Испорченная валентинка (СИ) [Светлана Титова] (fb2) читать онлайн

Испорченная валентинка

****

В жизни Леночки Красавиной все было правильно. Это было главным в ее жизни. Непоколебимой основой. Все началось с детства, когда счастливица Леночка родилась у правильных родителей. Молодой папа Вениамин, счастливый, что у него родилась дочка, хотел записать ее Аленкой. Но уже тогда правильная мама Оля заявила, что Аленка — это не имя, это шоколадка. А когда девочка вырастит и станет солидной и правильной женщиной, как ее бабушка Валентина Михайловна, как же ее будут звать? Бабкой Аленой? Или Аленой Вениаминовной? Но ведь это не солидно и просто смешно.

Папа еще пытался возражать, но уступил своей любимой жене. Так маленькая девочка Лена кушала правильную кашу и фрукты и никаких пусть вкусных, но вредностей, пошла в правильный садик, учила правильные стишки и песенки. Носила правильные, девчачьи косички и платьишки. Играла только куклами и пупсами. За этим строго следила мама Оля, а папа и бабушка Валя втайне подкармливали девочку вредностями, утверждая, что они ни при чем. Все это зайчик передал. А какой с зайчика спрос?

Девочка Леночка росла умненькой и правильной. Дружила с хорошими ребятами: Светой Ивановой и Юрой Игнатовым из правильных семей инженеров, учителей и врачей, а с хулиганом Пашкой Тимофеевым не дружила. Даже не здоровалась. Он же старше на целых два года, а учится с ней в третьем классе. Второгодник. Все у Пашки было не правильно. И папы у него не было, и мама работала в магазине продавцом, а вечерами мыла полы в школе. И было у него два старших брата, которые давно окончили школу и работали, но их боялась вся улица. И Леночка, всякий раз проходя мимо Пашки, гордо задирала курносый носик и отбрасывала толстые пшеничные косы назад. Она же правильная девочка, у которой в дневнике одни пятерки за третий класс. А Пашка… Пашка учился плохо, но здорово мастерил змеев и самострелы. И каждый раз провожал ее восхищенным взглядом, пока она не скрывалась в подъезде. Иногда, сделав все уроки, Леночка смотрела из окна во двор, на Пашку, который умел делать разные забавные штуки: запускал воздушного змея, огнеметы из флакончиков лака для волос, находил карбид и устраивал шипучки в лужах. Мама говорила Леночке, что по нему тюрьма плачет. Лена даже нарисовала как-то грустное серое здание, из окошек которого льется вода. Все замечали только плохое в чернявеньком и смуглом Пашке, а он спас котенка, соседке помогал поливать клумбу под окном, зимой кормушку для птиц смастерил. Криво, но сам. Но если мама сказала, что Пашка не правильный, значит, не правильный. И Леночке с ним дружить категорически запрещено. Пусть даже он провожал ее и Свету с рыжим Юркой каждый день со школы. Шел позади и смотрел на только Лену. А когда пристали хулиганы к толстому очкарику Юрке и девочкам, требуя денег, не испугался, а заступился за Леночку и Свету. Получил от парней, и пока Пашка отчаянно дрался, защищая свою любовь, правильный Юрка сбежал, бросив подружек.

В четыре руки и в два носовых платочка спасенные девочки вытирали капельки крови с разбитого носа счастливого Пашки. А он смотрел только на Леночку и тихо млел от счастья. И вот заставило его что-то сказать:

— Лена, давай дружить.

И Лена уже открыла рот, чтобы согласиться, когда Светка влезла:

— А ей мама не разрешает с такими, как ты дружить.

Светка была задавака и ябеда. Она совсем не нравилась Леночке, но мама и слушать ничего не хотела, повторяя, что у родителей врачей плохих детей не бывает.

— Какими такими? — не понял Паша, разглядывая обеих девочек.

— Неправильными, — брякнула Светка. — Ты со мной дружи. У меня мама ничего не запрещает, только курить и пиво пить. Она же врач. Всех любит и всех лечит.

Светка еще трещала как сорока. А Паша смотрел на Леночку и ждал ее ответа. Леночка комкала платочек с Пашкиной кровью и покусывала губки. Ей очень хотелось дружить со смелым и интересным парнишкой, но что скажет мама? И в этот момент мама Оля выглянула из окна и крикнула Леночку. Девочка вздрогнула, точно очнулась. Она подняла на Пашу васильковые глаза полные слез.

— Я не могу дружить, — прошептала она. — Мне нельзя с тобой. Мама говорит, по тебе тюрьма плачет.

Она увидела, как сползла улыбка с лица парнишки, как потухли золотые искорки в карих глазах. Пашка резко встал, молча подхватил рюкзак и медленно пошел к дому. Светка удивленно смотрела ему в след. А по щекам Леночки текли первые в ее жизни слезы из-за мальчишки.

Больше Пашка Лену не провожал. Он вообще перестал ее замечать. Так прошло два года. Пашка подрос, окреп и начал драться, а еще рисовать. Все заборы были изрисованы граффити ее любимыми ласточками и лилиями. И еще словами на незнакомом Леночке языке. Она все Пашкины рисунки старательно фотографировала на память. Очень хотелось верить, что он рисует для нее. К концу пятого класса семья Лены переехала в другой район, и она думать забыла про Пашку. Подумаешь, какой-то неправильный парень! Но тот платочек сохранила. И фотографии в телефоне. А для верности перерисовала картинки в блокнот. Став постарше заинтересовалась стихами, перевела их и перечитывала снова и снова.

