Страшна, как смерть [Елена Геннадьевна Степанова] (fb2) читать постранично, страница - 2

руки, а то протянешь ноги!

Студентка 2-я: Ах так!

Пытается её достать руками, делает движения, как кошка лапами.

Студентка 1-я: Ты так?

В ответ дерётся руками, и обе царапаются через голову Студентки 3-й, как кошки, а та, склонив голову, пытается читать.

Студентка 2-я: Ай, ты меня поцарапала, дура!

Студентка 1-я: Я из-за тебя чуть ноготь не сломала, корова!

Прекращают драться и рассматривают свои «раны».

Больше не тяни ко мне свои грабли. Меня лесби не интересуют.

Студентка 2-я: Да ладно, уж и пошутить нельзя. Все и так знают, кто тебя интересует.

Студентка 1-я (с вызовом): Ну, скажи.

Студентка 2-я: Ой-ой, напугала. Видела я твоего Максима.

Студентка 1-я (смягчаясь): Ну, положим, он ещё не мой.

Студентка 2-я: Да ладно. Колись давай, что у вас было.

Студентка 1-я: Ой, чего только не было!

Довольно смеётся.

Студентка 2-я (озорно смеётся): Рассказывай в красках!

Студентка 1-я (выразительно подмигивая и жестикулируя): Я щас тебе нарисую…

Умирает со смеху.

Студентка 2-я: Ой не могу!

Падает от смеха.

Студентка 3-я: Да хватит орать! Я тоже не могу – читать даже не могу, буквы расплываются, слов не понимаю. (зевает) Устала…

Подпирает голову правой рукой, наклоняется, поднимает голову, опять склоняет, кладёт голову на стол, обнимая её руками, так что лица не видно.

Студентка 1-я: Смотри, Надюха, наша зубрилка отрубилась.

Студентка 2-я: Ну и ладно, пусть спит, а ты тихонько рассказывай.

Они негромко переговариваются, временами смеясь, взвизгивая, снова умолкая. Свет начинает гаснуть, голоса девушек слышатся будто издалека.

Темнота. Тишина. Вспышка ослепительного белого света. Темнота. Постепенно светлеет, но свет неестественный, неземной, странный, местами туман. Сцена пуста. Слева (если смотреть из зрительного зала) медленно выходит Студентка 3-я. Она озирается без боязни, но с удивлением и непониманием. Так доходит почти до середины сцены. Тогда справа выходит женщина высокого роста, статная, величавая, в расцвете зрелой неотразимой красоты. На ней богатая одежда, сандалии, волосы уложены в древнегреческую причёску, их венчает корона. Свет становится более естественным, туман рассеивается.

Студентка 3-я: Кто ты?

Гера (торжественно): Я Гера!

Студентка 3-я: Гера? (Гера величественно кивает.) Я про тебя что-то читала. Ещё девчонки смеялись. «Дай мне любви…» (вспомнив, удивлённо) Ты Гера? Жена Зевса? Богиня?

Гера (речитативом): Да, богиня старейшая, отрасль великого Крона.

Студентка 3-я: Надо же. А я вот не понимаю, почему у Гомера написано, что ты ненавидишь своего мужа. Разве ты его не любишь?

Гера: Люблю, но метателя молний душа и горда, и сурова.

Студентка 3-я: А разве так бывает, чтобы и любить, и ненавидеть сразу?

Гера (отстранённо-холодно): Я божество, как и он, исхожу из единого рода; и, богиня старейшая, дщерь хитроумного Крона, славой сугубой горжусь, что меня и сестрой, и супругой он нарицает, – он, над бессмертными всеми царящий.

Студентка 3-я: Не понимаю.

Гера: Нас было шесть детей хитроумного Крона. Богу-отцу предрекли, что его свергнет тот, кого он породит. И глотал каждый раз он младенца, чуть появлялся на свет. Рея, несчастная мать, сохранить захотела хотя бы последнего сына и подсунула мужу камень в пелёнках, а маленький Зевс тайно рос и мужал в далёкой пещере. Вот, став очень сильным, он заставил отца извергнуть детей из утробы. Так вышли снова на свет Демéтра и Гéстия – сёстры мои, Посейдон и Аид – мои братья, и я обрела второе рожденье. Вот моё поколение младших богов, вот равные мне. Из кого было мне выбирать? А Зевс стал верховным владыкой, могуществом всех он превыше. И, взяв меня в жёны, великой он чести меня удостоил. Дием его называют иначе, имя само означает «дневное ясное небо», и сам он таков: лик его светел, сияет вечной красой, в спокойном величии он восседает на троне, следя за порядком, даруя законы и жизнь порождая.

Студентка 3-я: Я видела в книжках скульптуры твоего Зевса. Красивый мужчина!

Гера: Да. Перед ним устоять сможет едва ли богиня иль смертная дева.

Студентка 3-я (вспоминая скульптуру Зевса и любуясь красотой Геры): А вы друг другу очень подходите. Кто же может быть лучше тебя, богиня?

Гера (сдержанно): Грозный владыка Зевес, по своим законам он правит, сам себе он закон, потому и свободен только Зевес – свободен он выбирать, как поступать и что делать, кого избрать для любви. Я же покорной должна быть, должна принимать всё, что ни делает он, мой всемогущий супруг.

Студентка 3-я: Значит, у Зевса были другие женщины?

Гера (сдерживая нарастающий гнев): Когда-то была только я, сестра и супруга, и мы на Олимпе, окутавшись облаком, страстной любви предавались. Меня тогда называл мой супруг волоокой и дивной, лилейнорамéнной, премудрой, рад был супружеству нашему он, Олимпиец Кронúон. И боги другие меня почитали, зовя