Крест и Полумесяц (СИ) [Normanna] (fb2) читать постранично, страница - 2

Немедленно оповестите всех. Каждый в этих стенах должен быть готов к наступлению, когда бы оно не произошло.

Стоявшие перед Великим Магистром госпитальеры утвердительно кивнули, поклонились и покинули просторный, но аскетично обставленный кабинет главы Ордена.

Услышав приближавшиеся шаги, девушка укрылась за широкой колонной, а, когда убедилась, что все ушли и Филипп де Вилье де л’Иль-Адам остался один, степенной и немного неуверенной походкой направилась к нему. Её переполнял трепет и благоговение, руки в нерешительности дрожали, но девушка преодолела себя и толкнула дверь. Магистр стоял спиной ко входу, и, услышав, что к нему зашли, он повернулся. Его полные гнева на османов глаза блестели в свете огня, совсем так же, как и глаза вошедшей. Она остановилась рядом и опустилась на правое колено. Холодными от волнения руками девушка взяла массивную ладонь Магистра, жилистую, с выпиравшими косточками и венами, обтянутые бледной морщинистой кожей, а затем поднесла к губам, неотрывно глядя в глаза своему сюзерену. Непозволительно, но только не для неё.

— Что теперь с нами будет, Ваше Преосвещенное Высочество? — она говорила, не отпуская ладонь повелителя, обжигая её своим горячим дыханием, и лишь она разжала хватку, как Филипп сам сомкнул пальцы на её миниатюрной ладони. Не встретив сопротивления, он коснулся другой рукой подбородка девушки, и мягко потянул её вверх, заставляя встать с колена.

— Катрин, — он сделал глубокий вдох, готовясь вновь огласить злую весть. — Сулейман пишет, что отомстит за нападения на его суда и паломников. И он приказывает нам добровольно покинуть остров со своим имуществом, в ином же случае грозится отбить Родос и…сделать его мусульманским владением. Но я не позволю этого. Наш остров останется католическим, госпитальерским, — Магистр гордо поднял подбородок и провёл пальцами по белому кресту, нашитому на мантию девушки, касаясь ниспадавших из-под глубокого капюшона светлых прядей.

— Белград уже захвачен. Эта победа окрылила султана, — Катрин смотрела прямо, глаза в глаза. В эти умудрённые годами, благочестивые серые глаза. Ей было трудно говорить о войне и политике, когда перед ней стоял тот, от чьего величия и красоты сбивалось дыхание, но это был единственный достойный предлог как для неё, так и для Магистра, чтобы увидеться. Госпитальерка опустила голову и вновь тяжело вздохнула, продолжая говорить почти шёпотом, — а его армия жаждет крови, земель грабежей. Их больше, чем нас.

— Не бойся, — тонкие уста Магистра изогнулись в улыбке. Таким его редко видели подданные — обычно уголки губ Филиппа были опущены, делая лицо особенно серьёзным и сосредоточенным, внешне добавляя ему несколько лет. — Нашу твердыню не покорить. Сколько они уже пытались, и уходили. Здесь они встречали погибель, — Филипп отвёл взгляд, мысленно задавая вопрос — уверен ли он сам в том, что говорит? Да, действительно, его предшественники не раз отстаивали христианское владычество на Родосе, но теперь под его защитой были не только земли и рыцари, но и нечто более ценное. И он точно не мог бы себе позволить проиграть эту войну.

— Что вы будете делать?

— Ты права, нас действительно мало. Но я поеду в Ватикан и призову к нам на помощь другие европейские государства. Папа не сможет мне отказать — надеюсь, он понимает всю важность Родоса.

— Я буду молиться за ваши успешные переговоры. И за вас, — Катрин и сама не заметила, как озвучила то, что держала в уме. Она испугалась, что сказала лишнее, и Вилье де л’Иль-Адам узнает её секрет. Госпитальерка начала нервно перебирать бусины белого розария, растерянно всматриваясь в лицо Великого Магистра, пытаясь прочесть его реакцию.

Услышанное всколыхнуло в нём то, что он как мог в себе подавлял. Неуверенной, дрожащей рукой он коснулся щеки подданной, и почти невесомо провёл пальцами, чувствуя мягкость и тепло нежной кожи.

«А я буду сражаться за тебя» — эти слова так и остались несказанными, ведь Вилье де л’Иль-Адам считал, что лучше он возьмёт в руки меч и докажет способность защитить госпитальерку на деле, чем будет ей об этом говорить. А зря, ведь именно такие слова мечтала услышать Катрин.

— Мы выстоим. Твои молитвы помогут нам.

Девушка кивнула, и в последний раз перед уходом посмотрела на Филиппа.

— Я тогда пойду… с вашего позволения.

Магистр одобрительно кивнул, но ничего не ответил. Его писарь сделала шаг назад, развернулась и медленно направилась к выходу, готовая в любой момент застыть на месте, если только этого пожелает повелитель. Филипп же смотрел ей вслед, и вот он уже сделал вдох, чтобы попросить её остаться, но всё же не решился. Ведь что бы он сказал Катрин-Антуанет, если бы она остановилась? Вилье де л’Иль-Адаму и не хотелось ничего говорить, уж тем более продолжать обсуждение завоевательных