Путешествие в рабочий дом и обратно [Митя Сидоров] (fb2) читать онлайн

Митя Сидоров Путешествие в рабочий дом и обратно

Часть 1. Старый Завет

Глава 1. Хвойные питомцы

Июля 2020 года я жил в МАЗе моего одного старого приятеля Олега. Ему было за 60, он отставным военным служил в Венгрии, где командовал гарнизоном в 3000 человек. Олег сильно болел – у него отнималась рука и он постоянно колол обезболивающие, а также он имел инсулиновый контроль, давление и слабое сердце.

Он был не самым приятным человеком, но в деньгах был честен и справедлив, так что я с удовольствием согласился в очередной раз на поездку с ним в Красноярск за шишкой кедрового ореха. Мы ехали неделю. До этого неделю грузились. Были 2 загрузки – в Новосибирск и в Кемерово. Я жил на его базе-питомнике в Балашихе, спал прямо в машине, телефон ходил заряжать в один из боксов свободных от арендаторов и работал на поливе растений, пересадке их, подсыпал землю, вообщем выполнял несложные подсобные работы. Питомник был достаточно обширный, хотя и размещался немного необычно – посередине базы (по-сути охраняемого гаражного комплекса, только рядом с МКАД). Там было множество елей, сосен, кедров, можжевельников разных поров, возраста, размера и цвета. Разумеется были и соседи. Один сосед, бродя ночью бухим как обычно по территории базы, брякнул какую-то нелицеприятную потно-сальную шуточку и пришлось уронить его лицом на асфальт, после чего он перманентно каялся, предлагал водку, всякого рода помощь, там не менее не переставая, как и изначально напрягать всю базу своим присутствием. Кроме работы по питомнику я занимался и работами по магазину – помогал в сортировке, перестановке товара, а также пил чай и дегустировал всякое вкусное варенье из экзотических для европейцев сибирских ингредиентов. В нерабочее время изучал территорию – гулял по магазинам и спортплощадкам Реутова, знакомился с местными обычаями и культурой таксказать. База, как охраняемая, находилась под контролем поста и закрывалась на ночь. И сидеть в машине периодически абсолютно невыносимо. Я читал книгу Блаватской, пил таблетки вроде ламинарии и спирулины, кушал то, что покупал мне Олег, иногда мог позволить себе выпить бутылочку пивка за выдаваемые мне авансы.

Получив заявки на грузы, чтобы за дорогу хотя-бы отбить бензин, мы отправились в дорогу.

По пути постоянно приходилось включать глушилку Платона, потому-что были бюрократические препоны как при ТО МАЗа, так и при получении маршрута Платон.

Буквально через 70-100 км от МКАД (а нам еще приходилось стараться объезжать его, или выгадывать время, потому что грузовикам нашего тоннажа на данный момент проезд по МКАД днём запрещён) у нас стал быстрыми темпами стекать аккумулятор и мы остановились на ремонт. Масса, поставленная водителем-соседом, которому новому его только что покрашенному МАНу Олег заботливо случайно въехал в морду сдавая задом прямо на базе, благо у него была страховка сделанная буквально день назад, оказалась своеобразной. Пришлось поменять её на старую, просить инструмент еще и для ремонта рулевой рейки. Олег был скуп как бедняк, хотя имел в своё время мясокомбинаты во Владимирской области и был вполне себе богатым человеком. На ДР он мне подарил душ за 100рублей.

Далее мы кипели в Уральских горах на каждом подьёме, приходилось постоянно останавливаться и остывать, набирать воду из ручья или голосовать с канистрами на дороге.

Я прыгал как заведённый, пытаясь угодить ему, но он всё время критиковал меня, мы с ним ругались, иногда молчали. Потом я спал, а он ехал по 1700км сутками без сна, закидываясь семечками, конфетами и сигаретами. Приехав в Кемерово и найдя место выгрузки, мы остановились, и я сказал ему, что могу хоть сейчас уехать автостопом, и он принял ничью. Я всю дорогу еще снимал репортажи о нашей поездке в Инстаграм, и давление было и с моей стороны на его дочь о выполнении договора об упоминании моего аккаунта в Инстаграм.

Я как раз при поездке этим летом к Ковалёву Андрею Аркадьевичу во Фрязино начал плотно им заниматься.

«Не заморачивай меня ерундой» было любимой фразой Олега, слушать меня не любило много людей.

Но мы прибыли в Красноярск. Встретились с его старым другом, получили в пользование гараж со спальными местами и сауной, шикарным бассейном и большим телевизором, и стали разрабатывать территорию питомника в этой местности.

Он был ужасно заросшим, и я облагораживал его за 1000р в день. Все расчёты он записывал себе в блокнот.

Я снова жил в машине.

Я начал пить и периодически жарил кашу из манаги, потому что работа была ужасно монотонной. К тому же поездки за шишкой откладывались, потому-что в этом году она опала рано и её всю поел гнус а денег на работу по скупке у местного Бурятского и Тувинского населения и перепродаже нам не выделяли.

И я загрустил.

Собрал все вещи, бросил ему в лицо остатки еды, на оставшиеся купил билет на поезд, по дороге потерял почти все документы, которые провалились в дурку в рюкзаке, и кое-как добравшись до Москвы, опять поехал к другу в Зеленоград.

То был сентябрь 2020 года.

Глава 2. Хвойные питомцы (предисловие)

А познакомились мы весной 2019 года, когда я, доехав автостопом за 7 дней с Тамбова до Улан-Удэ, жил и работал у семьи сдержавшей фабрику по заготовке Иван-чая под городом.

Есть питание достаточное для жизни

Есть питание необходимое для жизни

Есть питание достаточное, но не необходимое

Мы с женой и мужем (редко, но то был очень забавный, немного странноватый белорус) выкапывали небольшие саженцы кедра, голубого кедра, а также лиственниц и прочего.

Несколько раз поднимаясь на гору Пыхта что вблизи Улан-Удэ мы встречали «браконьерского» вида ребят на УАЗике с прицепом, также охотившихся за кедрами, но крупными и в больших количествах.

