Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая [Борис Иванович Оленский] (fb2) читать онлайн

Борис Оленский Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая

К читателю

Все дальше от нас грозные годы Великой Отечественной войны. Меньше участников тех исторических событий остается рядом с нами. Но каждый раз, прикасаясь к героической истории, мы вспоминаем тех, кто пережил то тяжелейшее лихолетье.

В этой книге рассказывается о самых трудных годах жизни нашего народа и города. История, судьбы людей неразрывно связаны с событиями, происходившими в стране и на фронтах Великой Отечественной войны.

Опираясь на фактологическую архивную базу, открывающую ранее неизвестные страницы истории Краснодара, строгую документальность повествования и большой массив фотодокументов, мы постарались донести до читателя картину событий города военной поры. В доступной форме, понятной каждому, используя хронологические рамки, с бытовыми подробностями и литературными зарисовками, основанными на воспоминаниях очевидцев, мы постарались воспроизвести эмоциональную атмосферу тех лет, чтобы молодые читатели ярче и образнее представили то, что переживали их сверстники в 1942–1943 годах.

Эта книга, надеемся, поможет краснодарцам – учащимся, педагогам, исследователям и всем тем, кто интересуется отечественной историей, глубже понять происходившие события.

Надеемся, краснодарцы будут гордиться нашим городом и его героическим прошлым. Нам есть чем гордиться!

Предисловие

Поводом для написания новой книги «Краснодар: годы испытаний 1942–1943» послужили необходимость составления хронологии событий, происходивших в городе Краснодаре в самые драматические годы Великой Отечественной войны, а также продолжение исследований событий военной поры, которые были упущены в ранних публикациях: «Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1942», «Краснодар в годы Великой Отечественной войны», «Город нашей славы».

Краснодарская оборонительная операция по неизвестным причинам попала в разряд «незнаковых» и потому длительное время не привлекала внимания историков. Опубликованная документальная база для исследований в этой области была весьма ограниченной, а архивные документы зачастую недоступны. Исследователи ранее опубликованной «Хроники» справедливо понимали, что «…читателю нужно иметь в виду, что описания военных операций в ней даны лишь как необходимый исторический фон, без которого невозможно показать развитие всех других событий в крае и их взаимосвязь. Поэтому более детально исследовать ход и результаты боевых действий на территории Кубани в годы Великой Отечественной войны [им] не удалось»¹.

Какими доводами руководствуются противники новой трактовки событий, отрицающие роль и значение Краснодарской оборонительной операции? Утверждая, что её вообще не было. Кроме того, они считают, что Краснодар был сдан врагу сходу 9 августа 1942 года (о чем «торжественно» объявило немецкое радио). В журналах боевых действий 12й и 18й армий нет даже намека на организацию Краснодарского направления. В своей книге «Годы войны» Маршал Советского Союза А. А. Гречко² упоминает только оборону Пашковской понтонтонной переправы. Что же касается 56й армии оборонявшей город, то сохранившиеся страницы журнала боевых действий начинаются только с 15 августа 1942 года. Вот тут-то и кроется загадка, куда же делись освещавшие события, связанные с обороной Краснодара более 90 страниц? К счастью нашлись оперативные документы в Центральном архиве Министерства обороны (рукописный черновик). Они и помогли восполнить пробел, открыть страницы героического подвига защитников города.

Именно этот пробел восполняет данная монография. Ошибкой исследователей «Хроники» явилось то, что главные выводы, по нашему мнению, необходимо было делать, опираясь не только на местные архивы, но и на документы центральных архивов: Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО) и Российского государственного архива кино, фотодокументов (РГАКФД). Без них авторам прежних публикаций невозможно было дать полную картину событий, по-иному взглянуть на обстановку военной поры, чтобы позволило противоборство воюющих сторон представить не как хаотичный набор случайных событий, лишенных военной логики, а продуманный план. В публикациях отдельных авторов боевые действия советских войск представлены не как стратегический план по сохранению главных сил фронта, необходимых для решающих сражений на берегах реки Кубани и перевалах Кавказского хребта, а как паническое бегство от врага и почти бескровная сдача противнику кубанской столицы уже 9 августа 1942 года.

Между тем обе стороны предпринимали титанические усилия для срыва планов друг друга. Так, в разработке по изучению иностранных армий Востока от 26 июня 1942 г. содержалось предупреждение, что, «если считать, что противник будет вести себя подобным образом (а именно: будет отводить свои силы из-под угрозы немецкого окружения и сдерживать удары по флангам), отказ противника от тактики неэкономного и беспощадного расходования людских и материальных резервов, что является весьма вероятным, то тогда представляется не вполне ясным, смогут ли немецкие операции привести к уничтожению в больших масштабах вражеских сил группы армий «Юг», как это имело место в операциях по окружению в прошлом году. Не исключено, что противнику удастся избежать уничтожения значительной части своих сил»³. Отсюда становится ясна причина стремительного отхода советских соединений с невыгодных в тактическом отношении рубежей. Понимая это, Ставка ВГК определила главными рубежами обороны Краснодарского края реку Кубань и предгорья Кавказа⁴.

Противостоять танковым и механизированным соединениям врага на Армавирско-Майкопском направлении СевероКавказский фронт не мог, но на Краснодарском направлении против пехотных соединений 5го армейского корпуса противника, не имевшие в своем распоряжении подвижные соединения, генерал-полковнику Т. Я. Черевиченко удалось.

На пути разворачивающихся для наступления на Краснодар немецких дивизий встал 17й казачий кавалерийский корпус⁵. Своей стойкостью он дал время понесшей большие потери под Ростовом 56й армии отойти на Краснодарский обвод, пополнить свои соединения, переформироваться и удерживать Краснодар 7–14 августа

1942 года, до тех пор, пока главные силы Приморской группы отойдут в предгорья Кавказа, сорвав гитлеровский план по окружению и уничтожению основных сил фронта.

Учитывая опыт предыдущих сражений, гитлеровское командование считало, что овладение Кавказом невозможно без значительного превосходства над соединениями Красной армии, а для этого необходимо было окружить и уничтожить советские войска южнее реки Дон, что сделать им не удавалось. В самый последний момент Гитлер большие надежды возложил на командующего группой армий «А» генерал фельдмаршала В. З. Листа и разработанную им операцию «Разбег» по окружению и уничтожению Приморской группы СевероКавказского фронта южнее Краснодара. Провал этой операции привел к отставке фельдмаршала.

Именно Краснодарская оборонительная операция, остановившая безудержное наступление немецких войск, является важнейшим событием первого этапа обороны Кавказа.

После оставления города 12 августа 1942 года оборона Краснодарского направления продолжилась. Противник лихорадочно пытался атаковать левый берег реки Кубани, но каждый раз, получив достойный отпор, откатывался назад. Лишь 14 августа ему удалось захватить несколько плацдармов, но время было упущено. Советские войска успели вырваться из предполагаемого врагом «мешка» и прочно занять господствующие высоты ГорячеКлючевского района и Кавказского хребта. Начался второй, изнурительный этап борьбы за Кавказ, закончившийся истощением противника и полным провалом Кавказской кампании врага.

С 12 августа 1942 года началась оккупация Краснодара, символично закончившаяся 12 февраля 1943 года. В истории города, да и всей Кубани, этот период был самым трудным и противоречивым. Несмотря на заигрывание немецких властей, смягчение режима, попытки реформирования колхозной системы, проводились массовые репрессии. Стихийное и организованное сопротивление оккупантам, безысходность и равнодушие сочетались с сотрудничеством некоторых жителей с врагом. Печальным итогом оккупации стали уничтожение нацистами более 13 тысяч мирных граждан города и около 20 000 советских военнопленных, разруха и голод.

Долгожданной и желанной для всех жителей стала Краснодарская наступательная операция, проходившая в январефеврале 1943 года и завершившаяся освобождением Краснодара. Эта операция стала логическим итогом героического сражения Красной армии на Кавказе и в конечном счете привела к освобождению всей территории Кубани 9 октября 1943 года.

В работе над книгой нам помогли офицеры Генерального штаба Министерства обороны Российской Федерации, Института военной истории Академии Генерального штаба: доктор исторических наук полковник Д. Ю. Козлов, начальник архивного управления Генерального штаба РФ полковник Ю. В. Березин, заместитель директора Центрального архива Министерства обороны РФ Наталья Михайловна Емельянова, предоставившие новые исторические документы, которые позволили глубже осмыслить происходившие события военной поры 1942–1943 годов. Кроме того, в Центральном государственном архиве кино, фотодокументов нами найдены интересные кино и фотодокументы этого периода, касающиеся нашего города. Для иллюстративного восприятия читателями содержания книги, мы использовали некоторые ранее публикуемые фотографии истории Великой отечественной войны, которые наиболее точно отображают динамику излагаемых событий. К великому сожалению некоторые фотодокументы, опубликованные в книге, относящиеся к событиям связанных с Краснодаром, остались не позиционированными, поэтому автор использует их в качестве фоновых, без конкретной привязки их к конкретному месту, считая важным, чтобы молодой читатель могу образно представить суть и драматургию происходящих событий. Надеемся, иллюстративность повествовательной части монографии в определенной степени дополняет и расширяет рамки восприятия ранних исследований.

Не меняя первоначальных выводов, а лишь подтверждая и уточняя их, мы постарались дополнить и более рельефно представить реальную картину событий, происходивших в Краснодаре и его окрестностях в августе 1942го – феврале 1943 года. Кроме того, нам представилась уникальная возможность внести некоторые правки в прежнюю монографию, «Город нашей славы». В результате получилась совершенно новая книга, где события 1942–1943 годов приобрели более завершенное отражение. Большое количество подлинных исторических документов позволит читателю глубже окунуться в исторические события на примере города в годы Великой Отечественной войны… И, наконец-то, каждый житель сам для себя должен ответить на главный вопрос: достоин ли Краснодар звания «Город воинской славы»?

Год больших надежд

Зима 1941/42 года выдалась на редкость холодной и многоснежной. Однако, несмотря на морозы, краснодарцы встречали Новый, 1942 год с большой радостью и надеждами на то, что страдания, вызванные фашистским нашествием, могут закончиться уже в этом году. 20 ноября 1941 года был освобожден первый на юге областной центр город РостовнаДону.

В канун новогодних праздников, а точнее 13 декабря, краснодарцы, как обычно, толпились у репродукторов, ожидая новых сообщений. В этот день Всесоюзное радио передавало экстренное сообщение Совинформбюро. Торжественный голос Левитана разнес на весь мир радостное сообщение: «В последний час. Провал немецкого плана окружения и взятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах к Москве. С 16 ноября 1941 года германские войска, развернув против Западного фронта 13 танковых, 33 пехотные и 5 мотопехотных дивизий, начали второе генеральное наступление на Москву…

Теперь уже несомненно, что этот хвастливый план окружения и взятия Москвы провалился с треском. Немцы здесь явным образом потерпели поражение…»⁶

Это сообщение всколыхнуло сознание буквально всех жителей, оно передавалось из уст в уста, обрастало подробностями и домыслами, вызвав ликование и огромный эмоциональный подъём. Радость людей от первых, таких долгожданных побед над захватчиками была безмерной. Тот памятный день старшее поколение не забудет никогда. Разгром немецких войск под РостовомнаДону и под Москвой ознаменовал окончание долгого периода неуверенности, растерянности и обреченности. Невольно вспоминалась аналогия с Отечественной войной 1812 года. Теперь, говорили «знатоки», наша армия погонит фашиста до самого Берлина…

Январские дни 1942 года приносили радостные сообщения о все новых и новых успехах Красной армии на Северо-Западном и Юго-Западном направлениях, которые имели огромное не только военное, но и моральнополитическое значение. Под влиянием этих успехов у советского народа и в войсках крепла уверенность в том, что приходит конец наступлению немецких войск и что недалеко то время, когда Красная армия не только на отдельных участках, но и на широком фронте перейдет в контрнаступление и погонит гитлеровские войска на запад. Общее наступление девяти советских фронтов протянулось на всех стратегических направлениях, от Ладожского озера до Черного моря, в полосе 1300 километров.

Так, 1 января 1942 года в результате контрнаступления советских войск под Москвой войска Калининского фронта прорвали вражескую оборону и овладели важнейшими опорными пунктами врага на Волге: городами Калинин, Старица и завязали тяжелое сражение под Ржевом и Зубцовым.

Войска Волховского и Ленинградского фронтов продвинулись к Ленинграду, правда, прорвать оборону противника тогда еще не смогли. Западный фронт развил наступление на Вязьму и Ржев. На южном театре боевых действий освобожден важнейший транспортный узел – станция Лозовая.

Краснодар тоже был в центре происходивших событий. Юго-Западное направление находилось под командованием первым заместителем главкома ставки ВГК, Маршала Советского Союза С. М. Буденного, разместившего свой штаб в здании Всесоюзного института табака и махорки (ВИТИМ). Штаб проводил большую работу по мобилизации сил и средств Краснодарского края, в первую очередь промышленности кубанской столицы, для подготовки и осуществления крупномасштабной наступательной операции в Крыму⁷.

26 декабря 1941го – 2 января 1942 года началась КерченскоФеодосийская десантная операция. В результате кровопролитных боев наши войска освободили морские порты Керчь и Феодосию, что позволило развернуть здесь наступление войск Крымского фронта. Несмотря на снежную зиму и сильные морозы зимы 1941/42 года, напряжение в борьбе за Крымский полуостров возросло. С наступлением оттепели снабжение войск на Крымском фронте осложнилось. Воспользовавшись этим, противник сумел прорвать оборону наших войск и вновь занять город Феодосию.

В это время на Ростовском направлении советские войска, натолкнувшись на сильную оборону врага на берегах реки Миус, перешли к обороне. Замедлилось наступление и на других фронтах. Это говорило о том, что резервы Красной армии к тому времени были исчерпаны.

В связи с глубоким снежным покровом полеты советской авиации почти прекратились. Краснодарский военный аэродром был завален сугробами. Краснодарский гарнизон и жителей города часто привлекали к расчистке взлётно-посадочных полос. По заданию редакции газеты «Красная звезда» на Крымский фронт в новогоднюю ночь со срочным заданием редакции прилетел известный советский писатель Константин Симонов. Путь его пролегал через город Краснодар. По воспоминаниям писателя, из-за нелетной погоды с большими трудностями, пробираясь через снежные сугробы, ему удалось пробиться в город. Однако здесь его ждал холодный прием начальника гарнизона генерала К. Е. Степанова, который в грубой форме, даже не предложив сесть, с раздражением отказался помочь журналистам. Пришлось на перекладных добираться до Новороссийска, а оттуда в Крым⁸.

Новый военный год принес дополнительные материальнобытовые трудности краснодарцам. С 1 января 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 декабря 1941 г. для жителей был введен военный налог. Он взимался со всех граждан, достигших 18 лет. (Налогом облагались все, кроме военнослужащих и пенсионеров, не имеющих других источников дохода.) Рабочие и служащие уплачивали его, исходя из годового заработка. Поступления от военного налога превысили все другие налоговые платежи населения и позволили мобилизовать в бюджет страны за годы войны более 72,1 миллиарда рублей⁹.

Так выглядели дети из осажденного Ленинграда (не позиционированный снимок)

Это были не единственные трудности. В Краснодарский край, в частности в город Краснодар, хлынули потоки беженцев, а вместе с ними и эпидемии: дизентерии и сыпного тифа. Только в январе 1942 года было зарегистрировано 133 случая заболевания. В феврале того же года число заболевших возросло до 553.

Сразу же по прибытии эшелонов с беженцами они попадали в карантинную зону. Привокзальные здания КраснодарI и КраснодарII были переоборудованы под санпропускники. В городе было создано два отряда эпидемиологов, состоявших из врачей, медсестер, младшего медперсонала и дезинфекторов. Все городские бани были переведены на круглосуточное обслуживание, оборудовались дополнительные бани с дезинфекторами и вошебойками (помещениями для термической санитарной обработки одежды. – Прим. автора). Крайминздрав специальным постановлением бюро крайкома партии от 6 февраля 1942 года поручил провести массовую иммунизацию населения в наиболее многолюдных населенных пунктах против дизентерии и брюшного тифа¹⁰.

В маеиюне 1942 года в связи с наступлением немецкой армии на юге нашей страны начался второй массовый наплыв беженцев. Руководство Краснодарского края уже имело опыт приема больших масс людей, поэтому он не принес особых трудностей. Среди эвакуированных было немало рабочих промышленных предприятий, служащих государственных учреждений. Городские власти смогли довольно быстро найти им работу. Дети школьного возраста были отправлены в городские школы и детские дома. Большинство краснодарцев отнеслись к беженцам доброжелательно, беспрепятственно расселяли их в своих квартирах, делились с ними предметами домашнего обихода.

В маеиюне 1942 года в Краснодар хлынул второй поток беженцев (не позиционированный снимок)

Согласно официальной статистике, за апрель 1942 года по городу Краснодару численность прибывших беженцев составила 2558 человек. Этой весной на Кубань были эвакуированы многие ленинградские детские дома и детские сады, среди которых значительное число составляли еврейские дети.

Согласно регистрационным спискам в Краснодарском крае на 1 октября 1941 года было принято и размещено 218 169 граждан из Украины, Белоруссии, Молдавии и Крыма. Из них евреев – 73%¹¹.

Этим объясняется массовость карательных акций органов тайной полиции СД и зондеркоманды СС 10А на территории Краснодарского края.

Часть беженцевевреев была расселена в Доме колхозника в полутемной комнате, причем вместе – мужчины, женщины и дети. Именно это здание стало главным пунктом сбора еврейского населения перед его уничтожением фашистами в период оккупации города 19–21 августа 1942 года¹².

Помимо наплыва беженцев прямым следствием войны стало появление на улицах города большого количества калек – инвалидов Великой Отечественной войны. Это стало еще одной проблемой городских и краевых властей. В январе их число достигло почти 40 тысяч человек. Учитывая благоприятный климат Кубани и невозможность возвращения на родину, оккупированную врагом, многие из них оставались на место жительства в Краснодаре.

Работу с ними проводил Краснодарский краевой комитет помощи раненым бойцам и командирам Красной армии. Несмотря на многоснежную, суровую зиму, все действовавшие эвакогоспитали города не имели перебоев в топливе, хотя уголь в Краснодарский край зимой 1941/42 года не завозился. Для организации лучшего обслуживания раненых за каждым эвакогоспиталем были закреплены в порядке шефства либо район, либо отдельные организации.

Важным направлением работы стала трудовая реабилитация инвалидов войны, при всех эвакогоспиталях были организованы мастерские «по обучению инвалидов Отечественной войны ремеслам». Открыты курсы: по подготовке колхозных счетоводов, бухгалтеров, учителей и других специалистов. Образовалось много артелей инвалидов, выпускавших полукустарные товары широкого потребления. «Фактов неустройства на работу инвалидов Отечественной войны не было», – говорилось в отчете комитета. Были приняты меры к производству протезов, «нуждающийся в этом военный контингент обеспечивался полностью»¹³. Работа многих полукустарных артелей несколько снижала остроту в обеспечении населения товарами широкого потребления, снимала нагрузку с промышленных предприятий, перешедших на выпуск военной продукции. Наличие мелкого, кустарного и полукустарного производства, мелкой частной собственности и самозанятости в Советском Союзе существовали вплоть до смерти И. В. Сталина в 1953 году.

Инвалиды Великой Отечественной войны (не позиционированный снимок)

Артель инвалидов Великой Отечественной войны (не позиционированный снимок)

Трудности военного времени ощущала вся страна, в том числе жители Краснодара. О них наглядно можно проследить по ценам на городских рынках. Как отмечалось в принятом по этому вопросу постановлении бюро крайкома партии от 17 января 1942 года, «…резко сократился привоз сельхозпродукции, повысились цены, и создалась благоприятная обстановка для роста спекуляции». В январефеврале 1942 года цены на продукты питания резко возросли: 1 января пшеничная мука стоила 13 рублей, а 22 февраля она уже стоила 14 рублей 50 копеек за килограмм; картофель соответственно 4 и 6 рублей 50 копеек, говядина – 11 и 14 рублей; куры (тушка) – 15 и 50 рублей; масло растительное – 20 и 35 рублей за литр, что было значительно выше довоенных цен. Для сравнения можем привести цены на продукты питания в оккупированном врагом городе, приведенные в разведсводке № 6 краевого управления НКВД от 12 сентября 1942 года во время временной оккупации города, в которой сообщалось, что магазины в городе не работают. Рыночные цены на продукты питания и предметы широкого потребления баснословны. Например, мука за один килограмм – 56 рублей 25 копеек, яйца – 50 рублей за десяток, мыло хозяйственное – 60 рублей за кусок, туфли женские – 1000 рублей за пару… Хлеб населению не выдавался вообще…¹⁴.

А пока для борьбы со спекуляцией райкомам и райисполкомам поручалось «…взять в свои руки дело организации колхозной торговли». Для этого нужно было навести порядок на рынках: «…усилить борьбу со спекулянтамиперекупщиками и помочь товаропроизводителям, вывозящим продукцию на рынки, выделять им подводы»¹⁵.

Успехи Красной армии породили надежду, что изгнание врага – вопрос ближайшего времени. Ранее демонтированное и отправленное в глубокий тыл оборудование предприятий стало возвращаться на прежние места. 3 января 1942 года в Наркомат минометного вооружения из Краснодара была отправлена телеграмма следующего содержания: «Ейский [завод] «Молот» эвакуирован [с] первой декады декабря в Ташкент. Оборудование находится в Баку, отправка морем запланирована [на] февраль, люди [в] Ташкенте, [на] дорбазу. Мнение крайкомпарта [краевого партийного аппарата] – возродить завод [в] Ейск. Телеграфируйте подтверждение».

Согласие наркомата на реэвакуацию завода было получено уже через четыре дня. Аналогичная ситуация сложилась и на краснодарских предприятиях. В связи с продолжением боевых действий в Крыму выпуск военной продукции для фронта предприятиями города не прекращался, несмотря на то что последние три месяца заводы по централизованным нарядам ничего не получали, производство боеприпасов шло исключительно за счет использования внутрикраевых резервов и эвакогрузов. Представитель Ставки ВГК на Крымском фронте армейский комиссар 1го ранга

Л. З. Мехлис жестко потребовал от руководства города резко увеличить выпуск военной продукции. Но, к сожалению, запасы металла в Краснодарском крае были не бездонными и о резком увеличении выпуска продукции не могло быть речи.

8 января секретарь крайкома партии П. И. Селезнев обратился в ЦК ВКП(б) к Г. М. Маленкову с письмом, в котором сообщил о катастрофическом положении на краснодарских предприятиях, выполняющих задания по производству боеприпасов, которые за последнее время резко снизили выпуск продукции и находились

«…под угрозой остановки исключительно из-за отсутствия обеспечения заводов металлом и инструментальными станками. Заводы Наркомсредмаша выпускали в декабре, и могут выпускать ежемесячно, 50мм сухопутные осколочные мины: на заводе «Октябрь» – 70 000 штук, а получили задание на первый квартал из расчета ежемесячного выпуска: на заводе «Октябрь» – 30 000 штук»¹⁶.

Наркомат разрешил производство 82мм минометов на заводе им. Седина¹⁷.

В то же время Краснодарский край получил задание на изготовление запасных частей к танкам Т26 и БТ на заводах «Октябрь» и им. Седина. Кроме того, на заводе

им. Седина в первом квартале 1942 года началась подготовительная работа к выпуску узлов и деталей к Т34 – лучшему советскому танку Великой Отечественной войны. Однако из-за нехватки металла и отсутствия технической документации в январефеврале план завода «Октябрь» был выполнен только на 20%¹⁸.

Зная склочный, бескомпромиссный характер Л. З. Мехлиса и его полномочия, понять беспокойство руководства Краснодарского края было нетрудно. Для пополнения и комплектования соединений фронта личным составом были направлены все резервы, в том числе краснодарские военные училища: 1е Краснодарское пехотное училище; Винницкое (Краснодарское 2е) пехотное училище; Краснодарское минометнопулеметное училище; Краснодарское артиллерийскоминометное училище и Краснодарское военноавиационное училище лейтнабов и штурманов, которые по ускоренной программе готовили военные кадры для Красной армии.

Зимой 1942 года для нужд Крымского фронта в срочном порядке была сформирована 12я отдельная курсантская бригада из 2го и 4го батальонов 1го Краснодарского пехотного училища. Бригада была направлена в распоряжение командарма 51й армии Крымского фронта генерал-лейтенанта В. Н. Львова. Первое время она находилась в резерве командующего как наиболее боеспособное соединение. Командарм берег его для решающего наступления под КойАсаном, который противник превратил в неприступный рубеж. Всю зиму неоднократные попытки наших войск прорвать этот оборонительный рубеж противника положительных результатов не дали. Между тем снабжать и перебрасывать резервы Крымскому фронту приходилось все сложнее, преодолевая штормовую погоду, под непрерывными бомбежками вражеской авиации.

Налетам авиации врага подвергался не только передний край обороны, но и дальние подступы к фронту. Уже 7 и 9 января 1942 года впервые подвергся налету немецкой авиацией город Новороссийск. Условия военного времени требовали поднятия дисциплины на производстве. 13 января Краснодарский горком партии провел совещание с директорами предприятий по вопросу реализации Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 года «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий». В соответствии с этим Указом все работники военной промышленности и отраслей, её обслуживающих, объявлялись мобилизованными и закреплялись за своими предприятиями. Самовольный уход с предприятий расценивался как «дезертирство с трудового фронта» и карался судом военного трибунала по законам военного времени. Налаживать военную дисциплину директорам краснодарских заводов предстояло в основном среди молодых рабочих – выпускников ремесленных училищ и школ ФЗО (юношей и девушек 13–15 лет), которыми были укомплектованы предприятия. Некоторые из нарушителей уже были привлечены к уголовной ответственности. Так, рабочий завода им. Седина Саломаха за уход с работы приговорен Военным трибуналом войск НКВД к 5 годам лишения свободы условно, причем, как отмечалось в информации военного прокурора г. Краснодара, «…такой мягкий приговор по делу Саломахи объясняется тем, что последний имеет возраст 15 лет, является сыном военнослужащего, который в данный момент находился на фронте»¹⁹.

30 января 1942 года в письме 9го Главного управления оборонительных работ Народного комиссара обороны СССР указывалось: «В декабре месяце 1941 года, когда Краснодару угрожала опасность прорыва немецких войск, нами дана начальнику краевого земельного управления справка о размерах (земельных) площадей на территории Краснодарского края (по районам), в пределах которых будут производиться работы по строительству оборонительного рубежа»…

В произведенный подсчет были включены полностью все трассы рубежа, включая и намечавшиеся соединительные линии Краснодарского и Тихорецкого обводов, причем шир на занимаемой полосы была принята, исходя из полковой глубины. «В настоящее время мы имеем указание Генштаба ограничиться полной

отработкой оборонительной линии только на основных направлениях. Кроме того, ширина занимаемой полосы ограничена работами первого эшелона (1 км)»²⁰.

По мере ухудшения обстановки в Крыму и активизации деятельности разведслужб врага обстановка в Краснодаре обострилась. Участились случаи нападения диверсантов на «эшелоны с оборудованием».

По улицам города ходили вооруженные военные и милицейские патрули, осуществляя проверку документов у жителей и военнослужащих. Участились облавы. Одна из них была проведена 16 января 1942 года. В результате было задержано 573 человека, из них 33 дезертира, 42 уклоняющихся от мобилизации.

Другой бедой для жителей стала возрастающая в Краснодаре преступность, которая характеризовалась как высокая: за январь 1942 года по городу было возбуждено до 200 уголовных дел. Из них по спекуляции – 12 уголовных дел, уклонению от воинского учета – 53, нарушению паспортного режима – 42, мелким кражам – 72, хулиганству – 9, грабежам – 12. Преступления совершались в основном приезжими и чаще всего подростками²¹.

Грозным предвестником приближения беды стали участившиеся полеты вражеской авиации над территорией края, что побудило крайисполком 19 января утвердить планы мероприятий местной противовоздушной обороны по Краснодарскому краю на 1942 год. Они касались не только нашего города, но и других крупных населенных пунктов, в первую очередь прибрежных городов: Туапсе, Новороссийска, Ейска и Сочи. Всего за месяц по Краснодарскому краю было подано 63 сигнала воздушной тревоги²².

Подготовка и проведение Красной армией Керченской десантной операции требовали увеличения не только выпуска краснодарскими предприятиями военной продукции, но и строительства новых аэродромов, а главное – поближе к фронту, на побережье Черного моря. Позже они сыграют важную роль в обороне Кавказа. Так, 20 января в Туапсинском районе, в п. Агой Главное управление аэродромного строительства НКВД силами заключенных приступило к строительству аэродрома в интересах ВВС Черноморского флота²³. Он позже сыграет важную роль в обороне городов Туапсе и Новороссийска.

Генеральный штаб РККА потребовал для Крымского фронта дополнительно призвать 39 905 военнообязанных в возрасте до 40 лет. Такой категории граждан Краснодар не имел. Всего, по учету военкоматов, в возрасте до 50 лет насчитывалось 40 899 призывников. Для выполнения разнарядки потребовалось сократить до

1 марта категорию лиц, имеющих отсрочки от призыва в наиболее важных отраслях народного хозяйства. Продление отсрочки могла решать только центральная комиссия по индивидуальным спискам. Считается, что призыв в армию юношей 1925 года рождения был осуществлен 1 августа 1942 года, однако, надгробия зенитчиков 57го зенитноартиллерийского полка, погибших в результате налета вражеской авиации на краснодарский военный аэродром 8 декабря 1941 года, показывает, что среди погибших 1617летних воинов, похороненных на Всесвятском кладбище города, сохранились фамилии зенитчиков: Иванова Г. И., Захарова Г. Н., Малинникова И. З., Копаненко Н. М., Кокошникова В. Н. – 1925 года рождения.

В поисках решений о восполнении трудовых ресурсов вместо убывающих на фронт крайвоенкомат 22 января обратился в крайисполком и крайком партии с предложением: «…обязать все учреждения и предприятия края подготовить в течение 2–3 месяцев кадры из числа женщин и невоеннообязанных мужчин, преимущественно и желательно из числа членов семей рабочих и служащих, работающих на оборонных предприятиях», это могло бы высвободить необходимый для пополнения Красной армии требуемый призывной контингент»²⁴.

Крайком партии был вынужден 6 марта 1942 года принять постановление «О подготовке кадров массовых профессий железнодорожного транспорта из женщин по Краснодарскому и Тихорецкому железнодорожным отделениям». На предприятиях нарастало движение наставничества, когда убывающие на фронт специалисты готовили себе смену за счет женщин и подростков.

Напряженная обстановка в Крыму активизировала и разведывательнодиверсионную деятельность абвера, что потребовало ускорить формирование истребительных батальонов НКВД в городах Краснодарского края. 27 января такой батальон был сформирован в Краснодаре. В него вошли 250 бойцов, командиров и политработников.

Поначалу на казарменном положении было решено оставить только дежурное подразделение, охранявшее отдельные объекты и оружейную комнату. Остальной личный состав занимался производственной и служебной деятельностью, прибывал в расположение батальона только по тревоге и на плановые занятия по боевой подготовке в выходные дни²⁵. Это решение, как показали последующие события, было ошибочным.

Иллюзии, порожденные первыми успехами Красной армии, имели тяжелые последствия. Спешно готовящаяся ФеодосийскоКерченская десантная операция, по планам советского командования, при успешном её осуществлении должна была значительно отодвинуть линию фронта от Кавказа и снять блокаду с Севастополя. В связи с этим угроза вторжения противника на территорию Краснодарского края, по мнению Верховного командования, исчезала. В Краснодар возвращались ранее эвакуированные в глубокий тыл предприятия и учреждения, были свернуты работы по сооружению оборонительных рубежей Краснодарского обвода.

Катера ДонаКубанского и Азовского пароходства перебрасывают морской десант в Феодосию (не позиционированный снимок)

«Работы по батальонным оборонительным рубежам на второстепенных направлениях, а также работы в ротных рубежах второго эшелона основных направлений законсервированы (в связи с отпавшей угрозой). На соединительных линиях обвода никаких работ, кроме рекогносцировки, не производилось…

Произведенные на территории отрабатываемых полностью и законсервированных батальонных участках строительные работы не мешают использованию этих площадей в сельскохозяйственных целях. Наоборот, для лучшей маскировки рубежа нормальное использование этих площадей является необходимым»²⁶.

Отпавшая угроза вражеского вторжения побудила руководство Краснодарского края 28 февраля решением крайкома партии с 8 марта ликвидировать Краснодарское краевое Управление по эвакуации населения и его местные органы в городах и районах.

На базе аппарата уполномоченного Управления по эвакуации в составе крайисполкома образован отдел по хозяйственному устройству эвакуированного населения²⁷.

Напряженные сражения на Крымском фронте требовали увеличения поставок оружия, боеприпасов, продовольствия и иных военных грузов. Для их переброски были привлечены корабли ДоноКубанского, Азовского пароходств и Черноморского флота. Постановление Военного совета Крымского фронта от 8 марта 1942 года требовало: «…для обеспечения транспортировки на Крымский полуостров необходимых для фронта грузов помимо перевозок Черноморского фронта от новороссийского порта использовать ДоноКубанское и Азовское пароходства»²⁸.

Краснодарская речная пристань превратилась в важный стратегический объект, принимающий корабли и баржи «река – море».

На тыловом фронте

Начальнику ДоноКубанского речного пароходства Я. А. Эльгарту предписывалось к 15 марта закончить ремонт самоходных барж и обеспечить перевозку 10 тысяч тонн воинских грузов из Краснодара в Темрюк, а также отдельная группа судов предназначалась для транзитной перевозки грузов по линии Краснодар – Керчь²⁹.

Война требовала большого напряжения сил всех жителей города. На многих предприятиях развернулось стахановское движение за выполнение и перевыполнения довоенных планов. Если учесть тот факт, что вместо квалифицированных рабочих к станкам встали дети 13–15 лет, жены и сестры фронтовиков, то подвиг работников тыла становится еще более значимым. 10–13 февраля состоялся десятый пленум Краснодарского крайкома ВКП(б). На нем приведено немало примеров подлинного трудового героизма кубанцев. Только на заводе «Краснолит» 198 рабочих выполнили норму не ниже 200–300%. Среди «двухсотников» были и женщины: Макаренко Ирина Ивановна, она пришла на завод в 1941 году, заменив ушедшего на фронт мужа, и на его токарном станке за короткий срок добилась 200процентной нормы выработки.

За кратчайший срок – месяц и 10 дней – в Краснодаре были восстановлены мыловаренный, гидролизный заводы и ТЭЦ комбината «Главмаргарин», демонтированные в период декабрьской эвакуации, хотя «многие говорили, что после такого демонтажа заводов для их восстановления потребуется не менее полутора лет, минимум год».

Выступая на пленуме крайкома партии, директор комбината «Главмаргарин» Н. М. Шпорухин рассказывал: «У нас были такие стахановцы, лучшие люди, которые по две недели не выходили из цехов, не ходили домой, лишь бы только в срокпустить турбину гидрозавода и мыловаренного завода. Второй секретарь Краснодарского горкома партии С. Е. Санин часто посещал наше предприятие. Однажды он увидел в цехе спящего человека, заинтересовался этим. «Простите, товарищ Санин, у меня всего три часа отдыха после суточной работы, и я хочу немного передохнуть, чтобы затем приступить к делу и в срок выполнить задание».

Нам не хватало печников и рабочих других квалификаций. Обращались в Сталинский райком партии (г. Краснодара), но всё-таки нужного количества людей мы не получили, и пустить комбинат в срок мы бы не сумели. Но нам помогли кадровики. Мы обратились с призывом к тем, кто полгода, год тому назад ушел с комбината на пенсию. Старые рабочие поняли, что их руки сейчас особенно нужны на производстве, и многие радостно пришли к нам. Явился старик Морозов, который 7–8 месяцев назад ушел с комбината. Он специалист, ему дали малоквалифицированных людей, и он стал их обучать. Вместе с ними пустил в ход седьмой котел. Был кузнец – партизан, член партии тов. Родин. Семь месяцев назад он ушел на пенсию, а потом вернулся, приступил к работе, взял подростков и обучил их. Инженерно-технические работники Скиба, Слащев и Гончаров не выходили из цехов, пока не пустили в эксплуатацию ТЭЦ. Жены приходили и спрашивали: «Тов. Шпорухин, что с нашими мужьями? Может быть, что-нибудь случилось, ведь они домой не приходят?» – «Они живы и здоровы, работают, питанием обеспечены»³⁰.

Производство запалов для бутылок с зажигательной смесью в лаборатории ЖданПушкина (фото ГАКК)

30 марта 1942 года крайком партии представил к высоким правительственным наградам 21 работника предприятий г. Краснодара за достигнутые успехи в деле выпуска снаряжения и боеприпасов для Красной армии. Среди награжденных был заведующий кафедрой специальных технологий химикотехнологического института жировой промышленности профессор ЖданПушкин Михаил Николаевич, который проявил инициативу в деле организации ряда оборонных заказов.

Заведующий кафедрой специальных технологий химикотехнологического института и жировой промышленности профессор Михаил Николаевич ЖданПушкин. Им в 1941 году организовано производство по снаряжению запалов Ковешникова для оборонительных ручных гранат Ф1, взрывателей для минометных мин, детонаторов для противотанковых гранат Сердюка (фото ГАКК)

Еще в студенческие годы он начал заниматься научной работой под руководством профессора Кубанского государственного сельскохозяйственного института В. И. Джонса. После смерти профессора возглавил кафедру технологии маслобойноэкстракционного производства Краснодарского института пищевой промышленности. С началом Великой Отечественной войны переключился на выполнение оборонных заказов.

В первые месяцы войны в связи с отсутствием достаточного количества противотанковой артиллерии важным средством борьбы с танками врага стали бутылки с зажигательной смесью. Первые образцы этих бутылок имели существенный недостаток, так как прежде, чем бросить бутылку во вражеский танк, нужно было спичками зажечь привязанную к ней паклю. Советские ученые изобрели специальные запалы, которые помещались внутрь бутылки, и при разбивании ее о броню происходило автоматическое воспламенение зажигательной смеси. С октября 1941 года ученым в лаборатории института было организовано производство таких запалов к бутылкам с зажигательной смесью. До начала боев в городе его лаборатория произвела около 100 000 запалов. Нередко ученому лично приходилось работать в цеху вместе с рабочими.

Под руководством ученого в декабре первого года войны организовано производство уровней для прицельных приспособлений минометов, а вместе с профессором А. И. Кондрацким налажено производство медицинской камфоры. С момента организации лаборатории по 1 февраля 1942 года было выпущено 380 килограммов ценнейшего медицинского препарата. Ежемесячное производство позволяло обеспечить 2 600 000 человекодоз.

Директор завода № 229 им. Седина, инженер Фоменко Сергей Никитич с 1938 года вел большую работу по выпуску карусельных металлорежущих станков, впервые освоенных в Советском Союзе.

С начала войны и перехода завода на выполнение военных заказов он непосредственно руководил производством снаряжения запалов Ковешникова³¹ для оборонительных ручных гранат Ф1, взрывателей для минометных мин, детонаторов для противотанковых гранат, освоением выпуска корпуса 45 мм снарядов, гранат Ф1, гранаты А. К. Сердюка³² ВПГС41, миномета МБ82, труб для 50мм минометов, кавалерийских клинков³³, противотанковых ежей и др. В результате перехода на производство оборонной продукции завод выполнил план по спецзаданию на 465%³⁴.

В разряд «трехсотниц» перешла комсомолкаударница шорноседельной фабрики О. Н. Рудешко: она стала выполнять дневную норму плана на 350% (фото ЦГАКФД№066488)

Лаборатория ЖданПушкина обслуживала краснодарские оборонные предприятия: заводы «Октябрь», им. Калинина, компрессорный, нефтеперегонный, завод противопожарного оборудования, ремзавод, ремонтные мастерские «Заготзерно» и др.

В наградном листе на инженера А. И. Костоусова говорилось: «Костоусов Анатолий Иванович, по образованию инженермеханик станкостроитель, на заводе им. Седина работает с 7 июня 1939 года в должности главного инженера. При освоении нового военного изделия (корпуса 45мм снаряда) проявил инициативу в использовании маломощных сверлильных станков (выпускаемых ремесленным училищем № 2) для обработки камор и нарезки резьбы, чем создана новая оригинальная технология, высвободившая револьверные станки на заводе, а также принимал участие в организации и освоении производства оборонительных осколочных гранат Ф1, гранаты Сердюка ВПГС41, миномета МБ82, трубы к 50мм минометам, кавалерийских клинков для 17го казачьего кавалерийского корпуса, противотанковых ежей»³⁵.

С начала войны 332 квалифицированных рабочих завода «Октябрь» ушли на фронт. На их место пришли женщины и дети – выпускники фабричнозаводских училищ. Они активно включились в соревнование по экономии сырья: перешли на изготовление инструментов собственными руками за счет сэкономленного металла.

Женщины заменили в цехах завода ушедших на фронт мужей и братьев (не позиционированный снимок)

Сборочный цех (не позиционированный снимок)

Над выполнением оборонных заказов трудились даже кустарные мастерские (не позиционированный снимок)

Начальник инструментального цеха завода «Октябрь» Пауков Петр Васильевич за время работы с начала войны проявил все свои новаторские способности в области внедрения заменителей дорогостоящих легирующих материалов. Им освоена сложная термообработка деталей, организовано цианирование инструмента³⁶. В кратчайшие сроки освоил всю номенклатуру инструментов для выпуска боеприпасов и вооружения. Руководил освоением производства автоматов ППШ.

Начальник литейного цеха завода «Октябрь» Химичев Виталий Алексеевич начал работать на заводе в литейном цехе рядовым инженером, проявил организационные способности в освоении новой технологии и новых видов продукции, был назначен начальником цеха. Организовал работу цеха постахановски. Это позволило поднять производительность труда и снизить брак более чем в два раза против довоенного периода. Систематически качественно обеспечивает литье боеприпасов в обрабатывающем цехе. Организовал силами цеха отливку и обработку оборонительных гранат Ф1 в больших количествах.

Третьим награжденным передовиком завода «Октябрь» стал неосвобожденный бригадир по ремонту оборудования Аракелов Грант Михайлович. Любовь к профессии и серьезное отношение к порученной работе выдвинули его в первые ряды стахановцев завода. Самые сложные агрегаты поручалось ремонтировать бригаде Аракелова, и его работа всегда имела высокую оценку.

За время работы в должности бригадира он воспитал десятки учеников, которые работали самостоятельно и считались хорошими слесарями. С переходом цеха № 2 на производство вооружения для фронта вместе со своей бригадой он встал на сборку, где ежедневно они выполняли нормы на 270–300%, а иногда Аракелов целыми сутками не выходил из цеха, чтобы выполнить в срок срочные задания³⁷.

Молодые рабочие, встав на трудовую вахту, стремились быть достойными своих отцов и старших братьев, ушедших на фронт. В лексике тех дней появились слова «двухсотники», «трехсотники», «пятисотники», «тысячники», означающие процент выработки производственных планов.

Имена молодых фрезеровщиков завода им. Седина Молдавского и Будловой, токаря Нечаева, модельщика Фетисенко, шлифовальщика Паршина были известны всему Краснодарскому краю. Эти рабочие выполняли три, четыре, пять дневных норм!

Интересен тот факт, что по мере усложнения рабочей операции молодежь стремилась перекрыть свои былые достижения. Рабочий завода Молдавский обслуживал два горизонтальнофрезерных станка, выполняя производственные задания на 300–400%, а, перейдя на фрезеровку фасонных гаек, он выполнял сменные задания на 700–750%. Получив задание по фрезеровке шпоночных пазов, он выполнил сменное задание на 1250%.

В июне 1942 года токарь завода «Октябрь» А. Ф. Дубяга выполнил сменное задание на 215,4%. Достичь столь высоких производственных показателей исключительно за счет интенсификации физического труда невозможно. Таких результатов передовики производства добивались за счет совершенствования производственного процесса. Молодые талантливые рационализаторы улучшали свое производственное оборудование, внедряли новые формы организации рабочего процесса, постоянно повышали свою квалификацию³⁸.

Затишье перед бурей

В апреле 1942 года, по мере успехов немцев в Крыму, нависла угроза полного захвата противником полуострова, что могло привести к его господству в Черном море и высадке десантов на Северный Кавказ. Об этим говорила активизировавшаяся деятельность вражеских разведслужб. 2 апреля Управление НКВД направило в крайком партии сообщение об активизации деятельности немецкой разведки по выброске парашютистовразведчиков и диверсантов из числа бывших красноармейцев в советский тыл и о необходимости в связи с этим срочно доукомплектовать истребительные батальоны и партизанские отряды, ранее подготовленные базы которых к этому времени были разукомплектованы или ограблены. Их личный состав в связи с весенним призывом в Красную армию военнообязанных запаса в возрасте с 20 до 46 лет значительно уменьшился: по партизанским отрядам – на 30%, а по истребительным батальонам – на 40–50%. Образовавшийся некомплект бойцов компенсировался «очень медленно, и таким контингентом, который по состоянию своего здоровья считался ранее не годным или ограниченно годным к военной службе, – из числа непризывных возрастов и женщин». Занятия в истребительных батальонах в этот период систематически срывались, так как их команднополитический состав, укомплектованный за счет районных руководителей, председателей колхозов и работников МТС, зачастую часто отрывался на посевные и уборочные работы. Кроме того, отмечалось в этом документе, «в связи с проведением ряда мероприятий по линии 4го отдела УНКВД (выборки спецфондов: оружия, взрывчатки, боеприпасов и продовольствия) – из тайников, отзыв из районов ранее командированных работников УНКВД, изъятие отпущенных средств с районных отделений НКВД; передача некоторых видов вооружения в действующие части Красной армии) и минование (отсутствие) опасности непосредственного вторжения на территорию нашего края, внимание партийных и советских органов к работе и боевой готовности истребительных батальонов и партизанских отрядов заметно ухудшилась. Это послужило причиной порождения в ряде районов демобилизационных настроений»³⁹.

Эти недостатки так и не были устранены до начала боев на Кубани. В последующем это негативно скажется на качестве боевой подготовки личного состава истребительных батальонов и партизанских отрядов, внесет противоречия между руководством этих формирований и сотрудниками НКВД, непосредственно отвечавшими за разведывательнодиверсионную работу, и снизит эффективность партизанского движения на Кубани. Можно добавить, что этот недостаток в период боевой деятельности партизанских отрядов не будет ликвидирован и приведет к резкому противостоянию руководства партизанскими отрядами, состоявшими из партийных функционеров, и их заместителями – работниками НКВД, что значительно снизит эффективность деятельности партизанских отрядов.

Первые успехи Красной армии в битвах под Москвой и РостовомнаДону зародили «демобилизационные настроения», получившие широкое распространение в Краснодаре весной 1942 года, особенно в тех районах, которым в то время не угрожала опасность скорого вторжения неприятельских войск⁴⁰.

Однако противник, ожидая окончания весенней распутицы, берег силы для ведения новых активных боевых действий. Решительных наступательных операций в период распутицы не предпринимал. Но все предчувствовали, что это только временное затишье. Попрежнему оставалась опасность высадки крупного десанта на побережья Азовского и Черного морей, а также в нефтеносные районы Кубани.

В целях обороны от вторжения наземного и воздушного противника и поддержания порядка 3 апреля 1942 года территория СевероКавказского военного округа была разбита на 11 боевых участков. В Краснодарском крае образовано два участка: участок № 2 так и назывался – Краснодарский. Его начальником был назначен генералмайор артиллерии К.Н. Степанов (начальник гарнизона Краснодарского края). Он должен был обеспечивать «увязку взаимодействия войсковых частей с гражданскими организациями, частями МПВО, НКВД и милиции»⁴¹.

Оборона каждого из них возлагалась на соответствующие соединения, части и военноучебные заведения, расположенные в границах этих участков. По мере обострения боевой обстановки и снятии с этих участков военных училищ, частей и соединений опасность проникновения в город вражеских диверсантов значительно возросла, а оборона при этом ослабла.

В ходе депортации «неблагонадежных» граждан города Краснодара было выселено 464 семьи (не позиционированный снимок)

С 10 по 15 апреля по указанию наркома внутренних дел СССР от 4 апреля 1942 года под непосредственным руководством заместителя наркома госбезопасности СССР И. А. Серова⁴² в Краснодарском крае была проведена операция по выселению в административном порядке из города Краснодара и других населенных пунктов края «всякого рода антисоветского элемента – бывших членов антисоветских политических партий, бывших участников различных контрреволюционных организаций и групп, бывших троцкистов и правых, привлекавшихся в прошлом к ответственности в партийном, судебном или административном порядке и т. д., а также всех лиц иностранноподданных, проживающих в указанных выше городах и пунктах». Только из Краснодара было выселено 464 семьи, или 1556 человек. Здесь эта акция проходила в особо драматических условиях. Гражданам, назначенным к выселению, отвели на сборы всего дватри часа, многие семьи не смогли даже получить расчет и справки с места работы. В списки были включены лица, которые не подлежали переселению (члены ВКП(б), комсомольцы и родители, дети которых находились в РККА), их вывезли к эшелону, а потом стали отпускать по домам. Правда, многие квартиры к тому времени были уже разграблены местными жителями. На месте погрузки создавались паника и суматоха⁴³.

При этом фронт требовал нового пополнения. Взять его было негде, поэтому комсомол выступил инициатором добровольного призыва девушеккомсомолок в части ПВО. Это давало возможность высвободить мужской личный состав для пополнения строевых частей Красной армии. Такая мобилизация проводилась и в Краснодаре. 11 апреля 1942 года эта работа была завершена.

Запись добровольцев – девушеккомсомолок в ряды Красной армии (не позиционированный снимок)

Призыв девушек широко освещался в средствах массовой информации, на комсомольских собраниях на предприятиях, в колхозах и совхозах. Накануне отправки комсомолок в армию в городе прошли вечера молодежи с концертами художественной самодеятельности и танцами⁴⁴.

Благодаря неумелому руководству все наступательные операции, предпринятые командованием Крымского фронта в период с 27 февраля по апрель 1942 года, были проиграны.

По мере улучшения погоды активизировались боевые действия немецких и румынских войск. Немецкая авиация участила налеты на прибрежные города, являвшиеся ближайшими тыловыми районами, обеспечивавшими советские войска, которые сражались в Крыму.

Представитель Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте, начальник Главного политического управления Красной армии Л. З. Мехлис фактически узурпировал командование фронтом: без его предварительного просмотра и согласия штаб фронта не мог передать в войска ни одного распоряжения.

По воспоминаниям Главнокомандующего ВМФ, наркома ВоенноМорского Флота СССР Н. Г. Кузнецова, 23 апреля прибывшего в Краснодар⁴⁵, а 28 апреля вместе с Маршалом Советского Союза С. М. Буденным, по заданию И. В. Сталина вылетевшим из Краснодара на Керченский полуостров для встречи с командованием Крымского фронта, они застали неприглядную картину деморализации деятельности командования, где, несмотря на угрожающую обстановку «всякие разговоры о возможности успешного наступления немцев и нашем вынужденном отходе Мехлис считал вредными, а меры предосторожности – излишними». Тем не менее, несмотря на колоссальные потери фронта – более 320 тысяч человек, ему удалось убедить Сталина в возможности продолжения наступления частей фронта.

Фронт понес большие потери не только в личном составе, но и в танках, артиллерии и подвижном составе. Учитывая большую потребность Крымского фронта в капитальном ремонте танков и нецелесообразность их транспортировки в глубь страны, Краснодарский крайком партии под давлением Мехлиса принял секретное постановление «Об изготовлении остро необходимых деталей к танкам для Крымского фронта на заводе им. Седина» и в связи с этим обратился в Совнарком СССР с просьбой «передать краснодарский завод им. Седина из Наркомата станкостроения в Наркомат обороны для создания ремонтной базы по капитальному ремонту танков и производству к ним запасных частей для Крымского фронта, снять с завода им. Седина программу по изготовлению карусельных станков⁴⁶».

Разгром Крымского фронта. Брошенная советская техника и вооружение в Крыму в мае 1942 года (трофейный снимок)

Наркомат станкостроения категорически возражал против этого решения, так как этот завод был единственным уникальным предприятием отрасли СССР, выпускающий уникальные карусельные станки.

Пока шла переписка Наркоматов, ситуация в Крыму разрешилась сама собой. Крымский фронт был ликвидирован. В итоге завод имени Седина продолжил выпускать прежнюю оборонную продукцию, оставаясь в составе Наркомата станкостроения СССР.

Взрыв потряс весь город

4 мая 1942 года введенный в заблуждение командованием фронта Совет Народных Комиссаров СССР всетаки вынес распоряжение «принять предложение т. Мехлиса об организации производства запасных частей к танкам «КВ» на заводе им. Седина».

К ходатайству крайкома партии о передаче завода в систему Наркомата обороны из системы Наркомата станкостроения последний отнесся резко отрицательно. В письме по этому поводу от 9 мая 1942 года за подписью наркома станкостроения А. И. Ефремова в адрес заместителя председателя Совета Народных Комиссаров В. М. Молотова и секретаря Центрального Комитета партии Г. М. Маленкова, с копией секретарю Краснодарского крайкома партии П. И. Селезневу, ситуация на заводе им. Седина характеризовалась так:

«Краснодарский завод им. Седина в настоящее время уже в значительной степени загружен изготовлением продукции для фронта. В частности, на этот завод постановлением ГКО от 9 апреля 1942 года возложено задание по изготовлению запасных частей к танкам Т34 и Т60 по 7 узлам и 18 деталям в количестве от 100 до 300 комплектов в квартал на сумму 575 тысяч рублей.

В соответствии с распоряжением Совнаркома Союза ССР от 4 мая 1942 года по предложению т. Мехлиса завод им. Седина дополнительно загружается изготовлением запасных частей к танкам «КВ» по 6 деталям и одному узлу в количествах от 150 до 500 штук ежемесячно.

Ремонт танков по характеру технологии требует сравнительно небольшого количества универсального оборудования, но больших сборочных площадей, между тем завод им. Седина располагает как раз обратным: значительным количеством комплексного оборудования (большинство которого для ремонтных целей не будет использовано) и недостатком сборочных площадей.

Постановлением ГКО от 14 апреля 1942 года на Наркомат станкостроения возложено ответственное задание по изготовлению оборудования для строек черной металлургии, которое может быть выполнено только краснодарским заводом им. Седина как единственным заводом в системе наркомата, располагающим сталелитейным цехом и наличием станочного парка, необходимым для выполнения вышеуказанного задания.

Кроме того, завод выполняет задание по изготовлению 45мм осколочных снарядов в количестве 45 000 штук ежемесячно, а также корпусов гранат (Ф1) по заказу командования Крымского фронта и крайкома партии.

Краснодарский завод им. Седина является единственным заводом в СССР по производству карусельных станков, используемых в настоящее время главным образом на основных заводах танковой промышленности для обработки деталей танков (в верхней части башни, погонов⁴⁷ и других).

Исходя из вышеизложенного, считаю передачу станкозавода им. Седина в НКО для превращения его в ремонтную базу абсолютно нецелесообразной и прошу указанное ходатайство Краснодарского крайкома ВКП(б) отклонить».

Пока шла переписка, ситуация в Крыму изменилась, Крымский фронт был ликвидирован. В итоге завод им. Седина продолжил выпуск серийной и оборонной продукции, оставаясь в системе Наркома станкостроения СССР⁴⁸.

Жителю Краснодара, участнику боев за город в августе 1942 года Сергею Григорьевичу Дробязко некоторое время пришлось работать на нефтеперегонном заводе № 5, на котором произошло потрясшее жителей города чрезвычайное происшествие, случившееся в одном из цехов Краснодарской нефтебазы. Он так описывает случившееся:

«Зимой 1941 года, когда немцы первый раз приблизились к Ростову, на [нефтеперерабатывающем] заводе № 5 начали останавливать часть перерабатывающих установок и демонтировать оборудование. Из освободившихся рабочих были созданы бригады, которые вместе со слесарями ремонтного цеха занимались демонтажом. На токарном участке оставались работать только самые опытные мастера. Демонтаж шел круглые сутки. Оборудование тут же грузили на заводской ветке на платформы и эвакуировали в тыл.

Но русская зима была против немцев, и, когда их отогнали от Ростова, на завод стали возвращаться эшелоны с оборудованием. К весне 1942 года фронт стабилизировался. Мы уже снова работали в токарном цеху. Для восстановления завода прибыли бригады монтажников и сварщиков из Грозного и Баку.

В один из весенних дней перед перерывом вдруг раздался страшный взрыв, гул которого, как потом говорили, был слышен по всему городу. Посыпались стекла. Между длинными зданиями нашего ремонтного и параллельно стоящего с ним электроцеха, как в динамическую трубу, метнулось пламя. Нас обдало жаром. Станки сразу остановились… После чего наступила непонятная, странная тишина. Через некоторое время издалека послышались какието слабые крики и треск. В мастерскую вскочил в оборванной одежде начальник цеха. Он прокричал: «Всем с рукавицами бегом к спеццеху!» Спеццех находился в центре завода и занимал обширную площадь, где размещались отдельные здания, перерабатывающие установки и различные резервуары с сетью трубопроводов. Обычно на его территорию, огороженную колючей проволокой, вход был по особым пропускам. Говорили, что там вырабатывали взрывчатку…

Когда мы добежали до угла электроцеха, то издали увидели мечущихся людей, полуразрушенные здания и коегде небольшие языки пламени. Там же виднелись красные машины заводской пожарной команды. С треском догорали какието небольшие конструкции, которые никто не тушил. Тушить, собственно, было нечего. Почти все, что могло гореть, мгновенно сгорело в пламени взрыва.

Пока мы бежали, на наших глазах несколько живых факелов бросились к пожарным водоемам. Как потом мы узнали, попав в воду, они сразу же, лишившись сил [от болевого шока], оставались там. Трупы несчастных потом вытаскивали баграми. Некоторым удалось добежать в горящей одежде до Кубани, где они и находили свой конец. Другие падали по дороге, не добежав до воды.

Вслед за нами на территорию спешно въехали несколько заводских грузовиков и санитарных машин. Людей, которые метались в тлеющей одежде, стали сбивать с ног и накрывали кусками брезента, чтобы погасить пламя. Трудно было с теми, кто был в промасленных ватниках и не мог сам их сбросить.

Еще дымились груды обгорелых кирпичей. Повсюду валялись листы сгоревшего железа. Из развалин зданий, изпод искореженных емкостей неслись человеческие вопли и стоны.

Над всем этим стоял тошнотворный запах гари и сгоревшего мяса. Но уже начали выводить к санитарным автобусам тех пострадавших, которые могли передвигаться. Страшно было смотреть на их обгоревшие лохмотья из одежды и кожи. У пострадавших не было видно ни лиц, ни глаз. А из города продолжали и продолжали прибывать машины скорой помощи и грузовики…

Несмотря на категорические требования не разглашать это происшествие, во время перекуров рабочие продолжали потихоньку вести разговоры о взрыве в спеццехе. По подсчетам, выходило, что всего пострадало и погибло около двухсот

человек. Их могло быть и больше, если бы не обеденный перерыв, когда часть рабочих находилась в столовой»⁴⁹.

В связи с тяжелой обстановкой на Крымском фронте в городе начали появляться в одиночку и группами небритые, изможденные военные в истрепанном обмундировании. Это были те, кому удалось перебраться через Керченский пролив после поражения наших войск. Этим обстоятельством воспользовались вражеские спецслужбы, распространявшие через беженцев и военнослужащих панические настроения. Паникеров и дезертиров на улицах города задерживали патрули.

Несмотря на провал десантной операции, Крымский фронт попрежнему требовал все больше грузов для обеспечения населения полуострова и воюющих там соединений. Железнодорожный и воздушный транспорт не справлялся с перевозками. 6 апреля крайком партии вновь обязал начальников ДоноКубанского речного и ЧерноморскоАзовского пароходства обеспечить перевозку воинских грузов для Крымского фронта до Темрюка и далее по маршруту – до Керчи.

Охрана речных судов во время их рейса в Азовское море и по Керченскому проливу поручалась Азовской военной флотилии, поэтому на гражданские буксирные катера были установлены пулеметы, а на более крупные суда – танковые башни с 45мм орудиями⁵⁰.

Отправкой на фронт первой крупной партии девушеккомсомолок дело не ограничилось. Фронту нужно было новое пополнение. Потеря в Крыму целого фронта вынуждала изыскивать новые резервы. Практика показала, что женщины благодаря своей природной выносливости и аккуратности хорошо подходили для снайперской работы. В Краснодаре в апреле 1943 года была организована снайперская школа, в нее вошли 102 девушки, 45 из которых в 4м гвардейском кавалерийском корпусе составли снайперский взвод. Уже позже, когда на Кубани разгорелись ожесточенные бои, решение командования о массовой подготовке снайперов оправдалось. В соответствии с нарядом штаба СКВО 3246 девушек направлены на 45дневную подготовку в учебные пункты МПВО.

Так девчонки уходили на фронт (не позиционированный снимок)

В горнолесистой местности Кавказа фашисты несли огромные потери от снайперов, зачастую превышающие боевые потери врага. Привлечение к снайперскому делу девушек оказалось правильным решением. Они оказались более усидчивыми и меткими стрелками.

О том, насколько эффективной была снайперская война в горнолесистой местности Северного Кавказа, можно судить по фронтовому дневнику немецкого офицера Флориана Толька. «Однако эта дикая красота Кавказских гор с наступлением темноты становится зловещегрозной. На одиноких тропах нас поджидает пуля снайпера. В непроходимой чаще прячется смертельная опасность. Порою смерть от пули снайпера превышала боевые потери»⁵¹. В связи с участившимися в мае 1942 года налетами вражеской авиации на территорию города Краснодара, Новороссийска и Туапсе к 1 мая крайком партии потребовал ускорить строительство городских командных пунктов местной противовоздушной обороны первой категории. Требовалось также возобновить круглосуточное дежурство на предприятиях и в отдельных домовладениях с соблюдением светомаскировки⁵².

На следующий день после завершения неудачных сражений Западного и Крымского фронтов, 21 апреля, для управления войсками на южном крыле советскогерманского фронта Ставка создала Главное командование войск СевероКавказского направления⁵³. Ему подчинялись и Крымский фронт, и Севастопольский оборонительный район, и СевероКавказский военный округ, и Черноморский фронт, и Азовская военная флотилия. Главнокомандующим этого направления был назначен Маршал Советского Союза С. М. Буденный, его заместителем по морской части – адмирал И. С. Исаков, членом Военного совета – секретарь Краснодарского крайкома ВКП(б) П. И. Селезнев, начальником штаба – генералмайор Г. Ф. Захаров.

Из состава войск СКВО в непосредственное подчинение Главкома СевероКавказского направления перешли 17й казачий кавалерийский корпус под командованием генералмайора Н. Я. Кириченко (со штабом в станице Павловской), который 28 апреля получил свою первую боевую задачу – занять оборону по левому берегу реки Дон от Манычской до Кагальника и далее – по восточному побережью Азовского моря до Темрюка, и 1й отдельный стрелковый корпус под командованием полковника М. М. Шаповалова (со штабом в станице Крымской), который оборонял совместно с Черноморским флотом побережье Черного моря от Темрюка до Лазаревской, Майкоп, Краснодар и далее территорию по реке Кубани до Темрюка.

В этих целях на станциях Краснодара и в других населенных пунктах создавались перевалочные базы. Для прикрытия с воздуха грузовых перевозок по реке Кубани и дорогам Таманского полуострова командующему округом поручалось организовывать противовоздушную оборону силами зенитной артиллерии и истребительной авиации. С 15 мая Азовская военная флотилия должна была сформировать отдельный отряд кораблей на реке Кубани, на который возлагались задачи борьбы с минами, сбрасываемыми с самолетов противника, и диверсантами⁵⁴.

Штаб Главного командования СевероКавказского направления попрежнему размещался в Краснодаре, в здании ВИТИМа – Всесоюзного научноисследовательского института табачной и махорочной промышленности им. А. И. Микояна⁵⁵.

В здании института размещался штаб Краснодарского направления (фото ГАКК)

Переждав распутицу, войска вермахта готовились к решительному удару, для которого был выбран южный, менее защищенный участок фронта. В немецком штабе 11й армии эта операция, начавшаяся в мае, известна под кодовым наименованием «Охота на дроф».

Причин, по которым мы остановились на обороне Крыма, несколько. Во-первых, этот регион тесно примыкал к Краснодарскому краю, и исход этих сражений непосредственно влиял на обстановку в Краснодарском крае, в частности в Краснодаре. Во-вторых, основные ресурсы: людские и материальные – поставлял наш регион. В-третьих, морально-психологическое состояние войск, оборонявших Крым, не могло не сказываться на морально-психологическом состоянии населения прилегающих районов края и города Краснодара. В-четвёртых, командование СевероКавказским фронтом, учитывая горький опыт боев в Крыму, сделало главный вывод: уйти от прямых кровопролитных столкновений на невыгодных рубежах и сберечь силы фронта для нанесения решающих ударов на выгодных рубежах. Эту тактику С. М. Буденный наглядно продемонстрировал на Кубани, при обороне Краснодара и Кавказа.

11 мая 1942 года, писал Н. Г. Кузнецов, «…в Краснодар позвонил И. В Сталин и вновь приказал Буденному и Исакову выехать в Керчь, разобраться в обстановке и принять на месте нужные меры, т. к. оборона на Турецком валу и организация обороны Керчи по типу Севастополя оказались невыполненными. Штаб фронта был переведен в Аджимушкайские каменоломни⁵⁶. Туда и перебрались на катерах из Тамани Буденный и Исаков. Картина, представшая перед ними, была удручающей. В результате охватившей всеобщей паники войска были деморализованы, командование фронтом утратило бразды правления и показало свою неспособность повлиять на обстановку. Бросая оружие и боевую технику, бойцы бросались в холодную водупролива и гибли. После всего увиденного Семен Михайлович позвонил по телефону правительственной связи И. В. Сталину и доложил об обстановке. Впоследствии он вспоминал: «Он [Сталин] спросил: что вы думаете об обстановке? Я ответил, что будем бороться на ближнем оборонительном обводе [защищать Керчь]. Но Сталин ответил: «Вы теперь должны прочно защищать Таманский полуостров, а Керчь эвакуировать»»⁵⁷.

19 мая 1942 года Крымский фронт был ликвидирован, а СевероКавказское направление преобразовано в одноименный фронт. Перед ним была поставлена задача прочно удерживать Краснодарский обвод, Ставропольский оборонительный район, оборонять Таманский полуостров и «ни в коем случае не допустить форсирования противником Керченского пролива и проникновения его со стороны Крыма на Северный Кавказ». В случае наступления врага на ростовскокавказском направлении войск Южного фронта должны были удерживать рубеж реки Дон и во взаимодействии с войсками СевероКавказского фронта не допустить противника в пределы Северного Кавказа.

В состав фронта вошли остатки войск бывшего Крымского фронта, соединения и части, расположенные на побережьях Азовского и Черного морей. Командующему фронтом Маршалу Советского Союза С. М. Буденному подчинялись Черноморский флот, Азовская военная флотилия и СевероКавказский военный округ.

Членом Военного совета СевероКавказского фронта попрежнему оставался секретарь Краснодарского крайкома партии П. И. Селезнев. По распределению обязанностей на него возлагались руководство политуправлением, прокуратурой, военным трибуналом и особым отделом фронта, а также «задачи по проведению в жизнь и использованию всех ресурсов края для нужд фронта»⁵⁸.

Огромные санитарные потери Крымского фронта легли на плечи краснодарских медиков. Эвакогоспитали Краснодара и районов края, близлежащие к фронтам, были перегружены. 17 военных госпиталей города и станицы Пашковской для оказания помощи раненым привлекали весь городской и районный медперсонал. Раненых было столь много, что мест для каждого не хватало. Прибывших размещали прямо на полу – как экстренная мера, это было разрешено ещё с начала апреля 1942 года, когда на территорию хлынул приток раненых. Положение с гигиеной в госпиталях очень беспокоило наше командование. Эффективных средств борьбы с инфекцией, занесенной в раны бойцов, еще не было, это вело к летальным исходам, даже при незначительных ранениях.

«Воздух в госпиталях был пропитан гнилостным трупным запахом. Постели, одежда и сами раненые бойцы до крайних пределов завшивели… Среди обслуживающего персонала наблюдается большая растерянность» – так охарактеризовали состояние эвакогоспиталей проверяющие из местного здравотдела и прокуратуры⁵⁹.

Вся страна, затаив дыхание, следила за героической борьбой ленинградцев, подвергшихся блокаде фашистской Германии. Каждый день в городе от бомбежек и голода умирали сотни советских граждан. В стране развернулось движение по оказанию Ленинграду посильной гуманитарной помощи. 28 апреля из Краснодара ушел эшелон с продуктами для бойцов Ленинградского фронта. Обратным потоком на Кубань пошли эшелоны с жителями блокадного Ленинграда, вывезенные ранее из города по «Дороге жизни» – льду Ладожского озера.

Всего в апреле 1942 года в Краснодарском крае, было размещено более 36 тысяч эвакуированных ленинградцев, в том числе свыше 10 тысяч детей.

23 мая Таманский полуостров и прибрежная зона Азовского и Черного морей, а также все железные и шоссейные дороги, линии связи, аэродромы, районы дислокации войск и штабов, расположенных в Краснодарском крае и Ростовской области, были объявлены особой военной зоной. В ее состав включены гарнизоны Краснодара и других городов края.

В пределах зоны постановлением Военного совета СевероКавказского фронта военному командованию предоставлялись права:

«а) производить мобилизацию местного населения для выполнения оборонных работ в соответствии с постановлениями правительства о трудовой повинности;

б) изымать у государственных, общественных и кооперативных предприятий и организаций, а также и у отдельных граждан материалы, плавучие и транспортные средства для нужд обороны;

в) при постройке оборонительных сооружений использовать отдельные строения (жилые дома, амбары, сараи и т. п.), вплоть до разбора их, а также площади и скверы, если это вызывается тактическими и оперативными соображениями;

г) вводить ненормированный рабочий день, производя работы и в выходной день, для местного населения, привлекаемого к оборонительным работам».

Крайисполкому поручалось к 1 июня 1942 года дополнительно выселить в административном порядке с территории особой военной зоны и гарнизонов «лиц, признанных социально опасными как по своей преступной деятельности, так и по связи с преступной средой, а также лиц, принадлежащих к следующим национальностям: немцам, румынам, грекам, крымским татарам».

В том числе въезд (и выезд) в местности особой военной зоны (в первую очередь c Таманского полуострова) воспрещались⁶⁰.

После тяжелых поражений Красной армии на Керченском полуострове (8–20 мая) и в Харьковском сражении ЮгоЗападного фронта (12–29 мая) командование вермахта овладело стратегической инициативой и готовилось к своей главной операции на южном фланге Восточного фронта – наступлению на Северный Кавказ. Гитлеру казалось, что цель, которую он вынашивал последние годы, по нанесению сокрушительного удара по главному конкуренту за «мировую корону» – Британской империи, близка как никогда.

Враг на пороге

2 июля 1942 года в 11 часов 30 минут города побережья Черноморского и Азовского морей оказались под ожесточенной бомбардировкой немецкой авиации⁶¹. На следующий же день, 3 июля, Краснодарский городской комитет обороны рассмотрел и одобрил представленный рекогносцировочной комиссией Краснодарского гарнизона проект внутреннего оборонительного рубежа г. Краснодара. Выполнение работ было возложено на четыре городских района и Пашковский район, примыкавший к городу. Каждый из них за счет местных ресурсов должен был построить соответствующий батальонный рубеж обороны. Для этого в порядке бесплатной трудовой повинности объявлялась мобилизация населения. В постановлении городского комитета обороны было записано: «Просить Военный совет СевероКавказского фронта о включении данного оборонительного обвода в общий план рубежей [обороны] фронта как отдельный узел сопротивления гор. Краснодара, входящий в общий рубеж [обороны] Анапа – Махачкала, и отпустить следующие материалы: колючей проволоки – 40 тонн, противотанковых мин – 10 тысяч штук». Техническое руководство работами и финансирование стройматериалов возлагались на Управление инженерных войск СевероКавказского фронта.

Строительство рубежа намечалось начать с 15 июля, и работы должны были закончиться к 10 августа 1942 года⁶². Работы по восстановлению ранее подготовленного оборонительного рубежа «К» [Краснодарского обвода] в связи с многоснежной зимой и повышенной влажностью почвы приходилось практически начинать заново. Людских ресурсов в связи с начавшейся эвакуацией и уборочной страдой катастрофически не хватало. Справедливости ради следует отметить, что своевременно подготовить оборонительный рубеж – Краснодарский обвод инженерные войска фронта так и не успели.

С 5–12 июля по запросу начальника инженерных войск СевероКавказского фронта «для выполнения оперативного задания» (речь шла о возможном выводе из строя важнейших объектов на случай захвата края противником. – Прим. автора) крайком срочно подготовил материалы, необходимые фабрикам и заводам, предварительно согласовал этот вопрос с краевым Управлением НКВД. 12 июля этот список был подготовлен. В нем значились предприятия: Наркомата минометного вооружения, завод «Краснолит»; Наркомата боеприпасов: заводы № 546, им. Седина, «Октябрь»и ряд других объектов⁶³.

Шуховская водонапорная башня. Эта стальная водонапорная башня системы инженера В. Г. Шухова была построена на углу улиц Шаумяна (ныне Рашпилевская) и Ярмарочной (ныне ул. Володи Головатого) (на территории нынешнего торгового центра «Галерея Краснодар») в начале 1930х годов, и до войны она никому не мешала. Теперь же она превратилась в опасный объект ориентации вражеской авиации (фото ГАКК)

15 июля дирекция краснодарского завода «Октябрь» обратилась к председателю городского комитета обороны и начальнику гарнизона с необычной просьбой: демонтировать местную достопримечательность, так называемую башню Шухова. В ходатайстве завода «Октябрь» сообщалось: «Эта башня высоко возвышалась над близлежащими строениями с восточной стороны завода «Октябрь», и мельзавод № 13 [находился на месте нынешнего драматического театра]; с других сторон башня граничит с рыночными площадями и поэтому является отличным ориентиром для вражеской авиации при подступах к городу и может явиться исходной точкой для ориентации среди районов города.

В этом районе, возле башни, расположены заводы «Октябрь», «Краснолит», мельзавод № 13, бондарный завод [угол ул. Новокузнечной и Садовой], казармы воинских частей [бывшие Самурские казармы на улице Северной и Октябрьской. – Прим. автора], пожарная команда № 2 и склады лесоматериалов заводов бондарного и противопожарного оборудования [район, прилегающий к городской инфекционной больнице], которые не имеют подводки воды из пожарных магистралей. [Рядом с заводом им Калинина – «Краснолит» располагались военные стратегические склады, которые издавна называли «Ссыпками». – Прим. автора].

По нашему заданию была произведена разработка вопроса о маскировке объекта завода «Октябрь» от воздушного противника. Мнение специалистов сошлось на общем решении, что любая маскировка близлежащих объектов нереальна при наличии башни.

Мы считаем, что данная башня должна быть срочно демонтирована без всякого ущерба водоснабжению города как неработающая и может быть использована как водоем с установкой на земле с соответствующей маскировкой.

Это мероприятие значительно усложнит ориентировку противника при возможных налетах на наш город, учитывая, что при многочисленных разведочных налетах, по всей вероятности, находящиеся возле нее объекты неоднократно сфотографированы».

В резолюции на документе нет сведений о принятии решения. Краснодарцам же известно, что башня на своем месте осталась и благополучно пережила военные и послевоенные годы. В 1977 году по решению Краснодарского крайисполкома она признана памятником архитектуры местного значения⁶⁴.

В 8 часов утра 11 июня в Краснодар на имя секретаря крайкома партии поступила правительственная телеграмма от заместителя председателя Совета народных комиссаров СССР Л. П. Берии. В ней требовалось:

«ГКО постановлением № 1849 с с, от 3 июня, принял решение о значительном увеличении производства корпусов 82мм мин. Заводам Краснодара установлен план сдачи: Компрессорный завод (НКМВ) на июнь – 10 тысяч штук, июль – 15 тысяч штук.

Завод «Краснолит» (НКМВ) на июнь – 25 тысяч штук, июль – 40 тысяч штук. Ввиду особой важности этого задания прошу Вас лично взять под контроль указанное решение и оказать необходимую помощь заводам в его выполнении и дальнейшем расширении производства, а также незамедлительной отгрузке готовой продукции снаряжательным заводам»⁶⁵.

«За 25 дней июня компрессорный завод месячное задание по производству корпусов мин перевыполнил: вместо 10 тысяч штук сдано военному представителю 12 726, «Краснолит» же выпустил только 13 156 штук корпусов мин вместо запланированных 25 тысяч. Недовыполнение плана объяснялось отсутствием на предприятии металла.

В военных госпиталях и на передовой линии скопилось большое количество грязного, требующего ремонта армейского обмундирования. 12 июня Краснодарскому краю были установлены задания по стирке, чистке и ремонту армейского обмундирования. Этим занимались Краснодарский баннопрачечный трест и артели промкооперации. Объемы этой работы были запредельны для имеющихся мощностей Краснодара. Так, ремонту подлежало 15 тонн обмундирования, и первоначально прачечные и мастерские с планами не справились»⁶⁶.

Начало решительного наступления на Кавказ гитлеровцы намечали в соответствии с директивой № 45 на 15 июня. Однако завершить подготовку своих войск к намеченному сроку им не удалось. Кроме того, чрезвычайное происшествие с потерей 19 июня самолета, в котором немецкий майор Рейхель – начальник оперативного отделения 23й танковой дивизии, действовавшей в составе 6й армии генерала Паулюса, на воронежскосталинградском направлении, доставляя секретнейшие подробные планы летнего южного наступления «Блау», чуть не спутало все карты⁶⁷.

Молодому читателю хотелось бы напомнить динамику и сущность происходивших событий, тем более что они повлияли на боевую обстановку СевероКавказского фронта. А ошибка в анализе происшествия Ставкой ВГК помогла врагу нанести главный удар на Кавказ. Вот как данный эпизод изложил в воспоминаниях генерал С. М. Штеменко: «В ночь на 20 июня с ЮгоЗападного фронта сообщили, что захвачен оперативный план немецкого командования. В Генштабе, конечно, взволновались: такое случалось не часто. Оказалось, что самолет противника изза плохой погоды потерял ориентировку, попал под огонь нашей артиллерии и был сбит. Два офицера сгорели, а один – майор – остался жив. Он пытался уничтожить документы и скрыться; наши солдаты настигли его, и в перестрелке он был убит. Так к нам попали карта с нанесенными на неё задачами 40го танкового корпуса и 4й танковой армии немцев и много других документов, среди них шифрованные. К шифру быстро удалось найти ключ. [Советская разведка к тому времени была неплохо осведомлена о достижениях польских и британских криптографов, разгадавших тайны немецких шифровальных машин «Энигма»]. Начальник Генерального штаба Красной армии генерал А. М. Василевский немедленно доложил об этих документах Верховному Главнокомандующему [Сталину]. Тот заподозрил, что бумаги подсунуты нарочно, чтобы обмануть нас относительно подлинных замыслов немецкого командования, и вызвал по телефону командующего фронтом. К аппарату подошли все члены Военного совета. Говорил С. К. Тимошенко. Он [уже знал о догадке начальника штаба фронта П. И. Бодина об истинных намерениях врага] твердо заявил, что документы не вызывают сомнений, высказал свои соображения о намерениях противника и доложил о принятых мерах.

И. В. Сталин потребовал держать в секрете то, что мы узнали о планах немецкого командования. «Возможно, – продиктовал он телефонисту, – что перехваченный приказ вскрывает лишь один уголок оперативного плана противника. Можно полагать, что немцы постараются чтонибудь выкинуть в день годовщины войны и к этой дате приурочивают все свои операции»…

С. К. Тимошенко остался доволен переговорами [если учесть провал Харьковской операции и возможные для него последствия, где только в плен попало 240 тысяч советских солдат, командиров и генералов… На этот раз вроде бы пронесло!]. Но все же под конец попросил: «Было бы хорошо, если бы в районе Короча можно было бы от Вас получить одну стрелковую дивизию…». Сталин ответил: «Если бы дивизии продавались на рынке, я бы купил для Вас 5–6 дивизий, а их, к сожалению, не продают»⁶⁸.

«К сожалению, – отмечал далее генерал С. М. Штеменко, – из полученных со сбитого самолета документов немецкого командования все ещё не было ясно, где именно будет нанесен главный удар. Группировка немецкофашистских войск на подступах к Москве держалась пока пассивно. Это, однако, вовсе не значило, что она и впредь будет вести себя так же, особенно если немцы ворвутся в Воронеж, откуда можно было бы начать обходной маневр и отрезать Москву от юга и востока страны. Верховный Главнокомандующий и Генеральный штаб попрежнему считали, что Москва – главная цель планов противника»⁶⁹.

Опасения советского руководства были беспочвенны. Наступать в 1942 году одновременно на всех направлениях Германия уже не могла. В заблуждение приводила личность командующего группой армий «Юг». В 1941 году наступление на Москву осуществлял именно командующий группой армий «Центр» генералфельдмаршал Федор фон Бок. Теперь этот фельдмаршал возглавил группу армий «Юг». 28 июня 1942 года, начав операцию «Блау», вопреки планам Гитлера он, вместо того чтобы только блокировать усиленную воронежскую группировку советских войск от ударов по немецким войскам с севера, ввязался в кровопролитные бои за Воронеж, чем мог поставить под удар ранее намеченные планы Гитлера. Это 15 июля 1942 года повлияло на его немедленную отставку. Непосредственное руководство операцией Гитлер взял лично на себя. Приняв на себя командование группой армий «Юг», он продолжил осуществлять свою заветную мечту: устранение главного конкурента за мировое господство. Суть этого плана заключалась в том, чтобы двумя концентрирующими ударами – с территории Ирана и Северной Африки разгромить британские войска. При этом он лишал Советский Союз и Британию стратегических запасов нефти, что, по мнению Гитлера, должно было привести к неминуемой победе на Западе и Востоке.

