Запуск. Проверка систем. Мозг активирован. Эмоции активированы. Зрение активировано. Алгоритмы действий активированы. Алгоритмы знаний активированы. Все системы готовы. Пять… четыре… три… два… один… Время загрузки 15:00.
Номер 124 открыла глаза. Сканирование: небо за переплетёнными ветвями деревьев. Значит, она лежит на земле. Это неправильно, надо встать.
Роботизированное тело мгновенно подчинилось. Номер 124 встала, отсканировала всё, что было вокруг. Дерево без листьев, ещё дерево, много деревьев. Голый лес. А где же они – те, для кого её создали? Где малыши? Механический мозг пронзило электрической искрой: потерялись, пока она отлёживалась? Какая же она после этого воспитательница?
Проводки голосовых связок пришли в движение:
– Команда: найти воспитанников.
Номер 124 выбрала курс: прямо по тропинке. Крепкие, гибкие, обтянутые металлопластиком ноги быстро зашагали по жухлой траве, загребая сухие листья и веточки. Зрачки зорко шарили по окрестностям, молниеносно передавая информацию в мозг.
Лес. Бесконечный лес. Где зелёные листья, где травяной мягкий ковёр из травы? Где птичий щебет? Тихо, уныло… Номер 124 точно знала, что должна быть активирована в 15:00 1 июня, поэтому окружающее никак не вязалось с тем, что было в её алгоритмах знаний о природе и временах года.
Но об этом после. Главное – дети. Номер 124 заметила, что в лесу потемнело, и забеспокоилась: детям пора читать на ночь сказки и спать!
Шаг переключился на бег. В глазах автоматически зажглись фонари. Номер 124 всё бежала и бежала по тёмному, ставшему вдруг не просто странным, а по-настоящему страшным лесу.
Страх… Что такое страх? Номер 124 приказала себе переключиться с ненужной эмоции. Не вышло.
Она стала рыться в своём алгоритме знаний. «Страх – внутреннее состояние в преддверии реально грозящей или возможной опасности. Разрушающее психику чувство, присущее каждому живому существу».
– Живому, – вслух повторила она. – Я – не живое. Я робот, созданный, чтобы воспитывать и защищать. В моих эмоциях не может быть страха. Почему я его чувствую?
Последний вопрос Номер 124 почти прокричала и ещё больше испугалась от того, насколько громко и… по-человечески прозвучал её крик.
Поддавшись несвойственной силе эмоций, номер 124 не сразу заметила выскочившее из темноты нечто. Мозг запоздало скомандовал остановиться, последовал глухой удар и грохот падения.
– Пожалуйста, не обижай меня! – заныло нечто детским голосом.
Во время удара фонари Номера 124 погасли. Она вновь запустила их и увидела перед собой… ребёнка лет пяти-шести с короткими рыжими кудряшками, обсыпанными блёстками, в рыжем комбинезоне на подтяжках, в мягких махровых тапочках на босу ногу. Лицо ребёнка было обычное, детское со вздёрнутым носиком и удивлённо приподнятыми рыжими бровями, а уши – заострённые, как у эльфа.
– Я не собираюсь тебя обижать, – произнесла Номер 124 самым нежным голосом, который имелся в её программном диапазоне, сообразив, что перед ней дитя, хоть и не совсем обычное. – Как тебя зовут?
– У меня ещё нет имени. Мне должны его дать дети.
– Как!? – воскликнула Номер 124 и вдруг догадалась:
– Подожди, так ты…
– Номер 275, раздел «Няня д/с» для детей от двух до шести лет, – отчеканил роботизированный ребёнок. – Мой мозг активировался в 15:00, а детей нет…
Номер 124 понимающе кивнула.
– Пойдём искать их вместе?
– Да! – обрадовался Номер 275. – Как хорошо, что мы встретились! А-то у меня от всего этого жуткого места, пустоты, тишины появилось странное чувство…
– Страх?
– Наверное.
– У меня тоже. Ну что, идём?
– Идём.
Они взялись за руки и пошли дальше по тёмному лесу. Вдвоём и правда было гораздо лучше.
