Любовь во время Мора (СИ) [Ведари] (fb2) читать онлайн

========== Два клинка под Остагаром ==========

На удивление, трупов было немного. Нериэль не хотела думать, что случилось с остальными телами. Она шла медленно, пытаясь разглядеть каждого павшего воина на своем пути. Тление почти не тронуло их: природа, словно скорбя по погибшим, обрушила на Остагар холода сразу после боя. Это давало надежду.

Пожалуйста, пусть он будет здесь!

Страж повидала уже достаточно покойников, чтобы не ужаснуться обезображенному смертью лицу. А если не осталось лица — узнает броню, волосы, руки, в конце концов…

— Ты что-то ищешь, Нериэль? — коснулась ее плеча Винн. От мягкого голоса старой чародейки Нериэль захотелось уткнуться ей носом в плечо и поплакать. На этом плече, наверное, ревело немало молоденьких дурочек, раненых невзаимной любовью, потерявших кого-то близкого, задавленных грузом чужих ожиданий… Винн не привыкать. Но нельзя. Она, Нериэль, не младшая чародейка Круга, а Серый Страж. И она — командир отряда. Дункан никогда не позволил бы себе… Страж закусила губу, потом медленно заставила себя разжать зубы и сделать лицо спокойным.

— Я ищу Дункана. Мы пришли сюда не… Мы пришли не только ради Кайлана.

— Я нигде не вижу его тела, — покачал головой Алистер и судорожно сглотнул. — Не хочу думать, что его…

Нериэль снова впилась зубами в нижнюю губу. Лучше бы порождения тьмы повесили его, как Кайлана! Она ужаснулась, увидев нагого мертвого короля, но от него хотя бы осталось тело, которое можно похоронить.

Из-за поворота вылетела группа генлоков и гарлоков. Алистер бросился вперед, чтобы не подпустить врагов к магам. Нериэль оставила ему несколько шагов для размаха и двинулась следом. Пара гарлоков, попытавшихся обойти воина с фланга, превратилась в ледяные статуи. Одну Алистер немедленно разбил ударом щита. Нериэль переключилась на тех, кого помогала сдерживать Лелиана. Вскоре все было кончено. Они завернули за угол — и увидели мерзкого маленького гарлока в слишком большом для него нагруднике короля Кайлана. Гарлок заверещал-засмеялся и бросился бежать. Но Нериэль забыла о нем уже через мгновение. На земле лежала огромная туша огра. А из нее, словно похоронные монументы, торчали… Чародейка не могла похвастаться, что разбирается в оружии, но эту пару она узнала бы из сотен других. Длинный прямой меч. Изогнутый эльфийский кинжал. Оружие Дункана.

Только маг-гарлок о них не забыл. В сторону Стражей полетело темно-синее стремительное ядро магии. Но не попыталось поразить, а опустилось на тело огра. И тот начал подниматься. Так, словно его не пронзили два меча. Словно Дункан не убил его однажды.

— Убью, — услышала Нериэль собственный голос. — Убью, убью…

Она не думала о том, что говорит. Мысли исчезли, осталась только концентрация. Проклясть гибельной порчей. Проклясть отводящей порчей. Ледяная хватка. Не хватило? Огр, покрытый инеем, рванулся мимо Алистера к ней. Ничего, пускай бежит… На снег упала пустая склянка, по языку прокатилось прохладно-колючее зелье лириума.

Для тебя у меня найдется еще магия…

Конус холода заставил огра застыть, и тут же ледяная корка пошла трещинами под давлением прутьев дробящей темницы. Огр зарычал и выгнулся дугой.

— В сторону! — услышала эльфийка голос Алистера и стремительно метнулась прочь. Тяжелый воин с разбега налетел на огромного монстра, и тот, подкошенный ударом поверх заклинаний, упал наземь. Нериэль увидела, как Алистер с размаху вонзает в горло врага меч, и что-то вроде улыбки появилось на ее лице.

Размышлять было некогда. Они бросились дальше, туда, где колдун-гарлок окружил себя воинами. Некромант продолжал творить заклинания, и мертвые тела вставали, чтобы напасть на Стражей с тыла и фланга. Что, если эта маленькая дрянь так же подняла тело Дункана?

— Убью, — шептали губы эльфийки.

А потом враги кончились. Некромант сполз на землю, пораженный молнией, и больше не поднялся. Последний скелет, напавший на оставленную позади Винн, пал под ударом Лелианы. Стражи оглянулись и не столько увидели, сколько почувствовали пустоту этого места. Здесь больше никого не осталось, кроме них самих и хладных трупов. На несколько вздохов повисла тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Потом Винн что-то сказала Алистеру, он ответил, чародейка ответила тоже — насмешливо, но теплее и мягче обычного. А Нериэль сорвалась с места и бросилась к телу огра. С трудом взобралась на огромную тушу, вцепилась в рукоять длинного клинка…

— Давай лучше я, — предложил подошедший Алистер. Страж вытащил клинок из тела чудовища и, повинуясь требовательному взгляду, отдал эльфийке. Повторил то же самое с кинжалом. Та оглянулась, отрезала у одного из трупов полу плаща — запятнанную кровью, но больше ничем не оскверненную — и завернула оба меча. Прижала к груди.

— Ты уверен, что не видел тела Дункана?

— Уж я бы, наверное, сказал, — мрачно проворчал Алистер.

Нериэль постояла молча, борясь с собой, потом кивнула.

— Нам нужно возвращаться, — она закинула голову, чтобы посмотреть на мост. Отсюда мертвое тело, подвешенное на палках, казалось почти неразличимой фигуркой: то ли человек, то ли просто лишний столб… — И побольше хвороста. И подходящее место для костра.

Хворост пришлось таскать долго, но никто не жаловался. Нериэль нехотя оставила клинки возле будущего костра, чтобы помочь в этом. Алистер сам снял тело и закрыл покойнику глаза. Замерзшие, влажные ветки не хотели загораться. Тогда, взглядом спросив разрешения у товарищей, Нериэль подожгла их магией. Наконец костер вспыхнул. Чародейке хотелось плакать, но не от сожалений о Кайлане, которого она невзлюбила с первой встречи. Когда-то она предложила Дункану поджечь костер колдовством, и тот сказал: «Лучше не надо». А теперь выбирать не приходится. Ни ему, ни ей.

— Хочешь что-нибудь сказать, Алистер?

— Он был хорошим человеком и слишком верил в добро и в людей. Он не заслужил такой участи. Пусть найдет покой… — Страж выдохнул и уставился себе под ноги. Видимо, больше ничего добавлять он не собирался.

— Тогда помолись за него, Лелиана.

Ловкая воительница, чью броню украшали пятна крови порождений тьмы, преклонила колени, и над серым камнем моста, над белыми заносами снега полетели слова молитвы. Нериэль смотрела в огонь и теперь в самом деле думала о короле. «Кажется, я все-таки простила тебя, Ваше Величество, — произнесла она мысленно свою прощальную речь. — Покойся с миром». Хотелось плакать. Рыдать, выть и кататься по земле. Но слез не было.

***

Обычно лишь Морриган заботилась о собственном костре. Остальные, если хотели погреться или поразмышлять, глядя на пламя, садились у большого огня в сердце лагеря. Но когда Алистер пришел к палатке Нериэль, там тлел костерок. Эльфийка неподвижно сидела в паре шагов от огня. Перед собой, обняв округлые бока ладонями, она держала чашу для посвящения. Страж видел, как эльфийка подобрала ее на занесенной снегом площадке в Остагаре. Не замечая Алистера, девушка разглядывала кубок — хотя что, казалось бы, рассматривать в простом, даже грубоватом старом сосуде? Потом медленно поднесла к лицу. Коснулась края губами, словно собралась пить, хотя кубок был пуст. Алистер попытался отступить незаметно, но из травы поднялся и негромко заворчал мабари Кай. Девушка опустила чашу, стремительно, встревоженно обернулась. Обычно Алистер не обращал на это внимания, но сейчас заметил глубокие синие тени под ее глазами. «Интересно, — мелькнула мысль, — она вообще когда-нибудь спит?».

— Прости, — смутился Алистер, словно застал подругу за чем-то… слишком личным, — я приду попозже.

— Останься, — сказала она без выражения. Поставила чашу и уставилась в костер. Добавила помягче: — Даже лучше, что ты пришел. Посидишь со мной?

Страж подошел и сел на землю — не так близко, чтобы прикоснуться к ней нечаянно, но не так далеко, чтобы трудно было различить негромкую речь. Вообще-то он пришел по делу, но, несмотря на спокойный тон, Нериэль казалась непривычно слабой, беззащитной. Не командир отряда, а просто молодая, очень усталая девушка, на которую свалилось слишком много всего. И Алистер не нашел сил сразу заговорить о своем деле.

— Жалеешь, что пришлось… — он кивнул на чашу. Эльфийка покачала головой.

— Я думала о том, что ты сказал. Что эта гадость уже почти убила Дункана. Он знал, что умрет, но даже не пытался взять что-то от жизни напоследок, — она подтянула колени к груди и обняла их руками. — Только и думал, как остановить Мор, — девушка уткнулась лбом в колени и договорила совсем глухо: — А Логэйн отнял у него даже то время, что еще оставалось.

Алистер некоторое время удивленно смотрел на собеседницу. На миг показалось, что она плачет. Но нет, когда девушка подняла голову и оглянулась на него, глаза были сухими.

— Дункан был необыкновенным человеком, — горячо согласился Алистер. Он не понимал, что терзает Нериэль, но радовался этому горькому счастью — поговорить о любимом наставнике.

— Особенным, — кивнула она и снова положила подбородок на колени. — Я думала: пока он отдает приказы, я буду уверена, что поступаю правильно, — губы эльфийки изогнулись в подобии грустной улыбки, но на лице отразилась лишь невыносимая усталость. — А теперь приказы приходится отдавать без него.

— Ты неплохо справляешься, — заверил Алистер и стал смотреть в костер. На некоторое время повисло молчание.

— Я устала… — чуть слышно прошептала Нериэль. — Расскажи мне что-нибудь, пожалуйста. Расскажи о Серых Стражах.

Воин мягко улыбнулся и помолчал, вспоминая байку посмешнее. Начал рассказывать историю грандиозной попойки, устроенной ради шанса отправить под стол одного-единственного Стража. История оказалась забавной. Эльфийка не смеялась, но в чем-то — в дыхании? — слышалась улыбка. Однако под конец Алистер вспомнил о том, как эту попойку застал Дункан, и горло у молодого воина перехватило. Вроде бы, только что говорили о нем же, и Алистер был в порядке, но собственное яркое воспоминание резануло, как ножом. В глазах защипало.

— Извини, я… — только и смог пробормотать он.

Нериэль вдруг сдвинулась со своего места, прижалась к нему и мягко приобняла. Ее белокурая головка оказалась возле самого плеча воина.

— Мне так жаль, Алистер, — прошептала девушка. — Правда жаль. Это тяжело…

— Спасибо, — выдавил Страж через силу.

— Я так плохо его знала, — Нериэль говорила как будто не Алистеру, а костру, или чаше, или темному небу. — Я все время думаю: «А что бы Дункан хотел, чтобы я сделала?». В Башне, в Рэдклифе, в Лотеринге… Но я не знаю… Я даже почтить его память как следует не могу… Но разве я… это же не моя вина…

Фразы все больше рассыпались, расплывались, перемежаемые чуть слышными всхлипами. Алистер слегка похлопал ее по руке, стараясь утешить, и почувствовал, что из его глаз тоже покатились теплые капли. Все это время он считал, что Нериэль старается разделить его скорбь из вежливости и доброты. Это заставляло чувствовать себя обязанным. Воин с удивлением понял, что горе по наставнику у них в самом деле общее. Он не задумывался, как долго они сидели рядом и тихо плакали.

Кай снова поднялся из травы, подошел к эльфийке. Бросил на Алистера мрачный взгляд — словно его считал виновником хозяйкиных слез — и, тихонько поскуливая, стал ластиться к Нериэль. Та потрепала мабари между ушами, и он лег в ногах. Наконец ее дыхание выровнялось. Узкая ладошка скользнула к лицу, вытирая дорожки слез.

— Спасибо, Алистер, — прошептала Нериэль. Они все еще сидели, прижавшись друг к другу. Алистер даже чувствовал запах трав от ее чуть влажных волос. — Не знаю, что бы я делала без тебя.

— Надо полагать, тщательнее отбирала бы поклажу, потому что никто другой не согласился бы таскать за тобой этот туго набитый тяжеленный мешок, — поспешил сострить Алистер.

— Надо позаботиться, чтобы ты за свои труды получал порции побольше, — пошутила Нериэль в ответ, и голос прозвучал почти естественно. — Или назначить тебя дежурным по котлу. Сможешь есть, что и сколько захочешь…

— Только если ты решила уморить голодом остальных, — усмехнулся он. Через мгновение послышался шорох шагов, и из полумрака появилась Лелиана. Нериэль стремительно распрямилась, отодвинулась.

— О! — смутилась послушница, едва увидев двоих у огня. Видимо, она превратно поняла их совместное времяпрепровождение и быстроту, с которой Стражи отшатнулись друг от друга. — Я, похоже, не вовремя…

— Нет, Лили, как раз хорошо, что ты пришла, — голос Нериэль снова стал спокойным, движения — деловитыми. Она встала с места и склонилась над чем-то в траве. Откинула ткань — это оказались складки плаща, но не того, снятого с трупа, а чистого, собственного плаща чародейки. Два языка сверкающего металла отразили пламя костра. Нериэль подняла тот, что поменьше — узорный и изогнутый. И прежде чем Алистер успел что-то сказать, подала кинжал на вытянутых руках Лелиане.

— Что думаешь об этом клинке?

Та внимательно осмотрела лезвие, взяла в правую руку, сделала несколько взмахов. Перебросила в левую. Повторила.

— Прекрасная эльфийская работа. Такой изящный и гораздо легче, чем можно подумать… Сделан под мужскую руку, но я бы справилась. Не жаловалась на тот клинок, что ты мне дала, но этот кинжал превосходит его во всем.

Нериэль кивнула.

— Могу я тебя попросить? — она шагнула к Лелиане, и Алистер не видел лица, но в голосе слышались мягкие, доверительные, убеждающие интонации. — Если ты решишь уйти от нас… или если мы будем живы, когда расправимся с Мором… Пожалуйста, верни этот кинжал мне или Алистеру. Это оружие Дункана. Он дорог нам.

Лелиана кивнула, порывисто обняла эльфийку — одной рукой, потому что во второй держала кинжал.

— Конечно, можешь на меня положиться!

— Спасибо, — судя по голосу, Нериэль улыбнулась. — А ты? Ты что-нибудь хотела?

— Я, — Лелиана бросила быстрый взгляд на Алистера, — я, наверное, загляну к тебе еще попозже. Есть один разговор. О том, почему я уехала из Орлея.

Нериэль кивнула. Лелиана скрылась в сумерках, только что не обнимая на ходу новый клинок. Эльфийка осталась стоять неподвижно.

— А что ты хочешь сделать с мечом? — прервал ее размышления Алистер. Он, собственно говоря, пришел именно затем, чтобы это узнать. Точнее, чтобы попросить, может даже потребовать…

— Я знаю только одного, кому он может принадлежать, — девушка осторожно подняла меч двумя руками и подошла к Алистеру. Склонилась, протягивая ему клинок на раскрытых ладонях. Он благоговейно принял меч. Положил себе на колени, не решаясь опять взять за рукоять. Коснулся ладонями гладкого металла. Девушка осталась стоять рядом: тоже разглядывала меч.

— Спасибо, — выдохнул Алистер наконец. — Ты знаешь, мне было так горько, что у меня нет ничего в память о Дункане. Ни могилы, ни даже вещи, которую я мог бы хранить… Я пришел потому, что хотел попросить у тебя этот меч.

— Я сама хотела отдать его тебе. И прости, что распорядилась кинжалом. Он тоже твой, но ты не дерешься с двумя клинками. Пусть пока убивает порождений тьмы в руках Лелианы. Я думаю, Дункан бы одобрил.

— Вижу, ты все продумала, — Алистер только руками развел. Еще раз коснулся ладонью гладкого металла лезвия. — И ты его почистила.

— В Круге нас частенько заставляли чистить парадное оружие и доспехи храмовников. Так что опыт у меня есть.

— Я мог бы и сам.

— Тебе, — она чуть слышно фыркнула и сощурилась, — я оставлю доспех короля.

Алистер изобразил жалобный стон, но поблажки этим не добился.

— А что делать с ним потом, ты тоже придумала?

— Сколь я понимаю, Кайлан носил эти латы не только за красоту, — задумчиво протянула она. Мабари поднялся, почему-то заинтересовавшись разговором, но по знаку узкой ладошки улегся обратно. — А ты всегда дерешься на переднем крае, защищаешь нас… Они бы тебе пригодились.

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачал головой Алистер. — Это все-таки доспех короля.

Эльфийка нахмурилась, но не сердито, а скорее недоуменно. Поковыряла землю носком башмака.

— Ты думаешь, из-за этого будут проблемы? Если бы не мы, он бы остался у порождений тьмы.

— И все равно мне это не нравится. Логэйн объявил, что мы его убили. Если после этого мы возьмем его латы…

Она некоторое время обдумывала его слова, склонив голову к плечу.

— Наверное, это резонно, — согласилась эльфийка наконец, но потом внезапно нагнулась и заглянула Алистеру в глаза. — Но ты уверен, что думал бы об этом, не будь Кайлан твоим братом?

— Может быть, ты и права, — неохотно согласился Алистер. — Носить королевский доспех… Не хочу ничего, что может связать меня с короной.

— Это так плохо? — она распрямилась, но не отвела глаз. — Ты поэтому не говорил мне о своем отце? И не хочешь объяснять остальным?

Алистер сморщился, словно съел что-то кислое. Эльфийка несколько секунд удивленно смотрела на храмовника, потом осторожно, полушепотом спросила:

— Ты… боишься, Алистер? Не заставят же они тебя…

Наверное, ей можно было рассказать. К тому же воин до сих пор чувствовал вину за то, что скрыл тайну своего рождения от напарницы. И он начал говорить, с трудом подбирая слова.

— Они начнут… по-другому ко мне относиться. По-другому смотреть. Как на наследника престола, а не… ну, не того, кто я есть, — Алистер сидел неподвижно, уставившись в землю. Только кулаки сжимались и разжимались. Последние слова он произнес почти шепотом. Если бы только она поняла… — Я боялся, что и ты… Я хотел, чтобы ты любила меня, а не принца Алистера.

Лишь когда слова сорвались с языка, воин сообразил, насколько странно и даже двусмысленно это звучало. Он вовсе не имел в виду…

— Я люблю тебя, а не принца Алистера, — ответила эльфийка. Когда храмовник поднял глаза, то увидел на ее лице едва заметную, но очень теплую улыбку. — Ты — это ты, а родство побоку.

Она кивнула, словно стараясь еще раз подтвердить свои слова, и внезапно провела ладонью по волосам воина — погладила.

Костер, оставшийся у девушки за спиной, окружил ее фигуру ореолом золотистого света, и Алистеру казалось, будто она сама светится и сама источает тепло. Воин молча сидел, не в силах объяснить, что значат для него эти слова. Вместо этого он поймал руку девушки и слегка пожал ее. Ладошка ответила на пожатие. Алистеру показалось, что светлые глаза Нериэль засияли. Но это длилось лишь мгновение. Потом она перестала улыбаться и мягко, но решительно отняла руку.

— Извини, я… Гм, не знаю, что на меня нашло, — пробормотала она, глядя себе под ноги. Растерянно покрутила рукой, будто та ей не принадлежала. — Надо хоть немного спать, а то творю непонятно что…

Повисло неловкое молчание.

— Ты плохо спишь? — торопливо спросил Алистер, чтобы за что-нибудь зацепиться. — Тебя сильно донимают кошмары?

Нериэль помотала головой, все еще глядя себе под ноги. Белые пряди рассыпались окончательно.

— Просто плохо засыпаю. Ворочаюсь, думаю… — она еще раз тряхнула головой. — Глупости это все! Не волнуйся.

Она быстро отошла в сторону.

— Ммм, ты знаешь, мне, наверное, нужно поговорить с Лелианой. И с Винн, если она еще не спит…

Воин уже поднялся, чтобы уйти, но все же спросил напоследок:

— Так что насчет доспехов?

Нериэль подняла голову, смахнула с лица светлые пряди и заговорила уже обычным, спокойным тоном:

— Мы вернем их королевской семье, когда нас перестанут считать разыскиваемыми преступниками. Не ходи в них в бой, если хочешь. Но я прошу тебя надеть их один раз.

Алистер нахмурился и взглядом попросил объяснений.

— Придешь в них к одному человеку в Денериме. Он хорошо их знает, — произнесла она очень медленно, растягивая слова, словно подбирала каждое по отдельности. — Он не скажет никому.

Алистер отчетливо вспомнил, что один раз уже слышал эту интонацию. В темнице замка Редклиф. «Кто тут у нас? Надо же, мерзкий обманщик и малефикар Йован…» Еще один предатель.

— Логэйн?

Она кивнула. Алистер нахмурился сильнее.

— Ты же не пощадишь его, как того мага? — спросил он мрачно.

— Мага? — она на несколько секунд замерла, пытаясь понять, о чем речь. Недоуменно покачала головой. — При чем здесь Йован?

— Ты была в ярости, я не сомневался. Но потом ты отпустила его, — бросил храмовник. — Отпустила, хотя он маг крови, обманул тебя и отравил эрла Эамона.

Нериэль вскинулась и хотела что-то сказать, но Алистер жестом удержал ее.

— Не будем сейчас о нем. Но ты же не отпустишь точно так же Логэйна? После того как он…

— Даже самым отвратительным мерзавцам нужно давать второй шанс, верно? — спросила девушка, закинув голову, словно собралась посмотреть на звезды. — И Серые Стражи существуют, чтобы защищать людей, а не убивать.

— Про Стражей сказано верно, но… — начал Алистер.

— Про Стражей сказал мне Дункан. Он дал второй шанс мне, Давету и еще многим, я уверена, кого бы иначе казнили. И я стараюсь поступать так же, — она зябко обняла себя за плечи и понурилась. Снова заговорила очень медленно: — Давай мы просто пойдем к Логэйну вместе.

Алистер набрал полную грудь прохладного воздуха — сказать, что Дункан вовсе не был мягоньким адептом всепрощения и второй шанс давал лишь тем, кто его заслуживал. И вместо этого молча удовлетворенно кивнул.

Мабари рявкнул вслед что-то неодобрительное, словно призывал поскорее убираться с его территории. Когда шаги воина затихли, девушка некоторое время стояла без движения, потом нырнула под откинутый полог палатки и села у входа.

— Кайлан, Кайлан, — негромко позвала она. Вытянула руку.

Пес радостно скользнул к хозяйке и ткнулся головой в ладонь, напрашиваясь на ласку. Эльфийка принялась почесывать собаку за ушами.

— Ну и чем же тебе не угодил Алистер? — спросила она, не прекращая этого занятия.

Мабари негромко заурчал и принялся вылизывать девушке руку.

— Ты что, ревнуешь? — удивилась Нериэль. Пес взвизгнул и потряс головой. Эльфийка со вздохом обняла его за шею. Притянула к себе. — Знаю, не надо было при нем давать волю слезам… Но ведь ни слезинки за столько месяцев, а тут вдруг отпустило… Знаешь, мне так легко теперь. Я, может быть, даже засну нормально.

Пес только шумно дышал, устроив большую голову у хозяйки на плече. Та чуть отстранилась, потрепала собаку.

— Ну что, не будешь злиться на Алистера?

Кайлан склонил голову набок и негромко взвизгнул-заскулил.

— Что? — его хозяйка тоже склонила голову к плечу. — Конечно, он мне нравится. Он очень добрый. И без его чувства юмора я бы давно легла и собралась умирать. А ведь ему тоже очень больно… У него почти никого теперь не осталось. Думаю, Дункан бы хотел, чтобы я… ну, хоть отчасти заменила ему семью.

Пес негромко гавкнул и отскочил от хозяйки. Принялся ловить свой хвост.

— Нет, это явно перебор! — она фыркнула почти сердито. — Я очень к нему привязалась, только и всего. Не понимаю, что в этом плохого. Все-таки я неплохо его знаю.

Девушка вздохнула.

— Я знаю его гораздо лучше, чем Дункана.

Она вдруг повалилась на спину и осталась лежать, глядя на едва различимые в темноте складки ткани. Подошедший мабари нырнул в палатку, полез носом к лицу эльфийки. Та слегка отпихнула его, но тут же принялась гладить.