К счастью для него, направление удара на Москву, осуществленного фон Боком, советское командование приняло за основной, «хитроумный» план врага, что не позволило своевременно перебросить резервы на юг. Раскрывая главные цели врага, Командующий Закавказским фронтом генералполковник Тюленев проанализировав намерения врага, докладывал в Ставку, что Гитлер в этом году не планирует наступление на Москву. Главная цель Германии – Кавказ, захват его нефтяных ресурсов без которых дальнейшие боевые действия продолжаться не могут, а дальнейшие боевые действия будут направлены против Англии с выходом на Иран совместно с Турцией и армией Роммеля уничтожить британский экспедиционный корпус лишив её людских и материальных ресурсов вывести ее из войны:

ЦАМО, Ф. 47. Оп. 1063, д.192

Поэтому гитлеровцы решили нанести удар максимально быстрее, не меняя ранее принятых стратегических разработок. Гитлер спешил на Кавказ, к своей заветной мечте быстрее разделаться со своим давним соперником на мировое господство. Что же касается Кавказа, то он, по замыслам немецкого командования, должен был стать мостом для достижения этой цели.

Советская историография стыдливо замалчивает очевидные исторические факты, выдавая кавказский поход Гитлера только стремлением захвата кавказской нефти и продовольствия. Однако это только полправды. Советский Союз, верный союзническому долгу, сделал все от него зависящее, чтобы сорвать планы агрессора, тысячами жизней советских воинов заплатив за спасение Британии. (Этот подвиг советского народа так и не был по достоинству оценен Великобританией. До сих пор вы ничего не найдете в британских источниках о подвиге советских воинов на Кавказе.) Идя к своей заветной цели, для блокирования удара по основной группировке своих войск с севера, немцы были вынуждены разделить группу армий «Юг» на две группировки: «А» под командованием генералфельдмаршала Вильгельма фон Листа, которая наносила главный удар, и «Б», которую возглавил генералфельдмаршал барон Максимилиан Вейхс ан дер Глон и которая после падения Сталинграда должна была двигаться на Кавказ. Позже, когда наступательная операция группы армий «А» под Краснодаром сорвется, Гитлер отправит в отставку Листа и лично возглавит группу армий. Неудачи на южном участке советскогерманского фронта привели к наибольшему числу отставок высокопоставленных военачальников фашистской Германии за период начала войны⁷⁰.

Таким образом, наступивший июнь 1942 года, к сожалению, не внес принципиальных изменений в организацию обороны Северного Кавказа советскими войсками. Принимавшиеся ими меры имели исключительно местный, локальный характер, усиливали прикрытие отдельных объектов и районов и были ориентированы в основном на противодействие возможным десантам противника. Попрежнему считалось, что труднодоступные отроги Главного Кавказского хребта надежно закрывают врагу путь через Кавказ⁷¹. Практика показала, что фашисты не останавливались ни перед чем, чтобы сломить сопротивление советских войск. Его даже не останавливали международные конвенции о запрещении применения химического оружия. В Крыму оно было применено против советских бойцов, оборонявших Аджимушкайские каменоломни. Начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта Гальдер 12 мая 1942 года записал в своем дневнике: «Генерал Окснер доложил о положении химических войск на юге и применении газов против партизан»⁷².

Угроза химического нападения врага была реальна. Вот почему в начале июня в Краснодаре и других населенных пунктах спешно проводились проверки противовоздушной обороны и химической защиты населения. В результате было установлено, что приспособление подвальных помещений под газоубежища «проходит очень медленно ввиду неповоротливости горисполкомов… Командные пункты МПВО не достроены. В Краснодаре командный пункт 1й категории готов на 95%, a 2й категории – только на 45%. В других населенных пунктах ситуация была ещё более удручающей». Это обстоятельство потребовало принятия самых неотложных мер.

По докладам руководства, на базе местной промышленности организовано производство простейших средств противохимической защиты – противогазовых масок и повязок, химикатов, воздушных фильтров. Группы самозащиты созданы практически везде, но, как установила проверка, зачастую «имеются голые списки личного состава звеньев соответствующих служб, но никаких занятий с ними никто не проводил, и фактически они не существуют».

Отрадно было одно, что в отношении воздушных тревог в июне 1942 года Краснодар жил спокойно. Вражеские самолеты здесь не появлялись. Тогда краснодарцы ещё не знали, что существовал строжайший приказ командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Листа воздерживаться от бомбардировок Краснодара. Этот город нужен был ему как можно менее разрушенным. Он, как, впрочем, и Гальдер, не верил, что ослабленная делением на две группировки – «А» и «Б» группа армий при сковывании на длительный срок группы армий «Б» под Сталинградом позволит в 1942 году выполнить поставленную задачу.

Краснодарские курсанты

Екатеринодар, а ныне Краснодар, всегда считался кузницей военных кадров. Иногда приходится слышать мнение о том, что Советский Союз, а потом и Российская Федерация являлись и являются самыми милитаризованными в мире государствами. Так ли это? Давайте проанализируем это на примере города Краснодара. До сентября 1939 года Красная армия насчитывала всего 800 тысяч человек. Именно под это количество личного состава была рассчитана система подготовки военных кадров. В это время в Германии под видом различных военизированных клубов и организаций с 20х годов прошлого века шла негласная подготовка военных кадров, необходимых для многомиллионной армии. В нашей стране количество военных академий и училищ ограничивалось лишь реальной потребностью действовавшей на то время армии. Более того, негативное влияние на развитие и качество подготовки военных кадров сыграли массовые репрессии военнопреподавательских кадров 1937–1938 годов. Нарастающая угроза новой войны вызвала необходимость значительного роста численности Красной армии. Для этого стало необходимым значительно увеличить количество военноучебных заведений. Практика показала, что создание сети новых военных училищ и академий для развернутой с сентября 1939 года Красной армии до 3,5, а к 1941 году до 5 миллионов человек, мягко говоря, оказалось задачей трудно выполнимой.

Как на самом деле обстояло дело с подготовкой командных кадров в грозные годы Первой мировой и Великой Отечественной войн и какую роль сыграли краснодарские курсанты в эти годы?

Окунемся в историю. Создание Кубанского казачьего войска требовало формирования командных кадров. Если до Первой мировой войны командные кадры формировались за счет отличившихся в боях казаков – Георгиевских кавалеров, проявивших себя в боях, то Первая мировая война – война пулеметов, артиллерии, аэропланов и танков потребовала иного подхода к подготовке военных кадров.

Большие потери младшего командного состава русской армии требовали постоянного пополнения. Это вызывало острую необходимость развития сети военных училищ и курсов. Так, в декабре 1915 года в Екатеринодаре открылась 6месячная школа прапорщиков казачьих войск. С началом Гражданской войны, в 1917 году, участниками 1го Ледяного похода на базе этой школы было образовано Кубанское военное училище. Оно просуществовало недолго. Уже в марте 1918 года красногвардейские отряды заняли город Екатеринодар и жестоко расправились с оставшимися в городе кадетами. Братская могила кадетов сохранилась близ мемориального захоронения краснодарского архиепископамученика Пантелеймона на Всесвятском кладбище города Краснодара и до настоящего времени никак не обозначена.

Лишь после второго Кубанского похода белой армии, 17 августа 1918 года, когда Екатеринодар был занят войсками Деникина, 15 мая 1919 года училище, располагавшееся ранее в бывших Самурских казармах (ул. Северная), возобновило занятия.

25 сентября (8 октября 1918 года по новому стилю) в Екатеринодаре умер и торжественно похоронен у АлександроНевского храма (ныне сквер им. Жукова) прославленный русский генерал М. В. Алексеев. 8 ноября 1919 года училищу присваивается наименование – Кубанское генерала Алексеева военное училище. Летом 1920 года в нем из постоянного состава числилось: 23 офицера 3 чиновника, 2 врача, а переменного – 307 юнкеров и 47 казаков.

После изгнания из города деникинских войск «красные открыли свое кавалерийское временное училище, а бывших офицеровпреподавателей зачислили в штат инструкторами. Позже, в августе 1920 года, после высадки врангелевского десанта в ПриморскоАхтарске их вместе с 1500 заложниками, ранее служившими в белой армии, расстреляют за городской тюрьмой»⁷³.

В зданиях бывших Самурских казарм на ул. Северной (от ул. Котовского

до ул. Аэродромной) размещалась зенитноартеллерийская училище

Бывшее здание Маринского женского института благородных девиц,ныне Краснодарское военное шифровальное училище им. С. М. Штеменко. В 1941–1942 гг. здесь дислоцировалось 1е Краснодарское пехотнопулеметное военное училище

Екатеринодарская 2я мужская гимназия. Ныне Управление МЧС по Краснодарскому краю. В 1941–1942 гг. здесь размещалось 2е (Винницкое) пехотнопулеметное военное училище

Екатеринодарское мужское духовное училище. Ныне Молодежный театр. В 1941–1942 гг. здесь размещалось 1е военное пехотнопулеметное училище

Екатерининское мужское КириллоМефодьевское духовное училище с домовым храмом. Ныне на этом месте находится монтажный техникум. В 1941–1942 гг. здесь размещалось 1е военное пехотнопулеметное училище

19 августа 1938 года в Краснодаре была открыта Военная школа пилотов.В 1940 году она была преобразована в Краснодарское военноавиационное училище лейтнабов и штурманов. 5 февраля 1941 года училище реорганизуется в Краснодарскую военную школу стрелков бомбардиров, 6 марта того же года вновь переформировано в Краснодарское военное авиационное училище численностью 2000 человек курсантского состава. После неудачных боев Южного фронта под РостовомнаДону училище было передислоцировано под город Агдам Азербайджанской ССР

7 апреля 1924 года в Краснодаре образовалась 7я Краснодарская пехотная командная школа, а через четыре месяца, 16 августа, – Кавалерийская школа горских национальностей Северного Кавказа. Только теперь её разместили в одном из лучших зданий города Краснодара – бывшем Кубанском Мариинском женском институте.

В начале сороковых годов страна вступила в эпоху индустриализации. Предстояла задача превратить страну из аграрной в индустриальную державу. В СССР развернулось движение за выполнение заданий первой пятилетки в четыре года.

Закончилась Гражданская война. Миллионы бывших красноармейцев были уволены из рядов Красной армии. Страна активно приступила к мирной жизни. Произошла массовая демобилизация в Красной армии. Теперь в её рядах насчитывалось менее миллиона бойцов и командиров. В кавалерийской школе 2эскадронного состава курсанты обучались по трехгодичной программе. В стране шла борьба с неграмотностью, поэтому первый год курсанты изучали русский язык и проходили курс начальной школы. Кроме того, курсанты привлекались к ведению боевых действий – подавлению Тамбовского крестьянского восстания и коллективизации.

В актовом зале кавалерийской школы 12–14 января 1930 года выступил инспектор кавалерии РККА С. М. Буденный. Он заявил, что покрытие потребностей в национальных военных кадрах произойдет уже в 1932 году. Делая это заявление, Семен Михайлович, конечно, имел в виду существовавшую на то время армию, состоявшую из чуть более 800 тысяч штыков.

В том году Северокавказская горских национальностей кавалерийская школа из Краснодара перебазировалась в город Тамбов, став Тамбовским кавалерийским училищем имени 1й Конной армии.

Приход к власти в Германии Гитлера перевернул вектор мировой политики на войну. Главные устремления фашистской Германии были направлены на Восток – в первую очередь туда, где простирался Советский Союз.

Необходимость защиты Отечества от нападения врага потребовала значительного увеличения численности Красной армии. 1 сентября 1939 года была введена всеобщая воинская повинность, благодаря которой армия была увеличена с 800 тысяч до 3,5 миллиона человек. В расчете на многомиллионную армию необходимо было заранее подготовить военные кадры, но этого сделано не было. Поэтому в эти предвоенные годы чрезвычайно остро стоял вопрос подготовки военных кадров. На командные должности приходилось назначать командный состав запаса – участников Гражданской войны. С тем чтобы военные кадры соответствовали требованиям современной войны, требовалось спешно создать и укомплектовать новые военные училища и академии. К началу Великой Отечественной войны качественно подготовить командный состав многомиллионной армии не успели.

В сентябре 1938 года в Краснодаре открылось 1е Краснодарское военнопехотное училище. До 1941 года оно готовило средний командный состав пехотных частей по 2годичной программе. На должности преподавателей пришли военные кадры Урюпинского военнопехотного училища⁷⁴.

Начавшаяся Великая Отечественная война потребовала большого количества младших и средних командиров. Срок жизни командира на передовой равнялся считанным дням. Согласно Боевому уставу Красной армии 1939 года командир взвода, политрук должны были первыми подниматься в атаку. Немецкие снайперы стремились в первую очередь ликвидировать их, чтобы обезглавить подразделение. Только осенью 1942 года эти требования устава были пересмотрены. Но тогда, в 1941 году, образованные в Краснодаре 1е и 2е пехотные училища значительно увеличили выпуск командных кадров. Срок обучения их сократился с 2 лет до 4 месяцев (ускоренный курс), правда, без присвоения им офицерских званий.

Интенсивная боевая подготовка требовала большого напряжения сил курсантов. Краснодар 40х годов имел далеко не те границы, которые мы знаем теперь. Часто курсанты уходили на тактические занятия к высотке. Сейчас там находится кинотеатр «Аврора». В то время Краснодар заканчивался почти на Северной улице, а дальше шли кустарники, отдельные дома, степь и эта высота, которая на топографических картах обозначалась цифрой «32,6», она была привычным местом отработки тактических приемов курсантами. Другим местом тактических занятий стал район аэродрома, который располагался к западу от Всесвятского кладбища. Он же – плац бывшего Самурского полка (ул. Аэродромная и ул. Северная).

В учебных целях использовалось озеро Кабан, ныне оно называется Карасунское, которое находится в станице Пашковской (ныне микрорайон на юговостоке города Краснодара, входит в состав Карасунского внутригородского округа муниципального образования город Краснодар. – Прим. автора). Часто курсанты выходили на полевые занятия в Афипские лагеря (поселок городского типа Афипский, лагерь предположительно находился на территории военных складов. – Прим. автора).

На расстоянии суточного перехода от Краснодара в районе станицы Северской находилась еще одна полевая учебная база. Там курсанты проводили тактические занятия и стрельбы. Интенсивная учеба, если учесть, что строевые части бросались в бой порой вообще без подготовки, делала курсантские подразделения самыми боеспособными в Красной армии.

Для технической подготовки курсантов использовалась бронетехника: 3 танка Т26 и 3 плавающих танка Т3738, а также бронемашина БА1.

Для размещения большого количества курсантов требовалось значительное увеличение учебных площадей, поэтому под училища были отданы лучшие здания города Краснодара.

Территория главного учебного корпуса попрежнему размещалась на улице Красина, 4 (бывшие Мариинский женский институт, а позже кавалерийская школа горских национальностей Северного Кавказа. – Прим. автора), которое занимало примерно один квадратный километр. Здесь кроме главного здания были ещё и склады, манеж, конюшни и другие подсобные помещения. А пустырь, тянувшийся до Яблоновского моста, и нефтеперерабатывающий завод использовались как полевой ипподром.

Кроме того, подКраснодарское минометнопулеметное училище была выделена территория на улице Леваневского, 2.

В ноябре 1941 года фашистские войска захватили город РостовнаДону. Краснодарские военные училища были подняты по тревоге. Из них сформировали два стрелковых полка с задачей прикрытия Кагальницкого и Таманского направлений. В декабре 1941го – феврале 1942 года немецкофашистские войска были отброшены за реку Миус. Город РостовнаДону был освобожден. Угроза прорыва врага на Кубань была снята.

На короткое время учебный процесс курсантов вошел в привычное русло. В марте 1942 года был набран новый 4месячный курс. Однако очередная надвигающаяся угроза нарушила учебный процесс.

12 июля 1942 года Верховному Главнокомандующему (И. В. Сталин) и начальнику Генерального штаба (А. М. Василевский) позвонил командующий Южным фронтом генераллейтенант Р. Я. Малиновский. Характеризуя складывающуюся обстановку, он попытался убедить Главнокомандующего в том, что противник продолжит попытки крупными силами прорваться на Кавказ.

Однако Сталин, не соглашаясь с командующим, попрежнему утверждал, что главной задачей противника является не Кавказ, а Сталинград и Москва. Он утверждал, что: «В нынешней обстановке немцы имеют главную задачу выйти на Сталинград, перерезать единственную оставшуюся железнодорожную линию Сталинград – Тихорецкая, связывающую север с югом, разрезать, таким образом, весь советский фронт надвое и прервать связь между севером и тремя южными фронтами, а именно: ЮгоЗападным, Южным и Северокавказским…

Задача Сталинградского фронта: силами 62й и 64й армий, двух морских стрелковых бригад, восемнадцати артиллерийскопулеметных батальонов, курсантов восьми училищ, прибывающих с Северного Кавказа прочно занять Сталинградский рубеж западнее р. Дон и ни при каких условиях не допустить прорыва противника восточнее этого рубежа с сторону Сталинграда»⁷⁵.

На следующий же день курсанты 1го и 2го краснодарских пехотных (Краснодарского Винницкого пехотноминометного), а также Краснодарского пулеметноминометного училищ были подняты по боевой тревоге.

Подъем по тревоге для курсантов был привычным делом, но на этот раз тревога была не учебной, а боевой. Курсантам приказано брать с собой не только личное оружие, но и боеприпасы. Стало понятно, что их ждет фронт. Это обстоятельство не только не печалило, а, наоборот, воодушевляло молодых людей. Душевный подъем был высоким.

Весть о том, что курсанты уходят на фронт, удивительным образом разлетелась и по городу. На улицах собралось большое количество жителей – родных и близких. Держа равнение, курсанты, бодро печатая шаг, маршировали по мостовым города. По улицам Краснодара разносилась их бодрая строевая песня на мотив известной в военное время песни «Давай закурим»:

«Теплый вечер дует, развезло дороги,

И на Южном фронте оттепель опять.

Тает снег в Ростове, тает в Краснодаре,

Эти дни когданибудь мы будем вспоминать»…

Слушая эту бодрую строевую песню, жители города любовались стройными колоннами бравых курсантов. Матери, жены и любимые девушки тайком вытирали предательски навернувшиеся слезы. Тогда они, да и сами курсанты, не знали, что этот их марш будет последним, а улицы города ведут их в бессмертие. На Сталинградском фронте им придется принять на себя удар 4й танковой армии врага и погибнуть в этих боях. Своими юными жизнями они заградят путь немецким танкам Гота на Кавказ и Сталинград⁷⁶.

Так курсанты поднятые по тревоге уходили на Сталинградский фронт. Почти все они погибнут в бою, но танки Готта к Краснодару не пойдут (не позиционированный снимок)

Боевое крещение

С первых дней войны Краснодар давал фронту все свои ресурсы. Тысячи краснодарцев ушли на фронт. Допризывная молодежь, не отставая от отцов и старших братьев, шла на учебу в военные училища. С июля 1941го по ноябрь 1942 года 1е Краснодарское пехотное училище проводило 4месячный ускоренный курс обучения курсантов с присвоением сержантского звания. Лишь по одной роте военные училища на курсах младших лейтенантов готовили офицеров – командиров взводов. На плечи этих выпускников выпали самые трудные и трагические события. В октябре 1941 года из 2го и 4го батальонов была сформирована 12я отдельная курсантская стрелковая бригада. Ей предстояло принять участие в КерченскоФеодосийской десантной операции 26 декабря 1941го – 3 января 1942 года. Бригада была отправлена в распоряжение генераллейтенанта В. Н. Львова – командующего 51й армией Крымского фронта. 13 марта 1942 года курсантской бригаде совместно с 56й танковой бригадой (90 – Т26) предстояло взломать хорошо укрепленный вражеский рубеж под КойАсаном. 19 марта 1941 года, наступая по минному полю, хорошо пристрелянному вражескими минометами, бригада почти полностью погибла, а танкисты потеряли 88 танков.

Долго пришлось отыскивать следы затерявшейся в горниле войны краснодарской курсантской стрелковой бригады в различных исторических источниках, но поиски оказались тщетными. И тут вспомнился рассказ одного из участников Великой Отечественной войны, Москальца Тита Михайловича. Ветеран войны, в то время 44летний старший сержант, бывший помкомвзвода бригады Котовского, житель села Эшеры Сухумского района Республики Абхазия, в феврале 1941 года был призван в ряды Красной армии и вскоре назначен старшиной одной из курсантских рот 12й отдельной курсантской стрелковой бригады. Для него сражение краснодарской курсантской бригады было самой яркой страницей войны, сохранившейся в памяти в мельчайших подробностях. Постараемся близко к тексту воспроизвести его рассказ:

«Переправившись на крымский берег, – вспоминал ветеран, – наша бригада вошла в резерв командующего 51й армией. А 13 марта перед бригадой была поставлена задача совместно с танкистами 56й танковой бригады на легких танках прорвать хорошо укрепленный КойАксанский оборонительный рубеж. До нас его безуспешно штурмовала морская стрелковая бригада. Все попытки морских пехотинцев провалились. Шумной гурьбой молодые курсантики спрыгнули в траншеи. Перед ними предстали обросшие многодневной щетиной, изнуренные бесплодными боями матросы. Неся серьезные потери, морская стрелковая бригада занимала лишь очаговую оборону. Их испачканные мартовской крымской грязью, изодранные бушлаты резко диссонировали с иголочки экипированными курсантскими шинелями. «Ша, галчата! – усмирил расшалившихся пареньков седоусый главстаршина, – беду накличете!»

– Прекратить разговорчики и не курить! – поддержал его Тит Михайлович.

– Ну, как тут у вас? – поинтересовался он у неулыбчивого старшины.

– Что, сам не видишь? От бригады остались только рожки да ножки.  Офицеров нет, я командую ротой, а она состоит из десятка матросиков. Своих жеребцов ты бы предостерег, старшина! Перед вами открытое место и минное поле. Кроме того, фрицы пристреляли его «квадратногнездовым». Видишь темные пятна? Это бушлаты наших братишек. Даже раненых мы вытащить не можем.

На рассвете 13 марта сумеречное небо осветили три зеленые ракеты. По врагу открыла огонь наша артиллерия. После двадцатиминутной обработки вражеских позиций курсантские батальоны выскочили из окопов и с криком «Ура! За Родину!» устремились на врага. Перед ними простиралось открытое полуторакилометровое поле, сильно изрытое множеством воронок от снарядов и мин, с черными бугорками убитых в боях матросов бригады. Слева поле упиралось в высокий скалистый морской берег, а впереди черной зловещей полосой возвышались вражеские позиции.

«Неужели фрицы испугались и удрали?» – подумал Тит Михайлович. Эти же мысли посетили и курсантов. Перепрыгивая через погибших матросов, курсанты быстро приближались к переднему краю врага.

На середине поля в разных местах цепи наступающих раздались взрывы вражеских мин.  Зловещая, пугающая черная полоса вражеских позиций ожила. Многоголосая винтовочная и пулеметная трескотня, минометные хлопки и разрывы, крики и стоны раненых курсантов заполнили сумрачное пространство.       Чтото горячее обожгло руку. Тит Михайлович свалился в большую воронку. На него повалились несколько курсантов. Взрывы и стрельба продолжались несколько минут, и вскоре наступила тишина. Лишь из разных сторон слышались приглушенные стоны раненых курсантов, изувеченных осколками и разрывными пулями.

– Да пуститеже! – взмолился Тит. – Задавите, черти!

Курсанты зашевелились. В воронке скопилось человек восемь. С трудом выбравшись наверх, старшина огляделся: поле было усеяно трупами и ранеными курсантами, лежавшими вперемешку с матросами, участвовавшими в предыдущих атаках, и кострами восьмидесяти восьми горящих легких танков 56й танковой бригады.

«Все, бригад больше нет», – подумал Тит Михайлович. Слезы катились по его запачканному весенней грязью лицу. Несколько минут назад он пытался усмирить их неуемную энергию, а теперь их больше нет.

– Ох, ребяткиребятки, – поотечески сокрушался Тит.

Однако чтото нужно делать, размышлял он. Расслабляться нельзя, ведь вместе с ним было семеро курсантов, они надеются на него. Мысли работали лихорадочно: что делать?

В пятидесяти метрах от воронки простирался скалистый обрыв. В воронке отчетливо слышался морской прибой.

«А что, если…» – подумал про себя старшина.

– Вот что, – уже вслух произнес он, – выход у нас один. По моей команде делаем рывок к обрыву и прыгаем вниз, в воду. Думаю, что у берега не так глубоко, а там вдоль берега выйдем к своим. Все поняли?

– Так точно, товарищ старшина! – дружно ответили курсанты.

– А я плавать не умею, – раздался чейто робкий голос. Старшина оглянулся и окинул взглядом худенького парнишку.

– Не робей, – подбодрил он, – вытащим! – Сам он много лет прожил близ моря и очень хорошо плавал.

На их счастье, ветер подул в сторону моря. Пространство от воронки до обрыва затянула пелена дымящего поодаль танка.

– За мной! – раздалась команда старшины. Курсанты, пригибаясь, бросились за Титом Михайловичем. У края обрыва они несколько замешкались.

– Прыгайте, мать вашу! – раздражённо вполголоса выругался старшина.

Курсанты один за другим бросились в бездну. Последним прыгнул Тит. Барахтаясь в воде, бойцы выбрались на узкую полоску песчаного берега.

– Все на месте? – оглядывая мокрых курсантов, спросил старшина.

– Так точно! – по уставу откликнулись они.

– Тогда пошли!

Над морем поднималась заря. Вскоре первые лучи солнца заиграли по водной глади. Вокруг стояла безмятежная тишина. Метрах в двадцати от берега резвились нырки и чайки, охотящиеся на мелкую рыбешку.

Идти пришлось километров пять. Впереди показалась большая самоходная баржа. Своей кормой она подошла к обрывистому берегу, в пещере которого разместился военный госпиталь.

– Стой! – скомандовал старшина. – Заправиться!

Курсанты стали одергивать гимнастерки и править обмотки.      Мокрое обмундирование уже почти высохло. Осмотрев подчиненных придирчивым взглядом, Тит Михайлович, удовлетворенный внешним видом курсантов, произнес: «Шагом марш!» Выстроившись в колонну по два, группа продолжила путь.

– Стой, кто идет? – раздался чейто окрик. Изза большого камня на курсантов был направлен ствол винтовки. Группа остановилась. Старшина вышел вперед.

– Мы бойцы 12й отдельной курсантской бригады, выходим из боя, – доложил он.

– Стой, стрелять буду! – не унимался часовой, когда старшина попытался было подойти ближе.

Щёлкнул затвор, и часовой выстрелил вверх. На выстрел прибежал лейтенант в сопровождении двух бойцов с автоматами.

– Кто такие? – строго спросил он.

– Я старшина роты 12й отдельной курсантской бригады 51й армии, старший сержант Москалец, а это, – махнув головой в сторону курсантов, – мои бойцы. Это все, что осталось от нашей бригады.

– Какой такой курсантской бригады, я чтото о такой не слыхал? – усомнился лейтенант. – Ну ладно, отведу вас в особый отдел, там разберутся.

Старший лейтенант особого отдела презрительно оглядел прибывших. За время боев ему не раз приходилось встречаться с трусами и паникерами, а то и немецкими диверсантами. Общение с особистом ничего хорошего не предвещало. Грубо, подробно опрашивал старший лейтенант каждого курсанта в отдельности. Ему не верилось, что эта группа не диверсанты или не дезертиры. О нахождении в Крыму курсантской бригады он даже не слышал. Однако располагала неподкупная искренность допрашиваемых. Как ни пытался он сбить с толку или поймать курсантов на деталях, ничего не получалось. Для успокоения души старший лейтенант всетаки позвонил в штаб 51й армии. Тит Михайлович внимательно следил за выражением лица особиста.

– Хорошо, есть! – вдруг примирительно, посветлев, произнес старший лейтенант. Положив трубку, он, улыбнувшись, глядя на старшину, протянув ему солдатскую книжку, произнес: – Повезло же вам, хлопцы. В штабе подтвердили ваши показания. Первым же транспортом я отправлю курсантов в штаб. А вам окажут первую помощь и, возможно, этой баржей отправят в тыловой госпиталь.

Так закончился первый и последний бой краснодарских курсантов».

Курсантская атака (не позиционированный снимок)

События, происходившие в стране, в значительной степени влияли на ситуацию, складывавшуюся на юге, в частности в городе Краснодаре. 20 апреля 1942 года понесли огромные потери Западный фронт в ходе РжевскоВяземской операции и Крымский фронт. Это означало, что боевой дух немецкой армии еще далеко не сломлен. Хотя враг уже не мог одновременно наступать на всех фронтах. Основным направлением весной и летом 1942 года для него стало южное. По всему было видно, что враг копил силы и готовился к решительному летнему наступлению.

Ветеран Великой Отечественной войны Н. Лаврененко – курсант Винницкого пехотного (2го Краснодарского пехотнопулеметного) училища, передислоцированного из Абинской в Краснодар, вспоминал: «Окончить полный курс обучения не удалось: меня направили в формирующуюся 191ю особую курсантскую бригаду…

Военная обстановка оставалась чрезвычайно сложной и непредсказуемой. А пока, не теряя времени, каждое утро взвод за взводом курсанты маршировали по краснодарским улицам с бодрыми строевыми песнями на тактические занятия, на пустырь, к скифскому кургану, что возвышался на месте нынешнего кинотеатра «Аврора»:

«Эй, комроты, даешь пулеметы.

Даешь батареи, чтобы было веселее»…

Лихо стучали курсантские сапоги по булыжнику, на зависть краснодарским мальчишкам и девчонкам, под песни времен Гражданской войны.

Впереди шли пулеметчики. Первый номер нес на плече ствол «максима», второй номер – его станок, как ярмо на шее. За ними несли ручные пулеметы системы Дегтярева. Замыкала колонну густая щетина штыков трехлинеек образца 1890–1930 гг. В такт дружным шагам мотались черенки малых саперных лопаток – последних защитниц солдата в бою. В сумках на левом боку топорщились гофрированные трубки и резиновые маски сомнительно нужных противогазов. Скатки шинелей, подсумки, саперные лопатки и учебные ручные гранаты дополняли нехитрую экипировку курсантовпехотинцев, марширующих на полевые занятия…

Приближался первый военный Первомай. На второй день праздника в расположение нашего батальона приехал на мотоцикле начальник училища. Полковник собрал вокруг себя батальон и объявил о полученном приказе отправить всех курсантов на фронт. В этот же день в роте начали составлять списки «счастливчиков», убывающих на фронт. Батальон должен был отправиться на вокзал…

Так курсанты уходили на фронт (не позиционированный снимок)

Раздалась команда «Шагом маарш!». По курсантской привычке дружно грохнули сотни подметок, поднимая пыль. Колонны рот одна за другой стали выходить из широко распахнутых ворот. Прощай, Винницкое пехотное училище! Не довелось нам покинуть тебя лейтенантами! Но это нисколько не огорчало ребят. Гордо подняв головы, они лихо вышагивали по краснодарским булыжным мостовым, строго выдерживая равнение и выправку. С обочин улиц их провожали тысячи глаз краснодарцев: матерей, сестер и младших братьев, любимых девушек, знакомых и просто любопытных. Каждый курсант в эти минуты ощущал себя героем, уверенным в том, что именно он знает, как нужно воевать с врагом, и, стоит только принять участие в бою, они обратят в бегство проклятую немчуру, погонят врага до самого его звериного логова. О смерти никто из них тогда не думал, но втайне мечтал вернуться в родной город с победой. Поблескивая наградами, под руку с любимой девушкой пройти по тенистым аллеям городского сада, на зависть тем, кто не нюхал пороха.

На улице Красной наш батальон остановили. По центру Краснодара гарцевал в конном строю с оркестром Кубанский казачий полк . Толпы людей запрудили тротуары, любуясь великолепием конницы

Привыкшие к наводнившим город серым армейским шинелям краснодарцы теперь уж не обращали ни малейшего внимания на рядом стоявшую матушку пехоту. «Куда нам, серым шинелям и обмоточникам, до блестящей газырями казачьей экипировки!»

Эскадрон проходил за эскадроном на конях, подобранных по масти… Бравые усачи, лихие рубаки времен Гражданской войны ехали в одном строю с молодыми, безусыми казаками.

Завораживало само зрелище казачьей экипировки: черные черкески с посеребренными газырями, черные бурки, малиновые башлыки и смушковые кубанки с малиновым верхом, клинки у ног, кинжалы на поясах, карабины за спиной – такое теперь можно увидеть лишь в фильмах о Гражданской войне.

Едва утих цокот лошадиных подков, как колонна курсантов возобновила движение к вокзалу.

У перрона уже стоял состав теплушек. По команде расселись по вагонам.

Состав дернулся и медленно покатился. Что ждет нас за крутым поворотом судьбы?

Новая надвигающаяся угроза врага нарушила учебный процесс. Советское командование считало, что летом фашистская Германия предпримет новый поход на Москву, поэтому в июле 1942 года 1й батальон 1го Краснодарского пехотного училища и 3й батальон Винницкого пехотнопулеметного училища (бывшего 2го Краснодарского пехотнопулеметного училища) были отправлены через Кропоткин, Сальск, Сталинград, Москву в Подольск на формирование 273й стрелковой дивизии.

Работая в подольском архиве, я даже не подозревал что военная судьба краснодарских курсантов – двух батальонов 1го Краснодарского пехотного, Винницкого (бывшего 2го Краснодарского) пехотнопулеметного и 35 курсантов Московского пехотного училища (кремлёвских курсантов) – забросила сюда, в формирующуюся в Подольске 273ю стрелковую дивизию 1й гвардейской армии, за сотни километров от кубанской столицы.

Ставка попрежнему опасалась, что враг предпримет наступление на Москву. Но, когда эти прогнозы не оправдались, дивизию в спешном порядке 18 сентября 1942 года направили под Сталинград.

Не доезжая километров 120 до волжской твердыни, эшелоны с бойцами разгрузили, и, как оказалось, вовремя: только успели окопаться, как налетела немецкая авиация, и вагоны были разбомблены. Добраться до занятой противником части Сталинграда пришлось пешком. Дивизия сосредоточилась в районе станции СамофаловкаКотлубань, где сразу же приняла участие в боевых действиях 1й гвардейской армии, которая находилась в составе Сталинградского, переименованного в Донской, фронта, которым командовал прославленный советский полководец К. К. Рокоссовский. За время напряженных боев дивизия взяла важнейшие в тактическом отношении высоты: 118,1; 107,2; Белая; Балка, Тонкая; Северозападные скаты высоты 123,6 и другие пункты».

23 сентября 1942 года в 2.00 876й стрелковый полк, состоявший из курсантов, занял исходное положение для наступления в районе южных отрогов балки Котлубань (2036). В 6.00 он начал наступление в направлении высоты 130,4.

1й и 2й стрелковые батальоны действовали в 1м эшелоне, 3й стрелковый батальон – во 2м эшелоне. В течение дня под ожесточенным артиллерийском, минометным и ружейнопулеметным огнем и под непрерывной бомбардировкой авиации противника 1й и 2й стрелковые батальоны все же продвинулись до восточных скатов высоты 108,4 и овладели ее восточными скатами, а в 20.00 залегли на этом рубеже.

В журнале боевых действий полка говорится, что «потери полка за период боевых действий, т. е. с 23 по 30.09.1942 г., составили около 60% всего личного состава». Более 3000 советских воинов захоронили в братской могиле поселка Котлубань. В Центральном архиве Министерства обороны на сайте <ОБД МЕМОРИАЛ> опубликован большой список погибших краснодарцев – курсантов краснодарских военных училищ.

…Летом 1942 года, сконцентрировав главные силы на южном направлении, немецкие войска начали свое наступление в направлении Кавказа. В связи с начавшимся южным наступлением врага советское командование спешно начало перебрасывать навстречу противнику все имевшиеся на этом направлении силы, в том числе краснодарские военные училища.

В середине июля 1е Краснодарское военнопехотное училище под командованием генералмайора Козлова Михаила Ивановича численностью 2356 человек командного, преподавательского и курсантского состава поступило в распоряжение командующего 62й армией и сразу же, 19 июля 1942 года, было брошено в бой.

По воспоминаниям младшего политрука Овчинникова Василия Ивановича, участника тех событий: «17 июля 1942 года Краснодарское пехотное училище выгрузилось на станции Суровикино (Разгуляевка?) и получило боевую задачу выбить танковый десант противника из района совхоза «Копанья», где противник вклинился в оборону 62й армии на 14 километров, и выровнять линию фронта. 19 августа училище с частями 33й гвардейской стрелковой дивизии полковника А. И. Утвенко атаковало противника в указанном районе и соединилось у села Рожки.

23 июля части 6й армии противника вновь прорвали советскую оборону на правом фланге 33й гвардейской стрелковой дивизии на участке Березовый – совхоз «Копанья».

Для ликвидации этого прорыва командующий 62й армией 24 июля приказал переданному в его подчинение 13му танковому корпусу уничтожить прорвавшегося противника в районе совхоза «1 Мая» и восстановить положение на фронте 33й гвардейской стрелковой дивизии до ее переднего края. Корпус должен был нанести удар в направлении высот 173,8, 200,0 и 198,3. Исходный район для контрудара – Добринка, начало действий – 10.00 24 июля.

33я гвардейская стрелковая дивизия, используя действия 13го танкового корпуса, атакой стрелкового полка курсантов Краснодарского пехотного училища, батальоном танков должна была восстановить положение в своей полосе.

После ликвидации прорыва командующий 62й армией для создания глубины обороны 33й гвардейской стрелковой дивизии передал последней резерв: 650й танковый батальон из состава 181й стрелковой дивизии, а в полосу обороны выдвинул два дивизиона реактивных установок и направил туда, в район Добринки, курсантский полк Краснодарского пехотного училища.

По архивным данным, численность курсантского полка на 1 августа 1942 года сократилась до 2147 человек, при 3 45миллиметровых, 2 76миллиметровых, 2 122миллиметровых орудиях, 25 ПТР, 20 50миллиметровых, 10 82миллиметровых и 1 120миллиметровом минометах. В предыдущих боях, последней декады июля, погибло уже 209 человек».

13я Кубанская казачья кавалерийская дивизия отправляется на фронт (фото ГААК)

Документы Центрального архива Министерства обороны, подтверждая воспоминания ветерана, создают следующую хронологию событий⁷⁷: «18 июля 1942 года  два эшелона с курсантами 1го КВПУ (1го формирования) находились в движении и между 06.00 до 18.00 прибывают на станцию Суровкино. (Справка о поступлении и выгрузке оперативных эшелонов по состоянию на 6.00 18 июля 1942 года.) Разгрузка продолжалась до 6.00 следующего дня»⁷⁸.

20 июля 1942 года училище формировалась как курсантский полк численностью 2356 человек прямо на станции.

21 июля 1942 года полк передислоцировался к хутору Маркинскому. Передвигаться к линии фронта приходилось только ночью изза подавляющего превосходства авиации противника.

23 июля 1942 года. «Из района Суровкино пешим порядков полк, усиленный артиллерийским полком противотанковых орудий, выдвинулся в район Добринка».

«Боевой порядок на марше строился с учетом возможного отражения танков и моточастей противника».

В связи с прорывом нашей обороны утром 24 июля 1942 года курсантский полк получил боевой приказ штаба 62й армии о подчинении его 33й гвардейской стрелковой дивизии, которой необходимо было восстановить положение на своем переднем крае.

«Командиру 33й гвардейской стрелковой дивизии, используя действия остатков 13го танкового корпуса, атакой курсантского полка, усиленного танковым батальоном, восстановить положение переднего края на участке дивизии.

Действия 13го танкового корпуса поддержать истребительным артполком из района высоты 181.5, хут. Рожки (получается, что курсантов бросили на танки без поддержки противотанковых средств, изъяв артполк противотанковых орудий. – Прим. автора)⁷⁹.

В ночь с 24 на 25 июля отряд курсантов под командованием командира роты старшего лейтенанта И. А. Аванесова осуществил разведку в районе совхоза «Копани» и совхоза «Первомайский». Вступив в бой, рассеял противника и захватил пленных.

По другим данным, разведгруппа курсантов была обнаружена, частью погибла, частью захвачена в плен, вернулся только один боец.

25 июля 1942 года в 5.00 противник силой до пехотного полка при поддержке танков атаковал наши позиции.

«33я гвардейская стрелковая дивизия, – по донесению командира дивизии, – брешь между переездом Березовый, совхозом «Копани» ещё не закрыл и 13й танковый корпус туда еще не вышел»⁸⁰.

3 августа 1942 года штаб 62й армии приказал: «33й гвардейской стрелковойдивизии с 3.30 4.08.42 силами 186го стрелкового полка 181й стрелковой дивизии и курсантского полка с частями усиления атаковать [противника] в направлении [высоты] 155.1, Калмыков, имея ближайшей задачей овладеть рубежом [высот] 201.9, 155.1, 156.3; в дальнейшем овладеть Калмыковым»⁸¹.

Трое суток шли ожесточенные бои за высоты у Калмыкова. Здесь Краснодарский курсантский полк понес большие потери.

В боевом приказе № 43 ШТАРМ 62 за 4.8.42 на 21.45 говорится: «Курсантский полк двумя батальонами овладел высотой 142.2, одним батальоном вел бой севернее Калмыкова (2 км югозападнее высоты 156.3). Дальнейшее движение вперед было прекращено вследствие сильного противодействия противника.

5 августа 1942 года курсантская рота и 1я рота сводного батальона достигли безымянной высоты севернее 1 км отметки 160,8. и окопались. Противник подверг смельчаков непрерывным артиллерийскоминометным обстрелам. Для обеспечения фланга командир полка выслал резерв в составе еще одной курсантской роты в район высоты 191,3».

6 августа 1942 года курсантский полк занял высоту 156,3 и Калмыково (2,5 км югозападнее высоты156.3).

7 августа 1942 года связь между командованием 33ей гвардейской стрелковой дивизией и командованием 62й армии была прервана.

8 августа 1942 года боевой и численный состав полка составил всего 56 человек⁸².

Так курсантский батальон эшелоном отправлялся на фронт (не позиционированный снимок)

Характеризуя мужество курсантских полков, командующий 62й армией В. Я. Колпакчи сказал: «Это – полки героев», а командарм 64й армии М. Шумилов отметил: «…бросили мы их на самые опасные направления. Но никто не роптал, не жаловался на судьбу. Все сносили. Их можно было обвинять в чем угодно: и в излишней самоуверенности, и в недооценке противника, в безудержной удали – в чем угодно, только не в трусости, недостатке храбрости. Бесстрашный был народ!».

Эти полки, прибывшие в донскую степь из Краснодара раньше самой армии, нередко использовались в качестве надежных отрядов прикрытия. Курсанты доблестно сражались на различных участках фронта, но и ряды их день ото дня таяли.

В начале сентября оставшиеся в живых курсанты были сведены в один сводный курсантский полк под командованием командира Винницкого курсантского полка полковника Мельдера. Он вошел в состав 64й армии и сражался до января 1943 года, а затем влился в состав 29й стрелковой дивизии.

С тяжелыми потерями советским войскам удалось сбить темпы наступления соединений вермахта, измотать его силы в непрекращающихся боях. 4я танковая армия Гота, предназначавшаяся для наступления на Кавказ, была вынуждена остаться под Сталинградом. Но самое главное – в ходе развернувшихся сражений удалось сорвать достижение одной из целей, стоявших перед командованием врага: уничтожить основные силы Красной армии в междуречье Волги и Дона.

Фашисты плотным кольцом окружили остатки курсантского полка. Остался один выход – прорываться. Взяв винтовки и автоматы наперевес, краснодарские курсанты во весь рост пошли в лобовую атаку.

Ветеран Великой Отечественной войны Шкурский Александр Яковлевич, бывший курсант 1го Краснодарского пехотного училища, вспоминал: «Под Сталинград я попал в составе 1го Краснодарского пехотного училища, где пришлось проучиться всего несколько месяцев. Приказом Главного командования страны наше училище было направлено на оборону города на Волге. Выгрузили наш эшелон на станции Суровикино, и в ту же ночь мы пошли на сближение с противником. Передвигались по ночам, пока противник не оказался совсем близко. Я запомнил то первое наступление, начавшееся ранним августовским утром. Мы шли в два эшелона. Немец нас встретил шквальным огнем. Но, несмотря на это, мы, молодые, с какимто энтузиазмом бежали вперед с кличем «Ура!», «За Родину!», «Вперед!». Появились первые жертвы боя – убитые и раненые. Ближе к вечеру бой был закончен. В одной из лощин нас, курсантов, принявших первый бой, собрали на первое подведение итогов. Разместившись в один большой круг, внутри которого сидел майор – начальник политотдела, мы приготовились слушать, и вдруг гдето с немецкой стороны раздался выстрел, фашистский снайпер насмерть сразил нашего майора. Поступил приказ – продвигаться дальше. Впереди были минные поля. Мы продвигались по ночам, шаг в шаг, боясь оступиться. И все равно те, кто шел впереди, подрывались на минах. Бои шли страшные. Иногда мы подходили к противнику так близко, что сближения заканчивались штыковыми атаками.

Както утром изза возвышенности вышли два фашистских танка, а за танками мотоциклисты. По цепи раздалась команда: «Стрелять по мотоциклам», но они немедленно развернулись назад, а танки открыли стрельбу по нашим подразделениям.

В этом бою был убит мой земляк – курсант Стрельцов Николай Максимович. Вместе с ним и Михаилом Рыбалкиным, Степаном Бессарабовым, Иваном Решетниковым в этом же бою был ранен и я».

Боевые действия в районе разъезда 74го километра 4–10 августа 1942 года на карте штаба 64й армии (ЦАМО, ф. 341, оп. 5312, д. 57)

Другой ветеран 1го Краснодарского пехотного училища – Г. Н. Чухрай вспоминал: «Немцы свежими силами обрушили на дивизию огонь из орудий и минометов. Сверху на нас посыпались бомбы; одна за другой следовали танковые атаки. Силами танковой дивизии немцы атаковали наш 84й полк. Атаки повторялись одна за другой. К вечеру линия обороны полка была прорвана, и бронированные танковые колонны образовали своеобразный коридор. В образовавшуюся брешь немцы пытались ввести свою свежую 113ю пехотную дивизию. Она должна была захватить переправы через Дон. Связь между штабом дивизии и 84м полком была прервана: погибли все радисты. Командир дивизии приказал любыми путями восстановить радиосвязь с отрезанным от дивизии полком. Мы с Павлом Кирмасом через танковый коридор пробрались в отрезанный полк и были свидетелями, как на помощь полку пришло Краснодарское военное училище. Командир дивизии подполковник Барладян воспрянул духом. Он посадил у топографической карты начальника училища и стал объяснять задачу.

– А как насчет вооружения? – спросил начальник училища.

– Какого вооружения? – не понял Корида.

—У нас совсем нет патронов, да и винтовки далеко не у всех…

Я видел, как Барладян побледнел и заиграл желваками. Бросил на карту карандаш и сказал жестко:

– Патроны дам. Оружие достанете в бою!

Утром курсанты пошли в атаку. У многих не было винтовок. И, тем не менее, немцев погнали. Да так, что заняли населенные пункты, не указанные в плане»⁸³.

На главном направлении

Не доверяя своим генералам, Гитлер, отправив фельдмаршала фон Бока в отставку, лично принял на себя руководство своей южной группировкой. На Южном фронте, там, где развивали наступление главные силы вражеской группировки армий «Юг» под личным руководством А. Гитлера, 15 июля фронт обороны советских войск между реками Дон и Северный Донец оказался прорван в полосе до 170 километров. Лавина немецкой 4й танковой армии Гота двинулась на Сталинград, а танки и мотопехота 1й танковой армии Э. Клейста устремилась на юг. С воздуха их поддержала мощная авиационная лавина вражеской авиации 8го авиакорпуса генерала Фибига. Следом за колоннами двигалась пехота. Южный фронт на этом участке не располагал силами, чтобы сдержать врага. Более маневренные соединения противника с опережением прорвались на новые рубежи и создали угрозу тылам фронта. Советские соединения, чтобы избежать окружения, отошли за Дон.

В последующие сутки отступление продолжилось. 21 июля к исходу дня противник вышел к внешнему обводу Ростовского укрепленного района⁸⁴.

В Краснодаре 18 июля Военный совет СевероКавказского фронта принял секретное постановление «О подготовке крупных промышленных объектов в тылу, аэродромов и линий связи к порче и разрушению» Ответственность за проведение этих мер возлагалась: по крупным промышленным объектам – на начальника Управления НКВД Краснодарского края; по аэродромам – на командующего ВВС СевероКавказского фронта; по средствам связи – на начальника связи фронта; по промышленным и гражданским объектам – на начальника УНКВД.

Подробные планы проведения подготовительных работ и самих акций по выводу из строя объектов требовалось представить к 25 июля 1942 года.

Резолюция начальника краевого Управления НКВД К. Г. Тимошенкова гласила: «В суточный срок доложите о подготовке на крупных предприятиях города к выводу из строя»⁸⁵.

21 июля Военный совет СевероКавказского фронта принял постановление «О разгрузке города Краснодара». Оно обязывало председателя крайисполкома П. Ф. Тюляева вывезти из Краснодара часть краевых организаций в другие города и районы края: Майкоп, Армавир, Кропоткин, Адлер, станицы Пашковскую, Ладожскую, Васюринскую, Лабинскую, УстьЛабинскую и т. д.

В прилагаемом списке значилось 111 организаций с указанием их адресов в краевом центре⁸⁶.

Ночью этого же дня из Краснодара в Москву авиапочтой отправлены материалы крайкома партии в адрес председателя комиссии по эвакуации при Комитете обороны Н. М. Шверника с предложениями по эвакуации второй очереди. Сюда относятся предприятия центральной части Краснодарского края со сроком эвакуации

до 10 августа и третьей очереди, в которую входили районы юговосточной части края, со сроком до 20 августа. Учитывая то обстоятельство, что в городе Краснодаре 10 августа уже шли бои, а железные дороги в это время находились под контролем немецких войск и авиации противника, эти сроки были нереальны. За короткий срок эвакуировать предприятия не было возможности, да и полностью вывести из строя оставшееся оборудование предприятий НКВД не удалось.

Этот материал дополнял представленные ранее, ещё 17 июля, предложения по эвакуации первой очереди⁸⁷.

23 июля в ставке Гитлера издана директива № 45 «О продолжении операции «Брауншвейг». Понимая новую тактику советских войск уходить изпод ударов врага, не вступая в затяжные бои, Гитлер требовал от группы армий «А» во что бы то ни стало окружить и уничтожить войска Южного фронта, овладеть Ростовом и развить наступление на Кавказ; содержались конкретные указания сухопутным войскам, авиации и флоту о ведении боевых действий, в том числе на территории Краснодарского края. Однако изза своевременного отвода соединений Южного фронта за Дон окружить и уничтожить его войска немцам не удалось. Вторую попытку окружения и уничтожения советских войск фельдмаршал Лист предпримет под Краснодаром, разработав операцию «Разбег»⁸⁸.

Для захвата Кавказа гитлеровцы разработали операцию группы армий «А» под кодовым наименованием «Эдельвейс». На её осуществление, по мнению гитлеровских генералов, им требовалось не более двух месяцев.

Захват Новороссийска намечался на 15 августа, Баку – на 25 сентября. Для завоевания Кавказа немецкое командование выделило группировку в составе: 1й танковой армии генералполковника Э. Клейста, 4й танковой армии генерала Гота (в связи с ожесточенными боями, развернувшимися на сталинградском направлении, 31 июля эта армия была вынуждена повернуть с кавказского направления на Сталинград. Там с этой армией героически сражались курсанты краснодарских военных училищ. Своими жизнями курсанты заплатили за то, чтобы потери во вражеских танковых соединениях сделали невозможным их возвращение на Кавказ), 17й армии генералполковник Руоффа и 3й румынской армии генерал Петре Думитреску. Против войск Южного фронта было сосредоточено 13 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованные, 3 кавалерийские дивизии и более тысячи самолетов 4го воздушного флота.

После поражений под Харьковом и в Крыму помимо технического враг преобладал хорошей обученностью войск, большим моральнопсихологическим превосходством и высоким боевым духом. Таким образом, соотношение сил в регионе к началу битвы за Кавказ сложилось не в нашу пользу. А оборона с севера к моменту прорыва немцев к Ростову фактически отсутствовала.

Последнее обстоятельство объяснялось помимо всего прочего и историческими причинами. В XVII–XIX веках геополитическое развитие страны осуществлялось с севера на юг. Завоевывая выход к Черному морю, Россия последовательно перемещала свои границы по рубежам рекам к югу. Соответственно, с этими особенностями строились города и станицы: естественные препятствия защищали их с южной стороны, откуда грозила опасность (набегов кочевников и горцев). К обороне с севера и северовостока край приспособлен не был.

Повидимому, этот фактор был просчитан гитлеровскими стратегами заранее. Ещё за два года до описываемых событий, 26 июля 1940 года, начальник отдела иностранных армий Востока Генерального штаба вермахта оберквартирмейстер Кинцель, делая доклад об основных данных о противнике для операции против России, подчеркнул, что «наибольшие возможности в операции сулит наступление на Москву с сохранением примыкания к Балтийскому морю, после чего – обход с севера русской группировки, находящейся на Украине и Черноморском побережье, которая будет вынуждена вести бои с перевернутым фронтом…»⁸⁹.

Так, собственно, и случилось, когда с севера и северовостока («перевернутым фронтом») в пределы края, на города и станицы, не имевшие естественных укреплений с этой стороны, устремились полчища врага, обладавшего огромным превосходством в живой силе и технике. Препятствий для него не было. Оборонительные рубежи, возводимые в 1941–1942 годах без учета масштабов грозившей опасности и в большинстве своем не завершенные до конца, сдержать этот натиск не могли⁹⁰.

В связи со стремительно развивающейся военной обстановкой Управлением НКВД пришлось ускорить осуществление подготовки спецмероприятий. 23 июля в Краснодаре был издан приказ № 2523 «О спецмероприятиях по выводу из строя промобъектов г. Краснодара»⁹¹.

Для руководства работой «по подготовке промышленных объектов к порче и разрушению на случай занятия г. Краснодара противником» был создан штаб во главе с начальником экономического отдела УНКВД старшим лейтенантом госбезопасности А. Д. Бесчастновым. Для этого на каждом предприятии организовывались тройки в составе уполномоченного УНКВД, директора и секретаря партийной организации предприятия. В список было включено 36 промышленных объектов города, в том числе заводы им. Седина, им. Калинина, «Октябрь», «Краснолит», № 546, компрессорный, КРЭС, комбинат «Главмаргарин», пивоваренный, кожевенный и шорноседельный, два нефтеперегонных завода, нефтехранилище, мелькомбинат № 3, мясокомбинат, 12я швейная фабрика, завод противопожарного оборудования, ремонтный, бондарный, гвоздильный, стекольный заводы, мебельная, макаронная фабрики, хлебокомбинаты и хлебопекарни, водонасосная, телефонная, радиотрансляционная станции и т. д. В группу этих предприятий включался и Адыгейский консервный комбинат.

В этот же день было принято постановление крайкома партии «О создании продовольственных запасов для города Краснодара в связи с организацией обороны», обязывающее крайисполком в десятидневный срок создать в городе запас продовольствия: 5000 тонн муки, 450 тонн мяса, 2000 тонн картофеля, 360 тонн кукурузы, 180 тонн сахара и т. д.⁹². Кроме того, постановление требовало переработку сырой нефти производить на двух нефтеперегонных заводах – № 5 в Краснодаре и переброску продукции осуществлять по нефтепроводу на расстояние 400 километров. Нефтеперегонный завод имел важнейшее стратегическое значение и вызывал большой интерес врага, т. к. выпускал авиабензин, керосин, лигроин, моторное топливо, спецбитумы, железнодорожные смазки с производительностью по переработке сырой нефти 2800–3100 тонн в сутки⁹³.

В связи с захватом Ростова командующий 17й немецкой армией Руофф заявил японскому военному атташе, что теперь ворота на Кавказ открыты и близится час, когда германские войска встретятся в Индии с войсками японского императора.

Однако Индия была далеко, а Кубань – рядом. Немедля ни дня, войска противника начали развивать наступление на юг: из Батайска в направлении на Тихорецк и Краснодар силами 3го танкового корпуса 1й танковой армии и 5й армейского корпуса 17й армии. Началась операция «Разбег».

25 июля начался первый этап оборонительного периода битвы за Кавказ. Он продолжался до 17 августа, а затем – второй этап, который длился до конца 1942 года. Эти этапы стали составной частью СевероКавказской стратегической оборонительной операции.

27 июля в соответствии с постановлением ГКО крайком партии и крайисполком обязали «городские, районные исполкомы под личную ответственность председателей исполкомов в пятнадцатидневный срок призвать (мобилизовать) всю городскую и сельскую молодежь мужского и женского пола в возрасте 14–18 лет, пригодную по состоянию здоровья, для производственного обучения в ремесленных, железнодорожных училищах и школах ФЗО. Всю эту призванную молодежь снабдить продуктами питания из расчета на 10 дней и в сопровождении специально выделенных представителей городских и районных исполкомов направить в город Махачкала для передачи их уполномоченному».

Мобилизация молодежи города Краснодара для учебы в ФЗУ и железнодорожное училище Махачкалы. Через полгода они приедут в освобожденный Краснодар восстанавливать разрушенные предприятия и выпускать военную продукцию (фото ГААК)

Так выпускники ФЭУ трудились на оборонных предприятиях (не позиционированный снимок)

В постановлении подчеркивалось, что при невозможности отправки с ближайшей железнодорожной станции призванных следует отправить пешим ходом.

Всего из края удалось вывезти около 2000 человек. Вместе со всеми 2 и 3 августа производилась эвакуация учащихся ремесленных училищ и школ ФЗО города Краснодара⁹⁴.

28 июля войска Южного фронта, неся невосполнимые потери, оказалась не способны сдерживать натиск врага. Немецкие войска, разорвав надвое СевероКавказский фронт, образовали между группировками фронта огромный разрыв, вынудив командование фронта разделить их на две самостоятельные группировки – Донскую (Северную) и Приморскую (Черноморскую). По свидетельству Г. К. Жукова, в четырех армиях фронта оставалось немногим более ста тысяч человек. В этих условиях Ставка приняла решение расформировать Южный фронт. Оставшиеся войска передавались СевероКавказскому фронту, в составе которого были созданы две оперативные группы войск: Донская – действующая на ставропольском направлении, под командованием генераллейтенанта Р. Я. Малиновского, и Приморская – действующая на Краснодарском направлении и Таманском полуострове, под командованием генералполковника Я. Т. Черевиченко⁹⁵.

37я, 12я и 51я армии держали оборону на ставропольском направлении, а 18я,

56я, 47я армии, 17 ккк и 1 оск получили задачу прикрывать краснодарское направление. Следует отметить, что эти объединения были сильно потрепаны в боях за Ростов. В 56й армии из 121 тысячи личного состава под Ольгинской удалось собрать только 18 тысяч. Тем не менее СевероКавказскому фронту предписывалось остановить врага, а частью сил занять Краснодарский обвод и левый берег реки Кубани.

В этот день фашистские войска превосходящими силами заняли Азов и Батайск. Одна группа отдельного Донского отряда Азовской военной флотилии отошла в Ейск, а другая – к Краснодару. Части и соединения Приморской группы вынуждены были отойти на рубеж рек КугоЕя и Ея. Боевые действия развернулись на территории Полтавиченского и Алексеевского сельсоветов в северной части Кущевского района.

29 июля в Краснодар из Москвы прилетели начальник Оперативного управления Генерального штаба генераллейтенант П. И. Бодин и назначенный членом Военного совета СевероКавказского фронта Л. М. Каганович⁹⁶.

«Обстановка, которую я застал в Краснодаре, – писал в своих воспоминаниях Л. М. Каганович, – была сложная… К этому моменту речь уже шла не о полном восстановлении положения на левом берегу Дона, а об укреплении оборонительного рубежа по левому берегу Кубани и вокруг Краснодара»⁹⁷. Таким образом, в последние дни июля 1942 года фронт вплотную подошел к северным пределам Кубани.

Амбары

Гуляя по улицам нашего цветущего города, мы порой даже не представляем себе, что соприкасаемся с историей. Об одном из знаковых уголков Краснодара, который давно потерял тот первозданный вид и значение, нам поведал бывший старший научный сотрудник Краснодарского государственного историкоархеологического музеязаповедника им. Е. Д. Фелицына, житель Краснодара Коваленко Виктор Михайлович.

Он вспоминает: «Для лучшего восприятия происходивших на этом месте событий я изложу их в бытовавшей на то время топонимике с привязкой к настоящим адресам и названиям.

Я буду следовать логике и лексике тех лет и под словами «наши», естественно, буду подразумевать Красную армию в целом и красноармейцев в частности. Под словами «немцы» – немецкофашистских и румынских оккупантов, особенно их карательные органы.

Так уж получилось, что наш дом по улице Новокузнечной, 41 находится рядом с местом описываемых событий. На территории, ограниченной улицами Коммунаров, Крестьянской (Хакурате) и Красной, ещё со времен Первой мировой, а затем и Гражданской войн располагались воинские склады. Позже, уже в мирное время 30х годов, по мере разрастания города территорию складов с севера стала ограничивать кирпичная стена цехов обознотарного завода им. Калинина (ныне на месте завода разместился торговый комплекс «Центр города»).

Воинские склады существовали и до войны, а в период немецкой оккупации здесь разместился немецкий фронтовой концентрационный лагерь № 182 для десяти тысяч советских военнопленных. После освобождения города вплоть до шестидесятых годов прошлого столетия здесь размещался армейский склад № 222. Главный въезд на территорию складов располагался на выступе угла улиц Крестьянской (Хакурате) и Красной. Со стороны улицы Коммунаров в том месте, где начинается улица Промышленная, на территорию складов входило ответвление железной дороги, которая доходила почти до улицы Красной. С обеих сторон железнодорожной ветки в пределах ограждения стояли деревянные складские помещения. С территории складов отходило ещё одно железнодорожное полотно, которое пересекало улицу Крестьянскую (Хакурате) и шло к улице Длинной, к главному тогда хлебокомбинату № 13 (ныне на этом месте расположен театр драмы)».

Непосвященному читателю покажется cтранным: какое отношение имеют бывшие складыамбары и располагавшийся рядом с ними, на месте нынешнего торгового комплекса «Центр города», обознотарный завод имени Калинина к судьбе города и страны? До 30х годов они вообще находились за пределами кубанской столицы? Не спешите с выводами.

Кондуктор шорноседельной фабрики В. И. Артиевич беседует с работницамиударницами (фото ЦГАКФД №066485)

Кондуктор бригады Т. Ф. Стельмах, слесарь С. А. Власович и ученик бригады А. Соколов – передовики завода им. Седина, 8.05.1942 г. (фото ЦГАКФД №066491)

Комсомольскомолодежная фронтовая бригада В. И. Артиева на шорноседельной фабрике Краснодара (слева направо: И. П. Сидковский и М. И. Белоусова) выполняют срочно военный заказ (фото ЦГАКФД №066484)

Справа налево: мастера водородного цеха Г. В. Ветлугин и П. Пригунов за ударный труд удостоены наград Родины (фото ЦГАКФД №067267)

«На складской территории, примыкающей к углу улиц Крестьянской (Хакурате) и Коммунаров, отсеченной ответвлением железнодорожной ветки, находился стройдвор. Там располагались несколько ям для гашения и хранения извести (на этом месте ныне расположен жилой дом № 7), штабеля брёвен, досок и других стройматериалов.

Со стороны завода имени Калинина от улицы Коммунаров почти до улицы Красной и вдоль неё стояли большие деревянные амбары. Это были продовольственнофуражные склады. В просторечии того времени – амбары, а у большинства краснодарцев они ассоциировались со «ссыпками». На самом деле «ссыпки», то есть пункт приема зерна, находились на территории хлебгородка. Сейчас это территория Краснодарского элеватора. Кроме того, горветка – ответвление от основной железной дороги в районе нынешнего моста по улице Садовой в сторону улицы Коммунаров ассоциировалось с железнодорожной станцией Черноморка, ныне товарная станция КраснодарII. Эти уточнения для исследователей и читателя не покажутся лишними, если учесть, что в документах военной поры встречаются наименования, которые в настоящее время утратили свой первоначальный смысл.

Участок территории воинских складов между пакгаузами вдоль железнодорожного тупика и амбарами занимал обоз, мастерские, конюшни и гараж. В этом месте стояли гужевой транспорт всех мастей, автомобили, прицепы и т. д. С этой территории был выезд на мощёную булыжную мостовую улицы Коммунаров. Вся территория армейских складов была огорожена колючей проволокой и хорошо просматривалась»⁹⁸.

В истории Великой Отечественной войны это место сыграло важную, даже знаковую и в то же время трагическую роль.

После Гражданской строительство Красной армии проходило с учетом боевого опыта минувшей войны, где решающую роль играли кавалерийские войска. В целях подготовки военных кадров в Краснодаре с 1924го по февраль 1938 года находилось кавалерийское училище.

До снятия с должности наркома маршала К. Ворошилова, 15 мая 1940 года, методологические подходы к сохранению концепции прежнего наркома оставались доминирующими. Отсюда и сохранение больших стратегических запасов для кавалерийских войск играло важнейшую государственную роль. Потеряв связь с родиной, бывшие белогвардейские генералы Краснов и Шкуро, перешедшие на сторону врага, убеждали Гитлера, что с захватом Кубани на его сторону перейдут не менее 100 тысяч казаков. Но, как показала история, расчеты Гитлера и бывших белогвардейских генералов по привлечению казачества на свою сторону оказались переоцененными. Огромное количество граждан непризывных возрастов требовали призыва в ряды Красной армии и отправки на фронт. 19 июля 1941 года вышло решение Краснодарского райкома ВКП(б) и крайисполкома об организации кавалерийских казачьих сотен. Оно было принято во исполнение директивы Военного совета СевероКавказского военного округа от 10 июля 1941 года, в которой указывалось: «В целях подготовки отрядов самообороны и оказания помощи истребительным батальонам по борьбе с возможными парашютистами необходимо:

1. В казачьих районах края сформировать 15 казачьих сотен 4взводного состава, укомплектовав их колхозниками, служащими и интеллигенцией – в первую очередь добровольцами, и при некомплекте привлечь в обязательном порядке лиц призываемых по мобилизации возрастов.

2. Командирами сотен назначить проверенных командиров, зам. командиров сотен по политической части – из политсостава запаса, командиров взводов подобрать из бывших партизан, участников Гражданской войны и мл. начсостава запаса кавалерийских частей.

3. Конский состав, конское снаряжение и тачанки для этих сотен выделить из колхозов. Решая основную задачу по уборке урожая, эти сотни держать в боевой готовности.

4. Обмундирование казаков произвести за счет местных ресурсов.

К сколачиванию сотен приступить с 15 июля и проводить учебу во внерабочее время»⁹⁹.

Именно для целей обеспечения и снабжения формирующихся кавалерийских соединений как нельзя кстати и пригодились склады со стратегическими запасами, называемые в народе амбарами.

В центре между складскими помещениями находилась огороженная колючей проволокой площадка, где и складировалась изготовленная на предприятии продукция. Позже на этой площадке немцы устроили гараж штабной техники 17й армии.

На этих складах, в двух десятках длинных деревянных бараков, хранились: конная упряжь, овес, сухари, шанцевый инструмент и прочее снаряжение, необходимое для кавалерийских дивизий, громивших оккупантов на фронтах Великой Отечественной войны.

На цели создания стратегических запасов для кавалерийских частей работали предприятия города: обознотарный, кожевенный, завод им. Калинина и другие предприятия.

Заводу «Октябрь» была поручена кроме обеспечения минометами, минами, гранатами и экипировка бойцов. Для изготовления сабель (шашек. – Прим. автора) не было материала, поэтому на заводе «Пожарпром» были организованы распрямление буферных пружин и изготовление из них клинков. Негде было взять цветные металлы для эфеса и деталей ножен сабель. На заводе нашли выход и стали изготавливать эти детали из ковкого чугуна, что помогло успешно решить эту задачу. Ни один из заводов Краснодара изза отсутствия соответствующего оборудования не смог изготовить стремена. «Краснолит» предложил отливать их из того же ковкого чугуна – и тоже достиг успеха. Завод, кроме того, изготовил все детали фурнитуры для сёдел и сбруи лошадей.

Это место сыграло знаковую роль в истории нашего города. Наряду с самоотверженной трудовой славой оно сыграло трагическую и в то же время героическую роль. Впрочем, более подробно об этом месте мы будем говорить в следующих главах.

Вторжение

Перед Семеном Михайловичем Буденным, назначенным командующим СевероКавказским фронтом 28 июля 1942 года, стояла нелегкая задача привести в порядок объединения, остатки соединений и частей Южного фронта, которые в беспорядке отходили с Дона, были малочисленны и зачастую небоеспособны. Времени для приведения в боеспособность войск не было. Попытки бросать их в бой больших результатов не давали. Противник на плечах отступающих войск стремительно продвигался по всему фронту.

Чтобы понять, как складывалась боевая обстановка на фронте в ходе первого этапа обороны Северного Кавказа, следует обратиться к директиве командующего фронтом № 4198. В ней 27 июля 1942 года С. М. Буденный отразил свое видение хода предстоящих событий на равнинной части Краснодарского края. Он хорошо понимал, что в равнинной части Кубани и Ставрополья имеющихся под его командованием сил, учитывая деморализацию оставшихся после боев под Ростовом соединений Южного фронта, отсутствие у них танковых и моторизованных частей, при полном господстве в воздухе немецкой авиации шансов мало. Поэтому главными рубежами обороны могли бы стать реки Терек, Ея, КугоЕя, Кубань и Кавказский хребет. Именно эти соображения маршала Буденного легли в основу его донесения Сталину¹⁰⁰.

Глубокий анализ действий противника штаб СКФ представил в Ставку Верховного Главнокомандования, в котором подробно объяснил причины вынужденного отступления соединений фронта на равнинной части Северного Кавказа¹⁰¹. Несмотря на то что уже на следующий день, 28 июля, вышел приказ № 227, известный нам как приказ «Ни шагу назад», отход соединений фронта был санкционирован Ставкой.

Тем не менее директива Ставки ВГК № 170536 от 30 июля 1942 года требовала от командующего СевероКавказским фронтом: «…Создать заградительные отряды из состава частей, занимающих оборону, и предусмотреть высылку их на все основные маршруты, проходящие к Кавказскому хребту, для встречи и приведения в порядок, перед Кавказским хребтом, всех подразделений и групп, которые могут отходить с Северного Кавказа»¹⁰².

К моменту объединения СевероКавказского и Южного фронтов согласно директиве Ставки № 107734 от 28.07.1942 в армии СКФ действовали: 51я армия на правом крыле фронта на реке Дон, которая вела тяжелые бои в районе юговосточнее Николаевской, и 47я армия, удерживающая Таманский полуостров. Значительно потрепанные в боях армии бывшего Южного фронта (12я, 18я и 56я) были включены в состав СевероКавказского фронта в то время, когда они продолжали отходить к югу от реки Дон и занимали большую часть Кубани.

Необходимо, однако, сказать, что «…сплошного фронта в это время не было. После оставления Ростова армии отступали в беспорядке, отдельные их части отходили с боем, а большинство войск, будучи деморализованными, отступали в беспорядке.

Сохранили еще относительную боеспособность только 12я и 18я армии, имевшие в своем составе 9 стрелковых дивизий численностью от 300 до 1200 штыков в каждой. 56я армия была обескровлена в боях под Ростовом и Батайском (из 120 тысяч личного состава в Ольгинской удалось собрать только 18 тысяч), в 9й и 24й армиях были только войсковые штабы, специальные и тыловые части. Танков к этому времени оставалось, преимущественно легких, не более 15 штук. Таким образом, общая численность штыков во всех армиях бывшего Южного фронта составляла только

112 000 человек. Лишь 12я и 18я армии сохранили артиллерию усиления, а в остальных соединениях ее осталось чуть более половины.

В авиации осталось 126 действующих самолетов, из них легких ночных бомбардировщиков У2 – 42 единицы.

В резерве фронта оставались только 1й отдельный стрелковый корпус, стоящий в резерве 47й армии, прикрывающий Черноморское побережье, и 17й казачий кавалерийский корпус, который был использован на левом крыле фронта против соединений 5го армейского корпуса немецкой армии».

Такое состояние войск и отсутствие связи с ними привели к срыву выполнения директивы Ставки по восстановлению положения на реке Дон.

В этих условиях Военный совет фронта поставил задачу остановить дальнейшее продвижение противника на рубежах: Сальск, Средний Кагальник, Кущевская.

Однако и эта ограниченная задача не была выполнена фронтом в полном объеме, потому что многие соединения утратили свою боевую устойчивость, под ударами танков и авиации противника, ведя сдерживающие бои, продолжали отходить на юг. Требовалось время, для того чтобы восстановить их боеспособность, а его катастрофически не хватало¹⁰³.

Объясняяневозможность выполнить требования директивы Ставки, с учетом приказа ВГК № 227, С. М. Буденный оправдывал это тем, что «…отход войск, приведший к оставлению Кубани, является следствием полного отсутствия в составе фронта танковых и механизированных соединений, слабости авиации, сильной измотанности и малочисленности пехоты, отсутствия резервов, слабого управления войсками и связи с ними со стороны неокрепшего, вновь созданного штаба фронта, в особенности отсутствия твердости в проверке исполнения приказов командования и, наконец, вошедшей в систему неправдивости и обмана командования соединений и частей, по большому и малому поводу.

Эти обстоятельства, при наличии у противника крупных танковых и механизированных соединений, всюду доступной местности и превосходства в силах авиации, дают противнику значительные преимущества, позволяют выигрывать фланги, а подчас и упреждать наши части на намеченных к обороне рубежах, прорывая их вначале несколькими танками, а затем расширяя этот прорыв.

Несмотря на то что и сейчас сплошной фронт слаб, войска дрались, но главной их слабостью оставалась танкобоязнь, как только противник прорывал танками гделибо фронт, паника охватывала ближайшие части, и после кратковременного боя они начинали порою беспорядочно отступать. (Эту фразу из доклада командующего фронтом использовал Каганович в своем письме Сталину 13 августа 1942 года.)

Противник пользуется своим преимуществом в танках, забегает далеко вперед и неожиданно появляется то в одном, то в другом месте, деморализуя этим не только части, но и отдельных работников штаба фронта, ищущих часто решение задач не в организации боя, а в предложениях [занятия] «новых рубежей», т. е. новых отступлений»¹⁰⁴.

Командующий фронтом предпринимал все меры, чтобы сохранить главные силы для обеспечения обороны основных оборонительных рубежей. Приказ Сталина «Ни шагу назад!» в этом отношении был как нельзя кстати. Несмотря на свою жесткость, он помог стабилизировать фронт, прекратил всеобщую панику, вывел из психологического шока войска. На основании этого приказа строгому спросу подвергались все, невзирая на звания и должности, кто проявлял трусость и расхлябанность.

«В настоящее время, – докладывал он, – в армиях фронта создано 11 заградительных отрядов численностью от 50 до 200 человек в каждом.

По 12й и 18й армиям на 8.08.1942 задержано 5300 человек, значительная часть которых передана в штрафные роты.

К настоящему времени, – говорилось в донесении командующего, – в армиях фронта создано 8 штрафных рот [численностью] от 120 до 200 человек в каждой.

Военным трибуналом приговорено к высшей мере наказания 26 бойцов, 8 младших командиров, 3 средних командира, т. о. расстреляны перед строем 37 человек.

Передано в военный трибунал дело по обвинению генералмайора Озимина – командира 31й стрелковой дивизии, виновного в самовольном оставлении позиций, потере управления войсками, вследствие чего дивизия понесла поражение, что усложнило обстановку в армии.

Дело по обвинению генералмайора Чувакова – зам. командующего 12й армией, виновного в преступной задержке формирования заградотрядов, вследствие чего последние не были организованы до 11.08.1942;

командира полка 216й стрелковой дивизии майора Мошкина, комиссара полка батальонного комиссара Рыдьяновского, виновных в отступлении без приказа командования;

командира 1149го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии капитана Смехова, виновного в самовольном отступлении;

комиссара 1145го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии батальонного комиссара Бодина, виновного в панике, оставлении своей части и отсутствии в ней в течение 5 дней;

командира 395й стрелковой дивизии полковника Морозова, виновного в отступлении без приказа высшего командования»¹⁰⁵.

Командующий каждый выгодный рубеж использовал для того, чтобы задержать продвижение противника. Как это происходило – мы можем узнать не только из наших, но и из трофейных документов противника.

В журнале боевых действий 198й пехотной дивизии противника отмечалось: «Рано утром 28 июля подразделения 36го егерского полка (9й пехотной дивизии) и авангард Фазеля перешли в наступление. Испугавшись, арьергард противника обратился в бегство, в [направлении на] Хомутовской. Велосипедисты и истребители танков по пятам преследовали противника, захватив 100 пленных. Погоня за арьергардом противника продолжалась 25 километров, пока в Кагальницкой не встретились с сильным сопротивлением русских. В спешке 2й и 3й батальоны 305го егерского полка 198й пехотной дивизии выдвинулись вперед. Однако и им не удалось сломить сильного сопротивления противника. Командир 305го егерского полка решил лично взять на себя командование ударной группой. Ночью со своими батальонами по Кагальницкой Балке к рассвету обошел противника с северовостока. Разгорелся ожесточенный уличный бой от дома к дому. В панике некоторые русские стали сдаваться в плен, а основная масса противника отошла к юговостоку.

В 5.30 утра 29 июля вырисовалась следующая картина: 305й егерский полк сохраняет плацдарм: 3м батальоном (капитан Брюн) – на юге и 2м батальоном 305го егерского полка (капитан Шефер) – на востоке Кагальницкой. Противник упорно удерживает позиции на возвышенности к востоку и северу от станицы. Советская артиллерия и минометы с высот на северозападе Кагальницкой открыли огонь. На транспортных средствах истребителей танков 3я саперностроительная рота 235го батальона брошена на ремонт и восстановление взорванного автомобильного моста на выходе из Кагальницкой. С самого утра артиллерийский огонь (30й стрелковой дивизии) противника активизировался. Командный пункт 305го егерского полка, расположенный на северозападе, в глубоком овраге в 1200 м от Кагальницкой, разрушен прямым попаданием вражеского снаряда. Четыре человека, в том числе оберлейтенант Каст – адъютант командира полка и командира 3й саперностроительной роты 235го батальона, погибли. Стойкое сопротивление противника под Кагальницкой показывает намерение противника любой ценой задержать наше наступление. В болотистой местности КугоЕи в результате сильного сопротивления (25го и 42го кавалерийских полков 13й Краснодарской казачьей кавалерийской дивизии) русских произошла задержка нашего наступления. На рассвете подошел 305й пехотный полк, при поддержке 2го и 3го батальонов 235го пехотного полка атаковал позиции противника, чтобы отбросить его с занимаемого рубежа, который располагался за истоком КугоЕи. Единственно 1му батальону удалось форсировать реку и занять там плацдарм. В начале атаки были достигнуты хорошие результаты, но позже батальон попал под ожесточенный перекрестный пулеметный огонь русских, проводившийся изза придорожной насыпи. При попытке поддержать атаку застрявшего на плацдарме 1го батальона погиб его командир майор Клемм. Другой командир батальона был тяжело ранен. В 5.30 атака 305го пехотного полка сорвалась. Выдвижение 308го пехотного полка было отменено, т. к. он перед полуднем был накрыт сильным артиллерийским огнем противника. Чем дальше продвигались наши войска, тем все больше усиливалось сопротивление русских»¹⁰⁶.

28 июля в связи с угрожающей обстановкой в северных районах Краснодарского края руководство СКВО приняло решение об отводе военнообязанных и призывников из районов правобережья Кубани. В соответствии с этим решением, учитывая создавшуюся на фронте обстановку, для формирования новых частей 1 августа Военный совет СевероКавказского фронта своим приказом № 0046 указал: «1. Призвать по Краснодарскому краю военнообязанных рождения 1924 и 1925 гг. и всех военнообязанных, годных к строевой и нестроевой службе, до 55 лет [1887 г. р.], начальствующий состав запаса, а также забронированных военнообязанных запаса заводов, предприятий, которые не эвакуируются в глубь страны, кроме железнодорожников и оставленных до особого распоряжения военнообязанных [участвующих в выводе из строя майкопских месторождений];

2. (б) пятьдесят тысяч обученных военнообязанных рождения 1924 и 1890–1891 гг. передать на укомплектование частей СевероКавказского фронта;

в) всех оставшихся военнообязанных вывести из [Краснодарского] края в запасные бригады по указанию штаба СКВО…»¹⁰⁷.

Таким образом, уже при начавшейся оккупации Кубани крайвоенкоматом были получены наряды штаба СевероКавказского военного округа [СКВО] о призыве для частей СКВО 52 тысяч человек и для штаба СевероКавказского фронта – 50 тысяч военнообязанных. Однако, когда обескровленные соединения 56й армии вышли на Краснодарский обвод, им потребовалась значительная часть этого пополнения. Из полагающихся 50 тысяч им удалось собрать только 20 тысяч призывников.

Запись добровольцев (не позиционированные снимки)

В то время, когда на севере Краснодарского края разгорались ожесточенные бои, в Краснодаре шла напряженная работа. На очередном заседании Комиссии по эвакуации при Государственном комитете обороны вновь было принято решение о срочной эвакуации завода им. Седина, демонтаже и отправке в город Новороссийск турбогенератора № 2 Краснодарской КРЭС, кроме того, эвакуировать компрессорный завод, комбинат «Главмаргарин», краснодарскую мельницу № 3, кожзавод № 8, биофабрику, прядильную, шорноседельную и обувную фабрики и др. Также было признано необходимым в первоочередном порядке обеспечить вывоз корпусов снарядов и мин в г. Баку и ликвидировать затор 229 поездов, образовавшийся на железнодорожных участках Краснодар – Новороссийск и Кавказская – Невинномысская.

