Несколько дней из жизни Эльки [Александр Эдуардович Гуйтер] (fb2) читать онлайн

Вступление

– Аккуратно, сделай огонь поменьше – ты испортишь ей волосы, – сказал маленький человечек.

– И что? Отрастут ведь.

– Ты совсем, что ли? Где это видано, чтобы волосы росли на шрамах?

Второй человек, одетый в чёрную униформу, понимающе кивнул, сделал огонь в горелке совсем маленьким и начал аккуратно и медленно водить тонкой струёй огня по разбитому лицу черноволосой девушки, лежавшей без сознания.

– За что её так?

Человечек хихикнул.

– Она укусила советника Ниро.

– За что?

Человечек снова хихикнул.

– За то самое.

– И дальше что?

– Дальше её отдали охранникам, которые, ну, ты сам понимаешь, что с ней сделали. Им дан был только один приказ – они могут делать с ней всё, что угодно, но девка должна выжить.

Человек с горелкой посмотрел на свою работу.

– А после этого она выживет? – с сомнением спросил он.

– Надеюсь. У них там на неё какие-то планы.

И тут она закричала.

Маленький человечек и человек с горелкой отшатнулись от стола.

– Проклятье! Не могли наркоз хороший дать. Хорошо, хоть привязать догадались.

Глава 1

В городе почти всегда шёл дождь.

По крайней мере, Эльке так казалось.

Она не знала, как обстоят дела в других городах, да и есть ли они, эти другие города – ни в одном из них ни Элька, ни кто из знакомых никогда не бывали, да и что там было делать, зато она знала, что находится за границей их города.

Мёртвые леса.

Мёртвые реки.

Мёртвая земля.

Даже серое небо, на котором никогда не появлялось солнце, казалось мёртвым.

И дождь.

Мелкий, моросящий, слегка кислый.

Иногда Элька даже осмеливалась пройти несколько сотен метров по дороге, но каждый раз ей становилось так тоскливо и жутко, что она быстро возвращалась обратно.

Интересно, куда ведёт эта дорога?

Зачем-то ведь она есть.

Мила пришла утром, когда Элька уже собиралась идти на фабрику. От старшей сестры пахло табаком, алкоголем и потом, а сама она, как обычно, была немного растрёпанной.

– Как ночь прошла?

Мила улыбнулась.

– Как обычно.

– Есть хочешь?

– Нет, устала. Спать, только спать.

Элька обняла сестру и вышла.

А она бы смогла вот так, как Мила?

Вряд ли.

А ведь когда-то хотела, года три назад, даже ходила разговаривать с владельцем, но тот, лишь посмотрев на её жилистую фигуру с узкими бёдрами и маленькой грудью, лишь посмеялся и послал Эльку куда подальше – ему, мол, такие замухрышки не нужны.

Чёрт, но ведь ей тогда было только четырнадцать!

Впрочем, с тех пор мало что изменилось.

А вот Мила была хороша.

Даже слишком.

Настолько, что, поставь их рядом, никто и не скажет, что это родные сёстры.

Элька вспомнила, как впервые пришла с разбитым лицом. Мила тогда долго кричала, ругалась, плакала, требовала пообещать, что такого больше не повторится и Элька честно обещала, сама плакала, а через несколько дней снова пришла избитая.

Сколько ей тогда было?

Одиннадцать?

Двенадцать?

Элька уже и не помнила, но через какое-то время стала приходить лишь со сбитыми в кровь кулаками, после чего Мила окончательно оставила все попытки на неё повлиять, хотя, после того, как у Эльки не получилось устроиться к ней, убедила сестру пойти на белковую фабрику.

На фабрике, кроме небольшой платы, выдавали сигареты и небольшой паёк, в котором было пара килограммов какой-нибудь крупы (Мила говорила, что это осталось от старого мира) и упаковка белкового порошка. Крупа чаще всего была с засохшими личинками, так что на порошке можно было сэкономить.

Те, кто не работал, получали только этот порошок в пунктах бесплатной выдачи, а чем питались в верхней части города, Элька не знала.

– Яна пропала.

– Когда?

– Вчера. Я с работы шла, заглянула к ней – всё открыто, а Янки нет. И ведь никто, никто ничего не видел, а ведь было ещё не поздно.

Элька взглянула на Нату – какая же она страшная. А Янка? Янка работала в лавке, где продавали всё подряд – мыло, сигареты, водку, а ещё совсем недавно стояла с ними на фасовке, но, как только забеременела, ушла туда, где легче, тем более что это не возбранялось.

– А на каком месяце она была?

– На восьмом.

Тоже не удивительно – уже года четыре девчонки пропадали на последних месяцах беременности.

Впрочем, не только они.

– Эль, а сегодня на улице какой-то мужик умер.

– Уберут. Докурила? Пошли работать.

Когда-то она эту Нату швыряла об стены, пинала, даже нос ей сломала не кто-нибудь, а она, Элька, а ведь Ната была на четыре года старше.

Серые улицы.

Оранжевые фонари.

Иногда этот город навевал почти такую же тоску, как и мёртвые пустоши за ним.

Но здесь хотя бы были люди.

Разные люди.

Дети, подростки, взрослые, но ни одного старика – достигнув определённого возраста, люди просто исчезали.

За всю свою жизнь Элька не видела ни одного старого человека.

Наверное, их отправляют в какое-то особое место, ведь, когда сил работать уже нет, а есть ещё хочется, человеку нужен уход, а забота о стариках была прописана в одном из основных законов, принятых ещё давным-давно, когда Эльки и на свете не было. Многие законы, в силу обстоятельств, с тех пор отменили, но этот точно остался.

Но не только обычные люди жили в городе.

