Сицилиец для Золушки [Анна Штогрина] (fb2) читать онлайн

Сицилиец для Золушки Анна Штогрина

Глава 1

Черногория…

Мария

Тридцать. Тридцатник. Три десятка. Смотрю на себя в овальное зеркало с кованным кантом и не могу поверить, что это я. Маша Соловьева. Ныне Мария Брунетти. Тридцатилетняя вдова! Не состоявшаяся жена и мать…

Движением руки ловко смахиваю ироничную улыбку. Подарок на двадцать девять лет я никогда не забуду. Я на третьем месяце беременности. Стою на коленях и молю Орсино не убивать меня и Дарио. Мой муж в луже черно-бурой крови. Рубиновые капли даже на бороде и ресницах. Брунетти не просил ни о чем. Только чтоб Росси отпустил меня. Чтоб я не видела, как любимого мужчину расстреляют. Так вот, прошел ровно год с того памятного события, как я потеряла одновременно и мужа, и его наследника. Мальчика. Как и мечтал Дарио…

И даже сейчас, спустя двенадцать унылых месяцев, я знаю, что мой муж жив! Ну, посудите сами. Если б Росси хотел его убить, что стоило этому ублюдку с каменным сердцем пристрелить Дарио сразу?! Пустить пулю, и все. Нет человека— нет проблем. Я была пленницей Орсино несколько месяцев. И я уже понимала его мрачные корыстные мотивы. Он всегда держал пленников до самого последнего дня, до самой последней минуты. Если он надеялся выручить еще хоть один доллар, он бы не убил Дарио. А он не просто надеялся. Он мечтал. Его план рухнул, когда меня спас Арманд. Я его пленницей не стала. Значит Дарио он точно б не убил.

Бессмыслица. Чушь. Не верю. Кричу ночами в кошмарах, заливаюсь слезами, вспоминая озверевшие глаза мужа, когда меня Росси бьет в живот. Рыдаю взахлеб и кричу равнодушной луне:

— Не верю!

Дарио жив. И точка.

***

— Малышка, иди ко мне, — прошептал Арманд, протягивая руку. Я отпила из бокала глоток вина и равнодушно мазнула по его идеальному рельефному торсу.

Адриатическое море, как назло, создавало умилительный романтический пейзаж в сочетании с ослепительной тарелкой луны и белоснежным песком. Арманд удивительно вписывался в любую красивую картину природы. Потому что сам сицилиец необыкновенно красив и гармоничен.

Я нехотя отметила и его загорелый торс, увенчанный грубыми узловатыми мускулами, и поросль темных волос на груди, соблазнительным клином уходящую под шорты. В мужчине все сексуально. Длинные жилистые ноги, забитые черным месивом непонятных татуировок. И сильные руки с клубами бицепсов и трицепсов. На них тоже витиеватые мрачные рисунки. Впрочем, как и на спине. Удивительно, как он еще не забил грудь. Оставил место для разгула фантазии.

— Мария, иди ко мне. Год прошел. Траур окончен. У тебя сегодня день рождения. Искупайся со мной, — заманивал Арманд приглушенным волнующим баритоном.

Он прав. Прошел год. У меня сегодня день рождения. Круглая дата, я тридцатилетняя юбилярша. Все гости разъехались из особняка в Черногории, уже ставшего моим. Антонио мирно спит в комнате. Призрак перебрал с виски. Зато было весело. Я со всеми смеялась, когда он в очередной раз рассказывал всем гостям историю нашего знакомства.

И теперь, вот он — мой главный подарок. Роскошный брутальный сицилиец, до безумия влюбленный в меня и доказавший, что он умеет ждать. Целых двенадцать месяцев выдержал.

Арманд регулярно приезжал ко мне в гости, поддерживал, дарил охапки цветов, украшения, лакомства. У меня целый шкаф забит изделиями из золота и платины. Судьба, сука, очень любит прикалываться над людьми. Надо мной она просто поржала. Оторвалась, как в «Комеди Клабе».

В прошлой жизни, когда я была простой переводчицей Машкой, я и мечтать не могла, чтоб такой мужчина, как Арманд, уделял мне знаки внимания. А сейчас в душе и на сердце пусто. Точнее говоря, не пусто, а наоборот — занято. Все место в мышечном органе, каждая клетка крови наполнена никак не умирающей любовью к мужу, Дарио Брунетти. Для других — опасному и страшному мафиози. А для меня — преданного и трепетного мужчины. Лучшего любовника.

За три коротких месяца, что мы провели вместе, я узнала, что значит быть рядом с настоящим мужчиной. Когда сексом занимаешься не раз в месяц, как с моим прошлым мужем Игорем, а ежедневно. По несколько жарких, страстных актов. Таких, словно мы выступаем на сцене с лучшим спектаклем, срывающим овации в виде бесконечных оргазмов.

Дарио казался мне слишком осторожным и заботливым. Он тщательно оберегал меня, не позволял заниматься домашними делами. Сам не выезжал из Черногории. Все важные встречи проводил в кабинете. Приставил ко мне охрану из троих мужчин. Я, дура, все смеялась над ним. Говорила, что у него мания преследования. Орсино Росси мертв, и нам нечего переживать.

Глупая. Глупая Машка. Ныла, как блаженная, что мне скучно и тоскливо сидеть взаперти в особняке. Сама уговорила Дарио поехать на Карнавал в дом Паолоретти, который организовывал уже наследник Медичи, его старший сын Марселло. Дарио не хотел, отговаривал меня, зацеловывал горячими жадными губами. Все боялся, что перелет плохо скажется на беременности. Что меня заметят его конкуренты, враги. Впервые грозный и властный бородатый демон нервничал и боялся. Признавался мне в постели, что любит, что я стала его слабостью.

Все очарование нашей беззаботной жизни рухнуло в один миг, когда в Риме мы ехали из аэропорта в особняк Паолоретти, когда начали стрелять по нашим машинам. И Дарио, вместо того чтоб отстреливаться, в спешке надевал на меня бронежилет и пригибал голову. Накрывал своим массивным телом, как щитом. Дарио ругался, кричал. Потом дрался, как разъяренный хищник. Его подкосило несколько пуль, острыми клыками врезавшиеся в его жилистое тело. И я с ужасом наблюдала, как всегда крепкий и здоровый мужчина, несломленный титан, не мог подняться. Мне было больно. До безумия. Перед глазами расплывались все фигуры. Взгляд задерживал фокус только на раненом муже.

Меня ударили несколько раз в живот, по плечам. Я пыталась руками защитить ребенка.

Пыталась… но не смогла.

Ублюдок Орсино схватил меня за волосы. Его лицо было ужасное. Оспины и шрамы искалечили всю правую щеку после пожара. А глаз смотрел не моргая. Теперь его внешний уродский вид полностью соответствовал внутреннему. Негативная энергия, как черная гниль, — валила из подонка. Отравляла все вокруг. Всех, кого он касался.

— Дарио в машину, — сквозь рыдания расслышала я приказ Росси. И моего мужа, истекающего кровью, и цепляющегося за сознание только ради меня, уволокли прочь.

Орсино не убил Дарио. Мой муж жив. Я верила в это!

— Ну что ж, Мария… вот ты вернулась снова ко мне. Богатая вдова. Меня ждала, — мерзко искривил он губы в ухмылке. — Марию в эту, — указал он на здоровый черный джип.

Орсино поехал отдельно. Ему было противно и не интересно слушать мою мольбу и рыдания. И то, что я ехала в последнем автомобиле, меня и спасло. Правда, только меня.

Арманд появился неожиданно. С целой армией. И мне стоило неимоверных усилий не упрекнуть его, не спросить, где он был раньше! Он спас меня, отрезал джип от вереницы машин Орсино. Я тогда была не в себе. Кричала, как сумасшедшая, чтоб он догнал Росси. Вызволил Дарио. Арманд прижимал меня к себе и все повторял, что это невозможно. Что его уже не спасти. Слишком много людей едет на помощь Росси. И если мы задержимся, то нас всех убьют.

Арманд спас только меня… А я не смогла удержать ребенка. Кровотечение открылось в тот же день, вечером. То ли от удара в живот, то ли из-за шоковой истерии. Но я потеряла наследника Дарио.

Я потеряла и самого Дарио.

Весь год я искала. Необдуманно тратила баснословные деньги, которыми овладела, как законная супруга Брунетти. Я подкупала людей Росси. С Антонио отслеживала мафиози. Скрываясь под разными именами, вылетала из Черногории. Все надеялась найти даже тонкую нить, по которой смогла б выйти к своему мужу.

Но поиски не увенчались успехом. Либо Орсино спрятал Дарио слишком хорошо. Либо мой муж действительно мертв…

Тридцать лет. Я вдова. И влюбленный сицилиец Арманд рядом. Слезы капали в бокал с вином. Арманд понял, что я не подойду к нему. Ни сейчас, ни потом — никогда!

— Малышка, ну почему? — он сам приблизился и сел передо мной на корточки. Наградил меня взглядом, пронизанным болью.

— Не могу, — честно призналась я. Боль, подобно ядерным фантомным взрывам, то и дело вспыхивала в груди. Арманд осторожно и медленно, чтоб не спугнуть меня, высвободил из моих пальцев бокал с недопитым вином, соленым от моих слез. Сгреб меня в охапку и усадил к себе на колени. Я не вырывалась. Устала бегать от Арманда. Расслабилась в сильных мускулистых руках, прижалась щекой к его твердой груди с нервно бьющимся сердцем.

— Понравился подарок? — голос Брунетти прошелестел возле уха. Я утерла слезы и рассмеялась:

— Очень. Ты больше года ждал, чтоб подарить ноутбук?! — вспомнила я свою выходку в Бергамо. Я тогда в сердцах кинула в Арманда своим рабочим ноутбуком. Теперь то время казалось мне беззаботным и таким далеким.

— Конечно. Подарок знаковый. Нужен был особый повод, — губы мужчины мягко коснулись виска.

— Мой юбилей, — снова захандрила. Уже тридцать! Пальцы Арманда перекатывались по позвонкам, ощупывая каждый. Изучая и запоминая. Шумный выдох мужчины послужил началом падения его выдержки.

— Малышка, так хочу тебя. Никого никогда так не хотел, как тебя. Расслабься. Позволь себе впитать мою любовь, — надтреснуто, сквозь зубы зашептал Арманд. И впервые мое тело откликнулось на его призыв. Кожа наэлектризовывалась под длинными твердыми пальцами, под попой загорелось желание в ощущении его эрекции.

— Арманд… — дрожащим голосом проговорила я, растворяясь в своих ощущениях. Они мне были необходимы, чтоб снова начать жить. Не существовать, как выпотрошенная истерзанная кукла. Мне захотелось снова почувствовать себя живой и любимой. Может, алкоголь помог расслабиться, может, доверие к мужчине и жадный блеск черных глаз. Арманд безошибочно уловил мои интонации в голосе.

Мягко коснулся пальцами моего подбородка, разворачивая меня лицом к себе. В сумраке ночи блеск луны отражался на его лице. Скуластом, хмуром. Будто он до сих пор не верил, что получил от меня позволение действовать. Я и сама не знала, как далеко смогу зайти. Не расплакаться, не сбежать в самый ответственный момент. Брунетти надо было быть со мной предельно нежным и внимательным, чтоб я сама не испугалась.

Опытный мужчина чувствовал и понимал меня. Губ коснулся легко, сдерживая дрожь нетерпения. Арманд не милый парень. Он грубый зверь. Хищник, который любит добычу трепать жестко и долго. Сейчас же он сдерживал свою натуру ради меня. И я была ему благодарна. Поверила в себя, что смогу отключиться, заново испытать наслаждение от секса. Расправив плечи, я обернулась к нему вполоборота. Позволила своим рукам обвить его жилистую шею. Пальчиками зарылась в короткие жесткие волосы.

Когда грудь в тонком бюсте купальника прижалась к голой и влажной после купания коже мужчины, Арманд осмелел. В мой рот проник его язык. Вкус хмельного поцелуя, пропитанного табаком и виски, смешивался с моим вином. В животе зарождалось тянущее желание. Арманд перехватил мое лицо в капкан горячих рук. Пальцами зажал скулы. И целовал упоительно долго. Напитывался моей капитуляцией. С каждым его движением упругих губ и настойчивого языка, меня закручивало в водовороте эмоций. И многострадальное сердце отзывалось, начинало снова дребезжать и надеяться на будущее.

Постепенно самопожертвование и жалость к себе переросла в искренний порыв. Арманд пересадил меня к себе на бедра, развернул лицом к лицу. Мои колени уткнулись в мягкий матрас пляжного топчана. Вокруг шелестели на ветру прозрачные шторы беседки. Мощная эрекция мужчины подрагивала, толкалась мне в тонкие трусики купальника. Отзыв плоти последовал незамедлительно. Я почувствовала, как возбуждение хлынуло вниз к животу. И ниже, в самую промежность.

— Мария, моя рыбачка из Генуи, — шептали увлеченно губы Арманда прихватывая нежную кожу на моей шее. Я изогнулась в его руках. Стальной капкан из них был жестким каркасом, на котором я повисла. Бесстыдно теряясь в своих ощущениях, подставила грудь под требовательные жадные губы. Удерживая меня одной рукой, Арманд пальцами отодвинул шторки купальника в стороны, проведя по заострившимся соскам. Сицилиец втянул в горячий рот ареолу, и я сорвалась. Начала стонать и тереться о его выпуклый член в шортах.

— Сейчас, малышка. Сейчас, любимая, — в исступлении рокотали слова, как из колодца. Из бездны, сулящей океан наслаждений. Я распахнула глаза шире. Огромная тарелка луны освещала небосвод. В исключительной темноте отчетливо мерцали звезды. Адриатическое море казалось совсем черным. Только лунная дорожка рваными штрихами лениво волновала водную гладь. Я закусила губу в предвкушении. Грубые пальцы Арманда сейчас казались самыми нежными и ласковыми, когда он провел по влажной ткани купальника. Затаив дыхание я ожидала кульминации нашего единения. Момента, когда сицилиец войдет в меня своим массивным жилистым членом.

Дыхание мужчины стало хаотичное и прерывистое. Секунды растянулись в бесконечность. Губы мужчины неустанно исследовали мое тело. Лакомились грудью. Торопились в унисон с пальцами. Мои веки задрожали, когда Арманд ловко отодвинул в сторону трусики. Я почувствовала, как, задыхаясь от нетерпения, мой брутальный любовник приподнял меня и высвободил член. Лоно призывно потянулось к горячему гладкому органу. Мои стоны становились отвязней, отчаянней. Головка мазнула по влажным складочкам, задевая клитор. От одного этого касания, от дикого запаха соленой после моря кожи мужчины, от феромонов, что летали между нами, мое возбуждение достигало пика.

— Люблю, малышка. Ты наконец-то моя, — с этими словами Арманд Брутенни направил член, придерживая его за основание пальцами. В ожидании взрыва фейерверков наслаждения я шире распахнула веки и… увидела Призрака!

— Мария! Мария! Ты где? Мы нашли его… — взбудоражено и нервно кричал Антонио. Я резко соскочила с колен Арманда. Поправила купальник. Брунетти помрачнел и застегнул шорты. Сквозь сцепленные зубы прорычал:

— Ничего не изменится. Мария, ты только моя!

Глава 2

Дарио Манфреди Брунетти

Удержать хищника в доме невозможно. Озверевшему животному нужен вольер со стенами из каленных металлических прутьев. Клетка!

Из всех городов Тосканы удивительным шармом сурового средневековья выделяется Вольтерра. Аскетичный древний город сохранил до наших дней свое величие и уникальную архитектуру. Этому поспособствовали крепкие стены, которыми окружили город в IV веке до нашей эры. Практически полностью они сохранились и до сих пор. Чудесным подтверждением величия и мощи средневековья в Вольтерре выступают южные ворота города Porta all'Arco. Именно они смогли выдержать и римское владычество, и бурное Средневековье, и даже Вторую мировую. В 1944 году территорию Вольтерры занимала немецкая армия. Фашисты требовали взорвать эту часть стены, дабы помешать вторжению антигитлеровских войск. Однако жители взбунтовались. Итальянцы смогли уговорить захватчиков не рушить исторически ценное архитектурное сокровище. Они пообещали замуровать ворота в течении суток. Благодаря этому, Porta all'Arco сохранился до нашего времени. Также о былых временах напоминает и дворец Приоров. Мрачное сооружение Флоренции. Подобные постройки можно встретить во многих других городах Италии. По сути, Вольтерру можно законно считать городом-стеной. Нерушимой и впечатляющей. Соединяющей горы региона.

Но самым знаковым местом, конечно, является вековая резиденция Медичи. Бывший замок влиятельной семьи, построенный в далеком XV веке. Тюрьма строгого режима для преступников со сроком не менее семи лет организована именно в бывшей резиденции Медичи. Гордостью исправительного учреждения стал эксперимент 2006 года. Для реабилитации и поддержания психического здоровья преступников в тюрьме открылся ресторан. Эксклюзивное место могут посетить даже посторонние люди, желающие окунуться в необычную атмосферу подобного учреждения. Обслуживающий персонал — повара, официанты, уборщики — все осужденные, в основном за убийства на пожизненный срок. Желающих пощекотать себе нервы оказалось достаточно и среди туристов, и местного населения. Столики надо заказывать заранее.

В тюрьме Медичи специально для преступников рецидивистов и особо буйных задержанных имелись одиночные камеры закрытого типа. В одной из них под пристальным надзором тюремщиков находился крепкий мужчина с черной бородой и смолистым взглядом. С грудью, израненной шрамами от огнестрельных ранений. С совсем свежими рваными вмятинами на костяшках кулаков и на лице.

Смотреть на узника было страшно. Густой мрак и ненависть ко всем, на кого обращались его угольные глаза, поражали и ввергали в паническое желание перекреститься и сплюнуть трижды через плечо. Вот только если Дьявол дотягивался до конвоиров или других задержанных, молитвы не помогали никому…

— Он демон. Сам Дьявол. Не подходи к его камере, новичок, — шептались по углам мужчины. — Говорят, на прошлой неделе Марко, помнишь, такой хромой сержант, поставил ему суп на поддон. Так вот, этот псих с такой силой ударил по металлическому подносу, что он отлетел и вспорол надсмотрщику брюхо. Тот до сих пор в реанимации.

— А я слышал, что Дьявола не выпускают вообще из камеры. Все потому, что на первой прогулке после карцера он голыми руками задушил троих. И это при том, что его били дубинками и электрошокером.

— Почему в него не стреляли? — удивленно и очень испуганно.

— Ты что?! Его убивать запрещено. Он здесь по протекции дона мафиозного клана. Кажется, сам Орсино Росси поспособствовал, чтоб его закрыли здесь. И лица его никто не видел. Он все время во мраке и темноте. В его камере даже лампочку отстрелили.

— Как так?! Ты ведь говоришь, что его выводили на прогулку? — не веря.

— В кандалах и в холщовом мешке. Говорят, его выпускали только ночью.

— Чушь какая-то. Как бы этот монстр задушил кого-то? Он же ничего не видел и был скован по рукам и ногам!

— Ну, не знаю. Может, если б ты его увидел сам, то поверил бы.

— А ты видел?

— Ты что, совсем идиот?! Конечно, нет. Те, кто его видел или знал, уже не жильцы. Когда он напал на конвой и сбежалось несколько охранников другой смены, один из них сорвал с его головы мешок.

— И что? Там была пасть цербера? — с насмешкой.

— Черт его знает, что там было, но того стражника больше никто не видел. Пропал без вести. Успел только ляпнуть при всех, что этот заключенный — бородатый Дьявол.

— И все?! — ошарашенно.

— Все, — уверенно.

***

Орсино Росси поправил галстук и вышел из люксового авто. На длинных пальцах мужчины были шрамы от ожогов. Все его лицо и тело было испещрено последствиями чудовищного взрыва. Тогда, год назад, Дарио Брунетти устроил в Палермо фееричное шоу, главным действующим актером которого стал именно Орсино. Мужчина получил травмы и ожоги на более чем 50 процентах кожи. Несколько месяцев медперсонал реанимации в Палермо боролся за жизнь мафиозного авторитета. И к несчастью многих, они спасли жестокого мужчину. Теперь степень его лютой ярости зашкаливала до небес. Ненависть и злоба клокотали в изуродованном внешне мужчине. Десятки пластических операций, что он пережил за последний год, вернули частично ему внешность. Но один глаз видел совсем мутно, а на правой руке он не чувствовал кончиков пальцев.

Росси усмехался сумасшедшим оскалом, когда видел свое отражение в зеркале. Орсино был в восторге! Новый облик чудовища нагонял праведный страх на всех, кто ему встречался. И если вначале этот псих прикрывал лицо маской, изготовленной специально для него. То теперь он кайфовал от своего вида. Как больной извращенец, ликовал и наслаждался страхом в глазах собеседников. Такого эффекта раньше приходилось добиваться с трудом. Запугивая и угрожая расправой. А теперь достаточно было только глянуть в его испещренное шрамами лицо, как враги сдавались без боя. А конкуренты молились Богу и сами просили взять над ними шефство и опеку.

Наблюдая, как растут банковские счета, как наполняется его казна взятками, Орсино ликовал. Меркантильная жадная сущность мафиози наслаждалась очередной победой. А темное нутро требовало мести. Ядовито и алчно вопило, что он уничтожит Дарио. Растерзает его.

Беснующемуся психу с трудом удалось сдержаться и не убить Брунетти сразу. Месть — изысканное блюдо. Сдержанный скупой мужчина привык смаковать ее долго. Холодной. Просто ледяной.

Размышляя, что ему делать с Дарио, как сломать и подчинить, он решил, что идеальным вариантом будет запереть его в тюрьме Медичи. В Вольтерре, мэр города подчинялся Росси. Был его должником по многим экономическим вопросам. И именно Орсино способствовал, чтоб на пост главнокомандующего Вольтерры стал его поверенный. Запереть раненного зверя в клетке, прогнуть волю, уничтожить весь человеческий облик Брунетти было шикарной идеей.

Только одного не учел Орсино… Сломать можно обычного человека. Но не демона во плоти. Который сам пробрался в мир людей из преисподней. Дарио заслуженно прозвали Дьяволом в первый месяц его заключения. Мужчину морили голодом, поливали ледяной водой, не давали неделями воду. Ломали тело, калечили. Но продавить стальной титановый стержень характера не смогли. Простым людям, оказалось, и за год не под силу подчинить мрак души Дьявола.

Глава 3

Орсино, скалясь на один бок, отошел от автомобиля. Водитель, пряча глаза в пол, чтоб не пялиться на увечья босса, захлопнул за ним дверь. Росси поигрывал папкой в руках. Сегодня он пребывал в прекрасном расположении духа. Чудесный день, хорошие новости.

Мафиози провели по коридорам тюрьмы Медичи. Он спустился по грязной, пыльной лестнице в затхлый подвал. В глубине мрака располагалась всего одна камера. Росси поморщился от спертого затхлого запаха. Подошел к металлической двери с узким прямоугольным отверстием. Когда-то в него был вставлен железный поднос. Теперь же зияла вырванная краями дырка. Глядя на это мрачное убежище сразу вспоминались пугливые рассказы и выдумки заключенных. Что Дьявол чуть не убил своего тюремщика этим подносом. Оказывается, не все выдумка про него. А может, многое еще и не знали.

Росси кивнул всем за своей спиной. Отдал немой приказ удалиться свидетелям. Дождался, когда охранники исчезнут на лестнице и громко хлопнет дверь наверху. Оставшись наедине с запертым в клетке зверем, Орсино просунул папку в отверстие для еды. Документы с грохотом упали на грязный землянистый пол. Росси отошел на три шага и сквозь зубы поприветствовал врага, которого он считал уже немощным и побежденным.

— Дарио, у меня для тебя подарок. Можешь не благодарить. Думаю, ты привык к полумраку и рассмотришь все бумаги, что я тебе принес, — бодро произнес он. Ответом ему послужил то ли выдох, то ли рык, пропитанный ненавистью и алчной злобой.

— Твое заключение меня уже порядком подутомило. Ты пока что — не выгодное капиталовложение. Но мое предложение еще в силе. Подписываешь необходимые мне документы, женишься на Франческе Паолоретти. Ох, забыл главное. Присягаешь прилюдно мне в верности. И, конечно, убиваешь Арманда и Марию, — Росси злорадно хохотнул.

Он не раз делал подобное предложение Дарио. Ответом всегда была зловещая тишина. Вначале Брунетти сквозь зубы соглашался. Решался играть, чтоб этот ублюдок только выпустил его на волю. Тогда Росси сказал, что сперва доставит в камеру Арманда с Марией. Посмотрит, как Дарио их придушит, а только потом выпустит его на волю. Извращенный разум ненормального психа требовал кровавой мести. Дарио орал на него тогда. Кричал, что он в жизни не причинит боль любимой супруге и кровному родственнику. Послал его к черту и сказал, что лучше сам сгниет в тюрьме, чем согласится на этот мерзкий уговор. Брунетти осознавал, что Росси — даровитый ублюдок. И не трогает Марию почти год, потому что в его больном воображении убить ее должен именно Дарио, чтоб доказать свою безоговорочную верность.

— Подумай, Дарио, за кого ты держишься?! Твоя жена — чужестранная шлюха. Продажная курва, которая спит со всеми в твоей фамильной вилле в Черногории, — медленно и четко говорил Орсино, наслаждаясь злым рокотом из угла клетки. — Ты сидишь здесь, как пес. Пытаешься бороться со мной вместо того, чтоб объединиться и вместе править Италией. Всей Европой! В твоих руках могут быть снова богатства и власть, красивые женщины, свобода. Все, что ты захочешь. Любая твоя прихоть будет исполнена. Для этого тебе надо разобраться с предательницей. Эта сука бракованная, испорченная. Мария не смогла выносить тебе наследника. А сейчас трахается с Армандом в твоем же доме. Пьют вино, насмехаются над тобой. А ты, как ничтожество, как загнанный зверь, сидишь в клетке. Это все из-за нее. Она была твоей слабостью изначально. Ты потерял рассудок из-за этой проклятой ведьмы. Я же тебе услужил, помог. Раскрыл глаза на ее дешевую продажную сущность. Знаю, придет время, и ты оценишь мой поступок. Когда будешь готов, скажешь конвоирам. Марию с Армандом привезут тебе в мешках. Тебе останется только завершить начатое мной. Снова вернуться в мир людей, стать влиятельным правителем. Мы сможем всю Европу подчинить своей силой. Ты и я. Подумай, какой мизерный шаг ты должен совершить ради великой цели. Я вернусь через несколько дней. Уверен, ты примешь верное решение.

Орсино всматривался в темный сумрак камеры. Его глаза уже привыкли к нему. Он смог различить очертания Дарио. Узник с длинной всклоченной бородой до самой груди сидел не шевелясь на койке. Только огромные кулачища были сжаты, и по-прежнему непримиримый адский блеск в черных зрачках был направлен на ублюдка Росси.

Орсино постоял еще пару минут. Недовольно хмыкнул. И, поправив идеально белые манжеты на испещренных ожогами запястьях, развернулся выйти. В спину ему ударил хриплый рокот:

— Каково тебе, мразь, каждый день смотреть в зеркало? Горелый урод, вспоминаешь меня?

Росси замер и медленно обернулся. Придал лицу нечитаемое равнодушное выражение.

— Как и ты меня. Только теперь я переосмыслил подставу со взрывом. Осознал, что ты мне помог. Моя дерьмовая внешность сейчас меня удовлетворяет. Дарио, советую тебе тоже обдумать мой поступок и предложение. Часто самые ужасные события влекут за собой правильные решения… Иногда стоит умереть, чтобы заново родиться!

Рокочущий хохот прогремел в стенах камеры:

— Ты прав, Орсино. Тебе стоит сдохнуть. Когда я выйду, помогу тебе с этим. Не сомневайся, тварь!

— Хм. Все никак не смиришься с тем, что нам надо стать союзниками… Ну что ж, я оставил тебе занятные фото. Рассмотри на досуге. Уверен, мы еще вернемся к этому разговору. До встречи, Брунетти.

— Гори в аду, урод! — зловеще прорычал Дарио, когда фигура Росси в костюме скрылась на лестнице, а затем хлопнула дверь.

Глава 4

Дарио несколько часов сидел не шевелясь. Заключение в одиночной камере вдали от любимой женщины, суетливого мира, человеческих радостей и семейного счастья многому научило его за прошедший год.

Жестокий мужчина стал злее! Его подпитывала жажда мести. Но во мраке души, в самом дальнем закоулке, еще теплилась светлая лучина. Его Мария. Брунетти знал, что она потеряла его наследника. Ублюдок Орсино рассказал об этом сразу. Все всматривался в темноту камеры, надеясь впитать эмоции Дарио. Сильному духом мужчине стоило нечеловеческих усилий не показать при Росси всю глубину постигшего его горя. Не кидаться, как раненный зверь на запертую клетку. Не завыть протяжно от боли, которая пронзила грудь при этой чудовищной новости.

Дарио приспособился. Заткнул свои потребности поглубже. Научился существовать во мраке. Стал его частью. Ежедневно, чтоб не свихнуться, он выполнял тысячи разных упражнений. Работал со своим весом, прокачивал мышцы. Делал десятки подходов на скручивание, отжимания. Подтягивался на липкой перекладине под потолком. Брунетти готовился к бою, как чемпион перед рингом. Уделял внимание медитации и контролю агрессии. И пока он не видел страшного урода, испортившего его жизнь, он мог держать себя в руках.

Конечно, за столь долгий период заточения не обошлось и без происшествий. Когда совсем рвало крышу, и он мог дотянуться до любого несчастного, то отрывался уже по полной. Давал себе возможность звереть, избивая своих тюремщиков до реанимационного состояния.

***

Брунетти медленно разогнулся и подошел к двери камеры. Тусклый свет через отверстие для подачи еды тонкой полоской освещал папку, что сиротливо валялась на полу. Мужчина ловко поднял бумаги. Раскрыл и замер. На первой фотографии была его Мария в сексуальном купальнике. Восхитительная, красивая девушка. Его любимая жена. Она кокетливо держала в руках бокал с красным вином. Мечтательно и грустно смотрела вдаль на берег Адриатического моря.

Мужчина с трудом отлепил взгляд от изумительной аппетитной фигуры жены, почти обнаженной, и рассмотрел картинку полностью. Пейзажем на фото служила его вилла в Черногории. Мария сидела на пляжном широком топчане. Дрожащими руками, захлебываясь от одиночества и щемящей тоски по любимой женщине, Дарио бережно пролистал фото. Посмотрел следующее. Не веря своим глазам, заморгал чаще. Зверский оскал исказил изможденное суровое лицо мужчины. В густой черной бороде мелькнули клыки. На фото была снова изображена Мария. Только в этот раз девушка была не одна…

Глава 5

Мария

— Нашли? Нашли Дарио? — я побежала навстречу Антонио, захлебываясь от волнения. Призрак притормозил меня, отрицательно покачав головой.

— Нет, Мария. Объявился Орсино Росси. Этот ублюдок появился на сходке глав кланов. Как ни в чем не бывало приехал в Рим и вошел на виллу Паолоретти. Марселло, сын Медичи, сначала собирался круто разобраться с ним. Но после переговоров, где Орсино говорил с ним наедине, он представил его всем в зале как своего равноправного партнера. Я не знаю, чем Росси угрожал и что сказал, но все главы мафиозных кланов приняли его. Только Джованни не признал его власть. Но благоразумно промолчал. Говорят, что за Орсино идут ирландцы и мексиканцы. А еще… — Антонио замер, подбирая слова. — А еще Росси сказал, что все активы Брунетти будут под его контролем.

Арманд резко вскочил и сжал кулаки. По его выражению лица было ясно, что он скорее задушит ублюдка Росси голыми руками, чем присягнет ему в верности. И в его смолистом взгляде не было и тени страха или нерешительности. У меня же на душе стало так гадливо и пакостливо, будто Орсино плюнул в самое сердце ядовитой желчью. Марево надежды на то, что нашли Дарио, растворялось в скалах несправедливости.

— А Дарио… Неужели о нем никаких новостей?! Он жив? В плену у Росси? И почему Орсино вдруг объявился?

— Прости, Мария, но по поводу твоего мужа все по-прежнему тихо. Единственное, что мне известно, что наш человек из его окружения передал, — Орсино собирается завтра из Палермо отправиться в Вольтерру, — проговорил Антонио.

— Вольтерра? Что он забыл в этом маленьком городишке? Наши и его корабли не заходят в Вольтерру. Все транспортные пути прокладываются через главные большие порты. В Вольтерре вообще, кроме тюрьмы Медичи, ничего и нет… — сказал Арманд, и тут же его взгляд блеснул осознанием. Антонио занервничал и закивал, как болванчик.

— О чем вы? Почему вы замолчали? — встревоженно спрашивала я. Мне показалось, что именно сейчас, спустя целый год поисков, я подобралась к разгадке главной тайны, где держат моего мужа!

— Арманд, скажи, вы думаете, что Орсино закрыл Дарио в тюрьме Вольтерры? — дрожащим голосом спросила я.

— Мария, мы такого не говорили. Но в любом случае, как бы я ни противился возвращению Дарио в твою жизнь, — голос Арманда стал тихим и надломленным, — я понимаю, что без дяди справиться с Росси не получится. Орсино стал слишком влиятелен и жесток. А ты… — Брунетти посмотрел на Антонио. Друг отвернулся и достал сигареты, отошел от нас на несколько шагов, словно Арманд дал ему немое указание оставить нас наедине.

— Мария, я хочу чтоб ты помнила: я люблю тебя. Давно и очень сильно. Независимо от того, вернется ли Дарио, я хочу, чтоб ты переосмыслила все. Его не было год. Если Росси держал его в заточении, то дядя изменился. Он уже не тот мужчина, которого ты знала и любила. Дарио всегда был жестокий и деспотичный. А сейчас, наверняка, добавятся еще и злоба с ненавистью ко всем, кто не спас его раньше. Мария, я боюсь за тебя и не хочу, чтоб ты пострадала, — сицилиец подошел ко мне совсем близко. Накрыл мои плечики своими теплыми руками. Всматривался в мои глаза, пытаясь найти отклик.

Но в отражении моей души читалось нервное возбуждение и ликование. Любимый мужчина, мой муж — Дарио Манфредо Брунетти — жив. И я, наконец-то, знаю, где он! Пусть надежда, что Дарио именно в Вольтерре, призрачная и едва уловимая — я проверю любые варианты и этот в первую очередь!

Арманд тяжело вздохнул, прочитал все ответы в моем лихорадочном блеске глаз.

— Мария… даже не думай! Ты не полетишь в Вольтерру. Сейчас, когда Орсино появился снова на большом поле и затеял свою игру, ты нуждаешься в сильной защите. Завтра же я нагоню охраны в дом, и тебе лучше не выходить даже на прогулку в Будву. Я сам все решу и найду Дарио, если он действительно еще жив. Антонио останется с тобой и будет присматривать, чтоб ты, малышка, не учудила необдуманный поступок. Пожалуйста, Мария, если с тобой что-то случится, я себя никогда не прощу… любимая, — Арманд склонился ниже. Не удержался и накрыл мои губы мягким просящим поцелуем.

Я замерла, не отклоняясь. Но отклика в душе больше интимные действия мужчины не нашли. Красивый, преданный и влюбленный сицилиец для меня снова стал просто другом. На горизонте моего сознания четко возникал образ сурового бородатого брутала — моего мужа Дарио!

Глава 6

Арманд уехал с первыми восходящими лучами солнца. Я знала это, потому что всю ночь не спала. Вспоминала Дарио… Нашу жизнь, пока мы были счастливы. Простая церемония бракосочетания в церкви Св. Марии, тысячи орхидей, которыми украсили в тот день особняк. Ветви пахнущего жасмина в спальне. И моего мужа — впервые нежного и неторопливого со мной в постели. Такого, словно он не боялся больше, что я исчезну, убегу от него. Дарио ласкал меня осторожно, чтоб не причинить вред наследнику. Его громадный член входил в мое тело медленно и с оттяжкой. До болезненных спазмов и желания приказать мужу брать меня быстрее, резче. Но единственное, что я могла в брачную ночь, это мычать от наслаждения, уткнувшись в его ключицу лбом, ловить его поцелуи — признания его любви ко мне.

Те месяцы, что мы провели вместе, я была нервная и настороженная. Как дура, думала не о том. В силу своей заниженной самооценки не могла поверить, что такой брутальный крутой сицилиец действительно влюбился в меня. Что я достойна впитывать его чувства. И моя взаимность пробивала его грубую, закаленную цинизмом кожу. Каждый день у нас начинался и заканчивался сексом. Умопомрачительным и до безумия греховным. В постели с Дарио между нами стирались все границы. Весовые категории, разные менталитеты и совершенно несовместимое видение мира. А в последствии оказалось, что находиться с умным и опытным мужчиной рядом на равных как его супруга — это ни с чем не сравнимое удовольствие. И не было разницы, что мы делали: вместе работали, читали или прогуливались по пляжу. Дарио всегда понимал меня. Одной своей ухмылкой в бороде осаживал весь мой беременный бред. Потакал всем прихотям и с пониманием относился к гормональному сбою и перепадам настроения.

К хорошему привыкаешь быстро. Так и я слишком расслабилась. Поверила в нас. Что наше счастье всегда будет безоблачным и ничто не сможет омрачить его. Ничто и никто…

Но этот ублюдок, Орсино Росси, перевернул мою жизнь вверх дном. Поменял местами рай с адом. И хоть я никогда не была кровожадной, сейчас я мечтала сама пристрелить этого хладнокровного деспота, урода!

Дождавшись, когда закроются ворота за Армандом, я быстро взвалила сумку на плечо. Все необходимые вещи я собрала заранее. Взяла ключи от машины. Благо, от скуки научилась водить. И часто по Будве ездила сама за рулем. Тихо проскользнула мимо охранников в гараж. В висках стучал шальной пульс.

Если Арманд думает, что я буду сидеть дома сложа руки и надеяться на милость сильных мира сего, он крупно ошибается! Есть шанс, что Дарио заперт в Вольтерре. А значит, я разобьюсь в лепешку, но спасу его! Больше верить в удачу я не намерена. Что не получается у мужчин, получится у простой переводчицы! Я вытащу своего мужа из тюрьмы, верну нам сказку, в которой мы существовали. И если для этого мне придется пройти босиком по битому стеклу в эту гребанную Тоскану, то я так и сделаю!

Я села в авто и завела двигатель. Поправила сумку на пассажирском сиденье. Рыжий парик выглядывал из молнии. Его я прихватила вместе с поддельными документами на Эмилию Маркович. Они не раз меня спасали раньше, сейчас снова пришло время воспользоваться ими для покупки билетов в аэропорту. Наличных денег я накопила достаточно. Часто снимала и откладывала. Потому что платила частным детективам и наемникам за поиск Дарио в конвертах. Теперь мне пригодятся все деньги. Если понадобится подкупить тюремщиков, я отдам все, что у меня есть. Лишь бы Дарио выпустили на свободу.

Четкого плана у меня не было. Но я решила сориентироваться на месте. Для начала надо добраться до тюрьмы Медичи. Там буду действовать по обстоятельствам.

Неожиданно перед фарами машины возник знакомый силуэт Антонио. Моя рука невольно дернулась к сумке. В ней лежал еще заряженный пистолет. Боже, я совсем свихнулась… Была готова угрожать другу, лишь бы меня выпустили из особняка!

Антонио подошел к водительской двери и отпер ее. Посмотрел на меня осуждающе. Я же крепче вцепилась в руль. Не выйду из авто, даже если все охранники сбегутся и окружат машину. Я все равно уеду.

— Мария, ну что ты творишь?! Арманд же четко сказал сидеть дома и не рыпаться. Ты хоть понимаешь, насколько опасно тебе сейчас выезжать?! За дорогой наверняка слежка. Орсино только и ждет, пока мы допустим промах, и он сможет схватить еще тебя, — голос Антонио вещал верные правильные слова. Но меня было не остановить. Я, как страждущий в пустыне скиталец, который разглядел, наконец, марево оазиса, не могла остановиться. Не сейчас, когда муж казался так близко!

— Я уезжаю, Антонио! — твердо и безапелляционно произнесла я.

— Тебя не выпустят из ворот. Приказ Арманда…

— Ты свихнулся?! Хозяйка в доме — я! И мой приказ будут слушать люди, — мы повышали голос, разговор перерастал в спор.

— Эти люди на тебя не работают. Их приставил к тебе Арманд. Для твоей же безопасности. Мария, одумайся! Куда ты собралась? В тюрьму Медичи? Хочешь, чтоб Росси и тебя упек в соседнюю клетку с Дарио… если он вообще еще жив и находится там, — Антонио последнее сказал тише. А я вдруг расплакалась, как девчонка. От удушающего бессилия, от вселенской несправедливости, от болезненного одиночества, что колючей проволокой сдавливало ребра и впивалось острыми зазубринами под кожу.

— Мария… — Антонио присел перед моим лицом на корточки и приобнял меня, отрывая от руля. Пытался по-дружески утешить.

— Я все равно сбегу… Я найду способ. Ты ведь знаешь. Сегодня меня не будет в доме. Даже если вы прикуете меня наручниками к батарее. Антонио, я думала, ты мой верный друг. Что ты поддержишь меня и поможешь. А ты… ты… просто трус. Предатель! — я оттолкнула его в плечи. Злость от бессилия душила. Антонио несколько минут всматривался в мои мокрые глаза, пытаясь понять, насколько я серьезно настроена. Затем шумно выдохнул и проговорил, нервно откидывая свои длинные волосы назад:

— Тебя не пропустят через ворота. Даже пытаться выезжать нечего. Но… если мы провернем былой трюк, когда я за рулем, а ты в багажнике, возможно, я смогу уговорить охрану не досматривать машину.

Я вмиг перестала плакать. Досушила глаза кулаками. Потерла лицо, не веря в удачу. У меня все-таки появился союзник! Это великолепно. Мои шансы на выживание увеличивались с этой приятной новостью!

— Спасибо… и прости, что наговорила тебе лишнего. Просто… я до безумия истосковалась по мужу. И люблю его больше своей жизни! — вздохнула я. Антонио неопределенно хмыкнул, словно пожалел меня. Вслух же произнес:

— Мария, ты ведь понимаешь, что встретишь не того Дарио, которого ты знала. Он никогда не отличался кротким нравом. Как на него повлияло годовое заключение, никому неизвестно. Но точно не в лучшую сторону…

Отрицательно тряхнув головой, я четко произнесла:

— Я помогу ему все вспомнить. И моя любовь поможет ему вернуться к нормальной жизни.

Антонио лишь усмехнулся над моими словами:

— Очень надеюсь, что ты не разочаруешься, дорогая.

Трюк с выездом в багажнике мы провернули умело и ушло. Сквозь запертую металлическую крышку я, свернутая в неудобной позе, расслышала слова охранников:

— Зачем вы выезжаете?

— Хозяйка потребовала привезти из Будвы необходимые ей лекарства и вещи.

— Почему не заказать доставку, — с недоверием спрашивал постовой.

— Доставщик может не угадать с ее размером. А огорчать милую даму не хочется. Поторопитесь, ей и лекарства ведь нужны.

Несколько минут я не дышала. Замерла камнем. Затем шумно с облегчением вдохнула спертый воздух, когда послышался скрежет разъезжаемых ворот.

Мы ехали долго. Не меньше получаса. А мне показалось, что прошла вечность. В неудобной позе и с недостатком кислорода ломило не только тело, но и разболелась голова. Когда машину подтрухивало, я всхлипывала от боли, ударялась и затылком и поясницей. Наконец, мы остановились. С облегчением я зажмурилась от яркого света, когда Антонио открыл багажник.

— Бедняжка. Прости, Мария, я старался ехать предельно аккуратно, — Призрак потянулся ко мне руками и сгреб меня в охапку. Бережно поставил на асфальт. Ноги затекли, и Антонио придерживал меня за талию еще какое-то время.

— Все нормально. Не волнуйся за меня.

Мужчина кивнул. Обернулся по сторонам, чтоб понять, что за нами никто не следовал. Достал с пассажирского сиденья мою сумку с маскировочными атрибутами.

— Принаряжайся поскорее. Я пока подыщу нам другую машину. На этой в аэропорту лучше не светиться.

Я достала платье-балахон смазанно-серого цвета. Надела его поверх своей одежды. Закрутила волосы вбублик на затылке. Парик я надела последним и, глядя на свое отражение в маленькое автомобильное зеркальце, пригладила волнистые рыжие пряди. Затем вставила в глаза линзы, изменившие мой цвет глаз с карего на светло-серый. И спрятала глаза под затемненные очки. Преображение удалось. Я снова стала Эмилией Маркович. Знала б об этом вечно недовольная кузина Антонио, точно б придушила меня.

— Садись, Эмилия, — крикнул Антонио в приоткрытую дверь. Я обернулась на голос. Он подъехал на маленьком желтом Опеле.

— Ты где раздобыл эту чудо-машину? — спросила, усаживаясь в тесный салон. Антонио лишь пожал плечами. А вываленные провода из панели под рулем говорили о том, что он эту тачку явно не в прокат взял. Просто угнал ее со стоянки неподалеку.

— И каков у тебя план, Мата Хари? — снова завел разговор о размытом будущем Антонио.

— Пока добраться до Вольтерры. Затем найти крепость — тюрьму Медичи. Подкупить стражников и вызволить мужа, — с замиранием сердца ответила я.

— Хм… На словах все так просто. Только если там всех подмазывает Орсино Росси, вряд ли найдется смертник, готовый предать его.

— А мы поищем. Сначала разузнаем все, присмотримся, прислушаемся. Я чувствую, что у нас получится. К тому же, ты подумай, каково Дарио каждый день проводить в заточении.

— Уверен, что нелегко. А еще, что он превратился в настоящего монстра…

— Достаточно, — строго осадила я товарища. — Я не позволю никому, даже тебе, отзываться так о моем муже. Ясно и так, что годовое заключение никому не идет на пользу. Но это не значит, что на человеке надо ставить крест. Дарио — сильный духом и телом мужчина. Я в него верю, он все выдержал. И с радостью встретит меня — свою любимую женщину!

— Мне бы каплю твоей уверенности и… наивности. Ох, Мария, как бы не пришлось нам потом прятаться и скрываться еще и от Дарио. Выпускать голодного взбесившегося хищника из клетки — сомнительное развлечение.

— По-твоему, мне лучше забыть о муже? Наплевать, бросить его в беде. Жить припеваючи с Армандом? Спать с ним на нашем супружеском ложе?! В то время, как Дарио будет изнемогать от одиночества и лишений? Ты это мне предлагаешь?! — я распалялась все сильнее. Уже готова была сама придушить и Антонио, и Арманда. Как они не понимают: я так не смогу. Игнорировать голос сердца невозможно, когда он оглушительно бьет надеждой по вискам.

— Ладно. Я тебя услышал. Неугомонная ты женщина, Мария. Никогда не встречал подобных тебе. Удивительно, что ты была простой переводчицей. В тебе столько напористой силы, что мне иногда кажется: ты смогла бы подчинить себе всю верхушку мафии, — подшутил Антонио.

Подчинять мне никого не надо. Мне нужен только мой муж!

В аэропорту мы приобрели билеты по поддельным документам. Без проблем прошли паспортный контроль. Когда самолет в Вольтерру начал взлетать, меня переполняли колоссальные эмоции. Словно я проспала целый год в темной пещере, а сейчас в один миг очутилась на ярком полуденном солнце и бежала вперед, навстречу своему счастью.

Глупая, наивная Машка…

Глава 7

Дарио

Год в тюрьме не прошел бесследно. Жестокий деспотичный нрав мужчины прогрессировал. Зверская ненависть брала верх над всеми эмоциями и разумом.

Дарио сидел на землянистом полу в кривых ошметках цветных фотографий. Если где-то он видел еще улыбку, сантиметр сплетенных тел Арманда и его Марии, он с клокочущей злобой дорывал эти картинки на клочки еще меньше.

Его Мария… оказалась обычной сукой.

Легко и быстро забыла о существовании законного супруга. Отдалась его племяннику. И неизвестно, как быстро. Ведь возможно, что они весь год уже трахались в его доме. На его кровати, на его лужайке с высаженными специально для нее орхидеями и инжиром, гребанным жасмином. На пляже, в беседке, где он раньше с удовольствием и щемящей нежностью брал свою любимую жену…

Тварь! Паскуда! Настоящая шлюха. Мария осквернила весь его дом. Подставляла себя под Арманда везде. Теперь единственные воспоминания, которые сдерживали его демонов, выгорели дотла, превратились в горький серый прах.

Нет у него больше наследника. Нет фамильного особняка, в который хотелось бы вернуться. А главное — нет в его сердце больше трепета любви к единственной женщине, которая сумела подчинить дьявольскую сущность.

Когда у зверя ничего не остается, за что держаться, за что бороться, за что жить, становится понастоящему страшно.

Глядя на высушенного ежедневными тренировками мужчину, кряжистого и основательного бойца, опоясанного стальными канатами налитых мускулов, тюремщиков пробирал холодный пот. Предчувствие, что этого демона не сдержать прутьями клетки. А когда случайно их взгляды падали на его косматое черное лицо, в котором кроме бороды горели угольные глаза родом из преисподней, все невольно крестились и шептали молитву Деве Марии. Тогда Дарио скалился и ревел, как зверь, что их вера полная херня. А Мария — обычная шлюха, которую он сам прибьет. Уничтожит, стоит только ей попасться ему в лапы.

— Зови Орсино, — низким рычащим басом скомандовал он своему тюремщику.

Дарио Манфредо Брунетти принял решение! Оно не понравится никому. Ни Росси, ни Арманду и уж тем более этой изменнице, продажной суке — Марии. Отныне терять ему нечего. А злоба, что топила черной раскаленной смолой его плоть, норовила прорваться сквозь вены наружу. И затопить всех неугодных ему жертв.

***

Орсино прилетел из Неаполя спустя несколько часов. Так долго он ждал этого дня, как праздника всех усопших. Когда же он сломает легендарного Дарио. Когда же его враг подчинится, преклонится ему! Росси отомстит тонко и наверняка. Отберет у Брунетти все, что ему дорого, все, что он любил и чем жил. Присвоит себе каждый камень его дома, каждый доллар на его счету, каждую эмоцию его отчаяния и горя. Нет. Убить сразу Дарио было бы непозволительной глупостью. Он поступил верно, сломав его волю…

Наивный Орсино Росси и не ведал, что отныне нет больше Дарио Манфредо Брунетти.

Остался лишь лютый Дьявол…

***

Мария

Могильник. Бездонная черная пропасть. Она заманивала мое сознание, подчиняла все инстинкты. Глядя в глаза напротив кровь стыла в жилах. Слова замирали несказанными. В уме не осталось ни единой осязаемой мысли. Тишину нарушало только жужжание роя трупных мух. Казалось, что они везде следуют за этими глазами. В них не было ничего человечного. Ни сострадания, ни отголоска сознания, ни души. Это было ужасно. Жутко. Понимать, что ты во власти смолистых глаз и не в силах ничего сделать. Никак не противостоять. Никак не вырваться из капкана, что сжимался острыми зубьями. Нет. Не на теле. На самой душе…

— Ты уверен, что она нам поможет? — дрожащим голосом спросила я Антонио, цепляясь за друга, который стоял рядом не шевелясь. Его помощь мне сейчас была необходима, чтоб не задохнуться и замертво не упасть перед властью этих чернющих глаз.

— Белла — ведьма. Говорят, что она кровный потомок Арадии, первой Стрега ведьмы на земле. Правда, как это возможно, если Арадия была сожжена инквизиторами, никто не знает. И да, я уверен, что только она сможет провести нас незамеченными в подвалы тюрьмы Медичи, — шепотом проговорил Антонио.

Я уже верила в каждое его слово. Потому что сама лично увидела эту молодую рыжеволосую девушку с взглядом вековой старухи. Одежда на ней тоже, казалось, сохранилась из прошлого века. Кожаная короткая жилетка была зашнурована поверх белоснежной рубахи с объемными рукавами. А серая холщовая юбка ниспадала до самого пола, полностью прикрывая ее ноги.

В обитель ведьмы мы с Антонио направились сразу из самолета. Вольтерру я рассматривала с ужасом. Архитектура города была давящая и мистическая. Антонио рассказал, что это город колдовства и вампиров. Именно в нем снимали легендарную сагу «Сумерки».

Сначала я пыталась отшучиваться. Говорить, что не верю во все это средневековое дерьмо. Мне и настоящих проблем хватало, чтоб еще заморачиваться на эту тему. Но стоило ступить на узкий переулок Ведьм, спускающийся между мрачными вековыми домами и пройти от улиц Паники и Скандала, минуя переулок Дьявола, как моя бравада поутихла.

В атмосфере города чувствовалась энергетика прошлого. Антонио рассказал, что раньше в этом городе не тухли инквизиторские костры. Ведьм жгли практически каждый день. Но это было давно. Времена куклуксклановцев прошли…

А ведьмы, оказывается, выжили! Глядя на Беллу в захудалой полуразрушенной квартире первого этажа трехэтажного кондо, становилось реально дурно.

И все как в сказках! Или пугающих до дрожи историях! Орущий черный кот вился у ее ног. Столпы связанных трав в углах. Огромный чугунный чан на старенькой газовой плите. И полное отсутствие современного электричества. Толстые восковые свечи, расставленные в мусоре на столе, служили единственным источником света.

— Я хочу плату, — произнесла Белла шелестящим голосом, продолжая смотреть мне прямо в душу. Мурашки пробежали по коже в сотый раз.

Нет уж, свою душу я ей отдавать не собираюсь! Мы найдем другой способ вызволить Дарио из тюрьмы. Вслух же я произнесла:

— У меня есть деньги… — только начала говорить, как осеклась. Ведьминская насмешка пробрала до костей.

— Нет. Хочу наследницу, — замогильным голосом произнесла дьявольская колдунья.

— Наследницу? Ты о чем? Хочешь, чтоб я осталась с тобой и варила крыс в борще? Или бродила по полям в поисках корня мандрагоры? Я уже стара, чтоб заниматься этими… забавными делами, — я не сдержала сарказма. Взгляд опустила на шнурок ее рубахи, чтоб не смотреть в жуткие глазища. Может, это не культурно, но поделать со своей смелостью я ничего не могла. При виде Беллы она бесследно испарилась.

— Твоя дочь будет моей наследницей, — ровно произнесла ведьма.

Дочь?! Прекрасно! У меня нет детей. Она, видно, решила, что раз я уже не молоденькая девчонка, то наверняка у меня есть дочь.

— Договорились. Дочь так дочь. Ты ее забрать хочешь? — я пожала плечами. Мне не жалко. Тем более, что нет у меня никакой дочери.

— Нет. Пока нет. Как только ей исполнится восемнадцать, она сама придет ко мне. Ее притянет моя энергия. На утесе Мандринга есть источник силы. Твоя дочь придет принять ее к истоку в расщелине в ночь полнолуния. Когда соберется верховный шабаш. Принимать новую ведьму — это почетно и важно для нас всех. В тебе течет сильная кровь. Я чувствую, как она бурлит в венах, как напитывает твое большое сердце. Ты станешь лучшей матерью нового рода, — с этими словами чокнутая девка закрыла свои глазища и втянула носом воздух передо мной. Я удивленно подняла брови и посмотрела на Антонио, который почему-то не вмешивался в нашу беседу. На болтливого Призрака это было совсем не похоже. Антонио смотрел на черную кошку молча. Хмурился и размышлял о чем-то своем. Его поведение было странно приторможенным. Не могла же Белла или ее черный кот зачаровать моего товарища?!

— Так что, решила? Отдашь дочь в Стрега ведьмы? — неожиданно блеснула взглядом рыжая бестия. И я, как зомби, кивнула в ответ.

В ручке девушки, с виду очень тоненькой и хрупкой, мелькнул старинный клинок. В несколько точных движений она нарисовала кровавую руну на своей ладони. Неотрывно глядя мне в глаза, вцепилась в мою руку. Меня точно заколдовала могильная бездна ее глаз, потому что я не сопротивлялась, когда она провернула подобный трюк и с моей ладонью. Боль обожгла кожу. Порезы Белла делала на моей руке глубокие. Я даже не подумала, что она этим же клинком только что резала себя и могла занести мне инфекцию. Вдруг у этой чокнутой СПИД?!

