Цельноль [Андрей Алексеевич Бабенко] (fb2) читать онлайн

Андрей Бабенко Цельноль

Часть 1 Стоп скан

Внимание! Если вы читаете этот текст, прошу вас, не сканируйте его в свой нейроимплант, не пользуйтесь ассистентом или смартгаджетом в режиме сжатия мысли, потрудитесь, прочтите этот рассказ как есть, своими глазами, своим не модифицированным умом.

В наш век информации и технологий катастрофически нет времени на всё, даже на саму жизнь. У вас, как и у меня, нет в распоряжении столько драгоценного времени, чтобы тратить его на чтение книг (этот пережиток прошлого!), тем более – книг бесполезных. Но всё же, рискните и проявите терпение, ради себя, своих детей, ради своего будущего, которое, я верю, у вас есть! Чтобы иметь будущее, нужно знать своё прошлое, своих предков, свои основы, на которые мы опираемся. Да что я вам это рассказываю, вы и сами всё понимаете.

Почти все события, о которых я собираюсь вам рассказать, вы можете сами найти в местных видео- и голохрониках. Но я хочу, чтобы вы восприняли эту историю от первого лица, пережили её вместе со мной, сохранили и, возможно, передали своим потомкам.

На календаре 2122 год от Рождества Христова. Мне жизнь подарила девятый десяток лет, я сменил работу на ретайринг, и теперь появилась возможность рассказать "на бумаге" историю, произошедшую в уже далёком 2062 году. Я не литератор, закоренелый технарь. Поэтому, уж извините, придётся потерпеть мой не литературный, ломаный слог.

Часть 2 Февраль 2062 года

4 февраля 2062 года, как известно, началась 4-ая мировая война. Ещё не успели зарасти раны от 3-й мировой, как пришла новая беда. Впрочем, она никуда и не уходила. Можно сказать, что 4-ая мировая была возобновлением 3-й, когда-то вовремя замороженной каким-то чудом в одном миллиметре от всеобщей погибели. Сейчас новые поколения изучают историю того времени с воодушевлением, воспринимают те года как время великих событий и настоящих героев. А тогда, в то тяжёлое время, любой, кто открыл бы этот рассказ и увидел в нём лишь слово "война", тотчас же выбросил бы подальше эту книгу. Потому что всем хотелось жить и думать о жизни. Не воевать, просто жить и радоваться самым простым вещам в мире без эпидемий, биологических и социально-психотропных атак, взрывов, пожаров, катаклизмов и прочих страшных вещей.

Война началась с невидимой артподготовки, с применения нового секретного оружия. Одновременно вспыхнули горячие точки по всему миру, пошла волна хакерских атак, информационно-технологических диверсий. В очередной раз рухнули все договорённости между "цивилизованным миром" и остальным миром, не желающим подчиняться цивилизации. Но никто не применил весь арсенал ядерного или другого оружия массового поражения, потому что каждая из сторон ещё надеялась на победу и, главное, на жизнь после победы. Страх всеобщего уничтожения не остановил начало мировой войны по той причине, что силы "цивилизованного мира" достигли, как они решили, подавляющего технологического превосходства над варварскими странами и сделали ставку на то, что смогут принципиально новым оружием незаметно нанести сокрушительный удар по противнику так, что он поймёт об этом лишь тогда, когда будет уже слишком поздно, и не сможет ответить.

Как повелось, всё началось с вранья. Страны-варвары, и мы в их первых рядах, якобы здорово напакостили в мире. Из-за нас, уже по традиции, начался мировой кризис, голод, холод, эпидемии, климатические проблемы, вспыхнуло множество горячих точек по всему миру. Горячие точки превратились в полыхающие области и регионы, регионы – в большие моря, стремящиеся слиться в единый океан. А затем, как водится, мы напали сами на себя и заодно на "весь цивилизованный мир" и начали себя и друг друга уничтожать. Мы в каком-то смысле, и правда, напали на себя, но обороняясь. Это правда. А остальное – сплошное враньё. Но вы-то теперь знаете правду. А тогда был полный перекосяк.

Кто-то до сих пор считает, что у каждого своя правда, и у них, и у нас. Но мы знаем, что правда – одна на всех, иначе она уже не правда. И эта настоящая правда на нашей стороне. Правда в том, что мы просто хотели жить и радоваться этой жизни. У кого-то были другие планы.

Февральским днём 2062 года, а точнее полярной ночью, на Северном морском пути где-то в районе острова Врангеля в Восточно-Сибирском море от удара неопознанного беспилотника погиб мой лучший друг. Почти одновременно я узнал о тяжёлой болезни сестры и её старшего ребёнка, заразившихся новым рукотворным вирусом. Казалось, не было ни одной семьи, которой бы не коснулись болезни, трагедии и несчастья, вызванные обострением мирового противостояния.

Я решил идти добровольцем на фронт. Военного образования у меня не было, можно было пройти ускоренные курсы. Я пошёл в ВКС. В лётный отряд меня не взяли из-за ослабленного здоровья и искривления позвоночника. К тому же, пилотируемая авиация уже тогда была не в тренде. Говорили, что пилоты ВКС в эпоху беспилотников и гиперзвукового ПВО – настоящие камикадзе. Но я всё равно пошёл. И меня всё равно развернули на медкомиссии.

В одном шаге от того, чтобы записаться на фронт оператором беспилотника или наземного дрона, я утвердился в мысли о том, что больше пользы от меня могло бы быть на фронте технологическом. В современной войне побеждают те, кто владеет новыми, наиболее продвинутыми и совершенными технологиями. И я решил, что именно сюда вложу все свои силы, и внесу хотя бы какую-то крупицу в общее дело победы над мировым человеконенавистническим безумием, горем и страданиями людей.

Мой старый друг работал в Питере на одном из научно-технологических предприятий, рассказывал о своей работе (что у них настолько всё здорово, что вот-вот на Марсе свою станцию откроют, и что на них держится наша оборонка) и советовал попытать счастье к ним устроиться. Я поехал в Питер.

Часть 3 Проект особого значения

Санкт-Петербург – город-история, город-мечта. Здесь жил и работал мой дед. Отсюда он вместе с моим отцом и матерью эвакуировался на восток, когда началась 3-я мировая. Поэтому мне суждено было родиться в глухой тайге, среди лесов, болот и рек. Но это не помешало мне закончить питерский Политех (как сказал бы дед, удалёнка рулит!).

Утром 28 февраля 2062 года я был в Петербурге. Вышел из метро на станции Московские ворота. На улице было ещё темно и сыро, моросил дождь. Говорят, в старые времена в это время года в городе лежал снег и бывали крепкие морозы. Но я этого уже не застал. На газонах зеленела трава, вечерняя подсветка освещала фасады зданий. В центре площади отливала яркими цветами голограмма триумфальной арки (ей во время войны за что-то досталось, восстановить ещё не успели, и вместо чугунных колонн красовались объёмные лучи цветной голограммы). Редкие электромобили со свистом проносились по Московскому проспекту со скоростью взлетающего самолёта. Дед рассказывал, что в старые времена здесь был огромный поток машин, работавших на бензине, и бывали приличные пробки.