Ты солнечный зайчик

Тебя не поймать.

В раскрытой ладони

Не удержать.

Бежишь по заснеженной улице.

Тебя загадаю себе я опять,

Останется только чуть-чуть подождать.

И верю — желание сбудется.

С того времени прошло семнадцать лет. Леночка превратилась Лену, закончила два правильных, престижных вуза и работала на престижной работе. Лене не нравилось, зато маме не стыдно называть место ее работы в разговоре с родней и знакомыми. Маме нравится, это правильно. Для Лены было достаточно, чтобы держаться за место.

И сейчас Лена ехала на правильной машине, по правильной дороге, соблюдая все правила. И пусть ей сигналили недовольные водители, Лена и не думала жать на газ. Ее оптимальный в своем ценовом сегменте «Кашкай» немаркого цвета «мокрый асфальт», мягко катил вперед, а Лена в идеально скроенном по ее точеной фигуре костюме занималась любимым делом — подсчитывала, сколько ей еще выплачивать ипотеку за оптимальную уютную трешку в новостройке, которую она взяла сразу, как только устроилась на работу.

Так мама посоветовала. Нет, мама сначала советовала выйти замуж за правильного парня. И Лена соглашалась на свидания. Но правильные парни вели себя… неправильно. Только они оставались вдвоем: одни начинали приставать, а другие занудствовали. Лена послушно переходила на свидание с десятком предложенных мамой кавалеров, а на одиннадцатом взбунтовалась, заявив, что найдет себе парня сама.

До исполнения мечты заиметь свое жилье еще очень долго. И этот факт огорчал Лену. Конечно, если бы у нее были дети и муж… Но чего нет, того нет. И даже не предвидится. Вот такая странная вещь. Лена, очаровательная блондинка двадцати шести лет с точеной фигуркой и покладистым характером, самостоятельная, замечательная хозяйка, а все еще не замужем. И даже парня нет и, можно сказать, не было. Подруги говорили, что Лена слишком правильная, а надо быть проще, тогда мужик косяком попрет. Но Лена не умела проще. Молодые мужчины и парни летели к Лене, как мотыльки на свет, но пообщавшись, теряли интерес. Она не расстраивалась особо. Многие из тех, кто к проявлял к ней интерес, не казались ни интересными, ни правильными. И не цепляли ее совершенно. Она верила в свою счастливую звезду и ждала. И только один раз в году Лена грустила. Четырнадцатого февраля в День Святого Валентина ей становилось тоскливо и одиноко.

Сегодня как раз этот день и все девочки на работе с утра взбудораженные в ожидании вечера, когда их любимые подарят им не просто подарки, а доказательства своих симпатий, чувств или серьезных намерений. Кому как повезет. Лене не повезло никак. Сегодня вечером она сама купит себе шоколадных конфет в красной коробке в форме сердца, влезет в любимую пижаму с дракончиками и сядет за просмотр любимой комедии «Как выйти замуж за три дня».

Лена улыбнулась, вспомнив забавный эпизод из комедии, включила поворотник и начала съезжать на развязку. Неожиданно что-то алое взметнулось прямо перед лобовым стеклом. Лена резко ударила по тормозам, завизжали шины, резкий сигнал заглушил приятную мелодию, лившуюся из магнитолы. В зеркало она увидела, как сзади огромный черный внедорожник, ушел в сторону от столкновения. На скользком шоссе его закрутило, и он уткнулся в отбойник носом. Уходя от столкновения, Лена сначала поддала газу, но черный монстр быстро уменьшался в размерах, и она сдала назад. Остановилась неподалеку, секунду смотрела на машину, из которой шел пар, но никто не торопился выходить. Желающих помочь выбраться водителю не наблюдалось. Всегда активная развязка в этот момент точно вымерла. Правильные девочки поступают правильно. Если нет мужчин, спасают сами.

Решительно открыла дверь, подхватила сумку, телефон и аптечку, поскальзываясь на высоких каблуках, потопала к черному монстру.

— Ей, вы живы? — открыв дверцу, она разглядывала потерявшего сознание водителя.

Темноволосый молодой парень не подавал признаков жизни. Пришпиленный ремнем безопасности к сидению, он неловко обмяк. На бледном лице выделялись темные брови и ресницы, а еще струйка крови, текущая из разбитого носа.

Она приложила пальцы к шее, нащупывая пульс. Только ее пальцы коснулись кожи, как парень открыл глаза и поморщился от боли.

— Милка… — прохрипел, силясь еще что-то сказать.

****

Лена уже хотела представиться, как сзади послышался плач. Она заглянула за сидения и увидела хныкающую девочку лет трех, испуганно прижимающую к себе мягкую игрушку. От неожиданности она растерялась. Своих детей у нее не было, и она не сразу сообразила, что нужно делать. Но правильные девочки все делают правильно, и Лена не может ошибиться.

— Маленькая, не плачь, как тебя как зовут? — она протянула руку и погладила малышку по желтой пушистой шапочке.

— Мила, — всхлипнула девчушка.

— Милочка, у тебя ничего не болит?

Ребенок покачал головой и захныкал сильнее, потирая глазки кулачками.

— Не бойся Мила. Я помогу тебе и твоему… папе, — глянула на мужчину, который пытался расстегнуть ремень.