В голове шелестела тишина, возле уха жужжали жирные мухи. И сквозь пелену до меня донесся ее шепот. Она проговорила несколько строк на латинском языке и припечатала наши ладони. Несколько секунд она стояла, как сектантка на пороге дома свидетелей Иеговы. Смотрела в пространство сквозь мои глаза. По телу прокатывались волны жара и стягивались нитями к руке. Неожиданно Белла отдернула руку и вскрикнула.

— Дьявол! Почему не сказала?! — шипела она сквозь зубы. Я заморгала чаще, словно выпала из гипнотического транса. О чем она? Действительно, какая-то дьявольщина творится. Я вроде все понимаю, но словно сама не участвую, а со стороны наблюдаю за этим обрядом.

— Почему не сказала сразу, зачем ты здесь? — злее говорила ведьма.

— Так… мы же сказали. Нам надо пройти в подвалы тюрьмы Медичи, чтоб вызволить пленника. Моего мужа.

Недоумение брало верх над моими страхами. Черный кот ощетинился и исчез в горе тюков с пшеницей. Антонио начал часто моргать, посмотрел на мою руку с ужасом в наконец-то осмысленном взгляде.

— Твою мать, Мария! У тебя кровь! Что здесь вообще происходит?! Белла, ты ведь знаешь правила! Я пришел за сделкой и помощью. Ты не имела права причинять вред моей спутнице! — голос Антонио прозвучал неожиданно грубо и резко.

Мне захотелось спрятаться за его спину, и я позорно отступила на шаг. Что я вообще наделала?! Заключила с ведьмой договор на крови! Хорошо, что хоть дочери у меня нет!

— Ты не сказала, — Белла, игнорируя все происходящее вокруг, смотрела мне в глаза. Я часто заморгала и снова сконцентрировалась на ее шнурке. Несколько секунд, пока Антонио достал из кармана платок и перевязал мою руку, она не шевелилась. Затем, как безумная балерина, запорхала в танце. Кружась и раскидывая руки. Громко расхохоталась. Остановилась от нас подальше за столом и снова стала серьезной.

— Едь домой, Мария. Не нужно тебе ходить в тюрьму. Твой муж умер. Тебя там ждет только разочарование и боль. Твоя задача — избежать встречи с монстром, а не лезть к нему в клетку, — рыжая бесноватая девка оперлась руками на стол. Ее волосы космами свесились над дрогнувшем пламенем свеч. Я подумала, что если она на сантиметр пододвинется, то ее огненная грива загорится и станет огненной в прямом смысле слова.

— Я сама решу, куда мне идти. Мы с тобой только время тратим. Ты взяла с меня клятву, а сама не выполнила обещание. Ты не ведьма. Ты разводная аферистка. Твой уровень — пьяные доверчивые туристы! — и, повернувшись к своему спутнику, добавила решительно, — Пойдем, Антонио. Я уже устала от этого цирка и кровавых трюков.

— Стой, — донеслось мне в спину шипение. Я замерла, как по команде, — сегодня в двенадцать возле тюремного холма. Я буду ждать в белой сорочке. Вы легко меня заметите…

Да уж… Надо было сразу взять Беллу на слабо. Уже в дверях я кинула через плечо:

— Может, оденешься потемнее. Черная сорочка… Ну или там цвета хаки. Какой-нибудь удобный костюмчик… А впрочем, ладно. Ты ведьма — тебе виднее.

Глава 8

— Вот зачем ты с ней закрепила договор кровью? — ворчал Антонио, когда мы сидели под кирпичной стеной бывшей резиденции Медичи.

Тюрьма эта была уникальная. Во-первых, в ней действовал ресторан в старинной часовне. Прислуживали и готовили посетителям мафиози, убийцы и воры. В помещении играла живая музыка. Пианист Натенель Марченелли в свободное от ресторана время отбывал пожизненный срок за убийство.

Попасть в ресторан у нас с Антонио не было возможности. Всех посетителей проверяли на входе металлоискателем и обыскивали все вещи. Кроме того, записываться в него надо было за две недели. И Министерство юстиции Италии тщательно перепроверяли документы на подлинность.

Потому мы поужинали в колоритной пиццерии La Vecchia недалеко от холма Медичи. После пасты карбонары и тирамису в стаканах, мы пришли ждать в темноте нашу ведьму. На часах было уже одиннадцать. Провести целый час в уличной темноте было сомнительным удовольствием. Но мы с Антонио были непривередливые. Достаточно только вспомнить, как в Будве по горам шатались и не ели несколько суток. Я с облегчением сняла жаркий парик и помассировала голову. Антонио снял пиджак и постелил на пригорке.

Вид открывался потрясающий. Ночной город сиял сотней мелких огоньков вдали. Черепичные рыжие крыши сейчас казались черными коробками, наваленными на холмистой местности в хаотичном порядке.

— Приляг, отдохни, — заботливо предложил Антонио.

Я не отказывалась. С благодарностью растянула тело, измученное за целый день мытарств. Еще с утра я была в Черногории. Сейчас я в Тоскане в Вольтерре. Минуты тишины и звездное небо над головой создавали хороший антураж для лирических размышлений. Рука не болела после пореза Беллы, что было удивительно. Мы зашли в аптеку и обработали кожу антисептиком, приклеили широкий пластырь. Вроде заражения от смешивания моей крови с Беллы удалось избежать. Антонио присел у моей головы прямо на землю. Приподнял мои плечи и положил себе на бедро. Устроил меня, как на подушечку.

— Зачем ты пообещала ведьме дочь? — тихо спросил Антонио. Я пожала плечами и с унылым вздохом призналась:

— Я была не в себе. Видно, она меня приворожила. Хорошо, что у меня нет этой самой дочери…

— Ну, это пока. Ты ведь понимаешь, что рано или поздно будет.

Я упрямо покачала головой.

— Дарио хочет наследников. Я буду рожать ему только мальчиков.

— Глупость. Не тебе решать, какого пола будут дети. Когда родится дочь, Белла заявит на нее свои права.

— Дарио скорее пристрелит эту Беллу, чем отдаст нашего ребенка ей.

— Хм… Тут дело уже не в ней. Я ведь тебе объяснял, когда мы шли. У ведьм в Вольтерре очень мощная гильдия. Здесь у них как штаб-квартира. Этих энергетически сильных женщин по миру тысячи. И все они собираются раз в году на шабаш. Ходят слухи, что они руководят многими сильными правителями. Дон Паолоретти не раз приезжал в Вольтерру и советовался с Беллой.

— Что-то это ему не помогло, — иронично заметила я. Но вообще удивилась. Не ожидала, что влиятельный дон мафии прислушивался к рыжей девчонке с мертвыми глазами. — В любом случае до восемнадцатилетия дочери еще дожить надо.

— В этом, Мария, ты права. Пока что ты делаешь все возможное, чтоб этого не случилось.

Я пропустила мимо ушей упрек. Прикрыла веки. Вспомнила рокот любимого голоса Дарио. Такой пронизывающий до самого сердца. Особенно он был низкий и рычащий, когда муж сжимал меня в объятиях. Тогда он шептал мне пошлости на ушко и щекотал жесткой бородой нежную кожу на шее. Дарио рядом со мной был как вековой кряжистый дуб, а я виноградной лозой гибко и тесно обвивала его ствол. Наши отношения начались с моего страха перед гонористым жестоким мафиози. А прервались в момент моего прозрения. Когда я узнала, что такое любовь такого могущественного, умного и опытного мужчины. Рядом с ним я чувствовала себя девчонкой, молодой и счастливой. Он меня оберегал и осаживал в моменты моих истерик. Теперь все мои претензии, что мне мало свободы, казались верхом идиотизма. Я так истосковалась, что готова была с радостью быть заперта с ним в камере тюрьмы Медичи. На пожизненном. Лишь бы рядом, в одной камере.

— Арманд сегодня звонил, — вывел меня из воспоминаний голос Антонио. Я вздрогнула. Мне жаль было Арманда и его безответные чувства ко мне. Но у него давно нет шансов. И я планировала, как вернусь с Дарио в Черногорию, сразу объясниться с ним. Сердцу не прикажешь. А оно у меня занято бородатым здоровяком. Таким огромным, что места совсем не осталось. Он вытеснил всех других мужчин раз и навсегда!

— Он знает, что мы в Вольтерре.

— Зачем ты сказал? — я аж привстала. Антонио уложил меня обратно.

— Он сейчас в Палермо, встречается с Брианом Ноланом. Сказал, после встречи приедет. Просил несколько дней ничего не предпринимать.

— Ты сказал ему, что мы сегодня планируем освободить Дарио, — при этих словах аж сердечко запрыгало в предвкушении. Но тут же появился первый женский страх. Вдруг за прошедший год Дарио разлюбил меня. Ему ведь было одиноко и тяжело в заточении. Я себя уверила, что стоит мне поцеловать мужа, как он сразу все вспомнит. Простит мне и потерянного ребенка. И то, что я не смогла найти его раньше.

— Нет. Про Беллу я ничего не сказал. Арманд бы не одобрил этого поступка. Тем более, за все время существования тюрьмы Медичи из нее не сбежал ни один преступник. Я еще сам до конца не верю в то, что Дарио Манфредо жив, и что нам удастся его спасти.

— Достаточно того, что я верю. Я его чувствую. Он точно рядом. И эта Белла… Она справится. Я ощутила ее колдовскую энергию. Где бессильны простые люди, на помощь вступают иные силы.

— Ага. Главное, чтоб на помощь, а не на погибель…

Как в фильмах ужасов — белый яркий всплеск и замогильный голос:

— Эй! Вы чего расселись. Уже двенадцать!

Мы с Антонио обернулись, как по команде. Захотелось перекреститься и прочитать Отче наш! Белла, с распущенными волосами и босиком, в тонкой белоснежной сорочке на голое тело, сейчас напоминала утопленницу. И глаза ее адовы ночью полыхали инквизиторским костром. Жуть!

— Ступайте по моим следам, — приказала она.

Какие к черту следы?!

Она босиком вышла на асфальт и побрела в сторону главного входа в тюрьму. Прямиком к двум охранникам. Тяжелые кованные ворота отворились. И первый постовой что-то ей сказал. Мы с Антонио замерли. Нас сейчас из-за этой малохольной посадят. Надеюсь, что меня — в камеру Дарио! Несколько минут переговоров, и дверь со скрипом захлопнулась. Каменные стены замковых башен подсвечивались одинокими фонарями.

Белла возвращалась к нам ни с чем. Циничная улыбка, может, и показалась бы на моем лице, если б не было так жутко.

— Подождем, — сказала безумная ведьма, раскачиваясь в такт ветру. Мы стояли молча и ждали. Я честно думала, что сейчас выйдет итальянский полицейский и пристрелит ее.

— Долго ждать-то? Полнолуния? — я все же не сдержалась. Умение все превращать в фарс родилось во мне вместе с комплексами о внешности. Лет в пятнадцать, когда у подружек выросла грудь, а я все щипала прыщики на ребрах. Дурь в башке помогала не сойти с ума.

Все происходящее напоминало фильм ужасов — теперь сцену с зомби. И я все никак не могла решиться, что страшнее. Ведьма с ветром в голове. Или гнетущая сумрачная тишина, что опутывала нас и грозилась зомби-апокалипсисом.

Антонио достал пистолет из кобуры и проверил патроны. Я истерично засмеялась. Нервы стали как обрезанные канаты или скорее провода высоковольтного напряжения.

— Антонио, ты совсем свихнулся? Взял пистолет в тюрьму с охраной?! У тебя документы на него при себе? Ты хоть понимаешь, что если ты из него выстрелишь, нас придется спасать этой сумасш… Белле. А она пока и с одним пленником не справилась. Призрак удивленно изогнул соболиную бровь:

— Я с ним не расстаюсь. И вряд ли нас будут досматривать!

Час от часу не легче. Боевая у нас троица. Бесноватая ведьма в белом балахоне и босиком, призрак Антонио, который постоянно в волшебном трансе, зато с пушкой, и я… Просто переводчица итальянского языка. Три дебила — это сила! Поэтому уверена, что у нас все получится!

Спустя десять минут бесцельного прожигания времени на территории тюрьмы… выключился свет! И вот теперь мне стало реально страшно. Потому что единственными вспышками огня, на который надо было ориентироваться, были мертвые глаза-колодцы Беллы!

Дверь скрипнула с протяжным стоном умирающего в агонии. Мурашки по коже уже не бегали. Они просто на ней поселились и размножались. Сглотнув сухой ком в горле, я последовала за Беллой и Антонио ко входу в тюрьму Медичи. Когда мы подошли к двери, я в панике заметила, что все постовые уснули! И только те охранники, что строго встречали Беллу вначале, сейчас выглядели как послушные овцы. Чертовщина! Мистика! Иначе и не назовешь все происходящее.

Нас провели по коридору. Из него был выход к камерам. Мерцающие лампы создавали идеальный антураж для хоррора. Единственный человек в мире, ради которого я решилась на все это дерьмо, был Дарио Брунетти. И я очень надеялась, что муж по достоинству оценит мою смелость.

Дарио! Ох, даже не верилось, что я увижу его совсем скоро!

Ведьма махнула мне рукой на темный подвал. Лестница в него была в современной гранитной плитке. Спуск был больше похож на дорогу к погребу с закрутками. И превозмогая дрожь под коленками и то, что вся моя сущность вопила бежать нахрен прочь, я ступила на первую ступеньку. Лязг ключей позади заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Я свою часть уговора выполнила, — нарушила тишину Белла и передала мне связку ключей от камеры. Девушка пожала мне руку, раненную ей же. Я поморщилась от боли. — Я буду за тобой присматривать. Ты мне должна свою дочь! — напомнила она перед уходом и мотнула огненной гривой.

Ледяные оковы ее прощального взгляда словно полоснули по внутренностям. Надо будет съездить в Ватикан и поставить свечку, чтоб эту чертову ведьму сожгли раньше, чем я рожу. Жаль, что времена инквизиторов закончились.

Вот такая во мне клокотала злобная благодарность за ее помощь. Ведь я сначала не верила в ее колдовские чары или способность гипнотизировать людей. Не знаю, как ей удалось провернуть фокус с охранниками, но он был впечатляющий. Белла получается так и в любой банк может войти и ее проведут к хранилищу?!Еще и золото могут донести до ее убогой квартирки. Капец!

После исчезновения белоснежной сорочки и рыжей гривы мы с Антонио словно проснулись. Тряхнули головами, сбрасывая морок. Все чувства вернулись в тело. И страх, что нас могут схватить, и вожделение от предвкушения встречи с мужем, и взбудораженное желание мчаться скорее вниз. Перепрыгивая ступени я домчалась до двери в камеру. Она здесь была одна.

— Дарио, Дарио. Любимый, — позвала я, чувствуя, как слезы стынут в глазах. Простая металлическая дверь была с прямоугольной дыркой на уровне талии. Пока Антонио открывал дверь, я припала к этому окошку. Когда заметила очертания мужской фигуры в углу, во мне словно ядерный взрыв произошел. Сердце билось в припадке тахикардии. Ладони взмокли. Я нетерпеливо перебирала ногами по полу.

— Открывай, твою мать! Антонио, ну что ты возишься три часа с замком, — вопила я, видя, как мой спутник перебирает ключи на связке. Наконец, один из них подошел. Сбивая с ног Антонио, я вбежала в затхлую клетку. Темнота не давала возможности четко рассмотреть мужчину на лавке. Узник был обнажен, в одних набедренных шортах, похожих на трусы. Грязные ноги утопали в землистом полу. Голова была склонена ниже плеч. Он сидел, вцепившись в край лавки и не шевелился. Тревога нарастала с каждым шагом.

Антонио, видя, как я замедляю шаги, вырвался вперед. Обогнал меня и подошел впритык к пленнику.

— Дарио, ты нас понимаешь?!

Сердце перестало биться. Замерло. А в кулаке мужчины блеснула тонкая ржавая заточка. Что-то вроде самодельного ножа. Я истошно заорала, когда мужчина неожиданно резко кинулся на Антонио и всадил ему в ребра нож…

Глава 9

Нереальный кошмар. Все происходящее вокруг напоминало отвратительный сон. Зловонье камеры перебивал удушливый запах смерти. Кровь стекала из бока ошарашенного Антонио и пропитывала голубую рубашку, грязно-черным пятном разрасталась на ткани. Антонио из последних сил откинул психа, который кинулся на него. И в тусклых бликах из коридора я разглядела лицо монстра…

— Орсино Росси, — пробормотала я смазанно. Кровь отлила от лица. Антонио упал на пол, как подкошенный колос. Орсино с жутким оскалом и кровью, стекающей с запястья, кровью моего друга! кинулся на меня.

— Так даже интереснее, сука! — взревел он нечеловеческим голосом. Нож остался торчать в теле Антонио. Призрак старался зажать рану руками. Корчился от боли, уже теряя сознание.

— Пусти, урод! — вскричала я, когда цепкие пальцы схватили меня за шею. Я отбивалась и царапалась, как разъяренная тигрица.

Боже, мы попали в ловушку! Эта ведьма задурила нам головы своей силой. А нас специально пропустили в камеру, чтоб Орсино убил нас!

Но почему он раздет и сам?! В голове каламбур, бедлам, вязкая каша. Горло сжали тиски, и я не могла вздохнуть. Росси повалил меня на пол и оседлал сверху. Мое обездвиженное уязвленное положение позволило этому монстру навалиться на меня всей тушей. Он душил меня с дьявольской силой. Казалось, еще секунда — и треснут шейные позвонки. Прощаясь с жизнью, я шептала:

— Дарио……

Лицо Орсино было ужасным. Как и оголенное тело мужчины. Зажившие борозды шрамов от ожогов, искалеченные черты и ненависть, полыхающая в стальных глазах, делали его нереальным чудовищем. Я ощущала, что силы для борьбы покидают меня. Ногти впивались в его запястья. Я пыталась сбросить оковы с шеи, сучила ногами. Ничего не помогало. До того момента, как не раздался оглушительный выстрел.

Все произошло настолько быстро, что я ахнуть не успела. Расширенными от ужаса глазами я увидела, как на грязной груди Росси в области сердца показалось сначалао маленькое темное отверстие. Затем из него хлынула кровь. Кривые капли прокладывали бурые дорожки и спускались по ребрам. Огибали их и сткекали на мою футболку. Орсино застрелили в тот момент, как он чуть не удушил меня. Его хватка ослабла, а глаза остекленели. Мужчина рухнул с меня в бок.

Захлебываясь рыданиями, я жадно хватала воздух и терла шею. Опираясь на ладонь, я поднялась с пола. Обернулась ко входу в камеру и застыла в шоковом состоянии. Не узнать Дарио было невозможно. Огромный мужчина с густой черной бородой и чернющими зрачками. Он стоял, как стена монолита, основательно и властно. Мой муж…

На нем был надет строгий костюм. Черты лица его заострились, скулы стали четче очерчены, а на лбу и в уголках глаз появились глубокие бороздки — морщины. Вздохнуть не получалось. И виной тому уже служили не пальцы Орсино, сдавливающие мою шею, а тяжелый густой взгляд. Дарио меня вгонял в пол им. Заставлял покориться его мощной энергии. Кажется, за время нашей разлуки он стал больше. Накаченнее, но уже в талии. Словно он прокачал каждый мускул и совсем избавился от подкожного жира. Теперь он напоминал хищника. Слишком зверский, дикий взгляд. Костюм не мог скрыть тело, похожее на оружие.

— Любимый, — прошептала я и сделала первый шаг к мужу. Протянула руки, желая коснуться его лица, его кожи, его волос. Вдохнуть запах родного человека. Я почти дотянулась до его лица. Жестокий оскал мелькнул в бороде. Глаза мужчины полыхнули огнем преисподнией. Брунетти поднял пистолет и упер мне в лоб.

— Ну привет, жена, — голос его стал совсем хриплым и злым. По спине заструился холодный пот. Несколько секунд я не понимала, что происходит и почему Дарио тычет мне в голову пистолетом. Я не замечала слез, но они продолжали литься из глаз. Капать с подбородка на грудь.

— Дарио, — надломленно взмолилась я. Он ведь не забыл меня! Назвал женой…

— На колени, сука, — проревел отныне незнакомый мне мужчина.

Нет…Это не мой любимый муж Дарио! Передо мной стоял сам Дьявол!

Глава 10

Дыхания больше нет. Весь мир не существует. Я пропала в тот миг, когда Дарио рывком бросил меня на пол к своим ногам. А в следующий миг я пожалела, что он не выстрелил, что я не умерла в сладкой надежде на возможное счастье. Сильная хватка в волосах. И вот он уже тащит меня к лестнице за собой, сдирая колени в пол. И единственное, о чем я прошу демона, вселившегося в моего мужа:

— Умоляю…Умоляю…Спаси Антонио! Пожалуйста, он помог. Он просто друг.

Рыдания замирают в груди, когда размытые очертания лестницы встают перед глазами. Мне кажется, что если Дарио потащит меня за волосы по ней со скоростью своих шагов, то он сломает мне обе ноги. Теперь я цепляюсь в его руку. И не знаю, кто страшнее: Он или покойный Орсино Росси. Потому что Дарио пышет безумием, подкрепленной жуткой силой и мощью огромного тела. Скала, монстр. Черный бушующий вулкан с бурлящей магмой злости. Он сейчас что угодно, только не человек.

Отказываюсь понимать его действия. За что такое жестокое наказание. И я просто пытаюсь выжить. Удержаться краем сознания за нереальную действительность. Где я, простая переводчица Машка, преодолела такой долгий и тернистый путь к своему счастью, и сейчас я оказалась еще ниже, чем в начале своего пути. Потому что мой любимый муж мутировал. Стал ублюдком, бешеным и жестоким. Даже если он таким был всегда, со мной он никогда не позволял себе ничего подобного раньше.

Сейчас же, замерев перед лестницей, он обернулся и наотмашь зарядил мне мощную оплеуху. Такую, что я умылась юшкой. И при этом в глазах его мелькнуло больное удовольствие. Словно он все дни об этом только и мечтал. Дарио сжал волосы в кулак, запрокидывая мою голову к себе навстречу. Склонился ниже, все больше пугая меня. Казалось, сейчас он вопьется поцелуем в мои губы. Но он лишь прорычал безумно:

— Ненавижу тебя, сука! Ненавижу. Отныне я превращу твою жизнь в ад!

Ад… Во мне что — то щелкнуло. Отчаянное и глупое. И мне резко сквозь слезы стало смешно. Криво ухмыляясь разбитыми Дарио губами, я гордо и громко ответила:

— Моя жизнь уже ад. Потому что любимый муж только что умер!

Дарио смотрел на меня так, что ребра сковывало предчувствие его наказания. Чего — то такого, что рождалось в глубине мрака его души и проникало ему в мозг. Хотелось признаваться ему в любви, пробить лаской и нежностью броню. Но я дура не настолько, как хотелось бы. Я уже безошибочно знала, что все это бесполезно. С Брунетти за год, что мы не виделись, произошли необратимые перемены. И теперь вместо человека я имела дело с хищным монстром. Показывать страх бессмысленно и даже глупо. Интуиция вопила просто смириться и искать возможность выжить.

Густые брови, сведенные к переносице, подрагивающие длинные ресницы, густая борода на скуластом лице, крупные изогнутые губы — все складывалось в знакомую картину. И при этом я совершенно не знала этого мужчину. Теперь мне предстояло познакомиться с его тайной сущностью. Такой, от которой кровь стыла в жилах.

— У шлюх нет мужей. Только клиенты!

С этими словами Брунетти подхватил меня под ребра и легко перекинул через плечо. Теперь я безвольно висела на нем, как мешок с крупой. Дарио размашистыми быстрыми шагами выходил из подвала тюрьмы Медичи. Твердое плечо впивалось в живот, как металлическая перекладина. Я ерзала, пытаясь уменьшить боль и давление на органы. Свесившиеся волосы закрывали мне весь обзор. Только смена плитки на полу на асфальт и свежий запах кислорода позволили понять, что мы вышли на улицу.

— Убей меня, только спаси Антонио. Пожалуйста, спаси моего друга…

На молчание Брунетти я гневно колотила его по спине. Била кулачками, не задумываясь больше о наказании. Хуже, чем есть, быть уже не может. Когда мечты разбиваются на хрустальные осколки, и острые края ранят сердце до крови, ничто не может быть хуже!

Дарио скинул меня небрежно на пол. У дьявола даже не сбилось дыхание. Игнорируя мою боль и громкий плач, он обернулся к нескольким мужчинам в костюмах. Отошел с ними от меня на пару шагов, начал отдавать приказы, которые я не слышала.

— Пожалуйста, позови врача. Спаси Антонио, — я повторяла, как в дурмане. Стать бы мне сейчас ведьмой и загипнотизировать Брунетти, чтоб он услышал меня и голос разума. Чтоб помог моему единственному преданному другу.

Но он не поможет.

И за это я его заочно возненавидела сильнее, чем за все, что он сделал со мной и сделает еще в будущем.

***

Меня резко оторвали от земли и усадили в салон автомобиля. Через окно я смотрела на мрачную фигуру Дарио и больше не чувствовала трепета. Я его ненавидела всеми фибрами своей души. Всего несколько минут, несколько ужасных поступков — и любовь к этому мужчине улетучилась. Дарио сел в машину, заполняя своей суровостью все пространство. Я вжалась в дверь. Он сухо скомандовал водителю:

— Ливорно.

И тот сразу тронулся. Разбитая горем, я обернулась на крепость Медичи. Тюрьму, что сегодня стала склепом для многих. Для Антонио, которого еще можно было спасти. Для Орсино Росси, испоганившего мою жизнь, отобравшего сначала ребенка, а теперь и мужа. Для Дарио, который больше не был адекватным нормальным человеком.

Мы ехали в полной тишине, только мой тихий плач нарушал ее. Я всхлипывала и смотрела в окно. Ночная темнота соответветствовала моему настроению. Когда мы выехали на трассу, я почувствовала на коже прожигающий взгляд. Смело обернулась и посмотрела Дарио в глаза.

— За что? Почему ты так со мной? Я приехала, как только узнала, что ты здесь в заточении. Я мечтала тебе помочь, спасти тебя. Нанимала детективов, платила бандитам. Подкупала людей Росси……

— Трахалась с Армандом, не удержала в теле моего наследника, целый год, сука, жила припеваючи, — прорычал Брунетти. И резко кинулся ко мне. Я успела закрыть свое лицо руками. Но жесткие пальцы впились в мои волосы на затылке и сдернули меня на пол между сиденьями.

— Я заткну тебя, Мария, тем, с чем ты обращаешься лучше всего.

Щелкнула молния брюк.

— Я любила тебя. Я была верна…… — потеряв остатки гордости, шептала я.

— Верна?! Блядям это слово не знакомо. Кто платит, тот и музыку заказывает. Спасибо, этому ублюдку Росси: я видел фотографии тебя с Армандом в моем доме в Черногории. В моем, блядь, доме! Что ты теперь скажешь, Мария? Была верна?!

Чернющий злой взгляд словно наживо сдирал кожу. Я промолчала. Между нами с Армандом чуть не случился секс. Но это «чуть», меня действительно не оправдывало. Я ведь чувствовала, что мой муж жив. Я потянулась к ширинке Дарио сама дрожащими пальцами с трудом нащупала молнию. Раз я шлюха, и он хочет заткнуть мне рот, пусть так и будет. Брунетти посмотрел на мои действия свысока и брезгливо отшвырнул меня в конец салона.

— Я объедки не подбираю. Заткнись и сиди молча. Иначе я заткну твой рот кляпом.

Ненависть и обида клокотали во мне. Больше не было никаких рычагов влияния на Дарио. Он не хотел от меня даже насильственного секса. Ничего не хотел. И смотреть на меня не мог. Достал телефон, и начал звонить и отдавать приказы. Я обняла себя руками. На кресло не взбиралась обратно. Я почувствовала себя такой грязной перед мужем, будто обслужила роту солдат. Своим холодным пренебрежением и тем, что он передумал наказывать меня даже своим членом, он окончательно меня добил. Возвысился надо мной до недосягаемости. Между мной и Дарио разверзглась пропасть. Бездна холода и безразличия, окрашенного в оттенки ненависти и злости.

Глава 11

Дом в Ливорно отличался от роскошного особняка в Черногории. Трехэтажное квадратное здание, с выбеленными стенами и простыми металлопластиковыми окнами. Небольшой дворик перед ним едва вместил два джипа Брунетти. Из разговоров в салоне я поняла, что Дарио и вправду только освободился. Он обзванивал всех старых знакомых, напоминал подчиненным, что у власти снова он. Обрывки фраз дали мне понять, что он уедет завтра на встречу старейшин мафиозных кланов в Палермо.

Какие у него планы на мой счет, я не имела ни малейшего представления. До самой остановки авто я жалась в углу между сиденьями. Час дороги оставил на моей пояснице неизгладимый след. Все тело ломило и затекло. Дарио, не глядя в мою сторону, вышел из машины. В его присутствии, несмотря на злость, я все равно чувствовала себя взбудораженно. Взгляд натыкался то на его крупные кулаки, то на его губы, спрятанные в отросшей бороде. То пытался словить его зрачки, чтоб понять, оправдать.

Брунетти не собирался давать мне такую возможность. Окончательно решил быть монстром. Он вышел из машины и пошел в дом. А меня вытащили лапы охранника из противоположной двери. Бесцеремонно поставили на пол и потащили под локоть в дом. Спина Брунетти скрылась из вида. Мне стало тоскливо и одиноко. Сразу нахлынуло чувство безысходности. Антонио мертв; я сбежала от Арманда; а главное, мои мечты о воссоединении семьи с Дарио лопнули, как мыльный пузырь. Впереди ждала только печаль и безнадега…

Глава 12

Дарио Манфредо Брунетти

Я смотрел на дуло пистолета, направленное в голову Марии, и пытался заставить себя нажать на курок. Одно движение пальцем, и я буду свободен от этой предавшей меня суки.

Выстрел — и все. Жизнь с чистого черного листа. В котором кровью пропишу имена всех, кто меня забыл и предал.

Сука! Почему она такая невинная и красивая сука?! Красные заплаканные глаза, капли крови Орсино, пропитавшие ее футболку на груди, острые колени, которые тонули в грязи пола. В той, в которой я провел двенадцать гребанных месяцев. Каждый унылый день в сумраке. В осознании своей слабости. Когда знаешь, что в твоем теле заключена сила сотни спартанцев, воинская мощь, а ты нихера не можешь ей воспользоваться.

Но теперь я мог. Ждал, как притаившийся хищник, своего часа. И вот он настал.

Один из моих тюремщиков, — Рик, был мне предан. В отстойник Медичи его перевели несколько месяцев назад. Рик все спрашивал и предлагал помочь с побегом. Но чтоб выйти из клетки мне нужны были гарантии, что я доберусь до своей власти. Смогу воспользоваться ресурсами. Иначе это была бы тупая блажь и утопия. Подставлять единственного поверенного человека и быть схваченным еще в Вольтерре.

Я выжидал скрипя зубами от безделья. Ждал, когда Орсино проколется. Для того, чтоб уничтожить урода. Убить и растерзать на месте. Проверить, чтоб на этот раз пес сдох наверняка. Прошлая ошибка стоила мне слишком дорого — потерянный наследник, заточение в этой дыре.

Про суку Марию речь не шла. Раз она не дождалась меня двенадцать месяцев, то эта шлюха никогда моей не была.

А то, что не принадлежит всецело и полностью, и потерять невозможно!

Боль от предательства разъедала, как раскаленный в огне прут, продавливающий грудину.

Мне нравилось ощущать эту адскую боль. Она мне напоминала, что верных людей нет. Все сплошные ничтожества. И сука, которой я жил и дышал, которую полюбил до вязкого безумия, оказалась легкодоступной дрянью. Не смогла удержать перед племянником ноги вместе. Отдавалась Арманду в моем фамильном особняке. Там, где я каждый камень положил на камень, где разбивал теплицы с орхидеями и приказывал высаживать инжир и жасмин для нее, неблагодарной суки.

Сейчас все это было неважно и смешно. Я смотрел на себя со стороны и скалился в бороду. Натуральный дебил — поверил в верность шлюхи! В ее слащавые обманчивые клятвы и глаза- хамелеоны.

Мария сама, как блядский перевертыш. Как умело шлюха притворилась порядочной бабой, что даже мне, прожженному развратнику, запудрила мозг, завязала яйца в узел.

Я хохотал над собой…Я ведь при этой суке ни разу не шлялся, не ебал других баб. Не видел их, не замечал. В тюрьме вспоминал только ее образ. Как она эротично и искренне стонала подо мной, как питался ее оргазмами и мечтал впитать еще. Лох. Наивный идиот! Шлюхе нужны были только мои деньги. А какой член будет в нейсновать, ей похеру.

Я сконцентрировался на расплате Росси. Слишком долго он пожил. Непозволительно. В смену Рика приказал ему оставить открытой дверь и вызвать Орсино. Сказать, что я на все согласен. Убить и Марию, и Арманда. Присягнуть ему на верность и сдать отчеты по всем активам своей собственности. Отдать в его распоряжение все порты с поставками товара.

Мразь до того охерел, что требовал от меня чуть на колени не встать перед ним. Хорошо, что накануне он принес мне веские доказательства измены Марии. Фотографии, где сука, которую назвать женой больше язык не поворачивался, сидела голая на коленях Арманда. И с закатившимися глазами принимала его хер в себя.

Злость разливалась каленным свинцом по венам. Единственное, чего я боялся, — свершилось. Я потерял последний оплот надежды. А когда уже терять нечего, начинаешь обретать!

Так и я, угандонил ничего не подозревавшего Орсино. Чуть не забил урода насмерть. Опомнился, когда он захлебывался кровавыми пузырями. Пришлось заталкивать всех демонов из себя обратно в ад. Все инстинкты обострились и единственным желанием стала жажда крови врага. Вцепиться в его глотку и зубами выдрать кадык.

Шавфки сразу поняли, что вернулся хозяин. Стоило выйти из клетки, и все вопросы начали решаться сами собой. Уже мне звонил Валенсио Манчини, который работал на Орсино, и начал докладывать о делах в доках. Марселло Паолоретти, наследник Медичи, дистанционно присягнул в верности. Это слово во мне вызывало лишь циничный оскал. Такой херней больше меня не возьмешь. Слова — пыль. Только власть и бумага стоят моих усилий. Я приказал сразу юристам готовить все договора. Переоформлять на меня всю собственность и бизнес Росси.

Ту ночь я не спал. Заночевал в первом отеле возле тюрьмы Медичи и строил план по возвращению своей империи. Как назло перед глазами мелькала сука — Мария. То она, паскудная девка, купалась со мной в Будве. Тогда я ее влажную трахал всю ночь, а она извивалась от бесчисленных оргазмов. Потом мы с ней сидели в доме вдвоем. И я лениво перебирал ее мягкие волосы. Делал вид, что работаю, но мой взгляд все время приковывали ее хрупкие ключицы, испарина между грудью, тихие вздохи на события в романах, что она вечно читала рядом со мной. И ее тело рядом всегда будило во мне голод.

Сучка, сколько ее не трахал самыми извращенными методами, всегда отдавалась, как впервые. Отзывчиво и горячо. Тогда я списывал мимику ее плоти на любовь, о которой Мария мне говорила. Теперь же я точно знал, что она безотказная шлюха. И звезда ее течет на того, кто берет. Будь то я или Арманд…

Рик предупредил меня на следующий день ночью, что в тюрьме творится какая- то херня. Камеры отключились, охранники спят. Он пришел менять смену и сразу позвонил мне. Я домчался со своими людьми в крепость Вольтерры меньше чем за десять минут. Не мог позволить этой мрази Орсино снова оказаться на воле. Был уверен, что происходящий хаос — дело его мерзких лап.

Какой же меня ждал сюрприз, когда я увидел, что Росси душит Марию в вонючей камере, что год была моей пыточной. Глядя, как эта предательница задыхается, до последнего тянул. Надеялся, что смогу дать ему ее убить.

Но, блядь! Эти волосы, шелк которых я помню, эти губы, что порхали на члене, а потом без стеснения целовали, а сейчас молили о помощи. И мое имя, сорвавшееся с них в предсмертной агонии стало крышкой моего гроба. Я вытащил пистолет и пристрелил Орсино. С садистским удовольствием наблюдал, как из куска обгорелого дерьма вытекала жизнь.

Даже сейчас вспонимаю и дурею. Безумие хлещет по венам. Гремучая жажда опаляет все нервные окончания, когда Марию встряхиваю и перед собой на колени ставлю. Каждый день все двенадцать месяцев я мечтал ее увидеть и прижать к груди. Хрупкую. Маленькую. Испуганную. Сука, а не баба. Ведьма. Тридцать лет, а все малышка. И глаза мокрые, снова искренние. Смотрит на меня снизу вверх, будит вместо ненависти и злости похоть. Вязкую и густую, что в раз в член спускается. В мыслях я каждый час ее трахал, от скуки от одиночества, держался за единственные светлые воспоминания. А теперь эта паскудная девка и их уничтожила. Фото, где она извивается на Арманде, клеймом огненным сердце выжигает. От лютой ярости ударил суку предательницу по морде.

Ну как ты могла?! Девочка моя любимая. Моя орхидея диковинная, заморская. Оказалась обыкновенной блядью, которую я сам наделил несуществующими качествами. И убить хочу, и выебать, и выгрызть из головы этот гремучий снимок. Даже после смерти Росси, он оставил во мне дерьмовый след. Показал, какую ядовитую отравленную девку я полюбил.

Была у меня ещё надежда, что снимки, отданные врагом — подстава. Дешёвый фотошоп. Но стоило посмотреть в лицо шлюхи, как сразу убедился — виновата и помилованию не подлежит! В коньячных глазах просыпается осознание того, что я ее не прощу. Смотрит сука на меня, как алмазным сверлом все кости буравит. Сквозь ребра пробирается к тупому мускулу в груди. Но нет, я не позволю ей больше дурманить мне голову. Слишком много всего прошло, слишком точно я знаю, что фотографии эти не монтаж был. Трахалась она с Армандом в моем доме, на нашем супружеском ложе. Да везде, блядь, подставилась под хер племянника. Тащу ее за патлы, а потом перекидываю через плечо.

Вместо того, чтоб просить меня не убивать, не наказывать ее, эта гребанная Мария воет в голос:

— Спаси, Дарио, умоляю, спаси Антонио. Он мой друг. Он ведь умрет там, кровью истечет.

Да, там был в камере еще кто — то. Раненный мужик. Я не заметил! Никого, кроме девки продажной, не видел. Тоску в мраке души кормил. Вспоминал ее лицо, ее тело. Некогда любимое. Теперь мне надо забыть про это. Научиться ее ненавидеть, не хотеть. Усадив Марию в тачку, даю распоряжение охране подчистить оставленные следы. Убрать труп Орсино немедленно. Уже возвращаюсь к машине и оборачиваюсь:

— Второму в камере врача срочно вызвать. Спасти любой ценой.

Вот нахуя?! Ведусь на мольбу суки, которую должен растерзать. А иначе не могу. И мысли отступают все на второй план, стоит окунуться в невинный запах Марии в салоне. По которому я истосковался, о котором я мечтал в смраде камеры. Хватаю Марию, притягиваю к себе. Волосы — нежнейший шелк в моих грубых пальцах. Член откликается на ее близость мгновенно. Ноет, тянет, тяжелеет. Блядь, в него как раскаленный свинец медленно заливают. Ее глаза, заплаканные и огромные, блестящие от слез, губы чуть приоткрытые и сладкие. Хочется их вкусить, раскусить, сожрать. Сглатываю горечь, вспоминая, как эта сука целовала ими Арманда, пока я гнил заживо в темноте и одиночестве.

Рождается снова говенное желание съездить ей по наглому рту. Боюсь даже думать, что она в рот принимала чужой член, чтоб не достать прямо в машине пистолет и не протолкнуть ей в зубы, не нажать на курок с облегчением.

Спрашиваю, как в мрачном тумане, трахалась ли она с Армандом? Пусть, шлюха скажет только, что нет. Удушу на месте. Но Мария молчит… Сука, трахалась с ним! И не раз. Предала, забыла, насрала на все клятвы. И в голове рождается мрак. Сгущается и заполоняет вязкой смолой мою любовь к этой дряни. А уже из него приходит решение, что я с ней сделаю в ближайшем будущем. Как накажу предательницу…

Глава 13

Мария

Комната закрыта, а я снова пленница мужа, которого предала, ради которого была готова пожертвовать жизнью. Кавардак глупых судьбоносных решений привел к патовой ситуации. В которой я не рада уже встрече с Дарио, боюсь его и чувствую, что он готовит мне жестокую расправу. Хочется плакать и кричать, что я ни в чем не виновата. Что до секса с Армандом у меня не дошло. Но ведь его это не интересует. Свой вердикт он уже вынес. А после того, как он обрек Антонио на верную смерть, проигнорировал мою просьбу помочь лучшему другу, я злюсь и ощущаю, как ненависть затапливает все мои внутренности.

Оставшись одна, я не понимаю себя. Мое естество разделилось на два фронта. В одном — любовь к Брунетти и желание разрушить его броню, завоевать расположение и доверие мужа. В другом — бездна обиды. За оскорбление, за то, что ударил меня по лицу, как уличную девку, за неуважение, за черствость. И все равно я прилипла к окну, как сом к стене аквариума, когда услышала, что машина Дарио отъехала от дома. Проследила, как его внушительная фигура, облаченная в черную рубашку и брюки, скрылась внутри машины. С грустью и тоской смотрела вслед удаляющимся фарам.

Дом в Ливорно одной стеной был высечен в скале. Из углового окна моей комнаты было видно бурлящее море.

Восточное побережье Лигурийского моря выглядит мрачно. Ветер врывается в распахнутое окно, и я смотрю размытым от слез взглядом на штормовые волны. Они разбиваются об скользкие валуны, как мои надежды. Осыпаются мириадами капель и откатывают обратно, чтоб быть разрушенными новой волной. Девятый вал самый мощный. Самый высокий барашек, самая густая белая пена и самый громкий удар о скалы. Девятый вал добивает перед штилем. Именно эта волна напоминает мне Дарио. Монументального и уничтожающего все на своем пути.

В вихре негативных эмоций и чувств рождается еще одно. Самое противное и мерзкое. И имя ему ревность. Ведь на часах полночь, а муж так и не вернулся. И я прекрасно понимаю, что после тюрьмы ему, как сексуально сильному мужчине, нужна разрядка. Обратился он за сексом не ко мне. Уехал в ночь. Далеко и надолго. И, наверняка, его потребности сейчас удовлетворяют красивые девушки-модели. Я же сама снова в одиночестве.

Глупая, глупая Машка… Мне страшно! Страшно до безумия ничего не иметь в тридцать лет. Ни друзей, ни работы, ни собственного угла, ни семьи, ни мужа. Ничего. Я ноль, чистый лист. Но уже прогорклый, испачканный, истерзанный и промокший от слез.

Еще час жду мужа у окна и понимаю, что он не вернется. Устало плетусь в кровать и отключаюсь.

Дарио так и не вернулся, так и не вошел в мою комнату, так и не потребовал исполнения супружеского долга…

***

Говорят, утро вечера мудренее. В моем случае поговорка звучит иначе. Утро вечера говнее. Дверь открылась без стука, и в комнату вошел Брунетти. Натянув одеяло до подбородка, я уставилась на мужа заплаканными глазами на опухшем лице. Столько всего я успела за ночь передумать. И что люблю до безумия этого бородатого демона. И что ненавижу и готова его убить при первой возможности.

Но Дарио собран и спокоен. Всматриваюсь в его сытые и довольные глаза и понимаю, что ему плевать на меня. Равнодушие в черных зрачках пеленой покрывает все мои надежды.

На моем муже уже костюм, борода и волосы подстрижены и ухожены. От него веет острым мужским одеколоном. И вся его фигура в целом выглядит восхитительно и дерзко. Как и подобает опытному сильному мужчине.

Невольно начинаю задыхаться от его близости и готова забыть ему все обиды. С трудом сдерживаю руки, чтоб не потянуться к нему за порцией любви. Но в нем ее уже нет, все мои порывы бессмысленны. Поэтому судорожно сжимаю кулаки и закусываю нижнюю губу, чтоб не спросить, где он был всю ночь?!

— Через час приедет Арманд. Собирайся, — медленно начинает говорить Дарио. Я не верю своим ушам! Арманд?! Дарио отпускает меня?! Не будет никаких пыток и наказаний, не будет расплаты в борделях Сицилии и смертной казни мне за неверность… Не будет больше рядом Дарио…

— Звонили из реанимации в больнице в Вольтерре. Антонио Кларет выжил. Сейчас его состояние тяжелое, но стабильное. Через несколько дней будет более ясно… — Брунетти говорит медленно и лениво. На меня не смотрит. Отходит к окну и достает сигареты. Всматривается в Лигурийское море.

После вчерашнего шторма на солнце бликует штиль! После вчерашней ненависти сегодня в Дарио тоже штиль. А во мне, напротив, зарождается буря. Не верю в то, что слышу… Дарио помог Антонио, спас его! Услышал мою просьбу, выполнил, помог. Как так? Смотрю и не понимаю, что творится. Будто не с нами все это происходит, не наяву. Мой муж помог, мой муж меня выгоняет к другому. Больше не любит, считает меня предательницей. Сердце затапливает кровью, а легкие разрываются и врезаются в ребра. Почему он со мной так поступает? Это нечестно. Теперь, когда он такой благородный, его сложнее бояться и ненавидеть.

— Спасибо, спасибо, любим… Дарио, — шепчу. Откидываю одеяло. Легкая ночнушка не скрывает моего тела, и мне до безумия хочется, чтоб муж глянул на очертания фигуры, заметил меня. Но Брунетти смотрит только на море, не оборачиваясь.

— Перед отъездом подпиши документы на развод. Это не обязательно. В моей власти расторгнуть брак и без твоей подписи. Но я не вижу смысла заморачиваться. Все подпишешь и оставишь здесь на столе, — добивает меня Дарио.

Одновременно с последними словами докуривает и выкидывает тлеющую сигарету в окно, оборачивается ко мне, и на тот короткий миг, что мы встречаемся взглядами, мне становится совсем плохо. В его зрачках боль, разочарование, искренняя любовь. И если б не это чувство, он бы в жизни меня не отпустил. А так… Я лишь тяну к нему руки и плачу. Сквозь всхлипы пытаюсь оправдаться:

— Это… это было один раз с Армандом. И то ничего не произошло. Но… я виновата. Знаю, ты не простишь. Но я хочу, чтоб ты знал, я тебе благодарна за все. За Антонио… За те месяцы, что мы любили друг друга…

В неосознанном жесте сжимаю шею еще пока мужа, зарываюсь ноготками в короткие волосы на затылке. От его дубленной смуглой кожи жар. Горячий, огненный мужчина внутри, сейчас для меня айсберг снаружи. Потому что я льну к его торсу, тянусь к губам, а он скупо и сурово смотрит на все мои действия. Снимает мои руки со своей шеи и легко отталкивает.

— Не забудь подписать документы. Арманд будет через час.

Глухо рокочущим голосом повторяет Дарио и выходит из комнаты, забирая с собой весь клубок моих чувств. Хлопком двери разрывая последнюю нить, что связывала нас вместе…

Глава 14

— Малышка, ты уверена? — спросил Арманд в сотый, нет, в тысячный раз вглядываясь в мое лицо фирменно брутальным взглядом. В его голосе уже чувствовалось смирение. За несколько дней, что мы провели вместе в объяснениях, интонации наших диалогов менялись, и, наконец, с его стороны наступило озарение.

Сначала была слепая любовь и слова, что он не принимает мой отказ. Затем пьяная злость и раздражение, попытка навязаться мне силой. Вчера мы разговаривали трижды. Утро началось с его извинений и соблазнительных предложений счастливого будущего. Арманд объявил мне о своем желании развестись и взять меня в жены. В очередной раз услышав отказ, он поник и помрачнел. К вечеру за ужином мы несколько часов спорили в ключе, что Арманд любит и хочет, а я надеюсь сдохнуть и забыть о существовании всех мужиков на планете, включая его.

И вот прозрение! Утро нового дня принесло ему в голову осознание, что я не люблю его и никогда не любила. Он услышал меня и понял. Впервые за столько времени его тщетных ухаживаний принял истину. И смирился с ней.

— Да, ты ведь уже это понял, — говорю в очередной раз, запивая горечь нового одинокого дня мерзким черным кофе без сахара.

— Ты можешь остаться. Пожить у меня подольше. Весь особняк в твоем распоряжении. Я часто улетаю в Палермо. В Аргидженто бываю крайне редко, — с надеждой в голосе, которую мне нельзя ему оставлять. Это будет нечестно с моей стороны по отношению к чудесному мужчине, проявившему ко мне крепкую симпатию.

— Я хочу улететь сегодня. Ты ведь знаешь, меня задерживали только новости о здоровье Антонио. Врачи сказали, что он идет на поправку и больше не о чем переживать. Соответственно, и я не вижу смысла задерживаться дольше в твоем доме и злоупотреблять гостеприимством, — поясняю снова. Стараюсь, чтоб слова не вибрировали от волнения.

— Все таки, Генуя? — переспрашивает Арманд, крутит в руках чашку со своим кофе и ставит ее обратно на стол. Напиток уже остыл, а он так и не сделал ни единого глотка.

— Да, Генуя…

— Мария, это нечестно, — обреченно тянет Брунетти. — Я тебя там увидел много лет назад и влюбился с первого взгляда. Вот скажи, какого черта именно Дарио?! Почему? Разве я тебя хоть раз обидел? Между нами было столько хороших моментов. Тогда в Бергамо на яхте ты целовала меня искренне, мы доставляли друг другу удовольствие в моей машине. В тебе горел ответный огонь…

Перебиваю монолог скрытой боли, который я слышу не в первый раз, но мой ответ непреклонен:

— Огонь горел, но выжег меня до пепла. Даже угля не осталось. Прости, Арманд, но сердцу не прикажешь. В нем поселился твой дядя навечно.

Язык не поворачивается назвать Дарио бывшим мужем. Хоть я и подписала все документы на развод перед тем, как покинуть Ливорно.

— Ты ведь знаешь, что между вами больше ничего не будет? — тише спрашивает Арманд. Ему эта тема неприятна, но он сам ее начал.

— Знаю. Но мои чувства не зависят от чувств Дарио. Они просто есть. Поселились в моем сердце, проросли в душу. И искать причины бессмысленно.

Арманд ухмыляется на один бок и качает головой:

— Мы с тобой, Мария, теперь одинаково несчастны. Безответно влюблены в людей, которые никогда не ответят нам взаимностью. Ты могла бы облегчить себе жизнь, осчастливить меня. Я бы постарался, чтоб ты забыла о Дарио и была со мной счастлива.

— Ты старался год. Ничего не вышло. А сейчас у меня в груди зияет черная дыра. И, поверь, понадобится ни один год, чтоб она затянулась. Кожа заживет, только останется грубый рубец. А вот сердце новое не вырастет, — философски объяснила я. Несколько минут Арманду требуется, чтоб окончательно смириться со своим поражением. И, наконец, он кивает:

— Я отвезу тебя сам в аэропорт. Вдруг ты все же передумаешь…

Но я не передумала. И спустя несколько часов уже сидела в самолете со своими подлинными документами на имя Марии Киселевой. Глядя в овальный иллюминатор, с горькой улыбкой вспоминала все свои личины. Сначала я была простой переводчицей и самой несчастной женой Игоря. Тогда моя фамилия была Соловьева. Затем я скрывалась от обоих Брунетти, и меня звали Эмилия Маркович. Самое счастливое время в моей насыщенной приключениями жизни было, когда я гордо именовалась Мария Брунетти и была законной супругой Дарио. И вот теперь я вдруг стала впервые в жизни собой — Киселевой.

Мне предстояло узнать, что я за фрукт. Потому как, сколько себя помнила после совершеннолетия, я никогда не была предоставлена сама себе. И вот я одинока и разбита. И при этом меня увлекал интерес самопознания. Возможно, оттого что у меня не было другого выбора и мне приходилось учиться быть собой заново. Но меня радовала идея самореализации больше, чем желание вешаться или вскрывать себе вены от неразделенной любви. В тридцать лет начинать жизнь заново волнительно и страшно. Я старалась настроить себя, что справлюсь.

И местом для своей жизни я выбрала Геную. В этом портовом городе Италии я была счастлива. Семья Анхеллы и Энрико всегда радушно принимала меня. Их дочь Тереза — настоящий ангелочек, а шумная тетка, любительница пасты, всегда нас веселила юмористическими рассказами за ужином. Они были ближе мне всех моих знакомых. На родину возвращаться не хотелось совсем. В ней долгие годы меня терзали утопия бессмысленного брака с Игорем и отсутствие родственных душ. У меня там никого не было сейчас, кроме подруги Вики. А я была не готова делиться с ней всеми своими приключениями и выслушивать нескончаемый поток нравоучений.

Поэтому с разбитым сердцем и пустой душой я летела в Геную, мечтая наполниться дружеской благодатью и заботой, осесть в этом городе надолго, может, навсегда. Ведь я была уверена, что мои приключения подошли к концу.

Орсино Росси мертв. Угроза моей жизни миновала. Дарио отказался от меня без сожалений. Ему было плевать на мои чувства. Он поставил свою обиду и разочарование выше нашей любви. И винить его за это было невозможно. Будучи на его месте, я бы тоже не простила измену. Арманд наконец-то понял, что я не смогу ответить ему взаимностью, и угомонился. Сбавил градус своей одержимости и обещал меня не преследовать.

Одна из его яхт стояла пришвартована в Генуе — Ave Maria. Я очень надеялась, что мы никогда с ним не встретимся в порту. Моей целью стало исчезнуть со всех радаров. Настроить свою жизнь на нужный лад. И мужчины в ближайшие сто лет не входили в мои планы. Пришло время избавиться от комплексов, найти работу, переболеть безответными чувствами. Все-таки мне не восемнадцать. И как бы ни было больно в районе сердечка под ребрами, я должна быть мудрой и опытной женщиной. Перестать прогибаться под обстоятельства.

В общем, новая жизнь, жди меня, Марию Киселеву! Генуя, я лечу в твои морские объятия!

Глава 15

Как я и помнила из прошлых своих поездок, Генуя представляла собой один большой порт. Боккадассе, единственный муниципальный пляж с узкой песчаной линией, был всегда заполнен отдыхающими под завязку. Между яркими зонтиками было невозможно протиснуться к морю. Отсутствие пригодных пляжей в летнюю жару огорчало. Но не настолько, чтоб разочароваться в любимом городе Италии. Меня, ярую любительницу поплавать в прохладных водах Лигурийского моря, спасали частые прогулки на барже Энрико. Рыбалка доставляла забытое удовольствие. Еще мы все вместе с Анхеллой и Терезой на выходных ездили в пригород. Тогда целый день я нежилась на песке пляжей Волтри и Квинто. Они находились в получасе езды от центра Генуи. Туристов здесь практически не было. Я с удовольствием загорала на палящем южном солнце, впитывала благодать. Получала необходимое тепло для души.

Тереза подросла, оформилась в юную тринадцатилетнюю девочку. Она проводила со мной все свободное время. Выспрашивала о моей родине, о моих путешествиях. Я чувствовала себя мореплавателем-фантастом, когда рассказывала ей, как из Сицилии добиралась до Белграда.

Боже, я сама была в шоке от всех своих приключений! Тереза слушала меня недоверчиво. Даже ребенку казалось, что все мои истории вымышленные.

В один из вечеров Энрике пригласил Анхеллу на романтическую прогулку. Я же осталась в его квартире присматривать за Терезой. Мы с ней играли в ассоциации, громко смеялись.

Особенно меня поразило, когда на определение бегемота (я его описала как серо-коричневое парнокопытное, что большую часть времени проводит в воде, в частности в болотах, с бочкообразным тяжелым туловищем) Тереза вдруг ответила, что мое описание похоже на выдру! И как я ни объясняла ей на итальянском, что гиппопотам — огромный, и показывала руками пасть, она хохотала и кричала: выдра!

Может, это было и глупо с моей стороны — пытаться найти в обществе малышки компанию, ведь Анхелла не раз предлагала познакомиться с ее подругами и отправиться вечером прогуляться, но я всегда отказывалась. Мне было сложно в этот период жизни заводить новые знакомства. И я была благодарна этой простой семье, что приютили меня.

Когда была моя очередь отгадывать и Тереза явно описывала муравья, в дверь постучались. Тетка Энрико переехала от них в прошлом году в загородный дом. И пришлось идти открывать дверь мне. Я засомневалась: гостей в доме Энрико никогда не видела раньше.

