Ненависть и наслаждение (ЛП) [Шанора Уильямс] (fb2) читать онлайн

Шанора Уильямс НЕНАВИСТЬ И НАСЛАЖДЕНИЕ Серия: Ненависть - 2

Переводчик: Альбина Г.

Сверщик: Ульяна М.

Редакторы: Марина М., BellA

Вычитка и оформление: Анастасия Я.

Обложка: Таня П.

Для всех сильных, бесстрашных женщин,

борющихся за свои права, борющихся

за надежду, или участвующих

в своих личных сражениях — это для вас.

Глава 1

Восстановление

Почему я до сих пор здесь? Что я делаю? Как, черт возьми, я выберусь?

Я не могу заблокировать звуки в моей голове — шум, который оглушает меня, чувства, которые обжигают глубоко внутри.

Удушье. Хрипы.

Шипение. Вздохи.

Обильный пот. Крики.

Слезы ослепляют меня.

Вздрагивая, я просыпаюсь, тяжело дышу, лежа ровно на спине. Обвожу взглядом большую спальню. Дверь по-прежнему закрыта и заперта. Ни один из светильников не горит. Я все еще здесь. В спальне Драко.

Мое сердце громко стучит, и я глотаю сухой комок в горле. Поднимаюсь, хватаясь за простыни, липкий пот собрался на задней части моей шеи.

Я смотрю на будильник. 18:02 вечера. Его до сих пор нет. Уже несколько часов. Где он, черт возьми? Он сказал, что сразу же вернется.

Когда перестаю тяжело дышать, меня ослепляет воспоминание о Человеке-топоре, и я тру глаза, надеясь подавить эти мысли. Мое дыхание становится рваным, тяжелым, холод спускается вниз по моей спине.

Мое тело наполняется тревогой, в животе все переворачивается. Даже если бы я хотела поесть, то была бы не в состоянии. Раньше я была готова к мести, но теперь... теперь я просто потеряла связь с реальностью. Виной тому таблетки Драко, которые Хуанита принесла мне.

Они сделали меня слабой. Отстраненной.

Встаю с постели и подхожу к окну. Солнце садится, над линией горизонта видна половина золотого диска. Небо наполняется вкраплениями розового и лавандового цветов с небольшим отпечатком оранжевого.

Сапфировая вода переливается, и я слышу крики чаек. Поднимаю руку и открываю окно одним толчком. Теперь я могу почувствовать теплый ветерок. Я вдыхаю соленый воздух, а затем выдыхаю через приоткрытые губы.

Звук сильных волн, пробегающих по берегу, расслабляет меня.

Я оставляю окно открытым и иду обратно к кровати, сажусь на край. Бриз достаточно прохладный, чтобы частично охладить мое раздражение. Глядя вверх, я останавливаю свой взгляд на стене справа от меня.

Она привлекла мое внимание еще когда я осталась здесь впервые.

Это стена с оружием. Она отделана тканью цвета бургундского вина и обрамлена черным.

Здесь мачете Драко, которое он использовал, расправляясь с Человеком-топором. Мои внутренности сжимаются от его вида. На остром серебряном лезвии все еще видны следы крови, но немного.

Здесь его золотой кастет, несколько карманных ножей, нож для разделки туш и оружие.

Оружие привлекает мое внимание больше всего. Я снова встаю с кровати и иду к стене, беру тяжелый серебряный револьвер. У него широкий ствол. Он мог бы, вероятно, оставить рану размером с мяч для гольфа.

Открыв магазин револьвера, я проверяю его. Нет никаких пуль. Проклятие.

Вожу пальцами по черной ручке, и именно тогда замечаю инициалы, вырезанные на ней.

«C E M».

Я не знаю, что обозначают эти буквы. Вероятно, один из его очередных трофеев.

Несколько мгновений спустя я слышу приближающиеся шаги, поэтому отступаю, прикрепляя оружие назад на его место. Дверная ручка покачивается, и мои глаза округляются от страха, а острые ногти впиваются в ладони.

Это может быть Бэйн... или Франческа. Их здесь нет, но это могли бы быть они.

— Открой дверь, Джианна, — приказывает Драко с другой стороны. Его голос посылает сигнал в мой мозг, и я испытываю облегчение.

Мчусь к двери и открываю ее, отступая в сторону как можно быстрее, пока он входит.

— Где ты был? — рычу я на него.

— Был занят.

— Что делал? — Я складываю руки на груди.

— Занимался делами.

— В течение десяти часов? Ты сказал, что скоро вернешься.

— И вернулся. Я не говорил тебе точно, как долго меня не будет.

Я вздыхаю, пропуская свои волосы сквозь пальцы, а затем поворачиваюсь.

— Я хочу знать, что ты имел в виду раньше. Ты сказал, что нам есть о чем поговорить, поэтому расскажи мне. Я должна знать все, если собираюсь принять тебя и это. Я больше не желаю оставаться в неведении.

Он рассматривает меня, принимая во внимание мои трясущиеся руки, когда они падают вдоль моего тела.

— Ты должна отдохнуть, Джианна. Расслабиться.

— Нет, — отвечаю я быстро, мой голос резок, напряжен. — Нет, у меня было достаточно времени для отдыха. Я устала от ожидания, Драко. Я взрослая женщина. Не обращайся со мной, как с каким-то невежественным ребенком.

— Ты сердишься. Я понимаю это. — Его голос слишком спокоен, и это меня бесит. — Если ты поспишь, я расскажу тебе все утром, — говорит он, ступая вперед. Я знаю, что он лжет.

Перевожу свой пристальный взгляд на стену с оружием.

Я не могу спать. Я продолжаю бодрствовать. У меня эти чертовы кошмары. Я не могу избавиться от них, даже если пытаюсь думать о чем-то хорошем перед отключкой.

Я не смотрю в его сторону, но чувствую, что он наблюдает за мной. После нескольких секунд в тишине, он идет к широкому комоду у стены, достает баночку белых таблеток из верхнего ящика, а затем возвращается ко мне.

Открыв крышку, берет одну из таблеток и кладет ее в мою руку.

— Возьми. Это поможет.

Я приподнимаю бровь.

— Что это?

— Прописанное лекарство. Я принимаю, когда слишком беспокойно сплю или когда не хочу спать. — Он подходит к шкафу в углу и возвращается с маленькой бутылкой воды.

— В твоем случае, это будет блокировать кошмары, — говорит он, вручая бутылку мне.

Я изучаю его, а потом беру таблетки и бутылку воды.

— Как часто ты принимаешь их?

— Только, когда кого-то убиваю. — Ну... значит, почти каждую ночь, хочется сказать мне. — Это сильная штука. Примерно через десять минут тебя вырубает. Как только примешь их, сразу ложись.

— Ты все еще хочешь, чтобы я осталась здесь? — допытываюсь я.

— Да. — Он обходит вокруг меня, снимая свою рубашку, пока продолжает свой путь прямо в сторону гардеробной. Он заходит в нее, и я слышу, как он что-то перекладывает. Проходит время, но он не возвращается, я глотаю таблетку, а затем воду.

Не знаю, что это за таблетки, но приму что угодно, если это позволит мне получить долгожданное спокойствие. Ложусь обратно в постель и откидываю голову на мягкую, белую подушку. Продолжаю смотреть в сторону гардеробной, где находится Драко.

Я слышу его движения, и когда он возвращается без рубашки, я вздыхаю. Нахожу это волнующим, так что отчасти рада, что он не уходит снова.

Его точеное тело движется плавно, когда он подходит к кровати. Драко укладывается на противоположной стороне и сдвигает теплое одеяло вниз.

И глубоко вздыхает.

Мы молчим в течение нескольких секунд.

Позволив вопросам изводить меня, я наконец-то перекатываюсь, чтобы посмотреть на него.

— Где они? — шепчу я.

Его глаза немедленно сосредотачиваются на мне.

— Там, где не смогут добраться до тебя.

Я с трудом сглатываю.

— Ты... поместил их туда?

— В сарай. Они закованы в тяжелые цепи.

— Надолго? — шепчу я.

— Пока ты не будешь готова.

— Я? Готова к чему?

— К расплате, — говорит он как ни в чем ни бывало, в то время как я вздрагиваю и хмурюсь.

— И что это значит?

Вздохнув, он опускает взгляд сначала на меня, а потом фокусирует его на сводчатом потолке.

— Думаю, что ты поймешь. А сейчас успокойся и поспи. Тебе надо отдохнуть.

Он начинает поворачиваться ко мне спиной, перекатываясь на бок.

— Подожди, Драко, — зову я так тихо, что меня едва можно услышать.

Он замирает, но не оглядывается.

— Что?

Я ненавижу, что прошу об этом, но не могу иначе. Это нужно сделать. Нет пути назад.

Нужно сделать его моим.

Я принимаю. Я принимаю. Я принимаю.

— Ты можешь... обнять меня? Только на сегодня. На всякий случай...

Когда мой голос замолкает, слышу его ответ:

— Никто не придет сюда, чтобы причинить тебе боль, Джианна, — уверяет он меня. — Больше никогда.

— Я знаю, но... пожалуйста? — упрашиваю я, и он переворачивается, глядя прямо мне в глаза. Он смотрит некоторое время, его карие радужки мерцают от лунного света, но когда он видит слезы, появившиеся в уголках моих глаз, то вздыхает, качает головой, а потом протягивает руку.

Он приглашает меня без слов, и я скольжу к его теплому, скульптурному телу. Он до сих пор пахнет своим пряным одеколоном. Аромат подходит ему. Теплый и воздушный. Как брызги океана и пальмы, и капля цитрусовых нот.

Драко выдыхает, и я могу сказать, что ему некомфортно держать меня так близко. Чувствую, как мое сердце бьется рядом с его, а рука плотно обернута вокруг его талии.

Я как ребенок, цепляющийся за своих родителей. Отчаявшийся. Нуждающийся во внимании и ласке.

Теперь нет никого, у кого я могу получить это, поэтому возьму у Драко.

— Чего бы ты ни захотела, я обеспечу это, — говорит он.

— Знаю, — зеваю я и чувствую, как мои глаза закрываются. Тело ощущается, как мертвый груз, мои веки настолько тяжелые, что я не смогла бы открыть их, даже если бы попыталась.

— Но ты ведь привык к этому, — бормочу я — Привязанность... от твоего пленника.

Я чувствую его движение и думаю, что он смотрит на меня сверху вниз. Но не могу быть в этом уверена.

— Ты никогда не была мой пленницей, Джианна, — говорит он.

Это последнее, что я слышу, прежде чем проваливаюсь в сон.

Глава 2

Восстановление. День второй

Я слышу океан.

Чувствую бриз.

Тихонько переворачиваюсь, руки по-прежнему тяжелые, голова болит. Я смотрю в сторону открытого окна на яркое, пылающее солнце, сверкающее своими золотыми лучами. Солнечный свет охватил всю эту сторону спальни.

Переворачиваюсь снова и сажусь. Простыни в беспорядке, одеяло свисает с матраса. Я тру глаза, прогоняя сон.

До сих пор чувствую себя истощенной.

Мое тело словно накачано свинцом.

Я виню таблетки, которые он дал мне, но все же должна признать, что чувствую себя лучше. Мне не снились сны или какие-то кошмары. Я спала без сновидений и чувствую себя достаточно отдохнувшей.

Встаю с постели и иду в ванную, чтобы воспользоваться туалетом.

Как только сажусь, слышу скрип открывающейся и закрывающейся двери спальни.

— Драко? — зову я, заглядывая за угол.

Ответа нет.

Быстро заканчиваю и выхожу из ванной. Вернувшись в спальню, выдыхаю с облегчением. Неудивительно, что никто не отвечает. Это одна из его служанок. На ней надеты наушники. Она напевает, пока заправляет кровать.

Я делаю шаг в ее сторону, и когда она замечает меня, то вздрагивает, прижимая руки к груди.

— Ой, извините! Сожалею! Я бы не вошла сюда. Я думала, вы завтракаете. Мне очень жаль.

Она опускает голову, пятясь к двери.

— Пожалуйста, пожалуйста, не увольняйте меня. Пожалуйста, не говорите Шефу. — Она говорит все это на испанском языке так быстро, что я почти не могу понять.

Я поднимаю успокаивающе руку, качая головой.

— Нет, все хорошо, — бормочу я, — я ничего ему не скажу. Вы делаете свою работу. Не волнуйтесь.

Я посылаю ей утешительную улыбку.

Она как будто удивлена, услышав это, но расслабляется.

— Мне нужно идти, — говорит она, хватая ручку двери и быстро выбегая.

Я слегка растерянно наблюдаю за захлопнувшейся дверью.

Подхожу к двери, открываю ее и выглядываю из-за угла, прежде чем пойти по коридору. Я все еще одета в одну из футболок Драко и его баскетбольные шорты.

Уверена, что мои волосы в беспорядке, потому что я не высушила и не расчесала их после ванны. Я чувствую утреннее дыхание на своем языке. Мне нужно немедленно освежиться.

Вхожу в комнату, в которую впервые была отправлена, когда была доставлена сюда, и закрываю за собой дверь. Я нахожу приличную одежду и быстро одеваюсь, а затем иду в ванную, чтобы почистить зубы. На скорую руку прихорашиваюсь. Драко прислал Хуаниту наверх в середине ночи, в то время, как я была немного не в себе и под таблетками.

Я помню укол иглы, когда она вновь сшивала мою рану, но не более этого. Все остальные воспоминания о прошлой ночи туманны. Предполагаю, что Драко устал смотреть на ущерб, который был нанесен мне.

Это было ясным напоминанием о том, что он меня подвел.

Я смотрю в зеркало и понимаю, что мое лицо выглядит гораздо хуже, чем ощущается.

Вся правая сторона опухшая и синего цвета. Я выгляжу отвратительно, и на долю секунды мне хочется плакать.

Мое лицо.

Мое тело.

Моя жизнь.

Я не знаю, должна ли чувствовать гнев или другой прилив эмоций, которые не могу контролировать, но не чувствую ничего. Ощущаю пустоту и это ужасает меня гораздо больше, чем чувства. Опустошение пугает меня, потому что я знаю: когда на самом деле что-то почувствую, я буду не в состоянии это контролировать. Я не смогу контролировать свои действия. И, скорее всего, пожалею об этом.

Я осторожно выхожу из спальни, оглядываясь по сторонам. Слышу, как пылесосят и подметают. Слышу голоса людей, которые непринужденно болтают. Я знаю, что это служанки. Но я чрезмерно подозрительна, на самом деле, ко всем, кроме Драко.

Когда достигаю нижней части лестницы, смотрю направо, в столовую. Я вижу Драко, стоящего рядом с французскими дверями. Он стоит спиной ко мне, держа руки за спиной, а кто-то находится прямо перед ним.

Он тихо разговаривает.

Я медленно иду вперед, пытаясь заглянуть за него, чтобы увидеть человека, но не могу. Приблизившись, я слышу, как он говорит.

— Ты не кормишь их. Не говоришь с ними. Если они скажут тебе хоть что-нибудь вообще, ты укоротишь их чертовы языки. Не будь снисходительным и не верь тому, что они говорят. Я доверяю тебе, Диего, — мягкий и плавный акцент Драко доносится из столовой.

Я делаю шаг в сторону, продолжая подслушивать.

— Франческа говорит, что она не знала о том, что они планировали, — говорит Диего. — Она говорит, Бэйн пообещал ей, что если она трахнется с ним несколько раз, он поможет ей сбежать и пересечь границу.

Драко выпускает горький смешок.

— Не верь ни единому слову, что говорит эта лживая сучка. Скажи ей, что я займусь ею в ближайшее время.

Когда он говорит это, я выхожу из-за угла. Диего, один из охранников, видит меня и его глаза округляются. Он не говорит ни слова. На самом деле, он отводит взгляд так быстро, что это кажется почти нереальным.

Драко изучает мою одежду.

— Ты выглядишь сегодня лучше, niñita (исп. малышка).

— Ты врешь, — бормочу я. — Я видела свое отражение в зеркале, и оно отвратительно.

Он протягивает руку.

— Иди. Садись. Я скоро буду.

Кивнув, я иду к соседнему с его стулом месту. Сажусь, придвигаю свой стул к столу и беру кусочек бекона. Я жую его, но не чувствую вкуса.

Черт. Даже мои вкусовые рецепторы онемели.

К тому времени, как я медленно дожевываю первый кусочек и проглатываю его, Драко отпускает Диего и подходит к своему месту. Он садится, придвигает стул, а затем поднимает стакан с водой.

— Он наблюдает за ними? — спрашиваю я.

— Пока что да.

— Почему они до сих пор живы? — спрашиваю я и знаю, что он слышит волнение в моем голосе.

Драко берет салфетку и вытирает свои губы.

— Ненадолго.

— Драко, ты сказал, что избавишься от них. Ты сказал, что заставишь их заплатить.

— И я заставлю.

— Поместить их в те клетки означает, что они все еще дышат.

Он кладет салфетку на стол.

— Ты готова прекратить их дыхание?

— Ч-что? — заикаюсь я.

— Ты слышала меня, — бормочет он, поднимая вилку, нож и разрезая свой стейк и яичницу. — Ты готова прикончить их?

Я быстро моргаю.

— Это ты должен заставить их заплатить.

— И я заставлю, но не раньше, чем позволю тебе выпустить свою агрессию.

— У меня ее нет, — заявляю я, глядя в сторону.

— Полная чушь, и ты это знаешь. Ты до сих пор отрицаешь. Ты пытаешься заблокировать это. Но когда, наконец, выберешься из раковины, твой гнев вспыхнет, ты это знаешь. Я это знаю.

Я внимательно наблюдаю за тем, как он берет кусочек стейка. Но ничего не говорю. Потому что я расстроена, более чем расстроена.

Хочу, чтобы их не стало, да, но я не думала, что должна сделать это собственными руками. Я думала, что он заставит меня снова смотреть, как это было с Кевином. Я бы справилась с этим.

— Ты можешь выбрать время, — говорит он мне. — Нет никакой спешки. — Драко протягивает руку и касается моего подбородка. — Но, когда это произойдет, niñita, я буду там. Я заставлю тебя почувствовать снова самой собой, только более сильной.

Он бросает свою вилку и поглаживает мою щеку.

— Моя прекрасная niñita. Посмотри, что они сделали с тобой. — Его ноздри раздуваются, и он переводит взгляд на мои губы. — Я едва сдерживаюсь. Мне хочется схватить свое оружие, пойти туда и стрелять в них до тех пор, пока сарай не наполнится кровью и пулями.

Я опускаю взгляд.

Драко отстраняется.

— Где миссис Молина? — спрашиваю я, не обращая внимания на внезапную искру, проскочившую между нами.

— Она не хочет видеть тебя сегодня.

Я вскидываю голову и хмурюсь.

— Что? Почему нет?

— Она слышала, что случилось с тобой. — Он делает паузу, всего на пару секунд. — У моей матери есть склонность позволять чувству вины пожирать ее заживо. Она не спала всю ночь, но я надеюсь, что сейчас она наверстывает упущенное.

Его лицо меняется. Оно смягчается. Его взгляд опускается вниз, сосредотачиваясь на миске нарезанных фруктов.

— Она не только тебя не хочет видеть. Меня тоже. Я разочаровал ее.

Драко ест быстрее, пытаясь игнорировать угрызения совести.

— Как?

— Я сказал ей, что не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось после того, как не давал тебе еды эти три дня. Она заставила меня пообещать, и вот так, — он щелкает пальцами, — обещание было нарушено. Она сильно расстроена.

Его недовольство очевидно, но не слишком сильно. Он ненавидит проявлять какие-либо эмоции. Драко встает со стула, выпрямляясь.

— Поешь и обязательно вернись в мою комнату. Я отправил одну из служанок принести кое-что из одежды и туалетные принадлежности из твоей прежней комнаты. Ты больше не вернешься туда.

Драко начинает обходить меня, но я ловлю его за руку. Открываю рот, но потом закрываю его. Я не знаю, что сказать. Что я должна сказать ему, чтобы попытаться облегчить, хотя бы отчасти, это чувство вины?

— Спасибо, Драко, — наконец-то говорю я.

Он в замешательстве смотрит вниз.

— Я не заслуживаю твоей благодарности, Джианна.

— Ты пытался, — бормочу я.

— Пытаться недостаточно.

— Что сделано, то сделано. — Я пожимаю плечами, но он отдергивает руку. — Жизнь продолжается.

— Нахер это. Ничего еще не закончено, — рычит он, а затем гордо удаляется из столовой. Патанса появляется, когда он стремительно выходит, и бормочет что-то ей перед уходом.

Она смотрит на меня, но выражение ее лица нечитаемое. Она держит винтовку в руке, черный ремень пересекает ее тело. На ней перчатки и то, что выглядит, как бронежилет под ее футболкой. Раньше я не видела на ней такой одежды.

Она смотрит на меня, а затем отводит взгляд, сосредоточившись перед собой.

Это третий раз подряд за сегодня.

Ни один из них не смотрит на меня дольше, чем несколько секунд.

Интересно, это приказ Драко? Может быть, они все в курсе. Может быть, он не доверяет никому из своих людей в настоящее время. Я не понимала этого раньше, но сегодня его дом под усиленной охраной.

Охранник на кухне, в которой находятся слуги. Я вижу, что он стоит там, его руки перед ним, оружие в кобуре.

Я смотрю на Патансу. Она не смотрит на меня. Даже украдкой.

Вздохнув, я встаю со стула и иду к двери. У меня больше нет аппетита. Боюсь, меня стошнит к тому времени, пока я поднимусь вверх по лестнице.

Перед тем, как я выхожу, Патанса мягко останавливает меня рукой за плечо. Она умоляюще вглядывается в мое лицо, ее губы немного дрожат.

— Просто, чтобы ты знала, мне никогда не нравились Пико или Бэйн, и я никогда бы не стерпела, если бы услышала, что они собирались сделать. Я бы сказала Шефу, первым делом. — Сжав губы, она опускает взгляд. — Сейчас Шеф не доверяет никому из-за того, что произошло. Вчера он говорил со всеми нами. Я не хочу, чтобы он меня уволил, потому что если он уволит любого из нас, это означает, что нам конец. Это место все, что у меня есть. Если бы ты могла... ну, могла бы напомнить ему о том, что это для меня, я была бы признательна. Я бы никогда не предала Шефа. Не после всего, что он сделал для меня.

Я внимательно смотрю на нее, ее нижняя губа продолжает дрожать, и я понимаю, там еще есть что-то человеческое. В отличие от других, она до сих пор держится за свою человечность. За женственность. Она все-таки женщина, а не жестокий головорез, как они думают. Она притворяется жестоким головорезом и это просто помогает ей сохранить свое место здесь.

Она опускает руку, и я киваю.

— Я дам ему знать.

Прохожу мимо нее по коридору. Я слышу, как она следует за мной, но не оглядываюсь. Полагаю, именно это Драко сказал ей делать. Когда поднимаюсь по лестнице в спальню, я закрываю дверь за собой, но могу слышать Патансу за дверью. Она явно останется там.

Я ложусь на спину, глядя в сторону открытого окна. Слышу чаек и шум океана. Чувствую тепло солнца, дыхание свежего ветра.

Но что я не чувствую, так это саму себя.

Каждый мельчайший шум пугает меня: от служанки, роняющей вещи, до Патансы, издающей слабый кашель.

Я хочу верить, что Драко никогда не позволит этому повториться со мной, но не могу полностью доверять ему.

Это случилось однажды.

Так почему не может случиться снова?

Глава 3

Восстановление. День третий

Чувствую прикосновение чьей-то руки на моей щеке.

Я подпрыгиваю, тяжело дыша, и встречаю карие глаза, окруженные густыми черными ресницами.

— Успокойся, niñita. Это всего лишь я.

Голос Драко намного мягче сегодня.

Я моргаю, вглядываясь в его лицо в течение нескольких секунд, а затем снова роняю голову на подушку.

— Ты спала вчера весь день, — говорит он, стоя прямо, держа руки на бедрах. — Ты должна спуститься вниз и поесть.

— Который сейчас час? — шепчу я.

— Минуло восемь. Ты знаешь мое правило.

— Я не голодна, Драко. Я не могу есть.

— Тебе нужно поесть.

— Ну, мне не хочется.

Я чувствую, что он смотрит на меня сверху вниз. Краем глаза вижу, как он делает небольшой шаг назад.

— Хорошо. Я отправлю одного из слуг принести поднос наверх для тебя.

— Драко, я же сказала, что не хочу.

— Меня не волнует, что ты не хочешь, Джианна! — Я смотрю вверх, его брови приподняты, взгляд твердый, как камень. — Я не позволю тебе гнить здесь. Ты съешь эту гребаную еду.

Он оглядывает меня полностью, а затем поворачивается и направляется к двери, его обувь стучит по половицам. Дверь закрывается за ним, и я прерывисто вздыхаю.

Смотрю в потолок, а затем на окно. Оно сейчас закрыто. Не знаю, почему это беспокоит меня так сильно.

Я чувствовала себя лучше, когда оно было открыто, спокойно спала под звуки океана и крики птиц. Я хочу встать и открыть его, но не делаю этого.

Не могу.

Не хочу двигаться или делать что-нибудь.

Я просто хочу раствориться и забыть обо всем.

Глава 4

Восстановление. День четвертый

Во рту пересохло, горло першит, и это единственная причина, почему я встаю. Вижу поднос на столике в углу. Чувствую аромат блюд отсюда. Но мой желудок не реагирует.

А вот вода выглядит более привлекательной.

Я поднимаю бутылку, быстро открываю ее и жадно глотаю воду. Каждый глоток отгоняет сухость во рту прочь и позволяет мне выдохнуть после того, как я опускаю бутылку.

Слышу шаги за дверью, кто-то стучит.

— Входите, — отзываюсь я, поворачиваясь, чтобы посмотреть.

Когда дверь распахивается, я вижу Патансу с несколькими вещами на вешалках.

— Драко сказал мне повесить их в шкафу для тебя.

Я смотрю на одежду в ее руках. Ни одна из них не выглядит знакомой. Когда она проходит мимо, я понимаю, что все вещи с ценниками. Следую за ней к шкафу, наблюдая, как она отодвигает его одежду в сторону и вешает все сразу.

— Это новое, — говорит она, как будто читая мои мысли. — Он заставил меня поехать в город с миссис Молина. У нее отличный вкус.

Закончив, она проходит мимо меня к двери.

— Нужно ли мне сказать ему, что ты проснулась?

— Ты продолжаешь наблюдать у двери?

Она кивает, сжав губы.

— Тогда нет. Я в порядке, до тех пор, пока ты там.

Не знаю, что овладело мной, чтобы я сказала это. В глубине души, это была правда. Из всех охранников, Патанса единственная, на кого, думаю, я могу положиться. Будем надеяться, что я права.

Ее лицо немного меняется. Губы не сжимаются больше, и взгляд не напрягается. Она один раз быстро кивает перед тем, как повернуться и выйти из комнаты, и закрывает за собой дверь.

Я сажусь на банкетку у изножья кровати, глядя на свои ступни. Как давно мои ногти на ногах не имели хороший уход и полировку.

Взглянув в ванную комнату, я вижу квадратную розовую коробку, которую доставили из другой комнаты. Она наполнена всем, в чем нуждается девушка, в том числе лаки для ногтей и средства для ухода.

Я иду в ванную и открываю коробку, роюсь в ней, доставая бутылки синего, розового и красного лака. Изучаю каждый из них, рассуждая, который подойдет.

Розовый обычно был моим любимым, но теперь он кажется слишком мягким для меня. Слишком сладкий и невинный. Красный был цветом моего отца. Он утверждал, что красный безжалостный, опасный цвет. Красный заявляет об уверенности в себе и крови.

Синий был любимым цветом Тони.

Смотрюсь в зеркало. Я понемногу исцеляюсь. Правая сторона моего лица больше не опухшая, как это было раньше, да и синяки светлеют. Я смотрю в течение длительного времени, вспоминая только, как приобрела ушибы. Швы. Боль.

Тяжелое дыхание.

Хрипы.

Стоны.

Боль.

Кровь... везде.

Вы можете ударить меня, сражаться со мной, и даже Драко выбивал дурь из меня, но знайте, в итоге я все равно получу то, что, черт возьми, хотела.

Я вздрагиваю и отвожу свой взгляд от зеркала. Нахрен его.

Я не позволю тому, что он сделал со мной, забрать мою жизнь. Я не позволю ему управлять мной.

Будь умной. Будь храброй. Думай о том, что сделал бы папа.

Я скажу вам, что сделал бы папа.

Он бы выбрал красный цвет.

Глава 5

Возвращение

Я перебираю новую одежду, глянцевый красный лак на моих ногтях поблескивает от маленького светильника в виде кристалла.

Патанса была права. У миссис Молина хороший вкус. Я снимаю с вешалки длинное синее платье. Оно милое, с рукавами из легкого, мягкого хлопка.

Быстро приняв душ, я сушу волосы и оставляю их свободно лежать на плечах, а затем надеваю платье.

Когда начинаю обуваться, открывается дверь и входит Драко. Он подходит ко мне и присаживается, чтобы застегнуть мои сандалии.

— Ты встала, — бормочет он несколько удивленно, вставая и скользя кончиками пальцев в свой карман.

— Ага.

— Я не ожидал. Думал, что мне придется вытаскивать тебя из постели сегодня. — Он отходит влево, разглядывая меня. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

Он продолжает разглядывать меня. Молчит в течение минуты, затем смотрит на комод у стены.

— Я знаю, что ты пила таблетки. По тому, как ты спала целый день без помех и страха проснуться.

Когда он говорит, я поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.

— Я нуждалась в них, — говорю я достаточно твердо, чтобы он принял мое заявление всерьез.

— Ты не можешь принимать их слишком много, Джианна. Они предназначены только для тяжелых ситуаций.

— А ты не думаешь, что это была тяжелая ситуация? — огрызаюсь я.

Его лицо остается прежним. Выражение на нем не меняется.

— Больше никаких таблеток, — приказывает он.

— Хорошо. — Я выпрямляю спину. — Тогда дай мне что-нибудь еще, чтобы заглушить воспоминания. Алкоголь, предпочтительно водку.

— Я не дам тебе залить это алкоголем. Я хочу, чтобы ты чувствовала. Ты не можешь заснуть после случившегося и думать, что потом все будет в порядке. От этого ты будешь только чувствовать себя хуже. Если хочешь забыть о случившемся, то делаешь это хреново. Сделай нечто большее, чем то, что причинило тебе боль. Сделай все, чтобы убедиться, что этого никогда снова не произойдет.

— Я не буду убивать их, — говорю я ему. — Нет. Я не такая. Я не убиваю людей.

Драко не отвечает. Вместо этого разворачивается и покидает комнату. В коридоре поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Завтрак, — это все, что он говорит, а затем уходит прочь.

* * *

Чувствую, что он наблюдает за мной, пока я поглощаю свою пищу. Я быстро ем, едва успевая дышать между укусами. Я очень голодна сегодня. Учитывая, что я не ела то, что он приносил в комнату последние два дня, то нечему так удивляться.

Миссис Молина здесь, но она не сказала и слова с тех пор, как я показалась. Хотя все мысли выдают ее глаза. Она хочет извиниться тысячу раз за случившееся, даже если в том нет ее вины.

Патанса стоит у двери вместе с другим охранником. Он крупный, но не настолько, чтобы это пугало. Они оба стоят прямо со сжатыми челюстями и смотрят на противоположную стену.

Допив свой ананасовый сок, я откидываюсь на спинку стула, позволяя съеденному осесть.

— Ты была голодна, — замечает Драко.

— Да, — отвечаю я.

— Рад видеть, что ты ешь. — Драко смотрит на свою мать. — Мама, вы едва прикоснулись к еде.

— У меня нет аппетита, сын, — говорит она на испанском языке, избегая его взгляда.

Он замечает это и фокусируется на своей тарелке, делая вид, что его не беспокоит это, но я знаю, что беспокоит.

— Джианна, я хочу показать тебе кое-что. Ты готова к этому?

Я немного привстаю.

— Показать мне что?

— Идем. — Драко отталкивает свой троноподобный стул и проходит мимо меня, чтобы добраться до двери. Он останавливается прямо перед входом и смотрит на меня, выгнув бровь.

Я отодвигаю свой стул, а затем поднимаюсь и иду к Драко. Когда оказываюсь рядом с ним, он поворачивает направо и идет по коридору, который ведет к его галерее.

Тьфу. Только не это. Сегодня я не в настроении для манипулятивного секса.

Да как он смеет думать об этом после того, что случилось со мной? Я не должна быть настолько шокирована, если он это сделает. Я не забыла, что он бессердечный, жестокий ублюдок, так же, как и все остальные.

Мы идем вниз по лестнице к его двери. Он отпирает ее и входит. Я следую за ним, и когда он шагает вправо, я делаю то же самое.

— Я помню ее с тех пор, когда бывал в США. — Его голос мягкий. Я понятия не имею, о чем он говорит, и, честно говоря, прямо сейчас мне все равно.

Он идет вперед и поднимается по лестнице. Я слышу шорох и какое-то движение, но потом все прекращается.

А потом я слышу, как начинает играть скрипка.

Музыка настолько чувственная, горьковато-сладкая и знакомая, что я замираю именно там, где стою. Я смотрю в ту сторону, откуда слышен звук, мои глаза широко распахнуты, рот наполовину открыт.

Драко подходит к вершине лестницы со скрипкой в своих больших руках.

Его голова находится под углом, и он сосредоточен на инструменте, медленно наигрывая несколько нот, ускоряясь на других.

Слезы подступают к моим глазам — нежелательные, досадные слезы.

Это была... Мамина колыбельная.

Ее песня.

Она напевала ее мне, когда я была маленькой девочкой, и даже когда стала старше.

Она играла для меня и даже пыталась научить, но я не была такой одаренной, как она. И до сих пор нет, но Драко?

Он попадает в каждую ноту. Он играет настолько хорошо, что я чувствую, словно мама здесь, играет для меня. Я чувствую ее оживший дух и ее ангельские объятия вокруг меня, молчаливо говорящие мне, что все снова будет в порядке.

Я чувствую себя так, словно она стоит рядом со мной.

Когда Драко останавливается, тишина оглушает. Теплые объятья мамы исчезают.

Я слышу, как бьется мой пульс.

Чувствую жар, растекающийся по моим щекам.

Я вижу его. Драко. Он стоит и смотрит на меня сверху вниз.

— Она научила тебя, — выдыхаю я.

— Всему этому. В течение лета матушка заставляла меня ходить в музыкальную студию твоей матери, по два часа каждый день, чтобы учиться. Она была терпеливой женщиной. Она должна была быть такой, имея дело с кем-то, вроде меня. — Он ухмыляется. Я все еще в ступоре.

Я даже не знаю, что сказать.

Или как реагировать.

Мама любила музыку. Она любила свою скрипку. Она до сих пор хранится в резиденции в Штатах... ну, я надеюсь, что это так. Зная моих людей, возможно, они предполагают, что мы мертвы, и продали все имущество Тони, а также мое. Скрипка мамы была моей.

Жар потоком устремляется по моим венам. Слезы безостановочно текут по щекам, несмотря на то, что я сильно стараюсь их прекратить. Так много чувств обрушивается на меня, все сразу. Слишком много, чтобы справиться.

Мама.

Папа.

Счастье.

Невинность.

О, как я скучаю по ним.

Я прикрываю ладонями лицо и мельком вижу красный лак на ногтях.

Папа. Черт побери, папа!

Я отворачиваюсь и выбегаю через дверь, приближаюсь к верхним ступенькам.

— Джианна! — кричит Драко мне вслед. Его голос звучит грустно, может быть, даже немного взволнованно.

Но я не останавливаюсь.

Я бегу по коридору, а потом слышу звук ботинок по мрамору. Патанса и другой охранник, наверное, услышали голос Драко, потому что они выходят из-за угла, чтобы посмотреть в мою сторону.

Они наблюдают, как я убегаю с опущенной головой и трясущимися руками.

Они не осмеливаются остановить меня.

Но что-то все же это делает.

Вернее, кто-то.

Глава 6

Как только я врезаюсь в тяжелое, твердое тело, слышу звук взведенного оружия у себя за спиной.

Я спотыкаюсь и оглядываюсь на Патансу и другого охранника, их оружие направлено прямо на незнакомца.

Моргая, он смотрит то на них, то на меня. Он совсем не испугался их. Ни капли.

— Ну... и кто это? — спрашивает он с сильным испанским акцентом.

— Не беспокойся об этом. Подними свои гребаные руки вверх, — выплевывает Патанса, подходя ближе, ее пистолет по-прежнему взведен.

Она дергает меня за плечо и оттаскивает за свою спину.

Другой охранник подходит ко мне, но он по-прежнему сосредоточен на мужчине.

У незнакомца широкие плечи и очень смуглая кожа. Его глаза черного оттенка. Они темные, пугающие. Он гораздо выше Патансы и меня, но такого же роста и телосложения, что и другой охранник.

— Кто тебя впустил? — рычит другой охранник.

— Охранник на воротах. Он знает, почему я здесь. И Шеф тоже, — мужчина бросает еще один быстрый взгляд на меня. — Где он вообще?

— Прямо, блядь, здесь, — голос Драко звучит позади меня, и я вскидываю голову, чтобы посмотреть. Его брови нахмурены, когда он смотрит на мужчину. В его руках пистолет. Абсолютно черный пистолет.

— Шеф, — произносит мужчина так беспечно, словно нет никакого оружия, указывающего ему прямо в лицо.

— Где мои пушки, Тьяго? — спрашивает Драко с каменным лицом. Без вежливости. Без приветствий.

— Твои пушки? — посмеивается Тьяго, поднимая руки. — Я говорил тебе, где они. Украдены нахрен.

— Украдены, значит. — Драко обходит Патансу, глядя на него.

— Их отняли, Шеф, и люди, которые взяли их, отпустили меня. Я бы не стал лгать тебе об этом.

— О, ты и раньше лгал мне много, много раз, но только потому, что ты мой двоюродный брат, я давал тебе много, много шансов. Я вижу, что давать тебе шансы было явной ошибкой. Моей ошибкой. Сначала мои наркотики, потом груз из Калифорнии, а теперь мое оружие? — Драко неодобрительно хмыкает, пока смотрит на него. — Слишком много оправданий. Слишком много ошибок, — шипит он. — И, должен сказать тебе, я устал от твоих ошибок.

— Оружие отняли. Это все, что я могу сказать. Какая-то херня насчет территории. — Тьяго небрежно пожимает плечами. — Я не хотел дать убить себя из-за одной маленькой отгрузки оружия.

— Вся эта страна — моя территория, ублюдок! Это не оправдание! — Драко становится ближе к нему, все еще держа палец на спусковом крючке. — Ты думаешь, из-за того, что моя мать просила меня оставить тебя в живых, я должен ее слушать? — Он усмехается, помахивая пистолетом. — Ты думаешь, что в безопасности, потому что моя кровь в твоих жилах? Я убивал своих родственников, и это для меня не было гребаной проблемой. Я убивал их и спал после этого, как ребенок. — Драко поднимает ствол к голове Тьяго, направляя в его висок. — Дядю помнишь? Тот самый человек, который обманывал меня, потому что думал, что я ничего не знаю. А ты настолько глуп, что следуешь прямо по его стопам.

Тьяго ничего не говорит. Просто смотрит, без страха. Его глаза цвета древесного угля, кожа на несколько оттенков темнее, чем у Драко. Он бесстрашен.

Драко прижимает палец к спусковому крючку, но не нажимает. Он близок к тому, чтобы сделать это, но пока медлит. Патанса и другой охранник прицелились, готовые выстрелить тоже, если это будет необходимо.

— Давно у тебя эта шлюха? — спрашивает Тьяго на английском языке, так, чтобы я могла в полной мере понять.

Верхняя губа Драко подергивается.

Он не колеблется в своем следующем действии.

Он не стреляет. Зато ударяет его рукоятью пистолета по голове.

Бах!

Большое тело Тьяго падает на пол с глухим стуком, и я резко выдыхаю.

— Отведи ее наверх, в мою комнату, — приказывает Драко, не оглядываясь назад. Патанса не имеет права на ошибку. Она ставит свое оружие на предохранитель, запихивает его в кобуру на плече, а потом хватает меня за запястье и тащит за собой вверх по лестнице.

Я оглядываюсь назад. Интересно, что Драко собирается с ним сделать. Кто, черт возьми, он вообще такой?

Мое сердце бьется так сильно.

Ладони вспотели.

Я вижу нескольких из его охранников, перетаскивающих тело Тьяго, и у меня предчувствие, что они отправят его в подвал. Драко стоит на том же месте, палец на спусковом крючке, челюсть сжата.

— Садись. Отдыхай, — указывает Патанса на своем родном языке, когда мы оказываемся в его спальне.

Она смотрит вниз, и в этот миг я понимаю, что мои руки дрожат.

— Никто не причинит тебе вреда. Особенно под моим наблюдением. Если ты очень важна для Шефа, ты важна для меня. Все просто.

— Я думала, что не нравлюсь тебе, — отвечаю я нетвердым голосом.

— Не нравилась, но все теперь гораздо яснее. Ты не такая, как другие девушки. Ты никогда не была похожей на них. Он хорошо знает тебя. Он восхищается тобой.

Я не знаю, почему мне не безразлично, но все равно спрашиваю:

— Сколько девушек он держал в плену здесь?

— Только четверых, включая тебя. Но на самом деле они не считаются пленницами. Франческа была куплена только потому, что ему нужно было погасить долг каким-то американцам, и люди, у которых она была, больше не хотели ее. — Это объясняло, откуда она знала английский язык так хорошо. — Когда она пришла, мы все знали, что она была в отчаянии. Она поймала Драко в трудное время и воспользовалась этим. А другая девушка... ну, она была просто глупой. Она пришла сюда в поисках неприятностей. Она утверждала, что потерялась. Он держал ее, потому что не доверял ей настолько, чтобы она могла вернуться в мир после того, как видела это место. Она получила одно наказание от Драко и убежала снова, потому что на ней не было маячка. Он поручил нескольким людям найти ее, и спустя неделю они ее нашли. В переулке. В разорванной одежде. С перерезанным горлом. Ее изнасиловали и убили.

Я вздрагиваю.

— Американка?

— Наполовину. Ее отец был родом отсюда. Она как раз его навещала, но была поймана Бэйном, когда проходила рядом с этой собственностью. Она была за оградой, когда он ее затащил. Хотя она родилась здесь. Да.

— Что насчет еще одной девушки?

Патанса обдумывает ответ.

— Она просто перестала появляться. Я давно ее не видела.

Она врет. Я знаю. Поскольку избегает смотреть мне в глаза, а это значит, что она знает что-то и, вероятно, не должна говорить мне.

— Патанса, — бормочу я, когда она отступает. — Где именно мы находимся?

Она судорожно сглатывает, оглядывая комнату. Хватает карту с доски в углу и идет обратно в мою сторону. Указывает на название, но ничего не говорит.

— Лантия? — читаю я вслух. Никогда не слышала.

Патанса отдергивает руку и спешит к двери, не оглядываясь назад.

Я снова смотрю на карту.

Лантия. Это небольшой город в Мексиканском заливе. И достаточно маленький, я имею в виду, вы могли бы легко пропустить его, если он не указан на карте.

Население здесь не может быть слишком большим.

Я кладу карту на кровать и на цыпочках иду к двери. Я слышу, что кто-то идет, и мне кажется, что это она. Но я ошибаюсь. Патанса все еще там, разговаривает с кем-то. Шепотом.

— Какого черта он вообще здесь делает? — шипит она.

И низкий голос говорит:

— Шеф сказал, что собирается использовать его в качестве рычага. — Думаю, что это другой охранник, который был внизу.

— Рычага для чего?

— Шеф слышал, что Эрнандес наращивает картель и хочет полностью вытеснить босса с территории. Он думает, что Тьяго отдает награбленное в картель Эрнандеса.

— Но зачем Эрнандесу хотеть этого? Этот картель должен работать на него! — Я могу слышать в голосе Патансы злость, потому что этот человек, Эрнандес, пошел против Драко.

— Таков мир, Пи. Мы не можем контролировать это. Мы простоделаем то, что, блядь, мы можем, чтобы убедиться, что Тьяго не вернется обратно к ним. Его действия невинны, но я не доверяю ему. Он всегда возвращается с пустыми руками, и Шеф всегда принимает его и никогда не делает ничего с ним из-за этого. Я не доверяю ему... ни хера, даже, если он из семьи.

— Драко не убьет Тьяго. Они выросли вместе. Несмотря на их различия, у него слишком большая история с Тьяго, чтобы убить его просто так. Они совершали некоторые из своих первых преступлений вместе.

— Так было раньше, — другой охранник вздыхает, — но я не уверен насчет этого раза. Мы слышали, что Эрнандес пытается нанести удар по Шефу.

— От кого?

— Разговоры по всему городу. Мы также пытаемся заставить говорить безрукого. Он должен что-то знать.

— Тот парень в клетке? — спрашивает она.

— Ага.

Роналдо? Я отхожу от двери, но до сих пор слышу их разговор.

— Как только мы его разговорим, — продолжает охранник, — Драко хочет послать его чертову голову Эрнандесу, чтобы показать, что мы не страдаем херней.

— Очень хорошо. Чертов предатель, — выплевывает Патанса.

Я продолжаю отступать, разглядывая комнату, пытаясь найти другой выход.

Конечно же, есть только один путь и именно через эту дверь, где стоят два лучших охранника Драко.

Я спешу к окну и открываю его. Хотя все, что могу видеть — это океан, я сдвигаюсь вправо насколько возможно, чтобы понять, смогу ли я мельком увидеть сарай. Нет, не могу.

Я пообещала Роналдо, что вытащу его оттуда. То, что они говорят, не может быть правдой. Судя по тому, что рассказал мне Роналдо кто-то отвернулся от него. Его поймали из-за того, кому он доверял.

Это мог быть кто-то, кто работает на Эрнандеса. Если дело в этом, он не заслуживает смерти. Я отхожу от окна и смотрю на дверь.

Мне нужно поговорить с Драко об этом. Это неправильно. Роналдо... он помог мне. Он хороший человек. Я смогла увидеть в нем хорошее.

Будет несправедливо, если он умрет, когда все, чего он хочет, это освободиться и забыть об этом кошмаре.

* * *

Когда приходит время ужина, раздается стук в дверь. Патанса входит и смотрит на меня, кивком показывает в сторону двери. Я киваю в ответ и следую за ней в коридор.

Когда мы идем вниз по лестнице, я придвигаюсь к ней ближе.

— Как думаешь, ты могла бы взять меня к клеткам завтра?

Она бросает на меня взгляд.

— Тебя одну? Черт, нет. — Она быстро качает головой. — Шеф отрубит и мою голову тоже.

— Я просто... мне нужно увидеть их. Для себя. Мне нужно знать, что они страдают гораздо сильнее, чем я, когда была там. Хуже, чем когда Пико... сделал это со мной в подвале.

Патанса разглядывает меня некоторое время, а потом говорит.

— Почему ты не можешь пойти туда с ним? Черт, он был бы рад показать тебе, что он сделал, — усмехаясь, говорит она.

— У него много всего происходит прямо сейчас, с тем парнем, который пришел сюда. — Я скрещиваю руки. — Не хочу его беспокоить.

— Я не могу взять тебя без его разрешения, Патрона.

Я хмурюсь.

— Патрона? — Я смотрю на нее. — Босс? Почему ты называешь меня так?

— Так мы должны называть тебя сейчас. Мы видим, что ты с Драко, и он хочет тебя уберечь. Полагаю, теперь ты тоже наш босс. — Она сжимает губы. — Леди босс.

— Ой, — я усмехаюсь и отвожу взгляд. — Странно как-то.

Она посмеивается, а затем говорит:

— Так, Патрона, прости меня, но я не могу отвести тебя туда. Я выслушала тебя, но в первую очередь я подчиняюсь приказам Шефа, — говорит она мне.

Я смотрю в сторону, пока мы приближаемся к столовой.

— Хорошо. Я понимаю.

Когда я захожу в столовую, вижу миссис Молина, сидящую в кресле с вязанием. Я не вижу Драко, но слышу, как он разговаривает где-то неподалеку. Может быть, на кухне. Я сажусь на свое обычное место, в то время как Патанса встает на страже у двери.

Миссис Молина прекращает вязать и поднимает взгляд на меня.

— Ты выглядишь лучше, — говорит она мягко, улыбаясь через силу.

— Мне лучше. — Я возвращаю улыбку.

— Хорошо, — выдыхает она. — Лион тоже быстро восстанавливался. Он никогда не задерживался на мелочах слишком долго. Я вижу, ты получила эту черту от него.

Я сосредотачиваюсь на своих накрашенных красным лаком ногтях, делая все возможное, чтобы не улыбнуться.

— Похоже.

Она наклоняется над столом немного, пробежав взглядом по мне.

— Он... хорошо относился к тебе с тех пор... ну, ты знаешь?

— Он не наказывает меня, для начала. Но если бы он знал, какой план я замышляю прямо сейчас, уверена, бросил бы меня в клетку и оторвал мне руки.

Едва заметно кивнув, она опять откидывается на спинку стула. И не говорит больше ничего, потому что не может продолжать. Драко входит из кухни, чтобы занять свое место. Слуги следуют за ним, устанавливая подносы с горячим перед нами.

Когда они уходят, миссис Молина поднимает свою вилку.

— Где твой кузен? — спрашивает она мягким голосом.

Драко не смотрит на нее, пока режет свою свинину.

— Не беспокойтесь об этом, мама.

— Ты знаешь, что не можешь убить его. Он спас твою жизнь однажды. Ты обязан ему.

— Я не обязан ему ни черта после того, как он устроил все это.

Драко сильнее сжимает нож пальцами. Он накалывает вилкой кусок и, наконец, смотрит на нее.

— Он должен уйти, мама. Все просто. Он вызывает слишком много путаницы и слишком много проблем. Если этого не сделать, я буду выглядеть слабым, а все знают, что я далек от этого. Мне не нужно, чтобы кто-то подумал, что я размяк. Он украл у меня и все, что я знаю, он, возможно, пришел сюда, в первую очередь, чтобы убить меня. Я не позволю этому случиться.

Она смотрит на него со слезами на глазах.

— Ты не можешь убить его, Драко. Какой человек убил бы свою собственную кровь?

— Я убил своего дядю и еще одного двоюродного брата за удары в спину. Они думали, что смогли бы уйти от этого. Это бизнес, и они это знали. Тьяго знал это с тех пор, как я взял все на себя, но это не остановило его от кражи у меня. Я ни от кого не принимаю угроз. Я сам угроза. — Тон Драко обезоруживает.

Я смотрю на них, уставившись то на одного, то на другого; она — с поджатыми губами, он — тщательно жующий.

Решаюсь разорвать это молчаливое, тяжелое напряжение.

— Драко, я думаю, что готова, — говорю на английском языке.

И он сразу же смотрит на меня, его карие глаза сверкают.

— Готова для чего? — спрашивает он, но я уверена, он уже знает.

— Пойти к клеткам. Чтобы увидеть их.

Плечи миссис Moлина напрягаются.

— Сделать что? — Он смотрит в мои глаза.

— Ты знаешь что, — говорю ему я.

— Почему сейчас? Почему именно сегодня?

Я пожимаю плечами.

— Мне надоело думать об этом. Нужно покончить с этим. — Он не кажется убежденным, так что я продолжаю: — Я просто хочу забыть о том, что он сделал со мной. И хочу, чтобы их не стало как можно скорее. Это позволило бы мне чувствовать себя здесь в безопасности.

Он смотрит на меня еще раз перед тем, как фокусирует взгляд на своей пище.

— Хорошо. Завтра утром после завтрака. — Драко снова режет свое мясо. — Но я надеюсь, что ты действительно уверена.

— Я уверена, — бормочу в ответ.

Но знаю, что нет. Просто не знаю, как обойти Драко, в то время пока я там, но придумаю что-нибудь. Я найду предлог. Я всегда нахожу выход.

