Венчур. Риск ради добычи [Иван Ефремов (SelfPub)] (fb2) читать онлайн

Иван Ефремов Венчур. Риск ради добычи

Добровольцам посвящается

Пролог

Реальное событие

16 ноября 2015 года

Заявление Владимира Путина на совещании об итогах расследования причин крушения российского самолета:

«Убийство наших людей на Синае – в числе наиболее кровавых по числу жертв преступлений. И мы не будем вытирать слез с нашей души и сердца. Это останется с нами навсегда. Но это не помешает нам найти и наказать преступников. Мы должны делать это без срока давности, знать их всех поименно. Мы будем искать их везде, где бы они ни прятались. Мы их найдем в любой точке планеты и покараем».

Сообщение ФСБ России

17 ноября 2015 года

«В результате расследования причин авиакатастрофы самолета А-321 российской авиакомпании «Когалымавиа», выполнявшего рейс № 9268 Шарм-эль-Шейх – Санкт-Петербург, установлено, что воздушное судно потерпело крушение в результате приведения в действие взрывного устройства, что квалифицировано как теракт. Федеральной службой безопасности и правоохранительными органами Российской Федерации осуществляются меры по розыску лиц, причастных к данному преступлению.

Федеральная служба безопасности обращается к российской и международной общественности за содействием в установлении террористов. За предоставление сведений, способствующих задержанию преступников, будет выплачено вознаграждение в размере 50 миллионов долларов США».

РИА новости

8 сентября 2019 года

Броня для десанта

О начале опытно-конструкторских работ по бронеавтомобилю для ВДВ командующий Воздушно-десантными войсками генерал-полковник Владимир Шаманов сообщил в декабре 2015-го. Речь шла о десантируемой машине с колесной формулой 4х4 вместимостью шесть-восемь человек и общей массой порядка 11 тонн.

Разработкой занимался «Завод специальных автомобилей», отвечающий, в частности, за выпуск бронемашин семейства «Тайфун» и броневиков «Выстрел». Готовый «Тайфун-ВДВ» представили уже в 2017-м на Международном военно-техническом форуме «Армия» в подмосковной Кубинке.

Инженеры отказались от рамной конструкции в пользу схемы «несущий бронекорпус» с установкой всех агрегатов на его крепления. Такая архитектура позволила заметно облегчить машину. Броня обеспечивает перевозимому внутри десанту баллистическую защиту по пятому классу. Все сиденья антитравматические, между ними крепится индивидуальное оружие. По словам разработчиков, «Тайфун-ВДВ» выдерживает взрывы мощностью до шести килограммов в тротиловом эквиваленте под колесом и до четырех килограммов под днищем.

«Тайфун-ВДВ» оборудован мощным 350-сильным двигателем КамАЗ-650.10-350, автоматической коробкой передач и независимой регулируемой гидропневматической подвеской. Бронеавтомобиль с полной массой 13,5 тонны разгоняется по шоссе до 100 километров в час, преодолевает подъем крутизной 30 градусов и брод глубиной 1,9 метра. Запас хода на одной заправке – до 1200 километров. Главное достоинство машины – универсальность, способность выполнять различные задачи.

1-й день. Исходный

Ранняя осень 2019 года.

Граница между Таджикистаном и Афганистаном.

Полоса лунного света серебрится на поверхности пограничной реки Пяндж, несущей воды, собранные многочисленными притоками с памирских гор и ледников. Появившийся из сумрака ночи темный силуэт лодки плавно пересекает эту тусклую полосу.

Прямо у реки на невысоком бугре оборудован замаскированный пост таджикских пограничников. Блеснув отражением луны, медленно поворачивается оптика приборов наблюдения. Молодой пограничник замечает на тепловизоре плывущее по реке пятно и по рации сообщает об этом другим постам.

Сопротивляясь быстрому течению, электромотор бесшумно выводит лодку к пологому участку берега, и она причаливает с легким шуршанием. По прикрепленной к борту широкой доске съезжает мотоцикл, а моторка в крутом развороте отчаливает от берега и растворяется в темноте.

Внедорожный байк «Дукати» в полумраке на малых оборотах движется по сонной долине, покрытой степной растительностью, одноцветной при лунном освещении. Внезапно вдалеке, разрезая мрак, вспыхивает прожектор, и луч света вырывает из темноты нарушителя границы. Теперь ему нет смысла таиться – мотоциклист включает фару и газует, резко набирая скорость. Ночь наполняется прерывистым треском двух мотокроссных поршней.

Неожиданно с другой стороны полыхнул еще один сноп света – от прожектора и автомобильных фар. Яростно взревев мощными двигателями и выбросив из-под колес песок, бронемашины срываются с места, начиная преследование байка.

Мотоциклист гонит изо всех сил, но каменистая степь вынуждает его маневрировать, не давая разогнаться. Преследователи не отстают. «Дукати» вырывается на грунтовую дорогу, получая шанс оторваться от погони, – двигатель надсадно трещит, набирая обороты. Но на пути байка включается третий прожектор, бьющий прямо в глаза, а сзади раздается гулкая пулеметная очередь – прямо над нарушителем со свистом проносятся яркие трассирующие пули.

Притормозив, он покидает опасную дорогу и рвется к холму – его контур едва угадывается в свете неполной луны. Три бронемашины тут же съезжают с дороги и устремляются за ним, поднимая за собой тучи пыли. Подъехав к подножию холма, мотоциклист виляет, объезжая крупные камни, когда-то скатившиеся со склона в результате землетрясений.

Бронемашины, споткнувшись о камни, тормозят, не желая рисковать подвеской. Вслед нарушителю раздраженно строчит пулемет, и цепь трассирующих пуль с искрами врезается в камни рядом с мотоциклом. Удачливый беглец заезжает за спасительный холм, выключает фару и крадется в темноте, осторожно продвигаясь по каменистому плато.

Разочарованно, словно сторожевые псы, упустившие юркую лисицу, бронированные машины нехотя разворачиваются и плетутся назад. Патруль чаще ловит нарушителей границы, чем упускает, но желающих пересечь быстрые и мутные воды Пянджа не становится меньше.

Нарушитель преодолевает несколько каменистых километров, останавливает «Дукати» между холмов, глушит мотор и снимает шлем. Он всматривается в темноту и прислушивается: света фар не видно, гула машин не слышно. На беглеце нехитрая одежда таджикского дехканина, его обветренное лицо со строгими чертами и темной бородкой покрыто ранними морщинами. Поставив байк на подставку, контрабандист проверяет содержимое рюкзака, привязанного к заднему сиденью, и, подложив под голову камень, разваливается прямо на земле, глядя на луну и звездное небо. Но, как дикий зверь, опасающийся внезапного нападения хищника, он продолжает напряженно вслушиваться в ночные шорохи, прерываемые потрескиванием стынущего двигателя…

А на востоке темное небо, наполняясь фотонами, понемногу начинает светлеть.

***

Планета медленно и неотвратимо поворачивается к солнцу другим боком, выводя из своей тени горные хребты, между которыми раскинулась холмистая долина, усыпанная островками редколесья дикой фисташки и миндаля. Светило поднимается все выше, прогревая остывшие за ночь горы и холмы. Их длинные тени со стороны западных склонов постепенно укорачиваются.

Среди потемневшего за время знойного лета кустарника и пожелтевших пучков жухлой травы мирно пасется табунок из дюжины джейранов. Грациозные газели неспеша пережевывают скудную пищу.

В нескольких километрах от табунка по бездорожью вдоль бугров и холмов ползет бронированный армейский «Тигр». Песочная раскраска маскирует внедорожник среди чахлой желтоватой растительности, мощные колеса с хрустом ломают попадающие под них кусты.

На вершине отлогого холма с другого края долины стоит «Тайфун-ВДВ» – новая модель бронированного автомобиля серо-зеленой камуфляжной окраски с боевым модулем. В его башне установлены автоматическая пушка, пулемет, комплекс активной защиты и оптические приборы, у кормы – антенна рации с перекрестной связью. В сторону холма летит большой транспортный вертолет Ми-26. Броневик начинает скатываться со склона, стремительно набирая скорость. Пролетев над ним, вертолет несется над проснувшейся долиной.

Командир экипажа вертушки, заметив вдалеке клубы пыли, указывает на них штурману, а тот, присмотревшись в бинокль к машине, передает координаты и направление движения «Тигра» водителю «Тайфуна». Заложив крен, пилот берет курс на север, в сторону горной гряды.

Вездеходный «Тайфун» на максимальной для бездорожья скорости делает вираж, объезжает очередной бугор и, поднимая пыль, движется в указанном штурманом направлении. Поблагодарив летчиков и пожелав им не простудиться под вентилятором, молодой испытатель бронеавтомобиля Булат снимает гарнитуру, расстегивает молнию спортивной куртки, увеличивает скорость и врубает музыку.

Петляя между холмами, буграми и оврагами, «Тайфун» преодолевает несколько километров по полученному сверху курсу. На ходу правая дверь броневика открывается, и над ней появляется белый гоночный мини-квадрокоптер. Саид – молодой офицер пограничных войск – поднимает его над кузовом, винты начинают вращаться, дрон взмывает ввысь и, обгоняя броневик, поднимается на несколько сотен метров. В десантном отделении «Тайфуна» сухопарый русоволосый инженер Антон Денисов, перебирая тумблеры контроллера, играючи управляет квадрокоптером. При помощи FPV-очков и дрона он в режиме от первого лица через камеру вглядывается с высоты птичьего полета в холмистую долину.

Приближающийся гул стального «Тигра» пугает джейранов, и робкий табунок нехотя покидает пастбище. Машина набирает скорость, поднимая еще больше пыли, шум двигателя нарастает, и пугливые легконогие антилопы переходят в галоп. Они несутся меж холмов, преследуемые ревущим «Тигром». Люк на его крыше открывается, оттуда появляется дробовик, а следом за ним крепкий таджик лет пятидесяти выпихивает наружу свой торс в охотничьем камуфляже.

Денисов, заметив далеко внизу поднимающую пыль машину, разгоняет дрон. Трансляция с его камеры дублируется на монитор у приборной панели «Тайфуна» – там тоже виден мчащийся во весь опор «Тигр». Дистанция между броневиками сокращается до двух километров. Преобразившийся в птицу Денисов видит скачущих антилоп, догоняющего их «Тигра» и торчащую из его люка широкую спину охотника. Снижая дрон по наклонной, Антон разгоняет его до предельной скорости, надеясь, что завывания винтов квадрокоптера заставят мужчину прекратить охоту. Булат азартно жмет на газ и дает звуковой сигнал.

«Тигр» почти нагоняет джейранов. Охотник, щурясь из-за встречного ветра, целится в отстающую антилопу, но на ухабах машину нещадно болтает, поэтому стрелку сложно поймать скачущее животное на мушку. К реву двигателя добавляется сигнал клаксона и жужжание квадрокоптера. Оглянувшись, таджик видит дрон, а вдали за ним – несущийся между холмов «Тайфун». Охотник, резко вскинув дробовик, стреляет по приближающемуся дрону, и тот рассыпается вдребезги, словно врезавшись в невидимую стену. Упустивший антилопу стрелок раздосадовано ставит ружье на предохранитель и опускается в люк. Молодой водитель «Тигра» в форме рядового пограничника сбрасывает скорость, завершая охоту. Джейраны скрываются в спасительном редколесье фисташки и миндаля, за ними бежит спасенная антилопа.

«Тигр» по дуге подъезжает к затормозившему «Тайфуну». Матерый охотник с дробовиком наперевес, не скрывая раздражения, идет на бронированного мастодонта. Густые черные брови хмурятся, карие глаза сверкают яростью; под расстегнутой камуфляжной курткой на поясе висит охотничий нож в золоченых ножнах. Охотник останавливается и, вскинув дробовик, целится в оптический прицел боевого модуля. Бронированная дверь «Тайфуна» открывается, над ней появляется голова Саида, из двери на корме, согнувшись, выбирается долговязый Денисов. Оба застыли на подножках, не решаясь ступить на землю.

Охотник опускает дробовик и разгневанно орет по-таджикски:

– Тысячи лет мои предки охотились здесь на джейранов!

– Товарищ полковник, – возражает Саид, – ваши предки охотились на своих двоих или верхом на лошади, а применять против антилоп броневик не гуманно.

– Как раз из соображений гуманности, я хотел подстрелить больное животное, чтобы оно не заразило других!

– Товарищ полковник, мы не против охоты, только антилопы для начала должны расплодиться, чтобы на них могли охотиться и ваши потомки! А пока эти джейраны занесены в Красную книгу!

– Слушай, капитан, кто тебе донес об охоте?

– Моя жена.

– А твоей жене, небось, донесла моя? Или же моя дочь?!

– Товарищ полковник, если расколюсь… меня домой не пустят.

– Сам же и виноват! Развел тут зеленый феминизм!

– Женщины с помощью Всемирного фонда дикой природы пытаются защитить джейранов. В стране их осталось меньше сотни.

Полковник, перейдя на русский, набрасывается на другого:

– Денисов! Какого хрена ты устраиваешь здесь погони?! Завод доверил тебе бронетехнику, чтобы ты ее испытывал, а не использовал для облав!

– Беру пример с вас, товарищ полковник, – прищурив серые глаза, во все зубы улыбается Антон. Он гражданский, и рассерженный полковник ему не начальство. – Мы просто хотели подровнять шансы несчастных антилоп.

Полковник, желая замять подсудное дело, сбавляет обороты:

– Ладно, на джейранов больше охотиться не буду, но про эту вылазку никому ни слова!

– Обещаю, товарищ полковник, – Саиду ссориться с начальством ни к чему.

– Будем молчать, – присоединяется Денисов, которому конфликты тоже не нужны.

– И вообще, как мужики, вы должны меня понять, – меняет тон полковник. – Это ружье мне подарили на юбилей. С тех пор первый раз выстрелил.

– Так теперь вы с полным основанием можете рассказывать, что из этого ружья ни разу не промазали, – улыбается Денисов. – Стопроцентное попадание.

Угомонившийся полковник залезает в «Тигр». Темноволосый водитель с облегчением воспринимает завершение конфликта и плавно трогается с места. Команда «Тайфуна» едет следом, оставив валяться на земле осколки летающего робота, заступившегося за живое существо. Аккуратно объезжая камни и кусты, броневики неспешно направляются на юг, в сторону границы с Афганистаном.

Низкое солнце постепенно прогрело безлюдную холмистую долину, и теперь приземный теплый воздух начинает подниматься вверх. В небе, используя восходящие потоки, парят два степных орла.

Преодолевая пространство, в какой-то момент времени водитель «Тигра» замечает движущуюся вдали точку. Он указывает на нее полковнику, который, посмотрев в бинокль, приказывает догнать мотоциклиста. Тот, тоже заметивший машины, сворачивает, поддает газу и пытается скрыться за холмом. «Тигр» быстро разгоняется, мощными колесами подминая под себя сухой кустарник и поднимая пыль.

Контрабандисту приходится объезжать кусты, поэтому он не может оторваться от внедорожника. «Дукати», маневрируя, мчит к подножию двух рядом стоящих холмов. Узкий проход между ними завален камнями, скатившимися со склонов. Подъехав к проему, мотоциклист включает пониженную передачу и пробирается наверх, объезжая камни. «Тигр» упирается в каменную преграду и останавливается; его водитель открывает кормовую дверь, выпускает немецкую овчарку и поднимает руку в сторону беглеца. Подчиняясь жесту человека, собака бросается к проему между холмов.

Добравшись до верхней точки проема, мотоциклист видит, что выезд из него уже перекрыт «Тайфуном». Саид стоит на подножке за бронированной дверью и делает предупредительный выстрел из пистолета. Притормозив, беглец резко заезжает за большой камень, одним движением развязав узел веревки, откидывает рюкзак в сторону, разворачивает байк и едет назад. Внизу в люке «Тигра» уже стоит полковник с дробовиком, а вверх по проему, виляя меж камней, бежит собака. Мотоциклисту ничего не остается, как остановиться, выключить движок и поднять руки. Подбежавшая овчарка злобно рычит, щуря глаза и скаля острые зубы.

С одной стороны к мотоциклисту поднимаются полковник с дробовиком и его водитель, с другой – Саид с пистолетом, а за ним Антон и Булат. Обыскивая беглеца, капитан достает из-под его куртки мощный никелированный револьвер, приказывает снять шлем. Разоруженный нарушитель нехотя повинуется, на его темном от загара лице с полуседой бородкой – выражение испуга и горечи.

Хорошо обученная овчарка находит рюкзак беглеца, перевязанный веревкой, и громким лаем подзывает пограничников. Водитель подходит к собаке, хвалит ее, поднимает трофей и несет командиру. Вынув нож из золоченых ножен, полковник разрезает веревку, расстегивает молнию и видит в рюкзаке желтые пластиковые пакеты с надписью «999 VHQ». Саид проворно связывает руки задержанного веревкой от его же рюкзака.

Полковник с дробовиком на плече и револьвером в руке спускается к «Тигру», за ним следуют водитель с рюкзаком и овчарка, которая обнюхивает все вокруг, стараясь найти еще что-нибудь подозрительное. С другой стороны проема Саид подводит афганца к «Тайфуну» и заталкивает в десантное отделении, а Денисов садится за руль.

Булат на «Дукати», осторожно объезжая камни, спускается с проема, затем, чтобы не дышать пылью из-под бронемашин, обгоняет их и, получая удовольствие от маневров, движется в сторону границы. Выехав на грунтовую дорогу, гонщик резко набирает скорость, поднимает байк на дыбы и несколько сот метров едет на одном колесе.

Полковник, устроившийся на заднем сиденье «Тигра», несколько раз передергивает затвор дробовика, выбросив из ствола и магазина четыре патрона. Он аккуратно складывает их в картонную пачку с надписью «Картечь» – теперь в упаковке остается девять патронов.

***

Вырвавшись из теснины горных хребтов и разделившись на несколько рукавов, по зеленой долине торопливо течет Пяндж. Почти на всем своем протяжении река является естественной границей соседних стран. На левом берегу ничто не говорит о стремлении афганцев защитить свои рубежи. На правом же берегу установлены полосатые пограничные столбы с изображением государственного герба Республики Таджикистан. А кое-где установлен забор с колючей проволокой.

Между рекой и небольшим городком расположился пограничный отряд – здесь несут службу несколько сотен солдат. На ухоженной их заботливыми руками территории стоят невысокие армейские строения, окруженные аккуратно подстриженной живой изгородью. Между постройками высятся тенистые дубы и каштаны, рядом с ними —усыпанные плодами фруктовые деревья.

Через ворота КПП въезжают два запыленных броневика и мотоцикл; «Тигр» останавливается у штаба, а «Тайфун» и Булат на «Дукати» тормозят у соседнего дома. Пограничники – молодые ребята с короткими стрижками и автоматами – высаживают из бронемашины задержанного, заводят в дом и привычными движениями привязывают его к стулу.

Саид достает из рюкзака желтые пакеты и садится перед наркокурьером, рядом пристраивается водитель полковника рядовой Сафаров с паспортом курьера и диктофоном в руке. Общительному и бойкому Руслану двадцать два года, он свободно говорит на пушту – родном языке афганца.

Тем временем Денисов паркует «Тайфун» рядом с бронетехникой пограничников: сразу заметно, что новейшая модель бронемашины превосходит «Тигров» габаритами и мощностью вооружения. Через кормовую дверь Булат залезает в десантное отделение – там стоят два электросамоката, а три сиденья из пяти заняли измерительные приборы и металлические ящики с инструментами.

Взяв планшет и портативный осциллограф, испытатель открывает бронированный капот и подсоединяет клеммы прибора к электропроводке горячего двигателя. На экране планшета начинает дергаться гистограмма работающего мотора. Булат указывает большим пальцем вверх, Антон педалью акселератора постепенно наращивает обороты движка. Проверив его работу, они вносят результаты в таблицу на планшете и переходят к тестированию электроники.

В здании штаба, расположенным в самом центре территории погранотряда, за столами в приемной начальника погранслужбы сидят два сержанта: адъютант и писарь. Саид и Руслан вводят закованного в наручники афганца. Адъютант докладывает полковнику о посетителях, и тот сразу разрешает войти.

Массивный письменный стол в кабинете полковника Хикмата Бахрома завален бумагами, с краю лежит никелированный револьвер в плечевой кобуре. Капитан выкладывает на стол желтый пакет с надписью «999 VHQ» и садится на стул, рядовой и пленник присаживаются рядом. Полковник, увидев перевернутую надпись, не притрагивается к вещдоку с числом зверя, поднимает тяжелый взгляд на Сафарова.

– Что за байкер? – спрашивает он, переводя колючие глаза на пленника.

– Зовут Абдул Самед Хан. Тридцать восемь лет, – листая паспорт, читает Руслан. – Родился в Шахраке. Живет рядом с Кундузом в шестидесяти километрах от границы. Женат, четверо детей. В паспорте несколько виз, побывал во всех соседних странах. Этот особо чистый героин принадлежит Джафару аль-Катари.

– Допрос записал? – услышав имя наркобарона, полковник открывает ноутбук.

– Так точно, все записано, – подтверждает рядовой.

– Говорят, Джафар в молодости занимался мотоспортом. Этот тоже гонял?

Переведя вопрос полковника на пушту, водитель синхронно переводит ответ Абдула на таджикский:

– Нет, мотоспортом не занимался, но «Дукати» действительно выдал Джафар аль-Катари.

– Как он пересек границу?

Сафаров переводит вопрос полковника.

Абдул держится спокойно и уверенно:

– Э-э, могу отвечать по-английски.

Полковник тут же переходит на английский:

– Где учил?

– В школе, а потом на курсы ходил в Баграме на американскую авиабазу, куда без английского на работу не брали. У меня был фургон, я несколько лет на нем возил продукты на базу, тогда и выучил.

– Теперь подробно расскажи, как ты дошел до жизни такой? – Бахром бросает взгляд на рядового: – А ты все записывай.

Сафаров достает из кармана диктофон, включает и кладет на стол, направив микрофон на Абдула.

– Ну, если подробно… Пятьдесят лет назад русские построили электростанцию Наблу на реке Кабул и городок Шахрак при ней – для строителей. Эта станция до сих пор самая мощная в Афганистане, она снабжает электричеством Кабул. Мой дед тогда работал там строителем, а отец был шофером. Он вместе с русскими инженерами исследовал много рек, чтобы построить новые станции. Жили они в Шахраке, где я и родился. Дед и отец понимали русский язык, а мне говорили, что шурави можно доверять. Хотя они были против русского нашествия, но особо не винили Брежнева: у него не было злого умысла, генсек хотел построить в своей стране коммунизм, а заодно и в нашей.

– А ты сам как думаешь? – спрашивает полковник.

– Думаю, что самое важное в любых отношениях – это доверие, его завоевывают годами, а потерять можно за один день. Например, перейдя границу… Когда русские войска ушли, талибы¹ разрушили Шахрак, и вся наша семья переехала в Баграм. После смерти деда остались кое-какие деньжата, и отец купил на них фургон. На нем я закупал продукты в соседних кишлаках, а отец продавал их на базаре. Когда в страну залезли американцы, продавать им за доллары стало выгоднее, и я начал возить им. Пять лет назад за работу на янки талибы мою машину взорвали, а я чудом уцелел. Пришлось переехать в Кундуз, там купил минивэн. Жена на нем детей в школу возит, а я закупаю всякие вещи и продукты в городе, а потом продаю их в лагере арабов. Теперь и арабский немного знаю. Месяц назад Джафар увидел мою старшую дочь и объявил, что хочет жениться на Гульали. Я был против брака, а бедняжка рыдала и дрожала от страха, что еще больше завело педофила. Мы с женой решили бежать, но для этого нужны деньги. Тогда я нашел на вашей стороне покупателей и попросил у Джафара товар на реализацию. Он сразу смекнул, что может заработать или избавиться от меня. Согласился дать белый и разрешил использовать лодку и свой «Дукати». Я первый раз в жизни нелегально пересек границу.

– Сколько сейчас народу под Джафаром? – открыв один из файлов Exсel, спрашивает полковник.

– Больше двухсот, в основном арабы из ИГИЛ², – с готовностью отвечает Абдул.

– Машин?

– Почти у каждого. Джафар производит много белой пыли и хорошо платит своим головорезам.

– Сколько из них «тачанок»?

– Пикапов с пулеметами? Думаю, больше десяти было… В последнее время появилось несколько Ford Ranger и Humvee, из тех, что американцы поставляют афганской армии и полиции.

Слушая ответы, полковник заносит данные в таблицу.

– Все в одном кишлаке?

– Нет, половина в соседних.

– Что еще есть?

– Ну, вроде больше ничего важного…

– Почему про танк молчишь?

– Так он же старый да ржавый, то едет, то нет. Советских времен…

– Как ты пересек реку и куда вез героин?

– На лодке… ночью. Когда ваши зеленые шапки погнались за мной, я оторвался от них и спрятался. А утром, когда убедился, что меня не ищут, поехал дальше. Потом сами знаете… С купцами должен был встретиться в Сурхобе. Моей семье деньги нужны, нам жизнь заново начинать надо. Я хотел просить в России политического убежища для нас…

– А чем тебе таджикское убежище не подходит? – наигранно возмущается полковник. – Мы тебе обеспечим all-inclusive лет на двадцать, даже свидания с семьей будут.

Сафаров протягивает полковнику лист бумаги:

– Мы нашли у него эту распечатку из интернета.

Полковник читает вслух заголовок:

– «ФСБ России за содействие в задержании преступников, взорвавших самолет, выплатит пятьдесят миллионов долларов».

– На обороте какой-то шифр, – говорит Саид. – Но он сказал, что объяснит только вам.

Бахром переворачивает лист и видит написанные авторучкой две строки по восемь цифр и слово «Сино».

– Это улица в Душанбе, рядом с двести первой российской базой, – с ухмылкой разгадывает полковник. – А цифры – геолокация места встречи с солдатиком, который потащит эти пакеты в Россию. Так?

Бахром сверлит взглядом Абдула, и тот, поколебавшись, рассказывает дальше:

– Джафар аль-Катари начинал еще в «Аль-Каиде»³. После теракта в Нью-Йорке он скрывался с Усамой бин Ладеном на востоке Афганистана в пещерах Тора-Бора. Потом с ним же он прятался в Пакистане, пока того не ликвидировали американские морские котики. Джафар стремился стать местным лидером ИГ, поэтому четыре года назад передал миллион долларов Абу Бакр аль-Багдади. Я тогда вез на своем минивэне в Левант трех курьеров, которые тащили эти деньги… После этого Абу Бакр и поднял Джафара до главаря. А два года назад они вдвоем вложились в турецкое оборудование и теперь вообще не занимаются опием-сырцом, а только скупают грязный героин и перерабатывают его в особо чистый. Недавно один из бегунов, который тащил тот миллион в Сирию, под кайфом похвастался, что деньги пошли на подрыв самолета в Египте. Когда до Джафара дошел слух о хвастуне, того тут же пристрелили.

Полковник жестом останавливает речь арестанта и уточняет у Сафарова пару английских фраз, затем кивает, разрешая Абдулу продолжать.

– А теперь еще моя старшая подросла, и старый козел намерен взять ее четвертой женой… Моей дочурке, Гульали, всего-то тринадцать! Я обещал ей не допустить позорной свадьбы. Тогда мой отец и вспомнил о награде ФСБ, сказал, что русские заодно и внучку освободят. Вчера жена и дети уехали из Кундуза, но без меня они не смогут скрываться долго. Да, «Сино» – это база, на которой я хотел сдаться русским, а два числа по восемь цифр – это геопозиция дороги, по которой через два дня проедет Джафар с грузом белой пыли для Штатов.

– Честь и месть, значит! – полковник сдвигает густые брови. – И ты хочешь, чтобы мы попытались его поймать и организовали операцию на территории Афганистана? А ты будешь нашим проводником?

– Русские хотят поймать его. Путин обещал награду. А я могу вам помочь захватить спонсора теракта.

– Если хотел помочь, почему пытался скрыться?

– Думал сначала получить деньги за белый, но я не собирался отдавать их Джафару, – признается Абдул. – Планировал в Душанбе на русской базе рассказать генералу, на чьи деньги совершен теракт.

– Вон оно как! Вы, пуштуны, ушлые ребята: чего только не придумаете, чтобы избежать наказания. Но я ваши уловки знаю. Хочешь затянуть нас в Афган и надеешься там сбежать? Хитер-бабер! – Полковник поворачивается к Саиду: – Наркокурьера – в камеру, вещдоки – в конфискат на хранение. Исполняйте!

Захватив пакет и револьвер, капитан и рядовой выводят удрученного Абдула из штаба. По дороге в изолятор пуштун, не теряя надежды, советует конвоирам:

– Э-э, поставка героина – через два дня. Там будет тот, кого ищут русские. Он ездит на белом джипе. Свяжитесь с ФСБ, расскажите о спонсоре. Вы получите свои миллионы, а я спасу мою Гульали!

Руслан переводит слова пуштуна на таджикский, Саид в сомнении качает головой:

– Он наркокурьер. Ни ему, ни нам никто не поверит, ни полковники, ни генералы.

Руслан переводит ответ на пушту. Глаза Абдула мокнут, по обветренным щекам катятся скупые слезы. Конвоиры передают арестанта охранникам изолятора, а те отводят его в одиночную камеру.

Сдав вещдоки на склад, Саид и Руслан идут в штаб, загоревшийся рядовой спрашивает у равнодушного капитана:

– А что если про Джафара – правда? Может, провернем без Бахрома?

– Позвони в Москву, может, получится кого-нибудь заинтересовать. А лучше спроси у Денисова, вдруг у него есть знакомые в ФСБ. Только награда тогда достанется наркокурьеру и полковнику.

– Я первый заметил курьера! – возмущается Руслан. – Мне тоже положено!

– Чтобы и тебе перепало, сначала привези Джафара сюда! – смеется Саид.

– За такое лавэ я бы рискнул! Как думаешь, кто еще мог бы подписаться на такое?

– Согласятся многие, но я знаю только двух человек, которые вместе смогли бы организовать такой захват.

– Колись! – Руслан с надеждой останавливает Саида.

– Полковник и Денисов.

– Без Бахрома тут не обойтись, это понятно. А что Денисов? С виду – обычный мужик.

– С одной разницей: пока другие говорят, он думает.

– Было бы еще чем думать… – постучав по голове, усмехается Руслан.

– Денисов – кандидат технических наук. За два месяца нашего знакомства он не сделал ни одной глупости.

– А что Булат?

Саид отвечает, не сбавляя шага:

– Они вдвоем имеют патент на изобретение, связанное с электродвигателем. Булат – спец по моторам и автогонщик. Участвовал в тестовом ралли-рейде, хотел победить, пошел на риск и разбил спортивный КамАЗ. Из-за этого из команды его исключили.

– А вот если бы Бахром и русские согласились, ты бы поучаствовал?

– Может быть… Но ты ведь понимаешь, чтобы захватить Джафара живым, надо иметь несколько броневиков с пулеметами.

– Поговорю с русскими – они не военные, полковник им не указ, за такое лавэ могут и решиться… Потом, может, вместе с ними уговорим и Бахрома.

– Если Денисов согласится, твои шансы заметно вырастут, – потихоньку подначивает Саид.

В штабе Руслан делает копию с распечатки курьера, в интернете ищет информацию о Джафаре аль-Катари, его боевиках и их лагере.

***

В кабине запыленного «Тайфуна» Денисов в джинсах, изрядно заляпанных масляными пятнами, заносит данные в приложение на планшете и, получив просчитанные результаты, кричит Булату:

– Падение мощности около пятнадцати процентов!

– Значит осталось где-то триста кобыл… – выбравшись из-под броневика, заключает гонщик. – Маловато для двенадцати тонн.

– Разбирай фильтр.

Открутив крышку воздушного фильтра, Булат фиксирует на видеокамеру смартфона скопившиеся в нем песок и пыль.

– Если главный опять увидит столько грязи, заставит еще полмесяца мотаться здесь по целине, – вздыхает он. – Можем показать фото, когда вернемся на завод.

– А потом придется снова ехать сюда испытывать новый фильтр, – возражает Антон. – Надо показывать щас.

– А как же твое свадебное путешествие?

– Отложим. Объясню Ленке, что перенесли завершение испытаний, чтобы не мотаться сюда по новой… Надеюсь, поймет.

– То есть деньги по контракту мы пока не получим, проценты за кредит опять не заплатим, а банк начнет нас банкротить, – уныло констатирует Булат. – И наш инновационный стартап благополучно накроется медным тазом. Деньжат не хватило… или мозгов?

Антон пожимает сутуловатыми плечами:

– Против статистики интеллект бессилен. Ты же знаешь: из десяти венчурных компаний, основанных ради реализации изобретения, выживают всего две, а приличную прибыль получает только одна. Мы оказались за бортом, потому что переоценили идею и свои силы. Не надо было со своими скудными ресурсами лезть в рискованный бизнес. Были бы осторожнее, не потратили бы время и не влезли бы в долги.

– Ладно, отрицательный результат – тоже результат. В следующий раз будем умнее и подключим инвестора. Главное, чтобы банк не отнял патент.

– Патент оформлен не на компанию, которая брала кредит, – напоминает Антон, – а на нас как на индивидуальных предпринимателей.

– А учредители компании – мы, банку это известно.

– Банкротство предприятия – длинная история. Пока суд да дело, мы сумеем продать патент и рассчитаемся по всем долгам. Только вот жаль времени… Потеряли целых три года и кучу денег…

– Хорошо, напишу главному, – решает гонщик, – пусть не изобретают велосипед, а попросят воздушные фильтры у «Камаз-мастер», которые выдерживают трассы «Дакара». На заводе сделают небольшую доработку крепления, и выйдет то, что нужно для местного пейзажа.

Булат на смартфоне набирает текст, прикрепляет к нему видео и снимки забитого пылью воздушного фильтра и отправляет письмо главному конструктору завода.

К броневику не солдатской походкой, улыбаясь, приближается Сафаров.

– Привет защитникам природы!

– Привет браконьерам! – ухмыляется Булат.

– Есть тема для разговора, – понижает голос рядовой.

Испытатели садятся на походные раскладные стулья, Руслан устраивается на подножке бронемашины и непринужденно начинает издалека:

– Антон, Саид говорит, что ты кандидат наук. Так что мы с тобой родственные души: я тоже диссертацию пописываю: «Переводы известных пословиц народов мира на таджикский язык». Я лингвист, изучаю пять языков. После университета все обязаны год отслужить, поэтому мне пришлось преобразиться из мажора в шофера, теперь вынужден скучать на заставе. А вас-то какая нелегкая сюда занесла?

– У нас контракт с заводом бронетехники «Ремдизель», филиалом КамАЗа, – неохотно отвечает Булат.

– Да, знаю, ваши грузовики на «Дакаре» всегда впереди! – хвалится своими познаниями Руслан.

– Точно, – кивает Булат, – команда «Камаз-мастер» побеждала шестнадцать раз.

– Саид сказал, что ты разбил машину команды. Я тоже разбил отцовскую «Ауди» в хлам.

– Хвастать тут нечем…

– После аварии отец психанул и отправил меня сюда, к своему приятелю на перевоспитание. Вот маюсь здесь бестолку. Саид сказал, что вы ребята путевые, и «Тайфун» ваш крутой.

– Опытный образец, – поясняет Булат. – Ваше Минобороны собирается закупить большую партию, но сначала хочет испытать бронемашину в условиях горной местности. Этот броневик с несущим корпусом – лучший в России, а может быть, и во всем мире.

– Я был в Москве два года назад. Круто там у вас, мне понравилось.

– Душанбе – тоже красивый, весь в зелени, ухоженный такой, – делится недавним впечатлением Антон.

– Мне тоже там понравилось, – поддерживает Булат. – Такого роскошного рынка я нигде не видел!

Лингвист снисходительно соглашается и объясняет:

– Жители Душанбе рынки особенно ценят, потому что наша столица зародилась с базара, который устраивали на перекрестке дорог один раз в неделю. На таджикском душанбе – понедельник. Кстати, мой отец доктор исторических наук, увлекается ДНК-генеалогией, которая доказывает, что большинство таджиков и русских имели общего предка, жившего в Восточной Европе примерно шесть тысяч лет назад. Мутация одного из генов Y-хромосомы прослеживается у всех его потомков по мужской линии. У русских, которые обосновались на Русской равнине, и у тех, кто двинул дальше на юго-восток: одни стали таджиками, а другие дошли до Индии.

– Так мы с тобой родня? – щурит насмешливые глаза Антон.

– Далекая… – улыбается Руслан. – А теперь по делу. У байкера, которого мы поймали, было пятнадцать килограммов чистейшего героина. Я переводил допрос – он пуштун.

– Тоже родственник, гаплогруппа R1a, как у нас.

– Верно! – Руслан с удивлением смотрит на Антона. – Ты читал статьи моего отца?

– Слушал на ютубе лекции о происхождении славян одного русского ученого, он сейчас в Америке живет.

– Алексея Клёсова, что ли? Отец с ним переписывался, обсуждал наших предков. У бати есть артефакты, которые указывают на то, что арии, кочующие по Великой степи, первыми приручили лошадь и придумали колесо.

– Самые древние повозки на колесах со спицами обнаружили в захоронениях скифов на юге моего родного Урала, – со знанием дела уточняет гонщик.

– Скифы – это потомки ариев и предки русских. – поясняет сын историка. – В детстве отец брал меня в Куляб на раскопки, он там и познакомился с подполковником Бахромом, а я подружился с его сыном. Археологи тогда установили, что арии поселились там около четырех тысяч лет назад. А у пуштунов и язык, как у нас с вами, относится к индоевропейской языковой семье.

– Таджики и впрямь что-то среднее между индийцами и европейцами, – улыбается Булат.

Руслан, довольный началом беседы, разворачивает лист со статьей из интернета и отдает Антону:

– При обыске байкера я нашел эту распечатку. Наркокурьер признался, что работает на Джафара аль-Катари, главаря местной группировки ИГ и хозяина лабы по производству герыча. Пуштун уверен, что аль-Катари профинансировал теракт на российском авиалайнере.

Дочитав распечатку, Антон передает ее Булату:

– Этот теракт совершен четыре года назад.

– Но пока никого так и не поймали, – уверяет Руслан. – Курьер рассказал, где, когда и на чем поедет этот террорист через два дня. ФСБ платит за него пятьдесят лимонов долларов! Разве не интересно?

Из любопытства Антон достает из кармана смартфон:

– Окей, Гугл… ФСБ… Награда… – На сайте солидной организации он ищет сообщение о вознаграждении.

– Вот что было написано в газете «МК.ру» в ноябре пятнадцатого года. – Булат нашел на планшете статью и читает вслух: – «Это самая крупная сумма в мировой истории за помощь в поимке преступников».

– Наивно ожидать, что за сомнительную инфу можно получить такие деньги, – скептически замечает Антон. Однако, увидев сообщение на сайте ФСБ, удивляется: – Ну, надо же, объявление все еще в силе!

– Нон-фикшн! – восклицает Руслан. – Поэтому не надо делиться инфой ни с кем, а нужно доставить террориста сюда и об этом написать посты в интернете. Тогда ФСБ точно не отвертится, вынуждена будет заплатить. У наркокурьера дочь тринадцати лет. А этот заказчик теракта, старый хрыч, хочет взять ее четвертой женой. Курьер пообещал сделать все, чтобы не допустить позорной свадьбы. Он готов помочь выловить своего хозяина! Нужны два-три броневика и несколько человек.

– Чистая авантюра! – убежден Антон. – Возможно, история со спонсором вообще фейк.

– Полковник и Саид тоже не верят. И я не верил, пока своими глазами не увидел, как плакал этот суровый дядька, когда понял, что не сможет спасти дочь. Да я и сам понимаю, что операция опасная и шансов немного… Но награда-то серьезная!

– Жизнь, пожалуй, дороже.

– Ну, если не желаете развеять скуку, то хоть подскажите, как бы вы спланировали засаду? – не отстает Руслан. – Плиз. Может, другие решатся…

Антон, переглянувшись с Булатом, неохотно соглашается:

– Ладно, если тебе интересны наши фантазии…

Руслан указывает пальцем на два восьмизначных числа в распечатке:

– Курьер выписал геопозицию дороги, по которой через два дня проедет Джафар. Я посмотрел: это сто километров от границы, там сплошные холмы.

Денисов берет у Булата планшет и в Google Maps набирает координаты. На экране появляется карта Афганистана с красным указателем геолокации.

– Если он предводитель, с ним будут и боевики, – Антон переключает карту на изображение со спутника и масштабирует его. – Машины нужно зажать с двух сторон и всех выдавить из них. Без трех броневиков с пулеметами тут не обойтись… Но даже если ты найдешь с десяток отчаянных дураков, как вы пересечете Пяндж?

– Только не дураков, а смельчаков! – поправляет лингвист.

– От смелости до глупости один шаг.

– Ну, если убедить полковника поучаствовать… – вслух раздумывает Руслан, – то он сможет договориться с афганскими погранцами о проведении антигероиновой операции. Попросит их пропустить броневики через границу всего на один день.

– Вот и договаривайся с полковником, – разводит руками Денисов. – Все равно без его приказа ни один «Тигр» не сдвинется с места, а тебе нужно целых три!

– Я дружил с сыном полковника; он умер от передоза два года назад. Бахром еще тогда пообещал отомстить Джафару, сделавшему тот героин. И я знаю, что Бахром строит охотничий домик где-то в горах и ему нужны деньги. Думаю, у него возникнет соблазн покарать убийцу и получить долю от награды… Но я должен прийти к нему уже с детальным планом.

– Я бы спрятал два «Тигра» у дороги за вершинами холмов на расстоянии километра друг от друга… – размышляет Булат. – Когда твои «смельчаки» с одного броневика увидят Джафара, они передадут тем, кто во втором, чтобы они выехали наперерез. После этого первые перекроют отступление, а вторые заставят боевиков сложить оружие в одну из их машин. Дальше надо будет вызвать предводителя на разборку, предъявив, например, претензии к качеству героина, и в подходящий момент затащить его в броневик. Потом подорвать машину с оружием и смыться.

Согласившись с коллегой, Антон добавляет:

– Детали продумаешь со «смельчаками», которые согласятся на эту шальную авантюру. Только не забудьте про овраги.

– В смысле?

– Догадайся сам, раз занимаешься пословицами.

– А, понял! – заулыбался Руслан. – Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Если я все-таки уговорю Бахрома поучаствовать, вы тогда подумаете?

– Нет, не стану! – уверенно отрезает Антон. – Потому что здесь вся сложность не в наступлении, а в отступлении. В Афган во все века было легко зайти, да трудно выйти. Если боевики перекроют дороги, вырваться будет нереально.

– Вход – рубль, – Булат поднимает большой палец. – – Выход – два! – он выпрямляет указательный и средний, просовывает между ними большой, сооружает фигу и показывает ее Руслану. – А на бонуспословица для твоей диссертации, которую втолковывал мне отец: «Прежде чем войти, подумай, как выйти».

– А если Бахром договорится с афганскими военными сопроводить нас?

– Вот тогда и решим, впрягаться или нет, – пожимает плечами Антон.

– Но сначала поделишься версией полковника, – поддерживает коллегу Булат.

– Ну, тогда всё – мне в штаб. Конец рабочего дня, надо отвозить Бахрома домой. Он, кстати, грозился допросить жену и дочерей – хочет понять, кто проболтался про охоту.

Солнце медленно опускается за горы, и они накрывают своей тенью погранотряд. Антон с Булатом вытаскивают из броневика электросамокаты и катят на них к КПП. Оставив позади ворота, сворачивают на тихую улицу приграничного городка. С одной стороны улочки тянутся к солнцу еще зеленые тополя и чинары с выбеленными известью стволами, с другой – деревянные столбы с электропроводкой.

Испытатели проезжают несколько кварталов и подкатывают к невзрачной двухэтажной гостинице «Фортуна». По негласному рейтингу проживающих здесь гостей она тянет примерно на половину звезды. Под вывеской с многообещающим названием висит щит с рекламой: «Лучшие цены в Евразии». Рядом с заведением – въезд во вместительный железный гараж с машинами и велосипедами, куда напарники ставят самокаты на подзарядку.

У стола-стойки сидит немолодая таджичка – «четыре в одном»: швейцар, портье, администратор и охранник. Перед женщиной – монитор с картинками видеокамер: вход в гостиницу, въезд в гараж, коридоры первого и второго этажей. Друзья заходят в буфет и берут по порции ароматного лагмана, по две горячие лепешки и по стакану холодного компота.

Пока Антон ест, Булат подбивает:

– За небольшую долю от такой награды я мог бы купить раллийный КамАЗ и создать свою команду. Ты уговаривал меня продать наш патент, чтобы раздать долги и купить приборы с оборудованием для мастерской. Но без прав на изобретение наша компания бесполезна. А если поймаем этого террориста, нам хватит на все, и патент продавать не придется.

– Замануха, конечно, приличная…

– Давай оценим профит, прежде чем отказываться.

– Да и так понятно: это критически опасно, поэтому нецелесообразно. Вот ты свою жизнь дорого ценишь?

– Я – гонщик.

– То есть не очень дорого?

– Кто-то кайфует от героина, а я от адреналина, – говорит Булат, налегая на лагман. – А ты от чего?

– Я – от жизни… Пытаюсь, во всяком случае.

– После того, как мы начали свое дело и обросли долгами, жизнь нашу не назовешь сладкой.

– Стараюсь радоваться бытию, какое есть.

– Да… решительности в тебе, Антоха, поубавилось… Такая возможность подвернулась жизнь наладить, а ты в кусты…

– Надеюсь, в школе ты проходил «Пиковую даму» Пушкина? Если так, должен помнить слова военного инженера Германна о том, что не резон жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее.

– Да за такие деньжищи ты смог бы создать полноценное конструкторское бюро! Разве это излишнее?

– А какую реальную инфу мы имеем? – парирует Антон. – Слова наркокурьера? Геопозицию? Будем ставить свою судьбу на географическую карту?

– А если не поставим, так и будем прозябать, – хмурится Булат. – Какой смысл в такой паршивой жизни, если не пытаться ее изменить?

– Любая жизнь – это результат сочетания многих случайностей. Вот если бросить монету, какой смысл в выпадении орла? Лично я сомневаюсь, что у случайности бывает смысл, – пускается в рассуждения Антон с ложкой в руке. – Вот наша планета случайно оказалась у Солнца на правильном расстоянии для температуры, которая держит воду в жидком состоянии. Вода растворила химические вещества, которые стали взаимодействовать с воздухом. В каждой капле могли возникнуть органические молекулы, они усложнялись, стабильные блоки сохранялись и множились. Устойчивые углеводы и аминокислоты случайно сочетались, начался биосинтез. Через миллиард лет такой комбинаторики появилась простейшая РНК-молекула, способная копировать себя. Это уже была первичная жизнь. Копии быстро плодились, началась эволюция. ДНК синтезировалась независимо от чьего-то желания – так вышло благодаря химическим реакциям.

– По-твоему, нам просто повезло с химическими законами?

– Вот именно! А когда бактерии наполнили атмосферу кислородом, появились первые животные.

– Ты же совсем упростил появление жизни.

– А что есть жизнь? – Антон задает риторический вопрос жующему другу. – Способ существования нуклеиновых кислот, склонных к воспроизводству. Когда-то в недрах Земли образовалось твердое внутреннее ядро из раскаленного железа и никеля, которое поддерживало во внешнем ядре циркуляцию потоков жидкого металла, создающих магнитное поле. Сочетание поля, защитившего планету от солнечной радиации, и атмосферы, не пропускающей губительный ультрафиолет, и позволило организмам не только выжить, но и размножиться. В появлении жизни не было умысла, значит, не было и смысла.

– Как зависать в интернете, что ли? И смысла нет, и уходить не хочется… А как же «быть или не быть»? А в чем тогда наше предназначение?

– «Ищите, и обрящете; стучите, и отворят вам…». Но, по-моему, для любой планеты жизнь – как мох для камня.

– Ну, а смерть? Зачем тогда природа придумала ее? – доедая лагман, спрашивает Булат.

– Для эволюции. Чтобы в новых поколениях потомки становились совершеннее предков. Земле около пяти миллиардов лет, а скелетные формы биоты появились всего полмиллиарда лет назад. Тогда зарождение новых животных ускорилось, возникли тысячи видов. А у некоторых развился начальный разум, как самый эффективный механизм выживания. Вот так вследствие череды случайных совпадений и началась эволюция человека. А теперь его деятельность способна спровоцировать на Земле очередное массовое вымирание.

– Будет жаль… В жизни есть свои достижения, победы, радости, прелести… Поэтому она лучше, чем покой, полная тишина и черная пустота.

– Ага, жить оно всегда веселее, – уплетая лагман, соглашается Антон.

– Жить хорошо, когда есть на шо! А если радостей меньше, чем страданий, тогда я согласен: смысла жить нету.

– Судьбу можно изменить, изменив свои цели и приоритеты.

– До тех пор, пока у меня есть цель стать победителем большого ралли-рейда, мне будет интересно жить. А доля от фээсбэшной награды мне сильно помогла бы…

– Вернись на землю, Булат. Сейчас главное – довести до конца испытания и завершить контракт.

Запустив в смартфоне браузер, гонщик пишет в поисковой строке: «риск».

– По-моему, ты просто пытаешься найти оправдание своему малодушию.

– Кому нужен напрасный риск, тем более сейчас!

– Вот, слушай, – Булат находит в интернете цитату. – «Больше всех рискует тот, кто никогда не рискует». Это сказал Иван Бунин. Между прочим, нобелевский лауреат!

– А ты будто и не знаешь: в инете можно найти аргументы для любой позиции, – Антон на смартфоне ищет подходящую ему цитату. – Вот пример: «Глупый риск, без учета реальной ситуации и без ясного понимания последствий, неприемлем».

– Кто сказал?

– Путин в недавнем интервью. Мне надо еще учитывать, что Лена на третьем месяце…

Булат поднимает стакан с компотом:

– Поздравляю с явлением новой, по-твоему, бессмысленной жизни.

– Спасибо!

Напарники чокаются сладким компотом и, запивая им, доедают хрустящие лепешки.

– Колись, коллега, – усмехается Булат, – какие ощущения у инженера от роли будущего папаши?

– Позитивные… И потом, нет в жизни ничего ценнее самой жизни, и я рад, что подарил ее.

Наевшись, друзья поднимаются на второй этаж. В аскетичной гостинице удобства в конце коридора, по обеим сторонам которого – двери в скромные номера. В их комнате ничего лишнего: две узкие кровати у противоположных стен, две тумбочки, шкаф, стол со стульями у окна, да пустой графин, скучающий на столе в компании двух граненых стаканов.

Сев за стол, Антон открывает ноутбук, проверяет почту и зачитывает товарищу письмо от главного конструктора завода:

– «Изучил ваши фотографии воздушного фильтра. Нам уже писали, что на юге Средней Азии участились бури, несущие пыль из пустынь Афганистана. Ваши фотки подтвердили, что штатные фильтры для передвижения наших машин по их плоскогорью не подойдут. В требованиях минобороны Таджикистана записано, что во время движения колонны по грунтовым дорогам пыль от впереди идущих машин не должна забивать фильтры остальных, а двигатели броневиков при пыльных бурях должны работать стабильно и безотказно. Мы пришлем наш новый фильтр и второй – с «Камаз-мастера». С каждым погоняйте по бездорожью по нескольку дней с замером уровней загрязненности и мощности. Дайте технике максимальную нагрузку в условиях предельно жестких режимов, приближенных к экстремальной эксплуатации. О малейших недостатках конструкции новых фильтров сообщайте мне лично. От вас зависит заключение закупочной комиссии и судьба контракта».

– Выходит, если броневики не купят, виноваты мы! – возмущается Булат.

– Через неделю мы должны были уехать. Фильтры задержат нас в этой дыре еще на месяц. Ленка меня загрызет, ей ведь только дай повод для праведного гнева.

Лежа в кровати перед сном, Антон на ноутбуке читает об истории создания бронемашин, а Булат на планшете – о соревнованиях раллийных грузовиков.

– Оказывается, жена Менделеева была дочерью донского казака, а их сын стал главным конструктором подводных лодок, – нарушает молчание Антон. – После Первой мировой, работая инженером на заводе «Кубаноль» в Краснодаре, он разработал первый в России проект бронированной гусеничной машины под названием «Бронеход». Умер от тифа в тридцать шесть лет…

2-й день. Роковой

В этот утренний час сквозь пелену моросящего дождя золотом блестят купола недавно воздвигнутого храма в Набережных Челнах, города, расположенного на берегах широкой и глубокой Камы – самого крупного притока Волги. В Яр Чаллы, как именуют город татары, мирно соседствуют многовековые культуры: татарская и русская, исламская и православная.

В церкви царит тишина и покой: всего несколько прихожан зашли помолиться перед началом рабочего дня. Пламя свечи, опалив поднесенный фитилек, разгорается, породив еще один огонек. Молодая женщина в накинутом на голову и плечи белом кружевном палантине, тяжело вздохнув, ставит зажженную свечку перед образом благоверного князя Александра Невского. Она с грустью смотрит на огонь, на икону, затем опустив свои раскосые зеленые глаза, крестится и шепчет, еле шевеля губами:

– Господи, обращаюсь к тебе с верою и молитвою. Позволь мне, рабе Твоей, Елене, душой принять все то, что несет мне день грядущий. Помилуй мя грешную. Повинна пред мужем моим. Утешь раба Твоего Антона, мужа моего. Вразуми и помоги ему, Господи. Дай силы ему. Научи его, Отец наш небесный, верить и надеяться, любить и прощать. Он у меня неверующий, но человек он порядочный, хороший и заслуживает лучшего, нежели имеет сам. Пошли ему помощь свою, Господи, а мя, рабу твою, накажи, ибо грешная я. Готова принять и нести кару Твою, Боже.

Лена, преклонив голову перед образом и трижды осенив себя крестным знамением, отходит в дальний угол и садится на скамейку. Она достает из сумочки платочек и аккуратно, чтобы не размазать тушь, утирает слезы. В храме все также мирно и спокойно.

Лена оказалась в этой церкви не случайно – именно здесь сохранили икону прославленного полководца, не раз бывавшего в Золотой орде. Лена выбрала Александра Невского в небесные покровители мужа, потому что этого святого Антон считал правителем, сумевшим спасти Русь от полного разорения. Она достает смартфон и перечитывает набранное в Telegram письмо, попутно добавляя в текст новые слова.

«Привет, Антон.

Вчера ты сказал, что твое возвращение снова откладывается. А ведь мне снова придется передвигать дату отпуска и менять график приема врачей в клинике, опять придется сдавать билеты на самолет и отменять бронь отеля. Мы не виделись уже два месяца. Я так больше не могу. Я устала. Наши отношения зашли в тупик. Я любила тебя, но ты охладил мои чувства.

Ты обещал, что надо потерпеть пару лет, что вложенные в ваш с Булатом проект занятые деньги принесут прибыль и процветание, и все будет на мази. Но вместо этого вы разорились! Булату простительно – он молодой, холостой, перспективный. А нам уже по тридцать два. К тому же, мы с тобой уже год существуем на мою зарплату. Скоро уже пять лет нашим отношениям, на которые я потратила свои лучшие годы. Я разочаровалась в твоих надеждах на будущее и устала от твоей рациональности и вечной экономии.

Ты неделями в командировках, и я знаю, что ты стараешься, трудишься, экономишь из-за ипотеки. Только неизвестно: ради семьи ты это делаешь или ради своего патента – этой несбыточной мечты инженера, на которую ты тратишь времени и денег больше, чем на меня. И уж точно свой броневик ты любишь сильнее и бываешь с ним гораздо чаще, чем со мной. Смешно сказать, но ты променял меня на железо!

Занимаясь своим изобретением, вы с Булатом жертвовали благополучием близких вам людей, экономили на них, а все заработанное тратили на свою фирму. Да еще и в долги влезли! Если бы вы вообще ничего не делали, и то было бы выгоднее. Как психиатр ставлю вам двоим диагноз: синдром сверхценной идеи, прогноз негативный.

Пора признать: мы с тобой разные. Ты ради призрачного будущего готов на жертвы, а мне нужно настоящее – здесь и сейчас. Я с грустью вспоминаю, как в самом начале нашего знакомства мама советовала мне не связываться с атеистом. Я, наивная, тогда не послушалась, променяла молодость на надежду.

Теперь пришло время исправлять ошибки, пока не поздно. Твои подозрения были не напрасны – у меня в самом деле появился другой. Мы полюбили друг друга. Я не могу и не хочу скрывать и притворяться. Антон, прости, я долго терпела и играла роль любящей жены. Романтические чувства прошли. Позавчера случился выкидыш, завтра подаю на развод».

Дочитав письмо и перекрестившись, Лена отправляет сообщение, выходит из храма, садится за руль потрепанного «БМВ», снимает с белокурой головы палантин и уезжает. В пелене моросящего дождя машина вливается в уличный поток, проезжает мимо мечети и, удаляясь, теряется среди автомобилей, в которых одни горожане едут на работу, а другие спешат до работы отвезти детей в школу или детсад.

***

Денисов, склонившись над ноутбуком, дописывает отчет об испытаниях «Тайфуна», иногда обращаясь к Булату, который лежит на кровати, изучая занесенные в планшет данные тестирований бронемашины. Справа на панели задач Антон замечает появившийся значок Телеграма о входящем сообщении. Начинает читать, его пульс учащается. Дочитав письмо, он глубоко вздыхает, встает, замахивается на ноутбук и со всей дури бьет кулаком по столу.

– Промазал! – шутит Булат, не ожидавший бурной эмоции от всегда спокойного друга. – Повтори!

– Это конец! Лена обвинила меня в том, что я люблю броневик больше нее. Да я за пять лет ни разу не изменил ей. Пишет, что случился выкидыш, и теперь она подает на развод! Вот дрянь! Говорит, что у нее появился другой, и что он ее любит. Мне намекали, так я не верил. Сука! Выбрала самого богатого из моих друзей, которому я еще и денег должен.

– Может, опять блефует? Ты четыре года подряд обещаешь ей поехать в свадебное путешествие.

Раненый в сердце Антон, путаясь в мыслях, ходит по комнате, как дикий зверь по клетке.

– Еще до свадьбы я купил тур в Египет! Но из-за теракта туда вообще запретили полеты на три года. Мы с ней тогда договорились: сначала купим квартиру. Я все свои сбережения пустил на первый взнос, с тех пор пашу на ипотеку! На путешествия денег не остается. Так еще и в долги влез ради патента и создания компании. Она уже предупреждала, что из-за отсутствия денег на воспитание ребенка готова таблетками прервать беременность.

– Может быть, сомневалась, от кого залетела? А может, ничего и не было? – задается вопросами Булат. – Просто хотела проверить твою реакцию.

– Мы долго спорили с ней о том, когда человечек получает право на жизнь: с момента зачатия или рождения? Пришли к согласию, что с появлением у плода мозга убивать его уже нельзя. Чтобы она оставила ребенка, я пообещал ей временно бросить нашу фирму и устроиться на работу.

– Так вот почему ты столь настойчиво уговаривал меня взяться за испытания у черта на куличках!

Несостоявшийся отец растерянно садится на стул:

– Этот контракт и тебе поможет заработать.

– Ты рядом с броневиком каждый день с утра до вечера, а дома не был уже два месяца. Такого мужа я бы давно бросил!

– Поэтому я жил с ней, а не с тобой! А насчет броневика у нас обязательства, которые надо выполнять. Я ведь звал ее сюда, но она отказалась! Пишет, что ради своего изобретения мы с тобой готовы пожертвовать благополучием близких.

– Ты же при мне объяснял ей, – припоминает Булат, – если внедрим патент – разбогатеем, и она будет при финансах.

– Объяснял много раз. Бесполезно! У нее своя, женская логика.

– Снова переедешь к предкам?

– Я люблю родителей, но в моем возрасте жить с ними как-то неловко. Да мне теперь и в город-то возвращаться стыдно. Увижу того козла, не сдержусь, побью, несмотря на последствия.

Булат понимающе смотрит на Антона и пытается утешить друга, используя метод от противного:

– А если бы она не призналась?

– Могла бы годами изменять мне, наивному, с моим же приятелем. Да, это было бы еще хуже!

– Вот! А если могло быть хуже, считай, что повезло.

– Ага. Мой тезка Чехов написал мудрее: радуйся, что жена изменила тебе, а не отечеству.

Удалив фото супруги с экрана ноутбука, Антон спускается в гараж за самокатом. Его одинокая фигура, сопровождаемая лаем дворняги, быстро удаляется по пустынной улице унылого городка.

***

Руслан находит Саида, который растолковывает стоящим перед ним экипажам бронемашин стратегию и тактику борьбы с наркотрафиком. Капитан, дав задания командирам экипажей, подходит к рядовому:

– Награду когда обмывать будем?

– Мы вчера с русскими обсудили план засады, – правдоподобно хитрит Руслан. – Они сказали, что если ты будешь участвовать, то и они подумают.

– А что полковник?

– Я хотел сначала узнать твое мнение, а потом уламывать Бахрома.

– Ну, если русские решатся использовать свое чудовище, я с ними.

В ряду бронемашин стоит «Тайфун», чистый и влажный после мойки. Свежевыбритый Булат сидит за рулем и настраивает приложение на планшете. Хмурый Антон пытается присоединить клеммы мобильного осциллографа к электросети двигателя, но, погруженный в грустные мысли, неосторожно проводом стягивает прибор, тот сваливается, оказавшись между дрожащим двигателем и броней корпуса. Осциллограф трескается. Достав его, Денисов выхватывает из ящика с инструментами большой молоток и гневно колотит им по броне «Тайфуна», вымещая свою обиду. Звон ударов разносится по округе.

Руслан идет по направлению к штабу, слышит тревожное звучание брони, останавливается, размышляя, «по ком звонит колокол», поворачивается и, насвистывая тему из фильма «Убить Билла», подходит к броневику.

– Привет, инженеры!

– Привет, лингвист! – отзывается Булат.

– Бахром еще не определился, – Руслан немного домысливает отношение полковника к мутной затее. – А Саид сказал, что если вы решитесь, то он с нами.

– У меня тоже обстоятельства изменились, – грустно усмехается Антон. – Теперь мне надо добыть денег на таблетки от депрессии.

– Давайте вместе уговорим полковника, а то он пока весь в сомнениях… – Рядовой продолжает искажать позицию командира.

– Мне надо встретиться с моими приятелями. Если они согласятся помочь, операция может стать реалистичной. Тогда и поговорим с полковником.

– Только встречайся побыстрее. Как говорил вождь мирового пролетариата: сегодня еще рано, а завтра будет поздно, – Руслан коверкает цитату Ленина.

– Светить «Тайфун» пока не положено… Договорись с полковником, пусть он одолжит машину на неско часов.

– Попытаюсь. Но его надо ставить в известность, куда и зачем вы поедете, иначе не даст.

– Скажи, что в Нурек, – уклончиво отвечает Антон.

– А, знаю. Там на горе российский комплекс оптико-электронного контроля космоса.

– Почти угадал, всезнайка.

Довольный Руслан отходит, Антон говорит Булату:

– На эмоциях нельзя принимать важные решения, но времени нет.

– А я сомневаюсь, что Саид решится на такую затею… У него семья, дети.

Зачинщик, насвистывая привязавшийся мотив, возвращается к Саиду и торжествующе сообщает:

– Денисов собрался ехать в российский космический узел. По-моему, он хочет там получить данные по Джафару, посоветоваться с тамошним командиром и попросить, чтобы тот помог устроить засаду. Русские спрашивают, можешь ли ты дать машину, чтобы съездить в Нурек?

– Если я поеду с ними, не надо будет обращаться к полковнику и оформлять разрешение, – отвечает Саид.

– Отлично, я передам русским. Но ты поторопись, они уже готовы…

***

Шоссе, по которому едет «Тигр», ведет на север страны. Проложенная таджиками и китайцами дорога, поднимаясь в горы, начинает петлять.

Булат с заднего сиденья подсказывает сидящему за рулем капитану:

– Саид, при управлении полноприводными машинами надежнее пользоваться обеими ногами. Когда поворачиваешь, нужно правой ногой сохранять крутящий момент, а левой дробно притормаживать. Выработаешь эту моторику в течении недели, а потом всю жизнь будешь грамотнее контролировать сцепление колес с дорогой.

– Ты давно гоняешь?

– Отец работал на КамАЗе, дружил с Володей Чагиным. Когда экипаж Чагина впервые выиграл «Дакар», мне было пять лет. С тех пор я получал от отца подарки, только связанные с ралли. Он записал меня в секцию картинга и со своей татарской настойчивостью делал все, чтобы я стал чемпионом. О том же мечтал и я. А мама всегда переживала за меня, все боялась, что когда-нибудь разобьюсь. Мне не обязательно было хорошо учиться в школе – я должен был хорошо гонять на автодроме. Вместо литературы читал про моторы и тормоза. Все шло неплохо. В двадцать лет отобрали в команду Чагина, к тому времени ставшему «Царем Дакара». Но в двадцать три, готовясь к рейду «Шелковый путь», не вписался в поворот. После аварии отец перестал меня подгонять, а мама вообще просила остановиться. Вот уже два года подрабатываю инженером без высшего образования.

– Чтобы ты понимал, Саид, – вступается за напарника Антон, – я знаю много инженеров, но в движках раллийных грузовиков лучше всех разбирается Булат. Он чувствует двигатель и умеет его совершенствовать, благодаря воображению и интуиции.

– Вообще, мне нравится, когда меня хвалят, – улыбаясь, реагирует Булат. – Но не в моем присутствии.

– Получим вознаграждение, – капитан смотрит на раллиста в зеркало заднего вида, – сделаешь себе чемпионский грузовик.

– Саид, как ты понимаешь, дело опасное, – предупреждает Антон. – Ты уверен, что готов участвовать?

– У меня жена, дети… Если вы получите награду, а я ее прозеваю – домой не пустят!

«Тигр» проезжает пожелтевшие поля с уже убранным урожаем и зеленые ухоженные сады с яблоневыми, абрикосовыми, персиковыми и грушевыми деревьями. Трудолюбивые таджикские дехкане собирают созревшие плоды в ящики, а трактористы складывают их в свои прицепы.

Около полудня среди нагретых солнцем гор показывается водная гладь. Гладкое современное шоссе проходит по склону между хребтом и водохранилищем. Грандиозная плотина перекрыла ущелье, а река Вахш, потеряв сток, до краев заполнила живой памирской водой все окружающие ее каньоны. Над зеркальной поверхностью остались островки вершин затопленных гор. Искусственное озеро гармонично вписалось в древний природный ландшафт.

– Вы знаете, что Нурекскую электростанцию строили двадцать лет? – спрашивает Саид. – По высоте она как Эйфелева башня. Эта плотина целых сорок лет была самой высокой в мире! И только пять лет назад в Китае построили плотину выше. Специально превысили эту на пять метров. Но природную дамбу на нашей реке Бартанг невозможно превзойти. Около ста двадцати лет назад после девятибалльного землетрясения из обломков горы образовалась дамба шириной три километра и высотой свыше полукилометра. Созданное горами озеро назвали в честь затопленного поселения Сарез.

– У нас в Яр Чаллы тоже плотина приличная на Каме: длиной целых три километра, – говорит Булат. – Внутри нее – ГЭС, а сверху – железная дорога и шоссе.

– К сожалению пришлось затопить Туткаул – стоянку древних людей времен мезолита. Тут была целая индустрия по производству орудий труда из пластинчатых камней. Отец Руслана в молодости публиковал в научных журналах статьи про коллекции ножей, скребков и наконечников стрел из гальки, найденных археологами перед набором воды.

Таджик, русский и татарин останавливаются у смотровой площадки, расположенной рядом с небольшим рынком. Выйдя из машины, они фотографируют поразительно красивую панораму горного моря. Антон покупает лепешки и приготовленный на мангале шашлык, а Саид – ароматные фрукты. Уложив еду в багажник, заговорщики продолжают путь.

Недалеко от шоссе рокочет транспортный вертолет Ми-26: он подносит ажурную вышку линии электропередач и, зависнув над землей, удерживает ее на весу. Несколько монтажников поворачивают вышку и ловко крепят ее на опоры.

Выйдя из машины, приятели фотографируют вертолет.

– Самая большая вертушка в мире на фоне высочайшей плотины! – восхищается Булат.

– И еще здесь самый прозрачный воздух, поэтому там дача нашего президента, – Саид показывает на вершину хребта. – Там он гостей принимает из разных стран. А рядом, вон там, российские телескопы. Они тоже принимают… сигналы из космоса.

Завершив работу, Ми-26 подлетает к берегу водохранилища и приземляется; вращение восьми лопастей огромного винта замедляется и затихает. Заговорщики подъезжают к вертолету; командир, пилот и штурман сходят на землю и обмениваются с гостями крепкими рукопожатиями.

– Рад видеть защитников редких животных! – командир приветливо улыбается и вручает Булату бронзовую фигурку джейрана. – Вот, жена передала подарок от фонда дикой природы. Женщины в Киргизии и у нас сплотились в борьбе против браконьеров и понемногу прижимают их.

– Спасибо, Петрович! – благодарит Булат, рассматривая статуэтку. – Передай дамам наше восхищение их упорством.

Пилот отдает Денисову коробку с гоночным дроном:

– Это, так сказать, взамен утраченного. Все благодарны вам за помощь!

– Будем в тех краях, можем повторить, – улыбаясь, обещает командир, – если, конечно, не придется сильно отклоняться от маршрута.

Укрывшись от палящего солнца в тени вертолета, заговорщики и летчики устраивают обеденный перерыв: прямо на земле расстилается брезент, все рассаживаются на нем и раскладывают закупленную на рынке еду. Получается настоящий походный дастархан.

На планшете Денисов показывает экипажу сообщение о вознаграждении:

– Вот, читайте. ФСБ за содействие в задержании террористов обещает заплатить пятьдесят миллионов долларов.

– Да, помню, было когда-то такое сообщение, – вспоминает командир вертолета.

– Есть сведения о том, по какой дороге спонсор этого теракта будет двигаться через два дня. Надо доставить туда «Тайфун» и несколько человек – это около пятнадцати тонн. Если примете участие в операции, то получите и часть награды: разделим ее на десять человек поровну. Каждый получит по пять лимонов.

– А кто координатор операции? Министр?

– Если будет участвовать министр, награду получит министерство, а не мы, – отвечает Саид. – В курсе только полковник Бахром. Послезавтра надо быть на месте. Это будет наше частное однодневное предприятие.

– Венчурное, – с усмешкой уточняет Антон.

Летчики удивлены.

– И тебя не смущает, что это нарушение не только инструкций? – обращается командир к Антону. – Это вообще-то нарушение закона!

– Мы исходим из целесообразности.

– Нам на троих перепадет пятнадцать миллионов? – уточняет пилот.

– Долларов США! – подтверждает Саид.

– А за это вознаграждение мы сможем официально купить вертолет?

– Легко.

– И возить туристов на экскурсии сможем? – не отстает пилот.

– Запросто, – заверяет Саид.

– А как мы объясним, почему оказались в Афганистане? – сомневается штурман. – Нам такое никто не согласует.

Денисов выдает заготовленный ответ:

– Ваш Ми-26 и наш «Тайфун» создавались для десанта. Скажете, что я уговорил вас во внерабочее время провести тестовые испытания. Загрузили, полетели, но подвис чип матплаты навигатора, поэтому ночью залетели немного южнее. В общем, свалите все на меня!

– Перед такой наградой трудно устоять, но и неприятностей в случае чего не оберешься, – задумывается командир. – Даже если все сложится, работы лишимся.

– Если мы не просто разделим деньги, а купим себе вертолет, для меня выбор очевиден, – высказывается пилот. – Организуем компанию и наконец-то будем работать на свою, а не на чужую фирму.

– Согласен, – кивает штурман. – Упустить возможность купить на троих вертолет однозначно нельзя!

– Да-а, такое искушение с такими сотрудниками не преодолеть. Выбора вы нам не оставили, – обреченно резюмирует командир. – Если провернете это дело без нас, а мы останемся без собственного вертолета, будем до конца дней локти кусать.

– Насколько это опасно? – начинает оценивать риски пилот.

– Непосредственно в операции вы участвовать не будете, – заверяет Саид.

– Оружие дадите?

– Попрошу у полковника.

– Как видите, мы почти готовы согласиться… – произносит командир и выдвигает свое условие: – Но для полета с таким грузом нужны полные баки, а это двенадцать тонн керосина. Он обойдется в десять тысяч долларов. У нас таких денег нет.

– А если достанем топливо или деньги, подвезете? – улыбается обрадованный Антон.

Командир смотрит на коллег – те кивают.

– Что ж, была не была! Рискнем! – решается он.

– Если что, звоните по Вотсап, пишите в Телеграме, – говорит Саид.

Шестеро вдохновленных нелегальным прожектом сообщников заканчивают деловой обед, прощаются и расходятся. Ми-26 с рокотом возносится в небо, а «Тигр», басовито урча, отправляется в обратный путь.

Антон задумчиво рассматривает проплывающие за окном пейзажи:

– Операция может состояться, если полковник поможет с топливом и боеприпасами.

– Патронами полковник заниматься точно не будет, подставляться он вряд ли захочет, – предполагает Булат и, подумав, добавляет: – Ему есть что терять.

– Если нам придется стрелять, я смогу отчитаться о потраченном боекомплекте, – говорит Саид. – Но достать снаряды для пушки у меня не получится.

«Тигр» въезжает на территорию отряда, где будничная армейская жизнь идет своим чередом: офицеры проводят занятия с солдатами, несколько пограничников с немецкими овчарками бегают по полосе препятствий, экипажи броневиков возятся со своими машинами.

Руслан вместе с молодым лейтенантом поджидает заговорщиков у «Тайфуна». Сообщники садятся в круг, используя в качестве сидений что придется.

– Тимур – лучший стрелок части, – представляет лейтенанта Руслан. – У него есть дружок на полигоне.

– Ну так, однокашник, – скромничает Тимур. – Мы с ним вместе в стрелковом училище начинали. Потом его отчислили за пьянство. Говорят, он иногда приторговывает бракованными и сэкономленными боеприпасами. Но учтите: парень он ушлый и задешево ничего не отдаст.

– В общем, как обычно: чтобы заработать деньги, нужны деньги, – иронизирует Антон. – Без полковника не обойтись. Ты с ним договорился о встрече?

– Да, сразу после работы, – отвечает Руслан.

***

Вечереет. В кабинете полковника уже горит свет. Саид, Руслан, Антон, Булат и Абдул сидят перед Бахромом, который внимательно слушает инициаторов плана захвата Джафара аль-Катари – главаря джихадистов, влиятельного наркобарона и возможного спонсора теракта.

– Мы проверили, – говорит Саид, – на сайте ФСБ до сих пор висит сообщение о вознаграждении в пятьдесят миллионов долларов.

– И я выяснил кое-что про этого араба, – докладывает Руслан. – Лидер халифата ИГ Абу Бакр аль-Багдади, за которого американцы дают двадцать пять миллионов, назначил Джафара главарем исламистов провинции Кундуз в декабре пятнадцатого, то есть сразу после теракта в Египте. Это подтверждает слова Абдула о том, что именно аль-Катари спонсировал тот теракт.

– Косвенно… – возражает полковник.

– Вертолетчики согласились, – сообщает Антон. – Изначально Ми-26 создавался для доставки броневиков и десантников, поэтому он легко довезет нас к месту засады.

– Как они могли согласиться? – недоумевает полковник. – Их уволят и накажут!

– Они мечтают взять в лизинг небольшой вертолет и возить любителей экстремального туризма в труднодоступные места. Поэтому готовы рисковать, – поясняет Булат. – А тут есть возможность заработать деньги на покупку вертолета всего за один день. Ночью надо будет пролететь от границы меньше ста километров – это всего двадцать минут полета над холмистой местностью. А потом они будут просто поджидать нас. «Тайфун» справится с несколькими машинами боевиков, даже если на них будут пулеметы. Машины мы остановим, если надо – постреляем по колесам. Всех заставим выйти из машин без оружия. Джафару предложим переговоры о поставках его героина в Россию. А когда он подойдет к броневику, мы погрузим его, людей не тронем, расстреляем машины, заедем в вертушку и улетим.

Бывалый полковник настроен скептически, он переводит тяжелый взгляд с Булата на Антона:

– Может, вы не в курсе… Исламистам позволено вводить в заблуждение неверных. Я повторяю: наркокурьер придумал легенду про дочь и распечатал для себя алиби. А вы, купившись на большие деньги, готовы верить в «поле чудес в стране дураков». Пуштуну просто надо заманить вас в Афган, а там смыться. Попадетесь его соплеменникам – они, не задумываясь, завалят вас! Или возьмут в заложники! И неизвестно, что вам больше понравится.

Дослушав перевод Руслана на пушту, Абдул объясняет на английском:

– Э-э, я первый раз пересек границу с героином, а продав его, не собирался отдавать деньги Джафару. Хотел помочь русским захватить террориста, получить за него награду и переправить семью в Россию. Если я вернусь без денег, Джафар меня убьет. Тем более он понимает: пока живу, я не отдам ему дочь без ее согласия. Прятаться с семьей в Афгане мы долго не сможем – талибы тоже преследуют меня за то, что я работал в Баграме на американцев. Мне категорически нельзя возвращаться!

Сафаров твердо выступает на стороне Абдула:

– Мой отец говорит, что доминирующая сила в сознании таджиков – это семья. У русских – это справедливость. У китайцев – Поднебесная. У американцев – прибыль. А у пуштунов – свод древних неписаных законов Пуштунвалай.

– Следуя кодексу чести Пуштунвалая, я должен соблюдать Намус – обязанность защищать честь женщины. – Абдул заискивающе смотрит на полковника. – Гульали маленькая, но все же женщина. Она не хочет выходить замуж за старого араба. Этот педофил унизил мою семью уже тем, что втайне от меня подарил дочери роман «Лолита». И теперь я должен соблюсти Бадаль – отомстить за оскорбление!

– Такие подробности на ходу не придумать, – задумчиво произносит полковник. – Я начинаю тебе верить… У меня самого две дочери.

– Шансы захватить Джафара небольшие, – рассуждает Антон, – но, учитывая сумму награды, риск оправдан.

– То есть вы готовы пойти на большой риск ради добычи?

– Ради большой добычи, – поправляет Антон. – Ситуацию оценим на месте. Если риски окажутся слишком высокими, вылезать из укрытия просто не станем.

– Оценивать ситуацию на месте, вероятнее всего, будет уже поздно, – возражает полковник. – Действовать надо предусмотрительно, а не опрометчиво!

– Все дело в том, что раздумывать и откладывать не получается, – заверяет Денисов. – Послезавтра – это единственный шанс. Но в любом случае, поймаем Джафара или нет, сразу вылетим назад.

– Так легко не получится, – качает головой Бахром. – Это дерзкий, коварный и жестокий гад. Многих подсадил на свое зелье ради наживы. И не только погубил много людей этой отравой, но и сделал несчастными их близких.

– Кто-то же должен наказать его, – соглашаясь с командиром, настаивает Саид.

– Не надо играть в благородство, капитан… Хотя арестовать Джафара дорогого стоит… Американцы за террориста номер один – бен Ладена – обещали заплатить двадцать пять миллионов, искали его десять лет. При штурме его дома на западе Пакистана участвовали два вертолета и двадцать четыре «морских котика». На организацию операции «Копье Нептуна» было потрачено шестьдесят миллионов долларов!

– Так мы еще и сэкономим для ФСБ десять миллионов! – улыбаясь, вставляет Булат.

– Обещанную награду американцы так никому и не выплатили, посчитав, что его нашли и так получающие жалованье аналитики ЦРУ.

– Поэтому и надо обойтись своими силами, – заявляет Саид.

– Против арабов сил-то у вас маловато… Вы должны все хорошенько продумать и предусмотреть, – уже без твердой уверенности в безнадежности засады произносит полковник. – И не спешите, вспомните русскую пословицу: «Семь раз отмерь – один раз отрежь».

– А я знаю нерусскую, – парирует Руслан. – Пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут.

– В операции будет участвовать человек десять, – уточняет Саид. – Каждому – по пять миллионов.

– Я служу на границе не из-за денег! – хмурится Бахром. – Сам попросился в отряд, потому что мой сын умер от передоза. Я с детства поощрял в нем любознательность… Вот он и захотел попробовать героин один раз, но тот оказался слишком крепким… Раньше кристаллизацией белого для Европы занимались турки. Но арабские джихадисты притащили эту технологию на север Афганистана – к нашей границе. После похорон я передал пакетик из-под белого в лабораторию. Оказалось, для большего эффекта Джафар подмешивал в героин биокатализатор.

– Мы можем хотя бы попытаться наказать его, – убеждает полковника Денисов. – Если грубо прикинуть, прогноз вероятности такой: возвращаемся пустыми – сорок процентов, привозим трофей – двадцать, остаемся навечно в Афгане – процентов десять. Остальные тридцать – неопределенность. Исходя из суммы вознаграждения, есть смысл рискнуть.

– И как же ты вычислил этот смысл?

– Умножил сумму награды на вероятность ее добыть – получилось десять миллионов долларов.

– Ну-ну, – качает головой Бахром: мол, какие вы все еще наивные. – А теперь умножь цену твоей жизни на вероятность смерти.

– Сегодня цена моей жизни несколько изменилась… – не без грусти отвечает Денисов. – Такой риск стал лично для меня приемлем.

– А для твоих близких? Самое большое горе для родителей, когда ребенок умирает раньше них. Я это пережил… Не желаю другим такого испытать.

– Пока такие, паразиты, как Джафар, живут, смертей невинных не избежать.

– Ладно, – отступает полковник. – Участвовать не буду, но и мешать не стану, и от справедливой доли не откажусь.

Авантюристы ободряются, Сафаров предлагает:

– Операцию можно назвать «Капкан».

– Необходимо добыть топливо для полета, – просит Денисов.

– Бензин смог бы достать, а керосин не могу.

– Летчики подсчитали, что полная заправка обойдется в десять тысяч долларов.

– Небольшие венчурные инвестиции… – улыбается Булат.

В кабинете все беспомощно замолкают, только Руслан переводит последние фразы на пушту.

– Э-э! – оживляется Абдул и восклицает на английском: – Деньги есть! Завтра в Сурхобе меня будут ждать купцы. Они обещали за пятнадцать пакетов белой пыли заплатить сто пятьдесят тысяч долларов!

Шесть пар глаз с надеждой смотрят на полковника, который задумчиво барабанит по столу пальцами:

– И ваши жизни подвергать опасности нельзя, и наказать гада надо… Штаты воевали с упертыми афганцами восемнадцать лет. За это время маковые поля разрослись многократно. Производство опиатов увеличилось в десятки раз: до десяти тысяч тонн в год. Пока за рекой будут делать героин, его распространение невозможно остановить. Это как метастазы.

– Мы попытаемся остановить хотя бы одного наркобарона, – обещает Булат.

– Ладно, так и быть, курьера и конфискат берите.

– Может, и с боекомплектом поможете? – осведомляется Саид.

– Кое-что получите, – уклончиво произносит полковник и поспешно добавляет: – Но никто не должен знать, что я в курсе вашей затеи.

– Нужны еще два-три «калаша», – снова просит Денисов.

– Табельное оружие выдать не могу. Сафаров – фантазер и ботаник! А его папа – профессор университета. Если он узнает о ваших помыслах, немедля донесет министру.

– Может, я и ботаник, – оправдывается Руслан, – но в деле сделаю что должно – и будь что будет!

– Все вы должны понимать: если хоть что-нибудь не сложится, вас отсюда попрут навсегда, а меня разжалуют в рядовые!

– А если все получится, станете генералом, – улыбается всегда готовый сыронизировать Антон, похлопывая себя по плечу.

– Разговор окончен, все свободны!

Полковник, которому не до смеха, машет рукой в сторону двери, и сообщники молча выходят из кабинета.

3-й день. Лихой

С утра в номере гостиницы «Фортуна», сидя за ноутбуком, угрюмый Денисов пишет ответное письмо:

«Привет, Лена.

Прости за зря потраченные на меня свои лучшие годы. Мне жаль, что ты поставила не на ту лошадь и потеряла пять лет своей бесценной жизни. Хотя считаю, что и на этот раз недостоин твоего праведного гнева. Да, я атеист и, в отличие от тебя, не замаливаю грехи, поэтому стараюсь их не совершать. Я ни разу не согрешил в отношении тебя и уж тем более не изменял. В отношениях с тобой и людьми следую основному принципу этики: не делаю другим того, чего не желаю себе.

Да, признаю, ошибся в прогнозах по поводу своих доходов. Надеялся, но так и не продал ни одного из патентов. Четыре года отдавал четверть заработанного за ипотеку. Нам с Булатом приходилось содержать компанию и одновременно поддерживать в разных странах наш патент, покупая для этого валюту. Эти траты и подорвали наш семейный бюджет. Вместо того чтобы заработать, я оказался в долгах. Да еще и завышенные требования военных к броневику затянули сроки выполнения нашего контракта с заводом.

Раньше ты мне ставила диагноз – синдром самозванца, а теперь – синдром сверхценной идеи. Но я не обижаюсь, а благодарю судьбу и тебя за пять лет нашей любви. У нас с тобой были и счастливые дни, и бурные ночи, и яркие эмоции, и общие мечты. Надеюсь, что когда-нибудь я буду с нежностью вспоминать и тебя, и это время.

Мою долю квартиры передам тебе, но оставшиеся ипотечные платежи будешь вносить сама. Взамен твоясупружеская доля в патенте станет моей, если его удастся куда-нибудь пристроить, конечно. Но это уже мой риск. БМВ тоже оставляю тебе, а гараж нужен мне – там наша с Булатом мастерская, оборудование и приборы. Если помнишь, все эти инструменты и механизмы были у меня на съемной холостяцкой квартире, куда я завлек тебя в первый раз. А когда мы поженились, я перетащил все в гараж. Мои вещи и одежду можешь перевезти туда же. С нашими долгами я разберусь сам.

Прости, что не оправдал твоих надежд. Прощай и не поминай лихом. Кто знает, может, больше не свидимся».

Дописав письмо, Антон вздыхает и отправляет его.

– От супружеских оков я освободился, – говорит он Булату, лежащему на кровати с планшетом. – Можно в путь.

– Дело прошлое, но ее подруга как-то проговорилась мне, будто Лена считала, что ты женился удачней, чем она вышла замуж.

***

К чайхане на окраине поселка Сурхоб подъезжают два черных джипа с тонированными стеклами. Из них выходят трое мужчин в темной одежде, с бородами, но без усов, и вальяжной походкой входят в чайхану. Оставшиеся в джипах водители внимательно следят «за поляной».

Поднявшись на светлую террасу, брутальные бородачи усаживаются на диван для уважаемых персон. Старший достает смартфон и, поглядывая на фото Абдула, обшаривает цепким взглядом присутствующих. В углу Сафаров в тюбетейке и выцветшем ватном халате наслаждается настоящим таджикским пловом. В другом углу неприметный Абдул пьет чай. Бородач развязно подходит к нему, пуштун молча указывает на стоящий неподалеку мотоцикл.