С большим запозданием крайкомом партии был рассмотрен вопрос об организации обороны города Краснодара. Бюро крайкома партии постановило: «Создать при комитете обороны штаб обороны города и разработать план обороны по внешнему и внутреннему кольцу; в трехдневный срок (до 4 августа) создать на базе истребительных батальонов Краснодарскую дивизию народного ополчения и немедленно, после укомплектования её, занять линию обороны по Краснодарскому обводу». Здесь же предлагалось проводить военное обучение ополченцев; немедленно организовать строительство оборонительных сооружений вокруг и внутри города, используя для этого готовые железобетонные колпаки, заготовленные блоки для аэродромов; немедленно приступить к сооружению баррикад в городе. К сожалению, эти решения так и не были осуществлены¹⁰⁸.

В это же время Военный совет фронта был озабочен моральнопсихологическим состоянием войск. С 1 августа он решил осуществлять задержание неорганизованно отходящих отдельных подразделений и одиночных военнослужащих с поля боя.

Для оказания помощи войскам НКВД по охране тыла действующей армии создавалось 40 оперативных групп по десять человек в каждой. Эти же задачи выполняли истребительные батальоны. В постановлении указывалось:

«4. Рядовой и младший начсостав, проявивший трусость в бою, с пунктов формирований направлять в штрафные роты. Командующим армиями закончить формирование штрафных рот к 02.08.42 г. Пункты размещения штрафных рот донести Военному совету 02.08.42 г.

5. Старший и средний начсостав, проявивший трусость и неустойчивость в бою, направлять в штрафной батальон при 136м запасном стрелковом полку (Урюпинские лагеря).

6. Командующим армиями к 02.08.42 г. сформировать по трипять заградительных отрядов, имея их в тылу неустойчивых дивизий, для восстановления порядка, расстреливая на месте всех трусов и паникеров…       

8. Начальнику управления НКВД по Краснодарскому краю тов. Тимошенкову истребительными батальонами дивизии народного ополчения занять рубеж Краснодара с задачей задерживать всех одиночек военнослужащих, направляя их в пункты формирований.

Во всех населенных пунктах, особенно в городах Краснодарского края, усилить борьбу с дезертирством»¹⁰⁹.

Благодаря стойкой обороне города Краснодара СКФ удалось вовремя отвести советские войска в горнолесистую местность Кавказа (не позиционированный снимок)

Помимо этих мероприятий важнейшей необходимостью для крайкома партии и управления НКВД стал вопрос организации партизанского движения на Кубани.

4 августа на секретном заседании бюро крайкома был рассмотрен вопрос о развитии партизанского движения на оккупированной территории и создании при Военном совете СевероКавказского фронта Южного штаба партизанского движения. В решении, принятом крайкомом, указывалось:

«1. Принять постановление ГКО [№ 2133сс от 3 августа 1942 года] к неукоснительному исполнению.

2. Довести до сведения ГК [городского комитета], РК [районных комитетов] ВКП(б) о том, что для непосредственного руководства партизанскими отрядами создается при Военном совете фронта штаб партизанского движения, который в своей практической деятельности должен исходить из того, что основной задачей партизанского движения является дезорганизация тыла противника:

а) разрушение коммуникационных линий противника (подрыв мостов, порча железнодорожных путей, устройство крушений поездов, нападение на автомобильный и гужевой транспорт противника);

б) разрушение линий связи (телефон, телеграф, радиостанции);

в) уничтожение складов боеприпасов, снаряжения, горючего и продовольствия;

г) нападение на штабы и другие войсковые учреждения в тылу противника;

д) уничтожение материальной части на аэродромах противника;

е) осведомление частей Красной армии о расположении, численности и продвижении войск противника.

3. Поручить первым секретарям ГК, РК ВКП(б) довести настоящее постановление до командиров и комиссаров партизанских отрядов»¹¹⁰. Несмотря на требуемую оперативность организации партизанского движения, его создание растянулось до 22 августа, а формирование школы партизанских кадров – до 30 августа, что не могло не сказаться на эффективности развития партизанского движения на Кубани.

Глубокой ночью с 4 на 5 августа командованию фронтом стал окончательно понятен замысел врага. Ставка издала специальную директиву по обороне туапсинского направления. Утром 5 августа начальником Управления НКВД Краснодарского края К. Г. Тимошенковым был утвержден «План руководства проведением спецмероприятий [выведением из строя] на предприятиях г. Краснодара». Штаб руководства этими мероприятиями располагался у городской КРЭС, рядом с которой находилась понтонная переправа. После выполнения спецмероприятий участники должны были прибыть туда и доложить о выполнении задания, однако реальные события, развернувшиеся в городе, внесли серьезные коррективы в решение о месте сбора¹¹¹. После отправки краснодарских военных училищ 1го формирования срочно началось формирование военных училищ второго формирования. Военкоматы спешно сформировали курсантский состав, а вот с преподавательским составом и оружием дело было сложнее. Бывшие преподаватели вместе со своими курсантами ушли на фронт. Курсанты были вынуждены заниматься только строевой и физической подготовкой. Оружия и обмундирования курсантам выдано не было, т. к. склады были пусты. Ночью с 4 на 5 августа курсантов подняли по тревоге и без оружия повели пешим порядком через Пашковскую переправу на Горячий Ключ – Апшеронск —Майкоп. В связи с тем что враг уже подошел к Майкопу, колонны пришлось повернуть в сторону Черноморского побережья. Продвигаться пришлось по горным дорогам.

Бывшие курсанты вспоминали: «До Горячего Ключа шли вместе с другими пехотными училищами, растеряли друг друга под  Апшеронском.

По выходе из Краснодара курсанты были очень голодны. Вдоль пути – колхозные поля, но строго запрещалось брать из созревших плодов чтолибо. Жители населенных пунктов, видя голодные глаза, изможденных длительным переходом молодых ребят, складывали съестное в кучки на дороге: мол, это для вас. Еще выручала созревшая дичка. Немецкая авиация отслеживала все передвижения по дорогам Кавказа, поэтому было принято решение передвигаться только ночью. От заката до рассвета шли по дорогам, а днем, скрывшись в зарослях леса, проводили занятия, спать приходилось на ходу, успели побывать под бомбежкой и стать свидетелями показательного расстрела двух курсантов, которые по глупости ударились в бега. Уже после этого приняли военную присягу»¹¹².

Сводки Совинформбюро попрежнему сообщали о кровопролитных боях на Кущевском направлении, но жители города ожидали самого худшего – прихода врага.

56я армия, прибывшая на Краснодарский обвод, была малочисленна. Ее дивизии насчитывали разве что усиленные батальоны по 500 штыков в каждом. Требовалось во что бы то ни стало заново пополнить их, вооружить и хотя бы както подготовить молодое пополнение, состоявшее из 16–17летних краснодарских мальчишек и 55–60летних ветеранов Гражданской войны, в сколоченные, боеспособные подразделения. Помимо этого приходилось отвлекать большие силы от боевой учебы на восстановление оборонительных сооружений Краснодарского обвода, пришедшего в негодность во время зимних и весенних паводков.

Пополнению кадровыми военнослужащими способствовали созданные по приказу Ставки № 224 заградительные подразделения и истребительные батальоны Краснодарской дивизии народного ополчения, задерживающие деморализованные подразделения и одиночек из уже расформированного Южного фронта. После проверки их особыми отделами дивизий бойцов распределяли по взводам и ротам формирующейся армии.

С момента прибытия армии на Краснодарский обвод 3 августа до начала боев 7 августа 1942 года оставалось всего четыре дня, а для 30й Иркутской стрелковой дивизии, защищавшей непосредственно город и занявшей оборонительный рубеж ночью с 6 на 7 августа, – считанные часы.

1 августа военный совет СКВО призвал военнообязанных 1924 и 1925 г. р. и всех военнообязанных, годных к строевой и нестроевой службе – до 55 лет. Этими призывниками были значительно пополнены соединения 56 армии¹¹³.

Казачья слава Кубани

Кавалерийские казачьи соединения храбро сражались на всех фронтах Великой Отечественной войны. Беспримерный подвиг совершили кавалеристы 50й кавалерийской дивизии генерала Плиева – бывшего выпускника Краснодарской кавалерийской школы, в битве под Москвой. 38 бойцов 4го эскадрона 37го Армавирского кавалерийского полка под командованием младшего политрука Михаила Ильченко повторили подвиг героевпанфиловцев. Ценой своих жизней кавалеристы задержали продвижение фашистских танков к Москве. Весь эскадрон, состоявший из 36 бойцов, погиб, но 28 фашистских танков, уничтоженных ими, так и остались в поле под станцией Федюково.

Мужество и героизм проявили кавалеристы 72й Кубанской кавалерийской дивизии генералмайора В. И. Книга, сформированной в городе Краснодаре, в боях за Крым. 9 сентября 1942 года дивизия была преобразована в 40ю мотострелковую бригаду, а 12 февраля 1943 года приняла активное участие в освобождении Краснодара. 12–23 сентября 1943 года эта бригада в Краснодаре была преобразована в 9ю Краснодарскую пластунскую казачью дивизию. Неувядаемой славой она покрыла себя в борьбе с врагом. Для пластунов война закончилась не 9, а 15 мая 1945 года. Разгромив последнюю вражескую группировку нацистского генералфельдмаршала Фердинандта Шёрнера, пытавшегося уйти от пленения советскими частями, 16 сентября 1945 года дивизия вернулась в Краснодар и пронесла овеянное славой Боевое знамя по улицам родного города (ныне копия Боевого знамени дивизии находится в выставочном павильоне парка им. 30летия Победы).

24 июня 1945 года на Параде Победы казачьи дивизии гордо пронесли по Красной площади овеянные славой Боевые знамена: 1й гвардейской Ставропольской четырежды орденоносной казачьей кавалерийской дивизии им. М. Ф. Блинова; 9й Краснодарской Краснознаменной, орденов Кутузова и Красной Звезды пластунской дивизии; 4го гвардейского Кубанского, Краснознаменного, ордена Ленина, орденов Суворова и Кутузова казачьего кавалерийского корпуса им. Ф. М. Морозова; 8й гвардейской Ровенской Краснознаменной ордена Суворова казачьей кавалерийской дивизии; 9й гвардейской Барановичской Кубанской, дважды Краснознаменной, трижды орденоносной казачьей кавалерийской дивизии; 5го гвардейского Будапештского, Донского, Краснознаменного казачьего кавалерийского корпуса.

Умело и мужественно дрались с врагом казакикавалеристы 17го казачьего кавалерийского корпуса на реках КугоЕе, Ее под станицами Шкуринской, Канеловской и Кущевской. Мужество казаков корпуса позволило отойти на Краснодарский обвод обескровленным в боях под Батайском соединениям 56й армии, переформироваться и занять прочную оборону под Краснодаром.

Директива Ставки ВГК № 170534 от 28 июля 1942 года требовала от командующего СевероКавказским фронтом: «…Главной задачей СевероКавказского фронта Ставка ставит: упорной борьбой не только остановить на занимаемых рубежах дальнейшее продвижение противника на юг, но и во что бы то ни стало активными действиями вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу р. Дон. Одновременно с этим выделить часть сил и занять рубеж по южному берегу р. Кубань, по Краснодарскому обводу до Темижбекской»¹¹⁴. Эта директива, кроме требования занять Краснодарский обвод, уже не имела смысла. В бесплодных батайских боях 56я армия понесла большие потери. После этих боев немецкое командование считало эту армию полностью уничтоженной. В ее оперативных картах за август 1942 года 56я армия даже не значилась.

Противопоставить танковой и механизированной группировкам врага, разорвавшим фронт на АрмавироМайкопском направлении, командованию СевероКавказским фронтом было нечего, а вот на КущевскоКраснодарском направлении против 5го армейского и 49го горнострелкового корпусов врага Семен Михайлович Буденный бросил в бой свой единственный резерв – 17й казачий кавалерийский корпус генералмайора Н. Я. Кириченко, чем предотвратил развертывание ударной группы врага и дал время для восстановления боеспособности 56й армии и организации ею обороны Краснодара.

Как же развивались события этих дней? В 7 часов утра 29 июля в Кущевскую приехал председатель крайисполкома П. Ф. Тюляев. Он дал указания немедленно эвакуировать всё, что возможно, из имущества, а также людей, организации, учреждения и, исходя из обстановки, приступать к спецмероприятиям по уничтожению ранее намеченных объектов¹¹⁵.

В ночь с 29 на 30 июля в Кущевской саперным батальоном были подорваны и сожжены элеваторы, маслозавод, госмельница, здание районного отдела НКВД, ликвидированы остатки керосина на нефтебазах.

Около 16 часов дня 31 июля 1942 года станицу заняли фашисты¹¹⁶. В тот период, когда состояние войск бывшего Южного, а затем СевероКавказского фронта претерпевало кризис, 17й казачий кавалерийский корпус покрыл себя неувядаемой славой. Его сражения вселили уверенность в то, что наша армия все же может не только остановить врага, но и успешно бить его. В Кущевской должны были сосредотачиваться соединения 5го армейского корпуса противника с задачей нанесения решающего удара по Краснодару, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг сил Приморской группы СевероКавказского фронта. Оберегая главные силы группировки от излишних потерь, немцы бросили в противодействие корпусу дивизию второго эшелона – 4ю горнострелковую дивизию 49го корпуса. В это время операция «Разбег» уже началась, основные танковые и моторизованные силы врага ушли далеко вперед, охватывая Приморскую группу фронта со стороны излучины реки Кубани.

В это время 5й армейский корпус 17й армии противника должен был сосредоточиться в Кущевской для нанесения фронтального удара по Краснодару.

31 июля 73я пехотная дивизия заняла Кущевскую, не откладывая времени, венгерский батальон аэродромного обслуживания приступил к сооружению аэродрома подскока, а полицейский полк СС и подразделения тайной полиции СД приступили к зачистке станицы от отставших от своих частей красноармейцев, коммунистов и евреев. Здесь немецкое командование планировало сосредоточить 73ю и 9ю пехотные дивизии для удара по Краснодару с севера, а 125ю и 198ю дивизии – с востока. Однако высокая мобильность и стойкость казаков корпуса не позволили вовремя осуществить эти планы.

В политдонесении корпуса мы находим такие строки: «Рвение казаков в бой неизмеримо высоко, и настоящее [вынужденное] оставление территории без боя отражается крайне болезненно на состоянии казаков, которые желают до последней капли крови отстаивать свою родную донскую и кубанскую землю¹¹⁷…»¹¹⁸.

17й казачий кавалерийский корпус отошел с занимаемого рубежа непобежденным. Гитлер уже 31 июля понял ошибочность своего решения о разделении группы армий «Юг», однако он с присущим ему упрямством продолжал верить в чудо.

Организуя кавказский поход, Гитлер поверил лживой информации белоэмигрантских лидеров (Краснова, Шкуро, Науменко, Доманова и др.) о том, что донское и кубанское казачество только и ждет, когда придут «освободители». «Казаки не будут служить большевикам, – твердили они, – и, как один, встанут на сторону великой Германии». Но реальность оказалась иной. Гитлер был неприятно удивлен, когда ему сообщили об успешных боевых действиях казачьих кавалерийских соединений…

Первоначально, 29 июля 1942 года, 17й кавалерийский корпус получил приказ из штаба СевероКавказского фронта (№ 00600/ОП) на ведение боевых действий, в полном составе сосредоточившись в районе населённых пунктов Красная, КугоЕя, Орловка с задачей 30 июля 1942 года в 4.00 совместно с 18й армией нанести фланговый удар по прорвавшейся из Батайска группировке противника. Соединения и части

17го кавалерийского корпуса, оставив прежний рубеж обороны побережья Азовского моря под охраной Азовской военной флотилии, сосредоточились в указанном районе.

Но быстрое продвижение противника на юг по причине почти панического отступления частей и соединений 18й и 12й армий и изза того, что приказ был доставлен в штаб корпуса с большим опозданием, не позволило выполнить поставленную задачу.

На следующий день, 30 июля 1942 года, приказом СевероКавказского фронта (№ 00606/ОП) корпусу была поставлена новая боевая задача: «занять оборону по южному берегу реки Ея на рубеже Кущевская – Шкуринская – Канеловская – Старощербиновская»¹¹⁹.

В резерве корпус имел ударную группу в составе 13й Кубанской кавалерийской дивизии под командованием полковника Миллерова и Орловской (Майкопской) отдельной танковой бригады (30 танков) под командованием полковника С. П. Вармашкина, дислоцированных в станице Ленинградской¹²⁰.

Под прикрытием 23го кавалерийского полка, которым командовал майор В. К. Вартанян, 12й Кубанской кавалерийской дивизии и полков 15й Донской кавалерийской дивизии полковника С. И. Горшкова сосредоточились на рубеже обороны Головатовка – Пешково – Зелёный Мыс – Победа – Задонский – Бирючий. Полки этого арьергарда первыми приняли боевое крещение¹²¹. Эти бои позволили совершить перегруппировку корпуса, которая продолжалась с 27 по 29 июля 1942 года. Противник предпринимал все меры для того, чтобы не допустить закрепления корпуса вдоль русла реки Еи. Обе стороны несли большие потери. Враг потерял до 1000 человек.

Потери 25го и 42го кавалерийских полков – до 300 убитых и раненых¹²². Отдельная Орловская танковая бригада потеряла убитыми 19 человек, ранеными 58 человек и пропавшими без вести 5 человек. Безвозвратные потери в танках составляли 9 единиц¹²³.

Тем не менее полкам арьергарда удалось выполнить поставленную боевую задачу. Оторвавшись от противника, они соединились со своими дивизиями, которые к тому времени успели занять прочную оборону по южному берегу реки Еи.

Кириченко Николай Яковлевич (14 января 1895 г. – 2 января 1973 г.), родился в слободе Уразово Белгородской области. С 1912 года служил в Русской императорской армии, окончив Чугуевское военное училище. Во время Первой мировой войны в звании ротмистра воевал на Западном фронте, командовал кавалерийским эскадроном. В Красной армии Н. Я. Кириченко с 1918 года, воевал на Южном фронте. С началом Великой Отечественной войны корпус под его командованием воевал в составе Западного фронта, вёл тяжёлые оборонительные бои на Витебском направлении, участвовал в Смоленском сражении. С 10 июня 1942 года – командующий 17м Кубанским казачьим кавалерийским корпусом. Награждён орденом Ленина и повышен до звания «генераллейтенант» (фото ГАКК)

О действиях 17го казачьего кавалерийского корпуса до сих пор ходит много легенд и противоречивой информации. До настоящего времени историки пытаются разобраться в том, какую же немецкую дивизию разгромил казачий корпус. Сколько времени продолжались сражения 17го казачьего кавалерийского корпуса? Чтобы внести полную ясность в этот спорный вопрос, считаем, будет справедливо обратиться к подлинным документам Великой Отечественной войны, которые убедительно рассказывают о героизме казаков при удержании ими левого берега реки Еи на участке Кущевская, Канеловская, Шкуринская. «На 08.00 1 августа 1942 г. части 4го и 23го кавалерийских полков 12й кавалерийской дивизии вели бои с группами автоматчиков 4й горнострелковой дивизии и подразделениями дивизий 5го армейского корпуса противника, переправившимися на южный берег река Ея в районе Шкуринской.

Нашими частями эти попытки противника переправиться через реку Ея научастке Кущевская, Канеловская были отбиты»¹²⁴.

В оперативных документах штаба СевероКавказского фронта прослеживается динамика событий тех лет. Так, в шифрограмме по состоянию на утро 2 августа 1942 года говорится: «В течение 1 августа войска СевероКавказского фронта продолжали вести тяжелые оборонительные бои с танками и моточастями противника в районах: Пролетарская, Сальск, Новосергиевская, Кущевская, Старощербиновская…

18я армия в стыке 383й и 353й стрелковых дивизий противник силою более пехотной дивизии прорвал фронт и передовыми частями вышел на линию Сироткин, Ульяновка, Розенталь, Новопашковская (35–40 км восточнее и юговосточнее Кущевской). В целях выравнивания фронта армия с наступлением темноты начала отход на рубеж Балка – Грузский (30 км югозападнее Егорлыкской), Тверской, устье реки Грузской и далее по южному берегу до реки Кавалеровка.

17й кавалерийский корпус занимал прежнее положение. Попытки противника форсировать реку Ею утром 1 августа в районе Ейска, Платонова частями корпуса были отбиты»¹²⁵.

В журнале боевых действий 4й горнострелковой немецкой дивизии «Энзиан» (Горечавка) мы находим следующую запись: «К действовавшей на смежном направлении 125й пехотной дивизии военное счастье было более благосклонно: она с боем овладела переправой на Кущевскую. Командующий 49м ГСК генерал горнострелковых войск [Рудольф Конрад] отдал распоряжение дивизии, переправившись в Кущевскую, с находящегося там плацдарма нанести удар во фланг и тыл все ещё сдерживающего продвижение наших войск [17го казачьего кавалерийского корпуса] противника, засевшего вдоль реки [Ея и КугоЕя]. [С] 1 по 5 августа ожесточенная схватка разгорелась вновь.

В течение длительного времени нашим войскам не удавалось обратить неприятеля в бегство. Остервенело контратакуя, русские пытались удержать оборонительный рубеж по реке Ея. Впервые егеря испытали на себе, что такое кавалерийская атака. Казачья бригада при поддержке танков [Орловской танковой бригады. – Прим. автора] атаковала 91й горнострелковый полк. Лошадиная масса, сверкающие на солнце клинки казачьих сабель, громкое «Ура!» производили сильное впечатление. Контратака обернулась для русских тяжелейшими потерями. Часть атакующих смогла прорваться к линии [обороны] егерей, где они были остановлены нашими солдатами под руководством самого командира дивизии [генераллейтенанта Карла Эглзеера. – Прим. автора]. Отдельные [казаки] сумели прорваться в ближайший тыл, где были пленены нашими проводниками (собак), которые вместе с животными, ничего не подозревая, двигались колонной по дороге. Тяжелые бои в ходе преследования противника между Кубанью и Доном стоили нам значительных потерь. Особенно болезненно сказывалась гибель большого количества горцев и храбрецов из числа бывалых вояк, уровень боевого мастерства которых намного превосходил навыки и умения простого одиночного солдата. Теперь их нехватка ощущалась особенно остро». Немцы «деликатно» опускают конкретизацию событий с 1 по 5 августа 1942 года. Но именно эти события открывают нам подробности беспримерного подвига казаков 17го кавалерийского корпуса.

Командир 13й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии генералмайор Б. С. Миллеров ставит задачу командирам полков (фото ГАКК)

Именно 2 августа в районе Шкуринской немцы перешли в решительное наступление. В 5.00 2 августа 1942 года большая колонна 4й горнострелковой дивизии противника на 200 автомобилях, переправившись через реку Ея в районе «Пионер Нардек», выдвинулась в направлении хутора Надежин. На разъезде железной дороги колонна вышла к шоссе, ведущему на запад в направлении ст. Шкуринской. Навстречу противнику был выдвинут 4й кавалерийский полк 12й Кубанской кавалерийской дивизии. В 15.00 в районе хутора Второго разгорелся бой.

Казаки 15й Донской кавалерийской дивизии при поддержке танков Орловской отдельной танковой бригады успешно отражали все попытки врага захватить плацдарм у станицы.

«В 15.50 с севера по Шкуринской нанес удар 40й горнострелковый полк 4й горнострелковой дивизии. До 20.00 23й и 4й кавалерийские полки вели ожесточенный бой в станице.

Со ст. Кущевской в 15.15 во фланг 4го кавалерийского полка ударили два батальона 4й горнострелковой дивизии. В 15.00 танковый и пехотный полки противника нанесли удар по 33му кавалерийскому полку 15й Донской кавалерийской дивизии. Активные боевые действия продолжались до 20.00»¹²⁶.       

По состоянию на 08.00 следующего дня обстановка обострилась: «В течение 2 августа войска СевероКавказского фронта продолжали вести напряженные оборонительные бои с танковыми и моточастями противника, стремившимися развить наступление из районов Сальск, Белая Глина, Кущевская в южном и юговосточном направлениях. Под давлением превосходящих сил противника наши части на ряде участков отошли на новые оборонительные рубежи.

18я армия вела тяжелые бои с наступающими частями противника на рубеже Канеловская, Марьинский, Кавалерский и левым флангом – в районе Кущевской.

17й кавалерийский корпус в течение 2 августа на левом фланге прочно удерживал позиции на рубеже Шкуринская, Канеловская, Старощербиновская, а частями правого фланга вел ожесточенный бой за овладение Кущевской, которая в течение дня три раза переходила из рук в руки»¹²⁷.

Так казаки 17го казачьего кавалерийского корпуса и Орловской отдельной танковой бригады под станицей Канеловской атаковали врага (не позиционированные снимки)

О героизме казаков наглядно рассказывают и страницы политдонесений 17го кавалерийского корпуса: «В бою под станицей Кущевской 2 августа 1942 года противник численно превосходящими силами стал охватывать левый фланг полка, что угрожало изоляцией полка от других частей дивизии. 4й эскадрон народного ополчения лейтенанта Недорубова Константина Иосифовича стойко отражал яростные атаки противника, но под давлением значительно превосходивших сил стал отходить. Лейтенант Недорубов вместе со своим сыном – зам. политрука эскадрона Недорубовым Николаем Константиновичем бросился на левый фланг эскадрона, захватив с собой ППШ с 4 запасными дисками и более 20 ручных гранат. Бросая в цепи противника ручные гранаты, открыв из автомата ППШ шквальный огонь, заставил вражеские цепи залечь. В этом ожесточенном поединке был тяжело ранен Николай – сын лейтенанта Недорубова.

Оставив на поле боя тяжело раненного сына, лейтенант Недорубов со словами «Вперед, за Родину, за Сталина, за вольный тихий Дон!» увлек эскадрон в атаку. В ожесточенной рукопашной схватке эскадроном было уничтожено более 200 вражеских солдат и офицеров, из которых свыше 70 уничтожил лично лейтенант Недорубов К. И. Благодаря исключительному мужеству командира эскадрона и возглавляемого им эскадрона положение на этом участке было восстановлено. За этот подвиг он был награжден орденом Красного Знамени. Этот мужественный донской казак – кавалер четырех Георгиевских крестов, которыми он был награжден еще в Первую мировую войну, мужество и героизм проявлял и при защите Кавказа осенью 1942 года¹²⁸.

За мужество и героизм, проявленные в боях 24 апреля 1943 года, командир 41го гвардейского Донского казачьего кавалерийского полка 11й Донской казачьей кавалерийской дивизии гвардии майор Тамиров представил гвардии лейтенанта Недорубова К. И. к высшей награде Родины – званию Героя Советского Союза.

Зам. политрука – секретарь комсомольской организации роты автоматчиков мотострелковопулеметного батальона Орловской отдельной танковой бригады Соловей Алексей Иванович за время боев за высоту поселка Бирючего 29.07.1942 одним из первых поднялся на вершину высоты у хутора Веселого, смело уничтожая немецких автоматчиков.

Командир отделения взвода ПВО 25го кавалерийского казачьего полка 15й Донской кавалерийской дивизии старший сержант Бережной Николай Яковлевич 29 июля 1942 года совершил подвиг, когда при охвате противником полка в полукольцо под х. Биргоновским во фланг выскочила немецкая машина с пехотой, чтобы захлопнуть кольцо окружения, он расстрелял машину из зенитного крупнокалиберного пулемета ДШК и подбил её. Благодаря этому полк вышел из окружения.

Командир танка 2го танкового батальона Орловской отдельной танковой бригады лейтенант КитайГора Иван Миронович, стрелокрадист Москвитин Евгений Владимирович и курсант – башенный стрелок Руднев Павел Иванович. Во время боя 29.07.1942 под пос. Бирючим их танк был подбит. Фашисты окружили его и предложили сдаться. На предложение врага экипаж ответил огнем из танка. Тогда фашисты обложили боевую машину соломой и подожгли. До последнего дыхания танкисты вели огонь по врагу, пока не погибли смертью храбрых.

Механикводитель 2го танкового батальона Орловской отдельной танковой бригады старшина Ярый Андрей Степанович 29.07.1942 участвовал в бою у пос. Бирючего. Гусеницами танка раздавил вражескую противотанковую пушку. Его танк получил несколько прямых попаданий и был выведен с поля боя. Сам воин погиб смертью храбрых.

Командир 3го взвода 4го эскадрона 257го кавалерийского полка 116й Донской казачьей кавалерийской дивизии лейтенант Шиломицкий Трофим Яковлевич, в прошлом председатель колхоза. В 1935 году был награжден орденом Ленина за ударный труд. В бою 31.07.1942 проявил мужество. Его взвод уничтожил до 50 фашистов в штыковом бою. Сам лично застрелил немецкого офицера. Будучи раненым, с поля боя не ушел, пока не вывел взвод из окружения.

Механикводитель 2го танкового батальона сержант Кузнецов Николай Тихонович в бою у поселка Бирючего 29.07.1942, когда погиб командир танка, взял командование на себя. Израсходовав боеприпасы, его танк стал гусеницами давить врага. В ходе боя уничтожил противотанковое орудие врага, штабную машину, десять немецких кавалеристов. От трех прямых попаданий его танк загорелся, однако, сбив пламя, он смог вывести боевую машину к своим.

Командир зенитной батареи 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии лейтенант Майор Трофим Иванович 2 августа в бою под станицей Шкуринской во время контратаки противника, когда сложилось угрожающее положение для наших кавалерийских полков, в прорыв между двумя нашими полками выдвинул свою батарею 45мм зенитных орудий. Открыв ураганный огонь по врагу, он сорвал его планы и спас положение. Враг оставил здесь убитыми и ранеными 25–30 автоматчиков. В 13.00 противник повторил контратаку, но и на этот раз батарея тов. Майора, своим огнем уничтожив 150 гитлеровцев, сорвала попытку врага.

Казак – наводчик миномета 4го казачьего кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии Марков Петр Пантелеевич 1 августа, находясь в обороне, в критический момент боя, когда противник окружил взвод, под сильным ружейноминометным огнем, занял выгодную позицию и открыл минометный огонь, уничтожив 22 фашиста, чем разорвал кольцо окружения.

Политрук 4го эскадрона 19го кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии Степанов Александр Михайлович. При попытке переправы противника через реку Ею его 4й эскадрон, встретив противника ураганным огнем, отбил атаку с большими потерями для врага.

Командир 1й батареи 106го конного артдивизиона 15й Донской казачьей кавалерийской дивизии лейтенант Ильин Иван Иванович 29 июля принял участие в бою под хут. Бирючим. Поддерживая наступление пехоты 30го казачьего кавалерийского полка, огнем батареи уничтожил минометную батарею противника, 6 автомашин с пехотой, наблюдательный пункт, остановил контратаку врага, заставив противника прекратить атаку и окапываться. 31 июля под станицей Кущевской, поддерживая огнем 42й и 33й кавалерийские полки, правильно организовав огонь батареи, не позволил противнику прорвать нашу оборону. За период

с 28 июля по 3 августа уничтожил 4 минометные батареи и подавил огонь 4 минометных батарей, расстрелял автомобильную колонну врага, уничтожив 6 автомашин с пехотой и до 2 рот противника.

Ответственный секретарь полкового бюро ВКП(б) 25го казачьего кавалерийского полка 15й Донской казачьей кавалерийской дивизии политрук Быков Василий Яковлевич 1 августа во время кущевской атаки находился в 1м эскадроне. Своим присутствием не дал просочиться немецким автоматчикам в атаке между 3м и 1м эскадронами. Связь между подразделениями ни на минуту не прерывалась. При подходе к переднему краю противника на расстояние 100 метров открыл по нему ураганный огонь. Пренебрегая жизнью, Быков повел в контратаку казаков эскадрона и опрокинул врага.

Командир сабельного взвода 33го казачьего кавалерийского полка 15й Донской казачьей кавалерийской дивизии лейтенант Бойко Андрей. 3 августа под ст. Кущевской противник на стыке 33го казачьего кавалерийского полка и 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии попытался окружить полк. Лейтенант Бойко с тремя казаками выдвинулся к месту прорыва и из засады открыл ураганный пулеметный огонь по врагу. Фашисты в панике отступили, бросив легковую машину с ценными документами.

Казак – кавалерист 1го эскадрона 29го казачьего кавалерийского полка 13й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии Датхужев Харун Пацевич 2 августа во время конной атаки в станице Кущевской врезался в группу немцев и зарубил шашкой 32 фашиста. Получив тяжелое ранение, из боя не вышел и из винтовки застрелил еще 2 солдат.

Политрук 3го эскадрона 19го казачьего кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии Двуреченский Павел Федорович, когда противник прорвал оборону на участке 4го эскадрона, привел на выручку свой эскадрон и помог восстановить положение в ст. Шкуринской.

Командир танкового взвода Орловской отдельной танковой бригады лейтенант Проскурин Михаил Васильевич за время боев под Шкуринской и Кущевской огнем и гусеницами танков уничтожил до 80 гитлеровцев, 3 орудия,

3 танка, 2 бронемашины, 1 штабную машину, 10 противотанковых ружей. Его танк получил несколько прямых попаданий, но командир успешно вывел боевую машину из боя.

Старшина 2й роты мотострелкового пулеметного батальона Орловской отдельной танковой бригады Елагин Михаил Васильевич 2 августа участвовал в бою под станицей Кущевской. В боях под пос. Бирючим, х. Веселым и ст. Кущевской уничтожил 25 фашистов.

Казак – разведчик 4го эскадрона 19го казачьего кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей дивизии Игнатенко Петр Яковлевич, находясь в разведке, заметил сосредоточение противника, готовящегося к атаке, и доложил об этом командованию, чем предотвратил неожиданность наступления врага 31 июля под станицей Шкуринской.

Заместитель политрука 33го кавалерийского полка 15й Донской казачьей кавалерийской дивизии Потапов Алексей Сергеевич. 1 августа в районе Кущевской полк наступал на южную окраину станицы. Будучи раненным в обе ноги, воодушевлял бойцов до тех пор, пока вражеская пуля не сразила его.

Командир мотострелковопулеметного батальона Орловской танковой бригады майор Федорович Казимир Казимирович участвовал в боях у пос. Бирючего, хутора Калиновка, ст. Кущевской и Кужорской. Батальон уничтожил до 35 противотанковых ружей, до 8 противотанковых орудий и около 1000 фашистов.

Начальник штаба 25го казачьего кавалерийского полка 15й Донской казачьей кавалерийской дивизии капитан Поддубный Роман Артемович 2 августа под станицей Кущевской, когда захлебнулась атака корпуса, рискуя жизнью, подал команду и увлек в атаку замешкавшиеся эскадроны. Подавив огневую точку врага, обеспечил вытеснение противника с занимаемого рубежа.

Командир отделения 29го казачьего кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии старший сержант Пожидаев Федор Петрович 2 августа в конной атаке западнее ст. Кущевской уничтожил до 2 десятков солдат и офицеров противника. Попав в окружение, с боем вывел бойцов из него.

Командир 3го эскадрона 23го казачьего кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии лейтенант Полевик Михаил Никитович. В бою

2 августа под Шкуринской в 10.00, когда противник окружил 4й кавалерийский полк, стал развивать наступление на восточную часть станицы, эскадрон занял там оборону и в течение 4 часов удерживал её. Противник четыре раза переходил в контратаки, но каждый раз откатывался с большими для себя потерями.

Командир 1го взвода 3го эскадрона 29го кавалерийского полка 13й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии младший лейтенант Поляков Николай Матвеевич 2 августа во время конной атаки на северозападную окраину ст. Кущевской со своим взводом вклинился в группу противника и изрубил до 50 фашистов, в том числе офицера. Будучи дважды раненным, с поля боя не ушел.

Старший политрук, военный комиссар 140го минометного полка 17го казачьего кавалерийского корпуса Загребельный Михаил Павлович умело организовал минометный огонь. Под ст. Шкуринской уничтожено до 800 немцев, 3 батареи и 12 машин, что обеспечило устойчивость 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии.

Командир 255го зенитного артполка майор Оверченко Павел Сергеевич при нападении немцев на штаб корпуса организовал оборону, вступив в рукопашную схватку, и открыл огонь артиллерии. Атака была отражена с большими потерями для врага, потерявшего до 300 солдат и офицеров.

Командир огневого взвода 76мм полковой батареи 33го казачьего кавалерийского полка 15й Донской казачьей кавалерийской дивизии лейтенант Паньшин Виктор Иванович 3 августа, когда противник большими силами предпринял мощное контрнаступление на Кущевскую, поставил орудия на прямую наводку, встречая врага, уничтожил 2 машины с пехотой, станковый пулемет, наблюдателей противника и не менее 70 гитлеровцев.

Командир 19го кавалерийского полка 12й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии майор Пугаев Петр Васильевич. Его полк выдержал яростные атаки врага под ст. Шкуринской. С 31 июля по 2 августа полк упорно оборонял станицу. Когда противник 3 августа попытался прорвать оборону полка, двумя эскадронами он ударил ему во фланг и восстановил положение. За время 3дневных боев полк нанес врагу большие потери.

Помощник командира взвода 4го эскадрона 23го кавалерийского полка 13й Кубанской казачьей кавалерийской дивизии сержант Лактионов Степан Сергеевич под Кущевской лихо рубил фашистов, спас жизнь заместителю командира эскадрона. Вынес лейтенанта изпод шквального огня, а сам пошел опять в атаку. Когда убило лошадь у командира взвода, взял командование на себя и повел взвод в атаку. Когда взвод попал под пулеметный огонь, он сумел вывести его без потерь.

Механикводитель 2го танкового батальона Орловской отдельной танковой бригады старшина Ярый Андрей Степанович 29 июля участвовал в бою у пос. Бирючего. Гусеницами танка раздавил вражескую противотанковую пушку. Его танк получил несколько прямых попаданий и был выведен с поля боя. Воин погиб смертью храбрых на поле боя».

Противник любой ценой пытался прорвать оборону казаков 3 августа ему удалось захватить плацдарм и продвинуться до Башинской, но в районе Шкуринской 15й кавалерийской дивизии удалось отбросить противника на исходное положение и уничтожить плацдармы на левом берегу Еи.

О ходе сражения 17го кавалерийского корпуса наглядно рассказывает рабочая карта периода Великой Отечественной войны. Для наглядности в этой книге мы приводим не только советские, но и трофейные карты с нанесенной противником боевой обстановкой тех лет.

4 августа в связи с угрозой прорыва моторизованных соединений противника глубоко на юг, к излучине Кубани, было принято решение спешно отвести 17й казачий кавалерийский корпус к излучине реки Кубани¹²⁹. В донесении СевероКавказского фронта за 4 августа говорилось: «17й кавалерийский корпус, ведя тяжелые бои с мотопехотой и танками противника на рубеже ст. Кавалерской (10 км южнее Кущевской), Шкуринской, Канеловской, планомерно совершал отход за р. Сосыка на новый рубеж»¹³⁰.

В 15.45 4 августа командующий Приморской группой СевероКавказского фронта генералполковник Я. Т. Черевиченко направил шифрограмму командиру 17го казачьего кавалерийского корпуса, в которой потребовал подробно донести о действиях частей корпуса по разгрому 4й горнострелковой дивизии немцев и составить списки отличившихся для представления к правительственным наградам. Кроме этого требовалось направить в Краснодар всех помогавших корпусу стариков вместе с лошадьми. Пленных немецких офицеров под конвоем необходимо доставить в город. Уже в начале августа, после этих боев, командующий Краснодарским направлением в шифрограмме от руки сделал приписку: «Представить дивизию на гвардейскую»¹³¹.

«Парад» в Краснодаре плененных под Кущевской немецких солдат и офицеров мог бы оказать большое моральнопсихологическое воздействие на жителей города и бойцов Красной армии перед решающими боями на рубежах Краснодарского обвода, но, к сожалению, этот факт не подтверждают ни жители Краснодара, ни источники.

Молниеносный прорыв танковых и механизированных дивизий врага к Кропоткину, разорвавший СевероКавказский фронт надвое, поставил Ставку Верховного Главнокомандования перед дилеммой: куда повернут немецкие войска? где создастся наиболее угрожающая обстановка?

Боевая обстановка по состоянию на 08.00 4 августа 1942 года прослеживается хроникой оперативных документов штаба СевероКавказского фронта, по которым можно наглядно проследить динамику развивавшихся событий той поры. «В течение 3 августа войска СевероКавказского фронта продолжали вести напряженные оборонительные бои с танковыми и моточастями противника, развивавшими наступление в южном и юговосточном направлениях. Танковые и моторизованные части противника вышли в район НовоАлександровская, Марксштадт, Расшеватская (35–50 км северовосточнее Кропоткина), а передовые части подошли к району Привольного (40 км северовосточнее Армавира), Кропоткина.

18я армия в течение 3 августа вела ожесточенные бои с мотопехотой и танками противника на рубеже Незамаевская, Екатериновская, Кисляковская.

Казаки 17го кавалерийского корпуса и Орловская танковая бригада атаками громили врага под Кущевкой

17й кавалерийский корпус, ведя тяжелые бои с мотопехотой и танками противника на рубеже ст. Кавалерской (10 км южнее Кущевской),Шкуринской, Канеловской, планомерно совершал отход за р. Сосыку на новый рубеж.

Части 56й армии занимали оборону по левому берегу реки Кубани на фронте: Урюпинское пехотное училище – ОтрадноОльгинское, Нов. Украинское; части 151го укрепрайона – НовоУкраинское, СевероКубанский; 76я стрелковая бригада – Нов. Николаевское, Адамий; 349я стрелковая дивизия – Васюринская

(40 км восточнее Краснодара) – Новотиторовская (25 км севернее Краснодара); 339я стрелковая дивизия) – Новотитаровская, Марьянская. 30я стрелковая дивизия сосредоточилась на юговосточной окраине Краснодара. 113я и 139я стрелковые бригады 1го отдельного стрелкового корпуса заняли оборону на широком фронте Смыков, Григорополисская»¹³².

Рабочая карта 17го казачьего кавалерийского корпуса за 2 августа 1942 года

«17й кавалерийский корпус по приказу командования отошел на новый рубеж обороны по левому берегу реки Сосыки. Части корпуса заняли участки обороны: 12я кавалерийская дивизия – Атаманское, Ленинградская (30–40 км югозападнее Кущевской); 13я кавалерийская дивизия – Ленинградская, Северный; 116я кавалерийская дивизия – Северный, Староминская (40 км западнее Кущевской). Корпус частями 12й и 116й кавалерийских дивизий в течение 3.08 произвел четыре конные атаки против частей 4й горнострелковой дивизии и подразделений полка СС противника в районе Шкуринской. Во время конных атак было зарублено более 3000 солдат и офицеров противника. Взято в плен до 200 солдат и 80 офицеров противника. Захвачено 6 раций»¹³³.

Боевая обстановка по состоянию на 08.00 5 августа 1942 года была следующей: «В течение 4 августа войска СевероКавказского фронта продолжали вести напряженные оборонительные бои с танковыми и моторизованными частями противника, развивавшими наступление в направлениях Армавира и Тихорецка…

Части 1го отдельного стрелкового корпуса в течение 4 августа вели упорные оборонительные бои с противником. Противник силой до двух полков пехоты с 50 танками занял ПрочноОкопскую (10 км севернее Армавира), а силой до батальона автоматчиков переправился через реку Кубань и занял НовоМихайловское. Группа автоматчиков, прорвавшаяся в район Красной Поляны (севернее Армавира), уничтожена нашими частями.

12я армия. Части армии в течение 4 августа продолжали оборонять левый берег реки Кубани на участке ОтрадноОльгинское, Новоселовка и вели бой с противником, переправившимся через реку Кубань в районе НовоМихайловского. Противник танковыми частями овладел НовоАлександровской, Дмитриевской.

Части 18й армии по приказу командования в течение 4 августа с боями отходили на новый рубеж обороны по реке Бейсуг на участок Милованово, Березанская. 383я стрелковая дивизия вышла на участок Мазалин, НовоМалороссийское

(28 км югозападнее Тихорецка). 353я стрелковая дивизия одним полком вышла на участок Мазалин, Нововладимировская (35 км южнее Тихорецка)»¹³⁴.

В утреннем донесении ВПУ/СКФ за 5 августа 1942 года говорилось: «В течение

4 августа войска СевероКавказского фронта продолжали вести напряженные оборонительные бои с танковыми и моторизованными частями противника, развивавшими наступление в направлениях Ворошиловск (Ставрополь), Армавир, Тихорецк…

37я армия. 102я стрелковая дивизия и 41я морская стрелковая бригада по приказу командования отходили на левый берег реки Кубани для занятия обороны на участке Невинномысск, Армавир. С частями 74, 230, 275, 295 и 347й стрелковых дивизий связь не установлена. Перед фронтом армии действует до двухтрех моторизованных дивизий и 150 танков противника. 3й гвардейский стрелковый корпус включен в состав 37й армии»¹³⁵.

В этот же день противник повернул свои войска на югозапад, в сторону Армавира. На острие главного удара врага попала Приморская группа войск. Развернулись ожесточенные бои вдоль излучины реки Кубани на рубеже от УстьЛабинской до Армавира. Нависла угроза выхода врага к Майкопу и Туапсе. Генеральный штаб в спешном порядке разрабатывает АрмавироМайкопскую операцию. Помимо ослабленных соединений 12й и 18й армий оборону удерживали 1й отдельный стрелковый и 17й казачий кавалерийский корпуса. Однако время было упущено. Вновь перебрасываемые соединения, не успевая сосредоточиться и подготовить оборону, попадали под удар механизированных и танковых соединений врага¹³⁶.

Тем не менее командующий Приморской группой генералполковник Черевиченко предпринимал титанические усилия, чтобы задержать продвижение врага.

В 17.30 в своей шифрограмме № 0060 он докладывал: «1. Вашу шифрограмму передал маршалу (С. М. Буденному)… 3. 17й кавалерийский корпус – 13я кавалерийская дивизия – Атаманская, Ленинградская; 12я кавалерийская дивизия – Ленинградская, р. Сосыка, Староминская; 15я кавалерийская дивизия – Андриенко, Свободный, свх «Звезда». Штарм – Каневская. Части 18 А и 17й кавалерийский корпус приступили к выполнению директивы СКФ № 0477/оп об отходе на южный берег р. Кубани к 7.08.42».

К утру 5 августа войска СевероКавказского фронта продолжали отбивать атаки танковых и моторизованных соединений противника под Тихорецком и Армавиром. 12я армия под командованием генерала А. А. Гречко отошла к излучине реки Кубани, потеряла связь с Донской группой, что послужило поводом передачи её в подчинение Приморской группе. Теперь она заняла оборону по левому берегу реки Кубани на фронте Новомихайловское (30 км северозападнее Армавира), Ладожская. Части 1го отдельного стрелкового корпуса под командованием полковника М. М. Шаповалова с боями отошли за реку Кубань на рубеж: Вольное (5 км юговосточнее Армавира), ОтрадоКубанский (30 км северовосточнее Армавира).

Части 18й армии под командованием генераллейтенанта Ф. В. Камкова вели тяжелые бои на рубеже реки Бейсуг и спешно отводились на южный берег реки Кубани, на участок Ладожская, Васильевская.

6 августа, после падения Армавира, срочно было образовано Краснодарское направление. В его шифрограмме командование фронтом требовало: «17й кавалерийский корпус в 8.00 5.08 сосредоточился в районе Батуринская, Березанская. Части корпуса выводятся на южный берег реки Кубани в район Лабинская, Чамлакская, Константиновская»¹³⁷.

Вечером того же дня командующий Краснодарским направлением приказывает 116й Донской казачьей кавалерийской дивизии, прикрывавшей отход корпуса, немедленно повернуть на станицу Пашковскую и переправиться через реку Кубань по имеющемуся там понтонному мосту, следовать по маршруту Пашковская, Понежукай, Пшедуховская, Белореченская, Лабинская¹³⁸.

Преодолев сопротивление соединений фронта, 6 августа противник переправился на левый берег реки Кубани и, не обращая внимания на то, что в районе города Армавира, Поляны и НовоМихайловского еще продолжались сражения отдельных частей 12й армии, стремительно развил наступление в направлении на Майкоп.

Воздушная разведка фронта подтвердила опасения Командующего, что со стороны Кущевской в направлении Краснодара начали выдвигаться подвижные группы противника. Стал окончательно ясен замысел врага: зажать Приморскую группу советских войск в излучине Кубани между механизированными и танковыми соединениями и прорвавшимися через Краснодарский обвод подвижными ударными группами¹³⁹ 5го армейского корпуса.

Для предотвращения прорыва противника на Краснодарском обводе Краснодарскому направлению переподчиняются все объединения, соединения и отдельные части Приморского направления¹⁴⁰.

Обходя очаги сопротивления советских войск, ударная группа немцев силой 25 танков, 80 машин с пехотой и 70 мотоциклов вечером 5 августа ворвалась в Новокубанск и заняла Новомихайловское. Передовые части противника вышли на рубеж Кочергина, Шаповалов, Измайлов, а к 14.00 следующего дня отдельными танковыми группами с автоматчиками на броне вошли в Курганную. Исходное положение для начала операции «Разбег» немецкими соединениями было занято. Теперь противник приступил к финальной части операции. Она продолжена на самом коротком участке фронта Краснодарского направления – Краснодарском обводе. До этого немцы в спешке формировали подвижные ударные группы. Для придания им максимальной подвижности в тыловых частях были взяты все грузовики. Но время было потеряно, операция «Разбег» уже шла полным ходом.

Войска 12й, 18й армий, 1го и 17го корпусов под ударами врага начали отход из «мешка».

В 2 часа ночи 6 августа в своей шифрограмме № 0064 штаб СевероКавказского фронта ставит задачу: «В связи с обострением обстановки в районе Армавира и необходимостью прикрытия направления Майкоп – Туапсе приказываю:       

1. 17й кавалерийский корпус с получением приказа отвести в район Лабинской по маршруту: Кореновская, УстьЛабинская, Некрасовская, Тенгинская, Гиагинская, Унарсово, Лабинская, где сосредоточиться к исходу 08.08.42.

Движение 15й кавалерийской дивизии начать немедленно, но не позже 5.00 6 августа, остальные части корпуса отводить, прикрываясь сильными арьергардами.

Переправу через реку Кубань закончить к утру 7 августа. На рубеж Дондуковская – Белореченская прийти к исходу 7 августа.

2. Командарму 18й армии прикрыть отход 17го кавалерийского корпуса, удерживая рубеж Старолеушковская. С 24.00 с 6 на 7 августа начать отход частей армии. Переправу на реке Кубань закончить к утру 9 августа, заняв рубеж по директиве № 0077/ОП штаба фронта. 216ю стрелковую дивизию с 6.00 6 августа переподчинить командующему 56й армией.

3. Командарму 56й армии 216ю стрелковую дивизию форсированным маршем перевести в Мингрельскую, где сосредоточиться утром 8 августа. К исходу этого дня занять оборону по южному берегу реки Кубани на участке Марьянская – Русанов, прикрывая стык 56й и 47й армий.

4. Командарму 18й армии прикрывать средствами заградительного огня переправу частей 17го кавалерийского корпуса в районе УстьЛабинской. Прикрытие переправы (осуществлять) истребительной авиацией (в соответствии с) распоряжением штаба фронта»¹⁴¹.

В полной мере этот приказ не мог быть выполнен, т. к. утром 7 августа части 18й армии вновь вынуждены были отойти на новый рубеж и занять оборону по южному берегу реки Бейсуг, на участке станицы Кореновской и хутора Потейного.

Вместе с немцами в моторизованную группу врага входил и 1я словацкая подвижная (моторизованная) дивизия. Утром того же дня он выдвинулся к УстьЛабинской. Восточный рубеж излучины реки Кубани от станицы УстьЛабинской до города Армавира был занят врагом.

Беспокоясь о флангах, командующий Краснодарским направлением приказал выдвинуться 216й стрелковой дивизии в район станицы Васюринской с

целью обеспечения стыка между 18й и 56й армиями. Однако, как показали события, этот рубеж заняла не 216я стрелковая дивизия, а 723й стрелковый полк

395й стрелковой дивизии, командование которым в то время принял капитан

C. Я. Легкий.

Перед ним стояла задача прикрыть восточный рубеж Краснодарского обвода у станицы Васюринской на стыке с 349й стрелковой дивизией.

Еще ночью 3 августа этому полку чудом удалось прорвать кольцо вражеского окружения под станицей Екатериновской. В этих боях погибло командование полка. Заместитель командира одного из батальонов капитан С. Я. Легкий взял на себя командование. Заняв оборону под станицей Васюринской, 8 августа полку пришлось вступить в неравный бой с целой 198й пехотной немецкой дивизией и почти на сутки задержать ее выдвижение к Краснодару. Несмотря на выборность освещения событий, происходивших на советскогерманском фронте, этот факт отражен на

стр. 103 в книге Пауля Кареля «Марш на Кавказ»…

Одним из слабых мест в объединениях СКФ была 12я армия генералмайора А.А. Гречко. Разорванная подвижными силами 57го танкового корпуса противника армия стремительно откатывалась на югозапад. Потеряв связь со своей оперативной группой войск она вошла в оперативное подчинение Приморской группе СевероКавказского фронта. Её правый фланг на стыка с 56й армией прикрывала 395 стрелковая дивизия. Противник неотступно следовал по ее стопам. Под станицей Елизаветинская состоялось ожесточенное сражение, но дивизии удалось оторваться от врага. Прикрывать отход дивизии пришлось её 723 стрелковому полку. В бою погиб весь командный состав полка. Командование взял на себя заместитель командира первого батальона капитан Легкий Сергей Яковлевич. Ему удалось прорвать немецкое окружение и вывести полк в район станицы Васюринская.

Доложив о выходе из окружения он получает приказ комдива №0012 от

07.08.42 г.¹⁴² «Занять оборону в районе гати 3 км. Северовосточней ст. Васюринская (иск.) река Белая. Боевое охранение сосредоточить на северной окраине Васюринской с задачей не допустить переправу противника из Васюринской на юг (в направлении к Тшикскому водохранилищу где сосредоточились основные силы дивизии)».

Рубеж вод станицей Васюринская был восточным рубежом Краснодарского обвода и должен был бы быть прикрытым частями 349й стрелковой дивизии, однако оборону этого рубежа было поручено только одной роте. Таким образом встретить выдвигающуюся к Краснодару 198я пехотную дивизию врага пришлось 723му стрелковому полку.

Накануне «грозы»

В то время как в районе станиц Канеловской, Шкуринской и Кущевской на берегах Еи и КугоЕи шли кровопролитные бои, 1 августа 1942 года Военный совет СевероКавказского фронта направил Краснодарскому крайисполкому партии и крайисполкому директивное письмо о том, что «в соответствии с указанием Ставки Главного командования Красной армии на территории Краснодарского края будет производиться строительство оборонительного укрепленного рубежа силами 28го Управления оборонительного строительства НКО СССР». От края требовалось оказать всемерную помощь, а именно: мобилизовать 75 тысяч человек местного населения, автомашины и конные подводы и предоставить лес, цемент, металл – все необходимое «к немедленному развороту строительства»¹⁴³.

Этот документ поступил в секретную часть крайкома партии 3 августа и сразу же доложен секретарю крайкома партии П. И. Селезневу. По его поручению крайкомом было подготовлено соответствующее постановление.

В то же время 106е Управление военнополевого строительства 28го Управления оборонного строительства спешно строило оборонительные обводы города Краснодара (Краснодарский оборонительный обвод). Внешний обвод состоял из 25 батальонных районов и 2 ротных участков, внутренний обвод включал в себя

5 батальонных районов.

Жители города на оборонительных работах (фото ТАСС)

Работы на внутреннем обводе велись силами городских организаций и должны были завершиться к 10 августа. Но в последние дни июля выход на работы населения резко сократился: с 30–35 тысяч человек в день до 14–15 тысяч, и это, как указывалось в письме 28го Управления оборонного строительства крайкому партии от 2 августа, отдаляло строки готовности рубежа до конца августа.

«По обводу «К» (Краснодарскому обводу), – сообщалось в том же письме, – ранее (осенью 1941 г., когда противник первый раз захватил РостовнаДону) уже велись работы УОБРом; построена часть огневых точек и противотанковых препятствий. Работы велись по батарейным районам, расположенным на основных направлениях, однако полностью законченных батальонных районов нет, а готовые огневые точки требуют ремонта.

В настоящее время по всем батальонным районам рубежа «К» (Краснодарского обвода) проведена рекогносцировка, и начаты основные работы на первоочередных батальонных районах…

Таким образом, по обводу «К» УВПС106 предстоит выполнить полностью восемь батальонных районов и дополнить отработанные в среднем на 30% семь

батальонных районов и один ротный участок»¹⁴⁴.

3 августа крайком партии рассмотрел вопросы строительства оборонительного рубежа и поручил крайисполкому «стянуть трактора из ближайших к городу районов для внутригородских перевозок и подвоза стройматериалов для рубежа». Краснодарскому горисполкому и горкому партии поручалось в суточный срок сформировать строительные и транспортные колонны для окончания строительства оборонительного рубежа. Учитывая тяжелые условия работы на строительстве, было разрешено «приравнять строителей по снабжению мясом и жирами к рабочим промышленных предприятий за счет дополнительных фондов, отпускаемых мясокомбинатами и комбинатом «Главмаргарин» для реализации на рынке» и ввести норму выдачи хлеба работающим на строительстве Краснодарского оборонительного рубежа 800 граммов в день¹⁴⁵.

Первого августа в целях сохранения судов рыболовецкого флота для обороны и народного хозяйства страны Военный совет СевероКавказского фронта принял постановление о переводе рыболовецкого флота из Азовского в Черное море.

Во исполнение этого постановления из азовских портов края было отправлено в порты Черного моря 109 судов. Девять из них погибли на переходе в Азовском море и Керченском проливе, еще одиннадцать – на переходе и в портах Черного моря. Кроме судов с Азовского побережья были эвакуированы в Баку и Тбилиси, в том числе по железной дороге, электромоторы, сетеснастное хозяйство, оборудование рыбоперерабатывающих цехов и другие материальные ценности на сумму около 2 миллионов рублей¹⁴⁶.

Обстановка на фронте в 1942 году заставила командование СевероКавказского фронта 3 мая 1942 года сформировать Отдельный Кубанский отряд кораблей. Он формировался из судов Отдельного Донского отряда, который первоначально состоял из 2 отрядов заграждения и 5 сторожевых катеров. Четвертого августа в состав отряда были переданы еще четыре бронекатера. Отряд базировался в Краснодаре. Задачей его стали: ведение борьбы с минами противника; обеспечение коммуникаций на реке Кубани и в Ахтанизовском лимане; оказание содействия войскам 47й армии на Таманском полуострове. С отходом войск СевероКавказского фронта на рубеж реки Кубани перед ним была поставлена задача поддерживать части 56й армии по Кубани от ст. Варениковской до Краснодара.

Вернувшись в Краснодар, командующий фронтом обратил особое внимание на то, что в городе сложилась недопустимо благодушная обстановка: некоторые жители считали, что, как и в 1941 году, враг будет отброшен. К демонтажу и эвакуации предприятий руководство относилось халатно. Командующий, как военный человек, хорошо понимал серьезность складывающейся обстановки, поэтому он возмутился беспечностью местных властей, немедленно доложил об этом в Ставку Сталину и категорически приказал ускорить демонтаж предприятий. [В Краснодаре] «вывезено частично оборудование заводов: им. Седина, «Октябрь», «Краснолит», компрессорный, «Главмаргарин» и др.

«Необходимо отметить, – говорилось в докладе, – что 1 августа при проверке выполнения решения ГКО вскрылось, что местные органы очень слабо вели демонтаж и вообще не думали всерьез об эвакуации предприятий. Принятые меры результатов не дали ввиду того, что дороги через несколько дней оказались перерезанными противником. Поэтому особое внимание было отдано спецмероприятиям по уничтожению этих предприятий.

В соответствии с подготовленным планом… проведена следующая работа:

… 3. Уничтожены полностью Краснодарский нефтеперегонный завод № 5 и все имеющиеся там нефтепродукты в количестве 80 000 тонн…

7. …Выведены из строя промпредприятия г. Краснодара в количестве 38. Из этого количества: завод им. Седина, « Октябрь», «Краснолит», компрессорный, «Главмаргарин» и др. Можно считать, что все предприятия г. Краснодара уничтожены»¹⁴⁷. (На самом деле спецмероприятия были проведены не так гладко, как было представлено Ставке. Некоторые предприятия города противник смог восстановить в короткие сроки. – Прим. автора.)

В связи с реальной угрозой оккупации в Краснодаре повторно в спешном порядке развернулась эвакуация вузов и предприятий. Несмотря на все усилия краевых властей, полной ясности в этом деле на тот период не было.

Администрация завода № 546 Народного комиссариата боеприпасов, обеспокоенная судьбой завода, не имея распоряжений по линии своего наркомата, 2 августа запросила крайком партии: что делать заводу?

По указанию командования СевероКавказского фронта главный механик и главный технолог предприятия накануне оставления города выехали в Кировабад для подыскания производственных площадей. Сообщения от них пока не поступали. Пока этот вопрос решался, на заводе скопилась большое количество продукции:

105 тысяч штук снаряженных гранат Ф1 (без запалов), 40 тысяч корпусов к гранатам Ф1, 5 тысяч снаряженных противотанковых мин и 3600 противопехотных мин.

«Отправить 546й» – такое распоряжение сделал по письму завода секретарь крайкома партии П. И. Селезнев. Естественно, это решение было запоздалым. Демонтировать оборудование и отправить его в тыл изза перегруженности железной дороги не представлялось возможным. К этому времени обескровленные соединения 56й армии только что пришли на Краснодарский обвод. По свидетельству А. А. Гречко, командовавшего в то время 12й армией, испытывали острый недостаток боеприпасов: на 93 орудия и 203 миномета, имевшихся в армии к моменту боев в районе Краснодара, было всего 0,2–0,4 боекомплекта снарядов, а в 339й стрелковой дивизии 1195й армейский артиллерийский полк изза отсутствия боеприпасов даже был выведен за реку Кубань¹⁴⁸.

Стремительное наступление противника по кубанской земле вызвало панику среди жителей города. Участились случаи нарушения общественного порядка, грабежей и мародерства. Фашисты умело использовали тактику обработки сознания многочисленных колонн беженцев. Обычно эти операции происходили так: высаживался немецкий десант на пути движения потока беженцев, из потока выявлялись лица еврейской национальности, комиссары и все, кто выражал негативное отношение к захватчикам, которые тут же для запугивания людей расстреливались. Остальным потрясенным случившимся беженцам внушалось, что немецкая армия непобедима, она пришла освобождать народ от большевиков, комиссаров, жидов и не воюет с мирным населением, но тех, кто готов помочь немецкой армии, ждет награда от немецкого командования.

Нередко находились те, кто изъявлял желание оказать помощь врагу, становясь сигнальщиками: ракетами указывали направления удара для немецкой авиации, проводили диверсии на стратегических объектах, собирали информацию о частях Красной армии и подпольщиках. Но и основная масса запуганных беженцев становилась хорошим материалом для распространения паники и слухов в тылу наших войск¹⁴⁹.

2 августа 1942 года краевое Управление НКВД в связи с создавшейся обстановкой издало приказ об усилении мер по охране общественного порядка в Краснодаре. Основная нагрузка легла на отдел УНКВД по борьбе с бандитизмом во главе с капитаном милиции Казакевичем, которому был передан и оперативный взвод с особыми полномочиями, обеспеченный оружием и транспортом.

3 августа крайком партии принял постановление об обеспечении перевозок, эвакуации грузов и населения. В нем указывалось:

«1. Обязать начальника ЧерноморскоАзовского пароходства т. Сырых:       а) перевезти до 20 августа с. г. в южные порты Черного моря (Поти, Сухуми, Батуми) как первоочередные грузы (за счет перевозок оборудования): зерно – 15 000 тонн, вино комбината «АбрауДюрсо» – 8000 тонн и консервы Крымского комбината – 320 вагонов;

б) начать с 4 августа перевозку в южные порты эвакуированного из края населения. Использовать для этой цели пароход «Пестель», поставив его на линию Новороссийск – Сухуми, а также грузовые суда с расчетом ежедневной перевозки не менее 500 человек.

2. Обязать начальника Краснодарского отделения железной дороги им. Ворошилова т. Рябко:

а) выделить поезд Краснодар – Новороссийск специально для перевозок эвакуированного населения, обеспечив ежедневную доставку в Новороссийск не менее 500 человек;

б) освободить подвижной состав от грузов по станциям: Энем, Ильская, Северская – 150 вагонов с рудой, 5 вагонов труб и 30 вагонов повозок, Станичная –

4 вагона кирпича;

в) обеспечить доставку подвижного состава, груженного блоками, на станцию Краснодар со станций: Крымская – 70 вагонов, Пашковская – 31 вагон, Челбас – 6 вагонов леса, а со станции Васюринская произвести выгрузку на месте 10 вагонов, груженных блоками;

г) из числа разгруженных вагонов с 6 августа 1942 г. организовать две вертушки по 30 вагонов каждая для пищевых продуктов с Крымского и Адыгейского консервных комбинатов и не позднее 6 августа 1942 г. вертушки по 40 вагонов для вывоза зерна из Краснодарского и Тимашевского железнодорожных отделений в Новороссийск.

3. Обязать комиссию по эвакуации населения установить порядок отправки эвакуируемых железнодорожным и водным путем и организовать их обслуживание в Новороссийске.

4. Обязать крайзаготзерно (т. Осадчий) и Новороссийский порт (т. Петченко) немедленно подготовить и использовать с максимальной производительностью для погрузки причалы, транспортеры, брезент и имеющуюся у них рабочую силу. Обязать крайисполком дополнительно мобилизовать на погрузочные работы 100 человек рабочих»¹⁵⁰.

По Краснодарскому отделению железной дороги, начиная с 5 августа 1942 года и до момента оккупации дороги, было погружено 1200 вагонов.

Работа железных дорог в это время осуществлялась в крайне тяжелых условиях, под вражескими бомбежками. Железнодорожники, обеспечивая движение поездов до самого последнего момента, сами практически не успевали эвакуироваться. Рискуя жизнью, они проявляли исключительное мужество.

С 1 августа прекратилось сообщение на Кущевском направлении, а с 3 августа 1942 года и на КавказскоКропоткинском направлении.

Утром 9 августа Краснодарский железнодорожный вокзал КраснодарI был подвергнут жесточайшей вражеской бомбардировке. Были уничтожены стоявшие на погрузке два бронепоезда, составы с ранеными, беженцами, боеприпасами и оборудованием краснодарских предприятий, погибло большое количество мирных граждан. Это обстоятельство послужило причиной невыхода бронепоездов через Яблоновский железнодорожный мост, после чего он должен быть взорван.

В связи с перегруженностью железной дороги, нехваткой автомобильного и гужевого транспорта многие эвакуируемые жители из Краснодара вынуждены были выходить пешком.

Так, 2 августа «пешим порядком, при наличии конного обоза с имуществом института» отправилась в Сочи группа студентов и работников Кубанского мединститута. Профессорскопреподавательский состав и часть студентов были вывезены в Сочи поездом через Белореченскую. Из Сочи студенты и преподаватели проследовали дальше: в Ереван – Баку – Куйбышев и, наконец, в Тюмень, где был проведен набор на первый курс, и институт приступил к работе.

3 августа из мест заключения города Краснодара конвойным батальоном 230й Ростовской конвойной дивизии были эвакуированы заключенные краснодарских тюрем и изолятора НКВД. Попав под ожесточенные бомбардировки в районе Армавира, этапы были вынуждены отправить пешим порядком в направлении Туапсе. Дороги, по которым гнали заключенных, были перегружены потоками беженцев и отступающих войск. Судьба осужденных и обвиняемых в контрреволюционной деятельности по 58й и 59й статьям УК РСФСР была трагической. По решению Военного совета СевероКавказского фронта под станицей Эриванской более шести тысяч арестованных были расстреляны. Арестованные за мелкие уголовные преступления граждане старших возрастов отпущены по домам, а призывного возраста – направлены в военкоматы¹⁵¹.

Тяжело складывалась эвакуация и Краснодарского института виноделия и виноградарства. Об эвакуации института в Краснодарском архиве сохранились воспоминания участников. Нам кажется, что обстановка, царившая в студенческом коллективе, будет небезынтересна нынешним преподавателям и студентам Кубанского технологического университета:

«Эвакуация института началась 2 августа, в день, установленный наркомом. Студенты и большинство преподавателей двинулись пешком. Транспорт был представлен одной машиной и восемью лошадьми, из которых пять ценных племенных жеребцов по дороге были мобилизованы для нужд армейских частей, а оставшаяся пара, которая везла повозку и линейку с вещами, позднее передана хлебокомбинату в Адлере. В колонне института шли профессора Е. С. Блажний, А. Ф. Бучинский, П. С. Ерыгин и И. С. Косенко…

8 августа по дороге через Туапсе на Сочи были вывезены профессора старшего поколения с семьями: Г. Г. Агабальянц, М. П. Архангельский, Л. Н. Парфентьев, А. А. Серебренников, С. М. Титов и доцент В. М. Лоза. С собой они взяли самые необходимые личные вещи, архив и документацию института…

У станицы Хадыженской институт попал под жестокую бомбежку, во время которой были ранены Н. С. Мохов и несколько студентов. После бомбежки обнаружилось, что исчез ректор института с женой и сыном на грузовой машине с частью продуктов. Люди сначала растерялись, но скоро был организован штаб, в который вошли П. Г. Асмаев, И. С. Косенко, Л. И. Флоренкова, Ю. В. Лушников и другие.

С этого момента руководство институтом взял на себя П. Г. Асмаев. При движении колонна теперь постоянно сопровождалась авиационными налетами: по одной дороге с институтом отступали воинские части. Штаб института принял решение идти ночами, а в светлое время скрываться в лесу. Самым тяжелым участком стал Туапсинский перевал, который удалось преодолеть чудом. Далее путь пролегал через станцию Лазаревская и Сочи в Адлер, где сотрудники и студенты были радушно приняты в своем доме профессором Н. А. Тхагушевым.

Благодаря активности руководства во главе с П. Г. Асмаевым в Адлере были выделены автобусы, на которых всех переправили в Сухуми. Здесь в Ботаническом саду встретились две группы коллектива: шедшие пешком и приехавшие ранее. Далее следоваливместе в Тбилиси, а затем в Ереван.

В Ереване профессор Г. Г. Агабальянц смог добиться разрешения разместить в совхозе винодельческого треста только студентоввиноделов. Их небольшая группа осталась тут под руководством В. М. Лозы. Остальные продолжили путь в Баку.

К этому времени профессора, сотрудники и студенты представляли собой жалкое зрелище: измученные, оборванные, голодные, завшивленные люди на ногах держались с трудом. Начались болезни. Особенно трепала малярия. Но трудности сплачивали коллектив. Каждый думал не только о себе, но и об идущих рядом. Както в дороге случайно потерялись студентки А. Мятежникова (Зеленская) и А. Пензурова. Их искал весь институт, а, разыскав, встретил как родных. Студентка

З. Еременко несла в вещевом мешке годовалую дочку. Она отстала, и, когда догнала своих, в ребенке еле теплилась жизнь. Девочку отходили жены преподавателей и профессоров. Было много случаев, когда спасала только взаимная выручка.

В Баку институт никто не ждал. Люди разместились под открытым небом на пристани, где десять дней ожидали очереди на переправу через Каспий. В столице Азербайджана П. Г. Асмаев был приглашен в наркомат для формального назначения ректором. Тогда для официального приема внешний вид Петра Георгиевича явно не подходил: он был в оборванной стеганке, разбитых кирзовых сапогах. В экипировке будущего ректора участвовал весь институт. Каждый осмотрел свои жалкие пожитки, чтобы выделить хоть чтото приличное из одежды.

До Красноводска плыли с большим трудом на перегруженном танкере. Через несколько дней добрались до Самарканда, где институт был размещен на винзаводе…»¹⁵².

Крайком партии на секретном заседании бюро рассмотрел вопрос о постановлении Государственного комитета обороны № 2133сс от 3 августа 1942 года. Им предписывалось «для непосредственного руководства партизанскими отрядами и развития партизанского движения на оккупированных территориях южных областей создать при Военном совете СевероКавказского фронта Южный штаб партизанского движения». В его состав в качестве члена штаба был включен и первый секретарь Краснодарского крайкома партии П. И. Селезнев¹⁵³.

На следующий день, 4 августа, по постановлению ГКО был издан приказ наркома обороны СССР Военному совету СевероКавказского фронта об упорядочении железнодорожного сообщения и создании Высшей оперативной школы особого назначения¹⁵⁴.

Полковник Старинов Илья Григорьевич с августа 1942 года являлся начальником Высшей оперативной школы особого назначения Центрального штаба партизанского движения. В августе 1942 года он был командирован на Кавказ. Подрывники под его командованием использовали радиоуправляемые мины в Краснодаре. Аналогов в мире этим адским машинам в то время не существовало. Взрывать мины можно было с расстояния в несколько сотен километров

После успешных диверсионных акций в Мариуполе подрывники И. Г. Старикова были направлены в Краснодар. Именно этим подрывникам принадлежит закладка радиоуправляемых мин в летнем театре городского сквера им. Горького и адыгейской школе (ул. Красная, 35), где в годы войны размещался военный госпиталь. Взрывы этих объектов стали первыми диверсионными актами в оккупированном Краснодаре, демонстрацией технической мысли советских ученых, которой, впрочем, немцам в полной мере за всю войну так и не удалось достичь.

Спешная эвакуация руководства партийных и советских органов в Сочи и организационные вопросы задержали претворение в жизнь ранее принятого решения о Южном штабе партизанского движения. Реально он начал работу только 22 августа, а школа подготовки партизанских кадров – 30 августа 1942 года. Ускорение реализации этих судьбоносных решений, возможно, было связано с прибытием на Кавказ представителя Ставки Верховного Главного командования, народного комиссара НКВД Л. П. Берии¹⁵⁵.

5 августа началась эвакуация ценностей и документации Краснодарской краевой конторы Госбанка, её отделений и системы краевого управления Аппарат Управления гострудсберкасс и госкредита со всеми делами, архивом, а также ценностями из центральной кладовой банка выехал из Краснодара в Новороссийск литерным поездом, а затем должен был направиться водным путем в один из портов Грузии. Однако при следовании в Новороссийск на станции Тоннельная поезд попал под сильную бомбежку немецкой авиации. Вспыхнули цистерны с горючим, что привело к детонации перевозимых поездами боеприпасов. Состав охватило пламя. Вагоны с ценностями, по словам инспектора, сопровождавшего груз, были уничтожены¹⁵⁶.

В этот же день начальник Управления НКВД Краснодарского края К. Г. Тимошенко утвердил «План руководства проведением спецмероприятий на предприятиях и объектах города Краснодара».

События показали, что эти меры были оправданными, но несколько запоздалыми. Времени для качественной подготовки спецмероприятий было катастрофически мало, поэтому они и прошли недостаточно эффективно. Ряд объектов немцы смогли быстро восстановить. Так, изза невозможности вывоза жерновов мелькомбината их были вынуждены затопить в реке. Благодаря предательству мастера предприятия, оставшегося в оккупированном Краснодаре, немцы смогли поднять их из воды и организовать помол зерна.

Вывод из строя предприятий на случай захвата города противником планировался в порядке очередности, согласно приложенному к плану списку. Место командного пункта по проведению спецмероприятий (уничтожению предприятий) определялось по согласованию с военным командованием, ориентировочно на берегу реки Кубани – у КРЭСа. Однако стремительно развивающиеся события внесли в эти планы существенные коррективы. Для обеспечения порядка спецмероприятий предполагалось, согласно резолюции начальника Управления НКВД, «использовать истребительные батальоны, милицию и некоторую часть чекистов экономического отдела УНКВД. После исполнения все оперативные работники должны были явиться на командный пункт, доложить о результатах проведенной работы по выводу из строя своего предприятия, а затем исполнители через переправу у КРЭС должны были отойти на другую сторону Кубани»¹⁵⁷.

Стремительно меняющаяся обстановка в городе значительно повлияла на качество осуществления этих планов. Ни о каком сборе на командном пункте для докладов у КРЭС не могло быть и речи. Каждый участник спецмероприятий вынужден был срочно выбираться из города, как может и где сможет, зачастую преследуемый противником¹⁵⁸.

6 августа 1942 года начальник политотдела семеноводческого совхоза Каневского района «Кубанская степь» И. И. Ширяев вместе с директором совхоза Куликовым прибыли в Краснодар, где зернотреста и политсектора уже не было. Тогда они направились в крайком партии к секретарю крайкома Н. А. Борисову, где узнали, что начальник политсектора Богомолов находится еще в городе. Он дал указание разыскать трактора совхоза, эвакуированные ранее в Краснодар, и вывезти их в Лабинский зерносовхоз, а руководству прибыть в Майкопский трест. Свои трактора Куликов и Ширяев нашли на Пашковской переправе, и вечером следующего дня, 7 августа, колонна переправилась на левый берег и отправилась в направлении Лабинского зерносовхоза. Однако в связи со стремительным продвижением врага работники совхоза на тракторах вынуждены были изменить маршрут и выдвигаться в район Горячего Ключа¹⁵⁹.

В этот же день начался отвод военнообязанных и призывников из пределов Краснодарского края. Это мероприятие было одним из важнейших в комплексе мер по эвакуации, предпринимавшихся в Краснодарском крае. При всех издержках и потерях, с которым оно было осуществлено, краевому военкомату удалось фактически в самый последний момент, когда враг стремительно захватывал район за районом, вывести из края до 80% военнообязанных и призывников (судя по реальной картине, сложившейся во время эвакуации новобранцев, это процентное соотношение считаем сомнительным).       Основанием для призыва и вывода новобранцев, включая непризывные возраста, явились большие потери соединений СевероКавказского фронта после неудачных боев под Ростовом и необходимость сохранения призывников из районов, которым угрожала оккупация. Вышел приказ по войскам СевероКавказского военного округа № 00307 о проведении подготовительных мероприятий к отводу военнообязанных и призывников, полученный крайвоенкомом 21 июля 1942 года, и распоряжение штаба округа от 28 июля о подъеме и отводе военнообязанных и призывников из районов правобережья Кубани. Кроме этого 1 августа было издано постановление Военного совета СевероКавказского фронта № 0046 «О мобилизации военнообязанных запаса».

В нем указывалось: «Учитывая создавшуюся на фронте обстановку, необходимость в связи с этим вывода в глубь страны призывного контингента, а также формирования новых частей, Военный совет СевероКавказского фронта постановляет:

1. Призвать по Краснодарскому краю военнообязанных рождения 1924 и 1925 гг. и всех военнообязанных, годных к строевой и нестроевой службе, до 55 лет, начальствующий состав запаса, а также забронированных военнообязанных запаса заводов, предприятий, которые не эвакуируются в глубь страны, кроме железнодорожников и оставленных до особого распоряжения военнообязанных по Майкопскому нефтекомбинату.

2. Из призванных по мобилизации Краснодарскому крайвоенкому:

а) выполнить полностью наряд штаба СКВО для формирования восьми стрелковых дивизий;

б) пятьдесят тысяч обученных военнообязанных рождения 1924 и 1890–1891 гг. передать на укомплектование частей СевероКавказского фронта;

в) всех оставшихся военнообязанных вывести из края в запасные бригады по указанию штаба СКВО…»¹⁶⁰.

Быстрое продвижение немецких войск по территории Краснодарского края, особенно стремительный прорыв моторизованных и танковых соединений врага на Армавирском направлении создали большие трудности в отправке мобилизационных ресурсов из Краснодара.

6 августа крайвоенком А. И. Котелкин писал: «С 4 по 9 августа части Красной армии отошли на левый берег Кубани, т. е. вся основная территория края была захвачена немцами. Части фронта в течение 5–6 дней отошли с севера на юг до предгорья Северного Кавказа. За это время были оставлены рубежи: КугоЕя (под станицей Кущевской), Кубань (на рубеже станица УстьЛабинская – город Армавир), реки Лаба и Белая, причем обстановка сменилась так быстро, что военное командование было вынуждено в течение нескольких дней менять маршруты, особенно решение о способах отправки колонн военнообязанных для отвода.

Организация пунктов сосредоточения отводимых колонн военнообязанных и призывников в соответствии с приказом СКВО № 00307 была произведена по направлению дислокации запасных бригад (Прохладная, Моздок, Гудермес), с отправкой их по железной дороге.

Распоряжение № 3/26825 об отводе колонн военнообязанных и призывников с десяти пунктов сосредоточения правого берега реки Кубани получено 28.07.1942 г. с задачей собрать людей на станциях погрузки 29.07.1942 г., когда движение по железной дороге через Тихорецкую – Кропоткин уже было нарушено. Поданные заявки на железнодорожные перевозки в штаб округа и ВОСО (военное сообщение) СК фронта удовлетворены не были.

05.08.1942 г. поступила шифрограмма Маршала Советского Союза тов. Буденного № 00011/ш с предложением отправить колонны походным маршем до станции Минеральные Воды, причем направление колонн 30–40 км западнее ж.д. магистрали Тихорецкая – Кавказская – Армавир, в то время когда противник двигался на Майкоп и Лабинскую.

После выезда секретаря крайкома ВКП(б) т. Селезнева к маршалу т. Буденному он изменил прежние указания об отводе военнообязанных и призывников, согласившись с принятым и разработанным маршрутом движения колонн на Туапсе – Сочи – Адлер, но отсутствие связи с четырьмя пунктами сосредоточения: Советским, Успенским, Новопокровским, Лабинским – не дало возможности известить их о новом маршруте движения на Адлер, т. к. посланный нарочный не мог проехать в эти районы. Они продолжали движение на Прохладную – Моздок.

Распоряжения по призыву поступали и от штаба СКВО, и от штаба СКФ, и всегда были одинаковы. Например, по распоряжению штаба округа забронированные военнообязанные призыву и отводу не подлежали, а потом и вся работа так планировалась, a по распоряжению штаба фронта, которое было доведено до крайвоенкома 1 августа в 2.00, предлагалось призвать всех забронированных, кроме железнодорожников, и призвать военнообязанных от 50 до 55 лет. Это распоряжение было дано в то время, когда противник уже вклинился в северные районы края и по ряду районов края началась самотеком эвакуация; естественно, что нормальное отмобилизование в целом по краю было нарушено, а в отдельных районах вообще невозможно.