— Бедный-бедный демон праздности, — прошептала она совсем тихо. — Пытался мне показать то, что я хочу… А оказалось, что это даже я сама представить толком не могу.

Кайлан жалобно заскулил.

— Ну да, — подтвердила девушка, — я не могла представить его таким, который любил бы меня. Не удивительно, что у демона получилось так фальшиво… А мечта Алистера такая простая и милая…

Нериэль вздохнула и резко села.

— Ладно, надо сходить к Лили.

Пес хотел выпрыгнуть из палатки, но хозяйка удержала его. Притянула к себе, так что зубастая морда оказалась напротив бледного лица.

— Я буду звать тебя теперь просто Каем, слышишь? — твердо сказала Нериэль. — Всегда, не только при чужих. Понял?

Мабари чуть слышно взвизгнул.

— Вот и умница! — эльфийка ласково потрепала пса, прежде чем подняться. Устало вздохнула, глядя в темные небеса. — Эта шутка с твоим именем была довольно скверной.

========== Двое суток до войны ==========

Девушка сделала всего один шаг — через порог башни — и остановилась. День выдался ясный, ветреный, по голубому небу летели редкие облака. Под косыми лучами солнца беловолосая эльфийка в тускло-желтом платье больше напоминала статую, чем живую женщину. Улыбки на лице не было — только бесконечное внимание, словно девушка пыталась вобрать в себя весь мир.

Нужно было спешить, но Дункан дал магу еще минуту. Сколько лет она провела взаперти? Сможет ли выйти под высокое ясное небо и сражаться? Впрочем, маги из королевской армии справлялись…

Порыв ветра принес холодные брызги с озера Каленхад и запах травы, раздул белые волосы, хлестнул по глазам. Тогда она улыбнулась странной улыбкой: без веселья, почти без радости, но с выражением узнавания. Потом легко шагнула вперед и через минуту стояла на пирсе.

— Привет, барышня! — махнул рукой лодочник, не слишком склонный шарахаться от магов. — Отправляешься в большой мир? Страшно, небось? Ты уж там поосторожнее…

Девушка посмотрела на него — пристально, без улыбки, хотя и без неприязни. Лодочник запнулся на полуслове, растерянно почесал затылок.

— Извини-извини, зря разболтался, — он развел руками и принялся вставлять весла в уключины. — Ты, верно, не помнишь старика Кестела? А ведь это я тебя сюда привез, больше некому. Всю-то жизнь мы с моей Лисси, — он похлопал борт лодки, — вас возим туда и сюда… Чаще туда, конечно. Да ты, верно, малышкой была… Уж прости болтуна.

— Я помню тебя, — спокойно произнесла девушка. — Ты дал мне яблоко.

Перевела внимательный взгляд на уходящие к горизонту воды. Дункан забрался в лодку и окликнул рекрута:

— Нерия!

Вспомнил, что Ирвинг, хоть и представил ученицу Нерией Сураной, сам обращался по-другому.

— Нериэль?

Девушка слегка неуклюже перебралась в суденышко, уселась на кормовой ящик и только потом ответила.

— Как тебе будет угодно, — сказала она без улыбки. — По бумагам Нерия. В башне звали Нериэль.

— Ты там держись, — скомандовал Кестел. — Не вывались! Плавать-то, поди что, точно не умеешь.

Лодка заходила ходуном, когда он оттолкнулся от пирса. Нериэль вцепилась в борта и стремительно оглянулась, чтобы проводить глазами уплывающий силуэт башни. Дункан задумчиво смотрел на рекрута. В ряду Стражей Ферелдена она будет смотреться странно: одна из немногих женщин, да еще коротышка даже для эльфийки. И не слишком ли юна? «Ладно, — вздохнул Дункан. — Ей перед баннами не выступать и атакой на Архидемона не командовать. И в бою она будет не одна».

— Вот и все, — прошептала эльфийка чуть слышно. Отвернулась от каменной иглы и жадным взглядом обвела дальний берег озера. — А что там?

— В основном фермы, поля, — пожал плечами Дункан. — Мы здесь не задержимся. Наш путь лежит на юг, к границе диких земель Коркари.

Она кивнула.

— Что я должна делать?

— Пока ничего. Тебе нужно привыкнуть к большому миру, и путешествие — идеальная возможность для этого. Но у нас не так много времени.

В первый день прошли мало: Дункан давал рекруту привыкнуть. Еще не опустились сумерки, когда возле дороги появилась небольшая рощица, и Страж объявил привал.

— Принесешь воды? — Дункан прислушался к негромкому звуку и показал направление. — Ручей в ложке.

Эльфийка прихватила котелок и убежала. Бегала она долго: Дункан успел подготовить кострище и собрать хвороста. Зато когда вернулась — несла не только котелок воды, но и несколько длинных стеблей с пышной листвой.

— Это эльфийский корень. Я могу засушить их, а потом приготовить лекарства, — сообщила она по-прежнему без улыбки. Глаза остановились на кострище. — Еще я могу зажечь костер магией. Хочешь?

— Думаю, не стоит, — рассмеялся Дункан и вытащил из кармана огниво. Запалил костер.

Готовить ужин пришлось Стражу.

— Магов не пускают на кухню. Если доберемся до котла, мы можем отравить храмовников, например.

Она пожала плечами: мол, мало ли глупостей придумают.

Когда они поужинали, небо стало темнеть, под деревьями залегли глубокие тени. Похолодало. Нериэль завернулась в плащ и обняла руками колени, неотрывно глядя в огонь.

— Устала? — спросил Страж. Девушка задумалась, пытаясь подобрать точный ответ.

— Не очень сильно, — сказала она наконец. Дункан кивнул.

Он представлял, что чувствует Нериэль. То же, что большинство рекрутов. День полон событий: решение вступить в Серые Стражи, прощание с домом, дорога… Но в сумерках заботы уходят прочь, и вместе с вечерним холодком подбирается мысль о том, что прежняя жизнь потеряна навсегда. На его памяти лишь Алистер пережил первый вечер без тревог. А Дункану нечем было успокоить рекрута, кроме того, что ее не казнили за пособничество малефикару, а дали шанс умереть чуть позже.

— Прости меня, — внезапно произнесла Нериэль спокойным, чистым голосом, — за тот разговор в башне. Когда я сказала, что хочу остаться в Круге. Я смалодушничала. На самом деле я хотела покинуть башню. Очень хотела. Но не думала, что это произойдет так.

— Есть много более легких дорог, чем у Серого Стража, — согласился Дункан. Он нередко спасал рекрутов от виселицы или плахи. И частенько эти рекруты не испытывали восторга перед новой жизнью. Однако становились в итоге неплохими Стражами. — Я даже рад, что ты видишь не только красивую легенду. Но тяжелая жизнь лучше, чем никакой. У тебя будет время привыкнуть.

«Может быть, — подумал он, отведя глаза, — тебе и не придется привыкать. Может быть, ты успеешь только умереть как Серый Страж».

— Я не боюсь, — девушка провела рукой по волосам и зябко поежилась. — По крайней мере, не очень. Но я… Я не знаю, — она съежилась, опершись подбородком на колени. — Я растоптала все, ради чего трудилась годами, все, чему меня учили, чтобы помочь другу. А он оказался лжецом и малефикаром. Самое серьезное решение, которое я приняла сама, — и оно было неправильным.

Дункан некоторое время размышлял, следя за пляской теней от костра. Призыв Серых Стражей спасает от суда других, но не от той клетки, в которую разум заключает себя сам.

— А если бы ты приняла другое решение и ошиблась? — спросил он. — Если бы послушалась правил, а друг оказался невиновен?

Нериэль не ответила. Она глядела в костер, но серо-голубые глаза не видели пламени. Перед взором пролетали другие картины: годы в башне, которые она могла бы прожить, оттачивая мастерство и укрепляя положение в Круге. Долгие-долгие годы, на протяжении которых рядом измерял бы коридоры шагами Йован — не тот, которому она помогала разбираться с заданиями, с которым устраивала мелкие проказы против храмовников, — а усмиренный. Дружелюбное, безразлично-вежливое напоминание о ее предательстве. Эльфийка поежилась еще раз и тряхнула головой, отгоняя наваждение. Ее взгляд снова стал осмысленным.

— Нам часто не дано знать, какое решение лучше, — тихо добавил Дункан. — Но мы можем делать то, что в наших силах, чтобы справиться с последствиями.

Он подкинул в костер несколько веток и снова сел.

— В конечном итоге твой выбор помог мне забрать тебя из Круга. Ирвинг, похоже, не очень-то хотел отдавать ученицу в Стражи. Если бы не эта история…

— Но ведь право призыва… — начала девушка и сама себя перебила, — один маг в башне рассказывал, что его отобрали в Стражи, но он отказался…

— Мы стараемся не злоупотреблять правом призыва. Ни банны, ни церковь, ни даже долийские кланы не в восторге от необходимости отдавать нам рекрутов, пока порождения тьмы не начнут завывать у них под порогом. А дожидаться этого ради большей щедрости мы не можем. Приходится быть не только воинами, но и дипломатами.

Он потер ладони, подставляя их пламени. Нериэль некоторое время обдумывала его слова, а потом фыркнула. Дункан удивленно взглянул на эльфийку — нет, лицо спокойное.

— А может, мы сплясали под дудку Ирвинга, — сообщила чародейка и все-таки улыбнулась — или, скорее, поджала уголок губ. — Первый чародей мудр и хитер. С чего бы ему нахваливать меня перед тобой, давать в проводники, словно специально, чтобы мы поговорили, хотя показать комнату мог любой ученик, — она перевела дыхание и закончила на полтона ниже, — если не затем, чтобы ты выбрал из всех магов меня?

— Откуда ты знаешь, что он тебя хвалил?

— Когда я вошла, учитель подтвердил: «Да, это она», — пожала девушка плечами. — Значит, он что-то говорил обо мне. И не похоже, что это были слова «сущее наказание».

— Вижу, дипломатия будет тебе интересна, — Дункан не улыбнулся, но усмешка сверкнула в его глазах. — Ирвинг рекомендовал тебя в армию. Если у него был иной расчет, то первый чародей сыграл мне на руку. Я бы не полагался только на его слова, выбирая будущих Серых Стражей. Но мне кажется, ты подходишь.

— Почему?

Дункан пожал плечами.

— Можешь считать это чутьем.

Страж хотел подняться, но Нериэль вскинулась, резким движением схватила его руку в обе свои. В голосе, обычно мягком, прозвенел металл.

— А ты? Ты не обманываешь меня, когда говоришь о Море, Серый Страж? — Нериэль отвела глаза и выпустила руку так же быстро, как схватила. Добавила чуть слышным шепотом: — Ты, Дункан?

Страж внимательно посмотрел на нее. Кто-то шел в орден, чтобы спастись от суда и смерти, других привлекали аура легенды и общее уважение (эти, пожалуй, вызывали еще большую настороженность). Нериэль была чем-то похожа на тех и на других. Но еще… «Алистер! — отчетливо понял Страж. — Она напоминает мне Алистера!» Что общего у эльфийки-мага с бастардом-храмовником, которого Дункан когда-то «спас» из монастыря? Наверное, только одно. Она ищет не славы. И даже не только своего места. Она хочет большого и нужного дела. И Дункан произнес слова, которые, как он считал, хуже всего подходят для ободрения рекрутов:

— Я веду тебя навстречу смерти. Возможно, ты встретишь ее гораздо раньше, чем всем хотелось бы. И я требую от тебя этой жертвы, чтобы уберечь от страшной гибели многих других: людей, эльфов и гномов. Они будут жить благодаря тебе. Возможно, это будет единственным утешением на протяжении лет, которые ты проведешь, сражаясь с кошмарными тварями. Такова горькая правда.

Нериэль опустила веки и чуть заметно улыбнулась, не разжимая губ.

— Слишком плохо, чтобы быть ложью… — прошептала она. Глаза открылись и засияли, словно не отраженным, а собственным светом. — Я верю тебе.

Она немного помолчала. Огонь бросал розовые блики на бледное лицо эльфийки.

— И я буду биться плечом к плечу с тобой?

— Думаю, я попрошу тебя отойти за спину и оттуда творить заклинания. Но да, мы будем биться бок о бок — ты, я и другие Стражи.

«Точно! — сверкнула в голове удачная мысль. — Потренировать ее с Алистером! Какой будет боевой дуэт!»

— А их… то есть нас… — девушка на секунду замялась, — Серых Стражей много?

— Здесь, в Ферелдене, не очень. И это плохо в преддверии Мора. А при Остагаре нас ждет большая битва, так что, боюсь, всем будет не до тебя, — предупредил Дункан. — Но я представлю тебя самому молодому из нынешних Стражей. Его можно назвать моим учеником. Вам стоит попробовать сражаться вместе.

— Почему с ним?

Девушка вцепилась в него беспокойным взглядом.

— Алистер бьется с мечом и щитом. Он отличный воин-защитник. Неплохое сочетание: тяжелый щитоносец и маг, — сообщил Дункан, а его мысль уже пробежала дальше. Веселый нрав Алистера уравновесит сдержанность Нериэль. Его спокойная доброта поможет ей освоиться. Если у девчушки проснутся лидерские качества, Алистер с радостью позволит ей отдавать приказы, а нет — наконец-то поймет, что способен на это сам. Такой команде можно будет поручать не только боевые задания. Если только они не перегрызутся, как… именно как храмовник с магом.

Чародейка хотела спросить о чем-то еще, но Дункан поднял открытые ладони.

— Сегодня уже достаточно, Нериэль. Пора спать. Не забудь, что в середине ночи я разбужу тебя. Времена беспокойные, не стоит ночевать в лесу без дозорных.

***

— В Круге нас учили здороваться и прощаться, как адепты, — Нериэль скрестила руки и слегка поклонилась. — Я должна делать так же, или для Серого Стража это не годится?

Эльфийка с самого утра сыпала вопросами и казалась более оживленной, чем накануне.

— Делай, как привыкла, — пожал плечами Дункан. — В Серые Стражи принимают разных рекрутов, и у каждого свой обычай. Церковные жесты немного официальные, но так ты, по крайней мере, никого не оскорбишь. Может, со временем ты усвоишь иные привычки.

— Где можно купить снаряжение? Или починить?

От града вопросов Дункана посетила шальная мысль: не перестарался ли он накануне с откровенностью, не собирается ли юный рекрут сбежать? Но отвечать он не отказался. Сбежать ей Страж не даст. А знание жизненных мелочей нужно тому, кто вырос в замкнутом, хорошо организованном мирке Круга. Потом не будет времени, чтобы водить Серого Стража за ручку и объяснять, к кому обратиться, если потерялась в большом городе.

— А таверны и лавки ставят подальше от церкви?

— В крупных городах, вроде Денерима, да. В деревнях тоже, но не всегда. Иногда приезжий торговец ставит свою повозку прямо напротив храма. Если товар нужный, его не прогоняют. Но если хочешь найти таверну, логика верная, — ответил Дункан и заинтересованно оглянулся на нее. — Об этом тоже пишут в книгах?

Чародейка покачала головой.

— Один храмовник в башне, из новичков, был не прочь поговорить с магами.

«Особенно, надо полагать, с тобой…», — подумал Страж, но тут же отмел мысль. Ее строгие черты и пристальный взгляд скорее заставляли языки юношей отниматься.

Эльфийка желала больше знать и о Серых Стражах, но были вещи, которые Дункан не мог объяснить до посвящения, и он отвечал осторожно.

— А как ты стал Серым Стражем? — спросила Нериэль.

— Ко мне применили право призыва. И тоже спасли этим от казни, — сообщил Дункан, помедлив. Стражу не хотелось знакомить девушку с тем битым жизнью и злым юношей, которым он был когда-то. Ничего хорошего из их встречи не получилось бы. — Мне понадобилось много времени, чтобы принять это и понять Стражей.

Девушка одарила Стража цепким, почти оценивающим взглядом, но не спросила, что же он натворил. И, к его облегчению, перевела разговор на путешествия Стража по Ферелдену.

— Значит, ты хотела покинуть башню? — спросил он спустя пару часов, глядя, как перекатывается по камням вода. Они присели у родника под сенью пары сросшихся корнями деревьев, чтобы съесть обед: мясо, хлеб и фрукты. — Тебе там не нравилось?

Она торопливо дожевала кусочек мяса.

— Лучше в башне, чем в эльфинаже, — девушка повела-пожала плечом. — Я помню, как отец радовался, что у меня пробудился дар. Он сказал, это даст мне лучшую жизнь.

Дункан посмотрел на нее, требуя договорить.

— Мне нравилось учиться. И книги. Ты правильно сказал, много книг — это настоящее счастье, — легкая улыбка озарила ее лицо и тут же исчезла. — Но я не могла отделаться от мысли, что все это… ненастоящее. И башня, и наши споры, и я сама. Старшие чародеи ругались, чтобы решить, какой политики будет придерживаться Круг, но Круг — лишь крошечная часть мира…

— Так живут не только маги, — покачал головой Дункан. — Большинство людей — и эльфов — проводит жизнь там же, где родились, и не видит ничего дальше своей деревни или обители.

Нериэль промолчала, но посмотрела на Стража так выразительно, что пришлось объяснить:

— Серые Стражи тоже несвободны. Рядовые подчинены офицерам, те — Стражу-командору. А ему — мне — приходится говорить «нельзя» себе самому.

— Тебе не нравится быть Серым Стражем? — спросила чародейка, не отводя пристального взгляда. Дункан вспомнил о бесконечных сражениях, трудных дипломатических миссиях, об отпущенном Стражам сроке, который для него уже подходит к концу…

— Пожалуй, нравится, — ответил он. — Я не сожалею.

— Значит, у меня есть шанс, — сказала эльфийка после паузы. — По крайней мере, говорить «нельзя» будут товарищи, а не храмовники.

— Ты не любишь храмовников? — переспросил Дункан. Это не было большой неожиданностью, но и не радовало. Алистер вспоминал монастырь, как кошмарный сон, однако сам не замечал, насколько въелись в его плоть икровь некоторые постулаты церкви. А если чародейка будет щетиниться иглами застарелой неприязни, эти двое могут в самом деле не сработаться.

Эльфийка задумалась неожиданно надолго. Поймала склоненную над водой ветку.

— Трудно сказать, — ответила она, перебирая зеленые листочки. — Они — наши тюремщики. Палачи и соглядатаи. Но некоторые из них были… вполне неплохи для храмовников, — уголки ее рта приподнялись, хотя веселья на лице не было. — Если бы я провалилась на Истязании, храмовники казнили бы меня. Но рыцарь, которому поручили это сделать, наутро просил у меня прощения. Я и не знала, что Каллен мог меня убить, а он мучился от этого…

Дункан смотрел на девушку под сенью ветвей в лучах дневного солнца и видел неровные отсветы огня, траву на ветру и юношу у костра. Страж почему-то особенно отчетливо помнил, как у Алистера сжимались кулаки, пока он рассказывал — нехотя, давясь и в то же время отчаянно желая выговориться, — как убили девушку-мага, не совладавшую с демоном на Истязаниях.

— Помнишь, я говорил об Алистере?

— Твой ученик, — кивнула она.

— Он должен был стать храмовником, если бы я не забрал его в Стражи.

Ее выражение стало неуловимо жестче.

— Он преследовал магов?

— Он только прошел обучение и меньше всего на свете хотел его завершать, — покачал головой Дункан. — Он знает, что представляет собой магия, и не боится ее. Вы могли бы стать хорошей командой.

Она взглянула на собеседника искоса и мотнула головой, отбрасывая в сторону волосы.

— Как скажешь. Я — твой рядовой.

— У Серых Стражей не слишком суровая иерархия. Это не приказ. Но я прошу, — Дункан подчеркнул последнее слово голосом, — дать ему шанс. Ты найдешь в Алистере товарища, а не тюремщика.

— Я постараюсь, если ты просишь, — выражение ее лица стало мягче. — И если Алистер не будет винить меня в том, кто я есть.

Пока они разговаривали, из дымки на горизонте вырисовалась процессия: два крытых фургона и телега, запряженные лошадьми. Вскоре стал слышен скрип колес и похрапывание коней.

— Тпррру! — крикнул возница, поравнявшись с деревьями. Повозки свернули на обочину. Засуетились люди. Через несколько минут крепкий, среднего возраста человек подошел к роднику. Вежливо поздоровался — Дункан кивнул, Нериэль наметила церковный поклон — и склонился над ручейком. Зачерпнул маленьким ковшиком из древесной коры воду. Человек не выглядел опасным, но Дункан по привычке следил за ним краем глаза. Незнакомец неторопливо пил и тоже не сводил с путников глаз. После некоторого раздумья он подошел к Стражу.

— Прошу простить за беспокойство, — сказал он весьма учтиво. — Мой друг, торговец Тегран, описал мне Серого Стража, которого видел в пути. Это ты, не правда ли?

— Я Серый Страж Дункан, — подтвердил воин и указал на девушку. — Это Страж-рекрут Нериэль.

Человек радостно улыбнулся.

— Зовут меня Кендерел, я перевожу кое-какие товары. Не подумайте, что я пытаюсь нанять Серого Стража, но… — торговец смущенно поскреб ногтем заросшую щеку. — Мне не удалось взять охраны. Будет куда спокойнее знать, что со мной есть пара редкостных бойцов. А ехать в повозке много приятнее, чем идти пешком, даже для Серого Стража.

Дункан задумчиво сложил руки на груди, потом кивнул.

— Пусть так. Пока нам по пути — поедем вместе.

Торговец еще раз улыбнулся и чуть ли не с поклонами проводил новых спутников к фургону. Под тентом оказалось достаточно места, чтобы сидеть. Там уже устроилась рыжевато-русая девушка не старше Нериэль.

— Это племянница моя, Айна, — представил хозяин и объяснил девушке, в чем дело. Та взглянула на Дункана блестящими зелеными глазам и тепло улыбнулась.

— Здравствуй, — сказала она и покраснела.

Повозка тронулась. Нериэль, усевшись возле бортика, следила за убегающими вдаль полями.

— Серый Страж, — Айна смущенно опустила глаза, — может, расскажешь мне что-нибудь о своих приключениях?

— Это не самый веселый рассказ, — покачал Дункан головой. — И времена не самые веселые. Может, ты расскажешь что-нибудь? Откуда ты?

Айна охотно принялась болтать. Нериэль, столь разговорчивая на протяжении всего утра, напротив, намертво замолчала, хотя время от времени бросала на девушку взгляд — слушала. Дункан тоже не оставлял рассказ без внимания. Из незатейливых историй иной раз можно узнать больше, чем из бесед с многомудрыми — и многохитрыми — политиками.

Айна расписывала поездку, когда впереди громко, жалобно заржали лошади. Повозка резко остановилась. Дункан по-кошачьи подобрался и усидел на месте, а девушкам пришлось схватиться за борта. Послышались голоса. И речи Дункану не понравились. Страж выпрыгнул из фургона.

— Айна, спрячься. Нериэль, будь наготове, — предупредил он. Чародейка кивнула. Посох, который она прежде положила у бортика повозки, а в дороге несла за спиной, перекочевал в руки.

Вовремя. Из оврага на краю дороги выбрался человек в кожаных доспехах и с дубинкой. Из-за куста на другой стороне появился разбойник в похожей броне, но в руке он сжимал арбалет. Арбалетчик остановился в десятке шагов, внимательно осмотрел Стражей, — впрочем, больше задержав внимание на Нериэль. Потом снова взглянул на Дункана.

— Послушай, дядя. Вид у тебя боевой, да только нас в округе десять с лишком рыл, и все не промах. Полезешь в драку — сам понимаешь, чем дело кончится. Оставь нам девку и ступай по-хорошему, а мы не будем допытываться, что у тебя в карманах.

— Я — Серый Страж, — сообщил Дункан спокойным голосом. Скрестил руки на груди. — Сдавайтесь, и будете жить.

На несколько секунд повисла тишина. Один из разбойников задумался.

— Ну да, а я — король Кайлан! — внезапно заржал второй. Рука с арбалетом едва заметно напряглась, готовясь к выстрелу. — На колени перед моим величеством!

Больше Дункан не предупреждал — бросился вперед. Броня хозяина дубинки затрещала под ударом кинжала. Страж развернул разбойника, прикрылся телом от арбалетных болтов и в несколько мгновений оказался возле стрелка. Два клинка мгновенно решили дело. Дункан оглянулся на повозку. Нериэль обеими руками подняла над головой посох — и опустила, осознав, что врагов больше нет.

— Я не успела, — прошептала она.