Бородач идет к «Дукати», отвязывает рюкзак и переносит его в джип. Расстегивает молнию на рюкзаке и осматривает находящиеся в нем плотные желтые пакеты. Шилом перочинного ножа он аккуратно протыкает пакет и через прокол всасывает чуточку содержимого в рот. Водитель цепляет рюкзак к багажным весам, а бородач, убедившись, что вес товара соответствует обещанному, берет из джипа кошелку и несет ее пуштуну.

– Можем брать по столько каждый месяц, – коверкая слова, говорит на пушту бородатый.

– Звоните, – отхлебнув чай, обещает Абдул. – Если не передумаете…

Он открывает кошелку и, обнаружив среди фисташек связку из пятнадцати пачек долларов, кивает бородатому. Увидев кивок, Руслан незаметно включает айфон и отправляет сообщение.

Трое удовлетворенных бородачей возвращаются в свои джипы, и те трогаются с места. Неожиданно у выезда на шоссе путь им преграждает «Тайфун». За рулем – Булат, рядом, на месте командира машины – Антон, в десантном отделении – Саид. У пульта боевого модуля Тимур смотрит на экран и наводит стволы пушки и пулемета на джипы. Машины наркодилеров резко тормозят и пытаются развернуться. Трещат две короткие пулеметные очереди, пули разносят радиаторы джипов, из них льется кипяток.

Из установленного на броневике громкоговорителя раздается приказ капитана: «Операция погранслужбы! Всем выйти из машин с поднятыми руками!»

Бородатые, приподняв руки с открытыми ладонями, угрюмо вылезают из машин. Саид с пистолетом и фотоаппаратом, поднявшись над кормовой дверью «Тайфуна», снимает наркодилеров. С подножки броневика спрыгивает Антон, подходит к джипу, вытаскивает из него рюкзак с пакетами и несет его мимо изумленных бородачей.

– Кошелку, рюкзак и видео заберете у полковника Бахрома, – любезно подсказывает инженер. – Он будет рад с вами поболтать. Прием по будням с семнадцати до восемнадцати.

Антон отдает рюкзак Саиду и неспешно садится в броневик. Обескураженные бородачи опускают руки. Чем дальше «Тайфун» отъезжает от Сурхоба, тем заметнее на лицах дилеров бессильная злоба.

По шоссе на «Дукати» гонит воспрянувший духом Абдул. Сзади него сидит взволнованный Руслан, одной рукой он обхватил пуштуна, а в другой держит никелированный револьвер. Проехав десяток километров, Абдул сворачивает на грунтовку и подруливает к «Хонде» командира вертолета.

Через пару минут к ним подъезжает «Тайфун». Абдул достает из кофра мотоцикла кошелку и с гордостью открывает ее. Фартовые аферисты молча любуются на пятнадцать пачек по десять тысяч долларов каждая.

Одну пачку деловой Антон отдает Руслану:

– Я скину тебе список необходимых вещей. Добавь, что нужно, и купи. Провиант – на твое усмотрение.

– Закуплю на три дня, на всякий случай.

Две пачки переходят в руки командира вертолета:

– Петрович, не жмись, закупи все, что нужно. Вылетать будем перед рассветом.

– Насчет топлива мы уже договорились – заберем сегодня. Осталось обработать диспетчера полетов, – сообщает командир. – Но мы придумали легенду насчет секретных ночных учений, чтобы он мог в случае чего оправдаться перед начальством.

– Теперь все зависит от вас. Пожалуйста, не тяните, – просит вертолетчика Руслан. – Надо ковать железо, пока горячо!

– С таким молотком и ковать легче, – командир взвешивает рукой доллары.

– Надо бы раздать всем по пачке, на всякий случай, – советует Абдул. – Если в Афгане кто-то из вас потеряется, деньги пригодятся ему для обратной дороги.

– Разумно, – кивает Антон. – Подумаю.

Обсудив предстоящие вылет и посадку, решительно настроенные сообщники разъезжаются в разные стороны.

Пока «Тайфун» едет на полигон, Тимур созванивается со знакомым сержантом. Свернув с шоссе, Булат проезжает еще несколько километров и останавливает броневик у КПП, откуда выходит сержант с несколько одутловатым лицом. Антон, Саид и Тимур подходят и пожимают ему руку. Лейтенант просит бывшего однокурсника помочь с боеприпасами.

– А вам зачем? – интересуется тот.

– Будем брать одного наркодилера, из крутых, – фантазирует Тимур. – Там не дом, а крепость – оружия гора. Готовимся втихаря – на случай, если крысы какие инфу сливают.

Сержант оценивающе рассматривает еще не виданный им «Тайфун» и решает набить цену:

– Боекомплект можно поискать, но тяжело найти…

Тимур достает из карманов две пачки долларов:

– Двадцати хватит?

– Оставьте предоплату и приезжайте через неделю.

– Нам надо сегодня, – хмыкнув, настаивает Тимур.

– Припасы надо еще сэкономить, – ломается сержант.

– А ты возьми, что нам надо, где-нибудь взаймы, а когда сэкономишь, вернешь им, – Тимур добавляет третью пачку.

– Придется обращаться к командиру.

– И какие шансы, что сегодня получится?

– Ну… Чего нельзя купить за лавэ, можно купить за много лавэ, – без улыбки отвечает сержант.

– Только давай побыстрей, времени нет.

– Попытаюсь… Поехали на склад, раз торопитесь.

***

Вечером семеро авантюристов в кабинете полковника обсуждают план рискованной операции. Руслан, сидя рядом с Абдулом, негромко переводит с русского на пушту.

– Вознаграждение достойное, слов нет, – повторяется полковник. – Но вы готовите все наспех. Да и сил у вас маловато… Давайте еще раз взвесим, стоит ли оно такого риска?

– Если бы я имел довольствие полковника, – усмехается капитан, – я, возможно, был бы осторожнее.

– Я бы тоже принял участие в засаде, чтобы наказать гада за унесенные им жизни. Но на мне лежит ответственность посерьезнее, чем на вас, – оправдывается Бахром. – Я не могу нарушать присягу. Хотя желал бы, чтобы мне приказали выловить Джафара. Вооруженными до зубов боевиками должны заниматься военные, а не вы.

– Мы придумали, как захватить гада, – убежден Антон, – Знаем, как это сделать, поэтому идем на такое.

– Считайте нас добровольцами, – поддерживает друга Булат.

– Volunteers, – переводит лингвист, показывая курьеру на себя и собравшихся.

– Вы все крепко подумайте: ради чего будете рисковать жизнью? Ради призрачной награды? Так ли нужны вам эти деньги? Поразмыслите, пока еще не поздно отказаться. Капитан, у тебя четверо детей, стоит ли тебе лезть в непростое дело?

– Еще на свадьбе моя жена пообещала рожать до тех пор, пока не подарит мне сына, – выдает семейные тайны Саид. – А я обещал ей построить дом. Теперь у меня три дочери и сын, а своего дома нет. Выходит, я трепло. А если дело выгорит, и мы получим награду, я для своих принцесс три дома построю с общим вишневым садом. И на лучшее образование хватит, и на приданое дочерям и даже внучкам.

Руслан мечтательно подхватывает:

– Я половину денег отдал бы отцу на его исследования с применением ДНК-генеалогии. С такими деньгами историки, археологи и лингвисты могут открыть многие тайны древних народов. Выяснить пути миграции племен в те времена, когда люди обходились без письменности.

– А я собрал бы свою команду по ралли-рейдам, – говорит Булат. – Руководители «Камаз-мастера» меня поперли не из-за того, что не вписался в поворот, не из-за превращенного в груду металла грузовика, а потому что слишком люблю побеждать и излишне рискую. Куплю машины и сам стану решать, насколько оправдан риск. И еще: если у других не получается остановить убийцу, а у меня появилась такая возможность, я не могу отказаться от такого шанса.

Все смотрят на Антона. Почесав затылок, он объясняет:

– Для меня деньги – не цель, а средство для реализации моих идей. У меня в гараже не машина, как у всех, а груда инструментов для создания механизмов и аппаратура для их тестирования. Получив такие бабки, я создал бы полноценную лабораторию для испытания моих изобретений. И на их продвижение тоже хватило бы. Ради этого готов рискнуть.

Очередь доходит до Тимура, он пожимает плечами:

– Я и представить не мог, что у меня может оказаться такая куча денег. Хотел бы, чтобы об этом узнала одна моя одноклассница, – усмехнувшись, признается лейтенант. – Ну, может быть, построил бы в горах лагерь для охотников, лучший на Памире.

Все головы, будто стрелки компасов, притянутые магнитом, поворачиваются к Абдулу.

– Э-э, во время советского нашествия мой отец работал с шурави, – произносит тот на английском. – Все горные реки прошел с ними, искал места для строительства электростанций. У нас дома до сих пор диски валяются с русскими фильмами, отец показывал их и переводил. Я с детства смотрел и «Золотого теленка», и «Белое солнце пустыни», и «Мимино», и «Холодное лето пятьдесят третьего…». Отец советует украсть внучку у старого араба и всей семьей перебраться в Россию… А если получим награду, куплю большой дом и фуру, стану дальнобойщиком. Может, по Европе поколесю… Большие города посмотрю.

– Дальнобойщик-турист-миллионер! – смеется Булат.

Полковник обводит всех сочувствующим взглядом:

– Размечтались… Но жизни ваши – вам и решать.

– Давайте договоримся, – предлагает Саид, – если кто-то из нас погибнет, а награду мы все-таки получим, его доля будет передана родителям.

Переглянувшись, все соглашаются с этим условием.

Полковник предупреждает:

– Повторю: о том, что я в курсе вашей самодеятельности, никто не должен знать. Хотя бы для того, чтобы на свободе остался надежный человек, способный договориться о вашем выкупе или о доставке сюда двухсотых, если что-то пойдет не так. А вы должны быть крайне осторожны.

– Мы решили, – говорит Булат, – если машин у боевиков будет много, или вообще у нас появятся сомнения в успехе, мы не раскроем себя – просто пропустим их машины.

– Будем атаковать, если убедимся, что все получится, – поддерживает Руслан. – Будем следовать пословице, которая есть в моей диссертации: «Не зная броду, не суйся в воду».

– Мысли у вас правильные, все вы образованные… А я, к сожалению, не доучился, – признается полковник. – В советские времена в девяностом поступил в военную академию, а второй курс окончил, когда Союз распался. Таджикистан стал независимым, но не избежал клановой войны. Полилась кровь, гибли люди, уезжали, бросая дома. Я добровольцем из Москвы полетел прямо на фронт и попал в самое пекло. Уже через неделю во время боевой операции погиб мой командир. Меня сразу назначили на его место. После победы я был уже майором. Так что, – он дотрагивается до погон, – это не за штабную работу, это боевые звезды.

– Когда я учился в Душанбе, вас ставили в пример как одного из героев гражданской войны, – вспоминает Саид.

– На войне погибают самые смелые… Они – герои, – сказав это, полковник задумчиво смотрит на курьера и переходит на английский: – Ну смотри, Абдул, ты заварил всю эту кашу. Если наврал, берегись! Капитан, все время держи его на мушке.

– Э-э, вы все меня еще будете благодарить, – заверяет Абдул. – А я – вас.

– Лейтенант, – полковник переводит взгляд на стрелка. – Снарядов у вас маловато, экономь.

– Буду стрелять только в крайнем случае, – обещает Тимур.

– Если живым Джафара взять не удастся, – полковник обводит покорным взглядом присутствующих, – вспомните о моем сыне, завалите шайтана!

– Если замочим, мы вряд ли сможем доказать его причастность к теракту, – возражает Антон. – Но если привезем гада сюда, то ФСБ сможет расколоть его.

– Не могу приказывать тебе, Денисов, поэтому прошу: если появятся хоть малейшие сомнения – отменяй операцию, а лучше вообще не начинай!

Антон по Телеграм получает от вертолетчика смайлик окей и посылает в ответ восклицательный знак.

Еще некоторое время сообщники уточняют последние детали предстоящей операции. Затем полковник достает бутылку коньяка, а Руслан разливает его по рюмкам.

Бахром, тронутый решительностью молодежи, поднимает свою:

– Завтра у вас, ребята, трудный день, опасный. У каждого должна быть ясная голова – всем нужно выспаться. Могут произойти события, потребующие от вас настоящего мужества и отваги. Давайте выпьем за то, чтобы никто из вас не встретился с шальной пулей, чтобы все вернулись невредимыми. И простите, что меня там не будет. Я хотел бы… Сам в молодости был таким, как вы – настырным ишаком… Теперь ваше время!

4-й день. Фатальный

Полная луна льет бледный серебристый свет на пребывающее в ночной мертвой тишине горное плато. Внезапно степную полутьму на несколько секунд пронзает луч мощного прожектора «Тайфуна», направленный вертикально вверх. Слышен нарастающий стрекот винта, приблизившись, вертолет включает яркие фары. Огни выхватывают из темноты пылевые вихри под Ми-26. Шесть мощных колес касаются земли, но винт продолжает вращаться, со свистом рассекая лопастями воздух.

Створки грузового люка открываются, рампа опускается, и «Тайфун» с ходу въезжает в раскрытое чрево вертолета. Створки закрываются, рев двигателей усиливается, винт, рассекая в воздух, набирает обороты. Вертолет отрывается от земли, тяжело поднимается и, погасив фары, исчезает в темноте, оставив после себя облако пыли, заслонившее луну и звезды.

На фоне темного неба летящий без огней вертолет едва заметен. Лишь в кабине экипажа светятся и мерцают многочисленные приборы. За штурвалами – командир и пилот, перед приборами навигации – штурман, рядом с ними сидят Денисов и Абдул. Сафаров стоит неподалеку у открытой двери кабины. В полумраке грузового отсека на откидных сиденьях расположились Булат, Саид и Тимур. Посередине отсека покоится притянутый крюками к полу «Тайфун». Новоиспеченные десантники напряжены в ожидании важного перелома, после которого жизнь каждого из них станет намного лучше… Или намного хуже.

Денисов выходит из кабины и кладет на сиденье шесть пачек долларов и два рулона пластыря. Сев рядом и подняв штанину, он с помощью пластыря приматывает пачку к ноге чуть ниже икроножных мышц. Остальные поступают таким же образом.

Слева по курсу забрезжил рассвет. Вертолет переходит на бреющий полет.

Небо становится светлее, и уже можно различить очертания цепи холмов. В кабине экипажа все высматривают русло высохшей реки. Увидев ориентир, штурман находит место для посадки. Вертолет опускается, пыль вихрями уносится из-под фюзеляжа, двигатель умолкает, но лопасти винта по инерции все еще вращаются некоторое время. Денисов кладет перед командиром три пачки долларов.

– Вот, Петрович, на всякий случай. Не дай Бог, конечно, но вдруг мы не вернемся, а вентилятор не закрутится. Пригодятся тогда на обратную дорогу.

– Типун тебе на язык! – восклицает командир, но от страховки не отказывается.

Дождавшись, когда осядет пыль, штурман открывает дверь на выход. Антон достает из коробки пульт управления, связывает его с квадрокоптером и калибрует гироскопы. Он сходит на землю, надевает FPV-очки и запускает движки дрона, отправляя его и себя в полет. С высоты нескольких сот метров осматривает все вокруг: ни среди холмов, ни в далеком кишлаке никакого движения не наблюдается. Денисов возвращает дрон и приземляет его у своих ног.

Пилот открывает створки вертолета и откидывает рампу; «Тайфун» задним ходом съезжает на землю; Антон садится на командирское место. Броневик, управляемый Булатом, маневрируя, продвигается между холмами. Протиснувшись между передними креслами, Абдул помогает выбрать место для засады. На приборной панели поблескивает бронзовая статуэтка джейрана.

Первые лучи солнца освещают вершины холмов. Пересекая длинные тени, «Тайфун» перебирается через сухое русло и подъезжает к отлогому холму рядом с узкой грунтовой дорогой. Объехав холм, броневик поднимается по склону, который не виден со стороны грунтовки, и занимает удобную для спуска позицию.

Группа захвата выходит из броневика. На четверых надет степной камуфляж; Руслан в потертом подпоясанном халате и тюбетейке выглядит как молодой дехканин; на обутым в кроссовки Абдуле – длинная афганская рубаха, жилетка и широкие штаны. У каждого под верхней одеждой бронежилет, а на плече – рация. Капитан и лейтенант быстро натягивают над броневиком бежево-серую маскировочную сетку.

Антон, Руслан и Абдул, неся с собой по бутылке воды, поднимаются на вершину холма, откуда зорко изучают местность в бинокли. Солнце – справа, грунтовая дорога – внизу, а вокруг застыли бесконечные коричневатые волны лысых холмов, прорезанные высохшей рекой, по берегам которой виднеются блеклые кусты. Каждую весну, когда накопившийся в горах снег превращается в талую воду, в сухие русла устремляются мутные потоки и временно наполняют их. Тогда и верблюжья колючка с полынью зазеленеют, и маки расцветут и покраснеют. А пока, без живительной влаги, земля лишь местами покрыта запыленной пожухлой травой и серыми пятнами полукустарника. Далеко справа, на горизонте, виднеются силуэты высоких отрогов Гиндукуша. Грунтовка, бегущая вдоль высохшей реки, хорошо просматривается на несколько километров в обе стороны.

Булат вытаскивает из броневика три матраса в вакуумной упаковке, несет их на вершину холма и вскрывает перочинным ножом. Пока матрасы надуваются, гонщик накрывает их камуфляжной тканью. Теперь, лежа на матрасах, можно с комфортом наблюдать за дорогой.

Солнце постепенно прогревает остывшие за ночь холмы. Руслан снимает халат, под ним – бронежилет, а слева под мышкой висит кобура с никелированным револьвером.

В десантном отделении «Тайфуна» лежат инструменты, пакеты с продуктами, бутылки с водой, квадрокоптер и охотничий дробовик полковника. Антон достает ружье и пачку с патронами картечи. Четыре патрона вставляет в подствольный магазин, один – в ствол, остальные четыре кладет в карман куртки.

Рядом с броневиком готовится нехитрый завтрак. Капитан ножом полковника нарезает колбасу.

Лейтенант складывает в пакет самсу по-таджикски:

– Пахнет аппетитно!

– Самбусу испекла жена Бахрома, – говорит Саид.

Тимур берет ножны с золоченым орнаментом и с восхищением разглядывает их:

– Красиво!

– Недавно этот нож и ружье подарили полковнику на юбилей. Он одолжил их Антону на один день.

Саид с пистолетом на поясе, пакетом и термосом в руках взбирается на вершину холма, выкладывает еду и наливает в кружки подсевшим десантникам говяжий бульон из термоса.

Вскоре поднимается и Антон с дробовиком на плече, контроллером и FPV-очками на шее, в руках у него – квадрокоптер, на поясе – нож полковника и граната.

Абдул опускает бинокль и поворачивается к жующим товарищам:

– Э-э. Давным-давно вдоль этой реки ходили богатые караваны. До сих пор здесь можно наткнуться на кости павших в пути верблюдов. А на древних стоянках находят осколки разрисованной посуды. Это ответвление Шелкового пути проходило через Иран и Ирак в Левант. Четыре года назад именно по этой дороге я вез арабов с деньгами Джафара.

– Что еще можешь рассказать про эту местность? – интересуется у пуштуна Антон.

– Во все стороны отсюда толпятся холмы. В кишлаках южнее этого места живут в основном пуштуны, восточнее – таджики, северо-западнее – узбеки. А на юго-западе поселились племена хазарейцев – потомки монгольских воинов. Там, под одним из холмов, покоится Чингисхан с награбленными сокровищами. А примерно в пятидесяти километрах на юго-восток палеонтологи раскопали кости динозавров.

Вдали слева, на грунтовке, появляется первая машина – потрепанный грузовик. Надев FPV-очки, Антон запускает квадрокоптер в полет. Прячась за холмами, дрон летит в сторону грузовика и, вылетев над дорогой позади него, пристраивается следом за поднимающей пыль машиной. Антон легко различает лежащие в кузове стройматериалы.

Когда грузовик проезжает мимо холма, Руслан картинно выхватывает из кобуры револьвер и целится в машину. Пуштун, глядя на это, непроизвольно улыбается.

– Абдул, а почему револьвер, а не пистолет? – интересуется Руслан.

– Когда я жил в Баграме, на своем фургоне возил на американскую авиабазу местные продукты, – объясняет Абдул. – Приходилось много колесить по пыльным дорогам, закупать в кишлаках овощи-фрукты. В таких условиях револьвер надежнее. Купил у янки.

Услышав ответ, Булат усмехается:

– Револьвер для того, чтобы после стрельбы на месте преступления не осталось гильз.

– А почему никелированный? – лингвист не отстает от пуштуна.

– Он у меня, чтобы пугать, а не убивать.

Антон возвращает дрон, откладывает пульт и снимает очки. Руслан вынимает из револьвера пять патронов, оставив один; прокручивает барабан, взводит курок, подносит ствол к своему виску и смотрит на реакцию окружающих.

Реагирует только Абдул:

– Э-э, экономь патроны.

Руслан, убедившись, что патрон не у ствола, направляет его в небо и жмет на спусковой крючок.

Денисов меняет аккумулятор у дрона, Сафаров берет бинокль и снова смотрит на дорогу.

Солнце поднимается все выше. Тени от холмов становятся короче, а затем и вовсе исчезают.

Далеко справа по дороге пылят машина и автобус. Глядя в бинокли, Руслан и Абдул следят за легковушкой и автобусом с несколькими пассажирами, пока они не скрываются из виду.

И опять на дороге и вокруг нее – ни души. Только в небе в восходящих потоках теплого воздуха парит орел.

Забрав у Руслана бинокль, Саид рассматривает хищную птицу:

– Степной. Он охотится в основном на грызунов, но у этих зверьков мех желтоватый, под цвет почвы, и орлу легче с высоты выслеживать их двигающиеся тени. Поэтому он чаще охотится по утрам, когда тени длинные.

– Змеями тоже питается? – спрашивает Булат.

– Тоже. Но есть орлы змееяды, те охотятся в основном на пресмыкающихся. И при каждом нападении на змей рискуют быть укушенным ими. Змееяд когтями хватает голову змеи, клювом дробит шею и проглатывает гадину целиком. За жизнь съедает до тысячи змей. А горные орлы охотятся обычно парами, даже на диких коз нападают, сталкивают их с кручи. Беркут может справиться даже с лисой, он когтями одной лапы хватает ее за голову, а второй лапой за спину и ломает ей шею. А если заметит черепаху, поднимает ее и сбрасывает на камни, чтобы расколоть панцирь.

– Антон, а если сбросить с высоты наш броневик, он расколется? – не без иронии спрашивает Руслан.

– Сбрасывали и не раз, спокойно так приземляется на парашюте, – отвечает Денисов и добавляет: – У «Тайфуна» несущий корпус – он создан для десанта.

На дороге и вокруг – по-прежнему никого.

Булат опускает бинокль:

– Абдул, это правда, что джихадисты обещают водителям джихад-мобилей рай и девушек?

– Семьдесят двух девственниц, – уточняет пуштун. – Что, хочешь устроиться на работу? Ты неплохо водишь – тебя возьмут.

– Ради такого бонуса не грех и подумать… – почесывает затылок Булат.

– Отчего же не сотню для круглого счета? – встревает Антон.

– Не-е, ну, в наше время собрать сто девственниц практически нереально! – отрицает Руслан, делая серьезную мину.

Проходит еще около часа, за которые по грунтовке проехало всего две машины. Абдул смотрит в бинокль левее холма и передает всем по рации:

– Э-э! Похоже!

Руслан направляет бинокль в ту же сторону. Далеко на дороге едва различимы автомобили, выехавшие из-за дальних холмов.

– Машины слева! – по рации передает Руслан. – Расстояние – километра четыре. Из-за пыли видны только первые две.

Надев FPV-очки, Антон запускает квадрокоптер в сторону машин.

– Смотри старика с белой бородой в белом джипе, – наставляет Абдул.

Булат и Саид бегом спускаются к «Тайфуну», в котором безмятежно спит хладнокровный Тимур. Гонщик запускает двигатель.

Из закромов памяти Руслана всплывает полузабытый стишок:

– Вдаль бежит река сухая,

Вдоль нее растут кусты.

Всех в игру я приглашаю,

Мы играем – водишь ты!

Услышав по рации детскую считалочку, суровые мужики на мгновение переносятся в беззаботное детство.

Орел замечает в своих угодьях конкурента: повинуясь инстинкту, он складывает крылья, пикирует на квадрокоптер, хватает его когтями и отшвыривает. Шлепнувшись на землю, дрон разбивается. Резко взмахивая крыльями, хищная птица снова набирает высоту.

Антон снимает очки, чертыхается, с ненавистью глядя на орла, забирает у Руслана бинокль и рассматривает колонну:

– Из-за пыли держат большую дистанцию между машинами. Слишком растянулись.

– Боишься – не делай, делаешь – не бойся! – подзуживает Руслан.

– Кто сказал?

– Чингисхан! Единственный в истории завоеватель, победивший афганцев.

– А что еще знаешь? – Денисов в бинокль разглядывает надвигающиеся автомобили.

– Лучше геройски пернуть, чем предательски бзднуть!

Антон колеблется.

– Камон! – призывает к действию Абдул.

– Саид! – Решившись, Антон командует по рации: – Начинаем!

Саид и Тимур сдергивают с броневика маскировочную сетку, кидают ее в кабину и сами забираются внутрь.

Поднимая пыль, по грунтовке движутся четыре автомобиля.

Антон возвращает бинокль Руслану, который, рассмотрев колонну, передает экипажу «Тайфуна»:

– Расстояние – два километра… Четыре машины… Дистанция между машинами – метров по сто…

Антон связывается с командиром вертолета:

– Птица! Мы начали.

«Удачи!» – слышится в ответ.

Автомобили приближаются.

Абдул разглядывает их в бинокль и, щелкнув пальцами, восклицает:

– Yes!

Руслан продолжает передавать:

– Расстояние до первой машины – один километр. На ней, похоже, пулемет… Третья машина – белая.

От переполненной адреналином крови по телам почуявших добычу бежит легкая дрожь.

Антон, взглянув сверху на «Тайфун», командует:

– Булат! Поехали!

Броневик неторопливо скатывается по склону, невидимому с дороги. Из рации слышен голос Антона: «Тимур! Белый джип не трогай!»

В бинокль Руслан уже может рассмотреть за стеклами силуэты боевиков.

– Пятьсот метров! Первая машина – «Хамви» с пулеметом. Белый джип – третий.

Оставаясь невидимым, «Тайфун» скатывается, огибая холм и набирая скорость.

Четыре автомобиля уже совсем близко.

Первая машина – мощный американский пикап с установленным на крыше крупнокалиберным пулеметом – проезжает подножие холма.

«Тайфун» выкатывается на дорогу навстречу мчащимся автомобилям. Они резко тормозят. Броневик останавливается в пятидесяти метрах перед «Хамви». Из бронированного пикапа выскакивает боевик, запрыгивает в кузов, хватается за гашетку пулемета и с остервенением открывает огонь. Пули с искрами и звоном отскакивают от брони. Двумя выстрелами из пушки «Тайфун» подрывает «Хамви» вместе со стрелком и, осторожно объехав его, продвигается ко второму автомобилю.

«Рэндж Ровер» стоит прямо напротив лежащих в засаде. Из автомобиля, пригнувшись, вылезает пассажир, открывает дверь багажника, достает гранатомет и кладет его на плечо. Для выстрела боевику остается только выскочить из-за машины. С позиции «лежа на матрасе» Антон целится из дробовика и делает превентивный выстрел. Не ожидавший картечи гранатометчик невольно дергается, надавив на спусковой крючок. Граната влетает в салон через открытую дверь багажника, врезается в лобовое стекло и взрывается. Осколки стекол разлетаются вокруг «Рэндж Ровера» и сыплются на землю.

Объехав раздутый взрывом автомобиль, «Тайфун» приближается к белому «Навигатору». Из громкоговорителя броневика разносится звукозапись голоса Руслана – сначала на арабском, а затем на пушту: «Всем выйти с поднятыми руками!» Но из «Навигатора» никто не выходит. Ствол пулемета броневика приподнимается, гремит короткая очередь. Пули по касательной рикошетят от крыши и, оставив вмятины, улетают вдаль.

Двери машины медленно открываются. С места водителя вылезает высокий жилистый мужчина средних лет европейской внешности в куртке со множеством карманов и с фотоаппаратом на шее. Из другой двери выходит молодая стройная шатенка в брючном костюме.

Последняя машина – тойота с тремя боевиками – резко срывается с места, съезжает с дороги и, петляя среди камней, пытается улизнуть. Надеясь попасть по колесам, Антон дважды стреляет по ней. Описав полукруг по целине, машина выскакивает на дорогу и мчится в обратном направлении.

С холма сбегает Антон с дробовиком наперевес, с гранатой и ножом на поясе, за ним – Руслан с биноклем на шее и револьвером в руке, а следом Абдул с биноклем. Увидев разношерстных разбойников, опешившие пассажиры «Навигатора» неохотно поднимают руки. Руслан бегло осматривает кабину – в ней больше никого нет.

Абдул бежит к «Рэндж Роверу», на передних креслах которого лежат два трупа с кровью в ушах. На земле рядом с гранатометчиком блестят на солнце два больших металлических кейса, выброшенных взрывом из багажника.

Пуштун вытаскивает из кобуры водителя «Glock», прячет его под рубаху за пояс и передает по рации:

– Э-э, Джафара тут нет!

Антон тычет пальцем в удирающую тойоту:

– Догоняй!

Как охотничья собака по команде хозяина, «Тайфун», рыча мотором, срывается с места и бросается в погоню.

– Птица! – вызывает Антон.

«Слышу!» – отвечает командир вертолета.

– Одна тачка соскочила. Едем за ней. Придется подождать!

«Ждем с нетерпением!»

Руслан подходит к растерянным пленникам, которые так и застыли с поднятыми руками, направляет на них ствол револьвера и спрашивает по-английски:

– Кто такие?!

– Американцы, – отвечает мужчина.

– Оружие и мобильники, быстро!

– Оружия у нас и не было, а телефоны они отобрали, – пленник показывает на взорванный «Рэндж Ровер».

– Где Джафар аль-Катари? – угрожающе спрашивает Антон.

– Мы никого не видели. Они не выпускали нас из машины. Кто ехал в других машинах, нам неизвестно.

Денисов открывает багажник «Навигатора»: в нем лежат четыре большие кожаные сумки, к стенке пристегнута канистра для топлива. Антон открывает одну из сумок – она набита желтыми пакетами с надписью «999 VHQ».

– Героин? – обращается к американцу Антон.

– Особо чистый. Четыре сумки, по двадцать пять килограммов в каждой.

Подходит Абдул, кладет два увесистых черных кейса на капот «Навигатора»:

– Открой!

Американец дрожащими руками набирает коды на замках и открывает кейсы; в них – плотно уложенные пачки купюр в банковской упаковке.

– Здесь два миллиона долларов.

По грунтовке вдоль русла высохшей реки, трясясь, пылит уцелевшая тойота наркомафии. Простреленная шина заднего колеса спущена, и автомобиль не может набрать максимальную скорость. Отставая всего на километр, тойоту преследует «Тайфун». Он создан для плохих дорог – расстояние между машинами неуклонно сокращается.

Покинув место засады, «Навигатор» скачет по грунтовой дороге: рытвины и ухабы не дают ему как следует разогнаться. Его ведет Антон, сосредоточенно следя за дорогой, рядом с ним Руслан с револьвером в руке и дробовиком между ног внимательно вглядывается в окрестности. На заднем сидении притулился угрюмый Абдул вместе с ошалевшими пленниками. В багажнике – четыре сумки с героином и кейсы с деньгами.

Антон связывается по рации с «Тайфуном»:

– Саид! Как вы там?

Слышится голос капитана: «Почти догнали. Вы где?»

– Мы за вами, на белом «Навигаторе». Аккуратней там – за дохлую рыбу не заплатят.

Руслан протягивает руку к американцам:

– Документы!

Пленники с готовностью отдают паспорта, лингвист сличает фотографии с оригиналами:

– Lois Baker, двадцать семь лет. Made in USA. Pete Baker, тридцать пять лет. Рассказывай!

– Те, что в «Ровере», – боевики Джафара аль-Катари. Он хозяин лаборатории, производящей чистый героин. За эти два миллиона в одном кишлаке они загрузили сто килограммов и ехали в другой, чтобы взять остальное.

– Антон, перевести? – уточняет Руслан.

– Я все понял.

Подбитая тойота рвется в сторону кишлака, расположенного недалеко от высохшей реки, – до него остается всего пара километров. Укрытие совсем близко – это подстегивает боевиков – и водитель выжимает из машины максимум. Как матерый зверь, преследующий раненую жертву, «Тайфун» неумолимо настигает тойоту. Близость добычи подгоняет преследователей.

«Навигатор» мчится за броневиком, отставая на считанные минуты.

Абдул наклоняется к Антону предупредить:

– Скоро кишлак, в нем лагерь Джафара. У его боевиков есть гранатометы и старый танк. Соваться нам туда не стоит – там живут по законам шариата. Живыми ни за что не уйдем!

Руслан с укором смотрит на пуштуна:

– Ну и где твой спонсор теракта?

– Обычно все сделки больше миллиона он контролирует сам, – суетливо оправдывается Абдул.

– Саид! – вызывает Антон, не отвлекаясь от дороги. – Абдул сказал, что в кишлаке есть гранатометы и танк. Заканчивайте – и назад!

Проселочная дорога вновь пересекает сухое русло реки и проходит мимо кишлака, притаившегося в пологой лощине меж двух больших холмов. От заднего колеса тойоты остался только обод. Разрыв между ней и «Тайфуном» неотвратимо уменьшается.

Свернув с дороги, тойота мчится через кишлак, вопя сигналом. На запыленных улочках засуетились жители: кто-то прячется в домах, кто-то наблюдает из укрытия. Боевики палят по броневику из автоматов, но пули тщетно бьются о броню, лишь высекая искры. «Тайфун» огрызается короткими очередями по огневым точкам. Один из боевиков стреляет из гранатомета. Срабатывает комплекс активной защиты боевого модуля – из его мортиры вылетает боеприпас и подрывает летящую гранату.

Ухватившись за ручку над дверью, Саид передает:

– Антон! В кишлаке палят со всех сторон. У них есть гранатометы. Мы захромали! В кишлак не въезжайте!

Тойота и броневик вылетают из кишлака на бездорожье. Булат с охотничьим азартом гонит «Тайфун» за добычей, не обращая внимания на два простреленных колеса. Напряженный Тимур, сидя за пультом управления боевой башни, делает несколько одиночных выстрелов из пушки. Снаряды взрываются вокруг тойоты, принуждая беглецов остановиться. Из машины выскакивают три боевика с поднятыми руками, один из них размахивает над головой белой тряпкой. «Тайфун» подъезжает к боевикам – все трое черноволосы и не стары.

Саид разочарованно передает по рации:

– Антон. Руслан. Тойоту догнали, пассажиры сдались. Джафара в машине нет!

Слышится приказ Денисова: «Возвращайтесь!»

Внезапно раздается звук далекого пушечного выстрела. Рядом с «Тайфуном», взметнув грунт, оглушительно взрывается снаряд. Из кишлака выползает старый советский танк в сопровождении нескольких пикапов с установленными на турелях пулеметами. Из его орудия вырывается облачко дыма, доносится звук выстрела. Второй снаряд тоже взрывается вблизи «Тайфуна». Пока тот разворачивается, трое боевиков пускаются наутек. Танк на ходу стреляет в третий раз. На этот раз у «Тайфуна» срабатывает активная защита – ее боеприпас подрывает подлетающий снаряд.

Сопровождая выстрелы вспышками и громким треском, начинает работать автоматическая пушка «Тайфуна». Тимур со спокойствием удава управляет орудием с помощью монитора и сдвоенного джойстика. Экономя боеприпасы, он совершает одиночные выстрелы, с каждым последующим все точнее. Врезаясь в броню, снаряды взрываются фейерверком осколков и пламени. За пару минут пушка совершает около двадцати выстрелов – оптика танка разбита, он останавливается и затихает. Оставшиеся без вожака пикапы боевиков тоже тормозят, боясь вызвать гнев броневика на себя.

– Антон! У нас проблема, – взволнованно передает Саид. – Танк мы ослепили, но боезапас на исходе. Кишлак между холмами, а танк и несколько «тачанок» встали на дороге. Мимо не проскочить. Вы их тоже не объедете.

Подключается Булат:

– Колеса нахватали дырок, компрессор не надувает. Я отключил дифференциал, но хода нет!

После томительной паузы из рации слышится команда Антона: «Двигайте на север! Птица подберет сначала нас, а потом вас».

Денисов сбавляет скорость «Навигатора» и останавливается. Взяв у Руслана бинокль, залезает на крышу машины и пытается найти «Тайфун». Прикидывает расстояние до кишлака – около трех километров. Селение расположено между холмами на другом берегу высохшей реки. В бинокль видно, как из кишлака торопливо выезжают несколько джипов и, свернув на грунтовку, гонят навстречу «Навигатору».

Спрыгнув с крыши, Денисов садится за руль и разворачивает машину в обратном направлении.

– Во попали в цейтнот! – злится он и, склонив голову к рации, меняет решение: – Саид! На нас выехали четыре тачки. Если у них есть гранатометы, могут повредить «вентилятор», и вы не улетите. Мы двинемся к границе своим ходом. Вызывайте Птицу, но пусть облетает кишлаки, там могут заваляться «стингеры». Главное – верните «железяку» на базу. Связи между нами скоро не будет.

Из рации слышится голос Саида: «Мы увлеклись. Наш косяк. Простите!»

– Созвонимся, когда появится сотовая связь. Приготовьте лодку.

«Лодку подготовим. Удачи!»

«Тайфун» разворачивается, разгоняется, но камни и два спущенных колеса не позволяют набрать скорость. Преодолевая препятствия, броневик пробирается между холмами, удаляясь от кишлака.

Из почерневшего танка вылезают танкисты – прицельно стрелять они не могут. Автомобили боевиков замерли в нерешительности, опасаясь преследовать неуязвимый броневик.

Подскакивая на ухабах, «Навигатор» несется по грунтовке. Его преследуют джипы боевиков, отставая на пару километров.

По рации Денисов связывается с вертолетом:

– Птица, как слышно?

«Вполне», – отвечает командир.

– Рыбы в пруду не оказалось. Заберите птенцов и верните в гнездо. Саид подскажет место. К кишлаку не приближайтесь.

«Вы раздельно, что ли?»

– Мы вечерком, на лодочке.

«Приятного плавания!»

Штурман связывается с Саидом, а пилот запускает двигатели вертолета. Огромный винт начинает свое неистовое вращение.

Пассажиры «Навигатора» видят, как Ми-26 на низкой высоте устремляется на северо-запад, в направлении обратном от движения их машины.

Руслан поворачивается к американцу:

– Объясни нам подробнее, что это за деньги?

Ствол револьвера, наведенный на пленника, не оставляет сомнений в том, что тема крайне интересует лингвиста.

– Деньги выдал наркокартель из Калифорнии, – объясняет американец. – Мы расплатились ими за героин. Если не довезем его до Гонконга, вместо гонорара получим по пуле… Заберите зелень, а белый отдайте нам.

Видно, что Руслану нравится предложение американца.

– Кто вы?

– Я фотографирую, а жена пишет и ведет тревел-блог. Из разных стран делаем репортажи для журналов, – в подтверждение своих слов Пит достает из кармана аккуратно сложенные бумажки. – Вот билеты на самолет и задание редакции.

Развернув билеты, Руслан читает:

– Вылет из Кабула – завтра в девять утра; прилет в Гонконг – в шесть вечера.

Доехав до места недавней засады, «Навигатор» объезжает два искореженных автомобиля. Поднятая внедорожником пыль еще не успевает осесть, как мимо останков машин проносятся джипы боевиков. Последний из четырех джипов остается на месте засады.

«Навигатор» приближается к перекрестку проселочных дорог. Антон снимает ногу с педали акселератора, машина катится по инерции.

– Наша граница на севере, это налево…

– Дорога налево ведет в Кундуз, – поясняет Абдул. – Проходит через несколько кишлаков, в которых живет много узбеков. Там и солдат генерала Дустума полно, они нас не пропустят.

Поколебавшись, Антон жмет на газ, набирая скорость. Преследователи на трех джипах, воспользовавшись заминкой, сокращают отставание от «Навигатора».

Грунтовка проходит через серо-желтые поля мака со зрелыми сухими коробочками.

Антон смотрит в зеркало на сидящих сзади:

– А куда ведет эта дорога?

– Э-э, здесь все хорошие дороги ведут в Кабул, – отвечает Абдул. – А плохие – в горы.

– Ехать надо в Кабул! – настаивает Пит. – До него километров триста. Там вы заберете зелень, а мы – белый.

– Правильно! Мой знакомый в Кабуле делает настоящие документы, – поддерживает Абдул. – Воришки таскают их у иностранцев, а он переделывает. Один паспорт стоит двадцать тысяч. Отсюда через Ваханский коридор до горной границы с Китаем четыреста километров.

Денисов жмет на газ и объявляет на манер водителя рейсового автобуса:

– Автомобиль следует до границы с Таджикистаном. Пассажиры, которым не по пути, смогут выйти на следующей остановке.

Все затихают.

Автомобили пылят по грунтовке. Преследователи не отстают. Американцы постоянно оборачиваются, с тревогой следя за попытками боевиков догнать «Навигатор».

***

На пологом склоне холма пасется стадо разномастных коз. За ними наблюдает пастушья собака, лениво развалившись в тени большого камня. Юный пастух с посохом в руке, скучая, сидит на выступе скалы. Услышав гул мотора, он встает и видит вдалеке странную машину, крадущуюся между холмами.

Простреленные на двух колесах шины сдулись, но «Тайфун» продолжает движение благодаря резинометаллическим ободам внутри боестойких колес, которые не дают ему сесть на диски. Подъехав к соседнему плоскому холму, броневик с трудом взбирается на него.

Вдалеке появляется вертолет. Командир замечает броневик, ожидающий у вершины холма, приближается к нему. Козы в ужасе разбегаются от грохота невиданного монстра, собака жалобно скулит, перепуганный пастух прячется за выступ скалы. Сдувая пыль с вершины холма, Ми-26 садится и открывает створки грузового отсека. «Тайфун» быстро въезжает внутрь, створкизакрываются, вертолет с усилием отрывается от земли и улетает.

Пастух, осмелев, выбирается из укрытия и грозит посохом вслед летучему монстру. А когда тот скрывается за вершинами холмов, пацан отправляется сгонять разбежавшихся коз. Собака трусит вслед за ним, звонко полаивая.

***

По ухабистой грунтовке «Навигатор» приближается к пересечению с хорошо укатанной дорогой. Левее перекрестка та проходит через кишлак.

Абдул наклоняется вперед:

– Э-э. Налево – кишлак талибов. Прямо – река и горы. Нам надо направо!

Антон сбрасывает газ, намереваясь повернуть налево, в сторону границы. Вытянув руку, Абдул показывает направо. Слева на пересекающей дороге перед въездом в кишлак стоят несколько автомобилей. Рядом с ними – вооруженные бородачи в безрукавках поверх длинных рубах и шароварах, некоторые из них в тюрбанах.

«Навигатор» подкатывает к перекрестку.

Антон видит машины, но упрямо повторяет:

– Граница слева! Нам туда!

Пит нервно указывает в сторону людей у машин:

– Это талибы, они все вооружены. Нам направо!

Антон медлит, притормаживает, теряя драгоценное время. Пикап боевиков стремительно приближается – он уже на расстоянии выстрела. Пользуясь заминкой беглецов, стрелок в кузове пикапа, держась за поручни, выпускает очередь из автомата. Одна из пуль пробивает дверь багажника «Навигатора» и застревает в сумке с героином.

Пассажиры в испуге кричат:

– Давай! Go! Пошел!

Колеса «Навигатора» раскручиваются, выбрасывая перемолотый грунт, машина срывается с места и едет прямо.

На дороге перед кишлаком бородачи в суматохе подбегают к своим автомобилям. Главный из талибов, дождавшись, когда три машины боевиков пронесутся через перекресток, отправляет им вслед один из пикапов – «Форд Рейнджер» с пулеметом и стрелком в кузове.

«Навигатор» на всех парах мчится, поднимая пыль, впереди четырех машин.

– Э-э! Ехать прямо нельзя! – не унимается Абдул. – Там Банги и там Анджуман! Эх, нельзя было…

Сидящий в кузове пикапа боевик снова стреляет, но из-за тряски не может как следует прицелиться, в очередной раз промахиваясь.

Пит обеспокоенно смотрит назад:

– Надо пострелять, припугнуть их выстрелами, чтобы не приближались!

– Я не попаду – я не левша, – оправдывается Руслан.

– Абдул, тебе легче с правой! – перекрывая шум двигателя, кричит Антон сидящему за ним пуштуну. —Бери немного выше и пальни разок.

Руслан протягивает дробовик Абдулу:

– Береги патроны, целься поточнее!

Пуштун с ухмылкой достает из-под рубахи трофейный «Глок», взводит, высовывается из окна и стреляет по пикапу преследователей. Боевик в кузове отвечает короткой очередью, но ни одна пуля не достигает цели. Из качающейся машины с одной руки Абдулу непросто попасть по движущемуся пикапу. Только одна из нескольких пуль на излете врезается в его кузов, не причинив особого вреда, зато охлаждает пыл сидящего за рулем боевика. Тот сбрасывает скорость, уступая джипу место лидера.

Чтобы хоть немного задержать джип, пуштуну приходится сделать еще несколько выстрелов.

– Береги патроны! – орет Руслан.

Абдул, попав по джипу, с гордым видом откидывается на сиденье и засовывает пистолет за пояс.

«Навигатор» рвется в сторону гор. Три машины боевиков, сменив резвость борзых на упорство гончих, не отстают. За ними, не пытаясь приблизиться, следует «Форд Рейнджер» талибов.

Абдул оглядывается на боевиков:

– Э-э. Надо скидывать сумки! По одной… Мимо такого подарка они не проедут. Каждая сумка будет их хоть немного задерживать!

– Нельзя! Если мы не доставим груз в Гонконг, нас убьют! – паникует Пит.

– Не оторвемся – убьют и вас, и нас! – рычит Руслан. – И прямо сейчас!

– А нас-то за что?! – вопит американец.

– Абдул, бросай! – распоряжается русский.

Пуштун перегибается через сиденье, достает из багажника сумку с героином и, открыв окно, выталкивает ее из машины под негодующий возглас Пита.

Джип сбрасывает скорость и встает перед лежащей посреди дороги сумкой. Из него выходит боевик, осторожно, словно принюхиваясь, приближается к приманке, с опаской заглядывает в нее, затем хватает и бросается назад в машину. Пока джип набирает скорость, его обгоняет пикап с автоматчиком.

На пути «Навигатора» появляется очередной кишлак. Прямо на дороге афганские дети играют в футбол. Антон снижает скорость и, посигналив, аккуратно объезжает мальчишек.

Пикап все ближе к «Навигатору»; снова звучат автоматные выстрелы. Абдул сбрасывает вторую сумку с наркотиком. Теперь перед «подарком» тормозит пикап.

Погоня идет по дороге, пролегающей у подножья гор. Боевики упорно преследуют «Навигатор», из которого вываливается очередной «тормоз». Теряя темп, боевики из джипа подбирают и третью сумку.

Абдул опять наклоняется к Антону:

– Скоро Банги. Я знаю брод. Джафар давал мне деньги, чтобы я покупал в копях Бадахшана крупные изумруды и рубины. Я несколько раз ездил по этой дороге. Дальше высокие горы – легко сорваться в пропасть. Я хорошо знаю эту дорогу. Дай сяду за руль!

«Навигатор» въезжает в отроги горной гряды, машины боевиков следом. Абдул выбрасывает последнюю сумку. Пока выскочивший из остановившегося джипа боевик забирает контрибуцию, его вновь обгоняет пикап.

У подножья горы бурная Банги, вырвавшись из скалистых обрывов, растекается на несколько рукавов, становясь широкой и мелкой. Именно в этом месте дорога пересекает реку. «Навигатор» подъезжает к Банги и в поисках переправы сбрасывает скорость.

Абдул, протиснувшись между передними сиденьями, рукой показывает Антону место брода. «Навигатор» въезжает в бурную реку, раскачиваясь на валунах; вода брызжет в лобовое стекло. Накренившись, внедорожник застревает. Ревет мотор, прокручиваются четыре колеса, бурлит выхлопная труба, но «Навигатор» не едет.

Все, кроме Антона, выскакивают из машины, оказавшись по колено в воде. Стремительный поток наваливается на ноги беглецов. Вчетвером они с трудом выталкивают «Навигатор» из западни. В этот момент нога Лоис соскальзывает с отполированного водой валуна; вскрикнув от боли, американка падает в заваливший ее поток. Пит пытается поднять Лоис, а Абдул, наклонившись, раздвигает тяжелые камни, чтобы освободить застрявшую ногу. Вдвоем они с трудом вырывают девушку из холодных объятий бурливой реки.

«Навигатор», подталкиваемый Русланом, ревя и содрогаясь, преодолевает реку.

Пит и Абдул, закинув руки Лоис себе на плечи, тащат пострадавшую, спотыкаясь о валуны и с тревогой оглядываясь. Несущийся к броду пикап боевиков – на одном берегу, «Навигатор», налетчики и кейсы на другом, а они, беззащитные и мокрые, – в воде, ровно посередине.

Лоис пытается шагнуть, но стонет от боли:

– Нога не держит!

– О-о, дьявол! – вырывается у Пита.

Абдул, поддерживая чужую жену за мягкое место, причитает:

– Сохрани Аллах!

Антон с дробовиком и Руслан с револьвером смотрят с берега на отставших подельников. Увидев приближающийся к реке пикап с боевиком в кузове, они прячутся за внедорожник.

Боевик выпускает очередь из автомата, но попадающие под колеса валуны трясут пикап, и прицелиться как следует снова не получается. Пули раскалывают камни, одна из них пробивает стекло двери багажника «Навигатора». Прикрывая американцев, Абдул отстреливается из «Глока». Антон и Руслан стреляют по пикапу, прячась за машиной.

– Предписано нам право за смерть убитых близких отплатить! – изрекает лингвист.

Автоматчик дергается, как ужаленный, и с криком падает в кузов. Антон добавляет в подствольный магазин дробовика последние патроны. Пикап тормозит, из его кабины выскакивает водитель, вырывает из рук мертвеца автомат и, опершись локтями на капот, целится в переходящих брод беглецов. Звучит ружейный выстрел, заряд картечи, перелетев через Банги, с металлическим треском рикошетит от капота и дробит шейные позвонки боевика. Тот как подкошенный падает за машину.

К броду мчит джип. Два араба с автоматами, высунувшись из окон, готовятся открыть огонь. Остановившись, Абдул с двух рук старательно целится по джипу, но стреляет всего трижды. Вытащив обойму и убедившись, что она пуста, пуштун выбрасывает «Глок» в реку.

Переходящей брод троице остается преодолеть последний рукав реки. Джип с арабами все ближе. Видя это, Антон снимает с пояса гранату и, вырвав чеку, с разбега бросает ее в сторону обреченных подельников. Лоис, как завороженная, смотрит на летящую гранату, Пит прикрывает ее своим телом, а Абдул, заткнув уши, с головой опускается под воду. Пролетев над ними, граната взрывается! Непроницаемая дымовая завеса от аэрозольного боеприпаса повисает над бродом, закрывая цели стреляющим боевикам.

Руслан бросается в реку навстречу оглушенным подельникам и, подхватив Лоис за ноги, помогает вынести ее на берег. Антон открывает для нее заднюю дверь, Абдулу указывает на водительское место, а сам с ружьем залезает в освободившийся от груза багажник.

Управляемый пуштуном «Навигатор» натужно ревет мотором, набирая скорость.

Два джипа боевиков преодолевают реку в дымовой завесе. На безопасной дистанции за ними следует «Рейнджер» талибов – не отставая, но и не пытаясь приблизиться.

Достав из аптечки эластичный бинт, Пит накладывает его на голеностоп Лоис.

Погоня продолжается вдоль Банги, следуя ее извивам. Беглецы пытаются оторваться, поднимаясь все выше и выше. На берегах появляются скудные рощицы: невысокие деревья с кустиками терескена под ними. Солнце слепит преследователей – прицелиться становится еще сложнее, но боевики не прекращают стрелять, требуя очередную дозу наркотика.

Абдул уверенно и с азартом ведет несущийся вдоль берега «Навигатор». Сидящий в багажнике Антон просовывает ствол дробовика в пробитое пулей в стекле двери отверстие, целится и стреляет по машине боевиков. Картечь оставляет на лобовом стекле несколько выбоин.

Лоис достает из своей походной сумки сухой костюм, переодевается и засовывает в нее промокшую одежду.

В начале крутого подъема, когда преследователи успевают сократить дистанцию, Антон тщательно прицеливается и стреляет. На этот раз картечь разбивает лобовое стекло машины боевиков – съехав с дороги, та врезается в камень. Мимо нее проносится последний джип преследователей. «Рейнджер» с талибами тормозит у разбившейся машины. С автоматами наизготовку бородачи заглядывают в кабину и забирают у пострадавших боевиков оружие и трофей с желтыми пакетами.

Перед очередным подъемом Пит выбрасывает из окна сумку с мокрой одеждой. Джип тормозит, боевик хватает «пустышку» и проворно тащит ее в машину. После остановки джипу сложнее взбираться в гору – он заметно отстает.

Дорога, зажатая между утесами и бурной Банги, то следует за поворотами реки, то поднимается, переходя в извилистый серпантин. Путь знаком Абдулу, поэтому боевикам за «Навигатором» не угнаться, их джип отстает уже на несколько поворотов.

– Почему выбросил пистолет, Абдул? – спрашивает Руслан.

– Если его найдут у меня, подумают, что я убил тех из «Ровера». – Пуштун повышает голос, чтобы сквозь завывание двигателя его услышал русский, лежащий за сиденьями: – Э-э! Антон! Освободи багажник и спрячь свою пушку! Через десять километров – армейский блокпост! Чтобы не обыскивали, нужно двадцать косарей. Достаньте три пачки, а кейсы бросьте под ноги и накройте чем-нибудь.

Антон передает два черных кейса американцам и перелезает к ним на сиденье. Пит безропотно достает три упаковки долларов и отдает их Абдулу, а кейсы кладет под ноги. Лоис держит таджикский халат, а Антон золоченым ножом разрезает его на две половины и накрывает ими кейсы. Трое снимают бронежилеты, связывают их вместе и выбрасывают на дорогу. Ружье прячут за спинкой заднего сиденья.

Приблизившись к блокпосту прямо у моста через узкую, но бурную речку, «Навигатор» останавливается перед шлагбаумом. Из казармы выходят вооруженные афганцы в армейской форме. Офицер и солдат с тетрадью в руке чинно идут к «Навигатору», следом плетется огромный лохматый алабай.

Приветливо улыбаясь, Абдул роняет пачку долларов на землю. Не моргнув глазом, офицер проходит мимо и через окно с простреленной дыркой заглядывает в багажник, в котором осталась только канистра с топливом. Алабай берет пачку купюр в зубы и лениво уносит в свою конуру. Солдат записывает в тетрадь номер машины и количество пассажиров.

– Документы! – требует офицер.

Изобразив почтение, Абдул показывает паспорт, роняет вторую пачку и доносит офицеру:

– Э-э, командир, по секрету: в следующей машине – наши конкуренты. У них в сумках и в запаске белого на сотню косарей.

Алабай возвращается, шлагбаум открывается, и «Навигатор» переезжает мост.

Из-за поворота показывается последний джип, но тормозит, не доезжая до блокпоста. Боевики не рискуют связываться с военными, когда в их машине лежат сумки с героином. Офицер приказывает солдатам самим подойти к джипу. Но боевики разворачиваются и уезжают. Офицер немедленно отдает приказ догнать машину, а сам прыгает в военный внедорожник. Солдаты с автоматическими винтовками на трех армейских «Хамви» с пулеметами устремляются вдогонку за боевиками.

В зоне прямой видимости, военный стрелок на ходу открывает плотный пулеметный огонь и строчит до тех пор, пока джип не загорается. Навстречу джипу едет «Рейнджер» талибов, их стрелок тоже дает очередь по боевикам. Те тормозят, выскакивают из горящего джипа и карабкаются вверх по склону горы.

Солдаты и талибы с разных сторон завороженно смотрят на разгорающееся пламя, но, опасаясь взрыва, не решаются выйти из машин.

А «Навигатор» продолжает путь наверх.

– Э-э. Впереди Анджуман! – торжественно произносит Абдул. – Такого вы еще не видели.

Грунтовая дорога проходит по склонам высоких гор. Река становится все уже, а ее поток все более бурным.

Пуштун комментирует:

– Банги вливается в Пяндж, а тот, слившись с Вахшем, образует Амударью, которая течет к Аральскому морю.

– Кстати, одно из значений слова «банги» на таджикском – наркоман, – замечает лингвист. – А «пяндж» в переводе с иранского – «пять».

Речная стремнина и дорога поднимаются еще выше. У берегов реки на каменистых склонах растет редкий арчовник. «Навигатор», тяжело завывая, минует бездонные пропасти, устремляясь вперед и вверх – к перевалу. Пит фотографирует великолепные горные пейзажи.

Добравшись до высшей точки перевала, Абдул ставит «Навигатор» на обочину и выключает двигатель. На придорожном столбе установлен указатель на трех языках: «Перевал Анджуман – 4450 метров». С перевала открывается потрясающий вид на заснеженные вершины Гиндукуша, искрящиеся на фоне синего неба. Дует холодный, пронизывающий ветер.

Беглецы вылезают из машины, разминают ноги, оглядываются и прислушиваются. Вокруг тишина – значит, погони нет. Достав из багажника канистру с бензином, Абдул заливает топливо в бак. Антон поднимается на бугор и высматривает в бинокль преследователей. Пит продолжает фотографировать, а Лоис записывает в блокнот путевые впечатления. К ним подходит пуштун.

– Эти хребты – сердце Гиндукуша и водораздел, где зарождаются реки. – Абдул, указывая рукой на теснящиеся вершины, замечает, что блогерша записывает его слова, и красноречивее прежнего продолжает: – А их ледники, как водонапорные башни, питают водные артерии – Амударью, Инд и Тарим – реки, которые орошают Центральную Азию.

В разреженном воздухе ощутимо трудно дышать, у всех начинают проявляться признаки горной болезни. Беглецы торопятся занять прежние места. Перед тем как залезть в машину, Руслан поворачивается назад, к невзгодам прошлой жизни, и показывает средний палец.

Яркое солнце освещает южный склон горы. Дорога круто уходит вниз. Внедорожник, двигаясь под уклон, так и норовит разогнаться до опасной скорости, но Абдул уверенно ведет машину, довольно скалясь, когда у пассажиров захватывает дух от близости крутых обрывов.

Наконец «Навигатор» скатывается на двухполосную асфальтовую дорогу, которая проходит вдоль реки, берущей начало в ледниках Гиндукуша.

– Это Панджшер! – восклицает Абдул. – Она впадает в реку Кабул, а та – в Инд, текущий к Индийскому океану!

– А живут здесь в основном таджики, – добавляет Руслан, – которых в Афгане не меньше, чем в Таджикистане.

– До сих пор эти горы продолжают выталкиваться из-под земли. Они подняли из преисподней драгоценные камни и самоцветы, – рассказывает Абдул, расслабившись на гладкой дороге. – В Бадахшане роют самые синие лазуриты и самые зеленые изумруды на свете! В копях находят и рубины, и сапфиры, и много других ценных минералов. А путь, по которому пуштуны и таджики доставляли эти камни в другие страны, называли «Лазуритовым».

– Верно! – подтверждает Руслан. – Древние индусы поклонялись драгоценым камням, а ариям они служили пропуском для проникновения на Индостан. Когда ариев стало много, они образовали почитаемую индусами касту брахманов. В нее входили жрецы и мудрецы, привилегии которых прописаны богом Брахмой в Ведах индуизма.

– Похоже, что летописцем у Брахмы служил один из ариев, – с усмешкой предполагает Антон.

Дорога проходит по широкому ущелью, которое река промыла за миллионы лет. Она несет свои чистые быстрые воды мимо утопающих в зелени таджикских кишлаков, огородов и фруктовых садов со спелыми плодами, тянущими ветви деревьев вниз.

– Отсюда недалеко мавзолей Панджшерского льва – Ахмад Шах Массуда, – указывает пальцем Абдул.

– Тоже таджик, – напоминает Руслан.

– Все копи и залежи драгоценных камней Гиндукуша всегда принадлежали эмирам и другим властителям Афганистана. Когда шурави ввели сюда войска, Ахмад Шах захватил копи и владел ими целых десять лет. Много камней тогда ушло на рынки южной Азии, а самые лучшие переправлялись в Лондон, где жил его брат, сбывавший их там. Братья делали большие деньги и покупали оружие.

– А сын Ахмад Шаха – Ахмад Масуд, – подхватывает Руслан, – после учебы в Англии стал принцем местных таджиков и их надеждой.

– Отца убили два смертника, прикинувшиеся журналистами, как раз за два дня до атаки на башни-близнецы в Нью-Йорке, – покосившись в зеркало на сидящих сзади, продолжает пуштун. – После этого американцы разозлились, собрали коалицию и вторглись в Афганистан.

«Навигатор» проезжает большое селение, Антон высовывает руку со смартфоном из окна. Появляется сотовая связь, и тут же приходит несколько сообщений.

Денисов с облегчением говорит:

– Броневик на базе! Все путем.

У Абдула созревает план, и он говорит громко, чтобы слышали все:

– Э-э! Вы, конечно, знаете, что Гонконг – лучший город в Азии. Раз Питу и Лоис нельзя появляться в нем, их билеты могут сгодиться вам. Если поделим деньги на пятерых, мой человек в Кабуле вклеит ваши фото в их паспорта и поменяет несколько букв. Тогда сможете побывать в Китае.

– В Гонконге все говорят на английском, – с готовностью поддерживает тему Руслан. – Давно мечтал побывать там. Это настоящий драйв!

– Мы обещали полковнику вернуться, – напоминает Антон.

– Вернемся! – соглашается Руслан. – Но не сразу.

Абдул сворачивает в ивовую рощу и ставит машину у горного ручья с прозрачной водой. На берегу с галечником растет барбарис, а на другом, заиленном, – облепиха. Мужчины, обнажившись по пояс, смывают с себя пыль и пот. Прихрамывая, Лоис отходит от них подальше, раздевается до нижнего белья, заходит в ледяную воду и опускается в нее. На девушку украдкой поглядывает Руслан; на правой стороне его груди синеет татуировка снежного барса, под мышкой висит кобура с револьвером.

Ниже по течению Абдул, набрав воду в канистру из-под бензина, кладет ее на крышу «Навигатора». Пока вода вытекает из канистры, он успевает щеткой смыть с машины дорожную пыль.

К Руслану подходит Антон с дробовиком, рассматривает татуировку барса:

– Эффектная наколка. Но самую эффективную я видел на пляже у проститутки: чуть пониже поясницы – синяя эмблема «Зенита».

– Фанатка?

– Не-а. Клиенты – болельщики «Спартака».

– Сравнил, тоже мне!

Усмехнувшись, Антон негромко сообщает напарнику:

– Я пустой – патронов нет. Только пассажирам не проболтайся.

Руслан достает револьвер, крутит барабан и печально ухмыляется:

– У меня осталось два. Один – для меня, другой – для тебя… Если что.

– Последние часы у нас была одна задача: остаться в живых… Теперь могут быть варианты. Но чтобы наметить правильные действия, надо обозначить цель.

Руслан иронизирует, кивая в сторону попутчиков:

– Точно! А чтобы никто не мешал определяться, нужно оставить тех троих выбираться отсюда автостопом!

– Джафар теперь просто обязан наказать нас, чтобы другим было неповадно обижать его. А если есть две противоборствующие стороны, значит, можно применить теорию игр, а в ней сказано: если возникла новая ситуация, необходимо определить новую цель.

– Вот новая ситуация: у нас появилась куча денег. И вот тебе новая цель: кайфануть на них по полной программе! Я учил языки, потому что всегда мечтал о приключениях и путешествиях.

– Такие приключения опасны… – предчувствуя проблемы, говорит Антон.

– С такими деньгами я не прочь рискнуть. Я – гедонист, хочу вкусить все прелести жизни, пока молодой. Моей доли мне как раз хватит для полного счастья!

Антон кладет ружье и кейсы в багажник, накрывает их половинками халата и своей курткой.

Дорога проходит по залитому солнцем открытому склону горы. «Навигатор» катится вниз без помощи отдыхающего двигателя. Вдали расстилается живописная долина с небольшими таджикскими и пуштунскими селениями среди разноцветных клочков возделанной земли. Пит продолжает щелкать затвором фотоаппарата.

«Навигатор» спускается в долину и в одном из селений подъезжает к заправке. Абдул заливает в пустой бак машины бензин. Рядом уличные торговцы разложили свои нехитрые товары. Пуштун покупает горячие лепешки, местные фрукты и воду. Пассажиры с благодарностью разбирают еду.

Абдул ведет «Навигатор» уверенно и быстро. Пит фотографирует интересные места, а Лоис описывает их.

Руслан садится вполоборота к американцам:

– Вы вдвоем везли такие деньги из Америки?

– Мы решили рискнуть раз в жизни, – оправдывается Пит. – У нас и у нашей дочери обнаружили ВИЧ. Деньги нам нужны на операцию по пересадке ей костного мозга. А это очень дорого, и у нас таких денег нет.

Американка, вынув из кармана куртки фотографию, протягивает ее Антону. Тот рассматривает портрет похожей на Лоис улыбающейся девочки с новейшим айфоном в руке и передает Руслану, который, посмотрев на фото, показывает Абдулу.

– У меня два сына и две дочери, – взглянув на девочку, с гордостью и грустью сообщает пуштун.

Пит задает мучающий его вопрос:

– Вы можете сказать, откуда вам стало известно о нашей сделке?

– Нам нужны были не деньги, – отвечает Руслан. – Мы ловили местного главаря ИГ.

– Джафара аль-Катари?

– Круто! – Лоис наконец прерывает молчание.

«Навигатор» проезжает небольшой городок. На обочине – дорожный указатель: «Кабул – 80 км».

***

Высоко в небе над холмами парит орел, осматривая свои владения. Внизу на проселочную дорогу съехалось множество машин. У надутого взрывом «Рэндж Ровера» на трех матрасах лежат шесть мертвецов. Вокруг укутанных в саваны тел столпились боевики, в сопровождении свиты к ним подходит седобородый статный старик.

Джафар аль-Катари склоняет голову, потом громко, чтобы слышали все, произносит:

– Американцы предали нас! По их наводке русские послали против нас вертолет и бронемашину. От рук неверных погибли наши братья. Ничто кроме мести не может заглушить нашу скорбь и нашу ненависть к предателям. Все должны знать: кто покушается на наш бизнес, будет наказан. Мы обязаны покарать предателей и убийц. Найдите и уничтожьте этих шакалов! Всех до единого!

Произнеся поминальную молитву, старик идет к белому внедорожнику, водитель открывает перед ним заднюю дверь.

Садясь в машину, Джафар властно зовет:

– Мамед!

К нему почтительно подходит лысый афганец лет сорока с черной бородой без усов:

– Да, мой господин.

Джафар поворачивается к нему:

– Русские решили от меня избавиться и сговорились с американцами. Раз янки скрылись, значит, причастны к этим убийствам. Они едут на юг. Я позвоню в Кабул, чтобы взяли пару гранатометов и ждали их машину у посольства. Шакалы дорого заплатят за эти смерти. У янки мои два миллиона. Если их не поймают, отыщи этих неверных сам. Найди, где хочешь и, начиная с пальцев, ломай им суставы до тех пор, пока не вернут все деньги. И только потом убей! Пока не найдешь американцев, триада ничего не должна знать. Если они поймают воров первыми, то скроют, а потом потребуют повторить поставку за наш счет. Сначала поймай журналюг, а потом, если начнутся разборки с триадой, будешь говорить, что мы отдали бегунам все двести килограммов белого.

– Слушаюсь, мой господин.

– Китайцы станут торговаться, но выходить из бизнеса не захотят. Надо заставить их продолжить работу на наших условиях. Если ты сделаешь, как я велю, твоя ежемесячная оплата возрастет.

– Благодарю, мой господин.

– Ну, а всех, кто причастен к этому разбою, не щади. Пусть все знают: мой товар трогать нельзя!

Джафар закрывает дверь, водитель заводит джип и неспешно трогается с места. Его обгоняют два пикапа с пулеметами, а за джипом пристраиваются еще две машины с боевиками; колонна направляется в сторону лагеря. Оставшиеся в почтительной позе смотрят ей вслед.

Мамед направляется к своей машине, за рулем которой сидит афганец в похожем на берет паколе. Открыв заднюю дверь, лысый подсаживается к афганке в черном никабе, полностью закрывающим ее лицо – лишь глаза видны сквозь узкую прорезь.

***

Движение на шоссе, по которому едет «Навигатор», становится все интенсивней.

– Э-э, до Кабула осталось сорок километров. Уже сегодня Джафар начнет охоту за нами, – продолжает гнуть свою линию Абдул. – У нас есть единственный шанс спастись: завтра утром улететь в Гонконг.

– Но имейте в виду, – засуетился Пит, – вы не сможете провезти деньги через две границы.

Руслан сомневается в его искренности:

– А как же вы сами собирались провезти через них сумки, набитые героином?

– У нас есть «лицензии» на перевозку: отправку партии из Кабула обеспечивает Джафар; за доставку товара в Гонконг и переправку в Америку отвечает триада. Ну, а прибытие белого в Калифорнию контролирует картель из Лос-Анджелеса. Это проторенный наркотрафик с бюджетом в десятки миллионов долларов. Но если мы поделим деньги поровну – на пятерых, вы получите три «лицензии» на три чемодана.

«Навигатор» оставляет позади дорожный указатель «Кабул».

– Нужно найти российское посольство! – то ли утверждает, то ли предлагает Антон.

– Не, я не собираюсь за два лимона покупать себе звание лоха с вручением грамоты! – категорично возражает Руслан. – Кроме того, я уверен, что у посольства нас уже караулят снайперы Джафара.

Беглецы приближаются к центру Кабула.

– Определись, гедонист, – Антон ставит вопрос ребром: – Ты хочешь в Китай или на родину?

– Моя родина – планета Земля. Загуляем, потратим лавэ и вернемся на перевоспитание. Второго такого шанса у нас уже не будет.

– И ты не поможешь мне попасть в российское посольство?

– Я не содействую глупым поступкам, – ухмыляется Руслан.

– Ну, это уже слишком! Что-то ты раздухарился.

– А ты меня пристрели!

Руслан протягивает револьвер рукояткой вперед.

– Во дурень! – качает головой Антон.

«Навигатор» останавливается в переулке.

– В Кабуле оставаться нельзя, – нагнетает Абдул. – Боевики Джафара будут гоняться за нами, чтобы вернуть деньги. Они нас быстро найдут. А переделка документов на высшем уровне и покупка чемоданов с двойным дном обойдется нам всего в сорок косарей.

– Номера всех краденных паспортов находятся в базе данных аэропорта, – возражает Денисов.

– Антон, пятая часть от двух лимонов – уже твоя, – не отстает Руслан. – Но, если полетишь в Гонконг, понадобятся фотки для паспортов. Станем братьями: Питом и Луисом. А там, раз два и в дамки.

– Если разделим деньги на пятерых, – сразу ставит условие Пит, – наши паспорта, водительские права, билеты и «лицензии» на три чемодана будут вашими. А мы с женой обещаем, что подождем, когда вы прилетите в Китай, и только на следующий день пойдем в свое посольство и сообщим, что нас обокрали. С американскими паспортами вы сможете без виз шляться по всему миру.

– Мне и в России хорошо.

– Твое дело, но не лишай и меня свободы выбора, – возмущается Руслан. – Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше!

– Мы же с тобой не тупые рыбы! – упрямится Антон.

– Вот именно! С такими бабками лучше всего очутиться в Гонконге. Пожалуйста, не мешай мне открыть дверь в сказку – ведь она открывается только тем, кто в нее стучит.

– Мы должны держаться вместе…

Под гнетущими взглядами четырех пар глаз Антон замолкает, вынужденный против воли своей подчиниться мнению большинства.

«Навигатор» заезжает в маленький дворик. Руслан идет вслед за Абдулом в парикмахерскую, где того подстригают, а затем сбривают бороду.

Фотограф фотосалона, грузный афганец лет сорока пяти, и Абдул договариваются о переделке американских документов, а также о вклейке визы в паспорт пуштуна. Фотограф ведет новоявленных контрабандистов в магазин к своим людям, где Абдул перечисляет список требуемых вещей. Продавцы выносят из подсобки пять чемоданов, наполняют их одеждой и предметами, необходимыми в путешествии, включая пять смартфонов. Засучив штанину, пуштун снимает с ноги лейкопластырь, отклеивая пачку долларов, и отсчитывает продавцам объявленную сумму.

Фотограф, Абдул и Руслан, толкающие тележку с пятью чемоданами, возвращаются в фотосалон. Контрабандисты надевают пиджаки, фотограф снимает их физиономии для документов.

Абдул с двумя чемоданами и Руслан с одним возвращаются к «Навигатору». Притихшие Пит и Лоис, обнявшись, наблюдают за развитием событий.

– Фотографу нужны двадцать тысяч аванса, – говорит Абдул.

– А нам нужны гарантии, что вы отдадите нам наши доли, – ставит условие Пит.

Достав револьвер, Руслан наводит его на американца:

– Парень, давай документы и деньги, а я гарантирую, что не выстрелю.

Пит отдает паспорта и с досадой сообщает:

– А код я забыл. Можешь пристрелить меня.

– Да, лингвист, янки тебе попался хитромудрый! – усмехается Антон.

– На хитрую жопу всегда найдется прибор с винтом! – Руслан поднимает штанину, отматывает пластырь, открепляя от ноги страховочные десять тысяч, показывает их американцу и отдает пуштуну.

– А на винт – есть лабиринт! – упрямится Пит.

Русский вынимает из ножен полковничий нож и направляет изогнутое лезвие на американца, приговаривая:

– А на лабиринт найдется лом с навигатором!

Антон разрезает пластырь на своей ноге, снимает пачку купюр и тоже отдает ее Абдулу.

Глядя на мужскую перепалку и не сдержавшись, Лоис закатывается заразительным хохотом. Мужчины дружно присоединяются к ней, сбросив таким образом напряжение полного событий и стрессов дня.

Отсмеявшись, Руслан протягивает Питу купленный рулон прозрачного скотча для заклейки простреленной двери и окна багажника.

Наконец, Антон решается, и пуштун ведет его в салон, где отдает фотографу три паспорта и первую половину гонорара. Тот завязывает немому нелегалу галстук, надевает на него пиджак и фотографирует.

Вскоре повеселевший Абдул и по-прежнему раздосадованный Антон, неся по чемодану, возвращаются обратно к машине.

А еще через полчаса «Навигатор» въезжает во двор мотеля. Абдул оплачивает номер и ставит машину у его двери. Подельники переносят в комнату кейсы и чемоданы, запирают дверь и зашторивают окна.

Все следят за тем, как пуштун кладет на пол два кейса с деньгами, а перед ними полукругом расставляет пять открытых чемоданов. Открыв кейсы, он берет пять пачек долларов и раскидывает по одной в каждый чемодан, затем берет следующие пять и снова раскидывает. Воздух пропитывается пленительным запахом банкнот, навевающим предвкушение новых возможностей. Когда кейсы опустошаются, подельники, разобрав чемоданы, закладывают доллары в их двойные стенки.

Абдул кладет половину своей доли в женскую сумку.

– Для семьи, – поясняет он. – Нам теперь долго придется прятаться. Дам знать Шарифе, чтобы приехала в Кабул. – Пуштун звонит жене в Баграм и договаривается о встрече.

Пит лепит на верхний левый угол чемодана «лицензию» – на вид обычная дорожная наклейка.

Лоис с сочувствием смотрит на разбойников:

– Вижу, что парни вы лихие, но даже не представляете, во что вляпались. Знайте: афганская, китайская и американская наркомафии будут всюду охотиться за вами.

– Пусть попробуют найти нас среди полутора миллиардов человек, – зубоскалит Руслан.

– Ставка в этой игре – жизнь! – предостерегает Лоис. – Не доверяйте никому и ходите в бронежилетах.

– Просто в сложившихся обстоятельствах – это весьма неплохое развитие неудачных событий, – скорее оправдываясь перед самим собой, объясняет Антон.

Приклеив «лицензии» на чемоданы, Пит наставляет:

– В Гонконге вас будет встречать таксист по прозвищу Сухой с табличкой National Geographic. Не подходите к нему ни в коем случае! Пусть триада ищет нас, а не вас.

Ночью из предосторожности Антон спит с ружьем и ножом полковника, а Руслан – с револьвером Абдула.

5-й день. Рисковый

Солнце еще не взошло над недалекими горами, но его свет, отразившись от неба, уже освещает просыпающиеся улицы древнего Кабула. С высоких минаретов муэдзины пятисот мечетей уже возвестили правоверных о наступлении нового дня и призвали к всеобщей утренней молитве. Каждый мусульманин, отдав дань Всевышнему, теперь готов заняться мирскими делами, думая о хлебе насущном.

Мимо мотеля проезжает старенькое такси. Находящийся в нем фотограф внимательно высматривает что-нибудь подозрительное, а не увидев такового, возвращается к мотелю, но машину не отпускает. В номере его ждут пятеро гладко выбритых мужчин в новых костюмах. Пытаясь сойти за афганскую женщину, Лоис нарядилась в местную одежду и густо подвела брови черной тушью. Фотограф кладет на стол три конверта с подправленными документами. Авантюристы внимательно изучают липовые паспорта и остаются удовлетворены качеством работы. Абдул отдает напряженному фотографу две пачки денег. Забрав вторую половину гонорара, довольный спец благодарит и спешит уехать.

Не теряя времени, подельники усаживаются в «Навигатор» и отправляются в аэропорт Кабула. По пути они делают короткую остановку возле чайханы, где Абдула поджидает неприметно одетая Шарифа. Пуштун вручает взволнованной супруге сумку с половиной своей доли и торопливо дает последние наставления.

Подождав, когда «Навигатор» отъедет, Шарифа прячет сумку в салоне серого потрепанного минивэна, садится за руль и тоже уезжает, внимательно посматривая в зеркало заднего вида на едущие за ней автомобили.

«Навигатор» подъезжает к аэропорту, Пит паркует его в самом дальнем углу стоянки, предусмотрительно развернув на случай экстренного выезда. Мужчины, разделившись, отправляются в главное здание аэропорта и сразу идут в зону вылета. Лоис в синем никабе прохаживается возле здания, поглядывая за входом и наблюдая за прибывающими машинами.

В терминале монотонно звучат объявления о регистрации пассажиров, о вылете и прибытии рейсов. В зале с автоматическими камерами хранения Пит, осмотревшись, водружает два чемодана в разные секции. Заслонив кодовые замки от американца, Антон набирает комбинации цифр и захлопывает дверцы. Затем, оглядываясь, подходит к Руслану, который с двумя чемоданами уже стоит в очереди к стойке регистрации.

В это время по парковке вдоль рядов автомобилей семенит афганка в черном длинном платье и никабе. Пройдя между машинами, женщина переходит в соседний ряд и продвигается по нему, скользя взглядом по каждой из машин. Поравнявшись с пустым «Навигатором», она внимательно оглядывается по сторонам, снимает машину на смартфон и отправляет фото адресату.

Телефон Мамеда, сидящего на заднем сиденье автомобиля, отзывается звоном колокольчиков, на его экране сначала появляется красивое лицо чернобровой афганки с серо-зелеными глазами, а затем – присланный ею снимок «Навигатора». Лысый выходит из машины и уверенной походкой идет к зданию аэропорта. Афганка в никабе, ускорив шаг, направляется туда же.

Водитель Мамеда шныряет по залу терминала, искоса всматриваясь в лица пассажиров и поглядывая на экран смартфона. Заметив Пита, идущего на выход, афганец сличает его лицо с фотографией и, определив сходство, звонит шефу. Лысый киллер, выслушав водителя, разворачивается и бежит назад на парковку, находит «Навигатор» и, прячась, осматривает его. Заметив в окне багажника отверстие, заклеенное липкой лентой, он рукояткой ножа дробит стекло вокруг дырки, расширяя ее, делает крестообразный прорез в скотче, просовывает в него руку, изнутри открывает дверь и залезает в багажник.

Пит подходит к «Навигатору» и оглядывается, открыв дверь, становится на подножку, смотрит по сторонам, потом садится за руль. Неожиданно из-за спинок заднего сиденья вырастает Мамед и, наведя пистолет с глушителем на американца, велит заложить руки за голову. Раздается выстрел: пуля, пробив стекло багажника, врезается в киллера, который, вздрогнув, падает на бок.

От соседнего ряда машин к «Навигатору», прихрамывая, спешит Лоис в наряде мусульманки. Прежде, чем выйти из машины, Пит нажимает кнопку, дверь багажника медленно поднимается. Мамед со сверкающими глазами и с пистолетом в руке поднимается вслед за ней. Лоис на ходу выхватывает револьвер из плечевой кобуры и производит второй выстрел. Лысый опять заваливается на боковую. Выскочивший из машины Пит вырывает пистолет из ослабевшей кисти киллера.

Держа руку в оттопыренном кармане, к «Навигатору» приближается водитель лысого. Лоис с револьвером Абдула и Пит с пистолетом Мамеда направляют на него свои стволы, афганец, скосив глаза, проходит мимо. Пит фотографирует бездыханного киллера, а Лоис находит и забирает его смартфон. Вдвоем без лишних церемоний они вываливают тело из багажника прямо на асфальт и садятся в машину. «Навигатор», перескакивая через бордюры и повизгивая резиной, несется прочь из аэропорта.

К Мамеду подбегают его водитель и афганка в никабе. Помощники стаскивают с киллера одежду и бронежилет, обнажив волосатую спину с двумя багровыми кровоподтеками, затем, увидев, что шеф не ранен, с усердием приводят его в чувство.

Не ведая о случившемся на парковке, Абдул, Антон и Руслан у стойки регистрации сдают багаж. Сотрудник аэропорта, разглядев наклеенные на чемоданах «лицензии», пропускает их без досмотра. Контрабандисты благополучно проходят регистрацию и пограничный контроль. В зале вылета взволнованная троица с нетерпением ожидает объявления о посадке на свой рейс.

Ревущий «Боинг», мелко дрожа, разгоняется по взлетной полосе. Антон и Руслан в приподнятом настроении сидят отдельно от Абдула, который в другом ряду смотрит в иллюминатор на уносящийся в прошлое Кабул.

Расслабившись, Руслан спрашивает соседа:

– У тебя неплохой английский – откуда?

– Учил в школе, в институте, в аспирантуре, в командировках… – перечисляет Антон.

– Моя мама – учитель английского. Преподавала в универе, и меня с детства обучала. А ты зачем учил?

– Сначала, чтобы по работе почаще посылали в загранкомандировки. Потом, когда женился, появилось желание побыть дома, однако меня продолжали посылать…

– Теперь мы – американцы. В детстве я побывал в Штатах с отцом. Он участвовал там в научной конференции по истории освоения Америки сибирскими племенами после последнего оледенения. А ты бывал там?

– Тоже один раз, зато целый месяц. Завод отправил меня туда изучать американские бронемашины.

– Американок тоже изучал? – Руслана не скрывает интереса к этой теме.

– Встречался с одной целую неделю.

На лице лингвиста появляется хвалебная гримаса:

– А черную поимел?

– Попробовал одну… с пониженной социальной ответственностью. Мне не в кайф, когда телки наигранно изображают множественные оргазмы, поэтому попросил ее не притворяться… Так она лежала как бревно, – с ухмылкой вспоминает Антон. – Ей не хватало только журнала в руках и хот-дога во рту.

– Преувеличить удовольствие не грех. А вот мне однажды попалась стерва, которая имитировала отсутствие оргазма… Зараза!

– Соболезную…

– Чтобы не проколоться, – предлагает Руслан, – давай всегда общаться только по-английски.

– Когда мыслишь по-русски, это будет непросто. Но постараюсь – это разумно.

Лингвист меняет тему и переходит на английский:

– Мы выбросили на дорогу двести килограммов героина. Кстати, ты когда-нибудь пробовал наркоту?

– Понюхал кокаин разок – для общего развития, но, зная, чем это оборачивается, больше и не собирался.

– А я пробовал геру, но продолжать не хочу, опасаюсь подсесть. Если в итоге ломок будет больше, чем кайфа, а близким наркота принесет одни лишь страдания, то и начинать не стоит.

– Вот и правильно. Мы еще успеем покайфовать, – ухмыляется Антон, – когда в старости обнаружат рак.

– Такая жизнерадостная перспектива и мне подходит, ибо подлинные гедонисты, как говаривал философ Эпикур, должны не просто лечиться, а стараться получать удовольствие от лечения; не просто мыться, а блаженствовать в теплой ванне; не набивать желудок чем попало, а вкушать вкусную пищу. От себя же добавлю: вступать в отношения с тетями надобно не для размножения, а развлечения и оргазма ради.

Ссутулившись от боли в спине, Мамед у стойки регистрации выясняет, что Бейкеры вылетели в Гонконг. Следующий прямой рейс в ту сторону лишь через неделю – приходится брать билеты до Гонконга с пересадкой в Мумбаи. В ожидании вылета Мамед с ассистенткой идут в парикмахерскую, где ему сбривают бороду, а ей делают китайскую стрижку. Выйдя из салона, афганка с нескрываемым удовольствием разглядывает свое отражение в витрине, любуясь своим новым образом. Лысый же, мельком взглянув на себя, сердито сплевывает. Тем временем его водитель, затаившись в углу зала вылета, следит за обстановкой. Мамед просит афганку позвонить водителю, чтобы тот присоединился к ним в ресторане.

«Боинг» пролетает мимо Гималайских гор – их зеленоватые склоны, поднимаясь, становятся серыми, а затем превращаются в белые ледники.

Руслан, любуясь нескончаемой чередой сверкающих на солнце заснеженных вершин, говорит Антону:

– Сын Бахрома, мой друг, увлекался альпинизмом, мечтал совершить восхождение на Джомолунгму.

– Это тяжело и дорого.

– Он смелымбыл и упорным… Насобирал полсуммы на свою мечту, так я уговорил его купить подержанную трешку BMW. Клеить подружек стало гораздо легче…

Антон фотографирует величественные панорамы, а вымотавшийся Абдул половину полета крепко спит.

Мягко приземлившись в оживленном аэропорту Гонконга, «Боинг» подкатывает к зданию терминала. Пока пассажиры выходят из самолета, грузчики перегружают багаж в грузовик и везут его в терминал прибывших рейсов.

