Морта [Влад Борисов] (fb2) читать постранично, страница - 3

будто НЛО приземлилось рядом, а никому и дела нет, что такое чудо случилось. Только вот от такого вида сердце сжималось тоской по гражданке, по той оставленной вольной жизни с днями, наполненными смыслом и своими личными делами. Особенное чувство возникает тогда, когда разводящим на этот объект назначат. Садишься на такое чудо и неуютно как-то. Кажется, что зайдёт контролёр, цапнет за рукав и спросит: «Ваш билет? Предъявите пожалуйста». Ведь едешь зайцем всё-таки. В таком настроении я и познакомился однажды с одним из «пиджаков». Народу было немного и ехали в общем-то молча, а два гражданских такой базар устроили, как будто за всех разом хотели выговорится. Спорили они азартно, по-видимому схлестнулись ещё загодя, наверное, как от военного городка отъехали, а может и ещё раньше, в гостинице, например, если вместе в номере поселены были. Всем остальным пассажирам это либо смертельно надоело, либо никто в этом был «ни бельмес». Вот и пикировались две высокого полёта птицы так, что только пух и перья по сторонам летели. По мне, так это забавно смотрелось. Про контролёра я забыл, а вот от перепалки этой ещё больше гражданкой повеяло. Закрыть глаза – так и вовсе как на кафедре неоконченного мной института снова я очутился. Стою, и с мечтательной улыбкой идиота, как кот на мартовское солнце жмурюсь.

– Конечно, Вы можете бесконечно упорствовать в своих заблуждениях, любезнейший, – кричит один из спорщиков, с виду на истинного профессора похожий, такой сухонький с седой бородкой, – но я ответственно заявляю, что проверять на практике Ваши фантазии мы никогда, – тут он сделал напыщенно категорическое лицо, – не будем! Я ещё раз повторяю это слово: не-бу-дем. Попрошу Вас принять это как… Как аксиому.

– Ну, Михалыч сел на своего любимого коня, – поморщился рядом со мной один из военных и, надвинув на лоб фуражку, откинулся на сиденье.

– Ну его, весь сон перебил, – кивнул головой, сидевший с ним рядом.

– Андрей Михайлович, – отвечал второй гражданский, не старый такой крепыш, лет может быть сорока с небольшим, – вы ведь просто-напросто включаете административный ресурс, а это свидетельствует о том, что, во-первых, свои аргументы Вами уже исчерпаны, а во-вторых Вас очень пугает ответственность, простите за выражение, как самого обыкновенного ретрограда.

– Ответственность? Пугает? Наоборот, я как никто осознаю свою ответственность не допустить этого… Этого… – задохнувшись от возмущения Андрей Михайлович не смог сразу подобрать подходящего слова. И тут очнувшись от полудрёмы я сразу подсказал: «Волюнтаризма».

Вот именно, – ухватился он за подсказку, – волюнтаризма!

– В моем доме прошу не выражаться! – как эхо отозвался один из большезвёдных пассажиров и тут же вызвал гогот среди молодняка со звёздочками поменьше. Шутка начальника всегда шутка, даже если она таковой и не является, потому как на службе своя аксиономия.

Михалыч покраснел как помидор, фыркнул, пробормотал что-то о невежественных солдафонах и отвернулся к окну, а второй спорщик показал мне большой палец. По приезду, как только мы все вывалились из автобуса он пожал мне руку, и я узнал, что звать его «просто Егор».

– Ну все хорошие знакомые так называют, а ты меня слегка подвыручил, но если учесть, что в нужное время и публично, то даже очень… Не слегка.

В чём-то он был прав. В наших местах запоминающиеся события редки, а тут этот инцидент почему-то всем запал и после этого случая Михалыча за глаза стали называть не иначе, как «волюнтарист». Наверное, он уже сослуживцам все мозоли истоптал своим бюрократизмом. Я же от них получил определённую благосклонность вроде: «Волюнтариста нашего знаете? Так вот, а этот тот самый который…» – ну и далее уже у кого фантазии на что хватало.

Вроде бы и ничего особенного и не произошло, но с Егором я стал общаться поболее, чем это входило в мои служебные обязанности. Этому способствовало ещё и моё образование. Ведь как-никак, а первый курс института я отбарабанил. Причём же тогда армия? Просто Родина заявила, что большая армия ей нужнее будущих инженеров, а промышленность и подождать может. И вот вчерашние студенты уже примеряют кирзовые сапоги, надраивают до блеска полы казарм и дружно вышагивают по плацу с песней про солдата с начищенными пуговицами, то есть всемерно укрепляют обороноспособность государства, доверившего военное и прочее имущество столь многообещающему воинству. Поэтому круг интересов у меня был чуть пошире, чем у обыкновенного призывника. В частности, это выражалось в общении с книжками, которые выпадали из привычного библиотекарского рациона армейских будней. Уставы конечно не счёт.

Однажды, почитывая на КПП присланную из дома книжку на иностранном языке, довелось поболтать с Егором подольше обычного. Был уже поздний вечер, когда появилась запоздалая группа спецов с одного из объектов. На пути у них был КПП, а в тот вечер дежурить на нём выпало мне. Эх, хороши сибирские вечера: чёрное небо, белый снег и красная от