— Кто? — спросила я, прильнув к глазку. На пороге стояли высокие плечистые мужчины в легкой одежде. Но их кривые физиономии не располагали меня к доверию.

— Анхелла, открой. У нас срочное дело к твоему мужу, — прогремело раздраженно.

Я не стала говорить, что не Анхелла.

— Энрике в городе. Пока не вернулся. Возвращайтесь, пожалуйста, через час, — смутная тревога воскресала в душе.

Я с маленькой девочкой одни в квартире. Что, если эти мужчины не уйдут так просто…

— Мария, кто там? — встревоженно спросила Тереза из гостиной. Я отошла от двери и шепнула ей:

— Детка, ты умеешь прятаться так, чтоб тебя не нашли? — в подтверждение моей догадки в дверь постучали снова и гораздо сильнее. Угроза нависала серьезная. Тереза смотрела на меня уже испуганно, без тени улыбки.

— Мария, это плохие люди. Папа на них работает. Обычно, когда они приходят и забирают его, он возвращается с синяками. Тебе тоже лучше спрятаться и не открывать ни в коем случае, — дрожащим голосом пролепетала Тереза.

Лед сковал внутренности, когда постучали в дверь кулаком, словно тараном. Грубая брань послышалась аж в комнате.

— Прячься скорее. И не выходи ни при каких обстоятельствах, — испуганно поторопила я, подталкивая малышку в щуплые плечи и путаясь пальцами в кудрявой гриве.

Ощутив всю пугающую глубину ситуации, я на цыпочках прокралась к двери. Едва успела зажать рот рукой, чтоб не вскрикнуть. Непрошенные гости достали револьверы. Направили оружие дулом в сторону замка. Кровь прилила к щекам и от страха затряслись поджилки. Только очередных проблем мне не хватало!

Глава 16

— Анхелла, мы все равно войдем. Открывай эту чертову дверь, — проговорил один из бандитов со странным акцентом. Выхода, кроме как подчиниться и отворить дверь, не было. Телефона у меня не было. Позвонить Энрике с мобильного Терезы я бы не успела. Девочка влезла в шкаф на антресоль и спряталась в ворохе одежды.

— Открываю. Не переживайте, — произнесла я. Щелчок замка казался оглушительным. Боже, глупая я Машка, во что опять я встряла…

— Кхм, ты не Анхелла, — оскалился один здоровяк и бесцеремонно оттолкнул меня к стене.

Второй с рыжими глазами и чудовищным запахом пота навис надо мной. Поднял оружие в район моей груди и просипел:

— Ты кто такая, краля?

Чувство самосохранения продиктовало мне в очередной раз скрыть свое имя. Неизвестно, что учудят эти ублюдки, если узнают мое истинное имя, и то, что я была женой Дарио Брунетти. Поживиться на жертве мафиози хотят многие. Поэтому я выпалила, не запнувшись на словах:

— Я Эмилия Маркович. Кузина Энрико из Белграда.

Все посмотрели на меня с интересом.

— Эмилия из Белграда… Где Энрико с Анхеллой? Он просрал крупную партию и теперь должен нам большие деньги. Неужели он, как крыса, сбежал с корабля?

Пока двое ублюдков осматривали дом, тот, что с рыжими глазами, прижимал меня к стенке. Мерзко нюхал и разглядывал, вызывая приступы тошноты.

— В квартире никого, кроме тебя, Эмилия. Значит, долг отрабатывать будешь ты.

Приговор прозвучал грозно. Перед глазами все поплыло. Опасные бандиты подходили все ближе, загоняя меня в угол. Окружали, как стая гиен.

— Послушайте, у меня есть деньги. Я все верну. Не трогайте меня, — громко сказала я. На карте, которую мне подарил Паолоретти еще оставалась значительная сумма денег. Половину я успела глупо потерять. Когда уезжала из Ливорно с Армандом, я находилась в шоковом состоянии. Оставила сумку с вещами и снятыми с карты деньгами. Они предназначались для охранников в Вольтерре. Должны были послужить взяткой, чтоб освободить Дарио. Но так и не пригодились. Когда же я подписала документы на развод и рыдала над ними, как невменяемая, сумка с деньгами была последней, о чем я думала.

— Что она говорит, Гай? — спросил бандит у двери. Желтоглазый обернулся и с довольной ухмылкой произнес:

— Говорит, что у нее есть деньги, чтоб рассчитаться за товар.

Несколько минут мужчины озлобленно разглядывали меня, словно решаясь, можно ли мне доверять.

— Сумма большая. Если завалим ее сейчас, босс не обрадуется.

— Что ты предлагаешь?

— Давай отвезем ее к нему. Пусть сам решает, что делать дальше.

Как я ни просила и ни выворачивала руки, меня не слушали. Вцепившись в локоть, выволокли из дома и грубо втолкнули в машину. Зажали между двух тел. Водитель то и дело оглядывался на меня. И я с противным чувством под похотливыми взглядами мужчин то одергивала юбку легкого сарафана, то прикрывала и удерживала лиф на декольте. Проклинала то, что мне не дали возможности переодеться, и я ехала к их боссу на ковер в легком шифоновом сарафане кремового цвета и в домашних шлепках. Еще и без лифчика.

Чем ближе мы подъезжали к дому босса за городом, тем нервнее становилось мое состояние. Хотя куда уж хуже. Я и так была натянута, как струна. Одно слово или действие похотливых кобелей, и мои нервы б лопнули, как перетянутые тросы.

Машина въехала на закрытую территорию. Огромный особняк напоминал средневековые бараки. Строение было низкое, двухэтажное, при этом вытянутое в длину и с множеством окон. Они чернели, как пчелиные соты. Свет горел только на первом этаже. Лужайка перед домом напоминала заросли. В хаотичном порядке были высажены ветвистые деревья: и оливки, и декоративные каштаны и гранаты. Хозяин явно не заморачивался над эстетическим видом своего царского огорода.

Со мной никто не церемонился. Волоком затащили в дом, прямиком в кабинет босса этих ублюдков. Картины в широком холле со спартанским дизайном, тяжелые дубовые двери и мужчина в бордовом кресле — мой очередной экзекутор.

Светлое лицо с рыжиной, глаза цвета янтарной древесной смолы, простая черная футболка и снова татуировки и мускулы — все кричало о крупной проблеме. Выражение лица бандита было на удивление спокойное и миролюбивое. Но я разучилась безоговорочно доверять мужчинам уже очень давно. Я обняла себя руками, как щитом. Слабая защита перед озверевшими преступниками. Кажется я влипла по самые уши! Бедовая Машка…

Глава 17

— Хм, где Энрико? — медленно спросил светловолосый бандюган с чувством полной власти над ситуацией.

— Не было этого козла. Была только она, — поспешил пояснить желтоглазый, указывая на меня.

— И кто ты такая? — уставился на меня босс кривомордой шайки.

— Эмилия Маркович, кузина Энрико из Белграда. Я переводчик, — не знаю, зачем я ляпнула эту чушь.

— Она сказала, что у нее есть деньги, — снова влез один из мужиков в разговор.

— Деньги это хорошо. Я люблю деньги. Особенно, когда они мои… Я Бриан Ноллан, Эмилия. Как ты собираешься выплатить долг в размере шестидесяти тысяч евро?

В этот момент реальность нажала на стоп. Шестьдесят?! Тысяч?! Евро?! Пиздец! Я обернулась по сторонам, будто стоевровые купюры сейчас посыпятся дождем и решат мою проблему. Ну, или она рассосется сама.

Чуда не происходило. Долг висел, как Дамоклов меч над моей шеей.

— Я… не знаю. У меня нет этой суммы.

— Почему-то я так и подумал! — Бриан усмехнулся и подался вперед.

Ноллан махнул своим людям рукой небрежным жестом. Они поспешили оставить нас наедине. Глядя на мужчину, я понимала, что это уединение ничем хорошим для меня не закончится.

Бриан Ноллан… Я слышала не раз это имя и от Арманда, и от Дарио. Что, если имеет смысл признаться, что я знакома с Брунетти?! Я выжидающе смотрела на бандита. Он на меня.

— Как ты предлагаешь мне взыскать долг?! Даже если я буду трахать тебя круглосуточно, ты не рассчитаешься за десять лет, — вдруг выпалил преступник.

Трахать меня… Ох, черт. Нет, на такое я точно не согласна. После брака с Дарио мой обет целомудрия растянется на всю жизнь!

— В идеале, вам, конечно, стоит решать данную проблему с Энрико…ну, не в смысле трахать его… Ох, вообщем то, я не путана. Я переводчик. Возможно, у вас есть для меня работа, — неожиданно предложила я. — Послушайте, я знаю множество языков. В совершенстве итальянский и испанский, русский и украинский, английский. Могу разговаривать на немецком и французском, но не сильно хорошо. Не было практики. Ну и, конечно, польский, сербский. Подумайте. Я работала в фирме грузоперевозок. Переводила сложные маршруты судов. Оформляла заявки и записывала длительные переговоры. Я исполнительный ценный сотрудник… К тому же, у меня есть третяя часть необходимой суммы, — я сложила лапки в мольбе. — Ну, пожалуйста, давайте найдем компромисс…

Бриан несколько минут смотрел на меня удивленно. А затем расхохотался, аж голову назад чуть закинул. Он, видно, не привык, решать вопросы с долгами мирным путем. Что там у бандитов в меню? Отрезать пальцы, пустить по кругу… Ну, на самый крайний случай — просто ноги переломать и позволить уйти на руках.

— Или ты полная дура, или… нет, все же дура! Ты собираешься отрабатывать шестьдесят тысяч евро… кхм… переводчиком?! — серьезнее спросил он. Я закивала, как болванчик.

— Ну, вы же не только занимаетесь… незаконной деятельностью. Все люди вашего круга имеют легальные предприятия. Ну, не знаю, заводы, магазины, рестораны. Я, в принципе, могу делать все…

— Торговать наркотой и трахаться за деньги можешь? — прервал бандюган мой восторженный полет мысли.

— Никак нет. Нет, не могу. Я не приспособлена к ночной жизни. И, знаете, вы хорошо подумайте. Вот изнасилуете вы меня, допустим, или отдадите на расправу тем… милым джентльменам. Я завтра от депрессии вскрою вены. Разве за одну ночь со мной вы готовы потерять шестьдесят тысяч? А так я вам присягну в верности. Кажется, это так у вас называется. Буду выполнять любые поручения в любое время. Представлять ваши интересы. Личный переводчик — это новый уровень. В конце концов, это престижно. Все богатые и влиятельные люди ходят на встречи со своими представителями. И вам нечего переживать, в полицию я вас не сдам. Я могила! Ни слова о ваших… темных делишках. Мне моя жизнь дорога, проблемы ни к чему. Так что, по рукам?!

Я протянула ладонь кверху. Бриан ошеломленно слушал мой поток сознания. По виду прихерел от наглости. Но я не сдавалась. Потрусила лапкой над столом, как щенок хвостиком перед новым хозяином.

— Договорились? — торопила я бандюгана.

— Договорились. Подойди, скрепим договор, — спокойно проговорил Ноллан.

Не чуя подвоха, я обошла стол с протянутой рукой. Мужчина откинулся подальше на кресле, разворачиваясь ко мне всем корпусом.

— Давай, Эмилия, отсосешь мне — и считай, ты принята на работу переводчиком. Должен же я провести собеседование и проверить, как ты владеешь языком, — сказал и цинично усмехнулся. Гад бандитский, доволен собой.

— Пожалуй, можно обойтись рукопожатием. Чтоб проверить мой профессионализм и знание языков я бы могла перевести тексты. Написать сочинение на любую выбранную вами тему. Ну или…

— Или отсосать. Давай, кукла, падай на колени и бери в рот мой член. Чем усерднее будешь работать языком, тем выше назначу тебе ставку. Глядишь, и отработаешь долг не за десять лет, а за… восемь.

Блядь! Прям юморист! Глупая я Машка. Понадеялась на то, что есть мужики у которых мозги в голове, а не в головке.

— Давайте иначе договоримся. Я могу пройти стажировку. К примеру, две недели бесплатно работать…

— Бэби, у меня член камнем, а ты время тянешь. Ставай на колени и открывай рот. Отсосешь и на сегодня свободна. Будешь и дальше ломать комедию и прикидываться целкой, вернутся мужики, и членов в кабинете станет больше. Соответственно, и работы для тебя тоже.

Бриан нетерпеливо выгнул бровь. Я с ужасом глянула на его брюки. Ширинка и вправду выпирала и грозилась испортить мне репутацию. Наследить в ротовой полости.

— Пожалуйста…

— Сучка! Живо на колени и с открытым ртом, — рука мужчины дернулась к пистолету на столе.

Боже. Позор. Позор. Что придумать, как избежать незавидной участи бандитской подстилки. Я аж рот ладонями закрыла, как представила, что незнакомый мужской орган протолкнется в горло. Жесть. Почему мужики все озабоченные кобеляки?!

— Я…

— Заткнись, твою мать. На колени, Эмилия!

Все. Терпение бандюгана подошло к финишной прямой. Он таки поднял пистолет и указал стволом сначала на ширинку, а потом поднял его на меня.

— Не нервничайте. Это на здоровье может сказаться. В частности, на потенции…

Мне ли не знать. С Игорем, первым мужем, последние годы жила без секса. Об импотенции я знала много чего, пока Дарио Брунетти меня не познакомил со своим либидо. И оказалось, что до него я вообще девственницей была…

Короче, пора была признаваться, что я знаю Арманда и Дарио. Про то, что я бывшая жена Брунетти, лучше пока умолчать!

Глава 18

Только я открыла рот, как в дверь настойчиво постучались. Бриан выругался грязно и витиевато. Видно, настроился уже на любовно-насильственный лад. А я заулыбалась. Может, пронесет, и этот бандюган забудет про мой пустой рот.

— Что там еще такое срочное?! Говори, Гай, — раздраженно приказал ему босс.

— Бриан… Там западня. Люди Хименоса окружили наших прямо в бараке возле лаборатории. Гребанных мексиканцев несколько десятков. Наши долго отстреливаться не смогут.

— Блядь! Всех к баракам. Если я потеряю товар, нам всем пиздец! Брунетти нас разорвет в клочья! — заорал Ноллан и резко вскочил. Я быстро вжалась в стенку. Мысленно помолилась, чтоб ублюдки перестреляли друг друга. Зачистили землю от себя самих же.

— А ты… проваливай. Отныне работаешь на меня… переводчицей! Завтра мои люди придут к дому Энрико, передашь двадцать тысяч. Остальные инструкции получишь позже, Эмилия-переводчица, — оскалился Бриан и, выталкивая меня из кабинета, вышел следом. Я не могла поверить в свое счастье. Мой ротик не пострадал. И я спасла Энрике с Анхеллой. День закончился еще б лучше, если б шальные пули прошили насквозь бандюганов. Помолюсь за упокой их души ночью!

Видимо, после встречи с колдуньей Беллой Господь больше не слушал меня. Потому что на следующий день к вечеру заявились люди Ноллана. С Энрике я беседовала целый день и выслушивала его слезливые признания, что он не виноват, что товар с баржи украли. Не знал, как признаться в этом Анхелле. Поэтому вчера пригласил ее на прогулку. Но рассказать о таком чудовищном проебе на шестьдесят тысяч он так и не смог. Я хотела матюкаться. Грязно и долго. С трудом сдержалась и сказала только, что он тупой мудак. Потому что за него теперь предстоит отдуваться мне.

И это еще хорошо, если я не пересекусь с Армандом или Дарио. Вдруг у них противоборствующие банды с Брианом Нолланом, чего бы он вспоминал Брунетти в кабаке?!. Теперь получалось, что я работала на их бандитского конкурента или сотрудника. Дарио и так разводился со мной со стойкой уверенностью, что я шлюха Арманда. Собственно, поэтому и развелся. Интересно, увидев меня с Нолланом, и предположив, что теперь я грею его постель, что он сделает. Может, застрелит меня, как взбесившуюся собаку. После тюрьмы в Дарио один мрак и жестокость. Я уже ничему бы не удивилась. Даже наоборот. Меня больше всего поразило его великодушие. То, что он отпустил меня и спас Антонио. Небывалая щедрость. Дань прошлому.

Рыжеглазый Гай заявился сам. Я передала ему пакет с деньгами. Сказала, что в нем двадцать тысяч мои и десять собрали Энрике с Анхеллой. При появлении бандита Тереза с Анхеллой спрятались в дальней комнате. Мы с Энрике сами отдувались.

— Собирайся, Эмилия, — с туповатым оскалом произнес бандюган. Энрике сразу заслонил меня своим телом.

— Она никуда на ночь глядя не пойдет. По крайней мере сама. Я отправлюсь с ней, — четко произнес мой защитник. Гай сразу на его слова вытащил пистолет и направил ему в лоб.

— Отвали, морячок. С тебя уже взять нечего. Бриан договорился с девкой. Она дала согласие на отработку. Сегодня Вечер в клубе Торино. Будут важные люди. И если ты будешь мне преграждать дорогу, я без сожалений прострелю твою башку.

— Прекратите. Я пойду. Пойду. Энрике, все в порядке.

Боже, если б я только сама верила в это…

— Оденься иначе. Твой вид не понравится боссу, — приказал Гай, мерзкий ублюдок, сально разглядывая мои спортивные брючки и майку. — И морду разукрась аппетитнее.

Я вздохнула и поплелась выполнять приказ. Выхода мне особо никто не оставил. Повеселюсь сегодня на адской вечеринке демонов. Жаль, что я не ведьма. Предстоящий шабаш сулил мне занятные развлечения. Главное, удержать рот пустым, а задницу целой рядом с этими бесноватыми ублюдками…

Оттягивая корсетное платье пониже, я нервно перебирала распущенные локоны. В машине стоял удушливый смрад сигарет. Те, что курили Дарио с Армандом, имели приятный запах табака. Гай же предпочитал какое-то задиристое крепкое дерьмо. И воняло от его сигарет соответствующе.

Мы остановились в самой гуще пестрой толпы. Полуночники были разодеты, как лидеры европейских групп на сцене. Дамы сияли кричащими пайетками и стразами. Впервые я почувствовала себя стильной городской фифой на тусовке в сельском Доме культуры. Итальянки… что с них взять. Они не подчиняют свои вкусы тенденциям моды. Одеваются под свое взбалмошное настроение. Среди пьяненьких тусовщиц были и стильные крали. Но на них я решила не акцентировать внимание, дабы не испортить королевский настрой, что я самая лучшая и красивая.

Мужчины многие были в летних нарядах: брендовые шортики, джинсы с дырами на коленях, рубашки и майки-алкоголички. Короче, каждый сходил с ума по-своему. В свои тридцать лет последний раз я посещала подобного рода заведения лет сто назад. Усмехнулась. В голове сплошная тавтология и бред. Мой мозг всегда в критических ситуациях вытягивает на свет приколы и шуточки из недр сознания. Другая девушка на моем месте уже б билась в панике. А я философствую… глупая Машка. Сразу понятно значение поговорки, что дуракам везет. Переиначу на свой манер. Если у меня хватает смелости признать себя глупыхой, то не такая я уж и безнадежная.

Гай потащил меня сквозь беснующуюся толпу на небольшом танцполе. Атмосфера клуба поражала раскрепощенностью и легкостью. Басы быстрых треков били по мозгам. Я радовалась. Все хорошо. Значит, они у меня есть. Оптимизм — это болезнь. Интересно, когда меня будут трепать и лупить бандюганы, я буду раздумывать, почему Луна влияет на приливы и отливы и что курил Создатель, когда придумал земное притяжение?…

Опомнившись, я вытрусила дурь из башки, когда музыка стала гораздо тише, а мужские разговоры и женский лепет громче. Гай подтолкнул меня к тайному безлюдному коридору до закрытой VIP-комнаты. Я вошла внутрь.

Хэх! Ну, что сказать… Все как я и предполагала: полуголые путаны с пьяными и укуренными омутами вместо глаз, несколько не знакомых мне мужиков и Бриан Ноллан. Расслабленные, но тем и опаснее для меня. На столе большая пепельница, набитая пеньками бычков от их вонючих сигарет. И море… море бухла!

Круто, Машка, из простой переводчицы в жены миллиардера, а теперь в клубную подстилку. На мое передвижение по карьерной лестнице, видимо, слишком сильно подействовала Луна. Сильное притяжение дерьмового бандитского болота утянуло меня на самое дно.

Глава 19

— О, бэйба. Подходи ближе, переводчица. Сегодня ты мне особенно нужна, — растягивая слова, Ноллан позвал меня на английском. Я прислушалась. В этой смрадной комнате с вельветовыми болотными стенами все переговаривались на английском языке. Я почувствовала себя гордым полиглотом. Главное, чтоб, кроме слов, глотать ничего не заставили.

— Здравствуйте, господа. Я Эмилия. Очень приятнопознакомиться, — я скромно села на край дивана. Мой взгляд зацепился за руку толстяка, который бесстыдно мял бедра девчонки рядом.

— Бриан, откуда эта цыпа? — сказал мужик рядом. Менее омерзительный, чем толстяк. Весь в сером и с серыми глазами и волосами. Словно он персонаж, вычерченный графитовыми стержнями.

— Джон, это моя переводчица. Эмилия Мароччи… Муркоччи… хер ее знает, как дальше. Просто Эмилия.

Я улыбнулась вежливо и протянула руку мужчине для пожатия. Буду учить ирландских свиней манерам.

— Джон, мне очень приятно с вами познакомиться. Наслышана о ваших успехах в бизнесе. Поздравляю.

Мужики прихерели. Смотрели на меня, как на долгожданного инопланетянина. Даже толстый прекратил наминать телеса проститутки. Девки похихикивали надо мной. А вот Джон завис. Посмотрел на мою руку. Пожал осторожно пальцы. Отставил бокал с выпивкой и даже сел ровнее. Бриан наблюдал мое выступление, откинувшись на диван. Белая рубашка на его груди была немного расстегнута, и я увидела крест на шее. Вероятно, он католик. Бандюки часто молятся по воскресеньям, чтоб Господь спустил им с рук прегрешения шести других дней недели. Видя, что сейчас мой бенефис и мне нельзя упасть носом в героин, что я заметила на противоположном конце стола, я продолжила:

— Я сегодня посетила кафедральный Собор Сан-Лоренцо. И знаете что, Джон? — да простит меня католический Бог, что я обманываю. Но жить захочешь — и не такое выдумаешь. Брови всех мужчин поползли наверх.

— Джон, я благодарила всех святых, что встретила Бриана Ноллана. Он очень порядочный мужчина и великодушно предоставил мне работу. А ведь мог поступить, как последний скот. Пользовать меня, как легкодоступную девушку. Но Бриан оказался очень умным и прозорливым. Как настоящий бизнесмен, он посчитал, что мои знания языка и культуры переговоров ценнее, чем то, что ему могут дать другие девушки.

Обернувшись к Ноллану, я почти искренне улыбнулась и добавила:

— Спасибо вам, босс. Я не подведу. Завтра же возьму свой ноутбук и смогу включится в работу. Я навела справки о вашей деятельности.

Брови Ноллана по-прежнему не опускались. Светлая кустистость грозилась слиться с прической, настолько они взлетели на лбу.

Бриан все смотрел на меня в шоке. Справки о его деятельности я навела у Энрико. Расспросила, чем этот бандюган занимается.

— Я знаю, что вы, Бриан, уделяете много внимания миграционному комитету и поддержке своих соотечественников. Программа государственной ассимиляции подходит не для всех мигрантов. Уверена, моя помощь будет ценной для влиятельных семей ирландской диаспоры.

Фух. Попить бы водички… Где там Арманд со стаканчиком?! От этого воспоминания улыбнулась с тоской. В то далекое время племянник Дарио мне еще нравился. Но дядя оказался настойчивее. Правда, отношения получились недальновидными.

Жаль, но я не сахарная. Я соленая… уже закристаллизовалась от постоянных ночных истерик в подушку. Будто мои слезы могут вернуть любимого бородача…

Вернемся к нашим ошалелым баранам. После моих слов об ассимиляции больше никто не смотрел на меня, как на дуру. Бриан стал серьезнее и выпрямился, подаваясь ко мне вперед.

— И что ты предлагаешь? Какую можешь оказать помощь миграционному комитету?

— Нам с вами лучше более подробно все обсудить завтра в более… офисной и серьезной обстановке. Скажу вкратце, уверена, вы меня поймете. Для того, чтоб в Италии к ирландцам не относились с пренебрежением, необходимо внедрять своих людей в политику, в массмедиа ресурсы, проводить интернет-конференции. Выходить из тени на равных. Для этого очень важным рычагом управления являются языковые навыки. Я бы могла тренировать ваших кандидатов на управляющие должности. Преподавать им именно профессиональное направление языка. Термины и свод законов на итальянском. Переводить вместе с вашими людьми новости и прогнозы. Но, опять же, Бриан, лучшим местом для обсуждения работы является сама работа…

Боже, я молола все что угодно. Вспоминала самые заумные слова и вставляла их в текст. Моей целью на сегодня было спасти свою шкуру. Ноллан посмотрел на меня неожиданно трезво.

— Завтра в десять у меня собрание в миграционном комитете… Не забудь ноутбук, Эмилия!

Бриан махнул рукой, чтоб я проваливала. Гай подошел ближе и провел меня к двери. Сердце плясало довольным зайцем. Эх, не зря я получила высшее образование и столько лет усердно училась на отлично. Ай да Машка! Ай да молодец! Спасла сегодня свою задницу от приключений! В спину мне донесся удивленно восторженный вопрос:

— Бриан, что это было? Я, блядь, почувствовал себя рядом с твоей переводчицей тупым куском дерьма.

— На меня работают лучшие люди, — гордо сказал Ноллан, и я улыбнулась довольно. Первый шаг на пути к уважению от этого бандюгана сделан. Глядишь, скоро он перестанет меня матом обкладывать и будет обращаться вежливей!

Стоило поверить в себя, и мне удалось вырваться из притона целой и невредимой! Ай да Машка! Умница!

Глава 20

Арманд

Столько лет безответной любви…

Арманд сидел в ночном клубе и перебирал в который раз в уме все факты. Никак не мог ответить на вопрос, почему Мария его отвергла тогда и сейчас. Чего нет в нем, что есть в Дарио, жестоком, откровенно дерьмовом мужике?

Пару дней назад он отпустил Марию. Посадил ее на самолет. Положа руку на сердце, признался, что ему стало легче! Изо дня в день слушать отказ, видеть рядом с собой любимую женщину и знать, что ты не можешь к ней прикоснуться — изощренная, выматывающая пытка! Арманд заказал третью рюмку текилы, закусил лаймом и решил, что достаточно. Чувствовал он себя не особо пьяным. Чтоб напиться, этому здоровому мужику нужно было осушить пару бутылок. Поэтому три рюмки текилы его перезагрузили, но не размыли окончательно фокус. Перед выходом он оглядел клуб, позаглядывал на танцовщиц. Желания спускать пар через член не было. Поэтому он побрел к своей машине. Водителя он отпустил часом раньше, пришлось самому сесть за руль.

Брунетти выехал на тихую безлюдную улицу Аргидженто и направился к своей загородной вилле. Ехать в фамильный особняк, где жила Ванесса, он не хотел. Жену он не видел больше года и не горел желанием с ней встречаться. Более того, благодаря Марии, в нем укоренилось желание развестись с ней в ближайшем будущем.

С этими благими мыслями Арманд включил музыку в салоне погромче, открыл окно и достал пачку сигарет. Посмотрел на нее и смял. Решил: пора избавляться от вредной привычки курить. Достаточно того, что он бухает через день.

Завтра ему предстояло улетать в Палермо и встречаться с ирландцем Брианом Нолланом. В клан вернулся главарь — его дядя. Дарио уже всех предупредил о первой общей встрече. На удивление, с Армандом он общался холодно, но не предвзято. Ситуация с Марией не настроила Дарио против племянника. А если и настроила, он предпочитал это не показывать. Расставил приоритеты, что бизнес превыше романтических соплей.

Арманд потянулся за телефоном, чтоб проверить прислали ли ему билеты на самолет в Палермо. Отвлекся буквально на секунду, как перед капотом мелькнула черная тень.

Брунетти с силой бахнул ногой по тормозам. Но удара было уже не избежать. Вглядываясь в лобовое стекло и громко матерясь, он понял, что сбил мелкого пацаненка. Скорее всего, подростка, который впервые решил гульнуть в ночном Аргидженто, не рассчитал сил и перебрал с алкоголем. Иначе было не объяснить неожиданное появление на дороге перебегающего пешехода.

Арманд выключил двигатель и поспешно вышел из машины. Сразу заметил и большую спортивную сумку, что отлетела на обочину. И тело в спортивном черном костюме с капюшоном, что лежало без движения лицом вниз прямо перед его колесами.

— Твою ж мать! — сплюнул он горечь в сторону. Убийства невинных ему явно не хватало! Только хотел наклониться к пострадавшему и вызвать скорую, как он сам резко поднялся. Шатаясь и находясь в шоке от аварии, незнакомец сделал несколько шагов по кривой. Рукой скинул капюшон, и Арманд замер от удивления. Копна золотых волос рассыпалась по узким плечикам. И голубые глаза-озера со злостью уставились на него.

— Ты девушка! — пробормотал Брунетти.

И как он сразу не понял?! Хрупкое тело, покатые бедра. Все приметы на лицо. И грудь выделяется. Прихрамывая и держась за бок, девчонка доковыляла до своей сумки и взвалила плечо.

— Дай помогу, — очнулся Арманд и протянул руку к сумке.

— Отвали. Помог уже, — прошипела зло девчонка и пошла прочь через дорогу.

Блеск разметавшихся волос привлекал внимание мужчины. Арманд вернулся в тачку. Достал смятую пачку сигарет и выудил самую ровную.

Бросать курить начнет завтра. Сегодня стресс, надо расслабиться.

Только подкурил и затянулся, как силуэт девчонки дрогнул. Сначала она прислонилась к дереву, а потом и вовсе сползла по стволу на пол. Брунетти выкинул сигарету и чертыхаясь пошел к ней. Походу, удар был серьезнее, чем они думали, и у незнакомки сотрясение.

Брунетти поднял обмякшее тело малышки на руки, прихватил ее сумку. Удивленно отметил, какая она легкая, просто невесомая. И пахнет дорогими духами с нотками ванили и цитруса.

Мужчина бережно уложил пострадавшую к себе в машину и без зазрения совести залез в ее сумку. Порылся в вещах. Выудил зеленое кожаное портмоне. В нем на его удачу оказались документы незнакомки.

"Данателла Ксиамо" прочитал он в загранпаспорте и от шока аж прислонился к открытой двери машины.

Неужели это малышка Дона?! Сестра его верного подчиненного и старого товарища Луиджи?!

Несколько раз он видел Дону еще ребенком на вечерах в семье Ксиамо. Потом девчонка улетела на обучение в Англию. Он и не думал, что златовласая девочка успела так вырасти. Глянул в документы на возраст, подсчитал в уме по цифрам: получалось, что ей уже девятнадцать…

— Какого ж черта ты делаешь ночью сама на дороге?! — пробормотал вслух Арманд.

И куда ее теперь везти? По правилам надо было бы отправить ее в больницу или позвонить Луиджи, предупредить об аварии. Но что-то в наряде Доны подсказывало, что не зря она бежала ночью из дома. Что, если у нее какие-то проблемы?

Какое ему дело до ее неприятностей, он так и не понял, но, сев в машину, решительно направился в свой дом. По пути набрал номер "молчаливого" врача. Тот не разболтает под страхом смерти, что Дона в его доме. Проверенный человек держится за прибыльную работу и обслуживает многих клиентов в Аргидженто. У кого, бывает, зашивает ножевые ранения, у кого пули вытаскивает. Так и в этот раз лучшего кандидата для помощи Арманд не сыскал.

***

Дона пошевелилась в мягкой кровати. Со страхом распахнула глаза. Неужели ей не удалось сбежать, и ее снова поймали?! Девушка медленно осмотрела комнату. Взгляд остановился на брутальном сицилийце, что сидел в кресле и курил. Хмуро рассматривал в ответ девушку. Его лицо с темной щетиной и черными глазами показалось ей смутно знакомым. Она пошевелилась в страхе.

— Где я? — спросила она, ожидая ответ с дрожью в теле.

— В моем доме, Донателла, — размеренно произнес сицилиец.

— Мы знакомы? И… почему я раздета? — девушка рассеянно заглянула под шелковую простынь. Поняла, что на ней лишь тонкое кружевное белье да пару синяков в районе ребер и на бедрах.

— Знакомы? Хм, — усмехнулся ее надзиратель, — Луиджи работает на меня. Я Арманд Брунетти.

— Ох, черт, — пораженно выдохнула девушка, понимая, что таки попалась. Стало резко плевать, что она раздета и в чужом доме. Главное, что скоро здесь появится брат и утащит ее обратно домой.

— Почему ты бежала? — Арманд навис над ней горой, заложил руки в карманы брюк. Дона потерла виски и со страдающим видом выдала:

— Я не вернусь обратно домой. Лучше пристрели меня сразу.

— Почему же? — настаивал Брунетти на правде.

— Потому что отец без моего согласия решил мою судьбу. Пообещал Милану Донески, что я выйду за него замуж. За этого старого противного ублюдка! — с дерзкой злобой прошептала девушка.

Арманд смотрел в решительные голубые глаза. Раздумывал над тем, что он не хочет отдавать девушку Милану. Тот тоже работал на Брунетти. Они часто проводили вечера в клубе. Престарелого Донески заводили грубые игры. Часто проститутки вылезали из-под него избитыми до крови, с рваными задницами. Милан явно не лучшая кандидатура для молодой неопытной девушки.

Дона была женственна и фигуриста. Брунетти успел разглядеть все ее сочные формы, когда врач проводил осмотр. И сейчас, глядя в невинное молодое личико, Арманд решил, что не отдаст малышку на растерзание старому садисту. Пусть поживет пока в его доме. А вопрос с ее женитьбой он утрясет несколькими звонками.

— Можешь не бояться. Живи пока в моем доме. Я решу твою проблему с Донески. Тогда ты сможешь без страха вернуться домой, — произнес Арманд, размышляя о несвойственной ему сентиментальности.

Дона удивленно и благодарно распахнула веки шире, неожиданно смутилась и покраснела, опустила глаза в район плеча Арманда. И, пока мужчина не вышел, задала еще один вопрос, мучавший ее:

— Зачем тебе мои проблемы, Арманд? — вышло тихо и жалко. Но вместо насмешки над ней, Брунетти ответил честно:

— Черт его знает. Просто я сам не выношу Донески.

Глава 21

Мария

К первому рабочему дню я готовилась, как наши предки на праздник урожая или ко дню Солнцестояния. Достала из шкафа строгий костюм терракотового цвета. Спрятала его обратно: слишком яркий цвет. Остановила свой выбор на классических брюках из стрейч ткани цвета индиго. Жарко, зато все закрыто. Надела скромную рубашонку с миленькой кружевной оборкой под карманчиком на груди. Волосы завязала в конский хвост и придирчиво осмотрела себя в зеркале.

Чудненько. Похожа на тридцатилетнюю лошадку. Ну что ж, пусть Бриан Ноллан нагрузит меня работой. Если честно, то в глубине души я была рада тому, что начну работать и помогать мигрантам. Любая деятельность лишала меня возможности умирать от одиночества и депрессии. А если я еще смогу заслужить авторитет и самореализоваться, то вообще буду на седьмом небе от счастья.

Нет. На шестом. На седьмом у меня мрачная туча по имени Дарио Брунетти. И она для меня недосягаема.

Ох, ну когда я уже забуду этот настырный образ бородатого сицилийца?! Достаточно того, что он успел побыть моим мужем несколько месяцев и делал меня счастливой удовлетворенной женщиной… Уже казалось, что это все было в другой жизни и не со мной. Энрике с Анхелой провожали меня, как на войну. Крестили и обнимали. Чуть не лили слезы вдогонку. Кажется, они не верили в то, что я смогу выиграть сражение с Нолланом.

Ха. Наивные! Глупая Машка поумнела! Меня всяким бандюкам не одолеть. Еще будут считаться с моим мнением и помимо отработки долга приплачивать!

На этой счастливой ноте я вышла из квартиры и направилась в машину Гая. Рыжий бугай с утра тоже не казался совсем отбитым отморозком. Надел приличную рубашку и брюки. Спрятал пистолет в кобуру под полу одежды.

— Че такая довольная, будто бухнула с утра? — вежливо поприветствовал мое появление бандюган. Он мне определенно больше нравился с закрытым ртом.

— Ничего. Просто хороший день. Новая работа. Кстати, это тебе, — я выудила из сумки овсяное печенье, завернутое в салфетку.

Оно ему не предназначалось. Пару дней назад я купила его в кофейне и взяла его на море перекусить, но забылась в тоскливых мыслях. Чтоб не выбрасывать, решила задобрить злого бандита. Тем более у него в подстаканнике стоял картонный стаканчик с кофе. Гай, как и все здоровые мужики, вечно голодным ртом накинулся на печеньку.

— Бля, а чего такое твердое? Сама пекла? — хрустя, как хомяк, и осыпая брюки овсяными крошками, спросил он поморщившись.

— Ага. Сама. Это специальный рецепт, безглютеновая выпечка, — пожала я плечами и отвернулась к окну, чтоб не рассмеяться над серьезным мужиком.

— Не ну че. Ниче так, — вынес свой вердикт Гай, щедро прополоскав рот кофе.

— Спасибо. Так и знала, что ты оценишь мои старания. Специально ведь встала на час раньше, — продолжала я гнать.

— Мм. А че так? Понравился? — Гай обернулся ко мне и блеснул зубом с застрявшей крошкой печенья. Еще один мачо на моем пути.

— Дань уважению. Ничего более. Мы ведь теперь с тобой сотрудники. Нам лучше относиться друг к другу с вежливостью и поддержкой, — я сказала как можно ровнее, чтоб у него не возникло похотливых иллюзий.

— Окей. Захочешь поддержки, обращайся. Я люблю держать таких мелких сучек на себе… то есть девушек.

— Спасибо. Буду иметь в виду.

Гай вдруг смутился и заткнулся, наконец-то. Дорога до миграционного комитета продолжилась в умиротворенной тишине. Уже возле самого здания мой водитель добавил неожиданно серьезно:

— Спасибо, Эмилия. Вкусное было печенье.

Я улыбнулась ему доброжелательно, и уже не желая, чтоб он подавился. Печенье-то он съел, нечем ему будет давиться.

— На здоровье, Гай.

***

Бриан Ноллан в миграционном обществе был похож на рыцаря благодетеля. Первая же встреча с важными ирландцами, осевшими в Италии, происходила в закрытом зале, похожем на актовый. Высокие потолки и хрустальная люстра эпохи Возрождения создавала атмосферу пафосности. Я скромно сидела возле своего нового босса и печатала на ноутбуке. Мое появление вызвало резонанс среди присутствующих.

Сначала мужчины и несколько светловолосых женщин бальзаковского возраста напряглись. Но Бриан быстро пояснил, что я ценный сотрудник. Успокоил людей, что при мне можно говорить все, не таясь.

Ну да. Я ведь могила. Трепаться о деяниях бандитов не собираюсь. Да и кому мне жаловаться. Поэтому я, как всегда, выполняла свою работу профессионально и качественно.

Споры между присутствующими разгорались, я едва успевала записывать:

— Ноллан, после вступления в ЕС Румынии, их переселенцы занимают уже аграрный сектор. Работа в сельском хозяйстве и так была сезонная. Теперь же цыгане готовы работать за копейки. Макаронники предпочитают нелегалов…

— А правительство куда смотрит?! Сами требуют легализации жителей. Чтоб мы оформляли документы.

— Налоги плати им, пожертвования делай, оплачивай услуги… А они что? Предоставляют разве работу? Теперь, получается, чтоб выжить, простым ирландцам надо либо уезжать из Италии дальше на Север, либо соглашаться работать… Опять же НЕЛЕГАЛЬНО!

— И на заработную плату такую, как платят цыганам!

Я вытерла влажные виски. Кондиционер не справлялся с вскипающей агрессией в зале. Попыталась утихомирить рев:

— Но ведь жителям Италии с правильно оформленными документами предоставляются еще и льготы страны. К примеру, бесплатное образование, обучение, страховка, субсидии и поддержка…

Боже, зря я это ляпнула! Записывать резко стало невозможно. Орали все. Как бойцовские петухи в клетке. Я затронула еще и медицину, и обучение. Теперь на меня орали даже женщины, которые до этого придерживались нейтралитета в споре.

Спустя несколько часов чудного совещания, я чувствовала себя как фарш из мясорубки. Откровенно говенно. Что там Ноллан предлагал взамен?! Отсосать ему? Еще пара таких выматывающих миграционных встреч, и я легко соглашусь на пятнадцатиминутный минет под столом.

Ладно. Шучу. Не соглашусь. Но все равно было утомительно и громко. Наконец, все выдохлись и попили водички. Обеденное время диктовало свои правила. Все начали незаметно выходить с извинениями. Пока я не осталась с Брианом наедине.

— Ну, что скажешь, Эмилия? Потянешь работу? Как мой представитель, подобные встречи будешь иногда проводить сама. Твоя задача досконально изучить все проблемы нашей диаспоры и принять участие в их решении.

Я чуть не поперхнулась глотком воды:

— То есть вы мне предлагаете разобраться с проблемами нерешаемыми веками? И что я могу посоветовать этим людям? Самим садить картошку, а не работать на коренных жителей?! — возмутилась я.

Бриан усмехнулся и подхватил меня под локоть, утягивая за собой.

— Неплохая идея с картошкой. Видишь, не так все безнадежно. И сегодня наша встреча была лишь с мелкими переговорщиками. Так сказать, чтоб ты вошла в курс дела. Есть очень влиятельные бизнесмены среди моих земляков. Но они предпочитают отсиживаться в тени. Делать вид, что проблемы холопов царей не волнуют. Кажется, так говорят там, откуда ты родом, Эмилия Маркович? — мое выдуманное имя Бриан странно выделил. Дрожь под коленками и чувство тревоги неприятно накатывало волнами. Про царей и холопов не из Белграда поговорка, а из моей реальной родины. Черт, неужели Ноллан всего за пару дней успел раздобыть информацию обо мне?!

— Поехали перекусим, детка, — мужчина повел меня за собой прочь из душного зала.

Бриан, видно, или решил понтонуться, или он всегда перекусывает в самом центре Генуи в лучшей пиццерии. В общем, я с благодарностью поедала пасту с морепродуктами и запивала все бокалом Апероля со льдом, пока кусок не застрял в горле непережеванным. Видение прошлого настигло меня внезапно. В ресторан вошли мужчины в костюмах, одного из которых я определенно знала. Мечтала с ним никогда больше не встречаться…

Коршун с большим носом и прозорливыми черными глазками, тощий, мерзкий тип — Валенсио Манчини. Он работал на Орсино Росси. И именно он меня узнал при первой встрече в Черногории, что я не Эмилия Маркович. Тогда даже накладная подушка, имитирующая беременность, не спасла от холодного сканирующего взгляда этого коршуна.

Ноллан напрягся не меньше моего, когда зал ресторана начал давить стенами и казаться тесным для нас и нежданных гостей. Я уткнулась носом в тарелку, надеясь, что Валенсио не заметит меня. Но он не просто заметил, — он сразу направился к нашему столу.

— Бриан, — холодно поприветствовал он моего босса и упер в меня угольный взгляд. Волосы ожили и зашевелились на голове.

Я не знала, чего боюсь больше: что Валенсио рассекретит меня перед Нолланом, или что он имеет виды на мою скромную персону. Но ведь Орсино Росси мертв… На кого же этот коршун работает сейчас?! Ответ не заставил себя ждать. После первой же фразы Манчини стало все понятно:

— Дарио не доволен твоей работой! За последнюю неделю потеря двух поставок, — говорил Манчини и все пялился на меня. Вальяжно и нагло сел напротив, отодвигая от себя тарелку с недоеденным нами Цезарем.

— Все решаемо. Мексиканцы напали неожиданно и большой толпой. Я уже разобрался со многими из них…

— Не знаю, Бриан, с кем ты разобрался, но если чако отвоевывают территорию, которой управляешь ты, то господину Брунетти будет интереснее заключить договор о сотрудничестве с Хименосом. Говорят, Бараса идет буром против вас. И сдавать позиции не намерен. Пора бы решить эти вопросы. Кланы теряют большие деньги.

Валенсио подался вперед и скрестил руки на столе. Я отшатнулась, вжимаясь в спинку стула.

— Хорошенькое личико, — резко сменил тему Валенсио, бесстыдно разглядывая мои глаза и рот.

— Это Эмилия Маркович. Мой переводчик, — буркнул раздраженно Ноллан. Его весь этот разговор начинал бесить. У мужчины на скулах заходили желваки.

— Просто Эмилия… Просто переводчик… — по-дурацки пропел Валенсио. Козлина злопамятный. Он стопроцентно узнал меня. Манчини работает на Дарио. Если моему бывшему мужу ещё есть дело до моей тушки, то мне не сдобровать. Понадеюсь, что это не так!

— Ну что ж, мы еще встретимся позже и обсудим детали, — покосился на выход Валенсио. Встал, скрипя стулом. Его люди, что охраняли спину коршуна, отступили на шаг.

— Бриан, — мужчины сдержанно пожали руки. Неприятный колкий взгляд в последний раз мазнул по мне, — Эмилия Маркович… До встречи.

Прощание прозвучало многообещающим приговором. Я не смогла выдавить из себя ответ. Сидела, как мокрая чайка на высоковольтном проводе. Казалось, любое мое слово или движение — и меня поджарит.

— Доедай, — коротко буркнул Ноллан. Кусок в горло не лез. Потому я сидела и рассматривала свои пальцы на фоне запотевшего стекла бокала. Выдохнула и допила Апероль.

А ведь я наивно мечтала, что прошлая жизнь… в прошлом! Она же настигала меня быстрее, чем я думала.

Глава 22

Арманд Брунетти

Луиджи нервничал. Ходил по кабинету и поглядывал в сторону спокойного Арманда, который развалился в директорском кресле в своем кабинете.

— Арманд, это неправильно. Условия брака Милана Донески и Донателлы давно оговорены. Отец будет в бешенстве, когда узнает, что она прячется в твоем доме. Ты хоть понимаешь, как это проживание отразится на репутации сестры?.. После тебя никто не рискнет сделать ей предложение.

Брунетти крутил в пальцах маркер и не сводил непримиримого взгляда со своего подчиненного.

— Я свое слово сказал. Твоя семья подчиняется мне. Дона не выйдет за Донески. Чем больше вы тянете время с расторжением помолвки, тем дольше она будет жить в моем доме, — размеренно произнес Арманд, обернулся к окну и нахмурился.

Сказал же девчонке не выходить. А она, дерзкая и неуправляемая, раздобыла где-то купальник и грациозно вышагивала по аллее к бассейну. Длинные медовые волосы заплела в косу и теперь пряди, как кисточка, щекотали ее круглую попку в черных бикини. Не хватало еще, чтоб Луиджи увидел, как полуголая Дона вышивает по его газону!

— Арманд, ты ведь понимаешь, что я не имею влияния на твои решения. Но я столько лет служил тебе верой и правдой. Отпусти сестру. Я могу ее забрать сегодня. Пусть отец еще раз с ней поговорит. Вдруг он сумеет повлиять на ее решение, и она согласится на брак с Миланом.

Брунетти нетерпеливо постучал по поверхности стола колпачком от маркера.

— Я свои решения не меняю. Когда услышу новости, что договоренности про брак аннулированы, тогда и верну Дону домой. До тех пор она моя гостья. Соответственно, в безопасности в моем доме.

Арманд снова обернулся к окну. Выдохнул: вот сучка, эта Дона провоцирует его. Девчонка легла на топчан, развернутый к солнцу и начала мазать тело маслом. Брунетти завис на миг. Следил за движениями ее блестящих пальцев по бедрам. Гладкая бархатная кожа малышки начинала искриться на солнце и вызывать в голове мужчины ненужные ассоциации, смысл которых сводился к тому, чтоб пойти сейчас к Доне и популярно разъяснить ей правила жизни в его доме. Что так нагло и борзо провоцировать голодного хозяина дома не стоит. Арманд напряг память: когда у него был последний раз секс?! Из-за Марии последний год он провел на сухом пайке. Пьяные перекусы не в счет. Редкие развлечения с легкодоступными девушками были скорее для здоровья и необходимости. Удовольствия и облегчения совсем не доставляли.

— Зачем тебе это нужно, Арманд?

Брунетти выпал из реальности. Все следил за малышкой в масле. Непонимающе уставился на Луиджи. Словно увидел его впервые в своем кабинете.

— Арманд, зачем ты вмешиваешься и портишь жизнь моей сестры? Брак с Донески сделал бы ее богатой и состоятельной. Статус Милана позволил бы Доне ни в чем не нуждаться. Жить как она привыкла. Путешествовать, учиться дальше, завести детей в большом особняке Донески. Сейчас же своим покровительством ты превращаешь мою сестру в шлюху. Рушишь ее репутацию. Сомневаюсь, что ты не понимаешь последствия ее жизни в твоем доме. А благородно жениться на ней ты точно не намерен. К тому же, ты сам женат на Ванессе и разводиться не собираешься…

Арманд хлопнул по столу ладонью и резко встал:

— Не забывайся. Мой брак и моя жизнь не твоего ума дело. Я все сказал. До тех пор, пока договор на брак с Донески не будет расторгнут, Дона не вернется в отчий дом…

И вправду, нахера ему проблемы этой девчонки? Угрызений совести из-за аварии он не испытывал. Зато Дона вторую неделю подряд играет на нервах и испытывает его выдержку. Крутит аппетитной жопой перед его лицом изо дня в день. Хорошо, что он завтра улетает в Палермо. Там оторвется в клубе с девками. Спустит пар и расслабит вечно стоящий член.

Дона поправила соломенную шляпку и откинулась на топчан. Мечтательно прикрыла веки. Арманд обещал ее не выдавать семье, а значит можно не нервничать и не сбегать. Мрачная тень закрыла солнце. Дона распахнула глаза и встревоженно глянула на громоздкую фигуру сицилийца. Арманд весь в черном — нагонял жути средь белого дня. Но самыми чернющими, смолистым были его зрачки. Брунетти смотрел на девушку на топчане, медленно и уверенно пожирая ее фигурку. Аппетитно намазанная кокосовым маслом, с выпирающими сосками под тонкой тканью купальника, она будила в паху пожар. Интерес мужчины становился опасным.

Донателла подхватила с топчана парео и прикрыла свое тело. Девушке очень не понравился тягучий тяжелый взгляд Арманда. Ему самому не нравилось, что девчонка, которую он с детства знает, вдруг вызвала в нем столь сильные эмоции. После встречи с Марией он не рассчитывал больше влюбляться. Это больно и глупо. Совсем не нужно. Но ведь про любовь к Доне даже речи быть не может. Просто она, как красивая и сексуальная девушка, возбуждает его, здорового мужика. Это нормально.

— Арманд… Ты что-то хотел? — спросила Дона и села ровнее. Задирать голову к небу и смотреть в темное хмурое лицо мужчины было сложно. Но и опускать взгляд на выпирающую ширинку Дона не решилась бы. Брунетти спрятал кулаки в карманы, чуть склонил голову набок, размышляя над тем, что у Доны охренительные голубые глаза, в которых отражается безоблачное небо.

— Хотел, — хрипло проговорил мужчина.

Трахнуть он ее хотел! Вслух же произнес:

— Я договорился с Луиджи. Думаю, завтра состоится встреча с Донески. Вашу помолвку расторгнут, и ты сможешь вернуться домой.

Дона кивнула. И тут же вздрогнула, когда Арманд вытащил руку из кармана и коснулся ее плеча. Провел пальцами по коже, вызывая мурашки и смущение.

— Синяк уже почти исчез…

Дона глянула на свое предплечье, где длинные пальцы сицилийца в черных татуировках оглаживали ее светлую кожу. Контраст впечатлял. Прикосновения будоражили.

— Да, все раны и ссадины уже заживают, — тише сказала девушка.

Несколько минут они смотрели друг на друга. Арманд зачем-то повторил, что завтра улетает в Палермо. Голос Доны пропал — она лишь кивнула. Стоило Брунетти удалиться с террасы, как она рухнула на топчан и прикрыла глаза. Помахала на лицо ладонью, как опахалом. Что ж так жарко стало от пристального внимания сицилийца?!

***

Мария

Моя паранойя прогрессировала. Мне начало казаться, что после той встречи с Валенсио за мной началась слежка. Об этом я говорила Гаю, который ежедневно забирал меня на работу. Тот оглядывался и крутил пальцем у виска, типа я чокнутая баба с манией преследования. А сейчас ещё и перелет в неизвестность добавил сомнений. Бриан огласил о командировке неожиданно, даже не дав мне время собраться.

— И куда мы летим?

В уме Палермо, Рим, ну, может, Сейшельские острова… Куда угодно, хоть галопом по галактике. Но ответ Бриана, конечно, удивляет. Ожидаемо удивляет. Потому что я привыкла к любому дерьму, что на меня может свалиться. И что астероид упадет в бассейн, когда буду мазать кожу кремом от загара. И что Селин Дион приедет в квартиру Энрико с претензией ко мне, что я не успела подшить ее сценические шаровары. И что дюжина черных котов спляшет на подоконнике, напоминая о дьявольском уговоре с ведьмой на нерожденную дочь.

— В Черногорию, в Будву. В резиденцию Дарио Брунетти.

Ха! Когда слова Бриана обрели смысл в моей голове, оказалось, что к котам на метеорите, прилетевшим под песню Селин Дион, я была готова больше. А так, осталось только начать яростно протестовать.

— Нет. Нет. Я не поеду, — и для пущей уверенности ножкой топнуть. Но Бриан не поддался на мои отнекивания.

— Поедешь, как миленькая. Иначе тебя в чемодане повезут.

Набрав побольше воздуха в легкие и всмотревшись в дуло пистолета, я… улыбнулась. Да насрать!

Бывший муж, жди меня. Лечу к тебе! Ох, это блюдо будет ещё тот деликатес! И обязательно посыпано ядерными взрывами, украшено ревом бородатого демона и полито гремучим ядом ненависти. Мм, пальчики оближешь. Меня ждет пир! Романтический…

Ноллан усадил меня в самолет, зачем-то пристегнул. Ах да, я находилась в прострации. И после восьмой просьбы стюардессы Бриан решил за мной поухаживать с непроницаемой миной. Типа пояс безопасности сам на мне застегнулся, он ни при чем! Обрывки путешествия смазывались предвкушением милой и долгожданной встречи с монстром.

Спросить, а в курсе ли Дарио, что Бриан везет ему в гости бывшую жену, я так и не решилась. Зато встреча получится фееричной! Очень эмоциональной! Под прожигающий взгляд родом из черных дыр в черепе Дарио я буду чувствовать себя снова мертвой газелью в зубах льва.

Только когда в окна машины я увидела знакомые пейзажи Черногорского Эдема и очертания виллы Брунетти, все шутки в голове резко иссякли. В нахлынувшей панике я осознала, что натворил Ноллан!

Глава 23

Брунетти восседал в своем кресле. Здоровый бородатый бугай даже сидя казался больше нас стоячих. В кабинете царил запах предсмертной агонии. И так как я его ощущала остро и волнительно, смерть пришла именно за мной. Точнее, я сама прилетела в логово зверя. А потому как я была в шоковом состоянии от предстоящей встречи с Дарио, только в кабинете, глядя в его наисуровейшее и наижутчайшее в мире лицо в густой черной шерсти, поняла, что я не успела восхититься забытым особняком. Лужайками, орхидеями и инжиром, что бывший муж высадил для меня перед домом. Особенно разросшимися кустами жасмина!

Но факты говорили об обратном. Даже если б я и хотела насладиться чудесным садом, не смогла бы.

Знаете, почему?! Потому что вся территория перед домом была выравнена и выстлана тротуарной плиткой. Дарио нещадно уничтожил все растения, что с заботой и любовью приказывал посадить для меня. Даже тощую ветку малины, которую я воткнула в почву и ради которой молилась на зеленый трилистник, чтоб она принялась… даже ее он вырвал и на место в земле забил неприглядный осиновый кол. Вероятно, в момент, когда он это делал, представлял любимое сердце… мое!

Вот такая долгожданная встреча с бывшим мужем. И деться некуда, разве что нырнуть в вымышленную кротовую нору, чтоб избежать казни мрачных глаз.