У транспортера ушастый спаниель бегает между чемоданами и дорожными сумками, обнюхивая их. Двести миллионов обонятельных клеток собачьего носа ежесекундно посылают в мозг свои сигналы. Учуяв слабый запах банкнот, сулящий лакомством, пес начинает крутиться возле одного из чемоданов, повизгивая и царапая его. Подходит кинолог в форменной куртке с надписью «Наркоконтроль», берет чемодан, но, заметив на углу «лицензию», возвращает чемодан на место и сует спаниелю честно заработанную собачью конфету. Воровато оглянувшись и погладив пса, кинолог оттаскивает его к другим чемоданам. Грузчики продолжают расторопно перекладывать багаж на линию транспортера.

С напускным спокойствием контрабандисты вместе с другими пассажирами идут на визовый контроль. Его сотрудники делово и внимательно просматривают документы и ставят свои печати. Под лупой изучив визу в паспорте Абдула, сотрудник контроля приглашает его на личный досмотр. Упавший духом пуштун обреченно заходит в комнату с полицейскими.

Сосредоточенный Антон и напрягшийся Руслан предъявляют свои документы. Строго проверяющий афганские паспорта, сотрудник небрежно проверяет американские, поэтому у «Бейкеров» все проходит гладко. Взяв чемоданы, они становятся в очередь к таможенному посту. Оттуда «братья» видят, как чемодан Абдула, сиротливо катающийся на ленте транспортера, забирает служащий таможни. Он несет чемодан в отделение полиции, где без особых усилий находит в нем тайники с пачками долларов. Полицейские с каменными лицами грубо арестовывают несчастного пуштуна.

Изрядно нервничая, но сохраняя внешнюю невозмутимость, «братья» ставят багаж на досмотр перед таможенником, который, увидев чемоданы с «лицензиями», суетится, но пропускает их, не досматривая.

Стараясь не выдавать волнения, контрабандисты, не спеша, выходят из зоны прилета. Среди встречающих ждет своих клиентов Сухой – худой, но крепкий китаец лет тридцати. На его шее синеет татуировка треугольника, умело замаскированного под китайский орнамент. Он вглядывается в лица прибывших, держа в татуированной руке картонку с надписью National Geographic. Увидев название журнала, контрабандисты отворачиваются и обходят Сухого стороной.

В просторном помещении Департамента Наркоконтроля Гонконга сотрудники за столами сосредоточенно занимаются криминальными делами. На стене висит большой монитор системы видеонаблюдения, где на одном из фрагментов виден Сухой с картонкой National Geographic в руке. За той же трансляцией на мониторе компьютера внимательно наблюдает инспектор Ян Вэй – пожилой спокойный китаец с проницательными темными глазами за стеклами очков в тонкой позолоченной оправе. За соседним столом агент Ниу – помощница инспектора. Молодой женщине немного за тридцать, ее волосы тщательно собраны в пучок, взгляд серьезный и сосредоточенный. Ниу чуть выше своего шефа, и форма сотрудницы Наркоконтроля прекрасно сидит на ее спортивной фигуре. Она ставит видео на паузу и пересылает скриншот с изображением Сухого на телефоны инспектора и трех своих коллег.

Контрабандисты, выйдя из терминала, подходят к стоянке такси, услужливый водитель ставит их чемоданы в багажник. Руслан просит таксиста подвезти их к хорошему отелю с отличным видом из окон. Антон дополняет просьбу желанием сначала провезти их по центру города, дабы полюбоваться интересными местами.

Он пишет в Google Maps: «магазин электроники радио-сканер» и просит таксиста подъехать к найденному им магазину. Пока Руслан охраняет сокровища, Антон приобретает сканер. Потом в дороге включает его, но сигналов GPS-трекера из чемоданов не находит, к большому удовлетворению контрабандистов.

Так и не дождавшись своих пассажиров, Сухой со злостью бросает картонку в багажник машины, садится за руль и трогается с места. Заехав в переулок, он достает из бардачка авторучку, откручивает колпачок, насыпает из ручки на приборную панель белую дорожку, а трубочку вставляет в нос.

В офисе Наркоконтроля Ян Вэй на компьютере просматривает видеозапись с Сухим, держащим в руке картонку. Дойдя до момента, когда тот отъезжает от аэропорта, инспектор останавливает видео, увеличивает изображение, чтобы увидеть номер такси, и сохраняет его в базе данных. Следующее видео он прокручивает назад и наблюдает, как спаниель царапает чей-то багаж, а кинолог, подняв чемодан, ставит его на прежнее место и отводит пса.

Уверенный в себе Ян Вэй показывает видеозапись Ниу:

– Ну, кажется, понятно, как героин попадает к нам. Теперь надо теперь разнюхать, как он добирается до Калифорнии. Напоминаю, что на одном из пакетов американцы обнаружили следы морской соли, так что основная версия – доставка груза на корабле.

– Вы хотели изучить маршруты судов из Китая в Америку за последний месяц, – Ниу выводит на монитор карту Тихого океана, испещренную пунктирными линиями.

Инспектор, тщательно рассмотрев карту с густой сетью линий, интересуется:

– А что с американскими яхтами? Они обязаны ходить со спутниковым трекером.

– Запрос в DEA я отправила, но ответа пока нет.

Ниу открывает другую карту, инспектор, взглянув на плотный клубок тонких полосок, предполагает:

– В случае неоднократных пересечений маршрутов корабля из Китая и одной и той же яхты, можно отработать версию со старым, как само мореплавание, трюком: одни скидывают ночью с борта нетонущие бочки с флажком, а другие вылавливают их утром.

– Только теперь вместо флажка – маячок геопозиции, – предполагает Ниу.

– А против DEA могут применять старую уловку из фильма «Однажды в Америке» про времена сухого закона. Там молодые бутлегеры придумали привязывать к ящикам со спиртным мешки с солью. Увидев полицию, они сбрасывали контрабанду в реку. На дне соль постепенно растворялась, и ящики благополучно всплывали.

– Если учесть, что маячки можно включать и выключать дистанционно, это может стать новой попыткой применить старый способ контрабанды, – развивает версию помощница. – Но в Мексике и Америке огромное количество морских яхт, вручную с таким объемом информации мне не справиться.

Инспектор задумывается, затем предлагает:

– Сходи в отдел разработки, пусть программисты помогут вычислить повторяющиеся пересечения траекторий кораблей и яхт где-нибудь у берегов Калифорнии.

В салоне такси звучит китайская электронная музыка. Успокоившиеся контрабандисты все еще колесят по заполненным автомобилями и скутерами проспектам и улицам Гонконга, молчаливо восхищаясь многоэтажным городом, особенно впечатляющем после захудалого Кабула. Антон оборачивается, пытаясь выяснить, нет ли за ними хвоста. Он пишет Питу об аресте Абдула и посылает коды от камер хранения. После этого приятели выключают телефоны, достают SIM-карты и выбрасывают чипы на дорогу.

Покрутившись по центру города, таксист подъезжает к отелю. Служащий в униформе вынимает из багажника такси два чемодана, кладет их на тележку и везет к стойке ресепшен. По просьбе Руслана вежливый администратор находит номер с лучшим видом на бухту. Он оформляет люкс на Пита и Луиса Бейкеров, пересчитывает наличные, улыбается и вручает «братьям» ключи-карты.

В номере контрабандисты спешат проверить тайники в чемоданах. Деньги на месте! Руслан, не скрывая радости, в такт словам трижды вскидывает кулак.

– Мы добрались! Мы в Гонконге! Мы – богачи!

– Случайно случился случай… – переводит дух Антон.

– Прикинь! Восемьсот косарей!

– Немного недостает до Нобелевской премии.

Удачливые контрабандисты восходят на балкон, словно торжествующие олимпийцы на пьедестал. Перед «братьями» во всей красе предстает бухта Виктория, окруженная толпами небоскребов и зелеными горами.

Руслан наслаждается открывшимся видом, с чувством повторяя слова Абдула:

– Гонконг – лучший город Азии!

– Во занесло! – чешет затылок Антон. – Город, конечно, впечатляет… Но в нем видеокамеры на каждом шагу и, скорее всего, с распознаванием лиц.

– Если не бриться, им будет сложнее вычислить нас.

– Нужно поскорее схоронить бабло, – тревожится Антон. – И давай решим, что будем делать, если мафия все же выследит нас.

– Будем биться!

– А если будут пытать?

– Придется потерпеть! – твердо настроен Руслан.

– Ты уверен, что мучения стоят этих денег?

– Я буду терпеть… пока смогу.

– Если начнут пытать, то отдашь деньги или нет, они все равно вынуждены будут прикончить свидетелей. Чтобы не страдать и остаться в живых, сокровища нужно будет отдать.

– Я свои зарою…

– Можно и зарыть, – согласен Антон. – Но если все равно придется отдавать, то их и прятать не надо.

– Ну, если никто не будет знать о тайниках в чемоданах, тогда баксы можно и не зарывать.

– Пусть поспят в чемоданах, а потом видно будет.

– Пока что мне надо сообщить предкам, что я жив, прежде чем они получат известие, что их сын пропал без вести. Позвоню отцу – не из отеля, конечно.

– А я напишу Булату, чтобы он говорил всем, что из-за развода я улетел на неделю в санаторий лечить депрессию. Пошли, купим новые телефоны и симки.

– Я сначала в душ – смою прошлое…

Денисов переписывается с Булатом и после Сафарова тоже принимает душ.

В поисках магазина сотовой связи приятели идут по улице, вдоль которой начинают загораться огни реклам. Найдя нужный магазин в торговом центре, «братья» покупают смартфоны, наушники и новые сим-карты. Антон некоторое время переписывается с Булатом. Руслан долго и нудно объясняется с родителями.

Пробуя уличную еду, приятели, полные новых впечатлений, слоняются по торговым улицам, ярко освещенным мерцающей рекламой. Они покупают планшеты, брюки, рубашки, кроссовки и с набитыми пакетами возвращаются в отель. Руслан сразу заходит в люкс, а Антон проходит до конца коридора и заглядывает за дверь, ведущую на лестницу.

Сидя перед монитором в опустевшем офисе Наркоконтроля, Ниу наблюдает за всем, что происходит в люксе новоявленных контрабандистов. На ноутбуке она читает сведения о них, просматривает видеозаписи, изучает фотографии. Затем заходит на сайт знакомств и пролистывает резюме свежих кандидатов на семейную жизнь, но ни одна анкета не кажется ей достойной внимания.

В номере Руслан крутится перед зеркалом и с воодушевлением примеряет обновки. Антон вскрывает коробку с планшетом, ставит на зарядку и загружает приложения. Довольные, они выходят на балкон и любуются бухтой, городом и залитыми цветной подсветкой небоскребами.

6-й день. Хмурый

Узкие окна зала завешены шелковыми красными занавесками, уходящими под бордовые бархатные шторы. Дневной свет пробивается сквозь невесомый шелк, расцвечивая помещение алыми бликами. На стенах развешено старинное оружие, в углах размещены фигуры китайских воинов в доспехах девятнадцатого века. В центре зала стоит антикварный стол из красного сандала, вокруг него – стулья с высокими спинками, инкрустированными резной слоновой костью. Девять мужчин молча пьют чай из фарфоровых чашек. Во главе стола самый старший – крупный и жилистый китаец. На другом конце стола двое: Сухой и коренастый Фенг. Он среднего возраста с широким скуластым лицом и таким же, как у соседа, синим треугольником на шее, замаскированным под орнамент. Старший, допив чай, отодвигает чашку.

Сухой, дождавшись этого движения, докладывает:

– В списке пассажиров фотографы были и визовый контроль проходили. Мы выдавали им «лицензии» на четыре чемодана. Следующие четыре должны были протащить другие бегуны. Кинолог сообщил, что собака отыскала только один наш чемодан. Другие могли остаться в Кабуле. Бывает, что афганцы распределяют товар по разным рейсам, но тогда фотографы должны были предупредить нас.

Старший, покачав головой, тяжелым взглядом обводит сидящих за столом:

– С утра я вынужден был сообщить моему калифорнийскому другу, уже заплатившему нам, что фрукты домой пока не завезли. Рыбак ждет от нас сообщения о доставке сюда первой четверти партии. И нам сейчас предстоит принять непростое решение, которое может привести к тяжелому конфликту с Калифорнией. Рыбак уже высказал свое недовольство и напомнил о наших трехсторонних соглашениях. Мы обещали нашим партнерам: если товар теряется в нашей зоне, мы сами оплачиваем пропавшую часть. Джафар утверждает, что отдал бегунам половину партии, но деньги так и не получил. Найдите этих фотографов и помогите им доставить груз. Или пусть они объяснят, почему товар до Сянгана не долетел. Если они не смогли загрузиться на борт, Джафар должен будет повторить поставку за свой счет. А пока скользкий араб все застопорил. Хотя без нашего прекурсора ему не обойтись, Джафар понимает, что такого чистого товара, как у него, Рыбаку не найти. Поэтому для нас важно уладить эту осечку мирно: если опять случится конфликт, можем потерять канал. – Старший смотрит на коллег, те безмолвно кивают, и он продолжает: – Вы в курсах, но я еще раз подробно напомню расклад, так как скорее всего разборок не избежать. Поэтому все мы должны держать одну линию. Рыбак передал нам четыре миллиона баксов предоплаты за четыреста килограммов товара. Из них два ляма и двести литров нашего прекурсора мы сразу отправили арабам. Взамен Джафар обещал загрузить на два борта по сто кило чистого белого в каждом – это восемь чемоданов. Половину этого мы ждали сегодня в аэропорту, но так и не получили. Вторая часть должна была прилететь следующим рейсом через неделю. Если бы мы все получили, передали бы арабу еще два ляма, а он должен был прислать сюда еще двести кило чистого. Мы же обязывались отправить эти четыреста кило в контейнере через океан. После чего Рыбаку оставалось перевести нам еще четыре ляма криптой – это размер нашего навара. Надеюсь, вы все это помните? – Дождавшись подтверждающих кивков каждого из присутствующих, старший продолжает: – Если товар так и не найдется, Рыбак потребует назад два ляма, которые мы перетащили в Афган и передали людям Джафара, и еще его два ляма, которые приготовлены для оплаты второй половины партии.

– Но бегуны не наши! – замечает самый сухощавый из сидящих за столом. – А чей косяк, с того и спрос.

– Эту ходку делали бегуны Рыбака, но они ему безразличны, – отвечает старший. – А за товар, как только его загрузили в китайский самолет, отвечаем мы. Фотографы пропали вместе с товаром, но это не снимает с нас обязательств по выплатам за груз, пропавший в нашей зоне ответственности. Пока что мне удалось договориться с Джафаром и Рыбаком о том, что каждый из нас выделяет по сто тысяч баксов для награды тому, кто поможет найти этих бегунов и вернуть товар или деньги. Все дилеры на двух берегах океана будут вынюхивать, где всплывет эта партия особо чистого. Но пока нам необходимо уладить инцидент так, чтобы мой друг по-прежнему доверял мне. Как и мы, он знает, что самый страшный враг – это бывший друг. Поэтому, если все, кроме меня, выскажутся против возврата денег, я сообщу Рыбаку, что большинство приняло именно такое решение. Тогда он не будет знать, кто лично обделил его и на кого конкретно надо злиться. В этом случае я в глазах моего американского друга останусь его союзником.

Толстый мужчина, отхлебнув чая, возражает:

– Наши разногласия в этом вопросе будут указывать на раскол и ослабление нашего клана. Этим попытаются воспользоваться наши враги. Вспомни, когда Рыбак приезжал сюда на разборку, когда после шторма он не смог выловить часть товара. Ты тогда принял его сторону, и пошли терки о твоей странной зависимости от твоего заморского друга.

– Если тебе не по нраву мой вариант, скажи, как надо сделать? Как было бы правильно? А если не можешь придумать ничего лучшего, то и возникать нечего. Но меня коробят твои слова о моей «странной зависимости». Чтобы тебя и остальных не напрягали мои взаимоотношения с Рыбаком, и чтобы вы все были уверены в том, на чьей я стороне, напомню недавнее прошлое Сянгана. – Старший, увидев, что никто не против, продолжает: – Два века назад, когда Китай продавал товаров больше, чем покупал, англичане решили, что единственным способом покрыть дефицит своей торговли может стать китайский спрос на опиум. Они каждый год увеличивали посевы мака в порабощенной ими Индии. Затем, действуя обманом, хитростью и подкупом, стали завозить опиум в портовые китайские города и менять его на наши товары. А когда мы не стерпели и воспротивились этому, Британия направила сюда свои войска. Мои предки, вооружив своих крестьян, встали на защиту нашего города. Все до единого мужчины моего рода геройски погибли, отстаивая интересы Поднебесной. За две навязанные Китаю опиумные войны погибли сотни тысяч людей. В результате нашего поражения Макао перешел португальцам, а Сянган – англичанам. Они на военных кораблях везли к нам заразу из Индии, а американцы – из Османской империи. Через морские порты доставлялись десятки тысяч тонн опиума! Они усадили на эту дрянь всю страну. Миллионы китайцев искалечили свои жизни или скончались. В этом зале – все, что осталось от замка моей семьи. Да англосаксы должны мне по гроб жизни!

Толстый соглашается с услышанным:

– Моя семья тоже пострадала…

– И наши, – несколько человек кивают головами.

– Мы не забудем о том унижении, – произносит кто-то из потомков пострадавших.

На минуту за столом воцаряется мертвая тишина.

– Мы с вами имеем полное моральное право вернуть англосаксам хотя бы мизерную часть ввезенного тогда товара, – заключает старший. – И если я иду на уступки калифорнийцу, то только из желания сохранить налаженный маршрут. Но я не собираюсь отдавать наши деньги за пропавшую партию! А теперь скажите, кто за то, чтобы вернуть деньги Рыбаку или заплатить за вторичную поставку, но уже своими деньгами?

Старший сверлит братву глазами, те молчат – тратиться никто не намерен.

Поняв, что босс завершил речь, Фенг предполагает:

– Если бы фотографов взяли в Кабуле, то и товар остался бы там. Может, бегунов закрыли уже здесь, после визового контроля?

– Выясняйте, – кивает старший. – А для себя уясните, что эти мутноватые фотографы должны все свалить на арабов или взять косяк на себя. Если ни то ни другое у них не получится – ликвидация.

– Нужна будет наводка из отелей, – просит Фенг.

Самый сухощавый обещает:

– Если фотографы поселились в любом китайском отеле, мой человек из Департамента статистики наведет…

– И пусть обязательно удалит данные с сервера, чтобы другие не смогли вычислить этих бегунов.

– Обойдется подороже, но он сделает.

– И знайте, – предупреждает старший, – по договоренности с Рыбаком мне придется подсказывать ему о косяках его людей и сообщать, где их искать.

– А он сообщит, если найдет их первым? – спрашивает Сухой.

– Должен. Рыбак тоже считает, что Джафар получил деньги и теперь по-любому обязан поставить товар!

– А что нам важнее получить: деньги или товар? – интересуется Фенг.

– Все помнят, какой ценой нам достался этот маршрут? – старший хмуро смотрит на банду. Все за столом молча переглядываются. – Трое наших сложили головы… Будем собираться каждый день до тех пор, пока не отыщем деньги или товар. Но следует помнить, что важнее всего – сохранить трафик. Сделайте все гладко, чтобы бизнес продолжал работать без остановок. Только так мы сможем понемногу возвращать назад долги англосаксов за их грабежи во времена опиумных войн.

***

В белом махровом халате и в прекрасном расположении духа Руслан сидит перед телевизором, переключая каналы. Просмотрев их, оставляет новости на английском.

Валяющийся на диване Антон откладывает планшет и поднимается, разминая сутулую спину:

– Давай решать, куда спрячем деньги – не таскать же их везде за собой.

– Можно и таскать, лишь бы про сокровища никто даже не догадывался, – рассуждает Руслан. – Но я предполагаю, что ты все-таки нашел потайное место.

– Да, нашел! Банковские ячейки инкогнито. Доки не требуют, но, правда, и гарантий не дают.

– Как это? Банк – и без гарантий? – удивляется Руслан. – Подозрительно как-то.

– Банк не проверяет, кто и сколько кладет в ячейку. Поэтому кто-то может положить тысячу баксов, а потом сказать, что там было сто тысяч.

– А если мы положим сто косарей, а после там окажется шиш? Будем обращаться в полицию, что ли? Нет, это нам не подходит, какой-то левый варик.

– Поищу другие… Радует хотя бы то, что нас не убьют, пока не отнимут бабки, – горько ухмыляется Антон.

Руслан настроен столь же «оптимистично»:

– Будут пытать, пока не отчитаемся за все два лимона.

За окном слышится низкий корабельный гудок. Нелегалы с интересом выходят на балкон и восхищенно наблюдают, как по заливу мимо небоскребов в сторону порта медленно проплывает огромный океанский лайнер.

Приятели праздно бродят по оживленным центральным улицам, посещают известные туристические места и торговый центр, пробуют горячий стритфуд. Повеселевший Руслан игриво улыбается встречным симпатичным девушкам.

На одной из улиц проходит многочисленная демонстрация либерально настроенных студентов с серьезными лицами и зонтиками при ясной погоде. Вместе с туристами поглазев на митингующих, приятели идут дальше и на другой улице встречают пестро одетую молодежь с радужными флагами, которые кучкуются, чтобы пойти поддержать студентов. Ухмыляясь, Руслан слегка помахивает им рукой. Кто-то из демонстрантов, широко улыбаясь в ответ, показывает ладонь.

– Ты им симпатизируешь, Гедонист? – неодобрительно удивляется Антон. – Считаешь, они этого достойны?

– А то! Прикольные ребята! Не только повышают количество свободных девушек, но еще и пытаются нейтрализовать моих самых симпатичных конкурентов. А ты как к ним относишься?

– Я к ним не отношусь! Думаю, у дырявых мозги набекрень. А у меня вообще аллергия на мудаков, и антигистаминные препараты при таком анамнезе не помогают. Приходится избегать контакта с аллергенами.

По-своему истолковав приветственное помахивание, от цветастой кучки отделяется красочное создание, заблудившееся где-то в переходе между гендерами, подходит к Руслану, многозначительно смотрит на симпатягу и жестами приглашает присоединиться.

– Ты какой? – спрашивает ошарашенный лингвист.

Нахальное создание пальцами изображает ножницы и протягивает руку. Мотая головой, Руслан категорически отказывается и вслед за Антоном отходит от греха подальше.

– Он показывал, что обрезанный? – спрашивает смеющийся инженер.

– Обрезают в Израиле, а здесь отрезают! – разъясняет лингвист. – Чо лыбишься? Они взрослые люди – чем хотят, тем и развлекаются! Свобода здесь превыше всего!

– Мне просто не совсем понятен их прогрессивно-агрессивный настрой против врожденно-естественных отношений, – прищурив глаза, иронизирует инженер. – Мужик отличается от бабы всего на одну хромосому. Природа специально создала это различие исключительно для увеселения хомо сапиенс в отпущенное им время жизни.

– Точно! При однополом размножении была бы не жизнь, а пустопорожняя скукотища.

На стойке ресепшен отеля Сухой вежливо просит администратора поселить на нужный ему этаж. Взяв ключ, он отправляет сообщение о номере и заходит в лифт. В холле отеля, расположившись в кресле, Фенг увлеченно просматривает глянцевый журнал. Подождав пару минут после получения месседжа, он с портфелем в руке тоже идет к лифтам и поднимается следом за партнером.

В номере хитмэн достает из портфеля миниатюрную видеокамеру с передатчиком и отдает Сухому, который выходит из номера, как бы разминаясь, идет в конец коридора и незаметно приклеивает камеру в укромном месте. Фенг подключает приемник к разъему телевизора и выводит на экран трансляцию из коридора.

На разноцветном пароме вместе с многоязычными пассажирами приятели переплывают на другой берег бухты. Они обедают в многолюдном ресторане на набережной, рассматривая небоскребы и наблюдая за туристами. Руслан замечает, что все вокруг расплачиваются картами или с помощью смартфона и QR-code.

– Как пить дать, мы со своим кэшем вызовем подозрение, – беспокоится он. – Надо срочно завести карты и положить на них немного денег на карманные расходы.

– Согласен. Но для этого придется открыть счет в банке, – одобряет предложение Антон.

– А еще нужны как минимум две прекрасные особы для двух щедрых мажоров.

– Китаянки у меня еще не было…

***

Более часа хладнокровный Фенг, завалившись на кровать в халате, и ерзающий в кресле Сухой наблюдают за движением на этаже. Горничная, закончив наконец уборку в одном из номеров, подвозит тележку к люксу и картой открывает дверь. Сухой достает из портфеля пистолет с глушителем и прячет его за пояс под рубашку. Фенг завязывает пояс халата запутанным узлом, выходит в коридор и настойчиво стучит в дверь люкса. Открывает немолодая горничная. Оставаясь в коридоре, Фенг с растерянной улыбкой просит ее помочь развязать затянувшийся узел на поясе халата, она участливо соглашается. Подставив пояс, гость становится так, чтобы проход в люкс оказался свободным. Горничная руками и зубами пытается развязать узел, а в это время Сухой неслышно пробирается в люкс, прошмыгнув за ее спиной. Узел развязан! Сердечно поблагодарив добрую женщину, Фенг возвращается в номер.

В одной из служебных комнат отеля на экранах двух ноутбуков идет трансляция из люкса. Агент Ниу прокручивает запись назад и показывает инспектору Ян Вэю и трем агентам, как Сухой забирается в платяной шкаф. Пятеро защитников правопорядка натягивают бронежилеты, сверху них надевают куртки с надписью «Наркоконтроль» и спешно покидают комнату.

После уборки горничная выходит из люкса, захлопнув за собой дверь. Сухой бесшумно выныривает из шкафа, осматривает комнаты, находит два чемодана с лицензиями на боку, прикидывает их вес и более тяжелый кладет на стол. Сев рядом на стул, внимательно рассматривает кодовый замок, достает из кармана набор отмычек и начинает подбирать подходящую.

Сидя в кресле перед телевизором, Фенг видит, что в коридоре появляются люди в одинаковых куртках. Пройдя мимо его номера, они останавливаются перед дверью люкса. Вскочив, хитмэн с быстротой ковбоя выхватывает из кармана телефон и шлет сообщение напарнику. Прочитав месседж, Сухой вскакивает и прячет отмычки в складках дивана.

Трое агентов, притаившись у двери люкса, держат пистолеты наизготовку. В руках Ниу три ключа-карты, на плече – короткий штурмовой автомат. Она замерла в ожидании команды инспектора, который на экране смартфона следит за Сухим – попавший в ловушку выскакивает на балкон. Инспектор указывает на дверь люкса, Ниу открывает ее, и двое агентов вламываются в номер. Ян Вэй показывает на соседний люкс, помощница открывает и его, третий агент врывается туда, Ниу взводит автомат и следует за ним. С извинениями пройдя мимо опешивших жильцов – пожилой пары европейской наружности – агенты выходят на балкон.

Сухой, увидев стволы, прерывает попытку перебраться в соседний номер и зависает, держась за поручни двух балконов и расставив ноги. Инспектор, перегнувшись через перила, вытаскивает из-за пояса незадачливого грабителя пистолет с глушителем, отдает его агенту и расстегивает рубашку попавшего в ловушку. Вся грудь Сухого покрыта татуировками.

Фенг через приоткрытую дверь осторожно выглядывает в коридор, там пусто – все пятеро агентов находятся в двух соседних люксах. Оставив портфель в номере, он безмятежной походкой идет к лифтам.

Инспектор обращается к висящему между небом и землей:

– Ну, рассказывай, скалолаз, чего ты сюда залез?

– Хотел узнать, правда ли моя невеста изменяет мне с этим американцем, – довольно убедительным голосом отвечает Сухой.

– Несчастная любовь, значит? – ухмыляется инспектор. – Поистине, наглость – второе счастье.

– Мне надо знать, что она делала в этом номере, – сочиняет на весу неудачник.

– А что в чемоданах искал?

– Фотографии или видео. А вдруг он снимает мою невесту в порнухе? Мне надо до свадьбы знать, что она из себя представляет, а не рвать волосы после оформления отношений.

– А пистолет, чтобы порешить ее или его?

– Попугать хотел, чтобы отвязался от моей невесты.

Дотронувшись до руки инспектора, Ниу глазами показывает ему вниз. Перед отелем остановились несколько человек, задрав головы, они наблюдают за несчастным, который висит между балконами соседних номеров, и снимают происходящее на смартфоны. Увидев поднятые головы, другие прохожие из любопытства смотрят туда же, охая, ожидают развязки и тоже включают телефоны, готовясь снять вирусный ролик.

Инспектор просит Сухого свести руки вместе; когда тот вынужденно поменяет хватку, Ян Вэй защелкивает наручники на его жилистых запястьях. Агенты затаскивают «ревнивца» в гостиную, обыскивают и изымают телефон. Собравшиеся внизу зеваки разочарованно расходятся, на ходу скидывая друзьям видео об успешной работе службы профилактики суицидов.

Двое агентов держат Сухого за локти, третий становится впереди, Ниу – сзади. Двигаясь в таком порядке, эскорт уводит задержанного. Инспектор ставит чемоданы на место, осматривает комнату, достает из дивана набор отмычек, пододвигает стул к столу. Сняв куртку, выворачивает ее надписью внутрь, одевает и тоже уходит, захлопнув дверь.

***

В торговом центре, консультируясь с продавцами, приятели покупают одежду и обувь. Руслан посматривает на местных и приезжих девушек, пытается познакомиться, но пока безрезультатно. Спрашивает у особенно приглянувшейся, понимает ли она английский. Девушка кивает, и тогда он начинает заигрывать с ней:

– Вы не подскажете, где я буду сегодня ужинать?

– Откуда мне знать? – удивляется девушка.

– Именно от вашего выбора зависят мои планы, – широко улыбаясь, поясняет Руслан.

– Если они зависят от меня, ходи голодным, – холодно бросает в ответ она и ускоряет шаг.

Ничего не подозревая о случившемся в отеле в их отсутствие, приятели с пакетами покупок проходят через просторный холл и поднимаются в номер.

Когда наступает вечер, в люксе раздается стук в дверь. Ожидающий этого Руслан открывает ее и впускает официанта, который ставит на балконный столик вазу с фруктами и вино. Приятели садятся в бамбуковые кресла, чтобы посмотреть фантастическое лазерное шоу на стенах небоскребов.

Радостный Руслан восхищен этим зрелищем:

– Мне здесь определенно нравится!

– По сравнению с погранотрядом тут повеселее…

– Но все равно оставаться здесь дольше, чем на неделю, не стоит.

– Если будем часто перелетать – возрастет риск попасться с липовыми паспортами, – рассуждает Антон. – Предлагаю пожить здесь месяц, а потом переехать. А на случай ареста нужно придумать правдоподобное объяснение, откуда у нас деньги в таком количестве.

– Походу, ты уже придумал? – ухмыляясь, догадывается Руслан.

– Как тебе такой вариант: мы в Америке намайнили биткоины и продали их здесь за наличные.

– Чтобы не запутаться, ты только майнил, а я только продавал, идет?

Антон в знак согласия поднимает большой палец:

– Но контактов покупателей ты не знаешь, продавал на бирже криптовалют.

– Окей. Найду подходящую биржу в инете.

В служебной комнате отеля сотрудники Наркоконтроля впятером смотрят по телевизору свежий сериал и одновременно на экранах ноутбуков ведут наблюдение за люксом и его обитателями.

7-й день. Беспечный

В Коулунском парке Гонконга возле большой белой мечети, нетерпеливо поглядывая на часы, прохаживается гладко выбритый Мамед. Ровно в десять часов он входит в мечеть, подходит к пожилому имаму с белой бородой в белом тюрбане и представляется чужим именем.

– Да, мне звонил уважаемый человек, – кивает имам. – Но подробности рассказывать не стал.

– Он не стал посвящать вас в детали по телефону, почтеннейший имам, потому что это очень непростое и деликатное дело. Если об этом происшествии пронюхает пресса, разразится большой скандал. Пока все держится в тайне, но это только вопрос времени. Дело в том, что из афганской мечети, к сожалению, был украден священный волос Пророка. Мы обязаны вернуть святыню на место до того, как о пропаже узнают правоверные мусульмане Файзабада.

– Это тяжелая утрата, но чем я могу помочь?

– Скажу откровенно, совет имамов Бадахшана за возвращение волоса Пророка пообещал нам большую сумму, которой мы поделимся с вашим приходом, если найдем святыню. Нам известно, что двое неверных американцев, причастных к краже, сейчас находятся в Гонконге или в Гуанчжоу. И если мы узнаем, где они прячутся, сами заберем то, что они украли, и вернем святыню в мечеть, не привлекая полицию и без огласки. Мы знаем имена американцев и обращаемся к вам с просьбой привлечь правоверных, чтобы они обзвонили отели и выяснили, где поселились воры. А может, и еще где-нибудь всплывут их имена.

– Я попробую помочь, – обещает имам. – Но все в руках Величайшего, ибо все, что происходит или не происходит, все делается по воле Аллаха.

– Благодарю вас от имени всех мусульман Файзабада. Мы будем вам очень обязаны.

– Да укажет Всевышний вам верный путь.

Мамед вкладывает в сухую руку имама листок с именами Пита и Лоис Бейкер и номером своего телефона. Попрощавшись, киллер направляется в парк и присаживается на лавочку у озера с розовыми фламинго.

По дорожке парка не торопясь прогуливается водитель Мамеда. Неподалеку на лужайке со звонкими криками бегает за мячом детвора, а их бабушки и дедушки в спортивных костюмах молчаливо и вдумчиво занимаются цигун – оздоровительной гимнастикой для пожилых.

К водителю подходит мужчина среднеазиатской внешности с черным кожаным портфелем. Они присаживаются на свободную скамью у дорожки. Афганец приоткрывает портфель, не доставая, показывает два пистолета, глушители, обоймы с патронами и пачки юаней.

Тут же, отделившись от группы гимнастов, к ним подбегают трое «дедушек» с пистолетами наизготовку. Загримированные агенты Наркоконтроля моментально конфискуют портфель со всем содержимым. Афганец, подняв руки, расстается с ним без сопротивления – дергаться бессмысленно. Агенты надевают на нарушителей правопорядка наручники и обыскивают. Не спеша подходит инспектор Ян Вэй и сравнивает лицо афганца с фотографией в смартфоне.

Наблюдающий со стороны за арестом Мамед встает и уходит, ускоряя шаг. Это замечает «старушка» в длинном платье, в тени дерева качающая детскую коляску.

Она по рации связывается с инспектором:

– Какой-то лысый уходит.

– Останови! – следует приказ. – Если что, по ногам…

Ниу, откинув одеяльце, выхватывает из коляски штурмовой автомат и пытается догнать Мамеда, но тот переходит на бег. Она кричит, требуя, чтобы лысый остановился, и стреляет в землю возле его ног. Свернув в рощицу, Мамед петляет между деревьями, прячась за стволами. Ниу торопится, пытаясь догнать лысого, но тот, укрывшись за стволом дерева, бросает в нее нож. Она успевает увернуться, и нож вонзается в дерево. Киллер бежит по мосту через пруд с белыми лебедями. Присев у моста, Ниу из позиции «с колена» целится по убегающему, но видит позади него людей, и, не выстрелив, вскакивает и продолжает погоню.

Лысый врезается в толпу туристов, грубо расталкивает их и несется к выходу из парка. Ниу и два агента бегут следом, перепуганные туристы, уступая им путь, отскакивают в разные стороны. Выбежав из парка, Мамед запрыгивает в поджидающую машину каршеринга, которая резко срывается с места. Чернобровая красавица-афганка, припав к рулю, набирает скорость и под визг шин сворачивает на первом перекрестке. На третьем перекрестке афганка поворачивает и резко тормозит, беглецы спешно пересаживаются в другую машину каршеринга.

***

В люксе, развалившись на диване, Антон ищет в планшете информацию о местах в Гонконге, которые стоит посетить. Сидящий в кресле Руслан, положив ноги на журнальный столик, на смартфоне выбирает самый фешенебельный пляж города.

После обеда приятели отправляются к морю и долго купаются в еще не остывшей после лета воде. Затем, надев темные очки, они валяются на мягких кушетках, любуются морем, кораблями и по-разному загорелыми пляжницами. Молоденькая, изящная, подтянутая азиатка в ярком купальнике, который едва прикрывает ее тело, встает с шезлонга, накидывает легкий халат, берет модную сумочку и идет к выходу с пляжа. Руслан бросается вслед.

– Извините, вы не подскажете?..

Девушка, оценивающе взглянув на Руслана и промолчав, продолжает свой путь.

– Вы не подскажете, где вечером обитают такие красотки, как вы?

Она подходит к красному кабриолету, садится за руль и, не проронив ни слова, вручает ему визитку.

– Спасибо, красавица! – подмигивает ей довольный Руслан. – До вечера.

Девушка дарит ему многообещающую улыбку. Кабриолет, визгнув шинами, разгоняет и исчезает вдали.

Возвращаясь, счастливый Руслан помахивает визиткой:

– Неплохой улов: фея на красном кабриолете!

– Да я смотрю, ты Дон-Жуан, – ухмыляется Антон.

– Тогда ты – славный рыцарь Дон-Кихот! Подарю-ка я тебе на день рождения копье, а то без него ты как-то не смотришься.

– Тогда я подарю тебе резиновую блондинку, чтобы все восхищались такой красивой парой.

– Только проверь дату изготовления – Овен, Козерог и Скорпион мне не подойдут.

– Какие мы капризные…

– А ты какой-то уж слишком правильный, – наигранно возмущается Руслан. – Без вредных привычек, как я погляжу. Ни одной татуировки…

– Ну почему же? – Антон поворачивает левую руку и показывает наколотые около вены группу крови и резус-фактор. – Вот, полюбуйся.

– Ты, небось, ни разу в жизни сигаретой не затягивался?

– Курил как паровоз целый год.

– И как смог бросить?

– Поспорил с Булатом, который тоже хотел бросить, на «Теслу»: кто из нас первый закурит или предложит аннулировать пари – тот проиграл. Всю зависимость у обоих как рукой сняло. А пари до сих пор продолжается…

– Ну все, рыцарь, план я выполнил, можно и домой.

По дороге в отель Антон получает сообщение и, дочитав его, говорит Руслану:

– Булат написал, что конструктор прислал два воздушных фильтра: новый – своей разработки, и б/у – с дакаровского КамАЗа. А полковник назначил Саида ответственным за их тестирование. Теперь капитан вместо меня обязан мотаться там по пыльному бездорожью.

***

Вечером, надев купленные обновки, приятели в предвкушении ночных приключений шагают по многолюдной освещенной неоновой рекламой улице. Отыскав указанный на визитке адрес, они заходят в фешенебельный клуб и осматриваются. В роскошном зале царит уютный полумрак, два десятка столов расставлены по отдельным нишам, играет тихая музыка в стиле «чилаут». Администратор усаживает парней за небольшой столик в нише. Малочисленных посетителей обслуживают официантки в предельно откровенных нарядах. Догадываясь, куда они попали, приятели немного разочарованно листают меню, в котором пищи гораздо меньше, нежели спиртных напитков.

Появляется та самая девушка с пляжа в компании еще одной красотки. На их лицах сияют обворожительные улыбки, стройные ноги обуты в туфли на платформе с высоким каблуком. Первая подсаживается к Руслану, вторая – к Антону.

– Привет, ребята! Меня зовут Сюли, а это Мэйли.

– Привет! – растаявший Руслан тоже улыбается. – Я Луис, а это Пит.

– Как дела? Как наш город?

– Здесь чудесно, но до вашего появления было скучновато.

– Угостите нас?

– Конечно! Мы к вашим услугам.

Сюли поднимает руку, подзывая официантку:

– Мы пьем Veuve Clicquot, если для вас не дорого.

Руслан достает из кармана упаковку долларов:

– Этого хватит?

– Ты мой хоро-оший! – Мэйли в восторге посылает ему воздушный поцелуй.

Подходит полуголая официантка и тоже видит пачку купюр.

– «Вдову Клико»! – заказывает Сюли. – Для начала.

Воодушевленный Руслан, придвинувшись к девушке, пытается обнять ее за талию. Та, кисло улыбаясь, пальчиком с длинным алым коготком показывает «нет».

– Прости, но дотрагиваться нельзя.

– А что можно?

– Можем побеседовать. Могу опустить занавес и исполнить для тебя приватный танец. Даже на столе!

Руслан, похотливо ухмыляясь, делает встречное предложение:

– Может быть, станцуете в отеле в нашем люксе?

– Нельзя, – мило улыбается Сюли. – А если вам нужен интим, он на другой улице.

Руслан, взглянув на Антона, переходит на русский:

– Хочешь, чтобы они разделись?

– Да мне вроде уже не двадцать лет.

– Мне тоже, – присоединяется Руслан и предлагает: – Долбанем «Вдову» и пойдем на другую улицу.

Запивая шампанским милую беседу, приятели пытаются узнать название «другой улицы». Но девушки объясняют, что им запрещено рекламировать конкурентов.

Несолоно хлебавши, искатели интимных приключений выходят из не оправдавшего надежд клуба.

Руслан разочарован:

– Такое чувство, будто набрал полный рот хорошего вина, а проглотить так и не удалось.

– А ты, как дегустатор, – усмехаясь, советует Антон, – выплюнь и наслаждайся послевкусием.

Приятели идут по расцвеченной рекламой улице, рассматривая красочные витрины. Неожиданно на их пути встают трое крепких юнцов.

Самый накачанный смотрит в упор на Руслана:

– Мне передали, что ты лапал мою сестру.

– Нет! Ну, может быть, дотронулся до талии…

– А мне сказали – лапал!

Четвертый гопник незаметно приседает сзади у ног Руслана, делая вид, что завязывает шнурки на кедах.

– Один раз коснуться нельзя? – качает лингвист.

– Лапать нельзя!

Качок, размахнувшись, имитирует удар. Руслан рефлекторно отклоняется назад, спотыкается о присевшего сзади парня и грохается на спину. Двое других бросаются на Антона, но он, приняв боксерскую стойку, технично отражает атаки. Прохожие останавливаются, чтобы поглазеть и поснимать уличную драку. Но, к досаде китайцев, гопники отступают и убегают под улюлюканье европейских туристов. Руслан лежит, держась за спину.

– Чего разлегся? – торопит Антон и помогает бедолаге подняться. – Валим, пока не появилась полиция!

Потерпевшие широкими шагами удаляются от места происшествия.

– Зашквар! Он даже не ударил, а я упал, как малолетка!

– Не стал бить, чтобы не было претензий, если их ненароком задержит полиция.

– Черт! Вот что им было нужно! – пошарив по карманам, восклицает Руслан. – Стырили десятькосарей!

– Гедонист, зачем ты взял в клуб столько денег, да еще и засветил всем эту котлету?

– Думал, Сюли клюнет на зелень.

– А клюнул братишка! – смеется Антон. – По таким местам нам лучше не шастать.

– Вот тебе и Гонконг…

– Везде одинаково… В Челнах тоже, бывает, шпана кучкуется, кошельки и мобильники отжимает… Вызывай такси.

В машине по пути в отель потерпевший признается:

– Честно говоря, у меня уже был подобный инцидент. Батя дружил с Бахромом, а я с его сыном. Он учился в универе на истфаке, мечтал стать археологом, как Индиана Джонс. Я ходил к нему в общагу знакомиться со студентками. Встретился с одной пару раз… А на третье свидание вместо нее явились два брата и жених. Навалились на меня втроем, а сын Бахрома меня спас – вырубил жениха и сказал им: «Учтите, если не закончите конфликт и побьете нас, мы возьмем ножи; проиграем на ножах – придем к вам с ружьями». На этом и разошлись с ними навсегда. Мой друг дерзкий был, справедливый, хороший… Брал пример со своего отца.

Вернувшись в люкс, Руслан на ходу раздевается, подходит в ванной к зеркалу и пытается рассмотреть синяк на спине. Дотянувшись до больного места, стонет, но заметив строгий взгляд синего барса, берет себя в руки, включает душ и становится под теплые струи воды.

8-й день. Нелепый

По предложению Антона приятели с утра посещают океанариум, разглядывают обитателей огромных аквариумов, восхищаясь невиданными представителями подводного мира. Неторопливое плавание рыб, медуз и морских зверей успокаивает и расслабляет приятелей, помогая забыть об их небезопасном положении и даря безмятежность.

– Твой отец историк, и ты, видимо, должен знать, что все живое на планете зародилось в воде, – рассуждает Антон. – История жизни началась в морях.

Снисходительно усмехнувшись, Руслан отвечает:

– Я даже знаю, что человеческий эмбрион на тридцатый день похож на рыбку с хвостиком, а общий предок млекопитающих был похож на крысу.

– Похвально! О своей родне надо помнить.

– Хорошо, что наши предки вышли из воды на сушу, потому что под водой можно многое пропустить.

– Есть пред-ки, есть потом-ки. Ты же лингвист, подскажи, как называть людей, которые живы, но имеют и тех, и других?

– По-русски? Щас-ки! – улыбается Руслан. – Но я пока не собираюсь обзаводиться потомками. В начале хочу пожить для себя, чтобы взять от жизни побольше.

– А ты уверен, что донесешь?

– Несу, пока молодой…

Антон останавливает приятеля перед громадным аквариумом со скучающей в неволе косаткой:

– Можешь ответить ей на философский вопрос? Должен ли человек, ставший властителем природы, заботиться о живых существах, если это ему не выгодно?

– Я, конечно, могу подумать, но сначала мне надо будет изучить биологию существ, экономику выгоды и философию, раз вопрос философский. Так что не тяни, а сам отвечай на свою загадку.

– Думаю, что должен заботиться, если это на пользу окружающей среде.

После океанариума приятели идут на набережную бухты, где, как всегда, снуют толпы вездесущих туристов, слетевшихся сюда со всех континентов. Присев на парапет, Антон изучает путеводитель.

Руслан приносит буклет банка:

– Глянь, здесь написано, что банк открывает счет и предоставляет кредитную карту всего за десять минут.

– В банке деньгам безопаснее, кто же спорит… – соглашается Антон. – Важно, чтобы мы могли расплачиваться картой или телефоном.

– Только вклады надо делать частями, чтобы не вызвать подозрений. Я предлагаю косарей по сорок.

– Лучше по двадцать… Пошли, раскупорим кубышку.

Приятели идут в отель, где Антон вытаскивает из чемодана три пачки денег, а Руслан, введя название банка в Google Maps, находит его ближайшее отделение. Прогулочным шагом вкладчики идут по маршруту, проложенному смартфоном, по пути изучая примечательные места оживленного города. Разделившись, подходят к банку. Первым заходит Руслан и направляется к стойке, за которой трудится молодой клерк.

– Я хотел бы открыть счет и внести на него деньги.

– Нужен ваш паспорт, – отвечает клерк.

– Пожалуйста, – Сафаров передает паспорт и выкладывает на стойку три пачки: – Здесь тридцать тысяч.

– Для операций с наличными у нас отдельная касса, – взглянув на фотографию в паспорте и на доллары, объясняет клерк. – Вас проводят, а я пока оформлю договор.

Он кладет паспорт на стол, по местной связи вызывает сотрудника службы безопасности, берет деньги и отдает их кому-то в маленькое окошко.

К Сафарову подходит охранник, несколько расплывшийся из-за постоянно сидячей работы:

– Пройдите в кассу, пожалуйста.

Он показывает на дверь, лингвист направляется к ней, китаец следует за ним, но, получив от русского удар в челюсть, заваливается на пол.

– Бежим! – командует Денисов.

Схватив со стола остолбеневшего клерка паспорт, он бросается к выходу, изумленный Сафаров выбегает следом. В банке воет сирена. Сворачивая на каждом перекрестке то влево, то вправо и на бегу пытаясь поймать такси, подельники проносятся несколько кварталов.

Наконец, остановив такси, запыхавшиеся налетчики заскакивают в него и едут до отеля. По дороге Антон через Uber заказывает другое такси. А когда таксист довозит их к отелю, Денисов расплачивается и дает ему аванс на предстоящую поездку в аэропорт, просит подождать двадцать минут, пока они соберут вещи.

В служебной комнате отеля, где устроились агенты Наркоконтроля, перед Ян Вэем и Ниу открыты два ноутбука: на экран одного выведено такси, ожидающее у входа в отель, на другом – люкс. Агенты, прервав просмотр сериала, наблюдают, как их подопечные вваливаются в номер и торопливо забрасывают вещи в два чемодана.

В лифте Антон нажимает на кнопку третьего этажа, оттуда, пройдя по служебным коридорам, налетчики спускаются по лестнице к пожарному выходу.

Ян Вэй, Ниу и агенты смотрят на экраны ноутбуков, видят покинутый люкс и такси, терпеливо ожидающее у входа в отель. Но самих пассажиров нигде нет; озадаченный инспектор посылает агентов на поиски.

Налетчики с чемоданами, оглядываясь, выходят с противоположной стороны отеля, из служебного выхода. На ближайшем перекрестке они поворачивают направо, за углом здания сворачивают налево и садятся в заказанное по Uber такси.

Перед Ян Вэем и Ниу по-прежнему идут трансляции с камер наблюдения, но подопечных на них не видно.

А тем временем другая машина с налетчиками удаляется от отеля.

Руслан с подозрением смотрит на приятеля:

– Антон, откуда ты знал, где служебный выход?

– Прогулялся вчера по отелю, пока ты спал.

Такси останавливается в конце маршрута, налетчики выходят и с чемоданами, заметая следы, проходят пешком еще пару кварталов. Младший, нервничая, следует за старшим, который ведет его к автобусной станции. Самым первым по расписанию отправляется автобус-шаттл с надписью Grand Hyatt, собирающий гостей отеля. Устроившись на заднем сиденье в бесплатном полупустом шаттле, беглецы отправляются в путь.

– И про автобусы ты заранее узнал? – догадывается Сафаров.

– Порылся вчера пятнадцать минут в Google Maps…

Оставив Ниу возле ноутбуков, инспектор заходит в пустой люкс, осматривается, заглядывает в гардероб, где сиротливо висит несколько рубашек, стоят кроссовки, валяется мужское белье. Огорченный инспектор звонит помощнице и приказывает всем перебираться в люкс.

Агенты приносят ноутбуки и устраиваются на диване перед телевизором, чтобы, пользуясь случаем, посмотреть свежие фильмы. Недолго поспорив, они выбирают криминальный боевик «Убийца 2» с Бенисио Дель Торо.

Ян Вэй приглашает Ниу за стол:

– Что у тебя по морской версии?

– Занимаюсь ею, но отчет еще не готов.

– А что уже есть?

– Программист написал фильтры для морской карты. Сначала я выделила контейнеровозы, которые совершают регулярные рейсы из Китая в Калифорнию. Затем выбрала все американские яхты, маршруты которых пересекались с ходом этих контейнеровозов. Потом оставила только те, которые пересекались неоднократно. Из них отобрала часть, которая курсировала только после кораблей. Далее отмечу яхты, проплывающие через курс этих кораблей в течение суток. Я правильно понимаю?

– Сколько яхт сейчас в остатке?

– Около сотни.

– Когда останется с десяток наиболее подозрительных, запроси по ним информацию у DEA.

– Сделаю, – обещает Ниу, подсаживаясь к коллегам.

Инспектор тоже садится рядом, рассуждая вслух:

– Раньше думал, что агенты Наркоконтроля полюбили кино, потому что в нашей работе бывает свободное время для просмотра фильмов. Но логика подсказывает, что они устроились на работу, где бывает свободное время, потому что изначально были киноманами.

Автобус едет по самому длинному в мире морскому мосту, не так давно построенному в рекордные сроки. На сайте путешествий Антон выбирает фешенебельный отель-курорт и бронирует номер делюкс.

Проехав Чжухай, шаттл въезжает в Макао и провозит беглецов по центральным улицам. Мелькает яркая реклама отелей, казино, ресторанов и прочих увеселительных заведений курортного города. Вдалеке высится башня со смотровыми площадками, рестораном и кафе, расположенными на большой высоте под телевизионными антеннами.

Шаттл подъезжает к отелю Grand Hyatt, построенном в ультрасовременном стиле. Все пассажиры заходят в его роскошный холл, новые гости идут к стойке ресепшен, а старожилы к лифтам. Только двое из приехавших, подождав, когда автобус отъедет, с чемоданами перебираются в соседний отель Wynn Palace, сооруженного в концепте архитектурного классицизма.

На ресепшен отеля в шикарном холле с ошеломляюще красивыми интерьерами «братья» оплачивают дорогой номер и, поднявшись на двадцатый этаж, попадают в большой делюкс с изысканной и комфортной обстановкой. В спальне две широкие кровати, на каждой лежит меню подушек: коробки с шестью маленькими копиями эластичных подушек разной степени жесткости. В просторной ванной комнате глубокая гидромассажная ванна и встроенный в мраморную стену телевизор. В гостиной рядом со столом наполненный напитками и закусками мини-бар. Беглецы садятся в кресла перед окном во всю стену и с высоты любуются великолепием помпезного Макао.

– Думаю, ты перестарался, – упрекает товарища Руслан, глядя на городской пейзаж. – Теперь меня всю жизнь будет мучить вопрос: арестовали бы меня в банке или открыли счет?

– Если бы охранник шел впереди тебя, я бы не среагировал, но он тебя конвоировал, и тут мне пришлось действовать! – оправдывается Антон. – Мой тренер по боксу учил: если конфликт неизбежен – бей и беги.

– Так ты еще и боксер?

– В юности занимался в секции.

– Я тоже занимался… неделю. После первого синяка под глазом предки бокс запретили, – вспоминает Руслан. – Я у них один, поэтому грузили меня по полной, как во всех еврейских семьях.

– Так ты еще и еврей?

– Полукровка… Мама с рождения говорила со мной на трех языках, с трех лет заставляла читать, а с пяти меня учили играть на фортепиано. А папа вместо сказок рассказывал на ночь всякие истории из истории. Из всего, чему меня учили, мне больше всего нравилась музыка. Я хотел стать музыкантом, но мама решила, что это будет мое хобби, и настояла на лингвистике.

– Главное, чему меня хотели научить родители – чтобы я, прежде чем что-то сделать, думал о последствиях. И хотя они добились того, что мой разум обычно обитает в будущем, он вот опять не угадал…

– Чему предки еще хорошему учили?

– Советовали не быть мелочным.

– Бывают дети-мажоры, а я, наверное, форс-мажор. На последнем курсе универа ушел в загул с хипстерами. Батяня потерпел до конца учебы, а потом отправил меня к дяде Хикмату на перевоспитание. В итоге бездарь по наклонной докатился до банковского налетчика.

Антон усмехается:

– Думаю, в местных новостях сегодня скажут: «Два иностранных балбеса совершили налет на банк, чтобы оставить там тридцать тысяч долларов!» Это будет в конце выпуска, в рубрике курьезов.

– Пойду поищу…

Расстроенный Руслан упорно щелкает пультом, переключая телеканалы, чтобы найти репортаж про инцидент в банке. Антон на планшете пытается отыскать подобную новость в интернете.

Вечером прямо перед отелем звучит музыка, начинается шоу фонтанов. «Братья» наблюдают за танцующими многоцветными струями воды и смотрят на сверкающий город, преобразившийся в свете рекламных огней.

– Может, видим такую красоту в последний раз, – грустит Руслан. – Потом все будет в клеточку.

– Не драматизируй…

– Не уверен, смогу ли уснуть сегодня… Как думаешь, боксер, для чего животным сон? Они же в нем беззащитны.

– Я читал, что во сне мозг промывается от скопившихся за день шлаков, – вспоминает Антон. – Природа не смогла придумать, как одновременно соединять синапсами новые нейроны и вымывать спинномозговой жидкостью отслужившие. Ну, и чтобы разделить эти процессы, эволюция изобрела сон.

– Видимо, не зря говорят, что утро вечера мудренее.

9-й день. Удачный

Антон, лежа в кровати, смотрит телевизор и, переключаясь с канала на канал, пытается найти утренний репортаж о вчерашнем происшествии в банке. Руслан в белоснежном халате, увидев на столе меню завтрака, скачивает указанное в нем приложение на смартфон, разваливается на диване и делает заказ.

Завтрак привозит молодая официантка – симпатичная улыбчивая китаянка с аккуратно уложенными волосами. Масленый взгляд Руслана, скользнув по неглубокому декольте, жадно лапает ее аппетитные формы. Пока официантка сервирует стол, он выходит в прихожую и оставляет на тумбочке бумажник с вложенной в него пачкой долларов. Проголодавшийся Антон, поблагодарив официантку, садится за стол. Выходя из номера, девушка бросает на бумажник короткий взгляд.

Дождавшись, когда закроется дверь, Руслан восторженно прищелкивает языком:

– Вай, лакомый кусочек! За пазухой верная троечка. Интересно, она в лифчике или без?

– Вернется за посудой, уточнишь у нее, – усмехнувшись, рекомендует Антон.

– Ты ведь инженер, наверняка обратил внимание на ее безупречное тазобедренное снаряжение!

– Конечно же, я отметил у этого объекта совершенную конструкцию высокотехнологичного оборудования. Заодно понял, почему в странах, где живут излишне знойные мужики, женщины вынуждены носить закрытую одежду… Чтобы не искушать таких озабоченных, как ты. Представляю, как вы им надоели! Собственно, поэтому исламским красавицам проще ходит в парандже, чем выслушивать банальные комплементы.

Наскоро поев, Руслан переодевается у зеркала.

– Дон Жуан плетет амурные сети? – усмехается Антон, доедая завтрак.

– Запомни, Дон Кихот: возможности второй раз произвести первое впечатление не бывает.

Девушка возвращается, когда на столе уже скучают пустые тарелки. Пока она убирает посуду, Руслан с вожделением смотрит на нее и читает имя на бейджике.

– Шан, вы местная, а мы впервые в Макао. Подскажете, вечером где можно развлечься двум холостякам?

– Лучшее шоу в Макао – «Дом танцующей воды». – Шан подходит к окну и показывает на одно из зданий. – Это рядом, вон там, за дорогой. На создание шоу потратили двести пятьдесят миллионов американских долларов. И зрелище того стоит! Мне очень понравилось.

– Мы совсем не ориентируемся в городе… Шан, а вы можете стать нашим гидом сегодня вечером? Я приглашаю вас на это шоу. Вместе посмотрим его, а потом поужинаем в любом ресторане на ваш выбор.

– Сегодня я работаю. А завтра – выходной, может быть, и получится.

Шан записывает свой номер телефона в рабочий блокнот, вырывает страницу и кладет на стол.

– Меня зовут Луис, – обаятельно улыбается Руслан, – а моего брата – Пит. Я вам непременно позвоню.

Он кладет на сервировочный столик десятку на чай. Шан благодарно улыбается в ответ и уходит.

«Братья» бродят по Макао среди таких же праздно шатающихся туристов. Они садятся на экскурсионный автобус, маршрут которого проходит по историческим местам города, слушают через наушники рассказ аудиогида.

***

Яркое полуденное солнце согревает гонконгские небоскребы и Мамеда, который неспешно прохаживается перед отелем, изредка посматривая вверх и пытаясь определить окна нужного ему номера. Затем киллер вместе с чернобровой помощницей поднимается на этаж.

Мамед становится сбоку от двери люкса, а спутница стучит в люкс Бейкеров. Дверь открывает Ян Вэй.

– Добрый день! – здоровается афганка. – Могу я увидеть Пита Бейкера?

– Да, конечно. Проходите, он в ванной, я сейчас позову. – Инспектор, проходя мимо, стучит в дверь ванной и повышает голос: – Пит, к тебе пришли!

Заподозрив неладное, гости решают ретироваться.

– Не будем его торопить, – говорит афганка. – Мы зайдем минут через пятнадцать.

Долгожданные гости пятятся, но из соседнего номера появляются два агента с пистолетами, перегородив дорогу к лифтам. Гости вынужденно заходят в люкс и захлопывают за собой дверь. Выхватив два ножа, Мамед проходит в гостиную, где его поджидают инспектор, Ниу и агент с наведенными на него стволами. Лысый поднимает руки, выпавшие ножи вонзаются в пол.

Дверь распахивается, входят два вооруженных агента. Чернобровая тоже медленно поднимает руки, в одной – пистолет с глушителем. Забрав оружие, агенты усаживают гостей за стол. Из женской сумочки достают две полные пистолетные обоймы и рулон скотча.

Достав смартфон, инспектор показывает Мамеду его фотографию. Тот, еще с бородой, лежит в багажнике «Навигатора» с закрытыми глазами.

Ян Вэй спрашивает на английском:

– Нам прислали этот снимок. Кто его сделал?

– Сняли, когда я спал. Это мог сделать кто угодно.

– И часто ты спишь в багажнике?

– Бывает, когда выпью лишнего.

Инспектор показывает фото арестованного афганца:

– Он прилетел с вами из Кабула?

– Это наш шофер. Я цирковой артист, а это моя ассистентка, я в нее стреляю и бросаю ножи. За шесть лет выступлений у нее всего одна рана и три пореза!

– Что вам нужно от Бейкеров?

– Одна каучуковая акробатка сказала, что Пит – продюсер известного шоу, в котором я могу выступить, – «признается» Мамед. – Могу показать, что я умею.

– Мы уже видели в Коулунском парке.

– Я намеренно кинул нож в дерево.

– А пистолеты зачем покупали? Тоже для шоу?

– Да, я стреляю из пистолета в образе Вильгельма Телля. Ставлю яблоко на голову этой красотке и пытаюсь попасть в него. Можем показать.

– А глушитель для того, чтобы не беспокоить соседей во время репетиции? – иронизирует инспектор.

– Так полиция советовала, чтобы соседи не вызывали их без надобности. А липкая лента нужна, чтобы на репетиции крепить яблоко к голове ассистентки.

– Даже если предположить, что ты одновременно стреляешь с двух рук, зачем тебе три пистолета?

– У нас есть номер, когда на Диком западе два ковбоя устраивают дуэль. С третьего мой переодетый шофер подает сигнал. Но для нашего шоу мы просили у местного реквизитора два травматических револьвера с резиновыми пулями. И ничего более!

– Тогда почему в парке убегал?

– Испугался бандитку с автоматом!

Ниу и агенты с трудом сдерживают смех.

***

Друзья безмятежно попивают пиво в баре на набережной, пробуют уличную еду, играют в автоматы у входа в казино, фотографируют интересные места.

Увидев на кинотеатре афишу фильма «Форд против Феррари», Антон говорит Руслану:

– Пойду в кино! Мы с Булатом собирались вместе сходить на этот фильм. Он про двоих реальных гонщиков, которые создали чемпионскую машину для Форда.

– И я пойду – я тоже водила!

Но в кинотеатре выясняется, что приятели увидели только анонс картины. Тогда они покупают билеты на «Однажды… в Голливуде». Взяв пиво и попкорн, два водителя с увлечением следят за развитием сюжета, в котором герой Брэда Питта подрабатывает шофером у героя Леонардо ДиКаприо. После эпизода с дракой на съемочной площадке Руслан шепчет соседу:

– Из-за сцены драки компартия ограничила прокат фильма. А как ты считаешь, кто бы победил, если бы Брюс Ли по-настоящему подрался бы с Брэдом Питтом?

– Конечно, Брюс, – отвечает Антон. – Но против Мухаммеда Али он бы не устоял, – и, подумав, добавляет: – Хотя, если бились бы не по правилам бокса, а по правилам карате, я поставил бы на Брюса Ли.

После сеанса друзья возвращаются в номер, смотрят на вечерний Макао и наблюдают за танцующими струями музыкального фонтана.

Антон листает рекламные буклеты:

– Здесь сказано, что в нашем отеле есть шикарное казино. Сходим, Гедонист?

– Развлечемся и заодно склеим тебе китаяночку.

«Братья» спускаются на лифте в казино. В просторных залах – сотня игорных столов и больше тысячи автоматов. Повсюду множество игроков делают ставки, тестируя свою удачу. Друзья бродят между столами, высматривая симпатичных девушек, чтобы познакомиться. Руслан указывает на молодую миловидную азиатку, которая эмоционально материт невезучую слот-машину. Залетные игроки кладут на карту казино деньги и, подсев за соседние с девушкой автоматы, начинают игру.

Руслан, улыбаясь, обращается к ней на английском:

– Нам целый вечер не фартит! Вижу, и вам не везет. Вдруг вам понадобится спонсор на сегодняшний вечер, могу порекомендовать на эту роль моего одинокого…

Девушка, недослушав, молча встает, подходит к азиату, играющему неподалеку на такой же слот-машине, садится рядом с ним и вставляет свою карту в ненасытную щель однорукого бандита.

Поиграв еще немного, приятели продолжают методичный поиск. Но одиноких девушек здесь маловато. Друзья доходят до VIP-зала с высокими ставками. Взгляд Антона выхватывает стильную ухоженную китаянку со стрижкой пикси, по виду – его ровесницу. Она делает ставки на рулетке, посматривая на табло соседних столов. Антон кивком показывает на нее.

– Хороша… – прикинув, куда смотрит партнер, оценивает Руслан. – Но по мне она уже антиквариат.

– В отличие от тебя, я тоже не первой свежести.

Пока друзья покупают фишки, стильная китаянка, увидев на табло соседней рулетки заинтересовавшую ее серию чисел, переходит за тот стол. Ищущие увеселений холостяки подсаживаются к ней с двух сторон. Стильная, мельком взглянув на табло, двумя руками ловко расставляет фишки по полю. На безымянном пальце правой руки – кольцо со сверкающим бриллиантом, рядом с ней на столе стоит изящная сумочка из кожи питона от Chanel.

– Ну, и что чаще всего выпадает на этом чертовом колесе? – как бы невзначай интересуется у нее Руслан.

Стильная дама, увлеченная игрой, неохотно отвечает:

– Разное…

Новоявленные рулеточники ставят по несколько фишек на разные номера.

Руслан смотрит на соседку:

– Мы первый раз в казино Макао… Говорят, если сложить все номера на рулетке, то выйдет число зверя.

– Я бы сказала, предостерегают…

Выпадает неудачный для друзей номер, соседке тоже не везет, втроем они делают очередные ставки.

Руслан продолжает домогаться:

– А правда, что если не везет в игре, то повезет в любви?

– Или наоборот…

Стильная не желает поддерживать разговор – она полностью увлечена игрой и совсем не смотрит на соседей. Антон ставит на красный сектор последние четыре фишки. Ему снова не везет: шарик закатывается в зеленую лунку с нулем.

– Пойду, возьму еще денег, – решает Антон, поднимаясь из-за стола.

Но, не успев отойти, слышит:

– Эй, мистер!

Антон удивленно оборачивается: стильная жестом предлагает ему вернуться, он подходит. Дилер передвигает его фишки на черту внутри красного сектора.

Соседка, улыбнувшись, показывает на его фишки:

– На VIP столе действует правило En Prison, как в Монте-Карло: при ставках на равные шансы, если выпадает зеро, фишки попадают в тюрьму до следующего спина.

– Вот спасибо! – благодарит Антон.

Шарик вкатывается в красный номер, дилер сдвигает четыре фишки с черты, вызволяя их из «тюрьмы».

– Просто подарок! – улыбается Антон соседке. – Хорошее правило, буду знать.

Азартная соседка проигрывает все, что у нее было, и в задумчивости глядит на табло, не находя логики в выпавших числах. Антон бросает на нее сочувствующий взгляд, она грустно улыбается и пожимает плечами в ответ. Он придвигает к ней часть своих фишек, она расставляет их, выигрывает и ставит вновь. После нескольких спинов неудачливые игроки, в свою очередь, оставшись без фишек, нехотя отходят от стола. Стильная получает от дилера очередной выигрыш и, запихнув фишки в Chanel, догоняет иностранцев.

– Подождите! Это ваше.

Она протягивает фишки Антону, но он их не берет:

– Я дал вам на игру, а не в долг.

– Я расставила ваши фишки вместо вас, немного выиграла и хочу вернуть все вам.

– Считайте, что это был подарок.

– Не в моих правилах принимать подарки от незнакомцев, – возражает стильная.

– Ладно-ладно, верните только то, что я вам дал.

– Поймите логику: при проигрыше я не платила бы свою долю, поэтому не должна получать и при выигрыше.

– Красивую женщину тяжело переспорить! – не выдержав, вмешивается Руслан. – Лучшее решение – разделить выигрыш пополам. Пожалуйста!

– Ну, если вы настаиваете… – сдается собеседница.

Игроки располагаются в баре. Недалеко от них за столик присаживается китаец с коротким черным ежиком волос на голове. Делая вид, что говорит по айфону, стриженый им же незаметно фотографирует троицу. Стильная отсчитывает фишки на сумму, которую дал ей Антон, и пододвигает стопку к нему.

– Это то, что вы мне дали. – Остальные фишки она ловко делит. – И еще половина выигрыша, вам – за рисковое вложение капитала, а мне… – за консалтинг.

– Вы нас выручили! – использует момент Руслан. – Прошу, помогите еще раз: давайте потратим нашу половину выигрыша в ресторане или на шоу. Мы с моей знакомой собираемся завтра в «Дом танцующей воды».

Стильная, оценивающе посмотрев на обоих, достает из сумочки визитку и отдает Антону:

– Вечером, как видите, я занята, но пообедать могу.

– Меня зовут Луис, – представляется Руслан. – А вашего дольщика – Пит.

Антон читает на визитке имя:

– До завтра, Кианг.

Грациозной походкой она идет к столу баккара, на котором шафл-машинка перемешивает колоды.

– Высшая лига! – восхищен Антон. – Когда она взглянула на меня, показалось, что она расширила зрачки, чтобы заглянуть мне в душу. Только приглядевшись, я понял, что радужка ее глаз такая же черная, как и зрачок.

– Что ты там говорил про теорию игр? – с сарказмом вспоминает Руслан: – Новая ситуация – новая цель?

За столом баккара дилер раздает игрокам карты. Черноокая томительно долго раздвигает полученную пару карт, пытаясь выдавить сумму поближе к девятке.

10-й день. Приятный

Утром Руслан созванивается с Шан, предлагает встретиться днем и просит заказать четыре билета на вечернее шоу. Шан соглашается пообедать, но не в ресторане отеля: в Wynn Pallas не одобряют общения служащих с гостями. Антон звонит Кианг, напоминает об обещании пообедать вместе и просит посоветовать хороший ресторан недалеко от их отеля.

Друзья встречаются с китаянками у входа в ресторан соседнего отеля. Шан знакомится с Кианг, которая уже зарезервировала стол рядом со стеклянной стеной. Через стекло можно наблюдать за работой поваров у печей с открытым огнем. Официант приносит слишком толстое меню. Друзья просят Кианг, посоветовавшей это заведение, сделать заказ для всех на свое усмотрение. Черноокая поднимает руку и заказывает подскочившему официанту «Утку по-пекински для четверых» с бутылкой специально предназначенного для этого блюда вина.

Общительная Шан, соблюдая этикет по отношению к иностранным гостям, обращается к новой знакомой на английском:

– А ты откуда, Кианг?

– Живу в пригороде Шанхая с родителями и кошкой.

– А здесь давно? Одна или с кем-то?

– Две недели назад мы с женихом приехали сюда на конференцию строителей таунхаусов. Как-то зашли в казино, я проиграла, потом неделю пыталась отыграться, но все неудачно. Из-за этого мы разругались, он собрал вещи и уехал…

– А вы с ним давно встречаетесь?

– Я у него сначала секретарем работала и переводчицей, затем вложила деньги родителей в его строительную компанию, стала партнером, а потом и невестой. Макао и казино – мое последнее приключение перед спокойной и долгой семейной жизнью.

– И когда свадьба?

– Через месяц. Он – член компартии и считает, что моя игра его компрометирует. Все свои сбережения я продула, но как только хоть немного отыграю, уеду отсюда. Надеюсь, он меня простит.

– Ты смотри, поаккуратнее, а то получится, как у меня. Я еще три года назад жила в Гуанчжоу, спокойно училась в медицинском на врача-терапевта. Один хмырь пообещал жениться. Привез меня в Макао, сорил здесь деньгами, постепенно проигрался, а потом смылся!

– Мой – экономный, особо не тратится. Для семейной жизни это хорошо.

– Я тоже экономлю – арендую дешевую студию. Хочу накопить денег, чтобы вернуться в Гуанчжоу и доучиться.

Друзья внимательно слушают собеседниц, наблюдая, как заказанная утка, истекая жиром, запекается в печи с открытым огнем.

Шан переключается на Руслана:

– Ну, а вы в Китае по делу или просто путешествуете?

Улыбаясь, тот рассказывает заготовленную на этот случай легенду:

– И то и другое. Мы с Питом братья. Он – ученый, на топовых серверах майнит биткоины, а я их продаю на виртуальной бирже. Мы заработали уйму денег, вот теперь совмещаем приятное с полезным.

– Что-то вы на братьев не очень-то похожи, – щурится Шан. – У вас даже акцент разный.

– Ну, правильно, наш отец – американский дипломат, много лет работал в Москве, там родился Пит. А потом служил в посольстве в Душанбе – там уже появился я. А вот матери у нас разные, и жили мы в разных странах.

– То есть ты русский американец? – покосившись на Антона, допытывается Кианг.

– Скорее, американский русский, – вынужден выкручиваться тот.

– А ты, значит, американский таджик? – глядя на Руслана, весело смеется Шан.

– Вообще-то Таджикистан – это младший брат сестры России. – Чтобы не спалиться, таджик отвлекает любопытных девушек от каверзных вопросов, переводя стрелки на «брата»: – Наш отец говорит, что исторически Россия и Китай пережили множество бедствий и потрясений, но показали миру, как надо преодолевать тупики и начинать новый виток развития. Отец уверен, что две страны обречены дружить против Америки.

– Будем вместе с русскими теснить заевшихся капиталистов! – соглашается официантка.

– Дружить можно просто по-соседски, – говорит Кианг, взглянув на Антона. – Китайцам нравится Россия.

– Хорошо, когда соседи сотрудничают, – поддерживает «американский россиянин». – Вот газопровод из Сибири в Китай провели, второй через Монголию планируют… Могли бы еще совместно создать обитаемую научную станцию на Луне или на Марсе.

– Важнее, чтобы наши страны вместе выступили против глобального потепления, – высказывается Кианг.

– Согласен! В России уже давно существует идея строительства приливной электростанции на Камчатке – там морские приливы высотой десять метров. Такая станция будет намного мощнее вашей «Три ущелья» – и безо всякого вреда природе. Русские и китайцы могли бы объединиться и вместе соорудить этот объект. Используя его энергию, можно будет из морской воды получать водород, сжижать его и газовозами поставлять в Китай.

– Я хочу побывать в Москве. Когда помиримся, предложу жениху поехать туда в свадебное путешествие, – усмехается Кианг. – Он мечтает сходить на Красную площадь, помолиться своему коммунистическому вождю.

– Тогда поторопитесь, – советует «русский американец», – пока вождя не перенесли на кладбище.

– Китай впечатляет и восторгает! – заискивает перед китаянками «американский таджик». – Как вы думаете, какой город в вашей стране – лучший?

– Для кого как, – быстро отвечает Шан. – Для туристов – Сянган, по-вашему, Гонконг, а для развлечений – Макао.

– Для бизнеса – мой Шанхай, который называют «Жемчужиной Востока», – говорит Кианг и, подумав, добавляет: – А для строительства дома – как сказал мудрый китаец еще четыре тысячи лет назад – место, где родился.

Четыре официанта подкатывают к столу сервировочный столик с заказанным блюдом. Поставив закуски посередине стола, они одновременно снимают крышки. Дышащая ароматом птица в золотистой хрустящей корочке покоится на фарфоровом блюде. Нарезая утку мелкими ломтиками, один официант раскладывает испускающее пар мясо на огромные тарелки, а второй ставит их перед гостями. Перед тарелкой каждого из едоков стоят деревянные корзиночки с тонкими блинами и пустотелыми булочками, салатницы с нашинкованными свежими овощами и по четыре вида соусов. Третий официант открывает литровую бутылку китайского вина, наливает Антону пробную порцию и, дождавшись его одобрения, разливает вино по бокалам. Четвертый официант подсказывает, как правильно заворачивать ломтики мяса и овощи в рисовые блины, шутит, что может не только завернуть все сам, но, если надо, и пережевать.

Когда официанты отходят, четверо гостей, наслаждаясь едой, продолжают разговор.

– У вас сейчас какой год? – спрашивает Руслан у Шан.

– Четыре тысячи семьсот семнадцатый.

– Великая древняя цивилизация и культура, – подхалимничает Антон. – И люди мудрые у вас были.

– И гармонии было больше, – кивает черноокая.

В ресторан заходит стриженый ежиком китаец, подходит к стойке бара неподалеку от беседующей компании, покупает пачку сигарет и, делая вид, что разговаривает по айфону, снова тайком снимает компанию и уходит.

– Кианг, ты сказала, что много играла, – интересуется Антон. – Если не секрет, ты когда-нибудь выигрывала по-крупному?

– Выигрывала. Но чаще проигрывала по-крупному.

– А выигрыши можно переводить на свой счет в банке?

– Конечно! Здесь все так и делают.

Когда от утки ничего не остается, официант предлагает меню десертов, от которых никто не отказывается.

***

Вечером «братья» встречаются с приятельницами у музыкального фонтана, а оттуда все вместе идут к «Дому Танцующей Воды». За ними вновь следует стриженый, издали снимая потерявшую бдительность компанию, похожую на глухарей во время весеннего токования.

Вместе с другими восторженными зрителями компания наслаждается чарующим представлением, которое артисты из разных стран устраивают под водой, на воде и над водой. Сочетание ярких костюмов, идеально подобранной музыки и пластики актеров завораживает и создает феерическое зрелище.

После представления компания идет в ресторан с живой музыкой. Китаянки заказывают экзотическую еду, а «братья» с увлечением дегустируют блюда, пытаясь угадать, из чего те приготовлены. Далекие от истины предположения дегустаторов вызывают беззаботный смех.

На сцене местная группа играет танцевальные хиты. Заметно повеселевшие посетители ресторана все чаще выходят на танцпол. Антон и Кианг проявляют сдержанный интерес друг к другу, Руслан и Шан общаются гораздо свободнее и более непринужденно.

– Так вы ученые? – интересуется Шан.

– Пит – настоящий ученый, а я – будущий, – отвечает Руслан. – Я лингвист, пишу диссертацию. В совершенстве знаю пять языков: таджикский, персидский, пушту, русский и английский. Китайский тоже мечтаю выучить, если, конечно, ты поможешь.

– И где будем заниматься? – кокетливо спрашивает Шан. – У тебя или у меня?

– Языком у меня, а медициной у тебя, – не смущаясь, предлагает Руслан. – Давайте потанцуем, что ли?

Он за руку ведет Шан на танцпол, Антон приглашает Кианг, но она, указав на кольцо с бриллиантом, вежливо отказывается.

За танцем Руслан предлагает подружке лукавый план:

– По-моему, они понравились друг другу, но почему-то смущаются, конфузятся… Шан, прошу, давай поможем этим мающимся сердцам побыть наедине?

– Давай… Красивая пара, но какая-то скованная.

– Мы сделаем вид, что идем ко мне в делюкс. Тогда Кианг придется приютить Пита у себя.

– Хорошо, – соглашается Шан. – Но знай: в этой интриге я на женской стороне. Я чувствую, что Кианг не очень хочется закрывать себя в золотой клетке. Если бы она по-настоящему любила жениха, уже давно была бы в Шанхае. А я помогу устроить ей, может быть, последнее эротическое приключение молодости.

Ресторан понемногу пустеет. Официант забирает пустую бутылку, наливает вино из новой. Со сцены звучит приятная лирическая мелодия. Руслан что-то шепчет Шан, и она приглашает Антона на медленный танец.

– Кианг, у нас с Шан к тебе просьба, – продолжает плести интригу Руслан. – Помоги несчастным влюбленным. Шан не может остаться со мной в номере, потому что я не один. Не могла бы ты приютить Пита на часок и осчастливить нас?

– Луис, это не совсем удобно… – неуверенно возражает черноокая.

– Кианг, пожалуйста…

– Ну, если только на один час.

– Спасибо тебе большое! Мы отблагодарим.

В танце Шан говорит Антону:

– Пит, вы с Луисом клевые ребята, и вот тебе от меня подсказка: в китайской культуре секс считается не только удовольствием, но еще и лекарством.

– Но я вроде здоров, – улыбнувшись, возражает Антон.

– Послушай будущего врача! Если вы с Кианг поймете друг друга, ты сможешь вылечить ее от лудомании, а она тебя – от депрессии.

Завершив затянувшийся ужин, компания возвращается в отель.

Улучив момент, Руслан говорит Антону по-русски:

– Я затащу мою в наш номер, а ты иди к своей, я с ней уже договорился. – Лингвист вкладывает в руку «брата» несколько презервативов. – Делюсь с тобой по-братски…

– Неудобно как-то… в первый же день.

– Неудобно штаны через голову надевать. Куй железо, пока… она тепленькая.

В отеле, поднявшись на этаж, Кианг и Антон проходят по коридору мимо приоткрытой двери одного из номеров. Дверь отворяется шире, стриженый из темноты снова фотографирует их. Черноокая и следом «русский американец» входят в номер с небольшой гостиной и спальней.

– Две недели назад мы заселялись в делюкс, – оправдывается Кианг. – Теперь вот живу в таком… Зато, как азартному игроку, он предоставлен мне бесплатно.

– Бесплатный сыр обычно находится в мышеловке.

– А у нас говорят: «Дареному сыру в дырки не заглядывают». Располагайся, но в спальню не заходи!

– Кианг, может, я и не альфа, но все же самец, – усмехается Антон. – Природа обязывает меня проявить инициативу. Если я не попытаюсь проникнуть в твою спальню, ты можешь подумать, что не понравилась мне.

– Пит, ты пьян. Но и сам не думай, что не понравился, – Кианг поднимает правую руку, показывая кольцо. – Пойми, самец, и не заходи.

Она уходит в спальню, закрывает дверь, не раздеваясь и не выключив свет, ложится на кровать. Взгляд Антона привлекает лежащая на столе книга «Теория вероятностей». Он открывает ее – издание на английском – ложится на диван и читает, пока не погружается в сон.

В полумраке делюкса в полном блаженстве голый Руслан лежит на своей кровати животом вниз. Обнаженная Шан, устроившись сверху, с наслаждением делает ему массаж, разминая и нежно поглаживая его расслабленную спину. Она наклоняется и кончиком языка нежно щекочет посиневший ушиб, а он мурлычет от удовольствия, как кот.

11-й день. Печальный

Еще до рассвета Шан просыпается от звонка будильника на ее смартфоне. Стараясь не разбудить соседа по кровати, она идет в ванную. Но когда начинает одеваться, неожиданно подкравшийся Руслан поднимает ее и несет обратно в постель.

– Интересно, – улыбается Шан, обхватив его шею, – все американские таджики такие любвеобильные?

– Только те, которые влюбляются с первого взгляда.

– Я заметила, куда ты бросил свой первый взгляд.

– На твою обворожительную фигуру, – бормочет Руслан, целуя ее упругую грудь.

– Луис, напоминаю, на работе не одобряют общения с гостями, поэтому мне надо выйти из отеля до прихода горничных – они скоро начнут убирать освободившиеся накануне номера.

– Одна умная женщина сказала: «любовь с первого взгляда – это немалая экономия времени». Давай по-быстрому…

Двери вызванного Шан лифта открываются, из него, приветливо кивнув, выходит горничная. Но Шан, сделав вид, что не увидела приветствия, скрывается в лифте.

***

Ранним утром Кианг и Антон просыпаются от громкого стука в дверь, они так и спали в одежде. Сев на диване, «русский американец» напрягается, но не показывает вида. Выйдя из спальни, черноокая подходит к двери.

– Кто там?

– Я адвокат. Случилось несчастье, срочно откройте!

В номер вваливаются двое: стриженый с айфоном в руке и адвокат – полный мужчина неопределенного возраста в деловом костюме и галстуке. Отодвинув кейсом «Теорию вероятностей», адвокат кладет его на стол и открывает. Кейс забит бумагами.

– Я адвокат вашего жениха, – говорит он вкрадчивым голосом, – а это частный детектив. – Обращаясь к стриженному, командует: – Запиши фамилию бойфренда!

Тот подходит к Антону и грубо требует:

– Скажи имя и предъяви документы.

Денисов отрицательно качает головой. Стриженый бесцеремонно тянет руку к карману «бойфренда», но тот, ловко перехватив руку, отталкивает его. Тогда детектив выхватывает из кармана электрошокер. Антон принимает боксерскую стойку.

– Стоп! Вы в своем уме?! – вскрикивает Кианг. – Да что вам надо?

– Нам надо зафиксировать факт вашей неверности.

– Ничего себе! Гуанмин заплатил вам за слежку?

Адвокат деловито достает из кейса документы и авторучку, кладет их на стол и сверху небрежно бросает десяток фотографий Кианг с Антоном.

– Напечатано для судебных органов, но можем и видео показать! – заявляет он, но видя, что желающих смотреть кино не нашлось, продолжает: – Ваш жених считает, что после такого адюльтера он не может жениться на вас и в ваших услугах больше не нуждается. Он не намерен видеть вас среди совладельцев его компании и настаивает, чтобы вы вышли из его бизнеса. Или вы сами подпишете просьбу о выходе, или мы вызовем полицию и свидетелей.

В комнате повисает напряженная тишина. В замешательстве Кианг присаживается на диван, смотрит в никуда, колеблется, встает, берет ручку и, закусив губу, подписывает документы.

Адвокат удовлетворенно убирает бумаги в кейс:

– Вот такое несчастье… – бормочет полный и, заметив что Кианг положила на стол бриллиантовое кольцо, продолжает: – Ваш бывший жених великодушно просил передать, что кольцо вы можете оставить себе.

Адвокат с кейсом и детектив с шокером выходят из номера. Черноокая подавлена.

– Возьми фотографии и уходи, – тихо произносит она, не глядя на Антона.

– Но ведь никакой измены не было!

– Будем это доказывать? Уходи.

– Кианг, это моя вина, извини… Скажи, как тебе помочь? Если нужны деньги, у меня есть…

– Иди уже! Самец!

Антон берет две фотографии и уходит. Расстроенный, он поднимается на свой этаж и заходит в делюкс. Руслан кайфует на кровати.

Антон возмущен ираздосадован:

– Гедонист фигов! Из-за твоей интриги у Кианг теперь большие проблемы!

– Проблемы? Я тебе помог остаться в номере с классной телкой, а ты еще и недоволен?

Антон бросает Руслану фотографии:

– На, полюбуйся! Меня использовали, чтобы уличить ее в неверности. Хотя между нами ничего не было! Только что в ее номер вломились двое: адвокат и частный сыщик с электрошокером. Вывалили фотки и вынудили ее подписать бумаги о выходе из бизнеса жениха. Во влипла! А виноваты мы… Я обещал ей нашу помощь.

– В поиске нового жениха? – ухмыляется Руслан, рассматривая фотографии.