* * *

Я вхожу в спальню-тюрьму, в которой была раньше, и иду в ванную, запирая за собой дверь, а потом встаю на сиденье унитаза и поднимаюсь на бачок.

Ноги мои стоят неустойчиво, но я цепляюсь за подоконник и смотрю наружу. Вижу там сарай. Там шестеро мужчин, охраняющих его, у всех них кобура с оружием и все они одеты в черные и серые камуфляжные штаны.

Черт. Как я собираюсь проникнуть и вытащить оттуда Роналдо? Каждая дверь там закрыта, каждый замок заперт.

Я делаю шаг вниз, а затем спешу открыть дверь. Хватаюсь за ручку двери спальни и выхожу, но в этот момент слышу шипение и шепот.

Я смотрю в сторону комнаты, где застала Франческу и Бэйна занимающихся сексом, и мой пульс учащается.

— Мне нет до этого хренова дела, МАМА! — голос Драко слышен из-за приоткрытой двери, и я вздрагиваю. — Ты считаешь, что он думал головой, когда отдавал мое? Он приехал сюда, в мой дом, думая, что имеет преимущество. Он должен умереть. Конец гребаной дискуссии!

Я подхожу ближе к двери, но, когда вижу его тень, проходящую мимо, приостанавливаюсь, мои глаза округляются. Я вижу тень миссис Молина, следующую за ним, а потом слышу громкий хлопок.

Она ударила его. Я прикрываю свой рот, сдерживая стон.

— Ты действуешь, как проклятый демон, Драко, и я не стану поддерживать это! Я не растила тебя таким! Мы больше не убиваем родственников под этой крышей. Ты пролил столько их крови, что, да поможет мне Бог, я оставлю этот дом и никогда, никогда не вернусь. У тебя не будет никого, даже Джианны, потому что я заберу ее с собой.

На мгновение настает тишина, пока Драко, скорее всего, пытается контролировать свое самообладание.

Миссис Молина продолжает говорить:

— Она ненавидит тебя, разве ты не видишь этого? Она хочет твоей смерти с тех пор, как ты притащил ее сюда. Ты наказывал ее, а затем позволил своим людям сделать с ней это! Те мужчины, и та отвратительная женщина, о них ты должен беспокоиться прямо сейчас. Не о кузене — о них!

— Она никуда не уйдет, — рычит он на нее. — Теперь она моя. Она здесь, чтобы остаться.

— О, она уйдет. Я сама буду сопровождать ее. — Она делает паузу. — Пока тебе на ум не пришла мысль о том, что и твоя мать, стоящая на твоем пути, тоже должна умереть. — Я слышу, как она делает шаг вперед. — Ты собираешься убить и меня, сынок? За происходящее за твоей спиной? За то, что ты считаешь правильным?

Драко не говорит ничего. Я знаю, это не потому, что он не хочет. Я уверена, что у него есть что высказать, но он уважает свою мать. Очень сильно.

— Эта бедная девочка страдает. День за днем я наблюдаю за ее увяданием, и я устала от этого. Ты должен относиться к ней, словно она имеет значение для тебя — как к королеве, и ничем не принижать! Когда Лион обещал ее тебе, что он сказал?

Драко ничего не отвечает. Я хмурюсь и подхожу ближе, прислушиваясь усерднее.

— Что он сказал тебе, сынок? — требует она.

— Что, когда я сделаю ее своей, я должен защищать ее. Но она еще не полностью моя, мама. Ее сердце до сих пор тоскует по мертвому мужу.

— Тогда твоя работа заставить ее забыть его.

— Это так чертовски непросто! — набрасывается он на нее. — Почему вы думаете, что она ненавидит меня? Я убил ее гребаного мужа, и я бы сделал это снова и снова, потому что он это заслужил. Этот ублюдок не заслуживал ее. Она не была обещана ему! Он украл у меня все, мама! У нас! Он не должен был забирать и ее. Нахер это. Мне плевать, если я должен сломать и согнуть ее, чтобы она подчинилась. Мне плевать, если она ненавидит меня прямо сейчас. Ненависть всегда можно изменить. Я скажу ей правду. Я покажу ей, на что способен и почему она нуждается во мне, почему она всегда нуждалась во мне. Он ни хрена не любил ее. Он использовал ее, но она была слишком ослеплена его красивым лицом и хитрыми трюками.

— Сынок, — шепчет миссис Молина.

— Нет, мама. Нет. Просто не беспокойтесь об этом больше. Позвольте мне справиться с Джианной. Она никуда не уйдет. Ей некуда пойти, и мы оба это знаем. Ей лучше всего остаться здесь, со мной.

— Тогда пообещай мне кое-что, — упрашивает миссис Moлина.

Он вздыхает.

— Что?

— Обещай, что ты не накажешь ее больше. Не мори ее голодом. Относись к ней так, словно хочешь отдать ей мир. Не обращайся с ней, как с Франческой.

— Нахер Франческу, — выплевывает он. — Джианна, может, не пришла к этому сразу, но она придет. Она поймет, почему я сделал с ней то, что сделал. Я хотел, чтобы она забыла его, и если это значило заставить ее страдать некоторое время, то это нужно было сделать. Ей нужно было сосредоточиться на мне. Ей нужно было увидеть, что, в отличие от него, я реальная угроза. Я единственный, в ком она нуждается. Она умная девочка. Она не глупа. Она намного умнее, чем мы думаем. Она знает много всего, и я не доверяю ей, — говорит он сквозь зубы. — Я сплю с открытыми глазами рядом с ней. Она желает мне смерти, и я это знаю, но вскоре ее мысли изменятся. — Он горько усмехается. — Правда, я гораздо скорее сломаю ее первый, чем она, в конечном итоге, сломает меня. Я сделал это, потому что хотел, чтобы она приняла свою силу. Моя женщина должна быть сильной. Нет никаких сомнений по этому поводу. Я не хочу, чтобы она привыкала к тому, что обычно делал с ней Тони Палач. Она была обещана мне. И когда она будет готова, я расскажу ей все, чего она не знает. Но до тех пор, мне нужно, чтобы вы оставались в стороне от этого. Мне нужно, чтобы вы мне верили. Я больше не причиню ей боль. Я не убью ее. Но я чертовски уверен, что не позволю ей сбежать. Джианна моя, и моя королева должна многому научиться. Я не позволю ей снова ускользнуть сквозь пальцы. Нет.

Изумляясь услышанному, я отхожу назад.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Я быстро разворачиваюсь и натыкаюсь на Патансу. Она прищуривается.

— Я была в другой комнате, — заявляю я быстро, указывая на гостевую спальню, в которой была. — Я кое-что там забыла.

Она смотрит на меня, прищурив глаза, но ничего не говорит.

Я возвращаюсь к спальне Драко и толчком открываю дверь, но прежде оглядываюсь на Патансу. Она делает шаг вперед и подталкивает меня, а потом закрывает дверь.

Я сажусь на край кровати, глядя на красные ногти на ногах. У меня не укладывается в голове то, что, черт возьми, я только что услышала. Я обещана ему? Почему папа обещал меня такому человеку, как он?

Он знал, что я любила Тони. Поэтому Драко убил его? Потому что я была влюблена в другого мужчину, но обещана ему?

Драко, правда, настолько безумен? Тони не смог бы помочь с этим, и я не могла. Папа тоже сначала не был нашим поклонником, но я сказала, что люблю Тони, и он смягчился. Его уважение со временем росло... или так я думала.

Но теперь, когда я думаю об этом, папе никогда особо не нравилось быть рядом с нами. Он принял это, но ему не нравилось. Всякий раз, когда Тони приходил, он тянул его в сторону или быстро отправлял с одним из своих людей, просто держал его подальше от меня, как можно дольше.

И конечно, Тони должен был слушать. Папа был почти его босс. Тони, конечно, работал на себя, но в основном он работал для папы. Большая часть его денег поступала от всемогущего Лиона.

Я слышу шаги за дверью, а затем слышу, как говорит Драко.

— Ты проверяла ее? — спрашивает он.

— Нет, Шеф, — говорит Патанса, и меня охватывает облегчение. Я не знаю, почему она постоянно защищает меня в последнее время. Я удивлена, что она не донесла на меня, как Бэйн или служанки.

— Иди, отдохни, если тебе это нужно, — говорит он ей. — Поешь. Помойся. Сделай все, что тебе необходимо сделать. Я присмотрю за ней оставшуюся часть ночи.

— Да, сэр.

Я слышу, как Патанса уходит прочь, и у него вовсе не занимает много времени открыть дверь и войти внутрь. Он смотрит мне прямо в глаза, пока закрывает за собой дверь, и его губы сжаты, пока он идет к середине комнаты, глядя на меня.

— Я не отведу тебя к клеткам завтра, — заявляет он.

Я хмурюсь, выпрямляясь.

— Почему? Почему нет?

— Потому что ты не готова.

— Готова!

Он медленно моргает.

— Нет, это не так, и я не буду спорить с тобой об этом. — Он поворачивается и идет в ванную, расстегивая по пути рубашку.

Я встаю с кровати и следую за ним в ванную.

— Драко, я готова. Клянусь!

— Ты хочешь поговорить со своим другом. Я не тупой. — Он смотрит на меня жестким, как сталь, взглядом. — Один из моих людей просматривал пленки с камеры, которая у нас там. Он сообщил мне, не так давно, что вы двое поладили там. Много шептались, но всегда очень тихо, и они были не в состоянии услышать вас. Я не думал об этом, пока мы не услышали, как он назвал тебя по твоему полному имени прошлой ночью.

Я глотаю желчь в горле, отступая.

— И для протокола, его зовут не Роналдо, — сообщает он мне.

— Тогда как?

Драко бросает на меня косой взгляд, прежде чем ответить.

— Генри Риччи.

— Риччи? — задыхаюсь я.

— Кровь твоего бывшего мужа. Его двоюродный брат, вообще-то.

— Почему он у тебя? — спрашиваю я.

Он снимает рубашку и кладет ее на стойку. Затем поворачивается и идет в душ, чтобы включить его.

— Он шпионил за мной. Я поймал его.

— И ты отрезал ему руки за это?

— Чтобы он больше не смог держать камеры.

Я качаю головой, проходя вперед.

— Это Тони сказал ему наблюдать за тобой?

— На самом деле, нет. Твой отец отдал приказ несколько месяцев назад, прежде чем скончался.

— Откуда ты это знаешь? — Я скрещиваю руки на груди, опасаясь его следующего ответа.

— Мне сказал это сам Лион. Примерно за неделю до смерти, когда он понял, что Генри не отвечает на его звонки. Он заявил, что проверял меня, чтобы убедиться, что я не стану причиной слишком больших хлопот. Хотел убедиться, что я не натворю что-то слишком глупое здесь.

— Почему папе было не все равно, что ты делаешь? И почему он послал двоюродного брата Тони?

— Генри нужна была работа. Он был хорош с камерами. Лион согласился отлично заплатить ему, несмотря на то, что знал: есть шанс, что Генри могут поймать.

— Это не объясняет, почему ты держишь его там или почему ты отрезал его руки, — Я прямо сейчас сойду с ума. Какой глупый, глупый предлог.

— Кровь Тони. И я знаю, что он работает с моими врагами, он просто не говорит.

— Он ни разу ничего не сказал о Тони, пока мы были там.

Драко усмехается.

— Конечно, не сказал. Он не хотел, чтобы ты знала. Облегчил для тебя возможность спасти его. Но ты не будешь делать этого, потому что не пойдешь в сарай. И Тони не тот враг, о котором я говорю.

Эрнандес.

— Он знает, что я любила Тони, — заявляю я смело.

Драко поворачивается лицом ко мне, его ноздри раздуваются от гнева.

— Не говори мне этого. — Он направляется мимо меня в гардероб.

Я поворачиваюсь и иду за ним.

— Ну, я, правда, любила его. И ты не можешь изменить этого, Драко.

— Нет? — Он вытаскивает белую футболку из аккуратно сложенной стопки, подхватывает пару джинсов по соседству, а потом обходит вокруг меня, чтобы положить одежду на кровать. Закончив с этим, то смотрит на меня снова и подходит ближе.

Драко обхватывает меня за шею и притягивает к себе. Его губы скользят по моим, и по моему телу пробегает нервное возбуждение. Возбуждение страстное и сильное, его настолько трудно игнорировать, что мою кожу начинает покалывать. Он уже давно так не прикасался ко мне.

— Ты любила человека, который не любил тебя, Джианна, — мурлычет он мне в ухо.

Я отодвигаюсь подальше от него.

— Ты не знаешь того, что у нас было.

— Убийца, как Тони Палач, не способен любить. Если бы ты его достаточно разозлила, он, наверное, убил бы и тебя.

— Заткнись, — огрызаюсь я.

— Это правда, и ты это знаешь. Ты видела его реакцию. Он проявил себя довольно опасным, разве нет?

— Заткнись!

Драко морщится и снова притягивает меня к себе. Он хватает меня за волосы и откидывает мою голову назад сильным рывком. Он делает это так, чтобы я видела только его.

— Я вижу, в тебе опять горит огонь. — Он ухмыляется, и я хочу ударить его прямо в его красиво лицо. — Чем раньше ты покончишь с ним, тем лучше, niñita.

— Что он сделал тебе? — задыхаюсь я, морщась.

— Он разрушил мою чертову жизнь. Вот, что он сделал.

— Как?! Ты все еще стоишь здесь. Ты еще жив, а он нет. Скажи мне, как!

— Ты еще не готова к тому, чтобы все узнать. — Он отдергивает свою руку и идет в ванную. Расстегивает брюки цвета хаки, и они падают вниз вокруг его лодыжек. Когда он дотягивается до трусов и его взгляд встречается с моим, я отворачиваюсь и иду к своей стороне кровати.

Слышу, как дверь душа открывается, а затем закрывается. Наступает неловкое молчание... на некоторое время во всяком случае.

— Джианна. Иди сюда, — зовет он.

Я хмурюсь, глядя в сторону ванной.

— Зачем?

— Иди. Сейчас же.

Закатив глаза, я иду в ванную, он видит мой темный силуэт у дверного проема.

— Закрой дверь.

Я закрываю ее, но не подхожу ближе.

— Разденься и иди ко мне в душ.

— Я уже принимала его утром, — отвечаю я, скрестив руки на груди.

— Ну же, иди и прими еще один. Я не буду повторять дважды.

Драко стоит под потоком и откидывает мокрые волосы со своего лица.

Я не могу бороться. Не могу сопротивляться. Я должна помнить об этом. Чтобы обвести его вокруг пальца, мне пора начинать делать то, что он хочет, чтобы я сделала. Во всяком случае, прямо сейчас.

У него уже есть люди, называющие меня Патрона. Это прогресс.

Я раздеваюсь довольно медленно, а затем совершаю свой путь к двери душа. Он толкает ее, открывая, молча приветствуя меня. Его жесткий взгляд путешествует вверх и вниз по моему телу, останавливаясь на моей груди и особенно на области между бедер.

Он заходит под воду, чтобы я могла войти. Смотрю, как она струится по нему и его твердым, рельефным мышцам, но его глаза все еще открыты. Вода струится по его волосам и вниз по лицу, сбегает по его полным губам и раздувающимся ноздрям.

Он всегда выглядит серьезно и враждебно, даже в моменты спокойствия. Я начинаю думать, что его лицо было создано именно таким.

Я закрываю дверь душа, и как только это делаю, Драко шагает вперед и обнимает меня за талию. Он притягивает меня к себе, и я чувствую, как его твердый член упирается в мою задницу.

— Я ненавижу, когда ты пытаешься прятаться от меня, — шепчет он мне в ухо.

— Как я прячусь?

— Под этой одеждой. Под своими страданиями. Под многими слоями противоречивых эмоций. Прекрати притворяться, что это все не реально, потому что это реально.

Он хватает меня сзади за бедро и прижимает мое колено к стене. Его член скользит между моими ягодицами, и он опускается, раздвигая мои ноги так, что кончик его члена прижимается ко входу в мою киску.

— Я собираюсь тебя трахнуть, — рычит он. — Потому что тебе это нужно. — Драко целует меня в верхнюю часть уха, и я вздрагиваю. — Я знаю, что ты хочешь.

Он крепко сжимает мою талию одной рукой, а другую прижимает к моему затылку. Он прижимает мой лоб к стене, и у меня перехватывает дыхание, когда я чувствую, как он медленно входит в меня.

Каждый медленный, неторопливый толчок наполняет меня, и я не знаю, почему его терпение беспокоит меня. Руками он агрессивно прижимает меня к стене душа, но тот факт, что он не торопится трахать меня, беспокоит.

Он должен быть жестким и грубым.

Он должен продолжать заставлять меня ненавидеть его.

Мне не нужна деликатность прямо сейчас.

Мне нужен огонь и топливо, и что-то в глубине души говорит мне, что он знает об этом. Но он не покажет этого, потому что любит контролировать свои потребности.

Драко медленно гладит меня. Касается моей груди. Он отпускает мою голову, чтобы раздвинуть мою задницу и погрузить свой член глубже. Низкий и хриплый стон вырывается из его горла. Я чувствую его вибрацию на своем плече.

— Драко, — зову я дрожащим голосом. Не от страха, а от чистой эйфории. Я не знаю, почему зову его, но он отвечает.

— Sí, mi reina (исп. Да, моя королева), — бормочет он, набирая скорость. Хлопки наших тел и брызги воды между нами.

— Остановись, — стону я.

— Нет. — Он поднимает руку к моей шее и крепко сжимает ее. — Я не остановлюсь, — рычит он, задавая быстрый ритм, погружаясь в меня сзади еще глубже.

— О, Боже, — выдыхаю я, зажмурив глаза.

Драко поворачивает мою голову в сторону так, что теперь вместо лба к стене прижата моя щека. Капельки воды собираются на моей коже, моих губах.

— Оглянись, — требует он, — прямо на меня.

Вместо этого я крепче зажмуриваюсь, но он тянет меня за волосы, откидывая их назад и не оставляя мне выбора, кроме как смотреть на него.

Когда карие глаза встречаются с моими зелеными, он наклоняется и сминает мои губы своими. Его твердая грудь прижата моей спине, а толстый член все еще наполняет меня. Он входит и выходит, в то время как его язык творит магию с моим.

Его тело плотно прижато к моему, моя нога приподнята, а колено прижато к стене, чтобы помочь сохранить равновесие. Он двигает бедами по кругу, делая теперь длинные, глубокие толчки, как ритмичный рисунок, и сначала я ненавижу это, что он прикасается ко мне вот так, будто претендует на мое тело, как будто оно принадлежит ему.

— Я заставлю тебя забыть все это. То, что произошло всего несколько дней назад. Твоего бывшего. Все. Я сделаю так, что, пока ты здесь, ты будешь думать только обо мне, Джианна, и это мое гребаное слово, — прервав поцелуй, говорит он.

Драко прижимается губами к моему уху, и я чувствую его теплое дыхание. Он протягивает руку и проводит средним пальцем по моему клитору, обхватывая мою киску ладонью и прижимая мои бедра еще ближе к себе, чтобы погрузиться еще глубже.

От этого действия у меня вырывается всхлип. Я опускаю голову ему на плечо, и он прижимает свои полные губы к моей шее, высасывая капли теплой воды и заменяя их обжигающими, горячими поцелуями.

Его тело напрягается позади меня, а затем он громко и глубоко вздыхает, несколько раз сильно входя в мою киску, прежде чем опустошить себя внутри меня.

— Блядь, ты ощущаешься просто охрененно. Я так долго ждал тебя, niñita. — Он поднимает руку и загребает пальцами мои волосы. — Это ощущается в сто раз лучше, чем я предполагал.

Драко наконец-то выходит из меня и разворачивает лицом к себе. Я смотрю на него снизу вверх, наблюдая за водой, покрывающей его густые ресницы.

— Моя, — говорит он, его губы так близко, что я чувствую тепло от них. — Скажи это. Ты моя.

Я прерывисто выдыхаю, когда он скользит рукой по моему бедру и обхватывает ладонью мою задницу. Он притягивает меня ближе, чтобы я действительно могла чувствовать его, воду, стекающую вниз, скользящую по нашей коже.

Не хочу этого говорить, но он не отводит взгляда. И он не отстанет, пока я этого не скажу. Я знаю, что теперь не могу это отрицать.

— Я твоя, — шепчу я, а затем обхватываю его лицо ладонями, не оставляя ему другого выбора, кроме как взять меня на руки и держать в своих больших руках.

Я не думала, что у Драко перехватит дыхание, но когда я делаю это — целую его так глубоко и нежно, как будто мне не все равно, — я слышу, как он вздыхает, стонет и вздрагивает в моих объятиях.

Чувствую, как его отпускает, и он тает, даже если это слабое и незначительное ощущение. Я чувствую это, и когда мой язык скользит между его губ и сплетается с его языком, тогда я понимаю, что получила его.

Всего его.

Он думает, что я принадлежу ему. По правде говоря, все наоборот.

Я не принадлежу ему.

Это он мой.

Глава 7

Восстановление. День шестой

Не знаю, когда мы заснули прошлой ночью, потому что он снова взял меня на этой кровати, прежде чем дать мне отдохнуть. Полагая, что я не удовлетворена, он пожирал меня своими полными губами и теплым языком, на время забрав все мои тревоги. Убедившись, что он — это все, что я могу чувствовать.

Я спала, как младенец.

Когда просыпаюсь, солнце играет своими лучами на моей коже, пальцы перебирают мои волосы. Я оглядываюсь и вижу, что Драко смотрит прямо на меня. Нет никаких признаков того, что он только что проснулся. Только его волосы выглядят так, словно он ворочался всю ночь и ерошил их руками.

— Ты спал? — спрашиваю я хриплым голосом. И прочищаю горло.

— Совсем нет.

— Почему?

— Хотел, но не смог.

Я сжимаю губы и отворачиваюсь.

Он за подбородок поворачивает мое лицо к себе.

— Я всю ночь думал о том, что сделаю с ними.

Я немного приподнимаюсь.

— И что ты будешь делать?

— Убью их, конечно.

Я съеживаюсь.

— Как?

— В том-то и дело. Я не уверен, хочу ли быстро покончить с ними или заставить их страдать немного больше. Я хочу, чтобы они страдали, но чем больше думаю об этом, тем больше меня напрягает то, что они опустошают меня. Чем дольше они остаются там, тем слабее и уязвимее становлюсь я.

Как бы мне ни хотелось увидеть, чтобы они тоже страдали, думаю, если покончить с ними быстро, я буду не так сильно ощущать вину. Разве не печально, что я до сих пор испытываю угрызения совести из-за людей, которые хотели видеть меня мертвой, которые причинили мне огромные страдания и боль?

— Мне казалось, ты сказал, что хочешь, чтобы я избавилась от них, — бормочу я.

— Я передумал.

— Почему?

— Потому что это не то, чего бы хотел Лион. Он хотел бы, чтобы я сам разобрался с этим. Кроме того, это действие добьет тебя еще больше. Я видел, как ты отреагировала на убийство Кевина. Ты с трудом смогла это переварить. С ними будет хуже. Ты хотела доверять Франческе. Я считал, что ты не должна доверять ей, и не без причины. Теперь ты видишь почему.

— Потому что ей никогда нельзя было доверять, — шепчу я.

— Да, ей нельзя. Поэтому я только использовал ее. Никогда не жаждал ее и не хотел сделать своей. Мне было плевать на нее. Ее нужно было купить, иначе на кону была бы моя жизнь. Мужчины, у которых она была, терпеть ее не могли. Она раздражала и была в отчаянии. Она усердно старалась, но такие мужчины, как я, не хотят, чтобы было легко. Нам нужен тот, кто устроит бой. Бросит нам вызов. Кто заставит нас сомневаться в себе. Думаешь, она дала тебе этот завтрак по доброте душевной? Нет, она дала тебе его, чтобы заманить меня, чтобы привлечь внимание. Она хотела меня, и знала, что не доберется. Если только через тебя.

Он разглядывает меня своим жестким взглядом. Солнце отражается в его глазах, но даже в этом случае они по-прежнему темны. Я с трудом могу сказать, что они карие.

Он приподнимается и встает. На нем только пара боксеров, и он без рубашки.

— Это случится сегодня, и ты увидишь, что я делаю с людьми, которые думали, что им удастся уйти от расплаты за причинение вреда женщине, которую я обожаю.

В мгновение ока он оказывается в гардеробной, и я слышу, как он одевается. Драко возвращается через несколько секунд в серой рубашке на пуговицах, шелковом темно-синем галстуке и темно-синих брюках.

На нем кожаные туфли, которые он носил в тот первый день, когда мы встретились. Ясно, что эти туфли для дела.

Он входит в ванную, чтобы почистить зубы и пригладить волосы водой с небольшим количеством геля. Вернувшись, он подходит к моей стороне кровати и берет меня за подбородок. Запускает руки в мои волосы и его полные мягкие губы касаются моих. Я чувствую бабочек в моем животе и тепло, растекающиеся по телу. Мое сердце сжимается, и я стараюсь изо всех сил не стонать от его неожиданных объятий.

— Больше никто не причинит тебе вреда, — шепчет он мне в губы. — Пока я жив и дышу.

Я киваю, прикусывая зубами его нижнюю губу.

— Ты веришь тому, что я говорю?

Сначала я колеблюсь, но знаю, что нужно сказать то, что он хотел бы услышать. Поэтому киваю.

— Да, я верю тому, что ты говоришь.

Он изучает каждую черту моего лица.

— Хорошо. — Отстранившись, он поправляет галстук и прочищает горло. — Уже почти 7:30. Освежись и встретимся на террасе на завтрак. Сегодня мы едим одни. Нам есть что обсудить.

Я хмурюсь.

— Терраса?

— Патанса знает, где это. Она будет у двери, чтобы сопроводить тебя. — Он подходит к двери и распахивает ее.

— А ты где будешь в это время? — спрашиваю я.

Драко раздраженно вздыхает.

— Разделаюсь с моим проклятым кузеном, — бормочет он, а затем удаляется, закрывая за собой дверь.

Глава 8

Искупление

Я зачесываю волосы назад в гладкий низкий пучок. Надеваю одно из белых платьев, купленных для меня миссис Молина. Оно прекрасно. Без рукавов, с большим V-образным вырезом на груди. Приталенное, плотно прилегающее к груди и бедрам.

Оно почти напоминает мне свадебное платье — очень дешевое, но для того, у кого мало денег, оно было бы идеальным.

Когда смотрю на свое отражение в зеркале, чувствую, как мои глаза наполняются слезами от воспоминаний о моем старом свадебном платье, гадая, где оно может быть. Одна из служанок, должно быть, выбросила его после первого же душа, который я приняла здесь. С тех пор я его не видела.

Я быстро вытираю слезы и выхожу из ванной. Это прошлое. Я не буду зацикливаться. Я подхожу к двери, и когда открываю ее. Патанса ждет напротив, скрестив руки.

— Он ждет тебя, — бормочет она.

Я киваю.

— Знаю. Я не могла решить, что надеть.

Она осматривает меня сверху донизу.

— Я скажу, что это платье для сегодняшнего дня слишком чистое.

— Что ты имеешь в виду?

Она слегка улыбается.

— Я думала, ты уже знаешь.

Точно. Клетки. Бэйн. Франческа. Смерть.

Вместо того, чтобы спускаться по ступеням, она продолжает идти вперед, и я внимательно слежу за ней.

— Патанса, можно тебя спросить?

Она поворачивает голову ко мне, но не встречается со мной взглядом. Я вижу, какого цвета ее глаза. Ореховые.

— Зависит от того, что ты спросишь.

— Как ты выучила английский, если провела здесь всю свою жизнь?

Я догоняю ее и она, наконец, смотрит на меня. Она останавливается перед французскими дверями. Мы видим Драко, стоящего у ограждения к нам спиной. Он прижимает к уху свой мобильный телефон. Ветер играет с густыми прядями его черных волос.

Она внимательно смотрит на него, прежде чем заговорить.

— Он научил меня. Я знала Шефа с юности. Если я не могла быть сильнее, он хотел, чтобы я была умнее мужчин. Ребята, как Бэйн и Гильермо, и... Пико, они учились сами, потому что часто ездили в Соединенные Штаты.

— Ты когда-нибудь была там раньше? — спрашиваю я.

Она качает головой.

— Нет, — и затем улыбается. — Но было бы неплохо поехать.

Я пожимаю плечами.

— Там очень много интересного.

— Шеф сказал, что однажды позволит мне поехать. Но он сказал это три года назад. Я уверена, он думает, что мне здесь безопаснее и, честно говоря, наверное, он прав.

Мы обе смотрим, как Драко оборачивается и смотрит на дверь. Он щелкает пальцами, указывая нам, чтобы мы вышли.

— Может быть, я смогу поговорить с ним, тогда однажды он возьмет тебя с собой, — улыбаюсь я. — Возьмет нас.

Она едва заметно улыбается. Могу сказать, что она хочет улыбнуться так же, как и я, но она слишком привыкла быть твердой. Такое чувство, будто ее сердце вырезано из камня.

— Шеф не так снисходителен к своим охранникам, как ты думаешь. Мы должны заслужить такую награду. Поехать в США — это почти, как отпуск. — Она хватается за дверную ручку и открывает дверь.

— Ну, лично я думаю, что ты более чем заслужила это.

Она не отвечает на это. Я и не жду.

Как только Патанса открывает дверь, влажный, пляжный воздух проносится мимо меня, заставляя завитки моих волос скручиваться на ветру. Драко, услышав нас, поворачивает голову и смотрит на меня.

Он продолжает говорить по телефону, но в то же время не может отвести взгляд от меня. Осматривает меня с головы до ног, его лицо каменное, но глаза пылают. Я не уверена, о чем он думает.

Может быть, про душ прошлой ночью.

Или, может быть, ему действительно нравится это платье.

Или, может быть, он просто не одобряет его из-за того, что, как я знаю, произойдет сегодня.

Он говорит по-испански, а потом завершает разговор. Наконец, он отводит взгляд от меня и бросает телефон Патансе.

— Избавься от него и привези мне другой, — приказывает он.

Она кивает и уходит с террасы. Я смотрю, как она идет по коридору, пока не заходит за угол и не исчезает.

— Садись, Джианна, — бормочет Драко с того места, где стоит у перил.

Я выдвигаю свой стул и сажусь за стол, который сделан из красной и черной мексиканской плитки. Драко устраивается напротив меня, а затем откидывается на спинку стула, внимательно изучая мое лицо. Поглощая каждую его деталь, от лба до подбородка.

— Я рассчитываю, что с этого момента ты станешь одеваться именно так. Со вкусом. Красиво, — последнее слово будто скатывается с его языка.

Я ерзаю на своем сиденье и смотрю в сторону океана.

— Тут мило, — говорю я тихим голосом.

Он оглядывается по сторонам. Неподалеку от берега на волнах покачивается лодка. Мы слышим ее гудок.

— Ты голодна? — спрашивает он.

— Немного.

Драко берет черное устройство с кнопками на нем и нажимает на зеленую. Вскоре я слышу, как катятся колеса, а затем появляются слуги. Двое выходят с подвижными тележками, покрытыми белыми скатертями. На них много еды — слишком много для нас двоих.

Один из слуг слегка склоняет голову в сторону Драко, пока ставит белые тарелки перед нами, а затем подкатывает тележку ближе, чтобы мы могли взять еду.

— Наслаждайтесь, Шеф, — бормочет он по-испански.

Другой слуга задерживается с кувшинами апельсинового сока и молока. Драко выбирает апельсиновый сок. Я решаюсь выбрать молоко.

— Оставьте нас, — приказывает Драко, и слуги, наконец, удаляются, закрывая за собой двери.

Когда он выбирает себе еду, я беру то, что хочу — немного винограда, тост с маслом и земляничным желе, и медовый глазированный канадский бекон.

Драко берет кусочек бекона, и я замечаю, что костяшки его пальцев ободраны и покрасневшие. Могу предположить, что он снова надевал кастеты. Вообще-то, я знаю, что он это сделал. Утром, когда я одевалась, они пропали со стены с оружием в его комнате.

— Ты снова бил его? Своего кузена? — спрашиваю я.

Он пережевывает то, что осталось у него во рту, прежде чем ответить.

— Всего несколько ударов. Надеюсь, это заставит его понять, каким глупцом он был.

— Ты не собираешься его убивать?

Он выпрямляет спину, а затем поправляет галстук, слегка поворачивая шею.

— Возможно, я кажусь сумасшедшим из-за всего того, что делаю с людьми, но думаю, что я весьма разумный человек.

Я приподнимаю бровь, одаривая его красноречивым взглядом.

— Это не ответ на мой вопрос.

Драко прочищает горло.

— Я не знаю, — он делает паузу, наблюдая, как я засовываю виноград в рот, — мой двоюродный брат должен знать свое место, должен поддерживать меня. Ему нужно знать, что это серьезно. Эрнандес грязный и хитрый тип. Он не должен был позволять одурачить себя, показавшись здесь с пустыми руками.

Я перестаю есть.

— Зачем ты мне все это рассказываешь?

— Потому что ты теперь моя женщина. Патрона. Ты узнаешь все, что происходит, даже если тебе это не понравится. В любом случае, мне никогда не говорили и не предлагали что-либо. Я всегда принимал решения сам. Кроме моего отца, некому было управлять мной. Когда я увидел тебя в том подвале и этого грязного, жирного ублюдка, надругавшегося над тобой, я потерял это. Ты была моей, а он был достаточно глуп, чтобы взять тебя.

Я слегка вздрагиваю и, похоже, он замечает это.

Драко пристально смотрит на меня, прежде чем заговорить снова.

— Когда я увидел, меня это взбесило. Моя женщина и этот кусок дерьма. Он знал правила. Он знал, как сильно я не хотел, чтобы тебя трогали, но он все равно коснулся тебя. Я увидел это в твоих глазах. Я собирался вытащить его оттуда и посадить на некоторое время в клетку, а потом убить, но ты посмотрела на меня. Ты можешь не помнить, но это было, niñita. Было похоже на то, словно ты сказала мне сделать это. Убить его прямо там. Немедленно. Тебе даже не нужно было говорить. Я и так знал, что это именно то, чего ты хотела.

— Я… нет. Я имею в виду, да, я хотела, чтобы он сдох, но не помню, чтобы думала об этом.

— Тебе и не нужно было думать об этом. После того, что сделали с тобой, ты не думаешь. Просто делаешь. Ты была в режиме выживания, и ты сделала мудрый выбор. Я хотел, чтобы именно ты прикончила Франческу и Бэйна. Хотел, чтобы ты обладала этим триумфом, но я не могу запятнать тебя. Лион никогда бы не позволил тебе отомстить. Он держал бы тебя под охраной и, вероятно, позволил бы тебе увидеть что-то. Но он не позволил бы тебе и пальцем пошевелить. Он был бы обязан убить их, поэтому я сделаю именно это. Менее чем через час ты спустишься в сарай и увидишь, как я убью их. Ты не будешь убегать. Ты не отвернешься. Ты будешь наблюдать и поймешь, что после этого ты будешь со мной в безопасности. То, что я сделаю с ними, я легко могу сделать с другим ублюдком, который перейдет нам дорогу. — Драко касается моего подбородка, и наши взгляды встречаются. — Ты понимаешь меня, Джианна?

— Я не знаю, смогу ли, Драко, — бормочу я.

— Ты должна. Для себя. Для меня.

Последнее его заявление меня настораживает.

— Для тебя?

— Мы сделаем это вместе или вообще не сделаем. Я уверен, что ты не хочешь, чтобы они продолжали жить. Мы ведь не хотим, чтобы этот груз лежал на наших плечах. Они должны сгинуть.

Я прерывисто выдыхаю. Смотрю на свою еду и внезапно осознаю, что больше не голодна. Такое чувство, будто мне в желудок поместили свинец.

— Я знаю, что они должны умереть. Но я не привыкла смотреть на то, что столько людей умирает. Тони было достаточно. Даже Кевина было достаточно.

— После них тебе и не придется. Если нам не будут угрожать, ты не увидишь других смертей.

Я молчу. Наблюдаю за ним, как он потирает подушечку большого и указательного пальцев вместе.

— Ты получаешь удовлетворение от этого? Убивая людей?

Драко слегка пожимает плечами и берет свой апельсиновый сок. Поднимает ногу и кладет на колено другой.

— Оставить их в живых — это угроза, которая делает тебя слабым. Они слишком много знают, что делает их еще более серьезной угрозой. Если бы они сбежали и попали не к тому человеку, меня бы поимели. Но избавиться от них самому, и знание, что эти опасные угрозы исчезнут, поможет мне спать немного лучше ночью. Ты скоро узнаешь, Джианна. Эта жизнь не из легких, но если ты будешь работать со мной, что ж, вместе мы сможем стать непобедимыми. Тебе просто нужно вернуть остатки своего огня, вот и все. И когда ты это сделаешь, я хочу быть свидетелем. — Он хихикает. — Я слышал истории от Лиона. Ты играешь в хорошую девочку, но испачкаешь свои руки в одно мгновение, если это означает защитить себя и того, о ком ты заботишься.

Я хмурюсь.

— Не знаю, о чем ты говоришь.

— В самом деле? — насмехается он. — Восьмой класс, хулиганка по имени Сара Келли. Она оттолкнула тебя с горки, а ты последовала за ней, оттолкнула ее от качелей, ударила ногой в живот, а затем ударила ее по лицу. Учитель не увидел, так что ты гордилась этим. Ты сказала об этом своему отцу, как только он забралтебя, и он был так же горд. Своим свирепым детенышем.

Я прищуриваюсь.

— Он рассказал тебе эту историю?

— Это не первая история, которую он рассказал мне о тебе. Мы были ближе, чем ты думаешь.

— Я понимаю.

Кто-то стучит в дверь. Это Патанса с новым телефоном.

Драко вздыхает и опускает ноги. Сделав глоток сока, он ставит стакан на стол, а затем смахивает с себя невидимые пылинки.

— Доедай. Мне нужно позвонить, но это будет быстро.

Я поднимаю голову, когда он встает.

— Хорошо.

Драко целует меня в макушку. Когда он уходит, я делаю глубокий вдох и затем выдыхаю.

Я знаю, он прав. И в глубине души хочу, чтобы они исчезли, но не хочу видеть, как это произойдет. Мне снятся кошмары, и все они кровавые.

Они заслуживают этого, я знаю, но независимо от того, как я на это смотрю, их кровь будет на моих руках.

* * *

Пора.

Я не уверена, стоит ли сходить с ума или сбежать. Возможно, мне следовало где-нибудь спрятаться. Эта прогулка к сараю ужасает.

Я думала, что у меня будет больше времени, но как только Драко поговорил, он вернулся и, увидев, что я поела, схватил меня за руку.

— Давай, моя королева. Пора, — пробормотал он.

Королева. Патрона. Королева и босс. Я никогда не смогу привыкнуть ни к одному из этих имен.

Они просто не подходят мне... Хорошо, они не соответствуют прежней мне.

Что касается новой меня, я не уверена, как они подойдут мне. Хотя, если хочу выжить, они должны подойти. Вопрос в том, что я сделаю, чтобы претендовать на эти титулы.

Все мое тело кажется тяжелым, как будто сила тяжести давит на меня сильнее всего. Драко идет рядом со мной, Патанса впереди нас с оружием в руках, а Диего, стиснув зубы, позади. Его загорелая лысина сияет от золотых лучей солнца.

Я уже заметила серебряный пистолет, заправленный за пояс Драко. Также у него кастеты в кармане рубашки, и что-то похожее на нож в кожаном чехле с другой стороны пояса.

Когда вижу длинный нож в чехле, у меня застывает кровь. Я понятия не имею, как он выглядит, но уверена, что он острый и смертоносный. Оружие Драко — это не игрушки. Они опасны и такие же пугающие, как и он.

— Драко... — шепчу я, когда мы переходим через мост. Всего несколько шагов. Я помню ту прогулку, с первого дня, когда была свободна, тянулась за Патансой, как потерянный щенок.

— Да, Джианна?

Я смотрю на него. На его лице нет эмоций, глаза сосредоточены на мне. Его лицо слишком спокойно для того, что должно произойти. Он слишком расслаблен.

Значит, этим путем он шел, когда, наконец, настало время встретиться со мной? В тот первый день, когда я увидела его в клетке, когда так сильно хотела выпотрошить его прямо на месте?

Был ли он таким же уверенным? Это уверенность в себе, что он убьет и меня, если дело дойдет до этого?

— Неважно. Ничего, — бормочу я, быстро качая головой.

Прежде чем я это понимаю, его люди останавливаются. Они все стоят в стороне, и Драко, наконец, отпускает мою руку, поднимая голову выше и проходя вперед.

— Откройте, — приказывает он одному из них.

Один из охранников быстро открывает дверь. Она скрипит на своих петлях, и Драко входит в сарай.

— Подойди, Джианна, — подзывает он через плечо. — Остальные, останьтесь здесь, — говорит он охране на своем родном языке.

Я смотрю боковым зрением на Патансу, на лице которой серьезная маска, но глаза выдают ее. Она тоже беспокоится обо мне. Она не уверена, как я справлюсь с этим, и у нее есть все основания беспокоиться.

Это не я. Это не я.

Я не убийца.

Я повторяю про себя эти слова, но мне хотелось убить Драко с тех пор, как услышала его настоящее имя. Я хотела, чтобы Человек-топор был мертв, задолго до того, как он прикоснулся ко мне. И Бэйн… я хотела, чтобы его не стало давным-давно.

Это не одно и то же — хотеть этого и сделать. Это ведет вас к совершенно новому уровню зла — зла, из которого вы не сможете вернуться.

Я знаю это точно. Папа повторял мне это все время.

— Убийство другого человека может изменить всю твою жизнь, — сказал он мне, когда я пригрозила убить мальчика, который украл мой велосипед. Я не знала, что говорю. Просто слышала разговоры об убийствах, которые вели взрослые. — Убийство обрекает твою душу на вечные муки в аду. Если ты не готова встретиться лицом к лицу с огнем и этим грязным красным дьяволом, будь хорошей девочкой и отпусти это. Я куплю тебе новый велосипед, милая. Не беспокойся об этом.

И он купил мне новый велосипед. В ту же ночь. Я также слышала, что мальчика отправили в больницу после жестокого избиения.

Я не готова отправить свою душу в ад. Я хороший человек. У меня доброе сердце. Верно?

* * *

Я вижу две клетки.

Одна пустая. Я не вижу следов Роналдо.

В другой есть пленники. Его предатели. Франческа и Бэйн.

Драко открывает ворота ключом и когда входит туда, я задерживаюсь за воротами. Я с трудом узнаю пленников. На Франческе голубое платье, которое теперь испачкано застарелой кровью и разорвано по подолу. Между ее бедер засохла кровь, как если бы она была жестоко изнасилована или, может быть, у нее началась менструация.

Конечно, она не может двигаться. Ее руки скованы наручниками, которые встроены в стены. Так же, как руки Бэйна.

На нем нет рубашки, раны по всей груди, как будто его избили и порезали самыми острыми ножами в округе.

Они оба грязные. Мерзкие. Окровавленные. Я никогда не думала, что увижу их такими униженными.

Я вхожу вслед за Драко, и Франческа тут же начинает говорить:

— Шеф, пожалуйста! — умоляет она по-испански. — Это была не моя идея. Это всё они. Я просто хотела быть свободной! Я хотела домой!

Драко продвигается вперед, медленно приближаясь к ней размеренными шагами.

Бэйн смотрит на него, но еще пристальнее на меня.

Я не избегаю его взгляда. Как бы сильно мне ни хотелось отвернуться, я этого не делаю. Я хочу, чтобы он увидел, что сейчас я на стороне Драко. Когда-то я была пешкой в этой игре, но теперь в нее играю я.

— Я обещаю тебе, — хнычет она, когда он останавливается перед ней. — Я не люблю его. Я люблю тебя, милый. Только ты, ты знаешь это! Я никогда не предам тебя. Я только хотела быть свободной, но знала, что ты меня не отпустишь, потому что ты так сильно заботишься обо мне.

Драко усмехается.

— Забочусь? Сука, мне на тебя насрать.

Она, кажется, шокирована, услышав это. Ее глаза округляются, лицо бледнеет. Вау. Неужели она действительно думает, что он любит ее? Неужели она так сильно ошибается?

— Теперь ты злишься, я понимаю. Знаю! Но все, что мне нужно, это еще один шанс. Я могу все исправить. Я могу стать лучше. Я не причиню вреда ей или тебе. Я буду хорошей. Обещаю!

— Просто заткнись, — бормочет Драко.

— Пожалуйста, Шеф, пожалуйста! Я создана для тебя! Ты это знаешь! Ты купил меня по доброте душевной и никогда не показывал, что сожалеешь об этом, пока не появилась она!

— Я сказал заткнись, Франческа!

— Может, она и красивее, но я лучше. Я могу исправить то, что сделала. Я могу любить тебя, но она не сможет! Ты убил ее мужа! Ты разрушил ее жизнь! Разве ты не видишь, что она использует тебя, Драко! Я бы никогда так с тобой не поступила, потому что ты мне нужен!

Потеряв терпение, он набрасывается на нее, выхватывая нож из чехла. Он не просто острый — он острее, чем я предполагала. Серебристый и толстый.

— Высунь свой гребаный язык. Немедленно! — рявкает он. — Я позабочусь, чтобы ты больше не сказала ни одного гребаного слова.

Франческа вздрагивает со слезами на глазах, но не сопротивляется. Просто не может. Она высовывает язык, и Драко сжимает его кончик так сильно, как только может, пока она плачет. Сжимая рукоятку ножа, он отрезает язык. Ее крик полон агонии, когда хлещет кровь. Этот пронзительный крик, я уверена, никогда не забуду.

Я хочу отвести взгляд, но не могу. Я застыла.

Когда Драко заканчивает, я слышу, как ее язык с влажным шлепком падает на пол. Моя кровь стынет в жилах, когда слышу ее крики о помощи.

Он вытирает нож об ее испачканное голубое платье, а затем поворачивается и смотрит на Бэйна.

— Твоя очередь. — Он смотрит на него. Бэйн бросает ему вызов взглядом.

— Посмотри на себя, — усмехается Бэйн, его голос хриплый, он пытается выпрямить спину и встать выше Драко. — Подкаблучник этой шлюхи. Никогда не думал, что доживу до этого дня. Шеф убивает своих людей из-за бесполезной белой сучки.

Драко не моргает. Не говорит.

Вместо этого проходит мимо Бэйна, рукой касаясь пистолета за поясом. Начинает вытаскивать его, но я делаю шаг вперед и поднимаю руку, требуя, чтобы он подождал.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать, сука? — Бэйн хмуро смотрит на меня, его светлые волосы прилипли ко лбу.

— Я ничего не делаю, — отвечаю я. — Я здесь, чтобы увидеть, как ты умрешь.

Он усмехается.

— Что? Я не получу никакого последнего слова, как ваш водитель?

— Думаю, у вас было довольно разговоров, — говорю я как можно спокойнее.

Бэйн ухмыляется.

— Не думаю, что ты понимаешь, насколько ты бесполезна на самом деле.

— Пошел ты, — выплевываю я.

— Достаточно, — говорит Драко низким голосом, заставляя Франческу вздрогнуть. Он встает перед Бэйном, лицом к лицу с ним, пристально глядя на него сверху вниз. — Ты смотришь в лицо смерти и все еще говоришь так, будто ты гребаный король. — Он хватает Бэйна за волосы, и тот шипит сквозь стиснутые зубы. — Ты не король. Ты не босс. Ты попытался украсть у меня эту должность в тот самый день, когда я ослабил свою бдительность рядом с тобой. Я доверял тебе, Бэйн. Я дал тебе больше, чем ты когда-либо получал за всю свою жизнь, и все же ты все равно предал меня. — Драко щелкает языком. — Жаль, что такой умный человек вот так пропадает.

Наконец он отпускает его, но ударяет затылком о стену, прежде чем отступить. Я слышу треск от удара, как будто он расколол его череп.

— Что-нибудь еще хочешь сказать ему до того, как он перестанет дышать, Джианна? — спрашивает Драко, краем глаза глядя на меня, пока чистит пистолет.

Я делаю шаг вперед, мои губы подергиваются. О, мне есть что сказать. Одного его вида достаточно, чтобы привести меня в дикую ярость.

— Я никогда не делала ничего плохого тебе, Бэйн, — заявляю я. — Почему ты собирался убить меня? Изнасиловать меня?

— Ты мешала. Делала босса слепым к тому, кто ты на самом деле — просто очередная киска. Ты была не нужна.

— Хм. Ну, теперь кажется, что роли поменялись, не так ли? — улыбаюсь я.

Он морщится.

— Ты тупая, ничтожная сука. Пошла ты!

Я бросаюсь к нему, хватаю его отвратительные яйца в руку и крепко сжимаю их, пока он не кричит от боли, дергая руками и заставляя цепи греметь.

— Как думаешь, может быть, мне стоит разрубить тебя на куски и продать, вместо того, чтобы позволить ему убить тебя? — говорю я ему на ухо. — Разве не это ты хотел со мной сделать? Разорвать меня? Избавиться от меня? — Я сжимаю его яйца еще крепче, до такой степени, что они, вероятно, лопнут, если буду держать достаточно долго. — Но нет. Может быть, мы должны сначала избавиться от них. Пусть ты проживешь немного дольше, так что действительно сможешь увидеть, каково это жить без яиц. Чтобы ты видел, как они каждый день висят вокруг твоей шеи на нитке, пока не высохнут и не превратятся в пыль. Убить тебя было бы неплохо, но мучить тебя будет намного лучше, тебе так не кажется? — Я одариваю его улыбкой, все еще крепко держа яйца, выкручивая их, чтобы заставить его снова закричать.

Вены проступают у него на лбу, когда он напрягается в поисках облегчения, силы и слов.

— Ты… — выдыхает он, — гребаная, тупая дура. — Он хрипло смеется. — Я все еще могу убить тебя. Пошла ты. Ты оставишь меня здесь… достаточно надолго... и я найду гребаный выход. И когда сделаю это…Я сделаю гораздо хуже, чем то, что Пико сделал с тобой там. О, ты тупая сука, я бы трахал твою маленькую пизду до тех пор, пока даже твоя кровь больше не сможет ее намочить. И даже когда ты уже отключишься, я все равно буду продолжать, все время, пока буду душить тебя, а затем сломаю шею, которую он находит такой чертовски драгоценной! — Он снова смеется.

Его смех, который проникает мне под кожу, покалывает в каждом нерве.

Но то, что он делает дальше, это последняя капля.

Он плюет мне в лицо, продолжая ухмыляться.

Драко напрягается, сжимая кулаки, но не двигается. Он замирает, как будто чего-то ждет.

Мои ноздри раздуваются, когда я отдергиваю руку от его отвратительных яиц и смахиваю слюну с лица тыльной стороной ладони. Пламя вспыхивает в моих жилах. Я чувствую, как мое сердце колотится так сильно, как никогда раньше. Заглушая все звуки. Все мои моральные устои.

Этот ублюдок. Этот чертов ублюдок!

Я ощущаю дикую ярость.

Даже не ярость, нечто сильнее.

Перед моими глазами красная пелена.

Я вспоминаю, как меня швыряли в подвале.

Как Человек-топор забирал то, что ему никогда не принадлежало.

Вспоминаю, как застрелили Тони.

Как на меня смотрели и не уважали.

Как ощущала себя измученной и преследуемой.

Как надо мной смеялись и оскорбляли.

Я бросаюсь в сторону Драко и выхватываю его нож, затем спешу обратно к Бэйну и поднимаю острое лезвие в воздух.

— Джианна! — кричит Драко, но я не оглядываюсь. Я отказываюсь. — Будь разумной, — приказывает он. — Сделаешь это, и оно будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.

— Шлюха! — выплевывает Бэйн, а затем издает еще один хриплый смешок.

Потребность в мести прямо сейчас просачивается из моих пор. Я задыхаюсь с ножом в моих руках. Все, что я хочу сделать, это стереть глупую чертову ухмылку с его лица.

Прежде чем успеваю подумать об этом, я делаю то, что мне больше всего хотелось с первых минут пребывания здесь.