Помогла ему с заедавшим замком и вылезла, чтобы сначала вытащить ребенка. Девочка, пристегнутая в автокресле, тихонько всхлипывала. Задняя дверь открылась наполовину, дальше замок заклинило. Пришлось расстегнуть шубку, чтобы не мешала. Лена кое-как втиснулась на сидение, разглядывая пристегнутого ребенка, одетого в серебристо-белый комбинезон.

— Это Шуня, — девочка показывала не то игрушку, не то на водителя.

— А я, Лена. У тебя нигде не болит? — она оббежала взглядом видимые части тела, ища следы крови.

Не доверяя глазам, несильно сжимая, прощупала тело и конечности. Малышка молча терпела, иногда судорожно втягивая в себя воздух. Не найдя переломов, Лена облегченно выдохнула. Девочка легко отделалась. Даже ушибов нет, только испугалась. Не иначе, как в рубашке родилась.

Из правил оказания первой помощи Лена помнила, что трогать травмированного можно только в крайнем случае. Машина не горела, не грозила взрывом, значит ничего экстренного. И девочку можно сначала осмотреть, потом уже вытаскивать. А Лена никогда не нарушала правила.

— Что вы там возитесь? — подал голос мужчина. В слабом еще голосе слышалось нетерпение и беспокойство. — Вытаскивайте Милку, и валим подальше. Машина может в любой момент вспыхнуть.

Он тихо застонал, но попыток вылезти не оставил. Надо бы ему помочь, но сначала девочка. По правилам детей спасают первыми.

— Не учите меня. Я знаю правила, — огрызнулась Лена на водителя и улыбнулась девочке. — Милочка, пойдем ко мне в машину. Там тепло и у меня есть фруктовая жвачка. Ты любишь жвачку?

Она и сама все понимала, но терпеть не могла указывающих и знающих лучшее, что ей делать. Умный такой — делай сам.

— Не кричите на Шуню. Он хороший. Я к нему хочу на ручки, — Мила надулась, прижимая игрушку к себе. — А вы чужая тетя.

Девочка добровольно идти на ручки отказывалась, и Лена растерялась. Младших в ее семье не было. И чужие дети знакомых своими требованиями или логикой всегда ставили ее в тупик. Со взрослыми было просто: им сказали — они сделали. Не сделали — их наказали. И можно быть уверенным, что после наказания работа будет выполнена. Ребенок ставил в тупик своим отказом. Ему не приказать, надо как-то договориться, или обмануть, если ничего не поможет.

— Ну что ты, маленькая. Я и не думала кричать на твоего… — Лена разглядела округлые ушки медвежонка, — мишку. Конечно он хороший. Он защитил тебя сегодня. Я только расстегну ремни на твоем кресле, хорошо?

— Нет, да, — непонятно ответила малышка. — Мишка — это просто мишка. А Шуня вот, — малышка ткнула пальчиком куда-то за спину Лене. — Мы ехали в бабушке в Подойск. А машина… бах… — Мила всплеснула руками, — бабахнулась…

В Подольск, значит, к бабушке. Надо же, я тоже жила там когда-то. Это им далеко, километров сорок еще катить, если в сам город. К ней, в Чертаново, получается, ближе. Значит, у нее сегодня будут гости. Как чувствовала — наготовила. Ждала родителей. Они старались нагрянуть в гости по любому поводу, лишь бы дочка не скучала.

Лена догадалась, что Мила указывала в сторону выбравшегося из салона горе-водителя, едва не угробившего их обоих. Мужику лет тридцать не меньше, а отзывается на глупое детское прозвище. Или так его зовет девочка? Почему она с ним, не с родителями? Или он и есть папа?

— Ах, это твой папа, — вымученно улыбнулась Лена.

Ноги в капроновых чулках и сапогах на тонкой подошве замерзли. Дело шло к вечеру и подмораживало. Развязка словно вымерла, продолжала удивлять отсутствием машин. Стало как-то не по себе. В голову полезла всякая чертовщина. Лена слегка поежилась.

— Шуня не папа, — замотала головой Мила. — Папа Леша улетел на небо к звездам, за мамочкой. Так бабушка говорит.

— Папа космонавт, как Гагарин, — догадалась Лена, разгадав бабушкину бесхитростную ложь.

— Да. А Шуня в магазине целый день, где… домики-телемки. Вот такие. — Мила соединила над головой ладошки в виде крыши и проговорила скороговоркой:- Стоит в поле телемок-телемок. Он не низок не высок, не высок… плыг-скок…

Девочка сирота, и ее воспитывает… старший брат или дядя? Где же тогда тетя? Или он не женат?

*******

— Ну, вы там уснули, дамочка? Тыл у вас распрекрасный, любовался бы век, но я не шучу насчет машины, — напомнил о себе «не папа» Шуня.

Леночка мысленно рыкнула на Шуню, обидевшись на «тыл».

С таким характером точно не женат. Правильная Лена точно знала как нужно правильно вести себя с женщинами. Шуня нарушал все мыслимые правила. Грубо указывал и хамил вместо того, чтобы вызвать скорую, милицию или МЧС. И еще не поблагодарил Лену за помощь… вот.