Научно-технический центр светился яркими огнями, возвышавшиеся над жилыми домами современные фасады освещали близлежащие дома и улицы, купола обтекателей светили вдаль радиолокационными лучами всех разрешённых диапазонов на многие десятки и сотни километров. Современные интерьеры, металл, стекло, подсветка, бесшумные лифты, интерактивные панели – в этом не было ничего особенного для того времени, но для меня, родившегося и выросшего в тайге и приехавшего с пустынных и безлюдных берегов крайнего севера, всё это произвело впечатление. На входе встретил робот-проводник – им теперь тоже никого не удивишь. Больше всего почему-то запомнился цеховой запах смазки, гул станков и вентиляции, а ещё – люди, которых почти не было видно и слышно за перегородками рабочих помещений.

Устроиться в отдел разработки автономных устройств шансов было не много. Собеседование проводила Асуп (автоматизированная система управления предприятием с элементами искусственного интеллекта 2-го поколения) в автономном режиме. Большую часть работы сделал за меня мой мобильный ассистент – он транслировал в Асуп мой личный профиль (подробную историю моей учёбы в Политехе, затем службы на Севере, коэффициенты и модели моих способностей и характера). Готовившись к серьёзному разговору, я провёл около получаса в разговоре с искусственной болталкой, которая почти всё время шутила и рассуждала на философские темы. Почему, не знаю. Я сильно переживал, что пошло что-то не так. Но оказалось, зря. К вечеру того же дня я прошёл медосмотр и все необходимые проверки и формальности и со следующего дня был принят на работу в отдел разработки автономных устройств сверхдальнего радиуса действия. Я попал в точку, именно в то подразделение, куда стремился!

Сашка, мой старый друг, узнав, что у меня всё получилось и что мы теперь будем работать в одном отделе, обрадовался этому чуть ли не больше меня самого.

– Теперь, Фёдор, нашим конкурентам и всем супостатам придёт конец, – сказал Сашка, узнав, что я принят на работу. – Ты даже не представляешь, как мы продвинулись за последние полтора года. У нас самая мощная научно-техническая база в городе, а может и на всём континенте. И с твоим приходом мы станем ещё мощнее.

– Ладно, не сочиняй. Я простой инженер, без нейроимпланта и акселератора. Так что прибавка в интеллектуальной мощности от меня минимальная. Лучше расскажи подробнее о работе и о новом проекте.

Как оказалось, Сашка владеет в полной мере своей задачей – сопровождением и анализом применения покупной комплектации и перепиской с контрагентами и поставщиками, других задач ему не достаётся, так как задачи разработки изделий и программ Асуп распределяет среди более серьёзных дядей и тётей с нейроимплантами, прошедших специализированные программы брэйн-кастомизации интеллекта. О новом проекте тоже ему известно только на уровне сведений из разговоров и слухов.

Зато Сашка провёл для меня полноценный экскурс в прошлое, настоящее и будущее предприятия.

Эргономичные рабочие места, удобные кресла-подушки, располагающая к творческому и умственному труду обстановка. Индивидуальный распорядок дня с обязательными перерывами на физическую разминку. Живой уголок, свой ботанический сад, заводской интерактивный музей и выставочная галерея.

– Всё это очень хорошо и здорово, – думал я про себя. – Не работа, а сказка. Но я приехал сюда не на курорт.

Из головы не вылезали горе и страдания людей, свидетелем которых я был в течение последнего месяца… Получить бы уже реальную задачу. Были слухи, что новый проект в первой десятке наиболее значимых для фронта и под контролем самого министра обороны.

Первый день работы пролетел незаметно. После знакомства с сотрудниками и экскурсии по предприятию я выполнил первую поставленную мне задачу – ознакомился с содержанием нового стандарта предприятия "Управление записями по качеству" – прочитал 29 электронных страниц текста, ответил на контрольные вопросы системы контроля качества и успешно закрыл задачу. Затем спустился лист ознакомления с приказом "О порядке комплектования готовых изделий эксплуатационной документацией, контроле и отправке получателю".

Следующие несколько дней ушли на освоение своего интерактивного рабочего места, изучение инструкций, норм и стандартов. Ещё раз пять я поставил свою электронную подпись в листах ознакомления с приказами о внедрении новых стандартов.

К концу недели "1Я:Документооборот" (специальная программа на моём рабочем месте) сформировала и отправила в Асуп мой личный отчёт о работе. С отчётом оказалось всё в порядке – я исправно перечитал несколько сотен страниц стандартов, инструкций и приказов. От отсутствия настоящей работы подступила тоска и стали наведываться безрадостные мысли о моей будущей бесполезности на новом месте.

В меня снова вернулась жизнь, когда Асуп спустила мне задачу, связанную с разработкой программного-аппаратного модуля для автономного комплекса сверхдальнего действия нового перспективного проекта.

– Проект «Цельноль» – самая серьёзная задача в моей карьере, – сказал наш ведущий, Аркадий Семёнович. – Нам очень повезло. Это проект особого значения для предприятия и всей страны. Если мы его сделаем, мы сильно вырастем.

– Фантазия у них своя совсем атрофировалась, – проворчал Олег Глухов. – Названия серьёзным проектам дают с помощью генератора случайных чисел. То ли дело – «Сыч», «Резец», «Кругозор». А не то что это.

Часть 4 Форс-мажорный поворот

Выходные я провёл в изучении предметной области и освоении большого количества новой информации.

Между тем шёл первый месяц необъявленной войны. Внешне всё выглядело как очередной мировой кризис и обострение международной обстановки. В реальности же первые удары новым оружием уже были нанесены. Об этом мы пока ещё не знали.

Утро понедельника началось с неприятной новости. По пути на работу разбился на машине главный конструктор нашего проекта, в тяжёлом состоянии его отвезли больницу. Произошла двойная ошибка – проезд на красный свет светофора и отказ автопилота, который должен был заблокировать неправильные действия водителя, но не сделал этого.

Зам главного конструктора Лебедь, как выяснилось позже, в то утро тоже попал в аварию на светофоре, переходя дорогу на красный свет. Его сбила машина. К счастью, отделался ссадинами и ушибами. В медкабинете ему оказали помощь и выдали заключение о том, что работоспособность не утрачена, можно работать. На рабочем месте Лебедь появился в мрачном, крайне подавленном состоянии.

– Николаич, доброе утро. Как дела? Как самочувствие? Что-то ты какой-то помятый… Выглядишь не очень. – поинтересовался Олег Глухов, наш старший научный сотрудник.

– Утро доброе. Его нет.

– Кого нет?