Я, черт возьми, мщу.

Подношу клинок вперед и делаю неровный надрез посередине горла Бэйна. Кровь хлещет, заливая мое белое платье, стекая по моим ногам, скапливаясь в моих туфлях.

Но мне плевать.

Перед моими глазами все еще красная пелена. Так много красного. Я чувствую, как что-то горячее ударяет меня в лицо, но не отступаю. Я хочу, чтобы мое лицо было последним, что он увидит, пока его сердцебиение медленно угасает и для него все померкнет.

Его кровь принадлежит мне. Его жизнь принадлежит мне. Он думал, что унизил меня? Он был неправ. Так чертовски неправ. Я убью тысячу раз, прежде чем позволю этому случиться снова.

Думаю, я готова к тому грязному красному дьяволу, который приветствует меня в Аду с распростертыми объятиями, потому что он победил. Черт, я сяду прямо рядом с ним, буду королевой его пылающего ада.

Вот как я себя чувствую, делая это, избавляясь от этого больного ублюдка.

Я хотела, чтобы Драко выстрелил ему в череп. Быстро и просто. Но этот ублюдок не заслуживает быстрой смерти.

Он пробудил во мне зловещую сторону, ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. Они сделали это — он и Человек-топор.

Так странно. Я не уверена, должна ли поблагодарить их за то, что они дали мне понять, что такое сила? Или проклинать их имена за то, что из-за одного неправильного движения ножом я потеряла остатки человечности.

— Ублюдок, — выплевываю я, когда он опускается на землю, падая на колени. Чертов ублюдок.

Я слышу, как Франческа приглушенно вскрикивает из своего угла.

— Джианна, — снова зовет Драко, но я не смотрю в его сторону. Я продолжаю смотреть на Бэйна, пока он не падает на колени. Он не может схватиться за свое горло, чтобы остановить кровотечение, не может сделать что-либо, чтобы заблокировать боль.

Хорошо.

Когда его веки трепещут, я опускаюсь на корточки, наклоняюсь вперед и шепчу ему в ухо:

— Кого ты продашь теперь, козел?

Секундой позже чья-то рука хватает мою, и Драко поднимает меня. Я все еще не смотрю на него, пока глаза Бэйна не будут полностью закрыты, и я не узнаю, что он мертв.

Наконец, с трепещущим сердцебиением, я смотрю на Драко — его зубы сжаты, взгляд твердый, как сталь. Я смотрю на Франческу, и она в панике, дергает за цепи, умоляет освободить ее, по ее подбородку течет кровь. Она похожа на дикое животное.

— Пожалуйста, — умоляет она сквозь слезы.

Я медленно моргаю и начинаю идти к ней, но не успеваю. Драко тянет меня назад, его ноздри раздуваются, когда он выхватывает у меня нож и вытирает его о штаны. Он убирает его, а затем проходит мимо меня, поднимая пистолет и становясь перед Франческой.

Она все еще молит о пощаде, даже когда он поднимает пистолет и целится стволом ей в центр лба. Все еще сжав челюсти, он без колебаний нажимает на спусковой крючок, и выстрел громким эхом отражается от стен. Цепи гремят, кровь брызжет на стену позади нее, комковатая и густая, и ее тело мгновенно падает, как мертвый груз.

В клетке наступает тишина. Слышится только мое тяжелое дыхание. Драко поворачивается ко мне лицом, хватает мою руку и изучает мои глаза.

— Домой. Сейчас же, — это все, что он говорит, а затем тащит меня за собой.

Я оглядываюсь на их тела, какие они сейчас безжизненные. Свисающие на цепях, руки все еще подняты. Связанные. Такой же была я, когда впервые оказалась здесь.

Кровь. Так много крови повсюду, и по какой-то причине это не доставляет мне большого удовлетворения. Не такого сильного, как я надеялась. Кажется, у них получилось легко уйти.

Драко вытаскивает меня из клетки, не говоря ни слова. Он идет двери сарая, все еще волоча меня за собой, и как только мы выходим, я вижу, как глаза всех его людей округляются — не от ужаса, а от полного неверия.

Они не думали, что я это сделаю.

Что ж, доказательства здесь. Все на мне.

— Приберитесь. Убедитесь, что от них ничего не останется, — говорит Драко, проходя мимо них, все еще сжимая мою руку.

Они все кивают, но когда я прохожу мимо каждой пары пристально смотрящих глаз, одна заставляет меня остановиться.

Патанса.

Ее глаза полны недоверия, полного восхищения. Она рада, что я сделала это?

Я ухмыляюсь ей, прежде чем, наконец, отстраняюсь и догоняю Драко.

Он смотрит на меня и в его глазах мерцает вспышка — такая, что предназначена только для меня.

Гордость.

Вожделение.

Удовлетворение.

Драко торопится, проходя по дому, поднимает меня на руки, когда мы добираемся до кухни, а затем бросается к лестнице. Я чувствую, что все взгляды устремлены на нас, но он смотрит только на одного человека.

На меня.

Мы оказываемся в его спальне в считанные секунды. Он, не дрогнув, относит меня в ванную и сразу же включает душ.

— Раздевайся, — требует он, пока ставит меня на ноги.

Я отхожу в сторону, когда он возвращается в спальню. Смотрю в зеркало, разглядывая свое отражение. Я выгляжу ужасно. Мое платье и даже моя кожа пропитаны кровью, начиная с шеи и вниз, темно-красные брызги на щеках и подбородке.

— Нет, — говорю я твердым голосом.

Он вскидывает бровь, глядя на меня.

— Что?

— Нет, — повторяю я, глядя на свое отражение. — Возьми меня, — выдыхаю я. — Прямо так.

Его глаза вспыхивают, он облизывает губы, когда я смотрю на него.

— Ты испачкана его кровью, — отвечает он.

Я ухмыляюсь.

— Я знаю. В этом-то и дело.

Драко сжимает губы, и я не удивлена взглядом, который получаю. Его глаза говорят обо всем. Сейчас он первобытный и свирепый. Я только что завела его. Он хочет меня. Сильно. И он идет взять меня.

Драко поднимает руку, и его большая ладонь касается моей шеи, чтобы притянуть меня. Он оглядывает меня с ног до головы.

— Тебе это понравилось, — бормочет он. Это утверждение, не вопрос.

— Может быть, это мне понравится, — я дергаю его за рубашку, разрывая, и пуговицы рассыпаются по мраморному полу, — намного больше. — Я ухмыляюсь, и эта ухмылка — его погибель.

Схватив за бедра, Драко поднимает меня и сажает на столешницу. Он встает между моих бедер, и я расстегиваю его ремень, затем брюки и спускаю их вниз. Когда они падают, я упираюсь пятками в заднюю часть его бедер.

Он шипит от боли, хмуро смотрит на меня, но не сдается. Хватает меня за волосы и оттягивает назад, наклоняя голову так, чтобы получше меня рассмотреть. Его взгляд блуждает по моему лицу. Моим губы. Окровавленному декольте.

А потом он заявляет на меня права, прижимаясь губами к моим, языком проскальзывая сквозь мои приоткрытые губы. Я крепко сжимаю его, когда он обеими руками срывает платье вниз, расстегивая молнию и обнажая мою грудь.

— Блядь, ты выглядишь сейчас просто чертовски охрененно, — рычит он, прижимаясь своим лбом к моему. — Моя великолепная, грязная niñita.

Он сжимает мои бедра, прижимая мою задницу к краю стойки.

— На мне нет трусиков. Возьми меня, — шепчу я. — Сейчас. Пожалуйста, Драко.

Он не колеблется. Раздвигает мои ноги шире, подталкивая свои бедра ближе, и широкая головка его толстого члена касается моего входа. Сжав мою задницу руками, он толкается внутрь.

Затем Драко поднимает меня со стойки и качает вверх и вниз на своем члене.

Он не нежный. Совсем.

Он качает меня вверх и вниз достаточно сильно, чтобы я могла чувствовать каждый миллиметр его тела, когда спускаюсь, и болезненное отсутствие его, когда снова поднимаюсь.

Его глаза, как расплавленный янтарь, сосредоточены на моих. Прикусив нижнюю губу, я обнимаю его за шею.

Для этого момента нет слов.

Вообще никаких.

Действительно, что я могу сказать?

Это не обычный секс. Это победный секс.

Их больше нет. Я все еще здесь. Он видел, что я сделала. Он знал, что это есть во мне. Он ждал, когда я выпущу это на волю с того самого дня, как встретил меня. Как это извращенно, отвратительно и грязно с его стороны.

Он наполняет меня своим членом, сжимая мою задницу в руках.

— Сейчас ты чувствуешь себя хорошо, да? — спрашивает он грубым голосом. — Ты — Патрона. Посмотри, как чертовски хорошо ты выглядишь, подпрыгивая вверх и вниз на моем члене. Как ты чертовски сексуальна, когда я глубоко внутри тебя.

Драко бросается к ближайшей стене, и когда моя спина врезается в нее, он погружается глубже.

— Я хочу, чтобы ты кончила на моем члене, — требует он. — Покажи мне, что тебе чертовски понравилось это. Я знаю, что тебе понравилось, потому что я тоже чертовски это люблю. Моя королева, — хрипит он. — Такая сексуальная. Такая чертовски идеальная. — Он снова погружается в меня, еще глубже, еще сильнее.

Я обхватываю его лицо ладонями и теперь тоже замечаю на его груди кровь. Заметив это, я крепко обнимаю его

— Отнеси меня в душ, — стону я.

Он делает именно так: несет меня в душ, все еще находясь во мне, прижимая меня спиной к стене душа с широко открытой стеклянной дверью, чтобы любой мог увидеть, если осмелится войти. Мое дыхание становится прерывистым.

Я не могу сдержать стоны. Я на грани. Кровь смывается постоянным потоком воды и стекает в канализацию. Мы промокли, но все еще трахаемся. Все так же грубо.

Драко не прекращает погружаться в меня, крепко держа, посасывая мою кожу так сильно, что я уверена, на ней останутся следы. Затем он с силой прикусывает мою нижнюю губу.

— Ах, Драко, — шепчу я, когда вода собирается на наших губах. Это приятно. Слишком хорошо.

— Ты чертовски совершенна, — бормочет он, и звука его глубокого, оргазмического голоса и чувства наполненности внутри меня достаточно, чтобы заставить разлететься на части.

Он напрягается, когда я вскрикиваю, крепче прижимаясь к нему. Мои ногти впиваются в его плечи, а затем я чувствую, что он замирает, но его член пульсирует от освобождения, которого я никогда раньше не чувствовала.

— Блядь, Джианна, — ругается он. — Почему тебе нужно быть такой чертовски хорошей?

Я прислоняюсь затылком к стене душа и закрываю глаза, пока он заканчивает. Горячая вода покрывает мои ресницы и лицо, но все, что я вижу за своими веками, — это красное.

Красное. Везде.

Глава 9

Милосердие

Сейчас полночь.

Драко заснул более часа назад, и я этого ждала.

Это был хороший секс. Отличный. Я чувствовала себя, как на вершине мира, но я все еще остаюсь здесь из-за него.

То, что я сделала в сарае, заставило меня почувствовать себя смелее. Бесстрашнее. Это из-за него произошло все это. Теперь он должен заплатить за это. Пока его охрана внизу. Пока он отдыхает. Пока меньше всего этого ожидает.

Я вскакиваю с кровати и рассматриваю стену с оружием. Тот карманный нож, который я видела прежде. У него черная рукоятка с красной надписью. На нем инициалы Д.M. Драко Молина.

Я аккуратно снимаю его, стараясь не издать ни звука. Драко лежит на спине, глаза закрыты, дыхание достаточно ровное, чтобы я могла знать, что он спит. Схватив нож, не отвожу взгляд от него, когда лезу обратно в кровать. Достаю из чехла, чтобы проверить лезвие. Конечно, острое. Как все его ножи.

Я наблюдаю за ним.

Изучаю его.

Как он может быть таким умиротворенным рядом со мной, это просто поражает. Возможно, он думает, что слез с крючка. Или, может быть, ему действительно все равно, жив он или мертв.

Лезвие все еще наготове. Я нависаю над Драко, приближая острие к его горлу. Все, что потребуется — это один удар. Одно единственное движение — вперед и назад, чтобы прикончить его, оставить истекать кровью на этой кровати.

Я думала об этом. Как только это будет сделано, я соберу немного вещей и уйду, убедившись, что дверь за мной заперта. Уйду, ведь все охранники знают, что он разрешил мне прогуляться по пляжу. В одиночестве.

Я бы побежала в ближайшее поселение, но не раньше, чем освобожу Роналдо. Я буду свободна от него. Свободна от лжи, крови и кошмара, который перенесла.

Драко немного сдвигается, заставляя меня сосредоточиться на нем.

— Если собираешься убить меня, тогда убей. Или убери этот гребаный нож от моего горла.

Мои глаза широко распахиваются, и я дергаюсь, резко вздохнув. Опираюсь на локоть, когда он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Его лицо не напряжено, слишком расслаблено, хотя он понимает, что я собиралась сделать.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — спрашивает он.

— Ты должен мне объяснения, — шиплю я. — Ты ничего мне не сказал, что знаешь о моем папе или Тони, а это, вероятно, означает, что ты лжешь, чтобы удержать меня в своих лапах.

Драко сжимает губы. Он поворачивает голову, снова глядя в потолок.

— Ложись, — бормочет он.

— Я не хочу спать.

— Мне плевать, хочешь или нет, ты только что пыталась убить меня. Тебе повезло, что я еще не убил тебя этим ножом за такой глупый ход. Теперь ложись, пока я не передумал, Джианна.

Я смотрю на него еще несколько секунд. Наконец, когда он ничего больше не говорит, я в раздражении откидываюсь на подушку, но все еще держу нож, сжимая рукоятку в руке.

Драко молчит в течение долгого времени. Слишком долго. Так долго, что я думаю, что он снова заснул. Хотя я не знаю, спал ли он хоть раз с тех пор, как я здесь?

Драко хитрый тип. Я отплачу ему за это.

Когда он, наконец, начинает говорить, я шокирована его словами.

— Я приказал убить Тони, потому что видел, как он убил моего отца.

Глава 10

Я громко ахаю, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него.

— Как? — спрашиваю я, но у меня настолько пересохло в горле, что едва могу понять себя.

— Мне было семнадцать, — продолжает он, словно я ничего не сказала, — мы были в Соединенных Штатах, только я и мой отец. Это произошло за две ночи до того, как мы должны были лететь домой... сюда, в Мексику. Он сказал мне, что эта встреча очень важная. Было уже поздно, но мне, честно говоря, было все равно. У него были и другие встречи, проводившиеся в более позднее время, чем эта. Обычно я бы присоединился к нему, но в тот раз я просто сидел и ждал его в машине, потому что устал.

— Он подошел к старому ресторану в центре Нью-Джерси. Он был не слишком далеко от нашего отеля. Я мог сказать, что это была семейная собственность — возможно, принадлежащая жалкой заднице Тони или того, кого он знал и кто никогда не настучал бы на него. — Я слышу гнев в его голосе, когда он произносит имя Тони.

— Отец сказал мне, что скоро вернется. Прежде чем выйти, он сказал, что я был хорошим и что многому научился. Он сказал мне, что гордится мной — рад, что я отношусь к этому серьезно. Наконец, он вошел в ресторан, и я включил музыку, чтобы попытаться проснуться. Это не сработало, поэтому через десять минут я вышел из машины, чтобы прогуляться. Начинал моросить дождь, но я не обращал на это внимания. Мне нужно было, чтобы что-то случилось, чтобы я не заснул. Мой отец во многом полагался на меня во время той поездки, и я не мог подвести его, заснув. Я не хотел его разочаровывать.

— Я мерил шагами тротуар, но проходило все больше и больше времени, и я становился нетерпеливым. Мне стало любопытно, и я подошел к окну, чтобы заглянуть внутрь. — Драко болезненно сглатывает, как будто у него в горле застрял камень. — Я видел, как мой отец, ухмыляясь, сидел за единственным столом, засунув руки в карманы, положив пистолет на стол. За стойкой стоял какой-то другой мужчина, которого я никогда раньше не видел. Он, без сомнения, выглядел как любитель и не мог быть намного старше меня. Мой отец разговаривал с ним — я не знаю, что он ему говорил, — но с каждой фразой я видел, как плечи другого мужчины напрягаются. С каждой секундой он становился все злее и злее, как будто мой отец говорил ему что-то такое, чего он не хотел слышать. Мужчина обернулся, и я наконец-то смог разглядеть его лицо. Я мог видеть его всего в тусклом свете. Я никогда не забуду его лицо или то, что на нем было надето — черная кожаная куртка, белая футболка и черные джинсы. Я никогда не забуду безумный взгляд его глаз. Этот самодовольный взгляд, который был у него, когда он подошел ближе, а затем неожиданно выхватил пистолет и бросился к моему отцу. Мой отец был недостаточно быстр, чтобы схватить свой пистолет, и я предположил, что он либо недооценил этого человека, либо не думал, что у него есть пистолет, из которого можно стрелять. Мой отец всегда говорил мне быть умным и думать наперед, но в тот момент он не думал. Он был слишком медлителен. И из-за этого ему выстрелили прямо в лоб.

Драко вздрагивает, и я понимаю, что его глаза крепко зажмурены, будто он снова переживает этот кошмар.

— Он прострелил ему череп. Дважды. На пистолете был глушитель, так что выстрелы не было слышно, но, черт возьми, их можно было почувствовать. Каждая пуля, выпущенная в его голову, была одной пулей в моем сердце. Я запаниковал. Я был молод, поэтому первое, что пришло мне в голову, — это бежать. И я побежал. Бежал ради своей жизни. Бежал от своего отца, вместо того, чтобы войти и помочь ему. Ветер обжигал мне щеки, дождь лил все сильнее, но мне было все равно. К тому времени, как я добрался до телефона-автомата, я едва мог дышать. У меня было два варианта: позвонить в полицию или позвонить по единственному другому номеру, который я знал наизусть, пока был там. Я прислушался к своему чутью. И позвонил по другому номеру.

Его ноздри раздуваются, и он сжимает кулаки. Снова становится тихо, и я хочу заговорить, но что, черт возьми, я могу сказать?

Тони сделал это с ним? Но зачем ему это? У него должна была быть причина. Возможно, отец Драко преследовал его, и он первым добрался до него...

— Лион приехал через двадцать минут, подобрал меня, а затем остановился возле того места, где был убит мой отец. Он зашел внутрь, чтобы проверить, но практически сразу вернулся обратно. Тони не было. Место было пустым, только мой мертвый отец. Когда мы услышали полицейские сирены, мы знали, что время уходить. Мы уехали, я начал кричать, чтобы Лион что-то сделал — чтобы помог ему — но он просто проигнорировал меня. Он не много говорил, только просил успокоиться и сказал расслабиться. Мы подъехали к какому-то дому, который не был их настоящим домом, и он помог мне выйти из машины. Я думаю, они что-то праздновали, возможно, годовщину. Я не знаю, но миссис Никотера ждала у двери, и он сказал ей, чтобы она вымыла меня и уложила в постель. Я не мог заснуть, и Лион знал это, потому что он поднялся в комнату после того, как я принял душ, чтобы поговорить со мной. Я ненавидел то, что он хотел сказать. Я думал, он скажет мне, что собирается найти этого человека. Или, может быть, поможет мне найти его. Я говорил ему о том, как выслежу этого человека и убью его сам, но Лион был слишком терпелив. Он просто молча кивал. А потом сказал мне: «Драко, есть вещи, которые ты должен и не должен видеть. И то, что ты видел сегодня, ты не должен был видеть. Я знаю, ты злишься, но Карлоса больше нет. Понимаешь? И он не вернется, парень». Я не мог принять его слова, поэтому сделал единственное, что мог.

В итоге, до меня дошло происходящее, и я сломался. В ту ночь я изливал свою душу, но на следующее утро полностью отключился. Я не ел. Не говорил. Лион продолжал пытаться заставить меня взаимодействовать, но я не хотел. Он постоянно спрашивал меня, видел ли я человека, который это сделал, или могу ли описать его, но я этого не сделал.

— Почему? — шепчу я. — Папа мог бы помочь тебе.

— Потому что на следующее утро я узнал, что человек, убивший моего отца, тоже работал с Лионом. Очевидно, так они и познакомились. Через Лиона. На стене в кабинете у него висела их фотография. Я сделал снимок. Провел свое расследование. Я хотел разобраться с этим сам.

— Так что ты хочешь сказать? Что ты винишь папу? — Я напрягаюсь и снова сжимаю нож.

— Нет, я не виню его, и никогда этого не сделаю.

Я немного расслабляюсь.

— Но я не мог сказать Лиону, потому что знал, если сделаю это, он справится с этим сам, по-своему. Поэтому я долго молчал об этом. Я уверен, позже Лион понял, что это был Тони Палач. Он все время посылал людей, чтобы наблюдать за мной, еще до того, как появился Генри Риччи. Остальные были достаточно умны, чтобы сбежать. Генри был достаточно глуп, чтобы подобраться слишком близко и попасться. Лион даже обратился ко мне и сказал, что я больше не смогу получить тебя, потому что он не может терпеть моего поведения. Он сказал, что я становлюсь слишком неуравновешенным.

— Что?! — задыхаюсь я.

— Да, твой отец сказал мне, когда мне было шестнадцать, что ты была обещана мне. Когда я приехал в США, для проведения так называемой «тренировки» с моим отцом и с ним, он подготавливал меня к тебе. Я думал, ты всегда будешь моей, но потом мне исполнился двадцать один год и, наконец, я кое-что сообразил. Думаю, он сказал, что я неуравновешен, только чтобы защитить этого ублюдка Тони. Твой отец разрывался на части, потому что, когда обещание сделано, его нельзя нарушить. В этом случае все просто, если тебя пообещали мне. Ты моя, нравится тебе это или нет.

— И вот ты, влюблена в убийцу моего отца, и Лион знал это, но никогда не говорил мне, потому что хотел защитить тебя. Хотя он знал, что я знаю. Но каким бы отцом он был, если бы запретил тебе влюбляться? Он знал, что ты возненавидела бы его, если бы он послал тебя ко мне, или если бы что-нибудь случилось с Тони, поэтому он позволил тебе остаться с ним. Но Лион не смог понять, что ты только выставляла себя гребаной дурой, и что он пожалеет об этом. — Он качает головой. — Если бы только твой отец послушал меня, он был бы все еще жив.

Я быстро сажусь и пристально смотрю на него.

— Что это значит? Это ты убил моего отца?

Драко качает головой.

— Нет, Джианна, я слишком уважал Лиона, чтобы убить его. Несмотря на то, что он нарушил свои обещания, я никогда не смогу забыть ту ночь, когда он меня забрал и даже убедился, что я благополучно вернулся домой. Или даже раньше, когда он помогал моей семье, когда у нас не было абсолютно ничего. Мы были должны ему больше, чем отдали. — Он судорожно сглатывает. — Лион любил тебя больше, чем можно было объяснить словами: он хотел, чтобы ты была счастлива, и он видел, что ты была счастлива с этим ублюдком. Поэтому он велел мне отвалить, но я продолжал говорить ему, чтобы он присматривал за Тони. Наконец ему надоело, что я угрожаю Тони, поэтому он поручил нескольким людям саботировать мою возможность въехать в США, примерно в то время, когда ты планировала свою свадьбу — свадьбу, о которой я ничего не знал. Мы знали одних и тех же людей, имели одни и те же связи, но они уважали его гораздо больше, чем меня. Он был старше. Умнее. У него было больше рычагов воздействия. Это разозлило меня, но ничего не изменило. Тони много путешествовал. Я знал, что однажды доберусь до него. И я сделал это. — Драко делает паузу, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть мне в лицо. — Когда услышал новости о том, что Лион был убит в собственном баре, я сразу понял, кто это. Без сомнений, я знал. Но не знал, почему это было сделано именно тогда. Я понятия не имел, почему Лион делал мою жизнь сущим адом из-за этого. Я понятия не имел, почему он обрубал мне концы и говорил, чтобы я оставил Тони в покое. Я не понимал, но, когда увидел в клетке тебя — увидел, что ты жена Риччи... Ну, все обрело смысл. Он хотел, чтобы я держался подальше, потому что не желал, чтобы ты пострадала. Лион держал меня в неведении о Тони и о тебе. Я ничего не знал о свадьбе или даже о ваших отношениях. После того, как он сказал мне, что ты больше не обещана мне, он никогда не говорил о тебе. — Драко ухмыляется. — Большая ошибка с его стороны. Это избавило бы тебя от неприятностей, а меня от драмы.

Я быстро моргаю, смахивая слезы.

— Разве... Тони убил папу? — спрашиваю я тихо, и Драко широко распахивает глаза. Он ничего не говорит, но его молчание громко кричит обо всем.

— Почему ты просто не сказал мне об этом с самого начала? — требую я.

— Потому что ты не доверяла мне, ты не поверила бы, и я не доверял тебе, поэтому и сделал то, что сделал с тобой. Наказания и жестокие поступки — все это было для того, чтобы заставить тебя забыть о нем. Чтобы ты поняла: если будешь любить такого человека, как он, к тебе будут дерьмово относиться. Забыть его, означало бы, что к тебе будут относиться как к королевской особе.

— Я бы перестала любить его в тот самый день, когда ты сказал бы мне, что он убил моего отца, и ты это знаешь! — Я вскакиваю с кровати, свирепо глядя на него. — Зачем? Зачем ему было убивать папу? Тони любил его! Я знаю! Он любил!

— Он хотел, чтобы ты верила в это, Джианна.

— Нет! Он говорил, что мой папа был для него, как отец!

Драко вздыхает и отводит взгляд.

— Он был лжецом, он был психопатом, он говорил и делал все, чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Это было частью его плана. Убрать Лиона, жениться на его дочери, стать главой с тобой под боком. Он, возможно, был психом, но не был дураком. Ему нужно было завоевать твое сердце. И чтобы получить то, чего он хотел, ему пришлось подобраться поближе к Лиону. Все, чего он хотел, это власть. Власть Лиона. Слишком много людей уважали твоего отца. Он хотел этого, завидовал ему. Он решил, что, приблизившись и женившись на тебе, он получит свой трон. Он почти сделал это, но я прервал его план раньше, чем все началось.

Моя нижняя губа дрожит. Драко встает с кровати и обходит ее, чтобы схватить меня за плечи.

— Я же говорил, что ты не была готова это услышать, niñita.

Он подводит меня обратно к кровати, чтобы я легла. Я напрягаюсь, когда забираюсь под простыни, но делаю это, все еще с ножом в руке.

Драко поворачивается на бок и кладет руки за голову.

— Откуда мне знать, что ты говоришь правду? — спрашиваю я после короткого молчания.

Он отвечает не сразу.

— Просто погрузись в это, Джианна. Постарайся вспомнить, что он тебе рассказывал. Его цели и мечты. Как только ты подумаешь об этом, ты поймешь, что это был он.

Драко закрывает глаза. Мы оба лежим молча. Ему больше нечего сказать. Проходит несколько минут, и его дыхание выравнивается. Он отдыхает, но как он может после того, как рассказал мне такое?

Как, по его мнению, я теперь засну? Я смотрю в потолок и смаргиваю слезы. У меня пересохло горло, а тело отяжелело. Самое смешное, я могла бы предположить, что Драко лжет, но он заснул, зная, что у меня все еще этот нож в руках. Он знает, что я могу перерезать ему горло, пока он спит, но я этого не сделаю. Я не могу.

Он отдал мне контроль. Отдал свою жизнь в мои руки. Человек, который убил твоего отца, не отдаст тебе столько власти.

Я могла бы обвинить его, но в глубине души знаю, что не могу. Драко не убивал папу. должна смотреть фактам в лицо.

Тони не был хорошим человеком. Иногда он был ужасен, но я любила его, несмотря на все это. Любить кого-то вроде Тони — человека с таким количеством секретов — почти то же самое, как если бы я сама убила своего отца.

Нож выскальзывает из моей руки и падает на пол. Боль пронзает меня с невероятной силой. Я плачу, пока силы не покидают меня, и я не знаю, когда засыпаю, но когда просыпаюсь, моя голова лежит на груди Драко, и я слышу его сердцебиение. Он крепко обнимает меня, губами прижимаясь к моим волосам, как будто он целовал меня в макушку, пока я спала.

Я не двигаюсь и не вздрагиваю. Не отталкиваю его и ничего не говорю.

Я просто остаюсь в таком положении, потому что прямо сейчас это кажется правильным.

Глава 11

Принятие

Мы просыпаемся и молчим, хотя я все еще лежу в его объятиях. Я не говорю ни слова. Мне, действительно, нечего сказать. Хотя нет, беру свои слова обратно. Нам многое нужно обсудить, но сейчас не время.

Он объяснил почти все, как и обещал. Если это неправда, то он чертовски усердно работал над этой историей. Я не понимаю, зачем ему лгать. Какой смысл держать меня здесь? Он не может хотеть меня так сильно.

Тем не менее, я должна попросить доказательства — прояснить истину. Я хочу верить, что он был близок с папой... мамой. Но я должна помнить, что он опасен, безжалостен и жесток. Он может и солгать, чтобы получить то, чего хочет, и абсолютно ясно, что он всегда хотел меня.

Он по-прежнему Драко Молина, самый разыскиваемый и опасный человек на земле. Я никогда не должна забывать об этом.

— Может, этим утром мы сделаем все по-другому? — предлагаю я, когда Драко садится на край кровати. Солнце сегодня яркое, проникает через окно и пылает жаром на моей коже.

— Что, например? — спрашивает он.

— Например, посидим у бассейна, выпьем «Мимозы». К этому месту я бы хотела начать относиться как к месту отдыха, а не как к тюрьме, если я здесь останусь.

Драко оглядывается через плечо.

— Завтрак важен для меня, мы можем посидеть у бассейна потом. — Он встает с кровати и заходит в ванную, ткань его трусов еле сдерживает утренний стояк.

Я тоже поднимаюсь с кровати ина цыпочках подхожу к ванной. Задержавшись у двери, я думаю о том, с чего начать. Например, должна ли я вернуть его в постель и ублажать его, пока он не согласится на идею о бассейне, или действительно должна быть скромной и спросить, почему он не любит пропускать завтрак.

Из вежливости я предпочитаю последнее. Я смогу убедить его позже.

— Почему ты не хочешь пропускать завтрак? Я все еще не понимаю, почему это так важно для тебя, — говорю я, когда слышу, как он спускает воду в унитазе. Драко глубоко вздыхает.

— Это имеет значение? — Он идет ко мне — плечи широкие, взгляд удивительно мягкий.

— Да, я хочу знать.

Он проходит мимо меня, направляясь к окну, чтобы раздвинуть прозрачные занавески.

— Это личное, — это все, что он говорит.

— Драко, ты сказал мне больше: никаких секретов.

— Это не секрет, — говорит он резким тоном. — Многие знают причину. Я просто не хочу делиться ею прямо сейчас.

Драко стоит ко мне спиной, но я иду вперед и хватаю его за запястье, чтобы развернуть. Он злится, когда смотрит на меня, и смотрит так, словно готов отрубить мне руку за то, что я прикоснулась к нему.

Но мне все равно. Он меня не пугает. Он не может, потому что теперь я знаю, что он не причинит мне вреда. Узнав правду — о Тони, наших с Драко отцах, — он не сделает ничего, чтобы снова поставить это под угрозу.

— Скажи мне, — настаиваю я, поднимая руку, чтобы погладить его подбородок. — В конце концов, я твоя королева.

Твоя королева.

Я удивляюсь, увидев его улыбку. Едва заметную. Я ухмыляюсь, но улыбка исчезает, когда он говорит.

— Эта история покажет меня слабым.

Я усмехаюсь.

— Думаю, что из всех людей, которых я знаю, ты далеко не слабый.

Драко делает глубокий вдох, хватает меня за руку и ведет прямо к двери. Мы оба все еще полуголые. На мне только футболка, а на нем одни боксеры. Но, похоже, ему на это наплевать.

Он открывает дверь и идет по коридору в комнату, в которую, по-моему, я даже не удосужилась зайти раньше. Она находится прямо рядом с дверями, ведущими на террасу. Еще один набор двойных дверей. Изнутри на окнах висит красная занавеска, так что никто не может видеть, что находится внутри комнаты.

Драко оглядывается на меня один раз, прежде чем протянуть руку над дверным косяком и вытащить ключ. Когда он открывает дверь, мы заходим в комнату.

Я ожидаю увидеть здесь что-то опасное. Что-то плохое, как бочку с кислотой и частями тела в ней, больше оружия, или даже коллекцию черепов.

Но ошибаюсь.

Это обычная комната, похожая на его галерею, только меньшего размера, и никаких холстов для рисования, но на стенах висят картины. Все они выглядят одинаково.

Темные. Пугающие.

Некоторые мужчины выглядят как Драко, только старше, с более холодными, мертвыми глазами. На самом деле, теперь, рассмотрев, я вижу, что это один и тот же мужчина. На каждой картине он одет в разную одежду. Смотрит в разные стороны. На некоторых с усами. На некоторых без.

— Здесь я храню свои... более темные произведения, — объявляет Драко низким голосом.

Я прохожу мимо него, тщательно рассматривая каждую картину. Темные картины с красным, очевидно, доказывают, что это кровь, судя по тому, как она разбрызгана.

Но мужчина один и тот же? Я просто не понимаю... пока не наталкиваюсь на одну картину, на которой изображен мужчина, но его лицо обезображено. На нем красные следы, из пустых глазниц течет красная кровь. Его рот приоткрыт в недоумении, как будто он только что увидел монстра, прежде чем потерять эти глаза.

— Кто это? — не оглядываясь, шепчу я. Поскольку не могу отвести взгляд. Это такой ужасающий портрет. Слишком реалистичный. Определенно ужасный, чтобы вызвать кошмары.

— Дядя.

— Отец Тьяго? — спрашиваю я.

Я оглядываюсь назад, и Драко медленно кивает.

— Ты правильно заметила.

— Почему он здесь так выглядит? — Я указываю на портрет. — Весь изрезанный и изуродованный?

— Потому что именно так он выглядел в последний день, когда я его видел.

Я хмурюсь в замешательстве, когда, наконец, поворачиваюсь к нему лицом, без слов умоляя о подробностях.

Он судорожно сглатывает.

— Когда отец умер и меня отправили обратно сюда, в Мексику, моя мать позволила дяде Мануэлю остаться здесь, с нами. Мне было всего семнадцать, поначалу я мало что знал — ну, не так много, как мне хотелось, — но я знал, что это придет. Я все еще был наивен по отношению ко всему этому, думая, что у нас с мамой все наладится, но у нас ничего не вышло. Все только ухудшалось, пока он оставался здесь, чтобы «заботиться» и «обеспечивать» нас.

— Как? — спрашиваю я.

— Потому что он был жестоким сукиным сыном, который не заслуживал жить. Пока он был здесь, я был молод и слаб, и это заставило его предположить, что я еще и тупой. Я все еще страдал от потери отца, поэтому был тихим, и он подумал, что тишина погубит меня. Мама сочувствовала, и тогда она не могла достучаться до меня, но только потому, что я ей не позволял. Я полагал, она не поймет, потому что ее там не было. Я лично был свидетелем того убийства. Был там, неспособный ничего сделать, кроме как увидеть и убежать. — Драко проводит рукой по своим растрепанным волосам, пристально глядя на портрет своего дяди Мануэля. — Он пробыл с нами около года, и сначала он был тихим. Спокойным. Но теперь я знаю, что он только изучал нас. Наши графики. Рассчитывал наши передвижения. Тьяго тоже остался здесь. В то время он был более спокойным и немного сдержанным. Тем не менее, болтал всякое, но по большей части молчал. Хотя он был достаточно близок со мной. Это было тогда, когда он действительно имел хоть какие-то мозги, когда я мог доверять ему, чтобы он прикрывал мою спину.

— В любом случае, примерно на пятый месяц пребывания Мануэля, он начал показывать свое истинное лицо. Я не рос рядом с этим человеком. Почти ничего о нем не знал. Мама доверила ему управлять тем, что осталось от картеля моего отца. Я знаю, что она сделала это только для того, чтобы мы могли продолжать жить той жизнью, которая у нас была, но я действительно хотел бы, чтобы она этого не делала. Он только хотел украсть то, что построил мой отец, забрать все деньги и оставить нас ни с чем. Я смекнул это, поэтому назначил встречи с мужчинами, которых мы оставили. Некоторые все еще были верны семье Молина, и им все еще платили, благодаря бухгалтеру моего отца, и Лиону тоже. Я вспомнил, как все было устроено, что он заставлял их делать каждый день недели, пробежки и сборы. Я сказал им, что перевозка наркотиков не прекратится только потому, что мой отец умер, и деньги тоже. Нам это было нужно.

— Мануэль узнал, что я делаю за его спиной, и попытался стать главным в нашем доме. Он начал устанавливать для нас правила, которым мы должны следовать, как будто это был его дом. Как будто он создал это — построил все это, — рычит Драко, раскинув руки и осматривая комнату. — Его первым правилом было для меня не вмешиваться в дела картеля. Я отказался. Я все еще выполнял свою часть работы. Теперь это была моя работа — моя роль — продолжать этот семейный бизнес. Лион сказал мне не сдаваться и не отступать — не позволять этому продолжаться, потому что он нуждался в нас. Я сделал это для него, потому что обещал и был ему должен. Второе правило состояло в том, чтобы каждое утро приходить на завтрак в одно и то же время. Ровно в семь. Каждый божий день. И я подчинился не потому, что он этого хотел, а потому, что мне очень понравилось завтракать с мамой. Я не хотел, чтобы она чувствовала себя более одинокой. Он ожидал, что я устану от этого, но я просыпался еще до того, как поднималось солнце, чтобы заняться делом, решал вопросы с охранниками и людьми, и иногда ходил в доки. Я продолжал. Я был пунктуален и до сих пор управлял людьми, которых оставил мой отец. Он завидовал тому, что я был способным, ненавидел, что я так быстро улавливал суть бизнеса в столь юном возрасте. Он знал, что однажды мы больше не будем нуждаться в нем, и что картель Молина все равно будет нашим.

— И вот однажды утром он решил попробовать изменить ситуацию. Он хотел заявить о себе, — дыхание Драко становится тяжелее. — Все его охранники были в столовой, ожидая, пока мы позавтракаем. Я не знал, чем они занимаются. В то время мне было плевать. Это был мой день рождения. Мне только что исполнилось восемнадцать. Двадцать второго августа. Я подумал, что они были там, чтобы пожелать мне счастья. Чтобы проявить уважение. — Он пожимает плечами. — Я помню, что за столом были я, мама, Тьяго и Мануэль. Мама попросила шеф-повара приготовить мои любимые оладьи с орехами пекан и с горячим сиропом. Предполагалось, что это будет хороший день.

— Мы немного поели. Было много обычных разговоров между мной, мамой и Тьяго. Мануэль был спокоен, и его намеренно игнорировали. Предполагаю, что ему это надоело, потому что через некоторое время он, наконец, вмешался, начал с каких-то дерьмовых разговоров о том, как он сейчас управляет делами, и что ему не нужно, чтобы я это делал. И я ответил. Сказал ему, что знаю, что делаю, и этого хотел бы мой отец. Тогда он разозлился.

— Тьяго был нервным, зажатым. Он никогда не противоречил Мануэлю, и мама никогда ничего не говорила. Она знала, не стоит вмешиваться без необходимости, но я не был похож на них. Я был в ярости. Как он посмел сказать мне, что, черт возьми, делать в мой день рождения? Как он посмел пытаться унизить меня? Как он посмел обращаться со мной, как с бесполезным ребенком? Я помню, как проклинал и проклинал его, извергая свою ненависть. Говорил мерзкие слова. Мой непослушный язык заставил его захотеть причинить мне боль. И он сделал это. Он причинил мне боль, причинив вред единственной семье, которая у меня действительно осталась.

— Он вытащил пистолет, приставил его к моей голове, а затем приказал слугам, чтобы принесли больше еды и сказал мне, что я должен все это съесть. Все до последнего кусочка. Там было множество испеченных блинов, яиц, бекона и колбасы. Это было слишком много, чтобы съесть одному человеку, особенно для меня. Но тарелки продолжали прибывать. Их количество казалось бесконечным. Сначала я отказался, сказал, чтобы он поцеловал меня в задницу и пошел трахать свою мать. Я не должен был так говорить, потому что он повернулся и сказал: «А как насчет того, что бы я трахнул твою?».

Я ахаю, широко распахнув глаза. Драко смотрит не на меня, а на картину. Взгляд серьезный, кулаки сжаты.

— О нет, — выдыхаю я.

— Мануэль дополнительно заплатил одному из охранников, чтобы тот приставил пистолет к моему затылку, в то время как он выдернул мою мать с ее места и перекинул через стол прямо перед нами. Он разорвал ее юбку сзади, обнажая ее, одновременно расстегивая ремень. Он сказал мне, что если я попытаюсь пошевелиться или сделать что-нибудь, чтобы остановить его, он заставит ее сосать его член. Он сказал мне съесть все это, и что он не перестанет трахать ее, пока я не закончу.

— В итоге, со слезами на глазах, я продолжил есть. Все это время он трахал мою мать — свою собственную, блядь, сестру! — выплевывает Драко, и теперь он злится. Он сжимает и разжимает кулаки, пристально глядя на изуродованный портрет, который он создал.

О, Боже мой. У меня нет слов. Абсолютно. Трахать сестру? Чтобы преподать урок? Чтобы продемонстрировать силу и контроль? Как чертовски безумно.

— Я проглотил все это ради мамы, все время избегая ее взгляда, и с пистолетом, направленным мне в затылок. Тьяго съел немного вместе со мной, чтобы помочь. Мануэля, казалось, это не волновало. Он был слишком занят, наслаждаясь тем, что трахал свою родственницу, — процедил Драко сквозь стиснутые зубы. — Мама не переставала плакать, и я мог сказать, что она хотела повернуться и уничтожить его, но также она принимала это и не сопротивлялась ради меня. Она всегда терпела худшее из-за меня, но, думаю, что это было самое худшее. Я был импульсивен и никогда не мог заткнуться, и она всегда расплачивалась за это.

— Я наполнялся и наполнялся едой. Меня стошнило один раз, прямо на собственные колени, но я снова продолжил есть, пока каждая тарелка не была чистой. И когда я закончил он, наконец, остановился, подошел прямо ко мне и кончил на меня. Он кончил... на меня. Как будто я его шлюха. Немного спермы попало мне на щеку, грудь и штаны. Я никогда не забуду того, что он сказал мне. Он сказал: «Помни об этом в следующий раз, когда попытаешься бросить мне вызов. Я буду трахать твою мать прямо у тебя на глазах и после кончу на твое уродливое лицо».

В комнате воцаряется мертвая тишина. Слышу, как у меня звенит в ушах от этого — пронзительный звон ужаса и правды, который почти оглушает меня.

Драко, наконец-то, опускает сжатые кулаки и, нахмурившись, идет к картине.

— Думаю, что именно он вытянул из меня ту сторону, которую я никогда не хотел вызывать. О которой я всегда знал, что она была где-то внутри, но не думал, что мне придется использовать ее, пока я не стану немного старше. Я видел это раньше, рядом с моим отцом, рядом с Лионом, даже от некоторых охранников. Это тьма, которая накрывает, тень, от которой ты не можешь избавиться. Это забирает твою душу на всю жизнь. Я никогда не думал, что стану таким человеком, каким стал. Что-то внутри меня сломалось в тот день. Что-то щелкнуло... — он щелкает пальцами, — вот так просто. Без предупреждения. Что-то просто переключилось внутри меня, как будто мои внутренние часы терпения и ценностей наконец-то остановились.

— В ту же ночь я застрелил охранника, которому он заплатил, чтобы держать пистолет у моей головы, за то, что тот предал меня. Я застрелил его, когда он вышел покурить на пляж, из пистолета, который отец когда-то подарил мне. Я ждал, чтобы убить его. Он был один, поэтому я спрятал его в том сарае, оставил раненным, заставляя его думать, что он умрет медленно, истекая кровью. А потом я поднялся в комнату Мануэля — вот в эту самую комнату — и ударил его ножом во сне. Прямо в живот. Он думал, что я слаб, что я слишком боюсь последствий, чтобы мстить. Он был гребаным идиотом и ослабил свою бдительность рядом со мной. Он не напугал меня. Он только разжег ярость, которую я запер внутри себя, давая мне более чем достаточную причину для того, чтобы освободить мою агрессию.

— Я нанес ему один сильный удар, достаточно, чтобы он истекал кровью и страдал, но все равно чувствовал все, что я с ним делал. Я засунул ему в рот свое грязное, в пятнах спермы нижнее белье. Пристегнул его к кровати цепями, которые притащил из сарая. Я хотел, чтобы он видел мое лицо, пока я пытал его — пока разрезал его лицо, рана за раной. Хотел, чтобы он почувствовал это, когда я выколю ему глазные яблоки, а затем перережу горло, наслаждаясь его агонией. Я хотел видеть, как он истекает кровью и страдает. Чтобы он знал, что расплачивается за каждое мгновение, когда я сидел за тем гребаным столом за завтраком. Это была не быстрая смерть. Поверь мне. Это было медленно и болезненно. Я уверен, что он все чувствовал, и я получил огромное удовлетворение от этого.

Звучит знакомо. Слишком знакомо. Того же я хотела для Бэйна. Медленно и болезненно. Не самую легкую смерть.

— Он был первым, кого я убил, и я ни капельки не сожалею об этом, — продолжает Драко. — На самом деле, я помню, что чертовски сильно наслаждался этим. Иногда мне жаль, что я не могу повторять это снова и снова, так же, как он входил и выходил из моей мамы снова и снова, зная, что причиняет ей боль. Зная, что опозорил ее, оскорбил доверие и воспользовался ею, когда она была так уязвима.

Он поворачивается и смотрит на меня.

— Итак, когда он сгинул, я действительно стал королем. Я создал новые правила, чтобы их соблюдали. Я уволил охранников, которым не доверял, некоторые ушли или я уничтожил их, чтобы они не могли сказать ни слова о том, кто теперь руководит и управляет Мексикой. Я. Шеф.

— Все, кто находится под моей крышей, должны являться на завтрак вовремя. Кроме охранников, но они едят досыта, сколько бы им ни хотелось, и им это нравится. Опоздание для меня неприемлемо, потому что я всегда приходил вовремя, даже в один из худших дней моей жизни. — Наконец, он смотрит на меня. — Возможно, я был с тобой суров поначалу из-за завтрака, но после того дня я поклялся себе, что никогда не позволю никому в этом доме не уважать меня. Ты следуешь моим правилам, и жизнь становится легкой. Идешь против них, и сама себе усложняешь жизнь.

— Поэтому Тьяго ненавидит тебя? — спрашиваю я.

— Я бы сказал, что он вряд ли ненавидит меня, — усмехается Драко. — Он был более чем счастлив видеть, что его отец сгинул. Его отец был жестоким и невежественным. Ему было наплевать на своего сына. Моя мать тоже почувствовала облегчение, хотя она никогда бы не призналась в чем-то подобном. Она была рада и, я думаю, даже немного гордилась мной. Тьяго сейчас просто в замешательстве. Он думает, что умнее меня. У него есть свои таланты, но управление картелем не входит в их число. Я уверен, он придет в себя и поймет, где его настоящее место. Он знает, что случается с теми, кто предает меня.

— Ох, Драко, я… мне жаль. Я не знала.

— Ты не могла знать, Джианна. Не пытайтесь говорить об этом. Ты хотела знать правду, и ты ее получила, так что, пожалуйста, давай позавтракаем, а потом все обсудим у бассейна. Я дам тебе все, что ты захочешь, до тех пор, пока ты сможешь следовать правилам, которые я установил. — Он делает шаг ко мне, приподнимая мой подбородок. — Хорошо?

— Хорошо, — шепчу я.

Драко оставляет легкий поцелуй на моих губах, а затем ведет меня к выходу из комнаты, держа мою руку в своей. Но прежде, чем он закрывает дверь и запирает ее, я ловлю взглядом другую картину, которую я пропустила, ту, что висит над книжным шкафом в дальнем углу.

На ней изображен белый мужчина с пистолетом, с пистолетом, направленным на латиноамериканца, сидящего в кресле. Они находятся в общественном месте. Это ресторан с баром.

Я сразу понимаю, кто эти люди.

Это Тони, убивающий отца Драко.

Образ, запечатленный в памяти Драко, который никогда не исчезнет.

Глава 12

Как обычно, мы плотно позавтракали в столовой. Там была миссис Молина, и она казалась более жизнерадостной, чем обычно. Я не могла понять почему, пока не увидела Тьяго, прогуливающегося по территории особняка.

На нем не было наручников. Он ходил свободно, и за ним следовали двое охранников.

Было неожиданно увидеть его таким. Лицо в синяках, губа разбита, а нос сломан, скорее всего, из-за гнева Драко. Я чувствую, что он заглядывает в столовую, пока мы едим. Он смотрит прямо на Драко в течение секунды и Драко сверлит его сердитым взглядом в ответ. Конечно, Тьяго первым отворачивается.

Их молчаливое сражение кажется мне интересным.

— У меня есть кое-какие дела, — объявляет Драко, когда мы возвращаемся в его спальню. — Я не знаю, как много времени это займет.

— Хорошо, — вздыхаю я, сидя на краю кровати. — Уверена, что смогу найти, чем себя занять.

— Чем тебе нравится заниматься? — спрашивает он, словно ему правда интересно. — У тебя есть хобби?

— Обычно я много писала. Чаще всего в моем дневнике. Я сочиняла романтические рассказы о том, о сем. Они все были такие глупые и никуда не годные. — Я пожимаю плечами, снимая серьги. — Я имею в виду, что скучаю по писательству.

— Напротив галереи находится библиотека. Там есть много книг, хотя большинство из них написано на испанском языке. Моя мать любит читать. Раньше она проводила все свое время там. Она уже давно там не была, я уверен, что она не будет возражать против того, чтобы ты пользовалась библиотекой. Там есть бумага, ручки, все, что может тебе понадобиться для написания.

— А как насчет ноутбука или компьютера? Мне нравилось видеть слова на экране, а затем распечатывать их. Делать чувства реальными. — Я улыбаюсь.

Драко поджимает губы.

— Если я дам тебе ноутбук, он не будет иметь никакого подключения к интернету. — Его голос низкий и твердый. — Любой может взломать систему и узнать, где я. Я вхожу в этот дом и выхожу из него без проблем уже много лет. Никогда не был застигнут здесь врасплох, потому что держусь на расстоянии от большинства технологий. Я не доверяю компьютерам.

— Мне не нужен интернет, чтобы писать, — смеюсь я, потому что уверена, что это не единственная причина, почему он не хочет, чтобы у меня была связь с интернетом. Было бы слишком просто войти в какую-либо из социальных сетей и отметить там место, где я нахожусь. Показать фотографии и доказательства, и чтобы кто-нибудь пришел за мной.

Я могла бы, но больше не уверена, что вижу в этом смысл.

Я не смогу встретиться с семьей Тони или его людьми, зная, что он сделал с моим отцом и отцом Драко. Не смогу заглянуть в глаза его матери, зная, что она вырастила монстра, который был намного хуже, чем я когда-либо себе представляла, чем когда-либо она представляла.

Я винила бы ее в том, о чем она даже не знала. Я чувствовала бы себя глупо. Мы все. Возможно, ей лучше не знать, кем на самом деле был ее сын.

Наверное, мне повезло, что Драко его убил, но какая-то часть меня все еще не верит, что Тони мог это сделать. Может быть, это просто говорит мое сердце, которое все еще помнит времена, когда мы были счастливы. Пытаясь игнорировать те моменты, когда я действительно думала, что ненавижу его.

Драко поджимает губы, наблюдая за мной, когда нас окружает тишина. В последнее время он часто этим занимается — ну, с тех пор, как отвел меня в сарай.

— Я попрошу Патансу принести тебе что-нибудь. — Он, наконец, отводит взгляд, снимает с оружейной стены свой карманный нож и кастет.

