Перун. Избранник богов. Часть 1 [Александр Анатольевич Мироненко] (fb2) читать онлайн

Александр Мироненко Перун. Избранник богов. Часть 1

Глава 1

И грянул гром. Всего пару мгновений назад чистое, без единого облачка небо, затянуло грозовыми тучами. Ветвистые молнии вспыхивали грозным оскалом, оглашая землю раскатистым громом.

Дождь, сначала крупный и нерешительный вскорости превратился в настоящий ливень. В котором не зги ни мельницы не было видать. Хотя она была с ста шагах к востоку от хаты мельника. Настоящая ночь средь ясного дня, спустилась на землю об руку с бурей.

За холмом, вдоль засеянных полей, чабаны поспешно гнали скотину к дворам. Дворовые псы, едва заслышав первые раскаты грома, уж были под крыльцом, поближе к человеку. По двору в сторону курятника, сломя голову неслись куры. Доселе боевой и крикливый петух одним из первых укрылся в сарае. Из хлева доносился встревоженный рёв коров, и ржание лошадей.

— Батька. — Воскликнула Лана теребя за рукав отца. Вытянув перст в сторону близ лежащего холма. — Кого это братцы тянуть?

Мельник ещё мгновение всматривался, силясь понять, что же смогла рассмотреть его маленькая дочь в этой смолянистой тьме. Когда на силу различил, приближающиеся к хате со стороны торгового тракта широкие фигуры сыновей. Буян и Братислав двигались вдоль холма сутулясь, будто отягощенные непомерной ношей.

— Ступай в хату. — Велел мельник дочери, а сам несмотря на стену дождя и громогласные раскаты грома поспешил навстречу к сыновьям.

— Чего телишься?! — Донёсся сквозь шум голос Буяна. — Под руки бери! Под руки!

— Сам ты…. — Угрюмо ревел Братислав. — Не учи отца е… гм…. Здоров батя! А мы тут….

Мельник будто на стену налетел. Остановившись перед сыновьями в пяти шагах и ошарашенно взирал на обнаженное тело в руках братьев близнецов.

— Вы чего тут удумали? — Поинтересовался он.

— Бать тут такое дело… — Начал Буян. — Мы с трактира шли, когда вдруг….

— Гром! Молния! — Воскликнул Братислав. — Прям в двух шагах от нас как ё…

— Мы мигом оземь и шмякнулись. Вот кувшин разбили. — Поспешно дополнил брата Буян, подняв верх руку с расколотым у дна кувшином. Да так что незнакомец повис на бок будто тряпичная кукла.

Мельник к тому времени уж совсем промок под проливным дождем. — Тащите в сарай, а там разберёмся. — Устало махнул он рукой и пригнувшись поспешил в хату.

Дверь пронзительно скрипнула на навесах, отворив ход в тёплую, протопленную, пропахшую травами и свежим хлебом комнату. Мигом с печи, из-за занавесок, на него уставилось округлыми васильковыми глазами веснушчатое лицо Ланы. Любава жена мельника, уже успела накрыть на стол. Где по центру паровал казан с кашей. Рядом стоял полный поднос пирогов с капустой. Жена так и замерла посреди хаты, вытирая руки о передник. Взирая на промокшего мужа.

— Боже! Захар! Ты чего это….

— Люба. Дайка мне рубаху да портки.

— Какие портки?

— Люба! Сказано тебе…

Тем временим пока супруга заметалась по хате, бурча себе под нос что — то невнятное, до ушей мельника донесся скрип ворот сарая. «В рот те ноги. Завтра, первым же делом петли смажу.»

Внутри сарая, два брата возились с найденышем, пытаясь поднять его на капёшки с соломой. Найденыш был крепок и росл. Мельник наблюдал за сыновьями с бельем в руках.

— Бать. У него кажись башка того…. Разбита. — Пробасил Буян, поглядывая на обагрённые пальцы.

Захар подошел к незнакомцу. В темноте сарая едва можно было различить лицо. Он повернул голову к дверному проему, силясь узнать в этом человеке односельчанина, или на худой конец городского. Но увы.

— Здоров бычара. — Хрипло и часто дыша молвил Братислав. — Думал то уж и не дотащим.

— Всего — то пудов восемь весу. — Хмыкнул Буян. — А ты уж и подох…

— А ты бы не будь таким хитрожопым нёс под руки. Где полегче выбрал. Ща как дам по лбу чтобы не умничал.

— Ну будет вам. — Властным голосом велел мельник, всматриваясь в следы крови на своей руке. — Бегите-ка к волхву, да поясните что батька кличе. А будет препираться так вы ему о должке напомните. Да поскорее! Я смотрю тут совсем дело худо.

— Будь сделано бать! — Завторили сыны и наперегонки бросились во двор, растворившись в стене ливня.

Гроза тем временим утихомирилась, раскаты грома слышались всё реже и реже. Вскоре и дождь прекратился, оставив после себя запах свежести и стойкий аромат трав. Понемногу на улице прояснилось, а адаптировавшиеся к полутьме глаза мельника начали отчетливо различать черты незваного гостя. На соломе покоилось громоздкое тело. И хотя сам Захар ровно, как и его сыновья выделялся средь своих односельчан ростом и статью. Найденыш им ничем не уступал. Такой же рослый, крепко сложенный парубок, с едва отросшей ещё редкой бородёнкой. С массивной, выступающей нижней челюстью, и широким лбом.

Вот только в отличии от мельника, да и всего села Рубежного, в котором как не крути все приходились друг другу дальними родственниками. Парубок имел не русые, а вороные будто ночь длинные волосы. Да широкие брови, которые к этому времени уж совсем залило алой. На голове виднелась широкая рана, через которую проступала белая кость.

— Ничего, видали мы виды и похуже. — Приговаривал Захар, заматывая голову парня прихваченными с хаты бинтами. — Наш волхв и не таких выхаживал. Да нет такой хвори, которую бы не исцелил. К нему любая собака… любая тварь, как только приболеет аль пораниться. Так к нему и бежить. Приползет поскулит, да наш волхв её и подлатает. Фёдор наш кузнец, давеча ногу себе мало того, что придавил, заготовкой, так еще и запек. Сам конечно виноват нечего на работе пить. Если б не Светозар — волхв стало быть наш, быть ему хромым до конца….

Внезапно Захар запнулся, уставившись на безобразно вздувшийся шрам на широкой груди хлопца. Три линии, образовывали собой будто бы столбовые распахнутые врата.

— Батюшки мои! — Послышался вскрик от дверей сарая. На пороге стояла Любава с зажжённой лучиной в руках. — Это что же! Мы теперь всю голытьбу принимаем? Да на кой вы его сюда прянули?! Чай это разбойник, либо еще хуже. Бродяга?

Мельник лишь отмахнулся от глупой бабы, когда во дворе послышались голоса сыновей вперемешку с шлепающими по раскисшей от воды грязи и помёту ногами. В тускло освещённое, пропахшее куриным пометом и соломой помещение вошел волхв, а уж немного опосля и Буян с Братиславом.

Волхв, седовласый тощий старец облаченный в серое одеяние с головы до пят, приблизился к найденышу. И без лишних слов и церемоний принялся осматривать покрытое кровью и струпьями тело.

— Почему голый? Поинтересовался хриплым басом волхв, ощупывая пальцами голову раненого.

— Таким нашли…

— Разбойники раздели?

— Да нет. — Ответил Буян. — Мы с братухой с таверны шли, бате вино несли.

— Да несли! — С готовностью кивая подтвердил Братислав.

— Когда вдруг ветер как поднялся! И прямо молния средь ясного неба!

— Средь ясного неба… — Кивал Братислав. Да так что слышались удары подбородка об грудь.

— И сразу же ливень как даванул! Да так что ни зги не видать. Мы с братухой оземь и шмякнулись.

— Пустой кувшин разбили. — С горечью произнес Братислав. Но после мощного тычка локтем под ребро поправил. — Точнее все вино расплескали.

Мельник посматривал из-под грозно сдвинутых бровей на сынов. Пока те ощущая скорую отцову немилость как-то разом осунулись. И, казалось бы, стали меньше ростом. Любава, успевшая к тому времени укрыть тело найдёныша попавшими под руку тряпками. Молча наблюдала за происходящим из угла сарая. Тем временем волхв достал из небольшого вязаного мешка пучок сильно пахнущих трав, пузырек с мутно красной жижей, ступу и пестик. И принялся за дело.

Помещение постепенно наполнилось запахами полевых трав. По мере того как волхв добавлял и перемалывал новый ингредиент, ароматы стремительно менялись с отвратительным смрадом и наоборот. В конце концов получившуюся у него маслянистую жидкость, волхв начал наносить на голову найдёныша. Протянув остаток в ступе мельнику молвил:

— Жить будет. Голова цела, кости тела тоже. Кожа на голове порвана, но это поправимо. Кровью не стечет. Я рану обработал. Как в себя придёт пущай каждый вечер мажет. Через пару недель рану затянет. А что за отметина на груди? Как клеймо… Уж не из беглых каторжных то?

— А мне почем знать? — Пожал плечами Захар. — Я думал хоть ты его узнаешь. Стало — бы не из местных. Ты мне вот что скажи, что мне теперь с ним делать? Может старосте доложить, да пускай он с ним и разбираться?

— Делай как знаешь… — Отвечал волхв, копаясь в своём мешке. Некоторое время он молчал.

Раздраженно перебирая содержимое. Пока наконец не извлек, с довольным видом небольшой грубо сшитый из кожи сверток. Насыпав из свертка на палец дурно пахнущего порошку (да таково что у всех присутствующих мигом накатились слезы) он поднес его к лицу парубка. Все присутствующие затаили дыхание. Как вдруг найденыш очнулся, и громогласно чихнул.

— Вот и славно. — Впервые за все время усмехнулся волхв. — Мил человек, как тебя звать?

Но найдёныш лишь озирался по сторонам с ошарашенным видом. Его взгляд испугано скользил по лицам семьи мельника. Ненадолго остановившись на склонившимся над ним волхвом, воскликнул:

— Где я?! Кто вы такие?! Где моя жена?!.. Где?!

— Успокойся мил человек. Всё хорошо. — Отвечал волхв, давая глазами знак двум братьям чтобы придержали не на шутку расходившегося. — Как твоё имя, от куда ты?

На мгновение парень застыл, лицо его скривилось в мучительной гримасе словно он пытался что — то вспомнить. — Я … я не помню.

— Да чтоб тебя. — Сквозь зубы выругался мельник. — А как жену звать?

— Жену?

— Да твою жену?!

— Какую жену? — Искренне недоумевая, отвечал найденыш. Всматриваясь в вытянутое от изумления лицо мельника.

Волхв тем временем принялся собирать свои вещи, травы и свитки назад в мешок. И уже уходя, обернувшись на пороге молвил:

— Захар не мучай его. Его вишь как по башке шарахнули, пущай отоспится. До корчмы вместе с ним прогуляетесь, а там всё и разузнаете. Может что корчмарь знает. Мало ли кого сейчас грабят да раздевают, сам знаешь время сейчас неспокойное. А старосту нашего, ты лучше оповести. Сам знаешь таков порядок. Да и мало ли….

С этими словами старый лекарь удалился. Побрел со двора опираясь на длинную, выше его роста сучковатую палку. Любава кинулась следом, сжимая в руках еще теплый сверток, и лежащий поверх ломоть сала.

На село тем временем опустилась ночь. Но не тишина. Повсюду пробудились букашки и прочая комариная орда. Наполняя двор жужжанием и свистом. Где — то вдалеке, наверное, около корчмы послышался стук подкованных копыт, и ржание лошадей.

— Что же нам с тобой делать? А мил человек? — Произнес Захар, оборачиваясь к раненому. Но не успел он договорить как незваный гость обессиленно опустил голову, и снова провалился в небытие.

— Что со мной? Где это я? Почему вокруг тьма?

Вдруг будто бы из неоткуда прорезался тихий старческий, мужской голос. На миг тьма, занимавшая всё вокруг, отступила.

— Мужчина! Если вы нас слышите, подайте знак. Пошевелите пальцами.

— Реакция ноль. — Послышался женский голос. — Доктор попробуйте реакцию на боль….

— Милочка, я бы попросил без комментариев. Ваше дело маленькое смотрите и запоминайте. Уж когда выучитесь, пойдете работать, зарекомендуете себя как специалист. Вот только тогда и будете давать мне советы.

— Извините…

— Так… а это уже не есть хорошо. Реакция на раздражители отсутствует. Хотя зрачки реагируют. Сестра! Будьте добры кусок ватки и спирта. Да нет же! На палец, где место укола… Милочка сходите посмотрите кто это на приемную, пытается дозвониться. Где дежурный?! Какой барак…

Звук удаляющихся шагов похожий на цокот каблуков по керамической плитке. Внезапно яркая вспышка.

— Ну хотя — бы на свет реагируете… — Устало произнес голос врача.

— Доктор к пациенту пришла родня. — Вновь послышался женский голосок.

— Конкретней?

— Жена и дочь.

— Зовите.

— Но как же устав….

— Я вам что сказал по поводу пререканий? Зовите. Только пускай халат и бахилы наденут.

В сознании вновь начался хаос и неразбериха. Вернулась ноющая жуткая боль, прерывающая голоса вокруг, погружающая в небытие. Как вдруг зазвучал детский голосок. Незнакомый, но такой родной. Боль мигом отступила, и он снова начал понимать человеческую речь.

— Папа… Папочка любименький…

На мгновение он будто бы почувствовал, прикосновение горячих и соленый слез к губам.

— Но — но малышка. — Опять голос врача, и наваждение исчезло, будто и небывало. — Твой папа потерял много сил, и ему требуется время на восстановление. Поэтому давай пока без обнимашек. Хорошо?

— Хорошо… — Ответил тоненький детский голосок всхлипывая.

— Доктор как он? — Поинтересовалась девушка.

— Буду по возможности краток. Ваш муж перенес сложную операцию на головном мозге. Операция прошла успешно. Гематома в левом полушарии была удалена. Я лично провёл операцию. Состояние пациента стабильное. Опережу ваш вопрос. Да имеются случаи полного выздоровления. Но все больше случаев, когда у человека появляется заторможенность речи, мыслей. Нарушение вестибулярного аппарата. Также имеет место быть случай, когда человек превращается в полный овощ. Но вы это и без меня все прекрасно понимаете. Инсульт это вам не шутки. Сейчас многое зависит от первых трех дней, после операции. В том числе очень важную роль играет фармакология. Сейчас с этим всё горазда проще чем при союзе. В наше время научились изготавливать препараты, которые значительно повышают шансы на полное выздоровление. Тем более муж ваш совсем молодой, да и без вредных привычек, и лишнего веса. Я прописал ему всё необходимые препараты. Вам уже выдали список?

— Да. Выдали. — Ответила девушка, немного поколебавшись нерешительно добавила. — Скажите доктор, а есть какая-то альтернатива… Просто те лекарства, которые вы выписали, они же практически все в аптеке отсутствуют. Я посмотрела в интернете их можно заказать в Германии. Но пока они придут по почте. Да и цены у них астрономические…

— К сожалению, ничем не могу помочь. — С явно наигранной горечью в голосе отвечал доктор. — Впрочем если хотите я могу поразмыслить как достать необходимое здесь, правда с небольшой наценкой… Я вам хочу сказать, что раньше при союзе, как-то обходились без этих препаратов. Хотя, как я уже сказал, они сильно повышают шансы к полному выздоровлению. И восстановлению моторных функций. Да и послеоперационные швы быстрее будут затягиваться… понимаю если вы стеснены в средствах, зеленка, бинт, и физраствор у нас всегда есть. Но сами понимаете в какое время живём…

— Я понимаю. — Отвечала девушка, на фоне детских всхлипов. — Нет — нет, мы будем бороться. Я вас попрошу, узнайте по поводу препаратов. Я обязательно что-нибудь придумаю. И вас отблагодарю.

— Ну это лишнее. — Довольным голосом ответил врач. — Я между прочим сюда, не ради денег работать пришёл! А ради науки. Так что деньги свои уберите, они вам пригодятся… Сразу говорю в реанимацию вас скорей всего больше не пустят. Но так как сегодня выходной и я на смене, у вас есть пол часа пока я не закончу обход. Поговорите с больным. Расскажите, как у вас дела. В общем пообщайтесь. Пускай он и не реагирует на внешние раздражители, но я вас уверяю он всё слышит. Так что ваше присутствие как нельзя кстати.

Вновь послышался звон каблучков об плитку, а за ним и голос практикантки:

— Доктор вас пациент из девяносто восьмой уже заждался, у него жалобы на головокружение после капельниц….

— Ничего, подождет. — Безапелляционно перебил врач. — А вас милочка я оставляю наедине с мужем. Разговаривайте с ним. Почаще называйте по имени. Только без истерик. Договорились?

В ответ тишина. Наверное, жена попросту кивнула. А далее звук затихающих, шаркающих шагов вперемешку с звонким цоканьем каблуков.

По устоявшейся традиции первой в семье просыпался мельник. Аккуратно слезши с печи, где остались посапывать в обнимку жена с дочерью Захар потянулся и зевнул жутко перекосив харю. В хате ещё все спали. А за окном едва поднялись первые лучи рассвета, когда он отворил воротину сарая с зажжённой лучинной в руках.

На удивление найдёныш к этому времени уже был на ногах. Бродил по тёмному сараю, попутно запинаясь и спотыкаясь об предметы быта и тюки сена. Завидев фигуру мельника в дверном проёме, замер в недоумении.

— Где это я?

Захар ели удержался от едкой колкости, так и просящейся на язык. Вместо этого решил поведать всё как есть. Без утайки и шуточек. Авось у найденыша голова проясниться:

— У меня в гостях. Меня зовут Захар. Мои сыны тебя вчера без сознания нашли и сюда с разбитой башкой приволокли. Ну ты и переполох же нам устроил! Как звать тебя мил человек, и откуда ты родом?

— Я… Я не помню. — Запинаясь ответил незваный гость.

— Приехали… а что вообще ты помнишь?

Некоторое время незнакомец с прищуром вглядывался в фигуру хозяина хаты, будто бы пытаясь узнать в этом человеке кого — то. Его взор стал задумчив и суров. Наконец он изрек:

— Я помню голоса.

— Голоса?

— Да. Лишь тьма, и голос маленькой девочки. Просившей не покидать её.

— Плохи дела. — Раздосадовано молвил Захар, по привычке почесав затылок. Подойдя к незнакомцу и протянув ему сверток с поношенной одеждой простолюдина. — Ты оденься, у меня бабы в доме. Позавтракаем и я отведу тебя в корчму. Пущай корчмарь с тобою разбирается.

С этими словами мельник покинул его, а парень в недоумении вытянул в руках, повидавшую виды рубаху. От которой к тому — же попахивало прелым бельем. Когда он наконец-таки совладал с головокружением, и встал на ватные ноги на улице уже начало светать. Громко закукарекал петух, отгоняя остатки ночи и мелкую нечисть от курятника. В хлеву заревели коровы. Меж грубо сколоченных пристроек из не ошкуренного дерева и сараев промелькнул силуэт Любавы.

Выйдя на порог, оглянулся. Несмотря на раннее летние утро, солнышко уже начинало припекать, изгоняя из земли последние крупицы ночного холода. Двор мельника был просторным, если не сказать огромным. Совсем рядом, слева на высоком холме от добротного, еще совсем свежего сруба возвышалась ветряная мельница. Двор располагался на значительном отделении от небольшого села под названием Рубежное. Название, которого он нигде не слышал по почему — то знал.

Хлопец застыл от преставшей перед взором красоты. Отсюда окрестные земли были как на ладони. Там в низине село из двух десятков хат. За селом обширные заливные луга и погост. А за погостом начинался лес. Темный, дремучий, тянущийся аж за горизонт.

Население села к этому времени не только проснулось, но и занялось своими рутинными делами. Каждый спешил по своим делам. Бабы к скотине, мужики на речку с удочками.

Речка извилистая, широкая с прозрачными водами. Настолько что даже отсюда можно было разобрать покатые валуны на дне. Отделяла село от мельницы. От дома мельника, вдоль плетней через резные рунами врата шел натоптанный сотнями ног широкий тракт. Ведущий к добротному деревянному мосту.

Напрягши зрение можно было разглядеть такую же дорогу, напрямик от села к чаще леса. На пол пути к которому возвышалось двухэтажная постройка. Наверное, корчма. Сложенная к тому же из камня в отличии от всех сельских построек и домов.

Внезапно ветер поменялся и в нос ударил едкий запах навоза и прочих нечистот. Очаровательная картина мира разом рухнула, обнажив всю тяжесть крестьянского труда. В селе вовсю ревела голодная скотина. Два еще совсем юных отрока гнали верхом стадо тучных коров через село в сторону погоста. По пути к мосту будто из-под земли возникла фигура дочки мельника, погонявшая трёх буренок. Гуси к тому моменту выпущенные из загона радостно загоготали, и не спеша побрели вдоль двора, в сторону искусственно вырытой запруды.

— Эй найдёныш — Послышался резкий голос мельника. — Иди жрать, тебя тут никто ждать не будет. Не успеешь ко времени пойдёшь голодным.

Парень, послушно нагнув голову направился в сторону избы. Разминувшись с близнецами исполинами. Успевшими к тому времени запрячь широкую, коренастую как сам хозяин лошадь. В дорогу собрались вчетвером. Мельник, Буян, Братислав и найденыш. Последнему выпало идти пешком подле телеги, так как оба брата богатыря повалились на уложенные сеном доски. Мельник уселся за вожжи и махнул жене, направил лошадь к воротам. Негромко скрипнув колесами, телега покатилась со двора по наезженной дороге. На границе владений мельника был вкопан деревянный столб. Высотой с три человеческих роста. С грубо вырезанными символами Сварога и Велеса.

Переправившись через мост, они въехали в село. Где каждый встреченный им житель почтительно приветствовал семью, и с интересом рассматривал незнакомца. Село жило своей жизнью. Проезжая мимо сельской управы мельник и сыновья почтительно сняли шапки. Приветствуя стоящего на крыльце высокорослого, худощавого мужчину. В дорогих вышитых златом и каменьями одеждах. Тот в ответ лишь задумчиво кивнул, но когда заметил бредущую рядом с телегой фигуру выкрикнул:

— Это кто таков?!

— А хрен его знает! — Отвечал мельник, не сбавляя ходу. — К корчмарю везём, где ему вчера по башке то и съездили. Там и выясним.

— На обратном пути, заезжай обязательно. Дело к тебе есть. — Вслед уезжающей бричке кричал староста.

Дорога, петляя между дворов и плетеней вывела в чисто поле. А там вдали виднелась одинокая корчма. Чем ближе они приближались, тем оживленнее и улыбчивей становились оба брата. Доселе молчавшие теперь они болтали без умолку. Около распахнутой двери, на пороге корчмы закрывая собой проход сидел, грузного вида плешивый мужик. Далеко не красавец. Морда красная вся побита хворью, нос расплющен. Хозяин корчмы дородный с свисающим с под рубахи пузом повел в сторону телеги налитыми кровью глазами.

— Здоров Щука! Что нового слыхать? — Приветствовал корчмаря мельник.

— Здоров Захар. — Будто бы из горна послышался ответ. — Заходи, отведай нового мёда. Прямиком из Старгорода, сегодня утром привезли. Заодно и поболтаем о делах насущных.

Несмотря на грузное тело, корчмарь проворно вскочил на ноги и принял лошадь мельника под узды. Перед тем как отвести скотину в хлев, поспешно бросил любопытный взгляд на незнакомца.

Спешившись Захар со своими сынами поспешили в корчму. Откуда шёл устойчивый запах жареного мяса, лука и специй. Уже на пороге в нос ударил стойкий запах кислятины.

В столь раннее время корчма была пуста. Через маленькие окна, затянутые бычьим пузырем свет, лишь слегка проникал во внутрь. Зажжённый камин, с бурлящей в казане похлёбкой скудно разгонял полумрак. Добротно сколоченные из ясеня столы и неподъёмные лавки. Очаг да множество полок с бурдюками.

Мельник с сыновьями расположись за широким столом в дальнем левом углу корчмы. По старой привычке спиной к стене, лицом ко входу. Рядом на грубо сколоченную лавку плюхнулся найдёныш. Проведя ладонью по неровной поверхности стола тут же загнал в ладонь огромную занозу.

— Не успеваю строгать новую мебель. — С укором произнес из неоткуда явившийся корчмарь. С подносом одуряюще пахнущего кабанчика, зажаренного до полного зарумянивания. Будто по волшебству на столе возникли два кувшина медовухи и четыре чаши.

— Что — что, а лавки об лица ломать наши орлы горазды. — Рявкнул мельник, наполняя свою чашу. Между прочим, посматривая на сынов.

Когда наконец с кабанчиком и медовухой было покончено. А Буян вытирал глиняный поднос куском хлеба. Собирая остатки жира и лука. Мельник сытно срыгнул и отвалившись от стола воскликнул:

— Щука! Где тебя бесы носят…. Тьфу ты, ты уже здесь. Ну поведай что у вас нового. Чем Старгород дышит? О чём люди судачат.

В воздухе зазвенела златая монета, и тут — же была шустро перехвачена в воздухе мохнатой лапой корчмаря.

— Новостей Захар много. Но не все радостные. — Отвечал корчмарь, пряча монету и вытирая ладони о сальный передник. — Князь наш ясно солнышко, величайший из людей объявил военный сбор. Из соседних сёл и весей, весь молодняк уже согнали. Скоро и до нас доберутся…

— Так значит война? — Перебил Захар, насупив густые брови.

— Война…. — Вздохнул корчмарь. — Да только вот никто не ведает с кем. Но один из моих ребятишек, давеча побывал в городе. Так там недобрые слухи ходят….

— Какие еще слухи?

— Будто бы мёртвые с могил встають….

— Чушь собачья! — Воскликнул Братислав. Утирая рукавом бороду. — Не ходят то покойники.

— А вот как хошь так и верь. — Защищаясь отвечал корчмарь. — Въезд в город уже перекрыли. И молва идет будто бы уже не первого упыря, дружина на околицах зарубала. Да только всё им не почем, упырям этим. Ни меч, ни топор, ни копье. Покуда всего по частям не изрубишь не упокоиться вражина.

— Так, так. — Вздохнул Захар. — Неужто сам Чернобог на свет божий войной пошёл. Чего — чего, а покойников в нашей земле не сосчитать. Пока жгли из по завету предков, так и жили горя не знаючи. А с этим новым богом, которого нам уж который год насаждают покоя не будет. Тут уж сама мать природа бунтует….

Хлопец отвлекся от пламенной речи мельника и с удивлением начал рассматривать дальний правый угол. Горящие свечи выделяли из полумрака небольшую резную фигурку. Круг, окружённый будто бы языками пламени, а в середине полуоткрытый глаз.

— И вот поэтому всякая нечисть и волю почувствовала. — Не унимался мельник. — Потому что покон не блюдём.

— Может быть и так. — Пожимая плечами ответил корчмарь. — Да вот только ты меня знаешь, я привирать не привык. Что на уме, то и на языке.

В корчме повисла тишина. Стало слышно, как вдали заржали кони, чувствуя скорый отдых. По дороге звонко шелестя колёсами приближалось что — то громоздкое на слух. Щука было поспешил к выходу, когда его руку перехватил мельник.

— Постой, я еще главного не спросил.

— Давай потом. Ты же видишь гости у меня. — Торопливо ответил корчмарь. Вслушиваясь в крики, раздающиеся на улице. Судя по всему, прибыли новые гости. А это значит нужно бежать на кухню, давать нагоняя ленивому повару. Что б быстрее готовил. Да еще успеть залезть бы в подпол. За холодным квасом да копченным окороком. Спустя года торговли корчмарь готов был на слух отличить дорогую упряжь с бричкой, от сельской лошадки с телегой. Подсчитывая в голове возможную прибыль, он было дернулся к выходу, да так что едва не вырвал кисть. Хватка у мельника была мёртвой.

— Ты знаешь вот этого парю? Скорей всего ты его вчера здесь видел….

— Нет. Его ни вчера, ни ещё когда-либо здесь не было. Ты сам знаешь какая у меня память на лица. — Морщась отвечал корчмарь.

— А ты присмотрись. Авось узнаешь….

— Корчмарь! Корчмарь! Где ты бесов сын! — Донеслось тем временем с улицы.

— Сказано тебе! — Наотрез отрубил Щука. — Его ещё когда с тобою первый раз увидел, подумал откуда такой сыскался? Сам знаешь все дороги через меня ведут.

На пороге возникли две фигуры, облачение в кожаные доспехи. Двое матёрых бородатых рубак. Сжимали в руках походные шлемы. На поясе у каждого по короткому, широкому мечу и боевому топору, на длинной деревянной рукояти. Бросив оценивающий взгляд на присутствующих, воины направились в противоположный угол корчмы. Громко звеня выпиравшей из-под доспеха кольчугой.

— Тут вот какое дело. — Не обращая внимание на прибывших, будто как ни в чем не бывало продолжал мельник. — Этого парнишку мои сыновья вчера около твоей помойной дыры нашли. Раздетого, с разбитой башкой.

— Не дыра и не помойка. — Еще более багровеющими глазами отвечал корчмарь. — А если уж хочешь знать так вчера здесь кроме твоих двоих сынов и не было никого. Они на пару по два кувшина медовухи вылакали, да еще один в дорогу взяли. А к вечеру такая буря поднялась, какие тут уж гости.

Захар задумчиво почесал затылок, тем временим как сыновья готовы были сквозь землю провалиться. Лишь бы быть подальше от гневного батькиного взгляда. После короткой паузы изрек:

— Хлопчик этот ни хера не помнит. Ни племени своего ни роду. Ни даже имени. А ребята мои нашли его рядом с твоей корчмой, сразу же за тем как грянула буря.

— И молния как жахнет! — Подтвердил Буян.

— Молния значит? — Задумчиво произнес корчмарь, косясь в дальний конец корчмы. Туда где уже нетрепливо его сверлили взглядами воины. — Так назовите его громом. Он ведь опосля молнии.

— Гром у нас уже в селе есть. — Встрял в разговор Буян. — Сын горшечника. Сызмалу животом мается. Подле него дышать нечем. Глаза режет.

Услышав шутку брата Братислав заржал аки конь. Немного походя Захар присоединился к сынам.

Корчмарь нахмурившись посмотрел на гогочущую семейку. Задумчиво изрёк:

— Бабка моя молнии и гром, всё одно называла Перушами. Будто бы придёт пора, когда они весь мир, порушат. Если он имени своего не помнит, стало быть ему Перуном.

— Перуном? — Хмыкнул Братислав. — Что за имя для мужчины?

Мельник от неожиданности было попустил хватку чем и воспользовался корчмарь. Тут же свинтив в другой конец корчмы.

— Пойдём ребята. — Раздосадовано вздохнув молвил Захар. — Здесь мы ничего не узнаем. Поедем лучше к нашему старосте. Авось он что и придумает, как быть с нашей находкой. А ты как тебя там…. Перун. Сходи-ка лучше в хлев, да запряги нашу лошадь. Да поживее! Буян ступай с ним, быстрее дело будет.

На выходе из корчмы мельник столкнулся нос к носу с рослым, широкоплечим рубакой. От которого так и веяло смертью. Седобородый, но еще далеко не старик. Воин преградил собою дверной проём. Не желая уступать. Захару и сыновьям лишь и оставалось что дать дорогу покорно склонив головы.

Около каменной стены простаивала запряженная белой тройкой бричка. Около которой хлопотал местный парнишка конюх. Найдёныш посмотрел вдаль. Туда куда шла накатанная вдоль лугов дорога. Туда где начинался редкий лес. Чем дальше вглубь, тем более тёмный и устрашающий своею загадочностью.

— Садись Перун, уснул что ли? — Оборвал мысли голос Буяна.

Троица уже поджидала его сидя на телеге. На сей раз братья сжалились над ним оставив немного места. Пронзительно скрипнув колесами телега не спеша покатилась в сторону села.

Глава 2

Дворов в селе было не более двух десятков. Окромя крепких, коренастых срубов коими было застроено всё Рубежное. Да пары покосившихся землянок, укрытых мхом. С краю села у самой речки, возвышался добротно сложенный дом кузнеца. Местного умельца в подковывании лошадей и ковке отменных боевых топоров. Коими не брезговали закупаться даже дружинники князя.

В селе имели место быть: центральная площадь, служившая для сборов и редких радостных гуляний. Приезжающей со Старгорода ярмарки со скобарями. Свежи срубленный храм нового бога, пока пустой с единственным жрецом. Подпирающим распахнутые ворота. И каменную таверну на окраине, придающую поселению особый статус.

Дорожный тракт ведущий от Старгорода в восточные земляные наделы и имения господ бояр, пролегал через густой, дремучий лес. В коем частенько водились разбойнички. Но сколь мужички не пошаливали. Сколь не грабили товарных обозов и путников, беды Рубежному не причиняли. Может уговор у них был со старостой. А может и награбленное они сбывали в Щучьей корчме. Посему каждый вечер корчма была битком забита разного народу. А то и сброду.

Завидев лишь издалека ползущую по селу телегу. На пороге сель рады их уже поджидал голова, он же староста собственной персоной.

— Захар. — Кричал старик, махая мельнику рукой. — Давай ко мне, дело срочное есть.

Свернув на обочину и спешившись, мельник для начала сам направился к старосте. Они побратались. И после того как перекинулись парой слов, Захар призывно махнул сынам. Следом последовал и найденыш.

— Хорошо, что я тебя увидел. — Тяжело дыша и кашляя будто, отмахав три версты говорил староста. Может тому была причина возраст, иль хворь какая. Но говорил старик с натугой, с клёкотом. Да так что было слышно, как в худой груди свистят и булькают меха. — Гонец вчера ночью грамоту от самого воеводы передал. В коей воевода наш. Благослови его за праведные труды его Всесоздатель! Велел собрать с каждого двора по мужику в ополчение. А с ним в придачу, два мешка пшена на человека, треть пуда мёду, да лесу с железом. На телеги взвалить и в город наш славный Старгород отослать. Также в грамоте указано что высылается к нам отряд дружинников с есаулом Ясенем.

Староста умолк и долго отдувался, сворачивая грамоту. Затем он передал грамоту выбежавшему из избы юному отроку. В своём юном облике, отдаленно походившего на него лицом. После недолгого молчания мельник наконец произнес:

— Дружину мы только что у Щуки видели. Так значит война? Но с кем?

— Это в грамоте не указанно. — Всё больше мрачнея молвил старик. — Да только люд мирской да языки злые твердят. Будто мертвые с могил начали вставать. Убереги нас отец Всесоздатель.

При этих словах староста сложил пальцы руки ближней к сердцу щепотью, и обвел круг от головы до пупа. Видя это Захар презрительно сплюнул под ноги:

— Вздор всё это. Не ходят то покойники. Не верю. Тут стало быть какое более важное и секретное дело наш князь Ясно Солнышко, Вседержитель и Благодетель затеял. Отсюда и секретность такая….

— Верь во что хочешь. Да только наказ мой выполни. — Резко выпрямившись и сдвинув брови сурово заявил староста. — Гонец, который вчера ко мне прибыл, за чаркой меда обмолвился. Что далеко на запад, за Велика Рекою. Где начинаются крысьи владения уж давно пылают пожарища. И там будто само пламя на род людской ополчилось, да дивы во главе армий умертвий уж которой месяц лютуют. Помилуй, нас отец Всесоздатель…

Мельник скептически хмыкнул. Стоящие за его спиной сыновья синхронно вскинули руки дабы задумчиво почесать затылки, но также синхронно и опомнились. Не гоже будущим дружинникам перенимать селянские повадки. Лишь Перун безучастно переминался с ноги на ногу, наблюдая за происходящим.

— Что с ним? Почему тягаешь за собой будто овцу? — Указывая на парня спросил староста.

Захар задумчиво о чём-то своём отвечал:

— Перуном его звать…

— Перун? В первый раз слышу такое имя. Не иначе как пришлый, иль вовсе с дальних стран роду племени?

— Какого роду племени не памятует. Шибко крепко ему по башке то съездили. Что делать с ним? Не то чтобы мне сейчас работники лишними были, но сам понимаешь незнакомого мужика у себя в доме держать побаиваюсь. У меня две девки в хате….

— Я тебя услышал. — Обронил староста, оборачиваясь и направляясь в управу. Давая тем самым понять, что разговор окончен. — Отрока этого я в услужение Ясеню отдам. Всё согласно закону. Всех пришлых, бродяг да скобарей вязать, и в город переправлять. Пущай дружине нашей доблестной портки стирает, да стрелы подносит. А ты Захар к полудню будь на толковище. Я грамоту князя оглашу да решать будем.

Мельник лишь раздосадовано махнул рукой и направился к телеге.

Прибывши ко двору, не теряя времени батька с сынами принялись за работу. Громко загрохотал камень мельницы, время от времени повизгивала одна из расшатавшихся деталей. Ещё подъезжая к мосту Перун обратил внимание на груженную мешками бричку, около медленно вращающегося ветряка. Ему же досталась более рутинная и грязная работенка. Вычистить хлев, конюшню и птичий двор.

День клонился к полудню, когда на площади посреди срубов начал собираться люд. Усталого вида, белый мельник выглянул было за двери, но тут же приняв мешок у Буяна скрылся в полутьме мельницы.

Во время редких перерывов, и вывоза на тачке навоза за двор. Перун наблюдал как на площади, на невысоком деревянном помосте, возвышавшийся над толпой есаул вещал народу. Широкоплечий гигант, именно так воин выглядел рядом с сутуленным стариком старостой. Блеск доспешной чешуи бил по глазам зевак, а одетый на подлатник остроконечный шлем придавал еще больше веса словам, воинственному голосу. О чём именно вещал командир он не слышал. Но судя по тому как затаив дыхание слушали его селяне можно было понять, что речь его была сурова и вдохновляющая.

Опосля конюшен был послан рубить дрова, где и скоротал остаток дня. Под вечер один из селян вернулся за бричкой. Платы Захар с него не взял, лишь сделал неглубокую насечку на дверном косяке ветряка. Похоже здесь в Рубежном расчет велся несколько другим видом. Либо бартером. Либо трудоднями.

Как начало темнеть, Братислав вынес ему кувшин молока, кусок хлеба да миску каши. Похоже мельник передумал звать нежданного гостя к столу. В миг съев кашу с хлебом, вылизав деревянную ложку да запив жирным, сытным молоком, Перун повалился на растеплённую в сарае поверх соломы мешковину. Сон накатывал волнами, всё глубже завлекая в своё царство.

Тем временем, за стеной слышались голоса. Спор, между близнецами невольным свидетелем которого он стал. Каждый из братьев хотел отправиться в ополчение. Ведь это была отличная возможность показать себя. И возможно даже выбиться в дружину. И тогда можно навсегда забыть о тяжёлой селянской рутине. Хорошее содержание, дармовая кормежка, высокий статус. И жизнь в городище! Девки так и плачут по дружинникам. Ведь жёны дружинников поля не пашут и коров не доят.

Жаркий спор прервал отец семейства, громко ударив кулаком по столу. Да так что вся посуда в хате зазвенела:

— Пойдёт Братислав. Он из вас старше, стало быть ему честь и выпала.

Вскоре в хате повисла тишина. Слышно было как семья утраивалась на ночлег. Погасли лучины, послышался первый храп. Перед тем как окончательно отправиться в страну снов и грёз Перун слушал как тихо плачет Любава.

— Я не знаю слышишь ли ты меня или нет… Врачи ничего не говорят. Что у них не спросишь, только и отмалчиваются. Это ты уже больше месяца под трубкой. Сосед по палате. Тот который шлагбаум на мотоцикле головой снёс, после операции быстро в себя пришёл. И сам дышать начал на третий день. Его в травмпункт перевели… Одно хорошо, что здесь в реанимации за тобой всегда присмотр. С медсёстрами я еще в первые дни договорилась что — бы тебя мыли и переворачивали от пролежней. Постой…. Что это у тебя на спине? Сестра!

— Чего?

— Что это, у него на спине?

— Где? А это пролежни.

— Но вы же говорили….

— Мы делаем всё возможное. Матрас у вашего мужа специальный, воздушный накачивает воздухом отдельные секции чтобы кожа не прела. Но сами должны понимать. Который это день?

— Тридцать восьмой.

— Тридцать восьмой… У нас пациенты больше недели не задерживаются. А то и вовсе после операций сразу в другое отделение переводят. Не знаю, как вы договаривались с глав врачом клиники….

— А это не ваше дело! Почему за ним не ухаживаете. Я же вам и масло касторовое купила, крема, мази, которые лечащий врач прописал.

— Послушайте. — Примирительным голосом ответила медсестра. — Если пациент долго лежит на спине, то это неизбежно. Сами понимаете с его головой сильно не покатаешь, и на бок не положишь. Да и лишний вес, ему только в недостаток. Из-за него он не может самостоятельно дышать. Живот давит на диафрагму, а организм еще слаб для самостоятельного дыхания. А мазь эта, нам нужна для обработки гортани. Трубка в горле у него уже длительное время, и не к чему хорошему это не приводит. Внутри гортани появляются язвы и ранки. Вот их мы и обрабатываем.

— А самостоятельно он дышать может? Я общалась по телефону с его сестрой. Сестра — бывший медик. Она говорит, что аппарат нужно пробовать отключать. Ненадолго. Так чтобы он приспосабливался самостоятельно дышать.

— Сегодня утром пробовали. И вчерашняя смена тоже. Только у вашего мужа сил мало. На пять минут его хватает, а дальше начинает задыхаться. А вообще по этим вопросам вы с лечащим врачом разговаривайте.

Послышался звук удаляющихся шагов.

— Ладно любимый…. Что это я всё о плохом…. Янка дочка твоя, вчера пятерку по математике принесла. Классная руководительница Ирина Михайловна вчера звонила, хочет её на олимпиаду посылать. Слушай ребёнок в третьем классе, а программу пятого усваивает. Был у меня разговор с директрисой. Хотят нашу Яну с нового учебного года, сразу в шестой перевести. Не ребёнок, а вундеркинд какой-то…. Машину я твою продала. Надо же откуда-то деньги брать. Цены за операцию и медикаменты драконские…. Вчера покупатели на дом приходили, цену сбивали. Но я пока подожду, за пол цены я наш дом продать не готова. Живем у мамы. Она тебе привет предаёт.

Громко хлопнула дверь послышался шум быстро приближающихся шагов, а затем и сиплый мужской бас:

— Так женщина вы кто? А, жена…. Немедленно покиньте палату. Сейчас сюда пациента после операции привезут. Будет вашему мужу сосед.

— Побегу любимый. Завтра прийти не смогу, электричку отменили. Но в воскресенье приеду с Яной. Скучает она по папке очень.

— Женщина!

— Уже ухожу.

На правой щеке возникло ощущение теплого и влажного.

— Вы ещё тут свадьбу устройте. — Донеслось до ушей недовольное мужское ворчание.

Сознание снова было потревожено громыханием тяжёлых колёс о мраморную плитку. По-видимому, в его палату вкатили каталку с ещё одним бедолагой. Сколько их было здесь рядом? Два, три? Сбился со счёта. Пространство наполнилось топотом, хрипами и тяжелым дыханием.

— Раз, два взяли! — Послышался чей-то гнусавый голос. — Вот и славно. Нина дай подушку, здесь ещё одна нужна. Это кто у нас? Ляднов? Знакомая фамилия.

— Ещё бы! — Перебила женщина, на слух средних лет. — Зам начальника эпидемстанции.

— Точно. — Задумчиво произнес мужчина, скорей всего санитар. — А за дверями кто? Жена?

— Жена. — Вздыхая отвечала женщина. — Слышь приехала на мерсе, в норковой шубе. Сидит ноет где она деньги возьмет на лечение… Хм. А у самой цепочка на шее с кулоном, и по два кольца на каждом пальце. Тьфу! Смотреть тошно!

— Нина прекращай зудеть, без тебя разберутся. Давай к ИВЛ подключай быстрее. А я пока баллон отвезу. Кстати, что с ним?

Сквозь звуки возни и шарканья подошв донесся слабый голос:

— Говорят в аварию на объездной попал. Машина всмятку, и череп вдребезги. Нейрохирурги наши, мозги его по кусочкам собирали. Да ещё ребра у него переломаны, правая рука в локте, и так по мелочи.

— Что за машина?

— Рендж ровер. А вот и Главврач…. Здравствуйте Роман Аркадьевич!

Послышались тихие, шаркающие подошвами шаги. С периодическимстарческим покашливанием.

— Здравствуй Нина, здравствуй Пётр. Всё в порядке? Больного уложили?

— Так точно. — Ответил Пётр.

— Вот и славно. А что за женщина за дверями отделения?

— Жена. Роман Аркадьевич, я вам здесь больше не нужна? А то у меня уже смена закончилась?

— Нет, Нина. Вы можете быть свободны. А вас Пётр ждут в сто первой. Да и будьте добры пригласите мне супругу больного.

Повисла недолгая тишина. Сначала в рецепторы ударил стойкий запах заграничных духов, а следом и противный женский фальцет:

— Доктор скажите, как есть, мой муж будет жить?

— Скажу, как есть… — устало отвечал старик врач, — самое страшное позади. Гематома была удалена. Пока о полном выздоровлении говорить рано, но всё же прогноз утешающий. И не таких на ноги ставили. Единственное что хотелось бы вам сказать, процесс выздоровления организма очень долгий. К тому же никто вам не даст гарантию что ваш муж вернется к прежней жизни.

— Я вас не понимаю….

— Ну скажем так. Шансы на то что ваш муж выживет девяносто из ста. Шансы того что он не останется так сказать в вегетативном состоянии….

— Что?

— Овощем. Шестьдесят из ста. Шансы того что он будет передвигаться на своих двоих, и рационально мыслить весьма малы. Но не стоит опускать руки! В моей практике больше положительных исходов чем негативных.

— Доктор к чему вы ведете?

— Понимаете, как вас по имени отчеству?

— Анна Сергеевна.

— Анна Сергеевна, ваш муж сейчас в очень тяжёлом состоянии. Следующие три дня могут стать решающими. Те препараты, которыми мы располагаем. И которые получаем от государства не слишком так сказать действенные. Есть препараты, которые позволят в разы ускорить выздоровление, и значительно увеличат его шансы на полное выздоровление.

— Что за препараты?

— Все заграничные, по большей части из Германии. У нас пока делать не научились… Я понимаю у вас уйдёт уйма времени на поиск, заказ и пересылку. Поэтому готов предложить свою помощь. Все необходимые препараты у меня есть. Конечно дело ваше. Вы можете и отказаться. При союзе пациентам после операции нервы электричеством прижигали и ничего. Правда выживали в разы меньше. Благо сейчас у нас век прорывных технологий, и мед препаратов.

— И сколько это мне будет стоить? — Жеманясь спросила женщина, в голосе которой явно прослеживалось раздражение.

— Вот столько…. — Ответил доктор, явно указывая на набранную на чем-то сумму.

— Да вы что шутите?! — Брезжа, с нотками ненависти воскликнула женщина. — Где я такие деньги вам найду?!

— Дело ваше… Мы от лечения не отказываемся. Лечить будем тем чем нас обеспечило государство…

Тем временем женщина продолжила говорить. Будто не слыша, что ей ответил врач:

— Тем более что вы сами гарантий не даете на полное выздоровление. И что мне с инвалидом делать? А если он останется овощем? Утки из-под него выносить я не подписывалась! Короче, доктор. Лечите его, как хотите. Этими вашими гос препаратами. Выживет значит выживет, помрет так помрет. Может он и сам этого сейчас хочет…

Послышался звук удаляющихся шагов, а за ним и дверной хлопок. Затем тяжкий старческий вздох. Сознание в очередной раз повалилось в небытие.

Подорвавшись со своей постилки, сперва не понял, что происходит. Деревянные стены и потолок ходили ходуном. Пыль с деревянных лаг ссыпалась на голову и плечи. До ушей докатился жуткий, громогласный рокот. Будто бы сама мать земля рвала себя на части, а из её недр что — то огромное и страшное пыталось вырваться наружу.

Одна из закрепленных фермой балок с жутким хрустом лопнула. Ломая вековую древесину повалила за собою часть стены в сторону. Массивное бревно рухнуло в то место где только что он спал, и взрыхлило собою землю там, где только что был его живот. Не помня себя от ужаса. И до конца, не отдавая себе отчет ринулся прочь из сарая.

За дверьми творилось настоящее пекло. Земля грохотала и ходила ходуном. Ветхие постройки рушились на глазах. Огромная часть паруса ветряка при очередном качке, откололась и повалилась на крышу коровника. Бедные буренки до сель мычавшие от ужаса, разом умолкли. Перун с ужасом оглянулся в сторону села. С холма открывался ужасающий вид, на потрескавшуюся землю.

Бардовые трещины, пышущие жаром, будто паутина опутали село и близ лежащую долину. Изрыгая из своих недр безудержные потоки раскалённой магмы. В селе бушевал пожар. Горели хаты, землянки. Горели хозяйственные пристройки, вместе с запертой внутри скотиной. Истошно вопили собаки. Чёрное, безлунное, затянутое хмурыми тучами небо озаряли пожары.

Аки свеча полыхала кузня, рядом с которой метались человеческие фигурки с вёдрами. Догорал храм нового бога, а вместе с ним сельская управа. Ноги подкосились, и он рухнул настичь. Гремело так, будто ему на голову посыпалась небесная твердь, вместе с богами и звездами. Рядом в паре локтей земля с диким хрустом пошла ломаться и крошиться. Доселе устоявший ветряк, рухнул в гигантскую пропасть вместе с хлевом. Чья-то сильная рука подорвала с земли и заставила стоять прямо. Сквозь наплывшую на глаза пелену, и испепеляющий лицо жар смог угадать стоящего перед ним Буяна. Или Братислава? Хрен их различишь этих близнецов.

— Вставай лодырь! — Проревел сын мельника. — Хорош спать, пора ноги уносить.

Только сейчас смог рассмотреть спускающуюся по дороге вниз семью Захара. Мельник нёсся впереди в рубаха и портках, за ним в одной лишь сорочке, простоволосая бежала Любава. Прижав к груди дочь Лану. Его грубо ухватили под руки и потащили прочь от пылающей хаты. Буян и Братислав без особых усилий тащили его над землей.

Немного придя в себя Перун одернул их, и побежал следом на своих двоих. На глаза натекало что — то теплое и вязкое. Видать разошлась рана на голове. Бросив напоследок взгляд в сторону села, он с содроганием увидел, как исполосована дырами земля на погосте. Вот только из трещин и ям били не языки пламени, а мертвецки бледный, зелёный свет. Свечение было ровным и холодным, к тому же оно не освещало землю вокруг. А, казалось бы, наоборот втягивало в себя остатки света. Черная как деготь, вязкая как смола тьма стягивалась к центру погоста от могил.

Очередной раз здорово тряхнуло, когда они пересекали мост через реку. Мельник вместе с женой и дочерью поджидавшие их на другом берегу покачнулись, едва не упав. Когда с жутким хрустом пошла крутиться и рваться древесина моста. К счастью найдёныш вместе с парнями успел перебежать на другой берег, когда очередной разлом раскрылся прямо посреди реки. Холодная речная вода устремившись вниз тут же зашипела, поднялась в воздух смердящим облаком горячего пара.

Собравшись с мыслями Захар воскликнул:

— К лесу!

И семья устремилась к далекой чёрной полоске дубового бора, заграждающей стеной поля на востоке. Путь их пролегал через горящее село. Сторонясь горящих изб и держась середины дороги, они пробирались к центру села, а далее через двор знахаря. Повсюду суетились селяне. Стонали и плакали бабы, дети и даже мужики. Кто — то пытался потушить своё неказистое имущество таская воду из колодцев. Колодцев на селе было восемь. Пятеро из которых были заваленные обломками горящих брёвен. У остальных тут же скопилась толпа ополоумевших от ужаса людей.

Изба знахаря пылала особо рьяным пламенем. Жуткая огнедышащая трещина прошла прямо посредине сруба. Будто лучина пылали стены, странно как ещё не завалилась некогда покрытая мхом крыша? Бежавший позади всех найдёныш, слегка отстал от семьи мельника.

Причиною того стала пылающая собака. Бедное животное, обезумив от страха и невыносимой боли выскочило с одного из пылающих домов. Прямо под ноги хлопцу и унеслось куда-то во тьму жутко воя и вопя.

Поднявшись на ноги, он не увидел около себя ни Буяна ни Братислава. Понимая куда они должны были направиться, перемахнул через невысокий тын. Когда до ушей донесся слабый кличь о помощи.

Хрипящий от натуги голос доносился из горящей избы знахаря. Оглянувшись на чернеющую за невысоким холмом полосу леса, Перун набрал полную воздуху грудь и понёсся в сторону пылающей избы. Уцелевшая к тому времени дубовая дверь на кованых навесах, мигом слетела с петель. В лицо тут же ударило пламя. Опалив брови, ресницы и заросли на косматой груди. Всего мгновение и пламя отступило, образовав собою узкий коридор через пылающие сени. Невозможный жар ударил в лицо.

Всё внутри было затянуто непроглядной стеной дыму. Сохраняя самообладание и стараясь не паниковать. Ведь всего лишь один вдох этого угарного чада может стать последним. Прикрывшись парующим рукавом рубахи и пригнувшись Перун стал быстро пробираться в глубь сквозь клубы огня и дыма.

Внезапно чья-то цепкая лапа ухватила его за лодыжку. Через треск и грохот рушащихся балок донеслось:

— Бревно…. Ноги придавило…. Помоги….

В руках туже оказалось, что — то тяжелое, что он с огромным усилием передвинул в сторону. Снова за его предплечье ухватилась цепкая хватка. Наощупь схватив старика, потащил к выходу. Тут же донеслось жалобное:

— Да не за бороду же, ирод! Я сам пойду!

На мгновение пламя и дым впереди и по сторонам рассеялись будто были отодвинуты чьей-то незримой дланью. У дальней стены полыхали два тела, заваленные досками и пылающими углями. Ему понадобилось лишь мгновение чтобы по обгоревшей броне признать в мертвецах двух дружинников. Виденных им сегодня ранним утром в корчме. Мясо с черепов уже выгорело, оставив жуткого вида ошмётки кожи. У того который лежал поверх собрата из спины торчало острие топора, с отгоревшим черенком.

Перун всё-таки вдохнул в себя едкий, разрушающий легкие и гортань дым. Не помня себя, на последнем издыхании вышвырнул за дверь, легкое будто пушинка тело травника. И сам повалился рядом, в семи шагах от завалившейся на бок избы. У которой мгновение назад окончательно рухнула крыша. Измученное, обожжённое жаром тело обдало горячей волной с головы до пять. В горле зарезал горький, неприятный вкус. Несмотря на пожары, настойка, влитая ему сельским знахарем, было настолько холодной что свело зубы.

При пожаре каждый спасает самое дорогое для него имущество. Староста вместе со своими тремя сынами успели вынести из пылающей управы увесистого вида сундук. Кузнец вытянул с огня свои инструменты. Крестьяне спасали скот. Старик травник не смог расстаться с небольшим мешочком. Наполненным до верху травами и эликсирами. Лишь бедняга священник, погиб около алтаря своего бога. Угорел моля о чуде у закрытого, златого ока.

— Вставай. Пора идти. — Послышался старческий голос. Если бы не треск пожаров и дикий бабский крик. Счёл бы что над ним гадко каркает ворон.

Несмотря на горький вкус и отвратительны запах, отвар волхва придал сил. В голове тут же прояснилось. Он нашел себя лежащим на спине около плетня, а рядом с ним опустившись на колени сидел волхв. Минутное просветление тут же ушло, когда ему на грудь повалилось что — то тяжёлое и зловонное.

На уровне инстинктов, лишь в последний миг успел ухватит чью-то скользкую зубастую пасть. Пальцы мертвой хваткой перехватили горло, в то время как вторая рука держала клацающий клыками обгорелый череп. Спустя пару мгновений Перун, с навыком заправского борца вывернулся, и оказался сверху. Принявшись вколачивать голову нападающего в землю своими кулаками. Череп быстро подался под его могучими ударами, и вскоре от головы осталась лишь безобразная каша.

Жуткого вида тварь наконец перестала рвать его длинными когтистыми лапищами и обмякши упокоилась. Это было человекоподобное существо, по размерам скорее напоминавшее собаку. С живьем содранной шкурой, длинными когтистыми лапами. Которые уродливо и противоестественно выгибались в суставах. Хотя может быть это он в горячке боя их переломал?