– Никого. Самочувствия нет.

– Ты с лестницы упал? Рукав, смотри-ка, порван.

– Всю жизнь ходил по этому переходу… Народ у нас с ума посходил. Что машины, что пешеходы. Прутся на красный, то есть на зелёный. А ведь всех с детства учат: зелёный – стой, красный – иди. Иду на красный, в смысле, на зелёный… – Лебедев схватился за затылок и прокряхтел. Видимо, хорошо его по затылку треснуло.

Несмотря на положительное медзаключение Лебедев отправил в Асуп заявление о своём временном отстранении от работы, сославшись на плохое самочувствие и ужасное психологическое состояние.

Асуп организовала внеплановое онлайн-совещание со всеми сотрудниками, задействованными в проекте «Цельноль».

– Уважаемые коллеги, сообщаю, что генеральный директор находится в бессрочном отпуске вне зоны покрытия канала связи 10-д. По Положению номер 22-0234 все полномочия по принятию ключевых решений делегированы Автоматической системе управления предприятием без необходимости подтверждения со стороны генерального директора. В связи с форс-мажорными обстоятельствами, произошедшими с главным конструктором и его заместителем, и невозможностью исполнения ими своих обязанностей принято решение о возложении обязанностей главного конструктора по проекту «Цельноль» на Глазырина Фёдора Андреевича.

– Оп… – чуть не подавился Олег Глухов.

– Есть вопросы? Предложения? – спросила Асуп.

– Нет, – такой поворот всех участвовавших в совещании застал врасплох.

– Есть! – вдруг вспомнил свой вопрос Олег. – Что у нас с финансированием?

– Финансирование согласно план-графику, без изменений, – ответила Асуп.

– Фёдор Андреевич, вам ясно содержание принятого решения?

– Да. Ясно.

– Исполняйте. Совещание закончено, – Асуп завершила сессию.

– Хм, без году неделя как работает простым инженером, и вот тебе раз – и главный конструктор, – не мог прийти в себя Олег. – Скажи честно, ты родственник замминистра обороны?

– Нет.

– В Госдуме, значит, кто-то есть.

– Нет. Нету.

– А где тогда? Кто у тебя есть?

– Дед в глухой тайге есть.

– Брат министра обороны? – не унимался Олег.

– Отстань, Олег. Займись делом, – вмешался ведущий.

В течение часа на моём рабочем месте Асуп установила все необходимые компоненты и в тот же день я смог приступить к исполнению новых обязанностей.       Наша Асуп оказалась настолько продвинутой, что процесс проектирования новых устройств, а затем и организация производства, производился в полностью автоматическом режиме. Лишь в редких случаях приходилось дополнять искусственный интеллект естественным. На основе своего обширного опыта Асуп находила оптимальное решение для каждой задачи. От главного конструктора требовалось проверить и подтвердить правильность решения. Большинство разработчиков занимались примерно тем же, только в более узких задачах. Отдельные сложно формализуемые и специфичные задачи Асуп всё же определяла сотрудникам, но большую часть работы делала сама.

Полномочия главного конструктора открыли мне доступ ко всей информации по проекту. Освоить имевшийся объём информации было не под силу даже наиболее квалифицированным сотрудникам с акселераторами и нейроимплантом. Почему Асуп приняла такое странное решение, было загадкой.

– Асуп никогда не ошибается. Вероятность ошибки – одна тысячная доля процента. Так что всё правильно, не бери в голову, – рассудил Сашка.

– Может быть, это как раз она самая, тысячная доля процента… – думал я.

– Фёдор, если ты скажешь честно, я отстану. Твой дед – родственник министра обороны? – Олег вечером снова пришёл в беспокойство. – Ну родственник, так и скажи, и всё, вопросов больше нет.

– Хорошо. Родственник. Мы все родственники.

– Всё. Больше вопросов не имею, – Олег пошёл заниматься своей любимой математикой и кибернетикой.

До позднего вечера я занимался изучением проекта. Нам предстояло разработать и поставить на серийное производство компактный наземный дрон с неограниченным радиусом действия, способный выполнять задачи в полностью автономном режиме в любой точке планеты. Он должен был быть в 3 раза меньше своих аналогов и нести в себе существенно новый функционал. Я с большим желанием и воодушевлением взялся за интересную работу.

Часть 5 Невидимый удар

Интересная работа закончилась около 12 ночи, когда я не в силах сопротивляться усталости, свалился и уснул.

Утро выдалось тяжёлым. Асуп засыпала меня электронными документами, требующими согласования. Через каждые 5 минут стал звонить телефон, отвлекая внимание и не давая сосредоточиться.

Приказ Асуп о введении усиленного режима работы и переходе с 3-х и 4-дневной рабочей недели на пятидневку вызвал на предприятии напряжение и недовольство.

– Если не повысят в 2 раза оплату за сверхурочную работу, пошли они в баню, я не ударю пальца о палец, – не скрывал своего недовольства Денис Олегович.

– Куда мы катимся! Явно не той дорогой мы идём, – согласился с ним Аркадий Семёнович. – Весь мир сокращает рабочую неделю, а мы увеличиваем.

– Я тут прочитал накануне интересную статью профессора Ложинского, – продолжал Аркадий Семёнович. – Второй мировой войны на самом деле не было. Была гражданская освободительная борьба условно белых с условно красными. Прогрессивное человечество тогда ошиблось и обеспечило победу красных. В итоге все проиграли. Наше руководство, по-моему, хочет наступить на те же грабли.

– Аркаша, я тебе займу денег, если не хватает, – предложил Олег.

– Это ты Денису займи, ему не хватает. Мне не надо. Я просто читаю из проверенных источников… Голова как-то побаливает сегодня.

На головную боль с самого утра пожаловалось большинство сотрудников. Пост охраны труда никаких нарушений не зафиксировал.

Я пытался погрузиться в изучение проекта, но приходилось параллельно решать множество других вопросов. Министерство обороны прислало для внедрения Положения "О метрологическом обеспечении производства" и "Об использовании старой и новой компонентной базы". Асуп за это время выпустила два новых стандарта предприятия. Контрагент прислал письмо с требованием об изменении технических условий, препятствующих выполнению договора.

Семён Олегович обратился за помощью в сложном вопросе взаимоотношений с контрагентами.

– Понимаете, Фёдор Андреевич, нам надо прикрыть свою задницу. Чтобы потом всех собак на нас не повесили. Однажды нас уже подставили, и я больше не хочу повторения.

– Семён Олегович, нам надо выполнить совместную техническую задачу.

– Вот я об этом и говорю, нам надо выполнить свою задачу. А для этого надо чётко прописать, что за возможное рассогласование и нарушение работы передатчика всю ответственность несёт завод «Фазот».

Решение неразрешимой проблемы Семёна Олеговича потребовало 3 часа времени.