— Что ты собираешься с этим делать? — Я указываю на оружие, которое у него в руке.

Искоса взглянув на меня, он засовывает нож в передний карман, а кастет — в карман рубашки.

— Ты хотела бы знать это, да?

Я приподнимаю бровь.

— Просто любопытно.

— Собираюсь сегодня кое-что сделать. Дела картеля. Это не единственное оружие, которое я возьму с собой. Остальное находится во внедорожнике.

— Остальное? А сколько его? — спрашиваю я.

— Я сбился со счета, — хихикает он.

Я слегка смеюсь.

— Помню, как папа обещал подарить мне собственный пистолет в сумочку и еще один в бардачок моей машины. Конечно, я почти никогда не ездила на своей машине, потому что папа хотел, чтобы меня возил его водитель в машине с пуленепробиваемыми стеклами, но всякий раз, когда я это делала, помню, как он велел кому-то следить за мной. У него всегда были люди, кто следил за мной, и у них всегда было слишком много оружия.

— И он подарил тебе его?

— Нет. Мама сказала, что отрубит ему руку, если он посмеет.

Мы оба громко смеемся. Это гармоничный смех, искренний и неподдельный. Смеяться так с Драко кажется странным. Я уже давно так не смеялась. Это кажется правильным и одновременно неправильным.

— Она только хотела защитить меня. — Я встаю с кровати и подхожу к нему, поправляя его воротник. Поднимаю взгляд к его глазам. — Я бы чувствовала себя здесь в большей безопасности, если бы у меня был такой.

— Неужели?

— Да.

— Зачем? Для того, чтобы однажды, когда достаточно разозлишься, ты смогла пристрелить меня?

— Драко, — выдыхаю я. — Думаю, если бы хотела убить тебя, пока ты спал, я бы уже сделала это. — Я отстраняюсь от него. — У тебя есть парни, такие, как твой кузен Тьяго, который ходит рядом, и я даже не хочу знать почему, но предполагаю, это из-за того, что сказала твоя мать. — Драко отодвигается и отводит взгляд. — Я ему не доверяю. И некоторых из охранников не знаю. Да, ты полагаешься на них, но я не смогу доверять им так же. Единственный, кто относится ко мне, как к человеку — это Патанса, и даже ей нельзя доверять полностью, потому что она чувствует себя в долгу перед тобой.

— Так ты говоришь, что не чувствуешь себя в безопасности со мной? — спрашивает он.

— Нет, дело не в этом, — быстро отвечаю я.

Он приподнимает бровь, расправляя плечи.

— Тогда в чем дело?

Я открываю рот, но сразу закрываю его. Думаю о тех днях здесь — до того, как он, наконец, взял себя в руки и решил относиться ко мне, как к человеку. Я была потерянная. Голодная. Униженная. В ужасе. Он должен был быть здесь в тот день, когда все это произошло в подвале, но его не было.

— Ни в чем, — бормочу я. — Просто забудь, что я подняла эту тему.

Драко хмурится, его плечи все еще напряжены, когда он делает шаг ко мне. Я снова сажусь на край кровати, и он подходит все ближе, и ближе, пока его бедро не прижимается к моему колену. Опустив руку, он приподнимает мой подбородок и смотрит мне прямо в глаза. Его глаза цвета виски не сверкают и не мерцают. Взгляд серьезный. Снова жесткий и темный.

— Ты должна научиться доверять мне, Джианна, — бормочет он. — Доверие ко мне — это все, что у тебя есть. Я больше не позволю этому случиться с тобой.

Я внутренне съеживаюсь, отводя взгляд.

Он обращает внимание на мое молчание, вероятно, зная, что я больше не буду говорить об этом.

— Если, получив пистолет, ты почувствуешь себя лучше, мы его тебе достанем. Я даже позволю тебе самой выбрать его.

Я поднимаю взгляд, и прикосновение Драко смягчается.

— Серьезно?

— Даю слово. Если пообещаешь никогда не использовать его против меня. Когда вернусь, обсудим это.

Я чувствую, как у меня дергаются губы. Хочу улыбнуться, но что-то мешает мне. Возможно, это потому, что я не уверена, что смогу сдержать это обещание. Если со мной снова что-то случится из-за него, я не знаю, смогу ли справиться с этим — жить с этим человеком. Я бы обвинила его во всем.

Я бы попыталась убежать, он бы попытался остановить меня, и я знаю, что единственный способ, с помощью которого я смогла бы уйти от него — это через его труп. Ему бы пришлось умереть.

Он застает меня врасплох, вырывая меня из моих мыслей нежным поцелуем в щеку.

— Мне нужно идти. Патанса будет охранять верхний этаж. Если решишь, что хочешь пойти в библиотеку, просто сообщи ей. Она покажет тебе, где это.

Я киваю.

— Хорошо.

Драко отпускает мой подбородок и отступает.

— Я абсолютно серьезен, niñita. Никто, кроме меня, больше никогда не коснется тебя. Ты получишь все, что захочешь, если будешь уважать меня. Все, что ты пожелаешь, может быть твоим, только до тех пор, пока ты будешь моей. Помни это, моя королева.

— Конечно, — бормочу я. Он идет к двери, оглядываясь один раз, прежде чем окончательно покинуть комнату. Когда дверь за ним закрывается, я остаюсь неподвижной, прислушиваясь к его шагам, доносящимся по коридору. — Как я могу это забыть?

* * *

Драко возвращается, когда солнце садится за горизонт.

Скрип моей ручки по бумаге заглушает все звуки. Это единственное, на чем я могу сосредоточиться, пока не слышу, как слева от меня кто-то прочищает горло. Я смотрю в сторону, прекращая писать. Первые несколько пуговиц у его воротника расстегнуты, волосы не такие гладкие, какими были, когда он ушел. Они взлохмаченные, как будто он проводил пальцами по ним.

Он выглядит раздраженным. Крайне раздраженным.

Я роняю ручку, пристально глядя в него, когда он прислоняется к косяку двери библиотеки.

— Я так понимаю, тебе здесь понравилось, — говорит он, когда я откидываюсь на спинку кресла. — Патанса говорит, ты пробыла здесь весь день.

— Так и есть. Здесь умиротворяюще. — Я указываю на окно слева от меня. Оно от пола до потолка, в форме арки. Закат прекрасен, его теплое сияние заливает библиотеку. Все книги расставлены в алфавитном порядке. В основном это любовные романы, и, как сказал Драко, все они написаны на испанском. Неважно. Я все равно буду их читать.

Деревянные балки наверху придают библиотеке высоту и некую глубину, также они сочетаются с половицами из красного дерева. Винтовая лестница ведет на открытый второй этаж, где расположено еще большее количество книг, некоторые полки заполнены антиквариатом. Там же, перед окном, установлена кушетка с изголовьем, украшенная золотистыми и белыми подушками. Она выглядит достаточно удобной, чтобы читать и даже спать на ней, но могу сказать, что большая часть этой мебели не используется.

Внизу, где я нахожусь, есть большой изогнутый стол, полный всех необходимых мне принадлежностей, кресла и кофейный столик, установленный в углу.

— Как все прошло сегодня? — спрашиваю я, когда он переступает с ноги на ногу. Он тихий. Угрюмый.

Драко тяжело вздыхает.

— Жестко. Не хочу думать об этом.

Я делаю паузу, обдумывая правильный ответ.

— Тебе нужно поговорить об этом?

Подойдя ближе, он упирается костяшками пальцев в стол, все еще стоя с противоположной стороны. Его волосы падают на лоб, прикрывая глаза цвета виски. Сжимая губы, он сосредотачивается на мне.

— Драко? — зову я, когда он отводит свой тяжелый взгляд и смотрит в окно.

— Расскажи мне о своем дне, — приказывает он мягким голосом. — О чем ты пишешь? — Он опускает взгляд на бумагу передо мной, но я наклоняюсь вперед, прикрывая большую часть слов локтем.

— Я не люблю так скоро делиться тем, над чем работаю, — говорю я ему. — Эта работа еще в процессе.

— История любви?

— Хм... Нет. На самом деле, нет.

— Выясняешь, как меня одолеть? — Когда он говорит это, я вижу искру и вызов в его глазах, его губы складываются в легкую ухмылку.

Я ухмыляюсь в ответ.

— Если ты мне не доверяешь, почему вообще позволяешь спать с тобой? — спрашиваю я, переворачивая бумагу, а затем складываю руки на груди и откидываюсь на спинку кресла.

— Я никогда не говорил, что не доверяю тебе.

— Ты ведешь себя так, словно не доверяешь.

— Я не доверяю тебе, когда ты вдали от меня, — говорит он и отходит к двери. — Вот почему мы проведем остаток вечера вместе в бассейне, как я и обещал. Давай вернемся в комнату и переоденемся. — Он поворачивается на полпути, протягивает руку, жестом приглашая меня присоединиться к нему.

— Ты серьезно? — Я слегка улыбаюсь, вставая с кресла и обходя его.

Драко слегка наклоняет голову, когда я беру его за руку.

— Я велел слугам принести мою любимую текилу. Мне бы не помешало выпить несколько шотов. Ты как?

Я усмехаюсь.

— Это я могу.

* * *

Менее чем через пятнадцать минут мы переодеваемся и направляемся к бассейну.

— Почему ты был так расстроен, когда вернулся домой? — спрашиваю я, когда мы с Драко проходим через ворота, чтобы добраться до бассейна. На нем нет ни рубашки, ни обуви. Только черные плавки и золотой крестик с распятием покоится в центре его рельефной груди.

— Почему ты думаешь, что я был расстроен? — спрашивает он, вешая полотенце на один из стульев. Я кладу свое на шезлонг рядом с ним.

— Ты был напряжен. — Я собираю свои волосы и завязываю их в свободный пучок. — Довольно легко увидеть, когда ты раздражен.

Он смотрит на воду в бассейне, делая шаг вперед. Слуга выходит с подносом в руке, на нем стоит бутылка текилы «Дон Хулио» и два небольших стакана с красными драгоценными камнями, выложенными на них. Они выглядят настоящими, как рубины.

Драко кивает, жестом показывая, чтобы он поставил все на стол рядом со мной. Слуга делает это и удаляется. Несколько охранников стоят за железными воротами за бассейном, спиной к нам.

Драко подходит, хватает бутылку текилы и стаканы и подносит их к бассейну. Делает шаг вниз и, оказавшись в воде, ставит все на край бассейна.

— Залезай, — приказывает он.

Я снимаю шлепанцы, двигаюсь вперед и окунаю ноги в воду. Она достаточно холодная, чтобы я задрожала, но все равно прыгаю, погружаюсь под воду и плыву к нему.

Когда встаю, я всего в шаге от него. Его подбородок вздернут, взгляд устремлен на меня. Протянув руку, он наливает в каждый стакан, затем берет один и протягивает мне.

Беру его мокрыми руками, и Драко тянется за следующим.

— Ты любишь повыпендриваться, — бормочет он.

Я слегка улыбаюсь.

— Только для того, чтобы привлечь твое внимание.

Его глаза вспыхивают, и он опускает взгляд на мою грудь в белом бикини. Поднимает свой стакан в воздух, и я делаю то же самое.

— За новое начало, — говорит он. Приподняв голову, Драко прижимает ободок стакана к губам и запрокидывает голову, даже не вздрагивая.

Я выпиваю свой, ощущая сильное жжение в горле и чувствуя волну жара, которая немедленно проносится по всему моему телу. Он наливает мне еще одну порцию и одну для себя. Я запрокидываю голову, выпивая, и новая волна жара разливается по моим венам.

Выпив еще одну порцию, Драко, наконец, ставит свой стакан на край бассейна.

Я вздыхаю. Текила на самом деле не мой конек. Что я могу сказать? Я слабачка, и я никогда не была любительницей крепких напитков.

Подойдя ко мне, Драко хватает меня за талию и поднимает. Я обхватываю его ногами за талию и обнимаю руками за шею, расслабляясь. Он мгновенно сминает мои губы поцелуем, пальцами пробегаясь по позвоночнику и поднимаясь к затылку. Тянется к ленте в моих волосах и дергает ее, заставляя мои мокрые волосы рассыпаться по плечам.

— Это нелегкий бизнес, — бормочет он.

— Почему?

— Пришлось приказать одному из моих людей убить кое-кого. Того, кому я доверял свои деньги.

— Бухгалтера? — Я запрокидываю голову, чтобы заглянуть ему в глаза.

Он кивает.

— Одного из.

— Сколько их у тебя?

— Три.

— Зачем столько?

— Чтобы убедиться, что цифры совпадают. Нельзя доверять только одному.

В этом есть смысл.

— У этого человека была семья. Дочь и сын. Его жена работает в сфере общественного питания, ведет свой собственный бизнес. Она потеряла мужа, а эти дети потеряли отца, потому что он обокрал меня. Если бы это было меньше пяти тысяч, я бы отпустил его с простым предупреждением и легким наказанием. Но он взял больше пятидесяти тысяч. Его цифры не сходились. Я получил известие, что он купил новый дом. Он сделал это так очевидно, что я почти почувствовал себя глупо из-за того, что с ним покончено. Вероятно, он предполагал, что я ничего не пойму. Он брал небольшие суммы, неделя за неделей.

Я опускаю взгляд на его грудь.

— Почему ты просто не запер его в сарае или что-то в этом роде, как ты делаешь со всеми остальными?

— Я думал об этом. Мне не нравится убивать, но когда дело доходит до моей репутации, это случается. Просто чтобы все знали, что не стоит пытаться меня обмануть. Я серьезно отношусь к воровству моего имущества, особенно когда дело касается моих денег. Это привилегия получить возможность работать со мной.

Я вздыхаю.

— Хочу забыть об этом сейчас, — говорит он, глядя на мои губы.

— Как?

— Отвлеки меня.

Я улыбаюсь, а затем отстраняюсь от него, опуская ноги на пол бассейна. Наполовину плыву, наполовину иду к текиле, наливаю нам еще и протягиваю ему его стакан.

Когда он берет его, я подхожу ближе, провожу ладонью по его груди. И продолжаю опускать руку, даже когда он напрягается, и развязываю его плавки. Проскальзываю ладонью под ткань плавок и легко обхватываю его мужское достоинство, касаюсь губами его подбородка.

Его дыхание становится прерывистым, тяжелым.

— Достаточно отвлекающий маневр? — спрашиваю я, лаская, дразня.

— На данный момент. — Он допивает текилу и снова берет бутылку. Черт, он никогда не сдается. — Со сколькими мужчинами ты спала, niñita?

— Со сколькими мужчинами я спала? — повторяю я, с легкой улыбкой убирая руку с его набухающего члена. Я выпиваю свою текилу, позволяя обжигающей жидкости скользить по моему горлу и венам. — До тебя я была только с Тони. Он лишил меня девственности. Он был моим первым во многом.

Опираюсь локтями на край бассейна, пока Драко наливает себе еще порцию. Я начинаю немного нервничать. Я определенно навеселе.

— Значит, ты была только с двумя мужчинами?

— Ну, если считать оральный секс, то двое мужчин и женщина.

Я не знаю, почему это говорю. Мне следовало бы смутиться или возненавидеть мысль о том, что Франческа ласкала меня, но я этого не делаю. И когда Драко понимает, что я не стыжусь, он криво улыбается.

Он кружит пальцами по краю своего стакана, наблюдая за мной горящими глазами.

— Думаешь, я жалею, что заставил ее сделать это с тобой?

Я смеюсь, немного отплывая.

— Думаю, что нет.

— Хорошо. Потому что я не жалею.

Он подносит стакан к губам и выпивает его залпом. Резко выдохнув и поставив стакан на его законное место, он плывет в мою сторону и подхватывает меня на руки, прижимая свое тело к моему.

— Заставив ее сделать это, я понял, кто ты на самом деле.

— И кто я? — Я бросаю вызов, чувствуя, как текила укрепляет мою уверенность.

Его лицо приближается, полные губы оказываются так близко к моим. Он обхватывает своими большими руками мою талию и поднимает меня. В ответ я обвиваю ногами его тело, руками скользя по его широким, влажным плечам.

— Ты извращенка. — шепчет он мне в губы, его теплое дыхание касается моей влажной кожи. — Ты всегда хотела попробовать с женщиной. Думаю, это была фантазия. Вот почему ты не сопротивлялась.

— Я не сопротивлялась, потому что ты мне угрожал, — смеюсь я.

— Нет, niñita. — Его смех низкий, чувственный. — Если я правильно помню тот день, ты широко раздвинул для нее ноги и застонал еще громче, когда я заставил ее лизать усерднее. Ты не могла себя контролировать. И, черт возьми, наблюдая за тобой, я так чертовски сильно возбудился. Видеть, насколько влажной была твоя киска, ощущать это после того, как ты кончила… черт. — Драко судорожно сглатывает, и я чувствую, как он твердеет, его член упирается мне в ногу. — Возможно, я уже говорил, тогда повторюсь: ты непослушная девочка, а ведешь себя, как невинная. Каждый раз, когда мы трахаемся, ты показываешь проблеск этой непослушной стороны. Каждый раз, когда мой член погружается глубоко внутрь тебя, я снимаю слой этой невинности, выставляя тебя той, кем ты на самом деле являешься... извращенкой. И не просто какой-то извращенкой. Моей извращенкой.

Мое дыхание становится прерывистым, когда я чувствую, как он медленно стягивает трусики от бикини вниз. Его губы все еще так близко, всего на расстоянии волоска. Я хочу двигаться, прижиматься к нему или тереться, но не могу. Я не буду делать первый шаг.

Но действительно хочу, чтобы он поцеловал меня. Я хочу, чтобы он взял меня — безжалостно трахнул в этом бассейне. Мне все равно, кто услышит или увидит. Мне все равно, пока я получаю удовольствие, которого жажду.

Я не знаю, почему так сильно хочу его прямо сейчас. Это, наверное, текила. Только текила делает меня такой отчаявшейся и жаждущей большего.

— Просто произнеси слова, — бормочет он, все еще стягивая мои трусики. — Все, что тебе нужно сделать, просто сказать это, моя королева, и это твое. Скажи Шефу, чего ты действительно хочешь.

Я точно знаю, что он хочет, чтобы я сказал. Он знает, как сильно я этого хочу.

— Шеф. — Я тяжело дышу, проводя пальцами по волосам у него на затылке. — Трахни меня. Пожалуйста. Прямо здесь. Por favor, Jefe. Пожалуйста, Шеф.

Он издает низкий, тихий стон, мои слова его уничтожают. Мои трусики слетают за считанные секунды, так же, как и его плавки. Мы оба громко стонем, когда наши губы, наконец, соединяются. И когда чувствую, как его толстый член входит в меня, я отрываю рот, задыхаясь и запрокидывая голову назад.

Одной рукой он сжимает сзади мою шею, прижимая к краю бассейна. Другой рукой обхватывает задницу, его толчки резкие и глубокие, когда он смотрит мне прямо в глаза — когда берет меня, как босс.

Шеф.

Единственный и неповторимый Шеф.

Драко не отводит взгляд ни на секунду. Крепко держит меня за задницу и за шею, наблюдая, как я охотно приветствую его и стону от удовольствия.

Приблизив лицо, он проникает языком между моих гуж, требуя, владея. Я отвечаю тем же, прижимаясь к нему всем телом, держась за него, чувствуя жар между ног, накапливающийся для одного мощного взрыва.

— Ты — моя извращенка, — выдыхает он мне в рот. — И так будет еще очень, очень долго, Джианна.

Я киваю, и он опускает руки в воду, покачивая меня вверх и вниз на своем толстом, длинном члене. Я крепко держусь, прижимаясь губами к шее Драко, посасывая, пробуя на вкус немного хлорки и его теплую кожу.

Я так крепко обнимаю его, потираясь клитором об его кожу, так близка к кульминации. Драко сильнее сжимает мою задницу своими большими руками, поднимая и опуская меня. Я замечаю людей вдалеке, охранников у стены. Я не знаю, смотрят ли они, и, честно говоря, мне наплевать. И Драко тоже.

Нас заботит только наш секс.

Острые ощущения.

Я владею им.

Он владеет мной.

Скольжу пальцами по его влажным волосам, опускаюсь к спине, ногтями впиваюсь в его кожу. Драко шипит, снова прижимая меня к стенке бассейна. Он продолжает толкаться, и я откидываю голову на край бассейна.

Открываю глаза и смотрю в небо. Оно не совсем темное. Оно идеального фиолетового цвета. Солнце садится, и под таким углом его не видно. Перед моими глазами начинают вспыхивать звезды.

Я представляю себе игру на скрипке. Представляю пронзительные голубые глаза, смотрящие в карие.

Тони и Драко. Демон против дьявола.

Сражаются за меня.

Я представляю, что было и что есть, и неизбежно взрываюсь.

Зажмуриваю глаза так крепко, снова цепляюсь за него, трусь об его твердость, и не останавливаюсь, даже когда чувствую, что мое тело яростно трясется.

Я дрожу.

На щеках чувствую влагу, но я думаю, что это вода из бассейна.

Но для воды в бассейне она слишком горячая. Очень жарко, слишком жарко.

Мое тело кажется таким же горячим.

Слышу чьи-то всхлипы. Тьма поглощает меня.

— Джианна, — зовет Драко низким голосом. Он эхом перекликается в моем мозгу, сквозь каждую полость, каждое пустое пространство.

Я все еще дрожу, но это из-за последствий оргазма или чего-то другого?

Затем слышу плеск воды и понимаю, что Драко выносит меня из бассейна и опускает в кресло для отдыха. Я оглядываюсь вокруг, на небо, которое все еще остается фиолетовым, на кресло рядом со мной, а затем на Драко.

Его лицо, как обычно, жесткое, но в глазах видна нежность. Он оглядывает меня с ног до головы и вздыхает. Пальцами пробегает по своим влажным волосам.

— О чем ты думала, когда кончала? — спрашивает он низким голосом.

— Я кончила? — шепчу я.

— Да. Я чувствовал тебя. Видел тебя.

Я отвожу взгляд, смотрю на океан сквозь толстые кованые железные ворота.

— Я не могу вспомнить.

— Не лги мне, — он протягивает руку, сжимая мой подбородок пальцами, снова заставляя взглянуть на него. — Расскажи мне.

Мои губы дрожат, взгляд скользит по его груди.

— Я думала о... Тони.

Драко убирает своюруку, а когда я смотрю вверх, он впивается в меня взглядом. Жестким.

— Что насчет него?

— Не о лучшей его части. О плохой. Я думала о нем и о тебе. Сравнивала. Вы оба... Такие жестокие. Очень плохие. И это меня привлекает. Меня как магнит притягивает, и я не могу оторваться, как бы сильно ни старалась. С этим чертовски сложно бороться. — Я качаю головой. — Было много раз, когда я видела плохую сторону Тони, но я отбросила сомнения, потому что так сильно хотела его. А ты… — выдыхаю я, наклоняясь вперед. Я пытаюсь подобрать правильные слова. — Ты в десять раз хуже, чем он был, и все же… еще… в тебе есть что-то, от чего я не могу оторваться. Несмотря на все плохое и все, через что я здесь прошла, что-то в тебе манит меня. Доминирование, жестокость — это то, чего я жажду. Это то, чего я жаждала всю свою жизнь. — Я прерывисто дышу. — Тони убил обоих наших отцов, и если бы он все еще был здесь, а я знала это, чувствую, что все равно осталась бы с ним. Я нашла бы причину простить его, даже малейшее оправдание, потому что я была так слаба рядом с ним. — Я опускаю взгляд. — Это делает меня глупой? Быть таким слабой с мужчиной?

— Джианна, я…

Могу сказать, что он сбит с толку. И я его не виню. Откуда все это взялось? Что со мной происходит? Я запуталась. Я больше не знаю, кто я и что делаю. Он это чувствует?

— Нет, это не делает тебя глупой, — наконец, отвечает Драко. Он притягивает меня к своему телу и усаживает на колени лицом к себе. Я обхватываю его ногами, и он хватает меня за затылок, прижимая мой лоб к своему. — Это делает тебя Никотера. А Никотера бесстрашны и верят, что могут справиться с чем угодно и с кем угодно. Им нравится бросать вызов. Они бесстрашны. — Он проводит большим пальцем по моей щеке, и тут я замечаю, что плачу. Это были слезы на моем лице, когда мы были в бассейне.

— Ты плачешь от гнева. Я знаю, ты ненавидишь то, что он это сделал. Ты пытаешься заглушить это текилой, но не получается. Ты знаешь правду. Ты хотела видеть в нем хорошее, но он не был хорошим для тебя.

Я смотрю в его глаза, как его взгляд смягчается, когда он говорит:

— Так должно было случиться. Как это ни прискорбно, но я ни о чем не жалею, кроме того, что меня не было рядом, чтобы спасти твоего отца. Если бы я знал, что Тони женится на тебе, я бы не допустил этого и остановил еще до того, как ты влюбилась в него.

— Я думала, что это будет идеальный день. День, который я никогда не забуду, — шепчу я срывающимся голосом.

— У тебя будет много прекрасных дней со мной, ты понимаешь? — Он сжимает меня крепче. — Я подарю тебе весь мир, Джианна, потому что ты моя, и всегда была моей. Ты просто этого не знала.

Я качаю головой и молчу несколько секунд.

— Мне жаль, что он так поступил с твоим отцом.

— Не переживай из-за этого.

— Если бы я знала о его планах, никогда бы не согласилась выйти за него замуж. — Гнев наполняет мой голос, когда я думаю обо всех тех днях, когда он, вероятно, сидел рядом, планируя способы убить папу.

— Я уверен, что ты бы этого не сделала. Но это случилось. Дело сделано. Все, что у нас есть сейчас — это мы. У нас обоих на спинах мишень, но мы можем постараться выжить, niñita. — Его губы касаются моей щеки, он оставляет нежный, влажный поцелуй. — Ты меня слышишь?

Я киваю, встречаясь с ним взглядом.

— Да, Драко. Я тебя слышу. — Я слегка улыбаюсь. — Постараться выжить.

Глава 13

Что бы ни было между Драко и мной, это было трудно отрицать. Часть меня все еще не доверяет ему, но другая часть — темная, тайная часть меня — неудержимо жаждет его.

Я хочу отстраниться от этой своей части, которая погружается слишком глубоко и влюбляется в него. Это будет точно так же, как я влюбилась в Тони. В мужчину, которого, как мне казалось, я знала, но о котором, по факту, почти ничего не знала.

О Драко я многого до сих пор не знаю.

Хочу спросить, почему он уходит в середине дня и возвращается немного более расстроенным, чем когда уходил. Когда он запирается в своей галерее, я хочу знать, что он рисует. Это еще одна кровавая картина? Резня? Ни одна из его картин не ласкает глаз. Все они, как я заметила, наполнены цветами красного, черного и других темных, зловещих оттенков.

Прошло четыре дня, а мы все еще продолжаем трахаться, смеяться и дразнить друг друга. Похоже, ему это нравится. И я знаю, что пока отдаюсь ему, я могу получить все, что захочу. Только вчера он попросил Патансу доставить для меня пишущую машинку в библиотеку. К моему удивлению, она оказалась красного цвета. Любимый папин цвет. Я не могу не задаться вопросом: знал ли он этот маленький факт или так получилось случайно?

Я начала печатать на ней в тот же день, когда мне ее принесли, иногда печатая, иногда наблюдая из окна, пока солнце не садилось и не целовало горизонт. За ужином я поблагодарила его поцелуем в щеку. Могу сказать, что он хотел улыбнуться, но не улыбнулся. Он не отводил своего холодного, сурового взгляда от еды перед собой. Когда он жевал, и миссис Молина начала говорить, я заметила, что на его губах появилась легкая ухмылка.

Он не мог меня обмануть.

Когда просыпаюсь сегодня, его нет в постели. Я оглядываю спальню, вздыхаю и смотрю на быстро вращающийся потолочный вентилятор. Сегодня жарко. Даже с включенным вентилятором я чувствую, как волосы прилипают к затылку.

Какого черта кондиционер не работает?

Я встаю с постели и иду к окну. Солнце высоко в небе. Сегодня оно кажется намного ближе, нагревая все, к чему прикасается.

Зайдя в ванную, я включаю душ, убедившись, что он прохладнее, чем температура вокруг. Не знаю, что происходит, но обычно здесь не так жарко.

Закончив, я надеваю черную майку, шорты цвета хаки, черные кожаные шлепанцы и направляюсь к двери. Патанса стоит по другую сторону двери, и когда замечает меня, она полностью оборачивается. Пот покрывает ее лоб, декольте и кожу на животе. Волосы собраны в хвост, кончики влажные от пота.

— Что происходит? Почему так жарко? — спрашиваю я, глядя в коридор, когда слышу шум.

— Не знаю, — вздыхает она. — Шеф позвал кого-то, чтобы исправить это. Этот дом старый. Чертова штука всегда выходит из строя в это время года. — Она вытирает шею полотенцем, которое обычно носит в заднем кармане.

— Черт. — Я засовываю кончики пальцев в задние карманы. — Так мы сегодня завтракаем?

— Сомневаюсь в этом. Его здесь нет.

— Куда он делся?

— В городе, с Тьяго.

Когда Патанса говорит это, ее лицо немного морщится, как будто она не одобряет.

— Он тебе не нравится, — заявляю я, и она поднимает взгляд.

— Терпеть его не могу, — бормочет она.

— Почему?

Ее верхняя губа дергается, как будто она сейчас зарычит. Когда она не отвечает, я чувствую, что это что-то личное.

— Давай, — она разворачивается кругом, — мы все еще можем попросить повара приготовить все, что ты захочешь. Я уверена, что Шеф скоро вернется. Он не любит слишком долго отсутствовать.

Я следую за ней, но не могу отделаться от ощущения, что это нечто более глубокое, чем она показывает. Ее тело напряжено, и она намеренно избегает моего взгляда. Но я не буду касаться этого вопроса. Я знаю, что она никому не расскажет. Патанса спешит вниз по лестнице, положив руку на пистолет, когда оказывается у основания лестницы.

Слева от нас я вижу нескольких мужчин в темно-синей рабочей униформе, входящих и выходящих через парадную дверь. Все они потные, загорелые и быстро говорят по-испански, входя и выходя с инструментами.

Мы направляемся на кухню, где трое слуг обмахиваются веерами и стоят перед круглым вентилятором. Коренастый мужчина по имени Эдуардо стоит у стойки и что-то взбивает в миске. Шеф-повар дома. Его кожа блестит, пятна пота просачиваются сквозь его белую рубашку. Шляпа, которую он обычно носит, снята, его черные волосы влажные.

Я узнала, что он хороший человек. Хотя Драко не хотел, чтобы я с кем-нибудь разговаривала, я все равно сделала по-своему. Он хотел, чтобы мне здесь было удобно. Я должна была знать этих людей или, по крайней мере, разговаривать с ними так часто, как могла.

Служанки милые, но ни у кого из них нет семей. Все они, в том числе и слуги, живут в домах менее чем в километре отсюда. Они живут в многоквартирном доме, за который много лет назад заплатил сам Драко, просто для того, чтобы они могли оставаться рядом с домом, и чтобы его охранники могли следить за ними.

Они не очень-то лезут в чужие дела. Они также не разговаривают, если к ним не обращаются. Всякий раз, когда видят меня, они встают во весь рост, слегка склоняя головы, как будто я член королевской семьи.

Как сейчас. Все трое слуг замечают, как я вхожу на кухню, и почти мгновенно оживляются, на их лицах появляются неловкие улыбки.

Я слабо улыбаюсь, направляясь к Эдуардо.

— Доброе утро, Эдуардо.

Он смотрит на меня. В Эдуардо есть что-то такое, что я нахожу успокаивающим. Он единственный здесь, кто не боится говорить со мной. Он говорит то, что хочет, и на самом деле является истинным болтуном, который готовит потрясающую еду.

— Доброе утро, Патрона! — весело кричит он на своем родном языке, опуская миску на стол. — Какого черта ты делаешь на моей кухне? Ты же знаешь, Шеф не любит, когда ты здесь. — Он кладет руку на бедро, тыльной стороной другой вытирает капли пота со лба и щеки.

Я смеюсь.

— Кого волнует то, что говорит Шеф? Что вы делаете?

— Выпекаем торт, — вздыхает он. — Чертовски жарко в этом гребаном доме, чтобы печь, но это для дня рождения миссис Молина. Эта женщина заслуживает десять тысяч тортов, независимо от температуры в доме.

Я приподнимаю брови.

— У нее сегодня день рождения?

— Да, — он качает головой, улыбаясь. — Сегодня я приготовлю ее любимое блюдо на ужин. Шеф хочет, чтобы все было как надо. У нас будет напряженный вечер.

Я бросаю взгляд на Патансу.

— Почему он не сказал мне, что у нее день рождения? — спрашиваю я по-английски.

Патанса поджимает губы, переводит взгляд на слуг, а затем щелкает пальцами, жестом приглашая меня подойти к ней. Нахмурившись, я присоединяюсь к ней в укромном уголке, где она остановилась.

— Она не любит праздновать.

— Почему?

— Мистер Молина каждый год возил ее в Испанию на день рождения. Они веселились, как студенты колледжа, и возвращались счастливее, чем когда-либо, судя по тому, что я слышала. Теперь ее дни рождения напоминают ей о нем. Она говорит, что больше ничто и никогда не сможет сравниться с этим.

— Ох. — Черт. Я оглядываюсь на Эдуардо, наблюдая, как он наливает шоколадное тесто в форму для торта. — Ну, тогда, может быть, нам устроить хорошую вечеринку для нее. Сделать что-нибудь великолепное. Она этого заслуживает, верно?

— Обычно Шеф заботится о планах на день рождения.

— Ну, его же здесь нет, не так ли? Как Драко должен о чем-то заботиться, если он все время где-то бегает?

Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но тут же закрывает его.

Я улыбаюсь, положив руку ей на плечо.

— Что ты собиралась сказать?

Патанса борется с улыбкой, поглядывая на слуг, которые находят какие-то мелочи, чтобы почистить, лишь бы занять себя. Снова взглянув на меня, она говорит:

— Я собиралась сказать, что его вечеринки для нее были не слишком удачные.

Я фыркаю.

— Он слишком напряжен, чтобы планировать вечеринку. Я делала это все время для своих родителей и нескольких своих друзей. Пойдем. — Я хватаю ее запястье и начинаю выходить из кухни. — Мы что-нибудь придумаем для нее.

— Я действительно не должна, Патрона, — говорит она, колеблясь, когда я веду ее за собой. — Ему не нравится, когда мы нарушаем его планы.

— Он ни в чем тебя не обвинит, Патанса. Я уверена, Драко хотел бы, чтобы мы сняли это бремя с его плеч, хотя он, вероятно, никогда в этом не признается. В любом случае, он, похоже, сейчас очень занят.

— Он всегда занят, — усмехается она.

Я отпускаю ее запястье, когда мы оказываемся в пустой столовой. Я не решаюсь задать свой следующий вопрос. Я уже давно не просила ничего столь смелого.

— Как думаешь, он отпустит меня в город? За подарком?

Ее брови взлетают вверх, как будто я только что попросила доступ к самым глубоким, самым темным секретам дьявола. Она поднимает руки вверх и быстро машет ими.

— Нет, нет, нет, нет, нет. Черт возьми, нет!

— Что? — Я хмурюсь. — Почему нет? Это ведь только за подарком. Ваши парни могут следовать за мной, как ты это делаешь здесь. Это займет максимум час.

— Ты спрашиваешь не того, Патрона. Если я даже попытаюсь ответить на это, он оторвет мне голову. Это его правило номер один.

— Какое правило?

— Не выпускать тебя с территории без его разрешения. — Ее лицо снова становится холодным и мрачным.

Я выдыхаю, качая головой.

— Это просто смешно. Он не может держать меня здесь взаперти.

— Он только хочет, чтобы ты была в безопасности.

— Нет, он не хочет, чтобы я убегала. Он думает, что я сбегу.

— Ну... и ты винишь его? — Она складывает руки на груди. — Ты так часто смотришь в окна, что мы все думаем, что однажды ты решишь просто выпрыгнуть из одного из них и покончить с этим.

Ее заявление застает меня врасплох.

— Что? Вы все действительно так думаете?

— Ясно же, что ты несчастлива, Патрона. Не здесь. Несмотря на то, что он пытается сделать все возможное, чтобы доставить тебе удовольствие, не думаю, что ты когда-нибудь будешь здесь счастлива... И думаю, я могу понять почему, после всего, через что ты прошла.

Я судорожно сглатываю, глядя в сторону французских дверей. Мне нечего сказать — по крайней мере, вслух. Мне казалось, я хорошо притворяюсь, что не возражаю против своей жизни здесь. Похоже, мои чувства более прозрачны, чем я думала.

Об этом думает Драко? Что я хочу умереть? Что я хочу, чтобы все это закончилось? Потому что он неправ. Все они ошибаются. Дело не в том, что я хочу, чтобы это закончилось... Это нечто гораздо более глубокое, и мне еще предстоит выяснить это.

Я с трудом могу заснуть. Мне снятся кошмары, все они наполнены кровью и смертью. Иногда мне кажется, что я схожу с ума.

Я отхожу от Патансы и поворачиваюсь, чтобы выйти из столовой.

— Хочешь, я попрошу Эдуардо приготовить тебе что-нибудь поесть? — спрашивает Патанса, следуя за мной. — Я могу попросить слуг принести еду наверх.

— Нет. — Я останавливаюсь, оглядываясь через плечо. — Все в порядке. Я просто поем позже. Сейчас я не настолько голодна.

Она начинает следовать за мной, когда я делаю несколько шагов, но я поднимаю руку, слегка качая головой.

— Патанса, думаю, в этот раз я могу пройтись одна. Не обижайся, — быстро добавляю я, глядя на ее лицо, — я просто хочу немного побыть одна.

Она смотрит на меня долго и пристально. Это против его правил, я знаю, но я не могу смириться с тем, что она следит за мной. Я хочу пойти в библиотеку без того, чтобы кто-то был у меня за спиной — без того, чтобы кто-то стоял у двери, ожидая, пока я закончу.

— Конечно, — наконец вздыхает она. — Но, когда увидишь Шефа, скажи ему, что это ты захотела побыть одна.

Я киваю, взлетая по лестнице.

— Скажу.

Глава 14

Сейчас около трех часов дня, Патанса помогает мне с украшениями. Они неплохие, но и не лучшие. Были доставлены фиолетовые и голубые воздушные шары, любимые цвета миссис Молина. Блюда фиолетового и голубого цвета. Я заполняю каждый шар гелием.

После моего небольшого побега и посиделок на террасе с несколькими бокалами белого вина и одним из тех испанских романов, я чувствую себя намного лучше. Я не хотела набрасываться на Патансу, вот почему я помогаю ей сейчас. Хочу, чтобы она знала, что между нами все в порядке и что я не виню ее за то, что она делает свою работу.

Слуги стоят всего в нескольких метрах, устанавливая небольшие столы для закусок и десертов. Я чувствую, как они смотрят на меня, как будто я вообще не должна заниматься никакой работой. Они часто смотрят на дверь, как будто ожидают, что Драко ворвется в любую секунду, чтобы наказать их за то, что они позволили мне помочь.

— Как долго они будут такими? — спрашиваю я.

— Это их работа, а не наша, — ворчит Патанса, привязывая конец одного из голубых воздушных шаров. Могу сказать, что она раздражена, делая это. Она не хотела помогать, но должна была, потому что... ну, потому что я попросила. — Они не привыкли к тому, чтобы главные здесь люди помогали. Охранники, вы, миссис Молина, Шеф. Слуги и служанки обычно справляются со всем. Это их работа.

— Я не против помочь. Я не могу поехать в город, так что сделаю что-нибудь, чтобы скоротать время. — Я заканчиваю надувать шарик, а затем зажимаю конец, протягивая его ей. Патанса завязывает его, закатывая глаза на мое последнее заявление.

— Кто сказал, что ты не можешь поехать в город? — раздается знакомый голос позади меня.

Я поворачиваюсь на своем месте за обеденным столом и смотрю, как входит миссис Молина. Ничего себе... она выглядит потрясающе.

Ее волосы с проседью заколоты наверх, ни одна прядь не выбивается из прически. Платье похоже на платье богини, желтое и пышное, с золотым поясом на талии. Ее кожаные сандалии украшены драгоценными камнями на золотистых ремешках. Она улыбается, когда подходит ближе.

— Вау, миссис Молина. — Я издаю хриплый смешок. — Выглядите великолепно!

Она игриво склоняет голову.

Я смотрю на Патансу, и ее брови нахмурены, когда она окидывает взглядом миссис Молина. Она слегка шокирована, как будто никогда раньше не видела ее в таком наряде, даже на свой день рождения.

— Почему вы так нарядились? — спрашивает Патанса, нахмурившись.

— Потому что я так хочу, — парирует миссис Молина. — И потому, что сегодня мой шестидесятый день рождения. Это огромный этап в семье Mолина. Ты же знаешь, большинство из них не доживает до этого возраста.

— Я и не знала, что вам исполняется шестьдесят, миссис Молина. Это делает вашу красоту еще более впечатляющей. — Я обхожу свой стул.

Ее улыбка становится шире.

С тех пор как я услышала тот разговор между ней и Драко, она стала мне нравиться. Она не смотрит, как ястреб. Она больше не обращается со мной, как с каким-то потерянным ребенком. Она обращается со мной так, будто знает меня всю мою жизнь, ведет со мной нормальные разговоры за завтраком, покупает мне одежду всякий раз, когда уезжает в город. Одежда действительно не нужна, учитывая, что у меня и так слишком много одежды, но я не жалуюсь. Я ценю это и рада знать, что она действительно думает обо мне всякий раз, когда ей случается выезжать в город.

— Спасибо, милая. — Она нежно касается моей щеки ладонью. — Но кто сказал, что ты не можешь поехать в город? — снова спрашивает она.

— Шеф так говорит, — вмешивается Патанса, закатывая глаза.

Миссис Молина складывает руки на груди.

— Что он думает? Что она убежит?

Патанса сурово приподнимает бровь, переводя взгляд с нее на меня. Она ничего не говорит, но ее всезнающий взгляд красноречив.

— Я не собираюсь убегать, — стону я, пробегая пальцами по волосам.

— Я уверена, что ты этого не сделаешь. Мой сын иногда может быть таким чрезмерно заботливым. Он должен дать тебе свободу, позволить дышать! Ты не можешь оставаться здесь взаперти, иначе сойдешь с ума. Поверь мне, я знаю.

— Вот именно!

— Ты должна пойти сегодня со мной, — настаивает миссис Молина.

— Разве Шеф сказал, что вы можете увести ее из поместья? — спрашивает Патанса по-испански, но это больше похоже на угрозу.

— Нет, и ему не нужно этого делать, потому что я могу уйти, когда захочу, Патанса. Мой сын не может контролировать меня так, как он это делает со своими охранниками и с ней. — Она жестом указывает на меня. — Сегодня мой день рождения, и она пойдет со мной. На рынке появилось новое вино, которое я хочу попробовать. Я попросила, чтобы они оставили мне бутылку только для сегодняшнего особого случая. Я хочу сделать этот вечер замечательным, и мой сын согласился, что я могу получить все, что захочу. Все, что мне нужно сделать, это позвонить.

Патанса роняет свой воздушный шарик, складывая руки на груди.

— Я не могу позволить сам забрать ее.

Я хмуро смотрю на нее, как и миссис Молина.

— Тогда, возможно, нам стоит позвонить ему? — бросает она вызов на своем родном языке. Затем опускает сцепленные руки и достает телефон.

Когда открывает его, Патанса выдыхает:

— Неважно, — бормочет Патанса. — Звоните ему.

— Не нужно. — Миссис Молина смотрит на меня. — Дорогая, иди переоденься. Я буду ждать у двери, когда ты будешь готова. Я уже попросила Гильермо и Диего отвезти меня. Пока с нами будут охранники — его глаза и уши — все будет в порядке.

Я широко улыбаюсь.

— Вы уверены?

Она кивает.

— Иди, но поторопись. Еще хочу заехать в несколько мест, пока буду в городе.

Я изо всех сил стараюсь не завизжать, но чувствую, как этот звук застревает у меня в горле, умоляя дать ему волю. Я смотрю на Патансу, и она качает головой, выпрямляя спину и положив руку на рукоятку пистолета.

— Он будет в бешенстве, — ворчит она по-испански.

Но я игнорирую ее и мчусь мимо миссис Молина, поднимаясь по лестнице в спальню Драко. Я переодеваюсь в серое макси платье и сандалии, забегаю в ванную, чтобы причесать волосы, а затем собрать их в свободный пучок. В шкафу есть солнцезащитные очки, и я хватаю пару.

Я заметила, что Драко хранит деньги в верхнем ящике своего комода. Их там пять толстых пачек. Я снимаю резинку с одной, беру несколько купюр и засовываю их в черную кожаную сумочку, которую купила мне миссис Молина. Он не говорил, что я могу ими пользоваться, но и не говорил, что не могу.

Полагаю, мне действительно нет никакого смысла их использовать. Он не ожидает, что я пойду и потрачу их на что-нибудь. Но с его охраной с нами я не вижу вреда в том, чтобы выйти всего на несколько часов.

Я быстро вылетаю из спальни. Когда сбегаю вниз по лестнице, вижу миссис Молина у входной двери с сумкой.

— Ты готова? — Она широко улыбается.

Я киваю.

— Да.

— Хорошо. Пойдем. — Она берется за ручку двери и открывает ее. Гильермо и Диего уже стоят у машины и ждут нас. Когда я выхожу, солнечные лучи падают на меня, целуя мою кожу. Я надеваю солнцезащитные очки, когда мы идем к черному «Мерседесу». Гильермо открывает мне дверь, а Диего открывает ей, и мы одновременно садимся на заднее сиденье.

Когда двери за нами закрываются, я смотрю на нее.

— Вы уверены, что все будет в порядке?

Она слегка ухмыляется, почти как Драко.

— Нет.

Я широко распахиваю глаза.

— Но он не может остановить нас прямо сейчас, не так ли? — добавляет она. — Я поняла, что с Драко ты должен брать то, что хочешь. Ожидание, что он даст разрешение, ни к чему не приведет. Если он не увидит, что ты отстаиваешь свою позицию, он не воспримет тебя всерьез. Он пытался держать меня взаперти. Скажем так, однажды вечером у нас был один разговор за ужином, и с тех пор он не пытается меня удержать, хотя и следит за тем, чтобы я принимала меры предосторожности.

Гильермо садится за руль, когда Диего усаживается на пассажирское сиденье.

— Плюс, я уверена, что эти два клоуна уже сказали ему. — Она смотрит на них.

Диего издает смешок, но его губы не двигаются. Гильермо смотрит в зеркало заднего вида и слегка закатывает глаза. Что ж, если они все еще готовы везти нас, я думаю, Драко не против.

Хорошо.

Больше никаких поводков.

Я заслуживаю свободы, и я уже несколько недель хочу выбраться из дома.

Поездка освежает. Несмотря на то, что кондиционер включен, я опускаю окно и смотрю на дорогу и высокие пальмы. Пальмы превращаются в кустарники, а дорога превращается в грунтовую, когда машина поворачивает налево и продолжает движение по извилистой дороге.

Я оглядываюсь назад, наблюдая, как особняк становится все дальше и дальше. Это прекрасный дом, но снаружи я чувствую себя намного лучше, чем в нем.

Я удивлена, что Драко не поднял шумиху по этому поводу. Может быть, он начинает доверять мне.

Мы едем по грунтовой дороге мимо маленьких разноцветных оштукатуренных домов. Дети играют на улице, но когда видят нашу машину, они перестают пинать свои футбольные мячи и пялятся. Некоторые машут. Некоторые нет. Наверное, они знают, кому принадлежит эта машина.

Поездка до города Лантия занимает двадцать минут. Это действительно маленький город. Повсюду палатки и прилавки с мексиканской едой. Еда пахнет потрясающе, и когда я вдыхаю, чувствую острую боль, вспоминая поездку в день моей свадьбы.

Я вдыхала запах еды — тортов и пирожных, — а затем все это заглушилось запахом горячей меди.

При одной мысли об этом у меня по спине пробегает холодок.

— Ты в порядке? — спрашивает миссис Молина, и я бросаю на нее пристальный взгляд.

— Да. — Я киваю, когда она кладет свою руку поверх моей. — Все великолепно. Я рада, что выбралась из дома.

Она смотрит на меня, и я вижу беспокойство в ее глазах, но заставляю себя слегка улыбнуться, а затем снова поворачиваюсь к окну.

Машина, наконец, замедляет ход, и я смотрю вперед, замечая высокие кремовые и красные палатки. Район оживленный, вокруг толпятся мужчины, женщины и дети. Это рынок. Очень большой.

Гильермо паркует машину, а затем глушит двигатель, и они с Диего немедленно выскакивают. Они не сразу подходят к нашим дверям, и миссис Молина вздыхает, выглядывая наружу.

— Да, да, да, — стонет она.

— Что они делают? — спрашиваю я, наблюдая, как они идут по площади, держа руки на рукоятках пистолетов в кобуре.

— Выполняют небольшую разведку. Убеждаются, что никто не выглядит подозрительным. И так каждый раз, когда мы куда-то идем.

Они возвращаются через несколько минут и, наконец, подходят к нашим дверям. Диего открывает мою, и я выхожу на красную почву, тепло окутывает меня. Воздух густой, и здесь намного жарче, чем в особняке; думаю, это потому, что там мы ближе к воде.

Откуда-то доносится хруст гравия. Прежде чем успеваю поднять голову, я вижу пару кожаных туфель, которые подходят ко мне, и, не встречаясь с ним взглядом, я уже знаю, кто это, черт возьми.

Пробегаюсь взглядом по его черным брюкам, кремовой рубашке, заправленной за пояс, с закатанными рукавами, обнажающими его сильные предплечья.

Несколько пуговиц на рубашке расстегнуты, снова открывая распятие. Поднимаю взгляд выше, и вижу злую ухмылку на губах.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — ворчу я, когда Диего закрывает за мной дверь.

Драко стоит передо мной, высокий, с широкими плечами. Пистолет в кобуре на поясе, внушительные серебряные часы на запястье.

— Что? Ты думал, я одобрю то, что ты здесь без меня? — Мне хочется ударить его прямо в живот.

— Я только хотела немного свободы, — говорю ему. — Разве недостаточно того, что твои охранники весь день следят за мной?

— У тебя есть свобода. Я просто сопровождаю, а они охраняют тебя. — Он делает шаг ко мне, обхватывая мой подбородок пальцами. — Моя женщина не ходит по этим улицам одна. Это небезопасно.

— Мне было интересно, почему они так снисходительны, что выпустили нас, — говорит миссис Молина, надевая солнцезащитные очки. — Я просто блефовала с Патансой.

— Она недовольна, мама. Не следует задевать ее таким образом

— О, пожалуйста. — Она машет рукой. — Она должна быть рада, что у нее перерыв. Бедная девочка слишком много работает. Она тоже заслуживает того, чтобы быть здесь.

Он выдыхает, а затем смотрит на меня сверху вниз, когда миссис Молина подходит к ближайшему фруктовому ларьку.

— Что ты хотела здесь купить?

— Я хочу купить подарок твоей маме, — говорю я, поворачиваясь, чтобы уйти. Он догоняет меня без особых усилий. — Почему ты не сказал мне, что сегодня день ее рождения?

— Не думал, что это имеет значение. Обычно она не бывает такой веселой в этот день. — Он бросает на нее косой взгляд, когда она берет папайю, улыбаясь женщине за стойкой. — Но я не испорчу это. Она хотела, чтобы ты поехала с ней, так что я дам ей все, что она захочет сегодня, если это сохранит улыбку на ее лице.

— Хм.

Пока мы идем, я замечаю, что люди быстро убегают с нашего пути. Они буквально создают коридор, через который мы идем. Некоторые женщины так усердно улыбаются ему, что я думаю, их лица сейчас треснут.