Обескураженная Кианг, шмыгая носом, сидит в номере перед столом, на котором разложены фотографии, оставленные адвокатом. Она достает из сумочки небольшое фото солидного китайца в галстуке с натянутой официальной улыбкой. Из ее глаз капают слезы, она по одной рвет все фотографии, собирает обрывки в кучку и швыряет в мусорную корзину.

В делюксе Руслан валяется на диване и листает местные журналы. Антон, расположившись в уютном кресле, гуглит на планшете:

– Здесь неподалеку есть большой магазин с отделом для охотников. Сходим туда, посмотрим, может, купим что-нибудь нужное…

– Ненужное тоже можем купить, – ухмыляется Руслан. – Как советовал Матроскин, продадим, если что…

***

В магазине для туристов, охотников и рыболовов друзья увлеченно рассматривают несметное количество ружей и ножей. Антон покупает четыре электрошокера и карманный набор инструментов.

Вернувшись в номер, он аккуратно разбирает два шокера и соединяет их проводами. Недоумевающий Руслан садится напротив.

– Раз банк не принимает наш кэш, – объясняет Антон, – нам самим придется заботиться о его сохранности. Если ты гедонист, а не мазохист в особо изощренной форме, на замке шестьсот шестьдесят шесть не набирай – долбанет.

– И как же мне теперь открывать сундук с моими сокровищами?

– Выбирай любой код, кроме трех шестерок, и спокойно пользуйся.

Антон осторожно устанавливает в два чемодана по два шокера и присоединяет их к кодовым замкам.

Вечером решительно настроенный Денисов спускается в казино и сразу находит Кианг, которая понуро бродит между столами рулеток, наблюдая, но не играя. Антон покупает двадцать фишек номиналом по тысяче американских долларов каждая и подходит к ней.

– Добрый вечер, Кианг, рад тебя видеть. Пожалуйста, помоги мне… – он с легкой улыбкой смотрит ей в глаза. – Выигрыш поделим пополам…

Протянув черноокой десять фишек, он приглашает сыграть, показывая на рулетку. Отвернувшись, она молча отходит, а Антон садится в баре, любуясь ею со стороны. Кианг замечает у стола крэпса тертого игрока лет сорока – завсегдатая казино – и подходит к нему.

– Привет, Энлэй, – тихо здоровается она.

– Привет, азартная красавица. Что на этот раз?

Энлэй, бросив кости, уступает место Кианг. Она расставляет по полю все свои немногочисленные фишки, бросает кости и проигрывает. Пропустив следующий бросок, ловит взгляд Энлэя и постукивает пальцем по своему кольцу. Энлэй, сделав ставку, косится на бриллиант, роется в кармане, достает пять фишек по тысяче долларов и показывает их соседке.

– За это кольцо заплачено двадцать тысяч баксов, – негромко цедит Кианг.

– Ну, может быть… – говорит Энлэй, добавляя три фишки, – но больше восьми дать не могу.

– В ломбарде и то дадут больше.

– Дай-ка посмотрю поближе.

Энлэй и Кианг проходят в бар, садятся за стол. Антон искоса наблюдает за ними. Черноокая под столом снимает кольцо и передает его Энлэю. Тот приценивается к бриллианту, прикрывая его рукой, затем достает из кармана десять фишек.

– Это все, что у меня есть.

Кианг забирает фишки и идет к столу баккара. Довольный Энлэй тайком рассматривает удачную покупку.

К нему подходит Антон:

– Извините, я хочу купить это.

Энлэй не сразу понимает, чего от него хотят. Он с недоверием смотрит на иностранца, затем произносит:

– Пятнадцать.

Антон садится перед ним, вынимает из кармана фишки и, не поднимая их над столом, отсчитывает пять, остальные отдает Энлэю. Тот забирает фишки, на столе делает три стопки по пять, а под столом отдает кольцо.

– Если бы ты поторговался, – ехидничает он, – я отдал бы и за тринадцать.

Иностранец поднимается и показывает пять сэкономленных фишек:

– А я купил бы и за двадцать.

Антон присаживается за стол баккара рядом с Кианг. Получив очередные карты, она медленно раздвигает их.

– Кианг, у тебя неприятности из-за меня. А у меня есть возможность тебе помочь.

– Это как?

– Например, оплатить услуги адвоката.

– Ну уж нет!

Кианг сбрасывает проигравшие карты. Антон показывает ей кольцо так, чтобы не видели окружающие.

– А это подарок.

«Русский американец» пытается отдать кольцо. Черноокая встает и отходит от стола, отыскивая взглядом Энлэя. Тот, как ни в чем не бывало, продолжает бросать кости. Кианг разворачивается к подошедшему Антону.

– Один тип подарил мне его на помолвку, а ты его принес с какой целью?

– Хочу загладить свою вину. А это – аванс.

– Ты пытаешься меня купить? Я не лот на аукционе!

– А я не покупатель. Это аванс за наше возможное взаимовыгодное сотрудничество. Можешь просто выслушать?

– Заинтриговал, Самец, – соглашается Кианг.

Они садятся за столик в баре.

– Помнишь, Луис говорил, что мы наварились на биткоинах? – напоминает Антон. – Но вот налоги с дохода мы так и не заплатили. Получается, что наши деньги… не очень легальны. Мы вместе с тобой могли бы играть на этот кэш, а если в какой-то день нам повезет, ты переведешь выигрыш на свой счет. Потом подведем итог, если останемся в выигрыше, то поделим его на троих.

– Чувствовала, что вы какие-то мутные ребята. Я спустила немало денег. Если отыграюсь, прибыли не будет, значит, не будет и налогов. Но темные дела не по мне. Прощай, Самец.

Поднявшись, черноокая возвращается к столу баккара. Улучив момент, Антон подкладывает кольцо играющей Кианг и быстро уходит. Она, со смущенной улыбкой взглянув на увидевшего это дилера, цепляет мизинцем кольцо и идет за «русским американцем». Но того уже не догнать. Кианг провожает его взглядом и направляется в сторону крэпса. Встав напротив Энлэя, показывает кольцо. Спекулянт, изумившись, раздвигает все пальцы: «десять». Кианг сразу соглашается.

Антон поднимается в делюкс и видит Руслана, сидящего за столом в расслабленной позе.

– Брат, ты не вовремя! – недовольно бурчит лингвист: – Сейчас Шан придет. Сходи прогуляйся.

– Кианг не захотела общаться…

– У нее есть жених. Зачем тебе неприятности? В моей диссертации есть китайская пословица: «Не наступай тигру на хвост!».

– Из-за твоей интриги я уже наступил, – хмыкает Антон. – Я попросил Кианг сыграть на наши деньги. Если проиграем, с нее не возьмем, а если выиграем, она положит выигрыш на свой счет, а потом разделим его на троих.

– Почему это денежные вопросы ты решаешь без меня? – возмущен Руслан. – А чем Шан хуже? В отличие от твоей, она дала.

– Окей, если Шан тоже будет играть, итоговый выигрыш разделим на четверых.

– Найти тебе новую телочку обойдется дешевле.

– Такую же найти непросто. Кроме того, мы сможем отмыть часть денег и сделать себе кредитки.

– Сначала вернем то, что вложим в игру, а потом уже прибыль поделим на четверых, правильно?

– И справедливо, – подтверждает Антон.

– Выигрыши будем переводить в банк на их счет, то есть легализовывать, а после этого чистую прибыль разделим на четверых. Так?

– Правильно, Гедонист. Если проигрыши оплачивать кэшем, а выигрыши переводить в банк, то после нескольких таких операций мы сможем накопить тысяч сто чистых денег.

Раздается условный стук в дверь. Руслан открывает – на пороге стоит Шан с сияющей улыбкой, она вкатывает сервировочный столик с ужином.

– Привет, Луис! Привет, Пит!

«Братья» здороваются, девушка ставит тарелки с едой перед «американским таджиком», который принимает важный вид.

– Шан, у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться…

12-й день. Игровой

Друзья сидят на открытой веранде кафе в ожидании Шан, чтобы вместе пойти в магазин за костюмами для казино. За соседний столик садится подросток лет пятнадцати со смартфоном в руке и смотрит то в него, то на друзей. Затем обращается к ним на школьном английском:

– Если вы попытаетесь отнять телефон, я тут же начну кричать, нажму кнопку, и видео с вашей локацией попадет в ТикТок.

– И что? – недоумевает Руслан.

– Наберите в ТикТок: «Инцидент в отделении банка».

Сафаров достает смартфон, находит и показывает Денисову ролик, на котором тот вырубает охранника, хватает паспорт, они ломятся из банка и бегут по улице.

– И почему ты решил, что это мы?

– Ну о-очень похожи, – ухмыляется подросток. – Дочь охранника выложила видосик с камеры банка и пообещала десять тысяч юаней тому, кто сообщит ей вашу локацию.

– И чего ты хочешь?

– Ну, если вы дадите больше, чем она, и кэшем, то я удалю видео, – вымогает юный делец. – Вы уж точно стоите дороже!

– То есть двадцать тысяч тебя бы устроили? – прощупывает ушлого подростка Руслан.

– Тридцать устроили бы больше.

– Давай отдадим, – шепчет по-русски Антон.

– Мой друг говорит, что у него только пять. Я, может, наскребу еще пятнадцать, но не уверен.

– Покажи бабки, – требует молодой шантажист.

Руслан достает юани, Антон докладывает свои.

– Те зеленые тоже клади.

– С зеленью здесь уже больше двадцати пяти, – подсчитывает Руслан.

– Заверни и положи на мой стол, – распоряжается паренек, держа телефон наготове.

– Смотри, пацан, если не удалишь свою съемку, это станет уликой шантажа и вымогательства.

– Удалю, удалю. Но если попытаетесь отнять деньги, подниму крик на всю улицу. Клади на стол!

Руслан заворачивает деньги в носовой платок и кладет сверток на столик шантажиста. Тот убирает трофей в карман и показывает, как он удаляет свое видео и их локацию. Затем парнишка встает, быстро пятится и пускается наутек по многолюдной улице.

– Хайпанули мы с тобой лишнего, братан! Шансы у неба в клеточку резко возросли, – расстроен Руслан. – Из Макао надо драпать.

– Куда? В других городах Тик-Ток тоже популярен. В нем выкладывают миллионы роликов в день, поэтому, надеюсь, через два дня все забудут про наше кино. Теперь нужно меньше ходить по улицам и всегда носить темные очки.

– Теперь еще придется в карманах таскать наличку, чтобы откупаться… Может, в Америку отвалить с нашими паспортами? На нашу юридическую родину.

У Антона скептическое отношение к такой идее:

– Хайли лайкли, что на первом же контроле нас отправят в компанию к Абдулу.

– Да, на самолетах лучше не летать. Теперь я верно понимаю смысл таджикской пословицы: «Попадешь в город одноглазых – стань одноглазым».

– У тебя там про узкоглазых ничего не припасено?

– Поищу в инете…

– Теперь уж точно не помешало бы спрятать нашу «Нобелевскую премию» прежде, чем нас арестуют. И упрятать понадежнее, чтобы она нас дождалась.

***

В одном из бутиков большого торгового центра Шан помогает Антону и Руслану выбирать одежду. Примерив по несколько костюмов, они откладывают подходящие. Оплатив покупки, «братья» благодарят Шан, прощаются с девушкой и возвращаются в отель.

Зайдя в номер, Антон сразу садится за письменный стол и что-то сосредоточенно считает на планшете:

– Камуфляж для казино мы купили, теперь надо продумать стратегию игры. Правда, не уверен, что твоя уговорит мою…

– Могу поспорить, что Шан с этим легко справится.

– Давай поспорим, – быстро соглашается Антон. – Если проиграешь, сам пойдешь к Кианг и попытаешься убедить ее несколько дней походить в прачечную и поучаствовать в отмывании.

– А если моя сможет уговорить твою… Тогда ты прыгнешь с Башни Макао.

– А что тебе от моего прыжка? – недоумевает Антон.

– Если ты прыгнешь, может, и я решусь…

– Ладно, согласен! По рукам.

***

Вечером в делюксе раздается условный стук. Руслан, бросив гордый взгляд на проигравшего пари Антона, открывает дверь. Кианг и Шан в вечерних платьях и «братья» в новых костюмах усаживаются за красиво сервированный стол, в центре которого на крутящемся диске разложены закуски и блюда. Потоки воздуха из вентиляции создают изощренную смесь запаха жаренных мраморных стейков с ароматом дорогого парфюма.

У Шан прекрасное настроение:

– Мы работаем посменно – три дня через три. Я взяла отгул на одну смену и теперь свободна целых девять дней подряд! Как ты и просил, Луис.

– Шан, какая же ты умница!

– Но работникам Wynn Palace ходить в наше казино запрещено.

– В Макао полно подходящих заведений, – ободряет подругу Руслан и продолжает: – Но сначала давайте договоримся на берегу, чтобы потом никто не был в обиде. Мы финансируем игру, а вы наши общие выигрыши будете вносить на свои счета в банке. Когда решим остановиться, мы скажем, куда деть сумму, равную той, что вложена нами в игру. Оставшиеся деньги – прибыль, которую мы поделим на четверых. Согласны?

– Согласна! – Шан все устраивает.

– И я согласна, – у Кианг тоже нет возражений.

– Замечательно, что мы так хорошо друг друга понимаем! – Руслан высоко поднимает бокал. – Предлагаю выпить за наше творческое содружество!

Сообщники мелодичным звоном бокалов скрепляют «прачечный» договор, выпивают и приступают к пиршеству. Они с наслаждением смакуют еду, вдыхая аромат изысканных блюд и запивая выдержанным вином.

– Я хочу выпить за Шан, за то, чтобы ее мечта стать врачом воплотилась в жизнь! – произносит тост Руслан. – Она быстро вылечила мой ушиб на спине, Шан – прирожденный врач. Если дружить с такой талантливой девушкой – никакие болезни не страшны.

Через несколько минут Антон поднимает тост за черноокую:

– Мы втроем были виноваты, что принесли Кианг нежданные проблемы. Другая злилась и мстила бы… Но эта тактичная и благородная девушка взяла вину на себя… Респект и уважуха… Выпьем за прекрасную и великодушную леди!

Девушки убирают со стола пустые тарелки из-под закусок, а Руслан заново наполняет бокалы вином.

Шан поднимает тост:

– Мне с вами весело и интересно, побольше бы таких гостей. Луис внес праздничное настроение в мои нудные рабочие будни… Выпьем за жизнерадостного, дружелюбного и доброго американского таджика.

После сочного стейка очередь доходит до Кианг:

– Я поняла, что тот инцидент получился у вас спонтанно, что у вас не было злого умысла – все мы негаданно попали впросак. Другие просто свалили бы… Но вы проявили сочувствие, пытались искупить вину, предлагали помощь… За вас! Удачи вам в нашей стране.

Прежде чем приступить к десерту, «американский таджик» предлагает выпить за обделенного тостом «старшего брата»:

– На каждый мой день рождения брат присылал мне из Москвы подарок: прочитанную им книгу, которая ему понравилась, и которая, как он считал, будет полезна и для меня. Авторами тех книг были Вальтер Скотт и Джордж Мартин. Теперь я понимаю, что рыцарские романы произвели на брата неизгладимое впечатление. Не зря таджики сложили пословицу: скажи, с какими книгами ты дружишь, и я скажу кто ты. Давайте выпьем за Пита, за «странствующего Рыцаря печального образа» без сияющих доспехов!

Все улыбаются и выпивают, интерпретируя сказанное каждый по-своему.

Покончив с десертом, Руслан и Шан садятся на диван у журнального столика, а Антон и Кианг в кресла напротив.

Черноокая поясняет стратегию и тактику отмывания «не совсем легального кэша»:

– Как вы знаете, казино при каждом выигрыше игрока немного недоплачивает ему, поэтому чем дольше идет игра, тем это выгоднее для казино. Наши шансы остаться в выигрыше повысятся, если мы будем делать всего по несколько больших ставок. В этом случае наше математическое ожидание выигрыша будет почти равным с матожиданием казино, и тогда можно рассчитывать на удачу.

– А мне нельзя просто поиграть, без твоего матожидания? – Руслан нетерпеливо обращается к Кианг.

– Луис, ты хочешь поиграть или выиграть?

– Хочу попытаться выиграть.

– Если будешь играть долго, математическое преимущество казино обязательно скажется, – растолковывает Антон, – ты больше отдашь, чем получишь.

Одобрительно кивнув, Кианг продолжает:

– Короткой игру можно сделать, если использовать фишки по тысяче долларов и ставить по одной на простые шансы, где выплата один к одному. Если ставка проиграет, ставим следующую, а если повезет, фишки не снимаем и не докладываем, то есть ставка каждый спин сама будет удваиваться. Если с таким удвоением повезет семь раз подряд, выигрыш составит сто двадцать восемь тысяч.

Антон берет планшет и склоняется над ним, Руслан приносит четыре пачки долларов и кладет по одной перед каждым из игроков.

Быстро посчитав, Антон откладывает планшет:

– Я правильно понял, что этих денег каждому хватит всего на десять ставок на цвет или на чет-нечет? Каждая из десяти серий скорее всего закончится проигрышем? Мы должны ждать серию из семи удвоений подряд?

Черноокая кивает после каждого вопроса, а затем подтверждает:

– Все правильно.

– На рулетке с одним зеро семикратный повтор таких ставок случается в среднем один раз из ста пятидесяти пяти попыток.

– Точно! – Кианг с уважением смотрит на Антона.

– Пит, как же ты быстро все рассчитал! – восхищена Шан. – Ты математик?

– Инженер.

– Мой брат не просто инженер, а ученый инженер, – с гордостью уточняет Руслан. – Вот вы какого ученого считаете самым гениальным?

– Конфуций, – не задумываясь, отвечает Шан. – Он выразил основные нравственные принципы.

– Наверное, Дарвин, – неуверенно произносит Кианг. – Он объяснил, откуда мы взялись.

– Я думаю – Эйнштейн, – считает Антон. – Он создал теорию относительности и квантовую теорию, которые описывали физические законы вселенной.

– Первым перевернул представления людей о вселенной – Коперник, – возражает Руслан.

Инженеру хочется произвести впечатление на китаянок своими познаниями, и он поправляет «младшего брата»:

– Коперник был не первым. Еще за семнадцать веков до него гипотезу о гелиоцентричной системе мироздания предложил Аристарх из Древней Греции.

– Вот всю жизнь ты меня критикуешь! – возмущается «брат» и, взглянув на девушек, объясняет: – Он меня с детства поучает.

– Не спорте, братья, – просит Шан. – Лучше пойдем и обыграем по-быстрому чертово колесо.

Четверо оптимистов, пройдя мимо укороченной копии Эйфелевой башни, заходят в казино при отеле The Parisian. Каждый из игроков покупает на свои десять тысяч по десять фишек и пытается обыграть рулетку по стратегии, предложенной Кианг.

После всякой ставки Шан передвигает фишки на другой цвет, бурно реагируя на результаты игры. Руслан прохаживается между столами, изучая электронные табло, и ставит там, где замечает в выпавших номерах систему. Кианг с легкостью проигрывает свои десять фишек, играя сразу на двух соседних столах. Антон строго придерживается стратегии: делает крупные ставки – и только на красное. У Шан после пяти выигрышей подряд ставка доходит до тридцати двух тысяч. Но выиграть в шестой раз не удается, и девушка не сдерживает досады.

Быстро проиграв сорок тысяч, игроки идут в ресторан с видом на Эйфелеву башню, ужинают и живо обсуждают свою первую попытку обыграть чертово колесо.

Покончив с горячим, Антон обращается к Кианг:

– Ты уже много проиграла в казино и, если ты попросишь там шарик на память, тебе не откажут. Мне надо проверить одну гипотезу. Можешь попросить?

– Легко! – обещает Кианг. – Пусть только попробуют отказать… А в России есть казино?

– Раньше игорных заведений у нас было слишком много, а сейчас всего по одному на четырех курортах. Здесь, конечно, покруче.

– У нас всё круче! – хвалится Шан.

– Ну, не всё, – возражает Антон. – В России много достижений, которых нет в Китае. Истребитель пятого поколения создали, гиперзвуковую ракету изобрели, лазерную пушку придумали, искусственный интеллект на основе квантового компьютера делают.

– Все больше военное…

– Потому как есть что защищать. Могу добавить: ледоколы там строят для Северного морского пути, легкий атомный двигатель сделали, графеновые нанотрубки, вакцину от Эболы… Пшеницы экспортируют больше всех.

– Назови самое важное, – просит Кианг.

– По мне, важнее всего энергия, – отвечает Антон. – В России уже действует атомная электростанция с реактором на быстрых нейтронах, который работает на оружейном плутонии. А еще в Томске ученые разрабатывают гибрид ядерного и термоядерного реактора. Так что русские изобретения надолго обеспечат человечество энергией.

– Я не очень поняла насчет быстрых нейтронов, – Шан с уважением смотрит на Антона, – но вижу, что Пит – настоящий ученый.

– Зачем создавать реакторы, если одного уже готового хватит на всех? – спорит Руслан, пытаясь не отстать от «брата» и не оплошать перед подругами. – Надо только эффективнее собирать и хранить солнечную энергию. Тем более, этот реактор не так уж далеко от нас: сто восемь его диаметров.

– Здесь ты прав, брат! Но можно использовать небесное тело гораздо ближе Солнца – Луну. Надо в заливах сооружать приливные электростанции.

– Обожаю ученых! – восхищается Шан.

– Великие ученые у нас в почете, – смеется Кианг.

В лифте Руслан обнимает Шан, которая в ответ дарит ему игривую улыбку. Когда лифт тормозит на этаже Кианг, та жестом останавливает Антона, чтобы он не провожал ее, и выходит.

13-й день. Удалой

Во время завтрака в кафе отеля адвокат, попивая кофе, перебирает бумаги в своем кейсе. Когда появляется Кианг со спортивной сумкой и садится за стол, он подходит и подкладывает ей документы.

– Доброе утро, Кианг, – натянуто улыбается адвокат. – Я подготовил соглашение по твоему выходу из компании. Мы предлагаем тебе посмотреть недостроенные таунхаусы и выбрать один из них в качестве компенсации.

– Я так понимаю, вы хотите возвратить мне вложения моих родителей? Но этого недостаточно – за три года цена нашей доли значительно возросла.

– Не отказывайся, сначала прочти внимательно, – вкрадчиво настаивает искуситель.

– Я обратилась к адвокатской конторе в Шанхае, теперь все вопросы будем решать через нее.

Адвокат, равнодушно пожав плечами, садится за соседний стол. После завтрака, так и не взглянув на документы, Кианг уходит, захватив только свою спортивную сумку.

Друзья завтракают в одном из ресторанов отеля. Руслан, не поворачивая головы, поверх темных очков рассматривает посетителей. Замечает молодого парня, который ест и время от времени косится на них.

– Там молодой китаец следит за нами. У окна, слева от тебя. Похоже, еще один вымогатель. Я доем и выйду на улицу. Если он пойдет за мной, поднимайся в номер и загружай чемоданы. Если не вернусь, переезжай в другой отель.

– Поселюсь вон туда, в MGM, – Антон показывает на соседний отель. – Ты только не жадничай.

– Не волнуйся, я знаю, что скупой платит дважды. Не получится его отшить – придется вообще валить из Макао.

Руслан направляется к выходу из кафе, видит, что парень, провожая его взглядом, тоже поднимается из-за стола. Лингвист выходит из отеля и сворачивает за угол.

Запыхавшийся китаец догоняет его.

– Тормози! – требует он по-английски.

– Чего тебе надобно, товарищ? – благодушно спрашивает Руслан.

– Теперь я знаю, где вы живете. Вам придется понять, что вы не у себя дома! Тебе здесь не все позволено! Если не сделаешь, что скажу, тебя ждут большие неприятности.

– Я надеюсь, мы договоримся. Много ты хочешь?

– Мало не покажется! – угрожающе отвечает парень.

– Двадцать тысяч юаней тебя устроит?

– Ты еще издеваешься?!

– Ну, хорошо, тридцать, – Руслан достает деньги.

Парень отталкивает протянутую руку с деньгами:

– Сейчас позвоню друзьям, заговоришь по-другому!

– Ладно, даю сорок косарей, больше нет! – Руслан выворачивает карманы. – Она же платит всего десять тысяч!

– Она еще и платит тебе? – негодует парень. – Ты что, в эскорте работаешь?

– При чем тут это? Я просто предлагаю тебе выгодную сделку.

– Шан – моя девушка! Она не продается!

– Так ты не про Тик-Ток? – догадывается Руслан.

– Ты чего, выложил видео с ней в Тик-Ток?

– Пока еще нет…

– Я встречаюсь с Шан уже три месяца. Ты тут лишний! – раздражается парень. – Я сам дам тебе пятьдесят, если ты ничего не запостишь в сеть и отвалишь от нее навсегда!

Расслабившись, лингвист лихо блефует:

– А как насчет двухсот тысяч юаней тебе за то, чтобы ты отстал от меня и Шан, пока я не уеду отсюда?

Парень, запнувшись, непроизвольно хватается за голову:

– Наличными?

– Могу кэшем, могу перевести на карту, могу криптой.

– Дай подумать…

– Было бы чем… Где меня найти, ты знаешь.

Руслан отворачивается, обходит вокруг отеля, проверяя, нет ли слежки, и поднимается в номер. Уже собравший чемоданы Антон со смехом выслушивает рассказ героя-любовника.

В расположенной рядом с отелем Академии тенниса Кианг играет в настольный теннис. Выиграв все партии у трех партнеров, она, уставшая, возвращается в свой номер, где ее ждет приятный сюрприз. В гостиной на столе стоит фарфоровая ваза с большим букетом нежно-розовых «райских роз». Наклонившись к цветам, Кианг с наслаждением вдыхает их аромат.

Днем четверо друзей обедают в ресторане на телебашне Макао. С высоты открывается потрясающий вид на весь город и окрестные острова. На вышке расположен аттракцион – самый высокий в мире банджи-джампинг. Безбашенные смельчаки из разных стран, чтобы пощекотать нервы, прыгают с огромной высоты.

Кианг благодарит Антона за шикарные розы.

Руслан, улыбаясь, ябедничает Шан:

– Сегодня утром меня выследил твой ухажер, требовал оставить тебя в покое.

Шан тут же звонит по телефону и, не поздоровавшись, отчитывает своего поклонника на повышенных тонах:

– Я сама буду решать, с кем встречаться! Вы мне оба нравитесь! Хочешь, чтобы я выбрала тебя – не будь душным занудой, а то снова заблокирую твой номер.

Не дожидаясь ответа, Шан отключается.

– Один из претендентов… – как ни в чем не бывало объясняет она. – Приезжает сюда из Гуанчжоу каждые выходные. Тоже, между прочим, учится на инженера. Пит, как ты считаешь, это перспективная профессия?

– Историю человечества начал инженер, – заявляет «русский американец».

– Наш отец говорил мне: история человечества – это эволюция культуры. А если уж говорить про начало… Принято считать, что история началась два с половиной миллиона лет назад с палеолита, – умничает Руслан, пытаясь перехватить инициативу и произвести впечатление на дам. – Девяносто девять процентов нашей истории приходится на каменный век.

– Правильно! Палеолит начался с изготовления первого каменного орудия, – подтверждает инженер. – Гоминид, сознательно отколовший от кремнистого минерала первый каменный нож, и был тем самым первым инженером, начавшим историю цивилизации.

– По твоей логике пещерный человек, соорудивший первый шалаш, был архитектором?

– Тот, кто придумал первую крышу, точно был инженером. А каменный век закончился не из-за того, что кончились камни, а потому что хомо сапиенс соорудил печь для выплавки меди. Он тоже был инженером, как и первый человек, натянувший лук.

– Самая важная древняя профессия получается! – удовлетворена ответом Шан.

– Была одна поважнее и подревнее, – делает серьезное лицо Руслан, – но мы сейчас про мужские профессии говорим.

Усмехнувшись, Антон продолжает:

– Кочевники Атиллы, завоевавшие Европу, побеждали благодаря инженеру, который догадался на внутреннюю сторону гибкой древесины приклеить пластины из кости и рога быка, а на внешнюю сторону наложить сухожилия оленя. Получился мощный композитный лук, который поражал противника с расстояния, в полтора раза превышающее дальность полета стрел, выпущенных германскими и римскими лучниками.

– Интересно! – с уважением произносит Кианг. – Продолжай.

– Колесо, плуг, мосты, водопроводы, двигатели… Многое. Но приведу всего два примера влияния изобретений на историю. Средневековый арбалет, придуманный инженером, сделал бесполезными рыцарские доспехи, чем положил конец эпохе рыцарства. Придуманные учеными, конструкторами и инженерами гиперзвуковые ракеты положат конец авианосцам и эпохе гегемонии англосаксов на океанах.

– Давно пора отправить их на металлолом! – восклицает Шан.

– А не могли бы вы решить загадку? – хитро улыбается Руслан. – У инженера есть брат Джек, а у Джека брата нет. Как это может быть?

– Ответить? – недолго думая, спрашивает Антон.

– Помолчи, если знаешь. Пусть для девушек это будет домашним заданием, захотят узнать ответ, встретятся с нами.

Официанты убирают пустую посуду и приносят десерт. Кианг выглядит грустной.

«Русский американец» пытается ее взбодрить:

– Мы проиграли, но это не повод для печали. Вечером снова попытаем удачу.

– Проигрывать я научилась, – пожимает плечами Кианг. – Мне нужно что-то решать с долей в строительной компании жениха. Это вложение родителей, и чтобы выйти из фирмы, я наняла адвоката в Шанхае. Мне надо лететь туда.

– Мы можем попробовать поднять настроение леди из Шанхая, – предлагает Руслан. – Если Пит не против.

– Для леди я готов на многое, – подыгрывает Антон.

– Тогда предлагаю снять кино «Прыжок в логово дракона». Режиссер – я, оператор – Шан, принцесса в беде – Кианг, а отважный герой-любовник – Пит.

– О, занятно, я готова! – с энтузиазмом восклицает Шан.

– Почему нет? Принцессой я еще не была, – усмехается Кианг. – Пора бы попробовать.

– Ну, ради спасения принцессы… рискну. – Проспоривший пари Антон идет в кассу аттракциона и покупает два билета.

Возвратившись, второй билет отдает Шан, которая с искренним сочувствием передает подлянку Руслану. Тот предлагает воспользоваться билетом Кианг, но она не готова выручить «режиссера».

Работники джампинга надевают на Антона экипировку и крепления. Девушки, подбадривая «героя-любовника», наблюдают, как он, привязанный к канату, с опаской подходит к трамплину. Шан снимает происходящее на смартфон, не забывая при этом делать селфи.

Антон, видя, как далеко земля, медлит… Но позориться нельзя. Сопереживая, «принцесса» смотрит «спасителю» в глаза. Он отталкивается и головой вниз летит к земле… Резиновый канат натягивается, у самой земли останавливает падение и подбрасывает тело вверх – и так несколько раз.

«Режиссер» не по доброй воле, но тоже мужественно осиливает отчаянный прыжок.

***

Вечером в делюксе Кианг отдает Антону подаренный менеджером казино шарик.

– Зачем он тебе, если не секрет?

– Мне кажется, обыграть рулетку совсем не сложно, – заявляет Антон.

Трое игроков недоверчиво смотрят на хвастуна.

– Ты, случайно, не барон Мюнхгаузен? – ухмыляется Руслан.

– Я посмотрел в инете устройство рулетки. Ее колесо изготовлено из нержавеющей стали, – объясняет Антон. – На металл приклеен пластиковый круг с номерами, а в ячейке каждого номера красный или черный пластик – он тоже посажен на клей. Шарик месяцами бьется об эту пластиковую накладку, и клей в итоге может потрескаться. Тогда упругость ячейки резко снижается.

Антон берет планшет и делает приглашающий жест. Заинтригованные слушатели идут за ним в ванную. Кандидат наук поднимает шарик над полом и разжимает пальцы. Тот, издавая резкий стук, подпрыгивает на кафельном полу несколько раз.

– Теперь представим, что в одной из ячеек пластик отклеился, и ее упругость снизилась.

Антон кладет планшет на кафель экраном вниз и, щелкнув, как фокусник, пальцами правой руки, левой бросает шарик на планшет. На сей раз стук от падения получается глухим: подпрыгнув всего дважды, шарик застывает на планшете.

– С теннисным шариком будет такой же эффект, – скептически замечает Кианг. – Но даже если твои эксперименты ни к чему не приведут, мне нравится ход твоих мыслей. У китайцев считается, что достигать цели нужно своими силами, а не надеется на везение или Бога. Но очевидно, что про пластик и ненадежный клей менеджеры казино давно знают.

– И я в этом уверен. Но спрогнозировать, когда именно клей треснет, невозможно, и дилеры могут прозевать этот момент. Тогда у нас появится неплохой шанс на выигрыш. Мы продолжим играть по прежней системе, но, если кто-то услышит глухой звук от удара шарика о пластик в ячейке… – Антон еще раз роняет шарик на планшет, – мы все начнем ставить на этот номер. Счастливому случаю нужно подсобить.

– У меня абсолютный музыкальный слух, – хвастается Руслан, раздавая игрокам очередные пачки долларов. – Так что попробовать можно.

– Пит, ты шулер? – не без иронии спрашивает Шан.

– Я инженер, поэтому интересуюсь всякими устройствами. Хотя в моих генах что-то игроцкое есть.

– Можешь рассказать? – любопытствует Кианг.

– Мой прапрадед, по материнской линии, – подчеркивает Антон, взглянув на Руслана, – был офицером Белой армии. После войны тайно вернулся в свое село Троицкое, в Калмыкии, и скрывался там, перейдя на нелегальное положение. Из семейного дома красные сделали школу, а жене с двумя сыновьями предоставили комнату в деревянной коммуналке. Надеясь добыть деньги на покупку более приемлемого жилья, прапрадед начал каждую ночь ходить на катран, играть в карты. Через год смог накопить на небольшой дом. Если бы большевики поймали его, то расстреляли бы, а жену и детей выслали бы в Сибирь. Мои предки были по-настоящему влюблены, но вынуждены были расстаться… Он уехал в Астрахань, и они больше никогда не встречались и не переписывались… Старший сын, которого звали Антон, погиб в бою в Отечественную войну. А младший – мой прадед – служил инженером в артиллерийском полку, с которым, получив два ранения, дошел до Австрии.

***

Компания, решив прогуляться перед игрой, идет пешком в отель-курорт The Venetian и катается на гондолах по его романтичным каналам, очень похожим на венецианские. Они смеются шуткам веселых гондольеров, подпевают им и рассматривают архитектурные копии известных венецианских строений.

Переместившись в казино отеля, игроки испытывают удачу на рулетке, заодно прислушиваясь к звуку падения шарика. Ставка Кианг поднимается до шестнадцати тысяч, но пятый выигрыш срывается. Антон играет на разных столах, надеясь услышать при падении шарика дребезжание пластика.

Кианг подзывает Антона к столу, за которым играет Руслан. Тому выпадает очередной выигрыш, который он оставляет на поле. На табло светятся шесть красных номеров подряд. На красном секторе стоят стопки из шестидесяти четырех фишек по тысяче долларов. Руслану нужно выиграть в последний, решающий раз. Пит-босс разрешает дилеру сделать спин…

Вздох разочарования болельщиков и громкий, как у Шараповой, стон Шан сопровождают неудачу в седьмом спине.

После игры расстроенная проигрышем Шан, отведя «американского таджика» в сторону, говорит:

– Луис, я неловко чувствую себя, когда в соседней комнате спит твой брат. И у меня нет желания утром встречаться с горничной вашего этажа.

– Дорогая, но я не смогу заснуть без тебя.

– Засыпай со мной. Припоминаю, что ты обещал заниматься у меня медициной…

– Так я с удовольствием! – восклицает Руслан.

Сказав Антону и Кианг, что едет в гости к Шан, «студент-медик» вызывает такси. Влюбленная парочка, обнимаясь на заднем сидении, едет в уютную студию.

Возвратившись в отель, Кианг и Антон заходят в пустой лифт. Подождав, когда лифт проедет мимо второго этажа, «русский американец», глядя в потолок, рассуждает вслух:

– В центре галактики Млечный путь находится черная дыра, которая захватывает приблизившиеся к ней звезды. Под влиянием огромной гравитации звезды распадаются до пыли и втягиваются за горизонт событий в безвозвратную глубину.

– Ну, и при чем здесь я? – недоумевает Кианг.

Двери лифта открываются, но черноокая, желая услышать ответ, на этот раз не останавливает Антона.

Сопровождая подругу, тот отвечает:

– Твои две черные дыры под черными бровями тоже разрывают меня на части, а я, завороженный ими, жажду провалиться в их бездну.

– Во закрутил, Самец! – смеется Кианг. – Если это комплимент, то уж слишком космологический!

Она останавливается перед дверью в свой номер.

– Это не комплимент, я просто констатирую факт, – скалясь, улыбается Антон. – Своими чудными черными глазами ты околдовала меня.

– И как теперь я буду общаться с людьми, зная, что у меня вместо глаз две глубокие дыры?

Кианг целует настырного ухажера и, продолжая смеяться, захлопывает перед ним дверь в сказку.

14-й день. Длинный

Осеннее солнце еще не взошло, но восточная часть небосклона над Каскадными горами становится все светлее. А на западе за силуэтами вершин под лучами восходящей звезды уже светится заснеженный Рейнир – самый высокий из тринадцати дремлющих вулканов этого горного хребта, рожденного столкновением литосферных плит.

Тихоокеанская плита, сдвигаясь по несколько сантиметров в год, заталкивала под край Северной Америки небольшую плиту Хуана де Фука, которая погружалась в мантию, плавилась и выдавливала магматические расплавы в трещины земной коры. Тучи пепла извергались в атмосферу, а потоки лавы вытекали на земную поверхность, сооружая конусы вулканов.

Около сорока лет назад, поднимаясь из подкоркового резервуара, магма расплавила горные породы и превратила подземную воду в пар. Колоссальное давление в магматических камерах, словно пробку из бутылки шампанского, выбило камни, лаву и шлак из чрева вулкана Сент-Хеленс. Землетрясение обрушило его северный склон, укоротив гору на полкилометра. Ядовитая парогазовая смесь подняла пятьсот миллионов тонн грязного пепла в потемневшее небо. Долго еще пепел выпадал на штат Вашингтон, сопредельные штаты и океан.

Склоны гор покрыты вечнозелеными хвойными лесами, высокие тсуги, пихты и лиственницы острыми кронами тянутся ввысь к жизнетворным лучам светила. Высокоствольные деревья в этих горах нередко живут по триста лет. Прежде чем выйти из лесной чащи вапити – так называют благородного оленя индейцы – замирает, прислушивается и принюхивается. Свежий ветерок не доносит никаких опасных запахов. Подняв голову с крупными ветвистыми рогами, вапити выходит на туманную поляну. За ним опасливо следуют несколько самок с оленятами. Все чуют молодой вкусный подрост, поднявшийся на месте вырубленных деревьев. Подбежав к кустам, оленята лакомятся лесными ягодами.

Косые лучи солнца, разгоняя мрак, прогревают восточные склоны. Рожденный теплом ветерок рассеивает утренний туман и, подхватив запахи лесной семьи, несет их по косогору. Вдали среди кустов, прямо на высохшей за лето траве, дремлет крупный мужчина в шерстяной куртке, родившийся в год последнего извержения Сент-Хеленс в индейской резервации Якама у отрогов Каскадных гор. Справа от него – винтовка, слева сидит маламут, – представитель породы, выведенной на Аляске эскимосами племени малемьют. Северяне использовали собак для охоты на тюленей, отпугивания белых медведей и перевозки саней. У пса серый окрас спины, а морда, грудь и ноги – белые; плотный подшерсток надежно удерживает тепло его мускулистого тела. За свои разносторонние достоинства эти большие собаки высоко ценились старателями «золотой лихорадки».

Несколько молекул из легких вапити, донесенных ветерком до носа маламута порождают физиологическую реакцию – он начинает принюхиваться, шевелить стоячими ушами и порыкивать. Охотник, окончательно проснувшись, смотрит в бинокль, но дичи нигде не видно. Собака рычит настойчивее – индеец просматривает косогоры внимательнее. Охотничий инстинкт поднимает у обоих частоту ударов сердца и кровяное давление. Направив бинокль вниз, Охотник медленно переводит окуляры с одного кедрового подроста на другой, будто паря над ними.

– Кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом, – отвечает он считалкой рычащему компаньону.

Гордо неся ветвистые рога, благородный олень выходит на открытый склон. Отложив бинокль, Охотник берет «Ремингтон», надевает на ствол цилиндр из зеленого пенополиуретана, обычно применяемого для теплоизоляции водопроводных труб, и наводит оптический прицел на вапити. На боку животного появляется зеленая дрожащая точка. Индеец стреляет, пес вскакивает, нетерпеливо поглядывая на хозяина.

Пораженный олень судорожными прыжками пытается показать самкам дорогу к спасению. Они бросаются за самцом в чащу, оленята бегут следом. Врезавшись острыми рогами в пожилую пихту, двести лет простоявшую без инцидентов, вапити замертво повисает на вонзенных в дерево трофеях.

Невозмутимый мужчина щелкает пальцами и показывает направление, маламут срывается с места и несется к добытому вапити. Широкоплечий Охотник в натянутом поверх куртки оранжевом жилете, в утепленных штанах и енотовой шапке с небольшим хвостом, напоминающий хоккеиста без коньков, поднимается, снимает со ствола глушитель и нюхает его. Поморщив орлиный нос от вонючего плавленого пенопласта, индеец рассматривает образовавшуюся в нем трещину и выкидывает изделие в кусты. Оставив на земле несколько вчерашних окурков, с винтовкой в руках шагает по косогору.

Взяв след, маламут находит добычу, призывно лает, злобно рычит, обнажая белые клыки, и слизывает теплую кровь с раны вапити. Подходит Охотник, фотографирует на смартфон собаку и трофей, фиксирует и отправляет геопозицию. На ветке дерева он закрепляет оранжевый радиомаяк для егерей, а на рог оленя привязывает отрывной талон лицензии на отстрел. Затем выбирается из чащи и шагает по лесной вырубке, с удовлетворением обводя взглядом осеннее многоцветье скалистых круч.

Следуя за хозяином, маламут успевает бегать по кустам, обнюхивая все подряд. Индеец выходит на лесную гравийную дорогу, проложенную когда-то для вывоза древесины. На обочине его ждет черный внедорожник «Кадиллак Эскалейд».

Доехав до охотничьей базы, Охотник паркуется возле небольшого бунгало. В домике он запирает винтовку в сейф, раздевается, умывается и расчесывает длинные, черные, прямые волосы. Заваливается на кровать и берет лежащую рядом книгу под названием «Захватчики. Люди и собаки против неандертальцев». На обложке изображены бородатые люди в звериных шкурах, у каждого – деревянное копье с каменным острием. Впереди идет свора серобурых волкособак.

Прочитав несколько страниц, индеец одевается и вместе с маламутом идет в бар, стены которого увешаны местными трофеями. Там он обедает, смотрит Fox News, пьет виски и, довольный, курит сигару. Из кармана доносится приглушенный вой волка. Собака поднимает голову иставит уши. Охотник достает телефон и рассматривает присланные фотографии Пита и Лоис Бейкеров.

***

В сутолоке машин, миновав штаты Вашингтон и Орегон, «Эскалейд» выезжает на интерстейт между Сан-Франциско и Лос-Анджелесом. Чтобы не нарваться на полицейских, Охотник старается не разгонятся. Несмотря на звучащие по радио новинки музыкальных чартов, монотонное движение по трассе навевает сон. Его не помогают отогнать ни выпитый на заправке кофе, ни сигареты. Индеец открывает окно и высовывается в него, подставив лицо под встречный поток воздуха. Взбадриваясь таким образом и выкурив несколько сигарет, проезжает еще сотню-другую миль.

После того, как на несколько секунд сон все-таки одолевает Охотника, он выключает радио и смотрит назад. Разлегшийся на сиденье маламут поднимает голову и направляет на хозяина стоячие уши.

Чтобы не уснуть, человек начинает говорить с псом:

– Послушай, дружок. Мы с тобой хищники и должны много спать, но если мы сейчас уснем, то проснуться можем уже на том свете. Рай нам с тобой не светит. Получается, что спешить на тот свет не стоит. И не притворяйся, что не понимаешь меня: вы, собаки, все понимаете, только говорить не хотите, якобы горло у вас эволюцией не доделано. Хотя, должен тебе сказать, с тех пор как вы начали охранять наши пещеры, могли бы и научиться – для поддержания беседы. Впрочем, люди сами виноваты, что не дрессировали собак кивать в знак согласия или мотать головой, если с чем-то не согласны… Ладно, не хочешь говорить, тогда просто слушай и полай, если засну… Начну с легенды, которую рассказала моя бабка, когда подарила мне первого в моей жизни щенка. Давным-давно, когда на свете еще не было собак, древний охотник в поисках пропитания решил сразиться с волчицей. Храбрецу удалось острой палкой заколоть яростную хищницу, а одного из ее волчат он подарил сыну. Много лет мальчик и волчонок вместе росли, дружили, учились охотиться и частенько выручали друг друга. А когда повзрослели, с этой парой никто в их племени не мог соперничать: ни в охоте, ни в драке, ни в защите своей женщины. Видя это, другие мужчины тоже стали дарить своим детям волчат, чтобы те воспитывали их и дружили с ними. А через несколько лет в том племени стали появляться целые выводки полудиких питомцев – твоих предков. Это предание бабушке рассказал ее дед – вождь племени кликитатов. – Индеец, убедившись, что маламут слушает, продолжает: – Миллионы лет назад, чтобы выжить, и обезьяны, и волки сбивались в стаи и становились социальными животными. А теперь представь, дружок, то время, когда мои предки кроманьонцы, объединились с твоими предками волками. У людей – разум и острые палки; у волков – чуткий нюх и быстрый бег. Такой общей стаей мы могли занять любую пещеру, выгнав из нее медведя. Когда люди и волки охотились вместе, даже саблезубые были для них добычей. А когда вы научились лаять, стали уже собаками. Лаем гнали на нас рогатых, а мы их поражали копьями. Древние люди с помощью собак стали доминирующим видом. Царями природы! Племена людей со стаями собак начали осваивать и обживать планету. Мы устроили на Земле рай для себя и преисподнюю для других видов. Во было времечко: каждый день охота – и без всяких лицензий! Только прикинь, сколько было восторга, когда мы вместе добывали мамонта! Кроманьонцы каменными топорами и ножами разделывали тушу, а собаки набрасывались на сырую плоть с теплой кровью. Люди в то время уже ели жареное на костре мясо, а кровью рисовали на стенах пещеры сцены охоты. А когда темнело, мужчины и женщины садились вокруг костра и рассказывали всякие истории. Собаки тоже слушали… Потом кроманьонцы придумали лук и стрелы. С таким скорострельным оружием мы смогли потеснить более мощных неандертальцев. Но, когда мы с вами съели последнего мамонта, нам пришлось заняться скотоводством: разводить овец и коз, коров и свиней. А отважные охотники превратились в скучающих пастухов… – Индеец прерывается, чтобы зевнуть. – Только здесь в Америке миллионы бизонов бродили еще по прериям. Тысячи лет индейцы охотились на могучих быков ради их мяса и шкур. Но бледнолицые завезли сюда лошадей и ружья! И в позапрошлом веке почти всех бизонов выбили. Стреляли чаще ради развлечения… Пришлось людям стать фермерами, сажать пшеницу и кукурузу, а собак посадить на вегетарианскую диету. Вы, конечно, противились, и тогда пришельцы начали отстреливать мустангов на консервы для собак и кошек. Теперь леса и прерии вытесняются железобетонными джунглями. Да знаю, знаю! Не любишь ты городов – в них ад кромешный. В этом мы с тобой похожи. А вот многие мечтают жить в людских муравейниках. Собак развели уже больше миллиарда. Бог создал волка, а люди сотворили из него четыреста пород собак! Многие экстерьеры настолько безобразны, что собаководы проводят конкурсы на самую уродливую собаку. Для прогулок в холодную погоду люди рядят своих любимчиков в комбинезоны и башмаки. На улице дерьмо за ними подбирают, несчастные… Только мы с тобой, дружок, все еще следуем нашему истинному предназначению… В общем, если бы кроманьонцы не подружились с волками, они до сих пор жили бы в пещерах, питались ящерицами и воевали бы с неандертальцами.

Солнце клонится к горизонту, разделяющему четкой линией голубое небо и синеву океана. «Эскалейд» выезжает на Тихоокеанский хайвэй, идущий вдоль живописного берега. Уставший Охотник с сигаретой во рту борется со сном. На заднем сиденье сладко спит преданный компаньон – потомок волка.

Проехав винтажный городок Вентура, автомобиль съезжает с шоссе и подъезжает к вилле на берегу океана. Вокруг нее высокий забор, на котором по всему периметру стоят видеокамеры, на крыше дежурит вооруженный охранник, перед входом на территорию – еще один. Охотник здоровается с ним и с картонной коробкой в руках проходит через рамку металлодетектора. Охранник, заглянув в коробку, пропускает гостя.

Перед домом сидит крепкий телохранитель. Поздоровавшись, индеец поднимается на террасу и подходит к сидящему в массажном кресле хозяину виллы – полному мрачному мужчине лет пятидесяти. Солнце уже утонуло в океане, но хозяин не снимает темных очков.

Поприветствовав его, Охотник протягивает коробку:

– Прошлой зимой тебе понравилась моя куртка с мехом пумы. Вот, дарю такую же, только твоего размера. Добыл зверя в Скалистых горах. Сшили в том же ателье.

Не отключая массаж, хозяин гладит кожу и мех, удовлетворенно кивает и откладывает коробку в сторону.

– Благодарю. Зимой в открытом океане сгодится.

– С утра завалил крупного вапити. Рога подарить?

– Мне бы не прозевать, когда свои начнут расти, – почесав макушку, хозяин указывает на длинноногую блондинку в шезлонге у бассейна, обложенную модными журналами. – Больше двадцати лет разницы – однажды это случится. Будет и тебе работа.

– Ее или его?

– Да подожди ты, какой шустрый! Пока ни в чем таком замешана не была…

– Искренне любить и быть преданными могут только собаки, – тоном знатока утверждает индеец. – Однажды по пьяни я запер свою бывшую и маламута в гараже. Так на утро мне была рада только собака!

– Давно хотел у тебя спросить, почему завел маламута, а не хаски или добермана?

– Хаски – стайер, в соревновании упряжек равной породы нет. Для охраны нужна немецкая овчарка. Как телохранитель, мне подошел бы ротвейлер. Для охоты на крупного зверя в горах лучшая собака – дирхаунд. По этим позициям маламут уступает им, но он, как десятиборец, умеет все.

– Будет потомство, пришли и мне щенка для яхты.

– Не проблема. Попрошу, заделает тебе парочку.

На стоящий невдалеке стол повар приносит большой поднос со свежеиспеченной едой.

– Идем, попробуешь моего тунца. Сам поймал вон с той ласточки, – хозяин пальцем показывает на белую яхту, стоящую на рейде недалеко от берега.

Рыбак и Охотник садятся за стол. На нем расставлены несколько блюд с овощными салатами, кусками жареного мяса и рыбы, над ними возвышается ваза с фруктами. Охотник кладет в тарелку запеченный на гриле стейк из тунца, сочный и в меру прожаренный, пробует, хвалит и с удовольствием ест. Рыбак наливает два стакана тридцатилетнего виски и откидывается на спинку кресла.

– А теперь слушай меня внимательно, Охотник. Я заплатил триаде четыре миллиона авансом и еще четыре заплачу, когда они доставят геру к нашим берегам. Их главный говорит, что передал мои деньги Джафару, а когда получит от него геру, сразу переправит груз в океан. Я придумал коктейль, для которого нужны ингредиенты из Колумбии и Мексики. От него торчки просто улетают. Но груз геры исчез! И теперь для моего фирменного блюда не хватает основного компонента. У нас соглашение: каждый в ответе за свой участок. Если груз пропал в Кабуле – Джафар обязан повторить поставку. Если пропал в Китае – триада должна вернуть мне четыре миллиона или сама оплатить новую партию. Мои бегуны, видимо, знают, кто накосячил. Найди их и поговори по душам, но с веревкой на шее.

Предложение явно не устраивает жующего Охотника.

– Ты же знаешь – я стреляю строго по отрицательным героям. Закажи, и я с удовольствием перещелкаю всю твою мафию. Но я не люблю базарить с клиентурой, не хочу светиться. – Проглотив кусок тунца, индеец добавляет: – Мои неформальные разборки с китайцами и с твоими бегунами обойдутся тебе в два тарифа.

– На охоте ты сам платишь за лицензии. А тут я тебе выставляю дичь, а ты еще торгуешься, требуешь два тарифа. Не много ли дерешь за свое хобби?

– Завалить оборзевшего бледнолицего для меня просто наслаждение. Я беру деньги не за стрельбу, а за вредную работу: если меня поймают, придется попрощаться с охотой до конца жизни.

– Защитники природы таким исходом были бы довольны, – рот Рыбака растягивается в подобие улыбки, а по бокам очков появляются глубокие морщины.

– Звери тоже…

– Бегуны мне нужны как свидетели, так что можешь в них не палить, с ними и без тебя поквитаются. Я привлек тебя, чтобы разобраться с триадой. Они считают англосаксов колонизаторами, занимаются с ними бизнесом, пока им выгодно. Но в душе ненавидят нас за прошлые грехи. А ты вроде тоже жертва колонизации, к тебе у них больше доверия. Поэтому попробуй просто надавить на китайцев, чтобы они доставили груз до обычного места в океане. Если дотащат, я заплачу тебе три тарифа. Не получится с товаром, постарайся вернуть домой мои деньги. Четверть от любой суммы будет твоей.

– Щедро… Значит, вернуть будет непросто… – соображает Охотник. – Кто они, твои бегуны?

– Та-а, тревел-журналюги, он фотограф, жена пишет. По-моему, он – двустволка, наградил семью ВИЧ, а теперь пытается искупить вину. Врачи им сказали, что пересадка костного мозга поможет дочери выздороветь полностью, но стоит это дорого. Они сами предложили смотаться в Афганистан и в Колумбию, показали задание редакции. – Хозяин пальцем двигает к индейцу фотографию маленькой девочки с айфоном. – В какой клинике лечится дочка, я выяснил, намекнешь им при случае. Если поймешь, что они причастны к пропаже, сделай так, чтобы урок усвоили все бегуны. Пусть никому неповадно будет хапать мое.

– Может, еще и скальпы снять? – подтрунивает индеец. – Повесишь на стену в сетях другим в назидание.

– Кожу сними! Сошьешь нам по куртке, – скалясь, мило шутит хозяин.

– И где они могут быть?

– Адрес, где они жили в Лос-Анджелесе, ты получишь. Но не думаю, что они появятся там, если вернутся в Америку – не настолько же глупы. А если они в Китае под своими именами поселятся в любом отеле, то триада узнает и обязана сообщить мне.

Допив виски, Охотник подливает в оба стакана еще:

– Ты уверен, что они сообщат?

– Арабу и китайцу нужен мой рынок. Если они облажаются, я поменяю поставщиков. Я предупреждал их.

Увидев, что гость насытился, хозяин открывает ореховый лакированный хьюмидор с тремя отделениями, берет сигару и ею же указывает:

– Куба, Никарагуа, Доминикана. Все ручной скрутки.

– Кто бы сомневался…

Рыбак и Охотник, прикурив от больших спичек, наслаждаются ароматом дорогих сигар, потягивают виски и лениво перебрасываются редкими, но вескими фразами.

Начинает смеркаться. Длинноногая, не попрощавшись, уходит в дом, захватив один из журналов. На яхте зажигаются судовые навигационные огни.

Уже в темноте отъехав от дома заказчика, Охотник сворачивает на ведущую к морю грунтовку. Он выезжает на берег, останавливает «Эскалейд» под пальмами и выключает фары. Положив в карман большой кнопочный нож, наемник расстилает спальный мешок, прямо в кроссовках забирается в него и быстро засыпает под мерное шуршание накатывающихся волн.

Маламут сидит рядом с хозяином, вглядывается в темноту и принюхивается к морскому бризу. Почуяв незнакомый запах и подчинившись природному любопытству, идет к воде и находит источник – выброшенную на берег смердящую дохлую рыбу. Три краба, испугавшись собаки, прерывают трапезу и боком сбегают в воду. Презрительно сморщив нос, маламут отходит, а потом еще долго в темноте бродит по безлюдному берегу, обнюхивая стволы пальм, испускающие аромат мочи декоративных соплеменников из соседней Вентуры.

***

«Братья» с подругами поднимаются по канатной дороге на вершину горы, с которой открывается захватывающий вид на центр города. Обратно они спускаются пешком через тропический сад, фотографируясь на фоне диковинных растений. Среди туристов гуляют по историческому центру города.

У Шан измученный вид:

– Я жутко устала, давайте зайдем в кафе, посидим!

– Я вижу хорошее место для отдыха и размышлений, – реагирует Антон. – Идем!

Он ведет их к храму. На доске перед ним на нескольких языках написано о том, что собор построили португальцы четыре века назад. Зайдя в внутрь и присев на скамью, компания разглядывает убранство храма и витражи стрельчатых окон.

– Ты верующий? – спрашивает у Антона Кианг.

– Знания важнее веры. Их дает наука, а религия учит этике. Я материалист, но мораль у меня православная.

– То есть ты православный атеист, что ли? – ухмыляется Руслан.

– Молодец, лингвист, – улыбается инженер, – нестандартная дефиниция, мне подходит.

– Обращайся, если что…

– Правда, когда я бродил по улицам в Европе, мне нравилось отдыхать в католических храмах – в них прохладно и много скамеек. Можно спокойно посидеть, посмотреть на фрески и картинки из еврейских сказок.

– Ни во что не веруешь? – допытывается Кианг.

– Верю… В силу природы, в разум, в науку, в ученых. Вообще, в человека верю больше, чем в человечество. А ты во что веришь?

– Верю, что счастье возможно, – грустно улыбается черноокая.

– А к религии какое у тебя отношение?

– На десять китайцев приходится семь атеистов. Я, как и большинство, верю в свои силы, а не в сверхъестественные.

– Выходит, мы с тобой одной веры, – доволен Антон. С каждым днем Кианг нравится ему все больше.

– А ты как думаешь, Бог есть? – обращается к Руслану Шан.

– Я отвечу словами ученого-физика: «Не Бог сотворил человека, а люди сотворили Бога». Так что Бог есть! Во всех религиях есть, в сознании священников есть, в головах верующих, в искусстве тоже есть. – Руслан, однако, чтобы сгладить произнесенную ересь, добавляет: – Только явление Бога – это таинство. Аллаху Акбар.

– Так ты веришь в Аллаха?

– Среди моих предков были иудеи, христиане, мусульмане… Так что я пока еще не разобрался в кого мне верить кроме себя. А на человеческую историю религия оказала очень большое влияние – в этом нет сомнений.

– Если для сохранения нравственности необходима вера, – поддерживает Антон, – то религия еще долго будет влиять на законы поведения человека в обществе.

Покинув храм, бездельники направляются в торговый центр. Там бродят по магазинам, кафе и барам, развлекаются, ни в чем себе не отказывая.

Вечером в казино отеля City of Dreams продолжаются попытки четырех игроков обыграть рулетку. Они прислушиваются к стуку шарика, но ничего похожего на глухой звук или дребезжание пластика не слышат. В игре поначалу больше всех везет Антону. Его ставка удваивается пять раз подряд, и на красном секторе уже стоит тридцать две тысячи долларов. На табло пять последних номеров – красные. На шестом спине шарик нахально закатывается в черную ячейку, и на этом череда выигрышей обрывается.

Проиграв и эти сорок тысяч, незадачливые игроки для поднятия настроения отправляются в ночной бар. Там, устроившись со стаканами за столиком, они проводят очередное «производственное совещание».

Ответственная за стратегию Кианг расстроена:

– Придется уменьшить ставки, иначе мы спустим все ваши деньги.

– За три дня проиграли сто двадцать косарей! – разочарован Руслан. – А я и наиграться еще не успел.

– Кстати, Достоевский написал роман «Игрок», чтобы расплатиться с долгами, в которые он влез из-за игры в рулетку, – кисло улыбается Антон.

– А с клеем все в порядке, не работает твоя теория.

– Теперь понятно: обыграть рулетку легко, – вот только найти рулетку, которую легко обыграть, сложно.

– Ну да, был в истории один случай, описанный Джеком Лондоном, – вспоминает лингвист, взглянув на инженера. – Тоже умер от передоза морфием в сорок лет.

– Мне в детстве нравились рассказы про Смока и Малыша… Но та рулетка была деревянной, пересохла рядом с печкой и покоробилась.

– Чтобы найти отклеившийся пластик, мне надо прослушать много колес, поэтому нужно играть подольше и, само собой, помельче.

– Вот это правильно, – одобряет Антон.

– Отлично! – обрадован Руслан. – Крупные ставки буду делать теперь только по мнению.

– Ну когда-то же нам должно повезти?! – Шан твердо верит в победу.

– Ты безнадежная оптимистка, – говорит Кианг.

– От такой же и слышу!

– Оптимисты обычно недооценивают возможную неудачу, – уточняет Антон. – А удачу переоценивают.

– Тогда, получается, все игроки – оптимисты, – улыбается Кианг.

– Они становятся игроками, потому что изначально были оптимистами! – делает вывод Руслан.

– Вчера я прочитал в энциклопедии «Игорный дом», что многие великие писатели – заядлые игроки. А Некрасов и Крылов были профи и заработали на картах больше, чем на литературе.

Под зазвучавшее томное аргентинское танго несколько пар выходит на танцпол. Руслан приглашает Шан, и они присоединяются к танцующим.

– Хочешь не хочешь, но воспитание требует проявить инициативу, – хитро улыбается Антон и протягивает руку.

Кианг принимает его руку и поднимается. Во время танца черноокая сама сближается с Антоном. Мышцы тонкого стана в ритме танго шевелятся под рукой Самца, будоража низменные инстинкты. После нескольких танцев обе пары возвращаются за столик.

Руслан достает «брата»:

– Ты неплохо танцуешь. Наверное, в молодости в своей Москве занимался в кружке бальных танцев?

– Когда-то танцевал почти каждый день… С гантелями, во время зарядки под музыку.

Ночью Руслан и Шан снова едут к ней домой.

Антон и Кианг утомленно плетутся по холлу отеля. Портье догоняет Кианг и отдает ей большой конверт.

Проводив подругу до двери номера, просит:

– Посмотри, что в конверте. Может, надо помочь?

Они заходят в номер. На столе стоит ваза с благоухающими «райскими розами»; бутоны раскрылись и цветы стали еще красивее.

– Спасибо за роскошный букет! – еще раз благодарит Кианг. – Восхитительный запах.

– Нюхай на здоровье.

Она вскрывает конверт и достает бумаги:

– Это сообщение от моего адвоката. Соглашение о выделении нашей доли из фирмы. Вместо вложенных в компанию родительских денег нам предлагают два новых таунхауса. – Бизнесвумен бросает бумаги на стол. – Нужно лететь в Шанхай.

– Кианг, я виноват… Может смогу чем-то помочь…

– Жених не прошел испытания. Я разочарована и уже не переживаю. Но наши деньги надо сохранить.

– В общем, знай: я готов оказать помощь.

Кианг садится за стол, подписывает соглашение, подходит к Антону и говорит, исподлобья гипнотизируя бездонными черными глазами:

– Самец, ты всегда напряжен, я вижу, как тебя что-то гнетет. Тебе нужно отдохнуть от суеты мира – обрести равновесие. Думаю, я смогу исправить твое душевное состояние… Даю несколько минут, чтобы ты подумал о последствиях и решил: остаться или уйти.

Кианг отворачивается и уходит в ванную.

Услышав шум душа и что-то вспомнив, Антон задумывается, раздевается до трусов, достает из заднего кармана джинсов презерватив, ложится в кровать, но затем садится, в нерешительности встает, нахально приоткрывает дверь в ванную и переходит в наступление:

– Извини, но я уже соскучился.

Не услышав ответа, он заглядывает в ванную, пытаясь улыбнуться. Увидев спокойную реакцию черноокой, «русский американец», горя желанием, заходит и залезает к ней под душ. Они обнимаются и целуются под струями теплой воды. Переполненная гормонами кровь из головы попадает в грудь, будоражит сердце и, подчиняясь основному инстинкту, увлекает высокие чувства вниз… По напружиненным телам бежит первобытная дрожь…

15-й день. Чудесный

Солнечный лучик пробивается между шторами спальни, высвечивая на бежевых обоях золотистую полоску. Кианг лежит под одеялом, следит за движением полоски света и то и дело бросает изучающий взгляд на спящего «русского американца». Лучик подбирается к туалетному столику и на краю его зеркала распадается на цвета радуги. Попеременно закрывая глаза, она видит, что оптический эффект воспринимает только ее правый глаз. Созерцание разноцветного огонька не привносит в душу черноокой равновесия.

Вибрирует телефон, Кианг закрывает глаза, Антон просыпается, осторожно, чтобы не разбудить подругу, берет телефон, выходит в гостиную, прикрывает дверь и разговаривает с Русланом.

Кианг накидывает на плечи мягкий халат и направляется в ванную, где застывает перед зеркалом. На ее лице отражается смятение, правая рука сжимается в кулак, над которым поднимается большой палец; несогласная левая рука трижды пытается его согнуть, но палец упрямо выпрямляется. Черноокая усмехается правым уголком губ, сбрасывает халат и встает под душ.

Завершив разговор, Антон возвращается, ложится на кровать и, уткнувшись в соседнюю подушку, глубоко вдыхает аромат духов и женского тела.

– Впервые за много лет я проснулась так поздно, – выйдя из ванной, говорит Кианг. – Ты хоть и мешал спать, Самец, но сегодня я наконец-то выспалась.

– Если когда-нибудь понадобится снотворное, можешь обращаться.

– Когда-нибудь, может, и понадобится…

– Ты зарядку утром делаешь?

– Нет, но часто по утрам хожу играть в настольный теннис. Можем сходить вместе.

– Я договорился с Луисом встретиться на завтраке.

– Завтрак мы уже пропустили, – усмехается она и садится за туалетный столик.

Антон любуется ею:

– Кианг, ты веришь в любовь с первого взгляда?

– Не верю. По-моему, самое емкое определение любви придумано в древней Индии и записано в трактате «Ветки персика»: «Влечения человека имеют три источника: тело, душу и разум. Влечения тела порождают желание, влечения души порождают дружбу, влечения ума порождают уважение. И только сочетание всех влечений порождает любовь». Так что с первого взгляда может возникнуть только желание.

– Я задал тебе этот вопрос, потому что привык разбираться в том, что происходит, и хотел бы понять, если у нас только желание, почему ты отказалась от резинки?

– Ну, слушай, Самец, посмеемся вместе! – улыбается Кианг. – В двадцать пять лет, когда мои менее перспективные подруги повыскакивали замуж, родители заподозрили меня в иной ориентации. Мне пришлось пообещать им в ближайшее время выйти замуж и до тридцати родить. Надеясь повысить мои шансы, они даже вложили все свои сбережения в бизнес моего босса. И я на самом деле сблизилась с ним, хотя он был далек от моего идеала. Я люблю своих предков, поэтому перестала приглашать в дом подруг, чтобы не усиливать их подозрения в лесбиянстве. Не стала арендовать квартиру, чтобы быть у них на глазах и не увеличивать их беспокойство. Прошло восемь долгих лет, и все это время они мечтали о моей свадьбе и ждали внуков. Узнав от жениха, что ты обломал их надежды, они с горя согласились только на то, чтобы я родила. За неимением лучшего, самцом-производителем назначили тебя. – Кианг задорно смеется над обескураженным Антоном. – Поэтому я тебя и предупредила: подумай сначала о последствиях!

– Впервые о таких последствиях мама предупреждала меня еще в шесть лет.

– Твоя мама умная женщина.

– А еще она говорила, что мужчина проживет не зря, если построит дом, посадит дерево и воспитает сына. У отчима небольшая фирма, которая собирает деревянные садовые дома. Вместе с его бригадой я построил несколько домиков, посадил немало деревьев вокруг них, так что мне осталось воспитать сына, – улыбается «русский американец».

– А чем тебя дочь не устраивает?

– Мой друг перед сыном сделал три дочери.

– Да подожди ты, не разгоняйся!

– Мне нравится делать подарки, а подарить человеку жизнь было бы превосходно. А про дом, дерево и сына – это старая народная мудрость. Русским часто приходилось защищать свои земли с оружием в руках. Ну, а в войнах погибали в основном мужчины, поэтому нам всегда не хватало именно сыновей.

Антон включает на телевизоре интернет и пультом в поиске пишет: «памятники солдатским матерям».

– У нас много матерей, которые потеряли на фронте всех своих сыновей. Получившим больше пяти похоронок поставлены памятники.

– Это значит, погибли шесть или семь сыновей?

Антон загружает фотографию, на которой скульптура матери погибших воинов, а за ней девять улетающих в небо журавлей.

– И восемь, и девять… – Антон протягивает пульт. – Поэтому, чтобы не допустить подобных трагедий, русские начинают волноваться, когда у иноземцев созревают агрессивные намерения.

Кианг долго просматривает памятники скорбящим женщинам-матерям. Заблестевшие от слезинок сочувствия черные глаза рождают у Самца влечение души – желание дружить.

***

После завтрака по предложению Кианг две пары идут на спортивную площадку у отеля поиграть в настольный теннис. По пути они договариваются, что каждый должен сыграть три партии с разными соперниками.

Играют на двух столах. В первом туре парни проигрывают обе партии своим подругам.

Руслан, ухмыляясь, оправдывается:

– Отец учил нас тому, что кавалеры должны уступать дамам.

Поменяв соперников, «братья» проигрывают и вторые партии.

Руслан удивляется:

– Кианг, да ты, видимо, чемпионка Шанхая?

– Да, чемпионка… школы, – небрежно признается черноокая.

Антон, в упорной борьбе проигравший Шан, скрывает досаду от поражения под натянутой улыбкой:

– Я давно не играл, но, если вам потребуется спарринг-партнер, можете на меня рассчитывать.

– Будем иметь ввиду! – отвечает за обеих Шан.

В третьем туре Кианг выигрывает у Шан, а Антон у Руслана. «Дамы и кавалеры» с настроением, соответствующем занятым в соревновании местам, возвращаются в отель. Для конспирации Шан проникает в отель через служебный вход.

***

Надеясь, что в фешенебельном ресторане меньше шансов встретить тик-токеров, друзья приглашают дам в подобное заведение недалеко от отеля. На всякий случай «братья» обедают в темных очках и бейсболках, натянутых на лоб.

– Теперь я убедился, что настольный теннис – это национальный китайский вид спорта, – ищет оправдание занявший последнее место «американский таджик». – В следующий раз пойдем играть в бильярд.

– Наверное, бильярд – это таджикский национальный спорт, – предполагает Шан.

– А ты чемпион школы в этом виде спорта, – улыбается Кианг. – То ли интуиция, то ли предвидение подсказывает мне, что ты нас всех обыграешь.

– Лучше, конечно, прислушаться к таким подсказкам, – говорит Антон. – Я считаю, что самое сложное чудо техники на земле – это человек, самое сложное в человеке – мозг, а самая сложная функция мозга – предвидение. Поэтому оно самое ценное…

Достав смартфон, Руслан копается в интернете:

– Наш отец дипломат, но всегда увлекался историей. Он много рассказывал о происхождении народов, статьи писал на эту тему… Вот послушайте: «После потепления климата леса на севере Африки стали постепенно выгорать. Обезьяны, оставшиеся без деревьев, которые давали им пропитание и защиту, пытались приспособиться к жизни в саванне. Тех, кто не был все время начеку, съели хищники. Но самые способные приматы, используя мозг, научились предчувствовать. Кора головного мозга, пытаясь предсказать, что произойдет, всегда работала на шаг впереди событий – в ближайшем будущем – и давала возможность вовремя среагировать на опасность. Беда не предупреждает, но те, кто способен ее предвидеть, имеют неоспоримое преимущество. Миллионы лет гоминиды развивали разум и дар предвидения, которые для выживания оказались эффективнее клыков и когтей. В результате Homo erectus смогли приспособиться к неблагоприятным природным условиям, эволюционировали в Homo sapiens и завоевали планету». От себя, лингвиста, добавлю, что развитие речи стало новым инструментом, помогающим предсказывать будущее. Людям стало легче передавать опыт детям и рассказывать всякие поучительные истории. А вождями племен становились не самые сильные, а самые умные. Их оружием было предвидение, не зря говорят: предупрежден – значит вооружен.

– Да, предвидение – это проводник из настоящего в будущее. Для него эволюция создала суперкомпьютер из восьмидесяти миллиардов нейронов, – Антон пальцем стучит по голове. – И разработала мощную программу для его нейронных сетей. Эта программа связала предвидение с эмоциями. Если ожидания сбываются, организм получает поощрение – положительные эмоции, а если мозг ошибается, получает наказание – отрицательные эмоции.

– А я-то думала, откуда это у меня столько положительных эмоций! – усмехается Шан.

– Особенно сегодня, – поддерживает подругу Кианг.

– Надеюсь, сегодня вечером ничего не сможет испортить ваше хорошее настроение, – говорит Руслан. – Мы подготовим еще сорок косарей, но теперь, если кому-то из нас повезет семь раз подряд, мы за все дни все равно останемся в минусе.

– Да, нам с Кианг явно уже ничего не перепадет… – Шан заметно огорчается. – Вам бы хоть вернуть свое.

– Не делай другим того, чего не желаешь себе, – вспоминает цитату Руслан.

– Это золотое правило этики сформулировал еще Конфуций, – улыбается Кианг, – две с половиной тысячи лет назад.

– Так вот, если мы хотим выиграть у казино, – рассуждает Руслан, – надо быть готовыми к тому, что обыграют нас.

Антону тоже не по душе проигрыши:

– Какой-то невыгодный бизнес получается. Кианг, может быть, не стоит переоценивать шансы на выигрыш и остановиться?

– Может быть… – соглашается черноокая. – Но так тянет отыграться, как магнит!

***

У себя в номере Антон в наушниках что-то гуглит на планшете. Подходит Руслан и разваливается в кресле напротив, всем видом показывая, что хочет поговорить. «Брат» снимает наушники.

– Инженер, ты все время торчишь в планшете. Что ты там выискиваешь? – любопытничает Руслан.

– Новости читаю, Википедию, смотрю ютуб и кино, технические новинки ищу, в Телеграм подписан на научные каналы. Книги на ночь читаю, чтобы уснуть. Музыку слушаю…

– Могу скинуть тебе пару моих плейлистов.

– Кидай, хотя я предпочитаю думать в тишине.

– Тогда подумай, что нам опасно долго оставаться в одном городе. И, честно говоря, уже надоело проигрывать.

– Кианг наняла адвоката, он ждет ее в Шанхае. Я хочу поехать с ней.

Руслан, улыбнувшись, напевает:

– Очи черные, жгуче пламенны!

И манят они в страны дальние…

– Кто сказал?

– Не сказал, а спел! Хворостовский. Умер два года назад, но записи этого цыганского романса остались. – Руслан в сети находит видео и посылает его другу: – Скинул. Поучительный для тебя сюжет.

– Спасибо, Гедонист! Но если бы спел сам, было бы гораздо весомее.

– Можем спеть дуэтом перед нашими китаянками.

– Кстати, у меня в Шанхае тоже могут возникнуть дела.

– Какие у тебя там еще дела?

– Мы с Булатом три года занимаемся улучшением одного из узлов движка электромобиля. Год назад получили патент. А в Шанхае «Тесла» строит большой завод. Хочу воспользоваться случаем и предложить им наше изобретение.

– Неужели Илон Маск чего-то не знает? Расскажи, я ведь тоже водитель.

– Идея заключается в способе применения нового материала. В одной сибирской лаборатории придумали композит на основе графена с низким сопротивлением. Если использовать этот материал в электродвижке, то максимальная скорость вращения ротора может немного возрасти. Мы придумали устройство, которое позволяет эффективно применить этот композит, но теперь нужны эксперименты. Булат купил один движок с битой «Теслы», мы пробовали – пока не сработало. Но идея хорошая. Правда, сибиряки делают пока только лабораторные образцы. В Шанхае много автозаводов, хочу им предложить купить у нас патент. Но с моей американской ксивой придется сочинять, что представляю здесь интересы двух инженеров из России.

– Представитель самого себя? – усмехается Руслан.

– Давай махнем в Шанхай вместе! Ты можешь предложить Шан поехать с нами.

– Хорошая мысль! Шанхай в три раза больше Гонконга – там и спрятаться легче. Слушай! А давай на корабле прокатимся вдоль побережья? Развлечемся, а на третий день будем на месте.

– Давай. Только выберем большой лайнер – на таком легче затеряться. И чтобы корабль был не под китайской юрисдикцией. Тогда местной полиции будет сложнее получить наши изображения с камер.

– Я позвоню отцу, скажу, что лечу в Шанхай.

Руслан уходит в другую комнату. Антон пишет Булату, что попытается двинуть патент на китайских заводах.

Через несколько минут Руслан возвращается встревоженным:

– Отец встречался с кем-то из правительства. Звонил консулу, чтобы помочь нам вернуться в Таджикистан. Папаша собирается лететь сюда, он думает, что нас надо выручать. Весь кайф обломает!

Антон невесело усмехается, но молчит.

«Братья» созваниваются с подругами и встречаются с ними в турагентстве. Там, следуя совету сотрудницы, они останавливают свой выбор на большом круизном лайнере, идущим в Шанхай с одной остановкой в Сямыне. Антон и Кианг выбирают каюты и их расположение, Руслан передает Шан доллары, и девушка расплачивается ими за круиз.

***

Уже безо всякого энтузиазма игроки выбирают очередное казино – на этот раз при отеле-курорте Galaxy. Идут в него засветло, составив программу на весь вечер. В знаменитом аквапарке при отеле друзья с визгом съезжают с высоких горок, плавают в бассейне, посещают спа. Затем компания смотрит шоу в стиле Лас-Вегаса, а после него направляется в казино, как на работу. Все четверо на разных рулетках, пренебрегая оговоренной стратегией, ставят мелко и куда попало.

Через час игры к Антону подходит Руслан и возбужденно шепчет:

– Брат, кажется, есть! Я услышал глухой стук, когда шарик попал в девятку. Он точно отличается от звука при попадании в другие ячейки.

– Срочно иди за Шан, а я приведу Кианг.

Четверка за рулеткой делает упор на девятку, но маскирует это от видеоконтроля другими ставками. Чуда не происходит.

– Баста! Мы – пустые! – сокрушается Руслан. – Сначала выигрывал и опять все проиграл, и Шан тоже. За четыре дня в минусе сто шестьдесят косарей!

Антон уперто продолжает расставлять сплиты вокруг девятки. Кианг, кусая губу, кидает на черное последнюю сотенную фишку – и проигрывает. Ставить уже нечего, и она, расстроенная, пропускает спин.

Шарик бежит по желобу рулетки, снижает скорость, скатывается ниже, врезается в отбойник и заскакивает в долгожданную красную девятку.

Выигравший около десяти тысяч Антон отдает пять тысячных фишек Кианг, которая принимает их с видом наркомана, получившего спасительную дозу. Нетвердой рукой она ставит фишку на красное и проигрывает. Но с третьей попытки ей начинает везти. И вот дилер подвигает на красный сектор очередной выигрыш – теперь перед черноокой тридцать две фишки. Еще один спин – снова красный!

На табло рулетки светятся шесть красных номеров подряд. Кианг оставляет выигрыш в секторе, удваивая ставку. На красном стоят шестьдесят четыре фишки. Напряжение за столом нарастает. Пит-босс кивает дилеру в знак согласия на следующий спин. Сойдя с трека и пометавшись по колесу, шарик заскакивает в красный номер! Игроки ликуют. На табло семь последних номеров – красные. Пит-босс ставит табличку «Стол закрыт». Торжествующая Кианг кидает ему две оставшиеся фишки «на чай». Из ста двадцати восьми фишек по тысяче долларов дилер собирает семь стеков и кладет их в два лотка. Черноокая несет лотки с выигрышем в кассу, ее догоняет Руслан.

– Кианг, пожалуйста, не забудь положить деньги на свой счет.

– Не волнуйся, сделаю, как договаривались. За эти дни мы проиграли больше, чем этот выигрыш, так что он весь ваш.

После празднования победы над дьявольским колесом две влюбленные парочки отправляются в свой отель. Торжествующий Руслан и радостная Шан занимают освободившийся делюкс.

16-й день. Нервный

В ближайшем от Wynn Palace торговом центре «братья» покупают два прочных и легких дорожных чемодана из углеволокна и катят их в отель. Раскрывают чемоданы посреди гостиной и, неспеша готовясь к путешествию, складывают в них приобретенные за последние дни вещи.

В Лос-Анджелесе время отличается от гонконгского на 16 часов. Там приближается к вечеру вчерашний день. Черный «Эскалейд» несется по хайвею. Охотник, следуя подсказкам навигатора, выруливает на одну из улиц и ставит машину напротив двухэтажного особняка. На город опускаются сумерки, и в окнах соседних домов уже загорается свет, но в особняке признаков жизни не видно. С заднего сиденья машины маламут тоже оглядывает дома. Охотник достает смартфон и находит в нем фото Пита и Лоис.

После полудня по улицам Гонконга за рулем серого «Лифана» едет Фенг, слушая по радио местные новости. Он набирает сообщение на смартфоне.

В школьном дворе восьмилетний мальчик читает сообщение, хватает ранец и стремглав бежит к воротам, задевая играющих детей. «Лифан» тормозит у школы, мальчик шустро залезает на заднее сидение. Фенг и сын молча здороваются, стукнувшись кулаками, и машина вновь вливается в уличный поток. На телефон хитмэна, пискнув, приходит сообщение – название отеля и номер делюкса.

Лос-Анджелес уже в густых сумерках, но в окнах двухэтажного особняка свет не горит. В салоне «Эскалейда» темно: еле заменен силуэт Охотника и мерцание зажженной сигареты; когда индеец затягивается, огонек становится ярче. Слышится завывание волка, на которое маламут откликается недовольным рычанием. Его хозяину пришло сообщение с названием отеля в Макао и номером делюкса. Индеец сразу же запускает двигатель, и машина срывается с места.

В сутолоке машин «Лифан», маневрируя, медленно пробирается по забитым улицам. Пристегнутый ремнем сын вертится, разглядывая автомобили, движущиеся в соседних рядах. Фенг подруливает к подъезду высокого жилого дома. У дверей его ожидает супруга – симпатичная молодая китаянка. Она машет рукой, сын выскакивает из машины, подбегает к ней, женщина обнимает мальчика, и они входят в подъезд. А глава семейства едет дальше.

«Эскалейд» подъезжает к PetHotel. Охотник подводит маламута к вольеру, присаживается и обнимает своего преданного друга; объясняет собаке, что ему нужно уехать, просит пса быть «хорошим мальчиком» и, потеребив мохнатую холку, открывает решетчатую дверь. Маламут послушно заходит в клетку. Индеец запирает дверь и идет к выходу мимо вольеров с другими собаками. Пес тоскливо смотрит вслед спешащему куда-то хозяину.

«Лифан» едет по длинному мосту между Гонконгом и Макао. Фенг звонит жене:

– Сегодня домой не приду, срочная командировка на два-три дня. Опять авария на линии, люди сидят без электричества. Если задержусь дольше, позвоню. Не хочется расставаться с вами надолго, но ничего не поделаешь, работа такая, сама понимаешь. Я тебя еще раз убедительно прошу: будь с сыном построже! Он должен хорошо учиться, чтобы поступить в институт и потом открыть свое дело. Чтобы не пахать всю жизнь на чужого дядю, как я. Ну все, пока… Я тебя тоже целую.

«Эскалейд» заезжает на парковку аэропорта Лос-Анджелеса. Охотник с саквояжем заходит в терминал, проходит к кассам, из десятка прямых ежедневных рейсов выбирает ближайший, покупает билет в обе стороны с открытой датой на обратный рейс и направляется к стойке регистрации. Занимает место в очереди, состоящей в основном из китайцев.

***

«Лифан» заезжает на автостоянку в центре Макао. Фенг достает из багажника сумку, закрывает машину, а ключ незаметно прячет под крышку горловины бензобака. Пройдя пешком пару кварталов, входит в Wynn Palace.

В сувенирной лавке хитмэн покупает яркую бейсболку с логотипом отеля. Пробирается через служебный вход, находит прачечную и, улучив момент, ворует униформу отеля, спрятав ее в сумку.

Переодевшись в туалете, он поднимается на лифте на двадцатый этаж. Тихо подойдя к двери делюкса, Фенг ставит перед ней сумку. Достав литровую бутылку воды, открывает и кладет ее на бок у двери. Когда вода выливается, он прячет пустую бутылку в сумку и уверенно стучит в номер.

К двери крадучись подходит Руслан, прислушивается.

Фенг стучит еще раз:

– Извините, внизу под вами с потолка опять течет вода. Я сантехник отеля, должен проверить санузел.

Руслан видит лужицу под ногами, колеблется, но приоткрывает дверь. Разглядев униформу и надпись на бейсболке, решает впустить сантехника. «Сантехник» заходит со служебной улыбкой на лице, спокойно ставит сумку на пол, нагнувшись, достает пистолет с глушителем, снимает с предохранителя и направляет на Руслана. Стволом показывает на кресло. Испуганный лингвист послушно садится в него.

Антон в наушниках лежит на кровати и сосредоточенно смотрит в планшет. Хитмэн с порога спальни показывает стволом, чтобы тот поднялся и вышел в гостиную. Антон, опешив и стараясь не делать резких движений, также садится в кресло. Не выпуская обоих из виду, хитмэн не спеша осматривает номер. Убедившись, что в нем больше никого нет, усаживается перед «Бейкерами» на диван, достает из сумки две пары наручников и кладет их на журнальный стол.

– Наденьте друг другу – на всякий случай.

Терпилы безропотно подчиняются.

– Где баксы? – скалясь, спрашивает Фенг.

– Не понимаю, о чем ты?.. – удивляется и спрашивает Руслан. – Какие баксы?

Хитмэн, оценивающе посмотрев на обоих, целится младшему в пах. Тот, глядя на леденящий кровь ствол, все-же выдерживает необходимую паузу, затем обреченно кивает на гардероб.

– В чемодане… синем.

Хитмэн, не выпуская пистолета из руки, открывает гардероб, в котором в ряд стоят четыре чемодана.

Фенг достает чемодан и кладет на стол.

– Код?

Руслан, изображаядушевные муки, сквозь зубы выдает сокровенную тайну:

– Три шестерки.

Хмыкнув, Фенг набирает код и, получив разряд двух электрошокеров, заваливается на бок. Антон тут же забирает пистолет из ослабевшей руки. Хитмэн приходит в чувство и видит направленный на него ствол.

– Ключи и телефон! – требует Антон.

