Нежданное Рождество [Анастасия Александровна Енодина] (fb2) читать онлайн

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.

Финны украшают окна, чтобы дарить праздничное настроение не только себе, но и прохожим. Я написала этот рассказ, чтобы подарить новогоднее настроение вам. Не ищите здесь сногсшибательного сюжета. Эта история для настроения)))))))))))

А ты-то думал – лысая гора,

Ты думал – деревенька в три двора…

Жизнь наша не обманывает нас,

Всегда у ней есть чудо про запас.

Нам всем – в своё нежданное идти,

И если вдруг устану я в пути -

Напомни, друг, чтоб я не отставал:

– В нежданном ожидается привал!

В. Шефнер "Нежданный день"

Я сидела в поезде и гуглила про ягель. Кажется, это лишайник, который мы обычно называем белым мхом. И сейчас я ехала за ним к своей дальней-дальней родственнице на север области, в Карелию.

Зачем это мне понадобилось? Как и в большинстве ситуаций, связанных с поездками к родственникам, это придумали родители.

У моего двоюродного брата пошло осложнение после гриппа, и мама вбила себе в голову, что поможет только лекарство, сделанное из ягеля. Причём из ягела, собранного собственноручно бабой Шурой, живущей в Карелии под Петрозаводском… Почему то же самое снадобье не могли сделать мы сами из лишайника, растущего в нашей области, было за гранью моего понимания. Еще более за гранью было то, что мы не можем использовать какие-то более традиционные средства. И вообще-то, не мы, а Димка! Его семья и сам он живут вообще в другом районе даже!

И откуда в умной голове моей продвинутой мамы появилась дикая мысль про ягель и про бабу Шуру?

Строго говоря, мне баба Шура бабушкой не приходилась. Вообще там были столь дальние родственные связи, что я не могла определить сколькиюродным кем мне приходилась женщина, к которой я ехала.

Тяжело вздохнув, я выключила планшет.

Ягель продают все, кому не лень. Популярная штука в нетрадиционной медицине, оказывается… То есть, его можно даже не собирать, а просто купить у предприимчивых губителей природы.

– Это нарушает экосистему, мы не можем поощрять подобное, – заявила моя мама, когда я показывала ей объявления. – А в Карелии ягеля всё же больше, так что природа не обидится на нас за то, что мы возьмём немного. И быстро вылечит Диму.

С Димой вообще было сложно: он едва не погиб в детстве, и теперь о его здоровье пеклись больше необходимого. Я говорила с ним вчера по телефону – ничего страшного с ним не происходило. Да, осложнение, но с кем не бывает?

Дима просил меня никуда не ехать. А мама настаивала на обратном: племянник был ей дорог. Меня вечно раздражало, что все считают, раз Дима чудом выжил в детстве, то теперь его может убить что угодно. Он был нормальным парнем, его иммунитет ничуть не уступал иммунитету любого среднестатистического человека. Так почему я должна ехать в Карелию в этом поезде за ягелем? И это за неделю до Нового Года, когда хотелось пойти и закупиться подарками, пока в магазинах ещё можно было найти что-то годное!

И ладно бы я ехала просто в Карелию и просто за ягелем! Тогда я набрала бы лишайник у нас в области, переночевала у подруги и вернулась через пару дней – никто бы не отличил местный "олений мох" от Карельского.

Но мама уже договорилась с нашей родственницей, и мне было не отвертеться. Неизвестная мне баба Шура ждала меня и даже обещала маме, что Анатолий, её муж, встретит меня на машине у станции.

Я тяжело вздохнула и посмотрела в окно.

Красиво, наверно. Только темно, и я могу видеть лишь своё отражение в стекле. А, ну и ещё отражение парня, что сел на прошлой остановке рядом со мной. Он был без шапки, но имел густые чуть вьющиеся волосы, отросшие сантиметров на пять, так что, наверно, они-то и заменяли ему головной убор.

Он сидел и тоже смотрел в окно, так что мы встретились взглядами в отражении, отчего он улыбнулся, а я смутилась. Только что разглядывала его, а он, оказывается, замечал моё внимание! Неудобно как-то. Не люблю, когда так выходит.

Я потупила взор и уставилась на свои рукавички. Красные, с белыми оленями и снежинками – достаточно красивые, чтобы полюбоваться или и переждать, пока внимание незнакомца переключится на что-то поинтереснее, чем скучающая я.

Путь неблизкий – почти пять часов, любой заскучает. Просто я начала это делать сразу, как села в поезд, а не к середине пути. И, я считаю, у меня были на то причины!

– Куда едете? – спросил приятный мужской голос, и я, вздохнув, поглядела на парня.

– Думаете, я отвечу честно? – поинтересовалась я.

Ещё не хватало говорить всем встречным, куда я направляюсь! За окном, казалось, ночь. Поезд полупустой…

Страшно заводить знакомства не было, но я постаралась придерживаться заученного с детства правила не выдавать незнакомцам лишнюю информацию.

Впрочем, поинтересовалась я миролюбиво, без сарказма. И парень в ответ пожал плечами.

– Понимаю, это был риторический вопрос, – улыбнулась я, ощущая неловкость за свой ответ.

– Не совсем, – ответно улыбнулся парень. – Ужасно интересно, куда можно ехать с таким скорбным видом. Что-то случилось?

– Да, – подумав, ответила я. – Мой двоюродный брат приболел, и мама попросила сгонять под Петрозаводск за ягелем. Ну, мол, ягель-то там получше, чем в Ленобласти! Это нормально, правда? – вот тут уже в моём голосе появился сарказм. – Поехать к чёрту на рога в канун праздников за ягелем для простывшего родственника! – я покачала головой и горько вздохнула.

– Вам не нравится Карелия? – искренне удивился парень.

Я растерялась. Нравится или нет – роли не играет, когда отправляешься в холод и в зиму, неизвестно куда к дальней родственнице за клочком лишайника.

– В целом, мне нравится, – сдержанно ответила я. – Озёра, скалы, умиротворение – это прекрасно. Особенно в хорошей компании…– Я подумала и вынесла вердикт: – Да, мне нравится Карелия. Но летом.

