Из пепла [A. Achell] (fb2) читать онлайн

A. Achell Из пепла

Биара

Подобно толстым белым мотылькам, снег падал на землю, укутывая голые деревья и дорожки парка в белоснежный ковер хрустящего пушистого мха, поблескивавшего в редких лучах солнца. Погода была хмурой, но даже это не портило прекрасные зимние пейзажи, вдоль и поперек простиравшиеся вокруг многочисленных корпусов университета. То были старые, некрасивые здания грязно-серого цвета, холодные, угловатые и нескладные. Летом в них было жарко, а зимой — невероятно холодно, так что студентам приходилось посещать занятия в куртках.

Университет находился посреди большого парка, испещренного десятками дорожек, простирающихся меж заснеженной земли. Они были грязными от многочисленных ног, превративших тающий снег в сплошное месиво из песка и воды. Прохожие, однако, не замечали противоречивого сочетания зимней сказки и квадратных корпусов с большими окнами, напоминающими пустые, бездушные зеницы. Все шли по своим делам, глядя под ноги на грязный снег или бездумно уставившись вперед, глубоко погружаясь в свои мысли.

Прямиком с одного из корпусов — самого уродливого среди всех — вышла небольшая группа студентов. Всего их было пятеро: трое парней и две девушки. Одна была вполне себе симпатичной блондинкой в элегантных туфлях и короткой блестящей куртке. В сравнении с ней, вторая девушка выглядела очень уж необычно.

Первое, что приходит на ум людям, однажды повидавшим Биару — неприметность. Она никоим образом не выделялась в толпе, будучи незаметной, но вместе с тем — весьма привлекательной, сколь противоречиво это бы не звучало. Красота ее не казалась броской или же до вульгарности яркой: Биара не была той, которую ваше цепкое внимание в мгновение ока выхватит из толпы.

Лишь приглядевшись можно было неожиданно для себя открыть в ее внешности черты, из-за которых складывалось впечатление, будто Биара родилась в совсем ином мире. У друзей поначалу создавалось навязчивое ощущение того, что их подруга выпорхнула со страниц исторического романа о рыцарях, отваге и вероломстве. Образ Биары сочетал в себе утонченность придворных дам, стальное упорство храбрых воителей и частичку опасности, исходящей от темных колдунов. Своей энергичностью она походила на пламя, а лицо ее мгновенно сообщало о настроении хозяйки: Биара совершенно не умела, да и не стремилась скрывать эмоции.

Ее украшали невысокие скулы, темно-русые волнистые волосы и выразительные карие глаза, приобретающие при определенном освещении вишневый оттенок. Аккуратные бледно-розовые губы дополняли образ, добавляя в него легкого очарования, которое часто конкурировало с долей юношеского упрямства и насмешливым, а временами даже избыточным кокетством, походящим на ветреность и легкомыслие.

Одежду она умела выбирать со вкусом, отдавая предпочтение эстетической простоте: свободное коричневое пальто, прямые черные брюки и кожаные ботинки на плоской подошве. Вокруг шеи был небрежно обмотан шарф в крупную клетку, придавая образу непринужденности.

Снег валил вовсю, а потому друзья были вынуждены постоянно стряхивать с плеч его мокрые хлопья. Отовсюду звучали новогодние песни, большинство елок оказались украшены яркими гирляндами и шариками. Один парень с их компании вместо шапки надел декоративные оленьи рога и обмотался рождественским шарфом. Друзья подошли к людной улице.

— Что бы там не говорили, но вечеринка на выходных была крутой, — произнес самый громкий из них, натягивая красную шапку до ушей.

— Ну еще бы, если так напиваться, как ты, то каждая вечеринка будет крутой, — хохотнула в ответ блондинка.

— Не только поэтому. Девушки из бального класса очень даже неплохо расшевелили всех во время танцев, как считаешь?

— Да, это было что-то с чем-то, — протянул его товарищ, носивший оленьи рога. — Жаль только, что до стриптиза дело не дошло…

За неудачную шутку ему тут же пришла расплата в виде болезненного тычка от блондинки.

— Я считаю, что несмотря на очаровательных танцовщиц, гвоздем программы и главным достоянием вечера стала она, — парень в шапке похлопал Биару по плечу. — Целых два с половиной года мы пытались ее напоить, но все без толку — алкоголя она сторонилась как огня.

— Что не вечеринка — ты всегда сидела с какими-то ботанами, играя в настольные игры. «Подземелья и Демоны», или как там еще это зовется?

— «Подземелья и Драконы», — буркнула Биара, уткнувшись взглядом куда-то вниз.

— Не суть. Главное то, что произошло после того, как мы вырвали тебя из лап гиков и уговорили с нами выпить.

— Это было непросто…

— Но результат определенно оправдал все наши усилия. Кто бы мог подумать, что наша тихоня ходит на фехтование?

— И что напившись, она попытается сразиться на дуэли с тем мерзавцем, который донимал всех девчонок, — звонко рассмеялась блондинка.

Биара еще больше вжала голову в тяжелый шарф, а щеки ее покрылись стыдливым румянцем.

— Сколько лет занимаешься фехтованием? Смотрелась ты очень впечатляюще.

— Шесть, — тихо проворчала она сквозь шарф.

— Мало того, что умеет играть на скрипке, так теперь еще и фехтование! Получается, она у нас самый настоящий гик? Вот уж о ком бы никогда не подумал.

— А помнишь, когда она начала что-то кричать о самом лучшем учителе? Было сложно понять, говорила она всерьез или это алкоголь впервые так подействовал на неподготовленный разум бедняжки.

Компания взорвалась смехом. Не смеялась одна лишь Биара.

— Кажется, она даже имя ему придумала.

— Вот черт! — вдруг воскликнула девушка, притом совершенно неубедительно. — Я ведь кошку забыла этим утром покормить. Простите, мне пора бежать — до встречи!

Она поспешно покинула группу, быстро зашагав вдоль улицы. Друзья позади еще долго над чем-то смеялась, а блондинка подумывала о том, чтобы догнать подругу и извиниться, но так этого и не сделала. «Все равно она не умеет долго держать зла», — подумала девушка и, как ни в чем не бывало, продолжила дурачиться с парнями.

Биара стремительно шагала прочь, желая как можно скорее отдалиться от компании. Она не была обижена на приятелей, так как понимала, что дразнили они ее не со зла. Зачастую девушка была устойчива ко всякого рода поддевкам, ведь и сама частенько грешила подобным. Так уж у них было устроено — шутки всегда находились в пределах разумного, и никто ни на кого не держал обиду. Откуда же ее друзьям было знать о том, что все, касаемо темы фехтования, «самого лучшего учителя» и прочих «гиковских» радостей являлось для нее бременем, отягощенным ностальгией и попытками обрести себя в этом лишенном магии мире?

Поняв, что от тревожных мыслей идет слишком быстро, Биара остановилась и осмотрелась вокруг. Белоснежное покрывало декабрьского снега передало ей немного своего умиротворения. Желая успокоиться и привести мысли в порядок, девушка окинула взглядом окружающих.

Неподалеку от нее женщина в длинном меховом пальто поскользнулась и, стремясь избежать падения, продемонстрировала небывалую гибкость, изогнувшись в причудливой позе. В последний момент хитроумным маневром она все-таки удержалась на тонких, абсолютно непригодных для зимней погоды каблуках. Биара в который раз удивилась странной манере многих одевать не то, что удобно — но то, что считается мнимым веянием скоротечной моды. Будто бы люди не понимали, что с трясущимися коленками даже самые красивые туфли становятся не более, чем вульгарной причудой своего владельца.

Пожав плечами, она возобновила путь домой излишне ускоренным шагом. Несмотря на теплый свитер, надетый под пальто, холод стал понемногу пробираться сквозь одежду, заставив девушку поежиться. По привычке, она сжала кулаки, чувствуя, как приятное тепло понемногу обволакивает ее, спасая от цепких пальцев мороза.

— Извините! — задумавшись, Биара задела прохожего и уже хотела было пойти прочь, как что-то в незнакомце завладело ее вниманием.

Что же она заметила в нем такого необычного? Девушка остановила взгляд на черном пальто, затем перевела на самые обыкновенные штаны: ничего особенного. Судя по тому, как верхняя одежда плотно сидела на мужчине, она была ему явно не в пору. Пуговица с трудом удерживалась на месте, а под рукавами легко просматривался рельеф мышц. Казалось, еще немного, и несчастное пальтишко треснет по швам в районе плеч.

«Зачем покупать одежду, которая явно тебе не по размеру? На что только люди не готовы пойти, чтоб похвастать своим телосложением…», — пренебрежительно хмыкнула про себя Биара и посмотрела на лицо незнакомца. Уставший взгляд светло-зеленых глаз разом пояснил ей причину, по которой она не смогла пройти мимо.

Хьюго позволил себе легкую улыбку:

— Ну, здравствуй.

Биара почувствовала, как волнительная дрожь сотрясает ее целиком. За короткое мгновение она ощутила столь сильный ураган противоречивых эмоций, что казалось, тело не выдержит и упадет без сознания. Радость, страх, счастье, горечь, надежда и недоверие сменяли друг друга в безумном калейдоскопе, терзающем душу изнутри. Биара все хотела произнести вертевшийся в голове вопрос, но губы упрямо продолжали ей сопротивляться. Наконец, пересилив себя, она едва ли не шепотом произнесла имя, которое было когда-то для нее лишь далеким воспоминанием из прошлого:

— Хьюго?.. Это и вправду ты?

Давний друг ответил сдержанным кивком. Она давно его не видела. Шесть лет, если быть точным. Иногда ей казалось, что все пережитое являлось попросту плодом ее яркой детской фантазии.

«Хьюго? Тот самый, что затащил меня в Дауэрт, таинственный мир магии? Дракон, защищавший ото всех опасностей и темной колдуньи, преследовавшей нас на протяжении всего пути? Хьюго, что готов был оборонять меня ценой собственной жизни? Неужели это все в действительности было правдой…»

В чем-то Хьюго был абсолютно похож на человека из ее воспоминаний, но в то же время — сильно отличался. Необъяснимая тяжесть заострила его черты, а в глубине глаз залегла не подмеченная ею ранее печаль. Сейчас дракону можно было дать около сорока лет. Как ни странно, все эти новые особенности и возраст нисколько не убавляли его былой привлекательности, добавив ей новый оттенок и слегка разбавив недлинные каштановые волосы сединой. На лице появилась пара бледных продолговатых шрамов, которых определенно не было при первой их встрече.

«Но почему же он вернулся?»

Насколько знала Биара, телепортация между мирами была очень трудным навыком — ее могли провернуть только искусные маги, по-настоящему могущественные. Дракон не стал бы приходить сюда просто так, ради встречи с ней… Или стал бы?

— Хьюго, ты здесь! — наконец воскликнула девушка, отгоняя прочь все сомнения. Какая разница, почему он вернулся? Главное, что ей представился шанс снова встретить его.

— И я тебя рад видеть, Ная, — улыбнулся он в ответ.

Она крепко обняла давнего друга, долго не выпуская из объятий. Хоть Биара и подросла за эти годы, высокий рост Хьюго остался неизменным, поэтому ей приходилось становиться на цыпочки, чтоб хоть как-то дотянуться до него. В конце концов она отпустила дракона, внимательно рассматривая.

— А ты немного постарел, чешуйчатый, — дружески поддразнила девушка, ласково глядя на друга. — Похоже, жизнь тебя изрядно потрепала за все эти годы.

Хьюго молча пожал плечами, из-за чего Биара тут же пожалела о такой чрезмерной фамильярности.

— Так что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она, стараясь загладить неловкость. — Вновь спасать мир надо? Или же очередная злобная колдунья стала слишком многое себе позволять?

— Не совсем. Очень скоро должен будет появиться еще один портал в Дауэрт. До этого времени я тебе все расскажу. Ты случайно не знаешь места, где можно спокойно побеседовать?

— Разумеется. Пойдем скорее!

Она бесцеремонно схватила его за руку и потащила вглубь толпы, вклиниваясь в смиренный поток людей. Пусть Хьюго прибыл сюда и не просто так, не было для нее сейчас ничего более важного, чем беседа со старым другом.

* * *

Снежинки кружили в прихотливом вальсе, медленно опускаясь на пушистый снег. Снаружи слегка пощипывал морозец, изредка налетал ретивый ветерок, взлохмачивая длинные шарфы изрядно подмерзших прохожих — все это Биара любила наблюдать из окна, сидя в теплой кофейне, располагавшейся на одной невероятно живописной улочке.

— Итак, Хьюго, зачем пожаловал? — шутливо полюбопытствовала она, по-детски склонив голову набок.

Друг отставил чашку с теплым какао, о котором девушка позаботилась ранее, и неспешно ответил:

— Тебя желает видеть совет магов, а если выражаться точнее: Мильвано-ду-Синё, объединенная и независимая коллегия колдунов Дауэрта. Они хотят, чтобы ты присутствовала на их собрании. В подробности меня не стали посвящать, упомянув лишь, что это отчасти может быть связано с давними событиями — когда Малисьерра дорвалась до формулы чернокнижника. Меня попросили вновь побыть твоим телохранителем и проводником, от чего я не смог отказаться. Слишком велико было искушение увидеть тебя спустя столько лет, — Хьюго позволил себе легкую улыбку.

— То есть, все же соскучился, чешуйчатый? — лукаво усмехнулась Биара. — А я-то думала, ты был счастлив от меня отделаться!

— Здесь я готов поспорить, — хмыкнул дракон. — Хотя и не скажу, что ты совсем уж неправа.

Она ответила улыбкой. Это верно, избавиться от приставучего подростка, у которого наглости не отнимать, было бы заветным желанием любого, кто бы с ней тогда связался.

— Ты сказал: Мильвано-ду-Синё, так званая «независимая» коллегия магов — почему я не слышала о ней ранее? Это что-то вроде наших старых знакомых из дворца Девяти Звезд^[1]?

— Не совсем. Мудрецов Девяти Звезд более нет, они давным-давно распались по каким-то собственным внутриполитическим причинам. Сейчас самой внушительной организацией волшебников восточного Дауэрта является Мильвано-ду-Синё под бдительным руководством архимага. Они тесно сотрудничают с Королевством, но при этом ревностно оберегают статус независимости. Все важные решения принимает архимаг, утверждающий, что первостепенная и едва ли не единственная цель коллегии — поддерживать баланс в этих землях.

— И сколько же лет они существуют?

— Насколько мне известно, Мильвано-ду-Синё было основано относительно недавно, пару десятков лет тому назад. Многим эта коллегия обязана нынешнему архимагу, которому и по сей день непонятно каким чудом удается держать всех строптивых волшебников в узде.

— Интересно, надолго ли его хватит? — усмехнулась Биара.

— Если хочешь знать мое мнение, то Мильвано-ду-Синё — довольно хлипкая политическая конструкция, которой я не дам более дюжины лет на дальнейшее существование. Слишком уж много могущественных волшебников в ее составе — опасно держать столько мощных реагентов в одной коробке. Стоит только архимагу сдать позиции, как на него накинутся более могущественные соперники и разорвут в клочья. Затем парочка переворотов, коллегия разделится на два лагеря, и так далее и тому подобное. Сама знаешь, как это бывает.

— Все так.

Биара вернулась к надкушенному сахарному крендельку с корицей, заказанному в паре с еще одним какао. Хьюго была отдана на дегустацию шарлотка со взбитыми сливками и шариком ванильного мороженного. Сладости не особо пришлись дракону по вкусу, так что заядлым сладкоежкой он определенно не являлся и, вероятно, доедал шарлотку исключительно из вежливости.

Ответ Хьюго о причине его визита совершенно не удовлетворил Биару. Естественно, совет магов — это невероятно занимательно, однако что-то здесь не складывалось: слишком мало подробностей.

— Очень мило, что умные бородатые дядьки захотели со мною пообщаться. Ты не подумай, я польщена, но… разве тебе это не кажется странным? Отчего вдруг я понадобилась коллегии волшебников?

— Я ведь сказал, что понятия не имею, — мягко ответил ей Хьюго, вяло ковыряя десертной вилкой шарик мороженного. — Раз им хочется поговорить с тобой, значит в Дауэрте снова начались какие-то проблемы с неконтролируемой темной магией.

— И они считают, что это по моей вине?

— Я так не думаю.

— Уж слишком все подозрительно, — покачала головой девушка. — А если им попросту не на кого свалить новые проблемы, связанные с темной магией, и они намерены призвать меня к ответу?

— Во-первых, никто не посмеет тебе угрожать. Я бы не стал приводить тебя к ним, если бы существовал хоть малейший риск, что тебе грозит опасность. Не для того я так старательно оберегал тебя во время нашей первой встречи. Во-вторых, силой тебя в Дауэрт тащить тоже никто не будет — ни я, ни кто-либо иной. Меня просили пригласить, а не привести любой ценой. Решение — соглашаться или нет — лежит целиком и полностью на тебе одной.

Биара задумалась. Слова Хьюго немного развеяли ее тревогу: по крайней мере в то, что он не стал бы намерено вести ее в ловушку, она еще как верила. Однако девушку не покидало опасение, что маги желали ее видеть вовсе не в связи с событиями, связанными с темной колдуньей. Возможно, их интересовало то, что произошло уже после, в ее родном мире. Если эта догадка верна, то Хьюго об этом, скорее всего, не подозревал совершенно.

Как бы там ни было — даже несмотря на все свои опасения — Биара понимала, что при любом раскладе согласится на приглашение: все прошедшие годы девушка страстно желала увидеть Дауэрт — невероятный мир драконов и магии, желая своими глазами убедиться, что он был вовсе не сном, увиденным юной девчушкой с буйной фантазией. Ей казалось, что даже будь это приглашение откровенной ловушкой, она бы все равно безропотно пошла ей навстречу — настолько сильно хотелось снова вдохнуть свежий, ни с чем не сравнимый запах древних лесов Дауэрта, прогуляться вдоль средневековых улочек очередного города и увидеть еще больше чудесных, неописуемых мест, скрываемых этим миром.

Биара так замечталась, вызывая в памяти красочные картины, что запоздало заметила вопросительный взгляд Хьюго. Cмутившись, девушка поспешила отвлечь его внимание:

— Раз уж не хочешь признаваться, отчего меня приглашают на совет в вашу новоиспеченную коллегию магов, то хоть в этом утоли мое любопытство: что стало с дворцом Девяти Звезд после исчезновения ворчливых дедуганов, заправляющих им?

— Союз мудрецов давным-давно распался, а вот дворец нынче служит учебным заведением и носит гордое название Небесной Академии Волшебства.

— Страсти-то какие. А что же случилось с этим самым союзом Девяти Звезд?

— Внутренние распри, политика, да и попросту — время. Мудрецами положено называть людей в возрасте, а они и без того жили дольше некоторых эльфов. Достойных преемников не набралось, вот и распался союз.

— Грустно все это, — вздохнула девушка.

— Не бери в голову. Я достаточно прожил в своем мире, чтоб усвоить одну простую истину: ордена создаются и распадаются, одни из них лучше, другие хуже, но все они существуют ровно столько, сколько отведено им в веренице Судеб для того, чтобы исполнить назначенную роль.

Биара присвистнула:

— Гляди-ка, дракон, в тебе поэт проснулся! Не думал стихи писать?

— Вижу, время проходит, а шутки твои все так же остаются на месте?

— А ты смел в этом усомниться? — с напускной серьезностью вопросила девушка.

Обычно она не позволяла себе столько дурашливости, однако в присутствии Хьюго Биаре показалось, что она вновь вернулась в прошлое, где ей было всего лишь пятнадцать, и подобное поведение могло быть вполне оправдано.

— Скажи мне вот что, дорогой друг: чем ты занимался все это время? Ведь согласно твоим словам, прошло множество лет? Мне это кажется непомерным сроком.

— Ты забываешь, что я не обычный человек, — пожал плечами Хьюго, отведя взгляд. — Для меня время протекает по-иному: оно не столь скоротечно, да и ощущается совершенно иначе.

— И все же?

— В основном, я странствовал по миру — в столь масштабных путешествиях проносящиеся мимо года почти незаметны. Посетил много новых земель за пределами Дауэрта. Ностэрия, Крановия, Цетрус-Фок, Андор-Нау и многие другие отдаленные материки, в существование которых некоторые отказываются верить. Признаюсь, доводилось мне попадать и в такие места, где несколько моих минут отразились годами во всем остальном мире.

— Помнится, ты нечто подобное рассказывал во время нашего последнего путешествия, — призадумалась Биара. — Тогда ты упоминал… погоди, как же ее… ах да! «Незрячая Долина» — правильно я говорю?

— Верно, однако то было другое место: лес на островах Цетрус-Фок. Некоторые верят, что, заплутав в нем, можно попасть в другой мир. Ничего подобного я не обнаружил, но когда вышел оттуда, оказалось, что в остальном мире прошло несколько лет.

— Вот это да! Почему же тогда в этом лесу каждый подобным образом не «омолаживается»?

— Почти никто оттуда более не возвращался. То, что сработало на мне и парочке других везунчиков — не значит, что лес поведет себя точно так же с остальными.

— То есть ты шел туда осознавая, что можешь не вернуться? — натянуто спросила девушка, пытаясь поймать взгляд друга.

— К сожалению, ни одно из подобных мест до сих пор не захотело оставлять меня при себе.

От той усталой пренебрежительности, с которой прозвучали его слова, Биару прошибла дрожь.

— Нельзя так бездумно относиться к собственной жизни, — возразила она, не в силах представить себе мир, в котором не было бы Хьюго.

— Какая разница, что тогда происходило — главное, что сейчас я здесь с тобой, верно? Но довольно обо мне: расскажи лучше о том, как ты провела время с момента нашей последней встречи.

— Что ж… Для меня минуло шесть лет: я окончила школу, поступила в университет и вот уже несколько лет как в нем обучаюсь.

— Чему именно?

— Информатике. Как бы тебе это объяснить… Не знаю, есть ли у вас наука вроде арифметики? С цифрами, алгоритмами, уравнениями?

— Ты об искусстве чисел?

— Звучит похоже. Считай, я обучаюсь ей, но немного с другой перспективы.

— Получается, у тебя тоже хорошая предрасположенность к числовым искусствам, — проронил Хьюго, отведя взгляд к окну.

— Наверное… — протянула Биара, не до конца уверенная в значении его слов.

На некоторое время между ними запало молчание.

— Ты говорил о каком-то портале, что должен перенести нас в Дауэрт? — наконец произнесла она, желая возобновить комфортное течение беседы.

— Да, ближе к закату.

Девушка взглянула на часы.

— Вот черт! Сейчас уже средина дня — нам нужно поторопиться, чтобы забрать с собой Борзýю!

— Этот малойкльер по-прежнему с тобой? — усмехнулся Хьюго.

— А где же ей еще быть? Сидит бока наедает от праздной жизни ленивого домашнего кота. Ну ничего, думаю, возвращение в Дауэрт ее встряхнет, заставив вспомнить о своей волшебной сущности.

— Вполне возможно. Пойдем?

— Да, пора.

Биара встревоженно выглянула в окно. Снаружи начиналась сильная метель.

Дом, милый дом

…восточные земли Дауэрта, 2461 год со времен Катаклизма

Самым нелепым образом Биара приземлилась на четвереньки, не устояв на ногах. Удар тут же болью отозвался по всему телу. В голове стоял гул, не давая размышлять трезво. Она еще несколько минут не двигалась с места, стараясь утихомирить неприятные отголоски падения и привести мысли в порядок.

Толчком, побудившим ее осмотреться, стало сдавленное шипение Борзой где-то совсем рядом. Биара оглянулась, мигая от ярких красок. Когда эти побочные эффекты прошли, она смогла уже не только разглядеть лес, окружавший их, но и встать на ноги. Хьюго находился неподалеку, беспомощно потирая лицо ладонями. Похоже, ему тоже хорошенько досталось от так званого «путешествия между мирами». Биара перевела взгляд на кошку. Борзая сидела в двух шагах от девушки, недружелюбно щурясь на все вокруг.

«Почему же она не обрела облик рыси?»

Дело в том, что Борзая была малойкльером: волшебным зверем, выращенным магами. Биара приобрела ее на рынке Каалдорей — города, граничащего с северными горами и неприступными скалами темных эльфов. Тогда Борзая была крупной рысью с темно-рыжей шерстью, черными подпалинами, янтарными глазами и неповторимым своевольным характером. Когда же их вместе перенесли обратно в мир, где заново родилась Биара, рысь приняла более «подходящий» облик, превратившись в крупную домашнюю кошку с кисточками на ушах. Биара рассчитывала на то, что после очередного перехода в мир магии, ее малойкльер превратится обратно в опасного хищника, способного предоставить достойную защиту. К глубокому огорчению девушки, этого почему-то не произошло.

Она взглянула на Хьюго, который к тому времени уже пришел в себя и оглядывался в поисках улетевшего из-за телепортации вещмешка.

«Не слишком ли скоро я стала безоговорочно ему доверять, учитывая, сколько времени прошло с момента нашей последней встречи?» — подумала Биара, наблюдая за старым другом. «Хотя он никогда и не давал мне повода быть с ним настороже, все равно я как-то слишком бездумно готова вверить свою жизнь в его руки. Весьма безрассудно».

— Все в порядке? — осведомился Хьюго, наконец достав из кустов ежевики застрявший вещмешок.

— Вроде как… — неопределенно ответила Биара, смущенная заботой, прозвучавшей в его голосе.

«И как я только могла так плохо думать о нем? Ведь это же тот самый Хьюго, что готов был ценой своей жизни защищать меня годы тому назад. Ну что могло измениться за это время?»

Стараясь скрыть смущение, она принялась отряхивать приставший мох с колен и спросила:

— Где мы очутились?

Дракон задумчиво окинул взглядом лес.

— Думаю, в пределах Синего леса, где-то в северо-западной его части. Видишь, вон там, слева от нас, находятся Вайнорские горы? На протяжении всего пути они должны неизменно находиться с этой же стороны, по левую руку.

— Далековато же нам идти до Гнезда…

— Спешу тебя обрадовать: мы держим путь не в Гнездо Грифона, а в Сивилию.

— Сивилию? — удивленно переспросила Биара. — Разве маги будут меня ждать не в столице Королевства?

Она рассчитывала, что они посетят столицу, либо же один из городов магов, однако уж точно не Сивилию. Город этот считался самым прекрасным изо всех: Розовая жемчужина Королевства^[2], как его негласно называли про себя жители. Но каков толк от красоты, раз ее желали видеть маги? Разве Хьюго не говорил о волшебниках, которые хотят с ней побеседовать?

— Скажем так, Гнездо Грифона более не пригодно для жизни.

— Что же случилось? Насколько я помню, именно этот город был столицей, в которой правил мой знакомый, принц Джейсон. С ним произошло что-то плохое?

— Ты должна понимать, что здесь прошло много времени с тех пор, как ты ушла. Многое в этом мире успело поменяться.

Она задумчиво прищурилась, но более ничего не спросила. Конечно, эта странная манера чего-то недоговаривать была в ее приятеле и раньше, еще во время их первого совместного путешествия, однако конкретно в данный момент ее наличие подарило Биаре лишний повод для беспокойства. Будучи ребенком, она списывала подобное поведение на дурное расположение духа своего провожатого, но сейчас в малейшей недосказанности она видела подвох и повод для терзающих душу подозрений.

В ногу врезалось что-то увесистое и урчащее.

— Ты не знаешь, почему Борзая не превратилась обратно в рысь? — вновь обратилась Биара к своему спутнику, не позабыв при этом почесать подлащивающуюся кошку за ухом.

— Понятия не имею.

Девушка отвернулась, взволновано потирая руки. Она часто делала так, когда была чем-то озабочена — привычка.

— Нам пора, — прервал ее размышления Хьюго, уверенно зашагав на восток.

Биаре ничего не оставалось, кроме как молча отправиться следом за ним.

* * *

Борзая еще некоторое время сидела на полянке, внимательно прислушиваясь к лесу и глядя в спину удаляющимся дракону и девушке. Что-то ей не нравилось во всем этом: волшебная сущность малойкльера не упускала вероятной угрозы, нависшей над напарником, только вот откуда исходила опасность? Кошка никак не могла понять.

Она еще раз принюхалась. Воздух был влажным, пропитанным хвоей и прелой листвой. Вокруг было спокойно, только вот это не смогло утихомирить бурю в душе. Внезапно она содрогнулась: невидимая волна прошла сквозь нее, заставляя шерсть стать дыбом, а сердце заколотиться с двойным усилием.

«Летучие мыши», — подумала Борзая. — «Это похоже на то, как летучие мыши ищут свою добычу — они высылают похожие невидимые волны, чтобы узнать точное расположение и облик жертвы».

Эта догадка заставила ее похолодеть. Неужели кто-то пытался обнаружить их местоположение подобным способом? И что за магию он при этом использовал? В горле кошки заклокотало сдавленное рычание.

Смутные догадки по поводу того, от какой именно энергии возникла невидимая волна, лишний раз подтверждали то, что возвращение Биары в Дауэрт было ошибкой. Что бы не поджидало ее напарницу в этом мире, на сей раз оно было в разы страшнее всех бед, встреченных ранее.

Порт реки Септакорд

Биара нехотя отвернулась от яркой витрины, сверкающей изобилием всевозможного оружия. Ей оно не требовалось, так как почти что родной фальчион с зелеными полосками вдоль лезвия и оливковой рукоятью был в превосходном состоянии.

У ее спутника меч тоже имелся — элегантный, с длинным лезвием. Гарда была цвета черного оникса, по краям плавно переходящая в золотистый оттенок. Навершием служил плоский темный, как и рукоять, круг, который вдоль одного края пересекала золотистая полоска в форме полумесяца: таинственное затмение желтой луны.

— Может все-таки соизволишь обратить на меня внимание? — улыбнулся Хьюго, поймав наконец рассеянный взгляд девушки. — Нам еще нужно прикупить тебе одежды, не забыла?

— Нет-нет, пойдем скорее, — озабочено отозвалась Биара.

Она так давно не была здесь — волшебный мир Дауэрта снова предстал перед ней во всей своей красе и великолепии. Телеги с всевозможным товаром, волшебные существа, а на каждом шагу герой, будто бы выпорхнувший со страниц какого-то романа. Точно так же ее некогда впечатлил подобный рынок во время первого путешествия.

Биаре показалось, словно она вернулась в графство Вермунд — первое место, где побывала, попав в Дауэрт. Трудно было отделаться от чувства восторга, но вместе с тем и опасения, когда они шагали по неровной мостовой, направляясь в самый центр рынка. Вокруг были двух-трехэтажные дома, тесно прилегавшие друг к другу, а вдоль улицы сновали телеги, пешеходы, да всадники — каждый спешил по своим неотложным делам.

— Борзая! — Биара озабочено обернулась, ища глазами малойкльера.

Здесь было столько людей, что маленькую кошку могли запросто затоптать, тем более, что она отнюдь не считала себя беззащитной: потеряв облик рыси, Борзая утратила внушительные габариты и грозный вид, но все равно продолжала вести себя так, будто до сих пор оставалась громоздкой хищницей.

Кошка громко чихнула где-то у ног девушки.

«Вот ты где!»

Биара попыталась поднять ее на руки, однако та принялась яростно сопротивляться, возмущенно шипеть и едва ли не кусаться. Вздохнув, девушка покорно опустила ее на землю.

— Глупое создание.

Борзая фыркнула, говоря всем своим видом: «от глупой слышу!» и, высоко задрав хвост, гордо прошествовала вперед. Они зашли в небольшой магазинчик с незамысловатым названием «Лучшие ткани и одежды восточного Королевства». Скромности владельцу, по всей видимости, было не занимать.

Внутри на небольшом стульчике сидел хозяин: полный низенький мужчина со щетиной и строгими чертами лица. Едва завидев новых посетителей, он подорвался с пуфа и подбежал к ним. Биара мило улыбнулась торговцу и собралась поприветствовать, но ее опередил Хьюго:

— Мы бы хотели приобрести удобной одежды для долгих походов.

— Конечно, уважаемый, сию минуту! — захлопотал хозяин, мгновенно оказавшись у полок.

Он принялся суетливо копаться в них, бормоча что-то себе под нос. Биара окинула взглядом помещение. Все было аккуратно и со вкусом расставлено. Одежда утонченными стопками лежала на самодельных дубовых полочках, зеркала стояли везде, где их только можно было разместить, ну а со специальной подставки свисали разноцветные ткани самой разнообразной текстуры. Каждая из них источала свой неповторимый запах, будто бы принеся его из того места, где была соткана.

— Вот, миледи, примеряйте это.

Взяв предложенную одежду и кивнув в знак благодарности, Биара направилась в дальний уголок магазинчика — туда, где стояла ширма. Неспешно переодевалась, девушка вслушивалась в разговор Хьюго с продавцом:

— Это для вас, — пропыхтел тот, передавая ее спутнику одежду. — Должна прийтись по размеру!

«Еще бы, на такого здоровяка подходящую одежку еще поискать надо!»

— Спасибо, — голос Хьюго звучал спокойно и бесстрастно. Она вмиг представила его скучающий взгляд, направленный куда-то вдаль.

«Подумать только, я знаю почти все его повадки — даже несмотря на то, что виделась с ним лет шесть назад!»

Девушка натянула на себя рубашку из мягкого хлопка. Похоже, лавка и впрямь не просто так носила столь громкое название: мятного оттенка рубашка с укороченными рукавами плавно обтекала фигуру. Штаны с кожаными вставками на коленях и внутренней стороне бедер выглядели весьма впечатляюще и напомнили ей одеяния наемников. Перемеряв таким образом все наряды, Биара осталась довольна большинством и, натянув на себя наиболее приглянувшуюся рубашку цвета морской волны, показалась мужчинам.

Хозяин, едва завидев ее, принялся хлопотать и бросать бессмысленные фразы, вроде: «Вы прекрасны! Непревзойденны! Смотритесь не хуже самой принцессы!» Биара к его восклицаниям отнеслась скептически, потому как такова была его работа — продать побольше своего товара. Хьюго окинул ее быстрым взглядом, будто бы не желая излишне смущать, и одобрительно улыбнулся.

Заплатив торговцу за все приобретенные вещи, они вышли на улицу. После маленького тихого магазинчика шум здесь был просто невыносимым. Хьюго направился куда-то вглубь толпы, и Биаре пришлось покорно следовать за ним. Минуя кучу торговых прилавков, она с интересом рассматривала встречных прохожих. Жители первого крупного города близ Синего леса — Сильдорфа — кардинально отличались от граждан в ее городе. Это сразу бросалось в глаза, учитывая, в насколько разных условиях обитали и те, и другие.

Здесь сложно было найти человека с безмятежным или беззаботным выражением лица. Кто-то шел нахмурившись, кто-то улыбался, а лица некоторых вообще не выражали никаких эмоций. Люди были настороженными, но в то же время и выглядели решительнее — именно такой колорит Биара предпочитала глупой беспечности, которая так присуща многим молодым людям ее прежнего мира. В Дауэрте любая ошибка могла стоить тебе жизни, малейшее ранение рисковало стать причиной смертельного заражения крови, а все те блага, что предоставляла медицина и наука планеты Земля, отсутствовали, делая жизнь в разы труднее и короче. Разумеется, у Дауэрта было одно неоспоримое преимущество перед Землей — магия. Однако, чтоб распоряжаться этим благом, надлежало либо родиться в нужной семье, либо быть магом от рождения. Похоже, трюк с удачным происхождением работал во всех мирах одинаково.

«Интересно, во сколько лет у них наступает совершеннолетие?» — задумалась Биара, провожая взглядом юношу семнадцати лет. Несмотря на относительно юный возраст, его лоб уже украшали несколько шрамов и даже проглядывались легкие морщины.

— Хьюго, а когда в вашем мире человек считается взрослым, то есть совершеннолетним? — задумчиво спросила она.

— Как тебе сказать… Вряд ли я могу назвать точное количество лет. Видишь ли, в разных уголках Дауэрта, в селениях и провинциях, есть свои традиции, согласно которым человек считается взрослым. Лично я, по меркам драконов-оборотней, стал таковым в двадцать три года.

— Кажется, ты никогда не рассказывал мне об этом.

— Что же, лично я не нахожу в этой информации ничего занятного, но если желаешь знать, то слушай: до двадцати трех лет драконы-оборотни растут и развиваются наравне с человеческими детьми. Когда же у нас наступает так званое «совершеннолетие», то наше старение приостанавливается.

— Удобно же вы устроились, — с завистью протянула Биара. — Ну а как обстоят дела с совершеннолетием у других рас?

— У людей, живущих на территории Королевства, процесс «взросления» проходит самым разным образом. К примеру, в некоторых городах это значит быть внесенным в городские архивы, обязанность к налогам и так далее. В более дальних деревнях люди устраивают целые обряды, а иногда даже испытания перед тем, как посвятить юношу в мужчины.

— А что насчет твоей возлюбленной? Тебе было бы затруднительно продолжать с ней отношения, если бы она старела быстрее тебя.

От нее не укрылось то, как непоколебимое выражение лица Хьюго после этих слов на долю мгновения было вытеснено растерянностью.

— Ну-у… — протянул он, старательно избегая любопытного взгляда Биары. — Когда дракон-оборотень находится в отношениях с женщиной любой другой расы, они обручаются или попросту проводят много времени вместе, и… через какое-то время, как полагается, у них может родиться ребенок. Чаще всего он наследует от отца его второй облик, то есть, тоже рождается драконом-оборотнем. Поскольку мы пронизанные магией создания, зачастую бывает так, что развиваясь в утробе матери, плод может передать ей частичку своего волшебства. Обычно для матери это оборачивается тем, что она обретает долголетие, подобное тому, коим обладают драконы-оборотни. К счастью, моя… Биара тоже обрела этот дар.

Хьюго замолчал, многозначительно взглянув на свою спутницу. Теперешняя Биара не сразу осознала весь смысл сказанного, а потому не совсем понимала, отчего же ее друг замолчал и теперь внимательно смотрит на нее.

«Интересно, как она могла унаследовать долголетие драконов, если у них не было…»

Замешательство длилось недолго.

— У вас были дети?! — пораженно выдохнула Биара, осознавая всю неловкость своего теперешнего положения.

— Вроде как, — ответил дракон, старательно избегая ее взгляда. Было очевидно то, что он смущен не меньше самой девушки.

— Почему же ты мне раньше об этом не рассказал?!

— Ная, ты была девчушкой пятнадцати лет: мне хватило ума не говорить тебе о том, что в другой жизни у тебя были дети.

— И сколько же детей было у прошлой Биары? — натянуто произнесла она, когда повисшее молчание стало куда более неприятней, чем разговор об их, в какой-то мере, «общих» детях.

— Пятеро, — тихо ответил Хьюго.

— Пятеро… — глухо повторила она, ничего не видя перед собой.

«Пятеро», — повторила Биара еще раз, но теперь мысленно.

— И они знают… обо мне?

— Нет-нет, что ты, — поспешил успокоить ее дракон. — Я ничего не говорил им о тебе, потому как… ну, сама понимаешь.

— Да, — глухо повторила она, растеряно глядя перед собой.

Хьюго хотел было что-то добавить, но в последний момент передумал.

«Нужно срочно переменить тему, нужно срочно переменить тему, нужно срочно переменить… Точно!»

— Хьюго? Я вдруг вспомнила один вопрос, который очень давно хотела задать, — она принялась неуверенно сжимать и разжимать пальцы. — Та девушка, моя предшественница — умела ли она колдовать?

Дракон слегка нахмурился, ответив:

— Нет, у нее не было совершенно никакой предрасположенности чувствовать ману, а это значит лишь одно: никакой магии. Я почти уверен, что уже говорил тебе об этом.

— Просто хотелось еще раз убедиться, — Биара отвела взгляд, сделав вид, что очень заинтересовалась сворой собак, пробегающих неподалеку.

— Убедиться? — недоверчиво переспросил Хьюго.

— Не бери в голову, — она выдавила из себя натяжную улыбку. — Спросила любопытства ради. Помнится, ты говорил, что мог бы научиться колдовству, если бы захотел: расскажешь мне, как именно ощущается мана для тех, кто умеет ее чувствовать?

— Что ж, маной принято называть энергию этого мира. Она присутствует везде, где есть природа. В городах ее зачастую сложнее ощущать, однако даже сейчас я чувствую энергию глубоко под землей. Ощущается она по-разному: некоторые потоки подобны легкому ветерку, какие-то похожи на холодный ручей, однако все они в конечном итоге эфемерны. Лишь при должном умении и тренировках маги обучаются превращать ману в нужную им материю, ну а те, кто так же, как и я, не желает ею пользоваться, попросту могут ее чувствовать или выкрыть предрасположенность к ней у других.

«Значит, будь дело в магии, Хьюго уже давно бы все обнаружил», — подумала Биара. «Получается, моя изначальная догадка верна, и тут замешано что-то совершенно иное…»

Вслух же она сказала:

— Спасибо за разъяснение. Проживая в лишенном магии мире, я постоянно задавалась вопросом, чем же является и на что похожа эта ваша загадочная мана.

Хьюго ее слова вполне устроили, а потому в ответ он молча кивнул.

* * *

Биара шла вдоль аллеи, задумчиво наблюдая за небесными просторами. День выдался хмурым. Грозовые тучи обволокли небо, а приятный запах дождя побуждал совершить что-то задорное и веселое.

Изначально девушка отправилась на прогулку улицами Сильдорфа вместе с Борзой, но кошка по привычке сбежала в первые же земные минуты их пути. Вместо людных улиц около рынка — шумных, пыльных и грязных — Биара отправилась на поиски самых тихих и малолюдных. Она как раз вышла к небольшой площади, посредине которой стоял миловидный фонтан. Место было невероятно красивым: тишина и спокойствие, парочка прохожих, вокруг трехэтажные домики из красного камня и тихое шуршание воды. В дополнение ко всему еще и пасмурная погода: прекрасно.

Девушка присела на край фонтана, раздумывая над тем, как ей жить здесь после встречи с Мильвано-ду-Синё. Когда-то она уже совершила ошибку, вернувшись обратно на Землю, и на этот раз не собиралась ее повторять. У нее была простая цель: найти здесь себя и понять, кем была до перерождения. Ей казалось, что она постоянно блуждает в потемках, пытаясь отыскать свое прошлое, которое все время от нее ускользает.

Биара уже давно перестала четко разграничивать себя с той девушкой, которая родилась в Дауэрте. Она чувствовала, что является с ней единым целым. Все, что останавливало ее от понимания того, кем она былараньше — пропавшие воспоминания. Однажды, на развалинах древнего города, пребывая в бреду под действием некого зелья, ей явились три коротких отрывка из прошлого той, что раньше была ею. С тех самых пор девушка осознала, что нет никакой «ее» и «меня» — есть только она, Биара. Возвращение в Дауэрт было не ради одной лишь красоты этого мира. Первостепенной задачей здесь было обрести себя и попытаться понять, кем она была до перерождения — все остальное находилось на втором плане.

В то же время, Биара прекрасно отдавала себе отчет в том, что жизнь в Дауэрте далека от сказки. Сейчас любой городишка вроде Сильдорфа казался просто прелестным: тихие горожане, необычайные старинные улицы, прекрасная природа за пределами города — будто ничто не может нарушить гармоничное существование городских жителей. Однако она отлично понимала, что это временное явление.

Это был мир меча, магии и войн. В любой последующий день сюда могли ворваться орды кровожадных орков или же эльфийские войска, а на худой конец и воинственные гномьи кланы. Это даже не обязательно должны были быть воители иных рас, потому как напасть могли вполне человеческие армии, например, барона или графа. Все в Дауэрте было переменчивым и неустойчивым.

Девушка наклонилась, подняв с земли маленький гладкий камушек. Он был овальной формы, серый с белыми прожилками. Она задумчиво вертела его в руках, водя пальцем вдоль полосок.

«Но, даже если я останусь здесь жить, мне придется каким-то образом добывать пропитание и работать. Допустим, я смогу приобрести дом или небольшое жилье. Какую работу мне получить? Может, в области науки, к примеру, изобретать давно известные мне приборы и устройства? Я могла бы совершить технологический прорыв в этом мире».

Но работа в качестве изобретателя или даже преуспевающего математика ее мало привлекала — Биару всегда интересовало что-то более героическое.

«Не стоит забывать о магии. Я вполне могла бы служить в качестве королевского боевого волшебника. Вступить в гвардию и сражаться… если меня возьмут. Хотя нет, вряд ли: насколько известно, у всех магов есть обширный арсенал магических способностей, таких как исцеление, разрушение, иллюзия и так далее. Мой же талант дает мне возможность применять только одну стихию. Получается, гвардия отпадает. Максимум — наемником подрабатывать».

Еще какое-то время она сидела на месте, рассматривая серый камушек и размышляя над перспективой поселиться в Дауэрте. От этого незамысловатого занятия ее отвлек шум. Биара подняла голову, пытаясь понять, в чем дело. Сама площадь, у которой она сидела, представляла собой небольшую площадку с фонтаном посредине. Вокруг него стояли рыжие домишки, а между ними, подобно туннелям в муравейнике, проходили улицы. Странный звук исходил прямиком из одной такой улицы-прохода.

Биара привстала, вглядываясь в темный проулок. Даже камушек уронила, сосредоточенно пытаясь отыскать источник шума. На какой-то миг все стихло. Девушка подумала: «Не показалось ли мне?», когда, сопровождаемый звуком битых горшков, из полутени выскочил человек в коричневом плаще. Он был невысок и скрывал лицо под тяжелым капюшоном. Похоже, его вовсе не смущало, что несколько горожан на площади за ним наблюдают. Немного постояв там, передыхая, незнакомец побежал дальше. От Биары не скрылось то, как уверено он выбрал направление, словно заранее зная, куда следует бежать.

Во время бега с него слетела небольшая вещица, почти незаметная: девушка и вовсе не увидела бы ее, если б в тот момент предмет не блеснул, отражая лучи солнца, изредка продиравшегося сквозь тучи. Незнакомец так не заметил пропажи.

Едва он скользнул в близлежащую подворотню, следом за ним выскочили двое мужчин в серых туниках, на груди которых была вышита объятая желтым пламенем птица. Как только они скрылись в узком проходе одной из улочек, девушка, не особо раздумывая, подбежала к месту, где незнакомец в плаще обронил блестящую вещицу.

Она не сразу смогла ее обнаружить — то оказалась брошь, украшенная овальным фиалково-лазурным камнем с перламутровым отливом. Камень был немалый: в длину с полпальца, гладко отполированный, с лицевой стороны слегка выпуклый. Он был основной составляющей и украшением броши. По бокам его обрамляли искусно выполненные серебристые лепестки. Определенно, вещица являлась неимоверно дорогой. Снедаемой любопытством Биаре пришла в голову единственная мысль: было бы неплохо поглядеть, чем вся эта история с незнакомцем в плаще и его преследователями закончится.

Маленький голосок подсознания робко отметил: «Очень необдуманно бежать невесть за кем, да еще и девушке, которая едва ли обучена воинскому делу!»

Проигнорировав слабую попытку здравого смысла предостеречь ее от неприятностей, Биара поспешно запихнула брошь в прикрепленный к поясу мешочек и, завязав его покрепче, юркнула в проулок, за которым скрылись незнакомцы, на ходу сочиняя оправдание: «Я не обязана подчиняться ничьим приказам. Да, может это опасно и необдуманно, однако я вполне смогу за себя постоять, ведь они точно не подозревают о моих способностях! Ух, Хьюго придет в ярость, узнав, что я сделала». Девушка поморщилась, представив рассерженного дракона, пристально глядевшего на нее.

«В конце концов, я ведь не маленькая девочка, чьи действия нужно постоянно контролировать! Вот шесть лет назад да, было разумно постоянно за мной следить. Хотя, даже тогда это для меня не было весомым аргументом».

«Можно подумать, с тех пор что-то сильно переменилось!» — неприятно заметил внутренний голос. Биара мысленно от него отмахнулась, сконцентрировавшись на плохо различимом топоте впереди, который, как она надеялась, принадлежал мужчинам в серых туниках.

Они остановились у развилки. Здесь узкий проход меж домов разбивался на две части: более проходимое правое ответвление, ведущее к рыночным переулкам, и левое — еще более узкое, грязное и дурно пахнущее. Немного постояв там, раздумывая, в каком направлении им идти, преследователи взяли правее.

Немного выждав, Биара вышла к развилке. Вширь проулки были от силы метра два, по сторонам подпирались стенами домов, из-за чего солнце сюда едва пробиралось. Она уже хотела побежать вслед за мужчинами, когда звук падающих палок обратил ее внимание на левое ответвление. Дорога там была совсем грязной и загроможденной всевозможными бревнами, битой посудой и гнилой соломой. Биара не была уверена в том, что человек в плаще выбрал именно этот путь во время побега, но отчего бы не проверить?

Пришлось пробираться сквозь узкий проход, то и дело переступая через торчащие отовсюду доски. Неприятный запах чего-то протухшего ударил в ноздри, заставив брезгливо морщиться. Впереди послышался треск сухих бревен, побудив девушку ускорить шаг.

Перед ней возник резкий поворот, но стоило его пройти, как ей представилось забавное зрелище: незнакомец в коричневом плаще пытался перелезть через высокий деревянный забор, и уже собирался спрыгнуть с него, как подол его плаща зацепился за торчавший гвоздь, до которого было крайне сложно дотянуться. В итоге он безуспешно пытался высвободиться, дергая за ткань и балансируя на узком гребне, а упрямый гвоздь все никак не хотел отпускать свою жертву.

Биара растеряно наблюдала за этим, не зная, что ей предпринять: бежать обратно или же помочь? Эту часть плана она не продумала. Долго ответа искать не пришлось, так как человек в плаще заметил ее присутствие. Теперь уже не обращая внимания на целостность одеяния, он спрыгнул вниз. Под протяжный треск разрываемых ниток, кусочек коричневой ткани остался сиротливо висеть на заборе.

Рассержено зарычав из-за своей нерасторопности, Биара бросилась к крепко сколоченному забору, прикидывая, как можно через него перелезть. С разбегу заскочить, как это сделал человек в плаще, не выйдет — уж слишком высокий забор попался. Она обернулась в поисках чего-нибудь, что могло помочь ей перебраться. Недалеко стояла полуразбитая бочка. Биара сразу же подлетела к ней, намереваясь подсунуть старую рухлядь под забор. Как только она забралась на свою шаткую опору, ухватившись руками за край забора, бочка опасно заскрипела.

«Если я сейчас хорошенько оттолкнусь, то смогу влезть на стену».

Она приготовилась к прыжку, слегка присев. Дерево издало еще более подозрительный скрип. В следующий миг трухлявое дно провалилось вниз, а сама бочка разлетелась на мелкие кусочки. Девушка повисла на заборе, утратив всякую опору. Она попыталась подтянуться, помогая себе ногами. Это было тяжело, но к счастью, Биара оказалась в лучшей физической форме, чем ожидала. Непрестанные тренировки по фехтованию оказались не просто бесполезной тратой денег, но и неплохим вложением в будущее.

Медленно, но верно, она забралась на гребень забора и села, отдуваясь. Как и следовало ожидать, незнакомца уже и след простыл. Передохнув немного, девушка перемахнула на другую сторону, приземлившись на корточки. Руки немного трясло от усталости, но она заставила себя продолжить преследование.

«Не зря ведь я так старалась, чтобы бросить все именно сейчас».

Проулок длился недолго, а впереди стал пробиваться яркий луч дневного света и часть какого-то бульвара. Биара ускорила бег, желая поскорее очутиться на более просторной местности.

Освежающее дуновение бриза приятно охладило кожу. Высоко в небе парили чайки, изредка переругиваясь между собой. Несколько альбатросов ловило рыбу, низко летая над волнующимися водами реки Септакорд. То, что она издалека приняла за оживленный бульвар, оказалось городским портом. Вдоль реки плавали изящные лодки и челноки, раскачиваясь подобно чайкам на воде. Большой корабль здесь не мог проплыть, но вот небольшие парусные яхты и торговые суденышки чувствовали себя вполне свободно.

Биара обвела взглядом порт. Людей было не много, в основном — матросы, служившие на торговых суднах. Далеко впереди мелькнул коричневый плащ, напоминая о цели, приведшей ее сюда. Девушка бросилась следом, стараясь не упустить незнакомца из виду. Он сбавил темп и теперь торопливо шагал, приближаясь к небольшой коновязи у деревянного моста. Красивая норовистая кобыла рыжей масти зарыла копытом землю, приветствуя своего всадника.

— Эй ты, стоять!!!

Биара с незнакомцем разом обернулись на гневный окрик.

Это оказались те самые мужчины, на груди которых красовались объятые пламенем птицы с бежевыми брюшками и острыми клювами. Неизвестные Биаре стражи медленно приближались, обнажив мечи и сосредоточенно хмурясь. Она не сразу осознала, что эти двое приближаются как к незнакомцу в плаще, так и к ней.

Девушка растеряно взглянула на своего невольного союзника. Фальчион она оставила в гостинице, желая избежать лишних вопросов от стражи, недолюбливавшей вооруженных гостей. Можно сказать, Биара была почти что полностью безоружна. В случае надобности, придется применить свои способности, однако это будет совсем уж крайней мерой.

Стоило признать: она явно недооценила незнакомца в плаще. Биара думала, что он попросту вор или мошенник, укравший что-то ценное у местного ордена, но, когда он выхватил свой меч из-под плаща и молниеносно атаковал противников, оставалось все больше и больше удивляться. Похоже, мастерством подобного соперника мог превзойти разве что Хьюго.

Незнакомец делал резкие выпады, поочередно нападал и отступал — все это было неотъемлемой частью серии его приемов. Первого противника он быстро разоружил, сделав подсечку и рубанув по икрам. Со вторым пришлось чуть дольше повозиться, однако вскоре и он был выведен из строя ударом рукояти меча по голове. Победоносно выпрямившись, человек в плаще прижал к доскам пирса стража, что был еще в сознании.

— Передай своему предводителю, чтобы более не посягал на то, что ему не принадлежит! — сказал звонким голосом он, скидывая капюшон.

От удивления Биара утратила дар речи — перед ней стояла девушка, скрывавшаяся все это время под плащом. Она была весьма юна: лет девятнадцати, с золотисто-русыми вьющимися волосами и задорными карими глазами. Девчушка обаятельно улыбнулась искривившемуся от боли противнику. Видимо, он вовсе не был удивлен тому, что загадочной личностью в плаще оказалась именно она. Мужчина дергался и шипел проклятия, пытаясь освободиться и повторно напасть — безрезультатно. Девушка обезвредила его точно так же, как и напарника — точным ударом рукояти по голове. Только после этого она перевела взгляд на стоящую рядом Биару.

Дружелюбно улыбнувшись, незнакомка подбежала к своей лошади, легким движением взлетев на нее. Выехав на дорогу, она пустила кобылу в галоп, направляясь прямо к одному из небольших кораблей, стоящих в порту. Когда наездница отдалилась, Биара наконец пришла в себя. Она все еще не очнулась от изумления, настолько ее поразило произошедшее. Загадочная воительница к тому времени уже скрылась на палубе одного из торговых кораблей вместе со своей лошадью.

Где-то под ногами застонал один из поверженных противников. Оба были без чувств, из раны на ноге одного из них вовсю хлестала кровь. Лучшим решением сейчас было убраться подобру-поздорову.

Девушка торопливо зашагала прочь, стараясь выглядеть спокойно, будто бы ничего странного и не произошло. Когда она покидала территорию порта, приглушенное шипение заставило ее обернуться.

На заборе сидела Борзая. Зверь недовольно смотрел, грозно сверкая янтарными глазами.

— Так значит, ты все видела?

Кошка спрыгнула и, пронзительно мяукнув, направилась вперед, раздраженно виляя хвостом. Биара молча пожала плечами и последовала за ней. Не было сомнений в том, что Борзая наблюдала за ней, а потому откровенно осуждала безрассудное поведение напарницы.

«В любом случае, говорить она не умеет, а значит, и Хьюго наябедничать не сможет», — беззаботно подытожила девушка, поглядывая на гневно хлеставший по бокам хвост Борзой. Это было единственным, что действительно заботило ее на данный момент.

Пламя и кровь

Был уже ранний день, когда она закончила собирать вещи, утрамбовав их в плотный вещмешок, изготовленный из грубого льна. Биара сидела в гостинице одна, так как Хьюго отправился на рынок докупать кое-какие припасы в дорогу. Девушка мигом упаковала парочку новоприобретенных рубашек и теперь скучающе сидела возле окна, наблюдая за жизнью Сильдорфа.

«Интересно, есть ли в Дауэрте существа, обладающие способностями, похожими на мои?» — размышляла она. — «И если да, то как к этому относятся остальные?»

Все началось спустя несколько лет после того, как она подростком вернулась из Дауэрта обратно в свой мир. Происходило это постепенно. Поначалу Биара обнаружила способность нагревать ладони до весьма высоких температур без малейшего вреда для собственного тела.

Дальше было лучше: она открыла в себе нечто новое, некую энергию, не ощущаемую ранее. Мало того, что Биара чувствовала эту энергию — она еще и могла управлять ею. Это ощущалось на подобии тоненьких ручейков воды, стекающих по руке. Они были невидимы, неосязаемы и источали приятное тепло. Когда девушка того желала, ручейки стекали вниз, и сила накапливалась в ладонях. Стоило ей нагреть их, как энергия вспыхивала, загоралась и воплощалась в пламя. Чтобы им управлять, достаточно было уметь обращаться с самой энергией.

С течением времени Биара оттачивала эту способность: поначалу удавалось на протяжении нескольких секунд удерживать в ладони небольшие огоньки, однако вскоре она могла уже без малейших усилий не просто создать пламенный шар, но еще и перемещать его, а следом даже швырять в выбранные мишени. Далее дело шло за оттачиванием техники: созданию пламенных шаров разного типа. В зависимости от количества и способа размещения энергии, а также температуры, Биара могла контролировать их размеры и свойства. Предметом гордости для нее стало создание бомбы — огненного шара, что при попадании в цель взрывался. На данный момент она дошла до того, что старалась придать огню форму всевозможных объектов, стараясь изменить форму энергии, из которой тот был создан.

За окном с грохотом пронеслась повозка. Встрепенувшись, девушка по привычке оглянулась вокруг. Убедившись, что поблизости нет никого, она согнула руку в локте и тотчас же на ладони вспыхнул небольшой огонек. Второй рукой Биара ласково дотронулась до своего творения, ощущая кончиками пальцев приятное тепло. Немаловажным дополнением к дару было то, что пламя не наносило ей совершенно никакого вреда.

Она поднесла ладонь ближе к лицу, любуясь красотой огонька, с веселым потрескиванием танцующего в руке. Выдохнув, Биара попыталась представить какую-то несложную фигуру. Первым в голову пришел квадрат. Девушка закрыла глаза, мысленно рисуя перед собой правильный четырехугольник, силясь запомнить все его особенности и черты. Когда с этим было покончено, она перенесла нужный образ в открытую ладонь, на которой продолжал плясать огонек. Медленно приоткрыв глаза, словно боясь спугнуть и без того хрупкую конструкцию, Биара обнаружила небольшой и слегка кривобокий, но все же квадрат — да еще и огненный. От осознания того, что ей наконец удалось совершить то, над чем она так долго билась, девушка разволновалась, отчего огненная фигура мигом распалась, вновь приняв вид бесформенного пламени.

— Похоже, в этом деле важно спокойствие и полная ясность мыслей, — пробормотала про себя Биара и сжала руку в кулак, тем самым прервав струйки энергии и погасив огонь.

Девушка перевела взгляд на улицу. По мостовой как раз проезжала элегантная карета, слегка покачиваясь от неровностей дороги. Снаружи она была отделана дорогим деревом и покрашена темным лаком, поверх которого кто-то вывел позолоченной краской узоры.

«В такой красавице нестыдно и королевскую семью перевозить».

— На что смотришь?

Биара вздрогнула от неожиданности и обернулась на голос Хьюго.

— Чего так переполошилась? — засмеялся он, видя, что застал ее врасплох.

— А ты ори в следующий раз погромче: глядишь, и поседею от твоей компании.

— Ладно-ладно, не щетинься, — примирительно усмехнулся дракон. — Готова к путешествию?

— Можно подумать, у меня есть два варианта ответа.

* * *

Приятный шум реки сопровождал их на протяжении всего пути. Солнце начинало клониться к закату, а они все шли вперед, ни разу не остановившись. В какой-то момент Биаре стало казаться, что ее спутник вообще не собирается устраивать ночлег. Опасения оказались преждевременными: Хьюго внезапно свернул с тропы и направился к ближайшей дубраве.

— Неужели? Я думала, мы сделаем привал ближе к утру, — вяло съязвила девушка, устало бредя за своим другом.

В ответ Хьюго хмыкнул, уверенно шагая вперед. Они остановились на небольшой, но весьма красочной полянке. Биара сразу же присела на моховой коврик и едва не застонала, ощутив ноющую боль от усталости в мышцах.

— Не поможешь мне набрать воды? Нужно, чтобы кто-то поддерживал… — Хьюго запнулся, так и не договорив.

Встретив затуманенный взгляд девушки, он понял, насколько ее измотало сегодняшнее путешествие. Хоть она и была в неплохой физической форме, столь длительный поход без перерывов и остановок оказался невероятно большой нагрузкой. Увидев это, дракон самостоятельно направился вниз по склону к реке.

Биара осталась одна. Она сидела на полянке, наблюдая за тем, как маленький кузнечик ловко перепрыгивает с травинки на травинку. Когда насекомое ускакало прочь, девушка переключила внимание на быстро темнеющее небо. Ночь наступала стремительно, даже несмотря на то, что сейчас было раннее лето.

Она достала из ножен фальчион, желая еще раз на него взглянуть. Прекрасная оливковая гарда, напоминающая по форме своей тангенсоиду: с одной стороны, она загибалась к рукояти, защищая руку владельца, а с другой была плавно загнута к лезвию. Больше всего ее привлекала не рукоять и не сама форма клинка, но узор на нем: зеленые переплетающиеся полоски, смахивающие на прихотливые лианы родом из джунглей.

Фальчион, как и все оружие, изготовленное дорруалами — существами, проживающими в Золотых Дюнах и внешне походившими наполовину на людей, наполовину на представителей семейства кошачьих — был из прочнейшего металла, неподатлив к затуплению и коррозиям. Ходила молва, что произведениям львов пустынь не страшны были слабые заклинания и проклятия.

Рассматривать оружие было, бесспорно, занятием приятным, но со временем надоедающим, а потому Биара оглянулась вокруг, отыскивая новый предмет интереса. Спустя несколько минут ее осенило: «Точно, моя брошь! Ну, ладно, не совсем моя, но не суть».

Она достала заветную вещицу. Брошь ничуть не изменилась с того момента, как Биара подобрала ее на площади у фонтана: прекрасный перламутр по-прежнему переливался, напоминая морские блики на рассветной заре. Она задумывалась о назначении предмета. В том, что брошь была не просто украшением, девушка даже не сомневалась: обычная драгоценность, пускай и дорогостоящая, не подняла бы вокруг себя столько подозрительного внимания. Биара была твердо уверена в том, что брошь есть ни что иное, как артефакт, только вот — какой именно? Из любопытства она подумывала показать вещицу Хьюго, но быстро отказалась от этой мысли, так как тогда пришлось бы объяснять ему, где она ее достала — вранье дракон раскусил бы в один миг.

Также ей приходила мысль о том, чтобы надеть брошь, ведь если это артефакт, то он должен делать нечто необычное — так она смогла бы понять его свойства. Но и от этой идеи Биаре пришлось отказаться, ведь она прекрасно понимала, что артефакты бывают разные, и далеко не все из них являются хорошими. В большинстве случаев артефакты чем-то помогают своему владельцу, но вместе с тем и что-то у него отнимают. Потому, оставалось лишь молча разглядывать брошь в свете костра и загадывать о ее назначении.

То, что наступила полноценная ночь, Биара поняла только когда рассматривать таинственный предмет до мельчайших подробностей стало не то, чтобы затруднительно, но и полностью невозможно. Ночной мрак окутал лесную чащу, а Хьюго все никак не появлялся.

Она решила развести костер. Выкопав небольшую круглую траншею, чтобы пламя не перекинулось на лес, Биара набросала туда сухой травы, а сверху примостила пару сухих бревен. Убедившись, что Хьюго рядом не видать, девушка зажгла на кончике указательного пальца огонек и подожгла им труху, которая мгновенно вспыхнула. Через некоторое время запылали и дрова. Биара мигом потушила волшебный огонь и села поодаль, наблюдая за костром.

Вскоре на поляну вернулся Хьюго, бесшумно ступая по лесному дерну с кожаным бурдюком в руках.

— Сумела сама костер развести? — удивленно спросил он, положив свою ношу возле походного вещмешка.

— А что здесь сложного? Видимо, ты меня недооцениваешь, — утомленно проронила Биара.

Несмотря на то, что с момента их остановки прошел как минимум один земной час, усталость и не думала выпускать ее из своих объятий.

— Похоже, что так, — легко согласился Хьюго. — Лучше переоценить, чем недооценить — тогда большая вероятность остаться в живых.

— Верно…

«Малисьерра тоже однажды меня недооценила, за что и поплатилась жизнью».

Хотя темная колдунья была уже много лет как мертва, а в Дауэрте за Биарой более никто не охотился, старые раны не желали быстро заживать: снова оказавшись здесь, девушка с огорчением обнаружила, что вся та тревога, успешно заглушенная и утихшая за шесть лет жизни на планете Земля, возвращается. Даже без явной опасности, Биара чувствовала себя зверем, за которым кто-то охотится, и это изрядно портило ей настроение. В детстве подобные эмоции успешно скрывала любознательность и ощущение собственной неуязвимости, однако с возрастом пришлось распрощаться с этими неоспоримыми преимуществами детской наивности и погрузиться в мир полный опасности, где единственный человек, которому ты хоть сколько-то нужен — это ты сам.

— Опять грустишь? — мягко поинтересовался дракон, прерывая ее мысли. — Знаешь, ты очень изменилась: стала меньше говорить и больше сидеть в раздумьях.

— Вот теперь-то у меня нет сомнений в том, что я повзрослела, — устало рассмеялась Биара. — Осталось только ворчать так же часто, как ты, и все: можно хоть в мудрецы Девяти Звезд записываться, хоть в очередях целыми днями стоять, со всеми подряд ругаясь. Вот они, прелести старости!

Хьюго ответил улыбкой. В этот миг Биара искренне обрадовалась, что у нее есть такой друг, как он. С ним было комфортно и хорошо. Изо всех знакомых, только Хьюго она могла в этот момент доверить свою жизнь. Пускай, он опекал ее лишь потому, что когда-то любил другую Биару, родившуюся в Дауэрте — даже при таком раскладе ей была дорога его дружба.

В подобные мгновения переполняющего вдохновения, она была готова расцеловать Хьюго от нежности и признательности — дать ему понять, что он дорог ее сердцу. Какими бы не были замыслы магов Королевства, ей было безразлично, пока у нее есть такой друг. Биара почувствовала, как от этих мыслей на лице появляется нежная улыбка признательности.

«Но не ждет ли он от меня чего-то большего, чем наша дружба?»

За шесть лет, прожитых на планете Земля после разлуки с Дауэртом, она сильно тосковала по своему другу. Когда Биара мысленно представляла себе их встречу, то думала, что крепко обнимет его и никогда более не отпустит. Даже тогда она и сама до конца не понимала, что именно испытывает к дракону: были то ее собственные чувства или же отголоски прошлого? Наяву все оказалось намного сложнее, чем представлялось в воображении.

Биара постоянно стеснялась, смущалась и вела себя более скованно, чем когда они повстречались впервые. Пятнадцатилетней девчушке не составило большого труда общаться с добрым, пускай и временами ворчливым драконом. Нынешней же Биаре приходилось невероятно сложно, потому как ее чувства постоянно метались между любовью, признательностью, недоверием, страхом и желанием вернуть себе утраченное прошлое. Она не знала, как ей быть, чего она хочет и что испытывает. Оттого и не решалась предпринимать любые серьезные шаги навстречу Хьюго, боясь испортить ту дружбу, что между ними зародилась.

— С тобой точно все в порядке? — прервал размышления его участливый голос.

— Да, все хорошо.

— Не желаешь о чем-то побеседовать? Во время нашего первого путешествия с тобой невозможно было отдохнуть в тишине, ну а теперь из тебя и слова не вытянешь.

— О, вот тут ты допустил ошибку, чешуйчатый. Сейчас пожалеешь, что упрекнул меня в излишней молчаливости: приготовься к неудобным вопросам! — с напускной бодростью воскликнула девушка, хотя в душе совсем не чувствовала себя так, как пыталась показать это Хьюго.

— Уже жалею. И что же за неудобные вопросы?

— Дай мне время, — она призадумалась. — Знаю! Расскажи, отчего ты предпочитаешь общество людей компании всяких там эльфов, гномов или даже твоих сородичей-драконов?

— Ну… — собеседник устало потер лицо, — у всех нас свои взгляды и предпочтения в жизни.

— Ты ведь понимаешь, что это не ответ на мой вопрос, — лукаво усмехнулась Биара, чувствуя, как грусть понемногу отступает.

— Большинство народов, вроде эльфов и гномов, считают людей более примитивной расой. Может это оттого, что вы слабее в физическом плане, а возможно потому, что люди чаще остальных сражаются, проявляют агрессию или попросту не умеют так искусно контролировать себя и свои чувства. Причин может быть очень много, и не скажу, что не согласен с ними, однако неужто этот внутренний запал людей так уж плох? Считается ли скверным проявлять свои истинные чувства вместо того, чтобы прятать их под бесплотной маской безразличия?

Мне больше по душе люди именно потому, что они не умеют скрывать своих эмоций. Потому, что не смотря на отсутствие силы гномов и ловкости эльфов, они славятся большими победами, чем все остальные. У многих из людей уж точно нет той доблести, что есть у драконов, однако именно они кидаются в гущу битвы с победоносным кличем, тогда как шансов на победу у них нет.

Я не утверждаю, что все люди без исключения такие, но в своем большинстве они выглядят намного интересней, чем горсть высокомерных эльфов, гордых драконов или ворчливых гномов. Люди кажутся мне более «живыми». Они, как никто иной, умеют радоваться настоящему вместо того, чтобы со страхом смотреть в будущее или болезненно ценить свое прошлое.

Однажды ты спросила меня: почему мне больше по душе красота человеческих женщин, а не прославленные эльфийские красавицы? На этот вопрос я тебе смогу легко ответить: меня не привлекают холодные и далекие эльфийки, у которых существует весьма, на мой взгляд, глупый обычай — не выказывать своих истинных эмоций.

Если когда-либо свяжешься с эльфами — темными или светлыми — помни одно: с ними всегда нужно быть настороже. Эльф будет предельно учтив с тобою, тогда как в душе он может испытывать откровенную ненависть и отвращение. Эльфийка никогда не выкажет своих настоящих чувств, пока сама этого не пожелает. Они умеют притворятся с такой же легкостью, с которой орк совершает убийство: без малейших сомнений.

Что же касается человеческих женщин, то иногда они могут не обладать выдающейся грацией и красотой эльфов, однако если они находятся под сильным порывом каких-то эмоций, то не стремятся их скрывать. Ну, а даже если и попытаются, то это не особо получится: от драконов мало кто из людей способен полностью утаить свои чувства, — он сделал небольшую паузу, взглянув на Биару. — Мой ответ тебя не утомил?

— Не-ет, — отвечала она, подавив зевок. — А как же насчет тебе подобных? Я имею в виду драконих-оборотней, или как вы там их зовете?..

— И все равно мне больше нравятся люди. Понимаешь, красота ведь вовсе не во внешней безупречности. Я не нахожу привлекательными тех девушек, которых окружающие считают идеальными. В чем еще может быть совершенство, как не в его отсутствии?

— Ладно, будем считать, что об этом мы с тобой поговорили, — вздохнула она, устало потягиваясь.

Очередной зевок заставил ее поддаться искушению лечь спать, а потому Биара спросила:

— Тебе не кажется, что нам пора…

Хьюго жестом заставил ее замолчать. Он внимательно вглядывался куда-то во тьму, словно заметив там нечто необычное. Биара мгновенно притихла, положив руку на фальчион. Сонливость как рукой сняло.

«Может, это была Борзая?»

Кошка убежала, когда они только начали идти вдоль устья реки. Уговаривать ее бежать вместе с ними было бессмысленно. С момента, как они расстались, прошло много времени, но девушка не переживала: Борзая волшебный зверь, что всегда найдет дорогу к своей напарнице.

Биара расположилась удобней, готовая в любой момент вскочить с места и ринуться в бой. Руки подрагивали, а сердце учащенно билось от волнения. Рядом послышалось рычание, заставив обернуться на звук. В руку ткнулось что-то мягкое и пушистое — Борзая! Девушка хотела погладить мохнатую макушку питомца, однако кошка с тихим шипением отскочила. Борзая была напряженной: она припала к земле, готовая ринуться в атаку. Хьюго все еще смотрел в другую сторону — это значило то, что изначально его внимание привлек вовсе не малойкльер.

С приглушенным свистом рядом пролетел округлый острый предмет. Он едва не зацепил плечо Биары, но так и не попав в цель, застрял в ближайшем дереве. Хьюго моментально подорвался с места, а она — вслед за ним. Из тени выскользнули две фигуры, лица которых скрывали повязки. В свете костра единственным, что бросалось в глаза, были острые кончики ушей.

Неизвестные сразу бросились на дракона, не давая ему времени принять свой второй облик. Биара поспешила на помощь, но третий клинок, появившийся изо тьмы, не позволил ей этого сделать: на поляну выскочил еще один эльф. Девушка моментально стала в оборонительную стойку, не отводя глаз от противника. Он был одет в точности так же, как и его напарники: темные одежды и скрытое за повязкой лицо. Оранжевые глаза злобно блеснули, и в следующий же миг эльф ринулся в атаку.

Биара едва успела отскочить, когда копье, которое она изначально приняла за саблю, со свистом рассекло воздух, застряв в земле. Не мешкая, девушка рубанула по противнику, не позволяя ему вытащить застрявшее оружие. Эльф оказался проворнее и с легкостью отбил ее удар левой рукой. Клинок с противным скрежетом скользнул по стальным наручам, так и не ранив их владельца, успевшего выдернуть копье.

Какое-то время они медленно кружили, изучая друг друга. Все это время Биара судорожно обдумывала свои дальнейшие действия.

«Против эльфа мне никак не выстоять. Он меня победит в считанные атаки! Как дела обстоят у Хьюго?» Она пыталась оторвать взгляд от эльфа и посмотреть на друга, но никак не могла заставить себя это сделать — противник воспользуется этим не мешкая. «Что же я могу сделать, чтобы выстоять против него?»

Эльф снова перешел в наступление. Каждая его атака грозила ей поражением. Острие копья походило на смертоносное жало скорпиона, он размахивал им с поразительной точностью, будто длина оружия нисколько его не стесняла. Эльфу удалось дважды задеть Биару острием: один раз по голени, второй — рядом с ключицей. Пока он не смог ее существенно ранить, так как копье разрезало одежду, не достав до кожи.

Оружие противника не было самым обычным. Биара не могла его с точностью рассмотреть в темноте, но была уверена в том, что это отнюдь не стандартное копье в виде древка с острым наконечником. Оно было достаточно длинным, но его владелец не чувствовал дискомфорта в ближнем бою. Само острие оказалось лезвиеобразной формы: все равно, что сражаться с очень длинной саблей. Основа была не деревянной — Биара несколько раз пыталась перерубить ее, но все попытки оказались напрасными.

Эльф мог наносить колющие и рубящие удары одновременно, что невероятно усложняло парирование атак. Девушка молча поблагодарила небеса за то, что не забросила фехтование в детстве и продолжала практиковаться, постепенно совершенствуясь. К сожалению, это дало ей слишком ничтожное преимущество в сравнении с прытким и превосходящим по силе эльфом. Со стороны раздался страшный звук, будто наточенным лезвием провели по чьей-то плоти.

Она мельком глянула в сторону, где сражался Хьюго. Один из эльфийских клинков все же настиг его: рукав рубашки чуть повыше правого локтя потемнел от крови, а сам Хьюго перебросил меч в левую руку и с двойным напором бросился на противников. Места, чтоб обернуться в дракона, ему не хватало из-за чересчур густого леса и небольших размеров полянки.

Все это Биара успела подметить за ту долю секунды, пока отвлеклась от своей основной проблемы. Противник сразу же воспользовался ее рассеянностью и атаковал, сделав резкий выпад, направленный в бедро. На этот раз она не успела увернуться: наконечник порвал куртку и штаны, больно скользнул по коже и оставил бы глубокий порез, но непонятным образом отклонился от своего направления, словно его одернули. Биара непонимающе посмотрела на разорванную одежду, из-под которой сочилась тоненькая струйка крови. Противник зарычал, принявшись бороться с чем-то, ранее скрывавшемся во тьме. Он подпрыгивал и отмахивался руками, пытаясь скинуть что-то… или кого-то.

Клочок коричневой шерсти мелькнул при свете костра и вновь исчез, набросившись на эльфа. Теперь уже Биара не стала медлить. Судя по движениям противника, Борзая успела вцепиться ему в руку на уровне локтя. Эльф ударил ее кулаком по голове, и кошка кубарем отлетела в сторону. Когда он обернулся к девушке, Биара знала, что должна сделать. Не пряча оружия обратно в ножны, она отвела назад левую руку.

«Собрать в шар, небольшой, чтобы взрыв затронул только его одного. Затем покрыть снаружи более плотным слоем. Температура средняя, чтоб он не взорвался сразу же. Поджечь только внешний слой», — мысленно повторяла про себя девушка, как и всякий раз при создании огненной бомбы.

Спустя миг в ее руке вспыхнуло пламя, принимая округлую форму. Она слегка отвела руку назад, любуясь растерянностью в глазах эльфа. Хорошенько замахнувшись, Биара швырнула огненный шар в противника. Яркая пламенная вспышка попала ему прямиков в грудь, разорвавшись в небольшую силовую волну из огня. Враг замертво упал на землю.

Недолго думая, девушка создала второй шар, на сей раз вместив в него меньше энергии, но повысив горючесть. Задачка оказалась потруднее, ведь в первый раз эльф стоял на приличном расстоянии от нее из-за копья, а эти двое находились в непосредственной близости от Хьюго. Нужно было рассчитать свою атаку таким образом, чтобы не задеть при этом дракона.

— Эй, остроухие! — крикнула Биара, пытаясь привлечь внимание эльфов.

Те на долю мгновения обернулись.

Она бросила огонь прямо к их ногам. Едва коснувшись земли, шар разлетелся на кучу маленьких огоньков, каждый из которых моментально поджигал все вокруг себя. Одежды эльфов вспыхнули, а сами они закричали от боли и бросились в гущу леса, пытаясь скрыться от странной магии подальше.

Биара победоносно смотрела на удирающих противников, как никогда довольная собой. Значит, ее способности не так уж и плохи здесь, в Дауэрте. Налюбовавшись вдоволь, она наконец взглянула на Хьюго. Друг стоял, тяжело опираясь на ствол дерева, к которому его прижали эльфы. Весь правый рукав был темным от крови, а сам он выглядел измотанным и ослабленным.

— С тобой все в порядке? — Биара взволнованно подбежала к нему, на ходу удивляясь бестолковости своего вопроса. Она попыталась рассмотреть рану поближе, но Хьюго резко отстранился от нее.

— Что это было?! — прошипел он, сердито глядя ей в глаза.

Биара опешила от злобы, прозвучавшей в его голосе.

— Почему ты ничего не рассказала мне ранее?!

— А что я могла сказать? Вроде: «Эй, Хьюго, у меня тут для тебя новость. Как-то так получилось, что я научилась создавать пламя из ниоткуда, но честное слово — я не нарочно!»

Дракон ничего не ответил, раздражительно зарычав. Он отвернулся и напряженно уставился куда-то в сторону. Биара молчала, давая ему время одуматься. Она всей душой надеялась, что злость его была вызвана лишь тем, что она не доверилась ему ранее. Когда повисшая тишина стала совершенно невыносимой, девушка не выдержала:

— Хьюго, прошу, дай мне взглянуть на твою рану! Она может быть опа…

— Сам разберусь! — грубо перебил ее дракон, направившись к вещмешку, который каким-то чудом не был отброшен при схватке и остался чинно лежать у сосны, где его и оставили.

Она молча проследовала за ним, с болью наблюдая за движениями Хьюго. Ступал он тяжело, едва пошатываясь — это подтвердило ее опасения насчет того, что рана была глубокой, и что он успел потерять достаточно много крови. Биара села неподалеку, покорно наблюдая. Хьюго достал чистые бинты. У него не с первого раза удалось крепко затянуть повязку, но все попытки девушки подойти к нему, чтобы помочь, дракон пресекал, бросая на нее предупреждающие взгляды. Через некоторое время, закончив перевязывать рану, он сказал:

— Мы ночуем здесь и рано утром отправляемся в путь. Если поторопимся, то уже через день будем в пределах Сивилии.

— Но как же…

— На ночлег остаемся здесь!

Он отвернулся, тем самым окончив разговор. Биара обижено фыркнула, повторив его жест. Бесцеремонно загребши отпиравшуюся Борзую, она улеглась на подстилку.

«Нет моей вины в том, что я умею создавать пламя! И если Хьюго этого не может понять, то пускай тогда гневается сколько ему будет угодно» — думала она, борясь со слезами. «Вечно он начинает не пойми на что злиться вместо того, чтобы все обсудить, объяснив свои чувства и эмоции. Что ж, может оно и к лучшему. По крайней мере, я более не буду чувствовать вины за то, что скрываю перед ним что-то важное… и за то, что не доверяю ему до конца. На этот раз он сам дал мне весомый повод для этого», — успокаивая свою совесть таким вот образом, Биара в конце концов смогла уснуть.

* * *

Путники свернули с дороги, ведущей вдоль реки Септакорд. Теперь они держали курс на север, туда, где раньше располагалась бывшая столица Королевства — Гнездо Грифона. На протяжении всего пути Биара с Хьюго не обмолвились ни единым словом — только угрюмо смотрели по сторонам, словно и не замечали друг друга.

Биара в который раз незаметно бросила взгляд на Хьюго.

«Неужели он до сих пор злится?»

Вся ее обида прошла, и теперь девушке хотелось наладить отношения или хотя бы понять причину столь агрессивного поведения своего друга. Хьюго же продолжал молча шагать вперед, не давая ей ни единого повода заговорить. Так и не найдя подходящих слов, чтобы задобрить его, Биара решила попросту задать вопрос, интересующий ее с самого начала путешествия:

— Почему мы направляемся именно в Сивилию? Если не ошибаюсь, это красивый город, но никак не принадлежащий магам… Хотя, тебе конечно же видней, ты ведь здесь живешь, — она кротко взглянула на него, ожидая ответа.

Хьюго долго молчал, но в конце концов нехотя ответил:

— Мне сказали, что Мильвано-ду-Синё созывают собрание там. Причин я не уточнял.

— Тебе не кажется подозрительным то, что они желают меня видеть вовсе не в какой-нибудь Небесной Бухте или Миву — городах магов? Как по мне, это весьма странно.

— Пожалуй, о странностях судить уж точно не тебе.

— Как же ты мне надоел! — не выдержала Биара. Она выскочила вперед, упрямо преградив ему дорогу и гневно глядя в глаза. — В чем твоя проблема?! Где здесь моя вина? Или, по-твоему, эти способности я обрела по собственному желанию? Тогда спешу тебя разочаровать — нет, я ничегошеньки не сделала, чтоб их заполучить. Однако знаешь, что? Даже если бы это зависело от меня, то я бы тысячу раз ответила на подобное предложение: «Да!», потому что с ними я становлюсь намного сильней. Я больше не девушка в беде, которую должен сопровождать в пути какой-то крепкий парень, только бы она была в безопасности. Может, именно поэтому ты так злишься? Оттого, что я больше не нуждаюсь в большом и сильном защитнике?.. — Биара запнулась, так как Хьюго наконец поднял на нее глаза.

В нее впился гневный, дикий взгляд. Она заметила, как слегка сузились его зрачки, на подобии змеиных. Девушка еще никогда не видела, чтобы он мог изменять свой человеческий облик подобным образом. В ней билось настойчивое желание отстраниться, но она заставила себя стоять на месте и смотреть — хоть и не без страха — в эти светло-зеленые, опасные глаза.

— Каким же ты должно быть жалким меня считаешь, раз думаешь, что я боюсь стать ненужным, как только пропадет надобность защищать тебя, — процедил он, не сводя с нее взгляда. — Хочешь знать, почему я на самом деле злюсь?Тогда слушай: в тебе нет ни капли магии, ни единой крошечной капли! Ты не располагаешь даже малейшим шансом овладеть одним, самым слабым заклинанием. Законы этого мира просты: если ты не чувствуешь ману и не умеешь ею распоряжаться, то физически не способен ни на что хоть издали напоминающее магию.

То, что ты вчера сотворила — невозможно и неестественно. Я всегда могу разглядеть в человеке расположенность к волшебству, но в тебе я ее никогда не видел — даже до того, как ты покинула этот мир. Ты физически не должна быть способна на нечто подобное. О подземелья Даддриса^[3], то, что ты делаешь, даже магией назвать нельзя!

— Какое тебе дело до меня и моих способностей? Мне абсолютно все равно, что это — магия или нет. Эти способности даруют преимущество перед другими, силу и возможности, недоступные мне ранее. Этого достаточно, чтобы радоваться и не жить в постоянном страхе.

Каждое слово она проговаривала медленно, в речи сквозило угрожающее спокойствие, хотя иногда голос слегка подрагивал. Никогда еще Биаре не удавалось говорить подобным образом. В эти слова она смогла вложить всю ту непоколебимую уверенность, что придавали ее новые силы. И про страх она не соврала — его и впрямь удавалось заглушать мыслями о том, что теперь она не столь беззащитна, как раньше.

«И пусть он относится ко мне, как пожелает. В конце концов — это его выбор».

Она вызывающе смотрела в суженные зрачки дракона, даже не думая отводить взгляд. Новая уверенность в себе придала храбрости. Некоторое время они так и стояли, не говоря ни слова друг другу.

— Нам нужно к вечеру дойти до Ямбриела, — наконец сказал Хьюго, отвернувшись. В его голосе проскользнули усталые нотки, будто он только что вернулся с поля битвы.

На протяжении всей дороги ни один из них не промолвил более ни слова.

Дочь гор

Ступая тише самого крохотного создания в мире, она пробиралась сквозь густые заросли полевой травы. Чувства были обострены до предела: уши улавливали малейший шум, обилие разных запахов иногда сбивало с толку, а легчайшее дуновение ветерка она ощущала так, словно была маленькой синицей, парящей над полевыми просторами. Где-то справа в испуге залегла крохотная мышь — она слышала бешеное сердцебиение ее маленького сердечка. Каково искушение!

Борзая осторожно взобралась на небольшой бугорок, расширив свой кругозор. Теперь бесконечная желтая трава не заслоняла ей обзор, она могла свободно рассматривать поле, на котором находилась. Чувствительный нос подрагивал, так как ветер постоянно менялся, принося все новые запахи. Она была достаточно опытной для того, чтобы не отвлекаться на каждый из них. Кошка повела мордой, учуяв кролика, и блаженно прижмурилась, ощущая, как бурлит кровь в ее лапах, наполняясь охотничьим азартом.

Она перевела взгляд на пасмурное небо. Запах дождя был очень сильным — он пропитывал ее с кончика носа до кончика пушистого хвоста, а сильная духота клонила в сон. В соседнем леску неподалеку была пугливая лань, и даже не одна: рядом с ней паслось несколько молодых самцов. Топот их неуклюжих копыт Борзая слышала, находясь на большом расстоянии от лесных обитателей. Кошка с досадой царапнула сухую землю. Как же унизительно — оставаться в этом мелком кошачьем обличии, когда вокруг нее целый лес крупной добычи!

Раньше она была не просто кошкой — Борзая была рысью, грозой лесных созданий. Благодаря своей волшебной сущности, она могла поравняться силой с дикими волками, обитающими в западных лесах Дауэрта! Никто ей не был страшен, а превосходить могли лишь беспощадные сабравы. Кошка почувствовала, как ее загривок медленно топорщится от досады, а когти гневно царапают землю.

Борзая снова скользнула в заросли травы. Она бежала в сторону громких бессмысленных звуков — то, что люди называют «городом». Ей хотелось подольше побыть на свободе, под дурманящие запахи добычи и пение птиц, но следовало бежать к напарнице. Борзая чувствовала, что единственный человек, которого она ценила, был явно чем-то огорчен.

Кошка оббежала серый валун, когда в небе сверкнул серебряный коготь молнии. Через некоторое время грозно зарычал гром. Борзая подергала шкурой, ощутив мелкую дробь дождя по спине. Пришлось ускорить бег, когда большущая капля плюхнулась ей прямо на нос, заставив оглушительно чихнуть.

Через некоторое время кошка выбежала на просторную лесную опушку. Она остановилась, приоткрыв пасть, пропуская запахи по чувствительному нёбу. Запах был крайне неприятным: пот, грязь и навоз. О да, Борзая точно прибежала туда, куда было нужно: Ямбриел.

Она вбежала на площадь, вдоль которой носились взад-вперед люди. Кошка недовольно попятилась, прижав уши к затылку.

«Словно потревоженный муравейник бегают эти нелепые создания!»

Желая занять место повыше, она оглянулась в поисках подходящего расположения. Недалеко стояла груда ящиков. Туда кошка и взобралась, ловко цепляясь когтями за дерево. Усевшись поудобней, она втянула когти и принялась наблюдать за происходящим вокруг.

В основном люди просто проходили мимо, не замечая ее. Когда очередная капля упала на шерсть, Борзая недовольно тряхнула усами. Подшерсток стал постепенно намокать, а потому кошке было уже не столь приятно сидеть под дождем. Она лизнула лапу, а затем и вовсе принялась за умывание, пытаясь хоть как-то высушиться. От важного занятия ее отвлек человек, подошедший к груде ящиков.

— А ну пшла отсудова! — гаркнул он, замахнувшись на Борзую кулаком.

Разумеется, она не собиралась позволить грубому человечишке такое обращение с собой. Кошка воинственно распушилась, оскалив клыки.

«Была бы я рысью — ни один полоумный пес не посмел бы так со мной разговаривать!» — злобно подумала она.

Угрожающий ей мужчина был уже пожилым. Сердитый вид Борзой еще больше раззадорил его, и старик попытался ударить животное. Кошка с ловкостью ящерицы отскочила от удара, гневно зашипев.

«Глупый старый боров!»

Она дико зарычала и бросилась на руку нападавшего. Мужчина пронзительно вскрикнул от боли, когда острые клыки впились в его плоть. Услышав вопль жертвы, Борзая разжала челюсти и ударила старика лапой по второй руке, которой он пытался отмахнуться от нее. Когда растерянность в его глазах сменилась страхом, она решила окончательно отступить.

Кошка спрыгнула с ящиков и отбежала, изредка бросая на старика торжествующий взгляд. Тот неуклюже попятился и поковылял куда-то в сторону, крепко прижимая раненую руку к груди. Борзая была невероятно довольна собой и с радостью бы продлила мгновения превосходства, наслаждаясь победой, но у нее были и другие дела — следовало разыскать Биару.

Она резво потрусила в сторону главной городской дороги.

«Это определенно не тот мир, в котором мы с ней жили до того, как явился этот ящер», — размышляла на бегу Борзая, подразумевая себя и Биару. Она остановилась у развилки, глядя на дорожные указатели. Они ей ни о чем не говорили, но вот запахи на перекрестке могли много чего рассказать. Борзая пыталась уловить сильный запах дракона — его она точно ни с чем не спутает. Наконец, поймав нужный след, кошка побежала за ним.

«А вот это интересно…»

Кошка резко остановилась, склонившись к земле. Помимо прочих, ненужных ей запахов, здесь присутствовало еще что-то, привлекшее внимание. На грязной, размокшей земле было трудно взять хоть чей-то след, но конкретно этот запах был столь выразителен, что попросту невозможно было пройти мимо. Сильно пахло серой, причем, это был определенно не дракон — в их запахе есть нечто подобное, но не в таком большом количестве. След этот был каким-то потусторонним, мертвым, с оттенком гари. Борзую смутил не столько сам факт появления этих запахов здесь по отдельности, сколько их совокупность — это был единственный и неповторимый след какого-то существа — но какого? Кошка еще раз принюхалась. Неприятное ощущение опасности вновь начало терзать ее.

«Что за тварь может настолько отвратительно пахнуть?»

* * *

Она встала перед закрытой дверью. Это была комната Биары и ее попутчика дракона — об этом свидетельствовали их смешанные запахи. Борзая несколько минут сидела на месте, с интересом рассматривая потоки энергии в коридоре гостиницы. Когда это занятие ей надоело, она решила, что пора зайти в комнату. Кошка поднялась на задние лапы, опустив передние на дверь, пока та, со сдавленным скрипом, не отворилась.

Довольная собой Борзая величаво прошествовала внутрь, гордо топорща хвост. Как она и предполагала, оба путника сидели в комнате. Они находились в разных углах: девушка в кресле, а дракон-оборотень на стуле, в другой части комнаты. Естественно, каждый из них делал вид, что занят важным делом. Борзая сразу же подбежала к напарнице, озвучив свое присутствие протяжным мявом. Биара вмиг обратила внимание на малойкльера.

— Борзая, — ласково сказала она, грустно улыбнувшись.

На кошку накатила волна обиды и печали, охвативших девушку. Тряхнув головой, чтобы прогнать от себя чужие чувства, она запрыгнула на колени, удобно умостившись. Девушка принялась поглаживать ее по спине, в ответ на что Борзая довольно заурчала. Она чувствовала, что хоть Биара и была рада прибытию своей напарницы, печаль сковывала ее сердце.

«Что же тебя угнетает больше всего?»

Борзая попыталась еще раз проникнуть в чувства девушки, чтобы выяснить. На нее снова нахлынули все те же неприятные эмоции, что и раньше, но вместо того, чтоб отпихнуть их куда подальше, как она это зачастую делала, Борзая попыталась более детально в них разобраться.

«Что ты чувствуешь? Обида, досада… а вот это интересно. Раскаянье? Ты упрекаешь себя в вашей ссоре?»

Кошка резко села, вздохнув.

«Какие вы люди все-таки глупые! Нет, чтобы сбегать и поймать мышку в лесу — лучше ведь сидеть и винить себя в том, что крылатому ящеру протухлый олень попался на завтрак!»

Биара тихо вздохнула, перестав поглаживать густую шерсть зверя.

«Если тебе от этого полегчает, можешь передать ему, что драконий запах — далеко не самый приятный аромат, который мне доводилось нюхать. Хотя, пожалуй, и не самый худший».

Девушка этого мысленного обращения, конечно же, не услышала. Что-то нежно прошептав, она потеребила Борзую за ухом. Та в ответ потерлась щекой и спрыгнула вниз. Кошка была разочарована тем, что ее напарница уделяла столько ненужного внимания поведению Хьюго, но понимала, что для нее это было важно.

«А что же испытываешь ты, ящер?»

Кошка запрыгнула на стол и, подойдя ближе к Хьюго, села, обернув лапы пушистым хвостом. Дракон сосредоточено сидел, пытаясь починить походный котелок. Борзая уставилась на него, стараясь уловить его настроение.

«Раздражительный, огорченный и испуганный».

Что ж, по крайней мере, чувства дракона ей были понятны.

«Да, он не чувствует вины за произнесенные слова, ну разве что самую малость. Но он напуган, он боится — боится не ее способностей. Ему беспокойно за нее, ведь… да, ты ведь никогда не сможешь разлюбить ее, верно? Кем бы в этой жизни она не была. Тем хуже для тебя, чудак».

Борзая тяжело вздохнула, отогнав от себя эмоциональную тяжесть дракона. От Хьюго этот тяжелый вздох не укрылся, и он пристально взглянул на кошку, прищурившись. Та демонстративно зевнула и принялась невозмутимо вылизывать грудку, будто бы говоря этим: «Да, я читала твои чувства, так что просто смирись и не думай, что поймал меня — я вовсе не пыталась это скрыть».

Когда ей надоело демонстрировать Хьюго свое превосходство, она спрыгнула со стола. Борзая устроилась на полу, поближе к напарнице, и принялась за умывание, время от времени поглядывая на остальных. Биара хотела о чем-то заговорить с Хьюго, но никак не могла придумать достойного предлога. В конце концов она неуверенно начала:

— Знаешь, мне кажется весьма странным то, что ты не в курсе подробностей насчет моего визита в Сивилию. Не пойми неправильно, Хьюго, однако ты никогда не стал бы выполнять чьи-либо приказы просто так. А потому и не стал бы разыскивать меня, а затем сопровождать в Сивилию, не разузнав при этом никаких подробностей.

Борзая прищурено взглянула на дракона. Она шкурой чувствовала волны смятения, исходящие от Хьюго. В каком-то смысле кошка даже сочувствовала ему. Еще бы, находиться рядом с девушкой, которую когда-то любил.

«Ведь она кажется столь непохожей, но одновременно такой родной и близкой, будто бы знаешь ее наизусть. Она никогда не делает то, что ты от нее ожидаешь, но вот, когда бдительность твоя ослабла и ты начинаешь воспринимать ее как совершенно другого человека, Биара говорит что-то такое, чего о тебе не может знать никто посторонний. Остается лишь ломать голову: откуда она это узнала?»

Борзая фыркнула, поскребшись за ухом.

«Незавидная у тебя ситуация, ящер, ох незавидная».

— Теперь Сивилия является столицей Королевства. Раз тебя желают видеть именно в ней, значит здесь не обошлось без вмешательства королевской семьи, — наконец произнес Хьюго, не отрываясь от своего занятия.

Кошка лениво зевнула, а затем и вовсе потянулась. Здесь становилось ужасно скучно. Она выбежала из комнаты в поисках занятия поинтереснее, нежели сидеть и наблюдать за бессмысленными ссорами двоицы.

«Совсем раскисли. Им нужна хорошенькая встряска, что приведет чувства и мысли в порядок», — подумала кошка, оказавшись на улице. Тогда Борзая еще не могла предвидеть то, что вскоре она очень пожалеет об этой мысли. Потеря близкого друга была лишь первым шагом в том нелегком пути, что лежал перед ее напарницей.

Розовая жемчужина Королевства

— Его Величество, король Зентар Златогривый!

Все присутствующие встали, выказывая уважение вельможе. Король Зентар кивнул гостям и гордо прошествовал к небольшому, но красивому трону, стоявшему чуть поодаль. Он был статным невысоким мужчиной с длинными светлыми волосами и короткой пышной бородой. Лицо его пересекали продолговатые шрамы, полученные в многочисленных битвах, а одет король был в латные доспехи. Длинный серебристый меч с изображением льва на гарде дополнял образ, привнося в него суровой воинственности. Как только его Величество сел на трон и в зале воцарилось краткое мгновение спокойствия, Биара обернулась, желая осмотреть присутствующих.

Едва они миновали врата Сивилии, назвав цель своего визита капитану стражи, их тут же доставили в королевский дворец, в котором по занятному стечению обстоятельств как раз происходило официальное мероприятие с участием всей королевской семьи. Позже Биара узнала, что принимали послов южного государства Андор-Нау, что появились уже после того, как она покинула церемонию.

Слуга, которому их вверил капитан возле ворот во дворец, проводил путников в огромный зал, служащий для различных церемоний. Там он их и оставил со словами: «Подождите здесь, скоро за вами придут». Биаре и Хьюго ничего не оставалось, кроме как покорно ждать, попутно наблюдая за началом церемонии. Борзая, согласно привычке, исчезла, как только они прошли на территорию замка. Малойкльер предпочел затеряться где-то в королевских садах, нежели присутствовать на церемонии.

— Ее Величество, королева Иморен! — выкрикнул красиво разодетый герольд, представляя гостям жену короля.

Теперь на всеобщее обозрение явилась женщина. На ее походку и стан залюбовался даже Хьюго, ранее проявлявший полное безразличие к происходящему вокруг. Величественно поднятый подбородок, прекрасная фигура и острые черты лица — Иморен просто идеально подходила на роль королевы, коей и являлась. Бесстрастное лицо было невероятно красивым и, как ни странно, легкая надменность никак не портила ее красоту. Она выглядела именно так, как подобает королеве — холодно, но не отстраненно. Биара в немом восторге смотрела на этот воплощенный идеал женственности и власти.

Ее Величество заняла место рядом с мужем — на втором троне. При этом красивое и не вычурное перламутровое платье блеснуло в разноцветных лучах солнца, проникающих в зал сквозь витражное стекло, пуская крохотных зайчиков и переливаясь теплыми пастельными тонами. Пустым оставался еще один трон подле королевы.

«Интересно, там будет сидеть их сын, юный принц? Неверное, с такими красивыми родителями, ребенок должен быть тем еще произведением искусства», — подумала Биара, с любопытством поглядывая вглубь зала, откуда выходили король с королевой.

— Ее Высочество, принцесса Азора Златогривая!

Все замерли в предвкушении, ожидая появления юной принцессы. Прошла минута, две… Дочь короля не появлялась. Гости стали встревоженно перешептываться, и лишь король с королевой соблюдали каменное спокойствие. Когда терпение присутствующих было на пределе, откуда-то со стороны зала, вероятно, из бокового входа для слуг, выскочила юная девушка.

— Принцесса Азора! — облегченно огласил герольд.

Отдышавшись после бега, принцесса театрально поклонилась гостям и быстрым шагом направилась к своим родителям. На поясе Азоры висели кожаные ножны, вот только рукоять меча со столь далекого расстояния было трудно рассмотреть. Зато броню, подобную той, что носил ее отец, было видно неплохо: созданный специально для нее доспех не звякал и не скрипел при малейшем движении, почти никак не ограничивая свою владелицу в передвижении. Принцесса Азора уверенно шла, не выказывая даже малейшего дискомфорта, что мог причинять ей доспех. Каждая пластина была выгравирована во всевозможные абстракции, переплетения и фигуры, а по центру, на грудной клетке, красовалась рельефная морда оскаленного льва.

Когда с любованием доспехами августейшей особы было покончено, Биара наконец переключила внимание на лицо девушки, желая до малейших подробностей изучить черты принцессы Королевства. Хоть расстояние было достаточное, она без труда различила золотую копну волос и веселый огонек, играющий в темных глазах королевской дочери. Некоторое время Биара не желала верить в свою догадку, но как только принцесса что-то ответила присутствующим, она узнала голос, и места для сомнений более не оставалось — принцесса Азора была той самой девушкой, что повстречалась ей в порту города Сильдорфа.

* * *

«Быть того не может!» — думала Биара, идя следом за дворцовым слугой. Она еще раз вспомнила юную принцессу. Невысокого роста, лет девятнадцати, с вьющимися золотисто-русыми волосами и карими глазами — точно так же выглядела странная девчушка, защитившая их от стражей в серых туниках.

«Что же принцесса могла делать в Сильдорфе, да еще и при столь странных обстоятельствах? Неужели Азора была там совершенно одна?»

Биара находилась в полной растерянности. Все становилось слишком странным в этом месте.

— Вы мне не напомните: куда мы сейчас направляемся? — рассеяно спросила она во второй раз у слуги, торопливо шагавшем перед ней.

— Я веду вас на собрание в Лунную башню. Ради этого, собственно, вы и прибыли в Сивилию.

— Точно…

Хьюго оставил ее, как только пришел один из слуг, намереваясь провести их во временные покои. Едва они тихонько покинули зал посреди церемонии, дракон заявил, что у него есть дела и он явится непосредственно на собрание. А потому Биара осталась одна в огромной комнате, оббитой шелком и гобеленами. Все указывало на то, что принимали ее здесь как весьма почетного гостя. Впрочем, долго наслаждаться всей этой роскошью в одиночестве она тоже не смогла, потому как вскоре в дверь постучал еще один слуга, сообщив, что вот-вот начнется собрание, и он намерен проводить ее.

Времени хватило лишь на то, чтобы переодеться в самую красивую рубашку изо всех имеющихся: бордового цвета выдержанного вина с золотой вышивкой, что извивалась вдоль рукавов и широкого воротника, открывающего ключицы. Парадных штанов, как и туфель, у нее не было, поэтому пришлось остаться в чем была, разве что сапоги Биара успела почистить от налипшей на них грязи.

Они вошли в высокую узкую арку, что проводила внутрь серого коридора, вдоль стен которого возвышались каменные монументы. Необычные скульптуры в виде грифонов, мантикор и даже виверн с гидрами наводили одновременно восхищение и ужас своими свирепыми мордами. Мышцы под каменными шкурами выпирали, демонстрируя невероятную мощь этих созданий. Биара на ходу рассматривала их и диву давалась — настолько реалистично выглядели грозные статуи.

— И много в вашем замке столь необычных скульптур?

— О нет, миледи, Сумрачный коридор — это малая часть достопримечательностей дворца Сивилии. Сейчас вы лицезрите работы одного из величайших мастеров архитектуры и искусства — Гленвиля Дальнозоркого. Его так называли, потому как этот человек был в свое время истинным творцом — он умел видеть то, чего другие попросту не замечали. Именно его работы стоят сейчас вдоль стен Сумрачного коридора. Согласитесь, эти существа навеивают на вас жуть и чувство опасности? Лишь Гленвиль сумел выточить из серого мрамора столь устрашающие скульптуры. Каково величие, запечатленное в этих существах! Творец будто бы передал именно те ощущения, которые можно почувствовать, ознакомившись с жестокими качествами этих тварей.

Биара продолжала молча разглядывать серые изваяния, а ее рассказчик продолжил:

— Некоторые называют этот коридор «Проходом Равилион». У древних народов она была богиней тьмы, любовницей бога смерти Даддриса. За некоторыми поверьями, именно эти безобразные создания были созданы темной владычицей, готовые сеять хаос и проливать кровь. Поскольку Гленвиль Дальнозоркий был выходцем южных стран Дауэрта, где культ Равилион весьма популярен, предполагают, что его задумкой было изобразить ее зверинец.

Биара остановилась напротив странного существа, напоминающего полуженщину-полуптицу. У статуи был женственный силуэт, покрытый шерстью вперемешку с перьями. Сильные задние лапы были похожи на птичьи, с длинными загнутыми когтями. Передние же заменяли крылья — прекрасные птичьи крылья, сплошь покрытые заостренными перьями. Изящное женское личико было изменено под хищный манер: глаза у существа походили на совиные, а нос заострен на подобии птичьего клюва. Прекрасное человеческое лицо обрамляла корона из перьев. Вероятней всего, статуя изображала гарпию. Хищница раскинула крылья в гневном жесте, впиваясь длинными когтями в кусок мрамора, из которого была вытесана.

