Тайна Белого Крыла (СИ) [Ива Миленич] (fb2) читать онлайн

Annotation

Рябая Таллия Хилз — так все меня звали. Я была дочерью провинциального лекаря и выросла в закрытом городке Гленрок, где запрещают магию, куда, согласно нерушимому договору, нет хода оборотням и вампирам.

Теперь у меня другое имя… и другой Гленрок. Я расскажу о том, как это случилось.

Тайна Белого Крыла

Часть 1. Сова — это вам не котик!

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Часть 2. Игра в прятки

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Часть 3. Найти и потерять

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Часть 4. Потерять и найти

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Часть 5. Под белым крылом

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Послесловие

Тайна Белого Крыла

Ива Миленич

Часть 1. Сова — это вам не котик!

Пролог

Кому придёт в голову нюхать сову?

Именно этим я и занималась, осторожно прислонив нос к хрупкому, но очень жёсткому перьевому панцирю моего огромного филина, занявшего собой почти весь оконный проём.

В моё лицо веяло озёрной прохладой и лесным ветерком. А ещё — пряным мхом, терпкими шишками, горькими прелыми листьями, кислой бодрящей хвоей, нежными болотными ирисами.

— Ты торчал в лесу…

— Угу! — независимо ухнул Призрак.

— Тебя не было больше месяца! — пожаловалась я.

— Угу… — спокойно констатировала птица.

— Каждый раз весной я боюсь, что ты не вернёшься! Или прилетишь только к зиме, когда вырастишь выводок пухленьких нахальных сеголетков… на пару с какой-нибудь глупой важной дамочкой. Что, нет достойных мисс для такого франта?

— Угуууух-ух-ух! — Призраку явно не понравилась моя попытка разузнать про его личную жизнь. В придачу к возмущению филин переступил мощными лапами.

Чувствуя, что приветствия подходят к концу, я решилась на большую наглость, чем обсуждение романтических похождений гордой совы — резко дунула любимцу в грудину. Перья раздвинулись и я быстро сунула нос глубже. На всё удовольствие у меня от силы секунды три.

Нос защекотал ласковый пух. Под внешней бронёй Призрак был нежным одуванчиком и пах совсем по-другому, едва уловимо и сладко — ромом, имбирным печеньем и топлёным молоком.

Филин отвёл назад роскошные перьевые уши, втянул голову и предупреждающе нахохлился. Мой любимец не выносит нежностей. Я быстро и жадно вдохнула секретную сладость ещё раз. Сова щёлкнула клювом и попятилась. Я тоже примирительно отступила назад.

— Ладно-ладно, больше не буду! Залетай!

Призрак лишь выпрямился и прикрыл глаза. Ну конечно, не станет же он делать то, о чём его просят, особенно после таких нахальных приставаний. Пока не уберусь от окна, красавец даже не подумает влететь внутрь.

Я вздохнула, отвернулась и ушла к столу. Да, я соскучилась и могла бы обниматься с ним битый час. Но ничего не попишешь, я уже давно убедилась, что сова — это вам не котик.

Глава 1

— Сова, это тебе не котик, Ли! — предупреждал меня Эдди Хоук за два с половиной года до этого, в тот день, когда Призрак появился в моей жизни — Тем более филин. Это опасный, серьёзный хищник!

Только что произошло сразу несколько совершенно выходящих из ряда вон вещей…

Я забрала с лесопилки большую корзину липовых брусков и чурок, которым предстояло стать добротными кубарями и пёстрыми кеглями в моей «Лавке игрушек Таллии Хилз». Лесопилка стояла в предгорье, на отшибе, по соседству с соколиным двором Хоуков и заставой, отделявшей людскую резервацию Гленрок от внешнего мира. Я зашла к сокольникам за Эдди, который всегда помогал мне доставлять деревяшки в мастерскую, и теперь мы спускались с холма на тракт.

Вдруг со стороны заставы на дороге показался диковинного вида закрытый экипаж. Внушительный рыдван, запряжённый вороной четвёркой, сиял латунью и тёмным лаком. По бокам его хлопали голубые гербовые знамёна, на которых было изображено белое дерево с круглой кроной, сплетённой в сложный символ. Оси, разводы и тяжи сплошь состояли из причудливых наслоений шестерёнок и напоминали оголённый часовой механизм. На оглоблях висела искрившая синими всполохами сфера, а кучер попросту отсутствовал. Довершала картину здоровенная белая сова, восседавшая на крыше.

— Святой Праотец! — зашептал Эдди — Эта карета работает на магии! И белоснежный филин, Ли, таких просто не бывает! Абсолютно белый и такой огромный!

По инерции мы продолжали идти вниз к перекрёстку, разинув рты. Рыдван уже проезжал мимо, когда изнутри коротко приказали:

— Стоп!

В окне показался пассажир. Я никогда не видела вампиров, но сразу поняла, что это именно он. Бесконечно красивое, но не выражающее никаких чувств лицо. Идеальные черты и неподвижная маска вместо мимики.

Единственной эмоцией, которую я ясно уловила, был интерес. Прекрасная мраморная статуя с длинными платиновыми волосами, укутанная во что-то респектабельно-бархатное и роскошно-меховое, не мигая сверлила меня удивительно живыми и глубокими голубыми глазами-озёрами, в которых плескалось любопытство, даже изумление.

Я поёжилась. Ну да, я тоже своего рода диковинка, вроде белого филина. Абсолютно рыжая и усыпанная веснушками. Отнюдь не милыми конопушками на носу и щеках, которые могут придавать шарм. Мелкие и крупные, яркие и бледные… пятна, пятнышки и точки покрывают меня с головы до пят. Если совсем честно — я больше похожа на перепелиное яйцо, чем на девушку. Но жители Гленрока лицезрели меня такой с рождения и давно не обращали внимания на рябую Лию Хилз. Так что, мистер кровопийца, я не привыкла к откровенному интересу! И в конце концов — не ярмарочная кукла, чтобы так пялиться! Я перестала втягивать плечи, задрала подбородок и нахмурилась.

Прервала безмолвные гляделки сова. Птица шумно вспорхнула и переместилась на ближайший вяз. Теперь уже она на меня уставилась огромными жёлтыми глазами.

Над щетинистым подлеском, покрывающим подножие холма, мгновенно сгустилась и поплыла в сторону вяза целая тёмная туча из ворон. Сотня, не меньше, настырных громких клякс буквально за минуту облепила высокое, лысое по осени дерево. Вяз на глазах оброс колышущейся чёрной кроной. Как в страшной сказке.

Вороны задирали филина, кружили и истошно кричали. А он сидел и спокойно смотрел на меня. И мне вдруг всё на свете стало не важно, кроме судьбы белой совы.

Я быстро оглянулась на экипаж.

— Скорее! Скорее сюда, мистер! Ваша птица попала в беду!

— Это не моя птица, мисс, — раздалось из кареты — и сова — это вам не котик, забравшийся на дерево. Я бы на вашем месте беспокоился за ворон.

И добавил уже не мне:

— Вперёд!

Рыдван плавно тронулся с места и уехал в сторону городка. Эдди отмер и согласился с надменным вампиром:

— Они боятся филина, потому и задирают. Пытаются прогнать. Чужой крупный хищник на их территории, не ровен час поселится. Он заглотит любую из них целиком. А прибить может сразу пять штук одной лапой. Не волнуйся, он пересидит их! Дождётся, когда вороны уберутся ночевать и к вечеру спокойно улетит.

— Эд, чем мне его приманить?

— С ума сошла?! Ничем! Нельзя близко общаться с такой серьёзной птицей!

Но у меня не получалось даже оторвать взгляд от золотых глаз. Или янтарных?

— У тебя в карманах есть соколиная перчатка?

— Есть, Ли. Но не будь же дурой! Он ни за что не полетит на руку. Это тебе даже не ястреб, это филин!

— Я должна попытаться.

— Не выйдет. Сову можно приручить только с птенца. Не меньше года часами вынашивать на коротцах на одной и той же перчатке. Потом столько же вылётывать на должике. И тогда уже можно рискнуть отстегнуть путы и надеяться, что парень не свалит в ближайший лес. Но если уж и станет возвращаться, то только к своему тренеру. Иначе почему, как ты думаешь, никто не охотится с совами?!

О птицах Эдди мог говорить бесконечно.

— Дай перчатку и замолчи. А лучше — отойди на дорогу.

Получив и натянув амуницию, я двинулась к вязу. Сова следила, медленно поворачивая головой. Как только я приблизилась, вороны заткнулись и осели на ветвях. В наступившей тишине я, непонятно на что рассчитывая, протянула руку и твёрдо позвала:

— Давай сюда! Лети ко мне, пожалуйста!

Невероятно, но филин в ту же секунду точно спикировал на перчатку. Хлопнул белоснежными крыльями на подлёте, чтобы опуститься плавно, сел и сложил их. Поднял на меня глаза. Всё же янтарные. О… нет! Золотые! Благородное и тёплое старое золото.

Я влюбилась. Забыла, как дышать и двигаться. Боялась моргнуть или качнуть рукой. Вдруг чудо упорхнёт и останется в памяти коротким воспоминанием! Вдруг окажется мимолётным видением, призраком…

— Призрак! — выдохнула я наконец.

— Угу! — ответила сова.

Глава 2

— Давай отправим его в лес, пока он не натворил бед!

Я несла Призрака домой, а Эдди топал следом, держась на почтительном расстоянии.

— А тебе следующим летом выслежу хорошего слётка, более… безопасного вида. Сам найду, клянусь!

Я слушала краем уха и не могла спорить, потому что впервые ощущала тогда восхитительный аромат совы, состоящий из сотни нот. Пыталась уместить в себе, запомнить этот запах. И волнующие, парализующие эмоции из-за близости хищника и его неожиданного доверия.

Филин был тяжёлым, но сидел спокойно и обнимал перчатку лапами осторожно, не впиваясь когтями. Он не шевелился, только покачивался на руке, когда я шагала, отчего перьевое ухо ласкало и щекотало щёку.

— Хочешь сыча или сплюшку? Да хотя бы и сипуху, всё не такой монстр, как этот громила! А может ушастую сову? Вылитый филин же, только маленький! Вырастишь пуховика сама — будет считать тебя мамочкой. Выкормыш завсегда даст почесать голову и станет ловить мышей в конюшне или сарае, если запирать там его на ночь. Всё равно не котик… но почти.

Эдди был настоящим другом и сыном потомственного сокольника — веские основания прислушаться. Но я уже не могла отступиться теперь, когда волшебная белая сова сама прилетела и спокойно давала себя нести. Поэтому я поджала губы и продолжила путь.

— А его мне чем кормить? Тоже мышами из сарая?

— Оооо! — мстительно начал Эд — В твоём сарае нет такой армии мышей, чтобы прокормить даже среднего филина. Чтобы он был здоров, тебе придётся давать ему живых трепыхающихся цыплят и перепёлок, Ли! Целиковых тёпленьких кроликов с влажными глазками. Питомец будет рвать милашек на части, а потом заглатывать большими кусками прямо вместе с костями, перьями и мехом. Как тебе перспектива?

— Не очень. Но я что-нибудь придумаю.

— Ты начнёшь бояться подойти к нему хотя бы раз в неделю, чтобы убрать оставшиеся от трапез кишки и кровавые лужи. И на вонь будут слетаться мухи.

— Не буду бояться.

— Он опасный, ты скоро это поймёшь! Вырос не на твоей руке и никогда не станет милой птахой. Будет сидеть в вольере букой и делать вид что ты — пустое место. Единственной его целью станет смыться, предварительно разодрав твоё лицо и путы.

— Не нужны ни путы, ни вольер. Он сам меня выбрал и вокруг, как видишь, не валяются мои кишки. Просто будет жить со мной в комнате. А с едой… я подумаю.

Эдди резко встал, как перегруженный мешками мул.

— Лия Хилз! Ты рехнулась, если считаешь, что можешь делить комнату со взрослым филином! Сейчас он просто ослаблен — болен, ранен. А скорее всего — контужен. Врезался во что-нибудь башкой, вот и свалился на проезжавший экипаж. Поверь, он очухается и даст тебе жару! Ты не отделаешься шрамами на лице, коли собралась с ним жить. Он вспорет тебе живот, когда ты будешь спать! Выцарапает глаза! Порвёт горло!

— Он не кажется слабым. И агрессивным тоже. Не захочет жить со мной — просто улетит, буду чаще держать окно открытым.

— Окно открытым?!! — взвыл друг — Ты сама-то не ударялась сегодня головой, полоумная? Допустим, твой идиотский план сработает. И допустим, махина тебя не покалечит…

О! Эдди сдаётся!

— …ну, не покалечит сразу же, как очухается, — немного отыграл позиции Эд — пусть он почему-то решит, что ты и не добыча, и не враг.

— Это он уже и так решил. Разве ты не видишь?

— Хорошо… И пусть он даже подумает, что комната вполне себе сойдёт за дуплянку, они иногда живут в пещерах, — продолжил друг — но свободные полёты! Из окна и в Гленрок?!!

— Что не так, Эд?

— Филин станет охотиться, Ли! Думаешь, он полетит далеко в лес или поле, где у него будет куча соперников? Зачем это ему, если можно таскать беспечных кур, кошек и щенков прямо вокруг… дуплянки? Не рыдай потом в мою жилетку, когда его пристрелят обозлённые соседи. И не говори, что я не предупреждал!

— Если буду выпускать его, мне не понадобится убирать кровавые ошмётки? Вот и прекрасно. Он будет летать на охоту, как порядочный хищник. И забудь уже о своих глупых дрессированных курицах, Эд! Посмотри на этого гордеца и умницу, разве он опустится до воровства или соседских щенков?!

Эдди набрал воздуха для новых возражений, но вдруг сдулся, прищурился и остаток пути больше не спорил. А на подходах к дому даже начал бодро насвистывать.

— Ладно, Лия! Поступай как знаешь, — наконец изрёк Хоук, оставляя корзину с деревянными заготовками сразу за задней калиткой.

— Я думала ты увяжешься со мной, чтобы пугать перспективами жизни с филином домашних.

— Да я тут понял, — засопел друг — что открытое окно избавит тебя от проблем вернее, чем мои увещевания. С чего я вообще решил, что он станет возвращаться? Это ты мне мозги запутала своим упрямством! Оправится от контузии и улетит. А сейчас он вроде… действительно покладистый парень.

— Посмотрим. Спасибо за советы, Эд!

— Главное окошко-то открой сразу!

— Обязательно!

— Перчатку можешь пока оставить. Занесёшь, когда игра в укротительницу филинов закончится. Бывай, Ли!

И Эддисон Хоук, вновь изрядно сердитый, пошёл прочь, оставив меня наедине с совой и деликатной задачей — объявить о Призраке дома и получить у тёти разрешение оставить его.

Глава 3

Войдя в холл, я сразу юркнула на лестницу, ведущую через жилой этаж в мою мансарду. Не стоит пугать тётю Диану внушительными размерами и когтями Призрака. Отнесу филина к себе и оставлю осмотреться, тогда уже спущусь на переговоры.

По пути я обдумывала тактику. Тётушка Ди была беззлобной и отчаянно недалёкой старой девой. Я могла вить из неё верёвки при одном условии — всегда должны быть соблюдены приличия. Так что разговор будет о том, прилично ли молодой мисс держать в своей комнате сову.

Диана Миртл вырастила меня. Мать бросила семью при моём рождении и сбежала. А отцу плевать на меня и хозяйство, он даже ночует в медицинском крыле. Так мои безответственные родители похоронили последние надежды матушкиной старшей сестры составить пару достойному горожанину и привязали тётю Ди к родному дому. Дом был у моей воспитательницы на первом месте, я шла в довесок.

Мало зданий в небольшом городке имели имена, но у нашей усадьбы оно было. Украшавший центр поселения особняк был окружён большим ухоженным садом, за что получил своё название — Миртлс Роуз¹. Он не принадлежал моему отцу по праву рождения — Вернон Хилз был в Гленроке пришлым. Талантливый практикант врача, моего деда, он быстро стал его зятем, а затем и новым городским лекарем.

Дедушка, не имевший сыновей, назвал отца наследником при условии, что его дочь и старший мальчик новобрачных будут носить двойную фамилию. После побега матери отец остался главой семьи, потому что никаких сообщений о смерти Мисти Миртл-Хилз не поступало. С точки зрения закона, она ещё могла найтись и подарить мужу сына. А с точки зрения здравого смысла, с учётом 20 лет, прошедших с её исчезновения, — тётя застряла в роли управительницы дома Миртлов до конца своих дней.

Она заменяла мне мать как могла. «Как могла» в случае мисс Миртл означало — внушать приличия, учить рукоделию и домоводству… и снова внушать приличия. В придачу — бесконечно бороться с моими веснушками посредством ванн, мазей и примочек, чтобы у рябой племянницы появился шанс выйти замуж. В детстве я не понимала, почему нельзя сперва добиться хоть малейших успехов с веснушками, а затем только приступать к вязанию и вышивке. Но теперь тётушкина выучка помогала мастерить игрушки и я была благодарна ей за практическую часть своего воспитания.

Забираясь под крышу, я перебирала в голове аргументы. Врать не буду, но… не обязательно ведь говорить, что у меня филин? Тем более, что он даже и для филина великоват. Просто сова. Очаровательная белая сова. Осадили вороны, пошла на перчатку. Наверняка ручная, бедняжка.

Прилично унести от стаи ворон беднягу? Вроде прилично. А оставить у себя и убедиться, что сова не пострадала, здорова, оправилась от происшествия? Вполне. А там уже все привыкнут и забудут, да и выпускать прикормленную птицу не очень-то гуманно.

Репетируя речь, я поднялась к себе. Прикрыла дверь, встала…и не могла сообразить, что же делать дальше. Вот мы пришли… и как мне снять филина с руки?!

— Призрак! — позвала я.

— Угу!

— Я здесь живу. Это… очень спокойное место. Тётя не поднимается наверх из-за подагры. Отец в отдельном флигеле, приходит только к столу. Лишь Рут прибирается пару раз в неделю, больше никого.

Филин огляделся и перепорхнул на спинку стоящего неподалёку стула.

— Отлично! Не обещаю сегодня тёплого кролика, но сейчас сбегаю на кухню и что-нибудь принесу.

Спустя недолгое время, я вернулась с парой сырых перепёлок, которых взяла у тётушкиной помощницы по хозяйству, готовившей обед. Заодно заручилась поддержкой Рут — попросила её купить следующим утром кролика в шкуре и призвала не шокировать мисс Миртл ни размерами моего нового питомца, ни подробностями его меню.

В моё отсутствие Призрак переместился на подоконник.

— Знаю, еда не очень. Завтра уже будет… с кишками и глазками.

Сегодняшние тушки, к сожалению, были ощипаны, выпотрошены и вымочены в меду.

Я сложила угощение у лап птицы. Не удержалась, протянула руку, осторожно погладила. Призрак отвернул голову и прикрыл глаза, как бы отстраняясь. Не похоже, что ему понравилось, да оно и понятно. Я водила пальцами по хрупкой перьевой «черепице» и не ощущала живого тепла. Оно было где-то совсем глубоко под совершенной, но уязвимой бронёй. Моя рука не давала никакой ласки птичьему телу, зато представляла опасность для оперения. Да уж…совсем не котик.

— Поняла, милый! Я же не лапаю бабочек и не глажу незабудки. И тебя не стану.

Филин медленно повернулся обратно и посмотрел мне прямо в глаза. В затылке стало резко холодно, затем жарко — он понял, что я сказала. Нет, не сходи с ума, Лия! Словно понял, слов-но! Я тряхнула головой. Нужно идти вниз, пока доводы для тёти держатся в уме в виде стройного монолога.

У самой двери я затормозила. Что-то было не так, что-то беспокоило… Соображай!

Вампир — понятное дело. Хотелось знать, имел ли он всё же отношение к такой необычной сове. Прекрасный белый вампир… роскошные белые волосы… загадочный знак белого дерева… и удивительный белый филин. Слишком много белого для совпадения!

Было тревожно и хотелось думать, что Призрак, как и говорит Эдди, просто свалился на экипаж из-за контузии.

Шансы узнать наверняка, связан ли вампир с совой, ниже нулевых. Но появление в городе магического рыдвана не могло остаться незамеченным. Нужно обязательно на днях сходить на рынок. И отвлечься от мастерской, подменить Эву в лавке. Послушаю сплетни.

Я ещё потопталась на месте. Нет, не то.

Вампир был большим страхом. А сейчас мозг сверлило какое-то крошечное, но острое беспокойство. Я оглянулась, медленно обвела глазами мансарду и поняла. Окно закрыто! А я дала слово и дело вовсе не в Эдди — я обещала себе и сове. Ни за что не стану удерживать филина против его воли!

¹ Миртлс Роуз — роза Миртлов (англ.)

Глава 4

Я нашла тётю за рукоделием в гостиной и зачастила, не давая ей опомниться:

— Я по важному вопросу. Хочу завести питомца — весьма изысканную белую птицу, и мне очень нужен твой совет. Это довольно срочно, потому что…

— Таллия, не тараторь, это неприлично! И сперва попроси, пожалуйста, Рут принести нам ромашковый чай. Она напрочь про меня забыла, я уже собиралась идти сама.

Я попятилась назад в холл, закрыла комнату и хмыкнула. Действительно — разве может какой-то там срочный вопрос быть важнее чая и нагоняя для Рут!

Вдруг через парадную дверь без звонка ворвался диковато одетый незнакомец в очень странных очках. Казалось, он смотрит в них сразу во все стороны. Но меня не заметил, а может просто не придал моему присутствию значения, поскольку громко спорил с вошедшим следом городским главой Ларкином Боком.

— Магический фон зафиксирован артефактом именно в этом доме! — рыкнул незваный гость — Протокол составлен, обыск санкционирован. Что ещё тебе нужно от меня, Лари?!!

В моей голове почему-то пронеслось ледяным ветерком — «Сова!».

Господин Бок, тем временем, пошёл в ответную атаку:

— Ладно ещё таскаться в этой безумной карете по городу! Но обыскивать дома в людском поселении — наглость и беспредел! Передайте дело стажам порядка Гленрока, объяснив, наконец, его суть, и проваливайте!

— Я знаю свои полномочия, Лари. Да и ты, уверен, помнишь законы лучше меня. Не зря же протирал штаны на юридической поддержке, пока я учился быть годным следователем.

— Будь спокоен, помню! Потому и заявляю — процедура нарушена.

— Что я нарушил?! Я был обязан: составить протокол, заверить, предъявить ордер, пригласить тебя на обыск, поскольку город закрытый. Всё! Больше я тебе ничего не должен. Путаешься под ногами и мешаешь оперативной работе!

— Настаиваю, ты нарушил процедуру! А именно — притащил за собой и на выявление и на обыск не указанную в протоколе… нелюдь.

Мистер Бок пренебрежительно кивнул в сторону открытой двери. Мне стало нечем дышать — третий посетитель стоял в проёме и со скучающим видом изучал обои где-то прямо над моей макушкой. Мраморная статуя, давешний вампир из магического рыдвана!

— Ты болван, Лари! — следователь неожиданно расхохотался — Держался индюком, делал вид, что не замечаешь моего спутника. А давно стоило попросить меня его представить, раз уж геральдику ты знаешь не так твёрдо, как законодательство!

— Я вижу, что он вампир, этого достаточно.

— Конечно, Ларкин. Более того — сир одного из старейших гнёзд Белого Крыла…

— Что и требовалось доказать! — перебил мистер Бок и задрал нос — Сворачивай представление и уезжай. Вернёшься с новым ордером, если тебе его дадут после моей жалобы.

— … гнезда Гленрок Кастл! — во всю веселился сыщик — Перед тобой Ирвин Вайтвуд, потомственный герцог Гленрок. В отличие от меня, он может посещать твоё жалкое селение без согласования.

Я тихо прислонилась к стене, чтобы от страха не растечься лужей. Мистер статуя, первый вампир, которого я увидела собственными глазами, оказался не просто кровососом, а самым ярким кошмаром из сказок моего детства!

Каждый житель резервации ребёнком с содроганием слушал у камина жуткие легенды о бессмертных исконных хозяевах нашего края из Призрачного Замка. Так называли поселенцы Гленрок Кастл, потому что угадать его очертания на заоблачной вершине, у границы ледника, можно было только с высоких холмов предгорья в прохладную ясную погоду.

Взрослея, люди прогоняли ужас неверием — утверждали, что никакого замка вовсе и нет, мерещится со страху в причудливых отрогах. А ныне живущий потомок Гленроков — наверняка обычный человек, входит в Совет и весело кутит в столице.

И вот — на тебе, Лия Хилз! Вместо неясных контуров то ли замка, то ли скального выступа… тот самый ныне живущий герцог. Точно не сказочный и прямо на твоём пороге. Гарантированно вампир.

Градоначальник тем временем зарделся и попытался уменьшиться, сгорбившись.

— Прошу прощения, ваша светлость, я ведь не мог ожидать! Насколько мне известно, ваша прославленная семья, так щедро и благородно предоставившая нашим дедам территории для поселений, за всю историю города ни разу не пользовалась своим правом и не пересекала заставу.

Мраморный герцог не удостоил Бока даже взглядом или кивком. Голубые глаза, поразившие меня недавно глубиной и живостью, были сейчас холодными и пустыми.

— Могу же я, скромный управитель города, поинтересоваться — отчего вдруг теперь это понадобилось?

— Понадобилось, — эхом ответил вампир.

— Хорош Лари, ты и так потратил уйму нашего времени. И не лебези про светлость, герцог — давно уже у нас титул вежливости. Но договорённости между поселенцами и родом Гленроков будь добр уважать, их никто не отменял! Надеюсь, с законностью обыска мы разобрались, теперь дай мне продолжить. Попросим малышку наконец отвести нас к доктору.

С этими словами, сыщик ткнул пальцем точно в меня, не оборачиваясь. Дал понять, что прекрасно знал всё это время о лишних ушах.

— Отец в медицинском крыле, — собравшись, выдавила я — вам следует немедленно покинуть дом и зайти к нему, если угодно, из переулка через приёмную.

— А крепкая девчонка-то! В обморок не падает и про нюхательные соли не скулит, несмотря на всё, что слышала. Так ещё и теперь прогоняет, чтобы успеть предупредить папашу. Да кого гонит — городского главу и аж целого герцога! Хорошая кровь в жилах, как считаешь, Ив?

Ну и шутки! Я покосилась на высокородного вампира и едва собрала после этого остатки самообладания — герцог улыбнулся мне. И улыбка вдруг оказалась очень тёплой, потому что глаза его снова искрились. Это моя кровь что ли вызвала такое оживление у кровопийцы?!

— Как вы уже поняли, — подал он голос — у нас необычная компания и цель. Мы распугали бы всех пациентов. Из дома, по утверждению господина Бока, тоже есть проход в лечебницу. Не соблаговолите ли показать его и сообщить мистеру Хилзу о посетителях?

Вампир говорил, а глаза его светлели и холоднели. К концу фразы озёра окончательно замёрзли, улыбка от этого превратилась в маску фальшивой вежливости и я смогла нормально вдохнуть.

— Боюсь, это плохая идея. Проход через гостиную, а в ней сейчас моя тётушка. Ей как раз непременно понадобятся нюхательные соли…

— Мы будем паиньками, девочка, — перебил следователь — и ты тоже будь! Веди!

Я вздохнула и отвернулась к двери. Ладно, лучше уж пусть идут со мной, чем сами.

— Наконец мой чай! — раздалось из комнаты.

— Боюсь нет, тётя Диана. Здесь визитёры к отцу.

И я бегом бросилась через гостиную к зашторенной арке, обрамляющей проход во флигель. Надеюсь, незваные посетители за мной поспевают. Задержись мы хоть на миг — тётушка тут же напомнит о приличиях и потребует от них представиться!

Глава 5

Я торопилась пройти коридор, уставленный стеллажами с картотекой, чтобы гости хоть немного отстали. Должна же я успеть хоть как-то предупредить родителя, что это обыск!

Дойдя до конца, приоткрыла левую дверь в смотровую — пусто, это хорошо. Значит отец в кабинете и скорее всего один. Я повернулась к правой, просочилась через неё буквально в щёлочку и прижала собою изнутри, не давая уже почти дышавшему мне в затылок следователю сразу войти.

— Отец! — прошептала я как можно тише — К тебе посетители со стороны дома.

Доктор что-то писал и даже не оторвал взгляд от бумаг. Он равнодушно пожал плечами, поскольку из гостиной могла притащиться только одна из тётушкиных подруг за каплями от меланхолии.

— Попроси в смотровую, иду.

Я открыла рот чтобы продолжить, но тут дверь обидно двинула меня по попе, затем следователь потеснил плечом. Я возмущённо на него зыркнула — ну нельзя же быть таким бесцеремонным!

— Просто хороший слух, малышка! — ответил несносный сыщик на немой укор.

Вслед за ним вошёл Ларкин Бок и… И всё! Вампира не было ни с ними, ни в коридоре. В голове уже не холодным ветерком, а настоящей вьюгой загудело: «Сова! Сова!». Наверняка он отстал ещё в холле!

Я выскочила из кабинета и понеслась из пристройки вон. Перед аркой помялась секунду — как же теперь-то пройти мимо тёти, когда я освободилась и однозначно обязана задержаться для объяснений? Плевать, просто не остановлюсь. Скажу на ходу, что мне нехорошо.

И я решительно влетела в гостиную, чтобы обнаружить — во втором забеге через неё нет никакой нужды. Статуя герцога сидела на диване и смотрела сквозь остекление в сад.

На лице хозяйки дома читались смятение и мука. Она немедленно объяснила почему:

— Милая Таллия! Наш визитёр не удосужился не только снять плащ, но и назваться! Может с тобою он был предупредительнее?

Бедняжка! Решительно потребовать от гостя соблюдения этикета она не смела, поскольку тот выглядел слишком респектабельно и пришёл в сопровождении градоначальника. Оставалось только намекать ему на приличия.

— Боюсь… нет.

Не знаю, как вампир поведёт себя дальше, но я не лгу. Следователь представил герцога Боку, а вовсе не мне.

В дополнение к своему утверждению, я попыталась взглядом прожечь в кровопийце дырку: «Эй, каменная светлость! Ваш приятель обещал, что вы будете паиньками!».

Герцог едва заметно кивнул, не отрываясь от созерцания тётиных лунарий и поздних гортензий.

— В таком случае, нам остаётся только не замечать его присутствия. Таллия, вернись, пожалуйста, к своему рукоделию!

Уффф… Возможно, всё не так уж плохо. Наверняка непосредственно обыск — не господское дело, а на диване ждать удобнее, чем на пороге или в карете. Я поискала глазами корзинку с нитками и плюхнулась возле неё.

На четверть часа в комнате наступила благославенная тишина, которая очевидно не тяготила замершего вампира, очень радовала меня, но… явно бесила тётушку.

— Милое дитя, напомни! Когда нас так бесцеремонно прервали, ты что-то говорила о питомце, которого решила завести. Какая-то симпатичная белая птичка, верно?

О нет! Только не это!

— Думаю, лучше потом, тётя.

— Отчего же? Я сейчас совершенно свободна.

Ну что же… Попробую тогда извлечь из ситуации выгоду, наблюдая реакцию герцога на мой рассказ.

— Мы с Эдди сняли с дерева сову. Её окружили вороны, страшно каркали и нападали. Я принесла бедняжку к нам, чтобы она пришла в себя.

Вампир не собирался помогать мне делать выводы. Он встал, подошёл вплотную к окну и снова изобразил изваяние, только уже спиной ко мне.

Я лишь с удивлением поняла, что в верхней одежде он остался не для того, чтобы шокировать дам, скорее наоборот. Складки и меховая оторочка плаща умело маскировали внушительный нарост на спине. Царственный герцог был горбатым!

Тётя Ди продолжила расспросы:

— Не уместнее ли было поручить её заботам молодого Хоука, который всю свою жизнь проводит с птицами?

— Да, но она пошла именно ко мне на перчатку. И вообще вроде ручная. Пропадёт в лесу, а сокольникам от неё никакой пользы. Поэтому мне пришло в голову посоветоваться с тобой — возможно будет гуманно оставить её у нас в качестве моего питомца?

— Почему бы нет? Сова — это вам не котик!

Истукан фыркнул. Тётя Ди приняла это на свой счёт, надулась и пустилась в объяснения.

— Я всегда говорила — нельзя брать бродячих животных из жалости. Только малыш от порядочных соседей, который родился прямо при них! Иначе есть риск пригреть в доме оборотня, бывали случаи. Но совы это, конечно, не касается. Можешь оставить.

Неожиданно быстро в гостиную вернулись сыщик и мистер Бок. Эксцентричный очкарик сразу направился к тётушке, вытянув вперёд руку. В ней сиял огромный кристалл.

— Почтенная мисс немного поспит, не пугайся, девочка.

Камень загорелся ярче и самостоятельно повис прямо перед тётиным носом. Веки её смежились и она откинулась на подушки.

— А вы не могли сделать так сразу?! — возмутилась я.

— Весь город наблюдает, что карета герцога стоит перед вашим особняком. Вообрази, как скверно будет выглядеть дело, если твоя родственница станет завтра убеждать кумушек, что ничего такого не было в помине.

— А где отец? Тоже спит с такой… штуковиной?

— Это уникальный артефакт! — обиделся следователь — Годами набирает силу для следующего использования. И заруби на носу — магические предметы и воздействия не применяют там, где можно поступать прямо и просто. Помни это всегда! А доктору я всего лишь сказал, что мы сами знаем где выход.

Ох!.. Выход — это хорошо. Похоже обыск почему-то отменяется! Произошла какая-то ошибка и я зря волновалась, что посетители нарисовались из-за совы. От облегчения я решила быть вежливой.

— Благодарю вас, но мне ни к чему такая наука. В Гленроке не используют магию и порицают её.

— Как знать, детка… как знать. Ты ещё так молода, может решишь покинуть эту дыру. Забурлит хорошая кровь… юное сердечко захочет настоящих чудес. К тому же — твой батенька вон использует, не брезгует.

Сыщик развернулся к вампиру.

— Сожалею, Ив, но тревога ложная. Обычные медицинские приспособления, всё с сертификатами и разрешениями. В основном — унаследованный от прежнего врача хлам. Но есть новенький микроскоп и какая-то передовая муть для диагностики. Легальные профессиональные приблуды.

Ларсон Бок не упустил случая вставить слово:

— У меня в городе артефакты, а лекарь Хилз вовсе и не удосужился сообщить!