– Летом тоже хорошо, – понимающе кивнул мой собеседник. – Итак, вы едете в лес за ягелем? – я кивнула, улыбнувшись: звучало бредово. – У вас есть с собой лопата, чтобы разгребать снег? Там прилично навалило, по колено как минимум.

– Я не в лес, а к дальней родне, – вновь вздохнула я, сняла варежки, а потом нашла в телефоне скрин карты, поскольку интернет здесь не ловил, и показала её парню: – Вот сюда я еду, – указала ногтём на название, которое было написано латиницей. Явно оно было финским и явно никто не потрудился перевести его.

Мой собеседник пригляделся, чуть прищурив карие глаза, а потом улыбнулся.

– Это официальное название. Местные называют иначе: Маленькая Нуйяла… – я без интереса смотрела на карту: мне было всё равно, как называется это место, лишь бы поскорее покинуть его. – Там красиво, – заметил парень и добавил: – Я тоже туда еду.

Я хмыкнула: ничего другого от этого словоохотливого незнакомца я и не ожидала. Конечно, он едет туда же, куда и я! А потом и проводит, небось, до дома!

Красоткой я себя не считала, но прекрасно видела, что понравилась этому парню. Он смотрел на меня внимательно, но не всегда прямо. Мы почти не встречались взглядами кроме того раза, в отражении стекла…

– Меня встретят на машине, – поспешно предупредила я.

– Отлично! – одобрил парень. – А я пройдусь пешком.

Я посмотрела на карте, сколько там придётся идти от вокзала, и покачала головой:

– Далековато выйдет.

– Сельский автобус довезёт меня вот до сюда, – он провёл пальцем, не касаясь экрана, от станции до неприметной развилки. – А тут пешком через лес рукой подать!

Я посмотрела на него недоверчиво. Вроде хорошо одет: в чёрном пальто, новеньких джинсах, начищенных ботинках… И охота ему тащиться через лес! Может ведь позволить себе такси, да и наверняка его тоже мог бы кто-то встретить: друзья там, или родные – он ведь тоже к кому-то ехал. Причём налегке.

У парня с собой была только небольшая сумка, а у меня – рюкзак в вышитым пони, оставшийся со школьных лет. Я покрепче обняла его, прижав к себе и закрыла глаза, предупредив:

– Попробую поспать.

– Это очень правильное решение! – вновь одобрил парень. – Я, пожалуй, тоже посплю, не помешает… – и он вытянул ноги и сложил руки на груди.

Я покосилась на него, проверяя, правда ли парень намерен спать. Кажется, правда. Но всё равно лучше бдить и держать рюкзак крепче.

Я намотала лямку рюкзака на руку и прислонилась лбом к обшивке вагона.

"Интересно, почему он сказал, что поспать в поезде – правильное решение?" – мелькнуло у меня в голове, когда я уже находилась в полудрёме.

***

– Нам выходить! – услышала я над ухом и кто-то легонько коснулся моего плеча.

Я посмотрела на парня, даже спросонья отлично понимая, что мы в поезде и передо мной этот незнакомец. Он улыбался и был бодр, словно и не дремал, в отличии от меня.

– Наша остановка, – мотнув головой, напомнил он, поднимаясь с места и приглашая меня за собой.

Я нехотя поднялась. Конечно, надо выходить, раз "нам пора", тем более выходили не мы одни, и я уточнила у людей название станции. Оно совпадало с тем, которое значилось на карте и не имело ничего общего с тем, которое называл парень, говоря, как зовут эти места местные.

Мы вышли на перрон, который оказался расчищен от снега, и морозный воздух приятно защекотал ноздри. Издав прощальный гудок, поезд умчался вдаль, а люди стали разбредаться, кто куда. Вокруг виднелись дома – самые обыкновенные дачи. За ними, вдалеке на пригорке, располагались пятиэтажки и яркие магазины. Видимо, там был некий центр, поскольку народ в основном направился именно в ту сторону.

Мы с парнем спустились с перрона и остановились у дороги.

Лично я собиралась ждать Анатолия, а вот зачем парень остался со мной, было не ясно. Вроде бы он хотел на автобус и пешком через лес…

Видимо, ему было жаль бросать меня одну в незнакомом месте тёмным вечером, и потому он стоял рядом и глядел на фонари, что обрамляли дорогу, по краям которой высились сугробы.

Я поёжилась, хоть и не было холодно. Прохладней, конечно, чем в Питере, но не нестерпимый мороз.

Мы постояли молча минут пять. Люди разошлись, и мы остались вдвоём.

– Может, пойдём на автобус? – предложил парень. – Как думаешь?

Он перешёл на ты, и я не возражала.

– Нет. – Уверенно ответила я. – За мной приедут. Тем более, я не знаю ни номера дома, ни улицы. Можно, конечно, позвонить, но я лучше буду ждать. Может, просто опаздывают… А если ты опаздываешь на автобус – то иди, не надо из-за меня задерживаться, – попросила я.

Не люблю приносить людям неудобства и беспокойства. Может, автобусы тут по расписанию ходят или и вовсе пару раз в день…

– Я подожду, – пожал плечами парень. – Итак, ты не в восторге от этой поездки?

– Это мягко сказано, – усмехнулась я. – Главное, есть ведь Севка – Димкин родной брат! Вот почему бы ему не смотаться сюда, а? – спросила я у незнакомца, словно он мог знать ответ. Но он не знал, и я сама ответила: – Потому что он обиделся и ни с кем не разговаривает. И пришлось ехать мне.

Я замолчала, рассудив, что мои личные претензии к направившим меня сюда родственникам – это личное и не интересное. Парень же после некоторого молчания заметил:

– Меня, кстати, тоже Сева зовут.

Он произнёс это как-то виновато и мило посмотрел на меня, словно нерешительно. Наверно, я очень уж красноречиво высказалась о брате Димки, и потому собственное имя показалось парню каким-то не таким для меня.

– А меня зовут Катя, – представилась я.

– Катерина или Екатерина? – уточнил зачем-то Сева.

– Катерина, – ответила я, и он улыбнулся, никак не прокомментировав это.