Штабом округа первоначально указывалось, что все призванные будут перевозиться по железной дороге, но эти указания потом отменялись, затем вновь подтверждалась отправка по железной дороге и т. д. Бесконечно менялись пункты назначения отводимых колонн. Все это дезорганизовывало как краевой военкомат, так и райвоенкоматы…¹⁶¹

Было установлено, что на Ленинградском пункте призываемые после фашистской бомбежки разбежались. Староминской пункт распоряжением командования боевого участка был переведен в ст. Каневскую, а затем ввиду угрозы в ст. Пластуновскую, вследствие этого на пункт прибыло 344 человека вместо ожидавшихся 4389 человек».

Картину того, как проводилась мобилизация в станицах края, иллюстрирует хорошо сохранившийся дневник ученика Васюринской средней школы № 10 В. П. Прожeвского, который описывал эти события: «30 июля… домой шел поздно. Кругом была тишина и даже жуть. Даже собаки не лаяли. Этой ночью я получил повестку в армию. Утром (31 июля) у стансовета была вся станица… (ребята) 1925–1924 годов со своими родными и знакомыми загромоздили улицу.

Юраш Ф. Н. усадил нас на колхозную автомашину (и повез в райцентр). Через деньдва нас разбили на три команды. В 1ю (курсантскую) вошли Вовка Бердых, Коваленко и еще ктото. Во 2ю команду вошли все 1924 года рождения. В 3ю вошли «головорезы» – сыновья политзаключенных, всего шесть васюринцев, в том числе и я.

6 августа (призывников) 1925 года и 3ю команду отправили в эвакуацию через Васюринскую… за Кубань. В Васюринской они разбежались. Из 160 васюринцев (за Кубань) ушли (только) 7 человек. Только11 августа в станицу вошли немцы.

Перед этим (ребят) 1924 года направили на защиту Краснодара уже 7 августа, а 9 августа в уличных боях в Краснодаре на улице Кузнечной был убит (мой друг) Вова Бердых. Говорят, что под Краснодаром погиб (и другой мой друг) Николай Коваленко».

Подтверждая это, крайвоенком А. И. Котелкин писал: «Крыловской пункт спешно выступил в ст. Кореновскую, имея 1790 призываемых вместо ожидавшихся к явке 6092 человек. Новопокровский пункт выступил самостоятельно по направлению Армавир – Прохладная, сколько было выведено, сведений нет, т. к. о судьбе этой колонны до сих пор ничего не известно. Особенно большому развалу подверглась колонна Тбилисского пункта сосредоточения, в которой из 4023 человек было отрезано немцами в станице Курганной 1950 человек и дезертировали 1050 человек.

Районы, прилегавшие к пунктам сосредоточения: Успенского, Советского и Лабинского районов, непрерывными бомбежками и вклинившимся 2–5 августа противником в районы города Армавира, Курганинской и Лабинской были деморализованы. Посланные туда 5 августа уполномоченные крайвоенкомата не смогли добраться до места: уже было поздно, там был противник.

Позже было установлено, что из этих пунктов было сдано из числа отводившихся 2670 человек вместо ожидавшихся 15 233 человек.

Быстрое продвижение противника в северную часть края поставило отдельные пункты сосредоточения под угрозу (Староминской – 4289 человек призываемых, Ленинградский – 5556 человек). Телеграфная и телефонная связь с этими районами была прервана ещё за много дней до начала отвода призываемых. Выехавшие в эти пункты на автомашинах уполномоченные краевого военкомата не застали там ни районных организаций, ни райвоенкоматов, ни собранных там для отвода призываемых.

1 августа по приказанию Маршала Советского Союза тов. Буденного отправка военнообязанных в СКВО и СКФ должна была производиться не походом, а по железной дороге, о чем приказывалось договориться с начальником ВОСО генералмайором т. Румянцевым.

Этот вопрос тщетно решался в течение двух суток. В период всего времени, т. е. двух дней разговора о возможности перевозок военнообязанных поездами, была получена директива Военного совета СКВО о поднятии и выводе за пределы края всех военнообязанных и призывников после выполнения ранее данного наряда СКВО.

Окончательно вопрос о средствах отправки людей поездами получил свое решение лишь 4 августа, т. е. я получил план перевозок в следующем порядке: к исходу этих суток запланировано отправить поездами треть предназначенных, 5 августа ещё одну треть, а 6 августа последних.

Для обеспечения этого графика мною срочно была командирована ещё одна группа нарочных. С первого же дня график стал нарушаться, из 15 военкоматов получил вагоны только один Славянский райвоенкомат, которые он не мог использовать, т. к. продвигаться уже не было возможности (западнее Краснодара, в район Славянской, прорвались румынские дивизии). 5 августа ни один военкомат подвижного состава не получил, а 6 августа уже и дорога не работала, т. к. пути были противником отрезаны.

6 августа мною инициативно было принято решение, поддержанное членом Военного совета СКФ т. Селезневым и замкомвойсками СКФ (командующим Краснодарским направлением) генералполковником Черевиченко, о необходимости немедленного вывода военнообязанных в направлении Туапсе – Адлер пешим порядком, т. к. угроза над краем нависла непосредственно. Буквально через 2–3 часа того же дня, тем не менее, я получаю приказание командующего СКФ маршала тов. Буденного, переданное шифрограммой № 00011/ш от 5 августа 1942 г. о немедленной отправке военнообязанных походом в направлении Минеральных Вод.

…Согласно приказу предлагалось задерживать только следующих неорганизованно людей, т. е. без старших или начальников команд, что не относилось к колоннам райвоенкоматов, которые следовали организованно. Заместитель командующего войсками СКФ по укомплектованию генералмайор Воробьев разъяснил, что он отдал распоряжение задерживать и проходящие колонны райвоенкоматов.

Отмечен ряд возмутительных случаев самоуправства и насилия со стороны отдельных командиров заградпостов, отрядов СК фронта, чинимых по отношению к следовавшим на Сочи райвоенкоматам тов. Сухоруковым. По распоряжению начальника штаба формирования интенданта 3го ранга Соловьева, кроме людей и лошадей, отобрана легковая машина, все наличие продуктов и остаток денежных средств…

Аналогичные случаи изъятия денег и продовольствия у колонн произошли с целым рядом райвоенкоматов: Северским, Крымским, УстьЛабинским и рядом других числом 12, причем задерживалось не только имущество, но и райвоенкомы для выполнения несложных работ; часть из них постепенно, через 10–12 дней, освобождалась и прибывала в моё распоряжение, некоторые (Крымский, Белореченский и др.) находились там уже более 15 дней.

Особенно нетактично проявил себя генералмайор Гречко, который на обращение к нему задержанного старшего политрука Тарасова – райвоенкома УстьЛабинского района, о том, что ему нужно следовать в Сочинский крайвоенкомат, чтобы отчитаться, ответил: «Никто отсюда не уйдет, и мы пойдем партизанить». Второй раз генералмайор Гречко, возмутившись тем, что тов. Тарасов израсходовал все продукты на питание колонны, заявил ему: «Я теперь тебя никуда не отпущу, а отправлю в штаб фронта». (Аналогичный случай произошел и с Краснодарским истребительным батальоном.) Генералмайор Гречко на мое обращение к нему письмом от 19.08.1942 г. за № 1/0871 об отпуске и направлении в мое распоряжение задержанных военкоматовских командиров не счел нужным даже ответить…

Подобных фактов было много. Все эти факты вели к дезорганизации и нарушению плана отвода призываемых и выполнения нарядов СКВО»¹⁶².

К 7 августа, когда уже на Краснодарском обводе начались первые столкновения с разведчастями противника, сомнений в том, что противник стремится захватить краевой центр, уже не могло быть.

В этот день бюро крайкома партии приняло постановление «О мерах по укреплению обороны города Краснодара». Оно отражало общий настрой защищать Краснодар всеми доступными средствами. К великому сожалению, это постановление явно запоздало и было невыполнимым. В постановлении говорилось:

«1. Поручить тов. Тюляеву¹⁶³ в суточный срок организовать автогужевые и тракторные транспортные колонны для перевозки материалов на оборонительный рубеж и строительство баррикад. Доложить об исполнении 8 августа 1942 г.

2. Поручить т. Санину и Тимашенкову провести ряд мер по мобилизации всего населения на строительство рубежей и баррикад.

3. Поручить т. Позняк подготовить от имени городского комитета обороны обращение к населению города с призывом о защите города. т. Санину организовать разъяснение обращения в парторганизациях города и среди трудящихся на предприятиях и в учреждениях. В результате этих мероприятий обеспечить 8 августа с. г. выход на оборонные работы не менее 20 тысяч человек.

5. Предложить тов. Тимошенкову свести истребительные батальоны районов в боевые подразделения для использования их на обороне города.

6. Обязать т. Тюляева договориться с командованием о получении 1000 штук винтовок и патронов к ним, а также мин к минометам…»¹⁶⁴.

6 августа командование фронтом официально объявило об оставлении Армавира¹⁶⁵ и создании Краснодарского направления под командованием генералполковника

Я. Т. Черевиченко¹⁶⁶. О сложившейся на этом участке фронта ситуации образно говорят страницы письма члена Военного совета фронта Л. М. Кагановича И. В. Сталину от 13 августа 1942 года. В этом письме автор повторяет выводы донесения командующего фронтом С. М. Буденного в Ставку Верховного Главного командования, подчеркивая слабость морального духа обороняющихся войск и всеобщую панику, охватившую обороняющиеся части. «Положение на фронте продолжает оставаться тяжелым. Войска… за исключением конного корпуса (17го казачьего кавалерийского корпуса) 47й армии. Самым плохим (при этом) является безразличное отношение (некоторых) командиров к потерям материальной части, хаотичному отступлению войск и даже потерям многих важных пунктов и городов… Принятые нами меры в первых числах августа во исполнение вашего приказа (№ 227) дали как бы улучшение в состоянии войск и управлении ими, крайне поредевшие дивизии и отдельные части начали пополняться за счет задерживаемых не организованно отходивших и стали хоть немного способными к какомуто сопротивлению и хотя бы частично восстановить фронт. Однако после 5 (августа), когда противник прорвал Кубанский рубеж, а затем и Лабинский, положение опять резко ухудшилось. Танкобоязнь и настроения безнадежности борьбы с танками противника захватили даже часть работников штаба фронта. Это подтверждается тем, что, стоит противнику приблизиться и прорвать линию (обороны) хоть 5 танками, положение представлялось сразу же безнадежным, и серьезных мер для ликвидации такого прорыва не принималось, несмотря на приказы командования. Необходимо сказать, что приказы командования фронтом выполняются плохо, и при этом безбожно развито вранье, в результате последние дни отступление не удалось остановить, и мы потеряли Майкоп, борьба идет уже внутри города Краснодара. Правда, необходимо прямо сказать, что, если бы не принятые меры, Краснодар был бы давно захвачен противником без борьбы»¹⁶⁷.

Лазарь Моисеевич Каганович – нарком путей сообщения СССР. В августе 1942 года Ставкой ВГК назначен членом Военного совета СевероКавказского фронта. Кроме того, краснодарцам он известен в должности начальника сельхозотдела ЦК ВКП(б), устроившего поголовное выселение жителей станиц Полтавской и Уманской, занесшего Тимашевский район на «черную доску» в период голодомора 1932–1933 гг.

В ночь с 6 на 7 августа из города через Пашковскую переправу спешно вышли последнее оставшееся в Краснодаре минометноартиллерийское военное училище (2го формирования) и 116я Донская казачья кавалерийская дивизия. В Краснодаре, кроме двух батальонов фронтовых курсов младших лейтенантов и истребительных батальоновнародного ополчения, войск не было. Соединения 56й армии: 339я, 30я и 349я стрелковые дивизии – держали оборону на внешнем оборонительном рубеже Краснодарского обвода, протянувшегося: станица Васюринская – 1я речка Кочеты – совхоз «Агроном» – станицы Новотитаровская – Динская – Медведовская, на отдалении 15–20 километров от города. Левый берег реки Кубани напротив города Краснодара защищали 76я морская стрелковая бригада и корабли Кубанского отряда Азовской военной флотилии. Решения крайкома партии о строительстве внутренней обороны Краснодара так и не были выполнены. Город был беззащитен.

Командующий Краснодарским направлением справедливо считал, что противник во исполнение гитлеровского плана будет и теперь использовать испытанную тактику, отработанную им ранее при захвате городов. Для чего использовать массовый десант, чтобы в первую очередь захватить переправы Краснодара, станиц Пашковской и Елизаветинской. Поэтому генералполковник Черевиченко заранее потребовал от начальника УНКВД выставить посты на дорогах, ведущих к городу, и он не ошибся. В поле между Краснодарским селекцентром и станицей Елизаветинской высадился десант «Бранденбург800». Этот десант и обнаружил один из постов Краснодарского истребительного батальона. Комиссар этого батальона И. К. Фоменко, принявший командование после тяжелого ранения командира батальона Тимонина, докладывая о событиях начала боев в Краснодаре, писал: «…8 августа примерно в 19 часов начальник нашей заставы, расположенной у селекцентра¹⁶⁸, сообщил нам по телефону о том, что около станицы Елизаветинской, у восточной ее стороны, высадился воздушный десант немцев. Нами немедленно было доложено 4му отделу УНКВД. Поступил приказ выступить батальону к селекцентру и принять бой.

В 8 часов вечера батальон направился в указанном направлении. Придя на указанное место, заняли рубеж, была выслана разведка за селекцентр, которая была обстреляна автоматчиками фашистов. Вернулись без потерь. На половине от окраины города и селекцентра стояли два орудия какойто нашей части (в то время в селекцентре размещался штаб 30й стрелковой дивизии. Остатки противотанкового дивизиона, в котором осталось два орудия, находились на танкоопасном направлении, по всей видимости, одно из этих орудий буксировал водитель Передерий.

Пытаясь остановить врага на улицах города, он героически погиб. – Прим. автора]. Мы с ними связались [и договорились] взаимодействовать. [Это было в] часа в три – три с половиной… Примерно часа в 4 утра началась перестрелка [с противником огонь велся] со стороны селекцентра. Наш передний край обороны начал отвечать пулеметным и автоматным огнем. Начался обстрел нашей обороны минометным огнем [противника], огонь корректировался ракетами разного цвета.

Огонь открыли и обе наши пушки, но одну из них очень скоро вывели из строя минометным огнем [противника], а вторая, после прекращения огня первой, немедленно уехала. Наша просьба остаться с нами не помогла, пушку увезли. Начало развидневаться [светать], минометный огонь усиливался. Я получил донесение о том, что двинулись танки [В этом направлении подходила ударная группа 73й пехотной дивизии противника]. Доносился лязг металла, стали заметны силуэты танков. Я предложил командиру батальона тов. Тимонину, что надо правый наш фланг оттянуть, чтобы не быть отрезанными потом. Начали постепенно отходить. Нужно сказать, что мы выступили и ввязались в бой без гранат и бутылок. Когда мы увидели перед собой танки, то немедленно был послан броневик за гранатами и бутылками¹⁶⁹.

Когда он вернулся с распоряжением отходить прямо к зданию УНКВД [на улицу Пролетарскую, ныне – Мира], мы отступили с боем.

Когда дошли до штаба батальона, позвонили по телефону, [и доложили] сказали, что мы в штабе батальона, то начальник штаба истребительных батальонов тов, Слюсаренко возмутился, заявляя, что его распоряжение неправильно истолковано, и приказал немедленно занять [прежнюю] оборону.

Батальону пришлось идти обратно, но мы могли дойти только до улицы Длинной. [Там] нас встретили [немецкие] танки, появившиеся с улицы Кузнечной вместе с автоматчиками. Батальон рассыпался по обе стороны улицы Фрунзе и вступил в бой с танками и автоматчиками между улицами Горького и Кирпичной. Нами уничтожен, то есть сожжен, танк [противника]. Немецкие танки начали нас обстреливать, стреляя вдоль улицы [горящий танк перегородил улицу, и танки здесь пройти не могли].

Нам пришлось забегать во дворы и вести бой. Немецкие автоматчики тоже наступали через дворы. Дворами нам пришлось отходить до улицы Пролетарской.

Во втором бою сколько потеряли [личного состава], точно не установлено. Потери батальона убитыми, ранеными и без вести пропавшими составили не менее

120 человек.

Переходили горящий понтонный мост [в районе КРЭС мы] примерно около

14 часов дня…»¹⁷⁰.

В то время, когда истребительный батальон с боями выбирался из города, Краснодар встречал врага взрывами и пожарами. Осуществлялись мероприятия по выводу из строя 48 важнейших народнохозяйственных объектов.

Позже в оккупационной газете «Кубань» за 1 сентября 1942 года бургомистр Краснодара назовет это «большевистским варварством», но, когда фашистские «факельщики» сожгли город 11–12 февраля 1943 года по приказу фельдмаршала Э. Клейста, не оставив целым ни одного предприятия и многоквартирного дома, зачищая следы своих преступлений, заживо сожгли около 6 тысяч советских военнопленных в концлагере на «ссыпках», расстреляли, закатали танками более 10 тысяч советских военнопленных, расстреляли и задушили газами душегубок более 13 тысяч мирных граждан города, это, по мнению врагов, было «нормальным» для него явлением. Вам, дорогие читатели, эти двойные стандарты ничего не напоминают?

Но тогда, в августе 1942 года, предстояла задача создать противнику максимальные трудности, не дать ему воспользоваться экономическим потенциалом города. В архиве УФСБ сохранился подлинный приказ, полученный начальником экономического управления НКВД старшим лейтенантом государственной безопасности А. Д. Бесчастновым. От образца он отличается лишь резолюцией командующего 56й армией генералмайора А. И. Рыжова, уточняющего задачу: «Кроме нефте и бензохранилищ, которые поднять после взрыва железнодорожного моста».

Советские военнопленные расчищают улицы города (трофейное фото)

О событиях этих дней в донесении сообщает один из главных участников проведения спецмероприятий в Краснодаре А. Д. Бесчастнов:

«…И все же 8 августа стало окончательно ясно, что город мы оставляем.

В этот день в крайкоме партии состоялось совещание, в котором принял участие маршал С. М. Буденный».

(На наш взгляд, эта позиция командующего СевероКавказским фронтом кажется странной, если учесть то обстоятельство, что войска Краснодарского направления еще не успели отойти в предгорья Кавказа. Сдача города 9 августа неминуемо могла бы привести к окружению и уничтожению главных сил фронта. Совсем иную позицию занимали член Военного совета фронта Л. М. Каганович и командующий Краснодарским направлением генералполковник Н. Я. Черевиченко, которые считали, что Краснодар нужно удерживать ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы наши войска отошли изпод удара врага. Дальнейшие события покажут правоту этого суждения. Краснодар будет удерживаться нашими войсками до 12 августа, а на левом берегу – до 14 августа. – Прим. автора).

«Командующий, – продолжал Бесчастнов, – еще раз от имени партии в категорической форме потребовал принять все меры, чтобы враг не воспользовался ни кубанской нефтью, ни кубанским хлебом.

На руки мне был выдан мандат, подписанный заместителем командующего фронтом [командующим Краснодарским направлением генералполковником Черевиченко], с широкими полномочиями по выполнению специального задания командования в зоне действия СевероКавказского фронта. Всем организациям и воинским частям вменялось в обязанность оказывать мне всяческое содействие и помощь. Этот документ был необходим по той причине, что я оставался со своими людьми в городе и должен был покинуть его в числе последних, разумеется, при условии, если задание будет полностью выполнено.

Штаб наш располагался на четвертом этаже в здании Управления (в документах сообщалось, что штаб Бесчастнова должен быть расположен ближе к КРЭС вблизи понтонного моста. – Прим. автора). Телефонная станция еще работала, и я поддерживал связь со всеми объектами, подлежащими уничтожению…

В два часа ночи [с 8 на 9 августа] раздался телефонный звонок. На проводе был Селезнев.

– Товарищ Бесчастный? Крайком партии и командование фронта покидают город. Остаешься со своими чекистами. Действуй по плану. Держи связь с командармом Рыжовым. Мы очень надеемся на вас. Устройте немцам хороший фейерверк. Пусть надолго запомнят Краснодар…

С командующим 56й армией генералом А. И. Рыжовым все было оговорено. Решено было взрывать объекты в момент занятия их противником по сигналу военных или же самостоятельно, если враг окажется в непосредственной близости. Сигналом для уничтожения нефтеперегонного завода и нефтехранилища должен был стать взрыв военными саперами железнодорожного моста через Кубань (после выхода трех бронепоездов. – Прим. автора).

Город не спал. В разных его частях зловещим багровым заревом полыхали пожары. Слышалась близкая канонада. И безостановочно стекались к переправам через реку [Кубань] нескончаемые потоки беженцев…

Утро началось с варварской бомбардировки города (это по сигналу переодетых в красноармейскую форму и просочившихся на железнодорожную станцию Краснодар1 были вызваны немецкие бомбардировщики. Они уничтожили находившиеся на погрузке два советских бронепоезда, эшелоны с ранеными, беженцами и эвакуируемыми грузами. – Прим. автора).

Наконец, поступило сообщение от сотрудников НКВД Шишкина и Михеева из городского узла связи, которые подтвердили: видят немцев, они уже во дворе узла связи. Приказываю им немедленно любой ценой ликвидировать объект и отходить за Кубань. Минут через пять телефонная связь оборвалась… Однако и нам пора было уходить. Узла связи больше не существовало, связь со штабом командарма Рыжова тоже была потеряна…

На краснодарском спиртзаводе «Первенец кубанский» 18 000 декалитров спирта уничтожено путем спуска через канализацию в реку Кубань. Главный корпус завода взорван. На краснодарском пивзаводе в канализацию слито 4500 гекалитров пива. Были взорваны все хлебозаводы и мелькомбинаты…»¹⁷¹. Тем не менее немцам удалось поживиться и на этом заводе.

Продолжая рассказ о спецмероприятиях в городе Краснодаре, Алексей Дмитриевич Бесчастнов продолжал: «Нам удалось благополучно прорваться к переправе. [Это было не так просто. Подвергнутые панике, жители Краснодара спешили покинуть город. Все проезжие дороги и мосты были заполнены людьми: клаксоны автомобилей перемежевались с лошадиным ржанием измученных и перепуганных лошадей, криками, плачем и стонами людей.] Оба моста через Кубань у нефтезавода – и железнодорожный, и деревянный – ещё не были взорваны. Только мы переехали на тот берег, буквально тут же раздался сзади мощный взрыв, и деревянный мост точно посередине сломался пополам и углом осел в воду. Но с переправой мы явно поторопились. На том берегу целым и невредимым стоял нефтеперегонный завод – наш самый важный и целый объект. Да ещё нефтехранилище с земляными котлованами нефти тысяч на двести тонн (по всей видимости, и Бесчастнова охватили панические настроения, заставившие на какоето время забыть о главной задаче. Однако он нашел в себе силы вернуться. – Прим. автора). Отправив машину с раненым Шишкиным на Горячий Ключ (от него Бесчастнов узнал, что на нефтеперегонном заводе находится комиссар госбезопасности П. А. Судоплатов. – Прим. автора), мы с Грошевым поспешили обратно. У железнодорожного моста я нашел знакомого капитанасапера и спросил, почему они медлят со взрывом. Тот ответил, что была команда ждать. В городе ещё находятся три бронепоезда, и их надо вывести за Кубань (тогда они еще не знали, что немецкая авиация разбомбила железнодорожную станцию КраснодарI, а выходные стрелки взорваны диверсантами. – Прим. автора).

Начальник 4го отдела НКВД СССР старший майор госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов, 1942 год

Отмобилизовав какойто катер, подвернувшийся под руку, мы переправились к нефтеперегонному заводу. На берегу в укрытии под мощным капониром нашли оперуполномоченного ЭКО УНКВД Г. И. Зверева и ядро его группы. Всего в его отряде было около пятидесяти коммунистов и комсомольцев. Завод занимал огромную территорию вдоль реки. Сюда, на командный пункт, под капонир, были сведены нервы всех взрывных устройств, рассчитанных опытными специалистами и заложенных в нужном месте саперами.

Геннадий Иосифович Зверев, мой заместитель, человек обычно в себе уверенный и не теряющий головы в самых острых ситуациях, вел себя както странно, держался со мной натянуто. Да и остальные были, словно оловянные солдатики.

«В чем дело?» – подумал я. И тут только обратил внимание, что на КП находится заместитель наркома внутренних дел Союза (Павел Анатольевич Судоплатов. – Прим. автора). Он стоял в сторонке и смотрел на горящий, грохочущий боем город». (Здесь Алексей Дмитриевич Бесчастнов допускает неточность. О том, что на заводе находится замнаркома Судоплатов, узнал ранее от уполномоченного УНКВД Шишкина, которого на своей машине отправил в Горячий Ключ. – Прим. автора.)

«Я выслал вперед двух связных разведчиков. Необходимо было уточнить, где немцы, и установить контакт с прикрывающим нас истребительным батальоном (вырвавшийся с боем Краснодарский истребительный батальон уже был на левом берегу Кубани. – Прим. автора). Довольно скоро наши товарищи возвратились. Кубарем скатившись с кручи под капонир, они доложили, что сами видели немецких автоматчиков и что истребительный батальон с боем отходит к реке.

Вскоре и мы уже могли наблюдать вражеских мотоциклистов на территории завода. А сигнала все еще не было. Железнодорожный мост стоял целёхонек, злополучные бронепоезда не появлялись – черт знает, где они запропастились?! Дальнейшее промедление было чревато тяжелыми последствиями. Вслед за разведчикамимотоциклистами могли появиться немецкие саперы, в конце концов нас просто могли обойти и захватить. Нет, за себя я был спокоен. Нам любой ценой надо было выполнить приказ. И в тот же момент раздался взрыв»¹⁷².

Журналисты запечатлели взрыв железнодорожного моста (не позиционированный снимок)

Пожар на взорванном советскими подрывниками краснодарском нефтехранилище

Картины взорванных мостов и горящего нефтеперегонного завода – дымом от этого пожара затмило солнце в безоблачный воскресный день 9 августа 1942 года – запечатлелись в памяти многих краснодарцев. О взрыве Яблоновского железнодорожного моста оставили свои воспоминания и немцы. Для них уничтожение мостов грозило срывом всей тщательно спланированной операции «Разбег».

Теперь вернемся к подрыву железнодорожного моста. О мужестве наших воинов много лет спустя рассказала газета «Советская Кубань». В ней говорилось, что 9 августа 1942 года воинам 13й отдельной саперной бригады, сформированной в Краснодаре, была поставлена задача по уничтожению объектов города. Из рассказа бывшего инженераподрывника старшего лейтенанта Кузнецова Николая Трофимовича следует, что помощник командира бригады по технической части, начальник Яблоновской переправы майор Портянкин Михаил Селиверстович с ротой НКВД утром 9 августа пытался предотвратить панику, возникшую на мосту в связи с приближением противника. Ему пришлось лично регулировать отход наших войск и жителей города.

Немцы исследуют степень разрушений краснодарской нефтебазы (трофейное фото)

А когда к обеду того же дня к мосту подошли немецкие танки, объект решено было взорвать. Решение о взрыве было нелегким, по мосту сплошным потоком шли, бежали, ехали различными видами транспорта люди; поток пытавшихся покинуть занимаемый противником город не иссякал, но и медлить было нельзя. И вот ручка взрывной машинки повернута, нажата кнопка… Но взрыва не последовало. Обрыв провода. Что делать? Майор принимает единственно возможное решение: устранить повреждение. Противник, поняв замысел смельчака, открыл с правого берега интенсивный ружейнопулеметный огонь. Крики возчиков, шоферовсаперов, регулировщиков, ржание лошадей, крики и стоны раненых, свист пуль и осколков слились в единый смертельный вой. Михаил Портянкин с трудом нашел злополучный обрыв, ему оставалось соединить два провода, которые он намотал на правую и левую руки. Но судьбе не было угодно, чтобы майор остался в живых. Получив несколько ранений, майор Портянкин упал. Подняться, скрутить друг с другом провода у него не было сил. Тогда, теряя сознание, собрав волю в кулак, сапер сжал провода зубами. Раздался оглушительный взрыв, и мост взлетел на воздух¹⁷³.

Для немецкого командования уничтожение краснодарских мостов грозило срывом всей операции по окружению и уничтожению Приморской группы войск СевероКавказского фронта, а значит, поставило под вопрос и всю кавказскую кампанию. Поэтому немцы стремились любой ценой захватить Краснодар и организовать переправу на левый берег, с тем чтобы продолжить наступление 5го армейского корпуса. Встретить серьезное сопротивление советских войск они не ожидали. По данным немецкой военной разведки, наличия возрожденной из небытия 56й армии они не предполагали, что она сможет так быстро возродиться. Разглядывая немецкие карты (см. Приложение) вы там даже не увидите намека о существовании целой боеспособной армии. Но именно в Краснодаре 5й немецкий корпус, подержанный танками 13й танковой дивизии споткнется на стойкости и мужестве советских воинов и ополченцев, грудью вставших на защиту любимого города. Таких затяжных боев противник не встречал на всем протяжении наступления по Краснодарскому краю. С 7 по 12 августа в самом городе шли ожесточенные бои. Немецким кинодокументалистам готовящимся снимать победоносное наступление немецких войск пришлось запечатлеть ожесточенное сопротивление защитников города.

Немецкие военные инженеры и охранники советских военнопленных, участвующие в строительстве автомобильного моста рядом с разрушенным Яблоновским ж/д мостом (трофейный снимок)

Немецкие военные инженеры и советские военнопленные на строительстве автомобильного моста в районе КРЭС (трофейный снимок)

Не о каком окружении главных сил Приморской группы речь уже не шла. Фельдмаршал Лист, спасая честь своего мундира, стремился хотя бы окружить и уничтожить ненавистную ему 30ю Иркутскую дивизию, но и это ему не удалось. Выполнив поставленную задачу дивизия переправилась через реку Кубань 12 августа.

Краснодарская

оборонительная операция СКФ

А теперь давайте поговорим об этой операции. До сих пор некоторые ученые не признают, или, пожалуй, сомневаются в важности этой операции в судбте обороны Кавказа.

С прибытием в наш регион представителя Ставки ГКО Л.П. Берия в ночь с 22 – 23 августа 1942 года, он провел огромную организвционную и кадровую работу по стабилизайии фронта. Следует отметить, что комадовавшие войсками: Донской группы генераллейтенант Р.Я. Малиновский, 12й армией А.А. Гречко, со своих должностей были сняты начальник штаба фронта генералмайор А. Субботин, начальник тыла фронта генералмайор Ищенко и ряд других тыловых работников, начальник разведотдела фронта полковник Симаков, командующие 9й, 46й, 47й армиями генералы В. Марцинкевич, В. Сергацков, Г. Однако командующий 56й армии генералмайор А.И. Рыжов продолжал успешно руководить войсками. Что это, случайность? Или какаято скрытая «любовь» грозного Наркома НКВД к своему «любимчику? Давайте разберемся!

Начать наше исследование я предлагаю с конца, т. е. с итогового донесения командующему 56 армии генералмайору А. И. Рыжову командиром 30й Иркутской стрелковой дивизией полковником Б. Н. Аршинцевым, с тем чтобы понять насколько точны были Донесения тех лет вышестоящему начальству.

Итак:

Командующему 56 армии

Донесение

О боевых действиях 30 Иркутской Краснознаменной, ордена Ленина,

им. Верховного Совета РСФСР стрелковой дивизии в боях за Краснодар

за период 8, 9, 10, 11 августа 1942г.

1. На основании боевого приказа №042 с.5.00 9 августа 30 сд. занимает рубеж обороны Краснодарского обвода на участке: Динская Новотиторовская.

Части дивизии в обороне занимали следующее положение 35 сп. оборонял рубеж (иск.) 2.5 км. южнее Динская, отм. 36.6. – 256 сп. оборонял рубеж (иск.) отм. 36.6, вост. им. Карла Маркса Новотиторовская.

– 71 сп. во втором эшелоне дивизии имел задачу быть в готовности контратаковать в направлениях: Динская, им. Карла Маркса, Новотиторовская.

При занятии рубежа обороны разведорганами дивизии была организована разведка в направлении Кореновская, Медведовская, что дало возможность своевременно обнаружить направление, состав, род войск и время подхода противника к линии обороны дивизии.

07.08.42 г. разведорганы 7Зпд. и 13тд. противника состоящие из мотопехоты с танками и бронемашинами вышли на рубеж: Динская 2.5 км. севернее Новотиторовской.

В 12.00 боевое охранение дивизии вело бой с разведкой противника в районе ст. Динская. В результате боев разведорганы противника были отброшены и частью уничтожены: подбито 2 легких танка, 2 бронемашины, 2 мотоцикла и до 70 солдат и офицеров противника. Захвачен контрольный пленный и трофейное имущество.

Разведка противника действовала по основным дорогам магистрали. После неудачной попытки действий разведка противника по дорогам в течение 08.08.42 г. ведет разведку по всем фронтам дивизии и, особенно, в левом фланге на участке обороны 339 сд. в районах Сосновский, Миловидов. В результате боя с разведкой противника наше боевое охранение и группы засад, находящихся на отдельных направлениях, успешно отразили действия силовой разведки противника, рассеяв и уничтожив группы пехоты и мотоциклистов в количестве 30 человек в районе Новотиторовская и Динская – 20 человек, где нами были захвачены ценные документы и трофейное имущество.

17.00 колонна мотоциклистов противника: до 30 автомашин с пехотой с 20 танками и 100 мотоциклистами прорвалась на правом фланге 339 сд. в направлении Сосновской и сосредоточились в совхозе Калинино, уградая левому флангу 30 сд., особенно 256 сп. оказался под угрозой окружения.

Решением командира дивизии выброшен подвижной резерв: 2 танка, кавалерийский эскадрон, мото рота, заград отряд в качестве заслона и недопущение дальнейшего продвижения противника на Калинино. Одновременно 71 сп. усиленный миндивизионом и противотанковой ротой был переброшен на левый фланг дивизии для ликвидации опасности в совхозе Калининский, ведя разведку в направлении Прикубанский и ЮгоЗападное. Это мероприятие позволило дивизии предотвратить удар противника по левой группировке и тылам дивизии.

После скоротечного боя подвижного резерва дивизии противник в 19.30–20.00 из совхоза Калининский всей колонной ушел на северозапад с последующим поворотом в югозападное направление через район боевых порядков 339 сд. на Елизаветинскую, западную окраину г. Краснодара. В 21.00 колона противника в количестве до 50 автомашин с пехотой и при поддержке танков вышла в совхоз «Фруктовый» 1км. западней отметки 21.9.

09.08.42 г. в 4.00 колонна противника находящаяся в совхозе «Фруктовый», отм. 33.5 открыла сильный артиллерийскоминометный огонь по западной окраине Краснодара, после чего танки вошли в западную окраину Краснодара.

В 6.00 противник с превосходящими силами до одной пд. и одной тд. с пехотой, мотоциклами, автоматчиками и конницей неоднократно производил яростные атаки с задачей окружить дивизию. (Данные разведки фронта, 56й армии и дивизии в отношении действий на этом участке фронта 13 тд противника были ошибочны. 13 тд. 09.08. 42 г. в это время занимала г. Майкоп. Ошибка в оценке противника, по всей видимости закралась изза того, что на кануне штурма Краснодара в разведывательные подразделения противника поступило до одной роты легких разведывательных танков. до этого времени в пд. противника танков не было. – Прим. автора) Положение частей дивизии было крайне тяжелым, в связи с тем, что дивизия в условиях дня должна была отражать неоднократные яростные атаки противника, рассчитывающего окружить и уничтожить дивизию. Согласно приказа Штарма, дивизия произвела отход с рубежа обороны города.

Прорвавшаяся группа противника 09.08.42г. через боевые порядки 339й сд. не была окружена. В результате чего подвижная группа мотопехоты с танками, мотоциклистами и бронемашинами вошла в г Краснодар раньше, чем дивизии отошли к северной окраине Краснодара. Создалась угроза того, что части дивизии будут отрезаны от переправы через реку Кубань в районе ст. Пашковской. Переправы через р. Кубань в районе города уже были взорваны.

71 сп. отходя при преследовании противника, пытался занять западную окраину Краснодара, и оборонять ее при подходе противника с югозападной окраины г. Краснодара. На северозападной окраине полк был атакован противником силою до 2х батальонов мотопехоты с танками, при болышой насыщенностью пулеметами. Полк, прикрываясь арьергардом, с севера контратаковал противника, выбив его из семеровосточной окраины города и овладел центральной частью его нанеся следующие потери противнику: разгромлено два штаба, уничтожено до 40 человек штабных работников, в том числе убит один генерал, убито и ранено до 600 солдат и офицеров противника. Подбито и уничтожено 25 автомашин, 12 танков, 15 мотоциклов и 14 легковых автомобилей. Полк в течение дня вел ожесточенный бой.

Противник, неся большие потери ввел новые резервы на северной окраине Краснодара и вышел на рубеж отметки 37.4 квадратная роща. Обозначилась угроза выхода противника на правый фланг дивизии в районе отметки 37.7 – МТФ.

71 сп. было приказано оставить центральную часть города и оборонять рубеж: развилка треугольника дорог (8802) вдоль железной дороги – железнодорожный мост на р. Кубань.

Части 256 и 35 сп. продолжали сдерживать противника, обеспечивая планомерное занятие обороны 71у сп.

В ночь на 10.08.42г. действиями разведывательного органа установлено: до полка мотопехиты противника с 15 танками находятся в движении с севера к разъезду Лорис, до роты с 4 танками и .3х мотоциклов находились в движении отм. 42.5 (4 км. Восточнее Пашковской), противник к 810.00 10.08.42 г. упорно начал наседать на правый фланг дивизии с прежней задачей захвата Пашковской переправы и окружения дивизии. Таким образом в ночь на 10.08.42г. противник продолжая накапливать силы для последующих ударов с целью овладеть переправами Краснодар – Пашковская. Дивизия, имея немалые потери в прошлых боях и ощущая недостаток снарядов и мин, была в очень тяжелых условиях. Благодаря лишь героическое поведение всего личного состава от командира управления до рядового бойца вели упорные ожесточенные бои.

8.30 10.08.42 г. противник, сковав 35 сп. на рубеже Пашковская переправа, имел главную группировку в районе отметки 45.3 и 32.2 повел яростное наступление в общей сложности до полка пехоты при поддержке танков и мотоциклистов. Дивизия, не оставляя ни пяди земли оказывала упорное сопротивление, отражая атаки пехоты и танков, вынуждая противника бросить крупные резервы на Краснодар с запала и северозапада, изматывая противника. Дивизия заставила ввести в бой дополнительные резервы до полка пехоты, 50 танков и эскадрона конницы.

Часть дивизии на основании устного приказа командарма 56 в 11.00 10.08.42 г. перешли в наступление с целью уничтожить противника в г. Краснодаре и закрепиться на северозападной окраине города.

В динамике боя с превосходящими силами противника 256 и 71 сп., курсанты курсов младших лейтенантов (1 бат.) уничтожая врага в уличных боях за город к 17–18.00 10.08.42 г. достигли рубежа «Водокачка» 2км. северовосточнее отм. 23 и левым флангом к надписи «р. Кубань», те овладели городом, за исключением квадрата западной его части. К тому же времени противник до полка пехоты с танками рядом повторных контратак вламывается с северовосточного направления Пашковской и 2мя батальонами с танками из направления железной дороги – 1 км. южнее (квадратная роща) с задачей разобщить боевые порядки дивизии и окружить 35 сп. в Пашковской. В то же время из направления отм. 42.6 противник бросил в рощу южнее Пашковской до батальона пехоты с целью захвата Пашковской переправы и вызвать панику в тыловых подразделениях дивизии.

В 20.00 противник, переодетый в красноармейскую форму (диверсанты разведывательнодиверсионного батальона «Брандербкрг800» – Прим. автора) напали на штаб дивизии и поставил в крайне тяжелое положение все части дивизии. Не располагая большими резервами, пришлось бросить в бой эскадрон, мотороту, комендантскую роту и весь командный состав штаба и политотдела, с целью уничтожения диверсантов в роще южнее Пашковской и ликвидации угрозы захвата Пашковской переправы.

Бой разгорелся по всей территории Пашковской, х. Нахаловка и рощи расположенной на северовостоке хутора у самой переправы и всему Краснодару.

К 34.00 10.08.42г. положение было восстановлено, диверсанты противника частью были уничтожены, частью рассеяны. Роща югозападнее Пашковской, Нахаловка и далее западнее территория по прежнему была занята нашей дивизией.

11.08.42г. к 4.00 противник на всем участке фронта дивизии, особенно с северовосточной окраины Пашковской перешел в яростное наступление на Пашковскую и г. Краснодар с севера и северозапада с целью овладения указанными пунктами и уничтожения дивизии.

К 7.00 большая группа пехоты противника при поддержке артиллерийского огня удалось выйти к юговосточней опушке рощи 76 МТФ, восточнее переправы Пашковская. До 2х батальонов пехоты и до 15 танков с бронемашинами ворвались в район кирпичного завода севернее х. Нахаловка. (На самом деле к кирпичному заводу прорвался 3 й батальон 308 пп. 198 пд. противника без танков и бронемашин и артиллерии. – Прим. автора ).

35 сп. ведя бой в полу окружении отходит внаправлении плавней севернее Калиновской, но хорошо действовавшая пешая разведка дивизии и артиллерийское наблюдение дало возможность производительно использовать залпы наших «Катюш». Под прикрытием мощных залпов РС части дивизии планомерно совершили переправу на южный берег р. Кубани.

В 8.20 стало известно о надвигающейся угрозе захвата противником Пашковской переправы. В бой за переправу подразделения дивизии несколько раз переходили в контратаки.

В 8.30 11.08.42 г. Пашковская переправа в силу угрозы ее захвата противником была взорвана нашими частями.

В 10.30 закончился кипучий бой. Части дивизии прикрываясь арьергардами отходили на р. Кубань для переправы. С наступлением темноты в ночь на 12.08.42 г. на основании приказа переправившись на южный берег р. Кубань сосредоточилась в Шенджий, заняла круговую оборону, ведя разведку переправ силами кавалерийского эскадрона в направлении: Пашковская, Казет, Яблоновский.

Вывод:

1. В ожесточенных боях под Краснодаром личный состав 30й Иркутской сд. Проявил мужество и отвагу, героически боролись, нанося противнику огромные потери, изматывая и уничтожая живую силу и технику.

2. Командноначальствующему составу дивизии в течение всего хода боевых действий показал умелое применение в действии приказа НКО СССР тов. Сталина №130, показывая подлинные образцы умелого управления своими войсками и подразделениями в выполнении приказа Командарма 56 при обороне г. Краснодара.

3. Особенностью последних боев явилось то, что личный состав глубоко осознал исторический приказ тов. Сталина № 227 и это сказалось на ходе боевых действий под Краснодаром.

4. Впервые участвующее в боях молодое пополнение (1925 гр. – Прим. автора) показало подлинные образцы советского патриотизма, любви к своей Родине, бесстрашно вступая в бой с моторизированными силами противника, нанося ему огромный урон в живой силе и технике.

5. Отход дивизии, произошел по приказу Командарма 56, совершен был в организованном порядке всех частей и подразделений дивизии. Вся материальная часть и техническая часть была вовремя переправлена. Этим дивизия сохранила свою боеспособность и боевую мощь для дальнейших боев с противником.

6. Вся дивизия показала свою боеспособность и еще раз подтвердила, что русский народ бил и будет бить немецких захватчиков.

Командир 30 сд. полковник Аршинцев

Военком 30 сд. ст. бат. комиссар Штахановский

НШ дивизии подполковник Костюк¹⁷⁴

Теперь давайте сравним это донесение с тем что происходило на

Краснодарском обводе и вокруг него в те грозные августовские дни 1942 года.

Краснодарское направление

Военный совет фронта обсуждает план обороны города. Справа налево: зам. командующего фронтом контрадмирал И. С. Исаков, командующий фронтом Маршал Советского Союза С. М. Буденный, командующий 56й армией генералмайор А. И. Рыжов

«Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 (Хроника событий)», изданная краснодарским издательством «ДиапазонВ» в 2011 году, о том, как развивались события в Краснодаре при его оставлении, документов в краевых архивах сохранилось немного, и они отражают лишь часть происходившего. Но и эти крупицы уцелевших документальных источников свидетельствуют, что город, хотя и не успел построить на своих улицах баррикады, в полной мере пережил в эти дни трагедию войны. К великому сожалению, не исследовала сведения Центрального архива Министерства обороны (стр. 11), в которых, как и предполагали авторы хроники, и кроется главная загадка военной истории нашего города. А это, на наш взгляд, является главным упущением краснодарских исследователей. Книга в полной мере не позволяет ответить на главный вопрос: как проводилась оборона города Краснодара? Проводилась ли она вообще? Чем явилась героическая оборона города Краснодара? Какую роль она сыграла в истории Великой Отечественной войны?

Командующий Краснодарским направлением генералполковник Я. Т. Черевиченко

Член Военного совета Краснодарского направления контрадмирал И. С. Исаков

Что же касается исторических документов центральных архивов, то они подробно освещают все, что происходило в нашем городе в августе 1942го и феврале 1943 года. Досадно, что краснодарские исследователи пренебрегли возможностью прикоснуться к этим историческим документам.

Поворот моторизованной группировки врага на югозапад и начало наступления 5го армейского корпуса 17й армии противника с севера убедили советское командование в том, что он попытается через Краснодар выйти на левый берег реки Кубани для окружения и уничтожения основных сил СевероКавказского фронта на Приморском направлении. К излучине Кубани на Тихорецк и Армавир противник бросил основные силы группы армий «А»: самое многочисленное танковое соединение – 13ю танковую дивизию (103 танка), моторизованную дивизию СС «Викинг», Словацкую моторизованную (Подвижную) дивизию и боеспособные пехотные и егерские соединения, имевших около 100 танков каждая.

Генералполковник Я. Т. Черевиченко воспользовался оплошностью генералфельдмаршала Листа. Хваленый фельдмаршал не смог маневрировать подвижными танковыми и механизированными соединениями. Вместо того чтобы после прорыва фронта в излучине Кубани перебросить их на Краснодарский обвод, оставив там лишь пехотные соединения, не допуская отхода советских войск в предгорья Кавказа, продолжал выдавливать их на запад, бросив в наступление, наперерез отступающим нашим частям с севера, лишь 5й армейский корпус. Благодаря успешным действиям 56й армии, воспользовавшись отсутствием флангового удара, советские соединения, прикрываясь арьергардами, смогли выйти изпод удара в горы.

Благодаря стойкости защитников города Краснодара удалось сорвать гитлеровский план по окружению и уничтожению трех советских армий. Наши войска уходят в горнолесистую местность ГорчеКлючевского района (не позиционированный снимок)

«Обстановка, которую я застал в Краснодаре, – писал в своих воспоминаниях Л. М. Каганович, – была сложная… К этому моменту речь уже шла не о полном восстановлении положения на левом берегу Дона, а об укреплении оборонительного рубежа по левому берегу Кубани и вокруг Краснодара»¹⁷⁵.

Для срыва планов противника [«Разбег»] было создано Краснодарское направление под командованием генералполковника Я. Т. Черевиченко и члена Военного совета контрадмирала И. С. Исакова.

В полдень 6 августа 1942 года штаб Краснодарского направления направил в войска первую шифрограмму объединениям фронта, взяв их под своё командование. В этой шифрограмме, адресованной командиру 17го казачьего кавалерийского корпуса, командующим 56й, 47й и 18й армиями, шифрограммой № 0065 от 6 августа 1942 года в 12.30 информировал и приказывал: «На основании боевого распоряжения № 0394/оп группа войск, действующая на Краснодарском направлении, в составе 56й, 47й армий и 17го кавалерийского корпуса объединяется под моим командованием. Перед войсками группы поставлена задача: уничтожение противника севернее Краснодара. Ни при каких условиях не допустить прорыва немцев к южному берегу реки Кубани.

Приказываю:       

1. Командарму 18й армии прикрыть отход 17го кавалерийского корпуса по приказу № 0064/оп ВПУ и закончить переправу на южный берег реки Кубани. Прочно оборонять берег на участке Лабинская, Васюринская. Подчинить все части усиления и все формирования в полосе армии. Границы по директиве № 0077/оп штаба СКФ.

2. Командарму 56й армии прочно оборонять Краснодарский обвод и ни при каких обстоятельствах не пропустить противника через г. Краснодар к южному берегу реки Кубани.

Отдельными отрядами закрыть проходы к переправам на участке:       

а) Черниговская, Холмская;

б) Волкорезов, Горячий Ключ;

в) Суповский, Джубга.

Подчинить все части усиления и все формирования, находящиеся в полосе армии.

3. Командарму 47й армии закрепиться и не пропустить противника к переправам реки Кубани, на Таманский полуостров, к побережью Черного моря.

Отдельными отрядами закрыть проходы через перевалы:       

а) Абинская – Геленджик;

б) Крымская– Тоннельная;

в) Тоннельная – Анапа.

4. Командиру 17го кавалерийского корпуса продолжать выполнять задачу, поставленную в директиве № 0064/ВПУ.

5. Категорически требую от командующих и членов Военного совета 56й и 47й армий, командира и комиссара 17го кавалерийского корпуса твердого выполнения приказа Ставки Верховного Главного командования № 227 от 28.07.1942 г.

6. Требую в любых условиях иметь всегда постоянную радиосвязь с подчиненными частями, считая радио основным видом связи…

7. Штаб группы – Краснодар…»¹⁷⁶.

Оценивая складывающуюся боевую обстановку, командующий СевероКавказским фронтом маршал С. М. Буденный докладывал в Ставку Верховного Главного командования о сосредоточении вражеских сил:

«МайкопоТуапсинское направление:

в первой линии 3й танковый корпус: в составе 13я танковая дивизия, одна танковая дивизия неустановленной нумерации, моторизованная дивизия СС «Викинг» и 171я моторизованная дивизия, 16я моторизованная дивизия и 1я моторизованная (подвижная) дивизия (словаков) Во второй линии 2 пехотные дивизии (111я и

94я), всего: 2 танковые дивизии, 4 моторизованные дивизии, 2 пехотные дивизии.

Краснодарское направление:

в первой линии 57й танковый корпус в составе двух танковых дивизий неустановленной нумерации, моторизованной дивизии «Тотенкопф» (ошибочно, 3я танковая дивизия СС «Тотенкопф» на Северном Кавказе участие в боях не принимала. – Прим. автора), 125, 73, 9й пехотных дивизий (5го армейского корпуса), 4й горнострелковой дивизии (49го горнострелкового корпуса) и 5й кавалерийской дивизии (рум.); во второй линии 198, 298я пехотные дивизии, 1я горнострелковая и пехотная дивизия «Белая лилия» (Италия). Всего: 2 танковые дивизии, 1 моторизованная дивизия, 5 пехотных дивизий, 2 горнострелковые дивизии и 1 кавалерийская дивизия.

Для обеспечения организации обороны Туапсинского и Новороссийского укрепрайонов удерживать возможно дольше рубеж рек Белой, Кубани, Таманского полуострова.

Из всего вышесказанного видно, что сил и средств у фронта немного, и даже мало, для закрытия рубежа рек Белой, Кубани у Краснодара, Таманского полуострова.

В период с 29.07 по 5.08.1942 за счет ресурсов Краснодарского района были сформированы 3 стрелковые дивизии, из которых 30я стрелковая дивизия была укомплектована до 8000 человек, 339я и 349я стрелковые дивизии – до 5000–7000 человек соответственно. И вооружены за счет ресурсов фронта.

В настоящее время основным источником пополнения являются задержанные бродячие группы, одиночки, отходящие и отошедшие на побережье, а также оставшиеся на местах ресурсом военнообязанных. В данное время приступили к формированию в районе Туапсе, Сочи до 5 стрелковых дивизий…»¹⁷⁷.

Донесение документально, подробно рассказывает о том, насколько остро стоял вопрос с обеспечением фронта боеприпасами. Несмотря на это, на 56й армии лежала ответственность за судьбу всего фронта, возможность успеть организованно занять боевые рубежи на Краснодарском обводе, а затем в предгорьях и перевалах Кавказа, чтобы остановить врага, обескровить его, а затем приступить к изгнанию захватчиков с родной земли.

На самом ответственном рубеже Краснодарского обвода находились: 30я Иркутская и 339я Ростовская стрелковые дивизии, фронтовые курсы младших лейтенантов. На их плечи легла ответственность за судьбу города Краснодара и всей Приморской группы СКФ.

В самый трудный для 339й стрелковой дивизии момент были сняты с должности за пропуск врага на Ростовском оборонительном рубеже, при котором армия понесла колоссальные потери, командир дивизии полковник Морозов и военком, полковой комиссар Григорьев, отданные под суд военного трибунала (приказ по 56А №303 от 17 августа 1942 г.)¹⁷⁸.

Теперь на Краснодарском оборонительном рубеже судьба Ростовской 339й стрелковой дивизии легла на плечи начальника штаба полковника Теодора Кулакова, 500 бойцов и командиров, спасшихся после ростовской бойни, и четырех с половиной тысяч краснодарских мальчишек молодого пополнения¹⁷⁹.

Генераллейтенант Рыжов Александр Иванович в сентябре 1941 года был назначен командиром 296й стрелковой дивизии, с февраля 1942 года – заместителем командира 3го стрелкового корпуса. С июля 1942 года, после того как 56я армия понесла большие потери под Батайском, его назначили командовать этой армией, которую заново переформировали в Краснодаре. Его армия мужественно обороняла город и оставила Краснодар только по решению СКФ. Осенью его армия остановила врага на подступах к северозападным отрогам Кавказа, в районе Горячего Ключа. Победу Александр Иванович встретил в должности командира 28го гвардейского стрелкового корпуса, а в апреле 1949 года его вновь назначают на должность командующего 3й ударной армией. Умер генераллейтенант А. И. Рыжов 14 декабря 1950 года (воспоминаний не оставил.)

56я армия генералмайора А. И. Рыжова 3 августа была снята с переднего края и отправлена в тыл, на Краснодарский обвод. Немецкое командование вообще не брало ее в расчет, о чем свидетельствуют немецкие штабные карты. Требовалось предпринять титанические усилия, чтобы пополнить свои подразделения личным составом, провести сколачивание подразделений и подготовить оборонительные рубежи. Времени для этого было крайне мало. На оборону Краснодара были брошены все ресурсы города. Кроме того, в целях усиления обороны города сюда были переброшены Краснодарский отряд кораблей Азовской военной флотилии, реактивный минометный полк и дивизион РГК. В распоряжение полковника Аршинцева, командира 30й стрелковой дивизии, был отдан единственный армейский танковый резерв – взвод танков (три танка).

Полковник (с 21.01.1943 г. – гвардии генералмайор) Аршинцев Борис Никитович, с июня 1942 года – командир 30й стрелковой дивизии в 56й армии Южного, СевероКавказского, Закавказского фронтов. Проявил умение действовать самостоятельно, хладнокровно и стойко в тяжелых оборонительных сражениях летаосени 1942 года. Участвовал в оборонительных боях в Донбассе, на Нижнем Дону, в АрмавироМайкопской и Туапсинской наступательных операциях, отличился в Краснодарской оборонительной операции 7–14 августа 1942 года. В составе 56й армии дивизия остановила врага на отрогах Кавказа в районе Горячего Ключа, с которых в январе 1943 года она начала победоносное наступление по освобождению Краснодарского края. За массовый героизм личного состава в ноябре 1942 года дивизия получила гвардейское знамя и стала именоваться 55й гвардейской стрелковой дивизией, а полковник Аршинцев остался её командиром до 14.12.1943 г., после чего он умело командовал 11м гвардейским корпусом в Крымской наступательной операции. 15.01.1944 г. погиб на высоте 115,5 в районе Керчи.

В шифрограмме № 0052/ВПУ от 3 августа 1942 года начальника оперативного отдела штаба СКФ говорится: «На Краснодарский обвод из Ладожской срочно перебрасывается 339я стрелковая дивизия в район Новотитаровской и Марьянской по южному берегу реки Кубани до станицы Нечаевской. По состоянию на 3 августа в ней вместе с вновь мобилизованными насчитывалось 2000 человек, из них штатных военнослужащих только 500 человек. 349я стрелковая дивизия из станицы УстьЛабинской должна выдвинуться на рубеж Старокорсунская – Пашковская. Она насчитывает тоже только 500 человек штатного личного состава. 76я морская стрелковая бригада с 76м зенитноартиллерийским полком, артполком и арткурсами из Болгов должна занять оборону на левом берегу Кубани, на рубеже: Коллектив – Адамий – Пашковская. Фронтовые курсы младших лейтенантов с 7.00 3 августа одним батальоном должны занять оборону в районе Старокорсунской – Хатукая. Вторым и третьим батальонами ей предписывалось сосредоточиться

в ст. Пашковской»¹⁸⁰.

Майор И. М. Ковалев, выпускник Ленинградского военнокомандного училища 1934 года, участвовал в освобождении Бессарабии, Западной Украины. С первых дней участвовал в Великой Отечественной войне. Командир 71го стрелкового полка 30й Иркутской стрелковой дивизии. Семь суток оборонял город Краснодар (с 18.12.1943 г. – командир 166го гвардейского стрелкового полка 55й гвардейской стрелковой дивизии). Майор (с 23.01.1943 г. – подполковник) Ковалев Иван Максимович (1916 г. р.) 15 августа 1942 года за героизм, проявленный при обороне города Краснодара и Кавказа, награжден орденом Красной Звезды и двумя орденами Красного Знамени. Ушел в отставку в 1970 году в звании генераллейтенанта. Умер 2 января 2007 года. Похоронен на Барановском кладбище г. Сочи

В очередной шифрограмме № 0053/ВПУ того же дня в докладе начальника оперативного отдела 56й армии начальнику оперативного отдела фронта о результатах формирования армии сообщалось: «Необходимо срочно восполнить потери соединений Краснодарского направления личным составом и вооружением, т. к. они ослаблены в предыдущих боях. Имеющимися в Краснодаре резервами выполнить эту задачу не представляется возможным, в связи с тем что из 50 тысяч человек пополнения набралось только 20 тысяч. Кроме того, катастрофически не хватало оружия и боеприпасов, т. к. задерживается его доставка в Краснодар изза перегруженности железнодорожных станций» (противник к тому времени перерезал основные железнодорожные коммуникации, связывавшие Кубань с «большой землей». На станциях застряло большое количество эвакуируемого и военного груза. – Прим. автора).

Подполковник А. И. Ильин – командир 256го стрелкового полка 30й Иркутской стрелковой дивизии (с 18.12.1942 г. – 168го гвардейского стрелкового полка 55й гвардейской стрелковой дивизии). Ильин Алексей Иванович (1896 г. р.) 15 августа 1942 года за героизм, проявленный в боях по обороне города Краснодара, награжден орденом Красного Знамени. В 1945 году он был военным комендантом в Берлине

В этих условиях командующий 56й армией принял единственно возможное на то время решение использовать автотранспорт иностранных марок (500 автомобилей), сосредоточенный в станице Васюринской, который ранее предназначался для переброски 339й стрелковой дивизии на восточный рубеж Краснодарского обвода, из станицы Ладожской, для переброски оружия, поступившего по лендлизу и из складов Закавказского фронта. Водителей для этих машин не было, поэтому их пришлось отмобилизовать из Краснодара и близлежащих станиц. Кроме этого активно проводились и мобилизация и пополнение соединений личным составом¹⁸¹.

«В период с 29 июля по 5 августа за счет резервов Краснодарского района были пополнены три стрелковые дивизии, из которых 30я стрелковая дивизия была укомплектована до 8000 человек, 339я и 349я дивизии до 5000–7000 человек соответственно и вооружены за счет резервов фронта…»¹⁸².

Всего по Краснодарскому краю при проведении экстренного призыва было учтено 103 тысячи военнообязанных, из них призывников 1924 года рождения – 24 214; 1925 года рождения – 31 940 человек. На укомплектование трех дивизий СевероКавказского фронта было направлено 13 761 призывник 1924–1925 годов рождения. 4765 военнообязанных запаса старших возрастов было призвано из г. Краснодара, Пластуновского и Новотитаровского районов.

Майор П. П. Клименко – командир 35го стрелкового полка 30й Иркутской стрелковой дивизии (с 18.12.1942 г. – 164го гвардейского стрелкового полка 55й гвардейской стрелковой дивизии), с 23.01.1943 г. – подполковник. Его полк героически сражался за город Краснодар до 12 августа 1942 года. Петр Петрович погиб смертью храбрых в бою под станицей Калужской Северского района в Краснодарской наступательной операции 24 января 1943 года, похоронен там же

Между тем обстановка на Приморском направлении резко обострилась. Ослабленные в предыдущих боях соединения 12й и 18й армий – зачастую не управляемые, деморализованные, изза отсутствия связи и тылов, откатывались на запад. Брошенный в прорыв 1й отдельный стрелковый корпус практически прекратил свое существование. Его командир полковник М. М. Шаповалов, 6 августа изменив Родине, добровольно перешел на сторону врага¹⁸³. Высланный на поиски штаба корпуса десантный батальон погиб в стычках с врагом. 17й казачий кавалерийский корпус, потрёпанный в предыдущих боях, потеряв почти все свои танки Орловской отдельной танковой бригады, в одиночку не смог остановить моторизованные соединения врага и поэтому был отведен под станицу Хадыженскую.

Над 56й армией нависла угроза окружения и гибели¹⁸⁴. Генералполковник Я. Т. Черевиченко не без основания считал, что штурм Краснодара начнется с массированной выброски вражеских воздушных десантов. В своем приказе к войскам Краснодарского направления и УНКВД Краснодарского края он писал:

«По имеющимся данным, противник готовит мощный десант, с тем чтобы перерезать фронт» (командование фронтом рассчитывало на высадку массированного воздушного десанта дивизии Абвера «Бранденбург800». – Прим. автора). Приказ требовал:

«1. Повысить боевую готовность и сократить все передвижения, выдвинуть выносные пункты для обнаружения десанта силами истребительных батальонов. Организовать 6 пунктов по повышению боевой готовности и немедленному оповещению. (далее неразборчиво…).

6. Немедленно донести к 18.00 7.8.42»¹⁸⁵.

В 3.30 ночи 8 августа командующий Краснодарским направлением в своей шифрограмме № 0066 приказал:

«По имеющимся данным, противник готовит удар в тыл обороны Приморской группы фронта.

1. Повысить боевую готовность всех войск, обратив внимание и взяв под особый контроль переправы.

2. Командованию занять и охранять все переправы и не допускать проникновения десанта.

3. Привести в полную боевую готовность все зенитные орудия для пресечения воздушного десанта.

4. Путем выставления специальных наблюдателей организовать наблюдение за всеми приспособленными для посадки площадками и привести их в негодность.

5. Немедленно привести в полную боевую готовность связь с частями, расположенными вблизи передовой»¹⁸⁶.

Организуя оборону Краснодара, командование фронтом не забывало о том, что главным рубежом обороны будет являться Главный Кавказский хребет, поэтому к его обороне готовились заранее. В строгом секрете инженерные части минировали мосты, переправы: броды, мосты и паромы. Брались под учет все плавсредства местного населения. Минировались многокилометровые участки дорог: тропы и перевалы. Выделенные соединениями стрелковые роты заранее готовили оборонительные рубежи для своих дивизий. Боевой приказ 56й армии № 042 от 2 августа требовал: «Все плавсредства (лодки, паромы и плоты) сосредоточить на левом берегу реки Кубани, организовать их охрану. Места бродов заминировать. Произвести инженерное усиление местности, поставить минные поля (противопехотные и противотанковые)»¹⁸⁷.

В развитие этого приказа штаб Краснодарского направления вечером 9 августа направил в войска шифрограмму № 0080, которая требовала:

«Во исполнение боевого распоряжения № 0334/оп от 9.08.1942 СКФ для прочного удержания предгорья северозападной части Главного Кавказского хребта прочно прикрыть все имеющиеся через реку Кубань от Васюринской до Марьянской гарнизоны. Укомплектовать их противотанковыми ружьями и взять под наблюдение участок от Марьянской до реки Протоки. Особо прочно силами не менее одной усиленной роты прикрыть дорогу Краснодар – Горячий Ключ»¹⁸⁸. Эти предостережения были нелишними. 9 августа на рубеже обороны 216й стрелковой дивизии, державшей оборону на левом берегу Кубани, был задержан румынский корректировщик 2го артиллерийского полка 5й румынской кавалерийской дивизии. (Это говорило о том, что взятие Краснодара противник планировал осуществить сразу с нескольких направлений. С запада на Краснодар должна была нанести удар 5я румынская кавалерийская дивизия. – Прим. автора).

Полковник Т. С. Кулаков – бывший начальник штаба. В ходе боев за город Краснодар и станицу Елизаветинскую 339я стрелковая дивизия оказалась в очень тяжелом положении. Она была практически обезглавлена. Командование на себя взял начальник штаба полковник Кулаков Теодор Сергеевич. Дивизия под его командованием с честью выполнила свой долг. До 12 августа 339 сд удерживала станицу Елизаветинскую и отошла лишь тогда, когда поступил приказ на отход. Дивизия приняла активное участие в освобождении Тамани и получила почетное наименование Таманской. В боях при освобождении города Керчи 16 ноября 1943 года Герой Советского Союза генералмайор Т. С. Кулаков погиб. Похоронен на Всесвятском кладбище г. Краснодара

С востока Краснодару угрожала 198я немецкая пехотная дивизия. В вечернем донесении штаба 395й стрелковой дивизии, которая 723м стрелковым полком заняла стык 18й и 56й армий на восточной окраине станицы Васюринской, 6 августа 1942 года сообщалось:

«В Красноматвеевский, 3я речка Кочеты – до 4000 пехоты, до 200 автомашин, мотоциклов, велосипедистов, группы кавалерии, артиллерия, отдельные легковые автомашины проходят по дороге через окраину станицы Воронежской, расспрашивая у гражданского населения местонахождение частей, их численность и род оружия, наличие артиллерии, кавалерии, танков. Говорят, что сегодня ночью войдут в Воронежскую»¹⁸⁹.

Вечером 7 августа командир 395й стрелковой дивизии издал приказ № 0012, в котором поставил задачи своим подразделениям на отражение возможных атак противника. Приказ требовал:

«Первое: к исходу дня 7.08.1942 противник занял Кореновскую. С утра 8.08.1942 возможно появление его передовых частей на северном берегу реки Кубани.

Второе: справа 68я стрелковая бригада. Граница с ней: Октябрьский, Огонек, Нов. Севастопольская. Слева части укрепрайона. Граница – граница армии.

Решение: 395й стрелковой дивизии оборонять левый берег реки Кубани на рубеже: устье реки Лабы, Васюринская…

Пятое: учебному батальону оборонять район овощного совхоза, 1 км, рощи южной окраины овощного совхоза. Не допустить переправы противника через реку Кубань, построить систему фланкирующего огня с занимаемого выступа реки в направлении УстьЛабинская, Воронежская…

Седьмое: 723му стрелковому полку оборонять участок: гать 3 км северовосточнее Васюринской. Не допустить переправы противника из Васюринской на юг. Поддержка – батарея артполка, КП у железнодорожного моста 2 км северовосточнее Вербин.

Восьмое: резерв – отдельный стрелковый батальон, химрота, разведрота, комендантская рота в южной части рощи 2,5 км северовосточнее Николаевской.

Девятое: окопы полного профиля закончить к 10.00 8.08.1942. Командирам полков произвести тщательную рекогносцировку и лично расставить станковые пулеметы. С окончанием переправы все переправочные средства перевести на южный берег и подготовить к уничтожению. Часть переправочных средств использовать по линии разведки. Уничтожение мостов, паромов произвести после полного окончания переправы войск. Мосты и паромы подлежат взрыву и сожжению в случае угрозы захвата их противником.

Ответственность за взрыв мостов и паромов возлагаю:

по Воронежской переправе – на командира 714го стрелкового полка;

по Васюринской переправе – на командира 723го стрелкового полка (к.н. Легкий);

переправой УстьЛабинской буду руководить я¹⁹⁰.

Командирам полков подчинить находящиеся на их участках оторвавшиеся подразделения других частей, поставив им задачи». В подтверждение того, что реальная угроза Краснодару нависла и с востока, говорят строки монографии немецких авторов. В книге «Марш на Кавказ» немецкий историк Вильгельм Тике, рассказывая о боевых действиях под Краснодаром, пишет: «Правее 44го егерского корпуса, наступавшего за 57м танковым корпусом, вдоль Кубани через УстьЛабинскую на Краснодар шла198я пехотная дивизия. Восьмого августа ее передовой отряд у Васюринской натолкнулся на сильную оборону противника. К передовому отряду подошли главные силы дивизии. Батарея 1го дивизиона 4го зенитного артиллерийского полка и подразделения 235го артиллерийского полка провели артподготовку. После тяжелого боя к вечеру населенный пункт (ст. Васюринская) был взят 198й пехотной дивизией. (К этому утверждению нужно относиться осторожно, т. к. житель станицы Васюринской Прожаровский в своем дневнике утверждал, что немцы вошли в станицу только 11 августа. – Прим. автора.) Васюринская, находящаяся немного севернее от места впадения р. Белой и р. Кубань, была последним оплотом советских войск перед Краснодаром.

В это время 5й армейский корпус генерала Ветцеля с опозданием на двое суток изза сражений с 17м казачьим кавалерийским корпусом готовился к концентрическому наступлению на Краснодар. Восьмого августа передовой отряд 9й пехотной дивизии под командованием полковника Шойерпфлюга первым вышел к окраинам Краснодара. С северозапада подошла франконская 73я пехотная дивизия, с севера – гессенская 9я пехотная дивизия, в состав которой входили 116, 36 и 57й полки, с северовостока и с севера – вюртембергские 125я и 198я пехотные дивизии»¹⁹¹.

Подтверждением этого боя служит и оперативная сводка 56й армии за 8 августа, в которой говорилось: «В 15.00 на участке 349й стрелковой дивизии противник силой до 1000 солдат и 3 танков начал наступать в направлении северовосточной части ст. Васюринской, под воздействием огня противник остановлен и ведет методический артиллерийскоминометный огонь по расположению подразделений 349й стрелковой дивизии. В районе Редутского разъезда в гати, что в 3 км северовосточнее ст. Васюринской противник (198я пехотная дивизия) натолкнулся на хорошо подготовленный рубеж обороны 723го стрелкового полка 18й армии под командованием капитана Легкого и принял бой, который продолжался до ночи 09.08.1942 г.».

И все же основной удар по Краснодару в соответствии с планами гитлеровцев должны были нанести соединения 5го армейского корпуса (генерал пехоты Вильгельм Ветцель) с севера.

Докладывая в Генеральный штаб Красной армии донесением по состоянию на 14.00 8 августа 1942 года, начальник штаба 56й армии подполковник Чурсин и военный комиссар штаба, старший батальонный комиссар Голубев сообщали:

«Противник в течение второй половины 7.08.1942 и с 05.00 8.08.1942 производил выдвижение мотомеханизированных частей на рубеж Динская – Новотитаровская по дорогам Кореновская – Динская и Тимашевская – Старомышастовская.       Ведя активную разведку на участке Динская, Новотитаровская, в 09.00 8.08.1942 группа мотоциклистовавтоматчиков ворвалась в Сосновский и пытался к 12.15 просочиться за передний край нашей обороны на стыке 30й и 339й стрелковых дивизий. Попытка успеха не имела.

С 18.15 8.08.1942 из Нововеличковской выдвинулись 42 мотоциклиста. В Динской сосредоточено до полка пехоты с танками.

Дивизионной и армейской разведкой с 5.25 до 5.50 установлено движение вражеской мотоколонны из Медведовской на Старомышастовскую; из Платнировской на Динскую; из Дядьковской на Кореновскую; из Дядьковской на Платнировскую; из Дядьковской на Сергеевскую.

2. Части армии занимают прежние рубежи обороны. 30я и 339я стрелковые дивизии ведут бой с разведгруппами противника севернее Новотитаровской, Семеновской, Миловидова.

216я стрелковая дивизия к 14.00 вышла в район сосредоточения: Свердловский, Федоровская, Старокубанский, Эдепсукай»¹⁹².

В донесении штаба 56й армии по состоянию на 8.00 8 августа говорится:

«56я армия в течение ночи занимала прежнее положение (на Краснодарском обводе). Части армии производили инженерные работы по усилению обороны участков, вели разведку перед передним краем обороны.

76я морская стрелковая бригада после смены частями 18й армии [395й стрелковой дивизии, которая вошла в состав 56й армии] с участка: Коллектив, Николаевская, Вербин с 23.00 7 августа (находится) на марше в район Старокорсунской, Эдепсукая.

216я стрелковая дивизия (находится) на марше из района Энема, Кошехабля в район Василевского, Федоровского.

Фронтовые курсы младших лейтенантов [без 1го батальона] поступили в распоряжение начальника гарнизона Краснодара для организации обороны города.

В состав армии прибыл дивизион бронекатеров Отдельного Краснодарского отряда Азовской военной флотилии.

В 339й стрелковой дивизии сформирован заградотряд в составе старшего и среднего начальствующего составов – 10 человек, младшего начальствующего состава – 18 человек, рядового состава – 159 человек.

2. Противник к исходу 7 августа занял Динскую. В течение ночи отдельными группами вел разведку перед передним краем обороны.

По сведениям (нашей) авиации в 16.40 07.08.1942 отмечено движение мотоколонны по дороге из Кореновской в район Пластуновской (в составе) 20 танков с прицепами, 50 крытых автомашин и 60 мотоциклистов.

В 18.35 (замечено) движение колонны, голова которой (находилась) у Старомышастовской, а хвост в Тимашевской (мотопехота неустановленной численностью, мотоциклисты и несколько танков).

Авиация противника вела разведку полосы обороны армии. Провела бомбардировку Пашковской переправы (сбросила 15 авиабомб) и аэродрома (2 авиабомбы)»¹⁹³.

Налет немецкой авиации был связан с тем, что как раз в это время через Пашковскую переправу проходил арьергард 17 ккк – 116я Донская кавалерийская дивизия. Вначале бомбардировка вызвала панику среди наших бойцов. Старшина 4го эскадрона 258го кавалерийского полка Петр Михайлович Протопопов предотвратил панику, что обеспечило беспрепятственную переправу соединения¹⁹⁴.

Несмотря на запрет командующего группой армий «А» бомбить город, авиация врага не раз подвергала жестоким бомбардировкам разные районы Краснодарского края, а 9 августа 1942 года она варварски разбомбила железнодорожную станцию КраснодарI (есть предположение, что семь братских захоронений, обнаруженных за территорией железнодорожного вокзала КраснодарI, относятся к погребению жертв фашистской бомбардировки 9 августа 1942 года. На этом рубеже держали оборону воины 71го и 256го полков 30й стрелковой дивизии. – Прим. автора).

Немецкие «Юнкерсы» на низкой высоте часто барражировали над колоннами беженцев, боевыми порядками отступающих войск, обстреливая их из пушек и пулеметов.

В этих условиях краснодарские зенитчики 19го и 57го отдельных зенитноартиллерийских дивизионов первыми вступали в борьбу с врагом.

Угроза прорыва противника к городу Краснодару в условиях подавляющего господства авиации врага побудила командование фронтом дополнительно передать в распоряжение командования 56й армии ещё три отдельных зенитных артиллерийских дивизиона ПВО (57, 143, 593й отдельные зенитноартиллерийские дивизионы. – Прим. автора). Первоначально дивизионам ставилась боевая задача обеспечения противовоздушной обороны города и Краснодарского обвода. Но в связи с изменившейся обстановкой дивизионы, выставленные на прямую наводку, предотвращали высадку немецких десантов на левый берег реки Кубани, прикрывая своим огнем мосты в районе КРЭС, Яблоновского и Пашковской.

143й отдельный зенитноартиллерийский дивизион под командованием капитана Б. Е. Сосновского, сформированный в Среднеазиатском военном округе, в июле 1942 года прибыл в Краснодар в составе четырех батарей, зенитнопулеметной, прожекторной рот, роты воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС). В соответствии с приказом он занял оборону в районе рощи Круглик, предприятия «Главжирмасло» и железнодорожного моста.

Так на Краснодарский обвод срочно перебрасывались части и соединения 56й армии (не позиционированный снимок)

Оперативная сводка штаба 56й армии сообщала обстановку, складывающуюся

8 августа на восточном рубеже Краснодарского обвода:

«1. 56я армия в течение дня обороняла прежний рубеж. Части армии вели бои с разведгруппами противника…

30я стрелковая дивизия к 13.20 из прорвавшихся 18 мотоциклистов в район

ст. Новотитаровской уничтожила 5 мотоциклов и взяла пленного, принадлежавшего 73й пехотной дивизии.

2. Противник в течение дня производил выдвижение мотомехчастей на рубеж обвода: ст. Динская, Новотиторовская, ведя активную разведку на участке Динская – Новотитаровская. В 9.00 группа мотоциклистов и автоматчиков ворвалась в Сосновский и пыталась к 12.15 просочиться на передний край обороны на стыке 30й и 339й стрелковых дивизий.

В 17.00 автоколонна до 50 машин мотопехоты противника с артиллерией и танками пыталась прорваться в район КП 339й стрелковой дивизии в Елизаветинской»¹⁹⁵.

Зенитный расчет ведет огонь по врагу прямой наводкой (фото ГАКК)

В течение ночи 56я армия удерживала прежний рубеж, ведя бои с прорвавшимся через передний край Краснодарского обвода на стыке между 339й и 30й стрелковыми дивизиями противником. Оперативная сводка штаба 56й армии сообщала обстановку на состояние 8.00 9 августа. На некоторых участках обороны, говорилось в сводке, части противника были потеснены.

Прорыв противником Краснодарского обвода очень беспокоил командование фронтом. Необходимо было любой ценой удерживать город, еще хотя бы несколько дней, до тех пор, пока части и соединения бывшей Приморской группы не отойдут в горнолесистую область Северного Кавказа и не укрепятся на ранее намеченных рубежах обороны. В угрожающий момент Военный совет армии требует оборудовать и создать жесткую оборону, поднять почетную роль защитников города Краснодара. Ни одного шагу назад. Всех паникеров и трусов расстреливать как предателей Родины. Расставить заградительные отряды, которые не должны пропускать в тыл с позиций ни одного бойца и командира. Всеми усилиями, мужеством разбить врага на подступах к городу. Жестко выполнять приказ НКО № 227 от 28 июля 1942 года.

«… Командирам всех частей и соединений все подразделения, отходящие неорганизованно, а также одиночных бойцов и командиров задерживать и использовать их на своих участках обороны…»¹⁹⁶.

Именно согласно этому приказу была задержана на Пашковской переправе группа разведчиков 71го стрелкового полка, во главе с младшим лейтенантом Мазаем, в которую входил житель нашего города Ю. Т. Просоедов.

Выполняя требование Военного совета, 30я стрелковая дивизия (256й стрелковый полк) в бою 8 августа с прорвавшимся противником в районе колхоза им. Карла Маркса захватила 2 автомашины, из них одна легковая, с документами и картами района боевых действий. Это было большой удачей. Несмотря на то что на карту еще не была нанесена боевая обстановка, привлекало само качество карт, говорившее о том, что у врага до сих пор не появились современные, уточненные карты Кавказа, что усложнило эффективность его боевых действий. (Чуть позже станет известно, что точные карты с нанесенными на них данными об организации обороны соединениями СевероКавказского и Закавказского фронтов противник захватит в Майкопе.)

Бросившееся на выручку подразделение врага, в скоротечном бою потеряв 6 танков и 2 автомашины, вынуждено было отступить. Это была первая победа 30й стрелковой дивизии на этом рубеже.

В то же время 339я стрелковая дивизия к исходу 08.08.1942 г. вела бой с прорвавшимся противником в районе станицы Елизаветинской, имея потери: 9 противотанковых ружей, одно 76мм орудие; три 45мм орудия и до роты личного состава¹⁹⁷.

На архивной карте, хранящейся в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации, наглядно показана оперативная обстановка, складывавшаяся в ходе Краснодарской оборонительной операции (см. приложение).

К вечеру 8 августа до 50 автомашин с пехотой противника прорвали оборону дивизии из направления Миловидов. Ударная группа врага на 20 танках с пехотой на броне выдвинулась в направлении хутора им. Карла Маркса.

В 22.50 этого же дня другая группа противника на семи автомашинах с пехотой при поддержке 12 танков занял пос. Прикубанский.

В течение всего дня 9 августа на северной окраине города шли упорные бои. Прорвавший Краснодарский обвод противник поставил в крайне тяжелое положение части 30й Иркутской стрелковой дивизии. Теперь им приходилось сражаться в полуокружении («перевернутым фронтом»). Пользуясь незащищенностью города, противник ворвался с запада в Краснодар (в районе кожзавода). И начал стремительно продвигаться вдоль реки Кубани в сторону Яблоновского моста.

Как и эти бойцы, неожиданным ударом резерва комдива Б. Н. Аршинцева и бойцов 71го стрелкового полка заставили врага изменить направление наступления на Краснодар (не позиционированный снимок)

Особенно тяжелое положение сложилось у 71го стрелкового полка майора И. М. Ковалева. Противник окружил его полк с трех сторон. Дорога к Краснодару была отрезана. Для того чтобы дать возможность полкам вырваться из кольца, командир дивизии полковник Б. Н. Аршинцев предпринял отчаянную попытку атаковать противника имеющимся в его распоряжении резервом: танковым взводом, кавалерийским эскадроном, моторотой и заградотрядом, одновременно усилив эту группу минометным дивизионом и противотанковой ротой 71го стрелкового полка. Удар по вражеской колонне был нанесен на севере Краснодара, у поселка Калинино¹⁹⁸.

К 11.10 09.08.1942 г. группа автоматчиков противника проникла на северный берег р. Кубани в районе железнодорожного моста. До 30 танков вошли на северовосточные и западные окраины г. Краснодара.

