Кровавая битва Богов (СИ) [Александр Валерьевич Волков] (fb2) читать онлайн

Кровавая битва Богов

Глава 1. "Мёртвые звезды"

Под жарким солнцем раскинулся глубокий каменный карьер, окаймленный острыми пиками хвойных деревьев. Изящные ели опустили игольчатые ветви к рассыпчатому краю и закрыли обзор, потому с нашей позиции дна было не разглядеть. Карьер казался огромным серебристым блюдцем. Его будто бросили среди километров густого леса, и покрыли выцветшим напылением мрачного прошлого.

Когда-то давно кровь Погибших Богов плескалась у самого высокого горизонтального уступа, омывая каменистые грани крутых обрывов. Стоило мне принюхаться, как сразу почудилось, что в воздухе висел застарелый запах окровавленного железа, ржавого, пожалуй, но всё ещё опасного. Даже на кончике языка почувствовался кровавый солоноватый привкус. Это всё детские страхи, иллюзии.

На самом деле ощущался аромат хвои и цветков лотоса, бутоны которых покачивались от редких порывов ветра. Вроде бы и хорошо здесь было, но стоило нам встать у края карьера, как весь шарм леса исчез.

— Высоко падать, — тревожно произнес Намити. Он был магом кошмаров и наваждений нулевой ступени, по сути, самым маленьким и безобидным из нас. И самым слабым. — Может, ну его, а? — Намити взглянул на меня, затем перевёл взгляд Акихико и Рензо, надеясь заручиться их поддержкой.

Мы с Акихико переглянулись. Вот взяли же горе на свою голову. Вроде бы год разницы — нам недавно исполнилось по одиннадцать, Намити всего десять, но он так и не перестал бояться всего на свете. Хотя в прошлом году храбрился, в грудь себя колотил, обещая, что станет смелее нас всех.

Акихико промолчал, но я молчать не смог, потому что не любил, когда люди трусили в последний момент и портили всем веселье. Если ввязался, хотя бы мельком осознавая, что испугаешься, так какого ёкая тогда лезть? Я выпалил:

— Ну и трухло ты, Намити. Зачем же сам нас сюда позвал, зачем обещал показать нам «Свет мёртвой звезды»? Где же ты собрался его показывать? Если в городе замутим, учитель Рэви мне гримуар Лорра в задницу засунет, а он самый толстый.

Рензо прыснул в кулак, живо представив себе эту картину. Рензо не был природным магом, даже не имел ступени, и учился на обычного заклинателя духов. Он был из простой семьи, но это нисколько не мешало нам дружить. Вообще, родители запрещали природным магам водиться с теми, кто не способен черпать силу изнутри или из воздуха, но нам было всё равно.

— Да врет он, — многозначительно вздохнул Акихико. — Откуда ему знать? Такое заклинание и мой папа не может сделать, а он на седьмой ступени. Если мой папа не может, то Намити не сможет точно. Пойдем лучше старуху-кицунэ подразним, это круче. Если их бесить, у них хвосты появляются.

— Могу, но не хочу, — отмазался Намити. — Вам не страшно здесь? Я боюсь, это плохое место.

— Это просто заброшенный карьер, — отмахнулся я. А ты струсил, — я сложил крылья будто цыпленок, и изобразил: — ко-ко-ко, я покажу вам «Свет мертвой звезды», ко-ко-ко, но мне страшно.

Рензо тихонько, с усмешкой, сложил пальцы на манер бублика, как в американском жесте «ОК», и произнес так бесшумно, что только по губам можно было прочесть: «Осмелей!»

Я не сразу понял, какого духа Рензо отыскал вокруг и прицепил к Намити, но тот, вдруг, незримо дрогнул. Я лишь на миг использовал Иное зрение, увидев, что Сопля (так мы называли Сущностей, внешне напоминавших медузу), забавный и крохотный дух шалости, расселся у Намити на плече и что-то ему нашептывал. Разумеется, сам Намити ничего не слышал, но точно считал внезапную смелость собственным достижением.

— Перестань! — потребовал Намити и расхрабрился, важно поправив лямку рюкзака. — Возьму, и покажу! Ещё бы я не знал «Свет мертвой звезды»! Да любой дурак сможет его показать!

— Пф, — фыркнул Акихико. — Ну, пошли. Удиви нас.

И мы спустились на уступ по небольшому склону. Порода оказалась более рыхлой, чем выглядела со стороны. Близко к краю подходить нельзя, но уступы были слишком узкими, приходилось идти по грани. Страх свалиться вниз и сломать шею нас не останавливал, и непонятно, от смелости это или от глупости.

Через пару минут обувь и одежда покрылись пылью. От каждого шага по склону обрыва с шуршанием осыпалась галька, пыльными струями спускаясь к заброшенному храму, громоздившемуся на дне.

— Намити, — это Рензо, смутивший Намити пристальным взглядом. — Ты знаешь, кто там живет? — он указал на купол храма.

— А мне всё равно, — гордо огрызнулся Намити, и отвернулся. — Опять будешь байки свои про чудовищ травить. В этот раз кто? Слепой монстр, который ворует у людей глаза?

— Как ты узнал? — серьезно спросил Рензо.

— В смысле…. — не понял Намити, побледнев.

— Тут и вправду живет монстр, но он не глаза ворует, а души. И души уносит в другой мир к богине жатвы Наири, которая мучает людей на полях Илларана!

— Хватит, — Намити скрестил руки. — Я сейчас никуда не пойду.

— Вы достали, — не выдержал я. — Пойдемте скорее. Душу потерять я боюсь меньше, чем огрести от Рэви. А скоро стемнеет, и она начнёт искать меня.

— Да, — поддакнул Акихико, но в таком тоне, будто бы это он возмутился, а не я.

Первым на дно кратера спрыгнул я, подняв облачко известковой пыли и закашлявшись. Пахло тут похуже, чем в лесу. Тянуло заплесневелой сыростью. Казалось, ветер сюда вообще не задувал, и промозглый воздух застаивался здесь годами.

Мне захватило дух, ладони вдруг вспотели от волнения. Вроде бы никого не видно, но меня не покидало стойкое ощущение, что здесь действительно притаилось нечто опасное. Впрочем, в каждом заброшенном месте, которое мы посещали, возникало такое ощущение. К тому же, Могильный карьер, вроде, охранялся как историческая достопримечательность. Мы даже белую полоску «Призрачного барьера» по дороге видели, но нагло перескочили через него, игнорируя предупреждающие таблички.

Люди ещё могли сюда пролезть, но нечисть или монстры — нет.

Вблизи храм оказался гораздо больше. Серые каменные стены были изрисованы кривыми граффити да пошлыми рисунками. В глаза бросилось изображение трех человечков, мальчиков. Между ног им подрисовали излишне крупное нечто, способное шокировать Зигмунда Фрейда, а его впечатлить не просто.

— Ну, — спросил я, обернувшись. — Спускайтесь. Чего застыли?

Первым осмелился Акихико, за ним спрыгнул Рензо, а потом и Намити робко спустился, нервно поправив лямку рюкзака.

— Полезли внутрь, — предложил Рензо, указав на храм.

— Нечего там делать, — покачал головой Акихико. — Вы хоть знаете, кто здесь учился?

— Да это сказки, — скривился я, поняв, кого он подразумевал. — А даже если нет, ну и что? Он давно умер.

Акихико достал из кармана разноцветную пачку мармеладных червей, и вскрыл ее, спросив:

— Будете?

— О! — оживился Рензо.

Даже Намити позабыл о страхе, с удовольствием бросив парочку извивавшихся мармеладок себе в рот.

— Хочешь? — Акихико протянул мне пачку, из которой доносилось шуршание. Черт. Казалось, будто пачка была желудком гиганта, заживо кого-то проглотившего. В ней всего лишь шевелились мармеладки, но это всё равно вызывало у меня чувство рвоты. — Бери.

— Да ну нафиг, — выдохнул я, передернув плечами. — Оно под языком ползает. Гадость.

— Ну и дурак, — сказал Рензо, проглотив червя и с наслаждением зажмурившись. — Они такие вкусные!

— Так, давайте лучше колдовать будем. Намити, — я с ожиданием взглянул на Намити. — Показывай. Ты обещал.

— Н-ну, — замялся он. — Сейчас, подожди.

Когда Намити прожужжал застежкой рюкзака, мы застыли, будто в оцепенении. Акихико даже жевать перестал, шумно сглотнув. Намити вытянул из рюкзака увесистый гримуар Лорра с черной обложкой из настоящей демонической кожи. Я чуть челюсть от удивления не потерял, Рензо расширил глаза, а Акихико тихо произнес: «ну и дела».

— Ты где его взял? — спросил Рензо, и голос его дрогнул. Он был смельчаком, его трудно впечатлить, но и у его смелости были пределы. — Это же запретная книга! Ее могут читать только взрослые!

— Стащил…. — Намити стыдливо на меня взглянул. — У Рэви в библиотеке.

— Ты охренел?! — вспылил я, осознав, какую взбучку она устроит и мне, и всем нам. У меня колени подкосились. — Я тебя к ней уборщиком пристроил, чтобы ты нам на новые волшебные карточки заработал, а не воровал гримуары! Рэви нас наизнанку вывернет! Пошли назад, пока она не увидела!

— Ага, — поддакнул поникший Рензо. — С Рэви лучше не шутить.

Вот же черт плешивый. Недаром мы его Плешакондой прозвали. Иногда он такие вещи мог выкинуть по глупости, что волосы недолго на голове потерять. Мало того, уболтал нас на Могильный карьер пойти, так еще и реликвию Рэви украл.

Мы нарушили сразу два запрета!

Учитель Рэви строго запретила мне две вещи: приближаться к Могильному карьеру, и совать свой нос в гримуар Лорра. Если о первом она могла не узнать, то второе заметит наверняка. Тогда она запрет меня в комнате, и век мне не видать ни улицы, ни игр с волшебными карточками, ни сладостей. Она была заботливым опекуном, но очень строгим учителем. Иногда я был вне себя от счастья, что живу с ней, а иногда проклинал день, когда она стала обучать меня магии.

— Вы что, не хотите увидеть «свет мёртвой звезды»? — Он хитро прищурился. В руках с древним гримуаром и Соплёй на плече он стал смелым до отвращения. Да и умел зацепить за душу, если ему очень хотелось. — И кто из нас еще трус.

— Хотим, — хором ответили мы. — Давай, только быстро. И пойдем назад.

— Слушай, дай подержать, — Акихико потянул руки к гримуару.

— Ещё чего, — Намити отвёл ладонь Акихико. — Вы вызовете ворота в ад какие-нибудь. Только избранные могут обращаться с этой книгой, — гордо закончил он, ткнув себя пальцем в грудь.

— Ну, хоть открой, — это я. Любопытство взяло верх над страхом перед запретами. — Давай посмотрим, что там.

— Ладно, — Намити картинно закатил глаза. — Так и быть, — стоило ему открыть гримуар, как вдали сверкнула молния, и прогремел гром. Тучи появились невесть откуда, правда были далеко, и нас накрыть должны были не скоро. Но у меня всё равно мурашки по спине пробежались. — Смотрите.

Мы нависли над книгой как три коршуна, и….

Поговорка о книге и фиге была уместна здесь как никогда в моей жизни. Гримуар Лорра являлся вместилищем древнейших знаний о магии Тьмы. Владевший им волшебник, по сути, мог творить с миром что угодно, производить какие угодно изменения, да хоть огромного ёкая призвать. Мы даже увидели его на первой странице: злющего, с волчьей мордой, рогами к низу, с громадными крыльями и окровавленными клыками.

— Ого! — удивился Рензо. — А давай вызовем его, и натравим на Курносого Акайо! Посмотрим, какой он тогда будет крутой!

— Никого мы не вызовем, — вздохнул Акихико. — Ты хоть слово можешь разобрать? — он ткнул пальцем в первую строчку. — Это же ритремский язык. Язык Богов. Мертвый язык.

И Акихико был прав. Потому что под рисунком чернели лишь строки, написанные непонятными закорючками.

— Вот тебе и «Свет мёртвой звезды», — расстроился Рензо. — На ритремском даже твоя мамаша не разговаривает, а ей уже за триста. Куда уж тебе….

— Заткнись! — рассердился Намити. — Вот возьму, и прочту! Знаю я ваш этот ритремский!

— Ага, как же…. — скептично ответил Рензо.

— Ну, вот тут ты точно заливаешь, — я скривил губу и развел руками. — Рэви знает ритремский, но не очень. А тут ты. Откуда тебе….

Вдруг дверь храма открылась, скрипнув ржавыми петлями. Мы тут же переключили внимание на порог, и увидели, как Курносый Акайо спускался по ступенькам в сопровождении небольшой свиты, а если точней: двух толстых амбалов, близнецов, у которых на лице явно отразились проблемы с умственным развитием. Морда у Акайо была противная, наглая, покрытая веснушками, а в колкие зеленые глаза страшновато было смотреть. Его не просто так прозвали Курносым, потому что если смотреть в профиль, он больше напоминал неуклюже слепленную птицу, а не человека.

В общем, типичные школьные хулиганы из старших классов, от которых лучше держаться подальше.

Судя по всему, они были навеселе. У каждого в руке по стеклянной бутылке, где плескалось дешевое пиво.

— Посмотри-ка! — обрадовался Акайо. — Плешаконда и спички здесь!

Сразу всё настроение пропало, сердце заколотилось в удвоенном темпе. Намити крепко обхватил книгу и сразу же бросился бежать, взобрался на уступ, поднимая пыль. Мы застыли на месте. Нет, не потому что были очень храбрыми. Потому что не хватало духу пошевелиться.

— Это чё у тебя? — Акайо выхватило пачку мармелада у Акихико.

— Отдай, — потребовал Акихико. — Не доставай нас, Акайо. Мы не знали, что ты здесь.

— Это наша территория, — грубо произнес Акайо, передав мармелад товарищу, и схватив Акихико за воротник. — И вам, уродам, здесь делать нечего. Чего вы вообще вылезли из своих лощенных квартальчиков, а, волшебнички?

— Иди нахрен! Не трогай его! Мы ничего тебе не сделали! — не выдержал я, найдя в себе смелость возразить, за что тут же получил кулаком в морду. Только искры перед глазами посыпались.

Когда темнота перед глазами рассеялась, я видел, что Акихико и Рензо валялись на земле, и прихвостни Акайо пинали их ребрам. Рензо свернулся калачиком, закрыв голову и руками, а вот Акихико защититься не сумел. Ему доставалось больше всего. Он мужественно сдерживал слезы, но морщился от каждого удара. Я боялся, что ему переломают кости.

— Эй, козлы! — послышался голос Намити с уступа. Не струхнул, однако. Видать, Сопля ещё нашёптывала что-то ему на ухо.

Я посмотрел на него, заметив, что он держал гримуар трясущимися руками. Книга была открыта на последней странице, и именно там находилась инструкция к заклятию «Свет мертвой звезды».

— Или вы отвалите, или я сотру вас в порошок! — пригрозил он. — У меня гримуар Лорра!

— Ну, давай, — Акайо шутливо подставил щеку, как бы под удар, и ткнул себя пальцем в челюсть. — Покажи, что умеешь, — Акайо с размаха пнул Акихико по ребрам, и Акихико болезненно простонал. — Давай! Или я его убью!

— Урод! — сквозь слезы крикнул Намити. — Сам напросился!

К сожалению, Намити не выглядел грозно. Губы его дрожали, руки дрожали, и он еле стоял на подкосившихся от страха ногах. Он провел по воздуху рукой, изображая магический жест, стал выкрикивать что-то совсем непонятное и совсем нечленораздельное. Я не мог разобрать слов, я не понимал, на каком языке он пытался кричать. Может быть, на ритремском, а может быть на другом.

Его магические потуги вызвали у хулиганов приступ хохота, только смеялись они не долго. После очередного выкрика в небе, в основании подступавшей громады туч, вспыхнула белая точка такой плотности, что казалось, само пространство свернулось на ее орбите в бараний рог. Внезапно поднялся ветер, и ели под его порывами с хрустом раскачивались, едва не отрываясь от корней.

Когда белая точка стала затягивать в себя черные жгуты грозовых туч, когда стала поглощать их, улыбка с лица Акайо исчезла.

— Ты что делаешь, пацан?! — у Акайо волосы на голове дыбом встали. — Мы же все подохнем! Ты соображаешь, что творишь?!

Невероятно. Я глазам своим не мог поверить. Неужели малолетний чародей нулевой ступени действительно был способен создать «Свет мертвой звезды»? Конечно, все мы в это не верили. Все мы взяли Намити на слабо, когда он заявил, будто бы способен использовать мощнейшее заклинание школы уничтожения. Никто не верил в это. Мы целый набор колких шуточек на этот случай заготовили, но похоже, нам не суждено их произнести.

Ещё страшнее стало, когда рядом с первой точкой появилась вторая, черная. Теперь мы боялись не меньше хулиганов. Точки стали притягиваться друг к другу, а затем закружились на взаимных орбитах, словно в смертоносном вальсе. Два «Света мертвой звезды» вместе образовывали эффект «Мёртвых звезд». Это чары без преувеличения катастрофических масштабов, способные сравнять с землей город.

— Стой, Намити! Прекра….

Я прервался на полуслове. Это не Намити читал заклинание. На краю воронки карьера я заметил учителя Рэви. Заклинание читала она, умело выполняя сложнейшие магические жесты и глядя мне прямо в глаза. Ее рыжие волосы, заплетенные в конский хвост, ее магическую мантию сапфирового цвета я мог узнать на любом расстоянии — больше никто такую не носил, поскольку не имел права. Она видела, что мы на дне. Видела нас. И не прекратила чтение заклинания.

«Мертвые звезды» раскрутились до невероятной скорости, внешне став напоминать черный диск.

— Учитель Рэви, что вы делаете! Мы же умрем! — испуганно крикнул я, но она и ухом не повела. — Прекратите!

Ударная волна страшной силы обрушилась на лес будто лавина. Она снесла деревья, как бульдозер вырвала ели с корнями и понесла прочь, по дороге раздирая землю в клочья. Тучи размело по сторонам, глаза мои заслезились от яркого света «Мёртвых звёзд», меня ослепило. Послышались крики, стоны. Боли я не почувствовал, хотя по идее должен был. Ощущался только липкий страх, сковавший моё тело холодным потом.

Лишь я, из-за шока, не мог издавать звуки.

Не знаю, умер я или нет.

Ощущение жизни было, но мощь взрыва «Мёртвых звезд», похоже, стерла меня из реальности. Нам рассказывали в школе, как душа человека чувствовала Лимб. Это густая беспросветная тьма, больше походившая на тяжелые океанские глубины. Говаривали, что если бросить в Лимб человека, тело его будет расплющено огромной силы давлением, но меня, почему-то, не убило.

Темнота Лимба переваривала меня, больно обжигала кожу и пыталась обглодать до самых костей. Я, не помня себя от ужаса и боли, выскользнул из тьмы, будто из дьявольского лона, и свалился на жесткую землю поля Илларана, утонув в коричневых стеблях мертвой пшеницы.

Дрожь пробирала меня от макушки до пят, но душа мучилась сильней. Я оказался в такой стадии первобытного страха, в такой леденящей растерянности, что сигналы собственного тела перестали что-то значить. Я мог лишь по-детски рыдать, мог лишь смотреть на ободранные до крови ладони и проворачивать перед мысленным взором момент, когда учитель самым мощным заклинанием в мире изгнал меня в небытие. В место, откуда нет выхода. В место, где ждет либо верная смерть, либо вечное одиночество.

На фоне пасмурного неба летели десятки тысяч душ усопших. Они на радостях, испытывая блаженство, стремились в новые миры, к бесконечно далекой руке Наири, которая подарит им новую жизнь. Лишь когда в голове стрельнула мысль: «надо выбираться!», я вскочил, помчался за душами, и, сбивая ноги, пытался привлечь хоть чье-то внимание.

— Подождите! — умолял я сквозь слезы. — Прошу вас! Подождите! Заберите меня с собой! Пожалуйста! Не бросайте меня здесь!

Но я никому не был нужен. Ни учителю, ни душам, ни Наири, которая точно меня не заметит. Я был душой, душу прикрывало тело, а Наири не видела плоти. Меньше всего хотелось упасть на колени от бессилия, но мышцы жгло от усталости, бежать больше было некуда, потому мне ничего не осталось. Я рухнул на колени, раздробив комья сухой земли. Острые стебли травы кололи кожу, пшеница колыхалась на ветру и царапала плечи.

Хотелось закричать, но ясно было, что крик не найдет своего слушателя. В первые дни я много думал: «За что Рэви со мной так обошлась? Почему? Что плохого я ей сделал? Как Рэви на которую я молился, которой подражал, нашла в себе силы пойти на такую подлость? Что стало с моими друзьями, что с ними теперь будет?»

Страшно, когда некому высказаться. Страшно осознавать, что ядовитые чувства, разъедающие тебя изнутри, никуда не пропадут и останутся с тобой навечно.

К сожалению или к счастью, на Илларановом поле я оказался не совсем один. Жуткая тварь размером с собаку, решившая полакомиться мной, стала первой, кто ощутил мою ненависть. Магия — колкая штука, как и правда, потому тысячи белесых игл заклятия «Скрытой истины» пришлись чудовищу не по вкусу. Тварь разорвало как тряпичную куклу. Я впервые увидел разбрызганную по пшенице кровь и внутренние органы, утопшие в кровавой луже.

Сперва меня вырвало, но потом захотелось убить ещё раз.

Благо, чудовищ становилось больше, потому было на ком выместить ярость.

Я отправился странствовать по бескрайности Илларана, по пути сражаясь с такими тварями и вытягивая из глубин подсознания такие демонические заклинания, что волосы на руках дыбом становились.

Спустя пятьдесят лет я разучился плакать, а спустя два тысячилетия во мне не осталось ничего кроме ненависти и стиснутых от гнева зубов. Честно, хотелось испытать голод или жажду, чтобы хоть как-то притупить гадкие чувства в душе. Моему вполне материальному телу не требовалась материальная поддержка — я не ел и не пил.

Правда, из-за отсутствия воды не было возможности посмотреть на себя, увидеть свое отражение. Можно, конечно, наколдовать зеркало, да вот только какой в этом смысл? Убедиться, что я не растерял человеческий облик? Ну, предположим, я отрастил огромные крылья, изогнутые к низу рога и копыта. И что с того? Отлично помню день, когда вымахал до десяти метров в высоту, а колени вдруг вывернуло наизнанку так, что я чуть от боли не обмочился, но это оказалось безумным сном наяву.

У меня ехала крыша, спасала только возможность мыслить и сражаться.

К тридцати годам, когда в разуме рассеялась пелена юношеского максимализма, стало ясно, что именно тянуло меня к Рэви. Это была не банальная привязанность учителя к ученику. Будучи мальчишкой, я постоянно хвастался перед Рензо и остальными, как мне удалось отрезать прядь ее волос, удалось подержаться с ней за руку или чмокнуть в щеку. Ох, как же они мне завидовали, хоть и кривились от отвращения, приговаривая: «ну и гадость!». То, что было очевидно для них с самого начала, теперь стало очевидным для меня. Я был не просто к ней привязан. Я любил Рэви. И любил не так, как любят маму или папу.

За монолитным характером и непревзойденной мощью сильнейшего мага на планете я видел красивую женщину. Женщину, которая подпустила меня к себе гораздо ближе и которая неосознанно очаровала меня так же, как любая ведьма постарше очаровывала бестолковых малолетних чародеев.

Правда в их случае развязка была не такой трагичной, как у меня.

Наверняка Акихико и Рензо тоже любили, любили тайком и кого-нибудь не по возрасту.

Интересно, что с ними стало? Столько лет прошло. Влюбились, завели семьи, дожили до глубокой старости и умерли.

Тяжело было взрослеть в чужом мире, особенно без того, что было у каждого волшебника: детей, матери с отцом, друзей и работы. Факты об устройстве общества, о нашем мировоззрении, о нашем поведении как бы всплывали из подсознания, магическим образом. Ну, это магия и была. Так любой волшебник взрослел самостоятельно, избавляя родителей от необходимости объяснять лично.

Вся моя жизнь на полях Илларана была пронизана болью, пропитана запахом гнили, но меня не никогда оставлял вопрос: «Почему Рэви предала меня? За что вынудила миролюбивого ребенка стать убийцей, бесконечно жаждущим крови?». Не было ни дня, когда я об этом не думал, так что месть и поиск ответа стали для меня единственным смыслом, не позволившим окончательно сойти с ума.

Больше не осталось тварей, способных мне противостоять, и вот когда личная гвардия Наири полностью исчезла, Богиня, наконец, обратила на меня внимание. Дух мой стал источать магию такой мощи, что это не могло не броситься в глаза.

— Кто ты? — послышался ее звонкий голос у меня в голове. Неожиданно низкий голос, приятный, как у девочки. — Я не видела тебя раньше.

— Изгнанный собственным учителем, — я оскалил зубы и выдохнул сквозь них струи горячего пара. — Обреченный на вечную жизнь в одиночестве. Здесь больше не осталось тварей, которых можно убить. Верни меня домой.

— Прости, Изгнанный, но я не могу этого допустить, а даже если бы хотела, то ты ушел слишком далеко от лона своего мира.

— Играешься со мной? — рявкнул я, сверкнув в небо свирепым взглядом. — Тебе хочется, чтобы я страдал дальше?

— Нет. Я знаю о причинах твоей боли, знаю, почему тебя изгнали. Я вижу твою душу. Но Богам запрещено раскрывать тайны бытия. Тебе предстоит самому добраться домой и найти правду. Так…. Куда бы тебя деть? О! Нашла.

Глава 2. "Новый мир"

Я оказался в холодной флюоресцирующей жидкости, в воде, если угодно, да вот только больно густой она была, словно желе. Передо мной ослепительно светился стеклянный прямоугольник крышки.

Попытался вдохнуть — черта с два, нос зажимало какой-то прищепкой. Легкие обожгло, брюхо свело болезненным спазмом, и я подумал, что задохнусь, даже в глазах потемнело. Благо, вовремя ощутил на языке привкус пластиковой кислородной трубки, и шумно вдохнул через рот, насыщая организм кислородом.

Голова закружилась. В крышке мерцали разноцветные огни — наверное, светились индикаторы снаружи, или кто-то просто хотел сварить меня живьем, бросив мой гроб в пламя. Я не испытал страха, потому что был готов к смерти, но, всё же кое-что показалось мне странным.

Руки и ноги зажимало жесткими металлическими ремнями, и даже при всем желании воспользоваться телом я не мог. Тело было щуплым, слабым, в таком состоянии я помнил себя пару тысяч лет назад, когда был подростком лет четырнадцати.

Ну ты и чертовка, Наири. Нельзя было сразу меня прикончить? Надо безусловно помучить, кинуть в тело немощного подростка, утопить. Я расслабился. Не видел смысла брыкаться. Лучше не паниковать, а внимательно осмотреть пространство на предмет акупунктурных точек. Они были. Светились затейливыми символами по углам крышки. Вот только каким образом сообщать им эмоции и управлять ими — я не знал. Можно было расплавить их, разорвать, или попросту рассеять в пыль. Попробовал нахмуриться, чтобы использовать магию разрушения, но ничего не вышло.

То ли силы меня покинули, то ли окружающий мир в текущей реальности не мог меня услышать. Ладно. Если нельзя что-то сделать, надо расслабиться. Событийность сама, со временем, подкинет способ решения проблемы, и это случилось раньше, чем я ожидал.

Что такое минута после сотен лет заточения? Ничто. И ровно через минуту в свете крышки появилось чье-то лицо. Кто-то снаружи смотрел на меня с равнодушием, но чувствовалось в его энергетике легкое благоговение, надежда. Кем бы он ни был, я четко ощутил его намерение освободить меня, но должен признать — внешние проявления чувств он контролировал отменно.

Давление постепенно падало. К потолку устремились пузырчатые струйки газа, и я ощущал, как по стопам скользила уходящая из капсулы жидкость. Капсулу осушило и продуло, да так, что я промерз до самых костей.

Крышка открылась. Я вознамерился шагнуть из нее победоносной поступью, громогласно заявить о себе жалкому смертному, чтобы отогнать, на всякий случай, но тяжелый ошейник потянул меня вниз и я свалился пластом, будто бревно.

— Удивительно. Симура младший обрел Божественную память? Вот кого-кого, а тебя я точно не ожидал тут увидеть, Макото, — произнес мужчина, выглядевший странно. Ещё и имя моё назвал, но это, скорей всего, было совпадением. Подсознательно я понимал, что на нем потертая белая рубашка и офисные брюки, да и сам он выглядел не очень. Бледновато. Будто он постоянно не доедал. У нас так не одевались, и всегда ели досыта. Значит, мир точно был не моим. По виду типичный японец: темноволосый, низкорослый и тщедушный. — Тебя сюда родственники определили?

— Не знаю, — соврал я, чтобы лишний раз не отсвечивать своим происхождением. — Не помню.

А я всё помнил. Для Духа разума моего уровня было не проблемой считать память с мозга нового тела, правда значительная часть воспоминаний не считывалась, но это пройдёт со временем. Память будет раскрываться постепенно. Да и разве это мозг? Так, слабенький биологический компьютер с ужасными вычислительными способностями. Мне предстояло хорошо над ним поработать. Макото Симура, шестнадцать лет, младший наследник клана Мацубаэ, которого Хэчиро, старший брат, под шумок закатал в складскую капсулу, чтобы не делиться наследством. Пацан, вообще, должен был умереть, но я вовремя оказался в его теле, и Дух разума спас ему жизнь.

— Меня зовут Кайоши, и теперь я — твой новый хозяин. Ты точно не Макото. Как тебя зовут, мерзкий Божок? — он поправил очки с модной узкой оправой.

— Да неужели, — я перевернулся на спину, и шумно дышал, хватая ртом воздух. Разглядел акупунктурную точку на животе Кайоши. — А хочешь, я сделаю так, что ты три дня будешь кровью срать и умрешь на унитазе? Забавная была бы смерть.

— Странный Бог, — задумчиво ответил Кайоши. — Тебя что, ничему не научили перед усыплением? Я даровал тебе возможность жить. Ты должен боготворить меня.

— Какой Бог будет боготворить человека? — усмехнулся я. — Смотрю, у вас у всех тут крыша не на своем месте.

От слова «крыша» Кайоши незримо дрогнул. Видимо, в его жизни это слово было связано с чем-то страшным, но меня это не волновало. Надо было с ним разделаться, чтобы не мешал. Я уже собрался превратить его кишки в кровавую кашу, как вдруг он выдал:

— Мы не с того начали. Извини, — сказал он, но совсем без эмоций и сожаления. Просто понял, что тактику общения нужно менять. — Меня зовут Кайоши, и мне нужна твоя помощь. Я в очень плачевном положении.

— А кто ты такой, чтобы я тебе помогал? — я попытался встать, но на ослабших руках едва удалось приподняться. — И что мне за это будет?

— Ну, — он пожал плечами. — Ты хотя бы сможешь выбраться отсюда. А там посмотрим, чем мы сможем друг другу пригодиться.

— Хорошо, — вздохнул я. — Встать поможешь?

Он кивнул, помог мне подняться, и я закинул руку ему на шею, чтобы не свалиться. К горлу подступил рвотный ком, в голове зашумела кровь от перепада давления, перед глазами чуть потемнело. Проклятие. Удовольствие ниже среднего, быть человеком.

Я осмотрелся. Света не было. Лишь крышки капсул светились в темноте. Тысячи капсул, вмонтированных в блоки высотой с пятиэтажный дом. Складское помещение, наверное.

— Это что? — спросил я, пока мы с Кайоши шагали по холодному решетчатому полу.

— Это Боги, которых пока не купили, — пояснил Кайоши. — Спят, ждут счастливого часа.

— Боги, которых не купили? — удивился я.

Кайоши не успел ответить. Пол загремел в темноте под подошвами армейских ботинок. Я увидел зеленые окуляры приборов ночного видения. Люди, определенно люди. Боевая группа — человек шесть. Маги в моем мире и так могли видеть в темноте, технологические приспособления им не требовались. Значит, здесь господствовала наука.

— Стоять! Рожами в пол уткнулись, быстро! — рявкнул охранник, показавшийся в слабом свете крышки капсулы. Он направил на меня крупнокалиберный пистолет и снял его с предохранителя. — Дернешься — стреляю!

Ага, как же. Он был покрыт акупунктурными точками с ног до головы. На эту надави — нога сломается, на ту надави — черепная коробка взорвется. Сюда надави — он вспыхнет пламенем, как факел. В данном случае не требовались магические жесты, достаточно взгляда.

И Бог мой, как же я удивился, когда связь с выбранной точкой не установилась. «Это еще что за чушь» — озадачился я. Две тысячи лет виртуозно обращался с магией, а тут на тебе, даже поджечь никого не смог.