С худой, будто обтянутой каркасом ребрами груди, свисали куски обгоревшей плоти, шерсти и шкуры. Пасть у твари выла вытянута, с множеством деформированных костей и уродливо торчащих в сторону клыков. И хотя черепная коробка была разбита, сквозь вытекающую из неё зловонную жижу на него был уставлен покрытый беленной и красными жилами глаз.

Позади раздавались удары и надсадные всхлипы. Подорвавшись на ноги, поспешил на помощь волхву. Поверх старика жутко клацала пастью точно такая же собакообразная тварь. У бедолаги едва хватало сил её сдерживать. На груди и лице уже виднелись свежие кровоподтёки. Не сбавляя ходу двинул с ноги по боку твари. Да с такой силой что та, пролетев не менее пяти шагов со всего размаху напоролась на стоящую у изгороди борону.

Один из каленых прутов бороны пробил тощую спину мрази, и вышел с другой стороны ломая ребра. И без того жуткая ночь огласилась царапающим уши и сжимающим сердце воплем. Рана на груди пошла шипеть, и вскоре вся туша пылала, стекая вниз струями зловонной жижи.

— Железо. — Послышался голос волхва. Который к тому времени с размаху вогнал второй твари откуда-то взявшиеся вилы в грудь. — Вот что их убивает.

Будто в подтверждение доселе лежавшее тело, с раскроенным черепом судорожно забилась в корчах. А когда старик выдернул металлические вилы, самовоспламенилась.

Ночь прорезал женский вопль. За оградой можно было различить быстро снующие, пригнутые к земле костлявые силуэты. Земля снова дрогнула, распахнув очередную гигантскую трещину в земле прямо посреди села. Унёсшую не меньше чем два десятка жизней. Пламя выплеснулось сверхмощным потоком. Озаряя пространство вокруг на многое вёрсты.

Рубежное погибло. Те немногие, которым удалось спастись от огня и от разлома. Были пожраны жуткими ночными охотниками.

До ушей доносился детский плачь, мольбы о пощаде, но вскоре и они утихли. Сквозь жуткий треск и скрежет, ломая на своем пути заборы и преграды они наконец выбежали за пределы села. Пару раз натолкнувшись на бегущих в сторону леса селян. Один из огромных детин несся напролом, сминая будто лось траву и колючий тёрн, растущий за селом.

Перун, взглянув на великана признал в нём кузнеца. Полоса леса приближалась, но была всё также далека. Когда старик волхв остановился. Хрипя переводя дыхание, обернулся в сторону догорающего села.

Пламя полностью поглотило Рубежное. Начисто стерев его с лица земли. Вдали догорала каменная корчма. Взглянув в сторону кладбища, он увидел нечто, заставившее остатки обожжённых волос по телу встать дыбом.

Со стороны кладбища с крутого холма, спускалось огромное воинство мертвецов. Скелеты, с отгнившей кожей и повисшими кусками плоти. Стремительно ковыляли с холма вместе с синими гнилыми трупами. Наперерез селянам.

С пепелищ домов начали медленно вставать обгорелые остатки. Мужчины, женщины и дети все они пополнили мёртвое воинство. Из догорающей избы волхва, гремя обугленной броней споро вышли два пылающих тела. С выжженной до костей кожей они походили на ходячие факелы, освещая ночь тусклым зелёным светом. В руках оба сжимали широкие полуторные мечи. На удивление не обугленные, а наоборот принявшие в себя холодное зеленоватое свечение.

Вместе с мертвецами с холма над самой землёю стекало смолянистое, зеленовато — чёрное облако. Облако быстро ширилось, заполоняя долину. И те несчастные, на которых оно опустилось у проезжего тракта, тут же повались оземь. Беспомощно катаясь и истошно крича. Вскоре их крики затихли. А между тем облако поплыло далее на восток, хотя ветра не было и в помине.

И тут паренёк увидел его. Огромного черного всадника. Верхом на исполинском, чёрном аки ночь коне. Всадник возвышался над всеми, стоя на бугре около разрушенного ветряка. В тело закрался мертвецкий холод. Сердце замедлило ход, в груди тут же заболело. Будто чья-то незримая лапа сильно сдавила внутренности. И пускай между ним и всадником была река и село. Он почувствовал, как вражеский взгляд оценивающе пробивает его насквозь.

— Вперед! Надо идти! Не отставай — Хрипел волхв на бегу.

К своему удивлению старик не бросился за остальными выжившими. А дав небольшой крюк побежал вправо, в сторону реки. Туда где возвышалось единственное в поле дерево. Могучая ива. Заслышав уже успевшим стать родным голос, хлопец лишь махнул рукой, и кинулся туда где ночь освещали пара зажжённых факелов. Пробежав не одну сотню саженей по заросшему травами полю, он наконец наткнулся на семью мельника.

То, что он сперва принял свет факелов, оказались две пылающие дубины в руках Буяна и Братислава. Оба брата методично вколачивали в землю пылающего оранжевым огнём обгоревшего покойника. Широкие корявые суки, вырванные по живому ни то из древа не то из чьего — то забора пылали пламенем до самых рук.

Но несмотря на жар и ожоги вошедшие в боевое безумие братья не останавливались. Перемалывая кости бывшего односельчанина. Позади братьев спиной к ним сидела Любава. Склонив чело над истекающим кровью мужем. Подле неё на коленках была и Лада.

Мельник лежал на спине, примяв своей могучей фигурой ворох полевых трав. Из губ, по щеке тянулась тонкая багровая струйка. Грудь его была исполосована жуткими ранами. Брюхо вспорото, а пузырящиеся кишки медленно вываливались наружу сквозь серый пузырь. Рядом с ним неправдоподобно выгнув шею валялись два существа. С красной обожжённой кожей, слезающей лохмотьями с белесых черепов. Чьи это тела так сразу понять было трудно. Скорей всего те самые мальчишки пастухи, выгонявшие по утру скот на выпас.

Несмотря на жуткие ранения грудь мельника медленно с надсадным хрипом подымалась, и свистя опускалась. Захар всё ещё был жив, хотя взгляд его глаз был отрешенный, задернутый мутной пеленой. У Любавы только и хватало сил что сидеть рядом и прикрыв руками лицо беспомощно рыдать. Рядом заливаясь слезами от жалости и горя, держа папку за руку сидела Лана.

Буян и Братислав всё еще колотили лежащее на земле тело. Хотя оно раз за разом и подавало попытки встать на перебитые конечности. Несмотря ни на что нежить упорно продолжала борьбу. Пока братья были заняты своим делом, мельник перестал дышать. Невидяще уставившись в покрытое чёрным саваном небо. В голос заголосила Любава, ей в унисон тоненьким голосочком завторила дочь.

Землю вновь сотрясло. Там вдали на границе леса, возникла стена из пламени и тут же пламя пошло шириться и разрастаться. Кроны вековых деревьев вспыхивали в одно мгновенье. Жутко и обрекающее горел лес. То единственное, мнимое спасение которое люди для себя выбрали.

Пока его внимание, как и взгляды членов семьи было привлечено вновь возникшим пожаром. Рука мельника дрогнула. Судорожно сжались пальцы прорывая борозды в сухой глинистой земле. Еще теплое тело стремительно поднялось, и сидя уставилось на окружающих немигающими стеклянными глазами. Нижняя челюсть неестественно отвисла, а лицо перекосила жуткая посмертная гримаса. Да так что оно стало походить на восковую маску.

Любава на мгновение замерла. Оторвав ладони от лица она мокрыми от слез глазами смотрела на медленно синеющего мужа. Не отпрянула от мельника и дочь. А лишь встала на ноги, молча наблюдая за отцом.

— Захарушка! Это как же? — Удивленно воскликнула Любава.

Всего каких-то пять шагов отделяло Перуна от них. Поспей он всего на пару мгновений быстрее и ничего бы не случилось….

Покойник, некогда бывший мельник, с неимоверной скоростью и прытью набросился на остолбеневшую Любаву. Понадобилось лишь мгновение чтобы молниеносно свернуть жене шею. А затем и голову. С нечеловеческой силой была оторвана её голова, всего-то одной рукою. На миг стали видны белёсые шейные позвонки, обрывки вен и артерий. Черная густая кровь наполнила рану, и потекла вниз по рубахе.

Не успело обезглавленное тело обмякнуть и завалиться на бок как мертвец набросился на свою дочь. Ухватив бедное дитя обеими руками, мельник вгрызся бородатой пастью в крохотную детскую шейку. Вырвав целый кус плоти принялся пить горячую кровь. Лана поднятая над землей, закатив глаза лишь беспомощно билась в предсмертной агонии в цепких лапах мертвеца.

Тут и подоспели братья близнецы. С разбегу будто тараном ударил кулаком по лбу Буян своего бывшего батю. Да ток что тот выронив жертву рухнул настичь с вывороченной шеей. Подбежавший Братислав поймал тело сестренки ещё до того, как оно опустилось на землю. Зажав кровоточащую рану на шее, он долго заглядывал в лицо Ланы пытаясь отыскать хоть каплю жизни в обмякшем теле. Но всё было тщетно девочка была уже мертва.

Подбежал Перун к тому моменту кода мельник снова восстал на ноги. Свесивши набок вывернутую на перебитых позвонках голову. Роняя кишки и внутренности жутко зашипел, вытягивая руки в сторону сынов. Когда внезапно в левый бок мертвеца воткнулись две оперенные белым пером стрелы. От тела пошёл смердящий пар. Будто металлические наконечники прожигали целые дыры в остывшей плоти. Вскоре остатки мельника возгорелись аки свеча. Парень вместе с братьями отпрянули назад, от невыносимого жара. Тело сгорало зеленным неприродным пламенем.

Из тьмы к ним вышел волхв, вооружённый рогатым композитным луком. За плечами у него виднелся деревянный колчан с дюжинной оперённых стрел. В перекрест которых было закреплена рогатина. Привыкшие к ночи глаза определили два висящих на поясе волхва предмета как пару боевых топоров, для двуручного хвата.

— Пусти её. Её уже не спасти. — Обронил волхв, приближаясь к троице.

Будто повинуясь приказу, ошарашенный Братислав опустил тело сестры на ковер из полевых трав. Тихо от горя и безнадеги взвыл Буян. Тем временем волхв обошел братьев. Осмотрел тела мельника, его жены и дочери. Затем сняв с плеча рогатину. Воткнул металлический наконечник в пытающегося до сих пор ползти перемолотого дубинами мертвеца. Насилу успев вытащить оружие перед тем как тот вспыхнул. Не теряя времени, старик выдал по топору обоим братьям. Перуну досталась рогатина.

Сам же волхв достал из мешка что сбоку небольшой кожаный сверток. Внутри оказалась резная рунами диковинная фигурка на три пальца высотой. Очертив круг так, что тела убитых, но не троица парней остались вне круга. После чего уселся прямо на сырую землю и принялся бормотать себе под нос пересчитывая стрелы:

— Издревле нечисть, кощеи да поганища боялись благородного железа. По началу особо трудно было. Долбить нечисть каменными топорами. Сейчас-же другое дело. Бейте в грудь, рубите сердце. Без сердца никакое колдовство не работает. Сердце должно быть, хотя бы и мёртвое. Таков закон бытия. Оружие своё берегите в телах не оставляйте, иначе сгорит. Как вы уже смогли догадаться нам отсюда уйти без боя не дадут. Враг давно уж отрезал пути отхода. Скорее всего, что в лесу нас тоже покойнички встретят. — Он сам перебил себя глядя как сморкает и утирает слезы здоровяк Буян. — Ищите в себе мужество выстоять! До рассвета уже не далеко. А всей нечисти свет белый хуже пламени. Позабудьте пока о своей семье, родных и близких. Пока не время горевать.

— Круг зачем? — Спросил Перун, пробуя остроту своего оружия.

— Круг нас охранит от злых чар, и колдовства чёрного. Да и всякую мелочь не пропустит. Того же кто зашел за него рубите безжалостно! Не смотрите чье обличье примет зло! А оно постарается нас одурачить, и выманить на себя. Вот ещё что. Ведёт армию умертвий кощей, мощный колдун. Его нужно порубить в первую очередь. Изрубим колдуна, сгорят все те, кого он успел поднять и поработить. Всё ясно?

Вопрошающий взгляд волхва переходил с одного на другого. Пока все в конце концов не кивнули.

— Вот и славно. — Подытожил старец. — А пока присядьте. Есть у меня в запасе несколько настоек и бальзамов. Нужно подготовиться. Бой будет тяжелым.

Опустившись на землю, братья Буян и Братислав сложили оружие, и приняв по пузырьку от волхва, не морщась осушили.

— Что это Анатолий? — Спросил Братислав у волхва травника.

— Это придаст нам силы. — Отвечал старик.

«Анатолий» — в голове беспорядочно роились мысли — «странно. А я ведь до сих пор так и не узнал, как его имя. Анатолий. Должно быть Толян по-простонародному. Где-то я уже его слышал. Не могу только припомнить где.»

Тьма, спускавшаяся в долину, приостановила ход. Будто ожидая подкрепления основных войск. Беспорядочная толпа мертвечины, быстро приближались к ним. Обходя разорённое село стороной. Будто точно зная где конкретно в поле спрятались выжившие. То тут, то там на фоне углей, остатков от дворов, вставали всё новые и новые порождения Чернобога. Грозный всадник, доселе восседавший на своём черном как ночь коне, галопом понёсся с бугра.

Огромный, исполинского размера конь одним прыжком преодолел реку. Некогда отделявшую двор мельника от Рубежного. Когда конь нёсся вдоль дороги из-под копыт летели снопы искр. И вот всадник поравнялся с ордой мертвецов и чудовищ.

Вместе с настойкой волхва, в тело влилось внезапное спокойствие, и уверенность в своих силах. Теперь то Перун был готов горы свернуть. Глядя на стремительно приближающуюся тьму, произнес с насмешкой присущей настоящим воинам:

— Славный будет бой.

Глава 3

Разом в поле воцарилась пугающая тишина. Да так что стало слышно потрескивание далёких пожарищ и стоны приближающейся нежити. Ни сверчка, ни ночной птицы, ни что не смело потревожить её. Из-за смоляных туч показались луны и несколько тусклых звезд. Осветив поле тусклым муторным светом. И от того на душе стало ещё жутче.

— Какого лешего мы ждем? Когда надо бежать. — Спросил у брата Буян, смотря на приближающуюся орду нежити. — Пойдем вдоль реки. У леса переправимся на другую сторону. Есть время пока туда пожар не дошёл.

Братислав вопрошающе уставился на волхва, который немедленно уселся на корточки и принялся толочь в малой ступе травы и порошки. Взгляд братьев упал на Перуна, но тот лишь озадаченно пожал плечами. Голову обдало потоком холодного воздуха. Внезапно все трое увидели. Как ночная птица, скорей всего филин упала в ковыль в пяти шагах от них, и тут же затихла.

— Выйдите из круга, помрёте. — Кратко прохрипел старик, занимаясь своим делом.

Тут наконец-то Перун и увидел, парящий над землёй на высоте щиколотки черный как смоль туман. Туман настилом накрыл всю долину. Будучи смертельной ловушкой всему живому. Единственное что сдерживало смолянистый туман была неглубокая бороздка начертанного круга.

— С рассветом мертвецы сгорят? — Дрогнувшим голосом спросил Братислав.

— Нет, только туман. — Быстро бросил старик.

— Но мертвые же не смогут зайти за черту круга?! — Полу утвердительно с надеждой спросил Буян. — Твоё же колдовство их сдержит?

— Нет! Только туман! — Раздраженно брякнул старик, пересыпая в ладонь порошок из ступы.

— А что, если… — начал было Перун, но осекся. Поняв, что волхву не до него.

Тем временем старик достал из мешка грубо выдутую стеклянную бутылку и пересыпал порошок из ладони в узкое клиновидное горлышко. Следом он влил вовнутрь жидкость из маленького поблескивающего желтым пузырька. В воздухе потянуло чем-то едким с кислецой.

— Что это будет? — Наблюдая через плечо за действиями волхва спросил хлопец.

— Готовлю нашим гостям подарок. Так ничего особенного серебряная пыль, и кой какая зажигательная смесь.

— Почему он не нападает?! — Возбуждено воскликнул Буян, указывая на скачущего позади толпы мёртвых всадника. — Я вижу у него щит и копьё, а мы посреди поля.

«И вправду». Подумал паренёк, разглядывая громадный силуэт черного всадника. Который, как и заметил Буян держался немного позади своего воинства. «Он мог бы с лёгкостью смять нас пеших как тростинки.»

— Боится. — Брякнул волхв, заталкивая в бутылку ворох сухих трав вперемешку с лоскутами ткани.

— А разве мёртвые бояться?

— А откуда ты взял что он мёртвый? Такой же человек, как и мы с тобой. Из плоти и крови. Вот только если он помрет следом помрут и те, кого он поднял.

Капнуло на лицо, затем на голову. Парубок потер ладонью мокрый от капель лоб. Вдалеке загрохотал гром. Обернувшись на звук грома увидал ужасающую картину. Обезглавленное тело Любавы, до сей поры покоящееся в зарослях ковыли судорожно забилось в корчах. Затем неспешно село сгорбивши спину. Он видел, как побледнели лица Братислава и Буяна. Когда обезглавленное тело их матери резко подорвалось на ноги.

Полусогнувшись и выставив вперед худые руки, труп бросился на застывших от ужаса людей. Всего мгновение и Перун насадил дёргающееся тело на рогатину мощным и быстрым движением. С хрустом ломая ребра провернув лезвие резко вырвал свое оружие из кровоточащей плоти. Сине — зелёный огонь, такой яркий, но совсем холодный, осветил поле вокруг. Тело Любавы сгорело без остатка.

Взгляд едва смог различить скользнувший на него смазанный силуэт. Скрученное небольшое тельце, с неестественно свисающей на бок головой. Тут же в груди твари расцвел белый цветок. Стрела пробила грудь и вышла со спины, вырвав ребро широким металлическим наконечником. Буян и Братислав обмерши наблюдали как, будто свеча сгорает их младшая сестра. Буян было сделал опрометчивый шаг вперед, но твердая рука брата сдержала его.

— Не время горевать и кручиниться. — Предупреждающе молвил старик, убирая лук. — У вас еще будет на это предостаточно времени. Если переживете эту ночь. Но если хотите отомстить за свою семью, то сейчас вам представиться такой шанс. Главное, чтобы духу и смелости воинской хватило.

Троица задумчиво слушала волхва, и никто не смел его перебить. Между тем подступающая нечисть была совсем близко. До них донесся зловонный смрад разложения и смерти. Перун сквозь тьму разобрал хромающих, будто дубовых мертвецов. Старая изгнившая плоть насилу гнулась, издавая жуткий скрежет и хруст костей. Также среди толпы были и более угрожающие твари.

Полыхающие синим пламенем, обгоревшие, некогда жители славного села Рубежного. Ступали намного быстрее освещая ночь жутким замогильным светом. Так — же среди них он различил двух горящих скелетов — дружинников. С почерневшим от гари и сажи доспехом. Гремя кольчугами, они всё также сжимали в костлявых пальцах светящиеся могильным светом полуторные широкие мечи.

А тем временем поднялся ветер. Усилился, завыл. Пошёл гулять над широкими просторами. Снова и снова гремел гром, и вот первая молния прорезала черный небосвод. Дождь сначала мелкий и секущий лицо стремительно перешёл в настоящий ливень.

— Не оставил нас все-таки Род. Отец наш и Всесоздатель. — Радостно закричал старик, тряся кулаками над головой.

Внезапно мир вокруг почернел, и ограничился лишь нутром круга. Черный туман доселе паривший над землей, поднялся непроглядной стеною вокруг людей.

— Ну всё братцы. Пришло время. — Грозно закричал старче накладывая стрелу на тетиву. — Бейте эту погань безжалостно! Боги с нами!

Крепко сжав в руках своё оружие люди встали спина к спине и приготовились к атаке. Внезапно сквозь черный туман проступил костлявый силуэт. И тут — же был зарублен в грудь Буяном. Мощным толчком ноги богатырь вытолкнул мертвеца за круг, попутно вырвав острие двуручного топора. До ушей донесся громкий крик старца. Волхв тихо читал заклятие, либо попросту молился.

Чем громче читал заклятие волхв, тем прозрачней становилась стена из смолянистого тумана. В круг прорвались ещё двое. Обгоревшее тело женщины и громадная окровавленная туша. В которой на силу можно было признать корчмаря. С ними всё также быстро расправились братья мельники. Вместе со сгорающими телами опала и стена тумана. Рассыпавшись на черные лоскуты, тьма отпрянула от круга и ушла за ряды мертвецов. Вокруг людей плотным кольцом столпились умертвия. Черепа, омерзительные рожи, изъеденные трупными червями, неестественно вывернутые конечности все это замелькало ужасной кавалькадой перед глазами.

За спиной громко бранился волхв. Слышалось надсадное дыхание Буяна, вперемешку с тупыми чавкающими звуками. Богатырь рубил наотмашь, шагающую в круг нечисть. Молча рубился Братислав. Перуну же было не до товарищей.

Прямо на него раздвигая костлявыми руками толпу нечисти вышел мертвый дружинник. Жутко и ветвисто блеснула молния, раскатом по долине прокатилась эхо. Ливень усилился, но поток небесных вод не в силах был затушить пылающий огонь меча умертвия.

Паренёк покрепче сжал рогатину в руках, приготовился нанести стремительный укол. Рогатина была значительно длиннее меча. По сему за ним оставалось преимущество первого удара. Который и должен был стать решающим. И когда пылающий труп приблизился на подходящую дистанцию он сделал резкий выпад вперед, с под шагом. Стараясь вложить в удар всю силу и вес своего тела.

Холодный клинок практически коснулся чешуйчатого доспеха, когда дружинник с неимоверной прытью извернулся, пропустив удар мимо. Ухватил рогатину за древко и с нечеловеческой силой рванул на себя. Не ожидавший такого поворота Перун, потеряв равновесие и завалился вперёд.

Всё тело пронзила невыносимая боль. В животе зияла огромная рваная рана, а сам он был насажен на пылающий меч по самую рукоять. Перед лицом возникла перекошенная посмертная маска, с зияющими пустотами глаз. Обгоревший череп несмотря на то что губы его выгорели и безобразно повисли ошметками кожи, радостно скалился. Костлявая длань легла на плечо вонзив изогнутые пальцы. Быстрым рывком дружинник вырвал меч из тела, метнул его будто тряпичную куклу в самую гущу мертвецов.

Несколько раз небо и земля сменились местами, потом он больно грянулся всем телом оземь. Жутко хрястнули кости. Тут же на него сверху повалилась орда зловонных тел. Которая принялась рвать и кромсать его плоть. Кроваво красная пелена застилала взор. Жизненные силы быстро покидали его тело.

Пред самым концом, перед тем как провалиться в оковы небытия, Перун услышал злобный звериный вой. По ушам ударил громогласны рокот, земля вокруг пошла гореть. Языки адского пламени вздымались в затянутое тучами небо сжигая мертвечину будто сухой хворост.

Он и сам не понял, как вскочил на ноги. На три шага вокруг была лишь выгоревшая от пожарища земля, и кучки белого пепла. Сколько он пролежал вот так? Что ночь сменилась белым днём? Далеко за спиною послышали испуганные возгласы.

Сквозь звон и шум в ушах различил голос волхва. Боевые товарищи находились за плотным кольцом нежити, откуда доносились крики и ругань. Позади стиснутых рядов мертвечины в стороне от села возвышался грозный черный всадник.

Ярость снова закипала в его жилах изливаясь в жуткий вой. Не помня себя от гнева стремглав рванул к всаднику.

Его пригнуло к земле, и бежать на четырёх вдруг стало быстрее и легче. Черный туман лез в глаза, затмевал взор. Глаза успевали вычленить каждый куст, и каждую травинку. Туман противно лез в нос и уши, от чего Перун взревел ещё громче. Но это не беда ведь и слух его обострился. Настолько что он мог различить как скрипит зубами чёрный всадник.

Перед глазами промелькнули оскаленные черепа. Гнусные гниющие хари. Не размениваясь на мелочь, втоптал в землю попавшихся на дороге умертвий. Одного самого жирного и дородного двинул плечом так, что мертвец отлетел на десяток шагов прямо под копыта черной лошади. В руках всадника появилось копье, он заученно опустил шит и направил коня в сторону. Богатырских размеров конь принялся набирать разбег, а воин тем временим угрожающе направил на Перуна своё копьё.

На пути возник пылающий дружинник с длинным мечом. Единственный кто отделял его от чёрного всадника. Перун смял и этого будто хворостинку. Как и всех тех, кто попадался по пути. Звонко хрустели кости, с шумом раскололся череп под весом зверя. Всадник, завидя это притормозил коня на пол дороге и с нерешимость повёл удилами. Увидав что, противник пытается удрать Перун заорал:

— Стой и дерись собака! — Но из пасти вырвался только нечленораздельный рёв.

Всадник пришпорил коня в сторону сгоревшей деревни, но и зверь прибавил ходу. Из-под когтистых лап вылетали комья мокрой грязи. Ливень усилился ещё больше, затмевая обзор.

Пред взором возникла чёрная стена тумана, которую он прошиб аки тур. Небо загрохотало с новой силой, когда наконец зверь настиг свою добычу на околице деревни.

Быстро сократив дистанцию молниеносным прыжком вырвал всадника вместе с седлом и повалился с врагом оземь. Оставшийся без хозяина и сбруи боевой статный конь, выглядел голым и беззащитным. Дрожа на высоких мускулистых ногах скотина испуганно вращала шеей.

Тем временем в его цепких лапах извивался будто уж человек в чёрных одеяниях. Черный мешковатый капюшон скрывал лицо колдуна. Изо рта на грудь потекла тонкая алая струйка, по-видимому зверь переломал колдуну ребра и хребет.

— Кто ты? — Прохрипел колдун, каждое слово давалось ему с великим трудом.

Вместо ответа Перун одёрнул капюшон с лица незнакомца. Под ним пряталась личина командира дружинников. Того самого который преградил ему намедни выход с корчмы.

— Кто ты?! — Выпучив заплывающие кровью глаза, и пытаясь высвободиться из мертвой хватки закричал колдун.

— Я Смерть. — Коротко ответил Перун.

— Что тебе нужно?! Кому ты служишь?!

— Дурак! Что нужно смерти?

Найдёныш не знал зачем он сказал последние слова. Его когтистая лапа ударила в грудь колдуна. Некогда великий могучий некромант, взвыл аки телёнок. Когда на его же глазах, из его груди по живому вырывали сердце.

Чёрное, покрытое алой кровью и еще какой-то дрянь сердце ещё билось в когтях. Когда зверь вонзил в него свои клыки. Землю сотряс невообразимый вой и грохот. Тело колдуна вспыхнуло к небесам черным пламенем. Всего мгновение и черные лоскуты пепла начали опадать словно хлопья снега. На клыках скрипнули частички метала. Выплюнув на землю золотой диск немного меньше гривны. На диске был грубо вычеркан знак золотого открытого глаза.

Зверь повернул окровавленную морду в сторону поля. Туда где бились его побратимы. Всё поле горело сине — зеленным мертвецким огнём.

Шатаясь и изнемогая от ломоты в теле побрёл туда где на его памяти были старик с братьями. Шум в ушах понемногу стих, а вместе с ним резко потемнело в глазах. Заломило спину, и он выгнувшись назад, распрямил плечи. Мир запахов и ярких ощущений погас, а вместе с ним на землю плавно опустилась ночь. Ливень к тому моменту вовсе прекратился, уступив место мелкому дождю.

«Проклятье,» — ворчал про себя парубок, «чёртов старик. Опоил гад травами… Что со мною произошло? И почему так жутко болит голова?»

Внезапно до него дошло. На плоском рельефном животе где должна была зиять сквозная рваная рана, растянулся уродливый розовый шрам. На спине и на ногах также безобразно вздулись наспех затянутые бугорки.

— Ай да волхв! С таким травником никакой колдун не страшен….

Рубаха и штаны были разорваны клочья. Также где-то были посеяны совсем новые лапти. Подарок Любавы. Шлепая босыми ногами по лужам и ежесекундно накалывая ступни, побрёл к своим товарищам. От некогда великого воинства нежити остались лишь кучки золы и пепла.

Вдалеке зажегся свет. В кротких языках костра осветилась фигура волхва, склонившаяся над кем — то. Подойдя поближе смог разобрать лежащего на земле Братислава и застывшего над ним с топором в руке Буяна.

После этой долгой ночи он наконец научился различать братьев. Братислав был немного выше, в то время как Буян был шире в плечах. В остальном братья походили друг на друга как две горошины с одного стручка. Волхв, склонившись над Братиславом наматывал широкую ткань вокруг торса богатыря. Через ткань проступали ярко багровые пятна.

— К нам идёт! — Донёсся до ушей крик Буяна.

Завидев приближающегося найдёныша, троица встрепенулась. Буян закрыл собою брата с топором в руках. Волхв наложил стрелу и натянул тетиву лука. Братислав не оставлял попыток подняться на ноги, но лишь охнул и снова завалился на спину.

— Вы чего это удумали?! — Воскликнул Перун, глядя на холодно поблескивающий в свете костра наконечник стрелы.

— Уйди демон! — Заорал Буян, грозно вздымая топор.

— Вы что братцы! Совсем ополоумели?! — Прокричал он в ответ остановившись вдали от круга — оберега. — Это же всё твои настойки! Скажи ему волхв!

Старик мешкал. С подозрением рассматривал потрёпанного отрока. Прошла не одна томительная минута. Обстановка накалялась. Вот-вот в него полетит стрела, разорвёт плоть и вырвется наружу меж лопаток! Но в какой-то момент волхв опустил лук и молвил:

— Всё хорошо Буян. Он свой. Это всё мои отвары.

— Отвары! — Проревел раненый Братислав. — Светозар ты ведь нас тоже ими поил!

— Вас я поил другими, — оправдываясь отвечал старик. Снимая тетиву с лука, — на каждого они действуют по-разному.

— Ни хрена себе действуют! — Проворчал Буян, опуская топор. — Я впервые видел такую тварь! Это что было? Смесь медведя, свиньи и волка?

— А хрен его знает. — Пожал плечами старик. — Иной раз как намешаю, что и сам потом не разберусь. — Вставай дружок, нам нужно поскорее уходить отсюда.

— Куда уходить?! — Проревел Буян. — Брат ранен. Да и семью похоронить по-человечески надо….

— Кого ты хоронить собрался? — Силясь подняться на ноги, и морщась от боли прошипел Братислав. — Куда Светозар нужно идти?

— Подальше от сюда. — Задумчиво ответил старик, собирая остатки трав и бутылей в мешок. — И чем быстрее, тем лучше. А дальше я в Старгород пойду, у меня там дело. А вы, как хотите.

— Эй найдёныш! — Рявкнул Братислав, к тому времени как Перун зашёл за черту круга. — Помоги подняться. И ты Буян, не стой столбом!

Старик, заложив лук за плечи, и спрятав тетиву в колчан без лишних слов зашагал к речке. По течению которой, если идти пару дней можно было добраться до Старгорода. Об этом знал каждый ребёнок из Рубежного. Следом за ним ковыляла троица битых парубков.

— Слава богам, ливень лес затушил. — Пыхтя и отдуваясь под восьми пудовым весом брата молвил Буян. Болтавшая у него на боку секира создавала сильное неудобство.

Где посеял своё оружие Братислав, Перун не знал. Скорей всего оно сгорело вместе с одним из ходячих покойников. Первые лучи восходящего солнца, прорезали черные тучи. Наполняя долину ночного ужаса, багровым цветом. Добравшись до реки, путники пошли вдоль берега в сторону парующего, обгорелого леса. Обернувшись в последний раз на село, завидя лучи рассвета, он удивился:

«Если только сейчас наступил рассвет, то как я мог видеть всё как белым днём? Неужто и здесь колдовские примочки?»

Перун уставился взглядом в тощую стариковскую спину. Но волхв лишь раздражённо повел костлявыми лопатками. Тяжёлая ноша давила на плечи. Братислава они тянули с Буяном под руки. И хотя тот ступал ногами сам, по ощущениям весилздоровяк не менее девяти пудов. Поредевшая стена погоревшего леса была так далеко, к тому же приближалась очень медленно.

— Быстрее, улитки! — Рявкнул Братислав.

Буян и Перун лишь тяжко вздохнули. Настраивая себя на долгий изнурительный путь.

Глава 4

Они шли вдоль берега реки всё утро, и весь день. Лишь изредка останавливаясь на короткий отдых. Преодолев за утро долину, и войдя под защиту хвойных крон леса, скитальцы несказанно обрадовались дороге, петляющей вдоль обрывистого берега. Хотя дорогой эту наезженную колею можно было назвать с натяжкой.

Далее река делала плавный поворот, вместе с тем начиная разрастаться вширь. Вскоре противоположный брег чернел полосой леса на горизонте. «Бычок» именно так называл реку Буян, так и манила в этот знойный день окунуться в тихие прозрачные воды.

Вконец измучавшись и наколов ноги, Перун научился не обращать внимания на ноющую боль. Сухая высохшая на солнце трава оставляла отметины на коже похлеще плетки. Не помогала даже намотанная в несколько слоев на ступни рваная рубаха. Обнаженное промерзшее тело, поначалу радовалось утренним лучам, жадно впитывая тепло в застуженные члены. Но к полудню уже страдало от палящего солнца.

Шествовавший впереди волхв то и дело с нескрываемым любопытством поглядывал на безобразно вздутый шрам. На обгорелом животе юнца. Раны на голове тоже, как и не было. Во время привала найдёныш то и дело пытался завести с волхвом разговор на эту тему, но тот лишь отмалчивался.

— Вот сука! — Ругался Братислав. — Мало нам ночью досталась так ещё эта проклятая жара. Эй старик! Давай привал устроим. Заодно и искупнёмся….

— Обязательно устроим. — Бросил через плечо Светозар. — Вот как дойдем до рыбацкой деревушки, так сразу и привал.

— А скоро эта твоя деревушка?

— С такими темпами к вечеру доберемся. — Недовольно брякнул старик и зашагал ещё быстрее.

— Жрать охота. — Взвыл Буян. — А старик прав, где — то здесь живет Карась с семьёй.

— Это тот который нелюдимый? — Морща лоб спросил Братислав.

— Он самый. Рыбу нам прошлой весной на ярмарку привозил. Ещё Марфу за своего сына сватал. Братан помнишь Марфу?

— Как не вспомнить. — Тяжко вздохнув отвечал Братислав.

— Так что нас там покормят? — С нескрываемой надеждой поинтересовался Перун. — Родственники ваши?

Буян злобно шикнул:

— Сказано тебе, нелюдимые! Живут затворниками. Никого к себе не впускают и сами ни к кому в гости не ездят. Раз в сезон, приезжает Карась в наше село, зерном да солью затариваться. Скорей всего нас и на порог не впустят….

— Впустят. — Угрожающе пообещал Братислав. — А не впустят так я их лачуги с землей сравняю.

Лишь к вечеру они вышли к небольшой долине, с вырытыми в земле двумя землянками и одним подкошенным от старости срубом. Меж жилищами были натянуты сети и неводы. У стен стояли остроги и снасти. Одиноко покачиваясь на волнах привязанная коротким шнурком к колышку лодка.

— Похоже хозяев нету дома. — Тяжело переводя дух заметил Братислав.

Старик лишь поднял кулак вверх призывая к молчанию. Жестом наказал оставаться на месте. И натянув тетиву на лук направился в сторону жилищ. Мягко ступая по травяному настилу.

Парни, опустив Братислава на землю замерли в ожидании. Буян потянул за пояса свой топор и встал наготове.

Старик, обойдя в двор, заглянул в избу, еще раз неспешно осмотрел двор. Ненадолго исчез в одной из землянок, но вскоре призывно помахал. Подняв Братислава на ноги, троица направилась к старику.

От землянки исходил зловонный смрад. На зубах появился сладковатый привкус. Заглянув в черный зев входа Перун к своему отвращению рассмотрел четыре безжизненные тела. Двое мужских и двое женских.

Понемногу привыкшие к темноте землянки глаза вычленили лежащую у порога громадною дохлую собаку. Рои зеленых мух, побеспокоенные брошенным внутрь камнем, роились и жужжали. Тела рыбаков были черные, с высушенными конечностями. Перекошенные ужасной гримасой лица, с выеденными червями глазами и жутко оскалившимися черепами. Старик молча прикрыл лаз землянки. И молвил:

— Та землянка пуста. Буян посмотри внутри, может что поесть найдёшь. А вы хлопцы ступайте в избу. Я пока еще раз обойду, осмотрюсь. Что — то здесь нечисто.

— Думаешь проделки колдуна? — Сдвинув складки на лбу спросил Буян. — Может лесные разбойники?

— Чего гадать?! — Рявкнул Братислав. — Сказано тебе ищи чего пожрать! Пойдем Перун, я уже ног не чувствую.

Изба, заваленная набок, по меркам хаты мельника крошечная, возвышалась на столбах у самой воды. К распахнутому настежь входу вели истлевшие от времени скрипучие ступени. Внутри царил полумрак, скверно освещавшийся через маленькое вырубленное в стене окошко. Он ожидал увидеть внутри привычную для глаз обстановку. Печь, стол, лавки. Шкафы и полки с посудою. Вместо этого в полупустом помещении пол был услан камышом. Небольшой столик посреди халупы с стоящей на нём огромной металлической чашей. Да небольшой очаг в дальнем углу вот и всё.

Хлопец с надеждой заглянул в чашу, но та была пуста. Не в силах более стоять, Братислав тихо охнув повалился на пол без чувств. Тут — же в избу вошёл волхв.

— Подсоби… — Тужась перевернуть Братислава просипел Перун.

Они уложили богатыря в дальнем углу около очага. Волхв тут — же достав из мешка травы и настойки принялся ухаживать за больным, послав тем временем его по воду. Как нельзя кстати пригодилась металлическая посудина. К моменту, когда он вернулся, в избе уже полыхал ярким пламенем очаг.

— Поставь воду на огонь. — Командовал волхв, меняя окровавленную повязку Братислава. — Вот тряпьё, окуни в воду их нужно прокипятить. Где Буян? Где его леший носит?!

Только старик договорил как надсадно заскрипели ступени избы. На пороге появился второй брат, неся в руках копченный бараний окорок.

— Вот чё нашёл! — Похвастался добычей сын мельника. — В той землянке ещё есть. И целый воз зерна! Сейчас каши наварим!

— Зерно в мешках? — Немного помедлив спросил старик.

— Чего? — Не обращая внимания на волхва ответил Буян, присаживаясь с окороком у брата.

— Я спрашиваю зерно в мешках?! — Раздражено гаркнул старик. — Ладно, сидите пока здесь, я сам все посмотрю. Где ты это нашёл?

— За землянкой ляда подпола…. — Не успел Буян договорить как старик скрылся в дверном проёме.

Вода в посудине закипала, и Перун окунул в неё повязки. Рана на боку богатыря была совсем свежая, с неровными запекшимися краями. Капли алой крови опадали на камышовую постилку маленькими бусинками. Машинально выбрав из трав волхва необходимые, приложил их к широкой ране на боку Братислава. Намазав сверху вязким тёмно-зелёным бальзамом.

— Как это его угораздило? — Спросил он у Буяна.

— Его пылающий шкилет мечом пырнул. — С изумлением наблюдая за его действиями отвечал Буян.

Братислав тихо застонал, когда его могучий торс приподняли над полом. Найдёныш накладывал ещё одну горячую повязку поверх первой. Споро, можно даже сказать умело.

— Ты что это тут удумал? — Послышался голос волхва. — Когда это я тебе разрешал трогать мои травы?

Хлопец тем временем отмалчивался, продолжая заматывать рану. А старик не унимался:

— Что ты взял?! Тут же не только лечебные! Здесь и такие что убить могут! — Перун ткнул пальцем на пяток растений, затем на бальзам. — Гм… всё правильно. Ты не иначе, как и сам волхованию обучен?

Он лишь отстранено пожал плечами. Заканчивая свою работу дал знак Буяну уложить брата на настил.

— Не помнит он ни хера. — Вместо товарища отвечал Буян. — Мы его избитого и голого нашли.

— Это я помню. — Задумчиво произнес волхв. — И лечить ты умеешь, и рогатиной колоть. В бою ведёшь себя бесстрашно как заправский ветеран. Кто же ты такой?

Перун тем временим устало привалился к стене и молвил:

— Не помню я ничего. Помню только как очнулся в сарае их бати. Да и сны мне каждую ночь странные сняться.

— Кошмары?

— Нет, — пожал плечами парень. — Просто сны. Сниться мне тьма, ничего пред собой не вижу. Слышу только лишь голоса.

— И о чем говорят эти голоса?

— Не помню. — Честно признался Перун. — Пока сплю всё слышу, всё понимаю. Как только просыпаюсь так сразу всё и забываю.

В избе повисла тишина, слышно было как в очаге потрескиваю сухие бревна. Немного погодя старик молвил:

— Буян сходи наруби хворосту. Ночевать будем здесь.

— Как-то здесь неуютно. — Морщась и поглядывая в сторону землянки с мертвецами ответил сын мельника.

— А что ты предлагаешь? Твоему брату покой и тепло нужно. Я над ним сегодня поколдую, завтра ему намного лучше будет. А пока чтобы без дела не сидеть сходи да наруби хворосту. Ночь впереди длинная.

Перун было поднялся вместе с Буяном, но Светозар остановил его движением руки:

— Ты останься, нам с тобою нужно кое-что обсудить.

Буян бросил понимающий взгляд на волхва, закинул топор на плечо и скрылся, притворив скрипучую дверь. Некоторое время хлопец ерзал на заднице, испытывая на себе испепеляющий взгляд волхва. Когда наконец не выдержал:

— Чего тебе?

— Вопросы тут задаю я. — Сурово вымолвил старик. — Кто таков? Откуда оборотничеству обучен?

— Я не понимаю… — всё также ерзая на заднице замялся юнец.

— Ты тут Микитку то из себя не строй. Отвечай прямо! Когда с тебя старшие спрашивают. Кто подослал? Где научился молнии пускать?! С чьего приказа послушников такому колдовству обучать начали? Это всё магистр воду мутит?

От вороха вопроса голова пошла кругом: «Что всё это значит? Послушники, магистр, молнии?». Мысли беспорядочно мелькали в его голове.

— Что у тебя в кармане? — Продолжал наступать с вопросами волхв.

Перун достал из кармана золотую монету с отчеканенным с обоих сторон золотым глазом. Молниеносным движением несоответствующим престарелому возрасту собеседника, волхв выхватил монету прямо из его ладони. С минуту старец изучал диск на свету. Совпало так что едва юнец успел моргнуть как костлявое тело повалилось на него всем весом. Шершавые ладони легли на лицо грубо сдавив виски костлявыми пальцами.

Жуткий холод разом влился в тело, сковав руки и ноги. Мысли текли вяло, дышать становилось всё тяжелее и тяжелее. Пред глазами всё поплыло. Его как будто окунули в ледяной колодец, и выбраться с него не хватало сил. Внезапно наваждение рассеялось. Тяжесть с груди ушла, и он снова задышал полной грудью. Понемногу картинка перед глазами восстановилась. Увидел перед собой обмякшее тело волхва. В хате царила темень, огонь в очаге догорал, рассыпаясь на тлеющие угли. За окном совсем стемнело. Сколько он пролежал вот так, терзаемый кошмарами?

Волхв валялся на полу, напротив. Будто покойник, жутко закатив глаза. От чёрных мозолистых ладоней шел дым. Сами руки до локтей казались опаленными со вздувшимися волдырями.

Перун медленно поднялся на ноги, придерживаясь о стену. Вместе с тем пришел в себя и волхв. Некоторое время непонимающе обводил хату взглядом будто силясь вспомнить кто он и что он здесь забыл. Почуяв запах гари, старик с удивлением уставился на свои ладони.

Лежащий у очага Братислав застонал во сне, на лбу выступили крупные капли пота. Перун, поднявшись на ноги, пошатываясь направился к дверям, подальше от старика. Перед самым выходом в спину послышался старческий голос:

— Перун погоди! Прости меня, старика. В последнее время я стал чрез чур подозрительным. Вернись мы всё обсудим.

Некоторое время он колебался, но всё же любопытство пересилило страх. И также не спеша парень вернулся. Устроившись у противоположной стены от старика.

— Что всё это значило?

— Видишь ли…. — Растирая в обожжённых ладонях вязкую мазь из горшочка заговорил старик. — Как я уже сказал в последнее время много ужасных совпадений. Сначала ко мне приходят наемные убийцы в одеждах дружинников. К тому же один из них оказывается могучим колдуном. Твоё внезапное появление. И твоё поведение в целом…

— Что не так со мной?

— Твоё умение говорит за тебя. Я впервые вижу, чтобы человек твоих лет обладал таким высоким навыком к оборотничеству. К тому же эти молнии…. Я такое впервые вижу. А на своём долгом веку я повидал всякого. Уж поверь мне.

— Ты считаешь меня колдуном? — Насупившись спросил юнец.

— Я уже не уверен. — Пожав плечами отвечал волхв.

— Зачем ты на меня набросился?! Я же чуть душу богам не отдал!

— Я всего лишь хотел удостовериться. Прочитать тебя. — Сдвинув брови молвил старец. — Я думал, что ты мне врешь. Что ты также подослан ко мне. Чтобы убить меня.

— Хотел бы убить, убил бы….

— Вот — вот! Я тоже об этом подумал! Значит ты преследуешь только понятный для тебя план действий. Я всего лишь попробовал залезть к тебе в голову без всяких заморочек.

— Ну и как? Получилось? — Усмехнулся хлопец.

— Не очень. — Потирая опалённые ладони морщился старик. — Что — то или кто — то поставило непреодолимый барьер в твоей голове. Послушай, с тобой не все так просто! Ты нечего не помнишь о себе. И теперь я тебе верю! Но давай пройдемся по порядку. Для начала твоё появление, потом эта монета….

— Эта монета, — перебил на полуслове Перун волхва, — этот золотой диск я достал из сердца колдуна, там в деревне. Ты же сам говорил! Что для того чтобы убить, нужно разорвать сердце!

— Это для оживших мертвецов, — выставив руки вперед как бы оправдываясь забормотал волхв, — человеку достаточно было свернуть шею. И ещё сотня другая способов… Но то что ты добыл этот знак, хорошо. Будет что показать совету. Это в коем образе меняет дело.

Старик надолго задумался. В повисшей тишине стало слышно пение жаб, размеренные удары топора по дереву. Повертев монету в пальцах, старик продолжил:

— Что — то здесь нечисто. Золото с символом нового бога в черном сердце колдуна? К тому же этот символ отличается от общепринятого. На нем глаз раскрыт. Да и похожий символ я видел на мешках с зерном. Который с неделю назад привезли из города торговцы. К слову продавали зерно по очень низкой цене….

Паренёк кряхтя зашевелился, устраиваясь у стены поудобнее. Это будто одёрнуло волхва, и он вернулся к прежней теме:

— Как я уже сказал ранее у тебя есть мощный колдовской потенциал. А то чудо-юдо, в которые ты обратился у деревни…. Не всякий колдун за всю свою жизнь сможет добиться такого результата. Добавь к этому твоё небывалое заживление ран и нечеловеческую силу в звериной личине!

— Но я думал это все от твоих зелий….

Волхв лишь отмахнулся от него как от назойливой мухи:

— Пф! Перестань нести чушь! На зелья я сослался только ради того, чтобы братья не зарубили тебя на месте. Уж очень мне хотелось знать кто тебя ко мне подослал и с какими намереньями.

— За это спасибо. — Саркастически заметил юнец. — Ну а сам то ты кто такой, почему к тебе подсылают убийц? Кто станет посылать трех убийц?! К тому же устраивать настоящий маскарад с переодеванием ради какого-то деревенского лекаря?! Ответь мне Светозар.

— Откуда тебе известно само понятие «маскарад»? И с чего ты взял что они не настоящие дружинники? — Задумчиво произнёс волхв.

Выдержав паузу и увидев смятение в глазах собеседника, старик вздохнул и продолжил:

— Ну что же! Все кости на стол…. Имя моё Анатолий. Светозаром меня местные кликали. Видите, не по нраву им было имя заморское! Вот и прижилось. В Рубежном я жил с тех самых пор как ушел из совета…

— Что за совет?

— Тебя учли старших не перебивать?! — Ощетинился Анатолий. — Совет управляет братством. А братство соединяет в себе всех колдунов, ведьм и волхвов. Так повелось испокон веков.

— Почему ты ушел из совета?

Старче злобно зыркнул из-под бровей, но от ругани сдержался:

— Я ушел от них, когда совет начал продвигать новую веру, с новым богом во главе. Тогда риторика была проста. Либо одобряй и присоединяйся, либо вон из братства. С тех пор я и поселился в Рубежном. Дав клятву бывшим братьям отречься от своей силы. Но теперь всё поменялось. Злые силы пришли в нашу землю. Мы должны добраться в Старгород и оповестить о происходящем здесь магистра. Это не просто совпадение! Злые колдуны, отрешённые, готовят что — то небывалое!

— Отрешённые?

— Да. Небольшая группа молодых и амбициозных ребят. Отреклась от братства много веков назад. В желании обладать запретными знаниями вне смерти. Многое из них преследовались. Не одного из отрешённых изничтожил лично я. Давно это было….

Перун сидел и зачарованно слушал. Внезапно будто колокольчик в голове прозвенели последние слова старца. Он воскликнул:

— Нам? Ты сказал нам? Зачем меня тащить к магистру?!

— Из-за твоих небывалых умений. — Немного замявшись ответил волхв. — Я мог бы принять на веру что ты будущий могучий колдун. Возможно потерявший память испытывая одно из своих новых заклинаний. Со мной по молодости и не такое случалось…. Но когда я своими глазами увидел, что смертельный туман не в силах причинить тебе вред… я обомлел. Черный туман является бесповоротным, необратимым заклятием. Посему он и запрещён братством. Все упоминания о нём в свитках и библиотеках вычеркнуты. За исследование оного назначена смертная казнь. Я и сам впервые увидел в действии это ужасающее заклятие. Ума не приложу как такое секретное и мощное знание могло попасть к отрешённым.

За порогом послышались грузные шаги. Громкая брань Буяна, упустившего на ногу тяжеленый сук. Заслышав это старик быстро и яростно зашептал:

— Ты пойдёшь со мной в Старгород, и предстанешь пред магистром. Главным советником князя. Таков закон. Ежели ты посмеешь скрыться, за тобою будет объявлена охота как за отступником. Каждый человек владеющий колдовской силой обязан быть членом братства, и применять свою силу только с разрешения свыше. А пока мы не добрались до города держи язык за зубами. Братство секретно. О нем знают лишь избранные, такие как я и ты. Ни смерды, ни воины, ни даже князья ничего не ведают о наших делах! Так знай же! Если ты посмеешь распустить свой язык, тебя тут же настигнет кара! Ты меня услышал?!

— Понимаю. — Кивнул юнец, смотря в глаза старику.

Мгновение волхв сверлил собеседника своим злобным взглядом, но когда в избу вошёл Буян с кипой дров поднялся на ноги и обронил:

— Пойдём со мной. Мне надо тебе кое-что показать.

Сваливавший с плеч дрова на пол Буян непонимающе уставился на них. Спросил:

— Куда это вы собрались на ночь глядя?

— Не твоего ума дело! — Гневно рявкнул Светозар. — Дровишек лучше подкинь, огонь совсем погас. А мы пока сходим, какую ни будь одежонку подыщем. Не идти же нам поутру в город, голыми и босыми?

— Толково придумано. — Кивнул Буян. — И мене заодно тулупчик присмотрите. Ночи нынче холодные.

Но ко времени, когда сын мельника успел договорить, оба попутчика растворились во тьме ночи.

Ночь, звездная и лунная еще не до конца вступила в свои законные права. Последние лучи заката окрашивали небосвод в багряный. Когда он ведомый волхвом спустился в сырой подпол, вырытый сразу же за землянкой. В нос тут же ударил едкий запах чеснока и копченостей. Юнец шумно сглотнул слюни.

— Ничего подозрительного не находишь? — Спросил старик, вздымая над головою тлеющую оглоблю.

Хлопец напряг зрение, понадобилось некоторое время чтобы глаза привыкли. Небольшой подпол для хранения продуктов. Вырытые в глине ниши, обложенные бревнами, были заставлены казанами, горшочками и кувшинами. Наконец он смог различить стоящие на глиняном полу деревянные бочки. На одной из бочек крышка была отброшенная в сторону. Заглянув вовнутрь убедился, что бочка была до половины наполнена зерном.

— Из этой бочки недавно брали. — Заметил Перун.

— Да и крышкой не накрыли. — Кивнул старик. — Не по-хозяйски. Другое зерно уж давно мыши точили бы. Вот посмотри-ка на это.

Старик протянул поднятый с пола мешок. На котором красовался знак нового бога, вот только глаз на нем был плотно прикрыт.

— Зерно отравлено? — Удивленно спросил парень. — Так вот почему его зверье не ест. Но собака нажралась.

— Могли и подмешать. — Пожал плечами волхв.

— Но кому это понадобилось? Травить людей?

— Пока не знаю. — Задумчиво молвил старик. — Возьмем мешок с собой, покажем магистру как доказательство. Возможно он….

Светозар прервался на полуслове, когда лес сотрясся от раскатистого рёва. А следом и от грязного ругательства, выкрикнутого Буяном. В то же мгновение они выскочили друг за другом по лестнице с подпола. Перун, понеся следом за волхвом. Который, не смотря на свой почетный возраст проявлял такую прыть. Что всякого молодца бы за пояс заткнул.

Около ступеней избы у самой кромки воды, стоя на задних лапах возвышался огромный медведь. Стоя к нему передом, а ко входу в избу задом отступал к двери Буян. В одной руке он сжимал топор, второй орудовал перед мордой бера кривой пылающей веткой.

Петляя между натянутых сетей и снастей, люди похватали в обои руки по остроге. Первым с ходу метнул костяную острогу старик, за ним отрок. Костяные наконечники, пускай и сильно заточенные были не в силах пробить толстую шкуру и слой жира. Лишь повисли на боку зверя не глубоко войдя в плоть.

Но это сыграло свою роль. Огромный медведь развернулся в их сторону, и не обращая внимания на размахивающего пред ним топором Буяна пошёл на них двоих. Ломая по пути сети и снасти. Юнец обмер. Сильный сковывающий страх овладел его телом, когда огромная туша, ревя и брызгая пеной из пасти понеслась на него. Лишь счастливый случай спас ему жизнь.

Запутавшись лапой в неводе, другой конец которого был привязан к избе, медведь запнулся на полпути. Всего мгновение, но и его хватило чтобы паренька одёрнул и потянул в избу Светозар.

Вбежав по хлипким ступеням, рухнул на покрытый камышом пол сруба. Неудачно запнувшись за порог. Буян споро хлопнул дверью. Едва он успел задвинуть дубовый засов как в дверь с обратной стороны будто ударили тараном. От толчка Буян рухнул на задницу. Со стен и потолка посыпалась пыль. Но добротно сколоченная дверь устояла. В дверь грянули снова и снова, пока наконец до ушей не донесся обиженный рёв.

— Кто помянул бера к ночи? — Отряхиваясь молвил Светозар. Который как — то умудрившись проскочить в избу раньше всех.

От близкой добычи косолапый сходил с ума. Бился всей тушей о двери и стены. Изба буквально ходила ходуном. Немного отколошматив в дверь косолапый просунул в щель от выбитого бревна нос и принялся жадно втягивать воздух. Не теряя времени, старик нанес мощный колющий удар в морду зверя. Медведь отпрянул и взвыл еще шибче. Кусок костяного острия остался торчать под глазом. Ревя от обиды и боли, зверь удалился. Слышны были жалкие поскрипывания ступеней под громадной тушей.

Бер бродил вокруг избы, ища слабое место в обороне. Перун поднялся с пола опираясь на острогу. Братислав всё ещё крепко спал, непотревоженный у очага. Буяна будто прорвало он быстро затараторил:

— Сколько живу никогда таких огромных не видел! И больной он какой-то на вид. Шкура клочьями, весь в язвах и ранах.

— Нажрался порченной мертвечины. — Отмахнулся дед. — Видали и поболее. А если снова надумает сунуться я уж его пригощу! Вы вот что ребятушки. Давайте спать по очереди. Так спокойнее. Я думаю косолапый к нам более не сунется. Не по зубам ему добыча то. Вы спите первыми я пока подежурю. А уж потом разбужу кого-нибудь из вас.

Делать было нечего, и ребята подчинились старшему. Подкинув дровишек, они расположились на полу у очага. Старик сел спиной к огню, дабы не ослеплять себя, лицом ко входу. На коленях у него была наготове острога.