— Шеф! Шеф! — кричит ребенок, с улыбкой бросаясь к нам. Его мать паникует, пытаясь ухватить его за руку, но Драко поднимает руку, слегка улыбаясь ей. Она мгновенно успокаивается, и ребенок, маленький мальчик со спутанными волосами и в шортах, которые кажутся ему слишком маленькими, встречает нас, тяжело дыша.

— Я сделал это для тебя, — говорит мальчик по-испански, откидывая свои длинные волосы назад. Он раскрывает ладонь и протягивает Драко вырезанный из дерева цветок. — Я ношу его с собой каждый день. Я надеялся, что однажды ты снова появишься.

Драко берет цветок, внимательно изучая.

— Правда?

— Да! Я помню, как однажды ты принес моей маме цветы, когда ей было грустно. Они все еще у нее. Она разбила сад из семян. От них в ее комнате хорошо пахнет.

Драко поднимает взгляд, глядя на пожилую женщину. Она краснеет, и он усмехается.

Он наклоняется вперед и говорит:

— У тебя отлично получилось, Матео. Я положу его в своей галерее, когда вернусь домой. Продолжай в том же духе, и это принесет тебе много денег позже. — Он держит цветок между пальцами.

Матео наклоняет голову и отходит.

— Постой. — Драко сжимает его плечо, и я вижу беспокойство в глазах его матери. Она делает шаг вперед, внимательно наблюдая. Драко выпрямляется во весь рост, доставая из переднего кармана пачку денег. Он достает шесть купюр и сует их мальчику в руку. — Скажи своей маме, чтобы приготовила что-нибудь вкусное на ужин и купила вам обоим новую одежду и обувь.

Матео кивает, и Драко наклоняет голову, позволяя ему уйти.

— Мама! Смотри! — кричит мальчик, подбегая к ней.

Глаза женщины блестят, когда мальчик сует деньги ей в руки. Она подносит кончики пальцев к губам, снова и снова шепча слова благодарности.

Драко подходит к ней, сжимает плечо и что-то говорит. Она благодарно кивает, произнося «Спасибо» еще громче. Она крепко обнимает его, а затем поспешно отстраняется.

Я шокирована тем, что он позволяет это, но что действительно застает меня врасплох, этот как тихо стало на рынке, как будто все внимание сосредоточено на нем. Все смотрят. Не только на него, но и на меня тоже.

— Bonita, — слышу я, как шепчет женщина, глядя на меня. Красивая.

— Muy maravilloso, — говорит другая. Очень красивая.

— Quien es ella? — Кто она такая?

Я вижу, как в толпе некоторые пожимают плечами. Драко возвращается, берет меня под руку и ведет через рынок.

— Ты дал ему много денег, — замечаю я. — Сколько там было?

— Шестьсот американских долларов.

— Ты носишь американские деньги?

— Здесь они ценятся больше. Почему бы нет? — Он поднимает голову, осматривая площадь.

Это имеет смысл.

— Это было мило, — наконец говорю я, когда он заводит меня под навес, чтобы укрыться в тени.

— Это мои люди, Джианна. Это мой дом. Они уважают меня, и я уважаю их. Некоторые могут бояться меня, но большинство любит. Я делаю это для своего народа.

— Какие цветы ты подарил матери этого мальчика? «Шоколадный космос»?

Его улыбка является ответом.

— Почему?

— Она была моим учителем, пока не умер мой отец. Она мать-одиночка, но у нее была мать, которая помогала ей с сыном. Ее мать заболела и скончалась несколько месяцев назад. Она потратила все деньги на похороны, которые скопила, и я услышал об этом. Она всегда любила цветы. Именно она познакомила меня с ними — сказала, что однажды хотела бы иметь свой собственный сад.

Улыбка касается уголков моих губ.

— Я подарил ей букет, чтобы выразить свои соболезнования, и позаботился о ее доме. За все заплачено. У нее больше нет забот. Эта женщина была более чем терпелива со мной, примерно так же, как твоя мать относилась к моим урокам игры на скрипке. Они знали, что я ненавижу учиться, но все равно терпели меня. — Драко хихикает.

— Да, я это вижу, — поддразниваю я.

Он оглядывает рынок, наблюдая, как посетители возвращаются к своим покупкам.

— Мы не можем оставаться здесь надолго, Джианна. Кто-нибудь скоро позвонит в полицию, чтобы сообщить обо мне, попытаться получить награду. Я иду на этот риск ради тебя, хотя обычно не посещаю такие общественные места, как это. Не часто.

— Я понимаю. Просто хочу подарить ей что-нибудь, не обязательно что-то большое. Я хочу выразить свою признательность.

— Признательность за что?

— За... все, что она сделала, и за то, что всегда поддерживала меня, когда дело касалось тебя, ее собственного сына. — Я приподнимаю бровь, глядя на него, и он смотрит на меня так, будто я знаю что-то, чего не должна знать. Однако не говорит об этом. Вместо этого он обнимает меня за плечи, разворачивает и ведет через открытый рынок.

— Она любит книги и украшения. Коллекционирует музыкальные шкатулки, ракушки, любит пить красное вино и вязать. Ей не так уж трудно угодить. Здесь есть место, где ты, скорее всего, что-нибудь найдешь. — Драко не смотрит на меня, и мне любопытно почему.

Хотя я об этом не говорю. Иду с ним и наслаждаюсь своей свободой — этим местом. Здесь хорошо пахнет. Я чувствую запах жареного мяса, подрумянивающихся лепешек. Все это пахнет так вкусно и свежо.

— Спасибо, Драко, — наконец бормочу я, и он опускает взгляд, сосредоточившись на мне.

— Не благодари меня за свободу, Джианна. Все, что ты пожелаешь — будет твоим.

Я робко улыбаюсь.

— Только не держи меня за дурака, — добавляет он, и я вскидываю голову, глядя ему в лицо. Одна его бровь приподнимается, лицо становится серьезным.

— Что произойдет, если я это сделаю? Ты убьешь меня? — тихо спрашиваю я.

— Я никогда не смогу убить тебя.

— Почему?

— Я обязан твоему отцу жизнью. Убийство его единственной дочери никогда не удовлетворило бы меня, и я бы не гордился этим. И еще потому, что он обещал тебя мне.

Я прикусываю нижнюю губу, переступая через большие камни.

— Что он все-таки тебе сказал делать со мной?

— Защитить тебя. Заставить тебя доверять мне. Никогда не проливать твоей крови — ну, во всяком случае, не слишком много. — Он ухмыляется, и я закатываю глаза.

— И ты ожидаешь, что я сделаю то же самое для тебя?

Когда я спрашиваю об этом, в уголках его губ снова появляется улыбка.

— То же самое относится и к тебе, моя королева.

Мы подходим к лавке с безделушками, книгами и другими мелочами. Она спрятана в углу, полки встроены в здание рядом. Здесь гораздо больше места, чем в других палатках, и есть так много возможностей для выбора, что у меня кружится голова, когда мы заходим под навес.

— Выбирай, что хочешь, niñita. Я буду ждать здесь. Дай мне знать, когда закончишь, чтобы заплатить. Я пока отвечу на телефонный звонок. — Он отпускает меня, и я делаю шаг вперед, слегка улыбаясь. — Иди, — настаивает он, — пока я не передумал.

Я игриво закатываю глаза. Он ненавидит раскрывать эту свою нежную сторону, но я не буду на этом останавливаться. Если от этого он чувствует себя хорошо — когда это остается между нами, — то так тому и быть. Я не буду давить. Потому что он мне нравится таким. Когда он на моей стороне.

Мне нравится это взаимное уважение.

Мне нравится, что Драко готов сделать все возможное, чтобы сделать счастливыми тех, кто ему дорог. Он может и не сказать, что ему не все равно, но я твердо верю в то, что нужно показывать, а не рассказывать. И он уже много раз это показывал.

Драко Молина намного глубже, чем я думала. Он не такой монстр, каким я его себе представляла. Он жесткий, жестокий — но все это не просто так.

И я понимаю, что, возможно, он имеет полное право быть таким, какой он есть.

Он имеет полное право заставлять всех называть его боссом. Все смотрят на него снизу вверх. Мужчины хотят быть им, самым разыскиваемым, самым могущественным человеком в мире, знает об этом остальной мир или нет. Он бросает вызов всем законам, кроме своих собственных.

Я жажду мужчину, которого считала монстром. Я должна узнать его получше. Я должна... попытаться с ним, по крайней мере, потому что он пытается со мной. Папа что-то увидел в нем, и я думаю, что сейчас тоже это вижу.

Драко может защитить меня. Он может мне помочь. Он медленно, но верно пытается исцелить меня и исправить причиненный им ущерб. Его усилия не остаются для меня невидимыми. Я замечаю это и, как дура, понимаю, что принимаю это как должное.

Потому что, несмотря на все, что он делает, этого все равно недостаточно.

Глава 15

У меня есть много платьев на выбор, но сегодня я решаю надеть что-нибудь более официальное. Это коктейльное платье без рукавов темно-синего цвета с темно-синими туфлями на каблуках и золотыми украшениями для акцента. Себе я тоже купила украшения в одном из торговых киосков, вместе с подарком, который приготовила для миссис Молина.

Мою прическу сделала Хуанита, одна из служанок, которая также является здешней медсестрой. Я не знала, что она еще и хорошо укладывает волосы, но когда Драко привел ее и она предложила, я позволила ей.

Она уложила половину волос сверху, половину внизу, так что они ниспадают мне на плечи, заплетенные в две французские косы посередине и ведущие в пышные локоны, которые каскадом спускаются по моей спине.

— Мне нравится. — Я улыбаюсь ей через зеркало. Хотя я говорю это по-английски, она сияет, понимая, что я более чем довольна тем, что она сделала.

Она уходит, чтобы дать мне закончить одеваться. Не успеваю я опомниться, как раздается стук в дверь, и входит Драко. Когда он замечает меня, его глаза округляются, и он останавливается там, где стоит.

Он осматривает меня с головы до ног, как будто не может поверить, что я та же женщина, которую он связал в сарае, или та же женщина, которая чуть не убила его почти неделю назад.

Драко смотрит на меня, как на королеву, которой меня называет, и я ничего не могу с собой поделать. Я краснею.

— Это слишком? — спрашиваю я, глядя вниз на носки туфель.

— Нет. — Он делает шаг вперед и протягивает руку, беря меня за руку. — Ты выглядишь чертовски потрясающе, Джианна.

— Все здесь?

— Еще нет. И это хорошо. Я хочу, чтобы ты пошла со мной на террасу, чтобы немного выпить.

Я киваю и крепче сжимаю его руку. Он первым выходит из спальни, и я выключаю свет, мои каблуки стучат, когда мы спускаемся в холл. Он держится прямо, направляясь к дверям, ведущим на террасу.

Солнце садится за горизонт, когда мы выходим. Легкий ветерок играет с кончиками моих волос, взъерошивает выбившиеся пряди Драко.

В углу стоит стол, покрытый белой скатертью. На нем стоит графин, наполненный красным вином, и два бокала для вина рядом с ним. Драко пропускает меня вперед, а затем закрывает двери.

— Не можешь дождаться вечера, чтобы выпить? — Я смеюсь.

Он слегка ухмыляется, подходя к столу, чтобы налить вина в бокалы.

— Всего один бокал. Здесь наш праздник.

— Что мы празднуем? — Я прислоняюсь к перилам и смотрю, как он берет один из бокалов, чтобы принести его мне.

— Жизнь, — бормочет он. — Вместе.

— Вместе? — Я беру бокал, но не отвожу от Драко взгляда.

— Да. — Он внимательно оглядывает меня, прежде чем взять свой бокал. — Я хочу доверять тебе, Джианна. Хочу, чтобы ты была моим партнером. Женщиной, к которой я прихожу домой после долгого дня.

Я молчу, но знаю, что Драко ждет от меня этого. Он продолжает:

— Я знаю, что я делал с тобой то, что ты не одобряла. Знаю, что ты хочешь забыть об этом так же сильно, как и я, но я не сожалею об этом.

Я хмурюсь, когда он говорит это, а затем отвожу взгляд.

— Я не жалею о том, что сделал тебя лучшей женщиной. Более сильной. Я не жалею, что вытащил из тебя Никотеру.

Я поднимаю голову и снова смотрю в его жесткие карие глаза. Он подходит ближе, используя свободную руку, чтобы просунуть ее мне под волосы и обхватить мою шею сзади.

— Ты все еще ненавидишь меня?

— Нет, — отвечаю я.

— Но ты мне не доверяешь.

— Не совсем, — честно отвечаю я.

— Как я могу заставить тебя доверять мне? — рычит он у моих губ.

Я задумываюсь об этом на секунду, сильнее сжимая пальцами бокал.

— Мне нужны доказательства. Фотографии тебя и папы. Или даже твоего отца и моего. Моей матери. Все, что докажет, что ты все это не выдумываешь — что я тебе обещана. Мне нужно знать, что он относился к тебе так, как ты говоришь.

— Доказательства, — повторяет Драко, как будто размышляя. — Отлично. Я покажу тебе после вечеринки. Но сейчас, — вздыхает он, отстраняясь, — давай выпьем за хороший вечер.

Я улыбаюсь.

— Звучит неплохо.

Драко поднимает свой бокал, и я делаю то же самое. Когда он подносит его к губам и делает глоток, я следую его примеру, удерживая его взгляд, пробуя терпкое вино на языке.

Он делает еще несколько глотков, прежде чем поставить бокал обратно на стол.

— Есть кое-что еще, — заявляю я. — Насчет Роналдо. Где он?

Прежде чем он оборачивается, я вижу, как его плечи напрягаются, и он сжимает ладонь в кулак. Драко медленно поворачивается, выпрямляя спину.

— Я уже сказал тебе, что его зовут не Роналдо.

— Ну, Генри. Неважно. — Я крепче сжимаю бокал, готовясь к его гневу. — Что ты с ним сделал? Когда мы были в сарае, его там не было. — Я вздрагиваю, просто думая о сарае, который был полон крови, когда мы уходили.

— Почему тебя это вообще волнует, Джианна?

— Потому что он был моим другом там. Он был единственной причиной, по которой я рвалась вперед и хотела выбраться, даже когда казалось, что надежды нет.

Драко поджимает губы.

— И почему ты так думаешь?

Я пожимаю плечами.

— Он хороший человек.

— Нет. Он гребаный проныра, и он точно знает, что ему нужно сделать, чтобы выжить. Он точно знает, кто ты, Джианна. Он не гребаный идиот. Он знал, что его единственный шанс выбраться — через тебя.

— Ты говоришь, что он знал, в прошедшем времени… Как будто его здесь больше нет...

Драко приподнимает бровь, не отступая.

— Ты убил его? — шепчу я.

Он моргает, все еще не отвечая. Вместо этого поворачивается ко мне спиной и наливает себе еще один бокал. Выпив его залпом, он громко вздыхает.

— Не беспокойся больше о нем. Он не твоя проблема, и все, что ты чувствуешь к нему, происходит из чувства вины. Что бы ты ему ни сказала, забудь об этом. Что бы ты ни помнила о нем, черт возьми, сотри это из своейпамяти. Он ничего не стоит, и его нельзя спасти. Любой родственник Тони для меня абсолютно бесполезен.

Драко делает шаг к двери.

— Ты больше не будешь говорить со мной о нем, Джианна. Я серьезно. — Он пристально смотрит на меня, и как бы сильно я ни хотела отступить, я этого не делаю. Я выдерживаю его взгляд, потому что знаю, что он ошибается на его счет. Я узнаю хороших людей, когда встречаюсь с ними. Папа тоже понимал, когда человек хороший. Он нанял Роналдо не просто так.

Однако вместо того, чтобы протестовать, я пожимаю плечами. Я все равно не знаю, где он. Я не могу спасти его. Насколько понимаю, его останки изрублены и скормлены акулам.

Если хочу двигаться вперед, я больше не могу зацикливаться на своем прошлом. Я хотела помочь, я действительно хотела, но если его здесь нет, как я могу?

— Хорошо, Драко. — Я ставлю свой бокал на стол и иду в его сторону. — Я больше не буду говорить о нем.

Его плечи немного расслабляются, и он поднимает руку, обхватывая мой подбородок пальцами.

— Вот и хорошо, niñita.

* * *

Фиолетово-голубая цветовая гамма оказалась не такой уж плохой, как только вспыхнули золотые огоньки, которые я купила на рынке. Это рождественские гирлянды, но они отлично подходят для праздника миссис Молина, ей понравится атмосфера, которую они придают комнате — яркую, веселую, которая вытесняет страх и темноту, хотя бы на время.

Сегодня ее вечер и все должны чувствовать себя расслабленными, включая Драко, поэтому я больше не вспоминаю о Роналдо. Вина пожирает меня живьем. Я обещала, но опоздала. Я не смогла помочь. Теперь его, наверное, нет в живых.

Вечеринка только начинается, когда мы входим в комнату. Столовая свободна. Обеденный стол на вечер убрали в другое место и в комнате много маленьких круглых столиков. Теперь она похожа на бальный зал.

Латинская музыка льется из динамиков, достаточно громкая, чтобы скрыть даже самые интимные разговоры. Даже с музыкой, тем не менее, много смеха и болтовни.

Смех — это хорошо. Этот вечер должен быть веселым и простым.

Большинство столиков окружено гостями, которых я не знаю и не очень уверена, что хочу знакомиться. Я знаю, что Драко меня тоже не представит. Предполагаю, что эти люди или работают на него, или у него есть с ними дела, но это не значит, что он им доверяет. Он просто знает, что они не настолько глупы, чтобы предать его.

Драко не общительный человек, и не любит большую толпу, но именно этого хотела миссис Молина. Большую вечеринку в честь шестидесятилетия. И она получит ее. Здесь не очень многолюдно — не думаю, что тут больше пятидесяти гостей, но, должна признать, это чертовски приятное чувство, когда ты входишь в комнату и не ощущаешь, словно все хотят приставить пистолет к твоей голове.

Охранники тоже здесь, но они одеты в другую одежду. Черные рубашки и черные брюки. Хотя их оружие все еще выставлено на всеобщее обозрение, я уверена, что миссис Молина попросила, чтобы они были не так заметны, чтобы гостям не становилось не по себе.

Вряд ли получится почувствовать себя на празднике с пистолетом у лица.

Патанса одета в пару черных брюк и черный жилет в тонкую полоску; она оглядывает комнату с напитком в руке. Конечно, она выставляет напоказ кожу. Это была бы не Патанса, если бы не сделала этого.

Я смотрю налево, на ближайший к нам столик, и с удивлением вижу, что Моралес здесь. Я получаю удовольствие от этого. Он тот самый грузный мужчина, чью дорогую машину я полностью уничтожила, когда пыталась сбежать из этого места.

Он видит, как я вхожу с Драко под руку, и кривится, но все равно идет в нашу сторону.

Думаю, он все еще злится и обвиняет меня в том, что Драко наставил на него пистолет в тот день. Мне все равно. Он мне все еще не нравится. Он ведет себя так, будто как-то лучше или умнее всех, но я уверена, что все присутствующие знают, что он далек от этого.

— Шеф! — зовет он, когда подходит ближе, протягивая руки и ожидая братских объятий.

— Какого хрена ты делаешь в моем доме, Моралес? — огрызается Драко.

— Меня пригласили, Шеф, — говорит он спокойно. — Ваша прекрасная мать. Она хотела, чтобы я был здесь.

Драко пристально смотрит на него. Жестко. Моралес поджимает губы и смотрит на меня, зная, что не может тягаться в этом с Драко.

— А вы... прекрасная женщина, которая разбила мой прекрасный «Мерседес». Вы же знаете, что я скучаю по этой машине, не так ли? — У него сильный акцент.

— No me importa, — отвечаю я, пожимая плечами. Мне все равно. Его глаза широко распахиваются, как будто он не ожидал, что я знаю испанский. Да, я не просто какая-то глупая американская сучка, которая разбила его машину. И он это знает. Он сосредотачивается на том, как Драко сжимает мою руку, а затем снова поднимает взгляд.

— Ну, я собираюсь выпить, — продолжает он по-испански. — Вам двоим доброй ночи. — Он хлопает Драко по плечу, но тот рычит на него, низко, гортанно, дико.

Глаза Моралеса округляются, и он мгновенно отступает, поворачивается и бросается к бару, расположенному у окна.

— Что с ним такое? — спрашиваю я.

— Он неблагодарный сукин сын, — ворчит Драко, направляясь сквозь толпу. — Я купил ему машину, которая стоит больше, чем то бесполезное корыто, которое он привез сюда, и он жалуется мне на цвет. Если бы у него не было такой большой связи с моим картелем, я бы выколол его гребаные глаза, чтобы он ценил жизнь, а не жаловался на материальное.

— Полагаю, я частично виновата в этом. Это же я полностью уничтожила его машину. — Я смеюсь, и его губы слегка приподнимаются, как будто он борется с улыбкой. — Давай. Пойдем выпьем и найдем твою маму.

Глава 16

Проходит два часа и Драко становится гораздо спокойнее, чем когда мы впервые вошли в комнату. Думаю, я могу отдать должное миссис Молина. Она продолжает приносить ему напитки, вероятно, зная, насколько мягче становится ее сын, находясь под их влиянием.

Не поймите меня неправильно, он по-прежнему со мной, словно ястреб. Он сажает меня на свои колени за один из круглых столиков, удерживает меня близко к себе, сжимает крепкой рукой мое бедро. Он смеется и шутит, играя в игру с текилой с одним из охранников по имени Саймон.

Я заметила, что около часа назад появился Тьяго. Он опоздал, но был одет в чистый черный костюм. Драко тоже увидел его, и с тех пор следит за ним. Он все еще не доверяет ему, и в этом нет его вины. В нем есть что-то скрытное.

То, как он смотрит на меня, является проблемой. Он пялится на меня, словно владеет мной — или мог бы. Я не могу лгать и сказала бы, что его взгляды доставляют мне дискомфорт. Фактически, он заставляет мою кожу покрываться мурашками. Я понимаю, почему он не нравится Патансе. Он не так уж и прост на первый взгляд, и не похоже, что он приятный человек.

Однако миссис Молина рада, что он здесь, и я не хочу жаловаться и портить ее вечер. Знаю, что стоит мне только заикнуться об этом Драко, он справится с ним в своей типичной манере Шефа. Он мог бы устроить сцену перед всеми гостями просто потому, что может. И то, что тут идет вечеринка, не значит, что он не докажет, кто здесь главный.

Миссис Молина открывает свои подарки один за другим, и когда натыкается на мой, ее глаза округляются, а улыбка становится шире. Она смотрит на меня, и я приподнимаю свой бокал с вином, легко улыбаясь.

— Не могу в это поверить, — выдыхает она. Миссис Молина держит в руках вязальные спицы из золота, изящно украшенные узорами из виноградной лозы и листьев. — Они такие красивые.

— Я знал, что ей понравится, — бормочет Драко.

Я рада, что так и есть. Подарок совсем не дешевый. Я удивилась, что подобное вообще продавали на рынке, но у них были специальные подарки за прилавком для посетителей, которые искали более изысканные вещи. Придется вспомнить об этом в следующий раз, когда я выйду — если у меня когда-нибудь будет такая возможность.

После того, как миссис Молина открывает все свои подарки, горячо поблагодарив за них каждого гостя, разрезают торт, музыка снова звучит, и гости возвращаются в бар за новыми напитками. Они здесь действительно умеют веселиться. Бокал за бокалом. Бутылка за бутылкой.

Я выпила всего три бокала вина. Не могу сегодня пить крепкие напитки. Меня все еще беспокоит чувство вины перед Роналдо. Я знаю, что не должна винить себя, но ничего не могу с собой поделать. Я дала ему обещание и не смогла его сдержать. Что бы с ним ни случилось, мне кажется, что это, по крайней мере частично, моя вина.

— Хочешь, я принесу тебе еще выпить? — спрашиваю я Драко, ерзая у него на коленях.

Он смотрит в сторону бара, замечая, что там довольно пусто. Большинство гостей танцуют или общаются.

— Да, королева. Иди, возьми себе еще.

Я сжимаю губы и киваю, вставая. Прежде чем успеваю уйти, он хватает мою руку и сжимает ее, поднося к своим губам. Он целует костяшки моих пальцев, пристально глядя на меня теплыми карими глазами. Я чувствую горячий водоворот внизу живота и улыбаюсь.

— Возвращайся скорее, — говорит он.

— Хорошо.

Я ухожу, когда Саймон берет карту из колоды, а затем ругается сквозь зубы, берет рюмку и допивает текилу. Я не уверена, что это за игра, но ему приходится выпивать каждый раз, когда ему не идет карта. Драко побеждает. До сих пор он выпил только две рюмки, а играют они уже больше часа.

Я направляюсь к бару, чувствуя на себе несколько взглядов. Я не смотрю, чтобы узнать, кто на меня смотрит. Конечно, они будут пялиться. Они не знают, кто я и почему Драко держит меня так близко к себе. Должно быть, это необычное зрелище.

Я останавливаюсь у бара и прошу слугу принести виски для Драко. Решаю взять еще один бокал вина для себя, надеясь, что это успокоит мои нервы. Это красное вино, которое миссис Молина хотела купить на рынке, и оно вкусное, не слишком горькое и не слишком сладкое. Именно такое, как мне нравится.

— Кажется, я не представился официально, — произносит низкий голос позади меня.

Я быстро поворачиваюсь, встречаясь со злыми темными глазами. Тьяго криво улыбается, сжимая в руке стакан с чистым виски.

Мое сердце колотится в груди, но я сохраняю невозмутимое выражение лица, оставаясь спокойной.

— Ты хорошо говоришь по-английски, — замечаю я, поворачиваясь к нему после того, как слуга подает мне напитки.

— Я знаю столько же, сколько и мой двоюродный брат, — уверяет он меня. — Выучил в молодости, как и он.

— Понимаю. — Я бросаю взгляд на Драко. Он уже наблюдает, но не делает ни одного движения. Пока что. — Мы официально не были представлены, но я чувствую, что Драко сделал это не просто так, — продолжаю я.

— Возможно, — смеется он. — Драко жадный ублюдок. Всегда был таким. Не хочет, чтобы с его созданиями разговаривали или прикасались к ним. — Он смотрит на Драко, который теперь положил руку на стол, крепко сжав в кулак. — Я уверен, что он направится сюда в любой момент.

— Почему он позволяет тебе свободно разгуливать? — спрашиваю я, слегка нахмурившись, и он опускает голову, чтобы сосредоточиться на мне, его темные глаза мерцают в свете праздничных огней. — Я слышала, что ты сделал — ты украл у него. Как он может спокойным?

— О, он не спокоен. Но я не крал у него. Этот гребаный картель многое украл у меня.

Я фыркаю.

— И ты ожидаешь, что кто-нибудь здесь поверит в это, учитывая то, как ты расхаживаешь здесь, такой высокий и могущественный, как будто ты тоже хозяин этого места?

Он пожимает плечами, как будто ему действительно все равно.

— Он никогда полностью не доверял мне. Если бы моя тетя не прикрывала меня так сильно, уверен, он бы убил меня давным-давно.

— Так же, как он убил твоего отца. — Я выдерживаю его пристальный взгляд.

Его дерзкая ухмылка исчезает, и он сжимает губы в тонкую линию.

— Он рассказал тебе об этом...

— О многом, да. — Я улыбаюсь лукавой улыбкой, которая, я уверена, проникает ему под кожу. — Дело в том, Тьяго, что на твоем месте я бы не переходила ему дорогу, как это сделал твой отец. Я бы не стала давить на него. Ты, как никто другой, должен знать, на что он способен. Верно?

Его верхняя губа приподнимается, обнажая полный ряд прямых зубов.

— Ты мне нравишься, — усмехается он. — И я понимаю, почему моему кузену ты тоже нравишься. Ты дерзкая. Умная. Знаешь, как залезть мужчине под кожу, даже если у него чертовски толстая кожа.

Я выгибаю бровь, крепче сжимая напитки в руке.

— Но, Джианна Никотера, думаю, ты не понимаешь, что чудовище здесь не я. Я не предатель. Я делаю то, что должен, чтобы выжить, но когда дело доходит до репутации моей семьи, я не верю в то, что ее можно запятнать. Они предполагают, что я работаю с Эрнандесом, но именно он каждый раз отправляет меня на большие поставки. Он ищет причину, чтобы убить меня. Они, блядь, ограбили меня, убили тех охранников и оставили меня в живых, чтобы передать сообщение. Конечно, Драко на это не купится. — Он подходит ближе, возвышаясь надо мной. Я хмурюсь, но не отвожу от него взгляда. Я не боюсь его. — Он думает, что они оставили меня в живых, потому что я им кое-что пообещал. Но они не могут дать мне ничего такого, чего не мог бы дать Драко. Он спрашивает, почему они просто не отрезали мне голову и не отправили ее в коробке, чтобы доставить свое сообщение? Я говорю, потому что я умный ублюдок, который знает, как выпутаться из любой ситуации. Я сделал это с ним на днях, и я все еще жив. Он не станет признаваться в том, что я умный. Он всегда ожидает самое худшее.

Он смотрит на Драко, который сейчас стоит, берет свою рюмку и подносит ее к губам.

— Тебе следует вернуться к нему. Он сказал мне никогда не разговаривать с тобой. Я просто ничего не мог с собой поделать. В конечном итоге, я всегда нарушаю его правила. — Он смеется над этим, затем поворачивается и бросает взгляд на Драко, прежде чем выйти из комнаты.

Вздохнув, я поворачиваюсь, но Драко уже идет ко мне. Он забирает виски у меня из рук, со стуком поставив его на стойку бара.

— Что, черт возьми, он тебе сказал?

Я делаю шаг в сторону.

— Умничал. Сказал, что никогда бы тебя не предал.

Драко усмехается.

— Чушь собачья.

— Он казался серьезным, — говорю я, протягивая ему его напиток. — Ты действительно думаешь, что твой кузен стал бы так рисковать семейным бизнесом?

— Это сделал его отец — мой дядя, помнишь? — Драко злится, нахмурив брови. — Ему нельзя полностью доверять.

— Вы выросли вместе. Миссис Молина все еще доверяет ему, даже после всего произошедшего. Почему ты не можешь?

Драко сжимает зубы.

— Я никому не доверяю. Этот мир полон чертовых предателей, которые только и ждут, чтобы вонзить нож мне в спину.

Когда он это говорит, я чувствую, как у меня сжимается сердце.

— Ты никому не доверяешь, — повторяю я.

Всего несколько часов назад он сказал, что хочет доверять мне — что хочет сделать меня своим партнером. Теперь говорит, что никому не доверяет? Он просто пьян. Пьяный и глупый, говорит что угодно, чтобы порадовать свое раздутое эго.

Я сжимаю свой бокал и отвожу от него взгляд.

— Пойду подышу свежим воздухом, — бормочу я. — Не отправляй за мной своих охранников.

Я ухожу, прежде чем он успевает что-нибудь сказать. Я удивлена, что он не останавливает меня, но я не дам ему повода для этого. Вместо этого продолжаю идти, выхожу из комнаты и поворачиваю, чтобы попасть в коридор, ведущий в библиотеку.

Миссис Молина стоит за дверью с куском торта на тарелке. Она почти закончила его есть. Заметив меня, она слизывает глазурь с кончика большого пальца и улыбается.

— О, Джиа. — Ее глаза блестят. Она тоже немного навеселе. Мимо проходит слуга, и она останавливает его, протягивая ему недоеденный торт. — Тебе понравилась вечеринка?

— Это было весело, — лгу я с улыбкой.

— Так и есть. Я так рада, что ты здесь. Мой сын никогда не вел себя так хорошо.

Не хочу сейчас говорить о нем.

— Давай, — настаивает она, хватая меня за запястье. — Прогуляйся со мной. Мне нужно немного протрезветь, перед тем как лечь спать.

Я смеюсь.

— Немного пьяны, да?

— Немного? — Она смеется, а затем вздыхает, наши каблуки стучат по мрамору.

Я оглядываюсь, радуясь тому, что никто из охранников не следует за нами. Он может, по крайней мере, сделать это для меня — оставить меня в покое.

— Не знаю, говорил ли тебе Драко, но его отец каждый год возил меня в Испанию на мой день рождения. Мы так много пили и веселились, независимо от того, сколько мне было лет. Раньше мы так хорошо проводили время вместе. Я скучаю по тем дням с Карлосом.

Я смотрю на нее, когда мы останавливаемся прямо там, где находится лестница, ведущая в галерею.

— Вы очень скучаете по нему, не так ли?

— Каждый божий день. И очень, очень сильно, — с грустью говорит она. — Я хотела выпить сегодня вечером, чтобы напомнить себе о нем. Представить его здесь, со мной, наслаждающимся этой вечеринкой. Может, это и не Испания, но это был хороший вечер, с отличной музыкой и вкусным тортом.

— Так и есть.

Она дважды оглядывает меня, вцепившись в ограждение. На несколько секунд воцаряется тишина. Я переминаюсь с ноги на ногу, глядя на дверь галереи.

— Думаешь, мой сын может сделать тебя счастливой?

Этот вопрос застает меня врасплох. Я смотрю на нее, открываю рот, но тут же закрываю его, понимая, что не знаю ответа на этот вопрос.

— Я… я не знаю, — наконец отвечаю я.

— Я надеюсь, что сможет, — говорит она почти шепотом. — И надеюсь, что ты тоже сможешь сделать его счастливым. Надеюсь, что однажды он бросит все это, потому что богатство и власть не имеют значения. Его отец думал, что картель важнее всего, но это не так. Драко заслуживает того, чтобы у него была своя жизнь. Я ненавижу, что он в розыске. Боюсь за его жизнь каждый раз, когда он выходит за дверь. Иногда я боюсь за свою собственную жизнь, но меня не так сильно беспокоит мысль о том, чтобы покинуть этот мир. Просто быть в этом мире без него убило бы меня. Потерять сына — моего единственного сына... ну, я бы не захотела дальше жить. Каждый день причинял бы страдания. Я просто хочу, чтобы однажды он поступил правильно — бросил все это, чтобы уехать подальше и наслаждаться своей жизнью.

— Похоже, ему нравится то, что он делает.

— Так и есть. И я его не виню. — Она со вздохом смотрит на дверь галереи. — После всего, через что он прошел, всего, что видел, я вообще не могу винить его. Иногда я удивляюсь, почему он не злится еще сильнее. — Она поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Я надеюсь, что однажды он сможет сделать тебя счастливой. Может быть, не сейчас, но когда-нибудь в будущем. Надеюсь, что Лион был прав. Надеюсь, что вы двое станете неразлучны.

Я сжимаю губы, желая широко улыбнуться, но не могу. Папа тоже говорил с ней о нас. Конечно.

— Ну, — зевает миссис Молина, отходя от перил. — Я думала, что смогу дотянуть до полуночи, но я устала. Думаю, мне лучше пойти спать. — Она прижимает ладонь к моей щеке. — Скажи моему Драко, что я люблю его.

— Хорошо. — улыбаюсь я.

Ее взгляд нежен, когда она отстраняется. Она проходит мимо меня в своем фиолетовом платье и продолжает идти, не оглядываясь. Я смотрю ей вслед, пока не перестаю слышать ее шаги.

Затем поворачиваюсь и смотрю на дверь галереи Драко. Не хочу возвращаться на вечеринку. Я действительно пока не хочу встречаться с ним лицом к лицу.

Сейчас он пьян, но я надеюсь, что он скоро протрезвеет, и вернется обычный Драко.

Я ставлю свой бокал с вином на угловой столик, а затем спускаюсь по ступенькам, направляясь к двери. В последнее время Драко часто туда ходит, почти через день. Мне любопытно, что он рисует.

Он сказал, что не возражает, если я войду туда, только если ничего не буду трогать. Я использую этот момент и посмотрю, что пропустила. Прошло много времени с тех пор, как он привозил меня сюда. У него не было причин приводить меня в эту комнату, для наказания или удовольствия. Или того и другого.

Я спускаюсь и тянусь к ручке двери. К моему ужасу, она заперта.

— Черт возьми, — бормочу я, дергая дверь, как будто она волшебным образом откроется. Думаю, Драко не хочет, чтобы сегодня вечером сюда кто-то зашел. И это понятно.

Отступив, я смотрю направо, но затем хмурюсь, когда замечаю еще одну дверь. Она меньше, вся черная, с черной дверной ручкой.

Не знаю, как я не заметила ее раньше, но это неудивительно, ведь она спрятана за колонной и почти сливается со стеной.

Я осторожно подхожу к ней. Это единственная комната, в которую меня не пустили. Я хватаюсь за дверную ручку, но она тоже заперта.

Вздохнув, я делаю шаг назад, оглядывая дверь. Я слышу гостей наверху, громко играет музыка, доказывая, что вечеринка не закончится в ближайшее время.

Но потом слышу что-то еще.

Это болезненный, громкий стон.

Он превращается в низкий, протяжный стон, почти как крик о помощи. Он проникает через эту запертую дверь. Кто-то есть внутри.

Наклонившись вперед, я прижимаюсь ухом к двери, прислушиваясь внимательнее. Несколько секунд я ничего не слышу, до такой степени, что мне кажется, что я вообразила этот звук, но когда начинаю отстраняться, я слышу его снова.

Это мужчина.

Какого черта?

Подняв руку, я быстро обыскиваю верхнюю раму двери в поисках ключа. Обычно они у Драко всегда с собой. К моему счастью, ключ приклеен скотчем, и я срываю его, засовываю в замок и вхожу внутрь. Я оглядываюсь через плечо, прежде чем закрыть за собой дверь. Когда она закрывается, меня окутывает темнота.

Мое сердцебиение ускоряется вдвое. Я не знаю, во что ввязываюсь, но мужчина стонет так, будто ему ужасно больно. Мне нужно увидеть, кто это.

Я на цыпочках спускаюсь по деревянным ступенькам, но каждая скрипит, выдавая меня. Кто бы это ни был, он уже знает, что я здесь. Я слышу, как гремят цепи, стоны становятся громче. Когда слышу звон цепей, я знаю, что никто случайно не пострадал. На это есть причина.

Цепи здесь означают наказание.

С каждым шагом в поле зрения появляется маленький огонек. Он тусклый, напоминает мне ночник.

Мое дыхание становится прерывистым, когда я делаю последний шаг, стук моих каблуков еще больше выдает мое присутствие. Сначала я ничего не вижу. Свет падает на мелкие предметы, которые хранятся здесь, внизу. Корзины. Ведра. Полотенца. Коробки сложены в углу. Садовые инструменты и шланги.

— Пожалуйста, — слышу я хриплый голос.

Я останавливаюсь там, где стою, зная, что это плохая идея. Здесь кто-то есть. Кто-то, кого я, вероятно, не хочу видеть. То, что Драко делает с людьми, больше не мое дело. Он обращается с людьми по-своему по какой-то причине. Мне не нужно вмешиваться... Ну, я говорю себе это, но не поворачиваю назад.

— Пожалуйста, — снова зовет хриплый голос. — Воды. Что-нибудь. Пожалуйста.

Этот голос. Звучит так знакомо. Я прищуриваюсь. Подхожу к полке, чтобы взять светодиодный фонарь. Когда включаю его, он освещает темный угол.

Я нахожусь в подвале, но не в том же самом, в котором Драко убил Кевина. Этот поменьше.

Но меня удивляет не это.

Что меня больше всего удивляет, это то, что я вижу человека, сидящего у стены, закованного в цепи. Насколько я помню, у него нет рук. Но теперь у него еще и нет одежды. Он совершенно голый и еще более худой, чем был раньше. Его губы потрескались, все лицо в синяках, глаза почернели, мокрые от пота волосы прилипли к голове.

Я вздрагиваю при виде него, мое сердце болезненно сжимается.

— Боже мой! Роналдо! — шепчу я, бросаясь к нему. Я опускаюсь перед ним на колени. Он выглядит ужасно. Цепи так туго обмотаны вокруг его тела, что кажется, будто они выдавливают воздух из его легких. — Что ты здесь делаешь внизу? Что случилось? Я думала, ты умер!

Он качает головой. Могу сказать, что ему больно говорить, вообще шевелить поврежденными губами.

— Шеф... вот что случилось. Этот гребаный осел.

Я вздыхаю. По крайней мере, он все еще в здравом уме.

— Почему он снова мучает тебя?

— Он думает, что я что-то знаю. — Роналдо судорожно сглатывает от боли. — Черт. — Он проводит языком по нижней губе. — Вода. Вон там.

Я беру фонарь и смотрю в том направлении, куда он смотрит. Я продолжаю смотреть, вытягивая руку, чтобы свет мог заполнить темноту, и вот тогда вижу ящики с бутылками с очищенной водой у дальней стены.

— Он оставляет их там, чтобы я мог видеть. Чтобы умолял о воде, — хрипит Роналдо.

Я сжимаю губы, приподнимаюсь и иду к ним. Достав бутылку, я бросаюсь к Роналдо, ставлю фонарь на пол, а затем откручиваю крышку.

— Вот. — Я наклоняю его тело вперед, и он стонет от боли, но не сопротивляется. — Открой рот.

Когда он открывает рот, я наливаю в него воду. Он не прекращает пить, пока вся бутылка не опустеет.

— Черт, мне это было нужно. — Он снова прислоняется к стене, и я закрываю бутылку крышкой. Роналдо внимательно оглядывает меня в моем коктейльном платье. — Вижу, ты сделала то, что я сказал. Ты заставила короля заметить тебя. — Он ухмыляется.

Я пожимаю плечами.

— Я сделала то, что должна была сделать, чтобы выжить здесь.

— Я слышал, как они говорят о тебе. Патрона, — издевается он. — Как тебе удалось занять здесь такое прочное положение?

Я смотрю вниз, изучая свои красные ногти на ногах.

— Это долгая история.

Его ухмылка исчезает, а глаза становятся на несколько тонов темнее.

— Ты должна вытащить меня отсюда.

— Я вообще не должна быть здесь.

— Ты обещала, — говорит он.

— Я знаю, но это не так просто. Это первая ночь, когда никто не следит за мной. Он начинает доверять мне. Я не могу это разрушить. Я пыталась придумать способы — надеялась убедить его отпустить тебя. Я думала, ты в сарае, но когда не увидела тебя в тот день...

— Они забрали меня оттуда, когда привели того беловолосого охранника и его шлюху. Привели меня сюда. Для чего они там?

Я на мгновение зажмуриваю глаза.

— Их там больше нет.

Роналдо хмурится, и когда до него доходит, он вздыхает.

— Черт. Мертвы?

— Да. — Я снова оглядываю его. — Почему ты не сказал мне, что знал Тони? Он твой двоюродный брат, и в сарае, когда мы впервые встретились, ты вел себя так, как будто вообще его не знаешь.

— Я тебе не доверял.

— А теперь доверяешь?

— Ну, учитывая, что ты единственный человек, который может вытащить меня отсюда, думаю, у меня нет выбора, не так ли?

— Почему я должна спасать тебя? — Я встаю, поднимая фонарь. — Я имею в виду, ты действительно солгал мне. Ты знал Тони — точно знал, каким он был. Что еще ты знаешь?

— Я ни хрена не знаю, — выплевывает он. — Все, что я знаю, это что Тони был чертовски глуп, когда перешел дорогу Шефу. Он не должен был становиться таким чертовски самоуверенным. Он сам навлек на себя все, что с ним случилось.

Глядя в его глаза, я успокаиваюсь, но не полностью.

— Ты... ты знал, что он убил моего отца?

Когда я спрашиваю об этом, его брови взлетают вверх, как будто он действительно потрясен, услышав это.

— Лиона?

— Это имя тебе тоже знакомо?

— Конечно, знакомо. Он — причина, по которой я вообще здесь, в Мексике. Он дал мне работу, присматривать за Шефом. Наблюдать за ним и составлять отчеты, следить, чтобы он не делал ничего глупого. Я никогда не понимал, почему он заставил меня следить за ним, но не собирался задавать вопросы. Он слишком хорошо заплатил мне за это.

— Но тебя поймали.

Роналдо отводит взгляд.

— Это не объясняет, почему он все еще держит тебя здесь и делает это с тобой. — Я указываю на него. — Что он хочет знать?

Роналдо ничего не говорит. Он отводит взгляд, сосредотачиваясь на полках напротив. Я хмуро смотрю на него сверху вниз, делая шаг назад.

— Я не должна быть здесь, Генри, так что тебе лучше начать, блядь, говорить, или я оставлю тебя здесь гнить.

Когда я делаю еще один шаг в сторону, он паникует, его единственный шанс на выживание ускользает.

— Черт… Ладно! Он думает, что я работаю на кого-то по имени Эрнандес.

— Почему?

— Он увидел несколько старых фотографий на моей камере, где я с этой командой, но я с ними не работаю. Меня не волнует этот тупой гребаный картель подражателей — черт возьми, я даже не знал, что они были организованы для этого. Я был с ними однажды ночью в гребаном баре, тусовался в их пентхаусе, потому что они пригласили меня, и все. Я напился, получил много кисок в ту ночь и вернулся к наблюдению за Драко Молина. Я даже никогда не встречал никого по имени Эрнандес. Я вернулся к своей гребаной работе. Он поймал меня неделю спустя, увидел фотографии, которые я сделал с ними, и думает, что я тоже один из них. Я не с ними. Я ни хрена о них не знаю, ясно? Я не знаю, какие у них планы или что они, блядь, пытаются сделать. Я не знаю никого по имени Тьяго, и я хочу, чтобы он перестал спрашивать меня об этом!

— Ш-ш-ш! — шиплю я. — Говори потише. Я не должна быть здесь, не говоря уже о том, чтобы свободно разгуливать. Скоро они заметят, что меня нет. — Я тяжело выдыхаю, опускаясь на корточки. Глаза Роналдо блестят в свете фонаря. Я не могу сказать, слезы у него от ярости, страха или от того и другого вместе.

— Ты клянешься? — спрашиваю я. — Потому что, если я найду способ вытащить тебя, я должна быть уверена. Драко будет угрожать мне за это, может быть, даже накажет меня, но он не убьет меня. Это я знаю точно.

— Почему ты так уверена? — ворчит Роналдо.

— Потому что мой отец обещал меня ему давным-давно. Это еще одна причина, по которой он ненавидит Тони.

Роналдо усмехается, прислоняясь затылком к стене.

— Я просто хочу быть свободным, Джиа. Хочу жить своей жизнью. Мне плевать на Тони или Драко Молина. Я побегу на край света, если придется. Я буду прятаться столько, сколько потребуется. Мне все равно, главное убраться отсюда к чертовой матери. Я никому не скажу, где, черт возьми, я был. Я просто хочу быть свободным. Я устал от пыток за то, чего даже не совершал. Разве ты не видишь, что этот ублюдок сделал со мной? Он не остановится, пока от меня не останется ничего, кроме головы. Я больше не могу этого выносить. Меня наказывают ни за что, а он такой гребаный параноик, что не верит мне. Он, наверное, тоже это знает, что я ни хрена не знаю о том, что происходит, но ему все равно. Он хочет на ком-то выместить свой гнев.

— Он имеет полное право быть параноиком, — шепчу я, вспоминая тот разговор с Тьяго, насколько он был уверен в себе. А теперь еще и я. Здесь, внизу, с человеком, которого он считает еще одним врагом.

Я провожу пальцами по волосам, оглядываясь через плечо на ступеньки позади меня, а затем сосредотачиваюсь на полках. Там наверху есть чайник, ручная лопата и большие плоскогубцы.

Черт возьми. Идеально.

Я встаю и спешу за плоскогубцами, беру их за ручки и возвращаюсь к Роналдо.

— Я рискую своей жизнью, делая это, — бормочу я, сжимая плоскогубцами одну из цепей. Она лопается, и я слышу, как Роналдо прерывисто вздыхает. — Но не важно, что думает Драко, я верю тебе. Папа доверил тебе присматривать за Драко не просто так. Я буду полагаться на свою интуицию и верить, что он знал, что ты бы не предал его... не так, как это сделал Тони. Плюс папа явно не хотел смерти Драко. Он следил за ним по какой-то причине... пока не умер.

Роналдо хмурится.

— Я совсем не похож на Тони. Он предает любого, кого встречает. Вот почему я никогда не хотел на него работать.

— У тебя такой же острый язык, как у него.

Он хихикает.

— Сегодня вечеринка. Большинство охранников пьют, так что они немного слабее. Я не могу помочь тебе выбраться отсюда. С этим справишься сам. Я сделаю все возможное, чтобы занять Драко. Прямо по коридору есть библиотека. Ты можешь выбраться через окно. Никто из охранников не должен беспокоить тебя сегодня вечером, но к утру ты должен уйти, если хочешь выбраться отсюда живым.

— Ты кладешь свою голову на плаху для меня, — говорит он.

— Да, — ворчу я, сжимая ручки плоскогубцев. — Было бы неплохо поблагодарить меня за это.

Его рот дергается, когда я снимаю последнюю цепь.

— Спасибо.

В его благодарности есть что-то такое, что заставляет сердце, которое, как я думала, замерзло, снова наполниться теплом. Я не знаю почему, но я верю ему. Действительно хочу верить. Не думаю, что он имеет какое-то отношение к этому Эрнандесу. Тони никогда не упоминал никого с таким именем, пока я была с ним, и папа тоже.

Драко просто настолько поглощен собственной паранойей, что чувствует, что не может доверять никому, кто даже проводил время в одной комнате с этим человеком. Думаю, я его не виню. Он не стал тем, кто он есть, за одну ночь. Он работал ради своего титула. Он должен быть осторожен. Но иногда излишняя осторожность и чрезмерная гордыня могут сделать человека глупым и безрассудным. Это может привести к гибели невинных людей.

— Ты бросаешь ему вызов, и ему это нравится, — говорит Роналдо, когда я кладу плоскогубцы обратно. Он слегка встряхивает своим телом, расслабляя суставы и позволяя остальным цепям упасть. На его коже красные отметины, узоры в виде цепей. — Вот почему ты сейчас занимаешь такое положение.

— Он исправляет свои ошибки. Я просто остаюсь собой, — говорю я ему, поднимая фонарь.

Он ухмыляется.

— Ты? Или сейчас все настолько нормально и скучно, что ты надеешься, что он действительно что-то сделает с тобой, когда узнает, что ты сделала? Он тебя балует. Он хорошо тебя трахает, я уверен. Могу сказать это по тому, как ты говоришь о нем. Так уважительно, как будто ты ему должна или что-то в этом роде. Но ты хочешь, чтобы он стал прежним. Жестоким. Именно такого мужчину ты хочешь — чтобы у тебя была причина дать ему отпор или даже убить его, если до этого дойдет. Ты просто слишком боишься принять эту ужасную правду.

Я хмурюсь. О чем, черт возьми, он говорит? Он ни хрена обо мне не знает. Прежде чем успеваю ответить на то, что он только что сказал, я слышу голоса, которые становятся все громче. Кто-то идет по коридору. Я прислушиваюсь внимательнее, и это один из охранников кричит другому.

— Черт. — Я спешу к ступенькам, слушая, как охранники быстро говорят на своем родном языке. — Они собираются провести проверку периметра. Драко скоро придет за мной. Мне нужно идти.

Я выключаю фонарь и кладу его на место.

— Сегодня вечером твой единственный шанс выбраться, — шепчу я. — Подожди около тридцати минут. И затем беги так далеко и так быстро, как только можешь. Я бы пожелала тебе удачи, но, похоже, фортуна сейчас не на твоей стороне.

Роналдо усмехается.

— Удача, наверное, единственная причина, по которой я все еще дышу, Джиа.

Я поджимаю губы и бегу вверх по ступенькам. Хватаюсь за дверную ручку, когда голоса становятся тише. Хорошо. Они еще не спускаются вниз. У меня есть время вернуться и притвориться, что я иду из библиотеки.

Я торопливо выхожу, вытаскиваю ключ из замка и кладу его на место. Я намеренно оставляю дверь незапертой, мое сердце бьется со скоростью несколько километров в минуту. Я не знаю, какого черта делаю, но надеюсь, что я права. Надеюсь, что Генри выберется и попадет в безопасное место.