— Дарио, это Мария, моя переводчица…

Слышу голос Бриана, как сквозь шум прибоя и крик морских чаек. Он сказал Мария, а не Эмилия. Черт, он знал, что я Мария! И про то, что я бывшая жена Дарио тоже знал. Осознание этого не дает мне ровным счетом ничего. Ни единого козыря. Раздумывая над мотивами поступка Ноллана, приходит несколько вариантов на ум. Первый: он специально взял меня с собой к Дарио, чтоб тот смягчился и не убил его за утерянные поставки наркотиков. Мол, смотри, Брунетти, я ж для тебя постарался, привез бывшую жену, которую ты с почетом выгнал почти месяц назад. Делай с ней что хочешь, хоть помой ей заботливо голову в унитазе.

Второй вариант слабее первого. Возможно, Дарио сам захотел увидеть меня…

Смотрю на грозную морду…Нет. Не захотел. Не знал, что я приеду с Брианом.

По косматому суровому лицу понятно, что наша встреча для него стала неприятной неожиданностью! В скупой мимике Дарио я все же научилась различать проблеск удивления. Он его сразу подавил. Узловатые сильные ручища сложил на груди.

А я с удивлением отметила, что бывший муж в черной футболке с короткими рукавами. И запястья у него, и скрещенные пальцы, такие грубые и мужские, в тончайших нитях выпуклых вен. А вот бицепсы и плечища в черных печатях татуировок кажутся мощнее и налитее. Словно он ежедневно в них раскаленный свинец наливал, пока кожа трещать не начала.

Дарио сидел обманчиво расслабленно. Только пальцы сжимал до выделяющихся костяшек на кулаках до побелевших фаланг. Мое бедное сердечко так тихо билось, будто замерло, грозясь остановиться.

Демон. Здоровый и вышедший из под земли, укоренившийся среди людей. Так я воспринимала Дарио с первых дней знакомства.

Потом он стал моим мужем. Я узнала удивительную ласку от грубости его кожи. Вбирала с себя его гигантское возбуждение, возносясь в далекий космос к сияющим звездам. И вот я снова перед Дарио Брунетти. Только я не знаю, что чувствую. Страх и любовь… Они никуда не делись. Остались. Но, как оказалось, этот удивительный роскошный представитель сицилийской мафии способен был мне внушать еще боль. Тонкую, филигранную. Такую, от которой хочется шутить и прикалываться, чтоб не завыть волком на луну от тоски по потерянному счастью.

Тысяча и одна мысль промелькнули в моей голове. А прошло три минуты с того момента, как сопровождающие нас с Нолланом охранники вволокли меня под локти в кабинет Дарио. И да, я вспомнила, что упиралась. Истерила в аэропорту, умоляла и угрожала одновременно, что не поеду в резиденцию Брунетти. Легко я не сдалась. У Бриана на щетинистой рыжеватой щеке росомашьи алые борозды от моих ногтей. Просто все это одновременно и забылось, и вспомнилось, когда я увидела живой монумент Дьяволу в кресле в метре от меня.

Дарио наконец перестал хмуриться и смотреть на меня в упор. Так, словно он взглядом уже раздел-одел, поставил раком и повернул боком. Потом вернул меня в прежнее состояние. И пришел к выводу, что все! Не интересна! Конечно, куда уж мне, простой Машке-переводчице до его величества Царя зверей. Бородатого демона — вершителя судеб.

Стало обидно. В душе просыпалась злоба. Дарио взбесил меня своим убийственным презрением. Чего он меня продолжает наказывать?! Он уже выгнал меня за одну единственную ошибку с Армандом. Когда и до секса-то не дошло!

Он больше не имеет права меня линчевать! Мы в разводе.

Кстати, где моя половина имущества?! Снова шучу.

Это хорошо. Значит, возвращается сознание в голову. И тут же пропадает, когда я слышу будоражащий хриплый бас:

— Мария…

Да… А я думала, что у меня иммунитет или прививка против здорового накаченного брутала с аккуратно подстриженной бородой и большими выразительными глазами. Которые, как и злобный голос, выражают ко мне лишь ненависть. И надо бояться. Очень надо.

Но ведь за дело берется глупая Машка. Разойдитесь мафиози, красавчики-бывшие мужья, все к черту. Туда, где им и место. Под жгучим испепеляюще-раздевающим взглядом я села за стол и открыла ноутбук.

— Рада встречи, Дарио. Я работаю переводчиком у мистера Бриана Ноллана. Сейчас представляю его интересы. В мои задачи входит записывать переговоры. Можете говорить в обычной своей манере. Не переживайте, я не помешаю. У меня нет привычки перебивать или переспрашивать, — по-деловому четко произнесла я и села ровно, словно мой позвонок прибили гвоздями к невидимой стене.

Дарио смотрел на меня. Просто смотрел. Кажется, после моей презентации он молча охуел. Эффект неожиданной вежливости — одно из моих самых сильных оружий. Как оказалось, применим даже к бородатым демонам, и действует эффективнее, чем святая вода и чеснок. Сразу вспомнился случай с Армандом в переговорной, когда я в него ноутом зашвырнула. Только глядя на кряжистую мрачную скалу Дарио, что-то мне подсказывало, что с ним подобный фокус не прокатит. После годового заключения в тюрьме Медичи его жесткие черты лица сильнее заострились. Стали суровее и беспринципнее.

Запустить в бывшего мужа ноутбуком сродни тому, чтоб подписать себе смертный приговор. Потому что он этим же ноутом расшибет мне голову, проверить, есть ли в моем черепе мозги.

Я сидела как на костре. Тело жгло и ломило. Хотелось стечь под стол и спрятаться. А когда Дарио медленно разогнулся и встал, я чуть не письнула от страха.

Жесть. За месяц я и забыла, какой он здоровый. Из векового дуба превратился в Дьявола. Потому что помимо обычной уверенной силищи, в нем появился еще мрак. Казалось, если проткнуть его кожу алмазным сверлом (ничем другим его- то не прошибить), то из него польется черная вязкая смола. И обязательно кипящая!

Кажется, сегодняшняя командировка будет очень веселая и зажигательная!

Глава 24

Мария

Дарио встал. Разогнулся во весь рост. И всем стало плохо. Не только мне. Потому что Бриан уже пожалел о своей выходке с моим приездом и позорно отступил на шаг к двери. Я же из принципа сидела и дальше ровно, создавая иллюзию спокойствия. Очень надеялась, что внешне не заметно, как сердце выскакивает из груди. Дарио смотрел только на меня. Я опустила глаза в ноутбук и с умным видом напечатала на листе: «Dnrvhjmmkkllmmlqaweed». Залоговок идеально соответствовал для предстоящего описания пиздеца, что меня сейчас ожидал. Абракадабра.

Брунетти медленно подошел ко мне, загораживая массивной фигурой весь кабинет и отделяя меня от возможного спасения — входной двери. Я спешно захлопнула крышку ноута.

— Нахуй все из кабинета, — рявкнул пробудившийся монстр. Я быстро вскочила на ноги и хотела последовать логичному приказу. Но Дарио преградил своим стальным торсом мне все пути отступления. Сумрачной горой навис отбрасывая графитовую тень на все мои надежды на спасение. Захлопнувшаяся входная дверь и наступившая гнетущая тишина меня добили. Еще и запах знакомый, некогда любимый. Аромат власти и резкого мужского одеколона. Все в купе с прожигающим сверху взглядом заставляло трепетать.

Так невовремя я глянула на цинично поджатые губы в бороде. Сглотнула вязкую тягучую слюну и отступила к стенке, вжимаясь в нее сначала выпирающими лопатками, а затем, как скат к илу, прилипла полностью.

Дарио церемониться со мной не стал. Сразу вцепился жесткими пальцами в шею. Капкан не душил, просто удерживал, чтоб я не стекла от леденящего ужаса на пол.

Мужчина склонился к моим волосам. Я зажмурилась. Все рецепторы обострились, и я услышала шумный свистящий вдох носом. Такой глубокий, будто Брунетти планировал меня всю вобрать в легкие.

— Решила поиграть со мной, Мария? — прорычал зверюга. Хотелось оттолкнуть Дарио ладонями в грудь, но я побоялась его коснуться. Достаточно было того, что от грубого касания его пальцев воспламенялась нежная кожа на шее.

— Потрахалась с Армандом, теперь легла под Ноллана?! — все брызжел гремучим ядом оскорблений мой бывший муж.

Подумать только, когда-то я его любила. А сейчас… И сейчас люблю. Но только этот демон никогда не узнает об этом. Я гордо вскинула голову и ляпнула, прежде, чем подумала:

— Конечно! Я трахалась со всеми. И с Армандом, и с Антонио, и с Энрике, и сейчас с Нолланом. Даже с покойным Орсино переспала! Только это теперь не твое дело. Мы в разводе. Ты вовремя разглядел во мне гулящую девку. Поэтому убери лапу с моей шеи.

Интересно, чего я хотела добиться этими словами?Чтоб Дарио таки сжал пальцы и удушил меня? Или чтоб до него дошел весь абсурд его претензий. В любом случае, что бы я ни предполагала, у Брунетти было свое видение ситуации.

— Мерзкая шлюха. Никакая. Твой путь только по постелям скакать. — он с силой ударил кулаком в стену над головой.

Я стояла не шевелясь. Только тише добавила:

— Так отпусти меня. Я еще не по всем постелям поскакала.

Ох, глупая, глупая Машка. Бестолковая провокаторша, возомнившая себя бессмертной. Дарио сжал зубы с такой силой, что я услышала скрип крошащейся эмали. С лютой яростью и брезгливостью он отшвырнул мою голову. Затылок гулко хлопнулся о стену. Обозленный сицилиец развернулся и с вежливой характеристикой моей персоны, процедил сквозь зубы:

— Сука! — вышел из кабинета.

Опомниться у меня времени не было. Следом за Дарио появился уже его наемник — Валенсио Манчини. Этот тощий жлоб с наглой ухмылкой проговорил:

— Мария, тебе лучше дождаться Бриана Ноллана в машине. Господин Брунетти хочет с ним пообщаться. Потом вы уедете.

Валенсио жестом показал мне на раскрытую дверь. Я схватила ноутбук, и пулей вылетела из кабинета. Пошел к черту Дарио. Он… он… он меня больше не любит… А я… я прячусь в углу салона машины и горько рыдаю. Даже боюсь посмотреть на белоснежный пляж, обласканный волнами Адриатического моря. На пустое место на песке, где когда-то стояла роскошная беседка с топчаном.

Дарио и ее уничтожил в память о моей измене с Армандом…

***

Дарио Манфредо Брунетти

— Достаточно, — спокойно произнес Дарио, когда кровь Бриана начала литься на дубовый паркет. Валенсио и сам устал избивать Ноллана. Дарио сидел в кресле, чуть расставив колени. Облокотившись на них локтями. Кулаки уткнул в бороду и с удовольствием вглядывался в кровавое месиво на лице ирландца.

— Готов говорить? — медленно и негромко, зная, что к нему прислушаются, спросил Брунетти. Бриан просипел что-то, надувая сломанным носом кровавый пузырь, что в холодном свете ламп удивительно переливался рубиновыми бликами.

Дарио совсем не задевала чужая боль. Абсолютно атрофированное восприятие своей деспотичности его скорее радовало.

Мужчину задело другое. Появление Марии в его доме. На его территории. Там, куда он эту шлюху не собирался больше никогда впускать.

И вроде сука сукой. И сто процентов трахалась с Нолланом. Причем так быстро. Даже месяц после развода не прошел. А когда Брунетти всматривался в ее карие зрачки, то словно в топи шоколадой увязал. Снова чувствовал на губах пряную горечь разочарования от измены девушки, а еще… острую тянущую дугу желания, простреливающую безошибочно от сердца в пах.

Сколько бы дерьма ни начудила Мария, он хотел эту сучку, как и тогда, с первого взгляда в Бергамо. Когда она соблазняла его племянника. Выходила из бассейна голая, с бархатной кожей, покрытой бриллиантовыми каплями. И в лунном свете эта мелкая язвительная стерва выглядела как морская волшебная русалка. Сирена, заманивающая в сети своего блядского взгляда глупых обезумевших моряков.

И ведь Дарио почти уже смог забыть ее. Трахал других баб. Восполнял годовой пробел в сексе ежедневно. Менял шлюх на члене, как перчатки. Но никак. Никак не мог удовлетворить свою похоть. Мариезаменительницы не устраивали его плоть. Сегодня, стоило только увидеть дерзкую сучку в своем кабинете, как вся выдержка и ненависть накрылись медным тазом. Чудо, что он сдержался, когда сжимал лапой тонкую шейку с прозрачной нежной кожей. Да, он ощутил под грубой мозолистой кожей пальцев каждую ее синеватую венку. Ее сбившийся пульс от его близости. Ее в страхе распахнутые глаза, что пытались быть смелыми.

А главное, картина ее совершенных губ, которые, он помнил, сколько могут принести наслаждения, когда впиваешься в них жестким требовательным поцелуем, когда надеваешь их тугую мягкость на свой член и ведешь по стволу до основания и обратно.

Дарио очень хотел бы забыть блеск слюны на стволе, слезинки от старания, застрявшие в длинных пушистых ресницах, тихие тонкие стоны в постели, под его тяжестью, когда, вбиваясь во влажную глубину, он кайфовал, делая стоны любимой женщины громче…

Сука! За одни эти воспоминания ее стоило сразу убить.

А не может. Зверь. Деспот. Тиран. Настоящий Дьявол. А убить простую переводчицу не может. Потому что она — лучшая половина его каменного сердца, живая. Остается только мучаться, вспоминать ее предательство и пытаться заглушить боль мариезаменительницами…

— Все скажу… все, — хрип Ноллана вернул Дарио из параллельной реальности, в которой он зацеловывал беременную жену и думал, что, наконец, заслужил тихое, спокойное, семейное счастье.

— Ты что, псина, решил, что можешь приходить в дом к господину Брунетти с его бывшей женой?! — вступил в допрос Валенсио. Он передохнул и набрался новых сил. Пнул ногой Бриана под ребра.

Люди Дарио еще несколько дней назад доложили ему о том, что Мария связалась с Нолланом. Тогда он крепко выпил и решил, что все, хватит думать о гулящей суке. Но даже для Брунетти было сюрпризом, когда Бриан на встречу по поводу перебоя с поставками товара взял с собой Марию.

Удивил так удивил. Теперь пусть расхлебывает собственную кровь, уебок. Будет знать, как забавляться с доном мафиозного клана.

— Почему Мария с тобой? — произнес Дарио, уже не удивляясь, что этот вопрос волнует его сильнее потерянных сотен тысяч евро.

— Она… Она отрабатывает долг моряка. Энрике. Он работает на меня, на вас. Потерял крупную партию героина. Сказал, что его обокрали. Мария сама вызвалась отработать долг. Принесла часть долга…

Дарио откинулся на спинку кресла. Потер пальцами переносицу. Все оказалось гораздо хуже, чем он предполагал. Значит, даже без чувств, из-за денег его Мария полезла в койку ирландца.

— Как она отрабатывает? — глухо спросил Брунетти, уверенный в ответе.

Зачем ему переспрашивать? Чтоб до конца увериться в том, что она притворщица, гулящая девка? Чтоб даже шанса не имела на оправдание…

— Господин Брунетти, она переводчица. Клянусь святой Марией и Иосифом, ее никто пальцем не тронул. Я устроил ее в миграционный комитет. Ваши люди ведь приглядывали за ней. Спросите… Валенсио, ты ведь знаешь… подтверди. Марию никто пальцем не коснулся… Никто бы не посмел. Я на следующий же день знал, что это ваша жена, — Бриан тараторил очень быстро, словно боялся, что ему заткнут рот очередным ударом.

Может, он и наркоторговец, и бандит, но еще не полный идиот, чтоб покуситься на собственность босса. Единственный раз при знакомстве с Марией, когда еще думал, что она Эмилия Маркович, он унижал ее, предлагая минет. Но уже на следующий день с утра ему доложили о том, кто она. И тогда в клубе, вечером, он точно понял, что не похожа эта умная и образованная женщина на шлюху. Осталось еще Дарио Манфредо это понять и разглядеть в Марии качества, которые видят все, кроме него, ослепленного ревностью. Но те чертовы фотографии, сделанные Орсино Росси и переданные ему в тюрьме. На которых она с Армандом в его доме, в беседке на пляже, сексом занималась.

Дарио оскалился в бороду. Он ту беседку уничтожил. Каждую планку приказал сжечь. Любое напоминание о Марии выжег раскаленным железом. А она сама… сама нагло заявилась в его замок. И пусть по незнанию, глупости Ноллана. Но она снова стала объектом вожделения хищника…

Глава 25

Минуты перетекали в часы. Я отсидела всю задницу в машине, а Бриан все не появлялся. В доме зажглись уличные светильники. Яркий свет в окнах стал ярче выделяться в сгущающихся сумерках.

Я откинула голову в машине на кресло и устало прикрыла веки. Никак не могла понять, за что мне, простой Машке, переводчице, в тридцать лет столько испытаний. Я что, не перевела бабушку через дорогу?! Не покормила зимой синичек?! Не уступила место беременной в троллейбусе?! Какого ж хрена, эти мафиози все ополчились против меня. И я уже была готова жить с Дарио. Забыть все свои страхи и просто любить его. Дарить этому жестокому мужчине свое тепло и заботу, лечить его и мое истерзанное сердце. Но нет. Надо было появиться тогда Орсино! Все испоганить. Убить во мне наследника Брунетти. Заточить мужа в тюрьму Медичи, чтоб самому расплатиться в ней за свои грехи жизнью.

Почему нельзя мне включить телевизор и наложить себе тарелочку пельмешек, обнять здорового бородача перед сном, утонуть в его жарких медвежьих объятьях и насладиться страстью? А утром с улыбкой встретить новый день и отправиться на работу? Даже миграционный комитет подойдет. Я к нему уже привыкла. И к громким вечно недовольным ирландцам. Зачем все так усложнять?!

Дарио — козлина с бородой! Вот кто он! Увидел мою измену. Да, согласна. Виновата. Но ведь год без мужа в мертвецкой депрессии и безнадеги — любая бы женщина на моем месте сдалась под натиском влюбленного Арманда… Хм… Я была не любая. Я была выбрана главным вожаком стаи. Должна была удержаться от соблазна. Как у викингов, сгореть вместе с ним на драккаре. А я… Может, Дарио и прав. Я оказалась слабовольной сукой, а сейчас просто пытаюсь оправдать себя.

И ведь я чувствовала, что Дарио жив. Во снах он часто ко мне являлся. Днем меня преследовал его образ. Знала! Знала, что он выберется из любой передряги. Такие мужики неубиенные. Бороться с Брунетти то же самое, что скалу руками рушить. Бесполезно!

Глупая Машка. В который раз я потеряла свой шанс на счастье. Осталась у разбитого корыта. И винить, кроме себя, некого. Дарио никогда не простит меня. Вон, как зверюга, рычал сегодня на меня. Готов был убить. Вцепиться не только лапой в мою шею, но и зубами. Теперь он еще думает, что я прогулялась по всем членам мафиозных мужиков. Моя репутация в его глазах ниже некуда. Дно…

Дверь распахнулась неожиданно. Вздрогнуть я успела, когда Валенсио затолкался на пассажирское сиденье возле меня.

— Аэропорт, — скомандовал он водителю, и машина сразу поехала прочь из особняка Дарио.

Чем дальше мы отъезжали, тем тревожнее становилось на душе.

— А… Бриан Ноллан? — встревоженно спросила я, когда ворота остались позади.

Валенсио молча отвернулся к окну. Сухие длинные руки мужчины покоились на коленях. Кровавая улика — сбитые костяшки кулаков — вещала о том, что про Ноллана можно забыть.

— Мне нужно поговорить с Дарио, — четко произнесла я.

Боже, он ведь убьет бандюгана за то, что я ляпнула, будто между нами были интимные отношения. Мне, конечно, не сильно было жалко этого ирландца. Но… он не сделал мне ничего ужасного. Никак не унизил, когда я начала на него работать.

— Дайте телефон. Я только позвоню Дарио, — взмолилась я.

Валенсио несколько минут сомневался. Затем достал мобильный и набрал нужный номер.

— Господин Брунетти, Мария просит поговорить с вами, — холодно произнес наемник.

И короткий ответ, который я отчетливо расслышала в тишине салона:

— Нет.

Я отвернулась к окну. Слезы стыли в глазах. Зачем этот монстр опять проник в мою жизнь?! Я ведь уже практически научилась жить без него…

Глава 26

Арманд Брунетти

Из Палермо Арманд вернулся обратно в Аргидженто. Обошел пустой дом. Вышел на террасу с топчанами, что одиноко стояли ровной линией.

Донателла вернулась в отчий дом пару дней назад, когда Арманд еще был в Палермо. Договор о ее браке с Миланом Донески был скоропостижно расторгнут.

Арманд заложил руки в карманы и гипнотизировал топчан, на котором золотовласая миниатюрная девочка любила нежиться у бассейна. Интересно, вспоминает ли малышка о нем? Почему бы не узнать это самому? Мысли о Доне помогали вытеснить больную одержимость Марией. Что, если девочка послужит его исцелением…

Спустя полчаса Арманд сидел в машине у особняка семьи Ксиамо. Через витиеватую сетку забора прослеживался вид на лужайку перед домом. В темной тишине он разглядел забавную картину: освещенная светом деревянная беседка обособленно стояла от основного строения, и в ней сидела хрупкая красавица — Донателла. Длинная толстая коса была перекинута через плечо. Ножки в темных домашних брюках были скрещены по-турецки. И в руках Дона держала толстую бумажную книгу. Аквамариновые зрачки пробегались по печатным строкам. И весь вид у девчонки был спокойный и умиротворенный.

Арманд вышел из машины и подошел к каленной проволоке, что разделяла их. Он мог бы вломиться в дом и увезти ее обратно в свое логово. Никто из семьи Ксиамо слова бы поперек не сказал. Все работают на Арманда и дорожат его расположением. Но Брунетти не хотел переть через насилие. Он вообще пока смутно понимал, чего хотел. Просто увидеть Дону. Соскучился.

— Русалка, — позвал Дону Арманд.

Девчонка вздрогнула от неожиданности. Подняла на него томный глубокий взгляд. Арманд ожидал улыбки, радости. Но Дона встала и спешно удалилась в дом. Слова не сказала Арманду.

«Нихера ж себе уважение и благодарность!» — подумал сицилиец и раздраженно направился обратно к своей машине. Проклинал по пути свое благородство. Все. Надо завязывать с бабами. Удовлетворяться шлюхами. Или он ненормальный и отпугивает всех девушек, которые ему нравятся. Или все девушки, которые ему нравятся ненормальные.

Брунетти сел в машину и завел мотор. Достал сигареты, одну подкурил. Мысленно матерясь, перед отъездом обернулся на особняк. Мелькание темной фигурки в окне привлекло его внимание. Брунетти присмотрелся и распознал в силуэте с длинной косой до попки Донателлу. Девчонка ловко вылезла из окна второго этажа, спустилась по секциям для клематиса на землю. Оглядываясь на свет в окнах первого этажа, она, как воришка, подбежала к забору и ловко перелезла через него. А спустя пару минут распахнула дверь машины Арманда и с ослепительной улыбкой, от которой на персиковых щечках заиграли кокетливые ямочки, произнесла:

— Ну привет, Брунетти! Покатаемся?

Арманд тоже не сдержал улыбки и хлопнул ладонью по сиденью. Ну точно как мальчишка. При виде красивой девочки с косичкой забыл всю свою злость.

— Прыгай, Рапунцель, прокачу с ветерком.

И Дона уселась на сиденье и захлопнула тяжелую дверь своей ручкой. Сразу заполнила салон автомобиля своим дивным девичьим ароматом цветочных духов.

Девушка всматривалась в своего водителя. Брутальный крупный сицилиец, одетый во все черное, не внушал ей страха. Знакомство с Армандом получилось не очень. До сих пор побаливали ребра после аварии. Зато он решил ее самую большую проблему со свадьбой с Миланом Донески. А сегодня отец сказал, что она может вернуться к учебе в Лондоне и стать, как и мечтала, архитектором. Чудеса в решете сыпались на ее золотую голову и поражали до глубины души. А все благодаря этому суровому и жесткому мужчине рядом.

От Арманда исходил запах власти и силы. Девушке нравилось ощущать на себе пристальные взгляды Брунетти. Они ее будоражили, вызывали тепло на коже. Нервное покалывание в пальцах и смущение, ранее ей не знакомое.

— Я ведь еще не успела тебя поблагодарить за все, что ты для меня сделал, — откашлявшись в кулачок, Дона нарушила тишину в салоне.

Арманд бросил искоса на нее блестящий взгляд, вызывая прилив краски к щекам.

— Так сейчас и поблагодаришь, — загадочно ответил сицилиец. Двусмысленность сказанного не понравилась невинной девушке. Или понравилась? Она еще сама до конца не поняла.

— Я… я не в том смысле. Если ты потребуешь… секс, то я против. Я только…

Дона начала заикаться и краснеть, вызывая очередную улыбку на губах Арманда. Забавная девственница. Он еще с ней ничего не сделал, а она уже теряется и краснеет только от слова "секс". А когда жила в его доме, то лежала в купальнике на бассейне и мазала кожу чертовым кокосовым маслом, запах которого, Арманду казалось, витал и сейчас в воздухе.

— А мороженое ты кушаешь в честь благодарности? Мне кажется, все девчонки любят мороженое, — хрипловатым голосом спросил Арманд, поглядывая на Дону и умиляясь ее нежностью.

— Если только клубничное и со сливками, — добродушно ответила невинная красавица.

Арманду пришлось покрепче сжать руль, потому что картина, как он кормит Рапунцель сочными ягодами клубники, щедро помазанными белыми сливками, а потом слизывает сахарный десерт с ее пухлых губ, стала очень реальной в его фантазии.

— Клубника со сливками, блядь, — шепотом пробурчал Арманд, чтоб девчонка не расслышала. Во что он опять ввязывается?!

И вправду, когда Дона шла вдоль набережной с вафельным рожком клубничного мороженного, а Брунетти шел рядом и поглядывал на ее губы, испачканные в лакомстве, выдержки горячего сицилийца не стало.

— Дашь попробовать свою клубнику? — совсем хриплым голосом спросил мужчина.

Остановился у хромированных перил над пляжем, прижимая своим телом девушку к ним. Донателла испуганно подняла к нему большие синие глаза в обрамлении светлых крыльев ресниц. Хотела протянуть мужчине рожок с мороженным. Пусть попробует, ей не жалко. А Арманд, не спрашивая, взял сам. По-мужски и властно. Накрыл сладкие губы девушки поцелуем. На ее изумленный вздох сразу протолкнул язык во влажный клубничный ротик. И только морской бриз Средиземного моря уносил вдаль тихие стоны Донателлы, которая уронила мороженое и цеплялась в твердые размашистые плечи Брунетти.

***

Глядя вслед малышке, которая ловко перемахнула через забор и полезла в окно дома, Арманд невольно улыбался. Сегодня был первый вечер, когда он не вспомнил с болью в сердце Марию. Не страдал от неразделенной любви. Умиротворение в душе, о котором он так давно мечтал, подарила ему хрупкая Рапунцель. Девочка сладкая и вкусная. Брунетти достал сигарету. Покрутил ее в руках и спрятал обратно в пачку. Не хотелось запахом и вкусом табака перебивать клубнику со сливками на губах…

Глава 27

Донателла Ксиамо

— И где ты шлялась полночи?! — проревел голос брата. Да так громко, что я чуть не свалилась с подоконника обратно на газон. И если мое сердечко до этого порхало от восхищения и симпатии к Арманду Брунетти, такому красивому и взрослому мужчине, то теперь оно забилось испуганным зайцем в дальний угол груди.

— Луиджи, перестань. Я просто выходила прогуляться. К тому же, я вернулась не так поздно.

Брат кинулся ко мне внезапно и резко. Вцепился больно в волосы и потащил из комнаты.

— В прошлый раз твой побег стоил чести нашей семьи! Ты ведь знала, Дона, когда просила о помощи Арманда Брунетти, что мы с отцом не сможем ему отказать! Папа! — крикнул Луиджи в коридоре, куда выволок меня следом все еще за волосы.

Я вцепилась ногтями в его запястье и плакала. Пусть бьют и обзывают, мне плевать. Главное, что, благодаря Арманду, они расторгли помолвку с ненавистным старцем.

— Пожалуйста, не зови отца. Пожалуйста, — хныкала я.

У папы рука тяжелее, чем у Луиджи. Лучше уж от брата получить пару затрещин.

— Не звать… а что мне за это будет, сестренка?! — спросил брат, блеснув дерьмовым взглядом. Я вспомнила об отложенных на побег деньгах.

— Я заплачу, — быстро проговорила я.

Алчный взгляд Луиджи как всегда мелькнул азартом. Он игрок, в деньгах нуждается всегда.

— Сколько у тебя есть? — по-деловому спросил он и тряхнул меня за волосы.

— Я… могу дать сто евро, — произнесла сквозь всхлипы.

Брат сразу отшвырнул меня обратно к двери в мою комнату, и я потерла кожу головы пальцами.

— Тысячу, Дона. Тысячу. Каждый твой ночной выход отныне будет стоить тебе штуку. И учти, если переспишь с Армандом, я тебя убью! Ты ведь не к нему сбегала? — он прищурился, пытаясь высмотреть на мне следы мужчины.

— Нет. Конечно, нет. Ты что!

— Хорошо, гони бабки!

Я закрыла перед его носом дверь на ключ. Услышала из-за двери:

— Поторопись, сестренка.

Залезла в тайник под половичком и со слезами на глазах отсчитала тысячу евро. Осталось совсем мало. Если посчитать по свиданиям с Армандом, всего на девять. Дорого мне обходится мое увлечение. Учитывая, что эти деньги я сама в Лондоне зарабатывала и откладывала.

Я подрабатывала в компании по изготовлению мебели, рисовала эскизы кухонь и гардеробных, выезжала на замеры с главным дизайнером.

Я приоткрыла дверь и просунула руку с деньгами в щель. Луиджи резко вырвал ценные бумаги у меня из рук. Довольно напевая себе под нос, поспешил прочь из дома искать, на каком покерном столе слить мои кровные денежки. А я выдохнула и рухнула на кровать обессиленная. Стоило закрыть глаза, как я вспомнила, как Арманд обнимал меня и целовал. Провела по своим щекам пальцами. Нежная кожа была поколота щетиной. Язык мужчины творил невообразимые вещи в моем ротике. Вылизывал, ласкал, толкался.

Я поелозила попкой по матрацу, покрепче сжала бедра. Еще в доме Брунетти я залипала на этом высоком мускулистом брутале с растатуированными руками. Ммм, богатый, сильный, красавчик. Влажная мечта девчонок… и моя. Осталось девять свиданий. Что потом?

Придется у Арманда одалживать. Я засмеялась над своими мыслями. Вот так будет номер, когда я скажу Брунетти, влиятельному мафиози, на которого работает моя семья, что одна встреча со мной стоит тысяча евро! Осталось понадеяться, чтоб он завтра снова приехал. Черт, он мне сильно понравился…

Глава 28

Мария

Меня вернули в Геную. Обратно в дом к Энрике с Анхелой и Терезой. На пороге в квартиру Валенсио задержал меня под локоть и с кривой ухмылкой вложил объемный пакет в руки. Я безропотно взяла и вошла в квартиру, поскорее захлопнула дверь, прислоняясь к ней. Энрике подошел ко мне и взял за плечи.

— Что этот ублюдок Ноллан сделал с тобой, Мари…

Я отмахнулась.

— Ничего. Ничего, Энрико. Со мной, правда, все в порядке. Я просто очень устала и хочу отдохнуть. Побыть наедине. Позволишь?

Энрике отступил в сторону, а я побрела в свою комнату. Закрыла дверь и села на край кровати. Несколько минут пялилась на дверное полотно. Такой опустошенной, как после этой поездки в Черногорию и встречи с Дарио, я себя никогда не чувствовала. Руки безвольно опустились и под ними зашелестел пакет.

Без особого энтузиазма я распахнула его и замерла. Ледяная дрожь прошлась по коже. Заколола миллионами коварных игл, когда я мутным от слез взглядом разглядела содержимое. Тугие пачки денег были сложены на дне полиэтилена, перетянуты банковскими резинками. Десять ровных пачек. Сто тысяч евро! Гораздо больше, чем я отдала Бриану, рассчитываясь с долгом Энрико.

Но самая моя боль хранилась не в деньгах, а в послании. Одинокая смятая веточка жасмина лежала поверх пачек. Дрожащими пальцами я вытащила цветок и посмотрела на погорклые и истерзанные лепестки. Белая истерзанная крошка с потемневшими болотными листками…Мои любимые цветы, которыми специально для меня Дарио приказал украсить дом и террасу на свадьбу.

Это подло с его стороны… Очень обидно! Зачем он напоминает? Зачем возвращает деньги? К чему проявляет ко мне благородство и великодушие…

Я упала в подушку и истерично разрыдалась, прижимая к груди сломанный цветок.

Я все еще люблю его. До безумия, до рези в ребрах, до острой, щемящей тоски…

***

Несколько дней ничего не происходило. Цветок, подаренный Дарио Брунетти я положила в книгу, надеясь, что он высохнет и сохранит свою форму. Бриан Ноллан так и не появлялся. Гай не заезжал за мной утром, чтоб отвезти в миграционный комитет. И я была этому рада. Мне хватило несколько недель среди крикливых ирландцев, считающих, что все им обязаны. Еще говорят, что итальянцы шумные!

Определенно было то, что Дарио решил вопрос с долгом. И кроме того, из разговора Энрико с Анхелой я поняла, что нелегальную работу им больше не предлагали. Моряка исключили из цепочки распространения наркотиков, и он подумывал над тем, чтоб докупить сети и серьезно заняться браконьерским выловом рыбы. Походу, горбатого только могила исправит. Так и с Энрико, он все выдумывал варианты незаконной деятельности. В их споры с Анхелой я не вмешивалась. Пусть сами разбираются.

Днем я прогуливалась с Терезой и учила девочку английскому и русскому. Ей нравилось со мной проводить время.

В один из дней вечером постучали. Дверь открыл Энрико и позвал меня из комнаты таким голосом, словно он увидел призрака. Мы с Терезой и Анхелой играли у открытого балкона в карты. Расслабленно коротали время. Я точно никаких гостей не ждала. Отложив свои карты, я одернула футболку и проверила застежку на бриджах, слабая пуговица вечно расстегивалась. Ну или я снова раздобрела на мороженом и канноли, которые мы с Терезой лопали каждый день.

Я вышла в коридор и замерла, как истукан. Этого гостя я точно не ожидала увидеть на пороге.

— Арманд… Что ты здесь делаешь? — удрученно спросила я у сицилийца. Мужчина, как всегда, выглядел исключительно хорошо. На автомате я подметила, что его лицо светлее и добрее, что ли.

— Привет, Мария. Я приехал к тебе в гости. Прогуляемся по набережной? — он протянул ко мне руку. Впервые в его жесте я не почувствовала скрытой похоти. Он странно выглядел, вел себя еще страннее. Не ощущая подвоха и угрозы, я молча надела босоножки и взяла сумку с документами и деньгами.

Только дверь за нами закрылась, как Арманд сжал меня в объятиях.

— Я соскучился, Мария, — сказал он, вдыхая запах моих волос.

— Я тоже. Очень рада тебя видеть, — искренне призналась я. За прошедший год я привыкла, что он всегда был рядом. После того, как Дарио освободился из тюрьмы Медичи, я больше не видела Арманда. И вправду тосковала по этому красавцу, радующему глаза, но оставляющему равнодушным сердце. Арманд взял меня за руку и повел на улицу. Мы шли в один шаг, мужчина подстраивался под мой темп ходьбы.

— Как у тебя дела, Мария? — спокойно, без обычного надрыва в голосе спросил он.

— Все хорошо, — машинально ответила я, разглядывая булыжники на тротуаре.

— Я приехал поговорить с тобой и… попрощаться, — неожиданно произнес Арманд. Мы спустились по улице. Арманд остановился у столиков кофейни.

— Попьем кофе? — предложил он. До набережной мы не дошли еще, но я согласилась остаться в кофейне. Мужчине явно есть, что мне сказать. Лучше, чтоб разговор состоялся не на ногах.

— Мария, — улыбнулся он мне и поставил передо мной капучино с миндальным молоком. Запомнил, как я люблю. Себе взял американо и сел напротив. Я подметила, что он удивительно умиротворен и даже не курит.

— Ты куда-то уезжаешь? — спросила я из вежливости.

Если честно, мне не было до него дела. Сплошное равнодушие. Мои чувства вообще в последнее время атрофировались. Видно, сказывались галлоны вылитых слез и ежедневные ночные истерики.

— Нет. Скорее наоборот. Я вернулся в Аргидженто и планирую занять свой фамильный особняк. Несколько дней назад развелся с Ванессой. Сейчас веду переговоры с ее отцом и помогаю бывшей жене переехать.

От этой новости я сильно напряглась. Сжала ладонями толстое стекло бокала с капучино.

— Арманд, если это из-за меня, то ты зря развелся с женой. То, что между нами было… в Черногории… это была моя чудовищная ошибка. Она стоила мне брака с любимым мужчиной. И… прости, но я никогда не смогу быть с тобой. Ты очень хороший, красивый, просто потрясающий мужчина, но…

— Мария, давай на этом остановимся. Без всяких но, — Брунетти усмехнулся и пожал мою руку на стакане. — Знаешь, я ведь до сих пор не понял, чем не угодил тебе. Ты для меня навсегда останешься загадкой. Нераскрытым сюрпризом. Но все складывается всегда так, как нужно. Я бы развелся из-за тебя и сделал бы тебе предложение. Ты ведь знаешь это?

Под его пристальным взглядом я кивнула. Наверное, знаю. Неужели Арманд решился сделать мне предложение?!

От этой мысли мне стало неловко. Так, будто я сломала каблук на балу, а в довершение всего ещё и капроновые колготы разъехались…А танцевать-то всю жизнь!

Глава 29

Арманд продолжил:

— Но сейчас причиной послужила другая девушка. Надеюсь, ты не будешь ревновать, — он подмигнул, — Я устал быть одиноким. Мне уже тридцать пять лет. Я понял, что хочу остепениться, завести семью. Чтоб по моему дому жена не таскала любовников, а чтоб в нем раздавался смех детей. Чтоб я возвращался в Аргидженто с удовольствием. Ты ведь знаешь, как сильно я люблю Сицилию и Средиземное море. Свою яхту и рыбалку. И мне нужен компаньон по жизни. Любимая девушка, честная и любящая меня. Можешь поздравить меня, месяц назад я встретил ее. Донателла Ксиамо завладела моим сердцем. Не обижайся, Мария, но я рад, что излечился от чувств к тебе. Не могу с уверенностью сказать, что до конца, но я осознаю, что ты меня никогда не полюбишь. А значит я был обречен на страдания. Как бы пафосно это ни звучало, но ты помогла мне решиться. И я хочу сделать своей малышке предложение.

Малышке… Обычно Арманд так нежно называл меня. Теперь же говорил о другой. Я для него стала просто Мария!

Боже, у меня словно камень с сердца свалился. Сколько времени я корила себя, что не могу ответить ему взаимностью. Видела его мучения, нереализованное желание секса. Ощущение сродни подписанной увольнительной. Когда ты ходишь на ненавистную работу и мечтаешь уволиться. Изо дня в день носишь боссу заявление на подпись, а он его отклоняет, уговаривает остаться, мол, ты ценный сотрудник, никого на замену нет. Просит поработать еще и еще. А тут вдруг раз, в один чудесный день поставил, наконец-то, росчерк и сообщил, что на стажировке новый работник место тебя. И ты выходишь из его кабинета со вздохом облегчения и чувством выросших крыльев свободы за спиной.

— Ох, Арманд! Я безумно рада за тебя! Поздравляю, — я взаимно пожала его руку. С удовольствием отпила глоток капучино. Промокнула салфеткой губы. — Ты… Дарио уже говорил, что собрался жениться? — спросила я, пряча глаза в стакан. Арманд с хитрым прищуром следил за моей реакцией.

— Говорил, Мария. Я вчера был в Черногории и виделся с дядей. Спроси то, что хочешь. Мы ведь с тобой друзья. Я отвечу правду.

Сердце защемило от тоски, и я озвучила потаенные мысли:

— Ты… ты не говорил с ним… о нас? Не пытался объяснить все произошедшее?

— Говорил. Пытался.

— А он что? — я затаила дыхание, будто стерла четыре цифры в лотерее и они все совпали. Осталось рассмотреть последнюю и узнать, выиграла ли я джекпот.

Но я не выиграла, потому что Арманд сказал огорченно:

— Дарио ответил, что ему нет дела до тебя. Сказал не вспоминать при нем о твоем существовании.

— Понятно. Понятно. Не продолжай дальше, — я не сдержалась и всхлипнула. Бесстыдно взяла салфетку и промокнула глаза.

— Прости меня, Мария. В том, что так вышло, львиная доля моей вины.

— Нет, ты совершенно ни при чем. Только я… я сама разрушила наш брак. Я весь год знала, что он жив. А он… он действительно страдал в тюрьме, в лишениях и одиночестве. Я предала его, и мне нет оправдания. Дарио самодостаточный и гордый мужчина. Меня, глупую Машку, никогда не простит, — я разошлась не на шутку. Чтоб вымокать слезы пришлось взять еще одну салфетку.

— Я уверен, что Дарио к тебе неравнодушен. Просто нужно время, чтоб он остыл. Не огорчайся, а то мне больно смотреть на твои слезы. Лучше скажи, если я приглашу тебя на свадьбу, ты приедешь в Аргидженто?

— Конечно. Можно я буду с Антонио? Я с ним созванивалась, из Вольтерры его выписали, и он переехал в свою квартиру в Риме. Твое торжество для меня с ним будет отличный повод повидаться.

— Конечно, бери кого хочешь. У меня огромный дом. Множество свободных комнат. Днем можно будет ходить на море и загорать на бассейне. Вечером будет весело, фуршеты с официантами и барменами, танцы, игры. В общем, обещаю, что вам с Антонио точно скучно не будет.

— Спасибо, Арманд.

Мы еще посидели немного, и мужчина провел меня обратно к дому Энрико. На пороге обнял меня до хруста костей и поцеловал в губы. Прощальный дружеский поцелуй послужил печатью, которой мы закрыли мучительные сложные отношения, которые были между нами.

***

Донателла Ксиамо

Луиджи выудил из меня все деньги. Сегодня должна была состояться последняя встреча с Армандом. Десять самых дорогих свиданий в моей жизни прошли, как сон.

Арманд Брунетти…

Улыбка никак не хотела сходить с губ, поколотых щетиной после ошеломительных сладких поцелуев. Сегодня Арманд возвращался из Генуи, обещал заехать и снова прогуляться со мной вдоль набережной. То, что этот огромный брутальный сицилиец уже успел завладеть моими мыслями, было очевидно. Сегодня вечером хотелось быть особенно красивой и сексуальной. Впервые вместо растянутого батника с капюшоном и спортивных мужских брюк, я вытащила из недр шкафа джинсовые шортики и облегающую футболку с глубоким вырезом на груди. Если бы папа или Луиджи увидели меня в таком наряде, они бы прихлопнули меня как муху.

Когда за окном стемнело я была во всеоружии. Начищенные перышки сверкали. Уложенные волосы, гладкая кожа, натертая кокосовым маслом, и азартный блеск в глазах делали меня особенно привлекательной и озорной. Вглядываясь в пустую дорогу, я все ждала Арманда. Руки чесались скинуть ему смску или позвонить. Но я, как упертый баран, дала себе установку не навязываться и не звонить первой. Может, это глупо и по-детски. Но Арманд Брунетти производил впечатление охотника. Таким мужчинам быстро наскучивают женщины прилипалы. А я, хоть и молода, все же не дура.

Удача благоволила мне. Арманд сам написал сообщение, что ждет меня, и чтоб я выходила к нему навстречу. Сердечко от радости пустилось в пляс. Расстояние от дома до его машины я преодолела уже на автомате. При виде серьезного и важного Арманда в строгом костюме и с галстуком, я не смогла сдержать улыбку. Все мои настройки быть недоступной и отстраненной лопнули, как мыльный пузырь. Я сама потянулась к пассажирскому сиденью за долгожданным поцелуем.

Брунетти довольно выдохнул. Словно он все дни, что мы не виделись, работал, и его голова была занята проблемами в бизнесе. Но стоило нашим губам встретиться, как он расслабился и начал забывать обо всем, кроме меня.

— Иди ко мне, маленькая. Дона, ты такая красавица, — проговорил Арманд, восторженно разглядывая мои стройные ножки в шортиках.

Брунетти подтянул меня за талию к себе на колени. Вульгарно усадил на себя верхом. Пришлось устроиться в позе наездницы на бедрах мужчины, расставив свои ноги в стороны. В шов на джинсовых шортах сразу уперлась эрекция мужчины, вызывая во мне трепет и жар.

— Маленькая, нам надо с тобой поговорить, — шептал Арманд между поцелуями. Его большие ладони накрыли мою попку. Пальцами он с силой сминал полушария и лез под ткань глубже и ближе к источнику моего возбуждения.

За все наши свидания Арманд не переходил черту дальше поцелуев и объятий. И когда его пальцы коснулись меня в интимном девственном месте, я вскрикнула от прострелов током по нервным окончаниям.

— Тшш, тише, маленькая. Я тебе хочу сделать приятно, не бойся, Дона, — голос Арманда прозвучал отдаленно и хрипло.

Его язык кружил у меня во рту в унисон с пальцами по мокрым складочкам. Мужчина бережно и томительно нежно массировал меня между ножек. Опытный искуситель ловко нащупал трепещущий узелок и придавил его большим пальцем.

Чтоб я в порыве страсти не ударилась об руль, Арманд придержал меня свободной рукой за поясницу и притянул снова к себе. Словил мой ротик поцелуем, завлекая сознание не сомневаться и довериться. Раскрыться перед ним. Слова про то, что нам надо поговорить, у меня выскользнули из головы. В ней стало слишком громко от моих стонов. И окна в машине запотели от каждого нашего хаотичного выдоха.

Арманд проталкнул в меня два пальца, и я испуганно сжала его внутренними мышцами. До него там никого не было. Чувство наполненности странно приятное и правильное. Я действительно доверилась Арманду. Позволила доставить мне удовольствие.

— Крохотная такая. Дона, маленькая, — приговаривал Брунетти с восхищением и продолжал свои умопомрачительные ласки. И вот я уже тону. Захлебываюсь ощущениями, накалом страсти. Неосознанно впиваюсь ноготками в его шею и прикусываю до крови губу. Первый оргазм в руках мужчины такой мощный, что из нирваны я возвращаюсь нескоро. Только мое сознание возвращается, когда я вдыхаю поглубже запах любимого мужчины. Я в объятиях Арманда, и он успокаивающе гладил меня по волосам, нежно зацеловывал лицо.

— И что теперь будет? Я забеременею? — задала глупый вопрос, чтоб разрядить обстановку. Густые черные брови на лице Арманда поползли вверх от удивления, и я начала счастливо смеяться. — Ладно. Шучу. Я девственница, а не дура. Знаю, что от пальцев детей не зачать.

Брунетти мне улыбнулся и снова поцеловал. А я окончательно растаяла мороженкой.

— Мне надо с тобой поговорить, малышка. Я хочу завтра приехать к твоему отцу и начать переговоры о нашей свадьбе, — произнес Брунетти.

Я не поверила своим ушам. Отклонилась чуть дальше, чтоб понять, не шутит ли он.

Свадьба с одним из самых влиятельных боссов?! Да на Арманда ведь работает и Луиджи, и мой отец. К тому же… у него есть жена. Я узнала об этом недавно. Выведала все у брата, когда тот был в стельку пьян. Тогда я очень разозлилась и решила больше никогда не видеться с Армандом. Но Луиджи пояснил мне, что их с Армандом много лет ничего не связывает, они не живут вместе, практически не видятся. Я поддалась своим чувствам и приняла этот факт. А теперь Арманд говорит о женитьбе со мной! Это не волшебный ли сон, случайно?!

— Наша свадьба невозможна, — я быстро пересела на пассажирское сиденье, — В Италии запрещено двоеженство!

Арманд поразил меня своим хитрым смешком.

— А если я уже в разводе и делаю тебе предложение, как совершенно свободный мужчина, это разрешат в Италии?

Хлопая ресницами, как кукла, я уставилась на Брунетти в упор. Как можно быть таким идеальным?! Или мне повезло сразу встретить хорошего мужа, или Арманд выстрадал свое счастье, и ему достанется самая влюбленная и преданная жена!

— Да! В Италии нам разрешат пожениться! — я потянулась за очередным колючим поцелуем.

Отныне я невеста Арманда Брунетти. И этот статус радовал до невозможности!

Глава 30

Генуя

Мария

— Ты похорошела, красавица! — восторженно воскликнул Антонио и распахнул объятия.

Я резво, как молодой кабанчик, кинулась к нему на грудь и сжала его с богатырской силищей своих хилых рук. Мой дружок захрипел от боли:

— Полегче, Мария, я еще не в том состоянии, чтоб ты душила меня.

— Ох, прости. Я так соскучилась! Антонио, ты тоже выглядишь… сносно, — соврала я и покраснела.

Антонио сейчас точно соответствовал своему прозвищу — Призрак. Мужчина исхудал до анорексии, ссутулился и шрамы на его лице зарубцевались выпуклыми краями. А еще в больнице Вольтерры итальянца побрили налысо. И Антонио напоминал сбежавшего из тюрьмы зэка или потрепанного штормом пирата. Зато глаза мужчины стали больше и искрились неприкрытой радостью от нашей встречи.

— Мария, ты такая милая. Но, к сожалению, врать так и не научилась, — хохотнул Антонио. В коридор вышел Энрико и пожал ему руку. Мужчины перекинулись приветственными фразами.

— Энрико, ты не против, я украду Марию на недельку. Ты уже собрана? — спросил Антонио.

Я кивнула на чемодан. Антонио заранее предупредил, что заедет за мной, и мы вместе полетим на свадьбу Арманда. Мне было приятно до безумия, что он составит мне компанию. К тому же, я постыдно трусила при мысли, что увижу Дарио на церемонии. А еще больше я страшилась встретить его с Франческой Паолоретти. Энрике вскользь упомянул, что Марселло, наследник Медичи, как старший в роду, открыто сосватал свою сестру Дарио. И теперь меня в его жизни не было. Выгодный союз с молодой роскошной итальянкой казался решенным делом. Не буду долго рассусоливать, как я пропитывала все подушки горючими слезами и мечтала, чтоб у нас с Дарио все сложилось иначе. Без потери наследника… без потери доверия и отношений.

В свои тридцать я разведенная неудачница, по-прежнему влюбленная в своего мужа. Поправочка, бывшего мужа! Но знать об этом никому не нужно. Это моя тайна за семью печатями и замками. Оптимист и юморист в моей душе поддерживали во мне желание жить. Пытаться делать вид, что все хорошо. Надеяться, что я когда-то заново обрету смысл жизни.

— Спасибо, я могла сама, — робко предложила я помощь, когда Антонио, кряхтя от боли, потащил мой чемодан. Призрак глянул на меня так, будто рублем одарил.

— Я еще не настолько немощный. И кстати, за прошедшие недели все раны окончательно зарубцевались. Так что скоро буду тебя на руках носить, крошка, — Антонио лихо подмигнул мне одним глазом. Я пришла к выводу, что на ямайского пирата он все же больше похож, чем на беглого преступника.

Всю поездку до аэропорта мы неустанно болтали. Антонио рассказал мне, что в больнице его навещала Белла. Ведьма дала ему какой-то чудодейственный отвар. То ли из бобрового уса и щупалец каракатицы, то ли из глаз дракона и скорпионьего яда. По вкусу он не разобрал состав и ингредиенты.

Призрак веселил меня, не замолкая ни на минуту. Я не успела опомниться, как мы уже летели в самолете в Аргидженто. Меня подмывало спросить про Дарио. Мой дружок был всегда в курсе всех событий мафиозного бомонда… Но я так и не решилась.

***

Сицилия. Аргидженто

Фамильный особняк Арманда в Аргидженто был скромнее, чем у Дарио в Черногории, но явно круче многих средневековых замков и дома Паолоретти. В этом имении я никогда не была раньше. Здесь обитала владычица Брунетти, его жена. Сейчас Ванесса Батичелли находилась в нем на птичьих правах. И от Антонио я узнала, что Арманд ей приказал после церемонии выехать в свой дом. Ванесса сначала скандалила и истерила, но путем психологического внушения, коим Арманд владел в совершенстве, заставил женщину сдаться.

Невесту Брунетти я видела несколько раз мельком. Она приехала непосредственно на церемонию. Донателла Ксиамо была младшей сестрой Луиджи. Невысокая блондинка с русалочьими волосами, голубыми глазками-пуговками, в которых вспыхивали искры при взгляде на жениха, и нежным персиковым румянцем. Девушка была совсем юная. Казалось, ей едва исполнилось восемнадцать.

Они с Армандом были роскошной парой. Он — высокий и статный, и она — влюбленная фарфоровая куколка. Брунетти смотрел на Дону с восхищением. Когда-то подобными взглядами он награждал меня. Я была искренне рада за малышку. И за себя. Ведь привязанность Арманда меня напрягала и душила. Все время заставляла чувствовать себя виноватой, что его чувства не взаимны.

После поздравлений молодых я отправилась в свою комнату.Антонио провел меня до двери, чтоб я не ошиблась дверью. С моей шальной удачей я в трех соснах могла заблудиться. Поэтому я была благодарна своему товарищу.

— Сегодня по плану ужин и репетиция торжества. Завтра с утра венчание и праздничное шоу. Затем Арманд с Доной уплывут на яхте в свадебное путешествие. Все гости останутся минимум на неделю отмечать свадьбу, — подытожил Антонио.

Я так устала, что просто кивнула. А еще нужно переодеться, накраситься, уложить волосы. Чемодан Антонио вкатил и оставил у большой двуспальной кровати. На миг завис, разглядывая шелковые простыни.

— Мария, а может, нам по-дружески в одной комнате заночевать? — неожиданно хрипло спросил он. Удивлению моему не было предела. Вероятно, оно отразилось на лице. Мужчина нервно огладил короткостриженную голову и направился к выходу.

— Улыбайся. Это была просто шутка.

Глава 31

Я жалкая. Очень жалкая дура! Уже полчаса я стояла за высоким деревом кипариса и смотрела на веранду. За овальным столом расположился Дарио Брунетти. Рядом сидела Франческа Паолоретти — жгучая брюнетка со смуглой кожей и голодным взглядом, которым она обгладывала моего бывшего мужа. А еще сучка заливисто хохотала и постоянно трогала его за плечо в пиджаке. Дарио сидел ко мне вполоборота. Я видела его идеально высеченный профиль, ухоженную короткую бороду и угольные глаза. Массивная фигура мужчины выделялась среди всех присутствующих. Даже Арманд рядом смотрелся, как подросток. Дядюшка Дарио мог дать фору всем мачо Италии. После Вольтерры я его видела всего раз. Когда Бриан Ноллан привез меня в его особняк в Черногории. Но тогда я была так напугана, что не рассмотрела любимого мужчину вблизи. Сейчас же я жадно впитывала каждую его черту лица, его плавные уверенные движения.

Дарио ничего не ел. Молча слушал разговоры Джованни и Луиджи. Арманд сидел рядом с Доной и приобнимал невесту за плечи.

Я не вписывалась в их уютную компанию. Посиделки были расслабленные и душевные. В гостиной остались родственники и приглашенные гости. Мне бы тоже стоило отправиться туда. Но я не могла пошевелиться. Ноги приросли к уличной плитке. А тело само прижалось к ветвистому дереву.

Я смотрела на Дарио. На его темные губы, спрятанные в черных завитках бороды. Вспоминала, как он этими губами целовал меня. Везде. И между ног с особенным удовольствием. Дарио оказался самым лучшим моим любовником. И я уверена, это не из-за того, что сравнить было не с кем. Он сам по себе был эталоном мужской брутальности. Дикий самец, секс, сексище!!! Прекрасный в своем необузданном хищном виде. Мм, трахнуть бы его случайно…О, прочь вульгарные мысли.

Длинные пальцы Брунетти медленно тарабанили по столу. Я залюбовалась их мерными движениями. Сердце отстукивало в такт, будто он задавал мне свой ритм.

— Мария, ты чего там притаилась?! Проходи, — громкий голос заставил покрыться пунцовыми пятнами. Арманд заметил меня и позвал к столу.