— Угомонись, Лари! Любой дипломированный доктор имеет право выписывать себе подобное и не обязан уведомлять власти даже в резервации. Или ты хочешь, чтобы он лечил тебя жабьей слизью и молитвой, когда захвораешь?

Градоначальник сник. Сыщик посмотрел на герцога.

— Но есть ещё кое-что. Признаться, неожиданное. На выявлении такого не наблюдалось.

Он с грохотом водрузил на чайный столик большой ящик с ручкой, похожий на шарманку. Я уже перестала удивляться, но отметила про себя, что в момент вторжения в особняк у него в руках вообще ничего не было. Кристалл мог лежать в одном из ста его накладных карманов, но это…

Детектив покрутил ручку и на сцене шарманки возник наш дом. Крошечный и полупрозрачный. На модели тревожно пульсировала красная область… о, нет!

— Что там, малышка? Чердак?

— Там живу я.

— Живёшь на чердаке?

— Да.

— Что, на всём прям этом здоровенном чердаке?!

— Я делаю игрушки. У меня лавка. Сперва организовала в мансарде мастерскую, затем вовсе переехала туда с жилого этажа. Надоело бегать туда-сюда.

— Ну и рассказывай, чего там у тебя магического?

— Ничего. Я просто делаю игрушки. Железные дороги, карусели, музыкальные шкатулки.

— Подпольное изготовление артефактов? — рявкнул следователь — Так можно знаешь до чего доиграться, девочка?! Есть магия — езжай и нормально учись! Папаша не даёт денег на академию — подавай запрос на государственную поддержку.

— Вы с ума сошли?!! Я ничего не смыслю в магии!

Ну всё! Теперь вампир скажет про сову. Но что ещё мне было отвечать?! Наверное меня и не арестуют — птица попала ко мне по воле случая и при свидетелях. А вот Призрака заберут.

Но герцог по непонятной причине про сову молчал и изумил меня, придя на выручку.

— Таллия, вы брали что-нибудь из инструментов отца в пользование?

— Б…брала! Сточенные скальпели. Ненужные лабораторные стёкла для окон кукольных домиков. Зубное сверло. Л…лупы.

— Я абсолютно уверен, что среди сертификатов доктора Хилза были документы на магические лупы, — с нажимом на «уверен» отчеканил его светлость, гипнотизируя взглядом детектива.

Сыщик удивлённо поднял брови и долго, внимательно смотрел на вампира в ответ.

— Хмм… — проворчал он задумчиво — Пожалуй… были.

— Вот всё и прояснилось. Можно уезжать.

Следователь прищурился и ещё немного подумал. Затем коротко кивнул и сразу направился к тёте Диане. Он убрал от её лица кристалл и спрятал. Тётушка очнулась.

— Кажется я задремала!

— Задремали, мисс! Ради всего святого — простите нас за сумбурное вторжение! Мне стало нехорошо, срочно понадобился доктор. Мистер Бок любезно указал нам скорый путь в обход приёмной. Но теперь нам пора, очень-очень спешим!

Он двинулся к выходу. Вампир последовал за ним, но возле тёти остановился.

— У вас чудесные гортензии, мисс!

Он улыбнулся, учтиво поклонился и поцеловал ей руку. Только затем удалился. Тётушка Ди после ухода посетителей долго сидела смущённой, но затем решилась спросить:

— Я запамятовала, Таллия, или этот обходительный господин так и не представился?

— Не представился, дорогая. Но думаю, ты должна его простить — он сильно волновался за друга.

— О, конечно! Такие милые люди!

Как я упоминала, со дня появления Призрака прошло уже больше двух лет. История со странными гостями имела последствия лишь для летописи города. Ещё бы — Гленрок впервые посетил представитель семьи, предоставившей в своё время первым поселенцам земли и защиту.

Зачем приезжал? По какому-то делу к почтенному градоначальнику. Долго плутал по улицам. Оказалось — в поисках дома мистера Бока. Ох уж эти магические штучки, сплошной вред! Держал бы нормальную карету — кучер вмиг бы расспросил прохожих.

Ещё заезжал к лекарю. С герцогом был то ли секретарь, то ли какой-то государственный служащий, тому стало плохо. Доктор молчит как рыба, врачебная тайна. Лишь Диана Миртл рассказывает, что его светлость — само очарование. Целовал ей руки и хвалил сад Миртлов.

Ничего не скажешь — чисто работаете, господин следователь, браво! Никакой бури происшествия того дня среди горожан не вызвали. Зато они вызывали её снова и снова в моей душе.

Я постоянно, особенно в первое время, прокручивала в голове мельчайшие детали и все сказанные слова. Задавала себе множество вопросов.

Как случилось, что никто, кроме меня и городского главы, не опознал в герцоге вампира? Ларсон Бок, очевидно, умел по каким-то признакам отличать нежить со студенческих лет, проведённых на юридическом факультете. А я? А мне просто с первого взгляда стало понятно, кто передо мной. Но выходит, только мне. Почему?

А почему Призрак слетел ко мне на руку по первому зову, остался у меня жить? Что он почувствовал во мне? И я почему так сразу и беззаветно его полюбила, так боюсь потерять? Отчего интуиция кричала, что магический фон, который выявил следователь, связан с совой?

Что такое говорил сыщик про мою кровь, на что указывал герцогу? Как заподозрил провинциальную простушку в изготовлении подпольных артефактов? И почему при этом резко, после какого-то неуловимого намёка его светлости, оставил меня в покое? Зачем давал мне советы про магические предметы и предполагал, что я могу захотеть уехать из резервации?

А ведь я захотела. Ещё раз браво, господин следователь!

Часть 2. Игра в прятки

Глава 6

Разобраться, что со мной творится, было сложно. А происходила вещь странная, но уже очевидная — во мне просыпался магический дар.

Я винила в этом неизвестные гены приезжего отца и вовсе не связывала пробуждение дара с появлением Призрака. Это началось до него. Незадолго до него, но всё же. Да, я чувствовала магию в филине. А он, вероятно — мою, это его и привлекло. Не исключено, что Призрак усиливал или вытаскивал наружу мои способности, но точно небыл их причиной.

После визита герцога я наконец сообразила, как называть свою особенность. Стало в тысячу раз паршивее, чем когда в юности впервые наступили женские дни. Тогда я тоже не понимала что это и чем закончится. Тётушка Ди прогнала меня с визгом — говорить о таком совершенно неприлично и недопустимо! Но я слушала, о чём хихикают ровесницы, потихоньку уловила суть, а подробности расспросила у весёлой и откровенной сестры Эдди, недавно вышедшей замуж.

Спросить же о магии в резервации было некого. Подобные вопросы могли навлечь неприятности, а признание за собой дара — выдворение из города. В случае любящих семей — на платное обучение в большой мир. В случае с моим равнодушным отцом и ханжой тётушкой… боюсь даже представить. Запрут, объявив больной. Или сплавят с глаз долой, насильно выдав замуж за какого-нибудь выживающего из ума старика из открытого деревенского приграничья резервации. Браки неудобных по разным причинам девиц устраивают во время ярмарок, куда съезжаются окрестные фермеры. Те ценят наивных, неиспорченных невест из Гленрока.

Постепенно у меня созрел план. Получилось, что я пришла именно к тому, от чего предостерегал меня следователь. Я не только хотела сбежать из резервации, но ещё и собиралась создать перед этим незаконный артефакт.

Я уже не раз наблюдала, как дар начинает помогать мне. Маленькими искрами, бесконтрольно. В основном на эмоциях, когда чего-то сильно захочу или испугаюсь.

Падает задетая случайно хрупкая ось от карусели, которую я балансировала полдня. О нет!.. и она замирает на пару секунд на краю стола, очерченная тонкой синей молнией. Я успеваю схватить.

Гордость — завершила сложный многокомнатный домик, заказ на именины капризной Тилли Бок. Вот бы куколки в нём ожили! Синяя вспышка… и фигурки, поменявшие положение на этажах. Повторить не получается.

Я сообразила, что когда получится и магия останется в предмете — это и может стать моим пропуском в новую жизнь. Нужно сделать хорошую игрушку, заряженную даром. Что-то мастерски выполненное и с магической изюминкой. Я не сомневалась, что рано или поздно у меня выйдет.

Затем нужно попасть в открытый крупный город. Обойду все лавки и мастерские, покажу свою работу и найду место. Со временем разберусь, где и как мне учиться. Да-да, сыщик и в этом оказался прав.

Практическая часть в плане тоже была. Я копила каждую монетку, заработанную в лавке, которую могла отложить, не вызывая у тёти подозрений. И уже обдумала, как покинуть Гленрок. Сделать это с разрешения родных через заставу я и не мечтала, но собиралась заплатить провожатому за выход из резервации через леса и скалы. Мой расчёт в этом скользком вопросе был на Плаксу Алву.

Алва была нищенкой, непостижимым образом бродившей из поселения в поселение, обходя патрули и заставы. Рут говорила, что Плакса потеряла семью и сошла с ума. Бродяжка бралась за самую грязную работу на кухнях и в огородах. Тётушка Ди была одной из её благодетельниц, поскольку считала благотворительность весьма приличествующей своей персоне. Но сама предпочитала не появляться на кухне, если там одновременно воняло Алвой и луком, который та перебирала от гнили. Благодарила её медяками всегда я. И теперь собиралась воспользоваться давним знакомством.

Дело было за малым — создать магическую игрушку. И я из раза в раз пыталась вдохнуть чудо в каждую новую поделку.

Глава 7

Той майской ночью я села за свой захламлённый мелочами стол. Отсутствовавший с начала апреля Призрак ещё немного потоптался на подоконнике и перелетел на свою любимую присаду — узловатую толстую ветку, которую я ещё в прошлом году нашла на лесопилке и закрепила для него под самыми балками.

Призрак — это хорошо, рядом с ним легко и весело работалось. Сова всегда вдохновляла и успокаивала меня.

Я трудилась над музыкальной шкатулкой. Не на заказ, просто так, на продажу. Через мои руки прошло уже много таких, они всегда пользуются спросом. Эта вышла особенно элегантной и милой, я подумывала оставить её себе.

Простой чёрный лак на крышке — без росписи, картинок и вензелей. Крошечная речная жемчужинка на головке ключика и точёный латунный замочек. Строгий лаконичный механизм с простой, но очень нежной мелодией. И изящная танцовщица в невесомом белом платье.

Чего-то не хватало. Я отвлеклась от шкатулки, полюбовалась на задремавшего филина и придумала.

Достала специальную коробку, в которую складывала совиные перья, сходившие во время линьки, и с удовольствием понюхала. Картонный дух мешал, но пахло всё равно чудесно. Я стала рыться внутри, выбирая самый мелкий, самый сладкий пух, улыбалась и мастерила из него крошечные крылья.

Через час было готово. Вышло отлично — при крохотном росте куколки, каждая пуховая ниточка смотрелась как отдельное перо. Я осторожно закрепила невесомые крылышки на спине фигурки, ещё раз всё проверила и завела готовую шкатулку.

Призрак прилетел на стол и не мигая глядел на кружащуюся танцовщицу. Я прислонилась к нему щекой.

— Она вышла хорошенькой. Оставим её себе?

— Угу.

— Я тоже хочу крылья, Призрак! Улетела бы с тобой в такую вот тёплую ночь и не надо придумывать, как выбраться из резервации. Но сперва нужно сделать артефакт.

Мелодия стихла, белоснежная балерина замерла. Настал ответственный момент — в новую игрушку нужно попробовать вдохнуть магию.

Дважды я не пыталась никогда, а крылатая танцовщица мне очень нравилась. Поэтому я сосредоточилась — чего же я хочу? Чего хочу сильно? Ну разумеется — чтобы она летала! Когда начинается музыка, она должна не только закружиться, но и оторвать крошечные ступни от крышки шкатулки.

Решив, я уставилась на фигурку.

— Давай, ты полетишь, хотя бы совсем немножко приподнимешься? Смотри, какая ты лёгкая и воздушная!

Я протяжно вдохнула, потёрла виски и поморщилась, ощутив холодок в позвоночнике. Страшно начинать — опять ведь ничего не выйдет, а она такая очаровательная!

Вдруг филин сделал пару шагов по столу, подцепил своей огромной пястью карандаш и, держа его почти горизонтально, начертил на ближайшей бумажке символ…

Я ошарашенно разглядывала листок. Не потому, что рисунок родился из-под лапы совы, это как раз в тот момент казалось мне совершенно естественным. Просто я осознала, увидела! В изображении сочетались моё озвученное желание и… мои возможности.

Никаких искр, контуров и молний. Никакого хаоса и случайности. В момент, когда я верно поняла символ, он загорелся мягким синим светом.

— Это же руна, да?

— Угу.

— И что же мне делать дальше?

Призрак посмотрел на листок, затем на танцовщицу. Я тоже ещё раз взглянула на бумажку. Символ засиял ярче и отпечатался в моих зрачках как солнечный диск в безоблачном небе, когда смотришь на него долго и прямо.

Я торопливо закрыла глаза — раздвоившаяся в них руна слилась в одну и стала чистым светом. Поймала мысленно этого солнечного зайчика, распахнула веки, перевела взор на фигурку и, медленно моргнув, оставила блик парить между крылышками. Светящийся знак стал пульсировать и уменьшаться, затем вовсе растворился.

— Получилось?

— Угу.

Трясущимися руками я взяла ключик и ещё раз завела шкатулку. Танцовщица закружилась и взлетела. Я успела полюбоваться пару секунд и дальше уже ничего не видела, потому что ревела от счастья.

Глава 8

Проснулась я одетой и помятой. Подушка была противно сырой, как огромная мягкая жаба. Я брезгливо отодвинула её и постаралась припомнить, почему же я в таком непотребном виде. Картинка вскоре сложилась, но я немедленно уверила себя, что это был сон. Очевидно — заработалась, устала и вырубилась, едва дошла до кровати. Очень хотелось оживить танцовщицу, вот и приснилось невообразимое. А подушка намокла от жары, ещё бы — такой душный был вечер…

Но привиделось, надо сказать, очень хорошо! Я вспомнила руну и испытала то же понимание, что и в удивительном сне. Может это подсказка моей магии, интуиции?

Я возбуждённо вскочила и прямо в ночной сорочке бросилась проверять — есть ли у куколки пуховые крылья, или это пока тоже приснилось. Они у балерины были. Теперь… где же ключик? Нужно завести шкатулку, чтобы ещё раз всё вспомнить, обдумать и настроиться.

И тут меня прошиб холодный пот — жемчужина ключа блестела на листке с руной. Деревянными пальцами я с третьей попытки попала в замочную щель и запустила игрушку. Танцовщица вспорхнула и закружилась.

Призрак щёлкнул клювом откуда-то из-под крыши. Я задрала голову наверх — он сидел на любимой ветке и смотрел на меня своими золотыми глазами.

— Это сделал ты? — я указала на руну — Ты действительно научил меня, мне не приснилось?!!

Филин слетел на стол и взял карандаш. Меня затрясло.

«Хочешь учиться ещё?» — накарябано неловко, но разобрать можно.

— О, Призрак! Конечно!

«Будет не так, как думаешь»

— Это не важно!

«Может быть страшно»

— Не будет. Я люблю тебя и никогда не боялась. Я тебе верю!

«Поставлю условия»

— Хорошо!

«Возврата не будет»

— Ты же видишь мою жизнь! Чего мне терять, к чему возвращаться после этой руны? Пиши свои условия!

Я решительно подвинула ему чистую бумагу и собиралась отойти, чтобы не подглядывать, пока не будет готово. Но филин написал ещё единственное слово — «Потом», бросил поверх листов карандаш и взлетел назад.

На весь день я деликатно ушла в лавку, чтобы не мешать Призраку писать, потому что карябал он утром медленно и несуразно. Между повседневными заботами то и дело задумывалась и спрашивала себя — не сошла ли я с ума и не сплю ли до сих пор.

Вечером филин уже сидел под балками. Сердце застыло и треснуло, как забытая на морозе банка — в его золотистой пясти белел свиток. Он отпустил его из лапы точно над столом и вылетел в окно.

Я развернула лист и сразу поняла, почему Призрак не оставил свиток заранее, раз уж не хотел присутствовать при чтении.

Во-первых, у меня не было такой дорогой бумаги. Во-вторых, текст был написан определённо не совой — выведено чернилами, подчерк аккуратный и красивый, строчки ровные. Призрак не хотел, чтобы я приняла послание за чью-то глупую шутку или придумала другое рациональное объяснение. Ясно показал — хоть писал и не он, но именно это и есть его условия.

Письмо гласило:

«Лия!

Если ты хочешь учиться, придётся взять на себя ряд обязательств и подготовиться:

1. Ты никому не должна говорить об уроках, а до срока — и о магии вообще. Это простое, но самое важное условие.

2. В мансарде почти не бывает людей, но впредь это должно быть сознательным расчётом. Никогда не приглашай никого наверх, избегай посторонних глаз в мастерской. Подготовь жаровню и свечи, чтобы сразу сжигать бумаги. Храни детали и предметы, которых коснётся магия, только на столе и в каком-либо одном шкафу. До начала занятий покажи выбранные места Рут и запрети убираться там, двигать вещи и даже прикасаться. Сошлись на то, что мастерство растёт и механизмы становятся всё более сложными и хрупкими.

3. Работать поначалу нужно в основном перед столом. Ни при каких обстоятельствах нельзя оборачиваться — это условие непременное и нерушимое. Ты честная девушка, но оглянуться можно и случайно — от эмоций или задумавшись. Поэтому внизу ты найдёшь рисунок простой маски. Смастери её, на первом уроке предмет будет дополнен магией. Для уроков, которым маска может помешать, перенеси из спальной части ширму. Поставь позади рабочего места.

4. Запечатай магией дверь мастерской перед первым уроком. Сделай сама, как сумеешь. Считай это экзаменом, покажи способности и настрой. Цель воздействия — никто не должен входить, пока идут занятия и ты убираешь после них лишнее с видных мест. После шкатулки ты знаешь принцип и у тебя всё получится, если подумаешь и постараешься.

Соблюдение условий, Лия, в первую очередь нужно тебе. После некоторого количества занятий ты сможешь выбрать другую судьбу и продолжить учиться в особенном месте. Но решение должно быть сознательным, поскольку это путь без возврата. Если же ты примешь условия, но волей или неволей нарушишь хотя бы одно — немедленно лишишь себя выбора и начнёшь другую жизнь, варианта вернуться к прежней не будет. Не торопись думать, что именно этого ты и хочешь. Ты не представляешь, о чём идёт речь.

Если не передумаешь — подготовься, сама выбери день и сообщи. В назначенное время сядь за стол и надень маску. Дальше может быть немного страшно, но важно вести себя тихо. Думай в этот момент о том, что тебе никто не причинит вреда, это исключено.

Письмо в любом случае немедленно сожги»

Под текстом была нарисована простая маска — без прорезей для глаз, на завязках. Похожа на те, в каких тётя спит при дневном свете. Плёвое дело.

— Ну что же, — улыбнулась я самой себе, испытывая невероятный подъем — с неё и начну. А думать тут нечего, и бояться — тем более. Я не из пугливых, Призрак! Иначе бросила бы тебя ещё на холме, когда Эдди Хоук пугал меня травмами, которые непременно нанесёт мне крупный филин.

Глава 9

Пришёл вечер, когда я сидела за столом, замерев и завязав маску. Призрак находился за моей спиной, он внимательно следил за последними приготовлениями.

Наступившая тишина грызла голову и я уже придумывала, как прогнать её, когда комнату наполнил свежий ветерок. Зашуршали бумаги, хлопнула фрамуга, пряди волос защекотали шею. Веяло всего пару секунд, затем сзади раздалось:

— Страшно?

— В..волнительно.

— Плохо запечатала дверь, топорная работа.

— П…почему?

— Закрыла агрессией, холодом. Чтобы снаружи ломились и не вошли. Но с этой задачей намного деликатнее справляется задвижка, не вызывая у посетителей недоумения. Заперто и ладно. Ушла или крепко спишь.

— А к…как надо?

— Незваные гости должны уходить сами и раньше, чем узнают, что закрыто. Что-то вспоминать и разворачиваться. Лениться подниматься. Стесняться зайти. Говорить с чем пожаловали прямо через дверь, а не брать её штурмом. А лучше — звать тебя с низа лестницы.

— Ясно.

Я снова ответила односложно, потому что в голове была каша. Он заговорил. И… похоже, превратился? Но моя любимая симфония совиного запаха не исчезла, наоборот — звучала громче. Я слышала её сейчас прямо сидя на стуле.

И голос! Как и запах, речь была затейливым калейдоскопом из сотен мелких частей. В своём ступоре я пока не могла дать его граням названий и характеристик. Калейдоскоп вертелся. Грани сливались в новые орнаменты — слова. И я силилась уловить смысл каждого.

— Это и будет первой темой для занятий — научишься снимать ненужные руны.

— Хорошо.

Что-то важное хотела спросить… что? Мысли разбегались из-за голоса. И просто оттого, что происходящее рождало океан эмоций и шторм вопросов в нём. От вопросов буквально взрывался череп. От каких?

— Но сперва задай мне несколько вопросов. Не сможешь работать, пока их столько в твоей голове. Пусть это будет… вводный урок.

— Ты… читаешь мысли? — опешила я.

Короткая усмешка за спиной.

— Нет. Это — нет, не волнуйся. Ты сейчас рассеянная, вполне понятно. Но ты лопаешься от вопросов. Сосредоточься. Лови их по одному и задавай.

Не получается.

— Давай я помогу начать. Расскажи, кто же ты думаешь у тебя за спиной?

И я поймала за хвост первую мысль.

— Я считаю, что ты человек. Маг.

— Почему?

— Потому что ты сейчас совершенно точно обернулся. Я слышала это. И чувствую… что ты изменился.

— Почему тогда маг, а не оборотень?

— О совах-оборотнях никто никогда не слыхал, таких нет даже в детских сказках. Значит ты сейчас в своей основной ипостаси. Человек. Но умеющий принимать вид совы.

— Звучит логично.

— Я угадала?

— Это пока не имеет значения для наших занятий. Ты обязалась не оглядываться и я закреплю маску магически. Но мне было интересно узнать, как ты всё себе представляешь. Давай следующий вопрос!

— Как к тебе обращаться? Не могу же я звать тебя Призраком.

— Ник.

— Только Ник и всё? Не скажешь даже полное имя?

— Если дойдёт до второй части соглашения и обучение продолжится в другом месте — узнаешь в свой черёд.

Разговор потихоньку приводил меня в чувство. Значит — Ник. Маг. Человек… И тут я поняла кое-что и сразу выпалила:

— Эй! Ты же, выходит, два года смотрел, как я переодеваюсь… сплю!!!

— Это вопрос? Два с половиной года, не два. И да, смотрел.

— Как ты мог?!!

— Не помню, чтобы ты хотя бы раз сказала «Призрак, не подглядывай!».

— Я же не знала, что ты не просто птица!

— Точно… не знала?

Я вспыхнула. Знала конечно. Такого исхода не предполагала, но всегда понимала, что Призрак — не обычная сова. Моя карта бита, но какой же стыд! Скользкая тема привела к новому выводу, от которого я совсем смутилась и ощутила себя кипящей кастрюлей.

— А… эээ… если ты оборачивался… тебе не помочь… с одеждой?

— Нет.

— Почему?

— Возможно — я всё таки сова. Или у тебя всё равно не найдётся подходящих мне вещей и я принёс их заранее. Какая разница?

— Если так — то никакой. Просто нельзя же, чтобы у меня в комнате был… обнажённый мужчина.

— Почему нельзя, если ты его не видишь, а войти никто не может?

Это напомнило мне наконец тревогу, не дававшую мне покоя при подготовке к занятиям.

— Зачем запечатывать дверь? Рут убирается, когда я в лавке, ты знаешь её график. Больше сюда никто не поднимается, это тебе тоже давно известно.

— Боишься? А я уже думал, что у тебя напрочь отсутствует страх. Что сама об этом думаешь, чего именно боишься?

— Мне показалось, что это меня ты зачем-то хочешь запереть.

— Нет, — волшебный голос за спиной дрогнул — иначе, поверь, поступил бы совсем иначе. Мы обязательно добавим руну, которая будет в любой момент пропускать в обе стороны именно тебя, без дополнительных действий. Жаль, что чуткая Лия могла обо мне такое подумать после… после истории с открытым в первый же день окном.

— Прости пожалуйста! — стало ужасно неловко — Но тогда зачем?

— Тебе может грозить опасность.

— Какая?

— Не пытайся выяснять подробности. Пока что не знаю. Просто уясни — есть опасность и нет подробностей. Поэтому ты обязана быть осторожной и собранной всегда и везде!

Я фыркнула. Какая опасность в моей собственной комнате? Но сразу вспомнила сыщика и вампира. Они ведь что-то искали тогда в городе и уж точно — не микроскоп отца. Причём не известно, нашли ли.

— Хорошо, осмотрительность никому не вредит. А как мне заниматься с закрытыми глазами? Я должна научиться рождать руны без рисунка, в уме?

— Начертание простых символов поможет тебе в начале. Ты вспомнила о занятиях, — добавил Ник — значит мы немного навели порядок в твоей голове. Завтра доработаем маску, а сейчас тебе пора спать.

Я была взбудоражена, совсем не считала себя уставшей и открыла рот, чтобы возразить. Но не успела — почуяла ветерок.

Глава 10

На следующий день я едва дождалась урока, потому что вчера не был задан очень важный вопрос. Даже гипнотизирующий голос и любимый аромат не смогли выбить меня из колеи.

— Ты случайно сидел на крыше экипажа в день нашей встречи?

— Можно сказать и так.

— А немного понятнее… совсем не выйдет?

— Зачем?

Я сжалась в пружину. Очень не хотелось, чтобы Ник-Призрак имел отношение к тем двоим. Они приезжали с непонятной целью и вели себя по отношению ко мне несколько странно. Было страшно думать, что я могу быть пешкой в какой-то игре. Но вслух я этого говорить не стала.

— Разве не логично, что мне любопытно? Ты больше двух лет был моей совой!

Ник за спиной вздохнул.

— Скажем… я не упустил случай прогуляться. Ещё могу добавить, что наша с тобой встреча и то, что я остался здесь — абсолютная случайность. Больше тебе сейчас знать опасно. Это верный шаг на путь без возврата, о котором я предупреждал в письме.

— Но я же сама выберу тот путь? Это будет моё решение или неизбежный этап?

— Неизбежно пока только одно — ты маг, Лия. Нужно научиться с этим жить и узнать свою силу. Но ты не обязана затем принимать мои предложения. Если захочешь, сможешь продолжить обучение в любой академии либо у подходящего мэтра за пределами резервации. Или, обуздав дар, спрятать его в душу, а жить дальше человеческой жизнью. Только стареть будешь медленно, век магов длиннее людского. Но вполне сможешь убедить соседей, что сама в приятном шоке — какие-то отголоски неизвестного далёкого родства, а иной магии нет. Это случается, много крови намешано за века. Сплетни быстро утихнут, если не будешь давать других поводов.

Такое честное и подробное перечисление вариантов меня немного успокоило. К тому же — кто ты такая, Лия, чтобы годами разыгрывать тебя?! В этом свете сомнения вообще выглядели бредовыми.

Значит первое впечатление не подвело — Призрак почувствовал мою магию и это оказалось ему важным или просто любопытным. Либо он поселился здесь, потому что решил покинуть то самое место, из которого прибыл. По причине, которую ни за что сейчас не назовёт. Пружина внутри ослабла.

Ник добавил:

— Так что — да, исключительно добровольный выбор. Если, конечно, не нарушишь наши договорённости. Кстати о них — нам давно пора подправить твою повязку для большего удобства и надёжности.

— Что я должна делать?

— Просто не бойся сейчас. Я добавлю кое-какие свойства прямо на тебе. Буду воздействовать только на предмет, поэтому ты ничего не заметишь. Но последствия изменений увидишь.

Я вздрогнула, потому что услышала дыхание — он совсем рядом. Затем моих волос коснулись руки и показалось, что Ник гладит и перебирает пряди. От неожиданности я замерла и закрыла глаза под повязкой.

Едва угадываемая ласка продолжалась не меньше минуты в полной тишине. Я боялась выдать свой трепет и старалась взять себя в руки. Не будь дурой, Лия, руки на твоей голове только из-за маски!

Не выходит не быть дурой — дыхание сбилось, а непослушное тело потекло куда-то вниз, как горячий воск.

Вдруг воск в долю секунды застыл — я почувствовала тревогу и панику. Захотелось убежать, спрятаться, скрыться куда угодно… увернуться от рук, только что бывших лёгкими и волнующими. Я подскочила, с грохотом завалив стул. Шум от его падения подействовал как пощёчина — я нащупала край стола, истерика понемногу затихала.

— Что случилось?! — торопливо, с тревогой спросил Ник — Что-то почувствовала?

— Опасность. Очень… неприятно!

— Не только руны, Лия… — его ответ последовал после очень долгой паузы, а голос стал задумчивым — похоже ты ещё и интуит — редкий дар!

— И как это понимать?

— Иначе просто не могло быть ощущений! Я закрепил повязку магией — она теперь не может развязаться или ослабнуть. Ничего не направлял мимо маски, совершенно исключено! Но она теперь сильнее ограничивает и ты воспротивилась.

— С интуицией я, пожалуй, всегда… дружила, — наконец приходя в себя, выдавила я.

— Проверим на втором воздействии, что моя догадка верна?

Я вздрогнула.

— Оно будет позитивное, повязка станет проницаемой для глаз, — приободрил Ник — не сможешь видеть только меня. Настоящая магическая интуиция не будет такому противиться. Так мы поймём, не ошибся ли я.

— Дай паузу, нужно собраться.

— Конечно.

Ник произнёс это прямо в висок, потому что теперь я стояла. Вместе с теплом дыхания чарующий голос подействовал как сладкий и хмельной зимний пунш — мышцы расслабились, голова опустела.

— Готова! Начинай, пока снова не струсила!

Не знаю, чего я боялась больше — повторения паники или новой иллюзии нежных рук. Но ощутила нечто третье.

— Удовлетворение и согласие. Не из мыслей… откуда-то изнутри.

— Видишь хорошо?

Я осознала, что от страха и сосредоточенности снова закрыла глаза, распахнула их и ахнула — кожа осязала ткань повязки, узел на затылке немного тянул волосы… но моему взгляду ничто не мешало! Я оторопело разглядывала привычный завал на рабочем столе, а краем зрения зацепила упавший стул.

— Обернись!

А вот это снова очень пугает! Но я шумно вдохнула и медленно оглянулась.

За спиной, среди привычной обстановки комнаты, было обширное расплывчатое пятно. Словно наблюдаешь знакомый пейзаж за окном, когда по стеклу плывут струйки и потоки дождя — вроде знаешь, что в этом месте должно быть дерево или дом, но лишь представляешь очертания за причудливыми преломлениями помехи.

Искажение быстро переместилось в другой угол — Ник показывал, что иллюзорная завеса движется вместе с ним.

— Повязка может иногда немного мешать практическим занятиям, ослаблять твои воздействия. Поэтому похожие свойства я уже придал ширме. Когда твоим глазам будет нужна полная свобода — буду находиться за ней.

— А почему так сложно? Если умеешь такие штуки, нельзя было просто сделать тебе… ну, какой-нибудь капюшон, чтобы я не могла разглядеть лицо? Не может же мне быть опасно даже знать, какого ты роста!

— Именно так.

— Это тревожит!

— Я предупреждал, что всё будет вовсе не так, как ты себе представишь заранее. И может быть даже страшно.

Мне оставалось вздохнуть.

— Но это неплохое задание для тренировки магической интуиции. Попробуй спросить себя перед сном — исходит ли от меня хоть какая-то угроза? Могу ли я навредить тебе? Выключай разум, логику и те эмоции, что приходят только вслед за мыслями. Бери ответ там, откуда ты чуяла панику, а затем согласие при создании артефакта из повязки.

Я смутилась и уставилась в пол. Всё же он заметил моё недоверие и настороженность из-за всех этих расспросов… И про карету, и теперь.

— Руны и интуиция вместе — таким стоит дорожить и гордиться. Будешь развивать оба дара — сможешь со временем задавать вопросы в прошлое и провидеть варианты будущего. Даже если решишь в конце концов не уезжать из Гленрока и спокойно делать дальше свои чудесные игрушки — это просто поможет тебе в жизни, и не раз.

Я вскинула голову — вариант провести остаток дней в резервации уже однозначно вызывал во мне неприятие. Зачем он не упускает случая предположить, что всё вполне может так и закончится?!!

Но Ник не собирался спорить или отвечать на новые вопросы. Искажение, скрывавшее его, стало таять на глазах, по щекам прогулялся знакомый сквозняк. Спустя несколько секунд на полу сидел филин, а под его лапами валялась… моя старая шёлковая шаль. Ох!.. Вот как, оказывается, он решил вопрос с одеждой!

Что бы тётушка Ди сказала сейчас о приличиях, Лия? В сухом остатке — ты живёшь в одной комнате с мужчиной и он расхаживает здесь практически обнажённым. Хорошо хоть позаботился… о набедренной повязке.

Я покраснела. Последняя мысль, вместе с заданием насчёт интуиции, явно не даст мне сегодня сомкнуть глаз.

Глава 11

Я мастерила кукольное платье — вышивала отделку и прилаживала пуговки. Работа не задалась — палец в очередной раз был уколот, я сердито уставилась на него и отложила иглу. А всё потому, что Ник сидит низко и прямо напротив!

Филин дремал, наполовину прикрыв глаза, но я знала, что он наблюдает за мной. С недавних пор это мешало сосредоточиться и я старалась работать, когда он улетал или хотя бы располагался под крышей. Но он отсутствовал всё реже, а я больше не могла воспринимать его как сову и просто жить своей жизнью рядом с ним.

Пожалуй… пойду послушаю нотации тётушки, захватив платье в гостиную. Или закончу его в садовой беседке.

Нет, стоп, Лия! Хотя бы попытайся не убегать и просто сказать всё как есть!

Минула неделя с того вечера, когда я получила задание потренировать интуицию. Я провела тогда бессонную ночь, злясь и ворочаясь. Копалась в мыслях и понимала, что причин для страхов у меня действительно — хоть отбавляй, но стыдилась своей подозрительности и сходила с ума от осознания, что Ник её замечает.