Частично я ощущаю себя виноватой. Возможно, потому, что по-прежнему неравнодушна к Тони или забочусь о папе. То, что сделал Тони — это неправильно. Непростительно. Но это не значит, что я совсем перестала заботиться о нем. Я помню всё. Каждое мгновение с ним было похоже на блаженство, но это блаженство было омрачено ужасной правдой.

Я не знаю, как Генри сбежит без оружия. Может быть, он вообще этого не сделает, но, по крайней мере, я попыталась. Если его поймают, это будет его вина. Моя совесть чиста, я выполнила данное ему обещание. Выполнила свою часть работы. Теперь он сам по себе.

Внимательно оглядев коридор, я разворачиваюсь и направляюсь к мраморной лестнице. Я прохожу половину коридора, когда Патанса появляется передо мной.

— Где, черт возьми, ты была?

— В ванной комнате, — отвечаю я, притворяясь, что поправляю платье.

Я снова вхожу с ней в столовую. Музыка все еще играет, и Драко с Саймоном все еще пьют текилу.

Он замечает меня.

— Где моя мать? — спрашивает Драко, когда я подхожу ближе.

— Она устала. — Я сажусь рядом с ним. — И легла спать.

— Ох. — Драко залпом выпивает текилу, даже не поморщившись, затем со стуком опускает рюмку на стол. — Она не сказала, хорошо ли провела время? — спрашивает он меня, откидываясь на спинку кресла. Упираясь локтями в подлокотники, Драко проводит большим пальцем по кольцу с черепом на мизинце.

— Да. Она сказала, что это был хороший вечер, — отвечаю я.

Он кивает, а затем встает, хватая меня за руку.

— Хорошо. Пошли. — Я встаю, и мы выходим из столовой. Но когда выходим, я смотрю в конец коридора, чувствуя, как сжимается сердце. Когда мы поднимаемся по лестнице, чтобы добраться до спальни Драко, последнее замечание Генри действительно проникает мне в голову.

Оно звенит.

Перезвоном.

Эхом.

— Ты? Или сейчас все настолько нормально и скучно, что ты надеешься, что он действительно что-то сделает с тобой, когда узнает, что ты сделала? Он тебя балует. Он хорошо тебя трахает, я уверен. Могу сказать это по тому, как ты говоришь о нем. Так уважительно, как будто ты ему должна или что-то в этом роде. Но ты хочешь, чтобы он стал прежним. Жестоким. Именно такого мужчину ты хочешь — чтобы у тебя была причина дать ему отпор или даже убить его, если до этого дойдет. Ты просто слишком боишься принять эту ужасную правду.

Мне скучно?

Я что, глупая?

Или это не я?

Возможно, дело не в обещании, которое я дала Роналдо. Может быть, это нечто гораздо более глубокое, чем я хочу признать.

Но сейчас я не могу думать об этом. Моя спина приземляется на мягкую кровать. Драко прижимается губами к моей шее, посасывает мою кожу, спускаясь вниз, целуя каждую грудь, в это время руками задирая платье.

Схватившись за пояс моих трусиков, тянет их вниз. Поцелуями спускается ниже, ниже, еще ниже, пока его лицо не оказывается между моими бедрами.

Я все еще слышу музыку — гости веселятся и смеются.

Ощущаю тепло между ног, когда Драко кружит языком вокруг клитора. Он погружается в меня языком, затем выходит, его рука лежит на моем животе, чтобы удержать меня на месте.

Тяжело дыша, я запускаю пальцы в его густые волосы, заглядывая в его обжигающие глаза.

— Моя, — слышу его рычание, и он, не теряя времени, доводит меня до экстаза.

Я погружаюсь в эту бездну наслаждения, позволяя ему делать со мной все, что он хочет.

Я должна наслаждаться этим сейчас, потому что только что сделала то, чего не должна была делать.

Я предала его.

И насколько я знаю Драко, к предательству он относится очень серьезно.

Он накажет меня за это, когда узнает правду, и самое печальное, что я готова к этому.

Я готова ко всему, что он может мне дать.

Глава 17

Слышу раскаты грома.

Я переворачиваюсь на другой бок, смотрю в окно. Кажется, с тех пор, как меня сюда привезли, впервые идет дождь. Небо серое, облака густые.

Сегодня темное, мрачное утро.

Справа от меня Драко все еще спит. Его волосы в беспорядке, и на нем нет никакой одежды. Простыня прикрывает только его мужское достоинство, которое, кажется, становится все тверже, когда я провожу рукой по его груди.

После того, что сделала прошлой ночью, я чувствую, что должна ему не просто секс. Он еще не знает об этом, но глубоко внутри я чувствую, что скоро узнает. Очень скоро.

Стягивая простыню вниз, я опираюсь на локти и приближаю губы к головке его члена. Облизываю член по всей длине, скользя вниз к яйцам, а затем снова вверх к кончику.

Драко вздрагивает во сне, глаза закатываются под веками, как будто его сон усилился в десять раз. Сжимая его член в руке, я обхватываю губами головку и, медленно раскачиваясь, сосу его. Драко стонет и дергается во сне.

Я наблюдаю за ним, наслаждаясь тем, как его кожа скользит по моим губам и языку. Ощутив соленый привкус, я проглатываю его, поднимая другую руку, чтобы поиграть с его теплой, тугой мошонкой.

— Черт. — Я слышу, как он рычит, его голос хриплый ото сна. Когда я приподнимаю голову, его глаза открыты, взгляд обжигающий.

Я не останавливаюсь. Продолжаю двигаться, чувствуя, как он напрягается подо мной. Я продолжаю сжимать его член одной рукой, а другой снова ласкаю его яйца. Драко закидывает руки за голову и смотрит на меня. Не произносит ни слова. Я слышу лишь чавканье и причмокивание. Обвожу языком головку, и он снова вздрагивает, его пресс сжимается.

Я сжимаю его немного сильнее. Он такой твердый у меня во рту. Не знаю, почему получаю удовлетворение от осознания того, что он рядом. Он так близко. Твердый, как скала, и готовый взорваться в любую секунду.

Драко закрывает глаза, тяжело дыша и двигая бедрами. Я двигаю рукой и наклоняюсь вперед, вбирая всю его длину в рот, постепенно отстраняясь. Я делаю это неоднократно, подвожу его к краю.

— Блядь, — стонет он.

Я делаю это снова и снова. Драко кладет руку мне на затылок и, надавив, опускает мою голову вниз, заставляя задыхаться от его огромной длины. Он не отпускает, пока я не чувствую, как он выпускает свою горячую сперму мне в горло.

Все его тело вибрирует, низкий стон наполняет спальню, пальцы все еще запутаны в моих волосах.

— Проклятье, niñita, — бормочет он, когда я снова облизываю головку его члена, убеждаясь, что он полностью чист. Я поднимаю голову, и Драко проводит большим пальцем по краю моих губ. — Мне нравится то, что может сделать твой хорошенький маленький ротик.

Раздаются громкие шаги, все ближе и ближе, а затем настойчивый стук в дверь. Драко поспешно отстраняется от меня, нахмурив брови, и я сажусь, наблюдая, как он совершенно голый вскакивает с кровати и идет к двери.

— Я же говорил не тревожить меня раньше семи, Патанса, — огрызается он, распахнув дверь.

— Шеф, это важно, — говорит она, и ее голос звучит серьезно. Я с трудом сглатываю, прижимаясь спиной к мягкому изголовью кровати. — Если бы мы могли справиться с этим самостоятельно, мы бы так и сделали, но не сейчас. Тебе нужно увидеть самому.

Он стоит мгновение, а затем отступает, оглядываясь на меня через плечо. Я отвожу взгляд в сторону окна, проглатывая чувство вины.

— Хорошо. Дай мне минуту.

Драко закрывает дверь перед ее лицом и идет в гардеробную. Берет боксеры, джинсы и футболку, и одевается в считанные секунды. Надевает пару коричневых мокасин, которые каким-то образом хорошо сочетаются с нарядом, а затем проводит пальцами по волосам, направляясь к двери.

— Не покидай эту комнату. Скоро вернусь.

Он закрывает дверь прежде, чем я успеваюзаговорить. Я на цыпочках подбегаю к двери и прикладываю к ней ухо, слушая, как Патанса быстро говорит на своем родном языке, когда они идут по коридору.

— Его там нет, и мы не можем найти его нигде на территории поместья. Я отправила Саймона и Диего на лодке искать его, на случай, если он взял одно из ваших каноэ, и еще отправила новых охранников в город, чтобы найти его. Цепи выглядят так, будто их перерезали, Шеф. Как будто кто-то сделал это за него. Держу пари, это был гребаный Тьяго. Нельзя было позволять ему оставаться здесь. Ублюдку нельзя доверять.

Драко ругается себе под нос, и после этого я больше ничего не слышу.

Мои глаза широко распахнуты, когда я расхаживаю по спальне. Я должна вести себя нормально. Меня не волнует, если он обвиняет Тьяго. Это уберет его из этого дома. Драко уже не доверяет ему. Это была бы глазурь на торте — более чем достаточная причина, чтобы избавиться от него.

— Успокойся, Джиа, — шепчу я себе, подходя к шкафу и снимая черное платье. Это свободного кроя платье с узкими бретелями. Я вешаю его на дверную ручку и иду в ванную, чтобы освежиться.

Драко не заподозрит меня в подобном поступке. Нет ничего, что может меня выдать — ничего, кроме моих трясущихся рук и измотанных нервов.

Все мое тело дрожит, переполненное адреналином. Я хватаюсь за край стойки и глубоко дышу. Затем включаю воду, подставляю руки под струю и приношу прохладу к своим раскрасневшимся щекам.

Но когда поднимаю взгляд, я не вижу своего отражения. Вижу белые волосы и жесткие темные глаза. Вижу кривую улыбку и кровь, льющуюся по его горлу.

Бэйн.

Я задыхаюсь, дрожа всем телом.

— Ты все еще тупая гребаная сука, — хихикает он. — Глупо думать, что Шеф не узнает. То, что делается в темноте, всегда выходит на свет. Шлюха.

Я снова опускаю голову, набираю воду в ладони и, крепко зажмурив глаза, умываю лицо. Снова поднимаю взгляд и на этот раз вижу только себя: лицо бледное, глаза — как чайные блюдца.

— Успокойся, — говорю я себе, выключая воду и направляясь в спальню. Но говорить себе быть спокойной, глупо.

Тем более глупо, когда я, наконец, одеваюсь и слышу, как спустя примерно пятнадцать минут Драко начинает кричать.

Что-то разбивается. Кажется, это стекло.

Потом я слышу топот. Все ближе и ближе.

Бум! Бум! Бум!

Дверь распахивается, и вот он стоит, стиснув зубы, сжав кулаки, раздувая ноздри, как разъяренный бык. Он слеп от ярости, готовый броситься в атаку. Готовый к уничтожению.

Драко вытаскивает пистолет из-за пояса и направляет его прямо на меня.

Я смотрю на дуло безупречно чистого серебристого пистолета, но не говорю ни слова. Как бы сильно я ни хотела спасти свою задницу, я не могу. Мой язык, кажется, весит тысячу килограммов.

Он знает. Я знаю, что он знает.

Я сделала это. Отпустила Генри.

Я… предала его.

Драко прижимает холодное и твердое дуло пистолета к центру моего лба, и сквозь стиснутые зубы кричит:

— КАКОГО ХЕРА ТЫ НАДЕЛАЛА?!

Глава 18

— Драко, я...

— Нет! — рявкает он, держа палец на спусковом крючке. — Заткнись нахрен! Ты знаешь, что, черт возьми, сделала, и за это я должен убить тебя прямо там, где ты, блядь, стоишь!

— Я пыталась ему помочь! — кричу я в ответ.

Он резко качает головой, но пистолет не убирает.

Я поднимаю руки вверх, думая, что, должно быть, ошибалась. В нас. Может быть, он убьет меня, если я сделаю что-нибудь глупое. Не имеет значения, кто мой отец. Я не следовала его правилам.

— Драко, Генри не враг тебе. Я верю тому, что он говорит, — быстро говорю я. — Папа нанял его и доверил ему присматривать за тобой. Ты говоришь, что папа спас тебе жизнь, относился к тебе, как к собственному сыну. Зачем ему посылать кого-то, кому он не мог доверять, присматривать за тобой? Генри всего лишь выполнял свою работу и оказался не в том месте и не с теми людьми. Я была рядом с Тони, — выдыхаю я, — но это не делает меня похожей на него.

— Мне плевать на все это, — рычит он сквозь стиснутые зубы, крепче сжимая пистолет. — Ты отпустила его без моего разрешения. Ты действовала за моей спиной и освободила его, и теперь он где-то там. Он слишком много видел здесь! Знает чертовски много! Он знает, что ты здесь! — кричит он на меня. — Ты забыла, что за мою голову назначена награда? Три миллиона гребаных долларов, Джианна, и все, что ему нужно сделать, это привести полицию сюда, ко мне! В мой гребаный дом!

Мое сердце замирает.

Черт.

Верно.

Его разыскивают многие.

— Н-но он не скажет, — уверяю я Драко, все еще держа руки в воздухе. — Он только хотел быть свободным. Он знает, какой ты. Он убежит далеко и не оглянется назад.

— У него нет гребаных денег. Ему некуда идти, — ворчит он. — Вполне возможно, что он работает с Эрнандесом. У него есть секрет, и я был близок к тому, чтобы, черт возьми, раскрыть его, но ты решила отпустить его! Я позволил тебе сделать это прямо у меня под носом, — насмехается он. — И за это ты, блядь, заплатишь.

— Откуда ты вообще знаешь, что это была я? — спрашиваю я, чувствуя себя глупо из-за того, что вообще спрашиваю об этом.

— Гильермо не спускал глаз с Тьяго всю ночь. Он наблюдал за ним, пока тот не ушел спать. Тьяго спит с открытой дверью, чтобы мои люди могли наблюдать. Я наблюдал за ним весь вечер на вечеринке. Единственный раз, когда ублюдок мог ускользнуть, был во время вечеринки, когда мы все были заняты, и ты попросила свое гребаное пространство. Я должен был догадаться.

Я сглатываю, но это трудно сделать. У меня пересохло в горле.

Драко делает еще один шаг вперед, хватая меня сзади за шею. Прижимает дуло пистолета сильнее к моему лбу, достаточно сильно, чтобы оставить отпечаток. Его указательный палец сжимается на спусковом крючке.

— Драко, пожалуйста, — умоляю я. Он так близок к тому, чтобы сделать это. — Я сделала это не для того, чтобы предать тебя! Я обещала, что помогу ему!

— Мне насрать на твои обещания, Джианна. Они чертовски бесполезны.

— Но что, если ты ошибаешься насчет него? Что, если он действительно только хотел быть свободным? Свободным от тебя и этого места! Я тоже раньше этого хотела, и я бы молчала. Я бы просто убежала и никогда не оглядывалась назад.

— Я не ошибаюсь. Я узнаю гребаного мошенника и лжеца, когда вижу его. Но в том-то и дело, что ты так слепа ко всему этому. Черт возьми, ты влюбилась в человека, который убил твоего отца. И конечно, ты поверишь следующему мужчине, особенно тому, который связан с твоим отцом.

Драко сжимает мою шею до боли. Я вздрагиваю и тихонько вскрикиваю, но не отвожу взгляда от спускового крючка. Драко продолжает давить. Все сильнее. Сильнее. И сильнее.

— Драко! — Я умоляю. — Ты сказал, что не убьешь меня.

Он сжимает зубы и нажимает на спусковой крючок до упора. Я вздрагиваю, ожидая, что за этим последует громкий шум и яркий свет, но ничего нет. Только резкий щелчок.

Он нажал на спусковой крючок, но не снял пистолет с предохранителя.

Безопасность...

Отпустив, Драко толкает меня на край кровати и делает шаг вперед.

— Чувствуешь это? Я знаю, что чувствуешь, потому что вижу это так чертовски ясно. Страх. Этот страх в твоих глазах все еще приносит мне радость, — хрипит он, возвышаясь надо мной. — Я сказал, что не убью тебя — не могу убить — потому что я слишком уважал твоего отца. Но это не значит, что я не могу причинить тебе боль. — Он хватает меня за волосы и дергает за них, заставляя меня хныкать. — Я сделаю тебе так чертовски больно, что ты снова возненавидишь меня, Джианна. Я собираюсь научить тебя тому, что, трахая меня и действуя за моей спиной, ты ни к чему не придешь! Я пытался с тобой, я действительно пытался. — Драко отстраняется, держа пистолет в руке. — Но ни в коем случае не думай, что со мной ты в безопасности. Совсем нет. — Он смеется, и такого зловещего смеха я не слышала с тех пор, как меня впервые привели сюда. — Я вернусь, и тебе лучше быть готовой, потому что я устал быть чертовски снисходительным к тебе. К концу ночи ты будешь поклоняться, повиноваться и подчиняться мне. Ты снова будешь моей. Больше никакой гребаной свободы для тебя.

И с этими словами он выходит из комнаты.

Хотя Драко ушел, атмосфера все еще полна напряжения. Пот выступил у меня на лбу, ладони стали липкими. Я смотрю вниз, понимая, что мои руки и ноги дрожат, дыхание прерывистое.

Я снова в ужасе.

От него. От того, что он со мной сделает.

И... в глубине души... я рада, что чувствую себя так.

Рада, потому что он мне не может нравиться. Я не хочу, чтобы он мне нравился. Не хочу, чтобы его обаяние покорило меня. Чтобы он начал доверять мне, потому что я не хочу доверять ему. Я не могу доверять такому человеку, как он.

Мне нужно снова возненавидеть его. Мне нужна борьба. Нужна причина, чтобы разжечь мой внутренний огонь, и он мне ее предоставит.

Шеф против Патроны.

Думаю, теперь вопрос в том, кто победит?

Глава 19

Меня охватывает беспокойство. Хотя я на взводе, я спускаюсь на завтрак вовремя и соответственно одетой. Столовая вернулась в свой первоначальный вид, очищенная от всего, включая тарелки и столовое серебро, что странно.

Я иду к своему месту и сажусь, ожидая услышать, как Драко войдет в любую секунду. До восьми осталось меньше одной минуты. Я придвигаю свой стул и, пока жду, слышу приближающиеся шаги.

Я смотрю направо, в сторону дверей. Но вижу не Драко. Это Тьяго. Он идет прямо в столовую, одетый в белую футболку и темно-синие джинсы. Его темные глаза-бусинки сверкают от солнечного света, проникающего через окно, и, конечно же, они сосредоточены на мне.

Я смотрю, как он подходит все ближе и ближе, наконец садясь рядом со мной. Судорожно сглотнув, я скрещиваю ноги и сдвигаюсь влево.

Но это не помогает. Я все еще чувствую его запах. Чувствую, как он глазеет, словно какое-то ненормальное животное.

— Перестань смотреть на меня, — огрызаюсь я, не встречаясь с ним взглядом.

Его смех хриплый и немного неприятный.

— Он убьет тебя, если увидит, что ты сидишь рядом со мной, — бормочу я себе под нос.

— Нет, если убьет тебя первой. — Когда он говорит это, я поднимаю голову, встречаясь взглядом с его темными глазами. — Я слышал, что ты сделала. Он пришел искать меня. К счастью, у меня было алиби. Я действительно понятия не имел, что здесь вообще был парень без рук. — Он снова смеется. — Зачем ты это сделала? Что получила от этого?

Я отвожу взгляд, отказываясь отвечать.

— Ты умная, но сглупила, — бормочет он. — Женщины.

Несколько секунд спустя Драко входит в столовую, его шаги все еще тяжелые, плечи напряжены. Никого из охранников поблизости нет. Я заметила, что их почти нет, вероятно, отправились на поиски Генри.

— Ешь, а потом убирайся нахрен с моих глаз, — рычит он, садясь на свое место, похожее на трон. На секунду я не уверена, к кому он обращается — ко мне или к Тьяго.

Но когда Тьяго смеется и расслабляется на своем стуле, я понимаю, что слова Драко были адресованы мне. Слуги входят с тележками, ставят тарелки перед ним и Тьяго. Их тарелки покрыты жареным картофелем, яичницей-болтуньей и аргентинской колбасой. Но тарелка передо мной... На ней не то, что я ожидала.

Это сэндвич. С арахисовым маслом и клубничным желе, если быть точной.

Тьяго замечает это и смеется так чертовски сильно, что я чувствую, как скручиваются мои внутренности.

Я смотрю на Драко, который переводит взгляд с Тьяго на меня. Он хватает ручку своей кофейной кружки, поднося ее к губам.

— Что это, черт возьми, такое? — шиплю я, отодвигая тарелку.

— Ешь, — командует Драко, когда ставит кофейную кружку на стол.

— Нет. — Я поворачиваюсь на стуле, когда слуга, который только что налил кофе Тьяго, подходит ко мне сзади. Я хватаю его за локоть и говорю по-испански: — Принеси мне то же, что у них

Слуга переводит взгляд с меня на Драко, который сурово приподнимает бровь, одним взглядом выражая угрозу.

Нервно проглотив комок в горле, слуга осторожно убирает руку и спешит на кухню. Проходит минута, и я понимаю, что он не вернется.

— Ешь, — снова требует Драко. — Лучше это, чем ничего, верно?

Я крепко сжимаю зубы, сосредоточившись на его глазах.

— Сегодня ты легко перекусишь, — заявляет он, когда берет кусок колбасы.

— Почему?

Его верхняя губа слегка приподнимается, но он ничего не говорит. Просто откусывает кусок колбасы, не сводя с меня взгляда, пока я не отворачиваюсь.

— Черт. Здесь чертовски напряженно, — говорит Тьяго с полным ртом еды. — Джиа, хочешь немного? — предлагает он, придвигая свою тарелку, как будто действительно хочет дать мне немного.

Я моргаю, глядя на него, на то, как он издевается надо мной.

— Прекрати валять дурака, Тьяго. У нас есть чем заняться в ближайшее время, — ворчит Драко по-испански.

Я вскакиваю со стула.

— Я буду в комнате.

— В своей комнате, — говорит он, когда я придвигаю стул обратно. Затем берет тарелку с сэндвичем. — Со своим сэндвичем. — Он протягивает тарелку, молча требуя, чтобы я взяла сэндвич с собой. Взгляд Драко жесткий и угрожающий, зубы сжаты.

Взбешенная, я хватаю бутерброд с тарелки, отрываю кусочки хлеба друг от друга и бросаю ломтики лицевой стороной вниз на стол, размазывая желе и арахисовое масло по поверхности.

— Пошел ты со своим гребаным сэндвичем, Драко.

Я ухожу до того, как он сможет отомстить. Когда поднимаюсь по лестнице, я искренне удивляюсь, что он не идет за мной. Я мчусь по коридору в комнату, в которой останавливалась раньше.

Комната для заключенных.

Когда врываюсь внутрь и смотрю направо, именно тогда замечаю цветы на комоде. Это не «Шоколадный космос», к которым я привыкла.

Нет.

Эти цветы яркие, ярко-синие, смелые и жизнерадостные. Солнце блестит на больших лепестках, покрытых росой, выделяя белые полосы между каждой складкой, а также черные точки, собранные посередине.

Я смотрю на них дольше, чем намеревалась.

Никогда раньше я не видела ничего подобного.

Делаю шаг вперед, замечая записку, сложенную под вазой. Отодвинув ее в сторону, беру записку и читаю слова. Его слова. Его почерк.

«Голубое предательство».

Знаешь, почему их так называют?

Потому что под всей этой красотой скрываются шипы — большие, острые, злобные шипы. Некоторые из них не видны, потому что они такие же голубые, сливаются с нежными лепестками… Вот почему нужно быть осторожным, когда их собираешь. Если не будешь осторожен, они вонзят тебе нож прямо туда, где чертовски больно, и все же ты ничего не сможешь поделать с собой, поскольку захочешь сохранить их.

Будь в моей галерее в десять вечера. Вовремя. Или, клянусь, ты пожалеешь об этом.

Галерея.

Снова.

Все возвращается к этому.

Наказания. Ярость. Ненависть.

Я прерывисто вздыхаю, отодвигая один из лепестков в сторону и замечая несколько шипов. Они острые. Почти смертельные. Но я все равно вытаскиваю один цветок и нюхаю его.

Аромат сладкий, сильный и красивый, но такой резкий и порочный.

Совсем как я.

* * *

Часы пролетают мгновенно.

Большую часть дня я пишу в библиотеке, и плевать, если я не должна покидать эту комнату для заключенных. Проголодавшись, я пошла на кухню, но для меня уже приготовили поднос с закусками — любезность самого гребаного Шефа. Ломтики апельсина, крендельки, бразильские орехи и воду.

Эдуардо даже не посмотрел мне в глаза. Могу сказать, что он разочарован во мне. Я его не виню, но мне стало немного больно, когда он не заговорил со мной.

Я отнесла поднос в библиотеку и съела все, ненавидя каждый кусочек, когда думала о нем. Рядом только три охранника, и они самые слабые. Тоже не слишком умно, и я, честно говоря, думаю, что они меня боятся. Они новенькие, но все равно готовы отдать жизнь за своего босса, как и охранники постарше.

Пока писала, я задавала себе вопросы. Почему я просто не вылезла здесь из окна и не убежала? Не уплыла подальше?

Но потом, отпустив всю свою ненависть, свое безумие и враждебные слова, которые мое сердце больше не могло сдерживать, я поняла, что не смогла бы убежать. Я бы этого не сделала. Он больше не пугал меня. Несмотря на то, что дрожала, я понял, что это было не от страха.

А из-за адреналина.

Этот ядовитый, опасный порыв, которым я никогда не могу насытиться.

Кайф, который я испытывала, когда Тони отправлялся за наркотиками, и появлялись копы, пытаясь его арестовать. Нам пришлось бросить новенькую машину, которую он купил под вымышленным именем, и бежать так быстро, как только позволяли наши ноги.

Наши сердца неистово колотились, пока мы бежали от копов. Мы в открытую смеялись друг другу в лицо, так истерично, что я действительно думала, что мы сошли с ума.

Это было весело.

Это казалось настоящим.

Но это было не так.

Тони предал меня. Он убил папу.

И думаю, что это из-за него я предпочла бы остаться здесь и разобраться с этим монстром вместо того, чтобы убегать.

Я бы предпочла встретиться лицом к лицу со своими страхами.

Встретиться лицом к лицу с демоном, который живет внутри него.

Потому что в глубине души я знаю, что у меня есть свой собственный демон. В глубине души я знаю, что я не так невинна, как притворяюсь. В глубине души у нас есть связь — жестокая, извращенная связь, которую невозможно отрицать.

Я хотела бы быть невинной, но когда ты растешь в окружении таких мужчин, как папа, Тони и дяди, которые такие же сумасшедшие и плохие, ты знаешь, что не можешь быть другой.

Ты либо такой же, как они, либо просто не выживешь. Мне надоело быть дурой и маленькой девочкой, окруженной королями. Мама не мирилась с этим. Она с изяществом и в мгновение ока ставила тех, кто переступал черту, на свое место.

Я хорошо это помню. Папа никогда не проявлял к ней неуважения, и это потому, что она заслужила это право. Она была для него королевой. И так было до самого конца.

Раньше я боялась.

Но теперь готова к своей большой короне.

Я готова стать королевой.

Драко не отнимет у меня мою силу. Я близка — так близка к тому, чтобы оказаться на вершине. Так близка к пониманию того, как бы я себя чувствовала, если бы это был мой мир. То, что я сделала, только вернуло настоящего Драко. Того, чья страсть глубока, а злоба настолько сильна, что может убить любого человека.

Он не должен быть снисходителен ко мне.

Драко должен показать мне, какой именно он хочет, чтобы я была.

Печально, что я жажду этого, но эта власть — эта жажда самого безжалостного человека в мире — я хотела этого всю свою жизнь.

Я гребаная извращенка, я это знаю. Но сейчас я не могу отступить.

Не после всего, что сделала. Для этого уже слишком поздно.

Мне уже слишком поздно быть хорошей.

* * *

Без пяти минут десять я покидаю спальню Драко.

Он не приходил, чтобы переодеться, но я слышала, как он вернулся, отдавая приказы нескольким охранникам и служанкам, когда проходил мимо комнаты.

Я приняла душ, заплела волосы в косу, надела шелковый красный халат и сняла обувь. Это то, что он велел мне сделать — в записке, которую подсунули под дверь библиотеки.

Халат висел на двери ванной, ожидая меня. Почему он хотел, чтобы я надела его, заплела волосы в косу и не надела обувь, я понятия не имела. Я могла бы проигнорировать это, но когда увидела записку и его почерк, моя кожа загудела.

Потому что главное, чего он хотел, было: НИКАКОЙ ОДЕЖДЫ ПОД НИМ.

Никакой одежды. Просто халат, свободно завязанный на талии.

Я спускаюсь по лестнице, замечая, что в доме жутко тихо. Никто из служанок не бегает вокруг, охранники не стоят у дверей.

Когда иду по коридору, где висят его картины, я заглядываю в пустую столовую. Там есть одна служанка, она моет полы. На ней наушники. Я понимаю, что это та самая служанка, которая приходила в мои первые несколько дней в спальню Драко и была напугана, как будто она сделала что-то плохое и я отрублю ей голову.

Она не поднимает взгляда, когда моет шваброй, вероятно, даже не замечая меня.

Именно так он и хотел этого.

Здесь будто город-призрак. Мертвая тишина. Жуткое спокойствие по сравнению с той бурей, которая случилась сегодня.

Направляясь по коридору, ведущему в галерею, я останавливаюсь на верхней площадке мраморной лестницы. Играет музыка. Скрипка. Это медленная песня, достаточно драматичная, чтобы волосы у меня на затылке встали дыбом.

С каждым аккордом я делаю шаг вниз, иду до тех пор, пока не оказываюсь внизу перед полуоткрытой дверью.

Скрипка замолкает, когда я открываю скрипучую дверь. Мое горло сжимается.

Я медленно вхожу, мое сердце бешено колотится.

И тут я замечаю. Комната...

Все изменилось.

Его художественные принадлежности, их нигде не видно.

Это почти что совершенно другая комната.

Здесь темнее.

Тревожнее.

В середине комнаты с высокого потолка свисает толстая черная перекладина. Она висит на высоте пары метров от пола, и я понимаю, что она всегда была здесь. В потолке есть щель, в которую, скорее всего, она и помещается.

На каждом конце кожаные манжеты с серебряными цепочками, соединяющими их с перекладиной. В пол встроены цепи, похожие на те, что были в сарае, но более блестящие. И толще.

Красный свет струится с потолка, прямо на том месте, где находится перекладина и цепи. Он отражается от мраморного пола и падает рядом с лестницей, где я замечаю, что стоит он. Свет едва падает на него.

Он с кожаным паддлом, зажатым в руке. И на самом верху написано слово «ПОВИНУЙСЯ».

Мое тело наполняется страхом и адреналином, когда я замечаю его серьезный взгляд, то, как сжата его челюсть, а плечи приподняты от гнева. Он выглядит грубым и жестоким... он выглядит злым.

Я проглатываю твердый комок в горле, останавливаясь всего в нескольких шагах от перекладины и наручников. Я думала, что он наверняка затащит меня в постель, оттрахает с ненавистью, а потом отправится восвояси.

Но это? Это серьезно.

Он будет учить меня, нравится мне это или нет... и я готова.

Драко не разговаривает, пока идет, намеренно избегая красного света, скрываясь в тени. Он подходит все ближе и ближе, и вскоре я чувствую запах его одеколона. Он в шаге от меня. Я чувствую, как его гнев исходит от его загорелой кожи, гудит под рубашкой, которая расстегнута на груди, обнажая его золотое распятие и широкие грудные мышцы под ним.

— Ты знаешь, почему ты здесь, не так ли? — спрашивает он, стоя передо мной, высокий, угрожающий. У него хриплый голос. Глубокий.

— Да, — шепчу я. — Ты очень ясно дал понять, почему я здесь.

— Правда? — Я слышу насмешку в его голосе. — Нет, Джианна. Не думаю, что сделал это. Видишь ли, я еще даже не начал понимать, насколько ясно мне нужно выражаться, когда дело касается тебя.

Я прерывисто вздыхаю, когда он кружит вокруг меня, как лев, собирающийся наброситься на свою добычу. Ожидая подходящего момента для удара. Когда он оказывается позади меня, я чувствую, что он стоит близко — так близко, что ощущаю его дыхание на своем затылке. Он отводит косу в сторону, перекидывая ее через мое плечо.

— То, что ты сделала, Джианна, абсолютно неприемлемо, — ворчит он. — Если бы не твой отец, если бы я не был в огромном долгу перед ним, ты была бы уже мертва. Но так как я не могу убить тебя из уважения к нему, вместо этого я заставлю тебя заплатить. —Драко снова обходит меня, чтобы посмотреть мне в лицо. — Я не буду нежен с тобой, — усмехается он. — О нет. — Он крепко сжимает мое лицо ладонью. — Я собираюсь заставить тебя плакать. Я заставлю тебя кричать и молить меня о пощаде. Видишь ли, я пытался быть нежным с тобой, и ты воспользовалась этим. Ты получила немного свободы от меня, и предала меня. Я сказал, что хочу доверять тебе, но этого доверия уже давно нет.

— Так что поверь мне, когда я говорю, что это будет больно, и я не остановлюсь, даже когда услышу, как ты кричишь. Даже когда увижу слезы, стекающие по твоему прекрасному, ангельскому лицу, я буду продолжать. Даже когда увижу кровь, я буду продолжать. — Драко, наконец, отпускает мое лицо, и я прерывисто выдыхаю. — Я покажу, куда тебя приведет непослушание. — Он указывает на перекладину. — Иди туда.

Я сжимаю зубы, уставившись на наручники на ее концах, на цепи в полу. Смотрю вниз на свои изуродованные запястья; порезы, которые зажили, но почему-то все еще чувствительны. Быть снова связанной — это пугает меня. И не в хорошем смысле этого слова.

— Драко, ты должен знать, что я...

Прежде чем успеваю закончить, он хватает меня за косу и тащит к наручникам и перекладине. Я шиплю сквозь зубы, чувствуя, как некоторые волосы вырываются с корнем. Он отходит в сторону, когда я останавливаюсь прямо под красным светом.

Драко сжимает зубы, паддл крепко зажат в руке.

Он кладет его на стол позади себя, а затем возвращается, хватает меня за руку и поднимает ее.

Туго обматывая и застегивая кожаные манжеты вокруг моего запястья, он наблюдает за мной темными глазами. Затем тянется к другой руке и делает то же самое, все еще глядя на меня сверху вниз, тяжело дыша.

Когда он наклоняется, поднимая манжеты с пола и застегивая их на моих лодыжках, по коже бегут мурашки. Цепи касаются моих ног, холодные, как лед. Но пальцы Драко горячие, когда он застегивает манжеты.

А потом он встает, отступает назад и оглядывает меня с головы до ног.

— Ты не сопротивлялась, — отмечает он, его глаза горят желанием. Драко не отводит от меня взгляда, делая шаг назад, чтобы снова взяться за паддл.

— Ты не можешь причинить мне боль, Драко, — говорю я ему скрипучим, почти дрожащим голосом. Потому что он может. Он может причинить мне такую сильную боль, а я ничего не могу с этим поделать.

Он берется за ручку паддла и поднимает его, рассматривая с легкой улыбкой.

— Ты так думаешь? — смеется он. — Я думал, ты научилась, niñita. Я думал, что наконец-то достучался до тебя. Теперь вижу, что был неправ, и что ты еще не готова. Ты не готова для меня. — Он касается моего подбородка краем паддла. — Если будешь со мной, то все будет именно так. Моя королева будет повиноваться и доверять мне. Она будет поклоняться мне. Она всегда будет на моей стороне и никогда, черт возьми, не предаст меня. Сегодня вечером я сделаю так, чтобы ты была более чем готова, и чтобы никогда больше не вытворяла ничего подобного за моей спиной.

Глава 20

Драко снова обходит вокруг меня неторопливыми шагами.

Когда он оказывается позади, я пугаюсь до чертиков. Сердце бьется о грудную клетку, запястья уже болят. Я пытаюсь подвигать ногами, но не могу. Я связана, полностью открыта и уязвима для него.

На моем затылке выступает пот. Когда Драко проходит мимо, я чувствую дуновение ветерка, немного охлаждающего мою разгоряченную кожу. Мои ноги раздвинуты так же широко, как и руки. Скоро они устанут.

Наконец он останавливается, и я слышу шорох. Оглядываюсь через плечо, но он в темноте, так что я не могу сказать, что он делает. Потом снова слышу шаги. Я чувствую его дыхание, тепло его тела. Он прямо за мной.

Драко хватает меня за косу и грубо тянет назад. Я ахаю, когда он запрокидывает мою голову, и я смотрю на потолок, откуда на меня падает красный свет.

— Я обещал, что больше не буду тебя наказывать. Но если ты не выполняешь своих обещаний, то почему я должен это делать?

— Я никогда ничего тебе не обещала, — отвечаю я, затаив дыхание.

— Ты обещала быть моей. Ты приняла эту жизнь.

— Да, я сделала это. Я согласилась, но это не значит, что у меня нет собственного ума или воли.

Драко сильнее тянет меня за косу, низкое рычание вырывается из его горла. Затем он прижимается ко мне своим твердым телом, выводя меня из равновесия. К счастью, я не падаю, только раскачиваюсь на цепях.

Чувствую, как что-то твердое упирается мне в поясницу, когда он толкается еще немного. Драко твердый из-за меня. Ему нравится видеть меня такой.

— Я серьезно хочу разорвать тебя на кусочки, niñita, — рычит он, почти касаясь губами моего уха. — Но знаешь, что самое смешное? — Драко протягивает руку и крепко сжимает мое горло. Я почти не могу дышать. Почти. — Мы нашли твоего безрукого друга, — шепчет он холодным, насмешливым голосом.

Меня охватывает ужас. Мои глаза округляются, ноги трясутся.

— Где?

— Он не ушел далеко. И мы знали, что он не сможет уйти. Он был слабым. Голодным. Бесполезно, Джианна. Он был мусором, и ты пожертвовала своей свободой ради этого мусора.

— Был? — Мой голос срывается. — Он мертв?

Когда не получаю ответа, я дергаю руками, но от моих движений только гремят цепи. Драко отстраняется от меня, отступая и возвращая холодный воздух. Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Но не могу найти его.

— Драко! — кричу я. — Ты убил его! — Гнев нарастает во мне. Я чувствую это, он буквально просачивается сквозь поры на коже. — Он был невиновен, и ты это знаешь! Он не мог причинить тебе вреда! Он всего лишь делал свою работу!

ШЛЕПОК!

Пронзительный вздох наполняет комнату после этого шлепка. Мою задницу покалывает, и я морщусь, зажмурив глаза.

ШЛЕПОК!

ШЛЕПОК!

Еще два. Они так сильно жалят. Я сжимаю пальцы в кулаки, дергаясь так сильно, как только могу, как будто это освободит меня.

— ОСТАНОВИСЬ! — кричу я.

Но следует еще один шлепок.

И еще один.

И еще один.

Каждый следующий сильнее предыдущего, все в одной и той же области. Я буду в синяках. Это чертовски больно. Я знаю, что кожа, скорее всего, кровоточит.

Несколько секунд спустя Драко обхватывает меня сзади, развязывая мой халат. Он распахивается, открывая мою обнаженную грудь, и Драко, наконец, поворачивается ко мне лицом. Его челюсть напряжена, ноздри раздуваются, паддл все еще зажат в руке.

Теперь он без рубашки. Твердый и подтянутый.

— Не ты здесь командуешь, Джианна! — рявкает он. — Ты ничем не управляешь, даже мной! В конце этого гребаного дня они ищут одобрения у меня, а не у тебя. Я гребаный босс, и они все это знают. Ты это знаешь! — Он тянется вперед, обхватывает мою грудь, сжимая до боли. — Ты поставила меня в это гребаное положение, ты знаешь это? Я хотел, чтобы мы были на одной волне. Чтобы мы двигались вперед. Хотел выполнить свое обещание твоему отцу — сделать тебя своей. Сделать тебя счастливой здесь. Но ты все испортила, освободив его. Это, блядь, не имеет значения, веришь ты ему или нет. Я не верил! А ты проигнорировала этот факт и все равно сделала то, что хотела!

Он убирает руку, поднимая паддл, чтобы надавить на мой твердый сосок. Я слегка вскрикиваю, когда давление усиливается, и снова сжимаю кулаки.

— Ты гребаный монстр, Драко! Ты никогда не сделаешь меня счастливой, — кричу я.

И по какой-то причине, когда говорю это, он замирает. Только ненадолго. Нахмурившись, он изучает мое лицо. Его взгляд уже не такой суровый, каким был всего несколько секунд назад. Он немного смягчился, как будто мое замечание было ударом прямо в сердце острейшим из кинжалов.

Однако мгновение спустя его взгляд снова ожесточается, он выпрямляет спину и обходит вокруг меня. Я слышу, как паддл падает на пол, и Драко направляется в темный угол, возвращаясь с острым ножом.

Драко подходит ко мне сзади, прижимая лезвие к моей шее.

— Может быть, я и монстр, — бормочет он мне на ухо, — но это ты зависима от них. — Острие лезвия упирается мне в шею. Нож такой острый, что я чувствую укол, и когда что-то горячее проливается мне на грудь, я понимаю, что у меня идет кровь. Драко отводит лезвие, а затем я слышу громкий треск, когда он разрезает ткань.

Мой халат разлетается на части, и Драко откидывает куски так, что теперь они свисают с моих рук. Вся моя спина и передняя сторона обнажены. Холодный воздух касается моей кожи, и я дрожу одновременно от страха и холода.

Одной рукой Драко исследует мою задницу, сжимая и лаская. Он обводит каждую ягодицу, и я задерживаю дыхание, когда чувствую, как, отбросив нож, второй рукой он скользит по моему бедру, затем между бедрами. И когда его большой палец скользит по моему клитору, я напрягаюсь. Цепи гремят, доказывая, что мне это слишком понравилось.

Он стонет, все еще сжимая мою задницу. Скользит пальцем по моей щели, а затем с легкостью погружается в меня.

— Такие монстры, как я, заводят тебя, niñita. Монстры вроде меня точно знают, что тебе нужно. Ты хочешь, чтобы я обращался с тобой грубо? Хорошо. Я буду. Ты можешь быть моей грязной маленькой шлюшкой здесь и королевой, которая царствует рядом со мной там. Ты получишь то, что хочешь. Разве я не обещал этого?

Киска сжимается, когда Драко обхватывает мой лобок ладонью, но мгновенно отстраняется, и ощущение угасает. Я опускаю голову, когда снова слышу его шаги. Он что-то открывает, а затем возвращается.

Чувствую запах кокоса, сладкий и сильный. Его руки снова ложатся на мою задницу, но на этот раз он раздвигает ягодицы, смазывая сморщенную дырочку.

Моя задница.

Он делает это почти нежно, и мое дыхание становится прерывистым.

— Драко, не туда, — умоляю я.

— Нет. Сюда. — Он не перестает смазывать меня, убеждаясь, что дырочка достаточно влажная, чтобы он мог проскользнуть внутрь. Я начинаю дергать и извиваться, и он отстраняется, снова хватая меня за косу, чтобы удержать на месте. Я снова чувствую его теплое дыхание на своей влажной коже. Он так близко. Чертовски близко.

Пряжка его ремня звякает, раздается шорох, а затем что-то горячее и толстое прижимается между ягодицами моей задницы. Драко легко скользит вверх и вниз. Накручивает косу на руку, оттягивая мою голову назад, а другой рукой обхватывает мою грудь.

Его член продолжает скользить вверх и вниз, намеренно проходя мимо заднего входа. Дразня. Провоцируя.

— Ты не можешь, — шепчу я, мои глаза наполняются слезами.

— Еще как могу, — отвечает он, все еще скользя вверх и вниз, тоже смазывая себя.

Воспоминания всплывают в памяти.

Я заперта в подвале.

Тот здоровяк с разбитым лицом и сломанным носом.

Внутрь и наружу.

Крики и мольбы о помощи.

Все, что мне было нужно, — это помощь.

Вокруг так много крови.

Я была беспомощна тогда, и сейчас я тоже беспомощна. На этот раз я действительно не могу бороться. Я пристегнута. Я заложница, снова.

— И, — шепчет он мне на ухо, — я отказываюсь быть нежным.

Сказав это, он вонзается в меня. Галерея наполняется резким вздохом и громким, низким стоном. Толчок глубокий. Он вошел прямо внутрь. И когда он внутри, он не останавливается. Моя коса все еще намотана на его руку, голова откинута назад. Драко издает дикий звук и прижимается губами к изгибу моей шеи, посасывая, пожирая, пока входит и выходит из меня.

Он толкается сильными бедрами, все еще обхватывая мою грудь, а затем медленно скользит маслянистой рукой вокруг моей груди и вниз к киске, пальцем снова прижимаясь к нежному, ноющему бугорку.

По моим щекам текут слезы. Это не слезы горя. Это слезы о чем-то другом. О том, что я не могу описать. Здесь не так больно, как в подвале. Это знакомо, но это не то же самое. И как будто Драко это знает. Он наказывает меня, делая то, что, как он знает, я возненавижу, но делает это так, чтобы я не могла сопротивляться. Чтобы я не могла драться, как пыталась там, внизу.

Он поглощает меня. Берет меня. Владеет мной.

По-своему.

Драко наполняет меня с каждым движением, и мои пальцы сжимаются, а ноги дрожат, когда его палец медленно кружит вокруг моего клитора.

— Ты. Моя. Джианна, — говорит он мне на ухо, не останавливаясь. Он отпускает косу и этой же рукой сжимает мое лицо, большим пальцем стирая слезы. — Ты принадлежишь мне. Ты приняла меня. И это означает, что ты примешь меня так, как я сочту нужным.

Глаза горят, я чувствую, что медленно распадаюсь. Он все еще кружит пальцем по моему клитору, подталкивая меня к краю. Я слышу, как тяжело дышу и стону, когда он резко входит, чтобы я по-настоящему почувствовала его.

Внутрь и наружу.

Мое тело обдает горячим желанием, я будто плавлюсь в экстазе и негодовании. Мои слезы останавливаются. Я на грани. Я прямо там. Так близко.

И мгновение спустя распадаюсь на части. Он не перестает мучить меня своими пальцами и членом в моей заднице. Он все еще трахает меня, когда я кричу от удовольствия, заставляя цепи многократно греметь от мощного оргазма. Его стоны становятся громче.

А потом я чувствую слабость. Невероятную слабость. Мои руки устали, и я болтаюсь на цепях, пытаясь выровнять дыхание.

Драко почти сразу останавливается, но я знаю, что он еще не закончил. Наклонившись, он расстегивает цепи на моих лодыжках. Когда выпрямляется, он смотрит мне в глаза, и я выдерживаю его взгляд, несмотря на то, как горячо он выглядит с блестящим потом на груди или каким твердым и толстым членом между ног.

Он освобождает одну мою руку, и она падает мертвым грузом. Едва замечаю, как он отстегивает вторую руку.

— Наверх, — командует Драко.

Я поднимаю взгляд, мои ноги двигаются прежде, чем я успеваю осмыслить его слова. Я поднимаюсь по лестнице, а он следует за мной по пятам. И затем ползу по кровати, на четвереньках, глядя на него через плечо. Его глаза сверкают похотью, и он шагает вперед, забираясь на кровать и хватая меня сзади за шею.

Он прижимает мое лицо к одеялу, снова втискивая свой член между моими ягодицами.

— Тебе нравится, когда я так с тобой обращаюсь, — говорит он. Это заявление. Не вопрос. — Тебе это нравится, потому что ты не думаешь. Просто делаешь. Ты не хочешь думать о том, что натворила. Но знаешь что, Джианна? Этого нельзя отрицать. Ты сделала это. Это случилось. И ты сделала это, потому что ты такая, какая есть. Не пытайтесь списать это на чувство вины. Ты отрицаешь себя.

Драко отстраняется, встает с кровати и торопливо спускается по лестнице. Я слышу звук бегущей воды. Примерно через минуту он возвращается. Переворачивает меня, и я вздыхаю, раздвигая для него ноги. Я замечаю, что он привел себя в порядок.

— Просто возьми меня, Драко, — выдыхаю я, когда он садится на колени. Мои глаза все еще влажные от слез.

Его челюсть сжимается. Он хватает меня за бедра и поднимает их с кровати, устраивая мою задницу на своих бедрах. Он скользит прямо внутрь, медленно, намеренно, наблюдая за моим лицом. Наблюдая за мной.

— Я нужен тебе, королева, — говорит он, двигаясь так медленно, набухая внутри меня. Я обхватываю его ногами, мое тело жаждет большего. Я хочу эту силу. Безжалостность. — Со мной тебе некого бояться. Никого, кроме меня. Ты знаешь это.

Я молчу, глядя в его обжигающие карие глаза.

— Не. Предавай. Меня. Снова. — С каждым словом он погружается сильнее, чем в прошлый раз. И как я и хотел, он дает мне силу. Безжалостность. Драко сжимает мою шею, трахая меня, словно дикарь.

Доминируя над каждым миллиметром моего тела. Берет меня так, как нужно было брать.

Он не нежный и не милый. В нем нет ничего такого. Он суров, жесток и безжалостен... и мне это нравится. Я хочу этого. Все сильнее и сильнее я хочу этого, и ничего не могу с этим поделать.

Его рука все еще крепко сжимает мою шею, оставляя мне достаточно воздуха, чтобы вдыхать с каждым его быстрым ударом. Наша кожа хлопает друг о друга, и я слышу, как мои стоны становятся все громче, отражаясь от стен и потолка. Он стонет между вдохами, такой твердый внутри меня.

Он близко. Я вижу это.

Я приподнимаюсь, скользя по всей его длине, быстро оседлав его. Я целую его глубоко и крепко, страсть сжигает меня. Драко набухает внутри меня по мере того, как я насаживаюсь киской на его член. Пальцами пробегаю по его волосам.

Он громко стонет, и я могу сказать, что он хочет оттолкнуть меня. Он хочет бороться с этим — с тем, что я сверху. Что я контролирую ситуацию. Но он этого не делает.

Вместо этого Драко хватает меня за талию и поднимает и опускает на себя. Повторяя действия снова и снова, как будто не может насытиться. Он задевает чувствительное место внутри меня, и я стону ему в рот, мои пальцы еще крепче сжимаются в его густой копне волос.

— Блядь, Джианна, — слышу я, как он говорит, и это последние слова, которые я слышу, прежде чем взрываюсь — нет, мы взрывается. Он замирает так глубоко внутри меня, когда я жадно двигаю бедрами, требуя большего, прерывисто дыша, постанывая и вздыхая. Он обхватывает мою задницу своими большими руками, притягивая меня ближе, как будто мы еще недостаточно близки.

Наши губы приоткрыты.

Сердца колотятся.

Я не знаю, что это было, но это было мощно. И сильно. И... по-настоящему.

Я утыкаюсь лбом ему в плечо, но он поднимает мою голову, заставляя посмотреть на него.

— Никогда больше, — говорит он тихо. — Никогда больше не иди против меня.

— Ты убил его, — шепчу я.

Драко сжимает зубы, но отвечает:

— Он не умер.

Это чертовски удивляет меня.

— Тогда где же он?

— В одной из камер.

Я обдумываю свои следующие слова.

— Что ты собираешься с ним сделать?

Драко изучает мои глаза, затем слегка отталкивает меня, и я приземляюсь на спину. Он встает с кровати, выпрямляется и смотрит на меня сверху вниз.

— Почему ты веришь ему? — спрашивает он.

Я оглядываю комнату, слегка нахмурив лоб.

— Я… я не знаю, Драко. Я просто верю. Он... спас меня там, в те первые дни, когда тебя здесь не было, а Пико и Бэйн говорили и делали со мной такие вещи. В каком-то смысле он научил меня, как выживать и как это переносить. Если бы не он, я бы никогда не привлекла твоего внимания.

— Ты уже привлекла мое внимание, — ворчит он.

— Как?

