завидует, что ему не первому это в голову пришло.

– Да вы сами не сильно выше меня! – вспылил тот.

– В любом случае, – проигнорировал гнома тренер, – я считаю, что моё усовершенствование – самое практичное и самое, эт, как его… фукн, фуцк…

– Функциональное? – подсказала Ив.

– Вот! Как всегда, наша кровь друг друга с полуслова понимает. – Едва не всплакнув, Победоносец утёр несуществующую слезу и продолжил. – Учитывая направление вашего обучения как модераториев, я посчитал, что будет практично совместить…

– Там что, оружие?! – выпалил ошарашенный Джант.

– О, кажется, и ты начал понимать, Джант! Хотя, мы, специалисты, понимаем…

На этот раз Джант не выдержал. Нечего интригу так растягивать! Подскочив к инструментам, он наконец сорвал с них ткань.

Джант застыл. А где части гитары? Она состояла только из белого грифа, странной головы с крупным отверстием на кончике и струн, на которых висел небольшой обрывок корпуса без резонаторного отверстия, но с какими-то маленькими железными полосками.

– А… Это что такое? – скривился Джант.

– Ты сначала прикоснись, – усмехнулся Зоззи.

Что ж, Зоззи-то врать не мог! Поэтому Джант его и послушался.

Воу! От удивления Джант едва не отпустил гриф. Корпус воспламенился! Сперва Джант подумал, что он случайно выпустил силу огня, но нет. По грифу уверенно двигалась стихия, он её чувствовал. Гитара его ощутила!

Теперь корпус пылал! Джант опустился на корточки и коснулся уже пламенного корпуса. Синий огонь, оформившись, затвердел. Джант и не знал, что такое возможно!

Бережно подняв гитару, Джант её внимательно осмотрел. Весила она всего ничего – как один гриф. Поудобнее взяв её в руки, Джант окинул взглядом округу. Ив стояла совсем рядом, разглядывала гитару вместе с ним. Глаза её горели любопытством, а хвостик – забавно вилял из стороны в сторону.

– Хей, Ив? – Она навострила ушко. – Вдарим по этому унылому месту?

Ив кивнула, сложив вместе руки. Что ж, раз она хочет, то так тому и быть!

Джант провёл руками по струнам, вложив в удар энергии, да посильнее. Звон! Оглушительная волна звона содрогнула кабинет. А столп огня опалил потолок! Да! Вот она, настоящая музыка!

По телу пронеслась волна мурашек. Ого… Он теперь может и так? Его старушка на подобное ни в жизни не была способна! Неужели с этим… с этим Джант станет настоящим музыкантом?!

– Это даже лучше, чем секс, – вдруг прошептал он, заворожённый дрожью струн. – Ну, почти! Ив, конечно… Ив?

Взметнув на неё взор, он увидел, как она укрывала руками уши. Пошатнувшись, она упала в руки тут же подскочившего тренера Победоносца. Где-то рядом хлопнула себя по лбу Механичка. А Неизвестный, ехидно улыбнувшись, вполголоса произнёс Джанту на ухо:

– Сынок… Открою тебе секрет. Иногда. Ну совсем иногда… Нужно и головой думать, – он хихикнул, ткнув Джанта пальцем в висок. Джант же от руки отмахнулся.

– Ив, ты в порядке? Прости, я переборщил…

– Н-ничего… Главное, что тебе нравится, – нежно улыбнулась она.

– Её контузило! – шокированно выдохнул тренер Победоносец. – Она же зверица, у неё слух гораздо чувствительнее твоего. Джант, завтра будешь у меня три дополнительных круга бежать, понял?!

– Не нужно, – оборвала его Ив, твёрдо вставая на ноги. – Джанту и так стыдно! Если вы все будете его понукать, лучше от этого никому не будет.

Джант, опустив взгляд, прижал к себе гитару. Обидел Ив, даже если она не признавалась. Чем же он лучше этого Светозара-Прибоя, если так с ней обходился?..

Но его мысли прервал стук в дверь. Тут же выпорхнул с места тощий Зоззи.

– А вот и остальные пожаловали.

– Остальные? – удивлённо склонила голову Ив.

Стоило Зоззи открыть дверь, как внутрь ворвалась Бич. Как ураган, она пронеслась к «сестрёнке» и, взяв её за плечи, начала трясти.

– Сестрица, смотри, смотри! Это правда? Правда наши новые инструменты?!

– Ага! – улыбнулась Ив. – Посмотрите… Джант свою уже опробовал!

Следом медленно зашёл Амон, внимательно вглядываясь в занавешенные фигуры. За ним проскользнула Юн Ги, выглядывая из-за спин и чему-то поражённо охая.

– К случаю будет сказано, – отозвался вдруг Клопшток. – Когда будете активировать инструменты, не вкладывайте в них слишком много магической энергии. Мы с сестрой решили сделать звукосниматели чувствительными, чтобы любая нота отчётливо и чисто звучала, поэтому и обращаться с инструментами нужно осторожно. В случае барабанов я бы ещё советовал несильно бить.

– Понял, – как всегда, коротко и ясно отозвался Амон.

– У-у-у! Интересно, что же может мой син-те-за-тор! – по слогам произнесла Юн Ги, у которой пока были трудности с иностранными словами.

По очереди они сорвали ткани со своих инструментов. У Амона оказались белые барабаны со светло-синими бочками. Рисунок на бас-барабане изображал черепаху с герба Академии. Легонько ударив по барабану, Амон выставил руку вперёд, и тот ловко сложился в щит прямо у него на предплечье. Тарелка на стойке хай-хэта сложилась в острое золотистое копьё.

У Бич же оказалась в руках голубая гитара с симметричным рисунков розовых женских кулаков. О, тут Механичка не прогадала, конечно! Обрадованная, Бич завертела гитару в руках, но не успела опомниться, как на что-то нажала, и гитара разложилась надвое. Изнутри выдвинулись два лезвия, гриф преобразился в отполированную рукоять. Схватив оружие, Бич сделала два быстрых удара и обрадованно усмехнулась.

Юн Ги же достался самый удивительный инструмент. Загадочный синтезатор казался обычными клавишами, оторванными от пианино. Но стоило Юн Ги коснуться его клавиш пальцами, как они издали странный, диковинный звук, похожий на то, как ночной ветер свищет в трубах Академии. Только этот звук казался гораздо благозвучнее! Тронув какой-то рычажок, Юн Ги снова попробовала тронуть клавиши, и услышала уже привычную ноту «си».

– Ничего себе! – впечатлилась она. – Я как будто могу играть на всех инструментах мира!

– Я так и знал, что тебе понравится, свет очей моих, – от сюсюканий Клопштока Джант скривился. – Так и хочется слагать стихи…

И когда твои горькие губыНегасимым огнем опалят,Во мне слышатся медные трубы,Что в поход собираться велят[1].

Взглянув на Ив, Джант было усмехнулся, но вдруг опешил. Она улыбалась! Наверное, радовалась за Юн Ги… Так ведь?

Хотя, она же сочиняет баллады. Наверняка ей нравятся стихи. Интересно, умел ли Джант вообще хоть что-нибудь сочинять?

– О, знаменитая уайтлендская лирика, – усмехнулся Зоззи.

– А вы образованный дроу! Не ожидал, – искренне удивился Клопшток.

– Брат, ты б постыдился! Не свои стихи тут пересказываешь, а ещё и цепляешься к гос-ну Биргиту.

– Не цепляюсь! Я просто не был уверен, что господину Биргиту… интересно такое. Приношу свои извинения…

– Не надо, парень, – отмахнулся Зоззи. – Я понимаю, ты из скучного искусства. У вас там свои порядки…

– В смысле «из скучного»?.. – недоумённо сдвинул брови Клопшток.

Закатив глаза, Джант вновь обратился взором к Ив. А он и не заметил, как к той подскочила Бич! Шёпотом, они уже что-то оживлённо обсуждали. Хитро усмехнувшись, Джант отставил гитару и склонился к ним.

– Третьего примете?

– Джант, не надо! Эти разговоры только для девочек! – легонько отодвинула его рукой Ив.

– Да! Иди к мужчинам, с ними что-нибудь обсуди, – отмахнулась Бич. От неё волнами исходил жар. Она что, смущена?..

– Может, я тоже за девочку сойду? Вот так? – надавив себе на голову, Джант разделил ирокез надвое. Почти походило на каре!

– Ну, Джант! – возмущённо надулась Ив. – Укушу!

– Да что ты…

И укусила! Рванувшись к нему, укусила в нос. Клыки едва не впились в кожу!

– Ладно-ладно, – отстранился Джант. – Ушёл. Опасные вы…

Стоило ему отстраниться, как Бич молча выскочила из кабинета с Ив под руку. Удивлённому Джанту оставалось только хлопать глазами. Что такого могло случиться, ради чего Бич так вылетела в коридор?

Обернувшись к Амону, Джант увидел, как тот медленно осваивал барабаны, настраивая их. Когда барабан выдавал нужный звук, Амон на мгновение улыбался и продолжал заново, уже с новым барабаном.

– Слушай, Амон, не знаешь, что случилось с Бич? Она какая-то… ещё больше Бич, чем обычно.

– Ты о чём? – даже не обернулся к нему Амон.

– Ну, бегает с Ив туда-сюда, шушукается…

– А, наверное, посоветоваться хочет.

– По поводу чего?

– Так я вчера предложил ей быть вместе.

Джант застыл с открытым ртом. Рядом зажала хвостом клавишу Юн Ги. Механичка схватила за руку опешившего брата. Тренер Победоносец хрюкнул от удивления, у Зоззи приспустились на нос очки. А Неизвестный снял со стены шляпу и приложил её к груди со словами:

– Земля тебе пухом, Амон, земля тебе пухом… – удивлённые взоры переметнулись на него. – А, что, хоронить ещё рано? Простите.

Отверстие его маски сжалось в тонкую полоску, а сам Неизвестный повесил шляпу на место.

***

– К-как предложил быть вместе? – запнулась Ива. – Вы же знакомы всего ничего…

– Сестриц, а тебе ли об этом говорить?! – взъелась Бич. – Ты со своим Джантом…

– Но ведь… Разве ты такая?

– Да я не знаю!

С наскока Бич ворвалась на головную башню. На площадке стояли несколько зверолюдей, наслаждались прохладным ветерком. Ива тоже подставила уши: после жаркой Вондерландии панцирь Адалинды ещё не успел проветрился. Наверняка запарившаяся, Адалинда и сама широко дышала ноздрями, пуская свежий воздух в помещения.

– Ну, скажи что-нибудь! Я же к тебе не просто так пришла, – обиженно надувшись, Бич засунула руки в карманы и облокотилась на каменную стенку.

В её глазах сверкнула жёлтая искорка. Прислушавшись к сердцу сестрицы, Ива поняла: та жутко волновалась, наверное, как никогда до этого.

– Но почему именно я? Я ведь не мастер во всех этих любовных делах…

– У тебя было больше одного мужика, это уже для меня недостижимая высота.

– Почему же недостижимая? – печально повесила уши Ива, вставая перед пополам согнувшейся Бич. – Ведь когда-нибудь любовь приходит, и всегда приходит вовремя. Нельзя за ней гоняться, иначе…

– Никто и не гнался, сестра! Хватит вокруг да около ходить.

Бич вздохнула и отвернулась. Ива же сцепила пальцы на ладонях, понимая, что увела разговор не туда. Ведь Бич-то как раз никуда никогда не торопилась, как сама Ива.

– Хорошо. Давай начнём с начала, – собралась с мыслями Ива. – Что тебя волнует в предложении Амона?

– Да не знаю. Всё!

– Всё? Неможет тебя волновать всё.

– Тогда я не знаю что. Ты должна с этим мне помочь, не я! Я-то не могу сказать, поэтому тебя и позвала! – возмущённо ткнула Иву пальцем в грудь Бич.

– Но я же не умею читать мысли! Я не колдунья, я волхв.

– Э, разницы нет! – отмахнулась Бич. – Ты у меня умная, сестрюнь, что-нибудь придумаешь.

Задумавшись, Ива сощурилась. Она правда может что-то придумать?.. Да нет, просто Бич перекладывала на неё ответственность!

– Бич! Не надо сваливать на меня своё решение, я не могу его за тебя принять!

– Можешь, можешь. Я тебя доверяю! – клыкасто улыбнувшись, похлопала Иву по плечу та.

– Это так не работает! – выскользнула из-под её руки Ива. – Ладно, давай по-другому. Тебе нравится Амон?

Бич подумала. Опустила голову. Сердце застучало пуще прежнего!

– Значит, да, – усмехнулась Ива.

– Ты сказала, что не умеешь читать мысли! – возмущённо воскликнула Бич.

– Нет. Но я же всегда пойму свою сестрицу!

Ошеломлённая, Бич застыла на месте. Поморгав большими светящимися глазами, она вдруг опустила голову и уткнулась лицом в руки. Ох… У Ивы сердце разрывалось, когда она смотрела на мучения сестрицы.

Осторожно подняв руку, Ива положила ладонь на плечо Бич. Такая тёплая! Дрожа, она пылала жаром. После касания она вскинула голову и, улыбнувшись, положила пальцы на ладонь Ивы. Сама Ива смущённо улыбнулась, понимая, что у неё никогда не было столь близких подруг.

– Амон хороший, – как ребёнок, пробормотала Бич. – Несмотря на весь бред, который я говорила про мужиков, он ни разу со мной не поспорил, ни разу не оборвал. Хотя ему от моих слов наверняка было неприятно…

– Значит, ему это не было так важно, – пожала плечами Ива. – Ты ему нравишься такой, какая ты есть.

– Только меня это не оправдывает! – воскликнула Бич, отстраняясь. – Я столько дерьма наговорила, я… Я никогда не встречала мужчин, как Амон. Вежливых, спокойных. Не желающих втоптать меня в грязь.

– Я думала, ты действительно веришь в то, что говоришь, – удивлённо вскинула уши Ива. – Или ты правда думала, что все мужчины, зверы и другие – неисправимые ублюдки?

– Не было причин считать иначе… А теперь я запуталась.

По-детски надув пухлые губы, Бич зафыркала. Ива узнавала эти повадки: так в племени Собак вели себя, когда что-то хотели с себя сбросить. И – она предположила – оборотни не так далеки от Собак, как она и думала.

– Ты хочешь измениться? – уточнила Ива.

– Не знаю… – неуверенно пробормотала Бич. – А что?

– Просто мне интересно, что в признании Амона было такого, что тебя покорило, – усмехнулась Ива и тут же получила лёгкий удар в бок. – Хей, пошутить нельзя?

– Нет! Это, между прочим, вопрос жизни и смерти! – возмущённо воскликнула Бич. – И вообще… Просто мы тогда гуляли по моей любимой дорожке, ну, той, что возле грота. И Амон взял меня за руку и сказал, что я похожа на вондерландский цветок. Ну, я была немного не в себе и подумала, что он шутит, и сказала, что он тоже, – неловко улыбнувшись, Бич хихикнула. – Не лучший комплимент в моей жизни, конечно…

– О, это так мило! – расцвела Ива. – А потом что?

– А потом… Ну, потом сказал, что он бы хотел быть со мной вместе.

– Прямо так? В лоб?

– Это же Амон! Ты его не знаешь что ли?

– Ну да, ну да. А дальше что было? – от любопытства завиляла хвостом Ива.

– Ну… Я, конечно, прифениксела немножко, – неловко улыбнулась Бич. – Я сказала, что подумаю.

– А он что?

– Не против, конечно. После этого мы о разговоре как будто забыли… Но он у меня до сих пор в голове крутится. Хе…

Неловка улыбка Бич расплылась. Такой вечно недовольную Бич Ива ещё не видела!

– Стоим и рассуждаем с тобой тут, как девчонки…

– Но ведь мы и есть девчонки! Ну, я зверица, но смысл не меняется.

– Так и слабину дать легко…

Вспомнив о чём-то, Бич тяжело вздохнула. Обняв себя за локоть, она отвернулась и вновь странно сверкнула глазами.

– Быть девушкой – не слабость, Бич, – улыбнулась Ива. – Это гордость.

– Я знаю. Но быть девушкой, в смысле «девушкой»… Это же не я! – вдруг воскликнула она. – Я никогда не любила носить платья и, не знаю, играть на пианино. А если я соглашусь быть вместе с Амоном, мне придётся стать… той самой «девушкой».

– Амон уже принял тебя такой, какая ты есть, и не ждёт от тебя платьев и игр на пианино, Бич. Он ждёт от тебя только тебя саму.

Ива улыбнулась. Поколебавшись, в ответ Бич скромно отвернулась и слабо приподняла уголки губ.

– Ну… Думаю, позволить себе немного сюси-пуси в перерывах между борьбой за женские права – это не так плохо, да? – хитро усмехнулась Бич.

– Безусловно! – воскликнула Ива и, наклонившись, прошептала подруге на ухо: – И, конечно же, я никому об этом не скажу.

– А вот это правильный разговор, сестрюнь! – рассмеялась та. – Ладно, пойдём. Так и быть, я возьму Амона за руку сегодня!

– Поздравляю! А когда свадьба?

– Я тебя укушу сейчас!

– Молчу-молчу!

Видя, как Бич смеётся, Ива казалась себе самой счастливой Собакой на всём белом свете. Все они заслужили быть счастливыми. И Бич, к счастью, победа наконец-то досталась без боя.

[1] Виктор Боков — Без свирели, без флейты, без скрипки

Синее пламя настигнет тебя

Никак не выходил из головы Джанта этот Светозар-Прибой. Даже когда вернулись Ив с Бич, и Бич вдруг поцеловала в щёку Амона — его это взволновало мало. Зато Ив успокоилась, вертелась вокруг друзей, виляя хвостом. Джант только рад.

Пускай она оставит все проблемы на него. Уж он-то их точно решит. Хватит с неё боли.

Оставшись после вручения подарков, Джант подкараулил тренера Победоносца у кабинета. Как он и думал, тренер не стал торопиться и вышел последним. Насвистывая, он направился к лестницам: утренняя разминка уже прошла, делать ему нечего.

— Тренер Победоносец…

— Хр!.. — тот вдруг схватился за сердце и медленно обернулся. — Ты чего так пугаешь, Джант? Голову пережарило?!

— Простите, — пробурчал Джант, думая совсем о другом. — Я могу с вами поговорить? Я надолго не займу…

— Ладно. Тогда пройдёшься со мной до отделения почты, дальше на занятия иди, понял? Нечего сидеть без дела!

— Как раз-таки дела у меня есть…

— Да что ты темнишь? Убить кого собрался что ли?

— Нет… Пока.

Тренер Победоносец удивлённо захлопал глазами. Джанту оставалось лишь усмехнуться:

— Шучу.

— А, маров сын! Остряк выискался! — рассмеялся тренер. — Но твоя взяла. А меня, знаешь ли, тяжело удивить!..

Спускались они дальними путями, по извилистым учебным коридорам. Как всегда, чем ниже — тем больше магов. И чтобы избежать толпы, приходилось выбирать обходные пути. Джант, согнувшись, шёл за тренером Победоносцем, вполголоса задавая накопившиеся вопросы.

— Тренер Победоносец, вы знаете студента-модератория…

— Нашёл, что спросить! — перебил он. — Я вас всех лично одобрил! Знаю, как облупленных. А чего ты папку не спросил об этом?

— Наставник не любит, когда маги вмешиваются в личную жизнь друг друга. И вряд ли одобрит, что я тут вынюхиваю информацию для своих целей.

— У-у… Для своих целей? — хитро сощурился тренер. — Любовных что ли?

— И как вы догадались? — язвительно ответил Джант, но Победоносец, похоже, сарказма не понял:

— Моё чутьё специалиста по соблазнительным наукам подсказало! — гордо выпятил грудь тот. — Так о ком спросить хочешь? Кто приставал к моей многоуважаемой соотечественнице?

— Ваш другой соотечественник. Прибой.

Вдруг тренер Победоносец остановился. Отвернулся с тяжёлым вздохом. Подозрительно он завилял своим пяточком…

— Отойдём в местечко потише, — кивнул на дверь в библиотеку тренер Победоносец.

В Черепаховой Академии издревле заведено, что из любого места в панцире можно попасть в библиотеку. Краеугольной башней она прорезалась снизу доверху, от самых нижних этажей со старинными архивами, чья бумага разваливалась от дневного света, до верхних, где расположились книги, написанные чернилами, которые можно прочитать только в свете сумерек. И как раз этажи посередине вызывали у магов наименьший интерес: открывая тайны мироздания, конечно же, хотелось поглядеть на документы позначительнее, а не на местные магические исследования. Но и их любители находились, иначе бы соответствующих разделов не было вовсе.

Поэтому обосновавшись в любимом разделе Джанта — берской чудесной науки, — они с тренером Победоносцем могли обсудить любые тайны.

— Этот зверец — лопух совсем, — тут же начал тренер, привстав на скамейку ногами и склонившись поближе. — Знал бы, конечно, не взял… Но ничего. Я-то с этим слабачком справлюсь, сделаю из него воина, хочется ему или нет!..

— Лопух?..

— Ну, нюня, слабак.

— Ясно… На самом деле, я почти не видел его на тренировках, — удивился Джант. — Даже не очень помню, как он выглядит…

— Ну, он такой, низкий, с белыми волосами. Волк, — повёл плечом Победоносец. — На своих вообще не похож. Волк, а взгляд — как у Зайца запуганного. Ему что ни скажи, он мямлит. «Да-да, тренер Победоносец, куда мне до тебя!..» Думает, я не вижу, что подлизаться пытается? Только погоды ему это не сделает. Он настолько откровенно врёт, что даже мерзко.

— А как вы определили?

— Что он врёт? Да он постоянно тренировки пропускает и приходит потом, мол, я отработаю, только давайте письменно. Я, конечно, удивился, но сказал, что ничего, отбегает, мне не жалко. И потом он ка-а-ак начнёт… Какой ты сякой, ты же наш, бер, мы, беры, должны держаться друг друга. «Ты ж мне как родной!» Представляешь, Джант? Бред же, ну!

— Ну, тут уже откровенная лесть, — произнёс Джант, его передёрнуло от одной мысли. — Но зачем вы за него поручились? Чем он может помочь Академии со своей ленью?

Тут тренер Победоносец вновь отвернулся. Подвигал носом и нервно выдохнул.

Догадка выстрелила в голове Джанта в тот же миг. Быть не может…

— Вы… Вы взяли его из-за Ив, да? Но… зачем?

Но тренер лишь сильнее дрогнул. Взгляд его забегал, из него повалил жар. В глазах его мелькнула искра… стыда?

— Только я тебе этого не говорил, понял? — прошептал Победоносец. — То, что я это делаю — удар по моей чести. Я слово дал этого никому не рассказывать!

— Слово кому? — выдавил Джант. — Что происходит?!

— Пауку… В общем, слушай, и повнимательнее. Дважды повторять не буду, — грозно предупредил его тренер. Джант молча кивнул. — Так вот… Кхм.

Он устроился поудобнее. Отвернулся, рассматривая корешки книг. Джант с трудом отличал берский от других языков, поэтому понять, что он там читал, не мог. Может, Победоносец просто пытался совладать с нервами.

— И, да… Прежде чем я это расскажу, я хотел бы сказать, что мне стыдно, — вдруг сказал он, стараясь увиливать от прямого взгляда, как мог. — Стыдно не перед тобой, Джант, и не перед этим Прибоем, а перед Плакучей Ивой. Знал бы я, какая она в жизни… Я бы и врагу не пожелал!..

— Хватит заговаривать мне зубы, тренер Победоносец. Говорите, раз начали.

Тренер усмехнулся, наконец оборачиваясь к Джанту.

— А ты, как всегда, за словом в карман не лезешь. Что ж, слушай. — Он откашлялся. — Паук изначально подбирает новых жителей Академии с оглядкой на будущее. Наверное, ты и сам заметил, что большая часть студентов — молодняк, лет до двадцати пяти. Даже Амон считается старичком, но он — особый случай, воин Фараона… В общем, речь не об Амоне, конечно. Одна вещь, которую мы учитываем при отборе, но о которой молчим… Это способность произвести потомство, которое поведёт Черепаховую Академию вперёд.

Джант сперва застыл. Осознание пришло не сразу. А потом огонь внутри него вырвался наружу, заставляя тренера отшатнуться.

— Джант, мы в библиотеке! Потише! — строго оборвал он. — Хочешь, чтобы Хекима нас выгнала?

— То есть вы тут… таким промышляете за нашей спиной? — скривился Джант. — Это же отвратительно!

— Прежде чем судить, вспомни, что никого мы скрещиваться не заставляем, — грозно склонился к нему Победоносец. — Но сама мысль об этом… Тоже вызывает у меня тошноту. Но что нам делать? Академия должна двигаться вперёд. Если здесь будут рождаться дети с самым высоким в мире магическим потенциалом, который мы сразу направим в нужное русло, то мы преуспеем! Они — наше будущее. Или прикажешь тут сидеть на заднице ровно и использовать те же мозги, что и были? Постоянно надеяться на выходцев из внешнего мира, которые могут всякого натворить и которых очень тяжело подобрать?

От его речей Джант слегка остыл. Что ж, Академия как всегда — делает только то, что ей выгодно. С другой стороны, оскорбляет ли она чьи-либо интересы? Ведь, как говорит тренер, она никого не заставляет заводить детей. По крайней мере, обстояли бы дела иначе — Джант бы знал.

— Постараюсь забыть это, как страшный сон, — дрогнул от мерзости Джант.

— И правильно. Сам стараюсь об этом не думать… — вдруг Победоносец вновь вздохнул. — Может, поэтому я и взял этого лопуха… У него ведь магического потенциала едва хватило на поступление, навыков — раз, два и обчёлся. Мне его стало жутко жалко. Слабак, выродок, одиночка. Все Волки как Волки — большие, статные, крупные, а этот что… Хиляк и коротышка. Ну вот я и подумал: я-то его на ноги поставлю, он не первый.

Коротышка… Не такой, как в племени… Выродок и одиночка… Джант взглядом окинул низкого, не такого, как все Кабаны, одиночку Победоносца. И усмехнулся.

— Хоть слово скажешь, зараза — я тебе язык оторву.

— Я даже не подумал! — шутливо вскинул руки Джант.