Буян принялся рубать копченый бараний окорок. От громких рубящих ударов очнулся Братислав. Принесённые из подпола чёрствые хлебные лепешки старик без всяких объяснений выбросил в окно. Приглушив голод копчёным мясом, троица повалилась на пол.

Твердо зная, что этой ночью ему уснуть не получиться юнец прилёг на жёсткий настил. Но лишь голова коснулась кулака, как он моментально повалился в сон. Ему ничего не снилось. Никакие события не тревожили его. Он попросту отключился, чего уж тут добавишь.

За полночь его сильно потрепали за плечо. Понемногу приходя в себя, потирая заспанные глаза кулаками Перун выслушивал наставление:

— Пока всё было тихо, но я слышал шаги медведя где-то рядом. Дверь не отпирай. Будь начеку. Вот острога у стены. Если хочешь можешь взять у Буяна топор. Как применять я думаю ты знаешь.

Волхв устало повалился спать и тут же захрапел. Вся изба заливалась громогласным богатырским храпом. Глядя на это дело паренёк горестно вздохнул. Подкинув дров в огонь, он уселся на корточки лицом к двери. Опершись на древко остроги. Стал слушать как сгорая трещат поленья. Как поют в траве сверчки, и как одиноко гуторит ночная птица. Всю идиллию ночёвки у озера нарушал лишь хриплый храп. Да мысль что где-то рядом бродит медведь людоед.

До этого момента давящий на глаза мочевик начал буквально резать. Терпеть уж более не было сил. В нерешительности он выглянул в небольшое грубо вырубленное окошко. Оно выходило по большей части на поляну, но если постараться выгнуться, то можно было увидеть край ступеней.

Снаружи царила живописная звёздная ночь. Полная Луна, сегодня большая как никогда, освещала широкую дорогу к берегу, по тихой морской глади. На миг что — то чужое показалось ему в расположении звёзд. Сколько ни старался, не мог отыскать созвездие большой медведицы. Полярная звезда пропала, а больше созвездий он попросту не знал.

С луной также происходило что — то странное. Мало того, что луна освещала землю размеренным голубоватым светом, к тому же на ней явно не хватало четвертины.

То, что он принял по началу за затмение при детальном рассмотрении оказалось не что иное как серповидный надкол. Будто одну десятую лунного диска откололи и выкинули. Теперь присматриваясь тщательнее к теням, понял, что поляну освещает ещё один источник света.

Постояв некоторое время у двери вслушиваясь, всё-таки решился и отодвинув засов. Как бы ему не хотелось открыть её тихо, дверь пошла в сторону с жутким скрипом. Выругавшись про себя выглянул наружу. Никого. Только жабы снова запели.

С крыльца спуститься он не решился и приступил к малой нужде прямо с порога. Попутно отыскав второй источник желтоватого света. Им оказалась вторая луна! Поменьше первой и расположенная в противоположной стороне. Оба светила находились в фазе полнолуния.

Не успев удивиться экой небылице, окончил дело и опустил взгляд. На воде, прямо посреди лунной дороги с воды поднялась жабья голова размером с бычью. И уставилась на избу покрытыми мутной пленкой глазами. Голова моментом скрылась под водой. Но через мгновение у самого берега по водной глади пошли круги. Из воды на берег медленно вышли три прямоходящие тощие фигуры.

Ночные гости отливались в лунном свете медным бликом чешуи. Покрытые чешуйчатыми наростами тела, чем-то удаленно походили на человечьи. У каждой твари были по две руки и две ноги. На осмотр ушло всего несколько мгновений пред тем как Перун громко захлопнул дверь и заперся на засов. Но и этого времени хватило чтобы осмотреть существ столь малого расстояния.

По человеческим меркам высокие. С длинными вытянутыми конечностями. Склизлые, покрытые сгустками прозрачной слизи. С непропорционально огромными головами, больше похожими на жабьи.

Завидев человека одна из речных тварей зашипела, раскрыв уродливую пасть. Оскалив частокол тонких изогнутых игловидных клыков. Перед тем как захлопнуть дверь он успел углядеть, как троица жаб переглянулась между собой и неспешно заковыляла по берегу в сторону избы. Оставляя на земле борозды от длинного шипованного хвоста.

Перун кинулся к товарищам, и начал их тормошить. Когда до ушей донеслась тихая чарующая песнь. Ласковый, успокаивающий женский голос всё громче и громче звучал голове.

Не отвечавшие на его попытки товарищи, и вовсе, казалось бы, перестали дышать. По всему тело медленно расползлась усталость, а затем и немота.

С той стороны двери послышался скрип досок, а затем и тихие, глухие удары. Чарующий женский голос звучал в голове всё настойчивее и настойчивее. Вдруг жутко захотелось спать. Сквозь смыкающиеся веки наблюдал за тем как лопнуло одно из брёвен двери. Щель моментом расширилась и вот уже чешуйчатая лапа с перепонками между длинных когтистых пальцев просунулась в дыру, пытаясь нащупать затвор.

Собравшись с силами, юнец воздел себя на ноги. Шатаясь побрёл к двери. В голове всё пела сладкоголосая дева, будто уговаривала его уснуть и забыться. Оставив позади все тревоги. Чешуйчатая лапа уже ухватилась за затвор, и потянула за ручку. Когда в воздухе коротко взвился топор.

Сладкоголосое пение разом сменилось режущим слух скрежетом. Обрубленная культя, заливаясь чем-то зеленым и мерзким исчезла в дыре.

Понемногу голова прояснилась. До ушей донеслась жуткая какофония десятка жабьих глоток. Отрубленная уродская конечность некоторое время осталась висеть на дужке затвора, но вскоре разжав пальцы упала у порога.

Рядом будто бес из кувшина возник взъерошенный волхв. Ошарашено взирая на отрубленную конечность заорал:

— Ты что это такое удумал?!

Братья мельники также пробудились. Охнувши от боли Братислав остался лежать, но Буян тут же ринул к окну.

— Это еще что за шутки? — Глядя в окно прошептал Буян.

Перун выглянул следом. На берег медленно выходили из воды всё новые и новые речные жители. Все как на подбор с мерзкими жабьими мордами. С угрожающе торчащими на сутулой спине, алыми игольчатыми гребнями. Дверь уже не тряслась, а выгибалась под мощными ударами.

— Ты на хрена ему лапу отрубил?! — Заорал волхв. — Они теперь нас в капусту изрубят!

— А какого хрена они сюда полезли?! — Подпирая дверь собою, заорал в ответ Перун.

— Да потому что это их святилище дубина! — Натягивал тетиву на лук Светозар. — Надо было первым делом меня разбудить!

— Если ты знал, почему заранее не предупредил?! — Защищался от нападок юнец.

— Я не знал! Я сам только допёр….

Пока Перун и Буян сдерживали дверь, Братислав нашёл в себе силы подняться. Вооружившись горящим поленом, он занял боевую стойку, приготовившись к бою.

В окошке сначала появились длинные когтистые лапы, а затем и шипящая морда. Тут же между жабьих глаз расцвёл белый цветок. Тварь отпустила хватку и рухнула с высоты на землю. Светозар споро наложил следующую стрелу на тетиву.

За стенами избы послышался громкий рёв и топот. Жабий хор на мгновение утих, как утихли потуги снести дверь. Вскоре речные жители заорали снова, но как показалось людям, испуганно.

На поляну перед срубом ворвался огромный медведь. Повалив оземь одного из жабоголовых, принялся трепать чешуйчатое тело будто тряпичную куклу. Несколько людожаб было кинулись на подмогу собрату. Но и их почти сразу же постигла печальная участь от мощных ударов лапой.

Сквозь оконце хлопец с удивлением наблюдал как подводный народ стремительно уходит с берега в реку. Оставив на съедение лесному хищнику троих своих собратьев.

А медведь тем временем окончательно расправился с первой добычей. Сжимая жабью тушу мощными челюстями потянул волоком во тьму леса. Двое других жабо людей еще подергивали конечностями, когда могучий бер окончательно исчез в ночи.

— Завтра пойдем по реке. — Немного поразмыслив молвил Светозар. — Так быстрее и безопасней.

— На лодке? — Взволновано переспросил Буян, глядя на гладкую, ровную поверхность реки.

— Он плавать не умеет. — Вступился за брата Братислав.

Волхв лишь устало пожал плечами:

— Если хотите, можете прибираться к городу лесом.

Буян встревоженно выглянул наружу, туда где только что огромный медведь насмерть загрыз водную тварь. Сглотнув спросил:

— А эти жабьи морды докучать не будут?

— Если до ночи управимся, то нет. — Старик поддел отрубленную кисть и с интересом принялся её изучать. Как будто вспомнив что на него сейчас, ожидающе уставились три пары глаз наказал:

— А сейчас все спать! Я подежурю. Выдвигаемся на рассвете.

Поутру Светозар всех растолкал. Дверь в избу была уже открыта. По-видимому, старик, к этому времени успел обойти окрестности, разведать обстановку. Около порога ворохом были навалены тряпки и кой — какие вещи.

— Приоденетесь пока. — Скомандовал волхв. — Буян разведи огонь, поедим и в путь.

— Ты где эти тряпки достал. — С опаской поинтересовался Братислав. — Уж не с покойников то снял?

Дед, не удостоивши его ответом вышел из избы и направился по своим делам. К своей превеликой радости в ворохе вещей Перун отыскал потертые кожаные сапоги, пришедшиеся ему в пору.

Приодевшись в поношенные вещи, троица прикончила вчерашний окорок. На удивление Братислав чувствовал себя намного лучше. Было удивительно как всего лишь за одну ночь он смог так поправиться. За трапезой окончательно повеселев, отпускал колкие шутки в адрес своего брата. Не забывая нахваливать смелость найдёныша. Был ли он искренен, иль всё также дурака валял, понять было трудно.

Вся поляна вокруг избы была усеяна следами медвежьих лап. От ночных гостей не осталось и следа, отрубленная лапа также куда-то пропала. Буян занырнул в подпол, набрав охапку провианта в дорогу. По запрету волхва оставив в яме крупы и лепешки. Братислав с братом принялись грузить лодку.

Волхв тем временем стягивал к землянке сухой хворост. Перун подвязался помочь. Понемногу привык к трупному смраду, настолько это было можно. По крайней мере его перестало всякий раз воротить. Стараясь не смотреть на изувеченные болезнью упокоения, укладывал сухие ветви у несущих балок. Когда заносил вовнутрь очередную охапку, взгляд зацепился за стоящий поодаль сундук.

Воровато оглянувшись, преодолевая в себе необъяснимое чувство вины поднял тяжёлую крышку и заглянул вовнутрь. В сундуке хранились одежды, широкий кожаный ремень с металлическими заклепками. Туго набитый золотом кожаный кошель. Но самое главное это лежащий под всем добром меч, в искусно вышитых златом ножнах. Он зачарованно извлёк драгоценное оружие из сундука.

Ухватив меч за удобную рукоять вытащил клинок из обитых войлоком ножен. Во тьме землянки клинок засветился тихим лунным светом. Попробовал ногтем заточку обоюдно острого лезвия восхищенно зацыкал. Взгляд приковали диковинные руны. Начертанные там, где у клинка был узкий ромбовидный дол.

— Чего ты там копаешься? — Послышался сверху ворчащий возглас. — Заснул что — ли?

— Уже иду! — Ответил паренёк, примеряя на себе кожаный ремень.

Пристигнув полуторный меч на пояс, и прихватив с собою кошель с золотом направился к выходу. Снаружи с недовольным видом его поджидала вся честная компания. У Буяна в руках пылала кипа хвороста.

— Пограбить руки чешутся? — Недовольно проворчал старик, присматриваясь к висящим на поясе дорогим ножнам.

— Пригодиться. Дорога то дальняя. — Коротко ответил юнец, бросив кошель в руки Братислава.

По мановению руки старца, Буян поджёг связки хвороста. Языки пламени пошли неспешно лизать сырую древесину. Густым белым дымом закоптила укрытая мхом крыша. Оба брата скорбно опустив голову принялись осенять себя колом. На что недовольно посматривал Светозар. Повторяя за товарищами Перун также провёл щепотью левой руки от груди до пупа. И так несколько раз.

А кострище тем временем набирало ходу. Крыша затрещала и обвалилась, языки пламени взметнулись к небесам опаляя лица жаром. Не сговариваясь товарищи направились к лодке. Последним погрузился Буян с концом веревки в руках. Пламя землянки поутихло. Догорали перекрытия и несущие столбы, а вместе с ними и бренные останки семьи рыбака.

Глава 5

Несмотря на довольно-таки сильное течение, Светозар приказал по очереди браться за вёсла. Держась правого бега, они проплыли всё утро отмахав около десяти вёрст. Ни поселений, ни рыбацких деревушек одни лишь хвойные деревья.

Вскоре лес понемногу становился смешенным, начали попадаться лиственные деревья. Крутой берег сплошь и рядом был поросший колючим кустарником.

Найдёныша жутко укачало. Весь зеленый как ель он сидел на носу, наблюдая как деревянный каркас прорезает собой волны. То и дело ловя на себе недовольное подглядывание со стороны старика, он наконец не выдержал и спросил:

— Чего?! Чем я опять тебе не угодил?

Помявшись некоторое время, Светозар ответил:

— Зря ты взял с собою меч.

— А что, есть дурные мысли на этот счет?

— Завидует. — С усмешкой заметил гребущий на вёслах Братислав.

— Может и так. — Не стал отрицать волхв. — Да только откуда у нищего рыбака, живущего в хижине посреди леса такой великолепный меч? Который не всякий князь себе может позволить. Да к тому же всё это золото….

— Эй! Ты лишку то не накручивай! — Через плечо засмеялся Братислав. — Может разбойничал Карась. Мало ли торговцев на нашем тракте пропало?

— Может и так. — Кивнул волхв. Но вид у него ясно давал понять, что тема не закрыта.

— Эй парни! — Раздался грубый мужской глас с берега. — Отколь такие будите?

Из-за поворота реки, на крутом бережке им помахал шапкой крупный бритоголовый детина. Коренастый, широкоплечий с чёрной как смоль бородой и блестящей на свету лысиной.

— Однокрылый! — С нескрываемым в голосе ужасом прошептал Братислав. Присмотревшись повнимательнее.

— Приветствую тебя Колояр! — Поднявшись во весь рост приветливо отозвался волхв. — Сами мы местные, из Рубежного. Странствуем подобру — поздорову. Бедные путники мы.

— Ба! Кого я вижу! — Радостно воскликнул мужик, идя за лодкой вдоль берега. — Никак сам Светозар ко мне в гости пожаловал! Почёт и хвала тебе лекарь! Наслышан о твоих чудесных исцелениях. Неугодно ли передохнуть? Со мною отобедать чем бог послал! Заодно и погуторим о делах наших смертных. У меня не хоромы конечно, но для тебя с ребятами устроим настоящий пир!

— Спасибо за приглашение Колояр. Но некогда нам, мы с ребятами в город спешим. Да и подарков у нас для тебя нет. Вот на обратном пути мы обязательно….

— Не Колояр я более. — Внезапно убрав улыбку и разом помрачнев перебил мужик. — А имя мне дано Николай. Так меня теперь все и кличут. Причаливайте к берегу. Хорош целок из себя строить.

По мановению его руки из леса выступило два десятка лучников. Опаленные на огне наконечники стрел, недобро смотрели в сторону странников. Вдоль берега замелькали тёмные одежды. Явно людей на берегу было значительно больше.

— Правь к берегу. — Нервно скрипнув зубами приказал волхв.

— Причаливайте! — Скомандовал однорукий и скрылся за деревьями. — Эй ребята! Встречайте почётных гостей.

Из-за близстоящих сосен высыпало не меньше чем дюжина народу, не самой приятной наружности. Буян запустил концом веревки в толпу и первым спрыгнул в воду, войдя по колено в вонючий ил.

Толпа гнусно гогочущих немытых смердов набросилась на товарищей и ну вязать руки. Послышался раздраженной рёв Братислава, тут же из кустов донесся скрип натяжки тетивы.

— Ребятки, давайте без глупостей! — Прокаркал спустившийся к воде однорукий. — Мы вас только осмотрим, на предмет чего лишнего. Вот и всё….

Однокрылый атаман осёкся, ведь на глаза ему попался болтающийся на поясе Перуна меч. Сухо щёлкнув пальцами, он дал знак банде, и меч вместе с ножнами и ремнем оказался в его руке. Перун лежа лицом в сырой песок, с заведёнными за спину ладонями не возражал.

— Эка невидаль. — Вымолвил однорукий, зачарованно созерцая руны клинка.

— Золото! Николай! Ей богу золото! — Сотрясая кошелем воскликнул обшаривающий лодку ханыга.

— Бедные путники говоришь? — Нахмурив брови молвил атаман. — Этих троих накормить и напоить, а затем в яму к остальным. А волхва в мой шатёр, да под охрану. Эй Поганка! Где тебя леший носит?!

— Я здесь! — Отрапортовал худой разбойник, с опалённым лицом.

— Бери лошадь, и скачи в город. Сам знаешь к кому. Доложишь, что Светозар у нас. Да пошевеливайся!

Разбойник по прозвищу поганка метнулся в сторону и исчез в кустах. Обыскав лодку и её команду, лесные бандиты наконец-то подняли пленников на ноги.

— Чего это вдруг ты к реке перебрался? — Отдуваясь спросил волхв. — Неужто на тракте совсем дела плохи?

— Хуже некуда. — Признался однорукий. — На днях такого насмотрелись, что до сих пор поджилки трясутся.

— Мертвецов что ли увидали? — Усмехнулся Братислав. На сдерживание которого понадобилось аж шесть оборванцев.

Атаман злобно зыркнул из-под косматых, чёрных как ночь бровей. И молча зашагал в заросли ельника.

На удивление лагерь бандитов оказался неподалёку, сразу же за поросшим мхом холмом. Окруженный с трех частей высоким частоколом, а с четвертой берегом реки. Широкие въездные ворота были распахнуты настежь. Посреди лагеря возвышался сшитый из лоскутов шатер. По бокам вдоль частокола тянулся ряд землянок. Особняком стоял небольшой сруб с грубо вырезанным символом нового бога на дверях.

У шатра путников разлучили. Старика повели в шатер, а троицу потянули к вырытой около кострища яме. Сложенный из веток и мха настил был убран в сторону. В лицо дохнуло тленом и сыростью, когда влажное глинистое дно стремительно полетело навстречу.

— Скажите доктор напрямую! Хватит лжи и недоговорок! — Послышался гневный женский голос. Такой родной и такой милый сердцу.

— Что конкретно вы хотите узнать? — Отвечал уставший старческий бас.

— Почему его выписывают?

— Понимаете милочка…

— Я вам не милочка!

— Гм… гражданка Громова. У вашего мужа явный прогресс…

— Да кокой же это прогресс?! Он даже самостоятельно дышать не в силах! В себя так и не пришёл!

— Послушайте, не всё от меня зависит. Ваш муж у нас в отделении уже два месяца. Боролись за него столько, сколько могли. Но в этой койке нуждаются пациенты. Которым возможно повезет больше. Согласно протокола мы должны перевести вашего мужа в травматологию по адресу прописки.

— В эту шарагу?! Вы же понимаете, что он не протянет там и дня, с нашими то рукожопыми коновалами!

— Не выражайтесь. Я вас понимаю, но и сделать ничего не могу. И вообще вы попросились в отделение чтобы пообщаться с мужем. Вот и общайтесь! А мне некогда с вами дискуссии разводить! Меня пациенты ждут. Тем более что вопрос уже решён. С руководством вашей местной поликлиники согласованно. В обед будет машина. Сан авиация доставит вашего мужа в целости и сохранности. Могли бы и спасибо сказать за то, что я за вас похлопотал! Знаете, как сейчас сложно машину выпросить!

Донёсся звук удаляющихся, шаркающих шагов. Некоторое время была лишьтишина, где-то вдали слышались тихие всхлипы. На лицо капнуло что — то мокрое и горячее. Тьма снова навалилась на сознание. Где — то вдалеке послышался слабый голосок:

— Любимый…. Если ты меня слышишь…. То знай, что….

Очнулся хлопец от назойливых мужских голосов. Как только отрыл глаза сразу же заныла ушибленная поясница. Приложив усилия перевернулся и сел на ушибленное место пониже спины.

На дне глубокой ямы рядом с ним находились братья мельники. У противоположной отвесно стены сидели трое. Широкоплечий светлобородый мужик, в котором он признал кузница. Чуть поодаль в углу сидела дородная баба с маленькой девочкой. Всех этих людей он видел в Рубежном в ту самую кошмарную ночь.

Женщина посматривала на наго с опаской, прижимая к себе дочь. Братислав и кузнец вели разговор как ни в чём не бывало. Будто встретились односельчане не на дне ямы, в плену разбойников. А на ежегодной городской ярмарке.

— Слышь Братислав, вы как из Рубежного уйти смогли?

— Пошли вдоль берега, а дальше на лодке.

— Повезло… Я с Глашей к лесу было бросился, когда вдруг сосны как бура вспыхнули! Тогда мы вдоль поля, к тракту. А там уж нас и повязали.

— А где все остальные? Видел ещё хоть кого-то?

— Не знаю…. — Мрачно произнёс кузнец. — Кузня моя одна из первых вспыхнула. А когда по селу начали умертвия рыскать я уже семью вывел. Вернулся было за добром, когда тут такое началось! До сих пор в страх кидает…. За мной ведь много людей к лесу бежало. И кожевенник с семьёй, Мирогрев с сестрой, — кузнец принялся загибать пальцы, двигая складками на лбу, — и ещё с пяток семей. Да только вот как черный туман в долину пошёл все будто сквозь землю провалились. Сам едва ноги успел унести, благо что первым делом своих вывел.

— Тут хоть кормят? — С унылым видом встрял в разговор Буян.

— Кормят. — Кивнул кузнец. — Подымут и еще накормят. Вот погоди, на днях приедут работорговцы. Закуют нас в цепи и поедем мы с тобою на рудники. Там от пуза наедимся!

— А не ты ли однокрылому цепи ковал?! — Теряя самообладание заорал Буян.

Поднявшийся во весь рост Братислав. Не спеша, с хрустом расправил затёкшие плечи. Повернувшись к брату приказал:

— Уйми гнев братец. Не хватало нам ещё между собою передраться.

Наверху донесся грохот битой посуды, а затем и грубый хохот. Со дна ямы стало видно зарево кострища. Дюжина разбойников будто по команде затянула песнь:

Не леса шумят,

Не дубровушка

Разыгралась волюшка

Атаманская,

Всё — то братская.

Все ли мы — братцы,

Все ли мы — родные,

Чей-то хриплый, будто прожжённый дымом пожарищ голос, присоединился к пению. Коверкая и фальшивя песня разбойников эхом отзывалась от стен ямы:

Однокровные!

Спородила нас

Ночка темная,

Сосватала нас

Дубинушка матушка;

У нас сватушка

— Кистень — батюшка,

А свахонька наша

— Клинок вострый.

— Эй доходяги! — Послышался грубый голос откуда-то сверху. — Который из вас Перун?!

В яме повисло молчание. Через короткий промежуток времени на головы пленников посыпались куски земли и глины. К ним медленно опускался бревенчатый конец лестницы.

— Тот который Перун, пусть подымится. Остальным сидеть и не рыпаться!

Юнец не без труда воздел себя на ноги. Задница жутко болела. В тазу недобро хрустнуло, когда на плечо легла тяжёлая ладонь Братислава. Сморщившись, стряхнул руку товарища и полез вверх по лестнице.

Как только голова поравнялась с землей его тут же ухватили за плечи и грубо вытянули наружу. Повалив на живот и заломив руки за спину, долго вязали, бранясь и чертыхаясь. У лица, и по спине толпились заросшие бородатые мужики. В паре шагов от него пылал костер у которого столпилось не меньше двух десятков народу.

Сжимая узел за спиной, его заставили встать на ноги. Шея непроизвольно запрокинулась к звездному небу. Выходит, он пролежал без сознания весь день и вечер? Если не больше.

«Снова две луны.» — Успел подумать он перед тем как его грубо толкнули в сторону. — «Значит не привиделось».

Сквозь кроны вековых сосен, свет двух лун едва освещал усеянную песком широкую поляну.

— Давай двигай к шатру. И без глупостей! — Раздался откуда — то со спины мерзкий скрежещущий голос.

Нагнув голову, юнец зашагал к атаманскому жилищу. Стараясь попутно не расшибить голову об торчащие из земли корни. Полог шатра стремительно распахнулся и его с силой толкнули в спину. Не ожидая такого приёма по инерции пробежал пару шагов и рухнул на ковёр прямо под ноги однорукого.

— Подымите. — Коротко скомандовал атаман.

Тут же приказ был приведен в действие. Тонкая алая струйка потекла по левому глазу. Похоже он всё-таки умудрился разбить себе бровь. Прищурившись Перун расправил плечи и посмотрел на чернобородого атамана сверху вниз. На лице однокрылого на миг проступило замешательство. Отойдя на пару шагов назад и приподнявшись на ступень, разбойник с надменным видом изучал его. Всё ещё оставаясь ниже считай на голову.

Тем временим у него было время оценить обстановку. Шатёр изнутри казался намного больше чем снаружи. Не менее двадцати шагов в длину и три человеческих роста в высоту. С закопчёнными стенами и дырой в потолке. Пол был услан толстыми коврами, вышитыми заморскими узорами. На тех ступенях возвышался широкий резной стул. Обитый дорогой пурпурной тканью, был вышит золотой нитью. Вся эта роскошь смотрелась вызывающе и неуместно, в этой дикой лестной глуши. Посреди шатра огромная пылающая печь. На установленных по бокам рогатинах был подвешен широкий казан, с закипающей похлёбкой и торчащим за край куском мяса. Сглотнув полный рот слюней, перевел взгляд в сторону посаженого на цепь в углу пленника.

Светозара избили до неузнаваемости. В подранной рубахе, весь синий от побоев с жутко заплывшим от гематомы лицом несчастный лежал без чувств углу. Руки и ноги старца были скованные громоздкой цепью не по мерам огромной по сравнению с его тощим телом. Массивный металлический замок запирал цепь к вбитому в землю колу.

— Так значит ты и есть тот самый Перун. — Задумчиво произнёс атаман, разглядывая его с головы до ног.

Парень смолчал, но вместо него с готовностью ответил голос за спиной:

— Так и есть ваша светлость! Он самый.

Быстрым движением однорукий сократил расстояние и порвал рубаху на груди пленника. Отпрянув будто ужаленный, атаман скомандовал:

— Немедленно к реке его! И принесите мне кожу с вот этим знаком.

Длинный ноготь однорукого уперся в вздутый шрам на груди хлопца.

— Как прикажете! — С готовностью откликнулись холуи. — Как сначала, башку отрубить, а затем шкуру снять, или….

— Мне всё равно. — Махнув рукой атаман. И потеряв всякий интерес к пленнику опал на свой разбойничий трон.

— Значит помучаем. — Радостно загоготали несколько глоток и не давая ему опомниться опрокинули пленника оземь.

Взяв его за руки и ноги будто чурбан, бородатые дурно пахнущие брагой и потом, мужики потянули пленника вон из шатра. А далее вдоль восточной стены в сторону покатого берега. У самой воды был спилен широкий пень. Больно ударившись грудью оземь, зарылся носом в холодный песок.

Шквал ударов обрушился на тело и голову. В живот больно саданули сапогом, да так что дыхание оборвало. Не в силах подняться и не в состоянии закрыть лицо он лишь извивался как червь, пока не иссякли силы. Несколько раз отключался, но снова приходил в себя от мощных ударов. Кровь и соль застилали глаза. На зубах выступила кровавая пена.

Потоптавшись вокруг узника пара оборванцев ушли обратно к костру, но на смену им пришёл дородный мужик. С отвисшими боками и пузом, но всё же могучий и широкоплечий. С массивными будто колоды руками. Рядом с разбитой головой юнца в землю встрял огромный тесак. Изогнутый, с широким тяжёлым клинком, тесак походил больше на инструмент мясника чем на боевое оружие.

— Велено кожу содрать, а затем обезглавить. — Важно заявил один из оборванцев смотря в лицо здоровяку.

Мощная лапа подняла избитого на колени. Свозь шум и звон в ушах донесся гундосый глас. Будто говорили из глубокого колодца:

— Будет с него. Сначала кончим, а затем и шкуру снимем.

— Но было велено….

— Я слышал, что говорил атаман! — Рявкнул палач. — Сказано убить, а затем шкуру снять. Ты давай, не перекручивай! Вопросы?!

Боясь поспорить толпа разбойников расступилась. Оставив пленника один на один с его палачом.

— Ты не бойся. — Трепля по окровавленной голове, доверительно заверил мужик. — Я тебя не больно зарубаю. Слово мама сказать не поспеешь.

Всё дальнейшее происходило будто во сне, и будто не с ним. Крепкая хватка сжимала ворот рубахи, не давая ему и шанса к спасению. Холодное острие клинка коснулось затылка. Палач явно примерялся, норовя отрубить голову одним мощным ударом. Тесак взвился вверх, широкое лезвие недобро блеснуло в лунном свете. Перун обречённо зажмурил глаза. Когда вдруг в голове запели звонкоголосые девы.

Когда шум и треск в ушах стихли, а девичье сладкоголосое пение только усилилось он нашёл в себе силы открыть глаза. Грузный толстяк замер подле него с открытым ртом и глупо вытаращенными глазами. Стоящие вокруг них оборванцы также притихли и замерли, повернув головы в сторону воды. Тесак палача выскользнул из ослабленных рук и встрял в землю рядом.

Понемногу зрение восстановилось. Глаза привыкли к темноте, а окружающий его мир перестал быть одним большим смазанным пятном. Из реки на берег медленно выходили жабо подобные существа. Те самые с которыми имел неудовольствие столкнуться в рыбацкой деревне.

Жабоголовые выходили на берег широко вытянув в стороны свои когтистые лапы. Одна за одной показывались над водой уродливые пучеглазые черепушки. Их было настолько много что зарябило в глазах.

Одна из тварей явственно выделялась на фоне остальных. Красным игольчатым гребнём, на огромной голове и вдоль всей спины. Раскрывшиеся широкие щели на груди чудовища подрагивали в унисон усыпляющей песне.

В отличии от всех, юнца от этой песни будто ледяной водой окатило. Встрепенувшись, игнорирую боль и ломоту по всему телу он бросился к тесаку. Прильнув к лезвию спиной, начал спешно резать путы на запястьях.

Когда наконец веревки были разрезаны речные жители в плотную приблизились к людям. Перун опрометью метнулся от реки, туда где полыхал полуночный костёр. За спиной послышались тихие стоны вперемешку с хрустом и чавканьем. Жабоголовые набрасывались на добычу вгрызаясь в тело острыми игольчатыми клыками. Даже добежав до частокола он слышал, как в безобразных пастях рвётся плоть и трещат кости.

Пробежав у стены. Вдоль землянок стараясь быть незамеченным парень понял, что его старания напрасны. Весь разбойничий лагерь, включая отъявленных закалённых в бою рубак, включая атамана, обмерли на месте. Не в силах двинуться, люди внимали чарующему пению. Готовы были принять любую участь, уготовленную им.

Никто даже не повел в его сторону и глазом. Когда он подбежал к яме пленников. На дне всё также сидели братья мельники и семья кузнеца. Сидели без движимо, а тем временем пение эхом разносилось по стенам ямы.

— Где же эта хренова лестница! — В душе ругаясь и сквернословя метался Перун.

Когда заметил то, что он искал у одной из землянок. Добротная, сбитая из брёвен и брусков лестница оказалось чересчур тяжела. На лбу вздулись жилы, а тело тупо взвыло, когда потянул её волоком по земле в сторону ямы. Прилагая нечеловеческие усилия, опустил лестницу в яму и бросил беглый взгляд на поляну.

Сутулые уродливые тени пробирались к людям внутрь лагеря, прячась меж стволов деревьев. Тем временем жабье пение не смолкало. Даже, казалось бы, наоборот усилилось. Спустившись в яму ухватил обомлевшего Братислава за плечи и с силой затряс. Это не привело к ожидаемому результату. Тогда он нанес хлесткий удар по лицу. Пощёчина пришлась как нельзя кстати. Пробудившийся будто ото сна Братислав, оттолкнул товарища и бросился к брату. Хлеща того по лицу и громко бранясь.

Перун поспешил наверх. Нужно было поспеть спасти волхва. Ступени быстро вывели его наружу, когда голова с разбега уткнулась во что — то мокрое и холодное. В страхе отпрянул. Прямо перед ним, возвышаясь на две головы стоял жабоголовый урод. Тварь лишь успела оскалить полную зубами пасть. С перепугу влепил жабе слева. Удар пришелся в нижнюю часть чешуйчатой башки. Под костяшками кулака громко хрустнуло.

Жабоголовый медленно повалился на спину будто мешок дерьма. Сжимая лапой вырванную по живому челюсть. Ночь прорвал жалобный, булькающий крик, преисполненный боли и ужаса. Сладкоголосая песнь на миг прервалась, а вместе с тем начали приходить в себя и стоящие у костра разбойники.

— Братцы! — Послышался чей-то надсадный крик, но тут — же захлебнулся.

Похватав горящие поленья из костра самые опытные и бесстрашные, разбойники принялись колотить незваных гостей. В то время как основная часть лагеря бросилась в рассыпную. Речные твари, успевшие подойти так близко, немедля набросились на людей. Рвя и терзая своими когтистыми лапами незащищённую плоть.

Пригнувшись и озираясь по сторонам, хлопец бросился к жилищу атамана. Жабоголовые занятые трапезой не обращали внимания на бегущего меж сосен человека. У распахнутого полога шатра ссутулилось склизкое тело. Будто в раздумьях входить или не входить.

Не сбавляя ходу двинул жабоголового ступнёй в спину, под ногами захрустело и омерзительно зачавкало.

Костёр с подвешенным над ним казаном скупо освещал жильё атамана. Подрагивающие языки пламени оставляли на стенах пугающие тени. Светозар всё также был прикован в углу, кроме них двоих никого на первый взгляд в шатре не оказалось. Конечно за исключением шипящей и извивающейся будто угорь твари на ковре. Стоило только ему обернуться как водяная тварь выскочила из шатра и скрылась в ночи.

За троном атамана была какая-то возня. Гремела посуда, громко шелестели монеты.

Парень обогнул печь, прихватив лежащий рядом массивный металлический штырь, с загнутым концом. Заслышав приближающиеся шаги из-за трона вышел однорукий. Облачённый в кожаную броню, и настоящий кованый шлем. Атаман сжимал в руке широкий топор на длинной рукояти. Для боя, с которым простому человеку понадобилось бы две руки.

— Живой значит. — Проворчал атаман, созерцая гостя из-под нахмуренных бровей. — Ну ничего! Это поправимо.

Перехватив рукоять топора поудобнее однорукий пошёл махать стремительно и расчетливо, оттесняя соперника к стене. Пару раз топорище проносилось подле самой головы. Иногда ему удавалось принимать тяжелые удары на стальной прут. И тогда шатер наполнялся звоном стали.

Поединок, который должен был окончиться быстро и зрелищно под затянулся. А вместе с тем всё более зверел Колояр. В очередной раз отколов кусок лезвия об прут атаман взревел от злости и сделал опрометчивый размашистый выпад. Перехватив инициативу, юнец сместился с траектории удара. А когда Колояр повалился вперёд, нанёс дробящий удар по сжимающим рукоять пальцам.

Атаман взвыл от боли и злости. Выронил топор, и отпрянул в сторону прижимая к груди искалеченную кисть. Колояр метнулся к выходу, Перун поспешил ему на перерез. Как вдруг неудачно запнулся об складку ковра.

Когда вскочил на ноги от однорукого уже и след простыл. Бросив погнутую кочергу, найдёныш кинулся к лежащему у дальней стены волхву.

Светозар с жутко разбитым лицом и синюшным телом по-прежнему был без чувств. Дыхание с хрипом вырывалось из побитой груди, будто одно из переломанных ребер повредило лёгкое.

— Я сейчас! — Гремя пудовым замком воскликнул юноша. — Ты только не умирай, где этот бесов ключ?!

Он бросился в сторону трона разбойника в надежде найти там то что искал. Вбежав по ступеням и обогнув стул, увидел кучу золотых монет, вперемешку с драгоценными камнями. Рядом был одернутый край ковра, под которым были прикопаны два громоздких сундука доверху забитых награбленным добром. Тут же взгляд приковал к себе лежащий поверх шёлка и злата меч в ножнах.

— Нашлась пропажа. Где же ключ?

Внезапно шатер наполнился запахом гнили и ила. Вовнутрь ринуло не меньше пяти жабоголовых. Последним неспешно вошёл тот самый, с большим красным гребнем. Перепрыгнув через стул, юноша оказался подле старика. Сжимая в руках обнаженный меч, принял боевую стойку.

Речные жители жутко шипя и скаля свои огромные пасти, пошли обступать его с боков. И уже когда они вот-вот должны были наброситься на человека послышался уставший старческий голос:

— Меч! Перун, отдай им меч! Это их святыня.

Жабоголовый с гребнем тихо шикнул, и его воины отступили прочь. Перун всё также в нерешимости топтался на месте с клинком в руках. Посматривая то на сжимающееся кольцо врагов, то на очнувшегося старика.

— Ну же! — Из последних сил скомандовал волхв.

Делать было нечего, и он подчинился. Задвинув клинок в ножны, опустился на колени. И покорно нагнув голову вытянул на обоих руках меч вперёд.

В повисшей тиши услышал, как неспешно шлепают перепончатые лапы по коврам. Тяжесть с рук ушла вместе с оружием. Тут же шатёр наполнился отвратительной визжащей какофонией.

Паренёк крепко зажмурился. В порыве как бы самому не заорать от боли в ушах. Вскоре всё стихло, он обнаружил что кроме него и волхва в шатре больше никого нет. Речные жители, приняв подношение великодушно оставили людям их жалкие жизни.

Снаружи донеслись жалобные крики. Чей-то незнакомый мужской голос молил о помощи. Речные жители, забрав своё, покидали лесной лагерь в спешке. Не дожидаясь пока атаман вернётся с приспешниками, Перун поднял с пола увесистую секиру и принялся колотить обухом по железному замку. Пудовый замок не поддавался.

— У стола. Под ковром. — Выдавил из себя Светозар и снова отключился.

Только сейчас юнец увидел приподнятый полог ковра. Под которым был припрятан массивный кованый ключ.

«Хитро придумано. Сам бы до этого ни в жисть бы не допёр.»

Снаружи послышалась возня и суета. В шатёр ворвались трое оборванных мужиков. Перун покрепче сжал в руках древко секиры. Но вместо того чтобы вступить с ним в бой мужики лишь опасливо покосились в его сторону и бросились к сундукам с награбленным. Поняв, что до них никому нет дела юноша взвалил на себя волхва и кинулся к выходу.

Лагерный костёр погас, иль был затушен. Обе луны скрылись за тучами и над лагерем нависла непроглядная ночь. С боков и спереди доносились стоны раненых и изувеченных. Но вскоре и они утихли. Троица бандитов прихватив с собою добра полные руки выбежала из шатра и опрометью бросилась в сторону въезжих ворот. Разбойничий лагерь опустел.

Споткнувшись пару раз о корни деревьев и ещё о что-то липкое и мокрое, он наконец прибежал к яме. Лестница всё также была опущена вниз, но только в яме никого не было.

— Эй Перун! — Послышался тихий оклик.

Юноша напряг глаза и смог различить богатырский силуэт Буяна у западной стены. Уложив тело волхва на землю, несколько раз глубоко вдохнул. К нему быстрым шагом приближались братья мельники.

— Ты как дружище? — Заглядывая в глаза поинтересовался Братислав.

— Жить буду. — Брякнул найдёныш. — А вы чего попрятались?

— Ты что с сосны свалился?! — Яростно зашептал Буян. — Уходить надо! Да поживее!

Очнувшийся на земле волхв хотел было подняться. Но тихо застонал и снова отключился. Перун задумчиво перевел взгляд с волхва на шатёр. Вкрадчиво молвил:

— Там похлёбка готова. А я жрать хочу, не могу.

— Ты что с ума сошёл? — Схватил его за плечо воскликнул Буян. — Срочно валим пока они не вернулись!

— Куда валим? — Успокоил брата Братислав. — В ночь? К бандитам? Без оружия? Перун прав. Переночуем в шатре, заодно и наедимся. Мне в лесу по ночи блукать не хочется. От слова совсем.

— Но как — же….

— Сходи за кузнецом. — Грозным голосом скомандовал Братислав брату. — А мы пока с ним Светозара в шатёр оттащим.

— Да я сам. — Устало махнул юнец. — Вы пока наших в кучу соберите.

Братья мельники направились в сторону западной стены и вскоре скрылись во тьме. Загораживающие луны облака понемногу развеялись, и разбойничий лагерь наполнился тихим лунным светом. Зрелище было ужасающее. По меньшей мере пару десятков растерзанных тел были разбросаны по территории лагеря. Сколько он не всматривался в истерзанные силуэты, но тел водных жителей так и не увидел. По всей видимости жабомордые забирали с собой тела погибших соплеменников.

Взвалив на себя тело старца, неспешно направился в сторону шатра. Снова и снова спотыкаясь об одни и те же корни и вступая во что — то скользкое и липкое. Детально рассматривать во что, он не имел ни желания, ни сил.

В шатре ожидаемо никого не оказалось. Тлеющий в печи уголь скудно освещал помещение. Уложив волхва на топчан в углу направился в сторону трона. Сундуки с награбленным ожидаемо были полупусты. Сквозь вывернутые меха и прочие дорогие тряпки одиноко блестели золотые монеты. Окончательно одёрнув ковёр в сторону, увидел ещё два массивных ларя закопанных в песок по самые крышки. Орудуя обухом топора, споро сбил с дужек навесные замки. Оба ларя были до отказа набитые всяческим оружием.

Как только он увидел широкий двуручный меч, с длинной рукоятью и крестовидной гардой глаза его засверкали детским восторгом. Клинок был зачехлён в кожаные ножны, обитые войлоком. Вытащив клинок из ножен и проведя ладонью по долу ощутил прилив небывалых сил. Ему тут же захотелось испытать это грозное оружие на ком — то. Выбежать в ночной лес, поймать пару тройку бандитов и рубить, рубить, рубить!

«А как ты пеший будешь тягать это одоробло?» — Противные мысли лезли в голову, развевая по ветру щенячий восторг. Руша мечту. — «Да какой из тебя мечник? Уж лучше копьё со щитом, проживёшь подольше.».

Отгоняя от себя свой же здравый смысл, твёрдо решил оставить меч себе. А там будет что будет. Вот только на пояс его уже не повесишь, а из-за спины доставать неудобно. Руки коротки….

Продолжив рыться, нашёл для себя массу полезного. Крепкую перевязь через плечо. Новые кожаные сапоги. Пускай не красные, но всё же добротно скроенные. Внутри сыскалась даже грубо плетёная кольчуга и шлем!

Примерив на себя, он несказанно огорчился, ведь стальная рубашка была мала на него. А в ободранных штанах, потёртой рубахе и шлеме он выглядел нелепо. Если не сказать, чего обиднее.

«Обидно мне! Досадно мне! но ладно.» — Пропел про себя Перун, и тут же удивился. Где он мог слышать эту песню?

Глава 6

К тому времени как братья мельники и семья кузнеца пересекли порог шатра, Перун уже успел наложить на избитое тело старца последнюю лечебную примочку. Как только закончил с волхвом, сразу же принялся врачевать над Братиславом.

Целебные травы из мешка волхва стремительно заканчивались, а где нарвать новых он попросту не знал. Повязка, пропахшая потом и кровью, с трудом отклеилась от запекшихся краёв раны.

Братислав нервно подшучивал, стараясь выглядеть молодцом, но найдёнышу было не до шуток. Под рваными краями появились первые признаки нагноения. Края раны окончательно почернели, и опухли. Промыв вскипяченной на печи водой и наложив стерильную повязку, юнец устало побрёл к огню. После чего повалился в долгий нервный сон.

Расположившиеся немного поодаль кузнец с семьей жадно вдыхали исходящие ароматы из казана, пока Буян рыскал в поисках посуды. Желудок радостно заклокотал, принимая в себя живительный горячий навар. Сколько Братислав не пробовал, но так и не смог добудиться ни волхва, ни товарища.

Решив дежурить по очереди люди расположились поближе к печи и вскоре заснули. Ночь прошла сравнительно тихо. За стенами до самого утра слышались шорохи и тихие стоны. Один раз за полог заглянула широкая конопатая морда разбойника. Но едва завидев облачённого в кольчугу Буяна с секирой наперевес, тут же исчез в ночи.

Первым из всех будто по команде пробудился найдёныш. Чувствуя ужасный голод, долго скрёб ложкой по дну казана. Психанув и прихватив с собою (к величайшему удивлению Буяна) двуручный меч Перун направился во двор лагеря. В поисках чего — то съедобного.

Первое что он увидел это чёрные ветви деревьев. Не поверив своим глазам, долго всматривался пока не понял, что это сотни ворон облепили деревья вокруг лагеря. На запах крови и трупов ночью в лагерь явились волки. Крупная стая численностью не менее десятка. Рвала на части тела бандитов, утаскивая куски плоти подальше в рощу. У самых ворот рыскал крупный бер. Косолапый с волками в драку не вступал благо еды хватало в достатке для всех. Зверье не обращала на человека никакого внимания, деловито потроша тела убитых. Сплюнув через левое плечо, юнец зашагал к восточной стене.

Туда где на его памяти вчера ночью разбойники выносили кувшины с вином, и целые головки твёрдого сыра. Как он и ожидал провизия разбойников хранилась в дальней глубокой землянке у самой воды. В зашитые бревнами стены были вбиты массивные крюки. На которых и висело подкопчённое мясо, сало, колбасы.

Не в силах более себя сдерживать он набросился на провиант прямо здесь. Быстро утолив голод и набрав припасов на всех, зашагал обратно к шатру. Но внутри кроме волхва более никого не оказалось.

Вдалеке послышалось ржание лошади, а следом и грохот колёс. Братья мельники, позаимствовав разбойничью лошадь вместе с громоздкой бричкой подъехали к шатру. И без лишних слов принялись выносить из жилища атамана остатки награбленного.

Немного погодя появилась и чета кузнеца. С телегой поменьше запряженной чахлым коньком. Загрузив всё что было не приколочено и вооружившись до зубов из бандитского арсенала, товарищи по несчастью наконец направились вон из лагеря.

Проезжая через въездные ворота, почувствовал на себе взгляд. Взгляд, от которого кровь стыла в жилах. А сердце сжимала ледяная когтистая лапа тревоги. Меж деревьев то и дело мелькали смазанные силуэты. Перун готов был руку отдать на отсечение, что прямо сейчас в него направлен как минимум один наконечник стрелы. Чувство что за любым деревом его может поджидать мгновенная смерть, наращивало панику.

Если бы не Братислав, который почувствовав неладное шутливо толкнул побратима в грудь кулаком и молвил:

— Что? Гузно иголку перекусит?

Паренёк в ответ лишь усмехнулся, потирая ладонью ушибленную грудь. Страх и чувство неизведанного разом улетучились. «Чему быть, того не миновать» — Мысленно махнув на всё рукой подумал он.

Завалившись на пол брички, и утроившись поудобнее между храпящим волхвом и скарбом, принялся считать проходящие мимо верхушки сосен. Братислав и Буян правили на вожжах прочь из бандитского лагеря. В сторону торгового тракта. Следом плелась чахлая лошадка семьи кузнеца.

Тряске и дребезжанию колёс подпевал лесной соловей. День обещался быть тихим и безоблачным. Да только вот чувство, что за ним следит кто-то незримый и могучий ещё долго не покидало голову.

— Ну и на хрен он мне здесь нужен? — Бубнил гнусавый басистый голос. — Мало мне тяжелых в отделении?! Теперь с этим вот хлопот не оберёшься! Кто у нас в отпуске?

— Надя, Вера… и Наташка взяла две недели. — Ответил тоненький женский голосок. — Так в какую палату его?

— Везите в третью. Там койка освободилась.

Послышался стук колёс о стыки плитки. Затем всё тот же мужской голос:

— Полечат, полечат, а помирать к нам везут. Вот на кой ляд мне оно надо? Итак, статистика наша ниже некуда!

— Вы думаете так всё плохо?

— Ниночка! За десять лет практики могли бы уже и вникнуть что у нас к чему. А что за женщина с ребёнком в приёмной?

— Жена, Олег Борисович. Позвать?

— Ни в коем случае! Больного в палату, я на обход. А будет спрашивать скажите, что меня нет.

— Как быть с препаратами?

— А что не так? — Вопросом на вопрос ответил врач.

— В предписывающем листе, который они нам передали, есть пяток дорогостоящих препаратов….

— Ну вы уж голубочка как-то сами ей поясните. А я ушёл.

Еще долго слышался стук колес, всякий раз отдаваясь ноющей болью в голове, но вскоре всё затихло.

— Так значит у тебя в Старгороде родня имеется? — Разбудил его грубый голос Братислава. — Вас там ждут?

— Скажешь тоже. — Отвечал сидящий рядом кузнец. — Кого сейчас ждут? Примут конечно, никуда не денутся. По первой у брата перекантуемся, а дальше как Всесоздатель пошлёт. Может и найдем себе угол.

Отряхнувши с себя остатки сна, юнец поднялся и потерши закисшие глаза кулаками принялся оглядываться. Деревья по бокам пошли редеть, уступая место лиственным кустарникам. Впереди по засохшей колее двигались повозки. Слышалась гул и брань возничих. За ними следом тянулся караван людей. Кто верхом, кто на телегах, а кто и попросту пешком. Огромная, доселе невиданная им масса людей брела в город, ища спасения. Уповая на то что их пустят под защиту высоких стен.

Они не спеша въехали из леса на широкую долину. Повсюду куда не кинь взглядом виднелись пеньки, ближе к лесу совсем еще свежие. Городской человек леса страшился, и посему стремился вырубить его аж до самого горизонта.

За долиной начинались засеянные рожью и пшеницей поля, и лишь затем людские огороды и хоз. постройки. За коровниками, свинарниками и прочей мишурой, широкой грядой примыкая к реке растянулись крестьянские лачуги.

На горизонте за широким каменным мостом возвышался сам велик город Старгород. С каменными стенами. Высокими боярскими палатами. И укреплённым детинцем в самом центре города, фактически на вершине холма.

Волхв травник понемногу ожил. Придя в себя первым делом попробовал подняться, но охнув от нестерпимой боли завалился на спину. Отекшее от побоев лицо жутко смотрело на свет единственным красным глазом. Второе веко оплыло и вздулось ровно, как и нос. Лицо походило скорее на один сплошной кровоподтёк. Опухшие потрескавшиеся губы шептали не то заклятия, не то иномовную брань.

Неспешно тащась следом за повозками они лишь к полудню добрались до одиноко стоящей таверны. До города оставалось не менее часа пути, посему путники решились на короткий отдых. Двор был уставлен всякого рода возничим транспортом. Внутри было не протолкнуться от народу.

Братислав на силу уговорил брата снять с себя кольчугу, чтобы не выделяться из толпы. Братья мельники, предвкушая сытный обет с готовностью спрыгнули в наезженную грязь. За ними следом последовал и найдёныш.

Здоровяк кузнец ненадолго замялся, но поглядев на строгий вид жены молвил:

— Вы идите. А мы вас здесь подождем. Заодно скотину накормим, да за стариком присмотрим.

— Что жинка не пускает? — С издевкой спросил Братислав.

— Вера не позволяет. — Вздохнул горестно кузнец и повел под узды лошадей в сторону широкого хлева. От куда уже слышалось довольное конское ржание.

Таверна широкая, в два этажа. Добротно сложенная из камня. С маленькими окнами, затянутыми бычьим пузырем, гудела от народа будто улик. На пороге их встретил огромный неопрятный мужик поперёк себя шире. Поначалу загородив проход толстяк некоторое время, очинивающее изучал пришедших. Но когда Братислав первым ступил на крыльцо, нехотя посунулся.

В нос ударил крепкий запах жареного мяса и медовухи. Внутри таверна походила на утопленный в сырую землю каменный мешок. У дальней стены виднелась узкая лестница на второй этаж. Все помещение занимали три массивных вырубленных из дуба стола. Два длинных по бокам и один покороче между ними, у противоположной стены. В самом центе таверны меж столов и лавок бушевало пламя очага. Двое безбородых отроков вращали на вертеле целую свиную тушу. Посматривая с опаской на снующих меж столов осоловевших клиентов.

Из небольшой дверцы сбоку показался толстый черноусый мужик с широким ножом в руках. В кожаном переднике на голый мохнатый торс. Медленно распихивая по бокам зазевавшихся пьяниц пробрался к свиной туше. Принялся срезать пропекшиеся слои мяса в подготовленный загодя глиняный таз.

Тяжелые, грубо сколоченные лавки были заняты людом с обеих сторон. Народ заседавший за столами был разный. Несмотря на по сути один стол, честной народ был разбит на небольшие группы по достатку. А стало быть и по интересам.

У самой дальней стены за почётным столом восседала компания дорого одетых господ. Скорей всего купцов, хотя может быть и просто зажиточных граждан. Их стол ломился от яств и выпивки. Подле них то и дело крутились три девы непотребного вида. Перун заметил, как один из господ будто — бы невзначай приобнял одну за талию, и та сразу же мило засмеявшись шлепнулась ему на колени.

По мере приближения к выходу народ становился всё беднее и оборванней. Когда у самого выхода сидели мужички попроще. Довольствуясь квашеной капустой, рыбой и мутной сивухой. Тем не менее что за столами богачей, что у черни царил лад. Люди были всем довольны. Друг к другу не задирались. Слышался смех и гогот. А снующие меж гостями пажи то и дело подносили всё новые блюда и вина.

— Чего угодно господину? — Послышался звонкий девичий голосок.

В его грудь кто — то легко коснулся пальчиком. Опустив голову, только сейчас заметил маленькую девчушку лет семнадцати с весёлым веснушчатым личиком. Длинные огненно — рыжие волосы были заплетены в косы. Спускавшиеся вниз по тонкой талии, аж до самых бёдер. Девчушка была одета в ладно скроенное по её фигуре синее платье. Вздымающийся при дыхании бугорок крутой груди, предательски приковывал к себе взгляд.

Что — то волнующее и завораживающее расцвело внутри хлопца. Сковав, а вместе с ним и лишив дара речи.

Оценив то что на неё без срамно пялится, рыжая в ответ пробежала взглядом васильковых глаз по фигуре гостя. Затем с нескрываемо заинтересованностью повторила вопрос:

— Чего господам будет угодно?

На плечо легла тяжёлая ладонь, но Перун всё также продолжал зачарованно рассматривать девушку. За спиной послышался громкий голос Братислава:

— Господам угодно мяса. Каши. Да самого лучшего мёду что у вас есть!

В воздухе блеснула серебряная монета, которая тут же была умело перехвачена девичьей ладошкой. Развернувшись рыжая юрко метнулась меж двумя преградившими ей путь пьяницами и скрылась за лестницей.

На его голову будто ушат холодной воды вылили. Оторопь отступила, а следом прояснилась и ясность ума. Только сейчас он заметил. Что компания лохматых и замусоленных крестьян, сидящих за столом неподалеку, недобро посматривает в их сторону.

— Это что ещё за колдовство? — Пробубнил про себя юнец.

— Берегись дружище! — Насмешливо заметил Буян. — Страшнее бабы зверя нету. А эта рыжуха таких как ты с десяток за пояс заткнёт. Ещё и ноги вытрет.

Уязвленный найдёныш хотел было ответить, но им призывно махнул рукой толстяк в фартуке. И компания направилась в самую гущу пьянки. Туда где хозяин таверны любезно освободил им место за столом у очага. Выкинув за шиворот несколько лежавших под лавками тел.

Усевшимся в ряд, спиной к огню троице не пришлось долго ждать. Тут же подле них возникла широкая глиняная посудина с парующей кашей. Сверху которой возлежал запечённый гусь.

Немного погодя рыженькая девчушка поставила пред ними три пустых чаши. Два кувшина медовухи и свежо выпеченный шарообразный хлеб из отрубей. Очаровательно улыбнувшись юное создание затерялось в толпе напоследок одарив троицу игривым взглядом.

Трое крепких молодых парней без лишних прелюдий накинулись на еду. Споро насыщаясь по-деревенски незамысловатой и питательной пищей. Когда с гусем и кашей было покончено, а кувшины опустели. Братислав махнул одному из пажей. Снова блеснуло позаимствованное в лагере разбойников серебро. Тут же на столе будто по волшебству появились мёд и мясо.