Тело сотрясала крупная дрожь, когда я подошла ближе. Дарио без смущения посмотрел на меня и нахмурился. Конечно, куда уж мне до этих молодых нимф, украшающих стол миллиардеров. В своем простеньком коктейльном платье, черном до колен, с ровно высушенными волосами, без крупных локонов по моде. И макияж я не нанесла. Руки дрожали, стрелки размазывались, а кисточка от туши норовила проткнуть глаз. После немыслимых потуг я решила умыться и не мучаться. О чем сейчас очень жалела, разглядывая красивых куколок. Хотя, даже если б я себе нанесла актерский грим, я все равно не смогла б составить этим юным принцессам конкуренцию.

А потому я, как глупая Машка, решила выбрать свою любимую тактику. Смириться со своей никчемностью и не заморачиваться. Я гордо расправила плечи и, слишком громко цокая каблуками, направилась к столу. Все обратили на меня внимание. Но я ощущала на себе лишь один взгляд, пробирающий до нутра и испепеляющий мою волю. Мне стоило огромных усилий не посмотреть на Дарио. А он же разглядывал меня, не таясь. И в его циничном взгляде промелькнуло раздражение. Даже губы дрогнули в ненавистной ухмылке. Он явно считал, что мне здесь не место. Мне стало неприятно от этого открытого пренебрежения. В конце концов, я была его женой, и Его Величество Дьявол признавался мне в любви! Так что пусть не воротит свою косматую морду. Я, может, и не первая красавица в их сицилийской тусовке, но и не последняя.

Черт. Судя по расстановке сил, я значительно уступала двум другим девушкам. Значит, все-таки последняя… Но не суть. Прочь дерьмо из башки. Я самая-самая. Могу же я в конце концов обмануть себя!

— Присаживайся. Ты будешь бокал вина? — проявил гостеприимство Арманд.

— Да, красное сухое, — еще и голос так невовремя охрип.

— Мария, ты жила в Генуе? — спросил Луиджи.

Я отпила глоток вина, чтоб промочить песчаное горло.

— Да. Я и сейчас живу в Генуе. У друзей.

Все покосились на Дарио. Он же достал телефон и полностью игнорировал разговор обо мне. Только подкурил следующую сигарету.

— О, я была в Генуе. Мы из этого порта выходили, когда плыли во Французскую Полинезию. Захудалый городишко. Тебе, наверное, скучно там, Мария, — прощебетала Франческа и сжала пальчиками локоть Дарио. Очень захотелось скинуть ее куриную лапу и закричать, чтоб сука не трогала моего мужика! Плевать, что бывшего. Смотреть, как посторонняя девка наглаживает Дарио было невыносимой пыткой. Он же хмуро пялился в телефон, будто его вообще не касается обстановка за столом.

— Мне нравится Генуя. Я люблю читать на пляже Боккадассе. Еще гулять по набережной и рыбачить с друзьями. Несколько недель я работала в миграционной службе ирландцев, — я говорила и смотрела на Дарио. Мне хотелось рассказать ему так много. На эту Франческу и остальных мне стало плевать. Хотела, чтоб Брунетти услышал обо мне не только, что я изменница и предательница. — А сейчас Энрике помог мне устроиться в местную школу. Пока только на практику. Преподавать мне позволят только после экзаменов. Но я уже изучаю все материалы, предоставленные из Министерства образования Италии.

— Мария, это замечательно! — воскликнула Донателла. — Я окончила университет в Лондоне на архитектора. И честно подумываю пойти на второе образование, тоже педагогическое. Мне нравится рисовать. Я могла бы организовать небольшую художественную школу в Аргидженто.

Арманд влюбленными глазами посмотрел на невесту. Впрочем, как и я. Хоть кто-то поддержал мой рассказ. Мне стало приятно. Проникшись открытой добротой девушки, мне стало понятно, чем она завлекла такого матерого бабника, как Арманд. Хорошая девочка для плохого парня. В который раз я мысленно подтвердила свой вывод, что они прекрасная пара.

Стул сбоку шумно отодвинулся. По моему сердцу как ржавым ножом резанули. Дарио встал и, не прощаясь, пошел в сторону дома.

Культуры ему не занимать. Мужик воспитанный. Франческа оленьим взглядом, ничего не понимая, уставилась на удаляющуюся спину Брунетти. А я… Я ведь глупая Машка! Надо соответствовать своему титулу в полной мере! Не раздумывая, я вышла следом из-за стола. Стоя допила вино для храбрости и пожелала всем хорошего вечера. Пока меня было видно гостям, я шла медленно. А как только скрылась за густым забором из зеленых туй, ускорила шаг.

Не знаю, что я хотела, но мне жизненно важно было удержать Дарио. Поговорить с ним наедине хотя бы минутку. Может, если он пошлет меня в свободное плавание, я смогу уплыть и не возвращаться каждый день в мечтах к нему. Не заливать каждую ночь сухую подушку слезами.

Где комната Брунетти, я не знала. Шла наугад. Вдруг сердце приведет к нему. Помпезный интерьер и длинные коридоры не помогали мне в поисках. Дарио словно сквозь землю провалился. Я повернула вправо сделала несколько шагов. Прислушалась. За дверьми тишина. Резко обернулась и впечаталась в твердую грудь в рубашке с очень знакомым запахом сигарет и безумия.

— Ты совсем страх потеряла? Какого черта поперлась за мной? — грозно прорычал бородатый зверюга.

Я гордо вскинула подбородок:

— А в чем проблема, Брунетти?! Тебя мои страхи волнуют? Гуляю я, — произнесла я чётко и с вызовом, а потом добавила, конечно, не подумав, — И вообще, я заблудилась и нуждаюсь в экскурсоводе по этим замковым лабиринтам! Ты ведь джентльмен, проведи бывшую жену на кислород! Заодно и расскажешь, как мечтаешь меня стереть с лица земли! — и улыбнулась до ямочек, строя из себя даже большую дуру, чем я есть!

Кажется, я конкретно напросилась на гнев бородача!

Глава 32

Не знаю, радоваться или плакать, но Дарио втащил меня под локоть в библиотеку. Запах бумажных книг и открытые полки с шедеврами мировой классики смотрятся странно на фоне моего грозного палача. И я готова ко всему, кроме того, что происходит дальше. Без слов, молча, Дарио подхватывает меня под попу и сминает с силой ягодицы. Я едва успеваю вцепиться в его плечи, как он усаживает меня на стол, заваленный книгами. Вклинивается бедрами в мои распахнутые ноги. Сначала мне кажется, что все происходящее нереально. Я готовилась к разговору, к выяснению отношений, к его оскорблениям. Но то, что происходит дальше, в который раз рушит все стереотипы, что я создала в своей голове об этом мужчине.

Губы Дарио жесткие и жадные. Он до боли прикусывает мой рот и впивается поцелуем с привкусом металла. Знакомое раздражение от его бороды иглами проникает под кожу. Вкус его языка, порабощающего мой рот, пьянит сильнее вина. И вместо того, чтоб одуматься и остановить безумие, я сильнее прижимаюсь промежностью к его каменному паху. Дарио беспощаден и груб. Мы соскучились друг за другом. В нем бушует зверская сущность. Словно магма в разбуженном вулкане, из него вырывается огонь. И я сгораю от его страсти дотла.

— Сука! Ты сука, — рычит он люто и разгневанно. А вслед за словами резко дергает на груди платье. Невинная ткань сдается с треском. Обнаженная грудь буквально выныривает в его мозолистые ладони. Он выкручивает соски, оттягивает. Трется бородой по нежной коже, заставляя меня извиваться и стонать от ощущений, которые переполняют меня через край.

Кроме наших сиплых рваных выдохов и чавкающих звуков поцелуев я ничего не слышу. Так странно, словно мы в невесомости. Застряли в стратосфере над землей. И парим, сплетаясь воедино. Брунетти обходится со мной очень жестко, деспотично. Полностью разрывает платье. Затем одним легким движением избавляет меня от белья. И вот я уже полностью голая перед его диким жадным взором.

Зрачки Дарио — угли. В них клубится копоть порока. И в самом центре сыпятся искры на мое отражение.

Запах его тела становится острее. Я не даю ему шанса остаться одетым. Не хочу касаться его брендовой рубашки и брюк. Хочу его тело. Кожу к коже. Поэтому я развратно изгибаюсь и со всей силы дергаю полы его рубашки. Мелкие пуговицы поддаются не все. Несколько отлетело, а другие держат оборону. Дарио скалится в бороду в предвкушении чего-то очень изощренного. Создается ощущение, что я жертва сурового бородача. Его сюрреалистический вид в темной библиотеке должен нагнать на меня страх. Но весь здравый смысл стирается потоком между ног. По бедрам бесстыдно стекают капли моего возбуждения.

Гром сердца в груди ошарашивает. Так истошно и громко оно никогда не билось.

Брунетти не медлит. Сам дорывает рубашку и скидывает ее на пол, как ненужную тряпку. И я охаю от восхищения. Я уже и забыла насколько этот мужчина идеален. Накаченное тело стало суше. По рельефу клубистых мускул можно изучать анатомию. А черное пламя татуировок будто оживает с каждым его движением. Дарио ловко скидывает брюки с бельем. Пока мои дрожащие пальцы хаотично порхают по его упругой коже со шрамами, мы оказываемся вдвоем обнаженные.

Мне надо сказать, что я люблю его. Вымолить прощение за измену с Армандом. Пытаться оправдаться, что это было всего раз, и то мы не зашли далеко. Но я чувствую, знаю: одно мое слово — и момент будет разрушен. Мы начнем спорить, Дарио еще больше злиться, вспоминая мое предательство. Поэтому я благоразумно закусываю губу. Веду пальчиками к крупному эротично возвышающемуся члену. Дарио цепляет мой затылок жесткой хваткой и сжимает кулак с моими волосами. Я вздрагиваю от боли. Наверное, подобное чувство было у индейцев, когда им сдирали скальп. Но мне плевать на всю боль. Внешняя не сравнится с внутренней. А сейчас ликование и возбуждение вообще заглушают все.

— Ты сука, Мария. Согласна? — шипит в мой рот Брунетти и толкается налитым кровью членом в мою ручку. Слезы непроизвольно капают из глаз. Все неправильно. Но я согласна. Не могу сейчас взбрыкнуть и показывать гордость. Он ее не оценит. Вышвырнет безвозвратно из своей жизни. Поэтому я соглашаюсь со всем, лишь бы Дарио не прогнал меня. Столько бессонных ночей, больше года без секса… Мои пальцы под властью инстинкта сжимают шелк кожи, натянутой на металле. Член Дарио гигантский и пугающий. Выпуклая головка с каплей смазки в прорези, тонкие корни темных вен, высокие паховые волосы. Я все это помню, люблю, жажду. Поскорее в себя. Заполнить пустоту, которая истекает соками желания. Но я не могу допустить, чтоб все закончилось слишком быстро. Поэтому целую жилистую шею, вдыхая запах яростного мужского одеколона. Соскальзываю со стола и добровольно преклоняюсь перед великой мощью желанного мужчины. Дарио удерживает мою голову, выворачивает ее на бок и долго смотрит в мое лицо. Надавливает на подбородок, заставляя открыть рот и высунуть язык. Наклоняется ко мне и лижет мой язык до корня. Так развратно ведет своим, заставляя меня сводить ближе бедра, чтоб из меня не натекла лужа. Сицилиец дразнит мой рот, облизывает контур губ. Спускает тонкую струйку слюны на центр языка. А затем целует развязно и глубоко.

— Ты шлюха, Мария. Трахалась с другим мужиком, пока я, как пес, сидел на цепи, гнил в тюрьме, — кусая мои истерзанные губы, рычит он. Дарио тоже не хотел вспоминать это. Но я чувствую, что в нем клокочет обида. Бездна упреков распирает его нутро. Обидные слова сами срываются с его губ. Но я молчу. Не хочу, чтоб он сильнее злился и перехотел меня. Покорно сглатываю и открываю рот. Сейчас я его шлюха. Всегда. Все, что он хочет, может сделать со мной. Наверное в моем отчаянии наступил такой момент, что я даже была б рада, если б он придушил меня. Лишь бы не игнорировал.

Дарио сжимает пальцами мои щеки и подается бедрами вперед. И я, широко распахнув рот, обхватываю губами солоноватую гладкую головку. Его член еще беспощаднее, чем хозяин. Он толкается резко и глубоко. Забивается в самое горло, вырывая из меня всхлип. От слез, бегущих из глаз, образ мужчины расплывчатый и угрожающий. Дарио трахает мое горло размашисто и больно. Вколачивает раскаленный прут арматуры, железную трубу в мой пищевод, пытается добраться до желудка. И это мне не кажется метафорой. Все происходит слишком яростно и мощно. Минетом назвать то, что происходит между нами, язык не повернется. Это садистское изнасилование моего горла. Животное и грубое.

Я впиваюсь коготками в мускулистые бедра. Дарио дерет меня действительно, как бордельную шлюху. Вытаскивает член, поднимает и утыкается мошонкой в мой рот. Заставляет вылизывать волосатую кожу. Снова сжимает мои щеки и проталкивается тараном в горло. Сопли и слезы в одном коктейле. И я уже мечтаю, чтоб экзекуция закончилась, а я смогла выжить.

Брунетти вздергивает меня ввысь, разворачивает спиной к себе и смачно хлопает по ягодице. Ребром руки проводит между набухших половых губ.

— Мокрая шлюха, — заключает он. Я лишь кулаком утираю сопли и слезы. Все размазываю по лицу. И не успеваю подготовиться, когда его тернистая дубина начинает продираться во влагалище. Влажный шелк моего лона натягивается до треска, когда член проникает с первого раза в самую глубь. Но пощады ждать неоткуда. Судорожно цепляюсь в столешницу и кричу в голос в момент, когда Дарио чуть выходит, чтоб сразу размашисто засадить мне по самые яйца. Наша плоть громко бьется друг о друга. От визга я хрипну. Брунетти рвет меня, насилует натуральным образом.

Боль вскипает и бежит, как молоко с плиты. Пенится в венах и мутирует. С каждым толчком со мной происходит какая-то чертовщина. Возбуждение растет до пика самой высокой горы. Всплеск моих эмоций равен цунами. Горячая волна оргазма настигает меня с такой силой, что мне кажется: все книги сыпятся с полок на пол и на меня.

— Блядь, ты кончила, — раздраженно рычит бородатый монстр. Он, видно, делал все, чтоб унизить меня и растоптать. Был уверен, что я сломаюсь, а не получу удовольствие. В планы Дарио не входило доставить мне наслаждение. Но я не виновата, что не оправдала его планы и мрачные надежды. Мое тело мне не подвластно. Оно принадлежит ему. Узнало его, как хозяина, и откликнулось, а любовь в душе и желание все исправить завершили общую картину. И я в нирване, пока его член остервенело добивает плоть. Вспышкой ощущаю, как фейерверк спермы орошает мою спину.

Несколько минут я не шевелюсь. Лежу голой грудью на холодном столе и чувствую, как пульсирует опустевшее лоно. Тело окончательно обмякает, и я стекаю на пол. Заляпанная и разбитая. Дарио по-прежнему раздраженно и зло смотрит на то, как я поджала колени к подбородку. Крупная дрожь сотрясает мое тело.

Сицилиец молчит угрюмо. Надел брюки и рубашку. Развернулся и пошел прочь из библиотеки. Оставил меня, голую и измученную, валяться на полу, как выпотрошенную куклу.

Громкий хлопок двери вернул меня в реальность. Я осталась в комнате одна. Надо думать, анализировать, жалеть себя. Но я пуста. Я ваза, которую перевернули и разлили, а затем с нечеловеческой силой зашвырнули в стену и разбили на миллиард осколков. Я даже не глупая Машка. Я никто. Пустое место для любимого мужчины. И если сначала я наивно подумала, что секс изменит отношение Дарио Брунетти ко мне. То сейчас я четко осознала. Да. Изменил. Он уверился в том, что я тупая шлюха, которую можно жестоко выебать и бросить подыхать голой на полу…

Я уткнулась носом в колени. Не плакала специально, не жалела себя. Но слезы сами струились по щекам и стекали до самых щиколоток. Прошла вечность перед тем, как я пошевелила затекшими ногами. Попыталась встать. Села обратно. В позе эмбриона было легче переносить душевную боль. На физическую я наплевала. Как в тумане, я увидела, что дверь в библиотеку снова открылась. В просвете из коридора появилась белоснежная шелковая простынь. Гулкие шаги приблизились.

Вернулся Дарио!!!

Я попыталась привстать, но тело совсем не слушало меня. Брунетти присел передо мной на корточки. Укутал мое горящее тело в простыни и удивительно бережно и осторожно поднял на руки. Прижал к своей груди, что виднелась в просвет разорванной рубашки.

— Сука! Ты моя погибель. Ненавижу тебя любить, — рычал он зло и очень сильно, до хруста сжимая мои ребра. В коконе из простыни и могучего тела зверя, я проваливалась в забытье. Только шептала сухими губами:

— Прости… Прости за ребенка… За Арманда… Прости меня… Я тебя так люблю…

Глава 33

Утро сыпет на меня солнечными зайчиками, и я не сразу осознаю, где я. Свинцовые веки непослушные и поднимаются с трудом. Я с интересом рассматриваю комнату, где я очутилась. Все обставлено просто и со вкусом. Зеркальный шкаф у стенки отражает приоткрытую дверь в ванную. Письменный стол с кожаным черным креслом занимают дальний угол. Над ним свисает лампа. И я на автомате отмечаю, что она горит.

Это комната Дарио. Понять легко по его вещам, сложенным в прихожей. Пиджак висит на бархатной вешалке, несколько пар туфель стоят на обувной полке. А у письменного стола несколько коричневых портфелей из дубленой кожи с документами. Воспоминания о вчерашнем сексе напоминают нарезку БДСМ порнухи. Вот Дарио жестко имеет мой рот, вот загнул меня раком и отымел, как звезду на елке, в которую толкался острым, как игла, членом. А вот он вносит меня на руках в свою комнату и усаживается со мной на кровать. И качает меня, как свою любимую малышку. Не выпускает из объятий, пока я окончательно не проваливаюсь в блаженное забытье.

Потянувшись в мягких перинах, я сладко зевнула. Сразу хныкнула. Рот и горло ныли и побаливали. Что уж говорить о промежности! Ощущение, будто Дарио вчера меня прооперировал, а сегодня сошел наркоз. И теперь все мышцы внутри горят, как после хирургического вмешательства его наточенного клинка.

Давно я не просыпалась после секса. Больше года у меня не было любовника. Обернувшись по сторонам, я с горечью усмехнулась.

Его у меня и сейчас нет. Брунетти не ночевал со мной в комнате. На террасе за панорамным окном его тоже не было. Неужели я настолько ему неприятна, что он бросил меня и ушел спать в другое место…

Завернувшись в простыни, я подошла к шкафу и распахнула дверцы. Провела пальчиками по ровным стопкам мужской одежды. Выбрала для себя футболку с принтом Эмпорио Армани. Она на мне повисла, как платье, до колен. Чтоб не встретить своего бородатого демона в образе взлохмаченной ведьмы, я мигом проскользнула в дверь и помчалась к своей комнате. Сегодня церемония бракосочетания Арманда и Донателлы. Поэтому мне нужно было привести себя не просто в идеальный вид, а в божественный.

Мой боевой настрой улетучился, когда в своей ванной я глянула в зеркало.

Бороться с утренними синяками под глазами и напирающими на лоб морщинами в тридцать — привычное дело. Но что делать с опухшими губами и ядерным взрывом в глазах?!

Расширенные зрачки, словно у обезумевшей охотницы за сурикатами из передачи на Дискавери, смотрели на меня из глянца с азартом и сучьей радостью. Я хихикнула. Ну точно душевно больная!

Приняв душ и уложив волосы, я почувствовала себя легче. Каша в голове напоминала пережеванную гречку.

И что мне теперь делать со своим злым мужиком? Значит ли то, что вчера между нами было, что мы помирились? Или Брунетти снова будет делать вид, что мы не знакомы…

Вот почему с этим сицилийским мафиози все так сложно? Неужели нельзя, как все влюбленные пары, поругаться и помириться, простить друг друга? Мы же не подростки с гормональными перебоями, чтоб строить из себя обиженок еще целый год!

В дверь постучали именно тогда, когда я надела белье и достала праздничное платье из белоснежного шелка с тугим лифом, отделанным тончайшим кружевом. Я накинула на плечи халат и помчалась к двери. Думала, Брунетти вспомнил обо мне.

— Мария! Ты чего еще не собрана?! Церемония выездная, уже все рассаживаются по машинам, — Антонио отодвинул меня плечом и по-хозяйски вошел в комнату.

Пришлось собираться со скоростью света, пока Призрак недовольно ворчал, что мы как всегда опаздываем.

***

Пляж Скала-деи-Турки располагался в городке Реальмонте.

Из Аргидженто мы с Антонио выехали последние, и я прилипла к окну машины, как сомик к стене аквариума. Внимательно всматривалась в вереницу представительских авто и празднично разодетых гостей. Честно, я высматривала одного здорового бугая с наколками и густой черной бородой. Надеялась разглядеть Дарио Брунетти.

Сердце, как у молодой девчонки подскакивало и билось о ребра от предвкушения встречи. Наш вчерашний секс был жестокий. Ужасный. Дьявольский. Но поведение Дарио "после" вселило в меня надежду. Не похож этот брутальный мафиози на доброго самаритянина, который пожалел меня и решил провести ночь со мной в объятиях от чувства вины. Очень хотелось верить, что Брунетти до сих пор любит меня. Только ему надо увериться, что я раскаиваюсь в своей измене и больше не предам его никогда.

Раны залечиваются долго. Особенно, душевные. И я готова была стать для моего сурового демона медсестрой, личной сиделкой.

Антонио вышел из машины и галантно подал мне руку. Я выпорхнула следом, благодарно принимая его помощь. Арманд с Донателлой стояли под аркой из белоснежных цветков лилий и орхидей. На фоне бирюзового моря и обрыва они выглядели ожившей сказкой — волшебством настоящей любви. За ними стоял батюшка в позолоченной рясе и медленно читал молитву. Молодые смотрели друг на друга влюбленными глазами. Сердце щемило от радости за них и тоски за себя.

Гостей было много. Мужчины в строгих костюмах с белоснежными рубашками и галстуками, девушки и женщины в роскошных платьях пастельных оттенков. На морском ветру их волосы развивались в унисон с легкими подолами юбок.

Возле Арманда стояли родители. Седовласый мужчина, вероятно, его отец, придерживал за талию невысокую итальянку с копной непослушных вьющихся волос. Влиятельные семьи Сицилии расположились вокруг импровизированного алтаря и с благоговением вслушивались в молитву.

Я оглядела всех присутствующих. С сожалением отметила, что нигде не видно Дарио. А еще моя ревностная натура не высмотрела Франческу! Они вдвоем отсутствовали. И от осознания этого факта у меня кружилась голова и сосало под ложечкой. Я не выдержала и потянула Антонио за рукав пиджака ниже. Спросила у него шепотом:

— Где Дарио Манфредо?

Антонио удивленно глянул на меня сверху вниз:

— Он поздравил с утра молодых и улетел в Палермо. Возникли срочные дела.

Цепляясь и дальше в локоть Антонио, я продолжила допрос:

— А где Франческа Паолоретти?

— Не знаю. Она должна была присутствовать здесь. Вероятно, тоже уехала. Могу спросить потом у ее брата Марселло, если тебе это так интересно.

Гости рядом на нас зашикали, чтоб мы заткнулись и не мешали вести церемонию. Пришлось прикусить губу, удерживая поток вопросов, что готовы были сорваться с языка. Вернется ли Дарио? Почему он не предупредил меня, что уедет? И, черт возьми, почему одновременно с ним пропала Франческа?!

Церемония для гостей прошла душевно. Фотографы и видеооператоры расставляли гостей по парам, заставляли многих спускаться на выступы белых скал, чтоб словить удачные кадры. Официанты разносили шампанское и легкие закуски: тарталетки с мясом краба, сырные бриоши, порционные креветки на шпажках. Антонио впихнул мне в рот канапе с авокадо и лососем. Я проглотила, не почувствовав вкуса. Щедро залила деликатес пузырящимся шампанским.

— Я уезжаю сейчас в Палермо, — истерично произнесла я.

Если Брунетти думал, что может меня попользовать и сбежать, то он очень ошибается! Пусть мне в лицо скажет, что все что между нами произошло вчера — случайное стечение обстоятельств, а не результат нашей вымученной любви…

Глава 34

Абсурдная идея билась в голове несколько часов кряду. И вот она окончательно завладела моим разумом и вырвалась наружу принятым решением.

— Куда это ты опять собралась?! Сейчас мы все поедем обратно в Аргидженто и будем веселиться и отмечать свадьбу Арманда, — с недоумением произнес Антонио. Брови мужчины поползли вверх, создавая складки на лбу, как ступени Скалы-деи-Турки.

— Я поеду в Палермо… Сейчас, — вздохнув поглубже и отпив глоток шампанского побольше, произнесла я.

— Ты чокнулась, родная! — Антонио, даже не думай, что тебе удастся меня удержать или переубедить. Дарио — мой муж. Я должна разобраться с ним лично. Мне не весело без любимого мужчины рядом. Особенно, зная, что в следующий раз мы увидимся… через сто лет!

Я направилась к машине и скомандовала водителю везти меня в аэропорт. Перед уходом я еще раз поздравила Арманда с Донателлой, пожелала молодым счастливых лет совместной жизни и много розовощеких сицилийских карапузов. Антонио хмуро ходил за мной. Ну точно призрак.

— Я тебя одну не отпущу. Палермо — самый криминальный город. Столица мафии. И, поверь, там многие будут рады прихлопнуть жену Брунетти. Нам вообще лучше б прибегнуть к старому методу конспирации.

Я отрицательно покачала головой. Отказываюсь. Не буду я ехать соблазнять вредного бородача в оранжевом парике и толстых очках. Пусть Дарио сам придумывает, как меня защитить в этом логове, кишащем ядовитыми змеями. Иначе, если ему плевать на меня, то пусть мне делают дырку в башке. Или в сердце. Без любимого мужчины оно мне все равно не нужно.

Призрак недовольно поджал и так тонкие губы в одну линию, но спорить не стал. Знал уже по опыту, что бессмысленно. Только утрамбовался следом за мной в машину и безапелляционно произнес:

— Я тебя саму не отпущу в Палермо. Это не обсуждается. Но знай, это решение — глупость беспросветная!

— Знаю… — выдохнула я. А что делать, если любимый бородач ускользает, как вода из пальцев…

VIP-комната в ночном клубе в Палермо была закрыта для переговоров. Встреча важных боссов мафиозных кланов проходила под грифом повышенной секретности. Уровень мужского тестостерона в помещении зашкаливал.

Хименос де Бараса сидел в окружении своих подчиненных. Мускулистые растатуированные мексиканцы напоминали стаю шакалов на фоне сицилийских мафиози — матерых волков. Здоровые мужики пылали агрессией и ненавистью друг к другу. Сам же Хименос разительно отличался своей расплывчатой фигурой, упакованной в классический костюм в пурпурном оттенке. Все остальные мужчины были в черном. Случайные свидетели сходки преступных группировок не отличили бы их от траурной процессии.

Дарио Манфредо Брунетти сидел на кожаном диване и расслабленно курил. Мнимое спокойствие босса мафиозного клана уже никого не вводило в заблуждение. Факты о бородатом дьяволе свидетельствовали о его деспотичности и бескомпромиссности. После возвращения Дарио из тюрьмы в Вольтерре он стремительно подминал под свою власть сферы влияния, которые не принадлежали ему раньше. Так, после внушения Бриану Нолану в Черногории тот едва живой утащил ноги обратно в Геную. Тут же подчинился и присягнул в верности Брунетти. Отныне все ирландцы косвенно, через Нолана, плясали под дудку Дарио. Отстегивали в казну Брунетти процент с каждой крупной сделки и согласовывали политические проекты и кандидатов на управляющие должности.

Мексиканская диаспора была самая беспощадная и свободолюбивая. Преступники под эгидой Ла Эме — американской организованной группировки из самых жестоких заключенных из разных тюрьм США — бесчинствовали на территории Италии. Торговали наркотиками и оружием, не уважая законов сицилийских мафиози. Дарио Манфредо такое положение дел конкретно напрягало. И хоть крестным отцом выбрали Марселло Медичи Паолоретти, все считались в первую очередь с Дарио. Так же, как и сам Марселло.

— Господин Брунетти, я честно не пойму, почему вы считаете моих людей конкурентами, — хитро сощурившись, приторно вежливо говорил Хименос. — Мы лишь подбираем те крохи, что необходимы для выживания в этом дорогом мире.

Дарио кивнул и спокойно проговорил:

— После того, как твои люди сдали мою партию в Салермо, крохами мои убытки назвать сложно. Скорее, они пол хлеба отхватили. Продали мой товар полиции за право торговать под прикрытием на юге, — голос мужчины резал наточенным скальпелем. Чувствовались нотки конкретного недовольства. Де Бараса нервно заморгал.

— Официального подтверждения нет, что это вина моих людей. У вас в полиции достаточно связей, чтоб подтвердить…

— Достаточно, — грозно перебил лживого мексиканца Брунетти. От рокота его голоса все мужчины невольно дернулись к оружию на поясе. — Я и предъявляю тебе, Хименос, потому что все уже выяснил. Как решать проблему будем? Товара ушло на миллион евро. Твои мексы ошивались рядом и пронюхали о поставке. А, как ты знаешь, крыс я обычно топлю… Но тебе дам шанс. Отныне твои люди официально работают на сицилийцев и берут мой товар. Я получаю свой процент со всего рынка, а ты рассчитываешься за долг. Думаю, года тебе хватит, чтоб закрыться. Хименос нервно заерзал на кресле. Его люди зло скалились, как голодные и испуганные шакалы, прижатые к стенке, но не желающие показать страх.

— Дарио, ты ведь знаешь, что я дипломат и порядочный человек. Я отвечаю за огромное количество своих людей, — на эти его слова в черной бороде Брунетти мелькнула насмешка. Хименос продолжил, нервно теребя в руках рюмку с текилой. — Ты ведь понимаешь, что если я возьму на себя ответственность за такой проступок, то меня самого пустят на корм рыбам. Поэтому мой ответ остается прежним. Мексиканцы не имеют отношения к событиям в Салермо.

Дарио кивнул согласно. Затушил сигарету в пепельницу под пристальным взглядом десятка пар глаз.

— А я ведь предлагал тебе идеальный вариант решения проблемы, — задумчиво протянул Брунетти и встал с дивана. За боссом сицилийской мафии все поднялись следом. Де Бараса оперся на стол и разогнулся последним. От перенапряжения на рыхлом покрасневшем лице выступили серебристые капли пота. Переговоры, что длились не больше часа, не увенчались для него успехом. Вопрос с расплатой и грядущей войной остался открытым.

— Дарио Манфредо, я не хочу, чтоб мы расставались, не выяснив конфликт. Предлагаю в качестве отступных подарок. На ваш счет я перечислю десять процентов от указанной суммы. В качестве моральной компенсации и поддержки наших дружеских отношений. А мои люди месяц не будут выходить на рынок Италии. К тому же, балканский маршрут полностью под твоим контролем. Из Афганистана до Турции никаких утечек. А уже по Южной Европе весь товар контролируется сицилийскими семьями. Я не прошу многого. Моим людям тоже надо на что-то жить…

Дарио застегнул пиджак и смерил циничным взглядом хитрого мексиканца.

— Мое предложение действует три дня. На следующей неделе я уже не буду с тобой встречаться. Процент со всех твоих продаж и отработка долга! Больше никаких поблажек.

Де Бараса протянул влажную ладонь. Пухлая рука мексиканца дрожала, как желе на батуте. Его головорезы были недовольны и считали своего предводителя слишком дипломатичным. Особенно скалился Мигель Эскудеро — самый агрессивный и жестокий преступник, правая рука Хименоса. Бритоголовый неуправляемый беспредельщик с татуировкой «13» на затылке — символом принадлежности к Ла Эме. Мигель с ненавистью провел черным взглядом Брунетти, мысленно расчленяя врага своим мачете. Если б не мощь и сила Дарио, Эскудеро уже вызвал бы его на смертельный бой. Кланы бы вряд ли одобрили его, но кровь бурлила в венах мексиканского психа, затмевая разум.

— Я убью этого бородатого ублюдка, — процедил Мигель сквозь зубы, когда в комнате они остались одни.

— Даже не думай. До тебя многие пробовали, — покачал головой Хименос.

— Ты просто боишься его!

Де Бараса вытащил пистолет и направил в грудь Мигеля.

— Не смей никогда говорить, что я кого-то или чего-то боюсь. Придет время — мы живьем закапаем всех гребанных сицилийцев. А пока не встревай. И не вздумай что-то учудить. Иначе за твою ошибку заплатим мы все своими головами.

Мигель резко встал и раздраженно прорычал ругательство. Затем вышел следом за Дарио на улицу Палермо. Интересная картина привлекла внимание жестокого мекса. Дарио Брунетти шел навстречу девушке в белом одеянии. Хрупкая красавица выделялась в мрачной серости улицы, и в своем ярком платье напоминала ангела, сошедшего с небес в преисподнею. Спины охранников Брунетти загородили образ нежной дивы с шелковыми волосами цвета крепкого эспрессо. Мигель внимательно проследил, как Дарио под локоть повел девушку в свой автомобиль.

И то, как Брунетти неожиданно встревоженно обернулся на клуб и встретился хмурым взглядом с Мигелем, дало уверенность последнему, что и у сицилийского дьявола есть слабое место. Хрупкий ангел, напомнивший образ Девы Марии!

Глава 35

— Какого черта ты здесь делаешь? — прорычал Дарио, разглядывая меня в салоне своего авто. Я устала дрожать от страха перед ним. Напомнила себе, что этот жуткий бородатый верзила — мой бывший муж. И бояться его не стоит. Наверное…

Люди Брунетти отсекли от меня Антонио. Мой друг поехал в другой машине следом. Дарио же явно был не рад встрече со мной в Палермо. Одно то, как он до синяков вцепился в мой локоть и бесцеремонно потащил следом за собой в свою тачку подкосило мою уверенность в приятном времяпрепровождении.

— Разве ты не рад меня видеть? — спросила я ангельским голоском. Прикидываться дурой мне не впервой. Следовательно, с этой задачей я справлялась на отлично.

— Ты должна быть сейчас в Аргидженто. Какого хера ты приперлась в Палермо, — процедил сквозь зубы Брунетти. Его и так грозный вид стал еще более жутким. Черные брови сошлись на переносице, а глаза метали молнии. В сочетании с громовым басом, вид бывшего мужа производил неизгладимое впечатление.

Поджилки тряслись все быстрее, крупная дрожь била беспощадно. В салоне авто воцарилась густая аура безумной злости. Брунетти полыхал ей, порабощая мою волю. Хотелось уже жалобно пропищать извинения и исчезнуть из-под его тучного взгляда. Взять себя в руки было сложно, но я вздохнула поглубже и села ровнее.

— Ты уехал не попрощавшись. Разве так поступают с бывшими женами? — произнесла я с самым невинным выражением лица. Дарио несколько минут продолжал испепелять меня убийственным взглядом. Затем отвернулся к окну и прорычал сквозь зубы ругательства. Удивительно, как он не придушил меня за непокорность. За самовольный поступок. Сицилийский доминант!

— Ты даже не представляешь, что учудила своим сумасбродным поступком. Теперь тебе нельзя возвращаться в Аргидженто. Ты создала мне новую головную боль — придумать, как защитить тебя от моих врагов, — задумчиво проговорил Дарио, не глядя на меня. Его слова для меня возымели противоположный эффект. Я невольно начала улыбаться. Значит, Брунетти переживает за меня. Боится, чтоб меня не убили. Ради первой эмоции, кроме ненависти, стоило примчаться к нему в Палермо.

— Три дня будешь со мной. Потом полетим в Черногорию, — наконец-то, сказал мой жуткий бородач.

— Договорились, — я произнесла это слишком радостно, чем вызвала у Брунетти новый прилив ярости.

— Не думай, что это что-то значит. Так же, как и то, что я тебя вчера трахнул. Надо было тебя пристрелить, чтоб ты больше не создавала мне проблем, тупая сучка, — гневно прорычал зверюга.

— Так пристрели! Чего меня прятать? Давай, вышвырни меня на улицу и пусть твои мафиозные психопаты сделают за тебя всю грязную работу, — возмутилась я. — Ты меня слишком сильно наказываешь, Брунетти. Нам пора поговорить как взрослым людям. Я не знаю, как загладить свою вину перед тобой. Ты не считаешь моим оправданием то, что тебя не было год рядом. Я ведь думала, что ты умер…

— И с радостью заскочила на член племянника. Моя вдова оказалась настоящей шлюхой. Охуенно!

— Пошел ты, — я тоже отвернулась к окну. Всего за пару минут нахождения в машине с Дарио, я уже была готова прибить его. Ну или хотя бы треснуть по дерзкой бородатой морде.

Дальше мы ехали молча. Я сопела, как злой дикобраз, а Брунетти кидал на меня косые яростные взгляды. Видно раздумывал, как бы придушить меня по-быстрому. Проблемы я ему создала, видите ли! Да этот жестокий демон живет в них 24 на 7.

***

Дарио Манфредо Брунетти

Дарио смотрел на предавшую его суку и трахал ее ментально. В своем гребанном белом платьице, с горькими кофейными глазами и растрепанными волосами, что он мысленно намотал на кулак и сжал до боли, в грязи мрачных улиц Палермо, Мария все равно напоминала непорочного ангела. Вопреки логике и здравому смыслу Дарио притягивали глаза Марии. Глубокие колодцы, наполненные горьким кипящим шоколадом. Суровому мафиози очень хотелось разглядеть в них подвох или обман. Но взгляд Марии был пронизан искренностью и любовью. От этого лютая злость бурлила в загрубевшем сердце мужчины. Недостойная чужестранка, лживая предательница… И при этом самая желанная и ослепительно прекрасная женщина… Его Мария. Его падший ангел. Погибель и слабость в одном коктейле с гремучей ядовитой страстью и желанием.

Брунетти бесило то, что картина, отпечатанная на подкорке, где этот ублюдок Арманд присадил ее на свой член, начинала стираться из памяти. За свою слабость перед этой сучной девой, ему хотелось еще больше втоптать ее в грязь, размазать, уничтожить, извалять в своей ненависти. Чтоб сука перестала терзать сердце, насмехаясь. И даже то, что в Аргидженто он выдрал ее, как шкуру, не помогало. Дарио наивно думал, что его попустит. Станет легче и проще вытравить образ любимой жены из памяти, заменить его на доступную униженную девку. Но Мария оказалась нестираемой. Проросла в брутального сицилийца крепче корней векового дуба в землю.

Еще в Аргидженто, стоило Брунетти увидеть обиженную и слабую девушку на полу библиотеки, как он почувствовал себя гадко. Не хотел возвращаться. Мечтал, чтоб сдохла изменщица, как собака. Но он не смог. Когда Дарио поднял ее с пола, измученную и потрепанную, прижал к груди и снова вдохнул едва уловимый запах жасмина, как сразу вспомнил, что также бережно носил хрупкую девушку на руках в своем особняке в Черногории. Тогда они были безоблачно счастливы. Дарио упивался сладким вкусом своей любимой жены. Придавливал своей тушей ее тельце, вдалбливаясь в шелковую глубину. Верил в то, что она спасет его, изменит. Сделает лучше и эмоциональнее.

Сделала, стерва! Теперь эмоции в Дарио бурлили через край. А крайности, в которые швыряло сознание, не поддавались контролю. С одной стороны в тесном салоне авто до безумия хотелось придушить Марию, а с другой потянуть к себе снова на колени и прижать сильными лапами до хруста ее ребра. Чтоб задыхалась, сучка вредная, от его чувств, как он сам.

Вместо того, чтоб решать проблемы с мексами, Дарио раздумывал, как уберечь теперь эту дуру. Мария беспечно и глупо навлекла на себя беду от врагов. И отправить ее из Палермо прочь было уже невозможно. Мигель Эскудеро, беспощадный наркоторговец и убийца, заметил его женщину. Правая рука Хименоса отличался жестокостью, граничащей с безумием. Выкрасть Марию и шантажировать Брунетти важной пленницей теперь станет его главной целью.

Дарио искоса поглядывал на острые коленки в бархатной коже. Мария свела ноги вместе и, как примерная ученица, сложила руки поверх белоснежного платьица. Зубы сицилийца скрипели сами по себе. Мужчине стоило огромных усилий сдерживать зверский голод, который он постоянно ощущал рядом с этой диковинной женщиной, крохотной и фигуристой, с виду нежной и покладистой. Но Брунетти не проведешь уже! Он уже точно знал, что под личиной наивной простоты кроются упертый нрав, характер и умение анализировать ситуацию, стальной стержень вдоль всех хрупких косточек позвонков.

Вдыхая любимый гребанный жасмин и незаметно любуясь Марией, Дарио забывал и о потерянном ребенке, горечь утраты отступала. И о измене жены. Остались только он и она. Словно сицилиец с этой манящей чужестранкой очутились на затерянном безлюдном острове площадьюнесколько квадратных метров салона его автомобиля. Рука Брунетти интуитивно потянулась к коленке девушки. С силой он прихватил всю окружность. Его грубые пальцы темнели на персиковой коже Марии. Контраст ослеплял. Возбуждал и охмелял еще крепче.

Девушка вздрогнула, но не вырывалась, не пыталась сбросить здоровую лапу в наколках. Лишь предвкушая и страшась скорой расправы, Мария глубже вжималась в кожаное кресло. Пыталась слиться с обивкой салона. Но от прожигающего смолистого взгляда из-под хмурых бровей было не скрыться.

Всего одно касание к бархатной коже, а у Дарио скрутило мышцы везде, особенно в паху, от дикой жажды. Такая власть маленькой женщины над большим суровым мужчиной — единственное, что пугало бесстрашного Дарио Манфредо. Мария — его одержимость. Его животная тяга. Страсть и… любовь. Жестокая и беспощадная, сука любовь, которая слепо выбрала совершенно разных людей и сделала их своими жертвами.

От падения в омут порока этих двоих спасла остановка машины возле дома Брунетти в Палермо. Дарио резко отдернул руку от колена девушки, словно обжегся. Порывисто вышел из авто, оставив дверь распахнутой. Грубая резкая брань огласила тишину лютым рокотом. Зверю сложно было бороться только с собой. Любого противника и врага Брунетти мог растерзать голыми руками, не напрягаясь. Любого, только не себя и не любимую женщину.

— Проведи ее, — буркнул раздраженно Дарио охраннику, кивая на вход в дом. Сам отошел от греха подальше. Закурил и достал телефон.

Теперь мексиканцы знают о его слабости. Значит, о мирных переговорах не может быть и речи. И время на исходе. В Палермо Брунетти не сможет защитить их от внезапной атаки врага. А это значит лишь одно. Войну надо начинать первым!

Исподлобья Дарио проследил, как Мария скрылась за высокими входными дверьми. Сразу вдохнул очередную порцию никотина и набрал номер своего поверенного Валенсио Манчини. Этот проворный итальянец после смерти Орсино Росси присягнул ему в верности и пока не был уличен в предательстве.

— Собирай всех. Сегодня мы отправляемся в гости к Хименосу, — бородатый дьявол ровно отчеканил свой первый указ.

В ответ послышалось согласие и уважительные расспросы. Валенсио уточнял, что именно ждет их этой ночью.

— Пора отправить всех зарвавшихся мексов в преисподнею. И набери Ноллана. Ответственность должны разделить все. Чтоб иммигранты поняли наконец-то, на чьей они территории, и больше не позволяли себе наглеть. Конечно, только те, кто встретит завтра рассвет…

Мрачная ночь в Палермо была пропитана запахом старинной пыли. В воздухе витало металлическое предвкушение концентрированной крови. Скоро улицы Палермо запестрят пурпурными реками мексиканской крови.

Дарио усмехнулся. Очередная война в истории развязывалась из-за женщины. Недостойной предательницы и чужестранки. Но для дьявола такой важной и ценной, словно она сокровище вселенского масштаба.

Сука ты, Мария! Не дождалась освобождения мужа всего несколько недель. И все равно, сука — любимая…

Глава 36

Мария

Флигель в старинном итальянском доме в три этажа был апартаментами Брунетти в Палермо. Архитектура фасада напоминала дворец искусства эпохи Возрождения. Переступив порог, я замерла от удивления. Интерьер холла с витражными окнами и громоздкой хрустальной люстрой напоминал музей. Дизайнер, обставивший жилище сицилийского олигарха, не поскупился на отделку. Обилие серебра и холодных морских оттенков визуально увеличивало и так гигантское пространство.

Охранники в доме остались при входе и заняли посты по бокам от окон. Лишь один направлял меня и указывал, куда идти.

— Я хочу кушать, — произнесла я, оборачиваясь на входную дверь.

Я все ждала, когда Дарио войдет следом и тянула время. Ведь, если меня сейчас запрут в комнате, не факт, что угрюмый бородач придет ко мне ночевать. В машине между нами клубились искры. Касание Дарио к моей коленке до сих пор огненной печатью пекло кожу. Тугой ком крутил мышцы внизу живота. И грешная пустота между ног нуждалась в заполненности. От совместной поездки в одной машине, от близкого присутствия моего необузданного сицилийца мне хотелось покориться. Добровольно отдаться на его растерзание, как и тогда в библиотеке Аргидженто.

Белое кружево белья казалось слишком тесным и влажным. А тело не переставала бить крупная дрожь.

— Кухня там, — напомнил сопровождающий меня охранник.

Я послушно прошла в указанном направлении. Вошла в приоткрытую дверь то и дело оборачиваясь на вход. Ну давай же, зверюга, входи! Чего мерзнешь на улице! Я с удовольствием отогрею твою обледенелую душу и растоплю железное сердце. Я тянула время, как могла. Полчаса ерзала на стуле с сэндвичем с индейкой в руках и пила апельсиновый сок микроглотками. Готовить что-то сверхъестественное у меня не было сил, поэтому я и взяла из холодильника первый попавшийся перекус.

Рецепторы отказывались различать оттенки вкуса. Я бы сейчас и мел сжевала и запила смолой. Все чувства были обострены моей безумной смелостью. От того, что я рядом с любимым мужчиной. Вот только Дарио совсем не торопился входить в дом. Когда моему терпению пришел конец, я не выдержала и подошла к окну. Выглянула на улицу и с выдохом разочарования поняла, что Брунетти уехал. Машины на улице не было. Только охранники, как собаки на цепи, блукали перед окнами и вглядывались в непроглядный мрак сицилийской ночи.

Как самая обыкновенная женщина, другого оправдания отъезду Дарио, кроме как измена, я не нашла. Ревность терзала мое сердце беспощадно. В машине я отчетливо видела, что Брунетти хотел меня не меньше, чем я его. Его выпирающий член, как Колосс Родосский, был виден даже невооруженным глазом. Естественно, Брунетти помчался утолять похоть в другом месте. Побрезговал мной, бывшей женой и изменницей! А мне осталось точить обиду и изводить себя тоскливым ожиданием.

***

Машина Дарио вернулась за полночь. Я успела принять душ, найти в одной из комнат шкаф с одеждой Брунетти и облачиться в его длинную футболку. Заламывая руки и кусая от напряжения губы, я решилась спуститься из комнаты навстречу разгневанному бывшему мужу. Сначала мне было важно понять, был ли он с кем-то. Изменял ли мне. Но стоило увидеть в гостиной мрачный силуэт бородатого сицилийца, как все отошло на второй план.

Остались только он и я. Наедине в большом доме. Нервы натянулись, как канаты. Тихо ступая босыми ногами, я вошла к нему в комнату. Запах сигарет, пороха и крови был едва уловим. Дарио сидел откинув голову на спинку дивана с прикрытыми от усталости глазами. Он сидел недвижимо, только вены, натянутые, на шее пульсировали в такт сердцебиению и грудная клетка поднималась на вдохах. Дарио был уже без пиджака. Расстегнутая рубашка открывала вид на его мускулистую грудь, покрытую густым черным волосом. Мой любимый палач. Демон, завладевший всеми моими мыслями.

Я остановилась в нерешительности. Боялась нарушить его личное пространство и быть отвергнутой. Между нами давно разверзлась целая пропасть недопонимания. Недосказанность и обиды испортили наши отношения вкрай. Кому-то надо было стать мягче, откровеннее. И я понимала, что это моя участь.

— Я услышала, что ты вернулся. Если хочешь, я могу приготовить сэндвичи с индейкой и чай, — откашлявшись, предложила я. Дарио приоткрыл веки. Прошелся взглядом по моим босым ногам и выше по фигуре до самого лица. Так осмотрел меня, как мог только он. Будто провел наточенным ножом, разрезая ткань и приставив острие к моей шее…

Я чувствовала!

Инстинкты, как огонь, разгораются и завладевают телом. Ощущение настоящего жара на коже. А ведь Брунетти еще ничего не сделал. Только смотрит и раздевает глазами. Приказывает, чтоб я шагнула к нему. Понимаю это на интуитивном уровне. Ведь он продолжает молчать и хмуриться. Но одно то, что он не прогоняет, мне уже говорит о многом.

Я нерешительно шагаю к нему навстречу. Ощущение будто по канату над пропастью иду. Одно неверное движение, шаг в сторону, и я улечу в никуда. Снова разобьюсь о высокие мрачные скалы надежды. Глупо надеяться на прощение измены от Дарио Манфредо Брунетти. Самовлюбленный олигарх, использующий всех, кого только пожелает. Разбалованный роскошными молоденькими моделями. Внешне идеален, как сам Дьявол. Мускулистый, высокий, брутальный, умный и жестокий. Гремучий коктейль для эгоиста. Как же ему простить простую переводчицу Машку?! Посмевшую не дождаться его, поднявшую взгляд на племянника и угодившую в его объятия.

Дарио не простит меня… Но и отпустить в этот момент шанс на еще одну совместную ночь я не смогла. Сильно хотела его. До ломоты в суставах, до потопа между ног. Словно я сама — животное, движимое обостренными инстинктами. Течная сука, почуявшая своего кобеля. Ноги становились деревянными. Под пылающим злостью и голодом взглядом идти становилось все сложнее. Смолистые зрачки обещали наказание за дерзость, за непростительную смелость. Так хотелось увидеть луч надежды в конце черного туннеля. Разглядеть хоть маленькое зернышко неугасшей любви.

Но если раньше Дарио был жесткий тиран, то после тюремного заключения в Вольтерре он стал словно гранитная статуя. Холоден, бесчувственен, мрачен. Страшась потерять его окончательно, я, словно в тумане, потянулась к его плечам. Под пристальным изучающим взглядом очертила его клубистые твердые мускулы. Начала дрожащим голосом:

— Прости, что я приехала в Палермо. Я только хотела тебя увидеть…

Дарио нервно дернулся веред. Грубо схватил меня за волосы.

— Заткнись. Заткнись и не говори ни слова. Иначе я тебя пристрелю, как собаку, предавшую хозяина. На колени! — приказал он холодно.

Слезы задрожали на ресницах. Вот, кто я для него. Собака… Он нетерпеливо дернул меня вниз. Под тяжестью его лапы, подкосились ноги. Я бухнулась на колени между его разведенных в стороны бедер. Его косматое мрачное лицо нависло сверху, нагоняя жути пылающей ненавистью.

— Открывай рот и доставай мой член. Я не хочу от тебя слышать никаких звуков. Ты теперь можешь быть только моей шлюхой. Предательница, ты не заслуживаешь другого отношения!

Дарио выплевывал каждое обидное слово, как пощечину. Другого я и не ожидала от него. Но когда слова любимого мужчины облачились в звуки, стало больнее в сто крат. Брунетти перехватил мою ладонь и положил себе на ширинку. Дернул меня за волосы, сжатые в кулаке.

— Давай, живо! Будешь плохо сосать — отправлю тебя в бордель на тренировку.

Пальцы не поддавались, стали непослушными. Я долго возилась с застежкой ремня и молнией. Слизывала соленые слезы с губ, что непрерывно текли из глаз.

— Ты не прав. Я люблю тебя, — тихо шептала я, чувствуя, что мои слова вызовут лишь очередную волну гнева в мужчине.

Так и произошло. Дарио сильнее вздернул мою голову, выворачивая лицо к себе.

— Сука! Я ведь приказал заткнуться! Твоя задача только мой член обрабатывать. О своей любви можешь забыть. Я заставлю тебя почувствовать то, что сейчас во мне. Ненависть и желание тебя убить. Растерзать шлюху, которой я однажды поверил, и которая снова создала мне проблемы!

Брунетти с брезгливостью оттолкнул меня от себя. Я упала на попу и подтянула колени к груди. Он грубо выругался. Резко встал и ушел. Вышел из гостиной, бросив меня на полу в отчаянии и одиночестве. Из-за спины я услышала его последние фразы, произнесенные рычащим голосом, пропитанным безумием.

— Пользованная старая шлюха. Даже член на тебя уже не стоит!

Так! Была бы я инфантильной малолеткой в период бушующих сомнений и размножения комплексов, после слов Дарио, я бы искала тупой нож, чтоб демонстративно вскрыть вены и привлечь к себе внимание. Но жалость не совсем то чувство, на которое я рассчитывала от брутального бородача. Брунетти оскорбил меня и своим поведением и колкими фразами. Но я была бы не я, если б так сразу сдалась и подняла лапки кверху. Дарио не учел главного: я десять (!!!) лет прожила с Игорем, который изо дня в день вытирал об меня ноги. И фраза, что на меня не стоит член, это самая невинная, что звучала изо рта слизняка.

Бороться за инфантильного игромана Игоря было непростительной блажью. А вот за любимого, но очень разгневанного зверюгу — стоило наступить на горло своим принципам еще раз. Включить мозги. Вспомнить, что я не всегда глупая Машка. Я красивая, умная, молодая женщина. С придурью и плоским юмором, самокритичная и достаточно повидавшая на своем веку. Если я вызвала такой шквал негатива в бородатом Дьяволе, то значит еще не все потеряно. Страшнее было б, если бы мужчина ничего не испытывал, кроме равнодушия и апатии. Да и насчет вялого члена Брунетти явно темнил. Его бейсбольную биту, что рвалась наружу из ширинки, даже слепой заметил бы.

Настроившись на покорение Эвереста, я встала с пола и оттряхнула футболку. Кулаками утерла слезы и шморгнула носом для приличия. Хочет минет от шлюхи?! Он его получит. Только не от жертвы по принуждению. А от любимой женщины, равной соперницы и желанной любовницы. Пусть зверюга рычит сколько хочет. Может, у него спермотоксикоз в конце концов, и сперматозоиды таранят дьявольский мозг! А я тут обижаюсь на психа. Дарио же просто лечить надо!

Глупая простоватая Машка резко стала роковой соблазнительницей. Раздевшись до трусиков еще в коридоре, я небрежно бросила одежду на пуфик в углу. На носочках прокралась к двери в комнату Брунетти. Ровная полоса света из-под дверного полотна свидетельствовала о том, что мой бородатый тиран еще бодрствует. Проклинает меня, непутевую бывшую жену.

Ну, что ж за представление без главной актрисы?!

Дрожащей рукой я потянулась к ручке и с протяжным скрипом распахнула дверь. Брунетти сидел в дальнем углу. Массивное кресло спряталось за его размашистыми плечищами. Дарио был практически обнажен. На нем остались только брюки, и то расстегнутые в поясе. Сицилиец курил и просматривал в раскрытом ноутбуке какую-то информацию. При моем появлении в неглиже удивленно вскинул бровь. Вызвать первую эмоцию, отличную от ненависти и раздражения было моим триумфом. Я шумно сглотнула вязкую слюну, ощущая, как напряглись соски под его угольным взглядом.

Стараясь не размышлять слишком долго, чтоб не растерять весь боевой настрой, я пошла к нему навстречу. Каждый шаг давался с трудом. Пол превратился в зыбучие пески. Ноги увязали и не слушались. Сердечный ритм оглушал, грохотал барабанной дробью по вискам. А все из-за взгляда. Брунетти смотрел на меня неотрывно, не шевелясь и не моргая. Больше всего я боялась, что он откроет свой рот в черной бороде и заговорит. Тогда катастрофа! Моя импровизация накроется медным тазом. Я, обиженная и униженная, в слезах и соплях сбегу прочь. Нет ничего хуже для женщины, когда желанный мужчина пренебрегает и отвергает ее в который раз. Так и я. Осторожно ступала навстречу своему жестокому судье, словно вышагивала по раскаленным углям.

