Люксембургский сад [Мария Михайловна Павлович] (fb2) читать постранично

Мария Павлович Люксембургский сад

Моей семье, любовь которой делает все для меня возможным

Выражаю огромную признательность директору издательства «Ред Фиш»

Елене Огибиной за искреннее участие и неоценимую помощь в работе над этой книгой.

Вернейший способ быть обманутым — считать себя умнее других.

Франсуа де Ларошфуко

Пролог

Венеция. Октябрь 2005 года

Никто никогда не разубедит меня в том, что честность — понятие относительное. Угрызения совести — чувство, не зависящее от последствий чьих-то поступков. Все дело в человеческой слабости, боязни пойти не тем путем, паническом страхе ошибиться, трусости.

Стереотипы, жертвами которых мы становимся. Люди, которые приходят из ниоткуда, чтобы осудить нас, навесить ярлык. Все это не имеет значения для того, кто освободился от условностей и меряет свою жизнь рулеткой личного счастья.

Для чего мы живем? Чтобы сбылись наши мечты, чтобы хоть иногда испытать пьянящее чувство свободы и радости, которыми так редко одаривает нас судьба. Разве наша вина, что эти ощущения мы черпаем из запрещенных источников? Кто виноват, что все самое вкусное находится на дне кастрюли?

Если потрудиться и заглянуть в прошлое любого из тех, кого мы обманули или обидели, непременно отыщется что-то, что полностью оправдает нас в собственных глазах.

Наш поступок покажется не таким ужасным, когда дверцы распахнутся и из темноты их старых шкафов вывалятся давно забытые скелеты.

Мы живем сами по себе. Мы создаем и никогда не нарушаем своих правил. Мы умеем получать удовольствие от всего, что совершаем, особенно от грехов. А если другие не в состоянии черпать вдохновение отовсюду, включая помойки человеческих душ, то не стоит и пробовать. Свербящее чувство вины погубит все лучшее, что могла предложить им жизнь.

Друг, партнер… а как бы он поступил на моем месте?

Я уверен, что когда-нибудь он сумеет понять и простить меня. В конце концов мы всегда придерживались одних и тех же правил, а я лишь воспользовался исключением из них.

Мы слеплены из одного теста. Мы отражение друг друга. Мы восхищаемся красотой. Мы ненавидим насилие. А превыше всего мы ценим свой ум и природную глупость других.

Мужчина встал и, отряхнув невидимые крошки со своего идеально сидящего светлого костюма, махнул официанту рукой:

— II conto per favore^[1].

Тот мигом бросился исполнять поручение, зная, что получит исключительно щедрые чаевые. Настолько щедрые, что, хотя кафе располагалось недалеко от площади Сан-Марко, на бойком туристическом месте, официант уже давно запомнил этого клиента в лицо.

Он занимал крайний угловой столик и подолгу разглядывал катера и прогулочные кораблики, скользящие по большому каналу. Он, конечно, не был венецианцем, но и не выглядел как обычный турист, он не носил фотоаппарата и смотрел на окружающий пейзаж рассеянно задумчивым взглядом. Его мысли витали где-то далеко. Он пил граппу и курил тонкие ароматные сигары. Иногда ему составлял компанию темноволосый усатый мужчина, вероятно араб.

Венеция. Поздний октябрь. Основной туристический поток постепенно ослабевает, но, как вечный источник, не прекратит свое существование даже в сезон дождей, тонкой струйкой поддерживая жизнь медленно, но неумолимо уходящего под воду города.

Он обожал Венецию. Он всегда возвращался сюда.

Здесь было приятно гулять, крутить романы и делать дела.

Глава 1

Москва. Декабрь 2006 года

Как быстро началась зима. Серафима Михайловна грустно посмотрела в замерзшее окно своей маленькой семиметровой кухни и глубоко вздохнула. Единственным, что вселяло в нее надежду на лучшее, были предстоящие школьные каникулы. Она бросила взгляд на календарь, висевший на стене слева от холодильника, — ещё месяц.

Она не то чтобы не любила детей или свою профессию педагога, просто в последнее время с ней творилось что-то странное.

Родители Серафимы Михайловны не переставали напоминать ей о том, как же ей повезло. Она с отличием окончила Институт иностранных языков имени Мориса Тереза и всего лишь через пару лет устроилась в лучшую частную школу Москвы. Немалую роль в одобрении её кандидатуры на место учителя английского языка сыграло наличие опыта работы в качестве гувернера в одной из самых известных и уважаемых семей этого города.

Гимназия № 1 имени А. С. Пушкина возглавляла рейтинг лучших частных учебных заведений столицы, поэтому была практически недоступна для большинства учителей. Совет попечителей строго соблюдал правила приема в гимназию не только учеников, но и тех, кому дозволялось доносить до них свои знания и опыт.

Для юных гимназистов необходимыми условиями поступления являлись подготовленность и успешная сдача