Крылья истребителя [Александр Иванович Покрышкин] (fb2) читать постранично

Трижды Герой Советского Союза Александр Покрышкин
Крылья истребителя

От автора

За годы Великой Отечественной войны лётчики орденоносной гвардейской авиачасти, в которой я служил, уничтожили более тысячи немецких самолётов. В журнале боевых действий вписан и мой посильный вклад: пятьдесят девять сбитых в воздухе машин врага, около шестисот боевых вылетов.

Мы дрались с немецкими воздушными эскадрами над Кишинёвом и Северным Кавказом, над Ростовом и Крымом, над Днепром и Вислой, над Одером и над Берлином.

В течение ряда лет я записывал пережитое и наблюдённое мною. Среди этих коротких, беглых строк, набросанных порою между двумя боевыми вылетами, я выбрал теперь то, что, мне кажется, может иметь некоторый интерес для нашего читателя.

В литературной обработке записок мне оказал большую помощь полковник Н. Н. Денисов, которому приношу искреннюю товарищескую благодарность.

1. Я становлюсь лётчиком

В боевой авиации существует термин — готовность номер один. Это значит, что лётчик и его самолёт находятся в полной боевой готовности и в любую минуту могут подняться в воздух и вступить в бой с врагом. При этом мы, советские лётчики, считаем своим долгом, священной обязанностью, не просто вступить в бой, а навязать врагу свою волю и, мобилизуя все свои духовные и материальные силы, сражаться до полного уничтожения противника.

Готовность номер один — характерная особенность всей жизни советского лётчика-истребителя, защитника просторного неба нашей любимой Родины. Она предполагает внутреннюю собранность всех умственных и физических возможностей советского лётчика, остроту восприятия, накалённую до предела ненависть к врагу и постоянную готовность вступить в бой.

Готовность номер один была ведущей чертой в боевой деятельности той гвардейской истребительной части, в которой я начал сражаться с немцами и с которой прошёл всю войну. Все двести с лишним недель борьбы с сильным и коварным противником наша часть была для всех нас — ветеранов и молодых лётчиков — близким, родным домом. Здесь, на виду у товарищей, прошли трудные и суровые годы войны, из месяца в месяц формировался наш характер, оттачивалось лётное мастерство, вырабатывался стиль воздушного боя. Стиль, равного которому нельзя найти нигде, стиль, присущий только советским лётчикам — крылатым воинам страны социализма, воспитанникам советского народа, нашей коммунистической партии и великого вождя товарища Сталина.

Борьбу с врагом в воздухе лётчики нашей части начали на Пруте, в первые же часы Великой Отечественной войны. Боевой счёт нашей части был закрыт в исторический День Победы, когда мой напарник, лётчик Голубев в последнем воздушном бою свалил с неба над освобождённой советскими войсками Прагой двухмоторный «дорнье», бронированный немецкий бомбардировщик, машину одного из последних серийных выпусков германской авиационной промышленности.

Личная лётная жизнь каждого из нас тесно связана с жизнью всей части. Здесь, в этом полку выросли и мои крылья, крылья советского лётчика-истребителя.

Когда я говорю «мы», речь идёт о молодом поколении тридцатых годов, начавшем свою активную жизнь во времена бурного социалистического строительства, во времена первых сталинских пятилеток.

Мне было около двадцати лет, когда великий лётчик нашего времени — Валерий Чкалов — уже развернул свои крылья в полёте. И на вопрос: кем быть? — я, подобно многим тысячам советских юношей, отвечал себе: лётчиком. Это было моё твёрдое решение.

Наша страна уверенно выходила на широкие воздушные просторы. Первая сталинская пятилетка создала мощную отечественную авиационную промышленность. На воздушных парадах в Москве и других городах нашей Родины молодое поколение крылатых советских людей водило многочисленные эскадрильи самолётов, сделанных на отечественных заводах, руками советских рабочих и инженеров, по чертежам советских конструкторов. В упорной борьбе с зарубежными авиаторами наши лётчики, парашютисты, стратонавты, планеристы завоёвывали международные рекорды. Воздух, борьба за дальность, высоту и скорость полёта привлекали всё больше и больше советских людей — старых, опытных учёных, изобретателей, пилотов, командиров и такую молодёжь, как я и мои сверстники. Нас звало к себе просторное, величественное советское небо.

Повинуясь зову сердца, я простился с родной Сибирью, заводом, где прошло юношество, и уехал учиться в авиационную школу. Там меня ждало первое горькое разочарование: школа готовила авиационных техников. Мысль о том, что я не буду летать, удручала меня. Начальник школы, повидимому, хорошо понимал моё настроение.

— Тебе обязательно надо быть лётчиком? И, вероятно, таким, как Чкалов? — шутливо спросил он.

— Обязательно, — угрюмо ответил я.

— Что мне с вами делать?! — иронически усмехнулся