Безбожник (СИ) [Shamal] (fb2) читать онлайн

========== . ==========

Mummy don’t know

daddy’s getting hot

At the body shop

Doin’ somethin’ unholy…

— Папа, а я в школе получила пятерку по контрольной!

— Правда, солнышко? По математике или по английскому?..

В голове — пустота, в серце — пустота.

На лице ноль эмоций, стандартные ответы и вопросы, вызубренный на зубок диалог с дочерью, все по сценарию.

Дима хороший отец. С семи и до восьми утра, а так же с шести до девяти вечера он примерный семьянин, который отводит дочку в школу и забирает с продленки. По дороге заезжает с ней в магазин, катает в тележке и позволяет брать все вкусняшки, которые ее непокорная детская душа желает.

Он действительно хороший отец. Без шуток. Он позволяет ей красить себе ногти, разрисовывать фломастерами татуировки на руках и даже играет с ней в детские настольные игры.

У него вся неделя расписана, ведь он еще и хороший муж. Жена — твой партнер, а не мама. Потому вечером Дима не позволяет себе плюхнуться на диван и уткнуться в телевизор. Его ждет стирка, готовка или уборка. Каждый раз что-то новое, смотря как они разделят с женой домашние дела.

Еще Дима хороший сын. Если мать с отцом позвонят и попросят помощи, он, конечно же, приедет. Ведь у него есть совесть, и он благодарен родителям за все, что они делали для него.

Конечно же, Дима хороший начальник. На работе полный порядок и с бухгалтерией, и с документами, и с кредитами. Платится в срок, никаких задержек с поставками.

Дима вообще с какой стороны не посмотри, хороший. Отец, муж, сын, начальник…

Он хороший почти всю неделю. Он честно старается быть хорошим.

— …а Маша говорит, что ну… это, они вообще не понимают ничего. Ведь правда, пап?

— Конечно, солнышко.

— И у них ничего не получилось бы без моей помощи. Так Маша говорит. Правда?..

— Правда.

Дима кивает на каждое ее слово, как болванчик, продолжая сосредоточенно вести машину. Замечает боковым зрением взгляд сидящей на пассажирском сидении супруги. Ей никогда его игра не нравилась, но она не знает, что сказать. Предъявить, что он не занимается ребенком, не получится. Что не помогает по дому — тоже. Зарплатная карточка у них одна на двоих. Не бьет, не оскорбляет.

Положительный, как заряд протона.

Инертный, как гелий.

Он собирается перестраиваться в правый ряд, смотрит в боковое зеркало и замечает, как жена быстро набирает кому-то текстовое сообщение. Читать — не читает, но обращает внимание на обилие сердечек, которыми заканчивается почти каждая реплика.

Мстит, не иначе. А может, просто несчастлива с ним.

Он по этому поводу не чувствует ничего, сворачивает направо и медленно въезжает в родной двор.

Дима ощущает себя натянутой струной, звенящей от напряжения. Уже четверг. Завтра… завтра долгожданная пятница.

Сердце забилось учащенно, по венам разнося отравленное предвкушение смертного греха.

Награда.

Он всю неделю был хорошим мальчиком, завтра он позволит себе быть плохим.

***

— Приятно снова видеть вас в «Бурлеске», — мягко улыбается Сильвия, присаживаясь рядом на высокий барный стул.

— Я рад, что ты вернулась к работе, — отзывается он, стараясь не слишком пялиться на тщательно скрытые тоналкой синяки на красивом лице.

На самом деле для непосвященных эти синяки незаметны. Все внимание перетягивают искусно накрашенные глаза с огромными накладными ресницами. Сегодня макияж вообще дикий: синие блестки до самых бровей, двойные стрелки…

Сильвия ему не отвечает, только кивает и смущенно улыбается. Это на сцене она королева, травести дива, покоряющая сердца, а в живом общении невероятно приятная и милая девушка. Пусть даже и с членом.

Дима скользит взглядом по ее обтягивающему широкие плечи платью, замечает, выглядывающие из-под рукава эластичные бинты.

Говорили, что Сильвию избили на улице, сломали руку и подпортили лицо. Он точно не знает, нашли ли преступников, хотя подозревает, что она даже не заявляла.