— Вы еще не видели главной достопримечательности Сумрачного коридора, миледи. Пройдемте за мной, я покажу…

Биара с нескрываемым любопытством направилась следом за слугой. Они миновали еще несколько серых статуй. Девушка подметила, что все одиннадцать изваяний ни разу не повторялись. Каждое из них изображало какое-то новое существо. Встречались даже такие звери, которых она попросту не могла узнать. Коридор в конце расширился, образовывая небольшой зал с чем-то посредине.

— Главной композицией этой коллекции был вестник кошмаров — дракон из черного мрамора.

В самом центре стояла огромная статуя метров пять в высоту. Большой темный дракон, полулежащий на темном камне, глядел на присутствующих безумным хищным взглядом, оскалив пасть. Каждая чешуйка на его теле была отчетливо видна, каждый коготь впивался в камень, на котором он сидел. Рога чудовища были остры, а шипы на хребте выпирали подобно смертоносным клинкам.

— Самым чудовищным творением Равилион считается дракон.

Никогда прежде Биара не встречала ничего подобного. Раньше она видела драконов, притом, самых разных, однако Это было чудовище. Черный дракон словно отображал самые страшные, жестокие и хищные стороны этих крылатых созданий. Казалось, в любой момент он может зашевелиться и растерзать тебя на части. Одним только взглядом дракон вводил свою жертву в оцепенение, лишая способности двигаться. Сложно было поверить, что кто-то мог создать настолько правдоподобное и животрепещущее творение.

«Неужели все драконы столь ужасны? Значит ли это, что Хьюго тоже может быть таким?» — спросила себя Биара, разглядывая темную статую. До сих пор эти существа вызывали у нее восхищение, но сейчас она была в смятении. Словно узнала о каком-то страшном преступлении человека, которому доверяла.

— Знаете, раньше подобные статуи были предметами пыток во многих дворцах, — прервал молчание слуга. — Приговоренного запирали в холодном помещении, заставленном такими вот изваяниями. Зачастую, несчастные попросту сходили с ума.

Он замолчал, наблюдая за эффектом, который удалось произвести на Биару. Встретив непонятную ему тоску на лице девушки, он вдохнул, встрепенулся и вновь засеменил вперед, обойдя статую дракона. — Нам пора, миледи!

Биара молча отправилась за ним, с большой неохотой повернувшись к каменному дракону спиной. Ей казалось, что он в любую минуту может наброситься сзади. Даже когда они вышли к лестничному пролету и поднялись на этаж выше, девушка по-прежнему ощущала на себе кровожадный взгляд хищника.

«Неужели и Хьюго может быть таким, как та статуя?» — продолжала спрашивать она себя на протяжении оставшегося пути. «Я видела в нем доброго друга, но что, если он притворяется таким лишь для меня?»

«…нет, ну что за глупости», — тут же мысленно одернула себя Биара. — «Как я смею так скверно думать о нем? Это ведь Хьюго, тот самый Хьюго, что стал моим близким другом за то короткое время, что мы провели вместе. Неужели можно сомневаться в нем?»

«А почему ты считаешь, что ваша «дружба» — весомый повод доверять ему теперь?» — неприятно возразил внутренний голос. «Прошло много времени, и даже если для тебя это было каких-то шесть лет, то в мире дракона миновало намного больше времени! Ты хоть представляешь себе, сколько всего могло измениться?»

«Многое», — ответила она самой себе. «Очень многое, и я — лучший тому пример».

* * *

— Рад приветствовать на закрытом собрании Мильвано-ду-Синё^[4]! — обратился к Биаре один из магов.

Это был полный лысый мужчина с пышной бородой и длинной темной мантией. Маг провел ее в помещение овальной формы, в которого стоял огромный стол, принимающий форму кольца. Посредине находился шар метром в диаметре, переливающийся всевозможными цветами, поддерживаемый в воздухе неведомо какими силами. К тому времени, как она пришла, за столом сидело немало приглашенных гостей, хотя некоторые стулья все еще пустовали. Среди собравшихся Биара сразу же узнала короля Зентара Златогривого. Жена сидела подле него, равнодушно оглядывая присутствующих. Остальных гостей пока что было трудно разглядеть из-за царившего в помещении полумрака.

— Присаживайся, — без особого радушия в голосе промолвил еще один человек, подошедший к ней.

Он был высоким, хорошо сложенным и темноволосым, вот только пренебрежительные нотки в его голосе сразу вызвали у Биары неприязнь.

— Мог бы и не просить, — равнодушно пожала плечами она, демонстративно рассевшись на предложенном кресле.

Темноволосый маг окинул ее безразличным взглядом и, ничего не ответив, прошел к своему месту у противоположного края стола. Как только он отошел, Биара сразу почувствовала неимоверное облегчение.

— Объявляю собрание открытым!

Девушка глазела по сторонам, бесстыдно рассматривая гостей. Первым на глаза попались эльф с благородными чертами лица, плечи которого покрывала шкура пятнисто оленя, и пара его темных собратьев: один с исполосованным от шрамов лицом, вторая — бледная эльфийка с татуировкой на правой щеке и белыми волосами. Далее она заметила Хьюго, сидевшего неподалеку от нее. Поскольку они все еще холодно держались друг с другом, Биара сдержанно кивнула дракону и сразу же перевела внимание на остальных гостей.

— Меня зовут Валтор, я помощник и ученик архимага. Прежде, чем мы начнем обсуждать что-либо, я обязан спросить нашу гостью, — обратился к публике темноволосый маг, после чего пристально уставился на Биару: — Есть что-либо, о чем бы ты хотела рассказать нам прежде, чем мы начнем собрание?

«О чем это, интересно, я должна им рассказать? Неужто Хьюго проболтался о моих способностях?»

Биара мельком взглянула на дракона. Тот спокойно сидел на месте, ничем не выказывая тревоги. Его уверенный вид придал ей смелости, и она обернулась к Валтору:

— Мне абсолютно нечего сказать тебе, достопочтимый ученик архимага, а также всем остальным уважаемым гостям данного собрания.

Валтор всем видом показывал, что не верит ни единому ее слову. В зале повисла неловкая тишина. Биара пренебрежительно смотрела на ученика архимага, а тот в свою очередь не отрывал от нее глаз. Казалось, проскочи между ними искра, то тотчас же вспыхнет пламя. Девушка очень хотела верить, что воздух вокруг нее не стал нагреваться, как это иногда происходило, когда она чересчур поддавалась эмоциям.

— Дорогая Биара, сегодня ты наша гостья. Прошу тебя простить моего ученика. Он не хотел тебя обидеть и уж точно не смел ни в чем винить. Иногда мы ведем себя резче, нежели сами того желаем, тем самым обижая наших собеседников. Что поделать, такова природа людей — все мы не без слабостей.

Сколько Биара не старалась, она никак не смогла разглядеть говорившего, потому как фигуру и лицо его скрывал полумрак, однако кое-что от нее все же не укрылось: «Он первый, кто назвал меня по имени! По моему настоящему имени!» Она украдкой покосилась на Хьюго. Дракона будто ледяной водой окатили: выглядел он крайне ошеломленным и растерянным. Ей очень редко доводилось видеть его столь уязвимым.

— Уважаемые гости, пора нам начинать собрание, — сказал все тот же голос. Присутствующие разом выдохнули. Говорившему удалось в один миг снять все то напряжение, что царило в зале по вине его ученика. — Достопочтимый магистр Флавикус, уступаю вам слово.

Один из магов — в длинной белой мантии с красивым золотистым орнаментом — встал, намереваясь произнести речь. Прежде, чем начать, он легко поклонился:

— Приветствую вас. Меня зовут Флавикус Аквим, я магистр Мильвано-ду-Синё, ответственный за безопасность и магическую нейтральность. В мои обязанности входит контроль независимых волшебников и расследование всяческих проявлений магии, выходящих за допустимые рамки.

Около луны тому назад ко мне пришел рапорт о крупном очаге темной маны на севере Дауэрта, в Пустошах. Целое поселение орков было уничтожено при помощи темной магии, след которой был четко различим. Поначалу подозрение пало на то, что массовое убийство мог учинить какой-то неучтенный орк с предрасположенностью к черной мане, которого гильдия чернокнижников по рассеянности не засекла ранее, однако представители темных магов уверили меня в том, что никакого неучтенного индивида они упустить не могли, а их методы выявления подобных существ крайне надежны. Причин не доверять нашим коллегам я не обнаружил, в чем архимаг меня поддержал — еще никогда нам не приходилось сомневаться в компетенции чернокнижников.

Спустя некоторое время нападение повторилось, на сей раз в чаще Нивнель-аб-Торук. Под удар попал один из оборонных эльфийских фортов — Альв-Талор. После этого к нашему расследованию подключились друиды, однако ничего нового совместными усилиями обнаружить так и не удалось.

Вывод один: нападение было совершено существом, способности которого выходят за грань нашего понимания темной маны. Однако, — и тут магистр сделал небольшую паузу, — однако… Уважаемый друид Нарус напомнил мне об одном событии, что он застал множество лет тому назад. Речь идет о формуле Вел-Тогура, позволяющей обрести способность к пониманию и управлению темной маной.

После этих слов все взгляды устремились на Биару, а сама она постаралась сохранить как можно более спокойный вид.

— На данный момент формула считается утраченной, однако вполне возможно то, что существо, воспользовавшееся ею, будет использовать магию не так, как это делают обученные чернокнижники — оно будет хаотично, масштабно и губительно осваивать темную ману, уничтожая все, что попадется на его пути. Поэтому у нас есть некоторые основания полагать, что нападения были совершены тем, кто не до конца владеет собственными силами. Именно потому мы были вынуждены пригласить сюда давнюю гостью, некогда связанную с тайной Вел-Тогура.

Уважаемая Биара, — теперь уже Флавикус внимательно уставился на девушку, — не могли бы вы рассказать нам в подробностях о событиях, что произошли во время вашего путешествия в Дауэрт и всему, что было связано с формулой Вел-Тогура?

— Но что именно вы хотите узнать о ней?

— Абсолютно все! — встрял кто-то из волшебников. — Никто не может знать лучше тебя о том, что произошло с формулой!

— Что же… — протянула Биара, собираясь с мыслями. — Как вам известно, Малисьерра сумела достать из моих воспоминаний формулу Вел-Тогура после собрания на скалах Совета, однако она не сразу смогла воспользоваться обретенными способностями. Лишь спустя некоторое время колдунья пришла в себя и поняла, как именно управлять темной маной.

Зная предусмотрительность Малисьерры, вероятней всего она стерла формулу из моего сознания, как только узнала ее сама — уж слишком она не хотела ни с кем делиться подобным могуществом. Позже мудрец Девятой Звезды, Оривиан, подтвердил мою догадку о том, что колдунья предпочла не оставлять ничего конкурентам, а потому являлась единоличной «владелицей» формулы чернокнижника. Не знаю, была ли у нее возможность передать эти знания еще кому-то до своей гибели, но отчего-то я очень в этом сомневаюсь — уж слишком велика была ее жадность.

— Как умерла Малисьерра?

— Ее погубила собственная магия. По каким-то причинам я стала обладать неуязвимостью перед ее колдовством, и заклинание колдуньи отскочило, угодив в нее саму, превратив в горстку пепла.

— Что это было за заклинание? — спросил Флавикус Аквим.

— Огненный шар.

После этих слов Биара незаметно покосилась на Хьюго. Тот едва напрягся, но так и не взглянул на нее.

— Ты бы смогла распознать магию, сотворенную при помощи формулы?

— Боюсь, что нет. Я не разбираюсь в магии этого мира.

— Но откуда тогда была твоя неуязвимость перед ней?

— Я не…

— Мудрый чернокнижник Вел-Тогур, — вновь раздался мягкий голос по ту сторону стола, — не просто запечатал формулу в кристалле. Вероятно, он наложил на него множество чар. Вполне в духе Вел-Тогура было наделить новоиспеченного владельца защитой к магии, что будет сотворена при помощи формулы. Предполагаю, что именно поэтому наша гостья была неуязвима перед темной колдуньей.

По залу прокатился глухой ропот. Никто не рисковал заговорить вслух. Когда все окончательно стихли, голос продолжил:

— Если мне не изменяет память, сегодняшнее собрание должно быть посвящено не только вопросу темной маны. В землях Дауэрта появилась еще одна необычная… аномалия, которую надлежит обсудить. Магистр Обрас Рув, не почтите ли нас честью?..

— Конечно!

На этот раз встал тучный маг. Пуговицы на его мантии с трудом сдерживали натиск, а ткань темно-бордовой атласной мантии нещадно натягивалась от малейшего движения. Магистру определенно стоило подыскать одежду на пару размеров больше.

— Меня зовут Обрас, я специализируюсь на изучении аномалий магического искусства, и в очередной раз хотел бы поднять вопрос антимагов, который все чаще заостряет на себе наше внимание. Не все маги изначально желали слушать меня и принимать во внимание масштаб возникшей проблемы, — на этих словах он бросил грозный взгляд на одного из представителей Мильвано-ду-Синё. — И вот теперь, когда угроза стала прямой и неконтролируемой!..

— Переходите к делу, Обрас, — нетерпеливо бросил король Зентар, впервые подав голос на собрании.

Магистр послал в сторону вельможи искрометный взгляд, однако повиновался:

— Мы все чаще сталкиваемся с появлением антимагов на этих землях. Многие из них — попросту напуганные обыватели, не контролирующие свои способности, однако некоторые быстро осваиваются и начинают использовать новоприобретенные силы в корыстных целях…

— О чем вы вообще говорите? — прервали говорившего темные эльфы. — Какие, во имя Равилион, антимаги?

— Антимагами мы прозвали тех, кто обрел необычайные способности, схожие с магическими, не имея при этом предрасположенности к магии.

Биара почувствовала, будто из нее вышибли весь воздух. Так значит, она не одна такая? В этом мире стали появляться люди, подобные ей?

— О каких «необычайных способностях» речь? — спросила королева Иморен.

— Зачастую это одно определенное умение: левитация, оживление рисунков, управление растениями и многое-многое другое.

— Растениями? — переспросил кто-то. — И вы правда считаете, что это представляет угрозу?

— К вашему сведению, при должном навыке, даже обладая талантом управления растениями, можно натворить много бед, — вступился за Обраса говоривший ранее магистр Флавикус.

— Раньше таких человек было от силы два-три на все Королевство, — продолжил Обрас. — Но теперь это число неумолимо растет, что-то словно пробуждает в людях эти способности. Судя по той информации, которую нам удалось раздобыть до этого момента, антимаги не используют ману, а потому природу их способностей мы понять не можем. Есть риск того, что как только антимагов станет больше, они начнут представлять угрозу для обычных жителей Дауэрта.

— Почему вы решили, что антимаги станут представлять угрозу? — неожиданно для присутствующих и самой себя встряла Биара. Все собрание уставилось на нее, и девушка вынуждена была продолжать: — Я хочу сказать… Магистр Обрас, вы ведь сами сказали, что антимаги — это обычные жители Дауэрта, в которых стали пробуждаться подобные способности? Почему вы полагаете, что они будут угрозой? Ведь это точно такие же обитатели Королевства, как и вы.

Ее слова встретили пренебрежительными усмешками.

— Видите ли, моя дорогая леди, — обворожительно улыбнулся Обрас Рув, — все, что плохо изучено и чему мы не знаем, как противостоять — потенциально предоставляет угрозу. Пока не изучим природу их умений и не поймем, при помощи какой энергии антимаги делают то, что они делают, мы не сможем чувствовать себя безопасно.

Биара не могла поверить услышанному. Однако прежде, чем она успела что-либо возразить, голос подала темная эльфийка:

— Вы сказали, что эти способности стали проявляться у жителей Королевства, то есть — у людей. А как же насчет других рас?

— По не известным нам пока что причинам, антимагами на данный момент оказываются лишь представители человеческой расы, — пожал плечами Обрас.

Эльфийка удовлетворенно кивнула.

— Почему вы считаете, что человек без маны не может колдовать или что ему это умение нельзя штучно «привить»? — вновь подала голос Биара, не намеренная так просто сдаваться. От нее не укрылся предупредительный взгляд Хьюго, призывающий не иначе, как к молчанию, однако девушка не была намерена его слушать. — Неужели забыли о формуле Вел-Тогура? Его разработка как раз заключалась в том, что люди, не имеющие даже малейшей предрасположенности к темной мане, могли ею управлять.

— Вы размышляете совершенно рационально, дорогая моя леди, — тепло улыбнулся Флавикус, хотя в глазах его не было и тени улыбки. — Однако напомню вам, что тогда речь шла о том, чтобы привить человеку умение пользоваться и чувствовать темную ману, которая также оставляет свой след и которую опытные волшебники могут сразу разглядеть в человеке. Антимаги же колдуют при помощи энергии, которой мы не способны обнаружить. Потому-то в узких кругах это и прозвали «магией без маны».

— Хорошо, допустим, привычная мана здесь не при чем. Понимаю, для вас это кажется странным и необычным, однако что плохого в «волшебстве без маны»? Разве все антимаги использовали свои способности в негативных целях?

— Не все из них, — процедил Валтор, непонятно отчего решивший встрять в разговор именно сейчас.

— Тогда что же в них плохого? — не унималась Биара.

— То, что с появлением этих людей наше мироустройство может прийти в упадок!

— Возможно, эти странные явления каким-то образом могут повлиять на всех нас, — предположила Иморен. — В особенности, если антимаги почувствуют свободу и начнут злоупотреблять своими силами.

— Сильно сомневаюсь, что все бедствия Дауэрта будут зависеть от этих людей, — упрямо возразила Биара.

— Хочешь сказать, что нам не о чем беспокоиться? — требовательно поинтересовалась у нее темная эльфийка. В бледном свете, источаемом странным шаром посредине стола, стал различим цвет ее глаз: бледно-розовый. Татуировка на щеке слегка подрагивала.

— Ну, я… — девушка запнулась, не зная, что ответить.

Она уже и сама не понимала, кого больше пытается защитить: себя или остальных антимагов? А возможно, это Дауэрт стоит защищать от них?

— Насколько я помню, — пришел ей на выручку Хьюго, — вы собрались здесь не ради выяснения мнения… Биары на этот счет. Нулгорей, вы не поделитесь с нами своим мнением?

Дракон повернулся в сторону затемненной части стола, из которой в самом начале раздался примиривший всех голос. Какое-то время ничего не происходило. Биара с любопытством уставилась на темный силуэт подле короля Зентара. Наконец почтенный маг Королевства поднялся так, что бледный лучик света упал на его лицо.

Архимаг был высоким темнокожим мужчиной средних лет со спокойным взглядом и серебристо-седыми короткими волосами. Он оказался одет в синюю мантию, вдоль рукавов которой были вышиты золотыми нитями разнообразные растения, цветы, а также полумесяцы со звездами. Что необычно — за поясом архимага отчетливо угадывались очертания тонкой сабли, хотя маги зачастую не использовали холодного оружия, максимум — небольшие кинжалы и короткие обоюдоострые мечи. Глава Мильвано-ду-Синё какое-то время молча изучал гостей, не забыв при этом задержать свой взгляд на Биаре.

— Прошу прощения, дорогие гости и коллеги, — промолвил он низким, приятным голосом. — Мне кажется, что наша с вами обстановка на данный момент чересчур туманна.

Архимаг хлопнул в ладоши. Отовсюду раздался звук вспыхнувших свечей, что начали постепенно загораться вдоль стен зала. В помещении стало ясно и светло. Довольно потерев ладони, Нулгорей уселся обратно в свое кресло.

— Позволите мне продолжить? — спросил он гостей.

Никто, естественно, не возражал.

— То, чем с нами сегодня поделились магистры Флавикус и Обрас, а также достопочтимая гостья Биара, непременно значимо. Теперь у нас есть множество новой информации, над которой стоит поразмыслить. Уверен, каждый из вас должен обдумать услышанное за сегодня, ну и я, конечно же, не исключение.

Наданный момент могу сказать лишь, что против антимагов не будет устраиваться никаких облав и охоты, как могло показаться некоторым из вас, — при этих словах он на долю мгновения взглянул на Биару. — Мильвано-ду-Синё уважает права всех живых существ, сколь бы странной и необъяснимой их природа нам не казалась. Уверен, присутствующие здесь правители поддержат мое мнение.

Король и эльфийский друид согласно кивнули. Темные эльфы предпочли сделать вид, что не услышали сказанного.

— Что же касается проявлений темной энергии, то единственное, что мы пока можем сделать — объединить свои силы с чернокнижниками и рука об руку изучать места преступлений с целью найти какие-либо подсказки и предотвратить следующий удар.

До сих пор молчавший темный эльф с небрежно накинутым на голову широким капюшоном кивнул, соглашаясь со словами архимага. Только теперь Биара поняла, что все это время на их собрании присутствовал чернокнижник. В привычном для своего ремесла стиле — тихий и незаметный.

На некоторое время в зале воцарилось блаженное молчание, прерываемое тихим гудением волшебного шара посредине.

— Миледи Биара, вы не встречали за время своего путешествия ничего странного? — внезапно спросил архимаг.

Девушка ошеломленно уставилась на Нулгорея.

— Что, простите? — от волнения она сжала руки в замок. — О каких странностях речь?

— Все, что вы посчитаете таковым.

— Если это считается странным, то на нас напало трое эльфов неподалеку от земель Ямбриела…

— Судя по всему, наемники, — уточнил Хьюго.

Нулгорей кивнул. Единственное, чего опасалась Биара, так это просьбы подробней рассказать о том, как они сумели прогнать нападавших. Пришлось бы много врать, а в зале сидело столько пронырливых лиц, включая самого архимага, что ее вранье было бы мигом раскрыто.

— Кто мог их подослать? Ведь я более не представляю абсолютно никакого интереса здесь, в Дауэрте, — спросила она, надеясь перевести внимание собрания на другую проблему.

— Поверьте, миледи, вред вам хотели бы принести и впрямь многие. Вопрос в том: кто готов ради этого рискнуть?

Биара облегченно вздохнула — архимаг явно не был более намерен говорить, а значит, и врать ей не придется.

— Как же вы сумели отразить атаку троих обученных эльфийских наемников, не получив при этом ни единой царапинки? — осведомился молчавший долгое время Валтор.

«Вот же приставучая пиявка!»

— Кто тебе сказал, что мы не получили ранений? — прозвучал холодный голос Хьюго.

Он встал со стула, упершись здоровой рукой о край стола, от чего тот жалобно скрипнул. Вторая у него все еще была перебинтована. Валтор оказался тоже не промах — он ответил дракону смелым взглядом, скрестив руки на широкой груди.

— Каким образом, позволь узнать, вы прогнали наемников?

— А как волк разрывает кроликов? Представь, что в образе волка был дракон.

Валтор некоторое время не сводил с него взгляда, но в конце концов вынужден был согласно кивнуть.

— Похоже, мы зря потревожили вас, миледи, приглашая в Сивилию, — произнес король, обращаясь к Биаре. — Приносим извинения за принесенный вам и вашему другу ущерб. Я приглашаю вас пробыть в замке еще два дня. Послезавтра у нас намечается бал в честь праздника Восьми Королей^[5]. Вы очень почтите меня и мою семью своим присутствием. После Стражи света перенесут вас обратно в ваш мир.

Девушка согласно кивнула:

— А еще, будьте добры, превратите моего малойкльера обратно в рысь — буду невероятно признательна.

Слеза дракона

Просторная комната дворца отзывалась эхом на малейший звук. Солнечный свет пронзительно освещал стены с прекрасной росписью в виде разнообразных растений и стеблей плюща, «опутывающих» комнату. Посредине стоял Валтор, сосредоточено хмурясь. Он смотрел на рисованные цветы, словно те помогали ему что-то вспомнить.

— Отлично, я подобрал нужное заклинание, — наконец проворчал он, оборачиваясь к Биаре.

— Все получится? Моя кошка точно не превратится в жабу? Не пойми неправильно — не то, чтобы я недооценивала твое магическое искусство, однако малойкльер в виде лягушки мне мало чем поможет, — она состроила самое невинное выражение лица, на которое только была способна.

— Нет, она не превратится в жабу, — с деланным спокойствием отвечал Валтор.

Его серые глаза с откровенной неприязнью глядели на девушку, а скулы едва подрагивали.

— Тогда скорей приступим! — поторопила Биара.

— Не смею задерживать, — процедил волшебник, тряхнув темными волосами.

Он повернулся к Борзой, стоявшей недалеко от него. Отойдя на небольшое расстояние, маг вытянул вперед обе руки. Биара попятилась, чувствуя, как сильно переживает из-за предстоящей процедуры. Сама же Борзая нетерпеливо скребла когтями по деревянному полу. Вздохнув, Валтор начал произносить заклинание.

Поначалу ничего не происходило. Кошка прищурено смотрела на мага, не двигаясь. Постепенно из его рук стало появляться бирюзовое свечение. Свет потянулся к малойкльеру, окутав легким голубым мерцанием. Биара слышала, как сильно колотится ее сердце по мере того, как волшебный туман стал развеиваться. Сквозь светлую дымку виднелся маленький кошачий силуэт.

«Ничего не получилось!» — с досадой подумала она, рассматривая кошку, которая ни капли не изменилась.

Борзая не двигалась, замерев на месте подобно изваянию. Биара хотела к ней подойти, но остановилась в изумлении: пространство вокруг кошки стало мерцать, а затем и вовсе поплыло. Напарница превратилась в сплошное темно-бурое пятнышко, постоянно подрагивающее и расплывающееся — будто ее отгородили от остальных толстым кривым стеклом. Постепенно пятнышко стало увеличиваться. Оно то принимало какие-то черты, то опять их теряло, расползаясь вширь и ввысь. Когда в размытом пространстве бурая клякса выросла до размеров среднестатистической рыси, Биара с облегчением обнаружила у той наброски лап, затем стал вытягиваться круп и вот, пятнышко начало походить формой на рысь, только вот все еще размытую. Пространство в последний раз задрожало, как студень, и приняло свой прежний для человеческого глаза вид.

Теперь перед ними стояла полноценная рысь.

«Раз, два, три, четыре — так, лапы на месте, хвала небесам. Идем дальше: один хвост, одна голова, две пары ушей. Да, вроде как все на месте», — мысленно подсчитала Биара, быстро осмотрев питомицу.

— Ну я тебя и откормила! — хихикнула она, заметив округлившееся брюхо кошки.

Как и раньше, рысь была около метра холке и осталась такой же, как ее помнила Биара: бакенбарды гордо свисали с круглых щек, кисточки на ушах радостно подрагивали, а хвост был похож на небольшую мохнатую муфту. Борзая довольно зарычала, ткнувшись мордой в Биару. Девушка погладила зверя, любуясь ее густой и мягкой шерстью: темно-коричневой с рыжими подпалинами. Короткий хвост был с готовностью поднят вверх.

— У тебя очень красивый малойкльер, — сказал Валтор, любуясь кошкой.

Он восхищенно рассматривал сильный круп зверя со странной, глуповатой улыбкой. Биара удивленно взглянула на мага, который раньше казался ей противнейшим человеком — но не мог ведь противнейший человек так искренне восторгаться ее кошкой. Борзая подошла к Валтору и благодарно потерлась о него лбом. Маг в тот же миг смутился и, облачившись в свое привычное безразличие, бросил что-то короткое на прощание, стремительно зашагав прочь.

— Эй, постой! — окликнула его девушка.

— Чего тебе еще?

— Как ты это сделал? Просто, все выглядело так… необычно. Что за заклинание ты применил?

Коротко вздохнув, маг вновь подошел к ней.

— Видишь ли, благодаря тому, что твой зверь не простой, а является малойкльером, он не до конца существо физическое. Я бы даже сказал, что материальный он только потому, что этого требует мир подобный этому — далеко не все они такие.

— То есть мир влияет на то, как выглядит малойкльер?

— Нет, не совсем. Ах, забудь о мирах, это было плохим примером для объяснения.

Валтор задумчиво потер виски. На протяжении некоторого времени ученик архимага молчал, пытаясь что-то придумать. Биара не смела его отвлекать.

— Знаю! — с энтузиазмом воскликнул он. — Твой друг, дракон-оборотень. Хьюго, или как там его зовут…

— Хьюго, — подтвердила Биара.

— Вот, он ведь как облик меняет? Ты видела это?

Она согласно кивнула.

— Значит, ты знаешь, что происходит это не от трансформации тела — ведь оно не изменяется никак физически: шипы не отрастают, кожа не превращается в чешую. Но! — он поднял указательный палец к верху. — Но, происходит нечто иное с ним. Как ты это опишешь?

— Как? Вот передо мной стоит Хьюго, но не успела я моргнуть глазом, как на его месте уже алый дракон огромнейших размеров.

— Именно! Ты не можешь уследить за переменой, так ведь? А это оттого, что он попросту принимает из одной физической оболочки другую, изменяя само пространство. Это происходит в мгновение ока, так как у его сущности, грубо говоря, уже есть две заготовки: облик дракона и облик человека, а потому ей не надо тратить время на создание чего-то нового. Именно поэтому одежда никуда не пропадает после превращения: она все время была тут, просто сейчас мы видим его как дракона, а не как человека. Между прочим, только поэтому драконы-оборотни могут обращаться лишь тогда, когда уверенны в том, что места для этого хватит: иначе сущность рискует застрять между двумя физическими оболочками, что кончится для нее плачевно.

Природа малойкльеров же уникальна: они могут взаимодействовать абсолютно со всеми мирами и принимать удобный для них облик, создавая его на свое усмотрение. Потому они не просто волшебные звери, как считает большинство невежд в этом и других мирах. Малойкльеры что-то вроде существ на уровень выше нас с тобой, так как мы не можем выбирать и самостоятельно создавать себе физические оболочки.

А вот драконы-оборотни являются чем-то посредине — с одной стороны, они могут выбирать как им выглядеть, а с другой — им дано два облика, самостоятельно создавать новых они не способны.

— Объясняешь ты просто превосходно, признаю. Мне очень даже все понятно теперь, только вот ты не ответил на вопрос: почему Борзая не смогла поменять себе физическую оболочку, когда вернулась в Дауэрт?

— Хм… Думаю, это оттого, что ее прошлая оболочка в виде кошки вполне соответствовала этому миру, как и твоему прошлому. А без напоминания, она попросту забыла создать себе что-то новое.

— Что, Борзая, забыла обнулить переменные? — хохотнула Биара, потеребив кошку за ухом.

Поймав вопросительный взгляд Валтора, она отмахнулась:

— Не бери в голову. Юмор из моего прошлого мира.

* * *

Она находились в западном крыле дворца после того, как все утро обследовала живописный королевский замок. Прямо сейчас Биара стояла возле статуи огромного золотого льва. Это произведение искусства было делом рук все того же Гленвиля Дальнозоркого. Чем больше его работ она встречала, тем быстрее росло ее восхищение. Все творения мастера были поистине незабываемы.

Биара не могла оторвать глаз от спокойного и властного взгляда льва, который был не иначе, как королевским. В него Гленвиль сумел вложить все качества, свойственные великим королевским особам: в нем была твердая уверенность, но вместе с тем и расчетливое спокойствие. Глубокая мудрость и отвага. Величие, сильный характер, а также непревзойденная харизма и лидерство. Золотой лев — как символ Королевства — стоял, положив переднюю лапу на небольшой камень. В его фигуре застыли малейшие детали, каждый мускул замер, грива развевалась, а умный, слегка печальный взгляд был устремлен вдаль.

Кроме льва, в зале для приема послов были и другие достопримечательности: вдоль загородки второго яруса висело семь знамен, принадлежащих графствам Королевства, а по центру был огромнейший голубой гобелен с мордой золотого льва. Герб Королевства оказался соткан из бархата, зверь вышит нитями, а некоторые элементы на нем были украшены драгоценными камнями.

— А ведь снаружи есть куда более интересные места, чем здесь, в замке, — раздался чей-то голос сверху.

Биара недоуменно оглянулась, однако так никого и не обнаружила — в зале было пусто.

— Я здесь!

Она снова завертела головой, пытаясь определить говорившего. Им оказалась маленькая фигурка на втором ярусе, стоящая возле королевского герба. Что самое интересное, окликнувший ее оказался никем иным, как принцессой Азорой собственной персоной.

— Что вы… — Биара не закончила предложение, так как юная наследница уже не слушала.

Ее Высочество махнула рукой, уцепившись руками за герб.

«Что она собралась делать?»

Принцесса какое-то время стояла на месте, а затем легко оттолкнулась, перепрыгнула через загородку и повисла на знамени. Ткань угрожающе натянулась, однако выдержала Азору, которая немедля соскользнула вниз. Едва она спустилась, Биара тут же подбежала к ней.

— Принцесса!

— Это я, — отозвалась Азора, обтряхивая одежду.

В отличие от доспеха, в который она была облачена на церемонии, новые одежды оказались изготовлены из дубленой кожи: военная куртка и хлопковые штаны с кожаными вставками. Совершенно никакой королевской атрибутики на принцессе не присутствовало — встреть ее сейчас Биара на улице, то ни за что бы не догадалась, что перед ней наследница престола.

— Разве этот гобелен предназначен для спуска вниз? — после небольшой паузы спросила девушка, недоверчиво рассматривая принцессу.

— Ну, разве что для нахальных королевских особ вроде меня. Как, между прочим, тебя все-таки зовут?

— Можете звать… Биарой.

— Отлично! Меня зови Азорой, — принцесса радостно потерла ладони. — Не составишь компанию? У меня были кое-какие дела на рынке, заодно и прогуляемся. Говорят, нынче у торговца Балмока можно подобрать роскошную броню!

* * *

— Знаешь, принцесса, когда ты говорила о «делах» на рынке, я наивно предполагала, что речь идет о простой сделке или чем-то в этом роде. Объясни мне: зачем мы взяли коней на рынок, в котором трудно протиснуться не то, что всаднику, но и обычному человеку. Даже гному!

— Ох, Биара, не ворчи.

Они пробирались через городской рынок, сплошь запруженный жителями города и приезжими странниками. Удушливая жара, запах навоза — все как на подбор. Биара вздохнула, покрепче стиснув узду. Азора зачем-то решила притащить сюда двух лошадей: свою поджарую кобылку рыжей масти по имени Белка и врученного Биаре высокого гнедого жеребца с мелодичным именем «Веселый Принц». И вот, теперь девушки пытались пробиться сквозь толпу, ведя под узду двух лошадей. К счастью, оба коня оказались спокойными, а потому лишь недовольно фыркали и время от времени пинали всадниц мордами в спины, чтобы те шли быстрее. Когда Принц в очередной раз подтолкнул Биару, она не выдержала:

— Азора!

— Что?

— Сколько можно? Мы уже минут двадцать топчемся на одном и том же месте! Не хочешь применить свои королевские привилегии и расчистить нам путь?

Казалось бы, какая фамильярность при общении с августейшей особой? Однако принцесса не возражала — напротив, она всячески пыталась наладить с Биарой товарищеские отношения, и пока ей это весьма успешно удавалось.

— Это нам ни к чему, — пожала плечами Азора, продолжая бодро протискиваться мимо людей, как ни в чем не бывало.

Через каких-то полчаса они добрались до лавки купца, продающего редчайшие подвиды всевозможных доспехов. Там Биара подобрала себе отменную походную броню под бдительным присмотром принцессы. По итогу она обзавелась кожаной курткой с металлическими вставками^[6] посредине. Для низа девушка, как обычно, выбрала хлопковые брюки с кожаными вставками для верховой езды, а поверх них — высокие сапоги из мягкой кожи. Расплатившись за все это недешевое снаряжение монетами, заранее утащенными из кошелька Хьюго^[7], Биара поинтересовалась у Азоры:

— Это все, или ты намерена снова пытать меня душными улицами и темными лавчонками?

— Зависит оттого, что бы ты хотела повидать в нашей скучной столице, — пожала плечами Азора. — Я предпочитаю обозревать ее немного с другого ракурса…

* * *

Очередной осколок черепицы прорезал знойный предсумрачный воздух, со звонким стуком приземлившись на ближайшую крышу. Парочка потревоженных ласточек выпорхнула из гнезда и полетела куда-то в сторону моря. Нащупав очередной обломок рукой, Биара метнула его в том же направлении, безразлично наблюдая за неуклюжим приземлением на карниз.

Они сидели на крыше одной из башен королевского дворца, наблюдая за тем, как солнце медленно тонет в волнах омывающего замок моря. Сивилию не просто так нарекли «розовой жемчужиной» — это был прекрасный город с огромным замком из нежно-розового камня, подле которого плескались волны Восточного моря. Чайки парили вокруг крыши дворца, постоянно переругиваясь между собой. Девушки расположились таким образом, чтобы видеть одновременно море и утопающий в закатных лучах город.

— Говоришь, я часто хмурюсь? — переспросила Азора, задумчиво рассматривая небольшие крестьянские поля, находившиеся за территорией города.

— Постоянно, — утвердительно кивнула Биара. — Частенько стоишь и хмуришься не пойми от чего: будь то ослепительные лучи солнца или же невеселые раздумья о бремени королевского отпрыска.

Азора хохотнула, но удержалась от ответа.

— Послушай, принцесса, а отчего ты единственная дочь в королевской семье? Разве королям не положено иметь много детей, а тем более — сыновей, как наследников и защитников рода?

— А ты имеешь что-то против королевы-наследницы?

Биара на мгновение всполошилась, обдумывая, не сказала ли она чего лишнего, однако принцесса вскоре сама же нарушила запавшее молчание:

— Ныне Королевство погружено в войны. Сегодня орки с севера, завтра кентавры захотят отстоять территории близ Когтя Сабрава. А того и гляди, нагрянет сам император Андор-Нау, требуя отдать ему южные города вроде Чопр-сан-аб или же Майсаро. Хотя, пожалуй, как раз-таки Майсаро они заполучат без боя: Королевство даже доплатит за это.

Так уж получилось, что я являюсь единственным ребенком в семье. Видишь ли, времена нынче другие: мало кому есть дело до того, возглавит Королевство мужчина или женщина. Сейчас не до церемонных привилегий. Всем нужен сильный лидер, а разбираться, что у него под кольчугой, занятие неблагодарное.

Обе замолчали, глядя на алый закат: на то, как солнце медленно погружается в сине-зеленые воды спокойного моря. Биара никогда не была большой поклонницей морских пейзажей, предпочитая им горы и лес, но сейчас, глядя на всю эту красоту, она решила всерьез пересмотреть свои взгляды.

Неподалеку от них на красную черепицу приземлились две чайки, принявшись сражаться за небольшую рыбешку. Наблюдая за ними, она неумышленно перевела взгляд на Азору. Та сидела, сосредоточенно вглядываясь в закат. Ее серьезный, нахмуренный взгляд совершенно не походил на то, как могла бы выглядеть принцесса.

— Знаешь, ты не особо-то смазливая, как для королевского отпрыска, — озвучила Биара свою мысль. — И как тебя только замуж собираются выдавать?

— К счастью, у моего отца пока что слишком много проблем, и нет времени на то, чтобы помышлять о моем замужестве, — улыбнулась Азора. — Не хватало мне только жадного и бестолкового герцога в мужья! Нет уж, лучше я буду одиночкой, чем выйду за кого попало. Тем более, что в руках этого человека окажется власть над всем Королевством.

— Одиночество — это, конечно же, хорошо, — задумчиво протянула Биара, — однако намного лучше, когда рядом есть чьи-то сильные плечи, на которые можно положиться.

На мгновение перед ее глазами появился образ Хьюго.

— В Дауэрте смело положиться можно лишь на собственный меч, — снисходительно фыркнула принцесса. — И уложить с его помощью многих противников.

На это Биара ничего не ответила.

Город понемногу стал окутывать сумрак. Солнце неумолимо таяло за горизонтом, а на небе стали прорезаться первые звезды. Вечерняя прохлада вытесняла удушливый жар, что накопился на улицах днем. Меж крыш дворца повеяло свежим ветерком. Биара поежилась, плотнее кутаясь в свою куртку.

— Кстати говоря, не хочешь мне ничего объяснить касательно этого, — она развязала маленький мешочек, привязанный к поясу, достав из него ту самую брошь. — Ты обронила.

В глазах Азоры вспыхнул радостный огонек:

— Так это ты ее подобрала! Я и рассчитывать не смела на такую удачу! — она быстрым движением попыталась выхватить вещицу, но Биара не менее быстро убрала руку, сжав брошь в кулаке:

— Нет уж, принцесса, для начала объясни мне что это и почему тебя из-за нее пытались убить? Лишь после я ее, быть может, верну.

Азора состроила рожицу, но более отобрать предмет не пыталась.

— Раз ты так просишь, то предупреждаю сразу: об этом никто не должен узнать, включая короля с королевой. Уяснила?

Биара кивнула.

— Отлично. Итак, это называется «Ув’ям ревор», в переводе с древнеэльфийского: «Слеза дракона». Как ты, думаю, догадалась, это ни что иное, как реликвия, а точнее выражаясь: артефакт. Так вот, эта самая «Слеза дракона» неизвестным мне пока еще образом попала в руки одному культу и могла натворить в них много бед.

— Например?

— Например, она могла наделить их предводителя своеобразной «неуязвимостью», что весьма укрепило бы позиции его культа в Дауэрте, а Королевству это ох-как невыгодно. Его последователи и без того нервируют нас своим присутствием, хотя пока открытой агрессии культ не проявлял. Однако сама понимаешь, что все в этом мире неоднозначно.

— И не только в этом… — вздохнула Биара.

— Не перебивай, — проворчала принцесса. — Так вот, чтобы связать себя со Слезой, достаточно проколоть палец до крови и носить брошь, прикрепив, к примеру, на одеяния.

Как я уже говорила, реликвия приносит условную защиту своему владельцу, проявляющуюся самым разнообразным образом: хозяин Ув’ям ревор иногда способен предвидеть те или иные события, или у него появляются внезапные союзники в виде случайных прохожих и зверей. Бывали даже случаи волшебной защиты, исходящей непосредственно от самой Слезы.

Однако, как и все артефакты, Ув’ям ревор является палкой в двух концах, принося одновременно с пользой вред. Что любопытно, артефакт относится к каждому владельцу по-разному и помогает в зависимости от своих личных предпочтений. Поменять свое отношение к хозяину Слеза может в любой момент, а оттого является одним из самых непредсказуемых артефактов, доживших до наших времен.

Одним из известнейших ее владельцев являлся опасный в свое время маг пустынь Раавор-Галл, убивший султана Аврилака и правивший после этого Золотыми Дюнами. Его можно считать родоначальником того, что династия султанов, правившая в пустынях, была свергнута, а власть передана магам и их академиям.

Пик славы Раавор-Галла пришелся именно на тот момент, когда он нашел в одном из древних захоронений давно позабытый миром Ув’ям ревор. Будучи храбрым и любознательным от рождения, волшебник не побоялся грозных предупреждений о свойствах артефакта и стал новым владельцем Слезы.

На протяжении долгих пяти лет Раавор-Галл держался своей позиции. Тьма врагов, которую он успел нажить благодаря силе и многочисленным убийствам всех тех, кто вставал у него на пути, с течением времени таяла, так как немыслимым образом он умудрялся предвидеть все ловушки и вычислять предателей еще до того, как те успевали воткнуть нож ему в спину. Говорят, столь долгий симбиоз между ним и артефактом был обусловлен тем, что Раавор-Галл понравился Слезе, и та защищала его без малейших колебаний.

Но вот, спустя какое-то время были подмечены случаи, когда Ув’ям ревор стал не так старательно выполнять свои обязанности, отказываясь помогать владельцу. Как никогда уверенный в собственной неуязвимости Раавор-Галл беспечно попал в засаду, подстроенную одним из его соперников, честолюбивым волшебником Шивалом. Он нисколько не испугался, потому как был уверен в том, что Слеза его защитит. Разумеется, Раавор-Галл ошибся. Впервые за много лет.

Великий маг вышел из схватки живым, но сильно пострадавшим. Шивал умудрился ранить его, да так, что короткий остаток своей жизни Раавор-Галл дожил хромым. Шивалу удалось улизнуть потрепанным, но живым, что было довольно редким исходом в столкновениях с Раавор-Галлом.

Сам же Хромой волшебник, как его после этого прозвали, был подавлен. Впервые за все время надежный защитник и друг, каковым он считал артефакт, подвел его. Разумеется, Раавор-Галл не утратил своей силы и все еще был опаснейшим магом Золотых Дюн, однако… он не был более под надежной защитой. Спустя полгода Раавор-Галл умер, упав с лестницы. Не правда ли, странная смерть для могущественного волшебника? Рядом с его телом лежала Слеза дракона, покрытая каплями крови своего владельца. После этого Ув’ям ревор пропал на некоторое время, но поговаривают, что его сумел утащить не кто иной, как Шивал.

Несмотря на свой печальный конец, Раавор-Галл считается одним из самых удачливых обладателей Слезы, так как зачастую новоиспеченные владельцы протягивали с ней от нескольких дней до пары месяцев. Будто бы артефакт сам решал, хочет ли вообще служить тому или иному человеку.

Какое-то время его исследовали в одной из Академий на предмет заточенных внутри духов или иных сущностей, стараясь объяснить то, как Слеза способна по-разному относиться к своим владельцам, и на этом основании вести себя так, а не иначе. Ничего обнаружить не удалось, поэтому природа артефакта до сих пор не известна.

Единственное, что совершенно точно: вне зависимости от срока службы, исход для владельцев Слезы дракона всегда был один: они умирали нелепой смертью. Кто по случайности, кто от руки врага, а кто попросту сходил с ума и убивал себя сам. Пока природа артефакта не изучена, пользоваться им определенно не стоит. Я надеюсь, ты ее не надевала? — Азора впервые за весь рассказ посмотрела на Биару, слегка сощурив глаза.

— Нет-нет, ни в коем случае! — словно задержанный преступник, подняла руки вверх девушка.

Она поспешно протянула руку с зажатой в ней брошью Азоре. Как только принцесса забрала злополучную реликвию, Биара принялась вытирать ладони о штаны, будто стараясь стереть с них малейшие следы артефакта.

— Слушай, Азора, — встревоженным голосом произнесла девушка, побледнев, — как становятся владельцами этой гадости?

— А что? — подозрительным голосом поинтересовалась принцесса. — Ты об нее укололась?

— Нет, я ее даже не расцепляла! Просто вертела в руках и рассматривала. Но до лезвия не дотрагивалась, честное слово!

— Тогда можешь не беспокоиться, — облегченно вздохнула Азора. — Ты себя с ней свяжешь лишь когда до крови проколешь палец и после наденешь. Любой другой контакт безобиден, это точно.

— Ты меня успокоила.

— Обращайся.

Биара на мгновение задумалась.

— А как ты вообще узнала о местонахождении Ув’ям ревор? Если приказ изъять брошь не исходил от короля, то кто это был?

— Во-первых, я не исполняю ничьих приказов, — заносчиво отвечала принцесса. — А во-вторых, информацию о местонахождении артефакта мне подсказал друг семьи.

— Друг семьи, говоришь? — недоверчиво переспросила Биара. — И ты доверяешь ему настолько, чтобы сразу побежать за первой указанной им находкой?

— Ты забываешься, — нахмурилась Азора.

— Нет уж, не надо использовать свой титул только когда я начинаю говорить слова, которые тебе неприятно слышать. Раз ты так старательно пыталась расположить меня к себе в качестве друга, то будь добра, умей слушать и критику в свой адрес.

Слова ее были неслыханной дерзостью, но оттого не стали менее правдивы. Затаив дыхание, Биара ждала ответа, стараясь подбадривать себя негодованием в адрес Азоры. Принцесса некоторое время насуплено разглядывала черепицу крыши, но вскоре заговорила:

— Твоя правда, мне не стоило так двулично себя вести, — она тяжело вздохнула. — Видишь ли, ты справедливо заметила, что у короля нет наследников, и что это кажется странным. Так и есть. Я первая и единственная дочь короля, прямая наследница престола, поэтому большая часть королевской знати меня тайно ненавидит. Они не верят, что женщина может быть достойным правителем, ну а отец остается слеп ко всем слухам и сплетням, что распускают его подданные. Не подумай, я не виню его — бремя короля и так слишком тяжело сейчас, когда многие традиции и обычаи Дауэрта приходят в упадок. Антимаги — лишь малая часть всех проблем.

Однако я не могу сидеть сложа руки, пока против меня настраивают всех, кого только можно. Отец обучил воинскому ремеслу и учит тому, как управлять Королевством, но всего этого мало. Даже носи я эту треклятую броню не снимая, для знати я все еще остаюсь смазливой девчонкой, в которой одни видят невесту и путь к королевскому трону, а вторые — бесхребетную марионетку.

Поэтому я так отчаянно цепляюсь за любую возможность обзавестись надежными союзниками и друзьями. Потому и перехватила тебя во дворце с целью узнать лично ту самую, что прибыла сюда из другого мира. Я хотела понять, что ты собой представляешь и сможешь ли мне пригодиться в будущем. Ну и взять с тебя обещание, что никто не узнает о том, как ты видела меня близ порта Септакорд.

— Обещаю.

Азора кивнула.

— Да, я хватаюсь за слухи, за малейшие подсказки о тех вещах, что могут мне послужить в будущем и укрепить мои позиции. Если это поможет обзавестись надежным и могущественным союзником — я готова пойти на этот риск.

— Понимаю.

Они умолкли.

— Если планируешь быть хорошей правительницей, то такая откровенность тебе будет во вред, — первой нарушила молчание Биара. — Политика — то еще болото, где каждый манипулирует остальными, как только может.

Азора в ответ тяжело вздохнула.

— А что же ты собираешься делать с арт-тефактом? — спросила девушка, начиная стучать зубами от холода. Во время исповеди Азоры она была настолько увлечена, что и не заметила того, как ночной холод стал пробирать до костей.

— Постараюсь упрятать в как можно более надежном месте, — безразлично отвечала принцесса. — Ладно, я вижу, ты совсем продрогла. Пойдем скорее в замок, а то твой дракон меня поджарит, если по моей вине простынешь. Я права?

Биара готова была поклясться, что Азора ей заговорщицки подмигнула, хотя в сгустившейся темноте этого нельзя было знать наверняка.

— На ч-что это ты нам-мекаешь? — простучала она в ответ.

— Ну там, прекрасная возлюбленная вернулась в мир живых, когда все ее считали мертвой, и искренне любящий ее дракон. Звучит романтично, не находишь?.. — бессовестно хихикнула принцесса. — Ау!!! За такое тебя и в темницу бросить могут, ты же в курсе?

— Тут еще кто больше пострадал: твой б-бок или мой палец? — проворчала Биара. — П-понапяливают доспехи — и не тыкнешь вас норм-мально.

— Я ведь пошутила, — примирительно сказала Азора. — Пойдем скорее отогревать тебя, пока не превратилась в ледышку. Ты всегда была такой мерзлячкой?

— Только в п-присутствии надоедливых принцесс.

Огненный вальс

Виолончель вытягивала нежные аккорды под медленный аккомпанемент рояля. Гости, кружась в прелестном танце, подхватывали летящую музыку, образовывая вместе зачаровывающую атмосферу бала. Здесь были и миловидные пожилые дамы в ярких, смелых нарядах, и прекрасные юные девушки в более спокойных, но не менее красивых платьях. Были мужья дам — статные, спокойные мужчины с проседью, переговаривающиеся меж собой, а также молодые кавалеры, заигрывающие со своими партнершами по танцам.

Естественно, бал не мог обойтись без короля, беседовавшего с военачальником у стола с напитками. Королева тоже была здесь: она выглядела особенно прекрасной среди прочих дам в своем бежевом платье с кружевами. Что же касается принцессы, то она, как и всегда, была облачена в парадный доспех с эмблемой льва на груди, стоя рядом с одним из военачальников Короны, споря по поводу тактики осады цитадели Фоу-Далта.

Биара никак не могла подступиться к Азоре: постоянно ей загораживали дорогу любопытствующие дамы или же приглашали на танец смазливого вида юноши. Поскольку изо всех танцев она умела исполнять разве что вальс, все как один кавалеры быстро разочаровывались в ней и отправлялись на поиски более умелой партнерши.

Хьюго на балу тоже присутствовал: он был облачен в темно-синий костюм, стоял немного поодаль остальных и неумолимо отказывал всем дамам, приглашавшим его на танец. Когда почти все женщины на балу поняли, что такой красивый, но недоступный для их чар Хьюго не согласится ни на один танец, то оставили свои попытки. Стараясь хоть как-то смягчить обиду за себя и остальных представительниц женского пола, дамы перебрасывались смешками типа: «Может, оно и к лучшему. С его-то комплекцией, он бы точно отдавил своей партнерше все ноги! Да и танцевать, скорее всего, не умеет…» Правду говоря, даже столь откровенная клевета не помогла прекрасным дамам поверить в свои же слова, и все они, проходя мимо Хьюго, бросали на него огорченные взгляды, не теряя в душе надежды на то, что сейчас он подойдет к ним и пригласит на вальс.

Поначалу и Биара хотела с ним потанцевать. Нельзя было не признать, что он выглядел настолько привлекательным, что даже ей страстно захотелось провести с ним вечер на балу.

«Другие дамочки локти бы кусали от зависти», — думала девушка, ощущая будоражащее чувство в груди, стоило ей лишь представить их совместный вечер. «Мне он ни за что бы не отказал». Она вновь бросила взгляд на одиноко стоящего в стороне Хьюго. Он смотрел куда-то в направлении короля, с абсолютно безучастным ко всему происходящему видом.

«Провести с ним вечер только ради того, чтобы потешить свое самолюбие и подразнить остальных женщин, было бы верхом безрассудства и как минимум бессердечно по отношению к самому Хьюго. Я не посмею с ним так поступить». Радостное возбуждение прошло, а его место заняло отвращение к самой себе из-за едва не свершенного поступка.

«И все же я обязана перекинуться с ним хоть парочкой слов».

— Как ты себя чувствуешь? — вместо приветствия спросила она, подойдя ближе. Хьюго быстрым движением обернулся, посмотрев ей прямо в глаза, тем самым смутив. — Тебя ведь ранили в руку, помнишь? — пробормотала Биара, отведя взгляд в сторону.

«А ведь я совсем об этом забыла! Следовало еще вчера у него спросить…»

— Намного лучше, чем было. Стражи света меня подлатали.

Биара осторожно подняла взгляд и встретила его теплую улыбку. Похоже, дракон пытался смягчить произведенное вначале впечатление, так насторожившее ее.

— Что ж, я очень этому рада, — виновато улыбнулась она в ответ.

Минуту они постояли в молчании.

— Как твой малойкльер? Я слышал, ты просила о том, чтобы ей постарались вернуть прежний вид.

— О, все прекрасно! Борзая вновь стала большой, теперь еще и слегка растолстевшей, но оттого не менее привлекательной, рысью!

— Рад слышать, — искренне ответил он.

— Да… — Биара умолкла и снова отвела взгляд в сторону.

Хьюго вел себя так же дружелюбно, как и прежде — разве можно было просить о большем?

«И я снова собираюсь растоптать его доверие», — угнетенно подумала девушка, чувствуя, как стыд из-за того, что она намерена была сделать позже этим вечером, сжигает ее изнутри.

— Ладно, Хьюго, я пойду, пожалуй, — она отошла на несколько шагов. — У меня еще осталось несколько незавершенных дел…

— Не желаешь станцевать?

Биара в одночасье остолбенела.

— С-станцевать? — выдавила она, запинаясь от волнения. — Ты уверен?

— А с чего мне не быть уверенным? — удивленно улыбнулся Хьюго. — Я ведь не укушу, отчего ты стала так меня бояться?

Он элегантным жестом подал руку — подобным образом остальные кавалеры приглашали своих дам на танец. Глаза его светились искренностью и… добротой? Быть может, он желал примириться с ней таким вот способом? Биара медленно подала руку, даже не осознавая, насколько сильно та дрожала от волнения.

— Знаешь, я ведь совсем не умею танцевать, — смущенно пробормотала она, глядя себе под ноги.

— Это ничего, — успокаивающе произнес Хьюго. — Постарайся повторять мои движения, а если не получится… просто расслабься, ведь мы это делаем в свое удовольствие, не так ли?

Оркестр как раз доигрывал последние такты вальса.

«Мне нужно как-то за него держаться!» — от этой внезапной мысли ее прошиб пот. «И мои ладони… они, наверное, скользкие и холодные!»

Биара готова была сгореть на месте от стыда. Картины того, как она запутается и опозорится перед всеми на балу, лихорадочно маячили перед глазами. Но тут девушка вдруг почувствовала мягкое, почти что невесомое прикосновение к своей талии. Подняв глаза, она поняла, что ей не придется ломать голову над первой проблемой, ведь Хьюго знал, как правильно придерживать свою партнершу в танце. Девушка неуверенно взглянула на свободную руку.

— Можешь положить ее мне на плечо, локоть или спину — как тебе удобней.

Это хоть немного и прояснило задачу для Биары, но никак ее не упростило, ведь теперь она застыла, не в силах решить: куда ей в конечном итоге опустить руку? Наконец она решила, что лучше всего золотая середина, а потому положила ее не так высоко, как плечо, и не так низко, как талия. Трясущаяся ладонь опустилась на его руку в районе локтя.

Когда с приготовлениями к танцу было покончено, она более не могла избегать смотреть на Хьюго и была вынуждена поднять взгляд. Он по-прежнему излучал добродушную умиротворенность, стараясь передать такое же расположение духа Биаре. Быть может, это и увенчалось бы успехом, не пронзи ее в тот момент очередная несподручная мысль: «Я никогда не была в столь непосредственной близости от него!» Она лишь несколько раз обнимала Хьюго: пару раз в пятнадцать лет и один раз в ее текущем возрасте, однако те объятия были скорее проявлением дружеской нежности, которую Биара испытывала на тот момент, однако этот танец… В нем она разглядела для себя нечто сокровенное, какое-то невообразимое таинство, понятное ей одной.

«Почему я не могу просто расслабиться и воспринимать вещи такими, какие они есть, без лишних домыслов?» — сокрушенно подумала девушка, готовая прямо-таки расплакаться ото всех тех сложностей, что роились у нее в голове. «Что делать, как поступить правильно, почему все так сложно?» — вопрошала она, даже не осознавая, что пропустила первые такты нового танца.

И вот, Биара почувствовала легкое движение. Заметив ее душевные препинания, Хьюго решил взять инициативу в свои руки и неспешно вовлек ее в танец. Наконец его спокойствие стало понемногу передаваться и ей: «Это всего лишь танец. Ты сама хотела с ним станцевать этим вечером, а потому просто расслабься и… танцуй!» Непроизвольно взгляд спустился вниз: Биара пыталась следить за движениями Хьюго и повторять их самой.

— Не нужно, — раздался его голос совсем рядом. — Не стремись в точности повторять мои движения, попросту слушай музыку, чувствуй куда я тебя веду и двигайся в такт. Я не умру если ты несколько раз оступишься мне на ногу.

Биара вздохнула, но взгляд от пола все же оторвала. Все еще оставаясь слишком смущенной, чтобы смотреть ему в глаза, она принялась разглядывать вальсирующие пары, что плавно проплывали неподалеку от них.

— У тебя хорошо получается, — негромко сказал он спустя некоторое время.

— Не шутишь? — недоверчиво уточнила девушка, повернувшись к нему лицом. — Я никогда не умела танцевать… ой! — отвлекшись, она перестала следить за своими движениями и случайно наступила Хьюго на ногу. Это был первый, но вовсе не последний раз, когда она это сделает. — Прости!

— Не волнуйся, — впервые за весь вечер рассмеялся он. Его мягкий, осторожный смех заставил Биару сжаться внутри.

«Будет ли он еще так при мне смеяться после того, что я сделаю этим вечером?» — вопрошала она, взволновано разглядывая лицо друга. Вновь почувствовав смятение в ее душе, Хьюго спросил:

— Как прошло твое знакомство с принцессой? Я видел вас вместе.

— Азора искренняя. Даже тот факт, что стала со мной общаться с целью укрепить свою позицию и обзавестись потенциальным союзником, она не смогла сохранить в секрете.

— Странно было бы ожидать от замешанного в политике человека искренних намерений дружить. Но, она хотя бы честно призналась в этом. Это многого стоит.

«Это многого стоит», — хихикнула про себя Биара. Эту фразу она в детстве частенько слышала от Хьюго. Приятно, что некоторые вещи остаются прежними.

— Хочешь, я попробую тебя закружить? — внезапно предложил он. — Это довольно просто, думаю, тебе понравится.

Биара покосилась на танцоров вокруг. Каждые несколько мгновений один из кавалеров кружил свою даму одним легким движением. Некоторые пары делали это лучше и изысканней от других, однако само по себе движение не выглядело таким уж сложным.

— Ну, давай, — неуверенно проронила она.

— Готова?

Девушка нерешительно кивнула. Одарив ее успокаивающей улыбкой, Хьюго немного отстранился, убрав руку с талии, но не выпустив при этом ее правую ладонь. Следом он потянул Биару за руку, заворачивая при этом слегка в сторону. Она и сама не поняла, как оказалась прижата спиной к его боку. Не успела девушка испугаться, как одним деликатным движением ее закружило, и вот она уже стоит напротив Хьюго, сжимая его ладонь немного крепче обычного.

— Вау! — только и смогла выговорить Биара.

— Я ведь говорил, что ничего сложного, — улыбнулся он.

Хьюго снова плавно притянул ее к себе, и они продолжили вальсировать.

— Готов кружить тебя хоть весь вечер, пока тебе не надоест, — рассмеялся он, видя, как восхищение от нового танцевального движения не покидает ее взгляда. — Ты буквально светишься. Неужели никогда в жизни у тебя не было возможности с кем-то станцевать?

— Была, — ответила она, наконец придя в себя. — Но я не хотела.

— Почему?

— Наверное, ни место, ни человек не располагали меня к этому.

— А сейчас место идеально к тому располагает, — кивнул он, окидывая взглядом вальсирующие пары вокруг них. — Не то, чтоб я бывал на многих балах, но именно этот невероятно хорош.

— Как и человек, пригласивший меня на танец, — тихо добавила Биара.

На долю мгновения взгляд Хьюго прояснился. Он внимательно посмотрел на нее, из-за чего на девушку накатила новая волна смущения и стыда за то, что она намеревалась сделать этим вечером. Сейчас, послеэтого танца, было еще больнее думать о том, как Хьюго отреагирует на ее выходку. На мгновение Биаре показалось, что ради него она готова отказаться от задуманного.

«Нет, нельзя. Я все для себя уже решила. Следует поступать так, как считаешь правильным, не думая о том, что скажут остальные, пускай даже близкие люди. Если я этого не сделаю, то не прощу себя до конца дней».

Погрузившись в тревожные мысли, она смогла от них освободиться лишь тогда, как поняла, что танец закончился. Они остановились.

— Все в порядке? — участливо спросил Хьюго, всматриваясь в ее глаза. — Ты в определенный момент стала выглядеть встревоженной.

— Нет-нет, все отлично, — Биара заставила себя улыбнуться как можно более искренне, не осознавая, что в итоге ее улыбка получилась очень уж грустной. — Спасибо тебе большое за танец.

Она отпустила его и слегка отстранилась.

— Правда, спасибо, — повторила девушка. — Это очень многое для меня значило, но как я уже сказала, у меня есть несколько дел, которые следует завершить… — она отошла еще на несколько шагов назад.

— Приятного вечера, — кивнул Хьюго. Тень сомнения пробежала у него по лицу, однако он быстро взял себя в руки и доброжелательно ей улыбнулся.

Биара стремительно зашагала прочь, стараясь как можно скорее раствориться в толпе. Хоть она ни разу не обернулась, взгляд Хьюго продолжал жечь ей спину, пока девушка не оказалась в небольшой комнатке, предназначенной гостям для отдыха после танцев. Там сидело несколько дам и их кавалеры. Внимания на нее никто не обратил.

Она подошла к большому старинному зеркалу, висящему на стене поодаль диванчиков и соф с господами. Оно было высоким и местами виднелся налет, появляющийся на зеркалах под влиянием времени. Зеркало излучало старину и величие, но вместе с тем и какую-то загадочность: тайны, известные только ему.

«Интересно, немым свидетелем скольких интриг в этом дворце оно уже успело стать?» — спросила себя Биара. «Столько всего видеть, но не быть в состоянии ничего из этого рассказать… Сколько же тебе лет, приятель?» Она заглянула в то, что зеркало пыталось показать.

Отражение ответило настороженным взглядом. Хотя освещение от множества канделябров и одной люстры было теплым, ее кожа казалась неимоверно бледной среди всего этого золотого свечения. Из-за столь нетипичной для нее блеклости, темно-карие глаза казались большими. В них застыл возбужденный блеск вперемешку со страхом. От этого черты лица казались заостренными и какими-то хищными.

«Похожа на полудохлую гарпию», — цинично заключила Биара и взглянула на руки, отказываясь верить отражению. Их, как ни странно, бледнота не затронула: кожа была такой же, как и всегда — слегка смуглой. «Неужели показалось?»

Но нет, зеркало не переменило своего мнения: в его глазах она оставалась все той же «полудохлой гарпией».

«Все не так уж плохо», — попыталась убедить себя девушка. «Если не обращать внимания на лицо, то в целом картина выглядит не настолько трагично».

Это было правдой: туалет, предложенный ей принцессой Азорой, еще как спасал положение, отводя лишнее внимание от уставших черт лица. Хоть изначально Биара не планировала принимать подобные подарки, лишь завидев это платье, она не смогла устоять пред столь огромным искушением.

Вишневого цвета туалет из нежнейшего шелка подобно воде обтекал ее женственные формы и был поистине превосходным. Вырез спереди не был чересчур откровенным, но вместе с тем идеально подчеркивал ключицы. Рукава отсутствовали, что было очень важно для Биары, так как она планировала этим вечером в качестве выступления сыграть на скрипке. Подобрать к платью туфли не составило проблем, а вот что касалось прически, то Биара поняла, что никаких пышных начесов не желает, а потому попросту оставила волосы распущенными.

Она оказалась не просто красивой в своем наряде: девушка выглядела незатейливо, но вместе с тем утонченно. Платье не было броским, подчеркивая ее природные достоинства, олицетворяя непринужденную красоту — непримечательную с первого взгляда, но вместе с тем и прекрасную после того, как к ней приглядеться.

Закончив внимательную ревизию своего внешнего вида и оставшись в общем и целом довольной собой, она показала зеркалу на прощание язык и резво вышла из комнаты.

Зал все так же находился в движении: вальсирующие пары, мелодичная музыка и гармоничные переговоры гостей. Биара принялась искать взглядом знакомые лица: короля Зентара, его жену, принцессу Азору, Хьюго, архимага… Даже Валтора мельком смогла заметить. Только он мог посоревноваться с Хьюго в популярности, хотя все же дракона Биара считала более привлекательным. Точно так же, как и ее друг, Валтор постоянно был окружен дамами, которым недоставало внимания. В отличие от Хьюго, ученик архимага не смог сразу от них отбиться, а потому с обреченным видом стоял и выслушивал бестолковую светскую болтовню.

Биара улыбнулась, позабавленная незавидным положением Валтора. В этот момент музыка сменилась: заиграл спокойный вальс. Кавалеры моментально побежали разыскивать своих дам. Король покинул компанию военачальника, архимага и многих других, не знакомых Биаре собеседников, направившись к своей жене Иморен, и протянул ей руку в поклоне. Королева улыбнулась и, сделав реверанс, приняла его предложение. В следующий миг они закружились вместе с остальными гостями.

Собеседники короля так и остались стоять на месте, наблюдая за танцующими. Один из них что-то шепнул архимагу, на что Нулгорей согласно кивнул. Внешность этого человека сразу привлекла внимание Биары. Только теперь она заметила, насколько необычно этот мужчина выглядел среди остальных. Невысокий, но крепко сложенный, ему на вид можно было дать лет шестьдесят. Он имел аккуратную стриженую бороду, хоть при этом был лысым, а глаза его сияли ярко-зеленым цветом. Кожа загадочного незнакомца была бледной, подобно застывшему воску на куске пергамента. Когда он почувствовал на себе любопытный взгляд Биары, то посмотрел в ответ, от чего у девушки мурашки поползли по спине. Незнакомец был облачен в длинную черную мантию с широкими рукавами.

Спустя пару тягостных минут Биара заставила себя отвернуться от странного человека и смотреть на танцующих гостей. Нельзя было не залюбоваться прелестными движениями танцоров, которые слаженно двигались под ритм музыки. Вроде каждая пара танцует в отдельности, однако музыка объединяла их всех в единую прелестную сущность, именуемую вальсом.

— Не предоставите ли мне удовольствия станцевать с вами, миледи?

Биара вздрогнула. За ней стоял тот самый зеленоглазый человек, протягивая руку для танца. На мгновение она лишилась дара речи от испуга. К сожалению, это мгновение длилось недолго, и ей пришлось ответить странному незнакомцу:

— Д-да, конечно, — она протянула руку, удивляясь тому, что согласилась.

Мужчина улыбнулся и сжал ее ладонь. Его прикосновение было мягким, если не учитывать один маленький нюанс: «Его рука холодна, как лед!» Биара ощутила внутреннюю дрожь, вся ее сущность нервно затряслась от близости этого неестественного существа.

— Кто вы? — натянуто спросила она, положив руку ему на плечо, словно желая хоть как-то отстранить от себя.

— Зальван-Ду, — ответил он, приобняв ее за талию. — Однако вас не мое имя интересовало, верно?

Поскольку Биара ничего не ответила, Зальван-Ду продолжил:

— Похоже, раньше вы никогда не встречали магов, подобных мне, миледи. Когда-либо слышали о некромантах?

— Конечно.

— Являюсь одним из них. Я — маг, специализирующийся на искусстве некромантии, вместе с тем являясь результатом подобной магии.

— Значит, вы вернулись из мира мертвых?

— Да. Будучи специалистом по этой части, я никогда и подумать не мог, что сам однажды присоединюсь к рядам живых мертвецов — некромантия очень опасная и тонкая наука. Ты с затаенным дыханием изучаешь ее, но никогда не сможешь представить, каково это — самому стать нежитью.

— Получается, вы можете возвращать мертвых? — спросила Биара, теперь уже с интересом вглядываясь в некроманта.

— Верно, однако это не всегда значит то, что я возвращаю их целиком. Как я уже сказал, искусство некромантии очень трудно и опасно. Человек, однажды побывавший в мире мертвых, не сможет более вернуться оттуда целиком. Какая-то часть его души навсегда останется по ту сторону. Зачастую, сильные черты характера воскресшего остаются при нем, а вот более слабые навсегда исчезают. Таким образом, он может остаться храбрым и решительным, но вот его более слабые стороны, такие как спокойствие или сострадание, могут навсегда исчезнуть.

— А что же насчет вас?

— Естественно, я не являюсь исключением. Сейчас во мне остались лишь самые сильные черты, которые были у меня при жизни.

— Но ведь это все равно дает этому миру огромнейшие возможности.

— Все не так просто, — покачал головой Зальван-Ду. — Упустив малейшую деталь в ритуале воскрешения, можно создать ужасного монстра. Кроме того, не каждый желает вести подобное существование после смерти.

— В каком смысле?

— Видите ли, миледи, магия возвращает человека к жизни, но он никогда не сможет существовать как прежде. Многие попросту не выдерживают такого. Вы ведь не совсем меня поняли, верно?

Биара отрицательно покачала головой.

— К примеру, некроманты не чувствуют боли. Они могут ощущать касания, но никогда не получат от них такое удовольствие, как при жизни. Ожившие мертвецы чувствуют, как солнечные лучи нагревают их бледную кожу, однако все равно никогда не смогут согреться, ощущая постоянный холод своего тела. Будто человек пьет воду, но никак не может утолить жажду. Похоже, вы все еще не понимаете.

Приведу более простой пример: некромант должен питаться, как и любой другой человек, однако пища никогда не принесет ему удовольствия. Еда остается для нас безвкусной: все равно, что жевать пепел.

Если же опустить подобные мелочи, доступные живым существам, то некроманты также сталкиваются с тем, что при всем желании они не смогут стать едиными с миром живых. Нежить всегда будет отличаться от остальных, что вы уже успели заметить. У некромантов немного иные взгляды на жизнь и существование, большинство радостей живых людей нам попросту недоступны.

— Чего же вы боитесь?

— Магии света и всего, что связано с теплом, в том числе и огня, — он многозначительно взглянул на Биару, но она решила сделать вид, что ничего не заметила.

— А что касается вас? Почему вы не сошли с ума и остались вполне вразумительным «живым мертвецом»?

— Думаю, у меня попросту несколько иные цели в этом мире.

— Но ведь вы могущественны! Можете создать огромнейшую армию нежити и захватывать с ее помощью целые королевства!

— Создавая мертвых воинов, некромант заключает с их душами определенное соглашение. Переоценив свои возможности, он рискует не просто погибнуть, а исчезнуть навсегда. Только по-настоящему могущественные некроманты способны создавать себе армии нежити.

Поймите, воскрешение — это далеко не так просто. Очень опасно, когда неопытный колдун пытается играть с подобной материей. Иногда лучше оставить все как есть. Воскресить кого-то с помощью магии возможно, но не стоит забывать о том, что все наши действия, даже самые несущественные, несут за собой вереницу последствий.

Они какое-то время молчали, каждый думая о своем. Биара пыталась усвоить информацию, преподнесенную Зальваном-Ду. Через какое-то время некромант сказал:

— Похоже, вальс подошел к концу, миледи. Благодарю вас за танец.

Вежливо поклонившись ей, он ушел вглубь толпы. Только теперь Биара смогла понять, что же так выделяло его среди остальных гостей, помимо экстравагантной внешности: неестественная аура смерти окутывала некроманта. Многие несознательно от него отстранялись, потому как им он был отвратителен и неприятен. Действительно, не все согласились бы на подобное существование.

К ней приблизился Хьюго:

— Тебя разыскивала принцесса, — сказал он, глядя на растерянную Биару, что не могла оторвать взгляда от удаляющегося силуэта Зальвана-Ду. — Это тот самый некромант, о котором все судачат?

— Похоже на то.

Дракон понимающе кивнул.

— Зальван-Ду состоит в управленческом звене Культа Смерти. Он стар и мудр, но вряд ли его стоит опасаться. Согласно моему опыту, некроманты — самые спокойные и мирные колдуны среди прочих. Ему бы я доверял намного больше, чем тому же архимагу.

Когда фигура некроманта окончательно скрылась от них, Биара в последний раз улыбнулась Хьюго и отправилась навстречу разыскивающей ее принцессе.

* * *

Скрипка, одолженная у музыканта, была сильно расстроена после выступления оркестра. Биара пыталась наладить ее на нужные, чистые звуки, однако пока что безуспешно. Колодки постоянно соскальзывали, не желая фиксироваться. Девушка раздраженно вздохнула, когда одна из них раскрутилась, так и не удержав струну.

В комнату заглянула Азора:

— Как у тебя дела? Выступление уже скоро начнется. Готова?

Ответа не последовало — вместо этого очередная колодка скрипнула, а струна распустилась.

— Это просто невозможно! — не выдержала Биара. — У вас что — скрипки не умеют делать?! Как он сумел довести свой инструмент до столь плачевного состояния? — в последнем подразумевался владелец скрипки.

— Похоже, этот негодяй дал тебе свой самый дрянной инструмент, — сочувственно покачала головой принцесса. — Могу попытаться подыскать другой.

— Это было бы замечательно. Не уверена, что с этой скрипкой вообще смогу выступить.

Даже если она сумеет привести инструмент в порядок, тот запросто может расстроиться во время игры. Тогда уж Биара точно опозорится перед всеми! А ведь ей так важно было хорошо сыграть, чтобы произвести нужный эффект своим последним номером…

— Я ведь принцесса, так что если пройдоха-дирижер не желает остаться без руки, то думаю, одну дельную скрипку для меня он все же выделит.

— Спасибо.

Биара отложила расстроенный инструмент, устало потянувшись. Азора вернулась уже через несколько земных минут. В ее руках красовалась скрипка из красного дерева.

— Вот! — довольно сказала она, с гордостью протягивая Биаре музыкальный инструмент.

Та взяла скрипку в руки, оценивающе рассматривая. На ней были золотыми красками выведены затейливые завитки — девушка еще не встречала столь красивого инструмента. Она взяла смычок и приняла стойку для игры. Едва белый конский волос коснулся струн, скрипка запела дивной мелодией. Биара наиграла веселую быструю песенку, резво перебирая пальцами по струнам. Смычок легко бегал под опытной рукой, вырисовывая музыкой легато. Когда она закончила играть, то осталась неимоверно довольна.

— Превосходная скрипка!

— Еще бы! — усмехнулась Азора. — Видела бы ты, как яростно владелец пытался не допустить ее до меня. Но, мой меч оказался убедительнее.

— Что за безнаказанный шантаж подданных, принцесса?

— Разве мой титул запрещает припугнуть парочку жадных музыкантов?

* * *

Гости шумели, предвкушая просмотр экзотического концерта. Здесь уже выступил прославленный певец, желавший показать себя перед множеством вельмож. Выступление также дало небольшое трио, исполнившее любимую песню королевы «Закал мечей печальный». Еще был небольшой номер одной талантливой танцовщицы и театральная постановка. Последним выступающим оказался герцог Навильстон, обрадовавший гостей мастерской игрой на виолончели.

Настала очередь Биары: о ее выступлении никто не знал заранее, так как они с Азорой хотели достичь эффекта неожиданности. Девушка мерила шагами кулисы, слушая последние такты концерта в исполнении герцога. Руки вспотели, а внутри все дрожало от волнения… Страшным было вовсе не выступать перед гостями, нет — самый ответственный момент был при ее выходе на сцену. Когда гости аплодируют, а она должна показать, что боится их меньше, чем они ее. Биара всегда нервничала на концертах. Она постаралась на миг забыть кто она и где, попросту успокоиться. Девушка закрыла глаза и стала думать об их танце с Хьюго. К ее удивлению, это воспоминание действительно помогло совладать с собой.

— Ну а теперь, уважаемые господа, пред вами выступит главная гостья вечера: миледи Биара!

Гости заревели от восторга. Несложно было догадаться, что подобный сюрприз весьма пришелся им по душе. Неспешной походной Биара вышла на сцену. Ноги подрагивали, руки вспотели, а в голове бился один единственный вопрос: «Во что же я себя втянула?»

Все дружно захлопали, а девушка тем часом разглядывала толпу. Она обнаружила короля с супругой, Азору и невероятно взволнованного Хьюго. Похоже, он знал ее достаточно хорошо, чтобы заподозрить что-то неладное. Как жаль, что на этот раз его опасения были весьма оправданы.

Гости замерли, напряженно наблюдая.

Биара смотрела на них. За эти короткие секунды в ней появились какие-то новые, странные чувства. Глядя на всех этих людей, девушка ощущала… превосходство. Ощущение того, что она лучше них. Никто из этих расфуфыренных вельмож не может управлять пламенем. Они и понятия не имеют о том, сколь разрушительная сила подвластна Биаре. Маги могут колдовать сколько угодно, но их способности ничто в сравнении с ее возможностями. Ей подвластно пламя, им же — всего лишь слабый контроль над маной.

Несколько секунда она стояла, пока весь этот вихрь новых мыслей и эмоций переполнял ее создание. В конце концов, никто из присутствующих даже не подозревал о том, кто перед ними стоит: антимаг, как сейчас принято называть подобных ей. Тех, кого все эти вельможи боятся и оттого презирают. Но она-то знает всю правду. Она — лучше их, ведь она — само пламя.

Девушка очаровательно улыбнулась, поклонившись зрителям. Всю ее неуверенность как рукой сняло. Она положила скрипку на плечо, придерживая левой рукой гриф. Правая грациозно опустила смычок на струны.

Все затаили дыхание.

Смычок резко вздернулся, заплясав резкими короткими шестнадцатыми по струнам. Звук был сильным, зычным, интригующим. Изо всех известных ей произведений, Биара решила исполнить именно это — «Летний шторм» Антонио Вивальди^[8]. Это была одна из ее любимых композиций, которую девушка разучивала на протяжении целого учебного года в музыкальной школе.

Быстрая музыка стала понемногу стихать, пока не закончилась внезапной паузой. Мгновение, за которое гости смогли выдохнуть. Никто из них раньше не слышал «Летний шторм» — все были поражены.

Но вот, короткая пауза прекратилась так же резко, как и началась. Скрипка запела точно так же, как и вначале, только на сей раз ноты были более высокими. Все повторилось: стремительное проигрывание тактов из шестнадцатых, а затем еще одна пауза.

Мелодия начала спускаться вниз, затем, достигнув нижней ноты, резко выпрыгивать вверх для того, чтобы заново опуститься. Смычок бешено прыгал, стараясь не отставать от пальцев, быстро перебирающих струны. Игра была очень скорой, это была буря — шторм, прорывающийся из скрипки наружу, в человеческий мир. Задача скрипача была в том, чтобы не позволить этому случиться. Он сдерживал бешеные порывы мелодии, музыки, игры. Звук был мощным и сильным вне зависимости от того, была ли это обычная четвертная или же нежный флажолет.

Все вновь сменилось: ураган шторма направился в другую сторону. Теперь музыка пошла по нарастающей, ноты бежали ввысь. Каждый раз, достигая наивысшей точки, они опускались вниз, сдернутые умелыми пальцами скрипача на самое дно для того, чтобы начать свой невообразимый подъем еще раз.

Биара чувствовала капельки пота на лбу, растрепанные волосы мешали ей видеть пальцы, бешено прыгающие по струнам. Но она не сбивалась. Слишком долго девушка оттачивала «Летний шторм», чтобы суметь сыграть его без заминки. Руки запомнили это произведение, а она знала наизусть всю композицию: каждую ноту, каждое легато, каждую паузу. Интригующая часть закончилась, теперь звучала разрядка после напряженного и прекрасного начала произведения. Это была свободная музыка, бодрящая.

Она не помнила, как долго играет. Даже забыла, на какой странице написан такт, который исполняла. Биара чувствовала бешеную усталость рук, но не переставала водить смычком. Гости были в восторге — она это чувствовала. Однако не ради них продолжала играть. Ради себя, ради того, чтобы показать и доказать свое мастерство не им, но себе.

Ее выступление подходило к концу. Биара это поняла, узнавая игру собственных рук. Музыка приближалась к логическому завершению.

«Теперь нужно собраться…»

Она глубоко вдохнула, ощущая нарастающее волнение. То, что девушка хотела провернуть, было непросто, учитывая, что раньше она подобного никогда не делала. Завершающие ноты нежно затрепетали.

Гости ахнули. Вовсе не потому, что были настолько поражены выступлением. В момент завершения концерта вокруг Биары вспыхнули языки пламени. Подобно огненным змеям, они стремительно поползли вдоль небольшой площадки, на которой стояла девушка, не оставляя совершенно никаких следов на паркете. Те, кто стоял ближе всего к сцене, испуганно вскрикнули, отскочив назад, налетев при этом на своих соседей. Но, дальше сцены пламя не пошло. Немного пошипев на месте, огненные полоски исчезли, стоило Биаре опустить скрипку и присесть в поклоне.

Только теперь она взглянула на гостей. Все стояли, оторопело глядя на нее. Биара довольно отметила про себя откровенный испуг в глазах большинства вельмож.

«Они меня опасаются».

Девушка еще раз поклонилась и спустилась со сцены, направившись к выходу из зала. Гости молча расступались перед ней, давая дорогу. Она была восхищена тем, насколько сильный эффект смогла произвести своим выступлением. По пути Биара остановилась перед дирижером.

— Верните это владельцу и передайте ему мою благодарность, — обаятельно произнесла она, протянув инструмент седовласому мужчине.

Дирижер ничего не ответил, но от скрипки не отказался.

Что смертным является в кошмарах

Закрыв за собой большую резную дверь тронного зала, Биара облегченно вздохнула. У нее получилось! А с каким властным видом она шла мимо гостей?! Девушка вспоминала, поражаясь тому, как ей легко все удалось. Она побежала прямиком в свою комнату, отведенную королем. Биара еще перед балом собрала все вещи, а также припасы для путешествия. Она выбежала в коридор, когда сзади послышались чьи-то громкие шаги. Не успела оглянуться, как ее резко схватили за локоть.

— Хьюго, что ты делаешь?! — воскликнула она, пытаясь освободиться от его сильной и несколько болезненной хватки.

Дракон ничего не ответил, открыв ближайшую дверь и затащив ее туда. Они оказались в просторных покоях, принадлежащих кому-то из гостивших вельмож. Только теперь Хьюго наконец разжал пальцы, высвободив локоть Биары.

— Да что ты себе позволяешь? — возмутилась она, гневно глядя на него.

Что же касалось дракона, то вид у него был не менее свирепый, чем несколько дней назад, когда он впервые узнал о ее новых способностях. Хьюго едва ли не вздрагивал от распирающей его ярости. Смерив девушку сердитым взглядом, он обрушился на нее:

— Что ты наделала?! Ты хоть представляешь, какой опасности себя подвергаешь? Разве не слышала, что эти мерзавцы говорили о людях, подобных тебе? Готов поспорить на что угодно: многие из тех высокопочитаемых особ хоть сейчас готовы пойти на любые меры, лишь бы ознакомиться с так зваными «антимагами» в своих сокрытых от мира лабораториях. Исход их исследований всегда один: смерть подопытного. Если последнему повезет, то достаточно скорая. Как можно было поступить так бездумно?!

— Это мое право! — отрезала девушка, не отводя взгляда. От слов Хьюго у нее холодок пополз по спине, однако что сделано — то сделано.

— И почему я считал, что на тебя можно положиться? Ты действовала абсолютно безрассудно, потакая своим глупым капризам!

— У меня были причины так поступить, но ты их все равно не поймешь! Можно подумать, ты всегда действуешь правильно и рассудительно!..

— Твои мотивы понятны всем мало-мальски сообразительным созданиям: показать свою мнимую силу. Посчитала себя могущественной и всесильной? Решила пойти по стопам темной колдуньи^[9]?

— Не тебе судить, что я хотела и о чем думала, — голос Биары стал холоднее льда, хотя в душе она была подобно перетянутой струне, что вот-вот лопнет от переизбытка чувств.

Они какое-то время помолчали, каждый думая о своем. Девушка уставилась в сторону окна, искоса наблюдая за Хьюго. Он, в свою очередь, смотрел в пол. В конце концов дракон тихо сказал:

— Другая Биара так бы никогда не поступила.

Этому можно было придать много значений, но она все поняла прекрасно. Сравнив ее со своей возлюбленной, прежней Биарой, Хьюго дал понять, что нынешняя, на которую он возлагал большие надежды, его разочаровала и не смеет даже близко стоять с некогда любимым им существом.

«Каково огорчение, что вместо прежней, добросердечной и милой твоему сердцу девушки, теперь приходится иметь дело со мной!» — со злобой подумала Биара. От накала эмоций и бессильной, жгущей сердце обиды она готова была сорваться в любой момент. Но девушка не желала давать волю чувствам и тем более не хотела выглядеть слабой. Ничего не ответив, она стремительно вышла из комнаты, сохраняя каменное спокойствие — если не внутри, то снаружи.

«Пускай считает меня безрассудной и надменной, пускай!» — расстроенно думала она, бездумно шагая вперед. Ее самолюбие было сильно задето. «Мнимая сила! Да я могу превратить этот чертов замок в горсть пепла, а он это называет мнимой силой?!»

Уж слишком ей понравилось ощущение могущества и власти, которое она испытала, выступая перед гостями на балу. Только Биара могла управлять пламенем, более никто! А Хьюго назвал это «мнимой силой»? Конечно, он имел поистине грандиозные способности. Возможность при желании обучиться колдовству, невосприимчивость к некоторым заклятиям, большая сила, а ко всему прочему, еще и способность принимать облик громадного алого дракона!

В то же время Биара была всего-навсего беззащитной девушкой. Она не имела ничего, кроме хороших навыков в фехтовании. Уязвима. Как же это слово раздражало ее, но то был факт: она уязвима пред большинством противников здесь, в Дауэрте. Что же давала ей возможность управлять огнем? Силу. Могущество. Превосходство.

Отшагав таким образом минут с десять, Биара поняла, что чем дольше обдумывает их с Хьюго ссору, тем больше ей хочется что-либо уничтожить. Она остановилась, с трудом разогнав рой мрачных мыслей и заставив себя прислушаться к окружению: во дворце было по-прежнему тихо. Оглянувшись, девушка подошла к огромному окну, выглянув на утопающие в лунном свете улицы Сивилии.

«До чего же они безмятежны…»

Грудь пронзила нестерпимая боль, молнией разошедшаяся по всему телу. Биара вскрикнула, рухнув на колени и прижав руку к месту, откуда все началось. К этому моменту боль так же внезапно ушла, оставив после себя гложущий душу страх.

«Ч-что произошло?» — казалось, даже ее внутренний голос теперь дрожал. Биара испуганно бегала глазами по коридору, вслушиваясь в малейший шорох и пытаясь понять происходящее.

— Б-борзая, — прошептала она заикающимися губами ответ на свой вопрос.

Откуда-то она знала, что приступ был связан с ее малойкльером.

— Борзая, где ты? — хрипло позвала девушка.

С трудом поднявшись на трясущиеся ноги, она побежала по лабиринту дворца, беспрестанно выкрикивая:

— Борзая! Я здесь, Борзая! Где же ты?!

За одной из дверей, мимо которых она пробегала, раздалось приглушенное шипение. Биара остановилась и, стараясь ступать как можно тише, подошла к двери, вслушиваясь. Едва слышимый рев повторился. Сомнений не оставалось: по ту сторону находился малойкльер.

— Борзая?

Она оказалась в просторных покоях, пожалуй, даже слишком просторных: это был зал, и Биара вошла в него не с парадного входа, а со служебного. Чуть поодаль поблескивали очертания огромной четвероногой статуи, а наличие второго яруса и смутные черные точки, издали напоминающие по форме своей гобелены, подтвердили догадку: она оказалась в тронном зале дворца.

Сейчас здесь было темно. В редких лучах бледного света плясали маленькие пылинки, создавая ауру таинственности. Луна проникала сквозь высокие витражи, рождая гротескные тени от колонн на первом ярусе и от перил на втором. Одна из теней задрожала, жалобно при этом повизгивая.

— Борзая!

Биара подбежала к дрожащей кошке, чья шерсть казалась серебряной благодаря лунному свету. Два янтарных глаза затравлено уставились на нее, отчего на душе похолодело — она еще никогда не видела Борзую в таком отчаянии. От рыси буквально исходили волны страха, а ее шерсть едва ли не потрескивала от напряжения. Она была похожа на загнанного зверя, измотанного охотниками, который почти смирился со своей печальной судьбой быть убитым на потеху остальным.

— Борзая, пойдем скорее, мне от этого места не по себе… — пробормотала Биара, стараясь хоть как-то взять ситуацию под контроль и поскорее покинуть зловещий зал.

Где-то в глуби, куда не проникал даже самый слабый свет, раздался скрежет: будто по камню провели лезвием хорошо заточенного ножа. Рычание малойкльера сорвалось на испуганный визг. Биара подорвалась с колен, а рука рефлекторно потянулась к оружию, которого сегодня на месте не оказалось.

— Пришла, наконец… Я выжидал нашей встречи на протяжении слишком долгого времени.

Спокойный голос неизвестного отбился эхом от стен тронного зала. Биара не стала ждать особого приглашения и понеслась к выходу. Увы, запоздало. Стоило ей развернуться, как все замки и засовы намертво защелкнулись.

— Прошу, давай мы пропустим ту часть, где ты в бессильной злобе бьешься о запертые двери и панически ищешь другой выход отсюда: его здесь нет. Перейдем сразу к вступительной части. Что на это скажешь?

Собравшись с духом, Биара обернулась. Незнакомец вышел из тени, позволяя себя рассмотреть. Несмотря на все то напряжение, которое он сумел произвести на нее всего лишь несколькими фразами, внешний вид его назвать хотя бы запоминающимся уж никак нельзя было: невысокого роста коренастый мужчина с седыми, аккуратно зачесанными назад волосами и гладко выбритым лицом. Одет он был в абсолютно черный костюм из кожи, смахивающей на змеиную. Ни дать, ни взять — почетный дирижер на турне прославленного оркестра: даже его странные одеяния издалека можно было принять за экстравагантного вида фрак. Единственным, что выделялось при всей этой непримечательной внешности, были его глаза. Будто бы два куска льда, треснутые посредине — зрачки у незнакомца оказались вертикальными. Взгляд излучал безумную энергию, что-то потустороннее: от чего хотелось убежать и о чем хотелось забыть, как о страшном сне.

Нечто схожее Биара чувствовала при виде ядовито-зеленой радужки Зальвана-Ду, однако энергия, источаемая некромантом, хоть и отталкивала своим происхождением, но вместе с тем казалась спокойной и уравновешенной — такой же, как и мертвецы, чей покой она призвана оберегать. Энергия же этого существа была иной. Как и его призрачно-голубые глаза, она излучала безумную, непокорную силу: нечто непредсказуемое и опасное. Его присутствие вызывало панику, оно сводило с ума.

Поняв, что выбраться отсюда пока не удастся, а сил на длительное изучение жутких синих глаз у нее не хватит, Биара перешла в иной вид наступления:

— Ну и что ты такое, позволь спросить? Если очередной чудак в поисках мирового господства, желающий заполучить секрет Вел-Тогура, скелет единорога или седалищную кость выхухоли, то увы, я тебя разочарую: лавочка закрыта. Ничего полезного я тебе предложить не могу.

— Мое имя Нуусакхан, — свистящим шепотом промолвил незнакомец, отчего по спине девушки пробежали мурашки размером с добротного таракана. Казалось, его устами говорила сама Бездна.

Собрав последние крупицы храбрости, Биара ответила:

— Меня абсолютно не волнует твое имя. Я спросила кто ты, а не как тебя звать.

— Я догадался, — на тонких устах Нуусакхана растянулась жуткая улыбка, а голубой немигающий взгляд впился в нее подобно волку в горло косули. — Меня звать Нуусакхан, я родом из того места, что смертным является в кошмарах. Поскольку в данный момент ты не можешь осознать и половины того, что собой представляет моя сущность, опишу себя словом, наиболее соответствующим: в твоем мире таких, как я, принято именовать «демонами».

— Если ты действительно демон, то где рога и почему пасть не извергает жидкое пламя? Какая-то неувязочка получается.

— Глупые смертные с их предубеждениями, — презрительно сплюнул Нуусакхан. — Я волен принимать любой образ, который мне заблагорассудится.

— Чем же вид циркового дирижера тебя так привлек?

Демон не удостоил ее ответом, поэтому Биара перешла к следующему этапу знакомства:

— Что тебе нужно?

— Ты, верно, уже слышала об антимагах? — демон принялся медленно расхаживать перед королевским троном. — Именно в них я и заинтересован. Маги без магии, что за необычайное явление? Едва жалкие смертные, считающие себя великими колдунами, пронюхали об этом, то сразу же испугались. Стоит немного подождать, и они начнут изводить несчастных антимагов как крыс. Я этого не собираюсь допустить.

— Демон, занимающийся добродетельностью? Слабо верится.

Нуусакхан блеснул ровными, слегка заостренными зубами.

— Не вижу смысла играть с тобой в словесные игры, потому скажу прямо: я собираю войско антимагов.

— Вот так неожиданность, — протянула Биара. — И почему же ты решил заявиться собственной персоной? Неужто для меня в твоем «войске» тоже отведено местечко?

— Именно, — кивнул демон. — И не просто местечко. Видишь ли, твой талант чрезмерно могуществен. Тебе не просто подвластна одна из стихий — твой потенциал велик, а возможности почти что безграничны: они не заканчиваются одним только созданием пламени. Под моим руководством ты будешь не просто солдатом, а полководцем, военачальником!

— Как-то слишком самоуверенно звучит, не находишь?

— А тебе разве не по нраву мое предложение? Брось, я чувствую смятение и страх. Знаю, что в тебе есть большие лидерские амбиции, которые ты всегда держала при себе. Роль главного в этой битве все равно принадлежит мне, а потому бояться нечего — ты никогда не осмелишься самолично возглавить что-то действительно значащее. Мое предложение идеально, ибо я предлагаю нечто лучшее: роль первого помощника. Это будет именно то, для чего ты подходишь.

Согласись, маленький феникс, ты ведь всегда мечтала именно о таком месте? В тебе есть все, что необходимо: преданность, сила, отчаянность. Я знаю, ты заинтересована моим предложением — тебя выдают мысли, чувства и, разумеется, страх. О нет, незачем стыдиться, ведь я все равно вижу тебя насквозь: ты так устала убегать не пойми от чего, пытаться отыскать себя в этом мире… устала быть уязвимой, отовсюду ждать опасности — даже от тех, кто якобы был тебе дорог. Поверь, не стоит растрачивать свою преданность на них, ведь они того недостойны.

Биара непонимающе нахмурилась, а демон продолжил:

— Я видел, как тот дракон смотрел на тебя. Он не стоит ни твоей силы, ни верности. Ему нужна всего лишь слабая спутница рядом — я же предлагаю быть моей правой рукой в грядущей битве! Ты достойна этой роли, маленький феникс, как никто иной.

Нуусакхан наконец умолк и сделал то, чего больше всего боялась Биара: посмотрел ей просто в глаза, пригвоздив к одному месту, будто муху шпилькой. Она почувствовала, как кровь стынет в жилах, а сердце постепенно замедлят свой ход. Казалось, ледяной взгляд вытягивает из нее все теплое, светлое, оставляя за собой холод и пустоту.

Что ей было сказать? Нуусакхан едва ли не читал мысли Биары. Она и вправду всегда восхищалась ролью надежного помощника, умела быть преданной. Все, что говорил этот демон, звучало заманчиво, но ее останавливало то, что случится, если она выберет этот путь.

У каждого действия есть свои последствия — Биара знала это едва ли не с самого рождения. Она понимала, что если изберет путь, предлагаемый Нуусакханом, то более не будет ни о чем раздумывать, не станет заботиться о последствиях. Потому о них следовало думать сейчас, пока выбор еще не сделан. В глубине души девушка осознавала, что Нуусакхан — демон и воплощает зло, хоть и все то, что он говорил, было так близко ее собственным взглядам. Она колебалась.

— Это ведь ты убил эльфов в лесах Нивнель-аб-Торук? И уничтожил селение орков?

— Да, — коротко ответил Нуусакхан, будто и вовсе ничего страшного в этом не было.

— Значит, именно от тебя исходил источник темной энергии?

Демон согласно кивнул.

Биара пребывала в смятении. Она не знала, что ей выбрать. Добро, за которое сражалась, на стороне которого так долго была, не выглядело особо прельщающим. Оно редко награждало, зачастую ставило под сомнение свои взгляды и принципы. Зло же, хоть и выглядело многообещающим, тоже не собиралось вскоре одаривать. Оно награждало лишь поначалу, прикармливало, пока человек не поддавался полностью его влиянию, не становился зависимым. Тогда, в конце пути, зло отбирало у него самое дорогое, оставляя одно только осознание собственного ничтожества. Злодеи никогда не бывают счастливыми по-настоящему. Все, что у них есть — жалкий компромисс счастья. Что ж, если и был так званый выбор между добром и злом, то Биара уже однозначно сделала свой. И находился он где-то посредине.

— Твое предложение звучит весьма заманчиво, демон, но ты не учел одного: я не хочу довольствоваться ролью ни левой, ни правой руки. Я желаю быть предводителем, а не первым помощником!

Она швырнула в Нуусакхана огненный шар. Как раз в этот момент со второго яруса послышался шум: кто-то пытался попасть внутрь. Демон вытянул левую руку, небрежным движением отбив ее атаку. Биара создала еще два небольших шара, по одному в каждую руку, наделив их сильной взрывной мощью. В этот момент Борзая выпрыгнула, целясь острыми зубами в руку демона.

Нуусакхан что-то прошептал краешком губ, и малойкльер с ревом отлетел, сбитый невидимой силовой волной. Пользуясь заминкой, Биара поочередно метнула пламенные снаряды. Один из них пролетел мимо, взорвавшись в двух метрах от демона. Второй задел в полете его бедро, отчего сразу же взорвался. Нуусакхан пошатнулся, однако взрыв не нанес ему никакого вреда, а странные одеяния из черной чешуи даже не загорелись.

— Вижу, ты еще не отточила броски? — свистящим голосом произнес он.

У Биары в который раз сложилось впечатление, словно его связки принадлежали полусгнившему мертвецу, отчего в речи проскальзывало шипение и свист. К сожалению, сам Нуусакхан совершенно не походил на разложившегося трупа и граничил между упомянутым выше дирижером и демонической сущностью, явившейся прямиком из самых страшных снов смертных.

— Под моим предводительством у тебя будет время многому научиться и усовершенствовать свои скудные навыки. Я превращу тебя в самый страшный кошмар твоих врагов, а друзья будут обязаны склониться пред твоей силой!

Нуусакхан прошипел заклинание, создав в руке иссиня-черный магический шар, и метнул его в Биару. Она отскочила, но сгусток магии за спиной взорвался, отбросив девушку силовой волной. Удар вышиб из легких весь воздух, а потому пришлось какое-то время лежать на месте, восстанавливая дыхание. Демон не спешил повторно атаковать и преспокойно стоял на месте, разглядывая ее.

— Еще не передумала? Мое предложение в силе.

Вместо ответа Биара поднялась и вытянула обе руки вперед, немного пошатнувшись на усталых ногах. В голове все еще гудело после удара, но она заставила себя сконцентрироваться. Из ладоней вырвались две ровные струи огня, метившие просто в грудь демону. Нуусакхан хищно улыбнулся и взмахнул руками, создав вокруг себя полупрозрачную сферу болезненно-зеленого оттенка. Пламя врезалось в магический барьер, не в силах пройти дальше. Как Биара не старалась, сколько усилий и энергии не прилагала, пробить его защиту не удавалось.

Поединок выматывал. Она еще никогда не сражалась так долго. Помимо физической усталости, энергия, излучаемая Нуусакханом, истощала морально. Девушка прекратила атаку, стараясь устоять на месте и не повалиться наземь от усталости.

— Ты ведь понимаешь, что я, пускай даже пытками, но заставлю тебя принять мое предложение?

Демон легко взмахнул одной рукой, и ее подхватила невидимая сила, швырнув прямиком об одну из колонн. Воздух повторно покинул легкие, заставляя судорожно вдыхать и кашлять. Во рту ощущался сильный вкус крови то ли от прокушенного языка, то ли от выбитых зубов, то ли от чего похуже.

Внезапно к сражению вернулась Борзая. Она предприняла еще одну храбрую попытку нападения, на что Нуусакхан ответил встречным заклинанием. К счастью, серая молния пролетела мимо, так как кошка успела проворно отскочить. После она снова предприняла попытку атаковать, стараясь тем самым выиграть время для напарницы. Хотя поединок малойкльера с демоном длился меньше минуты, Биаре показалось, что прошла целая вечность. Ребра непрестанно болели при каждом вдохе, а голова раскалывалась надвое от удара. Она не могла заставить себя не то, что подняться, но даже пошевелиться.

«Не хочу, не хочу, не хочу», — крутилась волчком в раскалывающейся голове единственная фраза. «Не хочу боли, не хочу сражаться, оставьте меня, оставьте…» Она чувствовала себя маленьким ребенком, и таковым желала оказаться.

В реальность ее вернул треск на втором ярусе. Девушка заторможено подняла взгляд вверх. Там стоял напряженный Валтор, решительный король Зентар, встревоженный Хьюго, серьезно настроенная Азора и еще двое неизвестных ей рыцарей.

— Биара! — крикнул кто-то из них — она не смогла узнать голос.

Валтор скороговоркой пропел заклинание левитации, и вот он уже парил под потолком, начиная серию атак. Из его рук полетели красные молнии, разрастающиеся на пути к своей жертве. Нуусакхан выкрикнул слово на неизвестном языке, вытянув левую руку вперед. Молнии, будто к громоотводу, ринулись к его широко расставленной ладони и собрались в ней потрескивающим красным шаром, который демон не повременил отправить обратно к Валтору. Ученик архимага был вынужден уворачиваться.

За время этого короткого поединка вниз успели спуститься оставшиеся союзники, пользуясь гобеленом, вероятно, по наводке принцессы. Они окружили Нуускахана неплотным полумесяцем.Биара поднялась с холодного каменного пола, тяжело опираясь о не менее холодную колонну. Тело все еще болело от удара, а мысли были спутаны и нетрезвы, но она заставила себя следить за боем. Борзая вышла из тени, ткнувшись лбом ей в ладонь.

— Они не должны за меня сражаться, — хриплым голосом сказала ей Биара, болезненно всматриваясь в мелькавшие всполохи магии столь сильной, что воздух вокруг накалялся до невыносимого жара.

Рыцари атаковали одновременно. Первый из них, на шлеме которого красовалась эмблема грифона, стиснул тяжелый двуручный меч обратным хватом и побежал прямиком к Нуусакхану. Второй в это время приближался со спины, более медленно и осторожно, не привлекая к себе лишнего внимания. Демон застыл подобно изваянию. Едва первый рыцарь приблизился к нему более, чем на два метра, Нуусакхан резко изогнулся, словно ящер, а в руке его за долю секунды образовалось тонкое аморфного вида копье. Оно дрожало, с него стекали вязкие черные капли, что при соприкосновении с каменным полом отвратительно шипели, оставляя темные ожоги.

Паладин нанес рубящий удар из-под низу. Демон проворно отскочил и контратаковал четким выпадом копья. Воин смог уйти от удара, но одна из капель на копье оторвалась, приземлившись прямиком на его доспех в районе левого плеча. Железо закипело под черным веществом, что проедало его подобно кислоте. В следующее мгновение паладин закричал от боли и принялся срывать с себя доспехи, желая как можно скорей избавиться от демонического яда.

Второй рыцарь за это время приблизился сзади и занес меч для удара. Лезвие замерло буквально в нескольких волосках от телесной оболочки демона, как, впрочем, и сам воин. Нуусакхан даже не переменил позы после короткой схватки с первым паладином: лишь вытянул руку к лицу второго и что-то тихо шепнул. Из кончиков его пальцев потянулись бледно-голубые щупальца. Они впились в глаза воина и его широко раскрытый в немом крике рот. Полупрозрачные щупальца принялись вытягивать из своей жертвы нечто, что одни именуют душой, а другие — жизненной энергией. Все закончилось в считанные секунды. Когда мертвое тело с пустыми глазницами повалилось на пол подобно кукле, которой злой кукловод перерезал ниточки, Нуусакхан поднял взгляд на остальных.