Отщепенцы, изгои общества, жившие в отстойниках под городом. Даже сейчас, когда она шла по мрачному коридору освещённой мерзким оранжевым светом улицы, Элька чувствовала, что там, внизу, кто-то есть. Кто-то, пугающий самим фактом своего существования, хотя о них старались не вспоминать.

Когда-то, лет, наверное, в тринадцать, Элька спустилась в один из отстойников и долго стояла по колено в грязной воде, вглядываясь в черноту гигантской трубы, пока вдалеке не раздался всплеск, после чего она, не помня себя от страха, быстро вскарабкалась по лестнице и убежала.

Прибежав домой, Элька рассказала всё Миле, которая снова расплакалась и попросила её больше никогда так не делать.

Мила вообще часто плакала.

А Элька, обняв сестру, снова и снова рассказывала ей, как бежала домой, а ей всё казалось, что кто-то за ней гонится, кто-то страшный, не похожий ни на кого.

Кто-то, внушающий ужас.

Почему туда не спустятся, почему не разберутся со всем этим?

Мила посмотрела ей прямо в глаза.

– Ты думаешь, им до этого есть дело?

Им…

Они жили в верхнем городе. Им действительно не было дела до того, как живут такие, как Элька и Мила.

Люди бежали по улице, кричали и заживо горели, корчась на грязном асфальте, а другие люди, одетые в чёрную форму, стройными рядами шли, поливая всё вокруг огнём и добивая выживших.

В тот день Элька и Мила лишились родителей.

Маленькая девочка была дома одна, а мерзкая крыса ела их белковый порошок и совершенно её, Эльку, не боялась и даже нагло посматривала на девочку наглыми чёрными глазками.

Милы ведь не было.

Элька прошла в комнату и взяла тяжёлый мамин графин.

Крыса, увлечённая поеданием порошка, лишь слегка повернула к девочке припудренную мордочку – она явно не видела угрозы в этом маленьком человеческом существе, несмотря на то, что у него в руках было что-то явно тяжёлое. Мало ли что эти люди таскают с собой.

Размахнувшись, девочка изо всех сил ударила вредное животное, которое с диким писком упало со столика и попыталось уползти на передних лапках.

Элька села рядом и несколькими ударами превратила грызуна в месиво из костей, шерсти и размазанных внутренностей, после чего, отложив ненужный больше графин, стала изучать своё творение.

Вернувшаяся сестра отчего-то не оценила её подвига, снова заплакала, прижала Эльку к себе и долго укачивала её, приговаривая, что так нельзя.

Так нельзя…

А как тогда можно?

Народ на улице стал попадаться более интересный – странные причёски, раскрашенные лица, одежда, отличная от той, которую носили обитатели рабочих кварталов, да и сами люди выглядели более весёлыми и почти все были пьяны. Они улыбались, громко смеялись, а кто-то даже пел, но Элька знала, что это были те же самые люди, которые, как и она сама, пару часов назад отработали последнюю на этой неделе смену, вырядились, кто во что горазд и пришли спустить деньги на развлечения.

Элька подошла к вывеске с изображением обнажённой девушки на шесте, кивком головы поздоровалась со стоявшими у входа девчонками, на которых из одежды было только нижнее бельё и открыла тяжёлую дверь.

Она пришла к Миле – сестра уже три дня не появлялась дома.

Табачный дым, ругань, музыка, забитые до отказа столики и ещё более странные и опасные люди, чем те, что попадались по дороге.

Эльку тут довольно хорошо знали, как младшую сестру лучшей танцовщицы, поэтому веселая официантка, из одежды на которой был лишь фартук, оставлявший спину и всё, что сзади, полностью открытым, провела её через толпу разгорячённых алкоголем посетителей и усадила за маленький столик в углу, предназначавшийся для персонала. Что принести Эльке выпить, девушка знала.

Где-то минут через пять, поставив перед Элькой полстакана водки с несколькими каплями мятного масла, официантка, наклонившись, сказала, что Милы сегодня ещё не было.

И вчера тоже.

И позавчера.

Впрочем, она может подождать – вдруг появится.

Элька понимающе кивнула, тем более подобные случаи уже бывали – Мила могла пропасть на несколько дней, а потом внезапно объявиться, так что ничего необычного.

Элька сидела за столиком, не спеша прихлёбывала обжигающий и даже слегка освежающий напиток, курила и тупо, без особого интереса, разглядывала людей.

На сцену поднимались всё новые девушки, кого-то из них встречали восхищённым свистом и одобрительным гулом, кому-то доставались лишь жиденькие хлопки, но, в любом случае, каждая из них отрабатывала номер по полной, изгибалась, крутилась на шесте, вертела бёдрами и, избавившись от остатков одежды, с многообещающей улыбкой удалялась.

Эльке не было до них дела, тем более что почти никого из этих фей она близко не знала, как, впрочем и посетителей, хотя лица были сплошь знакомые – вот этот, с рассечённой нижней губой, из-за чего были видны кривые жёлтые зубы, недели три назад предлагал ей выпить; вот с этой, растрёпанной и косоглазой, она как-то раз действительно выпивала; к этому, в чёрных очках и потёртой безрукавке, лучше было не подходить, а вот эта ей была незнакома.

Почти у самой сцены, за одиночным столиком, сидела девушка в чёрном плаще, лицо которой было скрыто под белой, то ли пластиковой, то ли керамической, маской, поверх которой были рассыпаны роскошные, блестящие даже в полумраке, чёрные волосы. Она лениво потягивала через трубочку какой-то странный, светящийся зеленоватым светом коктейль и не обращала никакого внимания на окружающих, лишь изредка поглядывая на танцующих девчонок.

Элька даже спросила о незнакомке проходившую официантку, но та лишь испуганно посмотрела на неё, потом на Эльку и приложила палец к губам.

Маска эти движения заметила и некоторое время разглядывала Эльку, от чего той стало не по себе, после чего подозвала официантку и о чём-то с ней пошепталась.