— В другой раз будь проворнее, — велел Дункан. — Я пойду к Кендерелу.

— Я могу пойти с тобой! — Нериэль взялась за бортик, чтобы выпрыгнуть. — Я больше не подведу.

Почти одновременно выглянула из тени тента и Айна.

— Не бросай меня! — взмолилась она, глядя на Дункана.

— Нериэль останется и защитит тебя в случае чего, — ответил ей Дункан, но смотрел только на эльфийку, подкрепляя свое заявление взглядом. Нериэль послушно кивнула, но прежде чем он успел отойти, вскинула посох в резком движении вроде салюта. Клинки у Дункана в руках засеребрились, от них повеяло холодом.

Остальные разбойники собрались возле головной повозки: под причитания Кендерела тащили из нее мешки. Предупреждению они также не вняли. Правда, когда Дункан убил еще одного, драться с ним остались лишь двое. Остальные предпочли броситься наутек. Страж едва успел разделаться с противниками, когда из крытого фургона послышался пронзительный, полный ужаса женский визг. Они с Кендеролом даже переглянуться не успели — бросились к повозке.

Первое, что Дункан увидел, — бледная как мрамор Нериэль с посохом наизготовку. Она выбралась из повозки и стояла, отчаянно вцепившись в бортик. На земле рядом с ней лежали два тела, которых раньше не было, у кромки леса — еще одно. Заметив движение, девушка повела посохом, но остановилась, узнав Стража.

— Все чисто, — сказал он успокаивающе. — Кто кричал?

Эльфийка мотнула головой в сторону возка, расслабилась — и вдруг бросилась за повозку, зажимая рукой рот. Оттуда раздались весьма недвусмысленные звуки. Айна тем временем выскочила из повозки и подбежала к дяде.

— Она использовала магию! — зашептала девушка на ухо Кендерелу, но так громко, что глухой бы услышал. — Клянусь, она убила их магией!

— Да. Нериэль — маг из Круга и будущий Серый Страж, — напомнил Дункан прежде, чем торговец успел ответить. — Она использовала свою силу, чтобы защитить тебя, и, полагаю, заслуживает благодарности.

— Пойдем, Айна, — примирительно позвал Кендерел. — Тюки с кожами раскидали, поможешь мне прибраться, — он перевел взгляд на Стража и кивнул. — Спасибо за помощь. Я не думал, что даже ты справишься с такой шайкой.

Дожидаясь чародейку, Дункан осмотрел трупы. У двоих одежда покрыта слоем льда, у одного на коже синие и багряные разводы от удара молнией. Наконец, Нериэль почти неслышно вышла из-за повозки — кожа отдает зеленцой, черты заострились. Дункан обеспокоенно прищурился. Он видел юношей, которых рвало после первого боя и которые со временем становились хорошими солдатами. И тех, которые не становились.

— Тебя ударили?

Она покачала головой.

— Это твоя первая битва? Испугалась?

— Я билась с демонами в Тени. И с магическими караульными, когда… — Нериэль замолчала, но Дункан понял: «когда пробивалась в запретные помещения башни». — Но это духи и магические существа…

— Ты не применяла магию против живых, — догадался Страж. — Это твои первые убитые.

— Они бежали от головной повозки, но остановились. Один крикнул, мол, надо захватить что-нибудь из фургона. Я должна была защищаться, — сказала она, словно пыталась кого-то убедить. — Я знаю, что должна была…

Дункан подошел и мягко положил ладони девушке на плечи.

— Да, — твердо сказал он. — Ты должна была.

Нериэль на миг замерла, а потом шагнула вперед и сразу расслабилась, уткнувшись лбом ему в грудь.

— Они так кричали. И… выгибались…

— Иногда Серым Стражам приходится убивать людей, — произнес Дункан негромко. — Но это не то, для чего мы существуем. Бороться с порождениями тьмы будет легче. Они внушают ужас, но их не будет нужды жалеть. Просто помни, что долг Серого Стража — защищать других.

Она тряхнула головой — видимо, это должно было обозначать кивок — отступила и распрямилась. Поспешно отвернулась от трупов.

— Не удивительно, что магов считают чудовищами.

— Не буду лгать, многие так думают, — негромко произнес Дункан. — Но я видел настоящих чудовищ. И жду, что ты обратишь свою магию против них.

Никто бы не удивился, вздумай Айна перейти в другую повозку. Но то ли она не захотела, то ли места не было — поехала с Дунканом и Нериэль. Путешествия это не украсило: девушки и раньше не выглядели лучшими подругами, а теперь между ними повисла явственная враждебность. Кажется, все вздохнули с облегчением, когда Серые Стражи заявили, что им пора идти своей дорогой. Торговец еще раз почтительно поблагодарил Дункана. А Айна оставила повозку и побежала следом по дороге. Пришлось остановиться и подождать.

— Спасибо тебе еще раз! Ты… — она замолчала, то ли не находя слов, то ли пытаясь перевести дыхание, подошла на шаг. — Моя семья живет в Ронвиле. Я тоже вернусь туда через пару месяцев. Буду рада, если ты нас навестишь как-нибудь, — выдохнула она и заалелась, словно роза. — Очень рада!

Нериэль девушка одарила на прощание неприязненным взглядом. Лицо эльфийки было неподвижным и обманчиво спокойным.

— Не сердись, — попытался успокоить ее Дункан. — Она всего лишь суеверная девушка. Ты не всегда будешь получать благодарность за то, что сделала. К этому, увы, придется привыкнуть.

— Не в этом дело, — Нериэль сверкнула в сторону повозки холодными льдинками глаз и отвернулась. — Мне не нужна ее благодарность. Пойдем?

Уже смеркалось, когда они заметили на краю поля крошечную сторожку. Дверь оказалась не заперта, но со внутренней стороны засов был. Стражи развели огонь в очаге и уселись на топчаны друг напротив друга — съесть по куску мяса, запивая его травяным чаем из котелка. Нериэль зябко ежилась. Но когда Дункан предложил ей место поближе к очагу, покачала головой.

— Ты очень добр, Дункан, — сказала она, глядя в огонь. — Даже слишком добр. Ты таков со всеми, правда?

— Скоро ты узнаешь, что я бываю суров и требователен. Задания Серого Стража простыми не будут.

— Ты всегда добр, спокоен, готов поддержать и защитить… — продолжила девушка, будто не слыша. — Ты заметил, что Айна в тебя влюбилась?

— Это пройдет, — Страж беззлобно хмыкнул. — И, думаю, очень скоро.

На некоторое время повисло молчание.

— Ты можешь научить меня готовить? — спросила эльфийка внезапно. — Не сегодня, конечно… утром?

— Отличная идея! — с готовностью согласился Дункан. Он отчетливо помнил ту… гм, еду, которую приходилось глотать, когда Алистер оказывался дежурным по котлу. Если — точнее, когда — эти двое начнут работать вместе, умение сварить похлебку эльфийке пригодится.

В сторожке за закрытым засовом было безопаснее, чем посреди леса, и Дункан решил не беспокоиться о страже. Если завтра взять хороший темп, к полудню можно добраться до Остагара, а там отдыхать не придется. Гораздо лучше, если сегодня они смогут выспаться.

Но ночь не принесла покоя. В голове завыло и застонало, вместо смутных образов Тени пришли четкие, явственные видения. Страж очнулся, задыхаясь, словно вынырнул из-под воды, с холодными каплями пота на лбу и бешено бьющимся сердцем. Открыл глаза. В красноватом сумраке метались тени. Машинальным движением, все еще стараясь отстраниться от сна, он сбросил чьи-то руки — и только тогда осознал, где находится.

— Дункан, Дункан… — твердил встревоженный голос. Свет давали догорающие угли очага.

— Д-да, — не сказал, а скорее прохрипел Страж. Попробовал сесть, на всякий случай опершись о стену. Голова не кружилась, но руки мерзко дрожали. В ушах стоял неровный гул, больше похожий не на ток крови, а на невнятный шепот.

Нериэль вздохнула с явным облегчением и, наконец, догадалась дать света: перегнувшись через постель, толкнула ставни. На топчан, белые волосы, желтую одежду мага упало холодное сияние луны. Очертания предметов стали отчетливее.

— Ты в порядке? — Нериэль присела на краешек топчана и уходить, похоже, не собиралась. — Мне показалось, тебе снится кошмар, или…

Девушка не договорила, но Дункан знал, на что похожи видения Стража. На припадок. Он стер капли пота со лба, провел пальцами по лицу, словно надеясь снять паутину дурного сна. Но сон не был сном, а шепот в ушах все не хотел утихать. Дункан поймал себя на том, что обшаривает взглядом углы.

— Ты что-нибудь слышишь?

Эльфийка опустила веки и замерла.

— Ветер шумит.

Дункан обречено кивнул. К кошмарам прибавился шепот. Он читал, некоторые Стражи прошлого жили год и дольше после того, как начали снова слышать Зов. Шарахаясь от теней, балансируя на грани безумия — жили. Но это было не во время Мора.

Девушка отошла и сейчас же вернулась. Протянула Стражу открытую флягу.

— Спасибо, — пробормотал он. Прохладная вода отрезвила разум, помогла почувствовать себя здесь и сейчас, а не в подземном логове перед шипящим Архидемоном. Шепот в ушах прошуршал напоследок нечто обещающее и сошел на нет. Руки больше не тряслись. Дункан протянул опустевшую флягу обратно. Пальцы встретились на горлышке с ладонью Нериэль и вздрогнули, словно и он, и она натолкнулись на ледяной металл. В воздухе повисла неловкость. Потом эльфийка улыбнулась одними губами.

— А я-то думала, у меня руки замерзли, — прошептала она и добавила неожиданно смущенно. — Ты позволишь?

Прежде чем Страж понял, о чем речь, она поднялась, придвинулась и коснулась губами его лба. Дункан с трудом удержался, чтобы не отшатнуться. Не потому, что прикосновение было ему неприятно. Напротив, он отчетливо почувствовал манящую близость теплого женского тела. Близость самой жизни. Только протяни руку — сможешь отодвинуть от себя и картины Мора, и досаду на не вовремя зазвучавший Зов, и мысль о скором — и последнем — отъезде в Орзаммар… Губы оторвались от его лба.

— Жара нет, — сказала девушка, но не отстранилась. Внимательно посмотрела ему в глаза, словно спрашивая, откуда возникшее в воздухе напряжение. Он не успел отвести взгляд, когда недоумение на ее лице сменилось пониманием.

— Это просто кошмар, — твердо сказал Дункан и нахмурился. — Тебе лучше пойти спать, Нериэль.

«Уйди! — приказал он мысленно. — Ступай спать! И пусть завтра моя слабость покажется тебе сном». Эльфийка впервые не послушалась. Напряжение стало отчетливее. Он так и не понял, кто двинулся с места первым. Белые пряди защекотали Дункану лицо. Губы встретились. Дункан замер, хотя ему хотелось обнять гибкое девичье тело, прижать к себе. Нериэль тоже не двинулась, но губы дарили поцелуй нежно, ласково, охотно. Он отстранился первым. В лунном свете казалось, будто черты эльфийки лучатся изнутри.

— Я тоже влюбилась в тебя, Дункан, — прошептала она. На плечи ему легли легкие узкие ладони. — Если ты хочешь, я…

Нериэль не договорила, только залилась ослепительным румянцем. Страж подумал, что второго такого подарка его судьба уже не сделает. Смущенная, решительная девушка была прекрасна.

— Не надо, девочка, — Дункан мягко, дружески похлопал ее по плечу и слегка оттолкнул. Отвел глаза.

— Ты, наверное, думаешь — из-за меня будут проблемы? — Нериэль послушно отодвинулась, села на самый краешек топчана, но Дункан чувствовал на себе ее внимательный взгляд. — Ты — командир, я — рядовой. Я понимаю. Я не буду требовать особого отношения… или докучать тебе. Я умею скрывать чувства. Башня этому учит.

Дункан молча покачал головой, не поднимая глаз. Эта сдержанная девушка, наверное, смогла бы, но…

— Прости, — прошептала она, не дождавшись более внятного ответа, и, видимо, опустила глаза: ощущение чужого взгляда пропало. — Мне показалось, я тебе немного нравлюсь…

Краем глаза Дункан видел, как она сидит в луче лунного света, выпрямив спину, но опустив голову. Разбираться с чувствами влюбленной девочки было Стражу совсем не ко времени. Но лучше уж с ними, чем с мыслями о Зове — и Море, который Дункан уже не успеет остановить сам.

— Ты очень красива, Нериэль, — он осторожно коснулся щеки девушки пальцами, заставил ее поднять голову. — И очень юна. Я гожусь тебе в отцы.

— Я достаточно взрослая, чтобы пройти Истязание, — голос стал почти резким. — И чтобы стать Серым Стражем. И ты не мой отец, человек.

— И все же я намного старше тебя, — со вздохом напомнил он и убрал руку. — Я ничего не могу тебе дать: ни будущего, ни безопасности, ни радостей жизни.

Казалось, это невозможно, но Нериэль вспыхнула еще ярче — только, похоже, не от смущения. Крылья тонко вылепленного носа затрепетали, спина как будто стала еще прямее. Но заговорила она почти без выражения, только очень медленно.

— Я не торгую любовью, — падали слова по одному. — Мне ничего от тебя не нужно. И я никогда никому не предлагала того, что тебе.

«Да это не кошечка, а тигренок! — мысленно присвистнул Дункан. — Создатель, помоги Алистеру!» Страж потрепал ее по волосам, словно ребенка.

— Я понимаю, — вздохнул он. — Но ты любишь не меня. Мечту о большом мире. Легенду о Серых Стражах. Ты сама теперь часть этого мира и этой легенды…

— Не легенда, — прервала его Нериэль. — Ты. Ты дал мне надежду и будущее, когда от моих надежд и будущего ничего не осталось. Ты вывел меня из башни. Ты…

Она отвернулась к окну и подняла лицо навстречу лунному свету.

— Ты взглянул на меня, и я увидела, что ты смотришь не на мага, не на эльфа, а только на меня. Тогда, в кабинете Ирвинга. На меня никогда так не смотрели.

— Ты совсем не знаешь меня.

К удивлению Дункана, она согласно кивнула.

— Я понимаю, нелепица — говорить о любви после пары дней знакомства. Но я уверена, — побледневшее серьезное лицо снова обратилось к нему, — что не отступлюсь. Если ты позволишь узнать тебя лучше… сражаться рядом с тобой, — она расправила плечи, гордо подняла голову, — с тобой и этим Алистером, если угодно, то увидишь, что я не лгу. И, — секунду назад серьезная, почти грозная девушка чуть заметно улыбнулась, — может, ты что-нибудь найдешь во мне…

Дункан мысленно застонал. Мягкосердечный глупец, ты подал ей надежду! Но… если повезет, надежды хватит до конца Мора. А победа после тяжкой борьбы будет слишком прекрасна, чтобы скорбеть. Если не повезет…

— Не спеши с решениями, — попросил Дункан. — Мор не время для любви.

Она не ответила, но глаза блеснули в лунном свете суровой сосредоточенностью.

«Будь я проклят гибельной порчей и отводящей, если она не подумала: «Тогда я покончу с Мором!», — мелькнула в голове неуместно шутливая мысль. — Архидемон трепещет, орды порождений тьмы разбегаются в ужасе…»

Что ж, лучшего подхода для Серого Стража не придумаешь: пусть положит все силы на борьбу с Мором. Но на душе было тоскливо. Девочка, нет бы тебе вспыхнуть по ком-то, кто не собирается умирать…

***

Они вернулись из диких земель, все четверо: Серый страж Алистер и три рекрута. Дункан обвел отряд взглядом и остановил его на эльфийке. Нериэль и сама не сводила с него глаз. Несколько блаженных минут, когда они соединены линией взгляда и разговора. Она сосредоточилась, стараясь сообщить все необходимое кратко и четко. Дункан велел готовиться к посвящению. И бросил на нее еще один взгляд, прежде чем Нериэль ушла. Девушка приняла этот взгляд, словно драгоценный дар, но удержала на лице выражение спокойной твердости. Я знаю, что не подвела. Ты увидишь, я справлюсь и теперь! Впрочем, сквозь ее настрой скоро стало пробиваться волнение и — что уж там — страх. Истязание было окружено тайной не зря — скорее всего, неспроста таят от мира и тайну посвящения.

Джори и Давета, конечно, мучили те же мысли. Особенно возмущен был Джори. Эльфийка насмешливо сообщила, что даже она будет похрабрее, — не столько от раздражения, сколько пытаясь взять воина на «слабо». Может, хоть гордость заставит его набраться мужества. Дункан огорчится, если увидит, что рекруты перетрусили…

Притворяться храброй стало сложнее, когда Дункан объяснил суть ритуала. Нериэль остолбенела, глядя на белую, похоже, очень старую чашу в его руках. И темную жидкость в чаше. «Даже мабари медленно умирают, когда наглотаются крови порождений тьмы!» — протестующе кричала какая-то часть ее разума. А другая, холодная, брезгливо морщилась: «В Круге — филактерии с кровью, здесь — напиток… Магия крови точно запрещена?». Но даже это воплощение насмешливого холода дрогнуло, когда Давет — скользкий парень Давет, но храбрый, неглупый и чувство юмора на месте — упал, вцепившись руками в собственное горло. Агония была недолгой.

— Мне жаль, Давет, — подвел итог Дункан, и тут же обернулся к воину. — Подойди, Джори.

Но нервы у Джори сдали окончательно. Нериэль не разобрала толком, что он говорил, зато расслышала свист вынутого из ножен меча. У чародейки возникла мысль приложить сера ледяной хваткой — пускай остынет. Но в ушах снова отдались крики убитых разбойников. Порождения тьмы кричат совсем не так…

Нериэль не успела заметить, как Страж обнажил один из своих клинков — длинный изогнутый эльфийский кинжал. Сталь звякнула о сталь — только один раз. В следующее мгновение Дункан с неожиданной для его роста и массы легкостью нырнул под занесенный меч и вонзил клинок Джори в живот. Агония снова была недолгой. На доспехе и на щеке Стража остались красные, быстро темнеющие капли. «Вот каков ты, Дункан, — подумала эльфийка, глядя, как человек снова берет в руки белую чашу. — Когда нужно — дипломат. Когда нужно — воин. Когда нужно — палач». Она думала, что сейчас услышит то же самое «Подойди», сказанное ровным голосом, и собственное имя. Но Дункан подошел сам. Молча протянул кубок. Нериэль машинально потянулась за ним. Их пальцы встретились, передавая чашу, и Нериэль ощутила на своих руках липкость крови. И, наконец, нашла силы поднять взгляд к лицу человека. В его глазах девушка увидела боль и мольбу.

Не заставляй меня делать это, девочка… Только не тебя…

Алистер подошел на шаг, звякнул кольчугой, словно напоминая, что они здесь не одни.

— Ради общего блага да отдайся же ты этой скверне, — негромко произнес Дункан. Все-таки нашел для нее слова ободрения и напутствия — пусть даже такие.

Нериэль не отрываясь смотрела в темные блестящие глаза, поднося чашу к губам. Хорошо бы сейчас улыбнуться ему… Но деревянные губы не слушались. С трудом девушка принудила их сделать глоток. Омерзительное зелье прокатилось огнем по рту и горлу, обожгло внутренности… А потом жар исчез. Нериэль распрямилась. Она успела увидеть, как Дункан переглянулся с Алистером и слегка кивнул. А потом нахлынули видения.

Первое, что Нериэль увидела, когда очнулась, — встревоженное лицо Дункана. Она лежала на земле, а Страж мягко придерживал ей плечи и голову. Почти объятие. На броне Дункана и ее собственных пальцах еще темнели пятна крови.

— До сих пор не верю, что ты убил сера Джори, — пробормотала она, с трудом ворочая пересохшим языком.

— У меня не было выбора, — начал объяснять Дункан, но Нериэль только посмотрела ему в глаза и чуть прикрыла веки: «Я понимаю. Все хорошо». Ей было уютно от прикосновения этих рук. Провести бы в их тепле еще хоть несколько минут… Нериэль поднялась на ноги.

— Я в порядке. И готова сражаться.

========== Два претендента ==========

— Ты можешь вернуться домой, Зелинда, — сообщила Нериэль. Устало улыбнулась. — Семья примет тебя. Вместе с ребенком.

Выражения восторга были долгими и бессвязными. Нериэль хотела кивнуть и уйти, но Зелинда успела сграбастать ее за руку.

— Спасибо вам, госпожа, — непослушным языком лепетала гномка, прижимая к груди ребенка. Ей тоже явно не терпелось уйти, но она стояла и говорила, путаясь в словах. — Я… Мой сын будет знать, кому обязан жизнью. Он отправится наверх, в королевство людей. Я пришлю его служить вам, когда подрастет…

Она низко поклонилась и все-таки бросилась прочь.

— Не худший вариант для бескастового — уйти в наземники, — задумчиво пробормотала эльфийка, глядя ей вслед.

Девушка плохо понимала, к кому на службу Зелинда хочет отправить сына. К королю Ферелдена — кто бы ни был этот король? К Серым Стражам — кто бы ни был к тому времени Стражами? Что ж, ордену нужны рекруты любой расы. Если Дункан сделал Стражем Нериэль, почему Нериэль не напоить кровью порождений тьмы этого мальчика-гнома? На миг на губах девушки возникла теплая улыбка, хотя воспоминание, посетившее ее, отнюдь не было приятным.

Холл башни Круга. Раненых храмовников только что увели. Пол забрызган кровью, которой удивительно много, если учесть, что ее пролил один человек, к тому же сумевший после этого сбежать. А молодой чародейке хочется провалиться сквозь красно-коричневые пятна, камни и подземные этажи с их тайнами в холодную глубину озера Каленхад. Лишь бы не стоять под обвиняющим взглядом Грегора и укоризненным — учителя Ирвинга.

Йован лгал. Йован использовал магию крови. Я помогла малефикару.

А потом Дункан пересек залу и встал рядом с ней. «Я беру эту девушку под свою опеку», — так он сказал. Человек не коснулся ее ни рукой, ни плечом, но Нериэль вдруг почувствовала тепло и безопасность. Словно Страж обнял ее огромным серым крылом: закрыл им от осуждения, от кары и даже от самой совершенной ошибки. «Может ли быть, что для них я сделала почти то же самое?» — с надеждой спросила кого-то Нериэль. Еще несколько мгновений постояла, разглядывая мелкую пыль у себя под ногами. Но твои серые крылья велики мне, Дункан. Не знаю, справлюсь ли я с чем-то более сложным. Никто не ответил, но девушка знала ответ. Ты должна.

— Идемте, — кивнула она спутникам и двинулась в более благополучные части Орзаммара. Близ Алмазных залов им попалась колоритная парочка: нарядная гномка, за которой следовал просто одетый мальчик-слуга. Нериэль скользнула по ним взглядом, а мысли снова коснулись странных речей Зелинды. Не могла же гномка иметь в виду, что пришлет юношу в услужение Нериэль? Когда мальчик подрастет, она уже…

«Когда новорожденному ребенку исполнится столько, сколько тебе сейчас, ты будешь еще жива. Если не погибнешь в бою, то проглоченная кровь не убьет тебя так скоро, — мелькнуло в голове, и эльфийка едва не оступилась на ровном месте. — Тридцать лет — это довольно долго». Мысль была… неожиданной. С той минуты, как Морриган сообщила о гибели Серых Стражей под Остагаром, Нериэль считала, что остаток жизни должна посвятить делу Дункана. Продолжительность этого остатка ее не слишком беспокоила, и когда Алистер сказал об отпущенном Стражам тридцатилетнем отрезке, сердце девушки не дрогнуло. Сейчас ей впервые подумалось, что в этот срок может поместиться не только борьба с Мором.

К счастью, залы Орзаммара не слишком подходят для размышлений. Где-то что-то упало, кто-то закричал: «Держите вора!» — кто-то побежал мимо них. Нериэль задвинула мысли подальше.

— Морри, мне показалось, у того смешного ювелира в общинных залах есть интересные украшения. Не хочешь посмотреть? — она потеребила завязки кошелька на поясе. — Мы можем позволить себе кое-какие покупки.

— Весьма приятное предложение, — Морриган задумчиво поправила волосы. — Чем бы оно ни было вызвано. Я так и сделаю.

— Я пока пойду в чертог Хранителей, — сообщила Нериэль. А пристальный взгляд эльфийки, очевидно, означал: «Чего же ты ждешь?» Когда ведьма ушла, Нериэль обернулась к остальным спутникам: — Стэн, посмотри, не найдешь ли подходящих доспехов у кузнеца. Нам предстоит подраться, а гномы — известные мастера.