Только под утро вспомнилась его рекомендация отключить голову и я последовала этому совету. Затем попыталась заново пережить чистые и предельно ясные чувства, которые переполняли меня, когда Ник работал с маской. Откуда они берутся?

Я поймала тень понимания, потянула за ниточку и представила Ника. Он возник перед внутренним взором не совой, а вчерашним туманом. Иллюзия казалась мягкой и располагающей. Я осознала, что могу сейчас шагнуть прямо за завесу — ведь Ник сам пригласил проверить — и, не испытывая ни малейших сомнений, подалась вперёд.

За границей ждал тёплый свет. Я совсем ничего не видела, таким он был ярким и ослепительным. Но мне было и не нужно — достаточно уверенности, что здесь уютно и безопасно. К свету прибавился совиный запах. Знакомый чарующий голос, но с щемящими нотами горечи, повторил: «Исходит ли от меня хоть какая-то угроза? Могу ли я навредить тебе?». Ответ пришёл мгновенно — «Я тебе доверяю!».

Очнувшись, я решила уже умом — полностью положусь на Ника, ни в чём больше не стану его подозревать и буду всегда честна. Иначе во всём происходящем просто нет смысла!

И вот теперь, всего несколько дней спустя, я уже малодушно придумываю, куда сбежать от него с дурацкими кукольными тряпками! А как же честность?! Что Ник подумает, если я начну его сторониться?

Я поставила на место плетёный короб с шитьём, который уже успела схватить, и теребила его ручку, решаясь.

— Ник!

Глаза филина мгновенно распахнулись.

— Не понимаю, как мне вести себя с тобой, когда ты в птичьем обличье! Не могу как раньше!

Ник перепорхнул прямо на корзину и принялся нежно, быстро прихватывать клювом мои пальцы. Он так делал иногда и раньше — знак совиного расположения и игривого настроения, всегда приводивший меня в восторг.

— Нет же! Ты теперь не не кусачий Призрак, ты — Ник. Я не могу больше зарываться в тебя носом или радоваться, что ты обратил на меня внимание и прилетел щипаться!

Ник вытянулся вперёд и уткнулся лбом в мою шею сбоку. Ого… а вот так он прежде никогда не поступал! Тоже мне — котик… Я смутилась и наверняка покраснела.

— Ты так поломаешь все перья на ушах!

— Угу.

Я вздохнула и осторожно наклонила к его голове щеку.

После своеобразного диалога ни капельки не стало понятнее, как жить дальше. Но на душе было легче.

После ужина я пыхтела над новыми рунами, которые Ник рисовал и раскладывал на столе. Когда я понимала очередную — она загоралась. Едва запоминала — гасла и исчезала с бумаги.

Сегодня получалось ещё хуже, чем с кукольным платьем. Прошло не меньше часа, а ещё не загорелась ни одна. Ник терпеливо стоял позади без малейшего движения, только молча дышал в макушку. Вот ведь совиная выдержка, нет бы давно заскучать и куда-нибудь сесть!

— Ты сегодня весь день сама не своя. Может отложим?

— Нет!

— Тогда снимай хотя бы повязку. Я пойду за ширму.

Я знала, что сбивает меня Ник, которого я всё это время чувствую позвоночником, а вовсе не маска. Но и в этом смысле его предложение было очень подходящим, поэтому я с облегчением согласилась и урок сдвинулся с мёртвой точки.

А затем… отсутствие ограничивающего артефакта дало неожиданный эффект. Когда я наконец поняла, что на новой карточке изображён вариант воздуха в движении, почувствовала возможности руны и запомнила начертание — символ не исчез и не погас.

Я с улыбкой прищурилась, подхватила руну и перенесла её на конфетную обёртку, забытую на столе. Бумажка плавно поднялась и улетела под крышу. Настроение мгновенно улучшилось.

Я осмотрелась и выбрала следующую цель — крупную деревянную бусину. Закрыла глаза, спокойно соткала перед внутренним взором новый символ нужной силы. Через минуту тяжёленькая деревяшка отправилась вслед за бумажкой, словно была пылинкой.

— Как же здорово без маски!

— Это да. Но к чему тебе заряженные магией фантики и шарики? Силы потрачены, а ты и без того сегодня рассеянная. И толку никакого — всё равно придётся это сжечь.

Я вспомнила, что он в ссылке за ширмой и улыбнулась — поэтому и ворчит.

— Зато я взбодрилась от такого упражнения. Вот тебе и толк!

— Тогда, раз уж ты без повязки, давай изменим план занятия. Поищи отправленные наверх вещи и реши, как вернуть их.

— Я должна отозвать руну или создать новую?

— Думай.

Пффф! Настроение уже парило где-то рядом с конфетной обёрткой — справлюсь! Высматривая под стропилами свой хлам, я закружилась по комнате, задрав голову вверх и случайно ударилась о ширму.

Перегородки не было видно — знакомая завеса. Я уставилась прямо в неё.

— Жаль, что между нами всегда… какие-то преграды!

— Я могу скрываться от твоего взгляда без них, но это потребует постоянных усилий. А артефакту достаточно придать нужные свойства один раз.

Я сглотнула.

— Покажи!

Ширма постепенно возникла в поле зрения. Завеса выплыла из-за неё и оказалась теперь немного иной — чуть мерцающей белым светом и объёмной. Такой, как в моём интуитивном путешествии!

Я завороженно пошла вперёд и остановилась почти на границе. Протянула руку и перестала видеть кисть. Внутри Ник поймал мои пальцы и спрятал их в сухих тёплых ладонях. В горле встал ком и ноги подкосились, но я, помня своё видение, храбро сделала ещё шаг.

— Дальше не стоит, Лия! — голос неожиданно низкий и хриплый.

— Почему? Я ведь знаю интуицией, что ничего не увижу!

— Не увидишь, пока мне хватает силы воли сосредотачиваться на иллюзии больше… чем на тебе.

— Что же мне делать, если я не хочу, чтобы ты уходил сейчас? Не хочу ширму, повязку и броню из перьев!

— Ничего, Лия. Пока что просто пора остановиться.

Но я не хотела останавливаться и ещё раз внимательно посмотрела на завесу. Она начинала растворяться, туман редел. Он не будет дальше рисковать и сейчас превратится! Я освободила пальцы из ладоней Ника и тут же сама крепко схватила его за руку.

— Всё равно не уходи!

— Ты сейчас натворишь бед, Лия!

— Не натворю.

Я зажмурилась и стала быстро плести руну. Вложила всё желание быть рядом, всю нежность и благодарность. Затем осторожно оставила её на свободной руке и поднесла к границе таявшей иллюзии. Как уголёк к стогу сухой соломы. Оболочка мгновенно стала ярко-синей и очень плотной.

— Вот так! — я отпустила запястье Ника и отошла немного назад, чтобы полюбоваться.

— Это очень… впечатляет! — очень тихо произнёс он.

— Не сердишься?

— Нет.

— Побудешь ещё?

— Конечно! Пока сможешь держать.

— Это ты неосторожно пообещал, ведь я вовсе не держу. Отпустила, как тот фантик. Могу сделать ещё одну — будем двумя… призраками.

— Нет уж, хватит! Нельзя истощать свою силу, используя её до дна. Долго не сможешь заниматься.

— Ладно, — я попыталась не выдать разочарования, отступила ещё дальше и ожидала оборот Ника в сову.

Но новая яркая завеса не отдалилась, а двинулась за мной.

— Я обещал побыть ещё.

Моё сердце остановилось.

— Не боишься быть в моей власти? Что, если я сейчас схлопну завесу?

— Я тебе доверяю. Ложись в постель, уже очень поздно. Посижу с тобой, пока ты засыпаешь.

Я послушно побежала в спальную часть и через несколько минут лежала в кровати, погасив свет.

Ник, надёжно укрытый моей неослабевающей иллюзией, сел рядом и взял меня за руку. Легко и нежно… лучше любой колыбельной.

— Хватит играть в прятки! — засыпая, пробормотала я — Расскажи всё, что мне нужно знать, чтобы уйти отсюда с тобой!

— Я услышал тебя, Лия. Мы поговорим об этом ещё раз.

Часть 3. Найти и потерять

Глава 12

Однажды утром в комнату постучали.

Из-за уроков я ложилась среди ночи, до самого завтрака не могла оторвать голову от подушки, а без кофе и прогулки вообще не чувствовала себя живой. Пора сокращать время на игрушки, Ник уже предлагал заниматься днём. А сейчас — ни за что не буду вставать!

Но в дверь колотили долго и весело.

— Кто там? — просипела я, продирая глаза.

— К вам там молодой мистер Хоук!

— Он не сказал, зачем притащился в такую рань?

— Нет, мисс Лия.

Я недовольно фыркнула и огляделась — Ника не было. Заставила себя спустить ноги на пол и поплелась ко входу. Рут стояла на пороге с ведром и метлой.

— Могу я пока зайти и прибраться?

Да… занятия определённо нужно переносить! От усталости я забыла распечатать дверь, вот она и топчется за ней вместо того, чтобы давно уже стянуть с меня одеяло.

— Конечно, Рут! Спасибо!

В холле мял шляпу Эдди.

— Привет, Ли! Есть разговор.

Друг покосился на дверь гостиной и перешёл на шёпот:

— Надо наедине. Мисс Диана уже проснулась и я выражал ей почтение битую четверть часа.

Мы пошли на кухню.

— Что случилось? — спросила я, придвигая к себе пустой медный таз для варенья и стоявшую рядом с ним корзину ранних абрикосов, из которых Рут явно собиралась вынимать сердцевины.

Эдди потупился и молча смотрел, как растёт горка косточек и в таз падают первые абрикосовые половинки.

— Как поживает филин?

— Выкладывай! — поторопила я — Иначе твоя шляпа не выживет.

— Вечером на соколиный двор приходил твой отец.

— У вас кто-то болен?

— Нет, Ли. И мистер Хилз был без медицинского чемоданчика. Зато долго толковал с моим папашей. Па даже присылал Кая в дом за бренди. Прощались они как приятели, я сам видел.

— И почему это тебя так выбило из колеи, что ты даже прибежал будить меня? Мало ли какие у них дела.

— Ну какие дела, Лия?! Прикинь сама! Твой отец не охотник. Он раньше не бывал на соколином дворе, не интересовался птицами или дичью. У нас никто не хворает. И мой па всегда терпеть не мог твоего. Много раз поминал его крепким словцом за обеденным трёпом из-за гордыни и заносчивости доктора.

Я закатила глаза. Ещё не хватало — следить за отцом и собирать сплетни!

— Это все твои выводы?

Эдди вдруг страшно покраснел и одним движением своих огромных ручищ добил несчастную шляпу.

— Я думаю, Ли, что они сговаривались нас поженить! — выпалил он.

Сперва я чуть не рассмеялась. Но затем сдержалась и загребла из корзины ещё абрикосов — надо подумать. Через несколько минут ответила:

— Кажется, твой вывод вполне логичный.

— Мне надо сказать тебе ещё кое-то, Ли, — Эд перестал изучать ботинки и направил на меня прямой ясный взгляд — я вовсе не против, вот что! Но ты твердолобая и своенравная мисс…

— И ещё рябая, — подсказала я с улыбкой.

— Это как раз не важно, не перебивай! Если я всё правильно понял и это действительно было сватовство, ты должна знать моё мнение раньше, чем отец с тобой об этом заговорит.

— И какое же оно?

— Я думаю, что это хорошее дело, вот какое! Не сказать, что мы хоть немного влюблены друг в друга, но по мне — это вовсе не главное для брака. Ты мой друг. Читаешь меня, как открытую книгу. Ты умная и предприимчивая, честная и рукастая. По правде говоря, я только сейчас и понял, что Таллия Хилз — одна из самых достойных невест Гленрока. Ты будешь хорошей женой, Ли, а я могу стать тебе надёжной опорой.

— А как твои родители отнесутся к перспективе обзавестись рябыми рыжими наследниками? — поддела я.

— Плевать, Лия. Я смогу их убедить, они знают тебя всю жизнь как хорошую девушку. И если вспомнишь, с какими новостями я к тебе пришёл, то сообразишь, что па кажется и так уже не против. А может уже и с ма обсудил, кто их знает.

Я взяла паузу, подбирая слова. Как жемне его теперь не обидеть? Как объяснить, что я возможно даже согласилась бы пару лет назад, когда ещё была той Ли, которую он всегда знал?

«Прости, Эдди! Ты хороший парень и отличный друг, но вряд ли со свадьбой что-то выгорит, потому что тут выяснилось — я маг. Теперь вот практикуюсь, чтобы однажды уйти отсюда насовсем. В придачу, я кажется по уши влюблена в своего учителя, которого ни разу не видела. Взаимность рябой Лие вряд ли светит, но не выходить же мне за тебя, любя другого!»

Да уж… такое объяснение я дать не могу, а врать и выкручиваться будет очень противно!

Эдди почувствовал заминку и избавил меня от мучений:

— Ты не говори ничего сейчас! Просто крепко поразмысли. Сегодня я пришёл не за ответом, а чтобы предупредить, что мистер Хилз может в любой момент об этом с тобой заговорить. И чтобы ты подумала.

Друг отправился у выходу, но в дверях остановился и обернулся.

— Я бы справил тебе хорошую мастерскую! И повозку, чтобы ты не ходила в лавку пешком. Филину твоему у нас будет вольготнее, чем в городе, да и самой в предгорье будет дышаться легче. Я же знаю тебя, Ли! Постная мина доктора и нравоучения мисс Миртл отравляют тебе жизнь!

Эдди уже и след простыл, а я продолжала чистить абрикосы. Вот как… Значит отец, возможно, решил сбыть меня с рук. Стало ужасно обидно. Интересно, чем же я ему мешаю?! Я самостоятельна, занимаюсь вполне девичьим делом и даже прилично зарабатываю — лишним ртом не назовёшь. Места в доме много, да и отец в нём почти не бывает.

Или это тётушка его запилила, что возраст поджимает и веснушки не бледнеют, поэтому Эд Хоук — единственный вариант? Вполне вероятно… и тогда не очень понятно, как отвертеться. Отцу я могу просто сказать, что не хочу — пусть думает, что желает, но уж за волосы замуж не потащит. А вот чем отбиваться от тёти Ди, особенно если это её идея…

В конце концов я пришла к выводу, что это не такая уж огромная проблема. Если всё и обстоит так, как думает Эдди, я не стану отказываться. Просто попрошу отложить помолвку, чтобы привести в порядок дела с игрушками — сразу после замужества торчать в лавке новобрачной не стоит, да и невесте некогда. А за время оговоренной отсрочки я должна буду действительно завершить всё в Гленроке и покинуть его навсегда.

Раз выход найден — то и проблему нужно решать сразу. Я осталась внизу на семейный завтрак, хотя обычно предпочитала попить кофе на кухне. Лучше теперь поскорее узнать, к чему мне готовиться и какие планы строить.

Покончив с абрикосами и дождавшись Рут, я помогла ей с приготовлениями и отправилась в столовую со свежим хлебом.

Отец уже сидел там, читал медицинский журнал и поздоровался со мной, не отрываясь от него. Я тоже приземлилась за стол и стала ждать тётушку, чтобы попробовать как-нибудь вытянуть отца на разговор — общаться с ним напрямую без конкретного дела я никогда не умела.

Диана Миртл вскоре явилась и с порога принялась ругать мой внешний вид:

— Что с твоей причёской, Таллия? Точнее — где она?! Разве прилично спускаться в таком виде?

— Прости, я торопилась. Рут разбудила меня, когда пришёл Эдди, ты же видела его.

— Я об этом и толкую! Следует хотя бы смотреться в зеркало, прежде чем принимать гостей!

Так-так… с ходу даёт повод прощупать почву.

— Эдди знает меня с детства, тётя. Будь у меня на голове даже ведро — он не заметит. А я и вовсе подумала, что он хочет позвать на рыбалку, раз заявился в такую рань.

Если тётя рассчитывает на Эдди, как на жениха, сейчас должна последовать ещё более продолжительная тирада о приличиях. И возмущения про рыбалку.

Но она лишь попеняла:

— Ты неисправима, Таллия! Порядочные девушки приводят себя в надлежащий вид, даже если их увидят только близкие или хотя бы прислуга!

Хммм…Да она — ни сном ни духом!..

— Кстати! — продолжила тётушка Ди — Зачем в итоге приходил молодой Хоук? Мне он не признался.

— Принёс коротцы для совы, — я почти не солгала, он заносил путы на пробу при каждом удобном случае, до сих пор считая непривязанного филина безумием — кстати, папа! Эдди говорил, что видел тебя вчера на соколином дворе и удивился, потому что у них никто не болен.

Отец резко поднял на меня глаза. Пожалуй, он не смотрел мне в лицо уже несколько лет.

— Что ты забыл там, Вернон? — тут же полюбопытствовала тётя — Ты никогда не интересовался охотой.

— Теперь интересуюсь. Может выйдет занятие на старость, — ответил он, не отрывая от меня взгляда — я принёс для твоего филина глухарей. Хоук говорит, что дичь — более здоровая для него пища, чем откормленные сельские животные.

Ого… Он не просто знает, что у меня сова, и это — филин, но даже потрудился прихватить для него угощение?! Где-то разверзлись небеса… либо это взятка! В любом случае — говорить о сватовстве прямо сейчас, по случаю, он явно не собирается.

— Спасибо!

— Возьми у Рут. Если бы ты внезапно не решила с нами позавтракать — она сказала бы тебе. Я сам разрубил их на половины и оставил в леднике. Как понимаю — должно хватить на неделю, не меньше.

Я ещё раз поблагодарила, попрощалась и побрела к Рут за глухарём. Не буду же я ему объяснять, что моя сова… почему-то не ест дома.

Глава 13

Я нашла глазами Ника — он грелся в солнечных лучах на окошке — и сразу отправилась к шкафу за маской. Настроение было приподнятым, несмотря на неприятные утренние новости.

Мы занимались каждый день и Ник теперь всегда после урока оставался со мной, пока я не засну. Рассказывал понемногу о внешнем мире, о магии, о Двуликих. Держал за руку и плёл прямо на ней красивые руны, которые быстро убаюкивали меня. Но мне и этого уже давно было мало, поэтому в ожидании каждого его оборота сердце счастливо колотилось.

Была и более весомая причина для радости, чем растущее желание дни напролёт хотя бы слушать его дыхание и волшебный голос — мои вести означали, что пора всерьёз думать об отъезде.

Ник настаивал, что многому ещё нужно учиться. Я же знала, что таким образом он лишь хочет дать мне выбор. Но ни о каких альтернативах, будь то открытые города, академии или магические мастерские, разумеется, и речи для меня давно идти не могло. А чтобы уйти с Ником, никаких особых навыков, которых у меня ещё нет, не нужно — это чувствовалось нутром. Теперь можно было надеяться, что из-за внезапного внешнего пинка мы вплотную подойдём ко второй части соглашения.

Я поставила корзинку с глухарём у ног, нашарила на полках повязку и быстро натянула её. У окна тотчас же возникло и увеличилось помутнение.

— Что случилось, Лия? — через несколько секунд с тревогой спросил Ник.

— Ничего страшного, не волнуйся. Но кое-какие неприятности есть.

— Неприятности?

Я вздохнула.

— Возможно, меня решили выдать замуж за друга детства. Того самого, с которым я была на перекрёстке у холма, когда ты появился в Гленроке.

На некоторое время наступила тишина.

— Тот парень, что живёт в предгорье? — наконец нарушил молчание Ник — Он сделал тебе предложение?

— Вообще, всё началось с подозрений Эда, что наши родственники сговорились. Но да, сделал утром. Сказал, что и сам считает это теперь… хорошим делом.

Иллюзия приблизилась почти вплотную. Я затаила дыхание и опустила голову от смущения, в висках застучала дробь. Похоже, он не только слушает, но и внимательно смотрит на меня.

— А ты? Тоже считаешь это хорошим делом? Любишь его?

Пол перед глазами поплыл и слился с завесой, окутывающей Ника, потому что эти низкие хриплые ноты… я слышала лишь однажды, когда собиралась шагнуть к нему за границу иллюзии.

— Только как друга.

— Ты долго думала прежде, чем ответить.

Я разозлилась до слёз.

— Потому что ты навис надо мной как туча! Ты что же, выходит, всё ещё хочешь оставить меня здесь насовсем?!!

— Я хочу? Я?! — иллюзия не отодвинулась, несмотря на мою жалобу — Тебе дать честный ответ или правильный? Правильный — ты должна сама сделать выбор! У тебя просто должен быть выбор, Лия, я говорил тебе это тысячу раз!

Ник уже хрипел, как старый пёс! Куда девался чарующий голос, почему он так злится? Загнан в угол, потому что никогда и не планировал уходить вместе? Эта мысль ударила в голову тяжёлым топором, я окаменела.

— А честный… Я забрал бы тебя прямо сейчас, в эту секунду! И вчера бы забрал, и месяц, и год назад. Каждый день хочу сделать это больше всего на свете!

Отпустило так резко, что мне понадобилось опереться о стену.

— Тогда не начинай больше про выбор, ты до сих пор мне его не давал! — наконец осмелилась я на откровенный разговор — На одной чаше весов рябые детишки, добрый увалень Хоук и пожизненные воскресные обеды с тётушкой Дианой, а что на другой чаше, Ник?! Я до сих пор ничего не знаю про альтернативу, какой же это выбор? Скажи мне прямо сейчас всё самое страшное, из-за чего я, по-твоему, должна сомневаться! Дай мне уже решить сознательно, как ты и хотел!

— Самое страшное? Хорошо. Ты ошиблась — я не человек, Лия!

Такого я точно не ожидала и растерялась. А как же… его тёплые руки?

— В том месте, у меня дома, там вообще нет людей. Ни одного человека. Там почти все как я и… и есть ещё другие. Но не люди. Не простые и понятные люди, среди которых ты выросла и живёшь!

— Дома? Это твой дом?

— Да, Лия. Там есть учителя для тебя, намного лучше меня. И вообще много магии, там твой дар расцветёт. Но ты никогда не сможешь уйти, это навсегда.

— Там есть что-то ужасное, из-за чего я могу захотеть обратно? Почему ушёл ты сам?

— Ушёл? — Ник явно удивился моему предположению — Я летаю домой часто. Летал. В последнее время… больше остаюсь с тобой. Но я бываю там, если ты в лавке. И иногда под утро, когда спишь. Там вовсе нет ничего ужасного. Только предопределённость и строгие внешние границы.

— Ты шутишь? Пугаешь этим меня, девушку из Гленрока? Которой не дозволено даже навещать старенькую родственницу в соседнем городке, единственного человека на свете, который меня по-настоящему любит, только потому, что именно оттуда сбежала моя мать?!

Ник поймал мою руку.

— Об этом я никогда не думал. Мне казалось, ты была спокойна и счастлива здесь со своими игрушками.

— Я просто проживала выпавшую мне судьбу. Что мне ещё оставалось, куда было стремиться?!

— Вот видишь! Знаешь в глубине души, что если бы стремилась, выбор был бы.

Я вспомнила Плаксу Алву и план побега. И ещё раз мать.

— Там же, куда я тебя зову, его не останется. Это не тюрьма, конечно, и там… хорошо. Но бремя важной тайны, которое ляжет на тебя, само по себе не позволит даже задумываться об ином жизненном пути.

— Ник, ты пугаешь кролика капустой! Описываешь место, где я смогу развивать и использовать дар, где не нужно будет его скрывать. Утверждаешь, что там хорошо. Зачем мне тогда весь мир под ногами? Почему я должна буду хотеть другого пути?! Чтобы пойти по нему… в одиночестве?

— А о том, что я не человек, и там вообще нет людей ты так вот сразу и забыла? Не боишься даже теперь, не задаёшься вопросом, что же я такое?

Я снова вспомнила тёплое дыхание и руки. Живые надёжные руки, прямо сейчас сжимающие мои пальцы. Он не может быть вампиром, исключено! Я уставилась на иллюзию, в которой таял рукав.

Словно поняв мои сомнения, Ник протяжно вдохнул. Завеса ещё придвинулась и он прижал мою ладонь к своей груди. Горячей обнажённой груди, в которой сильно ухало сердце.

Говорить и даже думать стало сложно.

— Об…оборотень? Пожалуй, я запуталась, но мне всё равно. Покажешься наконец, можно мне снять маску?

— Только если мы покидаем резервацию прямо сейчас. Есть правила, которые я не могу нарушить даже ради тебя. Главное из них — с таким знанием находиться во внешнем мире рискованно. А совестливая Лия наверняка пожалеет потом о таком уходе, тебе нужно завершить дела. Да и из комнаты следует убрать всё подозрительное. И продумать, как ты уйдёшь, чтобы не искали.

Ник всё не отнимал мою руку от груди и каждое его слово я не только слышала, но и чувствовала ладонью. Выносить это дальше было невозможно, ещё немного и я шагнула бы слишком близко! Я призвала всю силу воли и убрала её сама. Главное — он согласился уходить, всё решено!

— Пожалуй. Наверное, это займёт несколько дней. И у меня тогда есть просьба. Отец взял для тебя на соколином дворе дичь…

— Дичь?

— Ну да, здоровая пища для совы. Похоже — знак внимания в мою сторону, чтобы расположить перед сватовством. Потому что обычно он… не очень внимателен.

Я указала на корзину.

— Там половина глухаря и есть ещё. Не представляю, что с этим делать. Даже не знаю до сих пор, питаешься ты в виде совы или чел… ну, в другой ипостаси. И что ты вообще ешь. Даже Рут, которая считает, что ты охотишься, сказала что от такого точно не откажешься. Поэтому можешь… ну, хотя бы забрирать их пока отсюда?

Завеса приблизилась к гостинцу и скрыла его.

— Иди пожалуйста сюда, Лия, нужна твоя интуиция. Я немного чувствую опасность, которая касается меня и моих близких. Смутно. Но сейчас хорошо бы знать точно.

— Опасность?!

Я подлетела к корзине, коснулась угощения интуицией и ужаснулась.

— Как же я не заметила сама?!

— Не ожидала, не проверяла. У тебя ещё нет привычки. Попробуй теперь будущее — сосредоточься и представь, что я это съел.

Сознание сопротивлялось, душило интуицию — никто не должен причинять вред Нику! Я собралась и откинула мысли. Перед сомкнутыми веками закружился символ. Я сделала над собой усилие и поместила в него Призрака и опасную корзину…

— Ты тогда постепенно слабеешь. Очень медленно, — даже произнести это было трудно.

— Но есть же и вторая половина глухаря, да?

— Хуже. Их несколько в леднике, на неделю. Я не хочу дальше смотреть! Они отравлены, это постепенно действующий яд! Всё выглядело бы так, словно ты долго умираешь от болезни, — мой голос сорвался.

Ник подошёл сзади и взял меня за плечи. Я вздрогнула и вслепую отправила на его руки крошечные искры вырвавшихся бесконтрольно рун — тепло и защиту.

— Никогда больше не хочу такое видеть!

Мои глаза всё ещё были закрыты, потому что жуткий фантом умирающей совы я уже прогнала от внутреннего взора, а вот снова смотреть вживую на отравленную дичь не хотелось.

Внезапно яркие лучи просочились прямо через прикрытые веки и словно прямо по жилам разлился свет, выгоняющий страх. Я поняла сразу — это Ник придвинулся вплотную и расширил завесу, я внутри.

А затем… свет исчез. Спиной я чуствовала близкий жар его груди, к которой недавно прикасалась ладонью. Буквально на палец от моего тела. Ник… отпустил иллюзию? Но как же это, я ведь в маске?! Я открыла глаза и увидела лишь ткань повязки. Он захотел быть ближе, убрал все преграды между нами, как смог… почти по-настоящему обнял.

Не представляю, сколько мы так стояли, пока я приходила в себя.

— Нужно попытаться выяснить, что он задумал, — тихо сказал Ник позже — передай, что я ем глухарей. Есть ещё много того, чего ты пока не знаешь, а я сейчас не могу рассказать. Но возможно, он догадывается, что я не обычная птица. Или даже знает, кто я.

По щекам потекли слёзы. А я? Когда же наконец узнаю я?.. Ответ пришёл очень скоро и с совершенно неожиданной стороны.

Глава 14

Как исчезнуть из Гленрока я продумала, ещё когда собиралась покидать город самостоятельно, и теперь бодро шагала в лавку, волоча два огромных короба скопившихся дома поделок. Ох, мне бы сейчас громилу Эдди в помощь или ту самую руну, делающую предметы невесомыми!

Это была часть плана и взять с собой меньше я не могла, иначе пришлось бы курсировать по одному маршруту всю прошедшую неделю. А у меня много дел и приходится делать их неспеша, чтобы никто не задавался лишними вопросами.

В мансарде собралось множество игрушек и сегодня я относила пока только любимые, которые в разное время пожалела выставлять на продажу. Ещё предстоит доделать сколько успею брошенных или начатых недавно и доставить в лавку груду новых деревянных безделушек, которые были недорогими, составляли значительную часть оборота и делались солидными партиями непрерывно.

Я не хотела привлекать внимание, прося у отца экипаж, поэтому игрушки даже такими порциями придётся переправлять три дня подряд, если не четыре.

План был простым — сказать близким почти правду.

Тёте и отцу я собиралась оставить на рабочем столе письмо с объявлением, что во мне проснулся магический дар. Запечатанное в конверт, чтобы Рут раньше времени не обратила внимание. Извинюсь, поблагодарю за всё хорошее и объясню, что давно копила деньги, а теперь уезжаю учиться.

Тётушка Ди лучше меня придумает, что сказать подружкам и соседкам, чтобы вышло прилично. Например, отправит на словах к дальним родственникам в резервацию на другом краю страны. По какой-нибудь очень приличной причине. И уж точно она не станет искать — поплачет и смирится. Глубокие переживания Диане Миртл чужды.

А отец даже не привязан ко мне, одним своим существованием я напоминаю ему о жене. Вот уж кто только вздохнёт с облегчением!

Искать могут только в первые часы, без огласки и посторонней помощи, пока не ушла далеко. Чтобы попробовать отвратить глупую девчонку от непременного падения и разложения в большом мире.

Поэтому я и собиралась оставить послание запечатанным, а перед уходом сказать, что собираюсь с ночёвкой к Роззи Хоук, чтобы рано утром, до жары, уйти в предгорье собирать травы для красителей. Я даже по-настоящему напрошусь к Хоукам, как только мы с Ником точно определимся с днём. Только вот не явлюсь туда. Роззи решит, что я передумала, а дома хватятся и найдут письмо не сразу.

Ник заверил, что в услугах Плаксы Алвы нет нужды — мы покинем Гленрок вдвоём. И беззлобно посмеялся в ответ на мой вопрос, хватит ли изначально на обустройство моих накоплений в придачу к тому, что я отложила на благодарность Алве. Сказал, что деньги мне больше никогда в жизни не понадобятся, но в тягость я никому не буду. Я уточняла и переспрашивала много раз.

Поэтому все мои сбережения и второй конверт лежали сейчас в тряпице на дне одного из коробов. Это касалось последней, но очень важной части плана — Эвы и лавки, ради чего я и маялась теперь со своей тяжёлой поклажей.

Эвелин Растон была чуть младше меня. Дочь соседей и неходячая калека с рождения. С детства я смотрела, как она с утра до ночи сидит на крыльце родительского дома или маленьком балкончике напротив окна нашей мансарды. Семья ей ничего не поручала — в придачу к увечью ног, Эва была немного странной. Не от мира сего, как говорит тётушка Ди.

Она всегда своим видом напоминала мне о том, что в мире полно более одиноких людей, с несчастьями куда глубже, чем пропавшая мать и пятнистая кожа. Мне становилось стыдно кукситься и во многом именно Эва вдохновила меня на собственное дело. Чтобы не зависеть от родни и не пропасть в отсутствие мужа.

Я с самого начала, когда, после пары удачных ярмарок, скопила на аренду магазина и открылась, стала носить Эвелин небольшие заказы. Она на удивление быстро училась. Потом мы и вовсе договорились с её старшим братом и он пять дней в неделю отвозит сестру в лавку.

Так Эва стала моим продавцом, помощницей и быстро расцвела и осмелела, общаясь с людьми и получив смысл жизни.

Теперь я собиралась оставить магазин ей, нисколько не сомневаясь, что она справится. «Лавка игрушек Эвелин Растон» будет процветать в Гленроке долгие годы, пусть и без моих сложных механических штучек. Эве я расскажу об отъезде лично и прямо сейчас, чтобы она не растерялась и подготовилась — она никогда не предаст, да и смысла в этом для неё никакого, с учётом моего наследства.

Я дождалась момента, когда после полудня посетителей не бывает, а дети, вечно торчащие у витрин и возле Эвы, разбегаются по домам обедать. В лавке это тоже традиционное время для чая и перекуса.

— Эва, нам нужно поговорить об одном серьёзном деле.

— О том, что ты собираешься уехать из города и я снова буду без работы?

Вот это новости!.. Неужели я чем-то себя выдаю?!

— Почему ты так думаешь?

— Из-за твоих мыслей. Они отражаются в глазах и давным-давно уже не здесь.

Фух!..

— Ты права, но не совсем. Я действительно уезжаю, но ты вовсе не останешься без дела. Хочу оставить тебе магазин.

Я принесла и развернула захваченный из дома узелок.

— Этот конверт не открывай сейчас, мы его спрячем. В нём официальное письмо, что я перепоручаю тебе лавку. Ты должна вскрыть его только при моих родных и арендодателе, мистере Пирсе. И своих родителей тоже позови. Собери всех вместе и только тогда показывай бумагу! Иначе с мисс Миртл станется её забрать и начать воевать с тобой за имущество. Ты поняла, что это очень важно?

— Поняла.

— В письме указано, что все игрушки твои, поскольку ты тоже их делала. Но в первый год ты должна отчислять моей семье половину дохода. Без этого условия всё будет выглядеть подозрительно, а тётушка точно взбесится. Она тебя задурит и скажет, что я отписала лавку, повинуясь порыву. Не сумеет придраться юридически — затравит сплетнями!

Я придвинула и открыла шкатулку.

— Это мои сбережения. Они помогут тебе справиться в первое время без части доходов и богатых заказов на мои механизмы. Найми кого-нибудь посмышлёнее из старших ребят, которые ошиваются здесь. Отто или Плифа. Делайте побольше простых деревянных игрушек, бумажных хлопушек, гирлянд…

Вдруг Эва, до сих пор слушавшая внимательно и спокойно, вся затряслась и схватила меня за руку. Она смотрела на шкатулку так, словно из неё расползается клубок змей!