— Вот и правильно! — ткнул в него пальцем тренер. — Так вот, предложил их двоих взять Паук. Мол, сам по себе этот Прибой ничего не стоит, но если он приведёт за собой Иву и заведёт с ней детей — не будет ему цены. Может, и потенциал свой хоть как-то вложит в потомков, и здоровья детям передаст, чтобы те ещё сильнее мамы умели магичить. Профессор Сервус сразу от Прибоя отказался, мол, тупой он, но так на Иву бедную облизывался, что я подумал, кабы он не пустил её на органы! Но нет, у него же зверолюдей пока на разумных големов не особо получается пускать, а на обычного ему бы Иву никто просто так не отдал.

— Можно без планов профессора Сервуса относительно Ив? Вы понимаете…

— Ну да, ты ж её любишь, — улыбнулся Победоносец. — Эх, любовь, сука…

— Простите?!

— А, ниче! Каюсь! — пошлёпал себя по губам тренер. — Пообещал Лиззи не ругаться… И вообще, Джант, я к ней на почту шёл и совсем позабыл о времени!..

— Да я так и понял, — усмехнулся Джант. — Последний вопрос можно?

— Хорошо, а потом я сразу — вниз! Моя ненаглядная там уже ждёт меня, пойдём с ней погуляем, осиночки родные ей покажу…

— Конечно-конечно, свидание устроите, я понял, — неловко отговорился Джант. — Надеюсь, моя просьба не покажется подозрительной… Но, в общем, я хотел бы поговорить с этим Прибоем с глазу на глаз.

— Ха… Что же он такого Иве сделал, раз ты решил его осадить?

— Это не важно. Мне нужен только номер его комнаты, и всё.

— Пойдём со мной тогда. Думаю, Лиззи сможет тебе помочь, — подмигнул тренер Победоносец и гордым шагом направился к двери.

Джант поторопился за ним.

***

Что ж, казалось, жил Джант в Академии так долго и должен был знать свой дом вдоль и поперёк. Но нет, каждый день Академия преподносила ему всё больше сюрпризов.

Оказывается, работа Лиззи на почте была связана с нужной информацией напрямую. Всё-таки письма Прибой писал, и писал много. Только ответа на них так и не получил ни разу. Но номер его комнаты, конечно же, оставался в записях, которые Лиззи могла раскрыть.

Поэтому, пожелав Победоносцу и Лиззи хорошего времяпрепровождения, Джант уже с номером комнаты отправился на студенческие этажи. После разговора его не покидало тревожное предчувствие. Хиляк, одиночка, слабак… Но ведь как-то этот Прибой сел Иве на шею. Значит, он всё-таки представлял какую-то опасность. Тренер Победоносец явно чего-то не договаривал. Или скорее даже не знал: если бы Паук раскрывал Совету всю найденную им информацию, вряд ли в Академию хоть кого-то бы пригласили.

Вспоминая о Пауке и его происках, Джант даже на мгновение подумал: если Совет так ратовал за союз его милой Ив и этого поддонка-Прибоя, то что они думают теперь о любви самого Джанта к Ив? Ведь вероятность того, что у них будут дети, действительно мала.

Но если дети у них будут, то это изменит всё. Сын нимфы и нимфорождённая зверолюдка — такого союза мир ещё не видел. К тому же сливались противоположные стихии — огня и воды. Конечно, сила Джанта не передастся, ведь магия нимф, ставших смертными, внукам уже не достаётся. Но если его магический потенциал и потенциал Ив сольются воедино…

Понятно, почему Неизвестный так рад, что они друг друга полюбили. А ведь именно он и отправил Джанта встречать студентов, когда Прибой уже бросил Ив…

Если наставник планировал это с самого начала — Джант уже перестанет удивляться чему-либо в этой Академии.

Но в сторону от рассуждения. Джант уже на пороге важного разговора. За поворотом — комната этого Прибоя. И ответы на все вопросы Джанта.

Подойдя поближе, Джант взглянул на дверь. Хм. Дверь, как дверь. Такая же, как у Джанта, как у всех. Прибой жил точно, как и другие студенты, несмотря на то, как измучил Ив. Порой Джант забывал, что для Академии равны как и великие благочестивцы, так и отпетые негодяи. И что бороться с ними — дело каждого отельного жителя Академии. Только Джант мог помочь и Иве, и себе.

Если Джант постучится, его не услышат. И оставалось лишь ждать, но, к большому удивлению Джанта, долго стоять не пришлось.

Дверь открылась. Джант внимательно вгляделся в лицо своего противника. И неожиданно вспомнил.

Как он и думал. Как и говорила Ив. Точно такой, как тогда, перед лицом Адалинды Этёрнал, когда этот мелкий, белобрысый ублюдок клялся профессору Сервусу в верности Черепаховой Академии. Только вот Джант знал, что клятвы Светозара-Прибоя не стоят ничего.

— О! Приветствую, — вскинул белоснежные уши Прибой. На удивление, голос его оказался не таким жалким, как Джант помнил. Наоборот — неожиданно даже грубее, чем у самого Джанта. — Тебе что-то от меня нужно?

— Моё имя Джант. Знакомое?

Сглотнул. Хвост прижался к ногам.

— Н-нет… Наверное, ты меня с кем-то спутал! — попятился тот.

— Да? А я что-то не уверен, — недобро улыбнулся Джант. — Давай-ка честно поговорим. Не волнуйся, я не сделаю тебе больно, — он сжал кулак, который тут же охватило синее пламя. — По крайней мере, пока.

Как Джант и думал: Прибой попятился. Но сбежать не получится. Джант сделал твёрдый шаг вперёд, закрывая собой проход. Мелкому ублюдку нужно было хорошо постараться, чтобы извернуться и пролезть мимо, а в таком ужасе у него вряд ли получится. Тем более тренер Победоносец научил Джанта пресекать такие попытки.

— Так ты Ив зажал? И вот так прошёл в её комнату, даже не спросив её разрешения?

Джант сделал ещё один шаг. Прибой столкнулся с его грудью и отступил назад. Он был едва ли выше Ив, а когда согнулся — и того хуже, стал походить на грязного таракана. Которого очень, очень хотелось раздавить, но Джант без надобности этого делать не собирался.

— Ты… Нет, я не понимаю о чём ты! — всё пытался оправдаться тот.

Взгляд его вилял. Уши прижались к голове, а хвост — к ногам.

— Давай без этих глупых игр, — снисходительно усмехнулся Джант. — Я прекрасно знаю, кто ты. И прекрасно знаю, что ты сделал с моей Ив. Что ты, как паразит, прицепился к ней и никак отлипнуть не можешь. Я пришёл с тобой обговорить эту ситуацию. Как мужчина со звером. Понимаешь?

Прибой не отвечал. Лишь тяжело дышал. После очередного шага Джанта он отпрыгнул и наконец-то выпалил:

— Я правда не понимаю! Ничего не понимаю! Пожалуйста, пожалуйста, оставь меня, я всё сделаю!..

— Понятно. Что же. Ты сам напросился, Светозар.

Джанту не составило труда схватит этого мерзкого хиляка за его худощавое горло. Казалось, сожми он пальцы чуть сильнее — убьёт. Впрочем, руки и так по локоть в крови. От одного ублюдка не станет хуже.

Пара шагов — и Джант оказался у окна комнаты. Прибой вырывался, но Джант внимания не обратил. Лишь наклонил его над пропастью и приблизился, смотря в глаза, заставляя смотреть в ответ.

— Снова начнёшь отбрехиваться — полетишь вниз. И можешь не пытаться кричать: тебе никто не поможет. Понял?

— За что?.. Что я тебе сделал?

О, как мило! Заплакал. Джант расплылся в улыбке.

— За что? Даже не знаю! — Он горделиво усмехнулся. — Может, за то, что из-за тебя моя любимая Ив сегодня утром свисала с окна точно так же? Из-за тебя, тварь!

— Да что ты хочешь от меня?! — проскулил Прибой.

— Хочу знать, чего ты хочешь от Ив. И что мне сделать, чтобы ты навсегда убрался из Академии.

Вдруг глаза Прибоя блеснули. Недобро. Последние слёзы скатились с его щёк и исчезли в пропасти.

Нож! Джант не успел бы заметить, но его огонь, точно защищая хозяина, опалил руку Прибоя. Стоило Джанту лишь на мгновение ослабить внимание, как Прибой вывернулся и выскочил из-под него.

Вовремя отреагировав, Джант обернулся и увидел, как теперь он сам оказался в ловушке. Этот ублюдок хотел вонзить нож ему в спину! И теперь наставил на него, не гордо, но свирепо. Блеск в его глазах не пропал. Лишь усилился, засверкал жутким, диким безумием.

— Что, думал, сильный такой? Ха! Да кем ты себя возомнил?! — рассмеялся Прибой.

Джант чувствовал, как до него доносилось жаркое дыхание, видел вмиг взмокший лоб противника. Не хватало только пены изо рта.

— Вот ты и показал своё настоящее лицо, — съязвил Джант, гордо выпрямляясь. — И что ты сделаешь? Так же попытаешься меня запугать, как беззащитную Ив? Не получится!

— Ещё слово — и я тебя к Матушке отправлю!

— Только ты до сих пор меня не тронул. Почему же? Боишься? — подначивал Джант. — Давай. Один шаг. Я безоружен, на моей стороне лишь огонь, который может и не помочь.

Раз Прибой играл грязно, то и Джант не станет его щадить. Если он и впрямь подойдёт ближе, Джант его одним захватом выкинет в окно.

— Поганый эллиадец! Знаю я, у тебя припрятаны всякие запасные приёмчики, о которых мы, честные беры, даже не подумали бы, — мерзко затараторил Прибой. — Поэтому вы войну и затеваете. Потому что хотите истребить честных беров, таких, как я и моя Ива.

Моя… Ива. Джант воспламенился. Этот ублюдок должен сгореть…

Нет. Джант не мог. Этот маленький, жалкий червяк, к сожалению, теперь равен Джанту. Если Джант и желает Прибою смерти, то принести её он должен так, как и подобает.

— Я даю тебе последний шанс, — как мог, старался остыть Джант. — Мне больше не интересно, что тебе нужно от Ив. Либо ты сваливаешь от неё как можно дальше, либо…

— Я никогда не вернусь в Царство, слышал?! — в панике вскрикнул Прибой. — Да, слышал, слышал? Твои дружки-эллиадцы не убьют меня!

— Какая ирония. Зачем же ты согласился быть модераторием, если боишься войны?

— Заткнись! — вытянул руки вперёд тот. Нож почти упёрся в грудь Джанта. — Заткнись и уходи!

Вздохнув, Джант как мог унял пламя. Грань близка. Но в этот раз он не перейдёт её напрасно.

— Я всё понял, — спокойно ответил он, взбираясь на подоконник, пока Прибой его с победным видом выталкивал. — Значит, спастись ты не хочешь. Тогда ты умрёшь.

Прибой подозрительно сощурился.

— Нет! Умрёшь ты! — вскрикнул он, выглянув Джанту за спину.

— Ошибаешься.

Джант сделал шаг назад. Огонь тут же вырвался из-под сапог и подхватил его. Зависнув в воздухе, Джант с усмешкой смотрел на ошеломлённого Прибоя.

— Я вызываю тебя на дуэль, Прибой! — торжественно объявил Джант. — Мы встретимся на последнем испытании модераториев. У тебя есть неделя, чтобы сбежать, иначе — я клянусь — синее пламя настигнет тебя.

Любимые

Время от времени заскакивая к Сэчико и её питомцам, Ива получала от главного фамильяролога Черепаховой Академии множество полезных советов. В основном, по поводу её маленького курчавого подопечного. Ива никогда не ухаживала за растениями, никогда не заводила животных и, тем более, понятия не имела, как обращаться с баранцем — животным-растением. И, конечно же, Сэчико была только рада помочь.

Так Сэчико дала Иве совет гулять с баранцем почаще. Даже когда он в горшке, ему (или ей) хочется видеть мир, радоваться дневному свету и ветру за ушами. Теперь, узнав это, Ива выносила горшочек с баранцем гулять каждый день после занятий, когда солнце ещё не клонилось ко сну, теряя всё тепло.

На улице как раз царила приятная погодка. От Берского Царства Ива гостеприимства уж точно не ожидала: на Родине никогда не бывает скучно, и даже небеса постоянно удивляют очередными хлопьями снега посреди изнуряющей жары. Говорят, то непредсказуемая воля Матушки-Природы посылает вил, чтобы те дел наворотили, а может — и наказали тех, кто перед Матушкой провинился. Но Ива не верила в приметы: судьба каждого лежит в его руках, и пускай снег на голову сваливается, ведь из любой передряги можно выбраться. Кажется, теперь Ива могла полноправно сказать, что знает это по себе.

Разгуливая вокруг Академии с баранцем в руках, Ива видела, как занимались модератории. В преддверии последних испытаний и посвящения они старались изо всех сил, чтобы оправдать ожидания. Многие — если не все — из них подали заявки на дополнительные занятия, а тренер Победоносец только рад их пуще прежнего погонять. Среди них был и Джант, его-то пламенную голову Ива замечала с любого уголка земли! Вон он, мелькает меж сосен, скача по деревьям и выпаливая пламенные снаряды. Занимается стрельбой по мишеням — выбрал, в конце концов, дальний бой как основную специальность. Что же, его гитара-ружьё помогала ему в этом деле как нельзя лучше.

Но Ива не решилась его беспокоить. Джант жутко не любит, когда его отвлекают. Конечно, не злится, но сварливо бурчит и расстраивается. Спустя несколько неудачных попыток, Ива научилась хоть иногда сдерживать свою назойливость и наблюдать издалека.

— О, а я и не ожидал, что у меня появятся внуки так рано! Всего-то шестьсот лет отроду, а уже дедушка…

Удивлённая, Ива вскинула уши. Слух подсказал, что говорили с ней… Над её головой?

Подняв голову, Ива отпрянула. Пустые глазницы маски в который раз заставили ужаснуться. Сердце останавливается!

— Т-ты о ком, директор?

— Ну, раз уж у вас уже появились детки, то пора бы называть меня папой… Или дедушкой. На твоё усмотрение, — расплылся в улыбке Неизвестный, проплывая в воздухе перед Ивой и почти оказываясь с ней на одном уровне. — Я о вашем кудрявом малыше… Ты, кстати, знала, что Джант был кудрявым в детстве?

Ива помотала головой и взглянула на баранца. Малыш же застыл, хлопая глазами в сторону Неизвестного. Стоило директору протянуть к носу баранца палец, как тот, взъерошившись, громко и настойчиво заблеял. Ива по-матерински прижала его к груди и, сдвинув брови, взглянула на Неизвестного.

— Животные меня… не очень любят, — улыбнулась маска, но по голосу Ива поняла, что улыбка была натянутой.

— Дай руку, — неожиданно протянула руку Ива.

— О, ты что? Для чего это? — в любопытстве склонил голову Неизвестный.

— Сейчас увидишь.

— Как интересно!

Взяв пальцами изящную, но широкую ладонь, Ива неожиданно ощутила, как её обдало потоком странных, диковинных чудес. Точно перевёрнутые вверх тормашками, они были непривычны и совсем Иве не знакомы. Но что её действительно удивило и объяснило страх баранца, так это… пожирание. Будто чудеса пытались укусить Иву за руку. Наверное, не будь на руке Неизвестного белой плотной перчатки, опутанной магией, Ива бы со своей рукой и впрямь распрощалась.

Но запрятать такие чудеса несложно. Сосредоточившись, Ива сплела чудесные нити в невидимую ткань и укрыла ей тёмную магию директора, как шёлковым платком. Только после этого она услышала, как баранец стих, и почувствовала его движение.

А открыв глаза, увидела, как палец Неизвестного чешет баранца за ухом.

— А ты говоришь — не любят, — улыбнулась Ива.

— Хм… Если спрятать волка за овечьей шкуркой, волк и не покажется волком, правда? — подозрительно сощурился тот. Ива неуверенно потупилась. — Но всё равно спасибо. Я оцениваю мех этого баранца на десять шуб из десяти!

— Хе… Но мы же не будем пускать внука на шубу, верно?

— Нет, конечно! Это гипотетическая шуба.

— А-а-а… Вот оно что! — притворилась Ива, что хоть что-то понимает из речей Неизвестного.

Всё-таки если у них с Джантом и вправду будут дети, Неизвестный в их семье будет не последним членом. Возможно, будет свёкром! Если, конечно, у Джанта нет кого-то другого на примете.

— Мастер Неизвестный! — донёсся до Ивы знакомый голосок. — Мастер Неизвестный, я закончила упражняться!

— О, как замечательно, Элизабет! Подняла тренера Победоносца все двести раз, как я и просил?

— Да-да, мастер Неизвестный! О, Ива, это ты?!

Обернувшись, Ива увидела, как к ней, спотыкаясь от радости, хромала Лиззи с тренером Победоносцем на руках. Открыв рот, Ива наблюдала, как големша одной рукой обхватывала широкоплечего коренастого Кабана, а тот, краснея и морща пятачок, старался смотреть куда угодно, только не на грудь Лиззи, к которой прижался.

— Я так рада… так рада тебя видеть! — смущённо протараторила Лиззи, бегло смотря по сторонам. Спустя мгновение она поставила Победоносца рядом с собой на кочку.

— Вы что, используйте тренера Победоносца как… это… штангу? — припомнила слово Ива.

— Я не «это»! — возмутился смущённый тренер.

— Весовые качества тренера Победоносца прекрасно подходят для демонстрации выдающихся способностей Элизабет к поднятию тяжестей! — гордо заявил Неизвестный и уже тише сказал Иве на ухо. — А сам тренер Победоносец невероятно мотивирует Элизабет на старания!

Покосившись на тренера, Ива увидела, как Лиззи скромно мялась около него, поглядывая тому на руку. Победоносец же скрестил руки у груди и выпрямился, но густой румянец выдавал его с головой.

— Чего только не придумает для своих экспериментов Неизвестный… — недовольно пробурчал он.

— Тебе это не по душе, Победоносец?.. — пролепетала Лиззи. Кажется, она наконец научилась обращаться к нему на «ты»!

— Что? Нет, то есть да… В общем, всё в порядке! — он откашлялся. — Ради своей дамы я готов на любые подвиги! Даже такие… незначительные.

— О-о-о… — мило улыбаясь, прикрыла рот рукой Лиззи.

Видя её скромное личико, тренер не выдержал и обнял её, поднимая в воздух и смеясь. А Лиззи — засмеялась в ответ. Ива прижала к сердцу баранца, чувствуя, как внутри неё всё таяло.

— Директор… Я извиняюсь за свою грубую просьбу, но я могу пройтись с Лиззи недолго? — тихо спросила Ива.

— Конечно-конечно! Всё равно тренера Победоносца надо уже отпустить к модераториям, — пожал плечами Неизвестный. — А то Бич уже готова признать свою победу в звании самого брутального модератория Академии…

Взглянув в сторону леса, в тени Ива увидела заливающуюся смехом Бич. Рядом стоял Амон, в руки которого Бич время от времени падала со смеху.

— Р-р-разговорчики в строю! — проревел вдруг тренер Победоносец, и Бич с Амоном под руку юркнули в лес.

— Элизабет! — заставил ту вздрогнуть Неизвестный. — Ты очень хорошо постаралась сегодня. Очень интересный эксперимент, в следующий раз попробуем с тобой крутить двуручную секиру в одной руке и подкидывать её в воздух!

— Ура! — захлопала в ладошки Лиззи и тут же смутилась. — То есть… Я очень благодарна, мастер…

— А это не опасно? — забеспокоилась Ива. — Лиззи же голем, у них не очень… с координацией. Кажется, то слово, да.

— Обижаешь! — гордо улыбнулся Победоносец. — Моя милая Лиззи только учится, но у неё уже получается круговой удар и атака разрушительной магии! Уверен, ты даже не знала, что големы так могут.

— Я только недавно узнала о существовании големов… — натянуто улыбнулась Ива.

— А, ну да. В общем, это очень большое достижение! — вскинул пятачок тренер.

— Элизабет, Ива хотела бы с тобой пройтись, — громко произнёс Неизвестный, привлекая их внимание. — Веди себя хорошо и не опаздывай вечером на ночные медитации! — наказал он Лиззи и уже Иве пояснил: — Ночью Элизабет вместо сна медитирует, так мы концентрируем магическую энергию, чтобы на следующий день эксперименты получались лучшего качества.

— Хорошо-хорошо! — ответственно выпрямилась Лиззи и тут же поторопилась к Иве. — Я не подведу вас, мастер!

— До скорой встречи, моя дама! — сказал тренер Победоносец, шлёпнув Лиззи по заднице. Та засмеялась и, кажется, даже не смутилась. Ива удивлённо захлопала глазами.

Обернувшись, она увидела, как на миг скривился Неизвестный.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила она.

— Ничего… Скажем так, лишь маленькая расплата за то, что я решил завести ещё одного ребёнка на старости лет, — вновь улыбнулся директор. — Всё-таки мастера големов чувствуют свою связь особенно остро. Не всегда, но если сосредоточиться, конечно. И, в общем-то, я не очень вовремя сосредоточился…

— Ладно… Мы тогда не будем вам мешать! — неловко улыбнулась Ива, отступая к Лиззи.

— Идите-идите. Удачной прогулки!

Скрылись они с Лиззи быстро. Заприметив за лесом вокруг Академии золотистое поле колосьев, Ива решила сводить подругу туда. Показать, какова она, душа Берского Царства!

Обойдя усердно занимавшихся модераториев, они заросшими тропками пробрались к полю. Заходя всё дальше в чащу, Ива сильнее погружалась в родной мир птичьих трелей и ласковых шорохов. Чуткий слух улавливал звонкую песнь соловья, быстрый-быстрый стук клюва дятла о дерево, давно известные долгие речи кукушки. Под боком мелькали беличьи рыжие хвостики и заячьи юркие лапки. А вдалеке, будто за аршин отсюда, ступали гордые копыта лося.

Запах травы и свежей ели наполнял грудь, влага оседала на меху и трепетала чудесные чувства. Кажется, они переходили границу. Границу, из-за которой хлынули воспоминания.

Ива почувствовала себя в родной стихии, хоть и не была в воде. Ощущала каждую капельку росы и ловила воду в воздухе. Будто те были ей знакомы, хоть они и появились на свет только сегодня. Идущая позади Лиззи прихрамывала и то и дело останавливалась, разглядывая крохотные цветочки, прячущиеся за большими камнями, и грибы, подъеденные животными. Лиззи даже не задавала вопросов, и Ива была благодарна: ей необходимо было собраться с мыслями.

Наконец, они взобрались на небольшой холм. Две мохнатые старые ели высились над ними, точно открывая вход в сказку. Кажется, они стали гораздо ниже, чем когда Ива была ребёнком.

Поле раскинулось перед глазами, простираясь от края до края. Колосья трепетал шаловливый свистящий ветер. Солнце заливало своими лучами бушующее золотистое море, заставляя семена сверкать в ярком свете.

— Красиво как… Ива, я никогда не ходила так далеко в лес! — призналась вдруг Лиззи. — Если бы у меня была возможность…

— Прости, что перебиваю, но, может, присядем? — предложила Ива, вильнув хвостом на широкий камень под одной из елей.

— Ага! А то хромать по кочкам немного тяжело, — смутилась Лиззи.

— Ты говорила, что ты не устаёшь, — удивилась Ива, садясь на камень. Баранца она поставила у ног, и тот сразу принялся щипать травку.

— Это не совсем усталость в том плане, как её понимают живые… Скорее мне просто скучно.

— Вот оно что…

Лиззи стала так свободно говорить о себе. Стоило поменять мастера и окружить её любовью, как она так изменилась!

— Хей, Лиззи, — смущённо потупилась Ива, — могу я у тебя кое-что спросить?

— А? Что? — склонила голову на бок та, присаживаясь рядом.

Мило болтая ногами, она сложила свои разные руки у ног. Её ящерская ступня, чешуйки которой выглядывали из-под чёрной туфельки, задевала землю, а вторая — изящная и тонкая, человеческая, скользила по воздуху. Рядом Ива сжалась, не понимая, как Лиззи всё же оставалась непосредственной и наивной.

— Ты догадываешься, куда я тебя привела?

— Ну… Не знаю, но место красивое! — улыбнулась Лиззи.

— Когда-то давно именно здесь я впервые увидела Черепаховую Академию. Мне её показал один звер, который до сих пор не выходит у меня из головы.

— А как же Джант?..

— Не в том смысле, — неловко улыбнулась Ива. — В смысле… Ненависти.

— Оу. Вот оно что.

Лиззи смутилась. Кажется, огорчилась: повесила нос, глаза её стали вновь печальными. Ива опустила уши. Ну вот! Зря она решила расстраивать Лиззи, почти сразу после освобождения…

— Я вчера… Я вчера подала Победоносцу кофе и сказала «Приятного аппетита, мастер».

От неожиданного признания Лиззи Ива навострила уши. Увидев, как та всё больше грустнела, Ива ощутила себя ещё бо́льшей дурой, чем до этого.

— Прости, я…

— Нет-нет! — помахала разными руками Лиззи. — Со мной всё хорошо! Просто… кажется… Я тебя понимаю.

Ива выдохнула. Лиззи… Была ли у Ивы когда-нибудь подруга, которая и впрямь могла сказать то же самое?

Были ли у Ивы когда-нибудь настоящие друзья?

— От мастера Сервуса у меня осталось… многое, — осторожно продолжила Лиззи. — Привычки. Я иногда даже не знаю, какие от него, а какие — мои собственные. А есть ли у меня собственные привычки? Я не знаю.

Каждое слово. Каждое отдавалось в голове Ивы эхом. Эхом её собственных мыслей.

— Я много работаю и боюсь остановиться, боюсь наказания. Каждый раз, когда договариваюсь куда-то пойти, задние мысли заставляют меня остановиться…

— Но ведь можно переучиться… Надежда есть!..

— Даже если и так, Ива… Воспоминания, — выдохнула Лиззи, обращаясь печальным взором к Иве. — Они никуда не денутся, Ива. Останутся и будут тебя преследовать. Всегда. Ничего с этим не поделаешь.

— Но как тогда жить? — выдавила из себя Ива. — Если их не победить, не уничтожить, то как?..

— Бороться, — твёрдо сказала Лиззи, сжимая маленький и большой кулачки. — Каждый день обрывать себя, чтобы не думать о плохом. Каждый день! Рано или поздно станет лучше. Грусть не уйдёт, но успокоится, отложится. Это как хроническая болезнь у живых: чем больше борешься, тем дольше она не возвращается.