Брунетти без одежды выглядел ошеломляюще. Массивное мускулистое тело на груди было сплошь покрыто черным волосом. Просушенные мышцы рук и пресса сейчас были обманчиво расслаблены. Но даже в таком удобном положении казалось, что этот брутал начеку. В любой момент шевельнется, стальные тросы мускулов оживут, и он вмиг кинется на жертву, сея в сознании панику и страх. Еще и черные татуировки на смуглой коже выглядели как мистические штампы колдовских заклинаний.

Но Дарио молчал. Смотрел на меня исподлобья и ждал моих дальнейших действий. Дальше шагать было некуда. Я уперлась в преграду в виде кресла. Медленно и грациозно опустилась на колени перед Брунетти. Дрожащими руками коснулась его колен. Провела по ткани брюк до самого паха. Все свои развязные действия сопровождала томным взглядом глаза в глаза черной бездны.

Сама поразилась своей смелости. Как я не боялась этого лютого монстра?! Глупая отчаянная Машка! Что с меня взять… Разве что только мои извинения и любовь. Нежность и желание принадлежать каждой клеткой жестокому тирану. Мужчине, с которым я давно не расстаюсь в своих безумных фантазиях, в эротических ночных снах, в надеждах на светлое будущее. С темным мрачным монстром… Любовь слепа, а я глупа! Идеальное сочетание.

Брунетти не остановил меня, когда я коснулась молнии на ширинке. Чувствуя под пальцами покалывание от возбуждения, я высвободила из белья напряженный сицилийский член. Смуглая пурпурная кожа на стволе была натянута до треска. Выпуклая головка манила коснуться упругой кожи языком. И забыться. Не бояться, не анализировать. Только доставлять удовольствие любимому мужчине. Между бедер все воспламенилось. Единственный атрибут моего гардероба — кружевные стринги — мокли, как от дождя.

Ну что ж сегодня мой бенефис в роли шлюхи для мафиози. Придётся сыграть свою партию потрясающе, иначе я не умею. Кто сказал, что я старая и на меня не стоит! Не тот ли взвинченный бородач, ствол которого напоминал раскалённый металл и горел от возбуждения в моей ладони. Пришло время истины, обману не место больше между нами!

Глава 37

Любые мои попытки сопротивляться своим желаниям были обречены. Дарио нетерпеливо выгнул бровь. И это послужило выстрелом на старте. Я потянулась к его члену, как зачарованная. Мой язык очертил по кругу выпуклую линию головки. Мускусный запах будоражил.

Секс. Грех. Наваждение. Предчувствие таинства страсти будило инстинкты. Я, словно самка прайда, угождала сильнейшему. Вымаливала снисхождение у вожака! Не встретив сопротивления, я смелее провела по выпуклым вишневым венам до основания. Слюны собралось во рту, как перед пиршественным столом. Вот он мой деликатес. Гигантский член, как Пизанская башня, торчащий к небесам. Его хотелось ласкать, лизать, сосать. Делать все, что стыдно и пошло. И при этом сходить с ума от вседозволенности.

Я смелее обхватила член Брунетти в кольцо губ. Насадилась добровольно на кол до самого горла. Услышала хриплый выдох мужчины. Дарио расслабленно откинулся на кресле. Отдал свой ценный орган в мою власть и позволил доставить ему удовольствие. Я больше не сдерживалась. Как обезумевшая нимфоманка, наслаждалась минетом. Обхватила пальцами ствол крепче, водила сжатым кулачком вслед за своим ртом по влажному следу слюны.

Брунетти не выдержал долго. Положил тяжелую лапу на мой затылок и начал сам толкаться глубже и резче. Выбивать из меня воздух и судорожные всхлипы. В привычной жесткой манере начал трахать мое горло. Вместо того, чтоб сопротивляться, я расслабилась. Дышала носом, позволяя делать со мной практически все.

Вздрогнула от страха, когда услышала грохот. Отклонилась, выпуская массивный орган изо рта. Дарио смахнул со стеклянного стола пепельницу и ноутбук на пол. Вздернул меня за подмышки и, как куклу, завалил на холодную поверхность.

— Захотела, чтоб я трахнул тебя? — криво усмехнулся мой деспот.

Пугающая решимость в его адских зрачках, пылающих маревом огненной магмы, сковала мою решимость. Брунетти встал с кресла и навис надо мной, как исполинская статуя. Подтянул меня за плечи к краю стола. Моя голова безвольно повисла за границей стеклянной столешницы. Перед лицом торчал напряженный член мужчины. Он неумолимо приблизился к моему лицу, когда Брунетти подался вперед. И с той минуты, как он снова пропихнул его в мой рот, началось порочное истязание жертвы бездушным палачом.

Дарио с силой, размашисто начал драть мое горло. Голова свисала и я билась затылком о край стола. Перед глазами были мускулистые бедра мужчины. В голове шумело от дерзкого жестокого проникновения. Раскаленная плоть долбила по мышцам гортани, казалось, проникала ужом в шею. Дарио был неумолим, беспощаден. Драл меня, как шлюху. А я позорно сводила бедра вместе от ненормального больного возбуждения. Брунетти сжимал мою грудь. Выкручивал соски до прострелов боли и нервного истощения. Засаживал член, как копье, все быстрее. Недовольно зарычал и сквозь зубы выругался.

Когда я думала, что сдохну от удушья и раздирающей саднящей боли, он выдернул член. Я судорожно вздохнула, цепляясь за край стола. Сквозь слезы было сложно разглядеть, что послужило причиной помилования. Но в следующую секунду из органа начала ритмично выстреливать сперма.

Веер белесых капель разлетелся на подбородок и грудь. Зверь с шальным наслаждением пометил меня своим клеймом. Кончил на мое лицо так, словно хотел окончательно заклеймить меня тавром шлюхи. Девки, с которой можно вытворять самые развратные и порочные вещи.

Тело сотрясала крупная дрожь. Между ног все сжималось и пульсировало от неудовлетворенности. Слезы никак не высыхали. Подтянувшись руками за стол, я села ровнее. Липкая сперма, как гремучий яд, жгла кожу унижением и неуважением. Подобный жесткий минет — обязательный пункт в репертуаре развратного сицилийца. Когда мы жили вместе, подобные позы, когда я была на кухонном столе, а Дарио трахал мой рот, не обижали меня. Я не чувствовала себя использованной шкурой.

Обычно после подобной жести следовала награда. Брунетти ласкал меня. Доводил до исступления на том же столе. Вылизывал между ножек с упоением и страстью. В сексе между нами не было запретов и табу. Сейчас же я интуитивно чувствовала, что сладкого мне не светит. Только кислая горечь. Терпкий яд ненависти и пренебрежения. Даже не удивилась, когда услышала грубую команду:

— Вставай и проваливай в свою комнату, Мария. На сегодня мне больше шлюха не нужна…

***

Дарио Манфредо Брунетти

Осколки ранили каменное сердце. Заставляли его биться чаще и ритмичнее. Сучка, сотканная из незапятнанной чистоты и натуральной естественной красоты, затягивала ошейник на шее зверя.

Все сильнее завладевала сознанием и мыслями сурового мафиози.

Дарио злился. Люто и безумно.

Мария вышла из его спальни. Стерва! Она как королева прошагала с гордо поднятой головой. В дверях обернулась и с очаровательной улыбкой произнесла:

— Раз я твоя шлюха, то позаботься об оплате. Захочешь снова меня трахнуть, оплата вперед.

Брунетти ошалело глянул на дерзкую непрошибаемую девку. Эту гребанную Марию никак не сломать. Что же она за такое диковинное создание?! Перед грозным беспощадным мафиози все дрожат и падают ниц. Только эту стерву никак не сломать. Изменница, а еще имеет наглость дерзить и качать права.

— Оплата? — сквозь зубы процедил Дарио, жалея, что у него не хватает духу придушить подлую сучку. Раз и навсегда избавиться от влияния женщины, в которой он увяз. И ненависть с каждым днем рядом с Марией таяла. Хотелось не отпустить ее, а удержать. Уложить в свою кровать и подмять под себя. Мелкую хрупкую красавицу. Непокорную и гордую. Мария даже запятнанная спермой, обнаженная и заплаканная, выглядела божественно. Настоящая сука!

— Сколько? — Брунетти потянулся за портмоне. Брезгливо вытащил несколько купюр. Смял их в кулаке и яростно зашвырнул скомканные бумажки Марии под ноги.

— Там даже больше, чем стоят твои услуги, — разгневанно проговорил он. Как же хотелось унизить Марию еще сильнее. Чтоб вытравить, наконец, ангельский образ гордой и любимой жены из сознания.

Слабость…

Мария единственная слабость сицилийского мафиози!

— Деньги оставь себе. Я не нуждаюсь в твоих подачках. Захочешь секс, придется рассчитаться уважением. Договоримся четко и сразу. Завтра поужинаем вместе. И если ты не будешь плеваться ядом злости, то я вечером приду в твою спальню снова!

От удивления и шока у Брунетти чуть не задымились глаза.

Мария же договорила фразу уже в дверях и быстро захлопнула ее.

Чтоб не расслышать желчного выпада в ответ:

— Придешь в мою спальню только тогда, когда я этого захочу. Сука, ты что о себе возомнила?! — рявкнул Брунетти.

Разгневанный сицилиец сделал несколько шагов к двери. Очень хотелось догнать Марию и таки придушить.

В спальню проник свет луны. Осветил холодными бликами перекошенное от лютой ярости бородатое лицо Дарио.

Несколько минут он хмуро смотрел на дверь.

Затем разжал кулаки и неожиданно для себя расхохотался.

Непрошибаемая дура эта Мария. Чужестранка, бесстрашно примчавшаяся за ним в Вольтерру, теперь в Палермо… снова жестко вытраханная им, неконтролируемым зверем… Девка — зараза, вирус в венах. А вызывает только уважение… любовь!

Глава 38

Мария

Как преодолеть пропасть обид и непонимания разделяющую нас с Дарио?!

Мы с Брунетти подобны изнеможденным путникам, душам заблудшим в бескрайней пустыне, которые движутся в противоположных друг от друга направлениях. И его концентрированная агрессия, и моя жертвенная любовь словно пламя и вода, тушат друг друга. Отдаляют нас еще больше друг от друга.

Антонио наведался ближе к обеду. Я хандрила в большом доме под многочисленной охраной Дарио. Выходить даже на порог мне было строго запрещено. Брунетти же уехал по делам с первыми рассветными лучами. Его комната была убрана и пуста. Я, как нимфоманка-фетишистка покачалась по его постели, вдыхая запах любимого бородача.

Я скучала по нормальным отношениям. По любви и уважению. Я уже слишком стара, чтоб нервничать и переживать всплески любовных ссор и получать кайф от эмоциональных качель.

Хотелось спокойного женского счастья. Уверенности, что Дарио только мой. Вытравить из сердца ревность и обиды.

Антонио появился как раз в тот момент, когда я увязала в депрессии и строила планы по завоеванию каменного монумента — сурового сицилийца. Вчера я гордо поставила условие, что б Брунетти поужинал со мной. Но по правде говоря, я не была уверена, что самовольный и неконтролируемый мужчина вернется к назначенному времени. И чем больше истекало времени, тем тоскливее и горемычней становилось мое настроение.

— Мария, я уж боялся, что больше не увижу тебя, — тиская меня в объятиях, заулыбался Антонио.

Призрак принес бумажный пакет с логотипом известной сицилийской кондитерской.

— Все нормально, — проговорила я потухшим голосом.

Антонио взял меня за руку и повел за собой на кухню. Выгрузил из пакета на стол карамельный чизкейк.

— Я знаю, что улучшит твое настроение, детка! Где прячется кофе в этом пафосном доме? — по деловому спросил мой дружок и начал рыскать по шкафчикам в поисках чашек.

— Давай не будем резать торт, — предложила я разглядывая голубику, припорошенную сахарной пудрой. Надежда, что ужин с Дарио все же состоится, еще тлела в моей душе. Тогда этот чизкейк будет чудесным десертом.

— Чего, дорогая? Только не говори, что ты на диете, — усмехнулся Антонио с чашками в руках. Он таки их нашел.

— Да какая диета?! Просто я жду Дарио. Этот тортик будет идеальным дополнением — десертом на ужине. Ты ведь не обидешься? — я посмотрела на своего визитера.

Антонио удивленно приподнял бровь. Затем обреченно выдохнул и произнес:

— Мария, красавица моя. Принцесса…мне жаль, но думаю, Дарио вряд ли вернется сегодня, — пряча глаза от моего испытующего взгляда, Антонио пояснил, — Брунетти вылетел в Рим…

Я моргала часто-часто. Но слезы все равно собирались быстрее на веках:

— Он полетел в дом Паолоретти…к Франческе? — совсем тихо спросила я.

Антонио кивнул и продолжил добивать меня правдой:

— Их помолвка длится уже не первый месяц. Марсело Паолоретти, как главный в роду, созвал встречу кланов. И присутствовать на ней обязательное условие для Дарио.

Я смотрела в пространство, которое расплывалось от слез.

Вопрос возник в голове сам собой:

— Антонио, как ты здесь оказался именно сейчас? Скажи мне правду. Я ведь твой друг.

Призрак поставил чашки на стол и облокотился на него ладонями.

— Ты права, детка. Я здесь не случайно. За мной заехали люди Дарио. Брунетти приказал присмотреть за тобой. Находиться рядом, чтоб ты не предприняла никаких необдуманных действий…

— Предатель! — закричала я и отшвырнула торт по столу. Удивительно, как он не упал на пол, а задержался на самом краю. Антонио ловко пододвинул чизкейк. Обошел стол, приблизившись ко мне.

— Мария, ты сейчас не права. Ты моя подруга. Если я выполняю поручение Брунетти относительно тебя, то только потому, что оно совпадает с моим желанием уберечь тебя. Дорогая, ты должна смириться с договоренным браком Брунетти и Паолоретти. Эти два клана сейчас самые могущественные в Италии. Их объединение выгодно всем.

— Заткнись! Заткнись! Плевать… на всех плевать! И на тебя и на этого ублюдка Брунетти. Пусть проваливает к своей молоденькой и красивенькой итальянке. Пусть…пусть…Франческа будет идеальной женой монстра, раз я не справилась!

Последние слова потонули в истерике. Я захлебывалась слезами. Бежала…споткнулась…снова бежала…захлопнула дверь в свою комнату — очередную ненавистную камеру пыток.

Приглушенная мольба Антонио и просьбы открыть дверь, заглушались моими громкими надрывными всхлипами.

Любимый мужчина ускользнул из моих рук. Я не смогла удержать Дарио Манфредо Брунетти…

***

Не знаю на что я надеялась. Может Вольтеррская ведьма Белла зачаровала меня, передав часть дара предугадывания, но я упорно не ложилась спать. Антонио уехал с первыми сумерками, а я вышла из комнаты и спустилась на кухню. Сидела в черном вечернем платье в пол и ждала возвращение Дарио. Как траурная вдова для демона.

Умом я понимала, что сицилиец не приедет ночевать. Он в Риме! С Франческой Паолоретти. Сватается и веселится, позабыв за глупую Машку. Влюбленную в него чужестранку, которая как Хатико верно и преданно ждет возвращения хозяина.

Сидеть на кухне и ждать Брунетти было легче, чем лежать на пустой одинокой кровати в своей мрачной комнате. Безумное развлечение коротало время. Я просто ждала, пока устану до изнеможения. Так, чтоб перестать прокручивать в уме бесчисленное количество раз все сцены из прошлой жизни с Дарио. Заглушить разочарованием все его признания в любви. Такие знойные и порывистые, что становилось жарко под ребрами. Но это были всего лишь воспоминания…

Далеко после полуночи, когда я наконец умаялась и обессилела сидеть вытянутой струной, закрипели уличные ворота. Мысль о том, чтоб идти спать, сразу исчезла. Неужели, вернулся Брунетти?!

Мясное рагу, которое я успела приготовить к ужину покрылось слоем закорустлого жира. Я быстро убрала его на кухню и вернулась в гостиную. На сервированном на двоих персон столе остался лишь карамельный чизкейк. О, еще я, раздираемая одновременно и горькой ревностью к Франческе и сладкой радостью от предстоящей встречи с Дарио.

Он вернулся! Вошел в дом и громко захлопнул дверь. Его грузные стремительные шаги я ни с кем не спутаю.

Холодные тиски сковали грудь. Пальцы затрепетали от волнения. Я так ждала своего бородатого тирана…так ждала…

Дарио хотел подняться по лестнице в комнату. Но обернулся к открытой двери в гостиную. Его лицо было еще мрачнее, чем обычно. Я резко встала, привлекая его черный взгляд.

Брунетти расправил галстук. Пока подошел ближе, скинул пиджак на спинку стула. Его молчаливые приготовления и тяжелый голодный взгляд пугали. Сицилиец подходил ближе, нависал скалой.

Тернистый ком в горле заставил сглотнуть страх перед этим верзилой. Здоровый, опасный, необузданный. Еще и внешность отталкивающая. Густые брови, сведенные к переносице, искристые зрачки, жесткая черная борода и губы, презрительно поджатые в завитках волос. От мускулистого тела жар. И чем ближе зверь, тем плачевнее судьба добычи.

А я должна бояться сильнее. Бежать. Кричать и защищаться. Но не могу. Загипнотизирована властью сильного самца. Я мелкая, хрупкая, перед ним беззащитная. Один его выпад, только шею сожмет пальцами, и все. Мне кранты.

И в том, чтоб отдаться на растерзание этого брутального и властного сицилийского хищника кроется вожделение. Первобытная похоть.

***

Столько всего я надумала сказать за время ожидания. Упрекнуть молодой невестой, гордо послать Брунетти в преисподнюю править сатанинским балом, требовать свободы…

Но все слова каменееют, теряют смысл под его прожигающим взглядом.

Брунетти молча подходит вплотную и подхватывает меня сильными ладонями под ребра. Садит на стол, широко разведя ноги в стороны. Вот он уже между бедрами, и я ощущаю его выпуклую твердую эрекцию. Его аромат забивается в легкие. Помимо яркого мужского одеколона и табака с кофе, я ощущаю хищный мускусный запах его горячей кожи.

Глядя на его суровое и жестокое лицо, я покорно тянусь к ширинке. Хочу до безумия его принять в себя. Впитать каждой клеткой влажной глубины его гигантское достоинство.

Вокруг тишина, только наше дыхание. Звук пряжки ремня и молнии.

Пальцы Дарио собирают длинный подол вечернего платья в гармошку на талии. Он неумолимо оголяет мои бедра и добирается до кружевных бикини. Не целует, не ласкает, не дарит нежность.

Только пошло надавливает большим пальцем на клитор через тонкую ткань. Я вскрикиваю и выгибаюсь навстречу. Утыкаюсь лбом в его твердое плечо. И, зажмурившись, интуитивно нащупываю под бельем его напряженный член.

В ладони ощущаю каждую выпуклую вену, гладкую скользкую от смазки головку, высокие паховые волосы, все так возбуждает и манит.

Член Брунетти для меня самый идеальный и желанный. Под бархатной кожей исходит жар каленного металла. И мы оба торопимся. Дарио отодвигает мое белье в сторону, а я высвобождаю его орган на волю, чтоб поскорее приставить к своей истекающей промежности.

Толчок бедрами, я зажата сильными лапами зверя. И рык сквозь зубы возле уха. Брунетти входит резко и безжалостно. Я могу только шире раскинуть ноги, постараться расслабиться, чтоб не порваться на его агрегате.

Дарио не ждет, не подстраивается. Начинать трахать меня грубо и беспощадно.

Я кричу, извиваюсь на его члене. Забыла обо всех упреках, обидах и жалости к себе.

Я снова чувствую себя равной своему безумному мужу. Я сейчас его жена, его любовница. Ведь во мне клубится пламя наслаждения. Мне нравится все, что он со мной вытворяет. Я дождалась своей казни. Как истинная мазохистка ловлю кайф под тяжелым телом монстра.

Брунетти скалится, злится. Ему слишком хорошо во мне. И это его бесит. Дарио хочет быть свободным от меня. Но я чувствую каждый сантиментр его зависимости, одержимости мной.

Он кусает плечи, не зализывает, не целует. Яростно накидывается на мой рот и терзает его еще сильнее и свирепее. Я пытаюсь словить его губы, язык. Обласкать, обнять, заново научить его нежности.

Но Брунетти лишь рычит недовольно. Перехватывает пальцами мою хрупкую шею и отдергивает от себя. Давит ладонью на ключицы, заставляя полностью лечь на обеденный стол. Мои пальчики соскальзывают с ткани его рубашки. Я едва успеваю рухнуть на локти, чтоб не разбить голову о столешницу.

Брунетти смотрит на меня мутным разгневанным взглядом. Перехватывает лодыжки и закидывает на свои могучие плечи. Впивается жесткой хваткой в бедра и начинает размашисто дергать к себе навстречу. Его член продолжение хозяина. Бескомпромиссный и обозленный. Таранит мое мелкое лоно, словно копьем вспарывает. Выходит лишь затем, чтоб проткнуть глубже и мощнее.

Я хватаю накрохмаленное кружево скарти, жму ткань в кулаках. Пытаюсь принять дикую страсть любимого мужчины покорно. Сама теряю нить, связывающую воедино сознание с телом. На столе нет восковых свечей, но мне кажется, что наши тела мерцают в огненных всполохах. Огненная страсть Брунетти, как раскаленная лава. Его взгляд, пропитанный языками пламени, лижет мою кожу. Я чувствую на ней ожоги, словно он меня клеймит горячим воском.

С Дарио нет полумер. Ни в жизни, ни в сексе. Все по максимуму. Он раздирает плоть так, как никто другой никогда не сможет.

Единственное, что я могу, это расплакаться, когда оргазм взрывается внизу живота. Мой тиран кончает следом, выдернув член. Заботится, чтоб не заляпать меня, отходит на шаг назад. Я сквозь пелену слез наблюдаю, как он сжимает в кулаке багровый член и веер белесых капель разлетается по паркету.

Я выпотрошена и распята на столешнице. Продолжаю лежать с бесстыдно раскинутыми в стороны ногами.

Честно, пытаюсь собрать себя воедино и словить вектор былых мыслей.

После секса я чувствую опустошение. Нельзя было так легко сдаваться. Нельзя было позволять Брунетти снова трахать меня. Учитывая то, что он женится на Франческе Паолоретти, я не имею права больше любить его!

— Вставай, мы уезжаем, — гремит хрипло Дарио.

Мне понадобилось несколько минут, чтоб собрать ноги и вообще всю себя в кучу. Переваливаюсь набок, соскальзываю на пол. Уверенно смотрю в хмурое бородатое лицо.

— Объясни куда ты меня увозишь и в качестве кого? — тряхнув волосами спрашиваю гордо и громко.

Дарио с насмешкой оглядывает мой растрепанный после секса вид. И в его взгляде читаются ответы, неприемлимые для меня.

Он беззвучно обещает мне самые худшие пытки. Кто я? Да самая обычная его шлюха. Одна из многих…

— Времени мало. Мы потратили уже большую часть. Иди за мной, если не хочешь, чтоб тебя поволокли силой, — Брунетти цедит сквозь зубы каждое слово. Его раздражает то, что я требую объяснений. В его понятии я должна подчиниться, как безвольная овца.

После тюремного заключения в Вольтерре он изменился. Стал еще хладнокровней и жестче. Дарио итак никогда не был новогодним подарком. Теперь же просто атас — головорез, мафиози, влиятельный бандит.

И я глупая Машка, которую ему доставляет удовольствие унижать и мучать.

Все как я и мечтала в детстве…Принц, любовь, семья…всего этого нет!

Есть мрачный бородатый демон, который трахает меня, когда ему вздумается. Без объяснений и обязательств. Треплет, как хищник шкуру косули. Надевает на член лишь затем, чтоб удовлетворившись, брезгливо отбросить в сторону.

— Даже не думай, — мрачно цедит Дарио, махнув рукой на выход.

Дьявол. Он меня сканирует насквозь. Все мои мысли, как в распечатанном виде читает.

Протестовать хочется, спорить до срыва связок в горле. Доказать свою правоту и переубедить мужчину. Постараться изменить его отношение словами.

Но ведь сказанное имеет силу лишь в том случае, если оппонент слушает. А Брунетти поправляет одежду, берет пиджак и направляется на выход.

Только в дверях замирает и оборачивается. Вздергивает удивленно брови. Мол, почему я не шевелюсь.

И смотрит…смотрит на меня так странно. Долго, словно целую вечность насилует непонятным взглядом.

Кажется, что он хочет что то сказать мне. Я даже дыхание затаила. Неужели, в нем есть ко мне чувства, кроме ненависти и похоти?!

Я двигаюсь навстречу. Остро нуждаюсь подбодрить мужа. Признаться Брунетти, что люблю его и жду его капитуляцию.

Дарио не двигается. Стоит в полоборота. На лице читается скорбь по утраченному счастью. И эта его обреченность болью отдает мне прямо в сердце.

Почему он не может простить меня?

Слишком гордый, властный, влиятельный. Привык сицилийский мафиози, что все подчиняются.

И я понимаю, что была бы я не женщиной, а мужчиной, то за предательство сразу расплатилась бы своей жизнью. Кормила бы рыб на дне Ионического моря, немая и выпотрошенная.

Но пытка жизнью рядом с недосягаемым и по прежнему любимым Дарио, для меня страшнее погибели.

Я замираю в шаге от Брунетти. В своей излюбленной манере сначала сказать, а потом подумать, выпаливаю горькие фразы:

— Ты обязан простить меня! Я достаточно искупила уже свою вину. Так дальше продолжаться не может. Или люби меня или убей прямо здесь!

Молчание. Эмоции Дарио скрываются под каменной маской. Снова презрительная ухмылка расплывается в черной бороде:

— Слишком просто, Мария… На выход, живо!

Контакт между нами утерян. Безвозвратно ли?

Черт! Я устала биться о скалы. Брунетти не человек. Он гребанный монстр. И терзать невинных жертв и вправду его призвание.

Больше он не спрашивает, не отвечает. Я лепечу сквозь слезы, что хочу уйти. Пусть отпустит меня в Геную. Теперь понимаю, что там последние месяцы я была счастлива. Надежда и воспоминания кормили мою душу. Теперь же ситуация ясна, как божий день. Брунетти не простит меня…никогда!

Но! И не отпустит от себя.

Каждый дьявольский день будет наказывать за предательство и измену. Будет трахать как шлюху, ненавидя как женщину. Не позволит стать достойной женой снова. Выносить его наследника.

Я признаю, что прокололась по всем фронтам. Потеряла его ребенка, пусть и не по своей вине. Чуть не отдалась Арманду… Я каюсь и сожалею. У каждого смертного перед Богом есть возможность на искупление грехов и прощение.

Но моя судьба в руках Дьявола. А он не прощает. Искушает, подталкивает к пропасти, насмехается, глядя как слабая душа ломается и калечится. А подать руку помощи и принять обратно не может.

Не умеет Брунетти прощать. Просто не умеет!

Громадный черный джип ждет на улице. Я плетусь за Дарио ни жива ни мертва. Оболочка. Призрак. Опустошенная и вышкребленная.

Уставшая.

И следующее испытание я воспринимаю равнодушно.

Дарио подталкивает меня в распахнутую дверь на заднее сиденье. И я равнодушно смотрю на сияющую красавицу…

Франческу Паолоретти!

Невеста Брунетти в машине! Она ждала нас все это время. А Дарио трахал меня на столе и не торопился к ней.

Воздух в салоне пропитан дорогим женским парфюмом. Молодая девушка как с картинки гламурного журнала. Сияющие волосы уложены крупными локонами на один бок. В темноте салона длинные пряди кажутся черными. Но я помню ее на карнавале. Цвет ее волос и глаз — жженная карамель. Моя зависть — натуральная красота юной сицилийки.

Куда уж мне в свои тридцать тягаться с восемнадцатилетней нежной девочкой.

И почему каждый раз я думаю, что моя жизнь не может быть хуже?!

Глава 39

Франческа сидит прямо и гордо. Полная грудь призывно вздымается на вдохе. Тонкое кружево белоснежного платья делает ее стан тоньше и ярче в ночной темноте. Я против нее — в черном длинном платье, как старая ворона.

Ужасная ядовитая ревность кислотой курсирует по венам. И я честно не понимаю, зачем Дарио решил унизить нас двоих? Почему он увозит из Палермо меня в одной машине с Франческой. И вообще, каким образом его невеста здесь оказалась. Она ведь живет в Риме?!

Брунетти привез ее с собой.

Но в чем смысл этого театра абсурда…

Дарио садится вперед. Не оборачиваясь к нам дает короткий приказ водителю ехать в аэропорт.

Я должна перестать рассматривать Франческу. Но я не могу оторвать от нее завистливого взгляда.

Мой интерес похож на ситуацию, когда простая женщина сидит перед телевизором и смотрит конкурс красоты. Роскошные девушки дефилируют по подиуму. Зрительницы в уме подмечаютих преимущества. Но продолжают смотреть передачу. Обещать себе завтра пойти в салон и сделать новую прическу, сесть на диету, купить купальник бикини такого же розового цвета…

А на следующий день снова связывают волосы в пучок, завтракают кофе с бутербродом и напяливают старый спортивный костюм.

Неудачницы смиряются со своей участью простых смертных перед роковыми красавицами из голубых экранов.

Но горечь сравнения оседает надолго. Жжет внутренности и заставляет злиться на всех вокруг. На себя в первую очередь.

Я всегда была слишком простой для сицилийского олигарха. Вокруг Брунетти вились неотразимые фигуристые красотки. Каждая мечтала оказаться рядом с Дарио, занять мое место — его жены, с готовностью прыгнуть в кровать к состоятельному бруталу. Пока Брунетти любил меня, я расслабилась. Доверяла мужчине. В его одержимости мной читалась преданность.

Может это было глупо и наивно, но я искренне верила, что Дарио не изменял мне.

Сейчас же весь мой мир встал с ног на голову. Дарио с Франческой. Выгодный брак, объединение влиятельных мафиозных кланов. При чем здесь я?!

Глупая, глупая Машка. Пятое колесо в телеге.

И все же, Брунетти тащит меня следом. В свою новую жизнь. Продолжает мучить ролью любовницы. С холодной насмешкой знакомит с новой молодой хозяйкой.

Это черезчур обидно и больно…

— Дарио, я могу Рамону взять с собой в Черногорию вместо нее, — поморщив носик, щебечет Франческа.

Она успела меня тоже рассмотреть. Я ей не понравилась. Девушка молода, но безошибочно ощутила угрозу в моем лице.

Кроме того, сицилийка приняла меня за прислугу!

Брунетти молчит и никак не реагирует на слова невесты.

А я… в горле ком размером с планету. Незаметно стряхиваю слезы и отварачиваюсь к окну. Наконец, нахожу в себе волю прервать разглядывание соперницы.

В теле еще ощущается присутствие члена Брунетти. Вся ситуация безумная дикость. Но выяснять ее не тянет. Ответов от Дарио я сейчас не дождусь. Только покажу уровень своей ревности и обиды. Не дождется, бородатый демон!

Пошел он на хер! Пожелаю ему на свадьбе удачи и сбегу в самую глухую деревню. Туда, где он меня больше не найдет никогда!

Звонок мобильного вырывает меня из раздумий. Раздраженные обрывки фраз Брунетти я слышу, но смысл уловить не могу. Просто сейчас стараюсь запомнить каждое его слово. Потом наедине обдумаю, может смогу понять.

— Я сказал, Валенсио, мне нужны их головы, не меньше…Хименос шавка… будет моим рабом. Найди Эскудеро. У тебя срок три дня. Подними всех. Бриан пусть выкосит весь юг. Хватит мексам править. Пора всем напомнить, что земли Италии принадлежат мне…

Приказы Дарио. Притихшая Франческа. И я глупая Машка.

Чувства затмевают разум. Но я повторяю про себя знакомые фамилии. Хименос глава мексиканской диаспоры. Предводитель эмигрантов, торгующих наркотиками и воюющих за власть на рынке.

Эскудеро… Мигель Эскудеро член бандитской группировки Ла Эме. Еще когда я работала на Бриана в ирландской организации, я слышала об этом головорезе. Беспощадный псих, который убивал неугодных врагов, насиловал женщин и перерезал им горло. Лютый противник, которого все боятся. Номинально мексиканцами управляет Хименос де Бараса. Но ближе всего к наемникам именно Мигель Эскудеро.

Ирландцы с содроганием в голосе пророчили переворот во власти мексиканцев. Говорили, что в их коалиции зреет бунт. И Мигель деспотичный больной ублюдок будет управлять всей диаспорой.

У Дарио конфликт с Эскудеро?

Хотя ничего удивительного. Брунетти не меньший псих. После Вольтерры и смерти Росси Дарио стал одержим властью. Естественно головорезы мирно не поделят сферы влияния и будут биться до последней капли крови.

Провожу пальцами по лбу. Смахиваю испарину. Мысли таранят черепную коробку, как молотки наковальню. Какова моя роль в войне сильных мира сего?

Любовница Дьявола рядом с будущей женой! Дарио решил собрать нас вместе и увезти в Черногорию.

Пытается уберечь и спасти ценных женщин?

Если в случае с Франческой это желание понятно. То зачем ему беспокоиться обо мне?!

Вздыхаю и мысленно плюю на все! Особенно на Дарио с Франческой. Спиной ощущаю взгляд девушки. Но уже спустя десять минут совместной поездки она тоже отворачивается в окно. Правильно, я ей не конкурентка. Нечего меня разглядывать.

Я просто чужестранка. Неугодная скучная гостья на веселой пирушке.

Скоро я соберусь и возьму себя в руки. Скоро…но не сейчас. Совсем погано от всего происходящего!

Глава 40

Когда мы подъехали к аэропорту в Палермо, Дарио открыл дверь и подал мне руку. Я проигнорировала сей великодушный жест и вышла самостоятельно. Франческа выпорхнула следом и вцепилась в локоть Брунетти мертвой хваткой.

Я обернулась, с горечью отмечая неприятную картину. Тонкий стан девушки в белоснежных кружевах прижался к моему бородатому демому. Она, как сияющая лоза обвила мрачный вековой дуб.

При этом Дарио испепелял меня хмурым взглядом. Так, словно все вообще в порядке вещей и ведет он себя совершенно адекватно.

Непонятно кто из нас жена, а кто любовница, но встречаться вместе нам точно не стоило.

Я сполна ощутила свою никчемность и унизительное положение.

— Мария, пройдемте, — меня в спину подтолкнул знакомый голос.

Я обернулась и узнала в скользком типе с орлиной мордой — Валенсио Манчини. Этот мерзкий тип — проныра и ищейка, когда то работал на Росси и выдал меня врагу. Теперь же он находился в штабе Дарио.

Его холодные щупальца коснулись моих обнаженных лопаток. Дрожь отвращения прокатилась по коже.

Только Манчини мне не хватало для полного счастья. Носатый чудик, точно сороконожка, везде гибко подстраивался под ситуацию и запускал свой длинный нос.

— Валенсио, проведи Франческу, — холодно приказал Дарио.

От того, что он произнес имя невесты вслух мне стало дурно.

Какой же он все таки бородатый ублюдок!

Франческа с удивлением посмотрела на Дарио. Но спорить не стала. Пошла следом за Валенсио во врата аэропорта.

Мы с Брунетти остались на улице. С десяток его головорезов окружили нас плотным кольцом. По немой команде босса охранники обернулись к нам спинами.

Я истерично хмыкнула, наблюдая этот наигранный кардебалет. К чему столько сложностей?! Неужели Брунетти решил со мной объясняться?!

— Ты что совсем сдурел?! — вспылила я.

Все выдержке пришел конец. Мои кулаки рвались в бой. Адреналин от злости зашкаливал. Я, как дикая рысь кинулась в лицо бородатого гада.

Молотила Брунетти в исступлении кулаками по твердой груди, по лицу. Выпустила когти и оцарапала косматую бороду. Убить бы этого сицилийского султана — многоженца!

— Отпусти меня немедленно. Оставайся со своей невестой. Да как ты мог?! Ты что думаешь, я буду жить с тобой и с Франческой? Да я скорее утоплюсь в Адриатическом море…

Пока Брунетти давал мне возможность, я с удовольствием молотила его. Потом верзиле надоело стоять исполинской статей, и он с легкостью заломал меня. Перехватил мои запястья своей лапой, крутанул вокруг своей оси в танцевальном па и с силой дернул к себе. Спиной я прижалась к его груди. Второй рукой Брунетти обхватил мою талию внахлест. Жар от его ладони и тела был колоссальный. Будто меня варят в чане на медленном огне.

— Угомонись, Мария. Будет так, как я скажу. Ты поедешь со мной и Франческой в Черногорию. И будешь круглосуточно под наблюдением охраны. Вздумаешь учудить что-то, я тебя свяжу и заткну твой неумолкающий рот кляпом. Надеюсь, ты меня поняла? — его слова напоминали клокочащий гейзер. Взрывали в моей голове протесты.

— Я не поеду. Я не буду больше с тобой. Отпусти меня…

Голос сорвался от крика. Как донести этому неотесанному Кинг Конгу, что я не его жертва?! Не блондинка от идолопоклонников для его услады. Как минимум, я брюнетка и мне больно?! Больно в сердце. Я не могу дышать, когда вижу его с другой женщиной!

— Я тебя не отпущу. Смирись, — Брунетти резко развернул меня к себе лицом. Страсть, что пылала в его взгляде обескураживала. Громадный сицилиец подхватил меня в объятия. И вмиг его губы накрыли мои в мучительно остром поцелуе. Я со злостью и яростья укусила его за нижнюю губу. Металлический привкус крови смешался с ощущением его поцелуя. Ядовитого. Гремучего.

Дарио гневно сжал мои волосы на затылке в кулак. Не позволил отшатнуться от него. Озверевший сицилиец не выпускал меня долго. Кровь сочилась из его губы. Но он без остановки нацеловывал мои губы, проникал языком вглубь настырно и нагло. Клеймил меня своей безудержной страстью. Делал безвольной восковой куклой.

Тело не поддавалось разуму. Я и не поняла в какой момент обняла его шею и прижалась всем телом к этому каменному изваянию.

Мы целовались!

В голове стоял шум Адриатического моря. Брунетти гладил ладонями мою спину и перебирал пряди волос. Все было как тогда, когда между нами отношения были понятные и правильные.

Но стоило Дарио отстраниться, как реальность отвоевала свои права обратно.

Сейчас все иначе. У него невеста, а я бывшая жена…

— Зачем тебе все это? Зачем я? — тише с мольбой спросила я.

Дарио держал меня в коконе из своих массивных рук. Не отпускал.

Склонил голову чуть набок и смотрел на меня из полуприкрытых век.

— Нищая чужестранка… Предательница…Изменщица…Зачем ты мне? — эхом повторил Брунетти, снова упрекая меня во всех смертных грехах.

Мне надоело что-то доказывать и оправдываться. Я гордо вскинула голову и прошипела со злостью:

— Все верно! Настоящая стерва. Добавь еще, что старая и потасканная. Так зачем тебе такая никчемная женщина?! Бери молодую — богатую и проваливай! Оставь меня, наконец, в покое!

Дарио неожидано усмехнулся. Иронично и раздраженно. Его пальцы сильнее впились в мой позвоночник.

— Глупая, слепая дура! Ты только моя! Всегда. И я скорее тебя сам убью, чем отпущу или позволю другому мужику приблизиться к тебе. Сука ты Мария! Хитрая сука…

Брунетти тряхнул меня со злостью. Гневно выдохнул:

— Ты будешь жить с Франческой в Черногории в моем доме. Смирись по хорошему. По плохому будет больно и неприятно.

Дарио посмотрел на меня решительно. Во власти сицилийского мафиози сотни наемников, отбитых отморозков. Понятно, что его величество Брунетти не будет меня бить и принуждать ни к чему…он воспользуется чужими руками.

— Иди к черту, демон! — я воспользовалась эффектом неожиданности. Высвободилась из рук Дарио и со всей силы ударила его кулаком в плечо.

— Блядь! — я взвыла от боли. Чуть запястье не сломала об этого чугунного амбала.

— Дура! — покачал головой Дарио, — Дай посмотрю. Ты могла вывихнуть руку.

Козлина бородатый продолжал издеваться.

Я проигнорировала его предложение о помощи. Ему то хоть бы хны. Наверно, укус комара почувствовал бы лучше, чем мой толчок кулачком.

И вот как бороться с этим влиятельным и наглым мужиком?!

Пошел он…Хочет, чтоб я жила в Черногории?! Так тому и быть.

Я решила поглубже спрятать свои эмоции. И, конечно, секс больше он не получит!

Фыркнула иронично, и не глядя на Брунетти, добровольно зашагала в сторону дверей аэропорта.

Глава 41

Боль…

Мечтаю ненависти чан испить до дна

Забыть твой грозный силуэт на веки

И снова воспарить свободной в небеса

Но лишь тону в любви, смыкая веки…

Сказать легче, чем сделать.

Сердце плакало кровавыми слезами ревности стоило глянуть в сторону наследницы Паолоретти и моего мужа. Утонченная, воспитанная и невинная Франческа порхала по дому Дарио, как полноправная хозяйка.

А я мрачнела с каждым днем все больше. Старалась все время проводить на пляже.

Дарио оставил нас одних практически сразу и уехал решать свои царские дела.

Наши комнаты с Франческой находились в разных концах коридора. Мы не разговаривали и избегали друг друга намерено. Девушка, как и я, не выезжала за периметр замка Брунетти. Много читала и практически никогда не выходила на пляж. К ней приезжали репетиторы и занимались с ней танцами, игрой на фортепьяно, которое появилось в одном из залов, учили ее языкам и точным наукам. Рядом с ней находиться было невозможно. Для меня это была воистину экзекуция!

Если в первые дни я в силу женской сучной натуры пыталась высмотреть в ней недостатки, то спустя неделю я вынужденно признала, что итальянка совершенна. Красавица и умница.

Она подходила Дарио идеально. Выращенная по всем строгим правилам сицилийских традиций, она к тому же была предельно культурна и вежлива.

Считать Франческу соперницей у меня больше не было возможности. Она была вне конкуренции. Тем более со мной.

Я бы врагу не пожелала испытать даже долю той депрессии и тоски, которые захлестнули меня волной цунами.

Я не жила.

Я существовала.

Просыпалась, механически завтракала, не ощущая вкуса еды, занималась сама в спортзале часами и шла с книжкой на пляж. До наступления сумерек я купалась и загорала. Часто плакала и вздыхала по счастливому прошлому.

К концу такой тепличной жизни я уныло оглядывала свою фигуру в зеркало и убеждала себя, что мне плевать на торчащие кости и анорексичную худобу. От внутреннего конфликта я таяла на глазах, выглядела изможденно и устало даже с утра. Черные синяки под глазами расползлись на щеки, а об заострившиеся скулы на лице можно было порезаться. Грудь со скромного второго размера сдулась до незаметного первого. А покатые бедра стали угловатыми.

Я высыхала так стремительно, что мне становилось страшно исчезнуть.

Нервное состояние изнуряло и выматывало все жилы. Меня с каждым днем становилось все меньше.

И если в первые дни я радовалась, что могу, наконец, не беспокоиться о лишнем весе и не мучать себя диетами. То на восьмой день моих мытарств и похудения, я уже забеспокоилась о сохранности здоровья.

Кушала я через силу. А последние дни не могла себя заставить прожевать и проглотить больше кусочка хлеба или ложки супа.

Моя апатия становилась критичной.

Сегодня после душа я надела купальник и легкий сарафан брусничного цвета. Собрала волосы в высокий хвост и надела на голову очки со шляпой. Взяла книжку Булгакова, которую нашла в библиотеке Дарио. Когда мы жили нормально, как семья, я успела обогатить литературную сокровищницу сицилийца русскими романами. Сейчас это было как нельзя кстати.

Я прошла на кухню. Завтрак уже стоял на столе. Франческа еще не выходила из комнаты. Я старалась вставать на час раньше итальянки, чтоб случайно не пересечься с ней. Интересно, ее устраивает мое присутствие в доме? Сказал ли ей Дарио, кем я ему прихожусь или представил меня как чокнутую родственницу?! Зная Брунетти, он бы вряд ли врал. Не царское это дела замыливать глаза. Наверняка, он поставил девушку перед фактом, как и меня. Грубо и жестко, бескомпромиссно!

Без особого энтузиазма я осмотрела утреннее пиршество — латте, блины с семгой и сыром Филадельфия, несколько салатов овощных и фруктовых, гранола с йогуртом…Раньше во время беременного зажора я бы смела все под чистую. Сейчас же аппетита не было даже на кусочек зеленого яблока.

Я провела пальцами по глянцевой столешнице, взяла мохнатый персик из пиалы и направилась на пляж.

В дверях вырос один из охранников и бесцеремонно преградил мне путь.

— Госпожа Мария, Дарио Брунетти распорядился проверять, сколько вы кушаете. Вернитесь, пожалуйста, за стол и позавтракайте, — строго отчеканил амбал.

Я несколько секунд смотрела в его квадратную морду, пытаясь высмотреть следы улыбки. Это ведь шутка?! Дарио решил заставлять меня есть?! И откуда он вообще знает о моем питании?

— А если я откажусь? Вы меня не выпустите из кухни?! — я с вызовом задрала подбородок.

— Мария, давайте будем сотрудничать. У меня есть четкие указания от босса. Не стоит вам накалять и проверять, что будет если вы не будете следовать приказам господина Брунетти, — без тени юмора и шутки осадил меня охранник.

— Передайте, пожалуйста, вашему господину, чтоб он отстал от меня и отпустил из плена. На воле и в своем доме у меня значительно улучшится аппетит, — сжимая кулаки от бессильной ярости и сдавливая несчастный персик, прошипела я по змеиному.

Надо отдать должное выдержке амбала. Он даже бровью не повел на мою гневную тираду.

— Вернитесь, пожалуйста, за стол и позавтракайте. В противном случае, я буду вынужден вызвать врача и вас будут кормить через капельницы, — добил меня неприятный тип.

Эти итальянцы совсем сдурели! А Дарио самый безумный псих!

Я спорила долго. Может, просто обрадовалась возможности поговорить с живым человеком и поупражняться в сквернословии. Ответ верзилы в костюме был одинаково пресным — Позавтракайте, Мария!

В конечном итоге я поняла, что легче сдаться и покушать. Ведь скоро в гостиную спустится Франческа и испортит мне очередной день своей молодой сочной красотой и статусом невесты Брунетти.

Чертыхаясь и некрасиво матерясь, под пристальным взглядом охранника, я впихнула в себя йогурт. Проглотила не жуя пару кусков блина.

— Довольно, я сыта, — я резко встала из-за стола. Холодный взгляд охранника пригвоздил меня к месту.

— Мало. На завтрак приказано, чтоб вы съедали не меньше шестисот каллорий.

Я не сдержалась и прыснула от смеха.

— А вы еще и калораж моей пищи будете высчитывать?! Интересно, как вы поняли, что я еще не съела установленную вашим обезумевшим хозяином норму?!

— В йогурте всего сто двадцать калорий, а в половине кукурузного блина и того меньше, — равнодушно парировал охранник.

— Это просто бред! Абсурд, — пробормотала я, нехотя усаживаясь обратно. — Что еще я должна съесть, чтоб вы меня выпустили из кухни?! — с раздражением спросила я.

Охранник пододвинул мне тарелку с салатом из морепродуктов и латте.

Утвердительно кивнул на тарелку.

— Понятно…

Злость и возмущение помогли мне доесть завтрак.

Яд, что бурлил в венах и выливался в желание смертельно куснуть Брунетти, способствовал пищеварению.

Наконец, неугомонный охранник выпустил меня из кухни. В спину добавил назидательно

— Обед в четырнадцать тридцать, не пропустите, пожалуйста. Но если вы еще перекусите в полдень, я буду вам благодарен.

Я только фыркнула и вышла из дома. Направилась по аллее к галечному пляжу. Пока шла до бунгало, злилась все больше.

Пришлось сразу скинуть платье и прямиком войти в море. Мне необходимо было освежиться и угомонить нервное раздражение.

Дарио видно решил, что завел себе хомячка или японское Тамагочи. Будет меня кормить, одевать и издеваться?!

Ох, бородатый демон. Даже когда он не рядом, я чувствовала его незримое присутствие.

Проваливай, сицилийский бородач из моей головы к своей Франческе!

Глава 42

Вместо того, чтоб исчезнуть из моих мыслей, Брунетти появился в реальности!

Мафиози приехал под вечер и сразу пошел ко мне на пляж. В дом я не заходила целый день. Купалась и читала. Обед мне накрыли на ротанговом столике возле бунгало.

Дарио в привычной своей хмурой манере нагло втогрся в мое личное пространство. Я делала вид, будто не замечаю его нависающую черную бородатую тень и пялилась в раскрытую книгу. Он же, не долго думая, вырвал ее у меня из рук и откинул на шезлонг.

— И что дальше?! Совсем озверел, медведюга?! — я вскочила на него с кулаками. Погрозила перед косматой мордой чудища.

Такого роскошного и брутального. До безумия манящего своим крутым одеколоном.

Черт, Машка, соберись!

Мысленно дала себе увесистую оплеуху. Не должна я залипать на его наглющих глазах и вкусных губах, что искривились в усмешке.

— Смелая стала? Не соскучилась? — пророкотал мой экзекутор с высоты своего исполинского роста.

— Я для тебя трофей! Пленная девка. А значит, мне нечего скучать за тобой. Клиенты обычно хорошо платят и не держат в неволе. Так что ты не мой идеал. И вообще, отпусти меня домой и проваливай к своей молодой невесте! — я в сердцах оттолкнула сицилийского верзилу, намереваясь куда-нибудь сбежать подальше.

Дарио не сдвинулся с места. Ловко перехватил меня за талию и прижал к себе.

Как голодный зверь склонился к моим волосам и жадно втянул мой запах. Невольно по коже побежал табун мурашек. Я влажная в одном купальнике, впечатана в массивное тело в костюме. Руки Брунетти нахально ощупывали мою обнаженную спину.

— Пусти меня, — прошептала я. Голос пропал. В пучине сознания я понимала, что все происходящее абсурд. Но тело подчинялось Дарио, как хозяину. Млело. Таяло. Возбуждалось, — Пусти, тебя Франческа заждалась, — гневно выпалила я.

Но не вырывалась. Сил противостоять подавляющей власти и харизме любимого мужчины не было. Они иссякли давно.

— Ревнуешь, — довольно проговорил бородатый амбал.

Перехватил своей лапой мой подбородок. Затягивая капкан из пальцев туже, поднял к себе мое лицо. Повел большим пальцем по нижней губе. Грубая кожа ласкала и будила во мне порочные мысли. Вожделение было невозможно побороть.

— Мария, а знаешь, сучка, как я ревновал, когда ты скакала на члене Арманда?! — медленно прорычал Дарио и со злостью сжал мое лицо до боли, — Жена…Любимая…Предательница! Сука, и дуришь мне дальше голову. Только о тебе думаю…

Брунетти с яростью впился в мой ротик. Прикусил мою губу до металлического привкуса крови. Я вскрикнула и впилась в его язык в ответ. Отшатнулась только чтоб зарядить ему звонкую пощечину по бородатой морде.

Достал он меня! Обиженный сильно. В моем глазу соринку увидел, а в своем бревна не замечает.

— Проваливай к черту, Брунетти. Я виновата и сто раз молила тебя простить меня! Тебе нравится изо дня в день вспоминать мою измену, это твои психологические проблемы. Мне уже плевать, простишь ты меня или нет. Все! Надоело! Убирайся прочь и не тискай меня, как куклу. Иди в дом, невеста молодая ждет.

Я брыкалась, как необъезженная лошадь. Пыталась высвободиться от удушающего плена. Дарио же не собирался меня отпускать. Хмуро и зло пялился на мои потуги.

Только ручища свои затягивал на моей талии до хруста.

— Угомонись уже, — рыкнул он раздраженно.

Я выдохлась и устала быстро. Руки покрылись синяками от того, что я колотила бородатую скалу. А на лбу и висках выступила испарина.

— Что ты хочешь от меня? Зачем держишь меня в своем доме при живой невесте? — спросила я уныло.

Сколько можно тянуть кота за хвост?! Должен же этот сицилийский мафиози уметь формировать из мыслей предложения. Вот пусть попытается объяснить мне, чего он хочет.

Только вместо слов, Брунетти подхватил меня на руки и ступил в беседку. То чего он хочет стало сразу понятно. Сицилиец уложил меня на высокий матрас и придавил своей тушей сверху.

Его резко стало очень много на мне. Словно вся скала обрушилась.

— Нет. Нет. Нет, — заголосила я.

Но Дарио ловил мои губы и умело целовал. Распалял желание своими руками, которые стремительно проскользнули в плавки. Предательская влага и мои осипшие стоны ему очень понравились.

— Соскучилась по мне, стерва заморская, — хрипло шептал Брунетти.

Его пальцы настраивали меня не на тот лад, что нужно. Вместо борьбы и сопротивления, я отчаянно цеплялась в его плечи и ерзала бедрами навстречу.

— Ты ведь не простишь меня, — хныкала я, теряя связь разума с телом, что покорялось натиску захватчика, — Зачем?

— Хочу!

Звуки расстегивающейся молнии, нашего объединенного дыхания, шелест волн прибоя и тусклый свет закатного солнца…Все объединилось в единую картину нашей безудержной страсти.

Я не должна была сдаваться! Ни сейчас, ни потом. Дарио чужой мужчина, больше не мой.

Но разве возможно это объяснить плоти, что плавится и истекает от удовольствия?! Сердцу, которое даже через две пары ребер бьется в унисон с любимым?! Душе, что навек отдана в услужение сицилийскому демону еще давно, когда в итальянской часовне я ответила: "Да" и стала его женой?!

Брунетти держал меня крепко, словно боялся, что я выскользну из-под него. Толкнулся бедрами навстречу. Напряженный член ворвался в мое лоно. От распирающего удовольствия я сжала коленями бока сицилийца. А он и вовсе закинул мои щиколотки себе за спину. Сцепив зубы, я старалась не стонать в голос и не радовать Дарио своей капитуляцией.

Стоило ему двинуться, обжигая нежную кожу жаром каленного металла, как я забыла все свои установки. Выдержка уплыла, и я утонула глубоко в море наслаждения. Все проблемы и обиды испарились в огне нашей страсти.

Ритмичные толчки, пошлые звуки нашего секса и безумие, которым мы пропитывались, оглушали и разносились по всему пляжу.

Как бы я хотела, чтоб вся жизнь состояла только из секса с Дарио. Чтоб мы проводили двадцать четыре часа в постели. Я тогда б не вникала в проблемы, наслаждалась эйфорией и мускулистым телом опытного любовника.

Реальность жестока. Хуже самого сицилийца.

Брунетти утоляет похоть, трахает меня от скуки, пока интересно меня ломать. При этом женится на Франческе…

Такая она, сука, моя реальность. Горькая. Ядовитая. Отравляющая каждую клетку в моем теле и делающая из занятия любовью с желанным мужчиной порочную зверскую случку.

— Ты плачешь? Тебе больно? — тише спросил Дарио и замер во мне.

Я и вправду расплакалась во время самого интимного момента.

Прикрыв веки я ощущала, как слезы продолжают катиться из глаз, бежать до висков и капать на матрас.

Горячие губы по очереди коснулись моих глаз. Брунетти собрал все слезы. Горячие поцелуи посыпались на мои веки, ниже по щекам, снова на губы. Грудную клетку распирало одновременно от боли и обиды, а еще неожиданная нежность и фантомные воспоминания рвались наружу.

Зачем он со мной чуткий и заботливый в такой миг, когда я уже была готова принять его зверскую жестокость. Потребительское отношение лучше. Оно не воскрешает надежд на нормальные отношения.

— Быстрее, — я толкнулась бедрами навстречу, возобновляя порочные толчки. Пусть заканчивает эту пытку. А я, глупая Машка, пойду топиться в море…

Всплеска эйфории было не избежать. Оргазм настиг нас практически одновременно. Дежавю, когда Брунетти кончает в меня, испугало до отрезвления. Когда-то подобная выходка стоила мне беременности. Сейчас я точно была не готова к таким последствиям.

Мы несколько минут лежали спаянные вместе. Дарио удерживал мою голову в ладонях и спокойнее целовал губы, уже опухшие и раздраженные от колючей бороды.

Я вымоталась и иссякла. Не было желания уклоняться или спорить. Хотелось просто дождаться, когда он наиграется и отпустит меня, чтоб скрыться в своей комнате и постараться качественно принять душ и вымыться от следов запретного секса.