Раскрасневшийся и подобревший от выпитого Братислав, завел разговор с соседями. Те тоже оказались не против погуторить. И вот уже братья мельники влились в компанию рудокопов будто свои.

Ему же было как-то не до того. Выковыривая грязным пальцем крошки из щелей в столе, он напряженно шарил взглядом по таверне в поисках той самой. Но негде её не находил.

Входная дверь с шумом распахнулась в сторону, а вместе с тем по ступеням до самого очага покатилось грузное тело. Народ в таверне радостно загоготал, но вмиг умолк, когда на пороге возник высокий, статный мужчина.

Широкоплечий с чёрными как ночь волосами и заплетённой в косы бородой. На груди грозно поблескивали металлические чешуйки подогнанной по фигуре доспешной брони. Уродливый вздутый шрам проходил по левой половине лица. Ото лба, через вытекший глаз и уродливо вывороченное веко, аж до самого подбородка. Закрепленный на поясе одноручный меч, в украшенных рунами ножнах с массивной резной рукоятью, давал понять окружающим что с его хозяином шутки плохи.

Следом за ним в таверну вошли еще четверо крепких молодых ребят. Все как один облаченные в тяжёлую походную броню. Распихивая пьянь и просто подвернувшихся под ноги, к ним почтительно прибежал сам хозяин таверны. Одноглазый лишь грозно сдвинул брови, когда за ближним столом сразу же образовалось свободное место.

Воины расположились напротив стола, за которым сидел с товарищами Перун. Вскоре о воинах все позабыли, и таверна как нив чём не бывало вновь погрузилась в гогот и кутёж.

Около него кто — то поставил ещё один наполненный кубок. Хлебнув с половину одним глотком, понял, что это уже не мёд. А что-то позабористей. Мир как-то разом стал добрей и светлей. А сидящие рядом, впервые увиденные им селяне, чуть ли не родными сердцу братьями.

За питьем и набиванием кишки ребята не заметили, как за окнами стемнело. И тут об его спину что-то с треском раскололось и разлетелось на куски. Находясь будто во сне он ничего так и не почувствовал, лишь лёгкий толчок. Почему-то вскочил с места рассерженный Буян, но тут же осел взад, и как ни в чём не бывало продолжил разговор с соседом.

Перун оглянулся. За соседним столом компания основательно подогретых питьем воинов разошлась не на шутку. Четверо мужчин, багровые от выпитого, с гоготом били об пол глиняную посуду.

Их командир молча наблюдал за подчинёнными в сторонке. С кубком в руках. Одна из полураздетых дев по неопытности приблизившаяся к шумной компании. Была тут же насильно раздета наголо. Изорванное платье валялось на покрытом соломе, заблёванном полу. В таверне послышался радостный гогот. Сидящие за столами мужички вздымали свои кубки за здравие бойцов.

Один из таких пьяниц имел глупость по-братски обнять одного из удальцов. За что и был тут же опрокинут лицом в стол. Послышался хруст и треск ломающего черепа. Отряд хором загоготал.

— Ещё вина! — Гневно воскликнул одноглазый командир, поднимая пустой кубок.

Рядом с ним мелькнула рыжеволосая дева. Налив мёда до краёв, она хотела было удалиться. Когда стоящий рядом рослый конопатый боец, ухватил её своей огромной лапой за талию. Приговаривая:

— Куда это ты голуба собралась?!

Девушка попробовала извернуться, но мохнатая лапа держала цепко. Мощным рывком боец ухватил её за платье и рванул в сторону. Ткань громко затрещала, оголив упругие девичьи груди и плоский живот.

Рыжеволосая испугано закричала, пытаясь прикрыться. В то время как трое огромных закованных в броню бойцов, принялись лапать её со всех сторон.

Из-за двери показался грузный хозяин таверны. Подбежав к одноглазому, толстяк принялся о чем-то молить командира. Но туже был сбит с ног ударом в ухо. Одноглазый раздражённо потёр расшиблены кулак и снова приложился к кубку.

— Ну всё братцы нам пора. — Неожиданно громко прозвучал голос Братислава.

Братислав поднялся на ноги, и попустил шнурок на штанах. Похлопав по спине Перуна, он махнул в сторону выхода. Троица путников выбралась из-за стола и прошествовав мимо очага с остатками свинины направилась к выходу. В спину доносился жалобный девичий клич. Девушка молила о том, чтобы её не трогали. Чтобы отца не били. В ответ лишь слышался злобный мужской гогот и звуки бьющейся посуды.

Братислав и Буян уже успели выйти во двор, когда он, поднявшись по ступеням напоследок обернулся. Огромное кодло мужиков понуро сидело за столами. Боясь проронить и слова. В то время как двое негодяев сдирали с бедной девушки последние лоскуты платья.

Рядом в её ногах лежало тело отца. Методично вбиваемое в пол кожаными сапогами бойцов. Молящий взгляд васильковых глаз пробежал по таверне и на мгновение они встретились. В её глазах читалась мольба и непомерный страх.

В спину подул приятный холодящий кожу ветерок. В миг, выдувший из головы дурные мысли вместе с остатками хмеля.

И вдруг пол, стены, и перекошенные лица замелькали в непрерывной кавалькаде. Прямо перед ним возникла широко ухмыляющаяся конопатая харя. Не раздумывая ни секунды двинул по ней боковым справа. Успел заметить, как здоровяк рухнул на пол жутко закатив глаза. Второй боец, держащий девушку за грудь, не успел опомниться, когда кулак с хрустом ломая кость пришёлся хлестко в подбородок.

Двое облачённых в доспехи верзилы, до этого момента занятые избиением хозяина таверны, с удивлением уставились на лежащих на полу без сознания товарищей. К тому же, тот который только что получил в бороду, лёжа на боку, начал дергать конечностями будто раненая собака. Изо рта второго пошла белая пузырящаяся пена.

Перун, не отводя глаз от верзил взял девчушку одной рукой за плечо и завёл её себе за спину. В свете костра грозно блеснула сталь. Оба воина потянули за пояса свои боевые топоры.

— Не сметь! — Послышался грозный приказ одноглазого командира. Который внимательно следил за схваткой с кубком медовухи в руке.

Повинуясь приказу начальства оба воина нехотя вложили топоры за пояс. Первым на него пошёл верзила с побитой красными пятнами рожей. Выждав удобный момент, когда соперник шагнёт навстречу парень сам сделал под шаг на встречу и выкинул вперёд прямую руку. Дурында соперник сам напоролся на его кулак со всего маха! Отпрянув немного назад воин сжимал пальцами переломанный нос. Тягучие багровые струи, стекали по подбородку и кисти.

Посмотрев на окровавленные пальцы, здоровяк взревел по дурному. И попёр аки тур. Размахивая в воздухе пудовыми кулачищами. Огромные как колоды ручищи замелькали перед лицом. Каждый раз лишь разрезая воздух, не доходя до цели. Толи боец бил слишком медленно, то ли сам Перун был необычайно быстр. Подчиняясь внутренним приказам ударил ногой наискось. По незащищённому бронёй месту за коленом противника, вложив в удар весь свой вес.

Вскрикнув от боли, здоровяк рухнул на пятую точку. Громко загромыхав листами доспеха. Второй мощный удар голени пришёлся поголове противника и тот моментально утих.

Стоящий доселе, высокий и худощавый боец с жуткой улыбкой потянул из-за пояса боевые топоры. О чём-то грозно воскликнул командир. Но ни боец, ни его соперник его не услышали.

Не успел рубака сделать и шагу, как ему в грудь со скрежетом прилетала громадная деревянная лавка. Повалившись на пол вместе с оружием, боец больше не попытался подняться на ноги.

Повернувшись в сторону двери, Перун увидел вооружённых увесистыми булавами Братислава и Буяна. Буян как раз к этому времени примерялся к утвари таверны. Чего бы ещё такого кинуть?

Одноглазый командир медленно поднялся из-за стола, и не спуская взгляда с братьев мельников потянул свой меч из ножен. Грозно блеснула заточенная сталь.

Сидящие за столами гуляки вскочили на ноги и будто по команде бросились к стенам, давая место для сечи. Вдруг из-за его спины послышался гневный тонкий голос:

— Немедленно прекратите! Пока отец…. Я здесь хозяйка! И я не допущу кровопролития в моём заведении! — Выглядывая из-за спины Перуна рыжеволосая обратилась к одноглазому. — Ваши люди начали первыми! У меня дюжина свидетелей это подтвердит! А если продолжите, то мои люди обо всём доложат воеводе!

Гневный взгляд одноглазого уставился на выглянувшие из-за входной двери лица отроков. Которые будто бы только и ждали отмашки чтобы поскакать в город.

Задвинув свой меч в ножны одноглазый командир гневно молвил. И каждое его слово громким эхом отдавалось от стен в повисшей тишине:

— Моим людям причинили вред, я жду компенсации и….

— Твои люди первые начали бесчинство, за что и поплатились. — Неуважительно перебила воина на полуслове рыженькая. — Ни о каком возмещении и речи быть не может. Но как отец и уговаривался с воеводою, ваш пир, и вся битая посуда за наш счет. Чтобы вы о нас не думали, но моя семья всегда уважала нашу доблестную дружину.

Один из дружинников начал приходить в себя, открыв глаза и сев на полу боец начал глупо озираться по сторонам. Силясь понять, что с ним произошло. Одноглазый гневно цыкнул зубами, и показав рукой в сторону столпившейся у стены толпы велел:

— Эй рванина! А ну как быстро подняли моих бойцов. Да поаккуратнее! Наружу выносите! Да куда же ты тупица его вперёд ногами выносишь?! Он жив… пока….

Братислав и Буян, опустив оружие отошли в сторону давая дорогу. Отступивший к стене Перун всё также прикрывая спиной девушку, не отрывал глаз от командира. То и дело ожидая продолжения драки. Выходя из таверны одноглазый быстро скользнул взглядом по братьям мельникам, надолго задержавшись на главном обидчике. Взгляд его был тяжелым и обрекающим. Но как бы не было трудно, юнец его выдержал, не опуская глаз.

Когда посрамленные дружинники окончательно покинули помещение, таверна наполнилась радостными криками и здравицами. Всё, включая даже дорого одетых купцов лезли к новоявленному богатырю с намерением побрататься. О чём — то радостно верещала рыжеволосая дева. Со слезами на глазах лезла целоваться.

Даже избитый хозяин таверны как — то разом пришел в себя, и даже поднялся на ноги для того чтобы пожать герою руку. После чего пыхтя и надрываясь выкатил целую бочку пойла из своих запасов.

Избитый толстяк принялся угощать посетителей, в честь столь славного спасения. Его ободряюще хлопали по плечам заверяя что уж в следующий раз обязательно вступятся.

Полуголая дева из-за спины куда-то пропала. Хлопец устало отмахивался от назойливых гуляк, неумело отшучивался. То и дело поглядывая в сторону сидящих в ожидании на каменных ступенях братьев мельников. Когда наконец от него отстали, и толпа гуляк полностью переключилась на хмельной бочонок, устало поплёлся в сторону побратимов. Его сбитые в кровь кулаки начинали ныть и болеть. Также всякий раз отдавала болью мышца на левой ноге.

— Ну что? Нагулялся?! — Угрюмо спросил Братислав. — Теперь тебя в городе, да и в окрестных землях каждая собака знать будет. Нет брат. С ополчением сориться нельзя! А с дружиною так и вовсе смерти подобно!

— О чём ты только думал?! — Вспылил Буян. — На бабу повёлся? На ней что? Свет клином сошёлся?! Ты зенки то свои разуй! Вон их сколько ходить — бродить….

— Ну будет вам. — Устало отмахнулся найдёныш. — Что делать будем? Поедим в Старгород?

— Да какой уж тут Старгород. — Пробурчал Братислав. — Ты пока сивуху лакал да кулаками размахивал. Мы кое-что с братухой разузнали.

— И что — же.

— Ворота города закрыты. Пропускают только по личному указу князя. А посёлок подле стены битком беженцами забит. Народ сейчас со всех окрестных сёл съезжаются. Вот тебе и сказ!

— Так что же делать?

— Что делать?! Что делать?! — Передразнивая пропел Буян. — Козе рога хер!

Повисло короткое молчание, которое он вновь оборвал:

— А что кузнец? Здесь?

— Давно уехал. — Махнул рукою в сторону города вздохнул Братислав. — Светозара с собой забрал. Но так оно и лучше. За стариком его жинка присматривает.

— Я слышал у него родня в городе?

— Не в городе, а в пригороде. — Нервно ответил Буян. — Он сказал, что можно будет у его родни перекантоваться. Только нужно для начала ему тятю подготовить, предупредить. Ох не нравиться мне вся эта затея!

Прихрамывая к ним подошёл сам хозяин таверны, и принялся горячо благодарить:

— Спасибо вам парни. От всей души! Вас не иначе как боги послали! Хвала богам! За то, что земля наша, ещё полна отважных и чистых душою богатырей! Если хоть что-нибудь понадобиться. Хоть какая-нибудь услуга. Обращайтесь. Я ваш должник!

— Нам бы ночь переспать, да коням овса. — Не на секунду не замявшись выпалил Буян.

Битая физиономия толстяка в миг омрачилась. Задумчиво сдвинув брови, трактирщик произнёс:

— Извиняйте ребятки. Да вот только комнат свободных у меня нет. Всё постояльцами битком забито.

— Ну вот ещё. Опять нам в поле ночевать. — Раздосадовано выдохнул Братислав.

Немного помявшись, хозяин таверны махнул рукой и молвил:

— А пёс с ним! Оставайтесь на ночь! Только положу я вас в разных местах. Мне так спокойнее будет. Вы двое ляжете здесь у огня. А для тебя герой есть отдельная комната!

Глава 7

Братислав и Буян твердо решили для себя, что пока не прикончат всю выпивку в таверне, почивать не лягут. Вконец устав и вымотавшись Перун махнул на прощание рукой братьям и поплелся вверх по лестнице.

На втором этаже, по славам хозяина таверны, ему уже было постелено в одной из комнат. Узкий коридор, скупо освещённый парочкой свечей напоминал скорей подвал чем гостевой дом. По бокам располагались обитые металлическими полосами двери. Одна из совсем свежей древесины. На дверном косяке были видны следы взлома. Четверо дверей были наглухо заперты. В этом он убедился, дергая по очереди кованые ручки. Совсем приуныл. Прошёл до самого конца коридора едва не минул узкую перекошенную загородку.

Отодвинув сбитый из не ошкуренных досок шит в сторону, угрюмо осмотрел маленькую коморку. Которую хозяин таверны громогласно обозвал комнатой. По-видимому, здесь раньше хранились инвентарь и посуда, которые сейчас были выставлены в коридор. У стены стоял узкий, ветхий топчан с накиданным поверх сеном и тряпьём. В противоположной стене было прорублено малое оконце. Свет двух лун скудно освещал помещение, но глаза уже успели к этому времени привыкнуть к полумраку.

Принимая нечеловеческие усилия, всё же смог снять с себя кожаные сапоги. Намотанное на ступни тряпьё сбилось в кучу. А как наматывать правильно, он попросту не знал. На душе тут — же посветлело. Какое это было блаженство! Размять затёкшие пальцы ног! Успевшие набить не одну ноющую мозоль.

Устало повалившись на скрипучий топчан, юнец повернулся лицом к стене и закрыл глаза. С первого этажа доносились удалые песни, о храбром воине, победившем кривду и освободившем из плена правду. В голове роились дурные мысли. Отгоняя их будто назойливых мух, изо всех сил попытался заснуть. Но сон так и не шёл. Повертевшись с боку на бок на неудобном лежаке, всё же решился. И снова намотал тряпок на ноги, как мог обул сапоги и вышел из коморки.

Внизу всё еще доносились песни, но всё более нечленораздельные. Когда аккуратно спустился по лестнице в таверне осталось не более десятка человек, включая упившегося до потери сознания хозяина таверны.

Буян спал у очага прижав к телу жареный свиной окорок. Братислав уснул, сидя за столом с чаркой в руке. За дальним столом гудела небольшая компашка, которой явно было не до него. Меж столами прибирались отроки. Заметив его один из них выпрямился, едва не выронив посуду из рук. Прокравшись через зал, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания Перун поднялся по ступеням и выскочил наружу.

Холодный ночной ветерок, приятно обдувал лицо и грудь. Выбивая из головы последние остатки сна. Ночь была беззвездная. Тяжёлые дождевые тучи закрыли собой обе луны погрузив землю в кромешный мрак.

Из широкого сарая за таверной послышалось раздраженное ржание лошадей. По правую руку, вдали, полыхали костры большого города. Пользуясь прикрытием ночной завесы, он бросился влево. К тракту, а далее вдоль дороги к чернеющему вдалеке лесу. То и дело оглядываясь по сторонам будто вор. К его великому облегчению торговый тракт был пуст.

Вскоре хлопец добрался до первых стволов сосен. Спугнув по пути пару зайцев и одного очень наглого фазана, имевшего смелость выпорхнуть из-под самых ног. Проломившись не иначе как лось сквозь заросли ельника, упал на холодный песок. И с облегчением набрал полную грудь холодного воздуху. Отдышавшись и отхрипевшись, принялся лихорадочно стягивать с себя одежду и обувь.

Сердце бешено колотилось, норовя проломать грудную клетку и вырваться наружу. Всё тело лихорадочно дрожало. И унять дрожь, не получалось сколь не старался. Глубоко вдохнув и выдохнув наконец успокоился. Голова прояснилась от дурных мыслей и оторопи. Но где-то там, глубоко в душе всё-таки точил червячок страха. Страха пред неизведанным.

Раз за разом прогонял в голове события той самой роковой ночи. Ночи, когда он смог перевоплотиться в плоть зверя. Вот его бьют мечом. Боль, холод и неимоверный ужас охватывают тело. Его вышвыривают вон из круга не иначе как тряпичную куклу. Парень вспомнил, как больно грянулся оземь. Как сверху на него навалилась орда мертвечины. Его рвали и кромсали на части. И вот он уже в обличие зверя. Несокрушимый и могучий. Рвет и мечет смердящую дохлятиной плоть. И всё ему нипочём.

Раздетый донага паренёк бродил вдоль кустов ельника, жестикулируя и бубня под нос. Будто доказывая кому-то что-то очень важное. Наконец застыв на месте с опаской оглянулся по сторонам и со всего маха грянулся оземь!

Больно ободрав грудь и правое плечо, снова поднялся на ноги потирая ушибленные места. И снова грянулся всем телом оземь.

По рассказам одного из завсегдатаев таверны. Существовали такие люди в простонародье именуемые волколаками. Которым было подвластно оборачиваться в личину волка. Особо матёрые и мастеровитые научились оборачиваться в огромного медведя. По преданию для превращения им было достаточно всего лишь грянуться оземь, и перекувыркнуться через голову.

В эти сказки Перун не особо верил. Но всё же на кувыркался по покрытому иголками песку вдоволь. Наколов аки ёж себе спину, и разбив в кровь лоб и грудь обессиленно опустился на землю. Что же он делал не так?

Совсем отчаявшись решил выкинуть все лишние мысли из головы. Закрыв глаза, долго сидел на земле вслушиваясь и вникая в звуки и запахи ночного леса. За спиной послышалось шуршание сухих веток, где-то неподалеку гуторил старый сыч.

Хлопец поднял глаза к небу. Грозовые тучи, гонимые ветром, понемногу отступили от светил, оставив за собой большую половину лун. Вдалеке грянул гром, и раскатом пронесся над долиной. На лицо и плечи упали первые холодные капли. Начался мелкий секущий дождь. Совсем рядом мелькнула молния, с жутким грохотом ударив в одиноко стоящую посреди поля сосну. Дерево моментально вспыхнуло будто сухой хворост в горниле кузнеца!

Диковинный шрам на груди будто накалился. Начал жечь кожу и мышцы. Рассеянно проведя по уродливо выпуклым краям ладонью с ужасом увидел, как пальцы пошли удлиняться и обрастать густой чёрной шерстью. По мозгам ударила жуткая боль. Столь же внезапно сколь в пылу битвы кроит череп боевой молот. Не в силах себя сдерживать заорал дурным голосом и принялся кататься по земле, не контролируя своё тело. В ушах шумел звон тысячи колоколов, но даже сквозь него было слышно, как хрустят и выламываются его кости.

В поле, рядом с ним, одна за одной били ветвистые молнии. С каждым новым ударом земля сотрясалась, с грохотом принимая в себя необузданную силу небес. Мелкий секущий дождь перешёл в настоящий ливень, когда наконец боль отступила. А в голову мощным потоком хлынули новые, многократно усиленные чувства и запахи.

Дрожа всем телом. На подкашивающихся ногах, всё же нашёл в себе волю чтобы выпрямиться во весь рост. В тело стремительно вливались доселе невиданные, чудовищные силы. Не в состоянии себя сдерживать Перун издал громогласный крик, медленно перетекший в звериный вой.

Кроны деревьев дрогнули, когда одна из молний ударила в землю в трёх шагах. Ночной мир вокруг расцвел новыми красками. Зверь жадно втянул воздух. Учуял, что за версту к северу расположилась на ночёвку стая диких кабанов. Вожак, седой могучий хряк поднял уже успевшую уснуть родню. Стадо диких свиней уходило в лес, подальше от страшного хищника. В полста шагах слева в песке рылся ёж. Тьма ночи, уступила место белому дню. Теперь он был готов посчитать пятнышки на крыльях ночной бабочки, порхающей вдали, посередь поросшего травой поля.

Сердце разрывалось от счастья, а душа преисполнилась ликованием, когда он опрометью бросился вглубь леса. Деревья по сторонам замелькали столь быстро, что через мгновение слились в одну непрекращающуюся полосу. От невиданной остроты красок и запахов голова шла кругом. Зверь отмахал не одну версту прежде чем осознал насколько он голоден.

Страшный ливень, понемногу перешёл в мелкий секущий дождь. Который должен был быть по всей видимости затяжным. Дождик вскоре окончился, оставив после себя взрыхленную промокшую почву с множеством глубоких луж.

На освещенную лунным светом поляну неспешно вышел огромный лось. Могучий зверь повел ухом, прислушиваясь к звукам ночи. Опустив тяжелую голову принялся вырывать из иссушенной зноем почвы, жухлую траву. Нервно потряхивая ветвистыми рогами, когда приставучие мошки норовили забраться в глаза и уши.

В здешних местах лось чувствовал себя фривольно. Ибо не было хищника достаточно могучего и ловкого дабы состязаться с ним в силе. Даже здешняя стая волков, обитавшая в норах у берега, старалась держаться от сохатого подальше. Из-за его свирепого нрава и острых рогов.

Лес, казалось бы, погрузился в полную тишину. Умокли птицы. Внезапно сменившийся ветер принёс с собою тревожный запах. Доселе незнакомый, но всё же тревожащий нутро. Запах стремительно усиливался. Красавец лось тревожно поднял голову, внюхиваясь и вслушиваясь во тьму. Ни единой веточки не хрустнуло, когда на него обрушилась непреодолимая лавина. Не в силах устоять под мощными ударами животное повалилось на землю.

Налетев на свою добычу, Перун опрокинул животное. Мёртвой хваткой вцепились мощные челюсти в горло добыче. У сохатого не было и шанса против столь грозного хищника. Ещё мгновение и треснули шейные позвонки. Некогда могучий зверь, царь лесного мира немного побившись в корчах испустил последний дух.

Уповая от вкуса свежей, горячей крови оборотень рвал плоть животного своими длинными изогнутыми когтями. А когда вспорол ещё парующее брюхо, первым делом принялся за сладкую печень. Быстро насыщаясь, вздрагивал всякий раз проталкивая огромные куски мяса по гортани. Изгибаясь и отхаркиваясь будто изголодавшийся по рыбе дворовый кот.

Когда голод унялся, а от туши лося осталось чуть больше половины, он наконец заметил засевших вокруг его волков. Стая серых взяв в круг жуткого зверя с ревностью наблюдала как тот набивает брюхо. Держась на почтительном расстоянии зверье не смело приблизиться. Дожидаясь своей очереди, лишь злобно сверкало очами из-за кустов тёрна.

Вдоволь насытившись отодвинулся от своей добычи. Порешив что зверьё тоже жратоньки хочет. Сквозь волчий скулёж и завывание едва смог разобрать тихий человеческий крик. Оскалив окровавленную пасть, оборотень спокойно вышел из оцепления. Волчья стая покорно расступилась, дав широкий коридор. И как только он помчался к западу, голодное волчье племя накинулось на остатки пиршества.

Перун в личине зверя нёсся по лесу, с легкостью преодолевая овраги и поваленные стволы деревьев. Прорываясь сквозь кустарник, будто снежная лавина сквозь хлипкий сельский плетень. Длинные колючки цеплялись за косматую чёрную шерсть, не оставляя на толстой шкуре ни следа. Били по морде нравясь выколоть глаза. Зверь лишь досадно морщился, понемногу привыкая к нечеловеческим возможностям своего тела.

Сколько он вот так бежал? А хрен его знает. Ни отчета времени, ни усталости оборотень не чувствовал. Лишь звериную радость и упоение животной мощью.

Людские голоса звучали всё громче и громче. Сквозь отборную мужскую ругань случалось разобрать испуганные женские крики. В ушах будто медный колокол звенел детский плачь. В нос ударил едкий запах дыма и гари. Когда поднявшись на холм, увидал в низине кострище пожарищ.

Пылали деревянные телеги. Упряжённые в тройки гнедые лошадки метались по широкой поляне в приступе безумия. Остановившиеся на ночлег беженцы, метались меж пожитков в надежде укрыться от пылающих стрел. Небольшая горстка мужичков разного возраста и происхождения укрылась за двумя перевернутыми возами. Туда же окриками и угрозами сгоняли уцелевших.

Огонь по беженцам вёлся из-за близстоящих деревьев. Напрягши зрение, зверь смог разглядеть как выглядели нападающие. Это были суровые закалённые в боях рубаки. Передний строй лучников метал в противника горящие стрелы, то и дело прячась за стволами деревьев от встречных камней и дротиков.

Чуть поодаль ожидали своего часа воины с каплевидными щитами. Во тьме сурово поблескивала металлическая полоса окантовки, посреди широких щитов виднелся небольшой металлический набалдашник. Если ударить таким в голову, то мало не покажется. Каждый воин был вооружен кривым изогнутым мечом.

На всех нападающих, без исключения были надеты массивные латы из листового железа. Выкрашенные в смолянисто чёрный цвет. Из-под сочленений была видна добротно скроенная стальная кольчуга с капюшоном. Головы щитоносцев были защищены массивными шлемами, с забралом. Чёрными, под стать броне.

Взятая в кольцо быстро тающая горстка обороняющихся, была вооружена значительно беднее. Большинство из беженцев явно были безоружными простолюдинами. И лишь пятеро богато одетых и вооружённых мужчин походили на торговцев.

Селяне беспорядочно толпились за возами. Прикрывая за собою жен и детей, они метали в нападающих короткие дротики. Не всякий дротик долетал до лучников, не говоря уже о попадании в противника. В то время как торговцы экипированы боевыми палицами и круглыми щитами, выстроившись в прорехах укрытий, прикрывали фланги обитыми бронзой полноростовыми щитами.

Несколько зажжённых стрел ударило в днище телеги, но та упорно не хотела загораться. Нападающих он насчитал с пол сотни. Действовали воины настолько технично и слажено, что у обороняющихся не оставалось ни единого шанса на спасение. Располагавшийся рядом с дорогой поляна стала для многих переселенцев последним пристанищем.

На горящей слежавшейся от копыт и подошв траве, были раскиданы тела убитых. Мужчины, женщины и даже дети. Многие почившие были пронзённые стрелами. На лежащих поодаль часовых виднелись широкие раны, с выступающими поверх кожи бурыми костями. Нападение было стремительным и неожиданным.

Из общей испуганной толпы обороняющихся выделялся один, статный муж. В выправке и дисциплине которого с легкостью можно было угадать обученного военного. Военный громкими выкриками пытался успокоить ополоумевших от запаха крови и смерти побратимов. Ярился, когда очередной, никчемный вояка без толку выбрасывал дротик в сторону наступающих. Именно он командовал обороной лагеря. И именно благодаря ему беженцам случилось дожить до этого момента.

Самопровозглашённый командир то и дело высовывался из-за воза с луком наготове. Всякий раз его стрелы попадали в цель. Перун рассмотрел пару тел вражеских лучников. Выпущенные командиром стрелы лишь бессильно отскакивали от добротной чёрной брони.

Прямо на его глазах одна из стрел попала в сочленение доспеха и наколенника. Закованный в чёрную броню нападающий, тут же выронив меч и щит. Рухнул на землю будто подкошенный, зажимая латными перчатками пробитое колено.

Дротики и камни быстро закончились. Как закончились и стрелы командира обороны. Зажав в руках копья и ножи, селяне укрылись под защитой телег и щитов. В то же время вражеские лучники прекратили стрельбу и отступили за спины щитоносцев. Могучие бронированные воины пошли в наступление, прикрываясь щитами. Стремительно сжимая кольцо. Выкованные из добротной стали клинки грозно издавали звон всякий раз обрушиваясь на щит обухом.

Один из торговцев, не выдержав столь мощной психической атаки, бросил щит и помчался в сторону леса. Надеясь проскочить меж нападающими. В появившуюся между щитов, обороняющихся пробоину тут же вонзились три стрелы. Убив дородную женщину и ранив одного из селян. Едва торговец успел сделать и пяти шагов как метко выпущенная лучником стрела тут же настигла труса. Проломав глазницу и войдя наконечником в череп. Среди вражеских лучников донесся одобрительный хохот. Кто — то принялся громко бахвалиться метким выстрелом.

— Что за чёрт? — Проревел Перун, нутром почувствовав, как с запада потянуло смрадом мертвечины.

Шерсть спине встала дыбом, а из глотки вырвался утробный рык. Когда на поляну вышел человек в чёрных одеяниях. Голова и лицо незнакомца было сокрыты широким капюшоном. Под плащевой накидкой угадывалось дородное низкое тело. Слишком вялое и рыхлое для бойца. Но стоило лишь этому толстяку окликнуть нападающих как те замерли в пяти шагах от селян.

Приготовившиеся к бою не на жизнь, а насмерть беженцы, изредка выглядывали из-за своих укрытий. Когда человек в чёрных одеждах достал из-за пазухи небольшой стеклянный флакон. Бурлящая внутри вязкая жидкость подалась в сторону, когда он поднёс к губам флакон и пошептал что — то неуловимое для слуха. Едва колдун бросил флакон оземь как изнутри вырвалось нечто смолянисто чёрное размером с кулачок младенца. Над землей стремительно пошёл шириться убийственный туман. Тот самый туман, который пожрал люд Рубежного.

Понемногу малое облако поползло в сторону покоящихся на поляне трупов. И по мере того как облако обволакивало всё новые и новые бездыханные тела оно росло и ширилось. Закованные в чёрную броню воины испуганно пятились. Но в тоже время смолянистая субстанция, подчиняясь приказам колдуна обминала нападающих. Набирая всё больше и больше объёма оставляя после себя иссушенные, будто обескровленные тела. И вот уже на ноги начали восставать первые мертвецы.

Давая себе отчёт чем это всё может закончиться, зверь с рёвом помчался с холма. Все участники битвы повернули головы на восток, откуда донёсся леденящий душу вой.

Колдун перестав выкрикивать заклятия. Опустил руки и уставился во тьму горящими огнем глазами. Трое щитоносцев подчиняясь его команде, стали перед ним прикрывая щитами тело хозяина. Заучено выстроились в единую стену щитов, ощенились изогнутыми клинками.

В свете пожарищ смазанным пятном промелькнул громадный мохнатый силуэт. Оборотень стремглав спустился с холма и пронесся по полю будто выпущенная стрела.

Обминая восставших мертвецов и застывших в недоумении наёмников, набросился всем телом на стену щитов. Смял и втоптал в грязь, могучими лапами двоих. Послышался жалкий скрип разрывающихся доспехов. Изогнутые когти рвали нагрудные пластины будто гнилую жесть. На голову и плечи обрушился шквал ударов. Оставшийся в живых мечник рубил его тело длинным изогнутым мечом. Клинок бессильно ударял по массивному телу оборотня, не в силах пробить толстую чёрную будто ночь шкуру. Замерший в ужасе дородный колдун принялся испуганно пятиться, и вскоре вовсе бросился в бегство.

За спиной послышались испуганные вопли, преходящие в мольбы о помощи. Бесконтрольный черный туман, не разбирая своих и чужих, пошёл шириться по поляне высасывая жизнь из наёмников. Иссушенные тела не успевали опадать оземь, тут — же вспыхивали зеленым огнем. Колдовской туман не только стремительно убивал жертву. Несчастный тут же оборачивался в пылающий оживший доспех.

Не обращая внимания на потуги мечника, Перун оттолкнул его будто назойливую муху и бросился вслед за колдуном. В грудь ударила яркая вспышка, в воздухе запахло палёной шерстью и мясом. Колдун довольно усмехнулся из его рук посыпался град огненно красных искр. До ушей донеслись крики боли и ужаса, тех несчастных, на которых попадала лишь одна искорка.

Прилипая к коже капля метала стремительно прожигала броню и плоть. За спиной зверя горели и плавились тела трёх щитоносцев.

Приняв основной удар на себя, Перун бросился на дородного колдуна, рассчитывая на длинный смертоносный прыжок. Но едва его когти коснулись плоти врага как его отбросило в ельник незримая сила.

В грудь и плечи снова и снова били испепеляющие искры. В голове зазвучал громогласный голос:

— Кто ты тварь?!

Превозмогая боль и запах собственной сгораемой плоти, вскочил на ноги и бросился на колдуна. Но снова был отброшен невидимой силой. В голове зазвучал противный скрежещущий гогот, сменяемый ликованием:

— Кем бы ты не был, но подохнешь ты здесь! А твое жалкое тело примкнёт к рядам освободительной орды! Жалкий червь! Да как ты посмел бросить вызов Всесоздателю?!

Взревев от нестерпимой боли и обиды, смотрел на приближающегося к нему колдуна сквозь кровавую пелену. Не в силах подняться на ноги он собрал воедино свой гнев, боль и страх и выплеснул его прочь из своего тела.

Посреди чистого ночного неба развезлись небеса. С оглушительным раскатом грома в землю у ног колдуна ударила молния. Яркая вспышка осветила сокрытое капюшоном обрюзглое старческое лицо. Мутные выпучены от страха глаза, смотрели с непередаваемым ужасом. Вторая молния ударила прямо в голову соперника.

Колдун вспыхнул будто сухая лучина. В воздухе повис сладковатый смрад сгораемого человеческого мяса. Послышался истошный вопль. Горящее тело упало оземь и принялось кататься по песку. Спустя всего пару мгновений всё прекратилось.

Оборотень не без труда поднялся с земли. Рядом в трех шагах выгорал белёсый скелет некогда могучего колдуна. А по правую руку, на поляне жались друг к дружке остатки воинов щитоносцев.

Стоило только зверю расправить плечи и повернуться в их сторону, как те бросились в сторону леса роняя щиты, оружие… и ещё кое-что дурно пахнущее. Замершие от пережитого ужаса селяне завороженно выглядывали из-за укрытий. Всё поле боя было усеяно множеством изувеченных трупов. Ярким голубым пламенем сгорали обращенные мертвецы, а грозный смертельный туман рассеивался крупными чёрными хлопьями. Будто частички пепла на ветру.

Шерсть на груди и животе была опалена, и запечена клубками застывшей алой крови. Жуткие раны на его теле, оставленные колдовским огнём быстро затягивались. Понемногу звон в ушах прекратился, а вместе с ним вернулась и острота зрения и нюха.

С каждым шагом он чувствовал себя всё лучше и лучше. В теле с жутким хрустом срастались опалённые кости. Долго и пристально изучал обугленное тело колдуна. Взгляд зацепился за золотой кулон на обгорелой шее. Каким-то чудом золото не оплавилось от высокой температуры. Даже наоборот, стало светиться во тьме ярким солнечным светом.

Когтистой лапой сорвал украшение с шеи поверженного врага. Искусно выгравированный символ солнца, уставился на него раскрытым глазом. Внезапно ощутил лёгкие толчки в спину и голову. Горстка выживших селян метала в него свои дротики.

Раненый командир, нашёл в себе силы чтобы подняться. Метко выпущенные стрелы били одна за другой в голову оборотня, не в силах пробить толстую шкуру. Из толпы беженцев послышались испуганные женские выкрики:

— Уйди тварь!

— Сгинь! Всесоздатель наш всемилостивый! Снизошли сию бестию в недра гиены! Упаси души рабов твоих!

До ушей донеслась молитва старым богам. Кто — то из купцов молился старым богам. Велесу и Сварогу. Шёпотом. Будто боясь, что его услышат побратимы.

Кучка людей жалась в страхе друг к дружке. В страхе пред доселе невиданной и не убиваемой бестией.

Из группы баб внезапно выбежал мальчонка лет восьми. Не слушая окрики старших, мальчик призвал Всесоздателя и метнул камень прямо в морду зверя. Перун оторопело замер. Он не понимал почему те, кого он явно спас от верной гибели. Мало того, что не чествуют спасителя так еще и побивают камнями. Расхрабрившись мальчонка поднял с земли еще один камешек, метнул попав под правый глаз. Затем ещё один и еще.

Последние что он видел перед тем как броситься назад в чащу, как кучка спасенных им людей, бросилась на него в едином порыве. Бряцая оружием и щитами.

Зверь несся по лесу пытаясь вытряхнуть из головы дурные мысли:

«Они некогда не примут тебя таким.» — Говорил ему, его внутренний голос. — «Сколь бы не были хороши твои поступки. Сколько бы ты не спас людей, ты вовеки будешь для них чудовищем. Порождением бездны. Врагом их всемилостивого божка. Глупцы! Знали бы они с чьим именем на устах совершают все эти бесчинства! Против самой матери природы.»

Опомнился он от своих мыслей лишь тогда, когда лес пошёл редеть. Бежать под бугор стало тяжелей. Всё чаще начинали попадаться валуны размером с теленка, поросшие влажным мхом. Вдали грозной грядой замаячили горы.

Сколько верст Перун отмахал в сторону запада? Неведомо. Лишь багряное небо, указывало на близость восхода. А это значило что в пути он пробыл не менее шести часов.

Запах мертвечины и еще чего-то более пугающего усиливался с каждым шагом. И вскоре поднявшись на высокий холм зверь понял, что так его тревожило.

Далеко в низине, от горной гряды и до самого горизонта, волновалось мёртвое воинство. Мертвецы брели в полнейшей тьме, ведь им не нужно было подсвечивать дорогу. В глазах зарябило от множества умертвий. Большинство ходячих мертвецов брело достаточно медленно, беспорядочно. Но в авангарде воинства выделялась целая орда пылающих зелёным пламенем, закованных в броню умертвий.

Он не поверил собственным глазам, когда увидел, что сотни мертвецов тянут за собой толстые канаты. С привязанными к ним таранами и осадными машинами. В самом сердце воинства на широких повозках виднелись шатры.

Всем нутром почувствовал, как снова холодящий поджилки ужас сковывает его члены. За пологами этих шатров творилось что — то мерзкое. Колдовство, идущее против самой жизни. До ушей донеслись ржание лошадей. По правому флангу освещая себе путь факелами рысью шли чёрные всадники. Живые люди, в отличии от основной части воинства. Позади черных всадников в даль куда не окинь взглядом тянулись поводы с провизией.

Вся эта ужасающая картина не покидала его всю дорогу обратно. Стараясь успеть до рассвета. Ведь Братислав вставал по-настоящему рано, он несся через лес на пределах своих возможностей. Теперь ему стало понятно, что отряд с пол сотни воинов, был всего лишь разведывательным.

По прикидкам можно было рассчитывать. Орда умертвий доберётся до Старгорода через день. Если конечно они пойдут по дорогам. Если же напрямик через лес, а всадников пустить в объезд то у стен колдуны будут к концу завтрашнего дня.

На пути ему попался небольшой отряд из пяти испуганных чёрных мечников. В ночи послышались испуганные возгласы:

— Снова эта тварь! Всесоздатель спаси нас!

— Праотцы! Придите на помощь сынам своим!

Не став тратить своё время на какую-то мелочь, оборотень тараном пронесся сквозь отряд врагов. Будто матёрый вепрь сквозь тростник. На миг пред взором престало испуганное лицо с вытаращенными от ужаса глазами. Ни на мгновение не останавливаясь, смял и втоптал в песок могучими лапами.

Когда добежал до места где припрятал одежду, на востоке уже показалась верхушка небесного диска. Некоторое время в бессильном гневе бродил около сосны. Попросту не зная, как сменить личину.

Наконец собравшись с мыслями и очистив свой разум, почувствовал, как кожу жжёт знак на груди.

Дурная сила и неподвластная человеческому телу мощь стремительно покидала его измученное тело. На сей раз превращение было практически безболезненным. С сожалением наблюдал как могучие, когтистые лапы мельчают на глазах. Как огромные изогнутые когти превращаться в бесполезные человеческие ногти. Шкура медленно высохла и опала с него превратившись в пыль. Хлопец вновь стоял посреди леса, раздетый донага.

Слабость и немощь овладели телом. Понадобилось некоторое время чтобы привыкнуть к его нормальному состоянию. Белый день вновь сменился ночью. А чуткие на любой шорох уши будто — бы оглохли.

Не теряя времени, принялся облачаться в одежды. Натянув на ноги столь ненавистные сапоги понесся в сторону одиноко стоящей таверны. Пару раз запнувшись и едва не разбив по пути лоб он всё же успел до рассвета.

Массивная, обитая железными листами дверь была заперта. Сколь не прислушивался, но изнутри кроме храпа ничего уловить не смог. По-видимому, товарищи всё-таки опустошили бочку зелена.

С торца здания, на втором этаже было приоткрыто оконце. Напрягая уставшую за день голову, он наконец вспомнил что это оконце дальней кладовой. По счастливой случайности он не запер его перед уходом.

Подпрыгнув несколько раз, всё же умудрился уцепиться пальцами за выступ навеса. Перехватившись поудобнее, подтянулся едва, не расцарапав пузо о рёбра брёвен. Перевалившись через край с шумом выдохнул. Самое сложное было позади. Дело было за малым. Незамеченным прокрасться по навесу через хозяйские окна. А далее на крутую крышу сеней и влезть в окно.

Из комнаты дохнуло тленом и сыростью, когда он протискивал свою тушу в узкую покосившуюся раму. Загнав с десяток заноз по всему телу всё же умудрился грохнуться на покрытый сеном пол, с таким звуком будто вот-вот завалиться вся таверна.

Устало опустившись на топчан Перун с наслаждение стянул с себя сапоги. Облокотившись о стену долго наблюдал за подымающимся на небосводе солнечным диском. Глаза начали болеть и слезиться. С каждым разом всё реже и реже подымал веки, понемногу проваливаясь в бездну сна. Всё тело, а больше всего ноги крутило так, будто с него по живому вытягивали жилы.

В очередной раз устало раскрыв глаза увидел в дверях стройный девичий силуэт. С распущенными огненно рыжими волосами. Лучи восходящего солнца соблазнительно просвечивали крупную, упругую девичью грудь из-под ночной сорочки. Возбужденно выпирающие соски с силой натягивали полупрозрачную ткань. Взгляд медленно опустился ниже, к плоскому, но тем более восхитительному и нежному животику, медленно переходящему в округлые бедра. И ещё ниже…

— О боги! — Только и смог вымолвить парень. Дева пришла к нему совсем голая, прикрывшись лишь тончайшим лоскутом ткани.

Изящные босые ножки переступали крохотными босыми ступнями на голом каменном полу. Дочка трактирщика некоторое время мялась, но вскоре злоба и обида пересилила, и она выпалила:

— Ты где был? У этой шлюхи Инги? Вот сучка!

Он некоторое время смотрел на чарующие, пылающее краской, веснушчатое лицо. Пытаясь сообразить в чём его обвиняют. Не давая ему опомниться, девушка продолжила:

— Все вы мужики одинаковые! Стоит только этой шлюхе показать вам зад, как вы уже слюной истекаете! Но знай, что она больна! И крашена! И ноги у неё кривые!

— Да не был я…. — Начал было оправдываться паренёк, но вошедшая в кураж рыже волоска перебила его. Гневно обвиняя в всевозможных земных грехах.

Что говорила дева, он не слушал. Ведь она перестала держать края одеяния, уперев руки в боки. Вместо этого он зачаровано созерцал опьяняющие волю и разум прекрасное девичье тело. Не в силах себя более сдерживать вскочил на ноги. Дева на миг отпрянула. Но когда он крепко обнял её за талию и страстно поцеловал, подавшись желанию ответила ему.

От её молодого тела пахло молоком и чем-то неуловимо мягким и возбуждающим. Но именно этот аромат вскружил парнишке голову при их первой встрече. Мир вокруг замер, а преисполнившее тело и разум счастье казалось будет длиться вечно.

Когда равновесие внезапно было нарушено громким окликом ненавистного хозяина таверны:

— Ярина! Ты где дочка? Пора на стол накрывать! Да где же эта чертовка?!

На лестнице послышались громкие шаги. Девушка в стрехе отпрянула, пытаясь вырваться из крепких объятий.

— Это отец. — Прошептала она ему на ухо. И от его шёпота по телу пошла горячая волна. — Если застукает, убьёт.

— Ты придешь ко мне? — Смотря ей в глаза просил он.

— Приду. — Ни на мгновение не помедлив ответила она. — Попросись у батеньки еще на одну ночь.

Она прильнула к нему всем телом, и отыскав его губы своими, подарила страстный долгий поцелуй. Будто мотылек выпорхнула из комнаты. Не забыв прикрыть за собою дверь.

Некоторое время хлопец молча стоял посреди кладовой, совершенно ошарашенный. Когда в коридоре послышались громкие шаги прислушался. Со скрипом распахнулась одна из дверей и в соседнюю комнату влетел разъярённый отец:

— Дочка?! А вот ты где! Ты всё ещё спишь? А ну вставай. Иди на кухню братьям помогай. Ишь ты! Взяла в моду до обеда спать….

Сквозь приоткрытую дверь Перун наблюдал как дородная фигура хозяина таверны скрывается за ступенями лестницы. В коридоре вновь возникла стройная фигура Ярины. Девушка была одета значительно скромнее. Подойдя к его двери, она тихо прошептала:

— Еще раз пойдешь к Инге, яйца отрежу.

— Ярина!

— Иду батенька! Иду родненький!

Когда таверна начала приходить в себя. А шум гостей вновь разнёсся по каменным стенам, Перун устало опустился на жёсткий топчан. Коварные солнечные лучи вовсю били ему в лицо, не давая покоя. Прикрыв голову ладонью наконец-то уснул. Уснул крепко, не видя снов.

Едва он опустил веки как его затрясли, грубо ухватив за плечо. Спросонок не признав товарища хотел было двинуть наглеца, но вовремя остановился. Пред его постелью пошатывался подвыпивший Буян. В кладовке было душно и светло. Похоже он умудрился проспать до самого полудня.

— Вставай. — Ухватив его за плечо буровил Буян. — Вставай братец, беда.

— Что случилось? — Тряхнул сонной головой, спросил найдёныш.

— По нашу душу пришли. Братан сейчас там один с ними перетирает. Вот я сейчас как прихвачу то полено, да этим поленом их как отхожу!

— Что— ты несёшь?! Кто пришел по нашу душу?!

— Одноглазый! — Рявкнул Буян, рыща по кладовой в поисках чего-то тяжёлого. — С целой оравой мужиков. Велел за тобой послать, я его голос отсюда слышал. Как раз шёл тебя к столу звать.

За дверью послышался громкий стук тяжелых подошв. Грозно и звонко звенела кольчуга. Моментально придя в себя Перун подорвался с топчана будто ужаленный. Лихорадочно соображая прошептал:

— Ты вот что братец, давай без глупостей. Я первый к ним выйду. А ты уж за мной ступай. Руки на виду держи. Ребята могут попасться нервные кабы чего плохого не случилось.

В коридоре послышались приглушенные шаги. Прикрытая на крючок дверь с шумом распахнулась вовнутрь и в комнату влетели трое, богатырски сложенных молодчиков. Но к тому времени он уже и сам поднял руки к верху. Стоящий подле Буян сверлил незваных гостей горящим взглядом. В руках, ворвавшихся недобро покачивались суковатые дубины.

— Именем князя! — Послышался гнусавый голос откуда-то снизу. — Велено прибыть под ясные очи сиречь правителя нашего не позже полудня. А если будут противиться привести силой.

— Буян! Перун! Спускайтесь сами, пока вам головы не проломали. — Послышался повелевающий голос Братислава.

Товарищам ничего не оставалось кроме как подчиниться. В сопровождении ополченцев они спустились по узкой скрипучей лестнице. Из-за соседних дверей на них были уставлены удивленные лица потревоженных шумом постояльцев.

Ярины нигде не было видать. Скорей всего наученный горьким опытом отец на сей раз потрудился упрятать своё чадо.

Таверна была пуста от посетителей. Ни вчерашних гуляк, ни хозяина с отроками, никого не было. Сидя за широкими столами их поджидала обширная компания из дюжины крепких мужиков. У самого выхода, закрывая собой дверь высился одноглазый. С нескрываемой насмешкой он встретил парней колкой обидой:

— Ну что допрыгались сучата? Теперь то вам князь шкуры то попортит! А я с лоскутов себе ремни пошью.

На голом полу, окружённый со всех сторон, сидел избитый Братислав. Сразу так было и не понять от что его больше потрепало. Оплеуха от одноглазого, или бочка выпитого.

— Свяжи — ка их Обрашка. — Задумчиво молвил одноглазый. — Целее будут. Да сильно не усердствуй. Велено в целости привести.

Буян было дёрнулся, как тут же в руках ополченцев засверкали широкие ножи. Делать было нечего, и троица подчинилась. Пока их вязали одноглазый пнул носком сапога в бок Братислава, спросил:

— Это чья телега в сенях? Доверху набита оружием? Молчишь? Ну молчи. Всё одно вас уже с потрохами сдали!

Достав из кармана кошель, туго набитый монетами одноглазый бросил его куда-то за спину парней, где его со звоном подхватила чья-то мохнатая лапа.

Уже когда их выводили наружу, краем глаза заметил, как хозяин таверны с довольным видом пересчитывал серебряные монеты.

Глава 8

Стало сложно дышать сквозь надетый на голову мешок. Солнечные лучи слабо пробивались свозь плетенье. Пускай у него забрали возможность видеть, зато оставили слух и обоняние. Около часа их везли по бугристой дроге. Колёса то и дело ударялись о валуны и камни. Всякий раз он больно бился копчиком о дощатый пол. Иногда слышал, как коротко перекидываются меж собой ругательствами братья мельники. Но всякий раз сердиты голос возничего, приказывал закрыть пасть. Грозясь отрезать языки.

В нос ударил крепкий запах конского навоза. Вдалеке послышались голоса людей. Телега пошла намного ровней лишь изредка, гремя колесами о неровности каменного тракта. Когда они въехали впоселение со всех сторон послышался людской гомон. Из сараев громко ревела скотина. Две старухи громко судачили. Силясь угадать кого это везут связанными в телеге:

— Гляди-ка! Кажись разбойничков изловили! Ай да молодцы ребятки! Сколько крови они нам попили!

— Тебе штоль повылазило?! Какие разбойники? Это ведь те самые конокрады, которые давеча….

Телега с шумом катилась по уложенной камнями дороге. Хлопец приноровился, унюхал запах свежеиспеченного хлеба. Откуда-то издалеча слышались размеренные удары кузнечным молотом. Ветер стервец внезапно поменялся и в лицо дохнуло морозной свежестью. Запахло водой и гниющими водорослями. Похоже они пересекали мост. Внезапно лошади замерли как вкопанные и не в силах удержаться он повалился на бок, больно ушиб правое плечо.

— Кто такие?! — Грозно потребовал чей-то грубый голос. — Беглые?!

— Никак нет! — Отвечал возничий.

— По приказу князя велено доставить под ясные очи его светлости. — Вмешался в разговор одноглазый.

Сквозь мешок Перун разобрал как кто-то широкий, закрыл собою солнце.

— Проезжай. — Немного помедлив велел страж. И телега вкатилась в городские ворота.

Вновь послышался людской гомон. Смех, музыка. Звуки отбивающих в танце ног. Похоже в город приехала ярмарка. Повалившись на дно телеги, постарался отрешиться от всего происходящего. Очисть голову от дурных мыслей. Пока их везли по узким городским улочкам у него было время поразмыслить:

«Куда нас везут? Зачем? Если приняли за разбойников почему не зарубили на месте? Хотя могут устроить показательную казнь… но тогда зачем везут к князю? А не сразу в темницу? Потому что поколотили дружинников? Возможно. Но скорее всего этот одноглазый расправился бы с ними прямо на месте. Вон как ему неймётся ремней из моей спины нарезать. Возможно хотят выпытать откуда полный воз оружия. Трактирщик сука! Если живым выберусь, сто шкур с него спущу! Хотя дочурка у него прям загляденье…»

Сколь не пытался вникнуть в суть проблемы, ничего путного в голову не лезло. Все его мысли сводились к пышной груди и упругим ягодицам дочки трактирщика. Сплюнул по забывчивости в мешок. В сердцах разгневанный, порешал положиться на судьбу и удачу. Авось беда минует и на этот раз. Хотя где-то в подсознании понимал, что свою удачу и везение израсходовал на пол жизни вперёд.

— Кто такие? — Сбил его с приятных мыслей гнусавый мужской голос.

— Пленники. — Не давая слова возничему, вступился одноглазый. — Велено доставить к князю.

— А это что?

— Телега. Отобрали у этих негодяев.

— Что в ней?

— Мечи, топоры, копья. Велено доставить…

— С оружием не пущу. — Наотрез отказал стражник. — В детинец с оружием нельзя.

— Приказ воеводы….

— Сказано тебе с оружием нельзя! У меня другой приказ. Пленников передадите нам и свободны. Который тут пердун?

— Перун… вот этот. Но….

— Свободны я сказал!

Его грубо ухватили за узлы — верёвки чьи-то крепкие руки. Быстрым рывком одернули едва, не свернув суставы. Сняли с телеги, и потянули куда-то во тьму. Руки выламывало. Пару раз он бился мягким местом о каменный пол. Похоже его тянули по узким, скудно освещенным коридорам.

Наконец усадили на жёсткую скамью. Путы на руках и ногах ослабли, и он облегченно прижался спиною к холодной стене. Рядом слышалось тяжёлое дыхание двоих мужчин. Наконец-то с головы сдернули мешок.

Некоторое время сидел без движимо на дубовой лавке, щуря отвыкшие от света глаза. Небольшая комнатушка. В углу наспех сложенная селянская печь. Посреди широкий стол. У стены лавка на которой он и сидел. Подле него с двух сторон возвышались исполинского роста богатыри. Молчаливо нависая над ним будто живые скалы, своим видом отсекали всякое желание на бунт и неповиновение.

Скудно обставленная холодная, шла в разрез с его ожиданиями. Как-никак детинец, жилище самого князя! А здесь грубо сколоченный стол, да не побеленная печь. Вырубленное по-над самым потолком маленькое оконце выходило заподлицо на вымощенную булыжниками площадь. Сбежать через такое не представлялось возможным. Разве что худощавому отроку.

Единственная польза от окна — это скудное освещение мокрого каменного пола. Даже самый захудалый пропойца украсил бы утварь резными узорами, не говоря уже о росписи. Хотя что верней всего, его привели в пыточную. А в таких местах лепости были лишними. Нервно сглотнув паренек осмотрелся, к своему великому облегчению пыточных приспособлений здесь не было.

Массивная дубовая дверь напротив, распахнулась так будто её выбили тараном. Аки вихрь в комнату влетел одетый в дорогую, расшитую златом и камнями кольчугу великан. Сколь не казались богатырями его охранники, но супротив этого гиганта они были будто тени.

Грозно гремя пудовыми сапожищами, великан быстро приблизился к пленнику. Лицо и грудь обжег испепеляющий взгляд карих глаз. Не в силах играть в гляделки с этим монстром Перун укрощено опустил голову. За столь короткое время парень научился определять по человеку не только его призвание и сословие. Но ещё и саму структуру его духа.

Этот был воин — богатырь. Самый настоящий велетень, защитник родной земли. Причем не тот который отсиживаться на заставах, да раз в пять лет на бой выходит. А настоящий боец. Такой, каким и должен быть богатырь. Благословленный богами на подвиги. Только такого и могла породить эта земля. Закалив в кровопролитных боях неспокойного времени.