— Ты была замужем за человеком, которого я ненавидел. Мне нужно было знать о нем все, что только можно, и с кем он работал. Сначала я хотел уничтожить тебя... но потом я увидел тебя.

Я опускаю взгляд, сосредотачиваясь на пальцах ног.

— Если папа обещал меня тебе, почему ты тогда не следил за мной? Я должна была быть твоей будущей женой, верно?

Он пожимает плечами.

— Он больше не хотел, чтобы ты была моей. Как будто он потерял веру в меня — отправил кузена Тони присматривать за мной, следя за тем, чтобы я месяцами не выезжал из США, вероятно, чтобы не мог приблизиться ни к нему, ни к тебе. Я знал, что это был Лион, и я даже не мог отомстить, потому что был обязан ему больше, чем своей жизнью. Давайте просто скажем, что после смерти моего отца я не очень заботился о том, чтобы жениться на дочериЛиона. Я хотел побыть один. Все, чего я хотел, — это отомстить. Лион знал это. Он также выяснил, кто убил моего отца. Наверное, поэтому он стал видеться со мной все реже и реже. Он знал, что я знаю, кто этот человек, и он знал, что я не остановлюсь, пока он не умрет.

Мое дыхание становится прерывистым, но я втягиваю столько кислорода, сколько могу, сосредотачиваясь на нем.

— У тебя есть доказательства? Фотографии? Что-то, что показывает, что вы были близки с ним?

— Зачем тебе нужны доказательства? Зачем мне лгать об этом? — спрашивает он слегка взволнованно.

— Потому что... мне лгали раньше. Такой же человек, как ты, Драко. Он притворялся, что любит папу, и если то, что ты мне сказал, правда, и он хладнокровно убил его, тогда мне нужно знать. Я не могу просто поверить в то, что ты мне говоришь. Если... если я действительно собираюсь остаться здесь, и если ты действительно хочешь, чтобы я доверяла тебе и делала то, что ты говоришь, мне нужны доказательства. Мне нужно знать, что ты говоришь и делаешь все это не для того, чтобы манипулировать мной. У меня все еще есть семья. Друзья. Люди, которые знают, кто я.

— Уверен, все они считают, что ты уже мертва. Они знают, что Тони мертв. Я отправил его палец с обручальным кольцом в коробке его семье.

О, Боже мой. Его мама. Его брат. Я могу представить их ужас. Как слезы катятся по их печальным лицам.

— Они этого не заслужили! — огрызаюсь я, поднимаясь на колени. — Они хорошие люди. Его мама была мне как мать.

— Акцент на слове «была». — Он сжимает зубы.

— Мне нужны доказательства, Драко, — требую я.

— Даже имея доказательства, ты не будешь доверять мне, Джианна.

— Почему?

— Потому что я могу быть очень импульсивным. Ты никогда не узнаешь, что я сделаю дальше.

— Ты уже сказал, что не убьешь меня. Это достаточно справедливо. Мне не обязательно знать, что ты будешь делать дальше. Я уверена, что смогу справиться со всем, что ты мне дашь. Ты не убьешь меня, и я не буду пытаться убить тебя. Мне больше нечего терять, кроме своей жизни, Драко, и это уже кажется довольно бесполезным. Что хорошего было бы для меня убежать — вернуться к той жизни, которая у меня была, — только для того, чтобы ты снова ее разрушил? Я знаю, если убегу, ты найдешь меня. Притащишь меня прямо к себе и убьешь любого, кто встанет у тебя на пути.

Он вздергивает подбородок, и я знаю, что права.

— Так что я не буду убегать. Я выполню свою часть сделки. Но мне нужны доказательства. Я хочу знать, что папа действительно доверял тебе и твоему отцу. Мне нужна эта уверенность. Это даст мне покой.

Драко оглядывает меня в моей обнаженной, уязвимой позе, а затем отводит взгляд.

— Хорошо. — Он поднимает мою голову, приподнимая пальцами подбородок. — Но насчет того, что ты сделала с Генри... Я больше не смогу тебе доверять. Ты останешься здесь. Ты будешь моей, но я не могу доверять тебе, Джианна. Ты освободила потенциального врага. Он мог рассказать кому угодно, где я, и меня могли убить.

Я опускаю взгляд на его грудь.

— Я... прости, Драко.

Он убирает руку.

— Извинения не помогут. Это жалкое слово, в котором нет глубины. Твои извинения для меня ничего не значат. — Отстранившись, он смотрит в сторону лестницы и говорит: — Убирайся отсюда, иди в мою комнату. Прими душ и ложись спать. Мне нужно кое с чем разобраться сегодня вечером.

Я моргаю, глядя на него, как он избегает моего взгляда.

Он хочет, чтобы я ждала.

Серьезно?

Драко больше не будет доверять мне. Он, вероятно, даже не попытается снова.

Он немного ослабил бдительность, и я, как дура, вонзила ему нож прямо в спину, и теперь он даже не смотрит на меня. Драко не может смотреть на меня, потому что, если он это сделает, он может снова причинить мне боль. Или, что еще хуже, настолько ослепнет от ярости, что у него не будет другого выбора, кроме как прикончить меня.

— Драко, я... — Я тянусь к нему, но он делает еще один шаг в сторону.

— Иди, Джианна. Сейчас же. Тебе повезло, что я сделал с тобой только это.

Вау. Он даже не может наказать меня. Не так, как раньше. Что это значит? Что он действительно доверял мне? Что он действительно что-то чувствовал ко мне? Или все еще чувствует?

Может быть, я ошибаюсь насчет него. Он пытался наладить отношения между нами, а я разорвала это в клочья. Его человечность пыталась прорваться, но я просто заделала трещины, оставив его снова тонуть во тьме, и все ради собственных эгоистичных нужд. Ради его власти. Его контроля. Его доминирования и того ужаса, который я люблю чувствовать в глубине души.

Я встаю с кровати и спускаюсь по лестнице, намеренно не торопясь — надеясь, что он остановит меня, схватит, отшлепает или сделает что-нибудь, что заставит его выпустить ярость, которую я вызвала.

Но он этого не делает. Я вообще ничего от него не получаю.

Я беру его рубашку, которая висит у перекладины, и надеваю ее, направляясь к высоким дверям. Я оглядываюсь назад, когда открываю одну из них, но его не вижу. Я даже не слышу его.

Он такой тихий. Он... ранен. Из-за меня. Ему нужна была только моя преданность, а я предала его.

Черт.

Что я наделала?

Глава 21

Вместо этого я решила поспать в библиотеке. Я не знала, скоро ли Драко ляжет спать, и, честно говоря, я не хотела спать с ним. Не поймите меня неправильно, я чувствую себя плохо, виноватой, потому что поступила неправильно, а он оставил Генри в живых, по крайней мере пока.

Я не знаю, почему или что он планировал сделать, но я не могу встретиться с ним лицом к лицу. Не могу, пока не соберусь с мыслями, поэтому я пишу почти до четырех утра, позволяя словам раскаяния течь рекой.

Я не могу остановиться. Когда заканчиваю, я перечитываю текст сто раз, а затем складываю и беру с собой на кушетку. Я не хочу, чтобы Драко или кто-либо другой вошел и увидел это.

Прежде чем успеваю устроиться поудобнее, раздается стук в дверь библиотеки... в четыре утра. Я хмурюсь, глядя на дверь. Драко бы сразу вошел. Как и Патанса. Кто это, черт возьми?

Я осторожно спускаюсь по ступенькам и подхожу к двери. Когда открываю ее, Тьяго стоит с другой стороны и смотрит на меня из-под бровей. Я хмурюсь, когда он слегка улыбается.

— Какого черта тебе нужно? — бормочу я.

— Подумал, что тебе может понадобиться компания.

— И зачем мне это нужно? Особенно твоя компания? — отвечаю я ехидно.

Он ухмыляется.

— Ладно. Я солгал. На самом деле я пришел за книгой. Я оставил ее здесь давным-давно. В ней есть кое-что важное, что мне нужно.

— В четыре утра?

Он небрежно пожимает плечами.

— «Мои дни никогда не окончатся».

Я смотрю через его плечо в пустой коридор, а затем вздыхаю, отступая.

— Если попытаешься что-нибудь сделать, я убью тебя, — говорю я ему, когда он проходит мимо меня.

Он усмехается, проходя мимо и сразу поднимаясь по лестнице.

Я внимательно наблюдаю за ним, а затем сама поднимаюсь по лестнице. Он осматривает одну из полок у стены, прищурив глаза. Я подхожу к кушетке и достаю из-под подушки перочинный нож Драко. Я взяла его со стены с оружием несколько дней назад... на всякий случай. Он был слишком занят, чтобы заметить его отсутствие.

Я держу руку под подушкой, мои пальцы сжимаются вокруг широкой рукоятки. Я притворяюсь, что расслабляюсь, когда Тьяго наконец находит нужную книгу в кожаном переплете.

— Ах, вот она, — вздыхает он. — Вот.

Тьяго пролистывает страницы и, полагая, что нашел то, что искал, он кивает.

— Что это? — настороженно спрашиваю я.

— Координаты.

— Координаты чего?

— Где я закопал часть своих американских денег. — Он подходит ближе, и я сжимаю нож еще крепче. Почувствовав мое напряжение, Тьяго издает тихий смешок, прислоняясь поясницей к ограждению. Он всего в шести шагах от меня.

— Зачем тебе это нужно? — Я прищуриваю глаза.

— Это мои деньги.

— Почему ты хранишь координаты в книге в этой библиотеке? Не говоря уже о том, что позволил мне узнать, в какой книге ты их хранишь? — Я изучаю обложку книги, слово «Биология» написано на обложке потертыми серебристыми буквами.

Он смеется.

— Что, черт возьми, ты собираешься делать с деньгами? Я уверена, Драко даст достаточно денег, если тебе это понадобится. — Я приподнимаю бровь.

— Никогда не знаешь, когда может понадобиться что-то свое, чтобы убежать.

Он оглядывает меня с ног до головы. На мне все еще рубашка Драко. Она достигает середины моих бедер. Я смотрю вниз, замечая красные отметины на своих лодыжках. Я пытаюсь скрыть их, но они все еще видны.

— Я уверен, что ты никуда не убежишь. — Тьяго отталкивается от перил, и я замираю, когда он подходит ближе. — Можно мне сесть? — спрашивает он, все равно садясь.

Я напрягаюсь, но отпускаю зажатую в ладони рукоять ножа и медленно вытаскиваю руку из-под подушки.

— Знаю, ты думаешь, что я какой-то предатель. Черт, Драко тоже так думает. Я не знаю, почему он ни с того ни с сего перестал мне доверять. Раньше я был его правой рукой. А сейчас? Ну, я больше похож на его мальчика на побегушках.

Я хмурюсь, когда он откладывает книгу.

— Я хочу, чтобы он понял, что я — не мой отец. Честно говоря, мне никогда не нравился этот сукин сын. Он был высокомерным и получил от Драко то, что заслужил. Я уверен, что ты знаешь эту историю. — Он машет рукой, наклоняясь вперед и упираясь локтями в колени. — Я бы никогда не предал Драко. Может, он так не думает, но он все равно мне как брат. В детстве он был для меня всем, и он спасал мою жизнь больше раз, чем я могу сосчитать. Мне нет нужды быть здесь гребаным Шефом или королем. Меня волнуют только деньги. Когда дело касается моей жизни, семья стоит на первом месте. Власть? Для меня это ничего не значит. Но для Драко это значит все, и иногда это его слабость. Я сказал ему, что, позволив этой силе проникнуть в голову, он однажды может умереть. Он всегда говорит мне, что не боится смерти. Я уверен, что это правда. Ублюдок ничего не боится.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я, подозрительно глядя на него.

Он пожимает плечами, уставившись на книгу.

— Ты ему нравишься. Слишком сильно. Это не похоже на Драко.

Тьяго смотрит мне в глаза, и я вижу в его глазах искренность.

— Не знаю, как ты проникла ему под кожу, или как так обвела его вокруг пальца, но на твоем месте я бы не профукал это. Ты знаешь, как трудно получить его расположение? Заставить Драко делать то, что ты от него хочешь? Это чертовски сложно, поверь мне. Если только ты не его мать, этого не произойдет. Но даже с ней он не всегда так снисходителен. Если бы я размазал этот бутерброд о его дорогой стол, он бы отрезал мне за это несколько пальцев. Но не Джианне Никотера. Нет. — Он качает головой с легким смешком. — Только не тебе, маленькая бунтарка.

Я с трудом сглатываю, не зная, что сказать.

Он пристально смотрит на меня несколько секунд, прежде чем положить книгу рядом с собой. Его взгляд опускается к моим губам, и я хмурюсь. Его глаза все еще прикованы к моим губам, руками он сжимает край кушетки, когда придвигается ближе.

Я выхватываю нож из-под подушки и открываю его, прежде чем Тьяго сможет придвинуться слишком близко. Острие лезвия оказывается прямо возле центра его горла, прямо под кадыком, и он замирает, но это не останавливает его тихий смешок.

Обнажив зубы, я наклоняюсь ближе.

— Отвали. Мне бы не хотелось убивать тебя, а потом объяснять это твоему кузену или, что еще хуже, миссис Молина.

Он поднимает руки вверх, изображая невинность. Я держу нож у его шеи, готовая в любой момент нанести удар, если понадобится.

— Эй, успокойся, Никотера. Это была просто проверка. — Он полностью отстраняется, но я держу острие ножа направленным на него. — Он тебе нравится так же сильно. Жаждешь его, не так ли?

У меня нет ответа на этот вопрос, поэтому я ничего не говорю. Ничего не делаю.

— Да, — говорит Тьяго, ухмыляясь. — Я вижу ответ в твоих глазах. Ты не можешь этого скрыть. Тебе нравится этот извращенный ублюдок, возможно, даже слишком сильно. Даже после всей боли, которую он тебе причинил. Я думаю, это хорошо. Хорошо, что есть тот, кто может справиться с хаосом, который он причиняет. Если бы ты позволила мне поцеловать тебя, мне пришлось бы сказать ему. Или пришлось бы убить тебя самому. — Он сверкает самодовольной улыбкой.

Я хмурюсь, в глубине души задаваясь вопросом, сказал ли ему Драко сделать это? Но зачем ему это? Он не хочет, чтобы Тьяго был рядом со мной. Драко слишком эгоистичен, чтобы даже думать о том, чтобы делить меня с кем-то.

Тьяго просто придурок. Он уверен в себе, и я уверена, что он, вероятно, сказал бы Драко, если бы я что-то сделала. Он также боится меня, как и все остальные. Хорошо.

Я думаю, что лучше попытаться избавиться от меня совсем, чем постоянно сталкиваться со мной лицом к лицу.

— Иди, Тьяго, — требую я низким голосом.

Он невинно поднимает руки вверх. Затем встает и идет назад, к винтовой лестнице.

— Я ухожу. Без проблем. — Он вздыхает, опуская руки. — Но прежде чем уйду, я должен спросить... ты собираешься рассказать ему об этом? О моем маленьком тесте?

— А я должна? — Я приподнимаю бровь, складывая руки на груди.

— Только если ты хочешь, чтобы я умер. — Его верхняя губа приподнимается. — Ты думаешь, это он послал меня сюда. Но нет, он этого не делал. Даже если бы ты что-то сделала, Драко надрал бы мне задницу за это, но он бы мне поверил. Я всегда приношу доказательства. — Тьяго ухмыляется.

Я закатываю глаза.

— Ради сохранения твоей жизни, нет, я не скажу ему. В этом нет смысла. Это был глупый тест. И я уже с этим смирилась.

Тьяго снова ухмыляется, указывая на меня пальцем.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Я встаю.

— Убирайся.

Он смеется тем раздражающим смехом, который может вывести из себя кого угодно, берет свою книгу и затем уходит. Я наблюдаю за ним с перил наверху, когда он направляется к двери. Прежде чем он успевает уйти, я кричу ему вслед.

Он оглядывается, встречаясь со мной взглядом.

— Почему Патанса ненавидит тебя? — спрашиваю я.

Тьяго полностью поворачивается, на этот раз с широкой, развратной ухмылкой.

— Она ненавидит меня, да?

Я едва заметно киваю.

— Короче говоря... Она напилась во время одной из своих первых ночей здесь, приставала ко мне на вечеринке и не выполняла свою работу. Драко сказал мне, что быть с ней нормально, пока я пользуюсь презервативом. Он не хотел, чтобы одна из его лучших охранниц забеременела. Так что, конечно, я трахнул ее. Вон у того грязного сарая на заднем дворе. Черт, она была такой чертовски громкой. Она тоже хорошо трахалась. Скакала на мне, как на гребаном быке.

Я слегка морщусь.

— На следующее утро она увидела, где мы находимся, и сказала мне, что я воспользовался ею. Она сказала, что никогда бы со мной не трахалась. Она сказала, что собирается рассказать Драко, что я изнасиловал ее. — Тьяго усмехается. — Хорошо, что я это записал. В ту ночь я был с фотоаппаратом. Я всегда так делаю на вечеринках и во время своих отгрузок. Иногда просто ради удовольствия. — Мои глаза широко распахиваются. Я понимаю, что он, должно быть, тоже был с камерой в ту ночь, когда я освободила Генри. Вот как Драко точно узнал, что это был не он. Он все снимал. У него были доказательства. Фотоаппарат, наверное, и сейчас с ним. — Она увидела запись, умоляла меня удалить ее, но я сказал «нет». Это было мое доказательство, на случай, если Драко мне не поверит или подумает, что она передумала. С тех пор она ненавидит меня, и все потому, что ей стыдно, что я, надоедливый двоюродный брат, трахнул ее, как животное, которым она является, и все остальные охранники узнали. Хотя я надеюсь, что однажды она это переживет. Было бы неплохо снова заполучить ее киску. Патанса чертовски агрессивна. Осушила мои яйца хорошенько той ночью своим ртом и киской. — Он громко смеется, и это больше похоже на хихиканье. — Что тебе следует знать обо мне, так это то, что у меня всегда, всегда есть доказательства, Никотера. У тебя должно быть это, когда ты работаешь на Шефа. — Он показывает в воздухе кавычки свободной рукой. — Запомни это.

Я поджимаю губы, когда он делает шаг назад. Он поворачивается, и когда дверь закрывается за ним, я снова опускаюсь на кушетку.

Тьяго — высокомерный засранец, но, насколько понимаю, он не дурак. Он не хочет чувствовать себя предателем. В каком-то смысле он равняется на Драко. Как мне кажется.

По какой-то причине я верю ему, когда он говорит, что семья на первом месте, но я могу сказать, что он может быть эгоистичным, если до этого дойдет. Я верю, что они оставили его в живых специально — кем бы ни был этот Эрнандес.

Это был мощный ход. Сохранить самого близкого человека живым и невредимым, просто чтобы поднять шум и сделать Драко параноиком. Этот Эрнандес хорошо его знает. Почти слишком хорошо. Они точно знали, что делают с Драко, освобождая Тьяго — и при этом невредимого.

* * *

Я чувствую, как кто-то похлопывает меня по руке. Переворачиваюсь со стоном и очень больной задницей. Патанса стоит надо мной с одеждой в руках.

— Вставай. Драко хочет, чтобы ты спустилась к завтраку, — говорит она, бросая одежду рядом с моей головой.

Я сажусь, протирая глаза.

— Который сейчас час?

— У тебя есть тридцать минут, — вот и все, что она говорит, а затем дважды оглядывает меня, прежде чем с усмешкой покачать головой.

Я хмурюсь.

— Какого черта?

Отступив на шаг, она снова оглядывает меня, как будто гадает, что со мной может быть не так.

— Он только начал доверять тебе, а ты все испортила, — наконец выплевывает она, и я выпрямляю спину, вглядываясь в нее. — Ты не представляешь, как трудно завоевать его доверие. Оно было у тебя, Джиа, а теперь его нет.

— Я прекрасно понимаю, как это тяжело, — парирую я, вставая. — Это нелегко для него, и я это понимаю.

— Нет, ты не понимаешь. — Ее голос звучит немного громче. — Потому что, если бы понимала, ты бы оставила этого человека в цепях в том подвале и позволила бы Драко справиться с этим так, как он хотел, нравилось тебе это или нет. Ты думаешь, что доказала что-то, когда пошла против него, но единственное, что ты действительно доказала, это что ты не хочешь, чтобы он тебе доверял. Ты хочешь, чтобы он остерегался тебя. Чтобы у него была причина прикрывать спину, пока он рядом с тобой. И, Патрона, если это то, чего ты хочешь, то, клянусь Богом, продолжай делать так и дальше. Но не жди, что я или кто-либо другой здесь будет защищать тебя, когда настанет день, и Шеф решит, что ты больше этого не стоишь, потому что мы этого не сделаем. Он наш Шеф. Он хорошо платит нам, заботится о нас, и он никогда не лгал нам и не нарушал своего слова. Он заботится о семьях охранников — он дает нам все, что мы хотим, и единственное, что просит взамен, — это наша преданность. Все, чего он хотел, — это твоей преданности! — Она качает головой из стороны в сторону, когда делает первый шаг вниз по лестнице. — Самое печальное, что я даже не знаю, как ты можешь загладить то, что сделала. Мы вернули его, да, но он все равно потеряет много сна из-за этого... Но я думаю, это не имеет значения, потому что, если он теряет его, ты тоже.

Прежде чем я успеваю заговорить, она стремительно спускается по винтовой лестнице и направляется к двери. Она не закрывается, так что я знаю, что Патанса ждет меня снаружи, возможно, это Драко отдал такой приказ.

Я смотрю вниз на одежду. Оранжевое платье на тонких бретельках и пара золотистых сандалий. Она также принесла мою зубную щетку, зубную пасту и расческу.

Спускаясь по лестнице, я выхожу из библиотеки, прохожу мимо Патансы, которая игнорирует меня на своем посту, и вхожу в ближайшую ванную. В этой ванной комнате нет душа, но есть большая раковина и широкое зеркало. Оно в черной раме, украшенной золотом.

Я быстро освежаюсь и одеваюсь, обращая внимание на порез посередине шеи.

Когда я выхожу, Патанса уже стоит посреди коридора.

— Пойдем, — говорит она, поворачиваясь, прежде чем я успеваю поймать ее взгляд.

Она поднимается по мраморной лестнице, и я следую за ней, проводя пальцами по волосам. Как только вхожу в столовую, она делает несколько шагов в сторону и встает на посту у дверей. Я смотрю на нее несколько секунд, но она просто игнорирует меня.

Как угодно.

Я подхожу к столу и сажусь, стараясь сидеть аккуратно. Я понимаю, что почти опоздала, потому что Драко сразу же входит, избегая моего взгляда, когда садится во главе стола. Миссис Молина тоже входит, зевая, и садится напротив меня. Слуги подходят к столу с горячей едой, и мы едим в тишине.

Ну, мы с Драко.

Миссис Молина оживляется после первой чашки кофе. Она говорит о каком-то фильме, который смотрела вчера поздно вечером с участием ее любимых латиноамериканских актеров. Я улыбаюсь ей, когда она смотрит на меня, но улыбки получаются вымученными. Поскольку она разговаривает со мной, полагаю, что она не знает, что я сделала, и Драко, вероятно, хочет этого по какой-то причине.

Но почему?

Неужели он не хочет, чтобы ее мнение обо мне изменилось? Или он сдерживается, потому что, если скажет ей, она поймет, что он каким-то образом наказал меня, пообещав, что не будет?

— Какие у тебя планы на сегодня, сынок? - спрашивает она Драко, погружая ложку в горячую кашу.

Он ерзает на своем сиденье.

— Сегодня я поеду в город, — отвечает он, и я поднимаю голову, глядя на него.

— В самом деле? Чтобы сделать что?

— Выполнить несколько дел. — Он роняет ложку. — Тьяго тоже присоединится. Ему нужно многое наверстать.

— Наверстать упущенное? — спрашивает она, смеясь. — Значит, ты был неправ? Он не против тебя?

— Я не говорил, что был неправ. Но он доказал, что достоин этого.

— Каким образом? — спрашивает она.

— Проверили телефон, а также пленки, которые мы получили. Он включил камеры во внедорожниках, и Гильермо с Патансой просмотрели записи. Похоже, его держали под дулом пистолета, и потом они отпустили его, но забрали все. Сейчас они пытаются залезть мне под кожу. Пытаются вытащить меня из укрытия. — Драко барабанит пальцами по столу. — Я все еще не доверяю ему полностью. — Его взгляд скользит по мне. — Хотя, похоже, в последнее время я никому не могу доверять.

Когда он это говорит, я внутренне съеживаюсь. Миссис Молина не замечает его ехидного замечания. Вместо этого она останавливает слугу, просит еще кофе, а затем говорит:

— Ну, я же говорила тебе, Драко. Ты должен давать людям второй шанс. Ты что-то предположил, а он доказал, что ты ошибался. Тьяго — твой двоюродный брат. Вы, мальчики, выросли вместе. Он доверяет тебе.

Драко слегка усмехается.

— Я бы так не сказал, мама.

Она пожимает плечами.

— Ну, стоило попытаться.

После того, как мы заканчиваем завтракать, Драко уходит, не сказав мне ни слова. Я откидываюсь на спинку стула, допивая столь необходимый кофе, прежде чем подняться в спальню и принять душ.

Закончив, я смотрю в зеркало на красные отметины, все еще виднеющиеся на моей правой ягодице. Я шиплю, когда провожу пальцем по одному из рубцов. Я могла бы сделать что-нибудь, чтобы помочь зажить ране, но не делаю этого.

Почему-то мне кажется, что я заслуживаю этой боли. Я заслуживаю того, чтобы увидеть это.

Он всего лишь хотел моего доверия.

Он хотел только меня.

Я ложусь вздремнуть в его спальне, надеясь, что он поднимется, чтобы мы могли все исправить, но у меня нет такой возможности. Я знаю, что он здесь, скорее всего, в галерее, но он держится от меня на расстоянии... и по какой-то причине это вызывает боль в моей груди.

Все потому, что Патанса права.

Я не могу уснуть. Я чувствую вину на душе.

Когда начинаю дремать, клянусь, я чувствую, что кто-то наблюдает за мной. Чувствую, как пальцы пробегают по моим волосам, мягко ласкают мою щеку. Я чувствую его. Он здесь. Я сворачиваюсь в клубок, вздыхая, когда он проводит пальцем по порезу на моей шее.

Слышу, как он глубоко вздыхает, когда скользит ладонью вниз по моему бедру, слегка сжимая. Я не знаю, понимает ли он, что я еще не сплю. Но я буду притворяться, если это значит, что он рядом. Если это значит, что он чувствует себя со мной в безопасности.

Но не успеваю я опомниться, как он уходит, и снова становится холодно. Дверь спальни со щелчком закрывается, и я больше не вижу его до конца ночи.

* * *

На следующий день, около полудня, в мою дверь стучат. Патанса стоит с другой стороны двери, когда я открываю ее, и она выдыхает, выглядя взволнованной.

— Шеф хочет, чтобы ты оделась на выход. Встретимся с ним внизу.

— Куда мы идем? — спрашиваю я.

Она пожимает плечами.

— Не знаю. Просто поторопись.

Я одеваюсь и готовлюсь меньше чем за двадцать минут и следую за ней вниз. Драко стоит у двери в коричневых брюках и заправленной светло-голубой рубашке на пуговицах. Брюки сидят достаточно низко на бедрах, чтобы выглядеть удобно, но все равно формально.

Он замечает меня и смотрит, как я спускаюсь в своем бордовом комбинезоне. В нем V-образный вырез без рукавов с воротником вокруг шеи. Декольте широко открыто и спускается вниз, чуть ниже моего пупка, демонстрируя изгибы моей груди. Это откровенно и, скорее всего, заставляет мужчину задуматься, что скрывается под этим нарядом. Я специально надела его вместе с босоножками с ремешками на каблуках с открытым носком, чтобы Драко смотрел на меня так, как сейчас.

Но это не обычный мужчина, а Драко Молина, и он заставляет себя отвести взгляд, сосредоточившись на одной из картин на стене.

— Мы куда-то едем? — спрашиваю я, когда подхожу ближе.

— Выезжаем, — вот и все, что он говорит, и открывает дверь, чтобы выйти наружу. Гильермо и Диего стоят рядом с черным внедорожником. Они открывают нам заднюю дверь, когда мы подходим ближе. Драко отступает в сторону, пропуская меня первой. Когда я сажусь внутрь, он надевает солнцезащитные очки, прежде чем тоже сесть на сиденье.

Я сижу у противоположного окна, поглядывая по сторонам. Он набирает номер на своем мобильном телефоне. Подносит телефон к уху, говоря по-испански о том, что кто-то встречает его в определенном месте, а кто-то другой не отвечает на звонки. Предполагаю, что Драко говорит с кем-то о Тьяго, учитывая, насколько он раздражен. Он заканчивает разговор, наконец-то обращая свое внимание на меня, но не говорит ни слова.

Гильермо заводит машину, и Диего пристегивает ремень безопасности на пассажирском сиденье. Перед нами стоит «Мерседес», конечно, черный, но перед ним также стоит серебристая машина.

— Твои охранники в тех других машинах? — спрашиваю я, все еще чувствуя его пристальный взгляд.

— Да.

— Куда мы направляемся? — И почему их так много?

— В город.

— Для чего? — спрашиваю я настороженно.

— Дела.

Я знаю, что больше он ничего не скажет. Честно говоря, мне все равно. Приятно выйти из дома после всей этой враждебности.

Мы едем по грунтовой дороге, снова проезжая мимо тех знакомых маленьких домиков. Дети играют, но на этот раз они не останавливаются, чтобы посмотреть, как проезжают дорогие машины. Они продолжают жить своей жизнью, не заботясь ни о чем в мире. Они маленькие. Те, что постарше, скорее всего, учатся в школе.

Мы едем почти час. Я несколько раз ерзаю на своем сиденье, не отрывая взгляда от окна. Драко молчит всю дорогу. Я продолжаю смотреть в окно, почти засыпая, но потом вижу то, чего не ожидаю.

Машина замедляет ход, но я продолжаю смотреть.

Голубое поле. Поле, полное цветов. «Голубое предательство».

Разбрызгиватели воды работают, освежая их, сохраняя увлажненными и здоровыми. Я понимаю, что этот участок уединенный, защищен серым забором. Он затенен, возможно, потому, что находится почти на холме, на склоне. Еще здесь есть деревья, большие и густые, что необычно для такой местности.

Я оглядываюсь на Драко, который засовывает телефон в карман, а затем открывает дверь.

— Вылезай.

Быстро моргая, я дергаю за ручку двери и выхожу. Диего появляется рядом со мной, его пистолет зажат между пальцами. Он не смотрит на меня, что совсем не удивительно. Драко обходит машину спереди и смотрит на поле цветов. Оно огромное.

— Это единственное место, где земля остается влажной, — говорит он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Холм помогает. Солнце не может светить прямо на них. Эти цветы предназначены для более прохладного климата. С разбрызгивателями и садовниками они еще долго продержатся.

Драко проходит через ворота и начинает спускаться по грунтовой дорожке. Диего подходит сзади и подталкивает меня локтем, и я искоса смотрю на него, прежде чем последовать за Драко.

Когда прохожу, я действительно вижу шипы. Некоторые из них торчат прямо на дорожку, острые, как синие когти. Если упаду, они порежут меня — проткнут мою кожу.

Драко продолжает идти по тропинке, и я замечаю, что в конце есть пристройка. Должно быть, он направляется именно туда.

Диего и Гильермо идут позади нас, остальные охранники расставлены вдоль улицы, чтобы следить. Я стараюсь не отставать, но шаги Драко длиннее. У меня такое чувство, что он не хочет, чтобы я догоняла его.

Поэтому я продолжаю идти, наблюдая за цветами. Я чувствую их запах, когда дует ветер, слышу, как колышутся их лепестки. Еще несколько шагов, и мы на месте, стоим рядом с пристройкой.

Драко подходит к ней, как и я, а затем кивает в сторону охранников, и они бросаются вперед. Гильермо отпирает ее ключом, и когда дверь со скрипом открывается, я ахаю.

Внутри находится мужчина. И не просто какой-то мужчина. Это... Генри. Он окружен гроздями голубых цветов, а также их шипами, его тело прислонено к грязному унитазу. Мне приходится прикрывать нос, вонь такая сильная.

Генри там не один. Есть еще один гость, с желтовато-белой чешуей и красными глазами-бусинками. Она свисает с его плеч, двигаясь вверх вокруг его волос, издавая мягкий шипящий звук, когда высовывает раздвоенный язык.

Его несколько раз укусили. Змея-альбинос. На его руках и бедрах есть отметины. Он потеет, как свинья. Он абсолютно грязный, и вокруг его распухшего рта засохшая кровь, как будто его несколько раз ударили.

Генри стонет в агонии, и я делаю шаг вперед, но Диего поднимает руку, удерживая меня суровым взглядом. Слезы собираются в уголках моих глаз. Мне так жаль его. Это моя вина. Я только усугубила ситуацию.

— Что ты с ним сделал? — рявкаю я, поворачиваясь лицом к Драко.

— Ее зовут Сильвия, — объявляет он, игнорируя мою истерику.

Я сжимаю кулаки, когда он обходит меня.

— Драко, это просто смешно. Это я отпустила его. Почему ты наказываешь его за это?

— Она живет здесь, на этих полях. Любит эти цветы. Сильвия может проскользнуть прямо сквозь них и почти не уколоться. Это поразительно. Однажды мы увидели ее, и я собирался обезглавить ее, но то, как она двигалась среди этих цветов, как будто шипы были перьями или чем-то в этом роде, ну, я решил, что оставлю ее в живых. Она была бесстрашна и, что удивительно, до сих пор не ушла. Великолепная змея. Хотя я не думаю, что она отсюда. Возможно, сбежала из зоопарка, который находится приблизительно в километре отсюда.

— Драко, — выдыхаю я, переводя взгляд с него на Генри, — он умирает.

— Вот именно. Она ядовитая. И она может распознать труса и лжеца так же хорошо, как и я.

Голова Генри падает, ударяясь о стену.

— Тогда просто убей его. Покончи с этим. Прекрати мучить его!

— Зачем мне это делать?

Гнев ослепляет меня. Я делаю шаг вперед, протискиваюсь мимо Диего и выхватываю пистолет из кобуры Драко.

Гильермо немедленно наставляет на меня пистолет, Диего следует его примеру. Но они насторожены, потому что я навожу пистолет не на Драко. Я целюсь в Генри. Его глаза закрыты. Я уверена, он даже не знает, что я здесь. Он не может умирать так медленно. Лучше покончить с этим.

Прямо сейчас.

— Сделай это, — бормочет Драко, наклоняя голову. — Давай. Убей своего трусливого друга.

Моя рука дрожит, палец лежит на спусковом крючке. Но я держу пистолет нацеленным прямо ему в голову, как учил меня папа на стрельбище, когда мне было шестнадцать.

Нужно прикрыть один глаз, поднять руку, держать ее ровно.

Я долго смотрю на Генри, мои глаза слезятся. Я пытаюсь поднять руку, но не могу. Я больше никого не могу убить. Я хочу, чтобы он перестал страдать, но не так. Не так.

Драко кладет ладонь на пистолет и опускает его, стоя рядом, сосредоточенный исключительно на мне.

— Нет никакой необходимости убивать его. Я отправляю его в Бразилию.

— что? — Я поднимаю взгляд, мои глаза наполнены слезами. — В Бразилию? Почему?

— Он будет там жить. Жить, Джианна.

Я хмурюсь. Перевожу взгляд с Драко на Генри, руки все еще дрожат. Он забирает у меня пистолет, кладет его обратно в кобуру, а затем поднимает руку в сторону охранников. Они мгновенно опускают оружие, но не сводят с меня глаз.

— Почему? — спрашиваю я еще раз.

— Потому что ты этого хочешь. И если это даст тебе хоть какое-то успокоение, прекрасно. Но он не сможет вернуться в Соединенные Штаты. Он будет в Бразилии один, и за ним будут присматривать. Он не будет полностью свободен. Я все равно буду постоянно следить за ним, что бы он ни делал.

Меня охватывает облегчение, раздуваясь в груди, как надутый воздушный шарик.

— Драко, я... — Я не понимаю. Я серьезно не понимаю.

— Сильвия обезврежена, но это не значит, что она не кусается. — Драко ухмыляется. — Генри накачан наркотиками, но с ним все будет в порядке... если только он не сделает какую-нибудь глупость.

Драко щелкает пальцами, и Диего выходит вперед, поднимает Сильвию и возвращает ее на поле. И, как он и сказал, она спокойно уползает, практически неуязвимая для шипов.

Я смотрю на него, потеряв дар речи.

— Ты приняла свое решение, и теперь я принял свое. Вместе. Король и королева. — Драко обхватывает мое лицо ладонями. — Не говори, что я никогда ничего для тебя не делал. Это огромный риск для меня, но именно так я хочу, чтобы это сработало. Я думал об этом. О Лионе. О том, что он обещал мне давным-давно. Он бы тоже сказал мне, чтобы я отпустил Генри, или сделал бы это сам.

— Да, — шепчу я. — Он бы так и сделал.

— Я вижу так много в тебе от него. Как, черт возьми, я должен это игнорировать? — Драко роется в заднем кармане, пока Диего и Гильермо вытаскивают Генри из сарая. Протягивая мне черно-белую фотографию, Драко говорит: — Доказательство.

Фотография старая. Но на снимке мужчина в бежевой фетровой шляпе. У него действительно загорелая кожа и густые черные усы. У меня такое чувство, будто я видела его раньше. В его губах зажата сигара, и он обнимает молодого, знакомого на вид мальчика. Рядом с мальчиком стоит папа. Мой папа. У него тоже сигара, но он держит ее в руке и широко улыбается в камеру. Он выглядит расслабленным и счастливым, как будто он их любит. Как будто заботится о них. Как будто доверяет им.

— Фотография сделана в тот день, когда я познакомился с Лионом. Мне было двенадцать, и я сразу же ему доверился. Однажды летом он приехал сюда, в Мексику. Он помог моему отцу получить визу. Они вместе заключали сделки. Они были почти партнерами — Лион заправлял в Соединенных Штатах, а мой отец в Мексике. Таков был порядок, ясный и простой, и он сработал.

Я медленно поднимаю на него взгляд, но ничего не могу прочесть в его глазах. Не за этими темными очками.

— Прочти на обороте, — бормочет он.

Я переворачиваю фотографию, и там есть слова, написанные красными чернилами. Черт возьми. Это папин почерк. Небрежный и мужественный. Я хорошо его помню.

Там написаны слова: Храни это у себя, малыш. И всегда оставайся сильным.

Я буквально слышу, как папа произносит эти слова, почти как шепот мне на ухо.

— Он дал это тебе? — уточняю я.

Драко едва заметно кивает.

— Достаточно доказательств?

Итак. Одна только эта фотография стоит тысячи слов. В чернилах скрыта любовь. Уважение. Эти люди были близки. Драко смотрел на папу с благоговением. То, как он наклонился к нему, словно чтобы убедиться, что отец рядом.

— Есть еще? — Я спрашиваю.

— Несколько, в хранилище моего отца.

Ворчание отрывает меня от моих мыслей, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть Диего и Гильермо, несущих обнаженного Генри к внедорожнику. Драко касается моей щеки, и когда я снова смотрю на него, солнцезащитных очков на нем уже нет.

— Он хотел этого, Джианна. Ты ненавидишь меня за то, что я делаю, но пришло время перестать бороться с этим. Такой я есть. Так я живу. И я завязал с этими играми. Я больше не хочу причинять тебе боль.

Я киваю, с трудом сглатывая.

— Тогда не делай мне больно.

Он глубоко вздыхает, когда я возвращаю ему фотографию. Драко снова засовывает ее в задний карман, а затем кладет руку мне на поясницу, направляя меня обратно к внедорожнику.

— Ты все еще мне не доверяешь, — говорю я, когда мы находимся на полпути к машине.

Он не отвечает, потому что не доверяет мне.

— Больше никаких игр, — говорит он твердым и низким голосом.

Я начинаю говорить, когда мы приближаемся к внедорожнику, но как только открываю рот, что-то гремит, и земля буквально трясется вокруг нас. Задыхаясь, я смотрю направо и вижу, что серебристый «Мерседес» взорвался. Огонь взметается вверх, дым мгновенно поднимается в воздух.

Охранники на дороге начинают кричать, бросаясь к машинам. Гильермо и Диего в мгновение ока бросают Генри на грунтовую дорожку и тоже бегут к машинам.

Но в считанные секунды вторая машина тоже взрывается, отправляя троих охранников обратно в голубое поле.

Крик вырывается из меня, когда меня бросают на землю.

Глава 22

Драко сверху на мне, дышит тяжело и часто. Шипы от цветов колют меня в спину и в руки, я кричу от боли, но мой крик заглушает другой взрыв.

Этот взрыв оглушает меня. Он ближе. В моих ушах звенит, глаза Драко крепко зажмурены, зубы стиснуты, пока он пытается вынести шум. Пламя поднимается позади него, стремясь к небу. Шипы теперь кажутся намного острее, они вонзаются в мою кожу.

Мне кажется, я плачу. Кричу. Я не знаю. Не могу сказать.

Мне больно. Везде.

Глаза Драко распахиваются, когда он наконец вскакивает, но быстро приседает, чтобы погладить меня по подбородку. Он что-то кричит, но я его не слышу. Затем он поворачивается, в считанные секунды вытаскивает пистолет и бросается прочь.

Теперь я слышу свои стоны. Вижу тропинку всего в нескольких шагах от себя и перекатываюсь к ней, мои ноги и руки пронзают шипы, пока я не приземляюсь туда, где нет шипов.

Я поднимаю руки вверх. Они все в крови.

Потом я смотрю на машины. Их разнесло на куски. Часть обломков окружает меня. Что-то тяжелое и теплое пробегает по моему животу, и я смотрю вниз, замечая Сильвию, скользящую по мне, снова пробирающуюся сквозь цветы, исчезающую в синеве.

Слишком потрясенная, чтобы паниковать, кричать или плакать, я пытаюсь сесть, опираясь на свои окровавленные руки. Грязь попадает в раны и жжет, но я справляюсь. Тень нависает надо мной, пока я пытаюсь встать, и кто-то толкает меня обратно на землю.

Он переступает через меня, его ноги теперь за моей головой, и он насмешливо смотрит на меня сверху вниз.

Я не знаю этого человека.

Это не один из охранников.

Он хватает меня за руку и поднимает, перекидывая меня через плечо, и начинает бежать по полю.

Вся моя боль утихает, адреналин ужаса снова наполняет меня. Я слышу, как кричат мужчины. Слышу, как Драко кричит в ярости, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

Откуда, черт возьми, взялся этот человек и как он прошел мимо охраны? Мимо Драко?

Я кричу во всю глотку, зову Драко, как в тот ужасный день в подвале. Я кричу, пока у меня не начинает першить в горле, но мужчина продолжает бежать, крепко держа меня, даже когда я сопротивляюсь и брыкаюсь. Он слишком силен.

Наконец я вижу Драко, спешащего по тропинке. Я кричу еще раз, когда понимаю, что он ищет меня.

— Драко!

Он слышит меня, замечает нас и начинает бежать ко мне, тяжело передвигая ногами, с пистолетом в руке.

Но мужчина продолжает бежать, тяжело дыша. Я не перестаю брыкаться, даже когда кровь стекает по моим рукам и лицу.

Фигура Драко отдаляется, когда незнакомец бежит между домами, и я в панике снова кричу. Машины сигналят, шины визжат, когда мужчина бежит по маленькому городку.

Прежде чем успеваю понять, что-то темное накрывает мою голову, и я приземляюсь на твердую поверхность. Я слышу, как закрывается дверь, и мужчина кричит кому-то, чтобы он поторопился, черт возьми. Я нахожусь в автомобиле. Пол твердый, сделан из металла.

Машина трогается с места с громким визгом шин, и я врезаюсь в стену. Я срываю мешок с головы и глубоко вдыхаю. Но когда поворачиваюсь, чтобы посмотреть, прямо мне в лицо направлен пистолет.

— Попробуешь что-нибудь сделать, и я вышибу тебе гребаные мозги, — говорит мужчина, свободно владеющий английским. Он явно латиноамериканец. Его волосы торчат торчком, а кожа очень загорелая. Один его глаз мутный, как будто он слеп на этот глаз, над бровью порез.

В панике я выглядываю в заднее окно и вижу Драко.

— Драко! Я здесь! Драко! — Я кричу, прислоняясь к окну, барабаня по нему окровавленными руками, пока он осматривает окрестности. — Драко!

Он видит меня в фургоне и снова начинает бежать, приближаясь ко мне с двумя охранниками позади. Мужчина с пистолетом тихо ругается, когда фургон останавливается. Я смотрю через лобовое стекло и вижу движение. Слишком много машин, чтобы проехать через них.

— Езжай через переулок! Поехали! — кричит он водителю. Драко приближается. Я дергаю за ручку двери, но она заперта. Снова барабаня по окровавленному стеклу, я толкаю своим телом дверь, надеясь, что она как-нибудь откроется.

Раздаются выстрелы, когда водитель резко поворачивает руль, а Драко и охранники прячутся за другими машинами, открывая ответный огонь. Но уже слишком поздно.

Фургон скрипит и сворачивает в узкий переулок. Зеркала сбиваются, летят искры, когда фургон пытается проехать через него.

И он это делает.

— Нет! — кричу я. — Нет! Пожалуйста! Драко!

— Мы оторвались! — кричит мужчина с пистолетом. — Продолжай ехать! У него могут быть другие люди поблизости.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на мужчину с пистолетом. Когда он начинает поворачиваться на своем сиденье, чтобы посмотреть на меня, я пинаю его пяткой в лицо, а затем бросаюсь вперед, крепко хватаю его за горло и душу.

Кровь хлещет у него из носа, и он изо всех сил пытается вырваться из моейхватки, пытаясь поднять пистолет и ударить меня им, но я пригибаюсь, крепко держа его.

— Черт! — орет водитель, сворачивая на широкую дорогу.

Машина резко останавливается, и я лечу вперед, приземляясь между ними, ударяясь спиной о магнитолу. Мужчина с пистолетом пытается отдышаться, но он в ярости. Его глаза похожи на раскаленные угли, пылающие огнем, кровь стекает по его лицу.

Он опускает руку к моей шее и сильно сжимает ее.

Я цепляюсь за его руку, не могу дышать.

— Убью тебя нахер! — рычит он.

— Ты знаешь, что не можешь, так что отпусти ее! — кричит водитель. Он тянется, чтобы убрать руку.

Мужчина с пистолетом раздувает ноздри, а затем хватает меня за волосы, дергает за них и снова толкает в заднюю часть фургона.

На этот раз он поднимает пистолет и смотрит на меня. Он не колеблется. Не отводит взгляда, когда водитель набирает скорость.

Я прерывисто дышу, глядя в ответ.

— Он найдет тебя и убьет, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— О, я уверен, что Драко найдет нас, но он не сможет убить нас. — Он говорит так уверенно. Кто, черт возьми, этот человек?

— Чего ты хочешь? — спрашиваю я.

— Это не я хочу. — Он потирает шею, в основном там, где оно покраснело от моей хватки, а затем вытирает нос. — Это наш босс хочет тебя видеть. А ты дерзкая маленькая сучка. Надеюсь, мне доплатят за то, что я терплю это.

Водитель фыркает от смеха. Я выглядываю в залитое кровью окно, надеясь, что увижу Драко. Надеясь, что он появится откуда-нибудь и спасет меня.

Но его нет.

Я не знаю, почему они не накачали меня наркотиками или не вырубили. Они даже не связали меня. Не знаю, почему они медлят, но что-то подсказывает мне, что это нехороший знак.

Глава 23

Фургон поворачивает направо, и меня качает в сторону, когда мы проезжаем по ухабу на дороге. Водитель продолжает путь по уединенной дороге, где на улице стоят люди, кивая головами, чтобы дать водителю понять, что ему можно ехать.

Примерно через две минуты фургон, наконец, начинает замедляться и вскоре останавливается. Перед нами белые ворота, за которыми водитель паркуется, там стоят двое охранников во всем черном.

Водитель сразу выпрыгивает и начинает разговаривать с ними, объясняя ущерб фургона. Затем он обходит его сзади, пока мужчина, на которого я набросилась, остается сидеть на пассажирском сиденье, его пистолет все еще направлен на меня. Он взбешен.

Кого это волнует? Он и так уже уродлив. Один шрам ничего не изменит.

Задняя дверь распахивается, и водитель щелкает пальцами, приказывая мне выйти. Нахмурившись, я выхожу через заднюю дверь босиком. Мужчина с мутным глазом снял с меня обувь во время поездки сюда.

Когда мои ноги касаются асфальта, я слышу, как кто-то тихо присвистывает, и оглядываюсь. Один из охранников пускает слюни, как собака, и смотрит на меня взглядом, который я нахожу абсолютно отвратительным.

— Отвали, — шиплю я по-испански.

— Черт, — говорит он на своем родном языке. — Ты был прав, Лонсо. — Он смотрит на мужчину, который принес меня в фургон. — Она дерзкая маленькая сучка.

Водитель достает пистолет и подталкивает меня им. Могу сказать, что он не хочет с ними связываться. Либо так, либо ему просто все равно.

— Пойдем. К воротам.

Другой охранник, который дежурит там, открывает для нас ворота, и я иду впереди, изучая большой оштукатуренный дом, пока пистолет направлен мне в спину. Дом совсем не такой, как у Драко, но тоже большой. Крыша коричневая, есть гараж на две двери, колонны на крыльце и балкон на втором этаже.

Охранник, стоявший у ворот, берет инициативу на себя, и я следую за ним к дому. Когда он открывает входную дверь, я чувствую, как у меня сжимается сердце. Я не знаю, что там внутри. Даже не хочу это выяснять. Но держу голову высоко поднятой, бросая неприязненный взгляд на охранника, прежде чем пройти мимо.

Водитель хватает меня за локоть, когда я оказываюсь в фойе, и теперь ведет меня вперед. Он проходит мимо кабинета, столовой и даже кухни, поворачивая налево, пока в конце коридора не появляются двойные двери.

Когда он открывает дверь, я искренне удивляюсь тому, куда вхожу.

Это не камера с белыми стенами и без мебели. Это не комната с клетками и цепями. Нет, на самом деле эта комната полностью меблирована.

Полы выполнены из твердой древесины, у стены расположен диванчик с обивкой под гепарда. Я замечаю, что подушки на диванчике тоже с принтом гепарда, а также ковер посреди комнаты, несколько ваз и даже несколько бокалов и бутылка скотча на подносе.

Меня почти тошнит, настолько его много.

Водитель слегка подталкивает меня вперед, и я оглядываюсь на него.

— Иди. Садись. Эрнандес скоро будет здесь, чтобы поговорить с тобой.

— Это его дом? — спрашиваю я.

Водитель ухмыляется. Он подходит к угловому столику, где стоит скотч, и наливает стакан. Я думаю, что это для него, пока он не подходит ко мне и не предлагает стакан.

Я смотрю на него сверху вниз, прежде чем встретиться с ним взглядом, затем поворачиваюсь к нему спиной и иду к диванчику. Я сажусь, закинув ногу на ногу, и смотрю на него снизу вверх.

Он просто пожимает плечами, его длинный черный конский хвостик болтается за спиной, когда он сам откидывает голову и глотает алкоголь. Охранник Лонсо заходит в комнату и, хмурясь, смотрит на меня. Я хмурюсь в ответ и прищуриваюсь, глядя на него, когда он закрывает дверь и подходит к столу.

Они оба садятся и откидываются на спинки стульев. Лонсо достает колоду карт, и водитель вздыхает, упираясь локтями в стол.

— Нас ждет долгий гребаный день, — бормочет он.

— Черт возьми, да. И я чертовски проголодался. Я сказал Лоренцо заказать нам несколько тамалес или что-то в этом роде. — Лонсо бросает на меня косой взгляд. — Мы должны кормить эту суку?

— Ты же знаешь, что Эрнандес разозлится, если мы ей что-нибудь не предложим.