Подумать только, я стала любовницей бывшего мужа при новой невесте. Франческа в доме, а мы занимаемся сексом на пляже в нескольких метрах. Абсурдность ситуации зашкаливала. А ревность с каждой минутой становилась гремучее и острее ранила сердце.

— Все. Пусти. Я хочу в душ, — поворочалась я под стокилограммовой тушей сицилийца.

Плеск волн становился громче. На море начинался шторм. Колючий ветер обдирал мою обнаженную кожу. Я не ощущала больше жара страсти. Только горечь и опустошение.

— Ночевать будешь в моей спальне, — рокот голоса Брунетти напоминал штормовой ураган.

— Конечно, жди, — с цинизмом усмехнулась я.

Интересно, я смогу сдвинуть шкаф и забаррикодировать дверь от этого амбала?!

Неужели он еще не насытился мной? Пусть с Франческой ночует, козлина мафиозная.

Жалела ли я, что в который раз позволила овладеть своим телом?!

Не знаю. Точного ответа на этот вопрос в моей бедовой голове не было.

Если б я была более стервозной и рассчетливой, то я бы постаралась бороться за любимого мужчину и отбивать его у молодой невесты.

Вешалась бы Брунетти на шею и охотнее раздвигала ноги.

Но как объяснить самой себе, что в тридцать лет пора перестать верить в чудесатые чудеса?! В любовь гангстера, в верность и преданность полигамных мужчин, в то, что я простая девушка из глубинки достойна быть женой олигарха и рассчитывать на прощение с его стороны.

Все прах, пыль, глупость.

Ничего у меня с Дарио не будет…

Кроме секса! И то, пока он хочет…

***

Раз, два, три, Дарио, не входи!

Не входи!

Сумасшествие прогрессировало в моей голове. Я итак всегда была с конкретным приветом, а в такой ситуации я мутировала. Сидела в темноте комнаты на полу в дальнем углу и уверенно сходила с ума.

Что я такое за существо?! Полевая мышь, запуганный заяц или варенная креветка…

Я точно не женщина с гордостью и нормальной самооценкой. Если я до сих пор в доме Брунетти и не выцарапала ему наглые глаза. За невесту, за мой плен, за пренебрежение и использование меня.

Пипец, я впервые не знала, что делать. Сбежать возможности у меня не было. Дарио позаботился о надежной охране. Теперь даже воду выгружали за периметром дома. Вырваться из крепости мафиози можно было только на тот свет.

Но меня еще не довели до ручки, чтоб бросаться в крайности. И вообще, я оптимист, а это очень мешает в пессимистических решениях.

Юмор обычно помогал мне жить и бороться со всем дерьмом, что неиссякаемым градом сыпалось на меня ото всюду. А тут прям катастрофа. Из-за мысленных приколов и подъебок самой себя, я никак не могла решиться на отчаянный шаг. Да и в какую сторону его сделать?!

В сторону моря или отвесной скалы?

Ну, допустим, я уже приехала к финишу и готова распрощаться со своей бессмысленной жизнью. Дарио только выдохнет с облегчением и поскачет с Франческой танцевать Вальс Мендельсона под луной.

Своим необдуманным поступком я сделаю хуже только себе.

И мои радужные планы на одинокую жизнь с десятком котов останутся нереализованными. Бедные котики, я не могу с ними так поступить.

Зачем я вообще плачу и извожу себя?! Взрослая баба, а развела трагедию на ровном месте. Ну подумаешь, трахает любимый мужик двух женщин сразу, одну меня, вторую Франческу. Чего ж себя из-за этого убивать?!

Надо просто ЕГО замочить!

Тогда все встанет на свои места, а я снова стану свободной и приятно одинокой. Тогда и начну скупать породистых пушистых котиков и подбирать на улице потрепанных котят. Мне надо минимум десять, чтоб искупить смертный грех и оправдать свое безумие.

Ну или есть еще вариант отправиться к Белле в Вольтерру. Стать ведьмой и бродить с посохом по итальянским землям, нагоняя жути на неверных мужей.

Короче, планов на будущее во мне зрело немерено. Работы непочатый край. Умирать мне совсем рано.

Хотелось себя замучать. Но задница онемела от сидения на жестком ламинате. Поэтому после полуночи я поплелась в свою кровать. В мягких перинах мучаться от ревности оказалось удобнее. Воспаленные от слез веки стали свинцовыми. Я забыла о чем еще хотела посокрушаться и… уснула!

Сновидения меня испепеляли огнем. Под утро стало невыносимо жарко. Я спросони откинула одеяло и случайно зарядила Брунетти по физиономии. То, что рядом со мной спал этот косматый медведюга я не сомневалась. Ладонь четко проехалась по жесткой бороде.

— Ну какого черта ты приперся? — проворчала я раздраженно, пытаясь отодвинуться от мужика — печки.

— Спи еще, — хрипло приказал мой ночной кошмар и заграбастал меня лапой под свой жаркий бок.

Нет, ну так мы не договаривались!

Между нами трагедия! Где вообще Франческа? Ее не смущает, что "милый женишок" топчет чужие кровати?!

— Проваливай, демон, — не раскрывая глаз, я перекрестила воздух, выкрутилась в руках Дарио и уперлась в его бедро пятками. С силой начала выталкивать наглого мужика двумя ногами из своей кровати.

Пыхтела и толкалась еще руками, — Вали, на хрен, бородатый жених. Тебя невеста ищет.

— Блядь, дура! Да заткнись ты уже! Мария, ты самая чокнутая женщина, которую я встречал, — ворчал недовольно сицилиец.

Мы начали бороться. И сдаваться в этот раз я не собиралась. К тому же я выспалась и отдохнула, победила свой дебилизм и чувствовала прилив энергии, чтоб новый день начать разумно. Именно поэтому я со своими пятидесятью килограммами ввязалась в постельную борьбу с центнерной тушей стальных мышц.

Да уж. Как вы понимаете, Брунетти завернул меня в бараний рог меньше чем за минуту. Оголил мою попку, бессовестно задрав шорты. Я вскрикнула от боли, когда Дарио хлопнул меня своей лапищей по жопе.

— Ах, ты ж морда протокольная! Совсем сдурел?! Мало того, что вторгся в мое личное пространство, еще и лупишь меня всей пятерней! — возмущенно заорала я. Перед глазами заискрила белизна подушки. Или это искры посыпались от шока.

— Я ведь предупреждал, угомонись. Дам еще раз по жопе, если будешь брыкаться, — сицилиец с ухмылкой придавливал меня в матрас. Оседлал сверху и удерживал одной рукой мои запястья за спиной.

— Ну ты и гад бородатый! — шипела я змеюкой. Как же мне хотелось, чтоб в меня вселился Халк, и я стала равным противником Дарио, — Отпусти меня!

— А если нет, то что? — поглаживая пальцами нежную кожу на попе, спросил мой экзекутор.

— А то! Я стала ведьмой в Вольтерре. Я нашлю на твой сад саранчу, тебе наколдую импотенцию, а твоим врагам горы кокаина, чтоб они заполонили все наркоманские рынки и вытеснили тебя из преступного бизнеса! — громко и четко произнесла я.

Вот так, знай наших.

Кстати, хорошая идея. Надо будет все воплотить в жизнь. Конечно, когда я выберусь из под этого амбала.

Дарио замер, я в ответ притихла. Испугался, демон?

Брунетти расхохотался так громко, что я сама испугалась.

— Какая же ты дура! Мария, — он склонился к моему затылку, сильнее придавливая своим телом.

— Это не ново. Я и без тебя знаю, что дура. Иначе, не приехала бы за тобой в Палермо.

Пытаясь лавировать между подушкой и горячей медвежьей тушей, я вцепилась в борт кровати и подтянулась на руках. Брунетти шарпанул меня обратно под себя и перевернул на спину. Крутанул, как юлу, не прилагая особых усилий.

Схватил мои руки и завел над головой, перехватив запястья.

— Пусти, бородатый цыган! Думаешь, если богатый и сильный, то можешь мной вертеть как захочешь…

Дарио остановил поток моего бреда поцелуем. Яростным и безжалостным, потому что очень сексуальным. Его губы накрыли мой возмущенный ротик, язык протолкнулся к моему. И я забыла свою заготовленную речь, щедро приправленную афоризмами и шуточками.

Хорошо гад целуется. Слишком хорошо.

И язык его развратный, и вкус запретного плода, и руки, которые начали хозяйничать на груди. Все вкупе меня завертело каруселью, вышвырнув из головы посторонние мысли.

И снова я не смогла удержаться от бородатого соблазна. В какой-то момент оказалось, что пальцы мои самовольно сжимают покатые твердые плечи. Оглаживают волосатую грудь. И совершенно бессовестно спускаются по рельефу пресса.

Дальше все было, как в сгущенном молоке.

Сладко и тягуче. Страсть переполняла нас. После борьбы на адреналине секс напоминал ядерный взрыв.

Все ощущения расходились по венам раскаленным свинцом и собирались в самом греховном местечке между ног.

Мы обнаженные и потные. Я уже верхом на Дарио извиваюсь на его гигантском члене и кричу в голос, когда его бесстыдные пальцы ласкают то грудь, то массируют жемчужину на лоне.

Вспышки радужного оргазма, как искристое вино, заставили голову закружиться и упасть на грудь Брунетти.

Мы еще долго лежали сплетенные вместе. Дарио задумчиво гладил мою спину. Я чувствовала, как по бедрам вытекают наши липкие жидкости сладкого удовольствия.

И сердце сицилийца так громко билось, будто хотело вырваться наволю из мускулистого тела.

— Ты любишь меня? — шепотом спросила я.

Казалось, момент для откровений подходящий. Мы лежим в обнимку после жгучего безумного секса.

— Да, Мария, — ровно произнес Дарио. Даже хриплый голос не дрогнул.

Я чуть отклонилась, чтоб взглянуть в косматое лицо Брунетти. Он не шутил. Серьезное выражение и блеск в глазах подтвержал его ответ.

— Прости меня уже. Я устала бороться с твоей обидой. Ты не говоришь, не высказываешь то, что тебя гложет. Унижаешь меня присутствием Франчески. Я на грани. Хочу утопиться от депрессии, — честно призналась я.

Нет лучшей микстуры для больных сердец, чем откровенное признание.

Но у Брунетти было по-прежнему свое видение ситуации.

— Все останется как есть, — безапелляционно произнес мой мучитель.

— Отпусти. Мне надо в душ, — едва сдерживая слезы, произнесла я.

Ох, ну какая же я жалкая и глупая Машка. А я то поверила в свои силы. Что признание Брунетти имеет силу над моими желаниями. Плевать ему на мое мнение и извинения. И ему не плохо держать в доме с женой еще и любовницу.

Любит он меня?! Ага, конечно, три раза по выходным. Этот гад только себя любит. Безраздельно и всепоглощающе.

Дарио не удерживал меня. А я поплелась в душ, до последнего шага надеясь, что он нагонит меня и переубедит в своих чувствах. Уже под душем, захлебываясь соленой водой, что стекала из глаз, я приняла окончательное решение наплевать на Дарио с самой высокой колокольни.

Как можно быть таким эгоистичным мудаком?! Его когда рожали, видно сразу в золотую пеленку обернули и с детсва поили слезами несчастных жертв. Чтоб он наверняка вырос суровым бородатым монстром.

Когда я вышла из ванной комнаты Дарио уже не было в спальне. Его след простыл с первыми лучами солнца. Хотелось понадеяться, что он, как вампир, сгорел навсегда и больше не будет меня терроризировать…

Глава 43

На завтрак я не спустилась. Занималась аутотренингом.

Села по турецки на пол перед зеркалом и повторяла мантру повышения самооценки: Я красивая, молодая, умная женщина. Я самодостаточная личность и люблю себя. Брунетти не удастся меня сломать. По сравнению с Игорем, он вообще Аленький цветочек. Муженек у меня был редким мудилой. Как бы Брунетти не старался быть козлом, у него не выйдет переплюнуть моего бывшего слизня.

Даже новоиспеченная невеста Франческа не сможет испортить мое впечатление от сицилийца. Трахается он как Бог. Состоятельный, как президент. И красивый своей брутальной красотой, как горный викинг.

В копилке Дарио было больше плюсов, чем минусов.

Минус был единственный — молоденькая сучка, вставшая на моем пути к долгожданному счастью.

Может, было б мне восемнадцать, я бы сдулась и реально поплыла подальше от берегов Черногории искать необитаемый остров на тот свет.

А так…

Не дождутся, кровопийцы!

Снова повторила, что я умная и красивая. Люблю себя больше всех!

День я провела занимательно и весело. Металась по комнате, как загнанная тигрица. Обретала душевное равновесие, подходила к двери и теряла весь боевой настрой за несколько шагов.

Получалось, что б выйти в коридор, мне надо было медитировать сразу у двери.

На том и порешила.

Надела самое красивое платье, которое нашла в своем гардеробе. Привела в порядок волосы, смочив концы и расчесав пряди. Пощипала щеки, как в старых мультиках Василиса Прекрасная.

Время близилось к обеду, а у меня во рту маковой росинки не было.

Что это я удумала?! Голодать из-за Брунетти, когда он с довольной мордой шикует?! Не дождется.

Я спустилась в гостиную. Длинный стол был накрыт к обеду на три персоны.

Как мило!

Один Дарио и две женщины. Мохнатая морда не треснет? Сицилийский султан, чтоб его поразило расстройство желудка!

Я огляделась по сторонам, не заметила ничего подозрительного. Все как обычно — здоровяки с оружием у двери с лицами по которым плакал кирпич. Необъятная немая кухарка на кухне. Обстановка уютная и душевная, как в тюрьме с послабленным режимом.

Я нагло взяла тарелку и пошла на кухню. Под осуждающим взглядом домработницы начала громыхать кастрюлями и стеклянными крышками. Только решила положить себе овощей и запеченую дорадо, как немая женщина излечилась от недуга.

— Мария, вам нельзя так, — с жутким акцентом неправильными фразами начала изъясняться защитница провианта, — Господин Брунетти приказал накрыть совместный обед. Он будет зол, если вы перечить и самовольничать. Дождитесь пару минут. Все к обеду уже собираются.

Я сделала удивленные глаза и закинула в рот кусок морковки. Громко похрустела молодым корнеплодом.

— Там в окне Дед Мороз, — указала ей на дверь на веранду. Пока грузная тетка обернулась, зачерпнула ложку рагу и положила себе на тарелку.

Вышла из кухни с гордо поднятой головой. Тарелку-то у меня отбирать не будут?!

— Мария, хозяин будет ругаться, — испуганно догнала меня женщина.

— Это он вам хозяин. А я со Средних веков и переворота феминисток имею равные права со всеми членоногими! Особенно с бывшим мужем. Я не его рабыня. Ем и пью когда хочу. К тому же ругаться он будет на вас. А мне вас совершенно не жалко. Вы моих детей не крестили, чтоб я беспокоилась о вашей судьбе. С некоторых пор я очерствела к чужому горю.

Пока я забалтывала домработницу, откупорила бутылку красного вина и налила себе полный стакан.

— Мария… — укоризненно начала женщина.

Но я решила не применять культуру в общении с ней. Дерзко перебила философской речью под первый глоток вина:

— Дорогая, я Мария уже тридцать лет. Мое имя, сказанное вами с осуждением, не заставит меня сесть за стол с твоим хозяином. И вообще, я уже наелась.

Я подхватила булку со стола и бутылку вина, с грохотом бросив тарелку с рагу. Летящей походкой выпорхнула на веранду.

Прошла по тропинке к беседке у моря. Удобно расположилась на шезлонге, закинув босые ноги на невысокий стол.

Достали все! Интересно, если я начну вести себя как невоспитанная стерва, может тогда Брунетти выдворит меня из своего особняка и вернет мне мою свободную жизнь?

Полчаса я наслаждалась бегом шуршащих волн моря. Наблюдала кровавый закат, дышала свежим морским бризом. И радовалась своему маленькому бунту. Вино в бутылке высыхало пропорционально моему улучшающемуся настроению.

Движение из дома привлекло мое внимание.

Брови поползли на лоб, когда я поняла, что происходит. Охранники несли стол с террасы ко мне на песок.

Под моим пристальным взглядом они поставили необходимую мебель в опасной близости от меня. Домработница, пряча глаза, как страус в песок, начала выносить на белую скатерть приборы и блюда с едой.

Сервировка стола меня забавляла.

Скорее всего виной моему искристому ликованию было выпитое вино на голодный желудок.

А может тот факт, что Дарио ради меня распорядился накрыть стол на улице?

Но когда на пороге появилась Франческа в шёлковом платьице, я помрачнела. Залпом допила вино, разглядывая приближение этой принцессы нагорошине. Тонкая пудровая ткань облегала ее идеальную фигуру, как вторая кожа.

Я сидела расслабленно и сгорблено. Посмотрела на сладки внизу живота. Я конечно, сильно похудела в последние дни. И сиськи чуток провисли.

Сначала решила выпрямиться и втянуть живот… а потом передумала. Да насрать и на Франческу и на Дарио!

Я королева даже горбатая. Мне так удобно. Цели понравиться Брунетти у меня уже не было. А соревноваться в красоте с молодой девчонкой — это заведомо проигрышное мероприятие. Поэтому я плеснула себе еще бокальчик красного и легла на топчан с ногами.

Франческа села за стол ко мне спиной. Девушка старалась не смотреть в мою сторону. Повезло Брунетти с невестой. Такую покорную дуру еще поискать надо. Ее видно от рождения воспитывали, что измены мужа — божья благодать и воспринимать любовницу в одном доме с собой надо с радушием и улыбкой.

Я фыркнула пьяным смехом. За-а-абавно!

Дарио вышел из дома следом за Франческой. В черной футболке, рукава которой обтягивали его массивные ручища в мрачных татуировках. И в черных брюках. Я мысленно окрестила сицилийца успешным гробокопателем. Его взяли б работать на кладбище в таком прикиде без собеседования. Хотя кровавое резюме с перечнем загубленных душ, было б его козырем в рукаве при приеме на работу.

Брунетти подошел ко мне, нависая непроглядной тучей. Я сделала вид, что не заметила медведя в подсобке. Отвернулась к морю и вальяжно закинула руку за голову. Бокал с вином гулял в моей второй руке ко рту и обратно к подлокотнику шезлонга.

— Сядь за стол, Мария, — прошипел сквозь зубы Дарио.

Я кокетливо улыбнулась сицилийцу.

— А что мне за это будет? Трахнешь меня на столе перед Франческой? Если нет, то я не пойду. Меня и здесь неплохо кормят, — с этими словами я снова отпила глоток вина.

Брунетти порывисто подался вперед. Я не успела охнуть, как он вырвал у меня бокал из рук и демонстративно вылил вино на песок.

— Да, ты прав, мне достаточно на сегодня. К тому же такой кисляк не в моем вкусе. Небось самое дешевое пойло взял. Признайся, хотел отравить своих любовниц, чтоб новых завести? — злорадно усмехнулась я и начала медленно подниматься с топчана.

Я поела, попила, мило поболтала с Дарио. Вечер итак удался. Куда уж просить большего?!

— Мария, присядь к столу. Я хочу поговорить с тобой, — сдерживая бурлящий гнев, прорычал Дарио. Ему явно стоило неймоверных усилий, чтоб не разбить винный бокал у меня на лбу. А потом не придушить в излюбленной манере.

— Отвянь, демон. Крестить тебя бессмысленно. Закажи мне на завтра ведро святой воды. Я тебя поливать буду. Вдруг перестанешь над людьми издеваться и зацветешь, как китайская роза…

Я оттолкнула Брунетти в грудь, чтоб он дал мне пройти. По факту получилось, что он не сдвинулся с места. А я оттолкнулась от него и чуть не завалилась назад на шезлонг. Дарио среагировал моментально. Подхватил меня в свои лапы за талию.

— Твою мать, Мария! Ты пьяна!

Я — пьяна? Да?! Ой, горе — то какое!! Представьте себе меня, глупую Машку… ну или просто израненную мою девичью душу в попытке взбунтовать и вернуть себе хоть часть растоптанной самооценки, при этом я наделена фантастической способностью все раскрасить в юмор, глубоко под улыбкой захлебываясь от слез…

Ну что ж… А хорошее оправдание, мое пьяное состояние! Так что, господин Бородач, повеселимся?

Глава 44

— Мария… — недовольно рычал Дарио сквозь броду. Я только хотела возмутиться, что не такая я. Вино само пришло.

А отказывать гостям не учтиво. Вот я и вылакала почти всю бутылку.

Но Брунетти чертыхаясь и матерясь закинул меня к себе на плечо, как мешок с картошкой.

Я повисла вниз головой на его спине.

— Посмотри, Франческа, что тебя ждет, если откажешься обедать, — истерично взвизгнула я, когда заметила, что малышка смотрит на меня с такой очаровательной ненавистью, что мне аж приятно стало.

Для приличия я побрыкалась. Несколькими крепкими фразами обматюкала Дарио, который припечатал мою попку в платье здоровой лапой. Тепло от его кожи проникало сквозь ткань и вызывало мурашки. Даже в такой критичной и скандальной ситуации этот сицилийский мафиози меня возбуждал.

Ну или я просто свихнулась и полирнула свое невменяемое состояние винишком.

Хм. Интересно, а как правильно себя вести, когда любимый мужчина уходит к молодой невесте? Еще и маринует обоих соперниц в одном котле?

Драться с Франческой и выдергивать ее лощенные волосишки? Это, конечно, не плохой вариант. Однако, совершенно бесполезный. Ведь девушка не виновата в полигамии кобеля.

Дарио вошел в дом со мной на плече. У меня закружилась голова и стало дурно.

— Пусти, Брунетти. В свою комнату я с удовольствием пойду самостоятельно.

Сицилиец пер, как танк, не реагируя на мои просьбы.

Когда в коридоре он повернул в противоположное направление от моей комнаты, я напряглась. Он же не собирается меня запереть в каком-нибудь чулане в воспитательных целях!

— Эй, пусти, говорю, мужлан, — я с новыми силами забарабанила по твердой спине мужчины.

В чулане меня закрывать никто не собирался. Сицилийский бородач придумал для меня казнь изощреннее.

Он вошел в свою спальню и пересек комнату несколькими большими шагами. Скинул меня с плеча только в ванной. И сразу включил ледяной душ.

— Ах ты ж, инквизитор! Да чтоб тебя растерзали барсуки, когда ты уснешь, — завопила я, щурясь от колючей холодной воды.

— Непослушная. Дерзкая. Говорливая, — с каждым произнесенным словом интонация в голосе Дарио менялась. Он нагло сорвал с меня платье, оставив дрожать меня в одном белье. Полоснул безжалостным жадным взглядом по моей фигурке, обездвиживая и заставляя заткнуться.

— Что, опять будешь трахать?! — нагло ударила я его по морде.

Отдернула руку, словно обжегшись. Бить лицо Брунетти больно, как я могла забыть. Борода не смягчила удар о твердые скулы. Этот гад, как Кощей бессмертный, куда ни плюнь или кости или мускулы.

— Иди на пляж. Там тебя невеста ждет, — яростно прошипела я.

Дарио оскалился, как голодный зверь.

— Зачем мне невеста, если у меня есть жена… И, да. Буду трахать!

Ошарашив меня своими словами, Дарио втиснулся в душевую, заставляя меня отступить к стенке и стянул с себя футболку. Неотрывно глядя мне в глаза, настроил воду до приятной теплоты.

Я сглотнула слюну, в который раз любуясь рельефным телом Брунетти. Его создал не Бог, а демон. Чтоб искушать и подчинять наивных девушек.

Красивое совершенное тело, которое не портили шрамы и татуировки. А служили картой его опасной жизни. Каждый виток черной туши под смуглой кожей, каждый след под жесткими волосами, манили прикоснуться и провести пальцами. Обласкать грубого и жестокого мужчину, смять его в своих объятиях, придав ему мягкости. Очень хотелось поделиться с Дарио своей нежностью и любовью. Отвоевать его обратно себе и у Франчески, и у мафии и у целого мира. Сделать снова своим единолично.

Брунетти поднял мое лицо к себе. Мои зубы еще стучали от холода и нервного припадка. Выпитый алкоголь кружил голову. А усталость и обиды давили плечи и грудную клетку надгробной плитой.

— Я устала. Хочу покоя. Любви, — шепотом пробормотала я.

Язык заплетался сильнее, чем я предполагала. Вышло уж очень жалобно, как писк голодного котенка на улице.

Дарио притянул меня к себе на могучую грудь и обнял. Выдохнул в моих волосал долгий глубокий выдох. Словно отпустил обиду за измену.

Мы стояли в обнимку целую вечность. Я согрелась от жара его мускулистого тела. Его руки дарили необходимую мне защищенность и необычную для него нежность.

Брунетти стащил с меня мокрое белье. Смотрел на меня как — то очень странно и трепетно. Словно я его сокровище, а он деспотичный огнедышащий дракон. И готов испепелить всех, кто коснется меня.

Собственнический взгляд, пропитанный жадной любовью, привязывал меня к нему все сильнее и вырваться и сбежать уже совсем не хотелось.

Даже мысли о Франческе стирались и отступали на задний фон, а образ молодой красавицы становился размытым и неважным.

Брунетти собрал в кулак полотенце с сушилки. Обернул меня в него как в кокон и подхватил на руки.

Мои веки стали свинцовыми и упали на глаза неподъемными якорями.

Дарио бережно уложил меня в постель. Сам переоделся в сухую одежду и устроился рядом. Сгреб меня в охапку. Влажная борода щекотала мое плечо, а жесткие губы приятно и ласково поцеловали шею.

Я усыпала в комнате Дарио, рядом с любимым мужчиной, забыв обиды, ревность и страхи.

— Мария, что же ты за женщина такая… диковиная?! — хрипло проговорил Брунетти.

— Заморская — баклажанная, — сладко зевнув, ответила я, — А ты острый перец, вредный итальяшка.

— Болтливая и глупая.

— Сам дурак, — уже сквозь сон, я продолжала препираться. Снова почувствовала поцелуй на шее.

— Люблю тебя, дуру!

— Я знаю. Я тебя тоже, демон.

И мое сознание заволокло блаженным туманом. В жарких объятиях Дарио качало как в колыбели на волнах Адриатического моря, целого океана признания наших чувств.

***

И вот наступил новый день.

Волшебство растаяло, а горячий бородатый сицилиец испарился. Я погладила ладошкой смятую подушку, которая еще хранила тепло мужского тела. Переползла на место Брунетти, кутаясь в простынь и вдыхая его аромат.

Сколько он еще позволит находиться мне рядом?!

Не думаю, что новая молодая жена безропотно будет сносить мое присутствие в семейном особняке.

Солнце опаляло веки и слезы капали из глаз на наволочку. Хотелось одновременно выключить небесное светило и вернуть вчерашний вечер. Мы с Дарио ведь столько могли сказать другу другу, если б я не напилась и не уснула. Теперь от стыда и осознания своей беспомощности, в горле першил тернистый ком.

Моя сицилийская сказка в Черногорском заповеднике скоро подойдет к концу.

Куда я отправлюсь на этот раз? Обратно домой воевать с Игорем и выселять его из старой разрушенной квартиры. Мне она на фиг не нужна. Жить я там после этого мерзкого слизня не собиралась. Но повеселилась бы знатно, ругаясь с бывшим мужем, отвлеклась бы от мыслей о брутальном итальянце, который и дальше мог бы быть моим настоящим мужем, если б я не сдалась и не прыгнула в объятия Арманда.

Но я уже давно искупила свою вину и пострадала за слабость. Сколько можно растягивать казнь и протыкать мое сердце ржавым клинком упреков и ненависти?!

А может я вернусь в Геную… Энрико с Анхелой будут рады меня видеть. Да и Тереза уже выросла, превратилась в хорошенькую девушку. Мне с ней интересно и весело. Она сейчас впитывает информацию, как губка, но и отдает тонны позитивной чистой энергии. Особенно, когда смеется и радуется.

А может, стоило бы вообще начать новую жизнь. Укатить на Занзибар, в Париж, в Барселону или на Хошимин. Да куда угодно.

Я в свои тридцать с хвостиком оказалась очень счастливой женщиной — не привязанной ни к семье, ни к жилью. У меня ничего нет. Белый лист. Могу творить новую историю жизни с начала. Правда в руках только сухой горький мел. А на белой бумаге им писать совсем неудобно и незаметно.

Так и я. Призрак самой себя. Потухшая лампа надежд.

А ведь всего несколько лет назад я мечтала о карьере, об удачном бородатом браке, и что стану полноправной хозяйкой в черногорском особняке, в котором искристо звучал бы детский смех и проводились воскресные ужины.

Ничего у меня теперь нет. Могу ехать куда хочу. Делать что хочу…

Только ничего не хочу. Как восковая свеча, я выгорела и растеклась некрасивой кривой лужицей.

С трудом собрав себя в кучу, после душа я решила продлить очарование утра. Поиграть еще немного в счастливую супругу Дарио.

Распахнула его шкаф и нагло выудила одну из его рубашек.

Повторяла, как мантру "Плевать на Франческу".

Надела на обнаженное тело огромную черную рубашку. Холодный шелк ласково обнял тело, и я завернулась в нее, как в целебный кокон.

Очень сложно и больно любить недосягаемого мужчину. Даже то, что вчера Брунетти говорил мне о своей любви, я не воспринимала всерьез. Это были просто слова утешения для пьяной Машки. Дарио был нежным со мной, наверняка, неспроста. Его сицилийское величество терпеть не может бабские истерики. Вот и наплел мне с три короба.

Я решила на рубашке не останавливаться. Наклонилась к ящику с галстуками, планируя один из них использовать как пояс. Из рубашки Дарио получилось забавное платьице. Жаль, что оценить некому мою кричащую сексуальность.

Вероятно, после тридцатника крыша едет безвозвратно. Скоро я выкрашу волосы в роскошный сиреневый, куплю себе красную помаду и чулки, и пойду соблазнять приезжих на пляжи. А кантри певица Долли Партон станет моим кумиром и путиводной звездой.

Я нервно хихикнула. Ох, Машка-Машка, совсем свихнулась из-за бородатого сицилийца!

Вытянув шкаф практически полностью, в глубине среди свернутых змеей галстуков я увидела знакомую папку.

Все нервы задрожали, как натянутые струны. Сердце припустило кастаньетой.

Эту злосчастную папку и документ, что хранился в ней, я бы узнала даже на дне колодца. Дрожащей рукой я потянулась к бумагам и распаковала договор о разводе, который я сама лично подписала, когда Брунетти потребовал.

Я раскрыла листы с напечатанным текстом, смыслом которого была вся моя жизнь. Всего один росчерк пера, и я больше не Мария Брунетти. А снова заморская глупая Машка.

И вот, смотрю я на пустую графу, где должна стоять подпись Дарио и ничего не понимаю…

Подписи-то нет!

Брунетти не подписал бумаги на развод со мной. Более того через весь текст тянулась ровная черная полоса. Будто кто то фломастером или жирной перьевой ручкой в сердцах зачеркнул ненавистный договор.

Я упала голой задницей на паркет и продолжала крутить бумаги в руках, как цыган солнце.

Что ж это получалось?! Я до сих пор… жена Дарио Брунетти?!!!

Глава 45

Как бы поступила нормальная адекватная женщина в ситуации, когда узнала б, что ее с любимой мужчиной не развели и их до сих пор связывают не только чувства, но и штамп в паспорте?!

Вот, честно, не знаю.

Я — то ведь адекватной никогда не была. Поэтому решила действовать от обратного. Логика и зравый рассудок — не мое.

Вернув документы обратно в шкаф, я все же воспользовалась галстуком. Даже двумя. Из одного сделала, как и планировала пояс, а второй важно повязала на шее. Я теперь деловая и пора вступить в свои права. Дарио должен мне все объяснить.

Немедленно!

На кухне меня ждал конкретный облом. Никто из персонала не знал, когда вернется хозяин, только пожимали плечами и внимательно разглядывали платье из рубашки.

Энергия во мне бурлила и била ключом по голове. Мне необходимо было что то срочно предпринять, пока я не взорвалась от переполнявших меня чувств и эмоций.

Потому я спешно пошла искать себе жертву. Франческа идеально подходила на роль девочки для битья.

Эта итальянская сучка, наверняка, с первых дней жизни в доме Дарио знала, что я его законная супруга. Ни о каком браке между ними с Брунетти и речи быть не могло.

А за то что она потрепала мне нервы, хотелось отыграться.

В ее комнату я постучала кулаком. Громко и раздраженно.

Испуганная принцесска показала итальянский нос в узкий просвет приоткрытой двери. Я нагло вломилась в ее комнату, оттесняя девушку в бок.

— Пора нам с тобой подружиться, Франческа? А то, что ж мы, как неродные, прячемся друг от друга?! Я жена Дарио. Так понимаю, что и ты скоро станешь ему женой. Будем жить дружной швецкой семьей. Я, чур, буду загорать и читать книжки. Ты можешь стирать вещи и убираться в доме. Я не против, честно, — с гневной тирадой я вломилась в ее личную комнату. С интересом осмотрела барби-мир молоденькой девчонки. Платья и туфли, что виднелись в приоткрытую дверцу шкафа, смятую постель лавандового цвета с ворохом подушек, отороченных мягкой бахромой, стол, заваленный косметикой.

— Ты ведь молодая девушка, зачем тебе столько косметики? — удивленно спросила я молчаливую овцу.

Франческа недовольно поджала губы в тонкую линию и заложила тонкие ручки под грудью.

— Мария, ты можешь дождаться меня в гостиной. Я спущусь через полчаса, и мы поговорим, — она предприняла попытку меня выставить. Даже пальчиком указала в сторону выхода, типо, я совсем тупая и начну биться в стены вокруг двери, если она мне не покажет на дверь.

— Признайся, ты знала, что мы с Дарио еще в законном браке? — надвигаясь на нее со злобным выражением лица, спросила я грозно.

Девчонка удивленно приподняла брови:

— Конечно. А в чем, собственно, претензия, Мария? Я ни чем тебя не обидела, никак не задевала Дарио. Я вообще жду, когда Брунетти разберется, наконец-то, с Хименосом и Эскудеро, и я смогу вернуться домой.

Я сглотнула вязкую слюну. Франческа сейчас казалась старше и мудрее своих лет. Не увиливала от ответов, держалась прямо и открыто.

— Но ты ведь невеста Дарио? — уже не так уверенно переспросила я.

— Что за чушь?! Как я — дочь покойного Медичи Паолоретти могу быть невестой женатого мужчины?! — она фыркнула и поморщилась, как кошка, которой вместо валерьянки налили в миску соляной кислоты.

— Но… Антонио сказал, что ваш союз предопределен. Слияние влиятельных мафиозных кланов…

Я устало потерла виски. Сегодняшний день полон сюрпризов. Осталось еще прилететь розовому единорогу и сделать салют из конфетти.

— Эту нововость распространили без моего согласия. А Дарио не опротестовывал слухи. Мой брат только обратился за помощью к Брунетти, чтоб припрятать меня, пока мексиканцы зверствуют и охотятся на наших людей. Марселло прекрасно осведомлен о вашем браке с Дарио.

Жесть… Я как прибитая поплелась к двери. Чуть и вправду не вмазалась в стену. Где там Франческа показывала выход?!

— Мария!

Я обернулась к девушке.

— Даже если б вы не были официально расписаны с Дарио, это ничего бы не поменяло. Сейчас не каменный век, чтоб я хоронила свою судьбу в руках мужчины, крепко влюбленного в другую женщину. Я с детства знаю Дарио. Поверь, ты первая и единственная женщина, которой удалось укротить этого свирепого хищника…

— Да уж… спасибо.

Я неожиданно прониклась к Франческе. Ничто так не радует истерзанное женское сердце, как устранение соперницы.

— Извини меня, — добавила я перед выходом.

Новости шокирующие…

Моя жизнь точно карусель убийственных событий. То меня от горя плющило, как хомячка в центрифуге. Теперь же у меня за спиной выросли крылья больше чем у Анджелины Джоли в Малифисенте.

Люблю Дарио! И я счастлива, что я его законная супруга, а Франческа только гостья в доме. В нашем доме!

Глава 46

Игра продолжилась.

Я придумала на ужин приготовить свою фирменную жареную картошку и открыть бутылку вина. Решила не пить до прихода Брунетти. Прошлого пьяного вечера хватило. Сегодня мне хотелось, что б все было идеально.

Я надела лучшее свое платье из плотного бархата, привела в порядок волосы и подкрасила лицо. Надушила виски и запястья, украсила тело кружевным бельем.

Придирчиво осмотрев себя в зеркало, я пришла к выводу, что с азартным блеском в карамельных зрачках и улыбкой влюбленной женщины на устах, я выгляжу соблазнительно и моложе.

Внутреннее состояние всегда отражается на внешности. Так и в моем случае. Я сияла рождественской гирляндой и с нетерпением ждала любимого бородача дома.

Время тянулось, как застывшая карамель. Страшно медленно и уныло. Пришлось усесться в гостиной и включить "Игру престолов", что б скоротать ненавистные часы.

Франческа спускалась ужинать и прогуляться. Проходя мимо меня, девушка доставала мобильный и делала вид, что с кем то разговаривает по телефону. Между нами больше не было вражды, но и дружбу заводить мы не собирались. В этом вопросе я с ней была солидарна.

Все мои мысли крутились вокруг Дарио и предстоящего серьезного разговора. Вымученно улыбаться и поддерживать беседу с итальянкой я не горела желанием.

За окном стемнело и на смолистом небе луна вступила в свои права. Я разлеглась на диване, скинув туфли и пытаясь уловить смысл американского сериала. Только иногда удивленно разглядывала кадры, когда кого то очередной раз насиловали или убивали. "Игра престолов" явно не тот сюжет, который мне помог расслабиться.

Но искать что то добродушнее и менее кровожадное не было сил. Я лежала как медуза и не шевелилась. Включила режим "ждуна".

Когда с улицы послышались встревоженные голоса охранников, и звук подъехавшего автомобиля, я встрепенулась.

Подправила пальцами макияж, который успел чуть растечься, надела туфельки и красиво села у сервированного стола.

Картошка уже была не съедобная. Она остыла и превратилась в неаппетитное месиво. Надеюсь, Дарио не голоден.

Дверь отворилась, и в дом ворвался вихрь громких мужских голосов:

— Мы убрали Химменоса, но этому шакалу Эксудеро удалось сбежать, — я вздрогнула — голос принадлежал Валенсио. И итальянская речь была щедро сдобрена ругательствами.

— Мы сделали ему одолжение. Теперь Мигель Эскудеро станет править латиносами на правах приемника де Бараса. Чертов тринадцатый!

Тринадцатый…На шее мужчины, который следил за мной в Палермо красовалась знаковая татуировка 13 — символ принадлежности к Мексиканской банде laEme.

Если тот бандюган со взглядом безжалостного убийцы будет править в конкурентной группировке, много крови итальянцев прольется. Мигель жесток и деспотичен, его жажда власти чувствовалась даже в воздухе вокруг него. А теперь он дорвался до руководящего поста и его враг номер один — Дарио Манфредо Брунетти, мой любимый муж!

— Орсино, Химменос, теперь Мигель. Всех моих врагов ждут черви, — раскидистый бас принадлежал бородатому демону.

От угрожающего тембра завибрировали поджилки. И что я нашла в Дарио? Глупая Машка, как колибри угодила в его липкую паутину брутальной власти и косматого очарования.

— Какого черта ты здесь? — прорычал Брунетти грубо, оглядывая меня с раздражением.

Какой приятный сюрприз — его приветствие! Козлина бородач вообще берега попутал. Он видно мысленно находился еще в своих бандитских разборках и не успел перестроиться, что б сказать мне "Привет, Мария".

Если он думал меня обидеть и отослать к себе, то он ошибся.

Не с той женщиной он решил качать права.

Я встала по королевски медленно, чтоб грубиян успел оценить мой праздничный ухоженный вид. Знала бы, что Дарио так со мной поздоровается, встретила его б с наточенной косой за плечом или раскаленной сковородкой.

— Иди в свою комнату. Женщине не место среди мужских сборищ, — добил мою выдержку демон.

Вид у Брунетти и правда был воинственный. Оружие в кобуре заметно торчало на бедре, черная шелковая рубашка расстегнута до вензелей татуировок и косматых волос на груди. Казалось, что они общим кустом срастаются с бородатой мордой. Он сейчас меня бесил. Почти не нравился.

Здоровый бугай, притесняющий маленькую женщину. Мафиози, погрязший в разборках и убийствах, считающий, что все должны падать ниц перед его властью.

Бесит…

— В своем доме я имею право находиться где захочу. Мы ведь так и не разделили имущество после развода! Не знаю, как принято у тебя в твоем клане бородатых, но во всем цивилизованном мире бывшая жена смело может рассчитывать на хорошие отступные и половину имущества.

Ай да Машка — неваляшка! Можно было бы посмеяться над моей беспросветной глупостью и отчаянной храбростью. Но лучше было поржать с вытянутой косматой морды. Брунетти выглядел так, словно я его прилюдно скисшим борщом накормила. Озверевший вид демона должен был бы меня образумить. Но видно шального идиотизма во мне поднакопилось за время страданий в доме Дарио. Уж очень захотелось ему насолить. Воспользовавшись молчанием ошарашенных сицилийцев, я продолжила свое сольное выступление.

Кокетливо провела пальчиком по спинке кресла и кивнула на него:

— Присаживайся, Дарио. У нас запланированный ужин, твоя любимая жареная картошка с луком. А вы, господа итальянцы, возвращайтесь завтра на совещание. Некультурно вламываться в чужой дом так поздно и без моего приглашения, — я очаровательно улыбнулась Валенсио, который сейчас напоминал облезшего стервятника и махнула остальным мужчинам, великодушно указывая на выход. Сами — то они недалекие, сразу не поняли смысла моих слов.

Валенсио в растерянности обернулся к Дарио, ожидая приказа. Может, решил, что Брунетти сейчас скажет сварить меня в кипящем масле и посолить к ужину за дерзость.

Я подарила свою бесценную улыбку и ему. Давно я бородатому не улыбалась!

У Дарио так громко заскрипели зубы, что я хотела предупредить, что скалиться вредно для эмали, а в его возрасте особенно. Зубы-то не молочные, новые не вырастут. Но решила не перегибать, уже и некуда. Достаточно наболтала.

— Завтра в девять встреча в Будве в Жадране, — процедил Дарио не глядя на своих людей и испепеляя меня чернющими глазами.

Это значило, что мужчины свободны и должны проваливать.

Что они благоразумно и сделали.

Вот только когда за ними захлопнулась дверь, и я осталась наедине с обозленным Дарио, до меня дошло, какую глубокую могилу я себе вырыла.

Зато Брунетти заметно повеселел, а в его зрачказ заплясали языки пламени.

Он двинулся на меня, как ударная волна после ядерного взрыва. Вся решимость во мне превратилась в отчаяние, а кровь заледенела. Божечки, что он сейчас со мной будет делать…

Глава 47

— Что ты собрался делать?! — взвизгнула я осипшим голосом, когда лапа Дарио схватила меня за локоть и потащила в сторону дивана.

— Делить имущество, заносчивая и непослушная чужестранка, — с ужасающим оскалом прорычал зверюга, — Диван теперь твой.

Брунетти стегнул меня по жопе так, что я взвизгнула и потеряла равновесие. Шлепнулась на кожаную поверхность, оказавшись так низко перед громадным верзилой, что мне в нос уперлась пряжка от его ремня.

— Раз диван мой, то не подходи к нему. Я дарю тебе кресло, — я попыталась оттолкнуть в стальной живот Брунетти, скалистый мужик не шевельнулся. Продолжил свою царскую забаву — пугать меня до икоты.

Схватил своими лапами бретели на моем платье и дернул в стороны. Бархат жалобно затрещал и порвался в области декольте. Мой кружевной лиф оказался в поле зрения раздраконенного бородача.

— Кресло тоже твое, — Дарио схватил меня за волосы, руша прическу, и вздернул вверх. Дотащил меня до кресла, и толкнул на него.

От бурлящей во мне злости, я вскипела. Вцепилась в ворот его рубашки и дернула в стороны. Пуговицы веером разлетелись по полу. Широкая грудь сицилийца в волосах и татуировках вздымалась от дыхания, натягивая мышцы до треска кожи, такие накаченные, словно прорисованные художником — анатомом.

Раз Брунетти решил рвать одежду на мне, то пусть не думает, что я останусь в долгу. И рубашка только начало.

— Тогда забирай себе стол с жареной картошкой, — я зачерпнула горсть картофельных долек и с силой зашвырнула ему в ошарашенную морду.

Мое сердце колотилось так быстро, я даже испугалась, что оно проломит грудную клетку раньше, чем Дарио мне голову в поисках мозгов.

Это ж надо быть такой отчаянной дурой, что б бороться с сицилийским медвежарой в два раза больше меня.

Я сидела на кресле и с ужасом ждала следующего хода Брунетти. Он же с высоты своего исполинского роста нагло разглядывал мои сиськи в прозрачном лифчике. И взгляд его темнел уже не от раздражения и злости, а от сгущающейся похоти. Становилось по настоящему страшно и жарко.

— Картошка моя, а вино твое, — пророкотал он довольно. Взял бокал с красным вином и… выплеснул его мне на грудь!

Я зашипела, как раскаленный уголь. От неожиданности вскочила с места, упершись в этого гранитного амбала.

— Стол пусть будет твоим, — рыкнул Дарио и подхватил меня под задницу. В мгновение крутанулся с моей тушкой на руках, и усадил попкой на край столешницы. Свободной рукой смел фаянсовые тарелки, и они с чудовищным грохотом разбились. Осколки засеяли пространство вокруг нас.

Брунетти даже глазом не моргнул. Схватил подол моего платья и одним точным движением дорвал его, превращая в две отдельные половины. С вожделением оценил мое белье и чулки с подтяжками, которые должны были стать ему подарком после ужина. Наклонился ниже…

Я чуть не взорвалась от возбуждения, когда он пошло слизал стекающие от груди по животу капли красного вина. Его язык оставлял на коже горящие борозды, а борода щекотала мою нежную кожу, вызывая мурашки предвкушения.

— Мебель мы поделили, — пискнула я, пытаясь сосредоточиться. А непослушные руки сами потянулись к поясу на брюках Дарио. Я ловко расстегнула металлическую пряжку и дернула за нее ремень, полностью высвобождая его из шлеек.

В паху у сицилийца уже выросла Пизанская башня, и у меня между бедер подмочило фундамент в ожидании этой постройки.

— Как ты предлагаешь делить особняк?! — сложив ремень вдвое, я вызывающе растянула его перед бородатым демоном. По жопе ему всыпать, что ли?!

— Подоконник тебе.

Брунетти прихлопнул меня по спине, как букашку. Скомкал остатки целой ткани платья и вздернул меня, как куклу.

А потом потащил и к окну. По пути облапывая, прижимая спиной к своему внушительному стояку, и сдергивая с меня остатки платья.

Сицилиец заломал меня грудью на холодный мраморный подоконник. От нашей борьбы я запыхалась и вспотела. А низ живота стягивало от возбуждения.

Ой, что сейчас будет…Мм, самый бешеный секс обычно после ссоры. Хотя, с Дарио он всегда неудержимый и порочный. Но сейчас мы оба были взвинчены и заведены до предела.

Секунда и Брунетти отклонился. Я хотела разогнуться и отойти, но почувствовала острые клыки на нежной коже ягодицы.

Дьявол! Дарио укусил меня за задницу. Еще и так больно, что чуть слезы не брызнули из глаз.

Я резко развернулась и поддавшись своему боевому инстинкту с размаху стегнула его по плечу ремнем.

— Кровь за кровь, — гордо вскинула подбородок.

Брови Дарио поползли к переносице. Я бы могла войти в книгу рекордов Гиннесса, как первая женщина, ударившая великого Дарио Манфредо Брунетти и оставшаяся в живых. Но еще рано было делать выводы и давать заявку на рекорд. Впереди еще вся ночь!

Я сглотнула слюну, спрятала за спину дрожащие руки с кожаным оружием. Как бы Дарио не вырвал у меня ремень и не отходил меня хорошенько по филейке!

— Все поровну, — согласно кивнул Брунетти.

Ох, пришло время мне удивляться. Сицилийцу был по вкусу мой нрав, моя игра. Он явно наслаждался происходящим и позволял мне буйствовать.

— Значит, и кровать общая! — победно выдал он вердикт.

Ну да, поиграли и хватит. Терпение Брунетти иссякло. Он взвалил меня на плечо, как пещерный человек свою добычу, и понес на второй этаж. При этом вцепился пальцами в мою попку в кружевных бикини так, что я с огорчением подумала, синяки завтра запестрят на мне, как новогодние гирлянды.

Я ожидала, что Брунетти потащит меня в спальню и скинет на кровать. Все нутро пекло от желания. Грудь терлась о каменную спину, и соски напоминали раскаленные угольки. А лапа бородача, прижимавшая мою попку, словно посылала между ног прострелы электрического тока.

Еще и громкое дыхание сливалось с биением большого сердца Брунетти, и мне очень хотелось прекратить балаган и признаться ему — я в курсе того, что он не подписал бумаги о разводе. Люблю своего мужа до икоты, до красных кругов перед глазами, до отсутствия дыхания без него…

Замечтавшись, я обняла его спину и, свисая вниз головой, прижалась к позвонкам, которые с трудом прослеживались в напряженных мускулах. Дверь не скрипнула, она с грохотом бахнулась о стенку. Зверюга пнул ее ногой, чуть не сорвав с петель. С победным рыком Дарио внес меня в… библиотеку!

— Собрался книжки делить, сицилиец? — хмыкнула я немного отрезвленная сменой декораций.

Брунетти скинул меня на письменный стол у окна. Достаточно бережно, я не ударилась.

А вот когда я глянула в его горящую бесовским азартом морду, то поняла, он задумал что то из ряда вон выходящее.

Во рту появился металлический привкус страха.

Дрожь прокатилась по коже, как цунами по песчанному пляжу.

Что еще задумал этот тиран?!

— Раз мы все делим без споров, то пора записать пункты в договор.

Дарио снял кобуру с тяжелым пистолетом. Под моим пристальным взором поиграл оружием в здоровой лапе, блеснул черным взглядом.

Я выдохнула только, когда он отложил пистолет на кресло позади себя. Значит убивать меня пока не входило в его планы.

— Отличная идея. Что написано пером не вырубишь топором! — сумничала я с видом знатока из телепередачи.

У самой же продолжали трястись поджилки.

Дарио однобоко ухмыльнулся. Он итак сейчас выглядел, как воин вернувшийся из многолетних сражений — взлохмаченный, оголтелый и непредсказуемый, а после этого его оскала я окончательно засомневалась в его адекватности.

Да, к черту, мы идеальная пара. Два безумца, муж и жена! Милее пары не сыскать и отношения у нас трепетные.

Это конечно сарказм во мне говорил. Но доля правды присутствовала в моих изощренных умозаключениях.

В одном белье я сидела на краю стола на голой жопе. Свесив ноги и для равновесия удерживаясь за край, я следила за сицилийским бородачом.

Брунетти выдвинул ящик и довольно присвистнул, когда нашел то, что искал.

В его пальцах блеснуло эксклюзивное золотое перо с гравировкой инициалов. Вероятно, именной подарок ему преподнесли дружки мафиози. У меня на родине бандиты дарили килограммовые цепи на шею, кресты с рубинами и золотые зубы. А у итальяшек видно тоньше натура. Они решили поизощряться и одарить дона мафиозного клана острым золотым пером.

— Ты что с этой штуковиной собрался делать? — холодея и сжимаясь в комок, выдавила я из себя вопрос, который прозвучал очень жалко.

Дарио покрутил в руках металлическое перо, острием коснулся подушечки пальца. Задумчиво обернулся ко мне и ответил:

— Брачный договор будем заполнять кровью!

— Чего?! Совсем оскотинился со своими психованными дружками?! Я тебе не биоматериал для опытов. Иди тренируйся на соседях, я с ними не знакома, и мне их не жалко. А кровушки моей ты итак за последние полтора года выпил достаточно!

Я хотела спрыгнуть на пол, но Дарио метнулся ко мне так резво, что я опешила.

Бородатый сицилиец очутился передо мной в опасной близости. И хоть от него продолжало веять тестостероном и предстоящим сексом, острое наточенное перо в его мускулистой лапе сбивало весь романтический флер.

— Заткнись, Мария! Ты напросилась! Может начать с твоего длинного языка?!

Дарио до боли сжал скулы, заставляя открыть рот. Я уперлась кулачками в его плечи, бессмысленно пытаясь сдвинуть Эверест.

— Высунь язык, стерва! — приказал он, притираясь ко мне так близко, что между ног высекались искры от трения его ширинки с моими трусиками.

Я промычала в ответ нечленораздельную фразу, которая расшифровывалась как: "Пошел на хрен, демон!"

— Как хочешь. Так даже интереснее!

Дарио коснулся холодным острием пера контура моих губ. Словно вычерчивая мистические руны, провел холодным грифелем сначала по верхней губе, затем по нижней.

— Молчишь наконец-то? Сучка незамолкающая…

В библиотеке пахло бумагой и чернилами. А еще ядовитой похотью, которая начала сочиться из Брунетти, заражая меня.

Я отчаянно всхлипнула, когда он буквально сожрал мой рот целиком. Присосался с таким остервенением, словно мысленно трахал меня все время нашей ссоры.

И язык его брал мой штурмом в плен. Нежности и ласки в нашем поцелуе не было ни грамма. Только животная страсть, утолить которую мы спешили одинаково пошло и развратно.

Голова шла кругом, по нарушенной орбите. В зрачках мелькали звезды, целые созвездия наслаждения.

Я точно ненормальная. Поцелуй, напоминающий изнасилование моего ротика доставлял столько вожделения и удовольствия, что я сама подалась бедрами к краю стола, притираясь к внушительному стояку сицилийца.

Вспышка грома и победное урчание зверя — Дарио рванул на мне бюстик и моя грудь вывалилась в его горячие ладони.

— Брунетти, мы не договорились еще, — промурлыкала я, теряя трусы самостоятельно.

Мои слова шли вразрез с действиями. Пальчики потянулись к выпирающей ширинке этого варвара. Ощутить наполненность его гигантским членом стало необходимостью.

— Тебя не переговоришь. Только если рот заткнуть, — рыкнул он мне в губы, кусая нижнюю и оттягивая.

Дарио провел холодным золотым пером между грудью, очертил пупок. Линия от которой по коже расходились мурашки, как круги на озере, воспламенялась. Я закусила губу, когда острие коснулось нервного узелка между ног. Мои пальцы стали неправдоподобно ловкими и смогли высвободить тяжелый член сицилийца.

— Мария, моя сучка желанная, — пророкотал Дарио признание, от которого еще сильнее закружилась голова.

Один толчок бедрами и раскаленная плоть соединилась с моей, жаждущей его каждой клеткой. Бездна наслаждения между нами утягивала с каждым движением навстречу. Перо стало теплым и касалось клитора на каждом ударе. Дарио брал меня жестко, быстро. Вцепившись в волосы на затылке неотрывно смотрел в мои глаза.

Я плыла, погружаясь все глубже в смолу его зрачков. Не могла молчать, шептала, как сильно я люблю его. А в момент взрыва оргазма слезы брызнули из глаз. Накопленная депрессия нашла выход в истерике.

Брунетти накачал меня своей огненной спермой под завязку, так, что аж хлюпало между ног.

Обессиленную и умиротворенную взял на руки и отправился со мной в спальню. Мне было удивительно уютно и тепло в его объятиях. Хотя, чему я удивляюсь, он весь в шерсти, в завитках черных волос на груди, как снежный человек. Дарио мог на снегу спать с его косматым покровом и закаленным телом.

Это я истощала и извелась от нервного изнеможения. А бородачу хоть бы хны. Надо будет обязательно потрепать его выдержку какими — нибудь несуразными выходками, что б этот дремучий исполин прочувствовал на своей толстой шкуре, как это неприятно и обидно, когда тебя отвергают и наказывают одиночеством и пренебрежением целыми месяцами.

— Завтра будем делить участок вокруг дома, — прощебетала я, зевая по деловому.

— Поделим поровну. Все твое, — усмехнулся Брунетти, целуя меня в висок, — А ты моя!

Глава 48

Палермо

Дарио Манфредо Брунетти

Дарио Манфредо Брунетти восседал на совещании, как призрак самого себя. Оболочка крупного грозного сицилийца вальяжно располагалась в кресле, но его дух был не в теле. Пока Луиджи Ксиамо и Милан Донески отчитывались боссу за поставки товара в регионы, за которые они отвечали, мысли Брунетти были далеко.