— Хорошо, — кивнул кунари и тоже удалился.

— Вот мы и остались вдвоем, — улыбнулся наемный убийца. Лицо эльфийки осталось бесстрастным.

— Зевран, я подозреваю, тебе очень интересно, что есть в карманах у знатных гномов, — сообщила она негромко. — Ты можешь сходить и проверить. Но не попадайся. Я не жажду услышать, что Серые Стражи покровительствуют ворам.

— Я никогда не попадаюсь, — хмыкнул эльф. — За исключением случая с твоим убийством. Но это ведь было совсем другое.

Нериэль проводила последнего из спутников взглядом и с трудом сдержала вздох облегчения. Насколько легче было с Алистером! Но нет, об Алистере думать сейчас не надо… Надо поразмыслить кое о чем другом — и серьезно.

В чертоге Хранителей было тихо. Эльфийка присела возле стола, неловко подогнув колени. Стол оказался низковат даже для нее, отнюдь не рослой по человеческим меркам.

Опустила веки, чтобы сосредоточится. Если отбросить переживания и эмоции, это напоминает игру в вопросы, которой нередко развлекалась молодежь в башне магов. Чародеи поощряли игру — считалось, она развивает умение думать. Суть проста: один спрашивает, другой отвечает как можно конкретнее, но не сообщая ничего лишнего. В зависимости от того, какими были реплики и как долго пришлось добираться до ответа на исходный вопрос, слушатели решают, кто победил. Нериэль казалось, что эта игра похожа на разматывание клубка: бери за ниточку и тяни не торопясь, только, смотри, не запутайся и не дай воли раздражению, если тебе кажется, будто ответы ни к чему не приводят.

— У кого попросить армию, если нет короля?

— У гнома, который станет королем.

— Кто станет королем?

— Лорд Белен или лорд Харроумонт.

— Кого из них выберут деширы?

— Никто не знает.

Нитка, казавшаяся такой податливой, зацепилась, но Нериэль не стала дергать и не открыла глаз. Все правильно. Будь победитель очевиден, Орзаммар не погрузился бы в хаос — все просто поспешили бы выразить лояльность лидеру. И для меня все было бы просто. Но даже деширы не знают, кто одержит верх. Меж тем Мор не будет ждать, пока гномы решат свои проблемы. И Дункан не стал бы ждать.

«Как заставить гномов быстрее выбрать короля?» — попробовала она начать ту же игру, но дело не пошло. Нериэль знала ответ. И ответ ей не нравился: «Сделать так, чтобы один из претендентов получил преимущество». Если чаши весов зависли на одинаковой высоте, одна песчинка может изменить результат. А Серый Страж — не песчинка. Даже такой неопытный, как я. Она должна сама выбрать одного из двух. И сделать его королем.

Нериэль достала из рюкзака листок чистой бумаги и карандаш. Вывела два слова в верхнем левом углу:

Белен Эдукан

Напротив, в правой части листа, написала название другого дома:

Пирал Харроумонт

Резким движением девушка расчертила лист пополам. Всего два варианта. Это уже похоже на игру в кулачки, какой тешатся в башне самые маленькие детишки. В какой руке печенька, оставшаяся с обеда? Отгадаешь — отдам тебе, не отгадаешь — съем сам… На сей раз закрывать глаза она не стала, но осталась сидеть неподвижно, буравя невидящим взглядом книжную полку.

Итак, в какой руке у меня армия?

— Харроумонт даст мне армию, если станет королем?

— Да. У него слава благородного и верного традициям гнома. Он не сможет отмахнуться от договоров, если хочет ее сохранить.

— А Белен Эдукан?

— Он серьезно относится к проблеме порождений тьмы. Он поможет Стражам.

«А кроме того, кто бы это ни был, он не сможет мне отказать сразу после того, как я посажу его на трон», — добавила Страж и продолжила странную игру.

— Значит, для меня нет особой разницы?

Мысленный голос, который произносил ответы, казался ей все более похожим на голос Дункана.

— Для тебя — нет. Есть разница для народа гномов, которым будет править этот король.

Я должна выбрать короля. Я, чужестранка. Я, которая много лет не могла выбирать, какое платье надеть и что есть на завтрак.

Нериэль тяжело вздохнула. Кого бы выбрал Дункан? Откуда ей знать? Был бы здесь хоть Алистер, чтоб посоветоваться… Она впилась зубами в нижнюю губу прежде, чем успела остановить себя. Нашла о чем жалеть, после того как ранним утром до рассвета подняла самых нелюбимых Алом сопартийцев и — что уж врать? — сбежала в Орзаммар! А от чего сбежала? Нет, об этом лучше не думать…

Эльфийка еще раз перетряхнула в голове все, что слышала о претендентах. Большую часть дня она бродила по Орзаммару, от Алмазных залов до трущоб Пыльного города, и, игнорируя неодобрительный взгляд Морриган, разговаривала со всеми, кто желал беседовать: торговцами, воинами, знатью, даже побирушками. Наверное, она уже тогда понимала, что придется принимать серьезное решение, и старалась отодвинуть его. Но не только. Девушка действительно пыталась понять, как живут гномы и чего они хотят.

Хорошо. Лорд Белен. Принц, но никогда не считался наследником. Ничем не примечателен, кроме умения не попадать в неприятности. Лицо решительное. Во время склоки на площадке в общинных залах произвел отталкивающее впечатление. Намекают, что приложил руку к гибели братьев. Намекают, что и к смерти короля. Мерзость какая. Если поверенный не лжет, Белен запугал или шантажировал бойцов Харроумонта.

Ладно, лорд Харроумонт. Не молодой, но и не старый. Благородные, благообразные черты. Советник короля и наследник по завещанию. Нашептывают, что мог подменить завещание и даже приложить руку к смерти короля. Если бумаги, которые дал Вартаг, не подделка, то пытается подкупить и обмануть двух деширов. Некрасиво… А может, это ложь? Спросить бы у летописца, но он может оказаться пристрастен…

Нериэль набрала полную грудь воздуха и задержала его, прежде чем выдохнуть. Сложно, как все сложно! В хитросплетениях гномьей политики эльфийка чувствовала себя мухой, угодившей в паутину. Она выдохнула и решительно распрямилась. Если она муха, то кто тогда паук? Принц Белен? Лорд Харроумонт? Нериэль не улыбнулась, но отчетливо ощутила искру веселья. С каких пор пауки просят помощи у мух?

Дело не в том, что кто-то из них — коварный лжец, а другой — честный и благородный гном. Может статься, они друг друга стоят. Возможно, один из этих двоих виновен в смерти короля. И уж точно оба делают все возможное — и не обязательно законное, — чтобы победить. Вопрос не в честности, а в том, кто станет лучшим правителем для гномов.

Итак, лорд Харроумонт. Осторожен. Всегда вовремя платит по счетам. Весьма полезная привычка — говорит об умении вести дела. Неравь говорила, он благороден. У него слава гнома, верного традициям. Это… хорошо, наверное.

Лорд Белен. Решителен. Пожалуй, и жесток. На его стороне тот торговец. Впрочем, торговец и сам неприятный тип. Ему служит Невин. Невин знал Дункана… «Матерый воин», так он сказал… Нет, это совсем не касается дела. Глашатай кричал: «Принц считает, необходимо больше сил бросить на борьбу с порождениями тьмы». Хорошо. И что-то еще он кричал… Точно, принц намерен жениться на неприкасаемой. Это как если бы король Ферелдена вздумал взять в жены… ну да, эльфийку. Не удивительно, что гномы осуждают.

Зашуршали по полу башмаки, и у стола остановился летописец хроник.

— Ты вернулась, Серый Страж? — с вежливым достоинством осведомился он. — Тебе нужна помощь?

— Нет, благодарю, — учтиво кивнула Нериэль и проводила белобородого ученого взглядом. Еще одно благообразное лицо. Гном, посвятивший себя служению. Достойный гном. Наверное, ей, выросшей среди книг, он должен казаться родственной душой… Если не вспоминать холодное презрение, с которым он говорит о неприкасаемых. Как будто у бескастовых, которых гномы клеймят при рождении и лишают возможности даже наняться в слуги, был шанс не вырасти преступниками.

Белен намерен изменить Орзаммар. И он женится на бескастовой.

Перед ее глазами снова замелькали картины Пыльного города: ужасающая нищета трущоб, попрошайки, большинство из которых не решались даже попросить монетку у вооруженных чужестранцев — только застывали в надежде, что их не заметят.

Нериэль скатала лист в трубочку. Надо найти свою команду. Надо сообщить поверенному Харроумонта, что Серые Стражи не смогут ему помочь. И Вартагу Гаворну — о том, что они будут на стороне принца Белена. Но она не торопилась подняться. В груди шевелилась неуверенность. Правильное ли решение я приняла? Игра в вопросы продолжилась.

— Жестокий принц Белен сделает жизнь гномов лучше?

— Принц Белен жесток. Но Орзаммар — жестокий город. И если победит сторонник традиций Харроумонт, то ничего не изменится.

— А у тебя есть право решать, должны ли они меняться?

— У меня — нет. Но есть у Белена. У Зелинды и ее отца, который решился принять ее с ребенком-неприкасаемым. У Дагны, которая хочет уехать в Круг, и ее отца, который не обрадуется, если бедную девочку лишат касты. Если не хочу, чтобы все, сделанное мной здесь, завяло, как цветок на камне, я должна изменить этот город.

Нериэль поднялась с места и двинулась к выходу из зала Хранителей.

Мы должны сделать Белена королем. И наоборот — сделать Белена королем должны мы.

***

Лагерь перестал гудеть только глубокой ночью. Фурор произвело не столько возвращение юной предводительницы — пусть даже с известием, что она добилась поддержки Орзаммара, — сколько явление народу нового спутника. Рыжий гном Огрен дышал мощью и густым перегаром, хамил, испускал иные малоприятные звуки… А еще неуклюже, но красочно рассказывал о приключениях Стража и компании на глубинных тропах. Поскольку остальных или не слишком желали расспрашивать, или не могли разговорить, болтливость Огрена оказалась весьма кстати.

Но наконец рассказы смолкли, а пьяного в стельку главного рассказчика Алистер со Стэном за руки и за ноги отволокли в палатку. Следом угомонились и остальные. Костер стал угасать, а дежурный — Алистер — не слишком щедро его подкармливал. Пламени уже не было, только багряные угли сверкали в темноте, как пленительные, но мрачные рубины. Вид у Алистера тоже был угасающий: усталый и совсем невеселый. Хотя нынче вечером, когда Нериэль со спутниками показалась у кромки лагеря, воин просиял, как начищенный доспех короля Кайлана.

Алистер резко обернулся, услышав шум шагов, но увидел эльфийку, расслабился и отвел взгляд. Нериэль молча села у костра в нескольких шагах от него. Повисло тягостное молчание.

— Алистер, — позвала Нериэль. Голос прозвучал неуверенно и ломко.

— Да-а?

В ответе храмовника ей послышалась тень язвительности. А чего следовало ожидать после ее выходки? Эльфийка чуть слышно вздохнула.

— Сердишься на меня?

— Нет, за что? — отмахнулся храмовник. — Не позвала с собой, даже не попрощалась, две недели мы о тебе не слышали и уже не знали, ждать ли живой… Ты имеешь право поступать, как считаешь нужным. И кто я, чтобы тебе указывать?

Это прозвучало не столько насмешливо, сколько горько. Девушка поднялась с места и встала напротив Алистера.

— Ал, я… — начала она, но воин неожиданно шагнул к ней, глядя прямо в глаза.

— Но почему ты ушла с ними? Зевран мог напасть на тебя! И кто поручится,что Стэн и Морриган стали бы ему мешать?

— Морриган — моя подруга, — Нериэль подняла руку, требуя придержать возражения, и сама удивилась, заметив, как мгновенно распрямились ее плечи, ссутуленные чувством вины и усталостью. — У нее резкий и упрямый нрав, но ей тоже дороги наши узы. И она следила за Зевраном не менее пристально, чем ты, — эльфийка перевела дух, но не дала Алистеру вклиниться. — А Стэн… Мы плохо понимаем его, а он — нас, но он честен. В бою он будет верен до конца.

На несколько секунд повисло молчание, потом Алистер отвернулся, как-то сразу задеревенел и стал смотреть на красные угли.

— Да, — вздохнул он. — Тебе лучше знать. В Орзаммаре ты блестяще справилась. Если в следующий раз ты решишь пропасть на месяц и вернуться с головой Архидемона, я не буду сильно возражать.

— Блестяще справилась — это так Огрен сказал? — мрачно переспросила Нериэль. К счастью, у нее было достаточно дел, чтобы не разделять с товарищами отдых в этот вечер: не слушать, что говорят об их похождениях в Орзаммаре, не рассказывать самой.

— Не совсем так, но в этом духе, — усмехнулся Алистер и тут же посерьезнел. Снова посмотрел эльфийке в лицо. — Ты недовольна тем, как все обернулось? Но ведь Орзаммар нас поддержал, признал договоры. И у гномов теперь есть король.

Только что он казался напряженным, сердитым, насмешливым, и вдруг Нериэль снова почувствовала тепло и поддержку. Она устало вздохнула.

— Я сделала то, что должна была. Я долго думала, как будет правильно, я все решила, — тихо, почти шепотом сказала девушка. — Но, кажется, теперь я понимаю, почему ты не хочешь быть королем. Мне так мерзко на душе. Никогда больше не хочу видеть Алмазные залы Орзаммара.

— Когда я жил у эрла Эамона, то слышал, что орзаммарская политика еще хуже ферелденской. А ты угодила с размаху в самое… гм, месторождение, — Алистер хмыкнул и слегка, как-то несмело похлопал девушку по плечу. — Должно быть, тяжело пришлось.

Нериэль с радостью улыбнулась в ответ. Она уже давно покинула гномью столицу, и даже в лагере успела провести половину дня, но только теперь почувствовала себя дома.

— Мне там очень не хватало твоих шуток, — она посмотрела на друга и еще раз улыбнулась, не разжимая губ. Наверное, не следовало этого говорить, но Нериэль хотелось, чтобы он знал. В конце концов, что такого в ее словах? Скажи она то же самое Лелиане или Морриган, разве кто-нибудь нашел бы это двусмысленным? — Мне очень хорошо рядом с тобой, Алистер.

— Знаешь, я хотел сказать о тебе то же самое. Я так рад, что ты — это ты, а не какой-нибудь другой Страж, — он запнулся, растерянно взлохматил волосы пятерней. — То есть… — воин заглянул Нериэль в лицо и обреченно вздохнул. — Да, в моих мыслях это звучало гораздо лучше.

Нериэль старалась сохранить обычное спокойное выражение, но, видимо, воин что-то прочел по ее лицу и принял на свой счет. На самом дела эльфийку терзали другие мысли. «Если бы мог тогда выбирать, ты бы спас Дункана, — мелькнуло у нее в голове. — И я бы спасла Дункана. А сейчас? Когда я знаю, что он готовился к смерти? И знаю тебя…»

— Спасибо, Алистер, — девушка улыбнулась, чуть коснулась ладонью его руки. — И прости, что я так сделала. Не думай, будто я не ценю твою дружбу.

— Честно говоря, я подумал, что сам навлек на себя немилость, — рассмеялся воин, но Нериэль узнала тот смешок, которым Алистер частенько пытался прикрыть что-то совсем на его взгляд невеселое. — Принес эту глупую розу, говорил какую-то чушь… Даже собаки, которые меня воспитывали…

— Это не чушь, — твердо, без улыбки сказала Нериэль и снова коснулась руки Алистера: на сей раз быстро, но решительно сжала. — Не смей так говорить.

По-своему Алистер угадал. Она испугалась розы и слов, слишком похожих на что-то большее, чем дружба. И еще больше — собственной радости и смущения. А я ведь не могу любить Алистера. Я люблю Дункана. Но позволить Алистеру считать глупым то чистое и красивое, что он сказал о розе? Нет, этого она не допустит.

— Я, — начал воин, но замолк под взглядом ее прищуренных глаз. — Просто возьми с собой в следующий раз хотя бы Винн или Лелиану. Мне будет спокойнее за тебя.

— Давай я возьму с собой их обеих, — предложила Нериэль и позволила себе усмешку. — И тебя, если ты, конечно, не возражаешь.

— Как можно?! — рассмеялся в ответ Страж. — Все это время я так старательно уклонялся от острот и нравоучений Винн, что их для меня, должно быть, скопилось немало. Нельзя, чтобы они пропали зря. А куда мы пойдем?

— Это отдельный разговор. Если ты не спешишь…

— Мне пора на обход лагеря, — сообразил Алистер. — Если ты подождешь…

— Давай просто пойдем вместе.

И они двинулись вдвоем в потемках по шуршащей траве.

— Ты говорил с этим торговцем, Леви? — уточнила Нериэль, вглядываясь во мрак.

— И не один раз, — кивнул Алистер. — Раз ты заговорила о нем — хочешь пойти на Пик Солдата?

— Как ты считаешь, он не обманывает? — Нериэль даже в полумраке поймала удивленный взгляд Алистера и пояснила: — Он, кажется, хороший парень, но как-то уж очень удачно появился из ниоткуда со своей историей.

— Мне кажется, самый подозрительный здесь не Леви, — негромко проворчал Алистер, осматриваясь по сторонам. Они шли мимо палаток и говорили полушепотом.

— Зевран идет за мной, куда я скажу, — спокойно ответила Нериэль. — Мы должны будем пойти за Леви, куда скажет он. Удобно для предательства и засады. Так что ты думаешь? Он правда знал Дункана?

— Да, я уверен, — кивнул воин. — Я не слышал о нем прежде, но его рассказы… Это очень похоже на Дункана.

— Значит, решено. Давай отправимся на Пик и посмотрим, не найдется ли там чего-нибудь, полезного для нашего дела.

Они дошли до края лагеря и двинулись в молчании, огибая по кругу палатки. Алистер сосредоточенно вслушивался, как и положено дозорному. Нериэль думала.

«Я спасла бы Дункана. И Алистер спас бы Дункана. Но если бы мы тогда могли спросить у него, что сказал бы сам Дункан?» — носилось у нее в голове. Нериэль искоса взглянула на спутника. Он бы точно хотел спасти тебя. Наверное, он предпочел бы погибнуть сам, чтобы оставить тебе жизнь.

Задумавшись, она оступилась в темноте и уже готова была рыбкой полететь в пыльную пожухлую траву, но Алистер успел подхватить ее. На несколько секунд Нериэль оказалась в кольце сильных рук, однако едва она обрела равновесие, воин отдернул их, словно обжегся об алую магическую робу. Не произошло ничего особенного, но оба почему-то остановились и растерянно уставились друг на друга.

— Спасибо, — сказала Нериэль.

— Не упади, — Алистер предложил ей руку для опоры. — Если после всех приключений ты не сможешь действовать, потому что подвернула ногу, прогуливаясь со мной по лагерю, выстроится очередь из желающих свернуть мне шею.

— Сперва вся эта очередь придет отчитать меня, — фыркнула Нериэль и руку приняла.

Идти рядом было хорошо и спокойно.

«А может, и в самом деле мне все это почудилось, — подумала Нериэль. — Он просто отдал мне розу и сказал несколько теплых слов. Он меня поддерживает. Что здесь дурного?» Эта мысль принесла облегчение, и Страж поскорее прогнала другую — непрошеную, странную: «А что еще Дункан предпочел бы оставить Алистеру?»

========== Для двоих ==========

Нериэль забралась в палатку и тут же заползла на лежак, не заботясь о том, чтобы развернуть одеяло. Хотя уснуть было бы неплохо, в самом деле неплохо… Девушка закрыла глаза. Где бы найти Долийские кланы? Говорят, они скрываются в лесу Бресилиан… Прочесывать его, пока не наткнемся на эльфов? Придется начать с этого. Но сначала я отдохну. Устрою завтра стирку.

Она усилием воли выкинула долийских эльфов из головы и принялась дышать медленно, размеренно. Прикрыла глаза локтем, хотя в палатке было темно, как на глубинных тропах. Где бы достать припасов для гномов? Того мешочка малахитов им надолго не хватит. Хоть отправляйся в Орзаммар у них же покупать камни… Это только от башни Круга две недели пути…

Глаза распахнулись сами собой. Ну конечно, Круг! Они ближе всего к Орзаммару и привыкли торговать с гномами — покупать лириум! Готова поспорить, камни у них есть. Она улеглась, заложив руки за голову, и продолжила размышлять. Значит, организуем поставки гномам через Круг… Надо обсудить это с Винн. Хорошо, что не поругалась с ней сегодня. Эльфийка поморщилась, вспомнив о чародейке. Еще одна проблема — Винн. Точнее, Алистер. Точнее… Я так никогда не усну!

Нериэль заворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Наверное, Винн права. Алистер… неравнодушен ко мне. Андрасте, я ведь только пыталась дать ему немного тепла!

В животе глухо заурчало. С тех пор как стала Стражем, Нериэль всегда была не прочь перекусить, а после вечернего разговора с Винн еще и поела хуже обычного.

Что же мне теперь делать? Послушать Винн, так все просто: надо оттолкнуть Алистера. Милая, добрая Винн… Ты так мудра, неужели ты думаешь, что любовь можно убить, просто сказав «не надо»? Ты же слышала беднягу Каллена, когда мы нашли его в башне… Любовь не дала ему ничего, кроме боли. Разве он не избавился бы от нее в мгновение ока, если бы мог? Разве я разлюбила Дункана, когда он отверг меня? Или когда он погиб?

— Нериэль, — позвал голос снаружи, так тихо, словно и не хотел дозваться, — не спишь?

— Нет, — произнесла девушка в темноту и не двинулась с места. Алистер был легок на помине, но совсем не ко времени.

— С тобой все в порядке?

От его заботы у Нериэль в груди защекотало-защемило. Какой ты добрый, Алистер! Где бы в этом мире достать немного счастья для тебя?

— Подожди минуту, — попросила она. Застегнула откинутый было в сторону пояс с символом пламени Андрасте и выбралась из палатки. Алистер успел сменить тяжелые боевые доспехи на обычные штаны и куртку. В одной руке он держал масляный фонарь, в другой — какой-то тканевый сверток. Несколько секунд он смотрел на эльфийку, молча, но так внимательно, что рука Нериэль рванулась к голове — проверить, в какое такое воронье гнездо сбились волосы. Хотя возможно, дело было не в прическе. «Трудно не заметить, какие нежные взгляды он бросает на тебя, особенно когда думает, что никто не видит», — снова прозвучали в голове слова Винн.

— Я принес поесть, — сообщил Алистер, когда пауза очевидно затянулась. Потряс тканевым узелком. — Тут хлеб, сыр и яблоки.

Нериэль вопросительно посмотрела на него. Воин неуверенно переступил с ноги на ногу.

— За ужином ты почти не ела. Я подумал, молодой растущий организм, — он улыбнулся, напоминая об одном из старых разговоров, — очень скоро даст понять, что так делать нехорошо.

— Спасибо, — Нериэль улыбнулась в ответ и потерла живот над пряжкой пояса. Алистер пришел не вовремя, но ее благодарность была настоящей, как и голод. — Я в самом деле хочу есть.

Она вытащила из палатки одеяло. На нем хватило места и Нериэль, и свертку с продуктами. Распутав узлы, девушка выбрала кусок сыра. С наслаждением откусила от него, прежде чем взять хлеб. Алистер все еще стоял столбом — пришлось наградить его недоуменным взглядом и приглашающим жестом. Воин помялся и сел на другой край одеяла. Фонарь он пристроил неподалеку, так что в круге неровного золотистого света оказались и еда, и Нериэль, и сам храмовник.

Алистер молчал. Эльфийка с аппетитом поглощала хлеб с сыром и поглядывала на него краем глаза. Ей нравилось смотреть на Алистера. В Остагаре, при первом знакомстве, воин не показался ей красивым: так, ничего особенного. То ли дело Дункан, чьи умные темные глаза первым же взглядом прошили ее насквозь. Но со временем Нериэль стало нравиться открытое лицо Алистера, взгляд, улыбка, на которую хочется ответить…

— Похоже, ты в порядке, — улыбнулся Алистер, словно услышав ее мысли. — Аппетит — хороший признак!

— Хочешь тоже? — опомнилась Нериэль. — Сыр?

Воин покачал головой. Тогда эльфийка протянула ему большое желтое яблоко. Алистер его принял, но есть не стал.

— А что со мной должно быть не в порядке? — спросила Нериэль, подобрав с ладони последние крошки хлеба.