– Скучаешь?

Подвыпивший мужик средних лет грубо хлопнул Эльку по плечу.

– Да не особо.

– Развлечёмся?

В этом месте всё было просто – никаких намёков, никаких ухаживаний, да и к чему они, когда все и так прекрасно знают, кто и зачем сюда приходит.

– Пошли.

Эльке действительно была нужна какая-то встряска.

Они вышли через боковой выход, зашли за мусорный контейнер и мужчина попытался развернуть Эльку лицом к стене, но она, недовольно дёрнув плечом, не позволила ему этого сделать и встала, прислонившись к стене спиной. Тот расценил это как сигнал к действию, впился Эльке в губы, одновременно ухватив её за пах, но тут же взвыл от удара коленом между ног и и резкой боли в нижней губе.

Элька оттолкнула его, сплюнула кровь, а потом, корчившегося и согнувшегося, несколько раз ударила лицом о кирпичную стену.

– Отдохни.

Несостоявшийся ухажёр несколько раз дёрнулся, прохрипел и затих.

Элька стёрла кровь с губ, размазав её по подбородку и вернулась за столик.

Женщина в маске повернулась к ней, несколько секунд посмотрела (или не посмотрела – под маской не видно), после чего отвернулась и перестала обращать на Эльку внимание, что было для той только лучше – эта женщина по-прежнему вызывала необъяснимое чувство тревоги.

Подошедшая официантка подала Эльке салфетку и стакан воды.

– Зачем? – недоумённо спросила Элька.

Та молча показала на свой подбородок.

Элька намочила салфетку и вытерлась.

– Теперь нормально?

Ответом был одобрительный кивок.

– Слушай, принеси ещё выпить. Мила не появилась?

Официантка отрицательно мотнула головой, забрала салфетку со стаканом и ушла.

Интересно, кто эта женщина в маске и что она тут делает?

Элька, терзаемая одновременно и любопытством и страхом, так и не смогла перебороть себя и подойти к этой женщине, лишь изредка поглядывала на неё, курила и прихлёбывала из стакана.

А женщина ушла.

Тихо, незаметно, так что Элька даже не смогла понять, когда это произошло. Вот только что была – и нет её, хотя Эльку это уже почти не беспокоило – Мила так и не появилась, а всё уже шло к закрытию и оставались лишь самые стойкие, а девушки на сцене уже не проявляли прежней пылкости и выглядели явно уставшими.

Она допила, затушила сигарету и встала из-за столика.

– Ты точно не знаешь, что с ней? – спросила Элька пробегавшую официантку.

Та боязливо огляделась.

– Три дня назад она ушла с той женщиной в маске. Её зовут Нино и не стоит тебе с ней связываться.

– Ясно.

Элька не решилась идти через центральный вход – там толпилось достаточно много неприятных типов, встречаться с которыми у неё не было ни малейшего желания, поэтому она пошла через боковой, тем более ей захотелось проверить, как там себя чувствует тот нахальный мужик.

Элька открыла дверь.

Женщина в маске стояла напротив, прислонившись к стене и смотрела прямо на Эльку, которой захотелось, позабыв недавний страх, броситься на неё, разбить эту личину, скрывающую лицо, швырнуть на землю, пинать ногами.

Но гадина лишь молча поманила Эльку пальцем и та, неожиданно для самой себя, покорно подошла.

– Смотри, – хрипло прошептала маска и указала на мусорный контейнер, за которым Элька оставила лежать своего несостоявшегося мужчину.

Там, судя по звукам, что-то происходило.

Элька осторожно подошла и заглянула за ржавый угол контейнера.

Мужчина, нагло добивавшийся её любви, лежал распотрошённый и лишённый конечностей, а над ним, фыркая и хрипя, с усердием трудился замотанный в в тряпьё человек, отпиливая голову огромным ножом. Наконец, спинные позвонки с хрустом разделились и человек положил голову в мешок, стоявший рядом. Второй мешок, полный, был прислонён к стене.

Элька с ужасом отступила назад и тяжело задышала.

Человек услышал это, повернул к ней своё замотанное грязными бинтами лицо, на котором вместо одного глаза была чёрная яма, из которой сочилась тёмная жидкость и прошипел.

Элька пятилась, пока не почувствовала, как её крепко схватили за плечи. Она резко обернулась и прямо перед собой увидела маску.

– Он тебя не тронет.

Элька, трясясь от ужаса, хотела закричать, но у неё не получилось.

Глава 2

Из тех, кто помнил, как выглядел старый мир, уже давно никого не было в живых, но мама, когда ещё была с ними ( Элька тогда была ещё совсем маленькая ), рассказывала, что при их бабушке и дедушке, когда те сами были ещё детьми, людей на земле было невероятно много, они умели летать к Луне, а по всей земле росли деревья, мёртвые остатки которых догнивали в пустошах, в реках и морях плавали рыбы, в небе летали птицы, а городов было столько, что их невозможно было сосчитать и в некоторых из них жили десятки миллионов человек.

А потом случилось много всего страшного.

Сначала люди начали умирать от какой-то странной болезни, которую не могли вылечить, потом начали гибнуть деревья, а после всего началась война, какой ещё никогда прежде не было и старый мир закончился.

Мама даже не могла объяснить, зачем люди начали эту войну. Скорее всего, она и сама этого не понимала.

У тех, кто остался в живых, ещё было достаточно знаний, чтобы сохранить хоть что-то – они построили очистители воды, сумели сохранить несколько электростанций, наладили производство топлива, придумали белковые фабрики, научились очищать землю и в огромных теплицах выращивать сою, бобы и другие растения и построили справедливое общество.

Общество, в котором больше никогда не будет войн.

Общество, в котором города управляются Советами Десяти.

Общество, в котором каждый знал своё место.