— Успокойтесь, — произнес Кайоши. — Мы попались, да. И не собираемся никуда бежать. Давайте договоримся, а?

— С тобой, полубожок, у нас будет разговор отдельный, — злобно процедил охранник сквозь зубы. — Вяжи их.

Я нахмурился, вогнав ум в состояние предельной концентрации. Нет во Вселенной места, где невозможна хоть какая-то степень взаимодействия с окружающим миром, и, к счастью, одна из точек на охранниках светилась ярче остальных.

Та, что на лбу.

Значит, пора применять мимику разума.

Точка отреагировала на мой взгляд. Я сделал выражение лица максимально расслабленным, непринужденным, мысленно соединив охранников цепью. Они сию же минуту потеряли сознание: кто кулем скользнул по стене на пол, а кто повалился на месте, будто бы дубинкой по затылку получил. На полу загремели оброненные пистолеты. «Ментальный удар» не убил, но, по крайней мере, вышиб врагов из сознания минут на десять.

— Ты как это сделал? — поинтересовался Кайоши. Мой трюк поразил его, что-то показалось ему противоречивым. — На тебе же ошейник.

— И что? Он мне не мешает.

— Хорошо, — он озадачился. — Разберемся. Наверное, бракованный.

Мы заковыляли рядом с охранниками, я с любопытством взглянул на пистолет и спросил:

— Оружие брать не будешь?

— Нет, — Кайоши покачал головой. — Если досины увидят оружие, сразу будут валить на повал. А я пока умирать не хочу. Меня и так за банкротство в список ЧИП оформили, и я не намерен упускать шанс выжить.

Досины, ЧИП…. А! Возникла мысль, что это местные блюстители правопорядка. Полиция. Значит, мир более или менее цивилизованный, хоть и немного странный. Ещё список ЧИП этот…. Что за список, я не понял, но ощущение тревоги от мысли о нём возникало.

Мы вышли к разгрузочному терминалу, спустились по шумной железной лестнице, и оказались во внутреннем дворе, где было посветлей. Над забором гудели уличные фонари, высвечивая цилиндры грузовых лифтов, и я с удивлением заметил, что в небе была беспросветная чернота. Я ни облаков не увидел, ни звезд, ни местного спутника.

— А где небо? — спросил я. Нужные воспоминания, почему-то, не появились.

— Снаружи небо, — коротко ответил Кайоши. — Ты как из другого мира свалился. Это же Эн-Токио, — мы направились к грузовому лифту. — Огромная труба. Тебе память отшибло, что ли?

— Да, — соврал я. — А японский архипелаг?

— Оно и видно…. Острова под водой, пока солнце светит.

Я услышал слева механическое шипение, и увидел, как открылась круглая створка лифтовой шахты. Оттуда поднялся, возвысившись над полом, тройной досинский лифт, оснащенный проблесковыми маячками. Кайоши замер, я вопросительно на него взглянул.

— Не шевелись лучше, — посоветовал он. — Убежать мы уже не успеем. Всё. Отбегались. Охранники успели досинам просигналить. Эх. Глупо было надеяться на другое.

Из лифтов высыпало десять крепких молодцов в белоснежной военной форме. Под козырьками кепок, лихо сдвинутых на глаза, я увидел безэмоциональные выражения на волевых лицах. Досины в момент нас окружили, вскинули автоматы и один из них, с офицерскими погонами, рявкнул:

— Смир-р-р-на! Даже не моргать!

А я моргнул, дурак. Надеялся сложить их, как охранников, но тут же услышал хлопок выстрела, стиснул зубы и ощутил, как мощный электрический разряд пронзил каждую молекулу моего тела. Что-то больно кольнуло меня в ребра, но это я почувствовал после того, как свалился на пол.

Досины отработали оперативно. Секунду назад мы стояли истуканами, а теперь разлеглись, будто бесчувственные мешки с картошкой. Кто-то придавил мне голову коленом, да так, что череп чуть не треснул, а кто-то заломил мне руки за спиной и сомкнул на запястьях холодный металл наручников. Сильно сомкнул — ладони сразу же стали неметь.

Двое досинов скрылись за воротами погрузочного терминала, а остальные держали нас на прицеле.

— Позвонить дайте, — прошипел Кайоши. — Да не дави на рёбра! Больно же! Убери колено!

— В отделе позвонишь, как протокол составим, — офицер уселся прямо на Кайоши, достал из кармана сигарету, сплюнул и закурил. — Вот чего вам на втором уровне не сидится, а? Работай себе, живи себе. Нет. Надо Святую Императрицу за косички подергать. Надо судьбу испытать.

Кайоши задергался, пытался вдохнуть как можно глубже, но тушу увесистого офицера сбросить с себя не мог.

— Командир, — досин показался в воротах терминала. — Охранники живы, но в отрубе. Одна капсула вскрыта. Порохом не пахнет. Никто не стрелял, вроде.

— О! 2-14 и 8–3, - офицер щелчком выбросил сигарету в сторону, и жадно потер друг о друга ладони. — Какой жирный протокол вы мне подкинули, ребята…. Стоп, — офицер всмотрелся в мое лицо, поднялся с Кайоши и тот сделал шумный вдох. — Ты случаем не Симура младший? Ты погляди! — он радостно хлопнул себя по коленям. — Двух Богов одним выстрелом! И потеряшка нашлась, и грабителей накрыли! Какой отличный сегодня день! Да я с вами на повышение пойду. Итак, — офицер перевернул Кайоши на спину, достал из его кармана плоский проектор с голограммой паспорта. — Очевидно, что ты ворюга, но это так, формальность. Кайоши Абараи, угу…. — он провел пальцем по голограмме, прокручивая страницу. — Печати на владение Богом нет. Может быть, патент имеется?

— Дома оставил, — буркнул Кайоши.

— Конечно, — снисходительно улыбнулся офицер. — Все вы так говорите. Ну, ничего. А…. Так ты уже в ЧИП’е. Банкрот, значит. Ладно. Возни меньше будет.

— А пацан что? — досин обратился к офицеру, кивнув на меня.

— Ты что, ошейник не видишь? Он проклят Божественной памятью. Всё. С Мацубаэ свяжемся, — подчеркнул он, — Если не выкупят, то на деактивацию отправим и обратно в капсулу. Хотя это, считай, вечное заключение. Кому нужен товар со вскрытой упаковкой? Так что скажи господину Кайоши спасибо, парень, — офицер обратился ко мне. — Ты лет десять проваляешься в капсуле, а потом тебя выкинут за борт, как просроченного. Черт, — вздохнул он. — Всё равно тебя в отдел тащить придется. Чертовы бюрократы со своими бумажками. Ты, — он обратился к досину. — Акт временного изъятия на Симуру младшего составь. IMEI-код спиши с капсулы. Он там есть, внутри. С господином Хэчиро свяжись. По закону положено хотя бы одного родственника уведомить. А там посмотрим, купят его или нет.

— Да помню я….

— Нихрена ты не помнишь! — вспылил офицер. — Третью планерку подряд перед начальством краснею! Убил бы!

— Не надо Хэчиро, — это Кайоши влез в разговор, подняв голову. — У меня есть номер Симуры старшего. Его уведомим.

— Как угодно, — пожал плечами офицер. — Мне без разницы. В лифт их.

Лифт спустился прямо в отдел, и когда створки открылись, я увидел потолочную лампу, мягко освещавшую чистый вестибюль. Я немного озяб от прохлады. Стены хоть и были начищены до блеска, но все равно источали запах застарелой бомжатины, который нельзя было вывести никакими средствами. Мне было всё равно, на полях и не такого нанюхался, а вот Кайоши чувствовал себя неуютно, даже подавленно. Внешне он этого не показывал, но напряжение отчетливо ощущалось в его энергетике.

— Чего встали? А ну, пшли, — нас грубо вытолкнули из лифта в вестибюль. — Рыба! — офицер постучал в стекло к дежурному, но тот лишь что-то буркнул и вяло отмахнулся, усердно изучая какие-то бумаги. Видать, консервативные были досины, раз бумагой пользовались, а не нейрофонами. — Ну, Рыба! Очнись! Глянь, кого я привел!

— Ферзь, твою-то мать! — Рыба раздраженно хлопнул ладонями по столу. — Ну чего ты пристал? Какая мне разница, кого ты там притащил?

— Утю-тю, — издевательски сощурился Ферзь. — Ты посмотри сначала, а потом рогопилить начинай.

— Ну чего…. — Рыба взглянул на меня и вскинул брови. Медленно уселся в кресло, не отрывая от меня взгляда. — Этож что я, зря акт пропажи весь день сшивал? — он взял со стола лист, порвал его и выбросил в урну.

— Тебе бы только за бумажки переживать, — скривился Ферзь, и протянул Рыбе акт временного изъятия. — На. И акт купли-продажи подготовь на всякий случай. За ним, возможно, приедут.

— Да чтоб вас всех, — сетовал Рыба. — Я домой сегодня уйду, или нет? Сразу бы на деактивацию его отправил. Ну, аристократ он, да и бес с ним. Всё равно он с Божественной памятью никому не нужен нафиг.

— Ну ты и дурак, — Ферзь пальцем у виска покрутил. — Возможно, что на пацана покушение совершили. Если мы дело запустим, да ещё и раскроем, то сможем самого Хэчиро прижать. Императрица нас тогда озолотит. И внеочередное звание даст. И премию выпишет.

Глава 3. "Старик Симура"

— Я спать хочу, а не премию, — брюзгливо отозвался Рыба. — Три люмена в бонус выпишут, и нафиг. Ладно. Не мозоль глаза.

— Как скажешь, — пожал плечами Ферзь. — Пойдем.

Мы, в сопровождении Ферзя и двух досинов, блуждали по длинным и ветвистым коридорам. Понятия не имел, как они тут ориентировались. Дверей полно, окон вообще не было, а тусклый свет утомлял глаза. Нас завели в просторный кабинет, пахнувший не лучше вестибюля, и усадили на трухлявый диван, растопорщившийся рваной обшивкой и пропахший клопами.

Ферзь уселся за стол, выдвинул ящик и достал оттуда бланк протокола. Затем он достал из кармана сканирующее устройство размером с маленький фотоаппарат, подошел ко мне, буркнул: "в объектив смотри" — щёлк. Устройство издало механический писк, как при запуске прибора ночного видения. Ферзь взглянул на дисплей, задумчиво почесал в затылке, и произнёс: "Странно. Как это…. Бог, но Божественной памяти нет". Он уселся за стол.

— Итак, давай вкратце пробежимся по основным моментам задержания, чтобы облегчить друг другу жизнь, — предложил он, устало взглянув на меня. — Тебе нужен шанс не загреметь в капсулу, а я просто хочу домой, так что давай без концертов. Ладно?

— Да по роже ему надавайте, — злобно предложил досин. — Зачем с Богами церемониться?

— По закону положено, — мрачно ответил Ферзь. — И не вздумай варежку разевать, когда я говорю с арестантом. Понял?

— Виноват, — хмуро ответил досин. Покорности в его речи не было, и чувствовалось, что останься я с ним наедине — будет худо. — Простите.

— Молодец. Итак, — Ферзь достал сигарету, закурил и укутался дымом. — Назови стихию, грейд и эшелон, — он занес ручку над протоколом.

— Не знаю, — честно ответил я.

— Началось, — раздраженно фыркнул Ферзь и бросил ручку на стол. — Я же сказал, без концертов. Или ты в изолятор захотел? К приземленным? Они тебя быстро за бутерброд с сыром разговорят.

— Грейд три, эшелон один, Бог металла, — выдал Кайоши. — Так на капсуле было написано.

Сначала Ферзь сощурился, хотел возмутиться, а потом пожал плечами и сделал пометки на бланке.

— Пойдет, — сказал Ферзь. — Зовут как?

— Макото Симура.

— Хорошо. Дата рожд…. — он прервался на полуслове, всмотрелся в протокол и недовольно выругался: — Господи! Слышь, молодой, вы куда протколы по форме 4 дели? Почему тут только 3? Я же сказал в дежурке распечатать.

— Ну, я и распечатал, — с непониманием ответил досин. — Давайте схожу….

— Ага, щас! —Ферзь встал со стула. — Сам схожу. Еще не хватало, чтобы ты опять накосячил. Следите за ними.

— Проследим, — кивнул досин, и, стоило Ферзю выйти из кабинета, досины впились в нас злобными взглядами.

Тот, кого Ферзь назвал Молодым, подошел ко мне и схватил за ошейник. Дыхание у него было горячим, неприятным, он сутки как не чистил зубы, судя по запаху изо рта. Хватка крепкая — ничего не противопоставить, особенно с моим тщедушным телом.

— Не вздумай, — тихо посоветовал Кайоши. Не знаю как, но он догадался, что я хотел вырубить досина «ментальным ударом». Я решил прислушаться. В прошлый раз совет его хоть и привел нас сюда, но мы, по крайней мере, остались живы.

— Не вякай! — второй досин с размаха щелкнул Кайоши кулаком по носу. Кайоши вскрикнул и схватился за разбитый нос.

— Знаешь, что из-за твоих сраных предков мой отец руки лишился? — грубо обвинял он. — Знаешь, что мы из-за вас жили в страхе и прятались по тёмным углам, как крысы?

Он не дождался ответа, и ударил меня в скулу. Сильно ударил. Когда перед глазами вспыхнуло, я ощутил, как треснул зуб. И тут же меня пробрало от злобы до глубины души. Да, Кайош намекнул, мол, магию использовать нельзя. Но позволять себя избивать я не хотел. Старые рефлексы Духа разума, наработанные столетиями. Либо ты жрешь, либо сожрут тебя. Закон поля Илларана.

Молодой хотел ещё раз меня ударить, но я решил, что лучше сам буду бить. Он очень неосмотрительно взялся за ошейник, потому что я со всей силы укусил его за кисть. Зуб со сколом стал гораздо острее, так что когда я почувствовал на губах соленый привкус крови, Молодой вскрикнул от неожиданности и попятился к выходу, утратив равновесие.

Я не дал ему расслабиться и прийти в себя, вскочил с дивана. Да, массой тела врага было не взять, но работу по болевым точкам никто не отменял. Благо, яйца у тварей поля и людей располагались аналогично. Ногой бить нужно в два этапа, всегда, иначе один этап будет бесполезен без другого «Создай импульс стопой, ударь коленом и тут же выброси ногу, впечатав в цель пятку или подушечки стопы» — говорила Рэви, и я так и сделал. Когда я воткнул пятку врагу в пах, под ней точно что-то расплющилось. Молодой выпучил глаза, взвыл от боли и рухнул на колени, раскраснелся лицом, будто рак. И не мог пошевелиться, не мог попрыгать на пятках, и наверное забыл свое имя.

Рэви обучала меня азам боевого искусства зэмрота, чтобы я, помимо магической силы, имел преимущество в ближнем бою. Могу сказать, что в процессе первых схваток с человекоподобными тварями из полчищ Наири порой приходилось биться голыми руками, поскольку внезапно короткая дистанция на магии сосредоточиться не позволяла. И вот в боях с этими тварями, по сравнению с которыми человек просто вошь, мне удалось разработать собственное ответвление зэмрота, пригодное только для характеристик моей души. Максимально быстрое, максимально мощное и смертоносное.

К счастью, Дух разума мог перемещать наработанные рефлексы между телами, а рефлексов у меня было не занимать. Родители Намити, Акихико и Рэнзи обучали детей самообороне, чтобы те могли дать сдачи хулиганам, а меня Рэви учила убивать. Любыми средствами. Не озираясь на жестокость приемов. Хотелось разорвать глотку врага зубами, растоптать ему череп, но пришлось сдержать себя.

— Да ты оборзел, божок! — напарник Молодого выхватил пистолет из кобуры и щелкнул затвором.

— Ат-ста-а-а-ви-ить! — на пороге появился Ферзь. — Э…. — он увидел Молодого, который повалился на пол и глухо стонал.

— Он мне яйца расплющил к Божьей матери! — мучительно провыл Молодой, глотая слёзы. — Гнида!

— Тебя мелюзга так отделала? — изумился Ферзь. — В нем семьдесят килограмм веса. Стоп…. — он взглянул на Кайоши и меня. — Вы их лупили, уроды?

— Они попытались сбежать….

— Вон отсюда! — рявкнул Ферзь. — И отведи этого кретина в лазарет! Скажи, чтоб Муся кастрировала его нахрен!

Молодой со стонами принял помощь напарника, и они вышли прочь.

— Сядь, — сказал Ферзь, поймав на себе мой взгляд. — Успокойся. С этих дебилов за косяк спросят. А нам надо продолжить. Твою! — он стукнул кулаком по столешнице. — Чертовы идиоты. Додумались же под камерами аристократа колотить. Ты, — он обратился к Кайоши. — Нос сломан?

— Нет, — шмыгнул Кайоши. — Но разбит и болит ужасно. — Ясно. Побои будем снимать?

— Нет, — отказался он. — Не вижу смысла.

— Хорошо. Ты позвонить хотел. На, — он достал пластину паспорта, и бросил ее Кайоши. Кайоши неловко её поймал, чуть не уронил.

И Кайоши позвонил, с помощью паспорта разблокировав нейрофон в своём мозге. Я толком не слышал с кем и о чем он говорил, задумался. Понял лишь, речь о каком-то господине Симуре. Но это мало меня волновало. Итак, дано: тщедушное тело аристократа, скорее всего младшего, скорее всего нелюбимого. Мир, в котором противозаконно быть магом, или, как люди их называют, Богом. Мир, в котором пространство слепое и глухое как старый дед, а значит, я либо пока не понял каких-то особенностей местной Силы, либо был абсолютно беспомощен. Ошейник, который не блокировал мою магию, наверное потому, что я брал ее из вне. Он же пытался десятью печатями заблокировать что-то внутри меня, и отсюда я следовал вывод: боги черпают магическую мощь из внутренних ресурсов.

Гм. Эта мысль показалась мне интересной. Была тут какая-то взаимосвязь, но я пока её не понимал. Следовало подумать ещё, но голос Ферзя вырвал меня из размышлений:

— Пацан, очнись.

— А? — я взглянул на него.

— Как ты оказался в капсуле? — спросил он. — Это было покушение? Хэчиро тебя туда засунул, потому что ты проснулся с Божественной силой? Я прав? И почему ты…. Ты вообще знаешь, кто ты такой? Знаешь, из какой семьи твоя тушка? Знаешь, какой из Старших богов твой отец? Кто твоя мать?

— Я почти ничего не помню. Я знаю, что Хэчиро пытался меня убить. Всё.

— Как? При каких обстоятельствах?

— Не знаю.

— Приплыли, — Ферзь хлопнул в ладони. — Издеваешься? Дай мне компромат на своего братца. Я его закрою. А потом с уродами из Сугавары и Исиды разделаюсь. Какого хрена ты брата покрываешь? Он хочет твоей смерти.

— Я не помню….

В коридоре послышались шаги, и мы замолчали. В кабинет, без стука и приглашения, вошел господин Симура. Высокий и щуплый старик в вылощенном деловом костюме, с морщинистым, тщательно выбритым лицом. Вообще, он выглядел достаточно злобно, но я чувствовал его энергетику. Да еще и вспомнил, как старик Симура разрешал бывшему владельцу моего тела оставлять бездомных животных, которых он таскал в поместье каждую неделю. Даже помогал ухаживать за ними. В общем, добрый старик.

— Господин Симура, — Ферзь встал и учтиво поклонился. Симура кратко поклонился в ответ, хотя аристократам было не положено выражать уважение к простолюдинам. — Я нашел вашего внука. Но….

— Мой мальчик! — обрадовался Симура, и подошел, заключив меня в крепкие объятия. — Как же я рад тебя видеть!

У меня на спине проступил холодный пот. В последний раз я чувствовал человеческую любовь сотни лет назад, правда до того, как Рэви поговорила с отцом Акихико и помрачнела. Она относилась ко мне так же, пока не озверела, и вдруг на душе сделалось пусто, сделалось злобно. Но я решил, что не буду отвергать старика. Он мог мне пригодиться.

— Спасибо, что сразу не отправил его на деактивацию. А…. — Симура увидел ссадину на моей скуле. — Кто его избил?

— Это ещё кто кого, — усмехнулся Ферзь. — Ваш мальчишка, походу, прервал родословную одного из моих шалопаев. Не волнуйтесь. Их я накажу. Но пацану повезло. Если бы у меня не появилось настроение поехать с ними на тревогу, они бы расстреляли его на месте.

— Знаю, — кивнул Симура. — И благодарен тебе за это.

— Да бросьте вы, господин Симура. У меня у самого такой же пацан был, и его наряд досинов не пожалел, — ответил Ферзь. — Но выкупить его вам всё равно придется, увы. Таков закон.

— Хорошо, что ты их соблюдаешь, — сказал Симура. — Сколько?

— Ну, за такого тысяч триста, — ответил Ферзь. — И договор надо будет у дежурного взять, на подпись.

— Понял. А с этим что хочешь сделать? — Симура указал на Кайоши.

— Продержать здесь до отправки на крышку, — пожал плечами Ферзь. — Он и так в списке ЧИП. Банкрот.

— Замять можно? — поинтересовался Симура, и сразу же добавил: — Плачу вдвойне. Еще триста. Тебе на счет.

— Замнём, — вздохнул Ферзь. — Я обычно так не делаю, но вы человек хороший. И должен вам сказать, что это Хэчиро сунул мальчика в капсулу.

— Что? — нахмурился Симура. — Доказательства есть?

— Нет никакого компромата. Только слова пацана, но обстоятельств он не помнит.

— Это мы самостоятельно выясним. Пока громких обвинений не надо. Рано, — произнес Симура. — Ладно. Протокол будешь дописывать?

— Смысла нет, раз всё замяли, — Ферзь разорвал бланки и бросил их в урну, крышка захлопнулась и бумагу испепелило жаром. — Вы мне и так премию выписали. Переживу.

— Тогда мы пойдем.

— Только не забудьте договор подписать.

Вот так меня и купили, как какую-нибудь собачку или котёнка. Мне не нравилось чувствовать себя товаром, но ёкай его знает, что со мной случилось бы, не появись Симура. Дежурный выдал ему бланк, тот оставил подпись и сделал перевод на счет Ферзя, воспользовавшись платёжными часами, светившими интерфейсом на его запястье.

Сначала мы спустились на досинском лифте, а затем перешли в частный, с позолоченными дверьми из армированного металла. Кайоши будто бы засиял; сенсоры в лифте были новыми, не обожженными, стенки приятно пахли фруктовым мылом и чуть ли не блестели от ежедневной чистки.

Симура мазнул пальцем по сенсору с цифрой «2» и лифт бесшумно тронулся. Настолько неощутимо, что мне показалось, будто мы стоим на месте. Лишь когда лифт покинул тоннель, я увидел пейзаж второго уровня: огни в окнах жилых тросов, светлячки лифтов, курсировавших между ними на магнитных рельсах.

— Вот это понимаю, лифт. Не то что общественные, — восхитился Кайоши.

— Знаешь, общественные и частные лифты появляются на линиях в одинаково хорошем состоянии, — сказал Симура нравоучительно. — И ухаживают за ними одни и те же люди. Если бы не тяга жителей второго уровня к разрушению, уровень был бы чище. И не пытайся сменить тему. Ты хоть и вернул мне внука, но, всё же, ограбил склад. Причем ничего не сказав о том, что стал банкротом и попал в список ЧИП. Обсудим всё дома, после еды. Думаю, вы проголодались. Сейчас давайте помолчим.

И мы молчали. Я понял, что Симура сделал меня своей собственностью, однако жить я смогу несравнимо лучше, чем другие Боги. Иногда в памяти всплывали фрагменты прошлой жизни, и так я понимал, как именно жители этой Японии относились к божествам. В этом мире Богом быть действительно трудно. Бог не знает, зачем его купили. Может он будет создавать фигурки милых зверушек для жителей второго уровня, а может владелец отправит его на крышку, чтобы заработать гонорар и деньги с со ставок.

Что бы Бог не сделал для человека, человек всегда будет им не доволен, а Бог всегда будет гнобим. Даже если Бог ни в чем не виноват, то человек может запросто сорваться на нем из-за своей беды и избить, будто раба.

Если Симура осмелится поднять на меня руку, я его прикончу — это решено твёрдо. Ещё этот Кайоши…. Куда от них деться? Как отсюда выбраться? Я не понимал. Мне нужен был доступ к своим силам, доступ к местной магии или межпространственным технологиям, чтобы вернуться домой и достать Рэви.

Симура вдруг стал массировать висок пальцем, и сморщил лицо. Я почувствовал, что он делал это от боли.

— Господин Симура, у вас приступ? — забеспокоился Кайоши.

— Пока нет, но скоро будет, — выдохнул Симура.

— Так давайте я….

— Нет, — строго запретил Симура. — Дотерплю до дома. Счёт проверь.

— Господин Симура, — вздохнул Кайоши после короткого сеанса задумчивости. — Зачем? Я же просил вас.

— Не спорь со мной. Если тебя заберут на крышку, не факт, что мне ещё раз попадется такой одаренный парень, вытаскивающий меня с того света. А я не хочу, чтобы жадные родственнички превратили мою корпорацию в бандитский притон и развалили её. Я тебе давно предлагал жить и работать у меня. Зачем тебе считать копейки на втором уровне?

— Вы знаете мой ответ, — равнодушно сказал Кайоши.

— Вот упрямец, — фыркнул Симура.

Мы ехали не очень долго. Иногда наша линия шла параллельно другим, на которых шли общественные лифты, и я удивился, насколько сильно были забиты их кабины. Люди стояли так плотно друг к другу, что, казалось, вот-вот выдавят стёкла. Но больше всего меня впечатлили их взгляды: жестокие, затравленные, и завистливые. Они глядели на меня со злобой, и если бы нас ничто не разделяло, они бы наверняка попытались убить нас всех. Я отчетливо это почувствовал.

— За что они нас ненавидят? — поинтересовался я, чтобы окончательно разобраться в логике местного населения.

— А это не кажется тебе логичным? — спросил Кайоши. — Они маринуются там в собственных выделениях, а мы едем втроем, в прохладной и просторной кабине. Потому и ненавидят. Им не хватает денег, и не хватает места.

Я замолчал. Уклад общества стал понятен. Самый обычный капитализм с самым обычным классовым неравенством.

Мы оказались в лифтовой шахте, и она вывела нас на третий уровень. Я глазам своим не поверил, когда увидел, что на фоне звёздного неба плыли серые перья облаков. Под облаками раскинулся настоящий мегаполис, упиравшийся в небосвод пиками позолоченных высотных зданий. Яркий, красивый, мерцавший теплыми городскими огнями и подкупавший простором. Мне показалось, будто я пересек границу между разваленным индустриальным районом и аристократическим оазисом.

Все города в моем мире выглядели именно так, ведь благодаря магии не требовалось выбирать между дешевым и дорогим строительным материалом. Хочешь дворец? Да пожалуйста. Самая невзрачная хибара на моей родине внутри могла быть роскошным восточным дворцом, расположенным среди пустыни. При том дворец был не иллюзией, а вполне самобытным и реальным миром с характеристиками, угодными создателю. И ничего, кроме усилий для изучения нужных заклятий, вкладывать не приходилось

Наша магнитная рельса огибала мегаполис по периметру, и впадала в частный район на городском отшибе. Именно туда лифт и направился. Мы ехали мимо роскошных особняков, чуть подсвеченных дворовыми фонарями, и Кайоши глядел на них неотрывно. Не трудно было догадаться, о чем он мечтал.

Лифт остановился на платформе рядом с трехэтажным поместьем, и створки открылись. На выходе нас встретил мальчик примерно моего возраста, может чуть постарше. В красивом пиджаке, с ошейником и синяком под глазом. Я не нашел в нем ничего интересного. Невзрачный, забитый, и источавший совсем мало силы. По местным критериям я бы присвоил ему первый грейд — слабее некуда.

— Добрый вечер, господин Симура, — улыбнулся он.

— Здравствуй, Гео, — ответил Симура добродушно, а затем прищурился, заметив синяк. — Это кто тебя так?

— У молодого господина с линии "H-1" не задался день, — вздохнул Гео. — Я работал у него утром. Люди вашего возраста к нам более добры. А те, что помоложе и победнее, то пнут, то ударят. Такое бывает. Не беспокойтесь.

— А это не Хэчиро тебя ударил? — серьезно спросил Симура.

— Нет, — сказал Гео. — Но завтра я работаю официантом на корпоративном вечере в небоскрёбе клана Мацубаэ, и всякое может произойти.

— Не волнуйся. Я буду там, и тебя никто не тронет, — подбодрил Симура и мягко хлопнул Гео по плечу.

— Спасибо, господин Симура, — вежливо улыбнулся Гео. — Я могу что-нибудь для вас сделать? Во дворе я прибрался, газоны подстриг, приготовил ужин. Работы больше не осталось.

— Нет. Иди домой, отдыхай.

— Спасибо, — поклонился Гео, и направился к лифту для работников.

Симура сфокусировался на входной двери особняка и замок щелкнул. Дверь, надо сказать, больше напоминала ворота в крепость. Деревянная, покрытая блестящим слоем лака и отделанная кованным железом. Ручки были выполнены в виде логотипа корпорации Мацубаэ — двух скрещенных мечей.

Мы вошли. Внутри было просторно и светло, стены пестрили дорогими картинами, а на полу краснели мягкие антикварные ковры.

— Разувайтесь. Если хотите, можете сходить в душ и переодеться. Я пока разогрею ужин.

Дурацкое человеческое тело. Столько времени приходится тратить на ненужные вещи. В душ сходить, приготовить поесть, переодеться. Не сказать, что в душе мне не понравилось. Красивая душевая кабинка, теплая вода с приятным привкусом, и чистая одежда — удобный халат парня, в тело которого я угодил. В доме многое было приспособлено под него. Даже отдельный унитаз стоял. Только я не понял, зачем он нужен. Одного не хватало, что ли?

На кухне Симура уже расставил еду. Мы уселись за стол, и стоило мне почуять аромат бифштекса с кровью, в животе заурчало.

— Ох, прости старика, — улыбнулся Симура. — Я забыл, что тебе нужно пять приборов. Сейчас.

— Не нужно, — удивился я. — Зачем мне пять приборов? Хватит и вилки.

— А десерт ты как собрался есть? — Симура вскинул брови.

— Вилкой, — я пожал плечами.

Симура удивленно на меня взглянул, а потом скромно засмеялся, уселся во главе стола и сказал: «как тебе будет угодно».

Есть хотелось непомерно, и, благо, еды в тарелках было полно. Один бифштекс, даже с кровью, я умял за считанные минуты, тут же насыпав себе побольше риса и приступив к следующему. Налил побольше острого соуса, и орудовал вилкой, закусывая ароматным стеблем сельдерея. Рис был мягкий, мясо крошилось во рту и застревало в зубах, но я не обращал на это внимания.

Кайоши и Симура глядели на меня с удивлением.

— Не помню, чтобы ты так ел. Ты же вегетарианец, — задумчиво изрек Кайоши.

— Ещё чего, — пробубнил я с набитым ртом, жадно пододвинув тарелку к себе. — Кто в здравом уме откажется от мяса? Я его три тысячи лет не ел, — и не соврал. На полях голода не было, как и жажды, а тут разом всё навалилось.

— Как ты оказался в капсуле? — спросил Симура, по-деловому сцепив руки в замок. — Рассказывай.

— Как-как…. — я проглотил рис, затем взял со стола графин и отпил из него кислого апельсинового сока. — Хэчиро меня туда засунул. Это всё, что я помню. Остальное забыл. Даже толком не помню, кто я.

— Не помнишь? Быть не может, — нахмурился Симура. — Ладно. К псионику сводим, он восстановит твою память. А вот Хэчиро…. Как мой внук и твой брат…. Впрочем, — он устало потер переносицу. — Завтра я с ним поговорю. Кайоши, — Симура жестом поманил Кайоши к себе. — Будь добр. Кстати, как дела с твоей Асукой?

— Она ушла от меня, потому что я попал в список ЧИП и обнищал.

Кайоши встал позади Симуры, и занес ладонь над его головой, нахмурившись. У Симуры же, напротив, вид был расслабленный и удовлетворенный. Я почувствовал, как реакции мира вокруг них изменялись. У Симуры происходили изменения в Духе разума, и только сейчас я заметил, что Дух разума его был искалечен, почти мёртв. Но Кайоши постепенно исцелял его, Дух заполнялся светом, затягивались тонкие раны и порезы на его фантоме.

— Как хорошо, Кайоши, — удовлетворенно протянул Симура. — Спасибо тебе.

— Вам спасибо, — ответил Кайоши. — Не каждый аристократ потерпит полубога в своём доме и тем более будет платить ему.

— Что происходит? — поинтересовался я.

— У меня развивается деменция, — Симура прикрыл глаза, Кайоши умелся на свое место. — Если бы не Кайоши, я бы потерял память. Тогда родственники, включая Хэчиро, уничтожат труд всей моей жизни. Только ты способен правильно управлять корпорацией, и именно поэтому наследником я выбрал тебя.