Скрипнув зубами, Дима опрокидывает в себя обжигающий горло виски и поворачивается в сторону танцпола. Толпа купается в сполохах красно-зеленых огней. Яркие, свободные, ненасытные люди…

Улыбнувшись, мужчина расслабленно откидывается чуть назад, облокачиваясь о барную стойку.

Басы рвут барабанные перепонки, отдаются вибрацией в грудине и вгоняют в медитативное состояние транса.

Он даже позволяет себе на секунду прикрыть глаза, не глядя расстегивая верхнюю пуговицу рубашки и приспуская галстук, а когда вновь поднимает веки, замечает, как в его сторону уже направляется Алиса. Хмельное внимание приковуют покачивающиеся бедра, обтянутые кожаными шортиками, а потом взгляд невольно скользит ниже, по стройным ножкам в чулках и лакированным сапогам на высокой шпильке.

После скользит выше тем же маршрутом, к черному корсету, обнажающему грудь. Абсолютно плоскую грудь, перетянутую ремнями портупеи.

Блики светомузыки играют на пирсинге в сосках, на металлических заклепках и застежках, отражаются в глазах.

Да, наконец-то долгожданный зрительный контакт!

Манящие карие глаза сияют в прорезях плотной кожаной маски-балаклаве, обезоруживающая улыбка на порочных губах возбуждает желание притянуть к себе за корсет эту дерзкую лисицу и вцепиться поцелуем…

— Ты пришел, — ласково и облегченно выдыхает Алиса, проведя наманикюренным пальчиком по его бедру.

И без того крепко стоящий, но пережатый брюками член, дергается, и Дима думает, что сейчас позорно кончит себе в штаны.

Сидящая рядом Сильвия тихо хмыкает и поспешно удаляется, а Алиса с какой-то невероятной, поистине женской грацией, покачиваясь на высоченных каблуках, подходит к ее месту и ловко взбирается на барный стул, садится прямо, закинув ногу на ноги.

— Ты каждый раз так удивляешься, когда я прихожу, — тянет Дима, глядя в прекрасные глаза, в которых уже плещется и через край переливается возбуждение. — Не беспокойся, сладкий, две пятницы в месяц я стандартно твой.

Алиса как обычно не реагирует на то, что Дима по-прежнему обращаетя к ней в мужской роде, в отличие от других «девочек», которые за подобное могут глаза выцарапать, доказывая свою неоспоримую принадлежность к прекрасной половине человечества.

Но Диме нравится осознавать, что Лис — парень, но при этом парень совершенно невероятный, хотя бы потому, что в таких узких шортика, которые ему там все наверняка невыносимо натирают, умудряется еще и сидеть, очень ровно выпрямив спину, расправив плечи. Красиво, но неудобно!

— Выпьешь чего-нибудь? — хриплым от возбуждения голосом спрашивает он, подзывая бармена.

— Тебя. До дна, — ухмыляется Лис. — Но пока что только ром.

И действительно, когда через десять минут в отдельном номере он перекидывает через Диму ногу, затянутую полупрозрачной тканью черного чулка, и седлает сверху, так, что возбужденный, горячий мужской член ложится между его ягодиц, Дима чувствует, что из него выжали остатки адекватности.

Между ними несколько слоев ткани, почти десять лет разницы в возрасте и с десяток встреч, наполненных нетеатральными вздохами, криками и стонами, но мужчине кажется, что они уже давно единое целое.

— Хочу тебя, — шепчет Лис, хватая его за галстук и притягивая ближе к себе.

Дима кладет руки на его задницу, сжимая ягодицы через плотную ткань кожаных шортиков. Опускает ниже, проводит пальцами по черному кружеву чулок, возвращается вверх, к пуговице на шортах Лиса и получает по рукам. Больно, без жалости, и Дима рычит, вскидывая вверх бедра, имитирую грубое проникновение, так что парня подкидывает вверх. Хочется. Чертовски хочется.

Смотрит в блестящие омуты глаз, вздрагивает от желания, которое в них искрит оголенными проводами.