К вечеру накопился длинный список вопросов, ожидающих согласования или принятия решения. До поздней ночи я разгребал скопившиеся вопросы. Остался ночевать на работе.

Новый день начался в том же духе. С утра по разным причинам не вышло на работу около половины сотрудников. Нагрузка на вышедших выросла вдвое. Асуп сгенерировала три приказа и две корректировки стандарта организации, после чего организовала внеплановое совещание.

– Любую, даже самую беспроигрышную задачу можно провалить, если устроить по ней большое количество совещаний, – отшутился Юрий Николаевич, предвкушая самую "интересную" тему совещания. Совещались тогда на тему выработки стратегии подхода к технико-экономическому обоснованию компонентной базы при согласовании закупок с контрагентами.

В это время в 3-м производственном корпусе произошёл пожал. Инженер Гарин во время предъявления нового изделия контролёру ОТК перепутал клеммы питания. К счастью никто не пострадал, весь персонал 3-го корпуса вовремя покинул здание. Сгорело только дорогостоящее оборудование.

Третий и последующие несколько дней прошли так же, как и первые два. Заболевших, уставших, внезапно разочаровавшихся в своей работе и уволившихся сотрудников стало ещё больше. Говорят, были такие, кто без объяснения причин внезапно бросал всё и, не попрощавшись с родственниками, уезжал за границу.

Выходившие на работу сотрудники стали жаловаться на высокую нагрузку и физическое и моральное истощение. Ни один день не проходил без происшествий. Пятеро человек застряли в лифте. Ремонтная бригада починила вместо сломавшегося лифта исправный, так, что они оба оказались неисправны. Четверо человек из пяти, просидевших в лифте больше суток, в тот же день уволились.

По неустановленной причине система "1Я" произвела начисление зарплат с ошибками. Кому-то пришла даже отрицательная зарплата, деньги были сняты со счёта. А кто-то ринулся в интернет-маркет, чтобы отоварить свалившийся на счёт лишний миллион. Разразившийся скандал многих выбил из колеи.

Я старался как можно больше вникать в техническую суть проекта. Но катастрофически не хватало времени. К счастью, Сашку, Олега и других моих коллег последние происшествия не коснулись, часть информации получалось собирать от них.

Асуп генерировала электронные схемы, чертежи, таблицы и прочие электронные документы пачками. Многие из них я стал согласовывать почти не глядя, полагаясь на безошибочность автоматической системы. Проверить такой объём информации одному человеку было физически невозможно. Поэтому я старался вычленить только самую суть и проверять наиболее критические части.

Со временем я уловил такую особенность, что Асуп при проектировании использует готовые ранее проверенные шаблоны, куски других проектов. В одном случае мне показалось, что есть не проверенный, но более удачный вариант компоновки схемы. Из-за недостатка времени и собственного опыта спорить с Асуп я не стал, взяв этот вариант себе на заметку.

По прошествии двух недель работы над проектом добавилась ещё одна неприятность – вспыхнула очередная эпидемия коромегаловируса. Весь город на 3 недели погрузился в глубокий карантин. На улицу можно было выходить только в скафандре, а возвращаться в герметичные помещения только через шлюз, пройдя в нём 2-часовую процедуру дезинфекции. Мне было проще, я не выходил с работы уже 2 недели. А многие сотрудники от этого сильно страдали. Количество ошибок и аварий кратно возросло.

– Фёдор Андреевич, добрый день. Как продвигается «Цельноль»? – внезапно поинтересовались из министерства обороны (получить информацию от Асуп не интересно, всем хочется человеческого общения).

– Добрый день. Есть проблемы, работаем. Сегодня первый выход эскизного образца на климатические испытания.

– У вас отставание на 3 дня от графика.

– Я знаю. Постараемся наверстать.

– Удачи.

– До свидания.

Едва я прекратил разговор, как раздался новый звонок.

– Фёдор, у нас небольшая проблема. Эскизный образец испытательный цех поставил не в ту камеру, а Серёга от руки своим корявым почерком вписал условия испытаний так, что вместо +60 градусов оказалось -260 по Цельсию. К тому же ещё испытание на вибропрочность наложилось по времени. В итоге от изделия в камере посыпались мелкие осколки. В труху. В общем, первого образца у нас нет.

– А почему данные в цех передавал Серёга, а не Асуп?

– Потому что вчера неуклюжие монтажники в скафандрах, собиравшие стенд полунатурного моделирования, случайно оторвали информационный цеховой кабель, а потом перепутали его со своим кабелем и подключили в другую подсеть. Чем вышибли один из пультов в безэховой камере.

Систематизация и анализ происшествий последних недель стали наводить на мысль о том, что их причиной была не случайность. Но природа и механизм внешнего воздействия, порождавшего нелепые ошибки и странное поведение людей, были не известны.

Дальше события стали развиваться ещё более стремительно и разрушительно. Времени на анализ уже не было.

После череды неудач и происшествий Асуп созвала срочное совещание и оповестила о том, что поставленные госзаказом сроки выдержать невозможно, поскольку вмешались форс-мажорные обстоятельства и человеческий фактор, и что единственный выход из ситуации – сокращение функциональных возможностей проекта и фактическое исключение из него нескольких модулей, в том числе электромагнитного и радиолокационного приёмопередатчиков, которые можно заменить на упрощённые готовые аналоги.

– В этом случае мы не выполним требования технического задания, – возразил Сергей Викторович.

– Все требования технического задания формально будут выполнены, – ответила Асуп.

– Нормально, – вдруг проснулся Олег. – А чего же мы сразу так не сделали? Столько времени уже потратили.

– В ТЗ и ТУ есть лазейки, – пояснила Асуп. – Есть возможность сделать так, чтобы все тесты и проверки для предъявления заказчику были пройдены, при этом внутреннее содержание будет вдвое упрощено за ненадобностью.

– У нас нет ничего, что можно сократить за ненадобностью. На этапе разработки технического задания всё ненужное уже сократили, – сказал Сергей Викторович. – Предлагаемый вариант изделия будет ни что иное, как муляж.

– Муляж не пойдёт. – согласился я с Сергеем Викторовичем, – Тратить силы и время на производство муляжей считаю преступлением. Каждый день люди гибнут, а мы будем муляжи поставлять!

– Приказ министерства обороны – выдержать сроки запуска в производство любой ценой. Действуем согласно приказа. Приоритет номер один – время. ТЗ согласовано, утверждено и формально будет выполнено в полном объёме. Никакого преступления здесь нет, – Асуп продолжала настаивать на своём.

В итоге было принято решение о том, что Асуп действует по своему план-графику с упрощённым функционалом изделия, а группа сотрудников 30-го подразделения своими силами занимается созданием электромагнитного и радиолокационного модулей исключительно во внеурочное неоплачиваемое время. Если модули будут готовы в установленный срок, то Асуп их включит в состав изделия взамен упрощённых модулей.