– Откуда ты это знаешь?

– Что?

– Что он бы меня не тронул.

Они шли по одной из улиц в верхней части города, которая сильно отличалась от той, на которой жила Элька – дома здесь были повыше, во многих окнах горел свет, тогда как у них электричество каждую ночь отключали, фонарей было больше, а через каждые пару сотен метров попадались вооружённые охранники.

Чтобы попасть сюда, нужно было пройти через пропускной пункт, подходя к которому, Элька невольно сжалась, но Нино молча предъявила пропуск и их без всяких расспросов пропустили.

– Они слишком слабы и больны, чтобы нападать на молодых и здоровых. Живут в отстойниках, едят какие-то грибы, подбирают на улицах пьяных или трупы, вроде того, что оставила ты. Для них это настоящий подарок.

Элька удивлённо спросила:

– Так если вы всё знаете, почему с ними не разберётесь?

Раздался хриплый смешок.

– А зачем? Для нас они угрозы не представляют.

Элька промолчала, а Нино вдруг резко остановилась и повернулась к ней.

– Я знаю, кто ты и почему пошла со мной. Будешь послушной, увидишь сестру.

– Я же тебе ничего не говорила.

Снова смех.

– Было кому рассказать. Пошли.

Теперь Элька поняла, о чём Нино шепталась с официанткой.

Вообще, верхний город оказался куда меньше, чем Элька ожидала, хотя это было и не удивительно – людей здесь жило раз, наверное, в десять меньше, так что они довольно быстро дошли до огромного здания, которое было даже больше фабрики, на которой Элька работала.

У входа стояли два охранника.

Элька и Нино вошли внутрь и пошли по длинному, освещённому белыми лампами коридору, вдоль которого было много одинаковых дверей, между которыми стояли вазы с искусственными цветами.

Наконец, Нино подошла к одной из дверей, достала из кармана плаща ключ, открыла её и слегка подтолкнула Эльку.

– Заходи.

В комнате была небольшая кровать, столик, на котором стояли бутылка и стакан, огромное зеркало, небольшая тумбочка и ещё одна дверь.

– Скоро тебе принесут поесть. В тумбочке сорочка, за дверью душ и туалет. Помойся, поешь и отдыхай. И сними ты эти чёртовы ботинки – под кроватью есть тапочки.

Элька хотела что-то спросить, но Нино быстро вышла и закрыла дверь на ключ.

Может, правда помыться? Элька чувствовала себя грязной.

Она села на кровать и обхватила голову руками.

А есть между тем очень хотелось.

Даже очень.

Или помыться? Тем более поесть ещё не принесли.

Ладно, чёрт с ним.

Элька сняла ботинки, взяла из тумбочки сорочку без рукавов и пошла в душ, где, сняв пропитанные потом штаны, футболку, куртку и потёртое бельё, с наслаждением встала под тёплые струи.

Смотри-ка, здесь и мыло есть, причём не такое, какое она покупала в лавке у Янки – ароматное.

Она держала мыло в руках и наслаждалась незнакомым запахом.

– Оно пахнет розами.

От неожиданности Элька выронила мыло и резко обернулась – в дверях стояла Нино.

– Не бойся, я решила лично принести поесть, да и посмотреть на тебя было полезно. Если что, там мясо. Не переживай, не крысиное – консервы из старого мира, хранившиеся на одном из военных складов далеко на севере. Удивительно, какие запасы делали люди раньше – до сих пор хватает.

– Почему ты здесь?

– Не знаю. Наверное, я просто хочу жить. Выключай душ, приведи себя в порядок, поешь и ложись спать. Уже утро.

Элька только сейчас заметила, что всё это время стояла под душем. Дома Мила за такое расходование воды могла и накричать, а здесь, видимо, недостатка в ней не испытывали.

Она быстро намылилась, ополоснулась, выключила душ, вытерлась, надела сорочку и прошла в комнату. На столике, рядом с бутылкой, стояла небольшая тарелка, в которой было несколько ложек каши и какие-то серые волокна.

Элька поела, хотя эти самые консервы ей и не понравилась и захотела пить. Она открыла графин и понюхала – там была водка. Девушка налила полстакана, залпом выпила, залезла под одеяло и даже не заметила, как уснула.

Она шла по лесу, ступая босыми ногами по мокрой от росы траве.

Солнце только что встало, приветствуемое сотнями птичьих голосов, а воздух был свеж и прохладен, без малейшего привкуса гари и кислоты, к которым она привыкла.

Элька взглянула на небо, ярко-синее, как глаза сестры, протянула руки навстречу солнцу и зажмурилась.

Кто-то мягко положил руку ей на плечо и Элька обернулась.

Это была Нино.

Зачем она носит эту дурацкую маску?

Элька осторожно протянула руку и легко, без усилий, сняла маску.

На неё смотрла Мила.

Маска упала в траву и разбилась.

Элька открыла глаза.

Она никогда не слышала, как поют птицы, но знала, что это должно звучать именно так, как было во сне.

Она никогда не ходила босиком по траве, но эти ощущения не были для неё незнакомыми.

Она никогда не вдыхала аромат леса, но этот запах не был для неё чужим.

Память тысяч поколений, живших до Эльки, коснулась её во сне и она это поняла.

Элька отвернулась к стене и тихо, почти беззвучно зарыдала, впервые ощутив не только собственную обречённость, но и всего мира, в котором жила.

Она не знала, сколько так пролежала, то засыпая, то просыпаясь, но, услышав поворот ключа, скинула одеяло и быстро села на кровати.

В комнату вошла Нино со стаканом чего-то белого, в дверях застыл охранник.

– Закрой дверь, – негромко сказала она ему, – а ты выпей.

Она протянула Эльке стакан.

– Что это?

– Соевое молоко. Давай, пей быстрее, у нас ещё куча дел.

