Недвижимость Гулвси [Эдуард Черченко] (fb2) читать онлайн

Эдуард Черченко Недвижимость Гулвси

Предисловие

Мы не должны недооценивать себя, потому что мы – больше, чем думаем о себе. И вместе с тем, мы не должны думать о себе больше, чем мы есть, потому что мир, в котором мы живем, больше нас. Он более таинственный, более необъятный, чем может себе представить даже наша самая смелая фантазия.  Мы должны помнить что то, что мы познали – лишь ничтожная толика того, что нам должно знать. А если нам повезло, и мы, как нам кажется, стали кем-то значимыми, то, смотря на огромный мир вокруг нас, мы скромно должны признать, что мы не так значимыми, как могли бы быть или должны стать. С одной стороны, мы – маленький человек, который, живя, едва успевает научиться себя осознавать и задавать себе главные вопросы. С другой стороны, мы, многие, личности, перед взорами которых каждый день лежит взывающая к нам вселенная, требующая от нас большей смелости, более длительной жизни и большей мудрости, чем у нас есть.  Если мы однажды позволим себе перестать смотреть на тусклый свет наших маленьких достижений и посмотрим на ночное звездное небо, то мы увидим, как мы малы и как велика ответственность, возложенная на нас, имя которой – жизнь.

День как день

Рабочая смена в бутике подходила к концу. Ничто не говорило о том, что в этот предновогодний вечер кто-то еще забежит, приобретет подарок или напиток, чтобы проводить уходящий год. Осмотрев полки с аккуратно выложенным под стеклом дорогим вином и крепким алкоголем, Мартин надел свое недорогое драповое пальто.

На улице, во мраке, уже вовсю горели фонари, и мела студёная московская метель. Мартину нужно было закрыть главный вход и успеть добежать до автобусной остановки под мостом, но, чтобы не мерзнуть на улице, в необустроенной стеклянной будке, он ждал у окна, смотря на мимо проезжающий транспорт. Судьба забросила его в далекую, холодную Москву, и всё, что ему удалось найти, это место кависта, в странном, стилизованном под старую библиотеку, бар-бутике. Он с трудом выговаривал сложное русское название – «Винопарк». На стойке у кассы стоял старенький городской телефон. Его использовали, чтобы привлекать внимание покупателей, ну и иногда зарабатывать на срочных звонках, пусть и не прямые деньги, но хотя бы расположение покупателя, чтобы тот не мог после такой услуги уйти, ничего не купив.

В новогоднюю ночь начальник Евгений щедрой рукой купил пол-литра испанского Хересного бренди и сделал Мартину подарок. Бутылочка увесисто оттягивала карман и согревала его мыслью, что дома, у компьютера будет, чем согреть свои растекшиеся по древу жизни мечты и горести.

Боковые полки на выставочном столе были наполнены книгами разных малоизвестных российских авторов. Лишь по два-три экземпляра. О, эти странные законы в век интернета. Ты должен напечатать минимум пять тысяч экземпляров, чтобы тебя признали автором, и это – в век спутникового интернета и мобильных приложений. Здесь лежали работы дочери шефа. Нужно признать она писала легко, увлекательно. Также на полках были работы ее друзей и близких знакомых, которые пробовали себя как молодые авторы. Удивительно смелые люди, думал Мартин. Они реализуют свое право думать, мечтать и высказывать свое мнение о настоящем и будущем, в стране, где за каждый случайный чих, или неосторожно поставленный лайк, можно оказаться в тюрьме. Мартин читал некоторые работы, чтобы улучшать свой навык русского языка и нужно признать, что это его захватывало.

Внезапно сработал сигнал открытия входной двери. На одетого в пальто Мартина смотрели глаза невысокого человека, наполненные уже принятой изрядной долей алкоголя:

– Полумрак не совсем подходит к новогодней атмосфере, – буркнул прилично одетый мужчина, державший в руке дорогой кожаный портфель, – вы б, поярче, сделали свет что ли. Налейте мне стопку Энесси. И-и-и, да, порекомендуйте книгу в подарок племяннице.

Мартин отошел за стойку, не снимая пальто, и демонстрируя посетителю, что магазин уже должен закрываться.

– Энесси уже нет, но есть открытая бутылка коньяка, от маленького крафтового производителя из Франции – Даниэля Бужу. Открыты даже две бутылки: Эссенция 60% бочковой натуральной выдержки, и классический купаж от Бужу – Эктра-олд.

Покупатель согласно кивнул головой, ему уж очень нужна была книга для племянницы. Мартин наполнил коньячный бокал купажированным, сияющим как шоколадное золото, коньяком.

– Тысячу пятьсот, пожалуйста.

Мужчина вытянул руку с наручными часами от компании Эпл. Оплата прошла успешно.

– Спасибо за покупку, ну, а теперь к выбору книги. Что любит ваша племянница?

– О, она большая фантазёрка, любит яркие рассказы, и с придыханием ждет, когда выйдет новый сезон – как же его там? А, да, «Затерянные в космосе».

– Отлично! – услышав знакомое название, сказал Мартин. – Ваша племянница любит хорошую детскую фантастику! Тогда я рекомендую, возьмите Марту Десай: «На Том берегу».

– Кто эта, Марта Десай?

– О, сэр, мы продаем работы молодых авторов в эксклюзивном печатном варианте. Сегодня мало кто читает бумажные книги, это и правда необычный подарок по нашим временам. А Марта – это молодая российская писательница, любит Японию и мечтает туда поехать, поэтому у нее такой творческий псевдоним.

– Не понял. Ее зовут, что ли Марта?

– О нет сэр, Марта Де Сай – все это ее полный творческий псевдоним. Я с ней не встречался, поэтому, как ее зовут на самом деле, я не знаю. Но если вам это принципиально я оторву шефа от новогоднего стола и спрошу. Только предупреждаю – он бывший прокурор и, если что-то пойдет не так…

– Не нужно беспокоить прокурора в новогоднюю ночь – сказал Мужчина. – Это нехорошая примета, меня устраивает ваше описание. Думаю, этого достаточно, чтобы эта выбранная книга стала хорошим подарком. Сколько она стоит?

– Если возьмете себе бутылку коньяка, то за книгу придется отдать символические пятьсот рублей. Ну, а если нет, тогда вам придется выложить пять тысяч, ведь это подарок в новогоднюю ночь, да еще и эксклюзивный, с ограниченным изданием – всего пять тысяч печатных копий, считай коллекционный Экземпляр.

Мужчина недолго поморщил лоб.

– Беру и то, и другое, по полной стоимости. Но для книги мне нужен будет чек, чтобы показать ее стерве – мамаше, что я не скуплюсь на племянницу.

Мужчина посмотрел на Мартина и на немой вопрос ответил:

– Так бывает, непростые отношения в семье.

Мартин кивнул головой, мужчина еще раз приложил часы к терминалу. Мартин аккуратно упаковал оба предмета. Мужчина сказал спасибо, поставил на стойку опустошенный бокал, и направился на выход.

– Черт, теперь нужно мыть бокал, – подумал Мартин и едва расстегнул пальто, как снова раздался сигнал входа, и на пороге показалась группа французов, которые что-то бурно между собой обсуждали. О, это видимо какая-то посольская вечеринка в соседнем «Лофте» проходит, и они видимо ищут туда путь – успел подумать Мартин.

Звонкая мелодичная французская речь заполнила пространство бутика. Невысокий грузный мужчина сел за стоящий посередине стилизованный круглый книжный стол. Хлопочущие вокруг него дамы, говорящие между собой на французском, тоже сняв верхнюю одежду, сели за стол. Высокая, лет тридцати пяти француженка с явно искусственно сделанными прядями седины, чтобы придать внешнему виду большего веса, подошла к стойке. Мартин улыбнулся.

Как ком на голову

– Бонсуар, мадемуазель. Что вы желаете в столь поздний час?

Мартин, начав с приветствия на французском, попытался продолжить беседу на английском. Француженка не стала поддерживать усилия Мартина, то ли потому, что думала, что он говорит на английском из любезности, то ли по какой-то иной причине.

– Мы слышали, что у вас есть необычная услуга.

– Да, есть, вы можете воспользоваться телефоном у нас, но вы же понимаете, что услуга лишь условно бесплатная.

– Да, мы понимаем, пожалуйста, мы возьмем у вас бутылку «Ливре Нуар Гранд Шампань Мелизм» – четыре бокала и мне бокал «Пино де Шарант».

Мартин понял, что домой на новый год ему попасть светит только после полуночи. Он снял с плеча пальто, подвинул навстречу незнакомке телефон и терминал оплаты. Десять тысяч и две минуты на телефоне. Если лимит звонка выйдет за рамки – будете платить по тройному тарифу.