В 14.50 отмечалось движение мотоколонны из Калинино на юг к Пашковской¹⁹⁹. Немцы, уверившись в победе, безнаказанно занимали беззащитный город и похозяйски размещали в нем свои штабы и службы.

Получив окно после удара по противнику, резервом командира дивизии южнее своих позиций 71й стрелковый полк вступил в бой с двумя батальонами пехоты и танками противника, чуть ранее ворвавшимися в город. Словно таран, прикрываясь арьергардом от наседавшего со всех сторон противника, полку удалось оторваться от фашистов и войти в центральную часть города. Появление на улицах города бойцов 71го полка стало полной неожиданностью для врага. Нанося ему ощутимые удары, квартал за кварталом наши бойцы очищали улицы города от фашистов. В частности, в ходе боя был уничтожен один из разворачивавшихся штабов противника. В этом скоротечном бою нашими воинами сожжено 25 автомашин, 12 танков, 15 мотоциклов и 14 легковых автомобилей, убито и ранено до 600 солдат и офицеров противника, в том числе немецкий генерал²⁰⁰.

Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Немецкие танки по Кубанонабережной прорываются к Яблоновской переправе

В девять часов вечера ситуация осложнилась тем, что другая колонна на 50 автомобилях с пехотой при поддержке танков (125я пехотная дивизия) вошла в совхоз «Фруктовый» западнее отметки «21.9»²⁰¹.

Наградные листы защитников города открывают нам подробности мужества и героизма защитников Краснодара. В боях за город Краснодар отличилось много бойцов, командиров и политработников 30й Иркутской Краснознаменной стрелковой дивизии и фронтовых курсов младших лейтенантов. В этой книге мы расскажем лишь о некоторых бойцах, совершивших подвиги при обороне нашего города, отмеченных в итоговом приказе и наградных листах.

К примеру, о командире 1го батальона 71го стрелкового полка капитане Бедашвили Василии Иосифовиче, который вместе со своими бойцами батальона 9 августа 1942 года, в первых же боях за город, уничтожил три грузовика противника с боеприпасами и одну легковую машину.

Командир минометного взвода 35го стрелкового полка старший сержант Беличенко Борис Иванович за день боя 9 августа 1942 года уничтожил два орудийных расчета противника, подбил 5 автомашин и до 100 солдат и офицеров врага.

Боковыми улицами немецкая бронетехника прорвалась к железнодорожному вокзалу (кадры немецкой кинохроники)

Заместитель командира минометной батареи по политчасти, старший политрук Блоха Василий Петрович, приняв на себя командование батареей, распределил роту по трем танкоопасным направлениям. Его решение оказалось единственно верным. Именно здесь бойцы батальона остановили танки врага.

Командир батареи противотанковых орудий старший лейтенант Булей Андрей Иванович в первом же бою подбил две танкетки, один танк, две автомашины, одно противотанковое орудие и до 50 солдат противника.

Противник, неся большие потери в уличных боях, ввел новые подкрепления. Эти резервы подходили с северовосточной окраины города, с рубежа отметки «37.4» – «Квадратная роща», создавая угрозу выхода противника на правый фланг дивизии в районе отметки «37.7» – «Молочнотоварная ферма».

9 августа фашистам полностью овладеть городом не удалось. 71й и 256й полки прочно закрепились за железнодорожным вокзалом КраснодарI, 35й полк – на развилке железной дороги западнее станицы Пашковской, а фронтовые курсы младших лейтенантов – у городской тюрьмы на Дубинке.

Передовая немецкая танковая колонна прорывалась по улице Буденного. Идти по широкой, мощенной булыжником Новокузнечной улице немцы не решались, опасаясь артиллерийских засад. Командирский танк остановился. Из открытого башенного люка показалась голова немецкого офицера. Неожиданно изза угла забора, описав в воздухе крутую дугу, пролетела тяжелая противотанковая граната. Её бросила твердая, опытная рука защитника города: граната влетела прямо в люк, на голову немецкого офицера.

Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Вражеские солдаты прорываются к нефтеперегонному заводу

Один за другим грохнули два взрыва: глухой и низкий, а за ними оглушительный, многократный взрыв боекомплекта танка. Вырвался черный дым из развороченной танковой башни.

Через Базарную площадь на большой скорости мчались немецкие танки. Наугад из пушек и пулеметов они били по заборам, ларькам, пустым деревянным прилавкам. Потом понеслись дальше, по центральной улице Красной.

Когда передний танк пересекал улицу Пролетарскую (ул. Мира), изпод него вырвалось пламя. С резким лязгом о булыжную мостовую заскрежетала оборванная гусеница. Машина вздрогнула, перегородив улицу, встала. Следующий за ней танк резко свернул на тротуар. Под его ходовой частью грохнул новый взрыв. Он отдался внутри танка глухим шумом, как в большой пустой бочке. За ним последовал звенящий взрыв снарядов боекомплекта.

Взорванные танки загородили дорогу. Танки и следовавшие за ними мотоциклисты, затормозив, открыли беспорядочную стрельбу. И вот тогдато из окон домов, из ворот, изза заборов полетели гранаты, раздались прицельные пулеметные и винтовочные выстрелы. Снайперы прицельно открыли огонь по смотровым щелям танков. Не выдержав контратаки бойцов дивизии, уцелевшие танки попятились и, отстреливаясь, стали уходить из центральной части города.

Воины 1133го и 1135го стрелковых полков 339й стрелковой дивизии заняли оборону вдоль дороги Краснодар – Елизаветинская (не позиционированный снимок)

Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Бой ведут немецкие пулеметчики изза насыпи железной дороги по Пашковской переправе. На западе виден столб дыма от горящих нефтепродуктов подожженной нашими подрывниками Краснодарской нефтебазы

Другая колонна, достигнув боковыми улицами железнодорожного вокзала, попав под артиллерийский огонь 256го полка, свернула к окраине города – Дубинке и Карасунским озерам. Но здесь им преградили дорогу курсанты курсов младших лейтенантов. Разгорелся короткий жестокий бой. Гремели взрывы гранат. Высокой заливчатой трелью били пулеметы и автоматы. Запылали подожженные машины врага.

Немцы откатились назад. На помощь им спешили тяжелые танки. Они с ходу открыли огонь по полотну железной дороги, за которой держали оборону бойцы 71го и 256го полков. Подошедшая на автомобилях немецкая пехота цепями двинулась к насыпи. Но и на этот раз немцы были отбиты.

Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Уличный бой в августе 1942 г.

Тогда фашисты предприняли обходной маневр: они продвинулись на Дубинку мимо городского сада и через Покровскую окраину – по дамбе между Карасунских озер. У городского сада их встретили курсанты курсов младших лейтенантов с гранатами и бутылками с зажигательной смесью.

На середине дамбы передовые фашистские танки подорвались на минах, а наши снайперы, укрывшись за пылавшими, исковерканными взрывами машинами, нанесли тяжелый урон прибывшей на грузовиках немецкой пехоте. Дамба, словно пробка, перекрыла путь врагу. Не выдержав напора наших бойцов, немецкие части спешно отходили на окраину города к кожзаводу.

Особенно ожесточенные бои разгорелись вновь на перекрестке улиц Красной и Пролетарской (Мира). В угловом доме этих улиц засели фашисты. Бойцы 71го стрелкового полка гранатами и автоматным огнем выбили противника. Многочисленные атаки врага сломить сопротивление наших воинов не имели успеха, и, только получив приказ на отход, ночью с 11 на 12 августа в числе последних защитники дома отошли на левый берег Кубани.

Ожесточенный бой разгорелся и в самом не подходящем для войны месте – городском саду. Здесь сражались курсанты. Свои героические подвиги здесь совершили краснодарские пионерыгерои, воспитанники лейтенантских курсов Алексей Воробьев и Анатолий Бородин.

В наградном листе Алексея Ивановича Воробьёва говорится: «При вступлении в г. Краснодар немцев 9 августа 1942 года т. Воробьёв сразу принял решение не оставаться в лапах врага. И присоединился к нашим разведчикам и принес ценные сведения. Идя в разведку в Краснодаре с разведчиками курсов младших лейтенантов, заметив немцев на углу городского сквера, в 2этажном доме, взял противотанковые гранаты, взобрался на его крышу и уничтожил 11 вражеских автоматчиков вместе с пулеметным расчетом».

Его товарищ «Анатолий Федорович Бородин тоже выполнял обязанности связного и разведчика курсов младших лейтенантов другого батальона. Во время боя в городском саду наша рота попала под огонь немецкого автоматчика, спрятавшегося в кроне дерева. Взяв автомат у раненого курсанта Иванова, мальчик подполз к дереву, на котором засел враг, и уничтожил его. Рота продолжила выполнять задачу. Доставляя донесение в штаб, под сильным минометным огнем врага Анатолий был ранен, но с поля боя не ушел, а продолжил выполнять свой воинский долг».

Ввод в город подкреплений противника повлиял на стремительно менявшуюся обстановку на данном участке фронта. Это потребовало внесения корректив в первоначальные планы. Тем не менее последнее решение Военного совета фронта оставалось неизменным. Город Краснодар необходимо было удерживать любой ценой, чтобы не позволить врагу подготовить плацдармы для переброски своих войск, чтобы отрезать отступавшие советские войска на левом берегу Кубани²⁰².

В 18.15 шифрограмма ВПУ Краснодарского направления № 0081 от 9 августа требовала «прорвавшуюся (в город) группу противника уничтожить во что бы то ни стало. Удерживать оборону Краснодарского обвода. Ни шагу не отходить». Естественно, ни о какой обороне Краснодарского обвода к вечеру 9 августа не могло быть и речи. Враг находился в самом городе и станице Елизаветинской. Задача 30й и

339й стрелковых дивизий заключалась теперь не в обороне Краснодарского обвода, а в удержании города, чтобы не дать противнику, с ходу захватив переправы, выйти на левый берег реки Кубани.

К вечеру 9 августа 349я стрелковая дивизия уже отошла на левый берег Кубани и занимала рубеж: Вербин, Эдепсукай, Новый Казанукай.

339я стрелковая дивизия к 14.00 своим 1133м стрелковым полком занимала позицию: Краснодар – по дороге на Елизаветинскую; 1137й стрелковый полк производил переправу в районе Хаштук для занятия обороны на участке: Елизаветинская, Бибиков; 1135й стрелковый полк был сосредоточен в районе Панахес для занятия обороны по южному берегу р. Кубани на участке: Старый Бжегокай, Хаштук.

В результате боя в районе станицы Елизаветинской 339я стрелковая дивизия захватила два мотоцикла, один тяжело раненный немец попал в плен. Допросить его не удалось, так как пленный скончался. Тайной для нас осталось то, что у него был обнаружен знак принадлежности к дивизии СС «Мертвая голова» (последнее нам кажется спорным, т. к. дивизия СС «Мертвая голова» на Кавказском фронте не воевала).

Понтонный мост через р. Кубань все ещё горел, а железнодорожный мост взорван не полностью. Командование предпринимало меры для его окончательного подрыва.

После продолжительного боя с 723м стрелковым полком 198я пехотная дивизия противника в станице Васюринской вынуждена была остановиться для приведения себя в порядок и накапливания сил до 10 августа. К 15.00 разведка отмечала скопление пехоты и танков в районе Совхоза (скот.), отметка «32.4», что 2 км северозападнее Старого Бжегокая. Эта задержка врага дала возможность переправить на левый берег через Пашковскую переправу большие запасы материальных ресурсов, личного состава, боевой техники и беженцев.

Обстановка в городе усложнялась с каждой минутой. Вслед за ударными группами 9й и 73й дивизий к городу подходили главные силы врага. Тяжелые орудия артиллерийских полков этих дивизий открыли огонь по Дубинке. Снаряды с воющим свистом летели над Краснодаром, рвались в Карасунских озерах, высоко вздымая фонтаны ила и грязной воды, в щепки разносили маленькие одноэтажные домики. Кирпичная пыль густым облаком стояла в воздухе. Летели камни, доски, сорванное с крыш железо. Пылали пожары. Но ещё трое суток держалась Дубинка.

Несмотря на то что в уличных боях 9–11 августа 256й, 71й, 35й стрелковые полки и курсы младших лейтенантов понесли большие потери, они продолжали удерживать город, а бойцы 339й стрелковой дивизии – станицу Елизаветинскую. Они не дали противнику выйти к берегу Кубани. 10 августа противник вновь попытался овладеть станицей Елизаветинской. В критические моменты боя, в 18.00 и 21.00, гвардейские минометы дивизионом РС «Катюш» нанесли пять залпов по танкам и пехоте противника²⁰³.

Метким огнем минометчиками «Катюш» под командованием майора Григория Степановича Кирова в течение 10 и 11 августа на подступах к городу уничтожены до трех батальонов пехоты, 40 автомашин, 8 бронемашин, 2 танка и 15 мотоциклистов противника. Противник, обнаружив наших наводчиков, попытался их уничтожить. Гвардии красноармеец Макаров Михаил Семенович, наводчик 101го ОГМД, 11 августа огнем из ручного пулемета прикрывал огневую позицию до тех пор, пока подразделения 30й стрелковой дивизии не закрепились на новом рубеже. Для обеспечения этой атаки немцы численностью до взвода автоматчиков атаковала наших бойцов, но они стойко держались до тех пор, пока дивизионом не была выполнена боевая задача. За проявленное мужество командир дивизиона майор Киров был награжден орденом Красной Звезды, а отважный боец – медалью «За отвагу»²⁰⁴.

В утреннем донесении № 0421 по состоянию на 8.00 10 августа начальник штаба 56й армии генералмайор Иванов докладывал: «1. 56я армия в течение ночи вела бои с численно превосходящими силами противника. К утру 10 августа части (и соединения) занимали: 349я стрелковая дивизия – Вербин, Тлюстенхабль, Штадив – Татлукай. 76я мотострелковая бригада 1м стрелковым батальоном в 23.00 9 августа на машинах перебрасывалась в Пчегатлукай, а остальные части с 4.00 10 августа из района Вербин, Старокубанский, Тлюстенхабль, Новый Казанукай, Яблоновский, Старый Бжегокай. 30я стрелковая дивизия с 4.00 10 августа (находилась) на линии 3 километров северовосточнее станицы Пашковской, северовосточнее сада на окраине г. Краснодара, по железной дороге до реки Кубани. Штаб дивизии в районе [Пашковского] кладбища (южнее железной дороги). Остальные соединения занимают прежнее положение.

2. Противник к 1.00 10 августа занял (северозападную и центральную части) г. Краснодар до железной дороги, дальнейшее его продвижение задержано частями 30й стрелковой дивизии. Всего перед фронтом армии действуют до 3 пехотных и одной моторизованной дивизии»²⁰⁵.

В утреннем докладе командующему фронтом командующий Краснодарским направлением генералполковник Черевиченко шифрограммой № 0084 от 10 августа доложил: «1. Противник сосредоточил до одной пехотной дивизии с танками и продолжает вести уличные бои с нашими частями за овладение Краснодаром.

2. Части 30й стрелковой дивизии, ведя упорные бои с наступающим противником, занимают Пашковскую, стык железных дорог у южной окраины Калинино, вдоль железной дороги до излучины реки Кубани у Яблоновского моста, в дальнейшем по северному берегу реки Кубани до птицетоварной фермы и по южной окраине станицы Пашковской.

76я морская стрелковая бригада отдельными узлами сопротивления обороняет переправы на фронте: Пашковская, исключительно Бжегокай.

339я стрелковая дивизия 1133м стрелковым полком обороняет участок: отметка «33,5» югозападнее Краснодара, 2 километра от Елизаветинской. 1137й стрелковый полк занимает рубеж Хаштук – Бибиков».

В течение всего дня в разных уголках Краснодара проходили упорные очаговые боестолкновения. Еще в 6.00 часов утра штаб Краснодарского направления докладывал Буденному, что «противник сосредоточил в городе до одной пехотной дивизии с танками и продолжает вести уличные бои с нашими частями за овладение городом. Части 30й стрелковой дивизии, ведя уличные бои с наступающим противником, занимают [рубеж] Пашковская – стык железных дорог у южной окраины Калинино, вдоль железной дороги до излучины у Яблоновской, в дальнейшем – по северному берегу реки Кубани до ПТФ и по южной окраине станицы Пашковской»²⁰⁶, а с восточной окраины станицы Елизаветинской в полночь 10 августа прорвались 2 танка, 4 бронемашины и 60 автоматчиков противника, говорилось в шифрограмме № 0082/ВПУ от 10 августа. «Утром 10 августа 1942 года неожиданно для противника соединения и части 56й армии (30я и 339я стрелковые дивизии при поддержке кораблей Кубанского отряда Азовской военной флотилии, переправившей на правый берег 76ю морскую стрелковую бригаду, 144й отряд морской пехоты и два полка 339й стрелковой дивизии) вошли в район Краснодара и станицу Елизаветинскую, прикрываясь огнем батарей реактивных установок, в 11.30 перешли в наступление на Краснодарском направлении».

В шифрограмме № 0085/ВПУ от 11 августа говорилось: «Сегодня с утра, выполняя боевое распоряжение № 142/Ш [нанести] удар 76 мсбр в направлении железной дороги Краснодара, с частями 339й стрелковой дивизии на севернозападной окраине Краснодара уничтожить противника и овладеть городом Краснодаром, используя решительность и огонь РС. Для чего тщательно организовать разведку противника и обнаружить цели. Боекомплекты передать командирам гвардейских минометных дивизионов». Последнее замечание начальника штаба Краснодарского направления было не случайно. Части армии испытывали острый дефицит боеприпасов. Каждый залп «Катюш» РГК нужно было согласовывать с вышестоящим командованием. В результате контрнаступления части и соединения 56й армии к 17.00 почти полностью очистили наш город от врага²⁰⁷.

В утреннем донесении № 0423 от 11 августа начальник штаба 56й армии генералмайор Иванов докладывал командующему СевероКавказским фронтом:

«1. 56я армия в течение ночи занимала прежний рубеж обороны. Соединения и части армии вели разведку перед передним краем обороны, производят инженерные работы по усилению обороны участков. Арьергардные части армии удерживают прежний рубеж и ведут бои с разведывательными органами противника. Штаб 30й стрелковой дивизиинаходится на югозападной окраине станицы Пашковской. Штаб 56й армии находится на восточной окраине станицы Бакинской.

2. Противник в течение ночи активности не проявлял. Отдельными группами автоматчиков вел разведку на всех участках фронта армии. С утра 11 августа непрерывно подтягивает танки, бронемашины, мотоциклы и начал наступление на станицу Пашковскую (последнее дописано от руки). Из отдельных домов на южной окраине станицы Пашковской, приближаясь небольшими группами автоматчиков, вели огонь по переправе. Стрелковоминометным огнем не допускает подвоза боеприпасов через реку Кубань. Выделены силы для уничтожения автоматчиков (3го батальона 308го пехотного полка 198й пехотной дивизии)»²⁰⁸.

17летний доброволец Юрий Тимофеевич Просоедов, участник обороны переправы, 11 августа в 4.00 участвовал в последней рукопашной схватке с врагом.

Участник обороны Пашковской переправы Просоедов Юрий Тимофеевич вспоминал, что в конце июля 1942 года он со своими пашковскими друзьями – бойцами истребительного батальона Шурой Башой, Васей Егоровым и Борисом Красновым, брошенные своими командирами на произвол судьбы, оказались в расположении 30й Иркутской дивизии (призыва мальчишек 1925 года рождения тогда еще не было), но они упросили командование принять их добровольно на службу. Прошли первое боевое крещение под РостовомнаДону, а затем под Краснодаром на Пашковской переправе. «Нас, хорошо знавших окрестности, командир батальона включил в разведгруппу во главе с младшим лейтенантом Мазаем. Нам необходимо было разведать маршрут предполагаемого отхода 3го батальона 71го полка и доставить донесение командиру полка, штаб которого должен быть у железнодорожного разъезда Лорис.

8 августа 1942 года наша группа из восьми человек двинулась в путь. Только на следующее утро нам удалось добраться к разъезду. В ходе следования нам неоднократно приходилось скрываться от немецких истребителей, летающих на

предельно низкой высоте в охоте за каждым передвигающимся по дорогам человеком. На пустынном разъезде мы чуть не нарвались на немецкий бронетранспортер с пехотой, залегли за насыпью. Надежда была только на неожиданность. Когда немцы приблизились к нам на расстояние 20–30 метров, мы по команде нашего командира забросали бронетранспортер гранатами. Несколько мгновений – и вражеская машина застыла на месте. Внутри оказался десяток погибших гитлеровцев. Младший лейтенант снял с турели вражеский ручной пулемет. Коробки с запасными пулеметными лентами и немецкие гранаты с длинными ручками мы забрали с собой. Теперь мы представляли собой вполне хорошо вооруженную боевую группу. Комбат предупреждал Мазая, что если штаб не окажется у разъезда, то нужно выдвигаться к Пашковской переправе. Мы снова двинулись в путь. Солнце нещадно палило. Лето выдалось на редкость сухим и жарким. На западе виднелись строения города. В разных концах Краснодара высоко в небо поднимались клубы дыма от многочисленных пожаров, гулкие хлопки от разрывов снарядов и мин, трескотня пулеметов. Это говорило о том, что бои шли уже в городе. Нашим ориентиром стала труба «Соломаса» (масложиркомбината). Приближаясь к саду у станицы Пашковской, мы чуть не нарвались на немцев. Под деревьями стояли немецкие бронетранспортеры, а солдаты беззаботно разбрелись по саду, обжираясь яблоками. Воспользоваться этой ситуацией мы не могли, т. к. наши силы были далеко не равными. Против нас было не менее батальона вражеских солдат, а вот доложить командованию о скоплении врага мы были обязаны.

Так описывал рукопашную схватку участник защиты Пашковской переправы Ю. Т. Просоедов

Передвигаясь ползком по высокой траве, мы приблизились к лагуне Кубани (у нынешнего микрорайона Гидрострой) и двинулись в направлении переправы. Там мы нарвались на заградотряд. После выяснения обстоятельств нашего нахождения вблизи переправы согласно приказу комдива нас влили в состав поредевшего в боях батальона 35го стрелкового полка, обороняющего Пашковскую переправу.

В то время как основные силы дивизии вели упорные бои на улицах города, оборону Пашковской переправы держал один ослабленный батальон 35го стрелкового полка. В помощь ему 349я дивизия передала батальон, в который входили новобранцы, призванные в Краснодаре и близлежащих станицах. С подходом к Пашковской 125й и 198й пехотных дивизий противника нажим гитлеровцев усилился. Нередко бои переходили в рукопашные схватки… Появление изза зарослей заброшенного сада фашистов, – вспоминал ветеран Ю. Т. Просоедов, – для нас не было неожиданным. Мы притаились, огонь не открываем. Я уже различаю потные физиономии фашистов, оказавшихся между минометчиками роты и нашей позицией. Наконец раздалась долгожданная команда «Огонь!». А затем – «В атаку, вперед!». С винтовкой наперевес выскакиваю из нашего окопчика. Не останавливаясь, я кинул гранату под ноги ближайшей группе солдат и бросаюсь врукопашную. Вот когда пригодилась тренировка, полученная на занятиях по штыковому бою в техникуме! Отбив кинжалообразный штык, нацеленный мне в грудь, выбрасываю винтовку вперед с такой силой, что не могу вырвать штык, глубоко ушедший во чтото мягкое и почемуто застрявший в нем. С трудом вытаскиваю штык, фашист заваливается набок, а я краем глаза замечаю какойто блеск справа от меня, совсем рядом: мне в бок нацелен вражеский штык. Понимаю, что его не успею отбить, и явственно ощущаю, как сейчас он войдет в меня, разворачивая ребра. Тело словно леденеет, я перестаю слышать… И вдруг оскаленное, потное, жирное лицо фашиста искажается гримасой нестерпимой боли – вопля я не слышу, – и он опрокидывается навзничь. Только теперь узнаю своего спасителя. Наш командир Мазай! Его кряжистая, мускулистая фигура то появляется перед глазами, то исчезает в гуще врагов. Ручным пулеметом он орудует, как кайлом в забое: короткими резкими взмахами обрушивает приклад на головы наскакивающих на него фашистов. Слух снова четко воспринимает шум боя: топот, яростную ругань, сопение, вопли, хрипы умирающих. Слепящая ярость охватывает меня, лицо пылает, невольно вылетают слова: «Гады! Гады! Гады!». Отчаянным рывком с трудом поспеваю на помощь Мазаю: в последний момент удается отвести от него вражеский штык. Оказывается, командир ранен, но не выходит из боя. Морщась от боли, он яростно размахивает прикладом пулемета. Слева, прижимаясь вплотную ко мне, неуклюже мечется мой долговязый дружок Шура Баша. Каждый выпад винтовкой он сопровождает таким надрывным уханьем, словно колуном рассекает дубовые поленья. Изза спины носатого немца высунулся офицер: холеная физиономия, усики аля Гитлер. Он стреляет из пистолета. Видимо, онто и ранил Мазая. «Ну, держись, гадюка!» Перекинув винтовку в левую руку, выхватываю револьвер, подобранный мною на месте боя у разъезда Лорис, и, почти не целясь, дважды нажимаю курок. Пули не прошли мимо: первым падает солдат, закрывавший офицера, за ним скрываются и усики. Сберегая патроны, продолжаю орудовать штыком. Перед глазами мелькают обезображенные звериным оскалом зубов лица врагов, почти неузнаваемы и лица моих боевых товарищей. И впервые возникла мысль о том, что несколько таких рукопашных схваток могут искалечить психику человека. Война – скопление ужасов, но рукопашный бой, когда обезумевшие от ярости люди нередко буквально вгрызаются друг другу в горло, – это самое страшное ее порождение! …Боль от скользящего удара прикладом по левому плечу разъярила меня. Пробиваюсь вперед с одним желанием: побольше уложить фашистов, пока вражеская пуля или штык не достанут меня. Слева, орудуя винтовкой, чтото яростно выкрикивает Вася Егоров. В пылу схватки с него сбили каску. На лицо стекает струйка крови. Младший лейтенант пошатывается от слабости, но, подбадривая нас хриплым голосом, с трудом отбивает наседающих фашистов. Поняв, что Мазаю грозит смертельная опасность, пытаюсь пробиться к нему. В последний момент замечаю, как Вася Егоров и Боря Краснов, спасая своего командира, принимают удар на себя. В некотором отдалении от меня сражаются минометчики во главе с капитаном Винниковым. Помнится, в первые часы моего пребывания в 35м полку капитан поразил меня блестящей техникой штыкового боя. Но в этой смертельной схватке он превзошел себя. Бойцы инстинктивно жмутся к нему. В центре его группы замечаю его командира взвода лейтенанта Черноградова, который, расстреляв, видимо, все патроны, размахивает над головой револьвером, как кавалерист шашкой. До меня долетает его звенящий, голос:

– Руби! Коли! Бей гадов!

В помощь бойцам 3го батальона 35го стрелкового полка был направлен 3й батальон 349 стрелковой дивизии состоящий, в основном из молодых добровольцев. Атака этого батальона отбросила немцев на исходные позиции, Что позволило полностью очистить хутор Нахаловка от прорвавшегося туда противника. Перед взрывом понтонного моста этот батальон был выведен на правый берег (не позиционированный снимок)

«Убьют бедолагу!» – мелькает тревожная мысль при виде безоружного лейтенанта, но с радостью замечаю, что бойцы явно стараются оттеснить его, не дают Черноградову вырваться вперед. Неравный бой продолжается. Немецкая артиллерия и минометы пытаются выстроить частокол из разрывов снарядов и мин вокруг места рукопашной бойни. Видимо, хотят не пропустить подкрепление с нашей стороны. Пробиваясь к группе капитана Винникова и младшего лейтенанта Мазая, только теперь полностью осознаю, сколь превосходит нас противник численностью. Но назад пути нет. Отчаянным рывком нам удалось соединиться с группой лейтенанта Черноградова, который, истекая кровью, лежит на земле, прикрываемый сержантом Востриковым и бойцамиминометчиками. Яростно отбиваясь от наседающих фашистов, мы уже не в состоянии продвинуться вперед ни на шаг. А в сотне метров от нас из последних сил бьются оставшиеся в живых красноармейцы во главе с капитаном Винниковым. С каждой минутой положение наших групп становится все более тяжелым. Остается одно: подороже продать свои жизни. Вдруг замечаю, как белобрысый фашист, только что ожесточенно орудовавший прикладом, останавливается, затем пятится и, круто повернувшись, бежит прочь. За ним то один, то другой пускаются наутек. Оказывается, с высотки на помощь нам спешила группа бойцов 35го полка с винтовками наперевес. Сквозь шум боя прорвалось протяжное «Урааа!». Подхватив боевой клич, минометчики и мы яростно кинулись на дрогнувшего врага, словно не они минуту назад отчаянно отбивались от наседавших серозеленых мундиров. Атака была отбита. К переправе враг не пробился»²⁰⁹.

В соответствии с новым планом на западе, в район станицы Елизаветинской, была введена 5я румынская кавалерийская дивизия, 125й пехотной дивизии немцев приказано нанести удар краснодарской группировке советских войск с северовостока. Для этого она, изменив направление главного удара, стала пробиваться к станице Пашковской для захвата переправы. Сюда же со стороны станицы Васюринской выдвигалась 198я пехотная дивизия.

Понимая угрозу прорыва немецких войск к Пашковской переправе, командующий 56й армией генералмайор А. И. Рыжов отправляет записку командиру 349й стрелковой дивизии полковнику А. И. Щагину, которая к тому времени уже отошла на левый берег, с требованием выделить «60–80 человек смельчаков и с хутора им. Ленина воздействовать по тылу, чтобы совместно выбить (3й батальон) немцев с восточной окраины Пашковской. К отряду придайте 4–5 ПТР. Если можете – больше».

Однако полковник Щагин выполнил этот приказ посвоему: он спешно перебросил на пяти машинах 3й стрелковый батальон, порядка полутора сотен молодых бойцов нового пополнения. Среди них был житель Краснодара Василий Михайлович Басий.

В то время, когда в Краснодаре разгорелись уличные бои, в районе станицы Пашковской к вечеру усилился напор немцев, нередко переходивший в рукопашные схватки. К батальону пехоты присоединилась немецкая диверсионная рота «Бранденбург800», одетая в красноармейскую форму. В 20.00 она атаковала штаб 30й стрелковой дивизии. Силами офицеров штаба, политотдела и комендантской роты к 24.00 удалось отбить атаку немцев. Штаб дивизии переместился в аул Шенджей.

Утром 11 августа в 9.25, когда к станице Пашковской стала подходить 198я пехотная дивизия немцев, стало очевидно, что Пашковскую переправу имеющимися силами удержать не удастся, поэтому она была взорвана. Батальоны, оборонявшие её, успешно были отведены на левый берег.

Участник боев на Пашковской переправе, боец 3го батальона 349й стрелковой дивизии Василий Михайлович Басий

Один из участников этих событий В. М. Басий вспоминал: «Наш батальон спешно на машинах перебросили на правый берег к кирпичному заводу хутора Нахаловка в непосредственной близости от Пашковской переправы.

Нам выдали винтовки. Многие из них даже не имели ремней и подсумков, так что патроны мы были вынуждены держать в карманах, а винтовки носить в руках. Когда начались атаки немцев, мы открыли по ним беспорядочную стрельбу. Один из бойцов, воевавших еще в империалистическую войну, отругал нас и посоветовал стрелять залпами (позже, в октябре 1942 года, залповая стрельба стрелковых подразделений будет официально восстановлена в Боевых уставах пехоты).      

Когда немцы в очередной раз полезли на нас, этот боец скомандовал: «Целься! Стрелять по моей команде». Мы с нетерпением и страхом стали наблюдать, как немецкие солдаты, используя складки местности, перебежками стали приближаться к позициям 3го батальона 35го стрелкового полка. Каждый из нас выбирал себе цель по вкусу. Вот уже стали хорошо видны потные лица немцев. Помню, что на меня напала дрожь, не от страха, а от напряжения. Так бывает у охотников. Наши бойцы из батальона 35го полка тоже не стреляли. «Не видят, что ли!» – подумал я. И вдруг, как гром, прозвучала команда «Огонь!». Почти разом прозвучал залп наших винтовок, справа от нас заговорили пулеметы бойцов батальона. Немцы, не ожидавшие такого плотного огня, теряя своих пехотинцев, бросились наутек.

Для меня это была первая победа, где я ощутил, что наша эффективная стрельба имела такой ошеломляющий эффект на врага. Утром 11 августа атаки немцев возобновились. Но теперь я чувствовал себя увереннее. Бил немцев без дрожи, словно охотник в лесу.

Взошло солнце. По цепи прошла команда «Поротно отходим к мосту!». Наша рота была второй. Возле моста мы увидели наш танк. Танкисты, испачканные в мазуте, ковырялись в моторе. Танк не хотел заводиться. «Дяденька, – обратился к капитанутанкисту ктото из наших, – давайте мы подтолкнем, может, с толкача он заведется?». Танкист грозно взглянул на советчика и мягко, но с досадой ответил: «Да идите уж своей дорогой!».

Батальон благополучно миновал наплавной мост и стал сосредотачиваться за дамбой, а в это время на правом берегу вновь разгорелся бой. Это бойцы 35го полка прикрывали отход нашего батальона. После переклички оказалось, что в каждой роте не хватает людей. Однако разбираться не стали. Построившись в походную колонну, мы двинулись в направлении Горячего Ключа. Не успели мы далеко отойти от переправы, как услышали оглушительный взрыв. Переправа была взорвана»²¹⁰.

Противник крупными силами мотопехоты и танков (125й и 198й пехотной дивизий) к 20.00 11 августа овладел станицей Пашковской. В течение ночи вел разведку на всех участках фронта армии и производил накопление пехоты и танков в районе Красносельской, Молдаванского и Тиховского»²¹¹.

В разведсводке № 85 от 12.08.1942 в штаб фронта по состоянию на 6.00 за 11 августа сообщалось: «С утра 11 августа несколько танков с автоматчиками прорвались в районе Пашковской переправы на реке Кубань. Действиями наших частей противник был отброшен на исходные позиции»²¹². Однако командование направлением понимало, что теми силами, которые были сосредоточены в районе станицы Пашковской, удержать Пашковскую переправу не удастся, поэтому тем же утром, отведя батальон молодого пополнения 349й стрелковой дивизии на левый берег, в 9.25 минут переправа была взорвана саперами лейтенанта Танчура. Батальон 35го полка, оборонявшего Пашковскую переправу, после ее уничтожения вплавь переплыл на противоположный берег. Отход батальона прикрывала наша реактивная минометная батарея. Последними снарядами она накрыла смертельным огнем высыпавших на берег немецких солдат, пытавшихся расстреливать переплывавших через реку одиночных бойцов

Наша флотская слава

Предполагая намерение врага, уже 3 мая 1942 года в Краснодар были переброшены корабли АзовоЧерноморской флотилии. На реке Кубани из мобилизованных речных буксиров был создан отдельный дивизион тральщиков, на базе которого 6 июля 1942 года сформировали Отдельный Кубанский отряд речных кораблей, пополненный бронекатерами и мобилизованными судами флотилии, под командованием капитана 3го ранга Г. И. Гинзбурга. Краснодар предоставил этому соединению свои речные буксирные катера: «Наука», «Протока», «Адыгея», «Буденновец», «Штурман» и «Пожарник», на которые срочно установили пулеметы. Отныне эти мирные буксиры стали сторожевыми катерами и представили определенную угрозу для врага.

Канонерская лодка «Октябрь»

Монитор «Железняков»

Бронекатер Азовской военной флотилии

К августу 1942 года обстановка на Краснодарском направлении резко изменилась. Прорвав оборону Южного фронта, фашистские полчища вступили на кубанскую землю.

56я армия 3 августа срочно была отведена на Краснодарский обвод. В воды реки Кубани к Краснодару 4 августа перебрасываются дополнительные силы АзовоЧерноморской военной флотилии: две канонерские лодки и четыре бронекатера. 16й дивизион, состоявший из семи бронекатеров, возглавлял капитанлейтенант Шулик. Ему 27 июля после боев под РостовомнаДону, удалось вывести из окружения команды затопленных моряками кораблей к городу Краснодару. Эти моряки составили костяк 144го отдельного батальона морской пехоты, который возглавил лейтенант Попов.

Общее командование силами флота взял на себя член Военного совета СевероКавказского фронта, заместитель Наркома ВМФ СССР контрадмирал Иван Степанович Исаков.

К началу боев за Краснодар в состав Отдельного Кубанского отряда кораблей вошли: монитор «Железняков» под командованием капитанлейтенанта А. С. Моринушкина, канонерские лодки «РостовДон», «Октябрь» и «ИП22», семь бронекатеров и 29 речных сторожевых катеров. В соответствии с приказом № 0042 от 2 августа 1942 года командующего СевероКавказским фронтом все плавсредства сосредотачивались и тщательно маскировались на левом берегу реки Кубани за островом у поселка Калининского, напротив нынешнего микрорайона Гидростроителей.

Ведя непрерывную воздушную разведку, противник так и не смог выявить наличие какихлибо кораблей флотилии²¹³.

До начала контрнаступления 56й армии в Краснодаре, до 10 августа, все полки 339й и 349й дивизий, кроме 30й стрелковой дивизии, оголив левый и правый фланги оборонительного рубежа, сосредоточились на левом берегу Кубани, тщательно замаскировав все плавсредства (лодки и плоты, мобилизованные у населения).

По всей видимости, именно в этот день было принято окончательное решение о судьбе Краснодара.

Эти кадры кинохроники отражают бои под Новороссийском или Севастополем. Однако, краснодарцы должны знать, что в боях за город героизм и мужество проявили бойцы 76й морской стрелковой бригады и 144го батальона морской пехоты. Прикрывая отход 30й Иркутской дивизии 11 августа 1942 года морская пехота перешла в атаку и ценой жизни 2500 бойцов обеспечила отвод соединений 56й армии на левый берег

Когда фашисты 9 августа ворвались в станицу Елизаветинскую, они, безнаказанно разъезжая на мотоциклах по её улицам, из пулеметов расстреливали все, что попадало в их прицелы. Когда же враг был уже уверен в своей победе, в полдень 10 августа по противнику нанесли сокрушительный удар батареи реактивных минометов «Катюш», к берегу у станицы Елизаветинской подошли броне и сторожевые катера Азовской военной флотилии, прикрывая артиллерийским огнем части

339й стрелковой дивизии, и батальон морской пехоты. Уничтожив до 1500 немецких солдат и офицеров, а также несколько танков 73й пехотной дивизии, ворвались в станицу Елизаветинскую и заняли обочину дороги Краснодар – Елизаветинская.

Во время боев за город артиллерия кораблей поддерживала огнем наступавшие подразделения 30й, 339й стрелковых дивизий и 76й морской стрелковой бригады, штурмующие город и станицу Елизаветинскую. Благодаря совместным активным действиям 10 августа Краснодар почти полностью был очищен от врага. Ожесточенные бои шли за каждую улицу, за каждый дом. Не выдержав удара наших войск, противник вынужден был оставить наш город. Лишь ночью с 11 на 12 августа по приказу штаба Краснодарского направления корабли Отдельного Кубанского отряда провели эвакуацию частей и соединений 56й армии.

Корабельная группа краснодарского отряда уже не могла претендовать на скрытность, поэтому было принято решение попытаться прорваться на большую воду к Азовскому и Черному морям. После выполнения боевой задачи под непрерывными бомбежками вражеской авиации и обстрелами артиллерии противника корабли стали прорываться.

Военный корреспондент Т. Асс запечатлел бойцов 144го батальона морской пехоты лейтенанта Г. Д. Соколова в засаде в период боев под Краснодаром в августе 1942 года. В последующем 76я морская отдельная бригада и 144й батальон морской пехоты будут мужественно драться на Малой земле под Новороссийском

Задача этого прорыва была не из легких. К этому времени противник уже подошел к правому берегу реки Кубани. А 13–14 августа ему в некоторых местах удалось переправиться и на левый берег. Отстреливаясь, уходящие суда порой находились под перекрестным огнем противника. Кроме того, над кораблями кружила, обстреливала и бомбила вражеская авиация.

Чтобы корабли не достались противнику, 15 августа команды бронекатеров № 102, 103, 202, 204 в районе хутора Тиховского, в устье реки Псекупс, взорвали и затопили свои катера. Забрав вооружение, моряки сошли на берег и в составе 144го батальона морской пехоты вступили в сражения с врагом. При обстреле вражеской артиллерии в бою в районе Кривой косы 18 августа были затоплены оставшиеся бронекатера № 123 и № 133. В районе реки Протоки вражеская авиация 22 августа затопила речные сторожевые катера СКА0515 и СКА0616. В этот же день командование отряда приняло решение о затоплении оставшихся 25 речных сторожевых катеров и канонерских лодок ИП22, «РостовДон» и «Октябрь». В Черное море 2 сентября удалось прорваться только одному монитору «Железняков», который успешно сражался с врагом до конца войны.

Команды этих катеров и кораблей отряда численностью 500 человек влились в сводный отряд майора Цезаря Кунникова, который принял участие в знаменитом, героическом десанте в Станичке на Малой земле.

Город снова наш

Неожиданное наступление 10 августа соединений 56й армии в Краснодаре стало роковым сюрпризом, повлекшим за собой полный провал тщательно разработанного немецкого плана по окружению и уничтожению всей Приморской группы СевероКавказского фронта и отставку командующего группой армий «А» генералфельдмаршала фон Листа. (Понимая важность обороны Краснодарского направления для судьбы всего СевероКавказского фронта, командование направило сюда своих лучших фотокорреспондентов, запечатлевших на пленку некоторые страницы этой судьбоносной для обороны Северного Кавказа битвы. В Центральном Государственном архиве кино, фотодокументов РФ найдены уникальные снимки фотокорреспондентов Г. М. Иванова, М. Альберта, Т. Асса и других неизвестных фотодокументалистов. – Прим. автора).

О мужестве и героизме наших воинов в этих сражениях наглядно свидетельствуют сухие сводки политдонесений и наградные листы. Вот некоторые из них.

Красноармеец Агафоненко Михаил Трофимович 5й роты 71го стрелкового полка в боях за город Краснодар с 10 по 12 августа 1942 года, когда погиб командир взвода, принял на себя командование подразделением и умело руководил им. Мужественный воин стал примером для бойцов своей роты. Проявляя смелость и мастерство, он лично уничтожил в бою 10 фашистов.

Командир роты 71го стрелкового полка 30й стрелковой дивизии младший лейтенант Долгополов Георгий Николаевич за время боев в городе Краснодаре с 8 по 12 августа 1942 года уничтожил 15 гитлеровцев. Воодушевляя своих бойцов, личным примером бесстрашный командир побудил их на решительные действия. Бойцы его роты уничтожили 110 фашистов.

Командир разведывательного отделения старший сержант Кибкало Николай Лазаревич с группой бойцов вел разведку в городе Краснодаре, обнаружив гитлеровцев, неожиданно атаковал их. В результате скоротечного боя фашисты разбежались, при этом потеряли 5 солдат, 1 офицера и мотоцикл в полной исправности.

Заместитель командира роты ПТР политрук Мазаев Борис Тимофеевич вместе с сержантом Алексеенко, выдвинувшись впереди позиций батальона, огнем противотанкового ружья уничтожили грузовую машину противника с боеприпасами.

Командир 1го армейского истребительнодиверсионного отряда 56й армии лейтенант Мастеренко Устин Дмитриевич, в бытность командиром курсантского взвода фронтовых курсов младших лейтенантов, с группой бойцов ночью в районе железнодорожного вокзала сумел незаметно пробраться в тоннель, где скрывался немецкий танк. Бойцы уничтожили его вместе с экипажем.

Командир 8й роты 256го стрелкового полка лейтенант Милованов Александр Васильевич со своей ротой, умело маневрируя на улицах города, наносили сокрушительные удары по врагу. В уличном бою 10 августа 1942 года бойцы роты захватили штабную машину врага с ценными документами.

Командир взвода батареи 45мм пушек 71го стрелкового полка лейтенант Миргородский Александр Ефимович метким огнем в артиллерийской дуэли уничтожил гаубичное орудие и две противотанковые пушки врага.

Помощник начальника штаба 256го стрелкового полка старший лейтенант Чечнев В. И., предотвращая прорыв противника в пос. Калинино на севере Краснодара, выдвинулся к этому населенному пункту. Неожиданный огонь двух его противотанковых пушек ошеломил врага. В результате боя были подбиты два танка, одна бронемашина, убито и ранено до 20 солдат противника.

Замполит 1го стрелкового батальона 256го стрелкового полка старший политрук Моручек Серафим Ильич, приняв командование батальоном, уничтожил 23 всадника кавалерийского эскадрона врага, 150 солдат и офицеров противника и

2 мотоцикла.

Командир 3й стрелковой роты 71го стрелкового полка лейтенант Чайка Илья Стефанович со своей ротой в уличных боях за город Краснодар с 8 по 12 августа 1942 года уничтожил 3 огневые точки врага и до 150 немецких солдат и офицеров.

Уличный бой на севере Краснодара (М. Альперт – август 1942 г.) (ЦГАКФД №060469)

Молодой красноармеец (краснодарского пополнения), пулеметчик 6й роты 71го стрелкового полка Бондаренко Дмитрий Семенович, несмотря на то что, прежде чем вступить в кровопролитные бои, в армии прослужил всего один день, в уличных боях зарекомендовал себя храбрым и дисциплинированным воином. За короткий срок он изучил устройство ручного пулемета и ведение из него огня. Хорошо владея обстановкой в городе, молодой боец перебегал из одного квартала в другой, появляясь всегда в том месте, где его поддержка огнем была важнее всего. При оставлении города 12 августа 1942 года он в числе последних вышел вместе со своим оружием.

Старший сержант, курсант фронтовых курсов младших лейтенантов Дуреев Василий Кузьмич во время боев за город Краснодар отлично командовал своим отделением. Его отделение уничтожило 2 пулеметные точки. Лично командир отделения уничтожил 11 вражеских солдат и 1 фашистскую пулеметную точку.

Курсант, пулеметчик фронтовых курсов младших лейтенантов Заприй Григорий Владимирович в уличных боях за Краснодар в городском сквере из ручного пулемета уничтожил 10 немецких солдат и офицеров.

Снайпер 3й роты 1го батальона 71го стрелкового полка красноармеец Зарецкий Василий Евменович в боях за городКраснодар 11 августа 1942 года, когда вышел из строя командир 2го взвода, взял командование на себя. Его подразделение первым ворвалось в пос. Калинино и взяло его. 25 немецких солдат и офицеров нашли смерть в этом бою, а подразделение потерь не имело.

Сорокапятки прямой наводкой бьют по немецким танкам.В успехе боев за Краснодар важную роль играло успешное применение засадных действий бойцов 30 СД (снимок ЦГАКФД №056270 Т.Асса (бойцы в засаде). Август 1942 г.

Командир расчета 45мм пушки старший сержант Золотарев Илья Тимофеевич метким огнем уничтожил одну танкетку врага и два пулемета.

Секретарь первичной комсомольской организации курсантской роты фронтовых курсов младших лейтенантов младший политрук Климентьев Алексей Васильевич в боях за город Краснодар в составе роты подбил 2 танка противника и несколько десятков вражеских солдат. Когда курсанты пытались отговорить его «не лезть на рожон» он отвечал: «Какой же я комсомольский вожак, если буду прятаться за ваши спины. Мой долг – быть впереди!».

Курсант фронтовых курсов младших лейтенантов Кляшторный Николай Трофимович в бою в городе Краснодаре принял на себя командование взводом, выбил фашистов из укрытия, уничтожив 15 гитлеровцев, закрепился со своим взводом на занятом рубеже и удерживал его до получения приказа на отход.

Заместитель командира взвода конной разведки 256го стрелкового полка младший политрук Никулин Виктор Семенович проявил смелость и находчивость в ведении разведки расположения врага. Доставленные им сведения помогли полку успешно маневрировать в уличных боях.

Командир отделения пешей разведки сержант Нурин Рашид Патьянович 10 августа 1942 года в уличных боях в городе Краснодаре бутылкой с зажигательной смесью поджег машину противника. В этот же день в пос. Калинино незаметно пробрался в расположение противника, разместившегося на отдых в саду совхоза, разведал количество врага, а также машин и боевой техники, по которым наша артиллерия нанесла удар.

Курсант фронтовых курсов младших лейтенантов Один Николай Осипович в боях за город Краснодар, когда вышли из строя командиры отделений, возглавил два отделения и бросился с ними в бой, убив 15 гитлеровцев. Его отделения уничтожили две огневые точки врага.

Заместитель командира роты противотанковых ружей 256го стрелкового полка, политрук Орин Алексей Яковлевич со своими бронебойщиками 256го стрелкового полка первым встретил армаду фашистских танков, что помогло значительно задержать продвижение врага. Посмертно 28 августа он был награжден орденом Красного Знамени.

Заместитель командира 256го стрелкового полка по политической части, батальонный комиссар Погорелов Григорий Дмитриевич умело организовал ведение уличных боев по удержанию города Краснодара. Воины полка подбили и уничтожили 35 танков противника, 70 автомашин, 35 мотоциклов, 100 велосипедов, убили и ранили до 1000 солдат и офицеров противника.

Молодой красноармеец Проценко Василий Павлович, призванный в городе Краснодаре 8 августа 1942 года в 30ю Иркутскую дивизию, стал наводчиком 1й пулеметной роты 71го стрелкового полка. Хорошо ориентируясь в родном городе, он со своим расчетом появлялся в самых опасных местах, поддерживая пулеметным огнем наших бойцов. В боях за город Краснодар в период с 9 по 12 августа из станкового пулемета уничтожил до 50 фашистов.

Командир отделения взвода разведки 71го стрелкового полка сержант Руденко Федор Назарович, участвуя в уличных боях в городе Краснодаре, 10 августа 1942 года со своей разведгруппой столкнулся с мотоциклистами противника. Недолго думая, смелый разведчик выскочил наперерез противнику и открыл автоматный огонь по врагу. Фашисты не ожидали такой дерзости, растерялись, а затем, бросив мотоциклы, разбежались, оставив трофеи нашим разведчикам.

Старшина взвода фронтовых курсов младших лейтенантов Русаков Алексей Федорович в боях за город Краснодар гранатой уничтожил немецкого офицера и солдата.

Командир отделения противотанковой батареи сержант Ручка Иван Федорович лично уничтожил два вражеских танка и два немецких пулемета вместе с расчетами. Всего в бою батарея подбила пять танков и две бронемашины.

Наводчик орудия сержант Семеренков Иван Федорович 10 августа 1942 года метким огнем противотанковой пушки уничтожил вражеский танк вместе с его экипажем.

Водитель 551го отдельного минометного батальона 30й стрелковой дивизии красноармеец Скляренко Абрам Федорович в бою на улицах города Краснодара при смене боевых позиций напоролся на вражеский танк, который открыл огонь из своего орудия. Осколками было убито два и ранено два человека из минометного расчета, сам водитель был ранен, но машину не бросил и продолжал маневрировать по улицам города. Развернув машину, он вырвался изпод обстрела, доставил раненых в медсанбат, а боеприпасы на батарею.

Ожесточенные бои разгорелись по всему городу. Битва шла за каждую улицу, за каждый дом, а порой и за каждый этаж.

Маршал Советского Союза А. А. Гречко в своих мемуарах «Годы войны 1941–1943» подтверждает: «…Противник был вынужден бросить в бой дополнительно до полка пехоты, эскадрон конницы и 50 танков. Советские воины не только отразили яростные атаки врага, но сами перешли в контратаку и к 17 часам 10 августа в уличных боях освободили большую часть города. И только 12 августа после ожесточенных боев наши войска по приказу командования оставили Краснодар»²¹⁴.

Пользуясь тем, что основная часть наших войск была вовлечена в уличные бои в городе, противник предпринял наступление подошедшими с востока 125й и 198й пехотными дивизиями. 125я дивизия наносила удар с северовостока, а 198я дивизия – с востока в направлении на станицу Пашковскую, с тем чтобы отрезать наши войска в Краснодаре от Пашковской переправы.

Вечером 11 августа начальник штаба 56й армии в донесении № 0424 доложил в штаб фронта: «Противник подтянул превосходящие силы (125й пехотной дивизии), овладел восточной частью и садами в районе Пашковской переправы. Ударом с севера овладел развилкой железных дорог на северовосточной окраине Краснодара и западной окраиной станицы Пашковской.

Ночью 10 августа противник пытался форсировать реку Кубань в районе Шабанохабль, попытки (противника) успеха не имели.

Отмечается скопление танков и машин в районе совхоза «Фруктовый» на югозападной окраине Калинино и в районе восточнее Старого Бжегокая.

В районе северозападнее Новой Адыгеи, на северном берегу реки Кубани (противник) подтянул до 13 разбитых лодок и производит ремонт их силами гражданского населения.

В районе Тиховской сосредоточено до 50 танков и большое количество мотопехоты. В этом районе строит две переправы через реку Кубань.

Авиация противника вела разведку расположения частей армии²¹⁵.

56я армия в течение дня удерживала прежний рубеж обороны. Части армии вели разведку переднего края обороны, производили инженерные работы по усилению обороняемых участков. К исходу дня арьергардные части армии вели бои:

– 30я стрелковая дивизия ведет бой: одним батальоном (35 сп) в районе северозападнее Пашковской, два батальона 35го стрелкового полка вели бои в восточной части города в развилке железных дорог, а 71й и 256й стрелковые полки – в районе железнодорожной станции КраснодарI. Дивизия имеет большие потери. Штаб дивизии находится в 2 километрах восточнее Калиновский. Отвод частей 30й стрелковой дивизии готовится (начаться) с наступлением темноты в районе Калиновский плавсредствами; сосредоточенными ранее на южном берегу реки Кубани:

– фронтовые курсы младших лейтенантов: один батальон ведет бой в районе (городской) тюрьмы на северной окраине города Краснодара, другой батальон с 24.00 10 августа сосредоточился в Прицепиловке, (составляющий) резерв армии. Третий батальон действует в составе 30й стрелковой дивизии;

– 339я стрелковая дивизия одним полком ведет уличный бой в станице Елизаветинской, в готовности с наступлением темноты к выходу из боя на южный берег реки Кубани.

Пашковская переправа взорвана в 9.25 11 августа при появлении фашистских танков (198й пехотной дивизии) непосредственно у моста.

Артиллерия армии в течение дня вела огонь по восточной окраине станицы Пашковской по скоплению пехоты противника уничтожив 25 автомашин и до 200 солдат и офицеров»²¹⁶.

В утреннем донесении № 0425 от 12 августа начальник штаба 56й армии генерал Иванов доложил: «56я армия в течение ночи удерживала прежний рубеж. Части вели разведку перед передним краем обороны, проводя инженерные работы по усилению обороняемых участков. Арьергарды 30й и 339й стрелковых дивизий вели бои и производили переправу на южный берег реки Кубани.

Главные силы 30й стрелковой дивизии к утру 12 августа переправилась на южный берег реки Кубани. Численный и боевой состав дивизии уточняется. Штаб дивизии в Шенджей.

В боях за 10 и 11 августа уничтожено до 200 солдат и офицеров противника, 35 автомобилей, 5 танков и 1 самоходное орудие.

339я стрелковая дивизия – 1133й стрелковый полк в течение ночи вел бой, к утру 12 августа произвел переправу из района Елизаветинской на южный берег реки Кубани и сосредоточился в районе Афипсипа».

Успешные действия наших войск, приведшие к освобождению города, заставили немецкое командование изменить свои планы. В начале фельдмаршал фон Лист не рассчитывал на упорное сопротивление советских войск под Краснодаром. Теперь же, когда в бои за город втянулись другие соединения армии, у Листа появилась слабая надежда на то, что удастся создать хотя бы малый котел, позволяющий оправдаться перед Гитлером. В сложившейся ситуации он даже был заинтересован во втягивании как можно больших сил 56й армии в оборонительные бои. Он рассчитывал, что у соединений армии, прижатых к реке, не будет другого пути, кроме как сдаться в плен или быть уничтоженными. Расчет на то, что командование Краснодарским направлением заранее предусмотрело этот вариант развития событий, заранее подготовив плавсредства на левом берегу, немецкое командование не сделало, но успешный неожиданный отвод советских соединений 12 августа поставил жирный крест на последней надежде. Теперь он понимал, что эта вынужденная задержка позволит русским опять вырваться из котла.

Бронебойщики Гулия и Г. Линартия на переднем крае обороны на южной окраине Краснодара (август 1942 г.) (ЦГАКФД №0157720)

Подводя итоги обороны Краснодара, вечерняя оперативная сводка № 0426 штаба армии от 12 августа сообщала, что «только за время боев с 07.08 по 11.08.1942 г. 30я стрелковая дивизия имеет общие потери 2197 человек. 76я отдельная морская стрелковая бригада к 12 августа 1942 года потеряла 2334 человека. В то же время наша артиллерия нанесла противнику большой урон.

349я стрелковая дивизия за 11.08.1942 г. уничтожила 2 автомобиля противника, до роты пехоты, рассеяла скопление пехоты и воспретила огонь батареи вражеской артиллерии из района Пашковской.

30я стрелковая дивизия, по данным за 9–10.08.1942 г., уничтожила 5 автомашин противника, рассеяла и частично уничтожила до полка пехоты.

339я стрелковая дивизия, по дополнительным данным за 9.08.1942 г., уничтожила 4 танка, 1 автомобиль и до 50 солдат и офицеров. За 11.08.1942 г. уничтожено до 1200 солдат и офицеров противника, 3 танка и 3 мотоцикла.

25й гвардейский минометный полк «Катюш» за 9–10.08.1942 г. уничтожил до 100 автомашин, до 2 полков пехоты, до 100 танков, 2 минометные батареи.

101й отдельный гвардейский минометный дивизион «Катюш» за 10–11.08.1942 г. уничтожил до 15 танков и до 2 батальонов пехоты»²¹⁷.

Советский бронепоезд «Свердловский железнодорожник» задержал наступление немцев в пос. Яблоновский 14 августа 1942 года

В своем фронтовом дневнике немецкий офицер Флориан Тольк подтверждает, что «ещё 13 августа (несмотря на то что наши войска в соответствии с приказом командующего фронтом 12 августа отошли на левый берег) в разных районах города продолжались перестрелки»²¹⁸. И это не случайно. Большое количество числившихся пропавшими без вести продолжали сражаться. Это беспокоило наше командование, оно стремилось вызволить наших воинов, которые по какимто причинам не успели отойти на левый берег. По приказу командарма на правый берег переправились разведчики 30й стрелковой дивизии, для того чтобы отыскать и вывести отставших бойцов. Для этого сюда были направлены речные катера «Штурман» и «Адыгеец». По возвращении разведчиков катера были затоплены. (После освобождения Краснодара от оккупантов эти катера были подняты со дна Кубани и пополнили группировку катеров Краснодарского речного пароходства. – Прим. автора.)

Непосредственно правый берег, от поселков Калининского до Яблоновской, защищали 60 оставшихся в живых после краснодарских боев бойцов 76й морской стрелковой бригады. Краснодарский истребительный батальон в полном составе занял оборону вдоль берега реки по дамбе от КРЭС по Пашковской переправе.

13 августа ему было приказано отойти в район аула Тахтамукай, а затем в Горячий Ключ. На своих боевых постах остались 176 бойцов истребительного батальона, которых решено было передать в состав морской стрелковой бригады. Этого количества явно было недостаточно, чтобы сдержать массированное наступление немецких войск. Однако, заняв очаговую оборону на наиболее опасных участках, они шесть суток пресекали попытки врага захватить плацдармы на левом берегу реки Кубани.       Лишь 14 августа противник большими силами начал новое наступление. По левому берегу им был нанесен мощный артиллерийский и авиационный удар. С рассветом под прикрытием артиллерийского огня на моторных и резиновых лодках немецкий батальон 9й пехотной дивизии противника переправился на левый берег Кубани в районе пос. Яблоновского.

Немецкий офицер 9й пехотной дивизии оберлейтенант Флориан Тольк в своем фронтовом дневнике записал: «14.08.42… По моей команде инженеры молча несут надувные лодки к берегу реки… Точно в указанное время с северной стороны города раздались первые залпы нашей артиллерии, и вскоре на левый берег обрушился целый шквал огня. Пехота бросилась к лодкам и организованно стала занимать свои места.

Ощетинившись пулеметами и винтовками, лодка за лодкой исчезли в утренней пелене… Сквозь разрывы снарядов едва слышны отдельные выстрелы на том берегу… Желтый песок на брустверах окопов выдает след обороны русских. В полуразрушенных позициях видны останки неприятельских солдат. Вдруг с запада по нашему батальону открыл огонь русский бронепоезд.

Залпы его орудий бьют по нашему флангу. Не имея тяжелого вооружения, мы ничего не можем с ним сделать… Тем временем русский бронепоезд уже пристрелялся по улице, которая ведет из Яблоновки через болота в направлении предгорий Кавказа. Он стреляет все еще с тех же позиций, так что нам приходится укрываться от его огня»²¹⁹.

На левом берегу противника встретил огонь лишь арьергарда армии, имитировавшего скопление основных сил: оставшиеся в живых бойцы после обстрела 76й морской стрелковой бригады, часть бойцов Краснодарского истребительного батальона, оставленных им в помощь, да советский бронепоезд «Свердловский железнодорожник», а на левом берегу Кубани, в районе Пашковской переправы, – 2й батальон 349й стрелковой дивизии. Нам удалось найти подлинную фотографию бронепоезда «Свердловский железнодорожник», оставшегося в распоряжении командующего Краснодарским направлением. Как мы раньше писали, два бронепоезда бронедивизиона были уничтожены фашистской авиацией на железнодорожной станции КраснодарI.

В наградном листе младшего лейтенанта М. К. Полякова мы находим такую запись: «Командир бронеплощадки 16го отдельного легкого бронепоезда «Свердловский железнодорожник» младший лейтенант Михаил Кириллович Поляков со своим экипажем огнем орудия сковывал продвижение врага у железнодорожного моста пос. Яблоновского и аула Козет. С 8 по 15 августа 1942 года противник предпринимал бесплодные попытки по уничтожению бронепоезда, однако все попытки его были тщетны. Даже при отходе советских войск из пос. Яблоновского, маневрируя, экипаж бронепоезда продолжал громить врага, находясь в полном окружении. На целые сутки враг был скован огнем нашего бронепоезда»²²⁰.

Основным силам Приморской группы войск СевероКавказского фронта удалось оторваться от противника. Безудержная паника, охватывавшая ранее войска, прошла. Война входила в свое привычное русло.

56я армия, оставив арьергарды на выгодных рубежах под Азовской, Крепостной и Смоленской, планомерно отходила в Горячеключевский район. Именно высоты этого района почти на полгода станут ареной жестоких битв с врагом. Именно отсюда начнется наступление 56й армии по освобождению кубанской земли.

На северовостоке, там, где находился Краснодар, высоко в небо поднимались клубы черного дыма от горящей нефтебазы, словно маяк, указывающей место, куда войска должны будут обязательно вернуться. Но для этого они должны будут победить ненавистного врага и выжить.

Успокаивая молодых бойцов краснодарского пополнения, генерал Рыжов говорил: «Не расстраивайтесь, сынки, придет время, и мы обязательно вернемся в наш цветущий город! Помните главное: мы честно выполнили свой воинский долг, не дав немчуре окружить и уничтожить наши главные силы, а теперь без танков пусть они попробуют погоняться за нами по горам. Наш Кавказ мы не отдадим врагу!».

Бывший начальник факультета Военной академии Генерального штаба генераллейтенант И. М. Ковалев, в годы Великой Отечественной войны командовавший 71м стрелковым полком 30й Иркутской стрелковой дивизии, принимал самое активное участие в обороне города Краснодара в августе 1942 года. После войны он рассказывал: «После провала обороны РостованаДону Южный фронт в беспорядке отступал. Это отступление превратилось в бегство. Даже погибших не удавалось хоронить.

К Краснодару мы отошли только 6го числа. Наша дивизия, в том числе полк, которым я командовал, обороняла столицу Кубани в течение восьми дней (6 – 14 августа 1942 г.), а потом по приказу отходили, потеряв около 40% личного состава. Пополнение молодежью 1924 года и добровольцами 1925 года рождения получили только в Краснодаре за один день до начала боев. Причем жители Кубани своим сыновьям, в основном краснодарцам, давали наказ: «Сынок, дерись, но за Кубань не уходи». Что они и сделали, честно выполнив наказ своих родителей. Мальчишки, совершенно не обстрелянные, в гражданской, рабочей одежде, прямо из ФЗУ, совершенно не обученные, мужественно сдерживали врага, но приказ выполнили. Вот так мы и дрались»… (Яндекс. Генераллейтенант И. М. Ковалев).

Бывший начальник факультета Военной академии Генерального штаба генераллейтенант И. М. Ковалев

Перед рассветом 12 августа к правому берегу реки Кубань со стороны пос. Калиновский причалили корабли и катера Краснодарского отряда Азовской военной флотилии. На своем борту они доставили в Краснодар бойцов 76й морской стрелковой бригады в задачу которых входило обеспечение отхода 30й и 339й стрелковых дивизий. Защитники Краснодара, повзводно занимали их места в прибывших плав средствах.

С чувством горечи молодые бойцы и ополченцы покидали родной берег, то место, где оставались их матери, сестры, родные и близкие. В тоже время, сердца мальчишек наливались гордостью за то, что им удалось преподнести врагу достойный урок, а кровь, пролитая на улицах города пролита не зря. Все планы фашистов по окружению и уничтожению главных сил наших войск сорваны и уходят они из Краснодара не как побежденные, а как победители, по приказу командования.

Урок преподнесенный защитниками Краснодара был настолько впечатлителен для врага, что он с большой опаской и большой кровью, некоторое время, все еще пытался продвигаться по кубанской земле, до тех пор, пока осенью совсем выдохся, а в новогоднюю ночь 1943 года и побежал вспять.

Город во мраке

Огромный столб черного дыма от горящей нефтебазы поднимался высоко в небо. Когда ветер дул с юга, дым опускался вниз, окутывая серой пеленой дома и улицы Краснодара. Он словно подчеркивал трагизм положения жителей, оказавшихся в великой беде, имя которой – фашистская оккупация.

Многие краснодарцы тогда еще не знали, что их ждет. Некоторые даже лелеяли надежду на «цивилизованность» немецкой армии.

В городе продолжались бои. Дубинку, восточную часть города вдоль железной дороги, включая железнодорожную станцию КраснодарI и станицу Пашковскую, занимали части 30й стрелковой дивизии, не давая противнику приблизиться к берегу реки Кубани.

Несмотря на то что победа еще не была достигнута, фашисты лихорадочно стремились закрепить свою власть. Утром 10 августа когда центральная часть города уже находилась в руках оккупантов, состоялось городское собрание «общественности», с участием 25–30 человек из числа местной интеллигенции, главным образом работников коллегии адвокатов и преподавателей пединститута²²¹, для выдвижения кандидатуры на пост бургомистра города. Первоначально в бургомистры была выдвинута кандидатура Аносова Алексея Алексеевича. Обязательными требованиями к выдвигаемым кандидатурам был возраст (не моложе 25 лет), не коммунист и не еврей. По рекомендации «общественности» на этот пост, по воспоминаниям П. П. Иваницы²²², идеально подходил 60летний А. А. Аносов²²³ – известный советский геологнефтяник, один из самых крупных специалистов в области разведки нефтяных и газовых месторождений Советского Союза и оценки этих запасов.

В соавторстве с академиком И. М. Губкиным он ранее работал над составлением карты месторождений нефти на территории страны. Отбыв наказание по надуманным обвинениям перед войной, он вернулся в Краснодар и устроился на работу консультанта в геологическое бюро. Этим он и заинтересовал оккупантов. Его кандидатура и биография как нельзя лучше подходили на должность бургомистра. Однако Алексей Алексеевич сразу же взял самоотвод, ссылаясь на свое пошатнувшееся здоровье.

Наступление советских войск в Краснодаре в полдень того же дня помешало коллаборационистам завершить спор о достойнейшей кандидатуре на пост городского головы – бургомистра. Только на следующий день, когда удалось оттеснить соединения 56й армии на юговосточные окраины города, собрание «общественности» возобновило работу. Но теперь вмешалось немецкое командование. А. А. Аносов нужен был им для другого дела. Предстояла большая работа по запуску майкопских и грозненских нефтеносных месторождений, поэтому собравшиеся предложили другую кандидатуру. Ею стал адвокат А. М. Воронков²²⁴. Алексей Алексеевич Аносов хорошо понимал, что фашисты не оставят его в покое. Здоровье его было значительно подорвано в советских лагерях, но и работать на врага он решительно отказался. В сентябре того же года ученый с мировым именем скоропостижно скончался непокоренным.

Пожар на нефтеперегонном заводе № 5, вызванный подрывниками старшего лейтенанта государственной безопасности Бесчастновым

Разрушенный завод имени Седина на фоне горящей нефтебазы Краснодарского нефтеперегонного завода (ЦГАКФД оп.2, п. 16, сн.1)

Между тем в городе складывалась система местного управления, которая состояла из земельного отдела; городской и районных управ; городского управления и районных отделений полиции; отдела здравоохранения; финансового отдела; банка; торгового отдела; промышленного отдела; жилищного отдела; газеты «Кубань»; Объединенного театра драмы и оперетты; Кубанского ансамбля песни и пляски.

Бургомистры, городские и районные, начальник управления полиции и их заместители назначались только немцами. Политическими делами города ведала немецкая служба – тайная полиция СД²²⁵.

Естественно, простые люди даже не догадывались, что под благородной маской этих «сверхчеловеков» скрываются изверги, что у них уже подготовлен варварский план «Ост». До 30 миллионов советских граждан должны быть умерщвлены, а оставшуюся, онемеченную часть предлагалось использовать в качестве рабов. «Массы расово неполноценных, тупых «унтерменш» должны будут трудиться на благо великой Германии». Этот план с присущей немецкой нации педантичностью будет добросовестно выполняться подавляющим числом немцев. В этом вскоре убедились и краснодарцы.

Признаками насаждения нового порядка стали многочисленные приказы и распоряжения немецкого командования, гласно распространяемые среди местного населения. Уже в первые дни оккупации на столбах, заборах, стенах домов и досках объявлений появились первые грозные распоряжения новых властей: «О добровольной (в 3дневные сроки) регистрации военнослужащих, отставших от своих частей, и мобилизации добровольцев». В этом приказе оккупанты сулили всем «добровольцам» разнообразные льготы в обмен на службу «великой» Германии (с правом ношения формы одежды, орденов, более того, офицерам полагались денщик и приличная по тому времени заработная плата).

Естественно это был пропагандистский трюк. Правдой было то, что добровольные помощники «хиви» донашивали свою старую военную форму, но, естественно, без знаков различия, орденов и прочих знаков отличия, подчеркивающих принадлежность к советской или немецкой армии. Но нашлись и те, кто поверил этой лживой пропаганде…

Понимая трудности, с которыми может столкнуться местное население в период временной оккупации, партийное и военное руководство города приняло решение перед уничтожением оставляемых материальных ценностей позволить жителям забрать как можно больше продуктов питания и товаров, чтобы смягчить жизнь горожан, лишенных социальной и материальной поддержки. Воспользовавшись этим, жители города спешно запасались всем необходимым. 8 и 9 августа город был похож на взбудораженный улей.

Жители били стекла магазинов, вскрывали склады и подвалы, чтобы унести как можно больше продуктов и мануфактуры. Люди рассчитывали, что запасы помогут им пережить тяжелое лихолетье. Однако не тутто было. Оккупанты пришли в город не для благотворительности, поэтому они поспешили реквизировать продовольствие и имущество, так как истинными хозяевами города теперь были они.

Встреча немецких войск жителями города (не позиционированный снимок)

В Краснодаре появились распоряжения «О немедленной сдаче награбленного после ухода советских войск имущества, продовольственных товаров и оружия». За нарушение этого приказа полагалась суровая кара. На три дня город отдавался на разграбление немецким солдатам. Прикрывая этот позорный акт, немцы выдавали его за необходимость поиска советских солдат и партизан. Новые же городские власти для имитации порядка, прикрываясь якобы «заботой» об общественном благе, объявили в оккупационной газете «Кубань» о том, что благодаря этой акции 3я городская больница получила 40 кг сливочного масла, реквизированного у населения. В городе устанавливался новый комендантский час, который запрещал жителям появляться на улицах ранее 6 часов утра и не позже 18 часов вечера. По улицам вальяжно расхаживали немецкие, румынские, итальянские и словацкие патрули, вылавливая нарушителей нового порядка. Виновные в нарушении приказа подлежали расстрелу. Впрочем, этот запрет не распространялся на работающих на Германию в первую или третью смену, т. к. им выдавались пропуска установленного образца за подписью немецкого коменданта.

Немцы всячески пытались стимулировать работу краснодарцев на оккупационные власти. Для этих людей они через торговый отдел выдавали карточки серии «А» на распределение хлеба стоимостью 2 рубля за 1 кг и привозимые продукты из близлежащих станиц. В газете «Кубань» за 2 сентября 1942 года по районам города были указаны магазины, в которых работающие краснодарцы могли отоваривать свои карточки.

Следует сказать, что продукты выдавались нерегулярно, и нормы выдачи постоянно снижались, а к 1943 году выдача продуктов вообще прекратилась.

Начальником Краснодарского отдела здравоохранения был назначен профессор Кузнецов.

Промышленный отдел свел свою работу по подбору рабочей силы через немецкую биржу труда, поскольку все промышленные предприятия работали на Германию.

При занятии нашего города немцы передали Краснодарскому отделению банка восемь миллионов рублей, захваченных немецкими диверсантами «Бранденбург800» и дивизией СС «Викинг» в Майкопе.

Здание бывшего института садоводства и виноградарства. Его немцы переоборудовали под военный госпиталь (трофейный снимок)

Жилищный отдел передал лучшие здания города для нужд немецкой армии. Дело в том, что активное сопротивление Красной армии было настолько сильным, что санитарные потери противника возросли в разы. Под госпитали немцы использовали даже водолечебницу на улице Захарова. Напротив этого госпиталя в городском саду они устроили кладбище немецких офицеров. Под госпиталь была отдана адыгейская школа, располагавшаяся на месте нынешней администрации Краснодарского края на улице Красной, 35. Самый крупный военный госпиталь располагался в здании бывшего института садоводства и виноградарства (ныне университет физической культуры, спорта и туризма).

После успешных акций в городе Мариуполе после захвата его противником подрывники полковника Старинова заминировали несколько объектов города Краснодара. 12 августа 1942 года от радиоуправляемого взрывного устройства взлетели на воздух Летний театр в городском саду и военный госпиталь, располагавшийся на месте нынешней администрации Краснодарского края. После этих акций долгое время значимые здания и объекты не занимались врагом. Немцы, не имея таких средств минирования, которыми можно было управлять по радио за многие десятки километров от места заложенного взрывного устройства, всерьез опасались за свои жизни. Так, боясь подрыва, штаб 17й армии был размещен не в более подходящем для этого здании НКВД по улице Пролетарской (Мира), а напротив, в доме, в котором ранее размещалась поликлиника НКВД. Под военный госпиталь было занято здание института садоводства и виноградарства.

Газета «Кубань», редактируемая Н. Н. Труниным, руководилась идеологическим отделом СД. Именно в этой типографии печатались все оккупационные приказы и распоряжения. Работники типографии не верили в победу фашистской Германии. Они под страхом смерти прятали образцы печатной продукции, которая сохранилась до освобождения нашего города и стала обличительными документами в разоблачении фашистского режима на Кубани.

Командующий группой армий «А» генералфельдмаршал В. З. Лист посетил раненых немецких солдат и офицеров в военном госпитале, организованном в бывшем Краснодарском институте садоводства и виноградарства (трофейный снимок)

Одним из них стал приказ, за нарушение которого грозил большой штраф или расстрел, «Об обязательной регистрации жителей Краснодара». За соблюдением этого приказа следили квартальные и полиция.

Они же стали и главным источником составления 3 пресловутых списков. Список № 1 включал постоянных жителей города, список № 2 – всех прибывших после 22 июня 1941 года. Мужчины и женщины старше 16 лет, внесенные в оба списка, получали временные удостоверения, подписанные бургомистром или старостой. Те, у кого были паспорта, делали специальную отметку на немецком и русском языках. В список № 3 заносились евреи, иностранцы, бывшие партийные функционеры, красноармейцы, партизаны и коммунисты, все «политически неблагонадежные», а также крупные уголовники и их семьи.

Приказом бургомистра города Краснодара от 2 декабря 1942 года работа по учету населения Краснодара полностью возлагалась на городское управление полиции. Этот приказ совпал с активизацией карательной деятельности «Зондеркоманды СС 10А». Впрочем, она началась с первых же дней нахождения тайной полиции в нашем городе. В разведсводке № 6 УНКВД по Краснодарскому краю от 12 сентября 1942 года сообщалось, что в городе появились виселицы: «На углу улиц Карасунской и Рашпилевской был повешен 17летний юноша. На его груди висела табличка: «Я распространял ложные слухи»; на углу улиц Ленина и Красной был повешен мужчина. На груди его висела табличка с надписью: «Я не подчинился немецким приказам»; на углу улиц Красной и Пролетарской (Мира) была повешена женщина. На её груди палачи прикрепили табличку: «Я отравила 2 немцев». На Сенном базаре появились еще три виселицы, на которых казнили тех, кто «нарушал» правила торговли и чрезмерно завышал цены на продукты питания. Кроме этого первыми жертвами нового порядка стали занесенные в 3й список жители еврейской национальности и неполноценные (душевнобольные) 3й городской больницы».

«Освобожденное» после ликвидации еврейского населения жильё перешло в непосредственный жилищный фонд немецкойкомендатуры, располагавшейся по улице Октябрьской, 133. За особые заслуги перед немецкими властями оно выдавалось коллаборационистам или прибывающим в отпуск с передовой немецким солдатам и офицерам.

Фото из журнала «Tempo». Краснодарский нефтеперерабатывающий завод в сентябре 1942 года. Снимок сделан итальянским журналистом с борта самолета

Теперь решительно все принадлежало оккупантам: магазины, кафе, театры, публичные дома (бордели), увеселительные заведения пестрели табличками «Только для немцев».

Прибывая в отпуск, немецкие солдаты и офицеры получали в городской военной комендатуре талоны установленного образца на заселение, посещение бань, театров, кино, борделей, казино и других увеселительных учреждений. Немецкое командование делало все, чтобы отдыхающий после боев немецкий военнослужащий чувствовал себя как дома.

Для русских же – на улице Красной огромный плакат с изображением русского мужика с большой бородой, пшеничным снопом, да портрет Гитлера с надписью:

«Я дал вам землю», транспаранты: «Я принес вам свободу».

Бывший начальник Кубанской казачьей канцелярии П. П. Иваница, подыгрывая немцам, в тихорецкой газете вместо передовицы опубликовал следующее обращение к населению Кубани: «Инициативная группа возрождения Кубанского казачьего войска благодарит Германские вооруженные силы за освобождение Кубани от коммунизма и за уничтожение системы колхозов.

Население Кубани должно быть подготовлено для активной добровольческой борьбы с коммунизмом в рядах возрождающегося Кубанского казачьего войска.

Сейчас разрешено организовывать станичные гарнизоны, но недалеко то время, когда они будут сведены в полки и дивизии»…²²⁶

Такими итальянский журналист видел Краснодар и женщин города во время оккупации, разместив их фото на страницах и обложке журнала «Tempo»

Впрочем, в первые месяцы оккупации о раздаче земли никто даже не заикался. Попрежнему работали колхозы и совхозы (называемые общинами), только теперь – для нужд великой Германии…

Наш товарищ – известный краснодарский поисковикисследователь Алексей Стадник любезно предложил нам итальянский журнал «Темпо42» времен Великой Отечественной войны, который наглядно иллюстрирует обстановку в Краснодаре во время оккупации. Считаем возможным проиллюстрировать в монографии страницы этого журнала. Надеемся, что это поможет читателю глубже понять все, что происходило в городе Краснодаре в годы оккупации.

Итальянский военный журналист, лейтенант королевской армии Ламберти Коппентино по заданию своего командования прилетел на Кубань, чтобы изучить потенциал майкопских нефтяных месторождений. На страницах этого журнала он описывает свои впечатления о посещении города Краснодара.

«Краснодар уже переименовали в Екатеринодар – нигде имена городов не менялись так быстро, как в России. Город с более чем 180 000 тысячами жителей был управляющим центром нефтеперерабатывающих предприятий майкопских месторождений. В нем сосредоточены крупные предприятия, которые занимали большую площадь. Город окружен рекой Кубань, имеющей небольшие речные порты. Мы сфотографировали местность со своего самолета, получился хороший снимок с деталями нефтеперерабатывающего завода, на котором видны последствия диверсии, сделанной солдатами противника перед отступлением. Диверсии касались предприятий промышленности, железных дорог и т. д.

Фото из журнала «Tempo». Развлекательное шоу краснодарского театра «Фрон Те Бюнэ»

Фото из журнала «Tempo». Кафе на улице города

В Краснодаре мы посетили эротические шоу в исполнении русских артистов, которое организовал для нас наш сопровождающий немецкий офицер из отдела эротики пропаганды.

Эти мероприятия организовывались только для немцев подразделением эротики отдела пропаганды «Турин». Билет для зрителей шоу стоил всего 20 пфеннигов. На фото вы увидите вход холла и одну из рекламных афиш. Съемка сделана при дневном свете. Шоу проходило с трех до пяти часов вечера. (Речь идет о театре «Фрон Те Бюнэ», размещавшемся в нынешней филармонии. Позже он был переименован в театр «Штандарт», руководил им капитан Ингерслебен, а директором был Н. П. Морозов. Ночью 10 февраля немцами театр был взорван.)

Фото из журнала «Tempo». Кинотеатр «Колосс» в период фашистской оккупации

Фото из журнала «Tempo». Краснодарский трамвай в сентябре 1942 года

Фото из журнала «Tempo». Вход в театр

Немецкий майор, сопровождающий нас, не без гордости рассказывая о «культурном» досуге немецких солдат, пообещал выдать контрамарки на посещение борделей, на что мы вежливо отказались». (В Краснодаре во время оккупации было создано три публичных дома с 250–300 девицами легкого поведения в каждом. – Прим. автора.)

