С любовью, Саша [Виктория Осадчая] (fb2) читать онлайн

С любовью, Саша

Пролог

Пост от 01.01

Вы верите в новогодние чудеса? Я с этого дня, похоже, верю! Хороших праздников, мои дорогие!

До нового года оставались считанные часы, когда последний стежок на платье был сделан и швейная машинка замолкла. И уже до следующего года.

— Ты же раньше собиралась уходить, — в мастерскую заглянула Тоня.

— Все, заканчиваю, — оповестила я, выключая розетки, чтобы не передумать вдруг. Мне только дай волю.

Закройщицы и швеи сегодня получили полноценный выходной, но Тоня почему-то не торопилась никуда. Хотя вроде как имелся у неё молодой человек, но всех секретов она мне не рассказывала.

— Примерку заказа и две примерки готовых платьев назначила на третье. Или нужно было перенести? — поинтересовалась она, деловито пробегаясь глазами по страницам своего блокнота.

— Подходит. Я все равно не смогу дольше отдыхать.

— Но у меня же выходной?

— Я же тебе обещала пять дней, я свое обещание держу!

— Если что, я буду не доступна, так что можешь не набирать.

— Думаешь соскучусь?

— Уверена, что завтра уже позвонишь. Ну, что, я пошла?

— Да! Беги!

— Не забудь Ваське подарок купить.

Вот именно поэтому мне надо было бросать все дела в салоне и бежать в торговый центр, чтобы купить что-то младшей сестре. Она говорила, что прилетит только после праздников, а тут сдала сессию раньше, поэтому я и не припасла ей подарка, решив, что куплю потом. А может, что-нибудь сошью. Моим новым увлечением сейчас было нижнее белье. Курс успешно пройден, и теперь мне хотелось порадовать сестер чем-то необычным. Тем более у них есть перед кем это белье демонстрировать. И хоть у Васьки до сих пор не было постоянного парня, я свято верила, что Матвей, наконец, решится. Но это все я припасла на март. Поэтому ноги в руки и бегом коняшкой по магазинам, пока они не закрылись.

В торговом центре пробежалась по отделам, в которых нашла отличный фитнес-браслет. Этой чукче точно должен понравиться. Она у нас за ЗОЖ, соблюдает все правила, ещё и в шале себя гоняет. А если приедет домой, то потом ей точно придется оттуда не вылазить. С папиным домашним меню трудно не поправиться даже тем, кто не склонен к полноте.

Подарки мы всегда делали символические, но необходимые в повседневной жизни. Типа того, что можно забыть купить себе.

— Саша? — раздалось где-то неподалеку мое имя. Я даже остановилась, чтобы разглядеть обладателя этого сильного баритона, который отзывался в душе гитарной мелодией. Он был знаком много-много лет и поэтому так волнителен.

Да, именно…Петр стоял всего в четырех шагах, оглядывая меняем с ног до головы. А я сегодня как раз не постеснялась не позаботиться о внешнем виде, проведя почти весь рабочий день в мастерской. Хотя не опускалась никогда до небрежности в образе, но Сычева мне хотелось бы встретить в более привлекательной оболочке, нежели обычные темные обтягивающие брюки и тонкий укороченный свитер крупной вязки «оверсайз», открывающий ключицы.

— Петя, — улыбнулась на столько мило, на сколько могла, чтобы он мог, в свою очередь, оценить на сколько я рада его видеть.

Подошёл, обнял так, что дух захватило, даже от пола оторвал немного. Приятно. Приятно пахнет, приятно обнимает, приятно слышать его чуть неровное дыхание и приятно видеть искреннюю радость в его глазах.

— Безумно тебя рад видеть!

— Я тоже, — продолжала глупо улыбаться. — А я думала, что ты в Севастополе.

— Час назад прилетел, хотел своим сюрприз устроить. Но не поеду же с пустыми руками.

Мне даже пришлось запрокинуть голову, чтобы рассматривать его крупные черты лица, темные, сдвинутые к переносице брови…и в этого человека я до беспамятства когда-то в школе была влюблена.

— А я думала, что ты с братом вернулся.

— Знаешь, я случайно оказался дома. Может, пойдем выпьем кофе.

— Я с превеликим удовольствием бы, — не хотелось отказывать, но я другим была обещана на сегодняшний вечер, — но Соня сегодня всех наших позвала к себе на ужин.

— Жаль, — лицо у него немного сникло, взгляд потух вроде как.

— Могу тебя угостить кофе у себя, пока буду собираться. Поедешь? Заодно и расскажешь свою грустную историю.

— А почему бы и нет?

Квартира, в которой я жила время от времени, мне на принадлежала. Она осталась от прошлой жизни и я только присматривала за нею, обживши за много лет, как собственный дом. Туда я и везла Сычева, пока он вспоминал по дороге какие-то нелепые истории из нашей юности. А они именно такими и являлись, потому что она прошла у нас во дворе, и поэтому в городе было очень много памятных для нас мест. Крутя руль по заснеженным городским дорогам, я видела, как трясутся мои пальчики. И с чего такие эмоции достаются Петру?

В квартире было тепло и очень уютно. И пока Петя разливал по бокалам вино, которым мы заменили кофе, я делала укладку. Конечно, тяжело уложить вьющиеся от природы волосы, которые копной рассыпаются по плечам, но я постаралась привести их в более ли менее надлежащий вид. МыМы болтали в это время. И как оказалось, эти темы для разговора были просто неисчерпаемы.

— Поскандалили мы. Честно, достало, что мне каждый день выносят мозг. Я развернулся, взял первый билет, который имелся, а он оказался последним, ещё и в экономе, и прилетел. Вот и все!

Я как раз в комнате натягивала на себя темное ажурное платье. А вот до молнии рука не дотянулась. Сразу было решено, что данные модели нужно переделать, чтобы подобные детали не смущали. Ладно, если у женщины есть муж или молодой человек под рукой. А если она одинока?

— Значит, бросил свою любимую в новый год одну? — сделала заключение я, выходя из комнаты к Сычеву. — Застегнешь?

— Запросто, — то, что он положил одну ладонь мне на талию я прочувствовала эмоционально, нежели физически. Это было сродни разряду тока, которым запускают сердце, вот оно и стало биться как ошалевшее. Это же Петька Сычёв, это же юность, молодость, это моя первая любовь! И кажется, он услышал мои мысли…

1

Пост от 03.05

Когда прошлое врывается в твою жизнь, держи покрепче двери, прижми плечом, а лучше, закрой на замок и ключи выброси. Меня учили именно этому. Но я не боюсь…Кажется не боюсь…Как в случае с Федотом и икотой. Только здесь важно употребить совсем другое слово: «Мерзота, мерзота, уйди до Федота. С Федота на Якова, с Якова на всякого». И что-то не отпускает. Держись, Сашенька!

Любила я май только за то, что это май. И хоть я устраивала себе каждый год в это время недельную вылазку на море, потом эти пять-семь дней отрабатывала чуть ли не круглосуточно. Май — это сезон выпускных. Вернее не так. Это сезон, когда все девочки готовятся к выпускному. Самые умные продумывают платье ещё зимой, пока нет большого ажиотажа. Те, кто наглый, делает это в мае и потом приходится трудиться не покладая рук, чтобы успеть. А те, кто долго «телится» довольствуются уже готовыми платьями. В этой сфере я работала седьмой год и ещё ни разу не видела сбоев. Так же и со свадьбами.

Моя, помнится, случилась так скоропостижно, как и скончалась. И что я об этом вспомнила? Ах, да…

— Александра Михайловна, — в мой кабинет входит Тоня, при чем снова не стучит. Дурная привычка, должна сказать. Мне пришлось оторваться от сметы на ткани, которую составляла после описи на складе. — К тебе посетитель, — заявила девушка.

— Зови, — вздохнула, понимая, что обед, скорее всего, накроется медным блестящим тазиком, если это окажется капризная невеста. Проще с некапризными, которые идут уже с готовой идеей.

— И мне интересно, я долго буду выполнять роль секретаря? — подбоченился лучший консультант во всем мире.

— После отпуска найду себе секретаря. И консультанта возьмём ещё одного. А пока компенсирую премией.

— Ладно, уговорила, — не стала сопротивляться эта вредная девчонка.

Я снова погружаюсь в бумаги, пробегаюсь глазами в последний раз по цифрам после того, как поставить подпись. Вроде все верно! А за дверью уже слышатся шаги.

— Привет! — мужской голос врезается прям во все тело какими-то совсем забытыми отголосками. И глаза… такое ощущение, что зрение меня просто подводит.

— Мэлс? — оглядываю настороженно мужчину, надеясь, что это просто зрительный глюк. Но нет. Он реален и он здесь. — Проходи, садись, — нахожусь после минутной паузы, чтобы унять нахлынувшие эмоции. И ведь не сказать, что они прям теплые или это что-то волнительное. Я просто удивлена его появлением. Хотя нет, ждала. Это рано или поздно должно было случиться. И у меня где-то была заготовлена речь на этот случай, но она противная никак не шла на язык и поэтому мы просто молча пялились друг на друга.

— Спасибо! Отличный офис. И магазин…Я слышал, что в городе ты пользуешься большой популярностью, — находится он после небольшой паузы, и все же усаживает свою крупную фигуру напротив. Когда его лицо на уровне моих глаз, мне легче говорить с ним. Наверное, это все потому, что он эмоционально по-мужски всегда меня подавлял. И когда мы вровень, кажется, что ничего плохого не случится.

— Да! Так и есть. Ты как поживаешь. Изменился, — делаю вывод не потому что на нем дорогой костюм или не менее дорогие часы, хотя для меня внешний вид всегда играл большое значение. От него несло за версту статусностью в обществе и уверенностью. Этого не было раньше. Хотя уверенность в себе у него была всегда, но сейчас это ощущалось почти на физическом уровне. Даже взять во внимание то, как он сидел. И ведь привыкшая язвить, подшучивать, сейчас я чувствовала себя кроликом перед удавом.

— Не думаю, что сильно. Знаешь зачем я приехал?

— Время любезностей закончилось? Догадываюсь, — я делаю вид, что складываю бумаги, которые и без того лежат идеально ровно. — И почему вдруг через столько лет?

— Сколько мы женаты?

— Много. А ты опомнился через четыре года, что мы не живём вместе. Хотя уже почти пять прошло.

— Я встретил женщину, Саш. Я хочу создать семью.

— Поздравляю! — хотя мне не было совсем весело. Наверное, потому, что на его фоне я чувствовала себя жутко ущербной. Он вот весь такой…а я? Даже личная жизнь складывается из каких-то придурков. А к двадцати восьми я должна уже была иметь ребенка хотя бы и мужа. Нет, мужа-то я имела. И вот он сейчас сидит передо мной и просит развод. И это правильно. Не получилось из меня хорошей жены. Вся моя жизнь — это карьера, которую я выстраиваю по кирпичикам. Это моя репутация, которая построена вокруг индустрии свадебного платья. Как говорится, сапожник без сапог.

Я даже не могу посчитать сколько у меня за эти много лет было мужчин. И не в плане того, что я с ними со всеми спала. Обычно до того момента, как дело подходило к постели, я сбегала. Но избранные были. И среди них Сычёв, будь он неладен. Пять месяцев от него ни слуху, ни духу. Мы провели чудесные новогодние два дня, а потом он уехал и пропал. И я ведь ни на что не надеялась. Просто за державу обидно. И чего это я вдруг его вспомнила?

— Спасибо! — он улыбнулся…Я как зачарованная смотрела на него. И когда это Киссер стал таким интересным мужчиной. Правда говорят, что возраст мужика только красит.

— Я сейчас очень занята, Мэлс, — на старт! — Думаю, нам лучше обсудить это, — внимание! — не сейчас, — марш! И Саша Богатырева позорно бежит с поля боя. Когда это было видано, чтобы Я и так позорно сдавала позиции? Нет-нет! Нельзя, Сашуль! Подписывай бумаги и гони этого Киссера взашей из своей жизни. Но, глазки уже заинтересованно смотрели на мужскую фигуру, облаченную в строгий костюм, которая подымалась с кресла.

— Хорошо! Давай, поужинаем и всё обсудим. Я в семь заеду.

— Согласна, — сверкнула зубками, но понимая, что наигранно, потому что мне ну никак не хотелось улыбаться

Я давно была не замужем, и мы давно все решили. Просто ни у меня, ни у Мэлса не было времени оформить бумаги. Да и не мешало это вовсе. Хотя однажды я мечтала, как приду к нему с тем же заявлением, что сейчас он ко мне. Но это время как-то затянулось. И теперь я чувствовала себя немного униженной. Оказывается, как неприятно ощущать, что в твои двадцать восемь ты имеешь всё, кроме личной жизни.

После обеда посвятила себя кропотливой работе. Занялась вышивкой. Корсет платья будущей невесты должна украшать вышивка бусинами под жемчуг только пудрового цвета. Для этого, конечно, у меня работали свои специалисты, но сейчас мне было необходимо сосредоточиться на чем-то, чтобы меньше анализировать. Но именно в такие моменты в голову приходили самые правильные решения.

— Шур, ты вообще в телефон заглядываешь? — в мастерскую влетела моя сестра маленьким ураганом, поднимая ветерком, залетевшим с ней, лекала на раскройном столе.

— А что там? — я даже не подняла глаза на Женьку, которая встала, как выкопанная.

— Мать твою, Шур, вообще-то это ты меня втянула во все это. Я теперь как дура слежу за новостями в этом гребаном чате. Оно мне надо?

— Ладно, что там? — ну, как не обратить на неё внимания. Сгрызет и костей не оставит.

— Объявился твой Сычёв. Цитирую, — она уставилась в телефон, — «Если Богатыревы идут на это сомнительное мероприятие, то тогда и я прилечу».

— Сука! Я решила идти только потому что его не будет.

— Что случилось? — чувствовала меня Жека очень хорошо, поэтому отпираться было бессмысленно.

— Мэлс хочет развод. Женится, видите ли, — почему-то радость от этого я не чувствовала.

— В чем проблема? — удивилась сестра.

— Не знаю, — пожала плечами, не понимая почему меня это так задевает.

— Слушай, дружочек, а у вас точно все?

— Не мели чепухи, Жек! — даже возмутилась для правдоподобности, потому что мне самой нужно было понять что, да как.

Что можно чувствовать к человеку, я с которым у вас было только сексуальное влечение? Вот именно. А вся страсть рано или поздно исчезает. Господи, любила ли я вообще кого-нибудь? А, да! Сычёв. Школа и всё такое. Я ведь как-то даже Васильеву в туалете за волосы таскала из-за того, что она начала с ним встречаться. А верная Женька меня прикрывала, стоя на шухере. И по воли случая именно Васильева подбивает всех явиться на вечер встречи выпускников. И ладно просто прийти. Так нет же, тащите свои вторые половинки. Я ей написала, что вторая половинка бывает только у ж…пы, но мысль, видимо, до тупоголовый курицы так и не дошла.

— А теперь перед Сычевым появиться в гордом одиночестве? Лучше вообще не идти, — озвучила я вслух свои мысли.

— Пока вас не развели, вы все ещё муж и жена, — подала сестра идею, которая начала обретать огранку только после ее ухода.

— С которым я не виделась больше года. Он прям взял и пошел! А Брук?

— Уговорила. Только вот после этого сомнительного мероприятия мы начинаем работать над сыном.

— А у моего братишки есть деловая жилка, — хихикнула я.

— Ага, только эта встреча не стоит моих нервов: беременность, всплеск гормонов, роды, декрет. Это же полный кабздец во всем его обличие.

— Но ведь на этот раз всю самую трудную работу будет на кого сгрузить.

Говорили мы ещё минут двадцать, а после Женька убралась восвояси, потому что было пора забирать Варьку с секции. При этом она успела опустошить вазочку с конфетами. И вот только потом мой мозг начал активно работать, формулируя идеальную идею, как мне тогда казалось. И предвидеть на тот момент, чем это может для меня обернуться, я, конечно, не могла. И разве такое можно предупредить?

Хорошо, что в салоне было то, во что я могла переодеться. Например, на меня просяще глядел красный брючный костюм, который был моим экспериментом по пошиву вечерней одежды. Губы в тон ему, и походка от бедра. Здесь уже могли помочь только туфли лодочки. В обуви на каблуке я обычно встречала клиентов, все остальное время она стояла под столом. А тут вдруг пригодилась. Как-никак, а сам Мэлс Киссер пожаловал с визитом.

Я прекрасно знала, что на него можно произвести впечатление, но я не понимала, зачем к этому стремилась, если могла просто выдвинуть условия и забыть.

В зале ресторана было шумно. На фоне играла лёгкая музыка, которую исполнял пианист. Пафосно и дорого. Кажется, так этот ресторан именует Миша. А зная его уже больше года, я поняла, что слов на ветер он не бросает, и что-то, да смыслит в пафосе. Ох, как же повезло моей Сонечке встретить того единственного. Когда ко мне это счастье повернется своим лицом, а не будет демонстрировать свои прекрасные ягодицы, от созерцания которых в глазах уже начинает рябить?

— Ты пунктуальна, — взглянул Мэлс на свои наручные часы, которые подчеркивали его высокий статус. Хвастуша!

— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю опаздывать.

— Привычки со временем меняются, — он как-то грустно вздохнул, а потом впялил взгляд прямо мне в глаза. Господи, да это разве не преступление так смотреть?

— Ты изменяешь кофе с кардамоном обычному? — поинтересовалась я.

— Нет! Так же пью по утрам.

— Ну, вот о чем я и говорю. Кто она? — вопрос я задала уже после того, как официант принес меню и ждал настойчиво несколько минут, пока мы определимся с выбором. Если честно, есть совсем не хотелось. Но не показывать же Киссеру, как меня волнует эта вся ситуация.

— Женщина.

— Странно было бы, если ты мы сменил ориентацию.

— А разве не все равно, кто она?

— Не скажи, — заметила я. — Я должна знать, кому отдаю собственного мужа.

— Иронии тебе не отнимать, — скривился Мэлс. — Ей двадцать пять. Она работает в моей же компании. Мы уже больше года встречаемся, и я понял, что хочу семью. Саш, мне тридцать два, и я созрел для того, чтобы обзавестись детьми. Хотя это нужно было делать раньше.