Дама спокойно кивнула головой. Мартин отошел к столику, принес шампанское, бокалы, аккуратно, без хлопка открыл его гостям, и вернулся к стоящей в задумчивости даме.

Она смотрела на Мартина.

– Я, кажется, забыла номер, найдите, пожалуйста, агентство «Недвижимость Гулвси».

Мартин еще раз выдохнул и быстро пробежал пальцами по клавишам его рабочего компьютера в поисках указанного агентства. Его глаза быстро нашли нужную строчку в браузере. Когда Мартин открыл, то увидел невзрачную картинку, больше напоминающую визитную карточку с номером телефона. Он быстро набрал номер на циферблате и передал трубку даме.

Она перешла на беглый французский, который, к своему стыду, Мартин не понимал. Он лишь смотрел на часы. Лимит времени еще не был исчерпан, когда она положила трубку, но все же бросила ему монетку, напоминающую золотой. Мартин рассматривал монету, напоминающую старые королевский дворы, стараясь вспомнить какие гербы, он еще помнит из курса истории и того, что сам изучал для расширения кругозора. Узнаваемых символов не было.

Гости заказали еще одну бутылку шампанского, а звонившая дамочка оплатила стоимость всей бутылки «Пино де Шарант». Мартин обслуживал их, наблюдая за тем, как они ждут кого-то. Мужчина, окруженный заботой и трескотней дам, посмотрел на наручные часы. Мартин тоже посмотрел на его настенные рабочие, которые показывали без четверти одиннадцать.

– Мне кажется, что он не плох, пусть будет он, – сказал он и кинул Мартину в руку еще пару монет.

Мартин поймал монеты, они были больше по размеру, ярко блестящие даже при слегка тусклом освещении магазина. Их цвет немного смущал, он отливал бронзово-медными тонами отчего, когда он ее переворачивал, возникало ощущение, что по монете стекает капля алой крови. Дамы переглянулись, и каждая следом за действием мужчины достала из-под полы длинной одежды еще по одной монете, и скромно положили в его руку.

Теперь в дверь вошли еще двое довольно высоких мужчин.

– У тебя смена закончилась, Мартин, закрывай магазин – безапелляционным тоном сказал один из громил.

Мартин выдохнул, взял ключ и двинулся к двери. Надеюсь, босс сегодня смотрит за тем, что происходит через камеры? Хотя какой там, новый год собраны все члены семьи, и они ждут с полными бокалами речь президента.

Перед дверью второй громила как коршун смотрел через стеклянную дверь. Он положил Мартину на плечо руку. Да, сбежать не получится. Замок послушно щелкнул. Здоровяк опустился на колено, посмотрел еще раз на дверь, достал тонкую нить и стал запихивать темную как смоль нить, заполняя ею щель дверного проема.

Мартина отодвинули внутрь. Он подошел к стойке кассы, недоумение быстро сменило чувство страха, а затем и отчаяния. Он наклонился к столу и достал оттуда немного недопитый дегустационный коньяк. Нервы били током, поэтому он залпом опрокинул в себя остатки. Ожидаемое чувство опьянения не наступило.

Шаг в неизвестность

– Это правильно, – сказала дамочка, делавшая звонок, – поможет при переходе.

Она с улыбкой смотрела на работу здоровяков.

– Владельцы этого прекрасного места теперь сюда смогут войти, только прорубив новую дверь.

Её звонкий смех разлился эхом по помещению. Мартин не разделял ее хорошего настроения. Она наклонилась к его уху, и сказала:

– Император счел, что вы все-таки достойны выживания и, не лишены нужных и важных талантов. Но шанс на Ваше выживание, Он решил возложить, не на плечи профессионалов, а на твои. Видишь ли, он прислушался к мнению фрейлин – она небрежно повела пальчиком в сторону скромниц, которые, совсем недавно, дали ему нехотя монеты из своего кошелька, – и решил поступить по закону справедливости, а не ввязываться, из-за необходимости защищать отдаленную планету, в войну.

– Император?

– Тебе нужно выпить, чтобы пережить переход. У нас есть одежда, а у тебя – лишь надежда.

Она оплатила бутылку виски, 12-летний Лох-Ламонд с его приятной мягкой маслянистостью и тонкими нотками сладости и дымности, был как никогда кстати.

– Одежда – надежда. Это что, игра в рифмы? – спросил Мартин.

– А, ты на нервах не очень соображаешь – ответила незнакомка и вновь залилась от звонкого смеха. – После перехода тебя представят знати.

Человек, которого она назвала императором, повернулся и что-то коротко сказал.

– Собирай весь вкусный крепкий алкоголь в коробки – он понадобится.

Мартин усердно паковал коробки, пытаясь переварить все, что ему сказали. Он все еще думал, что это какой-то дикий предновогодний розыгрыш. Ощущение, что его жизни сейчас напрямую ничто не угрожает, давало надежду на то, что все решится хорошо, тем более что за все, что они брали, они платили наличными.

Когда коробки были собраны, здоровяк скрепил их в подобие небольшой стены, потом достал из сумки что-то похожее на костюм и надел на себя. Нечто похожее на аккуратные нити опутали стену из коробок и притянули к спине здоровяка, подняв их на удобную высоту над полом, он двинулся туда, где старательно шла работа над входной дверью.

– Надевай свое пальтишко, идем.

– Куда? – недоуменно спросил Мартин.

Она кивнула головой к двери:

– Туда, зайчишка, хотя я понимаю, тебе страшно. Император тебе дал монеты, за которые ты или твои потомки смогут купить себе свободу, но не все жители Земли. Это как короткий откуп. Ты, взяв монеты, можешь остаться, и когда произойдет то, что произойдет, выкупить себя, но все остальные, либо падут, либо станут вечными рабами. И да, несмотря на то, что я понимаю, что дать в твои руки спасение Земли – это игра в призрачную удачу. Но я лучше положусь на удачу, посмотрю, смотрит ли она в лицо человечества через твою жизнь, чем просто без боя дам вас поработить.

Мартин не понимал. Несмотря на то, что сами слова были понятны, но их значение было настолько безумным, что он не хотел верить, что это правда. Пока они говорили, второй здоровяк закончил работать с дверным проемом. Внезапно дверь начала сиять все ярче и ярче. Стена дома вдруг как будто слегка поплыла, стекла в окнах перестали быть прозрачными. Каким-то образом материя стен превратилась в монолит, и только в одном месте был похожий на проход проем. Глазам было больно смотреть на свет. Первым в яркое сияние вошел здоровяк за ним шагнул император и его свита, и только потом Мартин ощутил, как она толкнула его вперед и шагнула сама. Второй здоровяк видимо вошел в проем последним. Было странное ощущение, как будто увидел дом своего детства с порожком. Сделав к нему шаг, и открыв дверь, вошел в надежде увидеть тех, кого глаза не видели уже более десяти лет. Иллюзия растаяла, он оказался в огромной зале с тлеющей на теле одеждой и чувством дикого холода, как будто он нырнул в ледяную воду. Глаза уловили тени уходящих вперед людей. Мартин почувствовал, как кто-то положил ему руки сзади на плечи.

Что же там за поворотом?

– Ты молодец, человек. За это тебе дадут много монет. На то, как ты вышел, смотрело много народу. Мы прошли в одежде, а ты прошел в надежде, да еще и одежда до конца не истлела. Видимо жирок помог. Не напрягайся, все уже произошло, сейчас подойдут слуги и тебя отнесут в дом императорских приёмов и там оденут. Силуэты видишь?

– Да, вижу, – недовольно ответил Мартин.

– Отлично, значит, пространство сберегло твое зрение, и не нужно будет заниматься его болезненной реставрацией.

Накопленный за последние десять лет жирок и, правда, подтаял. В теле ощущалась давно потерянная легкость. Поскольку все вокруг плыло, он лишь видел разноцветные тени, поэтому по ощущениям он с трудом определял, что его несут в каком-то подобии кресла, но куда?

Вокруг чувствовалось огромное пространство, и эхо звуков говорило о том, что здания тоже были большими. Где-то по пути они остановились, и неясная фигура склонилась над Мартином. Она трогала что-то, говорила, опять трогала, потом веки зафиксировали и на глаз наклеили нечто напоминающее сеточку и надели специальную укрывающую повязку.