– Что-то не так? – полюбопытствовала я.

– Нет, всё в порядке, – он посмотрел на наручные часы, а потом на меня. – Очень красивое у тебя имя. Кстати, а как зовут твою родственницу, к которой ты едешь?

– Баба Шура, – ответила я, хоть и вопрос показался мне странным, будто с подвохом.

И точно. Он был с подвохом.

– Значит, мы едем в один и тот же дом, – улыбнулся Сева.

Я опешила. Конечно, мне было ничего не известно о том, сколько у дальней-дальней родственницы родни, но не могло же так совпасть, что этот парень ехал туда же, куда и я!

– Ты ей кто? – поинтересовалась я прямо.

– Никто, – ответил Сева и охотно начал объяснять: – Видишь ли, мой отец в студенческие годы сюда приезжал летом, на практику. Их посылали от универа помогать с разработкой полей. Хотя, какие тут поля… – он усмехнулся. – Но пытались в то время разработать. Здесь он познакомился с тёти Шуриной семьёй. И потом, когда вырос, женился и родил детей, мы частенько приезжали сюда на зимние каникулы. И я до сих пор приезжаю, и родители, и сестра. Но все вместе мы можем приехать только в новогодние праздники, а я люблю бывать здесь в конце декабря…

Он замолк, уставившись на дорогу. К нам ехала машина.

От бабы Шуры, которая готовит снадобья, должна была приехать потрёпанная машина отечественного автозавода, но к нам подрулила приличная иномарка.

Я начала подозревать, что это не за мной, но из машины вышел мужчина средних лет, широко улыбнулся и сказал:

– О, Катерина и Сева!

А потом порылся в карманах и протянул нам две мандаринки.

Я растерянно посмотрела на парня. Тот бодро подошёл и пожал руку Анатолию, а потом взял у него фрукты и протянул одну мандаринку мне. Было видно, что эти двое знакомы давно, и я невольно разулыбалась от того, как тепло они встретились. И мандарины эти… Казалось, я ощущала их запах, даже не поднося к носу. Запах предпраздничных дней, запах Нового Года. вроде бы можно есть этот фрукт в любое время года, но лучше всего он сочетается с морозным воздухом и с ароматом хвои… Или с глинтвейном.

– Толя, – приветливо представился мне мужчина. – Так, надо сразу позвонить твоей матери, что я тебя встретил! – и он принялся набирать номер. – Оля? Ага, встретились! Да-да… Ага, завтра днём поезд обратно, я подвезу. Конечно. Ага. Да брось. Да не за что! Ладно, давай, некогда тут! – он убрал телефон и пригласил нас в машину.

Там пахло хвоёй, словно перед тем, как встретить нас, Анатолий возил на продажу живые ёлки. Конечно, это пах ароматизатор, но мне казалось, что я в такой глуши, что здесь не может в машине пахнуть ароматизатором, здесь скорее положат в салон древесные смоляные спилы для запаха.

Я сильно заблуждалась тогда, полагая, что это захолустье.

Сперва мы ехали по вполне оживлённой дороге через лес, а потом свернули на какую-то узкую дорожку, где две машины разъехались бы с трудом.

– Так дорогу и не расширили, – заметил Сева, сидящий на пассажирском рядом со мной и глядящий в своё окно.

– Да не, расширили, – отозвался Анатолий. – Зимой просто на ширину грейдера чистят, так и выходит так.

Но нам никто не встретился по пути. Ни встречки, ни попутки… И от этого мне чудилось, что сейчас мы въедем в какую-нибудь деревеньку с покосившимися домиками, где старушка-знахарка вручит мне кусок ягеля.

В тот момент меня неожиданно посетила странная мысль: интересно, почему бабу Шуру мы называли бабой, а Анатолия – Анатолием? Наверно, потому, что женщина приходилась нам роднёй, и кто-то однажды вычислил, в каком колене она нам бабка… Ох уж эта генеалогия! Никогда не любила!

Но когда мы въехали в посёлок, я просто потеряла дар речи: здесь было мало того, что потрясающе красиво, так ещё и дома стояли роскошные. Новые, интересной архитектуры, со стеклопакетами и… с таким чудесным новогодним убранством, что мне показалось, будто мы въехали в сказочную страну, спрятанную за заснеженным лесом.

Я смотрела вокруг, провожая взглядом особенно красиво подсвеченные дома и дворы с наряженными ёлками. Одну я заметила в Севином окне и смотрела на неё, пока она не скрылась из вида.

И тогда я поймала на себе изучающий взгляд парня. О, ужас! Он всё это время смотрел на меня! Следил за реакцией – ведь сам он явно знал, куда мы едем, и предвидел, что это восхитит меня.

Я действительно никогда не видела ничего подобного. Центр Питера под Новый Год тоже напоминал сказку, но лишь напоминал. Здесь же она была настоящей: эти небольшие аккуратные домики, современные, но прекрасные, и природа – множество деревьев, укутанных снегом и какая-то искренность…

Это всё было не для кого-то чужого, а для самих жителей этого маленького мирка. Они создали свою сказку сами. Эти огни и украшения не являлись рекламой и не пытались развести узревшего их на деньги – здесь царила атмосфера праздника в чистом виде, и мне хотелось выйти из машины и пойти дальше пешком, чтобы вдохнуть этот воздух и прочувствовать настроение этого посёлка.

– Почему тут так? – спросила я негромко у Севы, раз уж он всё равно смотрел на меня.

Парень пожал плечами, но попытался объяснить:

– Так вышло, что предки всех, живущих здесь – финны. Считай, это маленькая местная Финляндия. – Я посмотрела так изумлённо, что парень рассмеялся: – Ты не помнишь историю? Это были финские земли. Часть людей в итоге осталась здесь жить. Вынужденно, конечно, но…

– Мама говорила, в Карелии много колдунов, – зачем-то сказала я.