— Ну, раз ты так решил, то я, конечно, дам тебе развод, — начала подходить я у самому важному моменту в этой беседе.

— Но? — догадался Киссер. Наверное, он все же знал меня лучше, чем я думала.

— У меня есть условие. Через неделю у меня встреча с одноклассниками. Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.

— Зачем?

— Затем, что ты все ещё мой муж. После я подписываю всё бумаги и не имею к тебе претензий.

— Вообще-то ты их и так не должна иметь, — правда от него прозвучала, как некий приговор, но не дала мне растеряться.

— Я так понимаю, что за годы брака со мной ты нажил хороший автомобиль, квартиру в столице, думаю, и счёт какой-никакой имеется. Вот тебе вопрос: как поступит судья, если я заявляю, что мы все это время жили как муж и жена, только в разных городах?

— Тебе никто не поверит.

— Мэлс, зайчик, ты забыл, что у меня куча родственников, что наши общие друзья до сих пор уверены в том, что у нас странный, но счастливый брак. Я не сука, нет. И вроде многого не прошу. Один вечер, где ты притворяешься, что любишь меня, а потом мы просто распрощаемся навсегда.

— Неделя — это долго.

— Она беременна?

— Нет.

— Тогда торопиться некуда. Тем более, очень плохая примета подавать заявление, жениться или свататься в мае. Нехороший месяц для подобных мероприятий. Уж мне-то поверь. Я в этой сфере уже много лет.

— Глупости.

— Как знаешь. Так что? Я тебя уговорила?

— А у меня есть выбор, Саш? Впрочем, так было всегда.

А дальше пошли небольшие воспоминания о нашей семейной жизни. И при чем, не самые радужные. Но и ладно, аппетита всё равно не было. Зато у меня появилась надежда, что мероприятие встречи выпускников не будет таким говенным, как мне думалось.

Последующая нервотрёпка началась задолго до самого торжества. Начнем с того, что ОН позвонил. И, наверное, не трудно догадаться, как взволнованно прыгало сердце в груди, внимая басистым ноткам в его голосе.

— Узнала? — первый вопрос после приветствия.

— А не должна была?

— Шурочка, ну что за привычка отвечать вопросом на вопрос? Человек тут скучал, летел через полстраны, чтобы увидеть тебя, — усмехался его голос на том конце.

— Не лей мне в уши, Петенька! Опытные, как говориться. Чего хотел, дорогой? — и знал бы, сколько сил мне стоило держаться так стойко.

— Встретиться. Я в городе уже.

— Поздравляю с прибытием. Но, извини, не могу. Работы много, а вечером Мэлса встретить надо.

— Мэлса? — удивился Сычев. — Ты же говорила, что вы не живете вместе.

— Не живем, эт не значит, что не женаты. Но мне с тобой это обсуждать не хочется, Петенька. Извини, я занята, — и быстро-быстро нажала кнопку отбоя, чтобы вдруг…

А я-то девочка не из железных. Конечно, кое-какие сплавы присутствуют, но это только в плане моей работы. В личной жизни я не такая уж стойкая. И слабости имеются, как и у всех нормальных девочек. Но: улыбка, взгляд, осанка, походка. Как в том «Служебном романе»: «В женщине должна быть загадка. Головка чуть-чуть приподнята, глаза немного опущены, здесь все свободно, плечи откинуты назад, походка свободная от бедра…». Не скажу, что это моя настольная цитата, но в классе шестом-седьмом я ей следовала. Это меня и отличало от всех моих одноклассниц. И я уяснила главное — даже если ты не красавица, можно подать себя так, что мужики будут целовать твои каблуки. И вот именно Сычёв всегда был пуленепробиваемый, от этого такой загадочный и манящий. И мне эту загадку удалось надкусить на предыдущий новый год. И ведь теперь где-то внутри все желало продолжения. Но уж нет! Пора завязывать с этой хворью!

2

Пост от 09.05

Я всех искренне поздравляю с Великим праздником! Мирного неба над головой, мои дорогие. И как же здорово, что в такие Великие даты случаются огромные радостные события! С днём рождения, наш ПОБЕДИТЕЛЬ!

Каждый год мы с девочками отдавали дань памяти нашим прадедам, присутствуя на параде победы. Этот год, не знаю к счастью ли, думаю именно к нему, стал большим исключением.

Началось все с того, что накануне мы как в старые добрые времена собрались на «шабаш». Так папа именовал наши сборища. А мы уже и не перечили и приняли. Пока Васька не смылась в свой Севастополь, отбившись от папенькиной навязчивой идеи поженить ее с Сычевым младшим, а все остальные тоже были на месте, мы решили в родительской квартире устроить вечер откровений, воспоминаний под хорошее вино. Но…ему не суждено было закончиться так, как это всегда бывало.

Женька довела нас до слез. Но слезы были от смеха. Я чуть ли не по полу каталась, пытаясь справиться с истерикой. Тогда как Соня прекратив смеяться сказала: «ОЙ». Притихли все махом, как по мановению волшебной палочки.

— Кажется, у меня воды отошли, — заявила она со всем свойственным ей хладнокровным спокойствием.

Что делать в такой ситуации я не знала. Запаниковала даже единственная рожавшая из нас, бегая по квартире в поисках телефона Женька.

— Так, Саня, звонишь в скорую. Лиза, набирай Мишу. Вася, родителям, Мишка сейчас нихрена не найдет. Пусть мама везёт мою сумку в больницу, — давала распоряжения Соня, держась каким-то огурцом в этой ситуации. — Женька, у меня в телефоне найди номер Касатиной, — она была акушер-гинекологом, которая когда-то принимала роды и у Жени тоже.

— Ты же только десятого собиралась в больницу, — Вася, кажется, паниковала больше всех.

— Вядимо, победителю нашему не терпится появиться на свет, — ляпнула я первое, что пришло в голову.

А дальше сборы. Усадили нашу Сонечку в карету скорой, Женька с ней, потому что она была заявлена, как партнёр на родах. И покатили лягушонки в коробченке в роддом. А мы сзади, образуя кортеж.

В последний раз в больнице все вместе мы сидели, когда Лизе делали операцию. И, наверное, вот эта гнетущая тишина ожидания меня напрягала. Я помнила ту ночь до самых мельчайших подробностей, поминутно. Как же тяжело было ожидать вердикта и время тянулось словно жвачка, прилипшая к подошвам ботинок. И каждая секунда словно сверлила в твоей голове дырочку. И теперь, казалось, это моё настроение отразилось на всех. Наверное, все поняли о чем я думаю и так же задумчиво молчали.

— Эй, вы чего, как на трауре? Там новая жизнь появляется на свет, — встормошила всех своим голосом Лиза.

— Да, милая, ты права, — встрепенулась первой мама.

— Я, конечно, все понимаю, но мне нужно покурить, — огласила я свой вердикт. Если честно, за сигаретой тянулась редко. Скорее всего, это было средство прочистить мозги и подумать, нежели снять напряжение.

— Саша, — пробурчал папа. Он знал и не одобрял.

— Один разочек, а от я умру от переживания.

— Идем, я с тобой, — произнес Миша.

— А я просто воздухом подышу, — заявила Вася. — И надо Матюшу разбудить. Билеты придется менять.

— А ты думаешь, он останется с тобой? — недоверчиво поинтересовалась я.

— Шур, это же мой Сыч! — с какой-то дикой самоуверенностью, что даже стало завидно.

Сигарета дотлела быстро, а Васька заявила, что Матвей направляется сюда за ней. Такое ощущение, словно все родственники собрались встречать нового члена нашей семьи.

— Ой, стойте, Женька звонит, — завопил Мишка, глядя на дисплей своего жутко дорогого Айфона.

— На громкую, — прошипела я, когда он уже ответил.

— Вас там много внизу? — у моей двойняшки был очень бодрый голос.

— Кроме Бруков, кажется, все! Сейчас Сычёвы ещё подъедут, — ответила Васька.

— Лучше по домам разъезжайтесь. Этот процесс не быстрый.

— Да, нет! — послышалось на заднем плане голос медсестры. — Через часок будем рожать.

— О, как! Твоя женушка шлёт всех и всем! Не хочет говорить ни с кем, у неё тут схватки через каждые пять минут. Так что, Мишань, я даже не знаю как ты будешь заглаживать свою вину за то, что натворил, — веселилась Женька.

— Уффф! Я ещё никогда не чувствовал себя так паршиво, — отозвался он.

— Ладно, ждите наследника! Скоро будем!

Скоро затянулось чуть дольше, чем обещалось. А хуже всего, что ждать пришлось в компании Сычева. И это я не про Матвея, который сграбастал Ваську в свои ручонки и повез в аэропорт сразу же. Его старший брат решил, что здесь ему рады. И ведь все вокруг как раз таки и радовались и даже бурчали, чего это я такая неприветливая. А я негодовала потому, что этот червяк проскочил в удобную прореху и теперь мозолит глаза, тогда как накануне его отшила прямым текстом.

— А где твой драгоценный муж? — не упустил случая напомнить Сычёв.

— Отдыхает от перелета. Не обязательно же здесь быть всем. А тебе тут уж точно не место, — хотя я вообще ничего не знала о Киссере. Даже о том, где он остановился и прилетел вообще.

— Брось, Сашуль. Ты от меня бегаешь. Это единственный способ тебя поймать.

— Ух, ты! А я думала будешь врать о том, что приехал поддержать любимых соседей, что Соня тебе как сестра.

— Ты чего быкуешь? Я же тебе ничего плохого не сделал, Богатырева.

И он был прав. Ничего плохого. Он не обещал мне ничего, когда мы по обоюдному согласию переспали. Потом он укатил к своей девушке и все, пропал. Пять месяцев ни слуху, ни духу. А мне почему-то было обидно, хоть я и не хотела на него обижаться.

— Уезжай, Петь. Ты здесь лишний. Просто уезжай!

Спорить со мной он не стал. Зашёл попрощаться с родителями и умотал в ночь. А через минут десять появилась Женька с довольной улыбкой на лице:

— Ну, все! Поздравляю! Виктор Михайлович явился на свет! Здоровый крепкий! Пятьдесят четыре сантиметра и три восемьсот весом!

— А почему Виктор? — растерялся папа.

— Сонька назвала Витюшей. Победителем!

— А мы ребенку девять месяцев имя не могли придумать. Он сам за нас это сделал! — Мишка, всегда собранный и невозмутимый, сполз по стене, выдохнув с облегчением. Никогда не видела его таким.

Нет, этот визит в больницу, останется для меня одним из самых лучших. Больше не хочу, чтобы мои родные оказывались в других отделениях. Только роддом! Вот здесь я готова ждать хоть сколько, чтобы получать такие радостные новости. Ряземский Виктор Михайлович, с днём рождения тебя!

***

Пост от 10.05

Помните свой первый школьный медляк? А я да! Это было в восьмом классе. Тогда нам впервые разрешили прийти на школьную дискотеку. И меня тогда пригласил мальчик по имени Сережа. Кажется, играл мистер Кредо с неизменным «Сегодня в белом танце кружимся», а мы, вытянув руки на пионерском расстоянии, двигались в такт музыке. И этот самый мальчик был деревянный, как Буратино. Прости меня, о, мальчик Сережа, если ты вдруг это увидишь! Потому что я тебя совсем не помню. Зато многих из тех, с кем я танцевала последующие медляки на каждой дискотеке, мне сегодня предстоит увидеть. Спаси нас, Боже!

Наверное, глупо было богохульствовать, но после встречи с Сычевым мне совсем не хотелось идти, а ведь такого рода мероприятия я любила. Да, что там говорить?! Я за любой кипиш, кроме сухого закона. Спросите у любой из моих сестер, какое у Сашеньки любимое блюдо? Наверное, не стоит оглашать ответ, потому что прослыву алкоголичкой. Именно поэтому я только полгода как обзавелась личным транспортом. Знаете ли, у нас законы запрещают водить нетрезвыми. А такой я бываю часто. Нет, не то, чтобы совсем в го…нишко, но у меня в кабинете есть бар, который состоит из красивых бутылочек, а в них прекрасное, вкусное и недешевое… И грех, если бокал все в том же баре будет хотя бы раз в день не задействован. Но с приобретением личного транспорта, который давно уже напрашивался в руки, приходилось оставлять винную церемонию на вечер. И часто бывало, что она проходила в каком-нибудь баре или клубе, естественно, не в гордом одиночпстве. И факт наличия в далёкой Московии мужа меня никак не смущал.

На сегодняшний фуршет встречи одноклассников десятилетнего выпуска я ехала, конечно же, показать себя. Ну, и краем глаза на других посмотреть. А вместе с этим позлорадствовать, кто на сколько подурнел, постарел, а может, как Я, расцвел. Да, с самооценкой у меня был полнейший порядок. Хотя в таком случае, нужно было бить тревогу, чтобы не заразиться нарциссизмом, как Петя Сычёв.

Киссер отписался ещё утром коротким: «Заеду в 17:00». Ну, и ладно! И почему было все так волнительно? Только было не понятно, какая из встреч заставляла трепетать больше. И все же ЕГО «Вау!», когда я вышла из подъезда, было сродни самой высокой оценки жюри на очередном конкурсе дизайнеров. Да, я все ещё могу производить впечатление на собственного мужа.

Никогда Мэлса не считала красивым. Более того, эту черту в нем не замечали и мои родные, но было что-то в нем такое. Походил он больше на МУЖИКА, особенно, когда опускал бороду. Сейчас же на его лице была лёгкая щетина, которая добавляла ему брутальности и делала чертовски сексуальным. Обычно после своей «вахты» он возвращался похожим на неандертальца, к тому же отвыкшего от женского внимания…И почему я вспомнила об этом сейчас?

— Сморожу чушь, но я думал, что с годами женщины становятся менее привлекательными, — и опять высшая похвала.

— Комплименты тебе никогда не давались, Мэлс.

Я с интересом оглядывала его могучую фигуру, которая с годами, кстати, тоже только стала краше: шире, подтянутее и мужественнее.

Первый этап сборища проходил непосредственно в школе, где мы толпой должны были навестить наших учителей. Эту часть мероприятия я решила пропустить. В число активисток в этот раз я не входила. Я и так недавно с ними виделась, когда Варьку отправляли в первый класс. Женька решила, что наша гимназия будет лучше, чем школа, которая находилась ближе к их дому или любая частная, где за обучение нужно было платить бешенные деньги.

— Для ребенка мы найдем средства, но я хочу, чтобы у неё было детство, а не сплошная зубрежка, — заявила сестрёнка. И я была с ей полностью согласна.

Поэтому, отправив деньжат на подарки, я ограничила общение со своими педагогами. И мы с Киссером направились прямо в ресторан, куда стекались уже все остальные.

Для правдоподобности, потому что знала, что наше появление не останется незамеченным, я поправила на нем галстук и поцеловала в щеку.

— Помада? — напрягся он.

— Матовая, не оставляет следов, — пояснила. И под руку мы вошли в большой зал.

— Теперь понятно, зачем я тебе понадобился, — почти прорычал он, оглядывая присутствующих. Видимо, заметил Сычева. Кажется, придется объясняться.

Весь вечер я держалась ближе к Женьке с Денисом, которые почему-то общались больше с Мэлсом, чем со мной. Этот человек мог расположить к себе, как выяснилось.

Зато Васильева не упустила возможности позлорадствовать:

— А я думала, что ты разведена.

— Как видишь. Скоро будем отмечать седьмую годовщину.

— Я подписана на твой Инстаграм, и почему-то не замечала совместны ваших фото, — Васильева уже, кажется, перебрала, раз начала лезть не в свои дела. А вот я еще не в кондиции.

— Я просто не публичный человек, — заявил Мэлс.

— А кем ты работаешь? — не унималась одноклассница.

— Инженер-технолог в нефтеперерабатывающей и добывающей компании. Названиями разбрасываться не буду.

— Нефтянник?! Нихрена себе! — присвистнул её муженек.

— А нефтяники только по Куршавелям ездят или есть вероятность, что вы завтра с нами рванете на природу? — вступил в разговор Петя.

— Какая природа, Сычёв? — выдохнула я устало.

— Загородный клуб в трёхстах километрах. Я забронировал домики.

— Мэлсу возвращаться, да и мне нужно переделать много работы перед отпуском, — заявила, понимая, что нужно отбиваться от назойливого Сычева.

— Ты меня вечно не слушаешь, радость моя, — Киссер приобнял меня, заглядывая прямо в глаза. — Я же ещё вчера поменял билет на тринадцатое. Я Соне пообещал быть на выписке.

И когда это? И вообще, чего это Киссер такой любезный? То весь вечер от меня чуть ли не бегал, а тут залепетал, аки агнец Божий! Нимба ещё не хватало.

— Ну, вот и решили! Значит, одну комнату оставляем за вами, — совсем не обрадовался Петя, совсем не обрадовался Мэлс и совсем не обрадовалась я.

За этот вялотекущий скучный вечер я успела перетанцевать со всеми, кому я когда-то нравилась в школе. Мэлс не возражал, как говориться. И все же, когда Петя после разговора попытался меня пригласить, муж мой заявил.

— Извини, приятель, но мы скоро домой, а я еще не разк не потанцевал со своей любимой супругой, — а ведь человек, в принципе, вообще не танцевал. Не было у него ни пластики, ни музыкального такта, и все же повел, обхватив мою талию одной рукой, а другой обнял мою ладонь.

— И когда это ты Соньке давал такие обещания?

— Сегодня навещал ее в больнице. Как-никак, а мы родственники. И твои сёстра мне никогда не были чужими. Я их люблю, как родных.

— А я значит, чужая?

— И это подтверждает тот факт, что ты притащила сюда именно меня. Хотела позлить Сычева? — догадался. Но не признаваться же

— Не мели чепухи. Он в прошлом.

— Не верю я, женушка. Особенно, как вы друг в друга стреляете глазками. Человек, который всегда стоял между нами. Я, конечно, сейчас совсем не против.

— Ну, да! И именно поэтому ты согласился поехать в этот чертов пансионат, — начинала злиться я.