— Я подумал, может, тебе плохо после того, что было на Пике Солдата, — с непонятной неохотой признался Алистер, глядя на мех одеяла.

— О, когда Леви сказал, что верную дорогу увидел во снах, мне определенно стало нехорошо, — девушка даже хихикнула.

— Сон Лелианы тебя не пугал.

— Сны, точно передающие длинный путь, — это куда сложнее видения Лили. И куда сильнее пахнет демонами.

Она прикончила кусок сыра и откусила от яблока. То оказалось кисло-сладким и ароматным. Алистер посмотрел на свое, но не поднес ко рту.

— Но ты знаешь, что я не об этом, — тихо сказал он. Положил плод обратно на ткань и внимательно посмотрел на Нериэль. — Ты уверена, что стоило пить это зелье?

— Тебя беспокоит, что его изготовили с помощью магии крови? — эльфийка перестала жевать и устремила на собеседника не менее пристальный взгляд.

— И это тоже, но… — Алистер замялся и замолчал.

— Но оно само — не магия крови, — мягко, но решительно сказала Нериэль. Хотя на словах чувствовала гораздо больше уверенности, чем в мыслях. Новые способности подозрительно напоминали запретную магию. — Мне тоже не по душе, как его сделали. Лучше бы я могла вернуть жизнь тем Стражам…

— А еще Авернус мог ошибиться, — быстро сказал Алистер, глядя на свои руки. Кулаки сжимались и разжимались. — Все, кто пробовал его предыдущие зелья, погибли. Оно могло причинить тебе вред.

— Напиток для посвящения тоже причинил мне кое-какой вред. Как и тебе. А еще он сделал нас Серыми Стражами, — это прозвучало жестче, чем Нериэль хотела. Она положила недоеденное яблоко на ткань.

— Даже на посвящении выживают не все, а оно проверено веками, — голос Алистера прозвучал слишком громко среди притихшего лагеря. Нериэль выразительно посмотрела на воина и прижала палец к губам. Он глубоко вздохнул и кивнул. Продолжил тише: — Приходится идти на риск. Жертвовать рекрутами. Но мы не можем сейчас пожертвовать тобой. Ты нужна нам, нужна Ферелдену. Кто будет бороться с мором, если ты погибнешь?

Нериэль в упор посмотрела на него.

— Ты, — произнесла она одними губами.

— Не говори ерунды, — отмахнулся Алистер с явным раздражением. — Из меня такой же лидер Стражей, как король. Я не гожусь, чтобы командовать.

Нериэль не отводила внимательного взгляда, чувствуя, как на ее губах рождается едва заметная улыбка — и не стала одергивать себя. Сколько можно задвигать себя в угол, Алистер? Ты можешь гораздо больше, чем хочешь признать! Воин поймал ее взгляд. Золотисто-карие глаза внезапно потеплели — как в тот раз, когда Нериэль погладила его по голове, только сейчас рядом не было костерка, свет которого они могли отразить. Алистер уже открыл рот, чтобы что-то сказать…

— Винн рассказывала тебе свою любимую легенду о Стражах? — быстро спросила Нериэль и стала смотреть на плечо Алистера. Куртку украшал аккуратный шов: видимо, зашивать вещи храмовник умел лучше, чем готовить.

— Ту, где они спускаются на белых грифонах и истребляют порождений тьмы без помощи армии? — Алистер хмыкнул. — Кто-то здорово умел преувеличивать… И все-таки красиво.

— Если разобраться, сейчас мы просто заставляем всех хоть что-то сделать, чтоб защитить самих себя. И я уже упустила столько шансов, — Нериэль уставилась на свои ноги. Поскребла один башмак носком другого. — Уничтожила Наковальню Пустоты. Не попросила Легион Мертвых сражаться на поверхности. Я видела, что могу их убедить, но не стала. Гномы и так несут это бремя, когда все о нем забывают. Наверное, я могла бы выжать больше из Круга…

Эльфийка зябко обняла себя за плечи, хотя холодно ей не было. На Стража она не смотрела, поэтому даже вздрогнула, когда Алистер быстро похлопал ее по руке.

— Эй, — улыбнулся он, поймав взгляд напарницы. — Я принес яблоки, чтобы ты грызла их, а не себя.

Алистер подобрал ее надкушенное яблоко и осторожно вложил эльфийке в руку.

Под взглядом друга Нериэль откусила еще раз. Алистер удовлетворенно кивнул.

— Ты делаешь все, что должен Серый Страж, а ведь ты присоединилась к нам совсем недавно. Никто и не думает тебя за что-то упрекать.

— Спасибо, Алистер, — вздохнула чародейка и все-таки отложила недоеденное яблоко. — Но если я могу сделать что-то, хоть что-то еще, чтобы справиться с Мором… и расплатиться за это сама, не требуя ничьих больше жизней, разве я не должна это сделать? — она посмотрела воину в глаза, словно ища там подтверждения своей правоты. — Дункан точно бы…

Алистер внезапно придвинулся и положил руки ей на плечи. Сжал крепко, но не до боли. Нериэль почувствовала сквозь одежду тепло его пальцев. Твердые, надежные руки воина. Она не испугалась.

— Ты могла попросить меня, — сказал Алистер очень тихо и очень твердо.

— Не все ли равно, кому? — Нериэль пожала плечами, стряхивая его ладони, и сама поняла, что прозвучало фальшиво. Ей не было все равно. Она точно предпочитала рискнуть сама, чем втягивать в это Алистера.

— Ты знаешь, что не все равно! Нериэль, я… я не хочу потерять еще и тебя, — прошептал Алистер, и его лицо залилось отчетливым румянцем.

Он сжал руки, словно стараясь удержать их от еще одной попытки схватить эльфийку. В груди у Нериэль что-то затрепетало, как бывало всякий раз, когда воин бросал браваду и говорил о том, что его действительно волнует: как больно и стыдно было покидать Лотеринг, как он сожалеет о ссоре с эрлом Эамоном, как хочет увидеть сестру… Она все-таки посмотрела воину в глаза, и оба Стража замерли, словно вместе попали в конус холода. Не двинуться, не разорвать линии взгляда.

— Я… привязался к тебе. Очень. Я ни к кому еще ничего подобного не чувствовал, — медленно, будто через силу выговорил Алистер. И добавил так тихо, что слова не родились, но Нериэль прочла по губам: — Я люблю тебя.

Алистер медленно — так медленно, что девушка десять раз успела бы увернуться, — накрыл ее ладонь своей. Осторожно погладил мозолистыми от меча пальцами. Нериэль брала за руку Лелиана, мог похлопать по плечу учитель Ирвинг, да и сам Алистер прежде, бывало, приобнимал боевую подругу. Но сейчас от его несмелой нежности по коже побежали мурашки. Хотелось заплакать. Алистер, я не могу! Ты лучший, кого я знаю, ты, наверное, даже лучше Дункана… Отдай свою любовь кому-нибудь, кто ее стоит, кому-нибудь живому… И тут же, словно кто-то со стороны подсказал ответ, Нериэль отчетливо вспомнила мысли, посещавшие ее в сумраке Орзаммара. Тебя могут убить в бою, но пока ты жива. Дункан погиб, а ты жива. И тридцать лет — это довольно долго. Она молчала.

— Иногда мне кажется, что ты… — начал воин, не дождавшись ответа, но не договорил. Через силу усмехнулся. Отвел глаза. Убрал ладонь. — Но я, наверное, дурачу сам себя. Ведь точно, дурачу?

Сердце Нериэль сорвалось из клетки ребер куда-то в живот. Его принужденная улыбка была больнее удара каменным кулаком. Эльфийка против воли потянулась к его руке в ответ — не сжала, только коснулась пальцами.

Неужели ты не заслужил немного счастья? Неужели мы не заслужили? Может быть, мы оба умрем ради победы над Мором, но, во имя Андрасте, почему сначала я должна причинить тебе боль?!

— Или, — сияющие глаза Алистера снова нашли ее лицо, — ты думаешь, что могла бы когда-нибудь… ну, отнестись ко мне так же?

Если я оттолкну тебя, кто от этого выиграет? Винн будет довольна? Дункан, который теперь с Создателем и который даже при жизни меня не любил?

— Алистер, я… — Нериэль накрыла ладонью его руку. — Мне кажется, это уже произошло.

Воин рассмеялся неуверенным смехом, скорее нервным, чем веселым.

— Значит, и я одурачил тебя?

Девушка отчетливо видела в свете фонаря, каким пунцовым цветом налились его уши и щеки. Она не ответила, но молчание не казалось тягостным. Стражи смотрели друг на друга, не отрываясь. Потом Алистер осторожно коснулся лица Нериэль, наклонился к ней. Эльфийка потянулась навстречу, прикрыла глаза, и почувствовала на губах нежный, почти робкий поцелуй, который через несколько мгновений перестал быть таким уж робким.

Больше никакой боли, Алистер, и никаких потерь! Мы разберемся с этим дурацким Мором и будем счастливы!

Когда она снова взглянула на воина, тот смущенно улыбался. Ради Андрасте, пошути, а то я не поверю, что это взаправду! Алистер внял ее мысленной просьбе.

Стражи еще долго сидели обнявшись — как в тот вечер, когда вместе оплакивали Дункана. Оба молчали, но Нериэль давно не было так тепло и светло, как этой глухой ночью под огромным тяжелым небом у крошечного масляного фонаря.

— Это ведь ничего, что я маг? — тихо спросила она чуть погодя. — И эльф?

— Нет, — твердо ответил храмовник. — А меня это должно смущать?

— Не знаю, — она двинула плечом, изображая пожатие, но так, чтобы не стряхнуть руку Алистера.

— Ты — это ты, а остальное побоку, — отрезал он и тут же беспокойно завозился. — Тебя же не смущает, что я человек?

— Нет, — покачала головой Нериэль. — Я мало жила среди эльфов.

— Вот, кстати, я тебе все рассказал о том, кто я и откуда, — заметил Алистер. — А ты никогда ничего не говорила…

— А храмовников не учат, откуда берутся маги? — Нериэль хитро взглянула на друга и показала кончик языка. — Нас темной-темной ночью приносят на порог башни огромные злые птицы…

— Которые к тому же лязгают латами, сквернословят и любят выпить, если, конечно, не впали в зависимость от лириума, — согласился он. — Знаю таких.

И молча посмотрел на эльфийку, ожидая продолжения.

— Меня привезли из денеримского эльфинажа. Мне было лет шесть, по-моему, — сказала она, глядя в темноту. — Я разбила кувшин с молоком.

— Кувшин? — переспросил воин. Нериэль невесело улыбнулась и прикрыла глаза.

— По правде — три или четыре кувшина. Они взорвались — бах! Все было в молоке, но больше всего — торговец. Мы шли мимо, а он сказал… — она помялась. — Не важно. Сказал гадость. Некоторые вещи даже дети поймут и эльфы не стерпят.

— И ты начала взрывать кувшины?

— Да… Когда разлетелся третий, отец понял, в чем дело, дал мне оплеуху и быстро увел. Храмовники не торопятся, когда дело касается эльфинажа. Папа выиграл для меня еще один вечер.

Она замолчала. Алистер тоже молчал, но эльфийка кожей чувствовала его внимание.

— Помню, как мама посадила меня на колени, гладила по голове и всхлипывала. Я не поняла, в чем дело, но на всякий случай заревела тоже. Тогда отец забрал меня и стал объяснять, что все хорошо, и я буду жить гораздо лучше, чем раньше. Я помню, как он радовался. Но…

— Но? — спросил Алистер, не дождавшись продолжения, и слегка прижал ее к себе.

— Я не помню их лиц. У отца волосы белые, как у меня. А у мамы — красивые руки, только все время красные и в мозолях…

— Давай зайдем к ним, когда будем в Денериме? — предложил Алистер. — Хочешь?

— Хочу, — быстро откликнулась Нериэль. Помолчала. — И… не знаю.

— Сходим вместе. Ты пойдешь со мной к Голданне, а я с тобой — к твоим родителям. Тогда не так страшно, а?

Нериэль молча нашла его руку и порывисто сжала.

========== Две чашки с чаем ==========

Эльфийка Нигелла заглянула в комнату, обвела взглядом обстановку. Хвала Андрасте: ни Стража, ни огромного кунари, ни темноволосой женщины (поговаривали — ведьмы) в невообразимых одеждах, ни даже здоровенного мабари. В кои-то веки пусто. Можно приниматься за уборку.

Времена стояли тревожные: Мор на пороге, короля нет, вход в эльфинаж закрыт. Но Нигелла была молода, с неба сегодня сияло солнце, а экономка выдала ей пару лишних медяков за усердие… Поэтому сметая пылинки с сундука, оружия и каких-то книг Нигелла напевала веселую, хотя и неподходящую для приличной служанки песенку:

Вот шем приходит в эльфинаж,

А там ему: «Иди ты на…!»

А он в ответ: «Собьюсь с пути»,

А эльфы: «Можем проводить»…

Она добралась до середины куплета, когда пересекла комнату и застыла на месте. На полу за кроватью, так что из-за перины и высокой подушки не было видно, сидела гостья эрла — Серый Страж. Перед ней на дощечке стояла ступка, вымазанная темно-зеленой массой, и десятка два склянок. Страж смотрела на Нигеллу строгими внимательными глазами — без гнева, без улыбки.

— Да? — спросила она, склонив голову к плечу, так что из белых волос выглянул заостренный кончик уха. — И что было дальше?

— Простите, миледи! — Нигелла попятилась. — Я пришла прибраться, мне показалось, что в комнате никого нет… Я сейчас же уйду.

— Лучше останься и спой до конца, — предложила Страж и принялась деловито затыкать свои склянки пробками. — Я не скажу эрлу.

Нигелла молчала. Гостья эрла пододвинула к себе сумку и стала складывать пузырьки, заботливо рассовывая по небольшим кармашкам. Взглянула на служанку искоса.

— Если ты не заметила, я тоже эльф, — добавила она и провела рукой по волосам, словно специально, чтобы показать ухо.

— Прежде всего миледи — гостья эрла, — пискнула Нигелла. Эрлесса Изольда требовала, чтобы слуги блюли границу между собой и господами. Хозяйки в доме не было, но экономка от ее имени следила за порядком неукоснительно. Если станет известно, что Нигелла болтала со Стражем и пела неприличные песенки — плакали ее медяки сверх жалования. Возможно, вместе с жалованием.

— Прежде всего… — задумчиво протянула Страж, глядя уже не на Нигеллу, а куда-то в пространство. Вытерла ступку и вместе с дощечкой бросила в сундук. Задвинула сумку под кровать. — Можешь закончить сейчас.

И скрылась за дверью.

«Прежде всего я… — думала Нериэль, шагая по коридору. Случайная фраза служанки прицепилась к ней хуже бойкого мотивчика, который та напевала. — Прежде всего я Серый Страж». Мысль, обычно помогавшая принимать решения, в этот раз отнюдь не радовала. Короновать Алистера — лучший исход для ордена и хороший путь к победе над Мором. «Даже Дункан не отправлял меня в бой из-за этого», — признался когда-то храмовник, рассказывая о своем происхождении. Нериэль запомнила. Она ловила каждое слово о Дункане, словно драгоценные крупинки лириума. Значит, их командир велел бы короновать Стража? Но как же Алистер, которому что трон, что эшафот — все едино?

Не будь иной возможности остановить Логэйна, Стражи стиснули бы зубы и делали, что должно. Но возможность была. Она изящно покачивала бедрами, сверкала огромными бирюзовыми глазами, раздражала Нериэль властной энергичностью манер и не скрывала желания занять трон. И не внушала доверия.

Нериэль остановилась перед дверью и несколько раз глубоко вздохнула. Провела ладонью по волосам — как будто дыбом не стоят. Расслабила мышцы лица, снова собрала привычное выражение спокойного внимания.

Надо прощупать почву. Но если я решу, что она надежный союзник… Прости, Дункан, я не заставлю Алистера стать королем. Даже ради тебя.

Она постучала в дверь костяшками пальцев. Не прошло и минуты, как та распахнулась. Служанка-эльфийка с легким поклоном пропустила Стража внутрь. В лицо пахнуло нежным ненавязчивым ароматом. Помещение почти не отличалось от комнаты Нериэль — разве что балдахин над кроватью, какого у нее не было, и пара мелочей. Но в жилище Стража всюду части доспехов, запасное оружие, книги по магическому и физическому развитию. У кровати там валяется мабари Кай и скалится, чтобы на него не вздумали спустить ноги, на диване то Стэн читает книгу о тал-васготах, то Морриган меняет местами браслеты с правой и левой руки… Спасибо, хоть ночуют все в собственных, отдельных спальнях. Но в общем — тот же лагерь. Анора свое помещение превратила в настоящие королевские покои.

— Здравствуйте, ваше величество, — Нериэль слегка поклонилась, скрестив руки перед грудью, приподняла уголки губ.

— Я рада снова приветствовать тебя, Страж, — королева наметила легкую улыбку. Чародейка была готова поспорить, что у нее так мило и естественно не получилось.

Анора села на один из диванчиков и указала Нериэль место неподалеку от себя, не вплотную и не напротив. Страж села, но ничего не сказала, только посмотрела на королеву пристально и вопросительно.

— Буду откровенна. Я предвижу, что твой голос будет иметь немалый вес в ближайшее время, — начала Анора и пальцами одной руки взялась за палец другой. Эльфийка поспешно отвела глаза. Жест невыносимо ее раздражал. Почему она мне так не нравится? Мне впору ей на шею кинуться от радости, что есть кандидат на престол кроме Алистера. — Эрл Эамон прислушивается к тебе, и не без основания.

— Боюсь, это недорого стоит, пока у власти тейрн Логэйн, — напомнила Нериэль. — Я ценю вашу помощь и советы, но ваш отец — сильный противник.

— Вместе мы сможем остановить его, — заверила Анора. Чародейка по достоинству оценила выражение лица, не изменившееся при упоминании Мак-Тира.

— Значит ли это, что вы выступите против него на Собрании земель вместе со мной? — быстро спросила она, с трудом удержавшись, чтобы не податься к королеве. Если дочь Логэйна подтвердит обвинения, удар будет сокрушительным! И мы оправдаем Стражей!

— Мне это будет непросто, — Анора потупилась, но тут же подняла голову. — И все же я готова сказать свое слово, чтобы убедить баннов.

Нериэль удовлетворенно кивнула. Королева перевела дыхание и продолжила:

— Когда мы победим, Ферелдену понадобится правитель. Я была бы рада, если бы ты оказала поддержку моему трону.

Анора взяла быка за рога так мягко и невозмутимо, что Страж почувствовала нечто вроде восхищения — пополам с неприязнью.

— Значит, вы предлагаете мне союз? — уточнила Нериэль. Прижала проснувшееся в груди ликование, будто не вовремя зажужжавшую пчелу. Можем ли мы ей доверять? Она дочь Логэйна…

— Именно, — Анора поднялась с диванчика, но когда Нериэль собралась встать следом, жестом велела собеседнице сидеть. Прошлась взад-вперед, изящно покачивая бедрами и объясняя на ходу. — Я заявлю на Собрании земель, что хочу остаться на троне, а ты меня поддержишь. Тебя сочтут врагом моего отца, но при этом ты окажешь поддержку его дочери. Банны подумают, что ты заботишься о благе всего Ферелдена, а не только своего ордена. Взамен я отдам свой голос тебе, — она слегка улыбнулась, глядя Стражу в лицо. — Понимаешь? Вместе мы достигнем того, чего не сможем поодиночке.

— Звучит весьма разумно, — согласилась эльфийка, чтобы потянуть время. Если я помогу Аноре сесть на трон, ей будет трудно отречься от меня перед баннами и сохранить лицо… Интересно, насколько ей нужна моя помощь? — Но почему вы думаете, что я откажусь от идеи выдвинуть Алистера?

— Например, потому что ты умна, Страж? — в нежном, как пение ручейка, голосе королевы послышался смешок. — Ты неплохо знаешь его. Скажи, ты считаешь, из него получится хороший король?

Эльфийка опустила глаза, чтобы спрятать огонек азарта.

А ты не так уж уверена, что Алистер не хочет быть королем… И, похоже, пока не поняла, что Ал для меня больше, чем подставка под корону. Даже повезло, что он в последнее время такой деревянный.

Деревянным в Денериме стал не только Алистер. Нериэль понимала, что общие мечты идут прахом, но успокоить любимого не могла и молча мирилась с повисшей отчужденностью. Теперь это сыграло Стражам на руку.

Анора хочет, чтобы я посадила на трон ее, а не Алистера, и я знаю об этом. Я тоже хочу посадить на трон Анору, а не Алистера, но она об этом не знает. Неплохие карты. Можно поторговаться.

— Я действительно знаю его. Он Серый Страж. Он не сможет отвернуться от борьбы с Мором, — сказала Нериэль спокойно и посмотрела королеве в глаза. — Или от своего ордена. Может, он не хочет править, но все мы делаем, что должно, когда нет выбора.

— Стражи, без сомнения, доверяли Кайлану. К чему это привело? — вскинула красивые брови Анора. — Я думаю, что Алистер добрый, порядочный человек, податливый для чужого влияния. Но сейчас Ферелдену нужен не просто хороший человек, а хороший король.

Нериэль пришлось снова опустить глаза, чтобы спрятать искры неуместного веселья.

А ты не знаешь Алистера! Хотя он так старательно делает вид, будто не способен быть королем, что даже сам поверил… У этого человека много больше ума, твердости и жизненного опыта, чем у твоего Кайлана. Он был бы хорошим правителем. Но несчастливым.

Вслух Нериэль ничего не сказала, только снова внимательно посмотрела на королеву.

— Я тоже делаю все, что необходимо, для своего народа. Я понимаю, какую угрозу несет Мор, — продолжила Анора, то ли не выдержав молчания, то ли решив использовать его. — Я обещаю тебе поддержку, и я свое обещание сдержу.

Нериэль снова промолчала, задумчиво глядя на обманчиво хрупкую человеческую женщину.

Дочь Логэйна, — пульсировало в голове в такт биению сердца, — дочь Логэйна.

— А если мне потребуется большее, чем ваша поддержка?

— Когда я стану королевой, то смогу дать тебе все, что захочешь, — не моргнув глазом пообещала Анора. Эльфийка успела мысленно передернуться от такой запредельной и расплывчатой щедрости, но после секундного промедления королева нашлась. — Если ничего не нужно тебе самой, то подумай о том, что я могу сделать для твоего ордена и твоего народа. Может, Алистер пообещает тебе то же, но подумай, что лучше: благодарность слабого короля или сильной королевы?

Нериэль не спешила. Улыбнулась, не разжимая губ, вежливо кивнула, показывая, что считает сказанное разумным. Она чувствовала, что более конкретных обещаний не получит. И требовать их — делить чешую неубитого дракона.

— Удастся ли нам склонить баннов на вашу сторону? — спросила она вместо ответа. — Я не сомневаюсь в вашем уме и воле, только в способности некоторых людей понять, что им ко благу.

— Банны любили Кайлана, но прекрасно понимали, кто правит на самом деле, — улыбнулась Анора и гордо вздернула подбородок. — Они знают, что, оставшись на троне, я приведу страну к процветанию.

«Честолюбива, как демон гордыни! — подумала Нериэль с явственным раздражением и сама себя оборвала. — Но, клянусь школой энтропии, она не лжет!»

— Эрл Эамон признает ваш ум и энергичность, но на престол хочет возвести Алистера, — напомнила Нериэль. Поправила волосы, как бы невзначай обозначив контур эльфийского уха. — Как вы понимаете, мне нет дела до чистоты дворянской крови. Но для кого-то это может стать камнем преткновения.

Это был опасный разговор, но эльфийка имела собственные причины его завести. Не верю, будто никому не пришло в голову, что Анора — женщина, а Алистер — мужчина. Если королеву посещают мысли об этом, пусть выскажет их Нериэль.

— Так мыслит гораздо меньше баннов, чем он думает, — парировала Анора. — Многие пойдут за Алистером из уважения к крови Тейринов. Но найдутся и те, кто сочтет его выдвижение попыткой эрла Эамона захватить власть. А к кому он может обратиться за помощью, как не к Эамону? Его неопытность подстегнет беспорядки, а в итоге мы можем вернуться в те времена, когда все воевали со всеми. Я же привыкла к политическим играм и смогу удержать Ферелден. Так я могу рассчитывать на твою поддержку?

Нериэль прищурилась, стараясь скрыть невольную радость.

