себя не слышу. Тиски сжимаются. Моя чудом просунутая рука в конец онемела.
Он бросается ко мне. Мимо уха что-то просвистело, и мерзко чавкнуло слева. Захват падает, и я звездой лечу на пол. Кручусь по-звериному, не соображая, где свои, где чужие.
– Херасе! Такой острый! – Хантер склонился над бабкой. Тесак отсёк ей руку по локоть и наполовину вошел в череп.
Рука на полу в луже крови. Хантер перехватил мой взгляд:
– Не смотри! – И отбросил ногой в дальний угол.
– Бабка-то у тебя огонь! Сущий терминатор! – Он разглядывал обезображенную старуху.
– Походу, бабка левая! – Я старалась не смотреть в её сторону. – Я с мамашей как-то приезжала, давно правда – плохо помню, но точно полненькая бабуля была, а это же скелет.
А потом, значит, к Красной Шапочке пришёл серый волк. Тихо возник, мы не услышали – обернулись только на звук затвора.
Бирюков скользнул взглядом по старухе с тесаком и уставился на Хантера:
– А ты зачем здесь?
Хантер криво ухмыльнулся и не ответил. Опять мне его улыбка не понравилась. Совсем.
– Как же вы, детишечки, бабушку угробили? Старенькую. – Здоровяк хохотнул, покачнулся. Бухой!
Подвинул себе стул, сел у входа, закурил. Мы по обе стороны от него – опасности не представляем. Он даже пистолет свой на комод сгрузил.
– Я на самом деле не проверял, бабушка это или дедушка. Смекаете? – Криво ухмыльнулся. – Мы это чудо на свалке подобрали. Бомжей потрошила и жрала. Как раз настоящая бабуля померла – Ирка пенсию мамашину терять не хотела – прикопали на задах по-тихому, а ту сюда определили. Руки у неё сильные. – Глянул на бабку. – Были, да.
Меня подбросило:
– Ирка? Мама моя?
– Ой, всё! – Он махнул рукой. – Какая она тебе мама! Мама твоя в родах померла. Была у папаши твоего любовь, он тебя к себе забрал. Жена ему простить не смогла – ко мне стала бегать, ну а потом уж… Беларусова подстилка.
– А записка? – Голову, думала, сейчас порвёт от этого наворота.
– Это я написал. – Довольный откинулся на спинку стула. – Я к этой бабуле клиентов отправил не счесть.
– И Аманду? – Хантер подал голос. Чем-то его цепляла эта ведьма-малолетка.
– Ну на неё заказ был вообще-то. – Он хмуро подмигнул Хантеру, у того челюсть так и отпала.
– Неужели батюшка?
– Да не. Подружкины родаки. Люди с ума посходили. – Скроил грустного и затянулся.
Я уже больше не хотела ничего знать. Может и правда лучше подохнуть здесь в луже крови и рвоты, чем жить в этом аду. А вот и избавитель
– И нас? За что? – Хотела подумать, а вышло вслух.
Он молча кивнул и выпустил струю дыма.
– Да вы, красные шапки, совсем оборзели. У фермера выручка падает. Продавцы в долги залезают. Поубивали уже за недостачу.
– Беларус? – Это мы хором с Хантером выдали. – Так это его всё?
– Спокойно, дети! Всё моё! Беларус – мой фермер, правильный, но он в беде. Кстати, а ты может думала, что Хантер твой – супергерой? Ну да, все так думали.
– Не слушай его! – Прошипел Хантер.
– Как это «не слушай»? – Не унимался Бирюков. – Слушайте уж! Кому мне это ещё рассказать, как не вам!
И навёл на Хантера свой большой чёрный ствол.
– Борька твой попросту поляну не поделил с другим дилером. – Заржал. – Нормально? Он знает, что это правда! Зачем мне врать? – Снова откинулся и брякнул волыну на комод.
Я тупо смотрела на Хантера. Он – на меня и мотал головой.
– Ладно, сегодня, один хрен, сворачиваем лавочку. – Опять затянулся, посмотрел на нас, взвесил ствол на руке.
– Что смотришь? – Это он мне, значит. – Я твоего отца одного в отделе уважал. Он настоящий был. Мужик. Обложил меня со всех сторон. Но до конца так и не понял. Верил мне. – Он скривился. – Я его в соседнюю область отвез. Там местные одного маньячного должны были взять. Совпало. Я плакал… Ты веришь мне? Пока его резал. – Он уронил голову на руки. – Всего изрезал. – Всхлипнул. – Инициалы того фигуранта оставил. Теперь тебя вот…
Я не сразу разобрала, что он там бормочет. А потом будто свет потушили и лицо аж огнем изнутри. Но зверюга шустрый. Только я к бабке рыпнулась, он уж рядом – Хантер по дороге на нем повис – отбросил точно ветошь и уже мне в харю волыной тычет. Я тесак схватила, а он как влитой. От старухи смердит, этот ещё ко мне подсел перегарищем своим:
– Ну ты чего? Не дергайся – уже недолго! – А глаза, сука, и правда мокрые!
Вот меня такое зло взяло. Тесак не выпускаю, другой рукой ему в морду вцепилась. Аж затряслась вся от натуги – думала кожа лопнет. А он руку мою лапищей своей с лица соскреб и сжал, гнида! Я на крик, и тут в старухе что-то изменилось. Рука моя с тесаком вдруг из старухи – вжик, да обратной стороной этому в переносицу – тюк! Оттуда фонтаном, я вся в кровище! И ещё, и другой стороной. И не остановиться! В остервенение вошла. Хантер меня еле оттащил. Едва дыхание перевела – протягивает мне кроссовок слетевший.
Надеваю, и тут меня забирает – ну, давай ржать. Ну, дико ржать! Хантер в непонятках, глаза выпучил. А я ему:
– Слыхал, что волчара сказал? Так что зови
Последние комментарии
11 часов 14 минут назад
11 часов 50 минут назад
12 часов 43 минут назад
12 часов 47 минут назад
12 часов 59 минут назад
13 часов 12 минут назад