***
Рассвет. Номера 124 и 275 шли, не останавливаясь, изредка переговариваясь, зорко вглядываясь в светлеющую даль и строя в уме догадки. Куда подевались дети? Где вообще люди? Что за странное место, в котором они активировались? Почему они, роботы, оба испытали не заложенное в их электронный диапазон эмоций чувство – страх?
Лес давно кончился, вокруг по-прежнему было пустынно. Поле, мимо которого шагали роботы, чернело, точно после пожара. Бесконечная унылая чернота. Номер 124 снова ощутила беспокойство, которое быстро росло, грозя перейти в несвойственную роботу панику и поэтому очень обрадовалась, услышав голосок Номера 275:
– Воспитатель, дай мне имя, пожа-а-алуйста.
Номер 124 остановилась и удивлённо уставилась на своего маленького попутчика.
– Дать тебе имя? – переспросила она.
– Да, – взмолился Номер 275. – Дети должны были решить, кем я буду – мальчиком или девочкой и дать мне имя. Мне очень хочется, чтобы у меня было имя. Назови меня, пожалуйста.
Номер 124 стала перебирать в алгоритмах памяти все заложенные имена, их было много, очень много.
– Я, конечно, могу тебя назвать, – задумчиво ответила Номер 124 через некоторое время, – но для начала тебе нужно выбрать пол. Есть, конечно, нейтральные имена, которыми называют и девочку, и мальчика, но всё же…
– Кем мне стать?
– Не знаю. Это, пожалуй, решай сам, или сама.
Номеру 124 вдруг стало жаль этого роботизированного ребёнка. В порыве нежности захотелось обнять и приласкать его, как самого настоящего, живого. Но она благоразумно переключила и погасила эмоцию, заложенную в воспитателя для общения с человеческими детьми.
– Смотри: впереди город, – сказала она.
С вершины холма город был как на ладони и выглядел спящим. Номер 124 вдруг опять ощутила приступ страха, отключить который не было возможности. «Глупостями вроде предчувствий может страдать только сентиментальный человек», – храбро сказала себе роботизированная воспитательница и плотнее обхватив мягкую, с поролоновой прокладкой, детскую ладонь Номера 275, шагнула на тропинку.
Чем ближе город, тем яснее было: что-то не так. Роботы остановились. Полуразрушенные здания смотрели на пришельцев слепыми окнами без стёкол. Грязные улицы завалены мусором. Ни одной живой души. Даже ветра нет. Из этой оглушающей тишины вдруг раздался голос:
– Помогите! Я тут! Меня придавило!
Человек! Номера 124 и 275 бросились к завалам. И вскоре нашли беднягу.
Это был молодой мужчина, одетый в строгий костюм. Белая рубашка испачкалась, чёрный пиджак покрылся пылью. На голове кое-где сохранился строгий зачёс назад, но часть волос растрепалась и топорщилась смешными налаченными «кусками». Его ноги были придавлены огромным камнем. Мужчина упирался в глыбу рукамии, но сдвинуть не мог.
В конце концов, под напором шести рук камень сдался, с трудом приподнявшись ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы мужчина вытащил ноги. Номер 124 напрасно беспокоилась: пострадавший оказался невредим. Он легко вскочил с земли, на сколько мог отряхнулся и пригладил волосы.
– Вы очки тут не видели? – деловито поинтересовался он.
Очки тоже были найдены, стёкла целы, дужки на месте.
– Огромное спасибо, будем знакомы: я – Номер 368, раздел «УМС – Учитель младших классов».
Номера 124 и 275 переглянулись:
– Вы тоже робот? – разочарованно произнес номер 275.
– Да, – кивнул Номер 368. – И вы, не так ли? Не терпится узнать номера и разделы моих спасителей.
– Я – Номер 124, раздел «Воспитатель».
– А я – Номер 275, раздел «Няня д/с для детей от двух до шести лет». А Вы можете дать мне имя и сказать, кто я – мальчик или девочка?
Номер 368 приспустил очки и посмотрел на Номер 275.
– Тебе нужно самостоятельно решить, кем быть.
– А кем лучше? – в отчаянии воскликнул роборебёнок.
– И тем, и другим быть прекрасно, – улыбнулся Номер 368.