Значит, первой ты о браке не заговоришь… Эрл Эамон тоже молчит. Надеетесь, что компромисс предложит кто-то третий, а вам не придется уступать первыми? Но я не буду предлагать его, любезные эрлы. Я не позволю сломать Алистеру судьбу, чтобы вам удобнее было договориться. Я выберу правителя, надену на него корону и потребую благодарности!

— Да, ваше величество, — теперь ее кивок напоминал поклон. — Серые Стражи поддержат вас, когда возникнет вопрос о короле. И спасут вашу страну от Мора. И я буду рассчитывать, — она внимательно посмотрела Аноре в глаза, — что мы встретим соответствующее отношение к себе.

— Я поняла тебя, Страж, — кивнула Анора, и ее плечи стали чуть менее напряженными. Она вернула внимательный взгляд. — Спасибо за разговор. Или, может быть, ты хочешь спросить о чем-нибудь еще?

— Я бы не отказалась узнать больше о планах Логэйна, — согласилась Нериэль. Анора подала знак служанке. Эрлина, сидевшая тише мыши, засуетилась.

— Я знаю не так уж много, — вздохнула тем временем королева. — И я хочу, чтобы ты понимала. Мой отец — необычный человек. Можешь поверить, что в юности он был крестьянином? Я вот — с трудом…

Анора щебетала совсем не о том, но Нериэль слушала прилежно. Рассказы «не о том» частенько говорят больше, чем самые точные планы. Из твоего, например, очевидно, что ты любишь отца. И хочешь, чтобы я не видела в нем только врага. Нериэль задумчиво склонила голову к плечу. Когда Анора станет королевой, она будет защищать Логэйна. Нужно покончить с ним раньше. Она сдержала грустный вздох. Каким простым все казалось, пока они не ввязались в большую политику! Тогда эльфийка рисовала себе нападение на особняк тейрна: впереди Алистер в доспехах Кайлана и с мечом Дункана, словно воплощенное правосудие, следом — она, Винн и Кай; охрана частью перебита, частью связана, частью разбегается; они загоняют предателя в угол и предлагают на выбор смерть от меча, магии или зубов мабари…

— А почему он доверял эрлу Хоу? — поинтересовалась эльфийка. Не то чтобы она успела провести много времени в обществе Хоу, но его пыточные застенки производили большое впечатление. У эрла Эамона Страж таких не видела, хотя в свое время в замок Редклиф пришла отнюдь не через дверь.

— Думаю, доверял не совсем то слово, — поморщилась королева. Принялась объяснять.

Рядом неслышно появилась Эрлина с маленьким столиком. Установила его, обмахнула еще раз, прежде чем опустить на поверхность две тоненькие и — отметила Нериэль — крошечные чашечки. Королева прервала речь и жестом предложила собеседнице угощаться.

— Я не нарушу одним движением десяток предписаний этикета? — Нериэль позволила себе смущенную улыбку — вполне искреннюю.

— В Орлее такое возможно. Меня учили тонкостям их манер не один месяц, — королева тоже улыбнулась. — К счастью, в Ферелдене все иначе. Главное — ты ведешь себя естественно: не робеешь, но и не пытаешься выглядеть развязно.

Анора аккуратно подхватила чашку за ручку. Нериэль скопировала движение. Отпила глоток, не чувствуя вкуса.

— Вас не смущает, что мы боремся против вашего отца?

Королева поставила чашку, так и не притронувшись к напитку. Снова схватила себя за палец.

— Конечно, смущает. Неужели ты считаешь меня совсем бесчувственной? — Анора отвела взгляд. — Но он погубил моего мужа. Как я могу помогать ему?

А ведь ей, наверное, правда больно. Если бы я узнала, что Дункан бросил Алистера погибать… Но нет, Дункан — наш командир, он имел право распорядиться жизнью Алистера и моей. Даже представить не могу…

Впервые за время что Нериэль видела изящные руки королевы, ей захотелось к ним прикоснуться: погладить, передать тонким пальцам немного тепла. Она сдержалась: неизвестно, как Анора это воспримет.

— Я соболезную вам. Кайлан был хорошим человеком. Может, он наделал глупостей, но смерти не заслужил, — сказала она вместо этого. Хотя выживи он каким-то чудом и попадись мне в те дни, клянусь, я бы его убила. — Знаете, мой отряд возвращался под Остагар. Мы нашли тело Кайлана и предали огню. Прочли молитву. Это, конечно, не королевские похороны, но все, что мы могли.

— Спасибо, — прошептала Анора непривычно тихо. — Я рада услышать, что его тело не…

Она не договорила. Нериэль кивнула.

— Еще мы отбили у порождений тьмы его доспехи. У меня не было случая их вернуть. Я могу прислать их вам.

— Сейчас не время об этом беспокоиться, — голос королевы снова полился ровно. — Но это благородно с твоей стороны. Когда мы вернем мне корону, можешь доставить их в королевскую оружейную. Я распоряжусь, чтобы тебя вознаградили.

Нериэль снова кивнула. Одним глотком допила остывший чай. Поставила чашечку и поднялась.

— Могу я еще чем-нибудь вам помочь, ваше величество? — спросила она напоследок.

— Мне… — кажется, Анора удивилась вопросу, но тут же нашлась. — Нет. Благодарю. Я понимаю, что твое предложение небескорыстно, но тем не менее признательна за него.

Они раскланялись.

«Ну что ж, — думала Нериэль, вышагивая по коридору, — у меня есть человек, который готов провести остаток жизни в приятном общении с принцем Беленом, императрицей Орлея и прочими, да еще будет за это благодарен. Прекрасно». Коридор был пуст, и Нериэль усмехнулась с мрачной радостью.

Нужен план на случай, если Анора предаст нас.

Она оглянулась на двери королевских покоев.

Но плана, согласно которому я предам тебя первой, у меня не будет, Анора.

Близ кабинета эрла Нериэль поспешила стереть с лица улыбку. Надо быть осторожнее с Эамоном. Если он поймет, что я на сторонеАноры, то может сам предложить ей брак с принцем. Как бы сделать, чтобы ни у кого язык не повернулся предложить Аноре выйти за Алистера замуж?

Однако когда эльфийка бросила взгляд в двери кабинета, то обнаружила, что у стола никого нет. Страж шмыгнула внутрь. Огляделась еще раз. Точно, хозяин отсутствует. Зато стоит у книжных полок Алистер. Воин здесь дневал и ночевал: эрл Эамон пытался подготовить его к Собранию земель и тому невеселому будущему, которое должно за ним последовать. Алистер помирился с опекуном, но примирение явно было бы более радостным, не пытайся тот отправить Стража на трон.

— А, это ты, — хмыкнул воин, подняв глаза от книги. Снова уставился в текст. — Похоже, Анора считает, что я хочу отнять у нее корону. А по мне — пусть оставит себе, — Алистер усмехнулся, но в улыбке не было веселья. — Ей она все равно больше к лицу.

Нериэль подошла и встала рядом, облокотившись о полку. Рассеянно скользнула взглядом по корешкам книг.

— Ты по-прежнему не хочешь быть королем? — она перевела взгляд на Алистера.

— А ты думала, это изменится? — спросил он даже без язвительности. Заложил пальцем открытое место и опустил книгу. Наконец-то посмотрел напарнице в глаза. — Я не политик и не хочу им становиться. Мне нравится жизнь Стража. Здесь все просто: есть зло, против которого нужно бороться, есть я, и… — воин все-таки отвел взгляд и закончил совсем тихо, — есть ты.

Вместо ответа эльфийка коснулась его руки и тепло улыбнулась. Я думаю так же, Алистер. Жизнь Стража тяжелая и беспокойная, но лучше гоняться за порождениями тьмы, чем сидеть в башне и выбирать, кого предашь: учителя или друга. Или делать то же самое за пределами башни.

— Это хо… — начала Страж, но в коридоре послышались шаги. Легкие, торопливые. Служанка. Нериэль схватила друга за локоть и потянула в угол, в закуток за стеллажами. Тот взглянул удивленно: что, дескать, такого, если Стражи беседуют? Но пошел следом. — Это хорошо, — сказала Нериэль, когда они скрылись от посторонних глаз. На всякий случай приподнялась на цыпочки и понизила голос. — Потому что я пообещала поддержать Анору на Собрании земель.

— Что? — глаза Алистера широко раскрылись, а в следующее мгновение он поймал эльфийку в объятия и прижал к себе. Нериэль застыла, приникнув щекой к коричневой замше куртки и впитывая тепло его рук. Они стояли так, наверное, несколько минут.

— Это успокаивает, — сказал Алистер негромко. Невесело рассмеялся. — Может, банны к тебе еще не прислушаются, а эрл Эамон вообще обратно в летаргию впадет от таких новостей, но… это успокаивает.

— А может, тейрн Логэйн завтра запнется за выступающий камень мостовой и насмерть расшибется об ограду, — хихикнула Нериэль. Впервые за долгое время у нее стало легко на сердце. Объятия разомкнулись, но Стражи все еще стояли почти вплотную.

— Точно, мы же еще должны решить вопрос с Логэйном, — кивнул Алистер. Но таким обреченным, как полчаса назад, уже не выглядел.

— Верно, — Нериэль бросила на друга пристальный взгляд снизу вверх. — Эрл Эамон ведь обсуждает с тобой Собрание земель?

Воин кивнул и посмотрел на нее вопросительно.

— Я плохо разбираюсь в играх баннов, — эльфийка прислонилась к книжной полке и принялась разглядывать противоположный стеллаж, как будто он обещал что-то интересное. — Можешь рассказать?

— Что ты хочешь знать? — с готовностью откликнулся Алистер.

— Правда, что иногда спор решают через дуэль? Когда? — начала Нериэль засыпать его вопросами. — Что за дуэль? Бывает, что участник гибнет? Как к этому относятся?

Алистер принялся объяснять, приводя примеры, которые успел закинуть в его голову эрл Эамон. Эльфийка кивала, и в уголках ее губ рождалась едва заметная холодная улыбка.

— Спасибо, — сказала она, дослушав объяснения, и улыбнулась по-настоящему. — Давай перо, я напишу твоему учителю, что ты сдал материал на отлично.

— Лучше напиши, что я провалился. И побольше возмущения, — с энтузиазмом предложил Алистер. — Что-нибудь в духе: «Такой тупица ни в коем случае не должен стать королем!»

— Если ты решил стать отвратительным учеником, то советую не плохие оценки, а прогул занятий, — хмыкнула Нериэль. — Могу помочь.

— Буду премного благодарен, — Алистер раскланялся с преувеличенной старательностью.

— Тогда надевай доспехи, — кивнула Нериэль и прислушалась. В коридоре снова звучали шаги. На сей раз — твердые, уверенные. Эрл Эамон. Алистер поспешил покинуть кабинет. Нериэль, напротив, пошла прямо к эрлу.

— Эрл Эамон, — кивнула она приветственно. — Прости, но я похищаю твоего ученика. Алистер нужен мне в эльфинаже.

— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом, Нериэль, — вздохнул Эамон, взглянув на Стража по-юношески красивыми серыми глазами. Глядя в эти глаза, было не так уж трудно представить лихого партизана, доведшего до белого каления, отчаяния и плахи десяток орлесианских наместников. Иногда Нериэль жалела, что нельзя иметь дело с тем, прошлым Эамоном. Может статься, он понял бы Алистера лучше. — Тебе не кажется, что не следует подвергать Алистера опасности? У тебя есть и другие бойцы, а другого наследника престола у нас нет.

Она покачала головой.

— Я понимаю твое беспокойство, эрл, — Нериэль подошла ближе и доверительно понизила голос. — Но мне кажется, это необходимо. У Логэйна громкая слава, слава героя. Будет лучше, если и мы приведем в Собрание земель не просто человека королевской крови, а молодого героя, который сам расследовал преступления узурпатора. В поместье Хоу мы нашли двух родственников баннов, — напомнила она. И даже одного сына эрла. Но о покойниках говорить не будем. Пусть его и дальше считают жертвой эльфийского восстания. — Банны будут знать, что жизнями близких обязаны молодому королю. От эльфинажа трудно ждать сюрпризов такого рода, но кто может сказать наверняка?

— В этом есть смысл, — согласился эрл Эамон после недолгого раздумья. — Хорошо, пусть будет, как ты решила.

— Многих ли еще наших сторонников нужно подождать? — спросила она, пользуясь случаем.

— Только одного.

— Это радует. Тогда поспешим разобраться с волнениями в эльфинаже, — сказала Нериэль прежде чем уйти.

Это в самом деле радует. Пусть все закончится как можно скорее. С каждым часом мне все более стыдно пользоваться твоим гостеприимством, эрл. Но решения я не изменю.

***

— Здравствуй, Серый Страж, — кивнул хагрен Валендриан, когда в дверях появилась невысокая беловолосая эльфийка. Вслед за ней вошел широкоплечий воин в латах, но больше никого на пороге не появилось. — Извини, я был не очень-то приветлив, когда встретил тебя.

Нериэль покачала головой. Ничего невежливого в нескольких фразах, более жалобных, чем резких, она не усмотрела. Тогда эльфийский старейшина хотя бы не пытался делать вид, будто она принадлежит к какому-то другому племени. Долийцы уже дали ей понять, что острые уши не делают Стража своей, но она втайне ждала от эльфинажа другого.

— Меня зовут Нериэль, — представилась девушка и указала на своего спутника. — Это Серый Страж Алистер. Можем мы поговорить с тобой?

— Конечно, — улыбнулся Валендриан. Чайник на очаге засвистел, и он предложил: — Выпьете чаю?

Нериэль согласилась. Эльф жестом предложил ей занять одну из табуреток. Воин сел на соседнюю, пристроил свой шлем и латные перчатки на столе возле локтя. Табуретка жалобно заскрипела под весом человека в полном доспехе.

Валендриан бросил в чайник пригоршню трав, размешал их длинной деревянной ложкой.

— Скоро будет готово, — заверил он, закрыв крышку, и улыбнулся гостям. — Ну что ж, мы снова в долгу перед Серыми Стражами. Как там Дункан?

Ему не ответили, но эльф увидел, как разом помрачнели лица обоих, и понимающе кивнул.

— Ясно, — хагрен отвернулся и принялся размешивать заварку так тщательно, словно ложка в ней вязла.

— Ты хорошо знал его? — спросила Нериэль.

— Он нередко приходил ко мне, — кивнул эльф, не оборачиваясь. — Присматривал рекрутов. Он понимал, что даже при самом низком происхождении можно обладать искрой таланта. То есть… — Валендриан задумчиво посмотрел в окно, — он умел быть вежливым, но мне кажется, для него не было разницы между принцем и мальчишкой из эльфинажа. Он смотрел глубже. Может, вам это покажется странным…

— Нет, это правда, — горячо согласился Алистер. — Именно таким он и был.

Нериэль молча теребила мочку уха. Валендриан понюхал пар над чайником и разлил напиток по чашкам. Придвинул две из них гостям, с третьей сел за стол сам. Чашка хозяина была надколотой.

— Извините, это просто смесь трав, но мы привыкли их заваривать и пить. Дункану даже нравилось.

— Что теперь будет с эльфинажем? — спросила Страж. Она обняла грубоватую темную кружку ладонями, но пить не стала.

— Мы пережили чуму во время орлесианского нашествия, — Валендриан пожал плечами. Подул на кипяток и осторожно отпил. — Справимся и теперь.

— Вам что-нибудь нужно? Деньги? Лекарства? — девушка потянулась к сумке.

— Все, — вздохнул эльф. — И ничего. Не обременяй себя этим, Страж. Ты спасла нас от работорговцев. Вытащила Сориса из темницы. И, я слышал, щедро раздавала здесь милостыню. Не взваливай все на себя.

— Чушь, — сообщила Нериэль. Вытащила из сумки пригоршню золотых. Сверху добавила дюжину склянок с зельями из эльфийского корня — все, что сделала нынче утром и не истратила во время приключений с работорговцами. — Против чумы зелья не помогут, и все же поищи им применение.

— Ты слишком добра, — пробормотал эльф, но деньги и лекарства взял.

— Мы в Круге не роскошествовали, — сказала девушка, глядя в чашку. — Особенно ученики. Но только сегодня я вспомнила, в какой нищете живет мой народ.

Повисло молчание. Валендриан внимательно смотрел на Нериэль. Она в ответ разглядывала волосы хагрена. Почти белые. Только почти. Неуловимый оттенок наводил на мысль, что они были темнее, но поседели. Алистер шумно отхлебнул горячий напиток. Он явно чувствовал себя неловко.

— Ты очень добра, Страж, — внезапно вернулся к разговору глава эльфинажа. — Но со всем, что творится внутри стен, мы справимся. Если бы ты только объяснила властям, что скоро здесь все пойдет на лад и квартал не надо сжигать…

Пальцы Нериэль сжались, словно хотели раздавить кружку.

— Я… конечно.

Она наконец-то отпила. Чай из трав оказался вкусным — терпким и бодрящим. Немного походил на тот, который заваривал Дункан на пути к Остагару.

— Я хочу спросить тебя, хагрен, — сказала она, набравшись смелости. — Ты знаешь что-нибудь о семье по фамилии Сурана? Когда-то они жили в этом эльфинаже, но я не нашла того дома.

Валендриан некоторое время молчал, разглядывая Стража.

— Лорин, — сказал он задумчиво. — И его родители Варин и Миала.

Нериэль кивнула, с трудом удержав на лице спокойное выражение. Сердце гулко забухало в груди.

— Давно я не слышал этой фамилии, — добавил эльф. Он смотрел на Нериэль, но не в лицо, а на волосы. — Зачем они тебе?

— А это важно? — Нериэль постаралась, чтобы в голосе не было лишних эмоций. Эльф ответил печальной улыбкой и снова принялся размешивать заварку в чайнике.

— Кроме Лорина у Сурана была дочь, которую отдали в Круг магов, — сказал он и взглянул искоса — теперь уже не на волосы, а на одежду, какую носят чародеи. Развернулся к девушке. — Мне жаль, Нерия. Варина и Миалы нет в живых.

Алистер попытался ободряюще сжать локоть подруги. Металл наручей неуместно загрохотал о стол в наступившей тишине. Нериэль стала смотреть на золотисто-темный напиток в кружке.

— Что с ними случилось?

— Варин был неплохим резчиком по дереву. Ты, может, помнишь… Ему стало везти на заказы, и лет пять назад он решил перебраться в портовое предместье, — коротко рассказал Валендриан. — Одной местной банде это не понравилось. Там не любят эльфов. Дом подожгли и разграбили. Варин пытался защищать его…. — Валендриан потянулся к ней и мягко похлопал по плечу. — Мне правда жаль, Страж. Варин и Миала были мне по душе. Я говорил им, что не надо уезжать…

Нериэль подняла голову и посмотрела на него в упор сухими глазами.

— Что с моим братом?

— Вскоре после того прибился к наемникам. В последний раз я видел его год назад.

Повисло молчание. Валендриан в несколько глотков выпил свой чай и убрал пустую кружку.

— Я бы сказал, что эльфинаж — одна большая семья, и ты можешь стать ее частью, — негромко заметил он. — Но не думаю, Страж, что здесь, — хагрен обвел жестом бедную обстановку комнаты, унылые трущобы за окном, — ты найдешь что-то подходящее для себя. Твои родители хотели, а ты в самом деле покинула эльфинаж.

— Да, Валендриан, — согласилась Нериэль после паузы, безразлично глядя в окно. Хижин за окном она сейчас не видела. — Ты прав. Круг дал мне человека вместо отца и человека вместо брата. Меня воспитали с людьми и как людей. И когда я влюбилась — я влюбилась в человека. Во мне мало эльфийского.

Она поднялась с места. Слегка поклонилась, скрестив руки перед грудью.

— Благодарю тебя за чай и разговор. Прости, что отняла столько времени.

Однако Валендриан потянулся за чайником и долил кружку почти до краев.

— Задержись немного, Страж, — попросил он. Дождался, когда эльфийка сядет. — Если твой брат появится в эльфинаже, должен ли я напомнить ему о тебе?

Нериэль покорно отпила из чашки. Чай успел настояться и стал слишком крепким.

— А он тебе по душе?

— Прежде был по душе. Каков он теперь, я не знаю.

Эльфийка склонила голову к плечу и исподтишка взглянула на Алистера. Это начинало напоминать историю с Голданной.

— Скажи, что его сестра Нерия сейчас не в башне и порой будет заглядывать к тебе, — решила она. — Если хочет увидеться, пусть оставит весточку.

— Ты в самом деле будешь заглядывать к нам?

— Дункан так делал, — пожала плечами Нериэль. — Значит, буду и я.

Она привычно проглотила «если все мы будем живы, когда закончится Мор».

— Буду рад видеть тебя, Страж.

Он замолчал, но теперь уже Нериэль не спешила уйти. Отпила еще глоток из чашки.

— Послушай, Валендриан, я не жила в эльфинаже, но читала о традициях городских эльфов. Когда все закончится… Мор, чума и все остальное… Я, наверное, буду много странствовать. Как Дункан. Встречаться с долийцами — тоже. Я могла бы записать те сказания и песни, которыми они согласятся поделиться, и принести их вам. Может быть, это вдохнет новую жизнь в обычаи эльфинажа. Или, по крайней мере, вы сможете разобраться, насколько они нужны.

— Я не уверен, что это поможет, — лицо Валендриана стало печальным и очень усталым. — Но если мы попробуем, вреда не будет, правда?

— Верно, — она улыбнулась, одним глотком допила чай и снова встала с табурета. Алистер последовал ее примеру. Первым пошел к двери, стараясь не громыхать доспехами. Валендриан поднялся проводить гостей.

— Ты много стараешься помочь эльфам для той, в ком нет эльфийского, — негромко заметил он на ходу.

Алистер уже вышел, но Нериэль остановилась, взявшись за ручку двери.

— Если отвернусь от вас, человеком все равно не стану. Так…

Нериэль пожала плечами: слова для этого «так» у нее не было. К ее удивлению, Валендриан улыбнулся.

— Ты знаешь, молодежь вечно спрашивает: «Кто я?» И переживает из-за ответа, — он подошел ближе и осторожно сжал руку Нериэль. — Это в самом деле так важно?

Страж повела плечами.

— Те, кто на меня смотрит, все равно судят по этому, — она отпустила дверь и провела ладонью по заостренному уху, потом подергала пальцами воротник магической робы, — и этому, — она подумала и добавила, склонив голову к плечу: — некоторым было все равно. Но только лучшим на свете.

Валендриан улыбнулся и мягко пожал ее руку, прежде чем отпустить.

— Если тебя это в самом деле волнует, подумай о том, что судят и наоборот.

Повисло молчание. Нериэль недоуменно хмурилась, глядя на эльфа.

— Я об этом не задумывалась, — признала девушка после паузы. — Спасибо.

Эльф смущенно рассмеялся. Нериэль налегла на дверь.

— Приходи к нам еще, Серый Страж, — предложил старейшина. — Со своим другом, если хочешь. Я буду рад. И Шиани тоже.

========== Дуэль двое на одного ==========

Комментарий к Дуэль двое на одного

Florence + The Machine - Seven Devils

— Вы уверены, ваше величество? — Нериэль заглянула королеве в лицо, не скрывая тревоги. — Если не хотите ехать в Собрание земель с нами, позвольте хотя бы назначить вам телохранителя. Кунари Стэн — прекрасный боец.

Анора промолчала. Эрлина тоже — только жестом попросила гостью отойти. Страж подчинилась и нервно прошлась по комнате. В этом раунде она явно проигрывала. Королева даже головы за собеседницей не повернула. Правда, для этого была еще одна причина: по плечам Аноры струились волны пепельных волос, а Эрлина заплетала их, чтобы сделать прическу.

— Если вас смущает телохранитель-мужчина, возьмите Лелиану. Ее манеры столь же хороши, как ее владение клинками, — предприняла Нериэль еще одну попытку штурма. — Она…

— Не беспокойся и не трать времени, Страж. Мне не нужна ни нянька, ни конвоир, чтобы явиться на Собрание земель, — ответила Анора своим спокойным, чуточку высоковатым голосом. — А вот тебе лучше поторопиться. Эрлу Эамону нужна твоя помощь в споре с Логэйном. Он не сможет надолго занять баннов речью, а от переливания из пустого в порожнее они не придут в лучшее расположение духа.

— Но если ваш отец… — начала Нериэль, остановившись в нескольких шагах от Аноры, чтобы не мешать горничной.

— Из-за Собрания земель в городе столько стражи, что напасть на меня не смогут даже его люди, — невозмутимо ответила Анора. Покачать головой она не могла, только повела зрачками из стороны в сторону. — А вот если меня будет сопровождать твой воин, отец сможет сказать, что ты в самом деле меня похитила, запугала и привезла во дворец силой.