— Я так и знала! Тебя соблазнил демон!

— О чём ты, Эва? Опять наслушалась бредней проповедника про внешний мир, он снова приходил?

— Я думала, ты копишь деньги, чтобы уехать и не скрывать, что ты маг, Лия! Но дело вовсе не в магии, я так и знала! Дело в твоей сове! Тебя соблазнил страшный демон! Не будь совы, ты забрала бы шкатулку с собой, она была бы тебе нужнее!

Я не знала, что и подумать… Эвелин живёт напротив, но я всегда зашторивала окно перед занятиями, а Ник обязательно проверял! Неужели мы когда-то забыли про занавески и она что-то видела?.. Что?

— Ты можешь объяснить свои странные выводы? Про магию и остальное? — я постаралась спросить спокойно и строго.

— Про магию теперь не важно. Важно, что твой филин — вовсе не сова!

Я сглотнула и кажется покрылась холодной испариной. Сохранять самообладание становилось всё сложнее. Эва продолжила:

— У вас ночи напролёт горит свет и через шторы постоянно видно движение. Раньше, если ты засиживалась с игрушками, то не так долго и не каждый день. И работала за столом, а не ходила по комнате! А под утро он улетает, но всегда, всегда возвращается ровно к твоему пробуждению!

Моё дыхание восстановилось, потому что всё это было сущей ерундой. Её не сложно будет переубедить.

— Ну и что же ты из этого всего придумала? Что у меня не сова… а кто?

— Чудовище, Ли. Демон. Он тебя погубит! Иди и возьми наконец брошюру!

— Какую брошюру?

— Я пытаюсь подсунуть тебе её уже месяц, кладу на видные места. Она сейчас возле кассы, в счётной книге. Седьмое предостережение.

Предостережение? Как пить дать — не обошлось без проповедника! Я вздохнула и поплелась в подсобку. Среди счетов действительно белела тоненькая книжица, изданная на ужасной бумаге.

«Предостережения проповедника Оуэна о демонах и соблазнах Гленрока и близлежащих земель».

Ох, ну так я и думала! Но никакого Оуэна я не знала, нашего пастора, который вечно пудрит доверчивой Эве мозги, звали Диланом Файзелом.

Я перевернула обложку — газетная типография Гленрока. Шестьдесят лет назад. Понятно… наверняка экземпляр Файзела, который он всучил моей помощнице — единственный выживший, остальные ещё шестьдесят лет назад пошли на растопку городских каминов после воскресной проповеди. А эта брошюрка досталась нашему фанатику в наследство от предшественника-графомана.

Пролистав почти в самый конец, до седьмой главы, я в первую очередь увидела на правой странице разворота картинку и уставилась на неё.

Кажется — очень надолго…

Типографская гравюра была немного смазанной. Она изображала существо с огромными крыльями и худым человеческим телом — кости, обтянутые кожей. А ещё — с крючковатыми когтистыми пальцами, птичьими лапами вместо ступней и… головой совы! Конечности до коленей и локтей были покрыты редкими драными перьями.

Из ступора вывел тревожный оклик из приоткрытой двери:

— Лия, с тобой всё в порядке? Ты нашла?

— Отвлеклась на счета, Эва! — я едва наскребла в себе сил на бодрый ответ — Нужно привести их в порядок. Но брошюра есть, скоро посмотрю.

Я перевела взгляд налево и прочла заголовок: «Оборотни-стигини». Кажется… всё сходится. Не вампир, не оборотень, не человек, не сова. Некто иной.

Дальше был написан полный бред.

Стигини — Двуликие. Чтобы монстру стать совой, он вынимает и оставляет в укромном месте собственное сердце. Нападает в виде чудовища, питается человеческими внутренностями на убывающей луне. Услышать приближение невозможно — летает бесшумно, ходит тоже, потому что кости лёгкие, как у птиц. Чтобы победить стигини, следует найти тайник с его сердцем. Тогда он умрёт и упокоится в облике совы. И, конечно, монстры соблазняют невинных девушек и увлекают их в леса, чтобы они рожали им новых стигини. Как же без этого!

Я не верила ни слову — понимала уже разницу между реальным большим миром и чепухой о магах и Двуликих, при помощи которой отвращали от него в резервациях. Правда — почти всё знала со слов Ника…

Вдруг вспомнился герцог Гленрок. Ну вот его я видела своими глазами. Посмотрим же теперь на творчество мистера Оуэна! Наверняка, вампирам с гор посвящена самая большая глава. Я открыла начало — разумеется, первое предостережение называлось «Кровопийцы Призрачного замка».

Картинки подтвердили, что я мыслю в правильном направлении. Вампирская ипостась представляла собой клыкастое и когтистое чудище. Но и человеческая тоже внушала страх и была не на много симпатичнее — горбатый ходячий мертвец с чёрными кругами вокруг глаз. Я улыбнулась — мало общего с красавцем, очаровавшим тётушку Ди!

И что это значит? Думай дальше, Лия! Да — портретного сходства не много. Но герцогу не пририсованы рога, лишние конечности или ещё что-нибудь для острастки. Тощий, отталкивающий, но… почти человек внешне, что соответствует действительности. Даже горбатый, хотя горб преувеличен раз в пять. Назван вампиром, как и есть. Никаких откровений…

Я снова пролистнула до седьмого предостережения. Голова у монстра была от сипухи — похожая на человеческое лицо с раскосыми глазами, длинным носом и без рта. Может это просто и есть обезображенное человеческое лицо, обрамлённое перьями вместо волос? А рот всего лишь не пропечатался на оттиске?

Я не уговаривала себя, просто с головой вообще не сходилось!.. У Призрака не было горячего ароматного дыхания Ника. И не понятно, как вообще можно говорить, да ещё и таким завораживающим голосом, имея… клюв.

Но в принципе — всё равно… Так вот кто ты, Ник! Не человек, как сам и говорил. Стигини. Мужчина с крыльями и лапами Призрака, а возможно — и с головой филина.

Сердце бешено билось и готово было выпрыгнуть из груди. Эва даже представить себе не может, какую надежду подарила сейчас этому влюблённому сердцу!

Может мне вовсе ничего и не почудилось — хриплый голос из-за вестей о женихе, нежные руки, желание обнять и вообще быть ближе? Может ли быть, что такому… необычному созданию не важно, какого цвета моя кожа?

Глава 15

Из подсобки я вышла ещё минут через десять, когда окончательно пришла в себя и почувствовала себя достаточно уравновешенной, чтобы успокоить и помощницу.

— Я видела книжку, Эвелин, и даже немного почитала. Неужели сама не понимаешь, какая ерунда нам описана?

— Ты просто пытаешься меня успокоить.

— Конечно пытаюсь! Потому что проповедника следует гнать отсюда метлой. Из-за него ты волнуешься, после его глупых страшных сказок. Хочешь, а тебе докажу?

Мне ещё возле кассы придумалось, как отвлечь внимание Эвы от Ника и я пролистнула брошюру до нужной главы.

— Посмотри сюда, что ты видишь на этой гравюре?

Эва едва взглянула и сразу ответила — явно знала книжку наизусть.

— Там колдунья с рунами. Тоже страшно.

— Да, которая ворует младенцев для чудовищных ритуалов и наводит порчу на невест. Узнать можно по яйцам, которые мгновенно становятся тухлыми при её появлении, а также по моментально вянущим и высыхающим в пыль в её присутствии цветам. Так вот — вся эта пурга в предостережении… как бы обо мне. У меня именно рунная магия, твоё первое предположение было верным.

Я многозначительно покосилась на маленький букетик васильков на нашем чайном столике, который выглядел вполне свежим и бодрым.

— Я похожа на это чудовище на картинке? Можешь поверить, что я ворую младенцев? И много ли тухлых яиц ты съела на обед в магазине?

— Это не доказательство, Лия. Просто слова. Ты всё придумала, чтобы я отстала и позволила тебе уйти с монстром, потому что он тебя зачаровал!

Я вздохнула и обвела взглядом лавку, подыскивая что-нибудь подходящее. На одном из стеллажей была выставлена птичка из перепелиных пёрышек в соломенном гнезде, перевитом сиреневыми и белыми ленточками. Пёстрая рыжая пичужка чем-то была похожа на меня. Вот её и оставлю Эве на память.

Сперва я закрыла глаза и сплела руну для птички. Отправила зримый светящийся символ взглядом — игрушка поднялась в воздух и опустилась к Эве на колени.

— Вот так я использую руны, Эва. Только теперь не давай её никому в руки!

В сторону гнезда поплыл второй синий знак — я переместила его с витрины на крышу высокого шкафа за прилавком.

— И не носи домой. Не продавай. Если найдут — смело говори, что ничего не знаешь и игрушка осталась от меня. Никто не усомнится — ты даже не сумеешь дотянуться до верха шкафа со своей скамейки. Но сама можешь позвать её, если будешь одна в лавке и вспомнишь вдруг обо мне. Она прилетит. Как прилетает ко мне Призрак, потому что он просто ручной филин! Под утро он всего лишь отправляется на охоту. А я ночами занималась и тренировалась. Теперь хочу уехать, чтобы учиться делать более сложные механизмы с помощью рун. В Гленроке мне не место.

Еще пару часов мы с Эвелин посвятили генеральной уборке залежей под прилавком, после чего я с облегчением покинула магазин. Но не успела пройти до конца улицы, когда услышала, как меня окликнул по имени отец.

Обернувшись, я заметила его двуколку для объезда пациентов в подворотне. От страха даже слегка затошнило — интуиция кричала об опасности.

Подходить совсем близко не стоит — Ник настойчиво просил ни при каких обстоятельствах не оставаться с отцом наедине и запираться в комнате даже днём. Я, конечно, ничего конкретного ему не обещала. Убеждала, что чёрствый родитель просто излишне жестоко обрывает мои связи с домом перед сватовством, чтобы я с облегчением побежала потом утешаться в объятия добряка Эдди. Но на всякий случай стоит быть осторожной. Неделя прошла и всё отравленное угощение Призрак «съел».

Я вернулась к подворотне и стала гладить морду нашей лошадки Эппл.

— Здравствуй, отец!

— Что твоя сова, Таллия? Ей пришлась по вкусу дичь?

Я на неделе несколько раз передавала через Рут благодарности. Вряд ли она забыла. И она, кстати, сообщила, что пару тушек отец велел подать к обеду ещё в среду. Нам с Ником сразу стало ясно, что он специально припас и неотравленных глухарей, чтобы Рут даже в голову не пришло связать дичь с плохим самочувствием совы.

— Спасибо, Призрак всё съел. Правда он в последние дни какой-то квёлый. Не думаю, что сейчас нужно ещё, но когда к нему вернётся аппетит — сама буду заказывать у Эдди. Отличная идея.

— Садись в экипаж. Поедем к Хоукам и возьмём сейчас. Раз приболел — как раз важно здоровое питание.

Интуиция ответила раньше меня:

— Прости, но у меня срочный заказ, тороплюсь в мастерскую.

— Не будь неблагодарной и садись, Таллия! Я приказываю!

Сердце велело послать интуицию ко всем демонам проповедника Оуэна. Опасность грозила Нику, а не мне, и будет даже очень хорошо, если я сама что-нибудь конкретное узнаю.

Я глубоко вдохнула и забралась в двуколку. Что же — вполне вероятно, что сейчас и состоится брачный сговор, раз он тянет меня на соколиный двор. Я успокою Ника и через пару дней, наконец, покинем город.

Ехали мы в абсолютном безмолвии. Вдруг на перекрёстке, вместо того, чтобы повернуть в сторону заставы и дороги на предгорье, отец резко натянул вожжи и увёл двуколку на пыльную сезонную колею, едва различимую среди пригородных овощных полей. Одновременно он подстегнул Эппл так жестоко, что дальше мы почти полетели по ухабистой беспутице над окружающей её капустой.

Я не успела даже вскрикнуть — в ту же секунду в нос уткнулась тряпка, приторно воняющая полынью и чем-то тошнотворно-сладким.

Очнулась я всё ещё в экипаже, который стоял теперь в подлеске за полями. Связанная. Недалеко отец невозмутимо читал, сидя на пне, свой любимый медицинский журнал. Эппл паслась рядом распряжённой, а солнце было низким. Значит я была без сознания довольно долго.

Заметив мои движения, он неторопливо свернул журнал трубочкой, сунул его в сапог, достал из кармана какой-то флакон и подошёл. Откупорил пузырёк и протянул мне.

— Пей! Будь любезна — сразу до конца, Таллия.

— Что это?

— Яд.

— Почему же ты думаешь, что я стану пить сама?

Отец поморщился.

— Не устраивай сцен. Ты прекрасно понимаешь — я врач и умею влить питьё в любого отпирающегося пациента. Умирать ты будешь долго, но в бреду, так что это твои последние минуты в сознании. Неужели хочешь провести их, бесцельно крича и царапаясь?

Я насупилась и отвернулась от склянки.

— Не выпьешь сама — обещаю хорошенько ощипать твоего Призрака, прежде, чем убить его. Каждое перо выдерну, а пух подпалю над горелкой. Только тогда порешу.

Выдавать свой страх за Ника нельзя! Я замолчала ненадолго и продумала руны. Не много пока умею, но флакон вполне улетит чуть выше и в сторону, руки и ноги освобожу, а отца ослеплю на несколько секунд ярким светом.

Именно в таком порядке и яд нельзя сразу пролить, потому что иначе он что-нибудь лишнее заметит раньше срока. А так — на следующие воздействия будет время, пока он растеряется, а затем попытается хватать бутылочку.

Но что дальше? Двуколка без лошади, как и куда бежать? Надо тянуть время и думать ещё. И у меня есть вопросы!

— Хорошо, я выпью. Но сперва ответь на несколько вопросов.

— Пей, это успеется. Ты будешь в сознании минут десять. Я могу ответить, пока запрягаю.

— Ты вполне можешь и врать судя по тому, что вытворяешь. Чтобы поменьше возиться. Поэтому — нет. Или будем бороться и царапаться, или спокойно приму яд, узнав ответы. Если влить так просто — сделал бы это, пока я спала. Тебе желательно убедиться, что я приняла строго определённую дозу, раз умирать я должна в заданном темпе.

— Удивительно, что ты выросла такой сообразительной у тупицы Дианы. Спрашивай.

— Почему? За что ты меня настолько не любишь?

— Мне не с чего тебя любить, ты не моя дочь.

Я вздрогнула.

— Пожалуй — не удивлена и даже подозревала подобное. Но нельзя за такое убивать! Дай мне просто уехать!

— Ты умрёшь не поэтому. Ты ненужная наследница Миртлов. Если вдруг придёт весть о смерти Мисти, я могу потерять всё — состояние, дом, практику. Поэтому вас обеих должен убить я.

— Но есть же ещё тётя Ди. Неужели ты и её убьёшь? Люди же не идиоты и сложат дважды два! Все Миртлы один за другим умерли, и выгода только твоя. Деда Гровера ведь, как я теперь понимаю, тоже ты отправил на тот свет? Тётушка до сих пор причитает иногда, что он следил за здоровьем и странная хворь для всех была неожиданностью. Выхаживал его ты.

— Да, болезнь Гровера и его смерть сразу после свадьбы — дело моих рук. А Диана безобидна. Будь я официально вдовцом, она только бы вздыхала и ждала, что сделаю предложение. Всю жизнь всего лишь мечтает об этом, выходя со мной под руку с проповедей, а так стала бы ждать и намекать. Она уродлива и глупа, но супругой была бы удобной. Не будь сестры — стоило жениться на ней ещё в молодости. Но я понимал, что нужна младшая. Диана и так уже была старой девой на обочине, а вот Мисти могла упорхнуть и нарожать ненужных наследников без меня, у неё уже тогда был любовник. Что, впрочем, она и умудрилась всё же сделать.

Отец, то есть не отец, скривил рот и презрительно кивнул при этих словах на меня.

— Но никто же не знает! Официально — я твоя дочь. Живи себе спокойно, а если станет известно, что мать умерла — женишься на тёте и я буду наследницей только после вас обоих. Да мне и не нужно вовсе это наследство, хочешь — подпишу какой-нибудь отказ? Я вообще уеду, обещаю! Я и так собиралась уехать. Прямо завтра, или даже сегодня. Дай только взять кое-какие вещи и заполни разрешение для заставы, пока собираюсь!

— Нет. Я не стану зависеть ни от Дианы, ни от твоих обещаний. Вы с матерью просто должны умереть и тогда точно не останется проблем. Ты будешь умирать долго, чтобы она успела узнать и прийти к тебе. И чтобы люди видели, что ты болеешь, а я стараюсь тебя спасти, как полагается отцу и доктору. А с Мисти покончу быстро и так, чтобы никто никогда не узнал о её кончине. Я все эти годы жил на пороховой бочке и до сих про не избавился от тебя, потому что ты была приманкой для матери.

— Она больше двадцати лет не появлялась, почему вдруг теперь придёт? Хоронить и оплакивать меня? Какой-то ненадёжный план…

— Ошибаешься, она следит за твоей жизнью. И обязательно объявится, когда узнает, что ты умираешь.

Эта новость, в отличие от того, что Вернон Хилз — не мой отец, выбила меня из колеи. Я теперь уже не осуждала мать за то, что она сбежала от такого чудовища. Но почему бросила меня, почему не забрала?.. И как это — следила?!

— Почему же ты раньше её не убил, если знаешь, что она приходила?

— Мисти не появлялась сама, у неё был удобный соглядатай. Но теперь она его лишилась. Поэтому умирать ты будешь запертой в медицинском крыле, под моим присмотром. И так, чтобы каждая сплетница знала, что ты смертельно больна. Мать непременно попытается к тебе попасть. А если что — у меня в запасе ещё один способ вывести её из себя.

— Какой способ?

— Не твоё дело. Ты хотела знать, почему умираешь. Я терпеливо объяснил, всё же — последнее желание. Но мне надоело, Таллия, ты уже просто тянешь время. Пей! Мне потом слушать тебя ещё десять минут.

Склянка снова оказалась перед моим носом.

— Проливать бесполезно, у меня с собой запас. Здесь сильная доза, ты почти ничего и никогда не почувствуешь. Пара глотков — и никому не нужной рябой курице больше не надо ежедневно бороться за место под солнцем и одобрение окружающих. Я привезу тебя при смерти, чтобы сразу забрать во флигель. Дальше буду травить малым количеством, чередуя с противоядием, сколько понадобится до прихода Мисти. Но сознание к тебе уже не вернётся. Поэтому пей спокойно, для тебя всё закончится прямо здесь.

Он слишком хладнокровен и последователен, а я взволнована известием о том, что матери на меня не наплевать. Мне нужно как-то сбить его с толку прежде, чем использовать руны! К тому же — есть действительно главный незаданный вопрос:

— Малым количеством — это как мою сову глухарями? Я знаю, что они тоже были напичканы ядом. Филина-то зачем травить и именно медленно?

Вернон бросил на меня быстрый взгляд, злой и тревожный. Прищурился и прошипел:

— Сову? Ты хотела сказать — твоего любовника? Конечно мне известно. Вся в мать! Мерзость!!!

Он испугался и соображает, откуда я знаю про глухарей. Будет теперь выяснять, кто может быть в курсе ещё. Выдал эмоции, как мне и хотелось.

Только вот такого ответа я никак не ожидала и теперь тоже нервничала ещё сильнее. Что он знает про Ника? При чём здесь моя мать?!

Мне пора действовать! Но начать плести руну или спросить еще о чем-то я не смогла, потому что дальше случилосьневообразимое.

Глава 16

Я наблюдала происходящее отстранённо. Словно сценку из приютского воскресного спектакля, для которого всегда шила перчаточных кукол.

Вот только ни смешно, ни любопытно не было. Как не было и никакой надежды на невидимого кукловода, который разыграет счастливый конец, когда достаточно подержит зрителей в напряжении.

Сперва взбеленилась и отчаянно стала рваться с привязи Эппл. Затем из густого орешника вылезла шипящая тень. Я попыталась посмотреть на неё интуицией, но моментально сдалась, натолкнувшись на преграду — завесу, как у Ника, только ледяную и невидимую. Я лишь в страхе успела понять, что эта аура не только стремительно движется на нас вместе с тенью, но и расширяется. За считанные секунды она достигла меня и накрыла целиком.

Вот тогда-то и стало всё совершенно безразлично.

Умом я поняла, что сейчас, когда я внутри воздействия, можно снова попробовать обратиться к интуиции. Но боялась, что это убьёт меня раньше, чем сама тень — такой невыносимой тоской, безысходностью и горем веяло от неё совершенно осязаемо. Смотреть на это ближе просто нельзя! Такая боль высушит намертво изнутри…

Вернон метался рядом с Эппл — пытался отвязать её, чтобы сбежать. Зачем? Разве не ясно, что тварь движется быстрее ветра? Лошадь без седла, а он в панике.

Кажется понял. Развернулся на монстра… с револьвером.

Так вот почему он не придумал более хитрый и простой способ напоить меня ядом. Поэтому потратил столько времени на поездку и пространные объяснения. Мой фальшивый отец не исполнял последнюю волю обречённого на смерть, а всего лишь тянул время. Я просто уже на этой поляне была приманкой. Только вот привлёк он внимание не того, на кого рассчитывал.

Неужели он правда думал, что за мной придёт мать? Или Ник… Да кому я нужна!.. Тоска накрыла с новой силой. Никому нет и не должно быть дела до рябой Лии Хилз. Я готова умереть. И Вернона тоже не жаль…

Доктор бился в уродливой истерике и сам напоминал чудовище. Бледный и мокрый — весь в поту, соплях и слезах.

Тем не менее, трясущимися руками и с перекошенным от ужаса лицом, он поворачивал и поворачивал барабан, пока не выпустил из пистолета все пули. Монстр лишь вздрагивал от каждой, не прекращая шипеть, словно огромная гадюка в балахоне.

К чему Вернон это делает? Разве не видит, что это вампир, который нападает? Конец близок, ничто его не отвратит. Всё хорошо, так и должно быть… пусть умирает. И мне тоже жить незачем.

Вдруг я поняла, что аура исчезла.

Тоска не отступила так же быстро, как она, но к страху сразу прибавилось желание бежать, он перестал сковывать. Я судорожно закрыла глаза — нужны руны, хотя бы скорее освободить ноги. Но быстро распахнула их от скрипучего, ржавого визга:

— Уходи! Немедленно!

Вампир приказал это не мне, а доктору. Тот рухнул на колени и пополз к жидким зарослям, отделявшим прогалину от полей. Чудовище сперва молча наблюдало, затем просипело тише, но ещё страшнее:

— Быстрее!

Доктор вскочил и побежал. Спотыкаясь, падая, не переставая рыдать и подвывать.

Монстр рванул привязь Эппл, после чего та тоже помчалась прочь и на опушке наступила тишина. Тень обернулась на меня и мгновенно переместилась к повозке. Всё, моя очередь.

Случайно ли я стала последней или просто из меня лучше закуска, чем из Вернона? Моложе кровь или пол имеет значение?.. Я освободила руки и ноги, но снова не видела в этом ни малейшего смысла.

Затошнило — приблизившийся вампир обдал приторным запахом подпортившейся говяжьей печени, гнилых яблок, плесени. Где-то я уже чуяла всю эту мерзость и именно в таком сочетании… только не так сильно.

Ещё один неприятный оттенок — дешёвый щёлок для стирки — врезался в ноздри и подтолкнул к ответу.

— Алва?!

Я подняла голову и посмотрела прямо на монстра. Из грязных лохмотьев торчали неестественно длинные руки — сплошные кости без мышц и неживая бумажная кожа, которую, казалось, при малейшем движении должны рвать торчащие суставы. Узловатые когтистые пальцы. Капюшон, скрывющий голову. Из-под него выбились и свисали жидкие пряди слипшихся волос, цвет которых даже не угадывался из-за сальности. Они обрамляли тощую высокую шею и угловатую бледную челюсть с отвратительными клыками, торчащими из бескровного рта, лишённого естественных очертаний. Двуликий вампир в своей страшной ипостаси. Всё хуже, гораздо хуже, чем представлял себе проповедник Оуэн!

Но скорбно опущенный капюшон этот я знала всю жизнь. Как знала прячущуюся на боку в складках балахона бесформенную торбу, с которой Алва не расставалась даже во время работы, вызывая смешки окружающих. И бесконечные заплатки из хозяйственной мешковины по всему одеянию — старые и поновее. И запах нищенки, которого все отчаянно сторонились. Запах, с которым я имела дело… с детства. В голову поползла вторая смутная догадка…

Чудовищные когти потянулись к верёвкам на моих руках и поддели. Капюшон вскинулся на миг, но тут же опустился, когда они от этого движения змейками легли на колени без малейшего усилия.

Следом я сама широко раздвинула ноги — показала, что они тоже не связаны. Но я не нападаю и не бегу. Разве от неё можно убежать?..

Я медленно подняла свободные кисти к плечам ладонями вверх — я не нападаю и не бегу!

— Алва, пожалуйста, дай мне уйти, я никому никогда не скажу! Он хотел меня убить. Мне нужно теперь в Гленрок быстрее него, мой друг в опасности!

— Тебе нельзя в город, — проскрипела Плакса — через четверть часа везде будут стражи и все мужчины, у которых найдётся храбрость. Он позовёт на помощь, едва добравшись до дороги. И скажет, что ты рехнулась от страха, если станешь утверждать, что это он тебя хотел убить.

— Я должна попытаться, мне нужно!

— Нельзя в город, нужно в горы! Тебя найдут и отдадут ему снова. Только больше не спасёшься — любую смертельную рану, найденную доктором уже после, оправдает моё нападение. Нужно убираться обеим и быстро.

— Горы — это бессмысленно. А я должна хотя бы попробовать. Он может причинить вред моему другу!

— У Призрака больше шансов, чем у тебя. Поймёт неладное и улетит. Да и Вернон не сразу о нём вспомнит. Станет искать со всеми тебя и надеяться найти первым, чтобы порешить на месте. Потом будет долго бояться и думать. Он трус.

Я замерла. Догадка, которая закралась в голову раньше, оформлялась и укреплялась.

Запах, знакомый с детства. Плакса Алва — частая тень в кухне, конюшне, сарае… Тень… которая знает даже как зовут мою сову и понимает, что именно ей на помощь и рвусь, хотя я говорила о друге. Слова Вернона: «ошибаешься, она следит за твоей жизнью…».

— Слезай на траву и подними руки. Вверх и прямо, — прервала бег мыслей Алва.

Я стала послушно спускаться с повозки, но продолжала уговаривать:

— Он думает, что отравил сову и она больна, слаба! Не станет бояться!

— Даже если и так — в одиночку… такая сова защитит себя лучше, чем если нужно будет спасать и тебя.

Я уже стояла внизу с вытянутыми руками. Они моментально онемели, как и вся я.

— Такая… это какая? Что ты знаешь об этой сове?!

— Будешь тратить на разговоры время, пока Вернон собирает погоню — расспросы вскоре станут бесполезны, мёртвым это ни к чему!

С этими словами Алва подошла вплотную, резко отвернулась и качнулась ко мне спиной. Выгнувшись назад, схватила за запястья, закинув на себя, как мешок картошки. И побежала сгорбившись, практически на четвереньках — в бешеном темпе по крутому подъёму холма, прямо в гуще деревьев, нервно дёргаясь от стволов и каменных выступов, но ни во что не врезаясь.

От скорости, страха и тошнотворного смрада капюшона, почти заткнувшего нос, я потеряла сознание.

Очнулась я в сумерках в лесу, на росистой ароматной траве. Алва сидела неподалёку. Наверное она скинула меня из-за обморока.

Я вскочила — значит далеко мы не продвинулись, а времени прошло много. Нас могут скоро найти. Я вспомнила о Нике — может и лучше бы, чтобы нашли — и в растерянности вертелась по сторонам, силясь разглядеть окрестности.

— Мы уже далеко. И ночью будет издалека видно фонари и факелы, если один из поисковых отрядов сюда сунется верхом.

Значит она несла меня часа два прямо вырубившуюся. Я вспомнила ощущение тщедушного тела под её тряпками — настоящий иссушенный скелет. Откуда столько сил?!

— Но медлить нельзя, это пока что лес на нижних холмах. Холмы прочешут полностью, а нам нельзя натыкаться на погоню. Я не стану никого убивать, нельзя.

— Мы остановились, чтобы я пришла в себя и шла сама?

— Мы остановились, чтобы в себя пришла я. Мне нужна кровь, иначе не дойду быстро наверх. Я голодна.

Я сглотнула и уставилась в одну точку. В ушах застряло слово «кровь», но я малодушно попыталась отвлечься на вторую шокирующую новость:

— И что наверху? Там же только Призрачный замок. Выходит, ты оттуда?

— Да, там только он. Я в нём никогда не была, а вот для тебя теперь другого выхода нет.

И что я ей скажу?.. Что там вампиры и я боюсь? Она-то не причинила мне вреда и я уже совершенно отчётливо понимала почему. Только спросить не решалась.

Но тащить меня в логово вампиров, в котором она сама никогда даже не была?! Есть ли в этом спасение?.. Лучше бы я попыталась предупредить Ника внизу!

Сладковатая приторная гниль послышалась совсем близко. Накатила знакомая волна тошноты. Мне удалось её сразу подавить — как справедлива мудрость, что человек ко всему привыкает… Перед потупившимся взглядом появились скрюченные когтистые кисти с маленькой пустой миской и коротким кинжалом.

— Разрежь вену и набери половину плошки. Больно почти не будет и заживёт сразу, нож смазан моей слюной. Оставишь здесь и пойдёшь умываться к ручью, он справа. Действуй быстро, мы спешим. Я уйду ниже охранять и слушать, но через десять минут здесь должна быть кровь и не должно быть тебя.

Алва сунула всё мне в руки и исчезла среди деревьев. Что же… выхода, как она и сказала, у меня нет. Нужно действовать как велено, своего плана всё равно пока не имеется. Возможно и вторая новость окажется не такой ужасной, потом хорошенько подумаю. Сейчас лишь мельком вспомнилось красивое лицо герцога Гленрока и его благородное надменное равнодушие.

Я вздохнула и решительно полоснула запястье. Из-за стены деревьев тут же послышался приглушённый короткий стон и рваное шипение следом, словно ранила я не собственную плоть, а вампира.

Стало не по себе. Я сложила дважды два — она не хочет пить кровь прямо из меня, это явно опасно. Для неё… или для меня, если не сможет остановиться. А судя по стону, запах всё равно чует издалека. Сдержится или нет? Я стиснула зубы и попыталась унять мелкую дрожь. Но первые капли всё равно растряслись мимо миски. Хорошо — на траву, а не на одежду.

Спустя время я судорожно отмывалась в бодрящей воде и жадно пила её горстями. От кровопотери и въевшегося в платье запаха гнили снова накатывала дурнота. Живительная влага её прогоняла.

Руку на всякий случай тоже долго полоскала в ручье, но на ней действительно не было раны. Даже в сумерках и под проточными струями угадывалось, что и шрам уже исчез. Я смотрела на запястье и думала.

Как мне жить теперь с тем, что моя мать — вампир? Безопасно ли признаться ей, что я всё поняла? Что мы скажем наверху, если она там даже никогда не бывала? Что может нам грозить в Гленрок Кастл?

Герцог был, безусловно, цивилизованным и законопослушным. Но я не знаю, все ли там таковы и кто вообще ещё там есть. Неизвестно, сможет ли мать меня защитить и захочет ли. Ник говорил, что вампирам запрещено брать кровь напрямую у людей без специального договора. Но как хозяин или другие обитатели поступят, поняв, что никому внизу не известно о моём приходе — большой вопрос.

Что вообще там говорить? Признаваться, что отец покушался на мою жизнь и просить сообщить властям?

Как мне теперь встретиться с Ником и где он? Куда идти дальше, если в Призрачном замке не причинят вреда, но и откажутся помочь? К двоюродной бабушке в Грейт Платт, вот куда. Мать сбежала именно от неё. Община там маленькая, молодая и не изолирована так глухо, как Гленрок — старейшее и самое закрытое для окружающего мира людское поселение.

Но как отсутствие застав и патрулей поможет мне найти Ника или подать ему весточку? Да, Вернон не сможет причинить ему вреда, теперь я справилась с паникой и это понимала. Улетит совой в открытое окно. Или превратится и даст отпор. Он настоящий маг и… и я вспомнила гравюру пастора Оуэна.

А вот будет ли Ник наведываться, ожидая моё возвращение… Вряд ли. Даже почти исключено. Но без этой слабой надежды мне незачем вообще жить!

Значит надо искать третьих лиц и связываться с Эвой. Полно фермеров и торговцев курсирует между Гленроком и Платтом с постоянными пропусками.

К ручью подошла Алва.

— Вытри руки о подол, чтобы не скользили. Пора продолжить путь.

— Может я сама пойду?

— Исключено. Своими ногами ты будешь идти на вершину неделю.

— Почему не в Грейт Платт к бабуле Хейзел? Ну… то есть к тёте Хейзел?

Балахон тряхнулся, капюшон резко приподнялся и из-под него на мгновение сверкнули глаза в обрамлении чёрных кругов. Она поняла намёк. Мне — двоюродная бабушка, ей — тётка.

— Не будь дурой! Там Вернон будет искать в первую очередь. Не удивлюсь, если уже послал туда Диану.

Больше она ничего говорить не стала. И я не смогла. Длиннорукая тень погрузила меня на спину и понеслась в сгущающуюся темноту.

Странно, но смрад больше не беспокоил — ощущался отстранённо, просто как очень неприятный факт. Я быстро задремала, осознав безумную усталость и собственную полную бесполезность. И неожиданно для себя — безопасность…

Проснулась я от дрожи — ночная прохлада при быстром передвижении дала о себе знать. Руки ныли.

Небо уже побелело от раннего летнего рассвета, но солнце ещё пряталось глубоко за горами. Вдруг я их и увидела за последними деревьями — лес резко заканчивался и впереди лежали голые скалы с редким кустарником и островками трав. Каменистый склон с этого места становился слишком крутым, чтобы на нём удерживалась почва и растительность.

Мать остановилась и выпрямилась, ставя меня на землю.

— Дальше пойдёшь одна.

— Как одна?! А ты?

— Мне туда нельзя. Мне никуда нельзя. Иди!