Теперь Мартин не видел ничего. Он только ощущениями определял то, что с ним делали. Затем его перевернули и в спину в несколько точек тоже что-то ввели. Мышцы рук и ног также не избежали манипуляций. В какой-то момент сознание отключилось, когда он пришел в себя над головой был высокий, резной из камня потолок, в архитектуре которого был использован различного рода гранит, на нем были высечены образы незнакомых животных и тех, кто напоминал собой людей по внешнему виду, но отличался. Широкая мягкая кровать, на которую его положили, была устлана очень тонким, приятным телу материалом. Мартин с удивлением трогал свое тело руками, проверяя свои ощущения.

– Нить Тангарского паука-шелкопряда – она мягче, чем пух и тверже чем любая сталь.

Мартин повернул голову, и их глаза снова встретились. Над кроватью стояла все та же незнакомка.

– За эту ткань платят самыми весомыми монетами, и из нее одежду делают только императору, его семье и гвардейцам. А тебе пора уже вставать, вот одежда по размеру.

Высокий, на взгляд Мартина, даже немного тонкий с непропорционально длинными руками слуга вместе с одеждой принес и поднос с высоким бокалом, наполненным густой, почти тягучей пастой красного цвета.

– Это сок дерева Джу, до обеда еще далеко, а тебе, человек, необходимо пополнить запас сил.

Мартин с удивлением рассматривал слугу.

– Это Анги, их берут в услужение к императорскому двору с десяти ваших земных лет. Затем они учатся еще двадцать полных лет и только тех, кто лучше усвоил свои навыки, берут во дворец. Ты все узнаешь со временем, понятно, что тебя многое удивляет, и еще очень многое будет удивлять, но тебе придется сдерживать свое любопытство.

Мартин жадно, хоть и с опаской выпил густую слегка вязкую на вкус кисло-сладкую жижу.

– Так вот, продолжу о тканях – есть ткань еще более дорогая, ткань черного Тангарского паука. Но она настолько опасна в своем получении, что почти никто не рискует охотиться на этого зверя.

Мартин поднялся:

– Судя по твоему рассказу о пауках, мы не в столице.

– О, – с иронией сказала она, – мозг заработал, отлично! Твоя правда, мы на дальнем переговорном форпосте империи планета Тангара. Здесь торгуют с внешними пределами и проводят все переговоры по спорным территориям.

– Хм, форпост империи – тихо повторил Мартин и кивнул головой.

Незнакомка положила на поднос одну красную королевскую монету из запаса Мартина. Стоявший чуть в стороне Анги тоже кивнул головой и удалился прочь. Мартина удивляло строение волос на его голове, они как бы стояли пучками вверх, так что напоминали собой деревенские кусты. Он быстро оделся. Одежда была переплетена яркими голубыми, красными, и местами тонкими, темными полосами.

– Я, от твоего имени, заплатила чуть больше за работу, которая стоит дороже жизни. Не все императоры имеют одежду с нитью черного Тангарского паука.

– Спасибо, – ответил Мартин. – Ты ведь не просто так любезничаешь со мной?

– О, не переживай, цену и мои цели, мы обсудим как-нибудь в другой раз, а сейчас мы идем на прием, с правом на вызов.

– На прием с правом на вызов? Что за…

– Идем-идем, иначе Земле просто кирдык, как говорят ваши наемные рабочие.

Мартин с любопытством осматривал резные стены с изображением сцен схваток. Теперь он ловил все на лету, но самое странное было то, что он понимал, когда слышал чужую речь.

Нательная одежда приятно согревала. Однако было еще одно острое, даже больше по силе восприятия ощущение жжения. Это странное чувство того, как будто тысячи комариных носов одномоментно впились в его тело.

– Не переживай, пока нить не привыкнет к носителю, она будет питаться энергией носителя, так что жира тебе теперь лет пять не видать, как своих ушей. У нас недаром говорят, что нить черного паука не всех принимает. На твое счастье, я немного поняла принципы вашего покера, так что я играю на повышение ставок.

– Ты это, – ответил Мартин, – не увлекайся, а то профукаешь весь свой актив. Блефовать тоже нужно ведь с умом, а не с безумием.

– Время ума и рациональности давно миновало, дорогой, сейчас время действовать решительно.

Она внимательно смотрела на реакцию, написанную на его лице. Острое жжение начало понемногу угасать. Он уже мог пошевелиться. Осознание пришло не сразу, что он из всех сил вцепился в статую обнаженной девы, несущей на спине огромную кисть чего-то похожего на виноград. Еще чуть-чуть по поверхности кожи потекли мурашки, затем жжение отступило, и наступил прилив бодрости и силы.

– Да, отлично, – он услышал со стороны, – идем.

Мартин мотнул головой из стороны в сторону.

– Идем.

Он шагнул, показалось, что это странное действие сделал совсем не он, и так неуверенно, как будто он пять минут назад не одежду одел, а выпил бутылку водки Абсолют залпом.

– Сделай еще шаг, еще.

Наконец странное ощущение отступило.

– Одежда подстраивается под твою механику и био-импульсную моторику. Она, так сказать, учится обмениваться и балансировать с помощью твоей энергии. В такой одежде учатся ходить и жить минимум пять лет, поэтапно, но прости, у меня нет столько времени, да и у тебя тоже. Ты, молодец – сделай несколько самых типичных упражнений, которые делают большинство из вас людей на Земле и желательно с разной степенью нагрузки. Начинай со статичных и переходи к активным.

Удивительно, но мышцы сами вспоминали давно забытые навыки. Мартин чувствовал себя из-за этого немного странно. Как будто кто-то извне стал дергать за давно забытые ниточки. Он слышал, как недалеко стоящий от Ауры слуга сказал ей: «Госпожа, он не безнадежен. Судя по работе его мышечной памяти, кто-то его учил владеть его своим телом и воспитывал в нем боевые навыки».

Мартин старался сделать, как просила Аура, первые шаги, но его тело внезапно делало комбинирующие движения и только потом сознание определяло действие. В школьной юности его учили системе Крав-мага, но в жизни так и не пригодилось её использовать, до сих пор.

Мартин, мотая головой от неудовольствия, сделал планку, выдержав ее с напряжением пару минут, затем перешёл от легких к усиленным приседаниям, отжиманиям и силовым упражнениям на пресс, которые пришли ему в голову.

После серии упражнений чувство комфорта резко возросло, даже появилась легкая эйфория от проделанных действий. Поэтому, чтобы завершить комплекс, он побежал по залу, меняя темп, скорость, направление и ритм. Завершив упражнение сначала колесом, а потом коротким сальто. Теперь ощущения были острыми и вместе с тем комфортными.

Она потрогала Мартина за плечо.

– Удивительно, он принял тебя, – сказала она и звонко засмеялась. – Не все императоры решаются надеть такой наряд, а гвардейцы проклинают день испытания броней потому, что лишь треть может ее носить, и только половина выживает после того, как наденет такую ткань. Для тебя выткали одежду из нити старейшей из прядуний. Ее нить буквально украли, чтобы сделать этот костюм.

Новое знакомство

Мартин встал на руки и прошелся по шикарному полу, ощущая на руках волны приливной энергии. Костюм то обнажал, то скрывал его пальцы, катаясь, словно волна по руке. Вдруг эхо ее звонкого голоса разрезали сухие, немного трескучие басы:

– Аура, ты привезла клоуна с земли на торговый день?

– Не я, император!

– Это что, усмешка? Вы серьезно хотите раздразнить наше эго? Или вы приняли решение? Неужели вас соблазнила возможность?!

– Их дела и потенциал мы будем обсуждать на торге, в присутствии императора, Азиил. И перед ним, если ты рискнешь дерзнуть и высмеять его выбор, только перед ним ты вынесешь свою оценку.

Мартин встал на ноги. В зале, окруженный свитой стоял темнокожий, высокий, и слегка напоминающий чертами лица осла, мужчина. Мартин подсознательно ожидал, что увидит рога и копыта и свободно болтающийся хвост.

– Ты могла бы поискать кого-то, кто хоть бы отдаленно напоминал Геракла.

Он с ухмылкой прошел мимо, в направлении лестницы, восходящей вверх.

– Что? Душа не дает покоя, напоминая, что тебе закрыли доступ к возможности ими играть, Азиил?

– Сегодня я верну то, что нашему народу принадлежит по праву, Аура.

– Значит ты Аура? – встрял Мартин. – А, и он знал Геракла?

– Да не просто знал, он перенес из вашего мира в наши миры нескольких мужчин и женщин, поселил их в диких землях, испытывал их ДНК и проверял в испытаниях свои достижения!

– То есть легенды не врут, – с удивлением сказал Мартин.

– Нет, не врут, но и всю правду не рассказывают. – С горькой улыбкой ответила Аура.

– Кто он, и сколько вы живете?

Аура еще раз пристально взглянула на Мартина. Она как будто не услышала его вопрос и медленно шла вокруг, осматривая, положив руку на его плечо.