— Думай, что хочешь, но я просто не хочу выглядеть дураком. Он тебя уломает в любом случае. Отказать ему ты не сможешь. А там Мэлс Киссер станет рогоносцем. Раз мы играем счастливую пару, я не позволю этому случиться.

— Плохого же ты обо мне мнения, муженек.

— Я может плохо тебя знаю, мне не довелось познать этого счастья. Но один факт остаётся неизменным — если ты из-за него способна выйти замуж за другого мужчину, то тут и гадать нечего.

— Не из-за него.

— Еще скажи, что от большой любви. После развода, милая Сашенька, ты будешь вольна в своем выборе.

Но хотела ли я этого?

3

Пост от 11.05

Как это, когда тебя начинают терзать воспоминания, которые выворачивают твою душу наизнанку? Это не очень приятно, должна заметить. Мне не за что ненавидеть их, остаётся просто с ними жить.

Кем я была тогда семь лет назад, когда мы впервые встретились? Практически никем! Помню, тогда сняла помещение для ателье в жилом доме. Амбиции и желание стать независимой и знаменитой помогали двигаться вперёд. Ремонт влетел в кругленькую сумму, потому что принимать где попало свою наработанную клиентскую базу я не могла. И так больше года терроризировала родительскую квартиру. А там Варька маленькая, между прочим. И как творить, когда под ухом у тебя орет ребенок от того, что у нее режутся зубы? Вот и я об этом.

И однажды утром мчу, чтобы посмотреть на последнюю стадию завершения ремонта. Прицениться, так сказать, порадоваться ещё раз, а встречает меня кошмар: вздутая штукатурка, потёки на стенах и полный писец, потому что я в этот момент начинаю впадать в лёгкую степень истерии, понимая, что на голове моей появился целый клок седых волос и происходит геноцид нервных клеток. А вода с потолка так и продолжает бежать. Вот и срываюсь с места, бегу прямо к подъезду, нахожу нужную квартиру и начинаю колотить каблуком в дверь. Как? Чтобы не запнуться на своих шпильках, бежала босиком. Звонила в дверь, билась в истерике, чтобы достучаться до нерадивого хозяина. Хотя сразу сказали, что он дома бывает редко. А вдруг никого нет и там прорвало трубы. Что делать тогда? Но…мне открыли.

Я уже не помню какие матерные выражения использовала, как кричала, но в память врезалось его помятое заспанное лицо, которое недоуменно смотрело на меня, а уже потом обнаружило потоп в квартире. И пока избавлялись от воды на полу, у меня закончились силы ругаться. Хотя, похоже, мою брань, мужчина принимал молча.

— Вы простите меня, — заявил он, когда Титаник был спасен. — Я оплачу весь Ваш ремонт. Просто только что с самолёта. Решил принять ванну, а меня вырубило.

— Я просто с таким трудом… — и все! Глаза заволокло пеленой, почувствовала, как по щеке потекло что-то теплое и мокрое. Нет-нет, только не плакать. Я сильная и независимая. Но вот только от этого ком в горле становился ещё тяжелее и я разрыдалась. Разрыдалась, сидя на полу в незнакомой квартире, уткнувшись в плечо незнакомого мужчины. Странно и неправильно. А он не спешил успокаивать, просто ждал, пока весь поток выльется из меня.

— Все! Все! Минута слабости закончилась, — взяла себя в руки, хотя по-моему, изливание продолжалось дольше.

— Иногда нужно поплакать, — заявил мужчина. И я как-то напряглась, ожидая услышать что-то типа «Станет легче», но он удивил. — Чтобы меньше бегать в туалет

Теперь, кажется, настала очередь другой эмоции — я рассмеялась. Хотя изначально мой смех был похож на истерику, но я быстро успокоилась.

— Идем, посмотрим размер ущерба.

Размер определили строители, вместе со своей работой. При чем смета была составлена уже к обеду. Оперативненько так.

— Я думал, что без штанов останусь, — посмотрел все ещё незнакомый мужчина на расчеты, — а тут все очень даже вкусненько, — а потом поднял взгляд на меня и замер, проглотив последнее слово.

За это время я успела привести себя в порядок: возобновить макияж тем, что было в сумочке, сменить мокрые вещи, а на голове обрасти целым гнездом. Все утро выравнивала волосы, которые вились от природы. А теперь все насмарку.

— Штаны Ваши никого не интересуют, — пробурчала.

— Александра Михайловна, нам сегодня здесь делать нечего. Нужно, чтобы все просохло, — сообщил прораб.

— А склад?

— Там плитку вчера выложили, теперь высыхает. Завтра там продолжим.

— Хорошо! — согласилась я, понимая, что мужчина, затопивший мое ателье продолжает откровенно пялиться.

— Что? — разозлилась я.

— А у вас здесь запрещено любоваться женской красотой?

— Вредителям без имени, да! — огрызнулась больше для авторитета, нежели от желания.

— Мэлс, — представился мужчина. — Мэлс Киссер.

— Ну, и имечко! Кто наградил?

— Дед, заядлый коммунист. Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин. Хоть я с ними и не знаком, но эти мужики испортили мое детство и юность.

— Псевдоним взять не пробовал?

— Да вроде все и так звучит, как псевдоним, — рассмеялся он.

Я смотрела на него и понимала, что этот мужчина не пройдет бесследно. Внутри начинали бурлить гормоны. Лето, июнь, тепло, а некрасивый, но безумно сексуальный мужчина сейчас мой абсолютный должник.

— А я Саша. И Саша голодна.

— Я с удовольствием бы Сашу чем-нибудь угостил, но, к сожалению, опустошил свой бумажник буквально только что.

— Ну, вот! Оплачивай Сашенька сама свой моральный ущерб.

— Я пойду в качестве скомороха.

— Ладно! Я угощаю!

Это был наш первый обед, за который заплатила я. А вот ужин, на который я была приглашена сразу же, уже ложился на карман моего нового знакомого, к которому меня безумно влекло. И понесло Сашеньку. Потеряла девочка голову, а может стыд, потому что попасть в постель к вахтовику — это наивысшее наслаждение.

А он работал на севере, далеко от цивилизации и вообще от поселений. Поэтому мужской организм должен был снять напряжение за полгода и сделать запасы на будущее. Как говорил Киссер: «Надо сделать так, чтобы меня от секса ещё пару месяцев мутило».

— Главное, чтобы меня мутить не начало и на солёненькое не потянуло, — заметила я, опасаясь повторить опыт Женьки.

— Думаешь, я буду против жениться?

— Ну, да, это лучше, чем мозольчатая рука холодной северной ночью.

Он ведь постоянно извинялся за свои мозоли. У него была шершавая грубая кожа, которой он не гладил, а чесал, скорее всего. А моей чувствительной это было противопоказано. Но со временем, которое отмерялось неделями, я привыкла. И казалось, что никто и никогда не сможет так осторожно касаться меня.

И почему-то именно сейчас я анализировала наш танец на этом дурацком вечере встречи выпускников. Его руки…работа в офисе по-настоящему изменила его, накинув шлейф лоска на обычного работягу. Кожа на его ладонях была так же груба, но теперь ухожена. И что-то внутри требовало повторения того, что было когда-то. Уф! Пережить бы еще выходные.

***

Пост от 11.05

Мама всегда говорит, что нужно давать себе отдыхать, чтобы не выгореть. Мне повезло. Я занимаюсь любимым делом, поэтому шанс на выгорание у меня минимальный. Но сейчас, когда я твердо стою на ногах я могу себе позволить расслабиться и получить удовольствие. Это просто незапланированная поездка. А как отдыхаете вы?

Поездка, действительно, была незапланированная и теперь она выбивала меня немного из графика, который я расписала до отпуска. Поэтому раскидала с утра обязанности на консультантов, раздала распоряжение своим швеям и помахала ручкой. Думаю, они там вздохнули спокойно. Тоня так точно. Вредная девчонка, но такая замечательная. Мой мотиватор. И несмотря на юный возраст (стукнуло девочке в прошлом месяце двадцать один), на неё мне было не страшно оставить салон.

Радовало то, что с нами никто не прицепился ехать. Изображать счастливую семью три лишних часа перед кем-то в маленькомпространстве я бы не смогла. Машину вел Мэлс, давая мне возможность расслабиться и почитать. Благо дорога позволяла. В салоне царила тишина. Даже фоновая музыка с волн радиостанций не могла ее заполнить. По-моему, всё было сказано ещё вчера.

— Ты ее любишь? — вопрос сорвался с губ сам собой, когда мы почти преодолели весь путь и въезжали на территорию ГНПП, где располагалась зона отдыха.

— Это так для тебя важно?

— Я должна знать, кому отдаю мужа.

— Мужем я тебе перестал быть пять лет назад.

— И два года назад на юбилее твоей мамы мы переспали просто так. Дважды, — сделала вывод за него.

— Ты именно сейчас об этом хочешь поговорить?

— Не особо. Но мне нужно знать.

— Люблю ли я ее? Да! Но не так, как любил тебя. Да, можешь взмывать со своей самооценкой. Я тебя звал с собой. Говорил: «Санечка, поехали со мной в Москву. Будем жить, как настоящая семья, перетащим твое ателье туда». И это был второй раз, когда я попытался что-то сделать. Тогда на юбилее мамы, я хотел, чтобы все наладилось. Любые отношения, Саш, это работа. Но ты пытаешься ее скинуть на кого-то. Я все сам вытащить на себе не могу. И жена на расстоянии мне не нужна. Я хочу приходить домой, где меня ждут. Я хочу, если вдруг она задержалась на работе, заезжать за ней, вести в ресторан, потому что она не успела что-то приготовить. Или заказывать вместе с ней еду и устраивать вечер у телевизора. Я хочу, чтобы она засыпала каждый вечер со мной и просыпалась утром тоже рядом. Хочу детей, хочу завести собаку. Хочу помогать ей, хочу делиться с ней своими проблемами и искать утешение в ее объятьях. И если бы помнишь, то практически все это у нас было. Да, возможно, из-за моей работы мы виделись редко. Месяц через три — это не семья. Но я попытался, я получил офисное кресло только ради того, чтобы быть с тобой рядом. Полгода я жил на два города, пытался тебя уговорить переехать. Но, видимо, не судьба.

Он закончил монолог, а я сидела и молчала. Глаза защипало. Наверное, я все слишком близко приняла к сердцу. Но блин, он ведь прав. Наверное, если бы…И как всегда, это похабное «если бы», которое не стоит и выеденного яйца. Прошлое на то и прошлое, что его не изменить. Но как больно признавать то, что он прав. Прав, как никогда.

И не дало мне разреветься только то, что мы прибыли на место. Увидеть Париж и умереть…Я Вас умоляю! Была я там два раза и не испытала того восторга, который все описывают. Хотя первый раз, конечно, впечатлил мою творческую душу. А вот красотами нашей природы не устанешь восхищаться никогда. Сосны до неба, огромные, раскачивающиеся при каждом дуновении ветерка. А между ветвями пробивается яркое весеннее солнце, такое тёплое и настоящее. Оно пробирается под кожу, разливается по венам и все мирское сразу забывается. Люблю солнце, люблю тепло.

— Не укачало? — Петя вылез с заднего сидения автомобиля Васильевой с широкой улыбкой. Видно было, что человек уже опохмелился с утра и выглядел очень бодренько. И даже язвить начал.

— У меня был замечательный водитель, — натянула я ответную улыбку, обхватывая предплечье мужа.

В гостинице нас встретили достаточно радушно, в стиле курортных отелей. Прям сервис-сервис! Проводили до владений, которые мы должны будем занимать целых два дня. И если честно, мне понравились эти двухместные домики. Кажется, Лиза здесь как-то отдыхала с коллегами, когда работала в фитнес-клубе. Только это было зимой. А тут весна, цветущий май и бушующие гормоны. Почему? Да потому что внутри я начала ликовать от того, что нам придется спать с Мэлсом в одной комнате.

Пока разложились, пока определили план мероприятий на завтра, уже и вечер наступил. Успела только пофотографироваться на пирсе и посомневаться в адекватности принятого мною решения на поездку, потому что Сычёв как тот змей-искуситель смотрел прямо в душу. И под этим взглядом тяжело было изображать «счастливы вместе».

И все же как-то урывками мне это удавалось. Удавалось держать близкое расстояние за ужином и в баре, когда был устроен турнир по бильярду. Вот тут уж Мэлсу не было равных. Не сказать, что он был профи, но как он утверждал, единственным развлечением в далёкой северной автономии был именно бильярдный стол, который они установили сами на свои же средства в бытовке общежития. Не знала я, как у него дела с этим обстояли на данный момент, но когда он без труда закатал больше половины шаров за раз в лузы, стало ясно, что всё ещё неплохо. И я как жена болела за своего любимого.

И да, он был прав, в любом другом случае, я бы снова купилась на обаяние Сычева. И пока полупьяная компания только начала разогреваться, Киссер заявил:

— Все, ребята, было очень приятно пообщаться, но я жутко устал за день.

— Ну, ты уходишь, жену хоть оставь, — возмутилась Томина, которая была самой трезвой из всех здесь имеющихся девяти человек.

— Я же не тиран, — улыбнулся он самой обаятельной из своих улыбок. А взгляд такой холодный-холодный, как айсберг в океане. Не знала, что он может так смотреть, что все внутренности готовы сжаться в один комок.

— Уставшему супругу нужен расслабляющий массаж, — сделала я самовольный выбор. Хоть уходить и не хотелось, но от наигранного счастья у меня болели все мышцы лица, и действительно, я устала играть.

— А ты стойко держалась, учитывая то, что Сычёв тебя почти раздевал взглядом, — начал Киссер, едва мы оказались на улице.

— Я не пойму, Мэлс, ты ревнуешь что ли? Что за глупости? И какая разница вообще кто и как на меня смотрел? Все, Киссер! Мы поставили точку давно, поэтому прекрати мучить меня своими тупыми упреками, — сорвалась я на полукрик.

— Это не ревность.

— Ах, ну да! Уязвленная гордость и безразмерное эго. Я тебя попросила об одолжении, ты всё выполнил. И то, что ты сейчас здесь, это сугубо твое решение.

И снова я злилась. Злилась и сбегала в очередной раз. Мне нужно было успокоить свои нервы. А рядом с этими двумя мужчинами это было невозможно.

Ночь и свежий воздух, который я вытравливала из лёгких сигаретой немного помогли освежить мозги. А когда вернулась в домик, то Киссер уже спал на своей половине кровати. Нет бы, как благородный ушел на пол. Но я тоже не буду играть в гордость, поэтому переодевшись в пижаму, я нырнула под одеяло, где уже было тепло, закрыла глаза и уснула сном праведника, даже не позаботившись прочитать входящие сообщения.

4

Пост от 12.05

Отдых, отдых и ничего кроме отдыха. И не буду себя сегодня напрягать даже морально. Пусть эти выходные несут меня по своему течению и куда-нибудь, да переведут. Так себе, конечно, философия!

Собственно в этот день так почти и было, за исключением одного момента: утро.

Началось оно с раннего пробуждения, потому что за стеной, в соседней комнате, стало «шумно». Видимо, Томины решили вспомнить о супружеском долге. Помимо голосов, в стену били словно молотком, что по моему разумению, могло быть кроватью.

— Черт! Что так громко-то? — подскочила я на месте, прикрываясь толстым одеялом, тогда как Мэлс остался почти полуобнажен. О, чёрт! Нет-нет, нельзя мне туда смотреть. Особенно на эту вздымающуюся грудь с развитой мускулатурой, покрытую мелкой порослью. Оттуда дорожка спускалась по животу с едва заметно выделяющимися мышцами пресса и прямо в боксеры, которые были прикрыты углом одеяла. Зато было оговорено мощное бедро, которое стало бы завистью любого футболиста. Ещё говорят, что женские ноги красивые. Мужских, конечно, таких чтобы «ах», мало, но они ведь есть.

— Можешь в стену постучать, чтобы потише были, — заявил он, подымаясь и являя миру в моем лице свою прекрасную задницу, — а я пока побегаю. Думаю, пятнадцати минут им хватит.

— Ты о Паше такого плохого мнения? — усмехнулась я.

— Почему? Очень даже неплохого. С его пивным брюшком это будет рекордом.

— Оно у тебя когда-то тоже было, — хотелось ещё съязвить по поводу появившегося пресса, но что-то перехотелось вспоминать про него, когда столь страстные звуки заполняют твое утро.

— Оно было не пивным, а скорее защитным от сурового климата. Организм согревал себя, как мог, — с этими словами он натянул на себя шорты и футболку, запрыгнул в кроссовки. — Хорошо оставаться, женушка.

И как бы я не старалась закрыть уши, как бы не пыталась думать о чем-то другом, мысли все время сводились у одному. Кажется, у у кого-то давно не было близости с мужчиной. Это надо же так запустить свое тело, Александра Михайловна. Не порядок.

И действительно, звуки прекратились внезапно, так же, как и начались. И даже кульминация не была столь бурной, как сопутствующее ей соитие. Вот тогда я, наконец, смогла успокоиться и ещё немного подремать, пока Киссер совершал пробежку. И давно он записался в зожники? Соня с Васей одобрили бы.

Собирались после уже в темпе, так как Васильева приказала свисать всех к завтраку на открытом воздухе. День сегодня был солнечным и даже жарким, поэтому я втиснула себя в купальник в надежде, что позагораю, одела короткие шорты и мужскую рубашку, которую покупала себе сама, потому что мне нравилось, как такие вещи на мне сидят. И, наверное, где-то в глубине души мне просто хотелось показать, что у меня есть мужчина и я просто таскаю его вещь.

— Что за убожество? — оглядел меня Киссер с ног до головы.

— Если ты обо мне, то рискуешь остаться с разбитым носом.

— О рубашке, Сашенька. Безвкусный цвет. Я бы, например, никогда такую не надел.

— Но ее надела я.

— Но ведь все подумают, что она моя. И мне будет стыдно.

— И что ты предлагаешь? — я стянула с себя вещь, оставшись почти без одежды. Взгляд Киссера тут же остекленел и он словно заворожённый смотрел на открывающийся перед ним вид. Не долго, правда, но мне хватило этой минуты, чтобы напридумывать себе всякого в голове.