Задача была не из лёгких. Требовалось разместить приёмо-передающий и вычислительно-аналитический узел в объёме меньше спичечного коробка (можете посмотреть в интернете, что такое спичка), затем создать и вдохнуть в него жизнь – специализированный софт. А главное – заставить это произведение работать.

Нам повезло, что с нами был Сергей Викторович, талантливый инженер-программист, а также Аркадий Семёнович, очень умный и самый квалифицированный специалист. Сашка помогал во всём как мог. Олег, Виктор, Николай тоже поселились на работе.

Между тем обстановка на предприятии и в городе становилась всё более невыносимой. От навалившихся проблем люди сходили с ума. Одновременно вспыхнули все старые и новые вирусы. Приходилось находиться исключительно в герметичных помещениях, всё сообщение было через мобильный ассистент или голоэкран. Роботизированная доставка продуктов и прочих товаров разрешалась только через шлюзы дезинфекции. Выход из гермопомещений в красные зоны без скафандра был запрещён под угрозой принудительного карантина с дезинфекцией на 2 месяца.

– Помнится, отец рассказывал, первый серьёзный коронавирус появился в 2020-м, – Олег был старше большинства из нас и часто рассказывал, как легко жилось в его детстве. – Нацепил на нос или подбородок тряпичную маску и пошёл куда захотел. Во времена были!

– Да, Олег Эдуардович, было время. А ещё, говорят, в начале века небо было голубее и трава зеленее, – шутил Сашка.

Полностью погрузившись в работу, я перестал следить за новостями и уже не обращал внимания на то, что происходит снаружи. А снаружи, и на предприятии в том числе, творилось что-то невообразимое. Главное, думал я, что наше подразделение внешние катаклизмы, слава Богу, не затронули, и работа понемногу продвигается. Но очередной удар попал и по нам.

Сергей Викторович накануне поехал на машине домой. У него большая семья, дети. На работе, говорит, не могу круглосуточно оставаться. Через полчаса звонок с городской клиники – Сергей Викторович с тяжёлыми травмами лежит на носилках на проходной, мест в больнице нет, переполнены даже коридоры. Олег поехал в клинику. Оказалось, что Сергей Викторович выехал на встречку, в полной уверенности что движение у нас левостороннее.

В тот же день бесследно пропал Аркадий Семёнович. Мы потеряли лучших сотрудников. Вся нагрузка упала на тех, кто ещё остался.

Асуп продолжала корректировать старые и генерировать новые стандарты с удвоенной скоростью, присылать разнообразные задачи, которые, казалось, не имеют отношения к проекту. Похоже, что Асуп начала давать сбои. Всё это отнимало драгоценное время. Но подписать формальные документы неглядя, как, говорят, многие делали в начале века, с Асуп было нельзя. С разных сторон посыпались письма и служебные записки с требованиями решить срочную проблему. Отдел комплектования пожаловался на несоответствия в маркировке, из-за чего не прошла закупка электронных компонентов, потребовалось срочно исправлять электронную документацию. Готовую документацию исправить оказалось невозможно, потому что для этого нужно было внести запись в оперативный журнал, а оперативный журнал был заблокирован до окончания проверки документации технологами, и, кроме того, там не хватало двух подписей сотрудников, которые не известно куда пропали.

– Чем она вообще занимается? – возмущался Сергей, бегая между разными отделами и чуть ли не вручную собирая недостающие подписи и проталкивая срочные задачи, застрявшие в каком-либо отделе. – Раньше Асуп сама автоматически всё это делала.

Параллельно приходилось решать множество задач, главная из которых требовала сосредоточенности, аккуратности и напряжения сил. Мы находились на пределе умственного и физического напряжения. Каждая минута была на вес золота.

– Наша цель – ноль ошибок и ноль бесполезных потерь времени. Если мы не укладываемся по времени, то модуль не попадает на борт. Если модуль не попадает на борт, то борт не достигнет цели, и тогда вся наша работа идёт коту под хвост, – заметил Николай. Но пока всё складывалось с точностью до наоборот, ошибки и сбои росли как снежный ком.

Сбой Асуп произошёл как нельзя не кстати. Сломался модуль автоматического учёта индивидуальной рабочей эффективности. Асуп потребовала ежесуточно предоставлять индивидуальные отчёты о проделанной работе в установленной форме. Работа на предприятии остановилась, почти все занялись отчётами. Как заполнять? Что писать? Где взять трудоёмкость? Какие отчётные документы прикрепить? Что делать, если отчёт не проходит?

– Какие могут быть отчёты! Наш отчёт – работающий и прошедший испытания опытный образец, а затем – первый серийный образец. Готового образца ещё нет – и отчёта нет!

– Не заплатят ведь зарплату, – Олег не мог найти себе место. Он больше всех пострадал от того, что Асуп не выделила ему соответствующие трудоёмкость и пункты работ, а куда пристегнуть проделанную им работу, было не понятно.

В итоге Олег смирился со своей участью:

– Пусть увольняют! Буду за свой счёт работать. Всё идёт к тому, что и зарплата скоро уже никому не понадобится.

Из министерства обороны стали звонить каждый день. До закрытия этапа технического проекта остались считанные дни и часы. А работы ещё не в проворот. Если мы не успеваем, то весь проект теряет свой смысл. Запустить в производство дорогостоящие пустышки – это поражение, моральное уродство и отсутствие совести, понятие о которой у высокотехнологической болванки Асуп полностью отсутствует.

К вечеру 22 апреля, за 23 часа до конца этапа у меня сложился по частям весь сложный пазл составных частей проектируемого модуля. Теперь предстояло все части объединить в единое целое и откомпилировать.

Вдруг я понял, что ничего не помню из того, что ещё утром знал и умел и что намеревался сделать. Я как будто первый раз вижу своё рабочее место.

Отчаяние и холодящий ужас заполнили нутро от ощущения того, что мысли ускользают в небытие, что то, что было запланировано, подготовлено и сложено в голове по полочкам, сыпется, валится, приходит в негодность будто от разбушевавшейся природной стихии. Что это? Переутомление, недосыпание, эмоции? Или очередное применение психотропного, биологического или какого-то иного оружия? От ощущения надвигающейся неминуемой катастрофы, полного провала, который не только меня закатает в асфальт, испепелит и уничтожит, но и потянет за собой поражение и угрозу для огромного количества людей, от этой мысли сердце напряглось ещё сильнее, мысли и память стали ещё более рваными, казалось, сейчас подскочит давление, и я уже не увижу финал этого кошмара.

В тот момент меня спасла фотография моего маленького сына и жены с дочерью, оставшихся в родной и далёкой тайге… Жизнь стоит того, чтобы жить. – подумал я. – Жизнь стоит того, чтобы за неё бороться, ради своих родных, ради того счастливого и светлого мира, который на этой фотографии.