— Не так быстро, — шепчет мальчик, наклоняясь ниже и не давая опомниться обжигая губы поцелуем. Его юркие пальчики сами расстегивают пуговицы на шортиках, тянут змейку вниз, но в такой позе снять одежду невозможно, а отрываться от сладких губ — дело безбожное.

Но Дима безбожник. В пятницу вечером — да.

Он поднимает, укладывая мальчика на кровать, рывком сдергивая с него узкие кожаные шортики, и ловит губами сорвавшийся с порочных губ облегченный вздох.

— Не так… быстро… — рычит Лис и, вопреки своим же словам, толкается членом в угодливо подставленный кулак. — Не…

Дима не хочет его слушать. Он снова кусает губы, царапает щетиной нежные щеки и торопливо раздевается сам. Мальчик честно пытается ему помогать, но больше мешается.

— Руки убрал! — рычит наконец-то Дима, понимая, что эта возня ни к чему хорошему не приведет, и Лис действительно выполняет команду, обнимает его руками за шею и целует в плечо. А потом мстительно кусает.

И как только выглаженная женушкой рубашку падает на пол, Дима оказывается на спине, потому что Лис хочет сегодня быть сверху. Не в смысле что трахнуть его, нет, этот вопрос закрыт. Он хочет оседлать его, хочет устроить жаркое родео.

Дима моргает, пытаясь убрать пелену перед глазами, чтобы четче видеть обнаженного суккуба, дьяволенка в человеческом обличии. Тянет руки вверх, гладит талию, пока мальчик неторопливо выдавливает смазку из прозрачного тюбика на свои тонкие изящные пальчики и сосредоточенно смазывает себя.

Не выдерживает, обнимает за спину, приподнимаясь, и прихватывает губами пирсинг на соске. Сжимает зубами, тянет, так что Лис всхлипывает от боли, и пытается сдержать стон.

Через минуту стон приходится сдерживать уже Диме, потому что мальчишка направляет его член в себя и неторопливо опускается.

Медлительность мучительна, но Дима больше не допустит ошибку, которую допустил в одну из первых их встреч, когда своей грубостью порвал мальчишку. Он-то думал, здесь все бляди растраханные…

Но ожидание, впрочем, щедро вознаграждается, когда Лис наконец-то начинает двигаться на нем, изящно изгибаясь и приглушенно, но искренне постанывая.

Схватив его за талию, Дима с силой насаживает мальчишку на свой член. Ему нравится поза, нравится рассматривать мальчишку во всех деталях, как какой-то музейный экспонат, нравится ласкать его наконец-то освобожденный из плена одежды член, но он хочет контролировать темп и глубину.

Впрочем, Лис не сопротивляется этому.

— Я скоро!.. — сбивчиво шепчет он, не пытаясь помочь себе рукой. Его член раскачивается из стороны в сторону, на головке выступают блестящие капли, и Дима думает, что он бы хотел, чтобы мальчик кончил без рук.

Не сдержав яростного животного рычания, он заставляет его откинуться еще чуть назад и начинает жестко двигаться короткими и неглубокими рывками, каждый раз старательно проезжаясь членом по передней внутренней стенке, как раз там, где должна быть та самая хваленая простата.

Досконально изучить тело Лиса он не успел, потому действует скорее интуитивно, внимательно отслеживая эмоции. Сделать это тоже непросто — маска не скрывает только глаза и рот, но и так понятно, что он все делает правильно.

Прикрытые ресницы Лиса дрожат, сам он то и дело закусывал губы, а потом пробегается по ним языком, и совершенно точно впадает в предоргазменное состояние, и, наверное, хватит легкого прикосновения к члену, чтобы он кончил, но Дима уже задался целью. Он двигается в одном темпе, как отбойный молоток, позабыв про собственное наслаждение. Все его внимание сконцентрировано на уже едва ли не плачущему мальчишке.

Еще мгновение…

Нежные стеночки сокращаются, сжимая его член еще плотнее, и Дима удовлетворенно усмехается, наблюдая, как мучительно медленный оргазм прокатывается разрядами тока по горячему телу его юного любовника.

Сперма не выстреливает струйкой, как обычно, но выступает на щелке уретры, скатывается вниз.