— Но ведь если победить невозможно, зачем сражаться?..

Ива выдохнула, опуская взгляд. Поджав губы, она ощутила горячую влагу на глазах. Безумно захотелось пить, но мысли не складывались, наколдовать воду не выходило.

— Чтобы жить. — Большая рука Лиззи легла на плечо Ивы. — У всех у нас есть то, что мы хотим забыть. У кого-то больше, у кого-то меньше. Каждый из нас вспоминает и каждый из нас плачет. Я тоже боялась… Но поняла, что хочу жить больше, чем бояться. Чем умирать.

Посмотрев на Лиззи, Ива удивлённо захлопала глазами и утёрла слёзы. Ведь Лиззи так много натерпелась… Как ей удавалось улыбаться?

Снизу послышалось блеяние. Опустив голову, Ива увидела, как жалобно плакал баранец. Малыш! Ива тут же подняла его и прижала к груди, успокаивая. Его маленькая голова, уткнувшаяся ей в плечо, успокаивала и её…

— Как… Как ты это поняла? Это ведь так сложно… Вложить в слова, — запинаясь, произнесла Ива, взглянув на Лиззи.

— Ну… У меня много времени. Чтобы думать. Гораздо больше, чем у живых, — неловко улыбнулась Лиззи. — А ещё Победоносец помог… Куда я без него? Он показал мне, что я могу… жить.

Раньше она бы ни за что это не сказала — вспомнила Ива. А теперь стала совсем другой.

— Не надо ему все заслуги причислять! — возмутилась Ива, улыбнувшись. — И так много…

— О, Победоносец тоже так говорит, когда я его благодарю! — тихонько рассмеялась Лиззи. — Он просто дал мне возможность думать. Он меня полюбил. Ведь гораздо легче любить себя и забыть горести, когда кто-то другой любит тебя, верно?

Джант… Сердце наполнилось нежностью. Джант наполнял Иву любовью. Наполнял счастьем. Ей больше не хотелось возвращаться. Не хотелось вспоминать горести. Рядом с ним мир становился светлым, точно Матушкины чертоги — даже светлее. Рядом с ним тепло и мягко, и ярко, как под самим солнцем.

Но ведь не только Джант делал её жизнь лучше.

— Я тоже тебя люблю, Лиззи, — улыбнулась Ива и, преодолевая странный страх внутри, положила голову на плечо подруги.

— Ох! — смутилась та. — А я и не знаю, что ответить…

— Ведь и друзья тоже друг друга любят. Джант и Победоносец не могут у нас этого отнять!

— Хе… Точно! — скромно потупилась Лиззи. — Тогда я тебя тоже люблю!

— С любимыми ведь и жизнь всласть! — положив баранца на колени и погладив его по голове, выдохнула Ива.

— Ага! — улыбнулась Лиззи в ответ.

Вскинув руку, Ива протянула Лиззи мизинец. Та удивлённо уставилась на неё.

— Пожми мне мизинчик! Так делают все друзья!

— О, да? Давай попробуем! — подскочила Лиззи и обхватила ладонью палец Ивы.

— Нет-нет! — рассмеялась Ива, отстраняясь. — Своим мизинчиком.

— А-а-а! Вот так!

Лиззи схватила мизинец Ивы своим орочьим мизинцем. И пожала так сильно, что Ива затряслась. А палец — оторвался!

Сперва Ива застыла. Взглянула на Лиззи. Та тоже застыла. Но потом вдруг расплылась в улыбке и рассмеялась.

— Ива, всё хорошо! — сказала она сквозь хохот. — Пришью — и никаких проблем!

Ива улыбнулась. Ну и Лиззи! Умела смеяться даже таким странным вещам! Иве предстояло научиться быть такой же. И она очень ждала, когда сможет смеяться так же беззаботно!

***

После тренировки рука Джанта была потной и липкой, но Иву то мало волновало. Она крепко ухватила его ладонь и повела за собой, всё сильнее отдаляясь от Адалинды. Та же, будто провожая их и прося вернуться до ужина, дыхнула им в спины.

После занятий стоял солнечный день. Время уже близилось к закату, верхушки деревьев тянулись вверх, готовясь искупаться в нежно-рыжих небесных лучах. Наверное, потому лес казался ещё выше и мощнее прежнего: ранее он лишь поддавался лёгкому прохладному ветерку, мерно покачиваясь из стороны в сторону, а теперь встал, точно стена.

Всё-таки этой мелкой чащи Адалинде явно не хватало. Проходя мимо хвоста огромной черепахи, Ива видела, как тот улёгся меж деревьями, недвижимый, ведь стоит ему шелохнуться, как дерево упадёт. Скованная Адалинда только и делала, что вертела головой и пугала этим новичков-студентов. А Ива, Адалинду понимавшая, внимания не обращала и была бы даже не против, если бы та свалила пару-тройку деревьев.

— Я так устал, Ив… Ты точно уверена, что хочешь меня отвести в Межустьев город прямо сейчас? — недовольно бормотал Джант, ленивоплетясь следом.

— Ну, не бузи, — подтолкнула его плечом Ива. — А если Вергилий завтра скажет, что мы уезжаем? Когда в следующий раз мы ещё попадём в мой родной город?!

— Мы здесь часто останавливаемся. Не пропустили бы ничего…

— Бу-бу-бу.

— Понятно, — обиженно бросил он, закатив глаза.

Остановившись, Ива тяжело вздохнула и взглянула на Джанта. Его лоб сверкал потом в голубом свете волос. Ох… Может, правда не стоило? Судя по гримасе безразличия на его лице, он и вправду был готов хоть сейчас развернуться и уйти.

Вроде и ушли они не так далеко… Наверное, эта прогулка и впрямь не так важна. И что с того, что они посмотрят на город издалека? Ведь ничего не изменится, никакой пользы. Откуда у Ивы вообще возникла такая бесполезная идея?

— Слушай… Прости. Я не подумала… Наверное, правда не стоило выдёргивать тебя прямо после тренировки, — промямлила Ива, скорее размышляя вслух. — Ты сильно устаёшь, скоро посвящение в модератории, ты хочешь себя проявить… А эта… прогулка всегда успеется, да? Ведь это совсем не важно, наверное…

Вдруг Джант сильно вздрогнул и застыл. Удивлённая, Ива вскинула уши. Она что-то не так сказала? Или он так обрадовался? Волосы вспыхнули и тут же затухли.

— Ив! — внезапно воскликнул он, заставив Иву вздрогнуть. — Ты что, меня жалеешь?

— Н-нет, — неловко отвернулась она. — Откуда такие мысли?

— Потому что я вижу, как тебе это важно, — наклонившись, сказал он, глядя ей в глаза и уткнувшись в её лоб своим мокрым лбом. — Не обманывай меня. Если надо сейчас сходить, значит, сходим.

— Н-но ты сейчас не хочешь, — смущённо отвела взгляд Ива. — После посвящения сходим… Как возможность будет…

— А если не будет? Если потом будет дел невпроворот?! Пока мы студенты, надо использовать свободное время по максимуму!

— Ты же только что сказал, что возможность будет…

Его голубые глаза округлились. Похожи на две звезды! Ива восхищённо задержала дыхание.

— А… Прости, я сам не свой сегодня, — вдруг отстранился Джант. — Эти тренировки… Так бесят, ха!

Он неловко улыбнулся. Ива улыбнулась в ответ, не зная, что и сказать. Слишком уж странно вёл себя Джант. Слишком… взволнованно.

— Что-то случилось, Джант? Я чего-то не знаю?

Дрогнул. Она права! Отвёл взгляд, посмотрел на небо.

— Н-ничего… Просто я очень устаю. Давай дальше пойдём? — нежно взглянув на Иву, Джант осторожно взял её руку. — Только помедленнее, а то я выдыхаюсь.

— Ты точно не хочешь мне рассказать? — подозрительно сощурилась Ива. — Ты же знаешь, я не осужу…

— Я же говорю, всё в порядке, — мягко улыбнулся он. — Пойдём. А то простоим тут до ночи.

— Хорошо…

Неуверенно, Ива двинулась дальше. Может, по дороге он соберётся с мыслями и всё-таки расскажет ей, что случилось?

А закат подступал всё ближе. Мягкое покрывало света окутало небеса. Его шёлковые ленты падали меж лесных деревьев, под ноги. Пылинки взмывали вверх и складывались в причудливые узоры, похожие на снег. На этот раз Ива выбрала идти по старой, давно забытой земляной дороге, поросшей пышными ягодными кустами по бокам. Ива чувствовала вокруг сладкий запах малинового сока, видела маленькие спелые ягодки, виляла хвостом от их манящего вида.

Живот заурчал! Смущённая, Ива обхватила его руками, стыдливо отворачиваясь.

Джант рассмеялся.

— Ив! Ну ты странная, — наклонился он, пытаясь поймать её взгляд. — Что же ты решила устроить прогулку, если голодная?

— Когда выходили, я ещё не была голодная, — пробурчала она, по-прежнему стараясь увильнуть от его глаз. А он упорно выскакивал перед ней, пытаясь подловить!

— Ив, это же так мило! — улыбнулся он, всё посмеиваясь. — Ты такая маленькая и хорошенькая. И твой урчащий живот тоже очень милый. Мягкий и плоский!

Он протянул руку. Посмотрев на Джанта исподлобья, Ива пробормотала:

— Ты пытаешься мне угодить?

— Чего? Нет, — сдвинул брови Джант. — Ты же знаешь, я всегда так думал.

— Но ты заговорил… нежно, — смущённо опустила руки Ива, схватившись за края рубашки.

— Разве парню нельзя иногда давать себе слабину? — Щёки Джанта слегка зарумянились. — Тем более рядом с такой милой зверицей, как Ив.

Его рука легла ей на живот. Ива было дёрнулась, но стерпела. Почему-то другим Собакам было гораздо легче давать погладить живот, нежели ей. Казалось, эту уязвимую часть никому нельзя трогать… Но Джант коснулся так нежно, так ласково начал гладить, что Иве даже не хотелось отпрянуть.

Хотелось узнать, каково это — когда не страшно.

Привыкнув, Ива улыбнулась. Глупая мысль закралась в голову.

— Толкается…

— Ч-что толкается? — тут же побледнел Джант. — Твой обед?

— Ну, ты понял.

— Ив… Только не говори…

Не удержавшись, Ива рассмеялась.

— Да ну тебя! — выдохнул Джант, отстраняясь. — Напугала меня! За что?!

— Видел бы… Видел бы ты своё лицо! — задыхалась от хохота Ива.

— Не ожидал от тебя такой злобы! — притворно-сокрушённо приложил ладонь к лицу Джант. — Смеёшься, и ведь знаешь, что я не обижусь! Я ведь так тебя люблю, а ты так с моими чувствами…

— Какой чувствительный! — подначила его Ива, подскакивая и подталкивая грудью.

— Конечно! А как иначе рядом с тобой, моя дорогая Ив?

Оказавшись так близко, Джант было обнял Иву и наклонился к ней для поцелуя… Но Ива не так проста! И немножко раззадорена.

Отскочив в сторону, она показала клычки и язык.

— Ну вот опять! Как жестоко! — громко воскликнул Джант. — Играешь со мной…

— Играю… А ты попробуй победи, — вильнув хвостом, отскочила в сторону Ива.

— Так вот, какая ты! — сделал к ней шаг Джант. — А если выиграю, меня ждёт награда?

— Конечно. Только если выиграешь!

— Да запросто!

— Уверен? — подмигнула ему Ива.

Вдруг Ива развернулась и побежала вперёд по дорожке. Ха! Вот лицо у Джанта удивлённое! Ива никогда не пробовала, но теперь — она решила — ей нравилось немного подначивать. Пускай теперь догонит её! Что, правда, большого труда ему не составит, но ничего. Ива ведь только рада его щедро вознаградить…

Ветер гулял в волосах, теребил мех, свистел в ушах. Давно Ива так не бежала! Стремительно, быстро. По-Собачьи легко, точно она была рождена для бега! Один поворот, второй, Ива срезала уголок, прошмыгнув меж кустов. Но Джант, конечно же, быстрее неё, догонял её с каждым шагом!

Но недолго Ива бежала. Взор затуманился, и она, чтобы больше не истязать себя, остановилась, высунув язык. Переводя дыхание, она и не заметила, как добралась до конца дорожки.

Когда взгляд всё же прояснился, Ива ошеломлённо вздохнула. Джант врезался сзади и чуть не свалил её с ног, но Ива даже не заметила, пойманная им в объятия.

Скромная изба на отшибе. Маленький огород травника, разбитый недалеко от крыльца. Витиеватые дорожки, выложенные камнем. Яркие цветы, распустившиеся на окошке.

И маленький пруд, вода в котором напитана чудесами.

В конце концов, Иву разбудил поцелуй в затылок и вопрос удивлённого Джанта:

— Что… Что такое?

— Это место…

— Оно тебе знакомо?

— Это дом… дом бабушки.

Похоже, Ива перепутала дорожку. Или то Матушкины проделки?

В окнах горел свет. Задержав дыхание, Ива даже не знала, стоит ли спросить…

— Ты хочешь, чтобы я с ней познакомился?

Снял с языка! Удивлённая, Ива обернулась и столкнулась с улыбкой Джанта.

— Н-но как же Академия, мы не должны показываться…

— Думаю, твоя бабушка никому не расскажет, — подмигнул Джант. — А ты не хочешь?

— Я… Я очень хочу! — тихо выпалила Ива. — Но тебе не страшно?..

— А что страшного? Я, думаешь, не смогу впечатлить твою семью?! — гордо выпрямился Джант, сгребая Иву в охапку.

— Я и не сомневаюсь, — честно ответила она. — Но я не хочу против твоего желания…

— Ничего сложного. Раз пришёл час, значит, наконец, пора!

— Что «пора»?

— Попросить благословения твоей семьи, конечно же!

От удивления Ива гавкнула. Закрыв рот рукой, она уставилась на Джанта, уже смеявшегося над ней.

— Т-ты что, уже?..

— Для женитьбы рано, конечно, но лучше озаботиться заранее, чем потом искать твоих родственников по всему Царству, — пожал плечами Джант. — Я вообще-то настроен серьёзно!

Ива улыбнулась. Слов у неё больше не осталось. Всё-таки зачастую счастье просто невозможно сложить в слова.

— Пойдём быстрее! А то Неизвестный меня отчитает, если мы надолго уйдём без заявления, — шагнул вперёд Джант, беря Иву за руку.

— Пойдём… Джант?

— А? — наклонился он.

Поднявшись на носочки, Ива поцеловала его. Мягкие, тёплые губы. Такие нежные и домашние. Удивлённый, Джант только спустя миг поддался на поцелуй, но Ива отстранилась. Не хотелось затягивать.

— Спасибо. Спасибо, что ты у меня есть, Джант.

— Это тебе спасибо, — коснулся носом её носа он.

Он помнил. Для зверолюдей прикосновение носов ведь значит больше поцелуя.

Вперёд они пошли, взявшись за руки. Кажется, то был самый серьёзный шаг в жизни Ивы. Возможно, и в жизни Джанта тоже. Возможно, в их общей жизни…

Скрипучие половицы. Никак папа их не починит! Ива улыбнулась, учуяв тягучий запах жареного цыплёнка. Из-за толстой двери доносилось шкворчание, а за ним — протяжный, звонкий напев…

Ива подняла руку. Дрожь. Она не была здесь так давно.

Джант обвил её маленький кулачок своей большой ладонью. Казалось, теперь это его собственный кулак — так он её укрыл.

Они постучали. Вместе.

Тихие, лёгкие шаги. Миг — и дверь отворится.

Протяжный скрип. Как всегда бабуля не спрашивает, кто приходит, и открывает всем. Помогает каждому, кто спросит.

Показались тёмные уши с мелкой проседью. А за ними — милое, улыбчивое лицо бабули. Круглое, бежевое, с пятнышками, словно свежий блинчик. Голубые глаза едва открыты, точно её никогда ничего не беспокоило. На щеках — яркий розовый румянец.

Подняв взор, бабуля увидела. Глаза удивлённо округлились, а тонкие губы — расплылись в улыбке.

— Ива! Моя милая Ива!

Осторожно шагнув к ней, бабуля обвила её тонкими, слабыми руками. О, бабуля, ты ничуть не изменилась…

— Привет, бабушка. Я дома…

***

Проводив Ив ночью до комнаты и строго наказав ей запереть покрепче дверь, Джант побрёл к себе. На входе его уже ждал взведённый Нудлз. После того, как Джант купил у одного древесного мага вечные лианы и приделал их на потолок, коловёртыш как с ума сошёл: так ему нравились эти препятствия, так он на них прыгал, что порой даже ночью покоя хозяину не давал. Сэчико предлагала его переселить к другим коловёртышам, но Джант отказался: он не покинет Нудлза, даже если тот немного надоедлив. Всё-таки надоедливость означает не только зависимость, но и привязанность.

Лёжа на кровати и глядя в потолок, Джант прокручивал разговор с бабушкой Ив снова и снова.

Во-первых, оказывается, Ив всё же поменяла имя, но незначительно. Хороший компромисс, однако… Хотя нет. Кроме как то, что это довольно скучно, Джант ничего бы и не мог сказать. Ведь ей комфортно со своим именем. В этом нет ничего плохого.

Гораздо больше Джанта беспокоило другое. Один-единственный вопрос бабушки Ив, на который ему предстояло ответить если не ей, то Ив точно.

Бабуля оказалась очень милой и тихой Собакой. Готовила скромно и только на себя. Когда голодная Ив села за стол, покормить её было почти нечем, за исключением небольшого, приготовленного до ужаса просто перепела. Тем не менее, даже скромный, этот ужин…

Джант большую часть времени слушал, как Ив и её бабуля разговаривали. Когда бабуля его спрашивала, он отвечал. Отвечал громко и ярко, харизматично, как мог. Помог ей вёдра с водой от колодца дотащить. А бабушка похвалила его! Смеялась: «Красавец какой! Не будь я старой, я бы сама за такого выскочила!»

Её нисколько не смущали огненные волосы и татуировки. Будь Джант Псом, будь человеком — она бы напоила его и накормила. Приняла бы таким, какой он есть. Отнеслась к нему по-доброму. По-домашнему. По-семейному.

В тот момент Джант понял, что никогда не чувствовал подобного. Не знал по-настоящему, что такое семья. А теперь у него появилось, хоть и мимолётное, но представление об этом. И, кажется, не только представление.

В один момент Ив отлучилась. Они с бабулей остались одни. Но Джант не растерялся: хоть внутри он и волновался, нельзя было расслабляться, иначе бабуля точно изменит своё мнение. А оно, вроде как, складывалось хорошее.

— Джант, зятёк, — называла ли она его так в шутку или всерьёз, Джант тогда не понял, — пока Ивушка отошла, нам с тобой надо обсудить кое-что.

— Конечно! С радостью отвечу на любой твой вопрос, — улыбнулся он.

Берский — особенно здешние обращения — выходил у Джанта с трудом. Но, кажется, бабуля специально не стала его смущать, выбирала слова попроще.

— Кто ты такой, Джант? Я должна знать, прежде чем дать тебе своё благословение.

Джант дрогнул. Слишком много в её словах его удивило.

— О-откуда вы знаете, что я пришёл просить благословение?! — замялся он.

— О, я могу быть наивна, но не слепа, — мягко улыбнулась она.

— Неужели так заметно? — нервно усмехнулся Джант.

— В этом нет ничего плохого. Наоборот. Честность — это Матушкино благословение. Как ни странно, ты совсем не похож на моего сына.

— Отец Ивы — лжец?

— Нет. Просто у него на лбу не написано то, о чём он думает. Как и у Ивы. Это скорее черта её матери.

Джант сдвинул брови. Он не совсем понимал, к чему бабуля клонит. Спросила-то она совсем о другом.

— Я не совсем понимаю… — начал было Джант, но бабуля его остановила взмахом руки.

Вокруг него заплясали водяные капли из ведра за спиной. И тут же прыгнули ему в кружку! А бабуля, кажется, даже не подумала, что сделала. Вот, что называется — сильный маг.

— У тебя вода кончилась, — объяснилась бабуля. — Я просто говорю, что зверицы часто влюбляются в тех, кто похожи на их отцов. А Ива сама — как отец…

— А я — как её мать?

— Есть такое, — хихикнула бабуля. — Но я понимаю, что ты не это имел в виду.

— Ага… Вы ведь хотите знать, кто я, — напрягся Джант.

— Сердечко заколотилось у доброго мо́лодца, — вновь усмехнулась бабуля. — Я попыталась тебя прочитать, но, кажется, есть у тебя что-то, чего я прочитать не смогу. Твои воспоминания.

Она слышала биение его сердца? Интересно, могла ли так Ив?..

— Я… Я пока не уверен, стоит ли об этом рассказывать.

— Понимаю, — вдруг выдохнула бабуля. — Тебе страшно. Но это неизбежно.

Джант потух. Неизбежно… Что скажет Ив, если узнает?

— Прошлое… Это тяжёлая история. Иве не стоит её знать. Ей будет больно.

— Ты боишься, что причинишь ей боль? Или что она уйдёт от тебя?

Сердце обожгло. Джант схватил одной рукой кружку и взглянул на бабулю.

А она улыбалась. Будто снисходительно. Как мама улыбалась маленькому Джанту в детстве.

— Джант, без твоего прошлого Ива никогда не поймёт, какой ты на самом деле, — вдруг её рука легла на руку Джанта.

— Ей не нужно этого знать… Она не захочет знать меня, — дрогнул он, глядя бабушке в глаза.

Такие же ярко-голубые, как у Ив.

— Захочет, Джант. Нельзя поистине любить незнакомца. — Пальцы сжали его руку. Но больно не было. Просто тепло. — Запомни, Джант: ты теперь — наша семья. И мы хотим знать тебя настоящего.

Семья… Джант улыбнулся. Он не знал этой зверки. Но он уже её семья.

Наконец-то у него есть семья.

— Спасибо. Я… обязательно наберусь смелости и расскажу Иве.

— Клянёшься?

— Клянусь, — кивнул он.

Вдруг вошла Ива. Джант вздрогнул. Судя по её улыбке, ничего не слышала. Фух!..

— Ой, а вы чего тут за руки держитесь? — удивлённо вскинула уши она.

— Заигрываю с твоим дорогим другом, — невозмутимо улыбнулась бабуля.

— Бабуля!..

И они рассмеялись. И смеялись долго.

Вдруг зажужжал браслет на руке, и Джанта выдернуло из воспоминаний. Лишь вопрос «Кто ты такой, Джант?» всё ещё вертелся в его голове.

Вскочив с постели, он поторопился к двери. Сигнал извещал, что за ним пришли. Отворив, Джант увидел на пороге тренера Победоносца.

— Ты хотел написать назначить себе противника? — без приветствий, словно знал, о чём пойдёт речь, спросил тренер.

— Да. Прибоя.

— Я так и подумал, — выдохнул Победоносец. — Он сказал, что ты хочешь его убить. Джант, ты…

— Я в курсе, что смерть — не игрушки. Но он обидел Ив. Я постараюсь его не убивать, но если не сдержусь — я об этом не пожалею.

Испытание души

Нужные слова никак не приходили в голову. Вроде и напев уже звучал в мыслях, и звучный он был, цепляющий… Но сама песня не складывалась совсем.

Ива даже толком и не знала, о чём ей написать. Столько увлекательных идей, столько интересных задумок! Но ни одна не приживалась. Выглядела натянутой, бессмысленной и даже далёкой. Точно большой плод заморского фрукта, не укладывающийся в маленькую плетёную корзинку. Корзинкой выступило сознание Ивы, юное и совсем неопытное. Она всё же побаивалась браться за что-то слишком крупное, но и выразить себя, конечно, хотелось.

Сложив перо и бумагу, Ива улеглась на холодное дерево. Студенты уже собирались в аудитории, занятие вот-вот начнётся. Кажется, Ива даже ощущала, как браслет готовился подать сигнал.

Рядом о чём-то активно рассуждала Механичка. Пьер с удивительным терпением её слушал. Не то чтобы Иве не нравились рассуждения Механички, вовсе нет. Скорее Пьер мог бы воспротивиться, но отчего-то не стал. Последнее время он часто позволял Механичке без умолку болтать у себя под носом. И даже почти не огрызался!

— А ты чё думаешь, Ива? Ива, хей! Ты меня слушаешь ваще?

Ива вздохнула. Веснушчатое лицо Механички, скорченное в недовольной гримасе, опустилось прямо перед ней.

— Прости… Никак не приходят идеи для баллады…

— А? Те ж её сдавать ток через неделю! Расслабься, что-нить придумаешь, плёвое дело! — отмахнулась Механичка.

— Я так понимаю, брат тебе никогда не рассказывал, как поэты сочиняют свои стихи, — заумно поправил очки Пьер. — Как они мучаются днями, месяцами, годами…

— О, а когда эт ты, перчик, стал ценителем высокого искусства? — обернулась к нему Механичка. Ива приподнялась. — Ещё что-нить мне расскажи! У меня ж нет брата, который всю жизнь мне этим мозги выносит.

— Ты сегодня не в духе, — заметила Ива, видя, как Механичка уже подрагивает от злости. — Что-то случилось?

— Да ваще! — всплеснула руками та, сокрушённо вскидывая голову. — В сроки никак не укладываюсь! Вы тут уже почти готовы, а я не начинала даже…

Почувствовав укол вины, Ива опустила уши.

— Послушай, если это из-за помощи мне…

— Отставить извинения! — по-военному отозвалась Механичка. — Не дрищи, Ива. Я прост ленивая жопа! Кроме меня, некого в эт винить.

— Эллиада упаси… Механичка, повежливее нельзя было выразиться? — выдохнул Пьер.

— Специальн для тя слова подбирала, перчик.

Гордо вскинув голову, она прикрыла глаза. Воспользовавшись этим, Пьер со злобной усмешкой щёлкнул пальцами по её носу.

— Ай! Мантикорова задница! — вскрикнула Механичка. — А ну, иди сюда, перчик…

— Не деритесь, пожалуйста!.. — взмолилась Ива, но Пьер в странном жесте вскинул руку, будто попросил её успокоиться.