Лена повернулась, оценила бледно-зеленого Шуню, с трудом набиравшего что-то в телефоне, он даже не смотрел на нее. Она сильнее стиснула губы, с которых рвался достойный ответ. Девочка напугана, а ее дядя не в адеквате. Дать ему вытащить ребенка опасно. Она протянула руки и подхватила Милу под мышки.

— Иди сюда, дочь космонавта и племянница неврастеника. — Последнее она добавила про себя, сдержав желание поскандалить. Подхватила девочку на руки и, стараясь ступать осторожнее, отошла от машины. Ребенок оказался тяжелее, чем она предполагала, и крутился, чтобы разглядеть все: и дядю, говорившего с кем-то по телефону, и машину, и ее машину, припаркованную невдалеке. Ноги окончательно задубели, и Лена потопала к своему «Кашкаю».

— Тетя Лена, а мы куда?

— Поедем угощаться конфетами, конечно, — ответила Лена, устраивая девочку на заднем сидении. Едва Мила услышала про конфеты, тот час забыла про дядю и с интересом посматривала на новую знакомицу. — Сегодня праздник и все красивые девочки получают конфеты в подарок.

Лена глянула на водителя разбитой машины, продолжавшего торопливо говорить по телефону, и захлопнула дверь. Включила печку на максимум. Через пару минут ноги начали оттаивать, и она откинулась на сидение. Взгляд привлек красный клочок, застрявший в дворнике. Она вгляделась и почувствовала морозец, пробежавший по спине. Алым кусочком оказалась обычная валентинка. Как подарочный кусочек бумаги оказался здесь на безлюдной трассе. Кто-то выкинул, а ветром швырнуло ей на лобовое стекло?

— Конфеты только в плазник! — удивленно протянула Мила. — Бабушка плосто так дает конфеты. К цяю мозно. А мы когда будем кушать? — сообщила не забывшая про обещанное угощение.

— Это особенные конфеты в форме сердечек. Продаются в больших красных коробках. Ты кушать хочешь и устала. Вот только твой… дядя освободится, поедем ко мне.

Девочка голодная, устала и пережила стресс. Ей лучше не трястись в машине, а поесть и поспать сейчас.

— Спасибо за приглашение, — в салон ввалился водитель, устраиваясь на сидении рядом с Леной. — Тепло как — хорошо. Вы не торопитесь? — он глянул на Лену. — Я вызвал своих. Приедут минут через пять и заберут моего зверя и нас… Я сам из Подольска. Но нам с Милкой в Климовск. Все родные там собрались. Ничего, если мы еще злоупотребим вашим временем, — он глянул на застрявшее под дворником мятое сердечко. — Вы извините. Сегодня праздник, у меня совсем из головы вылетело. Вас же ждут… наверняка.

***

Мужчина рассуждал правильно. Праздник молодых и влюбленных. Не каждый влюблен, но каждый кому-то должен быть нужен. У каждого должна быть пара. У Лены далеко не старой и о-о-очень интересной женщины, просто обязана быть. Но… чего нет — того нет. Даже в проекте. Никого абсолютно. И признаться в этом симпатичному хаму было особенно неприятно. Правда, теперь хам вызывал чуть меньше антипатии. Едва отошел от первого шока, он извинился и немного исправился, в глазах Лены.

— Меня Лена зовут, — решила познакомиться для начала. — Все в порядке. Мне не трудно.

— Мне очень приятно познакомиться, Лена, — попытался улыбнуться мужчина. — Паша, Павел Савельев, — коротко представился брюнет. — Я не пил. Не подумайте. Я за рулем никогда, и вообще не очень люблю это дело. Не знаю, что произошло. Точно кто под руку толкнул. На диагностике скажут, что с машиной. А пока…

Он так и не закончил, точно мысли унесло порывом ветра. Темные с золотыми крапинками глаза внимательно изучали лицо молодой женщины. На миг они вспыхнули узнаванием, метнулись к правой руке, лежащей на руле, и снова вернулись к лицу.

— Павел, я не имею привычки приглашать к себе незнакомых людей, но раз уж так случилось. Вы оба можете переночевать у меня. Вы устали, возможно, заснули за рулем. И Миле нужно выспаться. Ко мне добираться минут десять. Еда есть. Если что-то нужно — закажем. Скорую в случае чего вызову… Если хотите и, — Она окинула оценивающим взглядом вполне симпатичную, хоть и слегка потрепанную внешность брюнета и добавила:- кроме бабушки вас больше никто не ждет.

Она может помочь приличным с виду людям. Она поможет. Места в ее квартире хватит. Это правильно выручать хороших людей и заботиться о детях. А бабушка разведет панику и взбудоражит девочку еще больше. Это Лена по своей бабушке знала.

— Сейчас я один. Воспитываю Милку, дочку погибшего брата. Ее опекун. — Он смотрел на Лену так, точно ждал каких-то слов от нее.

Нужно его похвалить за такое. Таких как он немного. Он ведь свободный, молодой мужчина и взвалил на себя опеку над племяшкой. Другие своих бросают, а ему чужого жаль.

И Лена открыла рот, сообщить Паше, какой он редкой широты души и золотого сердца человек, но вылетело совсем другое, ожидаемо правильное:

— Девочке нужна мама.

Сказала, и прикусила язык.

Вот ее ли дело лезть в чужую личную жизнь, да еще советы раздавать, когда в своей не устроено. Но слово не воробей, как говорят.

Она уже хотела извиниться за бестактность, когда Павел довольно улыбнулся и ответил:

— Я над этим работаю.