Эти «спектакли», как и все увеселительные мероприятия, были только для немцев. Именно эту «культурную жизнь» сегодня мы можем увидеть глазами итальянского журналиста. Не только в глазах краснодарцев, но и союзников Германии это воспринималось как моральное разложение немецкой армии, вызывавшее омерзение.

«При выходе из театра мы вошли в одно из бесчисленных кафе, открытых в Краснодаре. Напитки в нем быстро закончились благодаря его посетителям. Они довольно быстро осушили запасы хозяина кафе. Бармен выразил сожаление и предложил нам съесть курицу с овощами: морковью и капустой. Места были все заняты пьяными военнослужащими вермахта. Не было электрического света, темноту зала освещали керосиновые лампы. Глядя на подвыпивших и горланящих бравурные песни немецких солдат, бармен со злостью и страхом нервно покручивал усы, мысленно подсчитывая, во что сегодня для него обойдется это буйное веселье».

Пытаясь угодить союзнику, немецкий пропагандист пригласил журналистов на премьеру нового «художественного» фильма, пользующегося большой популярностью у немцев.

«Ритм жизни в Краснодаре отличался от того, что устанавливался в остальных областях России. Не соблюдаются заведенные на оккупированных территориях правила, согласно которым находиться и сидеть местному населению полагалось только в разделенных вагонах трамвая. На Кавказе проживало смешанное население. Результатом явилось то, что люди привыкли спокойно сосуществовать друг с другом.

Трамваи ходили регулярно (в октябре трамвайное сообщение в городе прекратилось. – Прим. автора), общественная жизнь возобновила свой привычный для города темп. [Немецкий] Майор особо подчеркивал эти благоприятные для немцев условия высокой толерантностью населения, отличающей эти районы от других.

На центральной улице мы видели довольно мирную обстановку: спокойно гуляющих, прилично одетых девушек, беспечно гуляющих по городу немецких солдат в до блеска начищенных сапогах, красочные вывески. Возле одного из кинотеатров мы увидели установку большой рекламной афиши кинофильма «Любовь в 17 лет».

Фото из журнала «Tempo». Установка рекламного щита эротического фильма «Любовь в 17 лет»

Эта афиша вывешивалась в сумерках на выходе из кинотеатра, однако освещенности хватило нам для ее съемки без вспышки. Это был очередной низкопробной скороспелкой фильм, который мы посмотрели в тот же день. На снимке вы видите два рекламных щита: написанный от руки, и один написан в цвете. Их положили на середине главной улицы.

В любви, как вы знаете, на Кавказе, да и в каждой области России, нет много пикантной свободы и шоу. Это не в стиле большевистской пропаганды. Без стеснений в нем показаны пикантные ситуации, считающиеся для русских жителей аморальными.  Девушки легкого поведения, нашлись и такие, на самом деле показывают не любовь в семнадцать лет, а разврат, который длится бесконечно долго. Не выдержав окончания сеанса, выходим на свежий воздух. Вечерняя прохлада опускается на парк отдыха, отбрасывая вечерние тени на мягкие, ароматные аллеи. Кавказ пахнет Среднеземноморьем, дышалось очень легко, хотелось вздохнуть полной грудью, освобождаясь от мерзости. Между тем у входа в кассу, мы наблюдали толпу немецких солдат, стремящихся приобрести заветный билетик. Засучив рукава, спасаясь от жары, они атаковали кассу кинотеатра, не стесняясь, ругались и толкали друг друга».

Фото из журнала «Tempo». Краснодарцы в ожидании подачи воды

Итальянские журналисты за короткое времяпребывание в нашем городе смогли увидеть в основном только «парадную сторону» общественной жизни, которая, впрочем, и им показалась омерзительной. На самом же деле глубинная жизнь отдаленных от зачищенного от «неблагонадежных» жителей центра города была гораздо ужаснее и безнадежнее. Но и они сквозь внешнюю «мишуру», создаваемую оккупационным режимом, «очеловеченного облика» города смогли различить и другую сторону жизни краснодарцев. Это обнищавший облик жителей окраин и длинные очереди за водой. Дело в том, что городской водопровод перед уходом наших войск был выведен из строя, и краснодарцам приходилось пользоваться привозной водой, которая, впрочем, не всем доставалась. Поэтому очередь занимали сразу же после окончания комендантского часа.

Краснодарцы с раннего утра занимали очереди, ожидая водовозку с питьевой водой. Магазины и кафе были не доступны жителям. На дверях многих из них висели таблички «Только для немцев», поэтому основным местом добычи пропитания для горожан стали рынки, на которых главной «валютой» являлся товарообмен.

17 августа 1942 года заведующий отделом земледелия на Северном Кавказе доктор Рунге обратился к населению с воззванием: «Крестьяне! Немецкие войска разбили ваши цепи. Теперь вы являетесь настоящими крестьянами». Но о том, как немецкие войска «разбили цепи», говорит другой документ. В том же 1942 году в циркулярном письме сельскохозяйственного отдела немецкофашистской армии на Северном Кавказе говорилось: «Иметь в виду, что весной 1943 г. нельзя рассчитывать на конную тягу и тракторные работы, а нужно готовить повсеместно рабочую силу. Для весеннеполевых работ необходимо сейчас же заготовить в большом количестве маленькие плуги, которые тянутся людьми»²²⁷. Во исполнение этого приказа кузнечные мастерские срочно делали плуги, а шорноседельная фабрика и мастерские изготовляли специальные лямки – хомуты для советских людей, на которых фашисты собирались проводить пахоту весной 1943 года.

Краснодарские Сенной и Новый рынки в годы оккупации (свидетельское фото)

Для подавляющей части населения, не занятого физическим трудом на оккупантов, единственным местом добыть пропитание стали рынки. Но и они работали только три дня в неделю. С тем чтобы както выжить, люди были вынуждены заниматься различными ремеслами: шить тапочки, вязать, портняжничать, скорняжничать, точить режущие инструменты, стеклить окна, шить головные уборы, собирать металлолом и макулатуру.

Фашисты не скрывали свою карательную сущность. В городе существовали строгие запреты и ограничения. К примеру, с одной стороны, казакам разрешалось выбирать старост и атаманов, правда, с существенными оговорками: кандидатуры должны были утверждаться немецкими властями, создавать небольшие отряды самообороны, которые подчинялись карательным органам, а внутреннюю полицию с утверждением городских и районных властей. Немцы твердили, что «Гитлер дал вам землю», а с другой – запретили распускать общины, а совхозы вообще национализировали. Строго наказывались те, кто сделал это самостоятельно. Наказывались и те, кто самовольно позволял себе собирать какиелибо сельхозпродукты в поле, несмотря на то что на селе устанавливались малопригодные для нормального существования нормы снабжения продовольствием. В конечном итоге даже те, кто с радостью и надеждами на возвращение старого, ещё дореволюционного уклада встречал немецких «освободителей» с хлебом и солью, летом 1942 года разочаровались.

Одно из обычных объявлений немецкого командования

Бывший казак Сукало А., далеко не лояльно относящийся к советской власти, бежавший в Канаду, так описывает этот период: «Основной причиной разочарования являлся главным образом отказ немцев в ликвидации колхозов… частые реквизиции у населения предметов первой необходимости, подрывавшие жизненный стандарт населения, усиливали недовольство. Наряду с этим забота о нуждах населения осуществлялась в крайне незначительном размере… Средние и высшие учебные заведения под предлогом отсутствия свободных помещений не функционировали»²²⁸.

Каждый день жители города читали новые грозные немецкие приказы и распоряжения, кровью насаждавшие «новый» порядок. Они пестрели на каждом перекрестке. Так, распоряжение «О запрещении проживания посторонних лиц в жилых домах и квартирах краснодарцев» под угрозой неминуемой расправы требовало немедленно сообщать обо всех посторонних лицах немецкому командованию. Находясь под пристальным надзором квартальных, подкармливаемых немецкими властями, утаить постороннего было практически невозможно. Участившиеся публичные казни не выполнявших эти приказы зародили животный страх у людей.

Закрывшись на внутренние замки люди боялись впускать незнакомцев.

Отставшие от своих частей военнослужащие и те, кто пытался спокойно пережить военное лихолетье, метались по улицам города в поисках пристанища, но найти его не удавалось. Блуждая по городу, они стали легкой добычей полиции и военных патрулей, пополнив краснодарские концентрационные лагеря (№ 162 – на стадионе «Динамо», № 182 – на «ссыпках», на обозостроительном заводе им. Калинина – ныне ТЦ «Центр города», известный нам как лагерь на бывших складах, концлагерь на стадионе «Труд» (на Затоне), в городской тюрьме на Дубинке и Красном куте – район бывшего авторынка на улице Воронежской).

Виселицы на улицах города (фото ГАКК)

Приказ № 1 требовал немедленную регистрацию коммунистов и комсомольцев; приказ № 2 запрещал прослушивание советского радио; приказ № 3 предполагал кару за недоносительство; приказ № 4 карал за незаконное использование множительных аппаратов и т. д.

Город погрузился в атмосферу страха и безысходности. Вскоре улыбки с лиц «освободителей» и «романтиков» сошли. Город на три дня будет отдан на разграбление победителей. Оккупантам разрешалось брать у населения все, что понравится. Только после окончания повального грабежа ситуация войдет в какойто порядок, правда, со свойственными ему – «новому» немецкому порядку виселицами, облавами, расстрелами и душегубками. Поборы и грабежи будут производиться организованно, «законно»: по приказу коменданта, старосты или бургомистра, публично, с привлечением большой массы населения.

«Постепенно в городе начала складываться «инициативная группа» по возрождению Кубанского казачьего войска из бывших казачьих чинов, которые стали предпринимать первые, пока ещё робкие шаги по своей легализации и завоеванию доверия германского руководства. Главными действующими лицами в этой группы были полковник Георгий Петрович Тарасенко и полковник Иосиф Иванович Белый – начальник городской полиции.

Некоторые исследователи считают, что на Кубани фашистский режим был очень мягким. Трудно себе представить, каков же он был в тех районах, где он был жестче. Оккупанты вели себя крайне бесцеремонно с жителями города. За каждого пострадавшего немецкого солдата полагалась неминуемая кара. Так, за убитого в станице Пашковской фашисты расстреляли 40 ни в чем не повинных заложников, и эта практика распространялась на весь период оккупации.

Первыми акциями «новых хозяев» стали мероприятия по зачистке Краснодара от бывших военнослужащих Красной армии, оставшихся в городе. Оккупанты обещали предоставить им трехдневный срок на обдумывание условий «регистрации», но не стали долго ждать.  Как только затихли уличные бои, с 12 по 14 августа немецкие патрули приступили к немедленной зачистке улиц города.

12 августа в городе началась зачистка. Патрули вылавливали всех подозрительных лиц (не позиционированный снимок)

Особых сложностей задержание бывших военнослужащих не составляло: они не имели документов, кроме того, их можно было распознать визуально. Дело в том, что рядовой состав Красной армии в целях гигиены стригся наголо, а командный состав – под полубокс. Уже в первый день оккупации по улице Красной фашисты задержали и прогнали большую колонну военнопленных. Всех задержанных немцы направляли в казармы бывшего 63го Самурского полка, где было собрано примерно 2 тысячи военнопленных и гражданских лиц, выловленных в облавах.

Учитывая, что в Красной армии служили добровольцами и женщины, опасности ареста подвергались и коротко подстриженные представительницы слабого пола. В ходе зачистки города от советских военнослужащих, по разным причинам оказавшихся на оккупированной территории, жители Краснодара предпочитали в первые дни сидеть по домам, со страхом обсуждая происходящие события.

До наступления темноты колонну немцы не выводили на улицу. Когда же их вывели на угол улиц Пролетарской (Мира) и Красной, колонну задержали на два часа. После этого немецкий конвой погнал военнопленных по главной улице к заводу ЗИП, в пос. Калинино. Там её на ночь оставили на площади, обнесенной колючей проволокой, у поселковой школы.

На второй день утром к этой колонне была присоединена другая, ещё большая колонна из военнопленных и гражданских лиц, задержанных в разных районах города, которые краснодарцы по привычке называли Покровка и Дубинка.

В результате набралось около 5–6 тысяч человек.

Колонна военнопленных на улице города (не позиционированный снимок)

В 5 часов утра 14 августа колонна была построена по девять человек в ряд и пешком двинулась по дороге Краснодар – Пластуновская. Отобрав в колонне наиболее работоспособных, их в этот же день направили на Ростов, остальных вернули в Краснодар на «ссыпки».

Сами немецкие конвоиры не могли бы уследить за поведением пленных в длинной колонне, но им усердно помогали холуи из бывших красноармейцев. Они выделялись белыми нарукавными повязками. Выслуживаясь перед своими новыми хозяевами, за лишнюю пайку они готовы были убивать даже своих недавних товарищей. Длинными толстыми палками били своих бывших товарищей по оружию и женщин, пытавшихся передать пленным чтолибо из еды.

О пребывании в этом полевом лагере можно прочесть в воспоминаниях одного из защитников города, Сергея Григорьевича Дробязко, в книге «Путь солдата». «Колонну пленных гнали по пыльным пашковским улицам. Изза невысоких заборов выглядывали испуганные женские лица. Лишь немногие осмеливались выйти из калиток.

Краснодарские ребята, захваченные у переправы и в городе, затерялись среди красноармейцев, ничем не выделяясь от них. И все же зоркие женские глаза сквозь завесу пыли находили юнцов в толпе понуро бредущих мужчин, и тогда рвали души горестные вскрики: «Господи, а вон какие молоденькие! Ведь совсем мальчишки! Ихто куда гонят, изверги!».

Некоторые женщины бросали хлеб в колонну изза заборов. Немецкие прихвостни нещадно били палками по головам и спинам тех, кто замедлял шаг, пытаясь поймать чтолибо из брошенного. Почти все, что бросали женщины, падало в пыль под ноги шагавших.

Перед вечером колонну остановили на окраине Пашковской в какомто тупике, образующем небольшую полузамкнутую площадь. Пленных плотно, один к другому, уложили прямо на пыльной дороге. Подниматься, разговаривать и курить запретили. Вдоль заборов стояли и ходили немецкие конвоиры со своими добровольными помощниками. Людей томили жажда и голод, но рассчитывать на получение пищи не приходилось. Пленные перешептывались между собой, и некоторые даже ухитрились курить в рукав.

Выслуживаясь перед немцами, беспрестанно орали их прихвостни. Они доставали палками нарушителей запрета, шагая прямо по головам и телам лежащих.

Несмотря на усталость, я никак не мог уснуть. Одолевала теснота. Некуда было отодвинуться от рядом лежащих. Жарко было в суконном матросском бушлате, который я не снимал, боясь потерять. Хотелось есть. Чесалось грязное тело. Впервые за три недели вспомнился небольшой двор на улице Кирова. Как там сейчас мама?»²²⁹.

Так голодающие советские военнопленные пытались менять свои личные вещи на продукты питания. Голодом фашисты и их приспешники пытались сломить дух узников и заставить их перейти на сторону врага (не позиционированный снимок)

А утром опять: пыль, грязь, жажда, скорбные толпы женщин и детей, стоявшие вдоль дорог, по которым оккупанты ежедневно гнали на тяжелые работы заросших, оборванных советских военнопленных. Отчаянные выкрики матерей и жен имен пропавших без вести родных и близких, истошный лай собак, окрики конвоя, отборная брань полицаев, свист плетей, шарканье тысяч ног обессиленных узников, глухие хлопки выстрелов конвоя, добивавшего обессиленных узников – подчеркивали безысходность положения пленных и жителей города, невольно оказавшихся в оккупации. Впереди был концентрационный лагерь на «ссыпках». Большое горе пришло в наш недавно еще цветущий город, тоска по утраченному и привычному укладу жизни.

Так выглядели советские военнопленные в концлагере № 162 на «ссыпках» в середине августа 1942 года (не позиционированный снимок)

Виктор Михайлович Коваленко, житель этих мест, лично наблюдал, в каких условиях содержались советские военнопленные. «Со стороны улицы Коммунаров немцы огородили территорию вторым рядом колючей проволоки, между которыми патрулировал немецкий часовой. Знойным августовским днем под усиленным конвоем немцы вывели часть советских военнопленных на ближайшие улицы города и заставили их разбирать дощатые заборы жилых домов. На улице Коммунаров я стал свидетелем эпизода, навечно врезавшегося в память. Под дулами немецких автоматчиков пленные начали разбирать деревянный забор (ныне это дома № 189, 189/1, 189/2). Хозяйка дома – инвалид, еле передвигая больные ноги, с кулаками, слезами и криком пошла врукопашную на пленных.

Смутившись, виновато глядя ей в глаза, пленные пытались объяснить, что эти доски им нужны для изготовления нар в амбарах. Женщина была в истерике. Пленные приостановили работу. Но немец конвоир дал короткую очередь из автомата в землю у ног одного из них. Цепочка пыльных фонтанчиков устрашающе выплеснулась и улеглась у нас на глазах… Пленные приступили к работе, а один из них зажал рот обезумевшей женщине и держал её, пока она, задыхаясь от гнева и ярости, не потеряла сознание. Пленный красноармеец осторожно положил её конвульсирующее тело на землю и пошел помогать остальным. Подобная заготовка «стройматериалов» проходила и на других улицах: Путевой, Промышленной, Крестьянской, Новокузнечной, Солнечной…

Концлагерь ещё только начал наполняться военнопленными, а улица Коммунаров, напротив «амбаров», между улицей Путевой и Крестьянским переулком, уже была заполнена сотнями женщин, стариков и детей. И я с матерью каждый день начинал с похода к концлагерю. По непонятным причинам немцы иногда выпускали на свободу военнопленных, если находились их родственники.

Голод и обреченность попавших в плен советских воинов доводили их до отчаяния и утраты человеческого облика. Сплошной стеной с обеих сторон наружных и внутренних проволочных ограждений лицом к лицу стояли они и родственники, искавшие своих близких. Между ними степенно прохаживались немецкие охранники. Расстояние между проволочными ограждениями позволяло вытянутым с обеих сторон рукам дотянуться друг до друга и передать записку, сухарь, рыбину, огурец… Голодное время еще не наступило.

Концлагерь на «ссылках». «Через несколько голодных дней в лагерь с соседнего завода им. Калинина немцы прикатили находящуюся на консервации походную кухню. Из бараков стали сметать крошки зерна и сухарей, перемешанные с крысиным пометом, и засыпать в густо смазанные солидолом котлы. В результате получилось чтото вроде зловонной каши. Но изголодавшиеся военнопленные были рады и этому», – вспоминал бывший узник этого лагеря Сергей Григорьевич Дробязко (не позиционированный снимок)

Надо сказать, что немцы позволяли делать это и не пресекали подобные

контакты. Но далеко не все с обеих сторон проволочного ограждения могли поместиться вдоль него. Стояли в несколько рядов, и единственным средством связи для них был голос. Но это были сотни голосов… Над толпой стоял истошный крик. Кричали все. Никто никого не слышал. Тогда в ход пошла «каменная почта». Женщины писали записки на клочках бумаги, наматывали их на камушек, обвязывали нитками и бросали через ограду в лагерь. Старушки и кто послабее просили нас, пацанят, «отправить» эти письма, что мы со старанием и усердием делали.

На каждое ответное послание с территории концлагеря набрасывались сразу десятки женщин. Читали фамилии, громко выкрикивали их. Фамилии, фамилии, фамилии… Названия городов, станиц, сёл, хуторов, деревень…

Десятки раз ходили мы с надеждой узнать хотя бы чтонибудь об отце или его брате. Но безуспешно. Однажды, как обычно, мы подошли к «амбарам», но, к удивлению своему, увидели третий ряд колючей проволоки, установленный вдоль тротуара. Пространство, на котором раньше толпились женщины, стало запретной нейтральной зоной.

Как мы узнали позже от бежавших из плена красноармейцев, ктото комуто через проход передал запеченный в хлебе или пироге пистолет. И среди пленных были предатели. Реакция немцев была мгновенной и жестокой. А для предотвращения контактов с мирными гражданами фашисты поставили третий ряд колючей проволоки. Связь с советскими пленными значительно осложнилась. Время общения сократилось: чутьчуть утром и немного вечером, так как пленных стали гонять на работы.

Побуждая советских военнопленных к измене Родине, фашисты по нескольку дней не кормили их. Надежда была только на жителей Краснодара (не позиционированный снимок)

Я умышленно употребил слово «гонять». Их действительно гнали, как скот. Улица наша тогда была немощеной. Посередине неё, поросшей травой«шпарышем», вилась грунтовая дорога. Опор линий электропередачи на улице тогда не было. Летом дорога покрывалась толстым слоем пыли, а осенью и зимой превращалась в покрытое жидкой грязью болото.

Из ворот лагеря и складов на улице Коммунаров пленных гнали до улицы Новокузнечной и далее мимо нашего дома на «бондарку». Выглядело это так.

По тротуарам с обеих сторон шли немецкие солдаты с автоматами, висевшими на груди, и с немецкими овчарками на поводках. В надежде увидеть когото из родных или знакомых специально к «прогону» пленных приходили женщины, ещё не потерявшие веру в чудо увидеть родного человека, просились зайти во дворы. Окриками и лаем собак немцы загоняли во дворы всех вышедших из калиток. В щели заборов жильцы и женщиныпросительницы вглядывались в проходившие колонны… Пленных гоняли, как сказали бы военные, «коробками», человек по сто в каждой, рядов 12–15 по 6–8 человек. Гнали подальше от тротуаров, посередине улицы. Каждую такую «коробку» с обеих сторон, спереди и сзади сопровождали «добровольцы» – бывшие пленные, перешедшие на сторону врага. Они были одеты в немецкую форму. Отличались они от оккупантов только тем, что носили белые повязки с надписью «хиви» – «добровольные помощники». Оружие немцы им не доверяли, разрешая пользоваться только армейскими плеткамии и дубинами. Имито и гоняли пленных.

Любой малейший выход из строя карался хлестким ударом плетки. Малейшее отставание подстраивалось ею же. Даже голос в середине колонны глушился через головы соседей или вместе с ними теми же плётками. На всём пути «погонщики» поямщицки щёлкали в воздухе хлыстами, устрашая и наказывая гонимых.

Защитник города Сергей Григорьевич Дробязко

Какаято гнетущая тишина повисла надулицей, когда прогоняли пленников. И от этого стоны, вскрикивания, свист плёток, отдельные выкрики немцев, топот, шорох, шарканье, шлёпанье полуобутых, полуодетых пленных становились звучными, остро ощутимыми. И если летом и ранней осенью колонны пленных поднимали в воздух пыль и сами скрывались в её пелене, то осенью и зимой пленные брели, еле переставляя ноги, в жидкой грязи всё в тех же полуистлевших гимнастерках, через дыры в которых виднелись кровоточащие язвы. Ведь большинство из них попали в плен летом. Лишь некоторые «счастливчики» были обладателями драных телогреек.

В память врезался такой эпизод… В слякотное время в одной из проходивших мимо нашего двора «коробок», а продвигались они с интервалом метров двадцать, ктото из пленных упал. «Добровольцы» у нас на глазах, как слепни, с разных сторон тут же набросились на упавшего и стали плётками добивать его. Несчастный лежал лицом в грязь, прикрываясь ладонями обеих рук. Смерти ему было не миновать, но несколько пленных выскочили из последних рядов, не обращая на удары плеток внимания, подхватили упавшего под руки и поволокли по грязи вглубь «коробки».

К каждому проходу пленных мы готовились тщательно. Немного, хоть кусочек чегото съедобного бабушка заворачивала в тряпочку, а то и без неё, и давала нам с братом, а мы изза забора бросали это «чтото» в середину колонны. Надо было непременно попасть в середину. Ведь, если это «чтото» не долетало, пленные, чтобы поднять его, пытались на шажок выйти из строя. Тут же следовала упомянутая выше кара плёткой, да ещё и пинок сапогом.

На лесопилке, там, где работали военнопленные, на распилке брёвен на бруски и доски нам с бабушкой разрешили набрать немного опилок.

Два пленника стояли внизу, и два сверху. Одному из пленных опилки запорошили глаза. Работа остановилась. Несчастный тер глаза, пытаясь избавиться от рези. Подбежавшему к нему немцу военнопленный попытался объяснить причину задержке. В ответ на просьбу несчастного позволить ему справиться с проблемой фашист выхватил ракетницу и с близкого расстояния выстрелил в грудь военнопленному.

Немецкие разведслужбы, имевшие отделения в каждом концентрационном лагере, делали все, чтобы склонить доведенных до отчаяния и голода военнопленных на свою сторону. Самым страшным из методов, применяемых к пленным, был голод. По данным советской разведки, пленных по нескольку дней не кормили. Один из мобилизованных в казачьи подразделения в доверительной беседе рассказал: «Я и ряд моих товарищей попали в казачьи части из лагеря военнопленных, где нам угрожала голодная смерть. Суточный рацион военнопленных составлял 100 граммов некачественного хлеба и кружку похлебки из необработанного проса. Ежедневная смертность от голода составляла 100–150 человек»²³⁰.

Однако огромное количество советских военнопленных в краснодарских концентрационных лагерях не говорит о том, что желающих изменить Родине было много. У военнопленных были возможности спасти свою жизнь путем измены Родине, однако, как показали события, таких было немного. В концлагерях работали отделения разведорганов абвера. Немцы пытались завербовать военнопленных на службу вермахту или в диверсионные школы. Активную работу среди военнопленных проводил предатель – бывший командир 1го отдельного стрелкового корпуса Красной армии полковник Шаповалов, формировавший в станице Ильской восемь батальонов «Вольной Кубани». Когда первые встречи с узниками не принесли положительных результатов, он приказал лагерному руководству не кормить военнопленных. Смертность от голода в лагере достигла катастрофических размеров. Через десять дней ему коекак удалось набрать личный состав. Качественный состав пополнения был невысок. Люди согласились идти на службу к врагу только ради спасения своей жизни, чтобы при первом же случае перейти на сторону Красной армии.

С каждым днем усиливалась репрессивная политика врага и против гражданского населения. В сентябре 1942 года на углу улиц Пролетарской (Мира) и Борзиковской (Коммунаров) у 21й общеобразовательной школы была повешена девушка только за то, что она самовольно сняла с виселицы труп партизана, об этом гласила табличка на груди повешенной девушки. В этом же месяце у колодца по улице Павловской (Академика Павлова) были расстреляны жители близлежащих домов, за то что они в нарушение комендантского часа вышли по воду. За появление на улице без документов виновных полицаи избивали палками: по 10, 15 и 25 раз, в зависимости от проступка.

Не менее жесткое наказание применялось и к тем, кто не поддерживал в чистоте придомовые территории. При этом не брались в учет ни состояние здоровья, ни возраст жильцов.

(Когда черновик книги был уже готов, эта фотография «заговорила». В Государственном архиве Краснодарского края мы обнаружили любопытный документ. Он рассказывал о трагической гибели краснодарца еврейской национальности Горелика Моисея Аврамовича. Нашлись и родственники этого человека. Он вернулся в город уже после того, как его семья была расстреляна в карьере, предназначенном для строительства железобетонного дота. Это событие настолько потрясло его, что он потерял рассудок. Некоторое время он прятался в садах, пока его не выдал ктото из местных жителей немецким властям. Некоторое время единственного оставшегося в живых еврея немцы использовали на уборке улиц, при этом каждый раз жестоко избивали, а затем отправили в 3ю городскую больницу для душевнобольных, которых вскоре вместе с ним отправили в душегубку. Таким образом, из 320 душевнобольных, отравленных газами в фашистской душегубке, нам, по крайней мере, стало известно о гибели одной из жертв.

Сразу же после войны родственники обратились к властям за подтверждением или опровержением факта гибели Моисея Аврамовича. Заключение исполнительного комитета Кагановичского районного Совета депутатов трудящихся города Краснодара от 28 сентября 1945 года было неутешительным. Оно подтвердило гибель человека.)

Рабочая карта остербайтера (материалы ГАКК)

Отметки о работе остербайтера в должности лесоруба (материалы ГАКК)

К осени 1942 года продажа продуктов питания в магазинах резко сократилась. Местом, где жители могли приобрести продукты питания в годы оккупации, стали окрестные станицы, где можно было обменять свои пожитки на продукты. На рынках же цены стали запредельными. Так, на 29 ноября 1942 года один килограмм муки стал стоить 63–75 рублей; кукурузы – 16–25 рублей; один десяток яиц – 50 рублей; один литр молока – 30–35 рублей. Для устрашения граждан на Сенном рынке на балках разрушенных магазинов, (ныне там построен большой жилой дом) для устрашения жителей были установлены три виселицы²³¹.

Рынки стали излюбленным местом массовых облав местного населения. В связи с тем что Краснодар стал прифронтовым городом, в нем с середины декабря 1942 года участились облавы. Началась массовая зачистка города от подозрительных лиц и нарушителей «нового порядка». Задержанные без документов и подозрительные жители вывозились к противотанковому рву у завода ЗИП и там умерщвлялись газами в душегубках, а наиболее подозрительных направляли в гестапо, где их ждали допросы, жестокие пытки и виселицы.

Управлять огромной массой людей было сложно, поэтому фашисты выискивали сочувствующих, обиженных советской властью, алчных, трусливых, потерявших веру в победу Красной армии и склоняли их к предательству, доносительству, сотрудничеству и массовым казням горожан. Их руками враги насаждали немецкий «новый порядок» и творили кровавые злодеяния. Эти экзекуции были настолько кровавыми и очевидными, что фашистские каратели, понимая, какое негативное влияние это оказывает на психику немцев, скрывали массовые преступления даже перед соотечественниками.

Фото из итальянского журнала «Tempo». Уборка улиц города Краснодара

Теперь решительно все: и заводы, и фабрики, и земля, и люди – принадлежало им – поработителям. Не ради процветания города, а ради личных потребностей немецких войск требовалось более эффективно использовались ресурсы захваченных территорий, в том числе Краснодара. С большим рвением немецкие власти приступили к восстановлению разрушенных предприятий.

Разведывательная сводка Управления НКВД № 6 от 12 сентября 1942 года сообщала: «Возвратившаяся из г. Краснодара разведка, выброшенная оперативной группой УНКВД, сообщила следующее: заняв город Краснодар, немецкое командование силами населения и солдат сейчас же приступило к сооружению моста через реку Кубань против КРЭСа и макаронной фабрики, на месте бывшей переправы. По указанному мосту проходит живая сила и техника противника в разных направлениях. Мост усиленно охраняется немецкими часовыми…

Несмотря на все эти предосторожности и усиленную охрану, именно по этому мосту десантники 6й гвардейской стрелковой бригады 29 января 1943 года первыми ворвались в оккупированный Краснодар и удерживали важный плацдарм в районе мясокомбината до 5 февраля.

Бургомистром города Краснодара назначен бывший профессор медицины (ошибочно – бывший адвокат) Воронков. Его резиденция находится в здании бывшего крайисполкома, там же размещена комендатура. Немецкие власти приступили к восстановлению предприятий. На ЗИПе некоторые цеха уже изготовляют боеприпасы. Консервная фабрика работает полностью, на кожзаводе № 8 заканчивается восстановление котельной. Горводопровод, электросеть и трамвайные линии не работают. Основные здания в центре города: Дом Красной армии, театр им. Горького²³², гостиница «Центральная», УНКВД, большой дом по улице Красной, 15, Дворец пионеров – не разрушены и немцами не занимаются… (изза опасения, что они заминированы минами с дистанционным управлением подрывниками полковника Старинова).

25 августа немцами были организованы «торжественные» похороны пяти неизвестных, якобы замученных в подвалах УНКВД, причем перед похоронами гестапо для «обозрения ужасов большевиков» организовало свободный доступ в подвалы УНКВД всех граждан. Кроме этого ими были вскрыты для показа канализационные трубы во дворе УНКВД, в которых якобы были также обнаружены разложившиеся трупы.

В городе проходит перерегистрация всего населения. Создается еврейская община, которая регистрацию членов проводит отдельно. Большая часть еврейского населения из города вывезена неизвестно куда. Происходят массовые аресты коммунистов. На улицах развешены портреты Гитлера и плакаты, изображающие русского крестьянина со снопом и надписью: «Фюрер дал мне землю».

Магазины в городе не работают. Рыночные цены на продукты питания и предметы широкого потребления баснословны. Например, мука – 900 рублей пуд, растительное масло – 90 рублей литр, яйца – 50 рублей десяток, мыло хозяйственное – 60 рублей кусок, туфли дамские – тысячу рублей пара и т. д. Хлеб населению не выдается…

Из числа зрелищных предприятий работает кинотеатр «Колосс» и театр миниатюр (вначале он носил название «Фронт Бюнэ», а позже – «Штандардт», директором театра был некто Морозов, который подчинялся представителю отдела эротики и пропаганды «Тунин» капитану Ингерслебену). Причем в эти театры допускаются только немцы. В железнодорожном клубе и в клубе «Путь к коммунизму» ежедневно устраиваются танцы только для немцев и опрятно одетых местных граждан. Евреи на танцы не допускаются. На всех улицах города установлены радиорепродукторы, через которые передаются провокационные сообщения немецкого командования и гестапо»²³³.

Задержание подозрительных лиц на Сенном рынке (фото ГАКК)

По данным советской разведки, уже в сентябре 1942 года «на заводе им. Седина в двух цехах немцами изготовляются до 10 000 пар вьюков для горнострелковых дивизий. На территории бывшего ЗИП немцы организовали ремонт и сборку танков. На работах используются мужское русское население и военнопленные. Все работающие на ремонте и сборке танков за пределы территории завода не выпускаются.

Здание вокзала железнодорожной станции КраснодарI восстанавливается и расширяется. Железнодорожная колея от станции Ростов до станции Краснодар, через Кавказскую, перешита на немецкую (узкую) колею. 16 сентября по этой линии прошли первые поезда. Строительство мостов производится силами гражданского населения и военнопленными»²³⁴.

В следующем сообщении советских разведчиков указывалось, что «в оккупированном Краснодаре полностью восстановлены водопровод, трамвайное движение и работает хлебозавод № 2. Форсированно восстанавливаются нефтеперегонный завод, маслозавод на Северной и Кузнечной и завод им. Седина. На комбинате «Главмаргарин» восстанавливаются два цеха, один из них – мыловаренный, назначение второго цеха разведчикам установить не удалось»²³⁵.

«На мясокомбинате восстанавливается только колбасный цех, остальные цеха восстановлению не подлежат. Одним из первых в число действующих предприятий Краснодара вошел мельзавод № 3. Уже в сентябре в Краснодаре действовали кожевенный и пивоваренный заводы. Работал хлебозавод № 2. На заводе измерительных приборов организовали ремонт и сборку танков. К ноябрю 1942 года были восстановлены молочный завод, отдельные цеха мясокомбината. Частично были восстановлены нефтеперегонный завод, цеха заводов им. Седина и «Краснолит», где изготавливались детали для танков и машин. В городе были полностью восстановлены водопровод, электростанция и на некоторое время было восстановлено трамвайное движение»²³⁶. 

По данным советской агентуры, к «1 ноября в Краснодаре восстановлены работы мельзавода. Продолжается восстановление маргаринового завода. На КРЭС восстановлена одна турбина и восстанавливается мощная турбина. Трамвайное движение прекращено изза повреждения депо при бомбежке советской авиации. С 5 ноября фашисты начали эвакуацию мужского населения в возрасте от 14 до 60 лет из хуторов и станиц южнее и югозападнее Краснодара для восстановления и строительства Краснодарского оборонительного рубежа. На краснодарских аэродромах находятся бомбардировщики «Юнкерс57» и тяжелые истребители «ФоккеВульф 187» – всего 250 машин. В воздух ежедневно поднимается 25–30 самолетов, производятся ночные полёты.

На Пашковском аэродроме находится 70–80 транспортных самолетов, которые днем перебрасывают на фронт боеприпасы и другие материалы. По улице Кирпичной, в бывшем здании аэроклуба, помещаются мастерские, в которых производятся ремонт и сборка танков, автомашин и мотоциклов. Части для машин прибывают из Германии. В мастерских в основном работают немцы, местные рабочие в цеха не допускаются. 9 и 10 ноября там скопилось свыше 500 единиц, в числе которых были танки, автомашины, мотоциклы и другая техника. Тайная полиция СД кроме улицы Орджоникидзе занимает часть комнат в гостинице «Централь» и дом «Красжирмасло»²³⁷.

В последних числах ноября на бывшем заводе им. Седина немцы открыли какоето секретное производство. Всех местных рабочих завода увольняют».

В городе проходила перерегистрация всего населения. Все работающие граждане обязаны были вернуться на свои рабочие места. Остальные жители от 14 до 60 лет должны были зарегистрироваться на бирже и работать на немцев. В ноябре, декабре 1942 года, в январе, первой декаде февраля 1943 года лица, не имевшие регистрации немецкой комендатуры или биржи труда, подлежали физическому уничтожению.

В этом здании на углу улиц Красноармейской и Ленина во время оккупации находилась биржа труда

Сейчас здесь расположен торговоэкономический колледж

Избежать отправки в Германию подпольщикам и жителям города помогала бывшая учительница немецкого языка средней школы № 45 Зинаида Абрамовна Цветкова. Устроившись в комендатуру, она выдавала липовые справки о трудоустройстве жителей города. Были и другие патриотки. Надежда Антоновна Белянская после

войны вспоминала о подпольщице Ольге Эдуардовне (фамилию установить не удалось)²³⁸.

Оказавшись в экстремальной ситуации, многие жители, чтобы спасти себя и свою семью от физической расправы, голода и лишений, служили в действующих и тыловых частях вермахта, полиции и специальных вооруженных формированиях, лечили людей, работали на заводах и фабриках, на транспорте и в сельском хозяйстве. Рабочий день на предприятиях длился 10 часов, выходных дней не было. Это, по советским законам, квалифицировалось вынужденным сотрудничеством с врагом. В зависимости от степени этого сотрудничества уголовные дела жителей Краснодара рассматривались военными трибуналами СевероКавказского фронта после освобождения города от немецкой оккупации. Далеко не все уголовные дела влекли за собой уголовную ответственность.

Так выглядела отправка советской молодежи на каторжные работы в Германию (не позиционированный снимок)

Заигрывая перед жителями Краснодара, фашисты прибегали к некоторым поблажкам. Тем, кто добросовестно трудился на предприятиях, немцы выдавали карточки серии «А», на которые можно было купить 250 г хлеба стоимостью 2 рубля за один килограмм. Зимой эта норма снизилась до 150 граммов. В распоряжении бургомистра был перечень магазинов, в которых «счастливцы» могли отоварить карточки. Остальные жители могли рассчитывать только на рынок с его быстро растущими ценами. В оккупационной газете за 30 сентября в разделе «Местная жизнь» сообщалось:

«К сведению населения г. Краснодара.

Продажа хлеба по карточкам населению г. Краснодара производится ежедневно, кроме воскресенья, с 7.00 до 17.00 вечера магазинами Пищеторга.

№ 2 – ул. Гоголя и Октябрьская; № 9 – ул. Карла Либкнехта, дом № 172;

№ 3 – ул. Красная, дом № 5; № 10 – ул. Ставропольская, дом № 1;

№ 4 – угол ул. Новой и Красной, № 11 – угол улиц Коммунаров и Ярмарочной;

№ 5 – ул. Садовая, дом № 72; № 13 – ул. Красная, дом № 54;

№ 6 – ул. Пролетарская, дом № 34; № 16 – ул. Карла Либкнехта, дом № 38;

№ 7 – ул. Красная, дом № 72; «Булочная» – угол ул. НовоМарьянской – Кузнечной»²³⁹.

На первый взгляд, это сообщение может показаться позитивным, говорящим о том, что оккупанты заботились о питании граждан города. На самом же деле этот хлеб полагался только тем жителям города, которые преступили запретную черту и пошли на активное сотрудничество с оккупантами. Отоваривание по этим карточкам производилось нерегулярно, а с декабря 1942 года продажа хлеба и вовсе прекратилась.

По горькому опыту первого года войны советская контрразведка знала, что противник будет использовать для формирования местной власти в первую очередь людей, «обиженных» советской властью. Именно поэтому советские контрразведчики, готовя свою агентуру, использовали для вербовки людей из числа бывшей оппозиции, ранее привлекавшейся к уголовной ответственности, понимая, что для этих людей идейные расхождения с властью отступят на второй план в то время, когда их Родине будет грозить смертельная опасность.

Формируя местное самоуправление и карательные органы, фашисты, чтобы отрезать пути к отступлению, в первую очередь старались повязать их кровью. Пройдя это так называемое «крещение», коллаборационисты становились изгоями, повязанными кровью, озлоблялись, становясь изуверами, заискивающими и выслуживающимися перед своими хозяевами, боясь попасть под репрессии оккупантов, и в то же время они не надеялись на пощаду от советской власти. Они теряли уважение, вызывая ненависть и отвращение своих граждан, с другой стороны, они не пользовались уважением и у врага. Каждую минуту предатели чувствовали на себе брезгливое отношение своих новых хозяев, но трусость, стремление к наживе, смутная надежда на то, что со временем им удастся раствориться в людской массе, держала подонков в ежовых рукавицах.

Карательные органы нацистов пронизывали все военные и гражданские органы города. Без ведома тайной полиции СД не принималось ни одно решение. Важное место в их деятельности занимали абверкоманды и абвергруппы – контрразведывательные и разведывательнодиверсионные команды, пособником которых была краснодарская городская полиция. От оккупантов она отличилась расправами над мирным населением. В городе была развернута широкая сеть их карательных органов.

Можно только представить, с какой коварной машиной пришлось столкнуться жителям города, советской контрразведке, в разоблачении и нейтрализации этих хорошо законспирированных органов. Ниже мы назовем наиболее значительные карательные органы врага.

Рассматривая Краснодарский край как плацдарм в своей экспансионной политике на Ближнем Востоке, фашисты пытались привлечь и казачество на свою сторону.

Во главе германской администрации на Кавказе должен был стать «имперский покровитель по Кавказу» или «наместник по Кавказу». Во главе отдельных районов намечалось поставить «наместников». Военная оккупация Кавказа предусматривалась на длительный срок. Ставленник Розенберга на пост рейхскомиссара Кавказа Шикенданц в составленной им 28 августа 1942 года записке «Краткий отчет организационного штаба «К» (Кавказ) сообщил, что намечено создать пять больших управлений: Грузия, Азербайджан, Горный Кавказ, Кубань, Терек. Созданный задолго до этого организационный нацистами штаб «Кавказ» развернул активную деятельность в лагерях военнопленных, стремясь завербовать как можно больше представителей кавказских народов и казаков. Для этой цели был создан специальный орган «Динстштелле», который проводил свою работу в тесном контакте с учреждениями министерства Востока²⁴⁰.

Была и еще одна категория жителей города, которая впоследствии предстала перед судом над изменниками, в основе преступления которых лежала попытка откупиться от тягот и трудностей, ценой многих других жизней сохранив свою. Связи этих людей с обществом оказались такими непрочными, а принципы и убеждения такими зыбкими, что не выдержали первого серьезного испытания. Речь идет о тех, кто в каторжных условиях фашистского плена или оккупации рассчитывал облегчить свою участь не борьбой с врагом, а переходом к нему на службу. Иногда предательство начиналось с простого житейского рассуждения, что надо бы както приспособиться к немцам, а при случае переметнуться к своим. Причем не все и не всегда поначалу представляли себе, в чем это «както» будет выражаться. Но часто, совершив первое психологическое предательство, они превращались в отпетых преступников, убийц и рабов одновременно, попадая в полную зависимость к фашистам. Нет, не желанную волю, а рабство обретали они, пытаясь получше пристроить свое маленькое «я», по сравнению с которым для них ничего не значили ни Родина, ни родной народ, ни миллионы человеческих жизней.

Фашисты с каждым днем усиливали оккупационный режим. Во второй половине ноября они приступили к активной пропаганде добровольного вывоза

краснодарцев на работу в Германию. Для того чтобы не попасть в сети вербовщиков, требовались веские основания: работа на оборонных предприятиях и учреждениях, учеба на курсах немецкого языка или в других организованных немцами учебных заведениях – к примеру, на курсах землемеров в нынешней средней школе № 21 и др.²⁴¹

Тем не менее 16 декабря 1942 года из Краснодара ушел состав с «добровольцами» за «хорошей» жизнью, оболваненными вражеской пропагандой, но об этом позже. В краснодарском архиве²⁴² сохранились списки этих людей. Правда, в связи с законом о сохранении персональных данных эти списки, несмотря на 75летний срок секретности, закрыты для публичного ознакомления исследователями.

Идеология обмана

Сергей Григорьевич Дробязко – житель нашего города, участник обороны Пашковской переправы, побывавший в фашистском плену и бежавший из него, в своей книге «Путь солдата» так описывает обстановку, сложившуюся в Краснодаре.

«…Ещё в начале сентября по городу ходили свободно. А на вокзале провожали поезд с девчатами и молодыми женщинами, согласившимися работать в Германии. Они уезжали в пассажирских вагонах, и их набрался целый состав. Тогда по городу были расклеены красочные афиши и объявления с обещаниями хорошего заработка, питания и жилья. Там же, на снимках, были чистенькие, уютные общежития и столовые. Приводились выдержки якобы из писем ранее уехавших: «Здесь хорошие условия, я уже купила на заработанные деньги модные туфли и хорошее платье…»

Вот и нашлись тогда безголовые дуры, клюнувшие на немецкую приманку. Правда, на вокзале было много слез, словно чуяли, что не в тот поезд садятся.

А на тех, кто остался, никакие посулы не действовали. И теперь устраивают облавы и отправляют – кого в Германию, кого в лагеря, и, конечно, не в пассажирских вагонах»²⁴³.

Оккупационная газета «Кубань» от 5 января 1943 года на первой странице сообщила об отправке «добровольцев» в Германию²⁴⁴.

Понимая проигрыш кавказской авантюры, оккупанты приступили к вывозу ценностей, включая чернозем и трудовые ресурсы на каторжные работы в Германию.

Всю осень в Краснодаре фашистами проводилась агитационная кампания по отбору и отправке работоспособной молодежи в Германию. «Добровольцам» сулили блага цивилизации, достойную, обеспеченную жизнь и приличный заработок. Помимо записанных в эти списки при помощи шантажа и угроз нашлись и такие, кто поверил фашистской пропаганде. 16 декабря 1942 года эшелон с 1500 «добровольцами» под звуки немецкого оркестра убыл со станции КраснодарI. К счастью, в связи с наступлением советских войск другие эшелоны врагу отправить не удалось.

«По прибытии в Германию они регистрировались на биржах труда устраиваться на работу или получать профессиональное образование, а затем направлялись на работу предприятий ТОДта. Подтверждением тому служит информация о судьбе репатриантов, находившихся в Германии и других оккупированных ею государствах, полученная при их опросе в фильтрационных лагерях Краснодарского края»²⁴⁵.

Сказки о счастливой жизни на чужбине закончились с того часа, когда «поезда счастья» пересекали границу Германии. Нет, их не направляли в концентрационные лагеря, они были обязаны зарегистрироваться на биржах труда и получить направление на рабский труд. Каждому восточному рабочему выдавалась рабочая книжка особого образца, куда наклеивались записи о прикреплении работника к тому или иному хозяину или предприятию. Любопытна одна из рабочих карточек восточных рабочих:

Рабочая карта остербайтера в должности лесоруба

Командование зондеркоманды СС 10А (в центре – оберштурмбаннфюрер Курт Кристман, крайний слева – унтерштурмбаннфюрер Герц Юргенсен [Юрьев]). С точки зрения психологии можно сделать вывод, что стойка и манера держаться запечатленных на этом кадре лиц говорят о том, что немецкие палачи осознавали свою безнаказанность и превосходство над другими людьми и упивались этим (фото ГАКК)

В этом здании на улице Орджоникидзе, 61 во время оккупации города размещалась фашистская тайная полиция (февраль 1943 г.) (архив ЦГАКФД)

Недооценивать врага было нельзя. Массированная идеологическая обработка местных жителей Краснодара ставила своей целью их мобилизацию на активную помощь врагу.

Подобную реакцию местного населения на посулы врага учитывали наши органы контрразведки. С одной стороны, можно понять людей, лишенных поддержки государства, в поисках возможности хоть какогото заработка. С другой стороны, этот заработок не может связываться с изменой Родине, пособничеством врагу в совершении военных преступлений против мирного населения и Красной армии. Учитывая специфику подбора оккупантами претендентов на должности руководителей административных, хозяйственных и иных органов, советская контрразведка задолго до оккупации города начала серьезную подготовительную работу по легендированию и внедрению советских разведчиков во всевозможные административные, разведывательные и карательные органы врага. Забегая вперед, следует сказать, что эта работа дала свои плоды при срыве планов противника и при ликвидации его «осиных гнезд» на территории нашей страны. Именно благодаря деятельности наших разведчиков мир узнал о чудовищных злодеяниях, чинимых врагом в нашем городе, имена и дела военных преступников.

Вред, причиненный фашизмом, исчисляется не только количеством уничтоженных зданий и сооружений, не только тысячами расстрелянных и задушенных на виселицах и «газвагенах» советских граждан, но и множеством сломанных человеческих судеб тех, кто поддался заведомо лживой немецкой пропаганде. Особенно активно действовала она на молодежь. (Сразу же после освобождения города от оккупации часть призывного контингента 1925 и 1926 гг., сомневаясь в окончательном переломе войны и возможности возвращения оккупантов, к сожалению, предпочла дезертировать и уклоняться от призыва в Красную армию, скрывалась в лесах и плавнях, пополняла разбойничьи банды, состоявшие из фашистских недобитков:немецких разведчиков, агентов абвера, полицаев, старост и другого отребья²⁴⁶. Этому способствовало большое количество разведывательных, контрразведывательных и карательных органов врага, размещенных в городе. В период оккупации и после нее еще долго будет ощущаться влияние вражеских разведслужб на жизнь жителей Краснодара, что побудит советское командование развернуть непримиримую борьбу с многочисленными бандитскими формированиями для защиты тыла СевероКавказского фронта.

Облик врага. Холокост

Самые мрачные страницы истории города в годы оккупации связаны с нахождением здесь карательных органов Германии следует особо отметить тайную полевую полицию (гестапо) ГФП312, которая входила в IV отдел РСХА и подчинялась лично Генреху Мюллеру и Кальтенбрунеру. Сотрудники этого органа были беспрепятственно вхожи в любые военные и гражданские органы вермахта и СС, которые беспрекословно выполняли все указания шефа тайной полевой полиции. Именно на этот орган возлогался контроль за «очисткой» захваченных территорий от враждебных и нежелательных элементов

Что же касается зондеркоманды СС 10А, раполагавшейся в бывшем здании управления «Главжир масло» на углу улиц Орджоникидзе и Седина, то она подчинялась руководству СД, выполняя главную функцию по массовому уничтожению «нелюдей» по программе Рибентроппа Т4: евреев, цыган, душевнобольных (взрослых и детей), преступных уголовных элементов, выявленних агентов советских разведок, партизан.

По требованию руководства ГФП312 зондеркоманда уничтожала большие массы заключенных гестапо.

Руководил зондеркомандой СС 10А – карательным органом СД оберштурмбаннфюрер СС Курт Кристман. Особые надежды он возлагал на четвертую группу зондеркоманды, которая носила тяжеловесное и малопонятное название «Группа по оформлению управления на оккупированной территории». Возглавлял эту группу унтерштурмбаннфюрер Герц Юргенсен (Юрьев), высокий седой старик, вступивший в германскую армию еще во времена Гражданской войны, в оккупированном немцами Киеве. Именно эта группа совместно с приданной ей ротой вспомогательной полиции должна была физически ликвидировать все не угодные «новому порядку» человеческие контингенты и довести население до того минимума, при котором оно состояло бы только из благонамеренных лиц… Тем большее удовлетворение Кристман испытывал, когда удавалось завербовать провокатора.

Именно на этого эсэсовца показал предатель, бывший полицейский зондеркоманды Еськов, рассказывая о расстреле советских военнопленных в Краснодаре.

Во время экзекуций Кристман и его офицеры расстреливали своих жертв со вкусом и выдержкой, целясь, старались изящно и метко сразить несчастного наверняка, смакуя при этом расстрел²⁴⁷.

Здание Дома колхозника на ул. Борзиковской (Красноармейская, 45) и его двор

О грязных делах этого карательного органа много написано в исследованиях краснодарских историков. Нам только хотелось бы внести полную ясность в некоторые детали, которые нисколько не меняют сути дела, но дают ясную картину происходивших событий.

Во время следствия на процессе 10 октября 1963 года, проходившем в краснодарском Доме культуры завода ЗИП (ныне Дворец бракосочетаний), бывший каратель зондеркоманды СС 10А Еськов признался:

Так выглядела душегубка

«Когда мы въехали во двор, я услышал крик женщины. Немец с погонами унтерофицера вырвал из рук женщины ребенка 4–5 лет и забросил в машину. Один из полицейских толкнул женщину, которая бежала следом за немцем; она упала. Потом мы подъехали уже к другому дому, на другой улице, и вчетвером зашли в квартиру. Впереди шли вахмистр и переводчик с адресами…

…Как только Ганс открыл дверь душегубки, а переводчик приказал всем раздеваться, нам тоже была дана команда подойти ближе. Двое из пеших стали с двух сторон душегубки, охраняя выход во двор, а я и еще трое начали заставлять арестованных быстрее раздеваться. Они уже поняли свой приговор. Некоторые оказывали сопротивление, их приходилось заталкивать силой, другие не могли раздеться – тогда мы срывали с них одежду и вталкивали в душегубку. Многие проклинали нас, плевали в лицо. Но никто не просил о пощаде. Доктор Герц в это время стоял на возвышении и с довольной улыбкой наслаждался страшной картиной уничтожения. Иногда он чтото говорил переводчику и громко смеялся. Когда все арестованные были помещены в душегубку, Ганс захлопнул герметичную дверь, соединил шланг с кузовом и дал обороты мотору. Доктор Герц сел в кабину. Заревел мотор, заглушая чуть слышные стуки и крики умирающих, и машина выехала со двора…

Мы – все шесть человек – сели во вторую машину, стоявшую тут же. В кабину сел переводчик, и поехали за душегубкой. Машины шли по главной улице, по направлению к роще, в виноградники. Доехав до противотанкового рва, шофер подогнал душегубку задом ко рву и открыл дверь. Доктора Герца мучило нетерпение, он беспрерывно заглядывал в душегубку и – еще не полностью вышел газ – приказал выбрасывать трупы. Один из наших стал подталкивать трупы к двери, двое – за ноги, за руки, как попало – сбрасывали посиневшие и испачканные испражнениями тела в яму. Они падали друг на друга, при падении издавали какойто характерный охающий звук, и, казалось, сама земля стонала, принимая несчастные жертвы. Выполняя эту ужасную работу, мы торопились, подгоняли друг друга. Доктор Герц нас иногда придерживал. Он внимательно осматривал жертвы. После этого мы вымыли руки, сели в свою машину и отправились в рейс за втopoй партией»²⁴⁸.

В сборнике документов, изданном группой историков во главе с председателем редакционного совета А. А. Алексеевым, подробно рассказано, что за два дня, с 19 по 21 августа, в котловане, вырытом краснодарцами для строительства долговременной бетонированной огневой точки, в соответствии с приказом коменданта города перед оккупацией на углу нынешних улиц Московской и Солнечной было расстреляно более пятисот человек еврейской национальности.

Из этих дверей 3й городской больницы 22 августа 1942 года на следующий же день после расправы над еврейским населением больных людей выводили на смерть в душегубку (снимок 1943 г.) (ЦГАКФД № ТР8700)

Обманом, шантажом и угрозами фашисты стремились всячески замаскировать свои злодеяния. Примером этому служит судьба профессора музыки Вилика Наума Исааковича. Немцы назначили его старейшиной еврейской и караимской (близкой к еврейской) общин²⁴⁹.

Подробности вербовки Вилика описаны П. ШлыкВишневским в статье «Как это было».

«16 августа к Вилику явился гестаповец, предложил стать старейшиной среди евреев и провести их регистрацию. Вилик отказался. Но фашист Герц вежливо настаивал, добавив, что, если Вилик не согласится сам, немецкое командование прикажет ему это сделать. Немец уверял, что евреев никто обижать не собирается. Переселение евреев он объяснял необходимостью избежания эксцессов со стороны немецких солдат по отношению к евреям, так как якобы это было нежелательно для немецкого командования. Рассказывал, что в Таганроге евреям также отвели отдельный квартал, и они там в полной безопасности живут и занимаются своим делом. Жительница Краснодара Рубанова Ирина Александровна вспоминала, что евреям предлагали переехать в гетто, которое будет размещено за рощей, для избежания беспорядков среди местного населения. Вилика терзали сомнения в правдивости обещаний фашистов. Не найдя иных способов отвязаться от гестаповцев, он решил покончить жизнь самоубийством, бросившись в колодец. Но попытка не удалась, его спасли.

Утром 17 августа домой к Вилику немцы привезли пачку воззваний к еврейскому населению за подписью его самого, где евреи приглашались 19 и 20 августа на регистрацию. Расклеивать воззвания должны были только евреи (юрист Тарановский, артисты Елизаветский, Рис Адольф Борисович и его жена Эльба Георгиевна). 21 августа всех евреев собрали на сборных пунктах (ул. Базарная, 30 и

ул. Борзиковская (Красноармейская, 45), в здании гестапо на улице Орджоникидзе (Базарной), 30, на улицах Кирова, 125 и Кирова, 21. Нужно ли сомневаться в продуманности немцами мест сбора! Первое место занимало краснодарское гестапо, а второе – Дом колхозника. В этом доме проживало большое количество евреев, эвакуированных из Ленинграда, Украины и Крыма. Большого труда собрать здесь евреев для немцев не составляло. В этот глухой двор, взяв с собой наиболее ценные вещи, шли жители района Покровка. Прибывших проверяли по спискам. Если обнаруживали, что родители не взяли с собой детей, то за ними посылали машину. Собрав всех числящихся в списках, они погрузили их в машины и через каждые 15–20 минут отвозили в район завода ЗИП к яме дота, где расстреляли»²⁵⁰.

Список жертв фашизма в период оккупации, приведенный в книге «Город нашей славы», далеко не полный. Благодаря исследованиям С. В. Мамыкина и

О. А. Селезневой стали известны новые имена безвинных жертв. Это побудило нас расширить ранее опубликованный список новыми именами жертв холокоста. Так, по воспоминаниям И. А. Рубановой, из гестапо на расстрел увезли ее отца, а также Исая Иудовича Ленчитского и Максима Исаевича Ленчитского, Я. Ю. Штейнцейма, его русскую жену Агриппину Тимофеевну Сашенко, Бориса Афанасьевича Бобовича вместе с женой Сарой Имнич и дочерью Елизаветой Борисовной Гилер, семью гражданки Анны Григорьевны Грауэрман, дочерей Розалию Александровну и Евгению Александровну Шиловцевых, Александра Николаевича Талат, Семена Кочак и его дочерей Раису Семеновну, Раису Давыдовну Бурш, Анну Юзефовну Фдер, Марию Соломоновну Гашович и ее сына Бориса Николаевича, большую семью Евгения Лазаревича Гительмана: его мать Цилию Яковлевну Гительман, брата Давыда Иосифовича Гительмана, дочь Анну Иосифовну, их детей: Иосифа, Олега Григорьевича, их квартиранта Германа Куфершмидта, Александра Леонтьевича Защена и его жену Варвару Борисовну, Владимира Борисовича Будницкого, Зинаиду Борисовну Гандель, Надежду Антоновну Соколову и Варвару Васильевну Федно, Марка Львовича Бранштейна, Лидию Александровну Свидло, Исаака Соломоновича Альперта и его жену Раису Лазаревну, Любовь Федоровну Фенстер, Бориса Моисеевича Мерасиди, Льва Иосифовича Задунайского и его 8летнего сына Виктора и 2летнюю дочь Иранду, Исаака Семеновича Кальфа и его сестер: Рахиль, Марию, Анну, Тамару Иосифовну²⁵¹, а также Анну Ильиничну, Тамару Яковлевну, Сару Соломоновну и Якова Марковича²⁵².

У ворот гестапо собралась большая толпа провожающих родственников. В статье ШлыкВишневский вспоминает, что немцы несколько раз разгоняли толпу, которая не расходилась. При этом русские мужья и жены просили разрешить сопровождать своих близких на «новое поселение», им было отказано. Только тогда собравшиеся стали понимать, что здесь происходит чтото страшное. Когда отходила последняя машина, немецкий офицер неожиданно предложил провожающим сесть в автомобиль и проследовать за родственниками. Уехали провожать шесть русских женщин: Сокольницкая, жена доктора Сегаля, армянка жена Рис и др. Все они были расстреляны как сочувствующие.

Многие из провожающих бросились по следам машин и выяснили, что обреченных увозят к роще за фабрикой ВИТИМ. Тая, мама Рубановой, вместе с врачом Бурыкиным, жена которого была еврейкой, тоже стали заниматься поисками. Родственники приблизились к роще и увидели, что она полностью оцеплена охранниками. Туда никого не пускали. Один из стражников сказал им, что сейчас их расстреливают, как и в других местах, в которых полицейский был вместе с немцами.

Как вспоминала Рубанова, «в садах Калинина в маленьком домике евреев раздевали, рядом была яма, куда сбрасывали их вещи и все ненужное сжигали, – мама даже нашла отцовскую записную книжку».

ШлыкВишневский далее писал, что 22 августа люди снова пошли на поиски своих родственников и в заброшенном домике обнаружили документы, фотокарточки, свидетельства о рождении, разбитую посуду, сожженную одежду, обувь и сумки. Тут же валялись очки и даже деньги. Шагах в трехстах от этого места была обнаружена свежевырытая траншея, где лежали тела расстрелянных людей.

На другом регистрационном пункте, по ул. Кирова, 125 и Кирова, 21, происходило то же самое. Тем, кто приходил на регистрацию 20 августа, объявили, чтобы они явились утром следующего дня для переселения. По прибытии людей 21 августа у них насильно отобрали вещи и усадили в машину. Помимо ранее опубликованных имен в книге «Город нашей славы» фашисты расстреляли Абрама Рафаиловича Гронеса с дочерьми Августой, Гронес и Сарой, Абрама Иосифовича Позаматова, врача Мееровича.

На третьем сборном пункте, на территории Дома колхозника, 19 и 20 августа врагами были схвачены и расстреляны: Яков Соломонович Брескивер, его жена Серафима, Соломон Яковлевич Кокенай, Лев Онисимович Красинский, Роза Грунфинкель, РебеккаМария и ее брат Иосиф, С. Ш. Гурфинкель, Вера Харлампиевна Фенстер, ее дочь Люба и сын Борис.

Травма, нанесенная родственникам расстрелянных, была столь велика, что жена артиста Елизаветинского артистка Гарина, не пережив всего увиденного, покончила жизнь самоубийством, а бывший офицер Горелик Моисей Абрамович потерял рассудок.

Другой страшный эпизод произошел в 3й городской больнице, где проходили лечение 320 душевнобольных…

14 июля 1943 года в помещении кинотеатра «Великан» состоялось заседание военного трибунала СевероКавказского фронта. С огромным волнением присутствовавшие на процессе услышали показания свидетеля Козельского – врача Краснодарской городской больницы, рассказывавшего, как происходило уничтожение душевнобольных.

«В первые дни оккупации в нашу больницу явился немецкий врач, а попросту говоря, гестаповский палач Герц. Он спросил, сколько больных и кто они. 22 августа в коридорах больницы раздался топот кованых сапог. По приказу Герца в кабинете главного врача (Ивановой Анны Михайловны) собрались все служащие больницы. Герц снял с пояса револьвер, положил на стол и на ломаном русском языке спросил:

– Коммунисты, комсомольцы, евреи есть?

Услышав, что среди врачей коммунистов, комсомольцев и евреев нет, Герц продолжал:

– Я немецкий офицер, мне приказано изъять отсюда больных. Немецкое командование приказало, чтобы больных во время войны не было. Все. Я приступаю к делу.

Выйдя во двор, Козельский увидел, что, пока Герц собирал служащих больницы, погрузка в душегубку уже началась. Сначала больные не догадывались, в чем дело. Им сказали, что перевозят в другую больницу, но потом и они все поняли. Машину загружали до отказа. Через некоторое время она возвращалась обратно за новой партией»²⁵³.

В 1977 году на экраны страны вышел замечательный художественный фильм Евгения Матвеева «Судьба», в котором с поразительной точностью показан эпизод, происходивший в Краснодаре, взятый из реальных событий гибели больных 3й городской больницы. Врач этой больницы Иванова Анна Михайловна возмущенно заявила Герцу: «Но вы ведь себя назвали врачом! Как вы можете уничтожать больных?». В ответ на упрек палач лишь нагло рассмеялся. Ему были неведомы сострадание, милосердие, клятва Гиппократа… Анна Михайловна, брезгливо взглянув в глаза палачу, гордо подняв голову, добровольно вошла в душегубку. Вместе с ней судьбу больных разделила старший врач горбольницы Красникова (к сожалению, её имя установить не удалось).²⁵⁴ Они честно выполняли свой врачебный долг и предпочли смерть бесчестию и нарушению клятвы… К сожалению, далеко не все врачи были верны своему долгу, нашлись и такие, кто оказывал помощь палачам. В 1944–1945 годах состоялись уголовные процессы над пособниками фашистов, принимавшими участие в расправе над больными. Двадцать три сотрудника этого лечебного учреждения понесли строгую уголовную ответственность за пособничество врагу, а двое – главный врач П. И. Башлаев и заведующий психотерапевтическим отделением Е. Ф. Горбунова – приговорены к высшей мере наказания.

Весь август над Краснодаром стоял смог от горящего нефтехранилища. Он точно соответствовал ощущениям того шока, страха и ужаса, в котором находились жители оккупированного города.

В повседневной жизни краснодарцам создавал угрозу 444й полицейский украинский батальон ШУМА, патрулировавший по городу, неся охрану мостов и дорог, ведущих в город. Придирчиво проверяя людей, каждого, не владеющего кубанской «балачкой», брал под подозрение и направлял в полицейское управление для выяснения личности. Боясь столкнуться с украинской полицией, носившей черную форму и желтоголубые повязки, люди предпочитали отсиживаться по домам, а при острой необходимости все же выйти в город, словно тени, прижавшись к стенам зданий, боясь вызвать гнев новых хозяев. Те же, вольготно разгуливая по улицам, громко смеялись, шутили, упиваясь превосходством и вседозволенностью. Чтобы несколько снизить накал страха и недоверия местного населения, оккупанты шли на некоторые послабления. Военный комендант города распорядился выделять солдата для сопровождения жителей, желающих обменять нажитое на продукты питания в станицах края. Поощрялись мелкая частная торговля и предпринимательство. В городе открылись магазины, кафе, рестораны и кустарное производство. Предприимчивые торговки бойко спекулировали пирожками и разными поделками.

С одной из них, Зинченко (Сотниченко) Марфой Федоровной – дочерью кулака, бывшего белогвардейца, бежавшего из страны, мы встретились у СвятоЕкатерининского собора. Это её муж – санитар 3й городской больницы, воровал в больнице муку, из которой предприимчивая супруга пекла пирожки, которыми бойко торговала на улицах города. Её муж – санитар М. Н. Яцин, который услужливо грузил несчастных душевнобольных в машины смерти, с приходом наших в 1945 году был изобличен и осужден на 25 лет каторжных работ. Теперь Марфа нашла новое занятие: стала попрошайкой и сетовала на судьбу, что ей не удается вернуть наследство в станице Пашковской, завещанное батюшкой, бежавшим из страны и проживавшим в бывшей Югославии.

Первое в Краснодаре применение душегубки произошло в отношении душевнобольных 3й городской клинической больницы.

В связи с тем что в Краснодаре состоялось первое в истории Великой Отечественной войны заседание комиссии по расследованию злодеяний фашистских оккупантов и их пособников на временно оккупированной территории Советского Союза, которая, основываясь на расследованиях военного трибунала СевероКавказского фронта, впервые обнародовала сообщение о применении этих адских машин именно в Краснодаре, но это не означает, что душегубки впервые были применены именно в нашем городе. История применения «газвагенов» началась несколько ранее, в городах Киеве, Харькове, Симферополе и других.

Утрата «пальмы первенства» вовсе не означает того, что жители нашего города находились в какомто привилегированном положении. Нет, просто кровавая рука фашистского палача позже достала и краснодарцев. Какимито моральноэтическими нормами нацисты не отличались.

(Всего фашистская Германия выпустила 30 «зауэрвагенов» и равномерно распределила их по всем айнзацгруппам. Водителем краснодарской душегубки был нацист по имени Фриц, а его напарником – Ганс. – Прим. автора). Это совсем не говорит о том, что палачи краснодарской карательной группы без адских машин сидели без дела. Но с ее прибытием умерщвление людей было поставлено на поток и приобрело «промышленные» масштабы. Машина обеспечивала уничтожение советских граждан не только в городе, но на территории всего Краснодарского края. Каратели работали «в поте лица», совершая заезды к противотанковому рву по нескольку раз в день.

Писатель Л. В. Гинзбург в своей книге «Бездна» приводит беседу с бывшей любовницей Курта Кристмана Тамарой, подробно описывая трагические события того времени. Характеризуя своих новых «друзей», она вспоминала:

«…Среди ближайших сотрудников Кристмана (оберштурмбаннфюрера СС, шефа зондеркоманды СС 10А следует упомянуть ещё доктора Герца и заместителя Кристмана – Раабе (гауптштурмфюрера СС, начальника тюрьмы), который непосредственно руководил расстрелами и повешениями. Раабе посвоему примечателен тем, что когдато был уголовником, мошенником или вором, долгие годы сидел в тюрьме и вышел на свободу, как только нацисты захватили власть в Германии. Он отличался прямотаки фанатичной верностью Гитлеру и какойто сверхъестественной, до абсурда, исполнительностью. Трудно было представить себе, что этот педантичный службист – в прошлом уголовник. Скорее всего, Раабе испытывал искреннюю благодарность Гитлеру и его режиму. Он не раз говорил: «Фюрер меня человеком сделал. Кто я был раньше? Асоциальный элемент – вор, а сейчас я – офицер…»

Доктор Герц, врач команды, ведал душегубкой и, кроме того, оказывал медицинскую помощь офицерскому составу и переводчикам. В его обязанности входили также ликвидация русских лечебных учреждений и умерщвление содержащихся там больных. Ему принадлежит ряд патентов на изобретение смертоносных ядов, которыми он смазывал губы арестованным детям. Смерть наступала мгновенно»²⁵⁵.

Помимо уже упоминавшихся фашистских палачей зверствами зарекомендовали себя их пособники: унтерштурмфюреры СС Пашен, Гирмер, Сарго, Юрьев, Сальг, Ганн, Мюстер Майер; доктор Шустер и его пособники: старший следователь Свистельникова, зондерфюрер Пушкарев, вахманы: Речкалов, Тищенко, Листовина, Нацок, Мицухов, Коптомцев, Кладов, Буглак, Дзампаев, Агарков, Скрипкин, Вейхс, Буглак, Сургуладзе, Еськов, Журихин, Сухов и Псарев. В некоторых источниках эти палачи проходят под воинскими званиями вермахта: «подполковник», «майор», «капитан», «лейтенанты». Кто первым присвоил этим палачам армейские воинские звания? Читая статьи писателя Алексея Толстого, мы обнаруживаем, что впервые эта информация появилась в его статье «Бешеные волки», опубликованной в газете «Красная звезда» 15 июля 1943 года. Но не нужно заблуждаться, у офицеров СС были свои особые звания. Это были палачи СС и СД, признанные Нюрнбергским трибуналом военными преступниками, т. к. предназначались для массовых уничтожений жителей оккупированных территорий. Они имели свои звания сотрудников СС. Именно им предстояло осуществить гитлеровский, нечеловеческий план «Ост».

Борьба контрразведок

В нашем городе часто путают, относя к гестапо место расположение его здание бывшего управления «Краснодаржирмасло» по адресу ул. Седина, 61, где размешался другой карательный орган SD зандеркоманда CC 10а (SK10a).

Несмотря на то, что характер их «деятельности» был схож, о чем мы говорили выше, но официально считать ее структурой гестапо нельзя. Тогда где же было это злополучное гестапо?

Тайная полевая полиция – «Гехаймфельдполицай» гестапо. Вглядитесь в звериные лица этих кровавых палачей, которые только в Краснодаре замучили и уничтожили тысячи мирных жителей. Придет время и им предстоит предстать перед судом народа

На фото послевоенных лет советский разведчик лейтенант Ибрагим Хатямович Агонин (в центре)

Когдато они считали себя хозяевами жизни, а теперь, под грузом неоспоримых улик, пытаясь спасти свою шкуру, топили другдруга, вспоминая мельчайшие ужасные подробности преступлений. (Газета «Советская Кубань» 8 марта 1958 года опубликовала снимок и репортаж из зала суда)

Ранее мы уже об этом говорили, теперь остановимся подробнее, что в начале войны группы и команды (комиссариаты) ГФП являлись исполнительными органами полевых и местных комендатур. Первоначально формально подчинялась разведке и контрразведке абвера военных формирований вермахта, полевым и местным комендатурам, а теперь же с января 1942 года официально была подчинена IV управлению РСХА (гестапо). На немецком армейском сленге ГФП называли «гестапо вермахта» (Gestapo der Wehrmacht), а также «полевое гестапо» или «фельдгестапо» (Feldgestapo).

В Краснодаре действовала ГФП312 которой руководил комиссар, полковник полиции Вильгельм (Вилли) Крихбаум, двумя городскими комиссариатами тайной полиции (гестапо) на улицах Комсомольская и Октябрьская – Отто Рауш и Мейер. 12 августа 1942 года в город она прибыла вместе с наступающими немецкими войсками и разместилась в здании по адресу ул. Красная, 111 (ныне на этом месте располагается администрация Западного административного округа г. Краснодара), а в октябре – две остальные.

Тайная полевая полиция – «Гехаймфельдполицай» (ГФП) – была полицейским исполнительным органом военной контрразведки в действующей армии. Официальный состав комплектовался из сотрудников гестапо и криминальной полиции. В зоне боевых действий и в ближних фронтовых тылах ГФП выполняла функции гестапо. В основном это аресты по указанию военной контрразведки, ведение следствия по делам о государственной измене, предательстве, шпионаже, антифашистской пропаганде среди немецких военнослужащих, а также расправа с партизанами, подпольщиками, советскими патриотами, боровшимися против гитлеровцев.

Несмотря на «благообразный» облик этих субъектов, перед вами предстают палачи, руки которых обагрены кровью тысячами жителей Краснодара и Краснодарского края. (Советская контрразведка планомерно занималась поисками и изобличении этих военных преступников. На фотографии вы видите порядковые номера, написанные от руки. Они были поставлены сотрудниками «СМЕРШ» при опознании фигурантов).

На втором Краснодарском процессе над изменниками Родины: Михельсоном, Дубогреем, Оленеченко, Зубовым, Кругловым и Василенковым. Трибунал проходил 5–7 марта 1959 года в бывшем здании горкома партии неожиданным «сюрпризом для обвиняемых стало выступление свидетеля – секретаря канцелярии ГФП312 Отто Вебера, под личиной которого был за фронтовой советский разведчик Ибрагим Агонин²⁵⁶.

Работая в канцелярии фашистского логова он знал все «проделки» обвиняемых.

При активном участии этих нелюдей были арестованы, а затем уничтожены содержащиеся в комнате №5 штаба ГФП312 на улице Красная, 111 следующие граждане города Краснодара:

41летний Николаенко Антон Семенович, член ВКП(б) – преподаватель истории в средней школе №40;

50летний Кулиджан Наталья Алексеевна, члена ВКП(б) – рабочая пуговичной фабрики;

31летняя Коломойцевева Раиса Ивановна, члена ВКП(б) – председатель край РОККа;

54летняя Львова Глукерия Степановна, члена ВКП(б) – культработник бондарного завода;

47летний Подчалимов Петр Степанович, члена ВКП(б) – шофер городской ветлечебницы;

50летний Данилов Павел Петрович, член ВКП(б) – слесарь кож завода

40летняя Кульши Мария, члена ВКП(б) – директор бани №3;

39 летний Шехтман Александр Петрович, кандидат в члены ВКП(б) – артист драм театра

33 летняя Возмищева, жена управляющего Крайбытбазы;

32 летняя Горшунова Дарья Степановна, член ВКП(б) – работница завода «Октябрь»;

16летний Головатов Владимир, члена ВЛКСМ – токарь завода Краснолит;

17летний Литвинов, член ВЛКСМ – ученик средней школы №37;

17летний Демченко, член ВЛКСМ – ученик средней школы №37;

17летняя Гранес Серафима, член ВЛКСМ – почтовой служащей;

45летний Саркисов Ваган Петрович, член ВКП(б) – управляющий крайзаготскота;

56летний Матис (имя не разборчиво) Лейбович, беспартийный, пенсионер, бывший гинеколог;

64летний Шакой Захар Семенович, беспартийный, зубной врач;

Галанов, беспартийный, врача при милиции;

Московской, беспартийной, зубной врач;

Патушинский Григорий Леонтьевич, беспартийный, зубной врача;

69летний Небельсон Михаил Иванович, беспартийный, заведующий аптекой;

59летняя Матис Елена Иосифовна, беспартийная, секретарь нотариальной конторы;

59летний Вилик Наум Исакович, беспартийный, композитор музыкального училища;

48летняя Сокольницкая Виктория Ивановна, беспартийная, преподавательница музыкального училища;

51летний Рудштейн Горис Гаврилович, беспартийный, бухгалтер райпищепрома;

39летняя Рудштейн Полина Романовна, беспартийная, продавщица хирургического магазина;

17летний Рудштейн Владимир Борисович, член ВЛКСМ, учащийся;

42летний Тарновский Виктор Аронович, беспартийный, адвокат;

64летняя Тарновская Клавдия Леонтьевна, беспартийная (теща Виктора Ароновича);

44летний Рис Адольф Борисович, беспартийный, плановик эвакуированный из РостованаДону;

43летняя Рис Альба Георгиевна, беспартийная, домохозяйка;

79летняя Красинская Татьяна Ароновна, беспартийная, мать советского офицера;

82летний Красницкийо Лев Онисович, беспартийный, отец советского офицера;

39летняя Дергулян Елена Матвеевна, беспартийная, домохозяйка;

34летний Бенников Михаил Иванович, беспартийный, рабочий артели «Кожевенник»

30летний Шишман Юзеф Соломонович, беспартийный, инженер строитель;

62летний Шишман Соломон Семенович, член ВКП(б), госэксперт;

58летняя Шишман Ольга Осиповна, беспартийная, домохозяйка;

62летний Кокенай Соломон Яковлевич, беспартийный, инструктор, ремонтной службы училища;

49летний Брескивер Яков Соломонович, беспартийный, кустарь;

48летняя Брескивер, беспартийная, домохозяйка;

24летний Алиев Семен, инвалид Отечественной войны.

В акте №4 «О злодеяниях фашистов» от 20 июня 1943 г.²⁵⁷ говорилось: «часть захваченных краснодарцев привозились во двор дома пл ул. Красной, 111 и запирались в комнату №5 (со стороны ул Красной) Здесь размещалась ГФП312 Гестапо. На следующий день, после допросов, арестованные раздевались до нога увозились душегубкой ко рву. Эти показания дали жители соседнего дома Желтобров Леонид Иванович и Соколовская Александра Александровна, проживающие по адресу ул. Шаумяна (Рашпилевская) 109.

Список части жертв полевого гестапо удалось собрать из предсмертных записок оставленных арестованными. Можно предположить, что не всем удалось оставить весточку о себе. Судя по документам архива жертв гестапо было значительно больше.

Краснодарская тайная полиция ГФП «Гехайме фельдполицай» делилась на четыре группы, каждая из которых занималась своим делом. Что же представляли собой эти нелюди? Группу специальной проверки русского населения возглавлял унтерштурмфюрер Пашен – старый разведчик, который в довоенные годы был резидентом чуть ли не во всех западноевропейских странах. Он хорошо владел французским, английским и итальянским языками. Хвастаясь перед сослуживцами, он уверял присутствующих, что к каждому человеку при желании он может подобрать ключик, надо только знать, какую человеческую эмоцию следует при случае использовать. Однако этот «опытный» и хитрый контрразведчик не смог распознать русскую душу, разоблачить наших разведчиков Тейлора, Аркадия и др. Справедливости ради следует отметить: Пашен убедился, что проверенная на Западе теория неприменима к русским ввиду их интеллектуальной «отсталости».

Унтерштурмфюрер Кирмер, в прошлом дипломированный полицейский сыщик, возглавлял группу из 12 офицеров. Эта группа занималась выявлением советского актива. Учитывая составленные ими три списка, эта «работа» не составляла особого труда.

Унтерштурмфюрер Сарго отвечал за борьбу с партизанами. Его группе доставалось больше всего. Причиной было то, что злополучный вояка не имел боевого опыта: до войны он был крупным виноделом и теперь тяготел больше к коммерции, нежели к службе, присматриваясь к краснодарским виноградникам, мечтая прибрать их к рукам.