Я задрала голову и увидела вдалеке хмурый серый замок. Огромный и суровый, вросший в скалы и сливающийся с ними. До самых ворот по горе петляла, исчезая за отрогами, бесконечная дорога. Я вдруг поняла, что стоим мы тоже на ней.

— Там же… вампиры. Что мне им говорить?

— Просить о помощи. Ты не трусливая. И нельзя говорить, кто тебя привёл. Скажешь — была лошадь. Понесла из-за гадюки и сбросила. Или отвязалась на водопое. Здесь рядом, справа, есть вчерашний ручей, он везде течёт вдоль пути.

Она помолчала и добавила:

— Ступай, не медли. На рассвете будут искать с новыми силами. Кому-нибудь не слишком суеверному придёт в голову проверить дорогу. Верховые могут для очистки совести доскакать и до этого места, а отсюда хороший обзор. Поэтому торопись.

С этими словами тёмная тень быстро двинулась в буковую чащу.

Щёки обожгли слёзы. Что же за жизнь у меня?! Любимый — призрак, иллюзия… семья — фальшивка… мать — исчезающая тень… Я не выдержала и громко окликнула, пока она вовсе не скрылась из виду:

— Мисти!

Она замерла, но не оглянулась.

— Как мне тебя теперь снова найти, мама? Где увидеть?

— Не вздумай искать, это опасно. А у тебя теперь всё будет хорошо.

Глава 17

Каждый шаг наверх давался с огромным трудом — я шла, как древняя старуха с невидимым, но тяжким бременем на плечах. Не удивлюсь, если со вчерашнего вечера голова поседела…

Каждый шаг приближал к пугающей неизвестности, способной погубить последние шаткие надежды и отдалял от всего, за что стоило держаться в жизни.

От Ника и маленького мирка вокруг него — уединённой мансарды, совиного запаха, игрушек и светлых рун, успокаивающих сердце и ум. От весёлых добрых Хоуков. От Эвелин, оказавшейся вдруг такой чуткой и лёгкого сожаления, что мы никогда по-настоящему не дружили. От понятной заботливой Рут, внезапных приездов и тёплых писем бабули Хейзел… даже от тётушки Ди, которая в общем-то не желала мне зла, просто добро понимала по-своему.

Как много, оказывается, у меня было! Как много я нашла, идя по жизни и как резко, бесповоротно всё потеряла!

И даже от матери, которой как раз никогда не было, и вдруг оказалось, что она всегда находилась рядом, каждый шаг меня отдалял. От матери — больнее и ощутимее всего, потому что расстояние было самым маленьким и измеримым этими самыми шагами — я чувствовала её взгляд в спину.

Откуда только ночью взялась уверенность, что она меня не бросит?! Мисти Миртл снова меня оставила… Ради чего-то, что было для неё явно важнее, чем я.

Устав глотать слёзы, я остановилась и в отчаянии обернулась. Если она выйдет из леса, я просто поверну назад!

Я утёрла лицо грязным рукавом и упрямо всматривалась в границу чащи. Ни малейшего движения… Для верности зажмурилась и сплела руну — просто яркую крупную вспышку. Эй, я здесь и знаю, что ты ещё провожаешь! Просто поговори со мной, потом пойду наверх, как ты велела! Я же ничего не успела сказать и спросить, не ожидая такого скорого расставания!

Нет… Ни малейшего движения среди стволов, только лёгкий ветер в кронах. Я снова заплакала, обиженно отвернулась и в страхе замерла.

Сверху, явно из замка, по дороге летел настоящий смерч — тёмный всадник на чёрной лошади в плотном облаке серой пыли и отскакивающего во все стороны щебня.

Ну вот и всё. Выбор и раньше был сделан за меня, но теперь уже повернуть ни за что не удастся. В Гленрок Кастл узнали, что я пришла… И кажется, не только помогать мне никто не станет — меня даже близко подпускать не собираются! Что же теперь? Нападёт или всего лишь погонит прочь?

Я попятилась, но тут же твёрдо остановилась. Выдавать мать точно не буду, назад бежать от верхового не только глупо, но и вообще нельзя! Какими бы ни были её мотивы прятаться — она тащила меня сюда на себе, желая спасти. Теперь, если погибну — то одна. Может меня ещё просто прогонят и Мисти откликнется на зов в лесу.

Смерч приблизился за считанные минуты, но на последнем повороте серпантина резко остановился. Всадник поехал медленно и даже соскочил из седла довольно далеко.

Вампир. Я в этот раз уже сразу поняла, что означает непроницаемая аура. Только у всадника она не казалась ледяной и горькой. Просто глухая безлунная ночь, в которой можно лишь заблудиться.

Тоже прекрасная статуя, но не мраморная. Вырубленная из серого гранита широкой стамеской. Резкие скулы, упрямый рот, огромные и невозможно раскосые глаза — совершенно чёрные и бездонные. Длинные прямые пряди от быстрого движения расчерчивают лоб тёмными полосами — спешился он вдалеке, но ко мне торопится. Кожа не болезненно-сероватая, а именно шокирующе серая, как пепел. Но это точно не скрытая сторона Двуликости — никаких клыков и когтей. Значит вампир не станет нападать… по меньшей мере — сразу. Есть шанс выжить.

— Как случилось, что ты здесь одна?! — прогремело мне в уши оглушительно, словно гнев Праотца.

— У меня была лошадь. Она сбежала.

— При чём здесь лошадь? Как ты оказалась здесь одна?!

— Так вышло… Я не специально, но больше некуда было идти.

Чёрные глаза впились в меня и казалось — сейчас вспыхнут как угли и прожгут насквозь.

— Здесь ведь живёт герцог Гленрок? Я встречалась с ним однажды и вынуждена теперь просить о помощи, если он не откажет.

Грозный демон ничего не ответил, взял за руку и потянул вперёд. Прямо в пыль, которая ещё не осела после его спешки. Я с удивлением заметила, что статный конь спокойно стоит без привязи со свисающими поводьями. А вот я бы от такой ходячей тучи сразу побежала прочь, будь у меня свобода и малейшая надежда на скорость!

Вампир почти ткнул меня носом в горячий лоснящийся круп скакуна, подсадил в седло и вскочил за спину следом. За эти мгновения я даже не успела моргнуть.

— От тебя воняет!

А вот от него — нет. Живое тепло лошади и под ним что-то неуловимое, но очень знакомое. Спокойное и прохладное. Без этих ощущений, я, пожалуй, не удержалась бы от бесполезной попытки спрыгнуть.

— Я попала в переделку и испачкалась.

— Это не про грязь и плесень. От тебя несёт вампиром. Чёрным.

Я вспомнила рассказы Ника о разных Крыльях вампиров и слова сыщика о том, что герцог — сир гнезда Белого Крыла. И даже герб с белым деревом и его фамилию — Вайтвуд¹. Только вот хозяин замка прекрасно со всем этим вязался, а хмурый пепельный демон, крепко держащий меня в кольце рук и поводьев — вовсе нет. Совсем. Я могла уже умереть от страха, если бы не смутно знакомый запах…

— Я ничего в этом не понимаю, но на меня действительно напал вампир… — а что ещё остаётся отвечать, если он так быстро и чётко определил?

— И где он теперь?

— Ушёл. Не знаю.

— Напал и ушёл?! Пил кровь?

— Нет.

Перед нами уже оказались ворота и они открывались — плавно, с едва слышным скрипом, который, тем не менее, больно прищемил сердце. Вот и всё, я в Призрачном замке. Что же дальше? Суровая и отстранённая, но помощь? Или просто ловушка сейчас захлопнется?

Внутри вампир снял меня с коня, снова взял за руку и потащил. По нескончаемой лестнице в огромный величественный холл, затем мгновенно в коридор… и в новый — темнее и теснее. Открыл какую-то дверь. Небольшой кабинет.

— Рассказывай о Чёрном подробно. Начни с того, с кем ты была.

— Как я могу к вам обращаться?

— Селиф.

— Мистер Селиф…

— Просто Селиф. Все мистеры остались внизу. С кем ты была, когда напал Чёрный?

— Одна.

— Место?

— Лес на нижних холмах за овощными полями.

— Что ты там делала одна?

— Собирала травы.

— Ты точно была одна и никого не ждала? Сразу одна?

— Конечно.

Серая туча вдруг с облегчением протяжно выдохнула… и наступила тишина. Как перед грозой. Вампир думал, глядя в одну точку где-то за моей спиной.

— И это была абсолютная случайность?

— Да.

— Хорошо. Жди Ирвина. Будешь ждать здесь, никуда не ходи. Он в столице, но я уже сообщил.

Когда это он успел сообщить?..

Туча вылетела из комнаты. Гроза так и не разразилась… разве что дверь едва не слетела с петель.

Я перевела дух, но тут же снова отчаялась. В столице?! О нет! Я не могу столько ждать! С каждым днём надежда вновь встретиться с Ником будет уменьшаться, а она и так призрачная!

Я огляделась.

И не могу же я ждать здесь! Меньше всего комната похожа на жилую. Не претендую на тёплый приём, но какой-нибудь угол для слуг с тюфяком можно же мне выделить, раз предстоит долго торчать в замке!

Сколько Вайтвуд будет ехать из столицы? Неделю? Больше?

Вскоре я узнала сколько — меньше четверти часа! Потому что именно через столько времени герцог вошёл в кабинет. Моему недоумению не было предела, потому что шутником гранитный вампир точно не был.

Я сразу обратилась к интуиции — их аура сейчас единственное предупреждение, которое я могу от неё получить. Ничего ужасного. Как у пепельного демона, только не ночь, а густой туман. Сладковатый и насыщенный — плутать и плутать в этом тумане… И какой-то тоже… знакомо сладковатый и свежий. Мучительно знакомый!

— Здравствуй, Лия!

Лия? Допустим, он почему-то ещё с тех пор помнит не только меня, но и имя. Но… сокращённое Лия от этого сноба?! От удивления я посмотрела прямо в лицо вампиру. Оно было спокойным, но в голубых озёрах плескался настоящий шторм. Он почему-то волнуется!

— Здравствуйте, герцог!

— Ирвин.

— Мистер Ирвин…

— Просто Ирвин.

Я вздохнула… что, совсем все мистеры остались внизу? Ладно. Мне не до церемоний и приличий, даже если тётушке нынче икается.

— Ирвин, боюсь я попала в беду. На меня напали в лесу. Мне нужно теперь в полицейский участок. Но не в Гленроке, а в Платте. Позвольте не объяснять. Можете ли вы хотя бы дать мне лошадь, разумеется с возвратом? А возможно, какая-нибудь карета или хозяйственная повозка отправится в ближайшее время в Грейт Платт либо на нижние фермы? Этот вариант был бы предпочтительнее.

— И всё же — почему не в Гленроке, Лия?

— Боюсь, не могу сказать. Это личное.

Вампир подошёл, коснулся моего плеча и посмотрел в глаза.

— В первую очередь ты должна знать — здесь нет врагов и никто никогда не причинит тебе вреда. Пока что просто поверь.

Мягкий вкрадчивый голос и тёплый сочувствующий взгляд. Хочется просто нырнуть в эти синие озёра, даже несмотря на их волнение! Нет, нельзя поддаваться… это какой-то вампирский гипноз!

— Лия! Мы можем говорить долго. И будем. Но не сейчас. Сейчас скажи — где был Доминик, когда ты пошла в лес? Он знал, куда ты идёшь и надолго ли?

— Доми…ник?

Запнувшись, я сама себе дала подсказку и похолодела. Что он знает про Ника?! Мало мне попыток не выдать мать!

— Скажи хотя бы — с тобой не было совы и ты точно не её ждала на холмах?

— При чём здесь вообще сова?

— Да, именно это сейчас главное, потому что ты-то здесь и невредима! Сова точно не при чём?

— Разумеется.

Шторм в озёрах немного утих.

— Хорошо. Тогда остаётся ждать. Надеюсь — недолго. Если, конечно, ты абсолютно уверена, что филин не при чём и всё, что произошло с тобой — случайность.

— Абсолютная случайность.

— Тогда идём, я пока что познакомлю тебя с Триссой, — герцог устало улыбнулся, направился к выходу и жестом позвал с собой.

— Кто это?

— Моя жена.

¹Вайтвуд — white wood (англ.) — белое дерево, wood — скорее в значении древесины, чем дерева в целом (tree)

Часть 4. Потерять и найти

Глава 18

Странный разговор вышел у меня и с чёрной тучей, и с хозяином замка… Но главное — результат меня категорически не устраивал! Чтобы сообщить об этом герцогу, мне пришлось догонять его уже в коридорах.

Вампиру что-то известно про Ника и я совсем не уверена, что ему следует знать больше!

Болезненная мысль уже несколько раз простреливала голову… но нет — просто не может быть, что именно сюда Ник и собирался меня привести… что называл давящее вампирское логово домом, в котором хорошо! А значит — нужно срочно отсюда уходить. Только как же выбраться?!

Настигнуть герцога оказалось делом нелёгким. Он летел по бесконечным переходам как стрела и кажется — торопился специально, чтобы избегать лишних вопросов. Он куда-то меня ведёт и твёрдо намерен привести!

В конце концов Вайтвуд исчез за очередным поворотом, а я так запыхалась, что устала не только бежать, но и бояться. Тоже завернув наконец за угол, я оказалась в глубокой нише, из-за чего сразу врезалась прямо в вампира.

— Простите! Я не очень понимаю, чего именно вы собираетесь ждать, но я себе никакого ожидания позволить не могу. В другое время с удовольствием познакомилась бы с вашей супругой, но сейчас — позвольте покинуть замок! Мне срочно нужно в Платт.

— Лия, потерпи несколько минут. Нам тоже хочется решить проблемы быстро. Поэтому мы и идём к Триссе.

Герцог отвернулся к каменной кладке ниши и вроде бы просто посмотрел на неё. Камни стали раздвигаться и наслаиваться друг на дружку, обнажая зубастые шестерёнки, спицы и пружины на своих торцах. На несколько мгновений я забыла обо всём и с удивлением смотрела.

В открывшемся проёме показался новый коридор, похожий… на вырубленную в скале пещеру. Вайтвуд взял меня за руку и затянул внутрь. Да что же они все таскают меня, как маленькую!

Раздражение сменилось тревогой — стена за спиной снова заскрипела. Повторилось ощущение захлопывающейся ловушки, как на въезде в Гленрок Кастл.

— Не бойся! Это просто проход между внешним и внутренним замком.

— Мои проблемы не должны вас волновать! — я попыталась попятиться и выдернуть руку, пока камни не сомкнулись — Всё, о чём я просила — помощь с лошадью или повозкой. Если это обременительно, я просто уйду сама. Извините за беспокойство!

Герцог моей руки не отпустил, напротив — накрыл второй своей и заглянул в глаза.

— Это и мои проблемы тоже. Две вещи для меня сейчас важнее всего на свете — что за беда на самом деле с тобой стряслась… и где Доминик. Но его мы скоро найдём.

Да. Никакой ошибки — Ник знаком с вампиром. Только вот не факт, что хотел бы новой встчечи!

— Не понимаю… о ком вы. А о своих злоключениях всё рассказала.

Никогда в жизни я не врала так отчаянно, как в это утро, и называя Ника полным именем, вампир невольно давал мне хоть какую-то почву под ногами. Я не знаю его полного имени! Не знаю! Может всё это — череда кошмарных совпадений.

Вайтвуд кивнул, отпустил меня и пошёл вперёд.

— Ты очень смелая и я даже знаю, в кого такая. Не доверяешь, поэтому молчишь. Мне быстрее показать, чем рассказывать. Тогда и продолжим разговор.

Дальше мы шли молча.

Я пыталась обдумать его последние слова, но постоянно сбивалась на предыдущие события. На мать, которая оказалась не просто вампиром, а каким-то неправильным, на Ника и даже на удивительную тайную дверь. Слишком много всего! Тревожно, страшно сделать неверный шаг. И совершенно темно и глухо для интуиции.

Узкая пещера закончилась такой же облицованной серым камнем стеной, как первая. Герцог поднял руку и обернулся.

— Коснись вместе со мной и дверь тебя навсегда запомнит.

Мне вдруг очень захотелось… но я сжала пальцы в кулаки и замотала головой:

— Спасибо, это лишнее!

Вампир улыбнулся и положил ладонь на одну из плит. Проход открылся так же, как предыдущий, но механизмы в торцах искрили синими молниями… очень похожими на мою магию. Из проёма хлынул прямой и яркий свет близкого рассветного солнца. Выходит — мы прошли верхнюю часть горы насквозь и теперь на востоке!

— Тогда иди первая, иначе не пустит. Дальше не место чужим.

— И что будет, если пройти следом?

— Потеря памяти и сознания. Сознания — на время, памяти — навсегда.

Да уж, Лия… это тебе не порхающая танцовщица или фантики под потолком! И даже не иллюзия для Ника. Я миновала проход, завороженно разглядывая мерцающий металл шестерёнок и поршней, и оказалась в ослепительном холле.

Всё вокруг было отделано удивительным белым деревом. Рука сама потянулась к перилам резной лестницы — я работала с древесиной и знала, что никакой лак или полировка не дадут подобного ощущения глубины и полупрозрачности. И оно не окрашено!

— Снежный платан, давший фамилию нашему роду. Вайтвуды веками поставляют его всем артефакторам мира. Оценивается строго на вес золота, так как считается, что они давно исчезли, а у нас просто старые запасы. Ник будет опечален, что не он тебе показывает.

Волна понимания уже накрывала меня… Да, это дом Ника. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Здесь интуиция свободно задышала вместе со мной.

В воздухе пахло совой. Нет — многими, разными совами! Он был таким невесомым и лёгким — казалось, что я и сама сейчас взлечу как птица, если смогу вобрать в себя ещё немного. Это дом и здесь действительно нет врагов, тайн и внутренних границ!

В запах уложились и всё мучившие меня ноты, которые я раньше уловила у обоих вампиров.

— Кто вы?

— Доминику? Я его отец. А Трисса — мать.

— Кто вы… вообще?

— Совы. Идём, я покажу!

Герцог распахнул высокие входные двери из белого платана. Лестница за ними вела… в никуда. Под ней лежала только плоская терраса над обрывом.

Я спустилась на несколько ступеней. Сперва в голове совсем не укладывалось, что же я вижу.

Внизу простиралась огромная круглая долина, со всех сторон окружённая горной грядой. Я не могла похвастаться хорошим образованием, но даже мне было прекрасно известно, что Глен Маунтин — Узкая гора, значилась на картах как большое сплошное пятно.

Какая ирония, что никто внизу не задаётся вопросом, почему она так называются, если похожа сверху скорее на округлую кляксу! И я никогда не задавалась. В Гленроке нас учили, что все названия местности происходят от вытянутой формы балки, в которой лежал мой родной город. Наивное мировоззрение замкнутых людей!

И вот они — действительно узкие горы и скалы, обнимающие кольцом долину, по которой рассыпалось очень большое поселение. В разы, а может и в десять раз больше Гленрока! И… те самые снежные платаны! Их было так много, что казалось — зелёные острова рощ лежат на белых облаках.

Что-то ещё было странным и непривычным для глаз и я никак не могла уловить, что именно. Я видела город. Улицы и площади. Весёлые лоскуты садов и полей. И… я поняла — совсем нет крыш! Строения угадывались и отбрасывали тени… но вместо крыш были кроны деревьев. Город в лесу.

Сзади на плечи легли руки герцога Узких скал. И кажется — вовсе не номинального…

— Добро пожаловать в Старый Гленрок, Лия! В скрытую обитель Двуликих сов, город-государство стигини. Мы очень надеемся, что он станет для тебя настоящим домом.

— И… как же в него попадают отсюда?

— Только на крыльях.

— У меня нет крыльев…

— И у меня их давно нет. Это вовсе не препятствие, когда крылаты почти все, кто тебя окружает. Кто угодно тебя в любое время отнесёт. Почти все, кого ты скоро узнаешь. И конечно — Доминик, Трисса.

— Трисса — стигини? Как Ник? Двуликая сова?

От осознания, что я совсем скоро увижу… пусть не его самого, но стигини, к тому же — его мать, меня затрясло. Сейчас подвернутся ноги и я покачусь в эту пропасть!

— Да, Лия. Идём уже к ней! Совы чувствуют близких. Она со вчерашнего вечера не находила себе места. Слышала тревогу Доминика. Говорила — сам он не в опасности, не болен и не ранен, но случилось что-то очень плохое. Теперь мы поняли — это ты не пришла домой после сбора трав. Ей уже должен был сказать Селиф. И сов за Ником он тоже давно отправил.

— Я не собирала травы. Меня хотел убить отец. Правда выяснилось, что доктор Хилз… мне и не отец.

— Мы так и знали, что всё… несколько сложнее, чем ты сообщила. А то, что Хилз — не твой отец, ни для кого здесь не новость. Но давай теперь уже поговорим дома. Ты устала и дрожишь.

Герцог набросил мне что-то на плечи, обнял крепче и повёл назад к дверям.

— Как это — не новость? Почему?

— Потому что твой отец — мой лучший друг. И друг Селифа. Но это тоже долгий и сложный разговор.

Глава 19

Мы поднимались из холла по белой лестнице и снова каждый шаг давался с большим трудом.

— Мне нужно… как-то подготовиться к тому, что увижу?

— Я думал об этом ещё перед встречей с тобой в Сером замке, когда Селиф сказал, что ты явно ещё совсем ничего не знаешь. Но мы здесь не держим изображений, если ты об этом.

Герцог с сожалением пожал плечами.

— Белый замок — последний заслон тайны. При его постройке предполагалось, что если кто-то лишний сюда попадёт — успеет только понять про долину и скорее всего решит, что место скрыто из-за платанов. Чужаки сюда, конечно, не приходят — за века мы усилили защиту и перестали быть лордами нижних земель, живём уединённо и пользуемся порталами. Здесь давно спокойно обитают стигини. Но изображений как-то по традиции нет. В городском доме и портреты, и книги. Но сейчас даже некого туда отправить. Селиф из-за последних событий задействовал всех сов, на которых наткнулся поблизости. Здесь обычно не так пустынно. Ну и — утро. Совы спят.

Я совсем растерялась поняв, что случайно увидеть стигини теперь могу в любую секунду. Даже прямо на этой лестнице. Затем вспомнила, что Ник действительно дремал всегда сразу после ночи.

— Разве что — можешь о чём-нибудь спросить меня. Что именно тебя беспокоит, Лия?

— Всё, но ничего конкретного. Конечно — идёмте. Простите!

— Я — то, что осталось от моей совы. Раньше были крылья. Обувь специальная и скрывает лапы. Правда, они сильно изменились… за многие годы без крыльев. Ничего шокирующего, как видишь. Есть особенности лиц и кожи, по которым ты быстро научишься сама определять вид. Селиф вот был чёрной сипухой, люди ещё называют их угольными совами. Похоже, правда?

Я кивнула, вспомнив тёмную кожу и раскосые глаза.

— А вы?

— Вайтвуды — филины и всегда — белые морфы. С девочками по-разному, но сыновья у стигини принимают только вид отца.

— Значит Ник похож на вас?

— У него глаза Триссы. Но да, все, помнящие меня совой, говорят… что очень похож.

Я уставилась на ступени и боялась даже поднять глаза. Что я там не видела?! Прекрасная мраморная статуя, а не гравюра оголтелого проповедника Оуэна. Глупый пастор… Совсем не тем он предостерегал наивных дур от увлечения волшебными существами!

Вот и конец твоей робкой нелепой мечте о взаимности, рябая Лия… Нужно отвлечься на что угодно, чтобы хотя бы не упасть! Я подавила ком в горле и спросила:

— Почему у Селифа нет… нет… спрятанных крыльев, как у вас?

— Остатков крыльев. И это уже отдельная история. Даже три истории — моя, Селифа и… твоя, как ни странно это звучит сейчас. Мне не хотелось бы рассказывать их на лестнице! — герцог улыбнулся — Идём! Куда девалась твоя храбрость, Лия? Ты только что битый час держала глухую оборону против двух очень нервничающих вампиров. А теперь боишься матери Ника.

Я тоже улыбнулась и сразу почувствовала, насколько устала. Когда я улыбалась в последний раз?

Почти сразу после лестницы герцог открыл новую белую дверь и позвал, входя:

— Трис!

Я зашла следом и сразу поняла, что всё-таки… оказалась совсем не готова!

Существо, стоявшее напротив входа у большого, до пола, окна, было совершенным. Не просто мраморным изваянием, а каким-то древним идолом!

Невозможно красивая женщина, одетая во что-то простое и ярко-белое, сияла в рассветных лучах. По плечам её струились золотые волосы. Сверху они очень глубоко врезались в лоб изящным треугольником, от которого прямо по белой коже расходились точки — золотистые побольше и совсем крошечные коричневые и тёмно-рубиновые. Из-за этого казалось, что идол коронован драгоценной диадемой. Такая же трёхцветная россыпь обрамляла огромные, сложенные за спиной белые крылья.

Но самым волшебным были глаза! Прямо на меня смотрели два лучащихся теплом солнца. От этого взгляда я поплыла вниз, но меня тут же кто-то подхватил под мышки и пристроил на странное высокое сидение. Как бесхребетную тряпичную куклу.

Селиф.

— Сидишь?

Я с удивлением посмотрела на мягкий подлокотник, вцепилась в него и краем глаза заметила ещё одно такое же диковинное кресло рядом — без спинки и на очень длинных ножках. О, Праотец! Это же из-за их крыльев! И как только Ник обитал столько времени в моей неудобной для него мансарде?! Хотя… ведь он почти всегда был совой.

Я вспомнила вопрос пепельного демона и кивнула.

— Хорошо. Ив, я в Серый замок на пять минут. Давайте тут без последних новостей, просто… о жизни, пока я не вернусь. Делла полетела со всеми специально, чтобы быстро принести первые новости про Ника и из леса. Мы с ней договорились, что вернётся через час.

— Почему только вести?

— Думаешь, он сидит в твоей светёлке и вышивает на пяльцах после того, как ты не явилась ночевать? Он мечется и ищет, а к дому только наведывается проверять. Застанем его там либо рано или поздно прилетит за помощью сюда. У твоего окна постоянно будет пара неприметных сычей. Чтобы не всполошить ворон и не привлекать внимания людей.

— Зачем тогда искать в лесу?

— В лесу мы ищем Чёрного вампира.

— Пожалуйста, не нужно его искать! Я обещала не рассказывать подробностей, но он на меня не нападал, а помог!

— Об этом я и без птенцов догадался.

— Как это?

— А так, что вряд ли Чёрный после нападения отвёл бытебя под ручку прямо на вершину, до самой границы леса. И не к городу или в ближайшее безопасное место, раз уж добрый, а ровно туда, куда было надо. Через несколько минут вернусь и расскажешь всё, что поможет в поисках.

Врать им казалось немыслимым. Но я должна помочь поискам Ника так, чтобы не выдавать мать! Буду и дальше настаивать на том, что некоторые детали раскрывать не могу.

— Хорошо. А потом? Что я могу ещё сделать?

— Потом? Помыться наконец!

И он вылетел из комнаты, опять совершенно не заботясь о сохранности двери.

На мою руку легла ладонь. Трисса. Она подошла сбоку и почти со спины. Очевидно поняла, что произвела слишком сильное впечатление. Совиный запах окутал меня, накатила волна спокойствия. Пахнет совсем не Ником и слабее… но всё равно во многом похоже.

— К Селифу… нужно привыкнуть. Он бывает резок.

— Кажется, лучше его вовсе избегать! — обиженно пробормотала я.

Трисса засмеялась. Чарующий голос и очень музыкальный смех. Но не Ник… Они все очень разные не только внешне.

— Вряд ли у тебя выйдет, Лия! С тех пор, как вы с нашим сыном наконец определились, что уходите из Западной балки, Селиф носится по замку, словно ему за шиворот сунули ежа. Готовил для тебя комнату и мастерскую. И ещё одну мастерскую прямо в своей башне.

— Но почему?

— Селиф — Бескрылый стигини, как и ты, — подал голос Ирвин — и дар у него был точно такой же. Очень сильные руны и сложные механизмы. Но магию он потерял, когда ушёл жить в замок вампиром. Теперь только механик, хотя и очень талантливый. Ему буквально голову сорвало, когда узнал о твоём даре. Хочет тебя учить.

— Бескрылый — это как?

— Это большая редкость. Нет Двуликости. Нет крыльев и лап. Взамен — разная, но всегда мощная магия. Именно Бескрылые совы — прародители всех людских магических семей. Как примархи — родоначальники оборотней-зверей. В людях магия давно растворилась и ослабла, но если у нас рождается Бескрылая сова, в ней всегда разгорается яркий дар.

— А при чём здесь я? Я ведь не сова!

— Конечно сова! — ответила Трисса — Ив и Ник поняли это, едва увидев тебя в балке издалека!

— Это какая-то ошибка!

— Не может быть никакой ошибки, милая, — она ласково погладила меня по руке — и это становится понятно, стоит только взглянуть на свою роскошную масть! Такая восхитительно красивая рыжая морфа могла появиться на свет только в роду Соларов.

— Кто это?

— Пёстрые неясыти. Всегда рыжие морфы, как Вайтвуды — белые. Ты несомненно — дочь нашего друга Финеса Солара.

Я не ответила и надолго замолчала, пытаясь осознать услышанное. Я — сова… И не рябой урод — это… масть! Хотя нет, всё равно урод… без крыльев! Вслух из всего этого смогла произнести лишь одно:

— Я — сова…

И упала всё же куда-то из странного кресла.

Глава 20

Очнувшись, я в первую очередь заметила окно, в котором с самого начала стояла Трисса. И в нём розовело закатное небо. Потом сразу сообразила по обстановке, что окно просто похожее — на этом развевались другие шторы и рядом стояло кресло… нормальной высоты. А я лежала в постели. В чистой сорочке. Кошмар! Мало того, что я, кажется, упала в обморок, так ещё и проспала весь день и кто-то вынужден был за мной ухаживать!

Я хотела подскочить, но только неуклюже заворочалась — мышцы расслабились и руки теперь предательски тряслись из-за многочасового висения за спиной у матери.

— Это Делла переодела тебя и почистила рунами от чёрной вони. Сейчас попрошу её принести поесть. Слуг в замке нет, обходимся магией.

На стуле рядом с кроватью сидел Селиф.

— Делла — ваша жена?

— Дочь. Жену я давно потерял.

Он поднялся и пошёл к двери.

— Стойте! Мистер Селиф…

— Просто Селиф.

Я нахмурилась, рассердившись, что он перебивает.

— Да разве это важно?!

— Важно.

— Почему?

— Потому что здесь нет чужих.

Я поняла и сдалась…

— Селиф, Ник нашёлся?

— Не нашёлся.

— Тогда какая может быть еда?! Я ещё с утра должна была всё рассказать.

— Твой рассказ мне уже особо не сдался. Кое-что уточню, но в целом сам всё примерно понял.

— Без птенцов? — я не удержалась и поддразнила несносную тучу.

— Без птенцов. Ты после кровопротери и не ела больше суток, это важнее. Умирающие совы мне не нужны, без того забот хватает. И почти столько же не пила, что ещё хуже. С самого ручья на нижних холмах, после того, как поделилась с вампиром кровью, чтобы он тебя сюда дотащил. Или… она.

Я вздрогнула от хлопнувшей двери и отвернулась к окну. Откуда вообще в замке исправные двери, если здесь всё время носится этот пепельный смерч?

— Судя по твоему несчастному виду, папуля забыл рассказать тебе, что с Ником всё в порядке?

Я не заметила, как она вошла.

Очень красивая и пожалуй — примерно моих лет. Потому что Трисса выглядела молодо, но была… взрослой. Делла не такая, более юная. Похожа на отца и одновременно — нет. Такие же раскосые глаза цвета ночного неба. Смоляные крылья со светлыми подпалинками на кончиках перьев. Кожа тёмная, даже темнее, чем у Селифа. Но не пепел, а мерцающее старое серебро, кое-где — с белыми и чёрными крапинками. Словно благородный металл припорошили сразу снег и зола. И как у Триссы — низкий мысок волос на лбу, с россыпью точек по коже вокруг него. Серебристых, угольных и жемчужных. А сами волосы диковинные — вроде чёрные, но с тонкими прядками разных оттенков серого.

— А с ним всё в порядке? — я вспомнила, как Селиф говорил, что она летала за первыми новостями — Ты его видела?

— Нет, не видела. Он улетел из Западной балки.

— Куда?

— А вот это странно, птенчик! В большую речную долину, в Грейт Платт. Туда же, куда Чёрный. Вернее — Чёрная. Лия, отец попросил меня уточнить, пока будем болтать… Для тебя ведь не новость, что это твоя мама?

— Не новость.

— Хорошо. Я без обиняков спросила, потому что тебе нужно знать. Даже если она тебе не сказала.

— Она и не сказала, я догадалась сама. Но откуда вам это известно? Неужели Ник понимал, кто такая Алва и молчал?

— Нет, для нас это тоже неожиданность. Но вся балка на ушах стоит — дочку доктора похитила давно примелькавшаяся всем бродяжка, которая оказалась вампиром. А ведь она так давно втёрлась всем в доверие и даже подрабатывла временами в Миртлс Роуз! Дальше не сложно догадаться, птенчик.

— А про кровь и остальное? Селиф знает даже, когда я последний раз пила.

Делла поставила мне на колени поднос с простой, но очень аппетитной едой — сыром, фруктами и ароматным хлебом — и засмеялась. Нежные серебряные колокольчики.

— Совы, разумеется, всё нашли. Мы прочесали твой путь до самой поляны за капустой. И даже забрали что следовало — флакон с остатками яда, твои путы, явно снятые магией, порванную вампирскими когтями лошадиную привязь. А повыше — плошку и нож. Мисти выкинула, чтобы не было с собой запаха крови?

— Я не знала, что выкинула. А зачем всё это забирать?

— Ну ты же не хочешь возвращаться в Миртлс Роуз, правда? Пусть люди думают, что тебя сцапал вампир. Плаксу теперь всё равно не перестанут искать, а вот мы вне подозрений. Я не буду больше ничего рассказывать, если ты сейчас же не начнёшь есть! И выпей сперва воды.

Я попила и взяла яблочную дольку.

— Откуда же вы знаете, что с Ником всё хорошо?

— Вайтвуды весь день торчат у моей мамули. У них там штаб. Мама — интуит, как ты, и рунник. Провидица. Будешь потом у неё учиться. Трисса слышала с вечера Доминика обрывочно и смутно, просто потому что сын. А теперь они следят за ним серьёзно. Он перестал беспокоиться о тебе. Откуда-то знает, что с тобой всё в порядке.