Я чуть не поперхнулся. Управлять? Корпорацией? Мне уж точно было не до этого. И местная валюта совершенно меня не интересовала. Конечно, об этом я ничего не сказал. Надо сидеть, и не отсвечивать. Пока план такой.

— Ладно. Пора по койкам. Завтра важный день.

Кайоши проводил меня до моей комнаты, и открыл скрипучую дверь.

— Твоя спальня. Помнишь?

— Нет, не помню, — признался я и зевнул. Усталость навалила. — Но тут неплохо.

— Да, — согласился Кайоши. — Отоспись. Завтра важный день. И только не забывай, — он наклонился ко мне и заглянул в глаза. — Ты мне должен. Я спас тебе жизнь. И тебе предстоит заработать мне люмены.

— Думаю, мы друг другу пригодимся, — меланхолично ответил я.

— По рукам, — сказал он и закрыл передо мной дверь.

Тоже мне, рабовладелец. Вот как только разберусь, как прорваться домой, так и сверну ему шею. Симура милейший старик, а эта змея им пользуется. Тот по доброте душевной прикрывает его косяки, а Кайоши, судя по всему, продолжает его подставлять.

Я повалился в мягкую постель и сам не заметил, как быстро уснул. Мне снился дом. Снилась Рэви. Она сидела за письменным столом, макала в чернильницу гусиное перо, вырисовывала какие-то символы в волшебном манускрипте. Или что-то рисовала, увлеченно прикусывая нижнюю губу. В такие моменты она казалась мне особенно умной и особенно красивой. Она могла рисовать и писать целыми днями, но я так и не выяснил, над чем она работала.

Жалко, что придется убить её.

Глава 4. "Старший брат Хэчиро"

Я проснулся от солнца, заливавшегося в комнату сквозь задернутые шторы. За окном мутным силуэтом проступали ветви цветущего дерева. На ветку уселась голосистая певчая птица, засвистела замысловатую мелодию, так что уснуть при всем желании не получилось бы. В душе вновь возникло гадкое чувство утраты чего-то важного и чего-то прекрасного, чего-то, с чем я был неразлучим когда-то. Наверное, дело в Рэви. На полях я не спал, не видел снов, а теперь придется мириться с недостатками человеческого тела, может быть даже что-то чувствовать.

Этого ещё не хватало.

В дверь постучали:

— Собирайся. Мы выезжаем через полчаса, — это Кайоши.

Зачем-то меня заставили чистить зубы (тыщи так за три лет я от этого отвык), а потом вынудили надеть неудобный деловой костюм. Ни то, ни другое мне не нравилось. Но чистка зубов хотя бы уничтожила неприятный запах во рту, а вот на кой черт мне сдался костюм — я не понимал. Какая разница, в каком тряпье приходить к людям? Общество ведь по магии судит, по мантии в худшем случае, но никак не по дороговизне наряда.

Пока мы ехали в лифте, Симура прикрыл глаза и сдержанно о чём-то размышлял, а Кайоши всё любовался видами за окном. Не переставая любовался. И когда мы на другую магнитную рельсу перецепились — тоже любовался. На что там было смотреть? Здания из драгоценных металлов, частные лифты, где никогда нельзя было насчитать больше трех человек, да облагороженные густой растительностью обзорные площадки.

Чего удивительного и красивого в металлических коробках с кондиционерами? Может, из-за них выражения лиц у людей на этом уровне было немного другим? Нет, некоторые из них были так же угрюмы как и жители второго уровня, но здесь, хотя бы, никто не смотрел друг на друга с ненавистью.

Мир был какой-то медленный. Никто не телепортировался. Пешком перемещались или на лифтах.

Скорее бы убраться отсюда.

— Кайоши, — Симура не открыл глаза. — Скажи, почему ты не хочешь жить в моем поместье? Ты так мечтательно смотришь на эти строения, но игнорируешь возможность поселиться в таком.

— Какой смысл в особняке, если он не мой? — ответил Кайоши заготовленной фразой. — Вы купили поместье, заработали на него своим трудом. Я тоже так хочу.

— Гипнотизировать начальника, чтобы создать иллюзию статистики — не труд. Это обман. У вас с Хэчиро общая проблема, как и у всего вашего поколения. Вы хотите максимум результата при минимальных усилиях, а такое получается редко. Я понимаю твою тягу к независимости, но таким путем её не достигнуть. Не ставками на божественные бои.

— Теперь у меня другой план, — сказал Кайоши.

Лифт останоновился около небоскрёба Мацубаэ. Огромное стеклянное здание, непрактично большое, непрактично красивое и блестящее. На самой вершине красовался логотип Мацубаэ в виде скрещенных мечей.

В лобби на ресепшене нас встретила приветливая секретарша, только при виде меня она скривилась и фыркнула:

— На что ты уставился, божок? Не смей на меня смотреть. Ох…. — она побледнела, узнав во мне внука Симуры, но извиняться не стала. — Сообщить Хэчиро о вашем визите? — она обратилась к Симуре.

— Сообщить. И я попрошу вас извиниться.

— Он же…. — секретарша потупила взгляд. — Хорошо. Простите, — произнесла она через силу.

Мы поднялись в корпоративный пентхаус, и когда створки распахнулись, у меня на душе сделалось скучно от однообразия. Пентхаус был большим, с высокими потолками и панорамным окном, за которым виднелся город. Играла монотонная классическая музыка, аристократы, одетые в черные деловые костюмы, потягивали шампанское из бокалов и непринужденно общались друг с другом. Казалось, даже друг с другом они держались надменно. Были обвешаны украшениями из драгоценных металлов и камней, одеты в лучшую и брендовую по местным меркам одежду, старались превзойти друг друга непонятно в чём. А ещё, с помощью Иного зрения, я заметил в их организмах присутствие механических аугментаций. У простых граждан таких не было. Импланты продлевающие жизнь, импланты останавливающие старение кожи, импланты восстанавливающие зрение. В них было столько железа, что их впору было назвать киборгами, которые лишь снаружи казались людьми.

Да уж. Тут была совсем другая жизнь. Не такая, как на втором уровне. Мне не показалось, что люди здесь в чем-то нуждались или были чем-то недовольны. Столы ломились от изысканной еды: морепродукты, мясо, гарниры и салаты, напитки. Кайоши невольно сглотнул, произнес:

— Столько еды. Несколько семей могут неделю этим питаться.

Пухлый аристократ, стоявший у стола, попробовал креветку, недовольно скривился и выбросил тарелку в мусорку, брюзгливо сказав:

— Совсем повара разленились. Такую мерзость приготовили.

Мы прогуливались по пентхаусу, и аристократы с почтением приветствовали господина Симуру, а меня вроде как не замечали. Мужчины были расслаблены, женщины были навеселе и благоухали дорогим парфюмом, строя глазки тем, кто побогаче. Некоторые гости натянуто выражали радость: «Ух ты! Смотрите, кто нашелся! Рад, что внук вернулся к вам, господин Симура!», при том они говорили даже не глядя в мою сторону. Симура благодарил, особо не высказывая претензий, и я его понимал.

Кем бы я ни был, Богов в Японии ненавидели, и я именно Богом, в их понимании, и был.

Мое внимание привлек рыжеволосый парень, болтавший с пухлым и низкорослым коммерсантом, который смешно выглядел в костюме.

— Господин Рензо, — улыбнулся ему Симура, Рензо улыбнулся в ответ.

Рензо? У меня мурашки по спине пробежались, и я онемел, всмотревшись в его лицо. Сразу было не понять, но я узнал его по взгляду: острому и аналитическому. Он, как и тогда в детстве, будто бы искал, на кого натравить духа озорства и кого бы подколоть.

Мы подошли к нему. Рензо на манер всех остальных не обращал на меня внимания. Поздоровался с Симурой, поздоровался с Кайоши, а меня проигнорировал. Даже не взглянул.

— Знакомьтесь, — Рензо представил нам пухлого коммерсанта. — Господин Макевари, владелец завода охотничьей техники.

— Одного из крупнейших заводов, — поправил Макевари с достоинством.

— И как идут дела? — светски спросил Симура.

Разве непонятно, что дела у него идут хорошо? Он был жирным, и пару минут назад с таким усердием что-то жевал, что даже соус на губах остался. Вообще не понял, зачем его об этом спрашивать, но видимо, такими были особенности местной светской беседы.

— Мы с господином Рензо как раз обсуждаем благословление Её Величества Рэви на передачу мне семидесяти процентов производства техники для божественных боев, — похвастался Макевари. — Недавно я получил одобрение от корпорации Исида. Их устраивает производственная мощность моего предприятия.

— Рэви? — выдохнул я, и привлек к себе внимание всех.

Рензо и Макевари взглянули на меня, как на аборигена из отсталой цивилизации: с презрением, и с удивлением.

— Да, Рэви, — нарочито вежливо ответил Рензо. — Ты забыл, кто правит Японией?

Я взглянул на шею Рензо, увидев там черную акупунктурную точку, мерцавшую на поверхности небольшого ожога. Такая точка могла возникнуть лишь на теле того, кто пережил силу заклинания «Мертвые звезды», и теперь стало очевидно — это именно тот Рензо, с которым я дружил три тысячи лет назад.

Рэви. Правит Японией. Я едва сохранял внешнее спокойствие, осознав, что она тоже была здесь.

— А господин Акихико и Намити тоже здесь? — учтиво спросил я.

— К сожалению, они не смогли приехать. Слишком много дел с Исидой и Сугаварой, но я их здесь представляю, как и Императорскую Палату. Если у вас есть вопрос….

— Вопросов нет, — я покачал головой. — Просто поинтересовался.

Они все были здесь. Мои друзья. Мой учитель. Ладно, черт с ними, с друзьями. Было бы глупо сейчас демаскировать себя и пытаться делать вид, что всё как раньше. Теперь это другие люди, люди с властью, и люди, которые так же ненавидят Богов, как остальные. Но Рэви-то как сюда занесло? И каким образом она заделалась правителем Японии? Как стала императрицей?

А если Рензо узнает меня, что будет? Хотя, вряд ли он мог видеть мои акупунктурные точки. Точнее мог, но Духовное устройство нового тела было совсем другим, так что я мог не переживать насчет разоблачения. Теперь надо было быть более осторожным и не выдать себя, иначе до Рэви я добраться не смогу.

***

Тем временем в кабинете Хэчиро

Хэчиро любил свой кабинет. Особенно на шумных мероприятиях, особенно за простор, в котором никого не было, и особенно за дорогой стол, выполненный из редкого Божественного дерева, подаренного императрицей в знак сотрудничества. Тут он мог уединиться с собой и крепко выпить без лишних глаз, а иногда и почитать один из толстых талмудов с законами, стоявших на полке старинного книжного шкафа. Настоящая бумага, не синтетическая, считалась роскошью. Наверное, он единственный человек, который мог в двадцать пять лет позволить себе и бумажную книгу, и бутылку марочного виски, стоившего три годовых зарплаты какого-нибудь клерка со второго уровня.

Бутылка стояла в стеклянном шкафу, рядом с красивыми стаканами, но сейчас раскупорить ее было нельзя. При Акихико и Намити не хотелось показывать свое пристрастие к выпивке. Акихико стоял у окна, сунув руки в карманы серых брюк, а Намити прислонился спиной к стенке, задумчиво глядя перед собой. Оба метра под два ростом: Акихико вальяжно отрастил волосы до плеч, а Намити напротив, был коротко выстрижен на армейский манер.

— То есть, твой склад обнесли, но при этом и грабитель, и твой брат теперь гуляют по Эн-Токио, я правильно понимаю? — Акихико произнес это без эмоций, но чувствовалась в тембре леденящая душу мрачность. — Ты ведь сказал, что разберешься со всем.

— Я пока не могу полноценно управлять Мацубаэ, господин Акихико, — оправдался Хэчиро, поправив галстук. — Старик Симура слишком мягкотелый человек. Он боится, что корпорация станет взаимодействовать с теневым сектором экономики.

— Меня не волнуют пространные оправдания, Хэчиро, — нахмурился Акихико. — Если ты не способен вести управление у Симуры за спиной, прикончи его, как и хотел. И мальчишку тоже.

— Они и так могут заявить о покушении, — Хэчиро нервно сглотнул. — Если я снова попытаюсь убить его, всё станет слишком очевидным.

— Он же стал Богом, — Акихико прикрыл глаза. — Вот и отправь его на божественные бои. Если хочешь быть у руля вместе с Большой Тройкой, тебе нужно придумать способ избавиться от мягкотелых конкурентов. Императрица давно хочет избавиться от Мацубаэ, и если ты не придумаешь способ устранить репутационные издержки, то всё закончится плохо для тебя. Япония процветает только благодаря Рэви, и только благодаря божественным боям наш народ еще не пал жертвой перенаселения. Если ситуация выйдет из под контроля, если Боги снова обретут свободу, нам конец. Ты ведь понимаешь, как в глазах народа выглядит безнаказанный грабеж? Понимаешь, что они могут увидеть в этом слабость и пойти против нас?

— Понимаю, — кивнул Хэчиро. — Я займусь этим вопросом. Не беспокойтесь. В ближайшее время с ними разделаются.

— Это тебе нужно беспокоиться, — ухмыльнулся Акихико. — Так что лучше не подводи нас. Мы всегда сможем вырастить новую корпорацию и иметь процент с её доходов.

Акихико плавно провел ладонью по воздуху, создав кольцо портала, и растворился в нем вместе с Намити. Когда портал закрылся, Хэчиро облегченно выдохнул, снял с шеи галстук и бросил его на пол, утер платком вспотевший лоб. «Чертовы чиновники! — думал Хэчиро, направившись к стеклянному шкафу. — Настанет время, и с вами я тоже разделаюсь!»

Сначала он потянулся к марочному виски, но потом передумал, и взял скотч с разноцветной этикеткой. Стакан брать не стал — вытянул пробку, и сделал глоток прямо из горлышка, почувствовав в пищеводе вожделенное тепло, а в мозге долгожданное притупление.

— Гео! Щенок! Немедленно поднимись сюда и принеси мне пожрать! — Хэчиро крикнул на Гео по каналу ментальной связи.

— Господин Хэчиро, — послышался голос ИИ небоскреба. — К вам поднимается господин Симура, в лифте.

— Ну что там ещё….

***

Я до сих пор не мог поверить, что Рензо и остальные здесь. Мне очень захотелось поговорить с ними, захотелось узнать, как сложились их жизни, но всё и так было очевидно. Дружба растворилась в тысячелетиях. Больше меня ничто с ними не объединяло, и причин общаться не было. Тем более если Японией правит Рэви. Тем более, если мои друзья служат ей. Значит, они за одно, и значит, их тоже надо убить.

— Как мне встретиться с Рэви? — спросил я у Симуры.

— С императрицей? — Симура удивленно вскинул брови. — С ней даже я не могу встретиться. Только у трех чиновников есть право подниматься на четвертый уровень, в Имперскую Палату. Туда даже богатым не дают доступ. Но есть еще один вариант.

— Какой?

— Выжить в божественных боях. Императрица приглашает бога-победителя на аудиенцию, но никто не знает, что там происходит. Победители ещё оттуда не возвращались. Говорят, им дают свободу и право поселиться в другом мире, или приглашают в Имперскую гвардию.

— Я хочу принимать участие в боях, — сказал я.

— Неплохой план, — Кайоши пожал плечами, такое решение было ему на руку.

— Что? — нахмурился Симура. — Об этом и речи быть не может. Ты наследник клана Мацубаэ. И тебе предстоит им управлять. Ты не будешь рисковать жизнью на потеху публике.

— А как он может вступить в наследство? На нем ведь божественное проклятие. По закону боги не могут….

— Законом управляют те, у кого есть деньги, — мрачно перебил Симура. — И пока у меня осталось немного времени, я сделаю всё, чтобы зажравшиеся бизнесмены не сделали из моей корпорации балаган, и не погубили единственного нормального человека в этой змеиной норе, — Симура взглянул на меня. — Ни о каких боях не может быть и речи.

Мы поднялись в кабинет к Хэчиро. Он стоял у окна, и, покачиваясь, пил скотч из бутылки. Вспомнилось, как он собственными руками сунул меня в капсулу и едва не убил. Захотелось сбросить его вниз, но пришлось держать себя в руках. Если меня здесь накроют, то кукиш мне, а не Рэви.

Гео держал рядом с Хэчиро поднос, на котором благоухали закуски. Хэчиро взял кусочек сыра, нанизанный на зубочистку, презрительно глянул на него, и бросил закуску под ноги Гео.

— Сам потом это сожрешь. Я закуски просил, а не ингредиенты к ним, — сказал он, и потом заметил нас, пьяно обрадовавшись. — Дедушка! И братец! Я так рад, что вы пришли! Так рад, что ты жив! — он театрально развел руками, и даже попытался сделать вид, что счастлив моему присутствию.

— Ты опять пьян? — хмуро спросил Симура.

— А что? — хмыкнул Хэчиро. — У меня сегодня праздник. Внизу заключили много прибыльных сделок, я заработал кучу люменов. Пауэр-бэнк скоро перегреется.

Симура волком смотрел на Хэчиро. Казалось, старик собирался претворить в жизнь мой план и выбросить внука из окна, но он лишь подошел к нему, выхватил бутылку и грубо поставил ее на стол.

— Скажи мне, Хэчиро, почему я нахожу твоего брата в обносках, — голос у Симуры был мрачный, пугающий. — Замерзшего, голодного, и заявившего, что ты пытался его убить?

— Его прокляли, — пожал плечами Хэчиро. — Я пытался спасти ему жизнь. Тебе ли не знать, что стихийные проявления божественной силы пресекаются на месте. Его бы убили. А я, — он ткнул себя пальцами в грудь и скорчил пьяную рожу, — добродушно поместил его в капсулу. Он жив благодаря мне.

— И из благих намерений ты соврал мне, что брат пропал без вести? — парировал Симура, а затем крикнул: — Завтра я снимаю тебя с поста главы клана, и твой брат официально вступит в наследство! Ты будешь арестован, и наказан по всей строгости закона, понял меня?

— Хорошо, — Хэчиро виновато прикрыл глаза и склонил голову. — Как скажешь, дедушка.

Разошлись в дурном настроении, спустились вниз, и направились домой. День пролетел быстро — за окном вечерело. Когда мы выехали на тройную магнитную линию, под нами простирались сотни метров высоты.

— Я сделаю официальное заявление, что ты вернулся, и сразу вступаешь в наследство. Хэчиро совсем пропил мозги и перепутал берега. Как жалко, что он совсем не похож на своего отца. Кайоши, кстати. Права собственности на Макото я передам тебе, пожалуй. Мне кажется, вам обоим совместная работа пойдёт на пользу.

— Я польщён, — ответил Кайоши. — Вы уверены?

— Ну….

Я в последний момент заметил, как нас догнали и прижали по флангам два черных бронированных лифта. В бойницах появились автоматные стволы, хлопнули выстрелы, из окон брызнуло битое стекло, оцарапавшее мне щеки. Симуре попали в голову — он даже не успел закончить фразу. Кайоши вовремя упал на пол, а я успел нащупать акупунктурные точки на магнитных рельсах и размягчить их. Лифты сорвались и камнями устремились к земле.

Глава 5. "Прибытие на Крышку"

Нам удалось уцелеть, и, более того, не засветиться на месте событий. Никому не было нужно, чтобы я проходил свидетелем в деле по покушению. Кайоши снял нам комнату на втором уровне, и времени на заработок денег оставалось мало — считанные недели. Кайоши хотел отправить меня на крышку, драться, и я с ним согласился. Нам обоим это было выгодно. Ему гонорары помогут поправить финансы, а я мог получить доступ к Рэви. Разумеется, я наплел ему с три короба, что хочу отомстить за дедушку кровавому режиму, и истинных целей не раскрывал.

Смерть Симуры моментально стала сетевым хитом: СМИ не умолкали, прохожие на улицах только об этом и говорили, но мне не было до смерти старика никакого дела. Хотя, признаюсь, доля сопереживания была. Он любил моего носителя. И очень хорошо относился ко мне. Где-то в глубине души я понимал его, даже сочувствовал: мне достался паршивый опекун, а ему достались жадные и паршивые родственники.

Но мыслями безраздельно владело два слова: «Рэви» и «Добраться», на сантименты я не отвлекался.

Именно поэтому я и решил наведаться к Хэчиро. Он любезно согласился меня принять в своем кабинете. Когда я пришел к нему, он сидел за столом, попивал ароматный виски из стакана. Пахло табаком.

Но курил не Хэчиро. Курил загадочный широкоплечий тип, прислонившийся спиной к стене. Кулаки его были сбиты в тренировках по рукопашному бою, лицо рассекал извилистый шрам, этот человек казался ко всему безразличным сам по себе. Мое появление не вызвало у него никакого интереса. Он определенно напоминал какого-нибудь военного или закаленного в боях досина, но точно определить не получалось.

— Ну, рассказывай братец, — ухмыльнулся Хэчиро. — Зачем явился? Думаешь, я виноват в смерти деда? Хочешь шантажировать меня? Я понятия не имею, кто его убил.

— Мне плевать, — равнодушно ответил я. — И на твой клан плевать. И на вашу дележку власти плевать. Наследство мне не нужно.

Хэчиро поперхнулся виски, постучал себя кулаком по груди и удивленно взглянул на меня. Увы, до меня не дошло, что именно его поразило. Воспоминания прежнего носителя были обрывочными, и большая часть памяти оставалась для меня закрытой. Кем я был раньше, как себя вел — неизвестно. Одно знал точно, меня в семье ненавидели все, кроме отца и дедушки.

— Ты? — сощурился Хэчиро. — Даже с учетом того, что я травил тебя с рождения? И тебе не хочется отомстить мне? Не хочется забрать власть?

Не хочется, подумал я, но заберу. По дороге к Рэви я заберу у тебя всё, что тебе дорого. И власть, и деньги, и, скорей всего, жизнь. Но это не главное. Главное — бои. Именно там я мог в полной мере проверить свою Силу и раскачать её, ведь здесь у меня не получалось толком что-то сделать. Пространство то слушалось, то не слушалось меня, и я осознал, что для раскрытия магического потенциала чего-то не хватает. Какой-то экстремальной ситуации, как было с убийцами в лифтах.

Там я всё сделал на автомате, да и то, изменение мягкости металла слабая магия. Если не стать сильным, Рэви меня с потрохами съест.

— Я знаю, что ты хочешь отправить меня на крышку, — сказал я. — Знаю, что мне надоели эти междоусобицы. Побеждая в божественных боях, я смогу заработать люменов и себе на независимую жизнь, и тебе. Я не буду делать громких заявлений. Не буду выдвигать против тебя обвинение. Мне лишь нужна твоя поддержка, чтобы попасть на Остров лунного света. Поддержка клана как представителя и поддержка клана как инвестора.

Хэчиро отпил из бутылки, а затем вытянул её перед собой и взглянул на меня сквозь виски, плескавшийся на донышке, будто бы пытаясь разглядеть что-то в моей душе.

— Что ты задумал, малой? — он отставил бутылку и хмурился на меня. — В чём подвох? Сейчас ты можешь спустить на меня всех собак, и хоть победить у тебя не получится, полноценное расследование изрядно подпортит мне жизнь.

— Мне нет дела до твоей жизни. И до твоих ресурсов тоже. А вот к Рэви у меня имеется парочка вопросов, — тут я почти не соврал. — Ты хочешь, чтобы я отправился наверх. Я тоже этого хочу. В чём проблема? Я вряд ли там выживу.

— Да вроде нет проблем….

Купился. Мне хватило дня, чтобы понятьпримитивную и коммерческую логику этого мира. Люди здесь готовы на всё ради люменов, и чтобы чего-то достичь, достаточно пообещать им куш.

— В целом, предложение меня устраивает, — вздохнул Хэчиро. — Но мне нужно обсудить это с господином Ясуо из совета директоров. Кто твой владелец? Кайоши?

— Да, Кайоши, — кивнул я.

— Я свяжусь с ним. Ответ ты получишь завтра. А теперь вали. Не мешай работать.

***

Хэчиро дождался, пока младший брат скроется в лифте и поедет вниз. Макото стал странным парнем, и мутным парнем. Речь его сильно изменилась, стала грамотной, взвешенной. Наверное, так на него повлияло божественное проклятие, решил Хэчиро.

— Как считаешь, что он задумал, а, Сато? — Хэчиро обратился к мужчине со шрамом на лице.

— Он ничего не задумал. Я бы почувствовал, — отозвался Сато скучающим, басистым голосом. — Мне вообще насрать, если честно.

У Хэчиро в груди защемило. Он не любил терпеть дерзости в свой адрес, но в данном случае ничего не мог поделать. Сато был для него загадочным, был непонятным, будто бы пришедшим из другого мира. Никто даже имени его не знал, только фамилию — Сато. Герой войны времён Сухой Земли, бессмертный полубог, пошедший против своих Божественных создателей со снайперской винтовкой наперевес. Люменов у него водилось немеряно, однако значения он им не придавал, и всё время трясся за своего брата Гео, который оказался у Хэчиро в рабстве.

И никак Сато не хотел продаваться. Не хотел идти в охотники ни за какие сокровища и гонорары. Хотел лишь вызволить незадачливого братца, у которого таланта и сил хватает лишь на кулинарию.

— Ладно, — вздохнул Хэчиро, допив виски. — Тогда я приму его предложение. И он по-прежнему останется твоей целью. Только тебе придется отправиться на крышку. Разумеется, бонусом к свободе твоего брата будет гонорар за убитых богов. Миллион люменов за каждого.

— Знаешь, после войны я понял одну важную вещь, — рассказывал Сато, не открывая глаз. — Которая заставляет меня смеяться над идиотами, падающими ниц, когда чиновники открывают шлюзы Эн-Токио и позволяют им посмотреть на луну. Позволяют под лимит зарядить свои счета на Фестивале Лунного Света и продолжать жрать объедки. Вы ненавидите Богов, а сами выбрали для себя идол, в котором вообще нет ничего волшебного. Вы продали всё за свет, который, по сути, безграничен, и ради него вы убили в себе всё человеческое.

— К чему ты это? — напрягся Хэчиро. Он знал, что с Сато лучше не шутить шутки. Сколько бы у тебя ни было денег, дикий зверь сожрет тебя и не поперхнется косточками, а именно зверем Сато считали в аристократическом обществе. Глупый, кровожадный, чуждый эстетике и искусству, чуждый стремлению к богатству. — Не совсем понимаю.

— Чтобы ты мог сидеть в своей башне и бухать, я растерял всех друзей и на моих руках кровь стольких богов, что для пересчета мешков с трупами не хватит волос с твоей тощей задницы, — Сато открыл глаза тёплого янтарного цвета, и покосился на Хэчиро. У Хэчиро сердце в груди заколотилось с удвоенным усилием. Это был тяжелый взгляд хищника. Острый, смертоносный будто винтовочная пуля на сверхзвуковой скорости. — Гео и Череп единственные, о ком я могу заботиться теперь. Единственные, кто напоминает мне, что я всё ещё человек. Это будет последняя услуга. Я пойду на крышку, прикончу твоего братца и ты отдашь мне Гео, после чего мы разойдёмся. Если ты нарушишь условия сделки, и продолжишь портить Гео жизнь, я не замечу твоих связей, не замечу твоего положения в обществе, и сверну тебе шею. Мы договорились?

— Договорились, — кивнул Хэчиро. — Я сдержу слово.

И Сато не шутил. После войны он остался совсем один, винил себя за смерть товарищей, и подобрал сироту Гео на улице, чтобы хоть как-то воздать миру за свои грехи. Он заботился о Гео как о брате. Увы, на Гео легло божественное проклятие, он подлежал уничтожению, но Хэчиро предложил спасти ему жизнь в обмен на десять услуг. Сегодня Сато должен был взяться за десятую услугу, а затем, после работы, убраться подальше от Японии, в Российскую Империю, где к богам относились немного лояльнее.

***

Атмосфера в вагоне была напряженной. Мы покачивались на жестких деревянных скамьях, и хватались за поручни во время поворотов, чтобы не свалиться. Пахло влажным металлом, женскими шампунем, отсыревшие лавочки источали запах трухлявой гнили. Жара стояла нестерпимая, но организаторам боев было как-то плевать на наш комфорт, и кондиционером нас никто не обеспечил. И окна не открыть, потому что их здесь не было.

Каждый отвлекался как мог. Горо считал повороты, Сэймур вслушивался в гул магнитного двигателя, шумевшего под полом, а я всё смотрел на Сигурни — темноволосую кучерявую девчонку, которая обхватила мою руку и не переставала всхлипывать мне в плечо. Непонятная особа. Вроде японка, но имя больно странное. Пожалуй, это дочь какого-нибудь залётного мигранта. Она боялась. Да, все мы были Богами, в каком-то смысле могущественными, но всё равно никто не мог гарантировать девочкам безопасность. И всем им было страшно до дрожи.

Девчонок нам вручили как ценный груз. Чтобы утроить гонорар и завоевать зрительские симпатии, требовалось довести ввереную девушку до выхода в целости и сохранности. Такого раньше не было, и продюсеры решили разнообразить бои, чтобы зритель не заскучал.

Я не жалел девочек и не жалел людей, разве что немного. Я догадывался, что симбмоз с человеческим телом может привести к развитию эмоциональности, но не думал, что изменения произойдут так быстро. Приходилось подавлять эмоции. Наверное, если бы Симура не спас меня от досинов и не умер на моих глазах, я бы так и остался чёрствым.

Странный народ — люди. Я имел с ними дело только одиннадцать лет жизни в родном мире, а потом наблюдал за ними сквозь непреодолимую штору межпространства. За ними получалось наблюдать, получалось обучаться их этике и моральным принципам, обучаться речи, при этом находясь от них на расстоянии в бесконечность. Их проблемы не касались меня. Лишь изредка, в процессе перерывов между боями, я мог войти в их мир неощутимым призраком.

На меня и экзорцистов натравливали, и священников, и тогда я чувствовал лишь их агрессию.

Но здесь, в Японии, они показали себя с другой стороны. Вот взять Горо и Сэймура — обычные пацаны, волей случая прокаженные божественной силой, как и я. Когда мы встретились в школе, на курсах молодого бойца, у нас сразу же начались проблемы. Ещё на демонстрации сил. Охотники и боги учились вперемежку, и процесс их обучения снимали на камеры. Что-то вроде реалити-шоу, чтобы жителям было что посмотреть между боями.

Охотники, да и другие Боги, были теми ещё моральными уродами даже по сравнению со мной. Сильные травили слабых на потеху публике, и пытались сломать соперников до входа в обруч крышки. Больше всего мне запомнился Йосида — божок пятого грейда с золотым ошейником, который спелся с детьми элитных охотников первого обруча. За ним постоянно таскалась темноволосая девчонка-богиня, Када.

Началось всё со словесных перепалок, а затем переросло в драку после уроков. Йосида с дружками-охотниками пинал меня, а ответить я не мог, ведь если за пределами крышки бог публично нападал на человека, то богу конец. То есть отпинать их, как Молодого в отделе полиции, я не мог.

Йосида тоже бил меня, приговаривая: «Мажорам не место в аду! Тебе лучше сдохнуть до того, как мы встретимся на острове!», а я не мог ему ответить, потому что охотники постоянно лезли под руку. Када стояла в сторонке, не вмешиваясь. Не до этого ей было. На демонстрации сил убили её подругу, когда та пыталась сбежать. Расстреляли, как бешеную собаку, а руководил расстрелом некий вояка с позывным Череп. Он отвечал за внутреннюю безопасность в школе.

Собственно, он безразлично относился к Богам, но всё равно не стал вмешиваться, когда увидел, как меня избивали на спортивной площадке. Только Горо и Сэймур вмешались — влезли, стали прикрывать меня и получать удары, предназначавшиеся мне. Я не совсем понял их поступка, но зато осознал, что Боги бывают гораздо лучше людей, и что меня вообще могли забить до смерти, если бы не они.

Когда маленькое избиение переросло в серьезную потасовку, Череп выстрелил в воздух из пистолета и всех разогнал.

Сигурни и остальные девчонки, которых приписали к Горо и Сэймуру, тоже учились с нами, кроме одной. Никого, кроме Сигурни, я не запомнил. Одна рыжая, на вид лет тридцать, другая — блондинка. Блондинка выглядела спокойно, даже не смотря на то, что она с вероятностью в 95 % никогда не попадёт домой. Рыжая шумно чесала руки, унимая зуд в местах уколов и озираясь по сторонам, думая, где бы достать очередную дозу. Смерть не заботила ее.

Блондинка не выражала эмоций. Чиперами их не сделали, а просто запихнули на крышку в качестве мяса, хоть они и были из списка ЧИП. Сигурни угодила в список после смерти родителей, сама зарабатывать не могла, а две другие особы были не в ладах с законом. Вот, собственно, и всё.