– Да, – кивнул парень, лукаво улыбнувшись, словно сам он был одним из вышеупомянутых. – Я знаю, что так считается. Про колдунов точно не могу сказать, но места здесь сильные. И то, что твоя мама отправила за ягелем именно сюда – это очень правильно. Здесь могучая природа, нигде больше не встречал такой… – он задумчиво посмотрел в тёмное небо, прислонившись лбом к стеклу, а потом спросил: – Ты никогда не бывала в Финляндии в новогоднее время?

– Нет, – ответила я.

– Тогда у тебя есть отличная возможность побывать! – он обворожительно улыбнулся мне и рукой поманил за собой. – Сейчас доедем, оставим вещи, и я покажу тебе заснеженную Маленькую Нуйялу.

Дом бабы Шуры оказался в центре посёлка. Машина остановилась, и Анатолий проводил нас в дом по расчищенной тропинке.

– А снега тут по колено, – заметила я.

– Да, – ответил Сева и глубоко вдохнул свежий ароматный воздух. – Тут здорово! Тебе обязательно понравится!

Мы вошли в дом, благо, дверь оказалась не заперта.

– Шура! – крикнул Анатолий. – Я привёз! Обоих! Сева приехал тоже!

Я ожидала, что сейчас из глубин коттеджа раздастся шарканье и старушачье ворчание. Но к нам лёгкой походкой вышла женщина, которой на вид я не дала бы и сорока.

– Тётя Шура! – отбросив свою сумку, Сева широко раскинул руки и быстро шагнул к женщине.

Та разулыбалась, когда он обнял её и похлопала парня по спине.

– Молодец, что приехал! – радостно ответила она, и глаза её счастливо засияли, когда она заметила меня.

Сева отпустил её, и она подошла ко мне, внимательно рассматривая своими серыми добрыми глазами, от уголков которых расходились лучики-морщинки, выдающие возраст, хоть всё равно стройная женщина и не тянула больше, чем на сорок.

– О, Катюшка! Ты такая взрослая! – умилилась она и крепко обняла меня. – Проходите, располагайтесь. Я подготовила наверху две комнаты – знала, что Сева ни за что не пропустит этот день!

Я тогда не придала значения этой фразе, меня больше поражало, что всё это время мы называли "бабой Шурой" эту позитивную женщину.

– Спасибо, ба… тётя Шура, – ответила я, когда она отстранила меня и принялась изучать моё лицо.

– Так на маму похожа! – восхитилась она, широко улыбаясь.

Я тоже улыбнулась, и женщина, подождав, пока мы снимем верхнюю одежду и переобуемся в домашние тапочки, проводила нас наверх.

Там под крышей располагались несколько небольших комнат, и две из них, смежные, были подготовлены для нас.

Мы оставили вещи наверху и спустились вниз.

– Проходите на кухню, – позвала нас Шура. – В зале пока не прибрано, так что перекусите с дороги тут!

На кухне нас ждал чай и потрясающе вкусное и ароматное домашнее имбирное печенье в форме ёлочек, звёздочек и колокольчиков.

– Это традиционное финское лакомство, – пояснил мне Сева. – Считается, что, угощая кого-то таким печеньем, ему желают процветания, удачи и здоровья. – И он взял одну ёлочку и откусил кусочек. – Ммммм, вкуснятина! Ради одного вашего печенья стоило сюда ехать! – сделал он комплимент тёте Шуре, и та рассмеялась в ответ.

В Финляндии мне бывать не доводилось, но судя по картинкам, в домах тамошних жителей под Рождество было примерно так, как сейчас здесь. Все эти украшения, запахи и сама атмосфера предстоящего праздника просто дурманили и заставляли улыбаться.

– Мы точно не пересекли нелегально границу? – шепнула я Севе, когда женщина отлучилась из кухни: ей кто-то звонил по телефону.

– Нет, – улыбнулся Сева. – Я же говорил тебе: раньше это была финская территория. Были тёмные времена, если так подумать… Кто-то уехал на родину, кто-то нет… Кто-то уехал, но потом вернулся, кто-то – наоборот. Этот посёлок образовался не так давно, когда люди с похожими корнями объединились в поселение. Они ездят работать в город – тут недалеко: ты сама видела. Живут на природе, обеспеченные, вдохновлённые… – он так тепло говорил о местных, что я невольно улыбалась, слушая его приятный голос. У счастью, парень легко поддерживал разговор. – Когда мой отец приезжал сюда, этого посёлка не было. Была деревня, неподалёку отсюда. В его студенческие годы здесь вообще проходила пограничная зона, въезд был по пропускам. Отец тёти Шуры заполнял документы, где писал, что мой папа – его племянник, иначе нас бы и не пускали сюда.

Я призадумалась: так странно. Какие-то люди, для которых эта семья – чужие и не родные, подделывали документы, чтобы общаться с моими родственниками, которых я видела разве что в раннем детстве. Это показалось мне каким-то неправильным, и стало даже стыдно. Я никогда не бывала здесь, и вот притащилась из-за какого-то ягеля! Хотя, теперь я не могла, как прежде относиться к этому заданию. Благодаря Димке и его осложнению я оказалась здесь, в удивительном месте! И мне не терпелось пойти на улицу… с Севой. Чтобы он снова смотрел на меня, как в машине.

Вернувшаяся тётя Шура мигом подхватила разговор:

– О, Сева, рассказываешь историю про твоего папы?

– Вкратце, – ответил парень, улыбнувшись. – Объясняю, как мой отец впервые оказался в вашей маленькой Финляндии.

– Мы называем это место "Маленькая Нуйяла", – рассказала тётя.

– Хоть она и маленькая, но для некоторых значит очень много, – почесал подбородок парень.

– На самом деле настоящая Нуйяла была давно и не здесь, – пояснила мне Шура и села к нам за стол, взяв одну печенюшку. – Предки основателя нашего посёлка жили в деревне под названием Нуйяла, а потом им пришлось уехать. Когда решили основать этот посёлок, официальное название ему давали не жители, конечно. Но мы решили звать его Нуйялой – ведь именно благодаря воспоминаниям о ней было придумано сохранить здесь лучшие традиции обоих народов. И хотя та, настоящая Нуйяла, была совсем не такая большая и не красочная, мы сделали этот пряничный городок. Для себя и своих родных. Хочется жить в сказке, не так ли? – и она подмигнула нам.