* * *

Прибывший эвакуатор, погрузив внедорожник, торопился отправиться в Подольск. Поглядывая на играющую Милу, ждала, пока Павел закончит, наблюдая через стекло за мужчиной спокойно и рассудительно разговаривающим с эвакуаторщиком. Теперь Лена смогла хорошо его рассмотреть. Со вкусом у него проблемы, но его спасала хорошая фигура и высокий рост. Волосы сильно отросли, и не плохо бы постричь. И небритость, раз уж отпустил, привести в порядок. В мужчине прослеживалась характерная неухоженность, отсутствие женской заботливой руки. Обычно такие мужчины сразу же получали от ворот поворот от Лены. Не способные позаботиться о себе, они точно не для правильных женщин. Но глядя на Павла, она впервые не чувствовала раздражения, ее это не оттолкнул его внешний вид. Его забота о девочке перевесили такие мелочи. Он ведь мужчина, ему тяжело заботиться о себе, а о ребенке другого пола особенно. И все же он не кажется стесненным в средствах, почему не сходит в парикмахерскую? Давно расстался с подружкой. Похоже, с тех пор так и не стригся. Может, так переживает расставание с ней, что забыл о себе?

Павел, словно почувствовав, оглянулся, встретившись с Леной взглядом, кивнул. А она не отвела взгляд. Ей все больше нравился Павел, и мысль, что он может переживать из-за другой женщины, царапнула ревностью. Она уже мысленно его постригла, побрила и одела в подходящие вещи. И даже усадила пить чай на своей кухне. И он там так хорошо смотрелся, так правильно, так уместно.

Павел проводил взглядом свою машину, уплывавшую в сторону Подольска. Лена свернула на дорогу к своему дому, дворники смахнули налипший на лобовое стекло снег. Начинался обещанный еще утром синоптиками снегопад. Павел ни о чем не спрашивал, смотрел внимательно на указатели, точно запоминал дорогу. Ей бы стоило переживать, все же Павла она видит впервые и даже не спросила у него паспорт, прежде, чем пускать в дом. Но чем ближе был дом Лены, тем необычнее она себя чувствовала. Взгляд то и дело отрывался от дороги и останавливался на Павле.

Серебристые, изредка срывавшиеся снежинки, сменил настоящий снегопад. Снег крупными хлопьями шел стеной, снижая видимость до нуля. «Кашкай» медленно подрулил к новостройке. Еле полз, ища место в веренице иномарок плотно припаркованных вдоль тротуара.

— Давно тут живете? — поинтересовался он.

— Не очень. Раньше снимала в центре. Ближе к работе.

— Далеко от работы, — он удовлетворенно улыбнулся, проследив, как паркуется Лена.

Лена же вымученно улыбнулась, заметив у дверей подъезда старшую — пенсионерку Зою Ивановну. Ей дети недавно скинулись и купили квартиру, и она взяла на себя бразды руководства, самопровозгласив себя старшей по подъезду. Своим священным долгом Зоя Ивановна считала донимать каждого выловленного ею жителя подъезда объективными и надуманными проблемами. На беду снегопад не загнал Зою Ивановну домой. Она стояла под козырьком в своем неизменном оранжевом берете с помпоном а-ля Людмила Гурченко и бдила. Точнее высматривала очередную жертву. Лена очень надеялась, что судьба пошлет кого-то вперед нее, в кого вцепятся ноготки и зубки Зои Ивановны.

— Да, нет. Здесь метро совсем рядом. Я успеваю. Дело привычки. — Она скинула ремень и повернулась к притихшей Милке. — Ну что, красота, идем конфеты кушать?

— Я возьму ее. Тебе будет тяжело, — перешел на «ты» Павел.

— Если голова не закружится. — Лена пожала плечами, не стала напрашиваться.

Ребенок его, и она не претендует на роль няньки. Если Павел чувствует себя хорошо, пусть несет. У Лены еще сумки в багажнике.

Павел сморщился, разглядывая облепившие стекло хлопья. Закутался и нехотя открыл дверцу, медленно выбрался. Пахнул холодом в машинное, нагретое двигателем тепло, захлопнув дверь.

— Неть, я хоцю к Лене. Она класивая и от нее вкусно пахнет, — заупрямилась девочка, игнорируя протянутые руки Паши.

— Заяц, так не пойдет, — строго произнес Павел. — Во-первых, тетя Лена. Во-вторых, на доброй тете нельзя вечно кататься. Ее надо беречь, поняла?

— Ты ее возьмешь на учки! — сделала свой вывод девочка, возмущаясь:- Она же большая!

— Зато красивая и вкусно пахнет. — Глаза Паши и Лены снова встретились. Павел весело подмигнул ей. Лена вспыхнула от удовольствия. И ей вдруг показалось, что они знакомы… были когда-то очень давно. Или ей хотелось видеть в нем нечужого человека.

