Встреча с Королёвым [Татьяна Хуссейн Сафа] (fb2) читать онлайн

Татьяна Сафа Встреча с Королёвым

Встреча с Королёвым

Эту историю я услышала от моего дедушки и в этой работе говорю его словами так, как он мне это рассказывал. Сергей Павлович Королёв – это тот человек, кто руководил в Советском Союзе всеми работами по запуску первого искусственного спутника Земли и полётом в Космос Юрия Гагарина.

На фото я у бюста Ю.А. Гагарина на входе в муэей Космонавтики в Петропавловской крепости (Россия, Санкт-Петербург)

Заканчивался 1962 год. Я был студентом Казанского авиационного института (КАИ). Меня направили на практику в Московский авиационный институт (МАИ) на кафедру, которой руководил Квасников Александр Васильевич. Это был известный учёный, автор одного из первых учебников по теории жидкостно-ракетных двигателей. Настал день отъезда домой. Во второй половине дня я пришёл на кафедру, чтоб сделать на своём командировочном удостоверении отметку об убытии из МАИ. Я протянул секретарше в приёмной свой командировочный документ и попросил сделать необходимые отметки. Однако, она мне сообщила, что на удостоверении должен расписаться сам А.В. Квасников, а она только поставит на подписи какой-то штампик. Но в данный момент Квасников занят и придётся подождать.

Я покорно сел на стул и стал ждать. Прошло минут двадцать. Моё терпение постепенно заканчивалось. Сначала я стал поглядывать на часы, потом ёрзать на стуле и даже немного притоптывать ногами. Наконец я не выдержал и снова подошёл к секретарше. Я стал уговаривать её войти в кабинет и попросить Квасникова просто поставить свою подпись. Но она, понизив свой голос до театрального шёпота, произнесла: «Вы понимаете, что говорите? Ведь там же Главный Конструктор!». Я же наоборот громче чем обычно ответил: «Какая разница главный он или не очень. Я же не должен из-за этого опоздать на поезд».

Вероятно, шум в приёмной вышел за привычные рамки, потому что дверь кабинета распахнулась и в дверях показался Александр Васильевич с вопросом: «Что здесь происходит?». Секретарша звонким от возмущения голосом начала объяснять, что студент хочет отметить свою командировку. В этот момент из кабинета раздался голос гостя: «Раз студент, значит это срочно. Нужно пропустить». Квасников пропустил меня в кабинет.

В кабинете, на диване сидел мужчина, лет пятидесяти, с широким приветливым лицом. Когда Александр Васильевич ставил подпись на моём документе, этот гость спросил: «А что, теперь студенты ездят в командировки?». «Это не наш студент. Он из Казанского авиационного» – ответил Квасников.

– Из Казанского? – смешинки в глазах гостя сменились неподдельным интересом.

– А с какого факультета?

Я повернулся полностью к гостю и стал отвечать на его вопросы. Сначала о том, что я двигателист.

– Значит с моторного – уточнил гость.

– Да, мы себя называем мотористами, но официально факультет называется «двигательным». На факультете две специальности: воздушно – реактивные двигатели (ВРД) и жидкостно – ракетные двигатели (ЖРД), на которой я и учусь – стал рассказывать я.

Потом он ещё задавал вопросы и мне пришлось отвечать ему. В то же время я чувствовал некоторое неудобство перед Квасниковым в том, что пролез к нему в кабинет с разговорами о своём институте. Я иногда посматривал на Александра Васильевича и ожидал что он меня прервёт. Но он тоже слушал внимательно и как-то даже дружелюбно.

Я тогда не знал, что этот гость Квасникова во время войны работал в Казани на авиационном заводе ведущим инженером – испытателем ракетной установки на опытном пикирующем бомбардировщике ПЕ -2. Во время одного из полётов на высоте 7000 метров взорвался этот ракетный двигатель, установленный в хвостовой части самолёта. Оторвало хвостовое оперение самолёта. Летчик приказал ведущему инженеру прыгать с парашютом, но тот отказался – хотел установить причину аварии. Самолет удалось посадить. У инженера – испытателя было обожжено лицо, опалены веки и брови и, самое главное, пострадали глаза. К счастью, зрение удалось восстановить. В это же время он преподавал на моторном факультета КАИ и был одним из основоположников организации в КАИ специальности по реактивным двигателям.

В музее Космонавтики в Санкт–Петербурге есть этот ракетный двигатель, который устанавливался в хвосте самолёта ПЕ -2.

Затем гость начал спрашивать по фамилиям не только про моих преподавателей, но и про некоторых, мне малознакомых, которые преподавали на другом потоке (ВРД). Я отвечал о тех, кого знал, а про других говорил, что знаю, что они преподают, но я у них не учился.

В конце беседы он просил передавать приветы этим преподавателям. Пообещав, что сделаю это непременно, я попрощался с ними обеими и, уже, уходя, спросил: «А от кого передавать приветы?». Оба моих собеседника рассмеялись, и гость сказал: «Передавайте от Сергея Павловича – им будет понятно».

Получив долгожданный штампик на командировочном удостоверении, я поблагодарил секретаршу и вышел в коридор. Сразу же здесь записал фамилии преподавателей, которым нужно будет передавать приветы, чтоб не забыть. Всё дальнейшее было уже мной продумано, сидя в приёмной, и прошло так, как и должно быть.

Вернувшись в КАИ, я по списку обошёл всех преподавателей и передал приветы. Характерно для всех было то, что, когда я называл Сергея Павловича, они все как-то теряли свою строгость, добрели и сердечно благодарили. Уже потом, я укорял себя за то, что не сообразил своевременно спросить у кого-нибудь из них фамилию этого загадочного Сергея Павловича.

Студенчество закончилось быстро, а года через три, я, уже инженер-испытатель ЖРД разработки ленинградского завода имени В.Я. Климова, в Нижней Салде в заводской столовой увидел у коллег – испытателей газету, которую они передавали друг другу. На передовице центральной газеты был в траурной рамке напечатан портрет того гостя из кабинета Квасникова. Только теперь я узнал фамилию Сергея Павловича. Это был Королёв.

На фото мы с моим дедом перед входом в музей Космонавтики летом 2021 года

В последующие годы, когда я работал не только в Нижней Салде, но и на ленинградском заводе «Арсенал», мне приходилось довольно тесно общаться по космической тематике с представителями не только самого знаменитого в этой области Королёвского ОКБ, но и других КБ и НИИ. Когда заходил разговор о С.П.Королёве, с которым работали эти представители непосредственно в годы его жизни, то у всех теплели лица и о нём вспоминали и рассказывали с какой-то особенной сердечностью. А ведь он не был добреньким, а был скорее, наоборот, очень требовательным. Но заряд человечности, который получали люди, непосредственно с ним работавшие, сохранялся в них надолго и передавался другим. В этом, наверное, и заключается один из секретов того, почему наша страна во времена С.П.Королёва (тогда страна называлась СССР), стала лидером в освоении космического пространства.