— Внимание! — в вагоне послышался искаженный динамиком голос ИИ. — Участникам боя приготовиться к высадке! Готовность пять минут!

Вот и приехали.

— Нет! — Сигурни крепче вжалась мне в плечо. Ткань оранжевого комбинезона дичи намокла от слёз. — Пожалуйста! Отпустите меня!

Девушки Горо и Сэймура не вызывали у меня жалости, а страх Сигурни трогал за душу. Ей не было тут места. Я не знал, почему именно она здесь, но казалось ей тут не место. Она, как и Кайоши, получила возможность рискнуть жизнью за право жить в трущобах и сидеть на нищенском пособии. Наверное, Кайоши чувствовал то же что и она, но не показывал страха. Хотя ему-то повезло — старик Симура помог, выкупил его.

— Не бойся, — я взял её за руку. Надо было её успокоить, чтобы на эмоциях она не натворила глупостей и не подставила меня. — Я сберегу тебя.

Блондинка меня услышала и фыркнула, а рыжая продолжала нервозно чесать исколотые иглами вены.

Монорельс остановился, и мы качнулись на скамьях. Двери открылись, в вагон ворвался теплый ветер и пол замело песком. В воздухе закружились пылинки, искрившиеся на солнце. Выходить не хотелось, но не было другого выбора.

Учителя говорили: «На старте вам бояться нечего. Только друг друга. Потому, в первую очередь, ждите агрессии от тех, кого запихнули с вами в вагон». Ох, не Горо с Сэймуром надо было бояться. Я знал, что на нас смотрят сотни скрытых камер, что мы на экранах у миллионов зевак, и что от исхода боя зависело, в какую сторону склонится экономическая чаша весов. Охотники победят — инвесторы понесут люмены руководителям Сугавары и Исиды чтобы производить оружие и технику для охоты. Боги победят — инвесторы побегут к Хэчиро, в Мацубаэ, чтобы вложиться в производство и продажу богов. Такая вот занимательная экономика и форма противостояния.

Корпорации использовали нас в борьбе за власть.

Я был уверен, что без сюрпризов от топ-менеджеров не обойтись. Наверняка все конкурирующие стороны позаботились о том, чтобы убить нас как можно зрелищней и эффективней ради рекламы.

Я первым вышел на горячую металлическую платформу, под палящее солнце. Со мной и Сигурни, которая наотрез отказывалась отпустить мою руку. Ветер гонял по барханам маленькие песчаные вихри, и куда бы вихри не направились, путь им предстоял длинный. Пустыне не было ни конца ни края. Даже птицы в небе не летали. Где и с кем мы могли встретиться — неизвестно.

Стоило нам покинуть вагон, как моя популярность резко возросла. Это я увидел через нейрофон, насильно вмонтированный мне в мозг. За полминуты пять тысяч подписчиков, бесчисленные пожертвования на счет «Мацубаэ», и шквал комментариев: «сдохни, ублюдок!», «держись, Макото! Мы поставили на тебя, и хотим, чтобы ты выжил!», «Мы с тобой! Мы любим тебя!». За минуту я заработал пятьсот тысяч люменов, пять тысяч из которых, по договору, полагалось мне. Плюс гонорар за победу и бонусы за убийства.

В небе страшно загудело: я сразу не понял, то ли ракеты, то ли реактивные двигатели. Взглянул в небо и сделал ладонь козырьком, заметил, как над нами промчалось звено реактивных бомбардировщиков. Примерно в полукилометре от нас они сбросили что-то из под крыльев. Тысячи черных точек, едва видных. Разрядили какие-то кассеты.

Мне оставалось только гадать, что нам приготовили.

Глава 6. "Охотники и Боги"

Ветер гонял по барханам струйки песка, горячие от солнца. Неплохие условия для одиночества, но это только когда есть вода и еда. Жарило градусов под сорок, я вспотел и почувствовал, как влага покидала мой организм. Губы пересохли. От поезда пахло горячим металлом, лишь в вагоне была спасительная тень, но остаться в ней не получилось.

Прошипели фиксаторы магнитного тормоза, и поезд тронулся, скрывшись в облаках пыли и помчавшись в сторону депо. Я сразу понял, что если нас не убьют, то мы умрём от голода или жады. Провизию в бой выдавали только охотникам, а Бог если и мог что-то взять, то только за ветеранские баллы. Ни у кого из нас их не было.

Горо поднялся на бархан, Сэймур уселся на платформу, и рядом с ним пристроилась блондинка. Рыжая что-то без устали бормотала, сновала туда-сюда и чесала руки. Я хорошо видел, что она собой не владела. Ей управлял Дух растления, готовый убить её ради дозы.

— Что будем делать? — спросил Сэймур. — Сразу друг друга убьем? Здесь?

Я, в принципе, мог бы их прикончить. Ошейник мне не мешал. Но не хотелось. Во-первых, сначала надо убить чипера и забрать разблокировочный чип, чтобы не выдать себя. Во-вторых хотелось оттянуть этот момент до последнего. Я ни капли не сомневался, что смогу убить их, но они проявили ко мне доброту, и она усложняла ситуацию. Вроде как друзья.

Все мы понимали, что выжить суждено лишь одной паре, и я не намеревался оставлять Сигурни без защиты и умирать. В за неё могли хорошо заплатить, хотя, признаться, толику жалости я к ней всё-таки испытывал.

— Рано драться, — сказал я. — Сначала поработаем вместе. Доберемся до края пустыни, а там решим, кто пойдёт дальше. Если разобщимся сейчас, охотники нас прикончат.

— Разумно, — согласился Сэймур. — Как думаешь, что с самолётов сбросили? Может, припасы?

— Ничего хорошего, — ответил я.

Блондинка снова фыркнула, не отрывая взгляда от рыжей. Та встала на колени, и тонкими струйками сыпала на предплечья песок. Наверное, надеялась унять зуд.

Вдруг Горо улёгся животом на склон, перед вершиной бархана, и крикнул:

— Макото! Сэймур! Идите сюда! — позвал он.

Мы поднялись к нему, и улеглись рядом. От песка меж пальцев стало щекотно, Сэймур закашлял, подняв облачко пыли.

— Что тут? — прошептал я.

— Смотри сам, — предложил он. Я кивнул, и осторожно выглянул из-за края.

Совсем рядом с нами, буквально в пятидесяти метрах, среди пустынного поля темнела ещё одна платформа, к которой приближался магнитный поезд. Точек высадки было восемь, по две на каждую сторону света и с каждой стороны обруча. Магнитные рельсы направлялись в случайные стороны, платформы ставились в случайном месте, и вероятность появления двух групп в одном месте была мизерной. Повезло же, чёрт возьми.

Кто находился в вагонах — не угадать. Организаторы размещали пассажиров в вагонах случайным образом, чтобы создать для зрителя непредсказуемые ситуации. Это могли и охотники ехать, и боги, и охотники с богами вперемежку.

— Если это охотники, мы можем отобрать припасы, — смекнул Сэймур. — Если их столько же, сколько нас.

— Они, как минимум, будут с мечами или топорами, — возразил Горо. — Или с копьями. Может с автоматами даже. С голыми руками предлагаешь в атаку идти?

— Я предлагаю немного подождать, — пришлось их вразумить. — Сейчас они выйдут, и всё станет ясно.

И мы затаились. Поезд почему-то не сбавлял ход. Чем ближе он подъезжал к платформе, тем громче и отчетливей становился свист ветра вокруг него. У бортов поднимались пыльевые вихри, пыльевые облака, и внезапно второй от локомотива вагон сорвало с рельсы под пронзительный скрежет металла. Горо вскинул от удивления брови, Сэймур сдавленно крякнул. Я и сам не понял, что случилось.

Вагон закувыркался по песку, а следом и весь магнитнодорожный состав развалился на звенья, и его бросила, зашвыряла по песку сильнейшая инерция. Многотонные вагоны с грохотом, с лязгом, с мерзким скрежетом рассыпались по песку будто игрушки, выпавшие из рук неуклюжего мальчика. Локомотив сорвался с магнитной рельсы и заскользил по ней на брюхе, высекая из металла горячие струи искр.

Зрелище, надо сказать, было завораживающее. Я глядел на крушение до тех пор, пока последний вагон не остановился и с шумом не завалился на борт. Казалось, выжить после такого невозможно, но сомнения развеялись, как только двери вагонов синхронно бросило на песок системой аварийного выхода.

Из темноты вагона на улицу выглянул замученный и грязный чипер, одетый в поношенную робу заключенного. Я отчетливо почувствовал его страх. Чипы были вживлены ему в позвоночник и расстаться с ними можно двумя путями: либо с помощью имперского хирурга, либо с помощью Богов. Если под ножом хирурга он мог выжить, то боги не оставляли ему шансов.

Он рванул наутёк, не жалея дыхания и сил, и песок брызгал у него из под ног. Чиперы были самыми жалкими и самыми беспомощными из нас, и в большинстве случаев их ожидала смерть.

Следом открылись двери остальных вагонов, из которых высыпало человек двадцать: и Боги, и охотники, всех поровну. Некоторые выкатились кубарем, избивая друг друга окровавленными кулаками, выдавливая друг другу глаза и вгрызаясь зубами в глотку зазевавшегося соперника.

Песок тут же оросило кровавыми брызгами из под бившихся на нем тел. Стало шумно от криков: злых, агрессивных, болезненных. Захлопали выстрелы, пронзительно взвизгнули рикошеты, послышались вопли раненых. Некоторым охотникам удалось разжиться ножами и мечами, автоматами и пистолетами. Горо даже нахмурился, когда увидел, как охотник схватил щуплого малолетнего Бога и ударил его ножом в живот, а потом ещё раз, и ещё раз. Жестоко, точно по кишкам, не взирая на мольбы и слёзы.

— Оставьте меня в живых! Ай! А-а-ай! — умолял он сквозь слезы и скрючив окровавленные руки, на лице его была жалобная гримаса. — У меня сестрёнка! Пожалуйста!

Но никто не собирался его жалеть. Человек умирает медленно и шумно, грязно. Клинок глубоко входил парню в брюхо, рвал рубашку. Парень завалился на бок, рыдал от боли, с ужасом пытался запихнуть внутренности обратно в живот. Только за просмотр этой резни мне прилетели зрительские симпатии: шестьсот тысяч люменов и тысяч десять подписчиков.

Горо дернулся с места, но я жестко схватил его за плечо и удержал.

— Мы должны помочь им! — возразил Горо.

— И сдохнуть там? — парировал я. — Сидим здесь, ждём, пока они друг друга перережут, а затем идём забирать припасы. Так у нас больше шансов выжить.

— Это неправильно, — вздохнул Сэймур.

— Весь ваш мир неправильный, — неудержался я.

И мы ждали минут пять. Трупов становилось больше — криков меньше. Страшно было представить, сколько крови впитал песок. Особенно много её было, когда охотники размахивали мечами и рубили Богов на куски; поле битвы было устлано бесхозными руками, ногами, головами.

Я покосился на чипера. Он мчался по дюне, хохотал от счастья, думал что спасся, и вдруг рядом с ним вздыбилось пять песчаных струй. В последний момент я заметил металлические мины, повисшие в пыльном воздухе. Чипера рассекло яркими стальными росчерками, мины упали на землю, чипер застыл. На его теле проступил десяток кровавых полосок, и он рассыпался на кусочки, так и не успев добраться до выхода.

Плохо. Мины с самолётов сбросили далеко, и либо в пустыне остались старые залежи, либо мины самостоятельно перемещались под песком. Одно не лучше другого, ведь в любом случае мы оказались в ловушке.

Потихоньку бой приближался к финалу. Охотники бродили у вагонов, перешагивали трупы и добивали уцелевших: душили, закалывали в грудь или голову. Боги без Высших сил не смогли оказать сопротивления. Результат ожидаемый, да вот только охотники на лаврах почивали не долго, потому что из последнего вагона, поправляя неудобный золотистый ошейник, вышел Йосида.

— Ну вы и устроили здесь, выродки, — с усмешкой произнес Йосида. — Хотелось сразу убить вас всех, — он вытянул руку влево, — но я решил дать вам разогреться. Ну что, кто первый?

В конце боя у каждого Бога был выбор: пойти на следующий уровень или эвакуироваться, но при условии, что его вернут на крышку через неделю. Йосида побеждал в боях Первого обруча раза три, и был кем-то вроде школьного второгодника. Ему, похоже, нравилось здесь, ведь наличие ветеранских баллов давало ему серьезное преимущество во всём. Он был надёжно защищён прочным жаростойким комбенизоном, обут в удобные пустынные ботинки и носил на голове повязку от пота.

Более того, на его шее мерцал индикатор силы первой степени. Похоже, ему удалось убить чипера, и похоже Йосида был причиной аварии. Только сейчас до меня дошло, что это он навлек на поезд ветер, снес его с рельсы.

Охотники обратили на него взгляды, крепче взялись за рукоятки ножей и мечей, но бросаться в бой не рисковали. Их напугал огонёк на ошейнике, и немудрено.

— Нас больше, — рослый охотник угрожающе повёл ножом, и нахмурился на Йосиду. — Давай ты лучше спокойно постоишь, если хочешь быстро умереть. Иначе мы будем долго с тобой равзлекаться.

Дураки. Молодые охотники. Они видели бои только по нейрофону, и вряд ли знали, что золотой ошейник даже с одним рабочим индикатором — страшная вещь. Я никогда не видел Бога воздуха в деле, но догадывался, что смерть их ждала не самая приятная.

— Чёрт, — забеспокоился Сэймур. — Как бы он нас не увидел.

— Пока мы не обнаружены, — успокоил я его.

— Я надеялся, что вы не захотите бежать, — улыбка у Йосиды была нездоровая, безумная, как у человека серьезно больного на душу.

Сила заструилась по его рукам, одежда затрепетала на ветру, пыль вздыбилась клубами. Йосида управлял воздухом дижением ладони. Стоило ему взмахнуть рукой, и всё поле боя затянуло песчаной бурей, ветер засвистел у меня в ушах, песчинки на зубах заскрипели.

Не знаю, как громко кричали охотники. Крики растворялись в рёве ветра, который был не простой, а магический. Захлопали автоматные и пистолетные выстрелы. Некоторые охотники разжились огнестрельным оружием из ящиков со скудными боекомплектами. Но пули Йосиду не брали. Он владел не только магией ветра, но и мог менять конфигурацию собственного магнитного поля, потому застрелить его было крайне сложно. Правда если я смогу использовать "гравитационную пушку", то вряд Йосиде удастся сдержать выстрел из неё. Предстояло проверить.

Он с бритвенной свирепостью набрасывался на них, рвал плоть в клочья, сдирал с мышц кожу, а мышцы с хрустом отрывал от костей. Совсем скоро песчаная буря стала кроваво красной, как в каком-нибудь библейском или апокалиптическом сюжете, а когда ветер стих, пошёл кровавый дождь. Кровь заливалась в глаза, щипала их, но я утер веки рукавом и проморгался.

Пыль осела. Йосида стоял среди кровавой мороси и жадно облизывал губы. В школе он показался мне обычным хулиганом, но на деле это был типичный психопат, которого жажда крови влекла на остров раз за разом. Ни охотников, ни Богов было не узнать. Они валялись на песке обглоданными, окровавленными скелетами, окруженными ошметками собственной плоти.

Сэймура стошнило как раз тогда, когда Йосида навострил уши, и Горо зажал Сэймуру рот ладонью, чтобы тот не издавал звуков. Мне тоже стало не по себе. «Ментальный удар» Йосиду не возьмет, с металлом тоже не особо не поколдуешь, и требовалось каким-то образом сделать пространство более восприимчивым к моим командам.

Пока у меня не было догадок, как это сделать.

Йосида вглядывался в дюны, в хребты барханов, и, не обнаружив нас, зашагал на север, в сторону чипера, который наткнулся на мины. Там Йосида выковырял из ошметков позвонки, вынул из них компоненты чипа, и соединил их, вставив в специальный порт на своём ошейнике. Замерцал второй индикатор — Йосида растянул губы в улыбке. Он стал еще сильнее чем был, и при всей ненависти к нему пока что я не представлял для него угрозы. До тех пор, пока сам не добуду чип.

Он вытянул руку, поднялся в воздух на дуновении ветра, и воспарил над минным полем, направившись к выходу с обруча.

— Он будет ждать нас там, — хмыкнул Горо. — Он всех новичков так убивает.

— Вы это видели? — взволнованно говорил Сэймур. — Он кожу с них содрал. Со всех. Это же жесть.

— Зато мы, пока это снимали, заработали по сто тысяч каждый.

И точно. Я не заметил, как число пожертвований на счет Мацубаэ перевалило за десять миллионов люменов только с моей стороны. Кайоши там от радости наверное обмочился, считая барыши как владелец. А ведь еще и гонорар предстоял, если выживу. Впрочем, хорошо. Капитал на руку и мне, и ему. Он достигнет своей иллюзорной независимости, а я смогу пустить ресурсы на то, чтобы сделать себе имя и поближе подобраться к Рэви.

Рыжая, как оказалось, тоже терпеливо ждала, пока закончится бой. Блондинка легла рядом с нами с самым безразличным выражением на лице, и это меня даже несколько расслабило, заставив забыть о бойне. Я не боялся крови. Меня поразила бессмысленность происходящего. В моем мире тоже вспыхивали воины, но уж точно не ради звонкой монеты. Японцы сидели на люменах, на лунном свете, которым заряжали счета через наручные часы. Как они не понимали, что лунный свет бесконечен? Я никогда не считал себя умным, но думал, что не осознавать настолько элементарные вещи как минимум странно.

Рыжая забыла об осторожности, и рванула к вагонам, видимо понадеявшись отыскать дозу в наборах первой помощи.

— Стой! — крикнул Горо и собрался кинуться за ней, но я снова его остановил. Он возмущённо отмахнул мою руку. — Чё ты пристал?!

— Она уже не жилец, — пояснил я. — Пусть делает что хочет.

— Черныш дело говорит, — хмыкнула блондинка.

— Но нельзя же её так бросать. Она ведь человек, — заволновалась Сигурни.

— От человека там ничего не осталось, — это я.

Рыжую не волновали ни засыпанные песком трупы, ни вероятность, что в вагонах могли спрятаться уцелевшие охотники. Она заглянула в первый попавшийся вагон, скрылась внутри, а затем вытянула оттуда ящик с припасами. Она суетилась над ящиком, била по нему ногами, тянула за крышку, но открыть не могла. Замок был сенсорный, и требовал отпечатка ладони, но рыжая не растерялась. Она заметила оторванную руку с ножом, разжала онемевшие на рукоятке пальцы, и приложила ладонь к панели. Замок щёлкнул, крышка распахнулась, и рыжая принялась рыться в ящике.

Ничто её не волновало. Она выбрасывала на песок герметичные упаковки с мясом, выбрасывала бутылки с водой, и затем, когда добралась до дна, трясущимися руками вытянула из ящика набор первой помощи. Из медицинского набора её интересовали две вещи: жгут, который она затянула на предплечье, и шприц, который она вогнала в проступившие вены, пульсировавшие кровью.

Сначала она напряглась. Наблюдала, как ампула инъектора опустошалась, как пузырился раствор дизорфина, и как только по кровеносной системе разогнались последние миллилитры, села спиной к ящику с расслабленным выражением на лице.

— Жалкое зрелище, — скривилась блондинка.

— А сама-то? — нахмурился Горо, заметив маленькую татуировку ключа на её запястье. — Думаешь, я не знаю, кому такие татуировки бьют? А, снежинка?

— Меня зовут Азуми, — фыркнула она. — Это не твоего ума дело. Я-то уж точно не представляю опасность для группы. А вот от нее, — Азуми указала на рыжую, — лучше избавиться. Она всех нас сведёт в могилу.

— Хватит трепаться, — вздохнул я. — Нужно поесть. И собраться в дорогу.

— А куда идти? — вмешался Сэймур, перевернувшись на спину и взглянув в небо. — К выходу? Там этот Йосида. Он хоть и не бывал на третьем обруче третьего уровня, достаточно того, что его сюда уже раз десятый закинули. Йосида в разы сильней, чем мы.

— Ладно, — я раздраженно закатил глаза. — Делайте что хотите. А я пошел.

Я встал, отряхнулся от песка и спустился с бархана к месту крушения. Пахло мертвечиной. Тела разлагались под солнцем, и над ними жужжали противные толстые мухи, откладывая личинки в подгнившем мясе.

Вездесущие твари. Откуда только берутся? Да еще и среди пустыни.

Бездействовать не хотелось, хотя Сэймур в чём-то был прав. В любой момент могли появиться Боги или охотники с других платформ. Вооружённые, злые, имеющие лишь одно чёткое намерение — убить меня любым способом. Или из автомата расстрелять, или поджечь, или зарезать. Ни один из вариантов меня не устраивал, и мне всё время казалось, что всюду в засаде притаился враг. Под песком, в вагонах, за хребтами барханов. Вроде было тихо, но я по опыту знал, что поле боя не прощало беспечности. Везде меня мог поджидать убийца с ножом, который ровно в момент утраты бдительности вспорет мне живот тщательно заточенным и холодным лезвием.

Глава 7. "Пункт центрального контроля"

Упаковка была жесткой, и вскрывалась туго. Как только она поддалась пальцам, из надрыва потек пахучий куриный жир. Курица пахла гадко, надо признаться, но едой пренебрегать я не мог. Не в таких обстоятельствах и не с таким телом. Выглядела пища ещё хуже, чем пахла. Больше костей и жил, меньше мяса, которое застревало в зубах, когда я без аппетита пожевывал его.

Остальные были притязательней. Горо так вообще ел с отвращением, но выбирать ему не приходилось.

— Н-да, — усмехнулась Азуми, брезгливо разглядывая жирный кусок курицы. — Ну и дрянь.

— В тюрьме кормили лучше? Не хочешь есть сама — отдай мне, — произнес Сэймур, потянул ладонь к курице.

В тюрьме? Замечательно. Идти по пустыне с уголовницей, которая в любой момент могла вогнать нож тебе в спину.

— Ага, — Азуми одернула руку. — Ещё чего. Ящиков полно. Хватит на всех.

Не ела только Рыжая. Она вообще не разговаривала, даже если мы пытались с ней общаться. Правда не смотреть на неё было трудно. Больно крепкая баба для наркоманки, да и аугментации в ней чувствовались странные. Неактивные, да, но точно не такие, как у аристократов, которых я встретил на званом вечере Хэчиро. У аристократов аугментации были имплантированы в органы, а у Рыжей в кости и мышечную систему. Было ясно, что она могла снести голову любому из нас хорошо поставленным ударом. В прямом смысле снести. Если плюху в морду кинет — шейный отдел позвоночника расколется, и башка на коже повиснет, прям у лопаток. Однако она, похоже, сама не осознавала свою силу. Впрочем, её персона меня мало занимала, ведь пока я ел, удалось заметить кое-что интересное. Если трупы охотников были просто трупами, то над мертвыми богами трепетало едва заметное белое пламя, к которому мне очень хотелось прикоснуться. «Занятно» — подумал я. У магов никогда не возникало желание трогать что-то просто так.

Они всю жизнь развивают магическое чутье — умение чувствовать пространство вокруг себя и взаимодействовать с ним. Особенно оно обострялось тогда, когда у какой-то проблемы не было очевидного решения. В моем случае я всё время думал, как заставить мир услышать себя. Может, это и был выход?

Я проглотил кусок мяса, вытер рукавом губы, и приблизился к мертвому богу. К мальчишке, которого закололи ножом в живот. Пламя не очень сильно, но вполне заметно потянулось в мою сторону, словно хотело, чтобы я его потрогал. Если бы в свое время я учился лучше, то может быть и знал бы, что это. Увы, на полях Илларана не было ни учебников, так что приходилось действовать по наитию и самому придумывать названия для заклинаний.

— Чего ты там увидел? — это Горо любопытствовал.

— Парня жалко, — соврал я. — Не понимаю, за что его убили с такой жестокостью. Неужто ради просмотров и пожертвований?

— В том числе, — вмешалась Азуми. — Но вообще, Черныш, у людей есть все причины злиться на Богов. Если бы они не начали войну за Сухие земли, то население планеты не сократилось бы на три четверти. Я бы не оказалась в тюрьме, потому что мои предки после последней битвы жили на улице, а потом стали нищими в этой замечательной башне под названием Эн-Токио.

— За что тебя посадили? — спросил я.

— Какая разница? Здесь все мы равны, — она раскинула руки. — Пустыня — наш враг.

— За убийство, — фыркнул Горо. — Ключ на ладони набивают только убийцам. Типа символ того, кто открыл душе доступ в другой мир.

— В яблочко, — подмигнула Азуми. — Так что бойтесь меня.

— Хорошо. Значит, не забоишься прикрыть нас в бою, — кивнул я.

— Без проблем, — Азуми подняла с песка окровавленный нож, сунула его в карман комбинезона.

Я сел перед трупом на корточки, приблизив к пламени Грудной магический канал. Именно в нем образовывалась энергия, которая затем отправлялась в пространство посредством жестов и мимики. Собственно, в него белое пламя и втянулось, вызвав у меня легкий приступ головокружения. Сила заструилась по венам, под глазами странно защекотало, и количество акупунктурных точек в пространстве несколько увеличилось. Неудобно будет каждый раз наклоняться перед поверженными противниками, потому я настроил свои энергетические каналы так, чтобы они автоматически вытягивали силу из убитого врага — не ползать же мне над трупами в пылу боя, в конце концов.

Те точки, что раньше были серыми, вдруг побелели — значит, мне открылся доступ к взаимодействию с ними. Именно по точкам и их цвету можно определить, насколько хорошо мир слышал мага. Чем больше точек, чем они ярче и белей, тем больше силы мир мог дать волшебнику

«Вот значит как, — подумал я. — Мертвы боги это источник силы для меня».

С одной стороны хорошо, что разобрался. С другой стороны, даже после поглощения пламени первого мертвого бога моя сила возросла в разы, и значительно превосходила заявленный в анкете третий, и даже второй грейд первого эшелона. Без чертова чипа никак нельзя использовать силу, никак нельзя отсвечивать. Тогда Рэви может что-то заподозрить.

Вот бы не встретить тут бога пятого эшелона силы…. Хотя откуда им тут взяться? У Йосиды был примерно первый грейд и примерно первый эшелон, и сильнее он быть даже теоретически не мог. Боги пятого эшелона встречались только на третьем обруче третьего уровня крышки, так что встречи с ними, пока что, можно было не опасаться.

Я бродил от Бога к Богу, собирая Пламя Силы, но, к сожалению, чем больше пламени я поглощал, тем менее интенсивным становился рост моей мощности. В итоге количество акупунтурных точек возросло раза в полтора, четверть из них побелели, в том числе и те, которые повисли в воздухе. Помимо магии, в теле почувствовался значительный прирост и физической силы, так что теперь какой-нибудь стокилограммовый мужик вполне был мне по зубам.

Но маги редко лезут в рукопашный бой. Надо было сосредоточиться на магии.

Мысленно мне было понятно, к каким именно стихиям открылся доступ, но проверить их на глазах у почтенной публики возможности не было. Навскидку: металл, огонь и электричество. С огнем проблемы, потому что он требовал плотной комбинации с магией ветра, а точки ветра были пока что были недоступны, но и так сойдет. Получилось провести небольшой эксперимент. Я взглянул на перевернутый вагон и обратил внимание на магнитный двигатель. На нем светились все точки: и внутри, и снаружи.

Магия электричества требовала жестов и стоек, возможность создавать металл из воздуха — тоже. Но мелкие изменения в каких-нибудь металлических структурах могли и от одного взгляда возникнуть. Потому я присмотрелся к двигателю, нашел в проводке подходящую точку и нахмурился, оказав на нее воздействие. Честно говоря, думал, что ничего не получится. Предыдущие попытки использовать магию заканчивались неоднозначно.

Миры всегда имели различный акупунктурный облик: где-то пространство контролировалось через точки, где-то через струны, где-то через руны и магические печати. Структурно текущий мир сильно напоминал наш — тут были точки. Но схожесть не умаляла странностей. Я не мог сказать, каким образом ткань реальности отреагирует на моё вмешательство.

Но, к моему огромному счастью, в магнитном двигателе ожидаемо случилось короткое замыкание. Хлопнул блеклый магнитный взрыв, разбросав по песку куски узлов с агрегатами. Сигурни испуганно взвизгнула и пригнулась, чтобы ей в голову не ударила магнитная катушка. Горо рухнул на землю, накрыв голову руками, Сэймур сделал так же.

Лишь Азуми безразлично пожала плечами, равнодушно пережевывая курятину.

— Что это было? — испугалась Сигурни, подбежала ко мне и спряталась за моей спиной. — Меня чуть без головы не оставили!

— Неполадка, — ответила Азуми. — Если не помнишь, дорогуша, поезд на куски развалился.

— Ладно, — я привлек к себе общее внимание. — Берите рюкзаки, еду и воду. Пора отсюда уходить.

— Нам и здесь неплохо, — пожала плечами Азуми. — Пусть зрители сосут жопу. С чего мы должны их развлекать?

— А ты не забыла про счетчик? — сощурился Горо. — Если мы будем стоять на месте, просмотры упадут ниже критической планки, и к нам отправят карателей. А эти ребята редко проигрывают Богам.

— Ну, Када в свое время их раскидала, — возразила Азуми.

— Она Бог мёртвого дерева, да еще и третьего эшелона. Мы по сравнению с ней насекомые, — вмешался Сэймур. — И это был единичный случай.

— Я что-то не вижу, чтобы просмотры падали, — ухмыльнулась Рыжая, показав нам лицо, на котором блестели капельки пота.

Мы настолько удивились ее вмешательству в разговор, что невольно замолчали, обратив на нее взгляды. Я заметил, как Дух растления уснул. Видимо, порция дизоморфина усыпила его на какое-то время.

— Ты-то что можешь об этом знать, наркоша? — брюзгливо произнесла Азуми.

— Боги редко объединяются в команды, — пояснила она. — У нас в отделе маркетологии это называется тандемной флюктуацией. Если она возникает, то просмотры стабильно растут. Зевакам интересно, как разовьются отношения между участниками группы. Даже есть небольшой шанс, что нас вместе пропустят на следующий обруч и вместе позволят покинуть крышку.

— Так ты из организаторов, сука, — злобно произнесла Азуми, изменилась в лице и достала из кармана нож. — Вот я сейчас отрежу тебе уши, и глянем, как это на твоих просмотрах скажется!

Азуми бросилась к Рыжей, замахнулась ножом, Рыжая даже не дёрнулась. Я преградил Азуми путь, схватил за запястье и заглянул ей в глаза, произнеся мрачно:

— Не вздумай.

Азуми сникла, пытаясь тщетно освободить руку. Хватка моя была настолько крепкой и настолько цепкой, что Азуми никак не могла вырваться.

— Пусти, Черныш! Мы здесь из-за таких как она! — возмущалась Азуми и с ненавистью смотрела на Рыжую. — Зачем ты ее защищаешь?! Сам сказал, что ей конец, и что она не человек!

— Я не знал, что она организатор, — повелительно произнёс я. — У нее есть информация, которая может спасти нам жизнь.

Рыжая решила не дерзить в ответ. Если отпускать остроты в адрес человека с ножом, то велика вероятность получить в печень не менее острое лезвие.

— Да хрен с тобой! — фыркнула Азуми. — Отпусти только! Больно же!

И я отпустил. Азуми обиженно на меня взглянула, потирая запястье.

— Вы сами не можете понять, чего хотите, — буркнула Азуми, спрятав нож в карман.

— Ну, и что нам дальше делать? — я обратился к Рыжей. — Ты ведь знаешь, где мы?

— Знаю, — ответила Рыжая, не отрывая взгляда от Азуми. — Это южная часть пустыни первого обруча, и потому мы в жопе. Вы ведь видели птичек, когда только приехали. Верно?

— Каких птичек? — не понял я.

— Бомбардировщики, — Рыжая закатила глаза. — Истребители. Самолёты. Не тупи.

— Видели, — подтвердил Горо. — И? Они что-то сбросили.

— Это ПБМ-1 «Лезвие». Противопехотная бритвенная мина акустического действия, которые разделали чипера в капусту. Реагирует на шаги, — пояснила Рыжая, только я не понял, почему она была настроена пессимистично. — Они не возбуждаются лишь при одном условии.

— Каком? — спросил я.

— Рядом с ними надо ползти, — ответила Рыжая.

— Так и что? — усмехнулся Сэймур. — Ну, проползем до выхода.

— Ты, наверное, видел пустынные бои только по нейрофону, — усмехнулась Рыжая. — У тебя вообще есть представление о том, насколько огромна площадь третьего обруча? Семь тысяч квадратных километров. Эта самая легкая локация, с минимумом ловушек, но с максимальной площадью.

— И? — недоумевал Горо.