Я закатываю глаза и усмехаюсь. Эти люди — гребаные любители. По сравнению с Драко, я, честно говоря, удивлена, что они вообще добрались до меня. Этот человек, Эрнандес, уже кажется гребаной шуткой.

* * *

Часы на стене показывают, что прошло четыре часа. Я расхаживаю по комнате, внимательно следя за охранниками и дверью, а также в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в случае чего.

Кроме пистолетов у них за поясами, в комнате ничего нет. Я могла бы воспользоваться вазой и разбить ее об одну из их голов, но они крупные мужчины. Они, вероятно, даже глазом не моргнут.

— Долго еще? — огрызаюсь я, садясь обратно.

Они оба игнорируют меня, теперь играя в домино.

Я продолжаю пялиться на них. Водитель просто игнорирует меня. Все ясно. Очевидно, он здесь главный. Он привык к этому. Но другой, Лонсо, позволяет мне проникать ему под кожу так сильно, что мне почти хочется смеяться. Он новичок, так сильно желающий быть здесь главным.

— На что, черт возьми, ты смотришь? — наконец огрызается он на меня, нахмурив кустистые брови.

Я бросаю ему вызов. Прищурив глаза, наклоняюсь ближе, все еще пристально глядя на него.

— Просто не обращай на нее внимания, — бормочет водитель, передвигая домино по столу.

Лонсо сжимает кулаки на столе и наконец отводит взгляд.

— Тупая сука.

Дверь слева лязгает, а затем открывается, и я смотрю на нее, моя спина напрягается. Я наблюдаю, как приближается женская фигура.

— Я говорила тебе, Алонсо, так не следует разговаривать с леди. Особенно леди Драко Молина. — Она входит, покачивая бедрами, и я не знаю, кто она, черт возьми, такая, но ее присутствие требует уважения.

Улыбка скользит по ее рубиновым губам, рука опускается на бедро, когда она фокусирует свой взгляд на мне.

Ее волосы, рыжие, как пожарная машина, и это доказывает, что ей наплевать на традиции или правила общества. Ее макияж совершенен, ресницы длинные и густые, тени для век дымчатые. На ней черные кожаные брюки и блузка без рукавов с принтом гепарда.

Я оглядываю мебель, рисунок гепарда на подушках и занавесках и понимаю, что это, должно быть, ее пространство. Должно быть, она здесь важная персона.

Мужчины встают из-за стола, бросают свою игру в домино и отходят в сторону.

— Ты вернулась раньше, чем мы думали, — улыбаясь ей, говорит печально известный Алонсо. — Мы достали ее для тебя. Невредимой, как и обещали. Хотя она сопротивлялась. — Он потирает верхнюю губу, а затем шею, бросая на меня взгляд.

— Я и не ожидала другого, — хихикает она. — Драко не любит слабых женщин. Ему всегда нравились сильные женщины с характером.

Я хмурю брови, все еще глядя на нее. Она говорит так, будто много знает о нем. Как будто она его лучший друг. Это слишком личное. Мне это не нравится.

Она идет ко мне в своих коричневых туфлях на шпильке. Когда протягивает руку, я смотрю на нее сверху вниз, отказываясь ее брать.

— О, милая девочка, пожалуйста, — усмехается она, все еще протягивая руку. — У меня нет причин причинять тебе боль — если только ты не дашь мне повод для этого. В конце концов, я хочу не тебя. Я хочу его. Ты просто средство. Надежный рычаг давления до тех пор, пока не сделаешь какую-нибудь глупость.

Я поджимаю губы. Она не отпускает вытянутую руку, выставляя напоказ ногти с рисунком гепарда.

— Кто ты? — спрашиваю я раздраженно.

Она улыбается простой, кроткой улыбкой.

— Джессика.

— Где Эрнандес?

Ее глаза широко распахиваются, и она смотрит на охранников, а затем разражается смехом.

— Вы ей не сказали? О-о-о, как мило! — Они смеются вместе с ней, качают головами и садятся за стол, чтобы начать еще одну игру в домино.

— Эрнандес? — Наконец она со вздохом опускает руку, понимая, что я не собираюсь ее брать. — Дорогая, я — Эрнандес. Джессика Эрнандес, если быть точной. — Ее акцент усиливается, когда она произносит свое имя. Мои глаза округляются. Эрнандес — это... женщина? Почему, черт возьми, я этого не знала?

— Так это ты та угроза, с которой он сейчас имеет дело? — Я в полном недоумении.

Она снова смеется, присаживаясь рядом со мной, как будто мы подружки. Я отодвигаюсь, оглядывая ее с ног до головы.

— Мне нравится, как это звучит. Я — угроза Драко Молина. Всемогущему Шефу, — дразнит она. — Нет. Я бы не сказала, что я представляю угрозу. — Она потирает пальцем одно из своих колец с бриллиантами. — Я просто женщина, которая знает, чего хочет. И я знаю, что ты не глупая девочка, иначе ты бы сейчас здесь не сидела.

— Чего ты хочешь от меня?

— Я уже говорила тебе, что мне нужна не ты. Мне нужен он. Но Драко — человек, которого трудно найти. Каждый раз, когда мы ловим кого-то из его людей и пытаемся заставить их заговорить, у них наступает амнезия или что-то в этом роде. — Она закатывает свои яркие серые глаза. — Кажется, они никогда не могут вспомнить, где он или даже кто он такой. Интересно, как далеко они зайдут и все равно не заговорят…

— И ты думаешь, я расколюсь и расскажу о нем тебе?

Ее смех наполняет большую комнату.

— О, я знаю, что ты этого не сделаешь. Если он с тобой, значит ты такая же преданная, как и они. Ты бы не предала его, отказавшись от него. Держу пари, ты, наверное, предпочла бы умереть.

Я поднимаю взгляд.

— Нет, видишь ли, он знает, что ты у меня. И прямо сейчас он ждет, когда я дам ему что-нибудь, что поможет ему найти тебя. Если то, что я слышала, правда — о том, как он вывел тебя на публику, и что ты на самом деле Никотера, — он будет готов прийти за тобой, как только получит всю необходимую информацию. — Она изучает меня. — Ты похожа на них. Никотера. Их женщины всегда выглядят такими... свирепыми.

Она встает и вздыхает, как будто ей скучно.

— У нас есть несколько часов наедине. Как насчет того, чтобы переодеться и поужинать? У меня был долгий день, и я умираю с голоду.

Я остаюсь сидеть.

— Ужин? Зачем? Чтобы ты могла отравить меня?

— У меня нет причин травить тебя. Дорогая, я действительно даже не хочу, чтобы ты была здесь. Но мне нужно, чтобы ты был здесь, чтобы добраться до него. Не будь такой самонадеянной. — Она поднимает руку, глядя на золотые часы у себя на запястье. — Пойдем. Мне не нравится, когда мои мужчины грубо обращаются с женщинами, но если до этого дойдет, я их заставлю. Так что, либо ты идешь со мной, как хорошая девочка, либо я заставлю их таскать тебя повсюду, как тряпичную куклу. — Она складывает руки на груди, и я краем глаза вижу, как ее охранники расправляют плечи. — Выбор за тобой.

С легкой гримасой я встаю. Ее глаза блестят, как будто она действительно рада, что я буду сопровождать ее. Как будто это какой-то девичник.

— Разумный выбор. — Она указывает на меня пальцем. — И у меня есть идеальный наряд для тебя! — говорит она нараспев, поворачиваясь и жестом приглашая меня следовать за ней.

Я смотрю на охранников, как они смотрят на меня, но следую ее примеру. Я замечаю, что сзади у нее за поясом заткнут пистолет с рукояткой в виде гепарда. Она не дура. Она хочет, чтобы я это увидела.

Не знаю, в какую игру она играет, но мне это не нравится. То же самое она сделала с Тьяго? Поиграла в друзей и отпустила его? Или она просто делает это для того, чтобы, когда придет Драко, он задался вопросом, почему она так снисходительна ко мне — почему она еще не убила меня? Это сделает его еще большим параноиком. Я понимаю, что это, наверное, то, что у нее получается лучше всего. Она знает его слишком хорошо, и мне нужно знать, насколько.

* * *

— У тебя великолепные волосы, ты знаешь это? Такой объем. — Джессика расчесывает их в свободные волны. Я стою совершенно неподвижно перед туалетным столиком, золотые огни освещают нас. Она стоит позади меня, ее охрана у двери.

Мы находимся в спальне, и, конечно же, повсюду принт гепарда, хотя он подчеркнут красным. Мне невероятно трудно удержаться, чтобы не схватить пистолет, который она положила прямо передо мной.

Она насмехается. Это ее фишка. Она сделала это нарочно. Испытывает меня. Но я не поддамся на провокацию.

Джессика заставила меня переодеться в блузку цвета шампанского и пару джинсов, которые довольно хорошо сидят. У нас примерно одинаковый размер, хотя я бы сказала, что я немного полнее в бедрах, а она более тяжелая.

— Ты будешь со мной всю ночь, милая девочка. Играть в молчанку тебе не доставит никакого удовольствия. — Она выходит из-за моей спины, присаживаясь на пустое место у края туалетного столика. — У тебя нет ко мне никаких вопросов? Например, откуда я так много знаю о твоем хозяине?

— Он не мой хозяин, — бормочу я.

— Нет? — Она улыбается. — Тогда кем ты его считаешь?

Я выдерживаю ее взгляд.

— Мы равны.

— О, равны? — Джессика, кажется, очарована этим и немного взволнована. Она подходит к стойке, берет губку для макияжа и прижимает ее к моей щеке. Я вздрагиваю, но не от ее движения, а от боли. На моем лице несколько порезов от шипов. Мои ладони и руки тоже исцарапаны, и довольно сильно.

— Взрывы действительно сильно потрепали тебя, — вздыхает она. — Хреново, что все так вышло из-под контроля.

— Почему ты так сильно хочешь его? — наконец спрашиваю я, когда она отстраняется.

Джессика хватает меня за локоть, заставляя встать.

— У него есть то, что мне нужно. Кое-что важное. Пошли. — Она берет свой пистолет, разворачивается, снова засовывает его за пояс и неторопливо выходит из спальни.

Я следую за ней по коридору, охранники следуют за нами, и когда она поворачивает налево, мы входим в столовую. Это не та столовая, мимо которой мы проходили, когда я впервые попала сюда. Эта намного меньше. Стол на четверых уже накрыт, над ним висит яркая, похожая на бриллиант люстра. Я так рада, что здесь нет принтов гепарда. Только кожа и дерево.

Джессика садится, а затем постукивает по стулу справа от себя. Я подавляю нахмуренный взгляд, подхожу к стулу и сажусь. Охранник пододвигает мне стул, и я замираю, бросая на него холодный взгляд.

— Успокойся, милая”, — говорит Джессика, когда на стол приносят еду. — Они не причинят тебе вреда, если я им не скажу. Ты делаешь мой вечер интересным, так что не нужно ничего делать. В отличие от Драко, я отношусь к своим гостям с уважением.

Вот она снова ведет себя так, будто знает о нем все. Я молчу, и когда Джессика понимает, что я снова играю в молчанку, она говорит:

— Ешь.

Она накладывает еду на свою тарелку, пока наливают вино. Сначала мы едим молча, но я уверена, это только потому, что она ест. Она не шутила. Она голодна. Джессика нарезает свой стейк с картошкой, быстро ест, а затем выпивает первый бокал красного вина.

— М-м-м. — Она сжимает вилку и нож в руке. Когда заканчивает жевать, она говорит: — Ты должна простить меня. Сегодня я не ела ничего, кроме яблока. Напряженный, очень напряженный день. — Она смотрит на меня своими блестящими глазами. — Продолжай. Ешь.

Я втыкаю вилку в зеленую фасоль и подношу ее ко рту. Поскольку все это из одной и той же миски и тарелок, предполагаю, что оно не отравлено... если только она не настолько сумасшедшая и у нее где-то есть противоядие.

Пока жую, я чувствую, что она наблюдает за мной. Отложив нож и вилку, она берет бокал с вином и делает маленький глоток. Затем говорит:

— Шрамы на твоих запястьях… откуда они?

Я быстро моргаю, глядя на нее, а затем смотрю на шрамы. Почувствовав неуверенность, я ерзаю на стуле, потом хватаю свой бокал с вином, чтобы сделать маленький глоток.

— Он заковал тебя в цепи или связал веревкой, не так ли? — настаивает она.

Но я молчу.

— Как долго?

Я неровно дышу, теперь меня раздражают ее вопросы. Что-то твердое упирается мне в затылок, и я прекращаю жевать, глядя на нее. Теперь ее улыбка самодовольная.

— Как долго? — снова спрашивает она.

— Шесть дней. — Гнев охватывает меня, но внешне я остаюсь спокойной. Пистолет убирают от моей головы, и я снова смотрю на водителя. Он не смотрит на меня. Он просто скрещивает руки перед собой, уставившись в окно в другом конце комнаты.

— О, это ужасно, — сочувственно говорит Джессика. — Знаешь, я слышала о тебе... о том, что с тобой случилось. — Она ерзает на своем месте, пытаясь устроиться немного поудобнее. — Я слышала, ты была здесь, в Мексике, на свадьбе. И не просто какой-то там свадьбе, это была твоя свадьба. Ты была прекрасной невестой, которую похитили. — Она опускает свой бокал с вином. — Как ты можешь жить с этим? С ним? Зная, что он убил твоего мужа?

Я опускаю взгляд на шрамы на запястье, а затем на свой несъеденный стейк.

— Он разрушил твою жизнь, Джиа, но ты все еще как какой-то потерянный щенок — преданный ему, потому что он кормит тебя, купает и утверждает, что защищает тебя. И все же, — бормочет она, — ты здесь. Под моей крышей. Снова похищена. — Джессика указывает на меня пальцем. — Драко думает, что непобедим. Что он может делать все, что захочет, и это сойдет ему с рук.

— Это не Драко разрушил мою жизнь. Он убил человека, который разрушил мою жизнь, — говорю я как можно спокойнее.

В ее серых глазах вспыхивает веселье.

— О, правда? — Она наклоняется вперед, снова поднимая свой бокал. — Теперь это звучит как какая-то пикантная сплетня. Продолжай. — Джессика нетерпеливо машет рукой. — Расскажи мне.

— Здесь нечего рассказывать. Это личное.

Джессика молчит, делая следующий глоток, искоса поглядывая на меня, прежде чем вздохнуть, как будто ей скучно.

— Послушай, милая девочка. В моем доме нет ничего личного. Что бы ты ни считала деликатным делом, забудь об этом. В любом случае, я выясню, и не важно, добровольно ты мне расскажешь, или мне придется выбивать из тебя ответы. Это не имеет значения, пока я добираюсь до правды. — Она злорадствует, как будто действительно может меня одолеть. Пусть попробует. Я почти надеюсь на поединок один на один. Никакого оружия. Никаких мужчин. Только мы, девочки.

— Я не уверена, что ты хочешь знать. — Я сцепляю пальцы на коленях, сдерживаясь изо всех сил. Передо мной лежат ножи, серебряные и острые. Они взывают ко мне. Шепотом советуя мне просто рискнуть и убить ее.

Но я окружена. Я не смогу далеко уйти. Я подсчитала, сколько охранников видела до сих пор. Четырнадцать, и я уверена, что это даже не половина. Она женщина. Она нуждается в защите.

— Расскажи о человеке, которого он убил, — продолжает она. — Как этот человек — твой муж — разрушил твою жизнь?

— Он убил моего отца.

Джессика ахает, как будто действительно потрясена.

— Твой муж убил твоего отца!

Я не говорю, не киваю и ничего не делаю. Я остаюсь совершенно неподвижной, только сжимаю пальцы в кулаки. Она хороша. Я должна помнить, что она пытается меня разозлить. Она хочет найти причину причинить мне боль — заставить меня расколоться.

— Это какое-то мерзкое дерьмо, — смеется Джессика, обводя пальцем край своего бокала. Она откидывается на спинку стула и закидывает одну ногу на другую, демонстрируя свои каблуки. — Я не заботилась о своем отце, так что, думаю, мне было бы не так больно, если бы это случилось со мной. Но предполагаю, что ты была близка со своим?

Я по-прежнему молчу.

Она смотрит на свою недоеденную еду.

— Да. Была. И позволь мне угадать. Драко рассказал тебе эту новость? Вот почему ты так привязана к нему? Так предана? Он был близок с семьей Никотера, если я правильно помню.

Опять же, я не даю ответа.

Не то чтобы ее это волновало. Она уже знает ответы на все эти вопросы.

— Это отстой. — Ее тон беззаботен. Она допивает свое вино, затем наклоняется вперед, опускает ногу и встает. Подходит к окну, поправляя волосы. — Интересно, что он сейчас делает? Наверное, переворачивает все вверх дном, обыскивая весь город в поисках своего маленького питомца. А может, и нет. Может быть, ему все равно.

— Ему не все равно, и он придет.

Она смотрит на меня через плечо, ухмыляясь.

— Почему ты так уверена?

— Он придет.

— О, милая девочка. — Она издает кудахчущий звук, подходит ко мне, ее каблуки стучат по полу. — Он заставляет тебя чувствовать себя особенной? Ты думаешь, он войдет сюда, как Супермен, и спасет положение. — Она грозит мне унизительным пальцем. — Нет, видишь ли, Драко Молина не Супермен. Он тот человек, которого Супермен должен уничтожить, потому что он такой испорченный и мерзкий. Он заставляет тебя чувствовать так, будто ты ему должна, — но, по правде говоря, ты ему ни хрена не должна. Поверь мне, я слишком хорошо это знаю.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я, заглядываю в ее глаза, ищу в них правду.

— У Драко было много женщин до тебя, Джиа Никотера. Ты не первая, кто прошел через эксперимент Драко Молина. По-другому это назвать нельзя. Это испытание, чтобы увидеть, как долго ты продержишься с ним. Чтобы увидеть, когда сломаешься и сдашься под его давлением, пока он не сочтет, что больше ты ему не нужна. Пока ты не станешь ничем иным, как куском мяса, который он сможет трахать, когда ему захочется. — Каждое предложение выходит злее предыдущего.

И тут меня осеняет.

— Ты была с ним, — говорю я тихим голосом, широко распахнув глаза.

Она ухмыляется, кладет руку на стол и опирается на него.

— Ох, — выдыхает она. “Я дышала Драко. Он мне снился. Я боготворила его. Я хотела быть такой же, как он... Но потом я поняла кое-что удивительное. Я поняла, — бормочет она, — что могу быть намного лучше. — Она оглядывается вокруг, поднимая свободную руку. — И теперь у меня есть все это, плюс еще кое-что. Оказывается, мне все-таки не нужен был всемогущий Шеф. Но я действительно скучаю по этому злому сексу. Боже, он был так хорош в постели. Было так устрашающе, но в то же время так чертовски приятно. В наши дни такую комбинацию трудно найти.

Теперь я сжимаю пальцы вокруг вилки, отводя взгляд. Я чувствую, как она смотрит на меня сверху вниз, а затем слышу ее хриплый смех.

— Уверена, ты думаешь так же, разве нет? — Джессика снова выпрямляется. — Ну, тебе следует отдохнуть. Это был долгий день для всех нас. Дэвид останется с тобой в спальне, просто чтобы убедиться, что ты не попытаешься сбежать или что-то в этом роде. Там есть пижама и даже душ. Воспользуйся этим. Будь такой красивой куклой, какая ты есть. — Ее каблуки стучат, когда она идет к арочному дверному проему в стене, ведущему в холл. — Спокойной ночи, Джиа.

Когда она уходит, я роняю вилку и смотрю в окно. Мое сердце колотится в груди, во рту пересохло. Я зла, и мне нужно найти выход отсюда прямо сейчас, но это чертовски безнадежно. Это место закрыто. Охранники повсюду. Везде люди, и я заметила камеры в каждой комнате, в каждом коридоре.

Черт.

Никогда прежде я не нуждалась в Драко так сильно.

Глава 24

Я не сомкнула глаз.

Приняла душ, но, конечно, Дэвид стоял со мной в ванной с широко открытой дверью и смотрел оттуда. Он не смотрел, как я раздеваюсь или моюсь, но меня, все-таки, раздражало, что он вообще здесь.

Тем не менее, я была рада, что она послала этого тренированного охранника, а не клоуна Алонсо. Он бы строил глазки, как чертов маньяк.

Прежде чем понимаю это, восходит солнце. Я сажусь на скамейку у окна и разглядываю пустыню. В глубине души я надеялась, что Драко появится, но этого не произошло. Потому что он понятия не имеет, где я, черт возьми, нахожусь.

Дэвид тоже не спал. Он наблюдал за мной, время от времени просматривал свой мобильный телефон, пистолет лежал на столе рядом с ним. Пришли еще несколько мужчин, принесли кофе. Он предложил мне чашку, но я проигнорировала его. Ужасно, что он кажется таким нормальным, но, вероятно, позже умрет за то, что был не на той стороне. Он кажется порядочным парнем, просто выполняющим свою работу.

Когда солнце поднимается выше в небе, я предполагаю, что сейчас около полудня. Раздается стук в дверь. Кто-то что-то говорит ему низким, тихим голосом, когда он открывает дверь, а затем он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Одевайся.

Надежда наполняет меня. Может быть, Драко уже здесь. Может быть, он решил эту проблему, и я смогу вернуться с ним в особняк... может быть.

Я беру ту же одежду, что была на мне вчера, и быстро одеваюсь. Собираю волосы наверх, засовывая ноги в сандалии с принтом гепарда. Дэвид открывает дверь, когда видит, что я закончила, и я прохожу мимо него, следуя за вторым охранником в коридор.

Дэвид следует за мной, и хотя этого не вижу, я чувствую направленный на меня пистолет. Мы проходим по коридорам, входим в кухню и выходим через заднюю дверь. Охранник передо мной спускается по полированным деревянным ступенькам, я следую за ним. Он пересекает лужайку, толкая белую калитку, как только подходит к ней. Я оглядываюсь через плечо. Дэвид все еще позади меня, пистолет у него на боку.

Поджав губы, я продолжаю идти вперед. Здесь нет ничего, и на мгновение я впадаю в панику, задаваясь вопросом, ведут ли они меня к моей смерти.

Я оглядываюсь вокруг, прикидывая, смогу ли их уложить.

Сначала подойти к охраннику передо мной.

Схватить его.

Забрать его пистолет.

Выстрелить в Дэвида.

Потом выстрелить в другого охранника.

Бежать изо всех сил.

Но до этого не доходит, потому что мужчина передо мной останавливается и наклоняется, дергая за круглые ручки двери в земле. Я останавливаюсь, когда она открывается и в поле зрения появляется лестница.

Он бросает на меня косой взгляд, прежде чем спуститься первым. Я наблюдаю за ним, пока не перестаю видеть. Там внизу кромешная тьма. Что-то толкает меня в спину, и я оглядываюсь на Дэвида.

Он качает головой, без слов говоря мне идти. Вздохнув, я спускаюсь, прижимая ладонь к земляной стене, чтобы сохранить равновесие. С каждым шагом вниз становится все темнее и темнее. Дэвид следует за мной по пятам. Когда он закрывает дверь наверху, все погружается в кромешную тьму.

В следующее мгновение включается фонарик, и он светит на меня.

— Иди, — говорит он.

Я продолжаю спускаться, мое сердце колотится, ладони влажные.

Мое дыхание прерывается, когда я держусь за земляную стену. Делаю последний шаг вниз, и меня охватывает облегчение. А потом я вижу туннель справа от себя. Подземный туннель. На полу стоят газовые лампы, дающие немного света.

Мужчина, который шел передо мной, наклоняет голову, а затем поворачивается и уходит вперед. Я прохожу дальше, рассматривая все вокруг в поисках любого шанса на побег. Мы идем почти в темноте, кажется, целую вечность, пока, наконец, я не вижу проем.

Здесь так же тускло светят лампы, но есть мебель. Два дивана с небольшим телевизором с плоским экраном и игровой системой, установленной перед ним. У стены стоит единственный стул, но он занят.

Я ахаю, увидев, кто именно его занимает. Его голова низко опущена. На нем нет рубашки, только пара грязных джинсов. Он привязан веревкой к стулу, лодыжки тоже привязаны.

— О, Боже мой, — выдыхаю я. — Тьяго?

Он поднимает голову, медленно моргая знакомыми темными глазами.

— Гребаный мятежник, — смеется он тихо.

Как, черт возьми, они его заполучили? Что происходит? Я смотрю на Дэвида, который просто качает головой и поднимает пистолет, целясь в меня.

Подталкивает меня пистолетом к дивану и говорит:

— Садись.

Я хмурюсь, сжимаю кулаки, но двигаюсь, иду к дивану и сажусь. На тот, откуда все еще вижу Тьяго.

Дэвид и другой мужчина возвращаются в туннель и начинают разговаривать, глядя на проем, как будто ждут, что кто-то появится. Я пользуюсь возможностью получить ответы.

— Тьяго, — шепчу я. — Что, черт возьми, с тобой случилось? Как они тебя поймали?

— На этот раз они забрали меня. Вот как.

— Но... как? Я имею в виду, я думала, ты встречаешься с Драко. Я думала, ты в безопасности.

Он качает головой.

— Вчера поехал в другой город. У Драко был кто-то, с кем он хотел меня познакомить, и он сказал, что тоже будет там, чтобы встретиться с этим человеком для новой сделки. Несколько новых парней из Аргентины. — Тьяго болезненно сглатывает. — Когда мы уходили, одного из них застрелили. Прямо в голову. Со мной был только один охранник, и он был в грузовике. Его тоже уже убили. Не успел я опомниться, как меня окружили.

Черт.

— С тех пор он ничего обо мне не слышал. Наверное, думает, что я снова что-то замышляю против него, — смеется он.

— Нет. Думаю, он знает, что что-то не так.

Тьяго смотрит на меня опухшими глазами.

— Как они тебя поймали? Как, черт возьми, тебе вообще удалось скрыться с его поля зрения?

— Произошел взрыв. Он произошел внезапно, вероятно, это они устроили. Мы были в одном из садов Драко и он, наконец, освободил Генри — парня без рук. А потом все просто пошло наперекосяк. Один из этих ублюдков схватил меня и побежал через весь город. Драко пытался догнать нас, но не смог добраться до меня вовремя.

— Черт, — хрипит он.

— Ты в порядке? — спрашиваю я. Он выглядит довольно потрепанным. Его нижняя губа рассечена, на скуле глубокая рана.

— Я переживал и похуже, — смеется он. — Поверь мне. Эта шлюха меня не пугает. Она пыталась разговорить меня — пыталась выяснить, где он остановился, чтобы она могла добраться до него первой. Хорошо, что он никогда не водил ее в тот дом — тот, в котором он сейчас живет. Он никогда не остается на одном месте слишком долго. Наверное, уже пакует вещи.

Я ерзаю на своем месте, глядя на охранников. Дэвид поворачивается как раз в тот момент, когда я говорю:

— Я не знаю, как нам выбраться отсюда.

— Он придет, — бормочет Тьяго. — Может быть, не ради меня, но ради тебя.

Не знаю почему, но, услышав это, чувствую себя одновременно обнадеженной и побежденной.

Глава 25

Кажется, прошло уже несколько часов. Тьяго в сотый раз ерзает на стуле, пытаясь устроиться поудобнее. Мне жаль его, но он продолжает говорить мне, что с ним все в порядке.

Я ему не верю. У меня были только веревки на запястьях. Не могу представить их вокруг всего моего тела.

Дэвид и новый охранник стоят у входа. Новенький смотрит на нас, пока Дэвид наблюдает за туннелем.

Совсем скоро я слышу тяжелые шаги. Появляется паренек помладше, и я наклоняюсь вперед, чтобы получше рассмотреть. Он тяжело дышит, когда говорит:

— Эрнандес хочет, чтобы кузена развязали, прежде чем он появится здесь.

Тьяго поднимает взгляд, пристально наблюдая, как охранник, наблюдающий за нами, выходит вперед, вытаскивая перочинный нож. Он разрезает веревки одну за другой, и с каждым разрезом я вижу облегчение на лице Тьяго.

Наконец, веревки падают на пол. Когда охранник перерезает веревки на его лодыжках, Тьяго сильно бьет его по голове. Охранник падает, и я ахаю, но Тьяго не останавливается. Он тянется за пистолетом и вытаскивает его из кобуры. Одна его нога все еще привязана к стулу, но он не позволяет этому удерживать его.

Он стреляет в охранника, которого ударил — одна пуля проникает в череп.

Дэвид оборачивается с пистолетом, поднятым в воздух, в то время как младший охранник нащупывает свой.

Тьяго целится в Дэвида, и они смотрят друг другу в глаза. Дэвид стреляет, попадая Тьяго прямо в плечо. Тьяго издает громкий рев и стреляет в ответ, попадая Дэвиду в лоб.

Я вскакиваю, когда младший охранник начинает бежать, но Тьяго стреляет ему в спину. В одно мгновение он падает на землю. Мое дыхание становится хаотичным, когда я смотрю на мертвых охранников, а затем на Тьяго.

— Что? — фыркает он, вытаращив глаза. — Ты же хочешь убраться отсюда к чертовой матери, не так ли?

— Драко, вероятно, уже здесь, — говорю я ему. — Он мог бы вытащить нас отсюда.

— Чушь собачья. Она приказала, чтобы меня развязали, чтобы она могла убить меня. — Он морщится, прикасаясь к ране на плече. Просто смотрит на нее, словно он был ранен и похуже. Затем поднимает нож с земли и перерезает веревку вокруг другой лодыжки.

— Пошли, — говорит он, когда освобождается.

Я не колеблюсь. Когда он уходит, я бросаюсь за ним. Мы наполовину бежим, наполовину идем по туннелю, Тьяго с пистолетом в руке, готовый выстрелить, если понадобится.

Туннель свободен. Когда достигаем ступенек, мы слышим голоса, и Тьяго тихо ругается, хватая меня за руку и уводя под лестницу. Она скрипит, когда человек спускается. Они торопятся.

Это мужчина. Я вижу его черные ботинки, хотя они чище, чем я ожидала. Тьяго поднимает пистолет, готовый выстрелить. Мужчина делает шаг вправо, оглядываясь по сторонам. Я пытаюсь разглядеть его получше, но не могу ничего увидеть в этой кромешной темноте.

Он делает несколько шагов в сторону туннеля, спиной к нам, и когда Тьяго понимает, кто это, он опускает пистолет.

— Черт. Драко?

Мужчина оборачивается, и когда его знакомые карие глаза смотрят на нас, мое сердце наполняется радостью. Это он! Я чуть не задыхаюсь, когда он переводит взгляд с Тьяго на меня. Он оглядывает меня, замечая, что я не пострадал, но затем мы слышим еще шаги.

Ступени громко скрипят, как будто спускается не один человек, а несколько.

— Какое чудесное воссоединение! — говорит Эрнандес, когда делает последний шаг вниз. Я бросаю на нее пристальный взгляд, когда шестеро мужчин следуют за ней вниз, их пистолеты направлены на нас. — Как я и сказала, — бормочет она. — Невредимая. Нетронутая. Она в полной безопасности, и твой жадный кузен тоже. Хотя нам и пришлось немного причинить ему боль. — Она пожимает плечами. — Мы пытались его разговорить. Он не сломался.

Драко не отводит от меня взгляда. Его глаза сосредоточены на мне. Он внимательно осматривает меня, а затем говорит:

— Иди сюда.

Начинаю двигаться в его сторону, но в одно мгновение охранники взводят курки на оружии, и я замираю. Драко сжимает зубы, а Эрнандес издает смешок.

— Не надо так волноваться. — Она проходит мимо него, направляясь по туннелю. — Сначала нам нужно разобраться с делами. Тогда ты сможешь получить свой приз.

Он оглядывается через плечо, краем глаза наблюдая, как она идет по туннелю. Охранники окружают нас, один из них хватает меня за руку. Другой ударяет Тьяго в живот, прежде чем забрать пистолет, и голос Драко гремит, когда он кричит:

— Оставь его, блядь, в покое!

Тьяго падает на землю, но поднимает руку и машет ею.

— Все хорошо, Шеф. — Я слышу смех в его голосе, и знаю, что это бесит Драко еще больше, потому что он не воспринимает это всерьез.

Затем Тьяго хватают и тащат обратно по туннелю. Охранник, сжимающий мою руку, начинает тащить меня, но Драко делает шаг вперед и говорит:

— Тебе лучше ослабить свою гребаную хватку, или я отрублю твою чертову руку.

Охранник смеется ему в лицо, проталкиваясь мимо него, но я чувствую, как его хватка немного ослабевает, когда мы проходим мимо. Драко следует за мной, держась поближе. Остальные четверо охранников целятся ему в затылок, но он не обращает на них внимания. Все, что он может видеть, — это я.

Мы снова входим в комнату, где Эрнандес стоит посреди кровавого месива.

— О, черт, Тьяго. Посмотри, что ты наделал, — стонет она. — Дэвид был одним из моих лучших людей. Я думала, что он наверняка расправится с тобой, если ты сделаешь какую-нибудь глупость. — Она улыбается через плечо Тьяго, а он ухмыляется в ответ.

Охранник тащит меня к Эрнандес, и она немедленно вытаскивает нож, хватает меня за локоть и приставляет лезвие к моему горлу.

Драко напрягается, бросается вперед, но охранник ловит его, удерживая. Он чертовски зол, беснуется, как бык, и отталкивает руку охранника.

— Если причинишь ей боль, я клянусь, что прикончу тебя к чертовой матери, — рычит он на своем родном языке.

— Ой, Драко, — воркует Джессика. Она проводит плоским концом ножа по линии моего подбородка. Лезвие холодное. Острое. — Ты смотришь на нее так... почти так, будто ты никогда бы не позволил, чтобы с ней что-то случилось. Как будто ты скорее умрешь, чем останешься без нее. И я это понимаю. Она прекрасна. Боже мой, как она прекрасна. То, как ты смотришь на нее — черт, ты никогда так на меня не смотрел. Я должна завидовать, да? — Она зловеще смеется, и от этого смеха у меня по коже бегут мурашки.

Драко снова пытается броситься на нее, но охранники удерживают его, теперь пистолеты упираются ему в висок и затылок.

— Драко, поверь мне, я не хочу ее убивать. Я ненавижу убивать женщин — особенно тех, кто явно силен, красив и умен. А она очень умна. Мы немного узнали друг друга. Она знает, когда говорить, а когда нет. Не ломается под давлением. Она очень напоминает мне меня. Я понимаю, почему ты по уши влюблен в нее. Но, как я тебе уже много раз говорила, любовь бесполезна, и она может тебя убить. Видишь, что происходит, когда ты впускаешь ее в свою жизнь? Видишь, на что можно пойти, чтобы помочь тем, кого любишь? Ты рискуешь своей жизнью и их жизнью, и если что-то случится, ты ничего не сможешь с этим поделать. Ты просто должен жить с этим. И это отстой, — вздыхает она. — Вот почему я больше не люблю. И думаю, я должна поблагодарить тебя за то, что ты отказался от меня много лет назад. Если бы ты этого не сделал, что ж, я бы не была там, где я сейчас. Возглавляю свой собственный картель, управляю этими людьми, даю им понять, кто настоящий хозяин Мексики.

— Какого хрена тебе нужно, Джессика? — наконец требует Драко, его ярость буквально осязаема.

— О, я думаю, ты точно знаешь, чего я хочу. Я думала, ты придешь ко мне раньше, особенно после того, как я убила полдюжины твоих людей во время этих поставок, даже вчера привела сюда Тьяго. Однако я знала, что ты не побежишь за ним, так что мне пришлось поработать усерднее. Узнать о тебе побольше. Я услышала от одного из мужчин, которых мы забрали, что у вас дома живет женщина. Очень красивая. Никотера. Черт, Драко, — смеется она. — Ты знаешь, сколько денег я мола бы заработать, продав ее? Люди веками хотели детей от Никотера. Это очень сильное имя. Все, что требуется, — это один примитивный трах, чтобы продолжить род, произвести наследника. Но знаешь, я не собираюсь этого делать. — Она отходит от меня, размахивая ножом в воздухе. — Потому что она мне действительно нравится. И я бы не хотела больше держать ее в заложниках, так что все, что тебе нужно сделать, чтобы вернуть ее, — это согласиться уступить половину территории Мексики. Позволь мне сделать это по-своему. Я выберу, какие города мне нужны, а остальные можешь оставить себе.

— Ты хочешь, чтобы я заключил с тобой сделку после того, что ты натворила? — Драко рычит, качая головой. — Ты все еще такая чертовски глупая.

— Нет, не думаю, что я глупая, милый, — говорит она нараспев. — Я думаю, если ты не согласишься на эту сделку, то ты самый глупый. Ты в меньшинстве, Драко. Я могу приказать Рико вытащить пистолет, застрелить тебя, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы остановить меня. Я могла бы провести этим лезвием по горлу этой милой девушки, и ты не добрался бы до меня вовремя, чтобы спасти ее. Это единственный вариант, который у тебя есть.

Теперь его ноздри раздуваются, в глазах вспыхивает ярость.

Внезапно наступает тишина, и я чувствую, как мой желудок скручивается в большой узел. Я знаю, как много Мексика значит для него. Имея всю страну, его семья усердно трудилась для этого, и просто передать половину этого ради меня? Нет. Он был бы глупцом. Его отец — мой отец — перевернулся бы в могиле.

— Не надо, — одними губами говорю я ему.

Драко бесстрастно смотрит мне в глаза. Я могу читать его, как книгу, и мне ненавистно, что он уже принял решение. Я бы не смогла это изменить, даже если бы попыталась.

— Только половина Мексики, — наконец выдавливает он. — И мы обсудим, какие города ты можешь получить. Ты не берешь моих крупнейших поставщиков. Ты больше не будешь убивать моих людей и больше никогда не прикоснешься к ней. Согласись на это, и мы заключим гребаную сделку.

Джессика хвастливо смеется, ее голова запрокидывается, а шелковистые рыжие волосы трясутся.

— Клянусь, ты все тот же. Пытаешься вести со мной переговоры, пока ты здесь, у меня под каблуком. — Она подходит к нему ближе, так близко, что мне становится не по себе. Скользит ладонью вниз по его груди и задерживается над пряжкой его ремня, постукивая пальцем по золотой пряжке. — Но я не могу забыть. Ты все еще Драко Молина. Самый сумасшедший, самый страшный ублюдок, которого я знаю. С моей стороны было бы глупо не согласиться, не так ли? В конце концов, я не могу убить тебя. Мне нужно, чтобы ты сказал поставщикам, которых я беру, что теперь они будут работать на меня. Я знаю, что они скорее умрут, чем встанут на сторону женщины, так что ты должен дать им одобрение. Ее я тоже не могу убить, потому что тогда ты точно не согласишься.

Драко пристально смотрит на нее сверху вниз. Я наблюдаю, как она расстегивает пряжку его ремня, а затем смотрит на меня черезплечо.

— Знаешь, я скучаю по этому. Боевые действия. Пререкания. Что бы сделала эта милая девочка, если бы я прямо сейчас опустилась на колени и отсосала тебе, а? Что бы она сделала, если бы я оседлала тебя против твоей воли и заставила кончить в мою киску? Заставила тебя сделать мне ребенка, пока она будет смотреть?

Я сжимаю зубы до скрипа. Я очень стараюсь не позволять своим эмоциям влиять на меня сейчас. Она получила половину его территории. Она получила то, что хотела. Она издевается над моими чувствами с тех пор, как я встретила ее, и я устала от этого.

Я остаюсь совершенно неподвижной, но огненный жар, который чувствую на коже, трудно игнорировать. Это ревность, растекающаяся по моим венам.

— Не волнуйся. Я не буду трахаться с ним или сосать ему, — смеется Джессика, бросая на меня взгляд. Она отстраняется от него, и я вздыхаю сквозь приоткрытые губы. — Его член — пустая трата моего времени, хотя давным-давно это было приятно.

Она снова подходит ко мне, хватает меня за плечо и подталкивает вперед.

— Забирай ее!

Я ахаю, чуть не падая на свои ободранные ладони, но Драко вырывается из рук охранников, бросается вперед и ловит меня прежде, чем я успеваю упасть на землю. Он поднимает меня, и в этот момент я слышу, как все пистолеты в комнате взводятся, готовые выстрелить в нас свинцом.

— Успокойтесь, мальчики, — говорит Джессика, протягивая руки. — Не нужно еще больше усложнять ситуацию. Драко, ты возьмешь ее с собой и пойдешь со мной в мой кабинет? Давай посмотрим на карту, решим, какие города будут моими, хорошо? Тьяго будет ждать здесь. Я даже дам ему немного воды.

Он переводит взгляд с нее на меня. Затем слегка кивает, но ничего не говорит.

Джессика ухмыляется.

— Я знаю, тебе не нравится чувствовать себя побежденным, Драко, но не считай это поражением. Считайте это победой! Я получу то, что хочу, а ты все равно получишь свою долю Мексики и оставишь ее себе. У тебя будет немного меньше денег, но с тобой все будет в порядке. Мы оба выиграем, на самом деле. И все потому, что я проявила к тебе милосердие. Это просто бизнес.

Драко молчит, но я могу прочитать все в его глазах. Он взбешен, так сильно желая выпустить на волю монстра внутри себя. Уверена, если бы меня здесь не было, он бы так и сделал, но он сдерживается, делает все возможное, чтобы оставаться спокойным и собранным, чтобы я могла жить.

Неужели я действительно так много для него значу?

Ради меня он отказался от половины своей страны.

Пришел сюда, в это место, один, без оружия, просто чтобы добраться до меня? Он мог бы позволить мне умереть и продолжать жить своей жизнью, сохранив при этом свою страну, но он пришел без колебаний. Без страха.

— Давай закончим с этим, чтобы мы могли уйти, — ворчит он. Ставит меня на ноги, и люди с пистолетами опускают оружие, делая небольшой шаг в сторону.

— Ладненько. — Джессика разворачивается и медленно удаляется на своих шикарных каблуках. — Следуй за мной, Шеф.

Глава 26

Я на взводе. Мои нервы в полном беспорядке, когда Драко садится напротив Джессики. Она указывает, какие города ей нужны, и он неохотно соглашается. Все ради меня.

Он делает это для меня.

Почему?

Он не должен был позволить ей победить.

Когда они приходят к соглашению, Эрнандес хлопает в ладоши.

— Смотри! Это было не так уж трудно, не так ли? Умерь немного гордыню, и ты станешь разумным человеком, с которым можно работать!

Она встает, обходит свой стол и заходит за его стул. Он напрягается, глядя прямо перед собой. Она что-то шепчет ему на ухо, глядя на меня. Я выдерживаю ее взгляд, крепко сжимая кулаки.

Драко встает, несколько секунд пристально смотрит на Джессику сверху вниз, прежде чем протиснуться мимо нее и подойти ко мне.

— Приведи моего двоюродного брата, чтобы мы могли уйти.

Джессика улыбается.

— Конечно, напарник.

Драко прищуривает глаза, сжимая мою руку. Она щелкает пальцами одному из охранников, и он уходит.

Другой охранник, с большой винтовкой в руке, делает шаг вперед.

— Отведи их обратно к фургону. Отвезите их в город, обратно в церковь, в которой его подобрали. Я знаю, что у него есть охранники, которые ждут там, чтобы забрать его, так что будьте бдительны. Убедитесь, что у вас достаточно подкрепления.

Драко крепко сжимает зубы.

Охранник кивает и поворачивается, и Драко идет прямо за ним, крепко сжимая мою руку, когда мы проходим мимо Джессики. Но, конечно, она следует за нами. Я смотрю вперед, пока мы проходим по разным коридорам, чтобы добраться до входной двери.

Мы выходим наружу, и я чувствую облегчение.

Я вижу охранника, которого она послала за Тьяго, и теперь его волокут к воротам. Из горла Драко вырывается рычание, но он держит голову высоко поднятой и пристально смотрит, наблюдая, как его кузена пинают и швыряют, как какой-то мусор.

Мне тоже это ненавистно, хотя он даже не моя семья. Но он помог мне — он почти спас меня.

Драко больше не может винить его. Тьяго был на нашей стороне. Он боролся. За меня, а он даже не должен был так заботиться обо мне. Он знает, как много я значу для Драко, и он был готов защитить меня.

Однако, когда мы выходим, меня охватывает тяжелое чувство. Чувствую какую-то тяжесть внутри, кровь застывает в жилах. Я оглядываюсь вокруг. Здесь слишком тихо.

Это... это слишком просто.

Слишком легко.

И, как будто Драко тоже это чувствует, он еще крепче сжимает мою руку, притягивая меня ближе к себе.

Каблуки Джессики стучат позади нас. Она молчит.

Волосы у меня на затылке встают дыбом, когда ворота открываются. Мы проходим через них, и как только добираемся до фургона, охранник, у которого Тьяго, открывает дверь.

— Ну, давай, — вздыхает Джессика, как будто ей скучно. — Залезай.

Драко колеблется, сосредоточившись на ней. Он несколько раз оглядывает ее, а затем смотрит на охранников. Несколько человек выходят из парадной двери и запрыгивают в припаркованные у входа внедорожники. Тот, что шел впереди, отходит в сторону, сжимая пистолет, провоцируя его на что-то.

Зная, что ничего не может сделать, Драко делает шаг вперед и позволяет мне войти в фургон первой. Я забираюсь внутрь, пододвигаясь к самому дальнему окну, сердце все еще колотится. Я все еще ощущаю это неприятное чувство, как будто вот-вот произойдет что-то плохое.

Если она откажется от своих слов... если она что-то сделает...

Драко смотрит на Тьяго. Он спокойно ухмыляется. Даже когда его бросают, как дворняжку, он все равно остается собой.

Драко слегка кивает, без слов выражая благодарность, а затем забирается в фургон и перелазит через сиденье, чтобы сесть рядом со мной.

Тьяго смотрит на Джессику, плюет в ее сторону и делает шаг вперед. Но прежде чем он успевает полностью забраться внутрь, Джессика щелкает пальцами. Большая рука охранника обхватывает Тьяго за горло, и он хрипит, падая на землю.

— Какого хрена, Джессика! Ты сказала, что мы можем идти! — рявкает Драко, поднимаясь с сиденья, но охранник поднимает пистолет, направляя его на меня.

Драко осознает это, отодвигаясь всего на пару сантиметров, чтобы оказаться на пути пули. Мои глаза округляются, когда я заглядываю ему через плечо, наблюдая, как другой охранник поднимает Тьяго и ставит его на колени.

— Ты сказала, что мы можем уйти! — кричу я. — Прекрати это, пожалуйста!

Тьяго смеется.

— Я же говорил тебе никогда не доверять этой суке, — бормочет он Драко.

Драко сжимает верхнюю часть сиденья так сильно, что костяшки пальцев белеют. Он бессилен. Я знаю, что он никогда в жизни не чувствовал себя таким беспомощным — после того завтрака со своим дядей. С тех пор, как он увидел смерть своего отца. Я знаю, что он никогда больше не хотел чувствовать себя так, как сейчас, и все же он здесь.

Он ненавидит это. Я ненавижу это!

— Ты думал, что сможешь вот так просто уйти невредимым, Драко? После всего, через что ты заставил меня пройти. И после того, что ты сделал с моим женихом, ты должен как-то заплатить.

Я замечаю, как что-то катится по земле, и это человек в инвалидном кресле.

И не просто какой-то человек.

Я почти перестаю дышать, когда вижу, кто это.

Мое сердце подводит меня. Бьется медленно. Опасно медленно.

Моя кровь, бегущая по венам, холодна, как лед, мои руки дрожат.

В кресле, заштопанный и гораздо более чистый, чем был вчера, сидит...

— Боже мой, — выдыхаю я. — Генри.

Это Генри Риччи. Его катит один из охранников, прямо рядом с Джессикой, у которой теперь пистолет с принтом гепарда в руке, направлен в затылок Тьяго.

Это объясняет взрывы.

Угрозы.

— То, что я получила эти города — этого недостаточно. Моему малышу, — говорит Джессика, поглаживая его по щеке, — нужно больше. Я знаю, как он ценит твоего питомца за то, что она рисковала жизнью, чтобы спасти его. Он не хочет ее смерти, но думает, что кто-то должен умереть после того, что ты сделал с ним и с одним из членов его семьи. Почему это не может быть твой верный пес кузен? Я убью его так же, как ты убил Тони. Быстро и легко.

— Джессика, клянусь Богом, если ты сделаешь это...

Предложение Драко остается незавершенным.

— Либо я, либо она, Шеф, — говорит Тьяго. — Даже не беспокойся об этом. Мне все равно начинало надоедать это дерьмо. — Он пожимает плечами. — Кроме того. Ты нуждаешься в ней больше, чем когда-либо будешь нуждаться во мне. Нахрен это. Двигайся дальше.

Драко начинает что-то ему говорить, но уже слишком поздно.

Выстрел из пистолета такой громкий, что у меня звенит в ушах, а сердце ухает вниз. Кровь брызжет повсюду, большая ее часть попадает Драко на лицо. На одежду. Что-то попадает и на меня тоже. Она разливается по входу в фургон.

Тело Тьяго наклоняется вперед, а затем падает.

Джессика издает тихий смешок, а затем поворачивается, хватается за ручки инвалидной коляски Генри и отталкивает его в сторону.

— Как тебе это, детка? — Она целует его в щеку.

Генри ничего не говорит. Он только свирепо смотрит на Драко. А потом на меня.

— Ты была права в одном, Джиа. Это Лион нанял меня присматривать за Драко, — наконец говорит он, его глаза холодные, мертвые. — Но мой двоюродный брат нуждался во мне больше. Тони. Ты ведь помнишь его, верно? Лион умер, но я остался здесь, чтобы присмотреть за Драко для моего двоюродного брата. Видишь ли, Тони услышал об обещании, которое Лион дал Драко Молина — он обещал тебя ему — и как только узнал, он хотел, чтобы Драко умер. Не знаю, как Тони узнал об этом, но он не был рад это слышать. Моя прекрасная невеста тоже хотела смерти Драко, поэтому мы все работали вместе. — Он смотрит на Джессику, прежде чем снова сосредоточиться на мне. — Мы пытались придумать, как его уничтожить, но потом он поймал меня, пытал, — выплевывает Генри, — а потом убил моего двоюродного брата. Это отбросило Джессику на несколько шагов назад, но я знал, что она найдет способ добраться до него. Я специально позволил его людям найти и поймать меня, когда ты освободила меня из подвала. Я сделал это, чтобы она могла заполучить тебя. — Он ухмыляется. — Я уверен, что ты знаешь правду о Тони — как он убил Лиона во сне, пока они путешествовали. Я помню, как он говорил мне, что ему это понравилось.

Я вздрагиваю, горячие слезы текут по моим щекам, когда Генри усмехается.

— Он был так рад избавиться от него и был готов избавиться от Драко, просто чтобы ты вся была в его распоряжении. Сначала он должен был жениться на тебе, а потом заняться бизнесом. Но ты... Ты была такой чертовски невежественной. — Ухмылка расползается по его губам, и я в ужасе смотрю на него. — Ты доверяешь всем, кого встречаешь, включая меня, и для Никотера я бы сказал, что это чертовски глупо с твоей стороны, Джиа.

Джессика отодвигает его инвалидное кресло назад, и дверь захлопывается перед лицом Драко. Он сжимает сиденье перед собой еще сильнее, до такой степени, что я думаю, он может оторвать от него кусок.

Драко тяжело дышит, потом оглядывается на меня и смотрит блестящими глазами. Я не могу прочитать выражение его лица. Не могу сказать, о чем он думает. Он не знает, что сказать — что делать. Все, что он может делать, это смотреть на меня, покрытую кровью его двоюродного брата. А я тем временем слышу одни и те же слова, звучащие в моей голове снова и снова.

Перезвоном. Эхом. Преследующей истиной.

Я ошибалась.

Я ошибалась.

Я так чертовски сильно ошибалась.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Больше книг на сайте - Knigoed.net

Оглавление

Шанора Уильямс НЕНАВИСТЬ И НАСЛАЖДЕНИЕ Серия: Ненависть - 2

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26