Сдвинув чёрные будто ночь, лохматые брови воевода долгое время изучал пленника. Наконец почесав широкую бороду молвил:

— Оставьте нас.

Последнее было направленно в сторону стражей. Учтиво поклонившись командиру стражи удалились, громко звеня латами. В подвале повисла тишина, которую он не смел нарушить. Огромная будто пивной котел голова со шлемом на макушке, заговорила. И каждое слово отдавалось от стен будто зов боевого рога:

— Ты по-нашему разумеешь?

Перун, не подымая взгляда кивнул.

— Немой что ли?

— Нет ваша милость.

— Вот и славно. — На покрытом морщинами лице воеводы отразилось недовольство. — А коли разумеешь так вникай. Второго раза повторять не буду. Сейчас вот в эту дверь войдет сам великий князь и вседержитель земель наших, и окрестных. От Велик — реки до самых мертвых льдов. С князем первым не заговаривать! А не то башку твою отрублю. В глаза не смотреть! Стоять смирно. Отвечать на вопросы владыки споро и честно! Когда он спросит… Коли узнаю, что сбрехал лично шкуру с тебя живьём снимать буду! К светлому князю обращаться не иначе как милостивый владыка! Ты меня понял?

Узник поспешно кивнул. Тут же на него обрушился удар такой силы. Что, казалось бы, его голова оторвется он шейных позвонков и улетит сквозь оконце. Куда — то далеко, туда где не будет больше боли и страданий. Удар был настолько быстрым, что он не смог даже уловить его взглядом. В черепе гремели водопады, когда воевода снова занёс свою широкую длань для подзатыльника.

— Я понял тебя не бей меня. — Быстро выпалил юнец, вставая на ноги, вытягивая руки вдоль тела.

— Молодец. — Неуместно похвалил воевода. — Немногим с первого раза доходит.

Дверь напротив вновь открылась и на пороге показался сам князь. Высокий, статный светловолосый мужчина. С высоким светлым челом, заплетенной в косы бородой. Всё в этом человеке выдавало умелого воина. Обученного рубиться как пешим, так и верхом на лихом коне. Это стало понятно по осанке и походке. Пускай тело и было сокрыто блистающим златом доспехом, но по могучим рукам и плечам можно было измерить недюжинную силу.

Воевода почтительно поклонился, а Перун и вовсе рухнул на пол к ногам владыки. Стоящий рядом с воеводою широкоплечий князь, всё же смотрелся подле него будто малец около тяти. Едва доставая тому макушкой до груди.

— Ну будет тебе Илья. Небось запугал мужичка. — Звонко засмеялся князь, да так заразительно что и сам грозный воевода украдкой улыбнулся в бороду. — Встань отрок. У меня дело к тебе есть.

С неимоверным облегчением, сошел тяжкий груз с груди паренька. Не спеша, как и учил его воевода, он поднялся с холодного пола. Обмер, не вправе пошевелиться. Всё это время его изучал взглядом голубых глаз светлый витязь. Наконец удовлетворив своё любопытство, князь молвил:

— Дело требует чрезвычайной секретности. Клянёшься ли ты в верности мне, своему правители и владыке?

— Клянусь. — Не подымая головы отвечал он.

— Да будет клятва твоя нерушимой, и да пошлют на тебя боги наказание, и проклятья. На тебя и весь твой род коли ты клятву нарушишь.

Снова наступило короткое молчание. Князь будто собирался с мыслями, размышляя стоит ли вообще верить смерду — простолюдину. Без роду, без племени. Но видимо решение было принято задолго до этого, и князь начал:

— Это мой воевода. Илья Горыныч. Я доверяю ему как себе. Доверься ему и ты, как твой владыка. Присягни душою и телом. Ибо поступаешь ты ему в услужение. И более подле себя, я тебя видеть не желаю. Более того, запрещаю упоминать на чьей ты службе состоишь. Ибо отныне служба твоя секретна. При моём дворе тебе тоже не место. О местах и времени встречи вы уж сами условитесь. Будешь докладывать Илье Горынычу напрямую. Ровно, как и получать приказы к выполнению. За непослушание будешь бит. За строгостью наказания будет следить твой командир. Тебе это понятно?

— Понятно, милостивый владыка.

Князь задумчиво перевёл взгляд на Горыныча. Продолжил:

— Светозар неоднократно упоминал тебя. Чего смотришь? Жив ваш волхв. Давеча с ним долгий разговор был…. Он твердит что ты колдун силы необыкновенной. Неумелый пока, но могучий к стихиям. Волхв также упомянул что — ты умеешь оборачиваться в зверя. Это правда?

— Правда. — Честно признался хлопец, потупив взор.

— Тогда покажи! Здесь и сейчас.

— Не могу милостивый государь.

Князь гневно зыркнул в сторону воеводы.

— Ты же мне докладывал, что люди твои видели зверя. Сегодня ночью у таверны.

— Докладывал. — С готовностью подтвердил Илья. — Светлый княже! Я от своих слов не отступаюсь.

— Так почему же ты смерд! Проклятый мне здесь мозги, пудришь?! — Гневно наступал князь на пленника.

В какой-то момент они поравнялись. Оба молодые, крепкие. Один с чёрными будто вороное крыло волосами. Почерневший под знойным солнцем, с нечёсаной бородой. Второй со светлыми как пшеница кудрями и белым нетронутым солнцем лицом. Оба ровесники по летам, и по росту. Разве что Перун на пару пальцев ниже. Отступая к стене, будто ища защиту от княжеского гнева он ответил:

— Не серчай княже. Я ведь еще до конца не на учился оборачиваться. Сегодня ночью вот получилось, да на силу снова в личину человеческую вернулся.

Князь гневно зашагал от стены к стене. То и дело останавливаясь рядом с пленником, будто пытаясь вывести того на чистую воду. Перун стоял как вкопанный, с почтительно опущенной головой. Немного остыв, князь продолжил:

— Ладно уж. Поверю тебе. Я от колдовства далёкий. Мне больше под стать жаркие битвы, подвиги да молодецкая удаль. Но всё же ты можешь быть полезным. И ты мне послужишь! Мои разведчики докладывают, что к Старгороду движется огромная армия умертвий. Возглавляемых отвергнутых богами изгоями. Да поразит Всесоздатель их сердца и души! К пятому дню орда будет уже здесь….

— К завтрашнему вечеру. — Не подумавши буркнул пленник.

Князь умолк, задыхаясь от гнева от такой невиданной наглости. Будто сыч, яро выпятив глаза раздулся воевода. Владыка хотел уже было заорать, как осёкся и переспросил:

— К завтрашнему вечеру? Что ты городишь?! Откуда такая новость?!

— Великий государь… — Начал было воевода, но был остановлен властной рукой. Давая понять, что в нём пока нет нужды.

— Я сам вчера видел. — Уже пожалев о сказанном боясь, как бы ему не укоротили язык, отвечал пленный. — Когда вчера ночью в лес на разведку выходил.

— И что же ты видел?

— Повидал я многое княже. Да только вот кто мне поверит?

— Говори же змей тебя дери! Иначе прикажу высечь!

— Увидал я владыка, несметное войско. Войско мертвецов.

— Где именно?

— У подножия гор на западе.

— У подножия гор… — Задумчиво почесал бороду князь. Обратился к воеводе. — Сколько дней пути от гор такому войску. Как сам думаешь, Горыня?

— Пять дней владыка. — Грозным гласом отвечал богатырь. — Пускай сие войско и многочисленно, но умертвия быстро не ходють. Посему и особой опасности для города не представляют. Отсидимся за стенами, да будем выбираться на вылазки. Так и разобьем войско чёрное. Во славу светлых богов! Чай не впервой.

— Дозволь слово светлый князь. — Почувствовав вольную встрял в разговор парень.

— Говори, коли есть чего сказать. — Великодушно позволил властитель окрестных земель.

— Илья верно подметил что умертвия довольно медлительные, но окромя их во вражьем воинстве есть угрозы и пострашнее.

— Что может быть страшнее ожившего, смердящего смертью и заразой мертвеца? — Гневно нахмурив брови пробасил воевода.

— Живые люди…. Эти намного свирепей и опасней всех зверей, и напастей. — Честно признался парень.

— А ведь в твоих словах что — то есть. — Задумчиво произнёс князь. — Что за люд?

— Люд не простой…. Ветераны наёмники. Все как один закованные в чёрную латную броню.

— Сколько их было?

— Где-то с три тысячи. И ещё четыре сотни тяжёлых всадников. С одним из разведотрядов я столкнулся прошлой ночью. Воины опытные. Каждый вооружен широким щитом и мечом. У каждого второго есть лук. Но и это не самое страшное.

Князь и воевода озадаченно переглянулись, но перебивать его не стали. Так что паренёк продолжил:

— Орду умертвий и чёрных наёмников ведут колдуны. Я видел шатры, в которых они скрываются. С двумя такими имел дело. Противник могучий. Чего уж скажешь про их заклятия. Ещё видел, как мертвецы волокли тараны и осадные орудия. Так что долго за стенами отсиживаться не придётся.

В застенках повисла долгое молчание. Ни узник, ни воевода более не осмелились нарушить тишину. Великий князь думал. Светлый лик на миг, стал угрюм и не весел. Наконец владыка изрёк:

— Ну на колдунов у нас свои волхвы найдутся. А насчёт остального. Ну что ж будем подготавливаться к худшему. Эй воевода! Собирай люд! Всех мужиков, от мала до велика вооружить, одеть, обуть. За подготовку лично ты отвечаешь. Бабы и девки пущай рвы расширяют, да вал насыпают. Назначь ответственным кого-то из своих, кого-то потолковей.

— Велите приступить немедленно? — Вытянулся в струну Горыня.

— Приступай. Что — же касается тебя. — Тут его взгляд пал на пленника. — Пойдёшь в гиблые земли. К старухе чаровнице. Заберёшь у неё одну очень важную вещь. Какую именно тебе объяснит Светозар. Да чтобы к завтрашнему дню был здесь. Времени у тебя всего ничего так что поторопись. Вижу распирает тебя от вопросов. Ну так и быть дозволяю задать один. Чего тебе воевода?!

Не сходящий со своего места воевода нерешительно произнес:

— Великий княже что повелишь делать с его товарищами?

— А что они? Учудили?

— Вчера в таверне побили отряд Семеуста. Я же вам вчера докладывал.

— Ах да. Верно глаголешь. Крепко нашим парням досталось. А что отряд Семеуста делал в таверне? Балуешь ты своих людей воевода! Наведи наконец порядки, добром это не закончиться!

— Дык я уже княже!

— Понятно. А сколько этих голодранцев было? С десяток?

— Да нет. — Пожал огромными плечами Илья. — Всего то и было что трое вместе с этим.

— А на чём они бились? Дубинами чай отходили.

— Нет княже…. Кулаками.

Великий князь ненадолго умолк. Светлый взор омрачился думами. Наконец он изрек. Медленно и обдуманно чеканя каждое слово:

— Так значит трое простолюдинов, голыми кулаками, уделали целый отряд наших лучших разведчиков?

— Так точно! Что прикажете делать?

— Что делать! Что делать! Козе хм… приделать. Выдай тем парням оружие, щиты и кольчугу. Да запиши-ка ты их в рубаки. Сам жалишься что людей достойных мало. Вот тебе и богатыри в подмогу. Выполняй!

Звонко гремя доспехом, воевода поспешил выполнять повеление князя. Мысли лихорадочно вертелись в голове хлопца:

«Старуха? Вещь? Что должен поведать мне Светозар? Какие игры они здесь затеяли? И какова моя роль в этом?»

Немного поразмыслив он всё же собрался с духом и спросил:

— Почему я княже?

— А больше некому. — Пожал плечами владыка. — Я уже к это старухе не один отряд посылаю. Да только никто ещё взад не вернулся. Наверно все как один сгинули.

— А как же я….

— Ты не шибко — то задавайся смерд! А то ведь я велю тебя выпороть. — В раз сменил гнев на милость великий князь. — Знаешь, как молодчики то пороть умеют? Смочат розги в кипятке да стегают пока шкура на спине не лопнет. А как лопнет, польют горилкой иль ещё чем похуже. Да лупят пока спина вовсе не облезет. Велено, пойдёшь сам! Значит так тому и быть. А пока сходишь в корчму что около восточной стены. Там уже всё уплачено. Поешь, попьёшь в дорогу снарядишься. Заодно и с со Светозаром свидишься. Он тебя и введёт в курс дела. И чтобы к вечеру ноги здесь не было! Ты всё понял?!

— Я всё понял великий княже! — Быстро выпалил парень. Его не на шутку напугала картина порки, телес розгами.

— Да вот ещё что. За твой поход должны знать только четыре человека. Я, ты, воевода, и Светозар. И более никто. Дело чрезвычайной важности. Ты уяснил?

— Уяснил княже. Я вас не подведу.

Последние слова князь уже не слышал. Не дожидаясь ответа, он зашагал по узкому коридору куда-то вдаль. Бывший пленник ещё долго сидел и смотрел на открытую дверь. Пока за ним не пришли двое уже знакомых стражников. Одев ему мешок на голову, повели по холодным петляющим коридорам. Но и к такому повороту событий он был несказанно рад. Хотя бы руки и ноги не вяжут! И то хорошо.

Вскоре в лицо дохнуло свежим ветром. Послышался стук молота. Также повеяло запахом жареного мяса вперемешку с конским навозом. С головы резко сорвали мешок, и он обнаружил себя стоящим у высокой каменой стены детинца. За спиной послышался звук задвигающегося засова. Окинул взглядом неприметную кучку камней. Где-то под ними был укрыт тайный проход. Въездные ворота были далеко впереди. Похоже его вывели прочь из детинца в город. В самый край северо-восточной стены. До ушей донёсся звук текущей воды. Похоже за стеною протекала речка.

Вытерев испарены со лба, паренёк направился вдоль стены на восток. Петляя между хлипких хибар. Понастроенных вперемешку с добротными боярскими хоромами. Вышел к мастерской кожевенника. Навстречу из-за угла вынырнула веселая компания городских. Трое тащили упившегося до беспамятства товарища. Завидя незнакомое лицо хотели было пристать с расспросами. Но поняв, что ему до них не было никакого дела, быстро потеряли к жертве всяческий интерес.

Перун, не обращая внимания на крики и вопли спешил в корчму. Где его уже должен был поджидать старик — волхв. Сильный голод и жажда уж который час мучавшие его прилипший к спине желудок, отошли на второй план. В первую очередь он жаждал погуторить со Светозаром. Что — бы тот наконец пояснил что здесь происходит. И что именно от него хотят все эти высокопоставленные особы. В первую очередь его владыко, великий князь.

Корчма низкая, коренастая будто вросла в землю под тяжестью черепичной крыши находилась сразу же за углом. Но еще задолго до того, как воочию узреть её покошенные стены, он вдоволь наслушался матерных песен. Распеваемых во всю глотку удалыми гуляками. Входных дверей не было вовсе. Поржавевшие от сырости и времени петли, сиротски смотрелись в лутке.

От умощенной булыжниками мостовой до самой корчмы была проложена узкая дорожка из изогнутых досок. По бокам от которой плескалось аки море широкая лужа. Наполняющаяся всякий раз после хорошего дождя. Вырытые в сторону рва отводы, были доверху забиты сором и илом. Так что сливаемые из детинца нечистоты вместо того чтобы по широким канавам впадать в окружающий град ров, оседали прямо меж домов простолюдинов. Смрад стоял неимоверный.

У самого порога корчмы восседал огромный мужик. На жуткой харе, следа живого не было от побоев. До орущих внутри корчмы гуляк ему не было никакого дела. Едва хлопец ступил на узкий мостик, как доски с чавкающим звуком пошли погружаться в мул. Не желая запачкать сапоги, быстро зашагал вперёд. Смотря себе под ноги и быстро ступая, уже преодолел половину пути. Когда с разбегу уткнулся головой в чью-то грудь.

— Куда прёшь собака! — Послышался откуда-то сверху сиплых голос. — Не видишь здесь люди ходють?

— Пущай ходють. Я не против. — Отвечал юнец, делая шаг назад.

Высокий, толстый бурдюк сала, поперёк себя шире. Нагло усмехался щербатым ртом глядя на замявшегося паренька. Преградив своим отвисшим пузом, узкую тропу к корчме.

— Откель такой будешь? Что — то раньше я тебя здесь не видал.

— Из-за кудыкиных гор. — Прикидывая как ему обойти эту живую гору ответил Перун.

— Не слыхал. А в наших краях с какой целью?

Поняв, что им не разминуться парень с тоской взглянул на бурлящий весельем котёл, под названием корчма. Попросил практически умоляюще:

— Пропусти меня. Мне очень надо….

Но в ответ толстяк лишь грозно расхохотался:

— Ишь ты чего удумал! Не иначе как не местный! Порядков не знаешь. Гони гривню за проход!

Хлопец слегка опешил. Походу такое занятие было поставлено предприимчивым мужиком на поток. Отсюда и битая, перебитая морда.

— Да откуда у меня деньги?! Ты погляди на меня! — Начал было оправдываться он, но толстяк быстро перебил.

— Ты ещё слезу мне тут пусти! Кто в корчму пустым ходит? А ну-ка тебя потрясти, так и не одну монету выбить можно! Гони гривну! Иначе в дерьме искупаю!

Мохнатые ручищи грубо ухватили его за грудки. Он почувствовал, как ноги пошли отрываться от земли. Руководствуясь инстинктом и ещё черти чем неуловимым. Перехватил локти противника и с силой рванул на себя. В нужный момент выставив вперёд колено.

Битая харя враз побагровела. Хватка огромных лап тут же ослабла. Толстяк судорожно согнулся, прикрывая ладонями ушибленное место. Из уродливо разбитых губ с надрывом и свистом вырвались слова:

— Зачем… по яйцам то…. Так же нечестно….

Не вступая в полемику, юнец отвесил смачного пинка по жирной заднице. Да так что противник повалился в зловонную жижу будто набитый потрохами бурдюк. Подняв в воздух целую волну застоявшейся гнили.

Едва уклонившись от зловонных брызг, паренёк рванул по шаткому мостику. Если боги и создавали разнообразие в этом мире. Средь людей зверей и прочей природы. То, когда дело дошло до корчмы, особо не напрягались. Наплодив великое множество копий. Вот и эта захудалая попойницкая едва ли отличалась от всего доселе увиденного.

Широкие добротные столы. Очаг с дымоходом посреди комнаты. Да холодные земляные полы. Разве что народу внутри было совсем мало. За исключением небольшой, но громкой компании в дальнем углу.

Несмотря на ранний час нутро корчмы было погружено в полумрак. Маленькие оконца, обтянутые мутным бычьим пузырём, совсем не справлялись со своими задачами. Так что царящий внутри полумрак был постоянным спутником затхлому запаху жареного мяса, каши и дешёвой выпивки.

— Эй ты! — Послышался голос Светозара, откуда-то слева.

Посоловевший от выпитого волхв, выглядел намного лучше с момента их последней встречи. Жуткие гематомы на лице будто по волшебству рассосались. Оставив лишь небольшие фиолетовые пятна на сморщенной коже. Одет он также был по-иному. Облачённый в переливающиеся изумрудные одеяния, старик выглядел намного достойней. Не зная кто он есть, можно было принять травника за состоявшегося купца. Призывно махая ему доверху наполненным медовухой рогом, старик казался несказанно счастливым.

За спиной послышалось ворчание. Уделанный им толстяк, тихо бранился и ёрзал задом на пороге. Потеряв к вновь прибывшему всякий интерес, жирдяй воззрился в даль. Ожидая более сговорчивую и лёгкую жертву.

Перун ещё долго ёрзал на узкой грубой скамье, пытаясь устроиться поудобнее. К тому времени подозвавший корчмаря волхв уже успел заказать еды и питья. Дождавшись пока наконец, сидящий напротив товарищ устроиться, старик успел осушить рог. Смотря на молодца посоловевшими глазами спросил:

— Ну как добрался?

— Цел, как видишь. — Стряхивая крошки со стола подле себя отвечал он. — Был на приёме у князя. Повелел он мне сегодня же отправиться к какой-то старухе колдунье. И кое-что забрать у неё. Сказал, что ты мне всё в деталях пояснишь…

— Для кого старуха, а кому и нет. — Задумчиво пробормотал волхв.

— Чего ты там буровишь?! — Вспылил хлопец. — Я еще не успел отойти от Рубежного как меня вяжут. И будто каторжника тянут к самому князю! Почему управитель соизволил говорить со мной? Почему дает распоряжение?

— Потому что я ему так сказал. — Зыркнул из-под косматых бровей старик. — А теперь посиди тихо да послушай.

Перун оглянулся. В корчме кроме их двоих более не осталось никого. Каким-то образом корчмарь умудрился спровадить шумную компанию, а сам стал у входа. Тем временим старик продолжал говорить:

— Ты же сам вчера видел какая силища на нас прёт. Рот прикрой, а не то горобец залетит… Не только у князя в этом граде повсюду уши. Так что выполняй волю владыки. Вот тебе карта. Пойдёшь на северо-запад. У стен града тебя уже ждёт лодочник. Он и переправит тебя на другую сторону реки…. Оттуда через лес, к колдунье. С её жильём не разминёшься уж это я тебе со знанием дела говорю! Заберёшь у неё кусок камня и назад…. Если поспешишь к завтрашнему полудню поспеешь. Работёнка не пыльная.

Перун с изумлением рассматривал небольшой свёрток на столе. Не сдержав своего любопытства, развернул. На куске ткани были изображены здешние земли. Краски поблекли и выцвели, но всё же он легко смог различить огибаемые с двух сторон рекой Старгород. Рядом на востоке и юго-западе были нанесены деревушки и веси. Здесь даже было отображено жилище рыбаков и Рубежное.

К северо-западу за рекой тянулись бесконечные леса обозначенные на карте как «Лихие». Посреди выжженной долины была отображена черная избушка. По коже побежали мурашки. Предчувствуя недоброе спросил дрогнувшим голосом:

— Князь обмолвился что уже не раз посылал к этой ведьме своих людей. Но никто так и не вернулся.

— Не ведьма она. — Гневно зыркнул старик. — А сестрёнка моя. Да. Характер у неё не очень покладистый. Вся в нашего батьку пошла. Но и простой люд почем зря обижать не будет. Значит князь посылал людей с дурными намерениями. Да и сестрица моя не шибко незваных гостей жалует. Вот и оборачивает всяких заид да надоед в жаб…. Ну и в гнусь всякую.

— В жаб? — Сквозь застывший ком в горле просипел паренёк. — А как же я….

— Да не бзди ты! — Махнул рукою волхв. — Тебя примет.

— Это с чего ты так уверен?

— Да потому что она сама мне вчера сказала.

Не дожидаясь корчмаря, старик поднялся и ненадолго исчез за тяжёлой дверью, ведущей в кладовую. Вскоре на стол был поставлен широкий поднос с подкопчённым мясом и два кувшина с одуряющим зельем.

Пока он наливал себе чарку сивухи, старик нарезал широкий шмат сала, длинным изогнутым ножом. После того как исчез за дверями кладовой во второй раз, на столе появились крепко пахнущие зубки чеснока, и чищеная головка лука. Пышная буханка свежеиспечённого хлеба заняла свое место посредине стола.

В молодом ещё растущем теле не на шутку разбушевался голод. Желудок немедля требовал сытной и высококалорийной еды. Набросившись на угощение, он с аппетитом употреблял всё что попадалось ему под руку. Довольный собою старик наблюдал за молодцом с неприкрытой улыбкой сжимая кувшин мёда.

— Вот и я так кушал…. Когда был вполовину младше. А сейчас и кусок хлеба в рот не лезет. Нет уже того аппетита!

Немного насытившись, юнец спросил с набитым ртом:

— А как ты с ней разговаривал, когда она в дне пути от города?

— А это друг мой, наши чародейские секреты. — Отмахнулся будто от назойливой мухи Светозар. — Ждёт она тебя уж не первый день. Всё необходимое для твоего похода храниться здесь, у корчмаря. Оружие, доспехи и ещё кое-что по мелочи. Корчмарь человек воеводы. Так что, когда вернёшься дуй прямиком сюда. Уяснил?

— Уяснил. — Кивнул давящийся куском сала Перун. — Да только вот доспехи и оружие всё это лишнее.

— Это ещё почему?

Опасливо оглядевшись по сторонам, и удостоверившись что их никто не подслушивает парень наклонился через крышку стола и быстро прошептал:

— Давеча я овладел искусством перекидываться в зверя! Так что пойду налегке. Так будет и быстрее, и мне поспокойнее.

Светозар долго и пристально смотрел на собеседника. На морщинистом лбу заходили складки кожи. Проглотив очередной глоток пьянящего мёда произнёс:

— Ты бы не особо то рассчитывал на свои способности. В тамошних краях ничье колдовство не работает. Да и силы, земли эти, будто так и пьют из тела. Оттого и зовутся эти края лихими и гиблыми.

— А как же ведьма? Она ведь может колдовать? С тобою вот как-то связывается. Людей в жаб оборачивает.

— Это другое. — Сморщился будто от морозного ветра старик. — Моя сестрица нашла какой-то способ не только жить в тех гиблых местах, но и черпать из них силу. Сколько себя помню там было болото. Затем в одно столетие всё лесами заросло. Сестрёнка моя говорила, что там раньше люди жили. Даже города вроде как стояли, не меньше Старгорода. Да только когда это было?

— Сколько же тебе лет?!

— На миг волхв призадумался, явно силясь вспомнить что — то. Наконец раздосадовано сплюнул:

— Да разве всё упомнишь? Стар я паря. Очень стар. На своём веку я всякого повидал… Видел, как град здесь закладывали. Затем его конечно налетчики с запада по камешку разрушили, но на его месте новый из дерева срубили…. Тот тоже дотла спалили. Но только не налетчики с запада. А воины северяне. Приплыли они сюда по реке на широких ладьях, с резными харями змиев на носу. Да только вот едва спалили да разграбили деревни, да города вокруг. Как нашлись среди них такие, к которым наша землица плодородная и приглянулась. Вот ими то и был построен Старгород. Каких-то две сотни лет назад. Глупцы да дурачьё местное считает, что град сей был здесь испокон веков. Что он вовсе первый на земле. Ну на то они дурачье! Чтобы во всякую чушь верить. Мало нас осталось всеведущих. Я, сестрица моя да магистр. И тот как заслышал об орде умертвий так с города и сбежал.

— Магистр сбежал? — Едва не подавившись зельем выкрикнул Перун. — А как же само братство колдунов?

— Братство на месте. — Отвечал заметно окривевший от выпитого Светозар. — Мы с колдунами удержим город. И не с такими напастями приходилось биться. Одно не пойму зачем он осколок умыкнул?

— А может магистр решил примкнуть к врагу? — Пошатываясь от выпитого спросил юнец. От голода и недосыпу старик в его глазах принялся двоиться. Стены и закопчённый свечами потолок поплыли. Он будто снова ощутил себя посреди малой лодки, в бушующем водами реке.

— Этого не может быть! — Гневно махнул ладонью пред самым лицом собеседника старик. — Огнимир никогда не предаст совет и братство! Он явно что — то задумал. Вот увидишь. Огнимир всегда был мудрым и дальновидным колдуном. Не зря же именно он был удостоен чести возглавлять наше братство. Ты думаешь он сбежал? Ха! Как бы не так! Стоит ему только поднапрячься как вся эта нечисть будет разбита и сожжена. А знаешь, что? Я и так поведал намного больше, чем тебе следовало знать. Обойдемся без пустых обещаний и предупреждений…. Мы люди взрослые и оба понимаем, что будет с тобою если проболтаешься.

Паренёк в раз, протрезвевший под испепеляющим взглядом волхва, понимающе кивнул. После чего Светозар продолжил:

— А коли так-то поспеши. Князь не потерпит если ты опоздаешь к завтрашнему полудню. Подумать только! Смерд без роду, и племени удостоен служить в секретной службе самого правителя! Сколько живу впервые такое диво вижу. Эй корчмарь! Где — ты сучий сын?!

Корчмарь, худой болезненный старик заспешил к ним петляя меж столов и лавок. Над самым ухом прозвучал тонкий старческий голос:

— Чего изволите милостивые государи?

— Выдай ему всё необходимое. Витязь изволит покинуть твою лачугу немедля!

— Как будет угодно.

Пожав ладонь Светозару, он направился вслед за корчмарем. Где в подсобке его ожидал заплечный мешок до отказа набитый необходимыми для похода припасами. Подле мешка лежали круглый шит и одноручный меч в ножнах. Пока он изучал содержимое мешка и прятал свёрнутую карту, корчмарь притянул добротно скроенную кожаную броню. С пристегнутыми к ней на заклёпках защитой рук.

Люди, занимавшиеся его обеспечением, продумали всё до мелочей. Не без удовольствия обнаружил чистые портки и портянки из добротной мягкой ткани. Новенькие походные сапоги пришлись как раз впору. Интересно откуда они узнали его размер обуви? Натянув на себя кожаные ладно скроенные штаны, защиту рук, ног и тела почувствовал себя намного уверенней. Меч и малый топор заняли своё место на перевязи у пояса. Туда же подцепил наполненный вином походный бурдюк.

Как не пытался приладить на спину щит, чтобы не чувствовать себя скованным в движениях. Ничего не придумал лучшего чем просто не брать его с собою. Когда не без помощи корчмаря напялил на себя серый плащ и вещевой мешок, вышел из коморки то от волхва уж и след простыл.

Корчма вновь была наполнена людом. Сидящий на пороге толстяк безмолвно отпрянул в сторону давая ему дорогу. Витязь зашагал по узкому мостику, напрягшись в ожидании какой-нибудь колкости в его сторону. Напрасно. Толстяк и не думал мстить.

Петляя по узким улочкам, наконец вышел к широкой рыночной площади. А далее спустился к широким въездным воротам. За высокими каменными стенами были еще одни врата. Свежо срубленные стены из стволов ели, брали на себя задачу первой линии обороны. За ними начинался резкий обрыв, выполненной вручную насыпи. Пологие стены которой были залиты густой смолой. Широкий ров, заполненный водою, отделял его от узкой полоски земли.

Несущая у ворот службу дружина, лишь проводила его подозрительным взглядом. Никто из них также не поинтересовался у путника, кто таков и куда направляется. Пойдя по широкому подвесному мосту, спустился на узкую полоску земли, между мостом и широкой рекой. Защищённый со всех сторон её водами Старгород, как оказалось находился на высоком холме — острове. С насыпными валами, окружённый стенами. Более защищенной твердыни вряд ли можно было себе представить.

На широком каменном мосту, на котором могли бы разъехаться три телеги. Его поджидали двое облачённых в точно такие же одеяния, как и он ребят.

— Ты Перун? — Спросил один из них делая шаг на встречу.

— Он самый. — Молчаливое давление, исходящее от этих мужей, заставило поднапрячься.

— Нам поручено переправить тебя на ту сторону реки.

— Это что? — С недоумением спросил он, уставившись на протянутый ему опечатанный сургучом сверток.

— По приказу великого князя тебе поручено передать эту грамоту. Ты сам должен знать кому.

Перун принял сверток из рук, и направился следом за провожатыми вдоль берега. До ушей донеслись громкие выкрики чаек, шум бьющихся об причал волн.

У самой воды расположились добротно срубленные рыбацкие домики. Примыкающие к городской стене. Несмотря на знойную полуденную жару работа кипела полным ходом.

Рыбацкая деревушка сплошь и рядом оплетённая сетями, неводами. Заставленная лодками и байдарками была наполнена народом будто кишащий муравейник.

Вдали посередь необъятной реки виднелись крохотные ладьи на промысле. Меж деревянных изб сновала ребятня. Детишки с шумом бегали в узких туннелях из снастей и лодок, играя в салки. Одна из плетущих сети баб прикрикнула на свору разновозрастных деток. Те ненадолго присмирели. Но спустя короткое время деревушка вновь наполнилась детским смехом и визгом.

Выходящие на реку ворота были широко распахнуты. Два тучных стража сонливо опёршись на длинные копья без интереса наблюдали за снующими подле них людей. С плетёными корзинами до краёв набитыми рыбой. Старгород прикрытый со всех сторон водами, возвышавшийся на скалистом острове. Мог себе позволить некую беспечность в обороне этого направления.

У самого края западной стены ещё издали заприметил, покачивающуюся на волнах деревянную лодку. Чувство неизбежной беды одолевало его сознание с каждым шагом. Кто — то неведомый, но непомерно могучий руководил им. Не давая сделать и лишнего шагу в сторону.

Уж более ладно слаживались обстоятельства! А тут ещё внезапная милость владыки здешних земель… Похоже всё было спланированно и подготовлено к его одиночному походу. Задолго до его прибытия в город. Но был ли готов он сам?

Глава 9

Перун уж который час пробирался сквозь непроходимые заросли Лихого леса. Оставшиеся далеко позади сопровождающие клятвенно божились дождаться его у лодки, во что бы то не стало. Понимая в глубине души что, ребята находятся не в том расположении духа чтобы ждать. Он решил для себя, выполнить поставленную задачу как можно быстрее.

«А то ведь как оно может быть? Задержусь совсем немного, а лодка то уплыла. И как тогда добираться до города? Вплавь? Через эту реку не всякая птица перелетит. В обход? Искать место где берега поближе… тоже не вариант.»

Лес лиственный и густо заросший кустарником, всё же отличался от своего собрата с другой стороны реки. Чем дальше он удалялся от крутого берега, тем всё чаше начинали попадаться маленькие болотца. Почва под ногами рыхлая, укрытая влажным мхом.

Поначалу пути, ориентируясь по солнцу, выбрал направление северо-запада. Но вскоре солнечный диск целиком и полностью скрылся за раскидистыми кронами древ. Дремучий, лихой лес и без того тёмный как сама ночь, окончательно погрузился во мрак. И лишь изредка пробивающиеся сквозь густую листву солнечные лучи бессильно таяли, не в силах разогнать царивший здесь извечный сумрак. Глаза понемногу привыкли к темноте и идти стало заметно проще.

Тогда — то ему и пригодилась одна из зачарованных примочек, которыми он был снабжён по велению князя. Вот уж и взаправду диво дивное! Небольшая размерами, с ладонь металлическая посудина, накрытая стеклянным колпаком. Внутри две стрелки. И вот в чём заключалось диво. Куда бы ты не повернулся, как бы ты эту посудину не крутил, но одна из стрелок всегда будет показывать на север, а другая на юг!

«Вот уж где точно без колдовства не обошлось…»

Размерено двигаясь меж стволов деревьев, не сбавляя шага, начал примечать некоторые вещи несвойственные данной местности. Во-первых, в этом лесу не пели птицы. Чего уж там! Пока он брёл по чаще ему не довелось заметить ни единого зверька, иль хищника. Второе и не менее важное, стволы и кроны деревьев совершенно не отбрасывали тени. Сколь он не силился понять причину такого явления, на ум ничего вразумительного не приходило.

Впору было бы устроить небольшой отдых. Дорога по лесу, а вернее её отсутствие выматывало похлеще всяких битв. Но всякий раз его гнало вперёд неведомое чувство. Скорее чувство тревоги и незримой опасности, таившейся в здешних лесах. Привыкший доверять своему чутью, всякий раз прикладывался к болтающемуся на поясе бурдюку. Силясь отогнать от себя одолевающую тело усталость.

Всякий раз, когда крепкая настойка, огнем вливалась по гортани в желудок ощущал спорый подъем сил. Но так не могло долго продолжаться. Содержимое бурдюка быстро заканчивалось, а усталость наваливалась на плечи всё сильнее и сильнее.

Еще через пару часов пути лес пошёл быстро редеть. Почва под ногами стала совсем рыхлая. С каждым шагом вырывать ноги из мокрого грунта становилось всё сложнее. Окинув взором огромные болота впереди юноша понуро вздохнул. Его путь пролегал вперёд. Через непроходимые топи лишь изредка прерываемые небольшими рощицами.

Дойдя до одиноко растущей чахлой берёзы, устало опёрся спиною о корявый высохший ствол. Впереди раскинулось широкое зелёное поле. На первый взгляд безобидное. Но он твердо знал, что каждый неверный шаг может оказаться для него последним.

Опустившись на поросший мхом валун, в который раз развернул карту. Никаких болот на ней не было отраженно. Похоже тот человек, или те люди составлявшие эту карту, понятия не имели что тут за местность. Презрительно фыркнул и не без труда отогнав от себя навалившуюся усталость, принялся выламывать с дерева длинную сучковатую ветку.

Навалившись всем весом, всё же умудрился выломать себе длинную палку. Когда отдирал от дерева остатки коры до ушей донёсся тихий стон. Перун обернулся. На долгие версты вокруг не было ни единой души. Должно быть это ему привиделось?

Скептически осмотрев изогнутый сук, он отыскал взглядом ветку чуть повыше. Та больше подходила под роль шеста. Подпрыгнув и повиснув на ветви всем телом, принялся раскачиваться. Гибкая и крепкая древесина долго не хотела поддаваться. Спустя непродолжительно время и массу приложенных усилий белая кора с шумом треснула. А вместе с ней пошла шириться широкая трещина у самого ствола.

Снова по болоту пронеся грустный вздох, за ним второй более громкий стон. Кто или что-то стонало от боли. Предчувствуя нехорошее, паренёк потянул за рукоять меча. Грозно в лучах солнца сверкнул широкий клинок. Левая рука тут же сжала добротное древко топора. Звуки доносились с той стороны бугорка.

Сжимая оба орудия в руках, медленно пошёл вокруг берёзы. То, что увидел с другой стороны острова повергло в необратимый шок граничащий с отвращением. Прямо к стволу дерева были приращены два ещё живых тела. По крайней мере они такими казались. Два иссохших, обтянутых кожей скелета невидяще вращали глазами. Прикрытыми полупрозрачной плёнкой век.

Сросшиеся меж собою в районе грудной клетки и приросшие спинами к стволу дерева они бессильно тянули к нему свои тонкие будто испущенные руки. Застывшие в извечной гримасе боли и страдания лица, беззвучно шевелили оскаленными пастями. Подавшись порыву, путник одёрнулся в сторону, едва не провалившись в зыбкую топь. Его несколько раз вывернуло.

Пересилив себя всё же обернулся. С целью убедиться, что ему не показалось. На телах несчастных полуживых нелюдей виднелись остатки латной брони дружинников.

— Так вот куда пропадали все те отряды, посланные князем в эти земли. — Пробормотал вслух парень.

Ему сейчас было жизненно необходимо услышать чей-то людской голос. За неимением спутника разговаривать приходилось самому с собой:

— Старик предупреждал что эти земли вытягивают силы. Так вот что будет со мной если прилягу в здешних местах на отдых. Птицы не поют, даже лягушек болотных не слыхать. Какая уж тутптица жить будет? Не говоря уже о тварях лестных. Не зря места эти зовутся гиблыми.

Заложив меч в ножны, и повесив на пояс походный топорик, он поднял с земли сучковатую ветвь. Дальше пришлось двигаться намного медленнее чем хотелось бы. По нескольку раз проверяя глубину болота медленно продвигался вперёд. То и дело рискуя свалиться со скользких кочек.

Вдали у самого горизонта чернела полоска леса. Где-то там его ждала сестра волхва, а стало быть и долгожданный отдых. По крайней мере ему в это хотелось верить.

Когда преодолел с половину пути, петляя по болоту будто змея, палящее солнце заслонила огромная тень. До ушей донесся оглушительный рёв. Подняв глаза к верху, разглядел стремительно растущий в размерах огромный сарай. Шест тут же полетел в сторону.

Не помня себя от ужаса Перун бежал напрямик к небольшой рощице, совершенно не заботясь о надежности грунта. Он и сам не понял, как ему удалось добраться под защиту хлипких деревьев, ни разу не провалившись в топь. Когда откуда-то сзади раздался громкий хлопок, и его спину окатило зловонной болотной жижей.

Болото и окрестности окатил громогласный рёв. Огромный змий, вошёл бронированным пузом в гнилую почву. Кожаные крылья величиной с мельницу с натугой взбивали ил и гнилую воду. Вся громадная туша от зубастой пасти до когтистых задних лап была покрыта непробиваемой для людского оружия бронёй. Зелёные чешуйки каждая величиной с одноручный щит надежно прикрывали тело летающего зверя. Оставляя широкие щели меж собой. В которые с легкостью бы мог проникнуть клинок.

Перун зачаровано наблюдал за экой невидалью. В полусотне аршин позади, барахтался в трясине грозный хищник. Местами поросший мхом, с отливающим изумрудным отливом чешуи. Под стать этой гиблой местности. Длинный покрытый шипами хвост с грохотом бил по почве, всякий раз выбивая столбы болотной жижи в пересмешку с илом. Огромная пасть распахнулась, оскалив два ряда желтых изогнутых клыков. Каждый величиной с мясницкий нож. Прикрытые массивными дугами маленькие по меркам тела глаза, не сводили залитого кровью взгляда с человека. Змей крутил головой на широкой будто ствол векового дуба шее. Смотря на добычу то одной то другой стороной морды. Будто обычный птах.

Ящер вытянул далеко в стороны, затянутые кожей крылья. Сквозь тонкий слой стали видны толстые жилы. Обтянутый кожей каркас из костей. Опершись на длинный хвост и широкие массивные лапы зверь мощным рывком оттолкнулся от земли. В лицо дохнуло гнилью, когда хищник могуче взмахнул широкими парусами.

Не дожидаясь пока эта, скотина снова взлетит, юноша рванул к лесу. Он бежал настолько быстро насколько мог. Каждый вздох отдавался в груди обжигающим пламенем. В правом боку жёстко закололо. Перепрыгивая на бегу с кочки на кочку, старательно обминал широкие лужи и ненадежные бугорки. Целиком и полностью положившись в этом деле на свою интуицию.

До спасительных хилых крон деревьев оставалось совсем ничего, когда над головой послышался грохот. Перун на полном ходу рухнул на живот, пропахав головой борозду в рыхлой земле. В лицо и рот ударила смердящая волна гнили. Прямо над ним пронеслась огромная туша змея. Похоже ящер более не рисковал приземляться на болота. А вместо этого решил ухватить свою добычу когтями, будто неразумную овцу.

Хищник, грузно развернувшись в воздухе принялся набирать высоту, явно готовясь на второй заход. Вскочив на ноги будто пружинистый мячик Перун собрался с силами. Времени на отдых не было. Сейчас каждое мгновение могло сыграть решающую роль в пользу хищника иль его двуногой добычи.

Наконец-то почва пошла по твёрже, а на встречу замелькали корявые стволы сухих деревьев. В спину вновь ударил сбивающий с ног запах гниения.

Не оборачиваясь вбежал в лесополосу. По ушам ударил раздражений рёв вперемешку с хрустом ломающихся стволов деревьев. Огромная бронированная туша ломилась за ним в чащу леса! Ломая и выкорчёвывая болезненные деревца.

Испуганный и обомлевший ещё долго ломился через всё более сгущающийся мрак. Цепляясь за ветки и коренья падал, но одолеваемый непомерным ужасом и адреналином бежал не одну версту. Прежде чем рухнул в глубокий овраг.

Распластавшись на пологой глиняной стене оврага долго и надсадно дышал. Каждый вдох давался с превеликим трудом. Грудь и гортань пылали будто горн кузнецы. Когда наконец успокоился и понял, что за ним никто не гоняться откупорил походный бурдюк. Приложился к горлышку одним нескончаемо долгим глотком.

Горящая жидкость живительным нектаром прошла по горлу до самого желудка, придав ему смелости. Где-то над головой раздался раздражённый рёв. Подняв лицо вверх разглядел сквозь широкие лиственные кроны деревьев, парящую высоко в небе крохотную точку.

— Пошла на хер! Гадюка проклятая! — Не в силах задерживаться выругался Перун. И голос его, эхом прокатился по гиблому лесу.

Изрядно намучавшись и попотев с подъёмом на стены глубокого оврага, юноша вконец распрощался с сонливостью. В очередной раз хватаясь рукой за ненадежный рассыпчатый грунт принялся раздумывать. Как бы было хорошо, сейчас самому обратиться в зверя! И вмиг добраться до колдуньи без всяких проволочек.

Он уже пытался обратиться, как только отошёл на достаточное расстояние от лодки. Достаточное на то чтобы никто из дружины этого не видел. Но сколь не напрягался. Сколь не бился грудью оземь, так у него ничего и не получилось. Выбравшись наконец из злосчастного оврага некоторое время сидел у самого края, свесив вниз ноги.

Наконец решившись принялся снимать с себя нагрудник и одежду. Оставшись нагим долго и сосредоточенно восстанавливал дыхание очищая разум от посторонних мыслей. Всё напрасно. Знак на груди по-прежнему был холодным.

Парубок раздосадовано вышагивал взад и вперёд возле кучки сложенных вещей. Немного поразмыслив расчистил пред собой небольшой клочок земли и грянулся что есть силы оземь.

В голове зазвенели колокола. Запоздало приметил спрятавшийся в жухлой листве камень. Потирая ушибленный лоб, поднялся и рухнул снова, на сей раз больно ударившись грудью. Как вдруг послышался тихий девичий смех:

— Ну и богатыри пошли нынче…. Эй парень, а ты малость не того? Не пришибленный?

Опешив от неожиданности Перун вскочил на ноги не забыл попутно выдернуть из ножен меч. Так и замер посреди деревьев. Нагой, с мечом в руке и разбитым в кровь лбом. Долго искал взглядом меж стволов деревьев, пока наконец не додумался поднять взор на раскидистые ветви.

В пяти шагах от него, средь ветвей молодого кедра мельтешило малое серое тельце белки.

«Белка? Откуда в этих гиблых краях? Куда даже птицы не залетают.» — Лихорадочно мельтешили мысли в его голове.

А меж тем мохнатый зверек устроился на одной из ветвей, поближе к нему. Он вновь услышал тонкий девичий голосок, явно исходящий от этого зверька. Хотя сама белка рот не открывала:

— Ты ведь Перун?

— А кто спрашивает? — Вопросом на вопрос ответил хлопец, при этом не опуская клинок. От здешних мест можно было ждать всякого.

— Меня матушка послала тебе навстречу. Повелела сопроводить до жилища.

Он долго и пристально изучал хвостатую. Экая невидаль! Говорящий грызун. Хотя если верить Братиславу…. То, когда они с братухой в прошлый раз бражки налакались, Буян даже с дворовыми собаками разговаривал. А потом клятвенно божился что те его понимали и даже отвечали.

— Чего застыл? — Надрывалась со смеху нежданная гостья. — Забыл, как портки надевать?

Юноша бросился к сложенной у дерева одежде и принялся натягивать на себя нательное бельё. За всем этим делом наблюдали пытливые глазки бусинки.

— Желтое наперед, коричневое назад.

— Чего? — Опешил он стоя на одной ноге.

— Я говорю ты перед с задом перепутал.

Ему стало как-то неловко. Вроде, как и в пустом лесу и из свидетелей одна лишь зачарованная тварь. Но всё же наготы своей он стеснялся. Спешно облачившись в доспехи и взвалив на плечи походный мешок, выжидающе уставился на зверька. Та будто бы только этого и ждала поскакала с ветки на ветку указывая ему дорогу.

Перун мчался вслед за провожатой, изо всех сил пытаясь не отставать. Лесная жительница с присущей ей ловкостью, перепрыгивала с ветки на ветку, отдалившись далеко вперёд. Поспевать следом было тем ещё испытанием.

Постепенно лес пошёл меняться. Листва на деревьях опала. Бежать приходилось по плотному увядшему ковру. Голые не по сезону стволы деревьев начали попадаться всё реже и реже. Росший в здешних местах колючий кустарник, и вовсе пропал. Не в силах прижиться в серой будто пепел почве. В нос ударил запах гари и тления. Лес сменился на нескончаемую череду болезненно скрюченных выгоревших коряг.

С тревогой и затаившимся где-то в глубине души страхом посматривал на небо. Надеясь более не встретиться с огромным летающим ящером. Мохнатый зверек повел его вдоль широкого оврага, а далее на крутой подъём. Глотая пыль и пепел, долго взбирался вверх. Цепляясь руками и ногами за иссушенные пожаром корни и ветви. Пока наконец не достиг вершины.

Пред взором предстала широкая выжженная дочерна долина. Будто язвы зияли огромные воронки и трещины по всей площади долины. Но что больше всего приковало его взгляд так это возвышающаяся над землёй домовина. Обычная изба на толстых забитых глубоко в землю сваях. Несколько таких он видел в Рубежном. Только в тех староверы хоронили покойников. Стало ясно что жилище (не зря его белка так обозвала) было обитаемо. Так как из дыры в дощатой крыше клубами исходил белый дым.

На плечо тихо приземлилось тёплое тельце. Стало слышно, как бешено колотиться сердечко зверька.

— Чего замер? — Послышалось у самого уха. — Матушка ждет. Вон уже печь затопила.

Цепкий взгляд зацепил блестящую пластину подле жилища. Когда солнце вышло из-за туч ещё одну. Затем ещё пару десятков. По всей долине были разбросаны частицы доспехов. У самой домовины выстроены вряд вбитые колья. На них белели выжженные солнцем черепа. Отсель не понять человеческие иль зверья. Тут же в голове всплыли жуткие рассказы, оставшихся дожидаться его у лодки дружинников. В основном о гастрономических предпочтениях ведьмы из гиблых земель.

— Печку говоришь затопила? — Нервно сглотнув зависший в горле ком спросил он. — А твоя матушка меня не сожрёт? А то ведь люди всякое гуторят…

Хотел было пошутить, но вышло как — то натужно. Так и не дождавшись ответа, грустно вздохнул и принялся спускаться с крутого холма. На половине спуска его подвел камень, на который он поставил ногу. Посунувшись вниз вместе с грунтом, полетел кубарем вниз гремя вооружением и снастью. Земля, ноги, небо успели смениться с десяток раз пока наконец не достиг дна. Рядом раздражённо верезжал противный тонкий голос:

— Чурбан! Смотри куда прешь! Чуть не прибил.

Не без труда выпрямился на руках, затем сел. Похоже пока падал ушиб спину и задницу. Когда тряхнул головой отгоняя колокольный звон из ушей, с головы посыпался целый оползень пепла и сажи. Утерев чёрное будто головешка лицо, такими же чёрными ладонями осмотрелся.

Пушистого зверька нигде не был. Зато вместо него немного поодаль, отряхивалась от пыли высокая стройная девушка его лет. Одетая в серое просторное платье. Сквозь которое всё же проступали очертания ладно скроенного девичьего тела. Ещё совсем юная дева смотрелась в здешних лесах неуместно и дико. Ругаясь последними словами черноволосая колдунья, не успокоилась пока не стерла с лица последние остатки пыли.

— Чего глазеешь? — Гневно воскликнула дева, прикрывая порванный уголок платья, сквозь которого стало видно упругую девичью грудь. — Вот сейчас как наколдую! Да зенки твои бесстыжие лопнут!

Он завороженно прошёлся взглядом по длинным стройным ножкам, прикрытых выше колен широким подолом. Затем по выступающим сквозь платье округлым бедрам, узкой талии. Остановившись на надменном лице. Незнакомка отнюдь не была дурна собой. Даже наоборот, всякий мужчина счел бы её весьма привлекательной.

— Я спрашиваю, чего пялишься? — Гневно повторила она, пытаясь приладить костяной иголкой кусок ткани. — Будто в жизни своей девки не видал.

— Не видал. — Честно признался он.

После этих слов чернобровая дева лишь с нескрываемым презрением посмотрела на него. Повозившись с починкой своего платья. Молодая колдунья гневно сплюнула через плечо. Весь её стройный силуэт засветился белым светом. Затем свет пошёл накаливаться превратился в багровый.

Изящная фигурка вспыхнула ярким ослепляющим всполохом едва он успел предостерегающе воскликнуть. Как на её месте вновь появилась крохотная серенькая белочка.

Не успел путник удивиться такому обращению, как его вновь поторопил навязчивый голос:

— Ну пойдём скорее! Не заставляй матушку ждать. Она этого страсть как не любит. Может и осерчать.

Подорвавшись на ноги, юноша поспешил к избушке. По пути терзаясь воспоминаниями. Когда и как он при ней чесался. И в каких местах…

Под ногами то и дело попадались кусочки доспехов. Ошмётки стального плетения кольчуги. Кое где были видны присыпанные землёй части покрытых ржой клинков. Пару раз натыкался на обугленные булавы.

Черепа у избы оказались человечье. Не менее трёх десятков, насаженных на длинные изогнутые копья. У самой избы виднелись совсем свежие. С высушенной солнцем кожей и выгоревшими глазницами.

Он не поверил своим глазам. То, что по началу принял за вкопанные сваи, на деле оказались толстыми покрытыми жёлтой чешуей куриными ногами. Трехпалые лапы зарывались в землю длинными изогнутыми когтями, каждый с его рост. А возвышающаяся высоко над ним изба на курьих ногах, вблизи не казалась такой уж маленькой.

Ни входа, ни окон не было. Да и как на такую высоту вообще можно было взобраться? У уха прозвучал голос, уже успевший надоесть до печенок:

— Избушка, избушка! Повернись к лесу передом, а ко мне задом! И немного наклонись.

С жутким скипом и кряхтением вся эта громоздкая споруда пришла в движение. Медленно с хрустом сухой древесины изба развернулась на куриных ногах, и приспустилась на землю. Узкая, будто наспех сколоченная входная дверь, с жутким скрипом отворилась.

— Ступай да не бойся. — Послышался шёпот у правого уха. — Матушка трусов недолюбливает. Ремни, да сапоги с них шьёт.

Встряхнув с себя оторопь, постарался придать себе вид лихой и беспечный. Но получилось скорее придурковатый. Запрыгнув на высокое крыльцо не стучась вошёл в перекошенную домовину.

Изнутри изба была намного светлее и просторнее чем казалась снаружи. В виду отсутствия окон внутри не было место для мрака и теней. Чистый струящийся свет, исходивший от стен и потолка освещал небогато уставленную домовину как днем.

Одна единственная комната, была сплошь и рядом завешена связками трав. Посреди хаты возвышался широкий дубовый стол с лавками по бокам. И стол, и лавки были уставлены всякого вида горшками, колбами и прочей глиняной посудой. Каждая была чем-то полна. Из одной чаши торчали иссушенные жабьи лапы. Рядом на столе лежала огромная зелёная змея. Уже мёртвая к его большому облегчению. Что было в остальных склянках и горшках он не знал. Да и не горел желанием разбираться.

У огромной на пол избы печи хлопотала сгорбленная старуха. Тощая будто шкилет обтянутый кожей. В рваном одеянии. Седая и заросшая копной сухих волос. Не обращая ровно никакого внимания на вошедшего гостя бабуся, тужась и надрываясь, тянула полный таз кипятку. К стоящей в углу бочковатой ёмкости.

— Может вам помочь? — В нерешимости делая шаг вперёд полюбопытствовал он.

На что сварливая бабка тут — же ответила скрипучим голосом:

— Себе лучше помоги. Ты откель такой выискалси?

— Отвечай! — Донеся девичьи шёпот за спиной. — Да не вздумай солгать! Иначе в жабу обратит.

— Я госпожа пришёл к тебе по велению князя. Прямиком из города Старгорода. Знаком я с волхвом по имени Светозар, он же Анатолий.

— Так кто тебя ко мне подослал. Князь иль братец мой? — Выливая таз кипятку в бадью, спросила старуха.

— Волхв Светозар. — На выдохе ответил юноша.

— Сейчас искупаться позовет, да испытывать тебя будет. Держись иль не быть тебе живу. — Послышался горячий девичий шёпот у самого уха.

— Варвара ты ещё здесь?! — Сварливо прокаркала старуха.

— Уже ухожу матушка!

С этими словами мохнатый зверёк проворно соскочил с плеча и сбежал через дверь.

— Принеси — ка ты мне одолень — травы. — Крикнула ведьма вдогонку дочери. — Что — то я не припоминаю где я её оставила. Хоть убей. Совсем слаба на память стала. Так зачем тебя мой брат прислал?

Перун вздрогнул и обернулся, когда с жутким стуком захлопнулась входная дверь. Было слышно, как со скрипом задвинулся тяжёлый засов в кованые петли, хотя рядом с дверью никого и не было.

— Кончай бабка дуру из себя корчить. — Внезапно осерчав на себя за трусость процедил он сквозь зубы. — Ты не меньше моего знаешь зачем я здесь. Сама ведь Светозару говорила, чтобы я к тебе пришёл. Отдавай мне кусок камня, за которым он меня к тебе прислал. Да побыстрее, мне к завтрашнему полудню нужно в уже в городе быть. А тут ещё через болота пробираться. Как ты здесь живёшь? Змея, летающего не боишься?