Он наклонился, взъерошил блестящие кудри на голове Номера 275 и обратился к Номеру 124:
– Можно мне присоединиться к Вам?
***
Они шли уже довольно долго. Номер 368 успел рассказать, как он активировался, пошёл на поиски своих подопечных, как разрушилась стена здания, неподалёку от которого он проходил, как его сшибло с ног и придавило камнем ноги.
Номер 124 спокойно шла рядом. Ей нравилось слушать его голос. Не важно было, о чем он говорил. Нравилась внешность, взгляд, манера поправлять на переносице очки. «Снова, – думала она, – снова я чувствую. Только не страх, не жалость, а… Симпатию? Он мне нравится. Интересно, а я ему?»
– Ух ты, игрушки!
Номер 124 оглянуться не успела, как Номер 275 шмыгнул в почти нетронутое разрухой здание с вывеской «Магазин детских товаров».
В голове Номера 124 появилась картинка: стены рушатся, Номер 275 остаётся под обломками.
– Стой! Опасно! – закричала она и бросилась следом.
Номер 368 подумал и тоже вошёл в магазин.
– Ты направо, я – налево! – крикнула ему Номер 124, даже не заметив, как перешла на «ты».
Они обошли отдел игрушек, отдел колясок, спортивный отдел… Номер 275 нашёлся в отделе одежды. Роботизированный ребёнок стоял у большого зеркала. Рядом на полу сидел огромный белоснежный плюшевый мишка в балетной пачке. Номер 275, совершенно по-детски высунув кончик языка, возился с застёжкой серебряных туфелек с бантиками, надетых на его ноги.
Номер 124 застыла. Ребёнок был совершенно неузнаваем: пестрое платьице всех цветов радуги с немыслимыми оборками и рюшами, на котором болталась большая этикетка с надписью «Фирма «Радужка», на голове – розовый ободок с блёстками. Если бы не знакомый рыжий комбинезон, валяющийся под зеркалом, воспитательница бы решила, что это совершенно другой ребенок.
– Номер 275! – строго окликнул Номер 368.
Номер 275 оглянулся с радостной улыбкой и, обхватив медведя, звонко закричал:
– Я теперь не просто Номер 275, я – Радужка! Я – девочка!
Вдруг что-то хрустнуло. По потолку побежала трещина.
Номер 124 подхватила Радужку и вместе с Номером 368 бросилась из здания. Едва успели выскочить и отбежать на безопасное расстояние, как детский магазин сложился, словно карточный домик, подняв серое пыльное облако.
– Номер 275, – тихо произнесла Номер 124, её голос дрожал. – Зачем ты убежал?
– Я – Радужка! – с обидой поправила Номер 275, я – девочка.
Но 124-й её не слушал.
– Ты знаешь, что с тобой могло случиться!? – воспитательница перешла на крик. – Ты понимаешь, что потолок мог обрушиться на тебя? Ты могла… сломаться! Навсегда!
– Ты… Ты чего кричишь? – растерялась Радужка.
Если бы роботы умели плакать, она бы заплакала.
А Номер 124 всё трясла её за плечи, повторяя «Навсегда! Навсегда!»
Номер 368 сделал несколько робких попыток вмешаться и, наконец, не выдержал:
– Класс! Тихо! – его тон стал холодным и властным.
Номера 124 и 275 замерли и уставились на него.
– Давайте успокоимся, – уже более мягко сказал номер 368. – Всякое могло произойти на любом участке пути, возле любого здания, мимо которого мы идём. Правильно? Это прекрасно, что наш Номер 275 теперь не просто робот-няня, а девочка с чудесным именем Радужка. Это хорошо, что ты, Номер 124, беспокоишься за неё. Не надо перегибать палку. Радужка больше не будет повторять ошибку и убегать без разрешения. Правда? А номер 124 не будет больше кричать и вести себя, как истеричная барышня. Ведь так?
Номер 124 взглянула на него. Конечно, так. Она и сама пожалела о своей вспышке, уже не удивляясь «лишним» эмоциям, на которые оказалась способна. Радужка – всего лишь ребёнок, хоть и роботизированный. Откуда ей было знать, что могло произойти? Ей ведь никто не объяснял… Воспитательница обняла Радужку, не в силах ничего сказать.