Все стояли в ступоре, зачарованные страшной силой демона. Первым от кошмара очнулся Валтор. Он выкрикнул заклинание и ударил зеленым светом. Волшебный луч разбился на тысячи маленьких волшебных светлячков, что принялись роем летать вокруг демона, поочередно его атакуя. Нуусакхан яростно проревел и выстрелил заклинанием, желая отбиться от досаждавших насекомых, но они тут же облепили его вновь, ударяя электрическими разрядами.

«Он не скоро с этим справится!» — злорадно подумала Биара, глядя на безуспешные попытки Нуусакхана отбиться от волшебных насекомых.

Одно из заклинаний, вылетевшее из роя светлячков, едва не угодило в Валтора, все так же парящего под потолком. Ученик архимага пошатнулся и стал медленно спускаться вниз, пока и вовсе не повалился наземь. Девушка оторвалась от колонны, подбежав к нему.

— Как ты? — спросила она, осторожно приложив пальцы к его вискам. Веки Валтора слипались от усталости. — Не смей засыпать, слышишь?! Бой еще не окончен.

— Знаю… — с тяжелым вздохом ответил он, пытаясь самостоятельно приподняться.

Пока Биара помогала ученику архимага, Хьюго, король, Борзая и Азора отвлекали внимание демона на себя. Они не давали ему даже шанса отвернуться, поочередно то наступая вперед, то отскакивая. Со второго яруса снова раздался топот.

— К нам идет подкрепление! — прорычал Зентар, оттесняя Нуусакхана все дальше, отбивая его заклинания длинным щитом с выпуклой мордой льва посредине.

Демон тоже взглянул наверх: глаза его зажглись искренней ненавистью.

— Похоже, в этот раз мне не удастся тебя переубедить, — просипел он, обращаясь к Биаре. — Но не отчаивайся, я несомненно вернусь и закончу начатое. Уверяю, что после нашей следующей встречи, мой маленький феникс, ты либо подчинишься, либо умрешь!

Все замерли, напряженно наблюдая за демоном. Тот окинул их тяжелым взглядом, остановившись на короле. Зентар не отвел глаз, сжимая рукоять меча. Змеиная улыбка расползлась по морщинистому лицу Нуусакхана. Он взмахнул в сторону короля левой рукой, из которой вылетела длинная черная клешня с алыми пульсирующими прожилками. Cхватив короля за торс, она потянула его навстречу щербатому ятагану, который демон занес второй рукой.

Несмотря на резкий рывок, король не выронил ни свой меч, ни щит, а потому когда клинок уже готов был пробить его доспех, Зентар с невероятной проворностью отвел черное жало щитом, а мечом перерубил клешню. Нуусакхан заревел, будто та была не сотворением демонической магии, а частью его тела. Клешня упала на землю и растеклась темной вязкой слизью.

Король нанес первый удар. Нуусакхан с завидной быстротой отскочил и контратаковал. Острие ятагана мелькало в воздухе с неуловимой для глаза скоростью, но Зентар успешно парировал все выпады и подсечки, отбивая их щитом и блокируя мечом.

Бой затянулся на две земных минуты. Союзники короля, в том числе и Биара, стояли, затаив дыхание: в бой вступать никто не решался, так как это могло помешать королю. Даже Валтор не рисковал помогать его Величеству магией, опасаясь ненароком перевесить чашу победы в пользу демона. Биара бросила взгляд на Азору. Принцесса вытянулась в болезненном ожидании, глаза ее метались вслед за искусными движениями сражавшихся. Волнуясь за отца, она стиснула рукоять меча столь сильно, что побелели костяшки на пальцах. Лицо принцессы превратилось в сплошную застывшую маску сосредоточенной напряженности, состарившей ее на десяток лет. Биара на мгновение залюбовалась этой причудливой метаморфозой, не сразу заметив, как лицо Азоры вытянулось от страха.

— Нет, — шепнула принцесса одними губами.

Король оступился.

Как это чаще всего бывает, поединок длился до первой ошибки. К огромному сожалению Биары и остальных, на этот раз ее допустил Зентар. Король оступился, на долю секунды его тело вышло из-под контроля, а сам он потерял равновесие. Этого было вполне достаточно для демона, чтобы нанести решающий удар. Нуусакхан в один миг оказался рядом. Лезвие, роняя ядовито-зеленые капли, вышло из спины короля, без труда разъев доспех и пробив плоть на своем пути.

— Не-е-е-т!!! — с отчаянием завыла принцесса, беспомощно глядя на сползающее с ятагана тело мертвого отца. В следующий же миг она бросилась на Нуусакхана, целясь мечом прямиком в его сердце.

— Азора, стой, он убьет тебя! — крикнула Биара, но принцесса ее не слышала.

Когда она почти настигла своего врага, демон растворился в небольшом облачке сизого дыма. Принцесса пробежала сквозь, так и не настигнув цель. Поняв, что месть не удалась, она яростно закричала подобно баньши — призрачной вестнице смерти. Стены дворца подхватили ее крик и эхом донесли его до прочих обитателей замка, разнося тревожную весть.

Королева Иморен встрепенулась, заслышав крик. Она уже знала, что произошло.

— Звоните в колокола, — уставшим голосом приказала она слугам. — Разнесите весть о том, что король мертв.

Антракт

Лужа отвратительно чавкнула, когда ботинок неосторожного странника ненароком вступил в нее. Тихое ругательство, последовавшее за этим, могли слышать одни только мыши, копошащиеся в мешках, да лошадь, принадлежащая самому страннику. Ночь скрывала все вокруг от чужих взоров.

— Черт!

Биара вновь ненароком вступила в лужицу, которых здесь было предостаточно. Она кралась поздней ночью, а потому не видела, куда ступала. Света луны хватало ровно для того, чтобы разглядеть перед собой очертания дороги. Конь недовольно заворчал, помотав мордой.

— Знаю, знаю… Потерпи немного!

Скакать верхом вслепую по ночному городу было делом рисковым, потому девушка решила пройти до ворот Сивилии пешком, а там уж каким-либо образом выбраться за стены и галопом мчаться куда подальше. Подальше от города, подальше от Хьюго и подальше от… Биара помотала головой, отгоняя неприятные воспоминания. В общем, куда-то за пределы Королевства. К эльфам, гномам или даже дорруалам — не имело значения.

Веселый Принц нетерпеливо дернул узду. Поскольку ей нужен был конь, она «одолжила» у королевской конюшни красивого гнедого жеребца, на котором ездила ранее. Принцесса Азора вряд ли будет против. Сбегать вот так, никого не предупредив, ни с кем не попрощавшись, было отвратительно, однако Биара не могла позволить себе остаться в замке. Едва добравшись до своей комнаты, она прихватила собранные заранее вещи и помчалась в конюшню, где тайком увела Веселого Принца. Это было не трудно сделать, так как весь дворец был переполошен из-за смерти короля.

Если перед кем-то девушка и чувствовала себя виноватой, то это перед принцессой. Азора с самого начала стремилась стать ей хорошей приятельницей, и то, как погиб ее отец, было попросту ужасно. Невзирая на это, Биара не могла ждать больше, равно как и не могла глядя в глаза принцессе сказать, что уезжает. Оставалось надеяться, что Азора все поймет.

Конь захрапел. Она уже набрала воздух в легкие, чтобы успокоить его, когда заметила маленький шарик света, дрожащий впереди. Это определенно не был свет от факела или светильника. Биара попятилась, а следом за ней и Принц, возмущаясь пуще прежнего. Огонек тем часом приближался. Времени на раздумья не оставалось. Биара схватила рукоять фальчиона, но достать его так и не успела — волшебный огонек осветил лицо приближавшегося.

— Что ты здесь делаешь, Нулгорей? — неприязненно спросила она, не спеша убирать руку с оружия. — Предупрежу заранее: если попытаешься остановить или отговорить меня, то не трать попусту сил — я не намерена оставаться в Сивилии.

— Я и не собирался.

Архимаг внимательно смотрел на нее из-под серого капюшона, а маленький волшебный огонек придавал его коже медный блеск. Биаре показалось, что перед ней стоит голем, а не живой человек.

— Ты еще задолго до нашей встречи решила, что останешься здесь, — он не спрашивал, а утверждал.

Девушка молчала.

— Не осуждаю твоих действий. Ты была втянута в очень опасную игру. По определенной причине, ты снова оказалась в Дауэрте как раз в тот момент, когда твоим врагам это выгодно. Не отрицаю, что поначалу придется попросту выживать здесь. Своей обязанностью считаю немного помочь тебе в этом. Сперва послушай, что я скажу: Нуусакхан слов на ветер не бросает и обязательно вернется. Ты должна как следует подготовиться к этой встрече. В этом тебе может помочь один эльфийский волшебник по имени Алькир. Запомни имя хорошенько: «Аль-кир». Нет-нет, не перебивай, дослушай до конца.

Его местоположение мне не известно. Почти что никто о нем не знает, ибо Алькир — отшельник. Тем не менее, некоторые все же имеют кое-какое представление о том, где следует его искать. Отправляйся в Нивнель-аб-Торук, к столице эльфов Аривия-лона. Там ты должна будешь рассказать о цели своего визита верховному друиду Сонвариксу, а уж он направит тебя к Алькиру. Будь осторожна в пути: больше доверяй инстинктам и меньше — людям. Подготовь себя к тому, что это будет нелегкое путешествие. Теперь можешь задать вопросы.

— Что мне даст встреча с Алькиром?

— Этого я не могу сказать. Алькир — мудрый наставник. Если тебе и сможет кто-либо помочь понять природу своих способностей и достичь гармонии, то только он. Кроме того, до меня доходили слухи, что эльфийский отшельник хорошенько знается на путешествиях между мирами — сама понимаешь, что это может весьма тебе пригодиться.

— Ты знал его лично?

— Отчасти.

— Отчасти? Ладно, допустим, я найду отшельника — что тогда? Мне прийти к нему со словами: «Алькир, будь другом, расскажи, как противостоять злому демону, чтобы он не утащил меня в свой Пылающий Легион^[10]»?

— Вижу, чувство юмора ты не утратила.

— Оно у меня обостряется, когда все очень и очень плохо, поэтому вряд ли это можно считать хорошим показателем.

— Как бы там ни было, Алькир будет знать о твоем прибытии задолго до того, как нога твоя коснется земель Аривия-лона.

Биара не нашлась, что на это ответить.

— Для Королевства настанут темные времена, — со вздохом продолжил Нулгорей, устало потирая кисть той руки, что держала волшебный огонек. — После смерти короля управление страной падет на королеву Иморен и ее юную дочь, принцессу Азору. Откровенно говоря, настанет полноценный кризис. Но, это уже не твои заботы.

— Как считаешь, я правильно поступила, сбежав вот так ото всех? Сбежав, не глядя на то, что ответственность в гибели короля отчасти лежит на мне?

— Принцесса юна, но отнюдь не глупа. Она понимает, что твоей вины в произошедшем нет. Я бы назвал это всего лишь губительным стечением обстоятельств. Азора не будет утруждаться нелепыми обидами без явных на то причин. Сейчас у нее задача посложнее: помочь Королевству выжить. Думаю, она все поймет.

Они какое-то время стояли молча, каждый задумавшись о своем. Тишину нарушал один только Веселый Принц, нервно загребающий копытом землю. Где-то вдалеке, за крышами домов, хрипло каркали вороны.

— Полагаю, тебе пора, — наконец сказал архимаг. — Хотя во дворце сейчас переполох, стражу на воротах они выставили: кто-то предполагает, что Нуусакхан достаточно глуп для того, чтобы телепортироваться в пределах города, и недостаточно могуществен, чтоб перенести себя в иное место, а потому стража особенно бдительная. Никого не впускают и не выпускают.

По совершенно неведомой мне причине, стражники у западных ворот сейчас уснули и пробудут в таком состоянии около полусотни взмахов. Советую поторопиться. Ах да, едва не забыл, — архимаг протянул Биаре увесистый мешочек, в котором что-то приятно звякнуло. — Тебе понадобятся деньги для путешествия. Трать их разумно.

— Спасибо большое, — кивнула Биара, упрятав мешок в седельные сумки и краснея от мысли, что красть деньги из походного вещмешка Хьюго, как оказалось, было вовсе не обязательно.

— И вот еще что — считай это подарком лично от меня, — старик достал из-под мантии полупрозрачный кристалл размером с кулак.

Биара осторожно приняла предложенную вещицу и принялась ее недоверчиво рассматривать. Кристалл мерцал бледным светом, а внутри него переливалась живая картинка, изображающая пару сосен, поваленное бревно и заросли папоротников. Она готова была поклясться, что мгновение назад с папоротниковой рощи выпорхнула маленькая птичка.

— Что это? — спросила девушка, все с большим интересом всматриваясь в мелькающий образ. Складывалось ощущение, будто эту маленькую природную миниатюру заточили в кристалл, в котором она продолжала жить своей жизнью.

— Кристалл путешествия. Ныне представляет огромную проблему найти подобный в Дауэрте, а уж разыскать при этом еще не запечатанный образец — граничит с невозможностью.

— …именно поэтому ты решил подарить один из этих редчайших кристаллов мне?

— В интересах этого мира, а значит и моих, усложнить Нуусакхану твою поимку. При помощи кристалла нам удастся сбить его со следа. Найти тебя на территории Королевства — сущий пустяк. Кроме того, слухи распространяются быстро, и ты можешь встретить слишком много недоброжелателей. Незачем лишний раз подвергать себя опасности, наживая врагов на пути. Этот кристалл перенесет тебя на север, за реку Лоа — вне пределов графств и военных фортов. Если мне не изменяет память, в нем запечатан портал, что лежит в чаще неподалеку от вольного селения Ос.

Опушка в кристалле, которую ты так любовно рассматриваешь, отображает место, к которому выведет «дремлющий» портал. Все, что ты видишь в кристалле, происходит там в данный момент.

— Ладно, допустим, я решу им воспользоваться. Как мне его активировать?

— О, это задача несложная — достаточно попросту его разбить.

— Разбить? — Биара с сожалением посмотрела на так понравившийся ей предмет.

— Именно. Разбить без малейшего сожаления — как только это сделаешь, тебя перенесет в то место, где все это время находился «дремлющий» портал, после чего он исчезнет раз и навсегда. Рекомендую использовать кристалл этой же ночью, едва ты покинешь земли Сивилии — это собьет со следа всех, кто пожелает тебя найти, ведь главным преимуществом подобных артефактов является невозможность их отследить и считать с обломков конечный пункт назначения. Этот кристалл лежал на моем попечении уже многие годы, а потому о том, куда он ведет, знаю лишь я. Надеюсь, моя помощь окажется не напрасна.

— А уж я-то как на это надеюсь, — проворчала Биара, пряча волшебный предмет в дорожную сумку. — Полагаю, мне пора в путь.

— И правильно полагаешь. Удачной охоты и попутного ветра, Феникс! Надеюсь, Судьба еще сведет нас вместе…

* * *

Огромный сокол спикировал на толстую ветку ближайшей сосны. Древесина жалобно скрипнула под его острыми когтями, сильно раскачиваясь, заставляя птицу балансировать. Помогая себе крыльями и хвостом, хищник уставился вниз.

Там, меж рыжих молодых сосен, что пересохли прошлым летом, мельтешила бурая спина объекта его наблюдения и виновника пустого желудка. Сокол злобно смотрел за тем, как рысь преспокойно бежит вперед, ступая своими толстыми неуклюжими лапами, и распугивает тех грызунов, что еще не успели сбежать после ее утренней охоты на лугу неподалеку.

«Она и все эти четвероногие лесные твари позорят гордое имя Охоты своим существованием», — думал сокол.

Рысь, не замечая его немого укора, резво продолжала свой путь вперед. Спустя несколько минут она уже была в кустах у полянки, на которой Биара решила устроить временный привал.

Девушка сидела, устало облокотившись о седельные сумки, изучая небольшую карту, которую успела прихватить из дворца Сивилии. Лицо ее при этом меняло выражение от сосредоточено-напряженной гримасы до раздражительно-нахмуренной мины, когда она не могла найти то или иное поселение.

Они скакали без передышки всю ночь, подальше от границ Сивилии. Когда огни города остались позади, Биара спешилась и достала подаренный Нулгореем кристалл путешествия. Он все так же мерцал приглушенным светом, а внутри, при свете луны, покачивались две сосны. Некоторое время она колебалась. Что, если это была ловушка? Вдруг, ее выбросит невесть куда? А быть может, она сделает что-то не так и погибнет? Порталы были для нее чем-то не исследованным, а потому, когда Биара держала перед собой отбрасывающий бледную дымку кристалл, в голове крутилась фраза: «Ненавижу порталы»^[11].

Спустя минут десять сомнений, она решилась на ответственный шаг. Крепко держа Веселого Принца под узду, девушка с силой швырнула волшебный камень на землю, тут же схватив освободившейся рукой шерсть Борзой. Биара не была до конца уверена, за каким принципом действует телепорт, а потому решила, что если он переносит того, кто разбил кристалл, то чтобы перенести с собой кого-то еще, необходим физический контакт. Едва на кристалле появилась первая трещина, сопровождаемая высоким звенящим звуком, девушка крепко зажмурила глаза.

Воздух вокруг накалился, но сильный жар сменился блаженной прохладой настолько быстро, что Веселый Принц не успел даже испуганно взвизгнуть. Когда Биара открыла глаза, то обнаружила себя стоящей на поляне и вцепившейся мертвой хваткой в узду Принца одной рукой, а второй — едва ли не вырывая клок шерсти из шкуры Борзой. Убедившись, что оба четвероногих компаньона переместились с ней в целости и сохранности, девушка огляделась: впереди мерно покачивались две сосны.

Оставаться рядом с местом, куда их перенес телепорт, стало опасно, а потому решено было вслепую брести по лесу, благодаря небеса за то, что ночь выдалась безоблачной. Спустя земной час ей посчастливилось найти дорогу, раскатанную телегами, пройдя по которой они вышли к человеческому поселению, вероятно бывшему той самой деревней Ос.

Светало. Люди не спешили выходить из домов, но было понятно, что спокойная предрассветная тишь продлится недолго. Вместо того, чтобы пойти в деревню, Биара решила свернуть с дороги и разбить лагерь на миловидной лесной опушке. Несколько часов она продремала в обнимку с Борзой, следом за чем рысь проснулась и куда-то убежала, а девушка, лишенная теплой защитницы, была вынуждена прогнать дрему и поразмыслить над своими дальнейшими действиями.

Составив приблизительный маршрут к лесам эльфов и их столице под названием Аривия-лона, она отложила кусок пергамента, устало прислонившись к седельным сумкам. Несмотря на то, что ей в любой момент могла угрожать опасность и стоило всегда быть начеку, Биара сняла абсолютно все сумки с Веселого Принца, а самого коня отвела пастись на небольшую полянку по соседству. Вернувшись к лагерю, она тяжело опустилась на сумки и провалилась в хрупкий полусон.

В зарослях крапивы неподалеку что-то зашелестело. Девушка инстинктивно схватила фальчион, вскочив на ноги. Какое-то время шорох продолжался, пока на поляну не выскочила Борзая. Рысь постояла некоторое время на месте, обнюхивая местность, и лишь после этого подбежала к напарнице.

Биара вздохнула, усевшись обратно, отложив оружие на расстояние вытянутой руки. Борзая понюхала седельные сумки, ради приличия потерлась лбом о плечо напарницы и потрусила проведать Веселого Принца. Девушка протерла заспанные глаза, отгоняя дремоту, и снова вернулась к карте.

На данный момент основной целью было достигнуть озерной долины, что располагалась западнее поселения Ос и являлась прямым ориентиром на гномью заставу под названием «Северные Врата». В ней был туннель, соединяющий земли по обе стороны Драконьего Хребта^[12].

После того, как она минует Северные Врата и окажется по ту сторону, до Нивнель-аб-Торук будет рукой подать. Вряд ли на эльфийских землях эта карта сможет как-либо помочь — эльфы не отличаются гостеприимностью, и для большинства людей их территория была загадкой за семью печатями. Тем не менее, в человеческом распоряжении существовало несколько карт с подробным описанием Нивнела, только вот их можно было сосчитать на пальцах, да и не все спешили ими делиться. Биара, к сожалению, не была обладательницей одной из этих карт.

«Значит, придется разбираться на месте», — вздохнула про себя девушка.

* * *

Погода сильно ухудшилась. Ветер грозно хлестал по лицу, дождь бил в спину мелкой дробью холодных капель, а раскаты грома со вспышками молний сводили с ума животных и пугали людей. Очередной разряд озарил темное небо.

Конь испугано всхрапнул и попятился. Биара раздраженно и слишком резко дернула за поводья, пытаясь усмирить животное. Веселый Принц осуждающе взглянул на всадницу мудрым карим глазом и возобновил неуверенный шаг вперед. Борзая ступала рядом, сплошь мокрая и недовольная. Ливень был настолько сильным, что насквозь промочил ее толстую шубу. Кошка прижимала уши к затылку, щурилась и время от времени стряхивала капельки влаги с усов. Ее подобная погода не прельщала.

Они отклонились от курса, взяв юго-западное направление. Причиной тому была погода. Поначалу походная одежда Биары сдерживала влагу, а в лесу можно было найти относительно сухие участки, однако вскоре стало понятно, что они не продержатся до города Увэн, а потому было решено свернуть в направлении ближайшего селения, именуемого Кафам.

Порывы ветра стали сильнее, деревья вокруг зашатались. На всадницу и ее коня обрушилась сплошная стена воды, задев в том числе и шагавшую рядом рысь. Биара зарычала от досады, спрыгивая с лошади. Веселый Принц погряз в раскисшей земле, что превратилась в сплошное болото, впрочем, девушка и сама тут же провалилась по щиколотку в грязь.

«Теперь о чистой одежде остается слагать легенды», — страдальчески подумала она, упрямо бредя вперед и таща за собой Принца. Путь заслонили заросли молодого орешника. Биара пробилась вперед и отодвинула гибкие побеги, проводя под ними лошадь. Борзая стала рядом: все такая же мокрая и сердитая.

Перед ними возникло широкое поле.

— Ну наконец-то! — облегченно воскликнула девушка.

Далеко впереди, за прерывистой пеленой дождя, дрожали огоньки деревни.

Озябшие и совершенно измокшие, они завалились в первый же трактир, что стоял на пути. Поскольку поселение Кафам было небольшим, народу здесь оказалось немного. Биара пришвартовала Веселого Принца у крытой коновязи и устало толкнула входную дверь.

— Доброго здравия, сударыня! Могу вам чем-нить помочь? — окликнул ее бодрый трактирщик, обрадовавшийся хоть какому-то разнообразию среди своих клиентов. Его маленькие любопытные глазки тут же пробежались по одеянию гостьи, следом за чем переключились на отряхивавшуюся неподалеку рысь.

— Есть свободная комната?

— Хм, комнату стал-быть ищите? Сейчас у нас, знаете, много посетителей… но, пожалуй, для вас у меня найдется комнатка. Чердак устроит?

— Устроить-то устроит — главное, чтоб крыша не протекала.

— Ну что вы, сударыня, конечно же не протекает! Что я, по-вашему, стал-быть шарлатан какой?

— Просто скажи куда идти.

— Поднимайтесь по лестнице на самый верх, не заблудитесь. Вот ключ, но деньги наперед, — трактирщик порылся в закромах грязного передника, пока наконец не отыскал маленький железный ключ.

Биара устало покопалась в поясном кошеле и, выудив оттуда пригоршню медяков, брякнула ими о столешницу.

— Ужин принесете через несколько часов… и да, не забудьте насыпать овса моей лошади, что привязана у входа, — бросила она, отбирая криво выкованный ключ и жестом подозвав за собой малойкльера.

Орда

На кровати лежали аккуратно разложенные вещи. Также одежда висела на всей той немногочисленной мебели, что присутствовала в убогой чердачной комнатушке: двух стульях и деревянной тумбочке. Абсолютно все предметы из походной сумки промокли насквозь.

Биара деловито перебирала одежду, разделяя ее на: влажную, относительно влажную и откровенно мокрую. Таким образом, перешерстив весь свой скудный ассортимент, в последнюю категорию отправилась большая часть одеяний, которая теперь была развешена по всей комнате. Относительно влажную одежду пришлось натянуть на себя, а совсем влажную затолкать обратно в сумку, лелея надежду о том, что она возьмет, да высохнет сама по себе.

Поначалу Биара пыталась ускорить сушку одежды, подогревая ее пламенем, однако вскоре забросила эту затею, так как для поддержания небольшого огня, который не сжег бы и одежду, и весь трактир заодно, требовалось много внимания и энергии. Ни первым, ни вторым она не располагала.

Поверх мокрой одежды лежало оружие: фальчион в кожаных ножнах, эльфийский кинжал с бордовой рукоятью и неизвестно зачем взятый клык дракона, некогда найденный на скалах Совета. Биара сама не понимала, зачем таскала его с собой все это время. Еще один неотъемлемый предмет ее путешествия растянулся на полу, старательно вылизывая мокрую шерсть. Борзая пострадала от ливня не меньше, чем ее напарница: весь подшерсток промок, из-за чего кошка находилась в крайне паршивом настроении.

Когда с мелкими хозяйскими заботами было покончено, а дождь утих, Биара уснула крепким сном, отдыхая после долгого пути, напрочь позабыв об ужине. Одни тревожные сновидения сменялись другими, пока одно из них наконец не разбудило ее. Девушка резко открыла глаза, пытаясь вспомнить, что было реальным, а что — обрывками неприятных снов. Полежав так немного, она отвернулась лицом к стенке и едва ли опять не уснула, когда ушей настиг крик: женский и пронзительный, доносимый откуда-то с улицы.

Встав с кровати и подойдя к окну, Биара принялась вглядываться в серую дымку раннего утра. Решив, что ей показалось, она отвернулась и пошла собирать вещи, когда вопль повторился. На этот раз кричало уже несколько людей, вслед за чем раздался чистый звон тетивы луков. Девушка быстро среагировала, бросившись к своим вещам. Мигом надев рубашку, перетянув через нее незаметный ремешок, к которому крепился кинжал, и накинув поверх куртку, она побежала собирать развешенные по комнате вещи. Когда с этим было покончено, Биара наспех прицепила ножны, обула сапоги и, прихватив походные сумки, понеслась вниз. Борзая бесшумной тенью юркнула следом.

На первом этаже не осталось никого кроме самого трактирщика, что трясся под стойкой.

— Что происходит?!

Вместо ответа последовало жалкое скуление, а потому ей оставалось только раздраженно махнуть рукой на трусливого хозяина и подойти ко входной двери, прислушиваясь. Вопли на дворе не смолкали. Более того, теперь к ним присоединились чьи-то грозные возгласы и нечто на подобии боевых кличей.

— Они все же п-пришли! — запинаясь проговорил трактирщик, слегка выглянув из своего укрытия.

— Кто — «они»?! — рявкнула на него девушка.

— О-орда-а-а-а… — завыл хозяин и вновь исчез под стойкой.

Прямо за дверью раздался рев, заставив Биару прижаться к стене. Следом послышалось испуганное ржание Веселого Принца.

«Вот черт!!!»

Без лошади она лишится шанса на выживание — слишком велико было расстояние до Северных Врат, не говоря уж о лесах Нивнель-аб-Торук. В левой руке девушка зажгла пламя, а в правой стиснула фальчион. Сумки были брошены на пол до лучших времен. Борзая встала за ней, воинственно ощетинившись. Толкнув ногой дверь, Биара выскочила наружу, оценивая взглядом обстановку.

Она не могла знать, как выглядят орки, так как никогда не видела их. Ее фантазия ограничивались образами из «Властелина колец», «Warcraft», «Heroes of Might and Magic», а также многими другими фэнтези-мирами, что включали в себя представителей этой воинственной расы. В жизни они оказались чем-то совершенно иным, быть может оттого, что теперь девушка видела их воочию.

В среднем рост орков колебался меж двумя и тремя метрами. Кожа их по цвету напоминала сухую землю: от пастельно-бежевого до темно-серого. Телам орков могли позавидовать все разом взятые культуристы ее родного мира: широкие спины обрамляли крепкие мускулы, а огромные руки, сжимающие самое разнообразное оружие, начиная от обычных секир и заканчивая тяжелыми моргеншернами, бугрились от игравших на них мышц.

Головы орков казались маловатыми в сравнении с их мощными телами. Некоторые из них украшали тяжелые рогатые шлемы, но были и такие, что шлемов не носили вовсе. Говоря откровенно, на них толком и не было-то никакой брони, не считая стальных наплечников, наручей, нагрудников, набедренных повязок и толстых сапог — видимо, от остального орки решили отказаться в пользу большей поворотливости. Однако, в качестве компенсации, они отдали предпочтение множеству боевых татуировок и пирсингу, где это только можно было: уши, рот, нос, брови и все остальное, на что хватало фантазии.

Морды орков оказались немного приплюснуты: короткие, вытянутые по бокам носы, маленькие хищные глаза и большие рты с выпирающими клыками. Уши оказались заостренными — прямо как у эльфов, разве что немного короче. Волосы зачастую были либо выбриты, либо черные как смоль и завязанные в высокий хвост. Ну и, конечно же, запах. Он был, попросту говоря, отвратительным: как если бы кто-то не очень умный решил соединить запахи пота, крови, падали и зверей в один незабываемый парфюм.

Отойдя от сиюминутного ошеломления, вызванного видом и запахом орков, Биара взглянула в сторону коновязи. Как раз там, где раньше стояла ее лошадь, теперь был огромный орк, держащий обезумевшего от страха Веселого Принца за узду. Несчастное животное плясало и брыкалось, тщетно пытаясь вырвать поводья из ручищ орка. Завидев свою хозяйку, конь на мгновение замер, прекратив выдираться. К сожалению, появление Биары было замечено не только испуганным Принцем, но и тем, кто его удерживал. Орк оскалился и покрепче перехватил рукоять булавы, что держал во второй руке. Небрежно отбросив поводья в сторону, он с угрожающим рыком побежал на девушку.

Скорее машинально, чем осознанно, Биара бросила в подбегающего орка огненным шаром. Пламя попало прямехонько в нагрудную пластину и растеклось по скрепляющим подвязкам. Наперекор ее ожиданиям, орк даже не замедлил бег, на ходу сорвав с себя горящий доспех. Ей ничего не оставалось кроме переката в сторону.

Булава просвистела в паре метров, так и не настигнув своей цели, но проломив стену. В воздух поднялась каменная крошка и все то, из чего был построен трактир, на миг скрыв от взгляда Биары широкую спину орка. Стараясь не обращать внимания на ноющее после неудачного переката плечо, она принялась накапливать в свободной руке энергию, необходимую для создания более взрывоопасного огненного шара. Предыдущий оказался недостаточным даже для того, чтобы остановить орка.

Когда пламя было почти готово, а пыльная завеса осела, позволяя им разглядеть друг друга, орк призывно зарычал и со всей силы дернул за торчащую в обломках стены булаву. Та поддалась не сразу. Пользуясь временным замешательством противника, Биара с чувством бросила в него огненным снарядом. Из-за секундного промедления, орк не сразу заметил несущуюся к нему опасность. Когда он обернулся, было слишком поздно: едва огненный шар коснулся правого бедра, раздался приглушенный взрыв, сопровождаемый треском пламени. Орка отбросило назад, в полете он выбил собой остатки стены трактира. Его тело тяжело ударилось о пол неподалеку от стойки хозяина, которая теперь свободно просматривалась с улицы.

Биара лихорадочно осмотрелась, ища глазами Веселого Принца. К ее облегчению, конь стоял в нескольких метрах за оградой, испуганно прижимая уши к голове. Борзая находилась рядом, пресекая любые попытки Принца сбежать куда глаза глядят. Про себя поблагодарив небеса за сообразительность малойкльера, Биара птицей вспорхнула в седло.

— Но! — крикнула она, крепко сжимая пятками бока лошади.

Конь в ответ истерично всхрапнул и понесся вперед что было мочи. Прежде, чем они отбежали от трактира, краем глаза девушка заметила кое-какое движение: поверженный орк стонал, пытаясь подняться из-под обломков.

«Он все еще не мертв?» — холодея подумала она, с трудом заставив себя отвернуться и сосредоточиться на дороге.

Они скакали вперед, огибая бежавших жителей деревни и мертвые тела. Биара прижалась к шее храпящего коня, надеясь избежать случайно пролетающих стрел и быстро реагирующих на мчащегося всадника орков. Борзая бежала немного позади, едва поспевая за галопом Принца. За поворотом, у которого деревня плавно переходила в расположенный по соседству лес, их поджидал неприятный сюрприз.

Там, у одного из деревенских домов, стояла группа орков, забивающих насмерть крестьян. Как только Принц выскочил из-за поворота, все семь пар оркских глаз уставились на всадницу, на время позабыв о своих жертвах. Почти что синхронно орки схватились за оружие, намереваясь отрезать ей путь к отступлению.

Пелена ярости от царившей вокруг жестокости и убийств ни в чем не повинных людей застелила глаза Биаре. Выпрямившись в седле, не заботясь о том, что так ее было легче подстрелить, она на скаку вытянула обе руки в сторону орков. Вместе с разгневанным криком, из ее ладоней устремилось вперед два потока пламени, горя ярче обычного. Настигнув орков, огонь заревел, разрастаясь и пожирая под собой кричащих от боли жертв. Биара чувствовала, как энергия, которую она целиком перенаправила к своим ладоням, постепенно покидает ее тело.

— Горите! — злобно прошипела она напоследок, вспоминая, как орки издевались над жителями деревни.

Когда конь изготовился к прыжку через небольшую ограду, а сама Биара почувствовала себя столь истощенной, будто из нее вытянули все силы, она прервала поток энергии и бессильно прижалась к шее Принца.

Скитальцы

Холодные, острые и тревожащие.

Голые скалистые выступы, изредка покрытые несколькими соснами, сопровождали ее на протяжении нескольких дней кряду. Крайне редко здесь попадались небольшие клочки земли, на которых росло несколько большее количество деревьев: они выглядели подобно сине-зеленым кускам мха посреди песочных каменных скал.

Биара была в преддверии Пустоши. Принц мерно рысил вперед, изредка водя ушами и фыркая. Даже столь «мертвые» внешне местности кишели уймой хищников, не говоря уже о снующих неподалеку отрядах орков. Оставалось только полагаться на чутье Борзой, что патрулировала рядом то забегая вперед, то исчезая где-то позади.

Погода была пасмурной, но не дождливой. Мелкие зверьки выглядывали из своих норок, желая рассмотреть странников, нарушивших покой скалистых равнин. В пути Биара успела заметить парочку серых зайцев, куницу и даже семейство сурков. Поскольку в этих землях людей почти что не было, звери здесь водились более крупные, наглые и непуганые. Это, впрочем, было им на руку, ведь теперь Борзой приходилось охотиться для них обеих: с Кафам Биара увезла лишь одну наплечную сумку, в которой оказалось немного одежды и пара мелких предметов. Большая поклажа вроде котелка, карты и припасов, так и остались лежать под развалинами трактира.

Тяжелее всего было остаться без подстилки, ведь спать на голой земле в такую погоду — сущее самоубийство. Спасла Биару, как ни странно, безответственность трактирщика, который поленился расседлать Веселого Принца. Таким образом, спать приходилось на небольшой, но плотной подстилке под седло, насквозь пропахшей лошадиным потом. Это было не самым приятным опытом, однако спасало от сырой и холодной земли. Вместо одеяла из шерстяного пледа пришлось довольствоваться остатками одежды из уцелевшей сумки. Из-за этого Биаре пришлось научиться использовать свою силу новым способом: так, чтоб энергия ничего не поджигала, создавая тепло вокруг нее, достаточное для того, чтобы спасти от ночного холода, не испортив при этом одежду.

Помимо прочего, произошедшее в Кафам наглядно подтвердило то, с чем она впервые столкнулась при битве с Нуусакханом, но чего не желала принимать: у ее сил есть предел, которым является она сама, а если точнее — энергия, позволяющая создавать пламя. Некоторые виды «заклинаний» требовали больше сил, чем другие: к примеру, потоки огня, которыми она сожгла орков у границ деревни. Если Биара хочет успешно пользоваться своей силой в схватках, ей следует постоянно контролировать расход энергии и не тратить ее впустую на эффективные, но слишком затратные приемы. Все это требовало обучения и оттачивания навыков, чего делать не всегда хотелось. Часто девушка находила отговорки вроде: «я слишком устала» или «этот день был и без того тяжелым», однако раз за разом мыслями она возвращалась к битве с демоном, вспоминая, сколь разбитой и беспомощной себя ощущала. В большинстве случаев это достаточно мотивировало ее для того, чтобы начать практиковаться.

* * *

Прошло несколько земных часов с тех пор, как они тронулись в путь этим днем. Биара скучающе пялилась в изрядно поднадоевшие скалистые пейзажи вокруг, а потому, как только впереди вырисовался хвойный оазис, она встрепенулась, привстала на стременах и ускорила Принца. Конь и сам был рад подобной смене обстановки, поэтому с удовольствием участил шаг, стремительно подбегая к началу небольшого леска. Оказавшись под покровом деревьев, Биара с Веселым Принцем шумно выдохнули: здесь они наконец почувствовали себя в относительной безопасности, чего нельзя было испытать, путешествуя вдоль голой пустоши и открытых каменных равнин. Как оказалось, их облегчение было несколько преждевременным.

Словно черт из табакерки, перед Принцем и его наездницей выскочила рассерженная Борзая. Конь испугано гикнул, так и не докончив шаг — с застывшим в воздухе копытом. Биара вопросительно посмотрела на малойкльера:

— В чем дело?

Рысь раздраженно фыркнула и развернулась в сторону тропинки, по которой они шли. Девушка всмотрелась в лес перед собой, но так ничего так и не заметила.

— Я ничего не вижу.

Борзая тяжело вздохнула и зачем-то принялась демонстративно принюхиваться, с шумом втягивая воздух. До Биары наконец дошло ее послание.

— Пахнет гарью!

Если бы рысь умела говорить, то непременно бросила бы какую-то ехидную фразочку. К счастью для напарницы, она не могла сделать ни того, ни другого. Малойкльер сошел с пути Веселого Принца и мягкой походкой направился вперед, активно водя ушами во все стороны. Биара решила последовать примеру, соскочив с коня.

Стараясь ступать как можно тише, она направилась след в след за рысью, немного пригнувшись. Лесной покров под ногами был сплошь усеян желтыми иглами, а местами даже мхом, отчего тяжелые шаги Веселого Принца звучали приглушенно и могли походить за звуки раскачивающихся древ. Чем ближе они приближались, тем сильнее становился саднящий горло дым от костра, к которому примешивался запах чего-то жаренного. Борзая совсем припала к земле, словно находилась на охоте. Биара стала двигаться осторожней.

Впереди показалась небольшая расчищенная полянка, посреди которой пылал костер. Над ним стояла незамысловатая конструкция из нескольких тонких прутьев, на которые было нанизано мясо какого-то зверя. Оно аппетитно скворчало, пока языки пламени слизывали стекающие капельки жира. Живот Биары мечтательно заурчал. Ее скудный рацион за последние дни составляло пережаренное мясо, облипшее пеплом и пылью, какие-то кисловатые ягоды и несколько сладких корнеплодов, что раскопала и принесла ей Борзая.

Помимо костра, на полянке также находился серый конь, привязанный к толстому суку одной из сосен. Он выжидающе переступал с ноги на ногу, то и дело фыркая, когда ветер дул в его сторону, принося с собой дым от костра.

Борзая замерла. Проследив за ее взглядом, Биара увидела мелькавшую среди сосновых стволов куртку. Спустя несколько мгновений ей удалось рассмотреть неизвестного: это был среднего роста крепко сбитый мужчина лет тридцати с короткими землянистыми волосами. На нем красовалась охотничья куртка и штаны для верховой езды. На поясе незнакомца никакого оружия не было, зато через плечо был перекинут лук, а на спине красовался колчан с уймой стрел.

Биара решила обойти его десятой дорогой: встретить в столь безлюдных местах кого-либо было сложно, однако ей это каким-то образом удалось. Она принялась медленно отступать, ну а Веселый Принц, следовательно, был вынужден делать то же самое. Конь пятился, недовольно мотая мордой. Медленно, шаг за шагом, они отходили назад, пока…

Прямо за их спинами с громким треском на землю упала огромная сухая ветка. Коню этого оказалось достаточно, чтобы впасть в мимолетную истерию: он ринулся вперед, силясьубежать от невидимой, но такой громкой опасности. Биара не успела вовремя отпустить уздечку, улетев вслед за лошадью.

Кусты радушно встретили ее, попытавшись выколоть глаза, но в итоге попросту исцарапав все незащищенные одеждой места, начиная от лица и заканчивая руками. Она болезненно вскрикнула, выпустив поводья. Веселый Принц исчез впереди, а сама девушка кубарем выкатилась прямиком на поляну. Каким образом она не попала под удар копыта и избежала участи повредить глаза цепкими плетями кустов — Биара и сама до конца не понимала. Понемногу приходя в себя после происшествия, первым делом она почувствовала сильное жжение на лице и плечах. Руки сами потянулись проверить беспокоившие участки кожи, но едва кончики пальцев дотронулись до первых царапин, девушка зашипела от боли. Ранения жглись, вместе с тем вызывая сильную чесотку — что могло быть хуже?

— Ты кто? — прозвучал неподалеку мужской голос. Не низкий, но на удивление мягкий.

Получается, быть хуже все же могло.

Биара мигом пришла в чувство, поспешно осматриваясь: в десяти шагах от нее стоял тот самый незнакомец в серой военной куртке. Он сделал шаг навстречу, но тут из-за кустов выскочил невероятно агрессивный ком шерсти, именуемый Борзой, заставив его отступить. Рысь заслонила собой напарницу, воинственно выгнув спину дугой и грозно скалясь. Незнакомец тоже оказался не промах: за это короткое мгновение в его руках успел оказаться лук с наложенной на тетиву стрелой.

— Имей в виду: если твой зверь сделает хоть одно неверное движение, то я не колеблясь выстрелю, — поражающе спокойным голосом констатировал он, и в довесок своих слов натянул тетиву, целясь в Борзую.

— Она не атакует, пока мне не будет угрожать опасность, — подрагивающим от напряжения голосом сказала Биара, не в силах оторвать взгляда от кончика смертоносной стрелы, что была направлена прямиком в шею малойкльера.

— Тебе ничего не угрожает лишь с тем условием, что и сама ты угрозы представлять не станешь.

Биара коротко кивнула, расслабляя руку, в которой уже стала накапливаться энергия.

— Борзая, отступи, — приказала она, надеясь на благоразумность кошки.

Рысь угрожающего вида не сменила, но медленно отошла назад, пока не поравнялась с напарницей. Девушка тяжело поднялась, осознавая, что при падении пострадала не только ее кожа, но и все остальное тело: об этом свидетельствовали ноющие ушибы на руках и ногах. Незнакомец ослабил тетиву и слегка опустил лук.

— Не хочу показаться бестактным, но потрудись представиться. Шпионила за мной, да еще и столь неумело! Раз уж твой конь сам соизволил доставить тебя ко мне, выкладывай: кто такая и зачем следила за мной?

— Меня зовут Биара, и я вовсе не следила — попросту проходила мимо.

— Хм-м… Занятно, что твой путь пролегал именно через кусты, с которых просматривалось место моего лагеря. Откуда ты родом?

— Разве это имеет значение?

— Честно говоря, не особо, — легко согласился незнакомец, не переставая ее внимательно разглядывать. — Хотя имя твое определенно откуда-то с юга. Что ты делаешь здесь, на границе Пустоши?

— Видишь ли, по чистой случайности мне нужно пройти именно здесь, у так называемой «Пустоши».

— «…так называемой»? — переспросил он, сокрушенно покачав головой. — Ты либо живешь за тысячи лиг отсудова, либо из другого мира свалилась, — последнее было сказано с иронией, однако девушка внутренне вздрогнула. — И куда же ты направляешься, так называемая Биара?

— А вот этого уже тебе знать не обязательно. Стану я называть цель своего путешествия незнакомцу, что даже не представился.

— Приношу извинения за бестактность. Мое имя — Бартоло. Тоже, можно сказать, всего лишь мимо проходил.

— И куда же ты «мимо идешь»? — язвительно полюбопытствовала Биара.

— К Северным Вратам, — не моргнув глазом ответил мужчина.

— Правда?

Она была ошеломлена тем, как скоро он сообщил ей о своих планах… ну, если не соврал, разумеется.

«А ведь он мог бы меня туда провести!» — подумала девушка. «Этот Бартоло наверняка знает Дауэрт намного лучше, таким образом, я быстрее доберусь до гномьих пристанищ. Все равно в последнее время брожу здесь вслепую, полагаясь на чутье Борзой. Без карты мне далеко не уйти». Она оценивающе изучила на Бартоло. «Но нет, это слишком рискованно. Тем более, что я понятия не имею, кто он такой. Пожалуй, гораздо безопасней будет добираться до Северных Врат в одиночку».

— Так значит, ты не имеешь ни малейшего понятия о том, где сейчас находишься? — уточнил он, прерывая ее размышления.

— Я этого не сказала.

Мужчина не ответил, задумчиво вертя в руке стрелу, глядя куда-то вдаль. Биара вздохнула, озираясь в поисках виновника встречи — Веселого Принца. Конь стоял неподалеку, виновато кося взглядом и изредка переступая с копыта на копыто.

— Думаю, мы оба останемся в выигрыше, если будем держать путь к Северным Вратам вместе.

— Отчего ты решил, что я направляюсь именно к Северным Вратам?

— Ах, это, — Бартоло небрежно махнул рукой. — У тебя был такой взгляд, когда я заговорил о Северных Вратах, что все стало понятно без слов. Не думаю, что назови я не интересующее тебя место, ты бы стала так на меня таращиться.

— А если я не хочу, чтоб ты меня сопровождал?

— Считаю, у тебя хватит ума принять мое предложение. Ты ведь не знаешь, кто обитает севернее?

Биара отрицательно помотала головой.

— В таком случае, тебе повезло, что ты наткнулась на меня. Я помогу добраться до города гномов, не забредя при этом на Пустошь.

— Заманчиво, но что ты хочешь взамен?

Бартоло беззаботно пожал плечами:

— Пожалуй, попросту буду довольствоваться твоей компанией.

— В каком смысле? — нотки подозрения не спешили покидать ее голос.

— В самом что ни на есть простом: я долгое время провел здесь совершенно один, успев соскучиться по человеческой компании и простым разговорам.

— По собственной воле подбирать незнакомых попутчиков в такой глуши выглядит как откровенное самоубийство, — не сдавалась Биара.

— Позволь мне самому судить, кого в этих краях стоит опасаться, а кого — нет. Ты не орк, не виверна, не дикий волк и не сабрав, а значит, и бояться тебя нечего. Помимо этого, особенно опасной ты не выглядишь — передо мной стоит испуганная маленькая девочка, не пойми как оказавшаяся в такой глуши. Ну чем не интересная история? Откровенно жалко бросать столь очаровательную мордашку на растерзание недружелюбным обитателям пустошей.

Биара задумалась. Если намерения Бартоло были правдивы, ей и впрямь стоило к нему присоединиться — в особенности после того, что она своими глазами увидела в деревне Кафам. Однако, если Бартоло все же ее обманет… что ж, придется положиться на чуткость Борзой и собственные силы. Другого выхода не было.

— Чудно, а таком случае, Барт, скорей пакуй вещички и собирайся в дорогу — я планирую до наступления ночи добраться к озеру Дэн. Желательно, не натолкнувшись при этом на отряд орков или вылетевшего на охоту дракона.

— Быстро учишься, — хмыкнул он в ответ. — Но спешу тебя обрадовать: драконы здесь не водятся.

* * *

Борзая подошла к напарнице и положила голову ей на колени. Биара одной рукой поглаживала рысь, а второй держала жареную лапку кролика, принесенного Бартоло с охоты. Параллельно со всем этим, девушка изучала карту, аккуратно разложенную ее спутником на каменной земле.

— Вот здесь сейчас находимся мы, — сказал он, ткнув пальцем в пергамент. — Завтра, скорее всего, доберемся до озера Дэн и будем весь день идти вдоль него. Если повезет, уже к вечеру окажемся у его окончания.

— Неужели это озеро настолько большое, что нам придется шагать вдоль его берега на протяжении целого дня?

— Дэн — одно из самых крупных озер Дауэрта, однако, отнюдь не самое большое — эту роль гордо занимает Вимэ, что лежит в эльфийских лесах. Хотя, если я не ошибаюсь, сами эльфы предпочитают называть его «Ивэна», в честь Пляшущей-в-Ночи. Это имя некогда носила эльфийская королева Ивэн-ми-Сардокив. Скорее всего, ты не раз слышала о ней — в человеческих легендах ее имя часто упоминается.

— Нет, я не слышала такой легенды.

— Сабрав тебя подери, девочка, ты вообще откуда родом, раз даже столь обнародованной эльфийской сказки ни разу не слышала? — воскликнул Бартоло, но встретив угрожающий взгляд Биары, поспешно пробормотал: — Ай ладно, не важно.

— Расскажешь мне легенду?

— Какую?

— Какую-какую, — передразнила его девушка. — Про Пляшущую-в-Ночи!

— А-а, вот оно что. Что ж, эта история произошла очень давно, задолго до Катаклизма и того, что ему предшествовало — смерти звезды Каллеиды. Тогда она еще ярко светила на небе, о чем свидетельствуют старые свитки и звездные атласы тех времен.

«Старые свитки? Звездные атласы? Что-то ты чересчур образован для простого скитальца, Бартоло…» — подумала Биара, но не спешила прерывать рассказ.

— …в те времена Ивэн была царицей всех эльфов, так как еще не произошло Раскола, что разбил их расу на два враждебных лагеря: эльфов темных и светлых.

Ивэн-ми-Сардокив ныне причислили бы к ночным эльфам, хотя во времена ее правления единственным, что отличало темных от светлых, были навыки и некоторые внешние различия, которые, впрочем, тогда не были заметны из-за частых браков между обеими сторонами. Тогдашние эльфы отличались от теперешних в большинстве своем благодаря тому, что ныне эти народы блюдут строгое табу касательно чистоты крови. Сейчас связь между лесным эльфом и ночным равносильна связи эльфа с орком — обеим сторонам это кажется омерзительным.

— А что за различие в навыках ты упомянул ранее? — встряла Биара, заметив, как Бартоло отвлекся.

— Темные эльфы были созданы для охоты под знаком Луны: в отличие от своих собратьев, они превосходно видели в темноте, были намного проворней и хитрее. Светлые же славились большей силой и выносливостью, а также превосходной маскировкой при свете дня. В то время эти различия не мешали эльфам сосуществовать вместе и быть единым кланом.

Именно таким слаженным обществом и правила Пляшущая-в-Ночи. Свое имя она заслужила тем, что была превосходной мастерицей Тени — никто из эльфов не мог ее заметить, когда она кралась в сумерках.

Эльфы назвали озеро «Ивэна», потому как именно там, когда самого озера еще не существовало, встретила свою смерть юная царица. Согласно легенде, Пляшущая-в-Ночи погибла в схватке с неким эльфом, имени которого легенда не произносит. Когда она выследила его ночью, то лишь подтвердила свои подозрения о предательстве эльфов: он передавал важные сведения их тогдашнему врагу — людям. Пляшущая-в-Ночи вышла из тени и обвинила предателя в измене. Между ними завязалась схватка, исходом которой стала гибель любимой всеми царицы, ибо предатель оказался сильнее и проворнее.

Эльфийский народ долго скорбел по отважной Ивэн. Если верить легенде, в том месте, где ее убил предатель, возникло самое большое озеро Дауэрта — то были слезы Луны и Солнца, оплакивающих храбрую владычицу леса. Эльфы нарекли озеро в ее честь: «Ивэна», но многие другие расы знают его также под наименованием «Вимэ».

— Ух ты! — искренне восхитилась Биара, когда Бартоло замолчал. — Красивая легенда, но кое-чего я так и не поняла: кто же был предателем, убившим царицу?

— Увы, этого я не знаю. Спроси у лесных эльфов, а еще лучше — их темных собратьев. Вообще, даже не уверен, насколько правдива эта легенда. Сами эльфы, конечно же, в нее искренне веруют, но иногда сказки являются всего лишь сказками. Некоторые особо романтичные крестьяне приплетают к истории то, что Ивэн была влюблена в предателя и вынуждена была сражаться с тем, кого любит, однако сам я нахожу эти догадки бреднями чистой воды.

— И часто эльфы привязывают названия городов, рек или озер до каких-то легендарных событий в своей истории?

— Это любят делать не только эльфы, поверь мне. Касательно последних, правда, трудно не согласиться, так как у эльфов и впрямь много подобных наименований. К примеру, в том же Нивнельском лесу за южным берегом реки Лоа есть три озера: Аскава, Эльнья и Шивал. Так вот, их названия тоже имеют свою историю. Я уж не говорю о городе под названием Оковы Хавела. В общем, у эльфов хватает красивых легенд и рассказов.

— Легенда о разделении на темных и светлых у них тоже имеется?

— Ты о Расколе? Это длинная история, как насчет оставить ее на другой раз?

— Ладно, — легко согласилась девушка, устало облокачиваясь на седельные сумки.

За день она изрядно вымоталась, а потому сил возражать не было. Некоторое время Биара задумчиво наблюдала за тем, как ее временный спутник ужинает, изучая его одежду и повадки. Сложно было не заметить то, сколь осторожными, но вместе с тем точными были его движения. Походные одеяния Бартоло не выглядели самыми дешевыми: куртка была сшита из добротных материалов, а сапоги изготовлены из мягкой, бесшумной кожи. Не каждый встречный мог позволить себе такие убранства. Если бы девушка попыталась определить его профессию по одному внешнему виду, то приписала бы мужчину к охотникам или следопытам.

— Чем ты зарабатываешь на жизнь? — спросила она после того, как Бартоло закончил свой ужин.

Услышав вопрос, он горько усмехнулся, но ответил почти сразу:

— О такой профессии, как «браконьер», слыхала?

— Еще бы. Ты один из них?

— Именно.

— Неблагородная у тебя работка, однако.

— Что ж, крохотная доля благородства во мне все же есть, — улыбка Бартоло стала еще шире. — Я бастард, чей отец был человеком весьма благородных кровей.

— Очень благородно заводить детей на стороне при наличии законной супруги, — произнесла Биара, не подумав.

— Что поделать — когда барон врывается со своими войсками во вражескую деревню, он и его солдаты не особо задумываются о наличии супруг у себя или же супругов у насилуемых ими женщин.

— Прости, — потупилась она, краснея от стыда. — Я не хотела тебя задеть.

— Ты и не задела.

— Так значит, рос без отца?

— Вовсе нет. Муж моей матери чудесным образом выжил после налета на деревню, а потому я рос с отцом. Нет, он знал, что я не его сын — в нем благородства оказалось побольше, чем в бароне, что взял мою мать силой.

Для барона и его солдат деревенские женщины — всего лишь трофеи наравне с выпивкой и едой прямиком из кладовых убитых ими крестьян. Они никогда не задумываются о том, как их минутный «трофей» будет жить дальше и будет ли жить вообще.

Зачастую жизнь этих девушек навсегда остается сломленной: половина из них умирает, пытаясь избавить свое тело от ненавистного плода. Часть прогоняют из деревни взашей, часть умирает от голода. Кто-то совершает самоубийство, а оставшиеся продолжают жить, зачастую не без поддержки близких людей. Моей матери повезло — отец любил ее больше, чем ненавидел барона, а потому детство у меня выдалось вполне сносным.

— Я рада, что твой отец был хорошим человеком, — тихо сказала Биара.

— Да, он был таким…

Между ними запало молчание. Девушке было стыдно за свои неосторожные слова, а потому вскоре она придумала, как возобновить разговор в несколько ином русле:

— Уж слишком быстро выдаешь мне всю информацию о себе, Барт. Я думала, большинство людей здесь скрытные и стараются, чтоб о них знали как можно меньше.

— В этом есть смысл. Чем меньше о тебе знают — тем менее ты уязвим.

— Так значит, ты попросту доверчивый?

— Скорее, болтливый.

— И не поспоришь.

— Что же касается тебя… — он выжидающе взглянул на Биару.

— И не думай — я не собираюсь рассказывать тебе все и сразу. Даже не уверена, сказал ли ты мне правду о том, что являешься потомком какого-то там барона.

— Этого мне и не требуется — ты сама себя выдаешь. Возьмем хоть бы и то, как странно ты иногда выражаешься. Когда ты говорила о том, что я много о себе болтаю, то сказала: «люди здесь скрытные». Не думаю, что ты пришла издалека, чтобы так необычно выражаться. Весьма сомнительно, что ты родом с юга. Видишь ли, все люди оттуда либо очень смуглые, либо темнокожие. У тебя определенно не их типаж. Значит, Андор-Нау отпадает, идем дальше…

На северянку мало походишь: жители Ностэрии имеют весьма своеобразный нрав, который скрыть при любом старании не получится. Внешность и повадки у тебя как у истинной уроженки Дауэрта, хотя при этом знания твои о нем даже более скудны, чем у жителей здешних затерянных деревень.

Если бы я верил в сказки, то посмел бы предположить, что ты — уроженка таинственного Кальтемтора, на который якобы переселились все величайшие умы, желая спастись от Катаклизма. Это бы объяснило, почему там сохранилась культура Дауэрта. Однако существование таинственного архипелага до сих пор не было подтверждено, а как уже было сказано ранее — в сказки я не верю.

Значит, мы вновь вернулись к Дауэрту. Проблема заключается в том, что каждый уважающий себя житель этого места знает, что являет собой Пустошь. Об этом могут не догадываться разве что самые темные и недалекие крестьяне, проживающие в забытых миром деревушках. Ты, Биара, на крестьянскую дуреху мало смахиваешь.

Я бы предположил, что ты можешь быть знатного происхождения: относительная ухоженность и внешний вид говорят о том, что работа в поле обошла тебя стороной. В то же время, воинское ремесло тебе не чуждо, что читается по походке и манере обращения с оружием, пускай пока оно пока еще не покидало свои ножны. Но до опытного наемника тебе еще далеко, так как ты слишком доверчива и неопытна.

Вывод таков: либо ты родилась в Дауэрте, но тебе стерли все связанные с ним воспоминания, либо же ты до сих пор умудрялась жить здесь в праздном неведении происходящего вокруг. В конце концов, я могу глубоко заблуждаться, и ты попросту первоклассная обманщица, что сумела меня одурачить на подобии пресловутых разведчиков Королевства. Так что же, в каком месте я оказался прав?

Биара не спешила с ответом. Слушать Бартоло было одновременно и интересно, и унизительно, ведь чувствовала она себя при этом товаром, выставленным напоказ: все это оценочное суждение по поводу ее манер, внешности и повадок вызывало восторг, но невероятно стыдило. Биара очень не любила чувство стыда, а потому перешла в контрнаступление:

— Раз ты так бравируешь своей наблюдательностью, то вот тебе мое мнение: история с бароном и добрыми крестьянскими родителями звучит как полная чушь в виду твоей образованности. Изволь, но я не верю, что простой сын крестьян умеет так хорошо рассказывать старую эльфийскую легенду. Как и не поверю в твое превосходное знание континентов и традиций живущих там народов. В чем же правда, Бартоло? Не было никакой крестьянской семьи, верно?

— Была, — угрюмо отозвался браконьер, отводя взгляд. — Но не долго. У барона не рождалось детей, и как только до него дошли слухи, что в одной из подчиненных деревень живет его внебрачный сын, он тут же поспешил оспорить свои родительские права. Мать с отцом отказались меня отдавать, а потому он прикончил их на глазах у своего восьмилетнего бастарда. После чего отвез его — меня — в замок.

— Это уже не звучит так романтично, как раньше.

— Не звучит. Все детство я ненавидел барона и желал его смерти, однако вместе с тем я боялся, поэтому ничего не делал — лишь молчал, учился и злил его при каждой удобной возможности. Когда мне исполнилось четырнадцать, я стал проявлять свое недовольство и ненависть иными путями: барон обожал охоту и постоянно таскал меня на нее вместе с собой. Я научился превосходно охотиться, а потому, как только достаточно похрабрел, то стал сбегать из замка и истреблять прекрасных белоголовых оленей, продавая их туши в соседнем графстве.

Барон стал что-то замечать лишь когда стада оленей заметно сократились, а расставленные везде ловушки и капканы вынудили их мигрировать на восток, в земли соседних графств. Он был в ярости, ну а я, свершив свою маленькую месть, сбежал, едва денег от вырученных туш оказалось достаточно для долгого пути. Так живу и по сей день: сбегаю от солдат, охочусь на редких зверей, продаю их и вновь по кругу.

— Незавидная у тебя жизнь… тем не менее, могло быть и хуже.

— Хуже может быть всегда.

В костре звонко треснуло полено. Искры от него взвились вверх, пока не были пойманы легким вечерним ветерком. Подхваченные им, они медленно поплыли по прохладному воздуху, пока не потухли навсегда. Биара мечтательно проводила их взглядом.

«Если бы Бартоло хотел навредить мне, то давно бы уже это сделал вместо того, чтобы рассказывать красивые легенды о эльфийских царицах и разглагольствовать о своем прошлом. Похоже, ему действительно не хватает человеческого общения в этих скитаниях. Трудно быть человеком с его багажом знаний и образованностью, находясь при этом либо в компании диких зверей, либо узколобых крестьян. Мне его бояться не стоит… пока что», — рассудила она перед тем, как провалиться в мир грез.

Да здравствует королева

— Поскольку мы путешествовали вместе, и я отчасти нес за нее ответственность, позвольте мне выразить вам соболезнования, а также взять на себя вину за произошедшее, потому как Биара… была вынуждена немедленно покинуть столицу.

«Выражаясь точнее, попросту сбежала».

— Я не виню вас в гибели моего отца — ни тебя, ни ее.

«И совершенно не вижу даже малейших отголосков вины на твоем лице, не говоря уж о соболезновании».

Хьюго кивнул в знак того, что принимает слова Азоры. Ее рассуждения не были беспричинны: дракон-оборотень стоял перед ней, готов был принять всю ответственность за произошедшее, но лицо его при этом не изображало ровным счетом ничего — ни единой эмоции. Понять, что он чувствовал в данный момент, было невозможным.

Принцесса устало потерла лоб рукой, на миг прикрыв глаза. Только за сегодня ей пришлось выслушать минимум сотню соболезнований — одно «искренней» другого — и все из-за того, что ее отца убил демон. Но, сопоставляя Хьюго прочим «соболезнующим», ему она была благодарна хотя бы за то, что он не лицемерил, изображая ложное сочувствие — ему было плевать, и он не собирался этого скрывать. Принцесса всегда предпочитала суровую правду сладкой лжи — такой ее воспитал Зентар.

Азора подошла к письменному столу и уставилась на карту, сплошь утыканную синими флажками. В иное время они изображали расположение войск Королевства, но на данный момент флажки отмечали те места, где были замечены малейшие проявления черной магии, а следовательно — в этих местах появлялся демон. Один из них острым жалом впился в город Сивилию, заставляя сердце принцессы болезненно сжиматься каждый раз, когда она пробегала по нему взглядом.

Места эти были отмечены магами Мильвано-ду-Синё: об этом распорядился архимаг сразу после того, как принцесса настоятельно попросила собрать все донесения воедино, желая сложить мозаику из хаотичных появлений демона на землях Дауэрта. Азора полагала, что это может помочь предвидеть его следующий удар.

Все это время Хьюго стоял за ее спиной подобно статуе — без единого движения. Его бесстрастность и напускная сдержанность стали действовать принцессе на нервы.

— Ты намерен последовать за ней? — спросила она, не отрываясь от карты.

— Ты считаешь, она нуждается во мне? — отозвался он, разом отбросив всякую формальность и обратившись на «ты».

Принцесса едва вздрогнула от прозвучавшего в его голосе… сожаления? Так странно было слышать это от того, кто несколько мгновений назад с абсолютным безразличием говорил, что соболезнует из-за смерти ее отца.

— Биара не маленькая — пускай научится самостоятельно разбираться со своими проблемами.

— Ты винишь ее в смерти отца?

— Я ведь уже сказала, что нет.

— Тогда почему у меня сложилось впечатление, что ты втайне надеешься на ее поражение?

Резкий ответ уже готов был сорваться, но в последний момент умение признавать горькую правду, на этот раз привитое матерью, заставило Азору задуматься над словами дракона. Желала ли она смерти Биары от рук демона? Чтобы та погибла так же жалко и бессмысленно, как это произошло с ее отцом? Возможно… где-то глубоко-глубоко, в самой отдаленной части своей души, Азора и впрямь надеялась, что это произойдет. Темная часть ее натуры напевала о том, что это честно, и что таким образом месть за несправедливую гибель короля будет свершена…

Однако то были темные, жалкие мыслишки. Принцесса не должна была их слушать или же потакать им. Биара не была виновницей произошедшего, и не она направила смертоносное орудие в грудь королю. Но в то же время… Азора не была ей ничем обязана. Никакой значимости для себя или Королевства она более в Биаре не видела. Более того, приятельство с антимагом могло сыграть против нее на политических поприщах.

— Я не собираюсь вмешиваться в их конфликт. Ты волен делать что хочешь, однако я не пошевелю и пальцем, если только в деле не будет замешано благополучие Королевства.

— То есть по-твоему, демон не является достаточной угрозой Королевству?

— Я понимаю, чего ты пытаешься добиться, — вздохнула Азора, наконец подняв на него взгляд. — Однако я не буду помогать Биаре, так как не знаю кто она и какие цели преследует. Пока она выглядит жертвой, но я видела ее выступление на балу — впрочем, ты тоже там был. Ты знаешь, что на тот момент это не была знакомая нам с тобой Биара — вместо нее была та, кто упивается своей силой и желает показать превосходство над остальными.

Принцесса с удовольствием смотрела на то, как впервые за все их знакомство на лице Хьюго отразилась неуверенность, подтвердившая ее слова. Дракон и сам не знал, так ли хорошо теперь понимает Биару и ее мотивы.

— Я думал, вы с ней сблизились за то время, что провели вместе, — дракон предпринял последнюю попытку хоть как-то расположить ее к Биаре, интересно лишь — с какой целью?

— За день нельзя узнать человека, равно как и нельзя с ним сблизиться.

Хьюго молчал, его взгляд вновь стал отстраненным, будто он глубоко и надолго погрузился в свои мысли. На какое-то мгновение ей даже стало жаль его. Принцесса поспешила прогнать эти чувства прочь.

— Я считаю, ты не должен за ней гнаться, — наконец сказала она. — Говорю это не потому, что хочу Биаре зла, а скорее из-за предчувствия. Она должна самостоятельно испытать себя и свои силы.

Он кивнул в знак того, что принимает ее слова.

«Хоть я и не уверенна, приведет ли ее подобное испытание к чему-либо хорошему…» — добавила про себя Азора.

В зале повисло молчание. Принцесса задумчиво перевела взгляд на обугленный гобелен: знамя Королевства. Как только король повалился на землю, проткнутый орудием убийцы, гобелен вспыхнул синим пламенем, пожирая золотого льва на голубом фоне. Его успели потушить, но пламя уничтожило большую часть королевской реликвии.

— Куда ты намерен отправиться дальше?

— Вероятней всего, постараюсь разузнать о демонах как можно больше. Если я правильно помню, очень давно на землях Дауэрта уже побывал демон, однако ни его имени, ни истории изгнания я не знаю. Надеюсь, мне удастся хотя бы частично воссоздать события прошлого и помочь этими знаниями Биаре.

— Я понимаю, — задумчиво пробормотала Азора. — Того демона звали… Иррнесс? Да, верно, Иррнесс. Что ж, замысел твой похвален, а потому желаю удачи. Надеюсь на то, что всем нам удастся завершить эту темную главу о демонах с наиболее меньшими потерями.

— А я рассчитываю, что к тому моменту ты будешь не просто принцессой, а королевой Азорой.

— Как знать, Хьюго, как знать…

* * *

Королева обняла дочь за плечи, желая передать ей тем самым свое самообладание и душевное равновесие.

— Помни, Азора: все будут пытаться сыграть на твоей ошибке. Они, подобно гиенам, бросятся на свою жертву, стоит ей проявить малейшую слабину. Не давай им такой возможности.

Принцесса кивнула. Королева Иморен отошла от нее и наградила дочь строгим, слегка печальным взглядом. Принцесса ответила матери решительным кивком. Ничто не могло поколебать ее в этот момент, она чувствовала себя собранной и расчетливой — как никогда. Азора знала, что ей предстоит впереди.

Словно перед одной из своих битв, принцесса была облачена в парадный доспех, что был с ней на всех ответственных мероприятиях: натертые дочиста латы с мордой льва на нагруднике и увесистый меч отца, пристегнутый к поясу. Это оружие было слишком тяжелым для ее комплектации, и в бой она бы никогда его не взяла, однако меч важно было продемонстрировать перед советом Короны.

— Половина из них — преданные вассалы твоего отца. Вассалы, что принесли клятву королю, но не его дочери — этим они и воспользуются. От совета стоит ждать подлости, уловок и ловушек. Им необходимо любой ценой признать тебя недостойной престола.

— Я знаю, мама. Поверь.

* * *

Азора сидела за одним столом с членами совета Короны, помощниками ее покойного отца. Эти люди отвечали за то, чтобы в отсутствие монарха вершить правосудие, не допустить к трону недостойного и всячески поддерживать носителя короны. Большинством из них были самоуверенные стариканы, действующие исключительно в своих интересах. Они исполняли формальные обязанности, ну а задачей каждого уважающего себя короля было не допустить, чтоб подобным советникам досталось уж слишком много власти.

На плечах совета также лежала ответственность определить: достойна принцесса занять престол своего отца, или же эту должность придется занять кому-то другому? Под фразой «кому-то другому» естественно подразумевался некто, через кого они будут беспрепятственно управлять Королевством. Совет Короны знал, что дочь короля едва ли годится на роль марионетки. А потому в его планах было не допустить ее к власти и признать некомпетентной.

— Ваше Высочество, мы хотим еще раз выразить глубочайшее соболезнование по поводу вашей утраты, — проговорил один из советчиков, крепко сжав руки в замок.

— Мы здесь собрались не для того, чтобы скорбеть о гибели короля. Не будем терять время, милорды, ни ваше — ни мое. Перейдем к делу.

— Конечно-конечно, — затараторил второй, перебегая взглядом с одного члена совета на другого. — Давайте скорей начнем!

— Итак, — сказал толстый коротышка, водя пальцем по пухлой пыльной книге. — Считаете ли вы, принцесса Азора Златогривая, себя достойной занять престол вашего отца, покойного правителя Королевства, Зентара Златогривого?

— Да, — отвечала принцесса ровным голосом.

— Не кажется ли вам, что сейчас Королевству понадобится более сильная и мужественная рука, что сможет им управлять в столь нелегкие для нас времена?

— Согласно законам, принятым около пятидесяти лет тому назад, женщина, то бишь королева, может полноправно руководить Королевством, если при этом она знакома с военной тактикой, способна перенять роль главнокомандующего армией и обладает воинской подготовкой. Разве я не владею хотя бы одним из этих навыков, милорды? — сухо улыбнулась Азора. — Думаю, мои заслуги в многочисленных сражениях уже не раз доказывали обратное.

— Вы правы, принцесса, — без явного удовольствия согласился второй член совета, — однако разве будет разумно короновать вас сразу после того, как вы пережили такую утрату?

— Мое душевное благополучие в полном порядке, милорды, благодарю за заботу.

— Да что вы говорите? Отчего тогда ваши действия свидетельствуют об обратном? Король погиб лишь недавно, а вы даже не придерживались этикета, чтобы носить траур по нему! Это полное неуважение к вашим людям, а уж тем более — к Королевству!

— Милорды, смена наряда — далеко не то, чем стоит выражать свою скорбь по умершему. Уверена, мой отец простил бы мне это. Сейчас не те времена, чтобы позволить себе пребывать в безмерной скорби.

— Но почему же вы тогда позволили антимагу, этой гадкой Биаре, виноватой в смерти нашего короля, беспрепятственно покинуть город? Вы даже не отправили за ней погоню! — воинственно встрял еще один из совета, облаченный в золотистый кафтан.

«Уж кто бы говорил о трауре», — недовольно подумала Азора, скользнув по нему взглядом.

— Биара не виновата в гибели короля, уважаемый милорд. Отца убил демон, и эта девушка здесь совершенно не при чем.

— Но она антимаг!

— И что с того? Пока что антимаги не проявляли абсолютно никакой агрессии по отношению к обычным жителям Дауэрта. Мы не смеем ни в чем их обвинять.

— Давайте вернемся к вопросу об управлении Королевством, — примирительно произнес один из присутствующих. — Итак, принцесса, я хотел бы выслушать ваше мнение по поводу того, что именно король все же лучше годится для управления, нежели королева. Если вспомнить историю, то, как вы знаете, в мире было больше великих и известных мужчин, чем женщин. Что вы на это скажете?

— Обязана напомнить вам, милорды, прискорбные факты о том, что зачастую мужчин ставят в большем приоритете — как на войне, так и в правлении, хотя это и не справедливо. Позиционируйся женщины наравне с мужчинами — как в образовании, так и в военном деле — то я уверена, что мы бы здесь не сидели, а вы бы не ставили мой авторитет под сомнение только оттого, что у короля родилась дочь, а не сын.

Всю жизнь из меня растили наследника престола: я обучалась воинскому делу, отец подошел к моему воспитанию с полной ответственностью. Он наставлял меня как равную себе наследницу, и вы все об этом отлично знаете, ведь часть из вас — рыцари, приближенные к моему отцу бароны с герцогами. Вы осведомлены, что с двенадцати лет отец брал меня на сражения, в которых я, говоря без тени застенчивости, проявила себя достойным образом. Или мои слова неточны и неправдивы, милорды?

Азора впилась взглядом в военных товарищей своего отца, которые присутствовали с ней на былых сражениях. Многие из них смущенно прятали глаза, и лишь трое выдержали строгий взгляд принцессы. Никто не смел возражать, а уж тем более обвинять наследницу престола во лжи.

— Значит, все согласны с моими словами, — медленно проговорила Азора, позволив себе немного расслабиться. — Чтобы окончательно вас убедить, уважаемые милорды, позвольте обратиться к истории и поставить в пример Эллайну Острокрылую, мудрую правительницу и сильную королеву, что смогла вытянуть Королевство из кризиса, вернув все на круги своя после ужасной трагедии в Гнезде Грифона. Уж в истинности ее правления никто не посмеет сомневаться, я полагаю?

Совет молчал — им было нечего возразить.

— Что же вы намерены предпринять после своей коронации? — пытаясь скрыть разочарование в голосе, спросил герцог Денмир.

— Я собираюсь привести войска Королевства в полную боевую готовность. Если демон не врал, то мы и впрямь стоим на пороге войны с неизвестным противником.

— Не разумней ли для Королевства постараться стабилизировать ситуацию и избежать войны?

— Именно потому, уважаемые господа, я собираюсь мобилизовать нашу армию. Как всем известно, хочешь мира — готовься к войне. Не думаю, что наше теперешнее положение является исключением.

— Уверены ли вы, что сможете управиться в одиночку? Что Королевство не потребует союзников в дальнейшем?

— Всегда нужно рассчитывать исключительно на свои силы, однако я не отрицаю того факта, что в будущем возможным будет бракосочетание с далеким царством юга с целью заручиться их поддержкой.

— Правильно ли мы вас поняли, принцесса? Вы намерены заключить союз с южным государством Андор-Нау при помощи женитьбы?

— Я всего лишь учитываю такую возможность.

Азора, как принцесса, должна была выйти замуж за сына одного из почетных герцогов, однако она предпочитала охватывать бóльшие возможности. Такие, как свадьба с принцем государства Андор-Нау. Подобный брак дал бы ей доступ к близлежащему царству. Возможно, в Азоре играло честолюбие, но сама принцесса склонялась к тому, что подобный брак лучше послужит Королевству, чем союз с одним из здешних вельмож.

— Передать трон и правление Королевством чужестранцу звучит как опасная затея.

— Если брак действительно будет иметь место — а я пока еще этого не решила — то даже при заключении данного союза я не отдам бразды правления супругу, оставив за собой право единоличного управления Королевством.

В зале воцарилось молчание. Советники задумчиво хмурились и тихо переговаривались между собой. Азора только сейчас осознала, насколько в помещении стало душно, и что в доспехах ей было неимоверно жарко.

«Не хватало еще потерять сознание перед всем советом», — невесело подумала она.

— Есть еще один важный вопрос, который нам следует обговорить.

Все обратили взоры на худощавого человека с писклявым голосом. Несмотря на то, что звучал он совсем не представительно, низенький член совета уверенно продолжил:

— Ваше Высочество, принцесса Азора. В Королевстве будет немало проблем, с которыми вам предстоит столкнуться. Мы, — он обвел взглядом совет Короны, — уже давно обсуждали проблему магов. Видите ли, хоть вы и будете располагать армией с боевыми магами, кои являются неотъемлемой частью наших войск, так званые «Стражи света» не присягали на верность ни Королевству, ни Короне. Нельзя рассчитывать на них. Кроме того, всегда существует риск того, что маги воспользуются своими способностями в целях, идущих вразрез с интересами Королевства — и мы не сможем им ничего противопоставить.

Как известно, архимаг Нулгорей не приносил клятву верности. Он и его Стражи являют собой независимую коллегию. Хоть они и заверяют нас, что поддерживают Королевство, но обещаниям магов веры нет! Сегодня они на нашей стороне, а завтра одним заклинанием сжигают деревни. Это значит, что мы находимся в щекотливом положении, ведь при любой прихоти колдунов рискуем нашим Королевством. Как вы намерены разрешить такую проблему, принцесса?

Азора ответила не сразу. Она пристально рассматривала совет Короны, прикидывая, насколько преданными окажутся все они в ответственный момент.

Проблема, затронутая писклявым членом Совета, была актуальна. Принцесса не раз о ней задумывалась. К сожалению, ни один маг и впрямь никогда не давал присяги Короне. А это значит, что формально контроля над волшебниками у Королевства не было. Маги не то, чтобы злоупотребляли своей независимой властью — попросту очень часто их интересы не совпадали с целями Короны.

— Смею вас обрадовать, милорды: я уже частично продумала план, согласно которому Королевство сможет заручиться поддержкой магов, — медленно произнесла принцесса. — Вы правы, уважаемый совет Короны: у меня и впрямь нет никакой власти над магами, но я знаю, как это можно исправить.

Я собираюсь создать особенный Орден. Это будет нечто иное, отличающееся от «Стражей», «Девяти Звезд», «Смерчей» и тому подобных независимых гильдий. Орден будет состоять из магов, каждый из которых присягнет на верность Королевству: абсолютно все члены Ордена станут вассалами Короны. Возможно, некоторых магов я приглашу из Мильвано-ду-Синё. Данный вопрос уже был обговорен с архимагом Нулгореем, который полностью поддерживает меня. Таким образом, Королевство обзаведется собственной силой на политической арене волшебников.

— И как же вы собираетесь завлекать волшебников в этот «Орден»? Кто вообще захочет присоединяться к нему, добровольно выбирая зависимость от Короны? Маги — своенравные эгоисты, ценящие свободу. Никто из них добровольно не выберет присягу Королевству вместо независимых гильдий.

— У членов Ордена будут свои привилегии. Насколько вам известно, уважаемые советники, даже Мильвано-ду-Синё не наделены большими полномочиями и вовсе не чувствуют себя как рыбы в воде здесь, в Королевстве. Им я выделю Собелеск — нейтральный замок на западе неподалеку от гномьего города Тор-Грал. Именно в нем будут проходить все последующие собрания Стражей, ну а обустроить замок я им лично помогу, предоставив все нужные ресурсы.

Орден же будет заседать здесь, в Сивилии, столице Королевства. Опять же, чтобы не вызвать противоречий и недовольства со стороны Стражей света, главой Ордена я назначила Валтора, бывшего ученика архимага, и…

— Прошу прощения, ваше Высочество, — перебил ее низкорослый советник. — Я ослышался, или вы только что произнесли «назначила», употребив прошедшее время?

— Именно так, — кивнула Азора. — Орден уже основан.

В зале мгновенно вспыхнул хаос. Все вскочили с мест, один пытался перекричать другого, но что хуже всего: каждый норовил оспорить решение принцессы.

— Но что на это скажут волшебники Стражей???

— Как вы могли так опрометчиво поступить?!

— Валтор не лучшая кандидатура! Он во всем подчиняется Нулгорею…

— И это все за спиной совета Короны!!!

Гвалт стоял ужасный. Азора сидела на месте, с трудом соблюдая спокойствие. Еще бы, эти трусы напуганы ее действиями! Совет попросту не в себе оттого, что Азора ловко взяла власть в свои руки и увела королевский трон у них из-под носа. Ведь все было продумано до малейшей детали.

Чтоб избежать конфликтов с Мильвано-ду-Синё, принцесса обсудила все с архимагом, поскольку доверяла ему. Она выделила нейтральную крепость Собелеск на территории Королевства, чтобы не оставлять Стражей без главного штаба. Кроме того, она неспроста выбрала именно Собелеск: замок находился рядом с Хребтом Дракона, гномьим городом Тор-Грал и прямым переходом сквозь горы к лесу эльфов Нивнель-аб-Торук. Ну а маги, все как один, безумно любили гномьи изделия, эльфийские знания и уединение.

Валтора главой Ордена Азора назначила по рекомендации Нулгорея. Бывший ученик архимага зарекомендовал себя человеком ответственным и незамедлительно присягнул ей на верность сразу после основания Ордена. Принцесса смогла лично убедиться в его боевых талантах еще во время схватки с демоном: в глазах Азоры Валтор проявил себя наилучшим образом. На данный момент это было именно то, чего она требовала от главы новоиспеченного Ордена: преданность и боевой опыт.

Естественно, когда Азора заручилась поддержкой магов, каждый из которых ей лично присягнет, совет Короны попросту не сможет себе позволить не короновать принцессу. А потому, все они были в бешенстве: юная наследница престола играючи обвела их вокруг пальца. Военачальник Эндриас, преданный вассал короля Зентара, молча улыбнулся. Принцесса не подвела его ожиданий: она указала советчикам их место, раз и навсегда дав понять, что не позволит собой помыкать.

Что же до самой Азоры, то в данный момент она была далеко не в самом приподнятом настроении. Принцесса нервничала, однако не смела никоим образом выказать свои сомнения. Хоть душа ее разрывалась от противоречий и неуверенности в завтрашнем дне, внешне она старалась выглядеть невозмутимой.Таковой была работа королей, к которой Азора не была подготовлена — ей объясняли законы и устои этого мира, но удерживать совет Короны в узде было трудно. Благо, интуиция ей помогала.

Собрание все еще бушевало, походя на растревоженный пчелиный улей. Милорды не умолкали, каждый пытался докричаться до остальных — о существовании Азоры напрочь позабыли.

— Тишины! — взревел герцог Ямбер — крепкий тип, ростом не уступавший дракону-оборотню Хьюго, а то и сильно опередивший его в этом. Для подкрепления своих слов, он на гномий манер грохнул по столу кулаком: — Тихо!!!

Ямбер обвел членов совета пронзительным взглядом голубых глаз. Герцог был истинным уроженцем далеких северных земель, званых Ностэрией.

— А ну прекратить этот гам! Тоже мне, совет Короны называется! Вы здесь не для того собрались, чтобы подобно собакам облаивать все, что движется.

Если советники и были против столь грубого сравнения, то виду не подали — грозный Ямбер их пугал гораздо больше, чем оскорбленное достоинство.

— Ее Высочество привела весомые доводы того, что она более чем достойна занять место своего отца на троне, — произнес военачальник Эндриас. — Считаю, что на этом наше собрание можно назвать оконченным. Принцесса Азора доказала совету Короны свою готовность занять престол, и я полагаю, что все с этим согласны.

Он повернулся непосредственно к принцессе:

— В соответствиях с нашими законами, вы будете коронованы спустя пять дней после этого собрания. Да здравствует ее Величество, королева Азора Златогривая, законная правительница Королевства людей Дауэрта и наследница покойного короля Зентара Златогривого!

— Да здравствует королева!!!

Тени в ночи

— Мы пришли? — спросила Биара, переведя Веселого Принца на шаг и всматриваясь в синюю гладь озера.

— Почти.

Бартоло наконец нагнал ее. Пегая кобылка под ним устало дышала. Темп длинноного Принца был ей явно не по зубам — лошадь вымоталась больше обычного. С ее боков стекали ручьи пота, а у рта запеклась белая пена, что весьма контрастировало с бодро вышагивающим Веселым Принцем.

— То есть, мы миновали озеро Дэн, — радостно подытожила Биара.

Сегодняшний путь выдался легким и приятным: на протяжении всего дня они скакали вдоль озера, которое, казалось, не кончится никогда. Но вот, несмотря на сгущавшиеся сумерки, вдалеке наконец-то стала видна полоса, свидетельствующая об окончании берега, казавшегося несколькими часами ранее почти что бесконечным.

— Устроим ночлег вон там, — Бартоло указал рукой на небольшую каменную ложбинку с каркасом.

— Выглядит так, будто кто-то нарочно вытесал ее из скалы.

— Лишь ветер, дующий с просторов озера. Но не думаю, что он это сделал нарочно.

Когда они разбили лагерь, солнце уже почти укрылось за горизонтом, окрашивая воды озера кроваво-алыми красками. Бартоло занимался готовкой, а Биара приматывала недоуздки к деревьям, чтобы лошади могли спокойно пастись, не разбредясь при этом в приближающейся тьме. Покончив с этим занятием, она вернулась к их временному лагерю.

Сев на подстилку, девушка оглянулась, выискивая силуэт Борзой среди высоких и невероятно плешивых сосен: рысь куда-то запропастилась еще со вчерашнего дня. Биара за нее не волновалась, потому как подобные повадки малойкльера были обыкновенным делом. Борзая часто забегала вперед, разведывая дорогу и попросту наслаждаясь охотой.

— Расскажи мне о своей работе, — со скуки обратилась девушка к браконьеру.

— Тебе это так интересно? Насколько припоминаю, ты отозвалась о моем ремесле весьма пренебрежительно, назвав его «неблагородным».

— Задело?

— Ни капли. Однако мне непонятно твое предвзятое отношение к браконьерству.

— Наверное, мне жалко животных, которых убивают не просто ради мяса, но ради трофеев.

— Жалко? Ну-и-ну! — Бартоло рассмеялся. — Тебя точно не эльфы растили? Они тоже обожают всякое зверье и растения.

— Очень смешно, — скривилась Биара. — По-твоему, животные заслуживают того, чтобы их убивали ради чьей-то выгоды?

— А кто этого заслуживает? — хмыкнул браконьер, приглаживая волосы рукой. — Тут и там гибнут тысячи людей, а все потому, что кому-то это было выгодно. Что-то я никогда не слышал, чтобы существовали те, кто защищает права угнетенных людей так же яростно, как эльфы оберегают своих драгоценных фальнеров. Здесь каждый выживает как может, девочка, и чем раньше ты смиришься с мировой несправедливостью и начнешь жить для себя — тем лучше.

— Если бы все следовали твоим словам, Барт, в мире царил бы хаос и нескончаемый беспредел — каждый бы пекся только о своих интересах, не думая об остальных.

— Это и так происходит, попросту люди вокруг отлично лицемерят. Думаешь, король заботится о своих подданных? Как бы не так! Его беспокоит лишь собственное благополучие и амбиции.

Биаре не хотелось продолжать спор, а потому он спросила, желая переменить тему:

— Ранее ты упомянул неких фальнеров — что это за звери такие?

— Ты не знаешь? Ну да, чему я вообще удивляюсь, — девушка метнула в него сердитый взгляд, но Бартоло не обратил внимания. — Фальнеры — это большущие парнокопытные зверюги, похожие на оленей, только вот намного крупнее. Рога у них смахивают на оленьи, но окрашены в голубой или бирюзовый. Посредине есть еще один рог — саблевидной формы, зачастую алого или красного цвета.

— Ничего себе! — Биара попыталась представить себе описанного зверя. — И ты смеешь охотиться на столь прекрасных созданий?

— Приходится.

— Но почему именно фальнеры?

— Во-первых, этих зверей еще нужно выследить. А уж с тем, как эльфы окружают их всевозможными защитными чарами, так это и вовсе порой граничит с невозможным. Во-вторых, их очень трудно убить, для этого нужен опыт и орудие, ведь фальнеры крупные и могут с легкостью противостоять таким свирепым хищникам, как дикие волки, сабравы и пещерные медведи.

А в-третьих, если опустить атрибуты вроде дорогого мяса или их прекрасной шкуры, имеется нечто намного более ценное — рога. Именно за ними я охочусь. Прекрасные бирюзовые рога, и третий — ярко-алый. В них заключена магия фальнеров. Маги с алхимиками частенько покупают у меня порошок из алого рога для своих опытов.

— Маги? А что насчет закона о браконьерстве?

— Далеко не все они подчиняются Короне, и уж точно половина из них этими самыми законами пренебрегают. Собственная выгода дороже соблюдения правопорядка, знаешь ли.

— Как же это знакомо, — хмыкнула Биара, покосившись на Бартоло.

Он сделал вид, будто не замечает ее взгляда. Когда браконьер покончил с готовкой и уткнулся в свою карту, девушка незаметно подсела ближе.

— Это и есть Пустошь, о которой ты говорил? — задала она вопрос, указав на серый клочок в углу карты.

— Именно так.

— И что же в ней такого, о чем каждый уважающий себя житель Дауэрта должен знать?

— Да так, всего-навсего земли орков. Ежели беспечный путник случайно забредет на их территорию, то лучше не думать о его дальнейшей судьбе. Таких жестоких тварей, как эти толстошкурые ублюдки, нужно еще поискать. Орки часто совершают набеги на деревни и небольшие города. В живых мало кто остается. У тварей одно на уме: убивать, грабить и уничтожать. Опасней их земель в Дауэрте может быть разве что Нивнельский лес или Незрячая Долина.

— Кажется, однажды я уже слышала о ней. О Незрячей Долине, то есть. Расскажешь подробней?

— Ну, лично я там ни разу и не был, — пожал плечами Бартоло. — Хоть и весьма наслышан. Долина расположена в одном из дальних уголков Дауэрта, — он ткнул пальцем в левый нижний уголок карты. Там красивым почерком было выведено «Незрячая Долина». — Свое пугающее название она получила из-за того, что в ней всегда творится нечто, не повинующееся ни твоему собственному зрению, ни остальным органам чувств.

Это место вроде лабиринта, в нем всегда царит темно-серая мгла. Некоторые даже зовут его «Долиной мертвых». Видишь ли, происходящее в Незрячей Долине и впрямь настолько странно и непривычно, что порой попросту невозможно объяснить. Многие люди, попав туда, слышат стоны из тумана — настолько пугающие, что у большинства не выдерживали нервы. Иногда там слышен странный шум, временами крик. И сплошной туман.

В долине видели странные и отвратительные вещи: кто-то клянется, что повстречал ползущий труп без конечностей, кто-то натыкался на давно уже мертвых людей. Там обитают странные существа, невиданные в других местах Дауэрта. Но самым пугающим является даже не это: посреди долины стоит храм, а вокруг него странные лабиринты и постройки необычных форм. Вместе они представляют из себя какое-то изображение, знак — и никто не знает, что он обозначает.

— Но как появилась Незрячая Долина? И что это был за храм?

— Неизвестно. Он существовал еще с тех времен, когда люди с эльфами впервые заселяли Дауэрт, а гномы только начинали рыть туннели в Хребте Дракона.

— Значит, Незрячая Долина — одно из древнейших селений Дауэрта? Как и столицы вроде Гнезда Грифона, Аривия-лоны, Пасти Гёльцвинга и так далее?

— Гнездо Грифона? — поднял брови Бартоло. — Это уже давно как не столица Королевства.

— Но ведь когда-то была — что с ней стало?

— Еще в эпоху правления короля Джейсона Острокрылого столицу охватило безудержное пламя. Говорят, это было проклятие — жуткое и беспощадное. Никто не уцелел.

— Какова была причина пожара? — спросила Биара, вспоминая большой и роскошный город, каким она его помнила. Во время своего прошлого пребывания в Дауэрте вместе с Хьюго, юная Биара посещала Гнездо Грифона и лично общалась Джейсоном, когда тот был еще юным принцем. Перед уходом она подарила ему своего коня по имени Бриз.

— Многие уверяют, что это сотворил огнедышащий демон. Правду говоря, я более склонен к теории главного историка Королевства, Орлея Префиуса. Он предположил, что причиной пожара стал не кто иной, как феникс.

— Огненная птица? Разве фениксы бывают злыми? Я думала, они нейтральные создания: скорее добрые, нежели злые. Феникс возрождается из собственного пепла, а значит, служит символом вечности и света.

— И то верно, — согласился Бартоло. — Но точно так же можно рассматривать и драконов. С одной стороны, это мудрые и благородные создания, а с другой — хищные и беспощадные убийцы, внушающие страх одним своим видом. Фениксов никто не видел уже столетиями, потому откуда нам знать: добрые они или нет? Кроме того, как и драконы, они считаются одними из двенадцати тварей тьмы, коих сотворила злая богиня Равилион. Разве это говорит об их доброте?

— Возможно, ты и прав, Барт, — вздохнула девушка. — А что стало с королевской семьей?

— Король Джейсон погиб в огне, как и большинство его семьи тогда. Однако, некоторые из рода все же выжили: маленькая Эллайна находилась не в Гнезде Грифона, а в городе Октавия. Она оказалась прямой наследницей трона, племянницей Джейсона Острокрылого, но семилетняя девочка была слишком мала для того, чтобы сесть на трон. Кроме того, в то время королева еще не могла самолично править: лишь бок о бок со своим супругом. Решено было назначить новую столицу, а выбор пал на Сивилию.

Когда Эллайне исполнилось тринадцать, ее попытались выдать замуж, однако девчушка оказалась совету Короны не по зубам: она их обхитрила, по итогу так и не женившись. В семнадцатилетнем возрасте Эллайна заставила принять закон о том, чтобы отныне все королевские наследницы женского пола имели такие же права, как и мужчины, пускай и с некоторыми поправками. В итоге, достигнув нужного возраста, она стала полноправной королевой.

Как только Эллайна посчитала нужным жениться, она выбрала себе в супруги наследника знатного и уважаемого рода в Королевстве, герцога Мортара. Гербом его семьи был грифон, а Королевским символом служил орел, растопыривший лапы для охоты. Пришло время задуматься над будущим гербом, так как событие было действительно достойным — впервые на троне будут править два таких знатных рода, как Острокрылы и Русвём, что с эльфийского значит «грифон». Решили оставить лазурный фон семейства Русвём, а вот от крыльев отказаться напрочь. Вероятно, Эллайна не хотела имеет ничего общего с птицами, так как виновником пожара и гибели всей ее семьи мог быть феникс. В итоге, гербом Королевства стал золотой лев на голубом фоне, ну а родившийся наследник являлся основателем рода Златогривых.

Бартоло умолк. Солнце уже давно закатилось за горизонт, позволив непроглядной тьме окутать их целиком. Спасал яркий костер, бросающий красные брызги в небо.

— Наша крольчатина не подгорит? — спохватилась Биара, вспомнив о жарившейся на прутиках дичи, о которой они за разговором вовсе позабыли.

— Нет-нет, я помню об этом, — поспешил успокоить ее Бартоло, осторожно наматывая тряпицу на руку и снимая прутья.

Где-то вдалеке треснула ветка.

Биара отчужденно наблюдала за летящими в разные стороны кусочками пепла. Луна наконец выбралась из-за туч, отчего вокруг стало чуточку светлее. Можно было различить сумрачные тени и силуэты древ. Вдали вновь раздался шум: поскрипывание гравия. Девушка и вовсе бы не обратила внимания, но когда заметила, как напрягся сидящий неподалеку Бартоло, то осознала, что звуки были и впрямь подозрительными. Она поначалу приняла их за шорох, издаваемый небольшим зверьком, но вот последовал настойчивый хруст камней и стало ясно одно — зверь определенно был не маленьким.

— Не двигайся, — прошипел Бартоло, бесшумно пятясь к седельным сумкам.

Биара быстро взглянула в ту сторону — лук. Она машинально потянулась к ножнам и вздохнула с облегчением: рукоять незаменимого фальчиона находилась на привычном месте.

Некоторое время ничего не происходило. Девушка даже подумала: не показалось ли? Но Бартоло все еще не решался двинуться. Она хотела задать ему вопрос, но слова застряли в горле, когда тени со стороны скал шелохнулись. Темный силуэт плавно приближался к ним. На мгновение свет от костра отразился в паре хищных глаз, заставив сердце Биары сжаться от страха. Тень издала низкий угрожающий рык, взмахнув массивным хвостом. Она остановилась в паре метров от них, позволив себя рассмотреть.

Никогда прежде Биара не видела подобного существа, но сопоставив в голове пару сведений, услышанных от других жителей Дауэрта, догадалась, чем являлось это существо: сабрав. Каждый раз, когда кто-либо упоминал об этих зверях, он ставил их превыше всех остальных. Теперь девушка наконец поняла, почему.

Сабрав был похож на гигантскую пантеру, около полторы метров в холке. Пепельно-серый мех, вдоль хребта и на бакенбардах кончики шерсти темные, создавая своеобразные «гребешки», обрамляющие массивную морду зверя. Наиболее впечатляющей частью окраса оказалась задняя часть туловища, что была черной как уголь, ну а вдоль хребта цвет плавно переходил из насыщенно-серого к пепельно-бежевому. Последним мазком, довершающим величественный вид сабрава, был темный толстый хвост, шерсть на котором блестела в танцующих язычках лагерного костра.

Биара начала медленно пятиться, пока не почувствовала холодный камень за спиной. Они оказались в ловушке. Рык повторился, и сабрав сделал несколько шагов навстречу, все больше прижимаясь к земле: он изготовился к прыжку.

— Что делать? — одними губами прошептала девушка, не в силах отвести взгляда от темных глаз зверя, неотрывно следящего за своими жертвами.

— Не знаю, — так же шепотом ответил браконьер.

Сабрав зарычал, приоткрывая пасть. Блеск длинных белых клыков доверия совершенно не внушал.

Над ними, просто с верхушки каменного каскада, раздался протяжный рев. В следующий миг нечто маленькое выскочило вперед и яростно зашипело на сабрава. Борзая, кажущаяся крохотной и вовсе неопасной рядом с царем пустошей, воинственно ощетинилась и показала противнику клыки. Победить в этой схватке ей точно не судилось.

— Бартоло, ты же вроде как браконьер? — дрожащим голосом спросила Биара, понимая, что исход сложившейся ситуации может быть не из лучших.

— Но на сабравов я ведь не охочусь! — раздраженно отозвался мужчина. — Ладно, вот, что мы сделаем: я попытаюсь схватить лук и выстрелить в зверя, а ты в этот миг прикрой меня на случай, если сабрав вздумает напасть.

Биара кивнула.

— Если все удастся, мы сможем прогнать его… — не успел он договорить, как из покрова ночи выскочил второй зверь. Новый сабрав хоть был и помельче первого, менее грозным не казался. Теперь уже два хищника прижимали их к скале, покачивая хвостами и намереваясь атаковать.

— Что нам делать с двумя?..

Без малейшего предупреждения, Бартоло волчком бросился к седельным сумкам, крикнув:

— Прячься!!!

Сабравы среагировали в ту же секунду. Один из них бросился на браконьера, а второй прыгнул на Биару. Едва заслышав команду Бартоло, девушка моментально отскочила в сторону. Поскольку времени правильно рассчитать прыжок не было, левая нога предательски подвернулась, и она повалилась наземь. Потянутая мышца тут же отозвалась болью. Второй сабрав не повременил наброситься. Спасла ее верная Борзая, что юлой завертелась перед мордой хищника, отвлекая его на себя.

Пронзительный рев прорезал пелену ночи. Бартоло успел выстрелить, и теперь одна из его стрел торчала из плеча сабрава. Ранение если и остановило зверя, то ненадолго, потому как он не думал отступать. Сабрав припал к земле, готовясь к повторному прыжку. Браконьер накладывал вторую стрелу на тетиву, но даже с расстояния было заметно, как сильно дрожат его руки. В этот самый момент сабрав, отвлекаемый Борзой, наконец смог попасть по ней лапой. Рысь откатилась в сторону, а сам зверь тут уже ринулся на Биару.

Раздался взрыв. Девушка инстинктивно создала в руках огненный шар с небольшой взрывной мощностью. Он взорвался до того, как сабрав успел ее настичь, отбросив того к костру. Морда зверя почернела, шерсть на ней обуглилась и местами продолжала тлеть. Хоть его обожженный вид казался очень несчастным, глаза хищника по-прежнему сверкали воинственной яростью. Он зарычал, сделав шаг ей навстречу.

Тут решила вновь о себе напомнить Борзая, грозно распушившись и выскочив просто перед носом сабрава, позволив Биаре создать в руках еще один пламенный шар. Зверь недовольно ощетинился, но впервые за все время попятился. Решив поторопить его, девушка сделала вид, будто намеревается повторно выстрелить. Едва ее рука замахнулась для броска, сабрав в последний раз рыкнул, после чего поспешил раствориться в ночи.

Увидев бегство собрата, второй зверь отступил на пару шагов. На этот раз Биара выстрелила, намеренно промахнувшись, так чтобы пламя лишь немного лизнуло лапы хищника. Сабрав испуганно взвизгнул, после чего последовал примеру сородича, скрывшись под покровом ночи.

Серый Вихрь

— Так значит, ты — антимаг?

— Похоже, что так.

— Очень любопытно… магия без маны, верно?

Она в ответ молча пожала плечами, но Бартоло никак не унимался:

— Знаешь, об этом сейчас в Дауэрте много толкуют. Большинство отзывается об антимагах плохо, но я так отнюдь не считаю. То, что обыкновенные люди вроде нас с тобой могут утереть нос магам, заставляет меня начать верить в справедливость этого мира.

— Не любишь магов?

— А за что их любить? Все они расфуфыренные выскочки, обучающиеся в своих элитных академиях, считающие себя намного лучше других только потому, что видят какие-то там потоки маны. Чушь, да и только! Но хуже всего то, что маг, какой бы занозой в заднице он не был, действительно может задать жару воину с многолетним стажем! Это ли справедливость, по-твоему? Если бы мне пришлось столкнуться с магом в бою, я бы не раздумывая выстрелил ему в глаз до того, как этот мерзавец успеет что-либо наколдовать.

Борзая пренебрежительно фыркнула. Разглагольствования Бартоло на тему вселенской несправедливости донельзя раздражали ее, да и сам браконьер в целом симпатии у рыси не вызывал совершенно. Он был тем типом людей, что готовы говорить и говорить, при этом постоянно утаивая нечто важное от своих собеседников. Сам по себе факт умалчивания был не редкостью: тот же Хьюго, этот дракон-оборотень, часто недоговаривал многих вещей. Тем не менее, ему рысь верила куда больше, чем браконьеру — хоть бы и потому, что дракон утаивал лишь тогда, как считал это лучшим для самой Биары. Бартоло же скрывал, когда так было выгоднее для него самого.

Говоря откровенно, Борзая не разделяла решения напарницы отправиться в путь без Хьюго. С ним она чувствовала себя намного спокойнее, зная, что всегда есть кому прикрыть тылы. Однако кто ее спрашивал? Будь у Биары возможность слышать малойкльера, то рысь бы непременно все ей высказала, а так… Оставалось смириться и покорно следовать за ней, озираясь по сторонам и выжидая опасности.

Неподалеку свалилась шишка, оторвавшись прямиком от одной из отвратительных сосен, что здесь росли. Борзая стала, осматриваясь. Лошади ушли вперед, не отвлекаясь на остановку рыси. Они уже давно привыкли к тому, что она, подобно призраку, исчезает и появляется когда ей вздумается.

Рысь понюхала воздух, что сообщил о том, как совсем недавно здесь пробегала пара косуль. Живот мгновенно отозвался голодным урчанием. Борзая мечтательно взглянула на серебрившиеся вдали горы, вдоль которых они все это время шли: Сумрачные скалы, обиталище темных эльфов. Именно туда и вел шлейф запаха, что оставили после себя косули. Немного поразмыслив, рысь устремилась вслед за ним.

Спустя полчаса пустынные равнины перешли в лес, деревья в котором были намного более густыми. Хорошая пробежка усилила аппетит. Борзая радостно забежала в заросли можжевельника, стараясь пропитаться хвойным запахом. Она потерлась о кусты и землю, наслаждаясь царящим здесь полумраком. Ночные эльфы очень любили дремучесть и сырость, присущую горным лесам. Спустя пару земных минут Борзая выследила кролика, а еще через несколько зверек уже болтался в ее пасти. Кошка с огромной радостью принялась за трапезу.

Отдыхая, рысь неустанно следила за лесом вокруг: слушала его звуки и запахи, наблюдала за движением и круговоротом жизни, кишевшей в нем. Она лениво помахивала коротким хвостом и довольно жмурилась, подставляя морду редким лучам солнца, пробивавшимся сквозь тучи и мохнатые еловые лапы. На некоторое время ей даже удалось задремать, хоть при этом Борзая все равно оставалась чуткой к тому, что происходило в лесу. Именно поэтому, когда вокруг все внезапно стихло, она тотчас же пробудилась. К месту ее отдыха кто-то приближался.

Рысь не пошевелила ни единым мускулом, оставаясь лежать подобно изваянию, ожидая, когда нежданный гость сам обнаружит себя: она была охотницей, поджидающей жертву, что осмелилась нарушить ее покой. Шли секунды, ничего не происходило, но Борзая и не думала сдвинуться с места. Она терпеливо выжидала.

Бесшумно будто тень, из кустов вышла бледнолицая эльфийка. Длинные черные волосы были заплетены в тугую косу, а худое лицо обрамляли татуировки в виде коротких треугольных линий, симметрично расположенных вдоль краев. Глаза эльфийки были глубокого морского оттенка и едва ли не сверкали в полумраке леса. Незнакомка оказалась облачена в свободную рубашку, под цвет сине-зеленых елей. На талии ее одеяния подхватывал кожаный ремешок, а на ногах красовались легкие эльфийские сапоги. Никакого оружия при ней не было, за исключением изящного кинжала, прицепленного к пояску. На голове красовался обруч с полумесяцем, расположенным обеими концами к верху.