— Не тупи, — раздраженно огрызнулась Рыжая. — Ты совсем идиот? Мы в южной части кольца. Тут мин больше чем прыщей на твоей заднице, и везде придется перемещаться ползком. Ты хоть представляешь, что такое ползти хотя бы километров тридцать? До выхода все двести. Нам не хватит припасов. Мы столько с собой не унесем. А на жаре от голода и жажды дохнут быстрее.

— И что ты предлагаешь делать? — спросил Горо.

— К северу отсюда есть пункт центрального контроля, — пояснила Рыжая, покосившись на Горо. — С его помощью мины можно отключить, и пойти спокойно. К тому же, там есть оружие, и мы должны оказаться там раньше охотников или чиперов.

Я подумал, что стоило узнать, из чего сделаны мины. Металлические устройства напичканные электроникой получилось бы обезвредить, но от этой затеи сразу пришлось отказаться. Публика не должна видеть, как мы спокойно бредём по активному минному полю. Сначала они подумают, что нам везёт, но затем могут возникнуть подозрения, а подозрения приведут к проверкам и ненужному вниманию.

— Согласен. А чиперов зачем бояться?

— Они могут уцелеть только в одном случае. На локации кончатся боги, и охотникам не будет нужды искать чиперов, чтобы лишить врагов потенциальной силы, — ответила Рыжая. — Так что чиперы будут отчаянно защищаться от всех, ведь шансов выжить у них меньше всего.

— Плохое направление, север, — вздохнул Сэймур. — Там Йосида. Хоть до зубов нас вооружи, без сил его не победить.

— Тогда найдём чиперов, — вмешалась Азуми. — Завалим парочку, да и всё.

— А у тебя кишка не тонка? — усмехнулся Горо. — Я вот не уверен, что у меня рука поднимется на невинную жертву.

— В список ЧИП нередко попадают уголовники вроде меня, даже чаще всего уголовники. Там некого и не за что жалеть, — ответила Азуми.

Завладеть оружием — хорошая мысль, вот только я не знал,как им пользоваться. Пока участники группы разглагольствовали и ругались, я решил сделать полезное дело и ознакомиться с памятью предметов. Каждая вещь, если её хоть как-то использовали, получает Точку памяти. Я взял в руки автомат, сосредоточился на Точке памяти, и спустя пару секунд в моей голове возникло чёткое представление о том, как пользоваться этим видом оружия. Благо, точки позволяли не только влиять на мир, но и извлекать из него полезные знания.

С пистолетом я проделал то же. Но, увы, теоретические знания не могли научить меня хорошо стрелять.

— Кто из вас умеет пользоваться оружием? — я обратился к группе, держа пистолет в руке. Спор утих. Они взглянули на меня неоднозначно, с сомнением, даже Азуми спрятала глаза. — И ты не умеешь, Азуми?

— Я по холодняку больше, — она повертела ножом. — Хочешь сказать, что ты умеешь? Ну, давай. Учи тогда, если такой умный, Черныш.

Пистолет отдавал в ладонь небольшой тяжестью. Рукоятка была приятной на ощупь, удобной и шершавой. Я взвёл курок, чтобы не тратить время на самовзвод, прицелился в песок и выстрелил последней пулей. На солнце блеснула гильза, над дулом взвилась сизая струйка дыма, затвор встал на затворную задержку.

Азуми присвистнула и произнесла с сарказмом:

— На курок жать умеешь.

— Не на курок, а на спусковой крючок, — поправил я, сняв пистолет с затворной задержки и вытянув магазин из рукоятки. — Берите стволы. Будем учиться.

Для всех огнестрельное оружие было артефактом с другой планеты. Половина из них, наверное, не смогла бы отличить пластиковое оружие от боевого. Я тоже не мог пару минут назад, но теперь голова побаливала от новых знаний. Мне многое открылось: чертежи, правила использования и производства. Всё отпечаталось в памяти так плотно, словно я всю жизнь только производством оружия и занимался. Магия, что ни говори.

— И чё делать? — Горо почесал в затылке.

— Во-первых, держи палец на затворе, если не собираешся стрелять. Так ты хотя бы не продырявишь себе ногу. Во-вторых, проверь, есть ли патрон в патроннике и сколько патронов в магазине. Для этого надо сделать так, — я аккуратно оттянул затвор. — Нет! Не дергай, а осторожно оттяни. Или патрон выбросит.

— У меня не получается…. — пожаловалась Сигурни. Ей пистолет достался свежий, им ещё не пользовались. — Она не поддается.

— С предохранителя сними, — я опустил флажок предохранителя большим пальцем. — Вот, молодец. Быстро соображаешь. Тяни. Аккуратно. Видишь?

— А! — обрадовалась Азуми, повторяя за Сигурни. — До меня дошло. У меня пусто.

— Там что-то блестит, — осторожно доложила Сигурни. — Это что?

— Это патрон, дура, — уничижительно произнесла Азуми. — Что там ещё может быть?

— Простите, — расстроилась Сигурни.

— Тупят девчонки, — усмехнулся Горо.

— Ты бы заткнулся, а? — заступился я. — У самого даже магазина нет. Стрелять он собрался.

— А вот и есть, — Горо поднял магазин с земли и сдул с него песок. — Вот. А как его….

— В шахту магазина вставь.

— А где шахта? — замялся Горо, и вид у него был нелепый. Правильно. Нечего над новичками издеваться.

— В заднице у себя проверь, — язвительно ухмыльнулся я. — Там тоже шахта есть. В рукоятке! Где она ещё может быть?

— Так бы сразу и сказал…. А как…. — он вогнал магазин в шахту, но почему-то боялся довести его до конца.

— До щелчка! — сорвался я. — До щелчка толкай! Разве так сложно это понять?!

— Ладно-ладно, — сказал Горо. — Не ори только. А дальше что?

— Передёрни, — выпалила Азуми. Сэймур прыснул, Сигурни смущённо заулыбалась. — Да эту штуку, — Азуми щелкнула затвором. — Её передёрни, болван, а не пиструн свой. Тут и дурак разберётся. Я всё.

— Молодец, — похвалил я.

— А, так мне…. — Сигурни неловко дернула затвор, патрон выбросило из патронника. — Ой….

— Нет, — терпеливо ответил я. Спокойствие, только спокойствие. — Если патрон в патроннике, то затвор дергать не нужно. После выстрела патрон дошлётся автоматически. Это же не пищаль.

— Простите, — загрустила Сигурни. — Я не специально. А что мне теперь делать?

Я решил показать наглядно. Взял у неё пистолет, вытянул магазин, сунул туда выброшенный патрон и воткнул магазин обратно.

— Всё. Можно стрелять.

— А на предохранитель ставить? — поинтересовался Сэймур.

А вот тут стушевался я. Черт его знает, ставить или нет. Одно дело перезаряжать, другое пользоваться. Боевой практики у меня не было. Пришлось импровизировать. Я вспомнил, что у магов тоже есть что-то вроде предохранителя. Акупунктурный взор мог быть открытым, а мог быть закрытым, чтобы маг в случае чего не натворил глупостей. Но с другой стороны, когда есть риск вступления в бой, Иное зрение лучше не закрывать.

Человеку свойственно нервничать в стрессовой обстановке. Особенно новичку. В битвах с первыми тварями я нередко забывал открыть взор, затем посылая сигналы в никуда и чудом спасаясь от смерти.

— Нет, не ставить, — ответил я. — От испуга вы можете забыть за предохранитель, и это убьёт вас. Теперь автомат….

— Ещё и с автоматом разбираться? — сокрушилась Азуми. — Ты издеваешься?

— А ты думала в поле из короткоствола стрелять? У этих пистолетов скорость пули дозвуковая. Это что слону моська. Берите автоматы, будем разбираться.

— Жалкое зрелище, — Рыжая прислонилась спиной к вагону, зажала в губах спичку и скрестила руки на груди. — Такими темпами вы и десяти километров не пройдёте.

Мне было трудно с ней не согласиться. Однако идти безоружными и совсем неподготовленными было ещё опасней.

К счастью, после пистолетов автомат дался им немного легче, поскольку работали они по приблизительно общим принципам. Ох, ну и намучался я. Теперь я представлял, что чувствовала Рэви, когда я не мог наколдовать какой-нибудь огненный шар или шарахнуть по дереву молнией. Тяжело, однако, быть учителем.

С автоматами разобрались, с пистолетами тоже. В ящиках нашлись охотничьи ремни с кобурами, патроны и запасные магазины. И у парней, и у девушек от контакта с боевым оружием дрожали и потели ладони. Патроны выскальзывали у них из пальцев, а как дело дошло до снаряжения магазинов, все стало ещё хуже. С непривычки и недостатка сноровки они заряжали оружие мучительно долго, но, к счастью, управились.

Мы собрали припасы в рюкзаки: немного еды, немного воды. С расчетом на двенадцать часов. Рыжая зачем-то стянула с мертвого охотника куртку и завязала её на поясе.

— Жара ведь, — сказал я.

— Вам я тоже рекомендую так сделать.

— Зачем это? — спросил Сэймур.

— Ночью поймёшь, — неоднозначно ответила Рыжая, распихивая по карманам ампулы с дизорфином.

Я решил не ёрничать, и прислушался к ней. Нашёл труп почище, снял с него куртку и завязал рукава на поясе. Остальные поступили так же, и больше всех не повезло Сэймуру. Ему досталась порванная куртка, покрытая пятнами высохшей крови.

В дорогу мы собрались только к вечеру, когда солнце почти скрылось за горизонтом. В пути сразу стало понятно, зачем нужны куртки. С приходом темноты наступил холод, от которого зубы сводило. Я многого ожидал от жаркой пустыни, но только не этого.

Мы ползли по дюнам несколько часов. Мины упирались нам в животы, а меж пальцев сочился остывший песок. Я выдохнул облачко пара и перевёл дыхание. Мне хотелось подняться в полный рост, размять кости и мышцы, но мин вокруг было слишком много.

— Хол-лодно, — жалобно заикнулась Сигурни. — Я устала.

— От моей куртки воняет трупом, — жаловался Сэймур. — Почему из всех мне досталась самая грязная?

— Привал, — прерывисто выдохнула Рыжая, и достала из кармана ампулу. На её лбу проступили капельки пота, кожа побледнела. Дух растления проснулся, и вытягивал из неё силы, чтобы истребовать новую дозу.

— Какая мерзость, — Азуми с отвращением отвернулась.

— Не суди меня, — прорычала рыжая, угрожающе бряцнув автоматом. — Думаешь, мне это нравится? Ты ничего обо мне не знаешь. Так что закрой пасть, уголовница. Лучше быть наркошей, чем убивать людей.

— Надо было прибить тебя на платформе….

— Хорош трепаться! — вспылил я. — Рыжая, колись и не мозоль людям глаза.

— Я Сэцуко, — оскалилась она. — Сам ты Рыжий.

— Какое-ж из тебя снежное дитя? Ты рыжая ведь, — усмехнулся Горо.

— Не я себе имя выбирала, — ответила она, наматывая жгут над предплечье.

Отвернулись все. Всё же, Сэцуко была самой взрослой в группе. Её слабость перед наркотиком напрягала, заставляла всех чувствовать себя жалкими, вызывала раздражение. Наверное, я бы до последнего недолюбливал её, если бы отвернулся от вместе с остальными. Но мне было любопытно рассмотреть её энергетику. Лишь пристальный взгляд помог понять, что Дух растления душил совсем не Сэцуко, а кого-то внутри неё. Это мог быть кто угодно. Другой дух, или же….

— Ты за что сюда попала? — поинтересовался я.

— А это не твоё дело, — расслабленно фыркнула Сэцуко, перевернувшись на спину. — Я посплю минут десять, — голос её слаб. — Подождите меня…. — и засопела.

— Ползём дальше, — предложила Азуми. — Мы тут околеем, пока она торчит.

— Согласен, — поддержал Сэймур.

— Нет, — возразил я. — Ждём, пока она проснётся.

— С чего это ты проникся к ней симпатией? — сощурился Горо. — Она ведь дала нам информацию. Зачем она нужна?

— Нельзя же так, — согласилась со мной Сигурни. — Сэцуко одна из нас.

— Дело не только в этом, — ответил я. — Она беременна.

— Чё-ё-ё? — Азуми чуть не вскочила от удивления, но вовремя пришла в себя. — Это ты с чего решил? Она плоская….

— Это ты плоская, — сострил Горо. — У неё грудь есть, хотя бы.

— Пошёл ты, — презрительно огрызнулась Азуми и плюнула. — Я не про это!

— Мне просто это известно, — пояснил я. — И всё. Я остаюсь с ней. Вы можете делать что угодно.

— Чёрта с два я буду возиться с этой скотиной, — нахмурилась Азуми. — Ещё чего не хватало. Я иду дальше. Сэймур, ты со мной? — она взглянула на него.

— Если ты помрешь, мне меньше заплатят, — ответил Сэймур. — Идём. На север.

— Вот и хорошо, — ответила Азуми и поползла дальше. Сэймур отправился за ней.

— Глупо, что они уходят, — тихо произнесла Сигурни, глядя им в след.

Глупо, согласен. Конечно, я бы не стал жалеть наркоманку, но другое дело — мать. С чего я так размяк? Не знаю. Может, дело в симбиозе с человеческим телом, может дело в человеческом обществе, ведь в полях мне не о ком было заботиться, кроме себя. А может, дело в уроках Рэви. Какой бы тварью она ни была, цель всех уроков заключалась в необходимости подготовить меня к какому-то подвигу, и бросить женщину в положении точно не подвиг. Да и спасение человека могло очень хорошо отразиться на моей репутации, а положительное реноме в глазах фанатов только на пользу. Пожалуй, это мотивировало меня больше, чем жалость.

И поступок оказался полезный. С чего-то толпа завелась, просмотры подскочили и пожертвования посыпались как из рога изобилия. Неожиданная реакция со стороны тех, кто платил только за литры пролитой крови.

— Ну и твари, — скривился Горо.

— Ты не относился к Сэцуко дружелюбно, — удивилась Сигурни.

— Сыпать остротами и бросить умирать — разные вещи. Важно, что человек делает, а не что говорит.

— О чём вы бормочите? — Сэцуко распахнула глаза. — Извиняюсь за задержку. Я пришла в себя. Можем ползти дальше…. — она огляделась. — А где?…

— Ты им не по душе, — пояснил я.

— Даже так….

На севере, за барханом, эхом загремела пулеметная трель и автоматные выстрелы. Сигурни вздрогнула, Горо весь превратился в зрение, а я понял, что Сэймур и Азуми влипли.

Глава 8. "Буря в пустыне"

Утомительное занятие — ползти по-пластунски. Я думал, что пока мы доберемся до вершины бархана, за которым слышалась стрельба, Азуми и Сэймур умрут. Их вот мне было не очень жалко, однако их присутствие в команде могло значительно облегчить мне жизнь, пока мы не доберёмся до выхода. Осторожно взобравшись по склону к хребту, я перетянул автомат со спины и взглянул на пустынное поле, стараясь сильно не высовывать голову. В центре поля темнел дот пункта центрального контроля, и когда засевший там чипер лупил по оврагу из крупнокалиберного пулемета, желтые вспышки высвечивали амбразуру. Прожекторы на крыше дота освещали подступы вокруг, освещали армейский внедорожник с большими колесами и ящики с боеприпасами.

К чиперу было не подобраться. Сэймур залег в овраге, накрыл руками голову и вздрагивал, когда пули вгрызались в остывшую землю рядом с ним и вздергивали фонтанчики песка. Обстрел был плотным. До ушей доносился звон гильз, падавших на бетонный пол, сквозь выстрелы слышались отчаянные крики чипера:

— Вы не возьмете меня живьем, твари! Всех убью, один останусь! Пошли прочь! Прочь!

- Это контрольный пункт, — пояснила Сэцуко. — Хреново, что он там засел. Туда трудно добраться.

— Смотри, — Горо указал на дот, на серую тень возле него. — Это Азуми?

Я присмотрелся. Да, у двери дота действительно стояла Азуми с автоматом наперевес. Прямо у двери. Только открой — пулеметчик даже на скрип петель отреагировать не успеет, прежде чем умереть. Но Азуми бездействовала. Лицо ее выражало не уверенность, не смелость, а страх.

— Почему она не заходит? — удивлялся Горо.

Тактическую ситуацию я понял так. Сэймур отвлекал пулеметчика на себя, а Азуми должна была подкрасться к нему и выстрелить в затылок. Но что-то пошло не так. Энергетика Азуми была дряблой, подрагивала, и выглядела точно не как у человека, готового убить. Она впала в ступор, и я решил, что ее нужно спасать. Иначе пулеметчик разделается с Сэймуром, а потом убьет и Азуми.

В комментариях писали: «Да бросьте вы их! Идите дальше! Зачем вам сдались эти слабаки!», и это меня завело. Ты сидишь в удобном кресле, дома, с банкой газировки, чешешь свисшее до колен пузо и жаждешь крови. Решаешь: кому жить, кому умереть. Черта с два разжиревшие неудачники будут указывать мне, что делать. Черта с два вообще кто-то будет мной командовать.

Я твердо понял — Азуми сегодня не умрет. Никто не умрет, потому что я так решил.

Возможно, кто-то из этих людей станет моим билетом в мир большого бизнеса, который выведет меня к Рэви. Им нельзя погибать хотя бы по этому. Но больше мне хотелось насолить зрителям, хотелось пойти против их воли, ведь боги и охотники всегда стремились ублажать аудиторию. Я же не собирался никого удовлетворять, кроме себя.

— Палите по нему. И берегите патроны. Провернем то же, что и Азуми с Сэймуром, но только я доведу дело до конца.

— Замётано, — ухмыльнулась Сэцуко. А я не обращал внимания на то, как умело она держала автомат. — Давай, ползи!

Горо и Сигурни принялись стрелять. Вскоре захлопал автомат Сэцуко. Пули на сверхзвуковой скорости врезались в дот и выбивали из стен бетонные брызги. Чипер отреагировал живо, и расширил сектор обстрела. Он посылал пули в хребет бархана, заставляя мою группу нырять в укрытие, но они на удивление быстро приходили в себя, открывая ответный огонь. Чипер лупил по бархану не жалея патронов: поднялось облако пыли, трассирующие пули рикошетили от песка и улетали в небо пунктирными линиями, хлопки выстрелов разносились по округе троекратным эхом.

Когда я дополз до внедорожника, стало понятно, что здесь можно встать. Мин поблизости не было. Я поднялся, и добрался до дота короткими перебежками, прячась за ящиками с боеприпасом. Азуми сидела у стены, вжалась в нее спиной и закрыла уши. Автомат лежал у её ног. Не было времени расспрашивать, что и как.

Я потянул за ручку двери, но она не поддалась. Была закрыта изнутри. Осталось только подкрасться к амбразуре, прицелиться в лицо чипера и надавить на спуск. Грохнула очередь, автомат задрожал у меня в руках. Пуля пробила врагу скулу и вырвалась из затылка с кровавыми брызгами, в доте завизжали рикошеты и послышались крики.

Там был кто-то ещё. Теперь стало ясно, почему чипер не перезаряжал пулемет. Кто-то цеплял на пулеметную ленту новые звенья. Скрипнула дверь, второй чипер не устоял на лестнице, со стоном повалился на песок и пополз прочь, оставляя след из размазанной крови.

Азуми не закричала, не обратив на него внимания. Я понял — добивать врага она не собиралась, потому сделал всё сам. Настиг чипера, прицелился в него, он перевернулся на спину и выставил перед собой руки: «Не надо! Пожалуйста! Я не желаю вам зла! Нас заставляют! Он заставил меня помогать!»

— Не трогай его! — Вмешалась Азуми и схватила меня за плечо. — Видишь! Он же не хотел нам навредить!

И я бы, быть может, пощадил его. Быть может, прислушался бы к Азуми. Намерения чипера не читались по лицу, но читались по душе, по энергии. Стоит мне отвернуться — он нападет со спины, заколет меня или пристрелит. Потому я без сомнений выстрелил ему в лицо, заставив Азуми вскрикнуть от испуга.

— Зачем! — ее лицо было влажным от слез, она рыдала в ладони. — Зачем ты это сделал?! Вы все — животные! Гадкие, мерзкие животные!

— Он бы убил меня. Или тебя, — ответил я, указав дулом автомата на татуировку ключа, выбитую у него на ладони. — Он убийца.

— Вот оно как, сосисочка, — у угла дота появилась Сэцуко, вальяжно держа автомат на плече. Из-за её спины осторожно выглядывала Сигурни. — Хочешь щёлкнуть меня, но убить врага не можешь? Ты же убийца. Только киллерам такие наколки делают.

— Я не убийца! — призналась Азуми. — Я сама эту татуировку сделала, чтобы люди меня боялись, чтобы не трогал никто!

— Оригинальное решение, — фыркнула Сэцуко.

— Не давите на неё, госпожа Сэцуко, — Сигурни поспешила к Азуми и обняла её за плечи. — Не видите? Ей и так страшно.

— Тогда она не туда попала, — пожала плечами Сэцуко. — Ладно. Можете и дальше наматывать сопли на кулак. Я пошла, отключу мины, — она поднялась по лестнице в дот, на пороге обернулась и сказала: — Подготовьте транспорт. В ящиках найдите патроны к автоматам и магазины. Горо, иди со мной. Поможешь пулемет со станком скрутить. На крышу машины его поставим.

— Ого, раскомандовалась, — скривился Горо.

— Если есть идеи получше, все тебя слушают, — Сэцуко провела рукой по воздуху. — Нет? Тогда хлеборезку завали, и дуй за мной.

— Черт с тобой, Рыжая, — неохотно подчинился Горо, и вошел в дот следом за Сэцуко, хлопнув за собой дверью. — Ух, ну и кровища тут….

— Горо! — крикнул я. — Чип не забудь вытащить!

— Ага! — отозвался Горо.

— Сэймур, ты там живой?! — воскликнул я.

— Да! — Сэймур высунулся из оврага и помахал мне. — Только обмочился, кажись…. А, не! Это бутылку с водой прострелили!

Сигурни усадила Азуми к стене, и утешала её, тихо произнося что-то успокаивающее. Я взглянул на дохлого чипера. Видимо, он был настоящим киллером, в отличие от Азуми. Кулаки сбиты, лоб мощный, как у питекантропа. Сразу видно — урка. Лицо я бы тоже оценил, но его разорвало пулей. Ничего не осталось.

— Азуми, дай нож, — попросил я.

Она молча вынула нож из кармана и бросила на песок, я поднял его и перевернул чипера на спину. Чип бы не повредить. Непонятно, как глубоко его зашивали в позвонки. Надрез сделать было легко, но чтобы добраться до чипа, пришлось раздвигать окровавленную кожу пальцами. Да уж. Организаторы действительно звери. Кайоши при всей своей рачительности и меркантильности не заслуживал такой участи. На месте этого чипера мог оказаться вполне нормальный человек, не желавший никому зла.

К счастью, чип был вмонтирован не глубоко и торчал на поверхности шейного отдела позвоночника. Я вытащил его без труда, а затем осторожно вставил в ошейник, услышав писк блокировочного механизма. «Фух, наконец-то» — подумал я. Теперь можно было использовать магию. Главное не увлечься, чтобы не произвести на зрителей и организаторов слишком сильное впечатление.

Время суток здесь менялось быстро. Над линией горизонта светало, и я подставил лицо теплому солнцу. Стало хорошо. Мурашки по спине пробежались.

Внедорожник выглядел внушительно. Мощные колеса, укрепленный скелетом металлической рамы кузов из бронированного металла. Я провел ладонью по пыльному боковому стеклу, сдул песчинки с пальцев и взглянул на свое отражение. Теперь не было ощущения, что я не на своём месте. Похоже, душа окончательно прижилась в новом теле.

— О, а я знаю эту модель, — Сэймур несильно хлопнул ладонью по капоту. — Работал с такими на заводе Исиды, пока сюда не загремел. Н-да. Хорошее было время.

— А ты….

— Бог машины, — опередил меня Сэймур. — Третий грейд первого эшелона, хм…. Вообще, мне не положено тут быть, — он открыл водительскую дверь, потянул рычаг под сиденьем, и капот мягко поднялся на воздушных амортизаторах. — Я слишком слабый. Но у хозяина не было денег, чтобы оплатить мое место на производстве. Сам он картежник, — Сэймур склонился над двигателем, зачем-то трогал патрубки, проверил клеммы аккумулятора. — Вот и откупился мной от долгов. Хм.

— Что?

— Ничего. Нормально всё. Поедет, — он захлопнул капот.

— Эй, Макото, — это Азуми. Я заслушался и не заметил, как она подошла. — Извини. Я вас всех подвела, — она виновато потупила взгляд и зачесала за ухо прядь волос. — Надо было с вами оставаться. И врать не стоило. Не думала, что испугаюсь, когда надо будет стрелять по людям. Слишком много на себя взяла.

— Никуда ты не денешься, — подбодрил Сэймур. — Мы все доберемся до выхода. У нас даже машина теперь есть.

— Э-э-эй! — это Сэцуко выглянула из дота. — Что там с транспортом?

— Нормально всё с транспортом, — отмахнулся Сэймур.

— Тогда идите сюда! Пулемет тяжелый!

Мы помогли Сэцуко перетянуть пулемет к машине, прикрутили его к крыше. Загрузили в кузов пару ящиков с магазинами и патронами. Расселись внутри. Сэймур прыгнул в водительское кресло, провел пальцем по сенсору зажигания, мотор мощно прорычал. Запахло озоном.

— Всё. Ехали, — улыбнулся он. — Хорошая машина.

— Ну, и что мы имеем? — это Горо. — На Йосиду арсенала хватит?

— У тебя какая сила? — поинтересовался я.

— Бог песчаных бурь, — гордо заявил Горо. — А мы в пустыне. От этого я буду сильней в несколько раз. Так что прорвемся. У тебя что, кстати?

— Металл, — ответил я.

— Ясно, — улыбнулся Горо. — Но ты, вообще, молодец. Ловко придумал с дотом. Я бы не додумался.

— Без меня вы бы вообще передохли, — похвасталась Сэцуко. — Я одна среди вас нормально стрелять умею.

— Неплохие такие маркетологи в Мацубаэ работают, — усмехнулась Азуми.

— Ты бы не отсвечивала, сосисочка, — буркнула Сэцуко. — Сама-то не без сюрпризов оказалась. И вообще, я часто в тир ездила.

— Почему сосисочка? — не понял я.

— Потому что в темноте она была похожа на сосиску, у дота. Никак не на бойца с автоматом. И вообще, болезная, как ты сюда загремела?

— Меня ограбили по пути домой. Часы с пауэр-банком отобрали. Вот и вся история, — призналась Азуми. — Осталась без денег, и меня включили в список ЧИП. Татуировку я набила перед отправкой, чтобы уроды в школе не цеплялись. Какое-то время помогало. Вообще, давайте не будем об этом. Прошлое значения не имеет. Нам бы тут не передохнуть.

Усталость свалилась на меня внезапно. Веки тяжелели и наползали на глаза, так что долго сопротивляться не получилось. Я не заметил, как уснул настолько крепко, что даже не видел сновидений.

Проснулся, когда услышал скрип тормозов и лбом врезался в спинку пассажирского сиденья. Аж перед глазами вспыхнуло.

— Сэймур! — прошипел я, потирая лоб. — Осторожней нельзя вести?!

— А дальше ехать некуда, — произнес Сэймур. — Всё. Мы на краю.

— Каком ещё…. — не понял я, протиснулся между сиденьями и взглянул в окно.

Впереди высилась белая бетонная стена. Невообразимо огромная, настолько высокая, что ее вершина скрывалась за облаками. Чистая, словно ежедневно тысячи рабов драили ее до блеска. Я с трудом себе представлял, каким образом рука человека могла возвести что-то подобной монументальности. Ни пирамиды, ни чудеса света не шли с краем локации ни в какое сравнение. Мне даже не верилось, что мы добрались до края первого обруча. Выход находился дальше, до него рукой подать, но расслабляться не стоило.

Где-то там, у подножий стены, ждал Йосида. Я смотрел его бои. Это его излюбленная тактика. Он дожидался измученных голодом и жаждой новичков, которые, как правило, убивали друг друга ещё на старте, а потом в одиночку добирались до края пустыни. Разумеется, в таком состоянии никто не мог дать достойного отпора Богу ветра.

— Как думаете, мы его уделаем? — забеспокоилась Азуми, глядевшая на стену неотрывно.

— Ещё бы, — подбодрила Сэцуко. — У нас крупнокалиберный пулемет на крыше. И он привык драться с одиночками. Привык убивать слабаков. Мы в команде, так что он труп.

— Не факт, — пессимистично отозвался Сэймур. — Он сильный. Забыли, как ему удалось охотников на платформе отделать? Ого. Ветер поднимается, кажись.

Такой мощной песчаной бури я ещё не видел. Окна покрылись пылью, песок заметало в салон и пришлось перекрыть воздухозаборник, чтобы не задохнуться. Ветер шквалистыми порывами лупил в борт машины, и она покачивалась на скрипучих амортизаторах. Видимость снаружи была нулевая, а рёв ветра глушил рокот мотора, работавшего на холостом ходу.

— И что мы будем делать? Как его замочим? — спросил Горо. — В таких условиях стрелять нереально.

— Ты ведь Бог песчаной бури, — пожал плечами Сэймур. — Ослабь её.

— Не нужно ослаблять, — вмешался я. — Отличные условия для нападения из засады. Может даже без потерь обойдётся.

— Рихнулся? — фыркнула Сэцуко. — В таком ветрище я никого не увижу, и тем более ни в кого не попаду.

— Вам и не нужно попадать, — ответил я. — Ваша задача отвлечь его, связать боем, чтобы он бдителтность утратил, чтобы увлёкся вами. На поражение я буду бить.

— И как ты собрался увидеть его? — прищурилась Сэцуко. — Что-то слабо верится в твоё умение смотреть сквозь стены.

— Увижу, можешь не сомневаться, — успокоил я, взявшись за ручку двери. — Я выясню, где он, дам вам координаты, куда бить. Если повезёт — вы случайно его пристрелите, если нет — я его убью. Да и всё. Проще простого.

— Он сильней всех нас вместе взятых, — это Сэймур засомневался.

— В этом и плюс. Вряд ли Йосида станет осторожничать, — усмехнулся я. — Завалим его так же, как чипера. Вы отвлекаете, я нападаю.

— Вроде неплохой план, — тихо поддержала Сигурни. — Других способов я не вижу.

— Давайте просто задавим его. Разгонимся как следует, и…. — произнес Горо, и стукнул кулаком себе в ладонь. — Как муху.

— Только если ты хочешь взять на себя роль камикадзе, — возразил я. — Ты видел, на что Йосида с первым уровнем силы способен. Сейчас у него второй. А может и третий. Сначала он содрет обшивку с этой развалюхи, — я хлопнул по подлокотнику, — а потом и на твоих костях мяса не оставит. Либо вы делаете как я говорю, либо я заканчиваю один.

— Все ваши планы — дерьмо. Я предлагаю ждать конца бури, и потом уже действовать, спокойно и с умом, — предложила Сэцуко.

— Буря не закончится, — я покачал головой. — Йосида её вызвал, чтобы сбить нас с толку и замаскировать себя.

— Откуда знаешь? — спросила Сэцуко.

— Чувствую, — ответил я.

— Давайте слушать Макото, — вмешалась Азуми. — Его решения до этого всегда нас спасали. Он наш лидер. Не вижу причин в нём сомневаться. И ждать нельзя. Если торчать на месте, придут каратели, чтобы усложнить нашу и без них трудную жизнь.

— Ну, Макото так Макото, — вздохнула Сэцуко. — Давай, лидер. Лидируй. А я посмотрю, что из этого получится. Возьми, — Сэцуко сняла с пояса рацию и протянула мне. — Командовать будешь.

Я сунул рацию в карман, щелкнул замком и приоткрыл дверцу. В салон с воем ворвался ветер, по щекам застучали песчинки, даже в глаз залетело, и я зажмурился: «Твою-ж!». В пустыне тяжко без очков, но их, увы, в ящиках с боеприпасами не нашлось. Нехотя, но я вылез наружу и закрыл за собой.

Я мог почувствовать чью-то энергетику, мог разглядеть живое существо в кромешной тьме, но вот с ориентированием по местности были проблемы. На юге получилось увидеть желтое энергетическое пятнышко — видимо, это был Йосида. Он находился за каким-то препятствием, скорее всего барханом. В противном случае его аура была бы ярче.

По ней я и определился, куда шагать. Решил обойти врага по дуговой траектории. Ветер дул злобно, свистел в ушах, задувал за шиворот. Вскоре песок сыпался со всех щелей, скрипел на зубах и заложил уши. Хорошо, что я додумался оторвать кусок ткани от куртки и обмотать ею лицо, чтобы дышалось легче.

Позицию я выбрал удачную. С неё подступы к стене виднелись как на ладони, а бархан изгибался косой. На противоположном её конце внедорожник с пулемётом смотрелся бы отлично.

