искренней теплотой. С нежностью взяла старика за худую морщинистую руку.Поблагодарила от души.Повзрослела.Мэт, тайно устроившийся на своей любимой ветке, улыбался.Ему даже не нужно было что-то делать. Магия словно сама знала, как лучше. Концентрировалась в теле Эдди. Дарила ему жизнь. Конечно, душа давно покинула свою оболочку – но Мэт знал Эдди, любил его, и магическая сила придавала звукам, издаваемым мертвым телом, нужный смысл, согревала давно остывшую руку, сдерживала разложение.На самом деле, Мэт понятия не имел, как это работает. Это чистая магия смерти или еще и эльфийская магия жизни, пробудилась в жилах, непомнящего свой род ненормального эльфа?Мэт был силен. Он чувствовал весь город. Он мог просто пожелать – и все цветы завянут. Щелкнуть пальцем – и все кладбище восстанет. Он мог бы захватить Старый Джуг, отомстить ему за все унижения в детстве, править – нищий мальчишка на троне! Для стольких – мечта. Но Мэту хватало осознания своей силы. И того, что придумывал для заработка Гэрри.Хотя нет, конечно, нет, невозможно. Мэт, разумеется, понимал, что всесилие магии – та еще иллюзия. И магия смерти – своенравная дама. После того, как он решил умертвить всех надоедливых мух в городе – сам чуть не умер от агонии миллионов насекомых. И мухи надолго не пропали, хотя и стали облетать эльфа стороной. Так Мэт кое-что выучил. Магия может убивать все вокруг него, но он не может убивать магией.А жизнь дарить хитростью, обманом – может.Мэт был силен. И слаб.В отличии от Гэрри, Мэту давно уже не нужно было усиливать свои способности ритуалами – но привычка ходить с голой грудью осталась. Мэт пытался, напротив, найти руны, чтобы сдержать свои силы – но словно и не существовало ничего подобного.И мертвецы сами готовы были плясать вокруг Мэта. Делать все, что он пожелает. Рассказывать свои и чужие грязные тайны, чтобы потом Гэрри мог шантажировать живых родственников. Выполнять любые задания, пробираться в недоступные места, пугать или дарить мгновения радости. Гэрри ловко выдумывал аферы. И знал, что есть черта, которую Мэт не переступит. Все же он относительно порядочный эльф.За этот месяц Мэт сильно устал – быть сосредоточенном на одном, идеальном объекте. Иногда Мэт сам чувствовал себя мертвым беззубым стариком, и хотел плюнуть на все. Назваться дураком и уйти прочь из этого сада. Он сам не знал, зачем это делает. Чувствовал, но не понимал.А сейчас, глядя на девушку, старика и мертвеца в персиковом саду, залитым лунным светом – понял.– Я теперь могу умереть спокойно, – сказал нужные слова Эдди.Мэт знал, что Руди в душе облегченно вздохнул. Он любил отца, но понимал, что тот существует, а не живет. Не понимал только, что не живет он в прямом смысле.Мэт больше никогда не появится в этом доме.Старик-сторож умрет на рассвете.Старик-повар погорюет и будет дальше хозяйничать в особняке.Виктория уедет в столицу со спокойной душой, с теплыми воспоминаниями. Мэт так и не отдал ей фотокарточку. Пусть лучше помнит нежную дружбу, чем видит себя высокомерной дрянью в компании уродливых стариков.Персиковый сад оживет.А Гэрри еще долго будет обзывать Мэта дураком.
Последние комментарии
2 дней 16 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 17 часов назад
2 дней 19 часов назад
2 дней 19 часов назад