Он не дал нести пакеты, предлагая обеим теперь уже его девушкам топать впереди. Возглавляла шествие Мила с мишкой. Лена, боясь потерять ее в этом снегопаде, пустила впереди себя. Чувствуя себя главной и важной, малышка от избытка эмоций вдруг громко с выражением запела:

— Цвет настоенья синий… Внутри Матини, а в руках бикини… Под песню «Сини ини» она так цювствует себя Бакиней…

Десять метров до подъезда показались Лене вечностью. Она кусала губы, чтобы не расхохотаться, так уморительно звучал хит в исполнении малышки. Замыкал их трио Павел. Он хмурил брови и смотрел себе под ноги, давно привыкнув к фортелям племянницы. Со стороны семейная идиллия, да и только. На Ленино и Павла поочередное «Здрасте», Зоя Ивановна закивала китайским болванчиком. Молча, не проронив ни слова, удивляя свою соседку по подъезду. На памяти Лены это случилось с ней впервые. Уже скрываясь за дверью, куда Лена впустила Павла и Милу, она услышала характерный тоновый набор номера и возбужденный шепот:

— Надо Петровне рассказать, что Ленка из пятнадцатой хахаля завела… И дите прижила от… Киркорова.

Ну, от кого же еще, если ребенок напевает его незабвенный шлягер.

***

«Синий иней» исп. Ф. Киркоров автор А. Пустовой

Мила поела и сразу же заснула. Сказались и авария, и незнакомая обстановка. Лена устроила девочку в своей кровати, включила ночник, чтобы та не испугалась, если вдруг проснется. Быстро переоделась в домашний халатик, сняв даже надоевшее за день белье. Она у себя дома, и под халатом не видно. Вытянула шпильки и с наслаждением помассировала кожу головы и распустила кудрявящиеся волосы по плечам.

— Мила, заснула, — она вышла в кухню и присела на табурет, перед ужинающим Павлом. — Вырубилась моментально, едва подушки коснулась головой.

Глянула на стол, заставленный тарелками и заваленный блестящими фантиками от обещанных конфет. Для праздничного антуража не хватало бутылки вина и цветочного букета.

— Я тебе тут кран починил — подтекал, — Павел кивнул в сторону отменившего редкую капель крана.

— Дом новый, а чувство, что в старом живу. Немецкая сантехника не продержалась и года, — нарушая свои правила, пожаловалась ему Лена.

И сама испугалась. Женщина не должна первому встречному показывать свою слабость. Особенно мужчине, с которым хочет отношений. Для себя Лена решила, что с Павлом попытается, если с его стороны не будет возражений. Правильные отношения, когда женщина и мужчина самодостаточны и не ищут друг в друге костыли. Лена же из-за протекшего кухонного крана разнылась. Ну и кому такая женщина интересна?

— Сантехника у тебя, как бы это мягко сказать… в общем, не сегодня-завтра соседей зальешь. Это я тебе как специалист говорю, — «обрадовал» Павел. — Давай так, на днях созвонимся, и я привезу новую. Мне нужно, чтобы ты была дома.

До Лены не сразу дошел смысл его последней фразы. Нет, ей сейчас новую сантехнику никак не потянуть. У нее и так ремонт третьей комнаты отодвинулся на неопределенный срок. Честно говоря, она сама не торопилась с ремонтом. Комната предназначалась под детскую. А какие дети, когда мужчины нет. Вариант для себя рожать Лена даже не рассматривала. У детей должен быть отец.

— Не сейчас точно. Давай, ближе к майским. Тогда будет с деньгами посвободнее.

— О деньгах и речи быть не может, — категорически заявил Павел, с возмущением глянув на Лену. — Ты помогла, приютила, накормила. Это малое, что я могу для тебя сделать. У меня свой магазин строительных материалов и сантехники. Лен, я не разорюсь из-за пары кранов.

— Богатый, да? Тебе машину восстанавливать или новую покупать.

— Это только мои проблемы. Не забивай свою хорошенькую головку чужими заботами.

Мысленно согласившись с ним, она решила, что придумает, как вернуть деньги Павлу, если тот сдержит свое слово. Что-то подсказывало Лене, что обязательно сдержит.

Еще раз окинула взглядом ссадины на лице. В аварии без последствий, в рожденных в рубашке, и когда сам бог отвел, она не верила. Не могло обойтись без сотрясения. Она же видела машину Павла. «Зверь» восстановлению не подлежит. Тут и специалистом быть не нужно. Ее обеспокоенный взгляд снова оббежал лицо мужчины.

Павел ее разглядывания воспринял по-своему. Забыл про телефон, в котором написывал все это время, облизнул мясной жир с губ и выдал:

— Любуешься? Нравлюсь?

Нравится, очень. Но не признаваться же в этом незнакомому мужчине. По правилам инициатива должна исходить от мужчины.

— Очень. Сочетание твоих синяков у меня, как ценительницы творений Ван-Гога, вызывают настоящий экстаз, — устало улыбнулась Лена. — Можешь душ принять. Но дверь не закрывай. Там шторка непрозрачная.

— Точно нравлюсь, — улыбнулся довольный Павел.

— От горячей воды тебе может стать плохо. А я вряд ли выбью дверь плечом, — развеяла его мечты.

Пусть себе не воображает, что я растекусь у его ног лужицей только потому, что у меня в доме нет мужика. Будет. Я даже котика не завожу. И детскую обязательно доделаю.

— Я все думаю, подушка безопасности не сработала, но я хорошо помню, что уткнулся лицом во что-то плотное. Точно воздух перед моим лицом сгустился, — признался Павел. — Кто-то не хотел, чтобы я разбился, чтобы пострадала Мила… Кто-то подстроил аварию, чтобы… мы встретились… Это судьба. Разве ты не чувствуешь тоже самое?