Потом он кинулся к своему чемодану, и швырнул в меня чем-то, выуженного из него же. Этим самым чем-то оказалась рубашка нежно-голубого оттенка, которая была на размер больше моей персиковой.

— Я тебя подожду на улице. И шорты я бы посоветовал подлиннее.

— Сейчас вообще сниму, если будешь умничать.

К обеду к нам подползли ещё одноклассники, и теперь у нас тут была целая банда, которую вряд ли удастся контролировать, если они решат разгромить отель.

А знали ли вы, что после нашего ухода из ресторана, ему было нанесено ущерба, как минимум, на тысяч двадцать? Вот а я узнала в это утро, когда мужчины весело обсуждали драку и разбитый нос Степени Потозова. И вот теперь я опасалась, что это может произойти и здесь. Но пока все шло тихо и мирно. Тихие попойки — смешно. Кто-то даже полез купаться в озеро, когда вода в нем все ещё оставалась ледяной. Только я была одной из тех, кто в него нырял, когда после парилки прыгнула следом за Мэлсом. Просто так я бы этого не сделала. Но это было получасом позже, а пока:

— Ты проигнорировала мои сообщения, — утверждение прозвучало из уст Сычева, когда он улучил момент остаться со мной наедине.

Я лежала на пирсе, подставив кожу солнцу, чтобы немного подзагореть перед отпуском. Это же так приятно!

— А! Это ты писал? — приподнялась на локтях и приспустила очки, чтобы темные линзы не мешали мне любоваться атлетичным телом моего одноклассника, который был одет только в шорты.

— Трудно было догадаться?

— А где ты свою девушку на это раз забыл?

— Она работает.

— Плохой мальчик. Ты должен свою женщину обеспечивать, чтобы ей не приходилось работать, когда ты отдыхаешь.

— Но ты ведь тоже работаешь, — присел он рядом, смотря на меня словно кот на сметану. Хотя с цветом моей кожи её не трудно было принять за кисломолочные изделие

— Разве любимое дело можно назвать работой?

— Но при этом из-за этого дела ты не живёшь с любимым мужем, — заметил он.

— Ой, Петруша, тут все очень просто. Нам так удобно. Вот представь, не виделся ты со своей красавицей неделю или две, потом вы встречаетесь и…как думаешь, что вас ждёт в этот вечер и последующие? Вот и я о том же.

— Это же не семья.

— Петенька, — я немного подтянулась, понимая, что так выгляжу ещё соблазнительные, почти как кошка, — что ты от меня хочешь?

— Только тебя, Сашенька.

— Скажи, ты готов жениться на мне?

— Кто на ком женится? — быстрыми шагами к нам направлялся Мэлс.

— Да вот, рассказываю Петру, как сделала тебе предложение когда-то, — нашлась я сразу же, словно по автомату.

— И я ни секунды не раздумывал. Идём я тебя попарю?

— Ты же знаешь, я этого не люблю, — засомневалась я.

— Я нежно и любя. Когда ещё представится возможность отходить тебя чем-нибудь?

А в это время мои одноклассники, наблюдая за нами со стороны, обсуждали, кто же самый несчастный в этом любовном треугольнике. Со стороны, видимо, было видно лучше.

Попарил Мэлс меня на славу. Не даром на своем севере жил. Помню он рассказывал, что баня была лучшим средством, чтобы не заболеть. Поэтому если за дело брался он, то в парилке кости плавились, а веник словно не встречал сопротивление воздуха. И со мной он не церемонился, вложив весь свой пыл и приложил силушку богатырскую. И когда после адова пекла ты с разбегу ныряешь в холодную воду — это ощущение ничем и никогда не передать. Почти экстаз, только для кожи.

— Ты меня просто уработал, Киссер. Я теперь как вареная сосиска, — выдала я, выбираясь на причал. Там мои плечи бережно укутали в махровое полотенце. И не знаю, был ли этот жест снова ради игры, но все равно было приятно.

— Чтобы окончательно расслабиться, тебе нужно пиво и раки, — меня так же бережно приобняли и поволокли к беседке.

— Ты же знаешь, что я ненавижу пиво.

— Представь, что ты пьешь воду. Идти можешь или тебя понести?

— Хрен с тобой, Мэлс, идём пить пиво.

И правда! Буквально через минут десять от большой кружки с запотевшими боками меня унесло. Я привалилась к широкому плечу своего мужа, и все время боялась не задремать. А меня обычно пьяную тянет на приключения. А тут словно выжали, как половую тряпку, и повозюкали ею. Но на нем было очень уютно. Голову приятно кружило от хмеля и зараза его кожи, который пробирала прямо до костей и будоражил воображение.

— Тебе плохо? — забеспокоился Мэлс, понимая, что я почти дремлю на нем.

— Мне хорошо, — заплетающимся языком прошептала. Почувствовала, как его рука обвила мою талию, наверное, чтобы я не упала и притянула меня ближе к крепкому разгоряченному телу. На его голове смешно торчали волосы, которые, осмелев, я потрогала.

— Хорошая моя, тебя так даже от бутылки вина не развозит. Надо тебя уложить.

— Ты со мной? — поинтересовался мой пьяный мозг, а вместе с ним и язык.

— Конечно!

И в кроватке было хорошо тоже. Я уцепилась за Мэлса, который, видимо, лег только, чтобы меня укачать и что-то говорила-говорила, сама не помню. И, наверное, если помнила бы, то мне обязательно стало стыдно. Помню только поцелуй в висок. Он всегда меня целовал в висок. И именно поэтому захотелось плакать, но я уснула. А когда соизволила открыть глаза, то за окном уже темнело, а Киссера не было рядом.

Похмелья я не чувствовала, но все еще находилась в состоянии прострации, поэтому не сразу заметила записку на прикроватной тумбочке: «Меня потащили в бар».

Ну вот отлично! Значит, снова продолжают пить, а потом все утро будут стонать за стеной. Быстро привела себя в порядок, выудила из своего мизерного гардероба спортивное платье с глубоким V-образным вырезом горловины, свободного кроя, которое гармонировало со спортивной обувью. Тут на каблуках не походишь. А штаны мне надоели. Я вообще не была их сторонником. С юбками и платьями я просто срослась за много лет. И пока переодевалась заметила покраснения на правой ягодице. Вот же гад! Вернёмся, я его прибью за порчу не своего имущества. Это все его еловые венички в парилке. Еще приговаривал “Ничего с твоей попкой не будет”.

И правда! Мои одноклассники и их супруги, которые решились притащиться сюда, вовсю праздновали свою встречу. Это уже был третий день. Даже самую шумную свадьбу столько не отмечают. Петенька, кажется, уже был совсем «никакашка» и что-то доказывал Киссеру. Подойдя поближе, я смогла разобрать отрывок разговора.

— Я же в школе к ней боялся подойти, понимаешь. Она вся такая недоступная. Да больше половина пацанов старших классов бегали за ней.

— Согласен, она красивая, — Мэлс был вполне себе трезв.

— Она богиня! И ты ведь не ценишь, что тебе досталось.

— Ценю!

— И любишь?

— Люблю!

— О, Сашенька! Отдохнула? — заметил пеня Сычёв, встал с барного стула и прильнул, обнимая за шею.

— Смотрю, Петенька, ты тоже времени зря не терял. Устал? — его штормило.

— Наверное. Сашка, а ты мужа своего любишь?

— Конечно! Его разве можно не любить?

— А меня?

— И тебя, Петенька! Мы же выросли вместе, почти как брат с сестрой, — вестись на пьяные прямые провокации не хотелось.

— Ай, — махнул он рукой, отрываясь от меня, — не понимаешь ты, Богатырева.

И поплелся к выходу неуверенным шагом. Один из одноклассников пошел за ним, чтобы тот нашел дорогу до кровати.

— Изливали друг другу души? — поинтересовалась я, плюхаясь рядом с Киссером.

— Что-то типа того. Блин, Богатырева, ты не могла найти более приличный вырез? — я проследила за его взглядом, который пялился мне в декольте.

— Ух, ты! Как мы осмелели! Советую заняться сексом по телефону с твоей невестой, а то нам ещё вместе спать, — самодовольно улыбнулась, и перевела разговор на другую тему, пока Киссер нет-нет, да поглядывал пьянеющими глазками туда, куда не стоило бы. А у меня просто начала подниматься самооценка.

А потом мы танцевали. Нет, Мэлс просто смотрел. Танцевала я с одноклассниками, понимая, что завтра мне возвращаться в работу, хоть и любимую и много-много всего переделать, чтобы успеть до отпуска. Нет, оставляем всё проблемные мысли и возвращаемся к веселью. А с ним телефон пополняется целой кучей фоточек и видео.

— Богатырева, я готов на тебе жениться! — голос Сычева переорал даже громкую музыку. Он все так же пошатывался, и, кажется, уже совсем не хотел спать.

Не привлечь к себе внимания он просто не мог, а вместе с ним под “раздачу” попала и я. Кто-то из парней стал его оттаскивать, чтобы снова сопроводить, но Петя стоял на своем, смотря на меня и отпихивая от себя неугодных.

— Петь, я замужем, — надо же было что-то ответить.

— Я дурак да? Столько лет бегал от тебя. Мне так нравилось, что я такой недоступный. И теперь ты с эти уродом, — кивнул он на Киссера, который в это время весь напрягся, готовый кинуться в атаку. Интересно, он меня собрался защищать или себя?

— Петь, прекращай, — а как его еще успокаивать?

— А ты забыла Новый год, Шурочка? А?

— Петя, пожалуйся, иди спать, — предприняла я попытку, видимо, надеясь, что мои просьбы дойдут до пьяного мозга моего бывшего соседа.

О том, что он хотел рассказать остальным, видимо, Киссер догадался, поэтому ринулся к нерадивому Сычёву, и буквально за шиворот вытащил того на улицу. Теперь пришла пора успокаивать Мэлса. Петю, как кошененка швырнули на газон у бара.

— Я трахал ее. Рога у тебя, Киссер, — выплевывал слова мой одноклассник.

— И как? Так понравилось, что ты теперь не боишься получить в морду? — прорычал Мэлс. Я думала, что он сдержится, и, затаив дыхание, ждала, когда вся эта дурацкая ситуация рассосется сама собой. Но нет! Глухой удар и Петя распластался на земле. — Еще?

— Брось, Мэлс, — перед моим мужем встал Терещук, отгораживая его от Сычева, которого в это время пытались утащить от греха подальше. — Пьяный, мелет, что не попадя.

Мне был подарен стальной холодный взгляд, полоснувший по всем внутренностям, и Киссер вернулся обратно к своему делу — пить виски.

В домик вернулись уже под утро, когда нормальные люди должны уже спать. И я понимала, что нужно до десяти выспаться, потому что нам трогаться в путь, иначе не успеем до выписки Сонечки и Витеньки. А если я не приеду, то она меня просто прирежет. Он почти со мной не разговаривал. Лишь смотрел с осуждением, мол, он предполагал, что все так и закончится.

— Что? Я не знала, что его понесет, — попыталась оправдаться, но совсем не невинным тоном.

— Вообще-то мне было неприятно. И не то, чтобы я чувствовал себя перед другими дураком, просто быть рогоносцем — это не для меня.

— А то, что ты жениться собрался при живой жене — это нормаль, по-твоему? — я поплелась в ванную, чтобы смыть макияж.

— Не нормально. А еще не нормально, что Сычеву твоему морду лица подправил. В любом случае, с тебя косяк.

— Кстати, Киссер, иди сюда, я тебя буду убивать, потому что ты тоже косячный, — прокричала я из ванной, рассматривая снова покраснения на ягодице. Муж мой не заставил себя долго ждать. Влетел и застыл, как вкопанный. Эх, как жаль, что я не могу залезть в его голову. — Это сделал ты!

— Когда?

— А я тебе говорила, что хвоя для меня не самое лучшее решение.

— Вот я сволочь! Как я мог, нет мне прощения.

Он сел на колени и погладил пострадавший участок кожи.

— Киссер, ты что делаешь? — напряглась я.

— А на что это похоже?

— На домогательство.

— Считай, что это оно и есть, — он прикоснулся губами к тому месту, которое только что гладил, а потом поднялся, рывком притянул меня к себе, сжал мое лицо одной лишь ладонью и поцеловал.

Внутри все затрепетало. Я помнила его вкус, я знала какими нетерпеливым могут быть его ласки, и все же не могла расслабиться. В голове набатом звучало: «У него есть невеста. Нельзя, Саша». Но, внутренний голос убеждал меня, что я все ещё его жена. И с той другой он изменял мне, а сейчас это вполне законный акт, как перед людьми, так и перед Всевышним силами, если они существуют.

— Да? — послышался его голос, словно сквозь туман, который успел заполонить мой разум. И если бы он не остановил свои руки под моим платьем, я бы, наверное, не услышала его.

— Что? — быстро-быстро заморгала, пытаясь сообразить, что от меня требуется.

— Мне остановиться?

— Киссер, ты дурак задавать такие глупые вопросы? — борясь с тяжёлым дыханием поинтересовалась я.

— Ты же понимаешь?

— Похрену! У меня мужика два месяца не было!

— Не порти момент, Саня, — наклонился он к моему лицу, снова начиная владеть моими губами.

Из ванной инстинктивно начали двигаться к кровати, которая встретила навалившиеся на неё тела со скрипом. И даже это было не важно. А важно то, как он целовал мою шею, ключицы, грудь…рисуя на ней языком причудливые узоры, от которых я поскуливала. Он избавлял меня от одежды медленно, растягивая удовольствие и распаляя меня ещё больше. Поцелуи спустились на живот, где особо ощущалась его щетина. Его хриплые стоны сводили меня с ума. Я вбирала их в себя вместе с поцелуями и плавилась, как сыр на раскалённой сковороде.

Я терялась в его требовательных ласках. Я плыла по течению удовольствия, которые они доставляли. Я умоляла его не останавливаться. И он не остановился, овладевший моим телом с нетерпением. И этому не было сравнения, даже с тем, что у нас было раньше. От каждого его движения по венам растекалась раскалённая лава, заставляющая меня кричать от удовольствия. А он закрывал мне рот поцелуем, чтобы я не напугала соседей. И там же, в этих самых венах разлился экстаз, который поглотил меня словно черная дыра, опустошая и возвращая в этот мир заново. Я ощущала дрожь во всем теле, а на глазах появились слезы от того, что я смогла это испытать. Это было сильно! И это было наше окончательное прощание. И осознание, какого потрясающего мужчину я потеряла, сдавливало грудную клетку. Отдала собственноручно другой.

5

Пост от 25.05

Встречай меня море! Я к тебе вернулась!

Лиза первой решила опробовать кровать, когда мы оказались в номере шикарного отеля. За окном открывался прекрасный вид на внутренний двор с бассейном, а за ним виднелось лазурное море, которое сливалось с небом, будто вбирая его в себя.

— И все же я тебе благодарна, что ты меня вытащила из дома, — проговорила Лиза, улыбаясь сама себе. — Когда теперь в следующий раз выберусь куда-нибудь?

— Я вообще удивлена, что тебя Ванька отпустил.

— Он у меня понимающий. Ещё на жалость надавила, что второй и третий триместры придется проводить в больнице. И вообще, будет ли третий с моими показателями.

— Малая, не забивай себе голову и накручивай. Ты и не из такого выбиралась. А тут чудо, ребёночек! Прикинь, будет такой же сладкий розовый инопланетянин, как Витюшка.

— Хорошего мнения ты о детях, — усмехнулась сестра.

— Знаешь, я тут решила, что тоже хочу ребенка. Даже если и без мужа. Такого же маленького, хрупкого инопланетяшку, который сладко пахнет, для которого ты станешь всем миром, и который будет миром для тебя, — поделилась я наболевшим.

— Ты чего это? ПМС?

— Не знаю. Вроде рано ещё. Может от того, что докторица мне гормональные поменяла.

Хоть и случилось это месяц назад, но все же сейчас чувствовала некие перебои с настроением, иногда появлялось головокружение, которое я списывала на переутомление и стоящую на улице жару. И свято верила, что отдых меня окончательно спасет. Поэтому и перестала принимать всякую гадость, так как постоянного полового партнёра у меня не появилось. А Мэлс укатил к своей невесте ещё две недели назад.

И если честно, меня удивляло то, что утром между нами не возникло неловкости. Мы просто собрали вещи и вернулись в город. Хотя факт ночного преступления против его личной жизни не остался незамеченным и соседи наши глумились немного, сказав, что даже позавидовали, что мы ТАК шумим. Эх, если бы они знали.

А дома все мысли переключились на нового члена нашей семьи, над которым мы все кудахтали. Даже Киссер успел подержать Виктора Михайловича на руках, и это ему безумно шло. А потом я просто подписала бумаги, поцеловала его на прощание и снова вернулась в свою размеренную выстроенную жизнь.

Я помнила до мелочей, как начиналась наша семейная жизнь. И с чего вообще она началась.

Мы провели прекрасный месяц вместе, а затем Мэлс вернулся на работу. Не знаю почему, но этот парень запал в душу, хотя я не чувствовала к нему ничего «высокого», что можно было бы назвать любовью. Но мысли постоянно возвращались к нему. А позже мы начали созваниваться. Киссер мог часами говорить на любую тему. Он даже начал изучать швейную литературу, чтобы понимать меня. А я в свою очередь начала ждать его возвращения. И как раз за несколько дней до того, как он должен был прилететь, Сычёв притащил знакомиться с родителями какую-то девку, утверждая, что хочет жениться. Вот тогда я взбесилась. Значит, идеальная во всех отношениях Саша Богатырева его не устраивала, а какая-то покотцаная дворняга стала в приоритете. К тому же тётя Наташа так возмущалась:

— Ну, куда ему жениться? Рано же ещё. Молодой, глупый. Двадцать два это не возраст для семьи?

— А почему бы и нет? Вот у меня, например, тоже есть жених, и мы собираемся расписаться.

Конечно, никто не собирался замуж, но я не могла промолчать, чтобы не уронить своего достоинства в глазах Сычевых. Не хотелось быть ущербной.