Элька послушно выпила. Молоко было сладким, даже слегка приторным и Элька даже слегка поморщилась.

– Невкусно? Это с непривычки. Ладно. Сейчас я отведу тебя к врачу.

– Зачем?

Нино, как обычно, хмыкнула.

– Глупая. Мне, а точнее, нам, нужно знать, не больна ли ты чем-нибудь неприятным, что сделает твоё дальнейшее пребывание здесь бессмысленным.

Элька почти обиделась.

– Да ничем я не болею.

– Вот это мы и узнаем. Иди, сделай свои дела, в туалет там сходи, покури, если хочешь и пошли. Быстро!

Элька вскочила, вытащила из куртки, лежащей на тумбочке, сигареты и зажигалку и быстро забежала в душевую, где села на унитаз и закурила, стряхивая пепел между широко расставленных ног.

И что дальше?

– Ты скоро там? – раздался нетерпеливый, хриплый голос.

Элька встала, сделала последнюю затяжку, выкинула окурок в унитаз, спустила воду, быстро ополоснула лицо и вышла.

Нино уже стояла в дверях, сложив руки на груди.

Интересно, какое у неё лицо на самом деле?

Они вышли и, сопровождаемые охранником, прошли по коридору и спустились по лестнице, оказавшись в небольшом помещении с лавочкой и дверью, на которой был нарисован красный крест.

– Нам сюда, – Нино указала Эльке на дверь, – ты стой тут.

Последние слова были обращены к охраннику.

Внутри оказался кабинет врача, хоть и не такой, к каким Элька привыкла – у них на фабрике раз в несколько месяцев проходили медосмотры на предмет выявления различных заразных болезней, но, по сравнению с этим, их фабричный кабинет был какой-то грязной дырой, а здесь всё было чисто и даже женское кресло, стоявшее в углу, не было покрыто пятнами ржавчины, а на враче был чистый халат и сам он был опрятным и даже гладко выбритым, хотя и весьма старым.

Элька впервые видела человека в таком возрасте.

– Садись. Вытяни руку, сожми кулак.

Элька послушно села и с интересом наблюдала, как пробирка наполняется её кровью из воткнутой в вену иглы – она, в отличии от многих знакомых девчонок, вида крови не боялась.

– Вот и всё. Сожми руку и посиди немного. Вчера прибыла?

– Да.

Врач сделал пометку в журнале.

– Месячные в порядке.

Элька смущённо кивнула.

– Половых партнёров сколько было?

Её лицо покрылось румянцем.

– Трое.

– Ясно.

Он снова что-то записал и указал на кресло.

– Залезай.

Элька залезла, после чего врач провёл ей между ног чем-то холодным и неприятным.

– Вот и всё. Можете идти. Через пару часов всё будет готово.

– Хорошо, – сказала Нино, всё это время стоявшая у двери и наблюдавшая за происходящим, – пошли.

Они вышли и, сопровождаемые охранником, вернулись в комнату, где Элька провела ночь.

– Скоро тебе принесут поесть, а у меня ещё есть куча дел, так что до вечера.

Нино вышла, дверь закрылась.

Поесть скоро действительно принесли, но на этот раз это была обычная каша с белковым порошком и стакан соевого молока.

Остаток дня Элька провела, тупо расхаживая по комнате, сидя в углу и куря в туалете. К водке она больше не притрагивалась, хотя бутылка всё так же стояла на столике.

Чувствовала она себя всё это время странно, Элька не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала подобное безразличие ко всему происходящему, да и в теле была какая-то непонятная слабость, от которой хотелось тупо лечь и пялиться в потолок.

Даже вчера, когда она покорно пошла за Нино, это можно было объяснить шоком от увиденного и желанием узнать, что с сестрой, сегодня же было по-другому.

Какая-то апатия, когда не хочется абсолютно ничего.

Она попыталась вызвать в себе чувство злости, ставшего жертвой отщепенца, но ничего не вышло, она не испытывала к нему ни злости, ни жалости.

Все чувства как будто ушли.

Через несколько часов пришла Нино.

– Какая ты спокойная, – усмехнулась она.

Элька нехотя села на кровати.

– Твоё состояние скоро пройдёт. Это от молока. Мы в него кое-что подмешиваем, чтобы такие, как ты, не особо волновались.

– Ты говорила, что я увижу сестру.

Нино подошла к ней.

– Может и увидишь, если будешь себя хорошо вести. С ней, насколько мне известно, всё в порядке.

– Хорошо себя вести? Это как?

– Быть послушной и не нарываться. Не быть, как я.

– Как ты?

– Да, как я, – ответила Нино и сняла маску.

То, что под ней оказалось, было трудно назвать лицом – сожжённое месиво красновато-коричневого цвета, ужасные бугристые шрамы, зубы, торчащие сквозь разорванные губы и чёрные, выразительные глаза.

– Страшно?

– Нет.

– И это правильно. Бояться уже поздно.

Глава 3

– Знаешь, почему ты здесь?

Нино снова надела маску – видимо, без неё она чувствовала себя неуютно.

Элька отрицательно мотнула головой.

– Ты меня впечатлила. Я имею в виду то, как ты поступила с той падалью. Ты с характером, боевая. Здесь тебя может ждать нормальная жизнь. Сытая, без тех проблем, что были раньше. Правда, для этого придётся кое-чем пожертвовать, но это мелочи.

На несколько секунд она замолчала, обдумывая что-то, после чего произнесла, словно обращаясь к самой себе:

– Я тоже была такой. Строптивой.

И, уже явно обращаясь к Эльке, добавила:

– Видишь, что со мной сделали? А ведь всё могло быть намного хуже.

– Что может быть хуже? Смерть?

– Ты плохо их знаешь, смерть далеко не самое страшное, – ответила Нино и вышла.