– Он – изгнанник, который представляет темные миры. А живем мы по сравнению с вашей жизнью вечность, от семи до десяти тысяч лет, и даже это по сравнению с хранителями ничтожно мало. Азиил уже на шестом витке, и он – не самое страшное зло. Он лишь алчный, жалкий переговорщик в пышной одежде, изливающий яд своей горечи на окружающих, но в душе жаждущий того, что б его снова приняли. Идем.

Они тоже пошли к лестнице. Мартина удивляло, что они столь технологичные, а ходят по лестницам, и не поднимаются на лифтах или эскалаторах.

Аура, словно прочитав недоумение, сказала:

– Во-первых, подниматься вверх по лестнице нужно, чтобы спокойно оглядываться по сторонам и наблюдать величие достижений империи. Если повезет, однажды мы поднимемся не в зал торговых приемов, а в императорский зал приёмов. Во-вторых, поднимаясь вверх необходимо обдумывать свое положение и предложения – поэтому там, в зале, и каждое слово как золото и каждое слово это жизнь, и преуспевание, или смерть и разрушение. В-третьих, пройдя по лестнице, не выказывая утомлении, ты показываешь, что на многое готов и способен, и что у тебя достаточно характера, чтобы влиять на то, что тебя окружает. А значит, к твоим словам прислушиваются, и их оценивают по-другому. Ну и последнее – мы так много времени проводим в пространстве, что нам необходимо держать себя в тонусе. Лишь дети королевской семьи и дети других родов, приглашенных на открытые ярмарочные дни, могут подняться на лифте.

– По вашим меркам, – язвительно заметил Мартин, – я еще из пеленок не успел и нос показать.

Аура звонко засмеялась:

– Остроумно, но тебе придется быть взрослым. Смотри, за нашей беседой мы и не заметили, как пролетели эти два часа восхождения…

То чего врагу не пожелаешь

Зал был выполнен в форме огромной чаши, в которую с разных сторон текли представители разных миров, поднявшиеся на вершину торговой башни. Они как бы по спирали спускались вниз, занимая выделенные им по праву места. Внизу этой огромной чаши была видна площадка чуть больше, чем футбольное поле. Мартин со своей спутницей стоял как бы над всей этой чашей.

Он видел, что и у основания и чуть выше и ближе к середине, были места, на которых стояли группами, иногда парами человекоподобные существа.

– Это, я так понимаю, лестница приоритетов?

Аура не отвечала. Мартин увидел, как от основания к ним устремился под небольшим угловым наклоном узкий маленький ящик, и такие же лифты, прозрачные и разные по своим размерам устремились к другим промежуточным этажам. С одной стороны, его немного утешало и успокаивало то, что он стоит, как один из самых важных людей на вершине лестницы приоритетов, с другой стороны, беспокоили те, кто располагался на средних уровнях, кому было дано решать судьбы выходящих на поле.

Где-то в голове роились беспокойные мелкие мыслишки. Я же ничего ни сделал, ничем не провинился, скромно работал, копошась в своих маленьких проблемах. И вот я здесь.

Над полем ближе к средней фракции рядов поднялись красные как кровь четыре площадки.

– Это торговые Арбитры, – сказала Аура. – Лучшие знатоки законов на четырех углах Галактики.

В каждой такой площадке было двенадцать мест.

– Почему так много?

– Потому, Мартин, что сегодня торговые претензии могут вылиться в первую торговую войну за прошедшие две или три тысячи лет.

Теперь в проходах появлялись бойцы, одетые в нечто среднее между скафандром и утяжеленной броней, слегка играя отблеском золотом, держа в одной руке нечто, напоминающее метательный диск, в другой – жезл с небольшой сферой.

– Я так понимаю, это императорская гвардия?

– Да, верно понимаешь, – ответила Аура.

Ниже, в центре развернулись тонкие полотна.

– Это что флаги?

– Нет. Это торговые экраны, чтобы все видели того, кто притязает, того, кто отвечает и тех, кто выслушивает и принимает решение.

Вокруг поля внизу стали кружить небольшие сферы, внезапно показана линия лифтов, на которой стоял Мартин.

– Первое притязание – право на жизнь.

– Право на жизнь? Что это значит?

– Это значит, что те, кто ниже тебя, должны доказать свое право на существование как вид, с помощью силы или изобретательности, а тебе придется доказывать ваше право на жизнь, без чужого контроля.

– То есть я буду доказывать, что я, мы, земляне, имеем право развиваться, не будучи рабами? И те, кто напротив меня, это те, кто на нас претендует?

– Все не так просто. Это торги, здесь ценится всё, каждый шаг, что вы сделали, чтобы стать частью торгового церемониала. Тебе дали монеты, которые ты можешь использовать, чтобы выкупить себя от торгов, но тогда твой мир останется без представителя, и его судьбу будут решать только большие дома на основании права земли. Так же, ты можешь использовать эти монеты, чтобы выкупить себе некоторых на арене, как часть своей поддержки, и тогда, если ты победишь, миры, которые ты выкупишь и их преимущества, станут частью вашего мира. По мере того, как все вы будете действовать, ваша цена будет возрастать, и всё большим представителям вы будет становиться интересными, а следовательно, и иметь хоть небольшие права на ваши преимущества. Чем большему количеству участников ты понравишься, тем больше будет торгов и тем дороже придётся Азиилу и их представителям платить откупы за права на твой мир. Те, кто не смогут участвовать в торгах, но будут смотреть на действо, должны будут бросать в вашу чашу монеты. От того, сколько ты заработаешь, зависит то, что ты сможешь купить прежде, чем вернешься в свой мир как глашатай. Если ты заинтересуешь императорский двор, они тоже будут торговаться и это позволит избежать военного решения конфликтной ситуации.

– А те, кто погибнут?

– Если кто-то погибнет, за него дадут откуп десяти поколениям его семьи, а остальные, к сожалению, будут обречены на жестокое, бесправное рабство или уничтожение, в зависимости от интересов вассала. А в бою на выживание будут участвовать только те, кто ничего сам не может представить и кто под чьим-то руководством, а не самостоятельно пришел на торги.

– То есть я?

– Да, к сожалению, отчасти ты приведен под покровительством, но ты прошел сам, и этому было много свидетелей, которые уже дали свои монеты свидетельства арбитрам. Прийти самому – значит прийти, не имея преимущества обеспечивающего безопасность перехода. Здесь есть только два мира, которые пришли сами, имея соответствующую технологию. Они сюда пришли как банкроты, и за них практически никто не будет торговаться, их долг оплатит королевская ассоциация арбитров. На ближайшие три-четыре сотни лет ни один представитель их племен не сможет претендовать на управление своими планетами или мирами.

– На каком этапе я могу выкупать кого-либо?

– Только после первой схватки будет дан выбор умом, силой или навыком, если умом или навыком, то по жребию, кому выпадет, тот и будет представлять свое достижение, чтобы испытать первым соперника.

Мартин ступил на площадку лифта, Аура протянула ему бутылку коньяка Рояль Даниэль Бужу.

– Пей понемногу, это быстро будет восполнять потерянную энергию.

Отлично – думал Мартин, наблюдая за своими потенциальными соперниками, – они спускаются, держа в руках причудливые предметы, которые, скорее всего оружие на первый бой, а у меня в руке бутылка коньяка, чтобы поддерживать мою энергию. И это высоко технологически развитые виды, а ведут себя как неандертальцы? – думал Мартин.

– Нет у нас, конечно же, есть профессиональный бокс и октагон, где одни бойцы доказывают свое превосходство над другими, и куда люди с деньгами ходят, чтобы выгулять свое скрытое животное.

Но бой насмерть, – думал Мартин, – чтобы определить преимущество цивилизации или вида – такое варварство было только у ацтеков и греков в Спарте, ну и, о, да, великий Карфаген, пожирающий своих младенцев, приносящий темным богам в угоду их плоть.

Мартин не думал о предстоящем бое, а перебирал в голове факты истории. Так было странно, что память выталкивала примеры один за другим. Раньше ему пришлось бы довольно сильно напрячься, чтобы вспомнить какие-то даже значимые факты, но сейчас все было другим.

Лифт остановился в зеленом секторе поля. Под ногами чувствовалась плотная почва покрытая, словно кучеряшками, породистыми мхами и лишайниками. Было странно ощущать и плотность, и зыбкость поверхности одновременно. Мартин вылил грамм пятьдесят коньяка себе под ноги, пусть видят, что у нас тоже есть ценные традиции, затем он приложился к горлышку и сделал несколько глотков.