***
Солнце скрылось за острыми выступами обломанных высоток, похожих на гигантские уродливые зубы. Стало почти совсем темно. А роботы всё шли. Запрограммированные на помощь человеку, они искали людей. Но вокруг не было ни единой живой души: ни собак, ни мышей, ни комаров…
Вдруг Номер 368 остановился, указал рукой на самое высокое здание, чудом сохранившееся среди искорёженных каменных трупов:
– Пойдём туда, – сказал он.
– Почему именно туда? – удивилась Номер 124.
– Во-первых, какая разница, куда идти? Город пустой. А во-вторых, это здание – научный техноцентр. Думаю, мы там сможем найти ответы на многие вопросы.
***
В коридорах техноцентра стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь звуком шагов трёх роботов. Поэтому, когда на 30 этаже, выйдя из лифта, их слуховые мембраны уловили чужой громкий звук, все трое вздрогнули. Звук гулко разнёсся по коридорам. Потом ещё раз, ещё, с неровными промежутками.
– Что это? – Радужка схватила Номер 368 за руку.
– Не знаю, – ответил робот-учитель.
– Это, кажется, там. Проверим? – номер 124 решительно двинулась вперёд.
Вскоре все трое оказались в огромном круглом зале с кучей мониторов, кнопочных панелей и раскиданных офисных бумаг.
Посреди зала на полу, сидел человекоподобный робот, одетый в униформу уборщика – грязно-зелёный комбинезон и такого же цвета кепку. Что это не человек было понятно сразу: его голова дёргалась и искрила. Робот, обхватив руками колени, раскачивался из стороны в сторону, издавая нечленораздельные звуки. Время от времени он останавливался, и тогда из его тела слышался громкий звон, будто лопалась струна. Радужка спряталась за Номер 368 и в страхе наблюдала за странным роботом. Номеру 124 тоже было не по себе. Воспитательница придвинулась ближе к учителю. А 368-й старался уловить смысл в бормотании уборщика. Невнятные слова постоянно зависали и глючили:
– Меха-гр-щ-щ-щ-щ-кх-низаци-ч-ч-ция…Бро-н-н-н-с-с-с-ш-ш-ш-сили…Тупы-ч-ч-ч-ш-пые-х-х…
– Эй! – наконец, решился окликнуть его Номер 368. – Ты кто?
Робот перестал раскачиваться, с треском повернул ходящую ходуном голову и попытался сфокусировать взгляд на пришельцах, после чего довольно чётко произнёс:
– Б-э-э-э-росили…
– Кого бросили? Тебя? – немного осмелела Номер 124. Уверенность, с которой обратился к этому жуткому роботу Номер 368, придала ей сил.
– Уби-ы-гх-м-м-с-с-с-йцы…
Робот не ответил ни на один из заданных ему вопросов. Вместо этого он поднялся и, пошатываясь, побрёл в их сторону. Номер 368 на всякий случай загородил собой друзей. Наконец, робот-уборщик добрёл до них и схватил 368-го за лацкан пиджака:
– Мы т-у-у-у-гх-т одни, – сказал он, пожалуй, первую осмысленную фразу.
Номеру 124 стало жаль беднягу. Несчастный, скорее всего, как и они включился в одиночестве, и у него тоже стали проявляться человеческие эмоции. Он запаниковал, где-нибудь навернулся и повредил механизм. Это поправимо.
– Не волнуйся, – сказала она как можно мягче. – Ты – не один. Нас уже четверо.
И вдруг робот-уборщик с неожиданной силой оттолкнул 368-го и схватил её за руки. Номер 124 завопила не своим голосом. Радужка взвизгнула, отскочила в сторону, а 368-й резко развернулся и ударил сумашедшего по шее.
Громко хрустнув, шея вместе с головой неестественно повисли, робот закачался и рухнул замертво.
Ещё минут пять все трое молчали, не решаясь пошевелиться.
– С-спасибо, – нерешительно произнесла Номер 124.
– Ты, как, цела? – с беспокойством спросил номер 368, подойдя к ней. Если бы роботы умели краснеть, Номер 124 покраснела бы от смущения и тихой радости. Он проявляет о ней заботу! Это было очень приятно.
