Избранные произведения в одном томе [Джо Аберкромби] (fb2) читать постранично

Джо АБЕРКРОМБИ Избранные произведения в одном томе

ЗЕМНОЙ КРУГ ^(сага)

Мудрый маг ставит своих ставленников на должности глав государств и пытается расширить своё влияние на весь мир; опальная наёмница пытается отомстить своим врагам; солдаты на войне просто хотят дожить до следующего дня и вернуться домой. Люди в циничном Земном Круге не совершают подвигов, не стремятся изменить мир к лучшему — они просто живут.

Мир Земного Круга — великолепная арена для самых различных историй Аберкромби. Общее у них только одно — они про обычных людей, которые попали в вихрь событий и катастроф…

Книга I. ОБАЯТЕЛЬНЫЙ МЕРЗАВЕЦ

Рассказ о молодом Глокте глазами Реуса.

* * *

^{Кадир, весна 566 года}

— Ура! — взвизгнул Салем Реус, квартирмейстер Первого полка Его Августейшего Величества. — Задайте им жару!

Именно это — жару — полковник Глокта всегда и задавал своим противникам, будь то в фехтовальном кругу, или на поле боя, или в куда более суровых ситуациях, сопровождающих взаимоотношения безоружных людей в обществе.

Трое спарринг-партнеров, которым выпала несчастливая доля схватиться с ним, наскакивали на него так же бестолково, как это делали бы рогатые мужья при случайной встрече на городской улице, или кредиторы, тщетно пытающиеся напомнить о долге, или позабытые приятели. Глокта с издевательской ухмылкой танцевал перед ними, полностью оправдывая свою двойственную репутацию лучшего фехтовальщика Союза и наглого позера. Он издевался — то подскакивал, то приседал, то перебегал на несколько шагов, то волочил ноги по-стариковски, то резко поворачивался, — проворный, как муха, непредсказуемый, как бабочка и, если ему приходила такая блажь, мстительный, как злая оса.

— Ну-ка, друзья, веселее! — выкрикнул он и, совершенно неожиданно развернувшись в прыжке, звучно хлопнул по ягодицам каждого из своих соперников. Толпа зашлась в глумливом хохоте.

— Отличный спектакль! — заявил лорд-маршал Варуз, раскачиваясь от восторга на складном походном стуле.

— Потрясающе отличный спектакль! — подхватил полковник Крой, стоявший по правую руку от него.

— Прекрасная работа! — сообщил полковник Поулдер, стоявший слева; эти двое непрерывно соревновались между собой в том, кто лучше подольстится к командиру. Вот и сейчас они вели себя так, будто вовсе нет забавы благороднее, чем издевательство над тремя новобранцами, которым вряд ли доводилось когда-то прежде держать в руках меч.

Салем Реус, внешне восторгавшийся, но в душе сгоравший от стыда, радовался так же бурно, как и все остальные. Но его взгляд то и дело уходил от этого пленительного, тошнотворного зрелища. Перескакивал на долину и прекрасный образец армейского беспорядка, который заполнял ее.

Пока командиры прохлаждались здесь, на вершине хребта — потягивали вино, глазели на забаву самоуверенного и самовлюбленного Глокты, пользовались бесценной возможностью насладиться освежающим ветерком, — внизу, в раскаленном на солнце тигле долины, частично затянутом тучей удушающей пыли, страдала основная часть армии Союза.

На то, чтобы протащить солдат, лошадей и постепенно, но неотвратимо разваливавшиеся обозные подводы через узенький мост, который старательно подмывала мчащаяся по глубокому оврагу вода, потребовался целый день. Теперь же люди растянулись неровной вереницей и уже не столько маршировали, сколько брели в полусне. То, что когда-то было дорогой, давным-давно растоптали бесчисленные ноги, все признаки формы, дисциплины и воинского духа остались в прошлом, а красные куртки, сияющие нагрудники и развевающиеся золотые штандарты окрасились в одинаковый светло-бежевый цвет выжженной солнцем пыли Гуркхула.

Реус сунул палец под воротник и попытался оттянуть его и допустить хоть немного воздуха к мокрой от жгучего пота шее, думая при этом, что хоть кто-то должен бы попытаться немного упорядочить творящийся внизу хаос. Ведь если сейчас появятся гурки, будут большие неприятности. А гурки имели обыкновение появляться в самые неподходящие моменты.

Но Реус был всего лишь квартирмейстером. Среди офицеров Первого полка он считался низшим из низших, причем никто даже не пытался скрывать от него это отношение, а он сам принимал его как само собой разумеющееся. Он пожал зудящими плечами, решил — далеко не в первый раз, — что эта проблема его не касается, и позволил своему взгляду, будто по магическому притяжению, вернуться к упражнениям несравненного полковника Глокты.

Этот человек, без всякого сомнения, прекрасно выглядел бы на портрете, однако выделяло его из общей массы то, как он улыбался, кривил губы, насмешливо вскидывал бровь — то, как он