Неожиданно ловко он упёрся рукой в лоб Механички. Та же, размахивая маленькими ручками, пыталась его достать, но, конечно же, ничего у неё не вышло. Тогда, словно смакуя сладкий вкус победы, Пьер склонился к ней и, посмотрев в глаза, тихо произнёс:

— Может, придумаешь что-нибудь попрактичнее? Я всяко покрупнее тебя буду.

— Я не маленькая! — обиженно воскликнула та. — Мне только… дотянуться…

Упорно двигаясь ему навстречу, она всё-таки не могла до него достать. На этом Пьер, посмеиваясь в её сторону, второй рукой подпёр щёку и обратился к Иве:

— Ива, как относишься к тому, чтобы пойти после занятий с нами на испытание модераториев? Мне нужно туда зайти по делам: у одного из моих модераториев большие неприятности…

— Ах, ты, острый перец! — перебила его Механичка, словно её слова были самым грубым оскорблением. — Я собиралась предложить эт Иве!

— А оно сегодня?! — удивлённо выпалила сама Ива.

Она совсем забыла! Как она могла? Там же выступали её друзья! Там Джант!..

А ведь они опять так давно не виделись с Бич, Амоном и Юн Ги… Даже с Джантом они если и встречались, то совсем ненадолго: он очень увлёкся тренировками. Из-за испытаний они приостановили репетиции. Партии были готовы, Зоззи их оценил и помог усовершенствовать. Им есть, с чем выступать, оставалось только отыгрывать и запоминать.

Только баллада оставалась ненаписанной… А ведь Иве надо ещё Зоззи её занести!

— Ива, очнись! — вдруг прервал её поток мыслей Пьер.

— А? Да? — вскинула уши она. — Да-да, конечно, я хочу пойти! Посмотреть на всех…

— И на Джанта, канешн, — обернулась Механичка, ехидно улыбаясь.

Ива смущённо отвернулась. Вопреки их тёплым отношениям, ей не хотелось, чтобы все воспринимали их, как безумных влюблённых, которым дела нет до остального мира. Конечно же, Джант для неё очень важен — самый важный во всём мире, — но утопать в нём не хотелось. Повторять предыдущие ошибки и забывать о себе в угоду кому-то…

Вдруг она услышала подзатыльник. Пьер занёс руку над Механичкой, схватившейся за затылок!

— Хей! Ты чё творишь?! — воскликнула она.

— Так ты же меня бьёшь всегда, вот и я бью.

— Справедливо, — вдруг серьёзно кивнула Механичка. — Но за чё?

— Хватит смущать Иву, будто её отношения — это что-то ненормальное.

— С каких пор ты такой чувствительный?! — сняла вопрос с языка Ивы Механичка. — Неужели сам?.. Ого!

Пьер застыл. Его сердце заколотилось!

— Что?.. — удивлённо застыла Ива.

Но прежде, чем сказать Механичке, Ива поймала на себе умоляющий взгляд Пьера. Понимая, что Механичка обернулась к нему, Ива едва заметно кивнула.

— Хей! Вы чё оба застыли? — надулась Механичка.

— Н-ничего… — пролепетала Ива.

— Да, Ива, я тож в шоке, понимаю, — закивала Механичка и вновь обратилась к Пьеру. — А ты рассказывай давай! Кто она, возлюбленная твоя? Она тож орчиха? Наверняка большая и сильная, бьёт всех направо и налево…

— Кто бы говорил, — пробормотал он.

— Ага-ага, голос не потерял, значится! Тогда чё молчишь? Неужели не доверяешь мне?

Вдруг Пьер задумался. Смущённо уставился в пол. Ива-то, кажется, догадывалась, что крутилось у него на уме. Но у неё никогда не было таланта к предсказательству, так что…

— А если я скажу, что это ты, Механичка? — вдруг усмехнулся Пьер.

У Ивы мех на ушах встал от такого. Механичка тоже встрепенулась и застыла. Быстрое биение её сердца выровнялось с сердцем Пьера. Стук в стук!

— Да ну тя! — выпалила она, отворачиваясь. Ива видела, как её веснушчатые щёки покрылись румянцем до самых слегка заострённых ушей. — Если не хочешь говорить, так б и сказал, вместо того чтоб издеваться.

— Ну почему. Мне нравятся умные пуринши, не очень важно, кто они: орки или кто ещё. С чего бы это ты мне не нравилась?

На лице у него играла издевательская усмешка, а в сердце — предательский страх. Ива задержала дыхание, не решаясь их прервать.

— Ты сказал, что орк и гнольф — эт противно! — припомнила Механичка.

Ива и сама припомнила: он такое говорил. Кажется, Пьер и сам себя на этом поймал, судя по тому, как он тут же отвернулся.

Он вздохнул. Сердце стало биться спокойнее. Ива в любопытстве склонилась вперёд, ожидая, каким же будет его следующее слово.

— Ну ладно, ты меня подловила, — флегматично повёл плечом он. — Надеюсь, теперь поняла, что я не хочу об этом разговаривать?

— Поняла, канешн… А шутить так было не обязательно, — сказала Механичка и выразительно фыркнула.

— Хорошо. Постараюсь не соблазняться. Просто порой это вызывает у меня несказанное удовольствие.

— Да я вижу уже…

Сердце Механички тоже успокоилось. Но лицо её теперь не выражало изумление. Лишь… разочарование. Закусив губу, Механичка уставилась в свои записи, теребя краешек бумажки одной рукой.

В тот миг Ива не могла усидеть на месте. Ну уж нет! Ведь эти два упёртых баранца ни за что сами первый шаг не сделают!

Положив руку на плечо Механичке, Ива опустилась на уровень её роста. Удивлённая, та обратила к Иве округлившиеся зелёные глаза, хлопая пушистыми ресницами. Склонившись к её остроконечному уху, Ива прошептала:

— А сердца-то у вас в унисон бились…

И подмигнула. Механичка удивлённо уставилась на неё, а потом осторожно перевела взгляд на Пьера. На её лице застыла неожиданно нежная, по-детски светлая улыбка.

Удивлённый Пьер сперва вздрогнул, но всё же, обнажая большие нижние клыки, скромно улыбнулся ей в ответ.

***

Сражение Амона и его противника — укутанного в шкуры выходца из Ледяного Севера — походило больше на танец, нежели на поединок. Кружа друг вокруг друга, прикрытые тренировочными щитами, они изредка на мгновение схлёстывались в смелых выпадах и тут же возвращались к беглой пляске. Человек, будучи родом с самой жестокой и ледяной земли мира, начинал злиться и выходить из себя. Амон же наоборот — не терял рассудка и даже не волновался. И это несмотря на то, что вырос он на Та-Ааи — континенте беспощадной жары и ежедневных сражений с природой за собственное выживание.

Похоже — Джант понял — тактика Амона это и подразумевала. Вымотать противника и воспользоваться его бесконтрольностью. От молчаливого и терпеливого Амона иного и не ожидаешь.

Но сидящая на трибуне в рядах модераториев Бич всё равно вскакивала на каждом очередном ударе и нервно кусала кулаки. Её клыки оставляли неприятные красные отметины.

— Бич-чан! — взмолилась Юн Ги, оплетавшая змеиным телом скамью так, что на ней никто не смел усесться, кроме неё. — Что тебя так взволновало? Я за тебя боюсь…

— Так Амон же сражается! Как тут не волноваться? — всплеснула руками Бич и снова села рядом, ёрзая и подталкивая боком Джанта.

— Они деревянным оружием сражаются, Академия не стремится травмировать своих студентов. На Амоне останется максимум синяк! — закатил глаза Джант.

— Да я не об этом! Он же не проиграет северянину, да?!

Джант удивлённо нахмурил брови.

— Я, конечно, понимаю, что это северянин… Но ты что, так не уверена в Амоне?

— Ну, нет… То есть да… То есть нет! — замотала головой Бич, её розовый хвостик из маленьких косичек ударил Джанта в затылок.

Джант же ничего не ответил, а лишь раздражённо вздохнул.

— А что, северяне сильные какие-то? — заинтересованно спросила Юн Ги.

— Да они там всю жизнь только и делают, что войны между собой устраивают! — недовольно вскинула голову Бич. — Свирепейшие воины в мире!..

— Как же? А та-аайцы? Они же как животные, цап — и всё! — изобразила укус Юн Ги.

У Джанта по спине прошлись мурашки страха. Он, конечно, понимал, что Юн Ги шутила, но всё равно сложно привыкнуть, когда рядом красовалась клыками самая настоящая Змея…

— Та-аайцы скорее… дикие, — подобрала слово Бич. — Амон, конечно, совсем не такой… Но они обычно пускают в ход свои инстинкты. А северяне используют древнюю магию или силу духа, которые достались им от нимф бури — их бабок и прабабок. Поэтому они и опаснее, ведь не просто ведут себя, как животные — они безумствуют по-настоящему.

Теряя нить её рассказа, Джант вновь обратился к Амону. Кажется, северянин готов был вот-вот сорваться. Но Амон выжидал. Чего же? Надо ловить момент! Или момент ещё не настал, и у Амона свой секрет в рукаве?

В глазах Амона ни капли безумия. Холодный расчёт. Ледяной разум. Чем больше Джант наблюдал за ним, тем слабее становился его собственный распалённый огонь.

Джанта совсем нельзя было назвать хорошим воином. Он завидовал хладнокровию Амона: стоило Джанту увидеть перед собой противника — не подставного, серьёзного, — как он мигом воспламенялся. Обычно в таких случаях из ниоткуда на голову ложилась рука Неизвестного, и огонь по какой-то причине затихал. Как в тот первый раз, после которого волосы Джанта больше не потухали. Вроде бы Неизвестный назвал это «волховской магией». Прямо как у Ив.

Джанту с трудом верилось, что сейчас он ради неё шёл на такой риск. Да, она не просила Джанта об этом, но если бы он оставил этого Прибоя без наказания, то какой он мужчина?

Мужчины идут в бой ради защиты близких. А не убийства, Джант. Ты же — убьёшь и не пожалеешь. Потому что убийца.

Джант взялся за голову. Жар ударил в затылок, отдаваясь резкой болью.

— Хей! Джант-кун, ты в порядке? — Джант ощутил слабый толчок в бок.

Обернувшись, он увидел блестящие, гладкие чёрные чешуйки хвоста Юн Ги, уткнувшиеся ему в бок.

— Да я… Всё хорошо, — отмахнулся он, взгляд его упёрся в сухую землю.

— Джант, у тебя грива была, как у феникса! — вмешалась Бич, сидящая рядом. — Джант, ты меня не слушаешь?!

— Лучше посмотри, как Амон выступает, Бич. Ему поддержка нужнее, чем мне.

Сам он с трудом поднял взор на площадку для боя. Боль отошла, но солнечные лучи по-прежнему резали глаза.

Ох, и много же он пропустил. Северянин начал пытаться таранить Амона щитом, но тот, игриво виляя хвостом, отпрыгивал. Один удар — и северянин на земле! Копью Амона осталось только очутиться у носа противника, чтобы закрепить победу.

Бич зарукоплескала. Джант ей вторил, натянуто улыбнушвись. Юн Ги захлопала следом за ними. На полупустых трибунах тоже зааплодировали, кто-то засвистел. К Амону подошёл незнакомый Джанту модераторий, проводивший посвящение у щитов.

— Итак, посвящение в модератории студента Амона и студента… — Джант в шуме не расслышал имя северянина, — завершено успешно! Поздравим же новых щитов нашей великой Черепаховой Академии!

Улыбка Джанта стала чуть более искренней. Несмотря на собственные неудачи, не порадоваться за Амона он просто не мог. Всё-таки Амон — его первый и лучший друг!

Вперёд всех, конечно же, сорвалась с места Бич. Не дождавшись очереди, она с разбега врезалась в Амона головой и едва не повалила его. Вот, кого надо было ставить против Амона! Бич бы его уделала хотя бы собственной радостью.

— Поздравляю, поздравляю, Амон! Ты такой крутой! Почти такой же крутой, как я!

— О, для меня это честь, — улыбнулся тот, вешая щит на спину и беря Бич за руку.

Джант краем глаза заметил, как удивлённые модератории заохали. Юн Ги захлопала узкими глазами в их сторону.

— Хей, вы чего? Что такого?

— Они до сих пор не верят, что кто-то способен вытерпеть Бич и даже быть с ней вместе, — усмехнулся Джант.

— Сейчас я тебя вытерплю, Джант! — послышался издалека возглас самой Бич.

— Ну-ну, вот и я о чём, — выдохнул он.

— О-о-о! Поняла, — важно кивнула Юн Ги.

— Я не поняла, чему ты мою Юн Ги там учишь?!

Не успела Бич к нему подобраться, как Джант услышал громкое:

— Студенты-модератории Джант и Прибой приглашаются к посвящению в мечи Черепаховой Академии!

И вздрогнул. Вот он… Час пришёл.

Наверное, зря Джант надеялся, что Прибой его послушает. Он всё равно видел его на тренировках перед посвящением. До последнего Джант давал Прибою шанс уйти.

Но время истекло. Значит, Прибою придётся несладко. Придётся испытать ту же боль, что испытала когда-то милая Ив.

— Студент-модераторий Джант к посвящению в мечи Черепаховой Академии готов! — встал с места Джант, вставая по стойке смирно.

На поле боя вышел тренер Победоносец. За ним ковыляли два взмокших, но радостных модератория, один с пистолетами, заряжёнными холостыми пулями, другой — видимо, стихийный маг, судя по отсутствию оружия. Они о чём-то оживлённо переговаривались, пока тренер выжидающе оглядывал трибуны.

В Джанте уже успела вновь проснуться надежда, как вдруг он услышал громкое, чёткое:

— Студент-модераторий Прибой к посвящению в мечи Черепаховой Академии готов!

Значит, пути назад нет.

***

— Хей, хей, а как думаете, мы единственные туда пойдём? У-у-у, трибуны! Ниче се! Серьёзно, заморочились как! Нам нужно на первые ряды, поторопимся… Или нет, лучше в середине, чтоб грязью не запачкали. Или лучше назад, чтоб разложиться поудобнее…

Механичка болтала без умолку. Что же, не будь Ива такой скромной, она бы и сама разговор поддержала. Но назойливой показаться тоже не хотелось, поэтому она лишь молча шла рядом с подругой и кивала, когда Механичка что-то её спрашивала. Пьер же, видимо, расслабляясь, медленно брёл за ними бок о бок с Клопштоком, которого они подхватили по дороге. Услышав, что Юн Ги будет там, Клопшток с задорным «Чего же мы ждём?» выскочил наружу.

Идти до трибун было прилично. Увенчанные разноцветными ленточками, они возвышались над лесом, и к ним вела одна из немногих уцелевших лесных дорог. Трибунами, как поняла Ива, назывались скамьи, сложенные лестницей. Точь-в-точь как в некоторых аудиториях в Академии, только эти собирались и разбирались, где было удобно.

Денёк выдался солнечный. Тёплые и безоблачные времена в Берском Царстве — это подарок Матушки, не иначе! Сейчас они были как нельзя кстати.

Вскоре они всё-таки вышли к поляне. Ого! Сколько в этих трибунах рядов? Десять, пятнадцать? Круглые, точно вондерландский колизей (по крайней мере, в Ивиных книжках он выглядел похоже), они окружили широкую поляну с короткой, уже изрядно притоптанной травой. За поляной плотной стеной стояли деревья. Вход на побоище преграждал небольшой заборчик, вряд ли способный кого-то сдержать, скорее призванный ограничить пространство для сражения. Рядом с ним лежали несколько мешков, откуда торчало деревянное оружие. Модератории расположились на первых рядах, оживлённо болтая, громко смеясь или увлечённо наблюдая за сражавшимися… Бич и Юн Ги?!

Удивлённая, Ива прильнула к забору и неотрывно наблюдала за сражением. Вопреки её опасениям, сражались её подруги в паре против другой пары — змеелюдки-Ящерицы, видимо, мастерицы боевых искусств, и белокожей эльфийке в белоснежной священнической робе.

Вооружённая парными деревянными мечами, Бич легко теснила противницу, прыгая и уворачиваясь от её точных ударов. Если Ящерице и удавалось попасть по её телу, Юн Ги тут же пользовалась монашескими нитями, и повреждение мгновенно залечивала. Ива буквально чувствовала, как нити сплетались в воздухе и проникали под горячую кожу Бич, растворяя боль. Ива и сама знала этот приём, очень похожий на волховское лечение.

Предприняв очередную попытку напасть, противница-Ящерица сделала последний рывок. Эльфийка хлопнула в ладоши: под ногами Ящерицы появилась круглая печать с руническими надписями. Ива прочитала, что там было написано: щит! И было открыла рот, чтобы предупредить Юн Ги, но Клопшток вдруг остановил её, дёрнув за длинную юбку.

— Не волнуйся! Милая Юн Ги и без тебя всё видит, — гордо откинул чёлку он. — А ты, в свою очередь, осторожнее: а то так и посвящение ей испортишь.

— Ох… Я и не знала, прости, — повесила хвост Ива. — Я испугалась…

— Да всё в поряде! — улыбнулась Механичка, отодвигая брата в сторону. — Ниче б ты не испортила, тут каждый второй то ж самое кричит.

Прислушавшись, Ива различила, наверное, сотню голосов, не меньше. И правда, многие тоже «подсказывали» бойцам, что делать.

— Болельщики… Сама бесцеремонность, — закатил глаза Пьер.

— Давай, Бич! Она слева! Нет, справа! — полезла на забор Механичка.

— Эллиада упаси… Это я сказал! — хором произнесли Пьер и Клопшток.

— А? Что? — обернулась к ним Механичка, едва не сваливаясь с забора.

— Слезь, Механичка, лоб разобьёшь… Пьер, что это ты делаешь с моей сестрой?! — возмущённо воскликнул Клопшток, краснея.

Тем временем Пьер подошёл сзади и одной рукой придержал Механичку за спину.

— Каждый смотрит шоу по-своему, — неловко отвернулся к Механичке тот. Та, до ушей зарумянившаяся, ошеломлённо на него уставилась.

— Это я прекрасно понимаю. Но какое право ты имеешь вот так… руки распускать?! Орочьи инстинкты развратника пробудились?

— А ещё каждый видит в меру своей испорченности, — усмехнулся Пьер.

Ива было хотела прервать их спор, пока вдруг не раздался вскрик Бич. Это заставило саму Иву прильнуть к забору и взглянуть на сестрицу.

В одном ловком прыжке, сработавшись с Юн Ги, Бич подлетела и настигла Ящерицу сверху! Против их любимого приёма у противницы не было и шансов. Грохнувшись на спину, она оказалась с приставленным к горлу деревянным клинком.

Все захлопали! И Ива тоже, научившись этому движению у других. В Берском Царстве принято было чествовать победителя похвалами, звуками — рычанием, воем, мяуканием и прочим. Позволив себе побыть на родной земле немного собой, Ива громко гавкнула.

— Сестрёнка! — воскликнула Бич, тут же вскакивая с места.

Голова её превратилась в волчью и гавкнула в ответ. Ива рассмеялась. Радостная Юн Ги тоже к ним повернулась и помахала тонкой ручкой.

Удивлённый модераторий, судивший их, испуганно откашлялся. В свою очередь, вспомнив о посвящении, Бич обратила на него внимание, оборачивая рукой Юн Ги.

— Посвящение в модератории студенток Бич, Юн Ги и, — он назвал два оставшихся имени, которые Ива не слушала, — завершено успешно. Поздравим же новых мечей и лекарей нашей великой Черепаховой Академии!

Ива вновь гавкнула и заметила под боком Клопштока. Он чуть ли не плакал!

— Моя милая Юн Ги… такая красавица и молодчина! — Он утёр рукавом слёзы и уже торжественнее взмахнул рукой: — Победа ей досталась не случайно, всё дело в её несравненной скромности и удали!

— Но это не рифмуется, — нахмурилась Ива.

— А стих и не должен быть идеальным, — мудро улыбнувшись, напомнил ей Клопшток. — Главное, чтобы он говорил о том, что у тебя на душе.

— О! Правда…

Такой отличный совет однозначно стоит запомнить!

— Клопшток! — Этот голос заставил его мигом обернуться.

Огромный хвост чуть не сбил Иву в сторону! Юн Ги так напрыгнула на Клопштока и так сжала его хвостом в змеиных объятиях, что удивлённая Ива засомневалась, выжила бы она в приступе радости Юн Ги.

Обернувшись, Ива заметила, как к ним медленно, но ужасно гордо подошла Бич. Её морда нелицеприятно превращалась обратно в человеческую голову, что, наверное, испугало бы кого угодно, только не Иву.

— Легче, чем кролика догнать… Дай пять, сестрюня!

Ива протянула ладонь, и Бич по ней ударила. Так они с Джантом делали, верно?

— А где Джант и Амон? — вспомнила Ива, оглядываясь.

Амон вроде виднелся позади, на трибунах. Но Джанта рядом не было… Ива так увлеклась битвой Бич и Юн Ги, что не сразу вспомнила о нём. Сперва она почувствовала укол стыда, но тот быстро прошёл: всё-таки переживания за подруг накрыли её с головой, и в порядке вещей всё вокруг позабыть.

— А он уже ушёл на сражение, — кивнула в сторону леса Бич.

— Я думала, все будут здесь, — разочарованно повесила уши Ива.

— Не, мечи с дальнобойным оружием сражаются в лесу. Там сложнее целиться, как объяснил тренер Победоносец.

— А он, кстати, где? Разве не он — ваш основной преподаватель? — поинтересовался Пьер.

— Мы тоже удивились, когда он сказал, что будет принимать посвящение у мечей дальнего боя, — пожала плечами Бич. — Ведь это даже не его профиль, он же кулачный боец. Но как скажет тренер…

— Даж не верится, что эт говоришь ты! — рассмеялась Механичка, слезая с забора.

— А что? Надо отдать ему должное, он тут всех натаскал на посвящение, в одиночку! Достойный уважения звер.

— Что же изменилось, интересно?

Когда к ним вдруг подошёл Амон и обнял Бич за талию, вопросов не осталось ни у кого. Ива же переглянулась с Юн Ги и хихикнула. Клопшток, запертый в объятиях хвоста, отвесил челюсть.

— Хей, я же просила занять нам места! — будто обиженно, легонько толкнула в бок Амона Бич. — Зачем ты ушёл?

— Я… учуял кое-что, — неожиданно нахмурившись, сказал он и пристально посмотрел в сторону леса.

Сразу понимая, к чему он клонит, Ива принюхалась. До носа доходили слабые, но безошибочно отличимые запахи… огня и горящей древесины.

— Ива, послушай… Джант давно не выходит, — заметила вдруг Юн Ги. — И он так странно себя вёл… Мрачно, как перед настоящим боем…

— А кто его противник? — неожиданно вздрогнул Пьер.

— В смысле? А что такое? — наклонила голову Юн Ги.

— Просто скажи, — не попросил — приказал он.

— Какой-то Прибой. А что?

У Ивы замерло сердце. Но стоило Пьеру сказать:

— Это модераторий из моей группы. Он сказал, что из сегодняшней дуэли может не вернуться. Я хотел прийти и отговорить его, но…

— Почему не вернуться? — напряглась Бич.

— Потому что будущий противник пообещал убить его.

Не дождавшись ответа, Ива сорвалась с места. Перескочив через забор, она едва не упала в грязь, но удержалась на ногах, только порвав край юбки. Вдогонку Ива слышала крики, просьбы остановиться, но не разобрала ни слова.

Джант… Что же она наделала?!

***

— Нет, Джант, не делай этого! Ты не выдержишь!..

Это было последним, что выкрикнул тренер Победоносец перед тем, как за Джантом сомкнулось кольцо огня. Простите, тренер. Это не ваша битва. Джант и Прибой должны выступить один на один. Как и во всякой смертельной дуэли.

Стоило Джанту увидеть это мерзкое лицо, искривлённое в самодовольной ухмылке, ему захотелось стереть с него всякую радость. Чтобы он не способен был больше улыбаться. Прибой, Светозар, кто бы ни был этот ублюдок — улыбаться он не достоин.

Когда их привели в небольшую чащу, Джант дал тренеру Победоносцу выговориться. Даже выдержал минуту, долгую минуту, пока смотрел в лживые глаза Прибоя. Он видел: ублюдок что-то задумал. Значит, сдаваться он не собирался. Этого Джанту было достаточно, чтобы поставить окончательный приговор.

Теперь, когда тренера Победоносца не заденет пожар, Джант может выследить этого ублюдка. Как и всякий лучник, он предпочёл скрыться, спрятаться, поджать свой ободранный Волчий хвост. Что же, его право. Джант его всё равно везде найдёт. Это нечестный бой, и Джант это знал. Более того — он этому искренне радовался.

Светозар тоже никогда не был честен с Ив. Джант заплатит ему за годы её унижения.

Огонь трескался, пожирая деревья, облизывая языками пламени корни, подбираясь к пышным кронам. Прямо как тогда, давным-давно… Запах палёной смолы. Многовековые стволы падают за спиной, сминая друг друга. Удушливый воздух выгонял из леса испуганных животных. Здесь, в сердце огня, жизни не место.

Рядом с Джантом жизни не место.

Однако Джант едва-едва, но держался. Воспоминания не могли нахлынуть на него сейчас. Рассудок ему ещё нужен, чтобы выманить этого мерзкого труса.

Даже Джанту уже становилось тяжело от дыма: он лез в глаза и в горло, выжигал лёгкие. Наверняка Прибою приходилось ещё хуже. По идее, он — лёгкий лучник — должен прятаться наверху, куда огонь только-только добирался.

Что же. Недолго осталось.

— Ну, где же ты, Волчара? Или мне лучше сказать — шакал?

— Кто бы говорил, убийца.

Стрела не долетела до головы Джанта: его огонь сработал раньше и сжёг её ещё в полёте. Стоило отдать должное, целился он метко — попало бы в висок.

— О, голос подал. Я уж думал, ты решил подождать, пока я уйду, чтобы сбежать…

— В отличие от тебя, я чутка хитрее. — Вдруг Джант заметил, что голос Прибоя доносился с совершенно другой стороны. Не оттуда же, откуда прежде. — Это ты бродишь тут, как на ладони. А я эти леса знаю, как свои пять пальцев.

Джант сжал зубы. Точно… Прибой ведь вырос здесь. Вместе с Ив.

— Более того, родители мои были охотниками. Я охотился здесь вместе с ними. Я знаю об этих лесах всё. Ты теперь на моей территории.