В своем особняке в Черногории, рядом с любимой женой, самой необычной женщиной, которую ему довелось встретить на своем пути. Чужестранка Мария проросла в него тонкими ручками, как корнями лиан, заколдовала пьянящим взглядом дерзких глаз, убила наповал все его протесты упорными доводами из незамолкающего ротика. Такого аппетитного и сочного.

Дарио едва сдержал улыбку, спрятал эмоции поглубже, стоило вспомнить припухший ротик Марии. Они трахались как обезумевшие любовники два дня. Еду в спальню приносила домработница, а все дела пришлось перенести на неопределенное время.

Что за дьявольская девка, эта Мария?!

Как Брунетти не пытался насытиться ее телом, выпить додна ее душу, только становился сильнее голодным.

Его жена — бесконечность!

Горизонт над морем, который он наивно пытался собрать ладонями.

Невозможно это! Также как и прекратить любить желанную женщину.

Дарио выглянул в окно со скучающим видом. Решил, что пора возвращать Арманда из свадебного путешествия по Канарским островам и переложить на него все заботы. Пора и ему выдохнуть и привести мысли обратно в холодное русло. А для этого ему самому нужен медовый месяц с любимой чужестранкой.

Может через тридцать дней он натрахается всласть и сможет думать о чем то, кроме раскинутых ног и нежного заморского цветка между ними. И в ушах перестанет звенеть эхо от стонов Марии. Удивительно, насколько приятно доставлять удовольствие любимой женщине…

В Палермо шел дождь. Погода унылая, осенняя. Брунетти впервые подумал, что ему одновременно и тоскливо и радостно. Он больше не чувствовал разочарования и ненависти к своей жене, смог простить ее за практически состоявшуюся измену с Армандом.

В глубине души демоны еще рвались наружу, прорезая сердце когтистыми лапами. Но теперь любовь и страсть затмивала их протяжный визг.

Хотелось забыть навсегда чувство ревности и боли. Но пришло время признать, что это невозможно. Эти чувства всегда идут рука об руку с искренней любовью.

Валенсио вошел без стука прервав монолог Милана Донески. Пожилой мужчина замогильным голосом читал с листа подготовленные вычисления, которые Дарио и не слушал.

— Господин Брунетти, — голос итальянца прозвучал натянуто и взволнованно.

Дарио вмиг собрался и подался к столу, сконцентрировавшись на визитере.

— Ваш особняк в Черногории… — Валенсио пытался подобрать нужные выражения, чтоб не навлечь на свою голову гнев дона мафии. Брунетти до скрежета сцепил зубы и порывисто встал. Так, что кресло сзади чуть не опрокинулось.

Что? Говори! — рявкнул босс, ощущая прилив неведомого ранее страха.

— Ублюдки из LaEme, гребанные мексы напали как саранча на ваш дом. Выживший охранник говорит, что их было не меньше сотни. Все ваши владения уничтожены и сожжены…

Дарио до хруста сжал кулаки, чувствуя как к горлу подкатывает ком.

— Мария?

Он не узнал свой вмиг осипший голос.

Валенсио потупил взор в пол. Взрослого мужчину трясло от страха перед боссом, как на допросе с пытками. Выдержать ментальный гнев Брунетти было нелегко.

Еще и новости необходимо было договорить. Ужасные новости…

— Дом сгорел до тла. Судмедэксперты сейчас опознают останки. Есть жертвы женского пола. Пока не ясно, есть ли среди них ваша жена, но…

Дарио одним махом смел все бумаги со стола и прорычал, как раненный лев.

Луиджи и Милан рефлекторно вскочили со своих мест. Попятились к стенам.

Вид Дарио Манфредо стал поистине ужасным. Из него рвалась густая ненависть и желание уничтожить всех!

Его любимая жена Мария не могла умереть…

Это какой то жестокий розыгрыш.

— Всех! Везде! Найти… вырезать! — прорычал он сквозь зубы, а глаза его блеснули адским пламенем мести, — Не жалеть никого! Ниженщин, ни детей! Всех краснокожих ублюдков стереть с лица Италии. Жечь их дома, всех "тринадцатых" убивать на месте. А кто выживет пытать пока не сдохнут.

— Но, господин Брунетти… — жалобно пискнул Милан Донески, понимая трезвым разумом, что босс устроит Варфаламеевскую резню за свою чужестранку. Грядет кровопролитная война, развязанная из-за одной женщины! Просто Марии…

— А когда всех перережим, поедем в Америку и сожжем их континент! Я эту расу сотру с лица Земли, — завершил свой приказ Дарио.

Когда он двинулся к выходу, соратники в панике вжались в стены. Только бы не попасться на пути разъяренного дьявола!

***

Черногория

— Это точно?! — спросил замогильным голосом Дарио, выслушав отчет испуганного судмедэксперта. Мужчину в белом халате приволокли в один из уцелевших домов Брунетти в Черногории.

У Дарио во рту осталась горечь пепла после посещения своего главного имения.

Обуглившиеся стены, выжженная оранжерея с нежным жасмином, которым всегда пахла бархатная кожа Марии, черный песок на частном пляже…

Сицилиец вздохнул глубже и едва заметно кивнул Валенсио. Тот подтолкнул в спину судмедэксперта.

— Да-да, господин Брунетти, сомнений нет. В останках мы опознали несколько женщин старше сорока лет. Ни вашей жены Марии Брунетти, ни вашей… гостьи Франчески Паолоретти в числе погибших не оказалось.

Дарио махнул рукой, отпуская несчастного. Вспотевший и насмерть перепуганный доктор поспешил выбежать из кабинета.

Гнетущее молчание прервал Луиджи Ксиамо. После брака его сестры Донателлы с Армандом его повысили в полномочиях. Теперь итальянец отвечал за порядок в Палермо. И прилетел он в Черногорию следом за Дарио с отчетом по проделанной кровавой работе.

— Господин Брунетти, как и было велено, я собрал целую армию наемников. Завтра мы планируем начать зачистку Восточного района в Палермо. Все дома мексиканцев будут сожженны. Но… вы ведь понимаете, что итальянское правительство объявит военное положение? — осторожно добавил он с дрожью в голосе, — Наши политики не смогут прикрыть такую бойню на мировом уровне. Это практически гражданская война. У многих мексиканцев есть легальные документы и работа. По закону они итальянцы…

Брунетти с силой хлопнул ладонью по столу. Хлопок, как от взрыва гранаты заставил десяток мужчин в помещении вздрогнуть. Луиджи благоразумно заткнулся.

— Эти черви просочились на мою землю. Они никогда не станут итальянцами. После того, что они сделали, рассчитываться будут долго. Пока не усеют все свои норы жалкими трупами, — с отвращением и ненавистью выплюнул Дарио, — А когда я их истреблю в Италии, то отпралюсь на их родину, за океан. Настигну этих ублюдков в их домах и сожгу всех живьем!

Ненависть и жажда мести пылала кровавым огнищем в смолистых зрачках. Пока Дарио не найдет свою одержимость, мексиканцам грозит приход старухи с косой, которой они поклоняются. Брунетти позаботится, чтоб она забрала каждого…

Глава 49

Мария

Бриз ночного Адриатического моря наполнял шторы. Они развивались молочно-серебристыми парусами, создавали пугающие блики в спальне.

Дарио уехал в Палермо по неотложным делам клана, а я осталась снова в гнетущем одиночестве.

С недавних пор, я стала слишком мнительной. Мне мерещились чужие, пугающие голоса в усадьбе Брунетти, которая охранялась качественнее, чем Белый дом.

Уснуть в одиночестве на огромном супружеском ложе было невозможно. Я качалась как раздраженный Колобок по подушкам, сваляла простынь в ногах и возбужденным взглядом считала отблики овечек на горящей фонарем луне.

Дарио- настоящий подлец! Влюбил меня в себя по самое немогу, за уикенд оттрахал так, что на теле не осталось живого места. Последствия нашей страсти горели синяками и сладостной истомой в сердце. Крутой мужик, роскошный любовник, брутальный сицилиец…

Ох, забыла! Он подлец! Бросил меня в очередной раз из-за своей сверхсекретной и важной миссии — нести проблемы простым смертным, торговать наркотиками и оружием, главенствовать в кругах жестоких мафиозных кланов.

Вот как такое возможно, чтоб мужчина к которому разумная женщина добровольно не подойдет на милю, влюбил меня в себя и подмял под свою власть всецело и безоговорочно?!

Глупая, я глупая Машка!

Радуюсь, как ребенок после аттракционов, зная, что этот бородатый демон меня любит, что я его законная жена! Вместо того, чтоб носить траур по своему благоразумию, я надеваю для него подвенечное белье и мечтаю, чтоб он стянул его своими острыми клыками с моих бедер…

Ладно, здравый смысл не мой конек. Поэтому давно пора смириться, что у меня в жизни все через темный задний проход. Как закаленная оптимистка, я должна просто найти свет в конце этого тоннеля. Положительные стороны нашего союза.

И что уж скрывать, одна из них — Дарио занимается сексом, как самый отъявленный грешник. Как руководитель и профессор всех грешников.

Настоящий Дьявол — безудержный, ненасытный, источающий помимо тестостерона густую животную похоть, в которой хочется вариться, как в кипящей смоле на медленном огне. Желательно вечно!

А еще, это удивительное открытие, но со мной Дарио словно прячет когти в лапы и усмиряет всех беснующихся демонов в душе. Назвать его милым и обходительным даже мой безкостный язык не повернется. Но его грубый шарм и звериное очарование подкупает. То, как он бережно засыпал со мной в горячих шерстяных объятиях, то как он исступленно и ненасытно зацеловывал меня каждое утро, то, как он заботился о моем здоровом питании…

Звук за окном привлек мое внимание от фантастического образа любимого мужа, который из демона преисподней колебался до влюбленного заботливого мужа. Шорох и незнакомые голоса под распахнутым окном навевали неприятное предчувствие. Говор-то не местный! Мой тонкий слух переводчицы не уловил знакомые выражения ни на одном из местных диалектов. И язык не итальянский или черногорский, а какой-то совершенно чужой, скрипуче-опасный.

Я легко спрыгнула с кровати и плотнее завернулась в шелковый халатик. Все охранники Брунетти мне уже хорошо знакомы, и их разговоры обычно очень скупые, сводились к коротким отчетам, типа "Периметр чист. Проверь ворота. Босс распорядился получить новое оружие у начальника охраны."

На цыпочках я подкралась к окну не глядя на часы, было итак ясно, что ночь в разгаре. Не меньше трех ночи. Разгул самой нечисти. Не думаю же, что ведьма Белла решила меня навестить и сейчас на метле влетит в спальню напомнить мне о нашем уговоре. Чернокнижница потребовала в услуженье мою дочь…

Если тогда, когда я дала клятву мне казалось это бредом сумасшедшей бабы, то сейчас в темноте и с колдовским антуражем, после незащищенного секса с Дарио, я начала придумывать себе мистическое развитие своей жизни. Вдруг я снова беременная?! И на этот раз я уверена, что все будет успешно. Орсино Росси сгинул на моих глазах, значит переживать о врагах Брунетти больше не надо. А с его охраной я смогу спокойно выносить желанного ребеночка. Но… вдруг у меня родится дочь?! Я не отдам ее никакой ведьме. Ни после родов, ни после совершеннолетия. Скорее сама задушу проклятущую рыжую бестию.

Я всмотрелась в мрачный небосвод. Словно среди мерцающих звезд и вправду ожидала различить силуэт воинственной женщины на метле с растрепанными волосами и могильным взглядом из-под остроконечной шляпы. Рука дернулась перекреститься и отогнать бредовый морок.

Мне нельзя бездельничать, я начинаю нести бред и сходить с ума.

Когда мой бородатый тиран вернется из Палермо, обязательно уговорю его устроить меня на работу.

А что?! Я вообще-то знающий специалист. С легкостью могу переводить построенные маршруты судов Брунетти, заниматься договорами и официальными отчислениями.

В Инвирто на мне была навалена тонна обязаностей, у Бриана Ноллана я успела ознакомиться с политической стороной жизни в Италии и проникнуться проблемами имигрантов. Мои знания — не вода в пустыне. Они не испарились из головы. Соответственно, им можно найти полезное применение. А главное, я не буду сходить с ума от скуки в ожидании Дарио.

Хорошо, что хоть ревность меня не съедала. После сытого постельного уикенда, я отпустила мужа в Палермо со спокойной душой. Если б Брунетти нуждался в жрицах любви, он не был бы со мной настолько заботливым и чутким. Для этого скалистого демона его чувства ко мне откровение.

Чего уж стоило то, что он простил мне измену с племянником…

Орех возле груды камней вдоль забора напомнил мне, как когда-то я сбежала из дома Брунетти. Высмотрела машину доставки воды и ускользнула из-под носа влиятельного дона мафиозного клана. Победная улыбка тронула губы. Если б я не утерла Дарио его итальянский нос и не произвела тогда неизгладимое впечатление своими отказами, все между нами б закончилось случайным сексом. Удивительно, но в жизни все идет так как надо. Очень часто необдуманные поступки и отчаянные решения приводят к позитивным последствиям. Теперь я законная любимая жена, а не просто бесправная чужестранка, которой угрожали борделем.

Память у меня отменная. Это не могло не радовать.

Пытаться уснуть было уже бессмысленно. Над искрящейся водой Адриатического моря разгорался золотой рассвет. Я скинула халатик и надела спортивный костюм. Решение выйти прогуляться и проветрить хаос в голове казалось чудесным.

Когда Дарио вернется у меня опять не будет времени хандрить и предаваться веселым размышлениям. Время в одиночестве лучше использовать с пользой.

Получить побольше черногорского кислорода!

Чтоб выйти на улицу пришлось отчитаться перед двумя охранниками в холле. Люди у Брунетти напоминали терминаторов без человеческих слабостей и эмоций.

Мысленно я добавила еще один пункт к своим просьбам — надо уговорить Дарио, что б он перевел Антонио в мои личные телохранители. С Призраком всегда есть о чем поговорить, как мой единственный и лучший друг, он никогда не позволит мне заскучать.

Вдоль аллеи прошлись патрульные с оружием. Учтиво поинтересовались, куда я напрявляюсь. Я в который раз вежливо пояснила, что никакого криминала не задумала. Просто вышла прогуляться и встретить рассвет.

Величественное дерево многолетнего ореха манило меня к себе. Легкой походкой я свернула вглубь сада. Коснулась пальчиками листьев инжира. От росы они были влажными. В воздухе стоял мой любимый запах жасмина и цветущих лилий.

Как бы Брунетти не притворялся безчувственным сухарем, в глубине души у него теплится зародыш романтизма. Иначе, зачем бы он приказал соорудить оранжерею с моими любимыми цветами и рассадить вдоль дома жасмин?!

В моей душе поселилось тревожное чувство. Необъяснимое.

Я то и дело оглядывалась на очертание особняка, оборачивалась на пустой пляж, поднимала взгляд ввысь на нависающую мрачную скалу.

Мне мерещились размытые тени, нагнетающие страх.

Но охранники вышагивали по своим маршрутам достаточно беспечно. Приглушенно отчитывались друг другу, что все в порядке.

Двое из них следовали за мной в нескольких метрах.

Вроде ничего подозрительного…Но тем не менее интуиция заставляла сердце биться чаще. Я отгоняла мысль, что с мужем что то случилось. Если б тревога была из-за Дарио, я бы уже получила черную метку.

Перед его отъездом мы много разговаривали.

Ну как мы… Я болтала, как диктор из новостей, а Брунетти как зритель делал вид, что слушает. Рычал в ответ из бороды или "да" или "нет", но я настояла на том, чтоб между нами появилась прямая связь. Так мне сразу по отъезду хозяина выдали мобильный телефон с его личным номером. Теперь я могла позвонить его величеству Дарио Манфредо Брунетти. И если вчера я пожалела его и не наяривала, то уже сейчас у меня чесались руки скинуть ему кокетливую смску, а лучше позвонить через пару часов и пожелать "Доброго утра".

Раньше, когда мы жили вместе, я часто изводила его звонками. Помнится, выдержка у бородача каменная. Надо отдать ему должное, он ни разу меня грубо не послал. Значит начну ему звонить с утра и налаживать нормальное человеческое общение.

Столько планов зрело в моей головушке, что ух! И все связаны с мужем. Любимым и таким… родным.

Пророс в меня бородатый демон своими кряжистыми корнями, завладел сердечком и всеми мыслями. От того, что мы помирились, аж тепло на душе и легко-легко. Хочется верить в счастливое волшебное будущее. Мы достаточно прошли испытаний, чтоб наслаждаться любовью друг друга и спокойной семейной жизнью.

Вот только, откуда тревога…Не понятно.

Я подошла к ореху и провела ладонью по коре. Осмотрела нижие ветви, по которым я взбиралась на дерево.

Чувство легкости и желание воспарить над всем миром окрыляло. Что если вспомнить свой безрассудный поступок, снова взобраться на дерево? Во — первых увижу рассвет, во — вторых, мне с детства доставляет удовольствие лазать по деревьям.

Только я подняла ногу к ветке, как удивленный голос охранника осадил меня:

— Госпожа Брунетти, прошу вас, не нужно подвергать себя опасности. Господин Брунетти дал нам четкие указания следить за вашим состоянием. Лезть на старый орех небезопасно!

Я обернулась к квадратным терминаторам в строгих костюмах. Итальянцы — наемники оказались совсем близко.

— Ребята, вы чего? Что может случиться со мной? Я только хочу увидеть рассвет, — я изобразила очаровательную улыбку. Пару мгновений строила из себя великовозрастную дуру, которой в тридцать один год вздумалось карабкаться по ореху.

На лицах охранников не дрогнул ни единый мускул. Они явно не разделяли моего детского азарта. Пришлось унять ветер в голове и согласиться посмотреть рассвет из бунгало на пляже.

— Лучше мы вас проведем, — согласно кивнул один из мужчин и указал рукой в сторону морского побережья.

Я с жалостью оглянулась к знаковому ореху. Ну что ж, придется взрослеть и не лазить больше по деревьям!

В этот момент со стороны черного входа возле кухни снова послышались шорохи. Охранники их тоже расслышали и обернулись на звуки. Я обрадовалась, что это не мои галлюцинации.

— Лоренцо, проверь склад и кухню, — охранник отдал приказ в наушник.

Итальянцы всматривались в тусклый свет фонарей. Интуитивно коснулись кобуры с оружием.

— Лоренцо…Лоренцо, — несколько раз повторил мой телохранитель. Побил пальцами по уху, словно наушник сломался. А Лоренцо-то не отвечал!

Ох, плохой знак! В работе охраны Брунетти я раньше никогда не замечала сбоев.

— На воротах не горит прожектор, — неожиданно добавил мой второй телохранитель.

Я проследила за его встревоженным взглядом. Ворота на выезде были от нас достаточно далеко. Все же я смогла разглядеть, что огромный фонарь на высоком постаменте действительно отключен. Или разбит…

Я сильнее ощутила тошнотворный липкий страх. Какой отчаянный смертник решился проникнуть в охраняемую крепость самого Брунетти, дона сицилийской мафии?!

Вспышка со стороны моря ослепила. Оглушительный взук взрыва заставил вскрикнуть от ужаса. В панике я отшатнулась, пятясь назад и уперлась спиной в ствол ореха.

С неба градом посыпались камни и густая пыль заполонила весь воздух. Я присела на пол, прикрывая голову руками. Казалось, что осколки с нависающей скалы, как смертоносные кинжалы, летели прямиком в меня.

Волна от взрыва накатила на берег, заливая бунгало и смывая дощатые тропы. Сердце гулко билось от наступившей беды.

Крепость Брунетти штурмовали!

Телохранители сразу кинулись ко мне, прикрывая спинами и выхватив оружие.

Такого ужаса я даже в кино не видела. Куда уж наигранным американским блокбастерам до реальности, которая пахла кровью и опасностью.

Ото всюду слышались крики и выстрелы. Итальянцы в полной боевой готовности были готовы отстаивать особняк Дарио ценой своих жизней.

Я выглянула из-за спин своих защитников. Мои глаза округлились монетами, когда я заметила виновников происходящего.

Черти из преисподней сыпались, как горох с высоты скал, окружавших фамильный особняк. Все в черном, мелкие и юркие, они кидали дымовые шашки, перекрикивались на незнакомом языке. Все их лица были будто распечатаны на чернильном принтере, одинаково обозленные и безжалостные.

— Госпожа, нам надо спрятаться в доме, — перекрикивая звуки выстрелов, сказал охранник. Итальянец прихватил меня под локоть, намереваясь поднять с земли и оттащить к черному входу.

Все происходящее мелькало вспышками молнии. Сухожарые захватчики напоминали ниндзя из Китая или Америки. На металлических тросах они спускались с горы. И поток этих чертей не заканчивался. Уже весь сад кишел ими, как наглыми прожорливыми тараканами.

Я глянула на дверь к которой меня хотели утащить. Едва успела прикрыть рот ладонью, чтоб не вырвать. Один из штурмовиков выхватил длинный острый нож и полоснул им по шее домработницу. Добродушная черногорка закатила глаза, захлебываясь пенящейся кровью. Несчастная женщина пыталась пальцами прижать рану на шее, остановить утечку жизни из тела.

Только сегодня утром она жарила мне с Франческой панкейки и поливала их горячей карамелью, впервые улыбнулась мне, довольная, что мы с Дарио помирились…И вот сейчас эта женщина была прирезана, как бесправное животное на бойне.

— Нет. Нет. Поздно идти туда, — я выдернула руку из захвата телохранителя. Мужчины начали стрелять в тени, снующие по газону между инжиром и гранатом.

Сначала я зажала уши пальцами. Но звуки меня настолько оглушили, что я их итак уже слышала, как отдаленное эхо.

Охранники из дома стреляли на поражение. Прикрывали рукавом лицо, чтоб не отравиться густым дымом. Мысль, что в такой суматохе я могу словить шальную пулю, придала силы действовать. Что если я беременна и… снова потеряю ребенка. На таком раннем сроке это легче, чем дышать в таком хаосе.

Во мне словно активировалась программа по самообороне и выживанию. Игнорируя приказы своих защитников, я быстро начала карабкаться на орех. Нижние ветки дерева преодолела со скоростью пантеры. Легко перехватывала сучья и подтягивалась на руках, шагала по ореху как канатоходец. Одно неверное движение стоило бы мне жизни.

Но в тот момент я бежала от смерти, которая собиралась густым смогом у подножья скал.

Крики и визги, стрельба и чавкающие звуки кровавых боев не утихали долго.

Мои зубы стучали в такт с сердцем. Дрожащими руками я прижалась к самой высокой ветке. Наблюдать за происходящим и понимать, что я никак не могу помочь невинным жертвам было очередным испытанием. Я не привыкла отсиживаться в стороне, когда моя помощь могла бы спасти чью то жизнь. То и дело я порывалась спуститься, когда видела как ранили охранника, как пять черных фигур напали на второго.

Слезы лились по щекам, забитым пылью, а Адриатический бриз высушивал кожу, превращая мое лицо в болезненную маску.

Но я продолжала вжиматься в гладкий ствол ореха, словно подпитывалась от этого исполина целебной энергией.

Жертв было множество. В свете первых солнечных лучей безжизненные тела итальянцев мерцали в красных лужах крови. Черных захватчиков полегло втрое больше. Но их количество было несметное. Сотни ниндзя сновали по периметру, захватывая власть в доме Брунетти.

Боже, Дарио будет в таком гневе за случившееся, что спустит ядерную бомбу на обидчиков.

Но к сожалению, любимого мужа не было в доме.

Или к счастью…

Представить, что Брунетти сдал бы свою крепость я не смогла. Мой зверь дрался бы до последнего вздоха. Или пока не поразрывал на части всех гребанных ниндзя.

Секундное затишье пахло еще большим страхом, чем стоны жертв и стрельба.

Сидя высоко на дереве, я видела, как захватчики победили. Чтоб не тратить патроны, они безжалостно перерезали горло всем раненным.

Затем я различила девичий плач. На мраморный порог выволокли Франческу Паолоретти. Несчастная девушка в белоснежной ночнушке и с растрепанными кудрями выглядела, как святая, попавшая в лапы чертей на самосуд.

Я крепче прижала ладонь ко рту, чтоб не выдать себя и не закричать, когда к итальянке подошел высокий мексиканец в черных татуровках, которые расползались на выбритый череп. Цифра 13 была видна в сполохах уцелевших фонарей.

Без сомнения, это был сам Мигель Эскудеро. Тот самый лютый псих о котором Дарио говорил последние дни с особой ненавистью и который приметил меня на улице в Палермо.

— Это не та сука! — прорычал он в гробовой тишине, которую резал жалостливый плач Франчески.

— Мы обыскали весь дом. Жены Дарио нигде нет, — отчитался приближенный головорез.

Мигель схватил Франческу за волосы и раздраженно потащил девушку по земле в сторону ворот. Словно она не человек, а провинившееся животное. Истошные крики и мольба итальянки убить ее, проникали в мое сердце раскаленными молниями. Слезы начали капать из глаз. Что же они творят, подонки?!

Я вздохнула поглубже.

Мне нужно сейчас сосредоточиться. Если я хочу помочь несчастной, то в первую очередь нужно не выдать себя!

К воротам подъехали затонированные авто. Мигель впихнул Франческу в багажник и с силой захлопнул крышку. Обернулся и несколько минут с довольной ухмылкой смотрел на особняк Брунетти. Лениво просканировал все трупы на аллеях. Затем махнул рукой.

После его команды вспыхнуло пламя. Мексиканцы подожгли наш с Дарио дом!!!

Глава 50

Говорят, огонь очищает и возвышает. Глядя на то, как пылал наш семейный очаг, место с которого началась моя жизнь с Дарио, и в котором мы были счастливы долгое время, а теперь помирились после разлуки и ссоры, я чувствовала, как во мне просыпается ярость.

Мафиозный мир жесток и не приемлит слабости. Горевать и охать времени у меня не было.

Пытаться спасти бездушные камни, затушить огонь или искать помощь тоже.

Я приняла единственно верное решение на тот момент — спешить на помощь Франческе!

Невинную итальянку разорвут в логове мексиканцев. Я ее единственный шанс!

Я спустилась с дерева, когда последние тени захватчиков исчезли за периметром особняка. Жар и смог от огня заставлял кожу пылать. С головы до пят я покрылась сажей.

Но я не обращала внимание на эти мелочи, ведомая шальным азартом. Как безумная вбежала в гараж, прикрываясь рукой влезла на водительское сиденье машины, стоявшей ближе всего к выезду.

Ключи хранились под зеркалом. Водители в охраняемом доме Дарио никогда не прятали их. Они и подумать не могли, что кому то придет на ум угонять тачку самого Брунетти.

Я выехала в распахнутые ворота и надавив на педаль газа помчалась в том направлении, где скрылись Мигель со своими отморозками.

Лихорадочно соображала, что же мне делать и как подать сигнал Дарио.

В машине имелась рация. Я потерла кулаком глаза, пытаясь рассмотреть под слоем сажи кнопки. Пользоваться рацией я не умела к сожалению. Нажимала все возможные комбинации, но так ничего и не добилась кроме громкого шипения.

Проскочив заправку на трассе, я подумала, что можно было бы остановиться и позвонить с чужого мобильного.

Но только куда?! Два ноля тра-ля-ля?!

Если я и помнила когда-то номер мужа, то сейчас в критической ситуации он вылетел из головы.

Пока я ехала по слабоосвещаемой дороге Черногории, которая начала уходить ввысь и петлять вокруг гор, дрожь в теле от пережитого стресса становилась все сильнее. Но мысли немного прояснялись.

Что я, простая переводчица Машка, сделаю против сотни обдолбанных ниндзя, с которыми даже охранники — натасканные питбули Дарио не справились?!

Мой запал окончательно погас, когда я увидела задние фары последней машины в колонне. Я нагнала мексиканцев! А плана по прежнему у меня не было.

Я даже не знала в какой из десятка тачек закрыта Франческа. Они все были одинаково черными и пугающими.

Пришло время помолиться и вспомнить какие — нибудь обращения к Богу. Хотя, с моей удачей мне скорее помогли бы инопланетяне или каскадеры из цирка.

— Что делать?! Что делать?! Как же тебе помочь, Франческа? — распевала я вслух.

Чтоб не выдать себя я притормаживала на поворотах и выключила фары. Водитель из меня хуже повара-кондитера или балерины. Я то и дело налетала на ямы и выезжала на крутых горных виражах на встречную полосу.

Солнце поднялось над горизонтом и освещало райские пейзажи черногорского побережья. Но мой взгляд был сосредоточен на захватчиках.

Я напряженно следила за авто, ускользающими от меня.

Мигель и его люди мчали прочь, как черти с поджаренными жопами. Знали, что Дарио их кровавый перфоманс не оставит без наказания. Они ведь хотели выкрасть меня и шантажировать мужа. А получилось, что они бессмысленно разгромили крепость дона мафиозного клана Сицилии.

Тут уж стоило бы мне одуматься. Раз цель их вылазки была я, то ехать следом за этими ублюдками нельзя ни в коем случае!

Не ровен час, они меня засекут, и тогда я по очередной своей глупости окажусь в лапах террористов.

На весах с одной стороны здравый смысл, а с другой — несчастная Франческа, завывающая от боли и унижения.

Конечно, я придавила педаль газа в пол, чтоб не упустить ублюдков. Буду разбираться с проблемами по мере их поступления. И первая — выследить убежище мексиканцев в Черногории и не выдать себя!

***

Решение родилось в моей бедовой голове яркой вспышкой молнии.

Мексиканцам нужна я! Что если я догоню их и сдамся добровольно? Они не причинят мне вреда, ведь для этих ублюдков я товар на торгах. Меня будут передавать Дарио в обмен на какие-то уступки. Бородатый мафиози не обеднеет, если щедро оплатит выкуп. В том, что муж любит меня, я больше не сомневалась.

А уж когда я окажусь снова под его жарким боком, то мой зверь вернет должок — растерзает всех обидчиков.

Шанс спасти таким образом Франческу был ничтожно мал. Но если я последую и дальше за похитителями, то на своей территории они меня все равно споймают. А уж тогда мне влетит по первое число.

Единственный шаг, который казался мне в лабиринте мыслей верным — удивить Мигеля, сдавшись добровольно!

Длинный тоннель под горой освещался мерцающими направляющими. Я снова потерла веки кулаком, удерживая ногу на педали газа. Время играло против меня. Я удалялась все дальше от уничтоженного особняка Брунетти. Понимала, что отыскать меня будет непросто.

Подать бы какой то знак, оставить тропинку из хлебных крошек!

Возбуждение погони и жертвенность, которой я пропитывалась с каждым километром, будили во мне решимость.

Выхода нет. Придется договариваться с чокнутым убийцей Мигелем Эскудеро!

Тоннель казался бесконечным. В хаосе моих чувств неожиданно возникла щемящая тревога. Что если я беременная, и подвергаю опасности не только свою жизнь, но и наследника Дарио?! Снова делаю неверный шаг, как и в случае с Орсино Росси…

Фигура в белой сорочке напоминала невесту! Она возникла перед выездом из тоннеля настолько резко и неожиданно, словно гейзер из-под земли. Огненные волосы пылали в отблеске прожекторов вокруг дороги. А угольные глаза казалось прожгли лобовое стекло и впились в мою душу клешнями, утягивая в потусторонний мир.

Мгновение! Визг тормозов.

Я с дуру бахнула ногой по педали тормоза, пытаясь остановить машину и вцепилась мертвой хваткой в руль.

Белла! Проклятая ведьма преградила мне дорогу и не сдвинулась с места, будто она изваяние.

Но я была уверена, что она живая девушка! Под белой сорочкой вздымалась грудь, зрачки лихорадочно блестели, а босые ступни сминали под собой асфальт.

— Отойди! Сумасшедшая! Я ведь тебя собью насмерть! — закричала я, как будто Белла могла меня услышать за пятьдесят метров из закрытой машины.

Сучка стояла и смотрела в упор на приближающуюся катастрофу.

Инквизиторы бы ее побрали!

Хватая ртом воздух, я вывернула руль вправо, резко крутанула влево, примеряясь с какой стороны лучше ее объехать. Благо тачки у Дарио все самые новороченные. На цветных камерах мигали системы стабилизации движения. Умная машина не перевернулась, как какой то Форд или Опель.

— Белла, сгинь! Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь.

Стоило мне договорить молитву, как видение рассеялось.

Господи, я точно стану верующей с подобными галлюцинациями…

Эта мысль была последней! В исчезнувшем мареве ведьминской невесты материализовались сначала фары, затем капот. Я вылетела на встречную полосу, пытаясь объехать призрак. И встретила реальную проблему — автомобиль!

Захлебываясь от паники, я крутила руль во все стороны. Машина на встречу мчалась доли секунды. Удар пришелся по правому борту. Все происходило настолько быстро, что я не успевала запомнить картины. Вот я бросаю руль и хватаюсь за живот, прикрывая возможную беременность. Вот машину разворачивает на 360 градусов, и я несколько раз бьюсь головой об руль, дверную стойку. Битые стекла сыпятся в лицо колючим градом. Все становится багровым. Адская боль. Реки моей крови, лужа на сиденье…и тишина. Гробовая тишина!

***

Дарио Манфредо Брунетти

— Маяк в машине сработал? — угрюмо спросил Брунетти у начальника охраны. Крупный мужчина с военной выдержкой встретил испепеляющий взгляд босса.

— Да, господин Брунетти. Я уже направил людей на поиски вашего автомобиля. Сигнал слабый и все время прерывался. Вероятно путь был проложен через горные туннели. Но я вас уверяю, что до утра мы найдем того, кто взял ваш автомобиль.

Слабый огонек надежды загорелся в глубине мрачного взгляда Дарио. Что, если в машине была Мария?!

От его сумасбродной чужестранки можно ожидать любого подвоха. Мог ли Мигель Эскудеро прошляпить такую важную пленницу, и не выкрасть Марию?!

На руинах обугленного особняка Брунетти судмедэксперты и криминалисты вели настоящие раскопки. Тела Франчески и Марии, хвала всем святым, не обнаружили.

Пленных мексиканцев с каждым часом становилось все больше. Дарио дал указ всех сначала допрашивать под пытками, а затем ликвидировать.

Дону мафиозного клана всего за сутки Варфоломеевской ночи, ночи, пропитанной кровью врагов и сицилийской мести, поступило более десятка важных звонков от присягнувших в верности влиятельных людей Италии. Все выражали искренние соболезнования и клялись, что будут всячески способствовать истреблению мексиканцев на их территории.

— Сколько ждать? — пророкотал раздраженно Дарио, собирая телефон и портмоне с рабочего стола.

— Думаю, не дольше часа и будет решение. И точное местоположение автомобиля.

— Выдвигаемся. Едем пока в том направлении, — Дарио не желал тратить ни минуты в неведении.

Уже в автомобиле на заднем сиденье, когда водитель резво стартанул с места, Брунетти кивнул своей свите. Сопровождающие машины тронулись следом, обсуждая маршрут с начальником охраны по рациям.

Дарио всматривался в мелькающий пейзаж за окном. Как яркое солнце плавно взлетало над линией бирюзового моря. Как легкий черногорский ветер трепал сочную зелень инжира и гранатов вдоль дороги.

Сицилиец не видел красоты окружающего мира, не вслушивался в свист бриза в приоткрытое окно. Мысли Брунетти блукали в мрачном лабиринте.

Он обдумывал и переоценивал свое отношение к любимой женщине. Всего один миг дан для жизни с нужным человеком. Как оказалось, упустить его и потерять половину сердца слишком тяжело. Время, растраченное на злость, обиды и недопонимание не вернуть вспять.

Сквозь эхо раскаяния и картинный образ хрупкой чужестранки, его любимой красавицы, до Дарио дошла фраза охранника:

— Господин Брунетти, точные координаты определены. Мы приедем с оперативной группой практически одновременно.

— Да, отлично, — пробубнил сицилиец в бороду, боясь надеяться на чудо, что именно в этой машине его жена. А главное, что с Марией не случилось ничего непоправимого!

Глава 51

Мария

Что нас ждет на том свете? К сожалению не существует людей, которые вернулись из клинической смерти с фотографиями или видеоотчетом. У каждого из выживших рассказ размытый.

Одни говорят, что сознание их потухло, подобно свече, и загорелось вновь с ударом дефибриллятора по сердцу.

Другие с пеной у рта утверждают, что их душа взлетела над телом и блукала по длинному коридору, пока не нашла свой свет в конце тоннеля.

Я, наверное, отношусь к третей категории счастливчиков.

В своем бессознательном состоянии я была счастлива.

За последние месяцы со мной произошло слишком много негативных событий — потеря долгожданного наследника, издевательства любимого, но очень деспотичного мужа, насмешки среди злых мафиози.

Я ведь всегда считала себя глупой Машкой.

А когда я осталась наедине с собой, то в тишине я смогла разобраться и сделать определенные выводы.

К примеру, то что я смогла пройти с честью сотни испытаний говорило о том, что я не слабохарактерная медуза. Нет. Я волевая женщина с нифритовым стержнем.

А то, как я терпела всех своих мужей говорит не о моей способности притворяться ковриком и разрешать вытирать об меня ноги. Я как раз пример нормальной семейной женщины, желающей сохранить брак любой ценой. Дать время любимому человеку заметить мои старания и научиться уважать и ценить мои чувства.

К сожалению, ни Игорь, ни Дарио не справились с возложенной на них задачей. Первый был аморфным деградантом, а второй черезчур агрессивным и беспринципным тираном.

Вывод напрашивался один. Я еще не встретила мужчину, достойного моего отношения.

Либо Дарио стоит полностью пересмотреть свое отношение ко мне. Но это скорее из области фантастики.

Мое сознание было четким. Я словно со стороны просмотрела отрывки своей жизни и наконец соединила их воедино. Поняла, что я еще молода и полна сил. И вообще, я хочу жить!

Именно эта мысль, как вспышка, вернула меня в реальность.

Раскрыв глаза я с трудом различила очертания яркого света. Хм, я что забыла пройти по тоннелю? Я на том свете и сейчас меня будут взвешивать на судьбоносных весах? Хорошо, что я последние месяцы плохо питалась из-за отсутствия аппетита. И стала легкая, как пушинка. Пусть ангелы или демоны взвешивают меня. Я заслужила свой рай!

— Мария! Доктор, она пришла в себя! Мария, детка, — знакомый голос. Мужской, но совсем не ангельский.

Меня обманули. Мне продали реальность гораздо лучшего качества. Буду жаловаться ведьмам. Где Белла? Пусть наколдует мне рай!

— Мария, наконец-то, дорогая, как же я переживал о тебе.

Фокус концентрируется на здоровом орлинном носе и глазах — маслинах самого крупного калибра. Волосы черные и кучерявые успели отрасти и закрыть уши. На теле визитера белая рубашка.

Мне хочется засмеяться! Чего уж хандрить и лить слезы?! Я оптимистка. Надеюсь, что я пришла в себя в больнице и как в фильмах с мелодраматическим финалом я не обнаружу сейчас, что мне отрезали ноги выше колен или мое лицо все в шрамах. Ведь в голове вспыхивают последние кадры автокатастрофы.

Я на полной скорости за рулем влетела во встречную машину, вильнула рулем и укатилась в кювет.

Я пошевелила пальцами ног, затем рук. Вздохнула с облегченьем. Значит все на месте. Смогу и дальше, как стрекоза танцевать и пальцами вымешивать глину, ну или тесто. Я еще не решила.

— Мария. Это просто чудо. После такой серьезной аварии ты отделалась легким испугом — ушибами и сотрясением мозга. А машина-то в лепешку. Тебя точно спас ангел-хранитель!

— Антонио, не ори так, — поморщилась я, концентрируя взгляд на орлином носе Призрака, — Меня спасла ведьма. Хотя она по моему и стала причиной аварии… Сколько времени я пробыла в коме? Неделю, месяц, год? — уточнила я хриплым голосом.

Антонио удивленно вскинул кустистые брови.

— Милая, ты проспала сутки. Всего один день. Слава твоей покровительнице, деве Марии, все обошлось. Еще и новость от врача подоспела великолепная.

Теперь пришел черед удивляться мне.

— Ты о чем? У меня нашли герпес или неизлечимую опухоль?

— Что? Ох, Мария, нет. У тебя нашли беременность! Представляешь, как Дарио обрадовался. Правда теперь больница напоминает военный госпиталь. Брунетти наставил охранников столько, сколько даже Белый дом не охраняло. Но я очень рад за вас. Наконец-то все враги повержены, а ваша семья объединится! — Антонио просиял, как медный таз.

— Беременность…Авария не навредила ребенку? — с тревогой спросила я и потянула руки с капельницами к животику.

А я ведь давно почувствовала, что во мне снова зародилась жизнь!

Правду говорят, что женщины чувствуют все изменения в своем организме.

Шестое чувство, чтоб его!

— Ответы на все анализы еще не пришли. Но в целом твой лечащий врач доволен твоим состоянием.

— Дарио здесь? — я попыталась приподняться на локти. Синяки по рукам и ногам болезненно заныли.

— Он просидел у твоей кровати сутки. Сейчас уехал по неотложным делам, но приказал мне держать с ним связь. Уверен, его уже предупредили о твоем пробуждении.

В палату вошел врач с медсестрой. И вид у них был такой, словно в центре Лас Вегаса на них посыпались монеты из автомата, а вывеска "Вы выиграли джэкпот" ярким неоном осветила мрачные тучи.

Уверена, мой "милый" муж угрожал им, что если я не приду в себя, он пропустит их через мясорубку, несколько раз, как маковую начинку.

Теперь, доктор с улыбкой на все лицо щебетал назначение на итальянском. Медсестра дрожащими руками записывала в бланк и делала мне уколы в катетер в вене.

Все были довольны и счастливы. Приятно все-таки оказалось возвращаться с того света. Лучше среди живых и эмоциональных людей, чем в одинокой тишине небытья!

— Антонио, — позвала я Призрака, притворившегося шторой. Когда меня осматривал и слушал врач, он отошел к самому дальнему окну в палате.

— Да, дорогая, — на мой зов друг подскочил достаточно резво.

— Скажи, что с Франческой? Дарио успел ее спасти от Мигеля Эскудеро?

Улыбка медленно растаяла на лице итальянца, а брови сползли к переносице.

— Милая, тебе не стоит об этом сейчас думать. Уверен, Брунетти не обрадуется, если я тебе расскажу печальные новости.

— Печальные? Что с ней? Что с этой девушкой? — предчувствие не подвело. Значит, Франческу не удалось спасти, — Антонио, ты ведь знаешь, что я докопаюсь до истины. Только перед этим все дни и ночи буду нервничать. Если не хочешь навредить моей беременности, то говори немедленно!

Антонио с опаской покосился на дверь, обернулся к потолку. В углу комнаты я увидела черную полусферу — камеру видеонаблюдения.

Понятно, что Брунетти теперь будет за мной следить, как дракон за сокровищницей.

— Мне плевать на камеры. Говори, что с Франческой. Дарио же не давал четких указаний, что мне говорить, а что нет?

Призрак сомневался недолго. Итальянская широкая душа и болтливый язык прорвались сквозь самообладание. Он выдал мне чудовищную информацию:

— Когда мы настигли Мигеля в их тайном особняке в Черногории, Франческа была уже мертва. Измучена и изрезана. Труп несчастной нашли в одной из спален. Дарио приказал убить всех, кроме Мигеля. Его взять живым. Именно поэтому Брунетти сейчас не с тобой. Он поехал вершить свой самосуд.

Антонио опустил глаза в пол, виновато, словно это из-за его халатности случилось такое горе.

Франческа… Бедная девушка. Молодая красавица стала жертвой нелюдей! Ублюдков для которых нет ничего святого, и которые не милуют ни женщин, ни детей.

— Мария, зачем ты поехала за мексиканцами? Ты хоть понимаешь, что если б ты попала к этим подонкам, они бы с тобой сделали ужасные вещи. Тебя бы не вернули Дарио ни за какой выкуп! Тебя бы просто убили. Можно считать, что авария, которая произошла с тобой — это чудо, спасшее тебя от верной гибели.

Я сглотнула ком в горле, вспомнив видение на дороге. Получалось, что Белла предостерегла меня и спасла от мексиканцев.

— Я не знаю…Я очень хотела спасти Франческу.

На этой печальной ноте вся моя бровада исчезла. Бред в голове утих. Я стала просто слабой женщиной, перенесшей очередной стресс гигантских масштабов.

Я дала волю слезам, которые заструились по щекам.

— Милая, не плачь, — Антонио хотел было меня утешить и обнять, но громовой голос остановил его благородный порыв:

— Не трогай мою жену! — приказал Дарио, стремительно входя в палату.

Вот и явился бородатый сицилиец по мою душу!

— Жди снаружи, — рявкнул Брунетти на Антонио. Своим сопровождающим людям он только кивнул. Они сразу вышли, как солдатики повиновались своему командиру.

— Мария, — голос Дарио стал глуше.

Только когда он обратился ко мне, мое сердце снова забилось в груди. Утерев слезы кулаками я глянула на верзилу в костюме у больничной койки. Брунетти выглядел странно. Огромный и при этом он обычно был грациозный, как хищник. Сейчас же он мялся и боялся меня тронуть, казался неуклюжим медведем в сувенирной лавке.

— Дарио, — ответила я в его манере.

— О чем ты думала, женщина?! Если бы ты попала в лапы Экудеро, то он бы убил тебя, — Дарио провел указательным пальцем по моей руке, осуждающе глядя на катетер от капельницы, торчащий в моей вене.

— Как убил Франческу? — спросила я, не опуская глаз. Я не знала, что случилось с девушкой. Этим вопросом хотела выяснить все до конца.

— Кто тебе сказал?! Антонио, что б его…

Силиец нахмурился. И без того суровое бородатое лицо выглядело угрюмо, а теперь так вообще. Дарио сцепил зубы, напрягая желваки, будто съел дохлую крысу не первой свежести.

— Мне никто ничего не говорил. Я предположила, а ты подтвердил, — объяснилась я, чтоб не навлекать на голову Призрака гнев всесильного босса.

Дарио промолчал.

Я не чувствовала острой тоски из-за смерти Франчески. Мы не успели сдружиться и преодолеть мою ревность. Но определенно мне было жаль молодую девушку.

Смерть вообще странная штука. Вот есть человек, живет, думает, мечтает и строит планы. А потом раз — и его тело умирает. Вместе с ним и все остальное становится бессмысленным.

— Сегодня поедем домой. Врачи и медсестры будут сопровождать тебя, — Брунетти взял мою ладонь в свои горячие руки. Глядя в глаза своими черными маслинами добавил, — Мария, отныне ты должна вести себя более ответственно. В тебе наш ребенок, и я не допущу, чтоб с вами снова что то случилось.

— Пфф, ты говоришь так, будто я самка богомола, а не твоя любимая женщина. Законная жена! И вообще, я больше с тобой никуда не поеду. Ты бандит. Торговец наркотиками! Ты всегда винил меня во всех наших бедах, но ведь это из-за тебя Орсино Росси охотился на нас. А сейчас Эскудеро убил невинную Франческу, а я попала в аварию. Ну уж нет, Брунетти, я больше тебе не доверю свою безопасность! Тыне смог меня защитить, — шепотом добавила я, чувствуя как слезы заполнили глаза.

И пусть Дарио отвечает что хочет и спорит хоть сутки со мной. Я знаю, что права.

Брунетти не позволил выдернуть мне ладонь из его рук.

— Ты права, Мария. Прости меня, — обдумав мои претензии, наконец, сицилиец вынес вердикт. И его первое извинение было искренним.

— Хочу нормальной человеческой жизни, Золотая Рыбка, — усмехнулась я, теряя свой боевой запал и обескураженная покорностью мужа.

— Хм, а вторые два желания? — с неумелой улыбкой спросил Дарио.

Я прислушалась к своим ощущениям. Чего мне хотелось больше всего на свете.

— Хочу родить тебе здорового ребенка. Ну и… жареной картошки с луком!

На этой вкусной ноте мой сицилийский муж довольно оскалился и поцеловал меня в лоб.

— Все будет. А пока собирайся, Мария. Поживем в моем доме в Будве, пока отстраивают фамильный особняк.

— Дарио, — я задержала мужа за рукав пиджака, он вопросительно вскинул бровь, — Я люблю тебя, сицилиец!

— И я тебя, заморская чужестранка, — сразу ответил мой бородач. На душе потеплело от наших признаний. Да за последние полтора года это был наш самый длинный и откровенный разговор.

Ну что ж, раз мне суждено быть навечно связанной с сицилийским демоном, то противиться судьбе бессмысленно. Тем более под сердцем у меня снова бородатый младенец!

Эпилог

Мария Брунетти

Иллюзия свободы кружит голову. Я улыбаюсь так широко, что мои щеки собираются складками у ушей. Сильнее сжимаю мозолистую руку Дарио. В последний год, после появления в нашей семье чуда — дочери Алисы, у Брунетти было не так много времени для тренировок в спорт зале, для своих неотложных дел в Палермо и особенно для опасных разборок с конкурентами и имигрантами.

Я часто замечала, как мой брутальный бородач вставал раньше меня на пару часов и шел к кроватке нашей малышки.

Впервые я услышала, как сам господин Дарио Манфредо Брунетти поет. Он нашептывал Алисе тихим голосом с ярко выраженной мужской хрипотцой колыбельные песенки. Тогда я расслабленно наслаждалась умиротворяющей картиной. Так гармонично смотрелся сицилийский мафиози рядом с любимой дочерью, что мое сердце замирало от переполнявшего счастья.

Неужели я наконец — то заслужила его?!

С каждым месяцем, прожитым вместе с Дарио, я верила в это все сильнее. Брунетти не стал, конечно, нежным романтиком. Но в нем чувствовалось изменение отношения ко мне. Даже первая наша попытка жить вместе одной семьей отличалась от нынешнего положения дел.

Дарио стал старше, его чувства ко мне осмысленнее. А главное, он не пропадал месяцами на своей незаконной работе.

Большую часть своих важных мафиозных дел он переложил на Арманда. Освободил ради меня с Алисой место в своей жизни, и я видела, как он ценил каждый день прожитый вместе.

Мои комплексы по поводу возраста и внешности умерли в ту секунду, когда родилась моя дочь. Отныне я задышала полной грудью и ощутила чудесное состояние материнства. Мне кажется я стала адекватнее и умнее. Так много уроков мне преподнесла моя яркая жизнь, наполненная опасными приключениями, что мне просто хотелось запомнить выводы и жить тихо и спокойно.

Вероятно, наши желания с Дарио совпадали. Между нами появилось понимание и уважение, которого мне особенно не хватало.

— Все будет иначе. Но со временем ты привыкнешь, Мария, — голос Дарио ровный, но я чувствую, как для него важно, чтоб я больше не сбегала, не попадала в передряги. Да просто была всегда рядом!

Я оборачиваюсь на машину и внимательно слежу взглядом, как няня достает коляску. Свободной рукой я прижимаю спящую дочь к груди, постоянно нюхаю ее. Я как жадная нимфоманка, кайфую от запаха молока и сахарной детской кожи.

На грудном молоке наша крошка в свои четыре месяца уже весит больше шести килограмм, и моя спина начинает заметно ныть.

— Дай мне, — Дарио протягивает руки к самому ценному свертку.

Секунду я колеблюсь. Мне не хочется отпускать свою девочку, но ведь в руках отца ей не угрожает никакая опасность!

Мы входим в отреставрированный особняк в Черногории, и я на секунду даже забываю про Алису. Смотрю неморгая на восстановленное имение. Красота и размах, с которым Брунетти отстроил заново дом поражают. Витражные окна под старину идеально сочетаются с арками из хромированного металла. Современные отделочные материалы идеально гармонируют с классическими решениями — деревянной террасой и балконами со свисающими ветвями дикого винограда.

Деревья и кусты рассажены практически в том же порядке. Даже оранжерея с жасмином и орхидеями стоит на прежнем месте.

У меня создается иллюзия того, что ничего не было — ни нападения Мигеля Эскудеро, ни смерти молодой Франчески по которой скорбили все родственники по линии Паолоретти, и не только. Нелепая, бессмысленная смерть несчастной девушки была трагедией для всей Сицилии. Настолько это событие было несправедливым…

По слухам я знала, что Дарио распорядился особенно жестоко наказать Эскудеро. И тот молил о смерти, но врачи поддерживали его жизнь при пытках больше недели, чтоб каждый из семьи Паолоретти мог насладиться местью.

Сейчас, я смотрю на свой дом и понимаю, что не хочу помнить плохое. Я не смогу забыть все трагические события в своей жизни, но думать правильнее о хорошем. Не зря я ведь оптимистка по жизни.

— Я бы хотела когда-нибудь показать Алисе свою родину, — лирический настрой и воспоминания о бедняжке Франческе, настроили меня на минорную ноту. Дарио остановился у кромки моря на пляже и одной рукой прижал дочь к груди, а второй обнял меня за талию.

Горячая ладонь мужа и его внимание грели душу.

— Зачем? — спросил Брунетти, вглядываясь в горизонт. Туда, где линия бирюзовой воды стиралась и смешивалась с небом.

— Это моя родина. И ее корни оттуда. Кроме того, я бы хотела посетить с нашей дочерью могилы моих родителей и рассказать ей, как я жила, — вздохнула я и положила голову на плечо любимому бородачу. Попутно поцеловала пухлую щечку Алисы. Счастье… а ведь как много делает любовь! Объединяет, создает, восхищает!

Любовь — самое мощное, фундаментальное чувство.

— Хорошо, чужестранка! Покажешь и мне свою родину. Я так и не понял до конца, как в том захолустье смогла вырасти настолько удивительная женщина! — Дарио до хруста ребер вжал меня в свой бок. А раз Брунетти начал сыпать комплиментами, то это значило, что в ближайший час нам понадобятся услуги няни. Потому что хитрый мужик ничего просто так не делает и меня ждут жаркие развлечения на супружеском ложе.

— Пошли в дом, Мария. Хочу показать тебе спальню, — глухо с хорошо знакомой хрипотцой в голосе, проговорил Дарио, полностью подтверждая мою догадку.

Я улыбнулась ему кокетливо, самой нетерпелось глянуть, где там наша спальня.

— Иду-иду, не подталкивай. Еще Алису разбудишь! Тогда точно будет не до развлечений! — огрызнулась я, чувствуя как Брунетти нетерпеливо подталкивает меня к крыльцу. И что его желание крепнет с каждым шагом.

— Что, вспомнил, как в этом самом море меня тискал и зацеловывал? — я решила подлить масла в огонь, напомнить самые пикантные подробности из прошлого, — А здесь на топчане у нас с тобой был романтический ужин. А здесь, — мы вошли в коридор, и я махнула рукой в сторону гостиной, указывая на стол, — Здесь я в тебя картошкой кидалась, а ты меня красным вином поливал.

— И трахал, — довольно заключил мой тестостероновый бородач.

Дарио спешно, но очень бережно передал дочь на руки няне и глянул на нее так, что несчастная женщина чуть не поседела. Это значило, что она должна в оба приглядывать за ценным сокровищем. За ней же будут приглядывать охранники, которые всегда рядом с нами.

— Пошли, Мария, я тебе покажу еще пару памятных мест и напомню, чем мы там занимались, — нетерпеливо прорычал Брунетти.

И как он со своим либидо выдержал период воздержания, после родов, для меня до сих пор загадка.

— Ты меня любишь, Дарио Брунетти? — спросила я, утопая в объятиях мужа и наслаждаясь его жадными поцелуями.

— Я тебя люблю, Мария Брунетти… моя чужестранка!

***

Иногда мы смотрим на волны в море или на огонь, на вечную стихию, и нам кажется, что весь мир перестает существовать. Есть только бесконечность.

Так и я обрела рядом человека, глядя в глаза которому, я поняла, что готова прожить рядом с ним бесконечность.

Если любить, то только утопая, сгорая от эмоций.

Дарио Марнфредо Брунетти стал для меня именно тем человеком, которого я полюбила вопреки и без оглядки. А я кто для него?

Просто Мария? Глупая болтливая чужестранка?

— Любимая женщина! Моя! Моя жена, — этот рев моего сицилийского медведя в моменты наших откровений, обычно в постели, для меня значит больше стихов и поэм от романтиков.

Я знаю точно, что я для Брунетти больше, чем просто Мария.

Я для него бесконечность…

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Эпилог