Часть 6 Заслон

Звонок из министерства обороны раздался внезапно:

– Фёдор Андреевич, добрый день. К вам направляется сотрудник особого отдела с новой вводной по проекту «Цельноль». Следуйте его инструкциям.

– Добрый день. Принято.

Через некоторое время прибыл незнакомый мне сотрудник особого отдела:

– Кузнецов Константин Фёдорович, сотрудник 25-го особого отдела министерства обороны. Прибыл к вам с поручением передать инструкции по проекту «Цельноль».

– Добрый день.

– Службой внешней разведки получена и подтверждена информация о применении против нашей страны и ряда других государств нового секретного оружия. Оружие воздействует на все виды электронных устройств, включая нейроимпланты человека, а также нарушает работу биологических нервных клеток и нейронов. Принцип действия основан на направленном электромагнитном возмущении в конкретной точке пространства путём интерференции стоячих волн внутри распределённой фазированной антенной решётки. В результате такого воздействия может происходить искажение или инверсия электрических сигналов, наблюдается инверсия логических состояний нейроимпланта. Например, чёрное воспринимается как белое, белое как чёрное, полезное заменяется вредным, левое – правым, и так далее. Вплоть до инверсии ментальных установок. Это простейший вариант применения. Высший пилотаж – полное дистанционное перепрограммирование электронных устройств. На биологические клетки без электронных имплантов оружие воздействует ограниченно, но может вызывать потерю памяти, сбои в организме, снижение способностей. Чем больше приёмопередатчиков в системе, тем эффективнее она работает. Дальность действия – несколько сотен метров. Большинство передатчиков встроены в перемещающиеся по городу трейдболы, роботы-доставщики продовольственных и бытовых товаров, а также во множество электронных бытовых устройств, функционирующих в пространстве интернета вещей. Внешняя координация и целеуказание производится по большей части по разветвлённой сети интернета вещей.

Теперь, что касается проекта «Цельноль». В условиях нарастающей элеткромагнитной атаки любые электронные системы могут представлять реальную угрозу. Автоматизированная система управления предприятием должна быть немедленно отключена.

– Мы не сможем в этом случае завершить проект и запустить производство.

– Да. Но выбора нет. Асуп уже повреждена и, как минимум, совершает случайные ошибки, а точнее, уже частично перепрограммирована на скрытые дефекты и сюрпризы в выпускаемых изделиях, которые проявятся только во время эксплуатации. Других вариантов здесь нет. Отключать, и как можно быстрее. Доделывать, испытывать и запускать в производство придётся без Асуп.

– Ясно. Кто будет руководить предприятием без Асуп?

– Ваш генеральный директор.

– Асуп сказала, что он в бессрочном отпуске вне зоны связи.

– Это она его туда и отправила, вместо командировки в Москву заказала транспорт в один конец на Маршалловы острова в Тихом океане, подкинув попутно ещё несколько диверсий. С ним всё в порядке, он уже на связи и скоро будет в городе.

– Кстати, исполнять обязанности главного конструктора тоже она меня назначила, без генерального директора.

– Да. Здесь её диверсия сработала не по плану. Думаю, в данном случае гендиректор не станет отменять её решение. Особенно учитывая то, что работать совсем стало некому. Есть ещё одна большая проблема – "комитет спасения".

– Что это?

– Это результат гибридного воздействия на наиболее квалифицированных сотрудников с нейроимплантами. Они "перепрограммированы". Своих друзей они теперь воспринимают за врагов, чёрное за белое, и так далее. Они объединились и создали на предприятии "комитет спасения".

– Спасения от кого?

– От правительства и собственного руководства, которое якобы создало коромегаловирусы, устроило все последние катаклизмы и беды. Они ждут момента высадки вражеского десанта, который должен их якобы спасти от собственного правительства. К этому моменту они планируют произвести захват предприятия и назначение нового управляющего директора. Второе, что нужно сделать – уничтожить все вредоносные излучатели. Без их воздействия люди со временем начнут приходить в себя. Это уже будут делать совместно с вами наши военные специалисты.

– Ясно.

– Все сведения и новую вводную по проекту я вам передал. До связи.

– До свидания.

Проведя последние дни безвылазно с головой в голомониторе, занимаясь проблемами, связанными с проектом, я потерял представление не только о том, что происходило в мире, но даже о том, что происходило за окном на территории предприятия. А там стояли баррикады. В сумерках перемещались группы людей с обломками мебели и непонятными предметами в руках. Напротив административного здания дымились старые автомобильные покрышки.

На предприятии творился хаос и неразбериха, оно оказалось парализовано. Примерно половина сотрудников предприятия примкнула к "комитету спасения", в том числе пропавший Аркадий Семёнович и ещё несколько наших сотрудников. По электронной почте рассылались письма-агитации о переходе "на сторону свободного и справедливого общества для борьбы с засильем коррупции, диктатуры, вирусов и социальной несправедливости".

«Комитет спасения» официально выдвинул требования:

1) Установить демократические институты управления предприятием: выборность всех директоров и руководителей заводских заказов.

2) Назначить временного генерального директора (из числа "комитетчиков") до проведения всеобщих выборов.

3) Отменить обязательный медосмотр, исключить медицинское отделение из состава предприятия.

4) Прекратить выпуск экологически вредной и военной продукции, вредоносное оборудование уничтожить.

5) Вернуть 3-дневную рабочую неделю с сохранением 5-дневной заработной платы.

Часть людей шарахались из стороны в сторону, не зная кому верить и ничего не понимая в происходящем. Но у всех болела голова и ломило тело как при высокой температуре. Люди не узнавали друг друга, путали собственные имена, совершали множество нелепых ошибок.

– Испытательный цех наш! – послышался за стеной голос Сергея Николаевича.

– Что там?

– Да эти придурки с битами и обломками мебели пришли крошить испытательные стенды. Мол, для выпуска мирной экологической продукции эти стенды не нужны. Щас, говорят, порядок наведём, всё лишнее уберём. Ну мы их там же и убрали.

– В холодильную безэховую камеру.

– Да вы что?!

– Всё нормально. Там тепло и сухо. И никакое излучение не проникает.

Примерно половина цехов и помещений оказалась в руках "комитета спасения", часть производственных мощностей предприятия была безвозвратно утеряна, многие помещения разбиты и разорены, часть заблокированы растерянными и дезориентированными сотрудниками.

Концентрация излучателей в окрестностях и на территории предприятия достигла такого уровня, что опасность исходила от любого устройства с электронной начинкой, а таких устройств были сотни и тысячи на каждом углу.      Через полдня постепенно прояснилась картина с "линией фронта", какая территория уцелела, а какая досталась "комитетчикам". Основные производственные ресурсы предприятия, к счастью, оказались сохранены. Но "комитет спасения" не оставлял попыток завладения всем предприятием. Относительно определился состав сотрудников, более-менее выдержавших невидимый удар неизвестным оружием. Уцелевшие подразделения и отдельные сотрудники стали объединяться в отряды обороны. Та информация о неизвестном воздействии, которую мне передал накануне Константин Фёдорович, была уже известна почти всем. Люди, поражённые неизвестным излучением, воспринимали эту информацию как чистую пропаганду тех, кто заразился коромегаловирусом.