Мне не было нужды отчётливо наблюдать Йосиду. Во-первых он не прятался, во-вторых песок вокруг него был усеян трупами охотников, чиперов и Богов. Над Богами трепетали огоньки силы, да и сам Йосида излучал божественную мощь, возвыщаясь среди покойников энергетическим столбом. Удобная мишень. Возможно, получится убрать его одним заклинанием, но пока что атаковать было нельзя. Он не пытался укрыться, но при этом без устали щупал пространство, возможно используя ветер в качестве сканера.

Если я лупану железякой из «гравитационного колодца», враг точно заметит изменения в плотности воздуха, в силе дуновения ветра, и нападёт. И грохот поднимется такой, что толтко глухой не услышит. Лишнего внимания мне не хотелось. Поле боя раньше времени дарит человеку две вещи: седину и житейскую мудрость. В двадцать лет я считал предметом гордости схватки лицом к лицу и восхищался собственной смелостью, но когда одна из гончих Наири с костью вырвала мне руку, спеси поубавилось.

Осторожность. Незаметность. Врага надо убить так, чтобы он не понял ничего и не успел поднять тревогу. Убить из кустов, что называется «в крысу», исподтишка. Около сорока лет, пока рука отрастала заново, я так и поступал. Меня не сильно волновало бесчестие такой тактики. Честью задницу не почешешь, а вот ладони для этого вполне сгодятся.

Я достал из кармана рацию и произнёс в неё:

— Слышите меня? — в ответ эфир зашипел. — Эй, есть кто на связи?

— Есть, — динамик отозвался голосом Сэцуко. — Кнопку отжимать не забывай, командир.

— Возьмите градусов на сто правее, катитесь метров пятьдесят, затем поверните направо и заезжайте на бархан. Там я скажу, куда стрелять.

— Поняла, — кратко отозвалась Сэцуко.

Я ничего не видел и не слышал, но отчетливо представил, как взревел мотор внедорожника, как колеса разбрасывали струи песка шипастыми протекторами, как Сэймур с напряжением на лице крутил тяжелый руль.

Мне стало не по себе. Я привык быть один, привык действовать самостоятельно, а тут целый отряд, за который я, вроде как, нёс ответственность. Можно конечно забить, дать Йосиде с ними разделаться, но что-то внутри меня противилось, не позволяя принять такое решение

— Мы на месте, — пшикнула рация.

Я увидел, как на хребте бархана ярко мелькнули лучи галогенных фар. В гуще песчаной бури проступил мутный силуэт внедорожника. Заметная машина, что ни говори. В энергетике Йосиды почувствовалось беспокойство. Видимо, он что-то почувствовал, и настала пора действовать.

— Из пулемёта бейте, возьмите градусов на девять в лево, — произнёс я в рацию. — Йосида вас заметил. Готовьтесь уходить, если потребуется.

— Поняла, — ответила Сэцуко.

Долго ждать не пришлось. Прогремела пулеметная очередь, в Йосиду полетел смертоносный веер пуль, подчеркнутый пунктиром трассеров. Мимо.

Тут же ветер переменился, сгустился над Йосидой и мощно задул на внедорожник. Я не знал, что враг собрался делать, но он определённо готовился к атаке и его надо было бить.

Щелчком пальцев я создал в воздухе сгусток жидкого металла, затем чётко вообразил себе сплюснутый овал, устроенный внутри по кумулятивному принципу. Металл затвердел, став жесткой болванкой небольшого размера, но много для «колодца» нужно не было. Рэви долго пыталась научить меня этому заклинанию, правда безуспешно. Лишь в полях мне удавалось несколько раз удачно его применить, чтобы убить чудовищ с крепкими хитиновыми панцирями.

У меня мурашки по спине пробежались, когда в памяти прозвучал голос Рэви. Она, прям как в прошлом, будто бы говорила у меня над ухом: «Ладонь на себя, палец крючком, тяни гравитацию как тетиву. В колодец болванку, вдох-полувыдох, и в голову враг поймает стрелу». Не совсем поэтичный стишок её производства, но я плевал на его качество, вспоминая, сколько раз он спасал мне шкуру в бою.

Я создал «гравитационный колодец», сделал палец крючком и оттянул пространство ладонью, на себя. Закинул туда болванку — гравитация её подхватила. Дело осталось за малым. Прицелиться и ударить. Йосида был как на ладони, будто мишень в тире. Я точно знал, что попаду.

Сквозь гул ветра я услышал рёв мотора. Мощного мотора, дизельного и источавшего запах солярки. За пятном внедорожника появилось другое пятно — пятно колесного бронетранспортёра, на которых рассекали каратели. Кто-то сильно хотел уничтожить меня и команду. Ни по каким правилам каратели не могли вмешаться в бой, но видимо достопочтенная публика была не в курсе, и в чате никто не возмущался. Сэцуко даже стрелять не стала. Смысл? Пулемётом броню колёсника не взять, а вот если он лупанёт по внедорожнику башенной пушкой, то хана. Дай бог, если хотя бы ось целой останется.

— Макото! — это Сэцуко послышалась в рации. — Тут каратели, Макото!

— С-сука! — я злобно сплюнул на песок. — Как же вы не вовремя, черти!

Я было прицелился в Йосиду, уже собрался отпустить пространственную тетиву, как вдруг бахнула башенная пушка. У меня аж в кишках задрожало.

Возле внедорожника вспыхнуло, у меня над головой шмелём прожужжал срикошетивший снаряд, я оттчетливо услышал скрежет металла. Видать, навылет прошел и не взорвался. Честно сказать, душа за экипаж внедорожника дрогнула, а как только в рации послышался голос Сэцуко, я вовсе почувствовал себя сволочью. Плохо, что Японию населяли люди, а не чудовища.

— Макото, помоги! — паниковала Сэцуко. На фоне хлопали выстрелы. Остальные тщетно пытались отстреляться. — Прошу! Не бросай нас!

Ладонь на себя, палец крючком, тяни гравитацию как тетиву. В колодец болванку, вдох-полувыдох, и в голову враг поймает стрелу.

Первый выстрел — самый удачный. В данном случае точно. Я сосредоточился на бронетранспортёре, и, выдохнув, отпустил пространство.

— Ух-х-х-х! — грохнул, схлопываясь, «гравитационный колодец».

Меня пихнуло в плечи волной спёртного и горячего воздуха. Залп заклинания был настолько мощным, что эхом зарезонировал в барханах и размел песчаную бурю в радиусе пяти метров вокруг меня. Болванка умчалась в БТР на космической скорости, вздыбила густую лавину песка под траекторией, с оглушительным звоном пробила броню и экспансировала в десантном отсеке. Противоположный борт колёсника взорвался осколками металла, взорвался брызгами крови и оторванными конечностями карателей, надеявшихся отыскать укрытие в чреве поверженной машины.

Я боялся представить, как каратели испугались. Скорость болванки была столь велика, что каратели сначала увидели, как их товарищей разорвало в клочья и размазало по стенам, и лишь затем услышали гул воздуха и звон металла. Впрочем, времени вникать в их чувства не было.

Выжившие не растерялись. Их было всего двое, они выпрыгнули из десантного отсека и попытались разбежаться по местности, как тараканы. Один отыскал неглубокий овраг и прыгнул в него, а вот второй оказался глупее, прикрывшись защитным полем силовой перчатки. Я решил начать с него.

Ладонь на себя, палец крючком, тяни гравитацию как тетиву. В колодец болванку, вдох-полувыдох, и в голову враг поймает стрелу.

— Ух-х-х-х! — громко схлопнулся «гравитационный колодец».

Ума палата. Это про бойца с силовой перчаткой. Видимо он предположил, что я подбил БТР огненным шаром, и понадеялся на антимагическую защиту. Хрен там плавал. Не было у охотников щита, способного поглотить страшную механическую мощь обычного куска железа, прицельно запущенного из «колодца». Щит-то болванку отразил, и болванка улетела в сторону, но вместе с оторванной рукой карателя и брызгами крови. Он умер сразу, не успев испытать боли. От гидродинамического воздействия органы у него внутри полопались как презервативы с водой, и сердце, скорее всего, тоже взорвалось.

Первый каратель ничего не успел сделать. Я думал добить его, но Сэцуко меня опередила, и расстреляла из автомата в упор.

Оставался только Йосида. И он поразил меня своей глупостью, поразил своей надменностью. Он вообще не видел во мне противника, ни от кого не ожидая достойного сопротивления. Йосида приближался к месту схватки прогулочным шагом, нисколько не опасаясь за свою жизнь. Это крепко меня разозлило. И то, как он пинал меня в школе. И то, с каким безумным удовольствием он убивал людей на платформе. Я понял, что не успокоюсь, пока он не сдохнет.

«Бей его! Мочи урода!», «Красавчик! Задай козлу жару!» — поддерживали меня подписчики. Просмотры подскочили ещё на несколько миллионов, пожертвований стало вдвое больше, и я решил не разочаровывать публику.

Ладонь на себя, палец крючком, тяни гравитацию как тетиву. В колодец болванку, вдох-полувыдох, и в голову враг поймает стрелу.

— Ух-х-х-х! — громыхнул «гравитационный колодец».

Глава 9. "Рейтинг С+++"

Всю душу я вложил в это заклинание, но не было надежды, что получится прихлопнуть врага как муху на стекле. Я ожидал чего угодно. Он мог сбить болванку с курса лютым порывом ветра, мог переместиться сам, мог, в конце концов, изменить свое магнитное поле и отразить атаку. Как могло сложиться иначе, если он увидел и услышал меня?

Мне никогда не приходилось так удивляться. Он сделал короткий пас, надеялся сбить болванку магнитным полем, как я и предполагал, но видимо что-то не дорасчитал. Наверное, враг успел заметить только блеск металла у своей переносицы. Болванка пробила Йосиде лицевую кость, прошлась вдоль позвоночника и взорвала его спину кровавыми брызгами. Ребра полетели в одну сторону, кишки в другую, шлепнулось на песок сердце, пульсировавшее струйками крови.

Жуткое зрелище. Видимо, он недооценил мои силы, думал, что я стреляю из обычного оружия, раз не излучаю божественную мощь или излучаю её в минимальных количествах. Везде повисла тишина: в эфире, в пустыне, у меня в мыслях. Песчаная буря стихла, и рассеялись в воздухе последние лоскуты пылевого облака, исчезнув будто по волшебству.

— Не понял, — это Сэймур, стоявший на хребте бархана и рассматривавший кровавую лужу, оставшуюся от Йосиды. Он держался за живот, и сквозь пальцы сочилась кровь. — Мы победили? Правда? Я не верю…. Чёрт. Башка кругом идет, — он повалился на спину, и обессиленно уставился в небо.

— Сэймур! — сигурни бросилась к нему, рухнула рядом с ним на колени и засуетилась над ним. — Помогите ему!

— Сейчас! — Сэцуко выскочила из машины с аптечкой, ловко раскрыла её на ходу, но это было бессмысленно.

Я понимал, что он не жилец. Видимо, его поразило осколком брони БТР'а, подбитого мной.

— Он умрёт? — всхлипнула Сигурни.

— Нет, — нахмурилась Сэцуко, обрабатывая кровоточившую рану и зажимая её бинтами. — Ещё чего!

Умрёт. Я так подумал, но в слух не сказал. Кишки его превратились в кашу, и с таким увечием мог справиться только сильный целитель, способный любить. Я хоть и знал исцеляющие заклинание, хоть и мог сопереживать, но любить…. Доводилось однажды, и раза хватило. Теперь я точно знал, что целителем не стану.

Сэймур испустил последний вздох, даже не сказав ничего на последок.

Я встал возле них, и произнёс нехотя:

— Нам нужно идти к выходу.

— Чёрт, — вздохнул Горо. — Жалко мне этого парня.

Азуми ничего не сказала. Лишь молча глядела на Сэймура, и сдерживала слёзы. — Ушёл, — Сэцуко убрала от Сэймура окровавленные руки. — Ты смотри, сколько донатов с просмотрами, — обозлилась она. — Этим уродам лишь бы поглазеть. Мрази.

На машине было не уехать — снарядом башенной пушки ей вырвало ось. Так что остаток пути мы провели в томительном молчании. Вроде и победили, но радости от победы не было. С чего радоваться? Йосиду убил, а пацана не сберёг. Наверное, я бы не так расстроился, если сам бы убил его до того, как узнал, что с ним случилось.

Мы добрались до стены, и замерли перед ней. Высока — как голову не задирай, верхушки всё равно не видно. Бела, как кости убитых под нею людей. И страшна. Но пугал не вид стены, а неотвратимость схватки, которая нам предстояла у её подножий.

— Убейте меня быстро, хорошо? — проговорила Сигурни дрожащим голосом и скрестила руки на груди, понуро усевшись на песок. — Я боюсь боли. Не хочу умирать долго.

— А я вообще не хочу умирать…. Может…. Может есть другой способ? — Азуми косилась то на меня, то на Горо. Зрачки её дрожали, она прерывисто дышала, сделалась бледной от испуга. — Пожалуйста.

— Мы ничего не можем с этим сделать, — тяжко вздохнул Горо, и неуместно усмехнулся. — Рыжая, а ты ведь мне почти понравилась. Жалко будет тебя убивать.

И теперь все взгляды устремились на меня. Будто бы я мог найти какое-то решение, будто бы мог спасти их всех, будто бы я был для них последней надеждой. Мне не хотелось признавать собственное бессилие, не хотелось думать, что надо убить всех и остаться одному. Пробить болванкой голову Сигурни, чтобы не мучилась. Желательно потратить на неё и на Азуми одно заклинание, чтобы вторая не вмешалась. Наиболее опасны Горо и Сэцуко — с ними надо разделаться в первую очередь. Сначала, пожалуй, Горо. Следом Сэцуко. Потом Сигурни и Азуми.

— Ну что, Черныш, — по щеке Азуми скользнула слезинка. — Ты же придумаешь что-нибудь?

— Я беремчатая, — Рэви вскинула автомат и прицелилась мне в лицо. Я сфокусировался на чёрном срезе ствола, по спине пробежались мурашки. Смышленая. Быстро определила сильнейшего. — Простите, но я не сосисочка, не Сигурни, и так легко не дамся.

— А я отказываюсь в этом участвовать, — Горо бросил автомат, автомат бряцнул у его ног. Сэцуко перевела ствол на Горо и положила палец на спуск. — Спокойней, Рыжая. Я не собираюсь никого развлекать. Только идиот будет цепляться затакую жизнь. Проще в песках подохнуть, чем жить как скотина.

— А я малого жду, соррян, — нахмурилась Сэцуко. — Значит, только мы с тобой, да, Макото? И чья жизнь ценней?

— Твоя, пожалуй, — произнес я, заранее скрючив пальцы и приготовившись использовать «ежа». В теле человека немало железа, и оно вполне может убить его. Стоит мне распрямить пальцы — сердце Сэцуко разорвет изнутри железными иглами. Я ждал, когда она напряжёт ладонь, ждал первого скрипа пружины в ударно-спусковом механизме, и знал, что смогу ударить быстрей, чем боёк коснется капсюля-воспламенителя. — Но я не могу умереть. Не сейчас. Прости. Мне ещё многое надо сделать.

— Деловой, — Сэцуко улыбнулась уголком губы. — Я бы тоже ещё пожила.

Я хмурился на неё, она хмурилась на меня, и мы были как дикие кошки, готовые разодрать друг друга клыками и когтями. Капелька пота сорвалась у меня с бровной дуги, Сэцуко затаила дыхание и приготовилась стрелять, я уже напряг суставы, чтобы распрямить пальцы, как вдруг:

— Стойте! — вскинулась Сигурни, и когда мы с Сэцуко вздрогнули, напряжение улетучилось. Мне даже неловко стало. — Никто никого не убьёт!

— Не понял, — Горо удивленно хлопал ресницами, явно всматриваясь в интерфейс нейрофона. — Да ладно, — он улыбнулся, и привстал от прилива энтузиазма. — Да вы гоните!

— Всё-таки есть в людях что-то хорошее, — Сэцуко опустила автомат к ноге. — Охренеть, — удивлялась она, так непринуждённо почёсывая затылок, будто минуту назад ничего не случилось. — Я думала, это только теория. А оно вот как…. Тандемная флюктуация.

Азуми зажала глаза ладонью и зарыдала, сбрасывая стресс через слёзы, приговаривая: «Хвала Святой Императрице! Хвала!»

В комментариях возмущались зрители: «Вы карателей притащили! Испортили весь бой! Свои же правила нарушили!», «Отпустите их! Они круто всех мочили!», «Я хочу ещё такое шоу! Если вы их убьете, мы перестанем смотреть ваши дурацкие бои!»

Зевакам понравился формат командной игры, да и всё. Впрочем, ничего страшного я в этом не увидел. Зевак на моем канале собралось больше полумиллиона, а их мнение играло весомую роль.

В стене с шипением отворилась непропорционально крохотная дверь, и мы вошли в лифт. Одно хорошо — в лифте стало прохладно, когда он поехал вниз. У нас не было слов, чтобы выразить чувства друг к другу. И всем было немного стыдно.

Всё же, мы были готовы поубивать друг друга.

Я удивился такой милости со стороны людей. Причиной начала Войн Сухой Земли стало желание Богов сделать человечество заново. Боги хотели научить своих детей созиданию миров. Но чтобы создать, сначала надо уничтожить. К тому моменту люди стали сильными, технологически развитыми. Да и Рэви появилась будто ангел с небес со своей магией пару тысяч лет назад. Сначала Боги побеждали, конечно, но благодаря Рэви чаша весов внезапно склонилась в сторону людей, хотя их полегло немало. Треть населения планеты была уничтожена во время войны.

Рэви додумалась возвести города-башни среди ядовитых вод Тёмного моря, и таким образом уберегла уцелевших после войны сопротивленцев.

Старшие Боги были уничтожены, но успели спасти детей, разбросав их души по иным измерениям. Решение оказалось полумерой. Энергетический баланс стремился к равновесию, так что вскоре Младшие Боги, вроде Сэймура, стали ненамеренно вселяться в тела обычных людей. Они помнили лишь то, какой стихией владели, но ничего не знали о своём прошлом. Только в редких случаях кому-то удавалось что-то вспомнить.

Разумеется, общественность от этого факта была не в восторге, и Богов оперативно поработили, лишив их возможности доделать дело Старших Отцов. Младшие-то может и не желали никому зла, но больно велик был страх перед новой войной, и намерения Богов никого не волновали. Люди и друг друга боялись, не только Богов. Борьба с перенаселением и список ЧИП делали своё дело.

Так или иначе, Рэви называли Святой Смертной Императрицей. На радикальность её политики закрывали глаза. Пусть она не белая и пушистая, ей удалось спасти от вымирания цивилизацию, и даже будучи по уши в грязи люди её боготворили.

Это официальная версия, которую детям преподавали в школах. Я же считал историю дерьмовой, и думал, что правда совсем в другом. Рэви-спасительница? Чёрта с два. Она не моргнув глазом убила меня и вышвырнула из реальности. Потому в Рэви-диктатора верилось проще. И бедняга Сэймур, и я, и все те, кто погиб благодаря её законам, были тому подтверждением.

Лифт остановился, мы вышли в лобби, и тут же нас окружили со всех сторон: подписчики, репортёры, которых досины не смогли сдержать у входа. От разноголосых криков заболела голова, шквал вопросов превратился во что-то нечленораздельное, непонятное. И деться было некуда. Представить себе не мог, что быть популярным настолько трудно.

— Маки! — хором выкрикнули две милые близняшки, вырвавшиеся из толпы с задранными майками. — Распишись у нас на груди!

— Да я…. — избыток любви и внимания сбил меня с толку. Они же день назад меня ненавидели. — Мне нечем….

Они одновременно протянули мне маркеры. Мне и слова выговорить не удалось, настолько я удивился. Пришлось сдаться, сорвать колпачок и оставить по две закорючки на подпертых лифчиками грудях. Странно это, конечно. На кой им сдалась моя подпись? Что они собирались с ней делать? Ума не приложу.

— Макото, я от канала «GodFight-Prime»! — девушка-репортер с вкрадчивым взглядом подобралась ко мне ближе всех, нагло отпихнув близняшек в сторону. Именно по записям этого канала преподаватель знакомил новеньких с особенностями боевой обстановки. — Скажите, почему вы предпочли настолько не стандартную тактику сражения? Почему не убили сопартийцев, когда нашли первый чип? У вас бы хватило на это сил.

— Не стандартную? — стоило мне открыть рот, как толпа тут же стихла.

— Да. Боги ведь каждый за себя, а вы играли в команде, даже помогали людям. Людям, которых должны ненавидеть. Откуда такое рвение?

— Мне хотелось…. — так, тут надо сболтнуть что-то такое, что понравится зрителю. Надо было сделать вид, что я прогнулся. — Хотелось показать людям что-то новое, — меня потянуло импровизировать. — Что-то большее, чем обычная мясорубка.

— Вы первый Бог, собравший за один бой полмиллиона подписчиков, а ваша группа уже насчитывает аудиторию из полутора миллионов поклонников. Это один процент от населения Эн-Токио. Вас впечатляют такие цифры?

— Да, — соврал я.

— Скажите, а Сэцуко беременна от вас? — выпалила репортёр, резко сменив тему.

Я поперхнулся, хотя было нечем. Ну и вопросец. Даже не знал, как на него ответить.

Ситуацию спас Кайоши. Он возник из толпы внезапно, встал между мной и репортёром.

— Вопросы вы можете прислать пресс-службе нашего клана, — меланхолично произнес Кайоши. — Макото ответит на вопросы фанатов, но не сегодня. Встречу с поклонниками мы организуем в ближайшее время.

Клана? Кайоши, шельмец, прямо мысли мои прочёл. Я думал сколотить что-то вроде банды. Так добраться до Рэви будет проще. Вот только позволят ли Богу основать собственный клан — тот ещё вопрос с кучей подковырок. Были у меня сомнения по поводу реалистичности этой затеи.

Кайоши вывел нас из толпы, локтями пробивая дорогу к лифту. Мы кое-как протиснулись в лифт на третий уровень. Когда створки закрылись, я подумал, что толпа выдавит их, ринувшись за нами. Я с облегчением выдохнул. Честно сказать, мне не очень понравилось быть знаменитым. Наверное, с непривычки.

— Хорошая работа, господа и дамы, — похвалил Кайоши, но так обыденно, словно ничего особенного не произошло. — Поздравляю. Мы богаты, — тут он улыбнулся, впервые за всё время с момента нашего знакомства. — Ты отчёт-то смотрел? — он отреагировал на мой вопросительный взгляд.

— Отчёт? — сконфузился я. — Какой отчёт?

— Сосредоточься на интерфейсе и мысленно запроси отчёт. Нейрофон его выкатит, — произнес Кайоши. — Почитай, пока мы к едем к господину Хэчиро. Он хочет нас видеть.

Замечательно. Видать, руководители Мацубаэ точно не надеялись, что я выживу.

Я подумал об отчёте, и он возник перед глазами:

Бой завершён!

Время сессии: 16 часов 34 минуты 12 секунд;

Убийства: 11 (1 бог, 8 карателей, 2 чипера);

Рейтинг: С+++;

Просмотры: 98.000.000;

Подписчики: 523.100;

Донаты: 37.000.000 люменов (370.000 — ваша доля);

Гонорар выжившего: 50.000 люменов;

Гонорар убийцы: 110.000 люменов;

Итого: 530.000 люменов (заморожены в пауэр-банке Мацубаэ до решения господина Хэчиро);

Старый ранг: 3-й грейд 1-го эшелона;

Новый ранг: 4-й грейд 2-го эшелона;

Получен допуск: уровень 2, 2-е кольцо Острова Лунного Света;

Конец отчёта.

Лифт шел по выделенной корпоративной рельсе, и доставил нас прямиком в лобби, где хамоватая секретарша осмелилась лишь недовольно на меня покоситься. Уже ничего не сказала, хотя на этот случай я заготовил парочку колких острот.

— Вас ожидает господин Хэчиро, — сказала она. — Только вас, Макото, — она остановила остальных взглядом. — Вы можете отдохнуть в комнате ожидания.

— С чего бы? — нахмурилась Сэцуко.

— Черни нечего делать наверху, — снисходительно произнесла секретарша. — Скажите спасибо, что вас хотя бы в лобби пустили.

— Падла…. — Сэцуко закатила рукав.

— Спокойно, — сказал я, и остановил её жестом. — Подождите здесь. Я скоро вернусь.

В лифт пришлось входить одному. Я мазнул по клавише «пентхаус», и пока поднимался, немного пошаманил над нейрофоном через акупунктурные точки. Надо было снять блокировку с возможности запустить трансляцию. За пределами крышки богам вещать не разрешали по понятным причинам, но я точно знал, что помощь подписчиков понадобится мне.

В пентхаусе было прохладно. Из невидимых глазу динамиков тихо доносилась приятная мелодия флейты сякухати, которую Хэчиро слушал, рассевшись за столом с бутылкой виски и блаженно закрыв глаза. У панорамного окна стоял Намити, сунув руки в карманы и не обратив на меня внимания.

— Ну привет, братец, — Хэчиро открыл глаза, пододвинул рюмку и плеснул себе с два пальца. — Ты меня удивил. Не рассчитывал я, что ты выживешь. Так не терпится мне насолить, да?

— И потому нарушил правила? — хмыкнул я. — Потому натравил на нас карателей?

— Мы как раз обсуждали этот вопрос с господином Маеда, — пожал плечами Хэчиро. — Сейчас Императорская Палата ведёт разбирательства на этот счет. Но я точно не виноват, — он развел руками. — Какая мне разница, умрешь ты на первом обруче, или умрешь на третьем? Боги редко доходят до конца. Потому твоя смерть — лишь вопрос времени. Какая мне разница, если ты не претендуешь на наследство? И вообще, ты за один бой заработал для Мацубаэ кучу люменов. Ослепнуть можно. С чего вдруг я должен сбрасывать такой ценный актив по собственной воле? Продажи Богов взлетели до небес, а мои конкуренты слюнки пускают от зависти. Думаю, это либо системный сбой, либо происки Сугавары или Исиды Им вообще не интересно, чтобы боги побеждали. Но я тебя позвал не по этому поводу. Хотел обсудить твой гонорар и твою долю за бой.

Глава 10. "Договор с Хэчиро"

— И что с ними не так?

— Я готов отдать тебе их, но при одном условии, — Хэчиро блеснул на меня недобрым взглядом. — Ты заберешь гонорар, и свалишь в другую страну, подальше отсюда. Я даже купил тебе билет на спецрейс, который отплывает завтра утром. В Афроамериканской Объединённой Федерации тебя встретят мои знакомые, сразу на пристани, и оформят тебе новое гражданство. Тогда мы сможем друг о друге забыть, и ты будешь жить как хочешь.

— Там проводят бои? — спросил я. А что? Вариант ведь был неплохой. И юридических препятствий без сильных конкурентов станет меньше. С новым гражданством я лишусь права наследования, но наследство Симуры мне не нужно. Вроде бы, мы оба выигрывали от такой сделки. Однако я сомневался, что Хэчиро говорил правду. Я единственный свидетель смерти Симуры старшего, и если получится нарыть компромат, то Хэчиро конец.

— Бои проводятся только у нас, — пояснил Хэчиро, глотнув виски. — Боги прибывают к нам со всей планеты, чтобы принять в них участие. Но наш договор предусматривает запрет на твое присутствие в Японии. Я бы не хотел тебя тут видеть. С нюансами договора можно ознакомиться здесь, — он положил на стол бумагу и ручку. — Тебе нужно только подписать.

— Бумага? — удивился я.

— Бумага надежнее электронных носителей. Так что давай, ставь закорючку, а завтра уплывай. Тогда у истории будет счастливый конец. Люменов тебе хватит на год безбедной жизни, а там ты уже определишься, кому продаться и где работать.

В договоре не было ничего особенного. Отказ от фамилии и отказ от права наследования. Но я знал — здесь что-то не так. Хэчиро не смог убрать меня тихо, вместе с Симурой, и не смог убрать меня на крышке с помощью карателей. Наверное, эти его «знакомые» были обычными киллерами. Он похоже решил, что убрать меня на арене будет не так просто, и захотел действовать исподтишка. Никакого гражданства мне не дадут. Пустят пулю в лоб, и концы в воду. Разумеется, это могло быть не так, но я привык предполагать худшее.

— Нет, — я покачал головой.

— Что? — нахмурился Хэчиро, изобразив лицом недовольство. — Ты играться со мной вздумал, божок?

И тут он взглянул на меня так, как люди всегда глядели на Богов: с презрением, с неуважением, с желанием придавить меня носком ботинка, как таракана. Именно так владельцы смотрят на неугодных рабов и провинившихся подданных.

— Слушай, червь, — процедил Хэчиро сквозь зубы, привстал и положил руки на стол, глядел на меня исподлобья. — По-моему, ты немного забылся. Теперь никто не назовет тебя частью рода Симура. Теперь ты обычный Бог, жалкий, безродный, и созданный прислуживать людям. Если я скажу слово….

— Убьешь меня, как Симуру старшего? — сощурился я.

— Да как ты! — он расширил от злобы глаза. — Беспочвенное обвинение, — смог успокоиться, шельмец. Видно заподозрил, что я его пишу. — Если ты попадешь на второй обруч, ты можешь не выжить. Я предлагаю тебе вариант удобный для всех. Но если хочешь умереть — пожалуйста.

— Давай лучше сделаем так, — я скрестил руки на груди. — Я получу у Императорской Палаты родовое разрешение, и буду делать в Японии то, что мне захочется и когда мне захочется. Ты, как я уже говорил, мне не нужен. И твои ресурсы тоже.

— Ты? — усмехнулся Хэчиро, указав на меня пальцем. — Бог-основатель рода? Шутишь, что ли? Это запрещено всеми законами. К тому же, под кланом должна быть корпорация и производство, должен быть ресурс, полезный для общества. Да и пошлину Императорская Палата берет немаленькую. Твоих гонораров не хватит. Послушай, — он вздохнул. — Я хочу, чтобы эта чертова делёжка закончилась, ясно? И мешаешь этому только ты.

Вообще, можно было бы надавить так, чтобы остаться в Мацубаэ, но этого чертовски не хотелось. Не хотелось зарабатывать люмены клану Хэчиро, не хотелось давать ему преимущество перед конкурентами. Хотелось встать на свои рельсы. И если зарабатывать, то только для себя, любимого. Ну, и для своих людей, разумеется.

— Боги не имеют права, да. Но у меня нет Божественной памяти, и формально я всё ещё человек, который просто тебе не нравится. Ментальной блокировки у меня нет, так что вы в любой момент можете получить доступ к моим мыслям и моей памяти, если не веришь. Составь новый договор, — я развел руками на манер Хэчиро. — Который не предусматривает моего отсутствия в Умберлуне. И не лезь в мои дела.

— Палата не выдаст тебе родовое разрешение. Да и мы, знаешь ли, правим в Японии несколько поколений. С чего тебе показалось, что мы захотим конкурировать с каким-то божком? Поглотим, выкупим, но власти твоей тут не будет.

— Палата выдаст ему родовое разрешение, — вмешался Намити, не глядя. — Если не выдаст, боюсь, что в Эн-Токио начнутся беспорядки.

— Что? — удивился Хэчиро.

— Он ведёт прямую трансляцию, и народ несколько возмущен твоим поведением, Хэчиро, — произнес Намити, взглянув на наручные часы. — Люди любят Макото. Это странно, но любят. Даже не смотря на то, что он владеет силой Бога. Потому, — Намити взглянул на меня. — Я одобряю твоё желание. Как только будешь готов, можешь подать заявку в Императорскую Палату. Твоё желание считается законным, проверка нейрофона не выявила Божественную память. Да, Хэчиро. Юридически твой брат является человеком, и мы не можем ему отказать.

Намити стал настоящим чиновником. Он не обращал внимания на незаконное давление по праву наследования, но как только почувствовал народные возмущения — сразу же переобулся в законопослушного представителя правительства. Не зря я запустил трансляцию.

— Как вам угодно, господин Маеда, — Хэчиро уселся в стул, и выдохнул. — Я обновлю условия договора и позволю ему остаться в Японии.

— Хэчиро, Макото, — Намити учтиво поклонился нам. — Мне пора, — и скрылся в свете телепорта.

Хэчиро переделал договор, и положил ручку на стол.

— Я так понимаю, после отказа от фамилии гонорар ты мне не выплатишь? — спросил я.

— Надо же мне хоть как-то испортить тебе настроение, — улыбнулся Хэчиро.

Я подписал бумагу, молча развернулся и зашагал к лифту, не обронив слова. Не было желания кланяться тому, кто относился ко мне как к грязи и пытался уничтожить. Пусть на себе прочувствует, что это такое. Едкий взгляд Хэчиро ощущался почти физически, но реагировать на него я не собирался.