— Сиоэль тау, дочь гор!^[13] Я — Талла из клана Черной Звезды, глашатая духов, — раздался тихий голос в голове у Борзой.

— Этвана^[14], владычица теней. Я — дитя северных лесов Калор. Что привело тебя ко мне?

— Уже давно я наблюдаю за тобой и твоими спутниками. Вчера вы прогнали двух сабравов, хранителей здешних земель, отметив одного из них пламенем. Твоя подопечная нанесла непоправимый урон гордости этого зверя.

— Сабравы сами решили на нас напасть, а значит, были в ответе за последствия, — после этих слов рысь воинственно прижала уши, желая тем самым подкрепить сказанное.

— Я здесь вовсе не затем, чтобы защитить честь сабрава. Как уже было сказано ранее, я — глашатая духов, и именно в этом кроется причина нашей встречи. Этим утром ко мне явился дух, одно из имен которого — Серый Вихрь. Он изъявил желание побеседовать с твоей подопечной.

— Серый Вихрь? Отчего-то мне его имя кажется знакомым…

— Он необычайно редкий гость в нашем мире. Если уж Серый Вихрь явился сюда, то лишь потому, что нечто его весьма заинтересовало. Ты приведешь свою подопечную на встречу с ним? Он вас найдет, главное, чтобы рядом не было никого из посторонних. Серый Вихрь очень избирателен и не любит общаться в присутствии неинтересных ему существ.

— Расскажи об этом духе.

— У него есть много имен и ипостасей. Серый Вихрь является чем-то средним между духом-наблюдателем и вольным странником — он может брать на себя любую из этих ролей. В данный момент он путешествует между мирами, наблюдая за хитросплетениями чужих судеб. Думаю, его желание поговорить с твоей подопечной заключается в том, что его заинтересовала ее участь.

— Воля твоя, глашатая. Я отведу свою подопечную в укромное местечко, так чтобы Серый Вихрь мог с ней побеседовать.

— Благодарю тебя, Кириан^[15]! — Борзая вздрогнула. — Скажу еще вот что: пускай твои спутники не смеют соваться в земли темных эльфов — людям там не место. Со лавьель ко нивьям — расплата будет высока.

Рысь оскалилась, но ничего не ответила. Какое-то время она не двигалась с места, пристально изучая эльфийку по имени Талла.

— Сегодня можешь спать спокойно, эльф: мы не будем приближаться к границам твоего народа.

Кошка развернулась и умчалась в гущу леса, тем самым продемонстрировав свое преимущество. Дело в том, что в некотором кодексе охотников есть обычай: более сильный всегда отступает первым, так как удар слабого соперника ему нестрашен. Это правило особенно чтилось у эльфов — как светлых, так и темных.

— Удачной охоты под покровом луны тебе, Кириан! — отозвалась Талла, проводив волшебного зверя взглядом зелено-голубых глаз, светящихся во мраке.

* * *

— Слушай, раз уж ты антимаг огня, то почему бы тебе не разжечь для нас костер? — осенило вдруг Бартоло, когда он закончил складывать поленья и мелкий хворост.

Биара растеряно на него посмотрела.

— Что сделать?

— Ну, зажги пламя. Мне пришлось бы долго возиться с огнивом, но ты-то ведь можешь сделать это в считанные секунды.

— Ну не знаю, Барт. Я как-то не привыкла использовать свою силу без важного повода.

— И почему же? Таким талантом, как у тебя, нужно пользоваться как можно чаще!

— Не уверена, — протянула девушка.

— Давай же, зажги костер!

Она нехотя подошла и уставилась на поленья. Биару очень смущало то, как узнав о ее силе, браконьер пытался заставить лишний раз ею воспользоваться. Не то, чтобы это особо удручало девушку, однако что-то внутри нее противилось подобной демонстрации своих способностей.

«Будь рядом Хьюго, он бы сказал пользоваться огнем только в случае крайней необходимости», — с тоской подумала она.

Путешествуя вместе с Бартоло, девушка не смогла избегать воспоминаний о том, как легко ей было в присутствии дракона, чего нельзя было сказать о браконьере. Пускай он старательно изображал доброго малого, ее не покидало чувство, что это всего лишь маска. Когда же Бартоло говорил о своей нелюбви к магам или рассуждал о преимуществах охоты на фальнеров, то перед ней представал новый человек: мелочный, действующий по собственной выгоде и горячо любивший речи о несправедливостях мира.

Хьюго всегда старался быть с ней честным, но иногда это оборачивалось во вред, например, когда он слишком резко отреагировал, узнав о ее способностях. Но, хоть Биара и скучала по нему, она понимала, что будь у нее второй шанс, она вновь поступила бы так же, устроив показательный концерт на балу и сбежав на поиски эльфийского отшельника. Так надо было сделать — для нее самой. Девушка надеялась на то, что испытав себя подобным образом, сможет раскрыть кто она такая и кем была.

— Ну и? — поторопил ее Бартоло, тем самым прервав ностальгию.

Биара встрепенулась, более осознанно взглянув на костер. Короткая вспышка, и вот уже хворост радостно потрескивает, а пламя облизывает сухие поленья. Не сказав ни слова, она вернулась на свое место у поваленного бревна.

Ближайшие кусты зашевелились, пока из них не выскочила бурая рысь. Приветливо рыкнув, она трусцой подбежала к девушке, неуклюже ее боднув. Биара с удовольствием почесала зверя за мохнатым ухом.

— Как твоя охота? — полюбопытствовала она, принявшись скрести рысь за пышными бакенбардами.

Борзая в ответ коротко мурлыкнула, а следом легко схватила Биару за краешек куртки, потянув куда-то в сторону.

— Хочешь мне что-то показать?

Рысь мотнула головой, после чего направилась в реденький лес, постоянно оборачиваясь и приглашая напарницу следовать за собой.

— Мне составить компанию? — отозвался Бартоло, обративший внимание на странное поведение Борзой.

— Нет надобности, я сама проверю, — поспешно ответила Биара, заметив, как грозно сверкнули при его словах янтарные глаза кошки.

Вместе они направились куда-то в самое сердце скудного леска, дополнявшего и без того невеселые пейзажи голых, ветреных равнин. Идти пришлось долго, будто бы рысь намеренно старалась завести ее так глубоко, чтобы никто посторонний не смог обнаружить. Биара даже не пыталась запомнить дорогу, всецело полагаясь на чутье малойкльера. Спустя сорок земных минут они вышли к небольшой опушке, поросшей густой и донельзя жесткой травой, цеплявшейся за ботинки. Тогда Борзая наконец остановилась, оббежала окрестности, следом за чем вернулась к Биаре и села неподалеку.

— Зачем же мы сюда пришли? — спросила озадаченная девушка, но рысь и не думала удостаивать ее ответом.

Вздохнув, Биара принялась ходить вокруг, пытаясь обнаружить хоть что-то, стоящее внимания. Из-за этого она не сразу смогла заметить серый силуэт, мелькнувший в ветвях ближайшей сосны. Зато его присутствие учуяла Борзая, тихонько мяукнув. Девушка быстро проследила за взглядом рыси.

Ее встретили два бледно-желтых глаза с вертикальными зрачками. Их обладатель оказался серебристым длинношерстным котом с немного приплюснутой мордой и круглым бочкообразным животом. Все в его внешности, начиная от пышных белых усов и заканчивая белоснежными кудрявыми бакенбардами, отдаленно напоминало мудрого старца, заключенного в образ кота.

— Добрый день, мил-леди, — протянул он, растягивая некоторые буквы. — И тебя я рад вновь поприветствовать, Кириан, — последнее было адресовано Борзой.

— Э-э, здравствуй?

Не обращая внимания на вопросительный взгляд Биары, кот грациозно сел, прикрыв передние лапы пушистым хвостом. Толстые бока его при этом забавно округлились.

— Кто ты? — спросила девушка, видя, что тот не спешит самостоятельно представиться.

— У меня много имен. Среди духов зовут Серым Вихрем, некоторые невежды кличут Толстяком, ну а ты можешь звать меня именем «Тошур Мохнолап».

— Ладно… Тошур. Значит, ты дух?

Кот не посчитал нужным отвечать на этот вопрос.

— И это на встречу с тобой меня привела Борзая?

Дух ничего не сказал, начав громко мурчать.

— Получается, тебе от меня что-то нужно?

Он фыркнул, в глазах его блеснули задорные огоньки:

— О, маленький наивный зверек, запомни раз и навсегда: духам ничего ни от кого не нужно. Чем раньше ты усвоишь этот урок, тем будет лучше для тебя самой.

— Тогда зачем ты искал встречи со мной? Не думаю, что Борзая просто так привела бы меня сюда, — она обернулась к рыси, но та неподвижно сидела, бесстрастно прикрыв глаза.

— Откровенно говоря, тому есть две причины: первая заключается в том, что мой добрый и очень давний друг ищет встречи с тобой. Он желает передать полезную, по его мнению, информацию. Ты можешь знать его под именем Оривиана, мудреца Девятой Звезды.

Вторая же причина крайне проста: я люблю видеться с интересными мне людьми и отвечать на их вопросы. Если угадываю, и эти люди оправдывают мои ожидания, то могу однажды, спустя много лет, встретить их вновь, чтобы опять побеседовать. Мне крайне интересно наблюдать то, как они меняются: в лучшую или худшую сторону.

— Погоди-погоди, давай по порядку, — прервала кота Биара. — Теперь подробней об Оривиане.

— А что здесь можно еще сказать? — недовольно скривился Тошур. — Он просил передать тебе, что желает побеседовать, и что найдешь ты его в месте, где все становятся слепы.

— Где все становятся слепы? Это что еще за место такое?

— Перейдем же ко второй части, — перебил ее дух, не намереваясь что-либо объяснять. — У тебя есть уникальная возможность задать мне интересующие вопросы, и быть может, ты даже услышишь ответы на некоторые из них.

— Надо подумать…

Биара задумчиво присела на траву. Тошур одним грациозным движением спрыгнул, оказавшись рядом с ней. При малейшем движении пространство вокруг него серебрилось и мерцало.

— Вот тебе мой первый вопрос: что ты такое? Я уже услышала про духа, но есть ли какое-то более подробное описание твоего естества?

— Предполагалось, что ты будет спрашивать о себе, а не обо мне, — проворчал кот, но недовольным он отнюдь не выглядел. — Я — тот, кто существует вне времени и пространства. Могу являться в каких угодно ипостасях, почти что во всех мирах. У меня много жизней и воплощений. Вполне возможно, что раньше я мог быть домашним котом, живущим в чьей-то семье: с любящими хозяевами и полной миской. Но время не стоит на месте, оно гонит нас вперед, вынуждая либо меняться вместе с ним, либо исчезнуть навеки.

У меня было много образов, я прожил множество жизней. Единственное, что отличает меня от тех, с кем я сосуществовал: раз за разом я перевоплощался. Меня считают духом мудрости и размеренности, праздности и спокойствия. Я — тот, кто наблюдает. На своем веку я видел множество выдающихся существ: был знаком с той, что сумела покорить виверну и стала частью орчьего клана. Встретил того, кто обманул само время и слился воедино с этим миром. На моих глазах оркский чернокнижник вывел формулу темной маны, при мне была выиграна война между магами и некромантами с помощью той, чья боль при жизни воплотилась в ее боевой клич после смерти. Я сопутствовал волшебнице, столь крепко любящей животных, так что по итогу она стала одной из них.

Много судеб я повидал, но не все из тех, кого я встречал, реализовали тот потенциал, что был в них заложен. Когда учую где-то занимательную личность, то тут же ищу встречи с ней. Да, я действительно многое видел, и со своим багажом знаний могу почти наверняка предугадать будущее того или иного человека, однако есть у меня, как духа, одно простое правило: я не могу никак вмешиваться в жизнь и судьбы тех, за кем наблюдаю. Единственное, что могу предложить: ответы на любые вопросы о их прошлом и настоящем, но только если ответ этот не повлияет на ход истории. Слова имеют неимоверно важный вес в наших жизнях.

— Ох, — только и сказала Биара.

В речи Тошура было много вещей, над которыми следовало детальней поразмыслить, однако он ждал вопросов, а значит, следовало их задать.

— Хорошо, давай так: ответь мне, а еще лучше расскажи о том, каковым было мое прошлое здесь, в Дауэрте.

— Вот как, — довольно сощурился кот. — Боюсь, твой вопрос слишком размыт. Выражайся более кратко.

— Поведай о моей первой семье: кем были родители?

— Ты — Биара Лорафим, пятый ребенок в семье зажиточного барона со своим поместьем близ Синего леса, Сильвара Лорафим. Человек это был донельзя строгий, держал он себя невероятно холодно в общении с собственными детьми. Сильвар считал, что натравливая их друг против друга, помогает, закаляя тех перед взрослой жизнью. Не облегчала ситуацию и мать, Нимида, которая тоже не питала к детям особо теплых чувств, оставаясь для них отстраненной.

Маленькой Биаре, обладающей невероятно мягким характером, жилось совсем несладко. Спасаясь от злобной семейки, девочка с головой окуналась в книги, таким образом изучив точные науки, историю и все, что она только смогла найти в фолиантах семейной библиотеки. В возрасте тринадцати лет у нее появился интерес к растениям, и юная Биара стала изучать травничество.

Еще одним лучиком спасения для нее оказался один из старших братьев, Ирас. Он всегда старался подбадривать любимую сестренку, в меру своих сил защищая ее от нападок остальных. Когда Биаре исполнилось девятнадцать, брат был вынужден сбежать из дома. Она умоляла Ираса взять ее с собой, но он наотрез отказался, обосновав тем, что дома девушка будет в большей безопасности. Брат пообещал: как только найдет работу и сможет их содержать, он вернется за ней. На следующий год Ирас так и не явился, и Биара, не выдержав более тирании отца, последовала примеру брата, сбежав из дома, захватив при этом денег из семейной казны.

На украденную сумму она приобрела небольшой дом подле одного из городов, до которого сумела добраться и который не лежал во владениях ее отца. Там Биара стала жить, зарабатывая на еду в качестве травницы: собирая травы и готовя из них целебные отвары.

Поначалу Сильвар был в ярости оттого, что два его ребенка сбежали. С побегом Ираса он еще смог смириться, так как этот сын был постоянным источником проблем, но вот побег дочери его донельзя разгневал. Он вздумал пустить за ней погоню и как следует наказать, однако следом, немного поразмыслив, решил, что она того не стоит: «Детей у меня восемь, а значит, потеря одного-двух — не проблема».

Ирас сумел разыскать сестренку и невероятно гордился тем, что она решилась сбежать, пускай это и было невероятно безрассудным действием. В тот момент он нашел свое призвание, работая на разведку Королевства. Именно Ирас, спустя год, свел Биару с задолжавшим ему наемником Хьюго для того, чтобы они исполнили одно крайне важное поручение — но это уже совсем другая история, являющаяся увертюрой твоей судьбы, — на этой ноте Тошур умолк и прикрыл глаза.

— Постой, а дальше? Я хочу знать все до конца!

Рассказ духа только-только начал принимать интересный оборот.

— Я не могу продолжить, — невозмутимо отозвался Тошур.

— Но почему?!

— Одно простое правило — забыла? Я не могу сказать ничего, что может хоть как-то повлиять на судьбу остальных.

— Что? Но… как? Это же просто рассказ о моем прошлом!

Кот взмахнул хвостом, что можно было интерпретировать как пожатие плечами.

— Ладно, тогда ответь мне… вспомню ли я когда-нибудь все это сама?

— Правило.

— Хьюго все еще любит меня?

— Правило.

Биара зарычала от досады.

— Мне кажется, ты не совсем правильно понимаешь значение слов «не вмешиваться».

— Да нет, я-то как раз отлично его понимаю, ведь оно — суть моего существования, — невозмутимо отвечал Тошур, после чего пару раз лизнул свою грудку, пытаясь ее пригладить. Несмотря на старания, густая шерсть продолжала топорщиться. Видя это, кот раздосадовано вздохнул.

— А если так: расскажи мне о моих корнях, то есть более далеком родстве, нежели отец и мать.

— Запросто! Это очень хороший вопрос, и я с радостью на него отвечу: дело в том, что твое родовое имя — Лорафим — является именем той, что положила начало целому семейству. Так звали дриаду, которая однажды полюбила смертного и покинула с ним родной дом, утратив всю свою магию, но обретя нечто большее взамен. Именно они поселились в Синем лесу, построив поместье, в котором ты провела свое первое детство. Такая вот красивая история любви.

Биара вздохнула. Не то, чтобы рассказанные Тошуром вещи были действительно тем, что ей хотелось услышать. Она желала побольше узнать о своем прошлом и тому времени, что провела вместе с Хьюго, однако упрямый дух отказался об этом говорить. Интересно, что там могло быть такого, отчего одно лишь знание могло являться вмешательством в ее судьбу?

— Пожалуй, больше тебе нечего мне рассказать, Тошур? — спросила она, все детально обдумав.

— Мне всегда есть что рассказать, однако сомневаюсь в том, что это будет именно та информация, которую ты бы хотела услышать.

— Вот и я так подумала. Что ж, тогда нам пора возвращаться, — девушка встала и подошла к Борзой. Рысь встрепенулась и потерлась о нее тяжелым лбом. — Не хватало еще, чтобы Бартоло отправился нас искать.

— Не отправится, — отозвался Тошур.

— Почему ты так считаешь?

— Правило.

— Ну, разумеется. В таком случае, прощай, Тошур! Удачи и полных мисок еды тебе, странный дух.

— Благодарствую, — промурчал кот прежде, чем раствориться в наступавшем мраке вокруг.

Длань правосудия

Отмотав несколько десятков километров по холмам, они решили остановиться на отдых. Лошади изрядно устали от ходьбы по скалистым склонам, да и палящее солнце сделало свою работу: мокрые от пота путники стучали зубами от холода, стоило лишь северному ветру подуть в их сторону.

Перебирая скудное содержимое оставшейся сумки, Биара не знала, как поступить: снять куртку, чтобы было не так жарко, но замерзать от порывов северного ветра, или же надеть еще одну рубашку, снизив тем самым вероятность простыть? Так и не приняв решения, она тяжело вздохнула и села, облокотившись на свою поклажу.

Бартоло, по всей видимости, решил приготовить еду, ну а Борзая крутилась неподалеку, развлекая себя тем, что гоняла ящериц, греющихся на каменных уступах. В столь умиротворенной обстановке Биара и не заметила, как задремала.

* * *

— Быстрей! Ты можешь двигаться проворней?! — Хьюго нахмурился, подойдя ближе к ней. — Да тебя любой противник сможет обогнать, Ная! Ты должна двигаться быстрее. Ну же, давай, еще раз!

Девчушка вздохнула, вновь приняв изначальную стойку. Да-а, Хьюго был тем еще наставником… Нет-нет, вовсе не извергом, заставлявшим бегать вокруг города на протяжении всего дня, нет. Он попросту был очень строгим. Ей это даже нравилось: было видно, что он и вправду переживает, стараясь обучить и подготовить ко всему.

Она повторила выпад еще раз, закончив его грациозным пируэтом.

— Теперь движения были неточными.

Мысленно послав учителя в нужном направлении, Ная устало потерла кисти рук.

— Долго еще собираешься прохлаждаться?

— Да.

Похоже, ее ответ пришелся дракону не по душе. Хьюго недовольно посмотрел и резко приказал:

— Повтори этот удар еще двадцать раз.

— Но, Хьюго…

— Немедленно!

Проворчав что-то неразборчивое, Нае пришлось повиноваться. Как-никак, пока что он был ее наставником, а она — ученицей. Да еще и добровольно на это согласившейся — приходилось слушаться. Ная терпеливо повторила прием пять раз. На шестой она упала: нога задрожала от напряжения, отчего девчушка рухнула вниз. Посадка выдалась не самой мягкой.

— Поднимайся, — спокойно приказал Хьюго.

Она ничего не ответила. Конечно, прикидываться обиженной сейчас было не к месту, но побаливающая от падения нога усилила раздражение, кипевшее в ней. Настроения придумывать остроумные отговорки не было, потому Ная продолжала молчать.

— Вставай! — уже более настойчиво сказал дракон.

— Ох, Хьюго, прекрати! Все это бессмысленно. Извини, что зря доставала тебя просьбами научить меня сражаться, не видя, до чего же это смешно и нелепо! Никогда ранее мне не доводилось держать в руке меч, не говоря уж о фехтовании. Ну откуда подросток 21-го века сможет сражаться наравне с воинами вашего мира? Прости меня за пустую трату твоего времени, — «и нервов» едва не прибавила она в конце, но умолчала, решив лишний раз не провоцировать Хьюго.

— Ная, — он опустился на одно колено, чтобы быть наравне с ней, хотя с его-то ростом, это не особо получилось. — Если бы твои тренировки были бессмысленны, я бы не тратил на них время. Неужели ты считаешь, что я настолько бестолковый наставник, что даже не в силах здраво оценить способности своего ученика? Я отлично знаю, на что ты способна, и вовсе не обучаю тебя воинской подготовке на подобии той, которую проходят войска короля. Честно говоря, я и не смог бы, ведь сам ей не обучался: моя техника боя совсем иная.

Конечно же я понимаю, что по силе ты не выстоишь даже против самого хилого солдата, но ведь я и не учу тебя приемам, сконцентрированным на силе удара. Твое преимущество не в силе, и даже не в выдержке, Ная, оно — в скорости. Именно поэтому я обучаю точности и проворности. Мои приемы всегда сосредоточены на быстром выведении противника из строя, а не в ведении долгого боя. Я не солдат, а наемник: моя задача обезвредить противника, потратив на это как можно меньше времени.

За столь короткие сроки я не смогу превратить тебя в безупречного воина: на это уйдут годы. Единственное, что могу для тебя сделать: обучить элементарной самообороне и предугадыванию ударов. Мои приемы сосредоточены на слабых местах противника, используя их у тебя есть шанс на победу, однако даже этого не удастся достичь, если ты не будешь обучаться. У тебя определено есть отличные навыки вроде импровизации и быстрого запоминания движений. Осталось отточить приемы, ведь это едва ли не самое важное в бою.

А теперь подотри сопли и поднимайся: ты еще не закончила исполнять данное упражнение.

— Никакие это не сопли! — обиделась девчушка. — У меня аллергия на пыль!

— Ну, разумеется, — ответил он ее же фразой.

* * *

Биара пробудилась, когда кругом еще царил утренний полумрак, который только-только начинали разгонять бледные лучи рассветного солнца. Птицы здесь не пели, зато была куча ящериц: медленных и неповоротливых после ночной прохлады. Все вокруг, включая сумки и седла, покрылось чистой росой.

Поежившись от холода, девушка подошла к тлеющим углям. Накануне она уснула столь рано, что даже не помнила, когда Бартоло разжег костер, да и ужин обошел ее стороной. Спустя мгновение влажные бревна дымились, упрямо не желая заниматься огням, но Биара была настойчива. Когда они наконец загорелись, она решила попытаться высушить одежду и седла.

Именно за этим занятием ее застигла Борзая, когда прибежала к месту постоя с парой кроликов в зубах. Обменявшись с ней взглядом, девушка кивнула в сторону браконьера, ведь именно он занимался приготовлением пищи после того, как Биара пыталась пожарить мясо, в результате чего оно полностью сгорело. После того инцидента Бартоло более не подпускал ее к котелку. Будучи зверем с хорошими манерами, рысь подошла к браконьеру и бросила убитых зверьков ему прямиком на лицо. Разумеется, тот мгновенно пробудился.

— С добрым утром, — отозвалась Биара, нагревая воздух между ладонью и кожаным покрытием седла. — Как спалось?

— Плохо, — ворчливо отозвался Бартоло, истошно протирая глаза. — Холод собачий!

— Ничего не поделать.

— Вижу, за завтраком мне охотиться не придется — и на том спасибо, — прокомментировал он, сбрасывая с себя тушки загрызенных кроликов.

Борзая в ответ что-то мурлыкнула.

Когда солнце начало взбираться к облачным небесам, они тронулись в путь. Кони мерно шагали, разогревая мышцы перед рысью, а Борзая почти сразу исчезла в близлежащем кустарнике. Спустя некоторое время перед ними вырос холм, поднявшись на который странники открыли для себя прелестный вид на вересковую пустошь. То тут, то там покачивались лиловые, розовые и белые кусты, пока ветер разносил по округе их терпкий запах. Едва он подул в сторону путников, конь Биары оглушительно чихнул.

— Помнится, в подвале барона была уйма бочек с вересковым медом, — заговорил Бартоло, когда они начали спуск вниз. — Мне было одиннадцать, я тайком пробрался в погреб и откупорил одну из них — очень уж хотелось испробовать мед, о котором столько толковали его рыцари. Тогда я и понятия не имел, как надобно откупоривать бочки, а оттого действовал неуклюже. В итоге бочка перевернулась, а вересковый мед залил полы погреба. Я, дурак, вместо того, чтобы убежать, пока на шум не сбежались слуги, захотел попробовать мед, за которым пришел. В итоге меня, мелкого и захмелевшего, взашей пригнали к барону, после чего жестоко выпороли. Не скажу, что это был самый умный мой поступок, но одному уроку он меня выучил: сбегать, как только дело запахнет жареным.

— Занятная история, — отозвалась Биара, отгоняя рукой толстого шмеля. — И какой же он на вкус?

— Кто?

— Ну мед этот. Из вереска.

— А-а… не помню.

— То есть как это?

— Вот так. Не помню, и все. Говорю же, был малым и глупым, а мед ударил мне в голову быстрей, чем я успел бы сказать: «Ай!»

Густое поле вереска перешло в пожелтевшую степную траву, и лишь изредка среди нее можно было встретить розовые и фиолетовые кустики. Вместе с тем стихло и жужжание пчел. Бартоло направил коня немного под углом, двигаясь к горам в стороне от них.

— Меняем курс? — удивилась Биара, направив Принца вслед за ним.

— Не совсем. Мы все еще едем в Северные Врата, но я бы хотел обойти стороной город, через который проходит главный тракт к ним.

— Что за город?

— Увэн, — как бы нехотя отвечал браконьер.

— Увэн? Я однажды была там: город как город. Почему ты хочешь обойти его?

— Так будет быстрее.

Внезапно перед его лошадью выскочила Борзая.

— Тысяча демонов! — выругался Бартоло, когда кобыла приподнялась на дыбы. Рысь в ответ оскалилась, но не отступила.

— Борзая, что с тобой? — спросила Биара, но кошка даже не взглянула на нее.

Бартоло попытался обойти рысь, но та вскочила, снова преградив ему дорогу.

— Похоже, она не пропустит нас к горам. Это Сумрачные скалы, верно? Земли темных эльфов?

— Да… — сквозь зубы процедил браконьер. Он предпринял еще несколько попыток пройти вперед, однако каждую из них рысь успешно пресекала. — Проклятье!!!

— Просто объедем Увэн по кругу, таким образом миновав его, — примирительно сказала девушка, видя, как Бартоло покраснел от злости. Она вопросительно покосилась на кошку, но та по-прежнему шла со стороны гор, чтоб при надобности пресечь любую их попытку туда свернуть. — Возможно, там нас ждет опасность — иначе Борзая бы так себя не вела.

Браконьер ей не ответил. Больше он не пытался свернуть в сторону Сумрачных скал, ну а Борзая не спешила терять бдительность, отвечая рыком на малейшее отклонение от маршрута. В полдень они вышли к широкому полю, поросшему высокой травой. Солнце палило спины не щадя, а холодный северный ветер стремился поднять в небо все, что только мог сорвать с земли. На мгновение они остановились, переводя дух.

— Эй, Барт, — проронила Биара, вглядываясь в рыжеватую даль поля. — Мне кажется, или там впереди стоит группа всадников? Видишь, по левую руку от нашей тропы?

Браконьер весь напрягся. Он привстал в седле, пристально высматривая упомянутых всадников.

— Где, где? — нервничая вопросил он, встревоженно бегая глазами по полю. — Где ты их видишь?

— Слева от тропинки, вдали от нас. Темные фигуры верхом на лошадях. Быть может, это кентавры?

— Нет здесь никаких кентавров, они живут на острове за сотни лессов отсюда! — раздраженно выкрикнул браконьер, разворачивая лошадь.

Девушка вновь посмотрела в сторону всадников. Те вышли на дорогу, но все еще были вдали.

— Скорее бежим отсюда, чего ты ждешь?! — рявкнул на нее Бартоло. — Раз ты их можешь разглядеть, значит, и они без проблем видят нас!

— Да кто же «они»? — начала злиться Биара, но коня все же развернула.

Позади раздался свист. Всадники их все же заметили и, сгруппировавшись, поскакали навстречу.

— Бежим! — услышала Биара, следом за чем последовал быстрый перестук копыт. Не думая, она отправила Веселого Принца в галоп, пытаясь нагнать Бартоло. Это оказалось не так-то сложно, ведь его кобылка сильно уступала королевскому жеребцу в скорости. За спинами стали слышны крики всадников.

— Укроемся в бору, который недавно миновали, — долетели до нее обрывки слов браконьера.

Ничего не ответив, девушка прижалась к шее коня и взмолилась о том, чтобы благополучно выпутаться из этой истории. По ушам барабанил перестук минимум дюжины копыт, а с коней срывались клочья пены, которые тут же подхватывал холодный ветер. Крики всадников позади стали понемногу стихать.

— Мы немного оторвались! — крикнул Бартоло. — Самое время от них укрыться.

Впереди стали мелькать верхушки темных сосен. Лошади стрелой вклинились в лесную обитель. Проскакав около десяти земных минут, браконьер наконец перевел замыленную лошадь в шаг, а следом и вовсе спешился. Биара последовала его примеру. Веселый Принц тяжело выдохнул прямо ей в лицо.

— Теперь твоя очередь, — сказал браконьер, повернувшись к девушке.

— О чем это ты?

Блеск в глазах Бартоло ее сильно встревожил.

— Подожги лес! — выпалил он так, будто это было самым очевидным, что только можно было сделать. — Пожар точно собьет их со следа.

— Нет, Барт, нет… — пробормотала Биара, отступив назад на пару шагов. — Я не могу этого сделать.

— Конечно же можешь. Давай, сейчас не время для промедлений! Просто подожги пару кустов и сухие иголки: все вокруг сразу же вспыхнет.

— Я не сделаю этого, — глухо повторила она. — Вместе с лесом сгорят все звери, что здесь обитают. Я никогда не пойду на такое.

— Прокляни тебя Бездна^[16]! — в сердцах выкрикнул браконьер. — Тебя и твою дурацкую любовь ко всем тварям, что тут водятся! — он отвернулся и уставился себе под ноги.

Девушка неловко осмотрелась по сторонам, не зная, как себя вести. Наконец Бартоло сказал:

— Неподалеку отсюда я приметил небольшую падь в лощине. Следуй за мной и молись своим богам, чтобы нас не нашли, — с этими словами он покрепче ухватился за уздечку лошади.

Осторожным шагом они сошли к лесной низине. Не останавливаясь, браконьер направился прямиком к кустам ежевики. Его кобыла заупрямилась, в ответ на что тот грубо дернул ее, даже не замедлив шагу.

— Скорее! — не оборачиваясь поторопил он Биару.

Следуя примеру Бартоло, она завела Принца в густой орешник, привязав к дереву. Не успела девушка дотянуть узел, как браконьер бесцеремонно дернул ее за рукав, утянув за собой прямиком в поросшую ежевикой и прочими колючими кустами падь. В самом низу он схватил переплетающиеся лозы и, невзирая на колючки, накрыл ими себя и Биару. После они затаились. В таком укрытии было сложно что-либо разглядеть, однако от девушки не укрылось то, как заблестели от крови руки Бартоло, изрезанные острыми шипами. Ей от них досталось значительно меньше: основной удар приняли на себя брюки и подол рубашки.

— Ни звука, — прошипел Бартоло, вглядываясь сквозь плети накрывавших их кустов.

Поначалу лес соблюдал тишину и даже те редкие птицы, что здесь водились, не осмеливались подать голос. Биара бегала глазами по краю оврага, стараясь высмотреть там человека или Борзую, исчезнувшую, едва они принялись бежать.

«Надо бы попросить ее научить и меня так же искусно исчезать в нужный момент», — подумала девушка, ощущая, как ее начинает терзать тревога.

Вниз скатилась пара камешков, заставив беглецов затаить дыхание. Наверху мелькнула чья-то тень. Казалось, даже ветер в тот момент затих, перестав колыхать сосны и шелестеть листьями вокруг. Единственное, что Биара слышала, это громкий стук в собственных висках — ничего более. Но вот, последний раз оглянувшись, тень исчезла. Бартоло тихо выдохнул. Внезапно с вершины полетела огромная шишка. Она пролетела над их временным укрытием, угодив в заросли орешника чуть повыше. Из него раздался озадаченный храп Веселого Принца.

— Они здесь! — прокричала тень.

Появилось еще пять силуэтов.

— Мы знаем, что вы здесь: выходите, или я прикажу пустить по вам арбалетный залп! — приказал чей-то ледяной голос.

Делать было нечего: Бартоло откинул ежевичные плети, оказавшись перед преследователями вместе с Биарой. Вкупе со светом, больно ударившим по глазам, девушка обнаружила множество арбалетов: часть из них была направлена на браконьера, а оставшиеся — на нее. Не успеет она выстрелить огнем, как в нее тут же всадят минимум четыре болта.

— Так-так, кого это мы словили?

Вдоль края оврага проехал всадник — единственный, кто не держал арбалет и остался сидеть верхом. На его голове красовался шлем с высоким гребнем и загнутыми спереди полями, в то время как остальные солдаты носили обыкновенные металлические наголовники.

— Неужели сам Бартоло из Альдерива, треклятый браконьер, наконец нам попался? Что за день. — Говоривший остановил лошадь, не отрывая мрачного взгляда от Бартоло и его спутницы. — В прошлый раз тебе удалось сбежать до того, как был вынесен приговор, но на сей раз длань правосудия настигнет тебя гораздо раньше. Я, Теодос Жестокий, шериф северных земель Королевства, приговариваю тебя к смерти в клетке с голодными волками — подохнешь от клыков тех, кого сам всю жизнь изничтожал. Завтра на рассвете пробьет твой последний час.

Взаперти

Решетка с противным скрежетом захлопнулась за ее спиной. Биара безучастно огляделась вокруг: сырые стены темницы, почерневшие от гнили и отчаяния преступников, брошенных сюда. На нос капнула влага с потолка. Бартоло, находившийся в камере по соседству, в сердцах ударил кулаком по ржавым прутьям.

— Проклятье Бездны! Сучьи дети! Мерзкие твари! — выкрикивал он ругательство за ругательством, каждое из них подкрепляя новым ударом по решетке. — Ублюдки!!!

Биара молча подошла к запертой двери и попыталась что-либо разглядеть в полумраке темницы. Напротив нее была голая стена с парочкой факелов, уныло потрескивающих на фоне влажных камней. Справа по коридору находился уголок охранника со связкой ключей. По левую сторону тянулись тюремные камеры, аналогичные ее собственной, однако был ли в них кто-то — девушка не знала.

— Бартоло? — робко позвала она, когда ругательства в соседней камере стихли.

Ответа не последовало.

— Что они с нами сделают?

Браконьер разразился обреченным хохотом.

— Ты сама все слышала, мордашка. Меня на рассвете задерут волки, а тебя, скорее всего, отдадут для ублажения целых казарм.

— Но ведь я ничего преступного не совершила — это ты здесь преступник!

— Думаешь, их это сильно заботит? По-твоему, Теодос просто так получил свое прозвище? Это самый настоящий монстр, который творит извращенные злодеяния, прикрываясь законом. Говорят, в своих зверствах он уже скоро достигнет древнего инквизитора Савдиуса Кровавого, славившегося жестокими расправами над представителями других рас и теми людьми, что пытались им помочь.

Теодосу плевать, нарушала ты закон или нет: для него сам факт того, что ты путешествовала вместе с преступником, является достаточным обоснованием, чтобы бросить тебя на растерзание своим солдатам. И никто ему и слова не скажет, ведь он шериф. Никому не будет жалко ту, которая помогала разыскиваемому браконьеру, а потому тебя будут насиловать без малейшего зазрения совести, дорогуша.

Он замолчал, давая ей время все обдумать. Биару сотрясала дрожь от слов браконьера, который будто бы намеренно говорил все это, желая запугать как можно сильней. Никто из солдат или охраны не сказал, какова будет ее дальнейшая судьба, а потому пророчество Бартоло имело все шансы стать правдой.

— Ты можешь спастись лишь в том случае, если тебе удастся сбежать, — вновь заговорил он.

— Но как? — едва ли не плача вопросила девушка.

— Они отобрали оружие, не имея малейшего понятия о твоей главной силе: воспользуйся ею.

— Как пожар поможет мне отсюда выбраться?

— Не пожар, дуреха! — разозлился Бартоло. — Ты можешь убивать солдат поодиночке — воспользуйся же этим наконец!

Биара не ответила, что-то обдумывая.

— Пожалуйста… — внезапно с мольбой прошептал браконьер.

Она не обратила на него внимания. Ужасные картины, описанные Бартоло, снова предстали перед глазами, но на сей раз девушка отогнала страх, обратившись к другим эмоциям внутри себя: гневу и злости. Пройдя пару раз вдоль камеры и подобрав с пола несколько мелких предметов, она выкрикнула во тьму коридора:

— Эй, охранник! Подойди сюда, у меня есть что тебе предложить!

— Катись в Бездну! — отозвался тот.

— При обыске у меня не отобрали пару серебряников. Если хочешь их получить, ты должен подойти ко мне!

С конца коридора раздалось недовольное ворчание. Биара подумала, что ее план не увенчался успехом, но вот раздался тяжелый скрип деревянного стула. Вразвалку, донельзя неспешно, к ее камере приблизился тучный охранник. В полумраке темницы было сложно разглядеть хоть что-то, однако связки ключей при нем она не обнаружила.

— Чего тебе? — недовольно осведомился он таким тоном, словно его отвлекли от неимоверно важного занятия.

— Что со мной будет дальше? Я не преступница и не должна быть здесь.

— А мне почем знать? — безразлично пожал плечами охранник. — Одной шлюхой больше, одной меньше.

— Сколько ты хочешь денег за то, чтобы выпустить меня?

— Выпустить тебя? Ну уж нет, никто тебя отсюда не выпустит. Никакие деньги не стоят того, чтоб перейти дорогу Теодосу.

— Я могу рассчитывать на какой-то суд или любую другую возможность оправдаться?

Охранник взглянул на нее так, будто Биара сказала несусветную чушь.

— У меня есть влиятельные друзья, которые твоему шерифу и в подметки не годятся! — предприняла последнюю попытку она, слегка подрагивая от волнения.

— Ты хоть представляешь, сколько раз я это уже слышал? — хохотнул охранник. — Преступники готовы поклясться хоть в дружбе с самим королем, лишь бы избежать казни. Нет уж, можешь даже не стараться — ты покинешь камеру только по приказу Теодоса.

Биара скрипнула зубами от досады. Чертового охранника было не пронять.

— Я пришел — теперь отдавай обещанные монеты, — требовательно сказал он, стукнув перчаткой по прутьям камеры. Решетка отозвалась протяжным гулом. — Если ты меня обманула, то поколочу прямо здесь, — охранник приблизил толстое лицо к прутьям, позволяя рассмотреть злобу в маленьких темных глазенках.

— Вперед! — с вызовом выпалила девушка и для пущего эффекта плюнула в мужчину.

Быстрей, чем она сумела среагировать, рука охранника схватила ее сквозь решетку и с силой притянула к себе. Биара больно ударилась головой и всем телом о шершавый металл. Во рту проступил вкус крови.

— Вздумала со мной тягаться, дрянь? Я обязательно передам Теодосу о твоем поведении — это укрепит его уверенность в твоей преступности, — еще раз ударив ее о прутья, охранник развернулся и ушел.

— Постой! — хриплым голосом позвала девушка. — Я отдам тебе монеты, только прошу, не говори Теодосу обо мне! Молю! — после этих слов она бросила обломки металла и пару колечек кольчуги в пустую камеру по соседству. Как Биара и надеялась, приземлившись на каменный пол, они издали звук, напоминающий звон монет. — Я бросила твои серебряники в соседнюю камеру — забери их и просто забудь обо мне!

Охранник выругался где-то в глубине коридора. Время стало измеряться для нее ударами сердца, что колотилось в самом горле. Три удара, четыре… Вновь раздались шаги, на этот раз сопровождаемые лязгом чего-то небольшого.

«Только бы сработало, умоляю, только бы сработало!» — крутилось в голове, когда она завидела приближавшегося охранника. Едва он показался, девушка отползла подальше, будто забитая собака, и залилась слезами. Тяжело вздохнув, тот прошел мимо и замер у пустой камеры. Послышался скрежет ключа в ржавой замочной скважине. Будто тень, она подлетела к решетке и вытянула руку наружу.

— Что ты дел… — только и успел сказать охранник прежде, чем в его грудь ударило пламенем. Тело отлетело, с глухим стуком грохнувшись наземь.

— Вот так да! — восхищенно выпалил Бартоло. — Даже я бы не додумался до такого, чтобы заставить его принести ключи. Откуда у тебя были монеты?

Биара его проигнорировала. Она просунула руку между прутьев, пытаясь дотянуться до ключа, что так и остался торчать в замочной скважине.

— Разве ты не можешь расплавить решетку? — не унимался браконьер.

Девушка застонала от боли в вытянутых суставах. Ржавые щербатые прутья больно впивались в плечо, а рука со всей силы тянулась к болтавшейся связке ключей.

— Еще немного, совсем немного, — прошептала она, обращаясь к самой себе.

Наконец пальцы настигли тонкой связки. Схватившись покрепче, Биара что есть мочи дернула ее на себя, обломав торчавший в замке ключ. После принялась перебирать оставшиеся, поочередно примеряя к дверям снаружи трясущимися от боли руками. Из коридора раздался глухой стон.

Один из ключей подошел и даже смог повернуться. Замок удовлетворенно щелкнул. Биара птицей выскочила наружу, истошно озираясь вокруг. Чуть поодаль темнело тело охранника. На его груди все еще тлели обугленные остатки одежды. Стон повторился. Она приблизилась, создав в руке огонь. Его лицо блестело от пота, что стекал вниз по толстым щекам и реденьким волосам. Шлем охранника куда-то пропал, видимо, отлетев при падении. Глаза несчастного беспокойно бегали вокруг, будто не до конца понимая, что происходит.

— Где они держат мое оружие? — ровным голосом поинтересовалась Биара, присев на одно колено и приблизив руку с пламенем к голове раненого.

Лицо ее было перепачканным от грязи, с застывшими следами от притворных слез. Она не выглядела очень уж опасной: вся в порванной одежде, слишком хрупкая и невысокая для того, чтобы представлять хоть какую-то угрозу рослым солдатам. Если бы охранник был в сознательном состоянии, то единственное, что могло бы его испугать — ее взгляд, холодный и полный злобы. В нем не было сочувствия или сострадания к поверженному противнику. Биара заставила себя думать, будто за все зверства, описанные браконьером, мог быть в ответе именно этот несчастный, начавший пускать слюни и что-то бессвязно бормотать.

— Похоже, он неплохо так ударился головой, — снова подал голос Бартоло, до которого долетели обрывки бредней охранника.

И на этот раз Биара ничего не ответила. Она поднялась на ноги и прицелилась. Спустя мгновение небольшой огненный шар врезался в голову лежащего, разразившись небольшим взрывом, отчего та разлетелась на тысячи ошметков. Развернувшись, девушка направилась к столу охранника, минуя камеру браконьера. Она принялась осматривать место в поисках полезных вещей.

— Постой, ты же не собираешься меня здесь бросить? — занервничал Бартоло, просовывая лицо сквозь прутья решетки. — Ты же слышала, что этот ублюдок уготовил мне!

Биара не ответила, раздраженно разбрасывая ошметки еды и какие-то крючья. Не было совершенно никаких полезных предметов, не говоря уж о ее оружии.

— Эй, послушай, — предпринял еще одну попытку браконьер. — Я уже сбегал однажды из темницы, а потому прекрасно знаю, где они хранят наше оружие и конфискованных лошадей. Без меня ты никогда не разыщешь это все сама, — он наконец поймал ее взгляд.

— Ты сбегал из Увэнской темницы? — спокойно спросила девушка.

— Нет, но тогда это также была темница под распоряжением Теодоса. Все свои тюрьмы он размещает непосредственно под казармами, чтобы тем самым уменьшить шансы пленников на побег, ведь сделать это в здании, полном солдат, намного сложнее. Я запомнил примерное расположение всех комнат в предыдущей казарме и знаю, как нам сбежать на этот раз.

— И как же? — Биара приблизилась вплотную к его камере.

— Освободи меня и узнаешь, — тихо ответил браконьер.

Он пытался выглядеть спокойным и держащим ситуацию под контролем, однако именно сейчас она видела его истинный облик, будто на ладони. Перед ней стоял всего-навсего запуганный преступник, беспокоящийся исключительно о сохранности собственной шкуры. Перспектива того, что Биара может уйти, оставив его на расправу Теодосу, пугала браконьера неимоверно, отчего и походить он стал уже не на уверенного в себе странника пустошей, а скорее на побитого и затравленного пса.

Не произнеся ни слова, девушка отворила его камеру. Бартоло поспешно выскочил наружу, будто бы опасаясь, что она захлопнет дверь и оставит его за решеткой. Оказавшись в коридоре, он воровато оглянулся, остановив взгляд на мертвом теле, лежащем поодаль.

— Ты его… убила?

— Если не хочешь к нему присоединиться, сосредоточься на побеге, — холодно бросила Биара, начав терять терпение. Впереди им предстояло сбежать и остаться при этом в живых, отчего нервы ее были натянуты до предела.

Поняв, что сейчас не самое лучшее время для разговоров, Бартоло бесшумно побежал к столу охранника, который был по соседству с лестницей, ведущей к выходу из темницы. Несмотря на тяжелую обстановку вокруг, шаги его были легкими и почти что парящими, будто он ступал не по болотистому полу подземелья, а по лесному дерну, выслеживая оленей. Биаре оставалось только позавидовать подобной грации. Широкими и осторожными шагами она направилась следом.

— Я должна забрать свое оружие, — шепотом напомнила девушка, когда они поднялись к нижнему этажу.

Здесь пол был выложен из грубо вытесанных деревянных балок, пронзительно скрипевших при каждом неосторожном шаге. Перед ними показалось два коридора: один вел прямо, а второй направо.

— Сейчас мы на первом этаже, тут находится столовая, кухня и спальни солдат, — одними губами отвечал браконьер. — Наше оружие, скорее всего, лежит либо в оружейной этажом выше, либо в кабинете Теодоса, под самой крышей казарм. В прошлый раз я не возвращался за луком, сразу сбежав на свободу. Главный вход здесь бдительно охраняется, но существует еще один, со стороны кухни: для кухарок и доставки продовольствия. Его будет стеречь от силы один солдат. Настаиваю на том, чтобы сбежать прямо сейчас, не возвращаясь за оружием.

— Я сказала, мы заберем оружие. Если только осмелишься сбежать, тут же прикончу, потому заткнись и послушно отведи меня в оружейную.

— Но там всегда кто-то есть… — несчастно пробормотал Бартоло.

— Тогда в кабинет Теодоса. Он один, с ним справиться будет гораздо легче.

— В одиночку он может быть гораздо опасней, чем десяток солдат!

— Мой фальчион — дорогой, и если Теодос хоть немного разбирается в оружии, то непременно решил оставить его себе. Бросать в оружейную подобную находку он вряд ли бы стал, а значит, остается его кабинет. Веди.

Браконьер тяжело вздохнул, но перечить не стал. Он осторожно выглянул и, удостоверившись, что никого поблизости нет, направился вдоль правого коридора. За стеной слышались голоса солдат, а перед ними показалась новая лестница. Сбоку от нее находилась широкая дверь.

— Здесь столовая. Нам придется сюда вернуться, потому как только через нее можно попасть на кухню, — прошептал браконьер.

Они начали подниматься вверх. Деревянные ступеньки противно скрипели под ногами. Когда вышли ко второму этажу, глазам предстал деревянный коридор, посреди которого стояло двое солдат. Они разговаривали между собой, но были повернуты спинами к беглецам. Бесшумно перешагивая через две ступени, Бартоло взлетел наверх, желая как можно скорей оказаться вне поля зрения. Биара последовала его примеру, хоть и в определенный момент половица под ее ногой подло скрипнула.

— Ты слышал? — спросил один из солдат своего товарища.

Биара с Бартоло уже были на третьем этаже, но все равно замерли, вслушиваясь. Под ними раздались тяжелые шаги. Девушка приготовилась создать в руке пламенный шар.

— Что там?

— Не знаю, послышалось. Видимо, крысы в край обнаглели.

Звук шагов отдалился. Беглецы бесшумно выдохнули.

Биара наконец решилась осмотреться: перед ними находился последний, мансардный этаж. Он был плохо освещенным, с коротким коридорчиком, что вел лишь к одной комнате. Переглянувшись, они подошли. Бартоло приложил ухо к замочной скважине, вслушиваясь. От Биары не укрылось то, как тело его сотрясалось дрожью — браконьер был напуган до полусмерти.

— Похоже, там никого.

— Попробуй открыть дверь, — приказала девушка.

Бартоло уже готов был запротестовать, но увидев зажегшийся в ее ладони огонь, обреченно вздохнул и безжизненным касанием потянул на себя ручку.

— Заперто, — с долей облегчения проронил он.

— Тогда выбей ее.

— С ума сошла?! Солдаты мгновенно прибегут на шум!

— Предоставь их мне, — равнодушно сказала Биара, поглядывая на ступеньки.

— Ты окончательно обезумела! — обреченно проронил Бартоло. — Быть может, Теодос обезопасил свой кабинет от взлома, наложив на дверь какие-то заклинания. Ни одно оружие не стоит того, чтоб ради него так рисковать!

— Я готова испытать удачу. В конце концов, если бы не ты, меня бы не заперли здесь. Делай что велено!

Бартоло нервно сглотнул, но все же принялся за дело. Прощупав дверь и пару раз ее простучав, он примерился и отошел для разбега. Браконьер колебался, поглядывая на девушку. Та в свою очередь не спешила гасить пламя в руке и то ли подбадривающе, то ли с издевкой глядела на него. В последний раз тяжело вздохнув, он разбежался и с глухим звуком врезался плечом о дверь. Та скрипнула, но не поддалась.

— Попробуй ударить с ноги, — предложила Биара.

Ответом ей было бессвязное бормотание. Браконьер еще раз взглянул на замочную скважину и со всех сил ударил по ней пяткой. Послышался жалобный лязг, но замок продолжал героически удерживать дверь. С третьего удара он наконец-то поддался, будучи окончательно выломанным из древесины. Дверь в кабинет Теодоса неспешно отворилась. Биара прошла вслед за Бартоло.

Внутри было вполне просторное помещение с одним высоким окном, расположенным прямиком за огромным дубовым столом. На нем находилась куча всего: начиная от всевозможных книг и свитков, заканчивая парой кинжалов, небольшим мешком монет и, почему-то, засушенным трупиком жабы.

— Видишь, никаких защитных заклинаний, — с напускной бодростью произнесла девушка, осматриваясь. — Похоже, Теодос чувствует себя здесь в большой безопасности.

— И имеет на это веские причины, — злобно отозвался Бартоло.

Биара пропустила его слова мимо ушей, так как в этот момент ей бросилась в глаза пара стульев вдоль стены, на одном из которых покоились знакомые ножны.

— Я ведь говорила, что Теодос не сможет упустить такую находку, — довольно произнесла она, подхватив родной фальчион.

Каков не был бы риск, а уйти отсюда без фальчиона — ее первого оружия, что подарил Хьюго на рынке графства Вермунд в первый же день, как она попала в Дауэрт, было немыслимо. Ее первое и единственное оружие работы дорруалов, которое будто само подстроилось под руку. Нет, не было никаких шансов, чтобы Биара оставила его в загребущих ручонках Теодоса. Вдруг ее внимание привлек еще один предмет на том же стуле.

— Мой кинжал! — с детской радостью воскликнула девушка, не расслышав топота нескольких ног, бегущих по лестнице. — Вот так удача!

— Они идут сюда, — глухо сказал Бартоло, обреченно глядя на дверной проем.

Пристегнув пояс с ножнами и перебросив через плечо ремень с кинжалом, Биара стала напротив входа, создав по огненному шару в каждой ладони. Спустя мгновение солдатский сапог пнул по несчастной двери, отчего та с громким хлопком отворилась. Напротив них стояло двое солдат, держа наготове мечи.

Они не были готовы к тому, что в следующий же миг на них обрушится пламя.

Одному из солдат оно угодило в грудь, прямо посреди железного нагрудника с тремя волками — символом городской стражи города Увэн. Небольшой взрыв отбросил его обратно в коридор. Доспех покраснел от жара, а пламя все никак не желало утихать. Солдат закричал от боли и страха. Его товарищу повезло намного меньше, потому как ему огонь угодил просто в лицо, в мгновение расплавив кожу так, что проступил белесый череп.

От этого вида браконьера стошнило, а Биара успела отвести взгляд еще до того, как огонь ударил в солдат. Прихватив со стола Теодоса мешок с монетами, она перепрыгнула тело мертвого солдата и осторожно переступила через извивающегося второго. В последний момент тот схватил ее за лодыжку, пытаясь задержать. Биара споткнулась и с шумом упала на пол. Мимо пронесся Бартоло, даже не подумав помочь ей подняться. Девушка попыталась встать, но вновь повалилась наземь, так как солдат в горящем доспехе продолжал упрямо держать ее. Зарычав от злости, она обернулась к нему, замахнувшись. Увидев огонь в руке, глаза солдата округлились от страха, и он разжал ладонь. Не теряя времени, Биара кубарем скатилась вниз, не сильно заботясь о шуме. Браконьер уже сбежал, а значит, ей будет сложнее пройти вслед за ним.

На втором этаже оказалось пусто, но она и не думала останавливаться. Девушка помнила слова Бартоло о столовой, через которую можно попасть на кухню с дверью наружу. Спустившись на этаж ниже, она остановилась и заставила себя немного успокоиться. Никого вокруг, а из кухни не слышно и звука. Если браконьер уже внутри, а голосов не слыхать, значит, никого там быть не должно.

Девушка осторожно приоткрыла дверь. Столовая являла собой просторное, хорошо освещенное помещение с четырьмя длинными столами, каждый из которых был оснащен сплошной деревянной скамьей. Чуть поодаль находилась высокая стойка, на которой подавали миски с едой. Биара перелезла через нее, стараясь воспроизводить как можно меньше шума. Поодаль она обнаружила невысокую деревянную арку, за которой располагалась кухня. Уже более уверенно девушка подошла в ней, когда вдруг до нее долетели обрывки мужского голоса.

Прижавшись к стене и затаив дыхание, Биара осторожно выглянула. Вдоль периметра кухни были выставлены деревянные тумбы, над которыми болтались связки чеснока, засушенных трав и пара мертвых кроликов с перепелками. В воздухе витал сладкий запах жаренного лука. Чуть поодаль, напротив стола посредине, стояли трое: испуганная кухарка и широкоплечий мужчина в черном доспехе, направивший острие меча на горло вжавшегося в стену Бартоло. Он не видел Биару, зато ее заметила кухарка. Завидев девушку, она вскрикнула от испуга. Теодос искоса посмотрел на дверной проем.

— А вот и твоя шлюха нашлась, — пренебрежительно проронил он, отцепив свободной рукой от пояса заряженный арбалет. Биара мгновенно юркнула за стенку, укрываясь от целящегося в нее железного наконечника.

— Выходи, — холодно приказал Теодос. — Тебе никак не покинуть этого места живьем. Сейчас большинство моих солдат либо спят, либо в патруле, однако близится время утреннего подъема, а значит, большинство из них вскоре будут тут. Я собирался отослать тебя в качестве раба на рудники, однако за попытку побега тебя ждет кара намного страшнее. Если сдашься добровольно, я немного смягчу наказание, и после искупительных пыток ты останешься в живых, отправившись на рудники. Будешь противиться, и пытки затянутся, а когда я решу, что ты получила сполна, тебя казнят. Приняла решение?

Зажмурившись, Биара создала огромный шар пламени, вслепую выстрелив им куда-то вглубь кухни. Раздался визг кухарки, который быстро сменился треском пламени. Дрожа всем телом, девушка выглянула из укрытия.

Пламя пожирало стол посредине, а от кухарки не было и следа. Теодос скрючившись лежал на полу. Часть его черного доспеха расплавилась до жидкого состояния, лужицей собравшись на полу. Бартоло все еще стоял возле стенки. Взрыв его хоть и оглушил, но оставил в живых. Браконьер зашелся в приступе тяжелого кашля от дыма, быстро заполняющего помещение.

Спотыкаясь и держась на расстоянии от потрескивающего стола, он побрел куда-то вглубь, к маленькой темной дверце. Биара неуверенным шагом последовала за ним. Вдруг фигура на полу шевельнулась.

Теодос из последних сил приподнялся на руках. Та половина доспеха, что оказалась ближе всего ко взрыву, продолжала стекать на пол. Изо рта его шла кровь, но глаза — сощуренные прозрачно-голубые глаза — несмотря на все муки продолжали смотреть на девушку с искренней ненавистью. Рука Теодоса потянулась к маленькому арбалету, лежащему в нескольких шагах от него. Последним, что увидели его сощуренные злые глаза, стал полон гнева огненно-красный взгляд, за которым последовала белая вспышка света.

У подножья Северных Врат

Погоня продолжалась уже три дня. Кони изнеможенно храпели, раздувая бока, а всадники все гнали их вперед, изредка делая передышки, чтобы не загнать до смерти. Биара устало откинулась в седле. Ее ноги, спина и руки болели от долгой скачки. Веселый Принц безучастно смотрел вперед помутневшими глазами: он был на пределе своих сил.

Солдаты не думали отступать. Упустить беглецов, поджаривших самого Теодоса Жестокого? Не то, чтоб подчиненные сильно любили своего шерифа, однако отпустить пленников, сбежавших из самих казарм, да еще и убивших магией их товарищей? Нет, это был слишком больной удар по репутации стражи города, славившегося правосудием и низким уровнем преступности благодаря жестоким расправам Теодоса. Теперь, конечно, все вновь вернется на круги своя, ведь сложно найти еще одного человека, подобного ныне покойному шерифу: такого не так-то просто сыскать. Пока непойманные воры Увэна вздыхали с облегчением, бургомистр обреченно хватался за голову, не зная, как рассказать владельцу Увэна — барону — о гибели Длани Правосудия.

А лошади все бежали и бежали. Под конец третьего дня кобыла Бартоло начала сильно хромать. Солдаты отставали все больше, но прекращать преследование не собирались.

— Нам надо разделиться, — сказал браконьер тем же вечером. — Так шансов поймать нас будет гораздо меньше.

— Я не против, — отозвалась Биара, обнимая Борзую с целью согреться.

Когда в день побега они выбежали из кухни, Бартоло помчался к конюшням. Там они, пользуясь утренним полумраком, переполохом в казармах и сонливостью конюха, мгновенно вскочили на коней, умчавшись из города. Тогда городские ворота только-только начали открывать, чтобы пропустить крестьян с товарами на рынок, а солдаты из казарм еще не успели предупредить товарищей в патруле о сбежавших преступниках. Едва они промчались, чуть не задавив неспешно ступающих в Увэн деревенских, за ними выслали погоню.

Борзая нашла их вскоре, незадолго после побега за черту города. Биара приветливо встретила свою напарницу: измученная после ночных событий, она не была в силах следить за Бартоло, так чтоб он не вздумал отомстить ей за все обиды в ночь побега. Девушка была действительно счастлива тому, что пока она отдыхает, рядом будет нести дозор малойкльер, оберегая ее от непредсказуемых действий браконьера.

Последний так и не смог раздобыть себе оружие, а потому был вполне безобидным, если не считать физического преимущества и злопамятности. Он вел себя отстраненно, показывая, что не забыл того, как она с ним обращалась в ночь побега. В определенный момент Биара даже почувствовала угрызения совести.

Хоть она и не гордилась тем, как обращалась с запуганным Бартоло, желающим во что бы то не стало сохранить свою жизнь, девушка понимала, что тогда ей и самой было не лучше. Биара заставила себя стать злой и жесткой, и это внезапно сработало: стоило лишь вспомнить то, как Бартоло все время ее обманывал, не признаваясь в том, что его разыскивают, а также при каждом удобном случае подговаривал воспользоваться своей силой — будто бы только затем, чтобы лишний раз взглянуть. Он врал и запугивал ее, считая, что таким образом сможет спастись. Бартоло хоть и оказался в конечном итоге прав, но слегка перестарался с устрашением. Его слова не на шутку распалили девушку, а гнев ее, подстегиваемый страхом, в конечном итоге обернулся против него же.

Когда он предложил разделиться, Биара вздохнула с облегчением. Сейчас страсти немного поутихли, и хоть их продолжали преследовать, более она не была запертой в темнице, а верная рысь и фальчион находились рядом. Впредь девушка станет выбирать себе спутников с большей осмотрительностью.

— Езжай в Северные Врата, — сказал тогда браконьер. — А я подамся на север. Видишь вон те горы? — он махнул рукой на цепочку гор, маячивших перед ними. — Это Дазеркург^[17] и Фейнстердарг^[18], две горы, внутри которых расположен гномий город. Езжай прямо, ориентируясь на их огоньки, и не ошибешься.

— Хорошо, — кивнула Биара, засматриваясь на слегка посеребренные очертания заостренных вершин, вдоль которых подобно маленьким светлячкам, сияли теплые огоньки.

— Я уезжаю немедленно, — с этими словами он вскочил на измотанную лошадь.

Девушка хотела сказать, что это не лучшая идея, однако вовремя одумалась. Чем раньше браконьер ее покинет, тем лучше.

— Эй, Барт! — окликнула она его, когда тот уже развернулся чтоб уехать. — Лови! — в руки Бартоло полетело пять золотых монет. — Спасибо за помощь с побегом.

— Не за что, — угрюмо ответил он, отворачиваясь.

Биара успела заметить то, как при этих словах его лицо перекосилось. Дать немного денег из того, что удалось стащить со стола Теодоса — наибольшее, чем она могла отплатить за пускай и спорную, но все же помощь. Вскоре силуэт браконьера растворился в серой мгле морозного утра.

* * *

Сверкающие огни Северных Врат встречали усталых путников со всех уголков света. Вдоль горных тропокцепочками были разбросаны яркие светила, точно маятники. Таким образом путешественники могли увидеть Северные Врата даже во время метели, ибо огоньки сияли так ярко, как светит солнце в небе. Это были особенные фонари, изготовляемые исключительно гномами. Точно такие же «гномьи фонарики» освещали и сам город, лежащий внутри Драконьего Хребта.

Когда Биара подходила к воротам, то слилась с бесчисленной толпой странников, шествующих внутрь. Большинство из них ехало не спешиваясь, поскольку устрашающие размеры прохода внутрь горы были рассчитаны почти что на среднего дракона. Девушка решила последовать их примеру, а потому ехала верхом, восторженно озираясь вокруг. Борзая неспешно трусила за Веселым Принцем, в целом сохраняя пристойное поведение, не запугивая людей и лошадей вокруг.

Миновав первые ворота, она очутилась в длинном и не менее широком туннеле. Здесь было бы темно, как в безлунной ночи, если б не ряд волшебных огоньков, парящих вдоль каменных стен. В туннеле гулял изрядный сквозняк, развевающий подолы плащей странников, отчего те хлопотали подобно птичьим крыльям. Оставшись без куртки, Биара сильно замерзла, пока ехала до вторых по счету ворот.

По одной с каждой стороны, у ворот стояли две невысокие башни. В каждой из них восседало по гному-стражнику с суровым лицом и вычищенными доспехами. Они внимательно смотрели на путников из-под кустистых бровей, но не спешили спускаться вниз. Сразу за воротами появилось разветвление. Туннель распадался на две части: одна из них уходила вглубь горы, зазывающе сверкая огоньками вдалеке. Вторая же часть вела куда-то в сторону: ее преграждали тяжелые железные ворота титанических размеров.

Абсолютно все путешественники сворачивали к первому проходу. У него было невысокое деревянное заграждение и шесть арок, у каждой из которых стоял гном, опрашивающий всякого путника, что шел мимо него. Все путешественники равномерно распределялись по этим шести проходам, образовав очередь. Биара понятия не имела, куда ей следовало ехать, а потому предпочла последовать примеру толпы и покорно стала в шеренгу.

Ожидая своей очереди, девушка пыталась высмотреть что же такого происходило впереди. На блокпостах во всех остальных городах, где она побывала, никто у тебя ничего не спрашивал, и каждый преспокойно проезжал мимо, без каких-либо расспросов. Остановить могли лишь в том случае, если выглядел ты уж слишком подозрительно. В основном стражи Королевства предпочитали как можно реже совать свой нос в чужие дела и сторониться опасных личностей. По всей видимости, гномам подобная халатность была не свойственна: каждого из путников допрашивали: кто ты, откуда и зачем пожаловал в Амэлор-Кива^[19]?

— Как звать? — бесстрастным голосом поинтересовался седой гном, когда подошла очередь Биары.

Он гордо восседал на странном существе, напоминающем крупного ящера с большими задними лапами и короткими передними. Даже находясь на столь странной рептилии, гном едва доставал девушке до плеча, хоть и не последнюю роль сыграл здесь длинноногий Принц. Борзая покорно стояла рядом со своей напарницей, скучающе озираясь по сторонам.

— Биара Лорафим, — голос девушки слегка подрагивал от волнения.

Больше всего она боялась того, чтобы до Северных Врат не долетела информация о сбежавших заключенных из Увэна и их розыске. Девушка совершенно не знала, как действуют законы в Дауэрте, и как гномы относятся к преступникам из людских земель.

— Из какого места родом? — строгим голосом продолжал вопрошать гном.

— Синий лес, — спешно отвечала она. — Это к юго-востоку отсюда…

— Я знаю, где находятся Синий лес! — проворчал гном. — Этот сивальдула, волшебный зверь, — он махнул рукой на Борзую, — с тобой?

— Да.

— Ты маг?

— Никак нет.

Гном прищурился.

— По каким делам в Северных Вратах?

— Хочу навестить здешний прославленный рынок. Отовсюду только и слыхать о том, как в Северных Вратах можно купить все: от драконьего яйца до рога фальнера или даже единорога.

В ответ гном проворчал что-то невнятное. Горные кланы ужасно гордились своей богатой и невероятно разнообразной торговлей, а потому лесть Биары удалась.

— Можешь проходить, — гном махнул рукой, чтобы она ехала дальше, а сам перевел взгляд на следующего странника. Не желая оставаться здесь дольше необходимого, Биара торопливо ускорила коня.

Едва она прошла через третьи по счету ворота, полумрак туннеля исчез. Девушка оказалась в красивом обширном проходе, где пол был отполирован до блеска, а над потолком мерцали тысячи гномьих огоньков. Вокруг было шумно, кто-то смеялся, кто-то шутил. Сотни гномов деловито ходили меж новоприбывших гостей: кого-то встречали, а кто-то спрашивал дорогу или узнавал, где можно остановиться на ночлег. Биара вновь слилась с толпой странников, едущих верхом, желая как можно скорей пробраться в центр города.

— Посетите таверну «Под белым медведем», уважаемые, — не пожалеете! — надрывались зазывалы, ловя взгляды идущих мимо путников.

— Кого подвезти к городу? Недорогой транспорт вдоль всех Северных Врат! — цеплялся к прохожим худощавый мальчишка, умело лавирующий меж толпы.

— Отведайте блюд в прекрасной закусочной «Спящий дракон»! Отменная пища, низкие цены! — щебетала девушка в длинной юбке и рубашке с многословным вырезом.

Когда толпа кругом рассеялась, а зазывалы остались где-то позади, Биара с облегчением выдохнула. Воздух вокруг приобрел прохладу и свежесть, столь несвойственную многочисленным городам, а уж тем более подземельям. Сейчас она находилась на большущем каменном мосту, ведущем прямиком в ослепительно яркий город, раскинувшийся посреди бездонной черной пропасти с торчащими, будто зубья, черными скалами. Мост был плоским, не обладая совершенно никаким подобием перил или бортиков.

Поначалу девушка запаниковала, боясь даже на два метра приблизиться к краю, однако вскоре до ее ушей долетел разговор женщин, что катили телегу неподалеку. Одна из них сказала побледневшей подруге, что гномий мост зачарован таким образом, что выпасть с него попросту невозможно: магия не даст тебе свалиться даже если ты намеренно попытаешься спрыгнуть. Биаре ее слова особого доверия не внушили, но страх перед чернеющим вдали обрывом немного отступил, позволяя смелее осмотреться кругом.

И ведь глядеть было на что: вдоль моста сновали, подобно муравьям, люди, телеги, гномы, эльфы и куча разнообразных дивных зверей. Биара постоянно оглядывалась, не в силах сидеть спокойно. Она то рассматривала черные шипы бездны за мостом, то опасливо вглядывалась в саму пропасть, а иногда просто зачарованно наблюдала за мерцающими огоньками большого города, который во всем своем великолепии показался ей не иначе, как волшебным.

Мост привел в самое сердце города — торговую площадь. Здесь Биара окончательно растерялась. Вначале все вокруг показалось ей сплошной серой массой копошащихся тел. Затем она стала различать отдельные невысокие фигурки хмурых гномов и уже более приветливые лица людей. Следом даже смогла определить, чем здесь кто занимался: стоял за прилавком, покупал, прогуливался или торговался. В зазывалах не было никакой необходимости, ведь почти что у каждого прилавка стояла очередь из не менее дюжины покупателей.

Она как раз проезжала мимо лавки, у которой стояла куча клеток. В одной из них лежал огромнейших размеров лев, намертво скованный цепями. Биара остановила лошадь, с жалостью поглядывая на неподвижно лежащего в темной клетке зверя. Борзая приблизилась к нему, пытливо обнюхивая. Мимо пробежали мальчишки, подняв в воздух пыль и песок, усыпавший здешние полы. Все это взлетело вверх, припорошив нос кошке. Рысь замотала головой, следом за чем оглушительно чихнула.

Зверь из клетки напротив пробудился. В мгновение ока лев взвился вверх и оскалился на Борзую, заставив ту распушиться от страха. Звенья цепей заскрипели и натянулись, а толстый скорпионий хвост попытался прицелиться для смертельного удара. Ощетинились многочисленные шипы, усеявшие тело существа, которое Биара по ошибке приняла за льва.

Мантикора завизжала и, с силой ударяя по прутьям перепончатыми крыльями, попыталась вырваться из цепей. К счастью, те сдержали натиск: дернувшись еще несколько раз, химера обреченно завыла. Борзая превратилась в сплошной шар меха, но ее даже ее испуганное шипение не шло ни в какое сравнение с визгом мантикоры. Что же до Веселого Принца, то ему дважды повторять не надо было: от страха он рванулся куда глаза глядят, лишь по счастливому стечению обстоятельств никого не задавив насмерть.

Конечно, в большой толпе нестись вперед — задача не из легких, но Принц с ней успешно справлялся до тех пор, пока Биара не смогла вернуть себе управление. К этому времени они уже успели оказаться в самой гуще рынка. Девушка натянула поводья, и конь стал тормозить, но не слишком проворно. Перед ними возникла небольшая тачка, которую тащил гном. Поняв, что остановиться вовремя ему не удастся, Веселый Принц прыгнул, задев передними копытами тачку и пролетев прямиком над головой насмерть перепуганного гнома. Не готовая к прыжку Биара мгновенно вылетела из седла, приземлившись неподалеку от опрокинутой тачки и ее рассыпанного содержимого. Гном также упал, и теперь беспомощно барахтался в куче свеклы, которую перевозил.

— Ах ты безмозглая, туполобая дуреха!!! — заорал он, пытаясь подняться.

— Прошу прощения, — пробормотала Биара, еще не до конца пришедшая в себя после падения.

Ей повезло вовремя сгруппироваться, однако полностью избежать синяков не удалось бы никак. Она потирала пришибленные места, оглядываясь по сторонам. Похоже, никто из прохожих и вовсе не обратил внимания на произошедшее, продолжая свой путь как ни в чем не бывало.

— Мне с твоего прощения ничего не будет! — рявкнул гном. — Поднимай свою тощую задницу и вали отсюда, пустоголовая! Мне теперь после тебя еще убираться здесь — никакого ума у вас, долговязых недоумков, нет! — голос гнома отчего-то звучал невероятно… пискляво? По сравнению с привычным гномьим басом, голосок данного представителя горных кланов был каким-то уж слишком высоким.

Биара наконец осмелилась глянуть на сварливого собеседника. Низенький нахмуренный гном с двумя светлыми косами и каким-то… женственным лицом? Она потерла глаза. Быть того не может — перед ней стояла гномиха?

— Чего уставилась, курица обшарпанная? — крикнула та. — Проваливай!

Какое-то время Биара стояла на месте, непонимающе разглядывая рассерженную гномиху.

«Может, и впрямь уйти подобру-поздорову?» — подумала она. Но, несмотря на здравый смысл, девушка оказалась слишком потрясена увиденным, так что невзирая на крики гномихи, молча перевернула отброшенную тачку и стала собирать в нее раскиданную свеклу.

— Мне твоя помощь не нужна, человек, убирайся отсудова!

Биара никак не отреагировала на ругательства, продолжая помогать. В конце концов гномиха поняла, что нахальная незнакомка все равно ее не послушает, а потому присела рядом и тоже стала собирать разбросанные овощи.

Помогая гномихе, Биара украдкой поглядывала на нее, незаметно изучая. У представительницы горных кланов были выразительные серые глаза, а светлые волосы заплетены в две толстые косы. Округлое личико оказалось весьма миловидным и даже могло казаться несколько детским, если бы не длинный шрам, идущий наискось от брови и до самой щеки. Рубец был бледным, хорошо сросшимся и давно как затянувшимся, однако по нему сразу было понятно, что в жизни гномиха повстречалась с некоторыми трудностями. Больше всего в ее внешности Биаре понравился острый носик, отдаленно напоминающий клюв хищной птицы.

Несмотря на присущую гномам кряжистость и широкоплечесть, под простой льняной рубашкой, поверх которой была наброшена короткая меховая накидка, легко угадывались женственные очертания фигуры. Хоть гномиха и была приземистой подобно гномам-мужчинам, приятные черты лица не позволяли спутать ее с противоположным полом. На протяжении всего времени она была очень нахмуренной и неимоверно забавно сжимала узкие губы.

Когда они управились, Биара поднялась с колен, безрезультатно отряхивая себя — она была перепачкана в свекольном соке и каких-то грязных ошметках. Впервые с момента побега девушка всерьез задумалась о своих потрепанных одеяниях: после погони ей так и не представилось возможности купить себе чистой одежды, а потому на Биаре все еще красовались затертые штаны и ничем не уступающая им грязная подранная рубашка. Странно, как ее вообще пропустили в город с таким-то видом, не погнав взашей, приняв за бродягу? Девушка с отвращением отлепила от штанов кусок чего-то липкого, досадливо морщась.

— Навоз урука, — буркнула гномиха, исподлобья поглядывая на нее. — Его не отстираешь даже в банях Кэллигара Свирепого, не прибегая при этом к магии. Не-ет, твою одежку уж не спасти… хотя не сказать, что ей могло что-либо помочь и до этого.

Биара пожала плечами и подошла к Веселому Принцу, который, едва потеряв наездника, сразу остановился неподалеку. Борзая сидела рядом с ним. Девушка готова была поклясться, что в янтарных глазах кошки плясали искорки смеха.

— Еще раз прошу прощения, — тихо отозвалась она, взбираясь на Веселого Принца.

— Да постой ты! — гномиха отвела глаза. — Иди за мной, посмотрим, возможно ли этот навоз от тебя отодрать еще. Только слезь с коня! Терпеть не могу, когда люди здесь на лошадях носятся. Нашли место для скачек, понимаете ли! Носятся в своем драгоценном Королевстве на этих копытных, а потом считают, что везде так можно. Это подземный город, а значит, лошадям тут не место!

— Как и людям?

Гномиха взглянула на нее исподлобья, но на этот раз предпочла смолчать.

Военачальники

Широкие кроны дубов и буков размеренно покачивались, перешептываясь между собой и укрывая под сенью тысячи веток уйму птиц, напевающих дивные песни. Лес дышал спокойствием и умиротворением, а потому на его фоне громадные, болезненно искрюченные корни, торчащие из-под самой земли, выглядели невероятно гротескно. Разлагающиеся под палящим солнцем трупы были нанизаны на уродливые корни подобно тому, как дети нанизывают комки хлеба на ветви деревьев, чтобы покормить птиц. От подобного сравнения Азора поежилась.

Стаи ворон и прочих падальщиков кружили над телами, напоминая огромных мух. Некоторые из них сидели на головах трупов, другие выклевывали что-то из разинутых в предсмертной агонии ртов. Третьи изредка подлетали, отрывали куски плоти, а затем садились на торчащие из земли ветки, чтоб съесть свою добычу. Корни обхватили в плотное кольцо каменные стены города Терц-Квартадор, убивая каждого человека, что пытался приблизиться к ним.

Азора наконец прекратила задумчиво идти вдоль безопасной черты, где располагался ее военный лагерь, и взглянула на собеседника — военачальника Эндриаса. Это был человек с очень типичной для Королевства внешностью: невысокого роста, светло-русые коротко остриженные волосы, которые слегка тронула седина, и грубые черты лица, словно неумелый скульптор выточил их из гранита. Впалые щеки вояки были синеватыми от постоянного бритья. Лишь взгляд выделял Эндриаса среди тысячи солдат с подобной внешностью: будто два серых агата, сверкающих на столь обыкновенном лице. Эндриас носил доспех, типичный для военных с высоким званием: сверкающая броня, поверх надеты отполированные наручи, наплечники, нагрудник с мордой льва, набедренные щитки и поножи.

Азора была облачена похожим образом, разве что металл на ее броне оказался более легким, прочным и, разумеется, дорогим. Обычно в битвах с другими армиями полководцы и короли полностью заковывали себя в латы, однако сейчас стоял конец сезона Яркого Солнца, которое нещадно палило на лугах и многочисленных крестьянских полях Королевства, а потому напяливать тяжелый доспех было сущим самоубийством. Впрочем, они даже не воевали напрямую с другой армией: нынешний противник сильно отличался от привычных вражеских войск, вооруженных мечами и пиками, оснащенный от силы небольшим отрядом магов — и это удручало Азору больше всего. Это не была обыкновенная осада.

Вскоре после ее коронации сбылись худшие опасения Королевства: антимаги восстали, подняли бунт и каким-то образом умудрились захватить власть сразу в четырех городах: Терц-Квартадор, Лань, Джалкор и Хорвил. Азора — как единственный правитель — вынуждена была незамедлительно выступить, не успев даже как следует сформировать свою новоприобретенную армию.

Поскольку Королевство давно не вступало в крупные войны, большинство полководцев прохлаждались в собственных замках и толку от них не было. Азора могла призвать их всех ко службе, но не видела пользы от растолстевших военачальников, привыкших к ленивой жизни в своих владениях. В ее распоряжении оказался лишь Эндриас — ветеран войны с гномами, учувствовавший в легендарной битве при Фоу-Далта, которую он с доблестью прошел, и Когур — пылкий южанин, до этого момента следящий за порядком на границе между Королевством и государством Андор-Нау.

— Что думаешь об этом? — устало спросила королева. — Похоже, ни о каком наступлении не может быть и речи.

— Мы еще не знаем предела способностей антимага, управляющего корнями, — спокойно отвечал Эндриас, вглядываясь в очертания города. — Пока он продемонстрировал на что способен, уничтожив отряд разведки. Быть может, если мы ударим всеми силами, что у нас имеются, его не хватит на всех.

— Но какой ценой? — разозлилась Азора. — Я не готова отдать сотни жизней лишь затем, чтобы узнать предел способностей засевшего в городе антимага! Нужно найти другое решение.

Королева уставилась на покачивающиеся вдали тела.

«Мы даже не можем как следует захоронить своих солдат», — с болью подумала она. Двоих, которые попытались помочь еще живому товарищу, корни пронзили до того, как бедняги успели что-либо предпринять.

— Мы не можем позволить себе осаждать Терц-Квартадор слишком долго, — прервал ее тяжкие мысли военачальник. — Пока мы собрали все силы здесь, трое других городов остаются захваченными. Кто знает, сколько еще наших земель антимаги успеют прибрать к рукам? Хоть воинской подготовкой они не обладают, но действуют крайне организованно, а иначе как еще можно объяснить тот факт, что меньше чем за луну целых четыре города оказались захвачены прямо под нашим носом? Что случилось с магами, баронами и бургомистрами, находящимися в этих городах, мы не знаем — совершенно все связи оборваны.

— Кто бы не был их предводителем, он отлично понимает свою задачу, — задумчиво проговорила королева. — В каждом городе, вероятно, есть свой могущественный антимаг, который может воспрепятствовать прямой осаде наших войск. Здесь это антимаг управляющий растениями… еще и некто постоянно глушит магию вокруг, так что наши волшебники становятся бесполезными! Будто бы кто-то нарочно перекрыл всю ману в этом регионе.

Валтор утверждает: такое может быть под силу хорошо обученному чернокнижнику, который поставляет темную ману в противовес обычной, тем самым ее уничтожая… либо же это антимаг со способностью блокировать ману. Как бы там ни было, после того, как мы освободим город, на этих землях еще долго не будет урожая, ибо почва очень тесно с маной переплетена. А значит, в Терц-Квартадоре и принадлежащих ему территориях наступит голод, что сулит нам еще большими проблемами в будущем.

— Возможно, повезет, и за блокирование маны окажется ответственен именно антимаг. Тогда в остальных городах мы сможем пустить в ход магов.

— В любом случае, для начала следует отбить хоть один город. Если сможем придумать, как к нему подступиться, не потеряв при этом половину армии, то отвоевание последующих будет делом попроще.

— Мы с Когуром постоянно раздумываем над этой задачей, ваше Величество. Уверен, решение вскоре найдется, — Эндриас на миг замолчал. — Королева, есть еще кое-что, о чем мне хотелось бы с вами поговорить.

— Слушаю.

— Военачальники, ваше Величество. После того, как мы вернем себе Терц-Квартадор, идти полным составом и отбивать по одному городу — сущая глупость. Нам необходимо как минимум три отряда, которые поведут опытные полководцы. Хорвил, Джалкор и Лань находятся в разных частях Королевства, поэтому все три войска должны целиком и полностью рассчитывать на свои силы и иметь опытного предводителя.

— Значит, один отряд поведу я, а два оставшиеся — вы с Когуром.

— При всем уважении, моя королева, — голос Эндриаса балансировал между сомнениями и твердостью. — Король никогда не ведет отряд в одиночку. Вам нужен рядом еще как минимум один доверенный полководец.

— У тебя есть подходящие кандидатуры?

— Боюсь, что нет.

— Лорд Ямбриел? Он выглядел весьма воинственно на совете до моей коронации.

— Лорд Ямбриел лишь на словах желает казаться все таким же бравым и умелым полководцем, как когда-то.

— А на деле?

— Тупоголовый напыщенный кретин, — проворчал Эндриас. — Только и делает, что распивает в своем замке эль и рассказывает всем гостям о великих похождениях на войне при Фоу-Далта, хотя на деле он прикрывал тылы, и стоило в воздухе прозвучать первым выстрелам гномьих пушек, как храбрый лорд Ямбер укрылся за своими войсками.

— Получается, нужно выбрать военачальника, а выбирать не из кого, — вздохнула королева, ковырнув железным носком ботинка сухую землю под ногами.

— Ваше Величество? — позвал кто-то за их спинами.

Азора с Эндриасом одновременно обернулись.

— Нагир, — холодно бросил военачальник.

В тени раскинувшейся неподалеку ольхи стоял высокий и очень худой мужчина. Золотистый солнечный лучик, пробившийся сквозь листву дерева, осветил бледное лицо с вкрадчивой улыбкой и хитрым лиловым взглядом. Короткие черные волосы с неаккуратными прядями были небрежно приглажены назад.

— Бывший главнокомандующий боевыми магами, — кивнула Азора.

В ответ на ее слова Нагир еще шире улыбнулся. Эту улыбку можно было бы счесть как угрозу, если б ее не смягчали глаза, что хоть и искрились лукавством, но были отнюдь не злыми и не устрашающими — в отличие от глаз его предков.

Нагир был полуэльфом, причем, не самым простым: отец его слыл великим колдуном, прославленным темным эльфом по имени Зиртрас Дезрабен. До самой своей смерти он воспитывал сына-полукровку, что сразу же отразилось на умелых способностях того в магии. Помимо колдовства, Зиртрас славился навыками в подчинении диких существ, которых ночные эльфы так любят приручать^[20]. Когда Зиртрас погиб от неудачной попытки подчинить себе девятиглавую гидру, его сородичи сразу же выгнали сына-полукровку прочь из Сумрачных скал. Четырнадцатилетний Нагир вынужден был самостоятельно выживать, скитаясь по землям Королевства, презираемый темными эльфами и нелюбимый людьми.

Худощавый бледнолицый подросток с фиолетовыми глазами и хорошими навыками в магическом искусстве искал свое место в этом мире целых два года, пока Судьба наконец не привела его к стенам Сивилии, где он смог присоединиться к отряду боевых магов, в рядах которых постоянно не хватало добровольцев из-за небольших перспектив и дурной репутации: говаривали, что туда идут те, кто был откровенно слаб в магии, а потому ни один орден или гильдия их бы не приняли. Нагиру же было на это все плевать — лишь бы иметь кров над головой и хоть какую-то цель в жизни.

Вскоре талантливый полуэльф смог обогнать сослуживцев, пока в возрасте двадцати четырех лет не достиг пика карьеры — должности главнокомандующего. Но даже занимая столь высокую ступень в армейской иерархии, полукровке приходилось несладко, ведь единственное, что выдавало в нем наличие человеческой крови — мягкие закругленные уши. В остальном же его было не отличить от чистокровного ночного эльфа.

О том, как Нагир отреагировал на известие, что ныне в королевской армии магами заправляет Орден под руководительством Валтора, а все его подчиненные становятся частью этой самой фракции, не знает никто. Если что-то полуэльф и сохранил с того момента, как был изгнан из Сумрачных скал, так это самообладание его былых сородичей. Азора не знала, насколько сильно разозлился Нагир из-за утраченной должности, но совершенно ничего сделать для него не могла: сохранение Ордена, в котором наконец станут присутствовать сильные маги, присягнувшие лично ей, было намного важней.

— Ваше Величество, — повторил бывший главнокомандующий. — Полагаю, у меня есть для вас решение проблемы с антимагами, засевшими в городе.

— Я вся внимание.

— Вынужден просить вас поговорить вас со мной с глазу на глаз, — мягким голосом проговорил полуэльф. — Моя задумка пока что тайная, и чем меньше людей знает о ней, тем лучше.

— Ты не вправе диктовать королеве свои условия! — жестко отрезал Эндриас, опустив руку на рукоять меча.

— В порядке, главнокомандующий, — отвечала Азора. — Мы переговорим с тобой, — сказала она, обращаясь уже непосредственно к Нагиру. — Пойдем.

Эндриас проводил их суровым взглядом, но не посмел перечить ее Величеству. Азора не горела желанием оставаться наедине с потенциально разгневанным на нее Нагиром, но мысль о том, чтобы уступить страху перед каким-то полуэльфом, болезненно взывала к ее гордости. Королева окинула взглядом военный лагерь, вдоль которого они шли. Нет, здесь он точно не посмеет причинить ей вреда.

Она мельком глянула на то, что имел при себе полукровка: черный эльфийский ятаган, толстая книга заклинаний, висящая на цепочке, длинная темная мантия с золотой вышивкой. Одним только главнокомандующим магам позволялось носить одежды, не соответствующие общей униформе боевых магов, и хоть Нагир формально более не был главным, сменить свои одеяния на что-то более скромное он не спешил. Это можно было расценить как откровенное непокорство и сопротивление королевским указаниям, однако сейчас Азоре было совсем не до формальностей.

— Я слушаю, — проронила она, глядя перед собой и продолжая идти неспешным шагом.

— Земли вокруг города по-прежнему изолированы от маны, — спокойным голосом начал полуэльф. — А это значит, что нет никакой возможности блокировать действия антимага, убивающего ваших солдат при помощи корней. Единственный путь, который я вижу: напасть с воздуха или из-под земли. Последнее не является наилучшим решением без магии, так как способности антимага связаны непосредственно с землей. Остается небо.

— Вынуждена тебя огорчить: последний раз ангелы и боевые серафимы в рядах королевских войск встречались лишь в очень старых легендах, — невесело заметила Азора. — А без них Королевство лишено крыльев.

— Это легко исправить, — заговорщицки ухмыльнулся Нагир, заставив королеву остановиться и вопросительно заглянуть в его глаза. При этом она была вынуждена сильно задрать голову, так как обладала низким ростом, что особенно сильно чувствовалось рядом с долговязым полукровкой. Азора ненавидела смотреть на кого-либо снизу вверх, однако сделать с этим ничего не могла.

— Ваше Величество, что вы знаете о ночных эльфах? — вкрадчиво проговорил Нагир.

— Хочешь проверить, как хорошо обучают при королевском дворе? — недружелюбно отозвалась она, на миг позабыв о своем новом статусе. — Боюсь, ты выбрал не наилучший момент.

Полуэльф ничуть не обиделся на ее язвительные слова.

— Предки моего отца состояли в клане Черной Гидры — самых талантливых диррта-малой среди всех остальных. Пока отец не умер, он сумел обучить меня не только магии, но и искусству приручения диких существ. Он погиб, пытаясь подчинить себе гидру — самое опасное существо, которое когда-либо смогли приручить ночные эльфы. Конечно, мои способности сильно уступают талантливым диррта-малой, однако в свободное время я продолжал тренироваться, пока не столкнулся с одним весьма интересным экземпляром.

— Ты приручал диких существ согласно ритуалам ночных эльфов, состоя при этом на службе у Королевства? — уточнила Азора.

Нагир ответил извиняющейся улыбкой, словно и вовсе не стыдясь учиненного. Королева вздохнула, но решила от замечаний пока воздержаться, жестом велев продолжать.

— Смею вас обрадовать тем, что я весьма преуспел в приручении грифонов. К моему удивлению, это оказались невероятно лояльные и умные существа. Думаю, никаких проблем с их внедрением в вашу армию возникнуть не должно.

— То есть грифонов можно обучить так, чтоб они по приказу атаковали город? — недоверчиво уточнила Азора.

— Нет-нет, ваше Величество, вы меня не так поняли. Грифонами нельзя управлять на расстоянии — лишь сидя на них верхом.

— Верхом? На грифонах? — она постаралась убрать из голоса нотки сарказма, но получилось не очень успешно. — Ты представляешь реакцию солдат и их полководцев, когда я заявлю, что отныне все они будут летать верхом на грифонах?

— Не все поголовно, а только специально обученный отряд. Таким образом, у вас появятся воины, способные атаковать с неба — представьте, сколь небывалое преимущество это даст в бою.

Хоть сейчас эти слова звучали безумно, его правоту сложно было не признать. Азора видела большой потенциал в подобных войсках, однако получится ли заставить людей и грифонов работать воедино?

— В любом случае, на обучение нужно время… да и грифонов нам негде взять.

— Времени и впрямь мало, но я уверен, что смогу в три дня обучить выделенных мне солдат так, чтобы они смогли удержаться на зверях без специального седла и не сорваться в полете. Они совершат атаку с воздуха на Терц-Квартадор, заодно продемонстрировав дееспособность подобного отряда.

— А если он окажется недееспособен, то мы попросту потеряем людей? — то ли спрашивала, то ли утверждала королева.

— Либо так, либо посылайте половину войск в качестве пушечного мяса прямиком на заколдованные растения только затем, чтобы вторая половина смогла пробраться в город и попытаться его отбить.

Азора ничего не ответила. Слова полукровки хоть и были излишне дерзки, но правдивы. Спустя несколько взмахов^[21] она ответила:

— Ты говорил о том, чтобы тебе выделили солдат. Я так понимаю, ты хотел бы снова стать главнокомандующим, но на сей раз отряда грифоньих всадников?.. Если такой, конечно же, будет существовать. Именно это ты и хотел получить с самого начала в обмен на свою идею, не так ли?

— Что вы, ваше Величество! Весь я и мои идеи принадлежат исключительно Королевству, — хитро улыбнулся Нагир и сделал притворный поклон.

— Следил бы ты за своим поведением, — холодно оборвала его Азора. — Я надеюсь, что твой замысел окажется успешным, но не в твоих интересах забывать, с кем ведешь беседу.

— Простите, королева, — уже серьезно отозвался полуэльф и вновь поклонился, на этот раз — без капли насмешки.

Азора никак не отреагировала на его извинение.

— Что насчет грифонов? — спросила она. — Для успешной атаки нужно минимум три десятка человек, если не больше. Откуда нам взять в столь короткие сроки тридцать прирученных зверей?

— О, не беспокойтесь, ваше Величество! — лиловые глаза Нагира загорелись большим энтузиазмом. — Дюжину я уже приручил, осталось только привести их сюда. Что же до остальных… видите ли, чтобы подчинить себе зверя, надо понять устройство его ума и связь с сородичами. Грифоны хоть и держатся особняком, но между собой связаны прочными узами. У каждой стаи есть свой вожак, и так уж получилось, что мне удалось приручить самого сильного из них — предводителя. Стоит ему позвать, и прилетят остальные. Наше дело — отобрать сильных и послушных.

— Я так понимаю, ты уже отточил этот сценарий на десяти прирученных?

— Верно, моя королева.

— В любой другой ситуации тебя следовало бы сурово наказать за подобные эксперименты, проводимые без ведома и одобрения Короны, — вздохнула Азора. — Однако так уж получилось, что сейчас нам это оказалось на руку. Если ты, Нагир, хочешь стать моим военачальником, то обязан быть со мной откровенным до конца и обо всех своих внеплановых «экспериментах» предупреждать заранее.

— Разумеется, ваше Величество, — кивнул полуэльф. — Благодарю за оказанное мне доверие!

— Надеюсь, я в тебе не ошиблась. Докладывай мне обо всем, что будет происходить. Если нужны будут солдаты, отдаю тебе в распоряжение десяток: пускай помогут где-то расположить грифонов, а заодно попытаются научиться с ними обращаться. Я же, в свою очередь, подготовлю Эндриаса и Когура к новости о грифоньих всадниках. Уверена, им будет что сказать по поводу этих нововведений.

Поспешно распрощавшись с Нагиром, Азора направилась к своему шатру. Встречавшиеся на пути солдаты вежливо кивали или кланялись, но сейчас королева чувствовала себя слишком уставшей, чтобы отвечать на их приветствия. Мысли ее были заняты мечтами о том, как она спрячется ото всех в своей палате и сможет просто полежать некоторое время — не решая при этом вопросы государственной важности или распри между солдатами и их военачальниками. На один единственный вечер ей захотелось снять тяжелые запотевшие доспехи, расчесать спутанные ветром волосы и, быть может, даже принять ванную — пускай и с холодной водой, в незатейливой деревянной бочке.

«Надеюсь, мама положила мне в походные сумки парочку душистых масел», — думала Азора, подходя к своей палате.

— Ваше Величество! — прервал ее мечтания один из стражников, что дежурил у королевского шатра. — К вам прибыл архимаг!

Мысленно прокляв весь мир, Азора махнула ему рукой, заходя внутрь:

— Позови его.

Шатер королевы был разделен на две секции: первая служила для собраний главнокомандующих, с большим столом и разложенной на нем картой. Вторая была личными апартаментами Азоры. Здесь находилась кровать в виде простого соломенного матраса и дорогих простыней поверх него, небольшой столик с письменными принадлежностями и упомянутая ранее бочка для походных ванн.

Азора никогда не принимала в своей личной половине палатки, и для архимага не собиралась делать исключение. Иморен часто говорила ей о надобности разделять дела личные и государственные, даже если это касалось приемной комнаты. Подойдя к широкому стулу неподалеку от стола с картой, королева тяжело опустилась на него. Зачастую она предпочитала обсуждать важные проблемы стоя, но к концу дня сил у нее совершенно не осталось.

Нулгорей вежливо приподнял подол шатра.

— Королева, вы позволите?

Азора жестом велела ему войти. Архимаг был облачен в легкую темно-синюю тунику, подхваченную поясом, а на ногах, под широким покроем штанов, виднелись самые обыкновенные кожаные сапоги на низком каблуке. Слегка поклонившись юной королеве, Нулгорей прошествовал внутрь.

— Я пришел, как вы и просили. Зальван-Ду уже здесь, ожидает, когда вы его позовете. Если я все правильно понял, вы хотели с ним побеседовать?

— Именно так. Вы мне очень поможете, архимаг, оставшись на время нашей с ним беседы рядом. Ваша поддержка мне не помешает.

— Как вам будет угодно, королева, — Нулгорей легкой походкой обошел шатер. Остановился он лишь когда приблизился к месту, где сидела Азора. — Прежде, чем некромант присоединится к нам, я бы хотел завершить все наши совместные дела.

— Ах да! — спохватилась Азора, вмиг забыв об этикете.

Она вскочила, словно малый ребенок, устремившись в свою половину палаты. Когда королева вернулась, в руках ее покоился небольшой сверток. После недолгих раздумий, она вручила его Нулгорею.

— Были какие-то трудности? — спросил архимаг.

Он развернул сверток, и оттуда что-то блеснуло.

— Они страшно не хотели отдавать реликвию: гнали меня до самого порта, но риск определенно стоил усилий. Благодарю, Нулгорей, что предоставил мне Валтора и магов в Орден. Быть может, именно это стало причиной тому, что сейчас солдат веду я, а не какой-то заплывший жиром полководец под руководством совета Короны.

— Рад стараться, ваше Величество, — уважительно склонился архимаг. — Если хотите знать мое мнение, то только вам будет по силам нести такое бремя, как королевская корона.

Азора показала, что принимает его слова. Нулгорей стал прохаживаться вдоль шатра, пока не остановился у полки со свитками.

— Говоря же о нашей доброй знакомой… вы не знаете ее дальнейшей судьбы?

— У вас появились какие-либо опасения на ее счет, архимаг?

— Нет-нет, всего лишь желаю быть в курсе дел. По какой бы причине демон не гнался за ней, если битву она проиграет, то ничего хорошего из этого не выйдет — так подсказывает мое чутье.

— Верно… — вздохнула Азора, следом за чем, будто бы нехотя, добавила: — Один из моих разведчиков доложил о том, что совсем недавно в Северных Вратах была замечена девушка, путешествующая вместе с рысью.

— Северные Врата? — удивленно переспросил Нулгорей. — Что же ей понадобилось так далеко на севере?

Азора пожала плечами.

— Надеюсь, она знает, что делает. Но вернемся же к делам более насущным, архимаг. Я так и не услышала вашего мнения по поводу моей идеи. Мне очень хотелось бы узнать вашу точку зрения.

— Что тут можно сказать, королева… Я архимаг, и дела Королевства меня нынче не касаются, — королева вопросительно подняла бровь, а Нулгорей неспешно продолжил: — При всем при этом, я считаю вашу задумку отнюдь не бессмысленной. Как известно, на войне все методы хороши…

— Хорошо, — Азора устало взмахнула рукой. — Тогда пригласите сюда некроманта.

Спустя недолгое время в шатре появился Зальван-Ду. В золотистом свете палатки его мертвецки бледная кожа казалась желтой, словно застывший воск. Неестественно зеленые глаза смотрели на Азору так, что юной королеве пришлось из последних сил сдерживаться, чтоб не съежиться под их пристальным взглядом. Некромант был, как обычно, облачен в черные одеяния, а на спине его красовался длинноногий серебристый паук.

— Мой друг сообщил, что вы желали меня видеть, — бесстрастно проронил Зальван-Ду. — В чем дело, королева? Отчего вам внезапно понадобился визит некроманта?

Бросив последний взгляд на архимага, Азора начала:

— Я бы хотела, Зальван-Ду, чтоб вы подробней рассказали о своем искусстве. Можете ли сказать, насколько велика вероятность создать армию нежити, которая будет воевать на стороне Королевства, и какими последствиями это чревато?

В шатре воцарилось неприятное молчание. Ни архимаг, ни королева, ни даже некромант не проронили и слова. Азора всматривалась в изумрудно-зеленые глаза, пытаясь понять, как воспринял ее вопрос Зальван-Ду. Было похоже, что чувства и эмоции некроманта умерли вместе с его телом.

— Я могу ответить на ваш вопрос, королева, — вскоре начал маг смерти, — но боюсь, слова мои придутся вам не по душе. Конечно же, я способен поднять несколько сотен мертвецов только для того, чтобы они сражались на вашей стороне. Их можно было бы пустить в качестве пушечного мяса для освобождения Терц-Квартадора — ведь вы именно для этого намерены ими воспользоваться, верно?

Азора никак не отреагировала на вопрос.

— Тем не менее, воскрешать мертвых для вашей армии я не стану. Дело не в том, что я не хочу помочь Королевству или же попросту желаю извлечь выгоду. Уверен, если вы попросите любого более-менее умелого некроманта, назвав ему хорошую цену, он согласится создать парочку зомби. Однако дело здесь вовсе не в цене, королева. Управление отрядом нежити, пускай даже самым малочисленным — слишком большая ответственность.

— Я смогу ее взять на себя, — прервала его Азора.

— О, в этом я уверен — сможете. Проблема в том, что вы не совсем понимаете, о чем именно идет речь. Ваше Величество, вы еще слишком юны, а начинать правление с создания армии зомби для войны — не лучшая слава.

— Да кому какое дело до репутации, когда на войне гибнут десятки солдат только потому, что не могут ничего противопоставить колдовству антимагов? Уж лучше пускай нежить идет в лобовую атаку и сражается, отвлекая антимагов на себя, пока живые воители будут их уничтожать!

— То, что вы ставите ценность жизни превыше всего — невероятно похвально, и уверяю вас, королева, — этим вы только что заслужили мое глубочайшее уважение. Однако речь идет не только о репутации, хотя ее вы зря недооцениваете. Поверьте на слово: любому, кто хоть как-то связал себя с некромантией, даже будучи при этом живым человеком, придется в этом мире несладко. Если же мы отставим в сторону вопросы доброго имени, то есть еще одна проблема, намного посущественнее испорченной репутации.

Когда призываешь мертвеца или создаешь зомби — по своему желанию или просьбе кого-то иного — вся ответственность за возвращенную жизнь полностью ложится на душу того, кто захотел ее вернуть. Хоть сейчас эти слова звучат для вас бессмысленно, но доверьтесь моему опыту — жить с душой, обремененной чьим-то воскрешением, это непосильная ноша, уничтожающая тебя изо дня в день. Все муки, все страдания призванной души полностью передаются вам, меняя из года в год как морально, так и физически. Посему я настоятельно прошу вас, королева Азора: не ввязывайтесь в темную науку некромантии, иначе никогда уже из нее не вырветесь.

— Значит, вы ни за что не согласитесь помочь мне?

— К сожалению, не соглашусь.

Королева уперлась кулаками в край стола, вне себя от досады.

— Господин архимаг, вы меня не поддержите? — обратилась она к Нулгорею.

— Увы, я не специалист в некромантии. Уверен, что достопочтимому Зальвану-Ду виднее. Если он считает, что воскресить отряд нежити для войны с антимагами не лучшая идея, то так оно и есть.

Азора вздохнула. Раз Нулгорей ее не поддержал, значит план обречен и остается лишь Нагир с его грифонами.

— Зальван-Ду, как вы погибли? — она снова посмотрела в глаза некроманту.

— Как? Копье пронзило мой живот, королева. Это было больно, долго и мучительно.

— И что же, желали бы вы подобной участи солдатам?

— Я никогда ничего никому не желаю.

— Но они будут обречены на гибель.

— Я понимаю, что своим отказом «убиваю» большинство ваших воинов, королева, но вместе с тем, я спасаю вас от куда худшей участи. Поверьте, вы не хотели бы знать истинную цену армии нежити. Многие некроманты ее платят, о чем впоследствии жалеют. Вы нужны Королевству, а отряд хилых зомби все равно ничего существенного в бою не решил бы.

— Да будет так, — проговорила королева, бездумно глядя в карту на столе. — Некромант, вы можете идти.

Едва прозвучали ее последние слова, Зальван-Ду сделал небольшой поклон и резвым шагом вышел из шатра. Азора еще какое-то время стоялана месте, глядя ему вслед, а затем обернулась к Нулгорею:

— Вы ведь знали, что он мне откажет?

— Именно так, королева.

— Но отчего тогда сказали, что считаете мою идею неплохой?

— Потому что она и впрямь таковой является. Видите ли, ваше Величество, скажи я вам, что Зальван-Ду откажет, вы бы все равно с ним побеседовали, но на сей раз изначально были бы настроены враждебно. Слова некроманта мудры, и я искренне рад, что он попытался объяснить вам причину отказа. Надеюсь, вы не будете держать зла на него, а эта беседа пополнит кладезь вашей мудрости и опыта.

Азора на это ничего не ответила.

Дом Урфал

Они на удивление быстро выбрались из крепкой хватки главного рынка и пропетляли улочками, держась западного направления. Биара с трудом поспевала за гномихой, которая, несмотря на свои маленькие габариты, имела большую прыть. На протяжении всего их пути девушка постоянно оборачивалась, провожая взглядом огоньки, парящие над полудеревянными, полувытесанными из камня домами. Благодаря их теплому свечению, город, в который солнечному свету путь был заказан, жил полноценной жизнью, не будучи при этом мрачным.

Их путь пролегал через районы ремесленников и тихие жилые улочки. Почти что все дома были украшены немного грубоватой, но донельзя уникальной резьбой, изображающей разнообразных живых существ, гномов, кузни, абстрактные линии и руны. Несмотря на низость гномов, абсолютно все проходы и арки в городе были поистине огромными — даже для людей. Благодаря этому Биаре не составило труда вести через полгорода рослого Веселого Принца. Борзая неспешно трусила за ними, время от времени с любопытством принюхиваясь. Вероятно, она так же находилась в гномьей твердыне впервые.