Это была абсолютная правда. Чудес и сказки хочется всем, особенно под Новый Год! И то, что здесь, в этом посёлке, собрались единомышленники – это было просто здорово! Чудо само по себе, что они это сделали!

Шура внезапно что-то вспомнила, встала и подошла к шкафчику.

– Я приготовила настой из ягеля, – тётя принесла и поставила передо мной баночку, украшенную красной лентой в белый горошек и золотистой крупной шишкой. Настоящий новогодний подарок! К тому же тётя на моих глазах опустила баночку в красиво украшенную коробочку и пояснила: – Я подумала, что всё равно не сделаете нормально. А так – готовая, можно сразу принимать! У Димы простуда?

– Осложнение после гриппа, – поправила я. – Но не сложное осложнение, так… – поспешно уточнила я.

– Всё равно пригодится, – беспечно отозвалась тётя, на что я благодарно кивнула.

В последнее время мне так даже подарки не упаковывали, как она эту баночку с лекарством!

Мы допили чай, и Сева сразу предложил отправиться на прогулку. Было видно, что он и сам хочет пройтись по этим улочкам, ничуть не меньше, чем я.

***

Мы шли рядом друг с другом по заснеженной улице: я глядела то по сторонам, то на Севу. Парень сунул руки в карманы пальто и смотрел по сторонам, словно что-то выискивая взглядом.

Я же любовалась сразу всем: и моим спутником, и потрясающе украшенным посёлком. Во многих окнах занавески не были занавешены, и можно было смотреть на украшения, что стояли на подоконниках.

Заборы здесь у всех были невысокие, с редкими широкими белыми или коричневыми штакетинами, так что можно было также наблюдать за жизнью людей и убранством дворов. У кого-то росли на участках ёлки, и тогда, сколько бы их ни было, на каждой красовались сверкающие огоньки гирлянд и украшения – скромные, не вычурные и милые. Мы остановились около одного дома и долго рассматривали ёлочные игрушки.

– В Финляндии принято использовать природные материалы, – пояснил Сева, глядя на ёлку, а не на меня. – Пластик считается нехорошим материалом, и им можно накликать бедность. Так что на праздничной ёлке ему не место, – он посмотрел на меня, и я смутилась от того, как горели детским восторгом его глаза: да, он любил эти места и любил Рождество. Ведь здесь, кажется, отмечали именно его, а не Новый Год.

Я тщательно рассмотрела каждую игрушку: деревянные олени, вырезанные не очень аккуратно и подвешенные на войлочную верёвочку, раскрашенные шишки, некоторые из которых собраны в затейливые букетики, соломенные веночки с вплетёнными цветными лентами, крупные орехи, также интересно обыгранные, палочки корицы – всё действительно было из натуральных материалов и смотрелось на ёлке очень симпатично, по-домашнему и оригинально. На кончиках еловых лап красовались сделанные из керамики, дерева и войлока маленькие птички и очаровательные ангелы.

– Птицами украшают, чтобы обеспечить себе долголетие, – проследив за моим взглядом, пояснил Сева. – А ангелов вешают – чтобы Вселенная и сами ангелы помогали в новом году во всех начинаниях.

Он говорил так здорово: и не умничал, а выходило интересно и познавательно. Он рассказывал мне об обычаях словно невзначай, как бы между прочим, и это ужасно импонировало мне, как и всё, что было вокруг.

Эти украшения можно было рассматривать часами! Хоть и непривычно для глаз – у нас магазины словно соревновались, кто больше намотает на искусственные деревья блестящей мишуры, приправленной цветными пластиковыми шарами.

Впрочем, шары здесь тоже встречались, хоть и не у всех. Наверно, они были стеклянными. Чем-то напоминало ёлки с архивных фотографий моей семьи: тогда не было засилья пластика, и игрушки делали из стекла. Но они стоили дорого, служили недолго, и потому вешали грецкие орехи с расписанной скорлупой, мандаринки, конфеты в ярких обёртках и даже сушки с маком.

Я улыбнулась, вспоминая детство: конфеты на ёлку тогда тоже любили вешать, и мы с двоюродными братьями вечно воровали их. Было здорово!

– Мы в детстве воровали с ёлок конфеты, – призналась я.

– Все воровали, – улыбнулся Сева. – Кстати, здесь тоже вешают конфеты, только не на улице. Придём домой – покажу! В гостиной всегда стоит огромная ель.

Это показалось мне таким милым: прозвучало, словно у нас общий дом, мы живём вместе и всё, что происходит сейчас – обычное дело. Мы вернёмся домой, и он покажет мне конфеты на нашей ёлке…

– Хорошая традиция, – заметила я.

– Мне тоже нравится.

И он замолчал. А мне так нравилось слушать его голос! Он очаровывал ничуть не меньше, чем здешнее Рождество!

– Расскажи ещё что-нибудь, – попросила я, мило улыбнувшись.

– Легко, – улыбнулся Сева, и мы пошли дальше. – Смотри, окна украшены, видишь? – он указал мне на особенно красивое окошко. На подоконнике стоял огромный соломенный олень, украшенный жёлтыми огоньками, над ним на стекле красовались витражи, изображающие тучи, луну и снегопад. Там же, на подоконнике, стояла небольшая ёлочка в горшке, щедро украшенная золотыми шишками. – Считается, что в этот праздник гномы разгуливают по улицам. Они тихонько заглядывают в окна домов и наслаждаются красотой. Чем довольнее останутся увиденным гномы, тем больше удачи и всяких приятностей приготовят они жильцам дома в грядущем году. – Он говорил об этом так тепло и тихо, словно делился сокровенным секретом, будто и сам верил, что гномы будут ходить по этим улочкам и смотреть в украшенные окна. – Если зашторить занавески – гномы могут обидеться. Они – открытый, добрый народ и не любят скрытных людей.

Я слушала с интересом и даже взяла парня под руку, до того было хорошо на душе от этого предпраздничного настроения.

– Смотри! – Сева указал на Санта Клауса, что стоял у кого-то на открытой веранде. – Это Йолупукки. А рядом с ним деревянный козлик – это какая-то древняя фишка, но я не помню подробностей, – виновато улыбнулся он.

