Все знают, но молчат [Ксенья Николаевна Лаврентьева] (fb2) читать постранично

Ксенья Лаврентьева Все знают, но молчат

«Будь мягким. Не позволяй миру ожесточить тебя. Не дай боли заставить тебя ненавидеть. Не допусти, чтобы горечь украла твою сладость. Гордись тем, что, пусть даже мир с тобой не согласен, ты всё равно считаешь его прекрасным местом»

– Курт Воннегут

22 апреля.

(до сдачи сочинения 2 месяца)

Жизнь-это?

Еще в начале учебного года нам задали эту тему для контрольного сочинения по литературе. Уже апрель, но я до сих пор не чего не написала. Мне всего семнадцать и, наверное, раньше я бы с легкостью ответила, что представляет собой моя жизнь. А все что я сейчас могу сказать это то, что жизнь – это полное, беспросветное дерьмо и врятле что-то уже исправит мое мнение.

Наверняка у кого-то в жизни было такое ощущение, ты хочешь, что то сделать и понимаешь, что бессилен. Тебе остается просто жить дальше, но ты совершенно не понимаешь как это возможно. Еще месяц назад я о таком и подумать не могла, я как идиотка старалась делать что-то, быть лучше, но кому это нужно? Цель потеряна, и идти больше не куда.

Я будто бы лечу с тысячного этажа. Скорость слишком большая и я распадаюсь на мелкие частицы. Сейчас я где-то на середине и мое падение свободно, а что будет в конце? Я молчала, когда все катилось в пропасть, а теперь поздно кричать.

Оказывается, бег не так уж плох, как я думала раньше. Вчера я вышла на улицу, и мне захотелось бежать и это мне помогло. Я престала думать, особенно после четырех километров, когда в моей голове была одна мысль о том, что я сейчас умру или у меня отвалятся ноги, ну или я выблюю свои легкие. Но после отдыха все возвращается. Вообще-то сейчас я люблю все, что помогает мне не копаться в своих мыслях. Это кино, сериалы любые телешоу, но только не книги. Глупые романы или детективы я не люблю, они мне только действуют на нервы, а серьезные книги заставляют копаться в себе еще больше.

Сейчас я все больше замечаю, что моя комната очень большая, такое ощущение, что уже с детства родители хотели, что бы я существовала только здесь, как в принципе и произошло. На мне одето почти все время пижама, да я даже в магазин так хожу. У меня их оказалось очень много, просто раньше я думала, что это забавно, а теперь мне просто удобно и все равно.

Я могу часами смотреть в одну точку, не осознавая этого и думать, думать перекручивать все в голове. Такое ощущение, что какой-то червь засел и поглощает меня, все мои добрые, хорошие мысли и остаются только темные. Остановить это может разве что зашедшая в комнату мама, что бы сказать «– пора обедать дорогая». Голос у нее громкий, въедливый как будто она знает, что меня надо встряхнуть, разбудить. Так было и сегодня. Вот разносится ее голос по всей моей огромной комнате:

– Пора обедать дорогая – говорит она.

– Хорошо мама, я сейчас спущусь – говоря это, я ощущаю, как я не хочу этого делать.

Я все же решаю спуститься. У нас большой дом. В детстве мы всегда с сестрой любили носиться по нему, играть в догонялки, прятки. А когда мы выросли, он заметно опустел, как будто стал еще больше и неуютнее. Я иду на кухню. За столом уже сидят и мама и папа. Все как будто, так и должно быть. Такое ощущение, будто одна я понимаю, что не может все оставаться по-прежнему. Хотя все, конечно же, всё знают, но предпочитают молчать. Тем не менее, я сажусь за стол.

На обед, как и во все остальные дни, конечно в те которые я не пропускала, оставаясь в своей комнате, мы едем спагетти с подливкой. Я ковыряюсь вилкой в тарелки, эти макаронины свисают, словно дождевые черви и я говорю себе «– ты должна есть, ты должна съесть хотя бы полпорции». Все сидят молча с пустыми глазами и без всякого выражения эмоций на лице. Я чувствую как напряжение растет и не выдерживая встаю и говорю:

– Все с меня на сегодня, пожалуй, хватит, я наелась этой едой и этим представлением, – я не сдерживаюсь и говорю это со злобой.

– Что случилось, может, ты хочешь чего-нибудь другого, у нас есть пюре из брокколи, – мама говорит это, но такое ощущение, что её губы не двигаются.

– Нет, я хочу, что бы вы перестали делать вид, что ни чего не произошло. Давайте выскажете мне, все, что хотите. Говорите, что это я виновата.

И папа тут возмущенно выдает, – да кто вообще ест пюре из брокколи, что это за гадость такая.

И мне не верится, что он хочет обсудить это сейчас, какое то брокколи. Я встаю и ухожу наверх. Идя по лестнице, я все еще слышу, как они ругаются из-за этого.

Наконец я захожу в свое убежище, в свою берлогу. Я ложусь на кровать и включаю канал с музыкальными клипами. Со мной как всегда моя верная подруга, шоколадка. Это, наверное, единственное, что меня сейчас радует, хотя бы немного. Но не успеваю я удобно расположится, как слышу звонок в дверь. Сейчас я не спускаюсь, когда звонят, даже если ни кого нет дома, но в этот раз я решила, сама не знаю почему. Родители наверняка тоже этого не ожидали, это было видно по их выпученным глазам.

– Я открою – говорю это на весь дом, сама не