Перед бегством из Краснодара фашисты в спешке заметали следы своих преступлений. Одним из них были советские военнопленные – те, кто не пошел на службу к врагу. На допросе военного трибунала, проходившего в нынешнем Дворце бракосочетаний, в октябре 1963 года вахман, каратель зондеркоманды СС 10А Еськов поведал следующее:

«…Расстрел военнопленных возглавлял немец, офицер, лет 40–45. Роста он был среднего, коренаст, широк в плечах, крепкого телосложения. Широкое лицо, тяжелая нижняя челюсть. В его движениях и взгляде было чтото звериное. В моей памяти этот человек остался как самый страшный из всех виденных мной палачей. В этот день нас было выставлено больше обычного. Как правило, на душегубку выставлялось человек 4–6, а здесь была организована вся команда, все принадлежащие ей машины. Кроме того, были выставлены машины и люди из немецких войсковых частей. Как только оцепление было выставлено, военнопленным приказали вылезти из машин и садиться в одном месте, метрах в пятидесяти от ямы… Мне кажется, что офицер, командовавший операцией, делал это, чтобы насладиться муками людей, которым надо было проходить такой большой путь к смерти. Приказали проходить по одному. Расстрел начался. Обреченные по одному, кто медленно, кто бегом, подходили и становились по колено в воду в ров. Офицер не торопился. Он даже указывал рукой, где стоять. Стрелял одиночными выстрелами в затылок, трупы падали в воду, мутная вода окрашивалась кровью. Так прошло примерно около 15–20 человек. Военнопленные уже стали безкоманды подбегать по два и по три человека сразу. Еще стоявшие на коленях не были расстреляны, как подбегали новые, поэтому некоторые успели упасть в воду, не замеченные палачом. В это время один из военнопленных, дойдя до ямы, не прыгнул в нее, а пробежал сзади офицера, перескочил через насыпь и скрылся в винограднике. Увидев это, палач зарычал, посмотрел на нас и побежал следом за ним. В эту минуту, когда расстрел временно прекратился, из ямы на другую сторону рва стал вылезать человек. Ктото крикнул: «Стреляй!»; я вскинул винтовку и выстрелил в этого человека. Он осунулся и упал в ров…

В другой раз мы прибыли к месту казни. Арестованные вышли. Больная женщина сказала: «Расстреливать привезли, гады». Мать громко рыдала, обнимая и целуя дочь. Женщина крепко прижала к груди ребенка. Больная, сбросив платок, сошла в окоп и, повернувшись, сказала: «Придет и ваша смерть, выродки!». Офицер выстрелил в нее и закричал: «Шнель!». Мы тоже кричали: «Быстрее! Быстрее!», подталкивая арестованных. Дочь вырвалась из объятий матери, громко крикнула: «Да здравствует Ленинский комсомол!». Прыгнула в окоп – ее застрелили. Мать побежала следом, ноги ее не слушались, она спотыкалась и падала. Добежав до окопа и крикнув: «Доченька!» – упала, обняв окровавленный труп дочери. Очередной выстрел оборвал ее рыдания, и они остались лежать, обнявшись, обливая друг друга кровью. Последней спрыгнула женщина с ребенком, закрывая его своим телом. Офицер стволом автомата повернул женщину и выстрелил в ребенка. Мать вскрикнула, крепче прижала ребенка к груди, но следующий выстрел разделил их: труп ребенка упал из рук матери и откатился в сторону. Мы закопали еще истекавшие кровью трупы. На обратном пути один из карателей нашел бутылочку с молоком и, смеясь, выпил: не пропадать же добру!»²⁵⁸.

Гитлер, ставя задачи перед абвером, заявил: «Словно тифозные вши, наша агентура должна насытить фронт». Для этого в Краснодаре было размещено несколько разведывательных и контрразведывательных органов врага.

Абвергруппа 102 размещалась на улице Седина, 7, 11, 29, 10, а с конца января 1943 года – на ул. Комсомольской, 58. До этого здесь находилась их конспиративная квартира. Действовала она под видом рабочей команды № 43043. Эти абверовцы формировали группы из числа военнопленных по 25–30 человек в каждой, а через 10–15 дней после ускоренной подготовки агентов забрасывали в тыл Красной армии. Выпускники этой же «школы» готовились к захвату города Туапсе. В руководстве этой группы стояли только немцы, такие как подполковник Пауль фон ГопфГоерг, а вот его заместителем был «русский» немец Рудель Карл Иванович. На руководящих должностях фашисты использовали махровых украинских националистов, таких как следователи Самутин Петр Зотович – бывший петлюровский ротмистр, ГартманШевченко – махровый украинский националист, «переправщик» (через линию фронта) Лысый Роман Ильич – член организации

ОУНУПА. Это говорит о том, что фашисты тесно сотрудничали с националистическими элементами Украины.

Краснодарскую оперативночекистскую группу 4го отдела УНКВД возглавлял лейтенант госбезопасности Дмитрий Федорович Снаговский. За время его боевой деятельности через линию фронта было переброшено 50 человек с разведывательными и диверсионными заданиями. С 8 по 14 сентября 1942 года его группой было завербовано и переброшено через линию фронта в тыл к немцам 14 агентов

Для противостояния вражеской разведке органы государственной безопасности противопоставили деятельность 4го отдела УНКВД, которым руководил

Д. Ф. Снаговский. Перед уходом из города он с группой оперативных работников выполнял специальное задание по эвакуации населения, промышленных предприятий и государственных ценностей, а также уничтожению или выводу из строя остающихся объектов промышленности и транспорта, которые могли бы быть использованы фашистами в своих целях. По улицам города уже лязгали гусеницами вражеские танки. Шли уличные бои. Отстреливаясь от преследующих немецких солдат, чекисты на подсобных плавсредствах переправились через Кубань (мосты в Яблоновском направлении уже были взорваны) и отошли в сторону Горячего Ключа, а затем в Сочи, куда было эвакуировано Управление НКВД. Там ему поручили задание по противодействию вражеской разведывательнодиверсионной сети врага.

Советский разведчик Петр Иванович Прядко в январе 1942 года был внедрен в немецкий разведорган – абвергруппу102. За полтора года пребывания в абвере добыл и передал в центр подробные данные на 101 агента и 26 официальных сотрудников немецкой разведки. Многие из агентов были обезврежены ещё до того, как приступили к выполнению задания

Хорошо законспирированные сотрудники НКВД с первых же дней оккупации приступили к работе в глубоком тылу врага. К примеру, такие разведчики, как Александр Козлов – прототип разведчика Крылова в художественном фильме Валерия Азарова «Путь в «Сатурн», «Конец «Сатурна». В Краснодаре активно действовал в тылу врага П. И. Прядко. С освобождением города от немецкой оккупации изменники Родины, осевшие для долговременной разведывательной и подрывной работы, были изобличены и понесли заслуженную кару²⁵⁹.

Советская разведка держала под контролем все абверовские структуры и стремилась их же руками уничтожать самых активных сотрудников. Так, по «подставке» советского разведчика фашисты сами расстреляли махрового палача ГартманаШевченко.

Советские разведчики сообщали, что по состоянию на 15 января в городе насчитывается 10–12 тысяч немецких и румынских войск. Среди них много горных стрелков, и большое количество машин с характерными опознавательными знаками: «перо» (197 гсд), «лук со стрелами» (101 гсд), «прыгающий олень» (46 пд), «ель» (52й строительный батальон) и т. д. На южной окраине Краснодара сосредоточено 8 тяжелых танков. На окраине сада в поселке Яблоновском сложены штабеля боеприпасов. В связи с тем что Яблоновский мост не восстановлен, из Краснодара поезда идут через

Тимашевскую, Крымскую, ГеоргиеАфипскую и т. д.

Одним из таких советских разведчиков был сотрудник контрразведки НКВД П. И. Прядко, имевший псевдоним Воробьев²⁶⁰.

Пользуясь легендой немца по национальности, уроженца Башкирии, в декабре 1940 года переехавшего в Краснодар, в мае 1942 года Управлением НКВД по Краснодарскому краю он был переправлен в район Таганрога за линию фронта под видом перебежчика с заданием сбора сведений разведывательного характера и внедрения в разведывательные органы противника.

Учитывая тлетворность фашистского идеологического влияния на население города, советская контрразведка считала это направление одним из важнейших в борьбе с фашизмом. Поэтому на подпольную работу в качестве резидента советской разведки в Краснодар 4м Управлением НКВД был направлен Михаил Семенович Волобуев (Артемов), который под псевдонимом Тейлор был внедрен в редакцию газеты «Кубань»

Удачно преодолев линию фронта, он, находясь в лагере перебежчиков города Сталино (Донецк), после соответствующей обработки был завербован в абвершколу, а в августе с группой агентов в количестве 10 человек переброшен в тыл Красной армии в район дислокации 56й армии.

Вся группа с помощью Воробьева была задержана без оказания сопротивления и передана в особый отдел 56й армии. При допросе в особом отделе агент заявил о своей принадлежности к органам НКВД, и после тщательной проверки передан в распоряжение Управления НКВД, которое в то время находилось в городе Сочи.

Помимо разведчика Воробьева в этой абвергруппе успешно действовали разведчики Потапов и Гальченко. Ими было выявлено более ста немецких агентов и 26 официальных сотрудников разведывательного органа²⁶¹.

Вторая абвергруппа102 под командованием майора Вайнерта располагалась на улице Ворошилова. Эта школа спешно готовила агентов из числа доведенных до отчаяния после многодневного голода советских военнопленных. После 10–15 дней ускоренной подготовки их также забрасывали в тыл Красной армии. Эффективность этих «агентов» была низкой. Как правило, они сразу же сдавались СМЕРШ. Шансы на спасение этих людей были невелики, но агенты все равно предпочитали смерть на родине от своих, нежели унизительную гибель в фашистских застенках.

Среди агентов, кроме тех, которых готовили на поток, была сформирована группа в 30 человек, наиболее рослых и крепких предателей, для отправки в офицерскую школу, размещавшуюся в Берлине.

Кроме того, в школе готовилась специальная группа из 300 человек для прорыва советской обороны в районе города Туапсе. Операция назначалась на ноябрь 1942 года. Размещалась группа в пос. Яблоновском, а тренировки по штурму города отрабатывались за станицей Ильской.

Однако успешное наступление советских войск под Сталинградом и начавшееся наступление Красной армии на Кавказе сорвало коварные замыслы врага, поэтому диверсантов немецкое командование вынуждено было передать в казачий кавалерийский полк «Платов».

Помимо «учебы» курсантов привлекали к участию в борьбе с партизанами. Так, в сентябре 1942 года в районе станицы Северской ими было захвачено два партизана, которые были отправлены в тайную полицию²⁶².

Фашисты взрастили и всячески поддерживали украинских националистов. Кадровый состав этой абвершколы ничем не отличался от предыдущего. Так, один из вербовщиков этой школы некто Самутин Пётр Зотович позже стал начальником украинской дивизии СС «Галичина».

Среди карательных немецких подразделений особо выделялась 1я Волчья сотня специального назначения, которой командовал подъесаул Белой армии Беспалов.

Получив информацию об устройстве Тейлора на работу в редакцию, руководство УНКВД сочло возможным для более эффективного использования агента внести дополнительные мероприятия. Командир оперативночекистской группы «Кубанцы» получил указание: «К ранее данному Тейлору заданию направить в Краснодар агента Альбину, которая хорошо его знает, для установления с ним связи и передачи нового (дополнительного) задания». Суть задания заключается в следующем: «Работая в редакции газеты «Кубань», войти в доверие руководящего состава редакции, добиваясь особого сближения с редактором Норделем, изучить возможности его нейтрализации через подобранных для этого людей»²⁶³.

Практика показала, что Тейлор успешно справился с этим заданием, ему удалось дискредитировать изменника Родины, редактора газеты «Кубань» Норделя перед новыми хозяевами и убрать его, не привлекая к себе внимания.

Пользуясь доверием шефа гестапо, он имел пропуска и допуск во все уголки оккупированной Кубани. Это помогало ему собирать исчерпывающую информацию о противнике и передавать ее через связных в партизанскую оперативную группу «Кубанцы».

Абверкоманда201 основной упор делала на казачье сословие. Кроме этого существовали диверсионноразведывательные части, такие как казачий батальон фельджандармерии (209й батальон ШУМА).

В 28м номере оккупационной газеты от 1 января 1943 года Тейлор по заданию Центра красочно описал событие по приведению к присяге на верность Гитлеру казаков 1й Волчьей сотни Беспалого. Правда, в целях сохранения «тайны» он назвал командира сотни есаулом Бондаренко.

Кровавый след оставила эта сотня в борьбе с партизанами. Уничтожение партизан на Черной речке началось с захвата карателями разведгруппы партизанского отряда, которую фашистские прихвостни подвергли жесточайшим пыткам. Первым был замучен и погиб 3 декабря 1942 года разведчик Виктор Ложкин (1918 г. р.), 4 февраля без вести пропал его напарник Иван Федорович Константинов (1918 г. р.), 7 февраля погибли разведчики Иван Листовой (1925 г. р.), Василий Кравченко (1920 г. р.)  и Аркадий Дмитриевич Щекин – политрук взвода, а 8 декабря карателями был взят в плен разведчик Иван В. Хрипушкин (1892 г. р.). Под пытками или добровольно каратели выведали места расположения партизан.

17 декабря 1942 года в результате неожиданной атаки в неравном бою погибло 17 партизан. Каратели схватили и в тот же день повесили комиссара партизанского отряда Григория Сергеевича Кленина (1909 г. р.). Бой продолжался три дня. На следующий день в бою погибли 9 человек. В последний день боя, 19 февраля, погибли последние 45 партизан, 20 партизан попали в плен, из которых 12 человек фашистские наймиты повесили.

Кровавый след этой сотни на кубанской земле продолжился. Во время наступления Красной армии, 4–5 февраля 1943 года, она уничтожила штрафную роту и передовой батальон 31й стрелковой дивизии у станицы Васюринской. Однако ей удалось тогда ускользнуть от возмездия²⁶⁴.

Оккупация города, словно скальпель хирурга, вскрыла все положительные и отрицательные человеческие качества. О положительных качествах незаслуженно забытых патриоток нашего города Воскресенских хотелось бы поговорить особо.

Краснодарское подполье

Приближение советского фронта к городу Краснодару вызывало возрастающую жестокость врага. Маски «лояльности» к местному населению были сброшены. Фашисты стали в спешке реализовывать заранее подготовленные ими акции, а именно  физическое уничтожение граждан, занесенных в пресловутый 3й список.

Оставшись без партийного руководства, краснодарское подполье не могло представлять организованной силы, способной давать отпор оккупантам. Из десяти оставленных в городе подпольных групп известно об акциях сопротивления только двух. Более того, некоторые члены партии и комсомольцы, утратив веру в грядущую победу над врагом, сдавали свои партийные и комсомольские билеты оккупационным властям, отказываясь от членства. Но, несмотря ни на что, наиболее стойкая часть советских граждан продолжала борьбу с ненавистным врагом.

Место гибели патриоткипионерки Лиды Воскресенской, уничтожившей пять немецких офицеров. Проходящий мимо этого скорбного места прохожий, остановись, вспомни о юной патриотке, отдавшей свою жизнь за нашу Родину, положи на место ее гибели цветок, конфетку или игрушку

Комсомолка Елена Петровна Ковальская (Воскресенская) (1925 г. р.), студентка электромеханического техникума. Вела подпольную работу по собственной инициативе. Активно боролась с фашистскими оккупантами. Несмотря на пытки, она не выдала подпольщиков. Перед освобождением города она была заживо сожжена фашистами в подвалах гестапо ночью 10 февраля 1943 года (фото ГАКК № 02875)

После провала гитлеровского плана захвата Кавказа, в декабре 1942 г. – январе 1943 г. – репрессии врага усилились. Началась тотальная зачистка города от потенциальных и явных противников фашистского режима, занесенных в пресловутый третий список.

Фашистские палачи ворвались в квартиру подпольщика Михаила Семеновича Калашникова— члена подпольной группы краснодарской конторы при «Заготскоте». До войны Михаил Семенович возглавлял Краснодарскую сырьевую базу «Кожсыробработка». Предупрежденный об облавах, он сумел незаметно уйти из города. Дома остались его жена Екатерина Николаевна Калашникова (Воскресенская), её 17летняя дочь Лена и 14летняя племянница Лида Воскресенская. 4 февраля ворвавшись в квартиру подпольщика и не обнаружив его, нацисты арестовали его жену и дочь. Каратели надеялись, что через них удастся узнать место нахождения подпольщика. Однако им это не удалось. Женщина и девочка молчали. Тогда палачи 5 февраля повесили Екатерину Николаевну на углу улиц Пашковской и Красной. Время сохранило тот злополучный столб, на котором враги совершили свое злодеяние.

Неимоверным пыткам в фашистских застенках гестапо подверглась и Лена. Её враги жестоко пытали, а 10 августа, всего за два дня до освобождения города, сожгли заживо.

14летняя пионерка Лида Воскресенская осталась совсем одна в пустой квартире. Неизвестность о судьбе родной сестры, жестокая казнь любимой тёти болью отдавались в девичьем сердце. Желание было только одно – мстить ненавистному врагу. Уже были слышны то приближающиеся, то отдаляющиеся орудийные раскаты, говорящие о том, что родная Красная армия совсем близко и недалек тот день, когда она вернется в родной город. Трудно сказать, какие мысли одолевали девочкой, но стремление отомстить ненавистному врагу взяло верх. Она раздобыла крысиный яд и подсыпала его в немецкий котелок с супом. Квартировавшие в доме пять немецких офицеров были отравлены. Наутро денщик, обнаружив трупы своих начальников, поднял тревогу. Лида была схвачена. Полицаи жестоко избили юную патриотку, а утром 6 февраля повесили на углу улиц Октябрьской и Горького, напротив немецкой комендатуры. Время опять пощадило место гибели патриотки, оставив фундамент столба, на котором фашисты расправились с хрупкой девочкойпатриоткой, повесив на ее груди табличку: «Она отравила пять немецких офицеров». Прохожие с грустью и страхом обходили это место. Упавший с ноги ребенка резиновый ботик так никто и не осмелился подобрать.

Через шесть дней в Краснодар вошли наши. Как вспоминал писатель Константин Симонов, в городе он видел до двадцати повешенных патриотов. Однако место захоронения героически погибших Елены и Лиды Воскресенских, установить нам не удалось. Она не была подпольщицей, была просто девочкойпионеркой, ненавидящей врага, любящей свою Родину, мстящей врагу за своё украденное им детство, за гибель родных и близких, за свой любимый город. Мы не имеем права забывать вас, девочки!

Трагично сложилась судьба подпольщиков конторы «Загодскот». Уходя из города, фашисты стремились вывезти в Германию реквизированный у местного населения скот. Подпольщики сорвали эту акцию, чем вызвали подозрение гестапо.

В своих воспоминаниях жительница города Краснодара Е. Н. Данильчук так описывает арест гестаповцами руководителя подпольной группы:

«12 и 24 декабря 1942 года я увидела в гестапо, как в комнату вошел высокий бледный немец в черной шинели. С ним рядом другой, в советской военной форме, без знаков различия. При допросе он назвал себя вымышленной фамилией – Акозян, проживающий по улице Седина. На допросах он не выдал своих товарищей»²⁶⁵.

При оставлении города советскими частями руководство крайкома, горкома и райкомов партии в числе первых покинули город, не позаботясь об организации и руководстве подпольным движением в оккупированном Краснодаре, что наложило свой негативный отпечаток на организацию сопротивления врагу. Разведывательная, агитационная и подрывная работа в тылу врага легла на плечи только 4го отдела НКВД Краснодарского края.

Учитывая, что в городе Краснодаре, станице Пашковской и прилегающих к ним населенных пунктах в оккупации осталось более двух тысяч кандидатов и членов партии, тысячи комсомольцев не сумевших эвакуироваться, краевым комитетом ВКП(б) и Управлением НКВД лишь 28 ноября 1943 года был утвержден совместный план создания партийных групп на территории города, захваченного врагами. Для руководства подпольем и активизации сопротивления оккупантам требовалось подобрать надежных людей, хорошо знающих обстановку и всю подпольную сеть.

В городе разрозненно действовало более 10 групп подпольщиков. Самая крупная подпольная группа состояла из 8 человек. Руководитель этой группы заранее был устроен на работу чернорабочим на мукомольный завод, а остальные члены группы – рядовыми рабочими на различные предприятия города с проживанием в частном секторе. Группа проводила диверсии на нефтезаводе, железной дороге и других объектах.

В Краснодаре ими были выведены из строя или уничтожены полностью 40 объектов, оборудование которых в свое время не удалось эвакуировать. Фашисты так и не смогли напасть на след подпольщиков²⁶⁶.

В подборе кандидатуры руководителя краснодарского подполья выбор пал на А. А. Ряхина – бывшего секретаря Красногвардейского райкома партии, а помогать ему должны были А. Г. Бородин и О. Ф. Гавриков.

Тем не менее хорошо продуманная операция чекистов сорвалась. При переходе через линию фронта был легко ранен в щеку Ряхин. После выздоровления все попытки отправить его на задание в оккупированный Краснодар ни к чему не привели. Каждый раз А. А. Ряхин находил повод для отказа²⁶⁷.

Вместо него в декабре 1942 года с прежним заданием был послан Г. С. Крючинин с партизанами – разведчиками партизанского отряда «Красногвардеец» В. Д. Некрасовым и Е. П. Смирновым.

Важнейшей обязанностью подполья являлось обеспечение безопасности конспиративных квартир, для чего за ними должен был вестись негласный надзор. В связи с отсутствием организованного подполья контроль за конспиративными квартирами не велся. Этим и воспользовались контрразведывательные службы врага. Перевербовав хозяев конспиративных квартир, немцы взяли их под свой контроль.

На такую проваленную квартиру попал руководитель городской подпольной партийной организации Гавриил Сергеевич Крючинин. После пыток 18 декабря 1942 года на угловом столбе улиц Красной и Пашковской патриот был публично повешен. Не менее драматично сложилась судьба его товарищейподпольщиков Василия Дмитриевича Некрасова и Евгения Прокопьевича Смирнова. Они, как и их руководитель, попали в руки фашистов на проваленной конспиративной квартире. 6 января 1943 года немецкие палачи повесили их на угловом дереве улиц Рашпилевской и Гимназической²⁶⁸.

Ради чего рисковали наши разведчики и бойцы партизанских отрядов, совершая опаснейшие рейды в оккупированный фашистами Краснодар? Советские разведчики были глазами и ушами штаба партизанского движения и Закавказского фронта. Их ценнейшая информация помогала советскому командованию правильно оценить складывавшуюся обстановку и принять соответствующие решения. Ознакомившись с выдержками из некоторых разведывательных сводок, можно оценить их важность и своевременность. Когда уже верстался план Краснодарской наступательной операции, из Краснодара разведчики сообщали:

«Восстановлена работа молокозавода. На КРЭС восстановлена одна турбина и восстанавливается другая. Частично восстановлен нефтеперегонный завод».

Пятого ноября 1942 года указанные объекты были подвергнуты бомбардировке советской авиацией и разрушены.

«5 ноября началась сплошная мобилизация мужского населения от 14 до 60 лет со всех станиц и хуторов, расположенных южнее и югозападнее Краснодара, в районы севернее Краснодара (в район бывшего Краснодарского обвода). Предположительно противник намеревается строить линии укрепления севернее города».

«В городе Краснодаре сконцентрировано большое количество войск противника, в основном из Чехословакии. Чехословацкие солдаты запасаются советскими листовками и портретами тов. Сталина, имея намерения при удобном случае перейти на сторону Красной армии».

«На краснодарских аэродромах дислоцируются бомбардировщики «ФоккеВульф», всего около 250 машин. В воздух ежедневно поднимаются 25–30 самолетов. Производятся ночные полеты. На Пашковском аэродроме находится от 70 до 80 транспортных самолетов. Ежедневно в воздух поднимаются 30–40 машин, которые перебрасывают на фронт боеприпасы и другие материалы. Ночные полеты не проводятся».

«По улице Кирпичной (Чапаева) в городе, в бывшем здании аэроклуба, размещаются ремонтные мастерские, в которых проводятся ремонт и сборка танков, автомашин и мотоциклов. Запасные части к ним прибывают из Германии. В мастерских в основном работают немцы, местных рабочих в мастерские не допускают. Машины в собранном виде выстраиваются на улице около мастерских. 9 и 10 ноября скопилось, вышедших, свыше 500 единиц танков, автомашин и мотоциклов. Мастерские усиленно охраняются».

«В последние дни на бывшем заводе им. Седина немцы открыли какоето секретное производство. Всех местных рабочих с завода уволили». «Весь квартал и Ворошиловский сквер, особенно по улице Ворошилова, от Красной до Красноармейской, занят штабом воздушного корпуса немцев. На углу улиц Красной и Пушкинской, в здании бывшей милиции, расквартирован штаб войск жандармерии»²⁶⁹.

«…В конце ноября и в декабре 1942 года прогремели взрывы на восстанавливаемых немцами для своих целей заводе им. Седина, заводе измерительных приборов и других предприятиях города. Шел срыв графиков ремонтных работ на восстанавливаемой КРЭС, сорван план отправки скота в Германию.  Эти взрывы, саботаж, а также типографские документы и различные бланки были добрым знаком того, что резидентура Тейлора успешно работает»²⁷⁰.

Чрезвычайно важной и невероятной, на наш взгляд, явилась информация, полученная от Тейлора, о том, что поблизости с городом (в районе Пашковского аэродрома) идет строительство стартовых площадок для немецких ракет «Фау». В целях обеспечения секретности на бывшем заводе ЗИП работали только немецкие специалисты. Десять тысяч советских военнопленных располагались и трудились в районе Пашковского аэродрома на непонятных строительных работах. Эти военнопленные в других работах не применялись. К великому сожалению, найти подтверждения этой информации пока не удалось. Однако косвенные предположения можно сделать. Если считать, что кавказское направление Гитлер считал важнейшим в борьбе с Британской империей, это побудило его даже взять на себя командование группой армий «А». На пути к своей заветной цели он не считался ни с чем и ни с кем. Скептиков – начальника штаба ОКХ сухопутных войск генералполковника Франца Гальдера, фельдмаршалов Федора фон Бока и Вильгельма Листа он отстранил и отправил в отставку.

Закавказский фронт держался в основном за счет поставок по лендлизу. В 1943 году поставки Великобритании согласно арендным и кредитным поставкам по Иранскому маршруту возросли с 29,9% в 1942 году до 33,5% в 1943м от общего потока помощи²⁷¹. Фашисты могли всячески стремиться прервать южный поток обеспечения Закавказского фронта, для чего переброска на Кавказский фронт самого современного, разрушительного оружия не кажется столь невероятной.

Более того, существует мнение, что, реализуя сообщение советского разведчика, наша авиация уничтожила эти площадки. Вызывает подозрение и чрезмерная секретность, которая окутывала завод. Говорят о том, что план применения ракет мог распространяться и на Краснодар. Этим можно объяснить и гибель десяти тысяч советских военнопленных – свидетелей строительства данного секретного объекта в Пашковской, на перекрестке улицы Волгоградской и переулка 1й проезд Можайского. (По свидетельству очевидцев, военнопленные были расстреляны, и их останки были закатаны немецкими танками.)

Беспримерный подвиг совершил партизанский разведчик Клим Арсеньевич Роговой из партизанского отряда «Красногвардеец», который, как и его товарищи, зверски замученные и казненные гестаповцами Г. С. Крючинин, В. Д. Некрасов и Е. П. Смирнов, был заброшен для подпольной работы в Краснодар.

Попав в лагерь военнопленных, размещавшийся близ «ссыпок» на обозостроительном заводе (ныне торговый комплекс «Центр города»), из военнопленных он создал разветвленную сеть подпольных групп по 10 человек в каждой. Высокая конспирация, где каждый подпольщик знал только одного командира группы, не позволяла немецким контрразведчикам выйти на всю группу. Расследование, проходившее втайне, затянулось. В это время подготовка к восстанию шла полным ходом. В феврале 1943 года, перед тем как фашисты подготовились к ликвидации заключенных, восстание началось. Вооружившись чем попало, военнопленные напали на охрану, прорвали колючую проволоку и вырвались на свободу. Поднятый по тревоге полицейский батальон, состоявший из предателей, располагавшийся в кирпичном двухэтажном угловом здании бывшего профессиональнотехнического училища на углу улиц Янковского и Северной, бросился в погоню. Многие военнопленные погибли на краснодарских улицах, но более 150 узникам удалось спастись и вступить в ряды Красной армии. За подвиг партизан Клим Арсеньевич Роговой был награжден медалью «Партизан Отечественной войны» 2й степени²⁷².

Начало тотальной зачистки города совпало с прибытием в зондеркоманду СС 10А из айнзацгруппы СС «Д» старшего следователя по особо важным делам Свистельникова. Бывший начальник Кубанской казачьей канцелярии периода оккупации П. Иваница в своих воспоминаниях «На Кубани в 1942–1943 годах», опубликованных в журнале «Родимый край», № 49, в главе «Работа краснодарского подполья» писал:

«Старшим следователем по особо важным делам в зондеркоманде СС 10А был майор госбезопасности Свистельников из АзовоЧерноморского управления НКВД. Этот – профессионал своего дела, в чека он служил с 1919 г., имел массу орденов и закончил все гэпэушные школы и курсы училища. В 1937 г. по делу высшего командного состава РККА СевероКавказского военного округа, которое он должен был вести, был арестован и без суда и следствия просидел в подвалах до начала войны. С началом войны рядовым был послан на фронт «оправдывать доверие» партии и правительства, но при первой же возможности перешел на сторону немцев, где открыто рассказал, кто он… В штабе корпуса с ним разговаривал гестаповец в чине генералмайора и сразу же предложил ему служить в их частях на восточном фронте. От собеседника Свистельников получил согласие, что будущее его начальство позволит ему «работать» своими методами… Полный состав Краснодарского подпольного крайкома партии, с шифрами и радиопередатчиком, был захвачен в один час»²⁷³.

Этим заявлениям Иваницы можно верить с большой осторожностью. Дело в том, что, заявляя о разгроме подпольного крайкома партии, автор этих строк ошибается. В данном случае речь идет не о подпольном крайкоме партии (его в городе не было), а о подпольном горкоме партии во главе с Г. С. Крючининым и подпольной группе «Заготскот» под руководством В. П. Саркисова. Следователь – один из бывших руководителей АзовоЧерноморского управления НКВД мог хорошо знать структуру организации подполья, методы его работы и базу его возможного формирования.

По этой разветвлённой подпольной сети и был нанесен главный удар врага.

В городе успешно действовала подпольная группа при краевой конторе «Заготскот», которой руководил Ваган Петрович Саркисов (1899 г. р.). Погиб в застенках краснодарского гестапо в декабре 1942 года. В его группу входили:

Артем Федорович Лаптев (1900 г. р.), до оккупации работал ректором медицинского института;

Михаил Семенович Калашников (1899 г. р.), бывший директор Краснодарской сырьевой базы кожсыробработки;

Федор Ефимович Улько (1903 г. р.) – член подпольной группы;

Яков Петрович Гончаренко (1901 г. р.) – член подпольной группы;

Михаил Савельевич Купелашвили (1908 г. р.) – член подпольной группы

(фото ГАКК № 02597)

Партизаны партизанского отряда «Красногвардеец», отправленные на подпольную работу в город Краснодар в декабре 1942 года: (справа налево) Г. С. Крючинин – секретарь подпольного райкома партии, члены подпольной группы В. Д. Некрасов и Е. П. Смирнов (ГАКК. № О1366)

В январе 1943 года оккупанты спешно начали складывать в чемоданы награбленное. По показаниям любовницы Курта Кристмана, гестаповцы вывезли в Симферополь два больших ящика с золотом. Это обстоятельство заставляет задуматься о том, что за золото вывез гестаповец. Дело в том, что из краеведческого музея им. Фелицына непонятным до сих пор образом исчезли два чемодана с артефактами скифского золота, переправленного в Краснодар накануне фашистской оккупации Крымского полуострова.

Наступавшие части Красной армии не давали времени на спокойные сборы. Поэтому в спешке фашисты хватали все, что можно было унести или увезти, а все остальное предавалось огню или разрушению.

Готовясь к отступлению, фашистское командование приступило к заметанию следов своих преступлений, грабежу материальных ресурсов и уничтожению всего того, что может пригодиться Красной армии и жителям города.

Подвалы гестапо и СД тайной полиции на улице Красной, 111 были забиты арестованными. Немецкая душегубка по нескольку раз в день увозила заключенных к противотанковому рву. На каждой центральной улице были сооружены виселицы, на которых публично казнили патриотов. Убирать трупы повешенных категорически запрещалось даже близким родственникам. За попытку снять с петли повешенного грозила смерть. В городе царила атмосфера всеобщего страха.

Однако сокрушить дух подавляющего большинства советских граждан фашистам не удалось. С каждым днем оккупации сопротивление краснодарцев врагу нарастало. В людных местах появились листовки со сводками Совинформбюро, рассказывающие о разгроме немцев под Сталинградом и наступлении Красной армии. Иногда утром краснодарцы вдруг неожиданно для себя обнаруживали свежий номер газеты «Большевик», с риском для жизни подброшенный чьимито заботливыми руками.

Активизировалась деятельность военной разведки Черноморской группы войск Закавказского фронта. Под видом немецких солдат и офицеров в город проникали советские разведчики. Рискуя жизнью, советские военные разведчики доставляли ценнейшую информацию о намерениях и дислокации противника. Так, по данным агентурной разведки, сообщалось, что 2 февраля в станице Динской располагался крупный немецкий штаб, правда, установить его принадлежность разведчикам не удалось. В станице находилось до 500 автомашин, груженных боеприпасами, продовольствием и частично пехотой, до 20 орудий среднего калибра, 6 легких танков.

На машинах замечены опознавательные знаки 50й и 111й пехотных дивизий; ночью следующего дня по маршруту из станицы Пластуновской через станицу Динскую на Краснодар отмечалось сплошное движение автотранспорта, в большинстве груженного боеприпасами, авиабомбами и продовольствием. В совхозе «Агроном» находились до 800 груженых подвод и до 200 румынских кавалеристов. 3 февраля транспорт, отправленный из станицы Динской и других мест, прибыл в Краснодар. Здесь отмечалось большое количество автотранспорта с опознавательными знаками 50й, 125й, 198й пехотных дивизий, 97й горнострелковой дивизии и др. 4 февраля в городе отмечено усиленное патрулирование службой регулирования, состоявшей только из офицеров, что говорило о большой напряженности среди войск гарнизона. Стараясь обезопасить себя от повторного прорыва советских войск (6й гвардейской стрелковой бригады), на южной окраине Краснодара немцы спешно проводили оборонительные работы. Вдоль железной дороги и ветки на мясокомбинат окопы заняты немецкими солдатами. В город было стянуто большое количество зенитной артиллерии²⁷⁴.

10 февраля военные разведчики Черноморской группы войск сообщали, что противник приступил к выходу своих войск из Краснодара. Воинские части отходят в сторону Марьянской на Славянскую через ГеоргиеАфипскую, Северскую и Ильскую. Непосредственно в городе оборона противником так и не была создана. Город прикрывался с востока только воинскими частями 4й горнострелковой дивизии. В городе местной власти уже нет²⁷⁵.

Не в стороне от этого находилась разведка Южного штаба партизанского движения. Рассказывая о самоотверженной, мужественной работе советских разведчиков, мы не можем не упомянуть разведчика Аркадия.

Спецзадание, которое получил он на случай временной оккупации города, было одним из сложных и не менее опасных, чем работа любого другого разведчика или контрразведчика, находящегося в тылу врага.

Аркадий должен был выявить не только места расположения спецслужб противника, но и их штат, приемы работы, методы вербовки агентуры из числа местногонаселения в оккупированном городе, конспиративные квартиры разведслужб и т. д.

Информация, полученная от него, позволяла руководству управления не только координировать работу агентуры, находившейся в Краснодаре, но и упреждать возможные провалы. Это было очень важно, ибо после освобождения города, а в этом наши разведчики нисколько не сомневались, враг постарается оставить в Краснодаре свою агентуру.

Таким образом, в поле зрения Аркадия попала некая Вшивцева. Изучив связи этой особы, дабы не допустить ошибки, немецкий контрразведчик Франц благополучно завербовал её. Он поручил новоиспеченной агентке «не спускать глаз с партийнокомсомольских активистов, коих Советы оставили для подрыва «нового порядка», а также выявлять их связи».

Первым, кого Вшивцева взяла на мушку, был секретарь одной из районных комсомольских организаций, живший по соседству. Будучи занятой разоблачительнопредательской деятельностью. Вшивцева нигде не работала, хотя всегда была в теле за счет продовольственного пайка, которым её щедро обеспечивало руководство абвергруппы.

Среди предателей, продавших себя и Родину за отнятый фашистами у советских людей кусок хлеба, в поле зрения Аркадия, хотя и нечасто, попадали и такие, кому, казалось бы, сам Бог велел с оружием в руках сражаться с врагом. Агент абвера Нелли Курбасова до войны была замужем за работником милиции Костиным. По какимто только нам не ведомым причинам работник правопорядка оставил её, расторгнув брак. Дело было накануне войны. Муж перешел в общежитие, оставив бывшей жене квартиру. В июле 1942 года лейтенант Костин ушел с партизанами в лес защищать Родину.

После захвата немцами Краснодара абверовцы быстро нашли Курбасову, сделав её своим человеком, обретя в её лице не только хорошего агента, но и заботливую хозяйку: два сотрудника абвера неплохо устроились у неё на квартире.

Агент Курбасова находилась на связи у самого начальника следственной группы Альфреда. Нелли специализировалась на добыче фотографий интересующих немецкие спецслужбы лиц, не согласных с фашистским режимом. Она работала без какойлибо конспирации. Её квартиру часто посещал Альфред в сопровождении Франца, который одновременно являлся и личным шофером шефа.

В списках агента Аркадия были и другие предатели, работавшие на фашистов под различными прикрытиями, вплоть до сапожников, сидевших на оживленных перекрестках городских улиц и по мере необходимости менявших место своей дислокации…

За время своей специальной командировки Аркадий выявил 85 подручных немецких спецслужб.

Далеко не у всех советских разведчиков благополучно сложилась боевая судьба. Много их пало в борьбе с врагом.

Советские чекисты не были праздными наблюдателями событий в оккупированном городе. Сегодня мы еще не можем подробно рассказать о борьбе наших подпольщиков в оккупированном городе. Формы и методы оперативной работы органов государственной безопасности и сегодня представляют собой особо важную государственную тайну. Но одно можно сказать с уверенностью: советская разведка с честью выполнила свой долг перед Родиной.

Так, через восстановленную врагом Пашковскую переправу шел поток жителей станицы и города в поисках пропитания. Староста – атаман станицы снабжал проникающих в Краснодар разведчиков необходимыми документами и пропусками. Для этих целей использовались оборудованные тайники на территории Тахтамукайского района. Порой в доме Касьяна Николаевича Чуприна прятались от облав подпольщики и партизаны, хранили оружие и взрывчатку.

Воспользовавшись этим «окном», советские разведчики группы С. П. Маринца и В. Г. Карпович, проникшие через переправу, доложили в штаб партизанского движения, что в городе 17 августа расклеены объявления о регистрации еврейского населения. Создано еврейское правительство, состоящее из двух человек, регистрация евреев проходит отдельно. Много евреев арестовано и вывезено в неизвестном направлении.

Эта разведывательная работа сопрягалась с большим риском. Нацистская контрразведка тщательно контролировала все подступы к городу. Особое рвение проявляли украинские националисты. Немецкие, украинские и румынские военные патрули придирчиво проверяли документы у каждого жителя. Особо тщательной проверке подвергались те, кто не владел языковым местным диалектом. Тем не менее партизаны продолжали идти на смертельный риск.

Несмотря на то что военная разведка абвера, гестапо и другие карательные органы врага учинили неслыханный террор в городе Краснодаре среди местного населения: грабили и убивали жителей, не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей, насадив всюду свою агентуру, взяли к себе на службу в карательные органы изменников Родины, пособников оккупантов, непримиримая борьба с врагом продолжалась²⁷⁶.

После освобождения города советской контрразведкой была проведена большая работа по сбору информации о противнике и его пособниках. Практически каждая разведывательная и контрразведывательная служба врага была под контролем советских спецслужб. К примеру, развединформация, полученная только от одного из разведчиков, такого как Аркадий, помогла минимизировать усилия немецкой контрразведки. Советское командование знало обо всех персоналиях и методах работы этой абверовской группы. Кроме 85 подручных немецких спецслужб в Краснодаре было выявлено 9 немецких агентов, 2 содержателя конспиративных квартир и 20 неформальных информаторов. Большое количество вражеских агентов были нейтрализованы в тылах Красной армии. Кроме того, советская контрразведка заблаговременно узнавала о месте и количестве забрасываемых в наш тыл немецких агентов и диверсантов.

Среди наиболее разветвлённой сети контрразведки врага выделялась абвергруппа 301, располагавшаяся по улице Горького, 35 и 56. Кроме Краснодара её филиалы располагались в Новороссийске, Анапе, Майкопе, Темрюке, Гостагаевской, Натухаевской, ВерхнеБаканской, Неберджаевской, Варениковской, Абинской, Крымской и Капустино.  Кроме шести немцев, руководивших группой, остальные были русские и украинцы. Деятельность этого контрразведывательного органа была направлена на насаждение на оккупированной фашистами территории агентуры с целью уничтожения советских разведчиков, партизан, коммунистов и других советских патриотов; подбор и заброску агентуры в тылы Красной армии для ведения шпионской и подрывной деятельности. В период оккупации абвергруппой было арестовано и расстреляно большое количество ни в чем не повинных советских граждан. На совести этой абвергруппы – гибель сына краснодарского ученогоселекционера академика П. П. Лукьяненко и его товарищей²⁷⁷.

Восстание

С осени 1942 года Закавказский фронт начал подготовку к наступательной операции. Важная роль в ее осуществлении отводилась партизанским отрядам. Являясь местными жителями и хорошо зная театр боевых действий, они должны были вместе с передовыми частями Красной армии быть в авангарде наступающих частей. Однако нужно учесть, что слабостью партизанского движения на Кубани являлось то, что среди партизан было мало людей, имевших реальный боевой опыт. Одно дело – вести разведку, совсем другое – реальные боевые действия.

Руководитель восстания партизанского отряда «Красногвардеец» Роговой Клим Арсентьевич (ГАКК фотоархив О6278)

Понимая это, командир партизанского отряда «Красногвардеец», сформированного из бывших рабочих и служащих Краснодарского кожевенного завода, Василий Сергеевич Байдиков подумал: а почему бы не попытаться вызволить из фашистской неволи советских военнопленных?

Необычность задания по организации массового побега советских военнопленных заключалась в том, что советскому разведчику предстояло не только проникнуть в логово врага, но и быть пленённым, попасть в концентрационный лагерь, подобрать там группы из наиболее преданных Родине, опытных советских воинов, подготовить и осуществить восстание, вырваться на свободу, а затем прибыть к месту сбора в район горы Ламбина близ станицы Крепостной и влиться в ряды партизанского отряда.

При тщательном отборе кандидатур для этого важного и ответственного задания выбор пал на партизана Клима Арсентьевича Рогового.

Чрезвычайная сложность задания заключалась в том, что этот период совпал с ожесточением тотальной зачистки города Краснодара от лиц, потенциально опасных для оккупационного режима: бывших государственных служащих, членов Коммунистической партии и комсомола, скрывающих свое членство, уклоняющихся от регистрации в органах немецких властей, уличенных в симпатиях, сочувствии и сотрудничестве с подпольем.

Бывший начальник Кубанской казачьей канцелярии периода оккупации П. Иваница в статье «На Кубани в 1942–1943 годах», опубликованной на страницах белоэмигрантского журнала «Родимый край», так описывает эти события. Ужесточение тотальной зачистки Краснодара он связывает с прибытием в карательные органы города старшего следователя по особо важным делам Свистельникова: «Старшим следователем по особо важным делам в зондеркоманде СС 10А назначен бывший майор госбезопасности Свистельников (работавший до войны в АзовоЧерноморском управлении НКВД).

Этот – профессионал своего дела, в чека он служил с 1919 г., имел массу орденов и закончил все гэпэушные школы, курсы и училища. В 1937 г. по делу высшего командного состава РККА СевероКавказского военного округа, которое он должен был вести, был арестован и без суда и следствия просидел в подвалах Лубянки до начала войны. С началом войны рядовым был послан на фронт «оправдывать доверие» партии и правительства, но при первой же возможности перешел на сторону немцев, где открыто рассказал, кто он…

В штабе корпуса с ним разговаривал гестаповец в чине генералмайора и сразу же предложил ему служить в их особых частях на Восточном фронте. От собеседника Свистельников получил согласие, что будущее его начальство позволит ему «работать» своими методами… Полный состав подпольного крайкома партии, с шифрами и радиопередатчиком, им был захвачен в один час…»²⁷⁸.

Этим откровениям Иваницы можно верить с большой осторожностью. Дело в том, что подпольного крайкома партии в Краснодаре не было вообще. Речь могла идти только о попытке заброски Южным штабом партизанского движения в оккупированный город секретаря подпольного горкома партии Гавриила Сергеевича Крючинина вместе с партизанами В. Д. Некрасовым и Е. П. Смирновым, погибших от рук палачей.

Из десяти подпольных групп, оставленных в Краснодаре, документы архивов рассказали нам о гибели лишь некоторых подпольщиков из двух официально оставленных в тылу врага групп: руководителя подпольной группы конторы «Заготскот» Вагана Петровича Саркисова и членов подпольной группы масложиркомбината Свирида Свиридовича Лысенко и Гавриила Шмыкова. Если учесть, что остальным членам подпольных групп удалось избежать ареста, то можно не сомневаться в стойкости советских патриотов, попавших в руки врага и под пытками не выдавших своих товарищей²⁷⁹.

Жестокий массовый террор против подполья и мирного населения города, развязанный оккупантами, создавал дополнительные сложности К. А. Роговому проникнуть в лагерь советских военнопленных. Существовала прямая угроза быть схваченным гестаповскими палачами и быть повешенным, как десятки патриотов, на перекрестках города.

Из 16 бараков лагеря один был отведен под комендатуру и лагерную охрану, другой – под гестапо и казематы (по другим данным, там размещалась абверкоманда301, занимавшаяся вербовкой военнопленных для ведения диверсионной работы в тылу советских войск. – Прим. автора), в третьем бараке под названием «заразный» помещались «доходяги» – доведенные до дистрофии пленные, больные дизентерией и тифом. Впрочем, между собой военнопленные называли его «бараком смерти». Каждую ночь к нему подъезжали машины и увозили трупы.

Лагерь был окружен колючей проволокой в три ряда с вышками охраны и пулеметчиками. С внутренней стороны забора из колючей проволоки были вырыты канавы, в которых также хоронили расстрелянных и умерших от побоев военнопленных.

В тринадцати оставшихся бараках на двухъярусных нарах, изготовленных из штакетных заборов жителей города, размещались советские военнопленные, по 500–600 человек в каждом. Между бараками были вырыты сливные канавы для мусора и отхожих нужд…

Каждый военнопленный был обязан носить жестяную табличку с номером и обращаться к другому «господин». За слово «товарищ» следовало жестокое наказание.

Внутренний «порядок» в лагере поддерживала местная полиция (КАПО), состоящая из изменников Родине, вооруженная палками или плетками с вплетенной в них проволокой и металлической гайкой на конце.

С первых дней пребывания в лагере Роговой внимательно ознакомился с существовавшими там порядками: режимом охраны, сменой часовых, их вооружением и численностью, условиями содержания и контингентом заключенных.

Тщательная подготовка в партизанском отряде к выполнению этого задания помогла Климу Арсентьевичу обнаружить за собой слежку. Несколько пар глаз как бы невзначай внимательно следили за всеми его передвижениями.

По своему небогатому опыту пребывания в лагере военнопленных он знал, что среди узников, доведенных до отчаяния голодом и побоями, немало провокаторов – осведомителей лагерной администрации. Вывод напрашивался один: провал!

Вскоре ситуация прояснилась. К нему подошел один из военнопленных, представился Муравьевым. Называть фамилии и имена кроме «господин номер такойто» заключенным запрещалось. «Провокатор!» – мелькнуло в голове у Клима. Видя настороженность собеседника, Муравьев улыбнулся и продолжил разговор: «Мы давно наблюдаем за тобой. На простого «пастуха» ты не похож. Уж больно осторожен. Не спешишь обзавестись друзьями. Пытаешься залезть в каждую щель. Мои ребята дали мне добро открыться тебе».

Клим Арсентьевич внимательно посмотрел на собеседника. Их глаза встретились. На Рогового был устремлен изучающий, не менее настороженный взгляд собеседника. Помолчав некоторое время, Муравьев сообщил, что в лагере есть надежные, проверенные люди. Если чтото нужно, они всегда придут на помощь. На этом первая встреча закончилась.

Партизанразведчик в эту ночь не мог уснуть. В голове крутились разные мысли: провокация? раскрыт или на самом деле в лагере существует подполье? Время шло, а он так и не приступил к выполнению задания. Окончательное решение все же было принято: пойти на осторожный контакт с подпольем. Камень с сердца сразу упал. Незаметно для себя Клим провалился в глубокий сон и проснулся от толчков в бок дежурного по бараку: «Чего дрыхнешь? Ану, марш на построение!».

Было еще темно и зябко, на улице моросил осенний дождь. Пленные, ёжась от холода, кутаясь в грязные лохмотья, в которые превратились их гимнастерки, понурив головы, молча строились по командам. Струйки дождя стекали по их изможденным, впалым щекам. Роговой почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. «Не поворачивайся! После работы у канавы между четвертым и пятым блоками тебя будут ждать», – тихо произнес незнакомый голос.

После переклички рабочие команды по очереди подходили к походным кухням, ранее изготовленными на соседнем заводе им. Калинина. Завтрак был традиционным: суп из проваренной до отделения волокон, дохлой конины и картофельных очисток, разбавленный сырой водой. От такой еды пленные страдали расстройствами желудка, дизентерией и тифом. Клим по привычке приготовил свою фуражку под непотребное пойло, однако чьято добрая душа сунула ему в руки жестяную банку. Не успев поблагодарить спасителя, Роговой услышал окрик повара: «Чего рот разинул? Подставляй посудину!».

На работу на бондарную фабрику команды пленных по сто человек немцы и полицаи гнали по улице Новокузнечной. Охрана с собаками шла по обочинам, а русские полицаи с плетками и длинными палками – вокруг колонны, как правило, по грязи. Как бы пытаясь выделиться перед военнопленными, полицейские громко матерились, щелкали кнутами по спинам несчастных, заставляя ускорить шаг. Изрядно озябнув от холода и утренней слякоти, пленные спешили на работу, где можно было согреться.

На высокие козлы пленные должны были взгромоздить толстые бревна и распиливать их на тонкие доски. В этот раз Клим работал наверху. Работа пошла спорно. Через некоторое время от спин пильщиков пошел пар. И тут напарник схватился за лицо и стал тереть глаза. Немецкий охранник со злостью крикнул: «Schneller arbeiten!» («Быстрее работать!»). Пленный виновато повернул голову в сторону немца и произнес: «Сейчас, господин охранник, только протру глаза!». Не раздумывая, немец выхватил пистолет и выстрелил в лицо обреченному. «Wegnehmen» («убрать»)», – стволом пистолета брезгливо указывая подбежавшим полицейским на труп, процедил сквозь зубы охранник. Те, подобострастно поклонившись господину охраннику, схватили за ноги военнопленного и поволокли к заранее вырытой траншее…

После работы, прождав некоторое время, Клим Арсентьевич вышел к зловонной канаве. Из соседнего барака появился Муравьев и устроился напротив спина к спине: «Слушайте меня внимательно. Я лейтенант Красной армии, командир батареи 642го артполка (по архивным данным, командир батареи 642го артиллерийского полка 13й армии лейтенант Евгений Матвеевич Муравьев пропал без вести 1 мая 1942 года²⁸⁰. – Прим. автора). В бою я был сильно контужен. Вынесли меня из боя мои бойцы Кондратьев и Шляховский. Выбраться из окружения нам не удалось. В лагере они меня не выдали. Теперь мы решили создать подпольную группу сопротивления. В нашу группу вошел и латыш Кучинксис (фамилия вымышленная, т. к. К. А. Роговой фамилию латыша не запомнил. – Прим. автора). Перед нами стоит задача с подходом наших войск поднять в лагере восстание».

– Что успели сделать? – спросил Роговой.

– Мало что. Раздобыли пять топоров, несколько лопат, – ответил лейтенант.

– Не спешите, при встрече с группой мы детально обмозгуем это дело.

Через два дня представился удобный случай. В ночном небе появились наши «ночные ласточки» – легкие ночные бомбардировщики У2. С их появлением в городе сохранялись тишина и полная светомаскировка. Понимая неуязвимость этих смертоносных машин, немцы скрывали свои объекты и огневые точки. Лишь тогда, когда, отбомбившись, бомбардировщики исчезали, небо озарялось грохотом зениток и пулеметных огненных трасс. В этот день и состоялось первое заседание подпольного комитета.

Слово взял Роговой. Присутствующие догадывались об истинных причинах появления этого человека в лагере. О том, что Красная армия вела решительное наступление на Сталинградском фронте, знали все. Эту информацию им поставляли краснодарские подпольщицы – женщина с десятилетним ребенком. Регулярно они приносили к колючей проволоке корзинку с булочками, в которые были спрятаны бумажки с текстом сводок Совинформбюро. Получив долгожданную булочку, пленный передавал ее в задние ряды тем, кому якобы не удавалось пробиться в первые ряды за долгожданным лакомством. Полицаи, как коршуны, с дубинами набрасывались на пленных, отгоняя их от изгороди и обыскивая карманы. Однако обнаружить у подпольщиков желанных сообщений с Большой земли им не удавалось.

– Для организации восстания нам нужна строжайшая конспирация,– начал размышлять вслух Клим Арсентьевич. – Среди пленных могут быть провокаторы и агенты абвера. Необходимо создавать «десятки», где только командир первой «десятки» должен знать нас. Последующие «десятки» должны знать только предыдущую «десятку». Пока немчура будет распутывать этот клубок, чтобы выйти на руководителей, мы поднимем восстание. Немцы выдохлись и думают только о том, как бы на Кавказе наши не устроили им новый Сталинград. В предстоящем наступлении партизанские отряды должны будут наступать вместе с передовыми частями, а для этого нам нужны опытные бойцы и командиры. Одними смелыми вылазками здесь не обойтись. Сбор вырвавшихся из лагеря будет у станицы Крепостной Горячеключевского района у горы Ламбина. Местные жители предупреждены и проводят к месту сбора. А пока особо тщательно нужно подобрать первую «десятку», особенно ее руководителя.

Вскоре к восстанию было готово 18 десятков военнопленных. Неожиданно в группу попросился один из полицейских. Он заявил, что хотел бы искупить вину перед Родиной. Это насторожило подпольщиков. Откуда полиция узнала о готовящемся восстании? Заявляя о своих серьезных намерениях, полицейский принес пистолет с патронами и две гранаты, а свою винтовку готов был передать в момент восстания.

Все вроде бы шло нормально. Арестов организаторов подполья не было. Ночью 22 января 1943 года было назначено выступление. Однако вечером подпольщики заметили в комендатуре подозрительное оживление. Стало понятно, что немцы чтото учуяли или среди военнопленных оказался предатель. Восстание пришлось на время отложить.

Тщательная проверка и слежка помогли выявить предателя, вышедшего ночью из комендатуры. От него исходил запах спиртного. Разбор дела предателя был коротким.

Теперь, казалось, ничто не мешало начать восстание в новые сроки. Оно было назначено на 22.30 24 января 1943 года. Бойцы «десяток» должны были распределиться по баракам, чтобы в 23.00 поднять людей. Заранее подготовленные узники должны были сделать проходы в проволочных заграждениях, разоружить охрану и убрать на ближайших вышках часовых.

Однако к намеченному часу в комендатуре опять началось движение. Стало окончательно ясно, что провокатор находится среди руководства восстанием. Но отменять начало выступления было уже поздно. Ровно в 23.00 из бараков выскочили узники. Фашистская охрана открыла по ним бешеный огонь. Военнопленным удалось проделать проход в проволочном заграждении, и 170 узников вырвались на свободу. Полицаи и немцы с собаками пустились вдогонку. Возле проходов осталось множество трупов советских военнопленных, которые позже были зарыты в канавах вдоль колючей проволоки. Сколько бойцов добралось до партизанской базы, установить не удалось²⁸¹.

По следам преступлений фашистского зверя

Руками своих приспешников из абверкоманды301 совершено подлое убийство краснодарских мальчишекпатриотов прямо в день освобождения города, 12 февраля.

В этот день части Красной армии уже находились в городе, и, казалось бы, у фашистов была единственная забота – спасать свою шкуру. Но, убегая, они совершили еще одну жестокую провокацию в Краснодаре. Переодевшись в красноармейскую форму, абверовцы под видом формирования вспомогательной части наступающей Красной армии вошли на госселекстанцию (ныне ВНИИМК. – Прим. автора).

На ее территории их радостно встретила большая группа работников и жителей станции. Как впоследствии вспоминали очевидцы, «было их человек сорок – псевдомайор, «капитан», «лейтенант» и «рядовые». С ними – два «пленных немецких офицера». В санях находились два пулемета Дегтярева и один станковый пулемет «Максим». Советским гражданам, собравшимся возле них, «майор» сказал: «Надо отрезать фашистам пути к отступлению, для этого нужна помощь. Присоединяйтесь к нам все, кто может носить оружие». Собралось человек двадцать. Колонна направилась в сторону станицы Елизаветинской. По дороге к ним присоединялись новые люди, тоже человек двадцать. Теперь впереди шли: сам «майор» и десять автоматчиков. А замыкали строй остальные во главе с «капитаном». Присоединившиеся граждане оказались в центре, вроде как под конвоем.

Мемориал на территории селекцентра

Отошли километров пять. Кругом степь. «Майор» остановил колонну около домика дорожного мастера и дал команду построиться в две шеренги. Её исполнили, ведь никто не подозревал, что это была провокация. После команды «Кругом!» по советским гражданам был открыт пулеметный огонь. Потом добивали уже лежавших раненых в упор из автоматов. Палачи сняли с рук жертв часы, вывернули карманы в поисках ценных вещей и продолжили путь в сторону Елизаветинской».

Со стороны Краснодара показалась автомашина с советскими разведчиками. Подоспевшие советские воины бросились оказывать помощь раненым, но, узнав о злодеянии фашистов, поспешили в погоню. К великому сожалению, догнать абверовцев не удалось, так как машина сползла в кювет, и поэтому задержали только одного карателя. Командир разведотряда приказал ему снять красноармейскую форму. Под ней была гитлеровская одежда. Врага постигло суровое возмездие. Среди случайно оставшихся в живых оказался С. С. Квитко, а среди погибших – сын известного кубанского ученого Павла Пантелеймоновича Лукьяненко, Геннадий.

На черном постаменте, установленном в небольшом парке научноисследовательского института сельского хозяйства имени П. П. Лукьяненко, одиноко стоит памятник из черного мрамора, на нем высечены слова: «Памятник воздвигнут бойцам Красной армии, погибшим в дни Отечественной войны в боях за освобождение Краснодара, и нижепоименованным комсомольцам и рабочим Краснодарской госселекстанции, предательски убитым врагами 12.02.1943 года: Г. П. Лукьяненко, П. И. Калита, П. С. Черкашин, А. С. Мосол, А. Ф. Нестеренко, М. Н. Гиренко, П. Е. Тищенко, Г. В. Горобец, Г. К. Мороз, В. М. Хвостиков».

Так ночью 12 августа в поле пшеницы полицаи расстреляли Петра Федоровича Рыльского и Павла Ивановича Горбатенко (не позиционированный снимок)

После освобождения города от фашистов в местах массовых захоронений советских граждан проходили опознание жертв и перезахоронение останков на Всесвятском кладбище.

Среди могил погибших воинов немало советских чекистов. Далеко не у всех советских разведчиков благополучно сложилась боевая судьба. Многие из них пали в борьбе с врагом.

Всего чекистами Кубани с июля 1941 года по май 1945 года было разоблачено и арестовано 745 агентов немецких разведывательных, контрразведывательных и карательных органов. В том числе 39 заброшенных во время войны с территорий других государств и 704 агента, завербованных немцами на оккупированных территориях СССР, среди которых 179 агентов, оставленных в крае на длительное проживание после изгнания немцев²⁸².

В государственном архиве кино, фотодокументов сохранились жуткие кадры, рассказывающие о злодеяниях фашистов в Краснодаре (ЦГАКФД №0154634)

Еще 3 августа 1942 года была сформирована разведывательная группа сотрудников УНКВД, получившая название «Кубанцы». Если вначале она предназначалась для заброски в тыл немецких войск на Украине, то теперь обстановка требовала оставить ее в Краснодарском крае.

Один из членов группы, старший оперуполномоченный УНКВД Виниченко Иван Емельянович (Петрунь) вспоминал: «Подполье для работы в городе Краснодаре начали создавать в октябре 1941 года. Были подготовлены конспиративные квартиры и примерно 120 разведчиков, которые должны были остаться в оккупированном городе с заданиями УНКВД»²⁸³.

Как мы уже отмечали, советская разведка не ограничивалась только гражданскими органами, но и активно работала в тайной полиции гестапо. Под видом зондерфюрера СС Георга Бауэра скрывался советский разведчик Виктор Николаевич Миронов.  Благодаря его деятельности советское командование хорошо знало имена всех фигурантов преступной деятельности карательных органов противника, был сорван ряд карательных операций врага.

После освобождения Краснодара от фашистской оккупации в городе приступила к работе Государственная комиссия по расследованию злодеяний жертв фашизма. Все, о чем ранее шепотом в присутствии родных и близких со страхом говорили краснодарцы, вырвалось наружу. Не было семьи, которой бы не коснулось горе. Жители Краснодара свидетельствуют: уже в первой половине месяца, 11 сентября, были расстреляны сорок заложников Пашковской, за то что на территории станицы был убит немецкий офицер. Среди расстрелянных были: 58летний гражданин Василий Игнатович Корецкий, проживавший на улице Базарной, 115, а также Андрей Захарович Кучмасов (1906 г. р.) и Федор Деревянко (1910 г. р.). В соответствии с актом комиссии от 6 октября 1943 года фашисты расстреляли 197 человек Пашковского района, из которых опознано только 18 человек.

В акте комиссии от 1 августа 1943 года приводится заявление гражданки Кошпаренко Анны Илларионовны о том, что 13 августа 1942 года она стала свидетельницей ареста своего мужа Григория Константиновича – рабочего завода «Октябрь».

16 августа у ворот своего завода он был расстрелян, а во второй половине августа 1942 года фашисты приступили к репрессиям граждан города. Так, 24 августа гестапо была арестована Валентина Андреевна Полякова. Судьба её да сих пор неизвестна.

27 августа 1942 года в своей квартире по улице Тихорецкой,49 три агента гестапо арестовали Владимира Андреевича Корсунова 1912 г. р. и 53летнего музыканта Георгия Ивановича Коробейникова. Вначале арестованных отправили в фельдкомендатуру на улицу Горького, а затем в гестапо, где через пять дней (4 сентября 1942 года) их отправили в душегубку.

В сентябре 1942 года фашисты схватили Евдокию Константиновну Скрыпникову, её дочь Александру и сына Олега, которому было всего 11 лет. В этом же месяце, 15 сентября, были арестованы Мария Афанасьевна Шамрина и гражданка Новикова.

26 сентября 1942 года по улице Пашковской, 260, кв. 6 была арестована 26летняя Капиталина Константиновна Шепелева за сочувствие семье евреев Ленчинских. В гестапо она находилась шесть дней. Её труп был опознан при эксгумации останков задушенных в душегубке.

В селе Калинино было обнаружено 7 траншей с захоронением в них 150 граждан. Среди них опознана 22летняя журналистка Тамара Гоговяз, арестованная полицаями 27 января 1943 года. До ареста она проживала в угловом доме улиц Наримановской и Гоголя. Опознана также и врач управления водного транспорта Татьяна Артемовна Нагабетова, проживавшая на улице Янковского, 1.

В акте № 8 комиссии по расследованию злодеяний фашизма от 15 сентября 1943 года говорится: «Волков Сергей Андреевич, член партии, для подпольной работы он прибыл в город еще в июле 1942 года. 3 февраля 1943 года контрразведка зондеркоманды СС 10А арестовала его прямо в доме на улице Клары Цеткин, 118. На следующий день после допросов и пыток, так и не выявив цель переброски в город и характер подпольной деятельности патриота, его повесили на углу улиц Пашковской и Красной. На грудь патриоту повесили табличку «За неподчинение германскому командованию. Саботажник».

Марфа Егоровна Попова сообщила комиссии о том, что 28 декабря 1942 года в их квартиру по улице Власова, 83 ворвались 3 гестаповца, арестовали 20летнего сына Алексея и увели в комендатуру на улице М. Горького. Оттуда он уже не вернулся.

Володя Головатый (ГАКК № 01666)

29 января 1943 года гестапо арестовало Николая Алексеевича Сорина 1896 г. р., члена партии, который был расстрелян.

1 февраля 1943 года солдатами немецкой воинской части № 205 была убита 30летняя гражданка Мария Ефимовна Дашкова, в районе Всесвятского кладбища.

2 февраля 1943 года фашисты изнасиловали гражданок Екатерину Степановну Каминскую и её 14летнюю дочь в их доме на улице Гоголя, 53. После этого девочка заболела нервными припадками.

25 декабря 1942 года в 3 часа ночи 3 немецких солдата ворвались в квартиру Л. Ф. Козаченко и пытались зарубить его и ребенка, а после учинили погром квартиры и уничтожили все его документы.

30 ноября 1942 года на улице Герцена, 78 был арестован и расстрелян Савелий Семенович Светличный за связь с партизанами.

3 ноября 1942 года в квартире на улице Кропоткина, 70 был арестован гражданин Иван Карпович Одереев 1892 г. р. по подозрению в связи с партизанами. После жестоких допросов и пыток он был отправлен в станицу Менгрельскую по прежнему месту жительства, а затем в штаб абвергруппы в станицу Абинскую, где и был расстрелян.

20 июля 1943 года в районную комиссию по расследованию злодеяний фашизма поступило коллективное заявление от граждан Леонида Ивановича Желтобрового и Александры Александровны Соколовской, проживавших по улице Шаумяна, 111, о массовом убийстве граждан города. В заявлении говорилось, что часть схваченных фашистами и их приспешниками людей привозились во двор дома по улице Красной, 111, где в комнате № 5 размещалась полевая жандармерия (гехаймфельдполицай), которой командовал полковник полиции Вилки Вилли. Этот орган был причастен к массовым убийствам советских граждан. «На другой день арестованные увозились душегубкой к противотанковому рву. Установлена лишь одна группа лиц, уничтоженных фашистами:

Алиев Семен, 1918 г. р., инвалид Отечественной войны;

Брескивер Яков Соломонович, 1893 г. р., беспартийный, кустарь;

Брескивер… 1894 г. р., беспартийная, домохозяйка;

Булгаков, беспартийный, зубной врач;

Вилик Наум Исаакович, 1883 г. р., композитор музыкального училища им. РимскогоКорсакова;

Возмищева, 1909 г. р., член партии, жена управляющего Крайлегсбытбазы;

Галанов, беспартийный, врач при милиции;

Головатый Владимир, 1926 г. р., комсомолец, токарь завода «Краснолит»;

Горшунова Дарья Степановна, 1910 г. р., член партии, работница завода «Октябрь»;

Гранес Серафима, 1925 г. р., комсомолка, почтовая служащая;

Данилов Павел Петрович, 1892 г. р., член партии, слесарь кожзавода;

Демченко, 1925 г. р., комсомолец, ученик средней школы № 37;

Дерлугян Елена Матвеевна, 1903 г. р., беспартийная, домохозяйка;

Кокунай Соломон Яковлевич, 1880 г. р., беспартийный, инструктор ремесленного училища;

Коломойцева Раиса Ивановна, 1911 г. р., член партии, председатель Российского общества Красного Креста;

Красинская Татьяна Ароновна, 1863 г. р., беспартийная, домохозяйка;

Красинский Лев Онисович, 1860 г. р., пенсионер;

Кулиджан Наталья Алексеевна, 1891 г. р., член партии, работница пуговичной фабрики;

Кульша Мария, 1902 г. р., член партии, директор бани № 8;

Литвинов, 1925 г. р., комсомолец, ученик средней школы № 37;

Лукьяненко Геннадий Павлович, 1927 г. р., комсомолец, тракторист селекцентра (правда, неясно, почему в этот список был включен Гена Лукьяненко. Нам известно, что он погиб 12 февраля 1943 года, когда обманутые диверсантами абверкоманды301 рабочие селекцентра были вывезены за город, а затем расстреляны);

Львова Гликерия Степановна, 1888 г. р., член партии, культработник бондарного завода;

Матис … Лейбович, 1886 г. р., беспартийный, зубной врач;

Матис Елена Иосифовна, 1883 г. р., беспартийная, секретарь нотариальной конторы;

Московская, беспартийная, зубной врач;

Московский, беспартийный, врачгинеколог;

Небельсон Михаил Иванович, 1873 г. р., беспартийный, заведующий аптекой;

Николаенко Антон Семенович,

1903 г.  р., член партии, преподаватель истории общеобразовательной средней школы № 40;

Патушинский Григорий Леонтьевич, беспартийный, зубной врач;

Подчалимов Петр Степанович, 1895 г. р., член партии, шофер городской водолечебницы;

Рис Адольф Борисович, 1898 г. р., беспартийный, плановик, эвакуированный из РостованаДону;

Рис Альба Георгиевна, 1899 г. р., беспартийная, (его жена);

Рудштейн Борис Гаврилович, 1891 г. р., беспартийный, бухгалтер райпищепрома;

Рудштейн Владимир Борисович, 1925 г. р., комсомолец, учащийся;

Рудштейн Полина Романовна, 1903 г. р., беспартийная, продавщица хирургического магазина;

Соколницкая Виктория Ивановна, 1894 г. р., беспартийная, преподаватель музыкального училища;

Тарновская Клавдия Леонтьевна, 1878 г. р., беспартийная, домохозяйка;

Тарновский Виктор Аронович, 1900 г. р., беспартийный, адвокат;

Хвостиков Василий Митрофанович, 1918 г. р., член партии, моторист селекцентра (погиб там же);

Шехтман Александр Петрович, 1893 г. р., кандидат в члены партии, артист драмтеатра;

Шишман Ольга Осиповна, 1884 г. р., беспартийная, домохозяйка;

Шишман Соломон Семенович, 1880 г. р., член партии, госэксперт;

Шишман Юзеф Соломонович, 1912 г. р., беспартийный, инженерстроитель;

Ярыш Дарья Михайловна, 1916 г. р., домохозяйка.

Жертвы не пытались. После ночи, проведенной взаперти, они раздевались и запихивались в душегубку».

22 марта 1943 года при эксгумации останков в противотанковом рву у завода ЗИП удалось извлечь только 328 погибших, из них мужчин – 180, женщин – 126, детей – 17. Опознано только 49 человек, среди них партизаны Алексей Степанович Гречуха, 1895 г. р., Алексей Федорович Гречуха, Григорий Константинович Божевец, 1892 г. р., Наталья Павловна Лопух, 1918 г. р. Остальных жертв извлечь не удалось.

Эксгумация и опознание останков жертв фашизма в Краснодаре (ЦГАКФД №№ 055089, 0154620)

На 348й странице справки Краснодарской краевой комиссии актов о совершенных немецкофашистскими оккупантами преступлениях сообщалось, что в Краснодарском городском исполкоме по состоянию на 15 октября 1943 года было заявлено о гибели 9920 жителей города, 3я городская больница заявила о гибели 320 душевнобольных, а в заявлении Красногвардейского райисполкома сообщалось о гибели 1000 человек²⁸⁴.

Cреди замученных жителей города было обнаружено тело комсомольцаподпольщика, ученика 29й средней школы Володи Головатого. Он создал подпольную группу из своих сверстников. Фашисты зверски его пытали. С еще живого патриота палачи сняли скальп, а затем умертвили в душегубке²⁸⁵.

Эксгумация и опознание останков жертв фашизма в Краснодаре (у жертвы ампутирована нога) (ЦГАКФД № 0154633)

Приведем снимки Центрального государственного архива кино, фотодокументов с эксгумации и опознания жертв города Краснодара. Как бы ни чудовищны были эти фотодокументы, люди должны видеть их, чтобы ни у кого даже не зародилась мысль о гуманизме фашизма.

Государственная комиссия по расследованию злодеяний фашизма выявила массу примеров государственных преступлений врага.После освобождения города Краснодара были вскрыты места массового захоронения граждан. Среди жертв, захороненных в противотанковом рву, были опознаны:

артистка Краснодарского театра музыкальной комедии Елизаветская;

старший врач 3й городской больницы Красникова;

учительница средней школы № 36 Феденко;

директор средней школы А. С. Никольченко;

работник «Заготзерна» П. Т. Сигаев;

3летняя дочь офицера КА Светлана Возмищева;

врач городского кожновенерического диспансера Вертилевский;

72летний старик Мирон Емельянович Филатов.

Семь ям с трупами граждан были обнаружены в саду колхоза им. Калинина на участке бригады по ул. К. Либкнехта, 33, напротив железнодорожного вокзала. Новых поисковых исследований ожидает Красный кут на улице Воронежской²⁸⁶.

Эксгумация и опознание останков жертв фашизма в Краснодаре (ЦГАКФД № 055009)

Совсем недавно стало известно новое место погребения погибших в душегубке граждан в районе улицы Воронежской в Красном куте. Об этом месте нам поведал внук Марии Ивановны Ставитской, чудом выжившей после отравления окисью углерода в душегубке, Олег Асланович Вомегнуков, проживающий в ауле Козет. Фашисты тщательно скрывали места своих преступных деяний не только от местных жителей, но даже от своих солдат. Во время уголовного расследования военным трибуналом СевероКавказского фронта в июле 1943 года некоторые детали преступлений нацистов и их пособников не удалось установить. Кроме того, при эксгумации останков следователям и медицинским экспертам не удалось полностью извлечь всех жертв фашистского террора, поэтому их пришлось высчитать условно. Идут годы, а земля продолжает открывать все новые и новые свидетельства изуверств врага. Теперь поисковикам приходится по крупицам восстанавливать истинные размеры народной трагедии, привнесенной фашизмом в наш город. Эта работа продолжится до тех пор, пока последняя жертва не будет найдена и похоронена с надлежащими почестями. Никто не должен быть забыт, и ничто не будет забыто!

Убегая из Краснодара, гитлеровцы заметали следы своих преступлений, при этом совершали новые, еще более кровавые. О последнем дне оккупации рассказал Л. В. Гинзбург в своей книге «Бездна».

«В ту (последнюю ночь оккупации) Кристман обходил здание зондеркоманды, спустился в подвал, в тюремные камеры гестапо. Эсэсовцы разносили канистры с бензином. Через двадцать минут вспыхнул огонь, заключенные бились головой о железные решетки».

Надпись на стене подвала гестапо (кадр кинохроники)

Жительница Краснодара Мария Ивановна Глухова вспоминала: «На следующее утро после пожара (она) шла по улице Орджоникидзе, к жене своего брата Елене Выскребцовой, и, проходя мимо здания зондеркоманды, обратила внимание на то, что все окна подвала заложены камнями (кирпичами), а одно, угловое, окно почемуто сломано: ни стекол, ни решеток, осталась только ниша, да и она повреждена.

Вскоре я заметила, как в этом окне чтото копошится, затем показались руки человека и исчезли. Я поняла, что ктото пытается выбраться из подвала, но не может, и поэтому решила ему помочь.

Подойдя к поврежденному окну, я увидела незнакомого мужчину: он хватался руками за подоконник и стремился вылезти в окно, однако у него не было сил сделать это. Руки у него были сильно обожжены, поэтому тянуть его за руки я не могла. Сняв с головы платок, я продела его мужчине под мышки и начала его тащить.

С моей помощью он, наконец, выбрался. Был он нерусский, но какой национальности, сказать не могу, среднего роста, лет 30–35, одет в краснофлотскую (черную) шинель, на ногах был только один ботинок, на руке висел котелок. Лицо у него сильно почернело, язык распух, т. к. был прокушен.

Из подвала пахло чемто горелым, доносился смрад. В это время ко мне подбежал незнакомый мальчик, и мы вдвоем отвели мужчину в полуразрушенное здание школы (№ 2), находившееся поблизости. В школе мы нашли неповрежденную комнату, где и положили мужчину. Мальчик принес в котелке воды, и мы напоили раненого.

Я стала расспрашивать, что же с ним произошло, однако он говорить не мог, знаками объяснял, что его чемто облили и подожгли. Потом он умолк…

Полагая, что в подвале могли остаться и другие люди, я вернулась к зданию гестапо и стала разбирать камни, которыми были заложены окна. Они не были зацементированы, а просто сложены один на другой и легко вынимались.

За камнями в окнах оказались железные решетки, а стекла были выбиты.

Вскоре ко мне присоединились несколько мужчин и женщин, которые, воспользовавшись отступлением немцев, прибежали к зданию зондеркоманды, надеясь спасти арестованных. Мы пробрались в подвал. Фонаря ни у кого не оказалось, поэтому мы освещали себе путь спичками и факелами из бумаги. Двери в коридор уже до нас были кемто открыты. Когда мы зашли в коридор, то увидели там много обгоревших мужских трупов, но сколько их было, я сказать затрудняюсь, так как мы их не считали, да и освещение было очень слабое. В конце коридора у стены мы увидели обгоревший труп женщины, которая прижимала к груди труп ребенка, трехчетырех лет»²⁸⁷.

Уходя досрочно из Краснодара, командир 326го пехотного полка 198й дивизии врага полковник Кайзер вывел свой полк из города, взорвав за собой последний уцелевший мост. При этом все вспомогательные подразделения, так называемые «факельщики», арьергард и полиция, были брошены на произвол судьбы.

Советский писатель Константин Симонов в числе первых вошел в Краснодар вместе с частями 46й армии. В сборнике «Советское информбюро 1941–1945» опубликован его рассказ «Краснодар» о этом событии. В нем говорилось:

«Когда дымный рассвет поднимается над городом, и на задворках ещё стучат автоматы, и то там, то тут сухо щелкают винтовочные выстрелы, а на восточной окраине города, на булыжной мостовой, толпятся женщины, дети и неведомо откуда добытый букет цветов падает в первую въезжающую в город легковую машину, – должно быть все это, вместе взятое, и называется счастьем.

Да, горят дома, и невероятно изуродованные камни и железо громоздятся кругом, и нет дома, в котором не плакали бы о покойнике, но всетаки, что бы ни было, сегодняшний рассвет в Краснодаре – это счастье, трудное, прошедшее через смерть и горе военное счастье.

Счастье всегда приходит неожиданно. Так оно пришло к нам и здесь, среди пожаров и канонады, среди всех трагических случайностей войны, к которым как бы ни привыкли люди, до конца привыкнуть они все равно никогда не смогут.

Уже неделю в городе было слышно, как бьют орудия, и хоть всю эту неделю они были примерно на одном отдалении, но, подобно тому, как надежда сменялась опасениями и снова надеждой, – канонада казалась то очень близкой, то отдаленной, то снова близкой. Люди спали не раздеваясь. Изо дня в день, из ночи в ночь немцы, готовясь к неизбежному падению города, поджигали квартал за кварталом, и женщины с детьми на руках, среди огня, гонимые, переходили из дома в дом, из улицы в улицу, и казалось, что этому не будет конца, и хотелось шептать: «Когда же?». И кричать: «Скорей!»²⁸⁸.

На немецкой аэросъемке хорошо видны места располагавшихся бараков концлагеря №162, в которых нацисты заживо сожгли советских военнопленных

Имена всех жертв фашистского террора восстановить не удалось. Их тысячи. Следствие по расследованию злодеяний фашизма, проведенное в феврале – июле 1943 года в городе Краснодаре, зафиксировало гибель более семи тысяч человек. Однако органы государственной безопасности 7 июня 1945 года, дополнительно проанализировав информацию о злодеяниях фашизма, подвергли сомнению материалы первоначальных расследований и зафиксировали новое число жертв, равное 11 472 жертвам. Ныне эта цифра возросла до 13 тысяч. Убеждены, что это не окончательная цифра. Сюда не входят тысячи военнопленных краснодарских концлагерей, умерших от голода, холода, болезней, расстрелянных и сожженных врагом. При бегстве врага из Краснодара тысячи советских военнопленных были уничтожены.

Удалось восстановить имена лишь небольшой части жертв фашистского варварства. Со временем, возможно, этот список пополнится новыми именами, но то, что известно на сегодняшний день, мы представили читателю в книге «Город нашей славы», изданной издательством «ДиапазонВ» в Краснодаре в 2016 году.

В Центральном архиве кино, фотодокументов хранится много документов, запечатлевших расследование злодеяний врага. Краснодарцы на месте вскрытых могил советских граждан, убитых нацистами, на опознании жертв (кадры из фотохроники следственного дела).

Большинство жертв были задушены в душегубке

В книге мы приводим только небольшую часть свидетельств злодеяний врага, задокументированных Государственной комиссией по расследованию злодеяний фашизма. Но и то, что показано нами, может вызвать шок. По воспоминаниям бывшей любовницы шефа краснодарского гестапо Курта Кристмана Тамары, который к тому времени находился в оккупированном Симферополе, узнав о работе Государственной комиссии и суде над военными преступниками в Краснодаре, он пришел в ужас. Палач понял, что за все преступления ему придется отвечать перед советским или международным трибуналом.

Заметая следы своих преступлений, нацисты заживо сожгли не менее 6 тысяч советских военнопленных в концентрационном лагере № 182 на «ссыпках». Здесь 11 февраля 1943 года немецкие «факельщики» сожгли тысячи военнопленных, запертых в деревянные бараки.

В. М. Коваленко утром в день освобождения города с бабушкой пришел к месту размещения концентрационного лагеря. К этому времени его территория уже была оцеплена красноармейцами. На всю жизнь в его памяти сохранилась жуткая картина увиденного. «Через проволочные ограждения хорошо было видно оставшееся на этом месте пепелище. Я своими глазами видел груды обгоревших тел под обуглившимися обломками деревянных стен и крыш амбаров. Посмотреть на это пожарище приходили сотни переживших оккупацию краснодарцев. В утреннем чистом зимнем воздухе стоял жуткий смрад от жженого мяса, угнетала жуткая тишина. Говорить было не о чем. Результаты нечеловеческой жестокости были перед глазами.

Лишь изредка шепотом рассказывали вновь подошедшим о спасении женщинами из дворов напротив пепелища последнего, единственного уцелевшего амбара, из которого, уже подожжённого, сбив замок, они выпустили задыхавшихся в дыму пленных красноармейцев.