Лис мычит, содрогаясь, не в силах совладать с собой, и Дима наконец-то стиснув в кулаке его плоть, доводит до полноценной разрядки, одновременно с тем изливаясь сам.

— Охеренно, — шепчет он, поглаживая навалившегося на него всем весом парня по взмокшей спине. Он бы еще и с удоволствием зарылся пальцами в его волос, и поцеловал бы в висок, но все что он может позводить себе, это посмотреть в глаза, а потом, приподняв и коснувшись поцелуем искусанных губ, перекатить их на бок и осторожно выйти из расслабленного, разморенного сексом тела.

Пары минут хватает, чтобы привести мысли в порядок. Дима думает, что они могут даже вздремнуть немного, а потом еще один раунд. Ну или просто полежать молча.

Но…

— На прошлой неделе ты трахался с Марго, — выдыхает Лис, и Дима от удивления резко поворачивает к нему голову, пристально глядя на его вроде бы даже расслабленное лицо. Нет, его удивляют не слова, а интонация, с которой это утверждение было произнесено. В голосе отчетливо слышны капризные нотки.

— Да, ты же не пришел, — совершенно спокойно отвечает мужчина, чувствуя холодок, прокатившийся по комнате. Приподнявшись, он цепляет пальцами край одеяла и натягивает его выше, накрывая и себя, и любовника.

Лис сверкает на него своими невозможно красивыми карими глазищами через прорези маски, и вдруг с совершенно не свойственной ему осторожностью подползает ближе и кладет голову на твердое мужское плечо.

— Я болела… болел, — невнятно бубнит он, уткнувшись носом Диме в ключицу.

— Ну так, а я что должен был делать? Или хочешь сказать, что когда я не прихожу, ты просто на диванчике сидишь коктейли цедишь?

На это Лис молчит, и Дима внезапно понимает, что да, сидит на диванчике и цедит коктейли.

— Я даже имени твоего не знаю. Так кому мне хранить верность? — ухмыляется он, сражаясь с ветряными мельницами жгучего желания прямо сейчас чуть сильнее надавить на него, прижать к кровати и сорвать чертову маску. Да, у них был уговор, да, он нарушит все правила клуба и вылетит оттуда к чертям собачьим, но…

— Меня зовут Алиса, — упрямо шепчет мальчик, потираясь обтянутой латексом щекой об плечо Димы. И это уже неприятно, и он чувствует, что надо заканчивать, но прежде, чем он отодвигается от Лиса, тот вдруг добавляет, комкая тонкими пальчиками край одеяла: — Мы столько раз трахались с тобой, а под одним одеялом лежим впервые…

И Дима окончательно понимает, что все, пиздец, приплыли. Потому что он не идиот и прекрасно видит, к чему это все ведет. И он бы не против, да только он же хороший отец, муж, сын. Начальник.

Он ведь…

Но мальчишку хочется утешить, потому что от горечи в его голосе Дима начинает чувствовать горечь и на собственном языке.

Он встает с кровати, вынуждая Лиса переложить голову на подушку, и, не одеваясь, направляется к своему брошенному на диванчик пиджаку. Он планировал подарить это жене на день рождения, но ничего, ей купит что-нибудь другое.

Достав коробочку, он возвращается к смущенному, закутавшемуся в одеяло парню. Тот прячет взгляд, краснеет, будто ему стыдно смотреть на обнаженного любовника, и Дима насильно стягивает с него этот кокон до половины.

Ведет кончиками пальцев по корсету, плотно утягивающему и без того тощий живот, и по руке, обхватившей подушку, как спасательный круг.

— Эй, — шепотом зовет он, и только дождавшись зрительного контакта с мальчишкой, продолжает, — у меня для тебя подарок.

Браслет откровенно женский, но на тонком запястье Лиса смотрится очень даже уместно.

— «Картье», — мальчишка робко улыбается уголками губ, неотрывно глядя на золото на своей руке. Это не первый подарок, но он почему-то не выглядит счастливым, как бывало обычно, когда Дима дарил ему что-то из дорогих брендовых шмоток. В списке подарков уже числятся духи «Армани», айфон, часы от «Майкл Корс», разные шмотки с известными лейблами.