Через некоторое время вошёл охранник и, жестом приказав Эльке встать, куда-то её повёл.

Интересно, почему они всё время молчат?

Столики.

Зеркала.

И вещи.

Много вещей на вешалках, стоящих у стен.

Нино уже была здесь.

– Сними сорочку и садись, – Нино указала Эльке на стул, – сейчас будем делать из тебя красоту.

Элька только сейчас подумала, что Нино ни разу не назвала её по имени.

Блин, да Нино его даже не спрашивала, хотя, Элька была уверена, наверняка знала – она ведь расспрашивала официантку.

Элька сняла сорочку и села, а Нино быстрыми движениями напудрила ей лицо, накрасила глаза и губы и слегка подвела контур бровей.

– Знаешь, а волосы мы, пожалуй, оставим, как есть. Хотя нет.

Она слегка потрепала Эльку по голове.

– В этом есть даже какой-то шик. Ну, взгляни на себя.

Элька посмотрела в зеркало – ничего особенного, какой была, такой и осталась.

– Так, надо тебя во что-нибудь приодеть.

Нино отошла к вешалкам, порылась там и достала небольшой чёрный бюстгальтер из кожи и коротенькую, тоже кожаную, юбку.

– Надень. Этот минимализм тебе будет явно к лицу.

– А трусы? – спросила Элька.

– Зачем?

В голосе Нино прозвучало искреннее удивление.

И правда, зачем? Элька прекрасно понимала, что её ждёт.

– Ладно, пошли. Скоро твой выход.

Это было похоже на амфитеатр древности, с той лишь разницей, что внизу, на сцене, не выступали актёры – здесь продавали людей.

Да и скамей не было – было несколько возвышающихся друг над другом рядов столиков, а на самом верху сидели, каждый за собственным столом, члены Совета Десяти.

Пятеро мужчин.

Пять женщин.

Люди за столиками ели, пили, громко смеялись и перекрикивали друг друга, но лишь до определённого момента.

На сцену, подталкиваемая охранником, робко вышла девушка в длинном белом балахоне, обеими руками придерживая огромный живот. Охранник вывел её в середину круга и отступил назад, готовый, если потребуется, применить к несчастной силу.

Голоса и смех замолкли, десятки хмельных, жадных глаз рассматривали, оценивали, алчно смотрели на ту, которая была готова принести в этот мир новую жизнь.

– Девятый месяц. Абсолютно здорова, – раздавался громкий голос, обладатель которого оставался невидимым, – содержимое её утробы станет настоящим украшением вашего стола, а она сама может ещё долго прослужить, как для утех, так и для любых иных, угодных владельцу, целей.

Раздался гвалт, крики, где-то даже началась драка, пока всё тот же голос не прервал начавшуюся истерику.

– Господа, ну будьте же вы людьми! Довольно уподобляться нашим неразумным предшественникам, тем более не думаю, что у большинства из вас найдётся достаточно золота, чтобы перебить цену, которую даёт очаровательная госпожа Тай.

Все посмотрели на госпожу Тай, тощую, почти лысую старуху с огромным носом и жёлтыми зубами, державшую над головой табличку с трёхзначной цифрой.

Раздался вздох разочарования.

А в это время на сцене охранник, рискуя сломать, скрутил за спиной обе руки бьющейся девчонке и терпеливо ждал, пока подбежавший врач вколет ей транквилизатор.

Наконец, она успокоилась и охранник, осторожно взяв девушку на руки, вынес чужую собственность, а госпожа Тай, приняв поздравления, удалилась.

Веселье продолжилось. После нескольких тостов, произнесённых лично советниками, в середину круга вывезли видавшую лучшие времена инвалидную коляску, в которой, в бессознательном состоянии, сидел немолодой мужчина и, судя по храпу, крепко спал.

– Алкоголик. Да вы, господа и сами видите – он даже сейчас, извините за выражение, пьян в сопли.

Раздался дружный хохот.

– Цирроз последней стадии. Его печень нежна и питательна. Начинаем?

В этот раз подобного ажиотажа не было и печень, вместе с её пока ещё владельцем, приобрёл молодой парень с синими волосами и золотой серьгой в нижней губе, прошептав перед уходом своей юной подруге:

– Я слышал, что паштет из печени здорово улучшает потенцию.

Подруга звонко засмеялась и одарила его многообещающим взглядом.

Следующей была Элька.

– Интересный экземпляр, – произнёс невидимый комментатор, – молодая, дерзкая, недавно даже совершила убийство.

Присутствующие одобрительно загудели.

Элька, в короткой юбке и бюстгальтере, слегка подрагивая всем телом, стояла в центре круга, опустив голову и положив правую ладонь на тыльную сторону локтя левой руки.

Ей не было страшно.

Ей было стыдно.

– Ну, кто готов приручить эту кошечку?

Чей-то пьяный голос прокричал:

– Пусть рожу свою покажет и тогда я решу, стоит ли она моих денег.

Взрыв хохота.

Охранник, сделав два шага вперёд, схватил Эльку за подбородок и заставил показать лицо.

– Хорошо, хоть шрамов нет.

– А мне нравиться.

Голос продолжил:

– Чистая, но, к сожалению, не девственница, хотя, господа, как можно сохранить невинность в наше непростое время?

Снова смех.

– Начнём? Стоп. Простите, господа, но советник Каро поднял руку.

Все обернулись – в верхнем ряду импровизированного амфитеатра, сидевший за одним из десяти столов толстый мужчина поднял руку.

Без таблички – советники не платили и просто брали, что хотели.

Охранник взял Эльку за руку и отвёл обратно.

– Считай, что тебе повезло, – сказала Нино.

Они были в комнате, где Нино приводила Эльку в порядок.

– Почему?

– Каро не так плох, как некоторые, так что веди себя нормально и всё будет хорошо.

– Ты говорила, что я встречусь с сестрой.