Нет смысла пассивно ждать перемен к лучшему. Нужно сделать всё, чтобы они наступили.

В лобби я встретился с группой, и мы направились к лифтам. Я думал, что Кайоши привычно остановится у дверей шахты второго уровня, но он вызвал лифт на третий.

— Третий? — удивился я.

— Я купил там дом, — пояснил Кайоши. — Рядом с защитным шлюзом. Очень кстати, потому что завтра вечером в Японии начнется первая фаза Фестиваля Лунного Света… Отличный повод устроить встречу с магнатами и наладить с ними отношения. Ресурсы Мацубаэ позволят нам….

— Я больше не в Мацубаэ, — сказал я.

— Что? — я надеялся удивить Кайоши, но он отреагировал спокойно. — Что ты задумал?

— В лифте поговорим.

И мы вошли в лифт, отправившись на третий уровень.

— Теперь у нас будет собственный клан. И мне кажется, Горо и девочки не против к нему присоединиться.

— Клан? — удивилась Сэцуко. — Род? Да я только за. У меня же ни денег, ни фамилии. Спрашиваешь ещё.

— Солидарна, — тихо согласилась Сигурни. — Возвращаться на первый уровень я не хочу. К тому же, девушкам из ЧИП-а выплаты не положены. Мы скакали по пустыне бесплатно, только за право выжить и получать крохотное пособие.

— Ну, в тюрьму меня уже не посадят, а возвращаться мне некуда, — сказала Азуми. — Так что я с вами.

— Очевидно я за, — широко улыбнулся Горо. — Больно я к Сигурни привязался. Не хочется с ней расставаться.

Сэцуко фыркнула, и отвернулась к окну.

— Жить вы будете у меня. Правда комнат не очень много, так что кому-то придется поселиться вместе. Но там уж сами определитесь, — это Кайоши. — Но ты лучше расскажи мне, Макото, о своем гениальном плане. Я вот не возьму в толк…. Гонорар тебе уже точно не выплатят, если ты вышел из клана. Чем будешь оплачивать пошлину? У меня на это не хватит средств, например.

— Ты ведь собрался переговоры с магнатами вести, правильно? — я взглянул на Кайоши. — Есть в Японии ещё не обкатанная индустрия, на которой можно хорошо заработать.

— Какая ещё индустрия? — не понял Кайоши.

— Игры, — произнес я.

— Что? — сощурился Кайоши. — Какие ещё игры?

— Ну, вот представь себе фаната божественных боёв. Смертного фаната. Вот скажи, он хотел бы погрузиться в атмосферу любимых боёв, побывать в шкуре любимого Бога, почувствовать его силу? Но при этом совершенно не рискуя жизнью. Просто для развлечения.

— Эм…. Звучит интересно, — Кайоши поправил очки указательным пальцем. — Но я не понимаю, как…. Как ты это реализуешь?

Я не собирался говорить, что планировал воспроизвести идею с волшебными карточками из своего мира. Раз уж в Японии есть доступ к магии, можно было использовать его и выдать волшебные карточки в качестве своей идеи. В нашем мире карточки играли роль тренажерного зала для волшебников. Там можно было воспроизвести любые боевые условия и любого противника. Потому-то, когда маги создавали новые карточки и выбрасывали старые на помойку, мы подбирали их и устраивали настоящие торги.

Маги не только воевали в мирах волшебных карточек. Там они заводили себе гаремы, реализовывали пошлые фантазии, и вообще делали такие вещи, о которых лучше не говорить. Сами мы не могли их настраивать, знаний не хватало, но в этом был свой шарм. Каждая карточка становилась чем-то вроде отдельного мира и отдельной игры, вокруг которых нередко разворачивались подростковые баталии с тусклыми огненными шарами и выбитыми зубами, лежащими на асфальте.

Были и эротические игры, которые пользовались самым большим спросом. Были и боевики, и головоломки для развития магического интеллекта, и инструкции по изготовлению наркотических зелий. Из двух последних категорий ребята со двора редко что брали, потому что считали такие игры слишком заумными, а вот две первые улетали на ура.

Вряд ли люди Умберлуна отличались от нас природными предпочтениями. Волшебная карточка могла стать для них выходом из серой реальности, и я нащупал в этом потенциал для развития целой индустрии.

— С этим я разберусь сам, — отмахнулся я. — Не забивай себе голову. Лучше найди источник финансирования. Нам ведь нужно не только производство, но и продвижение.

— Попробовать можно, — Кайоши почесал в затылке. — Но откуда ты уверен, что выстрелит?

— Потому что такого ещё никто не придумал. Это уникальное торговое предложение, и причем интересное, подходящее всем, — воодушевленно пояснил я. — На выручку мы и родовое разрешение оплатим, и сможем купить себе по отдельному дому. Каждый.

— Я займусь продвижением, — отстраненно вмешалась Сэцуко, глядевшая в окно. — Не зря ведь пять лет маркетологом отпахала.

До дома добрались без приключений. По дороге я разглядывал город третьего уровня, и понял, что ничего особенного тут не было. Разве что воздух почище, да голографическая имитация неба синела под потолком. Иногда её затягивало тучами, потом шёл дождь, но не настоящий. Озоном не пах.

Людей поменьше. Не сказать, что я утомился от тесноты, но простор в любом случае радовал. Толкучку на втором уровне создавал переизбыток людей, а здесь, на третьем, жить мог не каждый. От того улицы чище — сорили меньше. И кислород слаще.

На окраине уровня, метрах в ста от жилых троссов, громоздились традиционные домики минка — так назывались дома, в которых во времена феодальной Японии жили крестьяне. Конечно, от традиционности в них осталось только название. Высотой они были в два-три этажа, скраивали их из металла, а внутри они напоминали хоть и не полноценный президентский люкс, но спотыкаться об плотно расставленную мебель уже не приходилось.

Вполне себе местечко для корпоративной вечеринки.

Честно, я не стал рассматривать интерьер. Кайоши состряпал нам ужин на скорую руку: яичницу с заменителем мяса и несладкий зелёный чай. Я поел, с удовольствием принял душ, переоделся в домашнее кимоно и рухнул на диван в гостиной. Уснул моментально. 20 часов без сна, в принципе, не особо страшны. Но это только в случае, если не приходилось бегать и воевать на арене по уши в пыли.

Мне снились яркие сны про пляж Хокама, куда дети любили убегать от взрослых. Сачала я приходил туда один, чтобы избежать лишнего внимания Рэви. Не хотелось несколько часов пялиться в книги и делать вид, что учусь. Учебё я предпочитал незатейливое строительство и возводил песчаные дворцы. Лепил себе из песка, а потом наблюдал, как волна морского прибоя, вспениваясь, размывала зыбкие дворцовые стены.

Медитативное занятие, и вкусное притом, если взять с собой онигири с клубничным джемом. Я жевал, слушал, как за пальмовыми зарослями пела странная тропическая птица, и ни о чем не беспокоился, пока не явился Курносый Акайо.

Я не знал его тогда. Мы встретились впервые, ещё не учились в одной школе, но он сразу мне не понравился.

Акайо даже здороваться не стал. Расстелил полотенце, снял штаны с футболкой, затем подошёл ко мне, молча вырвал онигири у меня из рук и съел, с аппетитом облизывая пальцы. И я ему ничего не сказал. Испугался. Он был вдвое больше меня, глядел волком, и я думал, что если возникну — домой уже не вернусь.

— Вещи мои посторожи, — велел он, зашагав в воду. Поплавать решил, шельмец, а меня оставил как сторожевого пса. Он плескался в море, а потом плавал на спине и пялился в небо, не обращая на меня внимания.

— Эй! Пс-т! — меня окликнули сзади. Мой ровесник, судя по голосу. Я обернулся, но никого не увидел. — Иди сюда!

В кустах у кромки пляжа зашуршало, и в листве я заметил лицо Намити. Он поманил меня жестом. Я заинтересовался, осторожно убедился, что Акайо витал в облаках, на четвереньках подполз к кустам. Там, в зарослях, было ещё двое ребят: Рензо и Акихико. Рензо приветливо улыбнулся мне, а вот Акихико меня не заметил. Он выражал лицом тревогу и недовольство.

— Вы дураки, — пробурчал Акихико. — Разозлим Акайо, он нам опять трусы на голову натянет.

— Всё равно натянет. Так давай хоть сдачи дадим, подразним его, — возразил Рензо. — Он не отстанет.

— Да помолчите вы, — потребовал Намити и уставился на меня. — Ты огонь колдовать умеешь?

— Ну…. — замялся я, почесав в затылке.

— Всё он умеет. У него Рэви училка, — Рензо скрестил руки на груди. — Он самый умный у нас.

— Умею. Что вы хотите? — спросил я. — Акайо подпалить? Меня тогда Рэви потом спалит сама.

— Ну и ссыкло, — фыркнул Рензо. — Ему нравится этому коршуну сладости отдавать. Пусть сидит, в песке роется. Пошли отсюда.

— Ничего я не ссыкло, — насупился я. — Что вы делать будете?

— Мы сейчас на пляж выскочим и будем обзываться, — мстительно сощурился Намити. — А ты его штаны и остальное подпалишь, и потом в кусты выкинешь. Ну или просто подпалишь.

— Может лучше подпалить и убежать? — предложил я. — Побьет ведь потом.

— Мы его позлить хотим, а не просто голым оставить, — пояснил Рензо. — И все вместе злить будем, чтобы ты один виноватым не остался. Это по-честному. Ты с нами?

Я задумался. На кой оно надо? Лезть в авантюру, Акайо злить, получать от Рэви потом. Глупо ведь. Но в отличие от Акайо эти ребята мне понравились, и не похоже, что я казался им выскочкой. Остальные меня сторонились, боялись, а этим было всё равно, кто я и у кого учусь.

— Угу, — кивнул я, и улыбнулся.

— Эй, выскочка! Ты чё в кушера лупишься?! — это Акайо крикнул и хлопнул по воде ладонью. — Я тебе сказал — место! Шмотье моё сторожить!

Ребята выскочили из зарослей, стали корчить Акайо рожицы, а кто-то стянул с себя штаны и показал ему задницу. При этом они выкрикивали в его адрес такие ругательства, что даже у меня уши в трубочку сворачивались. Пока ребята занимали его, я сделал не точный пасс ладонью, и шмотки Акайо вспыхнули, будто спички.

— Твари малолетние! Спички чёртовы! — рассвирепел Акайо, и бросился к нам, смешно и высоко поднимая колени, разбрасывая брызги. — Шеи посворачиваю, ублюдки!

— Текаем! — это Рензо скомандовал, и ушуршал в кусты. Мы бросились за ним, тряслись от страха, а когда убежали далеко от пляжа — расммеялись.

С тех пор мы были неразлучны, и часто приходили на пляж Хокама.

Однажды я бывал там с Рэви, спустя три года после того, как она изменилась. В тот день Рэви была чем-то расстроена, причем сильней обычного. Всё чахла над своими манускриптами, что-то выводила на пергаменте, а потом раздраженно свернула их в трубочку и сунула в чёрный мраморный тубус. Тяжелый, зараза. Я взмок, пока тащил его до машины.

— Учитель Рэви, а зачем он нам нужен? — спросил я, вытирая пот со лба и засовывая тубус в салон. — Тяжелый.

— Я хочу научить тебя кое-чему, — пояснила Рэви. — Сложной магии. Может, сейчас ты её не освоишь, но потом это обязательно спасёт тебе жизнь.

Было интересно. Практику она проводила намного реже прежнего, так что я с энтузиазмом прыгнул в пассажирское кресло и хлопнул дверцей.

По дороге мы слушали скучные старпёрские песни, потом пешком продирались через джунгли, а затем вышли на пляж, услышав плеск прибоя. Солнце клонилось к закату и отражалось в морской глади, словно бросая к берегу позолоченную дорожку света, по которой можно пройтись.

— Устал, — говорил я, запыхавшись.

— Давай сюда, — Рэви взяла у меня тубус, и подняла его одной рукой, будто он ничего не весил. — Стихия гравитации единственная требует спокойствия от заклинателя. Кастуя их, ты должен быть незыблимым и спокойным, как космос. Только тогда мир тебя услышит, и позволит использовать гравитацию как…. — она прислонила к губе указательный палец. — А! Как лук. Вообще, всё очень сложно. Ты создаешь на кончике пальца, — она скрючила указательный палец, — точку сингулярности, которой ты можешь оттянуть пространство и создать гравитационный колодец.

— Я ничего не понял, — признался я. — Давайте без этих ваших сложных штук, учитель Рэви.

— Потом поймёшь, — ответила она. Я ждал, что её губ коснётся улыбка, как обычно бывало в таких случаях, но лицом Рэви выражала равнодушине. — Теперь смотри. Я придумала для тебя стишок, чтобы тебе было проще запомнить. Внимательно только, — она заняла магическую стойку «стрелок». — Ладонь на себя, палец крючком, пространство оттягивай как тетиву. Болванку в колодец, — она бросила перед собой тубус, и он повис в пространстве будто по волшебству, — вдох-полувыдох, и в голову враг поймает стрелу!

Ба-бах! Тубус с гулом умчался к солнцу, и разогнал под собой воду, будто пророк Моисей посохом. Затем у самой линии горизонта вздыбился огромный фонтан воды и пены.

— Ого! — я удивился. — Вот это да! А что было в тубусе, учитель?

— Это неважно, — она опустилась передо мной на одно колено, и положила ладонь мне на плечо. Посмотрела так серьезно, что у меня пропала всякая мысль о радости. — Запомни, Макото. На тебе Чёрная метка. Она всю жизнь будет твоим проклятием. Исейчас ты должен позврослеть. Должен сосредоточиться на учёбе. Должен запомнить этот стих наизусть, каким бы дурацким он тебе не казался. Боюсь, у тебя нет времени и возможности быть ребёнком.

— Я не понимаю…. — на душе стало тревожно. — А как же друзья? Рензо….

— Послушай! — она вдруг повысила голос, и крепко взяла меня за плечи. — Я не всегда буду рядом! Не всегда смогу защищать тебя! Если ты продолжишь жевать сопли — умрёшь! Понял меня?! — взгляд у нее был недобрый, пугающий. В ее глазах отражался багровый закат, от чего казалось, будто злоба пылала в ней настоящим огнём. — Сейчас я могу показаться тебе жестокой, но я больше не имею права проявлять мягкость. Потом ты скажешь мне спасибо, Макото, — и обняла. Крепко прижала к себе. А я не понимал, чего она хочет. То орёт, то с объятиями лезет.

Какого чёрта?!

Я не выдержал, вырвался, и взглянул на неё с ненавистью. Ещё никогда мне не было так обидно и гадко.

— Я ненавижу тебя! — крикнул я, превозмогая страх. — Ненавижу! Из-за тебя у меня никогда не было друзей, а теперь ты и этих забрать хочешь!

— Не будь ко мне так жесток, Макото, — она потупила взгляд, уселась и безвольно опустила руки на песок. — Ты не представляешь, на какие жертвы я пошла ради тебя.

Мне дыхание перехватило. Сколько можно было издеваться надо мной? То пыталась сделать из моей жизни ад, то теперь скулит о каких-то там жертвах.

— Проснись, Макото, — она взглянула на меня, с её ресницы сорвалась слезинка. — Проснись!

Глава 11. "Бизнес-план"

— Проснись ты! Помер, что ли?

Я распахнул глаза, и увидел довольную физиономию Горо. Увидел анфас, даже запах изо рта почувствовал, отпихнул его от себя.

— Ты бы ещё меня чмокнул, — я сел на край дивана.

— Так и хотелось, спящая красавица, — съязвил Горо. — Иди переодеваться. Скоро тут гостей будет валом, а ты разлёгся студнем.

— Сколько я спал?

— Часов пятнадцать, — прикинул Горо. Он был одет в хороший деловой костюм, с красным галстуком. — Шмотье наверху, в твоей комнате. Вторая дверь слева. И смотри, осторожней там. Стучись, прежде чем войти.

— С чего? — не понял я.

— На всякий, — он подмигнул мне.

Ладно, я решил не забивать себе голову. Поднялся по лестнице на второй этаж, и отодвинул дверь в сторону, увидев, что Сэцуко расчесывалась. У зеркала. Полуголая. Грудь её из-за белого кружевного лифчика казалась объемней, и была покрыта капельками воды, которую Сэцуко будто специально после душа не вытерла. С ягодицами таже история.

И зачем настолько тонкие стринги носить? Засмотрелся на, так сказать, задницу. Сочную и аппетитную. Впервые в жизни мне пришлось отвести от женщины взгляд, чтобы в штанах не выпирала мужская физиология.

— Мог бы постучать, — она положила расческу, и стала подводить ресницы тушью. — Поздравляю, кстати. Мы теперь живём вместе.

— Серьезно? — не впопад спросил я. Слишком уж роскошное у неё было тело: спортивное, подтянутое, рельефное. Такая красота сбивала с толку. — Эм, ну….

— Тебя хотели с Горо поселить, или хотя бы с Сигурни, но я настояла на своей кандидатуре, — она улыбнулась мне.

— Зачем? — я изогнул бровь.

— Захотелось. Да и не умеют малолетки свою точку зрения толком отстаивать. Спеси маловато. А вот во мне её хоть отбавляй.

— Ну, раз уж ты подвернулась мне под руку, — я задвинул дверь, и взглянул на Сэцуко.

— Давай лучше перепихнёмся, как гости свалят? — обыденно произнесла она, как ни в чем не бывало. — Сейчас времени нет.

— Ты под дозой? — спросил я.

Она нахмурилась, замерла и медленно опустила щёточку для туши на тумбочку. Не понравился ей этот вопрос. Впрочем, я видел, что да — она под дозой. Дух растления спал. Но скоро должен был проснуться.

— Тебе какое дело? — она покосилась на меня. — Я же говорила….

— Я знаю, что дизоморфин нужен не тебе, а твоему ребёнку, — сказал я.

— Раз знаешь, зачем задаешь глупые вопросы? — фыркнула Сэцуко. — Если я не буду колоться, он умрёт. И я умру. Папаша сделал всё, чтобы избавиться от меня и от него.

— Кто папаша? — полюбопытствовал я.

— Хэчиро, — усмехнулась Сэцуко, и сжала грудь ладонями, любуясь ею в зеркале. — Эх! Классные у меня сиськи, скажи?

— Как так вышло? — я сделал вид, что искренне удивился.

— Так же как и у тебя. Долго, скучно, немного грустно, но я не вижу смысла об этом трепаться. Люменами он делиться не хочет, вот и весь секрет, — отмазалась Сэцуко. — Как узнал, что я залетела, сразу наркотическую интоксикацию плода устроил, и бросил меня на крышку. Повод был. Нарушение закона о демографии, уголовная беременность, пункт три точка два. Так что Хэчиро наш сух и невинен.

— Я могу избавить тебя от зависимости, — предложил я. Сэцуко могла быть полезной, и мне не хотелось, чтобы ломки делали её менее эффективной. Да и ребёнку нельзя позволить родиться наркоманом. — Меньше чем за минуту.

— Да неужели? — ответила она скептично. — И что надо сделать?

— Надо поцеловать меня.

Сэцуко звонко рассмеялась, и убрала пальцем проступившую слезинку.

— Если ты хочешь меня поиметь — я не возражаю. Но не сейчас. Скоро гости придут, — сказала она. — Зачем придумывать такие нелепые поводы? Да ещё и давить на больное место.

— Моё дело предложить, — пожал плечами я, и потянулся к двери, но Сэцуко взяла меня за руку и крепко стиснула мне ладонь.

— Ладно, — ухмыльнулась она. — Давай, чего. Целуй.

Странно, но почему-то сердце в груди забилось чаще. И ладони вспотели, как у старшеклассника перед экзаменом. Сэцуко была красивой. И улыбалась красиво. Только сейчас заметил, что на лице её краснели аккуратные веснушки. Губы были полными, чувственными, и она чем-то напоминала мне Рэви. Может, из-за этого сходства я нервничал.

Будь рядом Азуми или Сигурни, я бы в аналогичных обстоятельствах и бровью не повёл, а тут….

— Чего завис? — улыбнулась она. — Вперёд. Лечи меня.

Духи реагируют на три вещи: жесты, слова и прикосновения. Если бы Сэцуко оказалась под влиянием Сущности попроще, хватило бы и заклинания. Но тут требовалась глубинная работа. Радовало хоть, что в моём мире и здесь Духи водились примерно одинаковые. Иначе я бы не смог помочь ей.

Мы поцеловались. Поцелуй вышел продолжительный, немного страстный, но я умышленно сковывал свои чувства. Стоило нашим губам соприкоснуться, Дух растления проснулся, забился в панике у Сэцуко за спиной. Он не должен был ощутить моего напряжения. Вскоре удалось его растворить. Он развеялся в воздухе синей дымкой. Я попытался отстраниться, но Сэцуко останавливаться не хотела.

Вдруг дверь распахнулась, я чуть отстранился от Сэцуко и увидел Сигурни на пороге. Сигурни отвесила челюсть от удивления, покраснела, и впала в ступор.

— Чего тебе? — хмыкнула Сэцуко. — Не видишь, что взрослые заняты?

— Макото, Кайоши ждёт тебя внизу, — Сигурни потупила взгляд. Точно так же, как Рэви из сна на пляже. Сразу стало ясно, что она расстроилась. Ох, ещё любовных треугольников мне не хватало. — Извините, что помешала, — развернулась, и поспешила прочь к лестнице.

— Сигурни, ты не так всё…. — очухался я, но прервался на полуслове. Какая к чёрту разница, как она поняла ситуацию? Перебесится. — Всё, — я отстранил Сэцуко от себя. — Ты здорова.

— Да? — удивилась Сэцуко. — Я ничего не чувствую.

— Так и должно быть. Подожди пару часов, и поймёшь разницу.

— А продолжение будет? — хитро прищурилась Сэцуко. — Или ты волнуешься из-за Сигурни? Молоденьких любишь? Лоликонщик?

— Может и будет, — ответил я равнодушно, не разделяя игривого настроения Сэцуко. — Посмотрим. И Сигурни не лоль. Она достигла возраста согласия.

— Возраст сексуального согласия в Японии 13 лет. А ей сколько. Ну, да. 17. Но я-то круче, и старше. И вообще, ты ещё не успел со мной переспать, а уже набиваешь себе цену? — обиделась она, изогнув бровь. — Умно.

Чего набиваю? Какую цену? Вообще не понимал, о чём речь. Сказал ведь, как есть. И чего она надулась? Чёрт этих женщин разберёт — сами придумают, сами обидятся. Я неоднозначно на неё взглянул, переоделся, вышел из комнаты и спустился в гостиную по металлической лестнице.

Гостей было немного, но все как один — пузатые и презентабельно одетые. Пожалуй, стройными были только женщины. Они с удовольствием потягивали шампанское из красивых фужеров, и вели светские беседы. Я заметил владельца завода военной техники, который засветился в небоскрёбе Мацубаэ. Макевари, вроде. Его сопровождала приятная молодая особа с челкой фиолетового цвета, от которой Кайоши не отрывал взгляда. Видимо, владелец почуял выгоду, решил к Кайоши клинья подбить, и даже подарок с собой притащил — картину, которую повесил на стену и показывал гостям. Не знал, что аристократов способен загипнотизировать самый обычный кот, бережно выведенный на холсте разноцветным маслом.

Красивый кот, с пушистым хвостом и по-человечески вдумчивым взглядом. Он расселся на коленях хозяина одетого в деловой костюм. Хозяин учтиво держал ладонь у него на холке, но коту не было до человека никакого дела. Я решил, что это кот владел хозяином, а не хозяин котом. Может именно поэтому художник изобразил только туловище человека, не включив голову в композицию.

— Какая потрясающая картина! — восхитилась высокая дама в традиционном японском кимоно. — Это оригинал Хаттури?

— Увы, — улыбнулся Макевари. — Оригинальные изображение Хаттури есть только на пятом уровне, в Императорском Дворце. Картина не по карману даже достопочтенной госпоже Миуюки. Хоть Миуюки и подарила живого Хаттури Святой Смертной Императрице, ей не позволили сохранить подлинное изображение с ним.

Я знал, кто такая Миуюки. Глава клана Исида. Но вот в памяти как-то не опечатался ни Хаттури, ни причина зачем его пришлось отдавать Рэви в качестве подношения. К чему ей вдруг понадобился обычный кот? И Иное зрение не могло ничего подсказать. Увы, но художнику не под силу воспроизвести энергетику существа с помощью кисти, если он её не видит.

— А он что здесь делает? — высокая дама в кимоно отвлеклась на меня, когда я шагнул с лестницы. Ещё скривилась так презрительно, словно переступила через кучу, в которую едва не вляпалась. Как же мне захотелось взорвать ей мозг. Или хотя бы разорвать сердечную мышцу. — Разве одного Бога тут не достаточно?

— Простите, госпожа, — Кайоши вежливо склонил голову. — Он тут живёт. И благодаря ему мы собрались. Макото финансирует нашу встречу вместе со мной.

— Пусть держится от меня подальше, — фыркнула она.

Другие гости ничего не сказали, но слов им не требовалось. Я во взглядах чувствовал презрение к себе.

— Не будьте так суровы с ним. Он не виноват, что стал Божественным выродком, — снисходительно произнёс Макевари. Как же мне захотелось ему вмазать. Да так, чтобы мозги по стенкам разлетелись. — Прошу вас, — он вежливо обратился к гостям. — Наслаждайтесь картиной. Мне нужно обсудить дела с господином Кайоши.

Мы уединились на четырёх кожаных креслах, у камина, в котором светился искуственный огонь. Даже треск углей слышался. Макевари важно достал сигару из нагрудного кармана, с удовольствием понюхал, и закурил, выдохнув пахучее облачко дыма.

— Приятный запах, — позвалил Кайоши.

— Всё с Сухой Земли пахнет приятно. И стоит соответственно. Мне было очень трудно достать эту сигару, — улыбнулся он. — И думаю, что скоро вы тоже будете в состоянии позволить себе подобную роскошь. Если ваша идея действительно хороша так, как вы говорите. Значит, игры? Ты, — он обратился ко мне со скрытым пренебрежением. –

Объясни идею своими словами, будь добр.

И я объяснил, но так, чтобы он почувствовал прибыль и не понял сути производства. Он с интересом слушал, иногда даже переставал курить, но затем улыбался, снова делал затяжку и заставлял уголек сигары краснеть. Пепел стряхивал на пол.

— Вот как, — протянул он. — Считаю, что идея жизнеспособна. Да. Но как наладить производство?.

— При всём уважении, господин Макевари, но эти детали мы будемобсуждать только после поставки и зарядки генератора 2-й категории мощности.

— А, — смекнул Макевари. — Вам нужен клан, точно. Простите, что забыл. Но скажите, как вы планируете осваивать рынок?….

— Мы не готовы…. — Кайоши неотрывно смотрел на особу с фиолетовой чёлкой, и я сразу понял, что ему хотелось сказать. Видимо, это была та самая Асука, которая свалила от нищего Кайоши к обеспеченному Макевари. Вот что-что, а сопли делам мешать не должны.

— Простите, — я уверенно перебил Кайоши, не позволив ему загубить дело. — Нам с Кайоши нужно отойти. Я забыл кое-что уточнить у него.

— Как угодно, — пожал плечами Макевари. — Сигар и шампанского ещё много.

Я отвёл Кайоши в уборную, закрыл дверь, и только он приоткрыл рот чтобы сказать слово, как я бросился на него и прижал к стене, схватив за грудки.

— Тычто творишь? — процедил я сквозь зубы. — С ума сошёл? Он единственный, кто готов инвестировать в наш проект, а ты сопли развозишь? Срываешь нам переговоры из-за бабы?

— О чём ты….

— Не держи меня за дурака. Я вижу, как ты смотришь на эту бабу, и вижу, что ты хотел отказать ему из-за неё. В чём дело?

— Она не баба, — Кайоши впервые на моей памяти разозлился. Лицо его покраснело. Он попытался вырваться из захвата, но силёнок не хватило. — И она спит с этим боровом, потому что он мешок с баблом, а я — нет. Меня отвращает этот факт. Они оба омерзительны мне.

— И что? Из-за ревности ты решил снова угодить в ЧИП? — я нахмурился на него. — Давно за жопу свою не боялся? Хочешь вместе со мной под пулями скакать? Давай. Я организую. С твоими амбициями люмены у нас скоро закончатся, так что не срывай сделку и не забывай, кто их заработал.

— Без меня тебя бы не пустили на крышку, — возразил Кайоши. — Хэчиро уже пустил бы тебя в расход.

— А без меня ты бы оказался на ней и сдох бы как собака, потому что нихрена не умеешь, кроме как бумажки перекладывать и цифры считать, — парировал я. — Мы друг другу нужны. И не мешай мне, пока это так. Дай мне победить в третьем обруче, а потом делай с кланом и с капиталом что хочешь. Мне плевать!

— На кой тебе сдалась Святая Императрица? С чего ты так к ней рвёшься? — полюбопытствовал Кайоши. Он успокоился.

— Это тебя не касается. Как и меня не касается твоя личная жизнь. Если будешь держать себя в руках, то разбогатеешь, а потом будешь делать со своей возлюбленной что хочешь.

— Ладно, — вздохнул Кайоши. — Извини. Пусти меня.

Я отпустил его, и парой движений поправил ему воротник пиджака. Мы вернулись к Макевари, и расселись в креслах.

— Итак, — начал Макевари. — К чему вы не готовы?

— Не готовы озвучивать схему производства до первого взноса. Взнос нужен для Родового разрешения, а Родовое разрешение для начала производства.

— Гм, — я ожидал, что Макевари будет ёрничать или возмущаться, но он отреагировал спокойно. — Знаете, всем крупным производителям надоело вылизывать задницы корпорациям. Если чиновников ещё можно стерпеть, то глав кланов — нет.

— Это почему? — спросил Кайоши. Мне хотелось вставить слово, но Богам не разрешалось встревать в диалог без одобрения людей.

— Они нестабильны, — ответил Макевари. — Наши прибыли сильно зависят от исхода Божественных боёв. Вот, положим, вы победили в недавней сессии, — он покосился на меня. — Это обеспечило клану Мацубаэ рыночное превосходство в двух ипостасях — тотализатор и сбыт основной продукции. Интерес к продукции оружейников со стороны Исиды и Сугавары упал, потому что его, в основном, закупают охотники. Ставки естественным образом перетекли к Мацубаэ.

— С чего? — это Кайоши.

— С того, что победили Боги. И теперь потребитель видит вложение в Богов более перспективным, выгодным.

— Разве это сделает вас беднее? — удивился Кайоши.

— Не сделает, — ответил Макевари. — Но кому хочется простоя? Мой завод должен процветать, должен развиваться. Я не хочу ждать, пока удача вернётся к охотникам. Из-за поражения их стало меньше, количество желающих заниматься охотой сократилось втрое, и теперь придётся ждать месяцы, пока какой-нибудь умелый охотник не перемочит Богов, будучи в трусах и с палкой. Я не терпелив, знаете ли, и начинаю нервничать, если мне не хватает люменов на дурацкую сигару, — он улыбнулся, и бросил окурок на пол. "Скотина, — подумал я. — Ведёт себя как животное, да ещё и мусорит в моей гостиной".

Я чувствовал, что Кайоши хотел возмутиться. Всё же, у Макевари были люмены, и ему было решать, как вести себя в чужом доме. Однако я тварь злопамятная, и особенно остро в моей памяти отпечатывалось неуважение.

— Не совсем понимаю, в чём причина интереса к нашей идее с вашей стороны, — замялся Кайоши.

— Я же сказал — стабильность. Вы откроете производителям новую рыночную нишу, которая сможет кормить их независимо от результата сессий на острове лунного света. И вот тут мы подходим к главному моменту. Как вы планируете осваивать рынок без права на массовое распространение?

— Не понял, — нахмурился Кайоши. — У кланов есть право.

— У Мацубаэ и остальных есть, а у вас — нет. Почему? Потому что вы новый игрок на рынке, и вам нужно сделать подношение Святой Императрице, чтобы обрести возможность полноценно участвовать в экономических операциях и зарегистрировать клан. Я предлагаю вам продать идею за большой гонорар, и тогда мы сами решим проблемы со сбытом.

Заманчивое предложение. И я бы согласился на него, если бы участие в боях не требовало обширной ресурсной базы. Разовый гонорар придётся делить с Кайоши, и не факт, что его мне хватит для взноса на третьем обруче. Там крутились совсем другие деньги. Клан с собственной линейкой продукции и капиталом был для меня жизненно необходим.

— Я понимаю, что вы хотите власти. Хотите перехватить инициативу у мастодонтов и самостоятельно диктовать правила производства, — это я, вмешался без разрешения Кайоши и заставил Макевари нервничать. Надо хотя бы так ему насолить. — Но увы, меня лично интересуют не только люмены. Потому мы хотим честно получать прибыль от сбыта, а вам платить за производство.