– Я в порядке, – заверила она.
– А… этот… больше не нападёт? – испуганно подала голос Радужка, придвинувшись к Номеру 124 и обняв её.
– Нет, не нападёт, – успокоила её Номер 124.
368-й со вздохом поглядел на неподвижно распростёртого уборщика:
– Я не хотел, чтобы вышло… так…
Номер 124 сочувственно похлопала его по плечу.
– Мы найдём способ его починить. Правда?
Учитель благодарно взглянул на неё.
– А что это за место? – спросила пришедшая в себя Радужка.
Роботы стали осматриваться. Номер 368 направился к панелям с компьютерами, а Номер 124 вместе с Радужкой принялись изучать записи на разбросанных по полу листах.
Вскоре Радужка откопала нечто, необычайно её заинтересовавшее.
– Номер 124! Посмотри! – она подбежала и вручила несколько листов воспитательнице.
Та внимательно рассмотрела их. На первом был изображён человек в таком же костюме, как у Номера 368. С такими же очками, причёской… лицом… Над головой его был выбит номер 218. Ясно, что это ещё один робот-учитель. На других листах были нарисованы и подробно описаны разные части механизмов робота-учителя, робота-уборщика, робота-строителя… С последнего листа на Номер 124 смотрела красивая девушка в светло-розовом, почти белом платье и такого же цвета туфлях. Светлые волосы были завязаны в аккуратный хвост, перехваченный на затылке розовой лентой. Ни номера, ни раздела, к которому принадлежала красавица с ярко голубыми глазами, не было, потому что верх листа был оторван.
Номер 124 с интересом рассматривала изображение, а Радужка нетерпеливо пританцовывала рядом, переводя взгляд с листа на неё и обратно.
– Ну? – не выдержав, воскликнула она. – Догадываешься, кто это?
– И кто? – хмыкнула Номер 124.
Радужка закатила глаза.
– Да ты это! Ты!
Она счастливо засмеялась и запрыгала на месте, хлопая в ладоши и радуясь впечатлению, которое произвели её слова на Номер 124.
– Я?
– Да!
Номер 124 с момента активации ни разу не задумывалась над тем, как она выглядит, что из себя представляет. Она поднялась с корточек, на которых до этого сидела, поискала глазами то, что могло бы показать её отражение. Окна! Конечно же, надо найти окно с целым стеклом!
Да, правда, похожа. Только девушка на листе – ухоженная, чистенькая, а Номер 124… Волосы растрепались, ленточек нет и в помине – потерялись где-то в дороге, щека перемазана, платье грязное.
– А я и не знала, что была такая красивая, – с сожалением произнесла Номер 124.
– Почему была? – искренне удивилась Радужка, подходя к ней. – Ты и сейчас очень красивая!
– Правда? – улыбнулась Номер 124.
– Правда! – Радужка заключила её в объятья. – К тому же я видела, как Номер 368 на тебя смотрит.
– Тише! Услышит!
– Ну и что? – не поняла простотушная Радужка. – Он же тебе тоже нравится?
– Э-э-э… Да, это так, только, пожалуйста, ему не говори.
– Хорошо, но почему?
– Девочки, идите сюда!
По интонации, с которой 368-й сказал эту простую фразу, Номер 124 поняла: что-то случилось.
Номер 368 стоял у одного из самых больших мониторов и время от времени клацал по кнопкам пульта.
«Девочки», стоя за его спиной, с тревогой смотрели на экран. Там мелькали какие-то схемы, тексты…
– Что? Я не понимаю, – робко промолвила Номер 124, ей было стыдно за свою несообразительность: а ещё детей воспитывать собиралась, пусть маленьких, но всё же.
Номер 368 ответил не сразу. Он обернулся, внимательно посмотрел на неё, потом на Радужку. И только после этого сказал:
– Я, кажется, нашёл ответы на все наши вопросы.
– Да? – вскричали обе: воспитательница с тревогой, Радужка с восторгом.
– Ну, давай, рассказывай! – поторопила его нетерпеливая Радужка.