Усмехнувшись, Джант вдруг понял:

— Блефуешь? Какая разница, знаешь ты эти леса или нет, если огонь их целиком сожжёт? Ничего не останется, и тебя — тоже.

Ожидая ответа, Джант пытался понять, откуда идёт голос. Ранее он бы отследил Прибоя по вылетевшей стреле, но теперь, когда он говорит отовсюду… Иллюзия?

Снова стрела. На этот раз Джант увернулся и выстрелил синим огнём в ту сторону. Ветки задвигались. Нашёл!

— Ты недооцениваешь силу леса, — послышалось со спины. Ну да, конечно, теперь Джанта этими штучками не провести! — Как и твой отец.

В голову вновь ударил жар. Джант пошатнулся. Откуда Прибой знает?..

— Вот оно что… Маленький Антуан Джефферсон до сих пор боится злого папу. Не волнуйся, он тебя продал и никогда больше за тобой не придёт…

Джант злобно сжал кулаки. Этот ублюдок не смел разбрасываться такими словами, если ничего в этом не понимает! Ничего о Джанте не знает!

Взмахнув руками, Джант послал несколько зарядов меж деревьев. Но ни один не достиг своей цели. Где этот ублюдок прячется?!

— А ну, выходи! Или ты только языком…

— О, как сразу перепугался! — на этот раз голос донёсся справа. Огненный заряд — и там пусто. Дым начал сильно жечь в груди. Джант тяжело задышал. — Не волнуйся, всё хорошо. Папы тут нет. Он не тронет твою маму. А ведь такой красавицей была, бессмертной нимфой… И чем твой ублюдок-отец её заслужил? С другой стороны, некоторые зверицы любят, когда их поколачивают…

Да не знал Джант, чем его отец заслужил!.. И не Прибою об этом судить!

Стоп… Зверицы?

— Джант!

О, нет… Богиня, нет!

— Джант, не поддавайся, прошу! Он… тебя…

Замолчала. Крик неожиданно оборвался. Джант замер.

— О, где же Ива? Пропала…

Громкий треск. Позади упало дерево.

— Ублюдок… Говори, где она, иначе!..

— Иначе что? Убьёшь меня и Иву, как свою мамашу?

Всё. Прибой упустил все свои шансы. Теперь Джант даже не раздумывал: Прибой умрёт здесь и сейчас.

— Я её не убивал! Только такой больной мудак, как ты, мог так подумать!

— Как это, не убивал? — с приторно-звонким удивлением отозвался тот. — О, нет, ты убивал её медленно. Жестоко. Целую жизнь.

— Не смей…

— Ты не защитил её от отца. Ты позволил ей сгореть. И потом окончательно убил, когда сгорел сам и забрал жизни тысячи невинных.

Джант застыл. Что? Разве она тогда была жива?..

— Наконец-то задумался? Неужели не понял? А ведь это было очевидно.

— Нет-нет… Это ведь ложь…

Вокруг высились языки пламени. Точно мерзкий спрут, охватили своего хозяина.

— Правда, Джант. Просто тебе никогда не говорили. Не хотели вызвать очередной пожар и потерять. Ты ведь ценен для Академии. Поэтому тебя и купили. Ты просто товар. Оружие. Убийца.

Оружие… Убийца… Джант взглянул на свои руки. Кожа на них трескалась. Синий огонь тёк по венам, словно кровь.

— И Иву ты только что тоже убил.

Голос донёсся отовсюду. Но Джанту показалось, что голос донёсся в его голове.

Ив… Нет… Только не Ив!

Сердце его больше не выдержало, разорвавшись в диком синем пламени.

***

Сквозь дым Ива бежала, как могла. Быстрее и быстрее, поглощая лес миг за мигом, огонь поглощал дерево за деревом, уничтожал всё, чего касался. Животные бежали Иве навстречу и скрывались, пока их не подпалил огонь. А Ива рвалась вперёд, боролась с пламенем, тушила его реками воды. Но ничего не помогало: огонь разрастался, и Иве не хватало сил в одиночку с ним бороться.

В попытке найти чудесный след Джанта, Ива потерялась окончательно. Теперь он был везде и всюду. В каждом дереве, в каждой травинке. В каждой пылинке, пропитавшейся пеплом и дымом.

Оставалось Иве только отчаянно бросаться из угла в угол. Она настолько не замечала, куда шла, что чуть не споткнулась о кого-то и не свалилась лицом в огонь.

— Плакучая Ива! Я так рад, что ты… Кха…

Склонившись вниз, Ива увидела тренера Победоносца, задыхавшегося на земле. О, Матушка… Ива тут же бросилась к нему и, не боясь обжечь колени, потушила вокруг себя огонь. Оторвав от рубашки чистый уголок, она обмакнула его водой и дала тренеру. Тот же приложил мокрый платок ко рту и глубоко вздохнул.

— Ива… Джант сошёл с ума! — испуганно округлил глаза Победоносец. — Стоило ему оказаться рядом с Прибоем, он как будто с цепи сорвался и преградил мне путь огнём.

— Это… Это я виновата, — выпалила Ива, борясь со слезами. — И я должна это исправить!

— Виновата чем? Потому что Прибой был твоим возлюбленным?

— Откуда?..

— Ива, естественно, я знал! Я же его отобрал в модератории! Я ему рассказал… — Тренер отмахнулся. — Ладно, не важно… Мы все в этом виноваты. И никто не виноват. Надо просто остановить это безумие, пока Джант не уничтожил лес и модераториев!

— А он может?.. — ошеломлённо застыла Ива.

— Пожар может дойти и до Адалинды… При лучшем раскладе она телепортируется, а модератории останутся отрезаны!

Ива вздохнула. Джант, что же ты… Нет! Если бы она ему не сказала про Светозара, ничего бы не случилось!

Закрыв лицо руками, она заскулила. Нет… Так не должно было случиться! Они были так счастливы… Или только она одна?

— Тренер Победоносец, беги отсюда, срочно! — наконец собралась с силами Ива. — Я найду Джанта и остановлю его.

— У тебя получится, Ива, я уверен! — похлопал её по плечу тот. — Ты можешь потушить огонь, ты знаешь этот лес. И только тебя послушается Джант. И… да, Ива, прежде чем пойдёшь…

— Что? — навострила уши она.

— Я… Мне стыдно, Ива. Я очень виноват перед Джантом, перед вами обоими…

— Нет, вы чего, никто не знал при отборе…

— В общем, я рассказал Прибою о прошлом Джанта, — выпалил он, отворачиваясь.

Ошеломлённая, Ива застыла на месте. Вдруг её сердце переполнилось гневом.

— Зачем?! Ты же знал, что Джанту тяжело о нём говорить!

— Джант тоже расспрашивал о Прибое, и я ему рассказал о том, почему мы его выбрали. Я посчитал честным, что если Прибой спросит о Джанте… В общем, эта этика Академии сыграла со мной злую шутку.

Ива сжала руки в кулачки. Хотелось высказать всё тренеру, но… Она не могла. Всё равно не время для разговоров!

— Ладно! Что ты имеешь в виду?

— Что если ты услышишь от Прибоя о Джанте… В общем, не делай поспешных выводов. Джант — хороший парень. Просто… ему пришлось многое пережить, вот и всё.

Ива хлебнула злобы с новой силой. Она было зарычала, но оборвала себя. Не сейчас!

Встав на ноги, она прорычала:

— Я люблю его. Люблю любым. И мне мер-р-рзко думать, что кто-то считал иначе.

— Прости… — Поднимаясь, тренер Победоносец стыдливо опустил взгляд.

— Иди, быстрее! — рявкнула она. — Пока Джант тут всё не порушил!

Ей было неприятно ставить что-то Джанту в вину. Но так быстрее было объяснить. Кивнув, тренер Победоносец отпрыгнул и цокнул копытами по другую сторону пламени.

А Ива развернулась. Слова, сказанные только что тренером, всплыли в её голове: «Ты знаешь этот лес».

Но Светозар знает его ещё лучше. Укромные места, закоулки, каждую веточку. Однако если Джант всё сожжёт, даже Светозар будет беззащитен.

Закрыв глаза, Ива прислушалась ко всем чувствам сразу. Где ты, Джант? Где же ты?..

Ниточки потянулись к ней, обжигая её и опутывая. Ласкали её, нежно, укутывали, подобно шёлковому одеялу. От дуновения воздуха ниточки даже не двигались.

Чуткий нюх учуял множество запахов. Горело дерево, горела смола. Горела малина, источая сладкий запах сока.

Треск деревьев наполнил уши. Громкий и резкий, он едва не оглушил Иву. Но сквозь него…

Голоса. Ива рванулась на них. Вот он, Джант, совсем близко! Его крик тонул в шуме, но дорожки нитей вели Иву, точно за руку. Запах гари усиливался с каждым шагом. Совсем рядом!

— Джант!

Споткнувшись, Ива услышала отдалённое: «Ничего не останется, и тебя — тоже». Джант… Нет, не надо! Это слишком! Не надо!

Выскочив, Ива застыла на месте. Где… Глаза слезились. Она чувствовала запах свежего огня. Нити тянулись сюда. Голос как нельзя громче. Но где?!

Голос Светозара поразил её, словно молния:

— Ты недооцениваешь силу леса. Как и твой отец.

Нити… Это не нити Джанта! Не все, по крайней мере. Где-то наверху, в кронах…

Ива молча прошла вперёд, прислушиваясь и чувствуя. Светозар не мог уйти далеко. Огонь наверняка запер его на одном из деревьев, и он не шевелился, чтобы не упасть в самое сердце пламени. Но — Ива знала хорошо — прятаться и выжидать Волк-охотник умел, как никто другой.

— Вот оно что… Маленький Антуан Джефферсон до сих пор боится злого папу. Не волнуйся, он тебя продал, и никогда больше за тобой не придёт…

Что?.. Тот самый отец, что был до Неизвестного?

Но Ива молчала. Светозар совсем рядом. Она боялась издать лишний звук, чтобы потерять след.

— А ну, выходи! — Джант! Под боком! — Или ты только языком…

— О, как сразу перепугался! Не волнуйся, всё хорошо. Папы тут нет. Он не тронет твою маму. А ведь такой красавицей была, бессмертной нимфой…

Сердце Джанта билось всё быстрее. Мать… Отец бил мать Джанта. Но за что?..

— И чем твой ублюдок-отец её заслужил? С другой стороны, некоторые зверицы любят, когда их поколачивают…

Ива больно закусила губу. Он не смел судить… Светозар не знает Джанта и не имеет никакого права!..

Постойте… Зверицы?

Вдруг Ива на миг перестала слышать биение сердца Джанта. Светозар-р-р…

— Джант! — закричала она, пытаясь пробудить его. — Джант, не поддавайся, прошу! Он хочет тебя сломать! Джант, я здесь, послушай меня!

— О, где же Ива? — Что?.. — Пропала…

Вдруг Ива услышала треск. Прыжок! Дерево упало прямо перед ней, закрывая путь.

И только теперь Ива увидела Джанта. Его тёмную спину в паре хвостов от себя.

— Ублюдок… Говори, где она, иначе!..

Да, Джант, не верь ему! Ива заметалась у бревна, пытаясь его обойти, но оно было охвачено огнём. А силы у Ивы — на исходе…

— Иначе что? Убьёшь меня и Иву, как свою мамашу?

Ублюдок! Ива зарычала. Ещё одно лживое слово, Светозар, и она сама тебя убьёт!

— Я её не убивал! Только такой больной мудак, как ты, мог так подумать!

— Как это, не убивал? О, нет, ты убивал её медленно. Жестоко. Целую жизнь.

— Не смей… — прошептала Ива.

— Ты не защитил её от отца. Ты позволил ей сгореть. И потом окончательно убил, когда сгорел сам и забрал жизни тысячи невинных.

Что?.. Ива застыла. Джант… убил всех? Быть не может…

— Наконец-то задумался? Неужели не понял? А ведь это было очевидно.

— Нет-нет… Это ведь неправда…

Именно! Джант, не слушай его! Это наверняка лишь одна большая случайность!

Попытавшись войти в огонь, Ива поняла, как кожу жжёт. Плевать!

— Правда, Джант. Просто тебе никогда не говорили. Не хотели вызвать очередной пожар и потерять. Ты ведь ценен для Академии. Поэтому тебя и купили. Ты просто товар. Оружие. Убийца.

Вокруг Джанта стали появляться высокие пламенные языки, поглощая его. Кожа синела… Нет, Ива должна успеть! Она перескочила бревно и сбросила с себя одежду. Волосы она потушила об рубашку.

Дождись, Джант, ещё чуть-чуть!

— И Иву ты только что тоже убил.

Нет. Последний удар. Ива почувствовала, как расширяются нити. Джант сгорит, если она что-нибудь не сделает!

Ива чувствовала, как его сердце разорвалось. Но в последний миг, пока оно не разлетелось на кусочки, кинулась на спину Джанту и накрыла себя и его водяным куполом. Огонь сдержался, а Ива — потеряла сознание.

***

Огонь. Он охватил всё. И внутри, и снаружи. Так и должно быть. Так и должно быть, когда ты чудовище.

Деревянные дома трещали, вторя деревьям. Одна большая какофония проникала в уши и сводила с ума. Лишь биение сердца — биение маленькой струйки жизни на виске — спасало от безумия и наводило порядок.

Под боком убегали люди, в панике хватая детей. Но их огонь съедал с особым удовольствием. Лизал пятки, сжигал одежду, кожу. Светлая и мягкая кожа сгорала, подобно бумаге — на клочки. Обнажалось мясо, но запах почему-то не чувствовался. Как будто воздуха не было вовсе.

Джант посмотрел на руки. Его маленькие руки… Руки убийцы. С самого рождения. Ему предречено было утонуть по локоть в крови. Так говорили все. И деревенщины. И путники. И отец.

— Джант…

Голос прорвался сквозь тёмный дым, точно лучик света. Джант вскинул голову и увидел: да, вот он, свет. Как солнце в ночи.

Из тёмной лесной чащи выходила фигура. Тонкая и изящная, маленькая. Беззащитная. Но способная защитить.

Перед её походкой склонялись все. Животные, люди. Даже огонь отступал, потухал, беспомощный и жалкий. Точно она управляла огнём, тушила его.

Она подошла ближе и упала перед ним на колени. Во взоре фигура расплывалась. Джант увидел лишь длинные чёрные волосы и голубые яркие глаза. Мама?..

— О, Джант… Не плачь! — Тонкие пальцы утёрли его слёзы. Но Джант продолжал плакать, не мог остановиться. Мама… Мама, ты пришла! — Джант… Пожалуйста, послушай меня. Посмотри на меня. Ну же!

Голос мягкий и добрый. Джант улыбнулся сквозь слёзы. Это точно мама. Кто же ещё?

— Ты улыбаешься… Я так рада! — Она обняла его и отстранилась. — Джант, послушай… Ты ни в чём не виноват! Слышишь?

— Как же?.. Ведь я их убил… — спросил он. Его голос… такой жалкий.

— Ты не хотел этого, Джант. Ты не мог этого остановить! Ты ведь был совсем маленьким. Никто не научил тебя управлять своими силами. Ты просто очень испугался! Как мы все боимся.

— Это лишь оправдания…

— Кто тебе это сказал?

— Папа…

— Не слушай его! Он тебе больше не отец.

— Он никогда не перестанет быть моим отцом… А я никогда не перестану быть таким, как он.

— Ты вовсе не похож на отца, Джант! — Рука легла на его щёку. Он накрыл её своей ладонью. Такая мягкая. Чистая, невинная.

— Я хуже. Я убил тебя.

Он вновь заплакал. Нет… Почему он? Как он мог?!

— Ты меня не убивал! Джант, это неправда! — Она взяла его лицо в руки. — Джант, прошу, послушай! Я люблю тебя всем сердцем, больше всех на свете. Такого, какой ты есть! И я знаю, что ты не чудовище. Я знаю, что ты лучший на всём свете, Джант!

— Неправда, я…

— Нет-нет, Джант! Я люблю тебя, — Её голос дрогнул.

— Не плачь… Пожалуйста, — выдавил он. — Я не могу видеть, как ты плачешь.

— Я не могу… Джант, если ты плачешь, я плачу. Если ты боишься, то я боюсь. И если ты считаешь себя чудовищем, то и я буду чудовищем вместе с тобой.

Нет… Мама не может быть чудовищем! Это ведь отец во всём виноват!

— Ты не чудовище! Этого не может быть!

— Значит, и не ты чудовище. Джант, ты никогда не был чудовищем. Я люблю тебя и знаю, что это не так.

Ему это надоело. Она дурила его!

— Откуда ты знаешь? Почему любишь?! — Он отпрянул, отбросив её руку.

— Потому что ты смелый и отважный, — Вдруг он увидел маленькие клыки в её рту, — потому что ты весёлый и светлый, как само солнце, — Заметил хвост, виляющий у её ног, — потому что добрый, как никто другой во всём мире. — И большие, мягкие ушки.

Это… не мама. Джант наконец-то увидел.

Ив!

— Я люблю тебя, Джант. И для меня нет никого лучше. На всём белом свете.

Она сидела перед ним, улыбаясь и плача. Нежная, будто распустившийся цветок. Окружённая светом, точно ниспосланная Богиней. И прекрасная, как никто и ничто.

— Я тоже люблю тебя, Ив, — наконец улыбнулся он. — И если ты считаешь, что я лучший на всём свете, то… мне ничего не остаётся, кроме как поверить тебе.

На маленьких ногах Джант рванулся к Ив. С каждым шагом он становился всё неповоротливее. Неужели он вырастал? Вновь к настоящему Джанту?

Заключив Ив в свои объятия, он поклялся себе: больше он её не отпустит. Он больше не чудовище. Он — её защитник, её возлюбленный. И он сделает всё, чтобы она была счастливой.

***

Туман рассеялся. Голова наполнилась тяжестью. Там, по ту сторону сознания Джанта Ива чувствовала себя лёгкой, словно пушинка.

Волхвы описывали ей Избор. Ива и сама его проходила, но её Избор был телесным. Испытание тела. А у Джанта — испытание души.

Но разве пурин мог проходить Избор? Впервые Ива узнала о таком. Что же, после этого безобразия она обязательно доложит об этом Неизвестному!

А сейчас надо разобраться совсем с другими делами. Обессиленная, Ива обмякла. Её подловили сильные руки. Джант… Джант!

Вскинув голову, Ива увидела его лицо. Матушка! Он цел и невредим. Больше нет этих странных трещин, точно он вот-вот разорвётся. Наоборот — его лицо было чистым, волосы горели вдоль спины. А глаза сияли чистотой и радостью.

— Джант! — кинувшись ему на шею, она поцеловала его.

Джант подался на поцелуй и, кажется, улыбнулся сквозь него. Стоило Иве отпрянуть, как она увидела его нежные ямочки у рта.

— Всё хорошо… Ив, я так рад… Что мы вместе.

Слова дались ему с трудом, и он смущённо отвернулся.

— Я тоже, Джант. Но у нас осталось одно дело, — строго нахмурилась она.

— Какое?

— Светозар.

Не принимая никаких возражений, Ива отпрянула. Джант ни слова не сказал, лишь тяжело вздохнул и опустил руки.

Над ними образовался водяной купол. Видимо, Иву не подвели чудесные чувства и возвели над их головами защиту. Что же, теперь она им больше не понадобится. Взмахом руки Ива порушила водяной щит.

Огонь вокруг по-прежнему бушевал. Разорвавшийся купол потушил полянку вокруг них, и дышать стало значительно легче. У Ивы осталось немного времени, чтобы сосредоточиться и подумать.

Уже в спокойствии, без спешки она закрыла глаза и почувствовала нити. Вокруг Джанта они копились, но поскольку он ничего не поджигал — от него отходили только к огню. Значит, надо искать резко поворачивающий или даже движущийся след нитей.

Немного подумав, нашла его Ива без труда. Такой знакомый, но касаться его и даже видеть издалека — не хотелось. Но то и не было нужно: Ива просто запомнила местонахождение скопления нитей и двинулась туда.

Открыв глаза, она увидела, что туда огонь ещё не добрался. Впрочем, где ещё мог спрятаться глупый трус, которому не хватило ума сбежать?

— Нашла его? — спросил Джант позади.

— Да.

— Мне с ним…

— Нет. Я скажу, что делать. — Встав вполоборота, Ива ему улыбнулась. — Пойдём.

— Постой! Ив…

— Что? — уже раздражённо спросила она.

— Ну… Я понимаю, что ты секси, но возьми, пожалуйста. Не хочу, чтобы этот ублюдок увидел тебя голой.

Остановившись, Ива взглянула на себя. Точно! Она же сбросила горящую одежду. Она в одном исподнем!

Выхватив протянутую Джантом рубашку, Ива улыбнулась. Напоследок завлекающее вильнув хвостом, она накинула на себя одежду и стала потихоньку застёгивать пуговицы.

— М-м… Соблазняешь посреди горящего леса? — подошёл он сзади и было положил руки на пояс, но Ива извернулась.

— Не-а. Мы сейчас заняты, — гордо вскинула подбородок она и, не удержавшись, хихикнула. — Пошли!

Обиженный, Джант нахмурился. Но тут же не выдержал и улыбнулся вновь.

Ну хоть сапожки на ней остались! А то она бы тут сгорела.

Осторожно обходя язычки пламени, Ива всё выглядывала на нужном дереве Светозара. В огне и дыму видно было ужасно плохо. Но, кажется, ей даже не понадобится стараться.

— Ива! Прошу, помоги!

О! Это точно Светозар. Ива его узнала даже не по голосу — по привычке звать Иву всегда, когда ему плохо или он в беде.

Вскинув голову, Ива увидела, как он лихорадочно взбирался выше по дереву. Похоже, ветки, способные выдержать его тушу, закончились. Его лицо скорчилось в таком ужасе, что Ива усмехнулась сама себе. И это жалкое создание когда-то было её возлюбленным?

— Ива, не стой! Умоляю! Ты же добрая, пожалуйста!

— Какое прекрасное зрелище, — произнёс позади Джант, наверное, улыбался он ещё ехиднее Ивы. — Мне с ним поиграть?

— Нет. Я скажу, когда нужна будет твоя помочь.

Сказав это, Ива шагнула вперёд. Она не будет мучить Светозара. До его уровня она опускаться не собиралась. Поэтому она образовала внизу ровно столько воды, чтобы потушить окруживший дерево огонь, не больше.

Обрадованный Светозар тут же спрыгнул. Не по-охотничьи, не слезая, спрыгнул на две ноги! И тут же рванулся к Иве.

— О, Ива, спасибо! Я знал, что ты меня любишь!

И получил звонкую пощёчину.

Все застыли в изумлении. Джант с открытым ртом. Светозар со сдвинутой челюстью. Ива с победоносной улыбкой.

Ладонь немного болела, конечно. Но стоило ей встряхнуть руку, как боль исчезла.

— Помнишь, Светозар, в Высшей Школе Чудесных Наук нам говорили, что толстая черепушка обычно у тех, у кого много места в голове? Тебе повезло! — радостно воскликнула Ива. — Твоему маленькому мозгу можно не бояться, что он уменьшится ещё сильнее!

Джант позади подавил смешок ладонью. Зачем это? Пускай смеётся!

— Ива… — проскулил Светозар, сжимаясь. — После всего, что между нами было? Ты совсем забыла о нас?

— Ты бы ещё более избитую фразу использовал, — закатила глаза Ива и, наконец, пристально посмотрев своему страху в глаза, произнесла чётко, чтобы Светозар понял: — Не было никаких нас, Светозар. Был ты, и была я. Был ты, который вытирал ноги об меня. Была я, тряпка, которая даже не понимала, какой ты на самом деле гордец и дурак. Настолько была тупая! — выдохнув, она гордо выпрямила спину. — Но теперь я не такая. А ты, к сожалению, прежний. И возвращаться на пост твоей половой тряпки я больше не собираюсь!

Молчание. Короче и понятнее выразиться Ива уже не могла. Если не понял — его проблемы.

Но нет. Гнев Ивы потешился: Светозар мерзко скривился в противной улыбочке.

— Да ты просто шлюха! — воскликнул он. О, как предсказуемо! — Увидела парня поуспешнее и прыгнула ему в постель. Он же тут местный царевич, приёмный сын директора! Конечно, а о бедном, честном Светозаре ты забыла. Потому что любви для тебя не существует, сука!

Сука. Ну да. Про Собаку можно такое сказать.

— Хм. Чего-то такого я от тебя и ждала, знаешь? — усмехнулась Ива. — Не вижу смысла в дальнейшем разговоре. Джант?

— О, я этого ждал… — размял кулаки он.

— Что?.. Нет, постойте, я не имел в виду!..

Но поздно. Светозар попятился, прикрываясь руками, но от большого и крепкого кулака Джанта ему было не убежать. Один удар — и Светозар упал наземь. Присев на корточки, Ива — не без отвращения — дотронулась до его шеи и выдохнула: сердце бьётся.

— Хей! Я бы его не убил! — обиженно нахмурился Джант.

— Да Светозар такой хилый, что ему одного удара хватило бы.

Джант рассмеялся.

— Ну, это точно! — выдохнув, он немного изменился в лице. Улыбка стала печальнее. — Ты в порядке, Ив?

Подойдя сзади, он обнял её за плечи. Ива положила ладони ему на руки, впитывая тепло. Но странное, неприятное чувство мешало насладиться мгновением.

— Мне… противно? — неожиданно признала она.

— Ну а кому приятно, когда их оскорбляют? — пожал плечами Джант. — Но ты не волнуйся. То, что он говорил — чушь церберячья.

— Даже не в этом смысл… Как я могла быть вместе с кем-то… вроде него?

Взглянув на Светозара, Ива скривилась. И, не удержавшись, пнула его ногу носком сапога.

— Ты ведь была совсем маленькая. Никто не научил тебя отношениям…

— Где-то я это уже слышала, — усмехнулась она, оборачиваясь.

— Где же?

— Не знаю? Может, я тебе это только что сказала?

— Ну, тогда да! Ты лучше меня успокаивать умеешь.

— Я бы поспорила!..

Но не успела она сказать, как губы Джанта нежно коснулись её губ. Мягкий и тёплый. Со Светозаром никогда не было так. Только противно.

И теперь мерзкое чувство улетучивалось, словно его и не было вовсе.

— А теперь, — сказал Джант, отстранившись, — пора доставить его обратно в Академию!