Лена поймала на себе жаркий взгляд гостя. Раздевающий, полный похоти и желания. Никто и никогда не смотрел на Лену так откровенно и волнующе. Ничьи глаза не загорались внутренним огнем желания, и ничьи губы ей не хотелось заткнуть поцелуем.

Волна жара пронеслась по телу, разлилась сладкой истомой, скрутила ноющей болью низ живота. Тело, такое родное, предавало ее, откликаясь на взгляды и голос незнакомца.

Надо запретить ему так смотреть. Слишком откровенно. Неправильный взгляд, будящий внутри нее что-то запретное, закрытое до сего момента на тысячи замков. И готовое вырваться сейчас, смести все плотины, выстроенные словами матери.

Вспомнилось алое сердечко за щетками дворников. Святой или кто-то еще выполнил ее желание. Все же в праздник Лена не одна. Мужчина уже есть, осталось романтика… Вот только нельзя же с незнакомцем, которого видишь в первый раз.

— Кто подстроил? Святой Валентин? — С губ срывается смех… негромкий, чтобы не разбудить Милу. — У меня нет мужских вещей. В шкафу найдешь полотенца. Я постелила тебе в гостиной на диване. Прикрой дверь, и тебя утром никто не потревожит.

Я ушла в спальню, к Миле. Слышала, как Паша прошел в ванную. Потом скрип сначала паркета, потом дивана в гостиной под его весом. Через время пошла в душ сама, чтобы немного остыть. **********

Мила тихо сопела, разметавшись на великоватой для нее подушке. А Лена прислушивалась к звукам в соседней комнате, где спал Павел. Там было тихо, иногда поскрипывали пружины под мужским телом. Лене казалось, мужчина не спал. Он ждал, когда она придет. Сама придет и себя предложит. И впервые эта мысль поднимала в ней волну жара, распаляющего неведомые до этого желания, не дающие заснуть. За окном непроглядная темень, на циферблате третий час ночи, а ей не спиться. Из гостиной не доносилось ни звука и уже давно. Это насторожило девушку.

Нужно сходить проверить, как он. И тогда я успокоюсь и усну.

Накинув халатик, она осторожно выбралась из комнаты, прикрыла дверь. Только тут заметила, что босиком. Махнула рукой и мышкой пошуршала к двери в гостиную. Павел не закрылся, как она советовала. Проскользнула в приглашающе приоткрытую дверь и замерла. Пару секунд колебалась, прислушиваясь к дыханию мужчины. Не то, чтобы у нее был большой опыт, но папа спал так, что порой его храп было слышно в соседней комнате. Мужчины шумные, не дают спать. Другие, но не Паша. Или он потерял сознание и не дышит.

Лена приблизилась к дивану и наклонилась послушать дыхание.

— Паш, ты в порядке? — Рука осторожно касается лба, ныряет в густые волосы.

— Пришла, я уже не надеялся. — Сбившиеся от волнения дыхания встречаются. Схватив ладонь, Павел тянет к себе, не встречая сопротивления. — Знала бы, сколько раз я все это представлял себе. И сейчас не верю, что ты настоящая. Кажется, моя очередная фантазия.

Лена не слушает его шепот, пальцы обжигают его поцелуи, будящие притихшее было желание. Она и не заметила, как оказалась рядом, прижатая горячим телом. Поцелуй, жадный точно они давние любовники, которые долго не виделись и, наконец, дорвались друг до друга.

— Расскажи мне хоть что-нибудь о себе. Я же совсем тебя не знаю, — шепчет Лена умоляюще.

Правильная девочка внутри нее отчаянно борется, проигрывая взрослой женщине, с взрослыми желаниями. Павел смеется и снова целует жарко, сладко и глубоко, отключая мозги и стыд. Его руки везде, касаются, гладят, сжимают восхитительно неправильно и запретно. Прикусывает ухо и шепчет срывающимся голосом слова, от которых у Лены замирает все внутри. Выученные когда-то в детстве наизусть, они горят перед мысленным взором.

Ты солнечный зайчик

Тебя не поймать.

В раскрытой ладони

Не удержать.

Бежишь по заснеженной улице.

Тебя загадаю себе я опять,

Останется только чуть-чуть подождать.

И верю — желание сбудется.

— Откуда ты… — она не договаривает, чужие губы накрывают ее, заставляя забыть вопрос.

Павел скользит губами по чувствительной коже за ухом, целует шею. Тягучие стоны слетают с губ Лены. Все догадки и предположения вылетают из головы. Пальцы проворно стягивают халат. Тело к телу, кожа к коже, губы к губам. Он снова целует шею, плечи, ключицы. Спускается к груди. Тяжело и часто дышит. Пальцы касаются откровенно и сладко. Простыми ласками Павел легко доводит до пика удовольствия.

— Ты тот самый Пашка-второгодник? Но ты же Тимофеев? — обрушивается на него с вопросами девушка.

— Тот самый… неправильный Пашка. Фамилию сменил на материнскую, — он тяжело дышит. Слова даются с трудом. Мужчина на пределе, едва сдерживает себя. — Передумала… со мной? Мне уйти?

От страха, что он обиделся и сейчас уйдет, Лену накрывает отчаяние. Она крепче прижимает к себе мужское тело, понимая, что не ее слабым рукам его удержать. Нужно как-то убедить его не делать глупость, повторяя ее собственную… ту, давнишнюю, едва не разрушившую ее счастье.