Ведьма долго шарила возле печки в поисках иссушенной связки трав. А когда нашла довольно крякнув бросила их в парующую бадью. По избе распространился одуряющий запах лесных трав. Довольная собой обернулась к гостю. Улыбаясь беззубым морщинистым ртом. И вытирая длинные сухие руки о передник переспросила:

— Это какого змея?

— А у вас он тут что ли не один?

— Да водиться с десяток. — Отмахнулась ведьма. — Мне до них дела никакого нет. Они мне не докучают, и я их не трогаю. Не желаешь ли богатырь омыться с дороги? Чай подустал. Так банька моя в миг из тебя ломоту и озноб выбьет.

Он опасливо покосился в сторону глубокой парующей бадьи. Но памятуя предостерегающие слова дочки всё же решился:

— А отчего же не попариться? Я бабуся — это дело люблю.

— Ну коли так, сложи свои пожитки вон там в углу. Да ныряй в бадью. Меня можешь не стесняться. На своём веку столько перевидала, что ты меня ничем не удивишь.

Раздевшись по велению бабки донага, долго и подозрительно смотрел на зеленоватую парующую водицу в бадье. Услыхав за спиной раздраженное старушечье ворчание полез в бадью.

Нестерпимо горячая будто кипяток вода обожгла всё тело. Когда уцепившись за деревянные края опускался на дно. Едва сдерживаясь от крика, крепко прижал руки к телу и зажмурился.

— Не горяча ли водица? — Послышался издевательский старческий голос.

— Нет бабуся, даже прохладно как-то. — Сквозь стиснутые зубы отвечал он.

— Ну коли холодно так я ещё кипяточку долью.

С этими словами на его ноги обрушился целый ушат парующего кипятку. Взвыв от нестерпимой боли всё же совладал с собой и заткнулся.

— Чего скулишь богатырь? Аль горяча водица? — Не унималась проклятая ведьма.

Пытаясь отринуть боль, и совладать со своим телом вновь отвечал:

— Это я от холода… зубами цокочу…

— Ах какая напасть. — Всплеснула руками ненавистная карга. Зачерпывая очередной ушат из кипящего в печи казана.

Очередной ушат кипятку вылился в бадью. Казалось бы, что сам огонь преисподней сжигает его тело. Отделяя плоть от костей. Кожа по всему телу ужасно покраснела пошла вздуваться безобразными волдырями.

— А теперь горяча ли водица? Богатырь. Уснул ты что ль?

На пределах своих возможностей. Находясь на рубеже меж сознанием и небытием, собрался с остатками сил и тихо ответил:

— Вот теперь бабуля в самый раз.

Слышно было как довольно захохотала ведьма. Тут же вода перестала обжигать тело. В него будто порывом свежего воздуха вливались новые доселе невиданные силы. Раны и волдыри по телу быстро рассасывались. Превращаясь в маленькие шрамы, а затем и вовсе исчезали. Не оставив и следа. Исчез и огромный уродливый шрам на животе. Оставленный ему на память зачарованным мечом. Лишь знак в три лини на левой груди остался всё такой же. С уродливо вздутыми краями.

— Варвара! — Меж тем позвала дочку старуха. — Ты где пропала?!

— Я здесь маменька. — Откликнулась возникшая на пороге девушка с пышным пучком крепко пахнущих трав.

— Накрывай на стол. Боги наконец услышали наши молитвы! А ты богатырь попарься вдоволь. Пока мы на стол накроем. Вот одолень трава. Поможет тебе в твоих скитаниях, сил да удали тебе прибавит.

Связка трав полетела ему под ноги, тут же растворившись без следа в кристально чистой воде. Глядя как бабы хлопочут у печи, ставя на стол нехитрые разносолы он позволил себе расслабиться. Растекшись будто тесто в катке. Остатки боли и усталости как рукой сняло!

Водица и впрямь была в самый раз. И хотя он не тёр себя, но чувствовал, как накопившаяся за всё время похода грязь отошла с его тела будто по волшебству.

— Всё готово богатырь. Просим к столу. — Послышался над головой насмешливый девичий голос.

Варвара стояло прямо над ним с длинным белым рушником в руках. Без стеснения разглядывая его мускулистое тело. К тому времени от старухи в избе и след простыл, так что они остались одни.

— Ты парень крепкий. — Заметила она, наблюдая как он натягивает на ещё мокрое тело нательное бельё.

Чувствуя на себе её взгляд, юноша пытался облачиться как можно быстрее. Это привело к тому что он едва не рухнул на пол, зацепившись ногой в штанине.

— Молодой и непорочной деве так говорить не положено. — Обвиняющее произнёс он, застёгивая нагрудный доспех.

— Ну насчёт непорочности….

Входная дверь надсадно скрипнула. Оба оглянулись в сторону входа. Когда на порог ступил толстый чёрный кот. Вальяжно пройдясь по иссохшим половым доскам, кот уселся на лавку у стола и принялся истошно орать. Требуя еду.

— А ну-ка брысь! Брысь кому сказала!

Варвара грозно затопала и захлопала в ладоши отгоняя нахального котяру от стола с яствами. Тот лишь обижено вскочил по стене на стропила и скрылся в дыре дымохода. Одарив напоследок всех присутствующих надменным взглядом.

— Давай к столу. Пока эта наглая морда всё не сожрала. — Пригласила гостя девушка.

Стол был накрыть небогато, но до одуряюще аппетитно. Изголодавшийся за время странствий путник набросился на еду, аки голодный зверь. Сегодня ведьма потчевала своего гостя свежо квашенной капустой, солёной сельдью, да кашей. Не забыла и про белый ещё парующий хлеб.

На столе также стояла широкий поднос с запечёнными парующими шарообразными корнеплодами. Он долго отнекивался от уговоров Варвары, попробовать сие диковинное блюдо. Но наконец сдался. Очистив тонкую шкурку, осторожно надкусил один. Медленно пережевал. А когда распробовал принялся уплетать за обе щеки. Попробовал совместить запечённый плод с солёной сельдью.

«О боги! Как же вкусно!»

Что — то было в этом вкусе такое знакомое, такое родное. Хотя где он еще мог попробовать такое диковинное блюдо?

Дочка колдуньи быстро наклевалась будто птичка. Теперь сидела напротив, наблюдая за тем как гость стремительно изничтожает пищу.

— А откуда всё это? — Поинтересовался юноша. — До города далече. Да и своего хозяйства я что — то не увидел.

— Ты ешь. Матушка и не такое может сотворить.

У него кусок хлеба встал посередь горла.

«Если она это всё дело наколдовала… так значит может и изменить еду прямо у меня в желудке. Скажем на червей иль ещё чего гаже.»

— Да ты не переживай так. — Звонким смехом залилась Варвара. — Матушка всё это у купцов здешних выменивает. И еще много чего в хозяйстве нужного. Выменивает на железо да золото. В наших краях этого добра полно. Вот и приплывают в наш лес торгаши всякие. Только вот зайти бояться. Вообще всё это ради меня. Сама она без еды, может по долгу обходиться. С матушкой моей шутки плохи.

— А змеи летучие у вас на вроде сторожевых псов?

— На вроде того…. Там за речкой у холма целый выводок. Хочешь покажу?

— Нет уж спасибо. — Усмехаясь воскликнул он. — Скажи-ка лучше, что за истязание твоя мать мне сейчас устроила?

Едва варвара успела приоткрыть красивый ротик как в избу хромая и гремя стопой вошла старуха. Завидя мать, дочь тут же умолкла. Юноша с удивлением наблюдал за тем, как ведьма наполнила небольшой прозрачный пузырёк из бадьи. В которой он только что плескался. Вода внутри из прозрачной в мгновение ока обратилось в мутно багровую.

— Ну что поел богатырь? — Спросила старуха, взяв с полки широкий кубок. И наполнив его до краёв водой из котла. — А теперь выпей, за моё здравие.

Она поставила пред ним полный кубок прозрачной жидкости, которая почему-то не была похожа на простую воду. Перун осторожно поднёс питьё к губам.

— Пей до дна! Пей до дна! — Подначила старая ведьма, пристально наблюдая за тем как он опустошает кубок мощными глотками.

Безвкусная тягучая субстанция не спеша переливалась из кубка в горло. И когда, казалось бы, она должна была закончиться выплескивалось ещё и ещё. Будто сам кубок был бездонным. Не в силах более пить хлопец отпрянул от пойла. Какого же было его удивление, когда увидал что осталось чуть больше половины зелья.

— Вот молодец. — Похвалила его старуха, принимая из рук посудину.

В её руках блеснул ещё один пустой флакон, который она туже наполнила из кубка. На сей раз чистой как слеза водой.

— Вот и славно. — Довольно пропела ведьма. — А теперь богатырь ложись почивать. Я тебе уж и постель у печи приготовила.

Он озадаченно посмотрел в сторону расстеленной перины. Заметил:

— Да не для того я бабуля сюда шел, чтобы почивать. В другой раз я бы с радостью. А сейчас сама понимаешь… время не терпит. Ты отдай мне камень и буду я в обратную дорогу собираться.

— Мил человек, куда же это ты на ночь то собрался? — Раздосадовано всплеснула руками ведьма. — Пропадёшь зазря в болотах наших топких. Ты останься, переночуй. А с утра уж и в путь дорогу мы тебя снарядим.

— Смеёшься ты что ли надомною бабуся? — Вспылил хлопец, вставая из-за стола и шагая к двери. — Сейчас только вечер. Я уж за полночь у реки буду. Дорогу то я выучил.

С этими словами он распахнул входную дверь. И какого же было его удивление, когда увидел за дверями глухую, морозную ночь. Пару мгновений рассеянно глазел на ночное звездное небо. Луны, частично скрытые облаками, скудно освещали выгоревшую долину. На небосводе пронеслась падающая звезда. Тут же ей на встречу полетел сгорбленный человеческий силуэт. Воображение вырисовывало во тьме оголённую пышную бабью фигуру, верхом на метле. В голове промелькнула пугающая мысль:

«Сколько же это я гостил у старухи?»

Окончательно раздосадованный и разбитый, злобно сплюнул под куриные ноги. И с грохотом захлопнул дверь.

— Ложись почивать богатырь. — Донёсся слабый старческий голос с полатей. Где проклятая ведьма уже улеглась вместе с дочерью. — Утро вечера мудрёнее.

Глава 10

Он долго крутился с боку на бок, пытаясь устроиться на мягкой перине. Давно уже перевалило за полночь, а сон так и не шёл. За бревенчатыми стенами тихо завывал ветер, и более ничего. Ни надоедливых сверчков, ни гуторящего филина. Никакой живности в этих краях не водилось. Непонятно только чем питается воздушный змей, если вымахивает до таких размеров?

Идиотские мысли лезли одна за другой, не давая ему уснуть. А тут еще ко всему прочему проклятая ведьма удумала храпеть так, что крыша заходила ходуном.

Пару раз за ночь изба сотрясалась и покачивалась. Гремела посуда на полках. Слышно было как выплёскивается варево из казана. Домовина переминалась с одной куриной ноги на другую. Привыкшие к такому сотрясению хозяева, не обращая внимания храпели на печи.

Ближе к полуночи в избу вернулся кот. Огромные зелёные очи сверкнули в отблеске печи. Пареньку стало не по себе. Послышалось довольное мурлыканье. Чёрный кот уплетал оставленные старухой объедки со стола. Поняв, что больше ему не уснуть, тихонечко привстал. Прихватив свой меч.

Ещё когда впервые пересёк порог хаты тут же заприметил лежащий на лавке точильный камень. Присев у края стола принялся придирчиво осматривать обоюдно острое лезвие. На одноручном мече, подарке князя виднелись малые зарубки. Похоже кто — то из прежних хозяев принимал удар на клинок. Обозленно поцокав языком, принялся мерно водить камнем по клинку. Всякий раз высекая поток искр.

Когда казалось — бы все неровности и зазубрены были выведены, придирчивый глаз находил всё новые и новые. Об ногу потерлось что — то мохнатое и тёплое. Послышалось громкое мурлыкание. Немного побродив рядом и поняв, что ему ничего не светит чёрный кот взобрался прямиком на стол. Где, свернувшись калачиком уснул.

Заслышав тихий скрип шагов, юноша поинтересовался:

— Понятно зачем летающие змеи. Для защиты дома. Но зачем вам кот?

Присевшая с противоположной стороны стола старуха с любовью погладила мохнатое тельце. Животное ответило лаской на ласку. Подняв хвост и спину пошло тереться об старуху головой и мордой, не забывая при этом громко мурчать.

— Хочешь верь хочешь не верь, так для души. — Улыбаясь беззубым ртом отвечала старуха. — В здешних краях одиноко. Людей я не очень жалую, раздражают они меня. Ну это ты и сам поймёшь если до старости доживёшь. А вот кошки — это другое дело.

— Я больше собак люблю. — Пожал плечами гость.

— Собаки к человеку привязываются, а коты к дому. Коту плевать на человека с большой колокольни. Кот никогда не пойдет на руки к тому, кого не любит. И если лижет задницу, то только себе. За это их и люблю. Один недостаток, дохнут часто. Только и успеваю привыкнуть.

— Но это ведь не простой кот? — Понимающе кивнул юноша.

— Не простой. — Усмехнулась бабка. — Я его сама заколдовала. Повадился было один торгаш из города к Варваре бегать. Покуда изба наша стояла у берега. Одно время солонину да рыбу мне по реке подвозил. Да такой наглый и прыткий, прямо спасу не было. Пару раз подкарауливал. Бедная девка тогда еще совсем юная была. Я его несколько раз предостерегала, а он себе всё за старое. Ну я его и обратила. Первый десяток лет бегал подле меня, орал. Обратно просился, а теперь вот и сам обвыкся. За уши из дому не выгонишь. Ты пойми дочка моя Варвара, девка хорошая. Только вот нелюдимая. Я сколько раз ей говорила, чтобы в город к людям подалась, замуж вышла. Чего — чего, а приданого я ей насобираю такого что сами князья позавидуют! Но она и слушать не хочет. С головой в учёбу ушла. Сейчас оборотничество осваивает.

В избе повисла долгая тишина. Слышно было как трещать сухие дрова в печи. Когда только бабку успевала их подкидывать? Ведь ни самих дров, ни даже простого топора он не видел. Перун долго собирался с мыслями. Как можно было высказать то чего и сам до конца не понимал? Глядя на трущегося об хозяйку кота спросил, заминаясь:

— Вы спросили меня откуда я. Кто меня прислал. Зачем? Ведь вы и сами всё прекрасно знали.

Бабка долго смотрела не него не мигая. В черных, бездонных будто два колодца глазах вспыхнули огоньки пламени. Всё также поглаживая кота по голове тихо спросила:

— Ответов значит хочешь?

— Хочу. — Как на духу признался он, откладывая меч в сторонку. — Порою мне сняться сны. Даже не знаю, как сказать — то. Будто из другой жизни…. И еще мне кажется, что я здесь чужой.

Ведьма изучающе не сводила с него взора. От этому ему стало не по себе. Когда на печи зашевелилась потревоженная Варвара, обо притихли. Перевернувшись на другой бок, девушка снова уснула. Лишь убедившись в том, что дочка спит по-настоящему старуха тихо продолжила:

— Не зря тебе так кажется. Ты не из нашего мира.

— А от куда же тогда я? И кто я такой? Вся эта сила…. Молнии и облик зверя….

Старуха гневно оборвала его на полуслове, разведя в стороны костлявыми руками:

— От куда ты, мне не ведомо. Но я знаю кто ты. Ты тот самый избранник богов! Которому суждено изничтожить культ. И то что им руководит. Ведь сам культ есть не что иное как неизлечимая болезнь. Опухоль, которую только и остаётся что вырезать. Оставив огромную кровоточащую рану в нашем мире. Но это единственный способ.

— Но почему я?

— Это мне тоже неведомо. На то воля богов. Я долго молила их об избавителе и вот ты здесь. Моя же задача помочь тебе в этой борьбе. Я научу тебя владеть твоими силами. И поведаю тебе всё что знаю о культе и тех, кто его возглавляет.

Юноша искоса посмотрел на старуху. Казалось бы, резкие черты лица ещё больше заострились и вытянулись в тусклом свете языков пламени. Лицо и шея походили на грубо выскобленную из дерева маску.

— С чего ты взяла что я тот самый избранный? Может я просто проходимец…

— Не мели ерунды! — Отмахнулась от него ведьма. Будто от назойливой мухи. — Боги мне всё про тебя поведали, задолго до твоего прихода. Что будет подвластная тебе стихия. Что будешь ты непобедим в личине зверя. Научишься понимать всё людские языки.

— Ну с этим я бы поспорил…. — Хмыкнул гость.

На что ведьма лишь иронично покачала головой:

— А зря! Моё испытание баней ни один смертный ещё не проходил!

— Неудивительно.

— Я тебя трижды спрашивала, тепла ли водица. Ты помнишь?

Он утвердительно кивнул.

— Так вот, спрашивала я у тебя на трех языках. Двое из которых уж ныне забыты и считаются мёртвыми. И каждый раз ты отвечал правильно.

— Я даже не заметил. — Опешил Перун. — Как по мне ты всё время говорила по-нашему….

— А каков он твой родной язык? — Хитро прищурилась старуха. — Кто бы и как бы с тобой не заговорил. Ты всегда его будешь слышать и понимать. А когда будешь отвечать, твой собеседник будет слышать родную речь. Даже с акцентом этой местности.

Сказать, что он был удивлен, вовсе ничего не сказать. Он попросту выпал в осадок, и долго не мог прийти в себя. Тем временем старая ведьма продолжала:

— Я помогу тебе. Но у меня тоже есть несколько условий. Первое ты возьмёшь мою дочь с собою.

— Я не думаю, что…. — Начал было он, но тут же умолк, натолкнувшись на гневный старушечий взгляд.

— Не перечь мне! Так будет для всех лучше. Моя дочка талантливая колдунья. Она значительно увеличит твои шансы на успех. Тем более что ей нужен жизненный опыт общения с людьми. Это единственное что я ей не могу дать. Присмотри за ней. Одна она у меня.

— Я постараюсь….

— Смотри не подведи меня! И вот еще что. Моё второе условие такое. Сейчас я помогу тебе бесплатно, ведь на то воля богов. Но коли ты обратишься ко мне во второй раз, то заплатишь кровью.

— Жертвоприношение? — Напрягся хлопец.

— А ты не так глуп, как кажешься. — Уродливо усмехнулась ведьма.

Сейчас её лицо более походило на хищную птичью морду. Широко расставленные глаза смотрели жутко и неотрывно. Острый крючковатый нос начал походить на клюв.

— Что именно ты хочешь?

— Я же сказала! Пока ничего. Если снова придёшь за помощью, приведёшь мне ребёнка. Но не простого! А родной с тобой крови.

На миг ему привиделись холодные серые стены. Тянущиеся с боков когтистые лапы. Жуткие перекошенные хари. Рогатая огненно — багровая тварь, хохочущая над ним. Ещё миг и видение растаяло будто и не бывало. Для себя тут же дал зарок, ни при каких обстоятельствах более не обращаться к ведьме. Пускай хоть рвут его на части. Пущай гонятся по пятам все змеи мира… но ноги его больше не будет на этом пороге.

— Идёт. — Согласно кивнул парень. — А теперь поведай мне всё что тебе известно обо мне и этом культе.

Ведьма посмотрела на него из-под бровей, предостерегающим взором. Но смолчала. Обернувшись на спящую дочь тихо произнесла:

— Ну коли так, сиди и слушай. И не вздумай меня перебивать! Я этого не люблю. Полагаю, ты уже имел несчастье столкнуться с культистами одноглазого лиха. Так называю их я. До того, как они сами себя зовут мне никакого дела нет. С этим культом не так всё просто, как кажется. Они обладают небывалой для колдунов силой. Каким бы не был великим и могучим маг, ему не подвластны заклятия возвращения к жизни неживого. Это перечит самим поконам нашего мира. Но как ты уже мог убедиться, культисты подымают мертвецов сотнями. Я потратила не одну сотню лет чтобы докопаться до истины. И то что я сейчас поведаю тебе является самой страшной тайной….

— Да говори уже проклятая ведьма! — Вспылил он. — Хватит ходить вокруг да около! Выкладывай что тебе известно!

Старуха недовольно заёрзала на жёсткой лавке. А когда продолжила, в голосе читался неподдельный страх и ужас перед неизведанным:

— То, что ведёт их…. Оно не из нашего мира. Оно прибыло сюда много веков назад, спустившись со звезд. И с тех самых пор оно сеет ужас и разрушение в наших землях.

— С чего ты это взяла?

— А с того что я сама была там, когда это случилось. — Призналась ведьма. — Много веков назад, когда мир был ещё совсем молод. В нём не было и крупицы колдовства. Я была там у Горюн горы, вместе со своими братьями. Когда небесный поток обрушился на её вершину. Пробив породу выплавив огромную воронку прямо посреди горной породы. Мы с братьями обитали у подножия горы. А летом подымались в горы выпасая скот. Когда обрушился огненный молот мы были там. Первым туда пошёл Огнимир. Он был старший из нас. Самый храбрый и самый достойный из всех людей, которых я когда-либо знала. Он первый прикоснулся к камню, и принял в себя его мощь. После него к камню прикоснулись и мы с Светозаром.

— И что это была за сила?

— Добрая сила, — кивнула старуха, — а вместе с нею и знания о том, как устроен этот мир. По крайней мере мне тогда так казалось…. Она помогла нам навести порядок в здешних местах. Мы построили здесь города, обучили людей ремеслу. Мы ведь раньше ничего кроме каменных топоров и не видали. Где-то в далёких землях люди нашли способ ковать оружие и броню из бронзы. Огнимир научил людей добывать и обрабатывать железо. Потом братья ушли за моря и океаны воздвигли там могучие державы. Обучали людей колдовскому искусству. Я же осталась здесь. Укрепляла и смотрела за порядком.

Вскоре колдовским делом начали овладевать многие недостойные людишки. Их сердца были черны. Наполнены жаждой власти и чрезмерной гордыней. Вспыхнула первая война колдунов. В которой каждый был сам за себя.

Каждый колдун воздвигнул себе укреплённое силой логово в своих землях. Земля была поделена на сотни осколков. Пылали города и села. Всякий раз на разрушительное заклинание находилось более ужасающее. Сеющее смерть и пламя. Я ничего не могла поделать с этим. Моих сил было недостаточно даже для того чтобы выбраться из собственного жилища. Мне только и оставалось что ждать своих братьев.

И когда они спустя пол века прибыли из-за морей, мы объединились в едином порыве освободить нашу землю от колдовского гнета. Но всё было четно. Колдунов самоучек было слишком много. А некоторые многократно превосходили в силе даже нас троих. Тогда-то Огнимир и решился разрушить тот самый небесный камень, который и был источником сил.

— И ему это удалось?!

— Нет. — С горечью произнесла ведьма. — Как оказалось ни одно оружие нашего мира не способно изничтожить этот проклятый дар. Всё что смог Огнимир это расколоть камень на семь осколков. После чего все колдуны мира тут же потеряли свои силы.

— А как же вы?

— Мы взявшие себе по осколку камня напротив обрели невиданные доселе силы. Мне и среднему брату досталось по одному. Остальные Огнимир забрал себе. Утратившие силы колдуны тут же были покорены и обузданы. В честь нашей победы Огнимир воздвиг капище на Горюн горе. А спустя пару веков и огромный храм — крепость. Где и хранились под надёжной охраной осколки.

Со временем магия начала возвращаться в наш мир. Я же начала подмечать, что с нашим братом происходит что — то странное. Он стал надменен и жесток. Храбрый и добрый Огнимир превратился в расчетливого озлобленного тирана. Готового испепелить любого вставшего у него на пути. Тогда-то я и ушла в эти земли. Отрекшись от всего, обосновалась в этих диких гиблых местах. Которые по началу приняли меня как свою дочь, затем как ученицу, а спустя время как свою хозяйку.

Светозар же наоборот во всём поддерживал старшего брата. Они согнали всех ведьм, колдунов и просто людей, владеющих силой в единое братство. Создали совет, который возглавил Огнимир. Взяв себе титул магистра. Вскоре после этого, произошёл раскол средь колдунов. В котором он обвинил меня.

— Это ещё почему?

— Видишь ли. Многие вдохновлённые моим примером решили покинуть братство. Обосновавшись в нелюдимых местах, они принялись практиковаться в колдовстве. Что настрого было воспрещено законом. Начались великая охота за отступниками. Многих тогда изничтожили. Немало пожог людей и сам магистр. Тогда-то его и покинул Светозар. Обезумив от предательства собственного брата, магистр принялся огнем и мечем искоренять отступников. Пока в конце концов не изничтожил города, построенные собственными руками. Вскоре всё было покончено. И в этих краях наступил шаткий мир. Любое колдовство без дозволения братва стало незаконно.

— А как же ты? Ты ведь не подчиняешься более никому?

— Меня защищают здешние земли. — Окинув избу взглядом ответила старуха. — Поэтому ко мне никто не рискует соваться.

— Так вот что за выжженная долина перед домом…. Избавляешься от непрошеных гостей?

— А это… Не обращай внимания. Время от времени ко мне захаживают воины братва. Жаждущие подвигов и славной гибели. Вот я им и даю то, что они так яро жаждут.

— Ты думаешь культы это и есть те самые изгои?

— Изгои. — Задумчиво произнесла старуха. — Без сомнения. Всё это время они лишь выжидали подходящего часа. Их организация крепла и ширилась, запуская свои когтистые лапы во все ниши братства. В том числе и сам совет. Но теперь они сильны как никогда. Завладев тайными знаниями им удалось призвать в наш мир того, кому уготовано разрушить его до основания. Дабы как они сами считают создать всё заново.

— И кто же это?

— Абигор. — Испугано произнесла старуха. — Это имя мне поведали боги. Такой же пришелец из другого мира, как и ты. Которому нипочем ни огонь, ни оружие нашего мира. Он ведёт за собой неисчислимое чёрное воинство, дабы стереть все живое с лица земли. Похоже эти сумасшедшие фанатики и сами не ведают какое зло они привели в нашу землю. Поэтому лишь ты способен остановить его.

— Но как мне это сделать? — Воскликнул юноша. — Я это всего лишь… я!

— В тебе сокрыты огромные силы. — Не унималась старуха. — Да и кроме тебя некому. На все мои молитвы был дан лишь один ответ. И этот ответ ты. И не будет тебе ни сна, не покоя. Покуда не изничтожишь эту заразу. Теперь твоя жизнь ровно, как и моя, будет тянуться веками. Покуда целы осколки небесного камня.

Паренёк нервно одёрнулся. Ему вдруг стало понятно. Что пока живо зло в этихместах, будет жив и он. Поэтому ему и туман колдовской нипочем. Рука непроизвольно одёрнулась к животу. К тому месту где совсем недавно выпирал огромный белёсый шрам. Пальцы коснулись груди, отметины богов. Теперь — то он знал это твёрдо.

Страшно было и вообразить. Что он сидит за одним столом со столь древней и могучей колдуньей. В горле возник ком размером с лесной орех. Справившись с нахлынувшими чувствами безнадёги и слабости спросил:

— И каково оно жить вечно?

— Ничего в нашем мире вечного нет. — Ответила ведьма, неспешно подымаясь из-за стола. — Всё когда-нибудь рано или поздно окончиться. А что касаемо прожитых мною лет…. Поначалу всё было интересно, в диковинку. Мир был молодым. А сейчас, когда пожила, перехоронила всех родных и близких. Дар богов превратился в проклятие.

— Ну ты же ведь была в иных странах?! Много повидала?

— Да брось ты! — Раздосадовано отмахнулась старуха, посматривая в сторону занимающейся за дверью зорьки. — Наш мир не такой уж и разный как тебе кажется. Уж когда поживёшь с моё тогда поймёшь. Княжества, царства, города, сёла будто воробьи. Увидел одного, считай увидел всех.

Ведьма, кряхтя и держась за спину пошла к печи. Стараясь лишний раз не греметь принялась за готовку. Вскоре изба наполнилась ароматами жареного мяса. Перун был весь как на иголках пока старуха стряпушничала. Из головы не выходили жуткие байки местных. И успокоился лишь тогда, когда увидел когтистые птичьи лапы в поставленной на стол мыске. Разговоры разговорами, человечину жрать он бы не стал. Отщипнув от парующей тушки фазана жилистую ножку решил продолжить разговор?

— Зачем Светозар послал к тебе? Неужели эти осколки так важны?

— В них сокрыта огромная колдовская сила. — Присаживаясь напротив ответила ведьма. — При должном знании и мастерстве они становятся грозным оружием.

Юноша, наморщив лоб погрузился в думы. Принялся размышлять вслух:

— Твой брат как — то обмолвился. О том, что магистр сбежал из Старгорода прихватив с собою осколок, хранившийся в совете. Он считает, что у Огнимира есть какой-то план, как изничтожить всю нечисть.

— Светозар жалок и глуп. — Гневно прошипела ведьма. — Он стал чересчур мягок и доверчив. Посему отказывается видеть очевидное.

— И что же?

— Огнимир нас предал. Я не знаю какие интриги и планы он плетёт, но то что власть осколков совратила его окончательно… в этом нет никакого сомнения. Его предательство ещё ой как аукнется. Вот увидишь!

Стены и потолок зашатались, на голову посыпалась пыль вперемешку с паутиной. Потревоженный кот спрыгнул со стола, пошёл по полу в сторону выхода. Сменим ногу избушка вновь успокоилась. Сквозь распахнутую дверь били яркие лучи восходящего солнца.

Он долго не сводил взгляда с багрового горизонта. Где-то за пределами долины послышался громкий звериный рёв. Непохожий ни на что ранее им услышанное. Ему завторили ещё с десяток глоток.

— Проклятые змии. — Ругнулся в сердцах паренёк. — Ненавижу гадов.

— А я наоборот люблю. — Отозвалась ведьма. — Они такие хорошенькие! Гладкие, прям как ящерки.

— Только размерами с сарай. — Подытожил он, наблюдая за медленно восходящим солнцем. — Если до полудня не поспею в Старгород, князь мене башку отрубит. И тогда поминай как звали, великие подвиги и свершения.

— За это не переживай. — Старуха извлекла из кармана два небольших пузырька выполненных в форме амулетов. Один был украшен позолотой, другой серебром с мелкими зеленоватыми камнями. — Добраться до города я тебе помогу. А это возьмёшь с собой. В пути всё пригодиться.

Перун повертел в пальцах искусно выделанные украшения. Позолоченный медальон был украшен диковинными резными символами. В которых едва можно было угадать колдовские руны. Внутри тонких стеклянных стенок плескалась мутная бурая жижа. Оба украшения были одинаковы по форме и весу. Только что второй был из серебра с прозрачной водицей внутри.

— Это что? — Зачарованно разглядывая узоры поинтересовался он.

— Вода.

— Просто вода? Постой! Это её ты набирала из бадьи? А эта прозрачная из той самой бездонной кружки?

— Ты и впрямь не глуп. — Довольно кивнула ведьма. — Та что в злате это мертвая вода. Она срастит то что переломано. Та что в серебре — вода живая. Она вновь раздует погасший огонь.

«Опять загадки.» — Размышлял он. «Когда же эта проклятая ведьма наконец угомониться. У меня от неё уже голова болит.»

Внезапно взор утратил резкость. Перед глазами всё поплыло. Обмякшее тело повалились на лавку. На него будто ком с горы навалился сон.

«Сучья ведьма!» — Перед тем как отключиться успел подумать юноша. «Отравила всё-таки!»

— Спи богатырь. — Сквозь тьму и звон в ушах донёсся слабый старушечий голос. — Набирайся сил. Они тебе вскоре понадобятся.

Глава 11

Голова жутко раскалывалась, будто вот-вот лопнет. В живот и колени больно давило. Что-то твёрдое и рельефное. Вместе с этим в лицо бил свежий холодный ветер. Его будто куда-то везли. Не успел открыть глаза как услышал слабый девичий голос:

Равелася, развелась речка быстрая

Развелася, развелась речка быстрая

Серы камушки — это ж глазки мои

Серы камушки — это ж глазки мои.

Сквозь шум и звон в ушах узнал знакомый голосок Варвары:

Шелковая трава — это ж голос мой

Шелковая трава — это ж голос мой

А речная вода — это ж кровь моя

А речная вода — это ж кровь моя

Ключевая вода — это ж слёзы мои

Ключевая вода — это ж слёзы мои.

Белый свет больно резал отвыкшие глаза. Зрение из широкого бурого пятна сузилось в точку. Пред лицом вырисовался широкий коричневый щит с неровными выщербленными краями. Внезапно в лицо дохнуло смрадом разложения, духом болота. Оторвав лицо краем глаза зацепил огромное кожаное крыло, с тонкими перепончатыми парусами.

— Какого хрена! — Испугано заорал Перун.

Теперь то он окончательно понял где, а вернее на чём он находился. Он лежал поперёк широкой чешуйчатой спины гигантского крылатого змея. Прям меж спинных шипов. Руки и ноги беспомощно свисли на огромный бронированный живот ящера. Далеко внизу сплошной зелёной полосой проносился лес, принятый им по началу за густую траву.

— А ну тише ты! — Послышался голос Варвары откуда-то справа. — А то Тимошку напужаеш!

Дочка ведьмы правила полётом на широкой шее чудовища. Широко расставив ноги, на постеленном поверх шипастой брони одеяле. Придерживаясь руками за роговидный выступ, она гордо восседала, выпрямив спину как заправский наездник. Не забывая то и дело похлопывать чудовище по бугристой голове.

Огромный как палаты князя змей беспрекословно повиновался приказам девушки. Лишь изредка поворачивая голову назад. Пытаясь дотянуться жуткой зубастой пастью, до распластанного будто лягушка юноши. Но всякий раз одергиваемый гневным девичьим выкриком с хрустом поворачивал вспять кошмарную башку.

Перун изо всех сил вцепился в костяные наросты на теле змея. Цепкие пальцы ухватили широкий роговой выступ, сжавшись в мёртвой хватке до посинения. Плотно зажмурив глаза, долго боролся с подступающим к горлу комком. Но всё равно его стошнило. Стошнило прямо на бок чудища. Только сейчас понял насколько сильно он боится высоты.

— Давай сажай! Давай сажай! — Срывающимся от ужаса голосом орал он.

Сидящая на шее монстра наездница непонимающе оглянулась через плечо:

— Ты чего? Сбредил? Ты посмотри какая красота! Когда ты ещё такую лепоту увидишь?!

— Сажай этот сарай! — Не унимался паренёк. — Кому сказано!

— Говорила я матушке что на такого быка как ты, мало сонного порошку. Нужно было ещё и сон-травы подмешать. — Сквозь шум и свист ветра донеслось недовольное ворчание.

На миг позволив себе открыть глаза, увидал синеющую вдали водную гладь. Велик Река казалась с такой высоты всего лишь извивающимся длинным червём. Набрав высоту змей пошёл над облаками. Всякий раз создавая небольшие вихри своими огромными крылами. Вскоре показалась широкая лесная поляна. Не то вырубленная людьми, не то выпаленная пожарами. Ящер, убрав крылья вдоль широкого туловища пошёл стремительно снижаться. Лишь теперь до парубка дошло что они будут садиться на болоте.

Зажмурившись поплотнее он изо всех сил вжался в смердящее болотной тиной тело и зажмурил глаза. Потоки ветра усиливались с каждым мгновение. Норовя сдуть наездников с широкой спины будто надоедливых букашек. Девушка, прижавшись лицом к шипам что — то кричала ему, только слов он разобрать не смог.

Внезапно их тряхнуло. Да с такой силой что он не в силах удержаться полетел вниз. Цепляясь руками и ногами за ребристые шиты — чешуи. Сквозь тьму зажмуренных глаз донеслись предостерегающие крики попутчицы.

Неприятное чувство падения длилось вечность. Всё его нутро огромным комом подкатило к горлу, парализовав дыхание. Его больно ударило оземь, размазало и покатило по влажной земле. В лицо и нос ударила волна зловонной болотной жижи. Затем перевернулся еще пару раз, пока наконец не остановился.

Всё тело надсадно болело. Громко затрещали кости, когда он всё же осмелился пошевелиться руками. Затем ногами. К счастью тело пока ещё слушалось.

Юноша испуганно открыл глаза. Он лежал посреди огромного болота, среди мягких кочек и луж. От ног в даль простилалась широкая борозда. По всей видимости им же и пропаханная.

Издали слышался громкий топот и треск. Змей гасил скорость, развитую при посадке. Широко расставив крылья, будто паруса ладьи. Немного не рассчитав ящер вломился в темный бор. Ломая и выкорчёвывая необъятной грудью вековые деревья. Всё этой твари было нипочём. На шее крылатого сарая по-прежнему величаво восседала дочь хозяйки этих земель.

Окончательно остановившись, змей развернулся. Попутно вывернув толстым как колода хвостом пару — тройку дубов. И направился в его строну, опираясь на сложенные крылья будто простая летучая мышь.

Только сейчас до него дошло, что зверь этот весьма неповоротлив на земле. Ведь сложенные крылья служили ему неким подспорьем. А на могучих задних лапах он едва ли мог устоять.

Не доходя до распластанного в грязи человека с десяток аршин, зверь остановился. Девушка тут же ловко соскочила с широкой шеи на плотный моховой ковёр. Прихватив с собой пару заплечных рюкзаков с вещами. Будто заправский всадник похлопала ладонью по чешуйкам у самого горла твари.

Почуявший свободу зверь принялся медленно набирать скорость. Земля дорожала и сотрясалась всякий раз, когда огромная туша ступала на неё своими когтистыми лапами. Набрав скорость расставил вширь крылья. Хлопец увидел, как сквозь толстую броню заработали мощные грудные мышцы. Змей взмыл в воздух. Обдав напоследок всё пространство вокруг стойким запахом рыбы и дерьма.

— И долго ты так лежать будешь? — Послышался гневный голос Варвары.

Девушка возвышалась над ним гневно уперев руки в боки. Одетая на неё походная одежда, сшитая из выделанной кожи, выгодно подчеркивала все её прелести. Будь то крутая грудь, иль широкие округлые бедра.

На тонкой осиной талии виднелся искусно изготовленный кожаный ремень. С широкой медной бляшкой. На ремне вдоль крутого бедра был подвешен длинный узкий клинок. Походивший скорее на заточенный штырь с витиеватой гардой, чем на настоящий меч.

Рядом с его головой с чавканьем шмякнулись походные мешки. Варвара с задумчивым видом провожала улетающий в даль гигантский силуэт.

Вдруг в его голове что — то щёлкнуло. Подорвавшись с места будто ужаленный, он принялся перерывать содержимое вещь мешков.

— Эй! Ты что творишь?!

Но он её не слушал. Пальцы судорожно рылись внутри мешков. Целая гора женской сменной одежды, завернутое в тряпье солёное сало, соль, спички, огниво, кошель с золотыми монетами страной треугольной формы. Даже точильный камень положила проклятая ведьма, позабыв о главном.

— Где?! — Озлобленно поведя налитыми кровью глазами спросил юноша.

— Чего тебе надо?! — Испуганно пятясь спросила девушка.

— Где осколок силы?! — Заорал он от злости. Да так что качнулись верхушки близ стоящих сосен. — Надула шельма старая?!

— Чего ты орёшь на меня! — Пошла в наступление Варвара. — Глаза разуй! Ты его в руках держишь! Придурок!

Он удивленно посмотрел вниз. В его руке был зажат обыкновенный точильный камень с ладонь величиной. Как раз этим самым точилом, он правил лезвие своего клинка в избе старухи. Неровная ребристая поверхность. С мелкой фракцией пылинок, как нельзя кстати подходила к этому делу. Опешивший, и дезориентированный произнёс:

— Этот кусок гм… Не пойми — чего… и вправду тот самый осколок силы?

— Отдай сюда! — Девушка быстро вырвала осколок из его рук, припрятав за пазухой. — Правду за тебя матушка говорила! Бешеный!

Ни говоря более ни слова она принялась собирать разбросанные пожитки назад в мешок. Чувствуя вину и стыд, он хотел было помочь. Но натолкнулся на такой взгляд. В котором были заточены все проклятия и посылы всего мира разом. Накинув мешок на плечи Варвара молча зашагала в сторону леса.

Вскоре они вступили под защиту высоких сосен. Липкий влажный мох болот постепенно пропал, уступив место рассыпчатому песку. Несмотря на это идти стало заметно легче. Еще через час ходу в лицо подул свежий ветер. Донеся запах воды и крики речных птиц.

Проводница со знанием дела вывела их к крутому речному берегу. Синяя гладь уходила вдаль, теряясь на горизонте. Ни города, ни противоположного берега не было видать. Стало быть, змей донес их значительно западней от места встречи у лодки.

Да и сколько он не припоминал, но на всём его пути от реки к болоту лес был лиственный.

— Где это мы?

Но ответа так и не последовало. Вместо этого обиженная девушка, повела его на восток вдоль берега. С надменным, гордым видом. Идущий позади Перун не упускал возможности всякий раз любоваться округлыми формами проводницы. А когда та норовила перелезть через поваленное на пути дерево, с готовностью подсаживал.

Водная гладь слева кишела разнообразностью флоры и фауны. Вдоль поросшего камышом берега роились стаи рыбьих мальков. В самих камышах заседали целые орды крикливых лягушек. Оглашавших берег противным кваканьем всякий раз, когда люди приближались к воде.

По водной глади в двадцати саженях от берега величаво плыли красавцы лебеди. Белая, красноклювая пара с выводком серых детишек. То и дело подплывала к берегу полакомиться сочной ряской. Едва он успел полюбоваться белоснежными птицами как на воду села целая стая диких уток.

Так они шли ещё около часа. Пока лес не пошёл меняться. Уступая место лиственным деревьям и колючим кустарником. Под ногами будто по волшебству возникла узкая натоптанная тропинка, ведущая вглубь зарослей. Хлопец было ступил на неё, когда услышал предостерегающий голос:

— Не вздумай. — Будто сквозь туман послышался тонкий голосок Варвары. — Он тебя специально с пути сбивает. А когда заплутаешь то вовек не выберешься.

Юноша встряхнул головой и наваждение тут — же исчезло. Тропинка растаяла в воздухе будто и её и не было. Из рощи послышалось недовольное ворчание:

— Дрянная девчонка!

— А ну поговори мне тут! — Гневно выкрикнула Варвара кому-то в лесную рощу. — Вот как расскажу матушке, будет тебе на орехи.

Он видел, как качнулись ветки широкого, раскидистого дуба. Что — то невидимое для глаз человека тихо спрыгнуло на землю и быстро умчалось прочь, сквозь колючие заросли кустарника. Издали присмотрелся к отпечаткам двух лап отставных на влажной глине. Следы походили на кабаньи, только с длинными отметинами от когтей.

— Это что было? — Испуганно спросил юноша.

— Пустяки! — Не оборачиваясь и не сбиваясь с шага отвечала проводница. — Не обращай внимания! Это сосед пошаливает.

— Ну у тебя и соседи…. А как он с копытами по деревьям то лазит?

Но девушка вновь замолчала. Припомнив обиду, быстро вышагивала вдоль берега. Указывая путь меж зарослей колючего кустарника.

Вскоре они добрались до места где его прошлый раз высадили двое дружинников. К своему превеликому ужасу он не обнаружил ни людей, ни лодки. Лишь остатки прогоревшего костра и скудные объедки.

Подойдя к воде долго и задумчиво созерцал речную гладь. Вдалеке виднелись каменные башни Старгорода. Сам город, как и его стены, расплывался вдалеке будто навеянный мираж.

Отсюда до противоположного берега было не меньше десяти верст. Не всякий зверь смог бы переплыть Велик Реку. Не говоря уже о человеке.

«Рубить плот? Здешние воды на первый взгляд кажутся тихими. На это уйдёт целый день и ещё день на переправу. Если конечно не будет ветра.»

— Вот свиньи. — Прервал его раздумье гневный голос проводницы. — Нагадить, нагадили, а кто убирать будет?! Вот за такие вещи матушка в жаб и оборачивает!

Перун устало сел на мокрый песок у самой воды, и обречённо склонил голову.

— Ты чего это приуныл? — Не унималась Варвара. — Чай бросили тебя побратимы то?

— Бросили. — Сквозь зубы процедил он. — Сволочи! Они меня и не ждали.

— Как на другой берег перебираться думаешь?

— Да не знаю я! — Вспылил парень. — Не знаю! Ясно тебе? Всё одно к сроку не поспеть. Князь с меня живьём шкуру снимет.

На его плечи успокаивающе опустились девичьи ладони. Некоторое время они молча смотрели на вяло текущие воды Велик реки.

— Есть один способ. — Начала издалека заходить Варвара. — Но тебе он может не понравиться… Матушка моя говаривала что однажды так переправилась, когда за ней была погоня. Но сама я ещё ни разу так не пробовала.

— Колдовство? — С надеждой в голосе спросил юноша.

— Оно самое. Если хочешь….

— Хочу! Мне теперь один хрен терять нечего. Так что колдуй.

Девушка аккуратно обошла его сбоку. Зайдя по колено в воду перед тем как воздеть руки к небу молвила:

— Приготовь верёвки.

Он тут же бросился шерстить мешок. Вместо веревки нашёлся небольшой клубок ниток. Раздосадовано потянул за тонкий конец и с удивлением обнаружил что его совершенно невозможно порвать.

— Проклятая ведьма. — В сердцах ругнулся хлопец. — И здесь без колдовства не обошлось.

Едва успел договорить как увидал широкие круги на глади воды, в ста шагах от них. Из глубины на поверхность медленно поднялся частокол брёвен. Затем показалась широкая белёсая спина зверя. Широкий аки парус хвост взбивал речную гладь в пену. Создавая целые волны посреди спокойной реки.

Речной монстр пёр напролом сквозь толщу воды к их берегу. Стоящую по колено в воде девушку окатило волной до самой макушки. Когда огромная рыбина, не замедляя ходу подплыла к самому берегу.

Длинные бесцветные усы шарили по песку. Огромная рыбина шумно открывала и закрывала зубастую пасть. Размерами речной монстр был не менее пол сотни шагов.

То, что по началу принял за деревянный забор, на деле оказался частоколом широких игл. На спине рыбины. Крохотные по меркам тела глазки з недоумением взирали на крохотных людишек. Речной монстр, явно не соображал, что побудило его подняться из своего любимого холодного омута в этот жаркий ненавистный мир. Двигался скованно. Лихорадочно взбивая речную пену могучим хвостом.

— Взбирайся. — Надсадно прошипела Варвара. — Я долго не смогу удерживать….

Её глаза были плотно закрыты веками. Потрескавшиеся от натуги уста непрерывно шептали заклятие.

Отринув страх и оторопь, хлопец бросился в воду. Взяв на руки обмякшее тело Вари полез по скользкой огромной морде на спину рыбине. Едва не поскользнулся, но вовремя ухватился за широкий острый плавник. Усевшись на покрытой чешуёй и слизью спине, усадил перед собой попутчицу. Клубок нервущихся ниток вырвался из рук и зависнув в воздухе принялся опутывать людей меж пары шипов. Тем временем Варя задрожала всем телом, из носа потекла тонкая струйка алой крови.

Повинуясь немому приказу, рыбина медленно развернулась у берега. И быстро изгибая тело заработала мощным хвостом. Людей едва не сдуло водным потоком, когда речной монстр понёс их в сторону Старгорода.

Сперва они плыли по пояс в воде. Юноше было явственно видать широкую, лоснящуюся от слизи спину монстра. Затем гигантский сом пошёл погружаться всё глубже и глубже. Пока огромная зубастая башка не скрылась под толщей вод.

Плотно прижимая к себе хрупкое девичье тело, наклонился и чуть подался вперёд. Спасаясь от шквального встречного ветра. Благо возвышающийся впереди шип, разрывал водную гладь будто тонкую бересту. Так что водные потоки обминая наездников устремлялись к хвосту.

В какой-то момент рискнул обернуться. Сейчас они были на середине Велик реки. Если вдруг рыбине сейчас вздумается уйти назад в глубины, им двоим невжисть не добраться живыми до берега.

Будто прочитав его страхи речной монстр стремительно пошёл вглубь. Наездников с головой накрыло толщей воды. В глаза и нос мощно ударили потоки. Прибивающиеся сквозь воду лучи света стремительно померкли. На смену им пришла непроглядная тьма и холод, пробирающий до самых костей.

Гигантский сом утягивал наездников в глубины. Кислород из легких выбило ещё при погружении. Сознание стремительно угасало. Внезапно всё громадное тело сотряслось в жутких конвульсиях. Резко подняв уродливую голову, рыбина рванула вверх, к поверхности.

В глаза и уши ударил мощный взрыв, когда воды разомкнулись над их головами. Перун и Варвара жадно глотали студеный воздух.

— Варечка, милая. Держись! — Взмолился парень. — Всего-то ничего осталось!

Обмякшее тело девушки пошло клониться на бок. Почуяв освобождение, сом тут же принялся погружаться на дно. Впереди неровными, оборванными краями замаячила береговая линия.

«Не успеем.» С ужасом подумал он, ещё сильнее прижимая к себе Варю.

Вода быстро подступала к шее. И вот их вновь накрыло с головой. Но лишь для того чтобы выстрелить вперёд, будто снарядом из осадной машины. На миг он успел разглядеть закрытое чёрными тучами небо. И тут же обрушился головой и торсом на рыхлый песок. Небо, ноги и задница успели смениться не один раз местами. Пока не понял, что он кубарем катиться по песчаному берегу.

К счастью он был жив. Жив и относительно здоров. По крайне мере на ощупь все кости были целы. Отплевывая комья земли и песка прокричал, гневно сотрясая кулаком в сторону реки.

— Сучья рыбина! Могла бы и до города довести! А лучше до таверны….

Огромный рыбий хвост напоследок поднялся над поверхностью воды в двадцати аршинах от берега. С шумом и плеском обрушился на воду, подымая целые волны. Царь — сом стремительно уходил в глубины. Туда где, по его мнению, его более никто не потревожит.

Встревоженно завертелся в поисках попутчицы. У самой кромки воды возвышался высокий свежо вспаханный холм из песка и ила. Похоже именно его и взрыхлил собой парень. У холма, растрепав по песку длинные чёрные волосы бездыханно лежала Варя.

Он стремительно бросился к ней. Мертвенно бледное девичье лицо было испачкано илом и водорослями. Рядом на оторванной бляхе валялся диковинный узкий меч. Девушка не дышала. Паренёк прильнул ухом к её груди. И не услышал биение сердца.

Молниеносно приняв решение, мощным рывком разорвал шнурки и нитки. Сдерживающие кованую пластину на её груди. И приложился ртом к её синеющим губам. Вдохнув воздуха принялся ритмично надавливать на грудную клетку отчитывал количество нажатий:

— Раз, два, три, четыре. Вдох! — Он снова приложился к её губам. — Раз, два, три, четыре. Вдох! Ну же не умирай! Чёрт тебя подери!

Из её рта фонтаном забил поток воды и ила. Он заботливо повернул на бок её голову. Бережно придерживая руками за тонкую шейку. С его груди будто пару пудов метала сошло. На девичье лицо понемногу начал возвращаться румянец. Посиневшие губы вновь обрели красноватый оттенок.

Варя открыла глаза, уставившись на нависшего над ней с улыбкой парня. Ещё миг она непонимающе смотрела ему в глаза. Когда вдруг на его щёку прилетела мощная пощечина.

— Ай — яй — яй! — Воскликнул он, хватаясь за багровеющую скулу.

Когда она увидела свои голые груди, по лицу негодяя прилетела ещё одна оплеуха:

— Ты чего это удумал подлец! — Заорала она, прижимая к упругой груди отстёгнутую броне пластину.

— Я же тебя спасал! — Защищаясь от вскочившей на ноги попутчицы воскликнул он.

Тем временем в руках у Вари оказался подобранный на берегу кривой сук.

— Знаю я вас, спасителей! У вас у мужиков одно на уме!

— Да, да, да! А у вас у баб и вовсе мозгов нет. — Начиная выходить из себя, пошёл он в наступление. — Я же спас тебя дура! Ты воды наглоталась! Если бы не я… вовсе бы душу богам отдала. А ты мне по харе…

— Ничего. Это тебе на будущие. — Немного растерянно отвечала она. Подумав немного всё же выбросила подобранную палку и принялась зашнуровывать веревки на кожаном доспехе. — Отвернись. Чего вылупился?

Избитый и обиженный юноша обернулся к ней спиной и поплелся вдоль берега, в сторону города. Он не прошёл и пяти шагов, когда к его ногам волна вымыла тот самый клубок ниток.

«А как же это я…» — Прояснилось в его голове, пока подымал с песка находку. — «Мы ведь крепко привязаны были. Да и времени на то чтобы развязаться у нас не было. Ай да клубочек!»

Он бережно положил нитки назад в заплечный мешок и принялся дожидаться попутчицу. Варвара долго копошилась у берега. Собирая раскиданные по песку вещи. Приладив обратно на пояс узкий меч, принялась умываться и расчёсывать гребнем сплетённые длинные волосы.

— Может пойдём уже! — С надеждой в голосе воззвал он.

— Погоди! Совсем немного. — Отозвалась девушка. — Не могу же я показаться на людях в таком вот виде?

— А что люди? — Пробурчал хлопец, устраиваясь на широком камне. — Если только женихов боишься распугать?

— А может и женихов. — Впервые за все время улыбнулась она. — А ты что ревнуешь?

Презрительно хмыкнув Перун полез в мешок. На дне, которого его ожидал завернутый в тряпье кусок хлеба с салом. Заботливо положенный старухой ведьмой. Когда костер догорел. Нехитрый пай был съеден. А солнце почти достигло полудня. Переодетая в чистое платье, расчёсанная Варвара соизволила идти в город.

Взвалив на себя походные мешки будто мул, юноша потопал прочь от берега. Вдоль отвесной кручи виднелась узкая тропинка наверх. Поднявшись по ней, путники вышли к широкой накатанной дороге. Несмотря на ранний час дорога была безлюдна. Ровно, как и остальные пути к городу. Вдали у торгового тракта виднелась каменная таверна.

Времени до полудня осталось совсем ничего, когда они наконец добрались до стен города. В поселение около городских стен царило опустение. Торговые лавки и мастерские были закрыты. Некоторые фермерские дома заколочены досками.

— Не так я представляла себе город. Где все люди? — Удивленно озираясь спросила Варя.

Он не ответил. Лишь молча указал пальцем. Им на встречу вышли четверо крепких парней, вооружённых длинными копьями с коваными наконечниками. Пару путников тут же обступили со всех сторон. Вид у ополченцев был грозный и решительный. Один из них, по виду старший окликнул их голосом, привыкшим повелевать:

— Эй вы двое! Почему не на работе как остальные?! Филоните?! Уж я вам задам….

— Бать постой! — Вступился в разговор один из ополченцев. Совсем юный парнишка с жидкой мальчишечьей бородёнкой. — Ты погляди. На нём доспехи особой гвардии князя!

Командир смерил фигуру незнакомца долгим оценивающим взглядом. Встрепенулся будто на голову вылили ушат холодной воды:

— Прошу прощения господин. Служба…

— Я понимаю. — Снисходительно подняв руку в примеряющем жесте молвил Перун. — Слышь командир, а где все люди?

— Как к вам угодно обращаться?

— Моё имя останется при мне. — Загадочно склонив голову ответил парень.

— Как угодно господину. Всё местное население включая торговцев, ремесленников и просто мирных жителей привлечено на работы по укреплению стен Старгорода.

— Ждете кого-то? — Некстати влезла в мужской разговор Варвара.

Среди ополченцев пошёл неодобрительный гомон. Невиданное дело! Мало того, что девка с непокрытыми волосами, средь бела дня. Так ещё и смеет говорить за мужа! Куда мы катимся?!

— Эта со мной. — Поспешил успокоить разгневанных мужиков парень. — Стряпуха из нашего отряда.

В бок больно уткнулся тонкий локоть спутницы. Он прям кожей ощущал, как испепеляющий взгляд девушки прожигает огромную дыру в его спине. Стараясь не обращать на неё внимания поспешил перевести разговор в другое русло:

— Что слыхать командир? Когда я вчера уходил из города по заданию самого князя, всё было иначе.

— Сегодня утром поступил приказ. — Нервно сглотнул слюну ополченец. — Разведчики наши обнаружили целую армию вблизи города. К ночи вражье войско будет под стенами Старгорода. Повелением князя, все мужчины способные держать оружие призваны в ополчение. Бабы и дети ров углубляют, камни на стены затаскивают. Все при деле. Позволь полюбопытствовать, тебя господин не Перуном часом кличут?

Парень с тоской осмотрел обступивших его ополченцев. В голове коротко промелькнуло:

«Неужели опять драться?»