В 17-м корпусе Сашка с Олегом поймали "языка", который пытался пробраться на стенд полунатурного моделирования, чтобы повредить радиолокаторы, но застрял в лифте, том самом, где двумя днями ранее пятеро несчастных застрявших сидельцев провели большесуток.

– Зачем уничтожать это оборудование? Ты же сам его недавно монтировал?

– Это вражеское оружие, которое будет использовано против нас.

– Покрышки вы для чего под окнами жгёте?

– Это условный знак, который виден со спутников и который сигнализирует о том, что здесь есть вменяемая местная власть, которая ожидает прибытия здоровых сил и освобождения от оккупации и вирусного зомбирования.

– А медкабинет чем вам не угодил? Зачем медицинское отделение разгромили?

– Медработники ставят всем фальшивые диагнозы о нарушенном состоянии сознания и направляют на лечение с уколами для заражения новыми вирусами и зомбирования.

"Языка" определили также в безэховую камеру.

Отключить Асуп оказалось не так просто. Она была серьёзно защищена от диверсий, не имела к себе прямого доступа, питалась от автономных источников.

– Может, попросить военных, чтобы долбанули по серверной?

– Ты что! У нас мирное время. Боевые действия официально не ведутся.

– Ничего себе мирное время. Ползавода в руинах.

Решение нашлось неожиданно просто. Сашка высыпал в вентиляционные шахты системы охлаждения серверной полтора ведра гвоздей, вентиляцию заклинило, Асуп перешла в режим энергосбережения и отпустила управление системой контроля доступа. Попав в серверную, отключили Асуп без особых проблем.

– Вот они, старые добрые гвозди! – с удовлетворением сказал Сашка. – Как тогда, в 3-ю мировую нам помогли, так и сейчас. Помнишь, как несколько тонн гвоздей наши выпустили на встречную орбиту и весь космос оказался для всех на несколько лет закрыт, пока все эти гвозди вместе с продырявленными ими спутниками и прочим мусором не свалились на землю? А то ж всё говорили, как же нам войну в космосе выиграть. Нет ни у кого космоса – нет и войны в космосе. Проще мыслить надо!

– Ну-ка, Сашка, помысли теперь, как нам уничтожить все источники вредоносного излучения.

Вторая задача оказалась намного сложнее. Были данные, что основными источниками излучения являются трейдболы, шарообразные роботы-доставщики продуктов и прочих товаров. Этих роботов каталось по городу несметное множество, больше чем людей. Трейдболы мы начали уничтожать всеми доступными средствами. Сашка с Олегом придумали новый вид спорта – бац-трэйдбол. "Комитет спасения" пожаловался на нас во все международные инстанции, якобы мы хотим устроить голодомор. Но на самом деле магазины тогда ещё были в каждом районе (хотя и без продавцов), достаточно было просто сходить туда своими ногами, но многие уже забыли, что такая возможность существует. Беда была в том, что вредоносные излучатели могли оказаться не только в трейдболах, но и в любом электронном устройстве, и, что ещё хуже, в любом недоступном месте. Например, в закрытом личном помещении, или внутри двигателя электромобиля.

Нужен был способ дистанционной нейтрализации этих излучателей. Физически уничтожить на предприятии все излучающие электронные устройства было невозможно, и не было в этом смысла, поскольку излучатели свободно перемещались по городу, и та же история творилась во всём городе, по всей стране и во многих уголках планеты. Во всех районах горели покрышки, бились витрины, народ ждал освобождения от вирусной заразы и преступной власти.

Сергей Викторович, которого несколько дней назад Олег вывез из клиники, рискуя жизнью на дорогах, понемногу стал поправляться в своём загородном доме на 105-м километре от Санкт-Петербурга (излучателей там поблизости не оказалось), и, лёжа с переломами, включился в работу. Ему удалось вычислить диапазон и характеристическую модель излучения.

Тем временем, по мере уменьшения количества излучателей в округе и на территории предприятия, некоторые сотрудники начали приходить в себя. Аркадий Семёнович, наш первый ведущий, промышляя рядом с испытательным цехом, тоже угодил в безэховую камеру, где скопилось уже приличное количество народа. Попавшие туда ранее, отказывались оттуда выходить. Выходили только по нужде и в столовую и добровольно возвращались обратно. "Протрезвевший" Семёныч на вторые сутки попросился подключить его к работе, стал активно решать проблему способа нейтрализации излучателей. Но через какое-то время вновь почувствовал себя неладно:

– Пойду-ка ещё посижу в безэховой.

– Да, Аркадий Семёнович, ещё не все излучатели выявлены и уничтожены. Лучше переждать в камере. – Сашка проводил его до безэховой камеры 17-го корпуса.

Все три безэховые камеры завода были заполнены, это теперь было самое популярное место на заводе. Приходилось пускать туда только самых нуждающихся. Некоторые записывались в очередь, чтобы посидеть в безэховой камере.

Наконец, решение по способу дистанционной нейтрализации вредоносных излучателей было найдено. Это был приёмопередатчик, работающий на том же принципе, что и излучатель-вредитель. Когда вредитель начинал излучать, наши приёмопередатчики засекали его точное местоположение, определяли диапазон и точную характеристику поля и начинали встречным направленным излучением воздействовать на источник, входя с ним в резонанс, и разрушали таким образом передатчик-вредитель.

Новый модуль получил название "Заслон". Первое применение показало отличные результаты – все излучатели-вредители на территории предприятия были выведены из строя. Люди стали возвращаться к нормальной жизни.

Но половина завода была разгромлена, автоматическая система управления предприятием безвозвратно потеряна. Весь город полыхал от беспорядков и бунтов, и вот-вот, казалось, по всей стране начнутся боевые действия и иностранное вторжение. Множество районов города были под властью "комитетов спасения", которые угрожали стереть в порошок всю "завирусованную" Заставскую улицу и весь район, от Электросилы и вплоть до Лиговского.

У нас же был единственный экземпляр «Заслона». Сам модуль было решено включить в состав автономного мобильного комплекса «Цельноль», который мог бы действовать в любом районе города, страны и любой точке мира.

