Алый пейзаж [Готреко] (fb2) читать постранично

Алый пейзаж

1.1. Обрыв

Спи.

Эти маленькие кусочки смерти.

Как я их ненавижу.

«Кошмар на улице Вязов III»

Элма стояла на самом краю обрыва, перебирая в руках собственные кишки. Склизкие, они так и норовили вывернуться и соскользнуть в пропасть. От судорожного сжимания и разжимания пальцев ног, в них больно впивался острый зубчатый край скалы. Огромная рана, берущая начало от ключицы до паха, не оставляла девушке никаких шансов. Вот и печень, чавкая, потихоньку сползала вниз к изворотливому кишечнику. Лохмотья, представлявшие раньше одежду, были все пропитаны теплой сладковатой кровью. Внизу — лишь скалы, омываемые неспокойными волнами чернеющего океана. Небо заволокло свинцовыми грозовыми тучами, а где-то в глубине этой сизой громады слабо мерцали малинового оттенка молнии. Элма не чувствовала ничего кроме необычного ворошения внутри. Пытаясь левой рукой удержать расползающиеся во все стороны органы, она погрузила правую руку вглубь под ребра. Напоследок, ей хотелось нащупать собственное сердце. Бьется ли оно?

Скалистый обрыв под ногами стал вдруг превращаться в осыпающийся в бездну зыбкий песок. Он нежно обхватывал израненные острыми камнями ступни девушки и тянул ее вниз, к себе. Позади раздался пронзительный вопль. Элма обернулась. Сзади нее находились расплывчатые тени, которые то расплывались в одно темное облако, то снова собирались в множество смазанных силуэтов.

Одна из теней стала приближаться. С каждым шагом ее черты становились все четче. Это была бледноволосая невероятно худая женщина с красным пергаментным свертком в руках. Ее длинные пепельные волосы и свисающие с плеч лоскуты антрацитовой ткани реагировали на каждое телодвижение. Что-то воздушное читалось в ее образе, гравитации для нее не существовало. Она парила. Элма не могла оторвать взгляд от лишенных зрачков глаз таинственной женщины. Еле различимый вначале гул теней, все возрастал. Нащупав наконец в грудной клетке свое сердце, девушка не ощутила его биения. Покрытое слизью оно лишь пыталось выскользнуть из руки.

Песок под ногами Элмы больше не осыпался в пропасть. Все ее тело часть за частью, орган за органом стало обращаться в мрамор. Вскоре она уже не могла пошевелиться, так и застыв вполоборота с правой рукой в грудной клетке, а левой придерживая уже ставшие каменными внутренние органы.

Лицо седой женщины вдруг исказила уродливая гримаса отчаяния, и из ее груди вырвался горький плач. Свалившись на колени, женщина принялась рыдать у ног Элмы, точнее той каменной статуи, в которую она превратилась. В этих неразборчивых горьких стенаниях, казалось, сосредоточилась вся скорбь галдящих позади нее мрачных силуэтов. Кого они оплакивают? Густой рокочущий гул теней становился все громче, постепенно сливаясь со стенаниями бледноволосой женщины. Не прекращая рыдания, она вдруг подползла ближе, чтобы положить алый сверток к ступням обращенной в мрамор девушки. Элма все видела и слышала, хоть и не могла пошевельнуться. Ей казалось, что тревога постепенно поднимается от ступней все выше, наполняя тело граничащим с паникой страхом, но это был лишь фантом, отголосок прошлого. Сейчас ее тело было немо к ощущениям.

Ком антрацитовых лохмотьев продолжал содрогаться в кажущимися нечеловеческими рыданиях. Следом за седой плакальщицей другие тени также стали приближаться к краю обрыва. Постепенно их гул становился все четче, а их лица постепенно проявлялись из черной дымки, окутывавшей эту таинственную процессию. Элме они были незнакомы. Словно подхваченные ветром, длинные волосы плакальщиков вдруг взвились вверх, к небу. Густые угольные локоны змеились ввысь, плавно пересекаясь друг с другом. Лишь бледные космы изможденной ревом тощей плакальщицы извивались в одиночестве. Всхлипы, стоны и рыдания наполнили воздух.

Элме хотелось сбежать. Она пыталась хоть немного двинуться, но тело не поддавалось. Прекратите! Ей хотелось крикнуть, но голосовые связки тоже покрыты бездушным мрамором.

Тут, оставленный бледной плакальщицей под ногами Элмы алый сверток вдруг зашевелился. С резким звуком щелчков, прокалывая шуршащий пергамент, из него стало прорастать нечто. Под пронзающие слух пощелкивания, из свертка появлялись узловатые прутья, похожие на обугленные ветви. Что-то пыталось вырваться наружу. Алый пергамент покрылся темными пятнами и все разбухал. Торчащие из него шесть прутьев становились все длиннее. Одна наиболее длинная узловатая ветвь уже тянулась к мраморным бедрам Элмы. Щелчки не умолкали. Прутья продолжали прокалывать уже побагровевший пергамент. Что это? Вдруг из-за скопища теней в джинсах и коричневой кофте выбежал Боб. Элме стало легче от того, что в этом кошмаре появился кто-то родной. Он поможет ей. Обязательно. Когда Боб приблизился, Элма заметила, что у ее брата не было лица. Ни густых бровей,