Ответил сухо и коротко:

— Я Перун. Чего надобно?

При этих словах весь отряд как — то разом вытянулся и повеселел. Улыбающийся от уха до уха командир радостно затараторил:

— Какая удача господин что мы тебя встретили. Ведь нам поручено воеводою отыскать тебя. И сопроводить к палатам самого князя.

— Удача говоришь? — Саркастически усмехнулась дева. — Скорее закономерность.

Возвышающий средь низкорослых ополченцев будто бер посреди своры собак юноша, облегчённо выдохнул.

— Веди нас командир. Веди к палатам князя.

Всё поселение на подходе к городу было завалено кучами камней и глины. За завалами следовали широкие траншеи, преграждающие собой центральную площадь и подступ к каменному мосту. За время его отсутствия работа была проделана колоссальная.

У стен города кишмя кишели работники. Под чутким руководством военных инженеров, поделённые на десятки отряды жителей. При помощи обыкновенных мотыг, в короткие сроки смогли расширить и без того огромный ров.

Земля и глина выбранная с обрывистых берегов реки служила для насыпа вала. Бабы и ребятня жгли костры с подвешенными над ними огромными казанами. Кипятили смолу затем тягали вёдрами к частоколу. Туда где опытные строители обрабатывали древесину не горящим материалом.

Сам каменный мост был разделён на четыре части надёжными дубовыми баррикадами. За которыми можно было бы держать оборону даже малочисленным отрядом.

С высоких каменных стен доносились крики и ругань. Ребятня без устали рыскала вдоль берега в поисках валунов и камней. Всё найденное добро транспортировалось наверх. На выступающие с боков ворот башни.

В случае если противник всё-таки подберётся к воротам, на голову ему обрушиться целый каменный шквал. С переменной ветра в нос ударил едкий — отвратительный смрад мочи и кала. При обороне города всё шло в ход. На стенах в широких бочках кипела отвратительная жижа.

Они прошли через опущенный подвесной мост. Командир отряда лишь перекинулся со стражниками парой слов и их запустили в город беспрепятственно. Несмотря на нависшую угрозу в самом Старгороде царила тишина и порядок. Погруженные в свои мысли и заботы горожане не проявляли ни малейшего вида страха и паники. Каждый был занят своим делом.

Пылал горн центральной кузни. К дверям которой была подогнана упряжённая ослом телега. Двое широкоплечих ополченцев выносили из кузни целые охапки разнообразного оружия. В основном топоры без рукояток и кованые наконечники копий.

По соседству с кузней в лавке кожевенника была развернута целая мастерская по сборке копий и стрел. Высокие кучи обработанных смолами кольев пополнялись юнцами. Тягавшими на себе целые вязки древесины из распахнутых ворот склада.

То тут то там попадались маленькие отряды вооружённых копьями и щитами ополченцев. На центральной площади согнали мужиков с ближних дворов. Вдоль наспех построенных в кривую шеренгу новобранцев расхаживал облачённый в пластинчатый доспех ветеран. Надрывая глотку и безбожно матерясь. Пытаясь донести до неопытного пополнения одно простое правило войны:

«Убей, иль будешь убитым.»

В богато украшенных боярских домах также готовились к обороне. Затворяли ставни и ворота дворов. Испуганная прислуга металась от сарая к складам пытаясь схоронить в погребах хозяйское добро.

Посреди одного из таких дворов увидал молодого дородного мужчину. Боярин облачённый в фамильный вышитый златом доспех, смотрелся скорее потешно, чем воинственно. Но это не мешало щеголю красоваться собою перед соседскими окнами. С которых за ним с интересом наблюдали две поспевшие соседские дочки.

Позади площади были вкопаны в ряд шесты с деревянными чурками, имитирующими возможного противника. Отряд ополченцев всякий раз набрасывался на тренировочных чурбанов, остервенело рубя древесину топорами и щитами. Стоящий за их спинами седовласый ветеран командир, всякий раз находил ошибки в действиях своих подчинённых. Громко ругался и нещадно бил. А как иначе? Любая ошибка здесь, может привести к смерти целого отряда, во время лютой сечи.

У дальней стены были расставлены деревянные щиты с нарисованными мишенями. С пол сотни лучников, тренировались выпускать стрелы точно в цель по команде инструктора.

— Братуха! Посмотри кого к нам ветром занесло! — Послышался до боли знакомый голос за спиной. — Я же тебе твердил, что этот не пропадет.

Когда обернулся увидел, как в его сторону шли две ожившие горы. Облачённые в добротную чешуйчатую броню братья мельники, казалось бы, стали ещё больше и шире с их последней встречи. С позавчера…

У каждого в руках было по массивной дубине, окованной по кругу широкой металлической полосой. Кости жалобно хрустнули, а из сдавленной груди со свистом вырвался воздух. Это Братислав радостно сжал его в своих объятиях.

Низкорослый отряд сопровождающих в испуге попятился, когда в их толпу будто тур вклинился Буян. Даже озадаченная появлением здоровяков Варвара отступила прочь. Всё же не забыв потянуть из кольца на поясе свой тонкий меч.

— Ты где пропадал найденыш? — Радостно взревел Братислав. Отстраняя от себя товарища.

Задумчивый взгляд Буяна пробежался по измучанному бледному лицу. Широко улыбнувшись спросил с подвохом:

— Небось у той рыженькой шельмы пропадал? Значит пока мы тут с братом спины рвём! Надрываемся во имя общего блага! Пока этот сучий хвост по бабам бегает?!

— Эй вы двое! — Послышался разгневанный крик ветерана наставника. — Почему бросили построение? Быстро к снаряду!

— Да погоди ты! — Отмахнулся Братислав. — Не видишь мы замелю встретили!

Хромоногий старик — ветеран. Проведший всю жизнь в боях. Хотел было проучить наглецов. И даже сделал несколько шагов в их сторону. Но вовремя одумался. Оценивающе смерив рост и ширину плеч богатырей мельников. Лишь разгневано сплюнул и забранился с удвоенной силой, в сторону глазеющих на это скотство подопечных.

— Так где ты пропадал дружище? — Не унимался Буян. — Пока тебя не было нас с братом в дружину приняли! Вот даже доспехи выдали! Старика Светозара видали. Правда издали. Вон в той высокой башне. В дорогих зелёных одеждах! Братуха его даже не признал, а я сразу узнал! Так где ты был? Мы уже весь город обыскали! А тебя будто, как и не было. У кого не спросишь, никто не видел!

— Не могу пока говорить. Спешу к князю. — Со значением ответил Перун.

— К самому князю? — Восхищенно воскликнул Братислав. — Ну брат ты даёшь!

— Господин Перун. — Дрожащим голосом встрял в разговор командир сопровождения. — Мы опаздываем. Его владыко князь будет гневаться. Нужно спешить!

Перун понимающе кивнул. Осмотрев сияющих от счастья и гордости братьев произнес:

— Мне нужно идти. Где вас можно найти?

— А вон в том бараке. — Махнул рукой на стоящий у стены деревянный сруб Буян. — Если там нас не будет, спросишь ребят. А это что за краля с тобой? Эй зайчик! У тебя имя, то есть?!

— Есть. Да не про твою честь. — Окончательно извлекая клинок прошипела Варвара. Будто разъярённая кошка.

— Ухты какая пышная! — Искренне восхитился девичьей смелостью Братислав. — Ну коли спешишь то не будем задерживать. Как найти нас знаешь. Береги себя брат!

Потрепав его по плечу два брата богатыря, взвалили на плечи чудовищного вида дубины. И направились в сторону учебной площадки. Где к тому времени про них уже совсем позабыли.

— А я не поняла. — Послышался разгневанный девичий голос. — Что за рыжая шлюха? О которой талдычил этот бугай? Может поделишься….

— Потом. Всё потом. — Пытаясь перевести разговор на другую тему отвечал Перун.

Но делал это слишком неумело и поспешно. Настолько что разгневанная Варвара вмиг стала багровой.

Плотно стиснутые пухлые губы утратили свой алый цвет. Превратившись в единую белеющую линию. Девушка сверлила в нем целые дыры, взглядом больших чёрных глаз. В которых он готов был утонуть будто в бездонном колодце. По телу пошла мелкая дрожь. Кожа на спине и груди покрылась маленькими пупырышками. Голова пошла кругом. По-видимому, воинственная дева не на шутку разозлённая прибегла к своей коварной магии.

Меж ними двумя начали поблескивать крохотные разряды молний. Воздух наполнился чистым освежающим озоном. Будто после весенней грозы.

И без того пятящиеся от них по сторонам провожатые, ринулись кто куда. Едва завидев загорающиеся колдовским рубиновым светом глаза колдуньи.

Внезапно повисшее меж ними напряжение спало также стремительно. Как и возникло. На её лицо вновь вернулся румянец. А сама Варвара будто вспомнив что — то важное, полностью переключилась на свои мысли.

— Мне тоже нужно идти. — После недолгого раздумья произнесла она. — Ты иди докладывай к князю. А у меня здесь свои дела. То зачем ты пришёл к моей матушке, у тебя в мешке.

Он не стал ей перечить. Лишь прохрипел вслед удаляющейся попутчицы:

— Мы с тобой ещё увидимся?

Но девушка предпочла разговоры молчанию. Лишь когда он отвернулся и последовал вслед за конвоем. В спину донеслись её едва различимые слова:

— Надеюсь, что нет.

Глава 12

Стража детинца лишь отстранённо проводила их взглядом. В тот момент, когда они прошли сквозь распахнутые ворота. Закрытая толстыми каменными стенами крепость, была сердцем Старгорода. Именно здесь проживали самые знатные и влиятельные граждане.

Внутри самого детинца находилось с десяток каменных домов. С широкими дворами, умощёнными брусчаткой. Посреди широкой каменной площади возвышался деревянный помост. Узкие деревянные ступени вели к облепленной зеленными мухами плахе. Торчащий из исполинского пня топор палача был покрыт свежей кровью. И похоже был оставлен здесь нарочито, для устрашения.

За площадью раскидисто расположились палаты князя. Сразу за ними возвышалась каменная башня. Вздымаясь ввысь она нависала над городом будто бессонный страж. Сколько он не присматривался, но так и не смог разглядеть ни окон, ни прорезей в монолитной кладке. Лишь на самом верху виднелась небольшая огороженная площадка. По всей видимости живущие в башне колдуны нередко подымались на неё, дабы читать предсказания звёзд.

На сей раз его не стали водить узкими тайными коридорами, а повели напрямую через пустующую площадь. Из окон близ стоящих домов за ним пристально следили десятки глаз. Но стоило только посмотреть в ответ, как человеческий силуэт пропадал за колышущимися занавесками.

— Сегодня казнили одного из предателей. — Донёсся голос сопровождающего его командира.

Перун оторвался от раздумий, непонимающе уставился на шагавшего рядом ополченца. Тот указывал в сторону плахи.

— Предателя? В каком смысле?

— В прямом. — Сквозь зубы процедил командир. — Призывал люд спасаться бегством. Бросать дома и покидать город. Сам намеривался выехать вместе с семьёй.

Парень немного опешил. Но пересилив себя всё же спросил:

— И что — же за это голову рубить? Разве он такое заслужил?

— Конечно нет! — Усмехнувшись воскликнул один из сопровождающих. Крепкий, коренастый с насмешливым лицом и густой седой бородищей. — Его в лесу по шею закопали. Лесному зверью на поругание. А уже жену, отца и ещё с десяток прислуг обезглавили. Дабы не мучились.

Ему вдруг стало нехорошо. То, что сначала принял за горшки на стенах детинца, на деле оказались надетые на колья человечьи головы. Потупив взор в брусчатку принялся размышлять про себя:

«Понятно, что паникёров никто не любит. Ведь ничего не может быть хуже, чем массовая истерия. Более того. Порою от таких людей бывает ещё больше вреда чем от самой войны. В осаженном городе лишь крепкая рука управленца сможет уберечь от массового дезертирства и предательства. Граничащего с саботажем обороны. Посему в такое время наказание за панику имеет место быть. Но пускать в расход всю семью, и прислугу…. Это ли не перебор?»

У широких красных врат их встретил целый конвой дружинников. Все как на подбор. Высоки и широки в плечах. Повидавшие не одну битву, и прошедшие самые ярые сечи. Опытные рубаки обступили его плотным кольцом. Первым делом отобрали вещь — мешок и оружие. Заставили снять доспехи и сапоги. Осмотрели и ощупали каждый сустав тела, на место скрытых клинков и лезвий. Лишь перешерстив всё его вещи дали добро войти в жилище князя, безоружным.

Сопровождающие его ополченцы остались снаружи, когда он в окружении четырёх мордоворотов вошёл в каменные палаты. Перун озирался по сторонам восторженно распахнув рот. Такой красоты и великолепия ему ещё не приходилось видеть. Мраморные полы и широкие колоны, блистали изумрудной отполированной до блеска поверхностью.

Над головой вздымался к небу куполообразный потолок. Расписанный удивительными картинами. Украшенный златом и драгоценными камнями он представлял собою сцену. На которой облачённый в золотой доспех князь, верхом на вороном коне, закалывает копьём огромного трёхглавого змия.

Монолитные каменные стены не уступали великолепием и дорогим убранством. Искусно украшенные резными фресками. С запечатлёнными на них моментами битв и триумфа князя. Здесь были сцены покорения дальних, заморских стран. Война на ближнем востоке была отражена подношением сидящему на троне князю, дорогих подарков от покорённых вождей и шахов.

На стенах были подвешены рельефные стальные щиты. С различной геральдикой. Слишком громоздкие и по всей видимости тяжелые для настоящего боя. Специально изготовленные для украшения жилища. За гранитными колонами находилось множествомассивных дверей. Ведущих в многочисленные спальни, купальни, и прочие подсобные помещения. На вроде кухни иль конюшен.

Его провели по багровой ковровой дорожке прямиком к резным воротам. Украшенных барельефом полуголых дев и крылами птахов. За массивными дубовыми дверями располагался тронный зал. Просторное полуовальное помещение с возвышающимся злотым троном. У стен были расставлены многочисленные лавы, громоздкие сундуки с добром.

Тронный зал был пуст. Один из седовласых дружинников явно старший указал перстом на одну из скамей расположенную у овального витражного окна. Перун тут же выполнил приказ. Как только он уселся на обитую дорогой тканью лавку, как конвоирующий его отряд молча скрылся за дверью. Громко гремя сапогами и бряцая оружием.

Так он сидел некоторое время. Совсем один, посреди шикарного дворца. Любуясь и восторгаясь человеческому умению, придавать блеск и красоту даже самым простым бытовым вещам. В душе, ещё когда он впервые увидел издали княжьи палаты, начала зарождаться подленькая зависть. Зависть тому как богато жили некоторые люди из привилегированных кварталов. А здесь и вовсе красота несусветная.

«Почему те жалкие единицы элитарной верхушки живя в достатке и роскоши, пользуют непомерными для себя благами? Разве ты будешь жить и спать во всех этих комнатах? Завтракать и обедать по двадцать раз на дню? Как не крути, а люди в большинстве своём одинаковые. Стало быть, одинаковые у них и потребности. Что нужно простому крестьянину? Поесть, попить вдоволь. Да чтобы зимой до смерти не околеть на морозе. Распродав одни лишь цацки да побрякушки с этих стен, можно кормить и поить весь город не один голодный год! О чём еще может мечтать раб? А ведь это именно рабство, пускай и названо по-другому!»

Внезапно нахлынувшая злоба заполонила его сердце и разум. Стены и пол вдруг налились кровью, в ушах проревел громогласный голос. В котором он не сразу узнал себя:

— Хватит лгать себе! Любой раб мечтает не о свободе. Он мечтает о собственных рабах! Да чтобы самому никогда не работать. Жрать и трахать баб! Да чтоб и того, и другого побольше! О достатке и роскоши, за которой он каждый день наблюдает. Потакая каждому желанию хозяина. И если ему улыбнется небывалая удача. И сам он станет свободным и богатым, то тут — же заведет в своём доме порядки намного строже и гнусней. — Перун злобно скрипнул зубами. — Из грязи в князи.

«Зачем всё это надо?» — Внезапно промелькнуло в его голове. «Разве всё это убранство сможет сделать счастливым, человека несчастного? Такого как я? Одинокого в этом мире. Без роду и племени. Без семьи и детей. Мне некуда стремиться, и незачем жить. Единственный лучик надежды — это заверения лестной ведьмы. В том, что я важен. И послан в эти земли для высшей цели. Но если это не так?»

— Из грязи в князи говоришь? — Послышался громкий мужественный голос, выведший его из топкой трясины дум.

Пред ним возвышался закованный в чешуйчатый доспех исполин. В котором он тут — же узнал владыку здешних земель. Юноша непроизвольно подорвался с места на ноги, но закрытая латной перчаткой рука тут — же усадила его на место.

— Это ты брат пальцем в небо попал. — Хохоча заметил князь, снимая с головы громоздкий шлем. — Я ведь сам не княжьего роду. А такой же пришлый, как и ты.

Пробудившийся будто от дрёмы парень долго всматривался в ухмыляющееся скуластое лицо. Наконец до него дошло:

— В каком смысле пришлый? Разве ваша светлость родом не из этого города?

— Нет не из этого. — Ответил князь, присаживаясь с ним рядом. — И даже не из этого мира.

В конец дезориентированный юнец непонимающе смотрел на собеседника. Глупо открыв рот. А тот в свою очередь продолжал говорить:

— Ты ведь не думаешь, что один ты появился в этих краях, будто из неоткуда? Да ещё к тому же наделённый нечеловеческой силой? Дай угадаю. Ты ведь ни хера не помнишь о своём прошлом?

— Откуда вы знаете….

— А я брат про тебя всё знаю. А если не всё, то очень многое. Я ведь и сам много лет назад очутился в этих местах, совершенно не понимая кто я и что я здесь делаю. Пару лет поскитался по лесам да весям. Покуда силу не почувствовал.

— Силу? — Непонимающе переспросил юнец.

Вместо ответа князь молча понялся на ноги и пошёл в сторону противоположной стены. Сняв со стены широкий металлический щит принялся ломать и рвать толстую сталь голыми руками. Послышался жалобный скрип рвущегося и деформирующегося металла. Не прилагая особых усилий, князь разорвал кованый щит на две неравные половины. Острые порванные края громыхая обрушились на пол, будто весили пудов пять. Не меньше. Великий князь весело подмигнул своему подданному.

Одна из боковых дверей приоткрылась. Из — за неё показалась голова стражника. Страж непонимающе уставился на две неравные половины того, что недавно было геральдическим щитом. Затем на смеющегося владыку.

— Сгинь! — Гаркнул на него витязь, и тот тут же захлопнул дверь. — Не ну ты видел?! Я уже без охраны и в уборную сходить не могу. Всё этот воевода! Печётся обо мне аки квочка за цыплёнком.

— Бывает. — Отстранено ответил Перун, не сводя взгляда с разорванного стального листа. — Какими ещё силами владеешь владыко?

— Да так по мелочи. — Отмахнулся князь, усаживаясь на свой трон и подзывая его к себе. — Оружие меня не берёт. Хоть чем хочешь меня по башке молоти. Хоть палицей, хоть мечом да только всё попусту. Только клинок затупишь. Стрелы меня тоже не берут. Ровно, как и вражьи копья. С десяток лет назад подо мною коня убили на полном скаку. Пока летел через голову думал, что теперь уж точно шею сверну. А вон нет! Ни царапины не осталось.

Витязь надолго погрузился в свои думы. Явно припоминая случаи из прошлых битв. Отмеченные тонким шрамом губы беззвучно шептали. Наконец опомнившись знаком повелел наполнить стоящие на столе кубки из глубокого позолоченного кувшина. В кувшине оказалось красное вино. Совсем не дурное на вкус. Таких вин безродному хлопцу ещё не доводилось пробовать.

Он первый нарушил молчание. Оторвавшись от кубка спросил:

— Стрелы, копья, мечи и булавы всё тебе нипочём владыко. А что касаемо ядов, колдовства?

— С ядами и чародеями промашка вышла. — Раздосадовано цыкнул зубом князь. — Для этого и содержу при себе целую свору лекарей да волхвов. Но мы сейчас не об этом… Что конкретно тебе рассказала старуха? Выкладывай всё как есть. Эту шельму я не понаслышке знаю. И не раз у неё бывал. Как там избушка на курьих ножках? Стоит ещё?

— Стоит. — Пригубив вина кивнул парень.

— А змии через болота летають?

— Как мухи роятся. — Усмехнулся он, прикончив кубок. — А поведала мне старуха вот что. Великий княже сюда идёт не простое войско. Ты, наверное, уже знаешь про изгоев?

— Изгоев?

— Культисты, отрешённые?

— Я понял. Давай не тяни.

— Так вот княже, на сей раз культистам удалось призвать страшное зло в этот мир. И ведёт это зло некий Абигор. Несокрушимый чемпион тьмы. Которого, как и тебя не берёт никакое земное оружие.

— Так, так. А это уже интересно…. — Задумчиво произнёс витязь. Он поднялся с трона и принялся вышагивать взад-вперёд по залу, заложив руки за спину.

Юноша молча наблюдал за происходящим. Не вправе перебить светлые мысли своего повелителя. А то ещё попадёшь под горячую монаршую руку!

— Она говорила, что — то по поводу магистра? Почему сбежал? Почему оставил нас пред бурей?

— Ведьма ему не доверяет светлый княже.

— Старухе виднее. — Пробурчал владыко.

Внезапно остановился как вкопанный. Нахмурил густые брови. Светлая и открытая натура управленца мигом улетучилась. Уступив место суровому жестокому воину. Повернув голову в его сторону спросил:

— А почему ведьма призвала именно тебя?

Юнец немного замялся, но всё же решил поведать правду. Он нутром чуял что этот человек способен уловить даже самую хитрую ложь:

— Ведьма поведала мне, что только в моих силах остановить этого человека. Или монстра, кем — бы он не был.

Князь снова ушел в свои мысли, наворачивая круги по залу. Наблюдая за ним, парень долго не решался задать гложущие его вопрос. Но любопытство так и подмывало. Перешагнув через свой страх тихо спроси:

— Великий княже. Позволь задать ещё один вопрос.

— Валяй. — Отстранено ответил тот устало, упав на широкий трон.

— Почему ты сам не остановишь супостата? Ведь ты так могуч?

В ответ, повелитель здешних земель долго и оценивающе сверлил фигуру наглеца. По спине пробежали мурашки. Этому властному человеку ничего не стоило щёлкнуть пальцами, и тогда со всех щелей на смерда навалиться крепкая охрана. Свяжет по рукам и ногам и потащит волоком прямиком на плаху. Где пузатый мужик с мешком на голове прилюдно отрубит ему голову….

— Я могу многое. Но силы мои отнюдь не безграничны. — Прервал его мрачные мысли князь. — Много лет назад. Скитаясь также, как и ты, я забрёл в Лихой лес. Где меня и встретила старуха. Тогда-то она и поведала мне. Зачем даны мне эти силы. Для укрепления и расширения Старгорода. В то время на этом месте был лишь жалкий форт. Застава речных разбойников. Разорявших прибрежные земли. К тому времени я уже владел небольшим отрядом опытных рубак. С которыми прошёл не одну битву.

— Воевода один из них? — Перебил властителя юноша. И сразу же в страхе одёрнулся.

Князь, будто не заметив этого. Или сделав вид что не заметил. Продолжил:

— Ильи Горыныча тогда ещё и в помине не было. Тогда вместе со мною рубился его отец. Чего уставился?! Я намного старше чем тебе кажется. Похоже это и есть обратная сторона моего могущества. Видишь ли, я совсем не старею. И не могу завести наследника. Хотя и имею с дюжину молодых жён.

— И как долго ваша светлость? — Пожираемый любопытством поинтересовался хлопец.

— Достаточный срок чтобы увидеть, как умирают от старости иль хвори мои близкие. Любимая женщина и семья приютившая меня. Как погибают в бою мои самые верные друзья и товарищи.

Юнец подлил вина в кубок правителя. Тот приложился к серебряным граням. И не опустил руку пока досуха не опорожнил. Он долил ещё. После чего князь продолжил:

— Так вот. Освободив эти края от налетчиков, я обрёл первых почитателей. Люди со всех уголков мира начали стягиваться ко мне под защиту. Со временим на месте небольшого форта я отстроил здесь настоящую крепость. А затем и город. Один из пажей пустил слух. Будто эти стены были здесь испокон веков. С тех пор этот град и нарекли Старгородом.

— А что магистр? Ведьма сказывала, что он всё это время находился здесь? В этом городе.

— Насколько я знаю он был в наших краях задолго до моего появления. — Мрачно произнёс князь. — Он и его брат Анатолий. Это они научили меня пользоваться своими силами. Помогали и наставляли в отстройке города. Были со мной, когда я завоёвывал соседние земли. Когда отбивал нашествие диких северных племён.

— Но потом Светозар покинул вас?

— Да это правда. — С удивлением молвил князь. — Для только что возникшего, будто из неоткуда человека, ты слишком много знаешь….

— Мне сам Светозар поведал. — Оправдываясь ответил юноша.

— Ну раз так. Тогда ладно. — Настороженно прищурившись, закрыл вопрос владыка. Но вид у него остался такой, будто он подозревал собеседника в чём-то нехорошем. — Всё это время магистр был рядом, являясь моим верным советником и другом. Когда он настоял о создании культа нового бога, я не противился. Полностью доверившись ему. А теперь я узнаю, что он сбежал! Сбежал в тот самый момент, когда он мне так нужен. К тому же зерно, раздаваемое адептами новой веры нищим, оказалось заражено.

— Я видел мешки со знаком златого глаза в коле. — Доложил Перун. — В рыбацкой деревушке неподалёку отсюда. Все жители уж давно мертвы.

— Мои люди вовремя заметили неладное. — Злобно процедил сквозь зубы князь. — Из оборота были изъяты и опечатаны склады с заражённым зерном. Причастные были жестоко наказаны. По моему велению храм нового бога был сожжён дотла. На его месте теперь выситься капище. Но всё же в нищих лачугах города, были замечены случаи неизлечимой болезни. «Чёрной смерти». Именно так прозвали мои лекари эту неизлечимую хворь. Покамест благодаря волхвам и лекарям нам удаётся сдерживать болезнь. Не давая ей распространяться.

Великий князь снова задумался. В повисшей гробовой тишине, били слышны раздражённые крики воеводы за окнами палат. Кто — то, скорей всего один из сонных стражников явно получал на орехи. По голосу и интонации воеводы можно было судить что проступок был серьёзным.

За время молчания он успел подлить вина в кубок князя. И несколько раз опорожнить свой. Так и не притронувшись к чудесному напитку повелитель устало молвил, не выходя из раздумий:

— Тот кусок камня, который ты принёс в своём мешке…. Это и есть тот самый осколок силы?

— Так и есть светлый княже. — С готовностью ответил паренёк.

— Как ты считаешь, насколько он важен для нас? На вид будто простой булыжник.

— Не могу знать княже. — Пожал плечами хлопец. — Я только и делал, что меч об него точил.

— Ступай. — Повелел владыка. — Твои труды не будут забыты. Этот камень уже передан нашим колдунам. Мне хочется верить. Что уж кто — кто, а они знают его истинную цену. А ты отдохни пока. Проспись и хорошенько выпей с дороги. Наши разведчики докладывают, что вражья орда остановилась в дне пути от Старгорода. Они явно что — то выжидают. Так что у тебя пока есть время на отдых. Набирайся сил, ведь они тебе вскоре пригодятся.

Подчинившись приказу он откланявшись поспешил удалиться. Когда из-за дверей ему на встречу вышли два огромных мордоворота — дружинника. Из личной охраны князя. Перед самой дверью его нагнал властный голос:

— Да и вот ещё что. Понапрасну не бахвалься и не вступай в потасовки. Тебе сейчас лишнее внимание ни к чему. Люди уже донесли о твоём вспыльчивом нраве. Так что заранее предупреждаю! За каждый проступок, буду спрашивать лично. Ты меня понял?

— Я понял тебя о милостивейший владыко. — Поклонился в пояс юноша.

— Не шали. — Грозно погрозил латным пальцем князь. — Для начала наведайся к нашему общему знакомому. В башню братства. Мои люди тебя проводят. И Перун, береги себя! У меня на тебя большие планы.

Вопреки его ожиданием двое стражей повели его не к выходу, а к очередной дубовой двери. А далее через длинный коридор в огромный ухоженный сад. Он вдоволь наглазелся на диковинные деревья, с крупными жёлтыми плодами. Заморские кусты с синими ягодами были аккуратно острижены. Образуя собой широкий коридор к возвышающейся вдали башне.

Сопровождаемый стражей вышагивал по мраморной дорожке, петляя меж клумбами цветов и мраморных фонтанов. Наконец они вышли к двухстворчатым металлическим воротам башни. Массивные двери были заперты изнутри. Но стоило только им приблизиться на пару шагов, как медленно подались в сторону. Из башни дохнуло сыростью.

Будто повинуясь слышимым только им приказам, дружинники молча оставили его одного. Башня, казавшаяся из далека огромной, вблизи выглядела в десять раз шире и выше. Юноша задрал кверху голову стараясь усмотреть верхушку. Но его тут же ослепило солнце.

— Заходи. Я тебя уже давно жду. — Послышался знакомый голос.

На пороге его поджидал Светозар собственной персоной. Одетый во всё тот же зелёный плащ. Ему ничего не оставалось кроме как повиноваться. За спиной громко захлопнулись литые двери.

По началу перед глазами был один лишь мрак. Он долго шел следом за старцем, пытаясь не потерять его силуэт в этой непроглядной тьме. Понемногу глаза начали привыкать. Под ногами внезапно возникли узкие ступени. Он направился следом за стариком, верх по винтовой лестнице.

По глазам ударил яркий свет. По крайней мере ему так показалось. Обширная комната была заполнена людьми в синих балахонах. В воздухе витал запах серы и гари. По углам клубился сизый дым.

Совсем ещё юные ученики чародеев толкли ингредиенты в ступах. Посреди комнаты пылала жаровня с чугунным котлом. Его едва не вывернуло. От булькающего варева исходил тошнотворный запах. Дым и пар выходил наружу через узкие щели в стенах. На них уставились две дюжины пытливых глаз.

— Трудитесь отроки. — Повелел волхв. — Да не жалейте Драконьего Щавеля. Эй! Я всё вижу!

Один из молодых адептов сыпанул лишку белого порошка в кипящий котел. В узких стенах прогремел взрыв. Все присутствующие заученным движением тут — же попадали на пол. Покрытый копотью и сажей потолок стал белый будто снег. Из-за котла выглянула перепуганная измазанная сажей морда.

— Пойдем Перун. — Сквозь звон и треск в ушах долетел до него голос старца. — Нам на самый верх.

— А как быть…. — Начал было хлопец.

— Не обращай внимания. — Отмахнулся волхв. — Не впервой. Главное, что все живы. И частично здоровы….

Они начали подыматься по винтовой лестнице, уходившей далеко ввысь. На этаж выше была расположена озеленённая оранжерея. В которой молодые девушки в жёлтых одеяниях занимались сбором и выращиванием колдовских трав. Поверхом выше углядел многоярусную библиотеку. С парой сонливо склонившихся над пергаментами, дряхлых старцев. Не успел удивиться множеству собранных здесь томов и древних фолиантов как старик повёл его ещё выше.

Два следующих уровня занимали спальные помещения. Причём на нижнем, попросту были расставлены двухъярусные кровати. Некоторые из них разделённые тонкими тряпичными перегородками. На уровень выше находились комнаты чародеев. Каждая была скрыта за дубовой дверью. Посему красоту убранства чародейского быта оценить не получилось.

— Лучше помалкивай. Отвечай, когда спросят. И самое главное не перебивай! — Принялся наставлять юнца Светозар. Пока они подымались наверх. — Сейчас в совете не хватает нужного количества для голосования. Но я думаю, что для победы над злом можно пренебречь некоторыми правилами кодекса. Так что не переживай, примут.

— Куда примут?! — Опешил парень.

— Как куда?! В братство конечно!

Они поднялись на самый верхний поверх. Широкая округлая площадка, уставленная дорогой изысканной мебелью. Мягкие диваны и кресла были расположены по кругу овального, обитого железом стола. То, что сразу бросилось в глаза, так это гигантская эмблема раскрытого златого глаза. В центре пылающего кола солнца.

— Руки стереть никак не доходят. — Будто читая его мысли, произнёс Светозар.

Арочные витражные окна были распахнуты наружу. По гранитным ступеням можно было подняться на окованную цветами площадку. Окружающую верхушку башни блестящим армопоясом.

Вокруг стола в мягких креслах и диванах восседали почтенные седовласые старцы. Их было десять включая Светозара. В таких же изумрудных одеяниях.

Резко на их фоне выделялась молодая статная особа, в жёлтой колдовской робе. В ней он тут же признал Варвару. Восседающая у окна девушка даже не повела на него взглядом. Хотя безусловно заметила и узнала.

— Это и есть то самый юноша. О котором ты нам всё уши прожужжал? Не так ли Светозар? — Пробасил хриплым голосом один из старцев. Восседающий у камина.

Даже на фоне остальных, этот дед казался совсем древним и чахлым. Будто вот-вот рассыплется на ветру. Может поэтому он держался подальше от раскрытых окон?

— Ты прав Миролюб. Это тот самый молодой человек, которому удалось свершить столь многое. В столь сжатые сроки. — Ответил Светозар призывая паренька присесть в одно из пустующих кресел.

— Присаживайтесь, присаживайтесь. — Подержал неуверенного гостя Миролюб. — В ногах правды нет. Но если усесться и хорошенечко подумать, то правда появиться. Стало быть, в каком месте правда? Что вы на это скажите молодой человек?

Перун замялся. Все взгляды сейчас были обращены на него. Даже Варвара не в силах сдержать интереса оторвалась от чтения древнего фолианта и ожидающе замерла.

— Правда у каждого своя. — Нерешительно произнес юноша, стараясь обдумывать каждое сказанное им слово.

— Тогда может поведаете нам ваше представление о ней? — Напирал с расспросами Миролюб. — А то мы здесь с братьями всё спорим и спорим. Никак не можем прийти к общему консенсусу. Есть правда одна для всех? И чтобы никто не был обижен. Может вы нам растолкуете?

Под пристальными взглядами старцев ему захотелось вжаться в мягкое кресло как можно глубже. Но собрав всю волю в кулак и очистив голову от лишних мыслей он наконец изрёк. Пытаясь придать своим словам как можно больше весу:

— У меня есть для вас не одна правда, а целых пять. Разрешите истолковать?

— Ого! — Радостно воскликнул Миролюб. — Такого мне ещё не приходилось слышать! Ну — ну. Удивите нас молодой человек!

— Первая это то что я устал с дороги. Вторая что я голоден. Третья что вы совет могучих колдунов. Четвертая что именно вы правите этим краем за место князя. И пятая что вы могучие и всезнающие чародеи до сих пор не наколдовали мне голодному, усталому путнику, еды и питья.

Как только он закончил в комнате повисла долгое молчание. Он успел мысленно приготовиться к тому что сейчас его погонят взашей, прочь из колдовской башни. И каково же было его удивление, когда все присутствующие разразились громким смехом. Смеялись все. Светозар, Миролюб. Прочие почтенные старцы, имён которых он не знал. Звонко будто звенящий ручеёк засмеялась Варвара.

— А этот юноша не так прост, как кажется! — Вытирая выступившие от смеха слезы с глаз просипел Миролюб. — И отнюдь не глуп.

Тут же пред ним прямо из воздуха возникло овальное, позолоченное блюдо с горой фруктов. По столу покатились краснобокие яблоки. По бокам блюдо было украшено желтыми наливными грушами. Каждая с которых была слаще мёда. У правой руки материализовался изысканный кубок с прозрачной пахнущей горными травами водицей.

Перун непонимающе уставился на угощение. С недоумением потрогал пальцами одну из крупных ягод на длинной грозди. Наблюдая за его действиями Миролюб внезапно хлопнул себя по лысой голове, воскликнул:

— Ах какой же я болван! Простите молодой человек. Я слишком давно не общался с молодёжью.

Тут же блюдо с угощением исчезло. Так же стремительно, как и возникло из неоткуда. Кубок тоже пропал. На место его в руке парня возник изогнутый рог. С превосходно пенящимся янтарным напитком. В нос ударил мощный аромат лука и жаренной говядины. Прямо перед ним материализовался зажаренный телячий бок. Белёсые ребра, туго обтянутые сочным и парующим мясом. Заставили рецепторы взвыть от восхищения. А рот наполнится слюной. Около телячьего бока возникла буханка белого ещё тёплого хлеба.

— Пейте, пейте! — Подначил колеблющегося гостя Миролюб. — Это пиво. Напиток богов! Оно придаст вам сил.

Не в силах себя сдерживать Перун набросился на угощение. Он с хрустом отрывал еще не окрепшие кости. Добираясь до нежнейшего мяса. Не забывая всякий раз прикладываться к бодрящему напитку. Сколько он не пытался опорожнить рог, но всякий раз обнаруживал его полным до краев. Смирившись с колдовством долго и сладко насыщался. Пока сидящие по кругу стола колдуны молча следили за ним.

Наконец он отодвинулся от стола и сыто срыгнул. Болтающийся до этого момента ремень принялся жутко давить на распухший живот. С превеликим наслаждением расстегнул квадратную пряжку и по-хозяйски развалился в мягком кресле.

— Теперь к делу. — Дождавшись пока гость закончит устраиваться начал Светозар. — Братья мои! Я готов вам представить кандидата на вступление в наше братство. Имя ему Перун. Как я уже говорил, этот отрок подает большие надежды в колдовстве. В нем упрятана огромная сила! И лишь от нас зависит в какую сторону она будет развёрнута. Моё предложение такое. Принять Перуна без отца и роду в наше братство, закрепив за ним наставника. На первых порах оным согласен быть я. Если есть возражения, можете высказываться. Если нет, тогда давайте голосовать. Кто за?

Восседающие вокруг стола старцы медленно потянули руки вверх. Первыми из них проголосовали Светозар и Миролюб. Оставшаяся не удел Варвара продолжила чтение.

— Десять из пятнадцати. — Подытожил подсчёт Светозар. — Так как пятеро наших братьев отсутствуют я считаю голосование оконченным. Но всё — же чтя наш извечный кодекс я спрошу. Кто против?

На сей раз поднял руку только один человек. И им был Перун. Средь колдунов пошёл недовольный шёпот, переходящий в галдёж.

— Тихо! — Яростно проорал Миролюб, затыкая галдящие глотки. — Юноша потрудитесь объясниться! Вы же не настолько глупы чтобы шутить с нами в такие дурацкие шутки?!

— Нет. — Без заминки отвечал парень. — Я серьёзен как никогда.

— Ты что паря! — Яростно зашептал Светозар наклоняясь к его уху. — Не дури! Такой шанс как у тебя, один раз на тысячу лет бывает! Смотри не просри!

— Так что всё это значит?! — Не унимался Мироед.

Поймав на себе рассерженный взор Варвары, паренёк лишь улыбнулся ей в ответ. Застегнув потуже ремень молвил:

— Милостивые государи! Я горд от мысли, что вы сочли меня достойным для приёма в свои ряды. Но посудите сами какой из меня колдун?

— Волшебник. — Гневно буркнул Светозар. — Волшебник, чародей, волхв ну уж не как не колдун.

— Как будет угодно. — С готовностью кивнул юноша. — Да во мне есть колдовские…. То есть чародейские силы, но я отнюдь не желаю их развевать. Ведь я вдоволь насмотрелся на что способна эта разрушительная сила. Для себя же, я давно избрал стезю воина. Биться лицом к лицу с противником намного почётней и привычней для меня. Нежели бросать смертоносные заклинания.

— Так, так. — Задумчиво произнёс Миролюб. — Подкинул же ты нам задачку Анатолий! Скажите юноша. Вам известны меры… принимаемые советом… для тех чародеев, которые отказываются вступать в братство?

Хлопец молчал. Не дожидаясь ответа, старец продолжил:

— Чародеев, ведьм и волхвов. Несогласных вступать в братство. Согласно третьему правилу кодекса братства, клеймят силовой печатью.

При этих словах, отложившая книгу Варя принялась отчаянно подавать ему знаки. Проводя пальцем по горлу и всячески призывая одуматься.

— Что за печать? — Отвернувшись от неё спросил паренёк.

— Силовая печать навеки избавит вас от магических сил. Вы будете жить как прежде. Отличие будет только лишь в том, что вы будете не в состоянии сотворить даже самого простого заклинания. И ещё если вы посмеете кому-то растрепать тайны и секреты братва, тут же сгорите в нестерпимых муках. Вы это понимаете?

— Понимаю. — Кивнул он. — Я более не желаю пользоваться магией. Я даже скажу вам больше! Я считаю, что все беды этого мира именно из-за неё! А теперь давайте поскорее покончим с этим. Меня в корчме ждут друзья. И у нас совсем мало времени перед наступлением на город, для того чтобы напиться без памяти.

Слышно было как горестно вздохнул Светозар. Сдерживающаяся до сего момента Варвара понесла в его сторону такой отборной бранью. Что даже у прожившего долгую жизнь Миролюба встали дыбом остатки волос на гладкой лысине.

Глава 13

Не желая больше продолжать разговор, Перун поднялся на ноги. Сухо щёлкнули старческие пальцы одного из колдунов. И в тот же миг пред ним прямо из пола вытекли две огромные статуи. Шипастые кандалы плотно сковали руки прижав к телу. Две тяжёлые каменные длани легли на плечи, да так что он едва мог пошевелиться. Во всём теле стремительно растеклось болезненное онемение.

— Ну коли так, и мы все здесь. Ни вижу смысла оттягивать неизбежное. — Вымолвил Миролюб потирая сухие ладони. — Так что приступим к процедуре. Варвара, детка! Покинь пожалуйста зал совета. Не гоже молодой девушке видеть такое.

Будто не слыша приказа старшего, Варя даже не пошевелилась. На её колдовских изумрудных глазах проступили крупные капли.

«В прошлый раз глаза были карими.» — Успел подумать парень пред тем как немота окончательно сковала его тело. «Правду говорили мужики в таверне. Все бабы ведьмы!»

Он успел увидать как отвернул голову Светозар. Над головой, по-над самым потолком начали сгущаться грозовые тучи. Не обращая на это явления никакого внимания седобородые колдуны затянули долгую мантру. На чуждом языке. Отвратно фальшивя и хрипя.

Пред лицом возникло пылающее раскрытое око. Пошло обрастать огненными отростками. И вскоре перед ним нависал пылающий символ братства. От кола исходил шорох и треск.

Нестерпимый жар опалил брови, а затем и ресницы. Дышать стало тяжело от изжигающего нутро воздуха. Символ уменьшился до размера монеты, повис напротив левой груди. Тем временем пение совета усилилось.

Каменные изваяния, истуканы всё также сжимали его тело мёртвой хваткой. Внезапно пылающее клеймо стремительно рвануло вперёд. Мигом пропалив доспех и одежу, ожгло кожу. Бедолага взвыл от нестерпимой боли. Грудь горела и чернела будто кусок свежего мяса, брошенный на раскалённую жаровню.

Боль. Невыносимая боль заполонили все его чувства и разум. Он перестал что-либо слышать и видеть. Когда вдруг прогремел оглушительный рёв.

Ветвистая раскалённая плазмой молния ударила прямо в центр овального стола! расколов его на две неравные части. Сотни острых осколков древесины разлетелись во все стороны. Раня и калеча членов совета.

Сквозь гремящий звон в ушах, донеслись испуганные выкрики. Перемешанные с обычной селянской руганью. Парень отрыл глаза.

Он стоял подле раздробленного в щепки стола. Сдерживающие его гранитные статуи куда-то пропали. На месте их возвышались две небольшие кучки оплавленных камней.

Из чёрных грозовых туч, сгустившихся по-над самым потолком хлынул настоящий ливень. Окатив его ледяной водой с головы до пят. Он не произвольно потянулся рукой к груди. Через оплавленные края доспеха и поддетой под низ рубахи, нащупал свой знак. Только три лини, ставшие ему родными. И больше ничего. Ни ожога, ни печати.

За стоящего напротив кресла показалась растрёпанная фигура Миролюба. Вид маг имел донельзя испуганный. К тому же от почерневшего одеяния исходил сизый дымок. Понемногу начали приходить в себя и остальные члены советы.

Юноша с облегчением выдохнул, когда отыскал взглядом залёгшую на полу Варвару. Девушка вся с головы до ног была покрыта чёрной сажей. И походила скорее на чертёнка, чем на гордую колдунью.

Седовласые старцы со страхом выглядывали из-за своих обугленных диванов и кресел. К счастью все члены совета были целы и почти невредимы. В воздухе еще витали крупицы пепла и опалённой древесины, когда выглянувший из-за ножки стола Светозар заорал:

— Что и требовалось доказать. Я же вам говорил олухи! Что парень не прост. А вы всё туда же…. Дубины стоеросовые!

По мановению руки Светозара комната в миг преобразилась. Вернув прежний вид. Исчезли следы гари и разрушения. Вернулся на место разрушенный стол. Совет вновь располагался в креслах.

Миролюб долго ёрзал, устраивая поудобнее хрупкие кости. Не забывая с опаской поглядывать в сторону юнца. Вокруг стола повисло долгое молчание, все как будто ждали чего-то. Взгляды окружающих были уставлены в его сторону.

— Сходи-ка, паря подыши свежим воздухом. — Вымолвил Светозар взглянув на товарища со значением. — Нам с братьями посоветоваться надо. Без лишних ушей.

Перун молча направился в сторону арочного окна, выходящего на смотровую площадку.

— Я сказал без лишних ушей! — Угрожающе рявкнул волхв, и Варвара с недовольным видом последовала следом.

Когда они вдвоём вышли на смотровою площадку за спиной будто опустилась прозрачная ширма. Он видел, как в пяти шагах от него яростно спорили старцы. Перебивая и браня друг на друга. Но ни единого слова разобрать не мог.

Зато ударивший в лицо морозный ветер тут — же привёл его в чувство. С вершины башни отрывался великолепный вид на весь город и земли пред ним. Отсюда хорошо было видно, как суетились людишки далеко внизу, напоминая ему муравьев.

Работы по укреплению стен велись полным ходом. На центральную площадь нагнали кучу народа. Насколько он понял, обучали стрельбе из лука. Безобразно чернели наваленные кучи камней и брёвен на каменных стенах города.

Глаза привычно шарили в поисках таверны. Вон у стены та самая гнусная корчма. Всё с тем же дородным толстяком у порога. Напрягши глаза различил две знакомые рослые фигуры, пробирающиеся по узкому мостику через лужу. Явно в городе имелось не одно увеселительное заведение, это и ежу понятно. Но почему-то братья мельники выбрали именно эту шарагу. Не без удовольствия понаблюдал, как неугомонный толстяк получает мощную затрещину разгневанного Братислава.

«Странно. Вроде бы и близнецы, а я их уже даже с башни разделяю.» — Мелькнуло в его голове.

— Как это у тебя получилось?! — Послышался голос Варвары откуда-то сбоку.

Девушка вальяжно восседала на шикарном резном стуле у самого края платформы.

— Что получилось? Ты о чём вообще? — Непонимающе пробормотал он, опасливо заглядывая за край.

Только теперь он заметил, как здесь высоко. В тело вновь вернулась предательская оторопь и боязнь высоты. Отойдя подальше от края и прижавшись спиной к прозрачному барьеру замер как вкопанный. Боясь тронуться с места.

— Ты что высоты боишься? — Непонимающе спросила она. — Вот уж чего — чего, а по тебе так сразу и не скажешь.

Она поднялась со стула и подошла к нему по самому краю платформы. Её ладони мягко легли на его прожжённый доспех. Заглянув снизу-вверх в его побледневшее лицо быстро прошептала:

— Когда ты отказался от братства я даже ошалела. Ведь эта печать… она же как смертный приговор для чародея. Но я не знала, что у тебя был план! Как тебе удалось провести этих старикашек?

Ему стоило неимоверных усилий чтобы совладать с собой. И если не победить страх высоты, то хотя бы загнать его поглубже в подсознание. Было что — то в этой девушке особое. Что — то тревожащее и не дающие ему покоя. Сейчас он твердо решил для себя ни в коем случае не полагаться на неё. Не говоря уже о раскрытии каких-либо тайн.

Убрав её руки со своих плеч не спеша направился в сторону перил. Как не крути вид на город сверху очаровал. К тому же ему на миг удалось различить знакомый девичий силуэт. С огненно рыжими волосами. В одном из знатных домов, западной части города.

— Куда ты смотришь? — Раздраженно спросила Варвара встав рядом с ним. — Почему меня игнорируешь?

— Прости. — Вяло улыбнулся ей парень. — Я слишком устал с дороги. А тут ещё это собрание. Я на него вовсе не рассчитывал. Никакого плана у меня нет. И эта молния…. И вправду не знаю, как это у меня получилось. Самому до сих пор самому не верится.

— Само собой говоришь. — Повторила за ним она.

На сей раз он успел разглядеть момент, когда её колдовские изумрудные глаза обрели насыщенный янтарный цвет. Так они и стояли молча, у края платформы созерцая красоты земель. Пока она снова не заговорила:

— Не хочешь говорить, не говори. Я тебе в друзья не набиваюсь. Но учти! Теперь ты у совета на особом счету. Привыкшие к полному контролю над людьми с силой, они не допустят того чтобы ты разгуливал по миру. Непреклонный пред властью совета. Так что вот тебе моё слово. Смирись! Смирись и подчинись их уставам хотя бы для виду. А там видно будет… Ты же не хочешь прожить всю жизнь как моя матушка, в заточении? Пускай она и говорит об обратном. Что в тех местах она хозяйка, но я-то всегда понимала, что к чему. А иначе почему как ты думаешь она веками не выбиралась из своих земель? Куда ты смотришь?! Ты меня вообще слышишь?!

Её взгляд наткнулся на рыжеволосую спелую деву, вывешивающую постиранное бельё далеко внизу. Поняв, что его застукали на горячем, он тут же повернулся к ней. Нежно ухватив рукой за осиную талию придвинул её к себе и бесцеремонно поцеловал. Его губы коснулись её пухлых губ, слились в долгом страстном поцелуе. Сколько прошло времени? Минута? Час? Год? Никто из них не знал. Молодые просто наслаждались друг другом.

Он отпустил обмякшее девичье тело. Некоторое время Варвара стояла пред ним прикрыв глаза. Паренёк с удивлением наблюдал как стремительно поменялась стоящая пред ним особа. Вместо разнеженной, покорённой девки пред ним возникла разъярённая львица. По щекам хлёстко дважды ударили её мягкие ладошки. Оттолкнув его от себя Варвара не поворачиваясь побежала сквозь арку двери, через зал совета.

Седобородые старики с недоумением наблюдали за раскрасневшейся девушкой. Та скрылась за лестницей. Видя это дело его жестом позвали обратно за стол.

Подождав пока он устроиться, старцы еще немного переговаривались меж собой с интересом наблюдая за столь необычным юным дарованием. Миролюб начал первым:

— Вот что молодой человек. Посовещавшись и тщательно проработав ваш вопрос….

— А что уже вопросы появились? — Невинно спросил он. — Я вроде как вопросов не задавал….

— Не задавали. — Согласно кивнул Миролюб. — Но всё ж давайте продолжим. И я попрошу ваш больше не перебивать. Это попросту неуважительно с вашей стороны.

— Простите.

— Так вот. Что касаемо вас. Изучив дело и взвесив риски. Совет постановил. Что в данной нелёгкой обстановке пользы от вас будет больше чем вреда. К тому же за вас поручились двое наших уважаемых братьев. Это брат Анатолий, и сестра Варвара.

Светозар согласно кивнул. Ободряюще похлопав его по плечу. Тем временим Миролюб продолжал говорить:

— На них и ляжет ответственность за ваши действия. Так что знайте. Теперь за ваши проступки будете наказаны не только вы, но и эти достойные люди. Что касаемо вашего принятия в совет, то этот вопрос переноситься на месяц. О следующем собрании совета вы будете уведомлены заранее. И я вам настойчиво рекомендую еще раз пересмотреть ваше решение. Как по мне, оно совершенно далеко от истины и вовсе не рационально. Членство в братстве даст вам доселе невиданные возможности! Братство поможет вам обуздать ваши скрытые таланты и силы. Только здесь вы сможете окончательно развиться как волшебник и великий маг.

Перун молча слушал. Когда в его сторону вытянулся сухой перст. Ещё молодого по здешним меркам, но уже седовласого чародея. Сидящего по правую руку от Миролюба. Миролюб тут же умолк давая слово брату.

Голос у чародея был сухой и басистый привыкший к шуму битвы и резни. По загорелому лицу, изрытому морщинами и мелкими шрамами. Можно было безошибочно угадать бывалого в боях воина. Слова чародея плотно залегли в память хлопца:

— А теперь послушай меня. Я немало повидал на своём веку. И смогу безошибочно определить настоящий талант от бездарей. Магия — это твоё призвание. Но талант без должного обучения — ничто! Будто алмаз без обработки, которому так и не суждено стать бесценным брильянтом! Так что послушай меня паря и присоединяйся к братству. Когда решишься, твоим обучением займусь лично я. Не пройдёт и десяти лет как ты будешь сам восседать в совете. Перед тобой будут открыты все тайны мира! Судьбы людей будут зависеть лишь от движения твоего мизинца. Не дури! Присоединяйся к нам. Это говорю тебе я! Великий Мерлин! Властитель западных земель!

— Спасибо брат. — Дождавшись пока чародеи закончит кивнул Миролюб. — Ты окажешь для нас небывалую честь приняв этого отрока к себе в ученики. Так что вы юноша нам ответите?

Глубоко вдохнув и выдохнув, он долго собирался с мыслями. Наконец собрав волю в кулак вымолвил:

— Уважаемый совет. Позвольте мне ещё с месяц поразмыслить. Это очень сложное для меня решение. И я не смогу решить его нахрапом. Тем более что вы сами дали мне отсрочку.

Средь чародеев прошёлся недовольный ропот. Перун не в силах выдерживать рассерженный взгляд колдуна, назвавшегося Мерлином, потупил очи в пол. Миролюб поднял руки призывая к тишине. Когда все успокоились, молвил:

— Так к тому и быть. Даём тебе срок до следующего парада лун. От себя хочу добавить. Что мы все надеемся, что ты всё-таки образумишься и примешь правильное решение. Светозар пока присмотрит за тобой. Также к тебе будет приставлена надсмотрщица. Варвара девушка умная и талантливая. В её задачи будет входить докладывать совету о любом твоём действии и перемещении. Пока не минует срок, тебе запрещаться покидать Старгород без особого разрешение совета. Также тебе воспрещается колдовать и всячески пользоваться магией в стенах города. За любое ослушание тебя настигнет суровое наказание. Так — что трижды подумай прежде чем нарушать закон.

Перун нервно фыркнул:

«Снова запреты. Дурацкие законы. Похоже этим старикашкам и вправду не по нраву моё свободолюбие. Походу я для них будто надоедливый камешек в ботинке. Бельмо на глазу. Ну нечего. Целый месяц! А там видно будет. Авось пронесёт»

— Но есть и хорошие моменты. — Бубнил Миролюб, явно прочитав его мысли. — С этого дня для тебя отрыты двери нашей башни. Все ярусы окромя этого будут доступны. Также тебе будет выдан специальный пропуск в нашу библиотеку. Там ты сможешь подчеркнуть для себя много важного и интересного. Не всякому адепту дозволена такая честь. Так что пользуйся своим правом с умом! Само собой, для тебя будут недоступны многие секретные фолианты и рукописи. Ведь к ним имеют допуск только члены высшего совета. Но я считаю, что мы тебе и так оказали огромную честь. Так что учись. И всё хорошенько обдумай! У тебя для этого предостаточно времени.

— Огромное спасибо. — Начал было он, но осёкся на полуслове. Наблюдая за тем как медленно тают в воздухе фигуры чародеев.

Еще миг и от сидящих за столом старцев не осталось и следа. Он недоумевающе обвел взглядом пустующие диваны и кресло. Неужто ему это всё привиделось? По плечу похлопал Светозар. Сейчас они были в зале вдвоём.

— Ну и задал ты нам задачку паря! — Подымаясь с мягкого сиденья побурчал старина волхв. — Мне едва удалось уболтать остальных дать тебе ещё один шанс. Доселе небывалое решение… Хотя если уж совсем по-честному. То на моей памяти никому ещё не удавалось уйти от клеймения. Не говоря уже об испепелении сторожевых големов. Это ты конечно дал!