— Но он мог узнать это только здесь.

— Или от Мисти. Странное дело, но она тоже стремительно понеслась в Платт, едва сдала тебя нам практически с рук на руки. Только вот она ушла туда в спешке и прямиком с нашей дороги на юг, совсем мимо Западной балки. А Ник полетел низом и похоже — ещё ночью.

Делла скрестила руки на груди и красноречиво кивнула на поднос.

— Хочешь посмотреть в собственные глаза, Лия? Не в зеркале, а в живые? Быстрее ешь и я отнесу тебя в наш городской дом! У мамы абсолютно твои глаза, до оторопи.

Хитрый прищур и улыбка… уговаривает поесть как маленькую. Я послушно выбрала ломтик хлеба и кусок сыра.

— Она… моя родственница?

— Тётя. Сестра твоего отца. Только у сумасбродных Соларов такие глаза. Как сочные кроны платанов в жаркий летний полдень. Солнечные зайчики, пляшущие среди всех мыслимых оттенков зелёного.

Ничего себе определение! Звучит как комплимент. Я к такому не привыкла и стушевалась.

— Я вроде не сумасбродная.

— Ещё бы! В твоей-то унылой балке, с холодными и равнодушными людьми! Здесь загоришься.

Выходит, Делла — моя кузина. Теперь пора задать главный вопрос — почему все упоминают отца, но его нет рядом. Интуиция уже подсказывала, что ответ будет… печальным. Но я должна знать, как и про мать.

— Что случилось с моим отцом, Делла?

— Он пропал, птенчик. Давно. Незадолго до того, как ты познакомилась с Ирвином и Призраком в балке. Они искали его, а нашли тебя.

Как же просто и прямо она всё говорит! Сразу укладывается в голове. Я поняла, что благодарна Делле за это и вдруг сообразила — Селиф послал именно её с едой не случайно. Сам он напугал бы меня всеми этим до нового обморока.

— Как это случилось?

— Мы до сих пор не знаем. Похоже, он как-то понял, что твоя мать жива и отправился её искать. Они очень любили друг друга, но расстались перед твоим рождением. О тебе здесь никому не было известно, включая Финеса. Мисти обожала Гровера Миртла, твоего деда, а он смертельно заболел и не имел наследников. И она не смогла отказать ему с этим чудовищным замужеством.

— Но вы уверены, что он не погиб, хотя прошло столько времени? Только пропал?

— Именно.

— Может он с Мисти и это к нему она так спешила?

— Моя мамуля всё время смотрит интуицией, ищет и зовёт, но мало что видит. Фину плохо, он очень ослаблен и перестал звать сам. Его держат взаперти и не дают обращаться из совы. Лия, скажи мне, ведь ты общалась с Мисти… Она на такое способна? Могла настолько рехнуться?

— Не знаю… Нет!

— Вот и мы склоняемся к тому, что нет. Но не знаем.

Делла прыгнула коленями на край кровати и погладила мою руку.

— Мы найдём его, птенчик! Главное — он жив. Никки в том числе поэтому тянул с вашим уходом из балки. Не единственная причина, но все очень надеялись, что ты придёшь домой, в семью.

— А Ник? — дальше произнести было трудно — Он так же вот… пропал?

— Нет, он сам посылал сигнал, что всё хорошо. Вчера Трис чуяла его панику, но он молчал. Сегодня сам успокоил и её и мою маму. Он знает, что ты в безопасности и с ним самим порядок. Он просто занят и мы пока не знаем чем.

Мне всё время хотелось спросить, но было неловко… Однако, когда Делла в десятый раз упомянула свою мать, я решила, что если буду копить вопросы — сойду с ума. Слишком много всего!

— Делла, а почему твои родители… не женаты?

— С чего бы это? Разумеется женаты!

— Но… только что Селиф говорил мне, что потерял жену.

— А, ну так они в ссоре уже целый век. Девяносто семь лет, если точно. Мать не смогла простить отцу, что он ушёл жить наверх и стал вампиром, пожертвовав даром. Он ведь Бескрылый, как ты. И она его любит до одури.

— До сих пор? После ста лет ссоры?

— Конечно. Стигини отдают сердце раз и навсегда. Вот я, например, поэтому своё пока что берегу.

— И он её тоже любит?

— А то! Белый вампир без любви и радости сидел бы на одной крови. А отец крови не пьёт вообще.

Вот это новость…

— А Ирвин?

— Пожалуй и Ирвин.

— А что же они… едят?

— Отцу по-моему вообще всё равно, лишь бы от работы не отвлекали. А Ирвин любит виноград. Они всё время возятся с ним на южных склонах. Выводят новые сорта и Трис магичит, чтобы был круглый год. Стигини ведь долго не дают своим вампирам… отмирать телом и переставать чувствовать. Обонять, осязать, желать. Обычные-то вампиры угасают по двадцать — тридцать лет, а уж совы не позволяют такому случиться веками.

Я онемела. Да уж… Что бы сказал про виноград проповедник Оуэн?! Делла увидела моё лицо и расхохоталась. Чудесные колокольчики.

— А кровь папа совсем не признаёт. Ирвин — не знаю. Спроси у него, а лучше — у Трис… Но это, — она кокетливо закатила чёрные глаза — скорее всего очень интимный вопрос. Из области… любовных игр. В любом случае — Ив тоже точно не зависит от крови. Вампирам живые эмоции важнее. По этим потребностям они и делятся на Крылья. В большом мире, конечно, неоткуда взять столько радости. Но наши Белые живут среди сов любовью. Мы дарим им её щедро в благодарность за их жертву. Вайтвуды и примкнувшие к ним — наш щит и связь с внешним миром.

— И как же тогда Селиф… обходится и без любви и без крови?

— Он прекрасно знает, что мама его любит. И она прилетает к нему иногда по темноте совой. Он ночами шатается в скалах и ждёт. Как волк под луной, разве что не воет.

— Как он не сошёл с ума за столько лет?!

— Вот уж разумом вампиры как раз крепки. Но на характере сказалось, тут не поспоришь. И потом — вокруг него много иной любви. Друзья обожают папулю. Ученики. Ник таскается за ним с детства. И я. Тебе тоже он понравится, к папе просто нужно привыкнуть.

— Это мне уже говорили. А ты на него похожа. Но… другая при этом.

— Раньше сходства было больше. У вампиров быстро выцветает совиная масть.

— А ты, выходит, — наверное я покраснела — получилась в один из таких… прилётов под луной?

— Нет, птенчик. Я получилась как раз девяносто семь лет назад. Но он не мог не уйти. И не знал обо мне, когда уходил.

Глава 21

Делла вдруг подскочила и снова поторопила меня кивками с едой.

— Птенчик, мне надо бы вернуться в речную долину до темноты или хотя бы по первым звёздам. Грейт Платт слишком крошечный, чтобы совам незаметно мотаться по нему днём. А воробьиных сычей мы оставили в балке — следить за твоим домом, отцом и вообще. И как-то некому было слетать в город и кого-то из них позвать в долину. Все слишком приметные собрались и не очень местных видов. Сейчас совы ждут ночи вокруг Платта, в ближайших рощах. Тогда будет или Ник или хотя бы новости. И если новости — меня подрядили их приносить.

Птенчик… Нет, мне с самого начала было совсем не обидно и даже приятно, она это так мило говорит, а со мной в жизни мало кто бывал ласков… Но теперь стало ещё и понятно. Ей почти сто! Но Делла выглядит такой по-настоящему юной… Сколько же живут стигини? И… о, Праотец! Сколько может быть Нику?

Очевидно, все вопросы были написаны на моём лице. Надо мной зазвенели колокольчики и Делла сразу ответила на главный:

— Нику сорок с чем-то. Я запамятовала точно, мы считаем десятилетиями. В общем — давно не пуховик, но вчерашний слёток. Как и ты.

— Сколько же живут стигини?

— О, я не знаю, что ответить. Каков срок жизни человека? Кто-то из людей умирает в те же сорок или пятьдесят. Это мало и о таком раннем уходе сожалеют. Но вроде пожить успел, что-то после себя оставил… А другие и век могут прожить. В ком теплится магия — и того дольше. Но это если не заболеют и не погибнут. Так же и с совами. Даже… ещё более расплывчато. Дольше жизнь — больше в ней опасностей, поэтому сроки разные. Очень рано уйти, как человеку в сорок — это… ну в двести. Раньше — совсем трагедия. А есть и семисотлетние, которых наш самый старый вампир Антал ещё помнит в лицо и по имени. Но их единицы.

Значит, этот её «птенчик» — с задоринкой, как у мальчишек в моём магазине «мелочь» от подростка по отношению к другу всего на пару лет младше. Я не ошиблась, Делла молода. Для совы.

— А сколько Анталу?

— Птенчик, боюсь, если его спросить, он сам уточнит какой нынче год и примется считать. Больше тысячи. Помнит ещё платаны в твоей родной балке. Вот он уже в настоящем вампирском маразме и оцепенении. И живёт на крови, близкие и друзья давно умерли. Обычно наши вампиры уходят добровольно вслед за жёнами. Но Антал — редкий для стигини одиночка, немножко сумасшедший. Вот и зажился.

— И это не опасно для окружающих?

— В смысле — может ли он напасть? К примеру, на тебя? Во-первых надо ещё постараться, чтобы с ним столкнуться. Старый Вайтвуд торчит в Сером замке в своём флигеле и не особенно выходит. А так — нет конечно, он безобидный, ведь всё равно живёт окружённый заботой. И он же не мерзкой кровью из государственных пунктов питается, хотя Ирвин её исправно забирает в столице по числу вампиров для отвода глаз. Но Анталу мы приносим совиную. Кормим примерно тем же способом, каким ты поддержала в лесу Мисти. Она нас этим, кстати, очень удивила. Чёрная ведь, в живой крови было бы больше страха.

Сразу захотелось расспросить про Чёрных, но я устыдилась.

— Делла, я снова тебя заговорила! Ты ведь спешишь.

— Я вполне успеваю до звёзд, милая. Но поторопиться стоит, ты ведь захочешь немножко поглазеть засветло на долину и город по пути.

— Зачем мне в город?

— Да просто к маме и Триссе под крылышко. Конечно, можешь пойти поискать Антала или подождать с папулей, ты ведь наверняка будешь в восторге от такой компании, да, птенчик? Или пометаться в одиночестве и неведении по своей комнате. Тоже вариант. Но лучше вниз, правда? Мама и Вайтвуды тебя ждут. И ещё что-нибудь расскажут.

— Да, лучше тогда в город. А где моя комната?

— Это твоя и есть. Не нравится?

Я в ужасе огляделась внимательнее… Комнатой это было сложно назвать! Скорее — зала для танцев. Или даже целый дом, подумала я, наткнувшись глазами на ажурную винтовую лестницу, уходящую из центра под очень далёкий потолок. А я считала просторной свою мансарду!

— Там твоя мастерская. Ник сказал, ты любишь забраться повыше и чтобы никто не мешался.

— З…зачем столько места?

— О, птенчик, сообрази-ка сама!

С этими словами Делла вдруг шумно распахнула крылья и я забыла, как дышать. И без того удивительные и достававшие в сложенном виде почти до пола, в развёрнутом они были невероятно красивыми и да — очень, очень большими.

Я перевела взгляд на дверь — теперь ясно, зачем они все здесь такие широкие или вообще двухстворчатые. И затем потупилась на свою нескончаемую кровать, которая сама по себе была как комната. Но как они вообще спят с этими крыльями?!

— Да так же и спим, как ты. Может позы чуть другие. Тебе грудь или нога мешают спать? Но любим отдыхать в совином виде. Мысли притупляются, если специально не шевелить мозгами. Больше доверяешься инстинктам и расслабляешься. Поэтому в кроватях спим мало и в основном… парами.

— Но мне-то всё это зачем?

— Папочка ко всему подходит основательно, да и вообще здесь все довольно консервативны. Он явно не планировал в ближайшее время затевать переезды или новые переделки, подстраиваясь под твою личную жизнь. Но и он и все остальные сделают, как попросишь. Если тебе действительно не нравится.

Я смутилась ещё сильнее. Но… нет, мне очень нравилась эта светлая и воздушная комната!

— Здесь очень красиво. А что же, я буду жить в замке?

— Папуля будет безутешен, если ты сбежишь. Но дом Финеса пустует и его, разумеется, тоже подготовили. Он в очень милом и уединённом месте. Ещё можешь жить в городском особняке Вайтвудов или у моей мамы.

— Нет-нет! Спасибо! Мне и здесь хорошо… пока.

— Вот и правильно, потом разберёшься. Давай одеваться!

Делла перепорхнула от спального алькова куда-то очень далеко, обдав меня ветерком, и только тогда сложила крылья.

— Гардеробная здесь. Трис приготовила пару традиционных для стигини вариантов и выписала на первое время из столицы несколько платьев, более привычных для тебя. Даже летала в балку посмотреть, что сейчас носят люди. Потом вы уже с ней вместе подберёте одежду по твоему вкусу. Но в город лучше традиционное. Ты и так будешь притягивать слишком много внимания из-за того, что Бескрылая.

Традиционное? Я выбралась из постели и внимательно рассмотрела наряд Деллы. Он был похож на то, во что была одета и Трисса, только тёмно-синий. Очень красиво и ткань изящная. Но шокирующе тонкая, а фасон неприлично простой, как… как у белья! Внизу это вроде бы платье заканчивалось не юбкой… а очень широкими брюками, схваченными в щиколотках расшитыми бисером манжетами. И под ними начинались… ух — лапы! Настоящие совиные пясти, невероятно милые!

— Юбки — не вариант, птенчик, — сказала Делла, проследив за моим взглядом — только по праздникам и всё равно с лёгкими шароварами под ними.

— Из-за полётов?

— Конечно. Даже если станешь только в замке ходить в юбках — рано или поздно понадобится срочно куда-нибудь слетать и… будет конфуз.

Она нырнула в гардеробную и вернулась со светло-зелёным одеянием и туфлями — на плоском ходу и с длинной атласной шнуровкой.

— Вот это практично и под цвет глаз.

Наряд был из тончайшего матового шёлка, весь в вышивке и бисере. Сколько же мастерица над этим сидела?!

— Может фасон и практичный, но не слишком ли роскошно для повседневного?

— Это и есть на каждый день. Хватит уже трепетать, птенчик. Вайтвуды очень состоятельны.

— Я не Вайтвуд.

Делла закатила глаза.

— Солары тоже не из простых. А ты хуже, чем что-то одно — Солар из дома Вайтвудов. Для всех посторонних ты не с неба свалилась, а выросла по решению Фина в замке. Уединённо, под присмотром Трис и папули Селифа, потому что Бескрылая. Одевайся уже! Это действительно нормальное и уместное платье. Самое обычное.

Я сдалась и пошла в гардеробную. Кузина последовала за мной и даже не подумала отвернуться, когда я стягивала сорочку.

— Ух какая же яркая и дивная масть! Как только Никки ещё не ослеп, бедняга!

Я почувствовала, как загорелась. Моя… масть наверняка стала именно яркой от этого комментария, по меньшей мере на щеках! И рубашку я уронила. Делла зазвенела колокольчиками и всё же вышла.

Через пять минут мы уже спускались в холл.

— Делла, я всё не возьму в толк, как ты меня понесёшь. Я же тяжёлая!

— Ты когда-нибудь видела сову… скажем, с зайцем в когтях? Это примерно как человек и корова. А уж себе подобных носить вообще не проблема. Ты хоть и Бескрылая, но стигини. Кости всё равно очень лёгкие, совиные.

Надо же! Пастор Оуэн хоть в чём-то не соврал…

— Почему ты так в этом уверена? Мне кажется, у меня обычный человеческий вес.

— Тебя что, в твоей балке кто-то на руках носил?

— Маленькую-то наверняка носили.

— Маленькая не в счёт. Ну лёгкая и лёгкая, все малыши лёгкие. Вряд ли няньки задумывались. Никто ведь не знал.

— Вернон Хилз знал.

— С чего ты взяла?!

— Он мне неприятную вещь сказал, когда пытался отравить.

— Какую?

— Это очень неприлично. И неправда!

— И всё же, птенчик?

— Сказал, что у меня не сова. Что это мой… мой любовник. Потому что я… вся в мать.

Делла остановилась у входа и задумалась.

— Знаешь, птенчик… это может быть очень важно! Не забудь сказать Иву и папуле, причём не когда-нибудь, а поскорее. И я тоже скажу, чтобы уж наверняка. А то станешь ещё смущаться.

Она распахнула двери, быстро слетела над лестницей к террасе и протянула мне руки.

— А теперь пора отправляться, пока не стемнело!

Глава 22

Поджилки по пути на нижнюю площадку нещадно тряслись и вниз смотреть было страшно.

Но боязнь высоты не была мне знакома и теперь, конечно, стало ясно почему. Ещё в детстве я часто сидела на подоконнике ногами наружу в уже тогда полюбившемся чердачном окне, чем приводила тётушку Ди в ужас. А потом обожала ходить с Хоуками на охоту в скалы и карабкаться на самые высокие отроги.

Сейчас моя робость была вызвана не высотой, а неизвестностью, лежащей перед глазами. Я боялась нового мира в пропасти. Другой жизни, в которую мне предстояло теперь шагнуть.

— Такой большой город, Делла! Неужели все его обитатели — совы?

— Да, птенчик. Вампиры живут только здесь.

— И что же, среди стольких стигини не нашлось ни одной неприметной совы, чтобы поискать Ника в Платте днём?

— Полно обыкновенных видов, большинство. Но не будем же мы посвящать в свои проблемы посторонних! Разговоров хватит из-за одного только твоего появления. Странные дела сразу в двух родах морф — такой простор для пересудов! Совы не подлые, но посплетничать любят. Тем более — перебрать пёрышки морфам.

— Морфы — редкость?

— Разумеется. Ты тянешь время, потому что страшно лететь?

— Нет, полететь хочется! Очень! Боюсь… прилетать.

— Птенчик, ничего страшнее моего папули ты уже больше не увидишь. А сегодня-то и вовсе — только маму и Вайтвудов. Вряд ли кого-то ещё.

Говоря это, Делла обошла меня кругом и обняла вдруг со спины. Сердце счастливо заколотилось от предвкушения, когда я сообразила, что это значит — меня не понесут как мешок с картошкой или пойманного зайца! Я буду лететь с крыльями Деллы за спиной!

На моей талии что-то щёлкнуло. Я опустила глаза — застёгнутый ремень. Когда мы разбирались с одеждой, я уже видела на Делле пояс с длинными свободными хвостами, отороченными непонятными металлическими наконечниками, и приняла это за украшение. Но теперь именно эта оковка и сложилась в пряжку, пристегнувшую меня к стигини.

На этом же поясе у неё висели диковинной формы длинные ножны и я не успела спросить, что за странное оружие может в них лежать и для чего оно. Но теперь мне выдалась такая возможность. Делла вытянула справа от нас свою руку с непонятным предметом, явно вынутым именно из них. Он теперь крепился к её запястью браслетом с цепочкой, а кисть была вдета в некое подобие перчатки в основании.

— Что это?

— Рулевой парус. Создатель сочинил нас чуть более неповоротливыми, чем мы есть сейчас. Но знаешь ли, после птичьего облика отсутствие хвоста так сильно раздражает, что стигини ещё в незапамятные времена изобрели даже более совершенную замену.

Кузина повела пальцами и раскрылся огромный веер.

— Без него тоже можно летать, но чувствуешь себя неуклюжей толстозадой пчелой. Обязательно посмотри потом в своём городском доме коллекцию старинных боевых, твой отец всегда был на них помешан. А Трис попроси показать танцевальные веера.

Я задумалась — как должно быть красиво, когда стигини танцует с веером в воздухе… и вспомнила свою крылатую балерину, с которой начались мои занятия с Ником.

Пока я отвлеклась, Делла обняла меня левой рукой под грудью, а справа осторожно, но крепко обхватила мою ногу чуть выше щиколотки шелковистой пушистой лапой. Немножко щекотно! Губы сами собой расплылись в улыбке.

— Делла, лапы — это какая-то невозможная прелесть!

— Нравятся лапы? Ну вот, я же говорила! Не забудь обрадовать Ника, он себе места не находил, что из-за них ты сочтёшь нас противными монстрами.

Хорошо, что теперь она точно не видит, как я покраснела!

Я ожидала почему-то, что мы прыгнем в пропасть и тогда полетим. Но Делла сильно оттолкнулась свободной пястью и взмыла вверх, затем сразу поймала и зафиксировала ею мою вторую ногу.

Сердце зашлось, дыхание прервалось на глубоком вдохе. Меня наполнила до краёв невероятная радость и лёгкость. Перед путешествием я собиралась изучать всё кругом, но теперь взгляд стремился лишь в небо.

Опомнилась я, когда мы почти приземлились на уютной лужайке среди необъятных светлых стволов — мерцающих в сумерках, заросших по стволам плющом и цветущими вьюнками.

Довольно большой дом был выстроен из белого дерева… прямо вокруг живого снежного платана. Только фундамент был каменным. Так вот почему сверху совсем не видно крыш!

Ещё от людских домов строение отличали огромные окна и обилие искусной, очень детально проработанной резьбы, украшавшей пенным кружевом буквально все части фасада. Да — сразу заметно, что стигини живут долго, ведь жилища явно обустраивают неторопливо и основательно. Сложно даже вообразить, сколько времени отнимает такой декор!

Сквозь стёкла лился мягкий приветливый свет, придававший и без того изящной постройке дополнительную прозрачность и невесомость.

Делла потянула меня за руку ко входу и завела в белоснежный холл.

— Гостиная там, — внутри её сложенный веер сразу указал на центральную дверь, — а я уже немножко тороплюсь, птенчик. Нужно обратиться, оставив здесь одежду, и скорее лететь в Грейт Платт.

Последние слова кузина договаривала уже на верхней площадке лестницы, на которую она мгновенно вспорхнула, не оставив мне ни малейшего шанса застесняться и не идти в гостиную, а увязаться а ней. Зачем вообще им тогда лестницы?! И вдруг я сообразила, что это наверняка дом Селифа. Он ведь и до вампирской жизни не имел крыльев.

Делла уже скрылась из виду и мне оставалось только пойти в указанном направлении. От смущения я подкралась к приоткрытой наполовину двери на цыпочках… и замерла из-за того, что увидела за ней.

Белый ствол платана раздваивался, а выше — ветвился среди просторной комнаты. Сидя прямо на полу на ворсистом ковре, спиной на него опирался Ирвин Вайтвуд. На его плече расположилась белая с золотистыми подпалинами сова. Я сразу узнала изящный треугольник, спускающийся к глазам, и трёхцветную россыпь точечек вокруг этого сердечка и по крыльям. Это Трисса и она — сипуха.

Сова словно дремала, зарывшись клювом в волосы мужа. Лицо Ирвина было развёрнуто к ней, он тоже прикрыл глаза и уткнулся глубоко в перья.

Я зашаталась на мысках и чуть не упала. Сколько раз я так закапывалась носом в Призрака?.. Только вот в том, что я сейчас невольно наблюдала, была бесконечная нежность… а Ник чаще всего сразу нахохливался и отодвигался. Или вовсе улетал.

Глупая Лия, ну конечно! Эти двое любят друг друга, а Ник просто приглядывал до поры за своей, за стигини. За дочерью друга семьи, редкой Бескрылой, попавшей по воле судьбы к людям. Только и всего…

Глаза затуманили подступившие слёзы. Пока он не вернулся домой, я просто обязана как-то взять себя в руки! Вспомнить например, что всегда умела приятельствовать с мальчишками и держаться за это, как за спасительную нить! Ник — просто друг…

— Трис слушает Доминика, хотя я ей сто раз уже говорила, что никакой опасности не вижу. И она немножко измотана ожиданием. Пусть ещё посидят одни. Идём сюда, у меня на кухне кофе и пирожные!

Я обернулась и снова испытала мимолётное разочарование, хоть и не сравнимое с предыдущим… Потому что так рассчитывала посмотреть на кого-то, похожего на себя! На рябую рыжую женщину, по которой такой красавец, как Селиф, может сходить с ума даже на расстоянии на протяжении невообразимой череды лет.

Но на меня смотрели действительно необычные зелёные глаза… неужели у меня тоже такие?.. а иного сходства не наблюдалось.

Новообретённая родственница мастью скорее была похожа на Деллу и своего мужа. Только вместо чёрно-белых и серебристых точек мою тётю украшали светло-жёлтые и золотистые. На лбу, крыльях и совсем немножко — на коже. Волосы тёмные, с солнечными пестринками и низкого треугольника нет. Зато изящные гордые брови вразлёт … перьевые! Вороные, но словно обведённые сверху резкой золотой чертой. Праотец!.. Она — филин!

— Да, птенчик, я не морфа пёстрой неясыти, — улыбнулась мне стигини — всего лишь редкий южный вид, здесь такие не водятся. От твоего деда Элмера Солара мне достались только глаза. А сова из маминой родни — капский филин.

Птенчик… Интересно, это общепринятое обращение к молодым или семейное словечко? Я улыбнулась в ответ и пошла за тётей в уютную, но тоже очень просторную кухню.

— Я — Ирри, — сказала она, протягивая мне дымящуюся чашку.

— А полное имя? — её филинские уши и Ирвин с Триссой так выбили меня из колеи, что сама я представиться совсем забыла.

— Просто Ирри, птенчик. Совы не церемонны, как люди. И мы — родня. К тому же, старая провидица Касенна, моя учительница, притащилась к матери, чтобы обрадовать её, что на свет грядёт интуит ей на замену, ещё когда я была в утробе. Поэтому меня назвали вычурно и по её выбору — Ирредентой. Терпеть не могу своё полное имя! Как и ты, правда, птенчик? Никки говорил.

Как, интересно, он узнал?..

— Но мать назвала тебя совсем иначе. Хотя — тоже Лией.

— Откуда это известно?

— Она дала тебе имя Элия. Птица по-визийски. Но видимо твоя чопорная тётушка из балки решила, что это слишком оригинально и не подходит для резервации.

Вот так вот! Конечно, я готовилась к изменениям в жизни, но чтобы такие бесповоротные и всего за сутки! Вроде я — прежняя и даже стою посреди Гленрока. Только была Таллией Хилз, а стала Элией Солар. Да и Гленрок совсем другой.

— Я это смотрела сегодня, — продолжила Ирри — знаешь… ведь только моя вина, что Финес не искал твою маму и не знал о тебе.

— Почему?

— Мы не видим вампиров. Совсем. Наверняка ты теперь сама это понимаешь.

— Понимаю. Глухая стена. Заслон.

— И я решила, что она умерла, раз стена. Сказала твоему папе много лет назад, что больше не вижу Мисти, что совсем ничего нет. Солнечный Фин, мой любимый младший брат, потускнел разом и больше никогда не смеялся.

— Ты не могла знать, поэтому и вина не твоя. Просто так вышло. Но как же она стала вампиром? И когда, раз никто не знал?

— Я пытаюсь увидеть. Но вампира тяжело смотреть даже в прошлом. Пока вот знаю, как она тебя назвала, но не через неё. Мисти уже была тогда Двуликой и Чёрной. Смотреть такое выходит только по крупицам, через близких. Я зацепила про имя через твою какую-то родственницу, напуганную происходящим.

— Бабуля Хейзел. Я родилась у неё дома, в Платте. А Ник?

— Что Ник?

— Его видеть легко?

— Конечно. Посмотри сама.

Ирри раскрыла ладонь. С неё слетела руна и, чуть расширившись, повисла передо мной. Я забрала её в себя и поместила перед внутренним взором. В ней тут же возник родной белый филин. Дыхание остановилось.

Ник был сосредоточен и напряжён. Но нет, никакой опасности вокруг не чувствовалось. Он просто за чем-то внимательно следил. И вдруг — повернул голову, отвёл уши и посмотрел золотыми тёплыми глазами прямо на меня.

— Ирри! Почему он на меня смотрит? Что-то хочет дать понять?

— Нет, Доминик всё это воспринимает не так буквально, как мы с тобой. Даже не знает, что ты сейчас наблюдаешь. А посмотрел потому, что думает именно о тебе. Разве ты сама не видишь это? Не чувствуешь? Но он не нервничает, правда, птенчик? Он за тебя спокоен. Почему-то знает уже, где ты.

Глава 23

Убрать Ника от внутреннего взора оказалось совершено нереально. Я боялась пропустить любые изменения, не заметить тревогу или угрозу.

Но скоро Ирри потормошила меня:

— Так нельзя, птенчик! Это же настоящее, ты измотаешь себя ожиданием!

— Как Трисса?

— Гораздо хуже. Трисса просто слушает сердцем.

— А будущее?

— Будущего нет, Лия. Лишь варианты. Чужое будущее смотри всегда только после принятых решений. А своё собственное и самых близких — вообще не трогай никогда.

— Почему?

— Потому что жизнь тогда потеряет смысл и краски, а собственный дар станет сводить тебя с ума.

Я всё ещё не открыла глаза, потому что понимала странную вещь…

— Ирри! Почему мне кажется, что я должна… вернуть тебе руну?

— Потому что это моя магия. В ней моё отношение к Доминику. Ты можешь оставить себе её даже надолго, но не стоит. Ник слишком тебе дорог. С ним всё в порядке, скоро сама его увидишь. Если что-то изменится — я и скажу, и покажу ещё. Но да, чужие видения всё равно нужно отдавать обратно. И я могу в любой момент забрать сама.

Я вздохнула, сделала над собой усилие и отпустила символ обратно в воздух, где он просто растворился.

— Ты научишь меня плести такие?

— Конечно. Я тебя ждала, птенчик. Но сперва нужно учиться видеть всё издалека, со стороны. Это куда важнее рун. Ты найдёшь это в себе, без такой способности нет нашего дара.

— Ты тоже знала, как ваша старая провидица, что будешь меня учить?

— Только ощущала. Я уже говорила, что в собственное будущее не смотрю. Кассене тогда было уже далеко за полтысячи лет, она потеряла всякий страх перед грядущим и обрела взамен мудрость. Начала задавать правильные вопросы, отрешившись от насущного. Я пока на такое не готова, так что мне не было ведомо, кто ты. Пришло только понимание, что встреча скоро. А потом Ник сказал, что ты явно интуит.

За полтысячи лет… После этого напоминания о долгожительстве стигини меня вдруг осенило:

— Ирри, а мой дедушка, которого ты упоминала? И другие… У меня сейчас есть ещё здесь родня, кроме тебя и Деллы?

— Значит ты пока не слышала о Роковой свадьбе…

— Нет, — моё сердце сжалось в орех от дурного предчувствия.

— Почти век назад в Гленроке случилось большое несчастье. Лавина сошла внезапно в апреле во время праздника в горах. Она отрубила большой кусок скалы. Под ним погибло много сов и… почти все Вайтвуды и Солары. Ив с Фином не пострадали, они полетели в замок за старым Анталом. А я была прямо там. Выжила случайно — танцевала высоко в небе. Но видеть это было страшнее, чем умереть самой.

Ирри рассказывала ровно и спокойно. Было видно — она давно смирилась с трагедией.

— Это была свадьба друзей или членов наших семей, раз почти все погибли?

— Брак между дядей Ирвина и моей тётей Миртой. Клиф тогда уже отрезал крылья. Готовился стать вампиром и принять Белый замок у своего прадеда.

— Что значит — отрезал крылья?!

— Все совы, которые собираются отдать долг своему народу наверху, в замке, обычно делают это добровольно и отсекают крылья задолго до превращения. В знак твёрдости решения и потому что привыкать жить без них тяжело. Одновременно с первыми вампирскими ломками это… слишком.

— Почему? Не легче пережить всё плохое сразу?

— Можно сорваться и натворить нехороших дел. Наверх приходят полностью готовыми. Пока ещё не становятся вампирами — могут оборачиваться птицей, когда совсем накатывает тоска. Но стараются потихоньку отучаться, ведь потом лишаются и этого.

— Но у Ирвина ведь есть крылья! Остатки крыльев.

— Потому что я не готовился, — в кухню вошёл Ирвин и сел напротив меня — не ожидал для себя такой судьбы, ведь Клиф был старше меня всего на семьдесят лет и искренне хотел стать сиром. Я попал между поколениями и был совершенно свободной и беспечной совой.

Он взял кофейник, из которого почему-то до сих пор шёл горячий ароматный пар. Я вспомнила слова Селифа о том, что в замке обходятся без слуг. Какая-то простая магия. И её мне тоже предстоит освоить, чтобы не быть беспомощной.

— Но выбора не осталось и учиться жить без крыльев было некогда. Долгое отсутствие главы в одном из старейших вампирских гнёзд вызвало бы вопросы во внешнем мире. К тому же, я был молодым дураком и втайне надеялся, что Селиф с его уникальным даром и светлой головой что-нибудь придумает. Поэтому примотал лишившиеся перьев крылья к спине. Так они и остались со мной. Как вечный траур по близким и короткой совиной жизни.

— Но Селиф на свой дар наплевал и последовал за другом, — вставила Ирри.

В её голосе звенела боль и обида. Спустя столько лет! Ирвин улыбнулся и потрепал её по руке.

— Ты прекрасно понимаешь, что он не мог поступить по-другому.

Он поднял на меня свои бездонные глаза и объяснил:

— Вампир… ну, не любой вампир, а наш, нуждается в поддержке, особенно новообращённый. Обязательно должен быть женат, чтобы не стать монстром. И всегда уходит в замок с кем-то из близкого круга — родственником или другом, иногда с двумя. Это непреложное правило, потому что нужно для безопасности. Чтобы Гленрок Кастл не вызывал подозрений и даже на время не оставался без связи с внешним миром, случись что с сиром. Что-то вроде помощника,правой руки.

— И Селиф пошёл, потому что ему не нужно было отрезать крылья, — догадалась я.

— И ещё потому, что твой отец был молод, слишком горяч и даже ещё не влюблялся. А других сов, близких настолько, чтобы разделить без подготовки участь вампира, у последнего живого Вайтвуда в то время не осталось. Только Трисса и двое лучших друзей. Фин рвался и утверждал, что справится, но в замок никогда не допускались слишком юные и неженатые. Большая ответственность, граница тайны. Вампир обязан быть уравновешенным.

Ирри фыркнула и пошла к двери.

— Трис ведь там одевалась? Пойду к ней. Допьёте кофе и закончите о грустном — приходите тоже.