— Гормональные, когда у тебя нет постоянного мужчины? Смело! — усмехнулась Лиза, прервав мои воспоминания. — О, Ваня звонит!

Она ответила на звонок, а я продолжала любоваться видом из окна, зная, что должна оповестить Ингу о нашем прибытии в Грецию.

Я давно мечтала побывать на Санторини, так как свекровь всегда с восторгом описывала местные пейзажи, что я невольно представляла себя в белоснежном купальнике, на черном вулканическом песке, представляла, как я плескаюсь в лазурных водах Эгейского моря и о том, как встречу здесь какого-нибудь грека и заведу курортный роман. Мне сейчас это было, как никогда, нужно.

«Я на Санторини всего пару часов, а уже успела влюбиться», — набрала я текст сообщения и отправила свекрови.

Несмотря на то, что мы с ней изначально не заладили, так как она жутко ревновала своего единственного мальчика к такой же особе, как она сама, позже наши отношения стали теплеть. Да, мы с ней очень были похожи и поэтому быстро нашли общий язык. И теперь даже после расставания с Мэлсом, мы с Ингой продолжали общаться. И даже иногда видеться. И переспали мы с её сыном в последний раз на ее юбилее почти два года назад. Теперь крайним можно считать именно этот. О, Господи, куда же меня несёт?

«О чем я тебе и говорила! Жду тебя в гости» — ответила любимая свекровь.

«Я с сестрой» — отправила я ответное сообщение.

«Я этому только рада, Сашенька! Завтра жду вас!».

Безапелляционный ответ, который не принимал возражений или каких-нибудь других доводов. Все в лоб и все по факту.

— Мы завтра едем в гости, — сообщила я Лизе. — И если Инга взялась за дело, то, думаю, что одним днём не обойдется.

— Надо было сразу к ней напрашиваться, сэкономили бы, — усмехнулась Лиза. — И не упрекай меня за жадность, я просто к тому, что для тебя она готова и горы свернуть. Мне бы такую родственницу в лице мамы мужа.

— Мэлс свободен если что. Почти! Суд через десять дней.

— А то, что мы тут на две недели?

— Это уже не мои проблемы.

Действительно, какие могут быть проблемы, когда тебя ласкают греческое солнышко, волны Эгейского моря и душевный покой. А ещё массажи, спа-процедуры, прогулки и экскурсии. Поэтому добрались мы до Инги только через два дня. Она все обижалась, мол сама бы могла провести для нас экскурсии. За два года проживания здесь, как оказалось, она стала настоящим экспертом.

В гостях у Киссеров мы провели ещё пять дней. И если бы Инга не собиралась в Москву, встречаться с сыном и будущей невесткой, то она точно бы нас не отпустила.

Мы загорали, пили вкусное местное вино, исколесили весь остров втроем. И больше всего радовало, что Лиза за эти дни начала сиять изнутри, забыла о своих страхах и просто наслаждалась жизнью.

С Ингой я вела долгие беседы, которые так же наполняли мою душу. Я ни с кем больше, кроме мамы и сестер, не чувствовала такую близкую душевную связь.

— Зачем согласилась на развод?

— Закончился срок годности нашего брака. Вернее, истек он давно, но пора было выбросить.

— Ой, я в начале девяностых, когда отец Мэлса лишился работы, могла просрочку переработать и приготовить что-то съестное и при чем очень вкусное. Так что не говори, что на этом все. А ещё я бы потребовала возмещения по всем пунктам.

— Каким? — рассмеялась я.

— Невыполнение супружеского долга, несбывшиеся мечты и испачканная совесть мужа.

— Я сама по всем пунктам тоже виновата.

— Я тебя умоляю, Сашенька. Я не говорю, что плохо отношусь к своему сыну, я просто в общем плохо отношусь к мужчинам, чтобы винить себя в каких-то смертных грехах. Нам положено ошибаться, а им положено не показывать свои слабости. Он должен был тебя скрутить в узел и тащить с собой. Поэтому это он дал слабину, а не ты.

— Ну, вот откуда ты знаешь (на минуточку, мы с ней были на «ты»), что эта девушка тебе не понравится?

— Даже и не надейся, что у меня поменяются предпочтения в невестках.

Это они все думали, что я готова на развод, но ведь никто и не подозревал, насколько мне было страшно. Внутри все вибрировало от приближения новой свободной жизни, а я пряталась здесь, на этом красивом теплом острове.

За эти полторы недели я успела познакомиться с двумя потенциальными ухажерами, но время безвозвратно уходило, поэтому никто из них так и не задержался около меня. А мужиков вокруг было пруд-пруди. Например, наш, русский, которого я нечаянно облила в отеле коктейлем, с которым вышагивала гордо к бассейну.

— Ну, вот! Теперь я буду липкий, — произнес басистый голос, когда по вздымающейся мужской груди скатывались капельки атомной смеси с апельсиновым соком. Ауч! Я подняла голову на простое, но в то же время симпатичное лицо.

— И сладкий, — заговорила во мне проснувшаяся вдруг львица, или тигрица. В общем, хищница, которая готова была в этот момент питаться исключительно мужитятинкой. А вот этот экземпляр был как раз под стать моему «голоду», который разбушевался в моем организме всплеском гормонов. Видимо, всё-таки ПМС. Иначе почему я так бурно реагирую на него?

Он протянул руку к моей ключице, проведя по ней пальцем, смазывая попавшую на меня жидкость, которая только что нежилась в бокале на высокой ножке, а потом отправил его себе в рот. Задумался, смакуя, а потом произнёс:

— И правда, сладко!

Нужно ли говорить, что в этот момент я готова была наброситься на него при куче свидетелей? Только было не понятно, что внутри меня рулит: гормоны или алкоголь.

— Простите, пожалуйста. Кажется, моя любимая сестричка перебрала, — влезла со своими пятью копейками в виде цепкой руки Лиза, оттаскивая меня от красавца.

— Зануда, а вдруг у меня судьба сейчас решается? — тянуло меня назад, при чем громко. Именно поэтому незнакомец усмехался, таращась на нас. Или на…Лизу? Господи, как так-то? У неё обручальное кольцо на пальце. Хм, у него, похоже, тоже.

— У тебя вообще-то там десять пропущенных от Мэлса, — охладила мой пыл сестрёнка.

— Беспокоится, видимо, почему я не явилась на бракоразводный процесс. А я тут скоро буду в го…нище и мне будет пофиг.

— Ты именно эту цель преследуешь?

— Нет. Я просто не хочу развода.

— Почему?

— Поэтому что я эгоистка, которая думает только о себе.

— Еще раз спрашиваю: почему?

— Потому что, — я вздохнула, понимая, что боюсь сама себе в этом признаться. Но ведь это нужно сделать, иначе вся моя жизнь уйдет под откос, откуда я не смогу себя вытащить. Нет, не так. Не жизнь пойдет, а я. — Потому что, кажется, я влюбилась в Киссера.

— Аллилуйя! — Лиза разве что руки к небу не вскинула. Оказывается, как все просто и одновременно до жути тяжело.

***

Пост от 08.06

Дом, любимый дом. И кажется, ничего тебя здесь не сможет сломить или покалечить. Это я в моральном смысле. Провести прекрасные две недели, нежась на солнце, и вернуться к нему же. А на носу куча работы — выпускной, крутые фотосессии, и много-много идей. Конечно, если только ничего не сможет их перебить.

С моего возвращения домой не заладилось практически все. Начну с того, что меня жутко тошнило, и списывала я это на отравление. Почти два дня обнималась с унитазом, кляня авиакомпанию, которая подавала в самолете несвежую курицу, которую, кстати, я уплетала за обе щеки.

Мэлс не унимался со звонками. Видимо, ему нужно было в срочном порядке развестись. Игнорировала насколько это было возможно долго, пока в один прекрасный момент (это был второй день моего недуга), не раздался звонок в дверь.

Встречать гостей в таком виде, а именно, замученная, с кругами под глазами, волосы, которые просто не было сил уложить, были похожи на мочалку. И все же до двери я доползла.

— Плохо спряталась, Саша. Прямо в квартире моих родителей.

— Ты прекрасно знаешь, что я здесь живу уже много лет.

Спрашивать зачем он приехал я не стала. Да и не зачем. Я все и так знала прекрасно. Странно только, что не притащил тяжёлую артиллерию в виде своей невесты, которая должна была бы убедить меня в том, что я должна явиться в суд и полностью расторгнуть отношения со своим мужем. Эх, поздно ты начала искать соломинку, Сашенька. Тебя ведь давно уже унесло течением в неизвестном направлении.

— Что с тобой? Из запоя выходишь? — усмехнулся Киссер, проходя в квартиру без приглашения. По сути, это была его квартира, доставшаяся ему после отъезда родителей. Это ее он затопил, когда мы впервые познакомились. И именно здесь мы с ним жили после того, как расписались. А после его отъезда, мне было здесь удобно оставаться, потому что мое ателье находилось как раз под ней. А когда мой бизнес расширился, пришлось искать новое место. И все же сюда было ближе приезжать, чем к родителям. Поэтому я и обустроила это гнёздышко под себя.

— Спешу огорчить, я просто отравилась. Завтра поеду в больницу, спасибо, что поинтересовался.

— А у нас завтра суд, и я намеревался тебя забрать в Москву, потому что именно там нас должны были развести. Но теперь понимаю, что лучше идти к Магомеду, раз он не хочет идти к горе.

— Можно было написать сообщение.

— Чтобы ты сбежала от меня снова, радость моя? Ты ведь собиралась ехать на десять дней в отпуск, а задержалась на две недели.

— Сообщил, теперь я хочу отдохнуть. Я, действительно, себя не важно чувствую.

— Нет, уж! Я останусь сегодня ночевать здесь. А вдруг снова сговоритесь моей матерью и ты сбежишь.

— А ты думаешь, это она меня подбила задержаться в Греции? Если помнишь, она поехала знакомиться с твоей новой пассией.

— Ага, и на ужине весь вечер повторяла фразу «А вот Сашенька..». Это бесило, знаешь ли.

— Прости, что я нравлюсь твоей маме, Мэлс. И вообще, иди уже в комнату, раз собрался оставаться. Я буду спать на диване. Оттуда ближе до уборной бежать.

Кажется, меня снова начало мутить. И зачем он сказал про ресторан? Ресторан — это еда, а о ней я думать не могла. Воды! Надо воды! Желательно газированной. А за ней нужно лезть в холодильник. А там продукты, которыми я закупилась по возвращению.

— Мэлс, принеси, пожалуйста, воды, — осела на пол, потому что в теле чувствовала лёгкую слабость. Черт! Вот не хватало сейчас новых приступов. Киссер оглядел меня с ног до головы, от чего, видимо, понял, что дело дрянь и поплелся на кухню.

После нескольких глотков, стало немного легче.

— Слушай, может, тогда отложим развод, раз тебе не здоровится? — по всей видимости, его озаботило мое состояние.

— Не стоит. Завтра сдам анализы, а потом поедем и покончим с этим, — внутри закипал гнев. Меньше всего мне нужна была сейчас его жалость. И ничего, справлюсь как-нибудь, главное, поменьше его видеть. А это произойдет, если только мы разведемся.

Ночь была на удивление спокойной. Измученная за день, я, уснула сном младенца и чуть не проспала будильник. Правда, поднявшись на ноги, поняла, что состояние мое не улучшилось. Поэтому особых усилий стоило привести себя в порядок. Ходила, держась за стены, чтобы на грохнуться. Было такое ощущение, словно кто-то тянет из меня все жизненные силы. Может, новая пассия Мэлса сделала какой-нибудь загово? Хотя эти мысли сразу отмелись, потому что, как я узнала чуть позже, она даже не знает, что Киссер женат. И что самое ужасное, что я не привыкла болеть, а особенно чувствовать себя слабой. Это как пробить брешь в том куполе, которым я отгородилась от всего.

А обиднее было то, что подружки звали в клуб, а у меня было свидание с унитазом. Даже просто прогуляться нет сил.

В больнице меня приняли быстро. Хорошо, когда у твоей мамы есть знакомые. Так смешно, у родителей знакомые врачи, гаишники, депутаты, профессора, адвокаты. А у нынешнего поколения: блогеры, маникюрщицы, стилисты, модели. И потом говорим о развитии нашего поколения.

Выпили из меня кровушки целый шприц, померяли давление, послушали, пощупали и отпустили по сугубо моему желанию, хотя докторица предлагала задержаться, потому что в таком состоянии лучше под наблюдение. Я клятвенно заверила, что после оглашения меня свободной приеду к ней снова, и тогда пусть лечит. На том и сговорились.

Мэлс как цепной пёс ждал в коридоре. Видимо, боялся, что сбегу, хотя я для себя все решила. И мое желание не дрогнет. Нет. И даже изумрудные глазки, смотрящие озабоченно, словно я умирающий на смертном одре, меня не смогут переубедить. Нельзя. Это слабость. Любовь вообще делает тебя уязвимой. Или это я от того, что у меня её и не было?

— Давай только сначала в туалет. Кажется, снова тошнит.

Проводил, подождал, а потом приобняв, чуть ли не на себе тащил до машины.

— Саш, давай ты останешься в больнице, — попросил Мэлс.

— Нет, — нельзя, чтобы он показывал свою заботу. Нельзя.

— А я тебе говорю, что суд подождёт. Ты видела себя со стороны? Ты зелёная вся.

— Поехали, — и даже голос не дрогнул.

Наши адвокаты уже ждали у зала заседаний, где разводили другую пару. И при чем, кажется, процесс затянулся, потому что мы и так опоздали, а ещё минут двадцать пришлось ждать в холе.

— Готовы? — поинтересовался дядька в дорогом костюме, который представлял мои интересы. Первой из зала вылетела женщина, которая кинулась сразу к выходу из здания. Мужчина вышел следом, на столько злой, что, казалось, о него можно было подкуривать сигарету.

А потом еще двадцать минут иии….Все! Суд постановил, что мы не муж и жена. А так как я не имела материальных претензий к супругу, да и он ко мне, мы разошлись быстро.

Тебя подкинуть? — уточнил Мэлс, выходя за мной.

— Нет! — проговорила я. И в этот момент раздался телефонный звонок с неизвестного номера. — Минутку, — нажала я зелёную иконку, чтобы оттянуть момент прощания ещё на несколько секунд.

— Алло, Александра Михайловна, это Вам звонят из больницы. Пришли результаты Ваших анализов, и должна заметить, что Вам придется поменять врача. Все Ваши недуги от того, что Вы беременны. Гемоглобин низкий, а все остальные показатели в норме.

— Что? Как беременна?

Помните эти моменты из фильма, когда все вокруг перестает существовать, а человека словно бьёт током, когда он видит или слышит что-то шокирующее. Вот в тот момент я чувствовала себя так же. И ведь даже не заботилась о громкости своего голоса, тогда, как Киссер замер в дверях зала суда и смотрел, как я медленно оседаю на кресло, к которому подобралась по стеночке. — Я не могу быть беременной.

— Срок, конечно, не знаю. Но судя по тому, что Вы мне сказали о сроках последней менструации, думаю, не больше месяца. Точно Вам скажет уже другой специалист и УЗИ.

— Спасибо, — сердце колотилось так, что было больно грудной клетке. Или это мне только казалось? Господи, как я раньше-то не поняла? Хотя задержки цикла у меня случаются регулярно и это вполне нормально, как говорит мой гинеколог, с моим темпом жизни.

Рядом в кресло село тело, которое оказалось большим и теплым, потому что я сидела с закрытыми глазами, уронив голову в ладони, оперевшись локтями в колени. Ни то, чтобы это было плохо, но ошарашить, казалось, больше меня было не возможно.

— Кажется, нас можно поздравить, — пробормотал я еле внятно, потому что понимала, что в этом случае отец может быть только один.

— Нас? Он мой что ли? — так же тихо и неуверенно.

— Не больше месяца, — в глазах защипало и стало мокро. Вот тебе и гормональный сбой от противозачаточных.

— Это надо переварить.

— Да, — подняла на него влажные от слез глаза, которые почему-то просились сами. — Ну, что, — вопрос уже более радостно, размазывая по щекам косметику, которая совсем не скрывала бледность кожи, — отметим наш развод?

— Думаю, нам сейчас стоит отправиться в женскую консультацию.

— А ты готов к этому?

— А к такому разве можно быть подготовленным?

— Я аборт не буду делать, — предупредила сразу. Почему-то даже мысли такой не возникло. Нет, я приму ребенка в любом случае. Пусть это было неожиданно, но это случилось. А значит, так надо. И… я буду ждать его! Я буду его ждать и сем сердцем любить.

— А я бы тебе все равно не позволил.

— Это хорошо!

6

Пост от 20.06

Сегодня в очередной раз я смогла почувствовать себя женщиной. Красивой, нежной, волнительное. Оказывается, чтобы ощутить себя такой, достаточно несколько штрихов. Одно из них твое внутреннее Я, которое требует такого же тщательного ухода, как и внешность. Или даже больше. Любите себя любой, и тогда окружающие тоже будут вас любить.

От волшебных травок, которые по совету гинеколога я превращала в настой, мой токсикоз сошел почти на нет. Только теперь в моем рационе появился огромный список продуктов, которые вызывали желание снова бежать в уборную. Например, я вообще не могла думать о рыбе, так же меня воротило от копченностей и многих фруктов и овощей, которые были необходимы для новой жизни, растущей во мне. В этом смысле, этот человечек был безумно капризным. Зато плитками ел темный горький шоколад и куриное мясо, любил яблоки с огурцами. И если я говорю яблоки с огурцами, это не значит два отдельных продукта. Это бутерброд, состоящий из яблок и огурцов. Вот так вот.

Новость о моем положении в семье была принята тепло и с энтузиазмом. Отличился папа, заявивший: «Нынче урожай на внуков хорош. Надо пользоваться». Пользовался он, кстати, по полной. Особенно с Витюшкой. Каждый день ездил, чтобы помогать его купать. Потом ложился рядом с распаренным младенцем и приговаривал: «Отдыхайте бубенцы от памперсов». Кажется, он не мог налюбоваться тем, что, наконец, в семье появился мальчик.

— А отец кто? — поинтересовалась мама тогда.

— А личность его слишком известная, чтобы называть.