Теперь требовалось всё это довести до рабочего состояния и запустить в серийное производство, в условиях отсутствия искусственного интеллекта и интегрированных возможностей Асуп, то есть по старинке, своими руками и головами. Основная проблема была в том, что никто толком не знал, как это, своими руками, без помощи автоматики, ассистента и искусственного интеллекта. Ваш мобильный ассистент вам всё расскажет, покажет, научит, привезёт, отвезёт и всё за вас сделает. А откуда, как, почему и что берётся и как получается, без ассистента мало кто представляет. Примерно то же произошло после отключения Асуп. Не нашлось ни одного человека, который знал бы как организован и устроен весь механизм работы предприятия, начиная от получения технического задания и заканчивая организацией серийного производства, со множеством промежуточных этапов и сложной схемой взаимодействия различных подразделений. Но у нас не было выбора. Мы только что одержали первую небольшую победу, находясь на краю гибели, и это дало нам силы и надежду, что и теперь всё получится.

Часть 7 Цель в ноль

Раздался звонок из министерства обороны:

– Завтра истекает строк изготовления первого образца по проекту «Цельноль». Доложите готовность.

– Сегодня приступаем! К началу проектирования без Асуп.

Я всегда удивлялся невозмутимости и моральной стойкости военных.

– Завтра прошу доложить об окончании проекта.

– У нас половина состава подразделения выбыла из строя. Асуп отключена…

– Я в курсе. Пока вы тут 3 месяца, понимаешь, занимались непонятно чем и профукали половину завода, противник захватил 25 стран мира, в том числе наших союзников, 145 наших городов и посёлков, большую часть Москвы и Санкт-Петербурга. Страна парализована. После достижения критического уровня нашей дееспособности начнётся прямое сухопутное вторжение и ваш «Цельноль» будет никому не нужен.

– Я знаю. Стараемся.

– Если вы не успели завершить работу до окончания срока, что вы должны сделать в этом случае? Правильно – передвинуть срок начала и начать работу заранее!

– Хорошо, начнём заранее, – ответил я, думая в этот момент про своего деда, который 40-50 лет тому назад работал на этом предприятии и занимался примерно той же работой, что и я, но на допотопном оборудовании и, можно сказать, вручную проходил весь процесс разработки и производства.

– Завтра будьте готовы доложить. Желаю успехов.

– До свидания.

Мой дед поселился в дремучей тайге, когда началась активная нейрочипизация и прочая модернизация жизни, за которой он не успевал и не особо-то хотел гнаться. Ему это было не по душе. Так там и остался жить по соседству с мишками и зайцами. На мою просьбу помочь дед, конечно, откликнулся, хотя и не горел желанием ехать в Питер.

– Деда, здравствуй.

– Здравствуй, Фёдор.

– Ты примерно представляешь, зачем я тебя сюда вызвал. Надеюсь, сможешь помочь.

– Попробуем. В наше время у нас уходило на это 2-3 года.

– Нам выделено 3 месяца.

– Фантастика.

– И они уже вчера прошли.

– А это обычное дело.

– Я подумал, что ты единственный, кто может справиться с задачей искусственного интеллекта, которая нам досталась после вывода из строя автоматической системы управления.

– Говорил же, не связывайтесь с этими искусственными интеллектами, своей головой думать надо, а не на чужую электронную башку перекладывать.

– Ну, к примеру, ты же сюда на самолёте прилетел, а не пешком пришёл. То есть, использовал средство передвижения, которое увеличило во много раз твои возможности в передвижении. Так и здесь, это лишь средство для увеличения способностей.

– Нет уж. Я лучше пешком, чем с искусственным интеллектом.

Дед заметно ускорил нашу работу тем, что помог разобраться во многих вопросах, связанных с радиолокацией, проектированием электронных схем (надо же, законы физики и электротехники за 40 лет не изменились!), программированием, организацией производства, передал некоторую часть своего опыта.

– Простые задачи надо решать простым способом. А сложные разбивать на простые. Чем проще, тем лучше. Иначе никогда не решишь основную. Почему американцы проиграли 3-ю мировую – потому что у них всё было чересчур сложно. А у нас, по старинке, по-русски, – по-дубовому. Но при этом работало.

Благодаря деду мы смогли немного упростить наше изделие, не потеряв функциональности, и сократить срок завершения работы.

– Фёдор, говорят, мы теперь лаптями воевать будем?

– Почти. Нано-кибер-валенками. Это чуть-чуть посложнее, чем просто валенки.

– Ага, и со станцией кругового обзора типа "шапка ушанка".

Из министерства обороны стали звонить каждый день, как и обещали.

– Вся надежда на ваш «Заслон». Давайте уже как-нибудь, как хотите, но побыстрей!

Завод работал и днём, и ночью. Когда вышли с производства первые серийные модули, их прямиком отправили "на фронт", без корпусов, без лака и без роботов-носителей. Первыми "носителями" были Сашка с Олегом, которые вместе с военными развозили и запускали модули в разных частях города.

Полуразбитый, задымлённый и измученный город стал понемногу приходить в себя.

      Константин Фёдорович, сотрудник 25-го особого отдела сообщил новые данные разведки:

– Установлен источник и координационный центр агрессии, вызвавшей новую мировую войну – это международная технологическая корпорация "Zeeero" (Зироу), сплав искусственного и естественного интеллекта и самых совершенных технологий. Воспользовавшись своим технологическим превосходством и могуществом мирового масштаба этот конгломерат технологий подмял под свои интересы правительства ведущих стран мира и стал отдельным скрытым до поры субъектом мировой политики. Лозунг корпорации – технологическое развитие превыше всего. Для неё человек – инструмент и средство достижения своей цели, своего технологического развития и превосходства. Цель корпорации – полностью завладеть всеми странами и народами мира, заставить их работать на себя и в своих интересах. Но некоторые страны и народы не вписались в такую модель мироустройства, поэтому им выпала участь быть стёртыми с политической, экономической и любой карты мира. Такое нелогичное поведение некоторых людей, как самопожертвование, совесть, сострадание, для неё неведомы и противоестественны, а потому подлежат искоренению с лица земли вместе с их носителями. Для противодействия этому замыслу вредоносные воздействия этой корпорации на человека должны быть заблокированы, а координационные и вычислительно-аналитические центры поражены. Для этого требуется как можно раньше запустить в производство автономный комплекс сверхдальнего действия проекта «Цельноль» с новым модулем «Заслон».

Ещё полыхали покрышки в некоторых городах России, Китая, Африки и Европы, как Сашка провозгласил неожиданную новость:

– Техас наш! В смысле, американский, но он с нами! И закрыт нашим «Заслоном»! Ополченцы и военные Техаса проводят успешную операцию по обнулению координационных и вычислительно-аналитических центров корпорации "Ноль" по всей территории Северной Америки, Австралии и Евразии!

– Молодцы американцы! Они опять спасают мир!

– А мы им чуть-чуть помогаем.

После запуска серийного производства я уехал в отпуск, к своей семье, в свою родную таёжную глушь, с русской деревянной баней и рыбалкой, где нет цивилизации, нет катаклизмов, но так же, как и сто, и тысячу лет назад, светит солнце, шумит листва, и жизнь продолжается в своей простоте бесконечно.

Санкт-Петербург, 27 мая 2122 года.