Я рассеянно изучала прожилки на деревянном столе. Да уж… а я ещё себя жалела за то, что мне выпала не самая безоблачная судьба!

— Но ведь у Селифа, получается, действительно не было выбора! И он поступил благородно. Почему же она до сих пор его не простила?

— Давно пережила и поняла. Но поговорить эти двое никак не могут.

— Почему, если любят друг друга?

— Ирри мало того, что лишилась тогда почти всей семьи, так ещё и, как оказалось вскоре, ждала Деллу. Селиф узнал, когда уже было поздно. И этого уже сам себе простить не смог. Решение он бы не поменял, но терзается, что не остался тогда дома хотя бы на время. Но Ирри давно его простила.

— И почему тогда не скажет ему?

— Он себя винил и сам её избегал. Она принимала это за равнодушие. Селиф чувствовал её обиду. Так и росло, как снежный ком. Стоит с Ирри об этом заговорить — взрывается тирадами про холодного вампира, которому давно ничего не нужно, кроме его механизмов. Ему тоже невозможно что-то объяснить. Достаточно лишь упомянуть Ирри — обрывает разговор и сносит с пути очередную дверь. Сейчас оба стали намного спокойнее, а раньше всем доставалось. Особенно Трис.

— Но должен ведь быть выход! Почему они не слушают близких?

— Вечная ловушка для любящих сердец — считают, что сами всё чувствуют и со стороны никто не может знать лучше, чем они сами.

— Обидно!

— Мы не теряем надежды. Но они тщательно друг друга избегают. Ирри лишь бывает иногда в виде совы в скалах, где он любит гулять. Но летает мимо или смотрит издалека с камней. Только чтобы Селиф знал, что она его не забывает.

— Я тоже теперь буду очень надеяться!

Ирвин улыбнулся и кивнул.

— Главное, сама для себя запомни, Лия — никогда не скрывай своих чувств от тех, кого любишь! Лучше сказать всё как есть и немного смутиться, чем попасть в такой капкан. И Ирри права — хватит о грустном! Без того тяжёлый день.

Он взялся за чашку, с явным удовольствием отпил из неё и принялся за маленькое симпатичное пирожное. Я даже на время забыла о грустном, как меня и просили. Смотреть на такое было странно. Несмотря на всё, что я уже знала об Ирвине, не могла не вспомниться в который раз дурацкая брошюра Эвы.

— Насколько же люди ошибаются в вас! Я знакома с одной книжкой. Тоненькая совсем, но там и про вампиров Гленрок Кастл, и про стигини…

— Предостережения проповедника Оуэна?

Я вскинула голову — откуда он знает? Ирвин рассмеялся.

— У меня есть в библиотеке экземпляр. Мы ведь следим за такими вещами, охраняя тайну. Но я удивлён, что ты её читала. Неужели после этого совсем не испугалась?

— Конечно нет! Я же знала Ника, хоть и не видела своими глазами. Разве я могла поверить, что он может быть монстром?!

— Как и говорил сын — ты очень добрая и при этом смелая. Да я и сам уже убедился. Редкое сочетание!

Мне за всю жизнь не говорили столько комплиментов, сколько за прошедший день. Я не умела на такое реагировать и спешно перевела разговор на другую тему:

— К чему вообще вампиры хранят тайну? Столько сломанных судеб, зачем это нужно?! Почему стигини не могут жить открыто, как другие оборотни?

— Допивай и идём в гостиную. Я кое-что покажу прежде, чем рассказывать.

Глава 24

В гостиной Ирвин сразу повёл меня к камину, объяснив на ходу Ирри и жене:

— Лия спросила, почему совы скрываются от внешнего мира.

Над очагом висело нечто, отдалённо напоминающее рулевой парус Деллы. Но сегменты соединялись металлическими спицами и на конце каждой было что-то вроде заточенной пики или кортика.

— Что это?

— Боевой веер. Похожий висит в каждом доме стигини, как напоминание о том, почему следует хранить тайну. Теперь представь себе, что таких два, на каждой руке. И свободные нижние лапы с идеальным захватом. Это два оружия. Или одно и щит. А ведь когти и сами по себе смертоносны. Например — при потере оружия. Прибавь крылья и возможность в любой момент обернуться небольшой совой. Много шансов у противника?

— Если только попасть издалека?

— А про магию ты забыла? Вспомни хотя бы искажение, за которым скрывался Доминик, чтобы ты не знала тайны, пока жила во внешнем мире. И как в такого попасть, если не в комнате, а на поле боя? Бывали царапины, в крупных сражениях и погибали. Но очень редко. Идеальные машины смерти, непобедимые воины. Выносливые и долго живущие. Но стигини не агрессивны по своей натуре. Магия и крылья дают свободу и мудрость.

— Зачем же тогда воевали?

— Нас втягивали в интриги, сулили союзы. Провоцировали и устраивали политические западни. У нас даже воровали детей, чтобы растить из них воинов и заставлять плодиться с этой же целью. А на Бескрылых была настоящая охота, им приходилось скрываться среди людей.

— Но в сегодняшнем мире разве всё это возможно?

— Уже почти нет, но не так уж и давно. Ныне живущие стигини ещё помнят непрерывные войны. Зато на первый план теперь вышла другая опасность — магия. При том её количестве и качестве, которое доступно сейчас оборотням и людям, нас всё равно начнут рвать на части.

— Я не чувствую в себе особой магии. Неужели у людей она ещё слабее?

Трисса заверила:

— Она просто едва начала просыпаться. Наши способности оживают только рядом с себе подобными и раскрываются постепенно. Так задумал Создатель. Вероятно для того, чтобы неразумные дети не могли ничего натворить. Пройдёт несколько лет и ты будешь знать, что сможешь даже развернуть тучу, если не захочешь, чтобы над тобой пролился дождь. Но тебе хватит чуткости, чтобы без необходимости не вмешиваться в природу.

— В природу?! Не может быть!

— Вот увидишь. Не все совы так сильны, но ты будешь. Потому что Бескрылая. Но и в других стигини магия мощнее, чем в самых даровитых людях.

Сложно было это осознать. Зато стало немножко яснее, почему Ирри так убивается из-за потери Селифом его способностей.

Вдруг в окно пулей влетела тёмная сова, села на плечо Триссы, пару раз щипнула поднятую к ей навстречу руку и улетела обратно. Я даже толком не успела разглядеть! Сипуха… почти чёрная…

— Делла?

— Да, Лия. Успокоила, что плохих вестей нет, прежде чем улететь к себе одеваться.

— А… почему тогда вернулась на улицу?

— Её комната почти прямо над этой. Быстрее и удобнее для птицы, чем через дом. Мы всегда держим окна открытыми.

Прямо как я для Призрака…

Через минуту Делла уже вбежала в гостиную, на ходу застёгивая пояс. Вот теперь я всё поняла про простые фасоны и лёгкие ткани!

— Ника нет в Платте, он улетел куда-то ещё. Что видно про него, мам?

— Час назад было без изменений.

— Смотри ещё! Попробуй спросить! Ну хоть бы знак какой оставил, паршивец! Понимал ведь, что крылья переломаем и будем искать толпой!..

Ирри замерла и закрыла глаза.

— Нет нового. Не вижу ничего, что поможет найти…

— Значит не хочет, чтобы нашли. И не надо пока больше искать, — вдруг спокойно сказал Ирвин — похоже, мы ему только мешаем. Будет нужно — позовёт мать или тебя. Хватит, мы отправляемся домой! Мне нужно переговорить с Селифом.

Он подошёл к тёте и тронул за плечо, отвлекая от видения. Она растерянно огляделась и почти пожаловалась:

— Почему же совсем ничего не видно?!

— Достаточно, Ирри, ты тоже отдохни и не смотри много! Делла, вернёшься к маме, когда поможешь отнести Лию? Или кого-нибудь ещё попросить держать связь?

— Мам, ты отправишь Дони, если что-то появится? Хочу быть на всякий случай в замке.

— Дони-то я отправлю. Но при чём здесь Лия, хотелось бы знать?! — возмутилась вдруг Ирри — Её дом в долине! Я отведу девочку туда, если не захочет жить здесь! Селиф почти забрал у меня одно дитя, теперь ему подавай второе?!

Ирвин с Триссой переглянулись и улыбнулись. Делла вздохнула.

— Мамуля, меня никто не забирал! Найдётся Ник — я оторву ему уши и прилечу к тебе хоть на неделю. И Лию захвачу, станете учиться. Но сейчас — не будь эгоисткой, папа не при чём!

— Лия! Ты хочешь в замок? К противным вампирам?!

Я быстро взглянула на «противного вампира». Зачем она так, обидно же наверное! Но нет, ни капельки не задет, почти смеётся…

— Я… я не знаю. Но не хочу никому мешать и никого обременять.

— О чём и речь! — подхватила кузина, подталкивая меня в сторону холла — Здесь будешь обременять! Это мне с тобой тогда торчать внизу. Ничего ведь не знаешь, надо за ручку водить, а мамуля сейчас то и дело в своих видениях. Попрощайся с ней и полетели! Мама — мы вернёмся с ушами Ника! Скоро!

— До свидания, Ирри! — успела пискнуть я перед тем, как меня вытолкали на ночную прохладу — Делла, нехорошо вышло! Может мне действительно остаться?

— С ней задержалась Трис, она её успокоит. Они обнимутся, мамочка досчитает до десяти и сообразит, что ты сейчас мечтаешь увидеть Ника, а не её. Мысли о папуле лишают её разума, но она быстро отходит. При нём, кстати, её лучше тоже не упоминать, сразу предупреждаю!

Раньше, чем я ответила, меня уже пленили ремень и нежная лапа. Мы взмыли ввысь прямо навстречу звёздам и я вновь забыла в полёте обо всём на свете.

Наверху мы опять никого не встретили. Делла проводила меня до комнаты и указала на противоположную дверь.

— Я живу здесь, когда в замке. Если что — приходи в любое время. И я, разумеется, сразу прилечу с любыми новостями. Даже среди ночи разбужу, обещаю! А сейчас всем действительно пора разойтись и отдохнуть. Ты ведь привыкла спать ночью! Ванну-то хоть подогреть сумеешь?

Я отрицательно покачала головой.

— А если подумать, птенчик? Она наполнена, только подогреть руной!

— Спасибо, Делла! Я как-нибудь справлюсь.

Внутри гардеробной действительно обнаружилась уборная с огромной лоханью. Я подошла к ней и честно подумала. Действительно — ничего сложного! Отправила руну на поверхность воды и попробовала рукой, когда она растаяла. Уже тепло, но нужно ещё одну. А в следующий раз и такой ошибки не будет.

В ванне думалось дальше… А так ли сложно самой сплести символ, чтобы посмотреть на Ника? Я вспомнила, как без всяких подсказок видела вариант будущего, в котором Призрак ест отравленных глухарей. И сразу поняла, что легко смогу и теперь.

Я уже начала, но вдруг в голове всплыли все предостережения Ирри… и я сдалась. В одиночестве никто меня не остановит и не растормошит.

После купания я сперва хотела посмотреть мастерскую, но решила оставить это на утро, поскольку даже не представляла, где в ней лампы. Внизу я погасила светильники при помощи давно известной руны, угадав с первого раза, и поплелась в постель.

Всё равно от меня никакого толку, а если что — Делла разбудит. Пусть Ник мне хотя бы приснится!

Но перед закрытыми глазами сразу встала сцена с Ирвином, зарывшимся носом в перья Триссы… А потом — сердитый Призрак, отодвигающийся от глупой Лии, пытающейся его приласкать или понюхать… И снова красавец Ирвин — на белоснежной лестнице, произносящий: «У него глаза Триссы. Но да, все, помнящие меня совой, говорят… что очень похож». Я вспомнила Селифа. Бесспорно красивого, но всего лишь с необычно тёмной кожей… и его необыкновенную, волшебно прекрасную дочь… Значит с Ивом и Ником примерно так же!

И при чём тогда вообще ты, рябая бескрылая Лия, даже если все сто раз скажут, что у тебя редкая масть?! Разве можно о нём хотя бы мечтать? Пусть только вернётся невредимым, это единственное, чего ты вправе желать!

Я заплакала и кажется ревела долго, прежде чем забыться. Вместо Ника мне всё время снилась кузина, снова и снова утверждавшая, что стигини отдают сердце раз и навсегда.

Делла действительно меня разбудила. На рассвете. Она трясла моё плечо, волшебные колокольчики звенели прямо в ухо:

— Лия, всё хорошо, Ник возвращается домой! Трис обернулась совой и улетела встречать. Одевайся и идём в вниз, там уже все его ждут!

И…

…и я струсила!

— Он далеко?

— Пока что — да, совы видят на мили вокруг, а новость принесли по цепочке еще с нижних холмов речной долины. Четверть часа у тебя точно есть, чтобы прихорошиться.

Я вскочила на ноги прямо в кровати.

— Делла! Отнеси меня к Ирри!

— Что, прямо сейчас?!

— Да!

— Тааааак! И что же, птенчик, долго собираешься теперь от него бегать? Я не спорю, мама для этого — идеальная компания и опытный наставник… Но ты уверена?

— Я не буду бегать. И обязательно справлюсь! Но сейчас… оказывается совсем не готова!

— Я отнесу тебя к мамуле, не волнуйся! Собирайся, тут рядом есть балкон. Но… к чему не готова, птенчик? Ты с ним жила, он укладывал тебя спать! Это же твой Ник!!!

— Нет, Делла, не мой, не говори так никогда! Я хочу к Ирри!

Часть 5. Под белым крылом

Глава 25

Делла почти сбросила меня на поляну, отстегнув ещё в воздухе, и улетела назад, даже не приземляясь. Долину я снова совсем не видела, хоть и было светло и ясно. Потому что всю дорогу боролась с подступающими слезами, чтобы не предстать перед тётей зарёванной.

— Куда это она? — из дома уже выскочила Ирри и посмотрела в небо — А, не важно, рассказывай скорее! Я видела, что Ник в пути, но разве он не едва ли лишь в эти минуты вернулся в замок?

Я пожала плечами и побрела к крыльцу.

— Я с ним не пересеклась, мы отправились сюда, ещё когда его только ждали. Но Делла говорит — все считают, что он нашёл следы папы, и мне тоже хочется на это надеяться. Она обещала заглянуть к нам и рассказать, как только сможет. А потом вы отведёте меня в дом Соларов и дальше я буду жить и надеяться на возвращение отца там.

— Птенчик, ты же не серьёзно? А как же Селиф? Сам Фин бы тебя вытолкал из дома к нему в Белый замок! Ты ведь совсем взрослая, столько времени упущено для дара! И вообще — они все тебя так ждали!

— Разве не ты ночью возмущалась, что меня забирают вампиры? Вот — не забрали. Я буду жить внизу.

Ирри подбоченилась и перегородила собою дверь.

— Эй, я не верю, что Делла или Трис тебе не объяснили, что я о своих словах сожалею, это была глупая ревность! Я и дочь ревную ужасно, но не держу и даже сама порой гоню её наверх, он ведь идеальный отец. Селиф переворотил мастерскую из-за тебя, у него планов громадьё! А тебе нужно учиться! В гости к чокнутой тётке тебя всегда кто-нибудь принесёт. Но что ещё тебе делать сейчас в Гленроке? Отбиваться от ухажеров, которые тебе не сдались?

— Просто жить. С занятиями как-то решится со временем, ни к чему торопиться. Кофе вон для начала меня научи держать всегда горячим. И варить. У тебя волшебный кофе.

Ирри глубоко вдохнула и закрыла глаза… ох, этого ещё не хватало! Затем быстро распахнула их и прищурила. Уже вывернула меня наизнанку своими рунами, несомненно… а я не чувствую сейчас никаких сил, чтобы что-то объяснять и отбиваться.

— Птенчик, да ты рехнулась! Разве можно принимать такие решения, даже не встретившись наконец с Никки лицом к лицу?!

— Кто бы говорил, — равнодушно огрызнулась я.

Грубая защита, но я не выдержу таких вопросов прямо сейчас! Вообще не вынесу! Сама она не может пообщаться с Селифом, даже прекрасно зная, что он её любит! Чего тогда хочет от меня?! Мне хватило звона в ушах от Деллы!

Но всё равно стало стыдно. Сразу захотелось обнять Ирри, но я побоялась расплакаться.

— Ирри, давай ты помучаешь меня потом? — голос всё равно предательски задрожал — У тебя теперь будет для этого много возможностей. Но сейчас я не хочу разговаривать вообще ни о чём. Совсем! Где мне посидеть в тишине, чтобы тебе не мешаться?

В гостиной я рассеянно огляделась, но наконец — во все стороны. Ведь накануне была слишком увлечена рассказами Ирвина, чтобы отвлекаться на обстановку.

Вся мебель на высоких ножках и без спинок. Кажется, лестница — единственное напоминание о том, что это дом Бескрылого. Очевидно, Ирри постаралась убрать ненужное с глаз долой. И я сейчас её понимала. В своей мансарде, где всё пропитано Ником, я бы без него сошла с ума…

Я добрела до пушистого ковра у дерева, рухнула на него и прислонилась спиной к стволу.

Ох, что же Ирри сразу не сказала, что сюда мне и надо?! Кора была бархатистой и тёплой, из неё прямо в позвоночник проникал спасительный покой.

Вот зачем стигини строят дома вокруг платанов — они дают силы. Умиротворение и отдых. Надо только пережить сегодняшний день, дождаться новостей от Деллы. А потом в семейный дом — там тоже наверняка есть платан. Если и нет внутри — найду неподалёку.

Почти сразу пришла Ирри. С прикрытыми веками… смешная и трогательная. Витает в своих видениях прямо на ходу! Она посмотрела на меня, но ничего не сказала. Спасибо, милая! Я правда не могу. И точно разревусь.

Тётя глядела на меня с минуту, а потом… исчезла. Лишь лёгкий ветерок на мгновение дунул, заставив непроизвольно моргнуть. Совсем как, бывало, Ник, но прямо на глазах, безо всякой искажающей завесы! На кучке бордового шёлка остался красивый чёрный филин в жёлтых пестринках.

Сова перепорхнула на моё плечо, нежно ткнулась куда-то за ухо, потянула клювом прядь волос. Затем сразу улетела наверх, где от ствола начинали расходиться ветви.

Я подняла голову:

— Нет, не уходи! Вот так вот… здорово! Побудь немножко прямо со мной, если тебе не трудно. Пару минут!

Ирри вернулась, но больше особенно ласкаться не стала. Кажется не только поняла, что не могу сейчас говорить и спорить, но и почувствовала, что боюсь заплакать. Она просто прислонилась к моей голове и замерла.

Я чуть подалась к филину и втянула воздух. Пахла она волшебно! Ветром, первобытной природой, своим кофе, какими-то цветами и главным — совушкой. Чем-то, что я не могла объяснить, но всегда улавливала.

Но не так же, как Ник и намного слабее, чем он. Как и Трисса с Деллой. А она — филин. Значит дело в чём-то еще, не в конкретном виде совы. Иначе пахала бы более похоже на него, чем сипухи.

Так мы и сидели до возвращения Деллы, не знаю сколько. Пару часов наверное, а не пару минут.

Вбежав в гостиную, кузина тоже прыгнула на ковёр и плюхнулась на колени. Даже я поморщилась — ну чего же она так не бережёт крылья?

Ирри тут же слетела с моего плеча в сторону своей одежды, обернулась, ничуть не смущаясь наготы, влезла в шаровары и накинула хитро запахивающееся платье парой ловких движений рук. На секунду у меня перехватило дыхание от красоты её изумительного тела, обрамлённого тёмными крыльями.

Хорошо, что я могу замечать такие вещи. Явно немножко пришла в себя, благодаря Ирри и платану.

Делла поглядела на меня строго и прозвенела:

— Я, конечно, объяснила всем как ты и просила, птенчик. Но ты не права! Надо было хотя бы подождать. Проветрила бы мозги по дороге сюда, поохала бы с мамулей под деревом, и назад. Ведь тебе полегчало, может ещё передумаешь? На обратном пути оставшуюся дурь пустим по ветру, можем в скалы завернуть или в платановую рощу…

— Я не передумала. Действительно успокоилась, но уверенности только прибавилось.

— А что ты объяснила всем, Делла? — Ирри с тревогой переводила взгляд с меня на дочь.

— Что Лия рада благополучному возвращению Ника и теперь ничего не держит её наверху. Передаёт привет и удаляется в дом Финеса, а новости узнает от меня, чтобы никого больше не обременять и не беспокоить.

Ирри взвилась:

— Да что же ты творишь, родная?! Ты же его любишь, а он теперь станет тебя за милю облетать! Думаешь, Никки не поймёт, что это от него ты сбежала? Не догадается, что не хочешь теперь общаться?

— Я ей тоже говорила, — вставила Делла.

— Он даже поздороваться при встрече теперь будет смущаться, зная, что ты его специально избегаешь! — предрекла провидица.

— Пусть. Так и надо. У Доминика своя жизнь, он и так потратил порядочный её отрезок на меня.

— А о нём ты подумала? Мальчик голову сломает, почему ты стала внезапно холодна! Вы ведь дружили!

— Не сломает. Быстро отвлечётся на привычные дела, которые наверняка в последнее время забросил. И забудет. Тогда и можно потихоньку начинать… обратно дружить.

— Почему ты решаешь за него?! — вмешалась Делла.

— Отставьте меня в покое! Обе! Я не собираюсь, как дура, бегать от него всю жизнь, как ты от Селифа, Ирри! Достаточно обозначить дистанцию с самого начала и снять с него обязанность по привычке опекать меня, как раньше. Он же начнёт меня везде водить за ручку, потому что давний знакомый. Всё показывать, всему учить. Я не переживу! А так… Я в Гленроке. Он… высоко в небе. У меня есть собственный дом, а наверху одно только дело — занятия с Селифом. Полагаю, мы с ним со временем об уроках договоримся.

— Со временем? — подняла бровь кузина — Да папуля уже сегодня закипит из-за твоего побега и тоже сломает голову. Он уже скрипел всеми мускулами, когда я улетала. И не отправился со мной только потому, что ты спряталась в идеальном месте — у мамочки.

— Значит не со временем, а скоро. Хоть на днях, на самом деле! Достаточно мне поселиться в Гленроке, а Нику — понять, что я больше не являюсь его головной болью.

— А с чего ты за Никки решаешь, хочет он, чтобы его голова была занята тобою или нет? Может его сперва спросишь?!

Объяснять вслух, что я просто не выдержала бы встречи прямо сегодня я не захотела и не смогла бы.

— Делла! Ты как, общалась с Ником на другие темы, пока не узнала, где он пропадал целый день и две ночи? Или сгорала от нетерпения? Хватит обсуждать, какая я дура. Расскажи лучше наконец — он что-то узнал про моего отца?

— Нет, птенчик. Он нашёл Мисти и знает, что это твоя мама.

— Ну теперь понятно, почему я толком ничего не видела! — с явным облегчением объявила Ирри — Опять Мисти! Намерения Ника были связаны с вампиром, отсюда и моя слепота.

Я вздохнула…

— Мисти и я нашла. Правда сразу и потеряла снова.

— Нет, он по-настоящему нашёл. И уговорил прийти сюда. Она будет в Сером замке в худшем случае через несколько дней, они условились.

Глава 26

От вестей Деллы сердце сильно заколотилось.

— И как Нику удалось уговорить маму? Меня она и слушать не захотела. Сказала — ей сюда нельзя. И никуда нельзя.

— Он был настойчив, когда понял, что это шанс вернуть тебе хотя бы часть семьи. И спасти Мисти.

— От чего спасти?

— От самой себя, она же Чёрная, да ещё и без гнезда. У вампиров сейчас целый совет, что с ней вообще дальше делать, даже Антал Вайтвуд пришёл. Но они придумают. И сейчас ты поймёшь, почему все уверены в хорошем исходе.

— Как же вообще получилось, что она — вампир, да ещё и Чёрный? Она рассказала?

— Давай по порядку! Когда ты не вернулась домой из лавки, Ник сперва напрягся. Потом начал ходить по потолку от волнения. А к темноте совсем мозгами поехал, и, облетев безуспешно весь город, плюнул на всё и пошёл прямо в дом под иллюзией. Осторожно, разумеется, чтобы хотя бы послушать, что там. Думал, что ты может ещё просто осталась ночевать у сокольников, чтобы попрощаться.

Я похолодела…

— Кошмар! Что бы было, если бы кто-то заметил завесу?!

— Не так страшно на самом деле. Ну — помутнение. В привычной обстановке даже в глаза не бросится, если не окажется прямо перед носом. А начали бы разглядывать или решили бы потрогать — и уже филин. Вылетел из незакрытой двери, подумаешь. От одежды он, разумеется, избавился, поэтому ничем бы себя не выдал, — Делла взглянула на меня — ну, как от одежды… ты в общем поняла.

Мои щёки загорелись, ведь Делла явно имела ввиду старую шаль — единственное одеяние осторожного Ника, не приносившего ничего своего в мансарду.

— Люди, не ожидая подвоха, в первую, вторую и третью очередь думают про всё странное, что всего лишь померещилось. И риск был оправданным — ты ведь пропала, птенчик. Он бы и умер, чтобы что-то узнать.

Я смутилась ещё сильнее, но тут же нахмурилась и попросила продолжать:

— И что он услышал в доме?

— Твой отец разбудил Диану и велел тотчас же отправляться в Грейт Платт. Сказал — тебя украла Мисти. Объяснил про Плаксу Алву. И внушил, что если ты сбежишь — есть шанс, что с перепугу подашься в Платт, особенно если окажешься в той стороне. И тогда двоюродная бабушка Хейзел тебя вернёт при всём честном народе, да ещё и властям может заявить.

— И тётушка Ди ринулась соблюдать приличия, не испугавшись ради такого даже вампира, — горько усмехнулась я — и спасать для доктора Хилза статус главы семьи и первого наследника. Чтобы и дальше ходить с ним под руку на ярмарки и воскресные проповеди… Мама предупреждала, что нельзя к бабуле Хейзел. Сразу сказала, что Вернон наверняка сразу пошлёт в Платт тётушку. Караулить.

— Так и вышло, птенчик. И Никки тоже полетел туда, едва Диана Миртл на рассвете назвала почтовому кучеру у заставы адрес. В саду, ещё до приезда твоей тётки, он застал разговор хозяйки дома с Мисти. Которая понеслась в Платт едва убедившись, что мой папа забрал тебя в замок.

— Какой разговор? О чём предупредить?

— Ваша родственница всегда знала, что Мисти вампир. И что она и есть Плакса Алва. И твоя мама поспешила предупредить её, что она вовсе не сошла с ума и тебя не украла. Она боялась, что Хейзел что-то лишнее выдаст из-за страха за любимую внучатую племянницу. В первую очередь — переживала, чтобы саму её потом не обвинили в связи с вампиром. И рассказала о покушении Хилза.

Я кивнула.

— Но Никки не поэтому остался следить за Мисти, которая задержалась в Платте до ночи, чтобы незаметно его покинуть. Он-то вполне бы выбрался и днём, чтобы дальше тебя искать, пусть даже и всполошив ворон.

— А почему?

— Мисти утешила твою бабулю, что отправила тебя… к настоящему отцу. В очень безопасное и хорошее место. Что давно уже знала, где это и тебе там будет хорошо.

— И Ник стал следить за мамой из-за того, что она откуда-то знает тайну?

— Нет конечно, птенчик! Ну кому она расскажет? Узнав, что ты ровно там, где надо, он сел ей на хвост, потому что увидел — Мисти не монстр, хоть и Чёрная. Любит тебя, волнуется за Хейзел. Не убила даже Вернона! Он понял, что может попытаться вернуть тебе мать. И что это надо делать прямо сейчас, потому что Плакса Алва теперь в бегах и исчезнет навсегда.

Я вздрогнула при последнем слове.

— Мы бы потом её ни за что не нашли. Ей нужно было просто выбраться с людских закрытых территорий, отмыться от маскировочной вони и переодеться. Но страшнее всего то, что Ник узнал потом уже от самой Мисти. Перепоручив тебя отцу, она собиралась покончить с собой, просто не знала, как вампиру правильно такое сделать. Но собиралась этим и заняться.

Из моих глаз полились слёзы. Вот почему мама не хотела ни объясняться, ни прощаться! Чтобы не растерять эту решимость. Тётя подсела ближе и прижала меня к своему плечу. Я не могла говорить и Ирри сама задала следующий вопрос:

— Что же с ней случилось? Как она вообще стала вампиром?

— По глупости. По огромной глупости и из-за любви к Финесу.

Делла вздохнула и приступила к самой печальной части своего повествования:

— Ну… начало мы знаем, а Лия — нет. Поэтому с начала. Твои родители, птенчик, встретились случайно в холмах. Фин влюбился, долго наблюдал за Мисти и страдал по ней. Выдержкой он никогда не отличался… короче — случился роман.

— Почему же он её просто не забрал сюда? — удивилась я.

От мысли, что я могла тогда родиться прямо здесь и всего этого ужаса бы не было, зазнобило.

— Он собирался. Но она была человеком. Хотя мы давно в этом сомневаемся, с учётом того, как сильно он влюбился. Особенно после того как узнали, какая у них получилась ты. Твоя семья ведь очень давно живёт в балке, а совиная кровь по ней явно ещё немножко гуляет. Иначе почему, как думаешь, в таком унылом болоте, почти сплошь состоящем из поселенцев, периодически рождаются маги и их выдворяют в большой мир? Даже ваша фамилия на это намекает, это же совиное имя — Мирта. Каждую десятую стигини в Гленроке так зовут. Миртлы явно не из поселенцев, а из старых фермеров большой долины. А скорее — из резчиков по платану, которые с древние времена всегда имели с нами дела. Вышло когда-то бескрылое дитя любви… вероятно — у некой Мирты. И похоже, эта кровь стигини проявилась в твоей маме. Необычная красота… и даже намёк на масть. Не даром ведь никто в ущелье ни разу не удивился, что ты такая рыженькая и пёстрая.

— И почему же отец собирался забрать маму, но так и не собрался?!

— Он очень боялся её потерять. Забрать Мисти сразу в Гленрок означало скандал с неизвестным исходом. Зато он знал, что в замке только свои. Внизу сделать вид, что Мисти — Бескрылая, не вышло бы. Она не обладала магией, такое не скроешь. А вот тихо и счастливо жить в Белом замке можно было вполне. Но он считал, что просто после признания в любви к человеку, друзья, давно ставшие серьёзными и ответственным вампирами, лишь попытаются вправить ему мозги и станут отговаривать. Зато ни слова не скажут и будут за Фина горой до последнего, если девушка будет ждать ребёнка.

— И мама на такое согласилась?!

— Он ничего ей не сказал. Продолжался красивый роман под звёздами. Финес ждал беременности. Собирался тогда сразу сделать ей предложение и унести, а до этого давать обещания опасался.

— А в Гленроке в это время появился расчётливый и амбициозный Вернон Хилз… — прошептала я.

— Именно. Мисти оказалась меж двух огней. Она любила отца и он очень давил на отсутствие в семье наследников мужского пола. А Фин ничего не обещал и мог в любое время упорхнуть. Она даже не знала, где он живёт. Он не говорил, как и Ник тебе. Пытался выполнять хоть какие-то обязательства, связанные с тайной стигини.

— И она рассталась с папой, будучи уже беременной?

— Да, но не знала об этом. И вообще не знала, пока была в балке и даже в Платте в первый раз.

— Что значит — в первый раз? Мне говорили всегда, что мать жила там до родов, а сразу после сбежала. И бабуля Хейзел тоже именно это рассказывала.

— Не совсем так, она гостила там дважды. А в промежутке и случилась главная беда. Гровер Миртл очень быстро умер. Мисти тут же отказалась подчиняться мужу и уехала к своей тёте в Грейт Платт. Официально — помогать по хозяйству и поддерживать недавно овдовевшую родственницу, а на самом деле просто не хотела возвращаться. И нашла, как ей показалось, выход.

— Какой же?

— Она к тому моменту решила для себя, что жить без Финеса не может и не хочет. Но была замужней женщиной, а любимого прогнала прочь. Твой папа как-то ей проговорился о долгожительстве стигини, она знала. И придумала большую глупость. Решила пережить мужа, став вампиром. И тогда искать Фина.

— Но почему Чёрным?! Даже я ещё до прихода сюда примерно знала о разных Крыльях!

— А она, девушка из очень закрытой резервации — нет. Уехала от тёти в столицу и связалась именно с Чёрными. Потом ужаснулась, что становится чудовищем. Поняла, что никогда такая не вернётся к любимому. Но сразу после обращения сообразила, что беременна. И вот тут начинается самое удивительное. Даже шокирующее!

— Что?

— Что новообращённый вампир смог найти в себе столько силы духа! Наверное… это тоже совиное наследие. Беременность придала ей решимости бежать из вампирского гнезда. Она вернулась в Платт, во всём призналась Хейзел и держалась до родов на крови тёти. Только на сцеженной крови. Ты появилась на свет, но она боялась оставаться рядом — монстр рвался наружу. Она велела тётке отвезти тебя в Гленрок, объявив ребёнком Хилза. И сообщить, что мать бросила дитя и сбежала с кем-то. По срокам никак не выходило, что новорождённая может быть результатом легкомысленного поведения Мисти в Платте, поэтому Диана и Вернон приняли тебя, скрипя зубами.

Я окончательно разревелась в объятиях Ирри. Было жалко всех… и даже себя, как ни крути. Делла тоже подтянулась к нам и всхлипнула, но продолжила:

— Но в ней оказалось столько воли, что она и после этого держалась и держится до сих пор. Почти жила на кладбищах. В каждом поселении речной долины считали, что именно на их погосте покоится её семья, которую бродяжка оплакивает. А она просто не хотела питаться ни страхом, ни кровью. Обходилась все эти годы болью и горем людей, потерявших близких. И умудрялась всем сочувствовать. Так и стала Плаксой Алвой. Удивительная стойкость, которая и позволяет нам надеяться, что с ней всё будет хорошо. Уж точно не хуже, чем с Анталом.

— Но почему она не пришла с Ником сразу? — прохлюпала я.

— Она не знала, что Финес пропал.

Глава 27

— Мисти попросила отсрочку, когда узнала, что Финес пропал и вроде бы искал её перед этим. Но обещала явиться не позднее, чем через неделю.