— Надеюсь, не из пробирки.

— А что в этом плохого?

— Поэтому что вокруг тебя столько мужиков крутится, а ты у нас бестолочь можешь начудить.

— Какого ты высокого мнения обо мне. Нет, мам, зачат твой внук или внучка абсолютно естественным путем.

А вот папаша его пропал. Отвёз меня тогда в женскую консультацию, переночевал ещё раз и потом укатил в свою Московию. Ииии…пропал.

А я оклемалась и продолжила работать, так как в голове была огромная куча идей. Невест к летнему сезону прибавилось, а вместе с ними и работенки. К тому же заключила договор с одним московским салоном, который заинтересовался моими платьями. Туда я успела смотаться, чтобы заключить договор ещё с цехом, который теперь шил для этого салона по моим лекалам и моему дизайну. И после большой рекламы в интернете, жизнь начала набирать новые обороты. Марку стали узнавать, а у нас в городе возрос спрос. Зато теперь после всего этого бума, я сидела почти на мели, потому что опустошила свою копилочку, вкладывая денежку в ещё большее производство.

А ещё я подала заявку на участие в конкурсе. И теперь для него нужно было сделать новое портфолио и видеоролик для отборочного тура. А там гляди, и поеду в Италию, чтобы представлять свои работы. Ну, ладно, это все мечты. Пока мы трудились над красивыми фото, задействовав, как постоянных моделей, так и работниц салона. В этот список попала даже я.

— Отлично, Сашенька! — сделал последний щелчок фотограф. — Слушай, камера тебя просто обожает.

— Я ее тоже.

— Заодно и фоточки в Инстаграме обновлю, — вытянула Тоня руку с телефоном, делая селфи. — Давай со мной, — предложила она. Я придвинулась поближе.

— Намек парню, что пора? — поинтересовалась сквозь улыбку, которую дарила фронтальной камере телефона.

— Он, конечно, замечательный, но рановато. Я только жить начинаю, диплом вот получаю красненький.

— И сбегаешь от меня в свою бухгалтерию?

— Поверь, оформлять витрины, фотографироваться в красивых платьях, потокать капризным невестам мне больше нравится, чем копаться в цифрах. И ты мне за это должна хотя бы премию.

— Какая молодежь ушлая пошла. Все денег ей подавай.

— Не нужны мне твои деньги, мне платье для выпускного нужно на бесплатный прокат, чтобы такое, что всё открыли рты от восхищения.

— Выберешь в салоне что-нибудь. А прическу и макияж так и быть, подарю.

— И вот как уходить от такой замечательной начальницы? О! Кажется, за мной приехали, — указана она на автомобиль, который притормозил недалеко от входа в парк, а из него вылез…Колька. Ох ты ж, блин. Васькин друг, которого я почти соблазнила на позапрошлый новый год. Хорошо, что случился алкоголь, который помог избежать этой ошибочки. Мы просто были на столько к утру пьяны, что поцелуи на танцполе там и остались.

— Привет, Александра Михайловна! Как поживаешь?

А этого парня я помнила мальчишкой, который бегал к нам вместе с Васькой и Матвеем. И вот он взрослый, интересный, успешный… А вот моя сестра, когда он признался ей в любви, отказалась дружить с этим милахой. Дура! Ну, хоть Матвей оказался орешком покрепче.

— Замечательно, Коленька!

— Схуднула ты, Александра Михайловна. Тоже на ПП, как Васек?

— Нервы, работа и токсикоз.

— Ого! Ты бы поберегла себя, раз такое дело.

— Постараюсь!

Перепалка милыми фразами была закончена, как и наша фотосессия, развернувшаяся посреди парка. Пока все сгребли, пока все развезли по местам, уже и вечер. Душный, капризный, с ярким закатом над рекой. Просто прелесть. А мы с Женькой, которая освободилась пораньше и с Соней, которая катила впереди коляску, по набережной, в летнее кафе, посидели в парке у фонтана с мороженным. Они теперь старались меня «выгуливать», потому что я много времени проводила в мастерской. Такие сестринские отношения дорогого стоят. По домам уже по темну. Нас развёз Миша, который приехал после работы за сыном и супругой. А я вдруг поняла, что завидую старшей сестре, над которой трясся ее Мишка, чуть ли не сдувая пылинки. Завидую Женьке, потому что у подъезда её встречал Денис с Варькой, которую он привез после тренировки. Я вдруг четко ощутила, что хочу, чтобы у моего ребенка был такой же заботливый отец, который будет рядом с ним каждый вечер. Я хотела себе такого же заботливого мужа, который бы беспокоился, почему я задерживаюсь. Вот тебе сильная независимая Саша, которая за один только вечер стала одинокой.

— Ты забыла свет выключить на кухне, — сообщила Соня, когда мы оказались у моего подъезда. В окне, действительно горел свет.

— У меня такое ощущение, словно я стала склеротиком. А ещё тормозом, потому что вообще не понимаю, как можно всего за неделю стать такой рассеянной. И это жутко бесит.

— Нашла кому об этом говорить. Я до сих пор живу в двух параллельных мирах, — поделилась сестра.

— И мужика мне надо. Организм требует. Миш, у тебя там нет никого на примете для лёгкого перепихона?

— Я поспрашиваю на работе, — хихикнул он.

— Какой понимающий.

— Ты забыла, что у меня жена всего месяц назад была беременна.

— Я тебе говорила, что это просто перестройка гормонального фона, приток крови к нужным местам, всё становится чувствительнее, — в очередной раз успокоила меня Соня.

— Ладно, пойду закажу вибратор что ли.

— Боже, Саша, уволь меня от подробностей, — застонал Сонькин муж, когда сестра моя хохотала от души.

Попрощалась, расцеловала спящего Витюшку и поплелась в свою одинокую квартиру. Потому что было ещё одно желание, которое пересиливало даже сексуальное влечение ко всем особям мужского пола — сон. Я постоянно хотела спать.

Спокойно так вхожу в квартиру, а оттуда на меня запах чего-то жареного, который смешан с огурцовым. И несмотря на то, что я недавно поужинала, у меня снова заурчал желудок. Похоже, внутри меня сидел маленький проглот. Потому что даже если в квартире маньяк, приготовивший что-то вкусное, я его была готова расцеловать. И меня не напрягало, что шум доносился с кухни. Моей кухни.

— Мэлс? — он стоял у плиты, помешивая на сковороде картошку, и что-то напевал себе под нос. Ах, да! Не заметила чуда современной техники — беспроводные наушники. Зато у меня появилась пара секунд, чтобы полюбоваться мужчиной, начиная от его широкой спины в темной футболке, перемещаясь на попу, спрятанную за шортами, которая выглядела сейчас слишком соблазнительной, ноги…

— О! Добрый вечер! Не знал, когда ты вернёшься, поэтому начал хозяйничать без тебя, — проговорил он таким тоном, словно мы только утром мило распрощались и разошлись по рабочим местам. Киссер извлёк наушники и вернулся к своему занятию.

— Ты каким боком здесь?

— Выдалась пара выходных, решил проведать тебя. Как себя чувствуешь?

— Об этом можно было и по телефону спросить.

— Я был далеко. У нас сейчас идёт бурение новой скважины, я был там две недели. Ужинать будешь?

— Так ты сразу ко мне?

— Да! Самолёт приземлился три часа назад. Ключ у меня все ещё есть, поэтому я здесь. Так что на счёт ужина? Ты вроде говорила, что от картошки и огурцов тебя не мутит.

— Да! Кажется, мелкий полностью поддерживает твои вкусы. Ты у нас тоже любишь, чтобы без изысков. Вот теперь и мне приходится так же питаться.

— По крайней мере, выглядишь сейчас намного лучше.

За ужином почти не говорили, потому что я много ела и мне было просто некогда. Хотя меня просто распирало узнать, почему он не поехал к своей ненаглядной, а решил поглядеть на меня. Нет, конечно, ответ был очевиден. Он же будущий отец и…все ещё мой муж. Так, кажется, Мише с его предложением нужно давать отбой. У меня мужик в квартире. И просто так он от меня не уйдет, какая бы любовь его не ждала в Москве…

— Что ты так на меня смотришь? — вилка застыла на полпути ко рту. Киссер захлопал глазенками, и даже жевать перестал.

— Как? — подперла я подбородок рукой.

— Так, словно я вишенка на торте, которую едят первой.

— Секса хочу! — заявила я прямо. А что ходить вокруг, да около. Только вот Мэлс явно не ожидал, потому что подавился соком, который решил выпить перед этой фразой. А потом долго-долго кашлял. Хотя я расценила это как паузу, которую он взял, чтобы подумать. И вообще, кто от такого отказывается?

— Ты ненормальная?

— Я беременная, Киссер. Вот зайди в интернет, пока я буду в душе и почитай, почему мне все время хочется кого-нибудь тра…нуть. Я могу, конечно, найти. И, спасибо за ужин.

Может, нужно было попросить, а не требовать, поласкаться, как кошка, потеряться немножко? Это раньше я имела власть над ним. Теперь эта привилегия перешла в руки другой. Но ведь ребенка мы как-то сделали. Ох, и сколько ж я передумала всего, пока смывала с себя сегодняшний день. И нафантазировала самого невероятного исхода этой ситуации. Он может меня послать, может сбежать, но просто так ему все равно не отделаться. Поэтому и под халат не стала ничего одевать.

Киссера я застала все так же на кухне. Он мыл посуду в абсолютной тишине и даже глаза на меня не поднял. Подошла и просто обняла сзади, прижавшись щекой к широкой спине и закрыла глаза от удовольствия.

— Я ей предложение по возвращению собрался делать, — произнес он.

— Но пока же не сделал.

Хотя данная новость для меня была из ряда сенсаций. Я думала, пока мы разводились, у них там бурно шла подготовка к свадьбе.

— Саш, это неправильно, — все ещё сопротивлялся Мэлс.

— Пожалуйста, мне нужно только твое тело. Просто считай это прихотью беременной женщины.

— Я точно не смогу ей смотреть в глаза. Я уже один раз изменил и это привело к последствиям.

— Не называй нашего ребенка последствием, — он повернулся ко мне, давая возможность обнимать теперь его спереди.

— Сказал не подумав, — выдохнул он. — Если мама узнает, то она не упустит возможности сделать побольнее Полине.

Ах, значит её зовут Полина. Красиво! Если будет дочка, то это имя отпадает сразу.

— Ей все равно придется рассказать. Она меня не простит, если я этого не сделаю. И все же, давай это оставим на потом, а сейчас вернёмся к теме, с которой ты решил съехать.

— Саш, — ещё один тяжёлый вздох.

— Это точно не будет иметь последствий. Мне нужен мужчина и хорошо, если это будет отец ребенка.

— Я буду гореть в аду, — выдохнул он тяжело, борясь с собой.

— Я за совращение чужого жениха тоже.

Больше уговаривать его не пришлось. Мэлс наклонился и аккуратно коснулся моих губ, которые уже жаждали этого поцелуя. Только я не хотела нежно и медленно, мне просто нужен был секс и все. Но, видимо, Киссер решил по-своему.

— Тшш, — прошипел он мне прямо в губы, — не торопись.

— Ты хочешь, чтобы я лопнула от возбуждения?

Мое тело уже изнывало, оно требовало немедленной разрядки. Все нервы превратились в одну натянутую струну, готовую сорваться в любую секунду.

— Все так серьезно? — улыбнулся он, не прерывая поцелуя.

— Потом будешь ставить на мне свои эксперименты. Раздевайся!

— Сначала ты.

Киссер развязал пояс на моем пушистом халате, пробежался ладонями по теплой коже, которая чувствовала сейчас его слишком остро. Я невольно издала стон, который послужил сигналом к действию.

— Пожалуйста, — заскулила я просяще, понимая, что до кульминации мне нужно всего чуть-чуть. И если он будет во мне, это произойдет гораздо быстрее, чем от тактильного контакта

Меня просто развернули, дав опору в виде столешницы и…да! Именно тра…нули, как бы это грубо не звучало. Грубо, быстро и… бесподобно. Я потеряла счёт времени, восторгаясь в голос от того, что со мной творит Мэлс. А когда после бурного невероятно длинного оргазма я пришла в себя, я поняла, что прошло не больше пяти минут.

— Господи, надо делать это чаще, — проговорила иссохшими губами, справляясь с тяжёлым дыханием. Запахнула халат и сползла на пол.

— Ты хочешь сказать, что мне стоит чаще приезжать? — уселся мужчина рядом.

— Я хочу сказать, что мне нужно кого-то найти.

— Вообще-то звучит это не очень.

— Вообще-то мы с тобой разведены. Забыл?

— Помню. И не надо делать это основным поводом. Вообще-то тебе нужно о ребенке думать в первую очередь.

— Я и думаю, Мэлс. Ты же не думал, что я теперь всю жизнь так и буду сидеть в разведенках? — оперлась на его грудь затылком, смотря сквозь пространство, летая в своих мыслях.

— В смысле? Ты замуж собралась ещё раз?

— Здрасьте, приехали. Значит, ты думаешь о семье, а ты, Сашенька, будь добра, оставайся матерью-одиночкой.

— Меня эта мысль как-то не радует. Надеюсь, это не потому, что ты хочешь мне отомстить или вернуть.

— Поверь мне, это я хочу сделать в последнюю очередь, — я уткнулись носом в его плечо и сделала глубокий вдох, чтобы обновить воспоминания о его запахе в своих лёгких. И зачем этот мазохизм? Все кончено и теперь нужно двигаться дальше. У нас не может закончиться все хорошо. Это бывает только в сказках — долго и счастливо. А в них я перестала верить в детстве.

— Почему я не могу устоять перед тобой, Богатырева? — Мэлс уткнулся в мою макушку, проговаривая слова, от которых все внутри начинало трепетать.

— Вот, и будет тебе о чем поразмышлять, пока будешь лететь в свою Москву, — хотелось, конечно, чтобы он дошел до того, что не может жить без меня. Но опять же — сказки. Поэтому, чтобы совсем не расклеиться под действием гормонального сбоя, пришлось сменить тон. — Ну, что? Выдохся? Или ещё можешь показать на что способны суровые сибирские вахтовики?

— Меня мучает совесть, а ты опять нарываешься.

— Одним разом больше, одним меньше — ты всё равно уже преступник!

Поднялась, стянула с себя халат и пошла в комнату, зная наверняка, что долго его ждать не придется.

7

Пост от….

Сегодня кое-что случилось. И это было самой большой и неожиданной новостью. Я счастлива и одновременно ошарашена. Да, она определенно влияет на мое будущее, но я его не боюсь. Мое эмоциональное состояние очень неустойчиво и поэтому я хочу думать только позитивно, чтобы не заработать к концу лета нервный срыв. Спасибо тебе, человек с редким именем! Это самый лучший подарок, который ты когда-либо мне дарил.

Ехала я именно к маме, чтобы сообщить новости. Она сегодня собиралась провести день за уборкой квартиры, в которой они уже практически не жили.

Несмотря на то, что июль у нас считается самым жарким месяцем, с утра было достаточно прохладно, к обеду ветер нагнал тучки и начал моросить противный дождь. Прям как осенью, которую я до ужаса не могла терпеть.

Телефон начал трезвонить, когда я уже почти подъезжала к дому.

— Привет, Киссер! Нашел минутку для бывшей жены? — поинтересовалась я весело, потому что знала, что сегодня настроение будет испортить мне сложно. Я привыкла к новости, я ее приняла.

— Ты за рулём что ли?

— Расслабься, Лиза мне гарнитуру подарила, чтобы я не отвлекалась от дороги.

— Я завтра прилечу. У тебя УЗИ на какое время назначено?

— Вообще-то оно было с утра.

— В смысле?

— В прямом. Завтра мне некогда, нужно организовать перевозку нарядов на конкурс. Послезавтра улетаю сама. Мне нужно было проконсультироваться о противопоказаниях. Их нет, я здорова. И ещё, почту проверь, я тебе там фото скинула.

— Черт, Саш ты не могла мне сказать?

— А ты бы бросил все дела и прилетел?

— Стоп. Я что-то не понял. А что так много рук, голова… — кажется, кто-то открыл как раз таки почту.

— Не так уж и много. Рук четыре, головы две. Их двое, Киссер. Представляешь, мы с тобой умудрились сделать двойню.

— Охренеть, — послышался тяжёлый выдох.

— Ага! При чем один из них парнишка. На счет второго малыша не знаю. Спрятал он от нас братишку или сестрёнку.

— Парнишка? Сын?

— Сын, Мэлс. У тебя будет сын и ещё сын, или дочь. В общем, их будет двое. (Но ты узнаешь об этом по телефону — мысленно) И если честно, то я сама пока не до конца верю и понимаю на что себя обрекаю. Никогда не признавалась в таком, но впервые в жизни понимаю, что скорее всего, одна я не справлюсь.

— Я буду рядом.

— Расстояние в несколько сотен километров — это не рядом. Рассказывай, как все прошло. Дала она согласие или нет? — и откуда эта тяга к мазохизму?

— Я так и не сделал ей предложение.

— Почему?

— Не решился.

— Ох, Киссер, и всему тебя нужно учить. Может, рассказать, как это должно происходить? — усмехнулась, хоть и горько. Кто же знал, какие у него там тараканы ведут бои?

— Я помню, что ты умеешь, — слышно было по голосу, что он улыбается.

Вот представьте: ночь, кровать, два обнаженных тела, запутавшихся в простынях, потому что на улице невыносимая жара. Она лежит на его широкой груди, вжавшись в нее затылком. Он обнимает ее одной рукой, поглаживает обнаженный живот и уткнувшись в макушку, расслаблено дышит.

— Мэлс, — разрезает дремлющую тишину её голос.

Ох, как же приятно говорит о себе в третьем лице.

— Что, милая? — отзывается он вопросом.

— Тебе, случайно, жена не нужна?

— А ты кого-то мне присмотрела? — улыбается он.

— Да! — оживает она, отлипнув от него, переворачивается на живот, чтобы рассмотреть его пусть и не очень красивые, но такие приятные, черты лица. Ей нравится, как он хмурится, когда что-то не понимает, как улыбается, как удивляется… — Знаешь, она красивая, целеустремлённая, творческая, очень женственная. Да, любой был бы счастлив получить такую жену.