– Ты – и не помнишь? – рассмеявшись, поразилась я.

– Да, – кивнул он, тоже засмеявшись. – Я не специалист. Мне просто нравится всё это, – но обвёл свободной от меня рукой вокруг. – Эта маленькая Финляндия мне нравится куда больше настоящей. Здесь нет толп туристов, нет множества лавок с сувенирами и сладостями… Один минус – здесь приходится готовить глёг самим, его не купить на каждом углу, как там… Но здесь душевней. Реально как в сказке! – он посмотрел в небо и заметил, видимо, что оно чистое и на нём много звёзд. – Пойдём к лесу, там тоже красиво, но по-своему!

Я согласилась. Этому парню я стала безоговорочно доверять после общения с тётей Шурой. Раз она считала его за своего, то и мне стоило.

Мы свернули на ближайшей развилке и побрели направо.

Посёлок оказался больше, чем я думала, и, признаться, мы так хорошо шли, что я была бы рада, если б дорога оказалась кольцевой или в форме знака бесконечности. Тогда бы мы так шли и шли, было бы красиво, уютно, а из домов слышались бы мех, пение или просто музыка.

Но дорога была самой обычной, и скоро она привела нас на опушку леса. Мы поднялись на пригорок, до куда была расчищена дорога. В лес она не вела. Судя по следам, грейдер дошёл до первых деревьев и развернулся.

В принципе, и у меня, и у парня была обувь с высоким голенищем, так что мы вполне могли продолжить путь, но Сева остановился.

– Мы пришли, – улыбнулся он и запрокинул голову к небу.

Я последовала его примеру и затаила дыхание от восхищения: небо было усыпано звёздами! Само по себе оно было не совсем тёмным – хоть солнце и зашло, а какой-то край неба ещё освещался им, видимо. Там, за горизонтом – не видно где, но небо не тёмное.

И всё же особенно яркие звёзды были отлично видны. Они мерцали и завораживали, и было странно осознавать, что от меня до них всего лишь пустота. Нас разделяло лишь расстояние, и мне казалось от этого, что я часть мироздания, как и эти звёзды. Я смотрела на них, и они не казались недосягаемо далёкими и холодными: наоборот, они приветливо подмигивали мне и дарили радость, как волшебные огоньки.

Сегодня вообще легко верилось в волшебство. То ли благодаря Севе, то ли благодаря этой заснеженной Нуйяле…

– Ты это хотел увидеть по дороге от автобуса? – предположила я.

– Да, – кивнул Сева. – Именно это. В городе такого не найдёшь… Вообще нигде такого не увидишь. Вернее, не почувствуешь. Я уже говорил, что согласен с твоей мамой и с тётей Шурой – эти места особенные, сильные… Если б я верил в духов, то сказал бы: у этих мест есть свой дух, и он дружит со мной.

Тогда, стоя под звёздным небом, я тоже ощутила, что у этих мест есть свой дух. И, кажется, я ему по нраву…

***

Начало подмораживать, и мы вернулись домой. Тем более Севе позвонила тётя Шура и поторопила нас. Я тогда не поняла, зачем.

Оказалось, в гостиной нас ждал шикарно сервированный стол и гости. Явно это было не в честь приезда Севы – стол казался таким новогодним, словно появился здесь благодаря магии, а не стараниями тёти.

Раньше я видела такое только в кино. У нас всегда были гости, но места в комнате вечно не хватало, так что на столе стояло только самое необходимое. Даже бутылки отставлялись на полки, поскольку им не было места.

Здесь же гостиная была огромная! Она походила на веранду, поскольку имела панорамные окна, и имела прямоугольную форму, так что длинный стол отлично помещался.

– Если помыли руки, то прошу к столу! – пригласила Шура, а потом принялась представлять нам гостей, а нас – гостям.

Я не очень старалась запоминать их имена, просто смотрела по сторонам, мило улыбаясь, когда знакомили меня.

Здесь было, на что посмотреть: и ёлка с конфетами, как Сева и говорил, и фигурки на окнах, и витражи на стёклах, и огоньки.

Мы с Севой сели рядом друг с другом.

– Сегодня праздник? – поразилась я. – Но до Нового Года ещё полно дней!

– Мы отмечаем Рождество, как в Финляндии, – пожала плечами тётя Шура. – Праздников много не бывает! На Новый Год все обычно уезжают к родственникам или приглашают родню сюда. К нам всегда приезжают родные мужа их Петрозаводска, например. Новый Год – это потрясающий праздник, но те, кто однажды основал это поселение любили и чтили свою родину. Да, их родина не имеет к нам сейчас отношения, но можно взять от их традиций лучшее, тем более что финны знают толк в Рождестве, как никто в мире.

И вот мы сидели, пили и смеялись. Разговаривали, шутили, говорили тосты.

Я и десяток совершенно незнакомых мне людей. Улыбчивых, доброжелательных, счастливых.

В комнате был погашен основной свет. Освещение давала бра, что висела на стене и свечи, расставленные на столе. Это создавало какую-то романтическую обстановку, хоть это и не был ужин на двоих.

– В древности люди почитали огонь, – пояснил Сева. – Он живой, и должен присутствовать на празднике, как дорогой гость.... Ну, я так думаю, – скромно добавил он и загадочно улыбнулся.

Он казался мне волшебником. Не в прямом смысле, но моим личным волшебником, который привёл меня в сказочную страну, которой просто не могло быть и не было на карте. И было даже всё равно: придумал он эти истории про гномов, заглядывающих в окна, про приносящих благополучие ангелочков на ветвях, про пластик… Из уст этого парня всё воспринималось, как чудесная сказка, которой мне так не хватало в городе и которую я так жадно искала в декорированных улицах и в заманивающих предновогодней распродажей супермаркетах. Там была дешёвая имитация, а здесь – настоящая сказка!