Ива кивнула. Взвалив тело Светозара на плечо, Джант обернулся и улыбнулся. Ива взяла его за руку.

Наконец-то её кто-то держал за руку.

Часть пятая. Счастье. Новое начало

Иве казалось, что в Черепаховой Академии каждый день творятся странности. То за окном пролетит самый настоящий дракон, то очередной маг проведёт красочный эксперимент с гигантскими пузырями на центральной площади академгородка, то на куполе за чашечкой соберутся самые настоящие птицелюди, чтобы обсудить религию и политику. Но, конечно, Джант со своим пожаром сумел переплюнуть все разом.

Благо, в Академии, помимо Ивы, нашлись маги воды и льда, которые тут же ринулись на помощь. Разговоров о «хулигане»-Джанте среди них, безусловно, было много, а последующие волны слухов будут бушевать не одну неделю, но и Иве, и самому Джанту было всё равно. Ива убедила его, что, если ему и впрямь так стыдно, у него ещё будет шанс исправить свои прегрешения. И Джант, недолго поспорив, всё же согласился.

Неизвестный… Нет, он не удивился. Напротив — сказал, что чего-то такого и ждал. Наверное, поэтому маги воды выскочили так быстро: они были предупреждены заранее, что их помощь может понадобиться. На напрашивавшийся вопрос «А зачем вообще было допускать неуравновешенного мальчишку к посвящению?» Неизвестный ответил, что право есть у каждого. И они могут не помогать, если не хотят.

Но они помогли. И Ива радовалась, что Академия не оставила Джанта в беде.

Посвящение Джанта и Прибоя, конечно же, было провалено. Ива рассказала тренеру Победоносцу о том, что произошло и что вызвало у Джанта такой страшный взрыв. По совету же тренера они выступили перед судьёй Форумом, и тот назначил повторное посвящение, но уже с Победоносцем наедине. На чём сам Победоносец и настоял, ведь, как он сказал, по его вине и случилось всё это недоразумение. Ссоры ссорами, а боевые навыки не показали ни Джант, ни Прибой. Следовательно, дополнительная проверка должна последовать.

Но что занимало Иву, так это лес. Ведь в этом пожаре сгорели не просто леса, сгорели века истории…

Тут на помощь пришла Сэчико с фамильярологами. Они подключили коллег-алхимиков и предложили посадить деревья заново, нарастив их магически. Решили использовать экспериментально усиленные саженцы. Выросшими, они походили на сосны и ели, но какие-то яркие, будто их напитали ведьминским светящимся раствором. А вместо шишек у них росли деревянные цветы. Правда, работающие точь-в-точь, как шишки. По крайней мере, эти деревья, по заверениям биологов Академии, прекрасно заменяли те, которые сгорели.

Они бы могли, конечно, и из воздуха деревья вырастить. Но это бы, во-первых, требовало в разы больше сил, а во-вторых — не каждый такое мог провернуть. Это Ива обучалась чудесам с детства, а многие маги-стихийники из Академии так и остановились на управлении существующими материями, не занимаясь созданием новой.

Подожжённую землю образовали бы маги, занимающиеся почвой. Дым и сажу собирались убрать маги воздуха. Ива вызвалась помочь им с поливом и влажностью. Другие маги воды тоже присоединились, но частично: тушения им хватило, чтобы сказать, что пользу они внесли и исправлять грешки Джанта не собираются.

Джант же сперва противился. Говорил, что лес вырастет, что с того? Но потом, пристыдившись, пришёл к Иве и напросился к Сэчико. Ива с радостью отвела его и спросила, чем он может помочь. Сэчико, конечно же, устроила ему нагоняй. О том, что думать надо, прежде чем творить что-то настолько разрушительное. И что ему долго придётся восстанавливать порядок вещей. Джант даже слово вставить не мог. По итогу ему просто вручили саженцы и послали разбрасывать, пока не придут маги стихии растений и не помогут.

Неизвестный затеей был более чем доволен. Мало того что последствия разрушений прикроют и тайну Академии сохранят, так ещё и Джанта к работе приобщат! Будет ему урок. Ива не сомневалась, что Джант на самом деле прекрасно осознавал, что натворил. Просто он, став вновь самым большим грешником во всей Академии, сильно разочаровался в себе. Столько лет исправления, восстановления репутации — и всё насмарку.

И Ива, понимая его, просто уговаривала потерпеть и выслушать. Всё-таки раз он хотел по-настоящему исправиться, то он не мог сидеть в стороне. И Джант её послушался.

И теперь, когда лес стал… совсем другим, мягко говоря, Ива писала бабуле, которая наверняка была в ужасе от этого пожара. До её избы огонь не дошёл, это Ива и сама видела и не беспокоилась. Но теперь надо было как-то бабуле объяснить происходящее, извиниться и дать напутствие, как выживать в этом новом лесу.

Именно дома, сидя на подоконнике с баранцем, Ива и застала перемещение Адалинды. Как же хорошо, что они успели убрать пожар до этого дня! Вергилий предсказывал им, что надо поторопиться, и у них удалось устроить всё в срок.

Чувство перемещения — когда тело распадается на тысячи маленьких ниточек — стало удивительно привычным. Многие поговаривали, что привыкнуть невозможно. Зато неописуемый восторг оставался каждый раз. Но Ива привыкла, как ни удивительно. И восторг не прошёл. Иногда Иве хотелось рассказать об этом Вергилию, но она стеснялась подойти. Такой великий маг, единственный в своём роде… С чего бы ему общаться с таким обычным волхвом, как она?

Когда Ива вновь очутилась на месте, она почувствовала, как её ушей коснулся влажный ветер. Он словно нёс капельки воды. Сняв их с себя, Ива открыла глаза, и когда зрение прояснилось — оглянулась.

Ох… Редко ей удавалось увидеть что-то подобное прежде. Окно её комнаты смотрело на скалистый берег. Точно пик горного хребта, он возвышался над морем. Волны с силой разбивались о камень, осыпая его пенистыми брызгами.

Вдруг Иве вспомнился вечер на Та-Ааи, когда Светозар ушёл в Академию без неё. Кажется, пиво переливалось из кружки в кружку точно так же.

Слегка вытянувшись, Ива увидела на земле короткую травку, щекочущую большие пятки Адалинды. Их большая черепаха стояла так близко к краю! Казалось, они вот-вот упадут, но этого не происходило.

И так бы и застыла Ива, глядя на бескрайнее серое море, но до её уха донеслось тихое блеяние. Медленно обернувшись, она увидела, как большая голова баранца свисла совсем близко к почве горшка. Испуганная, Ива тут же схватила его и принялась проверять. Дышит, глазки нормальные…

— Малыш, ты чего?.. — спросила она, оглядывая его со всех сторон.

Такой большой стал… Ведь всего пару дней назад был семечкой!

Горшок резко потяжелел. Удивлённая, Ива только благодаря Собачьим чувствам быстро сообразила, что баранца надо опустить. На её глазах стебелёк ширился и вздувался. Лепестки с головы опадали, как у отжившей своё ромашки. Ива опустила уши и ахнула. Нет… Не мог её милый баранец…

Но вдруг баранец издал громкое и звучное «бе-е-е». Встряхнув головой, он сбросил с себя оставшиеся лепестки и резко, стремительно подался вперёд.

Ива ахнула. Из стебелька выскочило облачко. Маленький комочек кудрявой белой шёрстки!

На её руки приземлился удивительно нежный, круглый баранец. Как обычный деревенский баран, только совсем маленький. Меж кудряшек на боках у него росли маленькие лиловые цветочки, по телу вились стебельки.

А личико осталось прежним: большеглазым и невероятно милым. Привлекая внимание, он заблеял, показывая свои широкие зубки. На его затылке Ива увидела два едва заметных отросточка и, тронув их, поняла, что у баранца растут рога.

— С днём рождения, мой маленький! — улыбнулась Ива, поднимая баранца за передние ножки. Какие же у него милые копытца! — О, значит, ты всё-таки Снежок, а не Снежинка?

Баранец заблеял, вертя ногами. Не нравилось быть поднятым! Про себя Ива отметила, что он удивительно лёгкий. Он должен быть таким или слишком мало весит? Надо узнать у Сэчико!

— Ну что, Снежок? Пойдём на твою первую настоящую прогулку?

Довольный, Снежок завилял маленьким хвостиком. Иве хотелось заплакать от того, насколько он милый!

Выскочив из комнаты и заперев её, Ива со Снежком на руках поскакала вниз по лестнице. Удивительно спокойно Снежок сидел у неё на руках. Она держала его, как ребёнка, под хвостиком и за спиной. Он же расставил ножки, будто обнимая её, но на самом деле просто расслабившись. Он даже не блеял на других магов, меж которых Иве порой приходилось протискиваться.

А вот и улица! Ива глубоко вдохнула. Свежий воздух! Снежку должно понравиться. Вокруг росла невысокая травка, как раз чтобы хорошо бегалось. По левую лапу Адалинды поле простиралось до самого небосвода, а голова её смотрела на небольшое возвышение вдалеке. Точно противостоя суровым ветрам, на краю скалы стояла лонгская пагода. Стены её поблёкли от старости, но оставались так же тверды.

Но Ива туда не направлялась. Пока.

Развернувшись, она неторопливо побежала в загоны к Сэчико. Та как раз открывала их вместе с другими фамильярологами. Ива увидела, как с резким звоном откидывается крыша навеса и выскакивает невысокий заборчик. Из заднего хода один за другим выползали животные, радующиеся свежему воздуху. С навеса вспархивали птицы, некоторые садились на козырёк, лениво перекрикиваясь между собой.

— Сэчико! Здравствуй!

Подбежав сзади, Ива, кажется, её напугала. Следившая за разбором загона, Сэчико так сосредоточилась, что от удивления вздрогнула, когда её панциря коснулись пальцы Ивы.

— Свята-а-ая Лонг-Му! — протянула она, хватаясь за сердце большой рукой. — Плакучая Ива-чан, чего же так подкрадываться? Моё древнее сердечко может и не выдержать…

— Прости! — засмущалась Ива, повесив уши.

— Ничего-ничего, я просто журю тебя, — медленно расплылась в улыбке она. — А кто это тут у нас? Неужели твой малыш наконец-то вырос?

— Да-да! — закивала радостная Ива, протягивая Сэчико удивлённого баранца. — Я назвала его Снежок!

— Какое благородное имя, Снежок-кун, — склонившись к баранцу, ласково произнесла Сэчико. — Ты доволен, что у тебя такая заботливая мама?

Снежок заблеял, тыкая в панцирь копытами. Ива пристыженно прижала его к себе, а Сэчико рассмеялась.

— Я самая обычная… Вон, даже хорошо вести себя Снежка не научила, — недовольно надулась, Ива легонько давая баранцу по носу.

— Не торопись с выводами. Он ведь просто ещё плохо управляется с ножками.

Тут Ива пристыдилась ещё сильнее. Наказала бедного Снежка ни за что!

— Прости, малыш…

— Ничего, ему всё равно. Дай-ка его. Не волнуйся, я ничего не сделаю…

Ива охотно протянула Снежка Сэчико. Главный фамильяролог Академии наверняка знала, что делать, получше Ивы!

Осторожно взяв баранца на руки, Сэчико развернулась к забору и медленно опустила Снежка. Тот встал на четыре лапы. Ножки его задрожали, и он сделал один шаг. У Ивы сердце остановилось: чуть не упал!

— О-он точно готов? — спросила она, метнувшись к забору.

— Ты рано за него переживаешь, мамочка, — не переставала улыбаться Сэчико. — Снежок очень умелый и здоровый малыш. У него всё обязательно получится.

И, вторя её словам, Снежок рванулся вперёд. С каждым шагом он ступал всё увереннее. И даже прыгал! Будто его всё это время держали взаперти, и он наконец-то вырвался на свободу.

— Снежок… — пролепетала Ива, чувствуя, как начинает плакать. — Малыш…

— О, эти слёзы счастья! — умилилась Сэчико и притянула Иву своей большой рукой. — Он теперь совсем большой.

— Я так им горжусь! — проскулила Ива, смущённо прикладываясь к передним пластинкам Сэчико.

— Я тоже, Ива-сан, я тоже.

Вдруг Ива услышала чьи-то тихие шаги. Отстранившись от Сэчико, она неожиданно увидела знакомое лицо и застыла.

Это же Вергилий!

— О, добрый день тебе, Вергилий-сан, — обернулась Сэчико, невольно оборачивая Иву за собой. — Пришёл сбросить стресс, как всегда?

Этот величайший маг, к удивлению Ивы, вздрогнул и опустил взгляд. Длинные волосы прикрыли его красные глаза, а руки сложились в неуверенности.

— Я… Д-добрый день! — едва не вскрикнул он и вслед за этим пробубнил: — Я, наверное, попозже зайду, когда вы будете свободны…

— Ты вовсе не мешаешь, Вергилий-сан, — медленно помотала головой Сэчико. — Присоединяйся. У нас тут пополнение!

— О, нет-нет, я вас смущу…

— Нет-нет, не смутишь. Проходи. Как же так, у нас новые друзья, а ты уйдёшь, не поздоровавшись?

Ива вдруг приметила, что Джант порой использовал тот же приём — давление на несущественный повод для стыда — и против неё.

Вергилий вздрогнул и выпрямился. Его глаза сверкнули любопытством. Наверное, Сэчико говорила о Снежке! Значит, Иве точно надо поздороваться и представить своего малыша.

Сердце её заколотилось. Она же хотела поговорить с Вергилием. И теперь ей просто необходимо воспользоваться возможностью!

Выйдя вперёд, Ива гордо выпрямила спину и улыбнулась. Удивлённый Вергилий вздрогнул.

— Бью челом, великий маг Вергилий! — она низко ему поклонилась. — Для меня честь — увидеть тебя и познакомиться поближе. Моё имя — Плакучая Ива.

Как принято было среди эллиадцев, Ива протянула руку. Сперва Вергилий опешил, а потом резко затараторил:

— Нет-нет, вы что, я вовсе не великий, самый обычный, просто проводником служу, я думаю, если бы Неизвестный позволил, я бы нашёл и других, кто на меня похож…

— Но пока ты такой один. Мне кажется, твои умения достойны похвалы.

Ива улыбалась так доброжелательно, как только могла. Иначе Вергилий, смущавшийся больше неё, действительно сбежит. А потом у Ивы и шанса не будет к нему подойти!

— Большое спасибо, Плакучая Ива. Вы очень добры, — наконец улыбнулся в ответ Вергилий и пожал руку. Его ладонь была такой слабой! Казалось, даже Ива была сильнее него.

— Давай на «ты», Вергилий. В берском нет других обращений, немного тяжело привыкнуть.

Ива и сама не знала, зачем это сказала. Но что-то ей подсказывало, что подружиться с Вергилием не так уж и сложно, как она думает.

— О… Хорошо, — скромно кивнул Вергилий.

— Ива-чан привела к нам нового друга, Вергилий-сан. Посмотришь?

— Ох… А можно? Позволишь мне?

— Конечно! Ты такой вежливый, Вергилий. Как не позволить?

Этот маг… Тысячелетний вампир, единственный в своём роде проводник, член Совета Кровавой Клятвы… просто так смущался перед какой-то студенткой! Ива не могла поверить, что он и вправду такой скромный. Она и сама едва поборола себя, чтобы начать знакомство. Но на месте Вергилия она вряд ли так стеснялась бы перед обычной, рядовой чудесницей.

Осторожно, Вергилий подошёл к забору и осторожно выглянул из-за него. Снежок, видимо, уже напрыгавшись, скакал им навстречу. Увидев его, Вергилий восхищённо вздохнул, укрывая рот рукой. От такого Ива удивлённо вскинула уши.

— Он так прекрасен… — пролепетал Вергилий.

— О, Снежок-кун удивительно красивый малый, — медленно закивала Сэчико. — Ива-чан, разрешишь Вергилию-сану погладить его?

— Да-да! Вергилий, ты можешь его даже почесать, если хочешь. Но только осторожно: мы ещё не знаем, где ему понравится.

— Конечно-конечно! Спасибо большое, что разрешаешь мне потрогать кого-то столь сокровенного!

Глаза у Вергилия светились радостью. Нет — даже счастьем. Даже Ива, до смерти любящая животных, так не могла радоваться.

— Я верю в тебя, Вергилий! — уверенно кивнула Ива.

А Вергилий кивнул ей в ответ. И, чуть наклонившись, протянул Снежку руку.

Тот сидел у заборчика и, сидя на траве, любопытно глядел на ладонь Вергилия. Осторожно и даже боязливо, тот приближал пальцы к баранцу. И, наконец настигнув его, коснулся его головы.

Послышался хлопок. Удивлённая, Ива отпрыгнула. А в следующий миг вместо маленького нежного Снежка увидела непомерно огромного барана, выше неё ростом.

Что?! Ошарашенная, Ива уставилась на Снежка. Казалось, это был он же, только гораздо крупнее. Его ноздри утыкались ей в лицо. Шёрстка теперь походила не на маленькое облако, а на огромную тучу. Но круглые глаза теперь выглядели ещё больше и ещё милее!

— О… Простите, не сдержался! — извинился Вергилий, убирая руку.

— Мы понимаем, с тобой такое бывает, — миролюбиво улыбнулась Сэчико. — Ты же не против, Ива-чан?

— А… Что это со Снежком случилось?..

Вдруг баранец заблеял. Так громко, что Ива чуть не оглохла!

— Снежок, тише, тише! — вытянула она руки, хватая его за уши.

Стоило ей почесать его, как он блаженно упал на бок. Земля под ним содрогнулась!

— У баранцев нет как такового роста, — объяснила Сэчико. — В том смысле, что из своих маленьких размеров они больше не вырастают. Зато они могут перевоплощаться в огромных баранцев. Иногда на них даже ездят. Но поскольку баранцы не настолько выносливы, их редко используют. Разве что для красоты.

Нога Снежка задёргалась, и цветочки на его икре испустили пыльцу. Поведя носом, Ива громко чихнула.

— Прости… Иногда моя магия сама собой вырывается. Поэтому не стоит думать, что я такой великий, с великой силой приходит… великая ответственность.

Вергилий тяжело вздохнул. Отвернувшись от Снежка, Ива и сама расстроенно вздохнула. Что же Вергилий так отзывается о себе? Почему он так себя не любит?

Придумав кое-что, Ива вдруг взяла руку Вергилия. Удивлённый, он не стал сопротивляться. Потянув его вперёд, Ива положила его ладонь под теперь огромное ухо Снежка.

— Вот здесь. Ему нравится, когда его чешут вот здесь, — улыбнулась Ива.

— О… Я понял, да! — улыбнулся в ответ Вергилий.

Его улыбку Ива посчитала своей победой. Этот светлый пурин улыбался, словно внутри него родилось новое солнце.

Стоило Вергилию слегка согнуть пальцы, как Снежок уже довольно подставил голову. Счастливый, Вергилий только ближе придвинулся к баранцу, почёсывая его и заушком, и под бочком, и по спинке.

— Знаешь, Ива… Когда ты меня схватила, я заметил в тебе большую силу! — вдруг сказал Вергилий, оборачиваясь к ней.

— Д-да? Правда? — радостно завиляла хвостом Ива.

— Да! Я такое и раньше видел, но сейчас… Наверное, я созрел, чтобы кому-то это предложить.

— Предложить что? — не веря своим ушам, выдохнула Ива.

— В связи с обстановкой в мире Неизвестный недавно предложил мне набрать способных магов, чтобы научить их… ну, тому, что я делаю. Проводить. Строить пути. Тебе было бы такое интересно?

Ива застыла. О, Матушка! Она и не мечтала о такой чести!

— Да! Конечно, да! — воскликнула Ива. — Но, правда, я только студентка…

— Как закончишь обучение — можешь ко мне обратиться. Меня можно найти на верхних этажах, мой кабинет находится между кабинетом Неизвестного и кабинетом профессора Сервуса.

— Хорошо! Я уже жду, когда мы начнём!

— Я буду ждать твоей заявки.

Ива не могла поверить. Она станет одной из первых проводников после Вергилия! Невероятно! Теперь она будет ждать окончания обучения с нетерпением.

***

— Ребята, ребята, давайте резвее! Тут та-а-ак красиво, мы всё пропустим! — радовалась Юн Ги, то проползая вперёд, то спускаясь назад.

— А ты уверена, что нам сейчас стоит тащиться неведомо куда лишь бы отрепетировать в красивом месте? — пожаловался Джант, вытягивая Ив за руку.

— Я больше не могу… — скулила та.

— Хей, вы чего? Это же всего лишь лестница!

— Хо… Всего лишь! — выдохнула Бич, высунув язык. — Всего лишь тысяча ступеней!

Вокруг царила страшная жара, какая обычно наступает перед дождём. В густых кустах рядом с каменной лестницей стрекотали странные жуткие кузнечики. Юн Ги, вроде как, сведущая в фауне Империи Лонг, назвала их цикадами.

От тяжёлой влаги волосы Джанта тушились. От них шёл дымок, который Джанта жутко бесил, но поделать он ничего не мог. Только надеяться, что никто не заметил.

Юн Ги повела их по паломническому пути. Сама она в юные годы путешествовала с другими монахами к этому храму и хорошо помнила окрестности. Конечно, Джант почему-то был уверен, что они могли обойти храм не по этой отвесной лестнице, обрывающейся со скалы, а по равнине. Но Юн Ги заявила, что там входа нет. Вот практично-то!

— Что такое… паломничество? — спросил неожиданно Амон, шедший позади и подталкивающий в спину плетущуюся Бич.

— О, начинается… — пробурчал Джант. Вторя его словам, Юн Ги напрыгнула на одно из деревьев и с него свесилась перед мирно идущим Амоном.

— Тебе правда интересно, Амон-сан? О, Амон-сан, это очень-очень важный священный поход!..

— Как когда идёшь убивать Пауков?

— Ох… Нет! — широко открыла глаза Юн Ги. — Монах не должен убивать. Мы мирные змеелюди. Нас учили драться только для защиты храма от чужаков!

— От Берского Царства? — спросила вдруг Ив. — Но мы же не такие дикари — на храм нападать!

— Ну-у-у… Объясни это вану, — пожала плечами Юн Ги и вновь переместилась в начало строя. — Паломничество — это путешествие по священным местам с целью очищения и познания истины!

— Разве обучения в одном храме недостаточно? — спросил Амон, сконфуженно хмурясь.

— О, нет-нет! — помотала головой Юн Ги. — Каждый храм рассказывает тебе свою мудрость. В нашем храме, например, рассказывали, как использовать монашескую магию!

— Монашескую? Ты имеешь в виду религиозную? — уточнила Ив.

— Нет. Монашескую.

Ив сощурилась. Джант удивлённо склонил голову.

— Но такой магии нет?.. — то ли спросила, то ли утвердила Ив.

— О, это в Академии нет! А в Империи Лонг — есть! — хихикнула Юн Ги.

— Ага… И что это за магия? — подозрительно сощурилась Ив.

— Ну, ты что, не слушала на Основах религиоведения? Это то же, что и волховская, и немножко стихийная, и немножко разрушительная… Ну, в общем, монашеская, потому что ей монахи пользуются.

Видимо, сдавшись, Ив посмотрела в сторону. Такой запутавшейся Джант её ещё не видел.

— В смысле? — наконец коротко спросил Амон.

— А-а-а! Ну, ребята, это же так просто! — расстроенно воскликнула Юн Ги. — Есть воины, они дерутся. У них воинская магия, которой они дерутся. А есть монахи. Которые используют всё остальное. Вот и всё!

— А-а-а! Вроде так понятнее, — закивала Ив.

— Подожди, Юн Ги! — припомнил вдруг Джант. — Ты только что сказала «Основы религиоведения»?

— Ага! А что?

— У нас, модераториев, нет такого предмета.

На миг Юн Ги застыла. Джант и остальные застыли на месте, наслаждаясь мгновениями, пока Юн Ги не торопилась уползти вперёд как можно быстрее.

— Это наш предмет, — пояснила Ив.

— Оу. Ладно, — расстроенно опустила голову Юн Ги. — Видимо, я опять расписание перепутала…

— Что ж! Больше знаешь — шире кругозор, — ободрила её Ив. — Никто же не запрещает посещать чужие лекции.

— Хей, давайте дыхание не тратить, и дойдём уже! — вдруг вызвалась Бич. — Долго ещё, Юн Ги? А то я тут прям и слягу.

— О, за этим поворотом мы придём к храму! — сказала вдруг Юн Ги.

— Так чего мы тут стоим вообще?! — всплеснула руками Бич и твёрдым шагом обогнала впередиидущих.

Джант не был против. Он только поддержал за руку Ив. Та, похоже, от слов Юн Ги приободрилась и заметно охотнее потопала по лестнице.

Наконец-то они добрались до верха! Джант мог спокойно выдохнуть. Вопреки своему званию модератория, он действительно ненавидел пробежки и тренировки.

Оглядевшись, он восхищённо застыл. Вот он, лонгский гений! Казалось бы, это здание давно должно было погибнуть под бушующими волнами. Но нет, оно выстояло и теперь зазывало внутрь большими каменными вратами. Джант даже толком не знал, что конкретно защищало от ветров и непогоды, но чувствовал, что причудливые формы пагоде даны не просто так.

С такой же причудливой кирпичной крыши стекали большие капли воды и приземлялись в маленькие фонтанчики с зелёными трубками. Когда капля приземлялась, трубка тяжелела и стукалась о фонтанчик. О! Любопытно.

Вода из фонтанчика шла в небольшие углубления, откуда поступала в сад, полный пышных, сочных, свеже-зелёных растений. Под крышей висели колокольчики, звенящие от дуновения ветерка. Помимо них и трубок, перед входом ничто не производило ни единого звука.

— Как-то… Немного неловко, — пробормотал Джант, нарушая тишину.

— Ну… Это Храм Молчания. Тут не принято много шуметь, — пожала плечами Юн Ги.

— Я так понимаю, там дальше, — заявила Бич и было развернулась, но была перебита:

— Нет! Нам сюда, — с улыбкой ответила Юн Ги.

Джант недовольно на неё уставился. Серьёзно? И что им с музыкальными инструментами делать в Храме Молчания?

— Хорошо, понятно, поворачиваем назад, — раздражённо сказал он, но Юн Ги выскочила перед ним.

— Постой! Не надо уходить! — взмолилась она.

— Но что нам делать здесь, в Храме Молчания?.. Молчать? — предположил он.