Нериэль замолчала, переваривая сказанное. Умно! Я об этом не подумала, а она просчитала сразу.

— Вы уверены, что это в самом деле безопасно? — спросила она наконец.

— Я не говорю того, в чем не уверена! — отрезала Анора. Лицо ее было спокойным, голос — не резче обычного, но Нериэль догадалась, что королева раздражена. — И твоя настойчивость становится чрезмерной. Повторю еще раз: я королева, и я в силах самостоятельно проехать по своей столице, чтобы участвовать в деле, которое прежде всего важно для меня самой.

Нериэль вздохнула. Анора сама говорила, что Логэйн постарается обвинить Стражей в похищении королевы. Если она не явится во дворец… если, того хуже, ее убьют… Да уж, положение станет кислым, как перебродившее вино. Но еще хуже — если королева придет и не поддержит ее. Нам все равно придется ей довериться. И взамен я пообещала то, чего она хочет. Осознав это, эльфийка расслабилась. Улыбнулась — почти тепло.

— Простите, ваше величество. Я не хотела быть навязчивой, — она поклонилась Аноре. — Вы не просто мой союзник. Вы без пяти минут моя королева. Хороши были бы мои заботы о благе Ферелдена, если бы меня не тревожила ваша безопасность.

На несколько секунд повисло молчание. Только Эрлина невозмутимо колдовала над волосами своей госпожи, закрепляя последние шпильки.

— Я прощаю тебя, Страж, — кивнула королева, когда последний локон был заколот. Голос ее стал неуловимо мягче. — И я тронута твоей заботой. А теперь поспеши.

В коридоре у королевских покоев уже торчал роскошным истуканом Алистер в начищенных до блеска доспехах стража-командора. К слову, очень беспокойным и нервным истуканом. Он то и дело тянулся к ремешкам, проверял надежность креплений или перекладывал шлем с одной руки на другую. Кажется, если бы не латные перчатки, он начал бы грызть ногти. Невзирая на то, что прежде этой мерзкой привычки за ним не водилось. Кай неподалеку от него походил на порядочного истукана гораздо больше: сидел, гордо подняв голову, и даже блох не вычесывал.

— Пора, — кивнула Нериэль и все же задержалась еще ненадолго. Остановилась напротив воина. — Ты как?

— Уфф! — Алистер тряхнул головой. — Надеюсь, эрл Эамон не ждет от меня пышной речи!

Она не ответила. Страж закинул голову и обреченно застонал.

— Нет, клянусь, именно этого он и ждет!

Эльфийка изогнула бровь. Выражение Алистера было даже преувеличенно несчастным.

Даже сейчас пытается пошутить. Обожаю этого мужчину!

— Нагнись! — потребовала она жестким командирским тоном, какого помимо боя никогда себе не позволяла. Поманила пальчиком. Воин молча выполнил требование. Нериэль воровато оглянулась на закрытую дверь в покои Аноры — и впилась в его губы жадным долгим поцелуем, какими прежде награждала Алистера только во тьме палатки. — Успокоился немного? — спросила она, отпустив Стража. Подмигнула ему, прежде чем пойти к лестнице. На ходу с некоторым сожалением отбросила мысли об Алистере. Очистила разум, будто готовясь к сложному заклинанию.

Я должна быть холодна, как лед. Ни любви, ни ненависти. Только концентрация.

— Ты уверена, что нам не стоит взять с собой еще одного воина? — обеспокоенно спросила Винн, которая дожидалась товарищей на первом этаже.

— Кого? — вскинула брови Нериэль. Замедлила шаг. — Кунари? Антиванца? Может быть, орлесианку?

Оглянулась через плечо и поймала взгляд старой чародейки.

— Сегодня мы должны привлечь весь Ферелден на свою сторону. Тогда примут и весь наш бродячий цирк.

Винн ответила своей мягкой мудрой улыбкой и слегка кивнула. Когда Нериэль остановилась у дверей зала Собрания земель, на лице у эльфийки уже было строгое, спокойное выражение.

Если кто-нибудь захотел бы послушать, о чем говорят банны, проблем у него не возникло бы. Нериэль различила голоса еще на подходе к залу. Вот уверенная, хорошо поставленная речь эрла Эамона сменилась другим, резким тембром. Эльфийка слышала его всего два раза в жизни, но узнала мгновенно. Логэйн.

— Ты можешь посадить на трон марионетку, но кто будет дергать за ниточки, Эамон? — спрашивал он, когда Стражи вошли в зал. Тяжелая поступь Алистера в доспехах и чуть слышное, но грозное рычание мабари мгновенно привлекли общее внимание. Женщина в дворянском платье испуганно отшатнулась. Другие посторонились с большим достоинством.

— А вот и кукловод, — воскликнул тейрн и сделал шаг ей навстречу, словно забыл о предыдущем противнике.

Значит, ты считаешь, что захватить власть пытаюсь я? Даже не эрл Эамон?

Нериэль промолчала. Логэйн грозно сверкнул на нее глазами.

— Скажи нам, Страж, как Орлей отнимет у нас страну на этот раз?

Кай зарычал громче, и эльфийка машинально повела рукой, призывая пса успокоиться. Мабари безошибочно чувствовал подавленные эмоции хозяйки. На какое-то мгновение ей стало страшно.

Я думала, Анора сгущает краски, чтобы оправдать себя и его, а она говорила правду! Этот человек действительно безумен!

Следом — почти сразу — поднялся гнев.

Ты правда в это веришь? Я ферелденка, я родилась в Денериме, и ты знаешь Ирвинга, моего учителя, и ты думаешь, я хочу продать свою страну орлесианцам только потому, что вступила в орден? А Дункан, Дункан, который думал лишь о победе над Мором — наймит императрицы?

Она усилием воли погасила ярость. «Холодна, как лед, — напомнила себе Нериэль. — Не позволяй втянуть тебя в спор».

— Мне не нужна твоя корона, Логэйн Мак-Тир, — громко произнесла она. — Но из-за ненависти к Орлею ты забыл, что подступает Мор. О нем сейчас следует говорить и с ним бороться.

Странный диалог начался. Логэйн говорил много, страстно и складно — видно, за свою долгую жизнь крестьянин научился быть оратором. Эхо раскатывало слова по залу. У Нериэль гудело в ушах. Она отвечала, почти не слыша своего голоса. Требовалось убедить эрлов и баннов, но Страж забыла и о них, и об Алистере с Эамоном. Существовали лишь Нериэль и человек, которого она должна убить на дуэли слов. Убить, как убивают маги: отступать, не принимая удара, уклоняться от прямого столкновения и забрасывать заклятьями новых обвинений. Весь остальной мир заволокло туманом. Иногда из дымки появлялись зеленые, как лучшие изумруды Орзаммара, глаза банна Альфстанны, которая поддерживала Стража с возвышения. Наконец, обвинения закончились. Теперь оставалось только принимать бой.

— Я хотел бы знать, что эта Страж сделала с моей дочерью!

Это оказался не самый страшный из возможных ударов.

— Королева обратилась ко мне с просьбой о помощи. И я дала ей защиту, — Нериэль гордо подняла подбородок, но не отвела глаз от лица Логэйна. — От безумца, в которого превратился ее отец.

— Где она в таком случае?

Нериэль сама бы не отказалась знать ответ. И ответ пришел.

— Думаю я могу сама говорить за себя, — прозвучал высокий голос, и королева шагнула из тени дверного проема. Легкой, плавной походкой пересекла зал, чтобы оказаться у всех на виду. Хрупкая женщина лишь немногим выше Нериэль и без доспехов.

Спокойная, бледная, с чуть сведенными у переносицы бровями, Анора говорила тише отца, но решительно и четко. Она по-прежнему таскала себя за палец, однако Нериэль не чувствовала раздражения. «Клянусь, она восхитительна!» — подумала эльфийка, с наслаждением ощутив, что от нее на какое-то время отвели несколько десятков взглядов.

— Значит, она и тебя отравила ядом своих речей, Анора, — печально покачал головой Логэйн.

— Я? Великую королеву и дочь великого полководца? — Нериэль через силу заставила себя рассмеяться и изобразить поклон. — Ты очень льстишь мне, тейрн!

— Довольно этого, — вспылил Логэйн. — Пора принимать решение!

Он говорил что-то еще, но Страж не слышала. Она обвела взглядом людей на возвышениях — кажется, впервые за разговор. Первые голоса зазвучали довольно быстро. Это была победа. Логэйн взорвался яростной тирадой.

— Признай поражение с достоинством! — бросила она и отвела глаза, чтобы скрыть алчный огонек. — Или решим все по законам чести?

— Согласен, — выплюнул Логэйн. — Дуэль!

— Дуэль пройдет, согласно традициям Ферелдена, — взяла дело в свои руки банн Альфстанна. — Бой с оружием один на один до тех пор, пока одна из сторон не признает свое поражение. Тейрн, Серый Страж, вы можете биться сами или взять защитника.

Нериэль на миг испугалась, что враг выставит вместо себя какую-нибудь несчастную собаку, ту же Коутрен, но Логэйн молча шагнул вперед. Стражники, напротив, отошли. Отступила и Анора — не к людям Логэйна, но и не к Стражу.

— Нериэль, — шепотом позвал ее Алистер и ничего не добавил, но она поняла: «Позволь мне».

— Мой счет к этому человеку не короче твоего, — прошептала она. Смерила Логэйна оценивающим взглядом. Люди с твердой волей часто устойчивы к магии, но и Нериэль в последнее время стала более сильной, чем когда-либо надеялась. Она обойдет эту устойчивость — или пробьет ее. И все же… Серый Страж еще раз обвела глазами баннов.

Все вы привычны к ранам от оружия. Но хватит ли вашего расположения ко мне, чтобы смотреть, как убивают маги? Как человек застывает, скованный ужасом, а потом его, беззащитного, поражает молния? Как выгибается тело, когда его сжимают прутья дробящей темницы?

Она снова перевела взгляд на Альфстанну. Не глядя нащупала рукой латную перчатку Алистера.

Когда нужно — воин, когда нужно — дипломат, когда нужно — палач… Мы не так хороши, как ты, Дункан, но вдвоем мы справимся.

— Серый Страж Алистер будет защищать наши слова.

Банны зашумели.

— Разумно ли это? — спросил кто-то, не обращаясь к Нериэль, но в полный голос. — Если юноша — сын Мэрика и наследник…

— Алистер прежде всего Серый Страж! — резко сказала девушка, бросив взгляд в ту сторону, откуда раздался голос. — Его друзья и наставник погибли под Остагаром, а опекун едва не умер от яда в Редклифе. Чей клинок несет справедливость, если не его?

Эльфийка тоже развернулась, чтобы отойти, но прежде поймала взгляд Алитера и прошептала так тихо, что никто больше не смог бы услышать, и даже сам воин — скорее прочесть по губам.

— Убей его, Алистер.

***

— Вы справились! Погодите, за это надо выпить. У меня есть бутылка вина, — весело болтала Лелиана. Ее глаза искрились, рыжие волосы казались яркими, как пламя. — Где бы достать бокалы…

— Полагаю, на кухне эрла. Но сначала открой бутылку и дай ей немного постоять, — присоединилась Винн. Она сидела, устало облокотившись на стол, но разговор о годе сбора и качестве букета охотно поддержала. Остальные спутники Стражей еще не подтянулись, но Нериэль не сомневалась, что скоро здесь будет вся разношерстная компания. И гораздо больше выпивки, чем одна бутылка. Алистер молчал. Он еще не снял доспехов, даже шлем положил на колени. На латах темнели брызги засохшей крови.

Нериэль стояла за спиной воина и тоже молчала. В ушах у нее еще звучал лязг мечей и щитов. И голос Алистера: «Забудь про Мэрика! Я сражался в память о Дункане!» Эльфийка безумно гордилась им. И не поверишь, что тот же человек через полчаса старательно мямлил на вопрос о короне: «Наверное… По крайней мере, Анора хочет быть королевой… То есть, я не знаю…» Нериэль положила руку воину на плечо, хотя он, конечно, не мог это почувствовать сквозь латы.

Воистину, если бы он решительно заявил, что не желает быть королем, как много раз заявлял мне, это меньше впечатлило бы баннов, чем размазня «я не знаю». Сказать, что он великолепно сыграл? Да он, наверное, и сам не понимает, как провел эту игру…

Нериэль подумала, что Винн с Лелианой давно все знают — и, не скрываясь, погладила Стража по волосам.

Как оказалось, зрители посерьезнее сопартийцев все-таки есть. В дверях почти неслышно появилась Анора. Эльфийка вышла ей навстречу. Предложить ей разделить наш праздник? Правила вежливости, наверное, велят, но ей бы не видеться сейчас с Алистером… Словно услышав ее мысли, королева остановилась у дверей — ни шагу дальше.

— Вот все и кончено, — сказала она. — Кто бы мог подумать, что жизнь отца завершится так.

Тонкие руки королевы сжались перед грудью, и Нериэль снова захотелось согреть их прикосновением.

А ведь Анора была честна со мной, честна во всем. Даже честнее, чем я с ней.

— Мне жаль, — сказала она. — Ваш отец был мне врагом, но вашему горю я сострадаю, Анора.

Королева кивнула.

— Отец знал, куда может завести его этот путь, — вздохнула она. — Но сейчас на это нет времени. Я объявила сбор армии. Ты увидишь, мы уложимся в небольшое время.

Они наскоро обговорили планы по возвращению в Редклиф и кампании против порождений тьмы, но без свежих разведданных говорить было особенно не о чем. Анора явно собиралась уйти. Нериэль колебалась.

Лучше промолчать. Это не касается Серых Стражей.

— Ваше величество, — заговорила эльфийка, когда королева уже подняла руку, чтобы проститься. «В Тень все это! — рявкнула она мысленно. — За последний год я переделала уйму того, что совсем не касалось Стражей!» — Не думайте, будто я не слышала вашего отца или не понимаю, что он сделал для Ферелдена, когда был молод. Если орлесианцы пришлют нам помощь для битвы с порождениями тьмы, нам следует ее принять, — она посмотрела Аноре в глаза и добавила на полтона тише: — но если после победы над Мором вам нужна будет помощь, чтобы справиться с помощниками, вы можете рассчитывать на меня. Вы удивитесь, как много может сделать небольшой подвижный отряд, когда нужно навести порядок и насолить армии. Не обязательно, чтобы он целиком состоял из Стражей.

— Благодарю за предложение, — Анора, похоже, в последний момент удержала рванувшиеся вверх брови. — Думаю, я уже могла убедиться в этом… Если бы отец знал, что вы на нашей стороне…

— Серые Стражи не служат правителям, — напомнила Нериэль. Приподняла уголки губ, чтобы обоюдоострая фраза не звучала так сурово. — Я буду поддерживать отношения со своим орденом в Орлее, но орлесианской императрице и ее шевалье я ничего не должна.

Королева кивнула и внезапно попросила:

— Ты не проводишь меня до кареты, Страж?

Нериэль кивнула и послушно пошла рядом. Подумала было, не надо ли предложить королеве руку, но решила, что при своем росте даже для хрупкой Аноры навряд ли будет хорошей опорой.

— Ты знаешь, как важно солдатам живое знамя, Страж? — спросила королева, неспешно шествуя по коридору поместья.

— Живое? — переспросила Нериэль недоуменно.

— Именно, — кивнула Анора. Задержалась, чтобы указать картину на стене. Та изображала воина в сияющих доспехах с поднятым над головой клинком. Воителя озаряли яркие лучи солнца. — Предводитель. Герой.

Нериэль задумчиво склонила голову к плечу, но, повинуясь движению королевы, пошла дальше.

— Впереди тяжелая битва, а с нами нет ни моего отца, ни Кайлана, чтобы вдохновить людей.

Эльфийка взглядом попросила продолжать.

Ничего не понимаю. Алистер? Да она ни за что не сделает героя из отреченного принца и убийцы своего отца!

— Перед боем я выведу тебя на возвышение и произнесу речь, — сообщила Анора. — Будь готова к этому и постарайся выглядеть достойно.

— Вы уверены? — Нериэль спрятала растерянность за внимательным прищуром. — Я не похожа ни на короля Кайлана, ни на тейрна Логэйна.

Ни на этого героя с картины, кто бы он ни был.

— Почти все недостатки можно превратить в достоинства, — заверила Анора и на ходу окинула собеседницу взглядом. Слегка улыбнулась. — Отец был простолюдином, и солдаты верили ему. Ополченцы смотрели на него и думали: «Если он стал героем и тейрном, почему нам не выбиться в банны», — сообщила она, привычно схватив себя за палец. — Кайлан был легкомыслен, но его бравада заражала армию. Ты хорошо подходишь. Ты Серый Страж, а все знают, что Стражи сражаются с порождениями тьмы. Ты уже пользуешься доверием солдат Редклифа, — улыбка Аноры стала более явной. — А еще ты эльф, женщина и…

Королева снова смерила ее взглядом от макушки до подола магической робы, и на этот раз Нериэль поняла ее. Наметила подбородком кивок.

— Маленького роста.

— Маленького роста, — согласилась Анора. — И не носишь брони. Солдаты напуганы. Им предстоит биться с ужасными созданиями. А я напомню: крошечная эльфийка сражалась с порождениями тьмы и побеждала. Неужели доблестным воинам Ферелдена не стыдно их бояться?

— А ничего, что я маг?

— Видимо, это тот недостаток, от которого я не смогу тебя избавить. Но на поле боя он не имеет такого значения, — пожала плечами Анора.

Они добрались до дверей в холл и остановились в круге света от лампы.

— Зато ты недурна собой. Мужчин в армии по-прежнему в разы больше, чем женщин. Не стоит недооценивать влияние этого, — продолжила королева и провела пальцами по воздуху возле щеки Нериэль, не касаясь ни кожи, ни волос, — на их умы.

Эльфийка заглянула в огромные глаза цвета бирюзы. Лицо королевы было спокойным и гладким, пепельные волосы в свете лампы отливали золотом.

— Вы тоже очень красивы, ваше величество, — сказала она медленно, понимая, что хочет произнести совсем другое.

И очень умны. Клянусь магией духа, о таком союзнике я могла только мечтать!

— И я знаю этому цену, — с достоинством кивнула королева. — Но я не пойду в бой. Отец был великим полководцем и воином, но меня он сражаться не научил.

— Мне кажется, вы употребили свое время лучшим образом, чем если бы учились владеть мечом, — сообщила Нериэль совершенно искренне. — Берегите себя. Вы нужны Ферелдену.

— Ты тоже береги себя, Серый Страж, — ответила Анора без улыбки. — Я буду очень рада, если ты разобьешь армию порождений тьмы и выживешь, чтобы сдержать свое обещание насчет Орлея.

Они посмотрели друг другу в глаза и распрощались парой почти одновременных кивков.

========== Двое выживших и еще один ==========

Нериэль брела по коридору замка Редклиф, запинаясь от усталости. Ноги гудели. Голова, впрочем, тоже.

Лишь когда два стражника посторонились, чтобы пропустить ее, эльфийка вспомнила, что шагает не по пустынным руинам, и растерянно огляделась. Куда это занесли ее ноги? Ах да, вон лестница, по которой можно спуститься в большой зал. Но туда она не пойдет. Нериэль развернулась и зашагала обратно. Солдаты проводили ее глазами, но, конечно, не воспрепятствовали: кто будет мешать Серому Стражу и героине Редклифа? Даже если ей взбрело в голову накануне битвы таскаться по крепости с мрачным видом.

«Что бы Дункан хотел, чтобы я сделала?» — в который раз спрашивала Нериэль. Чтобы она остановила Мор — в этом Страж не сомневалась. Но вот насчет остального, а главное — насчет предложения Морриган…

Неужели Дункан сказал бы, что мы должны пожертвовать собой только потому, что так положено? Погибнуть, когда можно остановить Мор и выжить?

Кончиками пальцев она касалась стены и каким-то краем сознания отмечала грубоватую шершавость кладки. Ничего особенного в этом ощущении. Но через день может не стать и его.

Или он сказал бы, что древний бог, который должен будет родиться, хоть и не дело Стражей, но угроза для мира?

Эльфийка добрела до поворота коридора, но не повернула, а остановилась, глядя в стену. Ударила кулаком по камню, почти без замаха, сильно и неумело, обдирая кожу на костяшках. «Довольно, девочка, — мысленно оборвала она себя чужим, жестким голосом. — Ты толком не знала Дункана. Ты не знаешь, чего он хотел бы. И никто тебе не скажет. Пора уже принимать решения самой».

Она развернулась и привалилась к стене спиной, чувствуя твердый камень лопатками, локтями, затылком. Умирать не хотелось. И еще больше не хотелось снова умирать изнутри, как после падения Остагара и гибели Дункана. Но разве она вправе идти даже на малый риск ради спасения одной — вероятно, собственной — жизни?

Морриган поймала тебя в ловушку своей сделкой: жизнь Стража в обмен на дитя. Сделки тебе не нравятся. Но Морриган плохо умеет по-другому. А ты умеешь.

Нериэль обняла себя за плечи и прикрыла глаза, мимоходом подумав, что того и гляди уснет стоя. Продолжила напряженно искать разгадку.

Надежда и вина ослепляют. Забудь. Речь не о тебе, не о твоем Алистере и не о Риордане, который тебе по душе. Твоя подруга Морри сказала, что можно убить древнего дракона, а можно очистить от скверны, дать ему второй шанс, человеческое тело и воспитание, причем все труды она возьмет на себя… Что ты об этом думаешь?

Серо-голубые глаза резко распахнулись. Нериэль оттолкнулась от стены и встала прямо, словно получила откуда-то запас сил. Удивленно прислушалась к себе. Внутри разрасталось кипучее, пьянящее воодушевление. Как тогда, когда она решила согласиться на союз с Анорой или когда впервые попробовала не просто направить поток обжигающего холода на противника, а закрутить и отбросить от себя, превращая в разрушительную вьюгу.

Навряд ли ребенок будет безобидным щеночком. Но мы защищаем многих, кого не назовешь безобидными щенятами. Главное — он не будет Архидемоном. И если он изменит мир, то не обязательно к худшему.

Теперь Нериэль точно знала, куда идет. Но чем ближе она подходила к комнате Алистера, тем бледнее становилась прежняя неспокойная радость. Наконец, эльфийка остановилась перед дверью.

Клянусь школой энтропии, Алистер и Морриган! И я сама попрошу его сделать это! Попрошу о том самом, за что он ненавидит своего отца…

Она глубоко вздохнула.

А вот это в самом деле можно считать платой за наши жизни. Что ж, лично я предпочитаю увидеть Алистера с другой женщиной, чем в гробу. Надеюсь, и он хочет сохранить жизнь мне.

***

— Вставай, Страж! — требовал кто-то, прибавляя к голосу громкий стук в дверь. — Утро! Скоро выдвигаемся!

Нериэль открыла глаза, собираясь крикнуть, что проснулась — и подавилась воздухом, уставившись в золотисто-карие глаза Алистера. Они лежали на одной постели, почти в одинаковых позах: свернувшись, подтянув колени к груди и не касаясь друг друга. Нериэль была укрыта единственным одеялом, Алистер — собственной курткой. Она точно помнила, что не укрывалась вчера. Она вообще не собиралась спать в комнате храмовника. Просто прилегла отдохнуть на минутку, ожидая, пока Алистер с Морриган… проведут ритуал. И разойдутся по одному, а она сможет вернуться в свою спальню.

— Проснулся! — крикнул воин, не двигаясь и не отрывая взгляда от девушки. Шаги за дверью дали понять, что кто-то — кого бы ни прислали будить Стража — ушел.

— Не говори мне ничего про ритуал, — попросила эльфийка шепотом и села. Потерла пальцамилицо, пытаясь проснуться окончательно.

Алистер пошел к тазику с водой и поплескал себе в лицо. Потом распахнул окно. Потянуло утренним холодом и сыростью.

— Ты спала, когда я вернулся, и я решил дать тебе отдохнуть, — объяснил он. — К тому же в коридоре были солдаты. Они видели, что я вышел от…

Он на секунду замялся.

— От меня, — резко напомнила Нериэль. — Мы близки, а с Морри вы как масло и вода. Чтобы между вами что-то произошло, да еще в моей комнате — подумать смешно, — она сползла с постели и принялась поправлять мятую одежду, не прекращая говорить. — Твои права на престол стояли на слове эрла Эамона, что ты — сын Мэрика. У этого, — она с трудом заставила себя выговорить, — ребенка слова эрла Эамона не будет. Вспоминай об этом всякий раз, когда взбредет в голову чушь о правах наследования.