Из-за спины показался неуклюже шедший, слегка покачивающейся походкой, облаченный в красно желтую форму Гакин. Он был тем, кто оценивал бойца и его предметы и давал сигнал арбитрам о готовности кандидата. Его тонкие, большие, похожие на измерительные приборы, руки ощупывали, а точнее говоря, вытягивались, охватывая то руки, то мышцы ног, талию и грудь, и даже голову Мартина. При этом он выдрал две-три волосинки на голове Мартина и сунул в узкую щель, напоминающую рот и затем подал несколько сигналов вверх.

Над Мартином развернулся зеленый флаг с характеристиками веса, роста, напряженностью мышечной массы и качества волос и возможного объема легких. Теперь Гакин схватил бутылку из рук Мартина, и сделал из нее несколько жадных глотков. Мартин едва успел подхватить из рук Гакина свою бутылку, как тот рухнул с высоты своего небольшого роста на пол арены. На поясе Гакина висел короткий слегка изогнутый церемониальный клинок «До».

Мартин усвоил слова Ауры, что все, кто лежат – твоя добыча, с которой можно взять на поле все, что пожелаешь. Металл клинка приятно играл энергией, и казалось, что он был живым в руке своего владельца. Мартин вспомнил казачий метод открытия бутылки, и решив блеснуть умением, чтобы ему хоть кто-то проявил симпатию, вытянув руку с бутылкой коротким, но сильным направленным движением срубил облизанное Гакином горлышко. Каково же было его удивление, когда он заметил, что в точке среза стекло оплавилось. Попробовав край, он удостоверился, что острых как бритва осколков и краев нет. Он еще раз теперь демонстративно сделал глоток на публику.

За спиной кто-то копошился, но на это Мартин не обратил внимание, он смотрел, как на его экране загорелся символ змеи и в движущуюся чашу с символом змеи стали понемногу лететь монеты. На его экране горел знак, который сознание перевело как десять. У других его конкурентов на знаках еще не было пунктов веса. Мартин чувствовал, что не успевает за событиями. Он не понимал, почему вдруг понимает незнакомые ему символы. Когда он обернулся, за спиной, как трофей лежал сложенными одежда, обувь и увесистый торговый кошель Гакина, который пал от любопытства, обусловленного природой его работы.

Тело Гакина унесли. Мартин достал небольшую монету из кошеля и отдал еще более невзрачному мускулистому уборщику. На теле уборщика были видны более темные уплотненные места.

– Это много, Господин, мы не работаем за плату.

– Это не плата – это дар, – ответил Мартин.

Уборщик кивнул головой. От дара он не мог отказаться. Мартин думал о том, как он смог ответить так, что его поняли. Да, Аура многое успела рассказать, а он каким-то образом запомнить. Уборщики были некогда расой в одном из отдаленных миров, которых поработили в начале формировании торговой Ассоциации, для них не было справедливости и суда. Их сразу же сделали рабами дикой, тогда еще, Арены. Дать дар уборщику, который рождаясь, не имел права даже получить собственное имя, значило проявить уважение к его праву быть воспринимаемым. Мало кто давал дар уборщикам. Они довольствовались тем, что давали им арбитры, как обязательное содержание и что оставляли на поле после судов чести. Тело Гакина продадут родне за монеты, если семья заплатит, то они же его тело приготовят к погребению. Мартин повернулся, достал из кошеля еще две большие увесистые монеты.

– Я оплачу слезы и вуаль, – сказал Мартин, и уборщик удивленно смотрел на Мартина.

– Ваше право, господин, но это – он указал на брошенные монеты – море слез, а этот гнусный Гакин не стоит моря слез. Может быть, миску и то в жаркий год.

Мартин опустился на колено.

– Тогда прими как скорбь, за то, что твоим руками придется трудиться, готовя его упокоение и рукам близких твоей душе.

Уборщик ушел. Арена устроена так, что соперники не видят друг друга. Можно наблюдать за успехами отдельных участников арены с помощью экранов статуса, но увидеть напрямую можно, только вступив в прямой контакт. За его спиной снова послышался звук мягких шагов. Мартин обернулся и увидел, что перед ним стоял, по всей видимости, самый старый и опытный из уборщиков. Его тело полностью было темным и местами эти неравномерные пятна блестели, как медная броня. Густые седые брови как прутья торчали из надбровных дуг, устремляясь куда-то вверх, закрывая большую часть и так невысокого лба. Уборщик держал в руке вытянутый тонкий сверток. Видно было, что его натруженные руки с напряжением держат его в руках.

– Человек, да, человек, я не ошибся, услышав то, как тебя описали. Только вы, люди достаточно внимательны, чтобы не пренебречь нами. Я помню рассказы деда, который помогал Персею бежать с арены, прихватив кое-какие вещички. Вам, Господин, не дадут нового Гакина до конца первого дня, и не разрешат выйти на арену с оружием Гакина. Его нож церемониальный. Он священен и покрыт последним дыханием многих достойных, не сумевших доказать их право на торгах. Особенно этот нож. За него дадут большую цену те, кто помнит павших, и, в частности, хорошо заплатит Орден, но биться им Вам не позволят. Я верну вам монеты и дам то, что принес, если вы дадите моему племени заработать на смерти этого подлого Гакина.

– Что это?

– Это лук Эндейских кузнецов. Его ковали так, чтобы энергия металла циркулировала внутри. Наконечники его стрел сделаны из капель металла, блуждающих в пространстве погасших звезд, а древко стрел из дерева Орду. Из него легко попадать во врага, и нет брони, что может сдержать мощь его стрел. Тот, кто им владел, был лишен права отстаивать себя на арене, и отдан на растерзание низшим видам, привязанный цепями в знак позора. Его колчан полон – тебе человек хватит до конца торгов. И этот трофей у тебя не заберут, потому что он твой, по священному праву обмена на торгах. Если ты согласен, твой Арбитр зафиксирует сделку сейчас, пока все увлечены кровью.

Мартин взял лук в руки. Странное чувство весомости, и при этом отсутствие отягощения в руке вызывали некоторое ощущение эйфории.

– Хорошо, я согласен – торги дороже крови, а ценные покупки дороже славных побед, ведь так?

Аура заставила его выучить этот бред, и сейчас он, похоже, пригодился. Арбитр спустился к Мартину, а старый уборщик сказал:

– Он знает золотое правило торгов, господин, и да благословит священный торг твоя рука.

Арбитр безмолвно показал символ, и уборщик достал дарованную малую монету.

– Это плата за сделку.

Мартин поморщился, но нашел в доставшемся ему кошеле еще одну такую и внес плату за сделку. На его табло загорелся знак совершенной сделки. Старик аккуратно передал приобретённое другому уборщику, и уже собирался уйти, когда Мартин попросил его остаться и обещал отдать лежащую в кошеле брошь, если он будет его сопровождать в торгах, как его распорядитель покупок на время торгов.

– Право быть вашим распорядителем покупок имеют только Гакины, Господин, – аккуратно сказал старик,

– Не только, – возразил Мартин, – если я дам плату Арбитру, то смогу взять распорядителя без права наследования трофеев и без платы за честное хранение. Все привыкли, что каста беспрекословна, но право законов торговли выше традиций! Поэтому ты – мой распорядитель трофеев.

Арбитр показал другой знак, и старик достал из кошеля роскошную монету с изображением птицы. Арбитр кивнул, и в поле рейтингов Мартина появился новый значок. Мартин не понимал его значение.

– Я буду звать тебя Оду. Мне так легче вести беседу и понимать спутника. Что значит этот знак?

– Он значит, господин, что Арбитры теперь должны будут оценить то, что вы учите законы Арены и используете их, но еще и то, что вы не ищите легкого пути, чтобы понять своих соперников. Это уже добавило веса вашей ценности на арене, и теперь, чтобы увидеть вас на поле в бою, должны заплатить немалую сумму, и ее должно хватить, чтобы откупить как минимум всех ваших родственников.

Мартин застегнул на груди крепление его новой покупки.

Оду с удивлением выдохнул:

– Вы одеты в шелк черного Тангарского паука? О такой одежде и мечтают и проклинают день, когда ее нужно одеть.

– Как ты это понял?

– Ваш налуч и колчан, господин, сплелись с одеждой, и исполнены из той же ткани. Мартин положил руку на налуч. Лук легко лег в его ладонь, а в другую – стрела. Ничто не помешало луку быстро и твердо оказаться в руке.

– Да, господин, вы полны сюрпризов.

Мартину что-то надавливало на спине в области крепления налуча. Он протянул руку и достал короткий, утонченный, блистающий серебряным блеском клинок. Рука напряглась, чувствуя вес.

– Дум, – произнес Оду, – это значит губитель, господин.