— Юн Ги, это правда какая-то бессмыслица, — вдруг встала на его сторону Бич. — Мы сюда так долго шли…

Видя, как Юн Ги расстроенно опустила хвост, Джант почувствовал укол стыда. Но ведь правда! Зачем им было проходить сквозь весь этот путь?

— Если ты нам объяснишь, Юн Ги, мы тебя поймём, — неожиданно посоветовала Ив.

Джант улыбнулся. Как всегда, его Ив так мудра, так мудра!..

— Ну… — скромно потупилась Юн Ги. С её гигантским телом изобразить стеснение было физически сложно, но ей удалось это сделать. — Простите, что не сказала раньше! Но я хотела… вас кое о чём попросить. И подумала, что если скажу заранее, вы точно откажетесь. А теперь, раз прошли, может, выслушаете…

Джант шокированно открыл рот. Она задумала это с самого начала и дурила их?!

— Это обман, Юн Ги! — возмутился он.

— Я знаю! — стыдливо потупилась она. — Но выслушайте меня… Пожалуйста!

Видя её умоляющие глаза, Джант не мог отказать. Он вообще редко выносил, когда женщины его о чём-то просят. Слишком их жалко.

— Ну, ладно… Всё равно пришли, — закатил глаза он. Лишь бы не видеть умоляющую Юн Ги.

— Изначальная причина всё равно звучала странно, — пожал плечами Амон.

Джант невольно с ним согласился. Отрепетировать в красивом месте… Ещё раз, как он изначально на это согласился?

Ах да, умоляющий взгляд.

— В общем… М… Когда я в прошлый раз здесь была, я кое-кому пообещала, что вернусь сюда и сделаю подарок, — неожиданно протараторила Юн Ги. — Это было совсем недавно, так что, я думаю, они ещё здесь, и им ещё нужен… подарок.

— Ты хочешь продать им нас? — усмехнулся Джант.

— Хватит ехидничать! — рыкнула Бич. — Потом возражения выскажешь.

— Нет, я бы и не подумала! — ахнула Юн Ги. — Я просто хотела, чтобы мы им сыграли. Что скажете?

— А… Кому мы подарок должны сделать? — уточнила Ив.

— О, точно! Я сейчас их приведу. Вы только в саду посидите, пожалуйста!

— Это куда? — огляделся Амон.

— По дорожке направо. Там беседка есть. Садитесь, располагайтесь!

Юн Ги говорила так, будто это место ей принадлежит. Эллиада! Она вообще уверена, что их команду с их развесёлыми песенками сюда примут?

Когда Юн Ги уползла в храм, Джант громко замычал.

— Ну, не дуйся, — вдруг улыбнулась Джанту Ив. — Это же наши первые слушатели! Отрепетируем выступления перед другими. В этом есть польза!

— И ради простой тренировки нужно было пройти весь этот путь?

— Зато смотри, как здесь красиво! — обвела рукой Ив.

Медленно они вошли в сад. На самом деле, он любил растения, но сады не волновали его сердца. Простые белые дорожки из белых камешков шли вглубь, петляя между низкими, но красочными цветочками. Где-то вдали виднелась странная композиция из камней. Вроде как это такая разновидность местного искусства. Лонгцы, в каждой пылинке смысл видят!

Зато беседка с красной крышей и простыми угловатыми колоннами выглядела уютно. Бич тут же пробежала вперёд и приземлилась лицом на каменную скамью внутри. И тут же прикрыла рот руками. Подойдя к ней, Джант усмехнулся.

— В Храме Молчания будет неудобно заорать, да?

— Заткнись, — пробурчала Бич, переворачиваясь.

— Нос о камень не разбила? — забеспокоился Амон, снимая со спины щит и присаживаясь рядом.

— Да нет… Спасибо, — видимо, поблагодарила за заботу та и, присев рядом, уткнулась красным лицом ему в плечо.

Джант сел рядом с Амоном. Ив остановилась на лестнице и огляделась. Стоило признать, когда она стояла в окружении целого моря цветов, сад на её фоне становился чуточку красивее. Возможно, этот поход и имел какой-то смысл.

Отдохнув пару секунд, Джант прошёл к ней и облокотился на колонну рядом. Ив даже не обратила на него внимания.

— Наслаждаешься видом?

— Хм… Да.

Она ответила неуверенно. Опустила взор на ноги.

— Я… не показывала ещё балладу Зоззи.

— О! Мы будем первыми слушателями, — обрадовался Джант.

— Но… Я не уверена, хороша ли она. Тем более чтобы её кому-то показывать…

— Вряд ли обычные монахи знают рунический язык, — пожал плечами он. — Не волнуйся, они ничего не поймут.

— Если плохо будет звучать — заметят.

Она уставилась в пол, сжав свои маленькие ладошки в кулачки. Джант улыбнулся про себя. Какая смешная! Неужели не знает, что она и так прекрасна, что бы ни пела?

— Не переживай так, Ив, — взял её за руку он. — Я уверен, ты хорошо постаралась. А если ты постаралась — вышло однозначно что-то хорошее.

— Просто ты меня любишь, и тебе всё от меня нравится, — обиженно надулась Ив, переплетая пальцы Джанта со своими.

— Хей! Я вообще-то лучший музыкальный критик. Ты не знала?

— Не-а. А должна была?

— Вот ты какая.

Обняв Ив, Джант пощекотал её. Та сперва громко расхохоталась, а потом заткнула рот руками.

— Джант… Давай не здесь!

— В-вы чего там вдвоём устраиваете?! — послышался голос со спины.

Смущённый, Джант обернулся. Бич выпрямилась, глаза у неё были широко распахнуты. Амону же было всё равно, как обычно: он просто обнимал Бич за плечи и наслаждался мгновением.

— То же про вас сказать могу, — усмехнулся Джант.

— Каждый думает в меру своей испорченности! — бросила Бич.

— О, так Пьер говорил! — припомнила Ив.

— Учусь у гениев, — кивнула Бич.

— С каких это пор ты уважаешь мужское мнение? — удивился Джант.

— Ну, если есть за что уважать — уважаю. Разве не все нормальные так поступают?

Джант вынужден был согласиться. Нормальные поступают, но только не Бич. Неужели Амон своим примером так её изменил?

— И вообще, по поводу меры испорченности… — начал Джант, но вдруг послышался знакомый голос:

— Ребята! Я привела их!

Обернувшись, Джант удивлённо округлил глаза. На спине Юн Ги ехал целый выводок Черепашьих детей! Прямо как маленькие Сэчико. Только цветом отличались и формой панциря. Удивлённые, они оглядывались по сторонам и совершенно не понимали, что сейчас произойдёт.

Играть детям? Что же, публика непритязательная. Джант не очень любил детей, но Черепахи составляли для него значимое исключение. Наверное, в первую очередь, из-за Сэчико.

— Привет, ребятки! — улыбнулся Джант, пытаясь изобразить лонгский язык, как мог. — Как вас зовут?

Дети переглянулись и посмотрели на него, прямо говоря, как на идиота.

— Джант… Они не разговаривают, — поправила его Юн Ги. — Они дали обет молчания, как и все монахи Храма Молчания.

— Ой. Простите! — Улыбка Джанта стала неловкой.

Вдруг он почувствовал резкую боль в руке. Ив впилась в него когтями! А лицо у неё жутко побледнело.

— Ив, ты чего? — удивлённо прошептал.

— Я совсем не знаю, как вести с… детьми. — Кажется, у неё встал дыбом мех. — Я не знаю, что делать…

Джант взглянул на детей. Самые обычные дети… Немного зелёные, но обычные! Только чересчур молчаливые.

— Почему ты так думаешь?

— Я никогда не выступала… А они, наверное, никогда не видели певцов. Я их подведу. И вас тоже…

— Ив, откуда такая паника? Ты разве что-то плохое сделала? — сурово посмотрел ей в глаза Джант.

Она потупилась на месте. Кажется, поуспокоилась от его взгляда.

Покачала головой.

— Сначала попробуй. Нельзя загадывать заранее, понимаешь? Ты делаешь безосновательные выводы.

— Я… просто чувствую, что я плохо выступлю, — тихо произнесла она, смотря ему в глаза.

— Это потому что ты не уверена в себе. Но мы так долго репетировали! Наверняка хоть немного, но ты готова. Просто поверь в себя. И все неудачи обойдут стороной!

Джант улыбнулся, касаясь носа Ив. Удивлённая, она закрыла глаза. От умиления он не удержался от смешка.

— Что?.. — смутилась Ив.

— Просто ты очень милая. Вот и всё. Ты обязательно всем понравишься, я уверен.

Она улыбнулась в ответ. Такая кроткая!

— Не волнуйся, Ива-чан! — вдруг возникла рядом Юн Ги. — Черепашата слушали музыку прежде. Ты ничего не испортишь!

— Я очень постараюсь, — кивнула ей Ив.

— А теперь по местам! — скомандовала Юн Ги, проскальзывая позади. — Скоро монахи вернутся с ежедневного обхода. И придётся уносить хвосты… а кому-то ноги!

Быстро Джант отпрыгнул от Ив и остановился совсем рядом. Она на него посмотрела — умоляюще. Давай, Ив, ты сможешь! Джант кивнул ей в ответ и достал из-за спины ружьё. Вмиг оно вспыхнуло, и в руках Джанта тяжелела уже гитара.

Увидев блеск в глазах Черепашат, Джант усмехнулся. Им нравится! Уже хорошо.

Теперь и ему захотелось перед ними покрасоваться. Пускай с детства привыкают к настоящей музыке!

За спиной Бич сложила лезвия в бас-гитару (так её назвали Ив и Механичка, Джант ещё не успел спросить почему), Амон поставил щит на пол беседки, и перед ним возникли барабаны. Юн Ги провела по воздуху, и перед ней возникло призрачное пианино.

А Ив стояла впереди, откашливаясь. Под нос она напевала ноты. Что же… Им всем предстояло постараться! Ради молчаливых детишек.

Первым ударил по гитаре Джант. Давайте, начинаем!

Бич вступила в дело точно за ним. Его игра становилась звучнее, благодаря ей. Кажется, они отлично срабатывались, хоть оба и играли на гитарах. Должно быть наоборот, но нет!

Амон вскоре подключился на барабанах. С ним действительно было проще. Он задавал ритм, которому легко следовать. Казалось, у Амона идеальное чувство слуха: он отбивал, никогда не сбиваясь. Хвост его вилял в такт музыке.

Юн Ги из инструментов вступила последняя. Она с улыбкой глядела на клавиши, издавая странные звуки, но каким-то образом похожие на музыку. Как ни странно, из всех она первая выучила свою партию. Буквально одного взгляда ей хватило, чтобы почти точно всё запомнить! Может, поэтому она порой была такой ленивой? Когда почти не нужно стараться, не задумываешься о долге.

А вот Ив уставилась в пол. Ей сейчас вступать… Джант заволновался. Взглянул на детишек. Они пытались взглянуть Ив в глаза. Ну же, давай, Ив! Ради них!..

Ив подняла глаза на них. И тут же запела. Чисто и прекрасно. Как и сама — чистая и прекрасная — Ив.

Голос её разливался рекой. Она управляла им, точно водой, медленно и ровно. Толкала волны к иссушённым берегам. Не упускала повороты и в нужный момент меняла течения. Слова её песни Джант даже не слушал. Одного голоса хватало, чтобы с головой погрузиться в её отдачу.

Наверное, лучшего голоса Джант не слышал никогда в жизни.

Их песня окончилась очень быстро. Последний аккорд Джант играл будто из другого мира. Мира быстрого течения, горной реки. А в конце будто срывался водопад. Как в берских легендах, срывался в небеса.

Дети были в восторге. Они улыбались друг другу, хоть ничего и не говорили. Взмокший, Джант стёр пот и улыбнулся Черепашатам в ответ.

Но одно его повергло в шок. Взглянув на Ив, один из ребят вдруг сказал:

— Спасибо.

Ив вздрогнула. Джант привстал и увидел, как по её щеке катилась слеза.

— Это тебе спасибо, малыш!

Ив улыбалась. Как самая счастливая на свете. И Джант был рад, что, возможно, тоже стал этому причиной.

Ласковые морские волны (18+)

— А теперь… Открывай глаза.

Большие руки Джанта куда-то исчезли, и Ива наконец смогла оглядеться. Увидев, куда Джант так долго её вёл, она ахнула. Как красиво!

На утёсе, возвышаясь над ласково рокочущим морем, росло одинокое дерево. Листья его пушистых крон шумно шелестели, подчиняясь лёгкому прохладному ветерку. Ствол его, казалось, невозможно объять руками. Но? несмотря на древность, оно сохраняло жилистость и сочность.

— О… Какое красивое! — выдохнула Ива, хватая за руку Джанта.

— Я знал, что тебе понравится, — улыбнулся в ответ Джант и поцеловал Иву между ушек. — Ты слышала истории об этом дереве?

— Нет. Я его первый раз вижу, — призналась она, прижимаясь ближе к Джанту.

— Мне о нём рассказала Юн Ги. Ходит легенда, что однажды под этим утёсом монахиня Храма Молчания нашла выброшенного на берег незнакомца. Как оказалось, он был из рода Водных Черепах и много путешествовал по океану, пока его не подхватило волной во время шторма и не вынесло на берег. Но, влюбившись в монахиню с первого взгляда, путник решил остаться здесь. Он жил в пещере и приходил к ней каждый день, под это дерево, и они молча смотрели в море. С того момента это дерево, как говорят, благословляет влюблённых.

— Какая замечательная сказка! — улыбнулась Ива.

— Опять же, я так и знал, что тебе понравится.

— Или знала Юн Ги? — смешливо сощурилась Ива.

— Ив! Я ведь тоже старался, делал сюрприз… — возмущённо нахмурился Джант.

— Шу-чу. Пойдём быстрее! — потянула его за руку Ива.

Уже подобравшись поближе, Ива оглядела ствол и заметила рядом с ним маленький алтарь. Лонгской письменности она не знала, но предположила, что он был посвящён тем самым влюблённым из легенды.

— Тут так спокойно, что клонит в сон… — протянул Джант сквозь протяжный зевок.

Пока Ива обегала ствол, он пристроился в корнях и, закинув руки за голову, блаженно закрыл глаза. Заметив это, Ива обиженно надулась и присела рядом на корточки.

Ветер развевал его огненные волосы, и те будто волнами скользили по воздуху. На лице Джанта застыла мягкая улыбка. Наверное, Иве потребовалось добрые пара мгновение, чтобы на него насмотреться. Что-то удивительное было в том, как он просто расслаблялся и дремал.

— Ну же, не спи, — пробормотала она. — Скучно же просто дремать! Давай поговорим.

— Хорошо. Расскажи мне сказку на ночь, — пробурчал он в ответ.

— Нет! Ты же так точно уснёшь, — расстроенно опустила ушки она. — Тебе что, совсем неинтересно здесь?

— Когда ты рядом — мне всё интересно.

Вдруг его рука легла ей на талию и притянула к себе. Уткнувшись носом в плечо Джанта, Ива ощутила его мягкое тепло, словно прилегла на растопленную на ночь печь.

Рядом с ним и самой хотелось спать. Его домашний запах захватил её мысли, и Ива потянулась к его шее, желая насладиться им подольше. Ноги её невольно сжали его. Наверное, Ива не хотела просто так отпускать Джанта, пока он не шевелился и не уходил.

Опьянённая запахом, Ива сомкнула губы на шее Джанта. Язык коснулся мягкой кожи, и Ива вновь отметила про себя, какой же Джант неожиданно нежный. У неё-то руки и щёки сухие, обветренные.

— М-м… А это приятно. Продолжай, — по-барски промычал Джант.

Ива как будто была глуха. Слова отдались в её ушах эхом, и ей совсем не хотелось их разбирать, отвлекаться.

Обнажив клычки, она слегка прикусила кожу Джанта. Тот дрогнул, но, как ни странно, ничего не сказал. Прильнув к шее, Ива налегла на Джанта всем телом и прикусила сильнее. Спустя мгновение, она ощутила тепло в бёдрах и удивлённо отстранилась.

— Что-то случилось? — приоткрыл один глаз Джант.

— Просто… Никак не могу привыкнуть, — неловко опустила взгляд Ива.

— К чему? Ко мне?

Ива заметила, что он ей в самом деле отозвался. И она не могла этому не улыбнуться.

— Скорее к тому, что и мне может быть хорошо.

— Так ведь и должно быть. Просто расслабься.

Вновь притянув к себе, Джант её обнял. Ива всем телом ощутила ласковое тепло и зарылась носом в его тёплую щёку.

— Можем остановиться, если хочешь…

Ива неуверенно замерла. Хочет ли она? В тот миг к ней пришло неожиданное понимание: она боится. До сих пор. Боится, но сама не знает чего.

Но так хочется наконец избавиться от страха…

— Ив? Ты не хочешь?

— Я… Я не знаю…

Она взглянула на Джанта. Тот ей улыбался.

— Нет ничего страшного в том, что мы закончим. Я могу потерпеть, не ребёнок.

— Тебе же будет плохо…

— От одного раза — нет. Ты совсем не думаешь о себе.

— Мне… будет плохо.

Ей так хотелось отбросить страх. Так хотелось почувствовать нежность. Наконец разрушить стену.

— Не бойся. Я тебе никогда не сделаю больно. Ты знаешь.

Он улыбался. А Иве хотелось опять заплакать. Ну что же она такая плакса?

— И впрямь… Плакучая Ива, — усмехнулся Джант.

— Я хочу… хочу попробовать! Пожалуйста! — взмолилась она. — Я хочу тоже испытать радость, удовольствие! Я ведь уже испытала! Пожалуйста, я не хочу больше бояться…

После её слов Джант шумно выдохнул. Улыбка с его лица пропала, взор стал удивительно серьёзным. Ива схватила его за руки, надеясь, что он не откажется. Пожалуйста, не откажись…

— А давай кое-что попробуем, — предложил вдруг Джант.

— Ч-что? — заинтересованно вскинула уши Ива.

— Кое-что о-о-очень заманчивое, — вновь улыбнулся он. — Но только нам необходимо соблюдать одно важное условие!

— Какое? — вильнула хвостом Ива.

— Ты должна мне полностью довериться.

Ива задумалась. Она не очень понимала, к чему Джант клонил, но…

— Я тебе и так доверяю. Полностью.

— Вот и замечательно! — воскликнул Джант. — А теперь… Приготовься!

Вдруг он одним ловким движением развернул её спиной к себе. Ива не воспротивилась, но очень удивилась. Поудобнее устроившись, она уложила хвост между ног, а плечи — на груди Джанта.

— Хорошо… Смотри на море и расслабляйся.

Расслабиться? Сложно, но Ива попробует.

Море нежно шуршало в ушах. Шорох перебивало тяжёлое, свистящее дыхание Джанта. Рука его скользнула к её юбке, осторожно поднимая её наверх и сглаживая складочки. Иве было непривычно видеть собственные голые ноги не в своей комнате, но она не стала сосредотачиваться, вновь обращаясь взором к морю.

Тем временем его пальцы продолжали маленькое путешествие по её ногам. Щекоча внутреннюю часть бедра, Джант слегка надавливал и искал что-то. Остановился он на исподнем.

Что он собирается делать? Ива старалась спокойно дышать, но любопытство сводило её с ума.

Провёл по ним. Ива тихо заскулила. Всё так намокло, что ткань пропиталась влагой. Так чувствительно… От каждого прикосновения…

Вдруг Джант надавил. Ива замерла. Слишком сильно!

Сама не осознавая, она потянулась к его руке.

— Тц! — убрал её ладонь Джант. — Вспомни наше условие, Ив.

Полностью доверять. Да, точно.

— Чуть… слабее, — прошептала она.

— Хорошо. Я тебя услышал.

Прикосновения вновь стали ласковыми. Щекочущими. Было ли Иве когда-нибудь так приятно? Это тягучее, разливающееся по ногам чувство. Неописуемое, ни с чем не сравнимое…

Молния. Джант коснулся какой-то точки, от которой у Ивы в голове промелькнул гром. Но приятный. Гром — предвестник дождя. Родной воды.

— Нашёл…

Нашёл что? Ива не могла даже спросить. Не могла выговорить ни слова. Буквы путались на языке. И пускай путаются, Иве вовсе не хотелось…

Ох… Ива зарычала. Грубо, гортанно. Тяжело задышала. Внизу наливалось такое тепло, что, казалось, Ива не способна была его сдержать в своём маленьком теле. Хотелось выпустить. Дёрнуться, чтобы сбросить.

Ноги сами задрожали, и Ива не знала почему. И не могла их остановить. Испуганная, она попыталась унять дрожь, и у неё почти получилось, но Джант вновь коснулся точки.

— Ну нет… Мы не просто так шли к этому моменту.

Какому? Ива не понимала. Её охватил испуг. Откинув голову, она заскулила и силой остановила себя.

Тепло заперлось и заглушилось, словно котелок, накрытый крышкой. Ива вмиг расстроилась: зачем она прервала эту томительную дрожь? Почему?

— Всё-таки ты мне не доверяешь…

Ива испуганно вздрогнула. Обернувшись, она увидела печальную улыбку Джанта.

— Нет! Доверяю, правда! — воскликнула она, усаживаясь на его коленках.

— Тогда почему ты остановилась?

Она ведь тоже не знала ответ на этот вопрос! Она даже не знала, что произошло.

— Я… испугалась, — проскулила она. — Я так страшно дрожала…

— Ив… Ты чего? — усмехнулся вдруг Джант. — Неужели ты не знаешь, что такое оргазм?

Ива удивлённо склонила голову.

— Слышала… Но я не знала, что могу его испытывать.

— О… Вот оно что, — неловко опустил взгляд Джант.

— Что? Я что-то не так сказала?! — взволновалась Ива.

— Ив, оргазм все способны испытывать. И ты тоже.

Ива удивлённо уставилась в воздух.

— Видимо… — неловко улыбнулась она. — Видимо, мне ещё предстоит этому научиться.

— Возможно. Я так подробно об этом не читал, но почитаем, — сказал он и тяжело вздохнул. — А я думал, что вот так просто уничтожу твои страхи… Оказывается, это не так просто.

— О, Джант, прости… Я не хотела тебя разочаровывать, — опустила уши Ива.

— Всё в порядке. Наверное… Этот ублюдок оставил на тебе свой след.

— Свой след? — склонила голову она.

— Ну да, — пожал плечами Джант. — Я читал, что представительницы женского пола очень… ну, сильно зависят от своего предыдущего опыта. Что любое впечатление у них откладывается надолго, и его очень тяжело забыть.

Светозар и здесь постарался? Но ведь они избавились от него… Как же так? Ива накрыла лицо руками.

— Неужели я не смогу испытать это… чувство? — отчаявшись, спросила она.

— Сможешь. Просто, как ты говоришь, тебе надо научиться, — с улыбкой произнёс Джант, касаясь её лба своим. — Со временем всё придёт. А мы с тобой будем стараться.

— Мы?

— Да. Вместе.

Ива улыбнулась в ответ и коснулась его носа своим. Как же невероятно прекрасно, когда кто-то рядом с тобой во всех твоих бедах…

— Слушай… Может, продолжим? — предложила вдруг она.

— Ты уверена? Одного урока на сегодня не будет достаточно? — нахмурился он.

— Не это… Другое, — смущённо пробормотала она, расстёгивая пуговицу на штанах Джанта.

— А… Ты уверена? — Его лицо покрылось густым румянцем. — Ты не обязана…

— Но я хочу.

Откинувшись на бок, Ива потянула за собой Джанта. Её слабые ножки с удивительной лёгкостью утянули его за собой. Бёдрами Ива потёрлась о бёдра Джанта, с улыбкой целуя его.

— П-подожди…

Вдруг Джант приподнялся. Мигом сняв с себя рубашку, он приподнял одной рукой Иву и положил рубашку под её спиной. Ива улыбнулась и благодарно поцеловала его в нос.

Его руки скользнули ей под юбку. Почему-то теперь Ива не хотела думать совсем. Ей легче было довериться единению. Оно будто само собой подразумевало доверие. Любовь. Особое её проявление.

Он вошёл, проскользнув внутрь. После его ласковых игр внизу стало так мокро, что движения казались ещё приятнее прежнего. Каждой частичкой Ива чувствовала в себе Джанта, его частицу.

Единение. Точно оно.

Он двигался то плавно и легко, то с напором и силой. В ответ Ива отзывалась то тяжёлым дыханием, то почти грозным рычанием. Когда его плечо оказывалось близко, она кусала его и оставляла яркие пятна. Точно морские волны, ощущения накатывали на Иву, погружая её в себя с головой.

Стал твёрже. Иве безумно нравился этот миг, когда она буквально чувствовала его наслаждение. Спустя пару толчков он вышел, и единение кончилось.

— Я бы хотела, чтобы это длилось вечность, — выдохнула Ива.

— Я бы тоже… Но я не такой выносливый, — улыбнулся Джант, — пока.

На его слова Ива тихо засмеялась. Теперь и её клонило в сон. Где-то далеко-далеко шуршали ласковые морские волны…

История под названием «жизнь»

Посвящение студентов-учёных проходило немногим после посвящения в модератории. На посвящении они представляли результаты своих исследований, проводимых за всё время обучения.

Как ни странно, училась Ива всего ничего, а вынесла из крохотного «курса», возможно, даже больше, чем за всё время, проведённое в Высшей Школе Чудесных Наук и в Белокаменной Твердыне вместе взятых. И не знания были главным, что она познала. И не многогранность, многоликость мира. А то, что существует место, где она может быть счастлива.

И теперь, стоя у широкой сцены, Ива очень волновалась. Вокруг давила толпа студентов-учёных, ещё не вызванных к ответу. А их было много — чуть меньше половины. Выступления настолько затянулись, что на Империю Лонг уже опустились первые сумерки.

Впервые Ива заметила, что ни толпа, ни томительное ожидание не гложут её. Точнее да, ей неуютно, но то не были первопричины.

Скорее дело заключалось в том, что ей предстояло выступить перед целым городом-государством. На посвящение учёных собралась, казалось, вся Академия, заполнив бескрайнее лонгское поле. Может, и с модераториями было так же, но после пожара Ива не выясняла, как проходило посвящение оставшихся студентов, кроме Джанта.

Подмостки расположились совсем рядом с панцирем Адалинды, неподалёку от её головы. Сама черепаха тоже смотрела на представление. Ива понятия не имела, осознавала ли Адалинда, что происходит, но неподдельный интерес читался в её больших глазах.