Чем дальше они углублялись в жилую часть города, тем реже попадались люди с эльфами, пока вокруг не остались одни гномы. Хоть среди всех них Биара вопиюще выделялась как своим ростом, так и высоким конем, гномы взгляда на нее не поднимали, каждый спеша по своим делам. Когда с момента начала их пути пошла тридцатая земная минута, гномиха отозвалась через плечо:

— Скажи, как тебя звать-то, долговязая в навозе?

— Биара, — отозвалась девушка, поморщившись от не самого приятного обращения.

— Никогда раньше не была в Северных Вратах?

— Я здесь впервые.

— Оно и видно.

Решив пропустить мимо ушей едкое замечание, Биара полюбопытствовала:

— А как тебя зовут?

— Ингрид, — буркнула гномиха, все еще не оборачиваясь.

— Не поделишься, куда мы направляемся?

— Никуда, — ответила Ингрид и поставила тачку. — Мы уже на месте.

Биара огляделась. Кругом было совсем мало домишек, среди которых особенно выделялся один: в два этажа, широкий, с огражденным двориком и парой построек. Большая часть дома состояла из дерева оттенка липового меда, ну а фундамент был просто-напросто выточен из горного камня. С двух сторон, от низа к самой крыше, шли толстые колонны, на которых была уже встречающаяся на пути Биары резьба: чудища, оружие, гномы и руны — все это переплеталось между собой немного угловатыми линиями, украшая массивные прямоугольные колонны. Кому бы здание не принадлежало, его владельцы явно в деньгах не нуждались.

— Чей это дом? — живо поинтересовалась девушка.

— Моей семьи, — отвечала Ингрид. Покрепче ухватив тачку, она покатила ее во двор, с ноги отворив калитку. — Коня своего привяжи вон там, — бросила гномиха, кивком указав на одну из небольших построек, расположенных недалеко от дома. — Можешь оставить его рядом с Гольвером^[22]! — крикнула она вдогонку.

Биара неуверенным шагом направилась к постройке, которая оказалась чем-то средним между конюшней и простой коновязью. К ней был привязан огромный темно-синий ящер — вроде того, на котором разъезжал гном-стражник у ворот в Северные Врата. Рептилия не мигая взирала на девушку неприветливым желтым глазом с вертикальным зрачком.

Она опасливо приблизилась, прикладывая неимоверные усилия, чтобы Веселый Принц последовал за ней. Пока привязывала его неподалеку от так званного Гольвера, ящер пару раз щелкнул сильной челюстью, продемонстрировав ровный ряд заостренных зубов, а также разок загреб землю трехпалой лапой. Его передние конечности не касались земли, но были достаточно длинными и цепкими для того, чтоб атаковать. Уходя, девушка долго оглядывалась, страшась того, что в любой момент рептилия озвереет и набросится на коня. Веселый Принц одарил ее преданным взглядом. Сам же ящер лишь клацал челюстями, но совершенно никакого интереса к лошади не проявлял. Только когда ее окликнула Ингрид, Биара наконец отвлеклась от конюшен.

— Иди за мной, — проворчала гномиха, едва она к ней подошла.

Девушка вошла в отворенные двери. Внутри дом оказался полностью обшит деревянными панелями. Арки и потолок были иссечены мириадами рунических символов, своеобразными изображениями дивных существ, а также гномьих воителей с тяжелыми секирами и топорами наперевес, в громоздких шлемах, верхом на медведях или ящерах.

Небольшой хорошо осветленный коридорчик вывел их в обширную теплую комнату. Мебели здесь было немного в сравнении с размерами самого помещения. Главной достопримечательностью служил широкий старый камин, благородно исписанный множеством рун. По его краям шли рельефные изображения, похожие на каких-то существ. Создавалось впечатление, словно эти создания подпирают очаг своими могучими крыльями. Иные же барельефы были похожи на растения, оплетающие этот самый камин. Огоньки пламени в нем играли светом вдоль комнаты.

У большого очага полукругом размещалась низкая софа, предназначенная для того, чтобы все семейство собиралось здесь вечерком обсудить важные дела. Иным дополнением интерьера служили несколько высоких стульев поодаль камина. Биаре показалось, что они предназначены для кого-то действительно почетного. Один из стульев находился в полумраке и был отвернут от остальных так, что девушка смогла разглядеть лишь его высокую спинку, испещренную резьбой.

— Кого ты привела сюда, Ингрид? — раздался рокочущий голос.

На дальнем стуле что-то шевельнулось. Биара неволей попятилась назад.

— Человек, которому была обещана моя помощь, отец, — бойко ответила приведшая ее гномиха, выступая вперед.

Таинственный гном поднялся и вышел на свет. Пламя из очага осветило серебристые волосы, собранные в длинную косу на спине, и такую же серебряную бороду, деловито заплетенную чьими-то умелыми руками. Глаза гнома смотрели строго, поблескивая воинственным запалом. Нос был изогнутым, словно клюв хищной птицы. Ростом гном доставал до плеча Биары, а на руке у него восседал белый ястреб.

— Кто эта женщина, дочка?

— Биара, — ответила «женщина» сама за себя. — Прошу прощения, воитель, если я нарушила твой покой.

— Так и норовишь перед всеми извиняться! — бестактно перебила ее Ингрид, после чего обратилась непосредственно к отцу: — Я пообещала помочь ей отмыть навоз урука с одежды, вот и все.

— Ингрид! — в комнату впорхнула еще одна гномиха. — Ну когда, когда же ты перестанешь наконец быть такой грубиянкой?

Биара готова была поклясться, что в этот момент Ингрид тихо проворчала: «Когда жабы полетят!»

— Извини моей упрямой дочери ее поведение! — хозяйка подлетела к Биаре. — Конечно, мы тебе поможем, дитя, как иначе? Ух, сколько грязи! — она деловито осмотрела одеяния девушки. — Знаешь, мне кажется, намного лучше будет, если ты купишь себе новые одежды. Если нужно, мы дадим тебе пару монет на это.

— Нет-нет, что вы! У меня есть деньги, спасибо, — поспешила возразить Биара. — Я все равно собиралась покупать новую, мне бы только очистить ножны и поясную сумку… — она жалобно взглянула на дурно пахнущие ножны с фальчионом. Купить еще одни было бы непомерной роскошью, учитывая, что все ее сбережения канули в лету, а в распоряжении остался лишь мешочек с деньгами, украденными у Теодоса.

— Добро пожаловать, Биара, — проворчал наконец хозяин дома, подойдя к ней. — Я — Эрлдиган Ястребиный Клюв, тан дома Урфал^[23].

— А также бывший ярл царя Кэллигара Свирепого! — не без гордости добавила Ингрид.

— Что было, то прошло! — резко прервал ее Эрлдиган. — Нечего хвастать былыми заслугами — прошлое остается в прошлом.

— Будет тебе, Эрл! — встряла мать Ингрид, миловидная гномиха с пышной фигуркой и румянцем на щеках. — Нашел время для брюзжания! Поди-ка лучше растопи печь — сегодня у нас будет гостья!

— Полно-полно, Муна, я удаляюсь, — махнул рукой Эрлдиган и, смерив Биару на прощание строгим взором серых глаз, скрылся в соседней комнате.

— Будь как дома, дитя, ни о чем не беспокойся — дом Урфал ценит гостеприимство!

— Благодарю, миледи, — легко поклонилась Биара, постаравшись мило улыбнуться. Она хоть и была смущена тем, как внезапно обернулись для нее события, но отказываться от гостеприимства после всего того, что произошло в городе Увэн, не собиралась.

— О нет, милая! — отрицательно затрясла светлыми кудрями хозяйка. — Я никакая не миледи, я — Муна, жена Эрлдигана Ястребиного Клюва и хранительница очага дома Урфал. Зови меня просто Муной, ладно?

Девушка согласно кивнула. Она была приятно удивлена тем, как гномы чтили свои имена и родословные.

— Значит так, дитя: Ингрид проводит тебя до банного подвала, где ты сможешь принять ванну и отдохнуть. — Муна повернулась к дочери: — Принесешь ее грязную одежду ко мне. Посмотрим, что можно будет сделать. А, и принеси пока взамен чистую рубашку. — Она вновь обернулась к Биаре: — Хоть она и будет на тебя коротковата, дитя, но до момента, как ты купишь себе новые одежды, этого будет достаточно.

Еще раз благодарно кивнув, Биара направилась вслед за Ингрид, как вдруг позади раздался испуганный возглас:

— Ой! А это еще что такое?!

Девушка с гномихой одновременно обернулись. Муна растерянно таращилась на высунувшуюся из тени Борзую. Кошка пристыженно прижала уши и виновато косилась на Биару.

— О, не бойтесь! — поспешила девушка успокоить перепуганную гномиху. — Это всего лишь мой малойкльер. Ее зовут Борзая, и она не причинит вам вреда — клянусь!

— Малойкльер? Сивальдула, то бишь? — Муна вопросительно взглянула на дочь.

— Волшебный зверь, выращенный в одном из городов магов, — ответила ей Ингрид.

— Да, это так, — кивнула Биара. — Это всего лишь… сивальтула?

— Сивальдула. На древнем языке гномов означает «волшебный зверь».

— Этот волшебный зверь будет… с тобой? — уточнила Муна. Присутствие рыси очень сильно ее смущало.

— Разумеется, — как можно бодрее отозвалась Биара. Она махнула кошке рукой, и та спешно потрусила к ней, стараясь не отставать ни на шаг.

* * *

Вдоволь искупавшись и облачившись в бледно-голубое гномье платье, которое было ей чуть ниже колен, Биара отправилась к Веселому Принцу, чтобы напоить его и накормить. Ингрид отправилась вместе с ней. К превеликому облегчению и радости девушки, большая рептилия все же не съела коня. Когда она подошла к Принцу, тот радостно захлопал губами, вмиг позабыв о ящере. Гольвер тоже повернул к ней свою морду, уставившись с любопытством голодной виверны. Биара поставила тяжелую бадью с водой, а Ингрид грохнула неподалеку ведром, доверху наполненным овсом. Веселый Принц сразу же радостно принялся за еду, а девушка с гномихой тем временем разговорились:

— Как, говоришь, зовутся эти ваши ящеры?

— Ривальстау, младшие драконьи дети. Их так кличут у нас, в горах. Существует легенда, согласно которой ривальстау вылупляются из драконьих яиц. Будто они что-то вроде недоразвитых драконьих детенышей. Слишком малы и слабы в сравнении с остальными птенцами. Когда родители замечают ривальстау в своем выводке, то скидывают их с высоких скал, в пещерах которых гнездятся. Во время падения ветер отрывает крылья детенышей, они проваливаются прямиком в горную щель и обречены всю свою жизнь провести внизу, среди скал и гор.

От жизни под землей у ривальстау удлиняются задние лапы и укорачиваются передние. Чешуя их утрачивает ослепительный блеск, так как они не могут летать под самым солнцем, которое превращает чешую драконов в драгоценные камни. Именно поэтому все ривальстау такие блеклые и нескладные по сравнению с их родителями-драконами. Но знаешь, что? Ривальстау никогда не смогут смириться с тем, что путь в небо им закрыт. Потому они часто прыгают высоко-высоко, надеясь на то, что ветер вернет им крылья, и они смогут вновь стать великими ривальгру — драконами.

— Красивая легенда, — выдохнула Биара, когда Ингрид закончила.

— Да, красива. Но никак не правдива.

— Это почему же?

— Почему? Драконы, конечно, гордые создания, но свое чадо берегут как ничто другое. Да они скорее сами погибнут, нежели отпрысков в обиду дадут, пускай даже самых слабых и маленьких. Кроме того, если ривальстау и впрямь драконы, то где их пламя? Я с ними рядом всю жизнь провела, но ни одного огнедышащего ящера так и не повстречала. Сказки это все, да и только.

— Но ведь гномы их приручают?

— Что верно, то верно. Ривальстау любят гнездиться внутри гор, где мы их и отлавливаем. Но сейчас этих созданий попросту взращивают, как обычных птиц или скот. Клан Хивалуа — наездники гор — занимаются этим, а самые лучшие ривальстау имеются у дома Йелим. Этого, — Ингрид с любовью похлопала Гольвера по шее, — мы приобрели у них. Самые лучшие ривальстау во всем Драконьем Хребте.

— Но почему вы ездите именно на них? Я всегда представляла гномов верхом на медведях.

— На медведях ездят ярлы, да и то — лишь в бою. Здесь от медведей проку не много, а содержать их и кормить не так-то просто. Мы, гномы, живем в горах, а никто не прыгает по ним лучше, чем ривальстау. Не ездить же нам на конях, в самом-то деле! — гномиха исподлобья взглянула на Веселого Принца. — Высокие и неуклюжие они, вот что я тебе скажу!

— Зато ни один ривальстау не сравнится в скорости на равнине с лошадью! — беззлобно, но с легким превосходством в голосе ответила Биара.

— Но и ни один конь не сможет быть так быстр в горах, как ривальстау! — резонно охладила ее пыл Ингрид. — Кроме того, мы сейчас не на равнине, а в горах, потому зачем трепаться попусту?

— Незачем, — пожала плечами девушка.

Спустя некоторое время она сказала:

— Ты так красиво описала драконов… Видела хоть одного из них в своей жизни?

— Да, но очень издалека.

— И как? Понравились они тебе?

— Не знаю. Хотелось бы увидеть одного вблизи. Наши легенды много о них рассказывают, в основном описывая драконов как огромных и беспощадных чудищ. Это не удивительно, ведь мой народ на протяжении веков воевал с ними, выгоняя из гор и гнезд. Драконы страшно любили эти места из-за огромного количества драгоценных камней и минералов. Гномы почти всегда были с ними в состоянии войны.

— Драконы любят сокровища? Я думала, это миф, — хмыкнула Биара, пытаясь припомнить, замечала ли она за Хьюго подобную странность.

— Скорее всего, так и есть, а мои предки попросту приврали. Не каждый готов признать, что хотел отобрать драконьи сокровища, изгнав при этом самих драконов с их родных земель.

— А я вижу, ты умеешь смотреть на вещи не только через призму легенд и наследия предков, — одобрительно произнесла девушка, по-новому взглянув на собеседницу.

В ответ Ингрид отмахнулась:

— Нужно уметь смотреть правде в глаза и называть вещи своими именами. Тогда жизнь становится намного проще.

— И то правда.

— А что же до тебя, человек? Ты видела в своей жизни дракона?

«Если б ты только знала…»

— Да, было пару раз, — как можно более небрежно ответила девушка.

— И что, у них чешуя и вправду похожа на драгоценные камни?

Перед взором Биары замелькало множество образов: скала драконов, будто бы усыпанная тысячами самоцветов, серый дракон в лесу, перламутровая дракониха-мать Дельриан, статуя черного дракона в Сумрачном коридоре и, наконец, прекрасный отблеск алой чешуи самого Хьюго… Каждая его чешуйка переливалась от красного до вишнево-розового и темно-бордовых цветов. Крылья и морда были более бледных оттенков, а гребень и фаланги — ярко-алые. Два светло-зеленых глаза особенно сильно выделялись на фоне его окраса. Биару охватило жгучее сожаление оттого, что она не попросила Хьюго принять облик дракона хотя бы один-единственный раз за время их последней встречи.

— Как тысяча самоцветов, особенно на солнце, — проговорила она, глядя куда-то вдаль. — Дракон способен сочетать в себе слишком много прекрасного, будучи при этом сильным, непредсказуемым существом.

— Несправедливо это, — проворчала Ингрид.

— Что именно? — немного рассеянно поинтересовалась Биара.

— Красивая чешуя досталась высокомерным драконам, что живут себе на уме, а вот дружелюбным и вполне безобидным ривальстау — нет, — после этих слов гномиха поскребла ящера по морде.

Наевшись вдоволь, Веселый Принц сунул морду в бадью с водой, а Биара отнесла опустевшее ведро к небольшому сараю. Когда она вернулась, Ингрид скармливала Гольверу куски мяса, время от времени заботливо его поглаживая. Девушка присела рядом с ней, наблюдая за ривальстау.

— Похоже, ты очень любишь своего ящера.

— Еще бы! Отец подарил Гольвера на мое совершеннолетие. С тех самых пор я тренирую и забочусь о нем. Когда мне подарили Гольвера, в нашем доме еще проживал Симгоу — белый медведь отца, на котором он ездил верхом во время войны. Злобная была зверюга, однажды он едва не задрал моего ривальстау насмерть! — гномиха бережно провела пальцами по длинным шрамам вдоль шеи ящера. — Долго же я его тогда выхаживала, ох долго. Медведя мы вынуждены были отдать, как только… когда отца сняли с должности ярла.

— По какой причине? Сложно не заметить, как твой отец не любит затрагивать эту тему.

Гномиха со вздохом отставила ведерко с лакомствами Гольвера.

— Видишь ли, человек, у гномов существуют свои правила и порядки. Абсолютно все семь кланов, а также дома, состоящие в них, беспрекословно подчиняются гномьему царю. Наш теперешний царь, Кэллигар Свирепый, с детства был знаком с моим отцом, бывшим ярлом разведки. Семь ярлов, семь кланов — так гласит история.

Мой отец был лучшим по делу военной разведки. Он заранее мог предугадать действия противников, а его лазутчики предоставляли самую точную информацию. Когда Кэллигар взошел на трон по решению Великого Собрания Кланов, мой отец активно ему помогал и всячески поддерживал. Он питал симпатию к своему царю, ведь вместе они спланировали немало битв. Кэллигар же поступил с ним совсем по-иному.

Во время битвы при цитадели Фоу-Далта, когда гномы отвоевывали свои земли у Королевства годы тому назад, царь лично возглавил атакующий отряд, что шел на противника. У Королевства было преимущество в количестве, у гномов — в наших машинах и военной подготовке. Мы успешно штурмовали цитадель, когда силы противника внезапно поставили нас в тупик: разведчики отца доложили, что к войскам противника изъявили желание присоединиться два молодых дракона. Обычно драконы никому не помогают, однако эти имели зуб на нас.

Отец мгновенно доложил об этом царю. Согласно наводке, драконы должны были прилететь с юго-востока. Кэллигару следовало отдать приказ переместить катапульты и боевые машины у южных стен, так как лишь они могли совладать с драконами, однако делать этого он не стал. Царь посчитал информацию слишком смехотворной, ведь почти никогда драконы не принимали чью-либо сторону в битве. Он пренебрег угрозой, не желая переводить главное преимущество своей армии на оборону от маловероятной атаки драконов, за что и поплатился.

Драконы явились на закате, разбив половину войск несколькими огненными залпами. Тогда царь наконец-то понял свою ошибку. Он велел зарядить машины и начать обстрел драконов. Один из них погиб, а второго удалось ранить так, что он не мог продолжить сражения. Его глаз был выбит, и он улетел зализывать раны. Драконов гномы тогда одолели, но саму битву проиграли. Гордый царь не смог спокойно принять поражение. Он был в бешенстве, а потому перенес весь гнев на моего отца. Кэллигар Свирепый назначил ярлом разведки другого члена клана Фейнерстам, а моего отца прогнал прочь. С тех пор Эрлдиган и дальше остается уважаемым воином и таном дома Урфал, однако тень позора преследует его и по сей день.

— Почему же твой отец не открыл правду другим ярлам?

— Он слишком горд для этого. Да и зачем? Все равно на царя его слова никак не повлияют.

— А к которому клану принадлежит сам царь?

— Ни к одному. Еще до того, как Кэллигар стал царем, он состоял в клане Мейнбра, Острых Клинков. Однако каждый царь, вступая в свои полномочия, теряет дом, клан и наследство. Взамен он обретает власть над семью кланами и всем гномьим народом.

— Весомо, — хмыкнула Биара. — Вот бы везде действовали такие же уставы.

— Увы, не все народы в состоянии постичь мудрость гномов, — философски подметила Ингрид.

Кровь на песке

— Признаю, этот запеченный фазан просто превосходен, — блаженно протянула Биара, отодвигая пустую тарелку. — Как, говоришь, зовется это блюдо на вашем языке?

— Зембу, — ответила Ингрид, откинувшись на стуле.

Они сидели в самом дорогостоящем заведении Северных Врат. В отличие от таверн и закусочных, «Седьмая Луна от Заката» был самым правдоподобным рестораном, схожим с привычными для Биары заведениями из ее родного мира. Сюда приходили лишь те, у кого было достаточно денег, потому как «Седьмая Луна» была поистине престижным местом.

Поначалу Биара напрочь отказывалась идти сюда, так как денег у нее было в обрез. Ингрид, как ни странно, удалось переубедить ее, пообещав уплатить за их совместный обед. «Ни один уважающий себя странник не пренебрежет визитом в «Седьмую Луну от Заката», ведь еда там поистине великолепна!» — уговаривала ее гномиха. И вот, теперь они сидели здесь и отдыхали, наслаждаясь вкуснейшей пищей.

— Ингрид? — отозвалась Биара, не желая погружаться в молчание.

— Чего тебе?

— Почему гномий так тяжел к обучению? Нет, ну честно! Постоянно язык заплетается, как пытаюсь произнести одно из ваших словечек. Вы все слова соединяете в одно длинное и запутанное, вот к примеру: ривиальстау, младшие драконьи дети. Почему все одним словом? Или еще: сивальдула — волшебный зверь. Сивальтано — магия, дул — существо. Так почему тогда сивальдула, а не сивальтано-дул? Запутаться ведь можно!

— Древнегномий всегда был трудным языком, — пожала плечами гномиха. — Мы соединяем несколько слов воедино, получая при этом новые слова. Как по мне, всем остальным народам стоило бы у нас поучиться. Гномий язык полузабыт, но гномы чтят историю своих предков — это наше наследие. Мы стараемся уберечь его от полного исчезновения.

Гномы живут лет по триста, но знаешь, чем дольше существует народ, тем быстрей он забывает свои традиции. А что же делать новому поколению? Поэтому мы так отчаянно боремся за выживание нашей культуры. Люди с эльфами не раз уже пытались вытеснить гномов из Дауэрта. Это своего рода ритуал: каждый народ считает своим долгом позаботиться об уничтожении другого. Поэтому нужно отчаянно цепляться за свою историю и не забывать, кем ты был когда-то.

Биара понимающе кивнула и откинулась на стуле, запрокинув голову вверх. Там, у самого потолка, клубилась темная дымка, вдоль которой плавали серебряные мерцающие огоньки, пародируя небо и звезды. Сложно было оторваться от прихотливого танца волшебных светлячков, медленно кружащих в густом сине-зеленом тумане. Расслабленная и умиротворенная, она провела рукой вдоль мягчайшей пелерины^[24] из меха горной лисы, одетой поверх бордовой рубашки и небольшого кожаного корсета с металлическими вставками. На последнем особенно настояла Ингрид, аргументировав тем, что ходить без малейшего задатка брони — все равно, что ходить голым. Биара не смела ей противиться, хоть и предпочитала корсету обычный жилет. К сожалению, последний никак не мог уместиться под прекраснейшей накидкой на плечи, доставшейся ей за полцены, так как продавец оказался двоюродным дядей ее гномьей приятельницы.

Вообще, Ингрид оказалась невероятно приятной особой, даже несмотря на свой излишне грубый и прямолинейный нрав. Биара осознала, что ей очень по душе общаться с тем, кто предпочитает сказать все в лоб, нежели молчать и увиливать. Этим гномиха напомнила ей принцессу Азору, хотя, пожалуй, на этом вся схожесть заканчивалась.

Помимо пары рубашек и пелерины, Биара также приобрела себе плотные темно-серые брюки и высокие кожаные сапоги с металлическими пряжками. В последних она не особо нуждалась, однако Ингрид настояла и даже оплатила их, невзирая на вялый протест девушки. Рубашки из мягчайшей ткани с вышитыми на них полевыми цветами также обошлись Биаре с большой скидкой, потому как портниха, торгующая ими, приходилась Ингрид троюродной тетей.

Во время покупок у девушки закралось подозрение, что несмотря на всю напускную суровость и ворчливость, гномиха втайне радовалась поводу пойти с кем-то и накупить одежды, пускай и не желала этого признавать. По настоянию Биары, они приобрели для Ингрид несколько рубашек, каждая из которых невероятно шла к ее серым глазам. Поначалу гномиха непрестанно ворчала из-за этой покупки, но после, в доме Урфал, Биара смогла украдкой разглядеть, как та зачарованно стояла перед зеркалом, любуясь новыми одеждами. Именно одну из этих рубашек — бледно-синюю с серебряной вышивкой из волнистых линий — гномиха надела для похода в «Седьмую Луну от Заката».

Сыто вздохнув, Биара неспешно окинула взглядом заведение. Ее внимание зацепилось за небольшой подземный ручей, текущий прямо посреди заведения. Он тихо журчал, напоминая о свободе вне каменных стен Северных Врат.

Люди в «Седьмой Луне» присутствовали лишь в компании с гномами, а потому, когда в ресторан вошел одинокий мужчина, он сразу привлек внимание окружающих. Чужак беспокойно оглядывался и держал руки в карманах, слегка горбатясь, словно пытаясь одновременно и от кого-то укрыться, и кого-то разыскать. Что-то в его непримечательной внешности показалось Биаре смутно знакомым.

— Быть того не может, — пробормотала она. — Он все-таки смог сюда добраться…

— Ты о ком? — полюбопытствовала Ингрид, оборачиваясь.

Девушка ничего ей не ответила, вжимаясь в стул, надеясь остаться незамеченной. Совершенно никакого желания общаться со старым знакомым у нее не возникло. Тем временем браконьер беспокойно осматривал посетителей, переводя взгляд от столика к столику, пока не попал на нужный.

— Биара!!! — чересчур громко воскликнул Бартоло, подбегая к ним, игнорируя раздраженные перешептывания посетителей. — А я все боялся, что не смогу тебя разыскать!

— Кто это? — грубо поинтересовалась Ингрид, недружелюбно уставившись на мужчину.

— Мой старый знакомый, — неуверенно отвечала Биара, с опаской поглядывая на Бартоло. — Мы с ним некоторое время назад путешествовали вместе.

— Да! — подтвердил возбужденный Бартоло, быстро представившись гномихе: — Бартоло из Твирстена, приятно познакомиться!

— Уже не из Альдерива? — тихо переспросила Биара, однако мужчина сделал вид, что не расслышал.

Гномиха не спешила удостаивать его ответом, отведя взгляд в сторону. Затянувшееся молчание заставило всех чувствовать себя неловко, а потому девушка вынуждена была сама представить знакомую:

— Ингрид из дома Урфал, наследница Эрлдигана Ястребиного Клюва, клан Фейнерстам.

Гномиха никак не отреагировала на слова Биары. Бартоло это отнюдь не смутило: он кивнул в знак того, что принимает ответ.

— Ты сказал, что разыскивал меня?.. — уточнила девушка.

— Верно, разыскивал.

— Зачем же?

— Ну, знаешь, — он нервно расхохотался, чем сразу же заслужил подозрительный взгляд Ингрид. — Ведь мы с тобой как-никак знакомы, а в Дауэрте хорошими знакомствами не принято пренебрегать. Мне хотелось удостовериться, что с тобой все в порядке. Все же, именно я предложил довести тебя до Северных Врат, мордашка, не так ли?

Биара на это ничего не ответила, отделавшись вымученной улыбкой. Ингрид продолжала следить за каждым движением браконьера.

— Так и… что теперь планируешь делать? — спросила девушка, тут же пожалев о своем вопросе.

— Как раз хотел спросить вас о том же. Тут неподалеку есть тренировочная арена — почему бы нам, для лучшего знакомства, не сходить туда? Ничто так не сближает, как дружественный поединок, верно?

Он подмигнул гномихе. Та скривилась, будто ей навоз под нос подсунули.

— Ингрид, что скажешь? — неуверенно проговорила Биара, обмениваясь взглядом с гномихой. — Пойдем на арену?

К ее огорчению, Ингрид пожала плечами, мол — сама решай. Девушка почувствовала, как вся спина взмокла от волнения.

— Ты уверен, что это хорошая идея? Мы как раз собирались идти…

— Нет, что ты! Это отличное место, тебе точно понравится, — перебил браконьер. — Пойдем скорее, сама все увидишь!

Когда они вышли из «Седьмой Луны», народу на улицах поубавилось. Все трое неспешно зашагали вдоль освещенных огоньками коридоров подземного города. Ингрид шла первой, так как лучше знала где именно находится упомянутая браконьером арена. Немного замедлив шаг, так чтобы слегка отстать от гномихи, Биара поравнялась с Бартоло.

— Где твоя рысь? — первым спросил браконьер. — Кажется, я ни разу не видел ее за сегодня.

— Отпустила прогуляться. Она никогда не была в подземном городе, а потому ей не терпелось все здесь исследовать.

Поскольку собеседник не спешил отвечать, Биара неуверенно продолжила:

— Барт, я все хотела спросить… ты ведь не обижен на мое поведение в темнице? Я была очень напугана и плохо контролировала собственные…

— Все в порядке, — отмахнулся браконьер, глядя куда-то в сторону. — Мы смогли сбежать — а это главное. Никаких обид.

— Уверен?

— Да.

Он все еще избегал ее взгляда. Пожав плечами и списав его поведение на стыд или смущение, девушка нагнала свою приятельницу.

Вскоре они вышли к огромной арене, вырытой в земле. Пол был усыпан бежевым песком, а стены окованы железом. Наверху ее ограждали цепи, служащие затем, чтобы никто снаружи не свалился вниз. Спуститься можно было по многочисленным лестницам, ведущим непосредственно к самой арене, внутри которой находились стойки с деревянным и затупленным оружием.

— Итак, — Бартоло схватил тренировочный меч, когда они спустились, и помахал им в воздухе. — Начнем? Кто первый?

Ингрид не ответила, поэтому Биаре ничего не оставалось, кроме как занять боевую стойку перед браконьером. Помимо них, на тренировочной площадке находилось еще несколько гномов и их человеческих товарищей. Все они были заняты и не обратили внимания на новоприбывших. Многие тренировались на деревянных мечах, но Биара от этой идеи сразу же отказалась: она придерживалась мнения Хьюго в том, что даже в тренировочных боях лучше применять настоящее оружие, чтобы поскорее привыкнуть к нему и выработать соответствующую технику.

— Подходи, — скомандовала девушка браконьеру, сжимая рукоять фальчиона.

Ингрид опустилась на песок неподалеку, скрестив ноги и облокотив подбородок на сцепленные в замок ладони. При ней сейчас не было собственного оружия, так как гномиха была в родном городе и не ощущала необходимости постоянно таскать его с собой. С неземной сосредоточенностью она принялась наблюдать за поединком.

Бартоло двинулся в сторону противницы легкими бесшумными шагами, словно находился на охоте. Лезвие его меча блеснуло в свете гномьих фонарей. Был нанесен рубящий удар, нацеленный в бок — Биара только этого и ждала. Моментально отведя его в сторону, она ловко ушла от второй атаки и сделала пируэт. Браконьер попытался оттеснить ее к краю тренировочной площадки. Он делал резкие выпады и колющие удары, не подпуская к себе, и в то же время отгоняя в выгодном для него направлении.

Биара будто находилась в танце: то и дело отскакивая, отводя его атаки и нанося ответные. Когда очередной выпад заставил отступить шаг назад, она резко бросилась навстречу атакам противника. Растерявшись от резкого наступления, Бартоло выставил неуклюжий блок, мимо которого с легкостью проскользнуло ее оружие. Острие уткнулось в кожаный нагрудник браконьера.

— Победа моя! — самодовольно хмыкнула Биара, на миг позабыв обо всем на свете.

— Как-то слишком быстро, — проворчал Бартоло. — Давай еще раз!

Таким образом они сразились еще несколько раз. Один раз победила Биара, вновь взяв верх тактикой, выученной у Хьюго, а второй раз победил Бартоло, раскусив заранее ее очередную хитрость. Наконец Ингрид надоела роль зрителя, и она приблизилась к ним, заранее прихватив затупленную секиру со стойки.

— Моя очередь, — коротко сказала гномиха.

Биара отошла на небольшое расстояние и стала вполоборота. Она попыталась вынудить противницу напасть первой, чтобы лучше разглядеть особенности ее походки в бою, но Ингрид обладала завидным запасом терпения и не спешила нападать. Девушка так же не сдавалась, прокручивая в голове слова, произнесенные голосом Хьюго: «Никогда не атакуй первой!»

Отец Ингрид доставал Биаре до плеча. Его дочь была чуть выше локтя, и это оказалось большей проблемой, чем она рассчитывала. Зачастую девушка сражалась с теми, кто был выше, но никогда в жизни ее не учили бороться с кем-то столь низким.

И вот, гномиха атаковала. Низкий рубящий удар ради проверки блоков Биары. Девушка повторила маневр. К ее огромному удивлению, Ингрид не парировала удар секирой, а попросту отскочила. Несмотря на внешнюю неуклюжесть, гномиха двигалась невероятно прытко. От каких-то ударов она отскакивала, от некоторых уклонялась. Так они и сражались на протяжении нескольких минут: Биара атакует, Ингрид отскакивает.

Девушка стала понемногу выходить из себя.

«Что она делает? Почему не атакует в ответ?»

Ответ был предельно прост: выносливая Ингрид хотела вымотать Биару, по ходу дела изучив ее технику. Проблема была в том, что Хьюго обучал свою ученицу как можно быстрее выводить противников из строя, понимая, что ее запас сил сильно уступает выносливости взрослых мужчин. Эта тактика не работала на том, кто был слишком проворен для ее атак и достаточно стойкий, чтоб первой вымоталась именно она. Когда по лбу девушки покатились бусины пота, гномиха стала наступать.

Теперь уже Биаре приходилось уворачиваться. Секира со свистом рассекала воздух, не давая даже малейшей возможности парировать, потому как была слишком тяжелой и наносила чересчур мощные удары. Девушка не рисковала отбивать ее фальчионом: велик риск того, что она не удержит оружие и отобьет себе руки.

С завидной грацией Ингрид присела на корточки и крутанулась вокруг своей оси. Секира пронеслась по кругу на уровне икр Биары. Девушка неуклюже подпрыгнула, но сделала это слишком медленно, отчего тут же повалилась наземь. Ноги ныли от удара. В следующий миг она увидела над собой загнутое лезвие и довольную ухмылку гномихи.

— Может, уберешь это подальше? — пропыхтела Биара.

Ингрид убрала секиру и протянула ей руку. Поднявшись, девушка принялась отряхиваться от песка, что забился везде, где только мог.

— Ты едва меня не зашибла! — недовольно пробормотала она.

— Если бы хотела убить тебя, человек, то сделала бы это в первый же взмах нашего поединка, — хмыкнула Ингрид. — Считай это небольшой лекцией о том, как сражаются гномы: быстро и разяще.

— А если бы я не успела отскочить от одного из твоих ударов?

— Не волнуйся, я же сражалась вполсилы!

Биаре было нечего ответить. Она оказалась донельзя раздосадована тем, как скверно показала себя в этом поединке. Собирая остатки самолюбия воедино, девушка облокотилась на воткнутый в землю фальчион, угрюмо осматривая сражавшихся вокруг. Все еще посмеиваясь, Ингрид пошла вернуть секиру на место.

— Я так понимаю, больше за сегодня поединков не будет? — насмешливо осведомилась она, задорно перебрасывая на каждом шагу оружие из одной руки в другую.

— Катись в подземелье Даддриса, — бросила ей вдогонку Биара, припомнив ругательство, услышанное от Хьюго.

— Подземелья, — поправила гномиха с веселыми искорками в глазах.

Девушка в ответ показала ей язык, хоть и не была уверена, какое значение носил этот жест в Дауэрте.

— Прошу прощения! — окликнул ее сзади чей-то проникновенный голос.

Биара обернулась. Перед ней предстал невысокий стройный мужчина, облаченный в темную мантию, подхваченную красным поясом. У него было худое загорелое лицо с бледными глазами, а темные волосы оказались собраны в высокий хвост, отброшенный назад.

— Я наблюдал за тем, как вы тренируетесь, миледи, — сказал человек, проницательно глядя на девушку. — Ваша техника меня пленила — позвольте сойтись с вами в тренировочном бою?

— Бою? — смущенно отозвалась Биара.

Она оглянулась на своих приятелей, однако Ингрид в этот момент была занята беседой с одним из гномов, а Бартоло внимательно наблюдал за чьим-то поединком. Довольная улыбка на лице гномихи неприятно уколола сердце. Отчего-то ей показалось, что та насмехается над их сражением вместе со своим сородичем.

— Как вам будет угодно, — уже более уверенно ответила Биара, поворачиваясь к незнакомцу. Как бы там ни было, а уходить сегодня с арены проигравшей она не была намерена. — Деремся на деревянных мечах?

— Нет-нет, миледи, — покачал головой незнакомец. — Будем сражаться настоящим оружием, к чему нам эти нелепые палки?

— Идет, — легко согласилась девушка.

Так даже лучше — родной фальчион, будто бы влитой в ее руку, будет намного привычней деревянного меча с кучей заноз.

Биара приняла защитную стойку, не сводя глаз со своего противника. Тот описал небольшую дугу и тоже занял оборонительную позицию, достав из ножен длинный двуручный меч. Девушка не спешила — она была сосредоточена. Усталость после предыдущих поединков давала о себе знать, а потому торопиться было ни к чему.

Незнакомец в один прыжок оказался рядом. Биара отскочила, увернувшись от блеснувшего острия меча, и легко рубанула фальчионом в ответ. Человек отклонился. Так прошло несколько мгновений, удар отвечал на удар, а сражающиеся одновременно изучали друг друга. Биара отметила, что противник изворотлив и быстр как змей, а потому следовало быть внимательной к его атакам. Она пробовала несколько раз выбить оружие, но все попытки окончились неудачей. Каждый раз, когда девушка думала, что готова нанести решающий удар, противник ускользал или несложными приемами отбивал ее атаки.

Устав, Биара была вынуждена перейти в оборону, надеясь на то, что незнакомец допустит ошибку. От этого решения стало только хуже: противник внезапно ускорился. Прыжок. Нелепый блок. Еще один прыжок, граничащий с падением. Девушка ощутила подступающее отчаяние — она не могла его победить!

Извернувшись, противник сделал странное движение, за которым последовал выпад. Лезвие с противным скрежетом скользнуло по левому наручу, попав по металлической пластине. Тогда-то Биара испугалась по-настоящему. Она уже не пыталась сражаться осторожно, так чтобы не покалечить незнакомца. Подобно загнанному зверю, девушка пыталась сделать все возможное, только бы избавиться от него, даже если придется при этом смертельно ранить.

Противник атаковал быстро и точно, не давая времени вступить в контратаку. Биару захлестнула волна паники. Она не убегала лишь потому, что он сразу же ударил бы в спину. Правая рука с фальчионом отваливалась от усталости, а левая ныла от предыдущего удара. Множество атак слились в хаотичный блеск вражеского меча. Внимание стало притупленным.

Она несколько раз пыталась применить свои способности, однако это требовало толику внимания и концентрации, времени на которое противник не давал. Времени не было вообще ни на что. Следующий удар выбил из ее онемевшей руки оружие. Фальчион отлетел в сторону, мягко погрузившись в песок. Биара словно в замедленном времени смотрела на то, как оружие вылетело из руки. Сразу же за этим незнакомец нанес свой последний удар.

Нижняя часть живота вспыхнула жуткой болью. Она прижала руки к раненому месту и с заторможенным восприятием смотрела, как на них брызнула кровь, просачиваясь сквозь поврежденный корсет. Девушка повалилась на колени и зажмурилась. Перед взором плясали тысячи искр, а боль все не проходила. Биара закричала, полагая, что это облегчит ее страдания. Крик не помог — он только приглушил все остальные звуки. Что происходило дальше, она не понимала.

Боль исчезла с появлением тьмы вокруг, отобравшей все ее чувства.

Давний друг

Легкий взмах крыльями, и он поймал попутный ветер. Теперь можно было отдохнуть, скользя на нужном потоке. Взгляд обратился вниз. Под ним проносились леса, долины, реки и вновь леса, сменяя друг друга в яростном хороводе. Прекрасное зрелище… если только ты не видел его уже несколько десятков тысяч раз. Следовало сориентироваться в направлении.

Несколько сильных махов перепончатыми крыльями, и он оказался намного выше. Теперь уже долина не выглядела слишком однообразной. Четко вырисовывалась одинокая речушка, бегущая по склонам холмистого леса. Стало видно, где эта долина заканчивается, и начинается степь. Лишь в полете понимаешь, насколько относительно все определение «бесконечности».

Можно было частенько услышать от жителей Дауэрта: бескрайняя долина, бездонное море, беспредельный лес — но это все заблуждение. Он видел, как оканчивается огромный Нивнель-аб-Торук, и как начинаются еще большие дебри за ним. Но даже они имели конец. Все имело свой предел… кроме земли. Сколько бы он не летал, за каждым разом убеждался, что всякий океан оканчивается землями, каждые земли оканчиваются океаном, и так без конца. Куда бы он не летел, везде имелось свое продолжение.

Вот, впереди показалась широкая река. Она загибалась, словно коготь, разрывая полотно леса. А это значило, что он был на месте. Дракон пошел на снижение. Он сложил оба крыла, стрелой пустившись вниз. Когда верхушки сосен и буков были на расстоянии вытянутой лапы, дракон распахнул крылья и остановил падение. Паря над лесом, он высматривал удобное место для посадки.

Спикировав на небольшую опушку, дракон осмотрелся. Вокруг была тишь да гладь, и только ветер слегка покачивал длинные стебли травы. Робкое стадо оленей, недавно пасшееся здесь, ускакало прочь, едва заслышало громкое хлопанье крыльев, однако он был не на охоте, а потому его это мало огорчило. Хьюго направился в северномнаправлении, выискивая нужные ему следы. В ноздри ударил сильный запах другого дракона — им было пропитано все вокруг на расстоянии нескольких лессов. Фыркнув на звериный манер, Хьюго продолжил поиски, выслеживая запах посвежее.

Густая чаща впереди поредела. Выйдя на более просторное место, он остановился. На солнце чешуя вспыхнула алыми отблесками, а яркие блики мгновенно разнеслись вокруг, отражаясь на толстых стволах вековых елей. Сейчас дракон был заметен как никогда, но именно это ему и было нужно. Шло время — никто так и не появлялся. Хьюго раздраженно поскреб землю, плотно укутанную мхом. Никого.

Подавляя раздражение, он сделал несколько шагов вперед, пока не услышал приглушенное рычание. Вмиг обернувшись, Хьюго заметил в тени леса зеленого дракона, замершего в выжидающей позе: пригнувшегося к земле, готового напасть в любой момент. Его желтые глаза прищурено рассматривали Хьюго, будто что-то прикидывая. Алый дракон не двинулся с места, позволяя изучить себя и не провоцируя противника. Без малейшего предупреждения, зеленый выпрыгнул, целясь когтями в его бок.

Хьюго отскочил, но толстяк (а дракон этот был весьма упитанным) вцепился когтями ему в правое плечо. Алый яростно оскалился, и его зубы лязгнули в предельной близости от шеи противника. Толстяк мгновенно отцепился и отпрыгнул в сторону. Они стали друг напротив друга, грозно ощетинив чешую^[25]. Зеленый зашипел, демонстрируя ряд острых пожелтевших клыков. Хьюго покрепче впился когтями в мох.

Издав вызывающий рев, увалень снова кинулся на противника. На этот раз Хьюго не отскакивал, а сам выпрыгнул навстречу. Они слились в сплошной клубок, хлеща друг друга хвостами, разя когтями и кусая. Хьюго удалось вцепиться в плечи зеленого дракона. Он смог на время занять выгодное положение, придавив того к земле. Противник, пытаясь его скинуть, укусил за переднюю лапу. Он все сильнее и сильнее сжимал челюсти, но когтям Хьюго удалось пробиться сквозь чешуйки и вцепиться в уязвимую плоть. Красные ручейки крови покатились по темно-зеленой чешуе. Раненый дракон взревел и разжал хватку.

Алый не собирался так быстро щадить свою жертву. Едва ощутив, что толстяк его отпустил, он еще больше выпустил когти и принялся драть задними лапами толстые бока. Посыпались выдранные чешуйки, сверкая на солнце будто звездная пыль, а зеленый дракон громче прежнего взревел от боли. Раззадоренный Хьюго только того и ждал, попытавшись дотянуться зубами до шеи. Толстяк, поняв, что дело плохо, начал всячески рваться и извиваться, стараясь скинуть его, однако Хьюго крепко держался, а когти при каждом движении лишь сильнее разили увальня. Именно тогда зеленому удалось застать его врасплох.

Неимоверным усилием толстяк оттолкнулся и повалился на бок, придавив своей массой алого дракона. У Хьюго весь воздух вышибло из легких от подобного толчка. Тут уж увалень не упустил свой шанс, и еще сильней навалился на него, вцепившись зубами в плечо.

Хьюго, пришедший в себя от резкой боли, предостерегающе зарычал и лягнул увлекшегося противника лапами в живот. Тот откатился, шипя от досады, ну а Хьюго моментально вскочил на лапы и угрожающе оскалился. Как только перевел дух, толстяк снова набросился, пытаясь сбить с ног. Алый отскочил, в уме взвешивая свои возможности. Хоть противник и был не особо поворотлив, он обладал преуспевающими габаритами. Хьюго же был гибким, но не менее сильным. Значит, стоило поскорей повалить того наземь, и уж на этот раз не упустить.

Зеленый метнулся в его сторону. Хьюго ловко отскочил и даже сумел ударить когтистой лапой по морде. Взревев от злости и досады, толстяк остановился, гневно уставившись на противника. Алый дракон приблизился к нему вплотную и замер на крайне близком расстоянии. Какое-то время они простояли в каменном спокойствии, изучая друг друга хищными взглядами.

Первым не выдержал толстяк, повторно пытаясь атаковать. Его зубы щелкнули в том месте, где несколько мгновений назад стояла лапа алого дракона. Сам же Хьюго только и ждал момента, когда противник нападет. Едва тот сделал рывок в его направлении, он приподнялся на задних лапах, а мгновение спустя ударил передней по голове. Увалень отлетел в сторону и врезался в несколько вековых стволов, стоящих неподалеку. Хьюго моментально прыгнул на оглушенного противника и пригвоздил его когтями к земле. Толстяк принялся безуспешно дергаться и вырываться.

— Ладно-ладно, Хьюго, ты победил, победил! Можешь слезть с меня, будь так добр! — прозвучал рокочущий голос в его голове.

Зеленый обратился к нему при помощи телепатии — именно так драконы общались между собой. Хьюго нехотя отступил, наблюдая за его неуклюжими движениями.

— А еще говорят, что драконы грациозные создания, — едко заметил он.

— Грация — понятие относительное, — пропыхтел толстяк, поднявшись на лапы.

— Занялся бы ты собой, Фальдугал, а то с таким увальнем ни одна уважающая себя дракониха не свяжется. Столь медлительного ящера я еще не встречал. Ощущение, будто дерусь одновременно с двумя: тобой и твоим брюхом. Причем одно другому явно мешает.

— Я тоже рад тебя видеть, старый друг, — обиженно засопел Фальдугал. — По крайней мере, я хоть на драконих внимание обращаю, а не ношусь с какой-то там девчушкой, отдаленно напоминающей Биару.

— Теоретически, это она и есть, — терпеливо пояснил Хьюго.

— Глупости это все. Даже если девушка сейчас здесь, она все равно тебя не помнит, поэтому я упрямо не понимаю, почему ты не нашел себе другой подруги, раз уж тебе так плохо быть одному.

— Если бы ты по-настоящему любил кого-то, то не задавал бы мне сейчас глупых вопросов.

— Это все потому, что ты дракон-оборотень, а потому чересчур сентиментален. Настоящая Биара, не настоящая — ты хоть сам себя слышишь? Настоящая девушка та, которая бегает здесь и сейчас, а потому выбрось из головы всяческие глупости. Пусть она выглядит точно так же, да и рассуждает аналогично — малышка все равно будет другой. С иным воспитанием и прошлым.

— Я и не говорю, что она должна быть в точности такой же. Это не прежняя Биара хотя бы потому, что она оказалась антимагом.

— И что с того? Не вижу в этом ничего ошеломляющего.

— Это неестественно! В антимагах нет ничего, что позволяло бы им использовать ману или находить ее, понимать, чувствовать. Они создают волшебство из ниоткуда, а такого не бывает! Ты сам прекрасно знаешь, что ничто не появляется и не исчезает, бытие лишь перетекает из одного состояния в другое. Маги используют ману для колдовства, черпают ее из природы, однако с помощью чего воспроизводят энергию антимаги? Они не поддающиеся закономерностям этого мира!

— Изволь возразить, старый друг. Я не спорю с мудростью наших предков, изучившим эти законы, но в конце-то концов, Хьюго! Такие, как ты, тоже в свое время считались неестественными ошибками эксперимента.

Ты отлично знаешь, что драконы-оборотни не были сотворены природой. Их создали темные эльфы в своих каменных чертогах, далеко в горах. Что за нелепица: магией соединить воедино человека и дракона? Однако ты сейчас стоишь предо мной именно из-за такого вот глупого, казалось бы, опыта. Нет-нет, не топорщи чешую, я не пытаюсь тебя оскорбить. Лишь хочу донести то, что не всегда вещи, кажущиеся нам неправильными, бывают таковыми.

Малышка-антимаг пусть и создает небольшие колдовства без магии, но ведь не стоит ее из-за этого презирать. Ты уже, видимо, успел напортачить, иначе вряд ли бы летел ко мне.

Послушай вот что: если девчушка и впрямь обладает нравом и храбростью Биары, то и вовсе не о чем волноваться. Она справится с пребыванием в Дауэрте… Говоря же о антимагах, что именно она умеет?

— Создавать пламя и немного управлять им, в общем, что-то вроде колдуна огненной стихии, — Хьюго раздраженно дернул крыльями. — И, похоже, в этом она весьма преуспела.

— Что тут скажешь… она молодец! — едва ли не заурчал Фальдугал. — Девочка шустрая. Тебе стоило остаться с ней и помочь раскрыть этот талант. Как-никак, у тебя за плечами побольше опыта будет.

Хьюго ничего не ответил, фыркнув куда-то в сторону. Поняв, что он не намерен говорить, Фальдугал продолжил:

— Помнится, ты однажды упоминал о некой схожести нынешней девчушки с прошлым воплощением Биары. Не расскажешь подробней?

— Это весьма хороший вопрос, — Хьюго задумчиво взглянул на друга. — Внешность ее полностью соответствует той Биаре, которую я знал. Даже манера речи поначалу была в точности такой же: не очень громкой, но необычайно звонкой.

Характером они одновременно и отличаются, и полностью совпадают. Сейчас девчушка ведет себя… как-то более вызывающе, что ли? Она переменилась с момента нашей прошлой встречи. Стала более замкнутой, задумчивой. Меня это поначалу не на шутку встревожило — кто знает, что с ней могло произойти в том мире? Часто складывалось ощущение, будто она хочет сказать мне что-то, раскрыться, но нечто постоянно останавливало ее. Я думал, ей нужно время, чтобы привыкнуть ко всему: ко мне и переменившемуся миру вокруг…

Алый дракон замолчал, отведя взгляд в сторону. Фальдугал хотел его о чем-то спросить, но Хьюго тут же продолжил:

— Несмотря на всю схожесть или несхожесть, есть в ней некоторые странные закономерности, сути которых я не могу понять. К примеру: с Биарой я впервые познакомился, когда ей был двадцать один год. И вот я ее вновь встречаю точно такой же, как и тогда, в точно таком же возрасте. Неужели это может быть простым совпадением?

Вот тебе еще странность: некогда Биара получила ранение стрелой чуть ниже правой ключицы.

— Когда это ее угораздило? Не помню, чтобы она рассказывала мне подобную историю.

— Не удивлен, так как приятного в ней мало, — Хьюго зло сверкнул глазами, будто стрела угодила в него самого. — Скажу лишь, что это произошло по вине ее отца, Сильвара Лорафим.

— Вот оно что, — сочувственно протянул его собеседник. — А что же с закономерностью?

— Когда после перерождения она впервые пребывала со мной в Дауэрте, то получила в точности такое же ранение, но не с правой стороны, а с левой. Шрам остался идентичным, только на сей в противоположном месте.

Был еще случай касательно того, как в пятнадцать лет она повадилась называть меня точно так же, как это делала прежняя Биара.

— Это как же? — насмешливо поинтересовался Фальдугал. — Толстым неповоротливым шмелем?

— Подобное определение скорее подходит тебе, нежели мне, — оскалился в подобие улыбки Хьюго.

Зеленый дракон обиженно фыркнул:

— Я конечно рад тебя видеть, старый друг, но зачем ты прилетел сюда? Не думаю, что только ради моих мудрых рассуждений.

— Ты прав, Фальдугал, прилетел я отнюдь не за этим. Видишь ли, в Дауэрте появился демон. Ты помнишь последний раз, когда они появлялись на этих землях?

— В то время меня еще на свете не было, — задумался зеленый толстяк. — Однако я помню, как слышал об этом от старшего дракона пару сотен лет тому назад. Я был тогда совсем маленьким. Лежал в уютной пещерке, усыпанной разноцветными осколками от яиц, из которых мы вылупились, играл с братьями и слушал рассказы старика Римо — древнего дракона, у которого даже чешуя потускнела от старости. Мы с братьями еще долго смеялись втайне от него, пытаясь угадать, какого цвета он был в молодости… если он вообще когда-то был молодым. Глядя на него, в это трудно было поверить.

Старый Римо каждый день только и делал, что выползал с утра на серый плоский валун и валялся там до самого заката. Мы бегали вокруг него и дергали за чешуйки, пытаясь расшевелить старую развалину. Разумеется, старик слабо от нас отмахивался хвостом и иногда пускал клубы черного дыма, не в силах извергнуть огонь. Ох, помню, однажды мать нас застукала за этим занятием — ну и крепко же нам тогда досталось! Мать у нас была ласковая, но неописуемо строгая. Она пыталась втолковать в наши бестолковые рогатые головы, что Римо следует уважать, так как он старейшина, древний дракон. Мы, конечно же, согласно кивали, а через пару мгновений забывали даже, о чем была речь. Что поделать? Детеныши.

Фальдугал удобней умостился, а глаза его затуманились воспоминаниями. Хьюго хотел было напомнить ему суть беседы, но увидев, что друг полностью предался ностальгии, подавил раздражение и стал слушать.

— Однажды мы в который раз прибежали к старику и стали его дразнить. Прыгали перед его мордой, кичились, обзывали. Словом, вели себя самым безобразнейшим образом. Римо только отфыркивался и отворачивался от нас.

В конце концов нам это дело надоело, и мы с братьями побежали играть к ручью, что протекал на территории родителей. Бегаем, купаемся, и вовсе не замечаем ничегошеньки вокруг. Увлекшись своей игрой, мы не заметили притаившейся опасности.

Перед нами, словно призраки, из лесу вышла стая диких волков. Думаю, не стоит тебе разъяснять, что такое дикий волк? Нас было шестеро, но ты же понимаешь, что шансы не равны. Хотя каждый из них едва ли уступал нам в росте, стая диких волков способна угрожать даже взрослому дракону. В общем, были мы в опасности. Недолго думая, детеныши бросились бежать. Кто-то пытался взлететь, но от паники все плохо соображали.

Помню, как сейчас: дикая погоня, я несусь сквозь густую чащу, ветки бьют по глазам, я запутываюсь когтями в корнях кустов. Мчусь вперед без оглядки, а за мной слышится громкое дыхание. Только одно желание крутится в голове: «убежать от этого горячего, опаляющего чешую дыхания…»

Я и тогда не отличался особо… проворным телосложением, а потому в конце концов споткнулся о какую-то впадину, запутался в корешках и неловко повалился наземь. Дикий волк радостно зарычал, предвкушая скорую добычу. Он остановился рядом со мной, желая поиграть, помучить меня своим присутствием перед тем, как вцепиться зубами в глотку и без труда выдрать еще не до конца затвердевшую чешую.

Мгновения летели, а волк все не нападал. Я дрожал как лист на ветру, боясь пошевелиться. Волк стоял надо мной, не спуская желтых любопытных глаз. За ним раздался шум: подтянулась остальная стая. И тогда-то я понял, почему он не нападал. Он ждал сородичей, чтобы вместе растерзать свою жертву. Я как-то особо жалобно запищал и попытался отползти от них. Волки окружали меня, скаля в ужасающей ухмылке зубы. Казалось, еще мгновение, и они набросятся.

И вот, в решающий момент вперед выскочил невесть откуда огромный дракон. Я так и остался лежать на месте, дрожа от страха. Тем временем защитник заслонил меня и заревел на волков. Тогда мне казалось, что его чешуя горела пламенно-рыжим оттенком.

Битва длилась долго, но для меня она пролетела в несколько мгновений. Помню только черно-бурую шерсть волков и огненную чешую защитника. А затем волки умчались в лес. Они не визжали, не скулили, как побитые в драке псы. Волки лишь оборачивались, скалили зубы и бросали на меня отчужденные взгляды — и растворялись в полумраке густого леса. Как призраки. Тихие и бесшумные.

Мой защитник все так же стоял на месте. Бока его тяжело вздымались, по рыжей чешуе стекали капли крови, но он продолжал грозно смотреть вслед волкам, пока те не исчезли из виду. И только потом он взглянул на меня. Я все трясся, прижавшись к земле, едва не обделавшись от страха. Дракон устало смотрел мудрыми желтыми глазами, но не такими, как у волка, поймавшего меня — у того глаза были холодные. Дракон едва ли не с материнской лаской рассматривал меня, а затем просто взял и подтолкнул мордой, помогая встать.

Я так и побрел вперед, уныло волоча хвост по земле и опустив крылья. За весь путь рыжий не проронил ни слова. Вскоре я заметил, что он стал заметно отставать. Когда обернулся, то понял, что он попросту валится с ног от усталости. Дракон, будучи ростом намного выше моего отца, как-то поник, уменьшился в размерах и отощал. Его блестящая чешуя уже не топорщилась так воинственно, да и вовсе потускнела, приняв какой-то бледно-желтый оттенок. Словом, передо мной стоял старик Римо.

И вовсе не узнал бы его тогда, в схватке с волками — так он переменился. Теперь же это был просто уставший старый дракон, не представляющий никакой опасности. Я подошел к нему и улегся, демонстративно зевнув, будто устал. Римо тяжело опустился рядом и накрыл меня крылом.

После этого я более не бегал с братьями в лес. Нет, я, конечно, учился сражаться, и вскоре вовсе перестал бояться диких волков, однако большую часть дня проводил с Римо. Старик рассказывал разные истории, обучал науке, передавал жизненный опыт. Со временем я становился все более и более смышленым, мог похвастать знаниями, половиной которых не обладали мои братья. Они более не дразнили старого Римо, а иногда даже прибегали к нам. Тогда дракон рассказывал захватывающие истории.

Проводя время с Римо, я осознал, сколь заблуждался, считая его глупым и дряблым стариком. Римо поведывал мне о своей жизни, молодости, юности, и я охотно верил, ибо сам был свидетелем его сражения с дикими волками. Благодаря ему, я стал ценить мудрость превыше силы, поэтому в поединках редко выхожу победителем. В то время как остальные ставили на силу мышц, я развивал свой ум, — после этих слов Фальдугал многозначительно покосился на алого дракона.

— Ты что-то говорил о демоне? — нетерпеливо напомнил ему Хьюго, пропустив словесную шпильку мимо ушей.

— Ах да, верно… Итак, во время долгих бесед со стариком я узнавал все больше. Многие тайны этого мира стали мне известны, а иные, необъяснимые понятия, я стал понимать лучше. Однажды Римо завел беседу о демонах — коварных существах, изредка вырывающихся из своего измерения в наше. Он поведал о том, как сам стал свидетелем подобного происшествия.

В Дауэрт вырвался суккуб по имени Иррнесс. Она сеяла хаос, но ничего серьезного не замышляла. Ее сумели изгнать обратно в Альмеру — мир хаоса — тогдашние колдуны Девяти Звезд. Изгнание демонессы стало одной из величайших заслуг магов, так как суккуб оказался очень сильным и изворотливым созданием. Иррнесс удалось загнать обратно в ее измерение, но это стоило немалых жертв нашему миру.

Если она, не имея никаких планов, смогла натворить столько бед, то мне трудно предположить, что сможет сделать демон, ведомый сюда конкретной целью. Что, кстати, ему нужно?

— Насколько я смог понять, он пытался завербовать девчушку. Возможно, пытается создать свою личную армию антимагов или что-то вроде того.

— Армию, говоришь? — с энтузиазмом полюбопытствовал Фальдугал. — Уж не для того ли, чтоб уничтожить и без того шаткий мир, царящий в Дауэрте?

— Этого я тебе сказать не могу, — нетерпеливо махнул хвостом Хьюго. — Откуда мне знать, что задумал демон? Меня это не особо заботит.

— Да нет уж, как раз заботит. Если он охотится за Биарой, то тебя это обязано заботить. Что-то мне подсказывает, демон гоняется за ней не просто так.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ему нужна твоя девчушка из-за ее антимагических способностей? Как-то слабо верится. Антимаги сейчас появляются в Дауэрте тут и там, к чему столь упорно охотиться за одной из многих?

— Я об этом думал, и не раз, но здравого объяснения его поведению найти не смог. Да и какая разница? Она не была намерена иметь с ним дел. Если в ней достаточно от той Биары, которую я знаю, то беспокоиться не о чем: она никогда не уступит демону, что бы он там ей не предложил.

— А ты действительно уверен, что так уж хорошо ее знаешь? Думаю, будь это так, вы бы сейчас не находились порознь, — осторожно подметил Фальдугал, за что тут же поймал гневный взгляд друга. — Как бы там ни было, послушай вот что: если за Биарой и впрямь охотится демон, то отчего ты не с ней, не защищаешь?

— Она сбежала из города, а значит, хотела продолжить свой путь одна, — произнес Хьюго, правда, уже не столь уверенно, как раньше.

— Неужели ты не такой заносчивый эгоист, каким я тебя считал? — притворно удивился зеленый дракон. — Ты уважаешь ее решение? Как щедро с твоей стороны!

— Уверен, она и сама справится. Навязывая свою помощь силой, я лучше не сделаю. Она уже не ребенок, и раз считает, что сможет пройти этот путь в одиночку — значит так, скорее всего, и есть.

— В этом можешь не сомневаться, — заверил его Фальдугал. — Уверен, сейчас Биара свободно путешествует по живописным просторам Дауэрта, не испытывая каких-либо неудобств.

Красные сны

Она очнулась от кошмарного сна. Дыхание перехватывало от испуга и какой-то непонятной, непостижимой паники. Вокруг было темно. Биара беспокойно зашевелилась, пытаясь подняться, но странная слабость сковывала движения, заставив бессильно расслабиться. Руки беспомощно подрагивали, пожалуй, даже больше от страха, нежели от усталости. Оставив попытки подняться, она постаралась вспомнить что-либо. Какое-то время разум находился в тумане. Холодном сыром тумане, окутанном красной пеленой. Понемногу воспоминания стали брать верх.

Итак, она стояла на арене… под ногами был песок. Мокрый, липкий и красный от крови песок. Нет, не так. Песок стал красным после… после чего? Биара зажмурилась, нутром чувствуя, что не хочет узнавать причину, однако воспоминания бежали впереди мыслей, не позволяя от себя отгородиться.

Она сражалась. Вначале с браконьером Бартоло, затем с гномихой по имени Ингрид. А потом пришел еще кто-то. Незнакомец вызвал ее на поединок. Они сражались, долго и изнурительно. Он стал побеждать. Почему она не воспользовалась своей силой? Отчего не отразила нападение пламенем? Биара могла испепелить его на месте, но не сделала этого. Что ее остановило?

«Нехватка расчетливости», — само себе ответило сознание, продолжив восстанавливать череду событий. Враг напирал, а она отступала. Затем, казалось, даже немного оступилась… или это уже дорисовала ее фантазия? Мелькнул отблеск вражеского меча, скрежет лезвия. Биара застонала от воспоминания о том миге. Всю ее пронзила нестерпимая боль, пронизывающая от макушки до пальцев ног, а затем песок стал красным.

Немного успокоившись от заново пережитых событий, девушка с надеждой подумала, что это мог быть всего лишь кошмар. Ведь сейчас у нее нет той страшной раны? Иначе почему тогда она лежит здесь, в комнате, выделенной ей добродушной Муной Урфал? Может, это было что-то вроде видения? Страшного, ужасающего видения?

Мысли стали понемногу приходить в порядок, и Биара рассуждала уже чуть более трезво. Очень осторожно, затаив дыхание, она приподнялась на локтях. Дрожащей рукой стянула одеяло, прикоснулась к приснившемуся ей ранению и… едва сдержала отчаянный вопль. Рана отозвалась приглушенной, неестественной болью. Весь живот был перемотан бинтами, а потому увидеть ничего не удалось — только почувствовать.

Биара легла обратно и закрыла лицо руками, сотрясаясь от рыданий. Она плакала от жалости к себе, потому как отныне стала беспомощной, но больше всего ей было обидно за то, что Нуусакхан добился своего. Теперь она уже не сможет вести этот бой в одиночку. Увечье станет ненужной ношей, мешающей продолжать сопротивляться демону, а потому девушка позволила себе проявить слабость и тихо рыдала, злясь на себя и собственную нерасторопность.

«Зачем. Плачешь. Глупая?» — прозвучало у нее в голове. Слезы вмиг пересохли. Биара ошеломленно уставилась во тьму комнаты, пытаясь разглядеть источник странной реплики.

— Кто здесь? — хрипло спросила она, приподымаясь.

— Ну вот почему люди столь глупы? — продолжил незнакомец. — Ни нормального слуха у них, ни нюха! Кто же еще здесь может быть, кроме меня? Неужели ты не слышала шагов во тьме? Хотя, чего это я — мои шаги тебе все равно ни за что не услышать, ведь я подобна тени!

— Кто это говорит?!

«Неужели я схожу с ума?!»

— Кто говорит? Никто здесь не говорит, кроме тебя одной, дуреха! — снова раздался ворчливый голос у нее в голове. — Можно подумать, я бы пустила чужака в комнату, тогда как ты находишься в столь плачевном состоянии. Право, огнеголовая, ну что за несообразительность?

Биара не на шутку встревожилась. Кто с ней беседовал? Причем, он говорил так, словно был убежден, что она ему не ответит… или же не сможет услышать?

«В доме Урфал есть маг? Но что же тогда… нет-нет, это не логично. Зачем магу обращаться ко мне, да еще и в столь странной манере, если это только не…»

— Б-борзая? Это ты только что говорила? — озвучила догадку Биара, запинаясь от волнения.

Ответа сразу не последовало.

— Ты меня слышишь? — наконец раздался удивленный голос.

К ней приблизилась морда рыси, которую девушка стала понемногу различать в полутьме.

— Борзая… какого черта?! Когда это ты научилась телепатически общаться?

— Разумнее будет спросить: когда это ты, огнеголовая, научилась слышать меня?

— И часто ты позволяла себе так паясничать, пользуясь тем, что я не слышу? — недовольно поинтересовалась Биара, припоминая нахальные реплики рыси.

— Постоянно, — как ни в чем не бывало ответила Борзая. — Однако ты, похоже, не умеешь отвечать мне мысленно. А жаль.

— Но как же так получилось, что я стала слышать тебя?

— Возможно, все дело в увечье? В этом мире существует поверье о том, что потеряв одно — обретаешь другое.

— Вот как, — девушка задумчиво уставилась на свои ладони. — Что же ты подразумеваешь под «потерей»?

— Понятия не имею.

Биара повторно взглянула на бинты. Они, словно белые змеи, полностью оплели всю нижнюю часть живота. Следов крови не было, но каждый раз, когда взгляд скользил вдоль невидимого ранения, тело отзывалось ноющей болью. Слезы негодования вновь выступили на лице.

— Где же ты пропадала? — со злостью в голосе обрушилась она на малойкльера. — Ты ведь волшебное существо, которое должно защищать своего напарника! Где ты была в тот момент, когда я в тебе так нуждалась?!

Борзая сделала несколько шагов назад во мрак, виновато потупившись.

— Когда наемник тебя ранил, я едва с ума не сошла — настолько обезумела от боли и ярости, что с трудом контролировала свои действия. Он пытался покинуть город, едва ли не ускользнул у самых ворот, однако от меня ему никогда не суждено было скрыться: я его догнала и распотрошила как кролика. Я пыталась добраться до тебя раньше, но попросту не успела…

— Значит, плохо пыталась! — безжалостно прервала ее девушка.

Рысь не ответила. Биара понимала, что сама отпустила малойкльера, предложив прогуляться по Северным Вратам, однако в данный момент разум ее руководствовался обидой, а не здравым смыслом. Она готова была рвать и метать от страха, терзающего душу. Став уязвимой от приобретенного ранения, Биара не справилась с поставленной задачей и доказала правоту Хьюго в том, что не протянет долго в пути одна и что сила ее не так уж всемогуща.

В приступе ярости она схватила первую книгу, что лежала на невысокой тумбе у кровати, и швырнула ее в противоположный угол. Несчастный предмет с лопотанием пролетел по комнате и врезался в стену, приземлившись на россыпь страниц. Глядя на это пустым взглядом, девушка не сразу обнаружила, как из книги вылетела небольшая сложенная бумажка, приземлившись ей на колени. Она подняла выпавший предмет и раскрыла, но из-за окутавшего комнату мрака совершенно ничего не смогла разглядеть. Тут в комнату робко постучали.

— Биара? — спросил чей-то осторожный голос. — Ты очнулась? Я услышала какой-то шум, — в комнате задребезжал свет, источаемый небольшой свечой в руках Ингрид.

— Да, — устало отозвалась девушка, даже не взглянув на приятельницу.

— О, Биара! Слава Гибаву, ты в сознании! — тут же бросилась к ней гномиха. — Ты не представляешь, как сильно нас всех напугала! Так долго лежала без чувств… Как самочувствие? Нет, не пытайся встать! Тебе нельзя делать резких движений, да и вообще — постарайся не двигаться.

— Как скоро я смогу возобновить свое путешествие? — бесчувственным голосом спросила девушка, проигнорировав остальные вопросы.

— Ты чуть не умерла! — резко ответила ей Ингрид. — Рана была смертельной и стала бы причиной твоей кончины, не подоспей вовремя царский целитель Зивик. Лишь его усилиями тебя удалось кое-как подлатать. Шрам, конечно же, останется безобразнейший, но зато удалось жизнь спасти. Зивик сказал, что тебе стоило бы отлежаться до сезона Палых Листьев. Мы, разумеется, предоставим тебе кров и…

— Я не могу оставаться здесь так долго, — устало возразила Биара. — После того, что произошло, мне нужно как можно скорей убраться из Северных Врат. Пока враг знает о моем местоположении, я нахожусь в опасности.

— Никто тебя не собирается удерживать силой, — обиженно проворчала Ингрид. — Однако ты физически не в состоянии продолжать путь. Биара, ты хоть видела свою рану?! От быстрой смерти тебя спас корсет — благодаря ему твои внутренности не вывалились наружу. Вместо этого у тебя теперь длинный порез, от которого ты потеряла уйму крови, и который без помощи целителя заживал бы крайне долго. Сейчас на его месте длинный, изредка кровоточащий рубец, однако даже магия, срастившая кожу, не всесильна: твоему телу нужен отдых.

— Отчего гномий целитель стал помогать раненой чужестранке? — осведомилась девушка, обдумав слова гномихи.

— Нападением на тебя заинтересовался сам Кэллигар Свирепый, — не сбавляя грубых интонаций отвечала Ингрид. Биара поймала себя на мысли, что общаться с гномихой в ее ворчливом расположении духа намного легче, чем когда та была взволнована и слишком заботлива. — Царь был удивлен внезапным нападением на гостя, коего приютил один из домов. Видишь ли, в Северных Вратах чтят порядок и безопасность, в особенности если это касается нас, гномов, или наших близких гостей. Нападение посреди бела дня на гостя — страшное преступление. Царю стало интересно, отчего у наемника была столь жгучая мотивация искалечить тебя на глазах у всех.

За дверью комнаты скрипнул дубовый пол. Обе девушки обернулись. Из-за дверного косяка выглянула голова Эрлдигана.

— Мне можно войти? — тактично поинтересовался хозяин дома, не ступая ни шагу дальше.

Ингрид вопрошающе взглянула на Биару.

— Разумеется, — отозвалась девушка, смущенная упорной вежливостью, которой придерживался тан.

Он медленно прошел к ним, остановившись на почтительном расстоянии, и мягко спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Неплохо, учитывая, что меня едва не убили… Когда я смогу продолжить свой путь?

— Ты не хочешь оставаться в нашем доме?

— Дело совсем не в этом. Если враги сумели настигнуть меня здесь, то чем дольше я остаюсь на одном месте, тем большей опасности подвергаюсь.

— От кого ты пытаешься скрыться?

— Какая разница, отец? — вдруг вспылила Ингрид, отчего тут же поймала на себе удивленные взгляды Биары и Эрлдигана. Еще никогда девушка не видела, чтобы гномиха так резко перебивала отца. — Главное то, что она находилась под нашей опекой, и стало быть тот, кто посмел напасть, бросил вызов всему дому Урфал!

Тан не ответил, задумчиво скребя бороду. Он достал длинную трубку и неспешно раскурил ее. Наконец Эрлдиган так же медленно, как выпускал кольца дыма, сказал, глядя на девушку:

— Я могу попросить Зивика, чтоб он попытался в два дня поставить тебя на ноги. Магия хоть и затянула рану, но не исцелила ее до конца. Твое тело все еще слабо и потеряло много крови. Как только царский целитель сделает все возможное, можешь возобновить путь, однако помни, что ближайшую половину луны ты будешь ослабленной. Никаких тренировок, никаких сражений и больших нагрузок. Некоторым ранам нужно много времени, чтобы до конца затянуться.

— Благодарю вас, Эрлдиган. За ваше гостеприимство и помощь. Даже не знаю, что бы я делала без вас.

— Это еще не все, — сказал гном, странно поморщившись. — Наш царь, Кэллигар Свирепый, желает побеседовать с тобой.

— Встретиться? Со мной?

— Не встретиться — царь желает видеть тебя. Как только встанешь на ноги, я проведу тебя к нему на прием.

— Ну и дела, — растерянно проговорила Ингрид. — В таком случае, тебе стоит набраться сил. Прием у самого царя — ответственное событие в жизни каждого.

— Не уверена, что могу разделить твой энтузиазм, — вздохнула Биара. — Кстати, — добавила она спустя некоторое время, — а что случилось с Бартоло?

В то же мгновение, как она произнесла это имя, лицо гномихи помрачнело.

— Отец, оставишь нас ненадолго?

Эрлдиган коротко кивнул и сразу же исчез за дверью. Ингрид повернулась к Биаре:

— Опишу все как было. Едва ты повалилась наземь, наемник тотчас же задал стрекача, передвигаясь ловко и уверенно — не было сомнений в том, что все это он продумал заранее. Твой же дружок оказался не столь расторопным и побежал лишь когда я бросилась тебе на помощь.

Уже впоследствии, когда Зивик залечивал твои раны, мне рассказали, что наемника задрала рысь у подножия Северных Врат, ну а менее шустрого Бартоло поймали, когда он попытался покинуть город: не обходными путями, как наемник, а через контрольные пункты. Видимо, он понятия не имел о том, какими расторопными являются наши стражи, — последнее было произнесено с большой гордостью. — Так вот, когда этого самого Бартоло задержали, то нашли при нем две занимательные вещицы: огромный мешок золотых и записку, в которой было сказано любыми способами заманить тебя на арену. Сейчас он сидит за решеткой, а судить его будут как причастного к нападению на гостя. Поверь, сладко твоему былому дружку не придется.

— А что с мешком золотых? — глухо спросила Биара, глядя в пустоту.

— Ушли на поддержание порядка, разумеется, — невозмутимо сказала гномиха. — Или в качестве награды стражникам, что его поймали. Не знаю наверняка.

— Кто бы мог сомневаться…

— Полегче-то с требованиями, — неодобрительно одернула ее Ингрид. — Скажи спасибо, что его вообще поймали и притянули к ответственности. В каком-нибудь вшивом людском городке никто бы и палец о палец не ударил ради тебя.

Биара угрюмо молчала. Упрек приятельницы был справедливым, но легче на душе от этого отнюдь не становилось. Когда тишина стала чересчур обременительной, она примирительно выдохнула:

— Прости, я слишком устала и не могу сейчас рассуждать здраво… Мне понадобится время, чтобы обдумать все это.

— Ладно уж, — смягчилась гномиха. — Отдыхай. Оставить тебе свет?

— Да, пожалуйста…

Когда дверь за гномихой захлопнулась, Биара откинулась на подушки.

— Подлый мерзавец, — прокомментировала Борзая. — Мне сразу этот тип не понравился.

— Я тоже чувствовала, что Бартоло не лучший союзник, — вздохнула девушка, прикрыв глаза. — Но это не помешало мне столь опрометчиво оставить его рядом в Северных Вратах. Было очевидно, что с ним что-то не так, однако моя бессмысленная жалость к нему не позволила этого разглядеть.

— Забудь, — посоветовала рысь. — Что было, то прошло, а браконьер вновь оказался там, где ему самое место — за решеткой.

— Верно, только вот мне от этого ничуть не легче.

Биара нащупала рукой записку, которая ранее вылетела из книги. Взяв одной рукой свечу, а второй смятую бумажку, она принялась читать следующее:

«Милая моя, маленькая девочка!

Прости, что не смог написать раньше — как только подковы Хэмпи коснулись городской брусчатки, я мигом начал писать тебе это письмо.

Позволь еще раз сказать сколь сильно я тебя люблю! Я не бард и не поэт, я не могу сочинить тебе поэзию, хоть и пылко того желаю. Просто знай, любимая, что я боготворю тебя и люблю каждую ночь, каждый день, каждый твой вздох. Взгляд твоих очей снится мне во снах!

Милая моя. Как же сладко звучат эти слова на устах. В каждый бой я иду с твоим именем в мыслях и твоим взглядом в сердце. Лишь ради тебя я сражаюсь! Ради тебя одной.

В прошлом сражении меня задело алебардой. Долго не решался об этом писать, чтоб не тревожить попусту, однако держать тебя в неведении выше моих сил. Рана пустяковая, хоть и доставит немало хлопот в грядущих битвах, но это все мелочи. Главное то, что пока нам удается держать оборону, а солдаты — все как один — готовы стоять до последнего. Мы выстоим.

Успешно отбита атака под Твирстеном, теперь удерживаем Хорвил. Командир выглядит уверенным, однако я чувствую, как сомнения терзают его.

Признаюсь, дорогая моя девочка, что мне страшно. Видать, таков уж удел людей — чувствовать страх. Иногда даже мысли о тебе и твоих сладких поцелуях не в силе преодолеть его, гложущего меня изнутри. Но я справлюсь, ибо должен. Ради тебя.

Если повезет, мы оттесним врагов к Орлиному Утесу, а уж после нас заменит другой отряд — менее усталый и лучше вооруженный.

Надеюсь, это письмо до тебя доставят… хотя, какой же я болван — если ты это читаешь, значит, письмо все же доставили. Прости, мысли роятся в голове, и я начинаю писать полную чушь, лишний раз марая бумагу.

О, как же мне не хватает тебя, твоих легких поцелуев, чувственных ласк и улыбки, пускай даже грустной.

Горны заиграли — враг идет в наступление. Мне пора. Ты бы знала, как сложно оторваться от написания письма. Каждый раз я представляю, будто говорю все написанное непосредственно тебе, а ты улыбаешься в ответ и смеешься над моей глупостью.

Помнишь, однажды ты спросила ночью: что для меня есть любовь и как я ее вижу? На первый вопрос я ответил сразу, а на второй нашел ответ во время отдыха после трехдневного похода на Хорвил.

Я вижу любовь в порхании мотылька. Маленький мотылек, касание его крылышек столь же легко и воздушно, как твой поцелуй. Я вижу любовь в порхании мотылька. Легком, непринужденном, мягком, чистом. Любовь так же хрупка, как и полет крошечного насекомого. Она хрупка, но помогает мне выигрывать сражение за сражением только затем, чтобы вернуться к тебе.

Второй горн, теперь мне и вправду пора.

Помни, Тирэлла, что все это я делаю ради тебя одной!

На веки твой,

Кристиан»

Дочитав записку, Биара тяжело вздохнула и поначалу хотела отбросить ее куда подальше, но затем, подумав, спрятала под лежащими на тумбочке ножнами.

— Что там? — полюбопытствовала Борзая.

— Не знаю, глупости какие-то, — усталым голосом ответила девушка. — Глупости, которые кажутся смутно знакомыми.

— Это как же?

Биара отмахнулась от нее, так и не ответив.

— Я не планирую демонстрировать Ингрид и близким знакомым то, что стала тебя понимать, — сказала она немного погодя. — Поэтому можешь со мной общаться, но не рассчитывай на ответ, если мы не одни или нас могут услышать.

— Как хочешь, — безразлично бросила рысь. — Отдыхай, огнеголовая. Впереди нас ждет очень тяжелый путь.

Гномий царь

Громоздкие двери из темной древесины предстали перед ними, заставляя чувствовать себя ничтожными насекомыми. Ворота в тронный зал были столь огромны, что в них без проблем мог пройти взрослый дракон, ну а резьба изображала грозного гномьего воина верхом на косматом медведе. Воитель строго взирал вниз, заставляя пришедших внутренне вздрагивать от сурового взгляда, будто видящего их насквозь. На голове его красовалась грубая корона в виде шлема, оставляющего лицо полностью открытым.

Биара судорожно вздохнула, не в силах оторвать глаз от грозно скалящегося медведя. Рука инстинктивно опустилась на перебинтованный живот, скрытый рубашкой и простым бордовым плащом из грубой ткани — его ей принесла Муна Урфал накануне.

«Перед царем надлежит предстать элегантно, но не броско, — сказала она, протягивая сверток с плащом. — Темно-бордовый цвет добавит тебе изысканности, а простота кроя не будет привлекать слишком много внимания».

Девушка была удивлена внимательному отношению Муны к ее наряду и той утонченности, с которой гномиха об этом говорила.

«Похоже, мифы о гномьих женщинах несправедливы, — подумала она тогда. — Вниманию к деталям и осознанности Муны могут позавидовать даже дворянки Королевства».

— Тебе пора, — сказал Эрлдиган, деликатно тронув Биару за локоть. — Представишься страже как «Нумгво-ту», оскорбленная гостья. Они сразу смекнут что к чему и приведут тебя к царю.

— Вы со мной не пойдете?

— Нет, дитя, меня туда не звали, — пробормотал в бороду гном. — Помни о вежливости: наш царь не потерпит неуважения. Будь предельно осторожна в словах, никогда не перебивай и говори лишь когда он тебя спрашивает. Кэллигар справедливый, но вспыльчивый. Не стоит испытывать его терпения.

— Справедливый? Не он ли повесил ответственность за свои действия на вас, незаслуженно обвинив?

Эрлдиган еще больше нахмурился.

— Тебе это Ингрид поведала, верно? Теперь послушай меня, дитя: вины царя в произошедшем нет и никогда не было. В тот день мои разведчики донесли, что накануне в лагерь людей прилетело два дракона и они очень долго о чем-то беседовали с военачальниками. Это бросило тень подозрения на расклад грядущей битвы.

Мы не знали, о чем драконы говорили с людьми, однако сам факт того, что они прилетели, был странным. Я доверял своим разведчикам, но допускал вероятность того, что человеческие маги намешали им в головах, наколдовав какое-то наваждение. Слова разведчиков звучали слишком безумно, а потому я не стал докладывать об этом царю, решив не растрачивать его внимание на странные истории о драконах. Как же я тогда ошибался…

Когда драконы разбили наши войска, битва была проиграна. Кэллигар желал знать, почему ярл разведки не смог предупредить его о столь очевидной угрозе, как два дракона. То, что мне сохранили жизнь, является чудом милосердия — у гномов принято карать и за меньшие проступки.

— Но почему тогда Ингрид сказала?..

— Она не знает правды! — прервал Эрлдиган.

— Зачем же вы лжете собственной дочери?

— Ты никогда не поймешь этого, но для нас, гномов, честь дома стоит превыше всего. Дом Ястреба и без того натерпелся из-за моей ошибки, а знание того, что наказаны мы вполне справедливо, сломает дух моей дочери. Узнав, что по моей вине гномы так и не смогли заполучить назад свои земли, проиграв битву, она не сможет с достоинством жить дальше. Пятно позора будет преследовать ее на протяжении всей жизни — я не могу этого позволить, — сказав последние слова, Эрлдиган сгорбился и опустил молот, который до этого держал в руках.

— По-вашему, незнание может сделать ее жизнь хоть капельку лучше? — настойчиво вопросила Биара. — Что, если ваша ложь навлечет на нее одни лишь беды?

— Моя Ингрид горда, как дракон. Если бы она знала правду, то не смогла бы после этого спокойно жить. Тень предков очень длинна. Иногда нам лучше не знать о ее существовании.

— Врать своей дочери — не лучший способ исправить былые ошибки.

— Это уж мне решать. Единственное, о чем я прошу тебя, так это сохранить мою тайну, — в глубине серых глаз гнома проблеснула мольба.

— Ингрид ничего не узнает. Не от меня, — мрачнопроронила девушка.

Эрлдиган хотел еще что-то ей сказать, но так этого и не сделал. Вместо этого он молча кивнул, выпрямив спину и поудобней перехватив древко молота.

— Сивальдула пойдет с тобой? — он взглядом указал на Борзую, что немой тенью следовала за девушкой.

— Да, она теперь будет везде меня сопровождать.

Гном вновь кивнул, следом указав ей на двери. Вздохнув поглубже, Биара развернулась к вратам и неуверенно постучала. Стук долгим эхом разлетелся вдоль коридоров подземного города.

​

* * *

Сверху лился серебристый свет, освещая бездонную пропасть вокруг. От нее спасало широкое каменное плато, прорезающее всепоглощающую пустоту и ведущее прямиком к центру пропасти — туда, где возвышалась высокая серая скала, из которой был высечен каменный трон. Он служил сердцем горы Фейнстердарг.

Также здесь был водопад. С самого верха, как раз оттуда, где мерцающие лучики света ниспадали на тронный зал царя, лился огромный водяной поток, исчезая где-то в чреве горы. Его шум заглушал все звуки вокруг. Биара какое-то время простояла на месте, восхищаясь мрачной красотой царской приемной Северных Врат. Вдоль краев плато стояли стражники, оберегая правителя. Ни один из них не взглянул на девушку, робким шагом прошедшую внутрь.

— Ты ли это, Нумгво-ту? — пророкотал властный голос, отбиваясь эхом от краев бездны.

Биара прищурилась, стремясь рассмотреть самого царя. Увы, пока она стояла слишком далеко, а потому видела одну только крохотную фигурку гнома на огромном троне.

— Можешь подойти ближе! — скомандовал царь. Голос его звучал донельзя отчетливо, невзирая на сильный гул водопада.

Она послушно зашагала вперед, слыша рядом цокот когтей Борзой по каменному помосту. С того момента, как Биара проснулась, они более не «беседовали» между собой. Девушка понимала, что незаслуженно обидела малойкльера, обвинив его в собственном промахе: не следовало ее отпускать, а раз уж отпустила — будь добра полагаться на собственные силы. Разумом она это понимала, но извиняться перед Борзой не спешила: пока было гораздо легче переложить вину за произошедшее на кого-то другого.

Биара остановилась на почетном расстоянии от трона. Теперь уже она смогла как следует рассмотреть царя гномов: массивная плечистая фигура, пепельно-серая борода деловито заплетена в тугую косу, а на голове вместо короны красуется шлем, подобный тому, что был у гнома, высеченного на дверях. На плечах величественно лежал меховой плащ, а руки сжимали до блеска отполированную секиру. Взгляд у Кэллигара был воистину свиреп.

— Царь, — девушка склонила голову, присев в подобии реверанса ровно настолько, насколько ей позволяла рана. Хоть порез и был в меру залечен стараниями целителя, дискомфорт и постоянная ноющая боль часто давали о себе знать — словно ранение не хотело позволить забыть о себе даже на мгновение.

— Рад приветствовать тебя, Нумгво-ту, в моих чертогах! — торжественно произнес Кэллигар Свирепый. — Как тебя звать?

— Биара, царь Кэллигар.

— Биара… — гном задумчиво положил подбородок на кулак. — Ты родом из Королевства? Похожа на жительницу западных земель, близ эльфийских лесов.

— Нет, царь, — твердым голосом отвечала девушка. — Я родом из южных краев, из небольшого городка под сенью Синего леса.

— Несколько мне известно, вокруг Синего леса располагается не так уж много деревень и городов, — Кэллигар отчего-то впился в нее внимательным взглядом. — Царю пристало говорить одну лишь правду, ты ведь об этом осведомлена?

— Да, царь, — Биара заставила себя смотреть на него спокойным, уверенным взглядом, хотя внутри буквально тряслась от волнения.

Кэллигар Свирепый еще какое-то время пристально за ней понаблюдал, но затем оставил это дело, расслабленно облокотившись на спинку трона, и спросил:

— Доставляет ли твое увечье какие-либо неудобства, Нумгво-ту?

— Благодарю, царь, я в полном порядке. Если бы не твой целитель, я бы здесь не стояла, — как бы не старалась Биара произнести это со спокойствием, лицо сказало всю правду за нее.

Видя, как девушка содрогнулась от самого упоминания о ранении, царь сочувственно нахмурился, но в его следующих словах звучала сталь:

— Прошлого не воротить, но помни вот что: на войне предсмертные стоны гномьих воинов становятся нашим боевым кличем в новых сражениях. Подумай об этом.

Хоть Биара и была далека от понимания истинного значения его слов, она заставила себя сдержанно кивнуть. Кэллигар продолжил:

— Поведай мне о том, с каким визитом ты прибыла в Северные Врата и почему на тебя было совершено нападение? Я должен знать, ибо не потерплю, чтоб в моем городе плодились разбойники, наемники и прочие отбросы, — он стукнул кулаком, словно в подтверждение своей целеустремленности к порядку.

— Конечно, царь. Ответ мой будет прост: я простая странница, что приехала в Северные Врата с целью увидеть прекрасный город — гордость гномов — и навестить здешний прославленный рынок. Говоря же о нападении… смею предположить, что наемник был подослан моим женихом с целью мести.

— Подослан женихом? — приподнял от удивления кустистые брови царь. — За что же ему тебе мстить, да еще и столь изощренным образом?

— За то, царь Кэллигар, что сбежала со свадьбы. Отец желал силой выдать меня за состоятельного жениха, сына городского казначея. Я же всю жизнь мечтала путешествовать. Жених оказался ревнивым, гадким, да еще и вдобавок мстительным человеком. Вот он и прислал наемника с целью выследить меня и убить.

Биара выдержала драматическую паузу, заставив голос задрожать на последних словах. Ей всегда было сложно скрывать свои истинные чувства, но когда дело доходило до наигранных и выдуманных, она чувствовала себя самой настоящей актрисой, выступающей на сцене прославленного театра.

— Это так эгоистично с его стороны… он ведь даже не любил меня!

Царь задумчиво потер рукоять секиры. Похоже, история девушки не сильно его впечатлила, да и не поверил он в нее до конца. Биара же была донельзя довольна собой. Эту легенду она сочинила еще в доме Урфал, едва узнав о грядущем визите к царю. Вранье об уязвленной гордости глупого жениха и отчаянной путешественнице показалась ей вполне приемлемым, хоть и слегка надуманным.

— Что ж, сойдемся на этом, — наконец проговорил Кэллигар Свирепый, задумчиво теребя бороду. — Последний вопрос таков: каким образом ты оказалась под присмотром семьи Урфал?

— Ну, честно говоря… — Биара запнулась, испугавшись собственной неосмотрительности. Что значит «честно говоря»? Не хватало еще, чтобы царь подумал, что все вышесказанное она говорила «не честно».

— Я просто, ну… при въезде в город… — слова не вязались между собой.

Заранее продумать ответ на подобный вопрос она не додумалась, а потому теперь мысли лихорадочным роем вились в голове, не позволяя определиться с ответом. В конце концов Биара решила сказать все как есть — к чему здесь вранье?

— Я врезалась в дочь Эрлдигана, царь, выпачкавшись в навозе урука. Поскольку я помогла ей собрать разбросанную свеклу, дочь тана великодушно предложила мне кров, — Биара перевела дух, чувствуя, как впервые за долгое время щеки ее наполнились смущенным румянцем.

Кэллигар хотел было что-то спросить, но так и не решился.

— Ты свободна, — только и сказал он, пренебрежительно махнув рукой.

— Благодарю за оказанную мне честь, — сделала еще один неуклюжий поклон девушка и поспешно направилась к выходу.

У самых дверей царь вновь ее окликнул:

— Как звали твоего жениха?

— Хьюго! — ответила Биара первое, что пришло ей в голову, и вышла прочь.

​

* * *

— Жаждущая путешествий невеста, сбежавшая от своего эгоистичного и состоятельного женишка… В общем-то, неплохо. Для вас, двуногих, — сказка в самый раз, — раздался знакомый голос в голове.

— Могла бы придумать что-то получше и поделиться со мной, раз такая умная, — отвечала Биара. — Было бы весьма кстати.

— Если бы я обратилась к тебе при царе, огнеголовая, нас бы мгновенно схватили на месте. Сколько стражи ты там насчитала?

— Человек шестнадцать?

Борзая издала странный звук, отдаленно напоминающий смешок.

— Воздух едва ли не потрескивал от рунической магии. Разве ты не заметила? Весь трон короля был исписан волшебными символами! Как только бы я предприняла попытку обратиться к тебе, на нас бы в мгновение ока набросились. Поскольку минимум у половины солдат Кэллигара весьма неплохой принцип вначале бить, а потом спрашивать, нам пришлось бы не просто.

— Слушай, а как ты обращаешься ко мне при помощи телепатии? — в голову Биары пришла интересная мысль. — Если я научусь отвечать тебе точно так же, то для нас это будет двойным преимуществом, согласна?

Рысь ответила не сразу. Девушка не могла слышать ее мыслей, но готова была поклясться, что в этот момент ее напарница усиленно соображала. Наконец голос кошки снова раздался у нее в голове:

— Когда я к тебе обращалась ранее, это было безрезультатно. То есть ты меня совсем не слышала. — Борзая на миг умолкла, призадумавшись. — В твоем мире есть такое выражение: «как об стенку горохом». Думаю, я только что нашла для него отличное применение. Каждое мое обращение к тебе было как горохом об стену — безрезультатно. Глухая стена. Когда тебя ранили, я отчетливо ощутила, как в тебе что-то надорвалось. Знаешь, как струна на твоей обожаемой скрипке? Пожалуй, из-за этого ты и научилась меня слышать, огненная птичка.

— Именно это ты имела в виду, когда говорила о потере одного и приобретении другого? Что же такого могло во мне надорваться?

— Хотела бы я знать ответ на этот вопрос.

Они вышли к восточной части рынка.

— Постой минутку, — сказала Биара, останавливаясь возле лавки со сладостями.

Ей захотелось побаловать себя чем-то необычным. Борзая остановилась, нетерпеливо поглядывая на девушку. Биара же с любопытством рассматривала всевозможные конфеты, пряники и яркие рулеты. Впервые с момента, как ее ранили, она ощутила прилив детской радости, вызванной аппетитным видом гномьих десертов. Указав на один из них — рулет с маняще-розовой начинкой — девушка спросила цену.

— Четверть серебряника! — отвечал радостный продавец.

«Баснословная цена!» — подумала она, но от намерения купить рулет не отказалась, и полезла в небольшой кошелек, пришитый в нескольких местах к поясу — к огромной досаде здешних воров.

— Вот, один тамгвок^[26], — девушка протянула монету.

Торговец приветливо улыбнулся и отдал сладость, бережно завернутую в бежевую бумагу, отсыпав ей двенадцать медяков со сдачи. Они пошли дальше, только теперь Биара радостно уплетала рулет. Бисквит буквально таял во рту, а розовая начинка была похожа на смесь малинового, клубничного и вишневого варенья с легким оттенком сладкой помадки.

— Не боишься растолстеть? — поддела ее Борзая.

— По себе судишь? — беззлобно парировала девушка, искоса взглянув на круглые бока кошки.

За время их пребывания в Дауэрте рысь сильно сбросила в весе благодаря ежедневным походам и новому рациону, однако небольшая прослойка домашнего жирка все еще покоилась на ее боках. У самой же Биары благодаря большим физическим нагрузкам мышцы приобрели небольшой рельеф, однако похудело одно только лицо, да и то — скорее от нервов, нежели от недостатка еды. В предыдущем мире приходилось постоянно следить за питанием, чтобы не набрать лишнего веса, но после пережитого в Дауэрте ей было глубоко плевать на все вокруг. Сладости здесь были большой редкостью, а значит, стоило сполна насладиться моментом.

— Слушай, Борзая, — сказала Биара с набитым ртом. — Раз уж нам представилась возможность поговорить: ты расскажешь мне о своем прошлом? Кем и где ты была до того, как попала в клетку торговца волшебными зверями? Почему решила разделить свою судьбу именно со мной, глупым пятнадцатилетним подростком из другого мира?

Рысь показалась ей немного смущенной и даже каплю раздосадованной.

— Я не… Стыдно признаться, огнеголовая, но совершенно не помню, — наконец сказала она, а в голосе ее сквозила глубокая печаль. — Единственное отчетливое воспоминание: прутья клетки торговца, но что было до них… полнейший мрак. У меня остались какие-то обрывки снов, видений.

Единственное, что четко о себе знаю и в чем не сомневаюсь: я родом из северных лесов Калор, дочь гор и подруга древ. Звери и растения приветствуют меня как родную сестру, они слышат меня, а я — их. Иногда мне кажется, что до клетки я бегала вдоль гор, лесов и ручьев, общаясь со своими друзьями, а иногда — будто всю жизнь только в ней и провела. Мне было очень тесно, страшно и одиноко, я чувствовала, будто у меня отобрали что-то ценное, родное, забрали мое «я». Череда длинных мрачных дней слилась воедино, превратившись в одну сплошную вереницу отчаяния, но затем маленький огонек прорезал ту глубокую тьму, что обступила меня.

В лавку зашла маленькая неразумная девчушка с неряшливо растрепанными волосами, глупой улыбкой и сердцем, полным сказок. Я сразу поняла, что она пришла не из этого мира, хотя когда-то к нему и принадлежала. Впрочем, вовсе не это заставило меня обратить на нее внимание. Глубоко-глубоко в душе ее дремал маленький огонек, дрожащий от каждого дуновения ветра и ждущий времени, чтобы проявить себя.

Проникшись неподдельным интересом, я заглянула еще глубже и не поверила увиденному: где-то там, внутри, таилась точно такая же боль утраты, которая мучила и меня. У девочки тоже отобрали прошлое, заставив новым существом блуждать в потемках, обреченного везде искать свою утраченную сущность. Ты, Биара, точно так же, как и я, пытаешься найти недостающие детали мозаики для того, чтобы сложить себя воедино и выдохнуть с облегчением.

Рысь умолкла, предоставив девушке возможность обдумать ее слова. Рассказ заинтересовал Биару и определенно нашел в ней отклик. Наконец она проговорила:

— Мне очень жаль, что кто-то отобрал твое прошлое, Борзая. Скажи, о каких обрывках воспоминаний и снов ты говорила ранее?

— Иногда я вижу, как бегу по лесу, а временами мое место занимает девушка. У нее длинные темно-рыжие спутанные волосы, все в цветах и травинках. Я никогда не могу разглядеть ее лица, но слышу смех: ей нравится бегать вдоль деревьев точно так же, как и мне. На ней длинное платье цвета опалых листьев — на него прицепилась пара репейников. В следующий же миг воспоминание исчезает, и я не могу узнать о ней ничего больше…

— Возможно, раньше она была колдуньей, а ты — ее малойкльером? Ведь ты волшебный зверь, а значит, была выращена магами и не могла попасть в лес до того, как тебя забрал с собой какой-то чародей… так ведь?

— Я не могу быть в чем-то уверена, — с досадой рыкнула кошка, царапнув когтями холодный камень, простиравшийся под ногами.

— Как только над нами перестанет нависать постоянная опасность, мы постараемся выяснить, что стало с тобой в прошлом — обещаю, — сказала Биара, всем сердцем желая помочь.

— Спасибо…

Оставшийся путь до дома Урфалов они преодолевали в пронзительном молчании.

Впереди появился еще один рынок: в Северных Вратах их было пруд пруди. Тяжело вздохнув, девушка ступила в его владения, стараясь избегать людных участков, так чтобы ничей случайный толчок не потревожил рану.

Проходя мимо прилавка с оружием, она по привычке залюбовалась прелестными мечами, как вдруг ее взгляд упал на женщину, стоящую неподалеку. Из-под белых волос, выбритых на висках и сплетенных в косу, торчали острые уши, а поверх бледной, почти что прозрачной кожи на щеке, проступала черная татуировка из переплетающихся между собой линий. Бледно-розовые глаза безразлично изучали лежащее на прилавке оружие. Что-то в виде эльфийки заставило Биару насторожиться. Странная схожесть с кем-то, но где же они могли повстречаться? И тут ее осенило.

— Борзая, уходим!

«Татуировка на щеке — она была на совете в Сивилии!»

Шагая настолько быстро, насколько позволяла плохо затянувшаяся рана, девушка поспешила к юго-западной части рынка, в направлении Ястребиного Гнезда. Бесконечные ряды прилавков сменяли друг друга. Через пять земных минут неподалеку появился небольшой сарайчик, принадлежащий, очевидно, купцу побогаче. Не мешкая, Биара юркнула за него. Борзая вынырнула к ней из тени и недовольно ткнулась мордой в бок.

— Что за спешка, Феникс? Отчего ты вдруг вскочила будто перепуганная крольчиха, поскакав куда глаза глядят?

— Не называй меня так. И вовсе я не крольчиха! — раздраженным шепотом парировала девушка. — За нами была слежка: я узнала темную эльфийку, которая присутствовала на совете Мильвано-ду-Синё. Не исключено, что она является одним из шпионов Нуусакхана.

— Я никакой опасности не почуяла.

— Это еще ничего не значит, как показывает практика.

На это Борзая смолчала.

Биара нервно выглянула из укрытия. Пока что вокруг была толпа народу, в которой было невозможно разглядеть кого-то одного.

— Почему тебе не понравилось, когда я назвала тебя «Фениксом»? — задумчиво спросила рысь.

— Борзая, не отвлекай!

— Почему?

— Потому что мой малойкльер слишком много болтает! — огрызнулась девушка, пытаясь сосредоточить все внимание на поиске врага.

Спустя пару мгновений она пожалела об излишней резкости и ответила:

— Так меня называл Нуусакхан, а потому мне неприятна эта кличка.

— Не только он тебя так звал, — возразила рысь, но Биаре было уже не до нее, ведь среди покупателей мелькнула эльфийка с татуировкой на щеке.

— Отчего ты считаешь, что она враг?

— Она присутствовала на совете Мильвано-ду-Синё — а ведь Нуусакхан должен был как-то узнать, что я прибыла в Сивилию. Он знал об этом до того, как начался бал, ведь у него было время подготовиться. А значит, демон обладает шпионами в Королевстве. Он узнал о моем местоположении тогда, каким-то образом узнал и сейчас: кто-то должен был ему об этом доложить! То, что эта эльфийка оказалась дважды в одном и том же месте, не может быть простым совпадением.

Более у Биары сомнений не возникало: Нуусакхан ближе, чем когда бы то ни было. Он следит за ней и даже прислал нового слугу, чтоб завершить начатое. Это значило лишь одно — нужно бежать из Северных Врат как можно дальше и как можно скорее!

Разношерстная армия

— Так значит, на гостя было совершено нападение? — спокойно уточнила королева.

Командир лазутчиков, Элрос Силлет — низкорослый, но статный мужчина со вкрадчивым взглядом и густыми бровями — утвердительно кивнул.

— И это совершенно точно была гостья, которую везде сопровождает рысь?

— Именно так сообщили наши разведчики.

— Благодарю за информацию, капитан, — ответила Азора, достав кусок бумаги и вооружившись пером. Несколько мгновений она провела в раздумьях, вслед за чем черкнула пару строк и сложила записку. — Прошу, вручите это Валтору и передайте ему мою просьбу отправить записку нашему алому союзнику. Он поймет, о чем речь.

Королева встала из-за стола и, набросив на плечи небольшую накидку из синего велюра, вышла из палаты. Капитан последовал за ней. Оказавшись на улице, она протянула ему сложенный кусочек бумаги.

— Передам все в точности с вашими словами, моя королева, — поклонился Элрос, принимая записку. — Что-то еще?

— Нет, это все.

Азора кивнула главе разведки и уверенно зашагала к западной части военного лагеря. Вскоре она достигла символического ограждения, у которого дежурила пара солдат. Не сбавляя темпа, королева прошла мимо и ступила в негустой перелесок, граничащий с крестьянскими полями. Впереди показались очертания массивных клеток, сделанных из грубой, наспех сколоченной древесины. Вдоль них пробегали солдаты, каждый гонимый своими делами.

Когда Азора вплотную приблизилась к небольшому лагерю, двое вояк как раз тянули к одному из небольших загонов большого грифона. Острый клюв был крепко обмотан веревкой, а сам зверь постоянно упирался, мотал головой и всеми силами противился пленителям. Королева с беспокойством проследила взглядом за удаляющимся грифоном.

— Ваше Величество! — окликнул ее Эндриас, приблизившись.

Рядом с ним уверенно шагал второй военачальник, Когур: смуглый и вопиюще высокий южанин, обладавший завидной статностью и очень развитой мускулатурой, которой не могла скрыть даже его походная кольчуга. Черные волосы обрамляли скуластое лицо с волевым подбородком. Вытянутые щеки были гладко выбриты, а мягкий взгляд темных глаз полководца сводил с ума всех придворных дам Королевства. За широкой спиной Когура висело два андорских клинка, невероятно высоко ценимых в здешних краях.

— Приветствую, военачальники, — отвечала Азора, стараясь унять дрожь в голосе.

Увиденное стремительно рушило всякие надежды касательно затеи с приручением грифонов. Звери, что сидели в клетках, недружелюбно пялились на проходивших мимо солдат, перечеркивая все мысли о том, что их можно было приручить.

— Вы видели Нагира? — спросила королева, пытаясь высмотреть полуэльфа.