— Нериэль, — негромко попытался урезонить ее Алистер. — Не надо.

— Даже если забыть, что ты отрекся за себя и своих детей, — продолжила эльфийка. Ее голос становился все резче. — Даже если забыть, что Морри корона даром не нужна…

— Нериэль! — повторил Алистер еще раз. За один шаг пересек маленькую комнату. Нериэль почти хотелось, чтобы воин схватил ее за плечи, как следует встряхнул или сжал… Алистер посмотрел сверху вниз и даже не попытался коснуться девушки.

— Мне говорили, что с женщинами так бывает, — сказал он после паузы. — Значит, теперь на меня посыплются шишки за то, что ты сама убедила сделать?

Нериэль перевела дыхание, успокоилась. Конечно, Алистер прав. Не стоило срываться на нем, даже если способ исполнения вчерашнего ритуала ей поперек горла.

— Извини, — вздохнула эльфийка. — Нам сегодня драться с Архидемоном, а я думаю… о нас с тобой.

Нериэль потерла ладонью лоб и подошла к окну. Снаружи висело белое марево. Запах сырости стал отчетливее.

— Туман, — прошептала она. Поежилась от холода.

— Туман, — согласился Алистер и встал рядом. Осторожно приобнял ее, пытаясь поделиться теплом. Нериэль на миг прижалась к его руке.

— Я люблю тебя.

— И я тебя, — грустно улыбнулся Ал.

Девушка глубоко вздохнула, распрямилась и слегка потрепала его по руке, прежде чем выскользнуть за дверь. В этой части коридора никого не было. Зато парень в одежде солдат Редклифа колотил в двери Нериэль. Колотил, похоже, давно и безнадежно.

— Я проснулась, — сообщила чародейка его спине, надев на лицо спокойное до безразличия выражение. Подумав, добавила. — Полчаса назад. Скоро буду готова.

Солдатика как ветром сдуло. Она забежала в комнату, надеясь как можно скорее переодеться и навсегда уйти из этих покоев.

Однако остаться в одиночестве не удалось. У потухшего камина неподвижно стояла Морриган. Пришла с утра или не уходила? Скорее, второе: выглядела ведьма свежей и бодрой, волосы собраны в обычную прическу.

Это та же Морриган. Что бы ни произошло вчера.

— Не возражаешь, если я приведу себя в порядок? — спросила эльфийка вместо приветствия. — Времени мало.

Не дожидаясь разрешения, склонилась над тазом и принялась умываться. Обычно она вела себя с Морриган мягче и вежливее, но сейчас ведьма была последним человеком, кого Нериэль хотела видеть. Не обращая внимания на зрительницу, эльфийка расстегнула измятую магическую робу. Достала из рюкзака точно такую же свежую, положила рядом гребешок.

— К тебе зашла сказать, что ритуал прошел успешно, — сообщила ведьма ее спине. — Не бойся наносить удар.

Нериэль обернулась и несколько мучительно долгих вдохов вглядывалась в лицо собеседницы, пытаясь понять, что в этих словах: желание подбодрить или издевка. Молча нырнула головой в вырез одежды.

Это все та же Морриган. Не хватало сорваться еще и на ней.

— Ты пришла попрощаться? — спросила она, поправив робу. Застегнула пояс. — Уходишь?

— Могла бы, — кивнула Морриган, задумчиво покрутив браслет на запястье. — Но в бою вам помощь пригодится. Не лучше ли мне скрыться, когда все будет кончено?

Нериэль вцепилась гребешком в волосы, пытаясь одновременно обдумать ее слова. Благодарно кивнула.

— Спасибо. Пусть будет так, — и продолжила, не давая Морриган опомниться и уйти: — Хорошо, что ты здесь. Я вчера успела поразмыслить. Есть вещи, которые я должна тебе сказать, пока есть время.

— Тебя готова слушать.

Нериэль опустила расческу и встала напротив ведьмы. Смотреть на высокую Морриган приходилось снизу вверх.

— Многие из Стражей верят, что древние боги притягивают порождений тьмы. Возможно, их ведет зов, возможно — инстинкт, — сообщила Нериэль. — Значит, твой ребенок…

— Об этом не тревожься, — покачала головой Морриган. Приложила руку к животу и тут же убрала с усмешкой. — Он будет чист и к ним взывать не станет.

— Ты в этом убеждена, — кивнула чародейка. — Я так и поняла вчера, и я тебе верю. Но едва ли ты можешь знать наверняка. Поэтому, Морри, — Нериэль заговорила с расстановкой, словно пытаясь отпечатать каждое слово, — если ты обнаружишь, что ошиблась, и поймешь — или хотя бы подумаешь — что не сможешь его защитить, ты попросишь помощи. Если удастся — у меня и Алистера. Нет — у любых Серых Стражей, каких сможешь найти. Скажи им что хочешь, но пусть вас возьмут под защиту.

Морриган собралась что-то сказать, но эльфийка не позволила.

— Я требую, Морриган. Ритуал, который мы провели, — дело мое, твое и Алистера. Но ребенок, который может стать Архидемоном, — дело Серых Стражей.

— Он не может, — покачала головой Морриган. Выдержала долгий, пристальный взгляд собеседницы.

— Я верю в твои знания. Но будь осторожна.

— Это все? — в голосе Морриган послышалось раздражение.

— Еще одно, — попросила Нериэль уже мягче. Подошла на шаг. Удержалась от желания взять колдунью за руку. — Морри, мы правда подруги?

— Вопрос не очень-то приятный, — недовольно проворчала та. — Так вот она, любовь: довольно ночи, чтоб разрушить дружбу.

Нериэль ничего не ответила и не отвела глаз. Морриган нехотя договорила.

— Я друг тебе. Довольна? Что ты хочешь?

Эльфийка улыбнулась, не разжимая губ, и покачала головой.

— Только чтобы ты помнила: в мире есть многое кроме борьбы за выживание, власти и магии. Особенно когда будешь воспитывать молодого бога, — негромко сказала она. — И… не отнимай у него золотое зеркало.

— Я… — начала Морриган. Отвернулась и растерянно принялась перебирать одной рукой ожерелье на шее. — Хорошо.

Ведьма вышла, а Нериэль спешно занялась прической. Круги под глазами никуда не денешь, но надо пригладить волосы, чтобы хоть мало соответствовать замечанию Аноры о недурственной внешности и достойном виде.

***

Нериэль в последний момент отскочила от огненного плевка и не пострадала. Только лицо в очередной раз обдало яростным жаром, а горький дым обжег горло. Пальцы (наверняка, и щеки) у нее были в копоти. Посох в руках почернел от сажи. Лишь в нескольких местах его украшали светлые отметины-полоски — от клинков порождений тьмы, которые чародейка блокировала в последний момент. Нериэль могла бы отойти назад, за плотную стену щитов и мечей, к эльфийским лучникам и магам Круга (там она велела оставаться Винн), и забрасывать Архидемона одиночными заклятиями… Но каждые несколько секунд, когда дракон застывает от наложенных вблизи чар холода, могут стать чьими-то жизнями. А последний удар по-прежнему должен нанести Серый Страж.

Архидемон раскинул крылья и разинул пасть. Нериэль помнила, что кричит он пронзительно и страшно. Но вопль уже несколько раз оглушал ее, и теперь все: крик, лязг металла, голоса — слышалось как сквозь вату. Зато эльфийка отметила, что дракон уже не взлетает, хотя крылья целы. Силы гиганта подходили к концу.

Дракон мотнул головой над самым полом, пытаясь уже не облить нападающих струями пламени, а разбросать своей массой. Вдалеке загудели тетивы, и на чешуйчатую голову обрушился град стрел. Одна, пущенная особенно метко — или особенно удачливым стрелком — вонзилась в драконий глаз. Ящер замотал головой.

Страж проглотила зелье лириума, оставившее на языке привкус холода и крови из губ — то ли растрескавшихся от жара, то ли разбитых. Она не помнила, сколько раз повторяла то же движение: посох и раскрытая ладонь направлены на противника, магическая сила превращает мельчайшие капли воды в лед, и всякий, попавший в конус холода застывает белой статуей. Застыл и Архидемон — всего на несколько секунд, которые Стэн и Алистер использовали для бешеной атаки. Потом лед спал. Дракон зашатался и грянулся о камень крыши. Казалось, форт Драккон содрогнулся до самого основания. Нериэль не удержалась на ногах — как и большинство из тех, кто оказался поблизости.

А Архидемон был жив: пасть раскрылась, исторгая пронзительный крик пополам с шипением. На его призыв откуда-то с фланга, из неприметной и пустой прежде дыры хлынули порождения тьмы. Послышались крики тех, кто, сосредоточившись на драконе, не успел подготовиться к их нападению. Нериэль нашла глазами эрла Эамона и резко махнула рукой, призывая его и ополченцев Редклифа заняться армией тварей. Солдаты спешно перестраивались, но сдержать всех порождений тьмы не успевали. Нериэль пришлось оглушить нескольких взрывом разума, чтобы подойти ближе к Архидемону. Но этого оказалось мало. Огромный генлок-вожак смел ополченца ударом тяжелой палицы и кинулся на чародейку. Нериэль успела только вскинуть посох, защищаясь от прямого удара. И испытала больше удивления и злости, чем страха, когда верный Зимодых негромко хрустнул и переломился пополам. Девушку отбросило в сторону, генлок прыгнул следом.

— Нериэль! — услышала она сквозь глухоту и шум битвы вопль Алистера.

Нависшее над ней порождение тьмы исчезло: воин отчаянными ударами щита оттеснял его прочь и пытался найти в броне уязвимое для меча место. Нериэль поднялась на ноги и на миг застыла, снова увидев два бесполезных обломка в своих руках. Маг без посоха — как воин без меча. Можно сражаться голыми руками и голой магией, но хватит ли удара кулака, чтобы убить Архидемона?

Она подняла глаза. Лапы дракона подрагивали, он расправил крылья, пытаясь защититься, но не мог поднять головы. А совсем рядом, в паре шагов от Нериэль, лежал труп порождения тьмы, пронзенный тяжелым двуручным мечом. Она не успела задуматься — все необходимое сложилось в голове, как линии складываются в магическую руну. Нериэль на бегу вцепилась в рукоять меча двумя руками — и та поддалась, клинок пошел за новой хозяйкой, неповоротливый и тяжелый. Должно быть, замах тоже был нелеп, но главное — Страж видела, куда должна ударить. В голову, почти точно между глаз, в след от еще одного, нанесенного кем-то другим удара. Обрушивая клинок сверху вниз, чародейка пропустила через лезвие магию — знакомое, много раз использованное заклятие телекенетического оружия, только сильнее, чем она когда либо пыталась. Клинок прошел сквозь развороченную чешую и неподатливую плоть. Дракон пронзительно закричал, но в крике была уже не ярость и магия, а только боль. Нериэль налегла на меч. Крик замолк. Из раны начал струиться свет — несколько неверных лучей, которые становились все ярче и ярче. Казалось, уродливая плоть Архидемона сейчас расступится, чтобы выпустить что-то иное. Нериэль отчаянно, всем весом надавила на рукоять и сменила заклинание на холод. «Лети на волю, дракон, — мелькнула мысль. — Моя подруга Морри даст тебе тело и станет матерью. Попробуй быть человеком…» В ране что-то хрустнуло. В считанные секунды свет стал ослепительным. Нериэль не видела и даже не слышала, как смело с ног всех, кто был поблизости: людей, эльфов, гномов и порождений тьмы. Сияние ослепляло даже сквозь закрытые веки. Из-под ресниц потекли слезы. Сквозь глухой гул в ушах ей почудились отзвуки невозможной, дивной музыки. «Грустно же будет, если Морри погибла у ворот», — успела подумать Нериэль и сползла в темноту.

Когда воины поднялись на ноги, рисунок битвы стал совсем другим. Порождения тьмы, забыв о бойне, пытались скрыться в щелях, из которых появились. Воодушевленные солдаты постарались напоследок перебить побольше тварей, но почти ничего не успели сделать. В считанные минуты на крыше форта Драккон не осталось ни одного живого порождения тьмы.

Серый Страж Алистер первым шагнул к телу поверженного дракона. Все остальные замирали, не в силах преодолеть трепет перед поверженным оскверненным богом, но воин запрыгнул на голову Архидемона с такой невозмутимостью, словно это был валун. На ходу стащил с себя помятый шлем. Склонился над чем-то возле меча, все еще вонзенного в плоть чудовища. Со стороны это что-то казалось лишь грудой тряпок.

— Погибла! — сказал кто-то. — Серые всегда…

Несколько человек скрестили руки перед грудью, взывая к милосердной Андрасте. Страж поднял на руки легкое маленькое тело и спрыгнул с туши Архидемона. На лице его блуждала улыбка, счастливая и безумная.

— Жива! — объявил он.

***

На колени Нериэль упал розовый лепесток, и девушка осторожно смахнула его. Она понимала, что это нелепо, но волновалась за новое платье — самое потрясающее, какое ей приходилось носить. По сути, та же одежда чародея, но сшитая специально по ее фигуре и так тщательно, что даже Нериэль, не слишком внимательная к вещам, заметила разницу. Вообще-то, портниха, любезно присланная Анорой, предлагала сшить «такой наряд, что краше только у королевы», но Нериэль настояла: нужна именно одежда мага, из плотной ткани и всем известного фасона. Тогда женщина принесла отрез темно-бирюзовой материи. При виде цвета — глубокого, но не кричащего — у эльфийки язык отнялся, и дальше мастера работали без ее докучных замечаний. Что определенно пошло магической робе на пользу.

Порыв ветра заставил упасть еще несколько лепестков, и Нериэль задумчиво проследила за их танцем. В беседке, увитой плетущейся розой, эльфийке упорно лез в голову рассказ Аноры о том, как ее мать, жена тейрна, занималась домашними розариями. И просила, чтобы героический супруг помогал. Впрочем, даже размышления о покойном враге сейчас не казались слишком неприятными. Нериэль посмотрела, как закатное солнце сквозит сквозь листву, и решила, что вскоре встанет со скамьи, пересечет королевский сад и поднимется наверх, в гостевые комнаты. Совсем скоро. Но еще не сейчас. По дороге к своим покоям можно встретить добрый десяток знакомых и незнакомых, а она слишком устала, чтобы говорить с кем-то — даже с банном Альфстанной или учителем Ирвингом.

Словно затем, чтобы согнать ее с места в тихом уголке сада, на дорожке послышались шаги. Но если это садовник, то, возможно, он уйдет, едва сообразив, что нарушил отдых героини Ферелдена… Это оказался не садовник. К шагам добавилось тихое повизгивание, и в беседку вбежал Кай. Мабари радостно тявкнул, уселся напротив Нериэль и застучал обрубком хвоста по полу, тревожа лепестки. Хозяйка протянула ему руку. Пес радостно поднырнул под ладонь и положил хозяйке голову на колени. На драгоценную робу село несколько коротких жестких шерстинок. Нериэль со вздохом принялась почесывать пса за ухом.

— Что случилось? Проголодался?

— Это вряд ли, — заметил явившийся вслед за собакой Алистер. — Он ходит на королевскую кухню, как к себе домой. Сам видел, ему вынесли десяток костей с кусками мяса за один присест.

Алистер, видимо, поднялся наверх сразу после того, как его подругу отправили принимать восторги народа. Он успел сменить латы на обычный костюм. Это была самая роскошная одежда, какую Нериэль на нем видела, но на фоне ярких нарядов баннов она казалась скромной. Алистер отдал предпочтение цветам Серых Стражей: серому, белому и синему. Над плечом у воина блестела рукоятка меча, но щита при нем не было.

— Не надейся, что я тебе улыбнусь, — фыркнула Нериэль и провела пальцами по щекам. — Лицо болит. Я, кажется, за всю жизнь столько не улыбалась, как сегодня.

— Я так и подумал, что ты где-нибудь прячешься ото всех, — кивнул Страж. — Твой конвой… в смысле, эскорт доложил, что тебя вернули в целости и сохранности, но никто тебя с тех пор не видел.

— Как ты меня нашел, спрашивать не буду. Полагаю, тут не обошлось без чутья и предательства, — сообщила она, заглянув в честные собачьи глаза Кая, и переключилась с ушей на подбородок мабари.

— Ты настолько не рада меня видеть? — спросил Алистер. Облокотился на столбик у входа в беседку. Нериэль так и не поняла, шутит он или спрашивает серьезно.

— Очень рада, — заверила она. — Но я очень устала. Никогда не думала, что быть героиней так утомительно…

— А мне показалось, тебе очень даже нравится.

— По-своему нравится, наверное, — Нериэль посмотрела другу в глаза. — Я — Серый Страж. Я ученица Дункана. Есть чем гордиться, правда? А еще маг и эльф. Если один из десяти в этой толпе, — она махнула рукой в сторону ворот, перед которыми несколько часов назад толкался народ, желающий видеть героиню Ферелена, — посмотрев на меня, станет лучше относиться к магам и эльфам, я буду довольна.

— Ты, наверное, хотела попросить у Аноры что-нибудь для них, — пробормотал Алистер и принялся изучать крошечную розочку, несмело выглянувшую из зелени рядом с его рукой. Нериэль гладила Кая. — Но я рад, что ты решила сохранить память о Стражах. Ты ведь почти никого из них не знала.

— Даже если бы я знала только одного, этого было бы довольно, — она закинула голову, словно хотела рассмотреть ветви, обвившие крышу. Устало улыбнулась, в очередной раз подумав о Дункане. Воспоминания, когда-то обжигающие, теперь стали теплыми, словно нагретые солнцем камни. — Я хочу, чтобы о них помнили.

— Я слышал, Анора уже собрала скульпторов, чтобы подготовили эскизы будущих статуй, — сообщил Алистер. — Правда, говорят, еще она хочет воздвигнуть памятник Логэйну.

Пальцы Нериэль застыли на шерсти мабари, но потом двинулись дальше.

— Наверное, он заслуживает этого за то, что сделал в молодости. Иногда мне жаль, что мы не могли иметь дело с тем Логэйном, — вздохнула она невесело. — Еще не решили, где его поставят? Постараюсь не ходить мимо.

Алистер ответил. Нериэль забыла о Кае и резко развернулась к нему.

— Что?

— Говорят, напротив орлесианского посольства, — покорно повторил Страж. — Что с тобой?

Эльфийка закрыла глаза, уткнулась носом в рукав и то ли зафыркала, то ли закашляла.

— Напротив орлесианского посольства, — выдохнула она, успокоившись. — Клянусь, эта женщина восхитительна!

Мабари радостно залаял, и хозяйке пришлось его успокаивать.

— Знаешь, я не верю, что проблемы Круга и эльфинажа можно решить одной просьбой, — тихо сказала она, когда пес улегся на пол, а Алистер занял место на скамье рядом с подругой. — Но Винн теперь советница королевы. Если мы все будем стараться — она, я, Анора, Валендриан, эта решительная девушка Шианни из эльфинажа — я верю, что у магов, эльфов и у многих других появится лучшее будущее.

— Эй, а меня ты не хочешь прихватить в свое будущее? — усмехнулся Алистер с деланным возмущением. Приобнял девушку. — Я, правда, не маг и не эльф…

Нериэль повернула голову, смерила воина преувеличенно серьезным взглядом.

— Даже не знаю… А твои латы починили?

Когда эльфийка видела доспехи стража-командора в последний раз, они были покрыты копотью и украшены целой коллекцией вмятин. Алистеру даже пришлось, с разрешения Аноры, надеть на торжество доспех Кайлана.

— Меня заверили, что послезавтра они будут надежны, как новые, и начищены, как любимый котелок главной кухарки.

— Послезавтра… — задумчиво протянула Нериэль. — Что ж, тогда и выедем. Успеют вернуться все гонцы, и мы будем знать, если где-нибудь видели порождений тьмы. Чтобы их убивать, не обязательно быть Серым Стражем, но все-таки это наше дело. И потом, надо наведаться в Амарантайн, посмотреть, что за наследство оставил нам эрл Хоу.

— Что-то я вспоминаю Хоу, и у меня нехорошее предчувствие, — проворчал Алистер.

— Не у тебя одного, — хмыкнула эльфийка. — Ну, целый эрлинг, каким бы он ни был — больше, чем я смела ожидать. А если вспомнить двух разыскиваемых преступников, у которых были только старые договора, мокрые носки и необходимость остановить Мор… — она еще раз усмехнулась. — По крайней мере, у нас есть база, источник какого-никакого дохода и учитель для новичков.

— Учитель?

— Зевран.

— Что? — опешил Алистер. — Ты решила оставить его у нас? Зачем?

— Например, чтобы ты не расслаблялся, — лукаво взглянула на него Нериэль и тут же посерьезнела. — Он сам предложил. И я согласилась. Знаешь, я много расспрашивала Зеврана, и мне кажется, его цинизм и жажда наживы не так безграничны, как он старается показать. Ты можешь не верить, но у него сильно развито чувство долга.

— Чувство долга? У него? — храмовник провел рукой по лбу и с сомнением посмотрел на эльфийку.

— Я не могу тебе пересказать, — Нериэль чуть заметно покачала головой. — Но его верность Воронам была сильнее чувств, а это дорогого стоит. Вороны сломали его по своей глупости. А я его ломать не буду, — она сурово сверкнула глазами на воина и договорила: — В Редклифе и по пути в Денерим всем было не до него. Такой ловкач мог бы в два счета сбежать в суматохе. Но он остался и помогал защищать ворота.

— Ладно, если ты так считаешь, — неохотно согласился Алистер. — Осталось найти ему учеников…

— А тебя не спрашивали, можно ли вступить в Серые Стражи? — изогнула бровь Нериэль. — У меня уже три предложения.

— У меня два, — поморщился воин. — Раззолоченные младшие сынки эрлов… Что ты ответила?

— Правду, — хитро сощурилась Нериэль. — Что на поверхности могут еще оставаться банды порождений тьмы, которые надо перебить. Что нам не хватает воинов, поэтому сражаться будем день и ночь. Что мы привыкли к простым условиям и тяжкому труду, да ничего другого предложить пока и не можем… Кандидатов как ветром сдуло.

Алистер расхохотался. Нериэль негромко хихикнула.

— Думаю, рекруты нам нужны. Только не из раззолоченных мальчишек, — сказала эльфийка, когда смех умолк. — А пока придется полагаться на Стражей, которые приедут из Орлея. Как думаешь, там будет хоть один, пригодный на роль казначея? Я понятия не имею, как управлять эрлингом. И ты, боюсь, тоже.

Резкий порыв ветра просвистел среди столбиков и лоз, заставил эльфийку поежиться.

— Пойдем? — предложил Алистер. — Если ты слишком устала, чтобы подняться по лестнице, я могу тебя понести.

— По крайней мере, я рассчитываю на твою руку, — согласилась Нериэль, но осталась сидеть. Подтянула к себе веточку с наполовину распустившимся бутоном. — И мне нужна твоя помощь еще кое с чем.

— Да? — обеспокоенно переспросил Алистер. Чуть сдвинулся, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Кровать в моей комнате, — сообщила Нериэль, стараясь сохранить невозмутимый вид. Скосила глаза на воина, — она такая широкая, что я никак не могу понять, в каком направлении на нее ложиться.

Уголки губ Алистера неудержимо поползли вверх и в стороны.

— Я тоже не очень опытен, когда доходит до больших кроватей, — сказал он, изо всех сил стараясь удержать улыбку. — Думаю, нам стоит попробовать разные варианты.

Рыцарь поднялся со скамьи и помог подруге. Нериэль чуть слышно свистнула. Кай тут же поднял голову и вскочил на ноги. Стражи неторопливо двинулись под руку по дорожке — две фигурки в синеватых сумерках сада. Пес побежал следом, едва не утыкаясь носом в пятки хозяйке.

— Алистер, — тихо позвала Нериэль, глядя в залитое яркими всполохами, но уже темнеющее небо, — спасибо, что ты так смотришь на меня. Смотри так всегда, хорошо?

— Как? — не понял воин.

Она подбирала слова очень долго, но Алистер не торопил.

— Только на Нериэль. Не на… мага, эльфа, Стража, героиню Ферелдена, — сказала она наконец. — Иногда мне кажется, я упаду под грузом всего этого.

— Ну, ты же помнишь, на кого можно опереться, правда? — Алистер слегка сжал ее руку. — Такой не очень умный, но верный парень, который хорошо умеет бить порождений тьмы. Говорят, он красавчик, да и его манеры не так уж плохи.

Мабари звонко гавкнул.

— Нет, Кай, я имел в виду не тебя, — недовольно проворчал воин.