– Это зависит от тебя.

Элька подошла к Нино.

– А ты знаешь, где она?

Нино кивнула.

– А можешь мне сказать? – спросила Элька.

– Нет.

– Почему?

– Не имею права. Сядь, покури, успокойся. Скоро за тобой придут.

Она взяла со столика сигарету и зажигалку и протянула их Эльке.

– А с теми что? – спросила Элька, закуривая.

– С кем?

– С той девушкой и мужчиной, которые были до меня.

– А ты что, не слышала? – удивлённо сказала Нино.

– Я не верю, что такое может быть на самом деле.

– А оно есть. Я же говорила тебе, что есть вещи похуже просто смерти.

В дверь постучали.

– Это за тобой, открой.

Элька подошла к двери и открыла.

В комнату вошёл маленький лысый человечек с тонкими руками и ногами и огромным животом, при виде которого Нино встала и слегка наклонила голову.

– Здравствуй, черноглазая. Как поживаешь?

Его голос, сиплый и низкий, сильно контрастировал с внешностью.

– Хорошо, спасибо, – ответила Нино.

Человечек впился в неё взглядом.

– Знаешь, без маски ты мне больше нравишься. Зачем она тебе вообще нужна?

– Вы…

– Ладно, ладно, шучу, – человечек махнул рукой, – где ты её нашла?

– В Весёлом квартале, – ответила Нино, явно испытав облегчение от того, что о её лице больше упоминать не будут.

– Ясно. Эй ты, как тебя зовут? Впрочем, можешь не говорить, если не хочешь – мне наплевать. Пошли.

Он вышел из комнаты.

Элька посмотрела на Нино – та стояла, всё так же наклонив голову. Маленький человечек явно пугал её.

– Прощай.

Нино не шелохнулась.

– Бояться уже поздно, – чуть слышно прошептала она.

Элька закрыла за собой дверь.

Глава 4

Красно-золотые стены.

Несколько картин с обнажёнными женщинами, стоившие немыслимых денег в далёком прошлом.

Ковёр, в котором утопали стопы.

Пылающий камин, на котором стояла небольшая бронзовая статуэтка женщины с весами в руках.

Огромная кровать с балдахином, на которой лежал человек.

Красные блики гуляли по его огромному, расползшемуся и расплывшемуся телу, которое было совершенно обнажённым, покрыто на груди, животе и боках язвами и блестело от пота, запах которого, смешанный с запахом гниющей плоти, ощущался даже с расстояния в несколько метров, что отделяли Эльку и маленького человечка, стоявших в дверном проёме.

– Я привёл её, господин.

Раздался свист, после чего слабым, задыхающимся голосом, человек, лежавший на кровати, произнёс:

– Хорошо. Можешь нас оставить. Я с ней справлюсь.

Человечек поклонился и вышел, закрыв за собой тяжёлую дверь из настоящего дерева.

– Подойди.

Элька, с отвращением глядя на потное, жирное тело, подошла.

– Ближе.

Она подошла к Каро вплотную.

– Наклонись.

Со скоростью, которой Элька никак не ожидала от этой туши, советник схватил её за горло, с силой сжал наклонил вплотную к себе.

– Слышишь, – просипел он Эльке прямо в лицо, – ты будешь делать всё, что я захочу. Всё. Ты поняла?

Элька хрипела, закатив глаза, обеими руками вцепившись в руку советника, а тот, словно наслаждаясь её беспомощностью, некоторое время полюбовался на багровеющее лицо, после чего отшвырнул девушку прочь и она, ударившись о кресло, ещё минуты две лежала, держась за горло и пытаясь отдышаться.

– Ты поняла? – повторил Каро.

– Да, – прохрипела Элька и закашлялась.

Советник удовлетворённо захрипел.

Возможно, так он смеялся.

Он указал рукой на небольшой столик, стоявший у стены, на котором было несколько пузатых бутылок, источавших тонкий аромат, резко контрастирующий с вонью, исходившей от Каро.

– Возьми масло.

– Какое?

– Любое. Подожди, совсем забыл. Разденься.

Элька никогда не боялась мужчин, но этот внушал ей ужас. Несмотря на слабый голос, он говорил тоном человека, привыкшего приказывать, человека, не терпящего возражений. Каро олицетворял власть и эта власть выглядела пугающей.

– Ты там что, уснула?

Элька быстро сорвала бюстгальтер, сняла юбку, а советник включил небольшой ночник, чтобы лучше её рассмотреть.

– Вот так. Да. Иди сюда с маслом…

Как загипнотизированная, Элька взяла бутыль и подошла к нему.

– Какая ты жилистая. А теперь облей меня.

Элька открыла бутыль и тонкой струйкой стала лить ароматное масло на колышущийся живот.

– Стоп, хватит – ты зальёшь мне всю постель. А теперь поставь бутылку обратно и залезай на меня.

Элька поставила масло обратно на столик, залезла на кровать и села на живот Каро, свесив ноги по бокам.

– Растирай меня. Только нежно.

Содрогаясь от отвращения, Элька мягкими движениями стала размазывать масло по огромному телу. Иногда её ладони касались нарывов и тогда девушку передёргивало – масло, липкий гной, смешавшись с маслом, оставался на руках, а вонь становилась ещё сильнее и Эльку даже стало подташнивать.

Каро это заметил.

– Остановись. Возьми там, на столике, выпей немного.

Он указал рукой на столик, стоявший у камина.

Элька послушалась и, после глотка алкоголя, настолько крепкого, что у неё перехватило дыхание, почувствовала себя лучше.

Она закашлялась и прикрыла рот локтем.

– Понравилось? – прохрипел Каро, – это спирт, девочка. А теперь продолжай.