Мартин еще раз качнул головой и убрал клинок обратно. Придется привыкать к этому ощущению на спине. Уловив, что, осуществляя торговые сделки, он получает больше знаков, чем те, кто льют кровь на арене, доказывая свое право на бытие, Мартин направил свой лук на гонг торгов. Аккуратный мелодичный звук пролился после касания стрелой. В месте, где она ударила гонг, оказалось ровное отверстие. Стрела же аккуратно воткнулась в почву под гонгом.

Те, чье внимание привлек Мартин, оценили мощь его оружия, зная силу сплава гонга. Ему открыли ворота торговой площадки, на которой некоторые покупали себе представителей на арену ради горячихставок.

– Выкупать племена, чтобы получить прибыль торговой ставки – это сильно!

Мартин отдал на хранение брошь старику.

– Чего бы ни случилось по окончании торгов, это мой дар тебе, – сказав это, он кинул монету в следовавшую за его спиной чашу Арбитра.

– Господин, вы можете использовать половину собранных вами монет из чаши ваших взносов здесь, на торгах, – тихо сказал Оду.

Мартин кивнул головой. Посмотрев на цены, он понял, что на тех, кто готов к бою, ему рассчитывать не придется, потому что перебить внесенную за них цену он не сможет. А вот выбрать соперников себе, купив тех, против кого поставили, он еще мог.

Непокорных бунтарей Нангу, жителей песчаных планет обрекли на бесправный бой. Над ними стояла метка, что их могут даже приковать, в то время как противник будет свободен в маневре. И против них уже висела жирная ставка. Мартин кинул две большие королевские монеты в корзину арбитров вызова, и малую полу монету в корзину Арбитра надзирателя.

– Этого недостаточно, господин, чтобы выкупить, но достаточно, чтобы дать встречный выкуп за Нангу. Правда вам, господин, придется сразиться с представителем того, кто поставил против Нангу. Нангу же не сможет вам помочь в этом бою – он будет прикован как пес, но вы будете свободны, чтобы защищать его. Если его убьют – вы проиграете свою ставку, а Нангу потеряют все, но если вы победите, то Нангу станут вашей собственностью и выкуп за тех, на кого ставил ваш соперник, будет вашим. Вам придется выбирать: оставить себе выкуп, или отдать его за племена. Если вы заберете выкуп – племена будут считаться недостойными на арене и их поработят в свою выгоду другие. Если вы оставите выкуп Арбитрам – племена станут вашей собственностью, и вы сможете выбрать любое лучшее их достижение, которое привезли на торги, потому что он станут вашей собственностью. Господин, я поговорю с Нангу – они могут не согласиться и использовать право силы, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу с выданным оружием и обусловленным ограничением. Их не выставят на бой, пока они думают и пока ваша встречная ставка не отменена.

Мартин кивнул головой и Оду двинулся к пятерым плененным яростным пустынникам. Пока они обсуждали за спиной, на поле вытолкали высокую, мускулистую с крупными, крепкими, широкими бедрами, покрытыми обильным волосяным покровом, рослую, скорее самку, чем женщину и ее небольшой, видимо семейный отряд крепышей в половину ее роста.

Над ними висела надпись – «Ничтожная плата». На поле вокруг них выставили пятерых, превосходящих даже самку – Тангарских волков. Голодные злобные твари пускали слюну, стоя за оградой. Было понятно, что кто-то за бесценок хочет получить их земли и семьи. Арбитр говорил, что основное достижение рода – это способность жить в суровых условиях ледяных полей Гангутта, даже при примитивной охоте и рыбалке. На планете обитают особо ценные виды животных. И сама кожа и обильные очищенными минералами кости аборигенов тоже ценность. И отсутствуют технические достижения.

Испытание на право на дикую жизнь заключается в сражении против диких превосходных хищников.

Кто сделает ставку против Арбитра Тангары? Одна королевская монета за право на бой, пятнадцать королевских монет – ставка арбитра.

Мартин наблюдал, как гонг отбора отсчитывал время и никто, не хотел даже пытаться поставить против этого. Понятное дело – политика. Тангарцы, владельцы торговых рубежей, и никто, за ничтожные суровые льды, не готов платить, портя себе отношение с Тангарой. Мартину же нечего было терять, ведь ему нужны победы и союзники, да и пятнадцать монет против одной – хороший куш. При этом и лук нужно испытать в деле. Быстро оценив риски, он достал большую королевскую монету и в последний миг, кинул в чашу арбитра. Рука молниеносно вынесла лук перед собой. Он бежал, делая большие шаги навстречу тем, кого решил защитить. Самка стояла, выпрямив ноги и спину, ее щенки прижались к ее ногам, защищая опору, готовой сражаться Матери.

Барьеры упали, и самый голодный ринулся вперед. В руке Мартина тетива напряглась, напряженный от изгиба лук отдавал мощными импульсами, и рука плавно отпустила навстречу мчащемуся чудовищу стрелу.

Время на мгновение замедлилось. Выброс адреналина, подумал Мартин, наблюдая, как стрела пробивает грудь чудовища, ломая кости, унося их с собою в глубь его тела, и как выходит, словно швейная иголка из позвоночника противника, вынося с собой куски костей и плоти, опоры зверя. Псина по инерции сделала движение вперед и с потухшими безжизненными глазами рухнула у ног сгрудившегося семейства, а выпущенная стрела разбилась о энергобарьер.

Наконец он добежал до этих северных громадин и встал рядом. Вторая стрела была уже в руке – псы начали боевой хоровод, выбирая момент для рывка. Мартин тоже выбирал момент, думая, что одного он успеет убить на отрыве и возможно успеет отправить стрелу во второго, но остальные два пса могут потрепать и его и самку прежде, чем он успеет спустить тетиву дважды. Злобные твари кружили, делая ряд движений по кругу и одно внезапное контрдвижение. Они наблюдали за тем как двигается самка с детенышами, и косо поглядывали на лежащую возле ее ног тушу сородича. Мартин поймал темп их движения, и чуть упреждая ближнего пса, отпустил тетиву. Он не смотрел на то, попала стрела или нет, потому что взбегал на лежащую рядом тушу, чтобы получить более удобное место для второго выстрела. Выпущенная им стрела пробила сочленение костей задней ноги, лишив ближнего пса способности к внезапному прыжку. Он заскулил, кувыркаясь от боли вокруг своей оси. Стрела ударила настолько мощно что, оторвала сустав.

Он не увидел, а скорее ощутил, как над его головой пролетела огромная тень и с грохотом ударилась о дальний барьер. Это находившийся в задней позиции пес попытался сомкнуть свою челюсть на Мартине, но самка своим мощным кулаком отправила пса в дальний угол поля, видимо потрясся животное и выбив ему пару клыков.

Стоя на холке поверженного животного, Мартин еще раз отпустил тетиву в пса, который в этот момент терзал одного из малышей прикрывавшего ногу матери. Хрустнуло так, как будто кто-то одним движением раздавил огромный арбуз – стрела пробила одну глазницу чудовища и вышла из другой разбрызгивая кости животного по арене. Животное, падая, оторвало защитника от ног матери и повалило рядом.

Он хотел развернуться, чтобы выстрелить в последнего, мечущегося у стенки ошеломленного пса, но не успел. Самка сделала два огромных прыжка и обрушила на голову противника удар ее сомкнутых рук. А раненый пес лежал, истекая густой, почти черной по цвету кровью. Где-то вверху ударил гонг, знаменующий завершение схватки, и признание прав Мартина на добычу. На лицах арбитров Тангары было видно неприкрытой недовольство – они потеряли и монеты, и права на ледяные пустоши Гангута. В копилке Мартина появилось пятнадцать королевских монет. Он не смотрел, как самка потрошила поверженного пса, вынимая его кости и несколькими точными и быстрыми движениями превращая в подобие оружия, и на то, как одна из реберных костей пса превратилась в острый нож, оделяющий плоть от шкуры. Голодный молодняк терзал свежую плоть. Жар первого боя едва спал, когда за спиной появился Оду. Его сородичи убирали тела трех поверженных псов.

– Ты много пользы принес нам, господин. Это самое вкусное мясо на Тангаре и редкое, мы принесем тебе первую долю, сделанную на огне.

– Я не голоден, Оду, – ответил Мартин. – Они согласились?

– Да, но условия на арене таковы, что они все будут прикованы и вам, господин, придется быть в схватке одному.

– Надеюсь не против четверых, – спокойно ответил Мартин.

– Урсу не смогут помочь в первом бою. Пока они говорили, над Мартином нависла тень. До Урсу стояла позади Мартина, ее тяжелая рука легла на плечо, и острые как сталь когти постукивали по одежде, от чего ткань его одежды стала петь как струны на гитаре. Она качала головой, слушая звук.