Фенг кладет ключи от наручников и телефон на стол. Руслан, преодолевая мандраж, снимает наручники с Антона, а тот – с него. Лингвист проверяет сумку: там инструменты для ремонта сантехники, шприц и ампулы.

– Что за лекарство?

Хитмэн молчит.

Антон тоже заглядывает в сумку:

– Похоже, для нас. Возьми наручники и в ванной зацепи одним кольцом за кран.

Руслан закрепляет кольцо на смесителе. Старший пистолетом показывает бандиту на дверь в ванную комнату.

Младший пытается быть грозным:

– Ты хотел посмотреть, откуда течет вода? Иди теперь смотри, куда потечет твоя кровь!

Под дулом пистолета Фенг залезает в ванну и сам защелкивает кольцо наручников на левой руке.

– Кто тебя прислал? – Антон целится хитмэну в пах.

Тот, набычившись, молчит.

Руслан спрашивает сразу у двоих:

– Может принести «лекарство»?

Хитмэн становится разговорчивее:

– Джафар аль-Катари.

– Кто-кто? – щурит глаза Антон. – Не знаем такого.

– Значит, я напутал, – лепечет Фенг. – Принял вас за других.

– Обещай, бандюга, что такое больше не повторится! – рычит Руслан.

– Обещаю… Никогда!

– Тогда амнистия. Но если попытаешься еще раз, то получишь инъекцию свинца! Умножу тебя на ноль!

Антон кладет на столешницу раковины пульт от телевизора, встроенного в стену ванной:

– Чтоб ты не скучал.

Друзья возвращаются в гостиную.

– Балбес, как ты мог его впустить?! – вполголоса ругается Антон.

– Он налил под дверь воды и прикинулся сантехником, – оправдывается Руслан. – На нем же форма и бейсболка отеля! Я подумал, что, если не впущу, он вызовет портье с ключами, и нам придется объясняться. Но каюсь, обдурил, зараза!

– Умная голова дураку досталась!

– Поговорки не собираю, только пословицы.

Антон оставляет на столе пистолет, телефон, вторые наручники и два ключа.

Друзья с чемоданами и ощущением радости минувшей опасности идут к выходу, Руслан указывает на мокрый пол. Антон вешает на ручку двери табличку с надписью «Не беспокоить».

– Ты изобрел полезное применение электрошокерам, инженер! – нажав на вызов лифта, хвалит Руслан. – Может запатентуешь?

– С правообладателем трех шестерок лучше не связываться…

***

Быстроходная прогулочная яхта отплывает из порта Макао и набирает скорость. На носу яхты стоит Кианг и держит за талию Шан, которая, улыбаясь и раскинув руки, изображает то ли чайку, то ли Кейт Уинслет. Развалились на кожаном белом диване, «братья» любуются подругами, пейзажем, морем и мостом. Руслан достает из портмоне ключик, открывает слот телефона и передает ключик Антону; они вытаскивают сим-карты и швыряют их в проносящуюся мимо воду.

Выйдя из залива, капитан раскручивает двигатель и выводит яхту на глиссер, она скользит по поверхности воды, покачиваясь на волнах. Сильный встречный ветер вынуждает компанию укрыться в капитанской рубке.

Яхта несется мимо длинного автомобильного моста и живописных островов, пересекает бухты Дискавери и Виктория. Причаливает в круизном порту Гонконга, где стоит огромный белоснежный лайнер Majestic Princess.

На борту лайнера стюард помогает четырем путешественникам с их багажом и регистрацией. Поднявшись на лифте на свою палубу, они идут по длинному коридору за стюардом, который катит тележку с чемоданами и сумками. Каждый открывает свою каюту: две с одной стороны коридора, две – с другой, напротив.

Антон с Кианг, обнявшись, стоят на балконе ее каюты, а Руслан с Шан – на соседнем. Улыбаясь, они фотографируют друг друга, город и причал, на котором толпятся пассажиры круиза. Можно на время расслабиться, обо всем забыть и почувствовать себя богатыми туристами. Руслан просит подруг не выкладывать фото в сеть, объясняя, что это может повредить их бизнесу.

***

Ближе к вечеру лайнер выходит из бухты Виктория. Тысячи туристов со всех концов света на палубах и балконах машут руками, прощаясь с Гонконгом. На самой верхней палубе четверо путешественников смотрят на медленно уплывающий город. Антон обнимает Кианг, а Руслан – Шан. Стюарды разносят шампанское.

Majestic Princess, набирая скорость, все быстрее удаляется от Гонконга, оставляя после себя белую пенную полосу. За кормой закатное солнце медленно тонет в синем море.

Пассажиры – в основном люди в возрасте – ходят по палубам и променаду, знакомятся с расположением ресторанов, баров, спорткомплексов и других заведений лайнера, изучают меню, фотографируются.

В густеющей темноте Majestic Princess идет вдоль побережья, на котором загораются далекие огни поселений. Две пары, беззаботно болтая, ужинают в ресторане и ведут разговор о своих странах.

– Руслан, а сколько живет народу в Таджикистане? – спрашивает Шан.

– Около десяти миллионов, немного меньше, чем у вас. Зато протяженность границы между нашими странами и у нас, и у вас одинаковая: по пятьсот километров. Она проходит вдоль одного из хребтов Памира. А вот граница Китая с Россией длиннее четырех тысяч километров.

– Россия большая, – говорит Кианг, взглянув на Антона. – У вас территория больше, чем у любой другой страны. Русским повезло!

– Повезло? – Антон садится за стол, скрестив руки на груди: – Ну, смотри сама. Сначала Чингисхан завоевал Китай, затем Среднюю Азию и Кавказ, а потом кочевые племена пошли на Русь – это было в тринадцатом веке. Русские упорно сражались, много городов было разрушено, много народу погибло, но победить огромную армию монголо-татар не смогли. Но русские остановили кочевников и спасли от их нашествия Европу. Русский народ два с лишним века жил под игом пришельцев и платил им дань. А потом, в битве на Куликовом поле, русские первыми в истории нанесли существенное поражение Золотой Орде. Уже этим они заслужили право стать наследниками развалившейся восточной империи. Русские объединяли земли и народы, которые соединила общая судьба. В девятнадцатом веке страна развивалась фантастически быстрыми темпами. Создатель периодического закона химических элементов Менделеев в начале двадцатого века давал прогноз, что к двухтысячному году население Российской империи должно увеличиться до шестисот миллионов человек. Революция помешала… А во время немецкого нашествия Советский Союз ценой двадцати семи миллионов жизней остановил фашизм и спас себя и Европу от порабощения. А потом и с японцами в Манчжурии разобрался, чем выручил Китай.

– В начале войны в Таджикистан много женщин и детей эвакуировали, – говорит Руслан. – Моя прабабушка с детьми тоже пыталась уехать из Одессы, но в переполненный эшелон на Душанбе смогла впихнуть только пятилетнюю дочку. Остальные мои родственники погибли… Румынские оккупанты тогда сгубили и расстреляли сотни тысяч евреев, а их имущество, как мародеры, присвоили… Мой прадед в то время служил на Белорусском фронте поваром. У него была лошадь, телега с продуктами и прицепная полевая кухня. Однажды во время боя грузовик с боеприпасами наехал на противопехотную мину и остался без колеса. Тогда прадед сам вызвался подвести на передовую снаряды и патроны на своей лошади. Немецкий танк выстрелил прямо в телегу, снаряды в ней взорвались, от добровольца ничего не осталось. Боеприпасы он не доставил… – посмертно его не наградили…

– В моей семье тоже много погибших на фронте, – искренне скорбит Шан.

– Мою пятилетнюю бабушку приютила тогда и вырастила таджикская семья. Благодарность и светлую память об этом я передам своим потомкам…

– А мой прадед служил техником в артиллерийском полку, – рассказывает Антон. – Когда в сорок третьем наши войска перешли в наступление, на одном из участков фронта пехота натолкнулась на немецкий дот, установленный на холме, и атака захлебнулась. Генерал, командующий пехотой, приказал доставить пушку. Артиллеристы отправили грузовик с пушкой на прицепе, стрелка и техника, но из-за нехватки боеприпасов смогли дать только пять снарядов. Когда пушку поставили на огневую позицию, прадед на логарифмической линейке произвел расчеты и настроил прицел. Стрелок прямой наводкой попадал в цель, но у дота были метровые железобетонные стены, и четыре снаряда пробить их не смогли. Из пулеметного гнезда продолжали стрелять по любому поднявшемуся солдату. Генерал был раздражен, начал материться и угрожать. Стрелок, страшась его гнева, попросил прадеда сделать последний выстрел. Тот подстроил прицел и выстрелил. Не увидевший взрыва генерал, в ярости угрожая пистолетом, вручил прадеду и стрелку гранаты, приказал им ползти к доту и закинуть гранаты в его амбразуру. Но тут два артиллериста, увидели, что над холмом появился слабый дымок, встали во весь рост и с гранатами пошли на дот. Немецкий пулемет молчал. Тогда генерал приказал своим бойцам идти в атаку. Захватив высоту, пехотинцы доложили, что снаряд, влетев в амбразуру, взорвался внутри дота и выбил стальную дверь. Тогда генерал снял с себя орден Красной звезды, обнял прадеда, прикрутил орден к его гимнастерке, но попросил вернуть, когда тот получит официальную награду. Мой прадед прошел всю войну от Сталинграда до Вены. Мама хранит фронтовую фотографию деда, орден Красной звезды и ту логарифмическую линейку в книжном шкафу на самом видном месте.

– Китайцам тоже досталось от всяких захватчиков, – говорит Кианг. – Во все века…

– Если бы русские не так героически защищали свои территории, потери населения были бы значительно меньшие, но и земли у нас тоже осталось бы меньше, – продолжает Антон. – Всем защитникам всегда тяжело… Сейчас тоже не мед. За последние тридцать лет численность именно русских в стране сократилась более чем на десять миллионов. Так что, насчет везения, неверно. Русские всегда берегли свою историю, культуру и уникальную страну. Лишнего нам не надо – русские создали СССР, всем республикам помогали, а когда надорвались, сами же его и распустили. Но наших, оставшихся в других странах, унижать и делать изгоями не стоит, иначе начнется большой конфликт, а он будет вестись уже на гиперзвуковых скоростях.

Две дружные пары гуляют по палубам плавучего отеля, заходят в бары, в винотеке дегустируют коллекции разных стран, смеясь, проходят мимо казино, слушают выступления музыкантов. Шан звонит ее ухажер и, не подозревая о круизе, предлагает встретиться для серьезного разговора о ее возвращении в Гуанчжоу для продолжения учебы в медицинском институте. Но девушка быстро отшивает будущего инженера.

После прогулки молодые пары отправляются на дискотеку, где поп-группа исполняет известные всему миру хиты, а подвыпившие пенсионерки с глубокими декольте флиртуют со своими бодрящимися мужьями, одетыми в неплохо сохранившиеся костюмы устаревших фасонов. Компания от души веселится вместе со всеми пассажирами круиза.

Во время медленного танца Антон обнимает Кианг за тонкую талию, нежно прижимает к себе и шепчет:

– Рядом с тобой я чувствую себя счастливым.

– Мне тоже нравится быть с тобою, Самец. Для меня ты уже альфа, – черноокая опускает голову на плечо «русского американца» и счастливо улыбается. – Ты пробудил во мне настоящие животные чувства.

17-й день. Непростой

Вылетев в полночь из Лос-Анджелеса, самолет, не выходя из земной тени, пересекает линию перемены дат и после пятнадцати часов полета над Тихим океаном рано утром прибывает в Гонконг. В аэропорту Охотник сразу направляется в зал, где расположены автоматические камеры хранения и, набрав код, запирает саквояж в ячейке. Доехав на такси до центра, индеец около двух часов бродит по безлюдным улицам, наблюдая за просыпающимся городом небоскребов и ощущая неведомые запахи. Став первым клиентом открывшейся парикмахерской, заказывает стрижку на местный манер.

Во время уличного завтрака Охотник находит в интернете ближайший цветочный рынок, где продается форма доставщика цветов. Поев, он идет на рынок, покупает корзину разноцветных роз и форму, которую, зайдя в туалет, натягивает на себя. Вызвав такси, доезжает до Wynn Palace, поднимается на двадцатый этаж и, не торопясь, подходит к делюксу, на двери которого висит табличка «Не беспокоить».

Наемник достает из корзины с цветами баллончик с усыпляющим аэрозолем, снимает его с предохранителя, стучит в дверь, руку с баллончиком прячет за розами. Немного подождав, индеец стучит громче. Никто не открывает, он прислушивается, за дверью тишина.

По тележке, нагруженной приспособлениями для уборки номеров, Охотник находит горничную.

– Друзья прислали вашим гостям цветы, но, видимо, они еще спят. Только не надо никого беспокоить, давайте потихоньку поставим розы в прихожей – пусть это для них будет сюрпризом.

– Давайте, – соглашается женщина, любуясь розами. – Такому подарку кто угодно обрадуется.

Вслед за горничной Охотник возвращается к номеру, она тихо открывает дверь и оставляет корзину роз в прихожей. За ее спиной индеец ловким движением заклеивает защелку замка прозрачным скотчем. Вместе они выходят в коридор и расходятся в разные стороны.

Выдержав паузу, наемник, оглядываясь, возвращается, достает из кармана баллончик и отключает предохранитель, открывает дверь делюкса и, сорвав с замка липкую ленту, бесшумно закрывает ее за собой.

Зайдя в гостиную, индеец видит на столе пистолет с глушителем, наручники и ключи от них, берет пистолет, стараясь не оставлять отпечатков пальцев, нюхает ствол. Осторожно заглядывает в спальню, шарит в сумке с инструментами. Потом с баллончиком наготове он осторожно заходит в ванную и видит там «сантехника» в униформе отеля, прикованного к смесителю.

Уставившись на него, Охотник говорит:

– Привет, коллега… Как дела? Зеленое и белое где?!

– Я не понимаю…

– Белый в Афгане или здесь? – рычит наемник.

– Вы о чем? – изображает испуг Фенг.

Индеец приносит шприц и ампулы из сумки.

Прикованный сразу становится понятливее:

– Освободи меня, и я все тебе расскажу.

– Ключик к свободе лежит на столе. Но сначала расскажи.

– А ты кто? – интересуется Фенг.

– Можешь называть меня ревизором. Горемыка, плиз, не тяни резину. Трепаться я не намерен! Местной охране может показаться странным мое продолжительное пребывание в отеле.

– Я ищу Пита и Лоис Бейкер. Мы отправили их с двумя миллионами и химией к Джафару. Назад они должны были привезти товар.

«Ревизор» повторяет прямой вопрос:

– Белый в Кабуле или здесь?

– Похоже, Джафар не доволок его до Кабула. Но на борту какой-то чемодан был.

– Вы должны были принять товар и отправить его в океан.

– Это ваши тупые бегуны накосячили и смылись, – нервно защищается Фенг.

– Если товар до Гонконга не дошел, Джафар обязан повторить поставку.

– Похоже, товар остался в Афгане, а деньги – у ваших бегунов.

– В таком случае они не тупые, а дерзкие.

В гостиной Охотник берет со стола телефон Фенга и пытается включить его, но безрезультатно. Тогда он возвращается в ванную.

– Чтобы не отрезать, приложи пальчик, плиз. – Покерфейс индейца изображает подобие улыбки.

Фенг прикладывает к телефону палец, и тот сразу включается. Охотник в гостиной садится в кресло и просматривает непрочитанные месседжи. Среди иероглифов находит слова на латинице: Majestic Princess, Bakers и номера двух кают.

«Ревизор» ставит корзину роз в ванную комнату:

– Нюхай пока, не зря же я покупал.

Несчастный Фенг протягивает свободную руку, будто прося милостыню:

– Ключ дай… Плиз.

– А если ты мне соврал? Ключ дам, когда выясню, что все, что ты сказал, правда.

– Ты мне не доверяешь?

– Ну, что ты, коллега! Тебе я доверяю… А вот словам – не очень.

Индеец подходит к окну, любуется видом на Гонконг, задумчиво потирая подбородок. Затем кладет телефон в карман, засовывает пистолет неудачника за пояс, застегивает куртку и выходит из номера.

Фенг свободной рукой вытаскивает из корзины розу и зубами расщепляет черенок. Засовывает палочку в отверстие для ключа, пытаясь открыть наручники. «Отмычка» ломается. Тогда хитмэн, выбрав самую красную розу, отрывает от бутона несколько лепестков, растирает их пальцами и мажет влажным комочком губы.

***

Majestic Princess проплывает мимо дивного прибрежного острова. На верхней палубе Шан делает на его фоне селфи и фотографирует друзей. Ей звонит обожатель, просит о встрече. После отказа студент говорит, что знает, где раздобыть деньги на продолжение ее учебы. Но Шан, естественно, не может встретиться с ним.

Четверо путешественников завтракают в ресторане, в меню которого собраны блюда разных народов мира. Как и разноязычные соседи они с любопытством заказывают и дегустируют незнакомую еду, давая попробовать друг другу из своих тарелок. Две счастливые пары беззаботно наслаждаются комфортом, роскошной обстановкой лайнера и непринужденным общением.

Молодые люди идут на верхнюю палубу, где расположен бассейн, скатываются с горок, прыгают с вышки и плавают в нем, стараясь преодолеть напор искусственной волны. Выйдя из бассейна, Руслан и Шан нежатся в огромном джакузи с бурлящими струями воды, а Антон и Кианг забираются на самую высокую смотровую площадку.

Лайнер постепенно замедляет ход, продвигаясь к острову, на котором расположен один из городских районов Сямыня.

– С такой высоты до линии горизонта больше двадцати километров, – прикидывает Антон, показывая на далекий сторожевой корабль.

– А до Тайваня отсюда около двухсот.

– Как ты думаешь, остров когда-нибудь воссоединится с Китаем?

– Пусть тайванцы сами решают, возвращаться им в общий дом или нет, главное, чтоб без войны. – Кианг машет рукой в ответ на приветственные взмахи жителей Сямыня, прогуливающихся по набережной. – Люблю эти ощущения, когда корабль заходит в город, где я еще не бывала.

– А что тебе вообще в жизни нравится?

– Кино, вино и казино! – смеется черноокая. – Еще я обожаю мужиков в теннис обыгрывать! Особенно когда они злятся.

– Так ты еще и садистка?

– Бывает. Когда эти злющие мазохисты, играя явно хуже меня, сами напрашиваются на реванш.

– Ну, а если без шуток?

– Нравится побыть одной, ну, может быть, со своей кошкой. Свежий сериал посмотреть люблю, почитать что-нибудь интересное, побродить, помечтать…

– И о чем ты мечтаешь, если не секрет?

– О светлом будущем. О путешествиях вместе с родителями и детьми, о своей переводческой фирме, о любви. Все пишут, поют про эту самую любовь, говорят об этом чувстве. Я ждала, когда оно во мне проснется, но никто его так и не смог разбудить. Были случаи, когда мне предлагали руку и сердце, но я отказывала – претенденты не соответствовали моему идеалу. Два раза потом готова была вернуться и согласиться, но было поздно… Вчерашние поклонники уже оказывались женаты. Так и дотянула до тридцати трех. Теперь опасаюсь, что каждый последующий жених будет паршивее предыдущего. Последний мне нравился, хотя и не совсем совпадал с образом в моих мечтах. Но, чтобы осчастливить маму, я готова была родить ей внуков. Похоже, настала пора снижать планку. А у тебя как с мечтами?

– Я больше думаю о работе, о науке, об изобретениях и машинах. А вообще хочу спокойной жизни: смотреть новости, фильмы, читать книги, придумывать и делать свои механизмы, испытывать их. Я получаю удовольствие от работы в гараже, радуюсь, когда получается смастерить то, что предполагал, аплодирую себе.

– А любовь, семья?

– У нас некоторые прогрессивные девушки говорят, что любовь придумана мужчинами, чтобы не платить за получаемые удовольствия.

– А если без шуток? – хмыкнув, настаивает Кианг.

– Влюбился в одну, кандидата медицинских наук, но у нее, как у тебя, требования слишком высокие. Меня вот забраковала… Недавно.

– Встретила лучше?

– Богаче! Так что, если твоя планка снизится, зачисли меня в претенденты, пожалуйста, – смущенно улыбается Антон. – А я тебя – в свои мечты.

Кианг с улыбкой смотрит на Антона, ничего не говоря в ответ.

Majestic Princess аккуратно швартуется в недавно построенном порту Сямыня. Вместе с толпой пассажиров обе парочки выходят на причал, где туристов ожидает множество автобусов, готовых развезти их по самым интересным местам города и окрестностей. Сделав общее селфи на фоне лайнера, компания садится в автобус и отправляется на обзорную экскурсию по местным достопримечательностям.

***

Такси подъезжает к аэропорту Макао, из машины выходит Охотник с саквояжем, направляясь к терминалу. Подходит к стойке регистрации, над которой висит табло с номером рейса и пунктом назначения: «Сямынь».

Не проходит и часа, как самолет, среди пассажиров которого притаился индеец, устремляется в небо.

***

Встревоженная горничная подводит портье к делюксу с табличкой «Не беспокоить». Оба сосредоточенно прислушиваются. Раздается три глухих удара в стену. Портье стучит в дверь, никто не открывает, но удары теперь не прекращаются. Портье указывает горничной на дверь, та торопливо открывает замок.

Вдвоем они настороженно заходят в гостиную. На столе лежат наручники и два ключа, у стола стоит сумка с инструментами. Заходят в ванную комнату, где, пристегнутый одной рукой к смесителю, сидит понурый Фенг с красными губами, в униформе и бейсболке с надписью Wynn Palace. Пол усыпан разноцветными розами, на столешнице у раковины валяется шприц с ампулами.

«Сантехник» довольно убедительно возмущается:

– Эти два педика грязно домогались меня! Если я гей – это не означает, что я обязан участвовать в их ролевых играх. А эти пакостники совсем заигрались… Уговорили меня надеть этот наряд, а потом насмехались! Только не вызывайте полицию, прошу вас. Если об этом узнает мой начальник, он меня уволит… Пожалуйста!

Фенг, изображая на лице страдание, протягивает свободную правую руку с несколькими купюрами. Понятливая горничная выходит из ванной, а нечистый на руку портье, поломавшись, берет протянутые деньги.

***

У трапа Majestic Princess стюард, проверив билет Охотника, пропускает его на борт, тот получает круизную карту и с саквояжем поднимается на палубу. Зайдя в каюту, первым делом залезает под душ, смыть дорожную пыль.

Объехав исторические места Сямыня, автобус подъезжает к большому рыбному ресторану со шведским столом. На открытой кухне проворные повара быстро готовят и оперативно пополняют витрины новыми разнообразными кушаньями. Вместе с другими туристами две увлеченные пары перемещаются от стола к столу, стараясь попробовать как можно больше блюд из морепродуктов – знакомых и тех, которые они еще не пробовали. Руслан записывает названия понравившихся ему деликатесов в Google Keep.

Охотник выбирает бар поближе к одному из входов на лайнер, садится у окна и, поглядывая на фото Пита и Лоис, высматривает своих клиентов среди поднимающихся на борт пассажиров.

Автобус с туристами возвращается на набережную и как бы невзначай останавливается у мастерской, где делают украшения из натурального жемчуга. У входа выставлены аквариумы с живыми моллюсками в морской воде, в витринах разложены ювелирные изделия. «Братья» предлагают своим спутницам посмотреть товар и выбрать украшения.

Пока подруги ходят вдоль витрин, друзья наблюдают, как молодая продавщица сноровисто раскрывает купленную клиентом раковину специальным ножом и достает из нее несколько жемчужин. Она опускает их в специальный сосуд для ультразвуковой очистки, на миниатюрном станочке проделывает в жемчужинах отверстия, нанизывает их на серебряную цепочку, упаковывает в подарочную коробку и вручает покупателю.

Шан приглядывает себе золотое ожерелье с розовыми жемчужинами. Кианг выбирает бусы из крупного белого жемчуга. Кавалеры покупают выбранные дамами украшения и в виде благодарности получают нежные и искренние поцелуи в щечку.

***

На корабле четверо путешественников ужинают в ресторане за столиком возле окна и наблюдают, как Majestic Princess плавно отдаляется от Сямыня. После ужина они гуляют по палубам в поисках развлечений, проходят мимо музыкального салона.

Заглянув в него, Руслан обрадованно зовет остальных:

– Вот, кстати, и рояль в кустах!

В углу салона стоит роскошная белая Yamaha. Руслан откидывает крышку и садится за электропианино. Он берет несколько аккордов, вспоминая былое увлечение музыкой, подбирает подходящий аккомпанемент и салон наполняется чарующими звуками. Устроившись в креслах, Антон и Кианг с изумлением слушают умело подобранные мелодии, которые вызывают у Шан очередной прилив симпатии к «американскому таджику».

Majestic Princess следует вдоль китайского побережья, удаляясь от заходящего солнца. Две счастливые пары любуются закатом и дельфинами, выпрыгивающими из воды совсем близко от корабля. Солнце скрывается, а с восточной стороны приближается, все ярче светясь многочисленными огнями, встречный круизный лайнер.

***

Поздно вечером Охотник в футболке с надписью Majestic Princess и с корзиной разноцветных роз подходит к двери каюты, достает аэрозольный баллончик, пряча его за цветами, отключает предохранитель и стучит. Антон гасит в каюте свет, тихо подбирается к двери, открывает дверной глазок и смотрит в него.

Охотник стучит еще раз:

– Цветы для миссис Бейкер!

Затем он подходит к двери соседней каюты и стучит в нее. Руслан через глазок уже наблюдает за ним.

Индеец стучит громче:

– Розы для миссис Бейкер.

Выждав немного, он кладет баллончик в карман, достает сканер и подключает его к айфону.

Руслан подходит к кровати, звонит по телефону и, накрывшись одеялом, шепчет:

– Шан, пожалуйста, срочно приоткрой свою дверь, но ни в коем случае не выходи… Прямо сейчас.

Услышав, как щелкает замок двери, Охотник останавливает сканирование замка и спешит отойти подальше от открывшейся каюты.

Руслан видит брошенную под дверь фотографию улыбающейся девочки – такую же, как показывала в «Навигаторе» Лоис. Смотрит в «глазок» – там никого.

Через несколько минут Антон и Руслан с тревогой приоткрывают двери своих кают. Убедившись, что в коридоре никого нет, «Бейкеры» с чемоданами по-быстрому переходят в каюты напротив.

Антон оправдывается перед Кианг, развивая придуманную легенду:

– К несчастью, мы встретили здесь одного из покупателей наших биткоинов. Они резко упали в цене, и теперь клиент предъявляет нам претензии. Чтобы не было скандала, лучше с ним не встречаться.

– Теперь понятно, зачем нужны были четыре отдельные каюты. Я хотела помочь тебе обрести душевное равновесие, но из-за твоего темного бизнеса у меня ничего не получится. Боюсь, как бы самой не потерять покой.

– В отличие от зверей, у людей две ноги, и они должны поддерживать друг друга, чтобы при ударах судьбы не потерять равновесие. А раз вдвоем надежнее стоять на земле, то вместе и гармонии достичь легче.

– Красиво излагаешь, Самец.

– Это не я, эти слова еще три тысячи лет назад запостил в сети какой-то мудрый китаец.

Влюбленные улыбаются и целуются.

В соседней каюте Руслан уже рассказал Шан легенду про биткоины, и девушка доверчиво сочувствует «бизнесменам». Успокоив подруг, друзья идут в библиотеку, берут большой атлас Китая и садятся за самый дальний стол, где их никто не сможет подслушать.

Руслан встревожен и обеспокоен:

– Этот тип наверняка из калифорнийского картеля. И как только эти гангстеры нас находят?

– Видимо, после регистрации в отеле или на корабле мафия способна отследить наши перемещения.

– Фотография дочери Пита и Лоис – как черная метка у пиратов.

– Это угроза от гангстера, – предполагает Антон. – Послание такое: пока курьеры не вернут героин или деньги – их дочь в опасности.

– С корабля надо срочно валить.

– А как? Разве что спрыгнуть. Поверь: этот пассажир со своей корзиной будет преследовать нас везде.

– Может, поговорить с ним? Объяснить, что у нас ничего нет, а все восемьсот косарей мы проиграли.

– Он выяснит все, что его интересует, вытащит пистолет, и что тогда? Это называется снять трусы и начать сопротивляться.

– Неплохая пословица получится: «Не снимай трусы, если планируешь ломаться!» Где нарыл, инженер?

– Хватит паясничать! Не до шуток сейчас.

– Тогда остается только один способ его отшить… – криво усмехается Руслан. – Вернуть ему два лимона.

– Гениально! Выберем пассажира побогаче и прижмем его на гоп-стоп.

– Хотя бы выдай мне электрошокер для самозащиты.

– Гедонист, ты предлагаешь оставить твое сокровище без защиты? – ухмыляется Антон.

– Честно говоря, мне уже не до денег – покойникам они не к чему…

18-й день. Отчаянный

Компания завтракает в ресторане среди бодрых выспавшихся пассажиров. За окном океан соленой воды уходит за горизонт, на котором можно разглядеть силуэты несколько кораблей. Подруги весело болтают, оживленно делятся впечатлениями о путешествии. «Братья» серьезно обеспокоены появлением гангстера, но стараются не подавать виду.

С напускной веселостью Руслан рассказывает:

– Я как-то прочитал дневник одной знакомой, который она вела в круизе: «Первый день – познакомилась с капитаном. Второй день – ужинала с ним в ресторане. Третий день – он пригласил меня выпить кофе в капитанской каюте. Четвертый день – сказал, что я произвела на него неизгладимое впечатление, что из-за меня у него начинается психическое расстройство, и если я ему не отдамся, то корабль может налететь на рифы и пойти ко дну. Пятый день – спасла тысячу человек».

Кианг и Шан смеются, а Руслан надеется, что замаскировал свою тревогу анекдотом.

– Ну, тогда и я расскажу… – не отстает от «брата» Антон. – Плывет лайнер по Атлантике. Ночью в бальный зал, где пассажиры танцуют в вечерних нарядах, заходит капитан и объявляет: «У меня два сообщения – одно хорошее, другое не очень. С чего начать?» Большинство кричит: «С хорошего!» Капитан мечтательно сообщает: «Когда-нибудь мы получим одиннадцать Оскаров».

Проведя культурный обмен еще несколькими короткими народными творениями, две молодые пары идут на смотровую площадку лайнера. По пути «братья» из-под темных очков высматривают среди туристов разносчика цветов.

По левому борту лайнера тонкой лентой тянется побережье, по правому – параллельным курсом идет груженый контейнеровоз. В морском пространстве путешественники видят еще несколько разнокалиберных судов, идущих разными курсами в свои порты назначения.

После холодного душа Охотник одевается, берет корзину распустившихся благоухающих роз и повторяет попытку встретиться с земляками. Настойчиво стучит в обе каюты, но, как и в прошлый раз, на стук никто не отвечает. Тогда он с помощью сканера открывает первую каюту и с баллончиком наизготовку осматривает ее. Хотя каюта пуста, индеец видит, что на кровати кто-то лежал. Он оставляет корзину роз на столе и тем же способом проникает во вторую каюту. Там тоже никого нет. На полу лежит фотография девочки.

Пока Majestic Princess бороздит морские просторы, Кианг и Шан в ярких купальниках валяются на уютных шезлонгах в тени разноцветных зонтиков у бассейна и неспешно беседуют, потягивая мохито. Из затененного угла Антон с Русланом в бейсболках и очках наблюдают за туристами, пытаясь вычислить гангстера.

У Шан звонит телефон:

– Привет. Ну чего еще? – взглянув на подругу и наморщившись, спрашивает она.

– Шан, ты же помнишь, что ради тебя я расстался со своей невестой, – говорит будущий инженер. – Я люблю тебя, но мне надо понять твое отношение ко мне, наши перспективы.

– Наши перспективы в тумане…

– Ты знаешь о трехсот тысячах, которые подарили мне родители на учебу. Хочу, чтобы ты понимала: ради твоего возвращения в Гуанчжоу, я готов на пару лет приостановить свое обучение. Пойду работать, чтобы у нас были деньги на твое восстановление в институте.

– Спасибо за щедрое предложение… Я не могу сейчас решить, необходимо время. Я позвоню. Пока.

Разглядывая публику, озадаченный Охотник ходит по лайнеру в поиске своих клиентов. Он поднимается на верхнюю открытую палубу и у бассейна садится на шезлонг. Окинув острым взглядом отдыхающих, индеец находит пару мужчин, внешне похожих на Пита. Он сравнивает их физиономии с фотографией на смартфоне. В это время за его спиной гангстера появляется следящий за ним Руслан, через трубочку потягивающий лимонад. Увидев портрет Пита, лингвист тут же исчезает. Не найдя никого схожего с целями, мрачный Охотник походкой отдыхающего перемещается в солярий.

***

С фирменным пакетом Apple руках Фенг заходит в Wynn Palace. Он поднимается на двадцатый этаж и по тележке у двери номера находит вызволившую его горничную.

– Вы мне очень помогли: на работе про этот неприятный случай ничего не узнали. Хочу вас отблагодарить.

Фенг достает из пакета коробку с айфоном и, заискивающе улыбаясь, протягивает горничной. Та, смущаясь, с благодарностью принимает ценный подарок.

– Но у тех негодяев остался мой мобильник с контактами моих родных и друзей, – заискивающе продолжает Фенг. – Боюсь, эти подонки ради развлечения способны от моего имени позвонить им. Некрасиво получится… А заявить в полицию я не могу – в отличие от вас, многие считают таких, как я, больными, недостойными сочувствия… Войдите в мое положение, вспомните, пожалуйста, кто ходил в номер к этим уродам? Мне нужна хоть какая-нибудь зацепка, чтобы найти их и вернуть свой телефон.

– Я понимаю, – сочувствует горничная. – Наша официантка Шан часто заходила к ним, по-моему, даже ночевала, а других никого не видела, извините…

– А где можно ее найти?

– Официанты, обслуживающие номера, находятся на третьем этаже, рядом с рестораном.

Фенг спускается на третий этаж и у встретившейся официантки спрашивает про Шан. Та легкомысленно выдает конфиденциальную информацию: Шан нет и в ближайшую неделю не будет. Выяснив у наивной девушки фамилию Шан и местонахождение отдела обслуживания номеров, хитмэн направляется туда.

***

В просторном спортивном зале компания снова играет в настольный теннис: два на два – девочки против мальчиков, турнир до трех побед. И как «братья» ни стараются, как ни злятся, они опять бесславно проигрывают.

В каюте, пока Кианг принимает ванну, Антон достает чемодан и, аккуратно набрав код, открывает его. Пользуясь карманным набором инструментов, он отсоединяет электрошокеры от проводов и торопливо прячет их в сумку.

Когда черноокая садится у зеркала, он спрашивает:

– Милая, а как будет по-китайски: «Я тебя люблю»?

– Прямого перевода, как ни странно, нет. Обычно говорят слова, которые переводятся: «Ты мне нравишься». Другая фраза используется редко, только для выражения глубокой искренней преданности человеку. Тебе какая нужна?

– Я пока не знаю, но на всякий случай скажи обе фразы, пожалуйста.

Антон лукаво улыбается, включает на смартфоне диктофон и подходит к подруге, которая в микрофон проговаривает оба выражения на китайском.

Сохранив запись, Антон благодарит:

– Спасибо, дорогая!

Кианг, застенчиво улыбнувшись, признается:

– Но лично я считаю, что самым явным признанием в любви была бы фраза: «Я хочу иметь от тебя детей».

– Мне такого никогда не говорили.

– И я никому не говорила, а родители все торопят, хотят поскорее нянчить внуков.

– Во всех странах и во все времена у предков одни и те же желания. Хотя у моих родителей уже есть внук – младшая сестра успела раньше меня.

Антон обнимает Кианг и целует чувственные губы.

Охотник бродит по палубам и, вглядываясь в лица пассажиров, исследует одно заведение за другим. Сделав полный круг, находит бар с видом на променад, садится за столик и заказывает выпивку. Потягивая крепкие коктейли, индеец рассматривает лица проходящих мимо пассажиров, пытаясь сфокусироваться на тех, кто напоминает Бейкеров.

Впустую просидев пару часов и выпив несколько коктейлей, окосевший и раздраженный индеец направляется к себе в каюту.

Желающий взять реванш Руслан ведет Шан в бильярдную со столами, оборудованными гироскопами. Несмотря на несколько шаров форы в пользу будущего врача, лингвист переигрывает ее.

Продолжая играть, Шан заводит разговор на интересующую ее тему:

– Дорогой, ты мог бы поделиться своими планами на меня?

– На предстоящую ночь? – иронизирует Руслан, четким ударом кия по шару вгоняя чужого в угол.

– Хотя бы на несколько месяцев вперед. Я ведь должна распланировать свою жизнь.

– Почему обязательно «должна»?

– Так надо… – отвечает Шан, приняв для удара кием по шару эротическую позу. – Так меня учили.

– Драгоценная и прекрасная, ты охмурила меня своей лучезарной улыбкой, но пока у меня все очень неопределенно, как в тумане. Наши с братом спекуляции криптовалютой настолько волатильны и непредсказуемы, что я даже не знаю, где мы очутимся в ближайшее время. Я не могу планировать свою жизнь даже на неделю, а тем более давать пустые обещания.

– Луис, я все понимаю, но мне очень хочется знать свои перспективы.

– Ты мне очень нравишься, Шан, и как только наша ситуация прояснится, я обязательно поделюсь с тобой планами, – туманно обещает Руслан и, сделав очередной удар, добавляет: – А вообще в ближайшие лет десять я планирую посвятить себя исключительно науке.

Услышав ответ, Шан со всей силы бьет в лоб шара, тот врезается в другой шар, который, получив заряд ее злобы, летит в борт рядом с лузой и, отскочив от него, выкатывается на ударную позицию. Натерев мелом наклейку кия, Руслан тщательно прицеливается и, не щадя подругу, вколачивает шар в угол.

Поиграв молча несколько минут, Шан то ли спрашивает, то ли утверждает:

– Ты то стараешься понравиться мне, то наоборот, как будто ставишь барьер, не подпуская сближения со мной.

– У нас с братом нет никакой уверенности в завтрашнем дне. Если со мной что-нибудь случится, я бы не хотел, чтобы ты слишком огорчалась.

– Я огорчусь, если мы расстанемся, а я потом не встречу никого лучше тебя.

– Я постараюсь не быть лучшим, – промазав, улыбается Руслан.

– А вот этого не надо! – восклицает Шан, готовясь к удару. Но снова не попадает в лузу.

– Ну, тогда просто продолжим наше восхитительное путешествие!

«Американский таджик» забивает победный шар.

В обеденное время неутомимый Охотник продолжает розыск четы Бейкеров по местам кормежки и водопоя. Заходит в очередной ресторан и садится за барную стойку. Из всех обедающих посетителей выбирает пару, похожую на своих клиентов, медленно проходит мимо их столика, прислушиваясь к беседе. Разговор ведется на испанском… Раздосадованный индеец идет на выход.

Две пары обедают в углу большого ресторана, который быстро наполняется посетителями. «Братья» по-прежнему напряженно высматривают среди входящих калифорнийского гангстера, а подруги ведут непринужденную беседу.

– Моим отелем владеют американцы, они получают огромные доходы от казино, но сотрудникам стараются платить как можно меньше, – рассуждает Шан. – Несправедливо, что у богатых всего слишком много, а у бедных слишком мало. Мао боролся за равенство!

– Не стоило уравнивать людей – они разные от природы, – утверждает Кианг. – А вот равноправие необходимо. Когда смута культурной революции закончилась, все получили равные шансы добиться достойной жизни.

– Но если так пойдет дальше, то разрыв между богачами и бедняками будет только увеличиваться, – настаивает Шан.

– Богатых всегда будет меньше, чем нищих, – вмешивается в спор «русский американец». – А при выборной системе «один человек – один голос» бедным всегда будет хотеться избрать лидера, который обещает имущество богатых сделать общим. То есть национализировать.

– С этим уже экспериментировали Мао и Сталин. Неудачно! – напоминает Кианг. – Хотя в институте нам преподавали, что они многое сделали для индустриализации своих стран.

– Вопрос в том, что другие, может быть, могли бы сделать это грамотнее и гуманнее, – предполагает Антон. – Но каким бы выдающимся ни был лидер нации, он не имеет права на репрессии.

– Наш отец говорил, – вставляет «американский таджик», – что именно такие идеологические споры когда-то и привели к разрыву между Россией и Китаем.

За стойкой пивного бара, где посетителям предлагается бесчисленное количество сортов пива, сидит пассажир в разноцветной гавайской рубашке. Он очень похож на Пита, но только с усами, мокрыми от пива. Охотник берет себе пинту пива, закуривает и садится за столик неподалеку. Перед пассажиром стоят пять пробников – стограммовые стаканы с разными сортами пива, он допивает последний стакан и на американском английском выбирает новые пять сортов. Вдумчиво причмокивая, не спеша, выпивает их и направляется в туалет.

Смесь пива и виски мутит разум, и Охотник решается на беспечный досмотр. Он следует за пассажиром и, убедившись в отсутствии посторонних, достает баллончик. Услышав, что в кабинке спускается вода, индеец становится сбоку от двери, делает глубокий вдох и задерживает дыхание. Американец открывает дверь кабинки и неожиданно получает струю газа в нетрезвое лицо. Обмякший пассажир заваливается, но наемник, подхватив земляка, аккуратно сажает мужчину на унитаз и, закрыв дверь кабинки, дергает его за усы – они не приклеены. Пошарив по карманам, находит водительское удостоверение. Имя – не Пит, фамилия – не Бейкер. Ошибся, но, как говорится, отрицательный результат – тоже результат. Выйдя из туалета, Охотник, глубоко дыша, направляется на променад.

Пассажир просыпается, ошалело осматривается, встает с унитаза, анализирует, засовывает руку в штаны, не нащупав там ничего лишнего, подходит к умывальнику и тщательно моет руки. Возвратившись к стойке, выбирает и заказывает очередную пятерку пробных стаканчиков пива.

***

Majestic Princess проходит мимо острова, красноватого от неяркого света закатного солнца.

Напряженный Антон и настороженный Руслан ходят по заведениям корабля, высматривая разносчика цветов.

Только поздно вечером, проходя мимо тонированных окон одного из ресторанов, они замечают похожего пассажира, сидящего в полумраке за стойкой бара. Чтобы не ошибиться, Руслан решает рассмотреть того поближе. Изображая пьяного, неуверенной походкой идет к стойке.

– Мартини с водкой, – развязано заказывает он. – Смешай, но не размешивай!

Мельком взглянув на гангстера и отглотнув из стакана, лингвист выходит на палубу. Охотник закуривает, бармен показывает на табличку «У нас не курят». Рассерженный индеец тоже выходит и, опершись спиной о борт, курит и наблюдает за рестораном через окно. Руслан отходит со стаканом куда-то в конец палубы. Докурив, Охотник возвращается внутрь. Дождавшись очередных посетителей, онвглядывается в их лица, уже не надеясь на удачу.

Время идет; стрелки барных часов приближаются к полуночи. Посетителей в ресторане становится все меньше. Охотник снова курит у борта – теперь уже дымя большой сигарой. Пристроившийся неподалеку Руслан со стаканом в руке разглядывает мерцающие в темноте огни побережья. Покачиваясь, он отправляет сообщение. Притаившийся у кормы Антон получает месседж, выходит на палубу, накидывает бейсболку на камеру наблюдения и плетется к Охотнику.

С другой стороны приближается Руслан, имитируя неустойчивую походку. Насвистывая мелодию Брамса из сериала «Ликвидация», он вынуждает цель повернуться на свист. Инженер резко прижимает электрошокер к боку индейца, лингвист бросает стакан за борт и тыкает жертву вторым шокером. Вслед за стаканом сообщники опрокидывают гангстера через борт, тот летит вниз с сигарой в зубах. Подельники продолжают движение в прежнем направлении. Проходя мимо видеокамеры, Руслан подпрыгивает и срывает с нее бейсболку.

От сильного удара об воду с ног Охотника слетают туфли; он опускается в морскую пучину, но вода быстро приводит его в чувство. Превозмогая боль, индеец отчаянно гребет руками и ногами, всплывает и пытается закричать вслед уходящему в темноту лайнеру. Но соленая вода в легких позволяет только хрипеть и булькать. Откашлявшись, наемник издает истошный вопль. Однако огромный корабль, прощаясь веселой музыкой кормовой дискотеки, быстро удаляется в ночь, оставляя в воде мириады пузырьков, бледно отражающих свет неполной луны.

Охотник посылает страшные проклятия капитану и команде корабля, а заодно всем его пассажирам. Высказавшись, он пытается сориентироваться. Сообразив, где берег, индеец плывет влево от хода лайнера.

В безлюдной библиотеке Денисов на компьютере показывает Сафарову карту Восточно-Китайского моря, а на нем пунктирную линию:

– Вот маршрут нашего корабля, а вот геопозиция места, где этот чувак вывалился. Восемь морских миль от берега.

– Очнется – доплывет.

– Пока доплывет, пока дойдет, пока доедет… Мы к тому времени будем далеко от лодки.

– А если выплывет и сразу позвонит в полицию? – мандражирует младший.

– Не-е, подозреваю, что он такой же бродяга по жизни, как и мы. Век воли не видать!

– Утром в Шанхае надо сойти первыми.

– В отели по докам Бейкеров заселяться больше нельзя, – уверен старший.

– Необходимость в отеле, походу, уже отпала. Нас теперь бесплатно поселят… в разных камерах.

– А ты все продолжаешь катиться по наклонной, – чешет затылок старший. – Интересно, на что еще способны гедонисты?

– Да ты же сам настаивал, что лучшая защита – это нападение. А мы спасали не только свои жизни, но и семью Бейкеров.

– Невинную девочку, конечно, жалко…

– Эх, надо было ему немного крови пустить, чтобы привлечь акул, – поздно догадывается младший.

– Скажи, а гедонисты все такие кровожадные?

– Все, когда защищают свою сладкую жизнь! Слушай, если на берегу нас не повяжут, можем на первое время снять виллу где-нибудь в неприметном месте. Одну на всех. Я попрошу Шан оформить ее на себя.

19-й день. Фартовый

Катящиеся по морю длинные волны то поднимают Охотника на горб синусоиды, то опускают во впадину. Далекие огни лайнера еще мелькают над гребнями волн. С другой стороны горизонта сверкают молнии, и через несколько секунд доносятся раскаты грома.

После двух часов заплыва индеец потерял ориентиры, и теперь волны качают уставшего Охотника между двумя темными безднами – морской и небесной. Огромные стальные лопасти винтов вытолкали лайнер за горизонт событий, а по огням проплывающих вдалеке судов не понять, где находится суша. Теперь только звезды могут указать путь к спасению, но с прохудившегося неба течет вода. Раскинув для равновесия руки, наемник лежит на спине, каплями дождя пытается утолить жажду и ждет, когда невидимый в высоте занавес распахнется и выпустит на сцену Малую Медведицу.

Наконец, растолкав тучи, ветер открывает небо и фотоны, летевшие от Полярной звезды до сетчатки глаза более четырехсот лет, подсказывают направление на выживание. Индеец поворачивается на северо-запад, всматривается и замечает, что кусочек неба над горизонтом бледно освещен огнями прибрежного поселения. В обреченной душе маленький оркестрик надежды начинает робко наигрывать первые такты увертюры.

То кролем, то брассом, то на спине Охотник плывет в сторону пробудившего веру сияния.

За то время, пока упорный Охотник плыл к берегу, Земля успела повернуться к Солнцу другим боком, и вот оно вновь появляется над горизонтом, чуть подернутым белыми облаками. Изможденный индеец с трудом выползает из воды, видит вдалеке поселок, но сил уже нет, он падает головой на мокрый песок. Распластавшись, Охотник некоторое время лежит без движения, затем встает, стягивает с мускулистого тела мокрые джинсы и рубашку. На его широкой смуглой груди в районе сердца синеет татуировка: перекрестие оптического прицела. Наемник с немереной злобой рассматривает две пары красных пятен, оставшихся на ребрах от электрошокеров, и ноющее бедро, посиневшее от удара об воду.

На безлюдном каменистом берегу под тихое шуршание волн Охотник понемногу приходит в себя. Он сидит в одних трусах, подперев потяжелевшую голову руками. На кустах и камнях под слабым ветерком сохнут джинсы, рубашка и все, что было в карманах: смартфон, портмоне, документы, деньги, несколько карт и перочинный нож.

За последние полчаса одиночество индейца нарушил лишь один велосипедист, промчавшийся мимо по своим делам, да кошка, проскользнувшая в кустах неподалеку. Повозившись с мокрым смартфоном, наемник с помощью ножа выковыривает сим-карту, затем, в броске закрутив гаджет, швыряет его в море. Несколько раз подпрыгнув по поверхности воды, телефон опускается на морское дно.

Охотник в подвернутых джинсах и мятой рубашке плетется по берегу моря в сторону прибрежного поселка. Опасаясь подвернуть щиколотку, он осторожно ступает босыми ногами по крупной прибрежной гальке. Индеец добирается до поселка, находит магазин и, прикинувшись рыбаком, сначала спрашивает о спиннинге и рыбацких снастях, а затем уже покупает одежду и обувь, расплатившись высохшей кредиткой.

***

Точно по расписанию Majestic Princess входит в широкое устье Янцзы и на малом ходу минует громадный контейнерный порт Шанхая, в котором десятки огромных кранов с легкостью тасуют тяжелые контейнеры.

Сотни туристов с балконов своих кают любуются мегаполисом и с интересом наблюдают, как их корабль, подталкиваемый буксирами, швартуется к причалу круизного порта, у которого стоят еще два океанских лайнера.

Четверо путешественников, следуя за стюардом, который везет тележку с вещами, первыми покидают корабль. Основная масса пассажиров намеревается следовать дальше до самой Йокогамы, их уже ждут экскурсионные автобусы и гиды, готовые показать туристам лучшие места большого города.

Из окон такси путешественники с любопытством рассматривают новый для троих город. Удалившись от порта всего на несколько километров, такси въезжает в ворота с вывеской Holiday Village. За оградой по обе стороны проезда расположены двухэтажные коттеджи.

Молодая девушка за стойкой ресепшен помогает Шан оформить проживание в доме. «Братья» заносят сумки и чемоданы в арендованный коттедж; на втором этаже распределяют вещи по двум спальням. Подруги по-хозяйски осматривают просторную гостиную и кухню, развешивают и раскладывают одежду в гардеробы.

Антон, оставшись наедине с Русланом, просит его:

– Узнай у Шан, если мы возьмем машину, она согласится оформить ее на себя?

– Я так понимаю, что тачку ты уже выбрал…

– Предлагаю купить электрокар. Мне надо измерить некоторые параметры электродвигателя на разных циклах.

– Надеюсь, не разберешь двигатель на запчасти?

– Не волнуйся, – заверяет Антон. – Деталей в электродвижке намного меньше, чем в ДВС, стало быть, он гораздо надежней.

– Я согласен на электричку, только самую лучшую.

– Разумеется!

В гостиной за столом друзья «серфят» интернет в поисках автомобиля. Им активно помогает Шан, согласившаяся оформить машину на себя.

– В Душанбе я ездил на отцовской «Ауди», которую успешно разбил, – говорит «американский таджик». – Почему здесь она стоит гораздо дороже?

– На иностранные машины в Китае установлены большие пошлины, – отвечает Кианг. – А самые дорогие облагаются еще и налогом на роскошь.

– Это правильно, – считает Шан. – А то разрыв в доходах между бедными и богатыми все время растет.

– Надо просто поднять налоги на доходы богатых, – говорит Руслан, поддерживая Шан.

– В один из месяцев со строительной фирмы мне перепало сто тысяч юаней, – говорит Кианг. – Так налог составил почти половину этой суммы.

– Брать налоги надо не с прибыли, а с имущества, чтобы заработанные средства вкладывались в дело, а не в накопления, – высказывается Антон. – И чтобы деньги поменьше использовались для демонстрации своего превосходства над другими. В России ввели налог на роскошь: два процента в год со стоимости имущества. Вот только кто-то поднял порог, с которого его берут, выше четырех миллионов долларов, а справедливее взимать с суммы, превышающей миллион, – это был бы справедливый и достаточный взнос состоятельных людей в общую корзину страны и ее населения.

– Если за этим столом все проголосуют за такой налог, – предполагает Кианг, – значит ни у кого из нас нет миллиона.

– А вдруг когда-нибудь появится? – не теряет надежды Шан. – Я воздержусь от голосования.

– У меня вряд ли скопится миллион, – признается Антон. – Потому что я считаю, что настоящий миллионер не тот, кто скопил миллион, а тот, кто его потратил.

– Причем, на развлечения и удовольствия! – добавляет Гедонист.

Выбор покупателей падает на гибрид «Li One». Пока Кианг по телефону общается со своим адвокатом, Шан обзванивает автосалоны: ищет навороченный кроссовер. Руслан достает из чемодана пять пачек долларов.

Вскоре все вместе на такси едут в банк, где Шан меняет доллары на юани. В автосалоне она подписывает документы и получает ключи; Антон изучает сервисную книжку машины, а Руслан настраивает дисплей и навигатор.

***

Рассекая воздух, по блестящим стальным рельсам несется скоростной поезд. В кресле одного из вагонов сидит усталый Охотник, он держит пакет еще не остывших креветок в кляре и, макая в соус, с аппетитом поедает их. Наемник смотрит на проносящиеся за окном поселки, деревни и нескончаемые возделанные поля. И всюду люди, люди, люди…

Утолив голод, индеец кладет голову на надувную подушку и крепко засыпает под монотонный шум стальных колес. Рядом с ним заряжается подключенный к электросети новый смартфон. С редкими остановками поезд стремительно пересекает приморскую провинцию.

***

На новеньком «Ли Ване», которым бережно управляет Кианг, две пары едут по загруженному шумному шоссе с многоуровневыми дорожными развязками. Друзья внимательно рассматривают здания традиционной китайской архитектуры и проросшие среди них, как грибы после дождя, современные бетонно-стеклянные новостройки. За последние несколько десятилетий они полностью преобразили старинный портовый город. В пути им не раз встречаются плакаты с лозунгами, посвященными наступающему 70-летию независимости КНР.

Кианг ведет машину неспеша, давая гостям возможность получше разглядеть городские достопримечательности. Доехав до набережной Вайтань на реке Хуанпу, откуда открывается превосходный вид на небоскребы Пудуна, она поясняет, что на их месте всего тридцать лет назад местные жители выращивали рис, овощи и фрукты.

А на самой набережной «Ли Ван» проезжает череду колониальных зданий, построенных в начале прошлого века для европейских банков и компаний в разных архитектурных стилях. Затем путешественники по спиралевидной эстакаде заезжают на большой вантовый мост и пересекают Хуанпу. Припарковав машину на нижнем ярусе одного из зданий делового центра, расположенного рядом с телебашней «Восточная жемчужина», они гуляют по кольцевому надземному переходу, с которого хорошо видны ближайшие небоскребы. Пройдясь по зеленому ухоженному парку, две пары подходят к трем высочайшим башням и бродят между ними среди праздно шатающихся туристов и вежливых, но вечно спешащих по делам горожан.

Антон покупает билеты в Шанхайскую башню, намечая посетить музей города, выставку французского искусства и две смотровые площадки. После музея, расположенного на первом этаже, экскурсанты поднимаются на несколько этажей выше, где находится экспозиция привезенных из Лувра скульптур картин. Перед входом установлена уменьшенная копия богини победы Ники.

Руслан останавливает подруг:

– Хотя сейчас мраморный оригинал крылатой Ники находится на парадной лестнице Лувра, надеюсь, вы понимаете, что выточили скульптуру не во Франции, а на эллинском острове Самофракия в честь морской победы родосцев над сирийцами.

– По-моему, в честь победы над египтянами… – поправляет Антон.

– Опять старший брат ставит под сомнение мои исторические знания! – взглянув на подруг, деланно возмущается Руслан. – Он прочитал роман «Таис Афинская», но не знает, что после смерти писателя ученые радиоизотопным методам определили более точное время создания этой скульптуры.

Надев наушники с аудиогидом, «американский таджик» с чувством победителя заходит в зал. Трое экскурсантов следуют за ним и переходя из зала в зал с интересом слушают через наушники комментарий радио-гида и разглядывают шедевры живописи. Когда они проходят через зал картин импрессионистов, Антон решает показать свои познания в области искусства.

– Не проходите мимо, послушайте! – просит он.

Руслан и подруги ставят наушники на паузу.

«Русский американец» вещает с интонациями гида:

– В начале прошлого века в Париже два русских купца, Щукин и Морозов, стали покупать европейскую живопись. Оба коллекционера платили, не скупясь и не торгуясь. Галеристы и дилеры, надеясь нажиться на богачах, стали скупать у художников их лучшие работы. Полотна дорожали, а импрессионисты вошли в моду. За пятнадцать лет два московских капиталиста собрали в своих коллекциях около пятисот картин. После революции советская власть национализировала их бизнес, имущество и коллекции. А три года назад в Париже, в Фонде Louis Vuitton прошла выставка картин из коллекции Щукина, которую посетили более миллиона человек! Многие полотна были признаны шедеврами. Сейчас скромная оценка стоимости этих двух коллекций – более десяти миллиардов долларов.

– Ни фига себе насобирали! – восклицает Шан.

– Теперь я понял, почему откровенная халтура иногда стоит дороже шедевра, – ухмыляется Руслан. – Потому что кто-то вовремя устроил коммерческий ажиотаж вокруг художника.

– А я хотела бы взглянуть на такую художественную ценность, – говорит Кианг.

Руслан придерживает «брата» и говорит по-русски:

– Уверен, ты еще вчера просчитал, что мы пойдем в башню, прочитал в интернете о французской выставке в ней и заранее подготовился к этой лекции.

Антон, догоняя Кианг, хитро ухмыляется в ответ.

После картинной галереи путешественники поднимаются на смотровую площадку с прозрачным полом, со страхом и восхищением ходят по нему на высоте 470 метров. Затем перемещаются на сто двадцатый этаж в панорамный ресторан, намереваясь утолить голод и одновременно разглядеть безграничный Шанхай.

Дождавшись в ресторане заката, они переходят на смотровую площадку и любуются на зажигающуюся иллюминацию крупнейшего метрополиса планеты.

***

В шанхайском порту из подъехавшего к лайнеру такси высаживается Охотник в новой одежде и вместе с пассажирами поднимается на борт корабля. Он заходит в свою каюту, из саквояжа достает несколько сотен долларов, со стола берет рекламный буклет и направляется на палубу администрации круиза. Бесцеремонно обойдя секретаршу, индеец заходит прямиком в кабинет главного менеджера и садится перед ним, сверля того холодным взглядом. Менеджер изумлен наглостью пассажира, однако не показывает вида.

– Чем могу быть полезен? – учтиво спрашивает он.

– Я – американский блогер. У меня на вашем корабле украли ноутбук с важными файлами. Я не буду поднимать шум в сети о том, что в круизе отсутствуют элементарные меры безопасности, если вы скажете, у кого ночует Пит Бейкер, который взял мой ноутбук «на часик», и вот уже второй день не появляется в своей каюте.

Охотник кладет перед менеджером буклет. Тот косится на него, заметив вложенные купюры, качает головой, вздыхает и на клавиатуре компьютера набирает имя.

– У Бейкеров тур до Шанхая, они утром покинули борт с вещами и до завтра вряд ли вернутся.

– Вот негодяи! Файлы в ноутбуке для меня бесценны. Подскажите, с кем они общались из пассажиров? Мне непременно нужно найти свой ноут.

– Как освобожусь, спрошу у видеоконтроля.

– Мне надо сейчас… – пристально глядя на администратора, давит упертый «блогер» и кладет еще несколько купюр под буклет.

***

По дороге в Holiday Village освоившийся за рулем Руслан начинает лихачить, а два электрических мотора «Ли Вана» предоставляют ему возможность легко обгонять другие автомобили. На парковке у супермаркета водила демонстрирует подругам автоматическую парковку машины. Четверка друзей долго ходит по магазину, закупая продукты, вино, пиво и фрукты.

В гостиной коттеджа «братья» садятся за стол, собираясь поужинать. Кианг приносит из кухни еду, а Шан ставит на стол закуски и бутылку вина.

– Только что звонил мой начальник из Макао, – сообщает она. – Сказал, что меня и вас искал ваш друг, просил мой телефон, но менеджер не дал.

– Как пить дать, опять какой-нибудь покупатель наших биткоинов, недовольный тем, что они подешевели, – рассерженно восклицает Руслан, махнув рукой. – Наверняка такой же, как тот, которого мы встретили на корабле. Теперь будет требовать компенсацию. Но разве мы виноваты в том, что на гонконгской криптобирже FTX биткоин просел? – не дождавшись ответа, продолжает: – Однако видеться с ним не очень хочется. Предлагаю пожить в коттедже недельку, а потом переехать поближе к центру.

– Давайте арендуем большую квартиру на пару месяцев, – предлагает Антон. – И все вместе там поселимся.

Руслан открывает бутылку, обращается к Кианг:

– За сколько можно снять хорошую квартиру?

– Это зависит от многих показателей. Скажи, что искать, я посмотрю на риэлторских сайтах.

– Две спальни, большая гостиная и хороший вид.

– У меня есть телефон приятеля из Шанхая, – вспоминает Шан. – Летом сорил деньгами в Макао. Я попрошу его найти хорошего риэлтора.

Поздно вечером в гостиной, когда подруги уже разошлись по спальням, инженер возится с разобранным электронным устройством. К нему подсаживается Руслан, читает название на стоящей рядом коробочке:

– Так, что тут у нас? Интернет-видео-радио-няня… Готовишься стать папой? Или ты всегда действуешь по принципу «готовь сани летом, а телегу зимой»?

Антон подходит к телевизору, у которого снята задняя панель, и вкладывает в него видео-няню:

– Это страховка от неприятных сюрпризов… Сейчас почти в каждом телевизоре есть интернет и камера. Настрою так, чтобы «няня» включалась от любого звука: при открытии двери, например, или окна. «Наш друг» из Макао, про которого рассказала Шан, нашел ее, а значит, может найти оформленные на нее коттедж или машину.

– Интересно, кто его послал?

Инженер соединяет провода и предполагает:

– Если из-за засады – боевики, если из-за героина – наркомафия, из-за денег – триада, из-за контрабанды – Наркоконтроль, из-за паспортов – спецслужба, а из-за банка – полиция.

– Веселая компания… – невесело вздыхает лингвист.

– И кто-то из этой компании уже у нас на хвосте. Скажи Шан, пусть не распространяется про нас и Кианг. А деньги надо бы уже перепрятать.

Настроив видеокамеру, Антон прикручивает заднюю стенку телевизора. В приложении на смартфоне он демонстрирует Руслану изображение, тот, повернувшись к камере, машет себе рукой и паясничает.

***

В окно маленького номера проникают неоновые огни ночного Макао и разноцветными тусклыми пятнами мерцают на белой стене. В полутьме комнаты на кровати лежит Фенг и смотрит телевизор. На журнальном столике, опираясь на стакан, стоит смартфон, на экране которого недавно полученная хитмэном фотография жены и сына. Раздается короткий сигнал, на телефоне высвечивается сообщение: Shanghai, Holiday Village, cottage 12.

20-й день. Зловещий

На оборудованной по последнему слову техники кухне Шан и Кианг готовят завтрак. В прихожей у зеркала Руслан примеряет новую рубашку. К нему подходит Антон с планшетом, взглянув на отражения двух заросших щетиной мужиков, показывает сайт банка.

– В Шанхае тоже есть банковские ячейки инкогнито.

– Здесь тоже без ответственности за деньги?

– В этом банке не проверяют, кто, что и сколько положил в арендованные у них ящики. Как они могут давать гарантии?

– Ладно, сойдет, но спрятать сокровище нужно так, чтобы оно могло нас дождаться, если мы вдруг загремим за решетку, – вынужден согласиться Руслан.

– Оставим по червонцу на расходы, остальное отвезем в ячейки. Оплатим за пять лет вперед… на случай ареста.

– Это мне можно надеяться на пять – я молодой, наивный, а ты бывалый бандюган, сбивший мальчишку с истинного пути. Пойдешь, братан, паровозом, и впаяют тебе десяточку.

Не откладывая, «братья» достают из чемоданов деньги, складывают пачки банкнот в рюкзак и едут в магазин, чтобы купить подходящую для сокровищ тару.

По навигатору Руслан доезжает до нужного банка, не останавливаясь, проезжает еще квартал, изучая местность, и только потом паркуется, предусмотрительно развернувшись. Друзья шагают по улице, неся в руках по небольшому кожаному кейсу.

Уверенной походкой Антон входит в полупустой банк и находит помещение с автоматическими ячейками. Тут же рядом, в банкомате, оплачивает хранение на пять лет вперед, ставит кейс в ячейку, набирает пин-код и захлопывает дверцу. Выйдя из банка, он звонит Руслану, который ждет на другой стороне улицы. Тот, выслушав наставления друга, идет в банк и оставляет свой кейс в другой ячейке.

Друзья, скинув с сердца тяжкий груз, заезжают в магазин цветов, покупают два больших букета роз и возвращаются в Holiday Village.

Дамы в умилении благодарят кавалеров за чуткость и, наслаждаясь запахом, ставят цветы в вазы.

– Ну, ваши любимые цветы нам уже известны, – смеется Шан. – А не хотите узнать наши любимые?

– Хотим! – хором отвечают «братья».

– Осенью я предпочитаю желтые хризантемы с пьянящим запахом и в четном количестве.

– Дорогая Шан, извини, не знал, – сокрушается Руслан. – У нас четное число приносят на похороны. – Он торопливо вытаскивает из букета одну розу и присоединяет ее к букету Кианг.

– У нас тоже принято дарить нечетное число цветов, – оправдывается русский.

– А я не суеверная, – улыбается черноокая, – и любым цветам рада в любом количестве.

– Кианг, у меня в России есть двое друзей, тоже инженеры, – вынужден юлить Антон. – Они запатентовали свое изобретение и просили меня продвинуть его за границей, обещали комиссию. Я написал письмо на завод «Тесла», который сейчас строится в Шанхае, послал им патент. Конструктор заинтересовался, и на завтра назначил встречу в удобное для меня время. Ты не могла бы поехать со мной и помочь с переводом, если возникнут проблемы при разговоре на английском?

– Утром я встречаюсь с адвокатом, а после этого смогу, – обещает черноокая.

– Я тогда напишу на завод, что мы приедем после обеда?

– Конечно!

Путешественники оставляют «Ли Ван» на парковке в Старом городе Няньши – именно отсюда начал свое развитие Шанхай, как торговое связующее звено между югом и севером Поднебесной. Начав экскурсию с бамбукового сада Парка Гучэн, они проходят мимо Стены Дракона в Сад Юйюань. Слушая пояснения Кианг, трое гостей города посещают несколько павильонов и залов этого старинного сада камней.

Через пруд Золотых Рыбок с оранжевыми карпами проложен Мост Девяти Поворотов. По местным поверьям за каждым человеком следуют злые духи, которые в своих помыслах слишком прямолинейны. Поэтому, следуя советам местных мудрецов, прежде чем покинуть сад, две пары проходят по извилистому мостику, в надежде запутать нечисть в его зигзагах, избавившись на некоторое время от опасного хвоста.

Дальше туристический путь проходит мимо даосского Храма Бога Города к домам под изогнутыми китайскими крышами. Вместе с другими туристами две пары бродят по атмосферным узким улочкам, усыпанным разнообразными магазинчиками и лавками. Они покупают сувениры, идут мимо ларьков, благоухающих запахом пряных трав, не выдержав, пробуют в них местную горячую еду.

Перекусив, компания по предложению Кианг направляется в Шанхайский музей. Они проходят окруженный высотками ухоженный парк, где рядом с белыми голубями парят воздушные змеи. Зайдя в музей, две пары надевают наушники с аудиогидом и приступают к осмотру экспозиции. Слушая рассказ аудиогида, четверо любителей искусства прогуливаются по залам и внимательно рассматривают экспонаты.

– Жаль, ценников нигде нет, – мимоходом замечает Руслан, и Антон понимающе улыбается.

***

Неподалеку от въезда в Holiday Village останавливается темный фургон, из которого выходит Охотник. Он подходит к коттеджу и достает из кармана куртки сканер с подсоединенным к нему смартфоном. Включив приложение, подносит сканер к электронному замку двери. Не проходит и минуты, как замок, щелкнув, открывается; индеец входит в коттедж, выхватив из-под куртки пистолет с глушителем.

Тем временем ценители искусства, перейдя в зал со старинными статуэтками из нефрита и китайского фарфора, любуются утонченным изяществом малых форм. Взглянув на пискнувший телефон, Антон отводит Руслана в сторону. На экране видно, как по гостиной их коттеджа ходит мужчина. Антон ставит видео на паузу, приближает, присматривается.

– Ни фига себе! – восклицает он. – Это тот, с корабля!

– Доплыла акула… – матерится Руслан. – Настырный какой! Прям «морской котик»!

«Братья» догоняют подруг.

– Дорогие леди, шанхайская еда очень вкусная, но очень непривычная, – сетует Руслан. – Вы наслаждайтесь прекрасным, а мы сходим в одно место, а потом пойдем в зал с оружием. Встречаемся у выхода через час.

Кавалеры натянуто улыбаются дамам и быстро скрываются за поворотом. В зале с антикварным оружием они садятся на скамейку и смотрят в телефон.

– Видимо, тот в Макао, который прикидывался знакомым Шан, выяснил, что она с нами, и передал этому гангстеру ее данные, – предполагает Антон. – Круиз, коттедж и машину оплачивала она. По ее карте нас и вычислили.

– Все вещи придется бросить, – мрачнеет Руслан. – А где сегодня ночевать будем?

– Придется снять два номера в отеле, где не требуют паспорта. И приступить к поиску квартиры. Аренду оформим на Кианг.

В коттедже Охотник уже поднимался на второй этаж, ходил по спальням, заглядывал в гардероб. Спустившись на кухню, взял из холодильника самую вкусную, на его взгляд, еду, выбрал самую дорогую бутылку вина и устроился за столом – отобедать. Поев и опустошив бутылку, индеец плетется в гостиную и ложится на диван подремать, держа пистолет под рукой.

После музея молодые люди идут в парк и садятся на скамейку передохнуть.

Руслан сообщает подругам неприятное известие:

– Милые леди, мы заранее просим прощение за доставленные неудобства. Мне позвонил наш прошлый клиент – тот, которого мы встретили на корабле, и сказал, что выяснил, где мы поселились. Он угрожает заявить на нас в полицию, если мы не вернем ему деньги. Но, как я уже говорил, мы не виноваты в падении курса биткоина и не намерены ничего никому возвращать! Тысяча извинений, но сегодня нам придется переночевать в другом месте. Ну, может, еще придется купить новые шмотки.

– Мы же все равно решили снять большую квартиру, – Антон, приняв виноватый вид, поддерживает легенду и пытается поднять настроение подруг: – А пока мы будем заниматься поиском квартиры, вы можете обновить гардероб.

Расстроенная Шан звонит по телефону приятелю:

– Джен, я вчера просила тебя помочь с арендой квартиры в центре… Можешь дать его телефон? Спасибо…

Когда Шан получает контакт риэлтора, расстроенная компания еще сидит на скамейке. Руслан договаривается с ним о встрече.

***

В шанхайском аэропорту обычная суета и многолюдье: ежеминутно приезжают и отъезжают пассажиры, постоянно взлетают и приземляются самолеты. На одном из них прилетает Фенг. С небольшой сумкой через плечо хитмэн выходит из терминала, садится в «Чери» с логотипом каршеринга, набирает на навигаторе цель приезда и выезжает из аэропорта. Двигаясь по улицам в потоках машин, он рассматривает город и невольно сравнивает Шанхай со своим родным Сянганом.

Руслан управляет «Ли Ваном», следуя указаниям навигатора. Машина выезжает на набережную реки Сучжоу и подруливает к трем жилым высоткам. Скатившись в подземную парковку одной из них, друзья оставляют кроссовер и поднимаются на тридцать восьмой этаж. Чан – холеный китаец средних лет – встречает их и приглашает в квартиру. Они проходят в просторную гостиную, обставленную мебелью в стиле модерн. Друзья устраиваются в предложенных им в креслах у журнального столика, на котором ждут своего часа пузатые бокалы и менажницы, наполненные конфетами и орехами.

– Насколько я понял Джена, – переходит к делу Чан, разливая лимонад, – вы хотите арендовать большую квартиру в центре. За сколько?

– Четыре-пять тысяч долларов в месяц, – отвечает Руслан.

– Будете платить ежемесячно?

– Да… И лучше долларами, кэшем.

– А не устроит ли вас моя квартира за семь тысяч? Почти двести квадратов, две спальни, тридцать восьмой этаж, а ведь чем выше, тем меньше шума и чище воздух.

– Нам нужна квартира по цене не дороже пяти.

– Сейчас позвоню жене, посоветуюсь.

Чан идет в другую комнату и достает телефон:

– Джен, те, которых ты прислал, у меня… Предлагают доллары.

Друзья подходят к окну и любуются роскошным видом на небоскребы делового центра Пудун.

– Хата – блеск! То, что надо! – восклицает Антон. – Вон там при впадении Сучжоу в Хуанпу – Российское консульство.

– Ты и это успел разузнать, – уже не удивляется Руслан и предлагает: – Давай снимем хотя бы на месяц.

Чан возвращается:

– Вам, ребята, очень повезло. Жена подыскала виллу, но за нее надо платить за год вперед. Если и вы заплатите за год, тогда для вас – по шесть тысяч в месяц. И комиссию платить не придется, потому что я сам риэлтор.

– А если нас это устроит, когда можно будет въехать? – соблазняется Антон.

– Да хоть завтра.

– Ну, если согласитесь сдать на полгода, тогда и мы согласимся.

– Можем заключить договор на год, а вы пока заплатите за полгода.

– Договорились! – решается Антон.

– Такую сделку обязательно надо обмыть, – говорит Чан, подкатывая тележку с бутылками.

***

После недолгого расставания компания вновь воссоединяется в кафе. Кианг обзванивает подруг, и одна из них называет трехзвездочный отель, где в обход закона при вселении не требуют документы. Вчетвером они отправляются туда и Кианг снимает два номера на двое суток, расплачиваясь наличными. Пары размещаются в соседних номерах.

Шан говорит, что собирается в соседний магазин, но Руслан замечает, что она слишком старательно красится и прихорашивается. Чувствуя неладное, он готовит себе одежду на выход. Когда Шан покидает номер, лингвист быстро одевается, выходит из отеля и, крадучись, следует за подругой по противоположной стороне улицы. Пройдя пару кварталов, Шан подходит к ресторану. Из машины, стоящей у входа, выходит модно одетый мужчина средних лет, он обнимает и целует девушку. Обескураженный Руслан, прячась за машинами, наблюдает за ними. Шан и мужчина, улыбаясь, заходят в ресторан, а раздосадованный бойфренд возвращается в отель.

Часа через два приходит Шан; довольная, она демонстрирует приунывшему Руслану свое новое платье.

***

Вечереет. Недалеко от въезда в Holiday Village рядом с темным фургоном тормозит «Чери». Дождавшись, когда стемнеет, Фенг выходит из машины, берет сумку, заходит в ворота и направляется к коттеджу с темными окнами. Нажимает кнопку звонка у двери, намереваясь провести мирные переговоры со старыми знакомыми. Никто не открывает. Выждав, он звонит еще раз, но также безрезультатно.

Тогда Фенг обходит коттедж и подбирается к окну, выходящему на заросли бамбука и забор, окружающий территорию. Стучит в темное окно, прислушиваясь к звукам в доме. Немного подождав, хитмэн достает из сумки алмазный резак и ловко вырезает круглое отверстие в стеклопакете. Просунув руку, открывает окно изнутри, закидывает в него сумку и залезает сам, очутившись на кухне. Вдруг включается фонарик телефона, который высвечивает оторопелое лицо Фенга и направленный ему в лоб пистолет с глушителем.

– Добро пожаловать! – звучит из темноты радушный голос Охотника. – Вот, видишь, и пистолетик твой пригодился, давай сюда второй – для коллекции. Доставай медленно двумя пальцами и клади на стол, а сам отодвинься.

Напряженный хитмэн кончиками пальцев достает из сумки пистолет с глушителем, кладет на стол и пятится назад. Индеец берет пистолет и нюхает ствол.

– Бери свой багаж и иди туда.

Фенг поднимает сумку и безропотно плетется в гостиную.

– Поклажу – сюда, а сам – туда, – указывает фонариком и стволом индеец.

Хитмэн медленно ставит сумку на стол и садится в указанное кресло. Охотник светит в сумку и достает из нее наручники.

– Ну как же ты любишь украшения. Надень, посмотрим, как тебе идут браслетики.

Индеец светит фонариком на покладистого гостя, кидает тому наручники, а ключ кладет себе в карман.

В трехзвездочном отеле в темном углу бара плечом к плечу сидят два зрителя и с увлечением смотрят стрим из коттеджа. На экране в свете фонарика китаец надевает на себя наручники.

– Елки-палки! Это же тот «сантехник» из Макао! – удивляется Руслан. – Его должны были арестовать!

– Срочно звони «сто десять», – приказывает Антон. – Иначе эти гангстеры от нас никогда не отстанут.

Лингвист набирает номер и шепчет в телефон испуганным голосом:

– Ко мне в дом залезли грабители с пистолетами… Я спрятался… Громко говорить не могу… Holiday Village, двенадцатый коттедж. Помогите!

Он выключает телефон, достает из портмоне ключик и вынимает сим-карту.

В полумраке гостиной Охотник, сидя в кресле и не выпуская пистолета из руки, вспоминает:

– Сейчас, наконец, мы проверим, правду ли ты говорил в отеле про наши два миллиона.

Сидящий перед ним Фенг в наручниках мрачно произносит:

– Я не врал, зелень у них.

– Так давай найдем и поделим между собой пополам!

Хитмэн с сомнением смотрит на коллегу:

– Опять дуришь?

– Мы с тобой уже в том возрасте, когда нужно позаботиться о старости. Ты не хуже меня знаешь, коллега, что с пушкой в руке много денег не сделаешь, – убедительно рассуждает Охотник. – Не пора ли нам заняться чем-то более доходным и улучшить свое финансовое положение? Поделим деньги, немного обделив наших эксплуататоров.

– И оба будем говорить, что деньги так и не нашлись. Правильно?

– Конечно!

Хитмэн, все взвесив, открывает заветную тайну:

– У них чемодан с двойной стенкой.

– Так неси его сюда.

Фенг в сопровождении Охотника, держащего пистолет и фонарик, находит синий чемодан в гардеробной. Закованному в наручники неудачнику приходится тащить сокровище, держа его между ног. Хитмэн роняет поживу перед креслом наемника и опускается в кресло напротив.

– И код знаешь? – недоверчиво спрашивает Охотник и светит на кодовый замок.

– Сними браслеты, я сам открою.

– Да не хитри ты, говори уже!

– Нет, сначала ответь, зелень поделим? – требует подтверждения Фенг.

– Определись, коллега: будешь просить или требовать?

– Поделим по-честному?

– Поровну! – уверяет наемник. – Только тебе и мне.

– Шестьсот шестьдесят шесть.

Охотник набирает на замке роковое число и снова получает заряд двух знакомых шокеров. Парализованный, он заваливается в кресло. Фенг вырывает у индейца пистолет, достает из его кармана ключ, снимает с себя наручники и надевает их на Охотника. Тот открывает глаза и пытается поднять голову. Хитмэн кулаком в челюсть отправляет коллегу в нокаут и выключает фонарик.

В баре Руслан смотрит на погасший экран телефона:

– Как я понял, не смогли поделить деньги?

– А там в двух чемоданах всего по десять косарей! – ухмыляется Антон.

– «Сантехник» все-таки одурачил «морского котика»! – смеется лингвист. – Вот бы увидеть, чем все закончится! Надеюсь, полиция разбираться с ними будет перед телевизором…

К коттеджу, еле слышно урча мотором, подъезжает полицейская машина, из которой бесшумно выходят четверо полисменов с оружием наготове и, крадучись, окружают коттедж. Один из них с кувалдой становится сбоку от двери, а лейтенант с пистолетом, встав с другой стороны, тарабанит в дверь и громко кричит:

– Полиция! Откройте!

Фенг хватает оба пистолета и бросается на кухню к спасительному окну. Гремит предупредительный выстрел, картечь проносится над его головой и врезается в стену. Вспыхнувший луч света, пройдя через сизый дымок выхлопа, слепит оглушенного неудачника. На кухне у открытого окна уже стоит полицейский с мощным фонарем и дробовиком. Нацеленный на хитмэна ствол и едкий запах сгоревшего пороха повергает его в ужас. Он бросает пистолеты и поднимает руки. Через окно влезает второй полисмен и подбирает оба пистолета. Услышав выстрел, еще двое выбивают кувалдой дверь, врываются в коттедж и включают свет. На Фенга надевают наручники и приказывают лечь лицом вниз.

Индеец в наручниках сидит в кресле, из его рассеченной кулаком губы капает кровь.

Лейтенант с пистолетом подходит к нему:

– Ты звонил?

– Да… Вы вовремя приехали! Этот грабитель избил меня. Живодер! Я просто турист… Вы спасли меня! Я всех вас отблагодарю.

Лейтенант обыскивает лежачего Фенга, достает из его кармана телефон и ключ от наручников. Двое полицейских, поднявшись на второй этаж, бегло осматривают спальни. Не обнаружив ничего подозрительного, они спускаются в гостиную и, взяв под руки негодующего на злой рок Фенга, уводят его в машину. Третий полисмен с двумя трофейными пистолетами выходит за ними.

Лейтенант с подозрением смотрит на индейца:

– Второй пистолет чей?

– Да его же, этого бандита!

– Документы предъяви.

– Негодяй забрал их… Положил в чемодан. И денег много там у него…

Пытаясь открыть чемодан, лейтенант нажимает на замок с набранными шестерками. Электрошокеры тотчас отправляют его в обморок. Охотник вытаскивает из кармана лейтенанта ключ и отпирает наручники. Мизинцем с опаской прикасается к ручке чемодана. Не почувствовав тока, хватается за нее, тащит чемодан на кухню и вместе с ним выпрыгивает в открытое окно с обратной стороны коттеджа. Прошмыгнув между кустами и забором к воротам, индеец выскакивает на улицу, на бегу достает ключ, открывает фургон, забросив в салон чемодан, садится за руль и, объехав «Чери», стремительно скрывается из виду.

Зрители сидят плечом к плечу и увлеченно смотрят на экран смартфона.

– Сбежал! Я же говорил – настоящий «морской котик»! – встревоженно восклицает Руслан. – Он на корабле мог меня запомнить…

Антон не удерживается от ехидной шутки:

– Гедонист, похоже, у тебя проблемы.

– Этот «морской кот» открыл на нас охоту! Нужно покупать бронежилеты… Че-то мне в Душанбе захотелось… – все больше нервничает Руслан. – Пора грести на сушу.

– Новая ситуация – новая цель? – ухмыляется Антон.

– Не пойму, чего ты лыбишься?

– Этого следовало ожидать, нас же предупреждали опытные люди.

Очнувшийся лейтенант выбегает из коттеджа и прыгает в автомобиль. Полицейская машина с визгом вылетает из Holiday Village. Открыв окна, полисмены вместе с арестованным неудачником еще долго мотаются по улицам, высматривая сбежавшего «туриста».

21-й день. Странный

В гостиной коттеджа две влюбленные пары завтракают и смотрят новости, в которых показывают репортаж о железной дороге «Новый шелковый путь» протяженностью 13 тысяч километров.

– Транссибирская магистраль больше ста лет была самой длинной в мире, – говорит «русский американец».

– А теперь впереди всех Китай! – гордится Шан.

– Кианг, ты поедешь со мной в предсвадебное путешествие из Владивостока в Питер? – улыбается Антон.

– Я предпочла бы свадебное из Иу в Мадрид по «Новому шелковому пути».

– Ладно, я подумаю, все равно дорога через Москву.

– Я тоже хочу побывать в Москве и в Петербурге, – говорит Шан. – Кто бывал в этих городах, рассказывают, что там замечательно и становится все лучше.

– Не без помощи таджиков, – вставляет Руслан. – В Россию много наших приезжает, там много рабочих мест.

– В России в десять раз меньше людей, чем в Китае, а территория больше, – улыбается Кианг. – Так не совсем честно получается.

– Люди любят теплый климат, – отвечает Антон. – Вот китайцы живут в основном недалеко от побережья – это видно на карте плотности населения. Север Китая мало заселен. А Россия северная страна. Две трети ее площади находится в зоне вечной мерзлоты, еще две трети – горы, болота и солончаки. Для комфортного жилья остается не более десяти процентов земли. В Сибири климат суровый, температура минус пятьдесят не редкость. В таких условиях немногие желают жить. Люди пытаются заработать там на старость, а потом уезжают в южные города.

– А, вон оно что! Поэтому вы Крым присоединили? – язвит Руслан.

– Крым присоединила Екатерина еще в восемнадцатом веке, после столетий набегов, грабежей и насилия над русскими со стороны крымских ханов, превративших полуостров в рассадник разбоя, – спокойно возражает Антон. – Ежегодно оттуда совершались грабительские набеги на русские рубежи. Ты, наверное, в курсе, что тюрки продавали плененных казаков, их жен и детей в Константинополе, куда съезжались работорговцы со всей Европы? Только завоевав Крым, мама Россия защитила свое население от беспредела ханов. А сейчас жители полуострова просто вернулись в русский мир – в свой дом.

– После Крыма еще что-нибудь будете возвращать? – спрашивает Шан.

– Не что-нибудь, а кого-нибудь. Россия возвращает не территории, а людей – русских в основном – вместе с их землей, в которой покоятся их предки, на которой они родились, вместе с домами, где они жили, с предприятиями, на которых трудились. Возвращаютсярусские, которых унижают, кого когда-то не спросили и по печальному недоразумению отделили…

– Значит, на очереди Донбасс, – предполагает Руслан.

– Сначала надо узнать у людей, которые живут там, с кем они хотят быть. Провести референдум.

– У нас с Тайванем подобная история, – с пониманием глядя на «русского американца», говорит Кианг. – Если американцы поставят у ваших соседей свои ракеты, большого конфликта не избежать.

– Да, получится зеркальное отражение прошлых Карибских событий.

– А что сейчас было бы, если бы тогда Хрущев с Кеннеди не договорились? – спрашивает Руслан.

– Тайна сия великая есть, – жмет плечами Антон.

– Сейчас ракеты помощнее и побыстрее, чем тогда, – продолжает нагнетать Руслан. – Значит, и кризис будет посильнее…

– Если соседи забудут, что Киев – историческая часть русского мира, и захотят отдать свою территорию под плацдарм для натовцев, согласен, у нас будут проблемы.

– А что сделает Кремль, – интересуется Кианг, – если Пентагон попытается ставить ракеты у вашей границы?