Перед подмостками в первых рядах сидели судьи. Хотя не совсем правильно было их называть судьями, скорее самые почётные гости представления — Совет Кровавой Клятвы. И не совсем правильно сказать «сидели», ведь их места парили над остальной толпой. Хорошо устроились! Особенно Неизвестный в роскошном кресле с алыми бокалами по обе стороны. Как глава Совета Неизвестный, конечно же, расположился посередине. По левую руку от него невозмутимо восседал судья Форум, что-то непрерывно записывающий в тетрадь. По правую — профессор Сервус, его оценки выступления Ива слышала чаще всех. В конце концов, ведь он готовил всех этих студентов. И он в полном праве высказаться по этому поводу. Рядом с ним, словно нарочно, посадили бедного скромного Вергилия, который всем говорил, что их исследование очень интересное и обязательно запомнится в истории Черепаховой Академии.

А вот сидевшего с другой стороны пурина Ива не знала. Но разумно было бы предположить, что это был тот самый Паук, о котором так много говорили Неизвестный и Джант. Самый ответственный участник Совета Кровавой Клятвы… И Ива даже не могла разглядеть лица.

Дело в том, что Паук, как и Неизвестный, видимо, предпочёл остаться неузнанным. Его ловкое, но мускулистое тело было облачено в обтягивающий чёрный костюм без всяких отличительных знаков. Лицо укрывала маска, обернувшая его лицо так, что оставались видны только два горящих красных глаза. Они с прищуром смотрели на студентов, и у Ивы — хоть на неё взор и не падал — тоже чувствовала их давление. Единственное, что выделяло Паука из толпы — длинные, роскошные, смольные волосы. Ива ему завидовала: её волосы были такими тяжёлыми, что красивую пышную причёску сделать было почти невозможно, а у Паука локоны казались шёлковыми, прямыми от природы. Отчего-то Ива представляла себе Паука совсем иначе. С завлекающим, мирным лицом, может быть, даже полненьким. Впрочем, у Ивы всегда были странные представления о важных мудрецах.

Наверное, пары мгновений Иве хватило, чтобы вдоволь наглядеться на Совет Кровавой Клятвы. А остальные несколько часов, которые они ждали стоя (на что многие студенты жаловались, но поделать и вправду было нечего — вряд ли у Академии были время и средства выставлять стулья на один долгий вечер) — Ива раздумывала над своим выступлением. Сумеет ли она хорошо спеть? Вроде голос у неё на высоте, Ива берегла его перед ответственным днём. Достаточно ли хороши её баллады, положенные на музыку? Зоззи оценил и даже похвалил.

Сможет ли Ива побороть ступор и страх? Вот это ей ещё предстоит узнать.

Облокотившись о сцену, она смотрела, как совсем рядом Бич лихорадочно бегала между модераториями, поправляя их внешний вид. Выглядели они… Джант подобрал очень интересное слово — «экстравагантно». Что означало «выделяясь» на берском. Бич сделала всё, чтобы их маленькую команду запомнили. И чтобы другие студенты-учёные смотрели на них с вездесущим ужасом.

Для себя Бич выбрала чёрную рубашку и… короткие штаны, едва ли что-то прикрывающие. Сама она назвала их «шорты». Как поняла Ива, такую одежду придумали в Академии, и больше нигде в мире её не носили. Чаще всего — Ива догадывалась — по религиозным причинам. Сами по себе шорты были смешением обычных портков и коротких юбок вондерландских вояк. В Черепаховой Академии их использовали в тёплую погоду при чистке панциря Адалинды.

Для Юн Ги же Бич подобрала чёрную сорочку и изрезала её, где только могла. Верх остался цел, исключая глубокий вырез. Который, впрочем, очень подходил пышной груди Юн Ги. Низ был отброшен вплоть до пояса. Как объяснила Бич, эту придумку в Академии сочетают в жару с шортами и называют футболкой.

Откуда у Академии столько идей и названий — Ива не представляла. Джант говорил, что в мире-прародителе — вселенной, из которой вышел их мир — так одеваются большинство жителей. Ива понятия не имела, что за мир-прародитель такой, но, видимо, там живут более свободные… существа, чем здесь.

Для Амона и Джанта Бич заказала две пары портков, выполненных из кожи и облегающих ноги. На длинном Амоне они сидели просто прекрасно, подчёркивая его тонкое, но вместе с тем мощное телосложение. А на задницу Джанта Ива не могла налюбоваться!

Сверху Амон был одет в эллиадский чёрный жилет из кожи на голое тело. Но не могла и здесь Бич не проявить творческие способности, покрыв его стальными заклёпками. Теперь Амон смотрелся… враждебно. Но Ива знала, что он её не обидит, поэтому ей оставалось только дивиться тому, что теперь Амон ещё сильнее похож на дикого воина.

Джанту же досталась самая открытая верхняя одежда. Впрочем, Иве только в радость! Видимо, для верха Джанта использовалась чёрная берская рубашка, рукава которой тоже пошли в расход. Ворот с берским узором Бич вырезала, оставив широкий вырез. В таком бедном одеянии у Джанта прямо-таки светились двигающиеся пламенные татуировки. Теперь почти с голой грудью, у Ивы Джант вызывал восторг.

Саму её Бич уговорила переодеться с трудом. С одной стороны, Ива понимала, что матери, которая поругает за порочный вид, рядом не было. С другой стороны, своё давала привычка. Но после одобрительного слова Джанта Ива всё же согласилась.

Волосы Ива, как и Юн Ги, завязала в высокий хвост. Вместо привычной длинной юбки на ней была юбка короткая. Выше колена! И такой размер оказался… удивительно свободным. Не мучила духота, ветер гулял по коленкам. Наверное, такое тоже иногда можно носить… Сверху же Бич не уговорила Иву снять рубашку. Но подобрала чёрную, как у всей их команды. Как ни объясняй, Ива не могла донести до Бич, что берские рубашки не могут быть чёрными, та упиралась и не понимала. Что ж, ладно, так и быть. Но когда Бич изрезала рубаху, и живот Ивы остался голым… Ива не знала, что на это ответить. Похоже, Бич хотела выделиться, как могла.

Ладно, что ради подруги не сделаешь. Ведь Бич старалась именно для них. Теперь-то их исследование точно запомнится… А в плохом ключе или хорошем — это они ещё увидят.

— Амон, зачем ты отодрал заклёпку?! — возмущённо выпрямилась к нему Бич, важно водя длинным пальцем. — Я её тебе с таким трудом приделывала!

— Ты её неровно приделала. Она должна быть напротив этой, чтобы ровно смотрелось, — подметил Амон, ткнув пальцем в противоположную заклёпку.

— Амон, так и должно было быть! — всплеснула руками Бич. — Это называется ассиметрия, понимаешь?

— А-а-а… Не понимаю.

Бич тяжело вздохнула. Иногда даже ей тяжело приходилось с непробиваемостью Амона.

— Ладно. Сделаем вид, что твоя бунтарская натура не позволяет тебе даже с заклёпками уживаться.

— Отлично, — согласно кивнул Амон, поглаживая чёрную кожу.

— Ива! — вдруг вскрикнула Бич, и сама Ива вздрогнула. — Ты опять рубашку на живот перетягиваешь?! У тебя так грудь вывалится из выреза, не такая уж и большая!

— Кто сказал «грудь Ив»? — выскочил из-за спины Амона Джант.

— А ты на месте сиди и не подглядывай! Вот извращенец, Эллиада упаси. Как ты с ним уживаешься вообще, сестрюнь?

Смущённая, Ива опустила взгляд. И опять оттянула рубашку.

— Прекрати! — метнулась к ней Бич, поправляя рубашку. — Не подкармливай этого сексуального хищника!

— Бич, ты не понимаешь просто! — отмахнулся Джант, подходя ближе и пытаясь разглядеть за её спиной. — Вот представь, Ив выходит, а у неё грудь вываливается… Вот это должно запомниться! Прямо как ты и хотела.

— Джант, мне не интересны твои сексуальные девиации, — предупредительно вскинула руку Бич.

— Что-что? — хором спросили Ива и Джант.

— Проехали… Всё-таки мужики по-прежнему сильно раздражают. — Даже не посмотрев назад, Бич оправилась: — Кроме тебя, Амон. Не расстраивайся!

Ива взглянула на Амона. Невозмутим, как всегда. Или Бич улавливала какие-то чувства, которые Иве недоступны?

— Бич-чан, ты ведь не интересовалась «девчачьими» штучками, — подметила Юн Ги. Она не переставала крутиться в новой одежде. — Откуда у тебя такой опыт?

— А, просто до принятия в модератории я год проработала у ремесленников в салоне красоты, — объяснила она и тут же оговорилась: — Понятия не имею, как так получилось и почему меня вообще туда взяли. Но у меня остались какие-то навыки!

— Сестрица, а это же ты Джанту причёску сделала? — поинтересовалась Ива, восхищённо смотря на Бич.

— Охо-хо… Это был сложный бой, но я справилась! — гордо вскинула голову она. — До того, как я перевелась, Джант ко мне постоянно приходил кончики равнять. Стричь его — это просто мрак! Волосы летают и скачут, и из-за огня почти не видно, где они вообще кончаются… Хотя бы виски брить не так сложно!

— Надеюсь, к тебе ещё можно заскочить на вечерок, стрижку обновить, всё такое, — как бы невзначай подступился Джант.

— Так и быть, ради тебя сделаю скидку. Если сестрёнка, конечно, против не будет.

Вздрогнув, Ива помотала головой. Сестрице же она могла довериться!

— Вот и от… Амон, я слышу звук отрывающейся заклёпки!

Тот тут же поднял руки. Миг — и Бич оказалась у него.

А Ива опять опустила взгляд. Они так старались, одевались и репетировали… Достойна ли она их стараний? А если её исследование никому не понравится? Что же ей тогда делать?..

Джант появился перед её лицом из ниоткуда. У Ивы сердце удар пропустило!

— Джант… Я перепугалась, — выдохнула она.

— Прости, — улыбнулся он. — Ты такая грустная… Боишься, да?

— Ты читаешь мои мысли?

— Да нет. Ив, мы уже достаточно долго вместе, чтобы я понимал, что тебя гложет.

И то верно. Улыбнувшись, Ива взяла его за руки. Джант склонился перед ней, почти касаясь лбом.

— Ну же, ты чего? Ты ведь подготовилась. Мы тоже полностью готовы…

— Мне кажется, я… я не смогу, — проскулила она, уводя взгляд.

— Ив, ты зря боишься. Дело ведь только в страхе, — ловил её взор Джант. — Просто отпусти. Будь, что будет.

— Я так не могу… Я не хочу. Я…

Вдруг Джант, не дослушав, отстранился. Рядом с ним появилось преисполненное уверенности и спокойствия лицо Амона. Ива удивлённо вскинула уши.

— Малышка, здесь нет «я». Есть «мы». И «мы» тебе поможем. Ты не одинока.

Амон! От него Ива никак не ожидала слов ободрения.

— Спасибо, Амон… Но ведь вы… Если я плохо выступлю, я и на вас брошу тень!

Над Амоном возникла Юн Ги, обнимая его и Джанта.

— Ничего-ничего, Ива-чан! Не бери на себя так много ответственности, это ведь просто посвящение, оно того не стоит. Если совсем-совсем боишься, то знай, что мы вынесем этот путь вместе с тобой! — расплылась в улыбке она.

Её наивная улыбка как всегда ободряла. Но Ива никак не могла перестать думать о другом:

— Я понимаю, что это не так важно… Но я чувствую, что даже тут могу ошибиться!

— Не недооценивай себя, сестрица! — выскочила из-за плеча Амона Бич. — Ты — одна из самых талантливых чудесниц, кого я встречала в жизни! И писать, и петь, и магичить умеешь. И всё у тебя отлично получается! Просто поверь в себя. Забудь о несовершенствах и сосредоточься на хорошем!

Ива схватилась за сердце. Какие все хорошие… Она так надеялась, что правда их достойна!

— Так часто у меня ничего не получалось… Почему?..

— Потому что жизнь полна самых разных событий, — наклонился к ней Джант. Его глаза светились радостью. И любовью. — Ив, не волнуйся. Твоя жизнь не состоит из одних неудач. Мы здесь, с тобой, чтобы этот вечер прошёл идеально. И он пройдёт идеально! Я тебе обещаю.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я тебя люблю, — едва слышно сказал он, — и знаю, что ты достойна быть счастливой.

Сердце наводнила волна чувств. Благодарность, радость, любовь… Не передать всех тех красок, которые вдруг наполнили её жизнь! Хоть она и не верила, но это произошло. Вопреки всему, произошло!

Бросившись в объятия Джанту, Ива крепко его обняла. Он обнял в ответ. Вскоре на спине Ива почувствовала и крепкие руки Бич, и изящные ладони Юн Ги, и мозолистую руку Амона.

— Спасибо… всем вам! Спасибо, что вы у меня есть!

— Не за что, сестрюня! Ты у меня просто офениксенная, тебе невозможно не помочь! — воскликнула Бич, сдавливая Иву в объятиях.

— Не стоит благодарности. Мы рады быть полезными, — коротко отозвался Амон.

— Я сейчас расплачусь, Ива-чан! Ты такая милая и хорошая! — взвыла Юн Ги.

— Не надо благодарить, Ив. Мой долг — делать тебя счастливой, — нежно обнял Иву Джант.

Вдруг, прерывая радостный момент, послышался судьбоносный голос Неизвестного:

— Студентка-учёная Плакучая Ива приглашается к посвящению!

Когда Ива вылезла из объятий, она сжала руки в кулаки. Что ж… Матушка, будь к Иве благосклонна сегодня! У неё просто должно получиться!

Взглянув на лестницы подмостков, Ива вздохнула. Пора. Торопливым шагом она подошла к ступеням и взобралась по ним. Колени её по-прежнему дрожали, но теперь страх был далеко не так велик.

Свет. Он был первым, что Ива увидела. Он ударил ей в глаза, словно желая ошарашить. Но Ива продолжила идти дальше и вышла на середину сцены.

Ого… Как много народа. Сердце сжалось. Каждый смотрит на неё… Осуждающе, со скукой или даже ожидая от неё свершений.

— Юху-у-у! Давай, Ива, эт твой звёздный час… Перчик, поддержи Иву!

— У-у-у… Ура?

— Перчик, мантикорова задница…

Внизу, в первых рядах Ива увидела Механичку и Пьера, давно выступивших со своими исследованиями. Как всегда, они ссорились, и Иву это даже успокоило: всё во вселенной меняется, но только не отношения этих двоих! Рядом с ними пытался сделать вид, что их не знает, Клопшток.

— Итак, Плакучая Ива, — донёсся до неё знакомый голос, — какое же исследование вы нам сегодня предложите?

Профессор Сервус! Как у него злобно сверкали глаза! Уверенность Ивы, только восполнившаяся, тут же поугасла. Если он будет её судить, то обязательно захочет придраться ко всему и порушить её посвящение!

— Я… — Вдруг Ива заметила, что её голос стал значительно громче. На сцену была наложена магия? — Тема моего исследования — «Создание первого прототипа чудесных музыкальных инструментов».

В толпе заголосили. Что?.. Им понравилось? Ива приободрилась и гордо выпрямилась.

— И о чём же ваше… весьма смелое исследование? — выжидающе сложил руки профессор Сервус.

— Тема говорит сама за себя! — заявила Ива, чувствуя на себе заинтересованные взоры. Что-то в них питало. Говорило с ней. Всё её естество рвалось ответить. Но при этом сердце билось так быстро, что Ива отчётливо слышала в ушах его громкий стук.

— Хм-хм-хм, — покачал головой Неизвестный. — Как необычно и инновационно! Расскажи, Плакучая Ива, чем отличаются твои инструменты от предыдущих разработок. Нам о-о-очень интересно!

— К-конечно, директор! — запнулась Ива, смотря на народ. В толпе начали переглядываться. — Наши инструменты очень просты по форме и занимают немного места. Могут служить не только как инструмент, но и как оружие! — она провела рукой по команде.

Те, тут же понимая сигнал, достали оружие из-за спины. В их руках оно медленно стало превращаться в инструменты. Юн Ги образовала синтезатор из воздуха.

В толпе ахнули. Кажется, им и вправду нравилось!

— Удобство наших инструментов несомненно! — отчеканила Ива. Ведь не зря она продумывала эту речь и учила! — Вместе со специалистом по механизмам — студенткой Механичкой — и бардом Клопштоком мы разработали ранее невиданную технологию. Дело в том, что инструменты не производят звук сами по себе. Когда, например, Джант касается гитары, — вторя её словам, он сыграл простой аккорд, — звука на самом деле не существует. Вместо этого дрожь струн фиксируется звукоснимателем. В итоге звук заменяет магия, которая влияет на мозг слышащего…

В толпе зазевали. Ива сбилась.

Нет-нет! Она не должна сбиваться… Дальше по речи! Но как там было?..

— Продолжайте, Плакучая Ива, мы внимательно слушаем.

Усмешка профессора Сервуса говорила сама за себя. Ива огляделась. Молчание. Скука. Теперь, когда Ива оступилась, она совсем не знала, как вернуть интерес…

Только если не показать инструменты в деле!

— Впрочем, вы сами прекрасно поймёте, если услышите наши инструменты вживую! — громко объявила она, раскинув руки.

Взглянув назад, она преисполненным надежды взором обратилась к Джанту. Тот напряжённо сдвинул брови. Всё-таки они совсем иначе планировали…

А, к маре ваши правила и планы!

— Представляю вам наш новообразованный бардский коллектив — «Чудные на всю голову»! И нашу первую песню «Мир голубых огней»![1]

Идея о группе пришла ей только сейчас. Но Ива ей гордилась, несмотря на очевидную глупость названия.

К её удивлению, в толпе послышались радостные возгласы. И кто-то даже хлопал!

Заведя руки за спину, Ива вновь обернулась к своей команде. Те дружно кивнули. Бич клыкасто улыбалась, Юн Ги тоже расплылась в улыбке, Амон довольно вильнул хвостом.

А Джант вздохнул и вдарил по струнам!

Магическая мелодия наполнила воздух. Ошеломлённая толпа уловила необычные звуки и зашепталась. Вот так! Интересуйтесь, любопытствуйте! Слушайте их, слушайте Иву!

Под мерную песню вступила и бас-гитара Бич. Их совместная с Джантом игра поразила магов Академии ещё сильнее: они заворожённо застыли, ожидая, что же вступит следующим.

А следующим вступал Амон. Ровный, привязчивый ритм. Ива слышала, как топают ноги, как кто-то подпевает себе под нос. Да-да, правильно, ловите ритм!

И наконец Юн Ги. С того мгновения мелодия стала быстрее. Быстрее, ярче и живее!

Толпа зашевелилась. Заговорила, загудела, зашумела! Ива выставила вперёд руки, наслаждаясь их радостью. Сердце её стучало, как птица в клетке!

Но для полного отрыва толпе чего-то не хватало. Ива, зажатая, стояла с раскрытыми руками. И вдруг поняла.

Она начала подпрыгивать и пританцовывать. Не то чтобы она хорошо умела. Но сердце ей подсказывало двигаться, дрыгаться и дёргаться, как может. Оборачиваясь, она видела, что друзья вторят ей. Отлично! Осталось только…

Удивлённо обернувшись, она увидела, что толпа задвигалась. Конечно! Чем веселее им, тем веселее зрителям!

За радостью Ива чуть не забыла, что и сама должна вступить. И в следующий миг её голос разнёсся над полем.

Прошу, прости…

Прошлым долго я жила.

Не сошла с тропы привычки.

Куда идти, чем жить, не знаю я…

Инструменты приостановились. Только Юн Ги задавала скромный ритм. Ива подпевала. Тихо, но её слышали. Её слушали. Как много душ её слышало в один миг…

Почти как единение. Мурашки шли по коже. Невероятно! Как Ива могла упускать это чувство прежде?

Возьми ладонь мою, прошу!..

Проведи меня сквозь дождь.

Прошу, возьми меня с собой

В твой мир голубых огней!

Прошу, приведи меня

В мир голубых огней!

Вновь вступили Джант и Бич. Ива задала высокую ноту и оборвала. Амон вступил следом за ней. Ритм оказался сложнее, чем раньше. Он высился и падал, продолжался долго и вдруг убыстрялся. Казалось, он шёл вечно.

Ива подпрыгивала на месте. Один, другой маг уходили в пляс вместе с ней. Пока она молчала, она могла наблюдать, как потихоньку жители Академии присоединялись к танцу. Да, давайте, все, отпустите страхи! Никто не осудит!

Услышав визг, Ива опустила голову. О, как смешно танцевала Механичка! Зазвала с собой Пьера. Взяла его за руки и заскакала с ним вместе. Похоже, ей хотя бы на мгновение удалось его раскрепостить. Так мило смотрятся вместе!

Клопшток, благо, внимания на сестру не обращал. Его взгляд был обращён только на Юн Ги, которая сосредоточилась на игре. Он весь светился восхищением, даже не танцевал и не подпевал — замер.

Совсем рядом с Советом Кровавой Клятвы бешено танцевал, притопывая копытцами, тренер Победоносец. Иве показалось, что в ритм он малость не попадал, зато получал удовольствие! Рядом скромно подтанцовывала Лиззи, время от времени Победоносец хватал её и крутил в воздухе. Наконец-то Лиззи научится танцевать!

А где-то сверху в воздухе крутился Неизвестный. Ого! А он задавал тон всей толпе. Ему хлопали не меньше, чем их группе. Какой поворот!..

Рядом притворялся невозмутимым профессор Сервус. Но Ива-то видела, как он водил ногой! Судья Форум что-то усиленно записывал, даже внимательнее, чем раньше. Паук, от которого Ива и не знала, чего ждать, водил головой в такт музыке. Значит, ему тоже нравилось. Отлично! А Вергилий скромно водил руками. Видимо, природная скромность не позволяла ему пуститься в пляс, зато он широко улыбался.

Музыка подутихла. Здесь вступал Джант. Сперва они не хотели включать его пение, поскольку Зоззи назвал его голос «сомнительным», но Ива не могла игнорировать мечту своего возлюбленного. Хоть немного, но он обязан был спеть.

В стране огней…

Не так светло,

Как ты мечтала…

Огонь — и гнев…

Тебе его не

О́-буз-дать…

Ива запела с ним. Точно в разговоре. Он звонким, но хрипящим голосом. А Ива — голосом нежным и мягким, порой срывающимся. Он задавал вопрос — она отвечала. Он тараторил и сбивался — она успокаивала его.

Ты боишься,

Но я тебя не боюсь…

Ты ничего не можешь.

Такое чудовище, как я…

Все мы — чудовища,

Нашего прошлого.

Ты вовсе не один!

Ты не сможешь,

Ты все-го ли-шь вода…

Вода, что тушит огонь,

И усмиря-яет твой гнев!

Но потом их голоса слились.

Прошу отведи меня

В мир го-лу-бых огней!..

Ива слышала, далеко-далеко, у всей толпы замерло сердце. Мы движемся к пику! Совсем скоро!..

Гитарное соло. Джант заиграл сложные рифы. Но вскоре резко и громко вступил Амон. Один раз, замолчал, второй раз, замолчал.

Кажется, Джант показывал всё, чему научился. Преодолевал сложные повороты, мастерски скакал между далёких нот на грифе. Его протяжное соло восхищало — вот, к чему шёл всё это время Джант. Путешествие, которое он преодолел в погоне за мечтой.

После долгого молчания Ива вновь запела:

Спустя пути года,

Мы совсем близки

К краю, к границе счастья

Границе мира…

Но постой!.. Разве

Он не должен —

Мир голубых огней—

Быть здесь?

Неужели мы прошли его

Неверно свернули с пути

А может, а может

Мы его просто не достойны…

И́ли… неужели…

Он всё это время был…

Толпа вскидывала руки. Ива купалась в их радости, их чувствах. Они веселились, смеялись и танцевали.

Не может этого быть! Не может быть это так прекрасно! Ура, Матушка! Спасибо всем, спасибо! Ива так счастлива!

Песня подходила к концу. Ива пела последние строки.

Не нужен нам мир голубых огней…

Всегда был с нами

Мир голубых огней!

Вместе мы обрели

В нашем сердце

Мир голубых огней!

Мир голубых огней!

Мир голубых ог-ней…

Ритм нарастал. Быстро, быстро, быстрее. Оборвался. Конец!

Ива выдохнула. Тишина. И вдруг — все захлопали.

Сердце остановилось. Утонуло в радости. Ива не могла поверить…

Она это сделала. Стала совсем другой. Изменилась навсегда.

Обернувшись к Джанту, Ива молча улыбнулась ему. Она тысячи раз благодарила его за всё и теперь — повторилась в тысячу первый. Он — тот, кто поверил в неё. Кто нашёл её в жаркой пустыне и изменил. Без него она не стояла бы здесь и не радовалась. У неё не было бы друзей. Она так и не обрела бы себя.

А Джант смотрел на неё в ответ и молча благодарил за то, что Ива тоже стремилась сделать его жизнь лучше. И — как он тысячу раз говорил — дала ему смысл жить.

Кажется, теперь, когда всё кончено… Ива обрела друзей. Обрела любовь.

Обрела саму себя.

[1] Слова и ритм песни отсылаются к творчеству группы Kaipa и их песне «In The Wake Of Evolution».

Оглавление

Часть первая. Одиночество. Перелом

Опасны тёмные леса...

Осторожно, большая черепаха на горизонте!

«Внутренний мир» Адалинды Этёрнал

Герои комедии в пяти действиях (1)

Герои комедии в пяти действиях (2)

Ты прекрасна, Ив (1)

Ты прекрасна, Ив (2)

Ты прекрасна, Ив (3)

Часть вторая. Ответственность. Перемены

В поисках музы (1)

В поисках музы (2)

Выбор любить

Удовольствие и цельность (18+)

Часть третья. Несовершенства. Я поломка

Не говори так!

Непозволительная роскошь (18+)

Место, где её примут

Неидеальный идеал

Чудеса темноты (18+)

Игра на прошлое

Часть четвёртая. Прошлое. Заслужила

Синее пламя настигнет тебя

Любимые

Испытание души

Часть пятая. Счастье. Новое начало

Ласковые морские волны (18+)

История под названием «жизнь»

Пожертвовать