Оду, подняв голову вверх всматриваясь в ее черты лица, сказал:

– Господин, снимите налучь и колчан.

Мартин подчинился и тут же почувствовал, как на его плечи легла еще пахнущая жиром и кровью шкура пса. До сильно ударила ногтем по ткани и Мартин, к своему ужасу, ощутил, как нити дрогнули и как будто ожили, а затем поглотили приложенную к ним шкуру.

Она опустилась и пристально посмотрела в глаза Мартину. Эти гляделки длились минуту другую. По окончанию гляделок Мартин ощутил, что та часть шкуры, что когда-то была головой чудовищного пса, превратилась в приятный, даже дающий ощущение прохлады, капюшон.

Внезапно До обрушила на Мартина свой могучий удар, но все что он ощутил после удара, лишь прокатившиеся по его телу волны энергии. Ее острый коготь так и остался на поверхности ткани. До, удовлетворённо кивая головой, отошла. Ее низкие басы звучали глубоко, гортанно:

– До Ху Диа. Таи ман те де.

– Господин, – перевел Оду. – Когда будете у нее дома, она подарит вам шкуру Аранея Урсу и, что ваша одежда – для младенцев.

Мартин удивленно поднял брови, и уходя от До, повторил:

– Аранея Урсу… А, понял, медвежий паук.

Потом он оглянулся, на его лице был виден немой вопрос.

– Да, господин, в ледяных полях живут дикие, больше чем До в размере и массе, огромные владыки ледяных пустынь. А в глубоких трещинах, уходящих на многие километры, вглубь живут коварные Аранея Урсу.

– Хорошо, Оду, расскажешь мне позже.

Мартин шагнул за очередной барьер, на поле, где он сделал контрставку. Нангу славились тем, что хорошо адаптируются в любой среде, и из них воспитывали королевских охотников, стражей, торговых арбитров королевских караванов. Странно было то, что их выставили на торги, да еще с таким жестоким образом, с ограничением в свободе действия. Мартин успел встать между Нангу и зоной выхода претендентов. По мере роста напряжения казалось, что оно передается даже в одежду – на плечах и локтях и коленях появились плотные участки ткани, и тонкие нити оплели промежутки между пальцев и суставы пальцев тоже. Мартин наблюдал, как монеты сыпались рекой в корзину за возможность посмотреть на бой или сделать ставку и соотношение против только росло. Им наверху что-то объявляли, и сразу же сыпались удивленные или восторженные возгласы.

Мартин смотрел на реакцию вдалеке стоявшего Оду. Тот потирал свои многосложные морщины, и с тревогой бросая взгляд в сторону Мартина. Чтобы хоть немного уравнять шансы на выживание Нангу, он кинул старшему из них, клинок, думая о том, что пусть он прикован, но ударить по ногам противника сможет.

И вот на поле выехали три наездника. Было видно, что они держат пики своими не совсем правильными руками. Дикие рослые птицы, по виду напоминавшие по виду земных страусов, оседланные больше похожими на черепашьи панцири, седлами. Трое – над ними горел знак «права на жизнь» и знак «умелый охотник». Это означало, что они легко побеждают в схватках с дикими животными. Мартин, оценивая свою позицию, вертел головой – позади наездников ползло, видимо, хорошо дрессированное животное с короткими лапами и толстыми панцирными бляшками.

Теперь они рассматривали друг друга, ожидая гонга окончания ставок. Кто-то сверху кинул к ногам Мартина большую, чёрную как смоль, монету, с изображенным на ней символом, напоминающим земного осьминога. Монета упала не в чашу, а к ногам, так что Мартин хорошо рассмотрел ее темный блеск.

Оду, преодолевая крики и ругань Арбитров, все же вошел на арену.

– Ее нельзя трогать, господин – это монета выкупа. Ее можно взять только с кровью в руке и стать рабом Безымянных. Только они привозят черное золото, которое ценится очень высоко в империи. Если вы победите, она станет ваша, по праву победителя, если кто-то из бойцов поднимет ее, он станет рабом безымянных, а победителю уплатят вес этой монеты. Если вы победите в этом бою, ставок на вас больше делать не будут – вы будете весить больше половины стоимости сегодняшних торгов, потому что ваш противник собрал довольно внушительный набор владения. Пока мы торговали, они побеждали – это племена сборщиков пока им позволено, они сражаются, чтобы обогащать свои земли увеличивать влияние.

Оду понял по взгляду Мартина, что пора достать бутылку той жидкости, от которой умер мерзкий Гакин. Он с удивлением наблюдал, как Мартин делал жадные глотки.

– Господин, что значит Даниэль Бужу?

– Это значит, что там, дома, есть человек, который делает лучшие коньячные дистилляты, это по ту сторону моста.

– А что такое дистилляты?

:

– У нас на Земле есть растение, по сути, лиана, которая производит много вот такого размера ягод, – Мартин, сложил два пальца в форму круга, изображая ягоду. – Ее называют – виноград, и из него и делают сок, и потом дистилляты. Хотя, это довольно долгий разговор, потом расскажу – сказал Мартин и ушел чуть вперед, чтобы выбрать оптимальное расстояние между Нангу и нападающими.

Оду осторожно отступил к прикованным Нангу, облокотился на одного из них и с опаской сделал несколько глотков. Мартин понимал, что он это сделал, чтобы доказать, что он достоин быть его распорядителем. Немного причмокивая Оду обнаружил, что он не упал внезапно замертво, и что в его душе вдруг заиграли искорки радости, хотя обстановка была не подходящей. Прозвучавший сигнал окончания ставок заставил сердце биться быстрей, и мышцы напряглись.

Первую стрелу Мартин пустил, став на колено так, снизу вверх, чтобы наездник не успел среагировать. Стрела пробила тонкую, покрытую плотным подпушком шею животного и остановилась, утонув в маске наездника. Мартин не замер, а наблюдал за последствиями скорее краем глаза. Они видели, как животное рухнуло на покрытие арены, словно столкнулось с невидимой стеной. Ни крика, ни спонтанного движения крыльев. При этом стрела выбила из седла наездника, и он рухнул рядом, позади птицы. Что-то сильно ударило, скользнув по телу в районе бедра – это второй наездник бросил копье. Мартин споткнулся, и оказался на спине, отпуская второй раз тетиву. Стрела скользнула в брюхо оказавшегося над Мартином животного и, продолжая свой беспощадный путь, вонзилась в наездника в области его сочленения головы и неуклюжего, как казалось Мартину, туловища. Третий наездник сдерживал свое животное, оценивая шансы и немного отвлекая Мартина. Он понимал, что для победы ему нужно, чтобы пал не его соперник, а те, кого он отстаивает.

Мартин поднялся и еще несколько мгновений потратил на то, чтобы оценить обстановку. Он видел, как панцирная зверюга рвется к прикованным Нангу. Быстро выпущенная стрела скользнула по пластинам, и, спев короткую песню, ударила в опору замка цепи. Повезло – коротко мелькнуло в голове. Цепь напряженно запела, и одно из давно натруженных звеньев лопнуло, не выдержав напряжения. Чтобы не дать зверюге добычи, Мартин взбежал по ее длинному телу, покрытому толстыми пластинами и отпустил тетиву лишь тогда, когда увидел глаз животного. Стрела вошла с треском в череп. Животное взвыло, повернулось вокруг своей оси, скинув Мартина со спины и только потом, судорожно дернув лапами, замерло. Что-то опять сильно ударило сзади в плече, заставив Мартина кувыркнуться вперед. Последний наездник опустил на него свою пику и отскочил в сторону, сделав полукруг. Каково же было его удивление, когда он увидел, что Мартин стоит на ногах, натянув свой убийственный лук. Последний наездник качался в седле стремительно, приближаясь, желая уклониться от беспощадного жала.

Мартин не целился в наездника, он стрелял в птицу, рассчитывая темп на второй выстрел по наезднику. Тетива прозвучала высокой нотой, освобождаясь от напряжения, спела, и вошла куда-то в грудину животного, останавливая его стремительный бег. Всадника выбросило вперед, и когда он поднял голову, Нангу обрушил на него хорошо лежавший в его руке клинок.

Мартин поднял голову – сверху, с места, где он, кажется уже так давно, обозревал Арену, спускался лифт. Оду подошел, чуть шатаясь:

– Господин!

– То, что я обещал, твое, к сожалению, я не в силах тебя освободить, но и забыть тоже. Да одна десятая монет тоже твоя.

