Она торопилась
— Быстрее пройти контроль! Быстрее! Быстрее!
Наконец забросила в ящик для проверки чемодан, сумочку и прошла воротами. Они даже не пикнули, как обычно это бывает. Потому что она привыкла. Все из карманов черной короткой куртки выложила в сумку.
— Только бы побыстрее, — замирало в душЕ.
Подхватив вещи, кинулась в коридор, что вел в зал накопления. Пробежала к дальним рядам и села лицом к входной двери. Замотав черным шарфом ворот, спрятала подбородок, наклонив лицо. Надвинула черную незатейливую бейсболку, что купила подруга недавно на вещевом рынке, как и куртку с джинсами, чемоданом на колесиках и кедами, вместо кроссовок, пусть даже и китайских. Она, как можно тщательнее подбирала всю эту дешевизну, чтобы не отличаться из общего потока людей, что летели тур группами в Израиль.
В небольшом помещении накопления аэропорта Шереметьево, было шумно. Громко смеялись разновозрастные туристы, а некоторые уже были и навеселе, вскрикивали резко еврейские родители, подзывая своих расшалившихся детей, и скулили мелкие собачонки, что держали на руках пожилые израильские матроны с презрительными улыбками на губах. И только скромно жались к стенам группы монашек, да немолодых женщин, одетых в темные одежды с длинными юбками. Видимо, поломники по святым местам.
Лина осматривала взволнованную публику и не находила фигур высоких молодых людей в черных костюмах с внимательными глазами, глазами быстрых ищеек. Успокоившись, она прикрыла веки и, кажется, даже задремала. Вздрогнула, когда услышала объявление на посадку. Все еще оглядываясь, быстро прошла еще один досмотр, и вскочила на подножку второго автобуса, который остановился сразу вслед за отъезжающим первым. Народу было много. Уже приличная толпа стояла перед закрытым трапом и медленным ручейком вливалась в тело большого самолета израильской авиа компании «Эль-Аль». Стюардессы в темных приталенных костюмах с улыбками встречали, и показывали куда проходить, согласно купленным билетам. Лина на автомате дернулась влево, потом увидев удивленный взгляд бортпроводницы, на которую налетела, извинилась и пошла направо в салон эконом-класса, как и обозначено в ее билете. Она специально покупала такой на сайте, а потом выбросила единовременную карту из своего смарта, как только села в вызванное такси из старого двора, где когда-то жила с бабушкой.
Она заметала следы, как могла. Она очень боялась, что муж со своими ищейками все же найдет свою бывшую, но им не отпущенную жену. Он все еще на что-то надеялся! Только вот на что! Она не понимала, а скорее даже не желала понимать. После последнего избиения, когда она десять дней провалялась в шикарной отдельной палате, в окружении цветов, охраны и расшаркивающихся медицинского персонала, Лина решила бежать. И бежать в ту страну, с которой ее связывала дружба единственной подруги, что уехала вместе со своим больным раком мужем. Но он все же скончался, и она осталась, осталась в госпитале, где он лежал, в городе, где располагалось это медицинское учреждение, и в стране, где уже привыкла и ей дали вид на жительство, как еврейке по матери. Она и Лину звала к себе, когда та прилетала к ней на месяц полтора, отдохнуть в шикарном и дорогом отеле Тель-Авива. Но та смеялась и обещала, что «ежели что, то обязательно». И вот сейчас она летела в эту страну, но без встреч с подругой, так как не хотела ту подставлять, ибо ее мучитель тут же первым делом будет искать ее там.
У нее был план. Она хотела там затеряться. Устроиться по трудовой карте на три месяца, выйти замуж фиктивно и улететь в Канаду. Не в США, а именно в ее северную соседку с примерным климатом и ландшафтом средней полосы России. У нее прекрасная специальность дизайнера мебели и знание трех языков английского, французского и иврита. И пусть иврита не так сильно, но читать и говорить могла, а также знала некоторые грамматические формы письма. За шесть лет ее постоянных проживаний у подруги, где она лечилась от бесплодия, познакомилась с этим простым и мелодичным языком.
Итак, она в салоне эконом-класса, около окна и самолет уже взлетел. Под крылом быстро уменьшается все, что осталось там, на земле, в Москве, в ее прошлом. Она облегченно вздыхает медленно разматывает длинный шарф и снимает бейсболку. Встряхивает волосами, черными, как «смоль», так когда-то говорила ее бабушка и восторженно смотрела такими же, как и у внучки, но уже выцветшими от возраста синими глазами.
Стюардесса обращается к ней по-английски, мило улыбаясь.
— Мисс, хотите что-нибудь? — показывая рукой на заставленную тележку.
— Шалом! — улыбается Лина, — Мне стакан воды. Без газа, — отвечает она на иврите.
Взгляд бортпроводницы удивлен, и она отвечает уже на родном языке.
— Рада приветствовать вас на борту нашего самолета гверет…?
— Лина, — улыбается она.
— Гверет Лина. Так что кроме воды вам принести? Может, хотите что-то
Последние комментарии
12 часов 15 минут назад
18 часов 38 минут назад
18 часов 46 минут назад
19 часов 14 минут назад
19 часов 18 минут назад
19 часов 19 минут назад