— Тебе не нравится? — прямо спрашивает Дима, изучающе всматриваясь в эмоции по глазам.

Лис сжимает кулачки, а потом ловко, как ужик, выпутывается из одеяла и вновь седлает бедра мужчины. Прижимается животом к животу, обнимает за шею и честно отвечает:

— Нравится. Очень красиво. Я бы и сам… сама такое выбрала. Но ты ведь… ты ведь меня не… Ну, если ты был с Марго.

Он ждет ответ и выглядит так, будто уже разбит ответом. В глазах едва ли слезы не дрожат.

Дима не знает, что на это сказать, особенно, когда мальчишка так близко.

— Я…

Черт, да как объяснить ему, что он изначально приходил сюда только чтобы снять напряжение?! Не заводить отношения, блять! Нет! Отдохнуть от роли хорошего отца, мужа, сына. Побыть наконец-то собой!

Но вместо разумных объяснений он резко отвечает:

— Ты мне не жена, чтобы мозги трахать. Не нужно устраивать драму…

Он ссаживает Лиса на кровать и, не глядя на него, быстро одевается и выходит, кинув на прощание привычные пару купюр за аренду номера.

***

Лис не приходит на следующей неделе. И через неделю. И через две недели его тоже нет.

Все эти три пятницы Дима спит с другими мальчиками. Ну, как спит. Поспать он и дома может, конечно, потому с «мальчиками» он трахается. Да и не все оказываются мальчиками. Второй он по ошибке берет девочку. Тощую, плоскогрудую, но горячую. На следующий раз выбирает более тщательно, просто потому что ему нужен тот, кто точно знает, куда подевался Лис.

— Лис? — хмурится Жанна, поправляя чулки и короткую кожаную юбку. — Это Алиса, что ли? А, нет, ее я не видела уже несколько недель.

— Не знаешь, чего она не приходит? — вкрадчиво интересуется Дима, наблюдая, как ловко Жанна управляется со своим хитрым нарядом, состоящим из ремней и заклепок.

В этой «Жанне» столько женской энергии, что Дима действительно забывает, что перед ним парень. Мужчина уже даже. Вряд ли на гормональной терапии, но за собой следит. Таких чересчур женственных Дима не очень любит. Ему нравится, когда партнер очевидно парень и при этом очевидно девушка, без перекоса в одну из сторон. Лис был идеальным балансом.

— Я не могу разглашать информацию об анонимным членах клуба, — совершенно серьезно произносит Жанна, а потом наклоняется к мужчине и коротко целует приоткрытые губы. Быстро, впрочем, отстраняется. — Но я надеюсь, она еще придет. Красивая куколка.

Дима морщится, глядя ей вслед. Куколка. Лис был больше, чем кукла.

…В следующую пятницу Лис снова не приходит в клуб. Дима скользит раздраженным взглядом по стройным ножкам в чулках, по обнаженной плоской груди и обтянутой корсетом талии сидящего у него на коленях мальчика, и понимает, что, не смотря на возбуждение, он не хочет трахаться. Не хочет и все. Знает, что поговорить им будет не о чем, и шутки у мальчишки будут тупые, да и пофлиртовать не получится.

И он действительно, блять, сидит на диванчике и цедит коктейли, но так и не уходит с пареньком в номер. Тот, видимо, решает, что Дима жлоб, ну или просто кошелек дома забыл, и предлагает заплатить за номер самостоятельно, но мужчина только пьяно смеется с этого.

Мальчик обижается, а Дима уезжает домой неудовлетворенный, пьяный и злой.

Играть роль хорошего отца, мужа и сына все труднее. Он все выходные как на иголках, его все раздражает, а в особенности то, что он понимает, насколько он зависим. От секса, от клуба, от… Лиса.

Он и сам не заметил, как подсел, будто на наркоту, на их флирт, секс и разговоры обо всем на свете.

Он думает, что, вырвавшись на свободу в понедельник, он сможет успокоиться, но не тут-то было. На работе тормоза отказывают окончательно.

Он кричит на секретаря, выговаривает бухгалтеру и никак не может сконцентрироваться на прочтении отчета. Ему не хочется даже вставать со своего кресла, но все же по воле мочевого пузыря приходится в какой-то момент из кабинета выползти.