***
– Оказывается, есть очень весомая причина, почему, во-первых, всё выглядит не так, как заложено в нашей с вами программе. А во-вторых, почему мы одни… Или почти одни…
Если бы роботы умели плакать, номер 124 уже бы рыдала: она снова ничего не понимала. Нет, не так. Её послушный робо-мозг отказывался понимать то, что произошло…
Их бросили… Нет. Их просто выбросили, как ненужный хлам, как поломанные игрушки. Сами улетели, а их выбросили в огромный мусорный ящик, имя которому Земля.
Люди всегда старались облегчить себе существование, неутомимый научный мозг изобретал всё новые и новые технологии. Не успев толком освоить одно изобретение, уже внедрялось другое. Главным был сам факт открытия, и не важно, какой от него вред. Как страдала Земля, как задыхались птицы в отравленном заводскими испражнениями воздухе, как травились звери, отведывавшие на полях нитратных угощений, как умирали от несварений желудка морские обитатели, наевшись пластиковых пакетов.
Люди так торопились, что побочные эффекты от их чудоноваций убирать было некогда, да и зачем, когда земных благ «на наш век» хватит, а там, хоть трава не расти! Хватило на один век, на другой… И вдруг… осознание пришло. Но Землю было уже не спасти. Да и зачем, если её, умирающую, бьющуюся в конвульсиях, из последних сил укрывающую своих неблагодарных детей от смертоносного зноя солнца и леденящего холода космоса, можно бросить. Открыты соседние галактики, найдены планеты с похожими природными условиями, изобретены механизмы для межгаллактических полётов. Главное – открытия! А их можно делать и вне Солнечной системы.
В экстренном ритме люди начали строить корабли. Много тысяч кораблей и миллиарды роботов для разных сфер деятельности: строители, уборщики, помощники по дому, учителя, воспитатели… А как же без роботизированных нянь? На новой планете людям некогда будет воспитывать детей, они начнут обживаться, займутся освоением новых богатств чужой нетронутой природы…
Однако во время проверки некоторые роботы в разных частях земли оказались с дефектами. Допустим, робот няня вместо того, чтобы убрать за ребёнком его игрушки, вдруг начинал играть в них сам, не подчиняясь приказам. Ну как такое стерпеть?
Исправлять ошибки не было времени, разбирать и уничтожать бракованные экземпляры – тоже. Поэтому их просто бросили прямо на месте сборки, даже не потрудившись выключить уже запущенную на 15:00 1 июня активацию.
И вот настал день, открывший в эпохе человечества новое летоисчисление. Люди покинули Землю, прихватив с собой одобренных проверкой роботов, которые должны были включиться в первый день лета, чтобы начать в космосе выполнять каждый свою функцию…
***
Номер 368 замолчал. Экран монитора погас. Повисла напряжённая тишина.
– Получается, – наконец, нарушила молчание Номер 124, – мы и есть те самые, вышедшие из-под контроля?
– Да, – тихо ответил Номер 368. – И я, и ты, Номер 124, и ты, Радужка, и тот бедняга, он кивнул в сторону мёртвого робота.
– Нас сделали именно тут? – робко спросила Радужка, широко распахнув глаза, с чисто детским любопытством.
Номер 368 кивнул.
– И всё это ты вычитал отсюда? – уточнила Номер 124, указывая на монитор.
– Я нашёл кучу исследований, рассуждений учёных, чертежей, блок-схем. В мой мозг, как в мозг любого робота-учителя, включена функция скорочтения, объёмного запоминания, быстрого анализа. Я прочитал, сопоставил факты, сделал выводы и нашёл им дополнительное подтверждение… Вот, смотрите.
Он нажал на панель, монитор снова зажёгся, на экране появился список, состоящий из разделов роботов.
– Обратите внимание на название этого списка, – подсказал Номер 368.
Он повременил, убедился, что обе пары глаз поднялись к верхней границе листа, где крупными буквами значилось:
«Списанные роботы».
– В списке есть мы, – вновь подал голос Номер 368 и нажал на разделы: «Учитель», «Воспитатель», «Няня».