— Заботливая?

— Очень! Правда, с готовкой у неё туговато, но у нее есть отец, который отлично готовит и при желании её научит.

— Ух, ты! Какая перспектива. А эта девушка готова ждать меня месяцами?

— И скучать сильно-сильно, а потом встречать тебя в аэропорту и даже ненадолго забывать о работе, когда мы рядом.

— Хм, я подумаю, — а ещё ей нравилось, как он на неё смотрел. Словно дарил корону.

— Пока ты будешь думать, её могут забрать, — она потянулась к тумбочке, где стояла непочатая бутылка от шампанского, о которой в пылу страсти они забыли. Сняла золотистую фольгу с крышки, скрутила из нее импровизированное кольцо.

— Мэлс Валерьевич Киссер, — взяла его большую ладонь, — Вы готовы стать моим мужем. И любить меня в горе и в радости?

— Конечно, Александра Михайловна, — растянул он губы в довольной улыбке, когда я одела на его палец самодельное кольцо.

И вроде все было шутки ради, потому что я сама была не уверена, что хочу этого. Но через две недели на моей правой руке появилось обручальное кольцо. Нас расписали быстро, потому что Мэлс достал какую-то справку, что его просто необходимо расписать в кратчайший срок, так как он вахтовик и скоро уезжает.

Я тогда не думала о том, как новость о моем замужестве воспримут родители. Хоть это и было «Тебе виднее, но можно было бы и предупредить», но вины я не чувствовала. Зато была так рада, что теперь об этом узнает Петруша. Мол, смотри какую девушку ты потерял. И даже не ценила того, что Киссер с меня сдувал пылинки. Он любил, а я все профукала. И теперь вот…Девчонки мне твердят, что ребенок стал шансом на возобновление наших отношений. А если их теперь два, то тем более на отстанут со своим: «Надо брать».

Я не хочу насильно. Не хочу по жалости или от того, что он чувствует себя в долгу передо мной. И в какой-то степени я рада, что мы развелись, потому что у него не будет повода упрекнуть пеня в том, что я пытаюсь детьми его удержать.

А ещё я очень жалела о том, что сказала ему, что сама не справлюсь. У меня есть прекрасные родители, есть прекрасные сестры, есть бывшая свекровь, которая с трепетом ожидает внука, и готова в любой момент приехать помогать. Я сильная! А ведь иногда так хочется побыть слабой.

И об этом я думала, когда подъезжала к родительскому дому. Во дворе машин много, мое постоянное место свободно, поэтому я без труда припарковала свою ласточку и направилась к подъезду, боясь, что могу расплакаться. В последнее время вообще чувствую себя какой-то размазней.

— Ого, какие люди! — прямо на меня направлялся Сычёв. Опять довольный, опять холенный и какой-то слишком отталкивающий. И как я могла променять свою семейную жизнь на призрачное чувство к этому человеку, которое я именовала любовью?

— Ты что-то зачастил к родителям, — поприветствовали мы друг друга поцелуем в щёчку. Это в мае я была настроена агрессивно, а тут вдруг расслабилась и дала облобызать себя, как в старые и добрые, когда не было и намека на мое «все сложно». Мы дружили когда-то, и поэтому весь негатив пихаем подальше.

— Я по делам вернулся. Папа собрался ещё один отель открывать в Крыму. Вот хочу себя попробовать в роли соучредителя. Матвею, кажется, семейный бизнес совсем не интересен.

— Эх, не успели встретиться, а ты уже грузишь меня кучей информации. Легче, Петенька! Девочки любят слушать о себе любимой, а уж потом уже про все остальное.

— Поговорим про твой развод?

— Ой, уже сорока на хвосте принесла?

— Ага! В виде мамы. Поужинаем сегодня?

— Зачем?

— Чисто по-дружески, или по-соседски, — попытался предупредить мой отрицательный ответ.

— Если только без намеков на подкат, то я не против.

— Замечательно! Заеду за тобой в семь. А можно нескромный вопрос? — задумался Сычев.

— Один черт задашь. Валяй!

— Ты грудь сделала? Прости, но это первое, что бросается сейчас в глаза.

Я рассмеялась, но так и не ответила. А причина, конечно, была одна — беременность, которая сейчас вытворяли с моим организмом непозволительные вещи.

Вот только не погорячилась ли я на счёт ужина? Я по ресторанам, да и вообще любым общепитам, сейчас не ходок. Говорили, что с окончанием первого триместра с токсикозом будет покончено, но нет. Пока улучшений я не видела.

— Ого! Ты точно эко не делала? — разглядывала мама снимки УЗИ в 3D, где мои ребятки были похожи на гуманоидов.

— А то ты не догадалась ещё, кто отец, — хмыкнула я, потому что очень долго мама сохраняла конспирацию.

— А зачем тогда развелись?

— Он собрался жениться. А о беременности я узнала, когда дело было сделано, — выдохнула я слова, а потом вдруг стало так страшно, что я одна с детьми… — Мам, а вы с папой меня не бросите с двоими-то?

— Ненормальная что ли такие глупые вопросы задавать? — возмутилась она. И почему мне все время хочется поддержки? — Второй пацан. Папа от счастья умрет, наверное.

— Я ему первому позвонила. Он там на десятом небе от счастья. Возносил молитвы, чтобы к пацану ещё девочку в комплекте. И все приговаривал: я самый богатый дед, — рассмеялась я.

— Правда говорят, что к детям мужчины полностью созревают только после сорока. Хотя он прекрасный отец. И кстати, к теме: там он тебе контейнеры с едой передал. Все нужное, полезное и то, что ты можешь сейчас кушать без тошноты.

— Что бы я без вас делала? — на глазах повернулись слезы. Ну, вот! Снова гормоны.

Вечером все как положено: до жути красивый Сычёв, даже сказала бы лоснящийся, появился в моем салоне, когда я поглощала очередную плитку темного шоколада.

— А это не вредно для фигуры? — удивился мой одноклассник. В его глазах плясали чертята. Было такое ощущение, что он что-то задумал. А уж если за дело брался Петруша, то он мог перевернуть все вверх дном ради своего удовольствия.

— Стучаться не учили? А вдруг я голая тут хожу? — возмутилась чисто интуитивно.

— Я бы с удовольствием на это посмотрел.

— Ты обещал, — нацелила я на него палец.

— Помню! Ну, что, поехали?

— Только сразу скажи куда мы едем.

— Это будет сюрпризом.

— Сейчас мне сюрпризы противопоказаны.

— Думаю, этот тебе придется по душе.

— Сомневаюсь, — скривила недовольную моську.

Но нет, меня, действительно удивили. Во-первых, мы заехали сначала в KFC, где Сычёв набрал кучу всякой дряни, которая моим ребятам в пузике нравилась. Нет бы просить что-то полезное, а они капризничают.

А потом…потом мы поехали на карьер. Сюда мы будучи школьниками бегали, чтобы полазить по огромным ямам, посмотреть на взрывы пород. Хоть нас постоянно и гоняли, но попробуй безинтернетных детей напугай чем-нибудь.

— Мне как раз в таком виде ходить по таким местам, — указала я на свой внешний вид, облаченный в платье, которое я нарядила по случаю. Небо разъяснилось к вечеру, словно подготавливаясь к этой поездке. Но температура все еще была премерзко низкая.

— Зачем ходить? Устраивайся в машине, будем встречать закат.

— Романтично!

А ведь самая «романтика» была именно в то время. Помню, нам с Женькой было лет по двенадцать. Раз в неделю мы должны были сидеть с мелкими. И если Женька, как хитроделанная, помогала Лизе с домашними заданиями, то мне доставалась ответственность за сохранность Васьки. А тут утром Васильева сообщила, что сегодня будут взрывать очередной котлован. Папа у неё работал как раз в этом ведомстве, и вот, поэтому мы все были осведомлены и уже потирали руки.

И вот ребята уже под нашим окном, орут во все горло, чтобы мы выходили, а то опоздаем, а двойняшка заявляет мне, что не пойдет, но и с Васькой не останется. Она вообще всегда принципиальная была. Если что втемяшит себе в голову, то все, пиши «пропало». Делать нечего, снарядила Василису панамкой, потому что сентябрь тогда выдался жарким и поплелись мы веселой дружной компанией. Дошли, притаились в кустах, стали ждать. И я так была увлечена тем, что Петька сидел рядом со мной, что не заметила, как скучающая Васька поперлась ловить бабочку, которую заметила издалека.

— Вася! Вася! — прошипела я, чтобы не быть услышанной взрослыми, которые находились в полукилометре от нас. Мы знали, что ближе подходить опаснее. И так земля долетала сюда. А эта дурында ушла на довольно приличное расстояние. И кто вы думаете кинулся за ней? Сычев! Верный Сычев, который решил спасти свою соседку. И тут…Бабах! Но прежде он успевает накрыть мою мелкую своим телом. А все в рассыпную, потому что от испуга она начинает плакать. Петька хватает ее на руки и тоже бежит, тогда как вдалеке слышатся мужские голоса и ругательства, потому что мы сдали себя с потрохами. И только оказавшись за гаражами буквально за несколько минут, тогда как расстояние было приличное, я увидела, что у Сычева на предплечье синяк и кровоподтек.

— Камень прилетел, — объяснил он.

А я поняла две вещи: я никогда в жизни так быстро не бегала, и Сычев настоящий герой. Тогда я влюбилась в него еще больше.

— Мне дома тогда по-крупному влетело, — поделилась я, поглощая бургер.

— Мне тоже. А еще мне так хотелось плакать от боли. Но я не мог, потому что, ты была рядом.

— А на выпускном, помнишь, мы здесь купались? — указала я на старый котлован, который уже много-много лет не использовался, и на его дне образовалось озеро.

— Я тогда тебя поцеловать хотел, а ты меня локтем.

— Так кто же грубо так девушку хватает, еще и пугает? Вот и отхватил.

— А я бы вернулся в то время, — мечтательно произносит Петя.

— Знаешь, а я бы вернулась туда, где я была еще замужем и все исправила. Укатила бы с ним в Москву и жила счастливо.

— Все так плохо?

— Да, нет! Просто стала догадываться, что совершила самую огромную ошибку в своей жизни. Но ее не исправишь.

— Эх, прям серпом по сердцу.

— Брось, Петь, ты взрослый мальчик.

— А еще мальчик влюблен и не знает, что делать.

— Надеюсь, не в меня? — испугалась тут же я.

— К сожалению, нет. Ася, двадцать пять лет, директор ресторана при отеле. Знаешь, прям причиндалы мои в свой маленький кулачок и все, я как тот евнух, на других даже смотреть не могу с тем извращением, что раньше. С Милкой я расстался еще в апреле, поэтому прикатил на встречу выпускников один. А тут она в начале лета появляется. Затащил в постель, хотя для этого приложил большие усилия. А теперь вот понимаю, что мне этого мало.

— Ничего себе тебя кроет, друг. Так женись!

— Я обращался к ней с этим вопросом. Она сказала, что мне сначала нужно закрыть свой гештальт по тебе. Да, она знает про тебя, Санечка. Вот я и решил, что лучший вариант, это увидеть, как ты счастлива с другим мужчиной.

— Ты дурак! — закатила я глаза.

— Я не успокоюсь, пока этого не сделаю. Тебе как, нового найти или старого вернуть?

— Если бы я сама знала, дорогой!

8

Пост от 24 августа

Я никогда не думала, что буду рада тому, что самолёты из Италии в мой город не летают…

Ну, вот и все! Прощай, Милан! Мне было с тобой приятно познакомиться…Самолёт качнул приветственно крылом, говоря, что пора бы уже и честь знать. Не хотелось…Здесь в этом кипящем жизнью котле, я чувствовала себя прекрасно. Отсюда я увозила кучу впечатлений, новые знакомства, новый опыт и третье место. Хотя, если честно, мои амбиции были куда ниже, когда я подавала заявку. Как ни крути, а быть третьей среди пары десятков профессионалов своего дела, опытных дизайнеров, это большой успех. И теперь бренд «FairyA» получил новую известность. Опять же, я сделала себе неплохую рекламу, получила возможность пустить несколько моделей по подиуму на неделе моды в Москве. Нет, я не считала себя модным дизайнером, но признание Профессионалов, с большой буквы этого слова, говорило само за себя. И теперь весь перелет я улыбалась. Кажется, даже во сне.

Конечно, прямого рейса из Милана к нам на было. И, когда мы приземлялись в Москве, наш самолёт, на котором мы могли добраться до родного города, улетал в небо. Был ещё вариант с автобусами и поездами, но дорога сама по себе меня сейчас изматывала. Да и девчонки, Тоня с Викой, последняя из которых работала у меня швеей, решили, что провести ночь в столице очень неплохая идея. Для них был снят номер в отеле, а я должна была отправиться ночевать совсем в другое место.

Мой бывший муж уже встречал меня. Помахал своей большой ладонью, чтобы я его заметила. Ага, попробуй на заметь…Я его с первых минут выискивала глазами.

— Похоже, твой Киссер не в духе, — заметила Тоня, разглядывая мужчину.

— Как бы меня с вами в отель не отправили, — вторила я ей так же весело. А Мэлс стоял безумно красивый и…злой. Но даже это не могло испортить мне настроение.

— Как долетели? — Киссер взял мой багаж, клюнул в щеку…Колючий…но приятно.

— Хорошо! Только утомительно, — поделилась я, спрятав улыбку «до лучших» времён.

Девчонки, распрощавшись, быстро ретировались на машинке с шашечками. Их ждала целая ночь приключений и, наверное, разврата. А может, и нет. Так как девочки у нас абсолютно несвободные, а у Викули в ее тридцать два и того трое детишек. И благоверный ее сейчас пытался там справиться с ними без матери, которой был дарован ещё один день отдыха.

Подталкиваемая в спину Киссером, я шла словно на эшафот, потому что ноги меня совсем не слушались. То ли усталость за эти дни навалилась, хотя она была только моральная. То ли ещё что-то. А может, я просто боялась снова оставаться с ним наедине? О, нет! Как можно ТАКОГО бояться? Только мне теперь совсем не нравилось, как я подолгу отходила от его визитов, я бы даже сказала, немного болезненно.

— Знаешь ли, — заметил мой бывший муж, — ты слегка округлилась.

И смотрел он отнюдь не на мой абсолютно плоский живот, который только-только начал уплотняться. Наверное, я это чувствовала на таком небольшом сроке от того, что во мне росли два организма.

— У многих незнающих закрадывается мысль, что я увеличила грудь, — поделилась я.

— Не у Сычева ли? — кажется, в его голосе проскользнули нотки ревности.

— И почему ты сразу подумал на него?

— Видел ваши фото на фоне заката. Красиво.

Мы уже были на парковке. Надо же, а этот человек не притязателен во вкусах, но и о своем статусе не упускает возможности напомнить. Мерседес. Красивый. А если бы я разбиралась в сериях этих машинок, так вообще было бы здорово.

Киссер запихнул в багажник мой чемодан. Было такое ощущение, что он ещё попрыгает на нем от злости.

— Ты меня пригласил к себе, чтобы выяснять отношения? — уточнила я, уйдя от прямого ответа.

— Вообще-то я беспокоюсь о судьбе наших детей, — буркнул он. Я подождала пока мне откроют пассажирскую дверь, опустилась на сидение и поняла, что сейчас лучше прошлась бы. От такого положения уже болели все ягодичные мышцы. Нет, не так. Казалось попа стала абсолютно плоской.

И все же последнюю фразу Киссера я проигнорировала. В последнее время я очень агрессивно начала реагировать на все выпады людей. Мама говорит, что это защитная реакция, которая в природе именуется материнским инстинктом. «А потом, — говорила она, — ты будешь готова впиться в глотку любому, кто бросит даже косой взгляд на твоего ребенка». И судя по всему, в моем случае эти слова будут иметь прямой смысл.

А тут вдруг рассеялась, расслабилась и задремала. Даже не заметила, как Киссер заботливо опустил мое сидение и включил обогрев. Видимо, помнил, что я постоянно мёрзну, особенно во время сна. Даже летом под толстым одеялом сплю. Да, это ещё один повод завести себе живую грелку.

— Шурочка, — мягко потрепал он меня за плечо, выводя из сонного состояния, — мы приехали.

— У меня такое ощущение, что я никогда в жизни не высплюсь, — сонно пробурчала я, как старая бабка.

— Организм, видимо, даёт тебе форы. Слышал я, что после рождения ребенка женщины страдают недосыпом.

Улыбнулся. Мягко убрал прядку, упавшую мне на лоб, пробежался подушечками пальцев по щеке.

— И на какой нам этаж? — оглядела я подземную парковку. И судя по автомобилям, которые её занимали, мы были как раз в пределах МКАД. Хотя сказано это было больше для того, чтобы не остаться мокрой лужицей на сидении от его прикосновений.

— Тридцать второй, — ответил Мэлс.

Зеркальные стены лифта. До блеска вылизанная лестничная площадка. Дверь, ведущая в блок трёх квартир, располагавшихся на этаже, а там одна из них приветственно впустила нас в свое нутро, после того, как щёлкнул ключ в замочной скважине.

И впечатлило меня не то, что интерьер здесь был шикарен по современным меркам, и хоромы для одного Киссера были просто огромными по квадратам. Окна…они были огромные, панорамные. А из них открывался просто потрясающий вид на неспящий город, который растекался под нами огромным светящимся пятном и миллиардами неоновых огоньков.

А затем меня ждали краткий экскурс по комнатам и ужин. Второй за сегодня, должна заметить.

— Я не знаю, куда в меня это все влезает, — вытерла рот салфеткой, отодвинула тарелку. — А через пару часов я опять буду голодная.

— Холодильник забит, Поля… — и он осекся. Смысл-то я поняла, что Поля забила его. А вот почему ее тут не было, мне было не понятно. И вообще, с чего это Киссер стал таким смельчаком, притащив свою бывшую в свою квартиру?

— А ты нас не познакомишь? — задала этот вопрос я скорее из вредности. Да, мне было неприятно, то, что здесь орудовали руки его будущей жены.