– Ликвидирует…

– Пентагон или ракеты? – спрашивает Шан.

– Границу!

Руслан ведет «Ли Ван» по запруженным автомобилями шанхайским улицам. Сидя с Антоном на заднем сиденье, Кианг рассказывает об интересных местах, мимо которых они проезжают. Оставив подругу у конторы ее адвоката, друзья едут в банк с автоматическими ячейками. Антон без проблем берет из кейса пять пачек долларов.

Возвратившись к адвокатской конторе, друзья ждут Кианг в кафе неподалеку и так же, как другие посетители, коротают время, уткнувшись в смартфоны.

Обычно невозмутимый Антон резко меняется в лице:

– Офигеть! Булат пишет, что янки выследили Абу Бакра аль-Багдади, и он подорвал себя поясом шахида. А на следующий день взорвали машину с Джафаром!

– Плакали наши пятьдесят лимонов!

– Зато справедливость восторжествовала! – Антон копается в интернете. – Что бы ты делал с такой суммой?

– Половину хотел отдать отцу на научные изыскания. Сам поехал бы в кругосветку на восемьдесят дней, и за это время придумал бы, куда их инвестировать.

– Вот, нашел новость, послушай. «В Афганистане погиб наркобарон Джафар аль-Катари – главарь ИГ на севере Афганистана. Пока никто не взял на себя ответственность за взрыв его машины. Среди противников аль-Катари – правительство, талибы, конкуренты по наркобизнесу и спецслужбы нескольких стран».

– Бахром будет доволен, – вспоминает командира Руслан. – Я тоже рад! Слава Аллаху, от этого шайтана мы отделались.

– Надеюсь.

– У тебя сегодня встреча на заводе, инженер. Ты потащишься туда и увеличишь этим вероятность нашего ареста. Ты уверен, что тебе это вообще нужно? Или просто хочешь произвести впечатление на Кианг?

– Я обещал Булату заняться продвижением патента, мы с ним три года занимаемся этим устройством. Идея-то замечательная… теоретически. А на «Тесле» смогут провести настоящие испытания. Как можно пропустить такую возможность? Другого момента может и не подвернуться.

– В таком случае, когда пойдешь на встречу, мне лучше остаться в машине. Если они тебя раскусят, то вызовут полицию, и тебя могут арестовать. Тогда я, оставшись на свободе, смогу хотя бы нанять тебе хорошего адвоката.

– Спасибо за заботу, Гедонист.

Дождавшись Кианг, Руслан звонит Чану. Тот уже договорился с нотариусом и выслал Шан адрес его конторы. «Братья» и Кианг едут оформлять аренду квартиры.

Оставив «Ли Ван» на парковке, они идут в бизнес-центр, у входа в который висит список множества фирм, расположенных в нем. В фойе арендаторов поджидает элегантно одетый Чан с широкой улыбкой на чисто выбритом лице.

Вместе они поднимаются в офис. Чан заходит в одну из комнат и возвращается с нотариусом – солидным мужчиной в строгом деловом костюме и в галстуке. Тот на ходу читает многостраничный договор и, поздоровавшись, приглашает в кабинет для переговоров. Все усаживаются за стол, нотариус просит документы, Чан и Кианг отдают паспорта.

Нотариус сверяет фотографии с оригиналами:

– Ну что же, с документами все в порядке, остается только приложить чек об оплате.

– Арендаторы хотели бы рассчитаться наличными, – говорит Чан.

– Тридцать шесть тысяч, – подтверждает Руслан.

– Это ваше право, – отвечает нотариус.

Кианг выкладывает из сумочки на стол три с половиной пачки долларов. Чан, не вскрывая упаковки, кладет их в портфель, нотариус пододвигает к нему документы.

– Подпись на договоре – здесь, а вот здесь – о получении денег.

Чан расписывается и отдает ключи от квартиры Кианг. Она, пролистав объемный договор, написанный на китайском, вопросительно смотрит на «братьев». Они кивают и показывают на авторучку; не читая, она подписывает договор. Нотариус ставит печати, прощается и уходит. Довольные арендаторы и Чан выходят на улицу.

– Сегодня мы с женой заберем свои вещи, и завтра можете въезжать, – заверяет арендодатель. – Был рад знакомству, передавайте привет Джену и Шан. Пока.

– Ты знаешь Шан? – интересуется Руслан.

– Хотел бы познакомиться. Джен рассказывал, что она сексом лечит лучше любого доктора.

Заметив растерянность на лице Руслана, Чан понимает, что ляпнул лишнее, и торопливо прощается:

– Все, ребята, пока, меня ждут.

Он машет рукой и исчезает за углом.

Кианг торопится замять тему:

– Завтра надо будет составить список, что купить в квартиру, и мы с Шан займемся благоустройством.

– Надо, чтобы телевизоры были в каждой комнате, – поддерживает Антон.

Включив звук навигатора погромче, насупившийся Руслан всю дорогу до завода «Теслы» молчит, а на вопросы отвечает односложно.

В административном здании завода Антона и Кианг встречает молодая секретарша и провожает в конструкторский отдел. В переговорной их уже ожидают трое специалистов, на столе лежат распечатки патента и чертежи. Конструктор представляет сотрудников, они все говорят по-английски и готовы выслушать Антона.

Глубоко вздохнув, он начинает:

– Как вы знаете, электроны проходят по графену практически без сопротивления. Плотность тока в графене в миллион раз превышает плотность тока в меди. На этом физическом явлении и основано наше устройство. Если вас оно заинтересовало, могу рассказать более подробно, а если вы уже ознакомились с ним, готов ответить на ваши вопросы.

– Мы делаем попытки применять графеновые композиты в прототипах новых аккумуляторов, – со знанием дела кивает конструктор. – Учитывая, что Нобелевскую премию за графен получили именно русские, мы внимательно рассмотрели российский патент, обсудили его и понимаем, что это полезное для нас изобретение. Но текущая цена на данный композитный материал, к сожалению, делает его использование нерентабельным.

– Хотя я являюсь только представителем авторов патента, – объясняет Антон, – я в курсе, что один из венчурных партнеров «Роснано» наладил пока только опытное производство композита. Его цена сейчас высока из-за ограниченного объема изготовления и высокого спроса. Полноценная производственная линия достроится в течение года, и тогда цена композита резко упадет.

– У патентообладателей есть опытное устройство?

– Есть один образец, и они согласны предоставить вам данные о его тестировании, если вы примете положительное решение по этому проекту.

– Сейчас использование вашего композита в серийной продукции невыгодно. Но если стоимость этого материала, как вы предполагаете, уменьшится, мы готовы рассмотреть сотрудничество с авторами патента. Хочу заметить, что работа пойдет гораздо эффективнее, если они станут лично принимать участие в тестировании двигателя с их устройством.

– Я думаю, об этом можно будет договориться.

Один из сотрудников, посматривая на распечатку с расчетами, говорит:

– Мы заложим расходы на испытания устройства в исследовательский бюджет на будущий год. Они составят около миллиона юаней и потребуют три месяца работ. Если в ближайшее время не появится что-либо более интересное, мы свяжемся с правообладателями.

– Чем быстрее вы примете решение, тем больше шансов, что патент достанется именно вам, – блефует Антон.

Кианг со вниманием слушает и поглядывает на собеседников. Поговорив еще немного, Антон оставляет конструктору е-мэйл Булата, и парочка покидает здание.

Руслан, ожидающий в машине неподалеку, подъезжает и забирает их. Антон отправляет Булату сообщение: «Встречался, поговорили неплохо, перспективы есть. Но ты всегда старался увеличить мощность движка, а им важнее надежность. Нужно сменить приоритеты».

***

В отеле Руслан замечает, что Шан целый вечер переписывается с кем-то в сети. Оставшись в спальне с ней наедине, он не сдерживается:

– Кто такой этот Джен?

– Он жил в Макао в нашем отеле, крупно играл.

– Ты сегодня случайно не с ним встречалась?

– Я ходила по магазинам. Ты ведь сам предложил нам заняться шопингом, купить одежду взамен оставленной в коттедже.

– Не многовато ли у тебя знакомых? – раздраженно замечает Руслан.

– Луис, объясни, а что в этом плохого? – Шан поднимает брови, всем видом показывая, что удивлена поведением бойфренда.

– Наверное, ничего…

– Или ты хочешь ограничить мою свободу?

– Извини, Шан, но для меня ты слишком свободна.

– Ну, были у меня с ним неделю лирические отношения. Но не при тебе же! Ты до меня тоже не был девственником. Так чего ты взъелся?

– Ты с первого взгляда очаровала меня своей улыбкой. Но я только наполовину американец, а еще еврей и таджик – а у нас свое понимание женской свободы… У нас не очень ценят слишком добрых женщин, которые не могут отказать… Помнишь, позавчера в галерее Пит рассказывал о картинах импрессионистов, каждая из которых стоит миллионы? А неотличимые от оригиналов копии стоят совсем дешево. Почему?

– Ну, оригинал – это что-то настоящее и единственное, – подумав, отвечает Шан, – а копии – это подделка, их можно нарисовать сколько угодно. Богачи платят и за уникальную картину, и за свое превосходство над другими коллекционерами.

– Ну так вот, когда у мужчины есть женщина, которая принадлежит только ему, он гордится ей, как обладатель оригинала картины. Но если мужчина узнает, что его женщину надо сравнивать не с дорогим оригиналом, которого ни у кого нет, а с дешевой копией, ему становится очень досадно.

– Я – уникальная и оригинальная!

– Не сомневаюсь. Ладно, пойду посмотрю новости.

– Спокойной ночи.

– Тебе тоже.

Руслан, захватив подушку с одеялом, идет в гостиную, бросает их на диван, включает телевизор и, угрюмый, устраивается перед ним.

22-й день. Скверный

Проснувшись от яркого солнечного света, Руслан встает, умывается и снова ложится на диван, отрешенно уставившись в потолок гостиной.

Заходит удрученная Шан и садится в кресло:

– Не хмурься, Луис. Честное слово, у меня с Дженом вчера ничего не было.

– А если бы и было, ты никогда не призналась бы.

– Только не ревнуй, мне не нравятся ревнивцы.

– А мне не нравятся слишком добрые девушки, которые никому не могут отказать. Ночью я порылся в инете и нашел статью одного ученого, послушай. – Руслан берет планшет и читает: – Ревность заложена в человеке на уровне основного инстинкта для сохранения вида. Племена древних людей, в которых пары не обладали чувством ревности, все вымерли от венерических болезней.

– Как будущий врач, я считаю, что после изобретения контрацептивов ревность стала рудиментарным чувством.

– Тебе, как будущему врачу, наверное, будет интересно и другое в этой статье. Вот. «У стадных животных упадок сил при инфекционных болезнях выбран эволюцией как примитивный способ уберечь стадо от эпидемии. Угнетенное состояние выгодно не больной особи, а стаду. Для популяции сохранение стада всегда важнее жизни отдельной особи. Инфицированная вирусом или бактериями, ослабленная реакцией собственного организма, особь приносит себя в жертву ради здоровья родного стада. Хищники – это убийцы для несущей патоген особи, но эффективные врачеватели всего стада. В этой беспощадности заключено одно из условий и успех естественного отбора».

– Я слышала, что хищники – санитары природы, – усмехается Шан. – Но как будущему врачу мне непонятно, как они без градусника и медицинского образования могут отыскать в стаде больных?

– Легко! Нападая, стая хищников вынуждает стадо бежать. Старые, слабые и больные выбиваются из сил и отстают. Вот такой простенький фильтр. Хищники тоже кровно заинтересованы в сохранении стада.

– К чему ты клонишь, Луис? – хмурится Шан и произносит с укором невинно осужденной на казнь: – Скажи честно, ты ищешь оправдание для себя, чтобы «отфильтровать» меня?

– Если станешь меня обманывать, придется…

Солнечные лучики, пробиваясь сквозь шторы, светятся на стене яркими пятнами. Антон просыпается от звука вибрирующего телефона. Он аккуратно снимает с себя руку спящей Кианг, берет телефон и выходит в гостиную.

На экране снова идет стрим с включившейся камеры телевизора: по коттеджу ходят пятеро вооруженных агентов в куртках Наркоконтроля. Антон звонит Руслану и просит его немедленно спуститься в бар отеля.

Устроившись в углу бара, Антон показывает видео. Увидев агентов, стоящих вокруг стола перед открытым чемоданом, поникший Руслан напевает в миноре:

– Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому.

– Эти церемониться с нами не станут.

– Серьезные ребята. С каждым днем наше положение становится только хуже. Петля затягивается…

– Им непросто будет найти нас в городе, где двадцать пять миллионов жителей и куча приезжих, – ободряет друга Антон. – У нас есть разные варианты.

– Так дело может дойти до того, что придется выбирать между плохим и очень плохим вариком: тюрьмой в Таджикистане или застенком в Китае.

– В шахматах положение фигур, при котором любой ход ведет к ухудшению позиции, называется цугцванг. А не ходить нельзя – грозит поражение по времени.

– В общем, пора драпать…

Днем новоселы с сумками входят в просторный холл высотки и, показав консьержу ключи, поднимаются на тридцать восьмой этаж. Они с воодушевлением осматривают квартиру, которая тщательно прибрана. Руслан и Шан выбирают спальню, Кианг с Антоном любуются видом из окон. Неожиданно раздается звонок в дверь, на экране домофона – неизвестный мужчина. Руслан становится сбоку от двери. Звонок звучит все настойчивее, «братья» в замешательстве.

– С вашим бизнесом вы долго в Китае не протянете… – Кианг решительно идет к двери. – Кто там?

– Я – управляющий домом, – слышится голос из домофона. – Если вы арендовали данную квартиру, я должен быть в курсе.

Кианг открывает дверь:

– Заходите. Мы с Чаном заключили договор аренды на год.

– Чан сам арендует эту квартиру, – возмущенно сообщает управляющий. – С его стороны это незаконная переуступка прав. Договор надо заключать с владельцем, а не с арендатором!

– Заключим с владельцем… – обещает Кианг.

Управляющий, слегка успокоившись, кивает:

– Очередной платеж через тринадцать дней. До этой даты вы обязаны принести мне новый договор с собственником квартиры. Если будут вопросы – я на первом этаже.

Когда незваный гость выходит за дверь, все переводят вопросительные взгляды на Шан. Встревоженная, она достает телефон и набирает номер.

– Он отключил телефон… Дрянь!

– Ну и что ты теперь скажешь? – укоряет ее Руслан.

– Я в шоке… – переживает Шан. – Я хотела помочь.

– Своим дружкам ты точно помогла! – не сдерживается Руслан. – Или, может, ты с ними в доле?

– Луис, думай, что говоришь! – вмешивается Кианг.

– А ты чего впрягаешься? Или ты тоже с ними заодно?

– Ну вот…

Возмущенная Кианг поворачивается к Антону:

– Ты тоже считаешь, что Шан замешана в афере?

Тот смотрит как Шан, пытаясь найти Джена, с кем-то разговаривает по телефону, затем спокойно отвечает:

– Я считаю, что нельзя обвинять без доказательств.

– То есть и ты считаешь, что Шан замешана, но доказать вы ничего не можете. И я с ней заодно?

– Кианг, пожалуйста, – просит Антон, – не лепи мне того, чего я не говорил. И вообще – не начинай!

Руслан нервно рулит «Ли Ваном», прорываясь сквозь уличные пробки.

– Вот чтобы ты понимал, Антон. Когда в Макао Шан в самый первый раз принесла завтрак, я умышленно в прихожей оставил на виду бумажник с пачкой баксов. Она и клюнула… Или оскорбилась моей дешевой уловкой и решила преподать иноземцу китайский урок хитроумия. Возможно, они с Кианг сговорились раскрутить нас. Да все они одинаковые! – Руслан от досады бьет по рулю. – Я их насквозь вижу!

– А адвокат с детективом?

– Да так же, как риэлтор с нотариусом! За косарь баксов здесь полно желающих изобразить кого угодно. А позавчера Шан втайне от меня встречалась в ресторане с каким-то мужиком. Я проследил за ними, может, как раз аферу с квартирой и планировали.

– Мне все же хочется верить в порядочность Кианг, – вздыхая, признается Антон.

– У нее на счете наш выигрыш в казино – сто двадцать восемь косарей! Не удивлюсь, если наши леди изобразят обиженок и свалят.

Припарковавшись, братья по несчастью поднимаются в нотариальную контору.

Руслан показывает служащему подпись и печать на договоре:

– Где кабинет этого нотариуса? Мы с ним здесь встречались вчера.

– Такой нотариус в нашем штате не числится. А кабинет можно снять – пятьсот юаней в час.

***

В одиночной камере Фенг лежит на нарах, задумчиво разглядывая потолок. Слышится лязганье затворов, тяжелая дверь со скрипом открывается, и в камеру входят двое полицейских. Надев на заключенного наручники, они выводят его из камеры, ведут по длинному коридору мимо вереницы металлических дверей и заводят в комнату для допросов.

Вскоре туда же входит Ян Вэй, садится напротив Фенга и из-под очков пристально смотрит на него:

– К тебе лично я отношусь с пониманием, даже где-то с сочувствием. У меня нет цели засадить тебя за решетку и этим сломать жизнь тебе, твоей жене и сыну. Все люди стремятся заработать побольше, но способы выбирают разные. Ты выбрал лихую жизнь, и этого уже не изменить. Моя цель – сделать так, чтобы молодежь не становилась на криминальный путь, чтобы все знали, что опцией к такому пути прилагается небо в клеточку. Это могло бы притормозить тех, кто хочет нарушить закон. Но для наглядных уроков нужны реальные примеры сурового наказания тех, кто несет несчастье другим. Таким примером можешь стать ты, причем на всю оставшуюся жизнь. Очень полезное для общества дело. Не так ли?

Фенг, не меняясь в лице, отстраненно продолжает слушать инспектора.

Выдержав паузу, Ян Вэй обещает:

– Но, если подсобишь следствию, этим полезным примером вместо тебя станет, например, твой босс. Таким образом мы с тобой можем повлиять на снижение общего уровня преступности. Вот такая социология. Выбирай…

Фенг, потупившись, молчит. Инспектор поднимает ставки:

– Я понимаю твои опасения, поэтому наша встреча не записывается. Это не по протоколу, но прокурор позволил. Янки очень просили узнать про прекурсор, который ваша банда поставляет Джафару аль-Катари для очистки героина. За океаном из вашего зелья кто-то делает жесткий коктейль, из-за которого на выходе слишком много трупов от передоза. Вы все загремите по максималке. А если посотрудничаем так, что даже судья не догадается, ты получишь пожизненное, но посидишь всего год. Затем мы сымитируем твою смерть и спрячем тебя с семьей где-нибудь на севере, под другими именами. А можем и в Америку отправить, DEA будет не против. Лепилы сделают вам такую пластику, что себя не узнаете. Года тебе хватит, чтобы придумать себе новое занятие?

Фенг молчит, инспектору приходится блефовать:

– Позавчера в Афганистане на машину Джафара свалилась бомба. Поэтому вчера в Сянгане и в Калифорнии нам с DEA пришлось срочно прятать в надежных местах больше сорока твоих коллег, видимо, пожизненно. Один спаниель остался под домашним арестом. Так что через пару дней сделка с тобой может стать не интересной. Говори, или я пойду. Надо еще встретиться с твоим дружком из Калифорнии… Рыщет где-то по Шанхаю.

Но Фенг так и не произносит ни слова.

– От тебя много не требуется. Просто подскажешь, где нарыть улики против твоего босса, – Ян Вэй встает. – Через два дня заеду еще разок. Но знай, я не стендапер, так что выступать перед тобой с монологами не намерен. Будешь молчать – больше не увидимся.

Не теряя надежды, инспектор медленно подносит руку к красной кнопке, но, увидев непоколебимость Фенга, вызывает охрану и, не прощаясь, уходит.

***

Поздно вечером «братья» возвращаются в снятую квартиру, каждый держит в руках по охапке роскошных цветов. У Антона – букет из двадцати розовых пионов, а у Руслана – из двадцати желтых хризантем. Но дарить некому – Кианг и Шан нет. Бедолаги заглядывают в шкафы подруг, вещей тоже нет.

– Интересно, бывают на свете женщины без закидонов и капризов? – возмущается Руслан.

– Не унывай! Подарю тебе шикарную телку с искусственным интеллектом – один раз надуешь и живи всю жизнь припеваючи.

– Ты уже обещал блондинку на день рождения. Так что с тебя уже две…

– Гедонисты все такие любвеобильные?

– Большинство!

Брошенные «братья» безуспешно пытаются связаться с подругами по телефонам. Расстроенные, взяв из холодильника по бутылке пива, они садятся в кресла у журнального столика перед большим окном, за которым видны подсвеченные разноцветными прожекторами небоскребы делового центра.

– Что ж, прощайте, узкоглазые леди, прощай, наш выигрыш! – сокрушается Руслан. – Где же вы теперь, унесенные ветром сто двадцать восемь тысяч? На двоих у нас осталось только четыреста косарей… Напомни, как там звали твою чуду-юду? Кинг или Конг?

– Досадно. Черт! – злится Антон. – Я, признаться, для нее готов был на многое…

– Обидно! Видимо, мы для них – всего лишь простецкие иностранные лохи, – раздосадовано трет голову Руслан. – Древняя восточная мудрость подтверждается: бесплатный секс обходится дороже. Кстати, я ночью прочитал в инете про ревность одно соображение, которое подходит и для тебя с Кианг. Ваша бурная любовь вспыхнула, потому что вы оба брошенные и обозленные. Два одиночества объединились, чтобы своей страстью отомстить кинувшим вас. Скажи честно, было желание, чтобы бывшая узнала о твоем романе с китаянкой?

– Было! – признается Антон. – Но быстро прошло. Лену стало жалко, захотелось, чтобы ей повезло, чтобы была счастлива.

Друзья долго и уныло смотрят на ночной Шанхай.

– Че-то я по Душанбе заскучал… – делится Руслан.

– А мне че-то на родной завод захотелось…

– Я готов был рисковать за пятьдесят лимонов зелени. А так… безопаснее будет дома. Но, я вижу, братан, ты не сильно переживаешь кидалово.

– Обидно, конечно, что ушла… Надеюсь, на старости лет все равно буду вспоминать милую китаянку с благодарностью за то, что успел испытать с ней чудесные моменты. – К Антону возвращается тоска:

– И пока я наслаждался,

Пал туман, и оказался

В гиблом месте я.

И огромная старуха

Хохотнула прямо в ухо,

Злая бестия.

– Кто сказал? – Руслан задает традиционный вопрос.

– Не сказал, а спел. Высоцкий.

– Скинь трек, послушаю.

– Найди сам, «Две судьбы» называется…

Руслан вспоминает вопрос, заданный ему на холме:

– Что еще знаешь?

– Постучалась в дом боль незваная, вот она любовь окаянная.

– Ну, эту песню и я знаю.

– Если бы я не переоценивал себя, не стал бы замахиваться так высоко. Тогда мог бы и предугадать, что рано или поздно она уйдет. Кианг – успешная бизнес-леди, а я – простой инженер.

– Инженеры бывают разные… Илон Маск тоже инженер. А если будешь недооценивать себя, продешевишь.

– Да я понимаю… Спокойной ночи.

Антон чистит зубы и идет спать. Он еще раз набирает номер Кианг, затем пишет сообщение: 10.

23-й день. Грустный

Огромная свинцовая туча надвигается на Шанхай, готовясь разразиться грозой с молниями и раскатами грома, чтобы тропическим ливнем очистить городской воздух от смога и смыть пыль с асфальта.

Со смертельной тоской Антон смотрит в окно. На экране планшета включен отрывок из «Семнадцати мгновений весны», где Тихонов сидит в раздумье среди берез. Из стоящей на столе звуковой колонки задушевным голосом Кобзона льется саундтрек черно-белого сериала.

«Где-то далеко, очень далеко

Идут грибные дожди.

Прямо у реки в маленьком саду

Созрели вишни, наклонясь до земли».

Руслан садится в кресло; дослушав песню, картинно изображает озабоченность и рассуждает трагическим голосом:

– Депрессия, агрессия, лудомания, лимеренция, ностальгия – это не только красивые слова, это анамнез твоего состояния.

Пытаясь подбодрить печального друга, Руслан в интернете подбирает подходящий клип, вставляет в ухо наушник, сначала насвистывает финскую народную мелодию, а потом напевает веселую песенку:

– В жизни всему уделяется место,

Рядом с добром уживается зло.

Если к другому уходит невеста,

То неизвестно, кому повезло.

Раздается звонок домофона. Руслан напрягается, подносит палец к губам, но Антон спокойно подходит к двери и открывает ее. Забежав на кухню, лингвист хватает большой нож для разделки мяса и выглядывает из-за кухонной двери. Сдерживая смех, Антон забирает у курьера пакет и захлопывает дверь.

Разозленный Руслан грозится ножом:

– Предупреждай в следующий раз, каналья!

– Ладно-ладно… Пошутил, – смеется Антон. – Не будем ссориться.

– Скажи спасибо, что я знаю хорошую пословицу: «Дурак любит ссориться, а умный – мириться».

– Спасибо!

Антон открывает пакет: внутри лежат три книги на английском, китайском и русском языках.

– «Краткая история науки» – тебе, про научные открытия, перевернувшие мир. Передашь по случаю отцу, ему как историку будет интересно. «Игрок» – для Кианг. А «Белый Шанхай» – о русских эмигрантах в этом городе – мне.

– Решил остаться? – ухмыляется Руслан.

– Я верю в Россию! И свои Челны с Камой на Шанхай с Янцзы никогда в жизни не променяю… Если Кианг не попросит.

Лингвист берет «Белый Шанхай», листает:

– Про Юла Бриннера здесь есть? Помнишь «Великолепную семерку»?

– Смотрел… И книгу читал про него, которую написал его сын Рок. Юлий Бринер из Владивостока переехал не в Шанхай, а в Харбин.

– Потом уже – в Голливуд?

– Нет, сначала выступал в цирке и пел с цыганами в Париже. Потом в Лос-Анджелесе вместе с Грегори Пеком, Мэрилин Монро и Клинтом Иствудом учился на курсах другого скитальца – Михаила Чехова, племянника моего тезки. Тот разработал свою оригинальную систему актерского мастерства. А в Нью-Йорке Бриннер стал звездой бродвейских театров и получил «Оскара» за главную роль в фильме «Король и я».

Рассказывая, Антон на смартфоне в YouTube находит видео, включает bluetooth, делает звук на колонке громче и подпевает Юлу Бриннеру:

– Простой конец. Простой нелепый случай…

Холодный взгляд и тайная вражда.

Но вот уж день промчался черной тучей.

И вот уж мы чужие навсегда.

Окончен путь. Устала грудь,

И сердцу хочется немножко отдохнуть.

Ушли мечты, ушла и ты.

Ведь нам с тобою теперь не по пути.

Видео прерывает звонок.

– «Няня» на посту, – усмехается Антон и включает трансляцию из коттеджа.

На экране телефона – гостиная, в которую входят инспектор Ян Вэй и его помощница Ниу.

– Пришли по нашу душу, – комментирует Руслан. – Ты видел, что она в броне? Пора и нам прислушаться к совету Лоис!

– Эта баба – агент. А нам стремно будет ходить по улицам в жилете. Полиция точно заинтересуется, придется потом объясняться.

– Ну, можно же присмотреть какой-нибудь легонький варик! Я нашел тут большой магазин охотников и рыболовов, в нем есть отдел для охранников, в котором продают всякие броники. Давай прокатимся, может, выберем какой-нибудь.

– Если полиция задержит меня из-за бронежилета, я вряд ли отверчусь – я не такой изворотливый плут, как ты. Да и лень куда-то тащиться в такую погоду.

– Ну, мое дело предложить…

Обеспокоенный Руслан быстро одевается и уходит.

За окном сверкают молнии и гремит гром.

***

Расположившись за столом в гостиной коттеджа, Ниу включает ноутбук:

– Пришел ответ от DEA.

– Читай, – просит инспектор.

Ниу открывает письмо:

– «Благодарим вас за проницательность и оперативность. Одна из десяти найденных вами яхт пересекалась с линией движения китайского контейнеровоза – всегда после него, а затем заходила в одну и ту же марину. Мы выявили номера телефонов, владельцы которых бывали в этой марине исключительно в день прибытия яхты. Таких оказалось несколько. Один из них – владелец яхты, другой – подозрительно богатый рыбак. После следующего пересечения курса корабля и этой яхты мы подготовим ей достойную встречу».

– Так-то оно так… Только неизвестно, скоро ли теперь будет следующая поставка, – сомневается Ян Вэй. – Пока три шайки из Кундуза, Гонконга и Лос-Анджелеса не разберутся, кто стащил героин, завоза не будет.

– Важно перекрыть трафик.

– Если мы не прихлопнем всех этих дельцов, они организуют новый трафик по новому маршруту и заодно усилят конспирацию. Все эти организационные расходы скажутся на стоимости порошка. А для калифорнийской богемы чем дороже кайф, тем престижнее его потребление.

– С такими коммунизм явно не построить, – усмехается Ниу. – Ситуации, когда «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям», достичь не удастся.

– Многие люди хотят хоть в чем-то достичь превосходства над окружающими.

***

Под проливным дождем Сафаров неторопливо едет по городу, разговаривая по громкой связи со строгим отцом и безутешной мамой. Подъехав к охотничьему магазину, прощается с родителями и ставит «Ли Ван» на парковке так, чтобы выехать с нее без разворота.

В магазине Руслан долго и тщательно перебирает и примеряет бронежилеты. Выбрав легкие и прочные, покупает два телесного цвета – один себе, другой, большего размера, – другу. С пакетами садится в машину и уезжает.

Спустя некоторое время у того же магазина паркуется темный легковой фургон. Из него выходят Охотник в медицинской маске и водитель – немолодой китаец. В магазине они сразу направляются к витринам под вывеской «Сафари». В первой витрине, где представлены охотничьи винтовки из разных стран, висит рекламный постер со львом, в соседней – с носорогом, в третьей – со слоном.

Побродив вдоль витрин, наемник указывает водителю на «Ремингтон» с оптическим прицелом для охоты на слона. Дополнительно просит купить подствольный лазерный целеуказатель, высокое крепление для оптики и патроны Magnum. Индеец непроизвольно потирает плечо, вспоминая сильную отдачу винтовки при стрельбе такими патронами. Пока водитель оформляет документы на винтовку, Охотник покупает чехол, бинокль и небольшой набор инструментов, расплатившись наличными.

Они также подъезжают к магазину стройматериалов, в котором индеец покупает трубку из пенополиуретана для теплоизоляции водопровода.

***

Антон в окно созерцает вечернее небо и темную реку, отражающую иллюминацию небоскребов.

В гостиную входит Руслан с пакетами и выкладывает бронежилеты:

– Инновационный кевлар с керамикой! Эта штука согреет мою душу. Надеюсь, и тебя немного успокоит. Вот этот, побольше, для тебя.

– Тут уж не знаешь, что лучше. Шансы, что убьют, уменьшатся, а что полиция обратит внимание на бронежилет и арестует, увеличатся, – рассуждает Антон.

– Твое дело: не хочешь – не носи.

– Сомневаюсь, что надену, но за заботу спасибо, Гедонист.

– Я разговаривал с родителями. Отец пытается помочь нам вернуться. Он договорился на завтра о нашей встрече с консулом.

– Кианг отключила сотовый, но шансы, что позвонит, еще сохраняются. Так что поживу в этой квартире еще двенадцать дней, пока она оплачена, – делится планами Антон. – Если решит вернуться, позвонит сама. Я не буду ее искать, не хочу навязываться.

– А я буду навязываться! – решительно настроен Руслан. – Не забывай, у нее – наш выигрыш в казино. Сто двадцать восемь косарей!

– Подожди неделю, потом ищи.

– Ладно, скажу отцу, что приду один. А что твои предки?

– Узнали, что жена подала на развод, расстроены… Они мечтали о внуках. Они счастливы, если счастлив я. Хорошо, хоть думают, что я на китайском курорте отхожу от стресса.

– Что-то не везет тебе в любви, – сочувственно усмехается Руслан.

– Наверное, понадеялся на вариант, где перспектив не имею.

– В отношении Кианг это следовало предвидеть, инженер. Похоже, в твоей голове что-то недоработано, раз твой компьютер из-за телки готов остаться в опасном для жизни месте. Станешь трупом – вообще стоять не будет!

– По-моему, ты преувеличиваешь возможности гангстера, отсюда вся твоя паранойя, – отмахивается Антон. – Это называется: сам пугаю, сам боюсь.

– Гангстер зол немерено на нас за то, что мы его искупали. Тебе-то хорошо, он видел меня, а не тебя! А у меня, когда я не в силах что-то изменить, развивается чувство обреченности… Слушай, давай вместе вернемся? Отец обещает найти хорошего адвоката, выкрутимся как-нибудь. А пока придумаем, что будем плести на допросах в Душанбе.

– Ты с таким упоением врешь… – усмехается Антон. – Поэтому придумай что-нибудь себе сам.

– Чтоб хорошо соврать, необходимо вдохновенье. А врать нам надо одинаково.

– Лично я собираюсь домой через Москву.

– Может, и мне тогда с тобой? Ведь когда-то была одна страна… Из-за развала Союза у нас война началась, а у вас экономика рухнула. Столько людей пострадало! Как такое могло получиться?

– Твой отец наверняка лучше знает, но скажу свое мнение, если интересно. В тысяча девятьсот семнадцатом была правильная идея: провести всероссийские выборы в Учредительное собрание, которое определит государственное устройство России. Выбрали почти восемьсот делегатов, среди них большевиков оказалось меньше четверти. Если бы тогда коммунисты согласились с победой эсеров, политические основы государства были бы гораздо крепче. Но ленинцы захватили Зимний дворец, разогнали Временное правительство, а затем и Учредительное собрание. Потом установили диктатуру пролетариата и пошли на унизительный сепаратный мир с немцами. Большевикам не хватило предвидения, чтобы осознать последствия своего желания разделить чужое добро на всех поровну. Землю, как провозглашали, коммунисты раздали, а вот урожай оставлять крестьянам никто, как выяснилось, и не обещал…

– Так Маркс и Энгельс советовали, – уточняет Руслан. – Из благих побуждений, конечно.

– И не они первые. Многие философы выдумывали идеальную общественную систему и предлагали переделать под нее человека. А надо бы наоборот: под человека, созданного природой, подстраивать систему и взаимоотношения. Сейчас уже гендер меняют скальпелем и гормонами, значит, скоро и мозги будут вправлять, – Антон постукивает кулаком по голове.

– Хорошо, что при Ленине и Сталине медицина была не способна к таким манипуляциям. Если не считать, конечно, эксперимента, описанного Булгаковым в «Собачьем сердце».

– Сто лет назад наша революция и гражданская война отбросила страну на двадцать лет назад. Потом, после семидесяти лет советского эксперимента, все республики разбежались, а России пришлось еще тридцать лет потратить на свое возрождение.

Перед сном Антон посылает Кианг сообщение: 9.

24-й день. Путаный

За окном высотки – ясный осенний день. После вчерашнего ливня воздух стал чище, городской пейзаж ярче, а четкая линия горизонта отодвинулась дальше.

Антон в задумчивости лежит на диване. Руслан, насвистывая, находит на сайте караоке минусовку песни Окуджавы, садится напротив страдающего «брата», дожидается третьего куплета и напевает под гитару:

– Ваше благородие, госпожа чужбина,

Жарко обнимала ты, да только не любила.

В шелковые сети постой, не лови…

Не везет мне в смерти – повезет в любви!

Повторив две последние строки, лингвист говорит:

– С консулом встречаюсь в кафе. У тебя есть последняя возможность вскочить на крыло улетающего самолета.

– А это поможет? – грустно спрашивает Антон.

– Избавиться от беспочвенной надежды?

– Она, как ты знаешь, умирает последней.

– Схожу куплю продукты для плова, чтобы ты не скончался вместе со своей надеждой. Воинам Тамерлана плов когда-то помогал крушить врагов.

Продолжая насвистывать привязавшийся мотив, Руслан идет в магазин за провизией.

Возвратившись через час с несколькими пакетами ингредиентов для плова, он несколько раз промывает рис, а затем засыпает его в умеренно горячую подсоленную воду для замачивания.

Телефон на столе гостиной вибрирует и подает короткий сигнал. Рядом с телефоном – фотография Антона и Кианг, снятая детективом в казино Макао. Взяв телефон, Антон читает сообщение от Булата.

«У нас похолодало. А у вас?»

«Здесь бабье лето», – пишет Антон.

«Завидую! Дальше слушайте вместе. Сидя!»

Получив голосовое сообщение, Антон идет к Руслану:

– Булат написал, чтобы мы вместе послушали аудио.

Сев за кухонный стол, Антон кладет на него телефон, включает сообщение и громкую связь.

Слышится голос Булата:

«Из Главного штаба Военно-космических сил России в Минобороны Таджикистана пришла депеша со спутниковыми фотографиями. В Душанбе долго анализировали снимки, но все же установили, что Ми-26 летал за границу. Следователь предъявил экипажу обвинение в перевозке героина и всех арестовал. Те свалили все на сбой программы навигации и чудом оправдались. Но про броневик ничего не сказали, потому что никто и не спрашивал! Всех освободили, но обвинения пока не сняли. Выгнали с работы за то, что про полет никому не доложили. А полковника отправили в отставку за то, что скрыл от министра докладную своих подчиненных о вертолете, перелетавшем пограничную реку в двух направлениях».

– Мать честная… Во я намутил… – хватается за голову Руслан. – Еще и отец поссорился с Бахромом после десяти лет дружбы.

– Да-а… Посеешь ветер – пожнешь бурю!

– А вертолетчики оказались твердыми мужиками, – одобрительно замечает Руслан. – Надо как-то отблагодарить их.

Почесав затылок, Антон предлагает:

– Будет справедливо, если мы разделим оставшиеся четыреста тысяч на всех участников засады.

– Только тогда пусть сами едут в Шанхай и забирают свои деньги!

– Тогда надо снять еще восемь ячеек и заложить в них по сорок тысяч для каждого.

– Минуточку! Абдул оставил половину своей доли у жены. Так что делить надо на девятерых.

– Тоже правильно.

Руслан включает калькулятор смартфона:

– Смотри, если к четырем сотням, что в ячейках, прибавить сто двадцать восемь, которые у Кианг, получится 528 косарей. Делим на девять, получается… Дьявол! 58 666. Опять число зверя! В периоде! Не к добру это… Ты в приметы веришь?

– Верю… Например, если чайник зашумел, значит, вода скоро закипит. Если вечером смешал водку с пивом, утром будет болеть голова.

– Сбежались тучки в одну кучку – к дождику. В такие и я верю!

– Как думаешь, мы сможем найти Кианг? – поднимает больную для себя тему Антон.

– Попытаюсь найти ради нашего выигрыша, а не ради тебя. Потому что тебе это невыгодно: с Кианг ты спустишь свои оставшиеся бабки за три месяца. Тебе не кажется, что ты слишком сильно в нее втюрился?

– Ну, скажем так, она мне очень понравилась.

– Недурна, но заменима, – усмехается Руслан.

– За две недели нашего знакомства она совершила лишь одну ошибку – в первый день по твоей просьбе пустила меня к себе в номер. Из-за этого попала в скверную передрягу. Но я не услышал от нее претензий в наш адрес, она обвинила в той ситуации только себя. За тринадцать дней – ни одного неверного движения. Как можно не уважать такую женщину?

– Воистину, Пророк Мухаммад сказал: «Нет любви выше, чем уважение». Раз ты заговорил про уважение к полузнакомой женщине, значит, втрескался по уши!

– Я всегда думал, что разумная, добрая, красивая, спокойная, скромная, нежная – это разные женщины. Оказалось, что все эти качества могут сойтись у одной. Кианг – чудо природы!

– Мы для них просто очередные трофеи, – возражает Руслан. – Напоминаю: эти леди сговорились и стырили наш выигрыш!

– Если Кианг накосячила, я должен дать ей время признать ошибку. Скажу так: сейчас ее порядочность проходит тестирование.

– Да там клейма негде ставить! Волчица в овечьей шкуре.

– Я привык доверять людям, а ты меришь их по своему подобию, – печально усмехается Антон.

– Потому что я не такой простодушный простофиля…

– Пойми, я просто пытаюсь обеспечить себя, родного, счастливой старостью, потому что всеми клетками чувствую, что мы с ней не надоедим друг другу до конца жизни. Такие женщины встречаются реже, чем стокаратные алмазы, которые кристаллизуются только под огромным давлением.

– Алмаз надо еще огранить до бриллианта.

– С ней будущее мое видится ярко, без нее – блекло.

– Да ты еще и романтик? Но такие слова надо говорить не мне, а ей.

– Я кондовый реалист, но, если увижу Кианг, скажу. Но искать и напрашиваться не стану, потому что прогибаться перед кем бы то ни было не научен. Сама ушла – сама должна и вернуться.

– Тебе надо как-то развеяться… – Руслан задумывается, подыскивая вариант. – Давай сходим в ночной клуб, что ли? Склеим себе несколько классных телочек.

– Я предпочел бы не мимолетные встречи с несколькими неплохими, а долгую дружбу с одной хорошей.

– Но ты ведь сам знаешь: лекарство от окаянной любви – новая любовь. Клин клином вышибают, а китаянку – китаянкой!

Антон в оправдание переходит на грустную иронию:

– Кианг очаровала мой гипоталамус. Вместе с гипофизом они залили мои мозги гормонами, что привело к химическому дисбалансу. Теперь я способен думать только о предмете их вожделения.

– В Википедии начитался? – ухмыляется Руслан.

– От бывшей нахватался! Она у меня психиатр.

– Смотри, инженер, только не угоди в местную «палату номер шесть».

– Вот только не преувеличивай мои терзания! Все люди стремятся к счастью, не только гедонисты. И никакой лимеренцией я не страдаю, просто хочу дождаться более удачного варианта продолжения своей жизни. Это элементарная рациональность: легче подождать, прохлаждаясь, десять дней, чем потом искать подобную особь много лет. А не вернется – значит, калашного ряда я пока недостоин.

***

«Ли Ван» подъезжает к месту встречи с консулом – неприметному кафе на тихой улице, расположенному в стороне от туристических маршрутов. Денисов остается ждать в машине, а Сафаров, прихватив журнал, заходит внутрь.

За одним из столиков его уже ждут консул и дипломат, который так и не представился. Сафаров излагает им свою версию событий о попытке захватаспонсора теракта Джафара аль-Катари. Рассказывает, как они вместе с Денисовым и Абдулом ночью переплыли реку на резиновой лодке, и заменяет броневик на пикап с крупнокалиберным пулеметом, якобы принадлежащий друзьям Абдула.

Слушая дезертира, консул и дипломат листают журнал National Geographic с фотографиями, сделанными Питом Бейкером, и читают текст, написанный Лоис.

Сафаров заканчивает витиеватый рассказ:

– Вот такая вышла передряга… И скажите теперь, что вы стали бы делать на нашем месте?

– Ну, если там, в Афганистане, на самом деле была только одна дорога и вела она в Кабул… – рассуждает консул, в задумчивости подперев голову рукой. – То действительно, что вам еще оставалось?

– Сложный вопрос, – не соглашается дипломат. – Я вот еще что хотел уточнить, Сафаров. Ты сказал, что из тех двухсот тысяч долларов наркомафии тебе с Денисовым досталось восемьдесят. Вы что, потратили все деньги всего за месяц?

– Честно говоря, несколько косарей еще осталось.

– Натворил ты дел, солдат! – качает головой консул.

– Я же наивный, неопытный, первый раз в армии, в следующий призыв обещаю исправиться.

– Ты нам только голову не морочь! Твой отец – уважаемый человек, профессор, – наседает консул. – Его вызовут в Минобороны, где тебя уже считают дезертиром, и ненавязчиво попросят уволиться из университета, чтобы другим студентам неповадно было с профессорского сынка пример брать.

– Что надо сделать, чтобы отца оставили в покое?

– Вернуться и покаяться.

– Нет вопросов! Сделаю это легко и непринужденно!

– Не знаю, чьи пословицы в своей диссертации ты анализируешь, но напомню тебе таджикскую: «Волк уносит ту овцу, что отбилась от стада», – изрекает консул. – Учитывая твое положение в чужой стране, имей ввиду: чем быстрее возвратишься, тем легче нам будет помочь тебе выйти сухим из воды.

Соглашаясь со словами консула, дипломат кивает.

– А что Денисов? – переключается он.

– Антон влюбился в китаянку… – Сафаров беспомощно разводит руками.

Поговорив еще немного об организации вылета из Китая, собеседники заканчивают разговор.

Сафаров, консул и дипломат с журналом под мышкой выходят из кафе и, пожав друг другу руки, расходятся в разные стороны.

Руслан проходит мимо «Ли Вана», который медленно трогается вслед за ним. За углом лингвист садится в машину и смотрит в зеркало заднего вида.

– Поговорил с земляками, и на душе легче стало. Похоже, я все-таки возвращаюсь домой. У отца из-за меня проблемы, мама плачет… Консул обещает все устроить. Я не хочу быть мишенью для гангстеров, прятаться и скитаться по Китаю, постоянно находиться на низком старте. Тут мы – нелегальщина, и жизнь у нас – до первого прокола… Мне сказали, что, если раскаюсь, смогу спокойно дослужить на заставе. Картина маслом: возвращение блудного сына…

– Точнее блудливого…

– Даже если посадят, в тюрьме начну учить китайский… Потом доучусь в аспирантуре… Ты тоже определись уже, инженер: Китай или Родина?

Антон, вспомнив, цитирует друга:

– Моя родина – планета Земля.

Оба грустно усмехаются.

– Я-то думал, что ты патриот.

– Ты – лингвист, вот и скажи, какое определение правильнее, – пытается острить Антон, – либеральный патриот или патриотичный либерал?

– Существительное в доминанте, но ты выбирай сам, что тебе ближе. Только учти, когда мы с отцом были в Москве, он неожиданно выяснил, что там в кругах интеллектуалов быть патриотом уже не модно.

– Я живу в Челнах.

– А терзаний у тебя, как у столичного интеллигента.

– С того и мучаюсь, что не пойму, куда несет нас рок событий…

– Кто сказал?

– Есенин… в письме к брошенной им жене.

***

Вечером в квартире, расположившись на диване у панорамного окна, Денисов читает «Белый Шанхай».

На почту приходит сообщение от Лены:

«Антон, я влипла… Заблудилась. Закружилась голова, как у Наташи Ростовой. Но той соплячке простительно… Он дурит меня на каждом шагу. Я разочарована. Погналась за призрачной любовью, как ты – за мечтой изобретателя. Эта ошибка будет мне уроком на всю жизнь. Прошу, прости меня, непутевую, если сможешь, как благородный князь Андрей простил заблудшую Наташу».

Антон в задумчивости смотрит на город, затем пишет в ответ: «Прощаю и прощай».

Почуяв запах еды, он идет на кухню, где Руслан колдует у плиты, одновременно заглядывая в книгу об истории науки. На дне раскаленного казана шипит расплавленный курдючный жир, в котором румянится лук, исходит паром желтая морковь и жарятся кусочки бараньего мяса. Повар добавляет специи и засыпает в казан замоченный рис.

– Чо приперся? Еще не готово.

– Вкусно пахнет…

– Да уж, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда! – Руслан заливает рис горячей водой. – В Средней Азии существует четыреста рецептов плова.

Антон, сглотнув слюну, интересуется:

– А сколько лет первому рецепту?

– По легенде Тамерлан, озабоченный упадком сил своих воинов, обратился за помощью к мудрому мулле. Тот предложил на костре раскалить большой чугунный котел, положить в него курдючный жир и мясо не старых, но и не очень молодых барашков, отборного риса, разбухающего от гордости, что будет съеден смелыми воинами, молодую морковь, краснеющую от радости, и острый лук, жалящий подобно стреле высокочтимого эмира. Все это, сказал мулла, надо варить до тех пор, пока запах приготовленного блюда не достигнет Аллаха. Тамерлан объявил большую награду тому, кто приготовит самое вкусное и питательное блюдо по этому рецепту. Плов спас войско Тамерлана и стал основной пищей в Средней Азии.

– Легенду сам выдумал или нашел на кулинарном сайте? – усмехается Антон.

– Тайна сия великая есть! А имя повара, как обычно, затерялось в веках.

– Ну да, патентов тогда еще не было…

– Всё, братан, кончается моя самоволка, – Руслан возвращается к волнующей его теме. – Здесь становится слишком опасно. «Морской котик» от нас уже не отстанет. Хоть он видел только меня, тебе тоже отсюда надо валить, если жизнь дорога́.

– Душу мою тянет домой, тело желает хороводить с черноокой, а разум не в силах их рассудить.

– Так ты потом вернешься, а сейчас надо валить, пока не поздно! Дают – бери, бьют – беги.

25-й день. Счастливый

Полицейский открывает дверь комнаты допросов; заходит Ян Вэй, садится за стол и пытливо смотрит на Фенга. Тот уныло молчит, потупив взгляд и нервно сплетя пальцы. Через минуту тягостного молчания инспектор подносит руку к кнопке вызова охраны, собираясь уйти.

– Покажи про Джафара, – глухо произносит хитмэн.

Инспектор через стол протягивает смартфон:

– Чтоб ты не сомневался, найди сам.

Заключенный находит в интернете новость, внимательно читает, возвращает телефон и обреченно вздыхает:

– Моя жизнь для меня уже неважна. Но жена и сын ничего не знают о моем бизнесе, они ни в чем не виноваты и не заслуживают позора. Я не хочу, чтобы эта история погубила их.

– Обещаю, что о сделке будем знать только ты и я, – проникновенно говорит Ян Вэй.

– Мало верится. Рано или поздно это может просочиться… – глазами Фенг показывает на видеокамеру под потолком.

Инспектор ставит стул в угол, встает на него и накрывает камеру своим носовым платком.

– Что-нибудь еще?

– Гарантии выполнения ваших обещаний будут?

– Если хочешь, чтобы не просочилось… только мое слово. Напоминаю, я договорился с прокурором, что наши с тобой встречи проходят без какой-либо регистрации. А чтобы не возникало подозрений, зачем я хожу в это заведение, буду сначала посещать кого-нибудь из твоих коллег, а потом направляться к тебе.

Заключенный смотрит в глаза инспектору:

– Жена и сын думают, что я техник на электростанции. Скажи им, что для приработка я иногда выполнял разовую работу на стороне. Не всегда знал для кого. Вот и влип в историю с триадой. Сможешь?

– Легко.

– А сможешь сделать так, чтобы через несколько месяцев после суда меня якобы убили в тюремной разборке? – с надеждой просит Фенг.

– В одиночку осуществить это реалистично не получится, но когда ты разрешишь подключить к этому еще пару человек, сделаем.

– Знающие люди говорят, что ты держишь слово…

– Приходится поддерживать свой авторитет и среди преступных элементов, – улыбается Ян Вэй.

***

В Шанхае стоит погожий осенний день.

Пушистые облака открывают небесное светило, и оно заливает окна квартиры ярким светом, который, однако, не согревает душу Антона. Лежа на диване, он дочитывает книгу о мытарствах белогвардейцев и их близких, бежавших в этот город сто лет назад. Руслан у плиты, воодушевленный скорым вылетом на родину, готовит в казане дамламу по-таджикски. За все утро друзья перекинулись лишь несколькими фразами. Лица отшельников продолжают зарастать – они не брились уже около месяца.

Антон получает голосовое сообщение от Булата, идет на кухню и включает его:

«Когда я сказал, что с однодневного предприятия каждому перепало почти по шестьдесят тысяч, полковник собрал всех дольщиков и стал уговаривать скинуться и построить лагерь для экстремалов в каком-то диком месте на высокогорье Памира. Пятерых он уговорил, я обещал подумать. Они планируют приглашать туда иностранных туристов, альпинистов и охотников на баранов. А возить их хотят на арендованном вертолете».

– Слушай, если это там, где Бахром строит охотничий домик, это место крутое. Это может оказаться прибыльным делом! Может, и нам вложить туда свои доли? – загорается энтузиазмом Руслан. – Я как переводчик могу сгодиться. Ты – как менеджер. Деньги должны работать, приносить доход.

Глубоко вздохнув, Антон безучастно произносит:

– Мне пока хватает венчурного бизнеса с Булатом.

– Это когда вкладываешь мало, а получаешь много?

– Да, но с большой вероятностью все потерять, – сникает Антон. – Мы с Булатом потратили на это дело три года и стали почти банкротами. А время летит так быстро, что не успеваешь привыкнуть к возрасту.

– Да тебе, брат, видимо, пора принимать что-нибудь от депрессии.

– От кризиса среднего возраста даже психотропные средства не помогают.

– Что за кризис? – не понимает Руслан.

– Это когда те, кто нравится, уже не дают, а кто дает, еще не нравятся.

– Говорят, от «не нравится» водка неплохо выручает.

– Придется пробовать, если моя китайка не появится.

– Да пойми ты, наконец, желтокожие не так просты, как может показаться, – заверяет Руслан. – Пару лет назад один китаец рассказал моему знакомому бизнесмену, что свыше миллиарда азиатов предпочитают всегда есть только одноразовыми палочками, и что из-за этого в Китае дефицит древесины. Узкоглазый предложил бизнесмену заняться поставками кругляка из Сибири. Мой ушлый приятель смекнул, что гораздо выгоднее самому делать деревянные палочки и продавать их миллионами пар. Он попросил китайца найти самый лучший автоматизированный станок последней модели. А когда тот нашел такой, бизнесмен сам приобрел станок и все необходимое оборудование. Потом завез на свой склад вагон кругляка, нанял рабочих и наладил производство продукции. Но покупателей так и не нашел. В итоге переработал всю древесину и до сих пор продает скопившиеся запасы этих долбаных палочек за полцены. Как потом оказалось, тот китаец работал маркетологом завода, выпускающего станки.

Усмехнувшись, Антон предполагает:

– Видимо, твой знакомый бизнесмен поленился выяснить, что бамбука в Китае сколько угодно и растет он быстрее сосен. Но при чем здесь Кианг?

– Я не удивлюсь, если выяснится, что твоя леди из Шанхая работает на казино в Макао. Не люблю связываться с бабами, у которых мозги, как у мужика.

Лежащий на столе телефон Антона издает трель. На экране появляется фото Кианг, в сообщении – адрес.

– Подозрительно легка на помине… – ворчит лингвист. – Проголодалась волчица. Сейчас напялит красную шапочку и будет угощать мамиными пирожками.

***

«Ли Ван» несется по хайвею в сторону пригорода, Антон ведет машину, посматривая на навигатор.

– Скажи, бизнесмен, – прерывает молчание Руслан, – если вложить в дело пятьдесят долларов, а доход составит сто двадцать восемь тысяч – это называется венчурным вложением капитала?

– Да, очень выгодным вложением.

– Тогда остановись около цветочного магазина.

Через час кроссовер въезжает в строящийся городок с новыми однотипными таунхаусами. На улицах поселка растут как старые раскидистые деревья, так и недавно высаженные тоненькие саженцы.

– Напоминаю: ни в коем случае никому не говори, что я завтра улетаю, – предупреждает Руслан.

– А ты не говори, что я остаюсь, – усмехается Антон.

Он поворачивает на улицу, с южной стороны которой стоят двухэтажные, а с северной стороны – трехэтажные таунхаусы. Руслан с подозрением смотрит на работающих строителей и прохожих, поправляет бронежилет, надетый под рубашку и куртку.

– Ты прямо настоящий член штурмового отряда! – смеется Антон. – Каски только не хватает.

– Англичане говорят: «Осторожность – лучшая часть доблести».

– А как осторожность отличить от трусости?

– Если боимся мы – это осторожность, если нас – трусость, – бурчит Руслан. – Знаешь, я уже начинаю сожалеть, что «морской котик» тебя не видел.

Заблаговременно развернувшись, Антон останавливает «Ли Ван» у трехэтажного таунхауса. Он выходит из машины, с заднего сиденья берет большой букет от магазинного флориста и, незаметно осматриваясь, неторопливо идет к дому.

– Прежде чем войти, придумай, как выйти, – нервно бормочет напряженный Руслан, следуя за ним.

– Кто сказал?

– Отец Булата.

Денисов звонит в дверь. Сафаров выглядывает у него из-за плеча. Щелкает замок, старший открывает дверь и с опаской входит, младший осторожно следует за ним.

– Добрый день! – громко и миролюбиво здоровается Руслан.

В ответ тишина. В большой прихожей нет ни мебели, ни вещей, ни пыли. Где-то наверху негромко хлопает дверь. Схватив Антона за рукав, Руслан придерживает его. Они настороженно прислушиваются, опасливо заходят в просторную гостиную с высокими окнами – тоже абсолютно пустую и чистую. Сверху эхом доносятся приглушенные шаги. Схватив за руку, младший останавливает старшего. Внезапно раздается хлопок, похожий на выстрел.

Руслан теснит Антона к выходу, прикрывая его собой:

– Бежим!

Со второго этажа слышится веселый возглас Кианг:

– Новоселье!

На пол падает китайская хлопушка, сверху сыплется разноцветное конфетти.

– Гедонист, – удивлен Антон, – ты что, прикрывал меня своим телом?

– В отличие от тебя, я в бронежилете!

У перил на втором этаже стоит смеющаяся Кианг в голубых джинсах, светлой блузке и в белоснежных кроссовках:

– Здравствуйте, гости бесценные!

– Привет, Кианг! – искренне радуется Руслан.

– Дорогая, как же ты долго… – держа букет, не сдерживается от претензии Антон.

– Мне не мешало бы подольше тебя промурыжить, но, к сожалению, возраст уже не позволяет выпендриваться, – улыбается Кианг. – Ты не гневайся, дорогой, тебя я прождала пятнадцать лет.

– Но я же мог уехать…

– Из своего списка я выбрала для тебя – любимого – самый простой тест.

– Я не механизм, могу и обидеться…

– И конец тогда курортному роману – очередной соискатель не прошел даже легкого испытания…

– Он страдал! – свидетельствует «младший брат».

– Я только освободилась от оформления судебных решений и риэлтерских документов. – Кианг не спеша спускается по лестнице. – Вчера мы с бывшим женихом подписали мировое соглашение о компенсации вложений моих родителей в его компанию – и этот дом достался нам. Приглашаю на новоселье.

Черноокая, подарив в обмен на букет нежный поцелуй, берет «русского американца» за руку и увлекает за собой. На полностью обставленной кухне их ожидает накрытый стол – довольно скромный, с одной бутылкой вина. «Красная шапочка» в микроволновке разогревает «мамины пирожки», раскладывает столовые приборы и протягивает штопор «американскому таджику».

С ехидной ухмылкой взглянув на Антона, Руслан открывает вино, наполняет три бокала и с чувством произносит:

– Как же я рад тебя видеть, Кианг. Будь здорова и счастлива в этом прекрасном доме!

– Мне он тоже нравится, – черноокая поднимает бокал. – Родители хотят, чтобы я переехала сюда.

Они втроем чокаются и выпивают.

– А Шан решила, что твои дурацкие подозрения, Луис, – просто повод, чтобы отделаться от нее, – рассказывает про подругу Кианг. – Она решила, что больше тебе не нужна, раз ты даже не попытался извиниться.

– Я бы извинился, но она же выключила телефон!

– Ой, не мне тебя учить! Написал бы примирительное сообщение с извинениями и подождал бы денек-другой. Вон твой старший братишка в первый день прислал мне число десять, во второй – цифру девять, на третий день по восьмерке я поняла, что он устроил мне обратный отсчет! Как видишь, явилась – не запылилась, не дожидаясь семерки. Твой братец хитрый, помнит, что игроки в баккара любят только крупные цифры.

«Старший брат» лукаво улыбается.

– Добрая Шан мне нравилась, она достойна счастья, – печально произносит «младший брат».

– Она вернулась на работу в Макао и помирилась с будущим инженером. А он, между прочим, сделал ей предложение, теперь она раздумывает…

– Этот студент прикольный, – признает Руслан. – Молодец, все-таки смог отбить у меня Шан!

– В ближайшие дни нужно будет подписывать новый договор – уже с хозяином вашей квартиры. Но я могу предложить вам другой вариант: купить мебель для третьего этажа этого дома и пожить там бесплатно. – Кианг достает из сумочки два ключа и кладет их на стол. – Для меня одной этот дом великоват.

Антон ликует, но не подает виду, поднимает бокал:

– Милая Кианг, за тебя! За твою доброту и заботу!

Черноокая показывает гостям таунхаус; вместе они поднимаются на второй, а затем и на третий этаж с двумя свободными комнатами, с большой ванной и санузлом. «Братья» благодарят Кианг за гостеприимство и предложение пожить у нее. Вернувшись за стол, друзья продолжают праздновать новоселье.

Антону приходит сообщение от Булата, прочитав, он пересказывает его, не скрывая радости:

– Булат получил письмо от «Теслы». Завод готов подписать с ним соглашение о намерениях и конфиденциальности. После этого он должен будет прислать данные об уже проведенных испытаниях устройства. Инженеры завода их проверят и после запуска конвейера пригласят его в Шанхай. Это где-то месяца через три.

– Я тоже принимала участие в переговорах, – шутит Кианг. – Надеюсь, мне тоже что-нибудь перепадет?

– Надеюсь… – улыбается довольный Антон, – если ты поможешь с переводом и Булату.

– Да я с удовольствием…

Руслан поднимает бокал:

– Давайте выпьем за вас! Чтобы у вас все получилось, чтобы Пит легко прошел все испытания, устроенные для него привередливой леди, и чтобы вы вместе добрались до счастья!

Слышится гул подъехавшей машины, «братья» переглядываются, напрягаются, вопросительно смотрят на хозяйку.

– Ну вот и все, братишки, – с мрачной насмешкой произносит Кианг. – Готовьте свои биткоины.

Руслан вскакивает и хватает два кухонных ножа, Антон встает, озирается, судорожно просчитывая варианты побега.

– Ребята, вы что? Извините, я пошутила! – испугавшись реакции гостей, торопливо оправдывается черноокая. – Это доставка, привезли мебель для гостиной и моей спальни. Если хотите, можете помочь расставить.

Раздается звонок, Кианг с пульта открывает дверь. Заходят два мастера, посередине гостиной ставят ящик с инструментами, передают хозяйке накладную со списком доставленной мебели.

Весь оставшийся день мастера собирают, а «братья» под руководством хозяйки расставляют новую мебель. Третий этаж остается пустым.

В сумерках Кианг выезжает из гаража на «Джили». Попрощавшись, черноокая возвращается в родительский дом, а «братья» на «Ли Ване» – в город. Впервые после круиза появляется уверенность в благоприятном исходе запутанных событий.

Вырулив на хайвей, Руслан говорит:

– Чтобы не спугнуть твою черноглазую цыганку, я пока не стал поднимать тему наших денег на ее счете, но завтра перед вылетом я обязательно спрошу.

– Те деньги стали общими, теперь они принадлежат девятерым участникам нашей авантюры.

– Правильно. В общаке вместе с выигрышем сейчас больше пятисот косарей, – напоминает Руслан.

– Надо распределить их на девять ячеек.

– Код моей ячейки ты знаешь, когда я улечу, займись этим.

– Ты мой код тоже не забудь.

– Переедешь на третий этаж?

– Надеюсь. Было бы неплохо пожить в доме Кианг, – мечтает Антон. – Не знаю, как лингвисты, а инженеры в Шанхае определенно нужны.

– Далековато заглядываешь, брат, «морской котик» на хвосте…

– У тебя тоже в ближайшем будущем никакой определенности нет. Еще неизвестно, какое наказание тебя ждет в Таджикистане.

– Дома и стены помогают. В моей родной стране живут мои близкие, там отчий дом и мои верные друзья. Мне бы «только ночь простоять да день продержаться».

***

Вечером в квартире друзья собирают остатки вещей в две дорожные сумки. Потом, взяв по банке холодного пива с сушеными ломтиками рыбы, они садятся перед окном – взглянуть напоследок на миллионы мерцающих огней вечернего Шанхая.

Руслана все еще терзают сомнения:

– Антон! Кианг сказала, что дом для нее великоват. Она знает, что мы не хотим ничего на себя оформлять, и может предложить купить у нее полдома без переоформления. Она может рассчитывать, что мы ей заплатим, и намечает потом исчезнуть – теперь уже навсегда… Я, конечно, не могу запретить тебе, но ты же понимаешь, что можешь тратить только свою долю. Правильно?

Антон согласно кивает:

– Правильно. Пятьдесят лимонов мы не срубили, но если я останусь с Кианг, то буду счастлив, что все сложилось таким образом.

– Да, могло сложиться хуже, – произносит Руслан.

– А если могло быть хуже, считай, что повезло.

– Кто сказал?

– Булат. После того как не вписался в поворот, несколько раз перевернул раллийный КамАЗ и рулем сломал себе два ребра.

26-й день. Решающий

Темный фургон, за рулем которого сидит Охотник, движется по утренним улицам шанхайского пригорода. Машина медленно проезжает мимо таунхауса Кианг.

Гостиная в нем полностью обставлена новой мебелью, на стене висит большой телевизор, на котором беззвучно транслируются новости. Антон и Кианг сидят за накрытым столом, неспешно беседуя.

На улицу поселка, крадучись, въезжает кроссовер. За рулем – агент Наркоконтроля, рядом – Пит Бейкер, на заднем сиденье – Ян Вэй и Ниу. Водитель останавливается у переулка за квартал до таунхауса Кианг.

– До вылета меньше четырех часов, – говорит агент и включает рацию. – Мы на месте.

«Мы тоже», – сообщают в ответ.

В гостиную входит Сафаров с дорожной сумкой, ставит ее на шелковый ковер и бросает на нее кожаную куртку. Подсев за стол к влюбленным, открывает бутылку и разливает вино:

– Здоровья вам, согласия, счастья и любви в этом прекрасном доме!

– Родителям дом тоже понравился… – Отпив вина, черноокая предлагает: – Если и вам нравится… – мне еще один таунхаус достался от компании, только без отделки. Можете купить. И тот выигрыш, что на моем счете, – сто двадцать восемь тысяч – тоже учтем.

– Мы подумаем… – отвечает Руслан, ехидно взглянув на товарища.

Еще через полчаса к таунхаусу Кианг подъезжает черный седан. С задней двери выходит солидный мужчина с корзиной желтых пионов. Водитель разворачивает машину для удобного выезда с придомовой площадки.

Сидящий в грузовом отделении фургона Охотник удивленно рассматривает конкурента бинокль.

– Что за пассажир? – в кроссовере слышится вопрос из рации.

Взглянув на пожавшего плечами Пита, Ян Вэй отвечает:

– Загадка!

В доме раздается звонок в дверь, на экране телевизора всплывает изображение китайца возрастом немного за сорок с корзиной цветов.

Руслан вскакивает:

– Смотри, он с корзиной!

Антон замирает как вкопанный.

– Похоже, цена биткоинов пошла вверх! – сдерживая улыбку, предполагает Кианг. – И ваш клиент приехал отблагодарить вас за удачную покупку.

– Не открывай! – с волнением просит «спекулянт криптой». – Как будто тебя нет дома!

Антон – «отвечающий за майнинг» – встает.

Хозяйка тоже поднимается и недоумевает:

– И долго мы будем сидеть в осаде?

– Как только он уедет, так и мы поедем… – Из набора кухонных ножей Руслан выбирает самый большой.

– Спокойно братцы! Смотрите напоследок не зарежьте моего жениха! Сидите и не суетитесь.

Кианг подходит к двери и приоткрывает ее:

– Привет, Гуанмин.

– Доброе утро, Кианг, – мужчина, поняв, что хозяйка не намерена пускать его в дом, протягивает корзину с цветами. – В последние дни, проведенные без тебя, я понял, что, наняв тогда детектива, сделал глупость. Я готов простить тебе все…

Кианг берет корзину, но не сходит с порога:

– Если я вернусь, то мое неправильное поведение будет всю жизнь омрачать наши отношения.

– Давай забудем тот инцидент и не будем отменять дату свадьбы. Я люблю тебя и сильно переживаю…

– Гуанмин, я повела себя недостойно – не прошла испытаний. Дала повод сомневаться в моей верности, а ты имел право знать правду.

– Мне не хватает тебя! Прости меня…

– Не надо винить себя за мою неверность.

– Так ты все-таки дала в ту ночь тому американцу?

– Я виновата… Но возврата к прошлому не будет.

– Прощай, Кианг.

– Прощай.

Гуанмин возвращается в машину, которая нехотя отъезжает от таунхауса.

Охотник опускает ружье.

Инспектор передает по рации:

– Пробейте по базе номера.

Кианг ставит корзину пионов на подоконник:

– Еще один период моей жизни остался в прошлом.

Успокоившись, «спекулянт криптой» разливает вино.

Ниу выходит из машины. Она в платье и легкой куртке – как будто жительница поселка на прогулке.

– Попытаются смыться – пали по колесам, – напутствует инспектор.

Ниу молча кивает, достает из багажника и раскладывает детскую коляску, покачав, укладывает в нее одеяльце с автоматом. Катя перед собой коляску, она прогуливается по улице, не спеша приближаясь к таунхаусу.

На кухне хозяйка достает из духовки ароматное блюдо, несет в гостиную, ставит его на середину стола и вонзает в дымящуюся румяную утку острый нож.

– Пекинская утка по рецепту мамы. Кстати, родители хотят познакомиться с тобой, Пит. Они живут недалеко отсюда.

– Я тоже не против встретиться.

Руслан вновь берется за бутылку.

– Не доливай, – Антон накрывает свой бокал ладонью. – Мне же выпала честь отвезти тебя в аэропорт.

– Тогда пью за двоих, – младший наливает себе до краев.

– Теперь давайте за Луиса! – предлагает тост Антон. – За его возвращение на перевоспитание. Через три часа он будет в самолете, и – прощай, Китай!

С одной стороны таунхауса стоит кроссовер, с другой – белый «Хавейл»; расстояние от дома до обеих машин метров по двести. Из них хорошо видны гаражные ворота таунхауса. За рулем «Хавейла» – Лоис Бейкер, на заднем сиденье – два агента в касках, одетые в оранжевую форму рабочих-строителей.

Антон отрезает кусок утки, пробует на вкус и, подняв большой палец, хвалит приготовленное Кианг блюдо.

Хозяйка радушно ухаживает за гостями, поднимает бокал и предлагает:

– Выпьем за простые человеческие отношения.

– Которые начинаются с доверия, – дополняет Антон.

Трое, переглянувшись и подумав каждый о своем, улыбаются, чокаются и выпивают.

В кроссовере Ян Вэй, Пит и водитель следят за домом Кианг. В «Хавейле» Лоис и два агента наблюдают за таунхаусом с другой стороны.

Наконец «Ли Ван» выезжает из гаража и останавливается. Стоящий боком к Охотнику, он хорошо виден в бинокль через открытое кормовое окно фургона. В полумраке кузова наемник откладывает бинокль, поднимает винтовку, оснащенную оптикой, лазерным прицелом и самопальным глушителем.

Покачивая коляску, Ниу неторопливо подходит к «Ли Вану», за ней на расстоянии метров в сорок спокойно следует инспектор; Пит направляется к машине по другой стороне улицы. Одновременно, с другой стороны, к таунхаусу приближаются двое «строителей». Из дома с дорожной сумкой в руках выходит Руслан, одетый в куртку, и подходит к машине. Ниу замечает на нем дрожащую поднимающуюся зеленую точку.

– Беги! – кричит она и, вытянувшись в шпагат, наносит резкий прямой удар стопой в плечо таджика.

Тот отлетает, и пуля со звоном пробивает навылет стекла задних дверей «Ли Вана». Руслан бежит, но свинцовый удар в спину сваливает его на асфальт. Сидящий за рулем Антон резко пригибается, и третья пуля пробивает оба стекла передних дверей. Подбежавший к Руслану Пит затаскивает обмякшее тело за гараж.

Агенты с пистолетами в руках приседают, прячась за кустами. Ян Вэй стоит за деревом, высматривая стрелка, его рука ложится на пистолет. Ниу хватает одеяльце с автоматом и, бросив коляску, бежит за гараж, где разворачивает автомат и взводит его.

Пули снайпера пробивают кузов «Ли Вана» в районе бензобака.

Лоис, издалека увидев суматоху, заводит мотор «Хавейла», из рации слышится тревожный голос Пита:

– Где-то с твоей стороны снайпер! Будь начеку! С места не трогайся и из машины не высовывайся!

Из пробитого бензобака вытекает бензин. Морщась от вони дымящегося глушителя, наемник перезаряжает винтовку и стреляет в бензиновую лужу. Зажигательная пуля воспламеняет топливо, огонь охватывает левую сторону кузова. Антон ползком выбирается через правую дверь, укрываясь от снайпера за горящей машиной.

Фургон трогается и едет навстречу «Хавейлу».

Из золоченых ножен Лоис выдергивает охотничий нож полковника Бахрома, приоткрывает дверцу, чтобы не заклинило, резко стартует и врезается в фургон. Подушки безопасности обеих машин вжимают водителей в сиденья. Лоис вспарывает подушку ножом, из кармана дверцы выхватывает револьвер Абдула, вылезает из машины и через лобовое стекло фургона целится в голову снайпера.

– Руки на руль! – кричит Лоис.

Прижатый индеец обнимает подушку и, набычившись, как бизон, тянется к рулю.

Пит и агенты с пистолетами в руках спешат к столкнувшимся автомобилям.

– У нее револьвер без патронов! – на бегу сообщает Пит.

Подбежав к фургону, агенты направляют стволы на снайпера и наручниками приковывают его к рулю.

– Я – американский гражданин! – заявляет индеец. – Я имею право на адвоката. Дайте мне мой телефон, я позвоню ему.

Агент, забравшись в машину, обыскивает снайпера.

Немного отдышавшись после забега, Пит с укором смотрит на Лоис:

– Спасибо, конечно, но такой блеф был слишком опасен. Не стоило так рисковать.

– Лучшего выхода не нашлось…

От горящего «Ли Вана» поднимаются клубы черного дыма. Пламя, потрескивая, «пожирает» автомобиль, в воздухе стоит запах гари. За гаражом инспектор и Антон, сидя перед бесчувственным телом, пытаются нащупать пульс на сонной артерии Руслана. Под расстегнутой курткой и разорванной рубашкой лингвиста виднеется бронежилет. Убедившись, что напарник жив, Антон под строгим взглядом Ниу и дулом ее автомата открывает ворота гаража.

К нему подходит Пит и показывает значок DEA:

– Я специальный агент Управления по борьбе с наркотиками Министерства юстиции США.

Антон, Пит и Ян Вэй через гараж заносят бесчувственного Руслана в дом и осторожно кладут на диван в гостиной. Напуганная Кианг, не решаясь зайти в гостиную, наблюдает за происходящим, выглядывая из кухни. Напряженный Антон избегает ее потерянного взгляда.

Агент приносит пузырек нашатырного спирта. Ян Вэй смачивает свой платок и подносит к носу Руслана, который, глубоко вздохнув, открывает глаза и чуть приподнимается. Антон с инспектором осторожно снимают с него куртку, рубашку и два бронежилета с глубоко застрявшей в них пулей. На его спине слева – багровая гематома, на правой стороне груди – синяя татуировка барса. Руслан, тяжело дыша, садится на диване, осматривается, видит пробитые пулей бронежилеты.

Антон достает из кармана куртки красную коробочку и тайком откидывает ее в угол дивана. Облокотившаяся на комод Ниу замечает это, но отводит глаза.

Американец показывает таджику значок спецагента:

– Привет, Руслан.

– Пит?!

Пораженный потерпевший с трудом встает с дивана, они пожимают руки, улыбаются. В гостиную заходит Лоис.

– Лоис?! – изумленно восклицает Руслан. Обрадованный, он протягивает руку и ей, Лоис тянет свою, но ловит воздух. Отдернув руку, Руслан меняется в лице. – Так вы нас подставили… – Потрясенный догадкой, он сокрушается: – Черт! Цинично использовали, как наживку!

– Не кипятись, Сафаров! – успокаивает Пит. – Вспомни: в Афганистане, я предлагал вам забрать всю зелень, а белый оставить нам. Но вы же отказались!

– Меня же чуть не убили!

– Это вы нас чуть не убили! Свалились на наши головы со своим броневиком. Сорвали такую операцию! – переходит в наступление Пит. – Джафар своим зельем убил американцев больше, чем любой террорист. Нам надо было определить местоположение его лабораторий и разбомбить их. Мы с Лоис целый год втирались в доверие к картелю! На основе афганского зелья американские наркобароны делают такой коктейль, от которого наркоши, не выходя из кайфа, мрут как мухи в меде. Дилеры подсаживают на наркоту подростков. В Штатах за год от передозировки погибает почти сто тысяч человек. Мы не могли откладывать операцию – трафик надо было закрывать! А в Китае мы делали все возможное, чтобы вас обезопасить.

– Вы везде следили за нами?

– Мы упустили вас в Гонконге. А когда вышли на Шан, она держалась… русские говорят: «как партизан». Так и не выдала, где вас искать. Скажи, когда вы сбежали из отеля, вы поняли, что за вами наблюдают?

– Нет, Руслан, не отвечай! – вмешивается Лоис. – Пит, мы ведь договорились – все вопросы только в присутствии адвоката.

Антон прерывает свое молчание:

– Специальный агент, ответь: подрыв машины Джафара – это работа американского беспилотника?

– Или русского… – темнит Пит.

– И что теперь с нами будет? – беспокоится Руслан, глядя на Пита.

– Для начала судья определит: свидетели вы, подозреваемые или обвиняемые. Абдул, например, заключил досудебное соглашение о сотрудничестве со следствием и стал охраняемым свидетелем.

– Кстати, пуштун просил передать вам привет, – вставляет Лоис с хитрой улыбкой. – И был огорчен, что свои доли вы проиграли в казино Макао – всё подчистую.

Пожарные из брандспойтов заливают пеной догорающий «Ли Ван». Подходы к дому огорожены лентой, у которой толпятся взволнованные местные жители и строители. Самодеятельные корреспонденты снимают происшествие и выкладывают в сеть.

На улицу с тревожным воем сирен въезжают три полицейские машины, провожаемые удивленными взглядами из окон домов обычно тихого поселка. Первая тормозит у фургона. Полисмены пересаживают снайпера в свою машину, садятся рядом с ним с двух сторон. Еще две машины подъезжают к таунхаусу Кианг.

Агенты забирают у задержанных документы, полицейские надевают на бородатых иностранцев наручники. Молча наблюдая, Кианг стоит за косяком двери, встретившись с ней взглядом, Антон отводит глаза. Полицейские ведут его в машину и садятся рядом с ним с двух сторон. Еще двое полисменов сажают Руслана во вторую машину. Три автомобиля с мигалками едут по поселку по направлению к шоссе.

Ян Вэй и Бейкеры заходят на кухню и усаживаются напротив растерянной Кианг.

Инспектор кладет на стол красную коробочку:

– Валялась на диване. Кианг, вы обязаны быть свидетелем и должны сообщить все, что знаете о задержанных.

– Кианг, то, что вы напишете, сначала обязательно покажите адвокату, – советует Лоис.

– Это что, все из-за биткоинов? – бледнеет Кианг.

– Про биткоины не слышал. А вот в Афганистане они убили несколько боевиков, – отвечает Ян Вэй.

– Какой ужас…

– Но обвинений им никто не выдвинул.

Пит успокаивает девушку:

– Они помогли нам перекрыть трафик героина через Китай в Америку и этим спасли очень много жизней. Они – наши друзья.

– Друзья? – не понимает озадаченная Кианг.

– Да, – подтверждает Ян Вэй. – Мы будем стараться освободить ребят…

– Если потребуется залог… у меня есть дом…

– Спасибо, Кианг! – искренне благодарит Лоис.

Инспектор и Бейкеры прощаются с хозяйкой, выходят из дома и направляются к своим машинам.

Запутавшаяся Кианг берет красную бархатную коробочку и медленно, словно карты в баккара, открывает ее. И чем больше света попадает внутрь, тем ярче искрится гранями большой бриллиант. Кианг вынимает кольцо. Из футляра звучит голос Антона, который старательно выговаривает по-китайски: «Кианг, ты мне нравишься». Она кладет кольцо обратно, вынимает – тишина. Тогда она снова возвращает кольцо в коробочку, закрывает ее, открывает и опять достает драгоценность. Теперь голос Самца произносит: «Дорогая Кианг, я люблю тебя!» Она вновь повторяет процедуру, на этот раз звучит: «Любимая Кианг, я мечтаю иметь от тебя детей». На чернооком лице появляется грустная улыбка.

Полицейские доставляют задержанных в шанхайский следственный изолятор, где их оформляют, дезинфицируют, фотографируют, измеряют рост и вес, снимают отпечатки пальцев и берут пробы для получения геномной информации. Затем подозреваемых помещают в три одиночные камеры.

27-й день. Суровый

На стоянку частных самолетов Шанхайского аэропорта въезжают четыре полицейских автомобиля и останавливаются возле Gulfstream G500. Полисмены по одному выводят четырех арестованных и сопровождают их в самолет. Рассадив всех по местам, полицейские возвращаются к машинам, но не отъезжают.

Командир экипажа запрашивает у диспетчера разрешение выехать на взлетную полосу. В небольшом салоне бизнес-джета шесть рядов по два кресла, расположенные через проход, каждое – рядом с большим иллюминатором. На самых последних местах два вооруженных агента Наркоконтроля смотрят фильм на экранах, выдвинутых из спинок передних кресел, и периодически поглядывают на арестованных. Ближе всех в наручниках и кандалах сидит печальный Фенг, он тоскливо смотрит в иллюминатор. Через проход от него, занимает кресло третий агент, бдительно следящий за обстановкой.

«Гольфстрим» вслед за другим самолетом продвигается к взлетной полосе.

В следующем ряду расположились Ян Вэй с Ниу – они уткнулись в смартфоны, изредка перебрасываясь короткими фразами. Помощница изучает сайт знакомств в поисках суженого; присмотрев очередную кандидатуру, показывает фото соседу, ища одобрения.

Инспектор листает анкету мужчины и отклоняет претендента, недовольно морщась:

– Делай все по науке: составь список достоинств, которые необходимы тебе в будущем муже, и перечень недостатков, которые тебе не по душе, а потом уже ищи. Набери пару тысяч женихов и фильтруй, как ты сделала с яхтами. Там у тебя все получилось, значит, здесь тоже сработает.

– Мне нужен такой, как вы, но несколько моложе.

– Тогда тебе легче будет найди клинику, которая законсервирует меня лет на двадцать. Так и быть, подожду, пока подрастешь.

– Могу поискать в интернете ученых, которые омолодят вас до средних лет. Но платить будите сами! Не то я вложусь, вы станете молодым и красивым, потом поведетесь на какую-нибудь молоденькую старлетку, а меня кинете, – смеется Ниу.

– Ну что с тобой делать, соберу деньжат, скажу тогда.

«Гольфстрим» выезжает на взлетную полосу. Получив разрешение на взлет, командир просит пассажиров пристегнуть ремни. Самолет стремительно разгоняется, прижав пассажиров к креслам, легко отрывается от взлетной полосы и убирает шасси.

Перед Ян Вэем и Ниу развалился Охотник: как и его коллега, он прикован к креслу, а на ногах кандалы. Невозмутимый наемник в наушниках смотрит американский боевик. Рядом его адвокат строчит что-то в планшете; дописав текст, передает его индейцу, который ставит фильм на паузу и просматривает написанное.

«Эпизод на корабле упоминать нельзя. Это лишний повод обвинить тебя в покушении на убийство, мотивом которого служит месть. А это тяжкое обвинение! Лучше стоять на том, что твоей задачей было только попугать Бейкеров, чтобы они вернули деньги своему партнеру по бизнесу. Цели убить у тебя не было, потому что с мертвых получить долги сложнее. Запомни: ты не наемник, ты – коллектор со своим уникальным и эффективным методом выбивания долгов. Ты уверен, что получил контракт на возвращение легального кредита с недобросовестных заемщиков. И ты согласился на дальнюю командировку только потому, что заказчик предложил четверть от возвращенной тобою суммы. А Бейкеры пусть сами объясняют, где и на что они брали кредит в два миллиона. Говори, что намеревался пострелять по машине, чтобы только попугать кредиторов. Но когда увидел, что один из клиентов надел бронежилет, прицелился именно в броню, посчитав это более эффективным средством вышибания долга. С учетом твоей квалификации опытного стрелка, отсутствие трупов доказывает отсутствие у тебя намерений совершить убийство. Я буду настаивать на проведении следственного эксперимента: с расстояния сто восемьдесят ярдов будешь стрелять по манекену в бронежилете. Сможешь попасть не в спину, а в голову – лет десять скостят. А то, что ты ни разу не выстрелил в агентов, наглядно подтверждает версию об отсутствии у тебя злого умысла. Даже если всем будет ясно, что такое алиби похоже на небылицу, опровергнуть его никто не сможет! А если пойти на сделку со следствием, эта версия даст шанс получить минимальный срок. Иначе тебе припаяют соучастие в организации трафика героина и предъявят обвинение в смерти сотен американцев от вашего коктейля. А это потянет лет на сто минимум!»

«Гольфстрим» летит над морем, поднимаясь все выше в безоблачное небо. В иллюминаторах справа по борту виден раскинувшийся на побережье огромный город.

Перед Охотником и адвокатом сидят Бейкеры – Пит читает военный журнал, а Лоис листает книгу. Спецагент наклоняется к сидящему впереди Денисову, рядом с которым сидит Сафаров; оба побриты, подстрижены, закованы в наручники и унылы.

– Антон, а этот ваш «Тайфун-ВДВ» когда будет запущен в серию?

– Как только запустят, увидишь его на выставках. – оживившись, Денисов отстегивает ремни и садится вполоборота к Питу. – Хочешь купить?

– Да у нас есть броневики покруче.

– Для десанта нашему нет равных, сэр.

Увидев разговор, Охотник снимает наушники.

Спецагент показывает Денисову журнал:

– Военные аналитики признают, что боевая автотехника у нас лучше!

– Подрядчики Пентагона наживают на производстве оружия миллиарды. Штаты тратят на вооружение в десять раз больше, чем Россия. Даже у Англии оборонный бюджет больше, чем у нас. Что-то да обязаны делать лучше.

– В отличие от вас, В Америке профессиональнаяармия.

– Станем побогаче, сделаем такую же.

Разговор про оружие привлекает внимание Охотника, подавшись вперед, он прислушивается.

Пит наседает:

– Lockheed Martin разработал истребитель F-35 с интеллектуальными системами управления.

– А конструкторы бюро Сухого сотворили Су-57, – защищается Денисов. – Он будет помощнее вашего примерно на столько же, на сколько наш белоплечий орлан мощнее вашего белоголового.

– У нас уже одиннадцать атомных авианосцев! – выкладывает козыри Пит.

– Сэр, крупными мишенями наши «Цирконы» и «Посейдоны» не запугаешь.

– И в космосе мы вас обгоняем!

– Благодаря хорошему инженеру из Южной Африки, – ухмыляется Денисов.