Позже, поругавшись с семьёй, я предварительно взяв телефон у этого мужика, позвонил ему, и на последние деньги сняв общагу, начал работать с Олегом Николаевичем и маленьким бурятом Саяном.

Каждое утро кроме воскресенья мы, встречаясь в доме одного бурята (у которого Саян работал), мы выезжали в горы. Там мы, не смотря на дождь, снег и плохое самочувствие непрерывно копали кедры по его плану, а он в конце дня спрашивал у меня, сколько я заработал денег. И сколько мне дать сегодня из них. Так продолжалось в течение месяца. Мы периодически ругались, конкурируя с Саяном, тем не менее, продолжая искать кедры, пока не выкопали всё ценное на горе.

Концом экспедиции мы погрузили всё стоявшее на базе (у бурята дома) в 40-тонную фуру и я, помыкавшись по Улан-Удэ несколько дней, уехал поездом на родину. Оставшиеся деньги Олег перевёл мне на карточку, штрафанув на определённую сумму за то, что я пропустил погрузку инструмента, а я испугался туда идти, потому-что Саян с Бурятом поставили мне условие «отпраздновать» конец работы двумя бутылками водки, а сколько пьют они, я не могу пить

Глава 3. Люцифер

А фарисеи говорили: Он изгоняет бесов силой князя бесовского

От Матфея 9:34

С Богом я познакомился еще чуть раньше.

Однажды, в начале холодной зимы 2019 я сидел без работы и по ссылке ВКонтакте увидел что некий человек, Фёдор Фирсов, занимается интересными довольно необычными вещами – устраивает мероприятия, связи с благотворительными проектами, вообщем занимается общественной деятельностью.

Я познакомился с ним, встретился, и начал общаться и помогать.

Вопрос денег всегда завуалирован в политике, но и мы к нему несколько раз подходили, но я получал как и бывает в политике только обещания хорошей жизни.

Впрочем некий отклик последовал. На определённом этапе он спросил меня: «Верю ли я в Бога?». Ну я что-то политкорректно соврал, а он говорит: давай схожим в церковь, но не обычную, а протестансткую. Просто сходим, посмотришь, а там есть у меня один знакомый, который может и помочь тебе с работой. Я согласился.

Церковь была довольно странного вида, скорее более похожая на большой актовый зал. Но всё было организовано по высшему классу: пение песен про Иисуса, лекционные кружки богословия. Я сначала смеялся, но потом втянулся.

Да и Александр Урих – его знакомый подоспел с работой. Оказывается у него было море заказов по грузоперевозкам, и нас с другом, которого я тоже привлёк за компанию к этой деятельности, послали на работу. Переезд выглядел интересно – нам надо было найти улицу, дом, и человека. В процессе работы этот человек просто стоял, судя по всему отвечая за организацию работы. И за получение денег. Мы честно отработали свой заказ, получили заветные денежки, а еще взяли визитку у газелиста, и то через него, то через Уриха, продолжали работать на переездах. Потом пошла стройка. Друг сдался как не особо выносливый, я же продолжал. Потом я уяснил схему по которой работали люди (а их было много и они всё время менялись) в этой организации.

Оказывается есть дом, который занимается благотворительной помощью людям, то есть даёт им жильё, кормит, заставляет бросать вредные привычки и молиться за определённый процент от полученных за работу сумм.

Работа совместно с общественной деятельностью начала постепенно перерастать в религиозно-общественную деятельность вроде помощи нищим кормлением, попытками вовлечь нас в распространение идей организации путём привлечения людей и всё это под радостный аккомпанемент песен про Иисуса, подкармливания нас печеньками с чаем и попытками при каждом посещении всучить за деньги соответствующую литературу.

Я плотно познакомился с основными наиболее уважаемыми и весомыми людьми на стройке и в доме. Среди них был и Юра по прозвищу «Ерофей». Мы с ним подружились, насколько можно подружиться с блатным: Юра отсидел за жизнь по всему что я понял минимум десятку. Подтягивая меня к делам дома, он-то и сыграл решающую роль в моём осознании плачевности своего положения. Секта затягивала незаметно, но конкретно. Я стал замечать что всё, каждое действие этой протестансткой организации харизматов-пятидесятников было пронизано незаметным, но явственным желанием наживы. Начиная от ненавязчивого прохода по рядам со шляпой во время воскресной службы, заканчивая делами в доме. Вроде тебя никто не заставляет отдавать деньги, но все же отдают, и ты вроде «чё, не свой?», как детская привычка подражать старшим когда они курят. И они в свою очередь делали как раз на упор на отказ от вредных привычек: не кури, не пей.

Я стал чувствовать, что меня с этой идеей отказа от привычек начинают преследовать, сейчас же «достать» человека с помощью соцсетей можно когда и где угодно, а еще перманентный контроль на работе. К тому же я стал замечать несоответствия в его проповедях изучая Библию самостоятельно. Всё подталкивало к разрыву, но сделать это просто уходом куда-то было невозможно: секта была на земле, на территории города.

Первый клич к бунту дал Ерофей. Я же просто отстранился от организации и пытался устроиться на нормальную работу, и не платить пошлины. В театр. Монтажником сцены. И на одном из выездных Новогодних выступлений, когда я сидя в зале и глядя на замечательную красивую девчонку играющую какого-то чёртика, вижу как Он входит в зал, я понял что тут дело не только личного, но и общечеловеческого характера. И на выходе из зала после спектакля я дал ему в бубен. Прямо в коридоре школы. При его жене и ребёнке… Денег за работу в театре мне конечно не заплатили. Преследования со стороны правоохранительной системы мне тоже удалось избежать, помогла карточка члена Единой России. Так я познакомился с рабочим домом.

Глава 4. Ветерок

Работая в баре, с соответствующим названием в Севастополе, сидел я утром однажды в гордом одиночестве и скучал, смотря телевизор.

В бар зашёл человек и начал издалека.

Подходил, что-то спрашивал, потом сел за столик и выпив самогона из своей бутылки, предложил мне, я отказался. Но он продолжал крутить, пошёл в бар, взял пива из холодильника, сколько мог, и пошёл на улицу, потом стал кидать стульями в барную стойку.