— А где все остальные? — Заворожено спросил юноша. — Куда они подевались? Они что призраки?

По телу пробежался могильный холод. Мысль о том, что он только что разговаривал с мертвыми. Взбудоражила до глубины души.

— Да где уж там! — Отмахнулся Светозар направляясь к лестнице. — Разошлись обратно по своим норам. А ты молодец. Держался как подобает мужчине.

— А что может быть иначе?

— Конечно! Я за свои годы всякого насмотрелся. И на колени тут падали, просились, рыдали. Один даже с перепугу обделался. Гад.

Лицо старика скривила брезгливая гримаса. Будто он как наяву вспомнил пытки и клеймения несогласных.

— Я принёс камень. Как ты мене и поручил.

— Молодец. — Похвалил волхв. — Как там сестра моя? С чего это вдруг падчерицу свою прислала?

— Не знаю. — Пожал плечами хлопец. — Она передомною не отчитывалась. Сказала только, что Варвара здесь в Старгороде нужна. А разве она ведьме не родная дочь?

— Не родная. — Буркнул старик, спускаясь по ступеням. — Мы долгоживущие, вовсе детей иметь не можем. В этом наше проклятье. Да ты не бери дурного в голову. Ступай в корчму. Повеселись от души! Там всё уплачено. Буян говаривал что тебя разыскивает какая-то рыжеволосая особа. Приятной наружности.

— Прям таки разыскивает?

— Ей богу не вру. Ну ты будь поосторожнее. А то мало ли чего. Как говориться если крыша ржавая значит в подвале всегда мокро.

— Приму к сведенью. — Сухо ответил хлопец. — Так что камень? Он поможет нам в бою?

Старик длительное время отмалчивался аккуратно спускался по узким ступеням. Пока наконец не ступил на площадку библиотеки. Приказал тоном нетерпящим пререканий:

— А это не твоего ума дело. Сказано тебе ступай развлекайся! Всё уже уплачено. Так чего ты ждёшь?! Другой такой возможности у тебя больше не будет.

Светозар провел его к самому низу. Едва паренёк успел опомниться как за спиной со скрипом захлопнулись неподъёмные врата. В саду у князя сидя на корточках коротали время игрой в кости двое дружинников. Рядом на камнях лежали его вещи. Меч в ножнах, перевязь, походный топор и вещмешок. Завидя его дружинники собрали кости в мешок и повели через узкие цветущие аллеи. Прямиком к выходу из дворца.

Происходящие вокруг медленно погружалось в туман незначительности. А вместе с ним погружался в свои мысли Перун. Если бы не двое сопровождающих, снёс бы собою все клумбы и кусты на своём пути. Ведомый сопровождающими понуро размышлял:

«Почему чародейское клеймо не подействовало? На кой черт сдались мне все эти силы?! Когда от них одни проблемы. Вот и сейчас все чего-то ждут от меня. Ждут свершений и подвигов. И каким хреном я должен победить чемпиона тьмы? Я ведь совсем не знаю кто я такой? Страшно… Страшно не сколько за себя, хотя конечно, чего уж тут греха таить. Боязно за тех людей, которые на меня рассчитывают. Не зря же совет дал мне ещё один месяц на раздумье. Сомневаюсь, что такую честь ещё кроме меня кому-то оказывали. Почему люди видят во мне того, кем я не являюсь? Неужто и взаправду считают могучим и бесстрашным? Пока пережил ночь в Рубежном едва не онемел от ужаса.»

По лбу звонко стукнуло. Сжав от боли глаза и кулаки на миг подумал, что на него напали. Хотел было садануть в ответ, но вовремя опомнился.

Он стоял посреди пустынной рыночной площади у высокого деревянного столба. Далеко за спиной слышался громкий смех. Стоящие у ворот детинца стражи покатывались со смеху. Что было бы с ними если он и вправду саданул кулаком по крепкой древесине?

Скрипнув от гнева зубами, побрёл меж пустующих палаток и прилавков. Выбрав для себя ориентиром один из богато украшенных теремов.

На пути редко попадались куда-то спешащие граждане. Все были слишком заморочены подготовкой к войне. До слоняющегося без дела оборванца не было никому дела.

По памяти выбирая дорогу свернул в ветвистый переулок. Побрёл по узким улочкам. Именно в этих дворах он разглядел рыжеволосую Ярину с высоты башни. Долгое время целенаправленно бродил вдоль высоких изгородей и заборов в поисках той самой. Привлекая к себе ненужное внимание сторожевых холуев.

Трое крепких дворовых, стоящие на крыльце одного из добротных теремов, уже начали искоса посматривать в его сторону. Но когда заметили выступающий из-под плаща меч в ножнах тут же присмирели. Ведь что как ни благородное оружие, является прямым доказательством высокого происхождения?

И вот наконец они встретились. Посреди одной из узких улочек располагался древний каменный колодец. Пришедшая по воду Ярина едва заметив парубка бросила деревянное ведро на землю. И с радостным визгом повисла на его шее.

Губы и щеки покрыли горячие девичьи поцелуи. На грудь капнули теплые слезы. Девушка плакала от счастья на его груди, а он оторопело удерживал её хрупкое тело в воздухе. Утерев заплаканное лицо, дева гневно уперлась в его грудь кулачками.

Он опешил от столь резкого перехода от радости к гневу. Не сразу смог сообразить и ответить на её вопрос:

— Ты где шлялся? Я уже весь Старгород на уши поставила. Твои идиоты друзья твердили, что ты отправился в поход. Какой сейчас может быть поход? Война на носу!

— Это какие друзья? — Перебил расходившуюся не на шутку Ярину юноша. Опустив её на землю. — Нет у меня никаких друзей. Есть только боевые товарищи.

— Ну эти двое из ларца одинаковых с лица. — Настороженно сообщила она. — Так где ты был?

— На задании князя. — Придав себе важности ответил он. — Только не спрашивай, что за задание! Государственная тайна…

Ярина, казалось бы, только сейчас заметила новое одеяние парубка, испуганно отпрянула. Такой доспех ей приходилось видеть лишь несколько раз в жизни. Но она твердо знала к какой службе относились люди в таких одеяниях.

Что она знала об этом человеке? Явился пару дней назад в отцову таверну, будто из неоткуда. Перебил целый отряд дружинников. Кого другого за такие преступления четвертовали бы на месте без всяких разбирательств. А с этого молодца всё как с гуся вода.

Грубое загорелое лицо. Густые черные волосы. Крепкое, ладно сложенное тело. Мало ли что ли вокруг неё вилось женихов? В разы красивее и богаче чем этот незнакомец. Но что — то неуловимое тянуло её к нему. Тянуло сильно и бесповоротно. Заставляя забыться в его крепких объятиях. Может быть голос? Или же чарующий взгляд его колдовских глаз? В которых она готова была растаять вся без остатка.

— Ярина ты чего?

Заметив перемены в девушке тихо произнёс Перун. После чего притянул её к себе и страстно поцеловал. Они слились в долгом чувственном поцелуе, позабыв обо всём на свете. Сейчас для них двоих не существовало ни войны, ни бед, ни зла. Сейчас они были по-настоящему счастливы.

— Ярина! Дочка! Ты где?

Прервал их, ненавистный грубый голос.

— Это папенька. — Испуганно отпрянула от него девушка. — Если сейчас нас увидит, то тебе несдобровать.

— Ярина я устал бегать, устал прятаться. — Зашептал он, прижимая её к себе.

Некоторое время девушка колебалась. За углом послышались тяжёлые шаги.

— Ярина! Я долго звать буду?! Ты что уснула там?! Скотина не поеная, куры некормленые. А тебе одни гульки на уме!

Слышно было как грузный трактирщик вышагивает по умощённой камнями улице, гремя окованными подошвами. Она вновь одёрнулась, пытаясь высвободится из его объятий. Но было тщетно. Тогда она тихо прошептала, приятно обжигая своим дыханием его ушко:

— Приходи сегодня в полночь. Мы с отцом живем здесь неподалёку, у родственников. Я для тебя зажгу свечу. Смотри не ошибись! В соседней комнате спит прислуга.

Она прильнула к нему в прощальном поцелуе и высвободившись из его рук поспешила навстречу разъярённому отцу.

— Ярина сколько тебя нужно звать? — Гневно прикрикнул покрасневший от гнева трактирщик, выйдя из-за угла к каменному колодцу.

— Прости батенька.

— Прости. Вот сейчас как сниму ремень да как отхожу по твоим местам! Ты что ведро побила? Вот растяпа!

— Побила. — С наигранной тоской склонив голову заплакала девушка.

Трактирщик гневно оглядел пустынную площадь. Остановил взгляд на болтающейся ляде колодца.

— Ну будет. — Сжалился над своим ребёнком трактирщик. Прижимая хныкающую дочь к себе. — Не велика потеря. Ты здесь одна? Я слышал голоса.

— Одна батенька. — Прильнув к отцу прошептала Ярина.

— Пойдём. — Ещё раз с подозрением осмотрев площадь молвил трактирщик. — Нас уже ждут к ужину.

Тем временем засевший за каменным колодцем Перун боролся с собой дабы не чихнуть, и не выдать себя. Уже когда трактирщик вместе с дочуркой собрались уходить, заприметил фигуру в мутном окне. На втором этаже близ стоящего дома за всем наблюдал дородный мужик, в дорогих одеждах. Он уже хотел было окликнуть трактирщика, когда столкнулся взглядом с пареньком.

Перун всем своим видом показывал, что дурить не стоит. А наполовину выдвинутый из ножен клинок говорил сам за себя. Решив не вмешиваться, горожанин отошёл от окна. Как только трактирщик скрылся за углом с плеч будто камень свалился.

Теперь то он твердо знал, что его ждут. С этими радостными мыслями поспешил в сторону корчмы. А торопился он неспроста. Из соображения успеть пока Братислав, и Буян не попили всё что хоть мало-мальски пьянит.

До самой полуночи в корчме дым шел коромыслом. Троица друзей крепко обнявшись распевали удалые военные песни. Расплёскивая мёд и круша посуду. Уперший руки в боки стоящий поодаль корчмарь лишь отстранено наблюдал за происходящим. Мысленно сосчитывая нанесённые ему ущерб. Сопоставляя с княжеским золотом, уплаченным ему задолго до прихода Перуна.

Пару раз в корчму наведывался патруль ополченцев. И тогда крепкие ребята взашей вытягивали из корчмы иных обнаглевших пьяниц. Уводя несчастных на работы.

Всякий раз недобро посматривая на расходившуюся дружину. Но стоило корчмарю объясниться с патрульными как про буйную троицу тут же оставляли в покое. Так они и гуляли. Посреди недремлющего, и день и нощно готовящемуся к осаде города.

Когда охмелевший от выпитого мёда и вина Перун затянул незнакомую в этих краях песню, замолчали все. Даже протиравший посуду корчмарь отложил это дело, вслушиваясь в незнакомые слова:

Чёрный ворон, чёрный ворон,

Что ты вьёшься надо мной?

Ты добычи не дождёшься

Чёрный ворон, я не твой!

Что ты когти распускаешь

Над моею головой?

Иль добычу себе чаешь?

Чёрный ворон, я не твой!

Он старательно выводил слова. Вложив в них всю скопившуюся горечь и тревогу. Слова, возникавшие в памяти будто сами собой, цепляли глубоко за душу всех присутствующих. Даже сидящий на пороге побитый толстяк вошёл в корчму дабы послушать:

Завяжу смертельну рану

Подарённым мне платком,

А потом с тобой я стану

Говорить всё об одном.

Взял невесту тиху, стройну,

В чистом поле под кустом.

Обвенчальна была сваха

Сабля вострая моя.

Калёна стрела нас венчала

Среди битвы роковой.

Вижу, смерть моя приходит, —

Чёрный ворон, весь я твой.

Когда закончил стало слышно, как тихо всхлипнул корчмарь.

— Слышь братан. — Опьянело промямлил Буян. — Ты откуда такие славные песни знаешь? Научи.

— Научу. — Хитро улыбаясь отвечал он, прикладываясь к кубку.

— А что такое сабля? — Не унимался Буян.

— Ну будет тебе. — Одёрнул брата Братислав. — Человек тут душу изливает, а ты к словам придираешься. Эй, а ты куда собрался на ночь глядя?

Последние слова были сказаны в адрес друга. Который подпоясавшись и ухватив в руку бутыль вина направился в сторону выхода.

— Что снова по ветру? — Заржал будто конь Буян.

Перун долго не мог справиться с застежкой плаща. А когда наконец застегнул, тихо молвил заговорщицки прижав указательный палец к губам:

— Задание князя. Только тсс!

Братья мельники, не сговариваясь синхронно кивнули, провожая взглядом шатающуюся фигуру товарища до самого выхода.

— Эй братан! — Послышался ему в спину насмешливый голос Братислава. — Может тебе помочь?

— Нет уж спасибо. В этих делах, я уж как-то сам справлюсь.

— Ну смотри. — Хитро улыбаясь напоследок молвил Братислав. — Если не будет получаться… зови. Поможем.

Он наконец-таки выбрался на свежий воздух. Морозной ночной ветер мигом выветрил из тела накопившееся тепло. Принеся с собой запах топлёной смолы и горящего дерева. Будто вор в ночи он пробирался по узким улочкам и торговым площадям. Стараясь не попасться на глаза ночным патрулям.

Долго ли, коротко ли наконец-таки добрался до заветного дома. На втором этаже каменных палат сквозь открытые окно пробивался тусклый свет зажжённой свечи.

Вдали завыли собаки. Почуяв приближение чужака взвыл огромный кабель на привязи. Рывком оттолкнувшись от земли ему едва удалось зацепиться пальцами за края высокой изгороди. Потянув тело наверх, перебрался через каменный забор, едва не ободрав дорожный плащ. В трёх шагах от него разрывался огромный чёрный зверь, по габаритам не уступавший матёрому волку. Не без облегчения разглядел добротную цепь на шее псины. Второй конец которой был вмурован в стену, кольцом металла.

— Тише Рэня, тише. — Послышался успокаивающий тонкий голос откуда-то сверху.

Кабель тут же умолк, настороженно навострив уши. Подняв взгляд, паренёк увидел её. На землю из окна медленно опустился конец толстой верёвки. Ухватившись за него Перун мигом взобрался в раскрытое окно. С такой сноровкой и скоростью, будто всю свою жизнь только этим и занимался. Втянув веревку назад в комнату, прикрыл массивные ставни.

В тусклом свете свечи соблазнительно вырисовывался стройный девичий силуэт. Полупрозрачный кружевной сарафан был не в силах скрыть её упругие, восхитительные формы.

Ему вдруг захотелось взвыть от счастья. Приблизившись крепко и страстно обнял Ярину. Отыскав своим жаждущим ртом её восхитительные пухленькие губки, припал будто жаждущий к живительному ручью.

Его руки заскользили по её упругой груди. Отвердевшие будто наконечники копий соски натягивали прозрачную ткань. Руки опустились ниже по талии к безупречным бедрам. Он начал ласкать её шею. Осыпая бархатную кожу горячими поцелуями. Ярина тихо застонала от удовольствия ещё более пробудив в нём пылкую страсть.

Он мощным рывком сорвал с себя плащ. Громко звякнули застёжки новенького кожаного доспеха.

Теперь он вовсе не боялся разбудить и переполошить домочадцев. Более того. Тот несчастный, который осмелиться им помешать будет тут — же зарублен насмерть. Без лишних разговоров. Еще мгновение и он уперся в её упругое тело своим голым торсом.

Мягкие девичьи ладони пробежались по его стальным мускулам. На миг остановились на плоском рельефном прессе. Жалкие пуговички более не в силах сдерживать натяжение её груди распахнулись. Раскрыв крупные налитые здоровьем и молодостью белые груди.

Они снова слились в жарком поцелуе. Он не понял, как оказался на спине, лёжа на мягкой перине. Она была сверху. Припав к её призывно торчавшим соскам парень в миг сбросил с себя остатки одежды. Следом за ним последовала и Ярина.

Внезапно его сознание пронзило невиданное доселе удовольствие. Он мягко вошел в неё. Вошёл в её пышущее жаром лоно. Девушка от возбуждения прикусила ему нижнюю губу. Начала медленно двигать бедрами, с каждым разом учащая темп. С её губ сорвался тихий стон.

Юноша мягко гладил её по горячим бедрам и плоскому животу. Ласкал языком её пышные груди.

Ярина пошла двигаться ещё быстрее. Предательски заскрипела дубовая кровать. В последний момент она оборвала свой вскрик жарким поцелуем. Её губы с жадностью прильнули к его губам. Горячий язык скользнул вовнутрь, будоража взволнованные рецепторы.

В глаза ударили искры. Стены, потолок, да и весь мир поплыли перед взором, когда они оба кончили. Не отрываясь от его губ Ярина расслабленно прильнула к нему всем телом. На светлом лице девушки появилась счастливая улыбка.

Он тоже улыбнулся ей. Чувство безграничной любви и радости заполнило его сердце. Девушка недоумевающе, с неподдельным восторгом взглянула в глаза возлюбленного.

Её любимый вновь был готов к продолжению. Ласково уложив её на спину, он раздвинул её ноги своим телом. Твердо поставив пред собой цель, показать ей насколько он вынослив и пылок. Тем более что у них двоих впереди была вся ночь.

Глава 14

Ваше благородие, госпожа разлука,

Мы с тобой родня давно, вот какая штука,

Письмецо в конверте погоди не рви.

Не везет мне в смерти, повезет в любви.

Пропел он, отгоняя от себя дурные мысли. Впереди заполонив собой всю долину, засеянные поля и прилегающие веси, ширилось необъятное мертвое воинство. Тысячи факелов пылали в ночи будто очи гигантского змея. Куда не кинь взглядом перекошенные, изуродованные тени. То, что по началу принял за облако. На деле оказалось гудящее нависшее над мертвым воинством скопление зелёных мух. За плотными рядами мертвецов возвышалась чёрная конница.

Закованные в обугленную броню рыцари. Верхом на вороных конях были построены в ровные ряды, чуть поодаль от пехоты. До врага оставалось три полёта стрелы, когда те недвижимо замерли вдалеке. Ни рогов, ни команд он сколь старался не услышал. Значит вся эта мертвечина подчинялась немым приказам вражьих колдунов.

И хотя он культистов не видел, но твердо знал, что они есть. Скорей всего где-то вдали, прикрытые с переда и флангов надёжной охраной.

— Ты прям кладезь. — Нервно фыркнул стоящий рядом Буян. — Откуда песня? Я раньше таких не слышал.

— А хрен его знает. — Пожал плечами Перун. — Иногда как придёт какая-то чушь в голову. Потом ходишь целый день. Никак забыть не можешь. Всё напеваешь….

— Разговорчики. — Грянул грозный командирский голос. И парни тут — же утихли.

Как не крути, а у проказницы судьбы было отменное чувство юмора. Их троих по приказу князя причислили к третьему полку. Под названием «Чёрные Волки.» Командовал полком сам воевода. А вот отделением, к которому были приписаны Перун и двое братьев мельников руководил тот самый одноглазый вояка. Людей которого, они давеча хорошенько помяли в таверне.

Одноглазый которого подчинённые за глаза называли не иначе как Семеуст Дальнозоркий. Толи с издёвкой, толи и взаправду с уважением. По началу воспринял такое решение враждебно. И не в какую не хотел принимать пополнение в свой поредевший отряд. Но как только рассерженные воевода угрожающе прикрикнул на него, тут же сменил гнев на милость.

— Ты ещё и перечит мне смеешь? — Орал на него воевода у порога казармы. — Трое твоих бойцов, лучших рубак на койке лекаря! Избиты и покалечены. Так что принимай пополнение! Указ князя.

Всё же между командиром и пополнением осталась некая неприязнь и недосказанность. На которые братья мельники старательно не обращали внимания. Сам Перун старался попадаться на глаза новому командиру как можно реже. А когда тот отдавал приказы, незамедлительно их выполнять.

Благо что вражье воинство задержалось на переходе через ущелье на целых пять дней. Так что у дружины было достаточно времени чтобы подготовиться к длительной осаде. И хоть немного обучить ратному делу несмышлёных новобранцев. Дабы те не полегли в первом же бою.

До этой ночи Перун умудрялся сбегать из казармы в объятия Ярины. Он даже нашел общий язык с ночными стражами, которые страсть как любили медовуху из корчмы. Пару раз влюблённые встречались у неё в доме. Поняв, что это не самый лучший вариант. Снял комнату у одной молчаливой тетки неподалёку. Снял за три цены. Посему их встречи по-прежнему оставались тайными.

Всю неделю влюблённые проводили холодные летние ночи в пылких объятиях друг друга. Вынужденно расставаясь по утру. Прознавшая о похождениях своей госпожи служанка Ярины, всячески им помогала в этом. Прикрывая отсутствие хозяйки пред господами.

Так они и жили. Проводя бессонные ночи вместе. Днём занимаясь каждый своими делами. Не сказать, что ночные похождения положительно влияли на дневные изнуряющие тренировки. На это частенько указывали недовольные его вялостью и ленью инструктора. Обучающие его военному ремеслу. Но всякий раз не в силах побороть желание увидеть её вновь, он шел к ней навстречу. Возвращаясь лишь под утро. Усталый и разбитый, будто с него все соки выжали.

Все эти дни молодняк обучали работать в составе воинского построение. Вооружённые шиитами и копями опытные воины располагались в первой шеренге. Их стратегия был проста. Первые ряды сдерживали натиск. Прячась за полноростовыми щитами и орудуя вплотную к врагу короткими мечами. В то время как новобранцы должны были добивать ещё живых, либо прорвавших построение недругов.

По наставлению воеводы, было роковой ошибкой проявлять жалось к поверженному сопернику на поле боя. Даже покалеченный, с перебитыми ногами и ребрами. Враг не упустит момента проткнуть тебе ноги аль промежность, когда ты через него переступишь. Для этих целей у каждого из новобранцев окромя щитов, коротких мечей и дротиков. Болтались на поясе массивные молоты.

Передняя шеренга была укомплектована намного лучше и богаче чем остальные. Широкоплечие, поджарые ветераны битв походили на настоящие военные башни. Облачённые в многослойные бригантины, латные рукавицы и настоящие цельнокованые шлема. В основном каждый из них брал с собой в бой копье на длинном древке, широкий башенный щит, и плоский короткий меч.

Когда он хотел было попроситься стать рядом с опытными рубаками, дабы одному из первых принять бой. Ему со смехом ответили:

— Не лезь поперед батьки в пекло!

Вот и сейчас выстроенные в боевом порядке «Чёрные Волки». Взяли на себя задачу обороны центрального участка деревни близ стен города. Это был первый рубеж обороны. Если противнику удастся взломать защиту города здесь, и подойти вплотную к стенам. О боевых вылазках можно будет забыть.

Взвесивший в руках огромную дубину великан Братислав с любопытством выглядывал из-за наспех сколоченных баррикад. Такие преграды пускай и не сдержат вражескую пехоту, но от грозного удара конницы точно спасут.

За спинами воителей прохаживался одноглазый. Всякий раз выкрикивая команды, и одушевляющие речи. Волнующееся вдали мертвое воинство не издавало ни звука. И это было в разы хуже, чем если бы они бранились и выкрикивали угрозы. Сгущающаяся над всеми защитниками опасность, давила на людей непомерным грузом. Повисшее молчание разорвал насмешливый голос Братислава:

— Это же сколько земли надо чтобы их всех перехоронить?

— Не переживай братишка. — Утешил Буян. — Нашей землицы на всех хватит. Да ещё с горкой насыплем!

И вот мертвецы пришли в движение. Кривые, покрученные болезнью и смертью тела, медленно двинулись в сторону города. Смердящая орда пошатываясь брела по чистому полю. Следом за мертвецами в долину спустилось обширное черное нечто.

Смертельный туман медленно полз по земле превращая растительность полей в серый прах. Но не пройдя и половины пути замер на месте. Сгустился будто упёрся в невидимую стену. Огни колдовской башни ярко вспыхнули, осветив стены града.

— Готовься! — Громогласно проревел воевода.

При этой команде боевые порядки ощетинились длинными копьями будто ёж. Широкие наконечники копий грозно поблескивали в тусклом свете лун.

— Лучники, на позиции! — Скомандовал воевода.

За спинами бойцов послышался топот сотни сапог. Отряд опытных лучников, набранных из лучших егерей и охотников выстроился за рядами рубак.

— Стрелять по моей команде. — Вновь прозвучал мужественный голос воеводы. — Подпустим их поближе. Бейте в их гнилые сердца!

Перун сжал покрепче рукоять меча. В этот момент ему вдруг захотелось быть где-то подальше от всего этого ужаса. Но всё же изучающе наблюдал за манёврами мертвецов. Те с каждым шагом наращивали темп. И вот уже на них с холма неслась настоящая лавина гнилой плоти.

— Не посрамим землицу родную! — Взревел воевода, доставая из-за пояса боевой рог. — За князя батюшку! Ура!

— Ура! — Завторила ему сотня глоток.

— Ура! — Пронеслось громогласным эхом по долине.

Воевода приложился к рогу. Громогласный, протяжный рёв пробудил в сердцах бойцов неистовую свирепость. Вместе с тем сотни лучников повинуясь командам командиров, все как один натянули тетивы и пустили стрелы. Багровое от облаков небо на миг закрыло черной тучей. Тысячи стрел с шумом взвились в воздух и навесом обрушились на врага.

Средь мертвецов возникли крупные бреши, когда дюжины пылающих колдовским огнём тел рухнули оземь. Наступающая орда быстро заполнила их бесконечным мясом.

Многие из мертвецов были будто изломаны. Жутко выкрученные в суставах они выделялись на фоне прочих неестественной скоростью. Истыканные стрелами, прошитые насквозь костлявые тела в мгновение ока перемахнули через бревенчатые баррикады. Первыми обрушились на щиты защитников.

Жуткая оскаленная харя блеснула в образовавшейся щели щитов. Впереди стоящий ветеран принял несколько иссушенных тел на щит, быстро проколов одного из нападающих. Второго Перун достал своим копьем. За щитами защитников ярко впихивали зелёные огни. В нос едко ударил смрад горелой тухлой плоти, оплавленных костей.

Стоящие за спинами лучники успели сделать ещё пару залпов, прежде чем на защитников обрушилась скопище ходячих трупом. Мертвецы жутко клацали пастями, выли от бессилия. Ведь всё на что они сейчас были способны это напирать массой.

Защитники Старгорода напротив, выбрав для себя оборонительную стратегию. Прячась за баррикадами и щитами. Сдерживали натиск бесконечных умертвий. Разя незащищённые гнилые тела быстрыми уколами. Иногда нежити удавалось смять стену щитов. Убив одного из старых рубак. И тогда его место в строю занимал ещё совсем зелёный ополченец.

Колдовские пожары вспыхивали по всей линии фронта. Ярко полыхали сражённые чудовища, но на их место приходили всё новые и новые твари. В то время как ряды защитников таяли безвозвратно. Каждый удар копья, каждый выстрел, давался людям дорогой ценой.

— Огонь братцы! — Взревел воевода, рубившийся в самой гуще.

Тут же всполохнули облитые смолой баррикады. Грозно треща и пылая занялось поле, а вместе с ним о политые смолой и маслом вязки хвороста. Подчиняясь командам, дружинники разом отступили назад. Коля и низвергая прорвавшихся сквозь стену огня мертвечину. За их спинами в пяти шагах возвышались очередные укрепления. С поджидающими свежими силами полка «Беров».

Едва защитники отступили за баррикады, как землю и небо сотряс удар невиданной силы. Широкие пылающие огнём трещины разверзлись у самых ног. Перун собственными глазами увидал. Как в раскрывшуюся уродливую щель, рухнул вспыхнувший будто лучина жилой дом. Вместе с пристройками и двором.

Парень будто снова попал в тот ночной кошмар. Который терзал его со времён Рубежного. Земля с глухим раскатистым грохотом трескалась под ногами людей. Заживо сжигая воинов, погребая ещё живых в пылающие бездны.

Из — за полыхающих баррикад лезли всё новые и новые оберегающие до костей трупы. Ночь наполнилась жутким воем. Хрустом костей вперемешку с криком раненых. Который быстро умокал.

Не ведавшие морали и чести мертвецы. Пожирали живьём тех, кому не посчастливилось погибнуть быстро. Разрывая и поглощая на месте ещё тёплую плоть.

За сияющим бледным светом холмом, поднялся огненный вихрь. Ревя и испепеляя всё на своём пути, стремглав обрушился на стены города огненным тараном. Надёжно вкопанные бревна частокола с громким треском разлетелись в щепки. Остатки вспыхнули желтым пламенем. Тут же погасли. Чудом уцелевшие каменные стены на глазах покрылись толстой коркой льда. Оставшаяся от удара траншея, то что осталось от земляного вала, быстро наполнялась мутной водой.

Второй таран был направлен прямиком в колдовскую башню. Но был рассеян в воздухе на пылающие угли. Не долетев несколько саженей.

Вокруг него царила неразбериха и паника. Крестьяне лучники, побросав оружие устремились в сторону каменного моста через реку. Где их встретил малый отряд ополченцев.

— Куда?! Вернитесь трусы! — Яростно ревел воевода. — Держать строй!

Надсадно взревели боевые рога. Те немногие оставшиеся в живых дружинники заученно перегруппировывались. Отступая к последнему рубежу у моста. В их рядах были и Перун вместе с братьями мельниками.

Стоящие в первой шеренге ветераны. Принявшие на себя первый удар, погибли жуткой смертью. Заживо сгорев в огне. Обгорающие до костей умертвия не чувствуя ни боли, ни страху перед огнём, пёрли напролом. Наваливаясь пылающими телами на кучку уцелевших обороняющихся.

Во всей этой суматохе успел понять кто прикрывает сейчас его фланги. С правого боку грозно бранясь, рубился воевода. По левую руку истребляли поголовье мертвецов Братислав и Буян. Заметно потрёпанные огнём и жаром. С обожжёнными лицами и парующими доспехами.

Братья богатыри рубились молча и умело. С каждым ударом дробя и ломая вражье тела, увесистыми дубинами. Не забывая при этом прикрывать друг друга щитами. Не всякий взрослый мужчина смог бы поднять такую дубину даже двумя руками! А эти велеты без устали орудовали одноручным хватом. Без сомнения, покойный Захар взрастил и воспитал настоящих богатырей. Пускай ему на том свете за это воздастся!

Но сейчас, не самое лучшее время для дум и размышлений. Пока он осматривался, на щит повалились громоздкая смердящая туша. Изуродованная клацающая пасть едва не впилась в его горло. Если бы не подоспевший вовремя воевода. Тело врага вспыхнуло ярким пламенем.

— Не зевай боец! — Наставительно рявкнул воевода, вырывающий из пылающего тела обугленный топор.

Перун благодарственно кивнул. Тут же принял на щит очередного мертвеца, быстрым уколом меча достал до сердца. От стен города наконец-таки подоспела подмога. С полсотни ополченцев бросились им на помощь, сквозь приоткрывшиеся створки ворот. Вместе с ними за спины щитоносцев вернулись насильно пригнанные лучники.

И вдруг случилось то что никто не ожидал. Вырывая и ломая горящие брёвна в их сторону проломились громоздкие чудища. Уродливые комья гнилой плоти. Каждая в три человеческих роста. Покрытые гниющим мясом и сотней отрубленных рук и ног. Чудовища были усеяны белёсыми глазными яблоками, расположенными хаотично. Омерзительные, отвергающие своим естеством мировой порядок. Походили больше на безобразные слияния сотни несчастных, стонущих в вечной агонии людей.

Этим тварям был нипочем ни испепеляющий огонь из бездны. Ни беспомощно втыкающиеся в плоть стрелы. Огромные куски протоплазмы, сминая на пути горящую мертвечину вклинились в боевой порядок людей. Сминая и давя многотонным весом.

Прямо на него сейчас пёрло одно из этих жутких тварей.

— Бейте в сердце! — Брызжа пеной, на пороге боевого безумия орал воевода. — Оно должно быть у этой мрази!

Перун подобрал валяющееся у ног обугленное копьё. Уперев древко в землю, выставил вперёд оплывший от жара наконечник. Уповая на него как на последний шанс выжить.

«Авось тварь сама наколется своим весом.»

Мысленно приготовился быть погребенным заживо под аморфной, бесформенной плотью. Когда в спину ударил мощный поток по-настоящему морозного ветра.

Нестерпимо смердящий кусок из срощенных тел замер в трёх шагах от него. Пошёл стремительно покрываться инеем, затем льдом. И так было не только с ним. Всё поле сражения покрылось льдом включая застывшие облезлые костлявые фигуры. Покрылись льдом и пламенные трещины. Теперь они не изрыгали огненные струи, а лишь беспомощно шипели, обдавая землю едким паром.

Наконец-то у него возникла возможность осмотреться. Морозящее заклятие настигло всех мертвецов, обогнув при этом защитников города.

За его спиной будто из воздуха материализовалась Варвара с вытянутыми вперёд руками. Её скрытое зеленым капюшоном лицо, было бледнее январского снега. Девушка обессилено рухнула в его объятия. Вместе с этим по полю боя донеся звонкий треск.

Вымерзшие насквозь искрученные тела мертвецов, пошли трескаться и разваливаться на части. За спинами бойцов блеснула яркая вспышка. На землю опустился хрупкий силуэт Светозара.

— Ну что же ты дочка! — Жалостливо прошептал чародей, бросаясь к бесчувственной девушке. — Это же ловушка! Стара как мир!

Едва чародей успел договорить как отделяющий их от города мост вспыхнул багровым пламенем. А вместе с ним, без следа исчезни те немногие бойцы, которые должны были прикрывать им отход.

Горел и плавился камень. Целые валуны обрушивались в бурлящую реку. Кипела и исходила паром сама водная гладь. Испепеляющий огонь пошел шириться, перебравшись на другую сторону вала. Там несмотря на оберегающие заклятие начали оплавляться каменные стены. До небес вздымались багровые языки пылающего частокола.

Три огненных тарана, один за одним обрушились на колдовскую пашню. Прямо на глазах бойцов величественное здание дало крен. Пылая будто факел обрушилось на палаты князя. Погребя под обломками многих жителей.

Остатки защитников, численностью не более чем в сотню выстроились в шеренгу. Прикрывая спину стеной огня, ощетинившись копьями. Перун видел, как израненного и опалённого огнём воеводу бездыханного занесли за спины бойцов.

Командование над выжившими принял Семеуст Дальнозоркий. Вместе с этим средь рубак боевого духу поубавилось. И пускай колдовство Варвары изничтожило целую орду умертвий, но на их место устремились новые чёрные силы. То зло что они с таким трудом одолели, было всего лишь малой частью несметного вражьего сонмища.

За место того чтобы послать новую орду умертвий, на защитников начала надвигаться беда похуже. Три сотни закованных в тяжелую броню конных всадников, галопом неслись по долине. Сминая будто траву заблудших мертвецов.

— Держать строй! — Взревел одноглазый. — Покажем супостату на что способна княжеская рать! И пускай этот бой будет последним, но не посрамим….

— Я бы еще пожил. — Устало хрипя заявил Братислав.

— Сметут. Как пить дать сметут. — Цыкнул зубом Буян, опуская на землю дубину. Облепленную мозгами неприятеля. Вперемешку с остатками кожи и костей. — Ты как сам думаешь братишка?

Вместо ответа юноша завороженно рассматривал обессиленную Варвару. Повисшую на его руках. Бледная как снег, даже губы посинели. У девушки едва хватало сил чтобы дышать.

— Задержите их сколько сможете! — Хриплым голосом, не похожим на самого себя приказал Светозар. — Я попробую убрать барьер.

Волхв нежно принял тело Варвары из рук парня. Взглядом указав тому на пустующее место в строю. В груди медленно закипала злость:

«Неужели она погибла из-за меня? Пожертвовала собою. Отдав все силы дабы спасти мою шкуру?! А ведь могла спокойно отсидеться в башне. И все эти волхвы, и чародеи. Не от того ли башня разрушена? Ведь два члена совета покинули её в самый напряженный момент? Почему всё к чему я прикасаюсь неизбежно превращается в руины? А все люди, которым не посчастливилось быть моими друзьями неизбежно гибнут…»

— Эй боец ты куда? — Донёсся до ушей суровый оклик одноглазого.

Но он его не слушал. Сейчас ему не было никакого дела до бредовых приказов командира. Паренёк быстрым шагом покинул шеренгу. А затем и вовсе перейдя на бег ринулся навстречу чёрной коннице.

— Перун! Братец! Не дури!

Доносились в спину голоса мельников. Но он уже нёсся навстречу вражеской коннице, будто выпущенный из боевой машины снаряд. Меч, щит, копьё всё было выкинуто прочь из-за ненадобности.

В груди разгорался настоящий пожар. Пожар гнева и кровавого безумия. Который он мог потушить только одним способом. Сквозь обострившиеся чувства различил громкий издевательский смех. Насмешки исходили от закованных в чёрную броню всадников.

Переговаривавшиеся на полном скаку воины, в голос гоготали над обезумившим одиноким пехотинцем.

Числом не менее трёх сотен они неслись во весь опор вниз с холма. Желая смять и втоптать живьем в землю, жалкие остатки защитников града. Обученные боевые кони несли наездников грозно храпя и роняя пену. Озирали обугленное поле боя налитыми кровью глазами.

Предчувствуя быструю победоносную схватку, всадники направили коней вдоль свежо образовавшихся расщелин. Намереваясь истоптать безумца по пути к мосту.

Пред глаза повисла кровавая пелена. Когда между ним и вражьей конницей оставалось меньше полста шагов, не помня себя от гнева мысленно послал заряд в самую гущу противников.

Из груди голубым потоком материализовался шипящий, роняющий искры шар. Стремительно полетел в сторону конницы. Ещё миг и долина впереди наполнилась ветвистой паутиной молний.

Громогласно взревели небеса. Средь ясного неба грянул гром с ливнем. А вместе с тем истошно вопя горели люди, кони. Горела и плавилась сбруя, вместе с плотью несчастных животных.

Превращались в раскаленный тягучий метал доспехи на телах всадников. Живьём запекая в себе человеческие тела. Шар молний сразил за раз добрую четверть негодяев. Чудом выжившие из первых рядов кони, ополоумев от страха намеривались остановиться на полном скаку. Вместо этого рухнули оземь. Давя телами своих наездников.

В душе запели сладкоголосые девы. Перун ударил ветвистыми разрядами молний ещё и ещё. Иногда молнии били из его вытянутых вперёд рук. Но чаще всего попросту из тела.

Доспехи и одежда на его теле уж давно оплавились и опали. Не оставив и намёка на ожог. Вражья конница горела жутким грохочущим огнём. Превращаясь в единое безобразное месиво. Вместе с доспехами, оружием, плотью и даже землёй.

Он метал молнии снова и снова. А когда перед ним не осталось ни единого выжившего, воздел руки к небу. Приняв в себя сразу несколько ветвистых разрядов. Тут же в стоящую позади орды мертвецов палату, ударили испепеляющие лучи. И хотя до палаты было не менее трёх вёрст, явственно услышал, как орут и корчатся в предсмертных муках некроманты в чёрных рясах.

Выстроенное вперёд войско умертвий пошло гореть зелёным пламенем. В плотных рядах появились широкие бреши.

На каждого сожжённого молнией культиста, приходилось пару сотен сгорающих дотла восставших слуг. Сгустившийся у невидимой черты смертоносный туман, бессильно распался на миллиарды серых хлопьев. Оставив после себя глубокую выжженную борозду. На месте соприкосновения с защитным барьером.

Вошедший в кровавый кураж, всё бил и бил по вражьему воинству ветвистыми молниями. Из рук, из пальцев, прямиком из колотящегося об рёбра сердца. Постепенно разряды становились всё меньше и меньше. Вскоре иссякнув в жалкие искры. Россыпью вылетавшие из его рук.

Понемногу ужасный ливень начал утихать, а вместе с ним ушли безграничные силы. Теперь он чувствовал только безграничную усталость и ломоту во всём теле. Не было ни сустава, ни мышцы, которая бы сейчас не тянула и не выкручивалась в дугу.

Впереди, на пологом холме метались жалкие остатки орды. Многочисленные умертвия сгорели без остатка оставив после себя выжженную пустыню. Чудом выжившие отряды щитоносцев в страхе разбегались, бросая оружие под ноги. Вдали метались всадники с развевающимися на ветру стягами. Немногочисленные командиры, выкриками и руганью пытались вернуть дезертиров в строй.

Со стороны крепости раздался оглушительный рёв рогов. Врата града распахнулись в стороны выпуская наружу тяжелую кавалерию. Обученные боевые кони без страха понесли всадников сквозь притихшие пожары. Вылазку возглавил сам великий князь.

Владыка восседая на белом породистом жеребце, повел за собой своих лучших воинов Старгорода. Численностью в полсотни. Белая рать рысью пошла от города. Петляя между сожжённых домов и выжженных баррикад. Остатки защитников, расступившиеся при видя правителя, встретили князя радостными возгласами и криками.

Тьма медленно заполонила сознание. Мир перед глазами померк. Перед тем как рухнуть на землю, расслышал радостные крики людей. Превосходящие по силе боевые рога кавалерии:

— Перун!

— Победа наша!

— За нас боги!

— Перун с нами!

Врезавшаяся в жалкие остатки противника дружина, возглавляемая князем. Стоптала и сокрушила остатки вражьего воинства.

От пылающих палат культистов остались лишь пепелища. Многие из колдунов сгорели на месте. Но были и такие которые истошно вопили от жуткой боли. Корчась на оплавленных камнях от полученных ожогов. Таких дружина добивала безжалостно, на месте.

Вместе с тем чары колдунов пали, рассеяв без остатка орду нежити. Немногие выжившие наёмники в обугленных доспехах предпочли сдаться на милость победителям. Но были и такие которые решили сопротивляться до последнего. С ними дружине пришлось повозиться.

Подоспевшая на помощь пехота помогла справиться с мелкими группками. Прибегнув к стратегии окружения. И забрасывая противника копьями лишая щитов. Лишь для того чтобы утыкать беззащитных пехотинцев стрелами с ног до головы.

Поутру от вражьей стоянки до Старгорода растянулась колона военнопленных. Обезоруженные, израненные некогда могучие витязи великого войска. Брели по торговому тракту покорно склонив головы. Ещё больше наёмников укрылось в здешних лесах. Предпочтя бросить товарищей по оружию.

Всего этого Перун не видел. Ведь его этой ночью без сил доставили в палаты князя. Приставив к нему надёжную охрану.

Обо всём этом он узнал, как только очнулся. Через пару дней после ночного побоища. От зашедшего его проведать Светозара.

Облачённый в колдовскую робу старик, казалось бы, еще более осунулся и исхудал с их прошлой встречи. Говорил быстро. Часто прерывался. Громко кашлял и хрипел опалёнными лёгкими:

— Пленные то эти слышь? Все как один твердят что шли сюда не по своей воле… — Ухмыльнулся старец, присев на край широкой барской кровати. — На допросах плачут будто мальцы. Просятся чтобы отпустили. Как бы не так! Пятерых распяли на площади, в назидание другим. Слышишь? Народ радуется. Вчерашний и сегодняшний день объявленные праздничными. Весь город пьёт и жрет за счет князя. Прямиком из его подвалов! Жалко, что ты этого не видишь!

Лежащий без движимо до этого момента юноша, внезапно встрепенулся. Оторопь и слабость медленно отступили. Когда он открыл слезящиеся от яркого света глаза.

— Очнулся! — Радостно воскликнул старик. — Как ты паря? Помнишь, как тебя звать?

— Не бузи. — Потирая раскрывающийся от боли лоб вымолвил юнец. — Башка трещит. Как там Варя?

— С ней не так всё просто. — Горестно выдохнул волхв.

— Она жива?

— Жива. Только уж который день в себя не приходит. Наши лучшие знахари и врачеватели пытаются её пробудить. Но пока всё тщетно.

Он сделал попытку встать с постели, но тут же громко ухнув повалился в мягкую перину.

— Ты это брось паря. — Наставительно молвил старик, наблюдая за его потугами. — Тебе сейчас покой нужен. Отдыхай, набирайся сил. Они тебе скоро понадобятся.

Светозар медленно поднялся с края кровати. Кряхтя и громко шаркая подошвами направился к выходу. Сквозь распахнутую дверь выглядывала широкая спина стража.

Пред самым выходом старик обернулся, вымолвил:

— Не переживай за Варю. Мы её быстро на ноги поставим. Ты проявил себя как настоящий герой! В городе нет ни единого человека, который бы сейчас не пил за твоё здоровье. Ты обрёл почёт и славу. И я советую тебе держать ухо востро.

— Это ещё почему? — Насторожился юноша.

— Плохо быть изгнанником. Еще хуже быть врагомнашего князя. Но нет ничего опаснее чем быть его другом. — Взглянув со значением на ничего не понимающего больного, старик поспешил пояснить. — В этом дворце чересчур много завистников. Я бы тебе настоятельно рекомендовал как можно быстрее покинуть Старгород. Тем более что князь тебя вскоре сам сошлёт.

Не успел он вымолвить и слова, как волхв поспешно удалился. Оставив после себя стойкий запах колдовского варева и лесных трав.

Паренёк огляделся по сторонам. Его положили на мягкой кровати, утопающей в дорогих одеялах и белых простынях. Здесь с лёгкостью смогла бы уместиться целая семья. Вместе с прислугой. Небывалая роскошь для его одного.

Наконец-то он понял почему так болела спина. Он попросту не привык спать на мягком. Да ещё к тому же так высоко возложив голову на подушки.

На резном столике у кровати стояло широкое овальное блюдо, доверху заполненное заморскими фруктами и сладостями. Сквозь открытые панорамные окна вместе с холодящим тело ветерком доносились громкие выкрики. Смех и радостный гогот гуляк.

Донеслись громкие пения. Несколько опьянелых голосов фальшивя выводили знакомую кабацкую песнь:

Не за кудри девки любят,

Не за белое лицо!

А за длиный хрен горбатый!

И за правое яйцо!

Около кровати на дощаном полу лежал его походный мешок, до отказа забитый личными вещами. Превозмогая боль в теле и усталость пополз по кровати к мешку, сминая и коверкая пуховое одеяло. Затем долго искал заветный пузырёк среди прочего хлама. Наконец выудил серебряный сосуд, переданный ему лесной ведьмой.

«Живая вода.» — Отвинчивая крышку и занюхивая содержимое обдумывал он. — «Вода как вода. Ни запаху, ни цвета. Эта должна вернуть к жизни. А мёртвая срастит переломанное тело. По-моему, так. Или же ведьма говорила по-другому? Сейчас узнаем.»

Он сделал короткий нерешительный глоток. На вкус водица была неотличима от набранной с городского колодца. Отхлебнул ещё раз. Никакого эффекта. Закрутил на место крышку, и раздосадовано метнул флягу на ворох вещей.

— Всё-таки обдурила проклятая ведьма!

Не успел договорить, как по всему телу будто вжарило разрядом. Глаза распахнулись от неожиданности. По суставам и костям пронёсся холодок. Вместе с тем дышать стало легко. С каждым новым вздохом чувствовал прилив живительных сил.

— Ай да питьё! — Вскакивая с постели радостно воскликнул парень. — Ай да ведьма!

Боль и усталость как рукой сняло. Он снова чувствовал себя посвежевшим и полным сил. Заглянувшая в комнату стража с удивлением наблюдала. Как только что лежащий без сил герой носился по сторонам в поисках своих вещей.

Перун раздраженно срывал с себя тряпки и примочки, которыми пока он спал его выхаживали местные врачеватели. Пока бегал в поисках портков, перевернул приземистый ларь с сотней бутылей и припарок. Тут же комната наполнилась удушающим смрадом, благо что окна были открыты.

Своих штанов не нашёл. На место них облачился в дорогие вельможные одежды, которые были аккуратно сложенные у окна. Оставив всё как есть, прихватив с собою лишь серебряную флягу с дивной жидкостью. Направился в сторону выхода, где ему преградили ход двое крепких стражей.

— Простите сударь. — Гундосо просипел один из них. Тот который поменьше росточком. — Князем велено….

— Я что пленник? — Набычившись проревел Перун.

— Никак нет! Но указ князя….

— Пропусти. — Предупреждающе закачал головой юноша. — Иначе истопчу.

Оба стража покорно потупили взор. Он прошёл меж людей с оружием, совершенно не заботясь о своей безопасности. Сейчас его волновало другое.

— Господин! Позволь хотя бы доложить его светлости?! — Послышался ему в спину сдавленный возглас.

— Валяй. — Отмахнулся он, зашагав по широкому коридору.

Мимо тут же пронеся коренастый страж, громко бряцая вооружением и доспехами.

Ему еще никогда не приходилось бывать в этой части дворца князя. Но что — то неведомое вело его по ветвистым коридорам лабиринта. Заставляя выбирать правильную дорогу. Всё же в этой как, казалось бы, на первой взгляд, хаотичной постройке. Можно было при желании рассмотреть некую закономерность.

Сплетающие в едино многочисленные помещения, узкие коридоры часто петляли. Всё чаще направо. Двери ходов были узкими, окон и вовсе не было. Всё эта проектировка была ничем иным как грамотным планированием обороны жилища. В узких коридорах боле чем по два не повоюешь. К тому же из-за угла можно беспрепятственно колоть беззащитного противника.

Сейчас он находился на третьем поверхе дворца. Где-то здесь должна быть лестница вниз. А дальше дело за малым. Найти выход на кухню, а уже через неё в колдовской сад. Немного пошатавшись по пустым коридорам, наконец-таки вышел в обширный овальный зал.

Перламутровый мраморный пол, на стенах диковинная резьба по дереву. Кованые стальные щиты. Вытесанные из камня многотонные колоны подпирали расписной потолок, который терялся в полутьме. То, что по началу принял за закованных в броню стражей. На деле оказались пустыми доспехами. Надетыми поверх деревянных чурбанов.

Князь питал ярую страсть к войне и подвигам. И ко всему что с этим было связано. Отсюда и гигантская статуя посреди зала. Закованного в броню всадника верхом на таком же исполинском коне.

У противоположной стены разглядел резные перила лестницы. Не теряя времени побрёл в ту сторону. Не прекращая глазеть и восторгаться дорогим убранством.

Внезапно откуда-то сбоку послышался топот сотни сапог. Пространство вокруг мигом наполнилось раскрасневшимися широкими лицами. Вбежавшая в зал дружина оточила его со всех сторон плотным кольцом.

И хотя он не видел то что творилось за его спиной, но мог дать руку на отсечение что там были всё такие же ребята. Крепкие, закалённые в боях, но всё же испуганные. Кого они так боялись? Неужели его самого?

— Перун! Дружище! Как ты?! — Послышался зычный голос повелителя.

Немые стражи расступились в сторону. Давая дорогу своему владыке. Князь был облачён в парадные одежды. На благородном лице царила добродушная улыбка.

— Я уж думал ты того… Вовсе не очнёшься. — Радостно хлопая его по плечам здоровенными ладонями охал князь. — Мои лучшие лекари над тобой день и нощно бились. Столько снадобий перепробовали всё напрасно. Но это и не удивительно! После таких-то свершений! Как чувствуешь себя герой?

— Здоров как бык. — Криво усмехнулся в ответ парень. — Спасибо за заботу княже.

— Ну коли так тогда пройдём в палаты. Там как раз сейчас пир в твою честь. Уж который день гуляем!

— Прости княже. Некогда. Есть дело к чародеям. Причём срочное.

Светлый облик князя как-то разом померк. Он долго всматривался в юное лицо будто ища зацепку.

— Ты от меня ничего не скрываешь? — Гневно насупившись спросил владыка.

— Я твой пленник? Ответь княже. — Прямо в лоб заявил Перун.

При этих словах князь поперхнулся. Посоловевшие от выпитого глаза непонимающе уставились на своего подопечного. После недолгой паузы он всё же произнес.

— Ты что белены объелся?! Иль тебя чересчур стукнули во время боя? Да с чего ты взял такую глупость?! Ты же герой! Конечно ты волен идти куда вздумается… только вот я хотел, как лучше….

— Прости княже. Похоже меня и взаправду сильно по башке шарахнули. Кажись припоминаю…. Но всё же мне нужно как можно скорей добраться до башни магов. Если дозволишь.

— Эй вы двое! — Скомандовал владыка властным голосом своим подопечным. — Сопроводите героя к колдовской башне! Да поскорей!

Князь на прощание дружески похлопал его по плечу. Улыбнулся. Пред тем как удалиться напоследок молвил:

— Я рад что ты с нами герой. Поскорее возвращайся. Пока мы без тебя всю медовуху не попили.

Двое охранников повели его к башне окольными короткими путями. Вскоре они вошли в сад через одну из многочисленных дверей.

— Можете идти. — Скомандовал хлопец. — Дальше я дорогу знаю.

Дружинники почтительно откланялись и скрылись за пудовыми дверями. Сам же Перун стремительно зашагал по цветущему саду. Вдали высилась колдовская башня. Всё такая же величественная, как и прежде. Будто вовсе и не была разрушена до фундамента страшным заклинанием.

Широкие металлические створки без звука распахнулись в стороны. Стоило ему только приблизиться на расстояние десяти шагов. Набрав полную воздуху в грудь шагнул в полумрак башни.

Тут же за спиной захлопнулись створки. Загремели неподъёмные затворы. На первом этаже башни по-прежнему царил полумрак. Заученным по памяти маршрутом двинулся к противоположной стене. Туда где должна была быть винтовая лестница. Наощупь отыскал узкие ступени. Принялся медленно взбираться на верх.

«Неужели тяжко наколдовать свет. Колдуны рукожопые!» — Яростно ругался он про себя, пока бился голенями об тупые края ступеней. — «Ну или на худой конец прорубить оконце…. Скоты ленивые.»

На втором поверхе среди трудившихся учеников его уже поджидал старый знакомый. Смотрящий за качеством выполнимой работы Светозар, нисколько не удивился его приходу. Лишь задумчиво взглянул из-под густых бровей.

— Где Варвара? — Опередил его вопрос хлопец.

На что получил молчаливый ответ. Дескать там, наверху. И не мешай.

Ругаясь и бранясь (конечно про себя), он продолжил подъём.

Обрыскав всю башню, нашел Варю за одной из открытых дверей четвертого яруса. В богато обставленной комнате, предназначавшихся для высших магов.

Из его груди вырвался сдавленный крик. Девушка была лишь отдалённо похожа на себя прежнюю. Исхудавшее, осунувшееся лицо с выступающим острым носом. Пожелтевшая кожа с крупными пигментными пятнами. Даже чёрные как ночь косы, поблекли. Утратив свой прежний объём и цвет.

Вся комната была наполнена едким, режущим нос и очи туманом. От дымящихся лампадок шел сизый густой дым. Над девушкой склонились три фигуры в белёсых халатах.

Лишь присмотревшись повнимательнее он понял, что это были вовсе не люди. Высокие худые существа, с прозрачной бледной кожей. И что самое главное. На месте лица, у каждого была чёрная бездонная дыра.

Трое существ сейчас были заняты тем, что омывали лежачую без движения нагую колдунью из парующего таза. В ногах постели было разложено траурное черное платье.

— А прочь от неё! — Взревел Перун.

Завидя вошедшего незваного гостя трое существ повернули к нему свои уродливые головы, громко зашипели. Но стоило только ему сделать шаг вперёд и ухватить одну за грудки, как все трое бесследно растаяли в воздухе. Оставив после себя едкий смрад серы.

— Сейчас. Варя ты держись! Я всё исправлю! — Застонал он, бросаясь к телу девушки.

К своему превеликому счастью обнаружил что она еще жива. Хотя и каждый новый вздох давался деве все тяжелее и тяжелей.

Судорожно сжимая пузырек со спасительной жидкостью, открутил крышку. Дрожащими руками поднёс горлышко фляги к её мертвецки холодным губам. Живительная эссенция заструилась по её губам. Роняя драгоценные капли на белую грудь. Всё же немного живой воды попало ей в рот. Он с облегчением рассмотрел, как девичье горло медленно одёрнулось, проглатывая живительную жидкость.

Он аккуратно опустился на край кровати и принялся ждать. В какой — то момент опомнившись прикрыл её нагое тело тонкой простынёй. Нутром предчувствуя беду. Так и сидел подле неё, ожидая и томясь. Время текло медленно, будто нарочито. По злому колдовскому умыслу тянулось бесконечно.

Наконец-таки с облегчением увидел. Как медленно возвращается румянец на её осунувшиеся вовнутрь щёки. Длинные пушистые ресницы дрогнули. Варвара медленно отрыла глаза.

Склонившийся над ней не сдержался, и радостно обнял ожившую боевую подругу.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14