– В НАТО уже тридцать стран – с такой силой русским точно не справиться! – настаивает Пит. – Мы победим!

– Мечтать не вредно, а вот пытаться это осуществить – вреднее некуда! Мы знаем, что натовцев много, и обычного оружия там на порядок больше, чем у нас. Но нападать мы не собираемся, поэтому у России традиционно только три верных союзника…

– Армия, флот и Таджикистан! – вставляет Сафаров.

– И воздушно-космические силы, – поправляет Денисов. – Россия не хочет воевать. Но те, кто наживает на производстве оружия миллиарды, толкают натовцев все ближе к нашим границам. Американцам не понравились русские ракеты на Кубе, так почему вы думаете, что нам понравятся ваши ракеты на Украине?

– Потому что дизайн наших «Томагавков» гораздо симпатичнее, – ухмыляется Пит, взглянув на Охотника.

Заметив тяжелый взгляд и навостренные уши снайпера, русский обращается к нему:

– Скажи, гангстер, как так получилось, что европейцы смогли освоить исконно индейские земли?

– Мы встречали их с открытой душой, а они плыли с коварной целью поживиться нашей землей! – восклицает задетый за живое Охотник. – Поэтому наши отношения с бледнолицыми свелись к принципу: «убей или умри»! Но у них были кольты и ружья, а у нас – только лишь луки и топорики!

– Вот! – удовлетворен ответом Антон. – Именно поэтому, чтобы Западу в очередной раз не захотелось освоить новые земли, в восточных лесах у туземцев стрелы гиперзвуковые, а топоры – термоядерные. А их новая «Сатана», чисто гипотетически, легко доставит в Йеллоустон несколько топоров, которых будет достаточно, чтобы расшевелить кальдеру.

– Извержение супервулкана обернется адом для всех земных тварей, – веско и с расстановкой предрекает индеец. – Именно о таком Армагеддоне написано в Апокалипсисе! Это тот самый нулевой год, которым заканчивается календарь Майя. Миллионы американцев сгорят в геенне огненной, а остальные задохнутся серой и радиоактивным пеплом. Дым и газы из преисподней поднимутся до стратосферы, заполонят небеса и закроют Солнце. На Землю опустится кромешный мрак. На планете начнется очередной, на этот раз рукотворный, ледниковый период. Все живое подохнет от холода и голода – произойдет новое всеобщее вымирание.

– И вот это вот все из-за украинского чернозема? – улыбаясь, пытается разрядить обстановку Сафаров.

– Правильнее было бы засадить тот чернозем ГМО. – Денисов в своем положении тоже не хочет напрягать конвоира. – И всем будет счастье!

Но Бейкер не успокаивается:

– На нашей стороне еще Япония и Австралия…

– Не забывай, сэр: мы стоим спина к спине с Китаем!

– И Украина будет за нас – там победили демократы.

– Собрать на площади толпу и сделать переворот – это теперь называется демократией? – язвит Денисов.

– Это воля народа! – восклицает Пит.

– Это воля тех, кто использовал гражданский протест, чтобы поставить угодное себе правительство. Истинную волю необходимо определять народным референдумом. А ты, видимо, считаешь демократией власть демократов. Нацики назвали себя демократами и поддержали тогда майдан, потому что мятеж был для них единственным способом добраться до власти. Биологи доказали, что обезьяны и люди имели общего предка. А вот лингвист подтвердит, – Антон показывает на Руслана, – что бандеровцы произошли от бандерлогов. А тем, как вы знаете, не страшно ни убивать, ни умирать, поэтому кроме грубой силы они ничего не признают. Надеюсь, украинцы смогут справиться с этим нарывом.

– А если не справятся?

– Если будут превращать русских в изгоев, запрещать язык, культуру, придется делать хирургическую операцию… – подумав, отвечает Денисов. – Русские воспитаны на том, что слабых надо защищать, а с проигравшими – быть великодушными. Хотя я понимаю, что англосаксы не преминут воспользоваться таким вмешательством, чтобы насолить нам.

– Чтобы остановить вас, если русские захотят присоединить Донбасс! – поправляет американец.

– Русские, которых там большинство, сами решат, в какой стране жить. А ООН должна, в конце концов, определить для себя, что в ее Уставе важнее: территориальная целостность страны или самоопределение нации. Иначе Украина опять станет полем боя между Востоком и Западом.

– А мне нравятся украинцы, – усмехается Сафаров. – А украинки еще больше!

Хмыкнув, Денисов продолжает:

– Меня сильно огорчает, что европейцам все-таки удалось нас поссорить. Америка влезает во внутренние дела многих стран. А было бы интересно взглянуть, что будет делать Капитолий, если в Вашингтоне начнется майдан…

– У нас честные выборы! И мы добиваемся, чтобы такие были во всех странах.

– Хватит уже Америке пытаться всех крышевать и собирать ренту! Это дорого обойдется, причем не правительству, которое назанимало денег немерено, а народу, которому придется расплачиваться. Так что, прежде чем идти на эскалацию конфликта, включите здравый смысл, разберитесь лучше со своими долгами. И остановите печатный станок, иначе ваши художники останутся без зеленой краски. А дальше по сценарию – крах на биржах, дефолт и новая Великая депрессия.

– Штатам это не грозит, скорее Россия развалится, она победнее… Наша экономика сильнее вашей!

Задетый этими словами, Денисов заявляет:

– Вы свои валютные резервы печатаете, а мы свои золотовалютные достаем из-под земли. И у нас там припрятано побольше вашего. Много раз, когда какая-либо нация завоевывала сильные позиции в мире, она искала повод поживиться за счет российских богатств. Но это всегда всем дорого обходилось. Вы потратили много лет и денег, чтобы создать ядерную триаду, и нам тоже пришлось ее создавать – для паритета. Хотя, чтобы понять, возможно ли сломить русский дух, есть способ экономнее – надо просто вовремя включать мозги. Потому что мозг, как известно, строит свои предположения о будущих событиях, исходя из вероятности их возникновения, которая определяется тем, как часто и сколь надежно эти события происходили в прошлом. Надеюсь, историю ты учил, сэр!

Денисов завершает разговор, предпочитая спору вид в иллюминаторе. Бейкеры обдумывают услышанное.

– Разведка правильно донесла: жена – психиатр, – заключает спецагент, посмотрев на Лоис и гангстера.

Антон бросает через плечо:

– Правильно говорил Чехов, что у вас ум приобретенный, а у нас врожденный.

– Ну каков гусь! В браслетах, а все равно задирается! – возмущается индеец и откидывается на спинку кресла. – Недаром китайцы называют их воинственной нацией!

Самолет летит над Восточно-Китайским морем – западной границей Великого океана. Охотник сердито смотрит на затейливо изрезанные острова, где-то недалеко от них находится место его недавнего заплыва.

Дочитав одну из глав, Лоис кладет в книгу закладку и протягивает ее Сафарову:

– Инспектор Ян Вэй порекомендовал грамотного адвоката. Я купила его книгу. Она, конечно, для юристов, но я настоятельно советую вам с ней ознакомиться. До Гонконга лететь около трех часов, так что почитайте. Если понравится, попросим автора защищать вас.

На задней стороне обложки размещена фотография известного адвоката. Руслан показывает название книги соседу: «Пределы необходимой самообороны».

Прочитав его, Антон оборачивается назад:

– Лоис, значит, ВИЧ – это ваша легенда?

– Я обычная журналистка, пишу для блога и разных журналов репортажи о путешествиях, – признается та. – Черт дернул меня помочь Питу в его работе под прикрытием! Пришлось нам с ним еще и похудеть на двадцать фунтов, чтобы один наркобарон поверил, что мы больны и терять нам нечего. Вон, спроси у снайпера, – Лоис показывает на индейца. – Он работал на удаленке у главаря калифорнийского крыла «Тихоокеанского картеля», боссы которого обитают в мексиканском Синалоа.

Услышав эти слова, Охотник наклоняется вперед:

– Лоис, то была твоя детская фотография?

– Я попала в эту переделку, потому что дуре захотелось приключений, – уклоняется от прямого ответа Лоис. – Еле ноги унесла…

– Вообще-то, твои ноги выносил я, – напоминает Сафаров.

– Ты – мой спаситель!

– Если на фото не дочь… – доходит до Руслана. – Может, и Пит – не муж?

– Муж… Но не мой, – улыбается Лоис, взглянув на соседа. – Он мой брат.

– А ты не замужем?

– Со вчерашнего дня в моем аккаунте стоит статус «свободна». – Опустив спинку кресла, Лоис отклоняется.

Довольный Сафаров открывает книгу.

Денисов ехидничает по-русски:

– Новая ситуация – новая цель?

Руслан не может сдержать масляной улыбки.

Заложив вправо, пилот поворачивает «Гольфстрим» к суше, он пролетает юго-восточную грань азиатского континента. Впереди – южный Китай.

Сев боком, Руслан поворачивается назад:

– Лоис, а что с моим револьвером?

– Я оставила его себе на память.

– У меня один вопрос. Представь: когда мы в горах пересекали вброд реку, боевики всех убили, а меня с тобой захватили в плен. Надеясь позабавиться, говорят: «Или мы вас тоже убиваем, или играйте в русскую рулетку». Если помнишь, тогда в шестизарядном барабане моего револьвера оставалось два расположенных рядом патрона. Я первым кручу барабан и стреляю себе в рот. Осечка. Твоя очередь. Ты прокрутила бы барабан или нет?

– Так, значит, с первым выстрелом мне не повезло… – ухмыляясь, размышляет вслух Лоис. – Руслан, ну ты мог бы спросить что-нибудь полегче! Я же не математик. Но обещаю подумать, пока летим.

Сафаров обращается к собеседникам:

– А вы трое, если знаете ответ, не подсказывайте.

– Вот как вы могли поверить, что русские способны тупо шмалять себе в мозги? – не выдерживает Денисов, вновь оборачиваясь назад. – Такое можно объяснить только тем, что американцы приучены Голливудом к русофобии.

– Причем тут мы? – возражает спецагент. – Это же ваше любимое развлечение!

– Так знайте: в Первую мировую и Гражданскую войну офицеры – в основном образованные дворяне, играя в «русскую рулетку», после прокрутки барабана незаметно отключали трещотку, – растолковывает Денисов. – Патрон менял центр тяжести барабана и всегда опускался ниже ствола. По законам физики наиболее безопасный вариант – оставлять в барабане три расположенных подряд патрона. Офицеры пользовались этим фокусом для демонстрации своего бесстрашия перед наивными собутыльниками. А еще это был эффектный способ показать впечатлительной барышне, что претендент на ее любовь готов ради своей избранницы на любые поступки.

Внимательно слушающий индеец, соглашается:

– Теперь понятно, почему в фильме «Охотник на оленей» русский американец так долго обыгрывал в вашу рулетку вьетнамцев.

Командир экипажа сообщает, что самолет поднялся на крейсерскую высоту, и разрешает расстегнуть ремни.

В кресле первого ряда сидит скромно одетая Кианг и задумчиво смотрит в иллюминатор. В ее блестящих черных глазах отражается голубое небо, на пальце ее правой руки сверкает бриллиант, а на коленях лежит планшет, на экране которого изображение женщины с младенцем.

28-й день. Окаянный

Солнечные лучи, проникающие через железную решетку под потолком, подсвечивают мрачные стены тюремной камеры. Ограниченное пространство и медленно текущее время угнетают нескольких угрюмых арестантов. Молчаливо сидящие на нарах Денисов и Сафаров с тоской разглядывают крестообразные тени неторопливо, но неуклонно крадущиеся по камере.

Печальный Денисов подставляет руки под скупые лучи и говорит нараспев, вспоминая слова:

– …И лучики тепла доверчиво глядят в мое окно.

Опять защемит грудь, и в душу влезет грусть,

По памяти пойдет со мной.

Пойдет, разворошит и вместе согрешит

С той девушкой, которую любил.

– Так ты еще и поэт? – грустно спрашивает лингвист.

– Не я, а Михаил Круг. Застрелили в сорок лет. Того, кто это сделал, так и не нашли… Как и убийц Талькова.

– Хорошие поэты в России долго не живут, – философски замечает лингвист.

– Помнишь, ты скинул мне романс «Очи черные» с поучительным сюжетом? Я нашел, кто автор пророческих для меня стихов. Евгений Гребёнка умер в Санкт-Петербурге в тридцать шесть.

Снова наступает гнетущая тишина, которую через долгое время прерывает Денисов:

– Блин. Спокойно жил, любил жену, борщ и гараж. Завод послал… в командировку, в гостиницу «Фортуна»…

– И Фортуна повернулась голым задом.

– Вот ты мне устроил, братан: первый раз в жизни предстану перед судом.

– Лучше Фортуна задком, чем Фемида передком.

– Ты не напомнишь, Гедонист, как это нас сюда занесло?

– Только не надо делать из меня паровоза! – начинает раздражаться Руслан. – Я просто предложил…

– А мы с Булатом просто подключились к твоему сценарию. А я ведь знал, что лучше с умным потерять…

– Ты чо мне мозг выносишь?!

– А ты уверен, что его туда занесли? – язвит Антон. – То, что ты с нами сделал имеет юридическое определение: злоупотребление доверием.

Сафаров принимает угрожающий вид, ставит распальцовку, качает кистью и меняет тон:

– Ты мне тут свою шнягу не разводи! И ваще, ты чо на мня едешь? Ты чо, в натуре, нюх потерял? Хочешь на понт взять, бесогон! Ты чо разблатовался? Да ты хоть знаешь свою масть? Ты инженер – значит, фраер!

– Быстро адаптируешься, босота, – улыбается Денисов. – Стремишься занять место смотрящего?

– Держись меня, фраерок, а то поплывешь один на льдине!

– Было бы куда плыть, корешок.

Сафаров быстро унимается:

– Инспектор не развел нас по разным камерам, посоветовал адвоката, значит, не намерен упрятать надолго.

– По совокупности содеянного на несколько годков все равно закроют.

– Что мы сделали не так? – чешет голову Руслан.

– Вся наша затея с самого начала была какой-то мутной. Последствия засады плохо просчитывались. Теперь я понимаю, что подписался на твою авантюру чисто на эмоциях – психанул на бывшую и ошибся.

– Знал бы, что ты психованный, я бы вообще не начинал. Когда-то кто-то из юристов сказал: «Ошибка хуже, чем преступление».

– Когда на холме я еще колебался, начинать или нет, ты подзадорил меня словами, которые приписывают Чингисхану…

– Ну да, помню: «Боишься – не делай, делаешь – не бойся».

– Так вот, я нашел конец этой фразы: «…а сделал – не сожалей».

– Между прочим, фильм «Монгол» начинается с того, что Чингисхан сидит в китайской тюрьме. Наверное, тогда ему и пришли в голову эти мысли.

– И, следуя им, он за двадцать лет завоевал Китай, а потом и остальную Азию. – Денисов ложится на нары. – Я буду сожалеть о нашем турне в том случае, если получу такой срок, при котором моя декабристка меня не дождется.

Сафаров, увидев, что два китайца начали играть в го, подходит к ним, жестами и на английском просит позволения посмотреть их игру. Присев за общий стол, несколько минут наблюдает, как зэки без единой эмоции на лицах переставляют белые и черные камни, захватывая территорию на доске. Не разобравшись, Руслан спрашивает у игроков разрешение взять шахматы, лежащие на столе, те не возражают.

Он берет доску с фигурами и предлагает товарищу по несчастью сыграть:

– Молодым у нас дорога, старикам – почет. Я младше, поэтому буду играть белыми. Кто проиграет, тот тридцать раз присядет.

Денисов соглашается. Сафаров резво начинает, но на шестом ходу, получив шах, понимает: если не отдаст ферзя, получит мат.

– Все, что ли? – поражается он.

– Соблазнился пешкой, вот жадность фраера и сгубила.

– Ты утверждал, что лучшая защита – нападение.

– Ты прав, поэтому на твою атаку я ответил своей.

– Я хотел выиграть ладью!

– Понятное дело, гедонисты хотят, а шахматисты думают, – Денисов с ухмылкой показывает на себя. – Пора бы научится шевелить мозгами, иначе всегда будешь проигрывать даром, а выигрывать чудом. Надеюсь, ты понимаешь, что в этот раз в выигрыше остался ты?

– Конечно! Всего за тридцать приседаний я узнал про классную ловушку. Где такую нарыл?

– Этот «шиллинговый гамбит» мама показала мне шестилетнему. Сказала тогда: «Вспомни, сынок, этот самый красивый мат, если на жизненном пути тебе попадется легкая добыча. Прежде чем хапнуть ее, подумай о последствиях». И только две недели назад я понял, что мамин совет о «легкой добыче» относился не только к материальной ценности, но и к женщине.

– Мама шахматистка?

– Она инженер. Ходит иногда потусоваться в шахматный клуб. Меня до сих пор обыгрывает.

– Отца тоже?

– Он играл не в шахматы, а в Русский покер, когда казино еще работали. По крайней мере не проигрывал.

– Я на этом дебюте еще уйму денег заработаю.

– Сначала расплатись за проигрыш, Гедонист, и можешь начинать, – прищурив насмешливые глаза, Денисов кивает на мрачных соседей.

– Слушай, че-то мне стыдно перед братвой, давай расплачусь, когда они уснут.

– Приседай сейчас, балда, тогда они поймут, что ты шахматист фиговый. Потом проиграй им несколько партий и предложи сыграть на приседания. Им это западло, и они сами предложат играть на деньги. Тогда ты выпроси фигуру форы и только после этого начинай играть. Проиграй еще несколько партий, увеличивая фору и повышая куш. И когда будешь уверен, что точно сможешь выиграть, тогда и побеждай.

– Этому тебя тоже мама научила? – ухмыляется Сафаров. – Час назад я подумал, что ты поэт, а ты оказывается прожженный аферист!

– Приседай уже, Гедонист!

Руслан неохотно встает, цитируя Лермонтова:

– Вы человек иль демон?

– Я? – игрок! – заканчивает цитату Антон.

Проигравший начинает приседать, а победитель берет с тумбочки книгу адвоката по пределам самообороны и начинает читать: авось пригодится.

***

Лоис и Кианг, сидя на кожаном диване в приемной, в молчаливом волнении разглядывают узоры на панелях из красного дерева, которыми отделаны стены. Ровно в двенадцать часов секретарша, ответив на звонок, изображает дежурную улыбку и приглашает посетительниц в кабинет. Немолодой интеллигентный адвокат в темном деловом костюме поднимается из кресла и приглашает клиенток сесть перед шикарным письменным столом.

– Господин Ян Вэй позвонил мне и сообщил вкратце, что его приятели попали в сложную ситуацию. Он сообщил, что мой гонорар и, если понадобится, деньги на освобождение ваших друзей под залог я получу от вас. Я с огромным уважением отношусь к инспектору, поэтому согласился взяться за столь необычное даже для меня дело. Но мне нужно знать все подробности в деталях, – адвокат понижает голос и доверительным тоном продолжает: – Хочу подчеркнуть: чем честнее вы расскажете историю моих подзащитных, тем квалифицированнее окажется защита. С задержанными я планирую встретиться сегодня в шестнадцать часов.

– Начну я, а продолжит Кианг.

– Пожалуйста.

***

К пятизвездочному отелю подруливает кроссовер. Ожидающий у входа Пит подсаживается на заднее сиденье к Ян Вэю. Втиснувшись в нужный ряд, Ниу неторопливо ведет кроссовер в бесконечном потоке машин.

– Утром я был у прокурора, – рассказывает инспектор. – Покошмарил немного, вынудил его поторопиться с судом.

– Эх, зря я впутал этих разбойников с большой дороги в нашу историю. Возможно, стоило сразу объяснить им, куда влезли. Но раз уж так получилось, слишком строго наказывать их не следует.

– Трафик мы перекрыли, а это была наша главная задача. Мы все сделали правильно.

– Надеюсь, отмажем их как-нибудь, – неуверенно говорит Пит.

– Не сомневайся.

– С Джафаром мы разделались. Но, если не уничтожим лаборатории, новый хозяин найдет новые лазейки. Предложение тогда увеличится, цены на белый в Афганистане упадут, а на доставку поднимутся. В Штатах из-за дефицита смеси цены тоже вырастут. Значит, возрастет и маржа. А это привлечет новых дилеров, которые возьмутся за разработку своих маршрутов. И нам придется все начинать заново.

Кроссовер тормозит на парковке у высокого каменного забора, окружающего строения следственного изолятора.

По пути к воротам инспектор говорит:

– Я обещал не раскрывать мой источник, но он подтвердил, что к американским берегам этот особо чистый везут через океан.

– В конторе на примете осталось только три яхты.

– Я думаю, мы на правильном пути.

– Арестуем этих – появятся другие…

Предъявив документы и расписавшись, Ян Вэй и Пит проходят через КПП во двор и заходят в здание с железными решетками на окнах.

В комнате допросов их уже ждет обрадованный Абдул:

– Приветствую дорогих гостей!

– Гость здесь ты, а хозяин – я, – по-дружески поправляет инспектор. – С твоей помощью мы перекрыли трафик. Ты правильно поступил, тебе зачтется. Сорок плохих парней нейтрализованы. Кстати, русского и таджика мы тоже нашли.

– Жалко, не повезло ребятам, – разочарован Абдул. – Могли бы погулять подольше. Они мне понравились…

– Прохлаждаются теперь здесь, выше этажом.

– А окна куда выходят? Может, докричусь коллегам.

– Я попросил определить твоих приятелей на другую от твоей хаты сторону. Чтоб вы голоса себе не сорвали… Мне передали, ты просил о срочной встрече. Так не тяни…

– Хочу поблагодарить за разрешение поговорить с женой, – Абдул прикладывает руку к сердцу. – Я ее немного успокоил. Она рассказала, что после нападения русского вертолета с броневиком на его людей Джафар подумал, что его решили убрать. Тогда он подарил свой телефон одному из своих провинившихся головорезов. А когда в машину этого головореза чей-то беспилотник запустил ракету, Джафар приказал распустить слух, что убили его, а сам спрятался в своем убежище. Моя жена тоже поверила в его гибель и перестала скрываться. Люди Джафара нашли в Баграме мою семью, которая жила в доме моего отца, и насильно увезли дочь. Шарифа сказала, что Гульали будут держать в доме одной из жен Джафара, пока я не соглашусь на свадьбу. Или до тех пор, пока не узнают, что я арестован или мертв. Тогда моего согласия на брак не потребуется. Если вы хотите знать, где находится фабрика Джафара, отвезите меня туда, я покажу!

– Ты уже показывал на карте, хотя сам же и сомневался, – напоминает Пит.

– Отвезите меня туда, на месте я вам пальцем ткну в фабрику и в склад. Не сомневайтесь, – Абдул с мольбой смотрит на инспектора. – Заодно освободим дочь…

– Я мог бы попробовать уговорить своего директора, – отвечает инспектор. – Но включать в операцию еще и освобождение девочки он точно не станет.

– Тогда слушайте вот что. Четыре года назад на своем минивэне я отвозил бегунов Джафара в Сирию. Они тащили миллион долларов на организацию взрыва на русском самолете. Путин объявил, что даст пятьдесят миллионов зелени тем, кто сможет поймать организатора теракта.

– То есть ты предлагаешь нам с подачи Путина стать охотниками за головами? – уточняет инспектор.

– Я знаю, как захватить спонсора теракта и передать его ФСБ. И я придумал, как заодно освободить Гульали.

– Этот Джафар всем порядком надоел, – соглашается инспектор. – Ну давай, поведай нам о своем прожекте, а мы оценим, насколько он осуществим.

Абдул принимается в подробностях излагать план. Выслушав его, Пит обещает выяснить в ЦРУ, поступала ли к ним информация о слухах про воскресшего Джафара. Инспектор соглашается подумать над вариантами уничтожения фабрики и перспективами ареста главаря.

29-й день. Судный

В маленьком зале суда Гонконга идет закрытое заседание. На возвышении сидит судья с посеребренными сединой волосами; смотря поверх элегантных очков, она внимательно слушает адвоката и время от времени просматривает бумаги, лежащие перед ней на столе.

Денисов и Сафаров сидят в стеклянном боксе, перед которым у стола стоит адвокат – автор книги о пределах самообороны. Опытный юрист приводит аргументы в защиту обвиняемых. Напротив него, у другой стены расположился представитель сянганской прокуратуры. На скамейках сидят попарно несколько человек: инспектор Ян Вэй с Ниу в форме сотрудников Наркоконтроля, Кианг и Лоис в деловых костюмах, изумляющаяся Шан с озадаченным женихом и пострадавший охранник банка с дочерью. Юная девушка с разноцветными волосами и наушником в ухе слушает речь адвоката, одновременно жуя жвачку и просматривая свежие ролики в Тик-Токе.

Красноречивый адвокат продолжает выступление:

– Мои подзащитные – люди с исключительно активной жизненной позицией, неравнодушные к чужой беде. Там, где большинство людей предпочли бы отвернуться и не вмешиваться, опасаясь за свою жизнь, ребята готовы, рискуя собой, противостоять террористам и наркоторговцам. Два века назад насаждение англичанами опиума в нашей стране вылилось в две опиумные войны и повлекло за собой многочисленные смерти. Миллионы китайцев тогда утратили здоровье, испортив жизни себе и своим близким. Мы все обязаны противостоять повторению подобных событий. Поэтому мы должны не обвинять моих подзащитных в излишней инициативе, а наоборот, благодарить их за проявленную смелость. Да, действия во благо иногда приводят к не совсем ожидаемым результатам – невозможно предвидеть абсолютно все последствия. Случай может вмешаться в любой, самый просчитанный план. Главное, что никакого злого умысла в действиях этих молодых людей не было. Пытаясь пресечь противоправные действия преступников, мои подзащитные могли превысить допустимые законом меры самосохранения только при условии, что у них был выбор средств самозащиты. Но в той ситуации, в которой они оказались, у них не было другого выбора, кроме как применить оружие для самообороны. А когда выбора нет, человек имеет право защищать свою жизнь любым доступным способом. Подчеркиваю – любым! Став объектом охоты мафии, подозреваемые ежеминутно подвергались смертельной опасности. В подобных случаях законодательство не ограничивает самооборону временными рамками, тем более при противостоянии мафиозным структурам. Подозреваемые виновны только в проявлении излишней активности, но квалифицировать случившееся надо как их беду, а не вину. Я присоединяю ходатайство инспектора Ян Вэя, в котором говорится об эффективной помощи обвиняемых в перекрытии одного из маршрутов трафика афганского героина через Сянган в Соединенные Штаты. Офицер Управления по борьбе с наркотиками США Пит Бейкер в своем заявлении, имеющемся у вас, Ваша честь, пишет, что без содействия моих подзащитных остановить поставку героина в Америку было бы крайне затруднительно. Он берет на себя ответственность за нелегальное использование моими клиентами американских паспортов. Такие меры были необходимы для оперативного вмешательства в целях пресечения преступных действий наркомафии. Что касается инцидента в банке, то присутствующий в зале пострадавший согласен на компенсацию морального ущерба в размере тридцати тысяч долларов США, фигурирующих в деле и хранящихся в его же банке. Ваша честь, главная задача правосудия сводится не к возмездию за уже содеянные преступления, а к профилактике правонарушений, которые еще не совершены. Неизбежностью наказания правосудие должно побуждать потенциальных злоумышленников отказаться от своих преступных замыслов. И наоборот, правосудие не должно несправедливыми наказаниями сдерживать тех, кто готов встать на защиту интересов общества. Эмпатия не должна быть наказуема! Эти ребята принадлежат к великому ордену добровольцев, во все времена сражавшемуся за добро против зла! Ваша честь, учитывая, что процесс над наркомафиями двух стран затянется на несколько месяцев, прошу вас, пока вина моих подзащитных не доказана, проявить к ним снисхождение. Держать в заключении героев, заступившихся за здоровье китайского и американского народов, незаслуженно, негуманно и несправедливо!

Судья, проникшаяся доводами адвоката, смотрит на него поверх очков:

– Пока истинные мотивы действий подозреваемых остаются неясными, придется полагать, что они обыкновенные авантюристы. Сомневаюсь, что ваши высокопарные речи освободят «героев» от наказания, но на изменение меры пресечения на домашний арест вы сегодня наговорили. – Судья просит подойти Кианг и после разъяснения ее прав и обязанностей спрашивает: – Вы согласны выступить поручителем, подписать все необходимые документы и взять на себя ответственность за выполнение обвиняемыми всех предписаний следственных органов?

– Да, я согласна, – уверенно отвечает Кианг и после разрешения судьи возвращается на свое место.

– В ходе закрытого заседания суд не выявил у обвиняемых преступных побуждений. Их действия в сложившихся обстоятельствах не были злонамеренными, – заключает судья. – Возможное превышение пределов самообороны должно иметь более веские доказательства. Так как залог в один миллион гонконгских долларов уже внесен, задержанные освобождаются из-под стражи до следующего заседания суда. Подозреваемые не должны покидать Сянган и по первому требованию обязаны являться для проведения следственных мероприятий.

Стукнув молотком, судья завершает слушания. Полицейские надевают на ноги довольных подследственных электронные браслеты с GPS-трекером.

– Пачка баксов смотрелась на моей ноге гораздо симпатичнее, – усмехнувшись, бурчит Сафаров.

Подзащитные искренне благодарят адвоката и подписывают документы. В приподнятом настроении они выходят из здания суда, у выхода их поджидают удовлетворенные работой адвоката Кианг и Лоис.

– Ну, здравствуй, Антон! – улыбается «декабристка» и бросается в его объятия.

Руслан целует смутившуюся Лоис в обе щеки:

– Ну, и кому мы обязаны скорым освобождением?

– Все ускорил инспектор, – отвечает девушка.

– Адвокат сказал, что ты оплатила его гонорар. Мы готовы отдать тебе деньги в любой момент.

– Потом разберемся…

– А залог кто внес? – не отстает Руслан.

Американка показывает на китаянку.

– На залог как раз хватило выигрыша в рулетку, – говорит Кианг. – Если не сбежите, деньги вернут.

– А где Пит?

– В Калифорнии арестовали наркобарона и больше двадцати дилеров, – отвечает сестра. – А здесь – столько же контрабандистов. Так что у них с инспектором сейчас полно работы.

– Нам придется встречаться со всеми этими гангстерами? – волнуется Руслан. – Они же нас будут считать виновниками своего провала. Да они прямо во время суда нас живьем съедят и запьют нашей кровью!

– Не драматизируй! – успокаивает Антон. – Будет даже интересно.

– Будет очень опасно!

– Именно об этом я и предупреждал тебя около ручья, когда еще можно было остановиться.

– Вы, наверное, уставшие и голодные, – Кианг ловко меняет тему. – Предлагаю сначала пообедать.

– Интернета в камере нет, поэтому мы выспались, – улыбаясь, отвечает Антон. – И завтраком нас накормили – китайским, но я не возражаю против обеда. Нет ли здесь русского ресторана? Я соскучился по родной еде.

– В Сянгане можно найти любую кухню, – Кианг достает смартфон, просматривает варианты и предупреждает: – Но пока придется искать в радиусе не более одного километра от вашей временной квартиры, где вы будете жить под домашним арестом.

– Тогда посмотри и таджикскую кухню.

– Или американскую, – улыбается Лоис.

– Ради освободительниц я готов съесть лягушку со змеей и летучей мышью, – подлизывается Руслан.

– Надо бы найти афганскую еду для Абдула, – вспоминает про подельника Антон. – Попросим инспектора передать ее от нас. Уверен, пуштун обрадуется.

– Вот, нашла фуд-корт недалеко от вашей квартиры.

Кианг подходит к машине каршеринга и садится за руль. Руслан галантно открывает заднюю дверь и пропускает Лоис, а сам устраивается поближе к ней. Заметив это, девушка снисходительно усмехается.

– Лоис, ты ведь связана с тревел-журналами, – начинает «обработку» Руслан. – Как полагаешь, туры на высокогорье Памира, там, где самые неприступные места, будут пользоваться спросом у американцев?

– Год назад National Geographic включил Памирский тракт в пять лучших мест Центральной Азии. Журнал продается во всех странах, значит, этим местом заинтересуются везде. Недаром говорят, что Памир – крыша мира.

Вдохновившись словами блогерши, рядовой сразу начинает фантазировать:

– Мы с полковником решили создать компанию, которая на вертолете станет доставлять туристов, альпинистов и охотников в дикие места Горного Бадахшана.

– Чем больше экзотики, тем больше будет желающих там побывать, – согласно кивает Лоис. – Но условия для проживания экстремалов должны быть самые комфортные.

– Мы планируем построить лагерь в самом недоступном месте, – распускает «павлиний хвост» Руслан. – Если согласишься заниматься рекламой наших туров, можешь принять участие в компании.

– Обычно вместе с такими предложениями у нас принято предоставлять бизнес-план.

– Скажу полковнику, он напишет, – небрежно пожимает плечом рядовой.

– Я в строительной фирме немного занималась рекламой, – не отвлекаясь от дороги, включается в разговор Кианг. – Теперь меня уволили. Так что, если откроете здесь филиал, могу пойти работать к вам. Стану рекламировать ваш лагерь – китайцы любят путешествия в экзотические места.

– Слушай, Кианг, а ты можешь выкупить долю в нашей компании – тогда мы точно станем партнерами.

– Когда продам второй таунхаус – подумаю.

– Инженер, а ты чего приуныл? – Руслан переключается на Антона. – Не хотите с Булатом поучаствовать в прибыльном проекте? Ну хотя бы просто выкупить по небольшой доле?

– Ты не забыл, что у тебя на ноге браслет слежения?

– С таким адвокатом нам большой срок не светит.

– Ну, если не посадят надолго, если патент пристроим, если полковник будет не против, если Лоис возьмется завлечь американских туристов, а Кианг привлечь китайских – вот тогда и поговорю с Булатом.

– И все найдут свое счастье в ущельях Бадахшана! – смеясь, заключает Лоис.

Машина перестраивается в другой ряд и теряется в уличном водовороте среди тысяч автомобилей с людьми, которые едут по своим делам, мечтают и надеются найти свое счастье.

На фуд-корте четверо голодных друзей, разойдясь, выбирают корнер на свой вкус, а затем с подносами, полными еды, встречаются за одним столом.

– Кстати, а что за адрес указан в судебном решении, где мы будем жить? – спрашивает Антон.

– Ваш адвокат подсказал, на каком сайте нужно искать жилье под домашний арест, – отвечает Лоис. – Мы выбрали, и вчера встречались с хозяином небольшой чистой трехкомнатной квартиры. Отсюда недалеко. Пройдитесь, заодно по пути узнаете, что находится в районе, где вам придется жить, пока не закончится суд.

Кианг достает два ключа и кладет на стол:

– Раз в неделю придется отмечаться в полиции.

– Благодаря вам и адвокату мы легко отделались, – признательно произносит Руслан. – Спасибо, леди!

– Благодарите Ян Вэя, – поправляет Лоис.

– И Пита, – добавляет Кианг.

Ночью на съемной квартире Руслан спит в одной комнате, а в другой – не только спят Антон и Кианг. Телевизор у них работает до утра.

30-й день. Переломный

В офисе Наркоконтроля Ян Вэй встречает Пита, который находится в приподнятом расположении духа.

– Я был в посольстве и сообщил местным из ЦРУ, что есть возможность заполучить ноутбук аль-Катари, – рассказывает спецагент. – И тут же получил от них полный карт-бланш. Из конторы ответили, что Джафар стал главарем группировки ИГ в провинции Кундуз в конце пятнадцатого года, то есть сразу после теракта на русском самолете. Есть сведения, что аль-Багдади финансировал покупку турецкого оборудования для лабораторий Джафара. Поэтому наркобарон не был в подчинении у афганского филиала ИГ «Вилаят Хорасан», а напрямую имел дело с аль-Багдади и каждый год передавал ему кэшем один-два миллиона долларов. Очень похоже, что первая из этих сумм как раз и могла пойти на теракт в Египте.

– Но, как понимаешь, сейчас только признание самого Джафара может стать доказательством его участия в том теракте, – замечает инспектор.

– Если он вообще в состоянии говорить. О том, что он выжил после нашей атаки, никаких сведений нет. А если мы сообщим о полученной информации от жены Абдула, нам прикажут сначала установить ее достоверность.

– Я вот что подумал… Для моей конторы – уничтожить фабрику важнее, чем наказать Джафара. Если я смогу убедить директора в реальной возможности добыть локацию фабрики, а ты пообещаешь ему беспилотник, получить согласие на командировку вместе с Абдулом будет несложно. Обещанная ФСБ награда пойдет бонусом.

– С ребятами из Баграма я договорюсь, – уверенно обещает Пит. – Там любят бомбить – для них это как шутер на приставке с хорошей графикой. Им главное, чтобы без риска.

– А вот нам придется рискнуть. Хотя план Абдула мне нравится, но прочность цепи равна прочности самого слабого звена. Лишь бы он сам не подкачал.

– У пуштуна для этого будет три стимула.

– А третий какой? – не понимает инспектор.

– Весьма мотивирующий… Я договорюсь с шефом, что, если Абдул покажет лабораторию, его семья попадет под программу защиты свидетелей и после суда сможет отправиться жить в Штаты.

– Если нужно, могу договориться провести его секретным свидетелем, чтобы ему в суде вообще не появляться, – предлагает Ян Вэй.

– Моих горе-разбойников тоже стоило бы засекретить.

– Устрою, если они помогут найти фабрику.

Инспектор звонит директору Наркоконтроля и договаривается о встрече. Поднявшись в его кабинет, Ян Вэй и Пит предлагают директору совместно с DEA провести в Афганистане операцию по ликвидации крупной лаборатории и склада героина. Они просят разрешения на участие в операции Абдула, заключившего соглашение о сотрудничестве со следствием. Взвесив возможные последствия замысла, директор дает предварительное согласие и обещает позвонить своему начальству.

***

На съемной квартире обвиняемые доедают жареную рыбу, щедро приправленную китайскими специями.

– Твоя декабристка неплохо готовит, – с набитым ртом хвалит еду Руслан. – Можешь передать Кианг, что я не против, если вы будете жить здесь вместе.

– Я знал, что ты сама доброта, поэтому уже предлагал, – сознается Антон. – Но аристократка сказала, что предпочитает иметь собственный угол, и сняла номер в ближайшем отеле.

– Еще неизвестно, сколько мы здесь пробудем…

После недолгих рассуждений о смутном будущем Руслан переходит на конкретную тему:

– Пока нас не закрыли, надо сообщить нашим дольщикам коды банковских ячеек. Им не обязательно ждать нашего освобождения, чтобы съездить в Шанхай.

– Скажешь им коды, а они сами решат, когда забрать деньги. Свою долю я отдам декабристке, чтобы не тратила свои деньги на передачи в зону.

– Если я кому-то что-то и должен в этой жизни, так это родителям, – вздохнув, говорит Руслан. – Скажу, чтобы мою долю передали отцу.

Звонит телефон, поговорив, Антон встает:

– Сюда едут Ян Вэй и Пит, хотят забрать передачу для Абдула и что-то перетереть. Давай приберемся, что ли.

Инспектор и спецагент заходят через десять минут, подследственные с радостью встречают нежданных гостей и приглашают в гостиную за стол.

– Вы можете сказать, кто из вас нас выследил? – первым делом интересуется Руслан.

Инспектор показывает на Пита, а тот – на него.

– А благодаря кому мы не в тюрьме?

Китаец и американец снова тычут друг на друга.

– У нас это называется «круговая порука», – замечает Антон. – Но за второе мы вам безмерно благодарны.

– У нас к вам небольшая просьба, – начинает разговор Ян Вэй. – Ваш приятель Абдул Самед Хан, как вы знаете, активно содействует следствию. Я, с разрешения прокурора, позволил ему иногда говорить по телефону с супругой. И она рассказала, что Джафар аль-Катари после вашего наезда с вертолетом и броневиком решил, что русские начали охоту за ним, спровоцировал атаку американского беспилотника и инсценировал свою смерть.

– Так он живой, гаденыш! – изумлен Руслан.

– Возможно. По словам Абдула, Джафар якобы смог найти его семью и теперь держит дочь в заточении, – продолжает инспектор. – Надеясь на нашу помощь, Абдул рассказал нам об истинной причине вашей засады и предложил неплохой план по захвату Джафара, от которого, как вы понимаете, ни я, ни Пит не можем отказаться.

– К сожалению, своим внезапным разбоем вы помешали нам обнаружить расположение лаборатории Джафара, и она продолжает работать, – подключается спецагент. – Мы получили разрешение DEA и Наркоконтроля на использование Абдула в операции, чтобы с его помощью установить местонахождение этой фабрики и склада героина. Но мы хотим по ходу операции – если, конечно, Джафар и вправду жив – захватить его и передать русским, чтобы получить вознаграждение. Это будет такой боковик – наше частное предприятие.

– Венчурное? – лукаво улыбается Антон.

– Можно и так сказать, – подтверждает Пит, не уловив иронии. – Но скорее – нелегальное, поэтому никто больше не должен знать, что захват и передача Джафара русским планировались заранее. Так вот, мы хотим узнать у вас, можно ли снова использовать ваш броневик и тот вертолет для эвакуации Джафара и передачи его ФСБ?

– Хитроумная затея, сэр, но воспользоваться вертолетом вряд ли получится, – разводит руками Антон. – А без него не выйдет и безопасная эвакуация броневика. Поэтому рисковать «Тайфуном» никто не станет.

– В Баграме сейчас полно вертолетов, и Пит, конечно, может подключить своих, – говорит Ян Вэй. – Но Абдул настоял, чтобы мы сначала пошли к вам.

– Я знаю, кто нам реально поможет! – почуяв добычу, хватается за шанс Руслан. – Но тогда мы тоже должны участвовать и в деле, и в получении награды.

– С браслетами на ногах? – усмехается Пит.

Расстегнув рубашку, Руслан показывает татуировку:

– Это снежный барс – живой символ Памира. Знаете, почему барса никогда не ловят капканом? Потому что понимают: это свободолюбивый зверь! Чтобы вырваться из ловушки, он отгрызет себе лапу. – Руслан поднимает штанину, показывая электронный браслет, надетый чуть выше лодыжки, и с жаром продолжает: – Ради свободы я даже ногу могу отпилить!

– Подарю тебе настоящую техасскую бензопилу, – язвительно шутит Пит. – Останешься довольным.

– Давайте сначала смотаемся в Афганистан за обезболивающим, – усмехнувшись, предлагает Ян Вэй.

– Мытоже сможем поехать?

– Ну, если пообещаете своим богам вернутся сюда.

– И вы поверите? – сомневается Руслан.

– Если пообещаете и не вернетесь… – размышляет китаец. – То при встрече с Богом вам же стыдно будет.

– Ну, это когда мы еще с ним встретимся…

– Как только не вернетесь, тут же и встретитесь.

– В браслетах шокеры, что ли? – настораживается Руслан. – Или взрывчатка?

– Это секретная разработка, основанная на новых физических принципах, но, разумеется, без всяких там взрывов. Нейросеть гуманно пережмет кровеносные сосуды, и нога просто посинеет.

– Ага, и начнется гангрена…

– Как раз мой подарочек пригодится, – лыбится Пит.

– Во попали! – вставая, возмущается Руслан. – Сначала нас сделали подсадными утками, а теперь – подопытными кроликами?!

Антон поднимает штанину и разглядывает браслет.

– А вы что, постановление суда подписали, но так его и не прочитали? – удивляется инспектор.

Лингвист заводится, достается и инженеру:

– А ты чего молчишь, как лабораторная мышь?! Мы будем жаловаться в Комитет по правам человека. Мы протестуем и требуем нашего адвоката и двух консулов! Имеем право!

– Имеете! А я имею право шутить, – взглянув на едва сдерживающего смех Пита, улыбается инспектор. – Мы приехали, так как специальный агент и контрабандист почему-то считают, что вам можно доверять.

– Потому что за двух битых четырех небитых дают! – стихая, утверждает Руслан. – Я попробую уговорить моего командира, полковника Хикмата Бахрома, помочь нам с переправой броневика через границу. Но только в том случае, если он, также как и мы, будет в доле.

– Он ведь командует погранотрядом? – уточняет Пит.

– Неделю как в отставке. Но у полковника отличные отношения с афганскими пограничниками. Его непросто будет уговорить, но если он пообещает, то будет надежен как штык.

– Почему отставной полковник будет нам помогать?

– Два года назад его сын умер от передоза, и виной тому героин Джафара. Полковник поклялся поквитаться… Я дружил с его сыном. Это у него на груди была татуировка барса. После его смерти, в знак уважения, я наколол себе такую же. Бахром много лет искал способ убить гада, но когда узнал о его смерти, успокоился и ушел в запас. Он поможет нам, если поверит, что убийца сына жив, а мы хотим захватить гада и передать ему. Бахром все взвесит и, если согласится, будьте уверены – перевезти Джафара через границу станет вполне реально.

– Это так? – американец смотрит на русского.

– Да, сэр! Хайли лайкли, – усмехается Антон. – А разве ваше секретное агентство не может подслушать? Сноуден рассказывал, что система «Эшелон» способна на всякие методы.

– Джафар не пользуется мобильником.

– Этого гада так легко не возьмешь – сил понадобится побольше, – замечает Руслан и, глядя на китайца, добавляет: – В вашей же пословице сказано: «Маленьким топором дерево не срубишь».

– Я не против вашего участия, – заверяет инспектор, – если от вас будет толк.

– Я позвоню напарнику, поговорю о камбэке, – обещает Антон и выдвигает свое условие: – Но к операции придется привлечь еще капитана и стрелка. Они втроем на броневике быстро доставят Джафара в Душанбе – прямиком на российскую базу. При таком успешном исходе награду разделим на всех поровну.

Ян Вэй и Пит, недолго думая, соглашаются.

– Сразу хочу сказать: без поддержки ЦРУ нам не обойтись, – предупреждает Пит. – А контору интересуют ноутбуки и жесткие диски Джафара. Все носители данных будут мои! Договорились?

Антон, взглянув на кивающего Руслана, говорит:

– Мы не спецагенты, и настаивать на своем не можем, но для нас с вами было бы интересно нарыть в файлах гада что-нибудь про теракт в Египте.

– Разумно, – одобряет предложение русского китаец. – Мы сделаем копии файлов, а после операции пороемся в них.

Антон смотрит на Руслана, потирая большой и указательный пальцы и, дождавшись кивка, говорит:

– Если потребуются деньги, у нас еще немного осталось для венчурных инвестиций, – улыбается Антон.

– Самое близкое к venture словосочетание в русском языке, – объясняет китайцу лингвист, – это «рискованное начинание». Между прочим, приемлемое название для нашей операции.

Новый состав заговорщиков скрепляет договорняк рукопожатием. Подследственные отдают два пакета продуктов для Абдула и провожают гостей.

Руслан сразу же звонит полковнику и обрисовывает ситуацию, рассказывает о спецагенте и инспекторе, сообщает о том, что Джафар жив, упоминает о доле в вознаграждении и просит посодействовать в переправе броневика через границу. Бахром обещает подумать.

– Товарищ полковник, – еще раз уточняет Руслан, – участвовать лично вам не надо. Только помогите с переправкой железки через реку.

– Я же сказал: подумаю! – раздражается Бахром. – Утром с ясной головой решу!

Антон связывается с Булатом и рассказывает ему о новой инициативе, а также просит встретиться с полковником и переговорить с Саидом и Тимуром.

В конце дня Булат сообщает, что все «участники ралли» согласились на вторую попытку и уже начали подготовку к «предстоящей гонке».

31-й день. Тревожный

Пит звонит Ян Вэю и сообщает:

– Я поговорил со своим шефом. DEA крайне заинтересовано в ликвидации лаборатории и склада. Мне дали задание срочно лететь в Баграм, найти и допросить жену Абдула. Обещали максимальное содействие.

– У меня тоже неплохие новости. Мой начальник принял решение временно освободить Абдула под мою и Ниу ответственность.

– А моих разбойников освободит?

– Директор с моими аргументами согласился, но отпускать подследственных отказался.

– Эх, жаль, не удастся совместить приятное с полезным, – разочарован Пит.

– Зато он разрешил использовать двести тысяч долларов, конфискованных у Абдула в аэропорту.

– Русский с таджиком могут оказаться полезны… Давай я поговорю с твоим шефом насчет наших терпил?

– Тоже неизвестно, согласится он или нет… – Инспектор, немного поколебавшись, предлагает: – Думаю, мы сможем прихватить их с собой без лишних согласований с начальством, если, конечно, не побоимся взять ответственность на себя.

– За путинские премиальные я готов рискнуть.

– Тогда я попрошу помощницу съездить к нашим разбойникам. Ниу они не должны отказать.

Ответив на звонок, Руслан говорит Антону:

– К нам едет Ниу. К чему бы это?

– Вот и хорошо, спросим у нее о наших перспективах на длительность предстоящей отсидки.

– Главное, чтобы дали не больше трешки – мне этого будет вполне достаточно, чтобы написать книгу. Когда я решил стать лингвистом, а не историком, как хотел отец, то я оправдывался перед ним тем, что хочу написать исторический роман, разумеется, с его помощью. Но за годы учебы смог сотворить только синопсис.

– Расскажи сюжет, если не секрет.

– Три тысячи двести лет назад в Европе жили поселившиеся там племена носителей гаплогруппы R1a – пращуры славян, которые разговаривали на одном языке, промышляли охотой и рыбалкой, разведением домашнего скота и собиранием даров природы. С некоторых пор с юга их стали теснить эрбины – все настойчивее, грубее и кровавее. В общем, арии много лет отступали, плотность населения на границе ареалов обитания представителей двух гаплогрупп увеличивалась, злоба на захватчиков росла. Поэтому наряду с бронзовыми орудиями труда арии стали выплавлять оружие. После того, как у молодого охотника-ария неизвестные украли невесту, он возглавил несколько добровольцев, ставших на защиту своего племени. В других племенах тоже образовались такие же отряды. Потерпев несколько локальных поражений, племена объединились под кличем «Наших бьют!», а общее войско возглавил самый уважаемый вождь одного из племен. Он был сильным, отважным и смелым, шел на бой впереди всех, поэтому вскоре погиб. На его место воины выбрали охотника, надеющегося найти свою невесту. Кульминацией романа станет великая битва при реке Толлензе, которая в литературе пока еще никем не описана.

– Гомер воспел Трою, а ты расскажешь о Толлензе… – улыбается Антон. – Энд будет хэппи?

– Разумеется! В отличие от «Илиады», по сути трагедии, где наши проиграли, в северной Европе арии победили жестоких завоевателей – это исторический факт. И вообще, кому нужны трагедии, когда у каждого в кармане кипит Тик-Ток, – Руслан показывает на смартфон. – А я, читая кровавые драмы, ощущаю себя мазохистом и вспоминаю анекдот. Мазохист умоляет садиста: «Ну сделай же мне больно!», а тот: «Не буду!» Так что охотник после выигранной битвы станет народным героем, освободит украденную невесту и сделает ее королевой.

– И будут жить они долго и счастливо…

– В послесловие к книге отец обещал написать, что с того времени к востоку от тех мест начинает процветать Лужицкая культура раннего железного века. Он часто спрашивал, когда начну? А мне все некогда… Сначала я отвечал, что обдумываю фабулу, чтобы написать книгу в духе пессимистического оптимизма. Потом говорил, что пришлось все перерабатывать, потому что перекинулся на осознанный метамодернизм, но там надо знать, в чем смысл жизни. А я сам еще нахожусь в колебании и поиске этого неясного смысла.

– Вот ты и ищи его вместе с героями своего романа, – улыбается Антон. – Напиши, например, так: оказавшись на краю жизни и смерти, охотник осознал, что смысл жизни в самой жизни!

Раздается звонок в дверь. Руслан радостно, как родную, встречает свою спасительницу, Антон выставляет на стол десерт и наливает чай.

– Наркоконтроль и DEA дали согласие и окажут поддержку операции, – сообщает Ниу. – Но вы можете полететь с нами только нелегально. И если ваше исчезновение вскроется, то у меня с инспектором будут большие неприятности, а вас запрут в разные камеры. Решайте.

– Я еду! – не задумываясь, заявляет Руслан.

– Но за нас поручилась Кианг, нельзя создавать ей новые проблемы, – возражает Антон. – К тому же она потеряет залог.

– Ваши браслеты слежения должны оставаться в Сянгане. За их работой следит искусственный интеллект: каждый час измеряет температуру тела и отслеживает любые передвижения. Если сочтет их странными, сразу подаст сигнал куда следует, и тогда копы моментально явятся в то место, где находятся браслеты. Поэтому, если вы хотите поучаствовать, вам придется попросить Лоис и Кианг пожить в этой квартире три дня и поносить ваши браслеты на своих ножках.

– Вот засада! – сокрушается Антон. – Они и так для нас делают больше, чем мы для них.

– Братан, хватит уже колебаться при каждом решении, как метамодернист. Поехали!

– А подруг легче будет уговорить, если пообещаете за помощь хорошие подарки, – советует Ниу.

– Точно! – недолго думая, восклицает Руслан. – Если получим награду, купим им по классной тачке.

Антон тяжело вздыхает и неохотно уступает:

– Ладно, где наша не пропадала. Авось пронесет еще разок…

– Ниу, если можешь, – нерешительно мнется таджик, – поддержи нас, когда мы будем уговаривать дам.

Ниу соглашается, Руслан звонит Лоис, а Антон – Кианг. Они приглашают подруг подъехать для решения важного вопроса. Пользуясь моментом, Руслан приносит доску для игры с двумя мешочками белых и черных камней, просит Ниу научить его играть в го. Та с удовольствием рассказывает о древней китайской игре, показывает, как правильно ставить камни и завоевывать территорию, приводит примеры позиций.

Когда Кианг и Лоис появляются на пороге квартиры, их радушно встречают и приглашают за стол.

Руслан начинает с обращения к американке:

– Лоис, мы обязаны твоему брату и Ян Вэю освобождением из тюрьмы. Теперь у нас появилась отличная возможность их отблагодарить. Мы можем помочь им разрушить в Афгане героиновую фабрику. Но чтобы мы могли выехать за пределы Гонконга, нужна ваша помощь. Надо, чтобы вы пожили в этой квартире три дня, пока мы будем на операции, и поносили бы наши браслеты.

Девушки, опешив, удивленно переглядываются.

– Больной? – скептически настроена Лоис. – Ты представляешь, что будет, если об этом узнает полиция?!

– А зачем ей знать? Мы никому не доложим об этой самоволке, – объясняет Ниу. – Риск, конечно, есть. Но если наша авантюра все-таки будет раскрыта, то мы с инспектором возьмем вину на себя.

– Да, но это не освободит нас от обвинений в соучастии, – не соглашается американка.

Кианг тоже против нелегальных действий:

– Такое впечатление, что без вас не обойдутся! В Афганистане находятся войска многих стран, неужели они не справятся без вашего участия?

Руслан выставляет более веские аргументы:

– Лоис, помнишь, что в Афгане мы охотились на Джафара аль-Катари? Абдул рассказал, что этот главарь ИГ спонсировал теракт на российском самолете. А мы знали, что ФСБ обещал за содействие в задержании организаторов взрыва пятьдесят миллионов долларов. Мы тогда спланировали засаду на Джафара, чтобы переправить его в Россию. Он должен был ехать на белом джипе, но вместо террориста в нем оказалась ты. Сейчас мы можем помочь Питу взорвать фабрику, а заодно и захватить этого гада.

– Так он же мертв! – восклицает Лоис.

– В том-то и дело, что жив! Шайтан ловко сымитировал свою смерть! Но Абдул знает, где он скрывается, – уверенно продолжает Руслан. – А если об этом узнают военные, они и получат вознаграждение. Леди, умоляем вас: помогите мужчинам заработать по нескольку миллионов, пожалуйста!

Китаянка с сомнением смотрит на русского:

– Антон, ты считаешь необходимым так рисковать?

– Военные просто разбомбят Джафара, а у нас есть реальные шансы захватить его живым. Это будет вторая попытка. Теперь нас много, у нас хорошая поддержка, мы продумали все варианты – все должно получиться.

– Мне тяжело решиться на такое.

– В Макао ты вроде бы не боялась рисковать?

– Я не боюсь, я сейчас просто не могу…

– Если мы получим награду, купим вам по хорошей машине, – обещает Руслан.

– Как раз сегодня звонила Шан, – вспоминает Кианг, – спрашивала, куда перевести деньги, полученные по страховке за сгоревший «Ли Ван»?

Таджик вопросительно смотрит на русского, тот понимающе кивает.

– Пусть купит себе новую тачку! – с самодовольным видом бросает Руслан. – А вы можете поехать вместе с нами в Москву за наградой.

– Я должна поговорить с братом, – все еще упирается Лоис, берет телефон и звонит ему.

После разговора с Питом она нехотя соглашается на сомнительную аферу. Все смотрят на подавленную Кианг.

Наконец, она грустно кивает:

– Ну, тогда и я не против…

Руслан кладет руку на сердце:

– Мы все будем благодарны вам за то, что помогли нам сорвать крупный куш!

– А в теннис можно играть? – спрашивает Лоис у Ниу.

– Лишь бы не дальше одного километра отсюда.

– Кианг, ты в теннис играешь?

– Да… в настольный.

– Ничего, будем чередовать, – разочарована Лоис.

– А можем совместить, – грустно усмехается Кианг. – Я в большой – своей ракеткой, а ты в настольный – своей.

– Операцию надо провернуть быстро – до следующей явки ребят в полицию осталось меньше недели, – предупреждает Ниу, подводя итоги встречи. – А сейчас мне пора идти. Кого-нибудь подвезти?

– Меня, если можно, до отеля, – просит Лоис.

– Ниу, и меня – до супермаркета, – липнет Руслан. – Куплю продукты на ужин.

– Могу и тебя, если магазин недалеко.

– Все будет строго по правилам! – улыбается Руслан и довольный выходит вслед за девушками.

Оставшись наедине, Кианг ведет Антона на лоджию, залитую багровым светом заходящего солнца. Между небоскребами Гонконга просматривается бухта Виктория и зеленые горы.

– Посмотри, какая красота! А в Шанхае будет еще лучше. Мы же мечтали о спокойной жизни вместе! А теперь из-за вашей операции мы запросто можем всего этого лишиться. Ну зачем тебе туда? Все, что нам необходимо, у меня есть. Если тебе дадут срок – обещаю дождаться!

– Адвокат сказал, что рассчитывает на два года и досрочное освобождение.

– Освободишься, отремонтируешь мой второй дом и живи себе там. Сделаешь в нем мастерскую и лабораторию для своих механизмов. А параллельно будешь изобретать с Булатом онлайн.

– Мы с ним привыкли работать перпендикулярно, – усмехается Антон.

– Это как?

– Я вертикально за столом у ноутбука, а он горизонтально на диване с планшетом. Или наоборот.

– Да ну тебя, со своими шуточками! Я ведь всерьез. И мои родители согласились, чтобы ты жил во втором доме. Ну чего ваше высочество еще желает?

– Спасибо, принцесса, за заботу. Но жить за счет женщины я не могу – во-первых, воспитание не позволяет, а во-вторых – это обычно плохо кончается.

– Хорошо, рассчитаешься за аренду дома, когда продашь свое изобретение. Я тоже поищу заводы, которые могли бы заинтересоваться патентом, помогу с переводом…

– И за это спасибо, но мы уже настроились ехать. На этот раз не просчитывается всего двадцать процентов исхода. Пойми, я чувствую, что все реально сработает! К тому же мы договорились сильно не рисковать.

– Сильно – это значит жизнью?

– Ну, представь: нас – десять решительно настроенных человек, а откажусь, получается, я один. Позорище!

– Может, все вы просто слишком большие оптимисты и переоцениваете вероятность успеха?

– После тех слов адвоката о нас в суде я не могу поступить иначе.

– Ты недооцениваешь опасность!

– Ты меня словно на фронт провожаешь!

– Так и есть. Мое сердце сжимается от плохих предчувствий… А на душе тревога.

На смартфоне Антон делает поисковый запрос:

– Ок, гугл! «Прощание славянки». – Получив результат поиска, он протягивает телефон: – Смотри, эта скульптура установлена в Москве, прямо на перроне вокзала, откуда уезжали на фронт сотни тысяч солдат. Женщины провожали своих мужчин в неизвестность на годы… А я вернусь через какие-то три дня.

Кианг внимательно рассматривает фотографии, вздыхает, затем, как славянка на скульптуре, кладет левую руку на шею, а правую на плечо уходящего в неведомые дали.

– Я поняла… Тот солдат тоже был непреклонен.

– Такова мужская доля…

– Оставшимся женщинам тоже приходилось непросто… В Китае тоже провожали, а потом работали за двоих, воспитывали детей, ждали, переживали… И все – в одиночестве.

– А это – женская доля…

– Не всегда такая, – возражает Кианг и на смартфоне находит фрагмент грандиозного военного парада в честь семидесятилетия образования республики. – Этот парад прошел в Пекине десять дней назад.

Антон с восторгом смотрит, как девушки в коротких юбках и в военных ботинках, держа штурмовые автоматы, удивительно стройными шеренгами проходят маршем по площади под «Катюшу» на китайском языке.

– Смертельная красота! С твоими стройными ногами ты блестяще смотрелась бы вот на этом месте.

Улыбаясь, Антон показывает на девушку, шагающую впереди шеренги, которая отдает честь стоящему на трибуне Председателю Си Цзиньпину.

– Меня туда не возьмут, потому что я уже отдала свою честь тебе, – усмехается черноокая. – Но, если ты попадешь на эту трибуну, я обещаю лично пройти мимо нее строевым шагом.

– Чтобы увидеть такое чудо, буду стараться…

– Название этой площади – Тяньаньмэнь, переводится как «Врата небесного спокойствия». Мне оно сейчас очень пригодилось бы, но ты, Денисов, все-таки вывел меня из равновесия, – с едва заметным упреком признается Кианг. – Я только начала постигать радости любви, а ты уже ввергаешь меня в ее муки. Но знай: у твоей самки со своим самцом была полная гармония. Мне было хорошо с тобой, спокойно, комфортно, приятно… Я буду ждать тебя, волноваться и скучать.

Влюбленные, будто бронзовые в лучах красного заката, еще долго стоят, обнявшись, сознавая, что эта нежность может стать последней в жизни Самца.

32-й день. Ключевой

На рассвете в арендованную квартиру приезжают Ян Вэй, Ниу и Лоис. Кианг уже накормила подследственных завтраком, и они готовы к самоволке. Инспектор звонит оператору, который ведет наблюдение за электронными браслетами.

– Сержант?.. Приветствую еще раз… Это инспектор Ян Вэй. Я заходил ночью по поводу следственного эксперимента с моими подозреваемыми. Они подозреваются в контрабанде драгоценных камней, поэтому их тела надо просканировать алмазоискателем… Да, отключите прямо сейчас, а через пять минут можете включить… Будем предельно осторожны.

Договорив, инспектор прячется за косяк двери, Лоис следует за ним. Услышав щелчок, Ниу крестится по-православному, тяжело вздыхает, показывает Руслану на штанину и осторожно приседает перед ним.

– Э-э, это шутки или что? – напрягается тот и неуверенно поднимает штанину. – У меня всего две ноги.

Ниу снимает браслет с ноги Сафарова, облегченно выдыхает и надевает его на ногу смеющейся американке.

– Шутники, тоже мне! – смеется со всеми Руслан.

После второго щелчка браслет Денисова переходит на ногу Кианг.

– Я не верю во всякие обряды и заклинания, но у русских есть традиция: присесть перед дальней дорогой, – говорит он. – Я вас очень прошу… на несколько секунд.

Участники операции охотно соглашаются и, посидев немного, прощаются и выходят. Черноокая придерживает русского за рукав, а когда тот поворачивается, торопливо обнимает и целует.

– Запомни: ты всем нам нужен живым.

В аэропорту Гонконга в терминале обслуживания бизнес-авиации пятеро участников полулегального мероприятия подходят к стойке рядом с рамкой металлодетектора. Инспектор показывает старшему сотруднику поста разрешение, выписанное Наркоконтролем, и тот приглашает всех в смежную комнату.

Ян Вэй, Пит и Ниу выкладывают на стол три пистолета и два брикета – по сто тысяч долларов каждый. Сотрудник, не притрагиваясь к оружию и деньгам, заглядывает в сумки и пропускает на посадку всех пятерых.

Когда они рассаживаются в бизнес-джете, подъезжает полицейская машина, из нее выходит Абдул и поднимается в самолет. Русский и таджик встречают пуштуна радостными возгласами и объятиями.

«Гольфстрим» несет соучастников на северо-восток.

– Пит, с чего такая щедрость? – спрашивает Руслан.

– По-другому вас не вывезешь.

– А кто банкует?

Пит откладывает журнал:

– Управление по борьбе с наркотиками. Еще около месяца назад я договорился с шефом, что наши доли с Лоис от тех двух миллионов картеля пойдут в бюджет гонконгского отдела DEA. Самолет из Шанхая и этот, наши с Лоис номера в отеле, ваш адвокат, аренда вашей квартиры – все оплачено теми деньгами.

– Рационально! – Руслан поднимает большой палец.

Самолет пролетает над Гималаями. Прильнув к иллюминаторам, путешественники любуются величественным пейзажем и заснеженными вершинами.

– Столько снега я еще не видела! – восклицает Ниу.

Антон, читающий на планшете научную статью, прокручивает ее к началу.

– Нашел интересную статью про Гималаи. Вот, послушай: «Сотни лет во время последнего ледникового периода пушистые снежинки падали, слоями копились, утрамбовывались и превращались в громадные горные ледники. Когда на планете потеплело, снега растаяли, образовавшаяся вода испарилась или скатилась в реки, но высокогорные ледники устояли. В последние годы оседающая на ледниках копоть из труб промышленных предприятий привела к быстрому таянию льда. Талая вода испаряется, а копоть на поверхности ледников остается и накапливается. Белый цвет вершин постепенно становится серым. Толщина гималайских ледников, расположенных на южных склонах гор, ежегодно уменьшается на один метр».

– Надо напоследок насмотреться, пока вершины еще белые. – Ниу поворачивается к Гималаям.

– Где-то слева от нас – Дели, – говорит Руслан. – А вы знаете, когда арии через Памир дошли до Индии, они заняли там привилегированное положение? Наша гаплогруппа R1a и сейчас имеется у семидесяти процентов высшей индийской касты, – гордый таджик поворачивается к американцу. – Пит, а ты знаешь, что самое первое сражение между нами – имеющими ариями и вами – носителями R1b, состоялось тысячу двести лет до нашей эры у реки Толлензе недалеко от Берлина?

– Это тебе отец рассказал?

– Да. Это сражение было в двадцать раз крупнее, чем легендарная битва при Трое.

– Слышал, что один журналист называл ее Нулевой мировой войной? – усмехается американец.

Антон тоже рассказывает, что знает об этой событии:

– По крайней мере, среди известных сражений тех времен эта битва считается самой кровавой. Я читал книгу русского ученого, который, между прочим, живет во Флориде. Он пишет, что носители гаплогруппы R1 появились в Южной Сибири больше двадцати пяти тысяч лет назад. Спустя несколько тысяч лет в поисках лучшей доли носители R1а вышли оттуда. Тысячелетиями продвигаясь через Южную Азию, Анатолию и Балканы, они прибыли в Европу и заселили Русскую равнину, став предками славян. Примерно шестнадцать тысяч лет назад носители R1b тоже ушли из Сибири. Эрбины, двигаясь на запад через Великую степь, Кавказ и Египет, попали в Северную Африку. Похоже, в тех знойных пустынях они сильно озлобились, потому что, перебравшись через Гибралтар в Европу, занялись наглым захватом земель коренного населения. Эрбины сумели вытеснить аборигенов на периферию континента и захватывали все до тех пор, пока не столкнулись с родственным, но противостоящим родом R1а.

– Твои предки, эрбины, теснили ариев до реки Толлензе, – глядя на Пита, утверждает таджик, – а там были остановлены нашими предками и разбиты! Арии потом рассеялись в историческом прошлом, но их язык так и остался основой индоевропейской группы языков.

– Все эти гипотезы еще нужно доказать, – пожимает плечами американец.

– Отец этим и занимается.

– Дело твоего отца – копаться в прошлом, – меняет тему спецагент. – Меня же волнует будущее.

– Если наше противостояние продолжится, – предполагает инженер, – то, согласно теории игр, в будущем должно остаться только два противостоящих полюса. Например, НАТО против ШОС.

– Америка готовится к любому развитию событий.

На это заявление Пита Ниу отвечает с улыбкой:

– Готовьтесь, но знайте: только слабая и глупая женщина будет безропотно ожидать побоев, глядя, как мужик делает кнут, чтобы наказать ее.

– Последнее слово все равно будет за Поднебесной! – лукаво усмехается Ян Вэй.

Снижая высоту, «Гольфстрим» приближается к Баграму, ненадолго завалившись на бок, поворачивает и направляется к посадочной полосе.

Абдул смотрит в иллюминатор, затем радостно поворачивается к группе захвата:

– Э-э. Вон там – дом моего отца, где я родился! Шарифа и наши дети – все мы родом из Баграма.

– А почему отсюда уехал? – спрашивает инспектор.

– Я много лет закупал продукты в соседних кишлаках и продавал американцам на их базе. Однажды талибы предложили мне большие деньги, чтобы я разрешил им подсыпать в продукты какую-то заразу. Я отказался, и они взорвали мой фургон. Пять лет назад пришлось уехать в Кундуз. Там я купил минивэн, на котором Шарифа возит детей в школу, а я на нем снабжал продуктами арабов. А когда Джафар положил глаз на Гульали, жена с детьми спряталась в Баграме у моего отца.

– Ты же говорил, что они возвратились в Кундуз? – с претензией напоминает спецагент.

– Да, сейчас Шарифа с тремя детьми там, в нашем доме, а Гульали в кишлаке Джафара у его старшей жены.

«Гольфстрим» мягко приземляется и подруливает к аэродромной стоянке военных самолетов разного калибра. Огромная территория американской авиабазы застроена казармами, ангарами и складами, между которыми теснится гражданская и военная техника.

Выйдя из самолета, группа захвата идет вдоль взлетной полосы – мимо ангара, из которого выползает тягач, тянущий за собой большой беспилотник. За ними пристраивается топливозаправщик.

– В Америке самый большой флот БПЛА, а этот Gray Eagle – лучший в мире! – Пит говорит это для всех, но смотрит только на Антона. – Стоит больше десяти миллионов. Безотказная работа, управляется искусственным интеллектом. Ни у кого подобного нет!

– У нас есть боевой лазер «Пересвет», – невозмутимо парирует Антон. – Он уже поджидает ваших «орлов».

На парковке авиабазы стоит белый «Навигатор», на крыше которого установлен закрепленный на рейлингах карбоновый автобокс. Вмятин от пуль под ним не видно, а два прострелянных отверстия в окне двери багажника и в металле заклеены прозрачным скотчем. Загрузив багаж в машину, группа подъезжает к большому складу. Сержант под подпись выдает Питу, Ян Вэю и Ниу по штурмовой винтовке с глушителем, по три сумки с боеприпасами, бронежилеты, очки ночного видения и оборудование для определения местоположения. Капрал подкатывает серый пластиковый ящик футов пяти длиной, Антон и Руслан забирают его, выносят со склада и загружают в автобокс «Навигатора».

Лингвист напоминает инженеру:

– Твой гоночный квадрокоптер был полегче…

– Этот самолетик может летать гораздо дольше коптера, правда, зависать не умеет.

Выйдя со склада, Пит вручает Антону толстую инструкцию по управлению БПЛА «Койот» и звонит в штаб базы, чтобы получить разрешение на посещение тира.

Группа захвата обедает в большой столовой вместе с американскими военными и местными сотрудниками базы. В ответ на вопрос Антона о второй дырке в окне багажника спецагент и инспектор рассказывают о Мамеде и его напарнице. Поскольку их задержали за ношение оружия, они ждут суда в гонконгской тюрьме.

После обеда группа идет в тир, чтобы пристрелять оружие. Пит, Ян Вэй и Ниу делают по несколько выстрелов, смотрят результаты на экранах с изображением мишени и корректируют оптику своих винтовок. Спецагент на длинном столе у стены, на которой висит уйма инструментов, разбирает свою винтовку и что-то подкручивает в ней. Антон из профессионального интереса, а Руслан из любопытства наблюдают за Питом.

Лингвист не выдерживает:

– Я думал, американцы следуют своей пословице: «Не ремонтируй то, что работает».

– Я не ремонтирую, а подстраиваю под себя, – объясняет спецагент и собрав винтовку, расхваливает ее: – немецкий Heckler & Koch. Точно такими же были вооружены «морские котики», которые штурмовали дом бен Ладена. Вертушки со спецназом вылетали в Пакистан из Джелалабада, а возвратились с трупом «террориста номер один» на эту базу. А отсюда его доставили на авианосец Carl Vinson и там похоронили в Аравийском море.

– Говорят, на операцию «Копье Нептуна» было потрачено шестьдесят миллионов? – спрашивает Руслан.

– Если не считать разбившегося Black Hawk, который стоил примерно столько же.

– Почему же он разбился, такой дорогой?

– Потому что кто-то из Лэнгли пожадничал и рядом с копией дома Усамы, сделанного в Северной Каролине для отработки десанта, поставил не плотный забор, а сеточный, – раздраженно отвечает спецагент. – Уже во время операции воздушные потоки из-под лопастей, отражаясь от высокого каменного забора, создали вихревое кольцо, раскачали вертолет, и он рухнул. А всего-то надо было тросы для десантируемых «котиков» сделать подлиннее.

Антон просит Пита дать пострелять и ему, делает несколько удачных выстрелов и возвращает винтовку.

– По хватке видно, что ты охотник, – отмечает Пит.

– На пернатую дичь, – уточняет Антон.

Руслан смотрит на трансляцию мишеней стрелков, Ниу протягивает ему свой H&K. Тот благодарит и, тщательно прицелившись, выпускает длинную очередь.

– Э-э, экономь патроны! – тормозит его Абдул.

Посмотрев на монитор с изображением мишени, Ниу удивленно поднимает большой палец:

– Где тренировался?

– На стрельбище… Сам полковник учил, – рядовой с благодарностью отдает карабин. – Спасибо, Ниу! Не хуже нашего «калаша».

Вечером группа захвата ужинает в той же столовой. Абдул звонит жене, сообщает, что может завтра приехать домой, просит собрать детей и вещи в дорогу. Питу скучно ужинать молча, ему снова хочется поспорить.

– Антон, как тебе наша база?

– Развернулись вы здесь неплохо, денег вкладываете немерено. Но как-то это все не эффективно, а значит – не рационально.

– Америка богатая, может себе это позволить!

– Если учесть, что таких баз у вас по миру до фига, – возражает Антон, – можете растерять свое богатство.

– Будет не хватать денег, мы их напечатаем.

– То есть сотворите инфляцию, чтобы ограбить людей. Только вот можете подавится ею еще до юбилея Великой депрессии!

– Наши экономические знания изменились, стали точнее, финансы надежнее, – настаивает Пит. – Но стремление к свободе осталось неизменным! Американцы строят свободный мир.

– А русские за мир справедливый.

– Свобода важнее.

– Ага. Ваши особенно свободные сограждане пытаются изменить саму природу человека. Религия, семья, гендеры, аборты… Разлом у вас произойдет не по экономическим, а по нравственным разногласиям. Сто лет назад народ Российской империи раскололся на красных и белых. Теперь штаты раскалываются на красные и синие.

В дружеский спор вступает Ниу:

– Наступают времена, когда люди должны беспокоится прежде всего о климате, о недопущении глобальной катастрофы. Всем странам надо потреблять поменьше угля, нефти и газа.

– Следующие поколения будут считать сжигание природных ресурсов кощунством, – поддерживает Руслан.

– С этим не спорю, – неожиданно соглашается американец. – Природные кладовые надо сохранять.

– Отец полагает, что вторая мировая началась из-за ресурсов, – продолжает полукровка. – Когда Союз зашел в Бессарабию, Гитлер испугался, что Сталин готовится отрезать Германию от румынской нефти, и напал сам.

– Рано или поздно Гитлер все равно пошел бы на восток за ресурсами, – убежден Пит.

– Это исконный интерес англосаксов: натравить немцев на русских и заработать на этом, – говорит Антон. – А вот представь, если бы Эйнштейн не перебрался в Америку, и Германия первой создала бы атомную бомбу.

– Хочешь сказать, что Гитлер начал бы войну позже, уже имея бомбу?

– Сначала сбросил бы бомбу на Лондон или Москву, – предполагает Антон, – а уже потом двинул войска.

– Наша история тоже сложилась бы по-другому, – говорит Ян Вэй.

– Не будем пессимистами, – предлагает Ниу. – Давайте дружить и беречь мир!

– Давайте! – восклицает Абдул и поворачивается к Питу. – И начнем с Афганистана. Пора бы уже вашей коалиции свалить отсюда.

– Мы уйдем, так русские опять полезут, – отвечает спецагент, посмотрев на Антона. – Или русским Азия уже не нужна?

– Конечно, полезут, в качестве туристов, – говорит тот. – А можно на твой вопрос ответить цитатой более авторитетного человека, чем я?

– Валяй.

Антон достает смартфон, находит в интернете нужную цитату и переводит ее собеседникам:

– «Россия не в одной только Европе, но и в Азии: русский не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того, в грядущих судьбах наших, может быть, Азия-то и есть наш главный исход!..»

– Это, наверное, из речи Владимира Путина со встречи с Си Цзиньпином? – ухмыляясь, предполагает Пит.

– Это из сочинений Федора Достоевского.

После ужина все отправляются на ночлег в одну из казарм. Спят в большой комнате на металлических кроватях, где половину коек занимают временные сотрудники базы. Не спит только Денисов, включив фонарик телефона, он изучает инструкцию по эксплуатации «Койота».

33-й день. Грозный

Глубокой ночью «Тайфун» подъезжает к пограничному посту у моста через реку Пяндж. Рядом с Булатом сидит Бахром, перед ними на приборной панели – бронзовая фигурка джейрана. Саид и Тимур расположились в десантном отделении, там же между сиденьями закреплен мотоцикл Абдула. Все члены группы эвакуации одеты в камуфляж. «Тайфун» останавливается у первого шлагбаума перед мостом. Отставной полковник открывает дверь и встает на подножку. Пограничники отдают честь бывшему командиру и поднимают шлагбаумы.

На другом берегу афганские пограничники, проверив номер броневика, заглядывают внутрь, без слов пересчитывают пассажиров и, открыв проезд, пропускают машину. Выехав из поселка, Булат включает дальний свет.

Спустя полчаса монотонной дороги «Тайфун» съезжает на грунтовку и вскоре попадает в поселок, как и все афганские кишлаки – без единого фонаря. Дорога, которая проходит через селение, перекрыта машинами. Булат притормаживает. Полковник включает прожектор – машины кажутся пустыми. Лейтенант высматривает цели на экране пульта наведения, капитан проверяет готовность модуля активной защиты. Броневик останавливается. Тут же сзади появляются еще две машины, которые перекрывают дорогу к отступлению. За машинами мелькают фигуры солдат.

– Нас окружили! – не выдерживает гонщик. – Надо прорываться!

– А если за машинами пушки? – не соглашается полковник. – Мы ведь сюда не воевать приехали.

Слышится автоматная очередь.

– Стреляют в воздух! – определяет полковник. – Значит, хотят, чтоб мы вышли.

Тимур крутит башню, выбирая цель, Саид просит его навести прицел на солдата и увеличить зум.

Разглядев военную форму, он восклицает:

– Похоже, это узбеки!

– Уверен, капитан? – спрашивает полковник, но не дождавшись ответа, решается: – Я попробую поговорить! Если схватят, отвечайте, что выполняли мои приказы. А я скажу, что заблудился.

Полковник тянется к ручке бронированной двери.

– Не надо! – останавливает его Булат. – Можно пообщаться по телефону.

Он запускает приложение на своем смартфоне и протягивает его полковнику. Взяв мобильник, тот говорит в микрофон на плохом узбекском, динамик разносит его голос по кишлаку: «В Мазари-Шарифе меня ждет Абдул-Рашид Дустум! Скажите генералу, что остановили полковника Хикмата Бахрома!» Десятки появившихся вокруг солдат прячутся за машинами, у некоторых гранатометы. Тимур нацеливает пулемет на одного, а пушку – на другого гранатометчика.

– Я не буду никого будить! – кричит на узбекском кто-то из темноты. – Немедленно выходите все с поднятыми руками!

– Пока я не поговорю с генералом, никто не выйдет! – твердо заявляет полковник. – Звоните его охране! Иначе здесь будет много трупов.

Командир узбеков, помявшись, по спутниковому телефону связывается со своим штабом. Через пять минут ему перезванивают. Изумленный командир с телефоном в вытянутой руке опасливо подходит к броневику.

Бахром приоткрывает дверь и берет трубку:

– Слушаю!

– Ассалому алейкум, полковник! – в трубке слышится сонный голос.

– Ваалейкум ассалом, генерал!

– Расскажи что-нибудь, чтобы я тебя опознал.

– Чапаев.

Рассмеявшись, Дустум переходит на русский:

– Да, было время молодое, удалое, веселое… Вспоминаю о нем с ностальгией. С радостью посетил бы с тобой нашу альма-матер, прочитал бы там пару лекций об их теории и о моей практике.

– Зовите, генерал, поеду. Мне тоже есть о чем рассказать курсантам, – также по-русски говорит полковник. – Хочу спросить по случаю, как там ваш племянник?

– Алимжан слово сдержал – наркотой не балуется. Женился на той, ради которой рисковал. Супруга хорошая, уже двое детей. Он служит у меня в охране майором. Твое добро помнит! Могу разбудить – он поможет.

– Спасибо, генерал, вашего слова будет достаточно.

– Какими судьбами занесло к нам?

– Надо напомнить одному вашему непрошеному гостю, что он на земле, где следует уважать Пуштунвалай.

– И что он натворил?

– Забирает жизни неповинных… – сменив тон, мрачно отвечает полковник.

– Я слышал о твоем горе, Хикмат. Соболезную… И желаю удачи!

– Спасибо вам, Абдул-Рашид!

– До свидания. Авось, когда-нибудь свидимся.

– До свидания, генерал.

Полковник возвращает трубку командиру. Генерал распоряжается пропустить броневик. Командир жестом приказывает своим солдатам освободить дорогу, бойцы послушно раздвигают машины. Сняв с прицела гранатометчиков, «Тайфун» трогается и постепенно набирает скорость, Тимур расслабленно отодвигается от монитора.

Саид с восхищением смотрит на Бахрома:

– Товарищ полковник, научите, пожалуйста. Такого в училище не преподавали!

– Мы с Дустумом учились в московской военной академии – правда, в разные годы. Его отец узбек, мать – туркменка, характер горячий и решительный. В академии за кипучий южный нрав Абдул-Рашида прозвали Чапаем. После вывода ограниченного контингента он в чине полковника командовал здесь пятьдесят третьей пехотной дивизией. Во время военных действий, как и знаменитый Василь Иваныч, часто находился в боевых порядках рядом с солдатами. Много лет спустя, в первый год моей службы на границе, наряд нашел в афганской фуре закладку – большую партию героина. Водителю мы ничего не сказали, но за фурой стали наблюдать. А когда три узбека с афганского берега приехали за белым, мы всех арестовали. Среди них попался племянник генерала. Дустум начал названивать мне, просил освободить «заблудшую овцу». Объяснял, мол, племянник влюбился в девушку из богатой семьи, захотел заработать на большой калым. Клялся, что пацан никогда больше не будет заниматься белым. Когда сказал, что этот балбес – единственный сын его двоюродной сестры, я сдался и уступил. А пацан сбежал… Дядя помог тогда с калымом, и племянник женился на той девушке… Генерал сказал, у них уже двое детей. Алимжан теперь майор, служит у Дустума в охране… Вот такая у меня с генералом коррупция, капитан.

Чтобы наверстать время, потраченное на непредвиденную задержку, Булат держит высокую скорость. «Тайфун» подскакивает на ухабах проселочной дороги. Полковник, ухватившийся левой рукой за ручку у панели, а правой – за ручку над дверью, напоминает кавалериста, на лихом коне атакующего врага с шашкой наголо.

Гонщик без остановок проезжает еще через два погруженных в темноту кишлака. А на рассвете «Тайфун» останавливается в километре от перекрестка грунтовых дорог в укромной ложбинке, с трех сторон закрытой холмами. Булат и Тимур накрывают броневик большой камуфляжной сеткой. Бахром и Саид, поднявшись на верхушку холма, прячась, через бинокли разглядывают ландшафт и проселочные дороги. Невысоко над холмами скользит орел, высматривая на земле движущиеся тени грызунов. Саид звонит Антону по спутниковой связи и, поговорив, посылает точные координаты своего места.

Получив геопозицию броневика, группа захвата отправляется в путь. Пит ведет «Навигатор» на север. Рядом с ним сидит Ниу, четверо мужчин теснятся на заднем сиденье. Преодолев горный серпантин и тоннель Саланг, внедорожник сворачивает в сторону от трассы и останавливается.

Спецагент достает из багажника никелированный револьвер в кобуре и возвращает благодарному Абдулу его оружие вместе с пятью пачками патронов. Пуштун сразу же снимает куртку и пристегивает кобуру под мышкой. Столько же патронов с картечью американец выдает русскому, сообщив, что его дробовик спрятан под задним креслом. Антон поднимает сиденье, с изумлением достает разобранное ружье и быстро собирает его.

Руслану достается золоченыйнож полковника. Заметив его кислую мину, Ниу, слегка улыбнувшись, снимает с пояса кобуру с пистолетом и протягивает таджику. Желая отблагодарить, тот лезет к Ниу с поцелуем, но она, смеясь, заслоняется от него винтовкой.

Руслан любуется китайским пистолетом, проверяет обойму, полную патронов, Ниу протягивает ему еще три обоймы. На радостях таджик отправляет китаянке смачный воздушный поцелуй, та улыбается в ответ.

Все надевают бронежилеты. Пит уступает водительское место знающему дальнейший путь Абдулу. Прикинув, что из-за надетых жилетов на заднем сиденье станет еще теснее, Антон достает из автобокса пульт управления «Койотом» и, сдвинув сумки, устраивается в привычном для него месте – в багажнике. По дороге он отрабатывает на пульте моторику рук.

Увидев это, Руслан подшучивает над другом:

– Тяжело в учении – легко в бою!

Обернувшись назад, спецагент напоминает:

– Антон, моя репутация в твоих руках.

После двух часов езды по горной дороге и часа по холмистому плоскогорью «Навигатор» подъезжает к поджидающему его «Тайфуну». Старые знакомые радостно обнимаются, остальные жмут руки и представляются друг другу. Сеткой, камуфлирующей «Тайфун», Саид и Тимур накрывают и «Навигатор», создав пространство между машинами, закрытое от солнца. Компрессором броневика Булат надувает прорезиненные матрасы.

Сафаров возвращает полковнику нож в золоченых ножнах, а Денисов протягивает ему дробовик:

– Благодарю, товарищ полковник, действительно бьет без промаха!