К сожалению, я всегда плохо запоминала новых людей, особенно, когда их так много сразу, да ещё и неожиданно. Но на двоих не могла не обратить внимания: они были непонятного возраста, но точно не молоды. Хорошо одеты, ухожены и словно влюблены друг в друга. Это читалось в том, как они смотрели друг на друга, как тихо переговаривались, как смеялись, как ухаживали друг за другом. Мне было жутко интересно, давно они вместе или нет? Но я не спросила.

Здесь творилась моя маленькая сказка. Рождество, которое мы никогда не отмечали, как особенный праздник, вдруг обрело какой-то особый смысл. Не религиозную привязку, а волшебную… Светлый, добрый день. И глядя на эту пару, мне хотелось верить, что они давно друг с другом, и что смогут любить так всегда, сколько бы лет ни прожили вместе.

– Вить, – обратилась к мужчине тётя Шура. – Вы с Наташей когда сюда детей своих пригласите? Столько лет уж живёте тут, а они ни разу не приезжали!

Наташа и Виктор переглянулись, и мужчина ответил, посмотрев на меня и на Севу.

– Пригласим. Праздники будут – и пригласим, – уверенно ответил он. – В этом году точно!

И он улыбнулся Шуре, а я сразу поняла, что этот разговор для них чуть ли не традиционный.

Тётя Шура проследила за его взглядом и тоже посмотрела на нас.

– Смотрите, как молодежи нравится! – указала она на нас.

– Да, – подтвердит Сева. – Здесь потрясающее место!

– Важно не только место, но и кто рядом, – вздохнул Виктор. – Не уверен, что мой сын сможет насладиться атмосферой Нуйялы, когда рядом будем мы с Наташей.

Сева переглянулся со мной. Что-то там, в семье этих людей, не ладилось. Это показалось мне ужасно не справедливым, и потому я зачем-то решила высказаться. Виктор и его возлюбленная меньше всего походили на тех, кому нужны советы, но слова уже сорвались с языка:

– Но вы кажетесь такими милыми и такими влюблёнными! – призналась я. – Мне так понравился ваш посёлок, и вы кажетесь здесь такими… уместными: счастливыми и светлыми… – Виктор посмотрел на меня странно, и я смутилась. Наверно, я сказала что-то не то… – Простите… – поспешно извинилась.

– Всё хорошо, – ободряюще улыбнулся он, переглянувшись с Натальей.

– Я просто хотела сказать, что если даже у вас проблемы с сыном, он мог бы приехать сюда… В это сказочное время… Посмотреть на вас, порадоваться…

– Боюсь, он не способен порадоваться за нас, – сдержанно улыбнулся мне мужчина: кажется, моя откровенность забавляла и совсем не раздражала его.

Я не знала, что ещё сказать. Мне хотелось вообще встать и покинуть зал, но и это было неудобно сделать.

На выручку пришла тётя Шура.

– Перестань! – махнула она рукой на Виктора и обратилась к его спутнице: – Наташа, ну хоть ты понимаешь, что это будет здорово, если они приедут? Влюблённым понравится здесь в канун Нового Года… – и она указала взглядом на нас, как на яркий пример.

Я отвела взгляд, чтобы, если что, сделать вид, что не заметила намёка.

– Ты, как всегда, права, – улыбнулась Наталья. – И ты, Катюша, тоже права… – тепло посмотрела она на меня, а потом сказала тихо Виктору: – Влюблённые должны понять влюблённых. И в этот Новый Год они поймут нас, надо только пригласить их сюда…

Дальше они начали обсуждать, видимо, подробности, но перешли на шёпот. А я была рада, что разговор для меня окончен.

Остальные гости говорили, кто о чём, а я украдкой косилась на Виктора и Наташу – мне тогда почему-то очень хотелось, чтобы всё у них наладилось с их детьми. Ведь эти двое так влюблены друг в друга – наверняка их можно понять, что бы там ни произошло.

И вообще! Они – персонажи моей личной рождественской сказки, а, значит, у них непременно всё наладится! Иначе и быть не может!

Сева вышел из-за стола и отсутствовал довольно долго. А потом вернулся и обратился ко мне:

– Это тебе, – он протянул мне красивую открытку, изображающую волшебный ночной заснеженный лес и уютный домик, притаившийся под могучими елями. Домик сверкал не блёстками, а настоящими нитками золотого и серебряного цвета.

– Мне? – растерялась я, поднимаясь с места, поскольку парень не садился обратно за стол, когда вернулся. – Но.... у меня совсем нечего подарить тебе…

– Брось, в маленькой сказочной Нуйяле дарят что-то не для того, чтобы получить подарок взамен, – широко улыбнулся парень.

Я смущённо приняла открытку и открыла её, чтобы прочесть. Давно, ужасно давно мне никто не дарил поздравительные открытки! Наверно, со школьных лет… Сейчас открытки сменились красочными конвертами с деньгами, заменяющими подарки, так что получить искусную открытку от Севы было для меня действительно интересным, важным, значимым.

Там было написано ровным почерком: " С наступающим Новым Годом! Чудеса ближе, чем кажется, и в маленькой Раасули в это особенно верится. Я рад, что мы познакомились и что ты побывала здесь. Знаю, что завтра у тебя поезд, так что, если решишь меня найти, вот мои координаты…" Дальше шли контакты и ссылки на соцсети.

Я не успела дочитать, как Сева пояснил:

– Ты, наверно, думаешь, что я должен просить телефон у тебя, а не оставлять свой. Но я считаю, лучше, чтобы контакты были у обоих.

– А может, проще меня не терять, чтобы не гадать: захочется мне тебя найти или нет? – улыбнувшись, спросила я.

– Это верно, – кивнул Сева.

– Записываешь? – приготовилась я диктовать свой номер.

– Нет, – усмехнулся Сева, достал телефон, нажал пару кнопок, и у меня в кармане раздался звонок. – Тётя Шура дала. Ещё три дня назад – хотела, чтобы я тебя встретил и довёз – по пути же. Но у меня была работа, и я не успевал приехать. В последний момент всё уладил и поехал, но тётя уже нашла для тебя машину.

– Хорошо, что удалось приехать, – искренне порадовалась я. – Спасибо за открытку! – и я развела руки в сторону, приглашая парня обнять меня.