— Нет, ваше Величество, — ответил ей Когур низким, невероятно приятным голосом. — За сегодня Нагир-Дольвани^[27] еще ни разу не показался нам на глаза.

— Моя королева, надеюсь, теперь вы видите, что затея эта — чистой воды безумие! — встрял Эндриас. — Мы не должны уподобляться варварским обычаям, седлая диких, непредсказуемых существ вроде грифонов.

«Интересно, как бы он заговорил, узнав о моей затее с воскрешением нежити?» — невесело подумала Азора, вслух же сказав:

— На войне все способы хороши. Кто, как не ты, должен это понимать.

На это Эндриас ничего не ответил, недовольно поджав губы. Хоть королева и разделяла его опасения, показывать этого она не желала.

В небесах прозвучал пронзительных крик. Все трое мгновенно посмотрели вверх. Там, среди облаков, промелькнули три расплывчатые фигуры. Одна из них еще раз издала вопль, вслед за чем устремилась к земле. Эндриас с Когуром мгновенно бросились вперед, заслонив собой королеву, однако это оказалось несколько преждевременным: у самой земли грифон расправил крылья, грациозно приземлившись. В клубах поднявшейся пыли Азора мгновенно узнала самодовольное лицо Нагира.

— Ваше Величество, — полукровка уважительно поклонился, но королева даже не взглянула на него: все внимание было приковано к грифону. Никогда прежде ей не доводилось видеть этого зверя настолько близко.

В холке грифон доставал до плеча взрослого мужчины, а потому смотрел на Азору свысока хищным синим глазом с круглым зрачком. Грудь его горделиво вздымалась, отчего мягкие перья покачивались, так и маня провести по ним рукой. Передние лапы заканчивались птичьими пальцами с длинными черными когтями, сильный хвост с львиной кисточкой хлестал по бокам. Сразу после грудной клетки и плеч перья сменяла густая песочная шерсть, покрывающая мускулистое тело вплоть до жилистых задних лап.

«Некогда ты красовался на гербе нашего Королевства», — с восхищением подумала Азора, пробегая взглядом вдоль зверя. Рядом с первым приземлились еще двое грифонов, на сей раз помельче. Королева с удивлением отметила, что на них сидели двое всадников: одни из тех солдат, которых она выделила Нагиру. Воины выглядели немного растерянными, но держались стойко.

— Моя королева, позвольте представить вам наших первых грифоньих всадников, — гордо произнес Нагир, жестом указав на солдат. — Еще пятеро в данный момент обучаются, а оставшиеся трое осваиваются с выделенными им зверями. Пока у нас в запасе имеется около семи неоседланных грифонов, поэтому, если вы выделите для них людей…

— Выделить еще людей? Да это худшая затея, которую я когда-либо встречал! — не выдержал Эндриас. — Грифоны — дикие, неконтролируемые существа, от которых людям стоит держаться подальше. Мы не какие-то там эльфы, чтобы якшаться со зверьми!

— Королева, позвольте показать вам кое-что, — поджал губы Нагир, даже не взглянув на Эндриаса. Он обернулся к двум солдатам. — Продемонстрируйте ее Величеству чему вы обучились за эти два дня.

Воины неуверенно переглянулись между собой. Один из них, что был на буром грифоне, потрепал того по пестрым перьям на шее, вслед за чем ухватился покрепче за загривок и крепко стиснул пятками бока. Грифон прострекотал ему в ответ, а следом легко оттолкнулся и воспарил в небо. Его крылья со свистом рассекали воздух. Зверь прокрутился спиралью, после чего повторил фокус с падением камнем вниз. У самой земли он расправил крылья и, безопасно для себя и своего наездника, опустился на землю.

— Покажи грифона в деле, не взлетая сразу же к небу, — скомандовал Нагир второму солдату, что сидел на сером звере.

Тот коротко кивнул, вслед за чем цокнул несколько раз языком, завершив фразой: «Вперед!» Грифон мотнул головой, но послушно развернулся и вначале побежал рысью, следом за чем перешел в бег. Зверь несся прямиком на один из дубов, стоящих неподалеку. Когда Азора с затаенным дыханием следила за ними, думая, что сейчас зверь разобьет наездника насмерть, тот резко выпрыгнул и повис на толстом стволе словно кошка. Солдат крепко зарылся руками и всем телом в перья и шерсть грифона, чтобы не оторваться.

— Самое сложное для всадников — не сорваться и держаться как можно крепче. Грифоны не похожи на лошадей — они более гибкие и ретивые, их движения резкие и воинственные. Надеюсь, правильно спроектированные седла помогут облегчить жизнь новым всадникам, — тихо прокомментировал Нагир, не отрывая лиловых глаз от грифона.

К счастью для своего наездника, зверь не стал проверять его выдержку: одним плавным движением он оттолкнулся и взлетел вверх. Грифон летел и летел к небу, пока наконец не превратился в маленькую серую точку.

— Вы смогли обучить этому грифонов за два дня? — недоверчиво протянула Азора, следя взглядом за парящим среди облаков зверем.

— Нет, ваше Величество, эти звери были натренированы мной заранее. На приручение новых уйдет некоторое время, но пока я обладаю необходимыми ресурсами и могу передавать свои знания некоторым из ваших солдат, дело будет идти все быстрей и быстрей.

Серый грифон наконец пошел на снижение, и уже спустя дюжину взмахов оказался на земле, неподалеку от своего бурого приятеля.

— Как вам понравилось ездить верхом на грифонах? — обратилась Азора к всадникам. — Что думаете о них в рядах армии Королевства?

— Грифоны подарят нам большое преимущество в сражениях, — протянул один из солдат, смущенный тем, что королева обратилась к нему напрямую.

— Они никак не глупее лошадей! — с запалом встрял второй. — Быть может, даже умней. Капитан Нагир сказал нам, что после должного обучения вместе с грифонами можно будет сражаться бок о бок! Только представьте себе столь свирепого зверя, воинствующего наравне с остальными солдатами!

— Капитан?! — прорычал Эндриас.

— Королева, у меня есть еще что вам показать, — невозмутимо сказал полуэльф, предотвратив гневную тираду военачальника.

Он легким движением спрыгнул с грифона и, обменявшись с ним взглядами, направился к одному из загонов. Зверь послушно направился следом. Как и говорил полукровка, его грифон был вожаком, сильно превосходившим своих собратьев размером и тем, как горделиво держался. Не раздумывая, Азора отправилась за ними, а вслед за ней и полководцы.

Нагир приблизился к невысокому бортику, слегка на него облокотившись. На другом конце загона находилось два грифона. Они держались особняком, но полуэльфа это нисколько не заботило. Он пронзительно свистнул, на что один из них повернул голову. Нагир нетерпеливо постучал по дереву, но грифон не спешил делать и шага к ним навстречу.

Выждав пару взмахов, полукровка взглянул на вожака, стоящего неподалеку. Тот, казалось, все понял без слов: зверь пронзительно крикнул и зарыл передней лапой землю. Его сородич недовольно помотал головой, но не посмел проигнорировать, неторопливым шагом приблизившись к незваным гостям. Азора с удивлением обнаружила, что на грифоне красовалось странное седло, сделанное из крепких кусков кожи, а поверх морды было надето подобие уздечки.

— Это черновой вариант экипировки для всадников, — опередил ее вопрос Нагир. — Разумеется, после того как мы отобьем города обратно, королевские ремесленники сделают для вас седло достойное королевы, но пока можно обойтись и чем-то вроде этого, — полуэльф взял в руки уздечку и передал ее удивленной Азоре. — Чтобы вы, как королева, убедились в полной безопасности своих солдат, я приготовил для вас собственного грифона.

— Ни в коем случае! — отрезал Эндриас, зачем-то загораживая собой королеву, будто желая защитить ее от влияния Нагира. — Это откровенная провокация, что ставит жизнь ее Величества под удар!

— Благодарю, Эндриас, но я сама решу, что опасно для моей жизни, а что — нет, — спокойно произнесла Азора, отстранив полководца.

Она приблизилась к загородке и принялась внимательно рассматривать грифона. Тот, в свою очередь, начал изучать королеву. Это был не очень крупный зверь с золотистыми перьями в темную крапинку. Его голова оказалась небольшой, с тонким острым клювом и умными зелеными глазами.

— Протяните руку и позвольте ей изучить ваш запах, — посоветовал Нагир, поравнявшись с Азорой.

Немного поразмыслив, королева неспешно выполнила просьбу. Грифон взглянул на нее с опаской и вытянул шею, желая ознакомиться с новым запахом. Даже сквозь грубую перчатку Азора чувствовала жар от дыхания пернатого существа. Спустя пару мгновений, показавшихся ей длиною в вечность, грифон фыркнул и отвернулся. Королева не смогла сдержать глубокого выдоха облегчения и готова была поспорить, что Эндриас с Когуром, стоявшие позади нее, так же громко вздохнули.

— Теперь можно погладить ее, — сказал Нагир, не скрывая радостной улыбки. Пока королева не решалась дотронуться до шеи грифона, полуэльф открыл загородку и прошел внутрь. — Заходите сюда, это безопасно!

— Ваше Величество, вы уверены, что это стоит того? — раздался мягкий голос Когура за ее спиной.

Королева строго взглянула на военачальников.

— Сейчас грифоны — наш единственный выход из сложившейся ситуации. Ничто так не вдохновит солдат оседлать этих зверей, как вид их королевы верхом на грифоне. Пока что я доверяю словам Нагира, так как он еще ни разу меня не подвел.

— Стоит ли риск того? — хмуро бросил Эндриас.

— Не знаю. Если не попробую, мы никогда не узнаем, — сказав это, Азора развернулась и зашла в загон к грифону. Нагир уже стоял подле него, придерживая за уздечку.

— Можете погладить ее, ваше Величество.

— Ее? — уточнила королева, неуверенно проведя рукой по сильной шее.

Длинные золотистые перья в темную крапинку были жесткими, но более мелкий подпушек казался невероятно мягким. Азоре захотелось снять перчатку и ощутить перья грифона кончиками пальцев, однако пока благоразумие сдерживало подобные импульсивные порывы.

— Это самка грифона, — ответил тем временем Нагир. — Она является главной в этой стае, сразу после вожака, а потому остальные будут за ней следовать. Я бы настоятельно рекомендовал дать ей имя, чтоб вы скорее сблизились.

— Клио, — недолго думая, проронила Азора. — В честь великой императрицы Клиосенны^[28].

Она с детства обожала легенды об этой волшебнице, возглавившей расу людей в давние-давние времена. Азора хотела назвать в ее честь свою первую дочь, но едва рука коснулась шеи грифона, это имя само пришло в голову.

— Ветрокрылая, — понимающе хмыкнул Нагир. — Превосходный выбор.

Азора неуверенно взглянула на седло, красующееся на спине зверя.

— Ты уже опробовал его?

— Да, королева. Я летал на Клио с этим снаряжением — вам нечего опасаться. Я буду рядом и в случае чего помогу. Теперь садитесь на грифона, как бы это сделали с конем.

Азора взялась руками за седло и, вставив ногу в подобие стремени, легко взлетела на спину зверя. Клио немного попятилась, но не посмела скинуть всадницу. Крепко вцепившись пальцами в уздечку и длинные жесткие перья, королева сжала пятками бока грифона, как если бы пыталась заставить лошадь ехать вперед. Клио замотала головой, недовольно прострекотав. Эндриас с Когуром ринулись к ней на выручку, но путь им преградил Нагир, уже успевший оседлать собственного грифона.

— Они умеют различать словесные команды! — крикнул он Азоре.

Королева припомнила, как один из солдат взмахами ранее отдавал приказ своему зверю.

— Вперед! — охрипшим голосом крикнула она, едва сдерживая дрожь от волнения.

Клио крикнула, после чего понеслась. До ушей донеслись испуганные крики солдат и военачальников за спиной, но мало что сейчас заботило Азору больше, чем попытка не сорваться вниз. Слова Нагира оказались правдивы: грифоны и впрямь сильно отличались от лошадей. Их движения были резкими и энергичными, а тела невероятно подвижны. Лапы Клио с гулом ударяли по земле.

— Вы в порядке? — сбоку ее нагнал Нагир, грифон которого теперь несся бок о бок с Клио. Королева ответила кивком, не желая выказать перед полуэльфом своего страха. — Не против, если мы попытаемся взлететь?

В животе расползся мерзкий холодок. Лететь? Конечно же она против! Вдруг, седло не выдержит, либо же Азора соскользнет, а то и вовсе Клио ее сбросит с себя?! Однако же… как она может требовать от солдат того, на что не решается сама?

— Я не знаю, как взлетать! — крикнула королева, пытаясь перекричать громкий перестук лап.

— Клио последует примеру вожака. Главное — держаться крепче.

Полуэльф что-то крикнул своему зверю — Азора не смогла расслышать из-за стука собственной крови в ушах. Его грифон грациозно оттолкнулся, взмывая ввысь. Увидев это, Клио задорно крикнула, вслед за чем тоже расправила крылья.

Азора едва сдержала крик, когда огромные крылья вокруг нее затрепетали, разрезая потоки воздуха. В лицо ударил сильный ветер, а от толчка, с которым Клио взлетела в воздух, ее едва не снесло вниз. Королева вжалась в пернатую шею, не в силах осмелиться, чтобы оглянуться вокруг. По ушам били громкие хлопки от крыльев зверя, что поднимался все выше и выше.

В определенный момент взлет прекратился, а крылья свободно расправились: Клио принялась парить. Лишь тогда Азора смогла оторвать лицо от ее шеи и оглянуться. Вокруг была пустота, над головой плыли облака, а внизу виднелись очертания военного лагеря. Холодный ветер неумолимо хлестал по глазам, выжимая слезы и затрудняя дыхание, но все это было ничто в сравнении с прекрасными видами, что открылись королеве.

Она сумела разглядеть дома за оборонительными стенами Терц-Квартадора, крестьянские поля вокруг и густые леса. Далекие, почти невидимые очертания Драконьего Хребта на западе и множество, множество деревень кругом. Взгляд ее упал на Нагира, чей грифон парил неподалеку. Было несложно догадаться, сколь счастливым полуэльф себя ощущал. Он с восторгом глядел вниз, время от времени поглаживая грифона по загривку.

Азора тоже опустила взгляд на Клио, которая спокойно глядела вокруг, изредка щелкая загнутым клювом. Следуя примеру Нагира, она потрепала ее по сильной шее. Грифон скосил взгляд, коротко крикнув. Королеве показалось, будто вся ее жизнь была прожита именно ради этого момента.

* * *

Азора напряженно наблюдала за небольшими точками в небе, олицетворяющими отряд грифоньих всадников под руководством Нагира. Всего удалось подготовить двадцать воинов, для двенадцати из которых успели изготовить специальные седла. Королева стояла у рядов своего войска, что изготовилось к штурму города. Страшные искореженные корни пришли в движение, и теперь покачивались подобно змеям, выжидая наступления армии. Покачивались, но не наступали: это подтверждало их догадку о том, что антимаг в городе был не всесилен, и его способности ограничивались определенным расстоянием. Если враги и обратили внимание на кружащих в небесах грифонах, то пока ничего предпринимать не спешили.

Первый грифон устремился вниз, к городу, а следом за ним еще десяток. Невозможно было рассмотреть со столь далекого расстояния ни лица, ни брони всадника, однако Азора знала, что это был не кто иной, как Нагир. Неумышленно королева затаила дыхание.

Эндриас и Когур, что стояли подле нее, молча следили за тем, как первая половина отряда устремилась вниз, огибая неуверенный залп стрел, пущенный из города. Они не разделяли энтузиазма Нагира и откровенно недолюбливали полуэльфа, но интересы Королевства были превыше личной неприязни, а значит, от успеха бывшего главнокомандующего магами напрямую зависело то, сколько людей они потеряют и удастся ли освободить город сегодня.

Над линией городской стены взметнулись корни, пытаясь ухватить грифоньих всадников — один из них не успел увильнуть, за что корни мгновенно разодрали его вместе со зверем на части. Стрела забрала второго всадника, настигнув его в небе.

Взмахи тянулись неописуемо долго. Азора до боли в глазах всматривалась очертания города, желая понять, что же там происходит. Вот уже второй десяток всадников устремился вниз, что могло знаменовать две ситуации: либо первый отряд потерпел неудачу, либо победа почти у них в кармане. Корни вздрогнули, а королева заметила, как из города поднялась ввысь одинокая фигурка всадника, устремившегося к ним. Он летел что есть мочи, и через десяток взмахов неуклюже приземлился возле них. Грифон тяжело дышал, да и всадник выглядел не лучше.

— Ваше Величество, — произнес он, с трудом глотая воздух, — антимаг был повержен Нагиром — путь в город открыт, сейчас наш отряд пытается пробиться к воротам, чтобы открыть их для вас…

Азора кратко кивнула Когуру. Достав меч из ножен, военачальник отправился вперед, ведя за собой небольшой отряд из полусотни человек — в качестве разведки. Воины вошли под сень корней, неуверенно оглядываясь, ожидая в любой миг атаки. Изогнутые деревянные когти оставались неподвижны: возможно, антимаг ждал, чтобы к городу подошло больше людей, и он смог разорвать их всех на части… или же Нагир действительно уничтожил его.

Отряд Когура достиг стен города — более выжидать не было смысла. Остальные солдаты устремились к воротам, не обращая никакого внимания на страшный сад, увешенный гниющими трупами их бывших сослуживцев. Ворота города вздрогнули, став понемногу отворяться. Вдоль рядов солдат разнесся победоносный гул.

Уже к вечеру Терц-Квартадор полностью вернулся под знамена Королевства.

* * *

Оставшиеся города удалось отбить с той же легкостью, что и первый — антимаги не были готовы к угрозе в лице грифоньих всадников. Нагир стал военачальником и главнокомандующим всего их отряда — новой боевой единицы Королевства. Спустя сотни лет грифоны столь тесно сживутся с людьми, что последние начнут их разводить и сделают символом всей человеческой расы на материке Дауэрт. Королева Азора Златогривая станет той, кто положит начало этой золотой эпохе, а картины и фрески с ней верхом на верной Клио заполонят все музеи и дворцы людского государства.

Хоть такое новшество, как грифоны, привнесло значительный вклад в развитие Королевства и его армию, проблемы не думали отпускать Азору с ее подданными. Когда в Андор-Нау прознали о гибели короля и ослабленности соседей, этим не преминули воспользоваться, подло вырезав ближайший гарнизон и убив главного дипломата со стороны Королевства — военачальника Когура.

Этот удар больно отразился на Азоре и ее советниках, однако спустя два года война была выиграна — не без помощи грифонов. Оба государства оказались истощены, и перед юной королевой предстала новая задача: восстановить обескровленное Королевство, у которого война отобрала слишком много сил и ресурсов. К счастью, подле нее всегда были двое преданных лиц: военачальники Эндриас и Нагир, никогда не подводившие свою правительницу. Говоря откровенно, последний стал для королевы не просто советником, но и очень близким другом.

Разумеется, после подобной выходки со стороны Андор-Нау, никакой речи о женитьбе с их наследником более быть не могло. Спустя еще три года Азоре пришлось задуматься о супруге, и выбор пал на одного из герцогов, располагающего множеством земель, денег и людей. То было не самое удачное решение, и муж из герцога оказался крайне паршивый, однако королева сдержала свое слово, оставшись единоличной правительницей Королевства. Говорят, по любопытному стечению обстоятельств, первенец Азоры, юный принц Алридан, был невероятно красив и обладал весьма любопытной чертой во внешности: фиалковым цветом глаз, столь нетипичным для расы людей.

Азора правила мудро и справедливо, никак не опорочив доброе имя и славу своего отца, став впоследствии Десятой после Зентара в празднике Десяти Королей. Никогда более ей не доводилось слышать о своей старой знакомой по имени Биара, впрочем, может оно и к лучшему. Их дороги разошлись, и Азора была бы сильно опечалена, узнав о дальнейшей судьбе той, что некогда повстречалась ей у порта реки Септакорд.

Наследница Ястреба

— Урук меня забодай! — рыкнула Ингрид, выронив набитую припасами сумку наземь.

Плотно сшитая кожа жалобно скрипнула, но поскольку то было сделанное на совесть гномьих мастеров изделие, оно выдержало и не разорвалось. Гномиха с пыхтением подняла утерянный багаж и, взвалив его на спину, продолжила свой путь к коновязи. Едва завидев хозяйку, Гольвер радостно прострекотал. Ингрид не поленилась остановиться и опустить на землю тяжелую сумку только затем, чтобы ласково похлопать ящера по чешуйчатой шее. Приласкав ривальстау, она подтащила сумку к Биаре, что стояла неподалеку и затягивала подпругу на Веселом Принце.

— Эй! Я тебе припасы в путь принесла, — недружелюбно буркнула Ингрид, избегая смотреть приятельнице в глаза.

Она невероятно огорчилась, когда Биара впопыхах примчалась в дом и заявила, что уезжает немедленно. В тот же день пришел Зивик и как мог долечил ранение девушки, неодобрительно отзываясь о ее поспешном решении отправиться в путь. Биара никого не слушала и постоянно находилась на иголках, будто в любой момент в дом могли завалиться враги и всех их перебить. Ингрид не понимала подобного поведения, но и не могла силой заставить ее остаться.

— Спасибо! — искренне поблагодарила девушка, взглянув на доверху набитую сумку со всяческой снедью. — Да здесь на троих хватит! Зачем же так много?

— Не знаю, это моя мать собирала, — безразлично пожала плечами Ингрид, уткнувшись взглядом куда-то в сторону.

— Что ж, в таком случае, передайей спасибо, — ответила Биара, делая вид, будто не замечает угрюмого поведения гномихи.

— Тебя это, Эрлдиган просил обождать, — как бы невзначай добавила та.

— Правда?.. Любопытно, с какой же целью?

Ингрид ответить не успела, ведь тут же за их спинами раздался голос самого тана:

— Потому как поедешь ты не одна.

— Прошу прощения? — переспросила девушка, враждебно уставившись на гнома.

Ингрид тоже повернулась к отцу, но глядела на него скорее удивленно. Эрлдиган Ястребиный Клюв смерил обеих суровым взглядом, после чего размеренно произнес:

— Ты поедешь не одна — тебя будет сопровождать моя дочь, Ингрид Урфал.

— Ваша дочь? — глухо повторила Биара, не веря услышанному. Она растерянно посмотрела на Ингрид, но та совершенно никак на слова отца не отреагировала — лишь слегка поджала губы. — Но… почему?

— Ты слишком слаба, чтоб продолжать путешествие в одиночку, а Ингрид сможет тебя поберечь. Для нас, гномов, безопасность гостя, оставшегося под нашей опекой — дело чести. Мой дом не вынесет еще одного позора. Отправив с тобой Ингрид, мы сможем отчасти искупить свою вину перед тобой.

— Вы ни в чем не виноваты. Я не переношу ответственность за произошедшее на ваши плечи, Эрлдиган.

— Ты — нет, но наши устои указывают на иное. Раз я говорю, что для всех будет лучше, если Ингрид отправится с тобой, значит так тому и быть! — последние слова прозвучали почти что безапелляционно.

Сказав это, гном дернул себя за толстую косу на бороде — будто бы тем самым давая понять, что вопрос считается закрытым. Биара никак не желала отводить от главы дома удивленного взгляда, пытаясь понять, стоит ли за его решением что-то еще, помимо чести дома. На миг ей показалось, что Эрлдиган обменялся с ней понимающим взглядом.

«Он считает, что здесь у Ингрид нет большого будущего… или попросту не желает, чтобы дочь узнала всю правду о нем», — догадалась девушка.

— Я намеревалась отправиться прямо сейчас, — пробормотала она, поняв, что Эрлдиган от своего решения не отступится.

— Через сорок взмахов буду собрана, — буркнула Ингрид, направившись к дому.

Проводив ее взглядом, Биара обернулась к тану:

— Эрлдиган, вы уверены в своем решении? Вы должны понимать, что отправляете дочь в опасное путешествие.

— Там ей будет намного лучше, чем здесь, — с долей горечи в голосе отвечал гном. — Пускай повидает мир прежде, чем вернуться сюда, где ей великого будущего не уготовано по вине собственного отца. А теперь прошу меня извинить — мне следует попрощаться с дочерью. Надеюсь, ты дашь нам немного времени, чтобы проститься в кругу семьи?

— Разумеется, тан…

Эрлдиган благодарно кивнул, а следом исчез за тяжелой дверью дома.

На мгновение в мыслях проскользнул замысел того, чтобы воспользоваться случаем и уехать без лишних попутчиков. Так было бы намного проще, ведь она даже не знала: хочет ли сама Ингрид отправляться с ней в путь?

«От ее кислой мины цветы вокруг вянут», — раздосадовано подумала Биара, но следом устыдилась. «Если бы не гномиха, тебя не было бы в живых», — напомнила она себе. «Кроме того, от правды никак не скрыться: без Ингрид я буду беспомощной калекой, слепо пытающейся добраться до эльфийских лесов. Никто кроме нее не станет мне помогать. Она уже не раз доказала свою честность, силу и в каком-то смысле преданность. О попутчике лучше нельзя и желать».

— Что-то в этом есть нечестного, тебе так не кажется? — прозвучал голос рыси, появившейся из ниоткуда.

— Ты уже закончила проверять безопасность нашего пути, раз встреваешь в мои мысли? — едко отозвалась Биара, почувствовав, будто ее личное пространство было нарушено.

— Я не могу читать твои мысли, огнеголовая, — обиженно проворчала Борзая. — Я здесь с того самого момента, как гном сказал о намерении отправить дочь вместе с тобой.

Из тени калитки сверкнуло два желтых глаза — вот где все это время пряталась кошка.

— И что же, в таком случае, тебе кажется нечестным?

— Старик даже не подозревает о том, от кого ты бежишь и какой опасности он подвергает свою дочь, приказав ей сопровождать тебя.

— Я не просила его об этом.

— Наверняка старый гном считает, что ты и вправду убегаешь от злобного жениха — ведь ты не рассказала ему подробностей.

— Это не входит в мои обязанности! — разгорячилась девушка. — Я не желаю посвящать всех подряд в свои проблемы! Нуусакхану нужны мои силы, а не попутчики. Если кто здесь и находится в опасности, так это я сама!

— Раз тебе так горячо нужен союзник, то почему ты сбежала от Хьюго?

Биаре показалось, будто ее ударили чем-то по лицу. Она одарила Борзую пустым взглядом.

— Ты видела как он отреагировал на мои способности. Думаешь, в путешествии подобного бы не повторилось?

— Ты прекрасно понимаешь, что это всего лишь отговорка.

От колкого ответа ее удержал скрип двери. Во двор вышло все семейство Урфал: впереди Ингрид, за ней Муна и самым последним — Эрлдиган Ястребиный Клюв. В одной руке младшая гномиха держала походную сумку, а во второй — свою секиру. Все это она принялась крепить к седлу Гольвера.

— Эрлдиган, вы не боитесь, что мои враги могут принести вред вашей дочери только за то, что она меня сопровождает? — выдавила Биара, не в силах поднять взгляд и посмотреть гному в глаза.

Борзая не мигая наблюдала за ней.

— Мое решение окончательно, — с нотками раздражения произнес Эрлдиган. — Я вырастил из дочери истинную воительницу и видел ее в сражениях. С гордостью в сердце заявляю, что юный ястребок вырос и готов выпорхнуть из гнезда навстречу собственной Судьбе!

Ингрид никак не отреагировала на его слова, продолжая крепить багаж. Ее мать, Муна, незаметно смахнула пару слезинок.

— В таком случае, нам пора отправляться, — глухо произнесла Биара и попыталась залезть в седло. Это у нее получилось не с первого, и даже не со второго раза. Рана сильно болела, а бинты ограничивали подвижность.

Оказавшись на лошади, девушка была вынуждена еще некоторое время обождать, кривясь от боли. Когда она решилась поднять глаза на семейство Урфал, Ингрид уже красовалась в седле.

— Доброго пути тебе, Биара, — кратко кивнул ей Эрлдиган, а затем обернулся к дочери: — Будь отважна как сокол и свирепа подобно горному медведю! Ступай, Ингрид Урфал, пока не исполнишь долг семьи пред Биарой. Отныне ты — наследница Ястреба, и можешь носить это имя с честью!

Муна Урфал достала из кармана небольшую цепочку с крохотным синим камушком посредине. Она подошла к дочери и протянула ей украшение.

— Это семейная реликвия моего рода. Ее носили все великие воительницы дома Приррона-ан^[29], дочка. Говорят, сапфир на этой цепочке откололся от клинка великой Оззарты — первой гномихи-берсерка — когда она ударила им по чешуе Гар-Тадариса. Талисман будет оберегать каждого, кто его носит, и придавать владельцу силу бесстрашной Оззарты.

— Спасибо, мама, — хрипло поблагодарила Ингрид, склонившись.

Муна встала на цыпочки, но все же дотянулась до головы дочери, надев цепочку поверх ее головы на подобии обруча. Когда Ингрид поднялась, маленький сапфир висел у нее ровно по центру лба, красиво оттеняя серые глаза. Кивнув родителям на прощание, она выехала из дворика. Биара, смущенная трогательной сценой, невольным свидетелем которой оказалась, неловко махнула рукой Муне с Эрлдиганом и молча выехала вслед за их дочерью.

Эрлдиган Урфал еще долго стоял на месте, провожая усталым взглядом удаляющиеся силуэты: всадника на лошади и гнома на юрком ривальстау. Когда они исчезли из виду, а его жена зашла в дом, гном тихо прошептал:

— Доброго пути, наследница Ястреба. Надеюсь, ты найдешь свое призвание где-то там, вдалеке, и никогда более не вернешься сюда…

​

* * *

Северные Врата были уже далеко позади, когда наступил четвертый день их пути. Лишь тогда Биара наконец отважилась спросить у своей угрюмой спутницы:

— Ты когда-либо бывала за пределами Дазеркурга или Фейнстердарга?

Пока гномиха задумчиво хмурилась, девушка в который раз пробежалась глазами по веселящему пейзажу вокруг: голые скалы, красно-рыжие травы, кусты можжевельника, холодный гравий и ни единого дерева кругом. Иными словами — тундра. Борзая мгновенно оценила все прелести местного ландшафта, а потому от самих западных ворот гномьего города не появлялась на глаза, бегая по окрестностям и исправно истребляя популяцию здешних кролей. Только на время ночлегов кошка радовала их своим присутствием, согревая и позволяя собрать со своей шерсти кучу налипших репейников.

С самого начала Биара заподозрила, что Ингрид за пределы Драконьего Хребта так никуда и не выбиралась, а потому среди полуоткрытого, продуваемого промозглыми ветрами пространства чувствовала себя весьма неуверенно. Еще большая насупленность гримасы Ингрид после заданного вопроса подтвердила догадку. Поняв, что ответа не дождется, Биара предприняла еще одну попытку разговорить хмуроликую спутницу:

— Не поведаешь мне, что там за грозные скалы, расположенные во-он в том направлении? — сказав это, она указала рукой на север — туда, где на спутников взирали острые, будто шипы, неприветливые черные горы.

— Земли ночных эльфов, — недовольно пояснила гномиха. — Мы сейчас идем вдоль нейтральных земель, находящихся в непосредственной близости с их территорией.

— Это не опасно?

— Темные эльфы — смутные типы. Такие же холодные и бесстрастные, как и горы, в которых живут. Ну, те из них, которые еще не покрылись коркой вечного льда. С северянами Дауэрта мало кто общается и еще меньше видится.

— А идем мы с тобой прямиком в столицу светлых эльфов, верно? — на всякий случай уточнила Биара. Она чувствовала себя полнейшей дурехой из-за того, как плохо разбиралась в здешней географии, а потому была вынуждена полностью положиться на познания своих попутчиков.

— Нам придется идти вдоль граничащих земель, пока не выйдем к Гномьему тракту. Оттудова придем к городу Оковы Хавела, а уж от него прямая дорога в Нивнель-аб-Торук со столицей остроухих в придачу.

Биару такое объяснение устроило, и она вновь обратила взгляд к недружелюбным пикам Сумрачных скал. Из умиротворения ее вывела резкая вспышка боли внизу живота: Веселый Принц споткнулся, неприятно встряхнув свою всадницу. Ривальстау тоже всполошился, встревоженно повернув огромную змеиную голову. Они остановились, повинуясь немому предупреждению животных. Биара вопросительно взглянула на гномиху, но та на нее даже не глянула, напряженно вслушиваясь.

Вокруг ничего не происходило.

— Слезай! — шепотом приказала Ингрид, тотчас же спрыгнув вниз.

Биара, страдая от наспех срощенного рубца, неуклюже спрыгнула, шипя от боли.

— Объяснишь, в чем дело?! — раздраженным шепотом осведомилась она.

— Замолчи и следуй за мной! — грубо отрезала Ингрид, устремившись в сторону от тропы.

Подавив вздох, полный негодования, девушка покорно устремилась следом. Веселому Принцу не понравилась подобная смена курса: конь отчаянно сопротивлялся, но гномиха упрямо продолжала вести их куда-то в сторону. Везде, куда не глянь, был холмистый, хорошо просматриваемый ландшафт, исключающий любую возможность укрыться. Ингрид упрямо вела их, держась северного направления. Спустя некоторое время Биара стала различать шум реки впереди.

Они вышли к юркой речушке, бегущей вдоль невысоких желтых склонов. Земли вокруг начал окутывать плотный туман. Не обращая ни на что внимания, гномиха спустилась к самому берегу и жестом подозвала Биару. Заставить Веселого Принца сойти вниз по не самому пологому склону оказалось задачей не из простых. Конь упирался и глядел на хозяйку взглядом, полным вселенской грусти. Когда они наконец оказались внизу, Ингрид сказала:

— Мы тут не одни. Неподалеку находится кто-то, выслеживающий нас.

— И что делать? Здесь слишком открытая местность — нам не укрыться.

— Ты права, — проговорила гномиха, задумчиво глядя на рыжие холмы напротив. — Думаю, самым правильным решением будет разделиться. Я верхом на Гольвере более прыткая, чем ты со своим долговязым конем. Используем это преимущество: я попытаюсь найти нашего преследователя и уж тогда решу, как поступить.

— Но как же я? Не можешь ведь ты одна отправиться на столь рискованную затею! — возмутилась Биара.

Ингрид ответила ей скептическим взглядом.

— То есть ты сейчас очень полезна, со своим-то ранением? Только будешь мне мешать! Сиди здесь и не высовывайся — я вернусь за тобой, как только опасность минует.

Биара ничего не ответила, однако Ингрид этого и не ждала. Она легко запрыгнула на Гольвера, и ящер без труда поднялся на склон, с которого Веселый Принц никак не хотел спускаться. Вскоре шорох его шагов растворился в сгустившемся вокруг тумане. Девушке ничего не оставалось, кроме как покорно ждать гномиху.

Так она и сидела одна, вслушиваясь в шепот реки: все остальные звуки вокруг поглотил молочно-белый туман. Пару раз неподалеку раздавался шорох, похожий на возню маленьких зверьков. Биара все время тревожно оглядывалась, но совершенно ничего кругом разглядеть не смогла. Спустя один земной час к ней выскочила Борзая. Кошка обменялась с напарницей тревожным взглядом.

— Ты повстречалась с Ингрид?

— Нет, я не видела гнома, но зато слышала в тумане ваших преследователей.

— И что же нам делать?

— Здесь от них сбежать не удастся. Быть может, посчастливится переждать, пока гном не перебьет их.

— Неужели мы никак не можем помочь?

— Самой лучшей помощью с твоей стороны будет не встревать в неприятности, огнеголовая. Гном — опытный боец, справится и без тебя. Я останусь с тобой на случай, если она потерпит неудачу.

От этих слов Биара ощутила, как огромная тяжесть опускается на ее сердце. Рысь легла рядом, грея пушистым боком. Туман все больше вторгался в их пространство: с трудом удавалось разглядеть стоящего обок коня.

Вокруг было тихо.

Злые вести

В этой части долины было настолько тихо, что даже птицы переговаривались изредка, словно боясь нарушить царивший покой. Кругом раскинулись ядовито-зеленые травы и резко вздымающиеся холмы, меж которых серпантином вилась узкая тропинка, используемая овцами для перехода с одной долины на другую.

— Ты специально за каждым разом выбираешь места все более и более нелюдимые? — нарушил здешнюю, почти что священную тишину Хьюго, недовольно покосившись на огромного зеленого дракона, сидевшего неподалеку.

— Я избегаю любого общества — как драконов, так и остальных существ. Ты — редкое исключение из этого правила.

— Почту за честь.

Фальдугал мотнул тяжелой головой, отказываясь принимать легкомысленный ответ друга.

— Ты слишком небрежно относишься к нашей чести, — прогудел его голос с нотками упрека. — Хотя не должен, ведь ты тоже дракон, пускай и не совсем чистокровный. Ведь отлично же знаешь, что мы относимся к своим словам ответственно и не шутим с таким понятием, как гордость.

— Ах да, прости, забыл о вашей, то есть нашей излишней горделивости, которую я считаю ничем иным, как избыточным высокомерием, при помощи которого драконы прикрывают свой дурной нрав и нежелание кому-либо помогать.

— Мы хотя бы стараемся его прикрыть, — весело отозвался Фальдугал. — Чего не скажешь о тебе — никогда ты не пытался скверное расположение духа хоть чуточку скрыть. Так и ходишь злой и угрюмый, выставляя напоказ те черты, которых благородные драконы не признают, — он на мгновение замолчал. — Пожалуй, поэтому я твое общество и терплю. Когда тебе плохо, ты не пытаешься этого скрыть и презираешь весь тот лоск, коим драконы старательно натирают чешую, желая оставаться все такими же благородными, как о них рассказывают в древних легендах.

— Всегда пожалуйста, — отозвался Хьюго, рассматривая свое отражение в лезвии оружия, которое до этого старательно начищал.

— Когда ты наконец примешь нормальны вид? Трудно воспринимать на равных такого мелкого и хрупкого хиляка.

— С точки зрения человека, хиляком меня не каждый осмелится назвать.

— Постараюсь поверить на слово.

Они замолчали. Толстяк слегка склонил голову, наблюдая за тем, как его друг бережно вычищает меч. Он никогда не понимал привязанности Хьюго к этой странной реликвии, которую тот в свое время украл у отца. Правда, сам Хьюго постоянно твердил, что всего лишь одолжил его… а иногда просто говорил, что тот и так принадлежал ему по праву. Как бы там ни было, меч столь часто был при нем, что все, кто знал Хьюго достаточно хорошо, привыкли воспринимать это оружие как часть его самого. Подобные размышления натолкнули Фальдугала на одну мысль:

— Несколько лун тому назад меня навестила Норнес…

Заслышав это имя, Хьюго непроизвольно вздрогнул, но сохранил самообладание и спокойно продолжил начищать меч. Было видно, что говорить он не намерен, а потому друг продолжил:

— Она разыскивала тебя: думала, что сумеет застать в моих землях. Должен сказать, старушка весьма неплохо выглядит, особенно для своих лет — как в драконьем облике, так и в человеческом.

— Наверняка каждый день подолгу колдует, чтобы оставаться такой, — пренебрежительно бросил Хьюго, не отрываясь от своего занятия.

— Не понимаю, отчего ты продолжаешь так себя с ней вести? По сути, в этом мире из семьи у тебя осталась лишь она, да птенцы, которые давным-давно повырастали и живут своими жизнями. Так почему же не дать ей шанс?

— Норнес сама все для себя решила, оставив меня на попечительстве у отца только затем, чтобы уехать в странствия ради совершенствования колдовского искусства. Личные амбиции у нее стояли превыше меня, но зато теперь она — Норнес Эсгоз, одна из самых значимых волшебниц, искусность в магии которой не знает границ. Даже когда ее помощь могла пригодиться, она постоянно пропадала на других континентах, и вот теперь, под старость лет, решила внезапно почтить Дауэрт своей персоной и разыскать меня? Нет уж, спасибо. Обойдусь.

— Ты ведь знаешь, что мать всегда любит своих птенцов, — не сдавался Фальдугал. — Разве тебе сложно разок с ней переговорить? Она мне рассказывала, как путешествовала в другие миры…

— Я уже сказал, что видеть ее не желаю.

— Как знаешь, — вздохнул Фальдугал.

Ему было искренне жаль старушку Норнес, тем более та всегда казалась ему сильной личностью, пускай и была не без изъянов. Но, он также мог понять чувства Хьюго: Норнес бросила его в детстве, объявившись десятки лет спустя, когда у них с Биарой родился Корвин, и никому не было дела до честолюбивой бабки-колдуньи. Позже, когда им могла пригодиться ее помощь, Норнес не было рядом. При встрече она призналась Фальдугалу, что на тот момент застряла в одном из миров и подолгу не могла покинуть его, однако разве Хьюго стал бы слушать ее оправдания? И Фальдугал, и Норнес знали, что он останется непреклонен.

Не желая подолгу сидеть в молчании, завершив разговор на столь неприятной ноте, зеленый дракон вновь заговорил:

— Как поживают птенцы? На одном из последних Советов я виделся с твоей старшей дочерью, Айвэн — непревзойденная, как и всегда. Она со мной поделилась тем, что надеется однажды занять место в иерархии Старейшин.

— Да-а, очень даже в ее духе, — легко улыбнулся Хьюго. — Никогда ей на месте не сиделось.

— А что же до остальных? Я знаю, ты навещал их несколько лет тому назад.

— Ничего нового. Энджела пропадает где-то на архипелаге, все дальше изучая океан. Ты можешь помнить, как она с детства была на нем помешана. Я удивлен, что у ее драконьего облика до сих пор не выросли перепонки — столько времени она проводит под водой. Корвин затерялся в Нивнель-аб-Торук, продолжая изучать древнюю эльфийскую магию, а близнецы сидят на севере, в Ностэрии, изобретая всевозможные механизмы. Хоть где-то все по-старому.

— Они все еще думают, что их мать мертва?

Лицо Хьюго посерьезнело.

— Да. Не вижу надобности посвящать их во всю эту историю с перерождением: для них легче было смириться с тем, что Биара погибла. Я не мог сказать правды даже когда сам узнал, что она оказалась жива. Как бы ты объяснил своим детям, что та, которая раньше была их матерью, переродилась в другого человека, и теперь она — несносная девчушка лет пятнадцати? Нет уж, пускай считают ее погибшей. Глядя на то, какая Биара сейчас, я понимаю, что решение оказалось верным.

— Ты правильно поступил, — поддержал Фальдугал. — Птенцам проще смириться с ее потерей, чем осознать то, что мать стала совершенно другим человеком, который их теперь знать не знает.

Над долиной раздался странный и неестественный звук. Спустя мгновение стало различимо маленькое пятнышко, что стремительно двигалось в их сторону. Фальдугал понюхал воздух и проронил:

— Магия.

Пятнышко быстро приняло очертания птицы: голубки с мерцающим призрачным телом. Хьюго стоял нерушимо, когда она подлетела, порхая у его лица. Из лапок выпал маленький сверток бумаги. Он наклонился, чтобы поднять оброненную вещицу, но как только его пальцы коснулись бумаги, голубка издала странный вопль и распалась на множество крохотных бликов. Бумажный сверток остался лежать в ладони.

— Я уже несколько столетий не видел, чтобы кто-то использовал волшебную сущность для доставки посланий, — тоном знатока подметил Фальдугал.

Хьюго тем временем развернул сверток. Записка была донельзя краткой:

«Согласно моим источникам, в Северных Вратах совершено нападение на гостя.

А.»

— От кого записка?

Хьюго нервно перечитал текст послания несколько раз прежде, чем ответить:

— Кто-то напал на Биару…

— Где это произошло?

— В Северных Вратах.

— Ее ранили?

— Я не знаю, — упавшим голосом отвечал он. — Здесь ничего толком не сказано кроме того, что на гостя было совершено нападение.

— Гостя? — удивился Фальдугал. — Она успела за столь короткое время сдружиться с гномами настолько, чтоб какой-то из домов взял ее под свою опеку? Девочка зря времени не теряет. Кто-то из дома прислал эту записку?

— Нет, это была прин… королева.

— Златогривая? Вижу, шпионы Королевства работают все так же исправно.

Хьюго не отвечал, и зеленый дракон спросил:

— Что ты намерен делать?

— Мчать со всех сил в Северные Врата. Если Биара ослаблена или в серьезной опасности, ей понадобится моя помощь.

— Но ведь она сама пожелала продолжить путь в одиночестве.

— А я позволил, зная обо всех опасностях, что ждут ее в этом мире! Как можно было так опрометчиво поступить?!

— Ты слишком многое на себя берешь, — покачал массивной головой Фальдугал.

— Я лечу немедленно. Ты со мной?

Зеленый дракон громко вздохнул.

— Совершенно не хочется покидать свою обитель, но предчувствую, что мое присутствие тебе не помешает.

Утерянное и обретенное

Они появились внезапно.

— Нас сейчас обнаружат, — сообщила Борзая, прижимаясь к земле.

— Что делать? — шепотом спросила ее девушка, ощущая дрожь в ногах.

— Убежать не сможем. Остается либо сражаться, либо сдаться. Может, твой огонь их остановит, пока я буду отвлекать на себя внимание.

Четверо гномьих всадников верхом на ривальстау вынырнули из белого тумана прямиком к поджидавшей их Биаре. Она стояла немного ссутулившись: каждый раз, стоило разволноваться сильнее обычного, рана начинала сильно болеть. Казалось омерзительным представать перед противниками в столь жалком виде, но пока не в ее силах было что-либо изменить.

Она затравлено посмотрела на гномов. Все, как один, облачены в прочный доспех для верховой езды с копьями наперевес. На них не было ни гербов, ни отличительных знаков. Головы прикрывали приплюснутые шлемы, а лица показались какими-то однообразными: со всклоченной неаккуратной бородой и сверкающими из-под густых бровей глазами. Они подступили к краю спуска, глядя на нее свысока, потрясая копьями.

— Ты ведь Биара? — спросил один из них.

Девушка молчала, не зная, что на это отвечать. Гном, впрочем, ответа и не ждал.

— Отныне ты — наша пленница. Если будешь делать глупости, твоя подруга поплатится жизнью.

Поймав ее непонимающий взгляд, гном усмехнулся. Он кивнул ближайшему напарнику, и тот потянул за веревку, привязанную к седлу. Из тумана вышла связанная по рукам Ингрид, а вслед за ней — Гольвер. Один из гномов направил острие копья к животу гномихи.

— Я не справлюсь с ними всеми, — констатировала Борзая.

— Хорошо-хорошо, я сдаюсь! — Биара подняла руки в знак покорности.

— Бросай все свое оружие на землю!

Девушка подчинилась, отцепив ножны с фальчионом. Оружие с тихим лязгом опустилось на красную траву. Был еще кинжал, скрытый под курткой, но она решила оставить за собой это маленькое преимущество.

Злорадная улыбка озарила лицо Биары. Она снова подняла руки к верху, но на этот раз в них начнет накапливаться энергия, что принесет смерть ее врагам. Осталось совсем немного. Девушка покорно отошла от оружия на земле. Сейчас она почувствует, как энергия ручейками стекает по всему телу, накапливаясь там, где ей укажут. Биара замерла, сосредоточившись. Еще немного, и…

Ничего не происходило.

— Огнеголовая?

Она попыталась еще раз. Нужно всего лишь сконцентрироваться, ведь раньше это удавалось так легко и непринужденно…

Двое гномов спрыгнули со своих ящеров и направились к ней. В руках одного из них была веревка. Огонь все никак не появлялся. Биаре показалось, что ее погрузили в омут с ледяной водой.

«Неужели это конец моим способностям? Более никакого огня, никакой силы, преимущества, никакого…»

Она предприняла последнюю попытку создать пламя. Безрезультатно. Чьи-то грубые руки схватили ее запястья и попытались завести за спину. Сбоку раздался угрожающий рык малойкльера.

— Нет!!! — с непонятной для окружающих яростью воскликнула Биара и вырвалась столь резко, что гном от растерянности не смог удержать ее.

Повинуясь слепому гневу, она молниеносным движением выхватила из-под куртки эльфийский кинжал и наотмашь полоснула им ближайшего противника по лицу. К нему на подмогу бросился второй, однако в него тут же вцепилась Борзая. Гном, которому досталось кинжалом, с воплем закрыл лицо руками, сквозь которые ручьями хлынула кровь.

Биара занесла кинжал для последнего удара, но тут возле ее локтя прожужжало копье, встряв неподалеку от катающейся по земле Борзой. В следующий миг ривальстау, верхом на котором восседал главарь шайки, в два прыжка оказался рядом. Тяжелое древко ударило меж лопаток, и она упала словно подкошенная. Удар выбил весь воздух из легких. Биара со стоном повалилась, а сверху на нее набросился тяжеленный гном, стиснув руками. Из последних сил она продолжала извиваться, всячески сопротивляясь.

— Остановись! Прекрати отпираться, а не то они тебя покалечат! Поддайся!

Биара зарычала от бессилия. Гном еще сильнее вдавил ее в землю.

— Перестань, слышишь?

Она последовала совету рыси и полностью обмякла. Силы стремительно покидали тело: затуманенным взглядом девушка смотрела на окружающих. Один гном с ненавистью глядел на нее, зажимая рукой окровавленный разрез на лице. Второй держал Борзую на прицеле копья. Кошка грозно скалилась и шипела, но приблизиться к противнику никак не могла.

Предводитель шайки оказался тем самым гномом, что связал Биару. Теперь он стоял обок, приставив нож к ее горлу. Последний наемник так и остался сторожить Ингрид, угрожая ей копьем. Гном, теснивший Борзую, занес копье для броска.

— Убегай, здесь ты больше ничем не поможешь! — из последних сил крикнула Биара, за что тут же получила удар по лицу. Боль жгучими змеями заструилась по всему телу.

Гневно сверкнув глазами, Борзая отступила, избежав брошенного в нее копья. Зашипев, она развернулась и стремглав умчалась вдоль степи, легко затерявшись меж бурой травы.

* * *

Красно-рыжие просторы сменились густым лесом. Деревья здесь были невероятно оборванными, тонкими и какими-то болезненными. Под стать долины, окрас варьировался от иссиня-зеленого до рыжего и красного — и это несмотря на то, что в Дауэрте было всего лишь начало осени.

Биара оказалась крепко-накрепко связана и безжизненно тряслась в седле Веселого Принца, безучастная ко всему вокруг. Борзая невидимкой следовала за ними, время от времени заговаривая с напарницей и пытаясь ее как-то подбодрить, но пока все было без толку. Девушка ее даже не слышала — она была полностью погружена в свои мысли.

«Получается, вот что подразумевала Борзая под «потерей». Неужели мои способности действительно являются платой за возможность слышать малойкльера? Нет, это полнейшее безумие: слышимость ее реплик даже рядом не стоит со способностью создавать пламя! Куда могла подеваться вся та внутренняя энергия?»

Рана отозвалась болезненным импульсом в ответ.

«Я не отказывалась от своих способностей, не готова была пожертвовать ими. Почему, почему же это произошло? Неужели я и правда никогда более не смогу создавать огонь? Отчего я более не чувствую той энергии? Как не заметила ее пропажу ранее?..»

Опустошенная и разбитая, она глядела перед собой, совершенно ничего не видя. Биара ощущала себя неодушевленным предметом, который зачем-то усадили верхом на лошадь, связали и теперь куда-то везут.

«Кому я нужна без этой силы?»

— Да возьми же ты себя в руки! — долетели до нее слова Борзой. — Раньше ведь как-то без этих способностей обходилась? Подумай лучше, как тебе сбежать, — не почувствовав отклика, рысь решила сменить тактику: — Послушай, огнеголовая. Ты и без этих способностей была на многое способна. Вспомни, как ты лихо сражалась на мечах. В детстве ты в одиночку выстояла против Малисьерры, а Хьюго не раз хорошо отзывался о твоих навыках в бою. В прошлой жизни у тебя не было никаких способностей, однако ты наверняка была отличной воительницей: вспомни, с каким восхищением отзывался о тебе дракон. Непременно, умение создавать пламя — полезно, но это далеко не единственное, что определяет тебя и твои силы.

Как бы сильно тебе не хотелось этого слышать, но демон неспроста прозвал тебя Фениксом. Ты действительно похожа на него: возродилась заново однажды, а значит, сможешь сделать это вновь. Со способностями или без, в душе твоей горит пламя. Подобно волшебной птице, ты способна восстать из пепла, став более сильным воплощением самой себя. Собери достоинство воедино и докажи наконец, что достойна моей помощи!

Биара продолжала безразлично сидеть, но кое-что все же изменилось: во взгляде впервые за долгое время промелькнула осознанность.

* * *

Ночлег гномы решили устроить у крохотного лесного ручейка. Привязав ездовых животных и разведя костер, двое из них отправились на охоту, а оставшиеся продолжали сторожить пленниц. Руки им никто и не думал развязывать, да еще и усадили вдали друг от друга — видимо боялись, что те сговорятся. Биара продолжала вести себя безучастно ко всему кругом: когда один из гномов снял ее с седла словно пушинку, девушка никак не отреагировала и даже не попыталась вырваться.

Ингрид же решила отыграться за них обеих: она вовсю вертелась, отбивалась, под конец умудрившись укусить одного из обидчиков за плечо. В ответ ей прилетела болезненная пощечина, отчего половина лица гномихи теперь была пунцово-красной, однако наследница Ястреба даже не кривилась от боли: намного сильней ее тревожило состояние Биары, которая продолжала безжизненно пялиться в пустоту. Откуда же ей было знать о причинах, столь глубоко поразивших приятельницу?

— Куда вы нас тащите? — обратилась гномиха к главарю, что остался их сторожить.

Помимо него, с ними также сидел гном, которому Биара исполосовала лицо. Оно у него распухло, а длинный рубец шел от самой челюсти вплоть до переносицы, чудесным образом миновав оба глаза. Рана все еще кровоточила, но кровь более не застилала ему глаза. Порез миновал и губы, так что раненого можно было считать в какой-то мере счастливчиком. Он молча сидел и полным ненависти взглядом буравил равнодушную ко всему Биару.

— Я жду, — повторила Ингрид, видя, что никто не спешит ей отвечать.

— А тебе-то что? — вопросил главарь, издав тихий смешок. — Все равно сбежать — не сбежите. К чему попусту трепыхаться?

— Хочу знать.

Гном молчал, но спустя некоторое время все же ответил:

— Наниматель будет ждать к югу отсюда — туда мы вас и доставим поутру.

Ингрид скрипнула зубами от досады. Времени, а значит и возможности на побег, у них критически не хватало. Гномы-наемники свое дело знали хорошо и не предоставили пленницам пока ни единого шанса улизнуть.

— Как звать тебя, главарь?

— Сагрек, воительница, — после недолгой паузы промолвил гном. Вежливое обращение подало ей надежду.

— Послушай, Сагрек. Я не знаю, из какого ты дома и к какому клану принадлежишь, но я — Ингрид Урфал, наследница Ястреба из клана Фейнерстам. Мой дом заплатит щедрый выкуп за меня и мою приятельницу.

Сагрек снова негромко рассмеялся.

— Я вижу, что ты пытаешься сделать, наследница Ястреба, но старания твои напрасны. Все мы здесь — дети Хьявва^[30], беспризорники. У нас более нет ни дома, ни клана. Единственное, что нам остается: чтить негласные устои наемников. Как понимаешь, в них не входит обман нанимателя и перемена сторон.

Гномиха раздосадовано поджала губы. Краем глаза она заметила, как Биара слегка оживилась и внимательно вслушивается в разговор. На миг их взгляды пересеклись. Они не могли заговорить напрямую, но Ингрид без слов поняла, когда Биара указала ей на гнома с перевязкой. Гномиха непонимающе нахмурилась, но ее приятельницу это не смутило. Когда на лице той растянулась мстительная улыбка, Ингрид окончательно растерялась. Подмигнув ей напоследок, девушка крикнула:

— Эй, ты! Перевязанная морда!

Оба гнома уставились на нее.

— Как тебе пришелся по вкусу мой подарок? Теперь на протяжении всей своей жалкой жизни меня не забудешь — стоит лишь взглянуть на изрезанную рожу!

«Она ждет, чтобы один из них допустил ошибку», — догадалась Ингрид.

Она определенно не разделяла подход приятельницы, но на всякий случай изготовилась к прыжку. Гном поднялся, тяжело сопя. Рука его легла на древко секиры. Ингрид не без тревоги наблюдала за тем, как он сделал пару шагов навстречу Биаре.

— Сейчас сделаю так, что ты тоже меня во век не забудешь, человеческое отродье, — угрожающе тихо проговорил он, ухватившись за рукоять.

— Тише ты, Фуга, — спокойно обратился к нему главарь, даже не поднявшись. Его приятель моментально застыл на месте. — Еще отомстишь ей, не горюй. Вначале контракт выполним, а дальше уж решим: что да как, идет? Не думаю, что наниматель останется довольным, если мы девицу искалечим — кто знает, на что она ему сдалась?

— Скажем, что сопротивлялась, — проговорил Фуга, не отводя хищного взгляда от девушки.

— Так дела не делаются, и ты это прекрасно знаешь, — невероятно мягко возразил Сагрек.

Как ни странно, на вспыльчивого гнома его слова подействовали: он опустился на место, не предоставив пленницам возможности хоть что-то предпринять. Ингрид сочувственно взглянула на Биару. Изо всех наемников, их поймали невероятно дисциплинированные.

«Ну ничего», — подумала гномиха, озираясь вокруг. «Все равно мы как-то от них удерем…»

Из пепла

Сбежать так и не удалось. Как и обещал Сагрек-наемник, уже к утру они прибыли в деревню. Едва соломенные крыши пробороздили горизонт вдали, у Биары появилось нехорошее предчувствие. Деревня эта никак не отличалась от остальных, но что-то в ней вызывало внутреннее содрогание у пленниц по мере того, как они приближались. Быть может, предстоящая встреча с таинственным недругом так взволновала обеих? Когда животные ступили на дорогу, что вела в самое сердце селения, душа Биары сжалась от непонятной тревоги.

— Я здесь, сразу за вами, — подбодрила ее Борзая, чувствуя смятение напарницы.

В определенный момент девушке удалось определить главную причину, из-за которой деревня показалась ей зловещей: вокруг было пустынно. Ни крестьян, ни детей, ни собак — одни лишь одинокие коровы, пасшиеся на пастбищах неподалеку. Гномы-наемники соблюдали каменное спокойствие, по их лицам невозможно было понять: обеспокоены ли они так же сильно, как и пленницы?

— Куда именно мы должны привести их? — спросил один из них, хмуро озираясь.

— Было сказано доставить девицу в вольное селение Пув, — спокойно отозвался Сагрек. — Деревенька небольшая, не потеряемся. В крайнем случае спросим местных.

— Тут и местных толком не видать!

Пленницы мрачно переглянулись между собой. В словах гнома была истина: они подъехали к условным границам Пув, а никто из жителей так и не встретился на пути.

— Может, здесь свирепствовала чума, и вся деревня давным-давно вымерла? — предположил один из наемников.

— Нет, Пув не могла так скоро стать призраком, — возразил второй. — Я был здесь год назад с ребятами, в перерыве между заказами. Поселение как поселение, ничем от остальных не отличалось. Тут проживала кучка северян, на которых не распространялась власть Королевства. В округе нет никого, кто мог бы так просто перебить всю деревню.

На этой ноте они ступили промеж домов таинственного Пув. Биара вовсю вертела головой, стремясь увидеть хоть одно людское лицо, однако вокруг по-прежнему не было ни души. Что-то навевало тревогу, будто сам воздух оказался пропитан чьим-то страхом, тяжелым и зловещим. Тихий топот копыт и стук когтей ривальстау были слышны в особенности звонко, тем самым подчеркивая неестественность тишины вокруг.

— Кваха ле брам^[31], гномы! — раздался чей-то высокий голос.

Вся группа мигом повернулась в сторону говорившего. Прямиком с одной из боковых улиц к ним выехало трое всадников на коротколапых громоздких волках с неестественно выпяченными загривками: двое незнакомцев были полностью замотаны в темные плащи, а посредине находилась темная эльфийка с татуировкой на лице.

— Эта пленница — моя, — молвила она, сощуренно глядя на Биару. — Следуйте за мной.

Она развернула волка и направилась куда-то вглубь деревни. Неуверенно переглянувшись между собой, наемники двинулись за ней. Подручные темной эльфийки шли последними, замыкая колонну и пресекая любую попытку сбежать.

Людей вокруг по-прежнему было не видать, а напряжение все больше нарастало. Первыми не выдержали ривальстау. Они принялись взволнованно повизгивать, а двое даже попытались вырваться. Гномам стоило больших усилий приструнить их и не позволить себя сбросить. Видя беснующихся сородичей, Гольвер тревожно прострекотал, а Веселый Принц попятился.

Немного погодя всадники смогли наконец понять причину, напугавшую животных. В ноздри ударил тяжелый запах смерти: жуткий, ни с чем не сравнимый смрад разлагающейся плоти. Гномы в нерешительности остановились. Почувствовав смятение за спиной, эльфийка обернулась:

— Ну, чего стали? Неужели храбрые гномы испугались какой-то падали? Будьте спокойны: вашим трусливым душонкам ничего не грозит до тех пор, пока вы беспрекословно выполняете мои указания.

Вперед выехал главарь и требовательно произнес:

— Что произошло с деревней, эльф? Мы должны знать.

— А что с ней не так? Как по мне, деревня как деревня: дома, улицы, площадь…

— Не держи нас за дураков!

Подручные эльфийки вплотную приблизились к гномам, а сама она презрительно улыбнулась и произнесла:

— Мой хозяин выбрал ее для тренировки. Как я уже сказала, вы либо слушаетесь меня и остаетесь в живых, либо пополняете ряды здешних мертвецов.

— Мертвецов? — вопросил Фуга, когда они возобновили шаг.

Сагрек ему не ответил, сосредоточенно вглядываясь вперед. Ответ на этот вопрос ждал их сразу за поворотом к рыночной площади. Место, ранее служившее для торговли, праздников, суда и казней, ныне являло собой братскую могилу. Не менее полусотни трупов были разбросаны по широкой пыльной площади. Некоторые из них оказались собраны в дурно пахнущие груды, другие были нанизаны на торчащие из-под земли крючковатые корни, а остальные каким-то образом болтались на крышах домов или были насажены на ограждения и балки.

Посеревшие лица провожали их невидящим взглядом. На многих запечатлелись невообразимые страдания и муки. Кем бы не был убийца, он не щадил никого: кругом были разбросаны тела как взрослых мужчин и женщин, так и детей, стариков и животных. Насекомые роились вокруг мертвечины, создавая громкий гул. Всадники не могли оторвать взглядов от искаженных болью лиц и исковерканных в причудливых позах тел.

Пребывая в состоянии немого оцепенения, Биара всеми силами пыталась заставить себя отвернуться от гротескных картин разложения и смерти, но тело упрямо продолжало сопротивляться желаниям разума. Провожая взглядом искрюченный труп, застрявший на крыше, она не заметила, как на ее пути вырос огромный заостренный столб.

Конь резко остановился, а Биара неумышленно встретилась взглядом с помутневшим взором мертвеца, что был на этот столп насажен. Испуганный вопль застрял в горле, так и не вырвавшись наружу: место было слишком жутким для того, чтобы осквернять его тишину своими криками — здесь осмеливались шуметь только мухи. Труп же, неизвестными силами насаженный на кол, продолжал пялиться на Биару бельмами глаз. Его рот был открыт в предсмертной муке, а внутри ползали отвратительные зеленые насекомые. Серая кожа обвисала лоскутками с лица, нос был частично разъеден и сгнил, а на его месте красовалась черная дыра. Чем дольше девушка на него смотрела, тем сильней укреплялась ее вера в то, что сердце не выдержит всех этих кошмаров.

— Эй ты, чего стала?! — к ней приблизилась эльфийка, грубо дернув за веревку, которой Веселый Принц был привязан к седлу Сагрека.

Конь обиженно икнул, но покорно поплелся дальше, уводя Биару от мертвого тела. Это стало толчком, побудившим ее оторваться от рассматривания страшных пейзажей вокруг и оглядеть остальных.

Борзую было не видать с того момента, как они вошли в Пув. Ингрид соблюдала спокойствие, хотя внешне поникла при виде мертвых жителей деревни. Подобная жестокость ее поразила, но гномы были слеплены из иного теста, нежели люди, а потому наследница Ястреба сумела сохранить разум холодным и расчетливым. Наемники держались подобным образом.

Эльфийка впереди остановилась. Они вышли к широкой улице, где почти не было трупов и вонь чувствовалась немного слабее. Перед ними стоял неплохо сохранившийся дом с широкой соломенной крышей. Его дверии окна были заколочены обломками балок и прочим мусором, оставшимся здесь после разорения деревни. В некотором расстоянии от дома зачем-то оказался вбит высокий деревянный столб.

— Привяжите ее, — приказала эльфийка, легко спрыгнув наземь.

Подручные мгновенно исполнили приказ. Биара пыталась сопротивляться, извиваясь и брыкаясь, однако все было тщетно: эльфы намертво сжали ее, словно в тисках, и потащили к столбу. Руки девушки так и остались связанными спереди.

Когда толстые веревки больно впились в районе талии и бедер, со стороны раздался шум. Ингрид решила предпринять последнюю попытку освободиться: она спрыгнула с Гольвера и попробовала вырвать из пояса зазевавшегося Сагрека короткий топорик. Реакция гномов была быстрей, чем можно было предположить: едва она ринулась в сторону главаря, к ней подскочил один из наемников и ударил древком по ногам. Когда гномиха тяжело повалилась, он не повременил приставить лезвие к ее шее.

Гневно зарычав, Биара со всей силы дернулась, но веревки лишь больнее впились в тело.

— Кто ты, эльф, и что тебе от меня нужно? — выкрикнула она, злобно глядя на отвлекшуюся потасовкой эльфийку. Та повернулась к ней и подошла ближе.

Ее прекрасное лицо заслонило собой все вокруг. Да-да, именно прекрасное — даже по мнению самой Биары. Это была та самая эльфийка с Совета: белые волосы, выбритые со стороны правого виска, почти что белая кожа, кажущаяся тонкой и прозрачной, бледно-розовая радужка глаз и черная татуировка из затейливых линий на правой щеке. Худое лицо, высокие скулы и темные аккуратные брови. Причудлива, но красива. Даже слишком, как для столь опасного врага.

— Меня зовут Мивалла Тав, — хитро улыбнулась эльфийка. — Я наследница клана Черной Крови — величайших чернокнижников во всем роду темных эльфов. Ну а ты находишься здесь исключительно потому, что мой хозяин пожелал того.

— Не думала, что гордые эльфы могут прислуживать кому-то по собственной воле. Хотя, о чем это я? Ты ведь темный эльф, а значит, гнусные делишки и пресмыкание заложены в твоем естестве! — Биара не имела ни малейшего понятия о здешних расовых стереотипах, но готова была сказать все что угодно, только бы сорвать довольную ухмылку с уст Миваллы. К ее огромному огорчению, эльфийку эти слова нисколько не задели.

— Да что ты можешь понимать, — беззлобно ответила она. — Если бы ты была столь же осведомлена, как я — если бы могла осознать всю сущность, весь потенциал моего хозяина, то так легкомысленно бы о нем не отзывалась.

— Это треклятый демон! — рассерженно парировала девушка, беснуясь оттого, что никак не может задеть Миваллу. — Он использует тебя, как и подобает тварям вроде него. Так заложено в их природе: едва надобность исчезнет, он избавится от тебя одним щелчком пальцев!

— Значит, в моих интересах сделать все для того, чтоб он нуждался во мне как можно дольше, — серьезно произнесла эльфийка. — Ты не знаешь, о чем говоришь, ибо не изучала на протяжении десятилетий искусство темной магии. То, на что способна я и другие чернокнижники — лишь капля в море по сравнению с потенциалом Нуусакхана. Он — сам хаос воплоти. Еще никогда я не видела, чтобы кто-то мог столь свободно, без малейшего вреда для себя пользоваться темной маной. Видела бы ты мир так, как вижу его я: вся сущность Нуусакхана буквально сплетена из темной материи. Я сделаю все что угодно, только бы подольше оставаться подле него и воочию наблюдать существо подобной силы.

— Звучишь как безумная фанатичка, — отрезала Биара, совершенно не проникшись тем запалом, с которым Мивалла говорила о демоне.

— Меня не заботит мнение невежд, — покачала головой эльфийка, будто общаясь с неразумным ребенком.

Рука ее легла на подбородок девушки, а сама она принялась с интересом рассматривать свою пленницу. Биара попыталась сбросить бледную руку, однако встретив сопротивление, пальцы еще сильнее сжались, намертво зафиксировав лицо.

— Все это время я наблюдала за тобой издалека, — задумчиво проговорила она, изучая Биару словно одну из своих темных книг. — Сколько не смотри, причина, по которой выбор хозяина пал именно на тебя, мне неизвестна. Что в тебе такого, отчего Нуусакхан прилагает столько усилий только затем, чтобы подчинить тебя — неблагодарное и жалкое создание?

Я видела, как ты сражалась, видела каждый твой вздох: ты невероятно слаба. Твой дар бесспорно могуществен, но попал не в те руки. Совершенно никакого прогресса, а какова безответственность? Будь у меня твои силы, я бы тренировалась не покладая рук. Мало того, что ты безвольная слабачка — так еще и смеешь отказывать сильнейшему из сильнейших в службе! Нет, никогда я этого не пойму, — эльфийка грустно покачала головой.

— Да пойми же ты, Мивалла, демон попросту использует тебя! Как можно так слепо следовать за ним? Он будет поощрять твою преданность лишь до тех пор, пока ему это будет необходимо. Каков смысл пресмыкаться перед ним, сколь бы могущественен он не был?

— Это все равно, что находиться подле божества, — прошептала эльфийка. — А он — не иначе, как величайшая из сил воплоти.

— Мне кажется, ты сильно переоцениваешь демона, чернокнижница. Если Нуусакхан и впрямь столь могуч — отчего я все еще не его покорная слуга? Что-то не сильно это похоже на необъятную силу божества. Демон определенно изворотлив как червь, но до всесильной сущности ему далеко.

— Невежда, — вздохнула Мивалла, наконец отпустив ее лицо.

В глазах эльфийки затаилась глубокая печаль, будто она была наставницей, пытавшейся что-то втолковать неразумному ученику. Биару передернуло от ее искренней веры в своего «хозяина».

— Как ты прознала о том, что я в Северных Вратах? Следила за мной от самого Увэна?

— О, если бы я могла так хорошо тебя выследить, он бы сделал меня своей первой помощницей, — мечтательно улыбнулась эльфийка.

— Но… как же тогда?

— Довольно разговоров, — жестом прервала ее Мивалла. — Хозяин поручил передать послание. Все это, — она обвела жестом окружающие их пейзажи, — было сделано специально для тебя. Он привел сюда новых рекрутов-антимагов и позволил им проявить свои силы самыми необычным способом. Все для тебя одной — ну скажи, как можно пренебрегать подобным вниманием?

— Ты в край обезумела, — дрожащим голосом прошептала Биара, всячески отвергая мысли о том, что по ее вине были совершены все эти зверства. — Эти убийства… он совершил их только потому, что захотел — не ради меня или кого-то другого.

Мивалла спокойно взирала на нее, улыбаясь краешком губ. Ее безмятежность на фоне всего того ужаса, что произошел с деревней, сводила с ума. Вдоволь налюбовавшись отчаянием на лице девушки, эльфийка произнесла:

— Я здесь затем, чтобы преподать тебе важный урок и продемонстрировать, что бывает с теми, кто пренебрегает приглашением хозяина моего Нуусакхана. Видишь вон тот дом?

Биара не желала смотреть, поэтому опустила взгляд на землю. Мивалла снова схватила ее подбородок и подняла лицо к большому дому, что находился перед ними.

— Главный урок все еще ждет тебя впереди.

Из глаз Биары полились слезы. Это все оказалось слишком для нее: убийства, трупы, демон, безумная Мивалла и «тренировки» антимагов.

«Это все должно прекратиться, пожалуйста, пускай это все прекратится…»

— Не все жители были убиты, — проворковала эльфийка, кивнув одному из подручных.

Фигура, полностью скрытая под черными одеждами, приблизилась к дому. Поймав взгляд Миваллы, она постучала несколько раз по балкам, которыми был заколочен вход в дом. Поначалу ничего не происходило, и Биаре показалось, что она сходит с ума. Следом из дома послышались чьи-то всхлипы, а из щели просунулась маленькая худая рука. Глаза девушки округлились от страха.

— Нет… нет-нет-нет, только не это, — забормотала она, зажмурившись.

— Ты будешь смотреть на то, как гибнут невинные — до тех пор, пока не склонишься перед Нуусакханом! — воскликнула Мивалла и прошептала заклинание.

Биара почувствовала, будто кто-то схватил ее веки и насильно их отворил. Как она не пыталась, ни закрыть глаза, ни отвести взгляд не удавалось. Девушка забилась, пытаясь высвободиться от толстых веревок. Со стороны раздался гневный рев: из тени на Миваллу Тав выскочила рысь, целясь когтями в незащищенную шею чернокнижницы.

— Дайтри! — спокойно произнесла та, вытянув руку в сторону кошки.

Борзую снесло силовой волной, будто крохотную букашку в порыве ветра. Эльфийка развернулась к подручному у амбара.

— Сожги их, Первая.

Тень^[32] кивнула. В руке ее зажглось синее пламя, которое тут же перекинулось на соломенную крышу. Сухие колоски легко подхватили язычки волшебного огня и разнесли его по всей крыше. Из дома раздались истошные вопли не менее дюжины человек. Запертые люди принялись со всей силы колотить в загороженные окна и двери, но все было без толку: словно невидимая сила удерживала прибитые балки на месте.

— Прошу, пощади их, пощади!!! — Биара и не заметила, как к крикам несчастных, обреченных на мучительную смерть, прибавился ее собственный.

Перед глазами все поплыло: то ли от сильного головокружения, то ли от непрестанно льющихся слез. Но даже несмотря на это дом, охваченный синим пламенем, продолжал мелькать перед затуманенным взором, а крики агонии прорывались сквозь барабанные перепонки, уничтожая изнутри.

— Пощадить? — Мивалла странно взглянула на девушку. — Нет, я их не пощажу. Урок должен быть хорошо усвоен, — сказав это, она повернулась к одной из Теней. — Вторая, не подсобишь?

К Биаре приблизилась названная подручная. Сжав кулак в черной перчатке, она замахнулась и с силой ударила девушку по животу — прямиком в заживающий рубец.

Мир вспыхнул тысячей искр. Пронзительная боль острыми иглами впилась по всему ее телу, начиная от мозга и заканчивая кончиками пальцев. Теперь все кругом состояло из страдания: оно было подобно краскам, и чем они ярче — тем сильнее боль. Невероятно ярко сияла рана на животе, а от нее свет переходил в иные части тела.

Было здесь кое-что еще, напрочь затмевающее своим отсветом ее чувства. Синее пламя горящего здания, исходивший от него жар и запах горящей плоти прорывались к ней, заставляя страдать не только за себя, но и за остальных. В определенное мгновение Биара поверила в то, что отныне навсегда будет видеть мир вокруг только таким образом — через яркие краски боли, своей и чужой.

Она заблуждалась, но увиденное в Пув никогда более не покинет ее измученный разум.

* * *

Когда Мивалла Тав отвела взгляд от пылающего дома, чтобы взглянуть на пленницу, та уже не корчилась от мук, потеряв сознание. Эльфийка на миг засомневалась, хорошо ли выполнила задание: быть может, хозяин хотел, чтобы девчонка все время была в сознании и не избегала страданий таким вот образом?

Подол ее рубашки намок от темной крови, сочившейся из раны. Вторая отлично знала, куда следует бить — как и знала то, что от этой раны девушке не умереть: уж слишком хорошо гномий знахарь ее залечил. Чернокнижницы прекрасно осознавали, что порез будет доставлять ей многократные страдания из-за того, как наспех был залечен.

Где-то в стороне зашевелился зверь, которого Мивалла отбросила несколькими взмахами ранее. Это оказался малойкльер. Рысь привстала на дрожащих лапах, но следом бессильно повалилась наземь. Эльфийка довольно улыбнулась: «удар Даддриса» — невероятно полезное заклинание. Однажды она испытала его на себе, во время битвы с кланом Черного Волка. Ощущение было не из приятных. После него ей потребовалось несколько дней на то, чтобы прийти в себя.

Девушка, привязанная к столбу, слабо пошевелилась. Мивалла заинтересовано приблизилась.

«Если сейчас очнется, мне будет только проще», — подумала она, всматриваясь в побледневшее лицо Биары.

Следом произошло то, чего эльфийка ожидала меньше всего: одежда девушки задымилась. Мивалла Тав удивленно уставилась на то, как дым становился все более густым и темным, пока вся одежда на ней не вспыхнула единым алым заревом. В лицо эльфийки полыхнуло жаром, а сама она оторопело глядела на то, как языки пламени жадно лижут толстые веревки, медленно поглощая их.

«Как они могли загореться, если я закляла их от огня?.. Ее силы неподвластны моей магии?» — удивленно подумала она. Пламя к тому времени уже забралось на древесину, пожирая ее и переливаясь от ярко-желтого до темно-бордового. Столб тлел подобно сухой головешке под палящим солнцем Золотых Дюн.

— Осторожно, Мивалла’ра! — крикнула Первая, оттолкнув ее назад и загородив собой.

Рядом тут же оказалась Вторая. Обе Тени наколдовали в руках по магической плети и щиту. Мивалла растеряно глядела на то, как объятая пламенем Биара подняла голову и сделала несколько шагов им навстречу. Ни следа веревок, ни одежды на ней не было — лишь безумно ревущее пламя, поддерживаемое непонятно какими силами. Больше всего эльфийку впечатлили ее глаза: вместо привычного темно-карего цвета они приобрели огненно-рыжий оттенок и глядели на нее с отстраненностью. Волосы девушки пламя не затронуло, однако они продолжали развеваться, будто были частью огненного ореола, что ее оточил.

— В атаку! — вскричала Мивалла, создавая вокруг себя защитный барьер.

Первая ринулась в бой. Ее черная плеть с лиловыми шипами змеей устремилась к девушке. Разтроенный наконечник волшебного оружия встретил на своем пути огненный щит. Пламя с него мгновенно перескочило на плеть и поползло дальше, вплоть до самой рукоятки. Первая с болезненным воплем выронила оружие. Спустя мгновение в ее сторону полетел огненный шар. Не успев вовремя заслониться за щитом, эльфийка сгорела заживо.

Видя смерть сестры, Вторая отбросила плеть и с гневным возгласом выстрелила в Биару заклинанием. Девушка снова создала щит, но на этот раз не просто наколдовала его на промежуток атаки: теперь это было что-то на подобии огненного полукруга, который полетел в сторону эльфиек, отразив на пути своем заклинание.

Впервые с момента битвы против враждебного клана, Мивалла Тав закричала от страха. Ее щит не выдержал той энергии, что заключалась в огненной стене, и лопнул, отбросив владелицу. С гудящей от удара головой Мивалла взглянула на Вторую, что лежала неподалеку: оглушенная ударом, но все еще живая. К ней подошла фигура, объятая пламенем.

— Мивалла’ра! — простонала Вторая, пытаясь доползти до своей госпожи.

Эльфийка округленными глазами смотрела на ее наполовину обгоревшее, некогда прекрасное лицо, покрытое волдырями. Огненная фигура присела, вытянув руку к Тени. Горящая ладонь схватила ее за голову. Мивалла завороженно смотрела на то, как кожа плавится и проступают белые кости, тут же приобретающие черный оттенок — и все под истошный вопль Второй. Когда ее тело окончательно обмякло, огненный антимаг повернулся лицом к сумрачной госпоже.

— Моя очередь преподать тебе урок, Мивалла Тав, — спокойным голосом произнесла Биара, приближаясь.

Феникс

Пув пылал подобно факелу. Три фигуры стояли поодаль, наблюдая за потрескивающим пламенем, пожирающим то, что некогда являло собой деревню.

— Как думаешь, — прервала молчание девушка, зябко кутаясь в шерстяное одеяло, — это будет достойным погребением для жителей?

— Более чем, — сдержанно кивнула гномиха.

— Ты все сделала правильно, — рысь стояла подле нее, прижавшись теплым боком к обнаженным ногам. Ее шерсть все еще была всклоченной, а усы немного обгоревшими: Борзая не до конца оправилась от заклинания темной эльфийки.

— Так значит, ты одна из этих, — Ингрид не спрашивала, но утверждала.

— Антимагов? Да, можно и так сказать, — рассеянно отозвалась Биара. Она все никак не могла оторвать взгляда от алых языков пламени, пожиравших остатки поселения.

— Не скажу, что мне так уж нравится то, как ты скрывала от меня правду, — мрачно отозвалась гномиха.

— Прости. Я не знала, как ты отреагируешь… боялась попросту, понимаешь? Мало кто в Дауэрте любит таких, как я.

— Понимаю, но впредь не стоит скрывать от меня правду — мы, гномы, предпочитаем честность во всем.

— Теперь ты вернешься в Северные Врата? — Биара наконец оторвала взгляд от горящей деревни и посмотрела на Ингрид. Та, однако, не спешила поднимать к ней глаза.

— Нет, я не отправлюсь обратно, — строго произнесла гномиха, поглаживая древко короткого топора за поясом. — Я обещала довести тебя до цели твоего путешествия, и намерена сдержать слово. Это мой долг и честь.

— Ты ведь понимаешь, что если не хочешь продолжать со мной путь, то вовсе не обязана? Я ничего не требую от тебя.

— Ты слышала, — отрезала Ингрид, подняв на нее суровый взгляд серых глаз. — Я помогу тебе — это мое последнее слово.

— Хорошо. Благодарю тебя, наследница Ястреба, — серьезно кивнула девушка и, немного подумав, спросила: — Куда мы отправимся дальше?

— В город Балио-до-аб. Там найдем проводника в лес эльфов.

— И купим тебе одежду, — педантично вставила рысь.

Они вновь уставились на тлеющие останки деревни. Вдали что-то замельтешило: прямиком из-под обломков вылез гном и побежал куда-то в сторону леса. Биара с Ингрид мигом вскочили в седла и бросились за ним в погоню.

Нагнать гнома-наемника не составило большого труда. Увидев, что его догоняют, он засуетился и споткнулся, повалившись наземь. Когда над ним нависли две всадницы, гном испуганно обернулся и вжался в землю. Это оказался тот самый Фуга, носивший поперек лица длинный распухший рубец. Повязка куда-то пропала, и Биара могла вдоволь налюбоваться оставленным ему увечьем.

— Что, оказался сообразительней своих собратьев и дал деру едва дело запахло… — девушка запнулась, — едва поднялась суматоха?

— Пощадите, огненная госпожа! — пробормотал гном, испуганно затрясшись.

— «Огненная госпожа»? Мне нравится… Хотя, «огнеголовая» тебе все же больше подходит.

— Веди себя с достоинством, как и подобает гному! — рыкнула Ингрид, перехватив секиру поудобней. Глядя на лезвие ее орудия, Фуга нервно сглотнул.

— Что нам с тобой делать, гном… — задумчиво протянула Биара. В глазах ее проблеснула отстраненность, что присутствовала во время расправы над темными эльфами.

— Отпустить этого труса, что бросил своих соратников, — сплюнула гномиха. — Нет для него участи более позорной, чем влачить свое жалкое существование, помня обо всех проступках и трусости! — Ингрид перевела взгляд на Биару. От Борзой не укрылось то, как в глазах гномихи сквозила тревога и сомнение, словно она не до конца была уверена в том, как поведет себя приятельница.

— Ты права, — наконец отозвалась девушка. — Проваливай, гном, и не связывайся никогда более с демоном и его прислугой!

— Да, госпожа Феникс! — Фуга жалко склонился, после чего стремглав бросился наутек.

Биара проводила его скучающим взглядом. В определенный миг на ее лице промелькнуло хищное выражение, а правая рука сжалась в кулак, однако спустя мгновение девушка перевела взгляд на Ингрид, смотрящую вслед Фуге, и расслабилась, будто бы передумав.

* * *

Небеса затянуло тяжелыми свинцовыми тучами. Молния постоянно разражалась белесой вспышкой, вслед за чем раздавалось протяжное гудение грома. Казалось, огромный серый дракон заслонил собой небеса, извергая из пасти молнии и постоянно ворча, от чего сотрясались деревья внизу.

— Только этого нам не хватало, — простонала Биара, когда на лицо ей опустились первые капли. — Мало того, что осталась я почти без одежды, так еще и этот дождь!

К счастью, в седельных сумках у нее оказалась запасная пара штанов и одна рубашка. Поверх она накинула темный, обгоревший в нескольких местах плащ второй Тени.

— Ветер несет тучи прямиком с Драконьего Хребта, — задумчиво проговорила Ингрид, подняв глаза ввысь. — Должно быть, в горах буря свирепствует вовсю.

— Ливень будет такой, что разом погасит все в Пув, — отозвалась Борзая. — По крайней мере, можно не опасаться, что пламя перекинется на лес.

— Долго нам еще добираться до города? Не терпится поскорей попасть в Нивнель-аб-Торук.

— Первые земли Ниваль-уу-ла^[33] содержат в своих окрестностях город Балио-до-аб, который заселен людьми и совсем немного самими эльфами. Именно там и найдем проводника, ибо просто так нас в Аривия-лону никто не пустит. В одиночку мы не найдем столицу, сокрытую от посторонних.

— Хочешь сказать, самим туда никак не попасть? — переспросила Биара, чувствуя, как ветер усиливается и начинает пробирать до костей.

— Никоим образом, разве что ты хочешь плутать там до самой смерти. Когда приедем в Балио-до-аб, то отправимся в эльфийское посольство и настоятельно убедим их выделить нам проводника. Затем мы…

— Постой-постой. Как это — «убедим»?

— А вот так! — начала злиться гномиха. — Попросим об аудиенции, и если нам уделят внимание, то расскажем о причине визита и надобности попасть в Аривия-лону. Я, конечно, не знаю, что за дела у тебя в столице, но надеюсь, что эльфам они покажутся достаточно весомыми для того, чтобы пропустить нас.

— А если я не хочу сообщать им о причинах? Ингрид, ты видела, что случилось в Северных Вратах и Пув! У моего врага шпионы могут быть повсюду: чем меньше мы будем рассказывать о своих планах, тем целее останемся.

— Значит, никуда нас не пропустят, да и дело с концом!

— Неужели нет других вариантов?

— Только если хочешь слоняться по всем городским притонам, выискивая рейнджера, готового за круглую сумму провести нас сквозь эльфийские леса.

— А что это за притоны такие? — вмиг заинтересовалась Биара.

— Ну вот такие! — грубо отозвалась гномиха. — Обыкновенные бандитские притоны, каких везде хватает. Думаешь, ты первая хочешь попасть на земли эльфов незаметно? Если кто решит рискнуть жизнью и готов отдать за это немалые деньги, то в подобных притонах всегда найдется проводник, знающий тайные тропы, готовый продать свои услуги подороже. Небезопасно это, да и деньгами такими мы не располагаем.

— Не беспокойся, в поклаже темной эльфийки был мешок с монетами, — Биара обнадеживающе похлопала ладонью по седельным сумкам.

— Ты копалась в ее вещах? — с недовольством вопросила Ингрид.

— А что такого? Мертвецам деньги ни к чему.

— Тогда только в бандитские притоны нам и дорога, — вздохнула гномиха.

Биара пропустила ее замечание мимо ушей, спросив:

— Ты знаешь, где нам эти притоны искать?

— А что тут знать-то? Дожидаешься вечера и наблюдаешь, куда всякая уличная шваль подтягивается — ничего мудреного.

Девушка хотела ей ответить, но запнулась, не успев ничего произнести: перед путницами выросли огромные толстые деревья. Они были столь высоки, что казалось, задевают звезды на вечернем небе.

Нивнель-аб-Торук принял в свои хоромы двух странниц.

* * *

Северные горы встречали шквалом ветра и дождя. Скалы выли и стонали от постоянных вихрей и метели, несущей снег прямиком с горных вершин. В определенный момент буря стала настолько сильной, что лететь дальше стало небезопасно, и драконы были вынуждены искать убежища на земле. Спустя некоторое время им повезло найти углубление в скале, позволяющее укрыться. Фальдугал прижался к холодному камню, крыльями прикрывая глаза от ветра. Хьюго сразу же принял облик человека.

— Я должен добраться до города! — крикнул он, пытаясь перебить истошное завывание ветра.

— Лететь сквозь такую метель — сущее самоубийство, — возразил его друг.

— Ты слышал, что было в той записке! С ней могло случиться все что угодно, мне нельзя терять ни мгновения!

— Пока не окончится метель, тебе не добраться туда ни в облике дракона, ни в теле человека. В первом случае ты разобьешься, а во втором замерзнешь насмерть.

В следующий миг Хьюго вновь стоял перед Фальдугалом в своем драконьем обличии.

— Значит, буду пробираться по земле в таком виде, — ответил он. — Недалеко отсюда должен быть тракт для торговцев, вдоль него будет удобнее идти — главное пересечь эти скалы.

— Я подожду тебя у подножья горы Дазеркург. Все равно в город меня не пропустят.

Хьюго в ответ слегка качнул хвостом, следом за чем выскочил навстречу яростной буре. Фальдугал молча наблюдал за тем, как его друг с огромным трудом долетел до ближайшей скалы, за которую можно было зацепиться, после чего стал изо всех сил карабкаться вперед. Ветер то и дело пытался сорвать его, но Хьюго яростно цеплялся когтями за камень, не поддаваясь стихии. Когда он был уже достаточно далеко, то стал напоминать небольшую красную ящерку, упрямо ползущую вперед. Вскоре Фальдугал потерял его из виду.

* * *

— Это тебя зовут Эрлдиган Урфал?

Седобородый гном остановился и недовольно посмотрел на окликнувшего его человека. К нему приблизился высокий незнакомец. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

— Что тебе понадобилось от меня, человек? — недружелюбно отозвался тан, предупредительно положив руку на небольшой боевой топорик, который гномы при любых обстоятельствах носили за поясами. Незнакомец не обратил внимания на этот предостерегающий жест, чем еще больше подогрел настороженность Эрлдигана.

— В твоем доме было совершено нападение на гостя, — безо всякого вступления бросил он. — Ты должен рассказать мне в подробностях что произошло. Кем был твой гость?

— Похоже, положение главы дома для тебя ничего не значит, раз ты позволяешь себе обращаться ко мне в таком тоне, — еще более недружелюбно произнес тан.

— Прошу, оставь в стороне свою гномью гордыню, — отрезал чужак, хоть и не без ноток тревоги в голосе. — Это была девушка, не так ли? Она представилась тебе под именем… «Биара»?

Гном ответил не сразу. Он некоторое время смотрел в глаза незнакомцу, пытаясь разгадать, что у того на уме. От тана не укрылось, как при словах о девушке голос чужака вздрогнул от волнения. Как и не скрылось то, что он смог выдержать его взгляд — не каждый человек так сумеет. Наконец гном ответил:

— Моя гостья действительно представилась Биарой. Если ты хотел увидеться с ней, то опоздал — она уже давно как покинула пределы Северных Врат.

— Как давно? Что с ней произошло?

Тан поморщился. Он не горел желанием рассказывать этому проходимцу о своей гостье, не зная даже: друг он ей или враг?

— Боюсь, я не могу рассказывать тебе о ней. Я не знаю кто ты и зачем ее разыскиваешь.

— Я давний друг, — нетерпеливо отвечал незнакомец, хоть взгляд его при этом умолял тана отставить подозрительность и просто рассказать все как есть. К сожалению, гномы — народ не такой уж доверчивый.

— Друг, говоришь… — задумчиво пробормотал Эрлдиган и пожевал ус. — Тебя часом не Хьюго зовут?

Глаза незнакомца загорелись надеждой.

— Именно так, — на одном дыхании выпалил он. — Биара упоминала меня?

— Царь обмолвился, как гостья обосновала причину своего визита тем, что убегала от своего алчного жениха. Если я все правильно понял, у того должно быть в точности такое же имя, как и у тебя, — довольно закончил тан.

Теперь происходящее для него прояснилось и даже слегка позабавило. Однако же видя, как после его слов незнакомец переменился в виде, он снова засомневался: так ли все, как выглядит на первый взгляд? Казалось, будто из странного чужака весь дух выбили — столь растерянно и несчастно он теперь выглядел. Эрлдигану стало жаль бедолагу.

— Она действительно была твоей невестой? — спросил он, не в силах убрать сочувствие из голоса. Уж тан-то знал, какие злые шутки любовь может творить даже с самыми твердыми мужами.

— Нет, я никогда не был обручен, — самообладание понемногу стало возвращаться к незнакомцу, и он заговорил уже более спокойным голосом:

— Расскажи мне что здесь произошло, потому как если ее сумели разыскать в Северных Вратах, то смогут найти вновь. Я всего лишь желаю вовремя прийти к ней на помощь.

— Как же мне верить тебе на слово?..

— Я могу дать клятву — слова и намерения мои правдивы.

— Прости, но кому, как не гномам знать о том, что клятвы людей ничего не стоят, — покачал головой Эрлдиган.

— Я не человек, — вздохнул его собеседник. — Таких, как я, вы зовете ривальнаам^[34].

— Оборотень, значит…

Тан Урфал снова уставился в глаза так званого Хьюго. Тот не отвел взгляда. Спустя несколько долгих мгновений Эрлдиган наконец расслабился и ухмыльнулся:

— Я верю тебе, Хьюго-ривальнаам. Ни один человек не способен так долго выдержать испытание давун-там^[35]. Что ж, воля твоя — поклянись, что не причинишь девочке вред, и я — так и быть — расскажу тебе обо всем, что знаю. Если намерения твои честны, ты и впрямь можешь оказаться для нее полезным.

— Клянусь тебе, Эрлдиган Урфал, что не причиню вреда твоей былой гостье, Биаре, — сказал дракон-оборотень, склонив голову, как того требовали древние традиции.

— Я принимаю твою клятву, ривальнаам, — сказал Эрлдиган. — Тогда слушай: Биара подружилась с моей дочерью, а оттого мы предоставили ей кров и взяли под свою защиту. Спустя несколько дней пребывания здесь, девушки вместе отправились в город. Ингрид сказала, что они пошли на арену для того, чтобы немного поразмяться.

Какой-то незнакомец предложил Биаре дружеский поединок, на что та согласилась. В ходе него он смог нанести ей удар, после чего сбежал. Ингрид говорила, что все произошло слишком быстро для того, чтоб можно было хоть как-то вмешаться. Личность незнакомца установить не удалось, но судя по оружию, он был наемником откуда-то с центральной части королевства. После произошедшего его разодрал сивальдула.

Так вот, наемник сумел нанести Биаре удар, который мог стать для нее последним, однако благодаря моей дочери удалось привлечь внимание царя к происшествию. Кэллигар прислал целителя, что служил при дворце, и тот сумел магией вырвать девочку из цепкой руки Киввенн.

Старания целителя сумели довольно скоро поставить Биару на ноги, хоть до конца исцелить ее не удалось — некоторые раны требуют намного большего времени. Но даже несмотря на это, Биара не желала оставаться в Северных Вратах. То происшествие сказалось на поведении девочки: ее подозрительность возросла в разы. Я часто замечал, как она вздрагивала от любого шороха.

Более Биара не чувствовала себя здесь в безопасности, что хоть и приносило мне, как владельцу дома, страдания, но ничего поделать с этим я не мог. Возможно, отправиться в путь действительно было для нее наилучшим решением. Чтоб хоть как-то искупить вину перед гостем, я отправил вместе с ней дочь свою, Ингрид. Мне казалось, им обеим это пойдет на пользу.

Эрлдиган замолчал. На его собеседнике лица не было — в моменты, когда тан рассказывал о злоключениях Биары, тот так сильно сжимал кулаки, что гном стал опасаться, как бы он не натворил бед. Но похоже, несмотря ни на что, ривальнаам достаточно хорошо держал себя в руках и не совершал необдуманных действий.

— Этого всего не произошло бы, отправься она в путь со мной… — упавшим голосом произнес он, отведя взгляд.

— Никогда не знаешь, что у женщин на душе, — участливо ответил ему Эрлдиган. — Но Биара все равно неплохо справилась… со всем этим.

— Куда она отправилась? — глухо спросил Хьюго, все еще не глядя на тана.

— В самое непроходимое место на всем континенте: сердце леса Нивнель-аб-Торук, Аривия-лону.

Таинственный футляр Дэвероу Симпа

Она рассматривала человека напротив уже половину земного часа. Казалось, он готов трепаться вечность. Те, предыдущие, были более собраны и менее красноречивы. Настоящие профессионалы. Этот же и помельче своих конкурентов был, да и лицом чем-то крысиную морду напоминал. Словом, гнусный тип. Такого только в ответственный путь и брать. Но, до поры до времени, Биара проявляла терпение. Быть может, в цене он уступает конкурентам.

— … кроме того, нам предстоит миновать все эльфийские патрули, — вел дальше свою песню рейнджер, — я-то еще ни разу не попадался им, но знаете ли, многих проводников Нивнель навсегда оставляет себе, если вы понимаете, о чем я… — горе-рассказчик выдержал трагическую паузу.

Собеседницы смотрели на него с плохо скрываемым раздражением. Смахивающий на крысу рейнджер упрямо делал вид, будто не замечает их скучающих взглядов.

— Еще ходят легенды о древнем существе…

«Ну нет, только сказки о древнем кролике-людоеде не хватало!» — лопнуло в кои-то веки терпение девушки.

— Сколько вы просите за свои услуги? — спросила она, пытаясь сдержать негодование в голосе.

Рейнджер задумался. Ясное дело, что стоимость услуги он знал уже тогда, как они подошли к его столику. Набить себе цену — дело святое. Поскольку кислые мины странниц не располагали к долгим расценкам, он небрежно кинул:

— Восемь золотых.

— Двести тамгвоков… — повторила про себя Ингрид.

Биара тихо скрипнула зубами.

— Цена, однако, кусается… — протянула она.

— Увы, сударыня, меньше не возьму, — категорично помотал головой рейнджер.

Ингрид вопрошающе на нее уставилась.

— Прости, но нам твои условия не подходят, — ответила девушка и резко встала из-за стола. Рейнджер непонимающе на нее уставился: еще никто и никогда столь быстро от сделки не отказывался.

Биара направилась к выходу. У самого порога ее нагнала ошарашенная Ингрид.

— Я не знаю, что у тебя на уме, но это уже шестой рейнджер, которому мы отказываем!

— Разве шестой? Мне казалось, только пятый…

— Оставь свое притворство! Чем он тебе не угодил? Цена у него была наименьшая изо всех!

— Тем не угодил, что вызывает подозрение одним своим видом. Ты заметила, какой у него взгляд? Маленькие бегающие крысиные глазки. К таким только спиной поворачиваться — предадут тебя и ни тамгвока в кармане не оставят! Не доверяю я ему. В одном он был прав: путешествие опасное, к делу относиться нужно со всей ответственностью и тщательностью. Он не тот, кто нам нужен.

— Ну и где же тогда твой идеальный рейнджер, готовый за гроши провести нас по одному из самых опасных мест Дауэрта? — еще больше нахмурилась гномиха. — Мы обошли уже всех, кто был готов взяться за это рисковое дело. Как нам найти того самого, одного-единственного, а?

— Не волнуйся, что-то придумаем.

На самом деле, подходящие кандидатуры уже были, а Биара солгала. Проблема заключалась в том, что денег на найм у них не было. В вещах эльфийки она нашла лишь пару золотых, а ривальстау гномов-наемников разбежались вместе с пожитками самих гномов. Она врала Ингрид, хоть та и просила ее быть честной. Биара невероятно нуждалась в ней, но не хотела, чтобы та настаивала на посещении эльфийского посольства.

Поначалу девушка надеялась, что хоть кто-то предложит приемлемую для них цену. Реальность же оказалась немного иной: все рейнджеры брали дорого за свои услуги, да и не было в том ничего необычного. Проход на защищенную территорию эльфийского народа был воспрещен и доступен далеко не каждому. Риск стать пойманными патрулем остроухих сильно повышал ставки. Выхода из сложившегося положения Биара не видела.

Они оказались на улице. Ледяные капли больно били по лицу, струйками стекая за шиворот. Улицы превратились в сплошное месиво из грязи, камней и навоза. Мало кто желал выходить сюда в такую погоду.

— Пойдем отыщем какое-нибудь заведение средней паршивости и скоротаем в нем вечер, — внезапно смягчилась Ингрид, стряхивая воду с наплечников. — А там, за кружкой эля, пораскинем умом что да к чему.

— Пойдем, — Биару не нужно было долго упрашивать.

Рысь большими прыжками следовала за ними, тряся мокрой шубой и обрызгивая прохожих каплями из-под широких лап. Они завалились в ближайший трактир, в котором царил полумрак и несчастно повизгивала виолончель. Ингрид сразу выбрала себе местечко поближе к стойке с хозяином, разливающим спиртное. Оказалось, фраза про эль была всего лишь метафорой, так как гномиха моментально заказала себе тяжелый октавский ром.

— Что тебе взять? — осведомилась она, пригубив из горла.

— Я не пью, — вежливо отказалась девушка. — Алкоголь, знаешь ли, слишком туманит разум, а я терпеть не могу, когда что-либо мешает мыслить трезво.

— Воля твоя, — пожала плечами Ингрид.

Это не было преувеличением: Биара и впрямь избегала алкоголя. Та самая вечеринка с друзьями из другого мира лишний раз подтвердила, что спиртное не являлось ее хорошим другом. Ощущение легкой расслабленности было сродни тому, что она испытала, когда в разум ее проникла Малисьерра. Если же Биара выпивала еще больше — когда кружится голова и ты более себе не хозяин — то лучше отнюдь не становилось: рассказ ее друзей о фехтовании был хорошим тому примером.

Гномиха же относилась к жизни проще. Ее намерения были просты и понятны: провести вечер с пользой, то есть напиться до умопомрачения.

— Слушай, наследница Ястреба, — полушутливо-полусерьезно обратилась к ней приятельница, — а что ты будешь делать, когда твоя миссия «Доставить Биару в целости и сохранности куда б она не шла» будет окончена?

Гномиха ответила не сразу. Осушив за раз полкружки октавской и переведя дух, она вымолвила:

— Не знаю пока, но Гибав подсказывает, что путь домой мне заказан.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Чует мое сердце, в Северные Врата я больше не вернусь.

— И что же ты, в таком случае, собралась делать? Постой, — видя, как движения гномихи становятся все более хаотичными, Биара деликатно сняла с ее головы амулет, подаренный матерью, и спрятала в мешок на поясе. — Побудет здесь до лучших времен, — сказала она. — Так что, говоришь, ты намерена делать после?

— Откудова мне знать? Как Семеро^[36] распределят карты Судьбы, так и будет, — пожала массивными плечами Ингрид, снова уткнувшись носом в выпивку.

Борзая, подбежавшая сзади, резво боднула девушку. Хоть стулья за стойкой были выше обычного табурета, рысь была столь габаритна, что без особого труда доставала мохнатой головой до спины своей напарницы.

— Чего тебе, чудовище? — проворчала Биара, потирая бурую макушку.

Рысь громко мурлыкнула в ответ. Обстановка в таверне ей нравилась: все присутствующие обратили внимание на волшебного и величественного малойкльера: глядели оторопело и с уважением. Как известно, скромность Борзой была не присуща.

Видя первую опустевшую бутылку рома, Биара поняла, что теперь из Ингрид будет плохой собеседник, и принялась разглядывать посетителей. Здесь была всего парочка эльфов, которые сразу бросались в глаза. Они были для нее не в новинку, но после стольких лет жизни в другом мире, остроухий народец вновь пленил внимание девушки. Эльфийки остались такими, как и запомнились: подтянутые, с худыми лицами и проницательным взглядом. Мужчины эльфов выглядели, на вкус Биары, слишком женственными: узкоплечие и чересчур утонченные. А еще, похоже, они никогда не остригали волосы. Все, как один, ходили со струящимся водопадом густых локонов за плечами.

— Ты ведь не расскажешь мне, зачем тебе понадобилась столица и почему ты не хочешь попытать счастья в Доме эльфов? — прервала наблюдения Биары гномиха.

— Не сейчас, — покачала головой девушка. — Придет время, и я расскажу тебе все, что пожелаешь. Договорились?

Ингрид угрюмо кивнула в ответ.

Еще с земной час в трактире было относительно спокойно: Ингрид целеустремленно поглощала октавский ром, Биара скучающе прислушивалась к болтовне вокруг, а Борзая лавировала меж столиков посетителей, всякий раз стаскивая у зазевавшегося гуляки кусок отбивной или другой мясной снеди. Когда девушка решила, что более сегодня ничего интересного не случится, а Борзая цапнула третью по счету отбивную, за одним из дальних столов раздалась возня, сопровождаемая скрипом падающих стульев и гневными окриками. Половина посетителей вмиг обернулась на шум.

Нарушителями всеобщего спокойствия оказалась шайка молодых людей. Точнее, как людей… немного ранее Ингрид шепнула ей, что эта шумная дюжина состояла из полукровок: ни эльфы, ни люди. Оттого, что бедняги не принадлежали ни к одной из рас целиком, их сторонились, отчего они сбились в кучу и задирали всех, кого только могли. Полукровки делали, что вздумается, и мало кто смел им возразить — уж слишком агрессивно и бездумно они себя вели.

На этот раз отношения выясняли уже между собой: на пол был опрокинут кто-то, сидевший в их компании весь вечер. Поначалу казалось, что это один из них: лицо незнакомца спрятано под капюшоном, а рост сложно определить, однако едва один из полукровок мощным ударом кулака отправил его на пол вместе со стулом, капюшон спал, и все заинтересованные увидели, что никакой это был не полуэльф, а всего лишь седой бородатый мужчина лет пятидесяти, походящий то ли на бездомного, то ли на бродягу.

— Не перечь нам более, Бивалуа!^[37] — высокомерно выпалил обидчик на ломаном эльфийском и самодовольно ухмыльнулся. — Сабби-то, корио импо, Шаэлла!^[38] — следующее уже было сказано на всеобщем языке: — Червям такие вещи не нужны!

Шайка юных полукровок согласно закивала. Говорящий нагло огляделся вокруг, обведя трактир хищным взглядом, позволяя полностью рассмотреть его внешность — она прекрасно отображала то, как полукровки старались смешать в себе особенности обеих рас. У всех них были длинно отпущенные волосы, собранные в высокие пучки и хвосты, хоть при этом часть прядей была сбрита. Одевались полукровки тоже не самым обычным образом: придерживаясь стиля лесных эльфов, используя для этого простую одежду и дешевые ткани.