Она растирала маслом мерзкое, вонючее тело, но мысли её были уже не здесь – Элька, сама не зная, почему, вспомнила свой сон и запахи леса, и пение птиц, и солнце, восходящее и величественное; по её щекам потекли слёзы, а движения рук замедлились, а потом и вовсе прекратились.

– Эй! Что там?

Голос советника вырвал её из оцепенения и Элька, даже не успев открыть глаза, кубарем скатилась с кровати, сбитая пощёчиной и замерла на полу.

– Быстро вставай, мы ещё не закончили.

Элька медленно поднялась.

– Возьми ещё масла. Да, вот так. Ещё немного. Хватит. Садись на меня.

Больше Элька не позволяла себе отвлекаться и Каро, видимо, был доволен и даже стал одной рукой поглаживать её маленькие груди. Он прикрыл глаза и часто задышал. Видимо, язвы причиняли сильную боль, хоть Каро и не подавал вида, а масло эту боль немного притупляло. По крайней мере, Элька так подумала.

– Дай мне свою руку.

Элька протянула руку к его лицу и тот, кто внушал ей такой страх, принялся с жадностью облизывать и сосать её липкие пальцы, покрытые маслом и гноем.

– Хорошо. Да. Хорошо.

Каро даже слегка застонал.

– Дай вторую руку.

Он начисто вылизал обе ладони, притянув Эльку ближе и положив на себя.

Тогда она впервые осмелилась взглянуть ему в глаза, находившиеся так близко – маленькие, заплывшие, они не выражали ничего.

Абсолютно ничего.

Ни ненависти.

Ни страха.

Его глаза были серыми и пустыми, как мёртвое небо.

Каро отпустил её руки.

– Теперь ты.

– Что?

– Оближи меня.

Элька спустилась ниже и принялась облизывать огромные, сползающие на бока груди и живот, стараясь обходить язвы, но советник, недовольно буркнув, приказал именно им уделять особое внимание и девушка подчинилась.

По тому, как Каро задышал, Элька поняла, что эти ласки доставляли ему удовольствие и, судя по тому, что больше советник ни к чему её не принуждал, другого удовольствия он испытывать не мог.

Хотя, кто его знает?

– Остановись. Ляг рядом. Я хочу, чтобы к нам присоединились.

Он нажал на кнопку у изголовья кровати, а Элька, аккуратно перекинув ногу через его живот, легла рядом.

Через пару минут дверь открылась и вошёл маленький человечек.

– Позови ту, светленькую. И пускай принесёт вина.

Человечек поклонился и вышел.

Они лежали молча – советник одной рукой гладил Эльку по груди и животу, не спускаясь ниже, а она, закрыв глаза и пытаясь не обращать внимания на эти почти нежные прикосновения, снова боролась с подступившей тошнотой, что получалось с трудом из-за отвратительного привкуса во рту.

Дверь снова открылась и Элька открыла глаза.

В комнату вошла светловолосая девушка с подносом, на котором стоял небольшой графин с тёмной жидкостью. Она была полностью обнажена и лишь на бёдрах была маленькая чёрная повязка.

Маленький человечек за её спиной закрыл дверь, а девушка так и продолжила стоять, опустив голову.

– Иди сюда. Взгляни на мою новую подругу.

Девушка сделала несколько шагов и подняла взгляд.

Поднос выпал из её рук.

Она узнала ту, что была на кровати, а та, в свою очередь, узнала её.

И только Каро ничего не понял.

На какую-то долю секунды в глазах Милы промелькнул ужас, тут же сменившийся ненавистью.

Она взяла с каминной полки статуэтку женщины с весами и решительно подошла к кровати.

– Что ты делаешь?

Каро махнул рукой, но тяжёлая бронза тут же раздробила ему кисть и он зашипел от боли, а Мила, наскочив сверху и усевшись на огромный живот так же, как до этого Элька, наносила удары по жирному лицу.

Забрызганная кровью, Элька с ужасом смотрела на сестру, которую никогда даже не могла представить такой – добрая, ласковая, плачущая по пустякам Мила превратилась в зверя, который не мог остановиться.

Дверь открылась – Каро успел нажать кнопку вызова.

Маленький человечек, мгновенно поняв, что происходит, выхватил висевший на поясе нож, бросился к кровати, на которой неистовствовала Мила и всадил ей лезвие в спину.

Вытащить его он не успел – Элька, взревев, как кошка прыгнула на человечка и они скатились на пол.

Элька царапала его, кусалась, но тот был сильнее и, подмяв девушку под себя, принялся душить.

У Эльки потемнело в глазах, но хватка внезапно ослабла и человечек упал рядом с ней.

Взгляд Эльки прояснился и она увидела стоящую над ней Милу. Грудь сестры прерывисто вздымалась, она выронила статуэтку из рук, опустилась на колени и стала заваливаться на бок.

Элька подхватила сестру на руки и прижала к себе.

Мила пыталась что-то прошептать, но из её рта вырвался только хрип, после чего, пару раз дёрнувшись, она затихла.

Элька плакала, звала по имени, целовала, гладила покрытое бурыми брызгами лицо, но глаза Милы, бывшие ещё совсем недавно цвета неба, которое она видела во сне, стали пустыми и бесцветными.

Эпилог

Она сидела перед зеркалом и смотрела на своё отражение.

Десять лет.

Десять долгих лет она видит это в зеркале.

Нино закрыла глаза и попыталась вспомнить, как выглядела раньше, но вспомнилось лишь то, как её пытали, избивали, насиловали,кололи какую-то гадость и, в конце концов, сломали, подчинив себе и заставив саму ломать чужие жизни.

Далёкий город на юге.

Прошлая жизнь.

Она открыла глаза.

Молодая, черноглазая и черноволосая девушка в отражении кивнула.

Нино взяла со столика небольшой нож и несколько раз провела лезвием по венам.

Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.

Оглавление

Вступление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Эпилог