— Мама ей все рассказала, — поделился Мэлс такой сокровенной информацией.

— И она как благородная девица из женской солидарности решила ретироваться?

— Нет, — он помедлил, видимо, подбирая, что и как лучше до меня донести. — Пока ты была в Милане, я был в аду. Конечно, я это заслужил и это малое, чем я могу искупить свою вину перед ней, — от этого благородства сводило скулы. — Три дня скандала, сопли, слезы, истерики. Она промониторила все твои соцсети, и это она мне показала вашу с Сычевым фотографию. Даже не продемонстрировала, а ткнула носом, с комментарием, что пока я тут порчу свою жизнь, тебя утешает другой. Я вскипел, и в итоге, вот… — он обвел руками пустое пространство.

— Ты ее убил? — спросила просто так. А в душе маленький чертёнок довольно потирал ладошки, радуясь такой замечательной новости. Он свободен! Или нет?

— Нет! Мы расстались. Она переехала к своим родителям.

— Я не думаю, что если бы ты ей сам все рассказал было бы по-другому.

— Знаешь, я сначала занимался самобичеванием, думая о том, что всё могло быть иначе, если бы я тогда не согласился на твои условия. А потом…Лучшего исхода и не придумаешь. Дети не могут быть ошибкой.

— А в твоём понимании разве не было того, что детей тебе должна рожать любимая женщина? — не знаю, подталкивала ли я его такими намеками или провоцировала, но Мэлс сразу это понял.

— У тебя с Сычевым что-то есть? — перевел быстро тему.

— Ты только что расстался с девушкой. К чему такие вопросы? — проделала я тот же маневр.

— Саша, — рявкнул так, что кровь застыла в жилах.

— Даже если нет, то это все равно ничего не меняет. И вообще, я хочу спать. Но сначала я бы с удовольствием приняла душ.

— И почему мне тебя хочется придушить?

— От большой любви, — заметила я, двигаясь по направлению к комнате, в которой меня поселили. Хм, а она ведь хозяйская…И прежде чем засунуть себя под струи воды, отправила сообщение Сычеву: «Ты Хренов гений! Твой однобокий план сработал».

Поясню. Я совсем не собиралась идти на поводу у этого засранца. Я отмела на корню идею пристроить меня.

— Давай так, — предложил Петя, — ты загружаешь нашу самую романтичную фотографию в Инстаграм или ВК и ждёшь. Если она выстрелит, то ты признаешь, что была на права. Если нет, то так и быть, я от тебя отстану.

— У него нет соцсетей.

— Не важно. Ты же хочешь, чтобы я проиграл.

Ответ пришел, когда я плескалась, смывая с себя прекрасную Италию. Прости меня! Потом натянула на себя самую удобную на свете шёлковую пижамку, почистила зубы, и снова поплелась спать, надеясь перед сном немного оформить свои идеи в альбоме.

Выхожу, а Киссер, уставившись с умным видом в толстую книгу, откинувшись на подушки, занимал одну половину кровати.

— Я думала, что буду спать одна, — извлекла из несессера тюбик с кремом для рук, который быстрыми движениями после нанесения начала вытирать в кожу.

— Кажется, тебе Петя написал.

— Ты лазил в моем телефоне?

— Там пароль, и у меня нет такой привычки. Просто увидел, как загорелся экран.

— Там нет пароля. Можешь посмотреть, — разрешила понимая, что хватит ломать комедию. Злой Киссер мне не очень нравился. Хотела заботливого плюшевого Мэлса. — Смотри, смотри! — хмыкнула, увидев его недоверчивый взгляд.

Взял в руки гаджет, нажал на кнопочку, открыл сообщения.

— Я хочу это услышать, — прочёл он сообщение. — Мы с тобой и то чаще переписку ведём, — посмотрел он последнюю дату сообщений, которые в последний раз писались дней пять назад.

— Потому что он перешёл в статус друзей, Мэлс, — взяла свое средство связи, записала голосовое. — Я была не права, Сычёв! Ты гений, а я не права!

— Объяснишь?

— Мг! Ты только расскажи, что ты тут делаешь. Я с тобой спать не собиралась.

— Я тоже. Я с детьми своими спать буду, — он потянул меня на себя, так что я оказалась сверху за считанные мгновения.

Он потерся носом по впадине между моими ключицами, заставляя толпу мурашек расползаться по коже. Кто шагал уверенным маршем, кто бился в судорогах доползая до своего места. Но я получала удовольствие от таких невинно-интимных ласк.

— Ты переедешь ко мне? — тихо и куда-то в горло.

Мне дали время подумать…Ступор был моей первой реакцией. Наверное, нужно было броситься в его объятья и сразу сказать «да», но…

— А если я не соглашусь? — поинтересовалась тогда я.

— Это будет исключительно твой выбор, — заверил меня Мэлс. Но я знала, что просто так он не отступит. И это даже пугало. Потому что черт его знает, что там на уме у этих мужиков? А у него хватит средств, если он захочет, отобрать у меня детей. Хотя и знала, что он так никогда не поступит. И все же, видимо, в его голове все не так чисто и правильно, раз он позволил дойти ситуации до того, что мы имеем сейчас.

О браке он не говорил. Да, и вообще, чего говорить, когда мы только развелись? Главная причина его предложения — дети, но не Я. И понесло Сашеньку с ее гормональными качелями по пяти стадиям, которые приняты в психологии в качестве принятия ситуации.

Отрицание:

Это все слишком просто. И вообще, не хочу об этом думать. С этими мыслями я и отправилась со своим коллективом в бар. Так сказать, внеочередной корпоратив. Все старались и все внесли свою лепту в то, что мы сейчас имели. И я не хотела в тот момент вообще думать ни о чем другом. К черту Киссера. Да и вообще, к черту мужиков. У меня есть я, будут дети. И мне без него хватает проблем и головомоек.

Гнев:

Я возненавидела его. Как это так? Я должна бросить все ради того, чтобы просто взять и переехать к нему в дом в качестве инкубатора?

В тот день я разбила вазу с цветами, которые мне притащили в офис от него. Просто взяла и треснула ею об стену. Хотя ни ваза, ни цветы были тут не причем. Тогда мне казалось, что во всем виноват он, и никто другой. Но ведь я могла тогда его не пригласить с собой. Или могла не попасться на его провокации. Могла же? Могла! А чего тогда, Саша? И тут крайней сразустановлюсь я сама.

Торг:

Это был очередной день, когда я металась в своих решениях. А еще жалела себя. Ведь по сути Киссеру были нужны дети, но не я. А быть к кому-то в придачу как-то не очень хотелось. К тому же не позволяла тупая женская гордость. Мужик открытым текстом предложить жить вместе. В постели, как показал опыт, у вас все нормально, и даже более нормы. Родители его тебя любят, как и твои его. При этом он может тебя полностью обеспечить, пока ты будешь сидеть в декретном отпуске, и будет любить детей так, как может только он. И ведь когда-нибудь стерпится, да слюбится. Почему бы не попробовать, тем более, что ты так рьяно воспылала к нему чувствами? Но нет. Жалко…жалко, что позвал из-за детей, а не по большой любви. Или я просто была разбалована мужским вниманием? Знать, конечно, ответ на этот вопрос хотелось.

И почему именно сейчас сердечко непривычно екает от одного звука его голоса? Почему именно сейчас этот до жути простой и не отличающийся красотой мужчина вдруг стал центром твоей маленькой Вселенной? И хочется ему поклоняться, как Богу, хочется засыпать и просыпаться с ним рядом, дарить свою любовь и себя саму. Хочется…только он хочет не этого. Ведь так? И снова в рев белугой, пока никто не видит. А потом на работу. Любимую работу. А ведь если вдруг мозг и выдаст идею согласиться, что будет с бизнесом, который был выстроен кирпичик за кирпичиком? Нужно ли это все в Москве? И кому оставлять салон? Бросать его я точно не собиралась.

И ехидненький голос разума вторил: «Лиза же смогла бросить». А я не Лиза. И рисковать всем ради какого-то пшика было бы глупо. Нет…или да? Господи, о чем я думаю? Я не смогу просто оставить свое детище.

— Мы обедать. Тебе что-нибудь купить по дороге? — в кабинет заглянула Тоня. Смотрела она на меня с какой-то жалостью что ли.

— Да, нет! Я до папы съезжу. Он меня накормит. Если что, примерку без меня проведёте?

— Вообще-то дизайнер у нас ты здесь.

— Ладно, — вздохнула я, — я буду во время.

Дорога не заняла много времени, потому что папин ресторан находился недалеко. Я доехала буквально за двадцать минут, учитывая, что дороги были загружены.

На парковке было много машин, и все же я нашла одно свободное место.

— Саша, — позвал меня приятный женский голос. Я заметила, как отъезжает такси, а ко мне спешит высокая рыжеволосая женщина. Брюки кюлоты делали её фигуру немного несграбной и обрезали длинные ноги. Обувь тоже была подобрана не правильно. Я бы на нее, например, скинни одела… И почему я рассматривала её одежду, когда лицо ее выражало куда большую угрозу?

— Полина? — догадалась я. Не знаю, почему-то сразу поняла, что это и есть та самая Полина, хотя я ее ни разу не видела. Даже на фото. Это плохо. Подумает ещё, что я уподобилась ей и мониторила её странички в интернете.

— Ну, тогда я, думаю, не стоит объяснять зачем я здесь.

— Может, пообедаем, я очень голодна, — предложила я альтернативу выяснению отношений на улице.

— Садиться с тобой за один стол?

— Мы были в постели одного и того же мужчины. И для тебя обед стал проблемой? Тогда жди, — я гордо вскинула подбородок и поплелась в своих лоферах, которые сменили тонкие шпильки, есть.

— Я не думала, что ты настолько стервозная, — проговорила она, едва мы уселись за столик. — Увела мужика и делаешь вид, что ничего не произошло.

— Увела мужика? — удивилась я. — Это говорит женщина, которая спала с чужим мужем.

— Я не знала, что он женат.

— Незнание законов не освобождает тебя от ответственности.

— Вы не жили вместе.

— Это не важно. Важно, что по-сути ты была любовницей. И сейчас приехала выяснять отношения.

— Я приехала, чтобы посмотреть тебе в глаза. И понять, почему ты, а не я, — проговорила она с неким отвращением что ли. Глупая. Если вспомнить всю нашу совместную жизнь, и даже не совместную, нас постоянно с Мэлсом тянуло друг к другу. Словно два магнитика. Единственное, что тормозило наши отношения — мое нежелание подчиняться воле мужчины или идти на уступки. Глупо, да?

Разговор дальше у нас не получился. Полина отказалась есть, попрощалась и исчезла. Я не знаю, какие выводы для себя она сделала, но у меня оставалось ещё немного времени, чтобы дать ответ Киссеру.

Депрессия.

Началась она как-то нежданно. Утром, когда я должна была отзвониться ему и сказать о своем решении. Или такие вещи по телефону не делаются? Хотя что я должна была ему сказать, когда я это самое решение ещё не приняла. До обеда не было назначено никаких встреч, поэтому я заперлась в своей мастерской и шила. Не хотелось к себе никого подпускать. И если можно было бы пить, я бы пила. Вино так и просилось в руки, но нет, нельзя. Надо думать о малышах. Блин, а кто будет думать обо мне? И снова плакала, снова злилась на себя и Мэлса, снова занималась самобичеванием. И в итоге поняла, что устала. Надоело мне все. И лучше вообще сбежать от всего. Даже сестрам не отвечала на звонки и сообщения.

Уже вечером, отдав платье, которое мы шили целый месяц, в хорошие руки, я решила все же принять приглашение родителей на ужин. И так сколько дней провела одна. Поэтому собралась и поехала за город.

Принятие.

— У нас гости, — сообщила мама, едва я переступила порог дома. А на террасе, за накрытым столом сидят отец и…Мэлс и его родители. Черт! Какого?..

— Добрый вечер! — здороваюсь я, проскальзывая на свое место, которое находится рядом с Киссером. Прежде целую в щеку папу и его маму. — Что здесь происходит?

— Ну, — начинает Мэлс, — в этот раз я решил сделать все правильно. Михаил Андреевич, Татьяна Юрьевна, — обращается он к моим родителям, — буквально несколько дней назад я попросил вашу дочь переехать ко мне. Ответа я пока не дождался. И если прошлая наша попытка не увенчалась успехом, я думаю, что в этот раз у нас должно всё получиться. Поэтому я приехал просить руки Саши сначала у вас, а потом уже говорить с ней.

— Руки? Мэлс, ты дурак? — возмущаюсь я. — Папа, не соглашайся.

— Думаю, скажу и за свою супругу, — ответил отец, — мы абсолютно не против. Но если обидишь…

— Я помню, что вы хорошо стреляете и метаете ножи, — усмехнулся Киссер. — Ну, — взгляд упал уже на меня. На стол он поставил красную бархатную коробочку, — делаю это первый раз в своей жизни. Ты станешь моей женой. Настоящей.

На меня тут же уставились ещё четыре пар глаз, ожидая решения.

— Потому что я беременна?

— Потому что я однолюб, Саш.

— Сомнительное признание, — хихикнула я, ощущая дрожь в пальцах. — Я согласна!

Эпилог

Пять лет спустя, дом Богатыревых

Сестра, развалившись на траве посреди двора, пили вино. Это был очередной солнечный августовский день, который ознаменовался юбилеем Татьяны Юрьевны. Вернее, сам праздник был завтра, а сегодня просто один из тех дней, когда вся семья собралась вместе. Такое бывает не часто, потому что Саша, Лиза и Вася живут далеко, а Женя с Соней, хоть и рядом, но все свободное время отдают своим семьям.

Неподалеку, с веселыми визгами бегают внучата. Самый главный заводила всей команде Ульяна Ивановна Князева, которая перебирая своими маленькими ножками задаёт скорость войнушке. Папа гордо смотрит на свое лучшее творение и понимает, что из этого ребенка вырастит настоящая спортсменка. А может, будет такой же творческий человечек, как и он, потому что дочка с удовольствием усаживается к нему на руки, когда он работает и малюет домики, деревья. При чем для своего возраста у нее получается все очень хорошо. Лиза хоть и перенесла тяжёлую операцию после ее рождения, но сейчас начинает говорить о том, что нужно бы Ульке братишку. А Ваня боится. Боится, что ее организм больше не перенесет такого стресса.

Виктор Михайлович Ряземский схватился за автомат и прицеливается в своего братишку, который младше всего на полтора года. По нажатии на курок, игрушка издает грозный вой и Роман Михайлович, приняв правило игры, падает на землю и хохочет.

— Роман, ты сейчас грязный будешь, и мама нас просто прибьет, — ставит на ноги сына Миша, стряхивая с него травинки. Но веселящийся мальчик снова падает навзничь и заливисто смеётся.

— Попадать, так всем вместе, — сообщает Миша и тоже приземляется на траву.

— Дядя Мисаааа! — в него со всего размаху врезается Тимур Мэлсович. Мелкий Киссер, который словно ксерокопия своего отца, повисает на шее Миши, и потом отцепившись, тоже падает на землю.

Остальная же ребятня занята совсем другим. Агата Мэлсовна вместе с бабушкой рассматривает бабочку, которая только что уселась на цветок георгины. Девочка спокойная, серьёзная и очень наблюдательная. А на руках у Татьяны Юрьевны возится ещё один карапуз с фамилией Сычева, которой целый год от роду, но Дарья Матвеевна никак не желает ходить. Ей больше нравится на руках у папы. Но за не меняем того рядом, даже бабушкины подойдут.

Полина Денисовна, которая передвигается все ещё ползком, сидит в песочнице и пытается засунуть в рот лопатку, которой только что в нем ковырялась. Дед Миша кудахчет над ней. Женя хотела было вмешаться, но решила, что там и без нее справятся.

— А Денис с Никитой где? — Вася плюхнулась рядом, поставив на плед ещё одну бутылку вина, и оглядела двор.

— Брук поехал Варьку с тренировки забирать. А Никитос прицепился с ним. Все не дождется, когда же начнутся его занятия.

— Он у вас на коньки раньше встал, чем ходить научился, — хмыкнула Саша.

— Вот теперь клюшку ему подавай. Через две недели три года, мы и заказали всю амуницию. Оказывается, со спортсменами легче определиться с подарками. Моим только коньки покупай, — хихикнула Женя.

— Матвей вылетел? — поинтересовалась Соня у младшенькой.

— Да! Его отец встретит и привезёт к нам.

— Вы решили все же в Крыму осесть? — спросила Женя.

— Пока, да! В Паттайе ему, конечно, работалось лучше, да и мне тоже. Я за четыре года привыкла к постоянному теплу, но мы поговорили и решили, что Дашу хотим растить здесь. Да и по съёмным квартирам мотаться с ребенком — это не дело. А в Симферополе свой дом, хоть и подаренный родителями, свой транспорт, да и там он может работать так же, как и в Тайланде. Он просто не хочет, чтобы родители его снова уговаривали заняться отелем.

— А Петя не выгребает? — хмыкнула Саша.

— Петя, наоборот, готов работать сутками, чтобы дома не бывать. Аська из декрета в декрет, а Петенька любит покой и тишину, хоть и детей своих любит, — поделилась Вася.

— Дела! А ты хотела своего Мэлса променять на эгоиста Петю, — заметила Лиза, обращаясь к Саше. Агата уже прыгала вокруг него, демонстрируя что-то с горящими глазками. Киссер сначала внимательно её слушал, затем посадил к себе на колени и стал что-то объяснять.

— Дура была! Не понимала, что с таким мужчиной нужно просто расслабиться и любоваться, как он сворачивает горы ради тебя, — Саша улыбнулась, наблюдая за своими Киссерами. Она была счастлива. На столько счастлива, что казалось, может заполонить им весь мир. А ещё она знала, что каждая из сестер, несмотря на то, что в их семьях тоже встречались и трудности, и ссоры, и недопонимания, были на своих местах и со своими мужчинами, которые их любили. Тяжело представить семью без любви. А ещё тяжело, когда нет таких близких и родных тебе людей рядом. У них это все есть! И так будет всегда!

Оглавление

С любовью, Саша

  Пролог

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  Эпилог