Внешность их не была чем-то из ряда вон выходящим: у некоторых сохранилось наилучшее от обоих родителей: тяжелые и мужественные человеческие черты были сглажены эльфийской гибкостью и плавностью линий. Остальные же наоборот получились чересчур нескладны из-за смешения крови: обладали массивными телами, имея при этом слишком женственные лица. Словом, компания собралась невероятно разнообразная. Единственной проблемой было то, какую репутацию они себе создали: многие боялись даже ненароком как-то не так взглянуть в их сторону.

Говоривший, к слову, обладал вторым типом внешности: у него было мускулистое крупное тело, которое украшало лицо с невероятно утонченными чертами, прекрасными раскосыми глазами цвета растопленного янтаря и белесыми волосами, собранными в высокий пучок спереди и выбритыми сзади, открывая на всеобщее обозрение по-человечески короткие, слегка заостренные к кончикам уши. Весь этот ансамбль из человеческих и эльфийских черт выглядел невероятно нескладно, однако долго рассматривать его неудалось: юный полуэльф уставился на окружающих столь нехорошим взглядом, что все посетители, включая Биару, мигом уткнулись в свои тарелки.

Опрокинутый человек так и остался лежать на сырых досках сомнительного заведения. Из-за стола встали два дюжих полуэльфа и угрожающе двинулись к нему, спеша вышвырнуть наружу. Незнакомец оказался не так прост и вовсе не собирался столь скоро сдаваться. Едва придя в себя после падения, он вскочил на ноги. Полукровки не опешили: набросились вдвоем на него, повалили наземь, следом за чем один из них сорвал с его груди небольших размеров футляр. Незнакомец при этом всячески пытался вырваться и отвоевать вещицу обратно, но вышибалы, одаренные мускулами своего человеческого родителя, еще раз прошлись кулаками по его лицу.

Биара сочувственно поморщилась. Она мельком взглянула на рысь, желая узнать реакцию малойкльера на происходящее. Борзая сидела рядом и глазела скорее заинтересованно, нежели встревоженно. Видимо, ей не было дела до происходящей на глазах несправедливости.

«Единственное, до чего тебе есть дело, так это до еды местных посетителей, не так ли?» — мысленно обратилась к ней Биара, но ответа так и не получила.

К этому времени вышибалы-полукровки уже успели выволочь из таверны свою жертву, бросив несчастного прямиком в лужу. Полуэльфы отобрали у незнакомца его странный предмет, сокрытый кожаным футляром, и под неприличные окрики вернулись за стол.

Шайка еще долго праздновала триумф. Они приобрели у хозяина заведения бочонок эля и распивали его, иногда подзывая кого-то из посетителей, чтобы угостить. Те робко подходили и принимали кружку добротного напитка под выкрики и улюлюканье эльфов на их странном наречии, состоящем наполовину из людских, наполовину из эльфийских слов. Гости даже не подозревали, как в этот момент полукровки поносили их, да так, что остальные эльфы в таверне отворачивались, пряча под копнами волос кончики порозовевших от стыда ушей.

* * *

— Не нужно меня волочить, будто ребенка какого! — возмутилась гномиха, отдернув руку.

— Красавица, ты одна выпила рома за троих рослых мужчин, — устало возразила Биара, вновь хватая гномиху, тем самым помогая ей удержать равновесие. — Я удивлена, как ты вообще после такого на ногах держишься.

— Ну, так это ваши мужчины, — философским тоном заметила Ингрид. — Гномам и не такое под силу.

— Не смею усомниться.

«Что за дивный народец», — раздраженно думала Биара, кряхтя под немалым весом гномихи. Рана на животе возмущенно отозвалась ноющей болью, на что девушка мысленно послала ее куда подальше.

— Борзая, не отставай!

Дождь все еще лил непрерывным потоком. Даже новый, вполне сносный плащ не спасал от влаги. Ледяная струя воды стекала за шиворот, отчего вся одежда под низом промокла и отяжелела. Возможность высушить одежду появится лишь когда они доберутся до постоялого двора, ну а чтобы в свою очередь дойти до него, следовало дотащить туда в стельку пьяную Ингрид. Идти, поддерживая гномиху, было тяжело, так как весила она, казалось, не меньше нескольких Биар разом взятых.

— Эй, ты! Та, что тащит пьяного гнома. Подойди сюда!

Биара замотала головой, пытаясь понять, кто же с ней заговорил. Под таким сильным ливнем было невероятно трудно что-либо услышать — не говоря уж о том, чтоб обнаружить говорящего. Выручила Борзая, что сразу же определила источник голоса и подбежала к стене одного из домов. Там, укрывая голову курткой, стоял мужчина со всклоченной седой бородой, которого ранее полукровки выволокли из трактира.

— Ты ко мне подошла — хороший знак, — заметил он.

— Что тебе нужно? — недовольно вопросила Биара. Дождь окончательно промочил всю одежду, да еще и Ингрид окончательно повисла на ее плече.

— Я слышал, вы ищите проводника к Аривия-лоне? — невозмутимо спросил незнакомец, словно это вовсе не его ранее поколотили двое полуэльфов.

— Где ты это сл…

— Один из рейнджеров, которому вы отказали, жаловался неподалеку от трактира, а я ненароком подслушал, — прервал он ее. — Вам удалось кого-то в конце концов нанять?

Биаре хотелось соврать, только бы этот странный тип отцепился, но она понимала, что ситуация была критической, а потому стоило пойти на риск.

— Нет, — после недолгого колебания отвечала девушка.

— Славно, потому как я здесь затем, чтобы предложить свою помощь. Готов провести вас к столице в обмен на небольшую услугу.

— Услугу? — недоверчиво переспросила Биара, покрепче перехватив кисть гномихи. На мгновение ей показалось, что она слышит храп.

— Видишь ли, тот футляр, что полукровки у меня отобрали, был с одним невероятно важным… предметом, без которого я не смогу провести вас через Нивнель-аб-Торук. Если сможешь достать мне его обратно, взамен я отведу вас к столице.

* * *

— Погоди-погоди, как она сказала? «Убегала от АЛЧНОГО жениха»? — раздался тихий рокот, являющийся подобием смеха у Фальдугала. — Вот за что я всегда любил эту девчонку, так это за ее чувство юмора! Приятно знать, что оно сумело продержаться вместе с ней спустя все это время, — зеленый толстяк вновь довольно загудел.

— Очень смешно, — ядовито отозвался Хьюго, что стоял неподалеку в человеческом облике. Он облокотился на дерево, скрестив руки на груди, и раздраженно смотрел на то, как потешался его друг. — Будь ты на моем месте, так бы не смеялся!

— А вот тут ты ошибаешься, — фыркнул Фальдугал, лукаво прищурившись. — Если бы я и обзавелся постоянной подругой, то только ради такого же непреклонного чувства юмора. Ее едва не убили, а она все равно сумела тебя поддеть — ну не прелесть ли?

— Ты безнадежен, — покачал головой Хьюго. — Уже жалею, что рассказал тебе.

— Ничего-ничего, позлишься немного и остынешь. Иначе с тобой никто бы не ужился.

Лицо Хьюго стало еще угрюмее. Поняв, что точка кипения близко, Фальдугал поспешил отвлечь его:

— Есть у «брошенного жениха» дальнейшие планы?

— Мы ведь с ней и обручены-то не были! — вдруг выпалил Хьюго. — Биара сама говорила, что не верит в понятие «брака» и считает его не более, чем глупой человеческой традицией — и тут вдруг она говорит такое!

— То есть теперь ты уже уверен, что твоя Биара и та, которая ныне бегает по Дауэрту — один и тот же человек? — насмешливо полюбопытствовал зеленый дракон, однако Хьюго был столь взволнован, что даже его не расслышал.

— Зачем она так сказала, зачем?! Что, если на самом деле она прекрасно все помнит и попросту обманывает меня, притворяясь другим человеком?

— У тебя началась паранойя, которая драконам не слишком-то свойственна. Такими темпами…

Хьюго его не слышал. Он принялся нервно расхаживать взад-вперед, глядя себе под ноги и рассуждая вслух:

— …это бы объяснило некоторые вещи, как например когда она знает или повторяет то, что уже делала прежняя Биара, но я не могу поверить, что она намеренно меня обманывала на протяжении всего этого времени…

— Так, — Фальдугал с силой ударил хвостом, отчего земля вокруг вздрогнула. Это вызвало нужный эффект, и Хьюго наконец остановился, глядя в его желтый глаз. — Чего ты так боишься, старый друг? Зачем ей так с тобой поступать?

— Потому как именно по моей вине все это случилось! Если бы не я, Малисьерра никогда бы и не узнала о ее существовании, понимаешь? Биара никогда не разбила бы этот проклятый кристалл и не исчезла, попав в другой мир. Лишь я виноват во всем, что с ней произошло — я один! — выкрикнув это, он спрятал лицо в ладонях. — Только на мне лежит ответственность за все те несчастья, что с ней произошли и продолжают происходить!

Своими силами

Огромный особняк купался в лучах восходящего солнца. Высотой в два этажа, он раскинулся посреди яблоневого сада у окраины. Невысокие горбатые деревья скрашивали ландшафт вокруг, заставляя позабыть о том, что всего лишь в нескольких десятках шагов его обступал оживленный город.

— Каков план? — спросила Ингрид, потирая рукой подбородок.

Вечером накануне она была вусмерть пьяна, но стоило Биаре ее разбудить на заре, и гномиха вскочила как ни в чем не бывало. Казалось, Ингрид после запоя чувствовала себя даже бодрей, чем ее подруга-трезвенница.

— Я надеялась, ты мне поможешь с придумыванием плана.

— Хочешь сказать, мы пришли на землю тех, кого хотим грабить, не продумав заранее, что собираемся делать? — гномиха неодобрительно покачала головой. — Так дела не делаются.

— А с кем мне следовало это обсудить? Ты всю ночь храпела в пьяной отключке! — огрызнулась девушка. — Я предлагаю поджог.

— Нет. Никаких поджогов, никакого огня. Сойдемся на том, что ты не воспользуешься своей силой сегодня, хорошо?

— Но… почему?

— Ты слишком много полагаешься на эту магию, антимагию, или как там еще оно зовется, — терпеливо пояснила Ингрид. — Не должно быть так, что без нее ты беззащитнее ребенка. Умей развивать другие навыки, а иначе окажешься легкой добычей в ситуации, где не сможешь применить свою силу.

— Зачем добровольно отказываться от использования этих способностей? С ними все намного легче! — настаивала Биара.

— Да ну? А что насчет произошедшего на арене? Невероятно глупо с твоей стороны было соглашаться на поединок с незнакомцем, но даже не это главное. Вопрос мой в том: где был твой огонь тогда, как ты поняла, что ситуация выходит из-под контроля?

— Наемник оказался слишком умелым противником: любой неосторожный шаг мог стать для меня последним, — вяло попыталась оправдаться Биара. — Не было времени создать пламя…

— Именно, — настоятельно промолвила Ингрид. — Будь ты умнее и рассудительнее, не стала бы вообще ввязываться в этот поединок. Ну а уж раз вступила в него, то будь добра, умей либо применять свои колдовские трюки в любой не располагающей к тому ситуации, либо дерись в бою так, чтоб ни один замшелый наемник не смог даже близко к тебе подобраться.

И, между прочим, тот поединок действительно стал бы для тебя последним. Лишь по счастливому стечению обстоятельств тебя удалось вырвать из лап старухи Киввенн^[39]. Не будь ты гостем нашего дома и не прослышь Кэллигар об этой истории, к тебе бы не пришел знахарь, и ты скончалась бы от потери крови. Пока еще никто в этих землях не в силах зашить столь длинный порез так, чтобы раненный не истек кровью раньше. Магия в умелых руках спасла тебе жизнь, но умелые целители просто так на каждом шагу не водятся, поэтому отнесись в следующий раз к своим решениям серьезней и опасайся всех вокруг.

— Даже тебя? — невесело бросила девушка.

— Даже меня, — осклабилась в ответ Ингрид.

Биара потупилась. Ей было отвратительно пребывать в роли напортачившего ребенка, которого отчитывали за безответственность, но еще хуже было оттого, что в словах гномихи она видела правду и только правду. Все, что та сказала — от и до — было очень суровой, но честной критикой. Слишком беспечно Биара себя вела, избалованная тем, что рядом с ней всегда был Хьюго, который знал, что делать и как ее защитить. Всерьез задумываться о своей безопасности не приходилось — за нее это делал дракон.

Длинный неровный шрам поперек живота, что постоянно напоминал о себе ноющей болью, сгоревшие заживо жители Пув и побег из темницы с предателем Бартоло — все это было бесспорно ужасно и всерьез ранило ее, однако ни разу она не задумывалась над тем, какие последствия будут у ее действий. Хьюго пытался предупредить, как опасны ее способности в глазах жителей Дауэрта, но она не послушала и продемонстрировала их всей знати Королевства на балу. Когда она это делала, то совершенно не думала о подземных лабораториях и безумных ученых, о которых подумал за нее Хьюго. Присоединившись к Бартоло, она недолго размышляла над тем, говорит ли он правду и насколько можно было ему доверять. За это девушка поплатилась заключением в темнице, а после едва не погибла от руки наемника, которого подослали из-за продажности Бартоло. Так же бездумно она поверила и семье Урфал, а в частности Ингрид, но тут ей повезло, потому что вряд ли в этом мире можно было найти кого-то более искреннего и прямолинейного, чем наследница Ястреба. Но в остальном же…

— Прийти сюда без малейшего плана является одной из этих глупостей, — продолжала Ингрид. — Придумывать на ходу, как нам украсть что-либо из дома шайки озлобленных полукровок — не самая умная затея.

Биара ничего не оставалось, кроме как беспомощно потупиться со словами:

— Прости…

— За нами и так тянется длинный след из улик. Считаешь, сгоревший особняк не вызовет интереса у тех, кто тебя преследует?

Девушка молчала.

— Но даже это не главное, — не унималась гномиха, — как я сказала ранее, ты чересчур много возлагаешь на эти свои способности создавать пламя. Ведь многие люди справляются как-то и без них, своими силами. Начни уже пользоваться другими талантами.

— Это какими же?

— В первую очередь: головой. Порой быстрая смекалка намного полезней горы мышц или магии. А еще сражение. У тебя есть неплохие основы, но этого мало, чтобы противостоять действительно грозным противникам. Так что, если не хочешь пасть по глупой случайности от руки первого попавшего здоровяка с молотом, продолжай тренироваться, пускай даже и со мной.

— Считаешь, затея с кражей и этим странным рейнджером безнадежна? — тихо отозвалась Биара.

Ингрид ответила не сразу.

— Не уверена, — наконец сказала она. — Вне всяких сомнений, нам мог попасться очередной проходимец, однако люди в этом городе к нему относятся положительно… Я расспросила некоторых жителей, пока ты вспоминала путь к особняку, — ответила она на немой вопрос Биары. — Имя Дэвероу Симпа пользуется хорошей репутацией в этих краях, пускай у него и плохие отношения с полукровками.

Биара взглянула в сторону особняка.

— Есть мысли по поводу того, что будем делать? — спросила ее гномиха.

— Дэвероу сказал, что футляр должен находиться на втором этаже, потому как именно там полукровки хранят все свои трофеи. Также он поклялся, что колдовать они не умеют, а потому о защитных заклинаниях-ловушках и речи быть не может.

— Допустим. Что дальше?

— Видишь, вон там, пара окон не заперта? Ты подсадишь меня повыше, так чтобы я дотянулась до подоконника и смогла подтянуться выше. Когда буду в комнате, могу попытаться поднять тебя к…

— Нет, — категорично покачала головой Ингрид.

— Что — нет? — растерялась Биара, обернувшись к ней.

— Никаких вытаскиваний меня к верху. Мы, гномы, не любим высоту. Ноги мои не оторвутся от земли.

— Но… ладно. Тогда просто подсадишь меня и… и будешь стоять на страже!

— Это как?

— Прятаться за яблонями и высматривать, нет ли кого вокруг. Вход в особняк находится с другой стороны, а значит, придется внимательно вслушиваться.

— Они сейчас не в доме?

— Нет. Вчера после того, как отвела тебя в комнату, я вернулась с Борзой в трактир и проследила за полукровками. Они заглянули в свой особняк, пару часов в нем посидели, а затем снова отправились куда-то в город. Борзая сейчас наблюдает за ними, и как только она сочтет, что они намерены вернуться сюда, то прибежит и предупредит нас. Вероятно, полукровки все еще находятся в том борделе, куда завалились во второй раз ночью.

— Вероятно?

— Один из них прочищал на заре желудок — мы проходили вдоль улицы с тем борделем на пути сюда.

— Вот как, — хохотнула гномиха. — Почему ты уверена, что они не решат вернуться в любой момент?

— Я ни в чем не уверена, однако время гонит нас вперед. Либо я воспользуюсь выпавшим шансом сейчас и попытаюсь украсть этот чертов футляр, либо мы останемся без проводника по Нивнелу, и в конце концов враг настигнет меня.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздохнула Ингрид.

— А уж я-то как на это надеюсь…

​

* * *

— Долго еще? — проворчала гномиха под ногами. — Твои сапоги все в грязи, а еще отвратительно пахнут! Не думала почистить их прежде, чем взбираться на мои плечи?

— О-хо-хо, понюхала бы ты себя! В сравнении с твоими одеяниями, мои сапоги — образец свежести и чистоты. А-а, вот же черт!!! — опора под ней зашаталась, а сама Биара едва успела вцепиться кончиками пальцев в слегка выступающий оконный отлив. Наконец Ингрид прекратила раскачиваться, и она смогла покрепче ухватиться, хоть ноги ее продолжали бесцеремонно дрожать.

— Ты скоро? — недовольно проворчала гномиха.

— Потерпи! — огрызнулась в ответ Биара.

— Слушай, мы не обсудили какой сигнал я должна подать, если замечу опасность. Это должно быть что-то неподозрительное, но различимое для тебя. Есть мысли?

Плечи гномихи опять пришли в движение, из-за девушка едва не рухнула вниз.

— Да стой же ты смирно! — сквозь стиснутые зубы прорычала она, ища пальцами более надежный выступ.

Набрав в легкие побольше воздуха, Биара с огромным усилием подтянулась, стараясь игнорировать боль от пореза. Перед глазами оказалось то самое окно, что было слегка приоткрыто наружу. Все так же не дыша, она вытянула вперед руку, цепляясь за подоконник. Почувствовав под пальцами крепкую опору, девушка последним усилием подтянула себя еще немного вперед — ровно настолько, чтоб перекинуть одну ногу через окно. Как бы не старалась, приземлиться внутрь бесшумно не получилось. С приглушенным гулом осев на пол, Биара потратила несколько минут на то, чтоб отдышаться и привести мысли в порядок. Все тело дрожало от непривычных усилий, но вскоре пришлось заставить себя подняться и выглянуть наружу.

— Так что с сигналом? — громким шепотом поинтересовалась гномиха, отряхивая наплечники.

— Не знаю… свистеть умеешь?

— Очень неподозрительно.

— Ну так придумай что-то сама!

— Хм, — Ингрид задумалась. — Удар камня по лезвию секиры?

— А это чем лучше?

— По крайней мере, смогу отвлечь их внимание на себя.

— Хорошо, удар камня по секире, договорились.

— Камня по лезвию секиры, — поправила ее Ингрид.

Биара в ответ отмахнулась и исчезла в особняке.

Внутри воздух был невероятно сухим, насквозь пропитанный пылью и запахом старой мебели. Старые стулья, столы и гардеробы валялись тут и там, некоторые из них были накрыты грязными тряпками и покрывалами. Биара замерла, прислушиваясь к звукам особняка. Все было тихо, и никакого присутствия, помимо ее собственного, не ощущалось. В комнате, где она оказалась, не было двери: вместо нее зиял пустой проем с вырванными петлями. Девушка неспешно подошла к нему и выглянула наружу.

Перед ней оказался П-образный коридор, вдоль одной стороны которого были комнаты, а с другой деревянная перегородка, за которой виднелся лестничный проем и часть нижнего этажа. По ее примерной оценке, комнат было не больше дюжины, и во все из них следовало заглянуть. Впереди красовались три комнаты, следом был поворот налево, ведущий к еще одному коридору с двумя комнатами. Биара решила пойти вперед и проверять все помещения на своем пути. Двигаясь невероятно тихо, она начала поиски.

Первая дверь оказалась заперта. За второй скрывался такой же захламленный бардак, как и в комнате, из которой она пришла. Третья была своего рода библиотекой: с высокими шкафами, на которых покоилась уйма книг. В любое другое время Биара бы с радостью задержалась здесь, но сейчас не могла позволить себе подобной роскоши.

Она миновала первый коридор и остановилась перед вторым, у которого были лишь две комнаты. Первая дверь поддалась не сразу. Поначалу девушка решила, что та просто закрыта, однако после более уверенного толчка оказалось, что изнутри ее подпирало множество хлама.

«Нет, сюда в последнее время точно никто не заходил и никаких трофеев не оставлял».

В пятой комнате дверь была заперта, а вот шестая оказалась самой интересной. Поначалу Биара приняла ее за очередную комнату-свалку, на полу которой валялись битые осколки стекла и керамики, однако приглядевшись поближе, она сумела различить очертания множества небольших и занятных предметов. Комната оказалась крепко зашторена, однако света от приоткрытой двери хватило, чтобы часть вещиц начала поблескивать и переливаться. Стараясь не наступать на осколки, Биара прошла внутрь, выискивая глазами очертания футляра. На одной из еще не обрушенных полочек стоял полупрозрачный шар. Не в силах подавить искушение, она подошла ближе и склонилась над ним.

Внутри шара гуляла густая молочная дымка, и чем дольше Биара всматривалась в нее, тем отчетливее в ушах стоял перезвон мечей, ржание коней и боевые кличи солдат. Дымка приобрела облик коня, верхом на котором восседал всадник в тяжелом доспехе. Он пригнулся к шее лошади, чтоб избежать попадания стрел, жужжащих вокруг. Фигуры приобрели краски, и вот она уже видит картину прошлого, глядя на нее со стороны. Две волны солдат схлестнулись в битве, мечи ударялись друг о друга с высоким и пронзительным «дзын-нь!» Звук настойчиво повторялся, так что даже крики воинов и раненых не могли его перебить.

На глазах Биары первый всадник поднялся в стременах и насадил на длинное копье несколько хрупких фигурок воителей, облаченных в легкие доспехи. Солнце выползло из-за туч, осветив багровые пятна крови на их бежевых туниках, поверх которых была надета обтекаемая броня оттенка жухлой травы. Рыцарь стряхивал с копья тела эльфов, когда напротив него появился еще один всадник, но не на лошади, а на огромном трехрогом олене с двумя симметричными рогами оттенка бирюзы и одним по центре — алым как кровь. Всадник на олене тоже держал в руке копье, но оно отличалось плавностью форм и перекликалось с тематикой природы: его наконечник напоминал заостренный лист плюща…

Позади раздался грохот. Не успела она обернуться, как одним уверенным толчком была повалена наземь. Плечи Биары больно сжали, а ей самой с поражающей быстротой связали руки за спиной, за них же подняв на ноги, доставляя невообразимую боль. Все вокруг было размыто из-за легкой пелены выступивших слез.

— Так-так, у нас тут завелся воришка, — перед ней возник не кто иной, как сам главарь шайки.

Тяжелое массивное тело, эльфийские черты лица, янтарные раскосые глаза и пучок белесых волос на макушке. Из одежды на нем красовалась длинная эльфийская туника, поверх которой был наброшен кожаный жилет нараспашку со множеством кармашек — такие обычно принадлежали ремесленникам. Вместо штанов служили тонкие замшевые лосины, а вместо сапог донельзя нелепые эльфийские сандалии из соломы и тонких кожаных ремешков.

«Вот так бунтарь», — невесело подумала Биара, окинув полукровку взглядом с ног до головы. Этот жест пришелся ему не по душе, и он замахнулся с целью влепить ей пощечину, однако в последний миг передумал. Вместо этого полуэльф спросил:

— Что ты пыталась украсть?

Биара молчала.

— Шаэлла, как там поживает паррака^[40]?

— Здесь она, — в темную комнату зашел еще один полукровка, волочащий за собой связанную Ингрид. — С этой пришлось повозиться.

Главарь хохотнул и вновь повернулся к Биаре:

— О, я вижу, ты нашла шар «Битвы за Оковы Хавела»? Одно из самых легендарных сражений давних времен между людьми и эльфами. Воспоминания были извлечены друидами из старого дуба, что застал ту битву, и помещены в этот шар. Говорят, он состоит из того же материала, что и волшебные кристаллы. Правда иронично, что шар с этими воспоминаниями достался нам, детям обеих враждующих сторон?

— Вы его всего-навсего украли, — презрительно сплюнула Ингрид.

— Даже если так, — полукровка повернулся к гномихе. — Что от этого меняется?

— То, что вы точно такие же воры — ничем не лучше нас, — отозвалась Биара.

Полукровка готов был ответить, но его прервал влетевший в комнату собрат.

— Анден! Там, на улице, нужна твоя помощь!

— Я говорил тебе звать меня Андэлла, тупица! — злобно рявкнул главарь. — Что стряслось?

— В саду на нас напал зверь! Он прячется в деревьях, но как только кто-то пытается приблизиться к особняку, он тут же выпрыгивает и атакует. У Санд… Сандэлла порвана рука, он истекает кровью! Только мне удалось прорваться к тебе, пока остальные отвлекают зверя.

— Ладно, пойдем! — сдался Анден. — И сними ты уже эту чертову вещицу! Брось ее… не знаю. К книгам. А потом сразу за мной!

Прежде, чем он исчез, Биара успела разглядеть перекинутый через плечо кожаный футляр. Анден гневно пнул первый попавший под ногу предмет и кивнул Шаэлу в сторону двери.

— Иди разберись, я скоро буду. Что же до вас, — и тут он развернулся к девушкам, — вскоре мы тесно побеседуем. О кражах и не только.

Наградив обеих мрачным взглядом, Анден вышел из комнаты, крепко ее захлопнув. В замке послышался неприятный скрежет ключа. Мгновение, и шаги полукровки стихли вдали.

— Как думаешь, твой сивальдула надолго их задержит? — угрюмо спросила Ингрид.

— Не особо, учитывая, что их около дюжины, а она там совсем одна, — отвечала Биара, не переставая озираться. После того, как дверь заперли, в помещении стало невероятно темно. — Почему ты не подала сигнал?

— Я подала, и не один раз! — вспылила гномиха. — Столь истошно лязгала о лезвие, что привлекла их внимание и была поймана. Как ты могла не слышать?!

Биара покосилась туда, где стоял полупрозрачный шар, ничего не ответив.

— Как много понадобится времени, чтоб эти веревки сгорели дотла? — спросила она Ингрид, пытаясь пошевелить затекшими кистями.

— До того, как полукровки почуют запах дыма и прибегут проверить? Слишком много. Да и мы вроде как договаривались, что обойдемся без твоих фокусов с пламенем.

— Но сейчас-то ситуация критическая!

— Кто-то приставил тебе нож к горлу? Или может целится из лука? Нет? Значит, пока все не настолько плохо.

Девушка раздраженно зарычала в ответ.

— У меня в сапоге есть нож: он очень хорошо наточен и должен справиться с веревками, — сказала ей гномиха. — Тебе всего лишь нужно его достать.

— Если бы это было так просто, — проворчала Биара, но все же подползла к Ингрид.

Они опустились на колени таким образом, чтобы левый сапог гномихи оказался подле рук девушки. Стараясь не думать о том, что шарит рукой в обуви не самой чистоплотной Ингрид, Биара методично прощупывала все, пока наконец ее пальцы не наткнулись на холодную рукоять ножа.

— Что теперь?

— Разрежь им свои веревки, а следом освободи меня.

С минуту Биара крутила нож и так и сяк, изрезав себе все пальцы, отчего рукоять стала скользкой и липкой. Спустя пару минут с веревкой было покончено, и она с удовольствием принялась разминать затекшие кисти. Руки приобрели багровый оттенок из-за подсохшей крови и выглядели крайне непривлекательно. Освободить гномиху оказалось намного проще, чем саму себя, а потому вскоре они уже вместе ходили по комнате в поисках путей отступления. Биара подошла к двери и попыталась открыть ее. Та не поддалась. Девушка присела на одно колено, пытаясь изучить замочную скважину.

— Я могу попробовать расплавить его, — пробормотала она, разглядывая механизм.

— Ты гарантируешь, что сделаешь это так, чтоб не поджечь при этом все вокруг, включая нас? — раздался скептический голос Ингрид позади. — Не знаю, как ты, но я не являюсь огнеустойчивой, так что придумай что-то еще.

Биара с трудом подавила раздосадованный вздох, хоть мысленно была согласна со словами гномихи.

— Ладно, тогда у меня есть еще одна идея, но тебе она не придется по душе.

Ингрид вопросительно молчала.

— Мы будем прыгать вниз.

— Что?!

Девушка стремительно подошла к окну и сорвала с него шторы. Комнату заполонили клубы пыли, заставив их закашляться. Когда снова можно было нормально дышать, она заглянула в замыленное стекло.

— Что ты собралась делать? — неуверенно протянула Ингрид, опасливо поглядывая на нее.

— Выбраться через окно, — ответила Биара, оборачиваясь в поисках тяжелых предметов.

— Моя секира осталась лежать там, где они меня схватили, — ответила гномиха на вопросительный взгляд девушки.

— Как думаешь, фальчион разобьет стекло?

— Возьми лучше это, — Ингрид протянула ей какой-то тяжелый предмет, что валялся на полу. — Его должно хватить.

Биара взяла огромный, очень старинный подсвечник, оценивающе взвесив его в руке. Следом замахнулась, и стекло лопнуло с тонким, высоким звуком.

— Быстрей, они вскоре могут появиться здесь! — поторопила она гномиху, выглядывая наружу.

— Ч-что я должна сделать? — заикаясь отозвалась Ингрид, не спеша приближаться.

— Спрыгнуть вниз, что же еще? Давай, скорее!

— Может, ты первая?

— Я пока не тороплюсь на землю.

— В каком смысле?

— Футляр! — отрезала Биара, теряя терпение. — Без него мы не сможем добраться до столицы эльфов! Теперь я знаю, где они его прячут. Доберусь туда с крыши.

— С крыши?!

— Да, но тебе идти за мной ни к чему. Давай же, спрыгивай, здесь не настолько высоко!

Гномиха наконец подошла к ней.

— Почему бы тебе не взобраться наверх так, как ты это сделала в первый раз, когда я тебя подсадила?

— Если эльфы вернутся и начнут нас искать, то могут не позволить взобраться во второй раз, подкарауливая снизу. Пойми, Ингрид, нам очень нужно достать этот треклятый футляр!

— Ладно-ладно, — примирительно кивнула гномиха. — Вот, возьми, — буркнула она, сунув в руки Биары пару перчаток из дубленой кожи. — С ними тебе будет легче взбираться, — она многозначительно кивнула на руки девушки, испещренные порезами.

— Спасибо.

В перчатках оказалось намного комфортнее, хоть половина из затянувшихся ранок успела потрескаться и начала повторно кровоточить. Однако слой мягкой кожи и впрямь смягчал взаимодействие ладоней с шершавым карнизом.

— Полезай первая, я тебя подстрахую, насколько это будет возможным, — буркнула Ингрид.

Ничего не ответив, Биара вылезла наружу лицом к дому, удерживая руками оконную раму. Гномиха крепко ухватила ее за пояс, чтобы в случае чего удержать. Сперва одной рукой, а следом и второй, девушка вцепилась в карниз, после чего уперлась обеими ногами в стену. Больше Ингрид не могла ее страховать. Когда Биара убедилась, что карниз выдерживает ее вес, а пальцы не соскальзывают, то слегка оттолкнулась, подтягивая себя наверх.

Крыша была пологой, но не высокой, и как только обе ее ноги коснулись черепицы, она тут же уцепилась за наклон в той точке, до которой смогла достать. Прикинув, в какой стороне должен быть коридор с книжной комнатой, Биара осторожно двинулась туда. Снизу раздался приглушенный гул.

— Я в порядке, — прокряхтел голос Ингрид. — Вроде как…

Девушка ей не ответила, продолжая двигаться к цели. Когда она была в шести шагах, одна из черепиц предательски сползла вниз, увлекая за собой ее левую ногу. В последнее мгновение изловчившись, Биара сумела уцепиться в черепицу повыше, едва не порвав ногтями дубленые перчатки. Она застыла, пытаясь справиться с бешеным сердцебиением и невообразимой дрожью в мышцах. Вскоре пришлось заставить себя двигаться дальше. Будь воля Биары, она бы передвигалась на четвереньках, но увы: карниз был слишком узким и перемещаться по нему представлялось возможным только осторожно переставляя ноги и придерживаясь за наклон крыши. Вскоре она уже была над тем окном, что вело в комнату с книгами.

Биара опустилась на колени и, намертво ухватившись за карниз, выглянула вниз. Тут-то она поняла, что просчиталась. Повиснув на карнизе, еще можно было кое-как заскочить в окно второго этажа, но лишь в том случае, когда оно не заперто.

— Ингрид! — дрожащим голосом позвала она.

— Я здесь, — раздался снизу недовольный голос.

— Нужно разбить окно, иначе я не смогу попасть внутрь.

— Поняла.

На некоторое время наступила тишина. Биаре было интересно, что там делает гномиха, но страх высоты перевесил это желание. Наконец где-то под ней пронзительно лопнуло стекло. А затем еще пару раз…

— Я смогу пролезть?

— Да, но дыра не слишком большая. Если я немного ее расширю остальными камнями…

— Нет времени! Если зазор достаточный, значит самое время действовать.

Не отрываясь от карниза, она осторожно свесила одну ногу, а затем и вторую. Повиснув напротив окна, Биара поняла, что Ингрид преувеличивала: от стекла почти ничего не осталось, если не считать пары острых осколков, торчащих в раме. Раскачивая себя при помощи ног, она набиралась смелости для того, чтоб отпустить руки в тот момент, когда амплитуда качнет ее в сторону окна. Легко сказать — трудно сделать. Сознание будто нарочно подсовывало картины того, как она не долетает и падает вниз. Из этого состояния ее смог вывести лишь подозрительный скрип карниза под руками.

«Сейчас или никогда», — сказала себе Биара, и как только почувствовала, что инерция несет ее навстречу черному мраку комнаты, зажмурилась, расслабив пальцы. Карниз скрипнул в последний раз, а она закатилась внутрь, выбив остатки стекла. Первое время девушка слышала исключительно бешеный гул в ушах.

— Ты там цела?

Биара попыталась встать, но тут же осела назад, шипя от боли в ноге. В темноте трудно было что-либо разглядеть, однако наощупь ей удалось определить источник своих страданий: в тот момент, как она заскочила внутрь, один из нижних осколков распорол ей штаны, пройдясь заодно и по внешней стороне бедра. Перчатки мгновенно взмокли от крови и стали липкими не только внутри, но и снаружи. Биара с отвращением сняла их и вышвырнула наружу.

— Буду считать это ответом на свой вопрос, — отозвалась Ингрид, на этот раз скорее рассерженно, чем участливо.

Не обращая внимания на ее реплику, Биара еще раз прощупала порез, и убедившись, что тот не очень глубокий, поднялась. Тень от небрежно брошенного в спешке футляра удалось заметить неподалеку от входной двери. Перекинув его лямку через плечо, девушка поковыляла обратно к окну. Рубиновые капельки крови орошали остатки стекла и подоконник комнаты. Внизу ждала Ингрид с обеспокоенным лицом.

— Поторопись, твой сивальдула неподалеку, и он более не отвлекает полукровок на себя.

Тяжело вздохнув, собирая остатки мужества в крохотную пригоршню, Биара выпрыгнула наружу, навстречу твердой и холодной земле.

Лорафим

Веселый Принц радостно всхрапнул. Ему невообразимо нравилось в лесу, что было странно для существа столь пугливого нрава, тогда как Биару, горячо любившую природу, древний лес эльфов не мог не тревожить.

Они вошли в ту его часть, где у всего вокруг преобладал насыщенно-изумрудный цвет: начиная от огромных деревьев, каждое около пяти метров в диаметре, и заканчивая тонкими ползучими ивами со странными лианами, которые отчего-то водились в столь неестественном для них климате. Единственные, кто чувствовал себя здесь как дома, были лошади и Борзая, что резво бегала неподалеку, изредка развлекая Биару своими комментариями. Ривальстау гномихи лес оказался не по душе.

Ингрид тоже приходилось некомфортно: она то и дело враждебно озиралась, подозрительно косясь на любую колоду, что попадалась на пути. Их проводник, Дэвероу, сохранял невозмутимое спокойствие, уверенно вышагивая впереди на темногривом мерине по имени Стриж. Футляр, добытый немалыми усилиями, был перекинут у него через плечо. Пока что Биара ни разу не видела, чтобы Дэвероу открывал его и доставал содержимое, однако лишних вопросов она решила не задавать.

Несколько раз за этот день они с гномихой предпринимали попытку заговорить со своим проводником, но тот вежливо отказывал, аргументируя тем, что должен внимательно следить за тропой. Девушек такая отговорка вполне устроила, потому как лес вокруг и впрямь был столь густым и однообразным, что сами они ни за что бы не смогли в нем нормально ориентироваться. Пару раз Ингрид доставала небольшой компас, пытаясь определить в каком направлении они идут, однако за каждым разом стрелки механизма сходили с ума, бешено вертясь по кругу. Заметив, как гномиха хмурится и трясет рукой компас, Дэвероу тихо заметил:

— Магия эльфов блокирует всяческие попытки узнать направление на их территории. Эльфы знают наизусть каждый клочок земли здесь, ну а те, кому путь к ним разрешен, зачастую обладают специальными артефактами, позволяющими найти дорогу к любому из городов, — когда он замолчал, Биара выразительно покосилась на футляр за его спиной, однако Дэвероу никак на ее взгляд не отреагировал, вновь поспешив вперед.

Из-за отсутствия разговоров, ехать пришлось в непривычной тишине, хотя сам лес назвать бесшумным никак нельзя было: вокруг постоянно пели птицы, журчали ручьи, а иногда можно было расслышать приглушенный топот копыт или завывание диковинных животных. Биара готова поклясться, что в определенный момент краем глаза заметила чей-то серебряный рог, промелькнувший сквозь заросли. Когда она спросила об этом Дэвероу, тот жестом дал понять, что его все еще не следует отвлекать.

В определенный момент девушка поняла, что ей невероятно интересно следить за лесом. Хоть поначалу она думала, что пейзажи вокруг повторялись, это оказалось ложным впечатлением. Часто они шли мимо самых невообразимых местностей: были небольшие полянки, усеянные крохотным грибами, что светились призрачно-голубым. Также встречались непривычные людскому глазу растения. Больше всего Биару поражало то, что в рощах на их пути росли как знакомые ей цветы вроде ромашек и лютиков, так и вовсе необычные, невиданные ранее: бирюзовые, алые и сиреневые растения, напоминавшие по форме не то миниатюрные деревца, не то кустики.

Окружавший их лес был настолько густым, что лучи солнца едва-едва продирались сквозь его покров. Были места посветлее, но существовали и такие отрезки пути, когда вокруг становилось невероятно темно, погружая путников в приглушенный темно-зеленый цвет. Биара чувствовала огромное облегчение, когда они покидали подобные места, возвращаясь к более освещенным участкам леса.

Так и прошел день: в тишине, они неспешно преодолевали Нивнел, двигаясь к столице эльфов. О том, что наступил вечер, сообщил Дэвероу, впервые за тот день заговорив первым. Странники вышли на невероятно просторную поляну. Впереди нее сверкали алые лучи солнца, пытаясь пробиться сквозь заросли.

— Мы пришли к нашему первому ориентиру, — объявил рейнджер.

Он ускорил Стрижа и вскоре скрылся за кустами. Неуверенно переглянувшись между собой, Биара с Ингрид последовали за ним. Едва зелень расступилась, перед ними возникла огромная долина, что купалась в розовых лучах закатного солнца. Земля на ней изредка вздрагивала, переливаясь от сиреневых и желтых до лазурных и зеленых оттенков.

— Где мы? — восхищенно спросила Биара, не в силах оторвать взгляда от прекрасного зрелища. Ей показалось, что ничего восхитительней она в жизни не видела.

— Это место эльфы зовут Долиной Бабочек, — отвечал Дэвероу.

— Бабочек? — переспросила Ингрид. — Что за глупое название!

Рейнджер ничего не ответил. Вместо этого он отцепил от седла длинный лук, наложил на него одну из стрел и пустил ее куда-то в глубь низины. Как только наконечник вонзился в землю, по долине прошли волны, и вот уже в небо взлетают десятки тысяч бабочек самых разнообразных окрасов. Девушки наблюдали, едва не раскрыв рты от восхищения.

— Пойдемте, место ночлега уже близко, — как ни в чем не бывало сказал Дэвероу, направляя своего мерина вниз.

Справа располагались невысокие скалы, с которых стекало множество водопадов, впадая прямиком в реку, бегущую вдоль Долины Бабочек. Именно к ним странники и направились. Едва они ступили на эти земли, в душе Биары поселилось умиротворение, которого прежде ей знать не доводилось. Казалось, будто все проблемы разом отошли куда-то на второй план, а самое важное было перед ней здесь и сейчас. Очень давно в своей жизни она не чувствовала себя в такой безопасности.

Биара оглянулась на остальных, стремясь узнать, испытывали ли они ту же приподнятость духа, что и она. Увы, ответом было скорее нет, чем да: Ингрид все еще подозрительно озиралась по сторонам, а Дэвероу был так же невозмутим, как и прежде.

Копыта коней и лапа ривальстау ступили к подножью скал. У самих водопадов вновь появились деревья, но уже не толстые и громоздкие, а тонкие и гибкие. К ним Дэвероу и направился. Оказалось, пройдя немного вперед, можно было обнаружить небольшой поворот, что вел к каменному участку. В некоторых местах скалы покрывал темно-зеленый мох, на котором росли лиловые колокольчики. Если посмотреть вверх, то открывался прекрасный вид на плавные изгибы утесов, окрашенные в ало-сиреневый цвет заката, по которым стекали сотни маленьких ручейков.

— Если пойти по тропе меж деревьев, можно подняться к верху скал — там будет теплый источник, и вы сможете искупаться с комфортом, — сказал им Дэвероу, спешиваясь. — Советую воспользоваться этой возможностью, так как в ближайшее время нам не скоро попадутся столь же удобные постои.

— Здорово! — радостно прокомментировала Биара, соскочив с коня.

Она все еще пребывала в приподнятом настроении, что подарило ей это прекрасное место. Ингрид если и удивилась ее бодрости, то ничего не сказала, ограничившись подозрительным взглядом. Когда все спешились и принялись раскладывать вещи, готовясь к ночлегу, Биара подошла к гномихе:

— Может, пойдем искупаемся? — весело предложила она, наблюдая за тем, как Ингрид роется в своей сумке. — Наверняка вид сверху должен быть просто отменный!

Гномиха посмотрела на нее исподлобья:

— Нет уж, спасибо. Вдруг он будет за нами подсматривать, если пойдем вместе? — прошептав это, она кивком указала на Дэвероу. — Провожатый он вроде ничего, но нужно, чтобы кто-то остался за ним присматривать на случай, если решит сбежать… или подсматривать за одной из нас, — сказав последнее, Ингрид покраснела.

— А кто это здесь таким стеснительным оказался?! — поддразнила ее Биара. — Ну что ж, ладно, твоя взяла. Кто первый?

— Смотря как долго ты собираешься там проторчать.

— Ну… — девушка задумалась.

— Вот именно. Пока ты вдоволь наплаваешься, солнце исчезнет за горизонтом. Первой пойду я.

— Идет, — дружелюбно кивнула Биара.

Ингрид снова смерила ее недоверчивым взглядом, но и на этот раз решила смолчать. Взяв что-то из сумки, она отправилась в сторону тропинки, ведущей к источнику. Когда гномиха скрылась из виду, Биара достала душистое мыло, утащенное прямиком из королевских банных комнат, и уселась на седельные сумки. Дэвероу к этому времени закончил разводить костер и теперь сидел на коленях, нарезая что-то в небольшой походный котелок.

— Можно тебя кое о чем спросить? — отозвалась она, рассматривая рейнджера.

У него были необычные глаза — прозрачно-голубые, невероятно выразительные. Хотьна вид Дэвероу можно было дать лет пятьдесят, за счет щуплости и красивых глаз выглядел он намного привлекательней, чем большинство ровесников.

«Наверное, в лучшие свои годы он был завидным красавцем», — беспечно подумала Биара.

— Ты хотела меня о чем-то спросить? — повторил Дэвероу, не отрывая взгляда от котелка.

Девушка встрепенулась. Похоже, она настолько погрузилась в размышления, что даже не услышала, когда он ответил ей с первого раза.

— Мне было интересно: что же в конце концов находится в этом футляре?

— Ты не заглянула в него прежде, чем отдать мне?

— Не было времени, да и мысли тогда заняты были другим.

— Это многое объясняет, — почему-то сказал он.

Сняв с себя футляр, рейнджер открыл его и достал… длинную курительную трубку. Взяв из кармашка каких-то листьев, Дэвероу бережно затолкал их внутрь, после чего концом горящего прута поджог и неспешно затянулся.

— Трубка, — констатировала Биара. — Хочешь сказать, мы подвергали свои жизни опасности ради того, чтоб достать вот эту трубку?

Дэвероу согласно кивнул.

— Но ты же сказал мне, что без нее не сможешь провести нас к столице… — беспомощно пробормотала она, не в силах поверить, что позволила вновь себя одурачить^[41].

— И не соврал, — спокойно возразил Дэвероу. — Чтоб не сбиться в пути здесь, нужна неимоверная концентрация и собранность духа. Эта курительная трубка — именно то, что помогает мне собраться с мыслями.

— Зачем тогда полукровкам отбирать ее у тебя?

— Это не простая курительная трубка — она эльфийской работы, предназначенная для выкуривания особенного растения, растущего в отдаленных частях Нивнель-аб-Торук. Полукровки — всего лишь шайка озлобленных детей, которые собирают у себя все красивые игрушки, которые найдут. Старинная трубка, сделанная вручную эльфами — как раз один из подобных, как они это называют, «трофеев».

— Тебе повезло, что я этим вечером в донельзя хорошем расположении духа, а Ингрид не услышала этой истории — она бы этого так не оставила. Из-за твоей чертовой трубки ей пришлось прыгать со второго этажа — можешь себе вообразить, какой это стресс для гнома? Кстати о ней…

Биара встала, засматриваясь на вершину скал. Света становилось все меньше, а гномиха никак не появлялась.

— «Пока ты наплаваешься, солнце исчезнет за горизонтом», — проворчала девушка, передразнивая Ингрид. — Вот уж кто бы говорил!.. — она повернулась к Дэвероу: — Пойду к водоему, а то вскоре стемнеет, и я не смогу вдоволь налюбоваться видами.

— Сумеешь найти дорогу обратно?

— У меня есть свои ориентиры, — ответила девушка, жестом подозвав рысь, что отдыхала неподалеку.

Борзая резво вскочила, подбежав к ней. Захватив с собой чистую рубашку и мыло, Биара направилась по тропе, вдоль которой ранее шла Ингрид. Дорожка извивалась и была то пологой, то отвесной. Один раз девушка едва не упала, но вовремя схватилась за выступ сбоку. Камень оказался очень теплым.

В определенный момент тропа расширилась, а зелень вокруг расступилась, выведя Биару к огромному теплому озеру. Позади него возвышалось еще больше гладких утесов, с которых прямиком в водоем стекал водопад, а перед ним… Что ж, перед ним был тот самый обещанный вид на Долину Бабочек во всей ее красе. Биаре удалось застать последние лучи заката, окрасившие водоем в прекрасный алый цвет.

Вокруг располагалась небольшая полянка, поросшая мхом с колокольчиками и светящимися голубыми грибами. Среди всей этой красоты Биара обнаружила Ингрид, стоящую у берега озера и внимательно изучавшую свое отражение. На ней была длинная чистая рубашка — это был первый раз, когда девушка видела гномиху, облаченную во что-то помимо одной лишь брони.

— Что высматриваем? — бесцеремонно спросила Биара, подходя.

Ингрид была застигнута врасплох: она резко обернулась и во второй раз за день покраснела.

— А, это ты… Постой, я же велела тебе быть на страже!

— Не волнуйся, Борзая нас посторожит, — Биара кивком указала на рысь, что осталась стоять у конца тропинки. Та в ответ дернула ухом. — Чего так долго-то? — опять поинтересовалась девушка, подняв с камней пурпурную баночку. Открыв ее и понюхав содержимое, она воскликнула:

— Ну ничего ж себе! Да твой крем пахнет в разы приятней, чем мыло из королевской опочивальни! У всех гномов дома такое стоит?

Ингрид ничего не ответила, грубо вырвав стеклянный пузырек у нее из рук. Она принялась поспешно собирать разбросанные вещи, изредка засматриваясь на озеро.

— Все в порядке? — участливо спросила Биара. — Ты будто чем-то обеспокоена.

Гномиха не ответила, но над вопросом задумалась. Спустя какое-то время она очень смущенно спросила:

— Как считаешь, мой шрам сильно заметен?

— Что? — опешила девушка. — Какой еще шрам?

— Да вот этот же! — Ингрид указала пальцем на длинный рубец, что шел наискосок от брови до щеки. — Он остался после моей первой битвы, когда мы воевали с темными эльфами за подземный город Айгринн. С тех пор я никогда не отваживалась спросить, сильно ли этот шрам заметен и насколько уродует мое лицо, — сказав это, она стыдливо потупилась.

«Вы, должно быть, шутите», — подумала Биара. «Вот уж никогда бы не подумала, что суровая гномиха Ингрид Урфал может стесняться какого-то там шрама».

— Послушай, наследница Ястреба: на шрам я не обращала совершенно никакого внимания за время всего нашего знакомства. Прости, но сколь выдающимся он бы ни был, шрам попросту вытесняется другими твоими привлекательными чертами. Поверь, никто не будет на него глядеть, когда вместо этого можно изучить твои прекрасные серые глаза или же длинные светлые косы.

Ингрид недоверчиво на нее глядела.

— Ты говоришь серьезно?

— Серьезней, чем когда-либо, — ответственно кивнула Биара, а сама подумала: «О небеса, она и впрямь из-за этого сильно переживает. Главное, не сказать сейчас глупости».

Гномиха молчала, а Биара изо всех сил пыталась придумать что-то, способное приободрить подругу. Ответ пришел довольно быстро: она поспешно развязала поясной мешочек и вынула из него цепочку с сапфиром, припрятанную днями ранее. Биара несколько мгновений рассматривала прекрасный камушек на вытянутых руках, после чего торжественно опустила украшение на голову Ингрид, так чтобы сапфир находился ровно посредине ее лба.

— Спасибо, что приглядела за ним, — смущенно буркнула гномиха, вновь покраснев.

Слова девушки заметно взбодрили ее, хоть стеснения и не убавили. Ингрид неспешно побрела к тропинке. Когда она проходила мимо Борзой, та ободрительно боднула ее пушистым лбом, за что мгновенно получила три почесывания за ушком.

Биара осталась стоять в легкой растерянности, не до конца понимая, что произошло. Солнце спряталось за горизонтом и воздух стал заметно свежее, побудив ее к действиям. Осторожно сложив всю свою одежду, она небольшими шажками зашла в теплые воды озера. Тогда ей показалось, что она действительно счастлива.

Насладиться этим чувством подольше было не суждено.

— Ты вернулась к нам? — раздался за спиной чей-то мелодичный голосок.

Биара в панике обернулась, обнаружив, что с поляны за ней наблюдают несколько пар глаз. Девушка нырнула по шею, пытаясь хоть как-то прикрыться под водой. Незваные гости даже не подумали отвернуться. Они продолжали стоять на месте, пытливо разглядывая ее. Незнакомцы стояли в плохо освещенной части полянки, и все, что удалось рассмотреть Биаре, это пять невысоких силуэтов, на головах которых красовались небольшие рожки, походящие на древесные ветви.

— Кто вы?! — испуганно выкрикнула девушка, вспомнив, что по собственной беспечности не взяла с собой оружия. Хотя, если бы незнакомцы представляли опасность, то разве Борзая бы их подпустила?

— Ты не знаешь, кто мы? — отозвался все тот же голос.

К ней приблизился один из силуэтов, позволяя себя рассмотреть. Перед Биарой стояла невысокая хрупкая девушка в простом белом платьице. Ее русые волосы волнами струились к плечам, а на голове красовалась пара небольших аккуратных рогов.

— Не понимаю, почему ты не узнала нас, Лорафим…

Внутри Биары что-то перевернулось. Лорафим? Она уже слышала это имя ранее.

— Биара Лорафим, — сказала она, наконец вспомнив. — Вы назвали мое… некогда родовое имя, — ей припомнилась беседа со странным существом по имени Тошур. — Погодите, кажется, я уже и сама поняла, кто вы такие… Дриады, верно?

Говорившая легко качнула головой. Из тени вышли еще две девушки, облаченные в похожие светлые платья, отличающиеся разве что наличием и расположением тоненького пояска. Одна из них подвязала его у себя на талии, а вторая — на бедрах.

— Где же твои рога, Лорафим? — заговорила одна из молчавших ранее дриад. — Люди отобрали их у тебя?

— Мы ведь говорили, что не стоило уходить с тем смертным! Вне Долины ты утратила свою волшебную сущность…

— Вы обознались, — перебила их Биара. — Я не та дриада, что ушла со смертным. Ваша подруга Лорафим успешно женилась на своем возлюбленном, и вместе они положили начало целому роду. Их потомки наверняка до сих пор живут в большом красивом особняке где-то неподалеку от Синего леса.

— Я не чувствую в ней нашей магии, — сказала четвертая дриада, тоже выйдя из тени. Один из ее рогов оказался надломлен. — Да и не так уж она похожа на Лорафим…

— Но откуда в ней эта сила? — возразила первая. — Вы ведь тоже это чувствуете?

Дриады молча переглянулись.

— В ней нет нашей силы, она совершенно глуха к магии мира, — настойчиво повторила та, что была с надломленным рогом. — Я это знаю наверняка.

— Скажи, что стало с Лорафим? — обратилась к Биаре последняя из дриад, все еще находящаяся в тени. — Мы очень тоскуем по нашей сестре.

— Лорафим прожила хоть и смертную, но счастливую жизнь, — ответила девушка, хоть на самом деле и понятия не имела, что происходило в жизни давнего предка.

Дриады не ответили, задумавшись над ее словами.

— Она знала, на что шла, — наконец пожала плечами первая. — Нет смысла печалиться о ее судьбе.

— Получается, ты одна из ее дочерей?

— Не совсем, — уточнила Биара. — Она мой давний предок.

— Это объясняет, почему ты напомнила нам ее, — кивнула одна из девушек. — Хотя в тебе осталось больше от людей, чем от нас.

— Расскажи, что за силой ты обладаешь? — попросила однорогая. — Она кажется мне знакомой, но я никак не могу вспомнить ее истоков.

— Не покидает смутное ощущение, будто однажды мы уже встречали эту энергию… — задумчиво проговорила первая дриада.

— Что ж, если вы так просите…

Биара подняла одну руку из воды и старательно струсила с нее воду. Следом она попыталась разжечь небольшое пламя, но удалось это не сразу — сильно мешала вода вокруг. Спустя земную минуту, маленький язычок пламени красовался в ее ладони.

— Прошу любить и жаловать! — огласила девушка, невероятно довольная собой. Она подняла взгляд к дриадам, чтобы увидеть их реакцию, но встретила лишь испуг в невинных детских глазах.

Волшебные создания в страхе отпрянули.

— Это опасная сила!

— Огонь разрушает!

— Он сжигает лес!

Видя их страх, Биара поспешила потушить пламя и снова спрятать руку под водой.

— Все, огня больше нет! — попыталась успокоить она дриад. — Не волнуйтесь, я не намерена ничего здесь сжигать.

Девушки переглянулись между собой. Как только пламя исчезло, они немного успокоились, хоть лица их по-прежнему были встревожены.

— Однажды я уже видела такую силу, — сказала одна из них.

— Родитель Лорафим? — предположила вторая.

— Возможно, — сказала третья.

Биара растерянно глядела на дриад, что понимали друг друга с полуслова.

— Будь осторожна, дочь Лорафим, — наконец обратилась к девушке одна из них. — У тебя слишком разрушительный дар, чтоб обращаться с ним пренебрежительно.

— Можешь остаться с нами, — внезапно предложила ей однорогая. — В тебе осталось достаточно крови дриад, чтоб Долина приняла тебя как одну из своих дочерей.

— В любое другое время я бы всерьез задумалась над вашим предложением, — кивнула им Биара. — Однако боюсь, что сейчас это небезопасно: как для вас, так и для меня. За мной охотится демон, а потому я не стану подвергать вас опасности, оставаясь здесь… хоть, признаться, в Долине Бабочек мне действительно приятно находиться.

— Мы понимаем, — сказали они. — Тогда возвращайся, как только будешь к готова… если останешься в живых.

На этой светлой ноте лесные девушки растворились в сгущающейся тьме.

Когда Биара вернулась к своим спутникам, ужин был уже готов. Проводив ее к лагерю, Борзая убежала на прогулку, а сама девушка устало опустилась на спальный коврик.

— Успела застать закат? — поинтересовался Дэвероу.

Биара согласно кивнула. На нее накатила такая усталость, что не осталось сил отвечать словами. Прежде, чем уснуть, она еще раз засмотрелась на вершины скал — туда, где скрывалось прекрасное теплое озеро и царили водопады. В густой тьме на мгновение показалось, что она видит крохотный рогатый силуэт, стоящий у самой вершины. Засыпая, Биара услышала нежный голосок:

— Удачи тебе, дочь Лорафим.

В ту ночь ей снились поистине необыкновенные сны…

Контракт

…за множество лет до начала событий, 2382 год со времен Катаклизма

В деревянную стену полетела глиняная кружка, наполовину заполненная элем. Пролетая над головами сидящих за столом крестьян, она пролила на них содержимое, после чего с гордым треском раскололась о стену. В тех, кто сидел ближе всего к месту крушения, попали глиняные осколки.

— Эй, хозяйка, принеси нам еще эля! — крикнул пьяный крестьянин, что изначально отправил кружку в полет.

Хозяйка таверны, окинув пьяницу и его нетрезвую шайку оценивающим взглядом, недовольно покачала головой, но за напитком все же отправилась.

— Нет, лучше ром! Несите самый лучший ром!!! — вновь закричал крестьянин, едва не подбив женщину с кувшином нового эля. — Сегодня я угощаю, ведь не каждый день у меня рождается сын!

Его компания довольно загудела, а бедная хозяйка отправилась в подвал, чтоб принести еще выпивки. Она была женщиной не из робкого десятка: имея за спиной почти тридцать лет опыта управления трактиром, она знала, когда стоило удовлетворить просьбу посетителя, а когда гнать его взашей.

Легко лавируя меж гостей и столов, хозяйка едва не столкнулась с фигурой в темном плаще. Разминувшись с незнакомцем, она обернулась, уловив опытным глазом что-то необычное в новоприбывшем. Он пробирался вперед с завидной грацией, а огромный капюшон не позволял разглядеть лица. Пожав плечами, хозяйка возобновила свой путь к подвалу. За все эти годы она в совершенстве усвоила одно простое правило: не стоит проявлять любопытство в адрес клиентов, что желают сохранять инкогнито.

Хьюго допил вторую кружку за вечер и теперь задумчиво изучал неровную поверхность столешницы, думая о чем-то своем. Обычно он не был большим поклонником трактиров, а от того количества спиртного, которого хватало обычным людям для полнейшего опьянения, у него даже не наступала легкая эйфория. Если бы ему захотелось полноценно напиться, то выпивки потребовалось бы столько, что это не смогло бы не вызвать подозрения у хозяина заведения и окружающих. Чего Хьюго терпеть не мог, так это обращать на себя ненужное внимание.

На этот раз, как это и бывало зачастую, он пришел в трактир не с целью выпить, а с целью побыть одному. Его одолевали разные мысли, одна мрачнее другой, и не желая выказывать Биаре свое хмурое расположение духа, он иногда уединялся таким вот образом. Каждый временами нуждается побыть один на один с собой, и Хьюго не сомневался, что у Биары тоже были свои ритуалы подобного рода.

Будучи полностью поглощенным тяжелыми раздумьями, он не сразу обратил внимание на то, что справа от него кто-то сел. Хьюго недовольно покосился на непрошенного соседа, но не смог разглядеть лица из-за тяжелого капюшона, за которым скрывался чужак. Он медленно втянул воздух — странно, незнакомец совершенно ничем не пах, будто и вовсе не имел запаха.

Похоже, было самое время покинуть трактир.

— В последнее время ты стал проявлять непомерный интерес к гробнице Гар-Тадариса, — прозвучал мелодичный голос из-под плаща.

— Что? — Хьюго был застигнут врасплох и не сразу нашелся, что ответить. — Откуда ты…

— Отвечай на мой вопрос! — нетерпеливо перебила его незнакомка.

Он не сводил с нее настороженного взгляда, пока та не отодвинула край капюшона, позволив разглядеть свое лицо.

«Эльфийка».

— Зачем ты искал сведения о гробнице в библиотеке Королевской Академии? — требовательно повторила она, не намереваясь отступать. — А также обрыскал все близлежащие хранилища и архивы в своих поисках?

Все еще не в силах совладать с удивлением, Хьюго нехотя ответил, опасаясь, что громкие вопросы эльфийки привлекут интерес окружающих:

— Я хотел знать о гробнице все, что только возможно. У меня есть причина быть… заинтересованным в ней.

Незнакомка недовольно скривилась, показывая, что это вовсе не та информация, за которой она пришла. Хьюго задумчиво изучал ее, гадая, почему эльфийку так волнует то, что кто-то может быть заинтересован старой гробницей, в которой почил последний из древних драконов.

Серые как ртуть глаза, платиновые волосы, подхваченные обручем, и по-эльфийски угловатые черты лица. Ее можно было назвать красивой, если бы не эта раздражительность, от которой утонченные черты искажались в неприязненной гримасе. Во взгляде незнакомки угадывалась безумная искра — таких существ всегда стоило опасаться.

— Значит, ты одна из волшебников, что пытаются дорваться до формулы чернокнижника, сокрытой в лабиринте, — наконец догадался Хьюго, не отрывая взгляда от эльфийки. — Не возьму лишь в толк, отчего ты так боишься случайного незнакомца, взявшего из библиотеки пару книг об этих старых развалинах?

Эльфийка вновь удивила его, разразившись смехом:

— Боюсь? Тебя? Ну уж нет — такие, как ты, мне и в подметки не годятся!

Хьюго кивнул, показывая, что верит ей. Тому количеству высокомерия, что сквозило в ее голосе, оставалось только позавидовать, но вовсе не это заставило его воспринять слова колдуньи всерьез: выработанное с годами чутье наемника безошибочно определяло тех, с кем стоило держаться на стороже. Хьюго было сложно вспомнить хоть одно живое существо, что вызывало в нем столько же опасений, сколько и эта странная незнакомка.

— Как тебя зовут? — безразлично поинтересовался он, отвернувшись.

Эльфийка ответила не сразу.

— Малисьерра, — нехотя отозвалась она после недолгого молчания.

— Серебряная полынь, — повторил он ее имя, переведя на всеобщий язык. Услышав его слова, эльфийка дернулась, но Хьюго благоразумно предпочел не заострять на этом внимания.

— Не вздумай путаться у меня под ногами, Хьюго Эсгоз! — резко сказала она, вставая.

От вида его изумления, лицо ее исказила почти что детская радость. То, что она знала Хьюго по имени, еще было не столь примечательно, однако тот факт, что эльфийка смогла узнать его родовое имя, которым он никогда не пользовался и которое всегда скрывал, поражала. Раз она знала это, то и факт о том, что он дракон-оборотень, был ей известен.

— Постой! — желая задержать эльфийку, Хьюго попытался схватить ее за запястье, однако рука его так и не настигла цели, пролетев насквозь.

— Ты используешь проекцию?.. — пораженно не то спрашивал, не то утверждал он.

Заклинание проекции было невероятно сложным и требовало столь огромных затрат энергии и умений, что граничило с легендой. На всем материке Дауэрта магов, умеющих применять это заклинание, можно было сосчитать по пальцам. Сложность заключалась в том, что волшебник должен был взаимодействовать одновременно с материей мира и энергией, неотрывно поддерживая в голове свой образ и, грубо говоря, управляя им при помощи мыслей. Это умение требовало столетий практики и небывалой выдержки.

«Вот почему я не чувствую ее запаха!» — осенило его. «Ее попросту здесь нет». Хьюго с нескрываемым интересом посмотрел на Малисьерру. «Сколько она уже находится здесь, поддерживая свою проекцию? Двадцать взмахов? Тридцать? Откуда у нее столько энергии на это?..»

В голос же он сказал:

— Я хотел бы попросить тебя об услуге…

Если Малисьерра могла выполнить столь сложное заклятие, как проекция, то и на другие, почти что недоступные никому заклинания, должна быть способна.

Эльфийка замерла, не сводя с него любопытного взгляда.

«Будто бы хищник, что наблюдает за трепыханиями жертвы до того, как нанести последний удар», — невесело подумал Хьюго, но тут же отогнал от себя это сравнение. В конце концов, он тоже не обыкновенный простак. «Мы с ней на равных», — подумал дракон. Тогда он еще не понимал, как сильно заблуждался.

— Тебе знакомо заклинание «запретной земли»?

В глазах Малисьерры зажегся опасный огонек.

— Знакомо. Более того, я умею его применять, — тонкие губы растянулись в хитрой улыбке. — Желаешь пойти на сделку?

— Что нужно для того, чтоб его наложить? Должен ли человек, на которого накладывается заклинание, лично присутствовать? — Хьюго уже не пытался скрыть волнения в голосе.

Колдунья задумалась.

— Нет, человек не нужен, — наконец отозвалась она. — Понадобится какая-то его частичка, чтобы заколдовать землю для распознания. Это должно быть что-то с его индивидуальной материей, например палец или прядь волос.

Хьюго кивнул. Его задача значительно упростилась: если сделать все достаточно осторожно, Биара ничего не заподозрит. В том, что она будет против, узнав о затее, он даже не сомневался. Значит, следовало действовать скрытно.

— К чему были все эти вопросы? — не выдержала долгого молчания Малисьерра.

Хьюго напряженно сжал кулаки. От такой, как она, не имело смысла что-либо скрывать. Придется быть откровенным.

— Причина, по которой я так интересовался гробницей… — начал он, но тут же запнулся, пытаясь подобрать слова. — В общем, однажды близкому мне человеку напророчили то, что в месте, где почил мой древний предок, начнется ее погибель.

— Древний дракон Гар-Тадарис, — понимающе кивнула Малисьерра.

— Именно. Поэтому…

— …ты хочешь, чтоб я наложила заклятие «запретной земли» на твою подружку, и она не смогла приблизиться к гробнице, — снова перебила эльфийка. — Логично. Долго ты ломал голову прежде, чем вспомнил об этом заклинании?

— Не очень, — нехотя отвечал на ее издевки Хьюго, решив не задирать непредсказуемую колдунью. — Что ты хочешь от меня взамен?

Малисьерра сделала вид, что задумалась, однако он вмиг раскусил ее притворство: она знала ответ едва только он произнес название заклятия.

— Дай-ка подумать… В прошлом ты был наемным убийцей, притом, весьма неплохим… Ты брал те заказы, на которые остальные не осмеливались, словно тебе совсем нечего терять.

— Я забросил это десятки лет тому назад. Вряд ли я именно тот, кого ты ищешь.

— Как жаль, — Малисьерра изобразила грусть. — Мне казалось, что жизнь твоей подружки — неплохая мотивация вспомнить старое ремесло.

Хьюго будто ножом полоснули. Он впился в нее взглядом, внутренне содрогнувшись от жестокости, что излучали глаза эльфийки. Решение с ней связаться было не самым разумным, однако одной из его сильных сторон было то, что он всегда доводил дело до конца.

— Кого ты хочешь убрать со своего пути?

— Врамур Паучиху.

— Некромант, что в теле Ткачихи Судеб? Никого более коварного в этой части мира не сыщешь!

Взгляд Малисьерры светился триумфом.

«Ах да, с ней можешь потягаться разве что ты», — невесело добавил он про себя. Хьюго начал серьезно сожалеть о принятом решении, но поворачивать назад было поздно. Малисьерра слишком много знала о нем и, возможно, Биаре, а потому было опасно оставлять ее ни с чем. Единственный шанс разойтись мирным путем: заключить соглашение. Определенно, некромант Врамур была очень опасным противником и состояла в управляющем звене Культа Смерти^[42], однако бывали у него и куда более трудные цели. Главное лишь, чтоб Биара ничего не узнала. Хьюго отлично помнил, как категорично она относилась к бесчинным убийствам.

— Так что, ты принимаешь мой заказ? — отозвалась Малисьерра.

— Да, — тихо, но уверенно ответил он. — Теперь мы заключим контракт.

Ему доставило огромное удовольствие видеть реакцию колдуньи на эти слова: она скривилась, словно ее по лицу ударили. Не было сомнений в том, что эльфийка собиралась провести его и не выполнить свою часть сделки. Но, как Малисьерра сама подметила ранее: в свое время Хьюго был весьма неплохим наемником, в том числе потому, что умел заключать правильные магические контракты, нарушить которые было почти невозможно.

Он прошептал слова заклинания — того единственного, что выучил, и которое использовал в своей жизни.

— Я, Хьюго Эсгоз, обязываюсь убить Врамур Паучиху и сделать все возможное, чтоб достичь поставленной цели, — он всегда делал эту оговорку на случай того, если цель убить не удастся или в определенный момент планы кардинально изменятся.

— Теперь повторяй за мной, — сказал наемник, тяжело глядя на колдунью. — Я, Малисьерра…

— Я, Малисьерра… — эльфийка на мгновение запнулась, — …дочь Ивэнны…

— В случае достижения цели контракта обязуюсь наложить заклинание «запретной земли» на Биару Лорафим, сделав для нее невозможным проникновение на территорию гробницы Гар-Тадариса. Также я обещаю не причинять Биаре Лорафим никакого вреда.

Малисьерра послушно повторила его слова, хоть при этом и кривилась так, словно ей тухлятины под нос положили.

— Ты осознаешь, что в случае намеренного отказа от выполнения условий контракта погибнешь, и никакие чары тебя не защитят? — сказал Хьюго скорее из привычки, чем добрых побуждений. Эту фразу он говорил всем своим нанимателям.

— Да, осознаю.

Заклинание контракта было не без изъянов и совершенно не гарантировало непременного выполнения одной из сторон своего условия: бывали ситуации непредвиденные, вроде той, где одна из сторон не могла выполнить обещания по причинам не умышленным и не зависящим от нее. Также контракт учитывал ситуации, когда одна из сторон погибала раньше времени, и когда убийство было совершено вторым участником. В общем, Хьюго как мог усовершенствовал формулу заклинания, однако оно все еще действовало непредвиденно в самых нетипичных ситуациях. Главная цель, ради которой он использовал контракт, была гарантия того, что его наниматель не сможет намеренно обмануть, не выполнив свою часть сделки или попытавшись убить самого Хьюго.

Конечно, Малисьерра могла изощриться и сломать заклинание, однако на это ей пришлось бы потратить слишком много времени — намного проще было попросту выполнить свою часть. Взлом подобных чар был занятием трудоемким и зачастую неблагодарным, требующим уйму спокойствия, времени и мастерства. Если последних двух у колдуньи явно было в достатке, то вот в ее способности сохранять спокойствие Хьюго сильно сомневался.

Завершающие слова были произнесены, и в воздухе между ними задрожала легкая серебристая дымка.

Дело было сделано.

Блики

…некоторое время спустя

Колдунья вышла к нему навстречу. На этот раз она была облачена в струящееся нежно-голубое платье из переливающейся ткани, а на плечах покоилась изящная красная накидка. Никакого оружия, кроме тонкой эльфийской сабли, покачивающейся на пояске, при ней не было. В ноздри ударил запах лаванды — многие считали ее благородным растением, однако Хьюго терпеть не мог этого терпкого, тяжелого аромата, считая его не намного приятней запаха полыни.

— Браво! — излишне наигранно воскликнула Малисьерра. — Я не верила, что ты справишься с самой Врамур! Признаться, мне даже немного обидно из-за того, что столь ненавистного врага, от которого я так долго пыталась избавиться, ты так легко убил!

«Не так уж и легко», — подумал Хьюго, но вслух предпочел смолчать.

— А какой утонченный подход к делу! — продолжала разглагольствовать колдунья. — Наконечник из солнечных осколков^[43] — кто бы мог подумать? Где ты только раздобыл их в столь короткий срок?

— Были припрятаны до лучших времен, — процедил он.

— Вот уж действительно, сразу видно — ты истинный знаток своего ремесла! Даже спустя столько лет… — ядовитый взгляд Малисьерры прожигал его. Она отлично понимала, что это совершенно не та похвала, которая была бы приятна для Хьюго.

Внезапно откуда-то снизу раздался громкий гул, а земля под ногами начала сильно дрожать. И Хьюго, и Малисьерра вытянули руки, пытаясь сохранить равновесие. Спустя несколько мгновений землетрясение прекратилось.

— Что это было, Равилион тебя прокляни?! — воскликнул он, глазами пытаясь отыскать причину земляных колебаний.

— Эта грязная крыса Краст! — прорычала Малисьерра, игнорируя вопрос. — Я ведь ясно дала понять, что нужно внимательно следить за тем, куда направляешь заклинание!

— Так это твоих рук дело?

Колдунья небрежно отмахнулась:

— Мои подчиненные пытаются обнаружить нужную нам комнату гробницы, находясь при этом над подземным лабиринтом. Заклинание «эхо» само по себе нехитрое, достаточно лишь посылать волны энергии и ловить те из них, что будут отражены чем-либо, таким образом составляя в голове примерную картину того, что находится вне пределов твоей видимости. Однако Вел-Тогур, будь он трижды проклят, напичкал и без того кишащую ловушками гробницу еще большим количеством заклинаний-капканов. Вот и получается, что некоторые из них реагируют на «эхо» взрывами, вызывая землетрясения.

— Вижу, ты серьезно взялась за то, чтоб добыть формулу чернокнижника, — неодобрительно отвечал Хьюго.

Малисьерра смерила его пренебрежительным взглядом.

— Время выполнить мою часть контракта. Ты принес частичку своей подружки, которую мы будем заколдовывать?

Он молча кивнул, в который раз опустив руку в поясной мешок и нащупав там мягкий локон волос Биары, который удалось незаметно срезать, пока она спала.

— Отлично, тогда пойдем. Хотелось бы как можно скорей покончить с этим и вернуться делам. У меня их, как видишь, невпроворот.

Многозначительно усмехнувшись, эльфийка направилась к единственному уцелевшему наземному зданию гробницы, являвшим собой невысокий неф, плавно уходивший под землю. Тяжело вздохнув, Хьюго пошел за ней.

* * *

Земля опасно затряслась под ногами. Биара схватилась за огромный валун, стремясь удержаться и не выпасть из своего укрытия. Гул, сопровождающий колебания, исходил из-под земли, все больше нагнетая обстановку. К счастью, землетрясение прекратилось так же внезапно, как и началось, и лишь где-то внизу еще было различимо недовольное ворчание земляной коры. Она облегченно выдохнула, порадовавшись, что не выкатилась на глаза тем, кого выслеживала. Хьюго еще мог не заметить, так как стоял спиной к ней, но вот женщина, с которой он разговаривал, сразу бы ее увидела.

Хоть Биара и находилась на довольно большом расстоянии от них, так что даже не могла расслышать голоса, она упрямо пыталась разглядеть лицо незнакомки. Единственной полезной деталью, которую удалось заметить, были заостренные вытянутые уши.

«Что Хьюго понадобилось от этой эльфийки?» — задалась она вопросом, силясь подметить хоть что-то необычное, как вдруг незнакомка развернулась и отправилась в сторону наземной части храма, уходящего под землю. Прежде Биаре не доводилось видеть столь странные постройки, да еще и посреди пустоши.

Лес, окружавший голую серую землю, отлично скрывал и ничем не выдавал упрятанного в нем храма. Биара даже предположила, что он мог принадлежать некромантам из-за той безжизненности, что окружала его, однако она быстро откинула эту идею: каменное строение не походило архитектурой на остроконечные шпили зиккуратов, возводимые колдунами смерти.

Из-за отсутствия каких-либо укрытий у нее не было возможности подойти ближе или отправиться вслед незамеченной. Придется подождать, пока Хьюго с эльфийкой зайдут внутрь.

Биара позволила себе ненадолго расслабиться и стала рассуждать: кем является эта эльфийка и что за дела у нее могут быть с Хьюго? Поначалу она предположила, что они любовники, однако видя, как отстраненно те держались при разговоре, тут же отмела эту мысль. Нет, здесь было что-то другое.

В последнее время Хьюго вел себя чрезвычайно подозрительно и в определенный момент пропал почти на целую луну. Когда он появился, весь в ссадинах и следах от сражения, Биара так и не смогла услышать от него правдивый ответ о том, где он был и что произошло. Заподозрив, что Хьюго попал в какую-то передрягу, она стала держаться внимательней. Улучив удачный момент, Биара незаметно пришила к ножнам его меча, с которым тот никогда не расставался, маленький артефакт, позволявший определить свое местоположение в радиусе нескольких десятков лессов^[44]. Одним утром Хьюго снова пропал, но на этот раз она была готова и попросту отправилась по его следу, направляемая второй частью артефакта.

И вот, теперь она здесь, прибыла вслед за ним, однако все еще находилась в полнейшем замешательстве, осознавая бессмысленность своей затеи. Ничего не узнала, не прояснила…

Биара выглянула из-за валуна. Хьюго с эльфийкой скрылись в храме, а значит, пора было действовать. Она поднялась на ноги и сделала несколько шагов вперед, как вдруг землю опять затрясло. Землетрясение оказалось во много раз сильнее предыдущего, в нескольких местах появились разломы. Биара почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Обе ступни провалились в открывшуюся расселину, и вот она уже скользит вниз, в полный мрак.

Падение оказалось недолгим, но болезненным. Когда Биара скатилась вниз вместе с кусками глины и камнями, вокруг все еще звучал гул. Едва она почувствовала под собой твердую почву, как сразу вскочила, понимая, что сейчас ее может завалить землей. Отскочив от града грязи, что продолжала сыпаться, женщина принялась истошно протирать глаза, однако сделала только хуже. Легкие забились грязным воздухом, отчего она сотряслась в приступе тяжелого кашля.

Очень скоро шорох осыпающейся земли прекратился. Биара потянулась руками к сумке, в которой должна была лежать бутыль с водой, но так ничего и не обнаружила. Тут она вспомнила, что прежде, чем подойти ближе для слежки, она сняла ее и положила неподалеку от места, где сидела. Тихо выругавшись, женщина во второй раз предприняла попытку протереть глаза, на этот раз более успешную.

Она огляделась. Поначалу казалось, что кругом была кромешная тьма, и Биара обречена остаться здесь навеки — совершенно никто не знал, что она здесь. Даже если бы попыталась закричать, вряд ли крик будет слышен на поверхности. Пролом, в который она провалилась, вероятней всего уже засыпан. Стараясь не поддаваться панике, Биара затравленно оглянулась, пытаясь высмотреть хоть что-то среди царившего мрака.

«Будь рассудительна, страх тебе не поможет», — мысленно успокаивала она себя. — «Я провалилась в подземную пещеру, однако пол здесь кажется ровным, будто в помещении…»

И впрямь, земля под ногами была слишком ровной, что не походило на случайный разлом. Кроме того, пол оказался очень холодным: Биара готова была поклясться, что он был выложен из каменных плит.

Осмотревшись, она обратила внимание на бледное свечение вдалеке. Поначалу подумала, что привиделось, однако странное пятно холодного голубого света и не думало исчезать. Биара неуверенным шагом отправилась к нему навстречу. Когда приблизилась на расстояние вытянутой руки, то поняла, что свет источал странного вида самоцвет, лежащий на каменном пьедестале.

«Похож на один из кристаллов путешествия».

Внутри заискрилась надежда. Если это и впрямь был он, у нее имелись все шансы выбраться отсюда целой и невредимой. Биара подошла еще ближе, усиленно вглядываясь внутрь кристалла. Она знала, что подобные артефакты хранили в себе изображения местности, в которую могли переместить того, кто их разобьет. Тут ее ждало разочарование — внутри ничего не оказалось, лишь вздрагивающие песчинки и искрящиеся руны.

Биара с трудом подавила тяжелый вздох. Ее шансы выбраться снова упали. Она еще раз наклонилась к странному предмету. Поскольку он определенно не являлся известным ей подвидом артефакта, женщина не спешила к нему прикасаться. Биара вспомнила о том, что некогда читала в одной старой книге: о необычайных свойствах некоторых кристаллов и тому, как часто их используют в колдовстве. Преимуществом подобных камней было то, что в них можно заточить что-либо эфемерное: призрачную сущность, заклинание, обрывки воспоминаний и многое другое. Нет, трогать неизвестный артефакт было слишком необдуманным риском. Она выпрямилась, отстранившись.

Со стороны раздался новый гул. Сильная ударная волна сбила ее с ног, отшвырнув к стене подземной пещеры. В голове все смешалось, в ушах стоял звон от падения. Женщина застонала от боли, приподнявшись на дрожащих руках. Внутри все похолодело: прямо перед ней лежали бледно-голубые осколки кристалла. Значит, его тоже сбила ударная волна… или же это Биара зацепила его, когда отлетела к стене?..

Над осколками кружила полупрозрачная дымка. Она слегка покачивалась, но стоило Биаре посмотреть на нее, как дымка тут же замерла, словно живое существо, после чего стремительно ринулась к ней.

* * *

Малисьерра нахмурилась, из-за чего ее бледное лицо покрылось тонкими морщинками. Хьюго впервые видел, чтобы колдунья была чем-то так сильно озадачена.

— Что произошло? — требовательно спросил он. — Ты наложила заклинание?

Эльфийка не торопилась с ответом.

— Ну?!

— Я не знаю! — выпалила она.

Хьюго бросило в дрожь.

— Что значит: ты не знаешь?! Ты говорила, что уже использовала «запретную землю»!

— Использовала! — огрызнулась Малисьерра. — В этот раз что-то пошло не так.

— Но ведь была силовая волна — я сам видел!

— Да, но заклинание не закрепилось. Не знаю, почему, — она задумчиво уставилась на пентаграмму, посредине которой стояла.

Эльфийка задумчиво молчала, пока Хьюго лихорадочно размышлял о том, что могло произойти и почему заклинание не подействовало.

Под землей вновь раздался грохот, но на этот раз вслед за ним не последовало землетрясения. Колдунья встрепенулась. По какой-то причине, этот шум ее взволновал.

— Ну конечно… — прошептала она. — Поэтому ничего не сработало…

Малисьерра выскочила из пентаграммы, выбежав наружу.

— Почему? Почему ничего не сработало?! — крикнул он, кидаясь за ней вдогонку.

— Заклинание не сработает, если человек уже находится на заклинаемой от него земле!

Хьюго почувствовал, как весь его мир рушится в одночасье.

Чужакам здесь не место

…настоящее время, 2461 год со времен Катаклизма

Что-то настойчиво щекотало ей нос. Биара поморщилась, принявшись тереть лицо руками. Рядом с ухом раздался едва уловимый трепет крылышек, окончательно убедивший ее проснуться. Неторопливо поднявшись, она протерла глаза и слегка потянулась. Неподалеку громко сопела Ингрид, укутавшись в одеяло, а чуть дальше спал Дэвероу, лежа на спине и сложив руки на груди. Примечательным было то, что их обоих облепили минимум тридцать разноцветных бабочек. Насекомые сидели на странниках, изредка взмахивая тоненькими крылышками.

Пожалев об отсутствии фотокамеры, Биара зевнула и попыталась вспомнить свои сны. Этой ночью они оказались невообразимо четкими. Борзая спала неподалеку, постоянно дергая ушами, чтоб отгонять назойливых бабочек. Девушка бесцеремонно подтянула рысь к себе и улеглась на ее пушистый бок.

— Знаешь, вчера дриады предложили мне остаться здесь, и я всерьез задумалась над их предложением, — прошептала она ей на ухо. — В Долине Бабочек я ощущаю небывалое умиротворение, которого давно нигде не чувствовала. Думаешь, это может быть как-то связано с тем, что моим предком оказалась дриада?

Борзая не потрудилась ответить, что-то тихо мурлыкнув.

— Как считаешь, где сейчас Хьюго? — вновь спросила девушка, что-то припомнив. — Интересно, что бы он сказал, узнав о моей родословной… хотя, может он всегда о ней знал? Ведь он никогда не бывает со мной до конца откровенным, — последнее прозвучало с обидой.

Борзая не спешила отвечать, желая еще подремать, а потому Биара в последний раз крепко ее обняла и встала, преисполненная желания сделать что-то полезное. Решив, что не лишним будет отмыть походный котелок с прилипшим к нему ужином, она взяла его и направилась к реке, как вдруг Борзая резко вскочила, насторожившись.

— Ни с места! — раздался строгий голос за спиной.

Биара нарочно уронила котелок, отчего тот с громким лязгом ударился о каменную почву, мгновенно пробудив ее спутников. Ингрид сразу же потянулась к секире, а Дэвероу попросту спокойно поднялся на ноги. Борзая напряженно стояла, не сводя с непрошенных гостей враждебного взгляда.

— Я сказал, не двигаться! — повторил голос. — Развернись ко мне лицом!

Девушка медленно повернулась к говорившему. Им оказался светловолосый эльф верхом на белом олене. Рядом с ним стояли еще двое, тоже всадники. У одного из них волосы были черными, собранными в высокий хвост, а у второго — русые, заплетенные в длинную косу.

— Опять ты, — процедил темноволосый эльф, обращаясь к Дэвероу, — сколько раз мы тебе говорили не возвращаться в наши леса?! Теперь ты осмелился привести с собой гнома и человека!

— Нивнель-аб-Торук — не ваша собственность, — невозмутимо отвечал ему рейнджер. — Каждый имеет право здесь побывать.

— Но не каждый уйдет отсюда живым, — злобно отозвался эльф. — Даже не думай об этом, гном! — сказал он, взглянув на Ингрид. Та стояла, положив руку на маленький метательный топорик. — Мой брат пристрелит тебя прежде, чем ты успеешь занести руку для броска.

Биара обдумывала ситуацию. Только один из эльфов — первый заговоривший — направил на них свой лук. Энергия уже стала накапливаться в ладонях, когда внезапно ей вспомнились слова дриад: «У тебя слишком разрушительный дар, чтоб обращаться с ним пренебрежительно». Они оказались правы — существовал риск устроить пожар, да и убивать отряд эльфов, что пока не спешили причинять им вреда, было не лучшим решением.

— Попробуй с ними договориться, — прозвучал в голове голос Борзой. — Если бы они намеревались убить вас, то уже бы этосделали.

— Это я попросила Дэвероу привести нас сюда! — произнесла Биара, обращаясь к эльфам. — Так что не спешите винить моих друзей.

— Зачем тебе понадобилось приходить в наш лес? — недружелюбно отозвался эльф, держащий лук. Поверх светлых волос он повязал зеленый платок на манер банданы.

— Мне необходимо добраться до вашей столицы. Архимаг сказал, что верховный друид Сонварикс поможет мне разыскать Алькира.

— Алькира? Почем тебе нужен этот отшельник? — недоверчиво спросил темноволосый.

— Меня преследует демон Нуусакхан. Именно он виноват в убийстве ваших братьев.

— Происшествие с черной магией, — согласно кивнул русый эльф. — Нулгорей действительно явился расследовать то страшное преступление. И он давний друг Алькира…

— Отчего демон преследует именно тебя? — не сдавался эльф в зеленой повязке. — Какую ценность ты для него представляешь?

— Если верить его словам, он стремится собрать армию антимагов и хочет, чтоб я к ней присоединилась.

— Ты одна из антимагов?

Вместо ответа Биара вытянула вперед обе руки и зажгла в них по небольшому огоньку.

— Так значит, это правда… — пораженно прошептал темноволосый.

— Подтверждаю, она сделала это без помощи маны, — добавил русый эльф, зачем-то взяв в одну руку свою длинную косу.

Биара вздохнула и потушила пламя. Ингрид насупилась больше обычного, а Дэвероу выглядел озадаченным.

— Как мы можем ей верить? — спросил эльф с повязкой, слегка ослабив тетиву. — Вдруг она в сговоре с демоном?

— Это не так! — выпалила Ингрид. Все, кроме Борзой, удивленно уставились на нее. — Она не может быть с ним заодно, ведь едва не погибла в Северных Вратах от рук его приспешников! А потом еще и деревня Пув…

Биара улыбнулась гномихе в знак благодарности за поддержку.

— Это правда, я не заодно с демоном, — сказала она, снова обратившись к эльфам. — Иначе не стала бы бежать через все Королевство в ваш лес. Нулгорей пообещал, что Алькир знает, как мне помочь. Прошу, проведите меня к нему!

— Если намерения твои чисты, то почему же ты не обратилась в одно из наших посольств? — спросил темноволосый. — Тогда бы тебе выдали законное сопровождение до столицы.

— Я стремлюсь как можно меньше распространяться о себе. Однажды меня уже нашли в Северных Вратах, а потому я не могу всем подряд сообщать о своих планах.

— Поэтому твоим наилучшим решением было обратиться за помощью к нарушителю границ? — пренебрежительно бросил он, злобно глядя на Дэвероу.

— У вас нет единоличного права на этот лес, — терпеливо повторил рейнджер, игнорируя враждебность эльфов.

Остроухие перекинулись парой взглядов, будто бы что-то обсуждая. Наконец светловолосый опустил свой лук и обратился к Биаре:

— Мы проведем к Сонвариксу лишь тебя одну. Гном и нарушитель будут отправлены обратно.

Борзая возмущенно прижала уши, оскорбившись тому, что ее даже не упомянули. По какой-то причине эльфы в упор ее игнорировали.

— Боюсь, так не пойдет, — покачала головой Биара. — Во-первых, я вам не могу доверять. Во-вторых, они — мои спутники, без которых я не продолжу свой путь. Либо мы идем все вместе, либо вам со мной не по пути.

Эльфы отчего-то не выглядели удивленными, словно заранее знали, что она так скажет.

— Хорошо, — ответил светловолосый. — Мы проведем вас вместе, но оружие останется у нас. Ты пойдешь впереди со мной, а остальные будут со связанными руками ехать подле моих братьев. Иначе быть не может.

Биара вопросительно взглянула на Ингрид с Дэвероу. Рейнджер отреагировал на новость спокойно, но гномиха была очень недовольна. Тем не менее, именно она первой подошла к эльфам, отдав секиру и топорик. После Дэвероу вручил второму эльфу лук и колчан со стрелами.

— Тебя это тоже касается, — сказал темноволосый, кивком указав на Биару. Ей ничего не оставалось, кроме как покорно достать из-под коврика ножны с фальчионом и передать темноволосому.

— Вы должны отдать нам все оружие, — повторил он.

Недовольно скривившись, Биара сняла с наплечного пояса ножны с кинжалом. После этого эльфы крепко привязали все оружие к своим седлам, спешились и приказали Ингрид с Дэвероу собрать вещи, а следом привести ездовых животных к ним. Биара присоединилась к приятелям, поспешно собирая пожитки.

— Меня вы связывать не собираетесь? — уточнила она, обернувшись.

— Если сильно захочешь, сможешь без труда освободиться при помощи антимагии, — ответил ей эльф с косой. — Нет смысла связывать и тебя.

Биара была приятно польщена столь высокому мнению о ее способностях, ведь сама она пока сильно сомневалась, как много времени ей понадобилось бы для того, чтоб провернуть подобное. Однако переубеждать эльфов она не спешила. Борзая недовольно рыкнула, когда один из них прошел в метре от нее так, словно рыси и вовсе здесь не было.

— Он едва не наступил мне на хвост!!!

«Твой хвост не метр длиной», — мысленно ответила ей Биара, но решила все же прокомментировать ситуацию:

— Вы оскорбляете малойкльера своим безразличием. Она привыкла к тому, что все, кто достаточно знаком с ее природой, проявляют к ней должное уважение.

— Эльфы против подобного порабощения волшебных сущностей, — ответил светловолосый. — Мы не понимаем, как они могут добровольно прислуживать магам и всем тем, кто сможет купить их на рынке.

Янтарные глаза рыси округлились от негодования.

— Прислуживать?! Да вас убить мало за подобные оскорбления, остроухие!!!

— Она не прислуживает мне, — заступилась за зверя Биара. — Если Борзая пожелает, то сможет беспрепятственно уйти: я не удерживаю ее силой.

— Зачем тогда ей с тобой расхаживать?

— Потому что я могу!

— Нам не постичь сущности волшебных существ, — загадочно ответила девушка эльфу. — Похоже, я ей нравлюсь — разве это плохой повод составить мне компанию в странствиях?

Светловолосый фыркнул в знак того, что не особо верит этим словам.

— Я этих выскочек задеру!!! — не унималась рысь.

Когда со сборами было покончено, Ингрид с Дэвероу покорно привели животных к эльфам. Узду Стрижа привязал к своему оленю эльф с длинной косой, а вот повод невысокого Гольвера принял темноволосый. После этого они помогли гномихе и рейнджеру сесть верхом и кивнули своему товарищу с повязкой.

Биара резво вскочила в седло, радуясь, что руки ее остались свободны, а значит, позорно усаживать на высокого Веселого Принца никто не будет. Конь задорно всхрапнул, но тут к ней приблизился светловолосый эльф.

— Отдай мне поводья, — скомандовал он.

— Ты ведь понимаешь, что я не смогу сбежать от вас?

— Считай это мерой предосторожности.

— Не волнуйся, в случае чего я сломаю его рогатому козлу шею, — подбодрила Борзая.

Когда они покинули поляну, уроненный котелок так и остался сиротливо лежать на камнях.

* * *

Пройдя несколько земных часов в полном молчании, Биара засомневалась, такой ли хорошей идеей было вверять себя в руки эльфов. Они ехали цепочкой: светловолосый вместе с ней впереди, а остальные на некотором расстоянии от них. Глубоко оскорбленная словами остроухих, Борзая шла следом, но где-то сбоку, в чащах, чтоб оставаться для эльфов невидимой. Биара знала о ее присутствии лишь благодаря едким комментариям по поводу внешности или запаха эльфов, которые рысь бросала время от времени. Когда наступил третий час, девушка не выдержала, обратившись к эльфу, шествующему рядом:

— Как тебя зовут?

— Эрларио, — после короткой паузы ответил он.

— Приятно познакомиться. Меня вот Биарой звать, — как можно дружелюбней представилась она.

Хоть тот эффект, что улучшил настроение девушки в Долине Бабочек, прошел едва они вышли за ее пределы, Биаре удалось сохранить легкую бодрость духа. Кроме того, она была страшно довольна собой из-за того, что смогла мирно разрешить ситуацию с эльфами.

— Не расскажешь мне о себе, Эрларио?

— Не горю желанием, — сухо отвечал он.

Пыл Биары поубавился, и между ними снова запала тишина.

— Хочешь, придумаю какую-то обидную поговорку с его именем? — тут же подоспела вездесущая Борзая. Биара оглянулась, пытаясь отыскать рысь глазами, но безуспешно — та всегда скрывалась так хорошо, что увидеть ее было невозможно.

Спустя еще один час девушка предприняла вторую попытку разговорить Эрларио:

— Может, поделишься со мной историей о Дэвероу? Очень интересно узнать, чем он так горячо заслужил вашу нелюбовь.

— Ты сама все слышала. Этот тип постоянно гуляет по Нивнель-аб-Торук так, будто он у себя дома. Сиверилл, — тут эльф кивнул на своего темноволосого собрата, — утверждал, что мать его была полукровкой, а оттого эльфийский дед часто наведывал внука в людском городе и забирал в наши земли, обучая искусству стрельбы и чтения леса. Поэтому он, наверное, и стреляет так хорошо — люди никогда бы не научили его делать это столь искусно.

— Допустим, история про эльфийского деда правда — и что с того? Жалко вам, что кто-то иногда прогуливается по этому лесу?

— Людям не место здесь, — презрительно молвил Эрларио. — Мы в ваши земли не наведываемся, а значит, и вы в наши без уважительной причины не суйтесь!

— Нельзя быть такими негостеприимными, — возразила Биара. — Тем более, что эльфов никто взашей с земель Королевства не гонит.

— Ну да, для этого у вас есть более изысканные методы, — не уступал эльф. — Вы просто презираете все другие расы, когда они находятся в ваших городах!

На это Биаре было нечего ответить, так как она недостаточно пробыла в здешних селениях, чтобы хоть что-то ему противопоставить.

— Однажды я дружила с одним из вас, — вдруг сказала она. — Имя «Элнир» тебе знакомо?

Эрларио отрицательно покачал головой.

— Он был славным малым, — вздохнула девушка. — Храбрым, пускай и слишком безрассудным.

— Как ты могла с ним познакомиться?

— Его приставили нам в помощь, когда мне нужно было добраться до дворца Девяти Звезд. То была пора правления Малисьерры.

— Много лет минуло с тех пор.

— Да, но как жаль, что вы не увековечили в своих песнях этого мальчишку. Если бы не он, кто знает, как бы обернулись события…

— Никак, учитывая, что он почти всегда был бесполезен и толку от него не было никакого, — едко прокомментировала Борзая. Биара пожалела, что не может в нее чем-то запустить.

— Зачем ты нужна демону на самом деле? — внезапно спросил Эрларио.

— Я ведь уже вам сказала…

— Нет, ты пересказала. Неужели ты и вправду думаешь, что демон — выходец из другого мира — стал бы гоняться за тобой только потому, что ты антимаг?

Биаре было нечего сказать. Стыдно признать, но раньше она не задумывалась об этом, отчего теперь чувствовала себя невообразимо глупо. Со всей этой беготней и вечным страхом быть пойманной, ей не пришло в голову задуматься над истинными мотивами Нуусакхана. И впрямь, все эти разговоры о первом помощнике и армии антимагов звучали донельзя нелепо — как только она могла не увидеть этого раньше?

— Боюсь, что не знаю его истинных намерений, — понуро отозвалась девушка.

Всю легкость духа как рукой сняло. Слова Эрларио вернули ее в действительность: враг настигал, а она даже не знала, что у того на уме. Словно в ответ на ее страх, рана на животе начала ныть сильнее обычного.

«О чем я только думала?»

— Быть может, Алькир сможет помочь во всем разобраться… — протянула она, совершенно не слыша даже отголоска надежды в своем голосе.

Эрларио ей не ответил.

* * *

— Сегодня мы будем в столице, — сказал на пятое утро Фоллен — эльф с русыми волосами и длинной косой.

Биара почувствовала, будто у нее камень с души сняли. На протяжении всего пути казалось, что эльфы в конце их обманут и попросту где-то бросят или убьют. В разговоры они почти не вступали, да и общаться между собой не позволяли. Из-за этого в определенный момент она почувствовала себя скорее пленницей, нежели гостьей. Однако вот он, Фоллен, сообщает, что сегодня они наконец прибудут в Аривия-лону.

«Вряд ли они бы это нам сообщили, если бы намеревались убить», — подумала девушка.

— Ск’яль! — вдруг выкрикнул Эрларио.

К нему подбежали его братья и начали гневно о чем-то переговариваться на эльфийском.

— Что происходит? — растерянно поинтересовалась Биара, но эльфы ее проигнорировали.

— Эрлариэлла’ра говорит, что какой-то зверь пометил его одежду, — тихо объяснил Дэвероу. — Остальные возражают, утверждая, что лесные звери никогда не переступают дорогу эльфам.

Ингрид хохотнула, но поймав вопросительный взгляд Биары, отрицательно покачала головой. И тут девушка краем глаза заметила движение в кустах. Борзая сидела с невероятно довольной мордой, с триумфом наблюдая за беснующимися эльфами. Биара кивнула на нее, чтобы Дэвероу с Ингрид смогли понять, в чем дело. Странники обменялись заговорщицкими улыбками, после чего как ни в чем не бывало разбрелись в разные стороны.

Эльфы, включая самого Эрларио, вскоре успокоились. Вначале они попытались зачаровать испорченные вещи, но после махнули рукой и выбросили их в кусты. Борзая больше в тот день не появлялась — впрямь до того момента, как они остановились перед самим городом.

Аривия-лона

Вначале лес стал почти что непроходимым. Казалось, сквозь него невозможно пробраться. Все деревья срослись между собой корнями и ветвями, так что и мышь не пролезла бы. Эльфы сошли с тропы, спешившись. Биара и ее спутники были вынуждены сделать так же. Жестом указав следовать за ними, остроухие направились прямо в чащу. Поначалу девушка хотела окликнуть их, потому как мозг упрямо отказывался верить в то, что где-то там существует проход, но немного рассудив, она предпочла молча пойти за эльфами. Дэвероу с Ингрид последовали ее примеру. Борзая в кои-то веки вышла из тени и пристроилась с тылу.

На протяжении пары десятков земных минут они брели сквозь заросли. Там, где пути не было, эльфы умудрялись в последний момент обнаружить одну-единственную хорошо замаскированную тропку, вдоль которой можно было пройти. То ли виной всему был зрительный обман, то ли магия, однако Биара понимала, что ни один чужак, даже зная о потенциальной близости эльфийского города, ни за что бы не смог пробраться сюда без посторонней помощи. Зелень обступала, отбирая себе пространство и сужаясь. Когда девушка была близка к тому, чтоб непроизвольно запаниковать из-за отсутствия свободного места вокруг, впереди промелькнул лучик света.

Понемногу вездесущие корни, листья и лианы стали исчезать, уступая глубоким лужицам и трясине. В определенный момент сапог идущей позади Ингрид с громким хлюпом погряз в очередной луже грязи. Гномиха выругалась. Покосившись на нее, Биара приказала себе внимательней смотреть под ноги. Этого, правда, не понадобилось. Темноволосый Сиверилл огласил:

— Сав’ен, чужаки! Мы пришли. Любуйтесь, пока есть такая возможность, ведь пред вами величайший изо всех городов: Аривия-лонаэ, мать всея Нивнель-аб-Торук.

Перед ними возникла картина, которой они бы в жизни не смогли вообразить: на километры вокруг распростерлось огромное озеро, воды которого играли оттенками от лазурного до глубоко-изумрудного. Из озера, тут и там, вырастали толстые корни и многочисленные плавающие островки: как совсем малые, так и неописуемо огромные. На многих из них присутствовали необычные строения, и почти всегда островки были оплетены корнями, выступающими из вод озера.

Посредине росло огромное древо: размер его был столь велик, что листва почти целиком затмевала собой небо. На дереве были видны небольшие пристройки вроде домиков или лестниц. Там, где не было корней, выступал песочного цвета камень и росла буйная трава. В ветвях над озером мерцали теплые огоньки, понять происхождение которых Биаре не удалось.

Также была в прекрасном эльфийском городе еще одна важная черта: несколько сфер, подсвеченных желтым светом. Они были покрыты узором из закрученных линий, отдаленно напоминающих по форме корни и растения. Девушке удалось насчитать минимум три сферы: одна красовалась у вершины каменных колонн, оплетенных корнями, возведенных на одном из многочисленных островов. Вторая гордо мерцала в ветвях древа, а третья парила над еще одним островком-поляной, соединенным с центром, где росло само древо, каменным мостом.

— Прекрасней в жизни своей ничего не видали, так ведь? — самодовольно усмехнулся Эрларио.

Биара заставила себя оторваться от созерцания Аривия-лоны и взглянула на эльфов. Те стояли неподалеку, упиваясь эффектом восторга, что вызвал их город у чужаков.

«Ничто не могло испортить впечатления от красоты города больше, чем напыщенный вид этих выскочек», — подумала она.

Фоллен отошел от своих братьев, спустившись вниз, к самому берегу. Там была лодка, за управлением которой стояло существо с козлиными ногами и закрученными бараньими рогами. Фавн придирчиво взглянул на новоприбывших.

— Сиоэль тау, сын Аривии! Мы должны отвести этих чужаков к верховному друиду, — обратился к нему Фоллен.

— Этвана, эльф, — ворчливо отозвался фавн.

Он перевел взгляд, измученный сотнями веков, на Биару и ее спутников.

— Она не смеет и близко приближаться к Матери, — скрипящим голосом сказал он, указав мохнатым пальцем на Биару, — Кириан, гном и второй человек могут пройти.

— Боюсь, мы вынуждены настаивать, — вступился за нее Сиверилл. — Нам самим претит то, что столь опасный чужак бродит по лесам, однако отправить ее обратно в Нивнель-аб-Торук мы не можем. Сонвариксэлла’ра отведет ее к Алькиру-отшельнику, и тогда все мы сможем выдохнуть спокойно.

Фавн ответил не сразу. Его маленькие глазки долго изучали Биару, отчего ей казалось, будто сама Вечность смотрит на нее сквозь них.

— Если хоть один листик сгорит здесь по ее вине, ты умрешь сразу же после нее, Сивериэлла’ра, — наконец проскрипел фавн, отворачиваясь.

— Могу тебе пообещать, что не применю своей силы здесь, — сказала Биара не столько затем, чтобы задобрить фавна, сколько надеясь хоть как-то зарисоваться перед Аривией. В том, что великое древо обладало сознанием, она даже не сомневалась.

— Можешь не стараться, — не оборачиваясь бросил фавн. — Всем известно, что обещания людей ничего не стоят.

— А обещания дриад? — дерзко бросила девушка, не желая проигрывать в разговоре старому зазнайке. Фавн покосился на нее через плечо, вслед за чем вновь отвернулся, отрезав:

— Обещания дриад — тем более.

Более ничего сказано не было. Эльфы, Дэвероу, Ингрид, Борзая и слегка пристыженная Биара погрузились в прекрасную лодку, обрисованную хитросплетениями золотых линий на подобии тех, что красовались на волшебных сферах. Лошади, олени и ривальстау остались дожидаться на берегу. Фоллен объяснил, что эльфы позаботятся о том, чтобы те вернулись к своим хозяевам в положенное время. Когда все пассажиры расселись, а рысь устроилась неподалеку от фавна, последний взял в руки длинное весло и плавно оттолкнулся от берега. Лодка грациозно заскользила вдоль вод озера, понемногу набирая скорость и неся их прямиком к сердцу города — огромному древу, именуемому Аривией.