— Передумала… — срывающимся голосом шепчет она, — много всего передумала за это время. И я…

Осеклась, чувствуя себя глупо, не находя слов, чтобы сказать, что она давно не та правильная Леночка. За эти годы сто раз пожалела, что обидела его, отвергла его чувства. Что он тоже ей нравился. Что бог ее наказал за пренебрежение любовью глухим и беспросветным одиночеством. Что она все это время ждала его. Глупо ждала, вместо того, чтобы искать, найти и признаться самой.

— Если передумала, то поздно… Моя…

Он словно понял все сам, без слов и жадно впился в губы…

* * *

Сквозь неплотно задернутые шторы пробивается рассвет. Лена дремала на плече спящего Павла, прислушиваясь к дыханию мужчины. Пора вставать. Скоро поднимется Мила, нужно к тому времени напечь блинчиков.

Она шевельнулась, пытаясь выбраться из объятий, и рука Павла крепче сжала талию.

— Куда ты? — Взгляд из-под ресниц такой…

Никто никогда прежде не смотрел на нее так. Ей нравилось это восхищение, нежность и абсолютное счастье. Точно перед ним драгоце́ннейшее из сокровищ. Крылья вырастают от таких взглядов. Как хочется им верить, если бы не червячок сомнений, так и не давший уснуть.

— Жарить блинчики. Ты ведь любишь блинчики? — Слово «блинчики» магически действует на парня, и девушка легко выскальзывает, ежась от прохлады после его горячих объятий.

— Я люблю тебя. И приму даже отраву из твоих рук, — неожиданно серьезно признается Павел.

Тонкая, шелковая ткань выскальзывает из пальцев. От произнесенных слов не по себе, еще от серьезности, с которой он это преподносит. Вообще неловко. Улыбка медленно сползает с лица. Любовный ночной угар прошел, и рассвет разбудил сомнения в душе Лены.

Павел много раз признавался в любви, но так и не сделал предложение. Получается, как жену, он Лену рядом с собой не видел. Если бы они были знакомы несколько часов, то это объяснимо. Но они знакомы всю жизнь. Получается, хороша, но не на столько, чтобы всю оставшуюся жизнь идти рука об руку.

Лена пыталась отмахнуться, не думать, но правда оказалась той каплей дегтя, испортившей бочку меда. Сейчас она покормит Милу и Павла блинчиками и подвезет на машине до Подольска, а потом… Потом суп с котом. Видно придется завести котика.

— Отрава, а сам хвалил мое мясо по-французски, — с упреком смотрит Лена и фальшиво улыбается, стараясь не подать вида.

Шелковая ткань ложиться на плечи и обхватывает талию.

— Все что ты делаешь — выше всяких похвал, — искренне хвалит Павел, не спуская глаз с медленно одевающейся женщины.

— И ребенок? — Рука с пояском замирает, мелко вздрагивая.

Женщина ждет свой приговор. Если скажет, что не хочет от нее детей, значит, замуж никогда не позовет. Можно не мечтать.

— Какой ребенок? — не по сценарию спрашивает Павел.

— Наш… Мы не предохранялись… Я могу забеременеть.

Лена не дышит, вглядываясь в его лицо, боясь упустить смену эмоций. Сказать он может и то, что ей хочется слышать, но выражение лица не обманет. И пусть неправильно начинать допрос с утра, едва мужчина открыл глаза. Но сейчас на правильность как-то плевать. Она столько правил нарушила, начиная с правил дорожного движения вчера вечером, что этот разговор не добавит ничего существенного к списку ее грехов.

Проблеск радости на лице Павла сменяется мрачным скепсисом. Он встает, находит джинсы и медленно молча одевается.

Плохой знак. Осознал, во что вляпался. Думал, получится провести ночь с удовольствием, а попал на возможные алименты.

Он нехорошо улыбается, но взгляд не отводит. Лучше б уж соврал что-нибудь, чем вот так молчать.

От его взгляда у Лены рушатся последние надежды. В теплой комнате становиться холодно. Ноги не держат. Она садится на диван, тянет на себя плед, закутываясь плотнее. Влезла бы в этот кокон с головой, но неприятный разговор нужно договорить, и все до конца выяснить. Чтоб уж потом не мучиться.

— Ты хочешь от меня детей? От неправильного парня получатся неправильные дети. Твоя мама этого не переживет.

— А ты? — Упоминание о маме она пропускает мимо ушей. — Ты сам чего хочешь?

Ей сейчас точно не до мнения мамы и всех остальных родственников вместе взятых. Жить не им, а Лене и Павлу.

— Я? Я мечтаю о девочке с твоими глазами и светлыми хвостиками, — признается мужчина. — Правильной и строгой, как ее мамочка.

— А я о мальчике похожем на тебя. Неправильным, но самом любимом сорванце и хулигане…

* * *

Через год у Павла и Лены к четырнадцатому февраля родились двойняшки. Мальчик, похожий на отца, и девочка — копия матери. Все как заказывали. А теще, уже готовившейся привить внукам исключительно правильные понятия, он подарил щенка с наказом воспитывать. И теща послушалась, и отдала весь свой до конца не растраченный педагогический талант обучению непослушного щенка, грызущего мебель и прудящего в неподходящих местах лужи. В дрессировке ей активно помогает подросшая Милочка, которую псина признала и слушает.

Вот и не верь после этого в магию Дня Святого Валентина.

Оглавление

****

****

***

***