Облегчившись, Дима идет к умывальнику, чтобы вымыть руки, и замирает, глядя на свое небритое, измученное лицо.

Он даже забыл побриться…

В глазах скорбь и сожаление, а еще что-то предпаническое. Он пока что не допускает мысли, что упустил Лиса навсегда, но иногда ловит тревогу. Особенно по вечерам, когда ложится спать, смотрит на затылок отвернувшейся от него жены, и неволько в его голову прокрадываются ненужные воспоминания о робком «Мы столько раз трахались с тобой, а под одним одеялом лежим впервые»…

Дима смотрит на свое отражение так долго, что впадает в какой-то транс и не сразу замечает, что открылась дверь.

Никто не заходит. Он поворачивает голову в ту сторону и натыкается на смущенного паренька, который выглядит как кот, который не знает, что ему делать с открытой дверью, и потому стоит в проходе.

Дима наконец-то включает кран и начинает мыть руки. Обручальное кольцо на безымянном жжет кожу, будто он вампир, а кольцо не золотое, а серебряное.

— Ты кто? — грубо спрашивает Дима, не глядя на паренька в мешковатом свитере и таких же безразмерных спортивных штанах.

— Админ, — неловко отвечает парень и проходит мимо него к писсуарам.

Админ? Какой еще админ? Никаких админов он, кажется, не нанимал, или… а-а, так это программисты взяли себе системника. Точно, ох уж эти программисты! Дима так ни разу и не зашел к ним, считая их какой-то особой кастой магов. Говорят на непонятном языке, ходят в обносках, бородатые, колдуют, чтобы все заработало, да еще и постоянно хлещут зелье из банки с надписью «Монстр».

— Программисты? — все же уточняет Дима, и парень ему на это только согласно мычит.

Спустя минуту сливает воду и подходит к раковине.

И стоило бы, наверное, Диме уже свалить, но он продолжает стоять, упираясь ладонями в фаянс и пялясь на себя в зеркало. Небритая рожа, конечно, бандитская. И синяки под глазами, будто пил. Но нет, он не пил. Просто ночью хреново спал, ворочался с боку на бок.

Он скользит взглядом по рукам парня, которые тот слишком уж интенсивно намыливает, по его тонким запястьям, выглядывающим из рукавов свитера. Что-то блестит в голубом свете ламп.

Что-то подозрительно знакомое.

Дима мгновенно поднимает взгляд выше и…

— Блять, Лис! — шипит он и со всей силы толкает парня в плечо.

Ошибки быть не может. Вот этот вот растрепанный пацан в растянутых тряпках с загнанным взглядом и обметаными искусанными губами — его чертова Алиса, которую он без маски и в одежде не узнал!

Мальчик прижимается спиной к стене, поднимает вверх руки. По запястьям в рукава стекает мыльная пена, и Димин взгляд тоже скользит вниз, отслеживая движения капель, прямо к золотому браслету. Его подарку…

Лис выглядит так, будто ждет, что его ударят, а Дима не может думать ни о чем ином, кроме как о его приоткрытых губах. А еще о том, носит ли он чулки под этими мешковатыми штанами? Наверняка нет, но боже, он бы кончил, не прикасаясь к себе, если бы обнаружилось, что это так.

— Почему ты не приходил?! — рычит он, нависая сверху.

Мальчик мгновенно выпускает коготки и смотрит на него все тем же непокорным взглядом.

— Так я тебе тоже, кажется, в верности не клялся! — он так рассержен, что даже забывает свою обычную путаницу в родáх. А может, Алиса вообще обитала только в стенах клуба?.. — Тебе что там, «девочек» мало?!

— Я предпочитаю тебя, — несколько рассеяно роняет Дима, отступая на шаг назад под этим яростным взглядом.

Смысл слов до мальчишки доходит медленно, да и вовсе его не радует. От накатившего отчаяния он вдруг закрывает лицо ладонями и тихо стонет, и уже разворачивается, чтобы уйти. Только теперь Дима понимает свою ошибку.

Он хватает его за плечо, жестко впечатывая в стену, и силой заставляет убрать руки от лица.