Оду кивнул головой. На платформе стояла Аура, на ее аккуратном, слегка сияющем от удовольствия лице не было и тени иронии или недовольства.

– Ты хороший ученик, Мартин! Завел друзей, обрел прекрасное оружие и, не ввязываясь в большие схватки, завоевал такое уважение и заработал такой вес, что Арбитры посчитали твой интеллектуальный актив более ценным, чем им декларировали на предварительных рассмотрениях торговых предложений. Того, что ты заработал достаточно, чтобы получить статус, позволяющий иметь собственного Арбитра. Королевская семья согласилась с выводами Палаты Арбитров и взяла на себя расходы по содержанию торгового арбитра, который будет представлять на всех торгах ваш мир, и те миры, которые стали вашей собственностью в результате нынешних торгов. Но они не согласились на расходы, связанные со строительством платформы для моста на вашей планете, с которой вы самостоятельно могли бы осуществлять торговые переходы. Но, заработанных тобою средств достаточно, чтобы ты мог оплатить устаревшую для нас технологию – то, что вы называете кораблями с возможностью создавать короткий пространственный переход. Вам будет полезно таким, чуть более медленным способом исследовать и познавать Вселенную, ее тайны, загадки и богатства и проявлять мудрость в познании их и использовании. Тем более что члены экипажа у тебя уже, кажется, подобрались. Ваша планета, благодаря твоему выступлению на арене, находится под ветто арбитров, так что у вас есть еще лет пятьсот, чтобы восполнить недостаток знаний и раскрыть свой потенциал. Оду и его семья – последние кто, когда-либо управлял такого рода кораблём, поэтому они отданы тебе, как дар от Арбитров.

Мартин думал, что нужно встать на платформу, но на его удивление Аура сошла с нее, и направилась к воротам основания арены. Мартин молча следовал рядом, смотря по сторонам.

– И ты я так понимаю… – начал Мартин.

– Да. – Ответила она. – Меня назначили твоим личным смотрителем.

– То есть эти королевские фрейлины тебя все-таки изгнали под красивым предлогом?

Аура кивнула головой.

– А твое имущество?

– Его уже доставляют на корабль.

Они шли вместе шаг в шаг.

– Ты же понимаешь, что на земле нет единого правительства пока что, и, увидев нас на корабле, они чокнуться от ужаса, а потом устроят распрю по поводу того, кто должен им владеть.

– Ты же была на Земле!

Оду быстро перебирал позади своими крепкими, но невысокими ногами, едва поспевая за Мартином и Аурой.

– И мы идем… – Спросил Мартин.

– К внешнему лифту Арены.

Аура повернулась, надела на руку Оду королевский браслет. Он остановился и, поняв ее намерения, отправился к украшенному перламутровым украшением лифту.

– Куда он пошел?

– Делать то, что должен твой торговый распорядитель – платить долги и получать право на все награды. А мы пойдем в это, почти стеклянное, яйцо. – Она кивнула головой, указав на посадочный выход. – Нам нужно проехать половину планеты к большому морю. Там обслуживают и хранят старые технологии. За своих спутников не переживай, их привезут к кораблю, тем более что Нангу спасли свой род, но сами эти пятеро больше никогда не могут появляться на поверхности других планет без твоего сопровождения. Им просто сохранили жизнь, сделав твоей собственностью, что, по сути, значит, что их привезут в кандалах, но живыми, – с улыбкой ответила Аура.

– А Оду и его племя?

– Племя?! – с печалью выдохнула Аура, – живых уборщиков осталось не более двух-трех десятков, потому что, когда они сильно болели или старели, или еще что-то происходило, их отдавали на корм псам Арены.

Мартин и Аура сели в капсулу. Из нее открывался необычный вид: внизу бегали, не больше роста муравья, человекоподобные существа, пестрили красками, размером не больше спичечного коробка разноцветные домики, и до самого горизонта были видны серо-оранжевые пики горной гряды, словно кто-то внезапно превратил в камень бескрайнее море.

Капсулу окутала дымка, и они растворились, скользя в пространстве среди замерших каменных пиков, стоящих как исполинские ратники стройными рядами.

– Аура, а как же наш главный злопыхатель? Я думал, мне нужно будет столкнуться с его представителем на Арене.

– О, я забыла рассказать, император, желая показать свое доброе расположение, пригласил их на обед перед играми. Но, поскольку они не воспитаны должным образом, случилась неприятность – слуга Шахордин случайно ударил племянника короля во время обеда, за то, что тот без умолку болтал. Азиил пытался сгладить момент, но капитан королевской стражи Атлос не дал ему и шанса, так что их делегация была вынуждена покинуть торги, везя домой по глупости умершего Шахордина. Правда и Атлоса с семьей хотели казнить, но поскольку ты теперь владеешь всеми Нангу, то их тоже с чувством скорби император отправил на твой корабль. Мартин не стал больше задавать вопросы – он чувствовал, что устал и сильно хочет спать. Судя по бескрайним пикам гор, времени на то, чтобы поспать было предостаточно. Засыпая, он думал о том, что встреча с Азиилом отложена, но не отменена.

Проснулся Мартин от ровного монотонного напряженного гула. В маленькой комнате, в форме полусферы, он лежал укрытый тонкими, сохраняющими тепло тканями, ему даже казалось, что его костюм пытается и их впитать в себя.

У кровати стояла высокая, и уже не молодая Нангу.

– Господин, хочу поблагодарить вас за спасение наших жизней. Не желаете поесть?

Мартин поднялся.

– Желаю, желаю, чтобы ко мне заходили только когда, я попрошу.

Его одеяние все также было на нем.

– Где мне можно умыться?

Она развернула руку и направила струю из тонких бархатных капель, напоминающих росу, ему в лицо.

– Так, я понял.

Капельки освежили и почти мгновенно впитались. Она не переставала ухаживать: для рук подала что-то напоминающее салфетку. Мартин привел себя в порядок. В углу, невысоко над полом виднелся небольшой, круглой формы предмет, и что-то подсказывало Мартину, что это и есть корабельный туалет. Он двинулся к нему, Нангу повторила движение за ним и достала другую салфетку.

– Эм, нет, это я, кххм, сделаю сам. Спасибо за желание помочь. Если не трудно пусть приготовят перекусить.

Он дождался, когда Нангу выйдет, сел на знакомый по форме кружок стул, повернулся и, за его спиной поднялось согнутое в овал темное стекло. Мартин повел плечами. Чуть тесно, но за то приватно. Здесь и поразмышлять будет можно.

Оправившись, Мартин покинул свою аккуратную, напоминающую беличье дупло, каюту. Он увидел, как Нангу вошла проверила крепление разных стоек, и расположение движимых предметов и потом выйдя, нажала на кнопку сбоку двери, и кровать повернулась боком, стены щелкнули, и небольшие пластины повернулись – комната сжалась, создавая дополнительное свободное пространство.

Напротив двери стоял маленький капсульный лифт, словно привязанный к тончайшей нити. Снизу и сверху были видны огромные петли переходных площадок и разделений этажей.

– Ладно, представление пропустил, как-нибудь потом посмотрим, как эта малышка выглядит снаружи. Он сел в капсулу, которая подняла его вверх вдоль основного стержня. Выйдя из капсулы и осматриваясь, Мартин прошел вперед. На его удивление, идти пришлось довольно долго. Нангу шла чуть позади, показывая куда двигаться. Наконец полусфера впереди открылась, его глазам предстал удивительный вид. Далеко внизу плескались бескрайние голубы воды, на них как будто в ритме танца периодически набегали молочно-белые облака. У самого края переднего борта Оду лежал в прозрачной ложе, как будто готовился к спуску на бобслейном снаряде. Аура тоже полулежала в похожей капсуле ближе к центру.

– Значит я все проспал, и посадку, и возможность посмотреть со стороны.

Мартин ворчал, располагаясь в отведенной ему касуле-кресле. Рядом располагались, в зависимости от положения, Нангу. С другой стороны, место нашлось для Самки Урсу и ее малышей. За спиной расположились остатки семьи Оду. А слева Атлос и его семья. Они были из рода Нангу, но довольно сильно отличались от своих сородичей.

– Мы готовы, – подал голос Оду.

– Отлично! – ответил Мартин. – Тогда вперед.

– Королевская семья загрузила навигационный блок, так что сначала, господин, ледяные пустоши Гангутта. Корабль медленно поплыл над водной гладью, плавно набирая высоту, затем увеличивая и увеличивая тягу, вышел на высокую орбиту сделал виток и нырнул в пространство.

Оглавление

Предисловие

День как день

Как ком на голову

Шаг в неизвестность

Что же там за поворотом?

Новое знакомство

То чего врагу не пожелаешь