На протяжении пути по воде Биара без малейшего смущения оглядывалась по сторонам, пытаясь запечатлеть в своей памяти как можно больше деталей волшебного места. Краем глаза она заметила то, как Борзая неотрывно смотрит на фавна, а тот, в свою очередь, время от времени поглядывал на нее. Когда лодка причалила, и все сошли на берег, эльфы почтительно поклонились фавну. Тот проигнорировал их жест и, как ни в чем не бывало, повел свое суденышко обратно. Улучив момент, когда никто не обращал на нее внимания, Биара шепнула Борзой:

— Ты общалась с тем фавном, правда? О чем вы говорили? Кто он такой?

— Все просто: он — сын Аривии. Служит ей тем, что самолично контролирует каждого, кто сюда приходит. Считай его стражем этого места.

— Ты с ним, похоже, поладила.

— У меня другая мать. Я — дочь гор. Фавн хотел послушать о том, как солнце умирает в синей листве Калор и заново рождается прямиком из вершины Эттру.

Ответить ей Биара не смогла, так как эльфы собрали всех в группу.

— Идите за мной и даже не вздумайте шагу в сторону ступить! — с этими словами Эрларио пошел прямиком к основанию огромного древа.

Оказавшись в столь непосредственной близости от него, Биара обнаружила, что более не видит границы, за которой окончился бы ствол.

— Иди вперед! — грубо подтолкнул ее Сиверилл. — Помни, что я за тебя в ответе, а значит, как только заподозрю что-то неладное — и оглянуться не успеешь, как получишь кинжал под ребра. Запомнила?

— Ты со всеми девушками столь обходителен или только для меня так стараешься? — парировала Биара, после чего повернулась к Ингрид, спросив: — С тобой он тоже пытался таким вот странным образом флиртовать?

К ее удивлению, гномиха смущенно отвела взгляд в сторону, а сам Сиверилл намеревался снова толкнуть девушку, однако вмешался Фоллен:

— Оставь ее. У эльфов еще осталась честь для того, чтоб обращаться со своими пленниками подобающим образом.

«Так значит, все это время мы были их пленниками».

Дальше все шли в гробовой тишине. То тут, то там встречались эльфы: некоторые из них бросали любопытные взгляды, но остальные безразлично проходили мимо. Эрларио вел свою группку по тропе из плоских круглых камней нежно-песочного цвета. Вокруг них росла сочная трава, и нельзя было не заметить то, как эльфы избегали на нее лишний раз наступать, стремясь шагать только по камням. Дэвероу с Борзой ступали на манер эльфов: исключительно вдоль тропы. Заметив это, Биара постаралась следовать их примеру. Одна лишь Ингрид продолжала идти как попало, тяжело ступая подкованными железом сапогами по мягкой изумрудной траве.

Минуя домики, построенные на каменных колонах с винтовыми лестницами, они приблизились к подножию необъятного ствола. Эрларио подвел их к ступенькам, сросшимся с самим деревом, плавной спиралью ведущим куда-то наверх. Ширина их была достаточна для того, чтобы рядом шло двое, а потому первыми оправились Эрларио с Дэвероу. Биара специально выжидала, желая понять, кто из оставшихся двух эльфов пойдет вторым — уж слишком ей не хотелось взбираться наверх без каких-либо поручней бок о бок с озлобленным Сивериллом. Фоллен сделал шаг вперед, и девушка быстро подскочила к нему. Самостоятельно поднявшись на несколько ступеней вверх, она обернулась и обнаружила, что за ней поспевает Сиверилл. Поравнявшись, темноволосый эльф одарил ее улыбкой, которую можно было интерпретировать очень по-разному. Выбора не было, а потому пришлось молча подниматься вместе с ним.

Казалось, ступеням не будет конца. Когда расстояние до земли достигло уровня пятиэтажного дома, Биара впервые вспомнила об Ингрид и ее боязни высоты. Придерживаясь рукой за шершавую кору древа, девушка обернулась. Увиденного оказалось достаточно, чтоб горячо пожалеть гномиху: Ингрид согнулась, став еще меньше, побледнела как сама смерть, да еще и всю ее сотрясала крупная дрожь. Фоллен шел позади, изредка пытаясь хоть как-то подбодрить, а Борзая ступала рядом, подставив мохнатый бок для того, чтобы гномихе было за что держаться второй рукой. В тот момент Биара поблагодарила небеса за то, что хоть у одного из эльфийской троицы оказалось достаточно доброе сердце для того, чтоб не потешаться над испуганным высотой гномом.

— Осталось совсем немного, — долетели до нее слова Фоллена.

Он не лгал: уже через дюжину ступенек они вышли к огромному круглому витражу. Изображал он крупного оленя с двумя симметричными бирюзовыми рогами и одним клинообразным посредине. Олень был заключен в светлый круг, а оставшееся пространство вокруг него заполняла мозаика из всевозможных зеленых лоскутков, воплощая картину лесного пейзажа. В некоторых местах витражного леса красовались стекляшки теплых оттенков, символизируя собой загадочные огоньки, подмеченные Биарой в ветвях Аривии.

Приблизившись к витражу, Эрларио коснулся его ладонью.

— Мы привели к тебе посетителей, верховный друид, — почтительно произнес он. — Здесь антимаг Биара, гном Ингрид и нарушитель границ Дэвероу Симп. Они желают повидаться с отшельником, — когда Эрларио произнес «они», Ингрид с Дэвероу неуверенно переглянулись, однако ничего не сказали.

Не успел эльф отойти на почтительное расстояние, как витраж замерцал. Некоторые его кусочки стали светиться, пока и вовсе не исчезли, образовав проход. Немного выждав, эльф вошел внутрь, а вслед за ним прошли и остальные. Едва все оказались внутри, стекло замерцало, а недостающие его частички стали появляться одна за другой.

Они оказались в просторном помещении, единственный свет в котором исходил от разноцветного витража, окрашивающего все изнутри синими, бежевыми и зелеными тонами. Стены вокруг были сплошь из дерева, навевая Биаре мысли о том, что они находятся в огромном дупле, где некогда гнездилась большая гром-птица. Воздух здесь стоял сухой и немного напоминающий тот, что присутствует в библиотеках: умиротворенный и пропитанный знаниями.

Эльфы собрались вместе и отошли на почтительное расстояние.

— Верховный друид, — сказал Сиверилл. — Нам приглядеть за чужаками?

— Нет, Сивериэлла’ра, благодарю, — раздался тихий голос из глубин помещения. — Можете быть свободны, все вы.

Трое эльфов почтительно склонились, растворившись за волшебным витражом. Навстречу странникам вышел невысокий эльф с волосами оттенка платины и уставшими чертами лица. На голове его красовалась серебряная тиара, увенчанная парой белых оленьих рогов. Биаре сразу бросились в глаза тонкие линии, острый нос и темно-зеленая радужка.

— Здравствуй, верховный друид, — заговорила она первой. — Я прибыла к тебе по наводке архимага Нулгорея, утверждавшего, что ты сможешь указать мне где искать Алькира.

Сонварикс ответил не сразу. Некоторое время он изучал своих гостей, пока не бросил: «Следуйте за мной» и ушел куда-то вглубь. Пожав плечами, путники отправилась следом. Миновав арку, все трое вышли к темному и не очень широкому коридору, стены которого являли собой одну сплошную древесину, невероятно гладкую и приятно пахнущую природой.

— Вы всех своих гостей проводите через этот узкий и мрачных проход? — ворчливо поинтересовалась Ингрид. — Вот тебе и радушный прием эльфов!

— Неужто вы думали, будто Эрлариэлла’ра приведет вас ко мне со главного входа? — безразлично отозвался Сонварикс, не оборачиваясь. Впереди показалась дверь. Эльф шепнул что-то, заставив ту плавно отвориться. — Не хватало еще, чтобы все вокруг — посетители и мои ученики — глазели на вашу смехотворную троицу, — произнес друид, выходя наружу.

По глазам Биары пробежали разноцветные зайчики. Увидев этим днем Аривия-лону, она решила, что уже ничему не удивится, однако то, куда они вышли следом за друидом, заставило ее усомниться в своем убеждении.

Перед ними возникло огромное, донельзя просторное помещение с неровными деревянными стенами, что хаотично изгибались и ассиметрично переходили в арки, потолки и лестницы. Они стояли на третьем ярусе, а внизу, за идеально гладкими перилами, растущими просто из пола и напоминавшими голые ветви, вовсю суетилось множество эльфов: каждый из них поспевал по каким-то своим делам, часть была обременена тяжелыми фолиантами и кипами свитков. Почти все остроухие оказались облачены в длинные туники поверх лосин, а некоторые из них носили на плечах короткие накидки или плащи.

Подняв глаза ввысь, Биара и ее спутники затаили дыхание от немого восторга: над залом возвышался еще один витраж. Круглый, намного больше того, мимо которого они прошли вначале, сверкающий красавец изображал бледную длинноногую эльфийку в коротенькой полупрозрачной тунике. Она стояла, гордо вздернув подбородок и вытянув вперед обе руки, в которых сверкала уже знакомая сфера с золотистыми завитками из переплетающихся линий. На голове эльфийки красовалась серебряная тиара с оленьими рогами: на подобии той, что носил Сонварикс. Ее светлые, очень длинные волосы вздымались от порывов несуществующего ветра, а зеленые глаза вызывающе сверкали. На заднем плане, в верхнем правом углу находились разнообразные животные, почитаемые эльфами: олени, дикие волки, фальнеры, лисы, косули, белые тигры, рыси, медведи и даже парочка единорогов. В левом верхнем углу была изображена небольшая полянка, на которой сидели фавн, дриада и могучий энт. Вокруг них порхали крохотные феи. Так же, как и на первом витраже, в некоторых местах здесь мерцали крохотные желтые огоньки. В нижних углах были представлены цветы, грибы и прочие растения.

Засмотревшись, Биара не заметила, как к Сонвариксу подбежал молодой эльф.

— Сиоэль тау, Сонвариэлла’ра! — проговорил он, после чего взгляд его упал на гостей верховного друида. — Корвинэлла’ра эт-ваа ниумэ. Ам’ян а эт-ноуа венна^[45].

«Корвин? Почему это имя кажется мне знакомым?» — рассеянно подумала Биара, не в силах оторвать взгляда от прекрасного изображения.

— Ам’я эт а левве ахх-ё^[46], — ответил Сонварикс, после чего перевел взгляд на чужаков, попросив тихим голосом: — Постарайтесь привлекать к себе как можно меньше внимания.

Сказав это, друид снова устремился вперед. Биара махнула рукой своим спутникам, и они возобновили путь.

— Что бы там не говорили, а остроухие знают толк в витражном деле! — с ноткой зависти протянула Ингрид, обращаясь не то к Биаре, не то к Дэвероу.

— Да, они считаются лучшими мастерами в этом непростом искусстве, — одобрительно кивнул рейнджер.

— Я просил вас не привлекать к себе внимания, — устало отозвался верховный друид, даже не взглянув на них.

Воспользовавшись случаем, Ингрид скривила ему рожу. Заметив это, Биара улыбнулась и тоже хотела выбросить нечто подобное, как вдруг ее пронзила вспышка боли внизу живота, словно желая напомнить о миссии. Девушку прошиб озноб, а на мышцы накатила слабость.

— Все в порядке? — осведомилась Борзая, подойдя ближе. — Помни, что это всего лишь эхо: физического вреда оно тебе не может причинить. Такое бывает с особо тяжелыми ранами, наспех залеченными магией. Со временем эхо уходит, нужно лишь подождать.

Биара утерла рукавом пот со лба, стараясь не сбавлять ходу — ей не хотелось, чтобы кто-либо узнал о ее слабости. Слова Борзой хоть и немного успокоили, но боль полностью не уняли. В одном рысь оказалась права — та была подобна эху: с каждым разом все слабела и слабела, пока не оставляла после себя слабый отклик. Почесав Борзую за ухом, таким образом дав ей понять, что благодарна за поддержку, Биара сфокусировалась на пути.

Они миновали несколько дверей, пока Сонварикс не привел их в пустой зал, на полу которого красовался круг из витиеватых рунических символов. Помимо него, в зале находилась трибуна, вырастающая просто из пола.

— Обычно я не спешу выполнять просьбы первых попавшихся нарушителей границ Нивнела, — на одной ноте проговорил верховный друид. — Однако, чем раньше ты покинешь наши земли — тем лучше, — бесстрастный взгляд темно-зеленых глаз вцепился в Биару. — Я перенесу вас к Алькиру, после чего вы будете уже непосредственно его проблемой, а не моей.

— Прошу прощения, верховный друид, ты сказал «нас»? — переспросил Дэвероу.

Взгляд эльфа переметнулся к нему.

— Именно так. Не думаешь ли ты, что я оставил бы тебя, извечного нарушителя границ, на священных землях своего народа?

Биара была готова услышать извечное «Лес принадлежит всем, кто сможет из него выбраться» от рейнджера, но отчего-то на этот раз он решил смолчать.

— Постой, а как же наши животные? — встрепенулась Ингрид. Перспектива потерять Гольвера невероятно ее страшила, так как он был единственным живым существом, покинувшим Северные Врата вместе с ней.

— И наше оружие! — подоспела Биара.

Хоть ей и было стыдно в этом признаться, но фальчион, подаренный Хьюго в самый первый день ее пребывания в Дауэрте, потерять было намного страшнее, чем оставить эльфам Веселого Принца.

— Мои ученики телепортируют их вам в ближайшие дни, — бесстрастно отозвался Сонварикс. — Нам ваши вещи ни к чему. Теперь станьте в круг, все четверо!

Им ничего не оставалось, кроме как молча повиноваться. Биара стала посредине, с одной стороны от нее расположилась Борзая, а с другой — Ингрид. Дэвероу был где-то за их спинами. Друид стал за трибуной. Слегка вытянув вперед обе руки, он стал скороговоркой зачитывать заклинание, смысла которого никому из них не суждено было понять. Из кончиков пальцев эльфа потянулись тоненькие золотистые нити, сплетаясь между собой в паутину. Их вид вызвал у Биары неприятное воспоминание из прошлого.

Все вокруг замерцало, завибрировало, и вот эльфийский друид исчез вместе с пустым залом внутри огромного древа, именуемого Аривией. В следующий миг Биара и ее спутники оказались посреди поляны с невероятно высокой и густой желтоватой травой. Никто из них не смог удержаться на ногах после рывка, который всегда образовывался во время телепортации.

Наступал вечер, понемногу отбирая солнечный свет у леса вокруг. Вставая и отряхиваясь, они не сразу заметили невысокую фигуру в невзрачном плаще, наблюдающую за ними из тени деревьев.

Старые тайны

— Чужаки… — презрительно процедил Сиверилл, уверенно шагая вдоль светлых коридоров Аривии. — Можно подумать, девчонки нам было недостаточно! С каких пор священные земли стали достоянием всех и каждого, раз вы так нагло суетесь к нам? Драконам здесь рады не больше, чем людям с гномами!..

Хьюго не ответил, храня каменное спокойствие. Ворчание эльфа было ему глубоко безразлично — ничто сейчас не занимало его мысли так, как предстоящая встреча с Биарой. Он был уверен, что наконец догнал ее. Эльф сказал, что этим днем ее вместе с гномом и неким «нарушителем границ» отвели к верховному друиду, а значит, она все еще должна быть здесь. Хьюго глубоко вдохнул, сжав кулаки. Еще не время радоваться. Кто знает, как Биара отреагирует на его появление? Быть может, она все еще гневается на него за ту ссору накануне битвы с демоном. Дракон помотал головой, отгоняя ненужные сомнения. Он сумел догнать ее — и это главное. Теперь все будет в порядке.

Впереди показался широкий арочный проход. Миновав его, они оказались в пустом помещении. Высокий потолок, несколько столов с пишущими принадлежностями, стеллаж для книг, а также узкий балкон в виде небольшого деревянного выступа. Именно там они друида и застали: он стоял, облокотившись о бортик, задумчиво глядя на изумрудные воды озера. К вечеру над ними собралось множество светлячков, и их свет отражался на водной глади, походя на россыпь звезд.

— Верховный друид, к нам еще один чужак пожаловал, — бесцеремонно произнес Сиверилл, вытянувшись в струнку.

Хьюго раздраженно покосился на него. Нет ничего хуже твердолобых юнцов, забивших свои скудные умы идеалистическими идеями наподобие: «Никто кроме эльфов не имеет права находиться на священной земле Аривия-лоны». Вздор, да и только.

Друид неспешно обернулся к прибывшим. Хоть лицо его оставалось молодым, черты были сильно обострены усталостью, состарив на несколько десятков лет. Темно-зеленые глаза внимательно изучали дракона.

— Девушка, что пришла сюда днем, — без вступления начал Хьюго. — Я должен с ней увидеться.

Верховный друид долго молчал, будто взвешивая то, что собирался произнести. Узнавание, промелькнувшее в его глазах, на краткий миг смутило Хьюго — он был уверен, что видит эльфа впервые. Наконец тот изрек:

— Взмахами ранее я перенес ее из Аривии, направив к отшельнику, которого она искала. Больше ничем помочь не смогу — ни тебе, ни ей.

«Не успел!» — обреченно подумал Хьюго, внешне стараясь не выказать смятения. Сонварикс глядел на него утомленно, Сиверилл — с хищным, злорадным выражением. На краткий миг Хьюго испытал к эльфам жгучую зависть, ведь они смогли увидеться с Биарой, а он — нет. И даже не мог спросить, в порядке ли она. Незнание было для него самым отягощающим.

— Скажи тогда, где мне искать этого отшельника, — глухо произнес он.

— Это невозможно, Тор’ра^[47], — вздохнул Сонварикс. — Отшельник не просто так решил уединиться, и я не вправе всем и каждому сообщать о его местонахождении.

— Но ведь Биару ты к нему провел!

— Ее присутствие здесь было угрозой для всех нас, и я не мог…

— Сонвариксэлла’ра! — воскликнул кто-то за их спинами, не дав друиду докончить фразу.

— Я ведь сказал, что сам к тебе приду, — негромко промолвил Сонварикс, переведя взгляд на вошедшего. — Обучись терпению, Корвинэлла’ра!

Внутренне содрогнувшись, Хьюго обернулся, на ходу сочиняя оправдание за оправданием. Со всеми этими происшествиями он напрочь позабыл о том, что не одна только Биара должна была находиться в эльфийской столице.

— Думаю, мне удалось найти что-то важное, — спокойно произнес юноша, не обращая внимания на упрек друида. Взгляд его был сосредоточен на свитке перед глазами, а потому до поры до времени он не замечал ничего вокруг. — Это касается манускрипта из старых чертогов. Вам следует взглянуть…

Высокий рост, стройный гибкий силуэт, облаченный в эльфийские одежды — Корвина было не отличить от эльфов, с которыми он жил бок о бок. Одно только лицо отличало юношу от его остроухих соседей: живые темно-карие глаза, доставшиеся от матери, ее мягкие черты и темные волосы. В определенном смысле, Корвин больше походил на своего дядю — брата Биары — чем на отца. Тем не менее, родственная схожесть в них все равно присутствовала, разом объяснив Хьюго, отчего друид глядел на него так, будто они с ним виделись ранее.

Встреча с сыном вызвала в его душе противоречивые чувства. С одной стороны, он был невероятно рад повидать Корвина и лишний раз восхититься умом юноши и его тяге к знаниям, но с другой… придется многое объяснить, и Хьюго до сих пор был не уверен в том, что именно ему скажет.

— Друид? — переспросил Корвин, наконец оторвавшись от свитков. Глаза его мгновенно округлились от удивления. — Отец?.. Что ты здесь делаешь?

«Это очень хороший вопрос, малыш».

— Полагаю, мое присутствие здесь больше не нужно, — с напором сказал Сонварикс, не двигаясь с места. Все в его позе указывало на то, что покинуть зал должны были остальные, но не он.

— Мне все еще необходимо знать, где скрывается отшельник, — требовательно произнес Хьюго, в упор глядя на эльфа.

— Я уже сказал, что не могу тебе этого сообщить.

— Полагаю, — встрял Корвин, предотвращая столкновение, — мы к этому сможем вернуться позже. После того, как побеседуем с отцом с глазу на глаз, — его тон не оставлял места для дискуссий.

Хоть время поджимало, Хьюго был вынужден согласиться. От остроухих теперь уже ничего не добьешься, а Корвин оставался его единственной возможностью разузнать нужную информацию. Все равно застать Биару ему так и не удалось…

— Пойдем, — вздохнул он, обращаясь к сыну.

Корвин тепло улыбнулся, после чего вежливо кивнул эльфам и вышел из помещения, увлекая за собой отца.

— Так зачем тебе понадобился этот отшельник? — спросил он, уверенно выбирая путь меж светлых коридоров и лестниц.

Хьюго ждал этого вопроса, но так и не определился с ответом. Солгать или сказать правду? Вероятно, эльфийский друид не станет молчать о том, кем была девушка, если Корвин решит его спросить — а он непременно спросит. Впрочем, была еще одна причина, по которой Хьюго не хотелось врать: он устал. Устал нести это бремя в одиночку, устал хранить тайну.

Корвин продолжал вопросительно поглядывать на него, ожидая ответа. Собравшись с духом, Хьюго произнес:

— Это будет очень долгая история…

* * *

— Так значит, она жива? — пораженно прошептал юноша.

Они сидели у широкого затененного виража, изображающего лесного дракона, отдыхающего у пруда. Это был небольшой закоулок, где никто не ходил. Корвин объяснил, что невероятно любил здесь уединяться: мало посторонних, широкий, хоть и не до конца удобный подоконник у витража, а также умиротворяющий вид на один из островков снаружи.

— Ты не злишься на то, что я держал это в тайне?

— Я… — Корвин задумался. — Нет, не думаю, что злюсь. Это все… сложно. Узнай мы правду, беды было бы не миновать. Айвэн и близнецы точно не послушали бы никого и попытались с ней встретиться, а раз ты говоришь, что мама… ну, что она никого из нас не помнит. Да, это оказалось бы полнейшей катастрофой.

— Спасибо, что понимаешь, — благодарно улыбнулся Хьюго.

Мысленно он выдохнул с облегчением: изо всех детей, именно Корвин оказался в Аривия-лоне и именно ему довелось первым услышать правду — это был не иначе, как подарок Судьбы. Еще с детства он отличался немалой рассудительностью, которой не могли похвастать остальные братья с сестрами. Если кто и мог понять и принять все решения своего отца, то только Корвин.

— Получается, — отозвался он спустя некоторое время, — я один знаю правду? Никому из остальных ты ничего не поведал?

— Пока что нет.

— Но ведь однажды ты им расскажешь?

— Разумеется. После того, как все наладится, и я буду знать, что это безопасно — как для вас, так и для… Биары.

Корвин умолк, задумчиво глядя сквозь витраж.

— А ведь я всегда подозревал, что в этой истории с Малисьеррой что-то нечисто, — внезапно произнес он. — Я знал, что ты принимал в ней непосредственное участие, но не стал копать глубже, рассудив, что будь в этом всем нечто важное, ты бы нам сообщил. Ох, нет… — Корвин поднял озадаченный взгляд на отца. — Айвэн сейчас крутится рядом со Старейшинами. Если она преуспеет, то получит доступ ко всем летописям о том, что происходило на каждом из Советов — в том числе и об истинной природе девочки, за которой охотилась колдунья. А узнав, что все это время рядом с ней был ты…

Корвин не докончил, но этого и не требовалось. Хьюго и сам прекрасно осознавал размах шторма, в который угодит, едва его ложь доберется до Айвэн. Вспыльчивой, импульсивной, умной и очень несдержанной Айвэн, его первой дочери. Здесь пощады ждать не придется — равно как и понимания, которым его одарил Корвин.

— Уже тебе сочувствую, — скривился юноша. — Надеюсь, ей хватит выдержки понять все… либо же на момент, когда она обо всем узнает, ты окажешься как можно дальше.

— Брось, не все так плохо, — издал нервный смешной Хьюго. — В конце концов, она твоя сестра и моя дочь. Незачем выставлять ее в подобном свете.

— Ты просто давно не видел прогневанную Айвэн, — усмехнулся Корвин. — В любом случае, я за тебя заступлюсь. Не то, чтоб я имел такое ужвнушительное влияние на сестру… лишь маме всегда удавалось ее вразумить. Как жаль, что она ее уже не помнит.

Хьюго отвел взгляд, не зная, что ответить. Некоторое время они пробыли в молчании. К островку за окном приблизилась пара оленей. Они умиротворенно прошлись, после чего легли у берега, готовясь к ночлегу.

— Нравится жить здесь? — первым нарушил молчание Хьюго, задумчиво окинув взглядом светлое дерево, окружавшее их со всех сторон.

— Не жалуюсь, — улыбнулся Корвин, мигом отвлекшись от мрачных мыслей. — Аривия прекрасна, а те знания, что она в себе хранит, и вовсе бесценны, — он с любовью провел ладонью вдоль гладкой древесной стены. — Я рад, что могу жить рядом с ней, познавая ее секреты. Эльфы очень ценят меня за умения в колдовстве и знания, которые я извлекаю из Аривии.

— Как ты только их терпишь? — хмыкнул Хьюго, подразумевая эльфов. Ни для кого не секрет, насколько сильно он недолюбливал остроухих.

— Они не такие уж и высокомерные выскочки, какими пытаются всем казаться. Главное — знать к ним правильный подход.

Хьюго хмыкнул. Иногда ему казалось, что если кто и способен найти общий язык абсолютно со всеми существами мира, то это Корвин.

— Постой, ты вроде говорил, что с тобой здесь дядюшка Фальдугал? — вдруг оживился юноша. — Хотел бы я с ним повидаться! Как у него дела?

— Все такой же толстый нелюдимый увалень — ничего не изменилось, уж поверь мне.

— И все равно хочу его увидеть! Уверен, у меня собралось несколько историй, способных его удивить.

— Только если он захочет с тобой остаться, чтоб их услышать. Я же не могу слишком долго задерживаться здесь. Нужно узнать от остроухих, где искать их отшельника. Ты сам видел, что друид не спешил делиться этим со мной.

— Не беспокойся, я все разузнаю, — серьезно кивнул Корвин, после чего лукаво сощурился: — У меня есть свои способы выуживать от них нужную информацию. Если желают узнать, что именно мне сегодня поведала Аривия, им придется пойти на уступки.

Хьюго оставалось лишь улыбнуться. В хитром выражении Корвина без труда узнавались повадки его матери. Несложно догадаться, от кого их дети унаследовали эту непринужденную изворотливость.

— А ведь я мог бы отправиться с тобой! — внезапно предложил юноша, преисполнившись энтузиазмом. — Я очень способный маг, да и драконий облик никто не отменял. Я буду полезен! Смогу помочь вам в противостоянии демону!

— Боюсь, что вынужден отказать, — покачал головой Хьюго. — Я не стану втягивать тебя в эту историю. Это наши с ней проблемы.

— Ваши… или только ее?

— О чем ты?

Корвин смущенно потупился, но вскоре нехотя заговорил:

— Не пойми неправильно, но насколько я знаю маму… если эта девушка и впрямь на нее похожа… Мне кажется, раз уж она что-то решила, то будет придерживаться этого до конца. Ты и сам прекрасно понимаешь, о чем я. Если она задалась целью самостоятельно отправиться в путь…

— Глупости, — мрачно прервал сына Хьюго.

Корвин взглянул на него исподлобья, но на этот раз предпочел смолчать.

Наследие древних

— Они точно вернут нам ездовых животных? — никак не могла успокоиться Ингрид. Эта обычно суровая, подобно стали, гномиха смотрела на эльфийского отшельника столь несчастно, будто все ее будущее сейчас зависело именно от его ответа.

— Если сам верховный друид пообещал, значит, так и будет, — попытался утешить Алькир. — Мы, эльфы, хоть и пускаем пыль в глаза пренебрежением, однако своего слова всегда стараемся придерживаться. Ныне честь является более звонкой монетой, нежели золото или хрусталь.

— Знаешь, твои собратья не очень тепло о тебе отзывались, — встряла Биара. — Похоже, я начинаю понимать причину.

— Я долго проработал бок о бок с людьми, и еще дольше с эльфами. Теперь я отшельник и не желаю более иметь дел ни с кем из них, — просто ответил Алькир.

Он вел их вдоль небольшой аккуратно протоптанной дорожки, петляющей в лесу, пока они не вышли к дому, выложенному из крупных камней. Сбоку от него располагался небольшой огород, огражденный заборчиком из переплетенной лозы. Также неподалеку росло несколько фруктовых деревьев: одно с яблоками, а второе с плодами, смахивающими на темно-синие груши.

— Вы, наверное, голодны, — сказал Алькир, обращаясь будто бы сам к себе. Он схватил корзинку, что валялась неподалеку, следом за чем отправился в огород.

— Слушай, Алькир, — Биара выглянула с обратной стороны ограждения, не желая заходить внутрь и топтать грядки. Эльф сидел на корточках, собирая в корзину что-то, напоминающее картошку. — Меня прислал к тебе Нулгорей.

На мгновение лицо отшельника отразило смятение.

— Странно… — только и сказал он, не отрываясь от своего занятия.

— Ты слышал о появлении демона Нуусакхана в Сивилии и убийстве короля?

Алькир согласно кивнул. Встав, он направился к деревьям, отчего Биаре пришлось ждать, пока эльф выйдет из огорода. Ингрид с Дэвероу тем временем устроились на скамейке у входа в дом. Рысь убежала в лес на охоту.

— Твои спутники знают всю правду? — негромко полюбопытствовал Алькир, срывая яблоки.

Биара отрицательно покачала головой.

— Должны ли они знать подробности?

Девушка мельком взглянула на отдыхающих друзей.

— Нет, — на выдохе проговорила она, стыдливо отвернувшись.

— Тогда поговорим на рассвете, — подытожил Алькир, переключаясь на синие груши. — Вы измучены радушным «гостеприимством» моих собратьев, не так ли? Наверняка еще и прибыли в лес без официальной делегации?

Биара пристыжено кивнула.

— Если бы я только знала, что эльфы так ревностно относятся к своим границам… Но и идти в посольство мне не хотелось, следовало оставить как можно меньше сведений о себе.

— Вы правильно поступили, — внезапно сказал Алькир. — Мои братья не всегда были столь категоричны к тем, кто странствует по Нивнелу. После проступков Малисьерры их слава оказалась омрачена, а сердца ожесточились. Ее имя еще долго будет порочить весь эльфийский род — если не в глазах остального мира, то наверняка в их собственных. Ну а тот, у кого задета честь, начинает быть груб с окружающими. Эльфы так заигрались в собственное благородство, что уже не различают черту между ним и обыкновенным пренебрежением по отношению к другим народам.

— Представляю, как перекосилось бы лицо Сонварикса, услышь он твои слова, — усмехнулась Биара.

— Оно и перекосилось, — серьезно отозвался Алькир. — От людей я обучился прекрасному навыку говорить все как на духу, не играя в притворство. С тех пор моя жизнь переменилась, правда, в лучшую сторону или худшую — я еще не смог понять, — после этих слов эльф наконец перестал нещадно обрывать синие груши, коих была уже большая часть среди всего прочего, что находилось в корзине.

Отшельник зашел в дом, жестом пригласив за собой Биару и ее друзей. Внутри хижина оказалась донельзя уютной и чем-то сильно напоминала деревенские дома: небольшой камин с котелком, над ним прибита пара деревянных полок с продовольствием, на нитках подвешены засушенные травы и чеснок. Поодаль находился стол с двумя скамьями, чуть дальше гостевая комната, оборудованная креслом, соломенным диваном и тремя стеллажами для книг. Наверх вела деревянная, крепко сколоченная приставная лестница. Ингрид с Дэвероу расположились в гостиной и, получив разрешение осмотреть книги, тут же принялись с интересом изучать содержимое библиотеки отшельника. Биара же расположилась у камина рядом с ним: эльф сразу взялся за готовку.

— Быть может, помочь тебе с приготовлением ужина? — предложила она.

Алькир ее вопрос проигнорировал. Подняв один палец к верху, он тихо нашептал заклинание. Биара не обнаружила совершенно никакого эффекта.

— Теперь мы можем говорить, не боясь быть услышанными, — пояснил эльф. — Расскажи мне все от и до, а также почему в конечном итоге ты решила прийти именно ко мне.

И Биара начала свое повествование. Она говорила о первом путешествии и о Малисьерре, о реинкарнации и пути в Сивилию. В подробностях пересказала встречу с демоном и свой нелегкий путь сюда. Когда она закончила, Алькир долго молчал. Еда была почти готова, а Дэвероу с Ингрид как ни в чем не бывало продолжали рассматривать книги. Наконец отшельник заговорил:

— Раз все так, как говоришь, ты не можешь долго оставаться здесь. Наибольшее — один день.

От удивления у Биары перехватило дыхание.

— То есть как это: один день? — переспросила она, все еще не веря услышанному. — Ты не будешь меня обучать?!

— Никто и не говорил об обучении. Я не ориентируюсь в антимагии, чтоб хоть чему-то тебя научить. Секретом того, как одолеть демона, тоже не располагаю. Единственное, что могу предложить — мои знания, полученные спустя долгие годы исследований.

— Н-но как же… Нулгорей сказал, ты сможешь мне помочь… — с запинкой, едва ли не плача пролепетала девушка. Ей казалось, что все надежды на спасение разом отобрали и сожгли, превратив в горький пепел.

Алькир тяжело вздохнул. Закончив накладывать на огромное деревянное блюдо рагу из собранной ранее картошки, засоленного мяса и трав, он впервые посмотрел ей в глаза, позволив рассмотреть свое лицо. Эльф обладал резкими чертами, но больше всего привлекал внимание его вытянутый, невероятно острый подбородок. До сих пор Биара не знала, что такие вообще могут существовать. Голубые глаза отнюдь не смягчали образ, добавляя отчужденности к и без того отталкивающей внешности отшельника. Все это очень не вязалось с его тихим, мягким голосом.

— Нулгорей не соврал: я могу тебе помочь — своими знаниями. Так уж вышло, что я располагаю некоторыми сведениями о том, где ты можешь попробовать укрыться от демона, однако об этом поговорим на рассвете. Сейчас я сниму заклинание, и мы отужинаем, после чего ты и твои друзья отправитесь отдыхать. Утром я разбужу тебя раньше остальных, так что нам никто не будет мешать. Теперь помоги мне и выложи фрукты, вот сюда, — с этими словами он протянул ей глиняную миску, второй рукой указав на корзинку с оставшимися в ней яблоками и синими грушами.

Биара покорно исполнила указание, продолжая чувствовать пустоту в душе от обманутых ожиданий. Последние слова Алькира хоть и вернули ей веру, но не смогли залатать дыру от надежд, которые навеки исчезли, как только он сказал, что не сможет ей особо ничем помочь. В самых смелых мечтах Биара предполагала, что Алькир телепортирует ее в один из миров, в котором демон ее не достанет — не зря ведь Нулгорей упомянул, что отшельник специализировался на путешествиях между мирами?

Сев за стол со всеми, она почувствовала, насколько же сильно была голодна. За весь день они скудно перекусили сушеными фруктами на завтрак, после чего эльфы спешили доставить их в Аривия-лону. На столе красовалось огромное блюдо со вкусно пахнущим рагу, миска фруктов, четыре деревянных кубка и глиняный кувшин. Налив себе его содержимое, девушка принюхалась. У питья был легкий ягодный аромат. На вкус это оказалась свежая вода с привкусом кислой черники.

Справа от нее расположились Ингрид с Дэвероу. Гномиха не церемонясь отсыпала себе щедрую порцию рагу, не притронувшись к фруктам. Рейнджер сделал с точностью наоборот, набрав яблок и груш, но ограничившись очень маленькой порцией основного блюда. Биара решила выбрать золотую середину, набрав себе поровну и того, и другого. Алькир взялся за пищу лишь когда гости наполнили свои тарелки.

Рагу из картофеля и сушеного мяса оказалось невероятно вкусным — в последний раз Биара так сытно трапезничала только в доме Урфал, потому как походные условия и ее скромные умения не позволяли творить подобных кулинарных изысков. Следом она распробовала таинственную синюю грушу. Вкус ее напоминал дыню с легким добавлением ноток клубники. Биаре показалось, что фрукта вкуснее она еще не знала.

— Девушки могут спать на чердаке, — сказал Алькир, когда все отужинали и убрали посуду. — А мы с рейнджером переночуем здесь. В сарае должен был заваляться еще один соломенный матрас.

Гости оказались слишком уставшими, чтобы чему-либо противиться, хоть в соответствии с обычаями хозяин не должен был уступать своей кровати новоприбывшим. Как бы там ни было, в тот момент им было не до того: после плотного ужина глаза стали слипаться сами собой. Едва Биара устроилась на широкой кровати, которую делила вместе с Ингрид, то тотчас же уснула. В ту ночь ей хорошо спалось, в основном благодаря тому, что разум еще не был омрачен кошмарами.

* * *

Она пробудилась от легкого касания. Отворив глаза, Биара увидела склонившегося над ней эльфа.

— Пора, — шепнул он.

— Доброе утро, — улыбнулась девушка, позволив себе сладко потянуться. Умиротворение и сытость прошлого вечера все еще давали о себе знать.

Отшельник выпрямился, бесшумно спустившись вниз по лестнице. Подарив себе еще пару земных минут на то, чтоб поваляться в кровати, нежась в лучах солнца, Биара в конце концов встала. Лениво натягивая на себя штаны и куртку, не забывая при этом хихикать со спящей в забавной позе гномихи, она понемногу отгоняла дремоту. Схватив в одну руку сапоги, девушка спустилась вниз. В гостиной, на соломенной софе, мирно спал Дэвероу в своей обыденной позе: на спине со сложенными на груди руками. Борзая тоже была здесь, свернувшись клубочком у тлеющего камина.

— Ты пустил ее в дом? — шепотом поинтересовалась девушка у эльфа.

— Нет, малойкльер пробрался сюда через окно, — отвечал Алькир, выходя наружу.

— Очень невежливо, — пожурила кошку Биара.

Снаружи царила приятная прохлада. Роса мгновенно орошала носки сапог, птицы заливались пением, а солнце только-только поднималось из-за верхушек древ. Алькир сорвал пару синих груш, бросив их Биаре.

— Перекуси, ибо мы с тобой надолго задержимся, — после этих слов он отправился куда-то за ограждение.

Прямо за домом располагалась небольшая пристройка, служащая сараем. Эльф миновал ее, подойдя к небольшой березовой рощице. Шепнув пару фраз, он положил руку на шершавый валун неподалеку. В ответ раздался тяжелый шорох, словно от трения двух громоздких камней. Земля замерцала, пока не растворилась вовсе. Под ней оказался каменный люк, медленно съезжающий в сторону. Внизу угадывались холодные ступени, ведущие куда-то в недра земли. Как только зазор стал достаточно велик, Алькир начал неспешный спуск. Очутившись в подземном коридоре, он взял один из нескольких факелов, что горели вдоль стен.

— Не отходи от меня слишком далеко, — бросил он через плечо, продолжая идти вдоль ступеней. В самом конце их ждало сырое помещение, напоминающее пещеру. — Я слишком давно сюда не заглядывал, — будто бы извиняясь сказал эльф.

Следом он произнес пару заклинаний, от которых воздух стал более сухим и не столь подземельно-зловещим. Также от его слов загорелись оставшиеся факелы, в том числе и большая жаровня посредине. Девушка сразу принялась осматривать потайную пещеру, когда вдруг разум подсунул ей обрывок фразы, некогда сказанной Хьюго при их ссоре: «…многие готовы пойти на любые меры, лишь бы ознакомиться с так зваными «антимагами» в своих сокрытых от мира лабораториях…».

«Вспомненная вовремя фраза может сделать день параноику» — кисло подумала Биара, но помещение на наличие потенциально опасных предметов все же осмотрела. К ее неописуемому облегчению, в подземелье Алькира стояли лишь стеллажи с книгами, пара чертежных столов, шкаф с какими-то неизведанными артефактами и кипы свитков, которым не хватило пространства на стеллажах.

— Что это за место?

— Здесь я храню все труды и находки, связанные с моими исследованиями.

— О каких исследованиях речь?

Эльф ответил не сразу. Он долго смотрел на девушку, словно подбирая правильные слова. Наконец Алькир заговорил:

— Всю свою жизнь я посвятил изучению древних — расы существ, некогда населявших Дауэрт и бесследно с него исчезнувших. У древних была своя философия и религия, пока что самая достоверная изо всех, что когда-либо существовали в моем мире. Древние поклонялись тому, что ныне можно было бы расценивать как «науку», но не в дословной ее трактовке. Они первыми открыли основу, из которой состоит наш мир и многие другие: четыре вида энергии, на которой все базируется — ей же они поклонялись.

Первым элементом была энергия мира: ты слышала о ней под наименованием светлой и темной маны — две взаимосвязанные между собой материи природы и хаоса.

Следом идет энергия жизни. Ранее считалось, что она существует сама по себе, и что энергия смерти являлась отдельным элементом. Вскоре древние сами же это опровергли, заключив, что смерть — это составляющие самой жизни, а потому некромантия — не что иное, как владение этой самой энергией.

После следовал третий, самый ключевой для тебя элемент: энергия души. Главной силой древних, помимо их исключительного ума и стремления к новым открытиям, была невероятно развитая внутренняя энергия, что проявляла себя индивидуально для каждого из них.

Суть всякой энергии в том, что ее можно преобразовать в энергию другого типа. Наиболее вариативная — энергия мира — позволяет изменять себя самым разнообразным способом, как мы это видим на примере магов и маны. Она ограничена лишь способностями своего владельца. У некоторых существ есть врожденная предрасположенность к обращению с темной или светлой маной, у некоторых — нет. Однако далеко не все миры могут похвастать высоким потенциалом собственной энергии, отчего магии и вовсе не существовало в мире, из которого ты пришла.

Энергия жизни, коей владеют некроманты, хоть и распространенный ресурс, но редко когда у волшебников есть возможность ее чувствовать. Так же, как и в случае с материей хаоса — темной маной — энергия жизни требует длительного обучения и умелого обращения, иначе может стать губительной для неумельцев.

Последний из известных элементов — энергия души — пропал на долгие века вместе с древними. Судя по текстам, что мне удалось перевести из немногих сохранившихся свитков: она открывала для своего владельца уникальный дар — силу, которая была подвластна только ему. Некоторые могли оживлять нарисованные образы, кто-то был способен парить в воздухе или мгновенно телепортироваться на небольшие расстояния. Если я правильно помню, исключением была способность превращения в кого-либо, то есть изменения своего облика при помощи энергии души, и манипуляции со временем.

Самыми могущественными среди древних считались те, кому были подвластны стихии: воды, воздуха, земли или огня, — и тут Алькир подошел к чертежному столу. На нем лежал огромный пожелтевший пергамент с изображением символа из четырех черточек формой «+»: на конце левой был нарисован закрашенный треугольник, перевернутый вниз. «Энергия мира» — прочла Биара подпись на всеобщем языке. На самом верху был изображен черный круг с белой точкой внутри — «энергия жизни»; справа находился пустой треугольник с подписью «энергия души». Символ на конце нижней черточки пустовал, вместо него была нарисована вопросительная руна. Также пустым было место посредине — то, к чему подводили все четыре линии.

— Именно на поисках последнего элемента древние и уткнулись, — продолжил свой рассказ Алькир. — Как они не бились, обнаружить четвертый вид энергии никак не получалось. Мне удалось выяснить, что древние отправились в другой мир — «Эльванорус-кхай». Он обладал неимоверно слабым потенциалом энергий мира и жизни, но в нем с избытком преобладал четвертый ее вид. Именно поэтому древние оставили Каотею^[48] и не оглядываясь ступили на новые земли, ведомые жаждой знаний.

Прежде, чем уйти, они плотно запечатали «вход», таким образом изолировав Эльванорус-кхай от вторжения других существ. В свитках упоминалось, что они оставили одну-единственную лазейку — потайной вход в этот мир, позаботившись о том, чтоб его не так-то просто было найти посторонним. Предположу, что имелся в виду портал — единственный, через который можно попасть в Эльванорус-кхай. Именно его и подразумевал Нулгорей, обнадежив тебя словами о моих познаниях касательно путешествий между мирами. Он знал, что демон не сможет попасть в мир, в котором древние так хорошо затворили за собой дверь.

— Но где же мне искать этот портал?! — отчаянно выпалила Биара.

— В единственном уцелевшем храме древних, что затерян в руинах Незрячей Долины.

— Даже если я найду его и убегу в Эльванорус-кхай — откуда уверенность в том, что демон не последует за мной?

— Никто и не говорит об уверенности.

— Как же тогда…

— Послушай меня внимательно, Биара, — прервал ее Алькир. В глазах его зажглась суровость. — Нет никаких гарантий касательно того, получится у тебя что-либо найти или нет. А даже если удастся, не исключено, что демон сможет последовать за тобой. Выбор так или иначе невелик: либо ты хватаешься за крохотную возможность сбежать от Нуусакхана, либо даешь ему отпор, либо подчиняешься. Других возможностей я не вижу.

Биара молчала. Слова Алькира были правдивы, но оттого легче не становилось. Или хватайся за призрачный шанс сбежать, бросаясь на поиски сокрытого портала в другой мир, или смирись и покорно повинуйся Судьбе.

— Не понимаю, раз уж ты посвятил всю свою жизнь на разгадывание истории древних, отчего тогда сам не попытался разыскать этот портал? Что тебя остановило?

— Я был не одинок в своих исследованиях, — вздохнул эльф. — В определенный момент ко мне присоединился молодой и очень талантливый маг, который был так же одержим наследием древних, как и я. Он помог мне раскрыть многие тайны, над которыми я бился долгие годы. Как ты уже догадалась, магом был не кто иной, как Нулгорей. Вместе мы изучали их историю и собирали воедино все те сведения, что не исчезли с течением времени. Как это обычно бывает, в один миг наши с ним дороги разошлись.

— Почему?

— Я не был согласен с тем, как действует Нулгорей. Он стал собирать вокруг себя слишком много власти, что шло вразрез с моими принципами. Он считал, что без влияния ничего не достичь, а я был иного мнения… — Алькир поморщился, будто ему стало неприятно об этом говорить. — Тогда как я отдавал всего себя разгадыванию тайн древних, Нулгорей умудрялся параллельно плести интриги и успешно продвигаться в иерархии магов того времени. Мне подобная возня претила, ведь что такое она в сравнении с загадкой древних? С Нулгореем мы расстались давно и не на самой дружелюбной ноте, хоть я и не перестал уважать его как умного человека и способного мага.

— Но послушай, раз Нулгорей знал обо всем этом — о культе древних и энергии — отчего он не поделился своими знаниями с остальными?

— Это была одна из причин, по которой я не смог продолжать с ним работу, — с горечью в голосе произнес отшельник. — Нулгорей считал, что эти знания не должны быть всеобщим достоянием и лучше держать их в тайне до поры до времени. Не думаю, что кто-либо из его подчиненных вообще в курсе того, как их архимаг некогда занимался подобными исследованиями.

— Получается, Нулгорей знал о так званой «энергии души», а значит, он просто обязан был догадаться, откуда взялись способности антимагов — и не стал говорить об этом на Совете! — возмутилась Биара. — А ведь к его словам могли прислушаться, и тогда к антимагам сейчас не относились бы столь предвзято!

— Теперь ты понимаешь меня. Нулгорей часто принимал подобные решения, с которыми я был в корне не согласен. К сожалению, вскоре оказалось, что без его помощи я не могу продолжать исследований: слишком много деталей недостает в этой мозаике. Нулгорей всегда имел талант к тому, чтоб отыскивать их для меня. Оставшись один, я быстро уткнулся в тупик.

— Допустим, ты действительно не можешь продолжать исследований без его помощи, но что мешает тебе распространять то, что ты узнал о древних до того, как вы расстались? Получается, ты ничем не лучше Нулгорея, раз хранишь все знания при себе.

— Все, что мне удалось узнать, находится здесь, в этом подземелье, — Алькир жестом обвел помещение. — Проблема заключается в нежелании других познавать новое. Собратья-эльфы не разделяют моих взглядов и считают все попытки разгадать таинственную историю древних пустой тратой времени. Маги же не станут слушать того, кто не является для них авторитетом. На этом все.

— Я могу присесть?

Отшельник жестом указал ей на простой стул у чертежного стола, на который Биара тут же тяжело опустилась. Она опустошенно глядела перед собой, только сейчас сообразив, что продолжает держать в руках две синие груши, сорванные ранее этим утром. Интересно, сколько времени они уже пробыли здесь? По ощущениям казалось, что долгие годы. Живот решил напомнить о себе голодным урчанием, и девушка заставила себя откусить кусочек фрукта. На этот раз вкуса она не почувствовала. Мысли лихорадочно крутились в голове, сменяя друг друга.

— Как же так получилось, что антимаги стали проявлять себя только сейчас? — спросила она спустя некоторое время. — Раньше их не было или они попросту успешно скрывались?

— Не думаю, что такое было бы возможным, — проговорил Алькир, задумчиво потерев подбородок. — Скорее всего, нечто поспособствовало их появлению, словно определенное событие запустило какой-то механизм внутри них — вас. Я не знаю, почему это произошло именно сейчас, и как к этому может быть причастен демон — не исключено, что и вовсе никакой связи здесь нет.

— Но откуда у обыкновенных жителей Королевства стали проявляться способности, которыми ранее обладали древние? Из того, что мне удалось понять на Совете, антимагами могут оказаться все подряд: от маленьких детей до стариков. Их немного, но уже достаточно для того, чтоб окружающие стали беспокоиться.

— Не все древние ушли в Эльванорус-кхай: небольшая часть из них осталась. Я всегда предполагал, что оставшиеся исчезли, растворившись в остальных расах из-за постоянного родства с ними. Быть может, в антимагах присутствует та самая частичка, которая некогда отвечала за способность пользоваться энергией собственной души. Почему она активировалась именно сейчас — неизвестно.

Биара задумалась над его словами. Немного помолчав, она произнесла:

— По пути к Аривия-лоне я побывала в Долине Бабочек, повстречав там дриад. Они вышли ко мне, посчитав, что я — их сестра Лорафим, которая приходилась мне очень дальней родственницей. Увидев мою силу, дриады ужаснулись и обмолвились о каком-то прародителе Лорафим.

— Очень интересно, — без тени насмешки сказал Алькир, быстро усаживаясь за стол с пустым пергаментом и начав что-то в него лихорадочно записывать. — Это вполне имеет место быть, — сказал он, не прекращая писать, — ведь дриады пока что одни из самых приближенных потомков древних, наравне с фавнами и кентаврами. Думаю, благодаря тому что они практически бессмертны, отчего редко с кем-либо скрещиваются, в их крови сохранилось наследие древних. Если предком Лорафим был древний с энергией души, способной управлять стихией огня, то не исключено, что дриада сумела передать эту частичку своим потомкам, пока по какой-то причине она не проявилась именно у тебя. Может, ты и впрямь похожа на Лорафим больше, чем остальные твои родственники.

— Говоря же обо мне… Ты сказал, что древние считали более могущественными тех из них, кто подчинял стихии?

— Именно так.

— Получается, демон был прав? Если я и впрямь сильный антимаг, возможно, он не кривил душой говоря, что всего-навсего желает заполучить меня под свое командование?

— Демон не может не кривить душой — такова их природа.

— Но раз я столь могущественна, то смогу победить его?

Не вставая из-за стола, Алькир проговорил слова заклинания, отчего абсолютно все огни погасли, мгновенно погрузив их во тьму.

— Что ты делаешь? — нервно спросила Биара, встревожившись от неспособности видеть происходящего.

— Зажги один факел, — приказал эльф.

— На расстоянии?

— Да.

Девушка задумалась: никогда прежде она не доходила до того, чтоб попытаться зажечь пламя издалека. Биара создавала огонь на основе той энергии, что исходила от нее самой, однако заставить факел загореться на расстоянии? Она закрыла глаза и собрала энергию в ладони. Это легко удалось, но как же вынудить ее оказаться в другом месте, не превратив при этом заранее в пламя? Биара мысленно сконцентрировалась на факеле. Каков он? Все еще теплый, пропитан веществом, способным подолгу удерживать огонь. Она попыталась представить, как факел зажегся сам по себе — ничего не произошло. Тогда девушка обратилась к энергии внутри себя. Чем та была?

Отшельник сказал, что способности антимагов были индивидуальны для каждого, но значило ли это, что ей могло повиноваться не только то пламя, что она создавала, но и всякое другое? Биара зажмурилась сильнее прежнего, стараясь представить мир с точки зрения тех самых энергий, которым поклонялись древние, и который ей однажды попытался описать Хьюго.

«Достаточно небольшого всполоха, чтобы факел загорелся», — сказала она себе. «Одна небольшая искра на расстоянии — ничего более». Девушка вообразила, как пытается подчинить те остатки тепла, что все еще сохранялись на потухшем факеле. «Необходимо ухватиться за него и немного добавить жару…»

Минуты тянулись невообразимо долго. Факел утопал во мраке, даже не думая загораться.

— Не могу, — наконец сдалась Биара. — Не уверена даже, возможно ли это сделать — ведь нельзя же переместить энергию туда, куда мне вздумается?

— Не можешь? — переспросил Алькир тоном учителя, знающего заранее правильный ответ, но не спешащего делиться им со своим неразумным учеником. — Тогда сделай как умеешь.

Биара в мгновение ока зажгла на кончиках пальцев пламя и выстрелила им в факел. Тот вспыхнул, гротескно осветив их лица. Увидев пляску огненных искр, Биара почувствовала прилив гордости от выполненной задачи — пускай и не с первоначальным условием. Она взглянула на Алькира, желая разгадать его эмоции. В свете факела острый подбородок эльфа казался еще длиннее, а глаза не переставали критично изучать ее.

— Теперь потуши его, — приказал он.

Биара опешила.

— Потушить? Но зачем? Я никогда не… не гасила пламя.

— Маг никогда не будет считаться могущественным, если не сможет остановить свои чары, — холодно отозвался эльф. — Ученикам волшебных академий не позволяют изучать те заклинания, которые они не в силах прекратить. Самое сложное в этом искусстве не создать, а уметь отменить свои же действия: твоих способностей это тоже касается. Пока ты не будешь способна отменить магию — так и останешься неумехой, несущей хаос и разрушение своей неумелой силой. На каждое действие должно быть противодействие.

— Ладно-ладно, я поняла, — раздраженно проворчала она. — Можешь не продолжать.

Девушка снова сконцентрировалась на факеле. Немного поразмыслив, она обратилась к отшельнику:

— Разве это не то же самое, что и с первой твоей просьбой? Как я могу погасить то, что находится на расстоянии от меня? Обычно я просто прекращаю поток энергии, и пламя само гаснет, но как только оно отрывается от меня, то более мне не подвластно.

— Сейчас факел горит именно благодаря твоей силе, а потому не вижу проблемы, — бесстрастно возразил Алькир.

«Вот же упрямый пень!» — выругалась про себя девушка. Она закрыла глаза и, как в прошлый раз, попыталась вообразить мир, состоящий из разных типов энергии. Ничего не происходило. Появилось жгучее желание сдаться и признать собственную никчемность.

«Не так быстро, — сказала она себе. — Я даже не старалась…»

Биара сделала глубокий вдох, на этот раз попытавшись отключить сознание, сосредоточившись исключительно на своих ощущениях. Это удалось не сразу, но спустя несколько земных минут она наконец почувствовала блаженную пустоту в мыслях.

Существовала лишь она и та энергия, что все это время струилась в ней. Лучше всего Биара чувствовала ее в своих руках, и немного меньше в остальных частях тела. Разобравшись со внутренними ощущениями, она попыталась мысленно выйти за пределы физической оболочки и осмотреться: что же находилось там, снаружи? Где-то впереди мелькал слабый отголосок чего-то. Недолго думая, девушка потянулась к нему. Ей показалось, что в мерцающем огоньке теплится что-то до безумия знакомое.

«Тот самый факел!» — догадалась Биара. Открыв глаза, она обнаружила, что он все еще весело потрескивает на стене, а Алькир не сводит с нее немигающего взгляда.

«Еще одна попытка».

Зажмурившись, Биара попыталась воссоздать все в точности, как это было в предыдущий раз. Спустя мгновение она не видела ничего кругом, ориентируясь исключительно на внутреннее чутье. Крохотный сгусток энергии все еще мерцал где-то неподалеку. На этот раз девушка не спешила мысленно идти к нему навстречу. Вместо этого она представила огонек частью себя, следом за чем погасила его так же, как сделала бы это, окажись он в ее руке. Ушей настигло легкое шипение. Открыв глаза, Биара обнаружила себя в кромешной тьме.

— Браво, — без капли похвалы произнес Алькир, после чего зажег все факелы вокруг. — Теперь ты наконец поняла, о чем я пытался тебе сказать? Пока по-настоящему не научишься владеть своими силами — останешься беззащитней ребенка.

Биара пристыженно кивнула — не было причин отрицать его правоту. Она слишком заигралась в свой «дар», считая его уникальным и всемогущим. На деле же все оказалось с точностью наоборот.

— Ты уверен, что не сможешь обучить меня? — с надеждой спросила она. — Похоже, ты неплохо знаешься на магии и энергии в целом.

— Нет, не смогу, — отрезал отшельник. — Я не антимаг. Все, что я сказал — лишь очевидные основы. Тебе придется самой совершенствоваться и развивать свои силы. Так делали древние — у них не было учителей, ведь способности каждого были уникальны, и приходилось становиться самому себе учителем.

— Однако твои слова про мои способности и надобность в умении остановить свою же магию — наверняка существуют другие, не менее важные правила! — не желала сдаваться Биара.

— Оно единственное, на котором базируются все остальные, — безразлично пожал плечами Алькир. — Всегда придерживайся его и преуспеешь — по крайней мере, я в это верю.

Биара сокрушенно вздохнула. От всего этого голова шла кругом. Вместо того, чтобы придать уверенность хоть в чем-то, эльф продолжал выбивать почву у нее из-под ног.

— Значит, единственный мой шанс не быть схваченной демоном — найти этот чертов портал в Эльванорус-кхай, — обреченно проговорила она, глядя в пол.

— Получается, что так.

Наступило молчание.

— Вся эта так званая «энергия души» попросту бесполезна! — в сердцах воскликнула Биара, разом нарушая тишину.

— Почему ты так говоришь?

— Ты одной фразой несколько раз за день зажигал и тушил абсолютно все пламя в этой пещере, даже не прилагая ощутимых усилий! И это я не говорю о том, что тебе доступна другая, более разносторонняя магия. Я же способна на создание одного только огня, да и то — с оговорками.

— Все оговорки у тебя от отсутствия тренировок и опыта, — отмахнулся Алькир. — А свою силу ты зря преуменьшаешь. Окажись любой из магов в мире со слабым потенциалом энергии — и все, он слаб и беззащитен. Десятилетия его обучения становятся бессмысленными. Если энергия Каотеи внезапно иссякнет, на улицах окажутся сотни тысяч магов, просящих милостыню. Ты же несешь энергию вместе с собой — вне зависимости от времени и пространства. Все, что тебе требуется — усвоить одну простую истину: «Всегда найдется кто-то сильнее».

На это Биаре было нечего ответить. Понемногу страх и отчаяние, в которые ее погрузил Алькир, стали вытесняться злобой и гневом — как на себя, так и на остальных. Желая хоть как-то выплеснуть эти эмоции, она язвительно поинтересовалась:

— Почему ты настаиваешь на том, чтоб мы покинули тебя как можно скорее? Неужели боишься за свои труды и то, как бы демон на них не наткнулся, выслеживая меня?

— Совсем нет, — покачал головой отшельник, игнорируя яд в ее голосе. — Я не опасаюсь, так как пока именно ты являешься его главной целью. Тороплю только потому, что с каждым днем промедления твои шансы на побег в Эльванорус-кхай становятся все меньше. Подумай сама: ты и понятия не имеешь, что Нуусакхану в действительности нужно. Чем дольше ты не движешься к цели, тем больше даешь ему времени все обдумать, взять твой след и перестроить свои планы в соответствии. Чем меньше у него будет времени, тем лучше для тебя.

— И как бы ты поступил на моем месте?

— Отправился бы в Незрячую Долину этим же вечером.

— Но ведь расстояние колоссальное…

— Тут я тебе постараюсь помочь, — неожиданно промолвил Алькир. — На то, чтобы самостоятельно преодолеть расстояние до Незрячей Долины уйдет несколько лун — такого времени у тебя попросту нет в наличии. Я могу создать телепорт в окрестностях Золотых Дюн: так близко к Незрячей Долине, как только получится.

— В чем сложность создать телепорт непосредственно в ней самой?

— Виной тому магия долины. Царящие в ней аномалии слишком непредсказуемы и телепортироваться в их пределах — сущее самоубийство. Нет, я перенесу тебя куда-то вблизи Майсаро, так будет безопасней всего.

— Что ж, так тому и быть, — обреченно вздохнула девушка.

— Есть еще один вопрос, который тебе надлежит решить…

Биара подняла вопросительный взгляд на отшельника.

— Твои друзья.

— А что с ними? — настороженно отозвалась она, нутром чуя неладное.

— Ты должна решить, стоит ли брать их с собой. Сопровождая тебя, они подвергаются опасности.

Внутри Биары все рухнуло в пропасть. Пойти дальше без них? Остаться одной? Один на один с собой и… своим кошмаром?

«Нет-нет, демону нужна я, а не они…» — убеждала она себя. — «Это я в опасности, а без них я просто, просто…»

— Останусь одна… — прошептала Биара, ощущая, как страх все глубже впивается в нее ледяными когтями.

«Ингрид знает о демоне. Кроме того, силой я ее не держу. А Дэвероу… пока что он показал себя с лучшей стороны. С ними у меня больше шансов найти этот чертов портал. Они всегда могут сбежать вместе со мной, а если не захотят… просто разойдутся, каждый своим путем».

И тут ее вновь пронзила неимоверная злость по отношению к Алькиру.

«Ему легко говорить! Всю жизнь провел над свитками, изучая своих обожаемых древних, а теперь с такой легкостью говорит о том, как мне следует поступить и что делать. Он не прошел через то, что пережила я, а потому не ему решать!» Ярость затопила собой страх и неуверенность, которые ранее терзали ее. Биара почувствовала, как температура вокруг поднимается.

— Они знают об опасности, — ровным голосом сказала она. — Если пожелают, всегда могут оставить меня и пойти своей дорогой.

В ответ эльф спокойно пожал плечами.

— В таком случае, нам пора, — произнес он, направляясь к ступенькам. — Мне потребуется некоторая подготовка, чтоб перенести вас всех к месту назначения…

Когда они оказались снаружи, солнце стояло высоко в зените. Из кустов выскочила взлохмаченная Борзая.

— Я уже стала за тебя переживать! — недовольно отозвалась она. — Гном с рейнджером пытались вас разыскать, пока из чащи не раздалось конное ржание: остроухие исполнили свое обещание и телепортировали сюда ваших животных вместе с оружием… — тут рысь замолчала и пригляделась к ней, слегка склонив голову. — Что произошло? Я чувствую, как ты злишься…

— Приведи меня к лошадям, — приказала Биара.

Если Борзой и стало обидно, она не подала виду. Раздраженно дернув коротким хвостом, рысь потрусила к дому. Девушка последовала за ней.

На лужайке стояли все трое: оглядывающийся по сторонам Веселый Принц, спокойно стоящий в сторонке Стриж и Гольвер, от которого Ингрид не отходила ни на шаг то угощая чем-то, то поглаживая. Застав эту идиллию, Биара не сбавляя шага подошла к Принцу. Потрепав его по сильной шее, она тут же оглянула седло: к нему были плотно прикреплены ножны с фальчионом и кинжал.

— Есть еще одна проблема, — отозвался за спиной Алькир, пока Биара пристегивала оружие к поясу.

— Какая еще проблема? — отозвалась вместо нее Ингрид.

— Мне не хватит сил, чтоб перенести вас вместе с лошадьми и ривальстау.

— Перенести? — переспросил Дэвероу, что все это время сидел на крыльце и вырезал что-то на своем луке. — Куда это?

— В Незрячую Долину, — ответила вместо эльфа Биара.

Наступила тишина.

— И что же там такого? — спустя некоторое время отозвался рейнджер.

— В ней находится то, что поможет мне сбежать от демона, — ровным голосом отвечала девушка, поглаживая Веселого Принца только затем, чтобы не встретиться взглядом с рейнджером или гномихой.

— Я планировал уйти, — тихо проговорил Дэвероу. — Зачем вам мое присутствие? Все равно к Аривия-лоне привели нас эльфы.

— Был ли ты когда-то в Золотых Дюнах или около Незрячей Долины? — обратилась к нему Ингрид.

— Да, бывал однажды.

— Тогда твоя помощь будет не лишней, — продолжила гномиха. — Я никогда не была в тех краях и не смогу в них уверенно ориентироваться.

— Да, Дэвероу, — негромко отозвалась Биара. — Ты и впрямь бы нас выручил.

Борзая не сводила с нее немигающего взгляда. Эльф стоял в стороне, не произнося ни слова.

— Позволь узнать, зачем тебе отправляться в Незрячую Долину? — спросил рейнджер у Ингрид. — Ты слышала эльфа: наши животные останутся у него. Вряд ли ты вновь сможешь увидеть Гольвера.

— Я должна исполнить долг семьи перед Биарой, — глухо отозвалась гномиха, положив руку на ривальстау. — Лишь когда она достигнет своей цели и будет в безопасности, я смогу отправиться обратно в Северные Врата.

Биара сжала гриву Веселого Принца, но ничего не произнесла.

— Что ж, ваша взяла, — вздохнул рейнджер. — Все равно пока что в Нивнел мне путь закрыт. Быть может, пришло время попытать удачу на юге…

* * *

Эльф сидел на лавочке у крыльца, что-то вытесывая из куска дерева. Закатные лучи окрашивали все вокруг в желто-розовые цвета. Деревья мерно перешептывались, а двое распряженных лошадей мирно паслись на лужайке. Неподалеку от них в траве отдыхал большой темно-синий ящер. Глаза его застелила грусть.

Поднялся сильный ветер. Кроны задрожали, взлетели вверх опавшие листья и пыльца. Лошади тревожно заржали и унеслись куда-то за дом. Один только ривальстау остался лежать там, где и был, будто более его в этом мире ничто не тревожило. На поляну перед домом приземлилось два дракона: алый, сразу принявший облик человека, и зеленый.

— Боюсь, ты немного опоздал, — сказал эльф первому из них. — Около трех десятков взмаховтому я телепортировал их отсюда.

— Куда?

— К Незрячей Долине. Вы ни за что не успеете прилететь туда вовремя.

— Ты можешь телепортировать меня к ней?

Эльф задумался.

— Мог бы даже вас двоих, но только если ты при этом будешь в теле человека. Тогда вам не составит труда их догнать, однако уже не сегодня — мои силы и без того истощены. Тебе придется подождать рассвета, Хьюго.

— Ты знаешь, кто я, — констатировал дракон.

— Конечно — иначе мы бы сейчас не говорили.

— Как она?

— Кажется, я ее весьма прогневал, — спокойно отозвался эльф. — Надеюсь, эта ярость пойдет ей на пользу. Откровенно говоря, сильно сомневаюсь, что она будет рада тебя видеть. Биара перестала различать грань между тем, что хорошо и плохо — настолько ее измучил страх. Боюсь, как бы в конце вокруг нее не остался один только пепел.

Земли мертвецов

Песок был повсюду. Он забивался в сапоги, сумки и одежду. Лез в глаза, уши, хрустел на зубах — и не было совершенно никакой возможности от него укрыться.

Телепорт выбросил их в пустыне близ деревни Майсаро, остановиться в которой они так и не решились. Дэвероу сказал, что неподалеку должна быть местность, в которой можно спрятаться от ветра, несущего с собой вездесущий песок. Даже прославленные холодные ночи пустыни не убедили их заглянуть на ночлег в деревню — уж слишком безлюдной и зловещей она казалась в сгущающихся сумерках. К неимоверной удаче, рейнджер не ошибся в своих расчетах и смог вывести их к огромному оврагу внутри волнообразных скал до того, как густая тьма поглотила все вокруг.

Они развели костер, и Ингрид достала припасы, подаренные отшельником: много корнеплодов и фруктов. Таскать все это с собой было задачей не из легких, а потому большая часть съестного должна была приготовиться этим же вечером. Рейнджер пообещал, что до Незрячей Долины им предстоял всего день пути, а значит, можно не беспокоиться о продовольствии. В конце концов, всегда существовали небольшие деревеньки вокруг, в которых была возможность пополнить запасы.

Биара помогала Дэвероу с приготовлениями, пока гномиха рисовала на песке лезвием секиры. Они почти не разговаривали, каждый думая о своем. Точнее, Биара старалась не думать вовсе: чем больше она воспроизводила в памяти недавние события и речи, произнесенные Алькиром, тем на душе ее становилось неспокойней… или же начинала пробирать злость — она еще не до конца понимала, что из этого было хуже.

— Слушай, рейнджер, я на этих землях впервые, — заговорила Ингрид. — Мы ведь сейчас на территории некромантов? Я хочу сказать, вся эта Незрячая Долина и зиккураты — это ведь по их части?

— Так и есть, — отвечал Дэвероу.

— Ну вот, разве земли некромантов не должны быть чем-то вроде зловещих заболоченных лесов, топей и могильников с высокими облезлыми деревьями? Именно так их описывают в книгах.

— Все верно, приведенное тобой описание в точности отображает царство некромантов по ту сторону реки Наур, к северу отсюда. Такие города магов смерти, как Мор-Анросс, Урргос и Нудрармир, были одними из самых первых некрополисов. Все они располагались на юге, где заканчивалась цепь Драконьего Хребта, а земли Нивнель-аб-Торук переходили в обыкновенную лесостепь. Именно там Наур чаще всего выбивалась из русла, превращая окрестности в одно сплошное болото, в котором постоянно тонули сотни странников и зверей.

Сама природа поспособствовала тому, чтоб за местом закрепилась репутация могильника, отчего вскоре близлежащие деревни стали хоронить умерших все ближе к болотам. Один некрополь за другим, и вот уже гиблые леса, окутанные в зеленую дымку болотных испарений, превратились в самые настоящие земли мертвецов. Места лучше некромантам для своих зиккуратов и придумать нельзя было. Они стали возводить некрополи на костях и магии, используя в качестве рабочей силы нежить, поднятую из болот.

Незрячую Долину же некроманты открыли несколько позже, когда великие магистры только-только всерьез заинтересовались этим местом и теми странностями, что царили на его земле. Некроманты первыми разглядели присутствие магии смерти…

— Магии жизни, — тихо исправила Биара рассказчика. Дэвероу с Ингрид уставились на нее с удивлением. — Некроманты своим колдовством воскрешают, а не умерщвляют, — безразлично пожала она плечами. — Поэтому странно утверждать, что их ремесло — магия смерти.

— Как бы там ни было, — продолжил рейнджер, — лишь некромантам хватило смелости строить города вблизи Незрячей Долины и проводить там свои исследования. Поэтому здесь, среди песков и миражей, можно наткнуться на белые зиккураты и пирамиды колдунов Культа Смерти.

— Никогда не понимала тех, кто спокойно живет в деревнях бок о бок с некрополями, — поежилась Ингрид. — На меня все это наводит невообразимую жуть.

— Я думаю, они привыкли, — вновь заговорила Биара. — Кроме того, некроманты ведь не какие-то чудовища: зачастую у них нет цели навредить остальным.

— Но зомби и вся эта возня с мертвецами — разве тебе не было бы жутко находиться рядом с местом, где постоянно оживают трупы?

— Мертвецы не оживают сами по себе. Каждый раз, как некромант возвращает в мир живых чью-либо душу, он связывает ее с собой и несет за это определенную ответственность.

— Но не в случае с зомби — у них совершенно точно нет души, — уверенно заявил Дэвероу.

— Собрались как-то три величайших ума в области некромантии: гном, антимаг и нарушитель эльфийских границ — вместе, чтоб обсудить тонкости искусства возвращения мертвых, — прокомментировала Борзая, заставив Биару прыснуть смехом. Ингрид с Дэвероу на нее осуждающе посмотрели.

— Простите, — сказала она, не в силах скрыть улыбку, — просто мы так горячо спорим обо всем этом, будто каждый из нас прочел не меньше трех фолиантов о некромантии.

— Тебе-то откуда знать, что я читала? — с напускным высокомерием бросила гномиха, вздернув подбородок и отведя взгляд в сторону пустыни.

— Я в совершенстве освоил одно: когда в определенном месте концентрируется слишком много магии, там начнут происходить странные вещи — вне зависимости от воли самих колдунов, — загадочно подытожил Дэвероу.

— На том и порешили, — вздохнула Биара, не отрывая взгляда от горящего костра.

Ночь ступила в свои законные владения, ужин был съеден и настало время для сна. Все сошлись во мнении, что не лишним будет выставить часового. Первым на это дело попросилась Ингрид. Дэвероу должен был ее сменить, ну а самым последним оказался черед Биары. Устроившись поудобней на спальнике и силой принудив Борзую улечься рядом, она быстро уснула…

* * *

…Пока ее не разбудил чей-то истошный крик. Раскрыв глаза, Биара увидела перед собой темное бездонное небо, на котором сияли мириады отдаленных звезд, галактик и планет — только в пустыне может быть столь чистое и почти что прозрачное небо. Крик повторился:

— Просыпайтесь, сейчас же! Здесь кто-то есть!!!

Неподалеку вскочил на ноги Дэвероу. В его руках уже покоился длинный лук с наложенной стрелой.

— Биара!!!

Она резко поднялась, инстинктивно собирая энергию в ладонях. Борзая тихо зарычала рядом, а Дэвероу с Ингрид стояли в боевой готовности, вглядываясь куда-то во мрак ночи. Их силуэты, подсвеченные догорающим костром, бросали кривые тени на овраг. Как бы старательно Биара не всматривалась в темноту перед ней, она никак не могла понять, откуда ждать опасности.

— В чем дело? — осведомилась девушка. — Что произошло?

— Я услышала их, а следом из темноты сверкнуло несколько пар глаз, — дрожащим голосом произнесла гномиха. Биара готова была поклясться, что еще ни разу не видела Ингрид столь напуганной.

— Я их слышу, — отозвался рейнджер. — Песок скрипит под чьими-то ногами.

— О ком вы говорите, черт возьми?! — не выдержала девушка, вглядываясь в пустоту перед собой. Ей не ответили. — Ладно, выстрелю вперед пламенем, и может тогда удастся разглядеть, с кем имеем дело.

Никто не ответил, что Биара расценила как согласие.

Постаравшись собрать энергию таким образом, чтобы затраты были минимальными, а яркость как можно больше, она выстрелила просто во мрак перед собой. Пролетая вперед, пламя осветило несколько искореженных тел человекоподобных существ, стоящих на четвереньках. Их глаза свернули в мелькнувшем огненном росчерке, позволив путникам на мгновение увидеть полусгнившие облезлые лица и неестественно вытянутые конечности с острыми когтями на конце.

— Н-не может быть… — прошептала Ингрид.

— Чего не может? Что это еще за твари?! — крикнула Биара, чувствуя подступившую панику. Огонь спровоцировал страшных существ, и теперь они хрипели совсем близко от костра.

— Это гули, — произнесла гномиха так, будто в этой фразе читался их приговор.

— Расскажи все, что знаешь о них, — отозвался Дэвероу, голос которого впервые выбился из его привычного спокойного тембра, заиграв нотками беспокойства.

— Я слышала о них в легендах, — уже более осознанно продолжила Ингрид. — Это твари, что якобы рождаются из остатков магии некромантов на могильниках, где те проводят свои ритуалы. Говорилось, что гули — это тела покойников, измененные под воздействием магии смерти, а их единственная цель — сбиваться в стаи и пожирать беззащитных жертв.

— Есть ли что-то, чем их можно сразить? — поторопила Биара.

— Н-не знаю, — снова начала заикаться гномиха.

— Подумай, вспомни легенды!

Ингрид натужно потерла свободной рукой нахмуренный лоб. В это время один из гулей осмелел, приблизившись настолько близко, чтобы позволить себя рассмотреть в свете догорающего костра. Все четверо попятились.

— Нет уж, я не собираюсь сражаться с этой дрянью в кромешной тьме! — выкрикнула Биара, выстрелив в костер. Огонь победоносно взвился к небу, выстрелив снопом алых искр.

Гуль гневно захрипел и отступил во тьму.

— Похоже, они боятся огня! Как удачно, что у нас его в достатке! — окрыленная своим открытием, девушка повторно выстрелила во тьму.

Огненный шар пролетел неподалеку от одного из монстров, задев его заднюю часть туловища. Взвизгнув от боли, тварь выпрыгнула прямо на них вместо того, чтобы сбежать обратно в пустыню. Удар принял на себя Дэвероу.

— Не дай себя поранить — их яд слишком опасен! — выкрикнула гномиха.

Рейнджер ударил ногой по гулю в момент, когда тот летел на него в прыжке. Упав на песок, нежить моментально вскочила и вновь набросилась на рейнджера, но так и не успела до него дорваться, получив стрелу в череп. Ее поступок побудил остальных испытать свою удачу. В свете костра мелькнули четыре человекоподобные туши. Биара с отвращением смотрела на серую кожу, что местами свисала подобно разодранной ткани, и длинные вытянутые конечности с искрюченными когтями на конце. Абсолютно все в гулях вызывало у нее отвращение, и тем больше была мотивация не позволить им приблизиться к себе.

В одного она выстрелила потоком огня. Гуль отскочил, но поскольку из ладони девушки непрерывно исходило пламя, оно тут же настигло его. Нежить завизжала, принялась извиваться и попыталась скрыться от пожирающей его стихии, но Биара была неумолима и остановилась лишь когда тварь затихла насовсем, перестав трепыхаться.

В то время как она расправлялась с ним, Ингрид успела отрубить голову второму гулю и помогала Дэвероу с третьим. Борзая отвлекала на себя внимание оставшегося, однако изо всех них она оказалась пока что в наибольшей опасности, так как не могла атаковать противника на расстоянии.

Уловив удачный момент, Биара выстрелила в последнего гуля еще одним потоком пламени. Конечно, такая форма ее силы была большей растратой, нежели обыкновенные огненные шары, однако сейчас она предпочла бить наверняка, потому как малейшее промедление могло стать для них роковым. Когда останки нежити обуглились и навеки затихли, девушка позволила себе оглянуться. Из тела третьей твари торчал топор гномихи и целых три стрелы рейнджера. Они устало смотрели на нее, а Биара как никогда почувствовала себя сильной и нужной.

— Мы их сделали! — гордо произнесла она, желая подбодрить друзей.

Ингрид с Дэвероу не спешили разделить ее восторг, опустошенно переглянувшись между собой.

— Надолго ли?.. — протянула гномиха, снова взглянув на Биару. Глаза ее расширились от страха.

— За тобой!..

Не успел кто-либо из них отреагировать, как за спиной девушки раздался визг. Оборачиваясь, Биара краем глаза заметила летящую на нее тень с безобразными вытянутыми конечностями и до ужаса человеческим лицом. Ничего сделать она уже не могла.

В прыжке на гуля набросилось еще одно существо. Биара оступилась и упала, чтобы следом лихорадочно вскочить, высматривая то, как на песке в смертельной битве сцепились двое: обезображенный магией гуль и слегка уступающая ему в размерах темно-бурая рысь.

— Сделайте же что-то! — дрожащим голосом взмолилась девушка, не в силах оторвать взгляда от схватки, осознавая, что не в силах помочь. Выстрели она огнем, Борзая непременно пострадает.

В воздухе прожужжала стрела, впившись в глазное яблоко серому гулю. Вздрогнув, тот обмяк, придавив под собой крохотную шерстяную фигурку.

— Борзая?..

Под останками что-то зашевелилось. Рысь медленно вылезла из-под придавившей ее туши, сделав пару неуверенных шагов навстречу остальным. На четвертом она тяжело повалилась наземь.

— Борзая!!!

Спотыкаясь, Биара подбежала к кошке, рухнув подле нее на колени.

— Борзая, милая моя, что с тобой?.. — в дрожащей руке она зажгла маленький огонек и принялась ощупывать зверя.

На шерсти блеснула темная полоса крови. Слезы стекали вниз и падали наземь, когда Биара вела пальцами параллельно длинной рваной ране, что пересекала весь бок рыси.

— Борзая, пожалуйста, ответь мне, Борзая! — продолжала звать ее девушка, не замечая, как сзади к ней приблизились.

— Хуже всего не сама рана, а тот яд, что несут с собой когти гуля, — раздался тихий голос Ингрид за спиной. — У нас есть с собой пара целебных эликсиров и нейтрализующих яд мазей, но я не уверена, что они справятся с теми токсинами, что уже попали в ее кровь.

— Нужно сделать все возможное! — выкрикнула Биара, а сама вновь склонилась над телом рыси. — Я спасу тебя, спасу! — бормотала она, орошая слезами теплую шерсть малойкльера.

— Биара, ты должна понимать, что твой сиваль… твоя рысь вряд ли выживет.

— Нет-нет, она — волшебный зверь, а значит неразрывно связана с магией. Она должна справиться… должна… — одержимо шептала девушка, прижавшись лбом к телу Борзой. Бок рыси судорожно опадал под тяжелым, прерывистым дыханием. Биаре показалось, что сейчас она задохнется от собственных слез.

— Нам нужно перенести ее к костру и промыть рану, — скомандовала Ингрид, обращаясь к рейнджеру.

Они отстранили Биару и бережно подняли тело зверя. Возле костра ее рана казалась еще ужасней. Гномиха принялась отдавать распоряжения, которые Дэвероу с Биарой незамедлительно исполняли.

«Только не так, пожалуйста, только не таким образом!» — мысленно молила девушка всех существующих божеств.

Та ночь выдалась невероятно длинной.

Мгновения до

Они приземлились посреди пустыни, размашисто хлопая крыльями, тем самым заставляя песок разлетаться во все стороны. Два огромных дракона — алый и зеленый — грациозно сложили крылья, едва их лапы коснулись зыбкой земли. Не обращая внимания на грозно направленное в их сторону оружие, драконы отряхнули капли дождя, что усеяли отблескивающую в скудных лучах солнца чешую.

Хьюго не спешил со сменой облика, внимательно осматривая группку путников. Всего их было трое: гномиха со светлыми волосами и боевой секирой, сухопарый мужчина средних лет с длинным охотничьим луком, стрела на тетиве которого метила прямиком в глаз дракона, и, наконец, сама Биара. Едва посмотрев на нее, он понял, что не в силах оторвать взгляда. В сравнении с той Биарой, что он видел накануне битвы с демоном — бойкую, самоуверенную и дерзкую, нынешняя девушка кардинально переменилась.

Глубоко во взгляде ее поселилась не столь выразительная ранее тревога и настороженность. Под глазами наметились темные круги, лицо заметно осунулось, а кожа еще сильнее побледнела. Все в позе Биары указывало на то, в каком напряжении ей довелось жить все это время: скованные движения, болезненная реакция на малейший шорох и изредка странный жест рукой вдоль нижней части живота, будто где-то там она испытывала боль. На ней была простая военная куртка с небольшими металлическими пластинами и темные штаны, заправленные в походные сапоги. Руки Биара держала перед собой, чтобы в случае необходимости быстро создать пламенный шар и выстрелить в противника. Одна единственная мысль пронеслась тогда у Хьюго в голове: «Этого можно было избежать, будь я рядом».

Девушка сразу узнала алого дракона, едва тот стал снижаться к ним. Зеленого она видела впервые, но вот Хьюго Биара ни за что бы не спутала с каким-либо иным его сородичем. Она не спешила успокаивать друзей словами о том, что опасности нет. Сама не зная почему, девушка хотела показаться как можно более опасной — на подобии дикой кошки, что научена горьким опытом и пытается устрашить всех вокруг. Лишь когда Хьюго сменил облик, представ перед ними в человеческом теле, Биара расслабилась и нехотя протянула:

— Это знакомый.

Неуверенно переглянувшись между собой, ее спутники опустили оружие, всем видом показывая, что в случае надобности будут наготове. Мимо Хьюго не проскользнуло то, как она нарекла его «знакомым» вместо «друга», но он предпочел не заострять на этом внимания. Приблизившись, он спросил, настойчиво заглянув ей в глаза:

— Мы можем поговорить? Желательно, наедине…

Вначале ему показалось, что Биара ответит отказом. На это прямо указывало то, как молниеносно она намеревалась ответить, однако слова так и не сорвались с ее уст. Прикинув что-то, не отводя от Хьюго оценочного взгляда, девушка произнесла:

— Ладно, так и быть. Пойдем, — она быстрым шагом направилась в сторону обрушенных домов, оставшихся здесь после какой-то заброшенной деревни.

Дракон поспешил за ней следом, на ходу спросив:

— Где твой малойкльер? Я не заметил его поблизости.

Биара немного замедлила шаг, позволяя лучше разглядеть свое лицо. Впервые за эту недолгую встречу с нее спала маска пренебрежительности, обнажив под собой растерянную и несчастную девушку. Она даже не сразу нашлась, что ответить.

— Борзая, она… ранена, — едва различимо проговорила Биара, — Лежит в нашем лагере…

И снова Хьюго остро почувствовал вину и неимоверную жалость.

— Что произошло? — сочувственно спросил он. — На вас кто-то напал?

— Что?

Биара будто и не слушала его. Когда Хьюго повторил вопрос, она встрепенулась, а к ее чертам вернулись нотки надменности. Девушка резко ответила:

— Какая разница, что произошло, если мы выстояли? Зачем ты вообще разыскал меня? И кто он такой? — она кивком указала на зеленого дракона, что горделиво сидел, сложив крылья, не отводя любопытного взгляда от ее соратников.

— Это Фальдугал, мой старый друг, — терпеливо пояснил Хьюго. — Он помогал разыскать тебя.

— Зачем? — Биара даже не пыталась скрыть раздражительности. — Мне кажется, я довольно ясно дала понять, что не желаю твоей помощи.

— Ну, если именно так расценивать то, что ты сбежала, не сказав мне ни единого слова… — с обидой парировал он, однако тут же мысленно себя одернул: «Нужно держать себя в руках. Я здесь чтобы помочь ей, а не оттолкнуть еще сильнее».

Желая загладить необдуманно брошенный упрек, Хьюго вновь заговорил, не давая Биаре времени ответить:

— Я не намеревался досаждать тебе своим присутствием, но когда пришла весть о том, что тебя ранили в Северных Вратах, я не мог сидеть сложа руки.

— Пришла весть? Так значит, ты еще и шпионил за мной?!

Хьюго уже собирался ответить, но она остановила его пренебрежительным жестом:

— Можешь не объясняться, мне все равно. Как видишь, особо ты мне ничем помочь не смог.

От Биары не укрылось то, как при этих словах он болезненно вздрогнул. Стыд горячей шпилькой уколол сердце, но она поспешила отогнать это чувство, призвав на помощь весь гнев и злость, что накопились в ней за время путешествия.

— Что произошло в Северных Вратах? — глухо спросил Хьюго.

Девушка не сразу решила, как ей ответить.

— Нуусакхан послал наемника, — наконец проговорила она. — Убить-то он меня не убил, но смог ранить… — при этих словах ее рука повторила странный жест около нижней части живота. После, очнувшись от призрачных воспоминаний, девушка впилась в него ядовитым взглядом. — Но ты ведь и так давным-давно все знаешь, к чему тогда это притворное любопытство? Готова поспорить, ты успел лично познакомиться с таном Эрлдиганом — я права?

Хьюго не видел смысла врать, а потому отстраненно кивнул, следом за чем, не удержавшись, добавил:

— И про то, как ты убегала от своего «алчного жениха», я тоже знаю.

Во второй раз за время их разговора она на мгновение потеряла самообладание. К тому, что Хьюго узнает о ее маленькой шалости, Биара не была готова. Тем не менее, на этот раз девушка еще быстрей совладала с собой, небрежно усмехнувшись:

— Вижу, ты достойно оценил мою шутку.

Внутри Хьюго все закипело. Сколько бы он мысленно не твердил, что нужно держать себя в руках и не отвечать на ее грубости, это оказалось неимоверно сложно, учитывая то, сколько яда и обиды в ней накопилось за последнее время. Глубоко вдохнув, он ровно произнес:

— Пожалуйста, позволь тебе помочь.

Биара сделала то, чего Хьюго ожидал меньше всего: разразилась горьким смехом.

— Помочь? — с трудом проговорила она. — Мне? О нет, Хьюго, мне не нужна твоя помощь. Я сумею постоять за себя, какой бы ценой это мне не далось.

— Даже ценой жизни твоего малойкльера?

Девушка вздрогнула, словно от удара. Отведя взгляд, тихо произнесла:

— Главная задача волшебного зверя — всячески оберегать своего напарника.

— Ты действительно веришь в то, что только что сказала?

— Во что я верю не имеет совершенно никакого значения.

— Сколько еще существ пострадает из-за твоей гордыни? — напирал Хьюго, намеренный идти до конца. — Как насчет той деревни на севере, которую мы обнаружили, разыскивая тебя? Дом с кучей запертых в нем крестьян, что сгорели заживо, а неподалеку обугленные останки и следы битвы. Что-то подсказывает мне, что дело вовсе не в стычке парочки магов, владеющих огненной стихией, не так ли?

Он ударил по больному: Биара поникла, съежилась, а глаза ее помутились. Хьюго чувствовал себя отвратительно, говоря ей столь ужасные вещи. Он не сомневался в том, что вины девушки в гибели Пув не было, а жители деревни оказались очередной жертвой демона, преследовавшего ее по пятам. Однако ему следовало любым способом убедить Биару принять его помощь.

— Интересно, на что бы повлияло твое присутствие в той ситуации? — наконец отозвалась она, глядя на него исподлобья. — Мне вот кажется, что ничего бы не изменилось. Ты не настолько превосходишь меня, как тебе кажется. Твоей извечной проблемой было то, как ты меня недооценивал — достаточно лишь вспомнить случай с «драконьим капканом».

— Откуда ты…

— Я полна сюрпризов! — прервала его Биара, гневно сверкнув глазами. Настал черед Хьюго быть растерянным. — Неужели ты и вправду считаешь меня столь бестолковой, что стоит тебе отойти на шаг, как меня тут же кто-то убьет? И без твоей опеки проживу!

Она нанесла ответный удар, не менее болезненный, чем его собственный. Откуда Биара могла знать о «драконьем капкане»^[49]? Неужели она на самом деле все помнила? И врала ему все это время?

Девушка прервала его лихорадочные размышления:

— Просто диву даюсь, каким образом в прошлый раз ты отпустил меня на битву с Малисьеррой совершенно одну^[50]. Неужели не боялся, что темная колдунья меня прикончит?

— Тогда ситуация была иной, — тихо пояснил Хьюго, стараясь вернуть утраченное самообладание. — В тот раз было известно, что магия колдуньи тебе не угрожала, а мое присутствие могло помешать.

— Ну, разумеется. — Биара отвернулась, после чего едва слышно проронила: — Как-никак, условия контракта были довольно четкими.

Они умолкли. Хьюго с удивлением осознал, что впервые за много лет чувствует холод. Ветер был сильным, но ранее его это никогда не тревожило. Сейчас же прохлада пробирала до костей — очень странное чувство.

— В общем, Хьюго Эсгоз, — отозвалась Биара, впервые за обе свои жизни назвав его родовое имя, — я не нуждаюсь в твоей помощи. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Я освобождаю тебя от всевозможного чувства долга, вины, преданности и привязанности ко мне. Отныне иди своей дорогой в этом мире.

— Ты ведь понимаешь, что я не джин, которого можно освободить со службы подобными речами? Все, что я делал, было из личных побуждений.

— Знаю. Однако иногда не помешает расставить все по порядку несколькими лаконичными фразами. Один знакомый сказал мне, что слова имеют большой вес во всех мирах.

— Он тебе соврал.

Биара безразлично пожала плечами и, вздохнув каким-то своим мыслям, негромко произнесла:

— До свидания, Хьюго. Желаю тебе обрести новую цель в своей жизни. Не в этом мире, так в другом.

Она в последний раз улыбнулась ему и пошла прочь, к своим друзьям. Хьюго так и остался стоять, не в силах что-либо предпринять. Тогда он еще не знал, сколько правды было в ее словах, и как скоро все это станет реальностью.

«Прощай, Хьюго, — звучал в голове ее голос. — Прощай, и более никогда не пытайся защитить меня».

* * *

Приобрести бумажное издание книги можно в товарах группы автора: (https://vk.com/books_a_achell) или же сразу на сайте (https://a-achell.com/).

Примечания

1

Биара говорит о мудрецах, которые заведовали в свое время одной из величайших академий волшебства Золотых Дюн — дворцом Девяти Звезд. Академией руководили девять магов, которые слыли мудрецами и были почитаемыми личностями даже в столь консервативном государстве, как Андор-Нау.

(обратно)

2

«Сивилия» (древн. эльфийский) — буквально переводится как «розовая жемчужина»: «сивилла» — жемчуг и «и’я» — предрассветный или розовый — у эльфов нет слов, обозначающих цвет, вместо этого они используют сравнения, рассчитанные на ассоциации собеседника.

(обратно)

3

«Подземелья Даддриса» — ругательство, изредка употребляемое жителями Дауэрта, преимущественно представителями древнейших рас, таких как драконы и эльфы. Даддрис есть божество подземелий и смерти, следовательно, это ругательство схожее с земным «седьмое пекло!». Нынче Даддрису поклоняются темные эльфы.

Забавный факт: это впервые, когда Биара услышала от Хьюго какое бы то ни было ругательство.

(обратно)

4

В переводе с эльфийского это значит: «Стражи света». Так себя именует собрание магов Королевства, главой которого является архимаг. Всегда берут на себя проблемы Дауэрта по поводу магии, опасных магов-преступников и артефактов.

Если вернуться к переводу данного словосочетания, то есть один забавный момент: поскольку эльфийский язык тесно переплетается и берет свои корни с языка орков (о чем в Дауэрте очень мало кто знает), то с диалекта орков это имеет следующее значение: «Солнечные блики». Наверное, поэтому орки никогда не воспринимали эту коллегию всерьез и постоянно насмехались над ней, называя «Солнечными зайчиками». Маги до сих пор не могут понять, что вызывает у орков прилив дикого хохота в их благородном названии…

(обратно)

5

Праздник Восьми Королей посвящен правящей династии Королевства: начиная с основателя, Ундина Острокрылого, и заканчивая Аврором — отцом теперешнего короля Зентара. Если правитель сослужил хорошую службу Королевству и умер подобающе, он прибавлялся к Великим. Праздник переименовывался, увеличивая число на один, а дата переносилась на день смерти последнего Великого Короля.

(обратно)

6

Металл этот был сам по себе необычный — весьма легкий, но в тоже время прочный. Азора упоминала его название, но Биара о нем сразу же позабыла. Но она готова поспорить, что название рифмовалось со словом «тунец».

(обратно)

7

Не сказать, чтоб он так уж бдительно следил за своими деньгами.

(обратно)

8

Antonio Vivaldi — Storm (by Vanessa Mae): https://youtu.be/oOSIAKbXzE8?t=30

(обратно)

9

Под «темной колдуньей» Хьюго подразумевает Малисьерру, против которой сражалась Биара в предыдущей книге «Путешествие верхом на драконе».

(обратно)

10

Армия демонов во вселенной игр «Warcraft».

(обратно)

11

Отсылка к вселенной гениального, по моему скромному мнению, польского автора Анджея Сапковского «Ведьмак». Главный герой, ведьмак Геральт, не любил и не доверял порталам, а потому старался пользоваться ими как можно реже. В компьютерной игре «Ведьмак III Дикий Гон» каждый раз, когда Геральту приходилось идти через портал, он повторял фразу: «Ненавижу порталы».

(обратно)

12

Драконий Хребет — цепь гор, что тянется поперек материка Дауэрт, условно разделяя земли Королевства и древний лес Нивнель-аб-Торук.

(обратно)

13

Дословно с эльфийского: «Приветствую тебя, дитя природы!» Типичное приветствие эльфов, используемое как в официальных обращениях, так и в неофициальных.

(обратно)

14

«Здравствуй!» Вежливый ответ на предыдущее приветствие.

(обратно)

15

Дословно с эльфийского: «Хранительница лесов». Видите ли, у эльфов нет такого определения, как «рысь». Вместо этого они используют свои любимые метафоры вроде: дочь гор, хранительница лесов, лесная охотница и т. д.

(обратно)

16

Бездна — в поверье людей Королевства, это место, куда попадают после смерти души злодеев и предателей, то есть некое подобие земного Ада. Однако в отличие от последнего, Бездну часто наделяют индивидуальными свойствами, будто живое существо, которое способно проклясть или призвать кого-либо.

(обратно)

17

Хоть у гномов теперь нет собственного языка, они частенько переговариваются между собой на полузабытом языке, который некогда принадлежал только им. Многие горные кланы чтят память о предках более, чем кто-либо другой, а потому считают своим долгом не дать древнему языку погибнуть окончательно.

Дазеркург с древнегномьего означает «Лисий клык». Зубец горы и впрямь отдаленно напоминает зуб хищного зверя.

(обратно)

18

Фейнстердарг (также с древнегномьего) — «Дикое пламя».

(обратно)

19

Амэлор-Кива — дословно с древнегномьего: «Город, что лежит на Севере».

(обратно)

20

У них даже существует отдельная профессия дрессировщика-приручателя, званая диррта-малой (на языке эльфов это значит «усмиритель зверей»). Быть диррта-малой значит находиться в очень высоком почете, ведь искусству приручения зверей темных эльфов обучают с детства.

Именно благодаря такой приверженности к покорению диких существ, одними из наиболее почитаемых богинь пантеона ночных эльфов являются Равилион — праматерь химер и темных тварей, и Эллдея — первая, что приручила белого тигра, любимца Равилион, за что и была наказана. Темные эльфы искренне восхищаются смелостью Эллдеи, вдохновляясь ею и ставя себе в пример. Именно она является покровительницей всех диррта-малой.

(обратно)

21

1 взмах равен приблизительно 1,533(3) земным минутам.

(обратно)

22

Гольвер — от древнегномьего «гольвераус». Переводится как «агат».

(обратно)

23

Урфал — с древнегномьего «ловец ястребов». «Ур» — охотник, ловец, ищейка; «фаллор» — ястреб.

Давным-давно все гномьи охоты проходили с ястребами — хищными птицами, что способны были острым взором выследить добычу в горах. Естественно, нужны были гномы, которые могли поймать ястребов и приручить. Несложно догадаться, что род Урфал тысячи лет тому назад специализировался на поимке этих птиц.

Урфал — один из самых древних и высокопочитаемых гномьих домов. Он состоит в клане Фейнерстам, «Детей пламени».

(обратно)

24

Короткая накидка на плечи.

(обратно)

25

У драконов есть такое понятие, как «ощетинить чешую». Это значит, что они намерено оттопыривают свою броню, чтобы выказать агрессию и готовность к схватке. Их чешуйки слегка приподнимаются, словно перья у петухов. Эта повадка тесно связана с понятием у животных «ощетиниться» или «вздыбить загривок», и носит точно такой же смысл.

Возможно, поэтому в Дауэрте существует выражение: «нахлобучился, словно дракон».

(обратно)

26

Тамгвок — с древнегномьего означает «волк». На рынке Северных Врат испокон веков существует разговорная речь, где «тамгвоками» зовут серебряные монеты. Биару обучила этому слову Ингрид.

(обратно)

27

С наречия эльфов это значит «Беспризорный». Так обычно кличут тех, кто родился полукровкой.

Темные эльфы отрицают их принадлежность к своему роду, а потому вместо родового имени зовут их «беспризорными». В каком-то смысле этот обычай закрепился на официальном уровне, а потому осведомленный в дипломатии Когур знал, как правильно обращаться к полуэльфам.

(обратно)

28

Клиосенна — великая императрица и волшебница, которая царствовала людьми Дауэрта до Катаклизма. Согласно немногим летописям, уцелевшим после гибели звезды Каотеи, Клиосенна умела превращаться в большую серебряную птицу и летала в далекие земли, чтобы там обучаться и набираться опыта. С древнеэльфийского ее имя дословно можно перевести как «Ветрокрылая» («клио» — птица, крылья, полет, а «сенна» — ветер).

(обратно)

29

Приррона-ан — «Сапфировые клинки». Зачастую этим кланом правили женские представительницы. Женщины «Сапфировых клинков» и по сей день считаются самыми свирепыми воительницами среди других гномьих кланов и домов.

(обратно)

30

Хьявв — один из Семерых, бог гномов, олицетворяющий беспризорных, отверженных и обездоленных. Детьми Хьявва обычно называют изгнанников, которых по той или иной причине отлучили от гномьей общины. Путь назад им навсегда заказан.

Зачастую такими становились те, кто стал на тропу наемников, ведь у гномов они считались кем-то наравне с преступниками и убийцами.

(обратно)

31

Приветствие на древнегномьем языке. Дословно может переводиться как: «Добрый час для доброй встречи».

(обратно)

32

У каждого сумрачного лорда (главы одного из девяти кланов ночных эльфов) есть две Тени: воины-ровесники одного с ним пола, которых при его рождении забрали из семьи и стали специально обучать. У Теней более нет ни дома, ни имени: их зовут Первый и Второй, они неразрывно связаны со своим господином и будут служить ему до самой смерти.

(обратно)

33

Ниваль-уу-ла — с древнегномьего название леса «Нивнель-аб-Торук».

(обратно)

34

Ривальнаам — соответственно, дракон-оборотень на языке гномов. Корень взят от гномьего слова дракон: «ривальгру», а «наам» у них переводилось как «человек».

(обратно)

35

Гномье испытание взглядом. Тан говорил правду, ведь люди и эльфы не могли долго выдерживать это испытание и отводили глаза. Лишь тот, кто был подобен гномам духом, мог без проблем держаться: драконы, орки и кентавры. Да и то, не всякие из них.

(обратно)

36

Гномы поклоняются семерым богам. Один из них есть Гибав, так часто упоминаемый Ингрид.

Гибав олицетворяет собой веселье и благодушие, силу и храбрость в боях. Он передает саму суть гномьего духа: в мирное время у них приветствуется доброта и гостеприимство, но как только что-то угрожает твоему народу, пора взяться за топор и проявить боевую отвагу.

(обратно)

37

Глупый человек! (эльф.)

(обратно)

38

Отбери у него это, Шаэль! (эльф.)

(обратно)

39

Киввенн — одна из семи богов гномов. Богиня смерти, изображенная в облике дряблой старухи с длинной секирой в сильной мускулистой руке. Сама старуха облачена в рваные лохмотья, а лицо ее скрыто под обрывками капюшона. Ученые Королевской Академии кафедры Боговерства на землях Дауэрта уверены, что гномы одолжили этот образ у высшей нечисти, именуемой жнецом смерти. От себя гномы добавили секиру и крепкую руку, что ее держит. Ну и крохотный рост, разумеется.

(обратно)

40

Паррака — гном в оскорбительном значении (эльф.)

Уважительно у эльфов принято называть гномов «дибб», что переводится как «горный», однако некоторые за спину зовут их паррака со значением «низкий», «низший» или «земляной червяк».

(обратно)

41

Где-то в недрах Вселенной довольно захохотал дух мудреца.

(обратно)

42

Говоря иначе — братство некромантов.

(обратно)

43

Солнечные осколки — особый и очень редкий подвид янтаря, что ценится в Дауэрте за свои необычные свойства: это единственное, что может навсегда убить нежить. Во времена «мертвой войны», когда некроманты вели войну против магов Дауэрта, этот янтарь был самым частым орудием убийства, так как справлялся абсолютно со всем, чего касалась магия смерти: от обыкновенных скелетов до высшей нежити вроде жнецов, вампиров и ткачих. Главное преимущество «солнечных осколков» заключалось в том, что нежить, убитая ими, никогда более не могла воскреснуть. После окончания войны «осколки» растерялись и стали считаться редчайшим ресурсом.

(обратно)

44

Лесс — единица расстояния, приблизительно соответствующая 5,33(3) километрам.

(обратно)

45

Корвин просил отдать его вчерашние заметки. Говорит, ему удалось найти нечто важное.

(обратно)

46

Передай, что я взгляну на них этим вечером.

(обратно)

47

Уважительное обращение к дракону на эльфийском.

(обратно)

48

Планета, на которой в данный момент находятся герои.

(обратно)

49

Речь идет о растении под названием «драконий капкан», что в узких кругах известно своим усыпляющим действием на драконидов (начиная от ривальстау с вивернами и заканчивая драконами).

Биара ссылается на видение, что явилось ей во время первого путешествия в Дауэрт, когда под воздействием зелья «ведьмин корень» она лежала без чувств, а разум показывал ей разные эпизоды, связанные с прошлым воплощением. Одно из видений показало мгновения до того, как Биара вступила в схватку с Малисьеррой, предварительно усыпив Хьюго «драконьим капканом», чтобы тот не пострадал в попытке защитить ее.

Дракон до сих пор винит себя в том, что не предугадал намерений возлюбленной и позволил так легко себя провести.

(обратно)

50

Поскольку мудрец Девятой Звезды сказал Биаре, что она неуязвима перед магией Малисьерры, было решено, что она в одиночку отправится на сражение с темной колдуньей в то время, как войска союзников будут сдерживать натиск противника.

(обратно)

Оглавление

Биара

Дом, милый дом

Порт реки Септакорд

Пламя и кровь

Дочь гор

Розовая жемчужина Королевства

Слеза дракона

Огненный вальс

Что смертным является в кошмарах

Антракт

Орда

Скитальцы

Да здравствует королева

Тени в ночи

Серый Вихрь

Длань правосудия

Взаперти

У подножья Северных Врат

Военачальники

Дом Урфал

Кровь на песке

Давний друг

Красные сны

Гномий царь

Разношерстная армия

Наследница Ястреба

Злые вести

Утерянное и обретенное

Из пепла

Феникс

Таинственный футляр Дэвероу Симпа

Своими силами

Лорафим

Контракт

Блики

Чужакам здесь не место

Аривия-лона

Старые тайны

Наследие древних

Земли мертвецов

Мгновения до

*** Примечания ***