– Стрелок, видимо, хороший. Где учился-то?

– На Волге с отцом уток стреляли.

– Ну, тогда можешь еще попользоваться. – Бахром не берет ружье, показывая свой «Калашников».

Спецагент и инспектор рассматривают «Тайфун», обходят его со всех сторон, залезают в кабину, делятся впечатлением. Полковник с биноклем на шее идет по склону ближайшего холма к его вершине.

Соучастники вытаскивают из автобокса «Навигатора» ящик, из него достают трубу, похожую на миномет, две телескопические антенны, набор инструментов, пульт управления беспилотником, планшет и FPV-очки. Все это и два надутых матраса вереницей, как гималайские шерпы, они тащат на холм, стараясь находиться за пределами видимости с дороги. У машин остаются только Саид и Ниу, они готовят завтрак.

У вершины холма Булат и Тимур на пятиметровом расстоянии друг от друга забивают в грунт стальные колья, укрепляют на них две телескопические антенны и натягивают между ними сетку из капроновых нитей. Пит с Абдулом, наклонив «миномет», прибивают кольями его основание к земле. Накинув на шею ремешок, поддерживающий пульт, Антон настраивает связь между «Койотом», антеннами, FPV-очками и планшетом. Полковник сидит в стороне, по старинке присматривает в бинокль за местностью и с интересом наблюдает за новомодными методами ведения полевой разведки.

Еще раз проверив связь между гаджетами, Антон просит отойти от «миномета» и нажимает на пуск. Бахнув, голубой «Койот» выпрыгивает из трубы, на лету включает пропеллер, завыв, расправляет крылья и хвостовое оперение, разгоняется и летит, набирая высоту. Антон надевает FPV-очки, поднимает «Койота» выше и, ловко нажимая кнопки и двигая стики пульта, наблюдает за двумя дорогами. Сев на матрасы, Пит с Абдулом смотрят на экран планшета, а Ян Вэй держит над ними зонт камуфляжной расцветки, прикрывая планшет от солнечных лучей.

– Фабрика находится на окраине кишлака в трехэтажном доме и окружена высоким забором, – объясняет Абдул. – Охрана с винтовками ведет постоянное наблюдение за периметром и единственной тропой к дому. Подъездов к фабрике нет, и все вокруг заминировано. Для конспирации рабочие трудятся посменно: неделю одна группа, неделю – вторая. Низкопробный серый героин в мешках складывают в соседних домах. Рабочие берут его там, а назад приносят мешки с желтыми пакетами, в низ уже очищенная пыль. Раз в неделю, по ночам, арабы завозят сюда серый, а белый вывозят на склады в соседние кишлаки.

«Койот» вместе с Антоном летит по небу над холмами и проселочной дорогой, а трое под зонтом смотрят стрим на экране планшета. Когда дорога приближается к кишлаку и на планшете становятся видны дома, Абдул просит Антона взять правее. Оператор меняет направление дрона и начинает фотосъемку.

– Смотри крайние дома справа, – говорит Абдул и, подождав, когда Антон увеличит картинку, продолжает наводить: – Смотри самый крайний трехэтажный дом.

Оператор наводит оптику на самый большой дом, стоящий несколько в стороне от других.

– Э-э, вот фабрика! – тычет пальцем в экран Абдул.

– Если не уверен, так и скажи, – просит Пит.

Антон лазерным дальномером фиксирует геолокацию фабрики, фотографирует ее, соседние дома и окрестности. Дважды облетев кишлак, он отправляет целеуказание по спутниковой связи. Затем оператор берет курс на кишлак Джафара, но тут же видит появившиеся помехи и слышит сигналы, оповещающие о работе где-то впереди радиоэлектронной станции, которая подавляет каналы управления БПЛА. Такое же предупреждение получают трое под зонтом.

– Возвращайся! – командует спецагент. – Месяц назад никакой электроники там не стояло.

Антон, накренив «Койота», разворачивает его и отправляет в обратный путь. В режиме автовозврата самолетик бесшумно планирует и по наклонной снижает высоту по курсу к базе. Увидев вершину холма с разведчиками, Антон до минимума снижает скорость «Койота» и направляет его между двух антенн. Дрон врезается в сетку, антенны изгибаются, амортизируя столкновение, и самолетик благополучно повисает на капроновых нитях.

В дозоре на вершине остается только Тимур, а все остальные спускаются к машинам. Забравшись в броневик, Антон ставит на зарядку аккумулятор «Койота» и FPV-очки. Между машинами, в тени под сеткой, участников операции уже ждет завтрак: на красивой плотной скатерти с яркими узорами и золотой тесьмой по краю разложено нехитрое угощение. Соучастники располагаются вокруг дастархана на складных стульях и надувных матрасах, наливают из термоса чай, едят, пьют и слушают Ян Вэя. Тот подробно излагает план Абдула и последовательность действий: освобождение его дочери, захват Джафара, уничтожение склада и фабрики. Руслан синхронно переводит Саиду и Булату с английского на русский. Затем инспектор приступает к завтраку, а остальные – к обсуждаю плана.

После трапезы пятеро мужчин вытаскивают мотоцикл из броневика. Пит выдает Абдулу сто пятьдесят тысяч долларов, пуштун кладет их в небольшую сумку, которую засовывает в кофр мотоцикла. Оседлав «Дукати», он надевает шлем и уезжает под подбадривающие возгласы приятелей.

Проехав первый перекресток, Абдул по проселочной дороге преодолевает еще десяток километров, доезжает до второго перекрестка, сворачивает направо и едет вдоль русла высохшей реки. Он проезжает запыленные остовы пикапа и «Рэндж Ровера», сдвинутые на обочину, как рухлядь, мешающая движению.

Повстречав по пути всего одну машину, пуштун подъезжает к кишлаку, на въезде в который стоит караульная будка. Дорога перекрыта мощным шлагбаумом – его установили после перестрелки с броневиком. Два боевика с автоматами, держа указательные пальцы у спусковых крючков, выходят навстречу; Абдул снимает шлем, его узнают и, удивившись, пропускают.

Подъехав к дому Джафара, пуштун глушит байк. Охранник на входе включает рацию и на арабском сообщает о появлении доставщика продуктов. Абдул открывает кофр, достает оттуда сумку, а в него кладет револьвер и патроны. Араб тщательно обыскивает пуштуна и, убедившись, что в сумке только деньги, пропускает. По шелковым персидским коврам Абдул проходит в кабинет. Роскошными коврами устланы все полы в доме, а коллекционные – ручной работы – висят на стенах.

– Ты еще живой? – здоровается Джафар, ухмыляясь. – А мы тебе уже памятник собирались ставить, как пропавшему без вести.

– Задержался. Так получилось…

– С этого места поподробнее, – главарь пристально смотрит на пуштуна.

– Ночью на том берегу за мной погнались на трех машинах. А когда начали стрелять из пулеметов, рюкзак и телефон пришлось выбросить. Но на твоем внедорожном «Дукати» я смог оторваться от погранцов.

– Да, паромщик рассказал, что слышал стрельбу.

– Товар потом нашел, а телефон не смог. Пока скрывался, пока разыскал купцов, пока продал товар, пока договорился с переправой… так месяц и пролетел.

– Ну, это бывает, бывает… Деньги привез?

Абдул выкладывает из сумки на стол пятнадцать упаковок с зелеными банкнотами. Джафар приказывает охраннику забрать из них сто тысяч.

– Как договаривались: мне – сто, тебе – остальное.

– Благодарю, мой господин, – Абдул кивает и бросает пять пачек назад в сумку.

– Как раз на приданое хватит, – смеется Джафар.

– Когда приготовишь калым, получишь приданое.

– Когда перестанешь ломаться, как целка, тогда и поговорим о калыме.

– Подожди, пока ей хотя бы четырнадцать исполнится… – просит Абдул.

– Это ты от Ходжи Насреддина нахватался? Ждешь: либо шах помрет, либо ишак сдохнет?

– За год Гульали свыкнется с неизбежным…

– Грамотно мыслишь, тесть. Ты не обессудь, Абдул, ну влюбился я на старости лет, ну что поделаешь, бывает, – самодовольно посмеивается главарь. – Но мы ей поможем, поможем привыкнуть к хорошему побыстрее… А пока можешь сделать еще одну ходку.

– Мои купцы согласны брать по пятнадцать пакетов каждый месяц.

– Сделаешь предоплату, отдам дешевле, – обещает Джафар и строго требует: – «Дукати» верни!

– Доеду на нем домой, а сюда привезу в машине.

– Не тяни, давно уже катаешься.

– Могу вернуть хоть сегодня…

– Давай, пора бы и мне покатать на байке невесту.

Абдул, прихватив сумку, выходит от Джафара и едет к другому дому, где держат его дочь. Старшая жена Джафара в парандже впускает пуштуна и крутится рядом с ним.

Абдул протягивает ей пачку долларов:

– Вот тебе десять тысяч, чтобы ты заботилась о Гульали, как о родной.

– Сделаю все, что скажешь! – благодарит обрадованная хозяйка, судорожно пряча деньги в подол. – Только Джафару не говори о подарочке.

– Ясное дело. Вечером завезу свежие продукты…

– Приезжай в любое время, Абдул-ака.

Хозяйка услужливо открывает дверь в комнату, на окне которой установлена металлическая решетка. Увидев отца, Гульали бросается в его объятия, плачет от радости, целует. Абдул закрывает дверь.

Гульали торопливо шепчет на ухо:

– Папа, умоляю, забери меня отсюда. Я боюсь оставаться здесь, забери меня.

– Хорошо, доченька, хорошо, – шепотом отвечает отец, прижимая дрожащую Гульали к себе. – Не надо плакать. Я завтра еще заеду, поговорим.

– Не оставляй меня здесь, я боюсь этого ужасного деда. Забери меня сейчас, прошу.

– Ладно, дочурка, успокойся. Я завтра приеду, мы поговорим, подумаем, как правильно поступить.

– Папа, ты обещал, что я никогда не увижу этого деда, и обманул меня. – Гульали уже не плачет, в ее глазах упрек. – А ведь сам учил меня никогда не врать. Дед сказал, ты получишь за меня большой калым.

– Что ты, доченька, я просто задержался, так получилось, были неотложные дела, добывал деньги для нас… Сейчас я на чужом байке, а приеду на нашей машине.

– Ты опять обманываешь? Опять уедешь надолго?

– Ну что ты? Честное слово, я завтра приеду к тебе.

– Ко мне или за мной?

– Я поговорил с хозяйкой, теперь она к тебе будет хорошо относиться.

– Она учит меня всякому… – смущенно шепчет Гульали. – Мама говорила, что я для такого маленькая.

– Все будет хорошо! – отец гладит волосы дочери.

– Пока я здесь, хорошо не будет. Я убегу отсюда.

– Завтра приеду, тогда решим.

– Папа, давай решим сейчас. Давай уедем на байке, ты же так быстро гоняешь! Укради меня, потом заберем маму, и все вместе опять спрячемся. Я никогда больше не выйду на улицу, обещаю.

– Сейчас опасно, хозяйка увидит, закричит, за нами погонятся… Мы даже из кишлака выехать не сможем.

– Давай я убью ее? – в отчаянии предлагает девочка. – Я маленькая – меня не посадят.

– Ну что ты такое говоришь, Гульали? Я обещаю тебе: завтра приеду, слышишь?! Жди меня! И не вздумай натворить глупостей. Я люблю тебя и никогда не оставлю в беде. Поверь мне, пожалуйста, еще раз.

– Я подожду, но, если завтра не украдешь меня, ночью сбегу сама. Я не дам этому деду сделать меня порченой!

К горлу отца подкатывает комок, он не может больше проронить ни слова. Пуштун молча обнимает дочь, отворачивается и с мокрыми глазами уходит.

***

Через пару часов Абдул добирается до своего дома в пригороде Кундуза, открыв ворота, въезжает во двор. Обнимает выбежавших из дома обрадованных жену, сыновей и младшую дочь. Пуштун просит их быстро собраться в дорогу. Семья дружно загружает в старый серый минивэн уже приготовленный нехитрый скарб.

Абдул на «Дукати» впереди и Шарифа за рулем минивэна едут по улицам Кундуза до дома их приятеля. После дружеского приветствия Абдул просит его приютить семью на несколько дней. Хозяин дома открывает ворота во двор, Шарифа ставит минивэн у двери, и беженцы заносят в дом свои вещи. Пока Шарифа и дети обустраиваются в гостевой комнате, Абдул узнает у хозяина дома последние новости провинции Кундуз. Пуштун оставляет у него тридцать тысяч долларов. Поблагодарив приятеля и попрощавшись с детьми, Абдул и Шарифа уезжают.

Муж в шлеме на «Дукати» и жена в мужской одежде на минивэне направляются на юг.

***

Среди холмов под одной камуфляжной сеткой стоят «Навигатор» и «Тайфун», в которых, откинув спинки кресел, спят участники операции. На вершине ближайшего холма в дозоре на надувных матрасах расположились два инженера. Рядом с ними стоит квадрокоптер, а на нем лежат планшет, пульт и FPV-очки.

– Я уже писал – на заводе довольны, что мы попали в передрягу и провели боевое тестирование машины, – рассказывает Булат. – Главный сначала ругался, что мы рисковали броневиком, но потом успокоился и расспрашивал, что нужно сделать для повышения его выживаемости. Я сказал, что уязвимым местом остаются недостаточно защищенные колеса, как пятка у Ахиллеса.

Вспомнив бронежилеты и пластик на колесах рулетки, Антон предлагает:

– Можно вклеивать в шины кевлар с керамикой.

– Я напомнил шефу его же мысль: немного удлинить кормовые короба и все-таки засунуть туда запаску.

Поглядывая на две дороги, друзья обсуждают переговоры с инженерами «Тесла» и намечают возможные усовершенствования в своем изобретении.

Через два часа дозорных сменяют Руслан и Тимур. В бинокли они внимательно осматривают местность.

– Посмотри-ка вон на тот большой камень, – указывает рядовой. – Что это за светлая полоса под ним?

Лейтенант смотрит в бинокль на камень, лежащий под ними на склоне:

– Не могу разглядеть, пойду посмотрю.

Спустившись по склону, Тимур за хвост поднимает усохший костлявый труп змеи и несет наверх.

– Змея! – констатирует стрелок. – Обглоданная жуками, муравьями и солнцем.

– Кобра?

– Давай покажем капитану, он с детства увлекается всякой флорой и фауной. До сих пор марки собирает на эти темы.

Примерно через час Руслан замечает на грунтовке пылящие мотоцикл и серый минивэн:

– Глянь, походу, Абдул.

Тимур смотрит в бинокль:

– Похоже!

Пока лейтенант рассматривает подъезжающие мотоцикл и минивэн, рядовой наклоняется к рации:

– Ау, инженер! Подъем!

«Да… Слышу!» – из рации раздается сонный голос.

– Байк и серый минивэн – на трассе.

В броневике Антон поднимает спинку кресла.

– Понял, – отвечает он, расталкивает Булата и направляется будить остальных.

Абдул и Шарифа подъезжают к месту встречи.

Оставив Тимура в дозоре, с вершины холма спускается Руслан, неся змею за хвост.

Взяв останки пресмыкающегося, Саид внимательно рассматривает голову:

– Это гюрза – одна из самых ядовитых змей!

Капитан бережно кладет змею на землю, придав форму, будто она ползет. Все с любопытством разглядывают останки гюрзы, а Пит фотографирует ее.

Булат приносит из «Тайфуна» баллон специального герметика для заклеивания пробоин в шинах.

– Это вязкий герметик, чтобы машина оставалась на ходу в случае попадания пуль в шину, – объясняет гонщик. – При вращении колеса, центробежная сила выдавит герметик в пробитую резину, где он затвердеет.

Вместе с Абдулом они заливают его в колеса минивэна.

Расположившись в тени камуфляжной сетки, натянутой между машинами, соучастники садятся в круг, чтобы поесть и обсудить новости, о которых разузнал Абдул. Перед ними уже расстелен дастархан с едой, бутылками воды и термосами с горячим кофе и чаем. В «Тайфуне» Саид разогревает в микроволновке говяжий бульон.

– Самбусу испекли мои дочки, попробуйте, – угощает соучастников Бахром.

Все с аппетитом едят хрустящие пирожки с мясной начинкой, запивая их наваристым бульоном.

– Очень вкусно, – прожевав кусочек, хвалит Ниу. – Как ваши дочери их делают?

– Вырезку молодого барашка мелко режут и обжаривают в курдючном жире; отдельно пассеруют лук, приправляют тмином и молотым черным перцем. Все смешивают и эту начинку заворачивают в слоеное тесто, делая треугольники. Сверху посыпают зернами кунжута и запекают в духовке… Рецепт жены. Но она принципиально отказалась готовить, потому что была против того, чтобы я ехал мстить за сына. А вот дочери, согласились, просили только, чтобы вернулся… – полковник горестно вздыхает. – Они сильно любили брата.

– Соболезную, – печалится Ниу и, помолчав, спрашивает: – Сестрам по сколько лет?

– Четырнадцать и шестнадцать. Младшая намеревается стать врачом, лечить наркоманов, а старшая собирается преподавать историю. Я иногда общаюсь с подругами дочерей, которые приходят к нам в гости, и все больше убеждаюсь, что нынешняя молодежь вполне уважает старших, чтобы сохранить традиции; у них есть духовность, чтобы жить в дружбе; достаточно и знаний, и амбиций, чтобы продвигать свежие идеи.

Некоторое время все молча едят, потом слушают Абдула, доложившего про слухи о лагере и боевиках Джафара.

– Думаю, значимых отклонений от плана пока не предвидится, – после короткого раздумья произносит Ян Вэй. – Корректировать пока ничего не будем.

Все соглашаются и начинают обсуждать различные варианты грядущих событий. Как обычно в мужских компаниях, разговор постепенно перетекает в дискуссию о ситуации в мире. Саид, который не слишком силен в английском, встает и уходит на холм к Тимуру.

– На этот момент наш сосед Афганистан, к сожалению, самая проблемная страна мира, – произносит Бахром.

– Э-э. Только не вините во всем пуштунов – мой бедный народ просто пытается выжить! – возмущенно защищается Абдул. – Десять лет афганцы воевали с русскими, уже восемнадцать лет – с объединившейся против нас коалицией. Без причины, без толку и без пользы вы льете свою и нашу кровь. Люди измучены, сеют мак от безысходности. И вообще, пуштуны ничуть не хуже американцев, англичан, немцев, турок и остальных интервентов!

– Абдул, успокойся и не обобщай! – останавливает разгорячившегося пуштуна Ян Вэй. – Мы же все прекрасно понимаем, что нет плохих наций – есть плохие люди.

Полковник с укором обращается к американцу:

– Пока ваша коалиция находилась в Афганистане, производство героина возросло многократно. Великий шелковый путь превратился в героиновый. Протяженность нашей границы с Афганом больше тысячи трехсот километров, заблокировать всю ее невозможно. Но белый течет не к нам, а в Россию. Поэтому расхлебывать вашу бессмысленную оккупацию придется таджикам и русским.

– Коалиция пыталась остановить производство героина, – оправдывается Пит. – Но не справилась с коррупцией. Мы старались…

– Да знаю… Американцы уже потратили в Афгане больше триллиона, – рассуждает полковник. – Ну и чего добились? Талибы только и ждут, когда вам надоест тратиться, вы улетите, а они войдут в Кабул.

– Такое тоже может случиться, – соглашается Пит. – Но американцам не привыкать ко всяким исходам, они уже двести пятьдесят лет воюют за свободу.

– А русские больше тысячи лет воюют за справедливость, – говорит Антон. – А теперь готовы отстаивать ее на гиперзвуковых и световых скоростях.

– С пуштунами у ваших армий получилось неудачно… – продолжает тему Абдул и объясняет: – Наша нация объединилась вокруг единственной реальной на сегодня силы – талибов. Хотя большинство пуштунов все-таки не желают ставить шариат выше Пуштунвалая.

– Если талибы победят, в вашей стране наступят мрачные времена. Афганцы начнут сравнивать свою жизнь с той, что была при нас, – говорит спецагент. – И это сравнение, уверен, окажется не в пользу талибов.

– Пуштуны веками ненавидели любую власть. Управлять нами нелегко, – отвечает Абдул и с надеждой продолжает: – Но когда-нибудь и у нас появятся мудрые и дальновидные политики. Вон, России с Путиным повезло.

Американец спрашивает у русского:

– Антон, что скажешь про вашего президента?

Денисова тянет выговориться, как солдата перед смертельной битвой:

– Думаю, что мужик он умный, опытный, работоспособный и дальновидный. Мне нравятся люди, которые беспокоятся о перспективах, которые ради лучшей жизни в будущем, готовы переносить трудности в настоящем. Обычные люди пытаются планировать свою жизнь на десять, может, на двадцать лет вперед. Национальные лидеры, как я понимаю, обязаны строить планы развития страны на тридцать, а то и на пятьдесят лет. Что он и старается делать. Не допуская западного пренебрежительного отношения к России. Я, как фанат своей страны, это одобряю. И мне понравилось его виртуозное, главное без жертв, возвращение Крыма. Русские, где бы они ни жили, в сложной ситуации надеются на Родину, как дети на родителей. Но для безопасности нам нужны дружественные соседи. Уговорами, сотрудничеством или давлением Путин постарается это обеспечить. А кто кроме него способен совладать с ордой ненасытных чиновников и силовиков? Только он имеет достаточно авторитета, чтобы сократить их численность. С подобным «вашингтонским болотом» даже Трамп не может справиться. Так что, по-моему, из всех претендентов мы выбрали себе далеко не идеального, но лучшего лидера. Его можно любить или ненавидеть, но из того, что есть – он пока самый достойный.

– Но иногда он принимает решения, непонятные в других странах, – скептически замечает Пит.

– Лидеры наций имеют информации гораздо больше, чем обычные люди, поэтому их решения порой нелегко понять. Нам остается только доверять им. Но доверие заслуживается годами, а потерять его можно в один миг. Чтобы разобраться в решениях Путина, надо понимать, что России не нужно выкачивать ресурсы из других стран, ей бы свое сохранить. Об этом он говорил еще в мюнхенской речи, почитайте в инете. А для ленивых перескажу ее содержание вкратце: пока не восторжествует справедливость, русские не успокоятся! И не пытайтесь проталкивать ваши правила, потому что наш народ признает справедливость выше закона. Русские не лучше других наций, но не надо считать нас ниже других. И не надо указывать, как нам жить – русские сами устроят свою жизнь и свой мир, сами выберут себе главу.

– Во многих странах есть проблемы с правильным выбором лидера, – сомневается спецагент. – Политиков много, а достойных деятелей маловато.

– Потому что действующим президентам заранее надо подыскивать на свое место молодых и перспективных преемников, – утверждает Руслан. – И готовить их…

– Для демократии долгое правление хуже, а для стабильности страны – лучше, – рассуждает Антон. – Если нет более достойного претендента на роль президента, ради чего, спрашивается, менять его? К тому же, надуманное правило ограничения сроков – это ущемление прав избирателей. По опыту цветных революций стало ясно, что для стабильности демократических стран нужен прозрачный и честный подсчет голосов. Сомнений в результатах выборов не должно быть ни у кого. Здесь надежда на блокчейн или что-либо подобное.

– Существуют и более справедливые формы демократии, парламентская республика, например, – высказывает свое мнение Ниу.

– Как думаете, – обращается ко всем Антон, – кто выиграет в шахматы, если чемпион мира сыграет партию против лучших гроссмейстеров?

– Чемпион, – предполагает Пит.

– Гроссмейстеры, – возражает Ян Вэй.

– Все зависит от лимита времени для партии, – говорит Антон и, сделав паузу, поясняет: – Если на игру будут даны сутки – возможно, победа будет за гроссмейстерами. А если всего час, они попросту не будут успевать советоваться, попадут в цейтнот, и выиграет чемпион. Когда решения нужно принимать быстро, президентское правление эффективнее парламента.

– Логично, – соглашается Ниу. – В цифровой век скорость принятия решений очень важна.

– Главное, чтобы политическая система способствовала развитию страны, тем самым улучшая жизнь людей, – убежден Ян Вэй. – Ежегодно наша система показывает рост экономики выше, чем у других, значит, она эффективнее. Хотя в восьмидесятые годы Россия была технологически более продвинутой, чем Китай.

– В девяностые у нас произошел второй за последний век передел собственности, – оправдывается Антон. – Прибыльные предприятия попали в руки бывших партийных функционеров, генералов силовых структур и криминальных авторитетов. Когда все упорядочится, наша экономика еще покажет бурный рост.

У Бахрома свои соображения:

– По горькому опыту наших с вами стран скажу: главное, чтобы обошлось без гражданских войн.

– Наша семья долго жила в западном Техасе у мексиканской границы, – рассказывает Пит. – Дед участвовал в тяжелой вьетнамской войне, а после нее стал шерифом округа Террелл. Он был уверен, что есть одна единственная война, какую должны вести все страны, и которую человечество начало проигрывать. Это война с наркокартелями.

В знак согласия с ветераном Ниу поднимает руку, все мужчины молча следуют ее примеру.

Солнце уже коснулось вершины ближайшего холма.

Взглянув на часы, Ян Вэй рассуждает:

– Поднебесная много раз становилась жертвой захватнических и внутренних войн. Ошибки и достижения китайцев должны стать примером для других стран. Китайцы, осознав, что эволюция эффективнее революции, показали такой прогресс в экономике, что страна вышла в мировые лидеры. Китай развивается такими темпами, какие не может показать ни одна другая страна мира.

– Не обязательно соревноваться, а вот дружить не помешает, – дополняет Антон. – Если российские природные ресурсы соединить с людскими ресурсами и технологиями Поднебесной, получится такая синергия и взаимовыгода, каких еще не было в истории.

– А таджики находятся как раз между двумя гигантами, – вставляет Руслан.

– Значит, и вам перепадет, – усмехается русский. – Мы же родственники.

– Надеюсь, пребывание коалиции в Афганистане тоже пойдет ему на пользу, – считает Пит. – Когда-нибудь пуштуны выберут свободу.

– Если пуштуны присоединятся к нашему поясу и пойдут по одному с нами пути, у них будут хорошие перспективы, – пророчит Ян Вэй, глядя на Абдула.

– Мы, конечно, присоединимся, возродим Шелковый путь, надеюсь, и другие страны помогут. Такая торговля всем будет выгодна.

– А товары для торговли предоставит Китай.

– Куда ж без Китая! – улыбается Руслан. – Мир создал Бог, остальное сделали китайцы.

– Нам тоже есть что продавать, – напоминает Пит.

– Я соглашусь с нашими учеными, которые считают, что в мировой экономике созревают условия для идеального шторма, – предрекает инспектор. – Америка нагрузила на себя столько долгов, что может надорваться и пойти ко дну. Тогда большие лужи вокруг нее выйдут из берегов и затопят всех.

– По этому поводу в моей диссертации имеется китайская мудрость, – хвастливо посмотрев на Ян Вэя и Ниу, высказывается Руслан. – «Акула будет рада, если весь мир окажется под водой».

– Когда начнется глобальная депрессия, безопаснее всего будет в России, – предполагает Антон. – Вот тогда она станет «тихой гаванью» для капиталов. Особенно, когда Центробанк запустит цифровой рубль. Белый дом, конечно, будет недоволен, но если не захочет ядерной войны, не станет прижимать Кремль к стене, на которой висит ружье.

– Американцы не хотят войны, они желают свободы и демократии для всех стран мира. Это благородная миссия! А чего хотят русские?

– Сотрудничества в созидании справедливого мира. Хочется, чтобы все понимали, что у всех народов планеты общая судьба.

Сумерки сгущаются, но еще дует ласковый ветерок, несущий тепло от прогретой за день земли. Достав термос и походные стаканы, Ниу разливает всем горячий китайский чай.

Поздно вечером участники операции окончательно согласовывают план, еще раз проходятся по сценарию и уточняют последние детали грядущих событий. Затем «захватчики» размещаются в минивэне, «эвакуаторы» снимают сетку и залезают в «Тайфун», а Шарифа садится на «Дукати» и надевает шлем.

Включив фары, они проезжают перекресток и по проселочной дороге направляются к пересохшей реке.

34-й день. Крутой

В полнолуние ровно в полночь с аэродрома Баграм взлетает разведывательно-ударный беспилотник Gray Eagle. Под его крыльями на пилонах устроились четыре самонаводящиеся ракеты Hellfire. На высоте пяти миль крылатый робот, накренившись, корректирует курс и устремляется на север.

Не торопясь, Абдул на минивэне с ближним светом фар повторяет свой дневной маршрут. Вплотную за ним следуют «Дукати» и «Тайфун». Двигаясь по грунтовке, идущей вдоль сухой реки, машины аккуратно объезжают ухабы и ямы. Абдул ведет машину мимо холма, у которого произошла неудачная попытка захвата главаря наркокартеля, свет фар выхватывает из темноты железные остовы двух автомобилей. Таджик рассказывает китайцам о случившемся здесь ровно месяц назад, а остальные молча вспоминают минувшее.

Когда до злополучного кишлака с боевиками остается пара километров, Шарифа замедляет ход «Дукати» и заезжает за холм. «Тайфун», следуя за байком, скрывается в полумраке. Минивэн вновь пересекает сухое русло и подъезжает к будке с караулом и шлагбаумом. В темноте кабины пассажиры наклоняются, чтобы их не было видно через окна.

Согнувшись в три погибели, лингвист нервно шепчет только что сочиненные незамысловатые стихи:

– Повезет – не повезет,

Пронесет – не пронесет.

Даже если повезет,

Куда вывезет?

К машине вальяжной походкой движется дежурный боевик с автоматом и фонарем, Абдул, не выключив мотор, выходит навстречу с кошелкой в руке. Они здороваются, пуштун объясняет, что везет продукты, а кошелка с фруктами – презент для охраны. Боевик позволяет развозчику продуктов отнести кошелку в будку. Там Абдул достает из «троянского коня» пистолет с глушителем и дважды хладнокровно стреляет в охранника. Боевика, пытавшегося заглянуть в минивэн, ликвидирует спецагент. Антон и Руслан быстро затаскивают труп в будку, Абдул открывает шлагбаум. Трое налетчиков, прихватив автоматы и кошелку, запирают будку с мертвецами и возвращаются в машину. Антону достается Калашников, а Руслану – карабин М4.

Минивэн едет по кишлаку мимо дома, где хранятся запасы героина. Пуштун указывает на него спецагенту, который с помощью инфракрасного бинокля фотографирует склад, фиксирует геолокацию и отправляет данные на базу, в центр управления БПЛА.

Минивэн останавливается у дома, где держат Гульали. Абдул стучит в дверь, отзывается сонная хозяйка, он отвечает, что, как и обещал, привез продукты. Пуштун снимает с предохранителя баллончик Охотника и, когда жена Джафара открывает дверь, выпускает струю аэрозоля ей в нос. Подождав, когда пары рассеются, Абдул и Ниу задерживают дыхание, заходят в дом, заклеивают рот уснувшей надзирательнице скотчем, сводят ей руки с ногами за спиной и связывают веревкой.

Абдул будит дочь, обрадованная девочка быстро одевается. Получив сигнал, к дому катит Шарифа и, остановив мотоцикл, отвешивает в сторону сидящих в минивэне глубокий поклон на азиатский манер. Абдул усаживает Гульали на заднее сиденье «Дукати». Неспеша, чтобы не тарахтеть, Шарифа направляется к выезду из кишлака, а дочь, обхватив маму, крепко прижимается к родной спине.

Минивэн подъезжает к дому главаря; прежде чем выйти из машины, пуштун напутствует товарищей:

– Не забудьте заставить Джафара открыть сейф.

Сидящий у дверей дома охранник включает фонарь и поднимается навстречу. Абдул здоровается и передает ему кошелку с продуктами.

– Это вам подарок с моего навара. Джафар потребовал, чтобы я вернул байк вечером, но моя кляча несколько раз глохла. Поэтому и опоздал немного… Но мы вдвоем с тобой не сможем выгрузить «Дукати» – сам знаешь, он тяжелый, надорвемся. Позови кого-нибудь на подмогу.

Охранник по рации зовет второго на помощь. Когда два боевика открывают кормовую дверь минивэна, из темноты кабины раздаются четыре приглушенных хлопка. Охранники, не пискнув, падают замертво. Пит и Ниу заходят в дом и убирают третьего охранника. Кровь вместе с жизнью красной струйкой вытекает из его головы на шелковый персидский ковер.

Антон и Руслан затаскивают трупы в дом. Готовясь к отступлению, Абдул разворачивает минивэн и остается в машине дежурить на стреме. Надев очки ночного видения, Пит и Ниу с автоматами наготове бесшумно обходят весь дом. Группа захвата обследует комнаты, включает свет, но Джафара не находит. Из кабинета спецагент забирает компьютер и ноутбук, быстро относит их в минивэн.

Прикинув, где может быть вход в тайное убежище, Антон заглядывает под один из шикарных ковров, висящих на стене. Жестом подозвав Руслана и Ниу, он показывает им потайную дверь. Вместе они бесшумно снимают ковер, под которым рядом с дверью в стену замурован домофон. Заметив в углу под потолком видеокамеру, Ян Вэй становится на стул и глушителем винтовки направляет объектив в потолок. Осмотрев дверь и стены, Антон собирает захватчиков на кухне.

– За дверью наверняка лестница, ведущая в бункер под домом, видимо, там и спальня. Дверь сделана из бронированной стали, тихо и быстро такую не взломаешь, – объясняет инженер. – Стены из железобетона – без шума тоже не разрушить.

– Пора завершать! – призывает спецагент. – Теперь очередь Gray Eagle.

– Согласен, – поддерживает инспектор.

Подходит Руслан и останавливает их:

– В кабинете я нашел сейф, он выглядит как тумба для телевизора. Если в нем хранятся финансовые документы, мы сможем найти там доказательства того, что Джафар – спонсор теракта. Но такую тяжесть «Боливар» Абдула не вывезет… Давайте загрузим сейф в броневик?

Никто не возражает. Антон по рации связывается с полковником и вкратце объясняет ситуацию.

Группа эвакуации, утомленная нервозным ожиданием, с азартом подключается к налету, по пути натягивая на себя бронежилеты. Круглая луна с безоблачного неба освещает путь, и Булат не включает фары. Миновав открытый шлагбаум, «Тайфун» въезжает в кишлак.

Группа захвата, переставив телевизор, пытается поднять или хотя бы сдвинуть сейф.

– Он изнутри прикручен к полу! – пыхтя, догадывается инспектор.

– Надо подорвать! – горячится спецагент, снимая с пояса гранату.

– Так разбудим боевиков, – предостерегает Ниу.

Из уст разгневанного Руслана извергается негромкий трехэтажный мат на пяти языках. Все с изумлением смотрят на самого младшего среди них.

– Вот теперь я убедился, что ты действительно лингвист! – тихо смеется Антон.

– Ты опять лыбишься невпопад! А в этом сундуке – наше вознаграждение от вашего ФСБ! – злится лингвист. – И как теперь добраться до бумаг шайтана?

– Не проблема, – заверяет Антон и идет к выходу.

Остальные обыскивают кабинет и библиотеку, пытаясь найти улики, связанные с терактом. Подойдя к «Боливару», Денисов быстро вводит Абдула в курс дела и просит немного отъехать от входа. «Тайфун» с хмельной от адреналина командой полковника тихо подползает к дому.

– Нужна лебедка, – говорит по рации Антон.

Булат ставит броневик передком к двери и разблокирует лебедку. Антон, взяв крюк, тянет стальной трос в кабинет и обвязывает сейф стягивающейся петлей.

– Мотай! – командует он в рацию.

Трос выпрямляется, как струна, сейф не поддается. Лебедка натягивает трос все сильнее, налетчики отходят подальше от дрожащего металла. Сейф не сдвигается. Под натяжением троса многотонный броневик ползет вперед, упирается в косяки двери и с треском вырывает сейфовые болты из бетонного пола. Медвежатники толкают сейф, направляя его к выходу. Саид и Тимур в десантном отделении спешно расчищают место для добычи. Булат включает блокировку дифференциала и заднюю передачу, все четыре колеса на малых оборотах крутятся назад, вытаскивая сейф на улицу. Антон стягивает трос и вешает крюк на лебедку. Толпа медвежатников подхватывает сейф с трех сторон, поднимает и боком через кормовую дверь заталкивает трофей в броневик.

– Охрана! – Из домофона слышится злой голос сонного наркобарона. – Что там?! Охрана!

Разбуженный шумом Джафар, почуяв неладное, включает мониторы камер наблюдения. На одном из экранов виден потолок, на другом – броневик. Напуганный главарь жмет кнопку тревоги, с крыши дома, призывая старуху с косой, разносится нарастающий вой сирены.

Группа захвата быстро залезает в минивэн. Подстегиваемый сиреной Абдул разгоняет своего «Боливара». Через спутниковую связь спецагент посылает на базу геопозицию дома и код атаки.

– Охрана! – вопит из домофона Джафар.

Полковник из «калаша» крушит домофон и зовет Саида. Капитан спешит за командиром, который заходит на кухню, закрывает вентиль большого газового баллона и своим острым золоченым ножом разрезает шланг. Бахром и Саид тащат железный баллон в прихожую.

Разбуженные сиреной боевики хватают автоматы и полуодетыми выскакивают из домов, самые взвинченные стреляют вслед ускользающему минивэну. Налетчики выбивают окна машины и в ответ из всех стволов палят во все стороны во все, что движется. Антон и Руслан строчат короткими очередями из трофейных автоматов.

Стреляя, Сафаров произносит аят:

– Предписано вам право за смерть убитых близких отплатить: за жизнь свободного – свободный… – Увидев, что боевик упал, таджик восклицает: – За Сангака! – Целится из М4 в другого. – Привет тебе от него! – приговаривает он вслед улетающим пулям. – И тебе за Сангака!

Запрыгнув в броневик, полковник приказывает стрелять по газовому баллону. Булат с разворотом немного отъезжает от открытой двери, Тимур жмет на гашетку. Звук выстрела, детонация снаряда и взрыв газового баллона сливаются в жуткий грохот. Вырвавшаяся из заточения протан-бутановая смесь вступает в реакцию с кислородом, образовав пылающий шар. Булат давит на педаль акселератора, и «Тайфун» вырывается из пламенных объятий протан-бутана.

Грохот взрыва слышен и в минивэне.

– Поняли?! Вот так оперативно действуют наши беспилотники! – хвалится американец.

«Боливар» проезжает окраину поселения. Налетчики продолжают отстреливаться. У Руслана патроны в рожке американского карабина уже закончились, он палит из китайского пистолета.

В доме полыхают персидские ковры, заполняя едким дымом все комнаты и бункер. Оглушенный Джафар, схватившись за горло, надсадно кашляет и мотает головой, выпучив глаза.

Освещая дорогу фарами и прожектором, «Тайфун» несется по кишлаку. Боевики, ослепленные его огнями, сначала думают, что это их «Хамви» пустился в погоню, и понимают, что это чужой, когда броневик уже проносится мимо. С истошными воплями они стреляют вслед.

Боевой модуль броневика повернут стволами назад. Тимур, используя тепловизор, выцеливает боевиков и огрызается пулеметными очередями. Один из боевиков, притащивший гранатомет, стреляет в «Тайфун». Вмиг срабатывает активная защита: вылетевший навстречу камикадзе подрывается и поражает подлетающую угрозу.

Заметив клубы дыма, одни боевики с проклятиями бегут к горящему дому предводителя, другие заскакивают в машины и пускаются в погоню за броневиком. Когда «Тайфун» проносится мимо караульной будки и поднятого шлагбаума, за ним уже гонится несколько пикапов с пулеметами. Боевики открывают с них прицельную стрельбу. Высекая искры, пули отскакивают от брони, но оставляют следы на стекле кормовой двери.

Тимур отстреливает несколько аэрозольных боеприпасов, взорвавшись, они устанавливают над дорогой дымовую завесу. Две «тачанки», выскочивших из плотного тумана, стрелок подрывает очередью из скорострельной пушки. По инерции пикапы переворачиваются, перегородив собой дорогу. В непроглядной завесе на них наталкиваются остальные машины боевиков и разбиваются. На дороге образуется пробка из искореженных машин.

В салоне «Боливара» все понемногу успокаиваются. Через окна без стекол, подвывая, сквозит ветер. Не теряя времени, Антон перекачивает файлы из ноутбука наркобарона на флешку. Ян Вэй и Ниу все еще держат свои автоматы наготове.

– Кто это – Сангак? – спрашивает Пит.

– Мой лучший друг, – отвечает Руслан.

– Сын полковника? – догадывается Антон.

– Да. Мой брат.

– Вот почему ты здесь…

– Я виновен в его смерти… Сангак из любознательности хотел один раз попробовать героин. Попросил меня, и я достал две дозы. Но белый оказался слишком крепким для первого раза. Я потерял сознание… Сангак был альпинистом и знал, как привести в чувство. А когда отключился он, я откачать его не смог… Дядя Хикмат выяснил тогда, что ту пыль произвел Джафар.

Боевики, подбежавшие к дому предводителя, беспомощно глазеют на пожар, выкрикивая проклятья поджигателям и бормоча молитву.

Бункер все сильнее заполняется дымом. Задыхающийся Джафар в полной темноте нащупывает кровать, хватает из-под подушки револьвер, по лестнице с трудом поднимается к железной горячей двери и, отперев, приоткрывает ее. Ворвавшийся огонь обжигает кожу наркобарона, воспламеняет бороду. Отшатнувшись, старик руками пытается сбить вонючее пламя, теряет опору и катится по ступенькам вниз.

«Тайфун» постепенно нагоняет «Боливара». Через простреленный протектор заднего колеса броневика свистит воздух, но компрессор успевает подкачивать шину.

В темном небе под крылом Gray Eagle клацает замок крепления самонаводящейся ракеты. После отсоединения от подвеса включается ракетный двигатель, и плотная огненная струя, вырвавшаяся из сопла реактивного снаряда, разгоняет Hellfire. Вторая ракета из-под другого крыла отправляется следом.

Пламя над крышей на мгновение высвечивает падающую ракету – она взрывается, развалив стены и возвестив обитателям кишлака о бесславной кончине нелюдя. Главарь ИГ в муках задыхается угарным газом, лишенный кислорода мозг угасает. Над домом поднимаются клубы дыма, потемневшего от летящей в ад черной души.

Вторая ракетас грохотом разносит склад героина. Прогретые взрывом воздушные потоки подхватывают разлетевшуюся белую пыль, кружат, перемешивают с дымом и поднимают вверх. Понемногу героин оседает на землю, седеющую от порошка.

А беспилотник, поменяв курс, летит к соседнему кишлаку. Подлетая, робот отпускает в полет еще двоих близняшек, направив их в сторону героиновой лаборатории, что стоит у подножья холма.

Сокрушающий дуплет стирает с лица земли фабрику смерти и детонирует четыре десятка мин вокруг нее. Адский взрыв сотрясает склон холма, вызвав камнепад. Ударная волна, грохоча, проносится через кишлак, выбив стекла в жилищах, пролетает над холмами и соседними поселениями, затихнув в отрогах Гиндукуша.

Оторвавшиеся от погони «Боливар» и «Тайфун» проезжают еще несколько километров, у перекрестка выключают фары, поворачивают и в полумраке подруливают к «Навигатору». Ощущая легкость после тревожного напряжения, налетчики выходят из машин и обнимаются, радуясь, что обошлось без потерь. Булат с Тимуром заделывают герметиком простреленную шину.

Повеселевший Руслан, подсвечивая фонарем, любуется сейфом и напевает в мажоре:

– Десять человек на сундук мертвеца!

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Спецагент по спутниковому телефону докладывает кому-то о результатах операции. Ян Вэй и Ниу, поднявшись на бугор, через инфракрасный бинокль следят за дорогой. Денисов возвращает Бахрому его дробовик.

– Благодарю, полковник, но сегодня попользоваться не удалось. – Антон отдает пять пачек американской картечи. – А это бонус.

– Спасибо, против джейранов обещаю не применять, – взяв патроны, усмехается полковник. – Антон, приглашаю вас с Булатом поохотиться на памирских архаров. Кстати, мой охотничий домик в горах скоро будет достроен. Он находится повыше, чем дача нашего президента. Приезжайте всей командой на новоселье. Жена угостит вас настоящими таджикскими блюдами. И знайте: мой дом – ваш дом!

– Спасибо. – Антон протягивает флешку. – А это файлы из ноутбука гада, вдруг пригодятся.

– Очень тебе благодарен, испытатель.

– Не за что, полковник.

Когда Ян Вэй и Ниу спускаются с бугра, Бахром подходит к ним и к Питу, тоже приглашает в гости и обменивается с ними контактами. Налетчики тепло обнимаются друг с другом на прощание и рассаживаются по машинам. Опасаясь, что обозленные боевики шайтана уже подстерегают минивэн во всех кишлаках, Абдул оставляет престарелую машину в ложбине среди холмов.

«Тайфун» поворачивает на север, а «Навигатор» устремляется на юг. Огни фар удаляются в разные стороны. Проселочные дороги и перекресток, подсвеченные луной, снова погружаются в полумрак.

Броневик едет через уже знакомый кишлак с афганскими узбеками, подъезжает к машинам, перегораживающим путь. Булат, затормозив, вопросительно смотрит на полковника. Капитан и лейтенант настороженно глядят в монитор инфракрасного прицела.

К броневику подходит солдат.

– Ждите! – кричит он по-узбекски и отходит.

Через несколько минут томительного ожидания показывается заспанный командир с группой вооруженных бойцов. Бахром, заслоняясь бронированной дверью, высовывается из «Тайфуна».

Командир протягивает полковнику небольшую темно-зеленую коробку с изображением золотой короны:

– Майор Алимжан Дустум просил передать вам…

Бахром, не задавая лишних вопросов, берет коробку, командир жестом приказывает бойцам освободить дорогу и отдает честь, полковник козыряет в ответ.

Когда «Тайфун» выезжает из кишлака, Бахром включает в кабине свет и открывает коробку. На внутренней стороне крышки написано: ROLEX. Полковник достает часы с браслетом из белого золота и россыпью мелких бриллиантов вокруг синего циферблата.

Преодолев подъем, «Навигатор» въезжает в тоннель Саланг и покидает его на южной стороне горы, где уже начинает светать. А с первыми лучами солнца внедорожник въезжает в ворота базы «Баграм».

Руслан с благодарностью возвращает пистолет Ниу. Воодушевленного Абдула ждут счастливые Шарифа и дети, они обнимаются и, перебивая друг друга, возбужденно рассказывают о чем-то на пушту, радуются и смеются. Пит, пообщавшись с кем-то по телефону, просит Руслана помочь с переводом. Вместе они подходят к дружной семье. Пит говорит, а Руслан синхронно переводит на пушту:

– В знак благодарности вашему отцу, Абдул Самед Хану, за проявленные им мужество и храбрость, Управление по борьбе с наркотиками США готово включить вас в программу защиты свидетелей и направить вашу семью в нашу страну на постоянное проживание. Если вы согласитесь, до оформления документов вам придется пожить на этой авиабазе.

Дослушав торжественную речь, жена и дети обнимают гордого и счастливого главу семейства.

***

Пятеро налетчиков, оставив «Навигатор» на парковке, вылетают с авиабазы на «Гольфстриме».

Когда самолет набирает крейсерскую высоту, сын историка поворачивается к подельникам:

– За влияние на Центральную Азию, над которой мы сейчас пролетаем, на протяжении девятнадцатого века Британская и Российская империи вели «Большую игру».

– И кто, по-твоему, выиграл? – с интересуется Пит.

– После ста лет «игры» они пришли к ничейному исходу.

– Похоже, скоро начнется новый раунд этой игры, но уже с несколькими игроками, – предполагает Ян Вэй.

– Всех будут особенно интересовать месторождения, открытые еще советскими геологами, – утверждает Антон. – Особенно литий для аккумуляторов. Уверен, что обветшалая британская монархия останется в стороне.

– Хватит с них! – восклицает Ян Вэй. – В позапрошлом веке англичане вывезли из Индии несметные богатства, а в Китае устроили две войны.

– Английские столетия закончились с началом двадцатого века. А теперь завершается и американское столетие, – криво усмехается Антон. – Миру надоела американская гегемония. Наступает черед китайского века.

Пит скептически качает головой, а китайские товарищи, глядя на русского, одобрительно улыбаются.

– Смотри шире, – добавляет Ян Вэй. – Когда Китай с Индией решат вопрос об общей границе в Южном Тибете и начнут дружить по-настоящему, наступит азиатская эра.

– Китайцы могут достигнуть многого, – поддерживает Ниу, – при помощи врожденного стремления к совершенствованию, способности к тяжелому труду, благодаря терпению и своей склонности к поиску компромиссов.

Быстро пролетев Пакистан и Кашмир, самолет надолго зависает над бескрайним Тибетским нагорьем, позволив выспаться утомившимся участникам ночного нападения. После Тибета «Гольфстрим» пролетает бесконечные крестьянские поля, засаженные различными культурами, оттого разноцветные.

Ниу находит на сайте знакомств подходящего кандидата и передает смартфон шефу. Ян Вэй просматривает резюме очередного мечтающего о семье китайца.

– С этим проведи собеседование, – наставляет ее инспектор, – поболтай несколько дней по телефону, а потом, если не надоест, можешь встретиться и вживую посмотреть на красавца.

Ниу пролистывает страницу до фотографии, увеличивает ее, присматривается:

– По-моему, фотошоп.

– А по-моему, тебе пора искать не идеального мужчину, а просто мужа, – с улыбкой предполагает инспектор.

В ответ Ниу возобновляет пролистывание анкет.

Антон увлеченно переписывается с Кианг.

– Ну и как аромат? – интересуется от скуки Руслан.

– Ты о чем, братан?

– Животные во время брачных игр крутятся около друг друга, хвосты нюхают, возбуждаются. А пары хомо сапиенс разговаривают, выпивают, чатятся. Я лингвист и квалифицирую такие беседы вокруг да около, как «принюхивание». Вот и спрашиваю: чем пахнет?

– Вижу, ты лучше меня разбираешься в этих тонкостях, – усмехается Антон. – И если тебе так уж любопытно, попрошу Кианг разрешить тебе ее обнюхать.

К вечеру, когда «Гольфстрим» пролетает мимо Гуанчжоу, Руслан получает серию сообщений от Шан:

«Сегодня согласилась выйти замуж».

«Возвращаюсь в Гуанчжоу».

«Мое увлекательное путешествие с любвеобильным Луисом буду вспоминать всю жизнь».

«Руслан Сафаров, огромное спасибо за твой царский свадебный подарок!»

Преисполненный чувством собственного достоинства, таджик посылает китаянке сердечко и, прислонившись к иллюминатору, смотрит на далекий город.

После приземления в Гонконге пятерка пассажиров выходит из аэропорта. Довольный Пит, крепко пожав руки Антону и Руслану, подходит к встречающему его темнокожему коллеге. Поздоровавшись, они садятся в машину и уезжают в свой офис для доклада шефу. Остальные едут на кроссовере инспектора.

По просьбе Руслана Ниу подъезжает к магазину цветов. Там он выбирает два дизайнерских букета от магазинного флориста, а Антон покупает шестьдесят пять больших красных роз. Таджик вручает китаянке букет, она немного теряется от неожиданности, смущенно благодарит его и передает букет инспектору. Весь оставшийся до высотки путь невозмутимый Ян Вэй с удовольствием вдыхает тонкий аромат цветов.

Четверо выполнивших обещание поднимаются в квартиру. Руслан дарит букет обрадованной Лоис и чмокает ее в щеку. Антон крепко обнимает умиленную Кианг и, прикрываясь розами, целует ее в губы. Ян Вэй и Ниу с легким смущением смотрят на трогательную сцену.

– Горько! – по-русски выкрикивает Руслан.

Влюбленные закрывают глаза и застывают в долгом поцелуе, сорвав аплодисменты.

Руслан, широко улыбаясь, благодарит Кианг и Лоис:

– С вашей помощью нам удалось избавить мир от шайтана!

– Ты – мой герой! – смеется Лоис. – Брат уже звонил. Нас благодарил, а вас нахваливал.

– Пока мы там развлекались, вам, наверное, было скучно под домашним арестом? – спрашивает Антон.

– Как раз дочитала «Игрока», – Кианг кивает на книгу, лежащую на столе. – Поучительная история.

– Кианг перевела предисловие, – признается Лоис. – Оказывается, Достоевский надиктовал этот роман всего за двадцать шесть дней. А когда «стенографка» принесла чистовой текст, он предложил ей руку и сердце, и она согласилась. И были они счастливы всю жизнь!

– Гениям везет, – говорит Руслан, немного мнется и выпаливает: – Лоис, а я могу предложить тебе… поужинать в ресторане?

– До контрольного времени остается меньше часа, – возражает Лоис, но тут же дарит надежду на будущее свидание, делая ударение на последнем слове: – Мы вряд ли успеем сегодня.

– Мне сейчас просто необходимо снять стресс от нервозной ночи… – давит на жалость таджик.

– Руслан, с восьми вечера и до восьми утра вы обязаны находиться в этой квартире, – напоминает Ниу.

Руслан пускает в ход заготовленную уловку:

– Кианг, помоги несчастному, поноси браслет еще один вечерок. Вместе с вами я не смогу выспаться.

Улыбнувшись, Кианг вспоминает сказанную около месяца назад фразу:

– Луис, это не совсем удобно…

– Завтра прилетают мои родители, и пока они будут здесь, я буду просто парализованным, – жалуется Руслан и умоляет: – Кианг, пожалуйста!

– Ну, если только одну ночь…

Инспектор, поняв расклад, поворачивается к Лоис:

– Вас подвезти?

– Если не трудно…

– Я мигом! Только смою афганскую пыль, – окрыленный Руслан торопится в душ.

Ян Вэй звонит оператору электронных браслетов:

– Привет, сержант! Опять инспектор Ян Вэй… Да, снова с просьбой. С одним из моих подопечных надо повторить эксперимент, в тот раз моя ассистентка оплошала… Да, сам понимаешь, человеческий фактор… С того, который помоложе… Достаточно минуты… Благодарю, сержант! Похлопочу о премии… Удачи.

Браслет щелкает, Ниу снимает его с ноги Лоис и быстро надевает на ногу Антона, с укоризной бурча:

– А завтра скажете сержанту, что я перепутала ноги?

– И добавлю, что у тебя было тяжелое похмелье! – улыбается Ян Вэй. – Он же не знает, что ты непьющая…

– Если все эти манипуляции всплывут наружу, такое же украшение наденут и на меня!

Антон получает сообщение от Булата: «Полковник в файлах ничего путного не нашел. Ящик несколько часов пилили болгаркой. Потом, опасаясь спалить бумаги, сверлили дрелью, рубили зубилом и били кувалдой. Возились целый день. Документов не оказалось, но было много крупных изумрудов, рубинов и кэша в разной валюте. Все вместе тянет лимонов на десять долларов!»

Дождавшись, когда Руслан оденется и зайдет в гостиную, Антон, торжествуя, переводит сообщение друга. От последней фразы все приходят в полный восторг. Таджик вопросительно смотрит на русского, тот кивает.

– Лоис и Кианг! Поздравляю вас с заслуженно заработанной премией! – церемонно произносит Руслан. – Выбирайте себе тачки!

Веселые и оживленные Ян Вэй, Ниу, Руслан и Лоис, попрощавшись, идут к лифтам.

Закрыв дверь, Антон берет черноокую за руку, на которой поблескивает бриллиант, и, став на левое колено, говорит по-китайски:

– Кианг, я люблю тебя! И прошу стать моей женой.

– Мне надо посоветоваться… – загадочно улыбается счастливая Кианг.

– С родителями?

– С эмбрионом.

Переполненный радостью, Антон прижимается лбом к животу возлюбленной:

– Я люблю вас! И буду вам надежной опорой…

– Ну, тогда мы согласны.

В окна мишленовского ресторана, расположенного на крыше отеля, в котором живет Лоис, видны подсвеченные небоскребы. Их яркая разноцветная иллюминация отражается в темных водах бухты Виктория. По заливу курсируют паромы и туристические суденышки с зажженными огнями. В густых сумерках не видно очертаний кораблей, и кажется, что это скопления мерцающих звезд движутся по воде.

У стола на подставке для цветов красуется роскошный дизайнерский букет. Руслан и Лоис едят лобстеров по-бостонски, запивая их итальянским белым вином.

– Вкуснятина! – восхищается Руслан. – Но, должен отметить, наши вареные раки с холодным разливным пивом ничуть не хуже! Особенно когда раков много, а людей мало. Как-нибудь сварю и угощу тебя.

– Ты только обещаешь! Где твой хваленый плов? – разводит руками Лоис. – Для статьи о домашней кухне Средней Азии, мне надо посмотреть весь процесс.

– Настоящий таджикский плов приготовлю хоть завтра! И с родителями заодно познакомлю…

– Я не против… Про наши злоключения расскажем правду или нафантазируем?

– Мой отец – доктор исторических наук, а мама – еврейка, их на мякине не проведешь. Все будет честно…

– Это легче, чем врать.

– Предки мечтают, чтобы у меня, наконец, появилась та самая, одна единственная… Чтобы они не волновались, можешь сказать им, что проследишь за моим поведением, наставишь на путь истинный?

– Кто бы меня саму наставил…

Полукровка подносит бокал к носу и принюхивается:

– К лобстеру идеально подошло выбранное тобой вино. – Он вдыхает аромат янтарного напитка: – В его запахе прослеживаются изысканные лирические нотки, так и тянет кому-нибудь признаться в любви.

– Тебе помочь с выбором? – американка окидывает лукавым взглядом заполненный посетителями зал.

– Да я уже выбрал, – улыбается Руслан. – Знаешь, когда я увидел тебя в первый раз, я был крайне огорчен! Ведь я мечтал увидеть пожилого бородатого араба.

– А когда я увидела трех разномастных разбойников с большой дороги, чуть не рассмеялась над сочетанием твоего мятого таджикского халата, разноцветной тюбетейки и никелированного американского револьвера.

– Скажи еще, что у Пита руки тряслись тогда, потому что он притворялся.

– Так и было! Никогда не видела у него подобного.

– Нам всем тогда повезло, что нас не догнали. Давай выпьем, чтобы удача и впредь не покидала нас.

Услужливый официант наполняет бокалы, забирает пустую бутылку и ожидает: мол, повторить?

– Твоя очередь выбирать, – предлагает Лоис.

Руслан в задумчивости чешет подбородок, якобы выбирая из длинного списка, и решается на «Вдову Клико».

– Когда там, в реке, я подвернула ногу, а боевики принялись по нам стрелять, я подумала: пора опускать занавес и завершать эту плохую бродвейскую пьесу. А когда увидела гранату, то поняла, что летит не смерть, а избавление. Это была то ли мистика, то ли интуиция…

– На перевале ты что-то записывала в блокнот, а я приглядывался к тебе и не мог понять: женщина, а не боится; за ребенка готова жизнь отдать и притом такая спокойная… Вроде журналист, а всю дорогу помалкивает. Думал: во повезло мужику!

Официант открывает шампанское и разливает его в высокие бокалы.

– За тебя! – Руслан осушает бокал до дна.

– А я выпью за тебя! – не отстает Лоис.

Официант повторно наполняет опустевшие бокалы.

– Помню, в ручье текла ледяная вода, а ты разделась и плавала в ней. Смелая, стойкая, стройная… Я подсматривал за тобой и думал: «Мне б такую…»

– С тех пор я прибавила семь фунтов, – невесело усмехается Лоис.

– Это именно столько, сколько тебе не хватало… – одобряет Руслан. – Фунты пошли в нужные места?

– Похоже…

Коварная смесь вина и шампанского понемногу кружит обоим головы, снимая напряжение и отгоняя мысли о возможных досадных последствиях.

Руслан, откровенно любуясь девушкой, решается:

– Я бы трезвым не осмелился, но сама знаешь: пьяному море по колено…

– А лужа по уши, – добавляет Лоис, сдерживая смех.

– Я понимаю, что шансов немного, поэтому вряд ли решусь вот так прямо сделать тебе предложение… – хмельная отвага покидает претендента, и он мнется. – Но имей, пожалуйста, в виду… если вдруг это покажется тебе приемлемым… намекни как-нибудь. И я рискну…

– Нет уж, если намекну, ты заранее догадаешься об ответе. Будет веселее, если ты самостоятельно исполнишь этот смертельный номер. Потом будешь вспоминать потрясающие эмоции этой роковой минуты.

– Тогда, если ты не против, я сначала попытаюсь повысить свои шансы на положительный ответ. Ладно?

– Я слышала, что у мусульман разрешено иметь до четырех жен, поэтому, прежде чем делать скороспелые заявления, пожалуйста, предоставь моему адвокату документ о том, что ты еще холостой.

– Упс! Где ж я тебе его возьму?

– Вообще-то у нас принято сперва испытать все стороны совместной жизни, чтобы потом не тратиться на дорогих адвокатов.

– Супер! – оживляется Руслан. – Превосходная идея! Походу, сегодняшний очень длинный день грозит стать самым незабываемым в моей жизни!

– Но я не поняла… Ты что, размер калыма озвучивать не собираешься?

– Его величина будет зависеть от приданого… У тебя оно богатое?

– Подушки, одеяла, кровать, две шубы: из норки и соболя, – с улыбкой перечисляет Лоис, – велосипед, электросамокат, «Лексус», сорок платьев и костюмов, тридцать пар кроссовок и туфель…

– Лабутены есть?

– Три пары, не считая босоножек.

– Да-а… Приданое знатное… На калым придется раскошелиться. Даже не знаю… Надо подумать!

– Было бы чем…

Приходит сообщение от Антона: «Ну и как аромат?»

Руслан посылает смайлик с большим пальцем вверх.

Эпилог

Осень, 2021 год. Памир. Горный Бадахшан.

Из-за сияющей кромки заснеженной горы на небосклон выплывает яркое солнце. Проникая сквозь прозрачный высокогорный воздух, ослепительные лучи освещают скалы, ледники, ущелья и узкие долины. Давным-давно в этом месте планеты сошлись громадные литосферные плиты, движимые течениями раскаленной магмы. Не уступая, миллионы лет они упирались друг в друга, раскалывая земную кору. Каменная твердь на стыке плит сминалась в гигантские складки, дробилась и сформировала горные системы: Памир, Каракорум, Тянь-Шань и Гималаи. А когда Евразийская плита подмяла Индостанскую, горные хребты поднялись и стали высочайшими на Земле.

За прошедшие с последнего ледникового периода десять тысяч лет в этом девственном месте произошло мало изменений – разве что растений на коренных породах стало больше, да животные, приспособившиеся к суровым условиям, стали подниматься выше.

Через арчовник на склоне горы по звериной тропе трусцой бежит серо-белая собака. Время от времени аляскинский маламут останавливается, обнюхивая кусты, находящиеся рядом с тропой. Следом за псом верхом на невысоких лошадях местной локайской породы едут шестеро молчаливых седоков в охотничьих куртках и шапках. Все лошади покрыты необычным курчавым волосом, именно об этой конской аномалии упоминал еще Чарльз Дарвин, сравнивая их с парагвайскими лошадями. Суровая жизнь горцев веками вынуждала их к жесткой селекции домашних животных: не съеденными оставались только самые терпеливые и выносливые, которые в разряженном холодном воздухе могли взбираться по тропам с длинными крутыми подъемами.

Тропа тянется над ручьем с кристально чистой водой, стекающей с ближайшего ледника. На шее каждого наездника висит бинокль, на глазах – солнцезащитные очки. Иногда, заметив подозрительное движение, они просматривают окрестные склоны в бинокли, выслеживая возможную дичь.

Винтовки имеются только у егеря и полковника в запасе. Хикмат Бахром перевез семью в Душанбе, а сам большую часть времени проводит в горах. Покачиваясь на гнедой лошади, Пит Бейкер в левой руке держит поводья, а в правой стедикам с фотоаппаратом. После успешной операции по ликвидации героиновой фабрики спецагент пошел на повышение, правда, никто не знает, на какое.

Тропа становится круче, поднимаясь все выше над ручьем. Заметив вдалеке двух парящих в небе орлов, егерь указывает на них остальным и корректирует маршрут. Маленький отряд направляется к тому месту, где охотятся хищные птицы. Добравшись до подходящего укрытия, наездники прячут лошадей в роще памирской березы, привязав к невысоким деревьям. Егерь освобождает курчавых от узды, чтобы те подкрепились серым терескеном, растущим в тени деревьев. Охотники занимают удобную позицию – спрятавшись прямо напротив горы, над которой, высматривая жертву, парят два беркута.

Перед мужчинами на другой стороне каньона высится залитый ярким солнцем косогор, где, по их расчетам, вскоре должен появиться будущий трофей. Две горы разделяет быстрый ручей, воды которого весело журчат, обтекая крупные камни, скатившиеся во время землетрясений со склонов.

Памирский баран Марко Поло – самый крупный подвид архара. Во многих странах это животное занесено в Красную книгу, и поэтому охотиться на него приезжают в горы Памира. Но и здесь охотничьи квоты на этого редкого копытного серьезно ограничены, и лицензии на охоту ежегодно поднимаются в цене. Однако поток желающих заполучить в свои коллекции редкие по красоте рога постоянно растет. Покупают разрешения на отстрел в основном американцы.

Молодой туристической компании с трудом удалось приобрести для будущих клиентов около двухсот лицензий на диких животных. Две из них на мархура – винторогого горного козла – обошлись новому охотничьему хозяйству по тридцать тысяч долларов. И шесть лицензий на барана Марко Поло еще столько же.

Для себя акционеры компании решили оставить только одно разрешение. Чтобы определить, кому делать выстрел, Бахром предлагает бросить жребий: он прячет маленький камешек за спиной в руке и выставляет кулаки. Денисов и Бейкер выбирают одну руку, Ян Вэй и майор Алимжан Дустум – другую. В 2020 году его двоюродному дяде Абдул-Рашиду Дустуму было присвоено звание маршала. Удача сопутствует русскому и американцу. В финале выигрывает Денисов, и Бахром вручает ему винтовку.

Антон после получения в Гонконге условного срока поселился у Кианг, сделал ремонт во втором таунхаусе и устроил там лабораторию для своих изобретений. Вместе с приехавшим в Шанхай Булатом они смогли увеличить надежность своего устройства и при содействии Кианг с ее адвокатом устроили аукцион среди автозаводов, продав-таки патент за хорошую цену. Теперь инженеры удаленно друг от друга, но совместно, работают над новым устройством для электродвигателя. Учитывая, что главный конструктор «Ремдизеля» уже нарисовал облик гибридного броневика, друзья надеются на плодотворное сотрудничество с заводом. Тем более что недавно завод получил разрешение на экспорт «Тайфуна-ВДВ» – удачной модели автомобиля с несущим бронекорпусом.

Парящие над горой беркуты с каждым кругом приближаются к терпеливо выжидающим охотникам. От нечего делать, смуглый егерь наводит на орлов десятикратный оптический прицел, затем переводит его на ледники у горных вершин и пытается найти истоки ручья.

Надеясь скоротать время, Ян Вэй рассказывает, что на время пандемии китайские власти ввели ограничения на авиарейсы. Как следствие, из Гонконга в Душанбе стало проблемно долететь даже с пересадками. Чтобы добраться сюда, инспектору пришлось пойти на хитрость: он сообщил своему начальству «оперативную информацию» о схроне героина на таджикской стороне, якобы спрятанном уйгурскими джихадистами, которые планировали перемещение наркотика в Синьцзян. Руководитель Наркоконтроля срочно отправил Ян Вэя и Ниу в командировку на китайский объект в Таджикистане, который присматривает за Ваханским коридором. Оттуда таджикские пограничники на вездеходе довезли сыщиков до условленного места, куда через пару часов прилетел на вертолете Саид.

На вопрос егеря о судьбе хитмэна триады Фенга инспектор уклончиво рассказывает о его гибели во время криминальной разборки в тюрьме и добавляет, что из сорока мафиози, арестованных по обе стороны океана, амнистирован только спаниель.

Через час на гребне соседней горы, в километре от охотников, появляется крупный архар с великолепными рогами, закрученными во внушительные спирали. За ним на фоне голубого неба вырастают четкие фигурки – несколько десятков больших и маленьких архаров. Обходя камни, они неспешно пробираются по косогору, приближаясь к засаде, устроенной на противоположном склоне.

Еще час, задрав головы, охотники в бинокли наблюдают за животными, которые, пощипывая скудную растительность, приближаются к ним. Егерь тщательно выбирает самого старого самца стада и указывает на него. Около двух лет назад в Гонконге, когда инспектор и специальный агент уламывали Охотника заключить досудебное соглашение со следствием, наемник, опасаясь мести наркокартеля, поставил условие: спрятать его подальше от американского континента. А когда Бахром обратился к Питу с просьбой помочь с поиском опытного англоязычного егеря, спецагент предложил подходящую кандидатуру. По настоянию полковника индеец, русский и полукровка заключили перемирие, посчитав сожженный кроссовер достаточной компенсацией за купание в море.

Егерь уже успел побывать на Алтае и побродить по местам, откуда семнадцать тысячелетий назад вслед за мамонтами двинулись в долгий путь его предки. Индеец держит барана на прицеле, надеясь добить подранка, если выстрелы русского лишь ранят зверя. Рядом с егерем крутится верный маламут, готовый в любой момент ринутся за добычей.

Антон, тщательно целясь, переводит перекрестие прицела на метр перед архаром, рассчитывая, что именно в том месте баран и пуля пересекутся. Уступившие в жребии наблюдатели прилипают к биноклям.

Внезапно архар срывается с места, будто заметив блик наведенной на него оптики. Беркут, спикировав на отбившегося от стада любопытного ягненка с двумя бугорками на лбу, пугает малыша, вынуждая того бежать к обрыву. Выставив когти и агрессивно взмахивая крыльями, орлица отрезает жертве путь к отступлению. Обреченный ягненок, испуганно блея, бестолково мечется на краю пропасти. Старый архар подскакивает к малышу и мотает рогами, стараясь зацепить беркутов. Потеряв несколько перьев, хищная пара вынуждена отступить. Дед нежно подталкивает дрожащего внука обратно к стаду.

Под впечатлением от увиденного Антон уступает винтовку финалисту. Спецагент долго целится в старика, но в итоге, предпочитая оружию фотоаппарат, тоже отказывается от выстрела в пользу инспектора. Ян Вэй настраивает прицел под свои очки, хладнокровно наводит перекрестие на лопатку жертвы, но затем переводит оптику на одиноко лежащий камень и стреляет. Пролетев полкилометра, свинец сталкивает кусок гранита с насиженного за несколько веков места, тот бьется о скалу, отскакивает от нее, как бильярдный шар от борта, и катится вниз, сбивая по пути другие камни.

Стадо архаров, напуганное выстрелом и подгоняемое треском камнепада, бежит за вожаком к спасительному гребню горы, подальше от опасного склона. Охотники с легкими улыбками принимают выбор инспектора. Уже не таясь, они встают во весь рост и в бинокли наблюдают за камнями, с нарастающей скоростью катящимися по косогору. Не понявший произошедшего маламут уставился на хозяина, надеясь, что тот укажет ему, где можно полизать теплую кровь. Грохот падающих на дно ущелья камней многократным эхом отражается от склонов, окружающих ручей. Пит увлеченно снимает камнепад на видео.

***

Выше по течению ручья среди высоких гор расположилось небольшое зеленое плато. Особый климат межгорной котловины способствовал формированию поляны с травой и цветами. На берегах ручья прижились клен и грецкий орех, а под ними – колючие кусты жимолости и шиповника. Ручей вливает талую воду ближайшего ледника в маленькое озеро и, отдохнув, вытекает из него с другого конца. В прозрачном водоеме водится осман, маринка и форель, а по его зеркальной поверхности плавают красные утки и несколько индийских гусей с подросшими за лето гусятами.

Посредине плато стоит новое трехэтажное здание гостиницы «Пик коммунизма». Это прежнее название самой высокой горы СССР, которую можно разглядеть в бинокль с ближайшей от плато вершины. Отель построен в стиле хай-тек: четкие линии, легкие конструкции, панорамные окна, номера с террасами и балконами. На плоской крыше, меж спутниковых антенн, на открытом воздухе находится уютное кафе.

Два года назад Бахром предложил своим сообщникам смелый план – инвестирование общей добычи в строительство отеля. Полковник в запасе советовал для начала внести депозит в размере десяти миллионов долларов в банк, в соучредителях которого были его соратники по гражданской войне. Не желая возиться с отмыванием грязного трофея, все доверились бывалому человеку. Затем полковник уговорил дольщиков создать компанию по развитию горного туристического комплекса. Эта же компания, пользуясь кредитной линией своего банка, начала работы по возведению отеля на тридцать номеров, предусмотрев в нем еще двадцать комнат для сотрудников комплекса.

Строительство оказалось непростым. Место, выбранное полковником, было восхитительным, но без дорог добираться до него было трудно. Поэтому фундамент и стены возводились из местного обработанного камня, а стройматериалы приходилось поднимать на спинах вьючных лошадей и ишаков. Оконные блоки и другие габаритные детали пришлось доставлять взятым в лизинг вертолетом. Два небольших ветрогенератора и комплект мини-электростанции принес Ми-26. Благодаря удаленному содействию акционеров компании и армейской дисциплине строителей Бахром превосходно справился с возведением отеля.

Прошедшим летом вверх по ручью от отеля на высоких отвесных скалах команда японских специалистов пробила несколько скалолазных трасс разной категории сложности под общим названием «Эпицентр». А у подножья самой высокой скалы они закрепили латунную табличку с надписью: «Скала «Сангак» названа в честь первого человека, покорившего ее в 2016 году. Сангак Бахром восходил также на величайшую гору Таджикистана Пик Исмоила Сомони, известную как Пик Коммунизма». Японцы же рекомендовали на должность инструктора немолодого, но знаменитого скалолаза из Франции.

Полковник старался завершить сооружение туристического комплекса к 30-летию независимости своей страны. Теперь настало время и акционерам наконец собраться вместе и открыть свой отель. А первые клиенты – группа искателей приключений из Австралии – уже подъезжают к аэропорту Мельбурна. Тревел-блогер Лоис Бейкер заинтриговала отчаянных австралийских скалолазов возможностью стать первопроходцами высотных памирских маршрутов. Акционеры пообещали платить Лоис десять процентов от денег, потраченных здесь ее туристами. На таких же условиях Кианг нашла группу китайских любителей экзотики, которые должны заехать в отель через два дня.

На краю плато мерно крутятся белые лопасти двух ветряков, недалеко от них, на южном склоне, блестят ряды солнечных панелей. На поляне в просторных вольерах содержатся курчавые лошади и вьючные ишаки. Для разнообразия и развлечения туристов там же проживают две пары верблюдов и яков. Туристы смогут прокатиться на них и сделать фотографии на память.

Рядом с ручьем стоит охотничий домик Бахрома, около двух лет служивший временным жильем для строителей. За ручьем на вертолетной площадке отдыхает десятиместный вертолет, взятый компанией в лизинг. В августе рынок малой авиации Таджикистана и Узбекистана пополнился сотней самолетов и вертолетов, на которых пилоты афганских ВВС и военачальники сбежали со своими родными от талибов. Цены на аренду авиатехники резко снизились. Бывший экипаж Ми-26 собирается доставлять туристов, альпинистов и охотников до отеля по воздуху – иначе в этот край первозданной природы не добраться. А для самых состоятельных путешественников намечаются вертолетные экскурсии на недоступные вершины, на высокогорные озера, на минеральные термальные источники, а также к пещерам и гротам, на стенах которых сохранилась наскальная живопись древних памирцев.

Прошлой зимой, когда воды в ручье было мало, строители соорудили небольшую каменную плотину, заодно служащую мостом, выкопали пруд и посадили вокруг него деревья.

Сейчас командир, пилот и штурман вертолета помогают Булату прозвонить мультиметром кабели и запустить мини-электростанцию. С помощью ручной лебедки летчики поднимают заслонку, направив поток воды из пруда на лопатки турбины, которая передает вращение на генератор.

К новоиспеченным электрикам, энергично виляя пушистым хвостом, подбегает дружелюбный маламут. Из-за добродушного и озорного нрава строители прозвали пса Баламут, и тот стал охотно откликаться на новую кличку. Поприветствовав электриков, Баламут спешит к большой конуре, перед которой дремлет среднеазиатская овчарка, принадлежащая местному проводнику. Рядом с ней возятся, покусывая друг друга, пять щенков новой породы. Увидев папашу, еще вислоухие щенки, радостно тявкая, бросаются к нему.

Следом за собакой появляются шесть всадников. Спешившись, охотники отпускают лошадей, которых встречает конюх – молодой выпускник столичного аграрного университета, кафедра зоотехнии которого занимается созданием таджикской породы лошадей на основе скрещивания английской и арабской пород с местной лакайской. Воодушевленный этой идеей, конюх намерен поставлять родной кафедре лучших представителей лакайской породы, а заодно защитить кандидатскую диссертацию по памирскому коневодству.

Антон со смехом рассказывает друзьям про устроенное китайцем лавинное шоу. Булат торжественно поднимает рубильник электрощита – тут же загораются фонари, установленные вдоль тропинок. Год назад на ралли «Шелковый путь» руководители «Камаз-мастер», убедившись, что Булат продолжает пренебрегать безопасностью, уговорили гонщика не продолжать спортивную карьеру.

Здесь, на плато, Булат несколько дней возился с наладкой турбины с электрогенератором и за это время успел подружиться со старшей дочерью Бахрома – студенткой первого курса исторического факультета университета.

Владельцы отеля съехались на открытие и планируют провести здесь несколько дней. Не смог приехать только Абдул, проживающий в небольшом городке близ канадской границы. Сославшись на пандемию, администрация Программы защиты свидетелей не разрешила ему покидать Соединенные Штаты. Поэтому пуштун поздравил акционеров онлайн и прислал фотографию Шарифы и подросших детей, стоящих на фоне купленной им фуры.

В августе родной Абдулу Афганистан покинули последние иностранные воинские части, оставив наступающим талибам военную технику на десятки миллиардов долларов. В качестве компенсации американцы заморозили все афганские национальные авуары. Перепуганный президент республики сбежал в Саудовскую Аравию. Военные конфликты, десятилетиями терзавшие страну, поутихли. Установилась, хоть и излишне религиозная, но все же власть титульного народа – пуштунов, большинство из которых продолжают верить в приоритет Пуштунвалая над исламом.

Выращиванием опиумного мака продолжают заниматься несколько миллионов дехкан. Сформированное в сентябре правительство талибов намерено всерьез бороться с процветающей наркоторговлей. Новая власть пообещала за производство наркотиков ввести проверенное веками и нормами Шариата традиционное наказание: смертную казнь. Недовольные этим боевики ИГ провели несколько терактов, но нарвались на гнев талибского спецназа – батальона «Бадри 313». Поняв, что батальон шутить не собирается, джихадисты поутихли, но их количество постепенно увеличивается. Новое правительство намерено начать преобразование отброшенной в средневековье страны, где у семидесяти процентов населения нет доступа к электричеству.

На длинной, во весь фасад отеля, скамейке сидят трое немолодых друзей полковника. Ветераны живут и работают на плато с самого начала строительства; за внешнюю схожесть волосяного покрова строители прозвали их Ленин, Сталин и Путин. Это лысеющий врач с бородкой и с медицинским чемоданчиком, дважды лечивший Бахрома после ранений, черноусый охранник с пистолетом в кобуре, прошедший всю войну рядом с командиром, и всегда гладко выбритый проводник с охотничьей винтовкой.

В одном из боев гражданской войны капитан Бахром был ранен, как и его противник – памирец. Капитан довез раненого в санчасть и поручился, что тот свой. После национального примирения именно памирец, выкарабкавшийся с того света, и показал бывшему противнику это диковинное место и свой сгоревший дом на пяти столбах, стоящий невдалеке от озера. Проводник вместе со своей семьей, которая приезжает сюда по выходным, уже начали понемногу возрождать родовое гнездо и рощу одичавших плодовых деревьев вокруг него.

С учетом эпидемии на двери отеля висит объявление, на таджикском, английском и китайском языках: «При входе предъявите QR-код».

В широкое окно люкса обильно льется солнечный свет. Кианг сидит перед телевизором, на котором идет трансляция с видеокамеры из отеля Four Seasons, расположенного в Москве на Манежной площади. Опасаясь влияния горной болезни на детский организм, молодая семья решила оставить дочку на попечение дедов и бабок. А до этого семь человек трех счастливых поколений неделю жили в трех соседних номерах с видом на Кремль. Антон уговорил супругу ежегодно приезжать в Россию, а она пригласила родителей мужа каждый год гостить в ее доме, и родственники с радостью приняли приглашение.

Дождавшись улыбки симпатичной темноокой дочурки, довольная Кианг спускается на первый этаж. По пути она инстинктивно гладит ладонью едва наметившийся живот, где теплится новая жизнь – теперь любящие родители ждут сына. Направляясь на кухню, Кианг проходит через холл отеля мимо столов, составленных в один квадрат с сервировкой на восемь персон с каждой из четырех сторон.

Молодой менеджер, одетый в деловой костюм, почтительно приветствует китаянку. Бывший коллега полковника, ставший одним из авторитетов Хорога, попросил Хикмата приютить его сына, принявшего без разрешения отца участие в уличных протестах. Теперь молодой человек находится здесь на исправительных работах: под надзором полковника и от греха подальше. Менеджер указывает двум симпатичным официанткам, куда выставить спиртное и охлажденные напитки.

Две миловидные горничные раскладывают холодные закуски, памирский овечий сыр, свежие фрукты и местные грецкие орехи. Все девушки, неплохо владеющие английским и притом довольно привлекательные, согласились работать в столь безлюдном месте, легкомысленно надеясь подцепить богатых иностранных женихов. С не очень богатым, но очень странным егерем, прижимистым французским скалолазом и со щедрым, но бедным конюхом они уже подружились.

На просторной светлой кухне, оснащенной новейшим оборудованием, вовсю кипит работа. Руслан Сафаров готовит плов. Получив условный срок, он сразу вылетел на Родину, дослужил на погранзаставе и вернулся домой в Душанбе. К радости довольных родителей, лингвист завершает работу над диссертацией и упорно изучает шестой язык – китайский. Руслан часто бывает на горном плато, помогая бывшему командиру запустить комплекс.

Супруга Бахрома, весело болтая, шинкует салат, а ее дочери лепят самбусу. На лице старшей дочери едва заметны скрытые тональным кремом нежные розовые прыщики – созрела, значит. Сестры тайно распределили между собой Булата и Тимура, и теперь младшая поглядывает только на старшего лейтенанта, она даже целовалась с ним в своих снах.

Жена Саида месит тесто и лепит лепешки, а супруга майора сосредоточенно колдует над афганским десертом. Ниу, желая угостить мужа новым блюдом, снимает процесс готовки на камеру. А Лоис набирает на смартфоне статью с описанием приготовления блюд – для своего тревел-блога. Американка надеется, что ее путевой очерк о Памирском тракте опубликует и National Geographic. Несмотря на весьма романтические отношения с Русланом, Лоис все еще не дала ответа на его предложение. Однако полукровка не намерен-таки отступать, самонадеянно и цинично полагая: чем дольше возлюбленная тянет, тем больше шансов на согласие.

В специальной пристройке к кухне Саид уже разогрел танур дровами вишневого дерева. Тимур выкладывает из печи на совок горячие угли и переносит их в мангал на улице, где штатный повар отеля ловко нанизывает маринованное мясо барашка на шампуры. Младшая сестра приносит поднос с налепленной самбусой. Тимур благодарит подружку и специальной лопаткой крепит лепешки и самбусу к раскаленным стенкам танура.

Принявшие душ мужчины в свежих рубашках собираются в бильярдной и ходят вокруг столов для русской пирамиды и американского пула, постукивая киями по шарам. У стенки приютились три столика для игры в шахматы, нарды и го. А за барной стойкой индеец наливает всем алкогольные напитки и предлагает карибские сигары.

Супруга Хикмата звонит ему по телефону и докладывает о финальной готовности блюд.

Сидя за большим письменным столом, полковник разговаривает с майором, который пообещал подыскать хорошего бойца на вакансию гида-проводника со знанием узбекского языка. Алимжан также рассказал Бахрому, что маршал Дустум и Ахмад Масуд решили объединить узбеков и таджиков, чтобы вместе настаивать на участии в новом правительстве представителей всех национальностей, живущих в Афганистане. И теперь вожди своих народов надеются, что Душанбе, Ташкент и Москва поддержат их.

Бахром выключает компьютер, достает изсейфа и надевает на руку Rolex; до восемнадцати часов остается пятнадцать минут. Хикмат будто между делом спрашивает Алимжана, не сможет ли он поинтересоваться у маршала и Ахмада о каких-либо сведениях об организаторах взрыва на русском самолете в Египте. Смекнув, о какой сумме речь, майор обещает по случаю расспросить вождей северного Афганистана. Полковник, улыбаясь, благодарит и показывает на дверь, друзья выходят из кабинета и спускаются в холл.

Директор Бахром проверяет сервировку, уточняет распределение мест и зовет мужчин. Руслан подсаживается к электронному пианино, спрятанному в углу холла за кустами декоративных растений, между которыми висят желтые дыни. Слышны первые ноты «Свадебного марша» Мендельсона. Шагая за поваром и широко улыбаясь, женщины строем выносят на блюдах кулинарные шедевры. Голодные мужчины, вдыхая ароматы аппетитной еды, предвкушают обильное застолье. Блюда расставлены, места распределены, команда подана – участники торжества одновременно садятся за праздничный стол.

Осеннее утомленное солнце закатывается за гору, которая накрывает своей тенью «Пик коммунизма», но убеленные снегом вершины, окружающие ухоженное зеленое плато, продолжают сиять на фоне чистого синего неба.

Примечания

1

Здесь и далее, талибы, Талибан – террористическая организация, запрещенная в России.

(обратно)

2

Здесь и далее, ИГИЛ, ИГ – террористические организации, запрещенные в России.

(обратно)

3

Террористическая организация, запрещенная в России.

(обратно)

Оглавление

Пролог

1-й день. Исходный

2-й день. Роковой

3-й день. Лихой

4-й день. Фатальный

5-й день. Рисковый

6-й день. Хмурый

7-й день. Беспечный

8-й день. Нелепый

9-й день. Удачный

10-й день. Приятный

11-й день. Печальный

12-й день. Игровой

13-й день. Удалой

14-й день. Длинный

15-й день. Чудесный

16-й день. Нервный

17-й день. Непростой

18-й день. Отчаянный

19-й день. Фартовый

20-й день. Зловещий

21-й день. Странный

22-й день. Скверный

23-й день. Грустный

24-й день. Путаный

25-й день. Счастливый

26-й день. Решающий

27-й день. Суровый

28-й день. Окаянный

29-й день. Судный

30-й день. Переломный

31-й день. Тревожный

32-й день. Ключевой

33-й день. Грозный

34-й день. Крутой

Эпилог

*** Примечания ***