— Я придурок, сморозил хрень! — цедит он, наклоняясь ниже, пытаясь поймать взгляд мальчишки. — Ты нужен мне.

Но Лис только головой качает.

— Нет, не нужен. Тебе нужна Алиса из клуба строго каждую вторую пятницу месяца. Та, что чувствует твои желания и исполняет их. Та, что не задает вопросов и не болтает лишнего. Та, что не трахает тебе мозг. Чем я сейчас, видимо, и занимаюсь…

Дима прижимается к нему ближе, обнимая, прижимая его голову к своему плечу.

Он не идиот, он прекрасно понимает, что мальчик сейчас просто ошарашен происходящим, хочет ускользнуть, спрятаться. Еще чего доброго заявление по собственному писать побежит!

— Спокойно, — строго произносит он, поглаживая парня по спине. — Ответь только, что было первое: клуб или работа?

— Р-работа, — бубнит Лис ему в плечо, обнимая в ответ и судорожно сжимая пальцами ткань его рубашки. — Когда меня привели к тебе в кабинет еще студентом и представили, как стажера, я увидел визитку у тебя на столе. Я сам… я сам туда ходил. Любил… Я… я не… шлюха…

Он уже откровенно захлебывается словами, и Дима решает все это прекратить. Потом допрос.

И еще определенно стоит уйти из уборной, а то их не поймут.

Он мягко отстраняет Лиса от себя и, встряхнув, заставляет посмотреть на себя. Видеть его таким рассеянным и испуганным непривычно. Мальчишка всегда казался ему маленьким порочным дьяволенком, способным соблазнить одним лишь взглядом.

Сейчас, в мешковатом свитере, без маски и других атрибутов Лис выглядит более… живым, что ли.

И все таким же притягательным.

Дима уводит его в свой кабинет, сажает на диван и всовывает в руки стакан воды, а сам присаживается на подлокотник, внимательно наблюдая, как мальчик делает глоток.

— Рассказывать? — виноватым до крайности голосом спрашивает Лис, не рискуя смотреть на мужчину. Ему до слез стыдно за свой внешний вид, он хочет раздеться, чтобы вновь напоминать то порочное создание, которое когда-то понравилось Диме. Парадоксально, но в одежде он чувствует себя уязвимым.

— Не сейчас, — мягко отзывается мужчина и, будто прочитав его мысли, произносит: — Алиса привлекла внимание, Лис заинтересовал.

Но мальчика это не успокаивает. Он ставит стакан на пол, мычит что-то нечленораздельное и отворачивается, закрывая лицо руками.

Он явно в отчаянии, потому что думает, что навсегда потерял Диму. Тот больше не придет, и плевать, что Лис сам не приходил в клуб, что сам решил все прекратить. Был шанс! В конце-то концов он всегда знал, где можно его найти.

А вот теперь все, прекрасная принцесса оказалась Золушкой с тыквой вместо башки, судя по содержимому. И надо же было так облажаться! И чего он завис тогда в дверях?! Он же так умело скрывался!

Даже тряпки эти дерьмовые таскал вместо классных стильных шмоток, в том числе и подаренных Димой, только чтобы, если вдруг в коридоре столкнутся, мужчина его по походке не узнал!.. Прокололся на браслете, блять! На браслете, который стал первым «дежурным» подарком, и который Лис носил только в качестве напоминания, что Диме он не нужен, что надежды нет!

И каждую вторую чертову пятницу месяца он запрещал себе идти в клуб. Останавливал на пороге, а потом ревел как идиот, представляя любимого, сжимающего в объятиях какую-то шлюху!

Мужчина все понимает, читает его, как открытую книгу. Привык уже, наловчился, все же почти пять месяцев его желания различал только по доступным взору глазам и губам.

Он дает ему порефлексировать, а потом садится рядом и обнимает. Улыбается, хотя и сам не понимает, что его так в этом мальчишке привлекло, почему так хочется прижать его к себе и никогда не отпускать. Он чувствует в нем что-то родное и знакомое, что-то намного больше, чем сексуальный интерес, и понимает, что наконец-то нашел то, за чем гнался всю свою жизнь.