Я вызвал мать хозяина заведения, а она бармена работающего со мной в параллельной смене. Он уложил его и вызвал ментов.

Менты посмотрели на него, и мы посмотрели на него, и ничего не смогли сделать, и они просто увезли его в отделение, но до конца срока моей службы в этом заведении он не появлялся.

Глава 5. Мебельный барон

Незадолго до отъезда 2020 года в Красноярск, а точнее в ожидании сигнала к этому отъезду, я сидел у друга в Зеленограде, помогая ему делать ремонт. Я проедал пособия по безработице, капающие на карточку с биржи, и долгими днями и вечерами занимая пространство и душевные силы его жены, кому эта квартира и принадлежала.

В окончание я был выгнан оттуда, нарушив все мыслимые и немыслимые сроки приличия.

Точнее я «переехал» сам. Шёл по улице с самокатом, и встретил прихрамывающего вида мужика немного алкоголюбивого вида, по какому-то странному наитию познакомился с ним, и он как нельзя кстати оказался владельцем шикарной двухкомнатной квартиры, аренду одной из комнат которой он любезно предложил обсудить выпив с ним пивка. Мы поднялись на этаж, пиво раз, пиво два, и я доровогился что поживу у него пока мне не позвонит Олег Николаевич и не заберёт в Красноярск. Как на жилье у одного мужика, другой занимая территорию, начинает его гласно или негласно напрягать, так и я через дня 2-3 откланялся «на лету» переобувшись в сначала гостиничное проживание на деньги Олега в центре Москвы а потом и к нему на базу.

А вернулся я к этому товарищу после поездки. Я был расстроен поездкой в Сибирь, но из Москвы домой не поехал, а позвонив по номеру Саньке (так звали соседа) и одновременно Филиппу в Филипповскую просфору, поехал на крайние деньги в Зеленоград.

Просто пришёл с рюкзаком и позвонил в дверь.

Открыл, нормально встретил, пустил, договорились об оплате когда будут платить по неделям постепенно мне.

Но день за день до крайнего я съел у него из ящика 2 банки рыбных конерв, и на следующий день прийдя с работы, я застал его в позе Дона Корлеоне, с вопросами типа «да ты», «да я», «да мы щас». Пришёл его друг, они пили, я до этого приносил бутылку вина, её тоже выпили, у меня была ещё 1000 рублей, по соткам, которую я обещал отдать ему за проживание, и на определённом этапе «переговоров» отдал. Он положил деньги по правую руку с краю на столе.

В итоге разговора застолье перешло в перепалку и с другом тоже, и я переманил его на свою сторону, мы вместе уже «наезжал на соседа» – злодея, не выполнившего свои договорённости и выгоняющего гостя ночью на улицу. Деньги уже перекочевали со стола в его карман. Он становился всё более агрессивным, я держал руку на складном ноже, привычка ходить с которым у меня появилась ещё с Улан-Удэ, и тут я увидел что у него из кармана выпали мои «арендные» деньги. Я сделал ничего не значащий жест, типа обнял его с понтом давай помиримся, и аккуратно взяв денежки с кресла, потянув ещё минуту для картинности эффекта, с другом возбуждённо настроенным продолжать пьянку, но не имевшим средств для этого, и уже негативно настроенным по отношению к соседу не дававшему ему даже 100 рублей. Взял свой рюкзак, досочку для разделки как щит, и с новым другом отступил, и отдалялся от опасного соседа, перемещаясь в заданном его, а теперь уже моим новым другом направлении, то есть к магазину…

От друга я бегал в магазин ещё раз, при этом запомнил это как величайшее чудо, что будучи в совершенно невменяемом состоянии, нашёл в абсолютно чужом мне городе Зеленограде с номерами домов вместо улиц, ночью, в кварталах домов похожих друг на друга как светящиеся братья из матрицы.

Глава 6. Аура

Год 2019 еще, кроме знакомства с Фирсовым был ознаменован поездкой в йога-лагерь Аура в роли волонтёра. Я самостоятельно добрался на полученные с биржи деньги до Москвы, а оттуда на автобусе до Переславля-Залесского и позже, также на маршрутном автобусе до трассы на лагерь, где меня на ночной холодной дороге подобрали ребята из того-же лагеря.

Я приехал и меня сразу почти на входе к каким-то деревянным домикам в ночном освещении уличными фонарями огорошили что недавно с лагере сгорел какой-то дом. Я задумался о том хватит ли мне места.

Лёг на полу. Как спали и все, на полу, на матрасах. С утра меня познакомили с местной вегетерианской кухней, а уже в 9 часов я был на работе: мы строили сам лагерь для собственного быта и для отдыхающих-практикующих приезжающих в лагерь летом за деньги участвовать в медитациях и йога-практиках. Мы же работали за 300р в день и еду.

В лагере проповедовался здоровый образ жизни, отказ от мяса и агрессии. Но мужчины всегда остаются мужчинами, даже если они едят один горох.

Понятия об общежитии всегда у всех разнятся, но если в коллективе попадается человек «с понятиями», то он уж даст всем понять что его понятия правильнее чем понятия остальных.

У нас таких явно не было, но был Лёха. Не буду писать фамилии и прочих личных данных, но очень любопытным является тот факт, что в среде «духовно продвинутых» людей понятия о конкуренции строятся и на духовных «понятиях».

Вообщем, если кто читал мою книгу Crime дальше напишу что мы с ним были основными конкурентами «по шахматам», а также духовном чтении. О идиотизм! Что ты не делаешь для людей, чтобы заставить их работать как можно дешевле, вместе, в слаженном труде, чтобы люди не роптали на низкую зарплату или нехватку важных микроэлементов в еде! Ну за чайными переговорами с ним, выстраивая сложные дружеские взимоотношения, он, как практик боевых искусств и «видения», и я, как практик «видения», только начинающий осваивать штангу, вступали в невидимые схватки и на стройке и во сне и в столовой.