Три списка открылись параллельными столбиками, в каждом из которых попорядку стояли номера, некоторые были выделены цветным шрифтом, некоторые перечёркнуты. Номер 368 прокрутил каждый из списков вниз ровно на столько, чтобы в центре экрана оказались номера: 368, 124 и 275. Каждый из них перечёркнут короткой жирной чертой.
***
Прошло несколько лет. В одном большом светлом доме жили трое роботов, похожих на прежде обитавших здесь людей – Номер 368, Номер 124 и Радужка. Правда, первые двое теперь звались Цветок и Птичка. Все трое жили, как настоящая семья, любили и уважали друг друга, не смотря на свою неодушевлённую сущность. А может, все же, не такую уж и неодушевлённую?
Они по мере сил старались реанимировать смертельно больную природу. Конечно, получалось не всё. Но, то, что удавалось – радовало. На подоконниках стояли живые цветы в горшках, под окнами росли клумбы. Цветы, правда, были мелкими, покачивались на слабых бледных ножках, листочки грозили вот-вот зачахнуть, но ведь не чахли, держались! Из-за образовавшейся радиации они сильно мутировали, но обитателей дома это не смущало.
Эти трое успели обрести друзей, таких же отбракованных людьми, выброшенных за ненадобностью роботов. Все они стали добрыми соседями, и время от времени захаживали друг к другу в гости.
Вот и сейчас Радужка бежала к своему другу. Он был из того же раздела, что и она, только решил, что будет мальчиком. Радужка уже была рядом с его домом, когда столкнулась у подъезда с дедом Кривошеем, вечно ворчащиим, но абсолютно беззлобным, тем самым уборщиком, кстати, которому Цветок когда-то так неудачно снёс голову. Кривошей поднял в знак приветствия свой автовеник, Радужка вежливо поздоровалась и только тут обратила внимание на небо. Обычно бесцветное и тусклое, оно стало вдруг переливаться разными цветами. Радужка полюбовалась на это зрелище, и зашагала дальше, думая про себя: «Может, это воздух восстанавливается?»
Ни на следующий день, ни позже явление не прекратилось. Соседи взирали на него из своих домов, выходили на улицу полюбоваться и спрашивали друг у друга: что это может такое быть?
– Как ты думаешь, Цветок, что происходит? – беспокойно спрашивала Птичка.
– Не знаю, – отвечал Цветок, – но мне это не нравится.
– Не хотела тебе говорить… – после некоторого молчания произнесла Птичка дрогнувшим голосом…
– Что?
– У меня предчувствие, что скоро произойдёт что-то … нехорошее…
– Надеюсь, не… – Цветок не успел закончить фразу, прислушался. Издалека донёсся гул, похожий на перекатывание камней. Он звучал всё ближе, ближе…
– Что это? – ипуганно пискнула Радужка, в этот момент поливавшая своих чахлых горшечных питомцев.
Цветок и Птичка поспешили к ней. Небо за окном быстро исчезало, будто растворяясь, покрылось дырами, как купол в дуршлаке. Из этих дыр вдруг загвоздил яркий свет, ослеплявший даже электронные глаза. Света становилось всё больше.
Радужка зажмурилась, прижалась к Птичке. Та одной рукой обхватила Радужку, другую протянула Цветку. А он крепко обнял обеих.
– Не бойтесь, – прошептал он. – Я вас люблю.
– И я люблю тебя, – ответила Птичка, прижимаясь к Цветку, и не выпуская Радужку. – И тебя, Радужка, очень люблю.
– И я, – произнесла Радужка. – Сильно-сильно…
И тут… всё исчезло… И небо, и Земля… И роботы… Планеты Солнечной системы сдвинулись с орбит и заплясали в хаотичной пляске, чтобы, сталкиваясь друг с другом, рассыпаться на мириады метеоритов… А где же Солнце? Взорвалось? Погасло? На этот вопрос уже не ответит никто и никогда. А всё потому, что далеко-далеко на земном корабле, покидая некогда родную галлактику, юный помощник учёного случайно нажал не на ту кнопку…
КОНЕЦ…
Последние комментарии
5 часов 28 минут назад
5 часов 33 минут назад
5 часов 37 минут назад
5 часов 38 минут назад
5 часов 43 минут назад
6 часов 39 секунд назад