На следующий день часовые, охранявшие территорию пепелища, даже останавливаться не разрешали. Постоянно тихим голосом, но настойчиво, требовательно звучало: «Проходите, не останавливайтесь…». А на территории пепелища

работали красноармейцы, зачищавшие его от следов смертоносного пожарища. До сегодняшнего дня место захоронения советских военнопленных остается неизвестным».

Известный советский военный корреспондент, писатель и поэт Константин Симонов, прибывший в город вместе с передовыми частями так в заметке «Краснодар», прозвучавшей в сообщениях Совинформбюро 11 апреля 1943 года так сообщал о злодеяниях фашистов: «В саду за больницей нас встречает человек, который в первую секунду кажется мне стариком. Он обут в опорки. Сквозь черную рваную гимнастерку просвечивает грязное тело. Голова у него седая, он все время трясется и дергается, одна рука у него висит как плеть, и он с трудом двигается, волоча распухшую, страшную, обожженную ногу. Слезы текут по его лицу, он даже не пробует их стереть, очевидно, давно перестал их замечать. Дрожа и выговаривая слова с таким трудом, что мы едва их понимаем, он спрашивает, как ему дойти до коменданта. Мы долго пытаемся не то чтобы успокоить его, но хотя бы унять дрожь сотрясающего его тела. Наконец он с трудом овладевает собой настолько, чтобы связно сказать, что с ним произошло. Он военнопленный, он раненый, – вот эта рука у него совсем перебита. Он был на сыпке в том конце города, где несколько сараев, раньше там ссыпали пшеницу, а в последнее время там был лагерь для военнопленных. Позавчера (т. е. 10 августа – автор) немцы зажгли его, и там почти все сгорели. Когда стенка обрушилась, он пополз через обломки. Ему придавило ногу, он долго не мог выползти, и она обгорела. Но он всетаки выполз. Он узнал, что сегодня, вот только сейчас, пришли наши. Он почти не может идти, но ничего, он все равно дойдет до коменданта, он расскажет, что они сделали с пленными, вот они. И он рукой, которая на эту секунду становится твердой, показывает в ту сторону, где за садом громоздится огромное кладбище свезенных сюда немцами и скопом подожженных машин. «Они», – тычет он пальцем в сторону машин. И я чувствую, как он ненавидит не только самих немцев, но и все ими пораженное, все это серое, черное, обгорелое немецкое железо…».

А К.Симонов продолжил свой рассказ: «…И еще продолжаем глядеть, потому что все еще горит город, еще с треском рушатся пылающие бревна перекрытий, и вдоль всех центральных улиц тянутся ряды то взорванных, то обугленных домов, и тротуары завалены битым стеклом, камнями, кусками перегоревшей жести. Даже городской парк – один из лучших парков юга – вырублен под корень. Даже самые маленькие дома сожжены и разгромлены. Каждый угол в городе – это своя трагедия, свои муки, свой ужас. Угол улиц Воровского (Комсомольская) и Шаумяна (Рашпилевской) – виселица. На фонарном столбе – семнадцатилетний мальчик с дощечкой на груди: «Я распространял ложные слухи». Следующий угол – Красной и Ленина – еще один повешенный, еще одна дощечка: «Я не подчинился приказам немецкого командования» (По всей видимости речь идет о профессоре Краснодарского медицинского института Булгакове Михаиле Ивановиче – прим. автора). Следующий угол – на столбе женщина: «Я отравила двух немцев». А дальше развалены бывшего родильного дома, где, так же, как и на ссыпке, немцы три дня тому назад собрали раненых военнопленных и сожгли. Немецкие автоматчики стояли на углу, не давая ни выскочить из дома, ни подойти к нему. Женщины обежали дом задними дворами, проломили дыру в заборе и всетаки вытащили несколько десятков полуобгоревших раненых. Двое или трое из них поплатились за это жизнью: они были засрелены тут же у забора заметившими их немцами»…²⁸⁹

В апреле того же года, желая удостовериться в «качестве» проделанной «работы», немецкая авиационная разведка произвела аэросъемку места преступления. На пепелище хорошо просматриваются места, где когдато размещались бараки с сожженными заживо советскими военнопленными.

Краснодарский документалист Кульпин В.М. силами экспертов МВД провел экспертизу фашистской аэросъемки, которые полностью подтвердили сожжение деревянных бараков на территории ссыпок (военном складе №222).

Приложения

№ 1

ПРИКАЗ №042 от 12.08.42 г.²⁹⁰

командира 30й Краснознаменной Иркутской стрелковой дивизии

«1. На основании боевого приказа №042 с 5.00 9 августа 30 стрелковая дивизия занимает рубеж обороны Краснодарского обвода на участке: ДинскаяНовотитаровская. Части дивизии в обороне занимали следующее положение: 35й стрелковый полк – оборонял рубеж [исключительно] 2,5 км южнее Динская, отметка 36,6; 256й стрелковый полк оборонял рубеж, [исключая] отметку 36,6, восточнее им. К. МарксаНовотитаровская; 71й стрелковый полк [выведен] во второй эшелон дивизии, имея задачу быть готовым контратаковать в направлениях: Динская, им. К. Маркса, Новотитаровская.

При занятии рубежа обороны разведорганами дивизии была организована разведка в направлении Кореновская, Медведовская, что дало возможность своевременно обнаружить направление, состав, род войск и время подхода противника к линии обороны дивизии.

07.08.42 г. разведаны 73я пехотная и 13 танковая дивизии противника²⁹¹.

В 12.00 боевое охранение дивизии вело бой с разведкой противника в районе ст. Динской.

В результате боя разведотряд противника был отброшен и частью уничтожен: подбито 2 легких танка, 2 бронемашины, 2 мотоцикла и до 70 солдат и офицеров противника, захвачен контрольный пленный и трофейное имущество.

Разведотряд противника действовал по основным дорожным магистралям. После неудачной попытки действий разведотряда противника по дорогам в течение следующего дня [в поисках уязвимых мест в обороне] ведет разведку по всему фронту дивизии и, особенно, на левом фланге, на участке обороны 339й стрелковой дивизии в районах СосновскийМиловидов. В результате боя с разведкой противника наше боевое охранение и группы засад, находящиеся на отдельных направлениях, успешно отразив действия силовой разведки противника, рассеяв и уничтожив группы пехоты и мотоциклистов, в количестве 30 человек под станицей Новотитаровская и 20 человек под станицей Динская, где нами были захвачены ценные документы и трофейное имущество.

8 августа в 17.00 колонна из 100 мотоциклов противника, до 30 автомашин [с пехотой] и 20 танками прорвались на правом фланге 339й стрелковой дивизии в направлении хут. Сосновский и сосредоточились в районе совхоза Калининский, угрожая левому флангу 30й стрелковой дивизии, особенно 256му стрелковому полку, угрожая оказаться под угрозой окружения.

Решением командира дивизии выброшен подвижной резерв: 2 танка, кавалерийский эскадрон, моторота, заградотряд в качестве заслона и недопущения дальнейшего продвижения противника на пос. Калинино. Одновременно 71й стрелковый полк, усиленный минометным дивизионом и ПТР [противотанковыми ружьями] был переброшен на левый фланг дивизии для ликвидации опасности в совхоз Калининский, ведя разведку в направлении Прикубанский и югозападнее [от него]. Это мероприятие позволило дивизии предотвратить удар противника по левой группировке и тылам дивизии.

После скоротечного боя подвижного резерва дивизии противник в 19.3020.00 из совхоза Калининский всей колонной ушел на северозапад с последующим поворотом в югозападном направлении через район боевых порядков 339й стрелковой дивизии на ст. Елизаветинскую, западные окраины г. Краснодара и в 21.00 другая колонна противника до 50 автомашин с танками вошла в совхоз “Фруктовый” 1 км западнее отметки 21,9. 9 августа в 4.00 колонна противника находилась в совхозе “Фруктовый” 1 км западнее отметки 21,9 сосредоточилась в совхозе “Фруктовый” на отметке 33,5. Оттуда был открыт сильный артиллерийскоминометный огонь по западной окраине Краснодара. После чего танки вошли в западную окраину города.

В 6.00 противник с превосходящими силами до одной пехотной дивизии и одной танковой дивизии с пехотой, мотоциклистамиавтоматчиками и конницей неоднократно производил ожесточенные атаки с задачей окружить дивизию. Положение частей дивизии было крайне тяжелым, в связи с тем, что дивизия, в условиях дня согласно приказа штаба армии [должна была] производить отход на рубеж обороны города.

Прорвавшаяся группа противника 9 августа через боевые порядки 339й стрелковой дивизии не была окружена, в результате чего подвижная группа мотопехоты с танками, мотоциклистами и бронемашинами вошла в г. Краснодар раньше, чем части дивизии подошли к северной окраине города. Создалась угроза, что части дивизии будут отрезаны от переправы через Кубань в районе Пашковской.

71й стрелковый полк, отходя при преследовании противника, стремился занять западную окраину города и оборонять ее при подходе к городу с югозападного направления. На северозападной окраине полк был атакован противником силами до 2х батальонов мотопехоты при поддержке танков при большей насыщенности пулеметов. Полк, прикрываясь арьергардами, с севера контратаковал противника, выбив его из северовосточной окраины Краснодара, и овладел центральной частью города, нанеся противнику следующие потери: разгромлено 2 штаба, уничтожено до 40 человек штабных работников, в том числе убит один генерал. Убито и ранено до 600 солдат и офицеров противника, подбито и уничтожено 25 автомашин, 12 танков, 15 мотоциклов, 14 легковых автомобилей. Полк в течение дня вел ожесточенные бои.

Противник, неся большие потери, ввел новые резервы на северной окраине Краснодара и вышел на рубеж отметка 37,4 – квадратная роща. Обозначилась угроза выхода противника на правый фланг дивизии в районе отметка 37,7 – МТФ.

71му стрелковому полку приказано оставить центральную часть города и оборонять: развилка треугольника дорог [88,02] вдоль железных дорог – железнодорожный мост на реке Кубань.

Части 256го и 35го стрелковых полков продолжали сдерживать противника, обеспечивая планомерное занятие рубежа обороны 71м стрелковым полком.

В ночь на 10 августа действиями разведывательных органов установлено: до полка мотопехоты с 15 танками в движении с севера к разъезду Лорис, до роты пехоты с 4 танками и 3 мотоциклов в движении – отметка 42,5 [4 км восточнее Пашковской]. Противник к 8.—10.00 10 августа упорно начал наседать на правый фланг дивизии с прежней задачей – захват Пашковской переправы и окружения дивизии. Таким образом, в ночь на 10 августа противник продолжал накапливать силы для последующих ударов, с целью овладеть переправами КраснодарПашковская.

Дивизия, имея немалые потери в прошедших боях и ощущая недостаток снарядов и мин, была в очень тяжелых условиях и благодаря лишь героическому поведению всего личного состава от командира управления до рядового бойца вели упорные ожесточенные бои.

В 3.30 10.08.42 г. противник, сковав 35й стрелковый полк на рубеже Пашковской переправы, имея главную группировку в районе отметки 45,3 и 32,2, повел яростное наступление в общей сложности до полка пехоты, при поддержке танков и мотоциклистов. Дивизия, не оставляя ни пяди земли, оказывала упорное сопротивление, отражая атаки пехоты и танков, вынуждая противника бросить крупные резервы на Краснодар с запада и северозапада, изматывая противника, дивизия заставила ввести в бой дополнительные резервы до полка пехоты, 50 танков и эскадрона кавалерии.

Части дивизии на основании устного приказа командарма 56й армии в 11.00 10.08.42 г. перешли в наступление с целью уничтожить противника в городе Краснодаре и закрепиться на западной и северной окраине города.

В динамике боя с превосходящими силами противника 256й стрелковый полк и 71й стрелковый полк, курсы младших лейтенантов, уничтожая врага в уличных боях, к 17—18.00 достигли рубежа [Водокачка в 2 км северовосточнее отметки 23 и левым флангом к надписи “река Кубань”, т.е. овладения городом, за исключением квадрата западной его части [района бывшего кожзавода]. К тому же времени противник до полка пехоты с танками рядом повторных контратак вламывался с северовостока Пашковской и двумя батальонами с танками из направления железной дороги – 1 км южнее квадратной рощи с задачей разобщить боевые порядки дивизии и окружить 35й стрелковый полк в Пашковской. В то же время из направления отметки 42,6 противник бросил в рощу южнее Пашковской до батальона пехоты с целью захвата станицы Пашковская и переправу и вызвать панику в тыловых подразделениях дивизии.

В 20.00 противник, переодетый в красноармейскую форму²⁹², напал на штаб дивизии и поставил в крайне тяжелое положение все части дивизии. Не располагая большим резервом, [комдиву] пришлось бросить в бой эскадрон, мотороту, комендантскую роту, весь командный состав штаба и политотдела. С целью уничтожения автоматчиков противника в роще южнее Пашковской и ликвидировать угрозу захвата Пашковской переправы.

Бой распространился на всей площади ст. Пашковской, хутора Нахаловка²⁹³ и роща северовосточнее этого хутора у переправы и всему городу Краснодару.

К 24.00 10 августа положение было восстановлено, автоматчики в районе расположения командного пункта дивизии были уничтожены, частью рассредоточены. Роща юговосточнее Пашковской, Нахаловка и далее на запад попрежнему занята нашей дивизией.

11 августа к 4.00 противник на всем участке фронта дивизии, особенно с северовосточной окраины Пашковской, перерос в яростное наступление на Пашковскую и Краснодар с северного и северозападного направления с целью овладеть указанными пунктами и уничтожения дивизии.

К 7.00 большой группе пехоты противника при поддержке артиллерийского и минометного огня удалось выйти к юговосточной окраине рощи, отм. 8.00 МТФ восточнее Пашковской переправы. До 2 батальонов пехоты и до 15 танков с бронемашинами ворвались в район кирпичного завода севернее хутора Нахаловка.

35й стрелковый полк вел бой в окружении, отходит в направлении севернее Калининский, но хорошо действовавшая пешая разведка дивизии и артиллерийское наблюдение дало возможность производительно использовать залпы наших “катюш”. Под прикрытием мощных залпов наших “катюш” части планомерно совершили переправу на южный берег Кубани.

В 8.20 стало известно о нависающей угрозе захвата противником Пашковской переправы. В бой за переправу подразделения дивизии несколько раз переходили в контратаки.

В 8.30 11 августа Пашковская переправа через реку Кубань в силу наличия опасности захвата ее противником была взорвана нашими частями.

В 10.30 закончился кипучий бой, части дивизии, прикрываясь арьергардами, отходили на реку Кубань для переправы. С наступлением темноты в ночь на 12 августа на основании приказа переправились на южный берег реки Кубань и сосредоточились в Шенджей [Шенджий], имея круговую оборону и ведя непрерывную разведку силами кавалерийского эскадрона в направлении Пашковская, Казет [Козет], Яблоновский».

ВЫВОД:

« …6. Вся дивизия показала свою высокую боеспособность и еще лишний раз подтвердила, что русский народ бил и будет бить немецких захватчиков»²⁹⁴.

№ 2

ВПУ штаб Группы войск Краснодарского направления. Ш – 0085/ВПУ от 11.8.42. 01:13

«Сегодня с утра выполнить боевое распоряжение 142/Ш.

Ударом 76й морской стрелковой бригады наступать в направлении железной дороги Краснодар с частями 339й стрелковой дивизии, на северозападную окраину Краснодара, с целью уничтожения противника и полного овладения г. Краснодаром, используя неожиданность, решительность и огонь РС. Для чего тщательно организовать разведку противника, обнаружить цели. Боекомплекты передать командирам гвардейских минометных дивизионов»²⁹⁵ .

В результате боев по освобождению города Краснодара 11 августа 1942 года 76я морская стрелковая бригада потеряла более двух с половиной тысяч бойцов и командиров. Краснодарскому истребительному батальону 9 августа 1942 года, прорвавшемуся по Яблоновскому моста 9 августа пришлось передать подкрепление бригаде около двухсот своих бойцов.

№ 3

«Председателю Государственного комитета обороны Верховному Главнокомандующему тов. Сталину

Сов. секретно,

Доклад Военного совета фронта. 11–13.08.42.

О составе СКФ

К моменту объединения СевероКавказского и Южного фронтов, согласно директиве СВГ от 28.07.1942 № 107734 армии СКФ, к этому времени действовали: 51я армия на правом крыле фронта на реке Дон вела тяжелые бои в районе юговосточнее Николаевской. 47я армия удерживала Таманский полуостров, армии бывшего Южного фронта были включены в состав СКФ в то время, когда они продолжали отходить к югу от реки Дон и занимали большую часть фронта.

Необходимо, однако, сказать, что сплошного фронта в это время не было. После оставления Ростова армии отступали в беспорядке, отдельные части отходили с боем, а большинство войск, будучи деморализованными, бежали куда глаза глядят.

Сохранили еще относительную боеспособность 12я и 18я армии, имеющие всего 9 стрелковых дивизий, численностью от 300 до 1200 штыков каждая. В 56, 9 и 24й армиях были только войсковые штабы, специальные и тыловые части. Танков к этому времени налицо оставалось не более 15 штук, преимущественно легких. Таким образом, общая численность штыков во всех армиях бывшего Южного фронта составляла только 12 000 человек. Артиллерия усиления сохранилась полностью, дивизионная артиллерия была налицо в 12й и 18й армиях в остальных 50% и более.

В авиации действующих самолетов осталось 126 единиц, их них ночных – 42 единицы.

Резервов фронт не имел, 17й кавалерийский корпус был использован на левом крыле фронта.

Такое состояние войск фронта и отсутствие связи привели к срыву выполнения директивы Ставки о восстановлении положения на реке Дон, и Военный совет фронта поставил задачу остановить дальнейшее продвижение противника на рубеж Сальск, Средний Кагальник, Кущевская.

Однако и эта ограниченная задача была не выполнена войсками, которые утратили свою боевую устойчивость под ударами танков и авиации противника, ведя сдерживающие бои, продолжали отходить на юг.

Основные причины невыполнения директивы Ставки и последующего отхода, приведшего к оставлению Кубани, – полное отсутствие в составе фронта танковых и механизированных соединений, слабость авиации, сильная измотанность и малочисленность пехоты, отсутствие резервов, слабое управление войсками и связь с ними со стороны неокрепшего вновь созданного штаба фронта, в особенности отсутствие твердости в проверке исполнения приказов командования, и, наконец, вошедшие в систему неправдивость и обман командования по большому и малому поводам.

Эти обстоятельства при наличии у противника крупных танковых и механизированных соединений, всюду доступной местности и превосходства в силах авиации давали ему значительные преимущества, позволяли выигрывать фланги, а подчас и упреждать наши части на намеченных к обороне рубежах, прорывая их вначале несколькими танками, а затем расширяя этот прорыв.

Несмотря на то что и сейчас сплошной фронт слаб, войска дерутся, но главной их слабостью остается то, что, как только противник прорывается танками гделибо во фронт, паника охватывает ближайшие к прорыву части, и после некоторых боев эти части начинают отступать.

Противник пользуется своим преимуществом: танками забегает далеко вперед и неожиданно появляется то в одном, то в другом месте, деморализуя этим не только части, отдельных работников штаба фронта, ищущих часто решение задач не в организации боя, а в предложениях «новых рубежей», т. е. новых отступлений.

2. К 12.08.1942 войска фронта ведут бой на рубеже река Белая, станица Абадзехская, до её устья и дальше по реке Кубани, удерживая левым флангом Таманский полуостров.

37я армия и опергруппа Малиновского прикрывают направление на Минеральные Воды, оторвались от основной группировки войск СКФ и согласно указаниям Ставки переданы в подчинение командующего Закавказским фронтом. Армейское управление 9й и 24й армий и тыловые части и учреждения этих армий отправлены также в распоряжение Закавказского фронта.

К настоящему времени относительно боеспособные 353, 396, 383, 30, 339 и 349я стрелковые дивизии, которые имеют от 700 до 1500 штыков, и 30я стрелковая дивизия: 2000 стрелков и около 50% матчасти артиллерии.

Остальные соединения фронта боевой ценности не представляют и требуют пополнения людьми и вооружением.

Всего в армиях фронта на 12.08.1942 имеется:

18 А – около 6000 штыков;

12 А – около 3000 штыков;

56 А – около 4500 штыков;

47 А – около 11 000 штыков.

Итого: 24 000 штыков.

Из артиллерии усиления сравнительно сохранились, исключая артиллерию, убывающую с 9й и 37й армиями, – 317, 880, 368, 374, 1157, 1195, 81, 547й арт и гаубичноартиллерийские полки, 530, 521й истребительнопротивотанковые полки, 2 минометных полка.

Тяжелая артиллерия, а также истребительные артполки имеют 50–70% матчасти, но могут считаться боеспособными.

Минометные частиимеют матчасть полностью.

Зенитная артиллерия в основном сохранилась, имела в наличии 24 зенитные батареи малого и среднего калибра. Из них половина принадлежит ПВО территории страны Ростовского и Краснодарского дивизионных районов. Гвардейские минометные части:

18й армии: 14й отдельный гвардейский минометный дивизион – 7 установок М13;

58й отдельный гвардейский минометный дивизион – 6 установок М13;

321й отдельный гвардейский минометный дивизион (67 гмп) – 6 установок М13;

48й отдельный гвардейский минометный дивизион – 7 установок М8;

322й отдельный гвардейский минометный дивизион – 5 установок М13;

половина гвардейского минометного полка – 6 установок М13;

сводная батарея 43го гвардейского минометного полка – 4 установки М13;

56й армии: 25й гвардейский минометный полк – 7 установок М13;

101й отдельный гвардейский минометный полк – 7 установок М8.

Боеприпасы:

в среднем гвардейские минометные части имеют по 3 залпа на колесах (2000 минометных снарядов) на земле, 800 минометных снарядов в 26 вагонах.

Авиация:

авиация фронта состоит из самолетов и частей бывшей 5й армии и 6й армии бывшего Южного фронта, целиком отошла на Закавказский фронт. Вместе с группой Малиновского (Донской группой) на 11.08.1942 имеется:

всего исправными – 94 самолета, из них:

Ил2 – 15 шт.,

Дб3 – 9 шт.,

Сб – 9 шт.,

И15 – 15 шт.,

Нк1 – 4 шт.,

ЛаГГ3 – 11 шт.,

И16 – 16 шт.,

Пе2 – 1 шт.,

Р5 – 5 шт.,

У2 – 8 шт.

Неисправных – 89 шт.

Среди неисправных имеется часть текущего ремонта в результате ежедневных боев. Меры к ремонту неисправных самолетов принимаются.

На аэродромах Лазаревская, Адлер горючего и боеприпасов нет. Дивизии горючим и боеприпасами не обеспечены. Танков у СКФ совершенно нет (кроме одного взвода легких танков (Т26 – 5 шт.) у 56й армии – донесение от 7.08.1942, л. 25–28).

По имеющимся в разведорганов фронта данным, группировка противника перед армиями фронта на 11.08.1942 следующая:

Пятигорское направление: в первой дивизии – 40й танковый корпус, в составе 3й, 23й танковых дивизий, 29й моторизованной дивизии и моторизованной дивизии СС «Великая Германия» во второй линии – 2я пехотная дивизия (370я

и 371я), всего танковых дивизий – 2, моторизованных дивизий – 2, пехотных дивизий – 2.

МайкопоТуапсинское направление:

в первой линии 3й танковый корпус в составе 13й танковой дивизии, одной танковой дивизии неустановленной нумерации, моторизованной дивизии СС «Викинг» и 171й моторизованной дивизии, 16й моторизованной дивизии и 1й моторизованной (подвижной) дивизии (словаков). Во второй линии 2 пехотные дивизии (111я и 94я), всего 2 танковые дивизии, 4 моторизованные дивизии, 2 пехотные дивизии.

Краснодарское направление:

в первой линии 57й танковый корпус в составе двух танковых дивизий неустановленной нумерации, моторизованной дивизии «Тотенкопф» (ошибочно, 3я танковая дивизия СС «Тотенкопф» на Северном Кавказе участия в боях не принимала. – Прим. автора), 125, 73, 9й пехотных дивизий (5го армейского корпуса), 4й горнострелковой дивизии (49го горнострелкового корпуса) и 5й кавалерийской дивизии (рум.); во второй линии 198я, 298я пехотные дивизии, 1я горнострелковая и пехотная дивизия «Белая лилия» (Италия). Всего 2 танковые дивизии, 1 моторизованная дивизия, 5 пехотных дивизий, 2 горнострелковые дивизии и 1 кавалерийская дивизия.

Для обеспечения организации обороны Туапсинского и Новороссийского укрепрайонов удерживать возможно дольше рубеж река Белая, река Кубань, Таманский полуостров.

Из всего вышесказанного видно, что сил и средств у фронта немного, и даже мало, для закрытия рубежа река Белая, река Кубань у Краснодара, Таманский полуостров.

В период с 29.07 по 5.08.1942 за счет ресурсов Краснодарского района были сформированы 3 стрелковые дивизии, из которых 30я стрелковая дивизия была укомплектована до 8000 человек, 339я и 349я стрелковые дивизии – до 5000–7000 человек соответственно. И вооружены за счет ресурсов фронта.

В настоящее время основным источником пополнения являются задержанные бродячие группы, одиночки, отходящие и отошедшие на побережье, а также оставшиеся на местах ресурсом военнообязанных. В данное время приступили к формированию в районе Туапсе, Сочи до 5 стрелковых дивизий.

Обеспеченность 56й армии

Винтпатроны – 1128,0 тыс. шт. – 0,5 боекомплекта;

Патроны «ТТ» – 415,0 тыс. шт. – 0,7 боекомплекта;

12,7мм патроны – 2,0 тыс. шт. – 0,1 боекомплекта;

14,5мм патроны – 20,0 тыс. шт.– 0,2 боекомплекта;

50мм мины – 5,5 тыс. шт. – 0,4 боекомплекта;

82мм мины – 8,8 тыс. шт. – 0,3 боекомплекта;

120мм мины – 0,45 тыс. шт. – 0,25 боекомплекта;

37мм зенитные выстрелы – 0,4 – 2,0 боекомплекта;

76мм снаряды – 0,7 тыс. шт. – 1,0 боекомплекта;

45мм выстрелы – 7,7 тыс. шт. – 2,0 боекомплекта;

76мм выстрелы ДА – 0,6 тыс. шт. – 0,3 боекомплекта;

76мм выстрелы ПА – 0,2 тыс. шт. – 0,1 боекомплекта;

120мм выстрелы – 0,6 тыс. шт. – 0,7 боекомплекта.

В качестве кадра для этих дивизий будут использованы остатки 16, 68, 76й стрелковых бригад и 31й стрелковой дивизии. Одновременно за счет этих же людских ресурсов будут формироваться маршевые роты для пополнения действующих на фронте частей.

По железной дороге Краснодар – Новороссийск из Краснодарского края выведено совсем небольшое количество хлеба, из которого уже отправлено в порт Поти 4000 тонн и производится отправка 6000 тонн.

По эвакуации и уничтожению запасов:

сообщаем основные данные о произведенной эвакуации из Краснодарского края. Хлеба вывезено со 2.07.1942 – 10 000 вагонов в Закавказье. Скот направлен гоном с 25.07.1942 сначала в Орджоникидзевский край, а затем в южные лесогорные районы Краснодарского края. Всего:

крупного рогатого скота – 406 800 голов;

овец – 523 800 голов;

свиней – 11 700 голов.

Сдали на мясокомбинат 46 900 голов свиней. Мясо было вывезено в Закавказье на побережье Черного моря. Тракторы из МТС – 6000 шт.

Вывезено частично оборудование заводов Краснодара: им. Седина, «Октябрь», «Краснолит», компрессорный, «Главмаргарин» и др.

Необходимо отметить, что местные организации очень слабо вели демонтаж и вообще не думали всерьез об эвакуации предприятий. Принятые меры результатов не дали, ввиду того что дороги через несколько дней оказались перерезанными противником. Поэтому особое внимание было уделено спецмероприятиям по уничтожению предприятий.

По решению ГОКО от 29 мая 1942 года в июне и июле Управлением НКВД по Краснодарскому краю совместно с Наркомнефтью проведена подготовительная работа по выводу из строя всех нефтепромыслов и предприятий Майкопнефтекомбината.

В соответствии с постановлением по каждому объекту 12.08.1942 проведена следующая работа:

1. Выведены из строя промыслы трестов «Апшероннефть», «Хадыженнефть» и «Черноморнефть». Всего уничтожено 755 скважин, путем заполнения металлических труб металлоломом, цементом, булыжником, кирпичом и глиной.

2. Уничтожены 11 компрессорных при плане 12, путем подрыва самих компрессоров, зданий и коммуникаций. Одна компрессорная состояла из передвижных компрессоров, демонтирована и вывезена.

3. Уничтожены полностью Краснодарский нефтеперегонный завод № 5 и все имеющиеся там нефтепродукты в количестве 80 000 тонн.

4. Взрывами и заглушками выведен из строя нефтепровод Хадыженская – Туапсе.

5. Уничтожены 3 газолиновых завода, при плане 3.

6. Уничтожены авторемонтные мастерские и гаражи в Апшеронской, Нефтегорске и Хадыжах.

7. Уничтожены заводы: кирпичный, лесопильный и кислородный, часть которого взорвана.

Выведены из строя промпредприятия г. Краснодара в количестве 38. Из этого количества: завод им. Седина, «Октябрь», «Краснолит», компрессорный, «Главмаргарин» и др. Можно считать, что все предприятия Краснодара уничтожены.

В настоящее время по армиям фронта создано 11 заградительных отрядов численностью от 50 до 200 человек в каждом.

По 12й и 18й армиям на 8.08.1942 задержано 5300 человек, значительная часть которых передана в штрафные роты.

К настоящему времени в армиях фронта создано 8 штрафных рот от 120 до

200 человек в каждой, но ни одна из них пока еще не вооружена и в боях не участвовала.

Военным трибуналом приговорено к высшей мере наказания 26 бойцов,

8 младших командиров, 3 средних командира, т. о., расстреляны перед строем 37 человек.

Передано в военный трибунал дело по обвинению генералмайора Озимина – командира 31й стрелковой дивизии, виновного в самовольном оставлении позиций, потере управления войсками дивизии, вследствие чего дивизия понесла поражение, что усложнило обстановку в армии.

Дело по обвинению генералмайора Чувакова, зам. командующего 12й армией, виновного в преступной задержке формирования заградотрядов, вследствие чего последние не были организованы до 11.08.1942.

Командира полка 216й стрелковой дивизии майора Мошкина, комиссара полка батальонного комиссара Рыдьяновского, виновных в отступлении без приказа командования.

Командира 1149го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии капитана Смехова, виновного в самовольном отступлении.

Комиссара 1145го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии батальонного комиссара Бодина, виновного в панике, оставлении своей части и отсутствии в ней в течение 5 дней.

Дело командира 395й стрелковой дивизии полковника Морозова, виновного в отступлении без приказа Высшего командования.

Спешный отход 17го казачьего кавалерийского корпуса создал реальную угрозу окружения и уничтожения 56й армии, удерживающей Краснодар»²⁹⁶.

№ 4

ИТОГОВЫЙ ПРИКАЗ КОМАНДИРА 30й

ИРКУТСКОЙ СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ

от 13.08.42 г.

Сов. секретно                  экз. №1

ПРИКАЗ

частям 30 Иркутской четырежды орденоносной, ордена Ленина,

Верховного Совета депутатов трудящихся РСФСР стрелковой дивизии

«13» августа 1942 г.        №001370/оп.       Действующая Красная Армия

Содержание: Итоги боевых действий частей З0 сд. с 8 по 12 августа 1942 г. за город Краснодар, Пашковская.

Части дивизии с полком РС [реактивных систем] и 101 дивизионом огмд [отдельным гаубичноминометным дивизионом] выполняли боевой приказ командарма, значит волю всего Советского народа, до последней возможности оборонять Краснодарский обвод и город Краснодар – центр цветущей Кубани, истреблять живую силу и технику врага. И, несмотря на численное превосходство противника [против дивизии действовали 73 иЭпди 13 тд] (автор приказа в то время не знал, что против его дивизии еще действовали: 125я и 198я пехотные дивизии 5го армейского корпуса. – Прим. автора). В тяжелых условиях начался бой, и личный состав, понимая всю ответственность перед Родиной и глубоко осознав требования приказа вождя тов. Сталина №227, с достоинством и честью подняли и умножили славу нашей четырежды орденоносной дивизии. Поистине только советские люди способны так самоотверженно драться и защищать поруганную честь любимой Родины.

Бойцы и командиры, комиссары и политработники полков дивизии: (256 сп. – командир полка подполковник Ильин, комиссар полка – бат. Комиссар тов. Погорелый, 35 сп. Командир полка мр. Клименко, комиссар полка – бат. Комиссар тов. Дерткин, 71 сп. – командир полка мр. Ковалев, комиссар полка – бат. Комиссар – тов. Пышный) показали образцы мужества и бесстрашия в борьбе с лютым врагом.

1. Противник к исходу 07.08.42 г. на рубеже ДинскаяНовотитаровская появился разведгруппами, в общем, до 2х батальонов пехоты, 2х взводов танков, до 2х взводов мотоциклистов, имея десант автоматчиков на танках и производя разведку на указанном рубеже. Частями дивизии (35 и 256 сп.) успешно уничтожались разведывательные группы противника при их подходе.

С наступлением рассвета 08.08.42 г. противник до полка пехоты с танками овладел ст. Динской, начал выдвигаться вдоль дороги из ст. Динской на [пос.] Калинино и ктому же времени занял х. Сосновский, после чего начал прорыв обороны правого соседа (хх. Сосновский, Миловидово).

Части дивизии, особенно 256 сп, оказались под угрозой удара слева и окружения, но, благодаря инициативе и упорства наших частей, враг на всем фронте откатился с большими для него потерями. Противник был остановлен. На стыке соседа слева противник продолжал продвигаться в направлении совхоза Калининский и дальше по дорогам на [ст.] Елизаветинскую с целью повернуть на юговосток и овладеть г. Краснодаром. С запада противник на этом направлении наносил главный удар и имел частичный успех. Но выдвинул батальон 71 сп в направлении х. Сосновский с целью усиления левого фланга 256 сп и прикрыть удар противника в левый фланг дивизии. В результате противник понес крупные потери от действий 256 сп и 2го батальона 71 сп. При поддержке нашей артиллерии приостановил свое форсирование к цели. После 23х часового боя противник, имея количественное превосходство, угрожал ударом в левый фланг дивизии. Левофланговая группировка 256 и 71 сп. По приказу заняли оборону фронтом на запад. Мой резерв: кавалерийский эскадрон с двумя танками, комендантская рота и две бронемашины под командованием подполковника Костюка и майора Малолетко были выдвинуты для усиления левого фланга на рубеже северозападной окраины Калинино – совхоз “Фруктовый”. Ведя разведку в направлении х. Прикубанский и югозападнее [его]. Это мероприятие позволило дивизии предотвратить удар противника по левой группировке и тылам дивизии. На этом рубеже противник понес крупные потери.

В ночь с 8 на 09.08.42 г. на фронте были лишь местные бои. Противник готовил удар с целью овладения г. Краснодаром и [ст.] Пашковской. С рассветом 09.08.42 г. и до наступления темноты противник превосходящими силами пехоты, танков, мотоциклистов, автомобилей и конницы неоднократно проводил яростные атаки с задачей окружения дивизии, но благодаря мужеству и отваге всех частей дивизии противнику был нанесен огромный урон в живой силе и технике, лишь с наступлением темноты части дивизии с боями отошли на рубеж восточной окраины ст. Пашковской, центр [пос.] Калинино и западной окраины Краснодара, где закрепились для обороны города.

В ночь на 10.08.42 г. противник продолжал наступление и накапливал силы для последующих ударов с целью овладеть г. Краснодаром и ст. Пашковской. Подтянув резервы, готовился к овладению г. Краснодаром с северовостока, надеясь овладеть указанными пунктами и уничтожить части дивизии.

Дивизия, имея немалые потери в прошлых боях и ощущая недостаток снарядов и мин, была в очень тяжелых условиях, и лишь героическое поведение всего личного состава от командиров управления до рядового бойца ставили своей задачей не отдать г. Краснодар врагу и уничтожить его на подступах.

Противник, сковав 35 сп на рубеже ст. Пашковская, имея главную группировку на левом фланге дивизии (силами 125й пехотной дивизии и 3го батальона 308го пехотного полка 198й пехотной дивизии. – Прим. автора), повел яростное наступление. Дивизия, не оставляя ни пяди земли, оказывала упорное сопротивление, отражая атаки и вынудив противника бросить крупные резервы на г. Краснодар с запада и северозапада. Изматывая противника, дивизия заставила ввести в бой дополнительные резервы до полка пехоты, 50 танков и эскадрон конницы.

Часть дивизии на основании приказа (в 8.30 10 августа) перешла в наступление с целью уничтожения противника в г. Краснодаре и закрепиться на западной и северной окраине города. В динамике боя с превосходящими силами противника 256 и 71 сп с курсами младших лейтенантов уничтожая врага в уличных боях к 1718.00 10.08.42 г. достигли рубежа водокачки (2 км северовосточнее отм[етка]. 23.6) и левым флангом к надписи «Кубань», т.е. овладели городом, за исключением квадрата западной его части (района кожзавода. – Прим. автора).

К тому же времени противник до полка пехоты с танками рядом повторных контратак вламывался в ст. Пашковскую с востока и северовостока и 2мя батальонами с танками в направлении железной дороги (1 км южнее квадратной рощи), с задачей разобщить дивизию и окружить 35 сп в ст. Пашковская. В то же время из направления отм[етки]. 42.6 противник бросил в рощу южнее ст. Пашковской до батальона пехоты с целью захвата ст. Пашковской, переправы через р. Кубань и вызвать панику наших войск ударом с тыла.

Автоматчики противника, переодетые в красноармейскую форму (разведывательнодиверсионный батальон Абвера «Бранденбург800»), напали (20.00 10 августа. – Прим. автора.) на штаб дивизии и поставили в крайне тяжелое положение все части дивизии. Не располагая резервами, пришлось бросить в бой кавалерийский эскадрон, комендантскую роту, всех командиров управления и политработников, офицеров политотдела с целью уничтожения диверсантов противника в роще южнее ст. Пашковской, и ликвидировать угрозу захвата Пашковской переправы.

Бой распространился по всей территории станицы Пашковской, ее переправы, а также г. Краснодару.

Трудно было установить, где фронт противника и где фронт наших частей, боевые порядки с боевыми порядками противника, и лишь после непосредственного соприкосновения на штыковой удар распознавали врага, и бой еще больше разгорался.

Применить мощное средство «катюши» было опасно, чтобы не накрыть своих, но хорошая разведка нашей пехоты, артиллеристов и командиров «катюш» позволила дать 10 залпов. Благодаря им враг понес колоссальные потери в живой силе и технике.

К 24.00 10.08.42 г. наступило затишье. Противник под покровом темноты подтянул новые резервы. Автоматчики просочились в район Пашковской переправы. К 4.00 11.08.42 г. противник перешел в яростное наступление на ст. Пашковскую и г. Краснодар с севера и северозапада, с целью овладеть указанными пунктами и уничтожить дивизию. Бой разгорелся всюду и везде. Дивизия, сдерживая противника, с боями отходила на пос. Калинино и западное направление к р(еке]. Кубань.

35 сп, ведя бой в полуокружении, отходил в направлении плавней севернее хут. Калининский. Под прикрытием нескольких залпов «катюш» части дивизии приближались к р. Кубань, отрываясь от наседавшего противника. Пашковская переправа в этот напряженный момент была взорвана ранее подготовленными зарядами ВВ. [взрывчатыми веществами]. В 10.30 (в 9.25. – Прим. автора) закончился кипучий бой [у переправы]. Части дивизии, прикрываясь арьергардами, отходили на р. Кубань для переправы. С наступлением темноты в ночь на 12.08.42 г. на основании приказа переправились на южный берег р. Кубань. После чего к утру 12.08.42 г. сосредоточились в Шенджий, имея круговую оборону и разведку силами кавалерийского эскадрона, в направлении Пашковская, Козет, Яблоновская....

3. В этих ожесточенных боях противник потерял:

а) уничтожено солдати офицеров4840 чел.;

6) танков – 63;

в) бронемашин – 3;

г) автомашин – 108;

д) лошадей верховых – 108;

е) мотоциклов – 2;

ж) самолетов Ю88 – 1.

Захвачено трофеев: автомашин 5, мотоциклов – 3, много имущества связи, документов, автоматов, винтовок и обмундирования. А с учетом действий РС противник потерял в живой силе более 8000 солдат и офицеров и до 95 танков. Эти цифры свидетельствуют о том, что противнику удалось овладеть городом Краснодаром ценою больших потерь от силы, стойкости и мужества наших замечательных людей. Именно это требует товарищ Сталин – драться до последней возможности и защищать любой рубеж с таким же упорством и стойкостью.

1. Данные итогов боев за город Краснодар и на подступах к нему свидетельствуют о том, что дивизия справилась с поставленными задачами. Наши бойцы отстояли честь нашего знамени, показали, что советские люди и его вооруженные силы дерутся так, как требует Родина, вождь и великий полководец товарищ Сталин.

Враг, и прежде всего старая знаменитая 13 тд (на краснодарском направлении действовал один батальон 13й танковой дивизии. – Прим. автора), встретил достойный отпор тридцатников, и нет никакого сомнения, что недалек тот час, когда мы вместе со всеми вооруженными силами нашего государства под руководством гениального полководца товарища Сталина при неиссякаемой помощи нашего тыла не только очистим Кубань, Дон, Украину и всю священную землю нашей Родины, временно оскверненную немецкими мерзавцами, но и окончательно уничтожим фашистских разбойников, вернем всему человечеству мир, национальную свободу и созидательный труд.

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Командиры и комиссары частей довести итоги боев за г. Краснодар и на его подступах до всего личного состава. Немедленно представить бойцов, командиров и политработников, отличившихся в этих боях, к правительственным наградам. Предоставить аттестации на присвоение воинских званий на командиров и начальников, достойных присвоения воинских званий во внеочередном порядке.

2. Всех тех, кто смалодушничал и недостойно вел себя на поле боя и не до конца выполнил свой воинский долг в этих героических боях, передать под суд Военного трибунала.

3. Разъяснить всему личному составу, что мы имеем все возможности не только остановить немца, но опрокинуть и разгромить его окончательно. Лучшим подтверждением этого могут служить бои нашей дивизии с 22.7.—11.8.42 г.

4. Всем командирам и политработникам строжайше насаждать железную воинскую дисциплину и жестко расправляться с теми, кто действиями или бездействием пытается ослабить дисциплину и порядок, эту основу боеспособности и крепости наших войск. От всего личного состава требую неуклонного выполнения всех требований приказа НКО товарища Сталина №227.

5. Настоящий приказ зачитать во всех ротах, батареях и остальных подразделениях частей дивизии.

Командир 30 сд Военком 30 сд. полковник Аршинцев

Ст. бат. комиссар Штахановский²⁹⁷

Список сокращений

А      –      армия

аап      –      армейский артиллерийский полк

АБТВ      –      автобронетанковые войска

ап ПТО       –       артиллерийский полк противотанковой обороны

автобат      –      автомобильный батальон

АИР      –      артиллерийская инструментальная разведка

ап      –      артиллерийский полк

бк      –      боевой комплект

бап       –       бомбардировочный авиационный полк

брбр      –      бронебригада

БА       –       бронеавтомобиль

ВВ       –       взрывчатые вещества

ВВО       –       военновосстановительный отряд

ВВС      –      Военновоздушные силы

ВМФ      –      Военноморской флот

ВНОС      –      воздушное наблюдение, оповещение и связь

ВПУ      –      вспомогательный пункт управления

гап      –      гаубичный артиллерийский полк

гсд      –      горнострелковая дивизия

ГШ      –      Генеральный штаб

ДБ      –      дальний бомбардировщик

ДД      –      дальнего действия (артиллерия)

ДЗОТ      –      деревоземляная огневая точка

Дккд       –       Донская казачья кавалерийская дивизия

ДОТ      –      долговременная огневая точка

ДЭП      –      дорожноэксплуатационный полк

зад      –      зенитный артиллерийский дивизион

ЗакВО      –      Закавказский военный округ

ЗО       –       заградотряд

КА      –      Красная армия

кап      –      корпусной артиллерийский полк

кд      –      кавалерийская дивизия

Кккд       –       Кубанская казачья кавалерийская дивизия

кк      –      кавалерийский корпус

ккк       –       казачий кавалерийский корпус

КМГ      –      конномеханизированная группа

КП      –      командный пункт

МЗА      –      малокалиберная зенитная артиллерия

минбат      –      минометная батарея

мсб       –       медицинский санитарный батальон

мк      –      механизированный корпус

ММС      –      мотомеханизированное соединение

НЗ      –      неприкосновенный запас

НКО      –      Народный комиссариат обороны

НП      –      наблюдательный пункт

ОГИЗ       –       Объединение книжножурнальных издательств

ОЗ      –      отряд заграждения

озад       –       отдельный зенитноартиллерийский дивизион

ОП       –       опорный пункт

ОПУ      –      оперативный пункт управления

орб      –      отдельный разведывательный батальон

отб       –       отдельный танковый батальон

отп       –       отдельный танковый полк

отр       –       отдельная танковая рота

ОШР       –       отдельная штрафная рота

ПА      –      полковая артиллерия

пап      –      пушечный артиллерийский полк

ПВО      –      противовоздушная оборона

пд      –      пехотная дивизия

ПО      –      передовой отряд

пп      –      поддержки пехоты (танки)

пп       –       пехотный полк (немецкий)

ППГ       –       полевой подвижной госпиталь

ППД      –      пистолетпулемет Дегтярева

ПТО      –      противотанковая оборона

ПТР       –       противотанковое ружье

птр       –       противотанковая рота

птв       –       противотанковый взвод

РГК      –      резерв Главного командования

РККА      –      Рабочекрестьянская Красная армия

РОКК       –       Российское Общество Красного Креста

PC      –      реактивный снаряд

рр       –       разведрота

сад      –      смешанная авиационная дивизия

СБ      –      скоростной бомбардировщик

св       –       сабельный взвод

сд      –      стрелковая дивизия

ск      –      стрелковый корпус

СКВО      –      СевероКавказский военный округ

СЭГ       –       сортировочный эвакуационный госпиталь

ТБ      –      тяжелый бомбардировщик

тбр      –      танковая бригада

тд      –      танковая дивизия

УВПС       –       Управление военнополевого строительства

УОБР       –       Управление оборонительных работ

УОС       –       Управление оборонного строительства

ТРГК      –      танки резерва Главного командования

УР      –      укрепленный район

усг      –      управление снабжения горючим

ХППГ       –       хирургический полевой подвижной госпиталь

штарм      –      штаб армии

«Шума»       –       полицейские батальоны

Примечания

1

      Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1942. Рассекреченные документы. Хроники событий. Книга первая. – Краснодар, 2011. – С. 11. – 206 с.

(обратно)

2

      А.А. Гречко. Годы войны 19411943. Военное изво. М.: 1976.

(обратно)

3

      ЦДНИКК. Ф. р1771, оп. 1, л. 38.

(обратно)

4

      ЦАМО.Ф.148а, оп.3763, д.97, л.266, 267; Ф.96а, оп.2011, д.26, л.162–165

(обратно)

5

      ЦДНИКК. Ф. Р1771, оп.1, л.38

(обратно)

6

      Сводка Совинформбюро 13 декабря 1941 г.

(обратно)

7

      С 10 июля 1941 года в Краснодаре в здании института табака и махорки ВИТИМ был размещен штаб ЮгоЗападного направления под командованием Маршала Советского Союза С. М. Буденного. В состав направления вошли: ЮгоЗападный, Южный, а в конце 1941 года – Крымский фронт и Черноморский флот.

(обратно)

8

      Симонов К. М. Разные дни войны (дневник писателя). – М.: Художественная литература, 1982. – Сорок второй. Гл. 1.

(обратно)

9

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 300, л. 53–54.

(обратно)

10

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 406, л. 1–3; д. 300, л. 17–19; д. 478, л. 14.

(обратно)

11

      ЦДНИКК. Ф.1774А, оп. 2, д. 324, л. 14–15; д. 271, кор. № 118, л. 6.

(обратно)

12

      ЦДНИКК. Ф. 4372, оп. 1, д. 23, л. 52; д. 86, л. 27–29.

(обратно)

13

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 395, л. 5.

(обратно)

14

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 254, л. 18–20.

(обратно)

15

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 296, л. 33; д. 456, л. 19, 20; д. 478, л. 47–51; д. 297, л. 43–44, д. 374, л. 45.

(обратно)

16

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 394, л. 11–12.

(обратно)

17

      Краснодарский ордена Трудового Красного Знамени станкостроительный завод имени Седина – основан в 1911г. как завод «Кубаноль» для производства машин и инструмента глубокого бурения нефтяных скважин. С 1922 г. Получил название имени Седина. С 1935 г. Перешел на выпуск карусельных станков. В 1937 г. Первым в Советском Союзе стал выпускать токарнокарусельные станки ( ГАКК, ф. Р.—169, д.1893).

(обратно)

18

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 394, л. 2–7, 24, 24 об.

(обратно)

19

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 400, л. 26–28, 66.

(обратно)

20

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 482, л. 46.

(обратно)

21

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 400, л. 60–62, 69–73.

(обратно)

22

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 500, л. 2–6, 23–25.

(обратно)

23

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 26, л. 7; д. 27, л. 45–47, 62–66.

(обратно)

24

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 160, л. 87, 87 об.

(обратно)

25

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1, д. 26, л. 11, 12.

(обратно)

26

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 48, л. 30; д.479, л. 56–59.

(обратно)

27

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 375, л. 94.

(обратно)

28

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д.397, л. 12, 12 об.

(обратно)

29

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 12, 12 об.

(обратно)

30

      Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1942. Рассекреченные документы. Хроники событий. Книга первая. – Краснодар, 2011. – С. 11. – 206 с.

(обратно)

31

      Федор Васильевич Ковешников (1883–1943) – российский и советский офицер, инженерконструктор, создатель ручных гранат и запалов к ним.

(обратно)

32

      А. К. Сердюк – руководитель лаборатории Наркомата угольной промышленности, изобретатель винтовочных противотанковых гранат ВГПС41. Изза конструктивных недостатков на вооружение приняты не были.

(обратно)

33

      Изза отсутствия необходимого количества металла рационализаторы завода изготавливали клинки для кавалерийских дивизий из рессор железнодорожных вагонов.

(обратно)

34

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 27, л. 94–98 , д. 26, л. 106–153.

(обратно)

35

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 26, л. 107.

(обратно)

36

       Одним из наиболее известных способов достижения этой цели является цианирование инструментов. Оно заключается в нагреве готового (термообработанного и заточенного) инструмента в специальных веществах, например, в расплавленных цианистых солях, в результате чего его поверхностные слои насыщаются азотом и углеродом. Температура цианирования должна соответствовать температуре отпуска быстрорежущей стали (550—560°).

(обратно)

37

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 27, л. 94–98 , д. 26, л. 106–153.

(обратно)

38

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 27, л. 94–98 , д. 26, л. 106–153.

(обратно)

39

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 403, л. 48–50, 69.

(обратно)

40

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 481, л. 31.

(обратно)

41

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 406, л. 1–3; д. 300, л. 17–19; д. 478, л. 14.

(обратно)

42

      Серов Иван Александрович (1905–1990) – с июля 1941 года заместитель Народного комиссара госбезопасности СССР Меркулова Всеволода Николаевича. Руководил депортацией «неблагонадежных» граждан с территории Краснодарского края.

(обратно)

43

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 403, л. 48–50, 69.

(обратно)

44

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 478, л. 14; 486, л. 47–51.

(обратно)

45

      В Краснодаре они остановились в отведенной им маленькой квартире. «Запомнилось, – вспоминал Н. Г. Кузнецов, – как, прежде чем улечься на соседнюю кровать, Семен Михайлович вынимал пистолет, взводил курок, посылая патрон в ствол, и клал его на стул возле себя». От мстительного Мехлиса можно было ждать любых непредсказуемых действий.

(обратно)

46

      ЦДНИКК, Ф.1774А, оп.1доп, д.27, л.42, 43об; д.24, л.23; д.394, л.63, 64; д. 393, л. 16, 17.

(обратно)

47

      Погон. Конструктивно башня состоит из подвижного бронекорпуса, опирающегося через верхний погон на неподвижный нижний погон подбашенной коробки, листа или палубы. Между погонами шарики для уменьшения сил сопротивления вращению, возникающих при повороте башни. Нижний неподвижный башенный погон и расположенные в его концентрических обоймах шарики образуют шариковую опору подвижного бронекорпуса башни, воспринимающую его вес и уменьшающую силы сопротивления, возникающие при повороте башни.

(обратно)

48

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1, д. 27. л. 40–41, 42, 42 об.

(обратно)

49

      Дробязко Сергей. Путь солдата. – М. : изд. Центрполиграф, 2008. – С. 13–17.

(обратно)

50

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 308, л. 15–16.

(обратно)

51

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 23.

(обратно)

52

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 27, л. 18.

(обратно)

53

      История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945. – М.: изд. МО СССР, 1961. – С. 401.

(обратно)

54

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 26–30.

(обратно)

55

      Краснознаменный СевероКавказский. – РостовнаДону: Ростовское книжное изд., 1971.

С. 180; Гречко А. А. Битва за Кавказ. – М.: Военное изд., 1967. – С. 46–47; Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Хроника событий. Книга первая. – Краснодар: изд. «Советская Кубань», 2011. – С. 245–246.

(обратно)

56

      Подразделения 83й бригады морской пехоты, 95го погранотряда, Ярославского авиаучилища и ряд бойцов разных подразделений, прикрывавшие переправу войск Крымского фронта через Керченский пролив (всего более 10 тысяч человек), оказались отрезанными противником и вместе с частью гражданского населения укрылись в Аджимушкайских каменоломнях, где продолжали беспримерную борьбу. Из примерно 13 000 человек, которые спустились в катакомбы, после 170дневной осады, в живых осталось только 48.

(обратно)

57

      Газета «Красная звезда» за 22 августа 2007 г.

(обратно)

58

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 35–36.

(обратно)

59

      ЦДНИКК. Ф. 1774А. оп. 2, д. 402, л. 44–45, 93.

(обратно)

60

      ЦДНИКК. Ф. 1774А. оп. 2, д. 397, л. 31–34.

(обратно)

61

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 441, л. 49.

(обратно)

62

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 481, л. 24–27.

(обратно)

63

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 403, л. 131–140.

(обратно)

64

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 483, л. 28.

(обратно)

65

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 403, л. 102–105.

(обратно)

66

      ЦДНИКК. Ф. 4384. оп. 1, д. 38, л. 228–229.

(обратно)

67

      Гальдер Франц. Военный дневник 1941–1942. – СПб.: издво АСТ, 2003. – С. 784, 797.

(обратно)

68

      Резервы, предназначавшиеся для летнего наступления, были бездарно израсходованы в неудачных операциях советских войск весной 1942 года. После огромных потерь в Крымской, Харьковской и Любанской операциях Ставка была вынуждена скрытно перебросить с Дальнего Востока 10–12 дивизий на запад, в резерв ВГК. Они в последующем были использованы в обороне Сталинграда.

(обратно)

69

      Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1. – С. 71–74.

(обратно)

70

      Манштейн Э. Утерянные победы. – С. 332.

(обратно)

71

      Всероссийская Книга Памяти. – С. 135–136; Кирин И. Д. Черноморский флот в Битве за Кавказ. – М., 1958. – С. 14, 15.

(обратно)

72

      Гальдер Франц. Военный дневник 1941–1942. – СПб: издво АСТ, 2003. – С. 748.

(обратно)

73

      Елисеев Ф. И. Лабинцы: побег из красной России. – М.: Центрполиграф,  2006. – С. 356.

(обратно)

74

      Кузнецов Н. Г. Накануне. Курсом к победе. – С. 456–457.

(обратно)

75

      ЦАМО РФ. Ф. 96а, оп. 2011, д. 26, л. 146–150.

(обратно)

76

      ЦАМО РФ. Ф. 96а, оп. 2011, д. 26, с. 146–150.

(обратно)

77

      Здесь информация разнится с воспоминаниями очевидцев, т. к. одни считали станцией разгрузки Разгуляевку, а другие – Суровкино, хотя между ними расстояние 147 километров. Эта путаница произошла потому, что многие курсанты в эшелоне писали домой письма и при первой же возможности пытались бросить их на проезжаемых станциях.

(обратно)

78

      ЦАМО РФ. Ф. 220, оп. 220, д. 73.

(обратно)

79

      ЦАМО РФ. Боевой приказ № 08 КП ШТАРМА62 от 24 июля 1942 г. по состоянию на 5.00.

(обратно)

80

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481е, л. 265–272.

(обратно)

81

      ЦАМО РФ. Частный боевой приказ № 0041 от 3.08.1942, 24.00, ШТАРМ 62.

(обратно)

82

      ЦАМО РФ. ЖБД 62й армии. Оперсводка № 75.

(обратно)

83

      Чухрай Г. Н. Моя война. – М.: Алгоритм, 2001.

(обратно)

84

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 399, л. 1–5.

(обратно)

85

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 255, л. 149.

(обратно)

86

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 54–58.

(обратно)

87

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 399, л. 6–14.

(обратно)

88

      Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Книга первая. – Издво «ДиапазонВ», 2011.

(обратно)

89

      Вторая мировая война: два взгляда. – С. 179–181.

(обратно)

90

      Военноисторический журнал. – 1959. – № 2. – С. 66–67.

(обратно)

91

      Архив УФСБ, Ф. 13, оп. 1, д. 255, л. 134–140, 154–156.

(обратно)

92

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 324, л. 10–11.

(обратно)

93

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 763, л. 16–21.

(обратно)

94

      Карелл Пауль. Восточный фронт. Книга 1. Гитлер идет на восток. 1941–1943. – М.: издво «ЭКСМО», 2005.

(обратно)

95

      ЦАМО РФ. Ф. 48а, оп. 3408, д. 72, л. 67.

(обратно)

96

      Л. М. Каганович в марте 1942 г. был освобожден от обязанностей наркома путей сообщения и затем послан на фронт в качестве члена Военного совета, начальника Политуправления СевероКавказского фронта (с 1 сентября 1942 г. – Черноморской группы войск Закавказского фронта). В 1943 г. вновь назначен наркомом путей сообщения.

(обратно)

97

      Каганович Л. М. Памятные записки. Часть 2. Приложение 1,2.

(обратно)

98

      Воспоминания В. М. Коваленко. «Пока не забыто». С.3

(обратно)

99

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп, д. 19, л. 134–142.

(обратно)

100

      ЦАМО РФ. Ф. 96а, оп. 2011, д. 26, л. 162–165.

(обратно)

101

      ЦДНИКК. Ф. 48 а, оп. 3412, д.779, л. 332–362.

(обратно)

102

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760, мкф. 32, кор. 4159, л. 2.

(обратно)

103

      ЦАМО РФ. Ф. 96а, оп. 2011, д. 26, л. 162–165.

(обратно)

104

      ЦАМО РФ. Ф. 96а, оп. 2011, д. 26, л. 162–165.

(обратно)

105

      ЦАМО РФ. Ф. 96а, оп. 2011, д. 26, л. 162–165.

(обратно)

106

      ЦАМО РФ. Оп. 3408, д. 72, л. 72–74.

(обратно)

107

      Offensive in Njrdkaukasien. 20. Jul ibis 18. August 1942.

(обратно)

108

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 66.

(обратно)

109

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., д. 27, л. 113–118, 122.

(обратно)

110

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 62, 63, 67, 67 об.

(обратно)

111

      ЦДНИКК. Ф. 1774а, ф. 1 доп., д. 27, л. 161.

(обратно)

112

      ЦАМО РФ Ф. 60032, д. 3, л. 2, 10

(обратно)

113

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 361, л. 18–25; д. 485, л. 28–30.

(обратно)name="note_114">

114

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 255, л. 153.

(обратно)

115

      ЦДНИКК. Ф. 4372, оп. 1, д. 24, л. 165–173.

(обратно)

116

      ЦАМО РФ. Оп. 3763, д. 97, л. 266, 267.

(обратно)

117

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 493, л. 9–12.

(обратно)

118

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 256, л. 1.

(обратно)

119

      Сиджах Х.И. В вихре конных атак. – С. 32–42.

(обратно)

120

      ЦАМО РФ. Ф. 3470, оп. 1, д. 18, л. 119.

(обратно)

121

      ЦАМО РФ. Ф. 3470, оп. 1, д. 67, л. 1.

(обратно)

122

      ЦАМО РФ. Ф. 3470, оп. 1, д. 18, л. 95.

(обратно)

123

      ЦАМО РФ. Ф. 3470, оп. 1, д. 3.

(обратно)

124

      ЦАМО РФ. Ф. 3062, оп. 1, д. 1, л. 2.

(обратно)

125

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 1–9, 121.

(обратно)

126

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 10–17.

(обратно)

127

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 10–17.

(обратно)

128

      Иванов Г. П. В годы суровых испытаний. с. 76–82 (см. наградные списки на «ОБД Победы»).

(обратно)

129

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж. л. 18–25.

(обратно)

130

      Дрига А. А., Рогочая А. В. Легендарная Кущевская атака. – РостовнаДону, 2012.

(обратно)

131

      28 августа 1942 года корпус будет переименован, ему будет присвоено звание «4й гвардейский кавалерийский корпус» (ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 26–35.5.8.42).

(обратно)

132

      ЦАМО РФ. Ф. Оперативного отдела штаба, д. 307, оп. 760 (мкф. 5237) (см. приложения № 2, № 3).

(обратно)

133

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 26–35.

(обратно)

134

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 36–44.

(обратно)

135

      ЦАМО РФ т. 3, Ф. 412, оп 10282, д. 45, кор. 11284, л. 8.

(обратно)

136

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 36–44.

(обратно)

137

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 45–53.

(обратно)

138

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760, д. 123–465, кор. 116.

(обратно)

139

      Подвижная ударная группа. Как правило, немецкое командование назначало в состав ударной группы наиболее боеспособный полк, усиливало его мотоциклетным разведывательным батальоном, артиллерийским полком, танковой ротой. Для придании мобильности пехотным подразделениям выделялись машины, взятые в тыловых частях.

(обратно)

140

      ЦАМО РФ гр. 224, оп 760, д. 123–465 (мкф, кор. 116).

(обратно)

141

      ЦАМО РФ. Ф. 28 (16), оп. 1072, д. 481ж, л. 45–53.

(обратно)

142

      ЦАМО, Ф.1721, оп.1, д.11. Кор. 11008, л.76.

(обратно)

143

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 478, л. 30.

(обратно)

144

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 478, л. 30.

(обратно)

145

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 479, л. 56–59.

(обратно)

146

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 479, л. 90; д. 503, л. 55–56.

(обратно)

147

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 503, л. 55–56.

(обратно)

148

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 503, л. 79–81; д. 798, л. 34, 38; д. 653, л. 20.

(обратно)

149

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, ф. 2, д. 397, л. 62–63, 67, 67 об.

(обратно)

150

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 503, л. 7, 79–81.

(обратно)

151

      Кубанский медицинский институт – образован в декабре 1921г. На базе медицинского факультета Кубанского государственного университета. В 1928 г. ему было присвоено звание имени Красной Армии (ГАКК, ф. Р.1629, д.10.10)

(обратно)

152

      Краснодарский политехнический институт (главный корпус строился напротив ссыпок) – в 1930 г. СевероКавказский институт пищевой промышленности. В 1931 г. Реорганизован во Всесоюзный институт маслобойномаргаринной промышленности. В 1937г. – в Краснодарский химикотехнологический институт жировой промышленности. В 1943 г. он слился с Краснодарским институтом виноделия и виноградорства и стал называться Краснодарским институтом пищевой промышленности. В 1963 г. – Краснодарским политехническим институтом ( ГАКК, ф. Р.1329, д.596).

(обратно)

153

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп, д. 27, л. 161; Ф4372, оп. 1, д. 1, л. 1, 4, 11, 12, 14; д. 18, л. 53–58.

(обратно)

154

      УФСБ, ср. 13, оп. 1, д. 255, л. 64, 65.

(обратно)

155

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1 доп., л. 161.

(обратно)

156

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 504, л. 19–23..

(обратно)

157

      ГАКК. Ф. Р1740, оп. 1, д. 174, л. 72, 72 об., 84, 84 об, 91, 150.

(обратно)

158

      УФСБ, ср. 13, оп. 1, д. 255, л. 153.

(обратно)

159

      ЦДНИКК. Ф. 4372, оп. 1, д. 24, л. 44, 45, 103, 103 об., 149–151, 163, 163 об.

(обратно)

160

      ЦДНИКК. Ф. 4372, оп. 2, д. 397, л. 66; д. 381, л. 18–25; д. 485, л. 28–30.

(обратно)

161

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 66; д. 381, л. 18–25; д. 486, л. 28–30.

(обратно)

162

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 66.

(обратно)

163

      Павел Федорович Тюляев (1905–31.08.1946) с января 1940 г. по июль 1944 г. – председатель исполнительного комитета Краснодарского краевого Совета.

(обратно)

164

      Архив УФСБ, Ф. 13, оп. 1, д. 256, л. 8; ЦДНИКК. Ф. 4372, оп. 1, д. 24, л. 33–36, 50, 51, 77, 78.

(обратно)

165

      ЦАМО. Ф. 47, оп. 1063, д. 193, л. 64.

(обратно)

166

      ЦАМО. Ф. 224, оп. 760, д. 123–465 (мкф., кор. 116) Шифрограмма № 0064/ВПУ от 06.08.42 г.

(обратно)

167

      Каганович Л. М. Памятные записки. Часть 2, приложение 1,2.

(обратно)

168

      Селекцентр. Имеется в виду Краснодарская государственная селекционная станция Наркомзема РСФСР, впоследствии – Краснодарский НИИ сельского хозяйства им. П. П. Лукьяненко.

(обратно)

169

      Бутылки с зажигательной смесью для борьбы с танками и другой бронетехникой.

(обратно)

170

      Архив УФБКК Ф. 13, оп. 1, д. 255, л. 144–146, 151, 152, 157–160.

(обратно)

171

      ГАКК. Ф. Р807, рп. 1, д. 21, л. 1–17.

(обратно)

172

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 503, л. 8, 15–17, 19, 20, 41–44, 49, 50, 52, 62, 67, 68.

(обратно)

173

      Статья «Взрыв прогремел в полдень» // Газета «Советская Кубань» за 1980 год.

(обратно)

174

      Фонд 1721, Оп.1, дело 11, кор. 11008. Л.76

(обратно)

175

      Каганович Л. М. Памятные записки. Часть 2, приложение 1,2.

(обратно)

176

      ЦАМО. Ф. 224, оп. 760, д. 123–465.

(обратно)

177

      ЦАМО. Ф. 224, оп. 760, д. 2, л. 103.

(обратно)

178

      11 августа полковник Морозов Петр Иванович и военный комиссар дивизии Григорьев были арестованы, а 17 августа 1942 г. расстреляны.

(обратно)

179

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, л. 9, т. 3.

(обратно)

180

      ЦАМО. Ф. 224, оп. 760, д. 123–465.

(обратно)

181

      ЦАМО. Ф. 224, оп. 760, д. 123.

(обратно)

182

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760, д. 123–465, кор. 116.

(обратно)

183

      ЦАМО. Ф. 224, оп. 760, шифрограмма 0066016842

(обратно)

184

      ЦАМО. Ф. 148а, оп. 3763, д. 124, л. 242.

(обратно)

185

      ЦАМО. Ф. 47, оп. 1063, д. 193, л. 65.

(обратно)

186

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760, кор. 4159, мфк. 5246, л. 37.

(обратно)

187

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760, д. 123–465, кор. 116.

(обратно)

188

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284.

(обратно)

189

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 20.

(обратно)

190

      ЦАМО. Ф. 148а, оп. 3763, д. 124, л. 242.

(обратно)

191

      ЦАМО РФ. Ф. 371, оп. 6367, д. 65, кор. 228.

(обратно)

192

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284.

(обратно)

193

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 14.

(обратно)

194

      ЦАМО. Ф. 33, оп. 682524, д. 612, л. 239.

(обратно)

195

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 34, кор. 20130, л. 15.

(обратно)

196

      ЦАМО РФ. Ф. 4, оп. 12, д. 105, л. 122–128.

(обратно)

197

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 15.

(обратно)

198

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 16.

(обратно)

199

      ЦАМО РФ. Ф. 412, д. 34, т. 2, оп. 10282, л. 3.

(обратно)

200

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 17.

(обратно)

201

      ЦАМО РФ. Ф. 1172, оп. 1, д. 12, кор. 12251, л. 3.

(обратно)

202

      ЦАМО. Ф. 33, оп. 682525, д. 268.

(обратно)

203

      ЦАМО РФ. Ф. 1172, оп. 1, д. 12, кор. 12251, л. 3.

(обратно)

204

      ЦАМО РФ. Ф. 1656, оп. 1, д. 46, л. 15, 17.

(обратно)

205

      ЦАМО РФ. Ф. 33. оп. 682524, д. 10482815.

(обратно)

206

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 18.

(обратно)

207

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760, д. 2, мкф. 448 № 225465.

(обратно)

208

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 20.

(обратно)

209

      Воспоминания участника боев Просоедова Ю. Т.

(обратно)

210

      Воспоминания участника боев Басий Василия Михайловича.

(обратно)

211

      ЦАМО. Ф. 1668, оп. 1, д. 10, л. 110.

(обратно)

212

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 20.

(обратно)

213

      ЦАМО. Ф. 175, д. 3298, л. 101–102.

(обратно)

214

      А. А. Гречко. Битва за Кавказ. М., Воениздат, 1967, с. 75.

(обратно)

215

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 21.

(обратно)

216

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, л. 21.

(обратно)

217

      ЦАМО. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 24.

(обратно)

218

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 23.

(обратно)

219

      В. Айхнер. По ту сторонний мир степи. – Мюнхен. – 1997 – с. 28–32.

(обратно)

220

      ЦАМО РФ. Ф. 412, оп. 10282, д. 45, кор. 11284, л. 23.

(обратно)

221

      Краснодарский государственный педагогический институт имени 15летия ВЛКСМ В 1920 г. Созданы Кубанский институт народного образования и Краснодарский государственный университет. В 1921 г. Университет был закрыт. В 1923 г. Он назывался Кубанским высшим педагогическим институтом. В 1933 году ему было присвоено звание – имени 15 лет ВЛКСМ. В 1970 году на новой ерритории был образован Кубанский государственный университет (КубГУ) (ГАКК, ф. Р.68, д.877).

(обратно)

222

      Иваница П. П. Родимый край. – № 49.  – С. 17, 128.

(обратно)

223

      Аносов Алексей Алексеевич родился в 1881 году. По профессии – геологнефтяник, уроженец Воронежа, сын мирового судьи Воронежского округа. В 1910 г. после окончания ПГИ с отличием он занимался гидрогеологическими изысканиями в районе Сибирской железной дороги и в Средней Азии. С 1918 г. связан с нефтяным промыслом: заведующий горным отделом Совнархоза в Астрахани, с 1920 г. начальник горного надзора Татарской республики, с 1923 г. геолог треста «КубаноЧерноморская нефть», с 1925 г. районный геолог Грознефти и зам. председателя комиссии ВСНХ по охране нефтяных недр. Он был арестован в ноябре 1929 г. по «делу Грозненской организации вредителей» и осужден по ст. 58 на 10 лет лагерей. Коллегия ОГПУ заменила лагерь ссылкой на Северный Кавказ, но затем Аносов оказался «прикрепленным к Ухтпечлагу» и назначен в Ухтинскую экспедицию ОГПУ. Работал на Верхней Ижме. 16 октября 1932 г. был зачислен в геолсектор Ухтпечлага геологом. Аносов проводил исследования по твердой нефти в п. Ярега. Один из открывателей газового Седьиольского месторождения. В 1938 г. выбыл в Москву по вызову в ГУЛАГ, уехал на Северный Кавказ, в Краснодар.

(обратно)

224

      А. М. Воронков – адвокат, занимал должность бургомистра до 9 сентября 1942 года, затем его сменил С. Н. Ляшенко, а с 8 декабря 1942 г. – В. А. Смыков.

(обратно)

225

      Крикунов Петр. Казаки между Гитлером и Сталиным. – М.: «Яуза», 2005. – С. 255.

(обратно)

226

      «Зелёная папка» Геринга // Военноисторический журнал. – 1991. – № 4. – С. 18.

(обратно)

227

      ГАРО. Ф. 3613, оп. 1, д. 19, л. 7.

(обратно)

228

      Журнал «TEMPO». EDIZIONE ITALIANA. – 1942. – № 178.

(обратно)

229

      ГАКК. Ф. Р897, оп. 1, д. 9, л. 1, 1 об.; д. 1, т. 1, л. 99, 112, 114, 116, 151, 153, 149, 154, 157, 177, 178, 185, 192, 192, 194, 195, 196, 197, 198, 200, 201, 203.

(обратно)

230

      Дробязко Сергей. Путь солдата. – М.: изд. Центрполиграф, 2008. – С. 54–104.

(обратно)

231

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, л. 75; д. 325, л. 19; д. 326, л. 2, 3.

(обратно)

232

      Краснодарский государственный драматический театр им. М. Горького – образован Постановлением КубаноЧерноморского ревкома от 29 апреля 1920г. Как первый советский драмтеатр им. А.В. Луначарского. В 1932 г. Переименован в драмтеатр имени М. Горького. С 1935г. Он получил название Краснодарский государственный драматический театр имени М. Горького (ГАКК, ф. Р.1726, д.485).

(обратно)

233

      Архив УФСБ, Ф13, оп. 1, д. 254, л. 18–20.

(обратно)

234

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 254, л. 18–20.

(обратно)

235

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 254, л. 73.

(обратно)

236

      Архив УФСБ. Ф. 13, оп. 1, д. 254, л. 18–20.

(обратно)

237

      Развед.сводка. № 36 от 25 ноября 1942 г. «Кубань в годы Великой Отечественной войны 1941–1945» с. 693, 694.

(обратно)

238

      ЦДНИКК. Ф. 4372, оп. 1, д. 84, л. 24 об., д. 83, л. 117, 122, 123, 136–137.

(обратно)

239

      Оккупационная газета «Кубань» от 30 сентября 1942 г.

(обратно)

240

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 403, л. 131–140.

(обратно)

241

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 483, л. 28.

(обратно)

242

      ГАКК. Ф. Р585, оп. 1, д. 1–8.

(обратно)

243

      Дробязко Сергей. Путь солдата. – М.: Центрполиграф, 2008. – С. 97.

(обратно)

244

      Оккупационная газета «Кубань» от 5 января 1943 г.

(обратно)

245

      ГАКК. Ф. Р498, оп. 1, л. 2, 3, 6, 12, 15, 18; д. 17, л. 30; д. 7, л. 2.

(обратно)

246

      ГАКК. Ф. Р585, оп. 1, д. 1–8.

(обратно)

247

      Судебный процесс по делу о зверствах немецкофашистских захватчиков и их пособников на территории г. Краснодара и Краснодарского края в период временной оккупации. – ОГИЗ. Госполитиздат. – 1943.

(обратно)

248

      И. Иримбург. Бездна. Показания Еськова на Краснодарском процессе 1963 г. Очерки, статьи и документальные новости УФСБ. Без грифа «Секретно», К., Советская Кубань. 2005, с. 220–222.

(обратно)

249

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 1, л. 52; д. 86, л. 24–29.

(обратно)

250

      Архив УФСБ, Ф. 13, оп. 1, д. 254, л. 18–20.

(обратно)

251

      ГАКК. Ф. Р897, оп. 1, д. 9, л. 1, 1 об.; д. 1, т. 1, л. 99, 112, 114, 116, 151, 153, 149, 154, 157, 177, 178, 185, 192, 192, 194, 195, 196, 197, 198, 200, 201, 203.

(обратно)

252

      Книга Памяти Краснодарского края.

(обратно)

253

      ГАКК. Ф. Р897, оп. 1, д. 9, л. 1, 1 об.; д. 1, т. 1, л. 99, 112, 114, 116, 151, 153, 149, 154, 157, 177, 178, 185, 192, 192, 194, 195, 196, 197, 198, 200, 201, 203.

(обратно)

254

      Кубань в годы Великой Отечественной войны. Книга первая. – Краснодар: ДиапазонВ, 2011. – С. 462.

(обратно)

255

      Зверства гитлеровцев на Кубани. – Краснодар: издательство «Большевик», 1943. – С. 11, 112.

(обратно)

256

      ЦДАГО, ф.1, оп.24, стр. 4740

(обратно)

257

      ГАКК, ф.Р897, оп.1, д.1, т.1

(обратно)

258

      Кубанская ЧК. – С. 194–206.

(обратно)

259

      СМЕРШ. Глава 06. За линией фронта.

(обратно)

260

      Без грифа «секретно». Из истории органов безопасности на Кубани. – Краснодар, 2005. – С. 73–76.

(обратно)

261

      Без грифа «Секретно»: Краснодар, 2005, с. 115, 73–76.

(обратно)

262

      Гинсбург Л. В. Бездна. – М.: Советский писатель, 1967. – С. 2–17, 37.

(обратно)

263

      Без грифа «Секретно»: Краснодар, 2005, с. 74.

(обратно)

264

      ЦАМО. Ф. 1774а, оп. 2, д. 1460. Урюпинский партизанский отряд № 32, стр. 127134.

(обратно)

265

      ЦДНИКК. Ф. 4376, оп. 1, д. 11а, л. 13–15.

(обратно)

266

      Архив ОРАФ УФСБ КК, ф.13, арх. 339.

(обратно)

267

      Без грифа «секретно» : из истории органов безопасности на Кубани : очерки, статьи, документальные повести / Упр. ФСБ России по Краснодар. краю; [сост. А.М. Беляев и др.] ред. совет.: А.В. Зайцев (пред.) [и др.]. – Краснодар : ДиапазонВ, 2008 – С. 6264.

(обратно)

268

      Кроме записи на обратной стороне фотографии казненных партизан в материалах Краснодарских архивов ничего не найдено. ГАК, фонд О6279, О1373. Косвенно гибель партизан подтверждает ЦДНИКК. Ф 4376, оп. 1, д. 11а, л. 13–15.

(обратно)

269

      Архив УФСБ, Ф. 13, оп. 1, д. 254, л. 146, 147, 154–156, 177, 178.

(обратно)

270

      Без грифа «секретно». Очерки, статьи, документальные повести. – Краснодар, 2005. – С. 73–86.

(обратно)

271

      Зайцев А. В. Без грифа «секретно». Книга третья. – Краснодар: ДиапазонВ, 2008. – С. 129–130.

(обратно)

272

      ГАКК Ф. 1774–Р, оп. 3392, д. 1173, фотоархив О6278

(обратно)

273

      Иваница. Родной край, № 49 глава «Работа Краснодарского подполья»

(обратно)

274

      ЦАМО РФ. Ф. 276, оп. 814, д. 215, л. 26, 33,34, 38, 43, 58, 64, 67, 70.

(обратно)

275

      ЦАМО РФ. Ф. 276, оп. 814, д. 215, л. 26, 33,34, 38, 43, 58, 64, 67, 70.

(обратно)

276

      Без грифа «секретно». Из истории органов безопасности на Кубани. – Краснодар, 2005. – С. 73–76.

(обратно)

277

      Архив ОРАФ УФСБ КК, Ф.13, арх. 3335, том 2, с. 439

(обратно)

278

      П. Иваница. Журнал «Родимый край» №49. «На Кубани 1942–1943 год.

(обратно)

279

      ЦДНИКК. Ф. 1774Р, оп. 2, д. 1114, л. 2, 4, 5.

(обратно)

280

      ЦАМО. Ф. 56, оп. 12220, д. 29.

(обратно)

281

      ЦДНИКК, Ф. 1774Р, оп. 2, д. 954.

(обратно)

282

      ЦАМО РФ. Ф. 1881, оп. 1, д. 5, л. 112–114.

(обратно)

283

      Без грифа «секретно». Книга первая. – Краснодар: Управление ФСБ КК,  2005. – С. 53, 59, 63, 64, 67–71, 73–76, 77, 78, 102.

(обратно)

284

      Без грифа «секретно». Из истории органов безопасности на Кубани. – Краснодар, 2005. – С. 77–81, 256–258.

(обратно)

285

      ЦАМО РФ. Ф 48а, оп. 3408, д. 72, л. 198.

(обратно)

286

      ЦДНИКК. Ф. 1774А, оп. 2, д. 397, л. 66.

(обратно)

287

      Судебный процесс по делу о зверствах немецкофашистских захватчиков и их пособников на территории г. Краснодара и Краснодарского края в период временной оккупации. – ОГИЗ. Госполитиздат. – 1943.

(обратно)

288

      Гинсбург Л. В. Бездна. – М.: Советский писатель, 1967. – С. 2–17, 37.

(обратно)

289

      Сборник Публицистика и очерки военных лет. «От советского информбюро 19411945» Издательство Агентства печати Новости. М.: 1982. т.2. стр.20–27.

(обратно)

290

      ЦАМО. Ф. 1172, Оп. 1, кор. 12251

(обратно)

291

      Речь идет о боевой группе частей 73й пехотной дивизии и роте танков 13й танковой дивизии, т.к. главные силы 13й танковой дивизии находились в районе Майкопа, состоящие из мотопехоты станками и бронемашинами, вышедшими на рубеж: Динская 2,5 км севернее Новотитаровской.

(обратно)

292

      Одна из неудачных боевых операций разведывательнодиверсионного батальона «Бранденбург800».

(обратно)

293

      2 район кирпичного завода.

(обратно)

294

      ГАКК. Ф. 1774Р, оп. 2, д. 348.

(обратно)

295

      ЦАМО РФ. Ф. 33, оп. 682524, 612.

(обратно)

296

      ЦАМО РФ. Ф. 224, оп. 760 (304 ед. хран.), инв. № 125465, мкф. 145 кадров, д. № 2.

(обратно)

297

      ЦАМО, Ф. 1172. Оп. 1. Д. 12,кор. 12251.

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***