Он шагнул и заключил меня в объятья.

Мы ничего не говорили, просто стояли, обнявшись, и я слышала, как гулко стучит его сердце. Он погладил меня по волосам и прошептал:

– С Рождеством!

Никогда ещё поздравление с этим праздником не было для меня таким прекрасным! Я не религиозный человек, так что обычно меня тепло поздравляют с Новым Годом, как и принято у нас.

Но дух Рождества, как и дух Карелии. оказался добрым и чудесным – его было невозможно не впустить в своё сердце!

– Завтра ты уезжаешь, так что предлагаю сходить к лесу ещё раз. Может, сейчас повезёт?

– Повезёт с чем? – не поняла я.

– Узнаешь, если повезёт, – подмигнул парень, лукаво улыбаясь, и я вновь подумала, что он похож на волшебника.

Мы оделись и вышли наулицу, прихватив с собой по бокалу горячего глёга, который успел остыть, пока мы по скрипящему под ногами снегу добрались до опушки леса.

– За чудеса! – предложил Сева, и я повторила тост:

– За чудеса!

Мы выпили по полбокала и уставились в небо. Так много звёзд! Кажется, ещё больше, чем было вечером! Теперь их было столько, что глаза разбегались. Хотелось завалиться на снег и смотреть в небо долго-долго. И сделать снежного ангела. Обязательно!

– Надо скорей допить глёг и сделать снежного ангела! – заявила я.

– Отличный план! – поддержал Сева, мы чокнулись, пожелав друг другу счастья и удачи, а потом опустошили свои бокалы.

Отставив их в сторону, мы посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, повалились в пушистый снег.

Когда махали руками и ногами, задевали друг друга и смеялись, а потом, когда снежные ангелы были готовы, мы переглянулись и устремили взгляды на небо.

И только сейчас мы поняли, что началось самое красивое, мистическое и завораживающее явление – северное сияние!

Всполохи зелёного цвета беззвучно танцевали на небе: неспешно, грациозно и так необыкновенно красиво, что я даже не посмотрела на Севу. Мне казалось, это чудо вот-вот закончится, и я не успею насмотреться им.

В Питере это явление тоже было, но я вечно оказывалась не в том месте и не в то время, так что сейчас сбывалась моя мечта: я могла видеть эту чарующую красоту своими глазами.

Да, именно так и надо наблюдать за северным сиянием: лёжа с снегу, в тёмном лесу, в тишине – это позволяло полностью объединиться с природой и восхититься ею.

Всполохи то затихали, то вспыхивали вновь, и мне казалось, что это по небу летает огромная светящаяся змея: она извивается, и от неё вниз идут лучи изумрудного цвета.

– Я столько читала об этом… – прошептала я тихо. – Так что даже могу, как и ты, рассказать о поверьях! По-моему, именно финны давали самое безобидное объяснение: мол, это лисы охотятся на сопках и трут бока о скалы так, что аж искры летят в небо… Мне нравится этот вариант, – призналась я. – Они явно не боялись этого явления, и это здорово: бояться красоты природы, которая не причиняет вреда – это странно…

Сева в ответ запел. Причём оказалось, что у него прекрасный слух и голос. А запел он следующее, видимо, навеянное моими словами о лисах, которые трут бока о скалы.

– Где-то на белом свете, Там, где всегда мороз, Трутся спиной медведи О земную ось. Мимо плывут столетья, Спят подо льдом моря, Трутся об ось медведи, Вертится Земля…

А дальше похватила и я, так что припев мы пели уже хором:

– Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, Вертится быстрей Земля…

– Это здорово, – заметил Сева. – Когда можно дурачиться вместе. Эскимосы считали, что нельзя долго смотреть на северное сияние – сойдёшь с ума…

– Походу, мы уже смотрим слишком долго, – засмеялась в ответ я.

Мне хотелось сказать о том, что я и правда ощущаю себя теперь сумасшедшей. Моя места увидеть северное сияние сбылась, я находилась в дивном посёлке и, главное, рядом был человек, с которым можно было разделить эту радость.

Он поднялся первым и протянул мне руку. Я ухватилась за неё и встала, оказавшись до неприличия близко к Севе.

– С Новым Годом, – ляпнула я, поскольку мне казалось, что сегодня точно 31 декабря. Ведь не могло со мной приключиться столько волшебного в другой день последнего месяца зимы!

– С новым счастьем! – отозвался в тон мне Сева и осторожно поцеловал в щёку. – Пойдём, нас ждут песни и пляски – вечер ещё не закончился!

И он, подхватив со снега бокалы, протянул мне свободную руку.

Мы пошли обратно к дому, и я думала о том, что это нежданное Рождество в маленькой Нуйяле я запомню навсегда… Хоть, смела я надеяться, оно не последнее, а первое в череде многих подобных. Потому что я обязательно вернусь сюда, к тёте и её семье, с которыми из-за городской суеты мне до этого не доводилось познакомиться поближе. Я вернусь с Севой, потому что теперь он был моим личным духом Рождества и Карелии… а, может, даже чем-то гораздо большим.

***

Это было дипломное задание Бедотворца. Сложное и необычное – здесь пришлось пользоваться внушением, чтобы Катина мама была в уверенности, что только Шурин ягель поможет её племяннику легко и быстро поправиться. А как иначе было заставить эту девушку сесть в тот поезд и отправиться в маленькую Нуйялу?

Вообще, конечно, способов было предостаточно, но задание подразумевало именно использование навязчивых мыслей.

– Молодец, Бедотворец, – шептала ему Вселенная, когда он засыпал в своей кроватке под пение декабрьской вьюги. – Ты прекрасно научился сводить влюблённых, а теперь у тебя будет задание посложнее: научиться творить беды, позволяя враждующим помириться. Ты справишься, в этом нет сомнений. И первые, на ком стоит потренироваться: Виктор, которого ты сегодня видел и его сын.

Бедотворец кивнул, не просыпаясь, и накрыл нос своим пушистым хвостом.

Он любил своё призвание и с радостью брался за любые задания.

***

С Новым Годом, дорогие читатели!

КОНЕЦ