Долго ли коротко ли, и мы, без сексуальных, развлекательных вроде алкоголя и сигарет разрядок, пришли к точке, где понятия о главенстве в трудовых отношениях и владении имуществом, через обряды какого-то там праздника Шивы, столкнулись и я, выполняя задание по просушке штукатурки в комнате одного из домов, просто совершил ошибку, нажав на тепловой пушке при комнате набравшегося пропана кнопочку, которая отщёлкнула моё существование на качественно другой уровень

Лёжа в больнице, я действительно поверил в Бога. При выходе оттуда я купил крестик с цепочкой.

Потом в лагере сгорел еще один дом, где мы все мылись, стирались и ели.

Меня с одним продвинутым йога-практиком выгнали на «тёмную карму», Лёшу чуть позже за половую связь с женщиной.

И после этого я пишу: если вы живёте «у хозяина», вне зависимости от размеров территории, будьте готовы, что вашей судьбой будет управлять кто-то другой

Глава 7.Битва теней

Будучи в Крыму в 2018, я, попав к сыроедам, жил с ними в палатке, работал на винограднике, и с нами жил парень Миша, с которым мы частенько ходили гулять на набережную выпивать, покуривали, потом стали заниматься вместе «бизнесом», а попросту торговали виноградом украденным или принесённым в лагерь с полей на работе.

Деньги дело приносило неплохие, я попробовав первым продавать виноград десертных сортов на набережной почувствовал уверенность и заключил сделку с одним украинцем, позвав Мишу для больших объёмов дав ему чуть меньший чем себе процент.

Потом мы стали привлекать к делу ребят из лагеря и с работы, отдавая им часть прибыли «по нашей» уже цене.

Виноград закончился, в том смысле, что мы уже не могли сдавать его, потому что украинец взяв последнюю крупную партию тянул с оплатой и девать его нам было уже некуда.

Не смотря на сыроедческую направленность лагеря тот факт, что наш бизнес приносил нам неплохие деньги, сформировал костяк «разгильдяев», которые пили самодельное вино, гуляли по-полной вообщем, не смотря ни на какие косые взгляды товарищей.

Я, как самый богатый, начал еще и занимать людям деньги под процент, и почувствовав какую-то неуверенность в обладании сигаретами начал бросать курить.

Но траву то курили все)

И однажды на почве дележа денег, которые необходимо было отдать за подгон, мы шли к лагерю с Мишей, и разговор стал подходить при подъёме на гору к какой-то неприятной ноте. Я поймал момент ещё на спуске, когда «как во сне» нашёл точку из которой начал «видеть будущее», а сейчас я понимаю что я составлял стратегию войны, а точнее битвы, которая дойдя до середины горы действительно стала реальной: он начиная с шутки что я еврей, закончил тем, что я козёл. Я сказал что «За козла ответишь» и если он не откажется от своих слов, и не извинится, то получит удар ногой, удар который отправит его к подножию горы. Он сдал назад. Так была выиграна моя первая битва

Глава 8.Про чувака

Тот нападал на людей с ножом, и когда тащил его головой по асфальту, после отбирал у него все деньги.

Мы с ним жили на винограде, а по окончании сезона собрались вместе уезжать.

Ехали стопом. До Симферополя на троллейбусе, потом долго пешком, пока не встретили автобус до Краснодара и за мои деньги доехали. Я ждал денег за виноград, которые мне должны были перевести, жил у него, его мама отливала меня яйцом, мы гуляли с его семьёй по городу, меня кормили пиццей, а когда мне прислали деньги он продал мне ещё свой значок армии Сирии, ремень и я бла-бла-каром уехал домой.

Часть 2. Новый Завет (или история covid-accident)

Глава 1. Росгвардеец

Работал я весной 2021 года в Культурно-Спортивном Центре главного управления Росгвардии по г. Москва в Строгино строителем. Учился выкладывать кирпич в стены, стойки, клеить облицовочную плитку. Работали и жили в общаге со мной 2 человека – один всё время хотел что я ему помогал и при этом выполнял всегда неквалифицированную работу, другой был якобы квалифицирован и критиковал меня за несуществующие ошибки. Первый всё время говорил что вся остальная бригада пидорасы, но при этом никогда не доводил свой бунт до конца. Другой был якобы лоялен начальству, но при этом его квалификация была иллюзией и полностью зависела от квалификации остальных.

Основная диллема этой работы заключалась в том, что надо было ничего не делать, но всё время отчитываться начальству о выполненной работе.

Здесь и произошёл конфликт с персонажем номер 2, ибо он на самом деле вообще не хотел работать, а я всегда был за «работу» а не за имитацию.

Первый же персонаж продолжал работать, ещё когда я уже забирал остатки зарплаты за последний месяц.

А это был беспрестанно двигающийся неприкаянный демон, который сотни раз бывал и на Севере, и его тоже «съела» и не отпустила Москва.

Глава 2. Максим и Олег Борисович

Максим был водителем у Рустема на «помойке» – так называлась и машина, на которой он ездил, и бизнес которым занимался Рустем – переработка вторсырья в Феодосии. ЭКО-КАФА.

Макс был психованный, но выверенный фашист. Он управлял машиной так, что люди и машины на пути, когда он ехал, казались кеглями для боулинга.

Олег Борисович (или Самец) был жуткой брюзгой, звериной проницательности алкаш, который своей главной задачей считал доказать что он главный.

Не смотря на задачи по работе, бизнеса, и других людей.

Но, встретившись, они аннигилировали друг друга, превратившись в нормальных роботов.

Глава 3.Падение Петровича

Петрович был мужик крепкого морального и нравственного здоровья. Был 60 лет, но молод духом до предела.

Сидел в тюрьме, потерял двоих детей, но жил с женщиной на десяток лет моложе себя и не смотря на то, что иногда запивал, держался очень достойно на базе.

Собственно его я и встретил первым, прийдя на работу на базу по переработке вторсырья.

Было дождливое утро, в 4 утра я уже вышел из дома где временно размещался с вещами, и около 5 часов подошёл к базе. Разведал что место выбрано правильно, чуть вернулся, шёл приличный сильный дождь. Я танцевал танец Смерти т думал что это мой последний танец, но Смерть дала мне ещё один шанс.

А шанс мне дала ещё чуть раньше, когда я встретил мусоровоз Рустема, как раз с Петровичем и ещё одним рабочим в роли грузчиков.

Так вот, открыв мне дверь, он сам не подозревая подписал себе согласие на свою последнюю шахматную партию как честного, справедливого человека, человека стоящего на стороне добра.

Начиналось всё стандартно – взаимное угощение сигаретами, конфетами и чаем, знакомство с его «женой» Гулей, или Сарой, как он её частенько называл. Они изображали еврейскую семью интеллигентных алкоголиков: пили, обменивались богемными колкостями, вели совместный быт.

Пили в этом доме все. Дом состоял из двух построек: «покрасочная», где жили они в отдельной комнате и Вася, сидевший старый, но боевой алкоголик и попрошайка в другой. Еще был второй дом, где была комната Вовы на вечной движухе и солях, и там же жила жена Васи.

Я занял койку в покрасочной. В этот же день она освободилась от Графа (или Графина), потому-что его выгнали за с ними совместную пьянку.

Буквально через несколько дней после моего заселения возник первый конфликт доминации за территорию.

Петрович ушёл с того дня в сильный запой и был на грани выселения, а в помойной жизни быть выкинутым было постоянной угрозой. В игре доминации всегда нужно выкинуть кого-то заняв его место и лучшее положение.

На грани его краха я сделал жест вежливости, подарив ему пачку длинных сигарет с фильтром «Корона 100». Петрович остался. На меня он смотрел чуть зло, но мир помойки принял меня в свой сумасшедший круговорот.

Он был действительно чуть сумасшедший. Слыша иногда мысли, и разговаривая сам с собой в контексте общей ситуации, он хоть и казался слабым, был в душе гордым и сильным воином, а также обладал душой поэта, явление очень редкое в наше 20-х годов 21-го века время.

Дальше я всё пытался угодить ему, не просто так конечно всегда, но то угостить чем-то, то наоборот попросить что-то или о какой-нибудь услуге, вообщем наладить дружеские отношения. Он не особо хотел сближения, скорее чтобы его и его покой не нарушали.

Разумеется, было и определённое напряжение и от того, что его женщина была единственной мало-мальски привлекательной женщиной в коллективе. Вообщем борьба шла за позицию в доме и на свалке с помощью красоты, интеллектуального превосходства. А также материальных уступок и претензий. Они, как алкоголики, зарабатывали мало, на пол порядка меньше чем я. Иногда это накаляло ситуацию, но это было скорее на уровне телевизионного шоу, потому, что все понимали своё место.

Позже мы несколько сдружились с Петровичем, но конфликт с Олегом Борисовичем «Самцом», о котором можно было бы написать целую главу, поставил нас на грани смертельных врагов.

А дело было так.

Мы с Самцом всё время ругались. Он был опытный человек, но жуткий зануда, хитрец и алкаш. Всегда пытался обратить внимание на любую мою ошибку выставив, или выдавив за пределы «хлебных» мест на базе. Но я, будучи более интеллектуально развитым, поставил его в положение близкое к проигрышу. И он, не имея других инструментов, кроме пьяного наглежа, однажды ночью пришёл ко мне после сдачи базой металлолома с двумя бутылками самогона и начал конкретно наезжать.

Мне пришлось доложить в завуалированной форме начальству о пьянке. На следующий день искали «крысу». А люди там там все сидевшие, «с понятиями». Но я скорее выглядел как случайно оказавшийся в середине заварушки и пострадавший, чем виноватый.

Вопрос постепенно снялся. Я просто поднял много другой вони насчёт Самца и мелкое предательство потонуло в буре помоечных страстей.

С Петровичем мы конкретно выпили и всё сощло на нет.

Ну долго ли, коротко ли, с базы начали уходить люди, заканчивался сезон, и работы становилось всё меньше. И мы с Петровичем оказались на одной машине.

Стоит вернуться назад и рассказать немного Гуле. Азербайджанка по отцу, подруга Петровича была с ним, как говорят «один Сатана». Она во всех ситуациях, даже будучи с ним в постоянном состоянии скандала, секса, страстей, все равно старалась его выгораживать, поддерживать. Он по отношению к ней проявлял самые рыцарские стремления. Кстати Самец всегда на Гулю смотрел с вожделением, и иногда задевал её пошлостью, шуточками и подколами, но близко никогда не лез, боялся.

Но может быть алкоголь, а может быть непреклонная справедливость жизни, позиции Гули, а вместе с ней и Петровича стали ослабевать. Мы с Петровичем как раз оказались в одной машине. Я всё становился сильнее, богаче, они же становились всё более разделены друг от друга.

В эту самую последнюю ночь, Самец пришёл к нам в дом снова. Его долго не пускали, он боялся начальства, но оно наплевательски относилось к своему коллективу, подрываемому им.

И тут Петрович напивается на работе, его ссаживают прямо с машины.

Мы ездим с Самцом, и у него вновь появляется «место для шага вперёд», чем он незамедлительно пользуется этой же ночью.

Он уже не может зацепить меня и его удар приходится по беззащитной Гуле, которой он пытается завладеть при отсутствии защиты. Петрович проснувшись, кричит, что пусть он забирает её, лишь бы только не трогал, и в словесной перепалке, он впускает Самца в свою комнату ночью, они пьют Гулину водку, курят её сигареты, когда она спит на кресле в коридоре рядом с моей койкой. Проснувшись, после атаки на собственное достаинство Самца, она находит врага в своём доме, пьющим «на брудершафт» с её мужем. Сцена бессилия и предательства. Показываются истинные сущности Петровича и Самца. Петрович становится певцом грязи, его голос звучит уже от рыцарского мафиозно-понторезно, а позиция уничижительна к женщине, о любви и верности которой он кричал в течение 3-х недель. А прожил 10 лет. А предал за ночь.

На этом месте я собрал свои пожитки и покинул свалку, разочарованный человеческой судьбой, потерявшей свой Дух раз и навсегда.

Глава 4. Змей Викторович и доверие злу

Я уже неоднократно писал про рабочие дома. Сия система основана на том, что человека нужно с определённой степенью контролировать, направляя «от плохого к хорошему», не давая особенно денег и прочих резервов чтобы «нормализовать работу». Но в систему изначально заложена ошибка об «идеальности человека», что неверно из-за индивидуальных особенностей.

Глава 5. Последний из ополченцев

Будучи в Крыму в православном рабочем доме, я занял довольно неплохое положение, и переехал на 2 этаж, заняв лучшую кровать в комнате с компьютером, большим окном и иконами.

Со мной рядом лежал невнятный, но приятный Виталий – уже довольно старый дед 51-летнего по его словам возраста.

Всего в доме было 6 рабочих человек и 1 повар. Работы долго не было, и мы активно кушали имеющуюся еду, тайком курили сигареты, я иногда тягал штангу.

Мы с дедом полюбились друг другу, и вместе ходили клеить объявления.

Он показал мне места в Симферополе, где можно купить недорогой чай, постричься, и продать значки. В Симферополе крупная свалка антиквариата, где можно найти недорого ботинки, редки вещи. Он кстати ещё сподвиг купить в секонд-хэнде мой первый пиджак. Он произвёл впечатление очень умного человека, был всегда точен и «правилен» в финансовых делах, имел множество связей с «дорогими» контрактами, и мы несколько раз распорядившись временем делали заказы «на карман».

В доме за проживание забирали 70% суммы заработка, то есть оставляли 30%.

Я, будучи довольно опытным продажником, работал с Викторовичем – хозяином дома «в плюс», находя ему контракты, забирая деньги. Но вот начиналась нерабочая covid-неделя и мы уже 3-й день сидели без работы. Вкусная еда заканчивалась, пошло крысятничество, люди нервничали.

Но тут один товарищ надоумил Викторовича поехать «на яблоки», на сбор фруктов. Мы с Виталей и Димоном попали на сбор винограда. Я позже чуть расскажу о Димоне.

Это был маленький накачанный толстенький чувак с Сибири. Сидел, не любил работать до крайности, но любил спорить, и с бараньим упорством.

Я бегал, старался организовывать вокруг себя коллектив, Димон же с Виталей еле двигались, и их вообще было не видно, что вызывало негодование начальства, часть которого, как следствие общего дома, переходило и ко мне. Но не об этом речь.

После этой поездки Виталя захандрил. А у нас троих родился план кинуть Викторовича, уйти на собственное жильё, и прекратить отдавать ему свои кровные.

Сначала начал Виталя, он спрыгнул с «яблочного» автобуса на следующий день, у него был небольшой домик в самом отдалённом районе города, но в этот день он просто забухал, сломал где-то ребро и повредил плечо.

Мы же с Димоном тоже в итоге были сняты с поездки в автобусе и пошли вместе на другой заказ, по которому (а в конечном итоге не по которому) я звонил несколько дней назад. Пройдя в незнакомом городе по указанному адресу, я провёл переговоры и договорился с найденной в этом районе стройкой на неплохую зарплату 2000р в день за человека. Мы тут же остались, обсудили, что по сумме ситуации, учитывая что ещё на этом объекте объявились люди с другого дома, желающие перейти к нам (а это ценится начальством) можно скрыть от Викторовича по 300р, а остальное отдать, договорившись на следующий день этот обман больше не применять, а взять дополнительную плату за раннюю переработку. Но Диман начал хуёвить, включать рогатых животных, и я, завязав ещё одно знакомство накануне с армяном, решил расписать людей Викторовичу, отправив Димана «за главного» с людьми и бумажкой с собственным номером телефона для перевода всей зарплаты себе на карту. А сам с Виталием отправился с утра якобы на новый армянский заказ, а на самом деле предварительно собрав вещи, собрав немного налогов с Димана и Викторовича (за управленческие старания), решил забрав с собой Виталия, по-крупному кинуть дом.

Но всё, разумеется, пошло не по плану. У меня разболелся до опухоли и флюса зуб, и я, выдернув сразу «на рынок», где Виталя выпивал по 100гр коньяка в подвальчике, сам под его руководством отправился с острой болью в городскую зубную поликлинику, а его, рассказав ему на этом месте свой план, думал что потерял, но он решился… Собрался духом, собрал вещи, и заехал к себе в домик, разумеется сразу начав по-страшному пить.

Диман, как и предполагалось, похерил весь план, спалив и меня, и я, походив с распухшей щекой несколько дней по городу, позвонил всё таки Витале и на последние деньги приехал к нему.

Так началась наша совместная жизнь.

Он сразу начал с того, что стал просить у меня сигареты и клянчить «копейку», предварительно конечно «помахав деньгами» и послав меня «за бутылочкой».

У него было 2 кровати, сломанный телевизор, и ужасный срач. Телевизор починил сосед Лёха, которому сосед Андрюха однажды выстрелил в башню из боевого пистолета, и я понял что началась весёлая жизнь, потому-что Андрюха не замедлил явиться следом.

Мы с Виталей жили дружно: он бухал, я искал работу, по вечерам мы вели философские дискуссии, три дня работы не предвиделось-я ждал когда заживёт зуб, и когда деньги стали заканчиваться и у Витали, а он не переставал отправлять меня «за бутылочкой», и я впервые на него конкретно наехал а именно позволил толкнуть пьяного старика в лицо рукой. Он зашевелился. Я понял, что он этого и хочет.

Я нашёл работу. Мы звонили по его контактам, звонили людям, которые обещали что другие люди нам позвонят, но всё это были сплошные призраки. Однажды утром когда у меня оставалось последние 30 рублей, я отдал их ему когда мы пошли взять ему стакан похмелиться, и на обратной дороге пообещав мне отдать ботинки, он ушёл вперёд а я обратил внимание на мужика следящего за ребятами, загружавшими дрова в мешки, я спросил его про работу, и он сказал приходить в обед. На сердце отлегло.

Я еле вытерпел 2 часа, и собравшись, зашёл придя чуть раньше, уже в новых ботиночках, в лесопилку напротив ещё. И мне там предложили ставку 1500 в день. Я был вне себя от счастья. В первый же день я получил 800 рублей и мы с Виталей радостно выпили купленную «бутылочку», я положил деньги на телефон, вообщем жизнь началась.

Рабство – благо. Если твой хозяин знает то, что тебе делать лучше тебя, то это рабство выгодно тебе

Но работа – дело тяжёлое, а Виталя сводил мои попытки добиться чего-то материального к нулю, и я стал равномерно наезжать на него.

Он спал постоянно в одежде, в иной день выпивал по 2 бутылки, и становился похож на заплывшего от укусов пчёл, к тому же вокруг него вырастала помойка – на полу, на стульях – везде.

И однажды, когда он положил незатушенную сигарету на основание коробка спичек, я не выдержал и дал ему затрещину.

Он начал обижаться, чуть меньше пить, но предпринял попытки пугать меня закрытием двери, а также всё больше наглеть.

Дело недолгое, к нам уже подтянулся Андрюха.

Андрюха был сосед суровый, тёмный, но при этом абсолютно соблюдавший кодексы «понятий». Он помог мне осознать, что есть вещи в жизни, правильнее которых нет законов – понятия о человеческой чистоте, о взаимоуважительном существовании.

После первой серьёзной зарплаты на лесопилке, я взял литр самогона, мы его, как обычно пофилософствовав, выпили с Виталей.

На следующий день я взял ему ещё бутылку, и с утра следующего дня начал утро с того, что от души дал ему корпусу и по морде.

Он был жалок, не отвечал, но убрался и ничего не просил.

Я уехал в город купить некоторые вещи и прогуляться. Мне позвонил Андрюха, сказал, что есть проблема.

Я приехал, и мы вместе нагрузив ему, что ему звонят блатные и требуют 10000, отправили его в рабочий дом, ибо нет императоров на земле, коим всё позволено, но ничего не положено.

Его сумку мы выбросили, выпивая по дороге остатки купленного ему алкоголя, в кусты с дороги, она повисла на дереве, а о нём более не слышно ни вести, ни духа.

Глава 6. Человек

Среди людей не первого сорта, а скорее даже не людей, он отличался странным поведением причём его странности была даже обоснована – он служил в Чечне и был уволен по статье 228.

На заводе по производству пеноблоков из бетона работали 4 человека – я, он (его звали Рома) и 2 пидараса. Пидарасами они были не потому что занимались гомосексуальным сексом, а потому что так относились к людям и к друг другу. Один был адыг, то есть уроженец адыгеи, другой с Краснодара, кубаноид, если можно так назвать не самых лучших представителей среды обитания на юге России. Их задачей было выдрочить меня и Рому. Вся территория производства, замаскированная под производство дома, была под столбами камер видеонаблюдения. Роме нужно было отправлять деньги семье – жене и ребёнку, но рабочий дом – такая система, где твои личные человеческие мотивы никому не интересны, а он ещё скрывал это, и его излишняя экономия заключалась в стрельбе сигарет, спичек и нелицеприятном страдании, выводившем всех из себя.

Я был первое время на стороне Ромы – я всегда старался на первом «проверочном» этапе поддерживать людей, но он уже перешёл все мои личные установленные пределы. А также пределы адыга. Сам Рома был наполовину черкес, но его проблемы были настолько неприкрыто продуманы, что он, то заявлял что мы с ним виделись, когда он служил в Чечне – я был там же в 34-й группе, и водил отряд ну и какая-то дальнейшая история, связанная с этим, когда у человека есть неприкрытая душевная рана личного характера, то рвался на волю. Потом вновь успокаивался, сохраняя ответственность и продолжая непрерывно стрелять сигареты. Моя же битва состояла в войне с пидарасами методом упорного труда и уступок. Рома был в шатком положении после ряда конфликтов с нами. На утро одного рабочего дня он пошёл на то, чтобы пользуясь своим положением жаловальщика в доме, соврать, что майка которую подарил мне адыг (у меня их было на тот момент 2 футболки – в одной я ходил а другой вытирался после душа, и так по кругу ) принадлежит ему, и даже несмотря на крепкую пятимесячную репутацию адыга, также подтверждавшего что майка (разумеется перемещением вещей по наследству) его.

Последний день обещал уже с утра быть для Ромы тяжёлым – мы просто ингорировали его и вместе с его просьбами. Я уже спелся с адыгом и думал что мы с ребятами вполне даже и подружились, я простил Рому дав ему кусок хлеба и начав угощать сигаретами, но жизнь расставила всё по своим местам.

Москвич (начальник стройки) привёз 2 рации для удобства связи при подаче бетона на второй этаж здания, с чехлами чёрного и розового цвета. Саня (второй рабочий) бывший там начальником участка сразу схватил чёрный, а адыгу Руслану достались розовые цвета. И у них, прежде державшихся друг друга в подобных конфликтах, возник спор уступок. Адыг сказал что носить розовый чехол это западло, но Саня тоже не соглашался брать его. Добавлю, что один из них был КМС по армейскому рукопашному бою, а второй просто плотного тяжёлого телосложения. И адыг, всё время терроризирующий нас с Ромой не давая нам времени поесть, мотивируя дополнительной отработкой сверх установленного времени, сегодня уступивший мне в этом вопросе, решил отомстить, сказав что я должен остаться на 45 минут. Они быстро придумали что я должен буду разобрать поддоны, на поддонах же лежал мусор – коробка от вентилятора, несколько коробок от раций и пресловутый чехольчик. Я просто взял мусорные коробки и отнёс их вместе с чехольчиком на мусорку, им же начал говорить что я отдал их розовое недоразумение какому-то деду, проходившему мимо с тележкой. В итоге адыг отпустил меня без работы, но узнав о том, что я выкинул чехол начал вопить что он стоит 499 рублей и я должен забрать его из мусорки обратно. Я же, уже уверовавший в полное отсутствие какой-либо чести у этих людей, вышел из ворот дома, прошёл по темноте несколько домов и растворился в Краснодаре

Глава 7. Калмык

Как я попал в Краснодар. Сидя на центральной Соборной площади Ростова, рядом с большим православным храмом, я попивал вишнёвое пивко и думал о том, скоро ли придёт человек, который обещал мне в неявной форме появиться на том же месте после совместного побега с одного реабилитационного центра. Центральной она была для всякого рода асоциальных элементов – бомжей, алкашей, волонтёров, ищущих людей для рабочих домов. В голове было желание начать новую «мирскую» жизнь, вдохновлённое прощальным поцелуем одной сестры из прошлого дома, и записанным на бумажке телефоном другой. Но блаженное состояние было прервано знакомым лицом. Парень со стройки где я работал от прошлого реабилитационного центра был ещё и волонтёром, и расклеивая визитки недалеко от меня, узнал меня.

Он разумеется стал задавать вопросы, но ни моё сопротивление, не жалобы на мою больную спину не убедили его не предлагать мне снова пойти к ним в организацию, потому что ночь на дворе почти, я сижу там с БМВшным пакетом вещей и рюкзаком, а друг же наверняка меня кинет и не придёт. Я изо всех сил сопротивлялся, но его доводы были настолько как всегда рациональны и убедительны, что я сопоставил его желание «продать», выслужиться перед начальством, предлагаемые перспективы, и чисто из «спортивного» интересасогласился поехать в Краснодар. Передержкой ночь в их доме в Ростове.

Поездка была ужасной: на той самой стройке я, поднимая какой-то лифтовой противовес, сорвал себе спину, а наследующий день отправленный своим нерадивым руководителем в таком состоянии на работу, добил её окончательно, и сейчас такое было внутреннее ощущение, что я сижу со сломанным позвоночником. Да и разговоры навевали мысль о том, что я еду в места не столько благополучные как те, где я пребывал до сих пор.

Ожидания оправдались – на входе в дом меня вежливо обшмонали, и я составил опись всего своего имущества.

В доме было 2 этажа – второй предназначался под спальные комнаты, первый – под гостиную с телевизором. Двор также делился на 2 части – во второй жили семья руководителя, в первой – мы. Ещё в дальне конце двора была баня, где впоследствии каждую субботу мы парились и ели шашлыки.

Первая неделя прошла как в тумане – я лечил спину, постоянно пререкался со всеми в доме из за мелочей, особенно с «сёстрами» – старшей сестрой Алёной и беременной женой руководителя. У меня забрали телефон, вроде единственного моего маленького секрета и развлечения, которое хоть как то связывало меня с внешним миром. И я глубоко погрузился в изучение Библии – изучал Евангелие от Иоанна и Матфея, Исход Старого завета, Книги Царств, Книгу Иова я начал изучать ещё в Ростове, Екклизиаст Соломона ещё в Каменке в Крыму. И во всём этом, как ни странно, я находил немало смысла в окружающих меня людях, их изменении, исправлении в наделении их жизни другими смыслами. Люди заметно расцветали, менялись, да и у меня был постоянный процесс невообразимо сложных личностных перемен. Наиболее проблемные уходили. Основые проблемы я испытывал с получением материальных благ вроде чистых носок или тёплой обуви, в доме вообще не платили деньги, хотя работали мы постоянно, может быть в более свободном и демократичном режиме.

Со временем у меня стали появляться не только конкуренты, но и друзья – например Антоха, здоровый полный мужик сорока с лишним лет понимал меня между строк, и поначалу встретив меня в штыки, постоянно молился о терпении, чтобы не убить меня, а впоследствии принял мою сторону, а точнее позицию win-win.

Были и упёртые враг: мелкий брат беременной жены руководителя занимал руководящую должность помощника и был отвратительнейшим лжецом – самой сутью этой дьявольской структуры, хотя мы множество раз находили контакт, он снова лгал, и я снова ловил его на лжи, причём в вещах абсолютно бессмысленных, просто ложь ради лжи, например (свойство Solehead).

Во вторую неделю, после регулярных «прокачек» руководителя в бане на тему материальности бытия, народ утихомирился, умиротворился, но появилась другая проблема – новые люди, они приходили, но не работали, а просто спали и ели, и общим состоянием это сильно ощущалось. Люди начали напрягаться. Мне стало понятно что «система» не может существовать без денег. Но это так и осталось понятно только мне. Вообще любая современная система, содержащая людей, не может обходиться без цифр ввиду некоторых особенностей современности вроде телефонов и интернет, в этом случае невозможно справедливо распределить получаемые блага. Появились также новые из «блатных» (так я назвал тех, кто приезжал и не работал, а просто хорошо врал, а начальство это видело и поддерживало), и они, заняв лучшие позиции в доме, вынудили меня не идти на работу в не очень хорошем состоянии духа, потом идти в не очень хорошем состоянии здоровья, потом идти Ва-Банк на возврат своей важной вещи mobile phone, и на следующий день покинуть невидимое рабство, которое было тотальным.

Крайний день мы познакомились с ещё одним Артёмом – до этого державшийся близко к, по всеобщему мнению, дну системы, он оказался умелым приспособленцем, который мог грамотно держаться заданного курса и не терять себя. Он-то и вскрыл во мне в отличном настроении и с телефоном силы для прыжка Духа. С утра отключили воду, за день до этого сломалась стиральная машинка, в унитазе плавало говно, на кухне варился чай. Я забрал свежекупленные сапоги, взял рюкзак с рабочим набором одежды, и ушёл. Бог даёт тем, кто отвечает за свои слова, ибо «Вначале было слово»

Оглавление

Часть 1. Старый Завет

  Глава 1. Хвойные питомцы

  Глава 2. Хвойные питомцы (предисловие)

  Глава 3. Люцифер

  Глава 4. Ветерок

  Глава 5. Мебельный барон

  Глава 6. Аура

  Глава 7.Битва теней

  Глава 8.Про чувака

Часть 2. Новый Завет (или история covid-accident)

  Глава 1. Росгвардеец

  Глава 2. Максим и Олег Борисович

  Глава 3.Падение Петровича

  Глава 4. Змей Викторович и доверие злу

  Глава 5. Последний из ополченцев

  Глава 6. Человек

  Глава 7. Калмык