Вся компания переместилась от платана на кухню, потому что Ирри среди слёз и вздохов вдруг объявила, что обе её девочки явно до сих пор не завтракали и это не дело. Теперь мы с Деллой пили кофе, а тётя колдовала над едой. В буквальном смысле колдовала, то замирая перед миской с прикрытыми глазами, то отправляя в кастрюльку руну. Запахи в воздухе витали упоительные.

— Она знает, где может быть отец?

— Вроде нет. Но до конца Ник не понял. Мисти… не очень разговорчива, насколько я могу судить.

— Это точно. Мне-то напрямую даже не сказала, что она моя мама. Как вообще Нику удалось из неё всё это вытянуть, а главное — уговорить прийти?!

— Это уж ты, птенчик, сама узнай у него. Когда прятаться надоест.

Кузина скрестила руки на груди и засопела.

— Делла, не вредничай!

— А я и не вредничаю. Никки никому не ответил на этот вопрос, хотя всем тоже было интересно. Но он сказал, что объяснить это сможет только тебе.

Я задумалась…

— Видимо… мама попросила никому не говорить?

— Да-а-а? — иронично пропела Ирри — Вот всё не попросила, даже то, что уже хотела завершить жизненный путь, а это попросила? У меня другие мысли по этому поводу, птенчик.

— Какие?

— Думаю, Ник объяснил Мисти, что ему ты тоже очень дорога. Не представляю, что ещё могло её пронять и заставить сразу доверять… И вот это похоже на то, о чём он не хочет говорить ни с кем, кроме тебя.

В висках застучало и я чуть не упала с высоченного табурета. Чашка в руках предательски задрожала и я попыталась поставить её на стол, но расплескала кофе и уставилась на лужицу.

Делла забрала чашку и очень серьёзно просила:

— Не хочешь всё же вернуться в замок, птенчик?

Я отрицательно помотала головой.

— Это всего лишь странная мысль Ирри, — я вопросительно подняла на тётю глаза — если, конечно… это только идея и ты не смотрела.

— Птенчик, ты хочешь, чтобы я, изображая из себя глупую сводницу, рассказала Никки, как ты сейчас плакала под деревом?

— С ума сошла?! Конечно нет!

— Тогда как можешь спрашивать о таком? Ты должна разобраться с этим сама.

— Поздно. Я уже сбежала. Завтра покажите мне дом отца, если не трудно.

— Не трудно, — вздохнула Делла — он по соседству, за нашим садом и особняками Дона Сутти и Вайтвудов.

На следующий день я оторопело разглядывала семейный дом, к которому мы подошли пешком, поскольку он действительно располагался совсем рядом. Дорога к нему от жилища тёти была очень ухоженной и гладко мощёной, но кроме живописных ярких клумб и цветущих кустарников я ничего толком по пути не увидела — действительно город в лесу.

— Это не дом, Делла! Это… тоже замок! Только деревянный.

— Солары всегда были большой и дружной семьёй.

Я ещё раз обвела взглядом огромное строение со множеством башенок и флигелей, утопающее в воздушной белой резьбе.

— Очень красиво, но не представляю, каково жить здесь совсем одной!

— Твой отец жил. Но тебе и не нужно — оставайся пока у мамули, она будет счастлива.

Делла потянула меня внутрь. Всё тоже белое — свет, чистота и покой в окружении зелени, буквально врывающейся в дом через огромные и многочисленные окна.

— А здесь можно просто работать и учиться — библиотека очень большая и мастерские тоже. Среди твоих предков традиционно было много талантливых… как люди говорят?.. артефакторов. Руны у нас с тобой и у мамочки от Соларов. И твоя любовь к механизмам наследственная. Папуля тоже всегда здесь торчал, пока жил внизу. Работал с детства с нашим дедом Элмером, а в юности вздыхал по маме, порхавшей в саду.

— Я не могу остаться у Ирри! Ведь… как же мама?! Она скоро придёт.

— Вампиры здесь никогда и не живут, птенчик. А уж Мисти тем более нельзя, она может поселиться только наверху. Первое время — вообще скорее всего в Сером замке.

Я вздохнула. Буду просить Деллу относить меня в гости. И навещать после занятий. А там посмотрим.

— Что, об этом ты не подумала, когда я тебе предлагала всё-таки вернуться? — поддела кузина, исчезая за каким-то широким проходом.

Оставалось догонять. Библиотека… Ох, Делла как знала, куда меня стоит в первую очередь отвести! Я зашла следом и с трепетом смотрела на полки. Как же мне мечталось внизу, в балке, хотя бы подержать в руках любую книгу о магии! А здесь ведь ещё и вся история стигини, и много чего другого…

— Похоже, тебя стоит здесь и оставить на пару часов?

— Похоже… — отозвалась я эхом.

— Вернуться за тобой или запомнила дорогу?

— Спасибо, Делла! Думаю, не потеряюсь.

— И всё же я зайду перед обедом, птенчик, — засмеялась она, зазвенев своими серебряными колокольчиками — иначе ты о еде сама теперь и не вспомнишь.

С этими словами Делла распахнула остеклённые двери, ведущие из библиотеки в сад, и улетела сразу куда-то вверх, так и оставив их открытыми.

Снаружи виднелась лужайка, окружённая со всех сторон необъятными платанами и пышными гортензиями. К одному из деревьев я и отправилась, выбрав приглянувшийся книжный корешок — «Механику артефактов» некого Перабти Ахаата. Судя по имени, автор — вряд ли сова… Значит здесь книги со всего мира!

Я села прямо на траву и прислонилась к стволу. Время остановилось. Дыхание перехватывало от каждой перевёрнутой страницы. Быстро пришло понимание — как же просты и наивны все мои старые механизмы и сколько нового предстоит узнать!

Вдруг в моё лицо ткнулось что-то прохладное и мокрое. Я прервала чтение и подняла голову. Прямо на меня глядели тёплые шоколадные глаза огромной лохматой собаки. Чёрный пёс лизнул след от собственного носа, словно извиняясь за бесцеремонный способ знакомства, и нерешительно вильнул хвостом. Влажную щеку тронул лёгкий летний ветерок и мне стало весело.

Я улыбнулась, отложила книгу и потрепала собаку по холке. Она радостно гавкнула, побегала вокруг моего дерева и вернулась снова.

Вдруг откуда-то из-за деревьев послышалось:

— Барт! Барт, иди сюда! Что ты там нашёл? Я с тобой гуляю или один?!

Этот волшебный голос я не перепутаю ни с каким другим…

Пёс на зов не пошёл — сел рядом со мной, ещё раз тявкнул и уставился куда-то в рощу.

Хорошо, что есть умиротворяющее тепло платана за спиной и немного времени, чтобы отдышаться. Сейчас я непременно возьму себя в руки! Для верности я обняла собаку и притянула к себе — раз уж не возвращаешься к нему и этим мешаешь мне снова сбежать, то успокаивай тоже!

Ник вышел на лужайку из-за гортензий и тисов с противоположной от меня стороны. Сразу в большое солнечное пятно между колышущимися тенями платановых крон.

На секунду я зажмурилась, а потом просто опустила глаза… Не из-за того, что испугалась. Просто, как я верно подозревала раньше, никого и ничего красивее я всвоей жизни не видела. Ослепительное белокрылое видение среди белоснежных стволов… Залитое ярким светом. Ещё менее реальный, чем в моей мансарде под иллюзией!

— Я… я и есть Ник, Лия, — сказал он спустя несколько мучительно долгих мгновений — а это — Барт, собака твоего отца.

Я вжалась в дерево и снова пыталась унять дрожь, потому что узнала эту хрипотцу, как узнаю и каждую другую ноту любимого голоса…

Ответить и даже снова посмотреть на него не получилось, я просто кивнула.

— Барт живёт пока что с Дони — приятелем Фина и нашим соседом. Но всегда приходит навестить Ирри. И обязательно нас, если кто-то появляется в городском доме.

Я снова качнула головой — понятно… И погладила Барта — славный…

Точно. Особняк Вайтвудов где-то совсем рядом. Просто дом по соседству, он вовсе не искал встречи. Облегчение и одновременно… горечь. Откуда горечь? Ведь я сама его избегала!

Теперь до меня донёсся ещё и родной запах. Значит подошёл ближе.

— А сейчас пришёл вот за мной. Позвал гулять. Селиф сослал меня в город, чтобы вернуть тебя в замок. Лучше сразу готовься перебираться туда, он умеет настаивать на своём.

О нет! Что значит — сослал?! Это неправильно и глупо… так глупо! Нужно объясниться. Но как? А ведь он кажется уже начал объясняться… прямо сказав про Селифа. Он понимает, что только из-за него я ушла к Ирри. И Селиф понимает… и вообще все, все понимают!

Собака положила морду мне на колени. Платан грел спину… И вспомнились вдруг слова Ирвина о том, что не стоит скрывать свои чувства от тех, кого любишь, иначе можно попасть в капкан. Кажется, в него я теперь сама себя и загнала. И это действительно неправильно и глупо!

Я осторожно отодвинула Барта, поднялась с травы и сразу, пока решимость не растерялась, посмотрела Нику в глаза. Ох, Праотец! Живое золото в них плескалось и светилось… Вот что по-настоящему ослепительно!

Как только я смогла вдохнуть немного воздуха под его лучистым взглядом, спросила самое главное:

— Что ты сказал моей маме, Ник, чтобы она стала слушать и рассказывать?

— Не бери в голову, Лия. Не важно.

— Только это и важно, Ник! Что ты ей сказал?

Золото закипело и выплеснулось прямо мне в душу.

— Что люблю тебя больше жизни и тоже хочу, чтобы ты была счастлива.

Чуткая Ирри! Точно угадала даже то, что не видела из-за вампира. И не зря поселила во мне это подсказкой и надеждой.

В голове вихрем понеслись мысли — вдруг я заснула с книгой… ослышалась… сошла с ума. Но сердце заглушало их, разнося на бессвязные обрывки, всё громче отстукивая — он меня любит, любит, любит!

Только один маленький шаг навстречу. Просто проверить — сон или нет.

Ник мгновенно вспорхнул и преодолел оставшееся расстояние, моё лицо уткнулось в его грудь.

Я задышала тем самым послевкусием Призрака, сладким и секретным, которое всегда едва улавливала за вихрем свежих, терпких и горьких оттенков его запаха. И слушала, как колотится сердце у моего виска. Невыносимо рядом…

— Почему ты давным-давно не забрал меня сюда?!

— Я говорил много раз — хотел, чтобы у тебя был выбор. Пытался не решать за тебя. По воле судьбы моей любимой досталось то, чего не было ни у одного стигини многие века — свобода от тайны.

— Зачем же мне свобода без тебя?

— Я бы тебя не оставил. Собирался отрезать крылья. Был бы просто магом, который умеет обращаться в сову, как ты подумала в самом начале. Страшно стало только когда сокольник из предгорья сделал тебе предложение. Тогда я и сдался.

— Из-за того, что у меня вместо просто рябых детей… могли появиться крылатые?

— Нет. У Бескрылых и людей не рождаются крылатые стигини. Именно от таких союзов и пошли все династии магов. Просто я понял, что смогу жить без крыльев… но не смогу без тебя! Испугался, что ты его любишь. И сразу согласился покинуть вместе балку, пока не передумала.

Я прижалась к Нику крепче, а он обдал горячим дыханием мою макушку.

— Я здесь дома, любимый! Словно всю жизнь знаю Ирри, Деллу. И мне не надо никакой другой судьбы, если ты будешь со мной. Тем более — ценой твоих драгоценных крыльев. Ты должен летать!

Сердце у моего виска забилось ещё сильнее.

— А ты будешь летать со мной? Летим сейчас, Лия?

Я подняла голову и заглянула ему в глаза. Ник, не сводя с меня взгляда и снова ослепляя расплавленным золотом, отнял от моих плеч руки, чтобы тут же сомкнуть их на талии. Что-то щёлкнуло за спиной. Пряжка ремня. А лодыжку обняла сильная нежная лапа. Ноги то ли подкосились от этого прикосновения, то ли просто тогда и оторвались от земли.

Потом всё совсем спуталось и смешалось. Я запомнила только пьянящие губы, волнующий ветер и ласковое солнце где-то невозможно близко.

Глава 28

Понимание происходящего вернулось ко мне высоко в скалах. Я лежала на руке Ника головой, а телом… на крыле! Меня сковала паника — хрупкие перья повредятся! Как теперь хотя бы пошевелиться?!

— Всё хорошо. Ты просто потеряла сознание от высоты. Не мог же я положить тебя на камни.

— Это не от высоты, никогда её не боялась. Это от счастья.

Я прижалась к Нику так сильно, как только смогла, не заворочавшись на крыле.

— Как же теперь встать, не растрепав твои перья?

— Не вставай, — он притянул меня к себе совершенно без осторожности — и можешь переломать их хоть все, мы ведь не линяем месяцами. Перья обновляются при каждом обороте и у стигини, и у его совы.

Я затихла… и задумалась.

— Ник, а откуда тогда у меня в мансарде набралась целая коробка совиных перьев? Ты что же, оборачивался в балке… намного раньше, чем мы начали заниматься? И выходит — часто? Что ты там делал?

— Запах, Лия. Совы лучше слышат и видят, но почти не чувствуют запахов. В облике стигини наоборот. Мы чувствуем любую сову, но запах того, кому отдано сердце, ни с чем не сравним. Он нужнее пищи и воздуха. Я просто оборачивался, когда ты спишь и сидел рядом из-за твоего аромата.

Ох… вот оно! Теперь я понимаю. Как же понимаю!

— У меня тоже так. А ты не давал мне нюхать даже филина, разве что совсем изредка! — пожаловалась я — Почему?

— Расстраивался из-за того, что считаешь меня просто птицей. И смущался… что нечестно так вот получать твою ласку, когда ты не знаешь, кто перед тобой.

Я улыбнулась Нику в подмышку. Какой деликатный! И снова вспомнила старую шаль, которую он носил под иллюзией, даже зная, что мне всё равно не видно. А я ещё обвиняла его в том, что он наверняка подсматривал, как я переодеваюсь!

— Ещё бесился, что сам-то не могу никак показать свои чувства, — добавил он, помолчав.

— Уже тогда? С самого начала… чувства? — я вдруг вспомнила, что впервые сказала себе ещё в день встречи, что влюблена в филина.

Ник приподнялся и провёл ладонью по моему лицу. Я замерла и прикрыла глаза. Как моё сердце ещё не выпрыгнуло из груди сегодня?..

— Конечно. Немножко влюбился с первого взгляда, ещё на крыше кареты. Такая невозможно прекрасная яркая морфа, и где — у наружного подножия гор! Потом ты протянула руку… и я остался. Получил за это выволочку от отца. А от Селифа — буквально по шее.

— Из-за чего?

— Они уже тогда оберегали тебя. Свою. Дочь друга. Бескрылую. Боялись, что я всего лишь увлёкся. И конечно — твёрдо намеревались забрать наверх. Я уговорил лишь немного подождать, пока ищем Фина. Никто же не мог предположить, что он пропал так… всерьёз.

— Но не забрали и когда стало ясно, что поиски затянулись. Почему? Живя со мной, ты ещё и искал следы отца в городе?

— Нет. Поселение мы сразу проверили до последнего подвала. И точно знали, что Финес не там.

— Почему тогда потом не настаивали?

— Потому что я уже тебя узнал и полюбил до беспамятства. Ты сохранила доброту и милосердие стигини среди таких чудовищно равнодушных и чёрствых людей! Они не способны заметить ни ослепительной внешней красоты за необычной мастью, ни удивительной душевной… а ты не обращала внимания и делала свои чудесные светлые игрушки. Я пропал. И отец с Селифом это поняли.

— И позволили дальше решать тебе?

— Смирились с тем, что решать будешь только ты. Я сказал, что не дам забрать тебя без твоей собственной воли. Но… судьба распорядилась иначе. Меня утешает лишь, что на этот момент ты вроде… сама сделала выбор. Но нам предстоял ещё один серьёзный разговор. Понятно было, что нужно уходить, но ты могла выбрать другое место. Я бы последовал за тобой, обрубив крылья.

Глаза затуманили слёзы, я обняла Ника за шею и притянула к себе.

— Как же ты не понял, что мне всё равно где быть, лишь бы с тобой?!

— Боялся рассчитывать на такое, пока ты не знала меня до конца, не увидела. Но да, иногда… немного… угадывал ответные чувства. Этим и жил.

— Немного?! Я люблю тебя, Ник! Всей душой и очень, очень сильно!

Горячие губы осушили мои слёзы. Я потянулась к ним своими. Горячие солёные губы… Глупая неуверенная девчонка сразу куда-то делась, уступив место женщине. И после долгого головокружительного поцелуя, который прежняя Лия даже не могла себе вообразить, в этой женщине проснулась… ревность.

— Ник! Куда ты улетал три года подряд в апреле? На целый проклятый месяц?!

— Филин… сильно живёт инстинктами, любимая. В апреле я просто начинал сходить с ума рядом с тобой.

Да… женщина Лия всё правильно поняла про… апрель и любовь!

— И где же ты был?.. В лесу?

— Здесь днём. И всё равно возле тебя ночью. Филину больше всего сносит голову твой голос. Ночью ты спала. Не болтала с Призраком… не пела. Ночью я сидел и любовался. Просто не оборачивался в апреле, чтобы голову не сносил уже запах. Я бы не выдержал в апреле, и поцеловал бы тебя, как сейчас. Прямо спящую.

Ник потянулся ко мне и я снова надолго забыла обо всём на свете. Опомнилась из-за того, что закат уже растворялся в сумерках.

— Ирри и Делла! Они же меня потеряли!

— Ирри… потеряла? — Ник улыбнулся и иронично приподнял свою без того летящую филинскую бровь.

Я протянула руку и её погладила. Мягкие тонкие пёрышки, почти волоски. Да уж… про Ирри я, конечно, сморозила глупость.

— Жаль, что такой счастливый день заканчивается. Не хочу никуда уходить!

Ник поймал мои пальцы и поцеловал.

— Тогда летим в очень красивое место, оно рядом. Там водопад и деревья, мох и цветы. И не ветрено. Я ведь с закрытым парусом на поясе и с тобой без чувств приземлился на камнях, где было ближе.

Я встала и покружилась на месте — действительно, голые скалы. Развернулась к Нику и кивнула. Интересно, он пристегнёт меня теперь лицом к лицу, или нет… из-за паруса? Но он просто подошёл, взял меня на руки и ответил на немой вопрос:

— Здесь совсем близко.

Мы немного спустились вниз с отрога, на границу высокогорной рощи. Через пару минут Ник поставил меня на мягкий мох.

— Лия… Раз уж мы заговорили про апрель. Это ещё и месяц, когда у стигини все свадьбы. Ты… станешь моей женой в будущем апреле? Не отвечай сейчас, подумай.

— О чём думать, Ник?! Конечно да! Мне… даже странно теперь, что ты вообще спрашиваешь!

— Я ведь могу стать вампиром, если с родителями что-то случится. Они молоды, но… тебе ведь наверняка уже рассказали, как в одночасье почти исчезли обе наши семьи?

Что за ерунду он несёт?! Не важно… У проснувшейся там, наверху, женщины под загорающимися звёздами появились совсем другие мысли про апрель и жизнь, которая может оборваться одномоментно.

— Женой — в апреле, даже если ты уже тогда будешь вампиром. Но твоей до конца — прямо сейчас!

Я схватила Ника за руку, потому что он сразу попятился и покачал головой. Женщина Лия не была задета ни капельки. Поняла, что это не чувства в нём говорят, а благородство, заставлявшее отодвигаться даже филином от нечаянной ласки.

— Я по-настоящему мечтала о тебе всего ничего. А ты — почти три года. И даже не думай разговаривать, просто поцелуй! Потому что на меня уже завтра тоже может обрушиться скала!

Засыпала я той ночью прямо под звёздным небом. И под белым крылом.

Глава 29

Утром мы никуда не спешили. Ирри, разумеется, поняла, что мы вместе. А Делла успокоит остальных, если кто-то потеряет Ника.

После купания в горном водопаде Ник обернулся совой и обратно, а я обсыхала на ложе из его перьев и смотрела на занимающееся солнце.

— Теперь я до конца понимаю их всех, Лия…

— Кого?

— Наших вампиров. И мудрое правило, что в замок нельзя уходить без пары, и неизбежную традицию, по которой они заканчивают жить, когда умирают жёны. Ты — действительно единственные крылья, которые я боюсь теперь потерять.

Я не знала, что на такое ответить и только обняла Ника. Как вообще я существовала раньше без его объятий? Вдруг подумалось, что если бы не вся эта история с Верноном Хилзом, до сих пор могла бы так и жить. Лишь мечтая поскорее вечером, во время занятий, услышать голос Ника.

— Сколько бы мы ещё торчали в балке, Ник, если бы Эдди не пришла в голову его идиотская теория, из-за которой он додумался сделать мне предложение, а доктор не попытался бы меня отравить?

— Не знаю… Твоя магия едва набирала силу. Ведь она просыпается у стигини только рядом с себе подобными. Время было, чтобы понять, чего хочется дальше.

— Моя магия начала проявляться раньше, чем ты у меня поселился.

— Этого не может быть. Ещё в незапамятные времена, когда совы не были скрыты, у нас пытались воровать новорожденных детей, чтобы растить из них идеальных воинов. У таких стигини никогда не бывало магии.

— Я не могу ошибаться насчёт такого. Я почувствовала свою магию примерно за месяц до нашей встречи.

Ник поднялся и молча смотрел на меня, сведя свои волшебные брови. Я села и тоже задумалась…

— Выходит… кто-то ещё был рядом со мной?.. Но тогда… Ник, это мог быть только отец!

— Я тоже думаю об этом. Именно тогда Фин стал вести себя странно. Пропадать подолгу, куда-то улетать. За несколько недель до исчезновения. Мы неправильно решили после истории с твоей мамой, что он как-то узнал, что она жива. Он всё же нашёл тебя.

— И из-за этого пропал? Если так — виноват точно Вернон! Он обвинял меня в том, что ты вовсе не сова, а мой любовник. Знал откуда-то о стигини. И знал давно, потому что сказал мне, что я вся в мать.

— Но мы проверяли! В город нас отправила Ирри и мы обыскали его весь. А ваш дом сто раз просмотрели мелкие оборотни. Их посылал потом следователь, друг отца. И я в первые дни проверял. И слухом, и чутьём. Из-за тебя, из-за Мисти. Много нитей вели в Мирлс Роуз, мы перевернули верх дном и его, и хозяйственные постройки.

Я почти не слушала. Интуиция кричала, что Вернон… Я уже думала над руной, пыталась почувствовать… Ох, сейчас бы Ирри! Некогда лететь к Ирри. Или нужно к Ирри? Опять включились мысли.

— Ник, это Вернон. Точно. Папа у него! Я не только почувствовала сейчас, я ещё и теперь поняла. Он говорил, что я буду приманкой для матери, чтобы и её убить. Явно не знал, что она вампир. Утверждал, что мама следила за мной, но не сама. Что у неё был удобный соглядатай. Он имел ввиду сову! Думал, что родители вместе, что папа приглядывает за мной!

— Но где он спрятал Фина, если поймал его птицей? И как смог удержать от оборота?

Я думала и про каждую мысль спрашивала интуицию… Вернон… яд. Всюду яд…отравленные глухари… Глухари?!!

— На соколином дворе. Скорее, летим в замок! Папа на соколином дворе и Хилз его травит!

Пока мы одевались и летели, я второпях рассказала Нику, как Эдди пришёл к мысли о сватовстве — из-за странного и внезапного приятельства доктора с Диланом Хоуком. Конечно, ну кого ещё просить надёжно спрятать хищную птицу, если не сокольника!

И яд! Он отравил моего деда, пытался отравить Ника. Он держит сову в едва живом состоянии, как собирался держать меня!

На террасе у лестницы нас встречали… Ирри с Селифом.

Мы так растерялись и оторопели от этого, что забыли о своих новостях! Кажется, вид у нас был говорящий, и Селиф кратко объяснил:

— Слишком наглядно увидели на примере двух птенцов, что были идиотами и нужно хотя бы попробовать всё друг другу сказать. Делла отнесла меня вчера к нам домой за Лией. И я там остался.

Несмотря на беспокойство, я не смогла сдержать улыбки.

— Что у вас случилось, птенчик? — тут же спросила Ирри. — Я слушала пару раз, вы были такими счастливыми! И вдруг ты позвала меня, и в такой панике…

— Прости! Хотела, чтобы ты помогла посмотреть догадку. Но это уже не догадка. Селиф, я знаю где папа! Он на соколином дворе Хоуков, в балке!

— Ирри, найди Ирвина. Ник, собирай сов. Лия — со мной в Серый замок, чтобы подробно рассказать по пути.

Селиф схватил меня за руку, видимо, чтобы не отставала, влетел в холл и проревел так, что задрожали стены:

— Ив! Ирвина во внешний замок! Всем совами на стены и ждать!

В этот момент открылась секретная дверь-стена. Из неё вышел красивый вампир, очень похожий… на Ирвина и Ника. Только глаза странные — глубокие и живые, но бесцветные, как хрусталь. И аура. Не ночь, как у Селифа, и не туман, как у Ива, а… пыль. Густая пыль, хочется зажмуриться… О, я знаю, кто это!

— Какая очаровательная девочка! Ты ведь Лия?

— Некогда любезничать, Антал! Кажется поняли, где Фин.

— Я пришёл за тобой, мой мальчик. Там в приёмной у Ирвина какой-то следователь с дурными вестями. Про мать Лии, я поэтому и заинтересовался. Идёмте.

Когда мы добрались почти бегом, потеряв где-то по дороге неторопливого Антала, по бесконечным переходам и коридорам до этой самой приёмной, Ирвин был там уже один.

— Что с мамой?

— Она напала на Вернона Хилза. Он мёртв, но убил себя сам. Хотя, конечно, из-за воздействия чёрной ауры.

— Что теперь с ней станет?

— Ничего. Будет здесь на днях. Власти вменяют Мисти только незаконное использование ауры и нахождение в людской резервации. С Плаксой Алвой яркую красотку никто не связал, да и свидетелей почти не было. Поэтому она отдана под вампирский суд. Мой друг уже уладил дело так, что судить буду я, поскольку нарушения были в моих землях и порочат нашу репутацию. Секретарь на суде будет… понятливый.

— Как удалось повернуть, чтобы её судили не Чёрные? — спросил Селиф.

— А для кого она Чёрная? Она никогда не была легальной. Не брала кровь в пунктах, не заключала договоров с донорами. О ней никто не знает. Из гнезда в своё время сбежала, так и не став в нём полноценным вампиром. Там тоже о ней давно забыли. Такие обычно в одиночку не справляются и попадаются на преступлениях. Зачем им было брать её на себя, заявляя о пропаже вампирского птенца? Всего-то никому не нужная девица из провинции.

— Ив! Что не так? Это ведь не всё, да? Говори скорее, мы тоже с новостями!

— Она напала… потому что нашла Фина, — он поднял на меня полные сожаления глаза, — Хилз пытался закопать клетку с твоим мёртвым отцом.

— Нет! Он не мёртв! Я не чувствую! Он на соколином дворе, моё сердце отозвалось, когда я догадалась!

— Мне очень жаль, милая. Финес был моим другом. Но господин следователь слишком опытен в таких делах. Он был в курсе, что мы ищем необычную сову. Разумеется, всё проверили. Перед тем, как всё же похоронить, потому что уже был… нехороший запах.

Ирвин говорил страшные вещи, но я всё равно не верила. Мне приказывала не верить интуиция!

— Пожалуйста! Мне нужно на соколиный двор! Я чувствую, что это ошибка!

— Ив? Если есть хоть какой-то шанс, давай проверим!

Вдруг в окно влетел Призрак и Ив сразу попросил:

— Лия! Прости пожалуйста, тебе нужно выйти, чтобы Доминик обернулся. Он ведь без одежды, а что-то хочет ска…

Договорить он не успел, потому что Ник уже превратился и быстро заговорил:

— Приведите парня, я уже открыл ворота. — он тронул меня за плечо и согрел солнечным взглядом. — всё будет хорошо, там твой Эдди Хоук. Главное — сама с ним поговори.

Селиф мгновенно ушёл.

Несмотря на серьёзность происходящего, Ирвин вдруг широко улыбнулся, несколько раз переведя глаза с меня на Ника, отошедшего мне за спину. Наверное я покраснела. Да уж… всё ясно без слов.

— Я верно понял, что нам с Трис нужно готовить брачные руны, не дожидаясь весны? — спросил он.

— Угу, — раздалось из-за спины и я тоже не сдержала улыбки.

Ник взлетел мне на плечо и в этот момент Селиф привёл Эдди. Тот посмотрел на всех по очереди и кивнул.

— Ну, я всё верно прикинул.

— Здравствуй, Эдди! Ирвин, Селиф — Эддисон Хоук, мой друг.

— А своему крылатому парню, значит, не представишь?

— Ты ведь знаешь Призрака.

— А человеческое имя у него есть? Ладно, не отвечай. Я понял — сплошные тайны. У меня там ваш… ну, не знаю кто. Ваша сова, в общем. Рыжая морфа неясыти.

Я сглотнула внезапный железный ком.

— Где это — там, Эд? На соколином дворе?

— Нет, здесь. Я уже боялся, что папаша найдёт. Давно прятал. Отец не при чём, сразу говорю! Хилз просто попросил вольер. Закрытый и подальше в лесу. Это я уже подглядел, что он там держит птицу в клетке с заточенными прутьями и травит. Я подменил на старое чучело из охотничьего домика. Взял хну у Рози и покрасил в рыжий. Набил требухой и сырыми яйцами. Чтобы провоняло и док решил, что сова околела.

— Где здесь?!! — хором спросили Ирвин и Селиф.

— Ослик мой у ворот остался. Там корзина.

На сей раз вампиры ринулись к двери вдвоём и Ник улетел с ними. Я бы тоже побежала… но не знала куда.

— А эти двое, они… не такие, да?

— Какие не такие?

— Ну, не крылатые ребята, как твой парень и тот, которого я украл у лекаря.

— Разве ты видел у них крылья? — уклончиво ответила я.

— Не делай из меня дурака, Ли! — махнул рукой Эдди. — Ваш этот… превращался ненадолго в бреду, когда я его немножко отпоил. Я видел. Вылитая ты, только с крыльями. И лапами. Если бы не это — разве я бы догадался, куда идти?

— С ним всё будет в порядке, Эд? Как он?

— Это уж вы сами лечите. Но мне что-то кажется, у вас не заржавеет.

— Что теперь с тобой делать, Эдди? Даже то, что ты уже знаешь — серьёзная тайна!

Друг снова махнул рукой.

— Да брось! Даже если я под старость лет рехнусь и начну болтать, например подвыпивши. Ну кто всерьёз воспримет сказки сокольника… про волшебных хищных птиц?

— Пожалуй, действительно никто.

Эдди кивнул, а потом посмотрел на меня очень серьёзно:

— Что скажешь, Ли? Твоя жизнь здесь будет похожа на сказку?

— Уже похожа, Эдди. Не хватало только того, кого ты спас. Теперь — точно сказка!

Послесловие

Легенды о стигини (иштикини) не очень распространены, но традиционны для североамериканских индейцев. Они больше похожи не на красивые сказки, а на предостережения проповедника Оуэна.

Помимо них, вдохновением для книги послужила история моей собственной совы — длиннохвостой неясыти по имени Лото и, как это часто бывает — песня.

Наш Лотя был волонтёрской птицей, спасённой из-под колёс машины. Дружелюбная, красивая и ласковая сова. Однако, оправившись от контузиии и залечив потерянный глаз, он вышиб лапами окно и улетел, предпочтя свободу долгой сытой жизни.

После звона разбитого стекла я услышала вороний гомон и выбежала на улицу. Сцена из первой главы, где Призрака осаждают вороны, от и до взята из жизни. Нас так же, как Эдди уговаривал Лию, убеждали, что вороны сове не страшны. Лотя не обращал на них внимание и перепархивал с дерева на дерево весь день. В сторону реки и леса.

Я долго успокаивала свою маленькую дочь, фаната хищных птиц, ради которой и решилась взять сову. И сочинила для неё сказку про такой мир сов, какой Лоте никак нельзя было навсегда оставить ради нас.

На романтическую линию меня вдохновляла давно любимая песня. Одновременно с выкладкой последних глав романа, я разместила во вкладке буктрейлера музыкальный эпиграф с этой песней и моим переводом. Оставлю его и здесь:

«Она не птица»

Она суетится в пёстром платье

Он снова и снова поворачивает голову

Летит улыбка

И он может поклясться

Что видел её крылья

Видел вчера

Как она прятала их под платье

Но она не птица…

Разве не видишь?

Это не птица…

Она не птица…

Разве не видишь?

О любви говорит её малейшее движение

А ты ищешь перья среди пёстрых одежд

Потому что уверен —

Вчера ты видел тень её крыльев

Вот почему у тебя уже готова клетка

Но она не птица…

Разве не видишь?

Это не птица…

Она не птица…

Разве не видишь?

В день, когда эта тень совсем накроет твоё сердце

Она будет плакать и смеяться у окна

Распустит волосы

Прыгнет…

И превратится

Чтобы вернуться к окну через мгновение

Но как райская птица

Потому что ты этого хотел

Как райская птица…

Райская птица…

Она — райская птица…

Потому что ты так захотел

Игги Поп, Горан Брегович / перевод — Ива Миленич

Оригинал:

W kolorowej sukience krząta się

Raz po raz odwraca głowę

Uśmiech śle

Mógłbyś przysiąc że

Widziałeś wczoraj skrzydła jej

Jak je chowała pod sukienkę

Lecz ona

To nie ptak czy nie widzisz?

To nie jest ptak

Ona to nie ptak

To nie jest ptak czy nie widzisz?

Kocham ciebie mówi każdy jej mały ruch

Lecz ty wśród kolorowych falban szukasz piór

Bo jesteś pewien że

Wczoraj widziałeś skrzydeł cień

Dlatego klatkę zbudowałeś

Lecz ona

To nie ptak czy nie widzisz?

To nie jest ptak

Ona to nie ptak

To nie jest ptak czy nie widzisz?

Tego dnia, gdy ciemność skradnie serce ci

Ona w oknie będzie śmiać się lecz przez łzy

Rozpuści czarność włosów i

Zmieniona w kruka skoczy by

Za chwilę oknem tym powrócić tu

lecz jako

Rajski ptak bo tak chciałeś

Jako rajski ptak

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец