Сейчас я нахожусь в своей комнате в общежитии кампуса строительного колледжа. Сосед уехал на каникулы к родственникам, поэтому здесь только я, знойное летнее утро, холодный мохито и печатная машинка. И рад бы я шагнуть в будущее, поклацать по мертвым кнопочкам, но сейчас это, что называется, “непозволительная роскошь”. Денег еле хватает прокормить тот холодильник с колесами, что под окном. А себя уж тем, что останется.
Проба пера. Спасибо.
Я наконец готов распотрошить столбы писчей бумаги, чтобы вложить в эти листы историю. Не буду лгать, я долго собирал образ этого рассказа в голове, не решаясь начать: «через месяц», «к концу года», «как только закрою долги по учебе…» – думал я. Время шло. Пролетел год, другой, и вот этот день настал. День моего рождения. Пусть это будет подарком от Томаса Брайта Томасу Брайту.
Эпизод I
Первый курс колледжа. Первый глоток свободы, опьяняющий до безумства. То, что было до него, можно сравнить разве что с тюрьмой.
Я вырос в детском доме города Гарсия. Вспоминаю себя тогда, вспоминаю, со скольких лет я начал понимать, кто я и где. И все чаще кажется мне будто и родился я в том же детдоме. Родителей не помню, найти их никогда не хотел, да и нужды особой в этом не было. Можно считать то место домом, но ведь домой обычно хочется возвращаться, ведь так? Военная дисциплина, избиения, вонючие с желтыми пятнами матрасы на скрипящих кроватях; злые на всё и вся воспитатели – все это как-то не очень дружилось с понятием «дом». Как бы то ни было, все это не помешало мне сдать школьные экзамены на отлично и совершить тот долгожданный и успешный рывок «на волю».
И вот я показал свое белое, еще детское личико неизведанному миру, а в нем уже – знакомый холод, безразличие, снова «должен» и «надо». Теперь думаю: где же все–таки было хуже? Это ли та плата за бессмысленное и, казалось, обреченное существование? К черту сентиментальности! Я псих. Я на свободе. На свободе без смирительной рубашки, да!
Я стоял перед трехэтажным зданием общежития, в которое мне предстояло заселиться. Не помню всей последующей бумажной возни, зато провожающего меня коменданта – добренькую, крупную женщину лет сорока – помню прекрасно, как и весь путь по ветхим коридорам до своей новой комнаты.
Дверь с выцветшим номером «14» со скрипом распахнулась, и перед моими глазами предстала не комната, а какие-то декорации к фильму о студенческой жизни: помещение 10 шагов от двери к окну и шагов 5 от стены до стены было погружено в слезоточивый запах перегара. Духота и лень.
Комната общежития – удивительное явление. Это место хранения мусора, продуктов (хорошо, если это не одно и то же, хотя бывали случаи…), посуды; рабочее место, спальное место, столовая. Тут же строятся планы, здесь – взлетная полоса для первокурсников к воздушным за́мкам, в этих стенах произносятся пылкие речи, царит непомерная самонадеянность, ломаются судьбы – десять к окну и пять от стены до стены – теперь, думаю, понятнее, что такое комната общежития.
– Та-а-к… Что это тут у нас… – «доброе утро» для моих новых соседей от коменданта.
Тут я стал зрителем постановки «Восстание мертвецов» – уж больно похоже. Разве что ваши мозги им ни к чему, а вот стаканчик с водой…
– Дра-а-асте-е, – ответило тело, вылезающее из–под одеяла и растягивающее гласные.
– Гатслир, ты в курсе, что у тебя последнее предупреждение…– комендант окинула место происшествия взглядом, – было? – многозначительно добавив, она прошла в комнату.
Ступая меж пластиковых бутылок, пакетов, одноразовых стаканчиков, она добралась до стола, стоящего у кровати второго бедолаги.
– Это что? – она подняла со стола электрический чайник, будто это и впрямь орудие убийства.
Ответа не последовало.
– Значит, это я забираю. Сегодня зайду еще раз – чтоб был порядок. Это ваш новый сосед, кстати, – уже в дверях добавила комендант.
Говорила она спокойно и… по-доброму, как мама. А ее детишки-студенты сели ей на шею, болтают ножками и пиво сосут.
Я был в восторге. Насмотревшись фильмов про колледжи и студентов, я принял эту комнату за чистый хрестоматийный образ. Это был искренний восторг. Он заполонил каждую клеточку моего тела, из-за чего не появлялось мысли омерзительной, чувства отвратительного. Для меня это было что-то вроде маленькой победы – мои ожидания воплощаются в реальность, по логике, все остальное будет куда круче, а главное – я смогу увидеть все сам! Да что там увидеть, почувствовать! Попробовать…
– Я – Гатслир, та туша – Почель, – меня поприветствовал хорошо сложенный парень, на вид ему было чуть больше двадцати, но густые усы добавляли пару лет его заплывшей физиономии.
– Я – Томас. Томас Брайт. Весело тут у вас, – я уже принялся вглядываться в детали интерьера: в углы, утварь, предметы на столах и под ними, собирая полноценный образ. – Ну, сегодня я тут не останусь, завтра приеду.
– А, окей, –
Последние комментарии
13 часов 18 минут назад
17 часов 26 минут назад
17 часов 43 минут назад
18 часов 3 минут назад
20 часов 45 минут назад
1 день 4 часов назад