— Ну, хорошо, — раздраженно протянул Макевари. — Где вы собрались достать фамильяра для Святой Императрицы? Вам никаких ресурсов не хватит. Только богатейшие семьи могут позволить себе такую покупку, и таких семей у нас только три. Думаю, они не нуждаются в представлении.

— А вот вы мне и объясните, как и где можно достать его, — сказал я. — Если, конечно, заинтересованы в своей независимости.

— Заинтересован, — кивнул он. — А ты упорный, божок. Не будь ты Божьим сыном, я бы, наверное, пожал тебе руку. Ну, слушай, раз такой умный. Посмотрим, как выкрутишься.

Глава 12. "Фамильяры"

— Вам разве не преподавали фамелогию в школе? — поинтересовался Макевари. — Возраст у вас подходящий.

— Я учился дурно, — ответил я.

— Ну, хорошо, — он сложил руки на проступавшем животе, и вид у него стал ну очень важный. — Слушайте внимательно. Рассказываю только раз. Лет пятьсот назад Боги поняли, что проигрывают в войне. Большая часть из них была уничтожена, они оказались на грани вымирания, и поступили что странно, в рамках теории о биологических видах. Захотели спасти своё потомство, которое теперь повсеместно разгуливает среди нас. Историки называют момент энергетического переброса Большой Миграцией Душ, и именно в момент Большой Миграции эфир заполнился невероятным количеством энергии, из которой клан Сугавара майнит заклинания для своего оружия и нашей техники.

Ага, так значит структурное пространство с акупунктурными точками Мира здесь называлось эфиром.

— И знаете, что с этой энергией произошло? — прищурился Макевари.

— Нет, — я покачал головой.

— Садись, два! — он хлопнул себя по колену, и с чего-то рассмеялся, забавно выпучив глаза. — Школьники вообще ничего не знают о мире, в котором живут. Так вот…. — он перевёл дух и хрипло закашлялся, как курильщик. — Энергия не уходит в никуда и не появляется ни откуда. Так гласит закон её сохранения, который подтвердился фамильярами, ставшими основой для фамелогической науки. Энергетические излишки стремились обрести своё место, занять свободную нишу в материальном пространстве, и превратились в фамильяров, таких как Хаттури, — он указал на картину с котом, вокруг которой толпились гости и пили шампанское. — Никто точно не знает, сколько их. Они являются остатками Божественной энергии….. Это что-то вроде реликтового излучения от Большого Взрыва, но в осязаемом виде.

— Хотите сказать, это сила Богов, но в форме животных? — предположил я.

— Ты умней, чем я думал, — ухмыльнулся он. — Именно так. Конечно, они не разумны. Но от перкизбытка Силы их взгляд обретает…. Характер. По сути, это обычные животные, которые являются основой могущества Императорской Палаты. Фамильяры служат энергетической батареей.

— Если в них так много силы, то почему кланы не перехватят власть? — сощурился я. — Зачем делать подношения Святой Императрице?

— Потому что пупа надорвут твои кланы, — он ткнул пальцем в воздух. — Кланам по силам добыть одного, максимум двух фамильяров, и если они хотя бы подумают укрыть их от Императрицы, она их растопчет.

— Каким образом?

— Одно известно точно. Фамильяров у Императорской Палатысотни, и большая часть территории четвёртого уровня Эн-Токио является для них вальером, где они живут в условиях, которые комфортнее условий жизни любого аристократа. Проще говоря, у Святой Императрицы слишком много сил, чтобы кто-то осмелился бросить ей вызов.

— Так где можно достать животных? — это Кайоши вмешался. — Они ведь вымерли после Всемирного потопа.

— Мёртвое море не безгранично, — Макевари с довольным видом прикрыл глаза. — Есть уцелевшие лоскуты суши. Острова. Именно там есть вероятность отыскать фамильяра. Но чтобы снарядить одну экспедицию, нужно потратить очень много люменов, — Макевари мрачно покосился на Кайоши.

— Сколько?

— Столько, сколько вам без меня в жизни не достать, — он улыбнулся. — Но только моей поддержки не хватит.

— Если я выиграю на втором обруче, то ресурсов должно хватить, — сказал я. — Так ведь?

— Да, — кивнул Макевари. — Должно хватить.

— Интересно, — задумался Кайоши. — Разве обязательно искать животных? Может, фамильяры есть среди людей?

— Ну, — Макевари обратил лицо к потолку, задумался. — Вроде есть. Но гипотеза о них лишь гипотеза. Фамильяры в человеческом облике известны как полубоги, и их невозможно идентифицировать с помощью приборов, как зверей. Да и Святая Императрица предпочитает избавляться от них, а не принимать в подарок.

Это усложняло дело. Хотя вряд ли бы Кайоши позволил подарить себя Императорской Палате.

— Ясно. Тогда вы готовы обеспечить нам стартовый взнос и поставить на вероятность успешного долгосрочного сотрудничества, — произнёс Кайоши, и Макевари незримо дрогнул.

— Да, — он протяжно кивнул пару раз. — Готов. Люмены я переведу вам завтра, а сейчас позвольте, — он поднялся с кресла. — Разговоры о делах утомили меня. Я бы хотел отдохнуть.

И ушёл к гостям.

— Ты мог загипнотизировать его, и заставить дать больше денег, — вздохнул я.

— Я и так подверг его гипнозу, чтобы он на стартовый взнос согласился, — оправдался Кайоши. — Если ты не забыл, состояние транса необходимо поддерживать. Иначе он в любой момент может передумать и забрать люмены.

— Ладно. И на том спасибо, — сказал я. — Осталось только победить в на втором обруче, и потом снарядить экспедицию.

Я отправился спать, и не дожидался конца вечеринки. В любом случае мне были там не рады, и не было смысла тратить силы на светские беседы.

В спальне я разделся, улёгся в постель, но уснуть не мог. На соседней кровати посапывала Сэцуко. Видимо, гости тоже пришлись ей не по душе.

— Тоже решил свалить? — спросила она, перевернувшись на спину, укрывшись одеялом до самой шеи.

— Да, — кивнул я. — Меня там не любят.

— А я просто почувствовала себя странно, — она покосилась на меня. — Мне показалось, что ты шутишь. Но прошел час, и у меня не было ломки. Так непривычно быть чистой. Как тебе это удалось? В смысле, на тебе же ошейник. Откуда тогда силы?

— Это было внушение, а не магия, — соврал я. — Обычная психология.

— Умён не по годам, — искренне усмехнулась Сэцуко. — Слушай, — она вдруг понизила голос, говорила громким шёпотом. — А можно к тебе? — уж что-что, а видеть её смущённой мне не приходилось.

— Можно, — кивнул я.

Она скинула с себя одеяло. Как оказалось, одежды на ней не было вовсе, и я понял, что Горо был прав насчёт неё. Формы меня так впечатлили, что мужество тут же стало выпирать под одеялом, будто кол. Сэцуко это заметила, улыбнулась и легла рядом. Закинула на меня ногу, потерлась влажным пушком о моё бедро, и первой решилась поцеловать меня.

***

Охотники в школьных коридорах смотрели на меня и Горо с ещё большим презрением, чем раньше. Не удивительно. Моя победа сделала Богов фаворитами, так что охотничья доля стала менее престижной и менее прибыльной. Трогать нас уже никто не пытался. Мы расходились мирно, лишь обмениваясь друг с другом злобными взглядами. Наеверное, все запомнили, насколько страшной и жестокой была смерть Йосиды, и старались меня не злить.

Уважения не было, конечно, но жить стало как-то попроще. До класса курса предбоевой подготовки удалось добраться без приключений, подножек и плевков в спину.

В классе было шумно. Мне показалось, что я попал не в учебное заведение, а в тюрьму: на потолке противно трещали длинные лампы с побитыми плафонами, стены были изрисованы кривыми пошлостями, и друг с другом бранились Боги в ошейниках, словно собаки. Охотники отмалчивались в глубине класса, уже не пытаясь конфликтовать с одноклассниками. Похоже, я повлиял на отношение не только к себе, но и к другим Богам.

Када теперь сидела одна, и никто не рисковал занять рядом с ней место. Йосида был единственным за кем она бродила хвостиком, но теперь он погиб и дружить ей стало не с кем. Она стала мрачнее. Стоило нам с Горо войти в класс, как она зловеще взглянула на меня исподлобья, и возникло ощущение, будто меня цепко схватили рукой за хребет. Она держала карандаш в руке. Я думал, стоит мне приблизиться — она нападёт.

Увы, но последняя свободная парта осталась рядом с ней, и нам с Горо пришлось сесть туда.

— Я никогда тебя не прощу, — Када сжала ладонь и карандаш с хрустом сломался. Костяшки побелели. — Я убью тебя, Макото. Лучше сдохни до того, как попадёшь на третий обруч. Но если попадёшь — я тебя встречу.

— У меня не было выбора, — спокойно ответил я. — Но если тебе так не терпится пойти к Йосиде на тот свет, то я выпишу бесплатную путёвку на твоё имя. Йосида был психом. И смерть заслужил.

Как только в класс вошла преподаватель Изуки в сопровождении двух вооруженных карателей, воцарилась тишина. Взгляд у этой бабы был колкий, жесткий, и последних, кто нахамил ей, в школе больше не видели.

— Хорошие пёсики, — снисходительно улыбнулась она. — Быстро учитесь. Итак, не будем терять время. Его у нас немного, потому новичков и второходок я собрала в одном классе. Не охота возиться с мусором сверх нормы. Новички — пришлите брейн-айди мне в личные сообщения, и подключитесь к записанной трансляции. Там информации будет с избытком. Второходки, подключайтесь к старому каналу мыслесвязи для прохождения брифинга по второму уровню допуска.

Я сделал, как она велела, но перед глазами вспыхнул замок брейн-фрейма.

— Вы столкнётесь с защитой. После первого боя вам должны были выдать ключ-допуск второго уровня. Воспользуйтесь им, чтобы снять блокировку.

Ключ-допуск подошёл. Замок вспыхнул зелёным, дужка с щелчком открылась, и замок растворился. Перед глазами возник экран мысле-трансляции, и теперь Изуки могла обмениваться с нами мыслями. Ну, как обмениваться. Нас затыкали по умолчанию, и оставляли возможность только слушать.

На экране раскинулись джунгли, влажные и душные от бесконечных мусонских дождей, зловеще красные из-за особенностей рассеивания света в них. На ветру покачивались тропические растения: пальмы, ещё пальмы, и трёхсотлетние деревья с неизвестным мне названием.

— Знакомьтесь черви, — в голове прозвучал голос Изуки. Рта она при этом не открывала, и мне до сих пор было трудно привыкнуть к подобному формату диалога. — Просто джунгли, имитирующие Амазонские заросли. Река там тоже есть, но на снимке её не видно. Эта локация меньше, но суровей и опасней пустыни первого обруча. К счастью, конфигурвция и расположение ловушек мне неизвестны, так что вероятность вашей смерти гораздо выше. Думаю, охотники на вас злы, и они обязательно придумают что-то страшное и изощренное, чтобы вернуть себе доброе имя и потерянные деньги. Так что готовьтесь. Как вы знаете, за выживание в первом бою у вас скопилось определённое количество ветеранских баллов. Поскольку Богам запрещено покупать огнестрельное оружие, я рекомендую основательно закупиться припасами, медикаментами и инструментами выживания. Элементарными. Таблетки для обеззараживания воды, нож и спички. Не скупитесь на защитное снаряжение. Насекомые в этих местах часто бывают опасней пуль.

Она замолчала не надолго. Собиралась с мыслями. Затем продолжила:

— Вероятно, к кому-то из вас приставят девушек их списка ЧИП. А может быть кто-то из старых участников захочет пойти в бой вместе с вами. Сообщите выжившим девушкам, что теперь Императорская Палата готова платить за их присутствие большой гонорар. Может быть, кто-то захочет рискнуть за него жизнью. В целом, наверное, всё. Ах, и да. Забыла уточнить один маленький нюанс. Для Богов ввели новое правило в джунглях, и оно называется «Обет молчания».

Она оглядела нас, и с удовольствием оценила непонимание, возникшее на лицах некоторых Богов. Кто-то шумно сглотнул, кто-то вытер платком проступившую на лбу испарину. Страх был объясним. Остров Лунного Света суров и страшен без всяких там обетов, а теперь Императорская Палата придумала новый способ свести участников боя в могилу.

— Испугались? — сощурилась она. — Правильно испугались. «Обет молчания» запрещает вам любую коммуникацию друг с другом. Запрещены разговоры, запрещён радиообмен, запрещено общение по любым каналам мыслесвязи. Ошейники будут реагировать на частоту волн вашего голоса, на сокращение мышц голосового аппарата, на электрический импульс, возникающий в мозге во время общения через нейрофон. Потому обойти правило не получится, как бы вы не старались. Но есть и хорошая новость. Смысл «Обета молчания» в том, чтобы сблизить вас с подписчиками, добавить в божественные бои интерактивности. Окошко чата во время стрима всегда будет открыто, и если подписчики захотят, они будут сообщать вам, что происходит перед глазами членов вашего отряда. К тому же, в теории такой ход способен многократно увеличить прибыль, и те из вас, кто станет третьеходкой, значительно прибавит в капитале. А это перевод в привилегированный класс, который был создан после недавнего инцидента с недовольством фанатов Макото и нарушением правил ведения боёв со стороны Мацубаэ. Там будет тепло, чисто и уютно. Так что радуйстесь великодушию Святой Смертной Императрицы. Я бы вас, уродов, просто истребила на месте. Затравила бы в газовых камерах, спалила бы живьем, но увы….

Она прикрыла глаза.

— Ладно, — сказала она. — Второходки свободны. Лифты ждут вас снаружи. Отправляйтесь в лобби и готовьтесь к бою. Теперь новичики….

Да уж, ну и нововведение. Мы с Горо вышли в коридор, и переглянулись. Я, в принципе, чувствовал себя спокойно, но Горо сильно волновался.

— Обет молчания, мать его, — ворчал Горо. — Уже не знают что придумать, лишь поскорей нас всех перебить. Я вообще не представляю, как мы будем работать группой без возможности общаться.

— Попросим подписчиков о помощи, — я пожал плечами. — Больше нам ничего не остаётся.

— Что верно, то верно, — Горо почесал в затылке. — Как думаешь, а на охотников правило действует? Изуки ничего об этом не сказала.

— Вряд ли, — я покачал головой. — Мне кажется, что это Исида и Сугавара влезли в законодательство, чтобы сделать охотников фаворитами. Да и Хэчиро мог постараться.

— Мог, — согласился Горо. — Ну, что. В путь? А то опять по шее за опоздание получим.

Участников боёв доставляли в лобби лифтами прямо с территории школы. К ней примыкала большая лифтовая комната, которая скудно освещалась трещавшими под подолком прожекторами. В воздухе повис отчетливый запах машинного масла — видимо, ходовые механизмы лифтов обслуживались регулярно и обслуживались как надо. Богов у лифтов столпилось немало.

Второходками оказались только я и Горо. Мы с ним встали у массивных металлических ворот лифта, на которых белела большая цифра «2», нанесенная армейским шрифтом через ровный трафарет. Больше всего народу было у Первого и Третьего лифта.

На первоходок не было смысла смотреть. Они были будто бараны, загнанные в стойло злобным пастушьим псом: напуганные, тихо блеющие, дрожавшие, одетые в паршивые комбинезоны, покрытые влажными пятнышками от холодного пота. Из первоходок в живых останется только один. В лучшем случае получится как у нас — публика захочет, чтобы какие-нибудь Боги на второй уровень отправились группой, но вряд ли это случится. Нам просто повезло, что бой вышел зрелищный и клан Мацубаэ нарушил правила вмешательства карателей в ход сражения.

Наверное, каждый первопроходец считал себя тем, кто выживет. И каждый первопроходец не понимал, что ошибался. Половина из них умрет ещё до того, как окажется на территории первого обруча, в пустыне. И все они это чувствовали, все боялись смерти.

Я же страха не ощущал. Горо тоже попривык, и выглядел спокойно, терпеливо. Он прикрыл глаза, пока слушал, как на транспортировочных рельсах гулко приближался грузовой лифт, спускавшийся из лобби второго обруча.

— Третьеходки, смотрю, чувствуют себя как рыбы в воде, — Горо прикрыл глаза и покосился на небольшую группу у третьего лифта.

— Ну, они же на острове не впервые, — я пожал плечами.

Третьеходки вообще не волновались. Они общались друг с другом непринужденно, смеялись, отпускали колкие шуточки в адрес первоходок и второходок. Подшучивали над нами как старшекурсники над новичками. У большинства были золотистые ошейники, как у Йосиды. Видимо, спонсоров у них было полно, да и Мацубаэ вкладывало в их жизнь немалые средства. Конечно, у выбора им никто не давал. Когда Бога покупают хозяева, только хозяевам решать, что с ним будет. Однако Мацубаэ всем выплачивала стабильно и много, дабы создать у Богов хоть немного положительное впечатление о боях. Понятное дело, что всех там ждала смерть, но если получится выжить, то будет возможность пожить как царь хотя бы пару недель.

Самой молчаливой из третьеходок была Када. И я постоянно ловил на себе её гневный взгляд. Похоже, ей было жаль, что возможность броситься на меня здесь и завязать бой отсутствовала.

— Внимание! — объявил женский механический голос из невидных глазу настенных динамиков. Зазвучал звук тревоги, закрутились над воротами лифтов желтые проблесковые маячки. — Приготовиться к подъему в лобби! У вас есть три минуты, чтобы включить трансляцию и приготовиться к бою!

Глава 13. "Опасные джунгли"

Ворота лифта грузно открылись, и мы зашли на грузовую платформу. Пока поднимались, воспользовались открывшимся меню арсенала, где можно было потратить ветеранские баллы. Вроде бы пятьсот тысяч баллов — много, но на самом деле нет. Один только защитный костюм с легкой кевларовой броней обошелся мне тысяч в двести. Ещё сто я потратил на флягу, ещё сто на обычный многофункциональный нож, и ещё сто на таблетки для обеззараживания воды. Горо решил взять себе аналогичный набор.

Жалко, что у нас не было выбора, как у охотников. Клан Сугавара майнил для них заклинания, и лучшие поставлял в виде оснащенного магическими боеприпасами огнестрельного оружия и военной техники. Причем неясно, какое именно заклинание было вложено в пулю. Это мог быть замораживающий патрон, а мог быть пространственный патрон, пуля которого взрывалась будто граната с двухсотметровым разлетом осколков.

Когда мы поднялись, то попали в лобби. Название громкое, но на деле — комната вдвое меньшего размера, чем лифтовый холл. Я думал, что увижу полноценную монорельсовую платформу, как на первом обруче, но нет. Только три лифта, да и то маленьких, не грузовых.

— О, — Горо заметил два ящика, высвеченных овалами света из прожекторов. — Быстро они. Гораздо быстрее, чем доставщики из древних интернет-магазинов.

— Как думаешь, сколько первоходок добрались до платформы живыми? — поинтересовался я, открыв ящик и вынув из него свои пожитки.

— Да чёрт его знает, — помрачнел Горо. — Может как у нас, меньше половины. Не очень хочу об этом вспоминать.

Я вспомнил, что когда мы были первоходками и вошли в грузовой лифт, то сразу же началась драка. Боги стремились увеличить собственные шансы на выживание, потому пытались устранить конкурентов ещё до того, как окажутся на поверхности.

Драки были жестокие. Боги душили друг друга, выдавливали друг другу глаза, рвали зубами глотки. Наверное, уборщики потом долго отмывали пол от крови и ошметков плоти.

Слева открылась дверь, которую я не сразу заметил. Двое вооруженных охранников (включая Черепа) завели в лобби Сигурни, Сэцуко и Азуми.

— Всё, девчонки, — произнес Череп. — Берегите себя. И желаю вам удачи, — он покосился на нас. — Я на вас поставил. Так что будьте добры выжить.

Охранники ушли, закрыв за собой, а я удивленно уставился на девчонок. Видимо, охрана привела их сюда специальными коридорами, тайными. Не хотели, чтобы Боги убили их в лифтохолле.

— Вы в своём уме? — не выдержал я. — На кой чёрт вы сюда припёрлись? Одного раза не хватило?

— Ну, ты же собираешься делать бизнес, — ухмыльнулась Сэцуко. — И раз уж это наше общее дело, то мы тоже хотим в него вложиться. Если выживем, нам обещали по семьсот тысяч люменов. Каждой. Мой ребёнок в нищете не должен жить. Да и этот хмырь Хэчиро меня в покое не оставит. Он уже прислал повторное заявление, и досины снова оформят меня в ЧИП, потому что я не купила жилое место для ребёнка. Забронировала ячейку умершего Сэймура, мир его праху, но денег на выкуп пока нет. Вот я и попёрлась сюда добровольно. Какая разница? Так хотя бы заплатят.

— Да, — тихонько сказала Сигурни и кивнула.

— Вы вообще без нас помрёте, — произнесла Азуми. — И плюс, вам не выжить без нашего сопровождения, — она открыла специальную нишу в стене, где оказался стенд с оружием. — Цены в боевом магазине для нас ниже, а ветеранских баллов мы получили столько же. Пушки не волшебные, правда. Волшебные реальных люменов стоят. Но хоть что-то, — она сняла со стенда автомат, проверила его боеспособность, как я и учил: достала магазин, убедилась, что в нем есть патроны, затем сунула его обратно, сняла автомат с предохранителя и щёлкнула затвором. — Мы и для вас парочку стволов прикупили, — она взяла со стенда пистолет и бросила его мне, я ловко сомкнул пальцы на рукоятке. — Разберешься, или мне тебя научить? — подмигнула она.

Вот чертовка. Припомнила мне мою злобу на Сигурни, когда та не могла справиться с затвором. Сэцуко тоже взяла себе автомат, а Сигурни ограничилась обычным, правда крупнокалиберным пистолетом.

Я надел защитный костюм, и мы впятером поднялись наверх, снова оказавшись в пустыне.

Остров Лунного Света оказался не обычной надбашенной шайбой, в которую создатели умудрились заключить и жару, и холод, и реки с озерами, омывавшими берега лесов.

Как только мы оказались у стены, она дрогнула, и, сбрасывая с серого бетона полотна пыли, устремилась в сторону, открывая следующую секцию, в которой флора и фауна была совершенно другой.

Из входа, со стороны калейдоскопа из листвы высоких тропических деревьев, мне на щеки подул влажный ветер. Джунгли затапливало мощным ливнем, шумевшим в листве пальмовых зарослей. С одной стороны я был рад тропикам после удушливого жара пустыни, но с другой стороны — выжить здесь сложней. Поразительно, в какой близости друг от друга могли находиться несовместимые природные зоны.

Беглого взгляда хватило, чтобы понять, какое количество укрытий местность обеспечивала любому охотнику. Будь то Бог или человек, шансов убить меня у него становилось разительно больше, чем в предыдущей локации. Я не понимал, с кем мне предстояло сражаться, и, более того, возникло сомнение насчет возможности в принципе заметить врага перед смертью.

Честно, идти дальше не хотелось, но выбора не было. Точнее был, но сомнительный. Либо умереть здесь, либо пройти две секции, победить в бою и заслужить право вернуться в Эн-Токио с кучей люменов в кармане.

Горо хотел что-то произнести, но я тут же зажал ему рот ладонью и медленно покачал головой, стукнув пальцем по кромке ошейника. Он вздрогнул, когда осознал, что я спас его от смерти.

— Сэцуко, ты знаешь, как устроена эта локация? — мягко спросила Сигурни. — Я не понимаю, куда нам идти.

— Знаю, — кивнула Сэцуко. — Джунгли разделены на две части рекой, и кое-где её можно пересечь вброд.

— А переплыть не вариант? — спросила Азуми.

— Не вариант, — ответила Сэцуко. — Как-то мы хотели поднять просмотры, и поручили отделу магии намайнить заклинание, которое добавляет в воду особую молекулу. Её фишка в том, что при контакте с человеческим лицом вода обретает свойства кислоты.

— Именно с лицом? Не с кожей? — удивилась Сигурни. — Это как?

— Это магия, — ответила Сэцуко. — У каждой части человеческого тела есть особый магический…. Шифр. И молекула реагирует на него, как магнитный замок реагирует только на определённую ключ-карту.

Приплыли. Точней сказать, вброд перешли.

— Зачем вы придумывали такие жуткие вещи, — расстроилась Сигурни. — Это же больно.

— Чтобы просмотры поднять. Прости, кудряшка, но мне хорошо за это платили, — ответила Сэцуко. — И мне не хотелось к нищебродам и пенсам на первый уровень, жрать белковые батончики, сделанные непонятно из чего.

— Ты жестокая…. — снова расстроилась Сигурни. — И ты не заслуживаешь Макото.

— Слушай, ты…. — оскалилась Сэцуко.

— Да хватит вам! — взорвалась Азуми. — Вроде не первый бой вместе, а ведёте себя как стадо неорганизованных дебилов.

Оп-па. Стоило лишить меня дара речи, как характеры девчонок заиграли новыми красками. Командовать-то я не мог полноценно, и похоже, в группе нарисовался новый лидер. Может Азуми и не убийца, но руководить могла, судя по всему.

— Сэцуко, веди нас к реке, — это Азуми. — Дорогами, где мы можем набрать воды из ручьев и использовать таблетки для обеззараживания. Идём медленно, бесшумно, стараемся не привлекать к себе внимание. Высматриваем чиперов. Нам нужны Макото и Горо. Сначала отдаём чип Макото, затем Горо.

— Почему Горо не первый? — не поняла Сэцуко. — Песчаная магия на переправе нам бы пригодилась.

— Да, верно. Но она бесполезна в ударном смысле, — Азуми подняла указательный палец. — Ну, по сравнению с магией Макото. Поэтому нам надо не умереть и быть способными себя защитить, а потом уже думать о том, как пересечь реку. Враги не смогут мешать нам на пути к выходу, если будут мертвы.

— А ты неплохо соображаешь, сосисочка, — ухмыльнулась Сэцуко, перетянув автомат со спины и взяв его в руки. — Тогда поступим по-твоему. Что скажешь, Макото? Сосиска дело говорит? — Сэцуко взглянула на меня.

Я кивнул. Пожалуй, на месте Азуми я бы отдавал те же распоряжения. Как хорошо, что они пошли с нами. Вдвоем, с учетом обета молчания, мы бы несмогли координировать действия.

— Отлично. Сэцуко — ведешь. Я замыкаю. Сигурни — прикрывай Макото и Горо, — Азуми твёрдо взглянула на Сигурни. — Это очень важно. Без них нам отсюда не выбраться.

Всё-таки, Азуми умничка. Пожалуй, если получится довести клан до ума, я сделаю её главой, а сам буду дёргать за ниточки из тени, чтобы не светиться. Она человек. Отношение к ней будет лучше, чем ко мне. Неплохая мера на первое время. Потом можно добиться возможности открыто управлять кланом, но для этого надо добиться коренных изменений в законодательстве и лояльности людей к Богам.

— Вперёд! — радостно скомандовала Азуми, и бодро зашагала в сторону джунглей. Правда ей пришлось остановиться, чтобы пропустить Сэцуко.

Ливень прекратился.

Вблизи джунгли оказались более жуткими, чем издалека. Пальмы тянулись к небу, свет в зарослях рассеивался загадочным образом, и влажный воздух от этого был кроваво-красным. В прорехах между кронами деревьев пролетали тропические птицы, хлопая крыльями и цепляя листву, сбивая с неё капельки воды. Духота даже в тени стояла страшная. Защитный костюм штука хорошая, но плотность ткани не давала коже дышать, и я моментально вспрел.

Правда вскоре потеть стало нечем — спустя полчаса пути губы от жажды пересохли. Мы продирались через заросли кустарников, иногда перескакивали или обходили овраги, изредка спотыкались на камнях. Ходьба по пересечённой местности отнимала очень много сил.

— Стоп! — скомандовала Сэцуко и все замерли. — Слышу воду, — она улыбнулась.

Метрах в двадцати от нас, за травянистым холмом, действительно журчал ручей. Только журчал тихо, на грани слышимости. Сэцуко первой взобралась на холм, осторожно выглянула из густых травяных зарослей, и позвала нас к себе одобрительным жестом.

— Вода! — радостно воскликнула Азуми и бросилась к ручью.

— Стоять! — это Сэцуко.

Азуми Рухнула перед ручьем на колени, зачерпнула немного воды ладонью, но не успела выпить. Сэцуко догнала её, схватила за шиворот и оттянула от ручья.

— Ты чего?! — возмутилась Азуми. — Я пить хочу!

— Как думаешь, где ручей берёт начало? — спросила Сэцуко. — В реке! Сдохнуть захотела?

— Ой, — осеклась Азуми. — И правда не подумала.

— Вот за этим и нужны таблетки, — Сэцуко достала таблетку из кармана и бросила её на дно фляги, затем зачерпнув из ручья воды. Во фляге тихо зашипело, заскворчало, а когда стихло, Сэцуко сделала глоток. — Порядок.

Мы сделали так же, и я выпил лишь четверть фляги. Воду нужно было экономить. Таблеток всего по две на человека, и неясно, как долго предстояло шариться по джунглям.

Последней напивалась Сигурни, и вдруг фляга в её руках грохнула, взорвалась брызгами воды и кусками железа. Что-то пронзительно свистнуло, затем взвизгнуло рикошетом, закружив в воздухе ошметки листвы. К северу от нас прогремел выстрел. Птицы испуганно сорвались с насиженных на ночь веток и шумно разлетелись по сторонам.

Я рефлекторно бросился на землю и перекатился за ближайший валун, остальные тоже не растерялись и спрятались в укрытиях. Каждому хватило ума не кричать, не демаскировать себя. Вполне возможно, что выстрел был случайным и не предназначался нам.

— Ну ты и мазила! С метра в упор попасть не можешь! — послышался мужской баритон за зарослями. — Как по Богам и охотникам стрелять собрался?

— А я что? — баритону ответил мужской бас. — Я волыну толковую первый раз в руках держу. Чё ты хочешь вообще?

Вроде бы, нас не засекли. Так что мы лежали тише воды, ниже травы. Нечего судьбу искушать и палить почем зря, тем более вслепую. Я сосредоточился на структуре пространства, и почувствовал энергетику стрелков. Обычные ауры, правда с примесью жёлтых бликов по кромке свечения, как у Кайоши. Полубоги, значит. Вряд ли охотники, если стрелять не умеют. Чиперы. Больше некому там быть.

— Целься лучше, — упрекнул баритон. — Это счастье, что этот снайперюга Сато нам схрон спалил. Если сами Богов перебьём, то кроме пособия ещё и убийственные получим.

— Откуда тебе знать, где Боги? Вдруг с другой стороны.

— Ну так пошли, проверим, — предложил бас. — Базар-вокзал.

Надо было за ними проследить, но я не знал, как сообщить об этом Азуми. За мыслесвязь башку разорвёт, за слова тоже башку разорвёт, а доступа к чату в стриме у меня не было. К слову, рабочую версию мне подсказал подписчик в чате: «Да на грязи ты напиши! Точно прокатит!»

Видимо он по взгляду на Азуми понял, что я хочу заговорить с ней.

Спасибо, АниМешникиЛохи666. Ты либо спас меня, либо убил.

Хотя, пожалуй, слова использовать не стоило. Мало ли, как ошейник на четкие буквы отреагирует. Можно попробовать рисунки. Я не знал, сработает это или нет, но проследить за чиперами надо было. Неизвестно сколько их засело в джунглях и как они вооружены. К Азуми пришлось ползти тихонько, без шороха, и как только я до неё добрался, то пальцем на грязи вывел двух человечков, изобразив, как один следит за другим. И указал в сторону, где звучали голоса.

— Следить? Поняла, — кивнула она, и тихо скомандовала остальным. — За ними.

И мы бесшумно, след в след, отправились за чиперами. К счастью, они оказались новичками, и вели себя развязно. Болтали во весь голос, по сторонам почти не смотрели и были слишком в себе уверены. Судя по фигурам, манере держаться, татуировкам — уголовники. Но уголовники, точно не бывавшие на первом обруче. Иначе бы спеси у них было поменьше. Жалко, что обруч для чипера выбирался случайным образом. Из-за этого было сложно понять, чего ждать от противника.

Они шли по просеке, бурно обсуждая каких-то девок, а мы крались за ними через заросли, пока не добрались до пляжа на краю джунглей. Река оказалась бурная: ревела вода, мощным течением омывая берега и пенясь на переправе, через которую нам предстояло идти на другой берег. Широкая, зараза. Даже если бы не было риска раствориться в ней, то течением могло унести чёрт знает куда.

Переправа выводила к двум бетонным башням пятиметровой высоты. Мне что-то совсем не понравились металлические куполообразные верхушки, в которых могло скрываться что угодно. Я попытался увидеть структуру башен, но мне не хватило сил. Металл был слишком плотным. Хотя не нужно никакого сверхзрения чтобы понять — ничего хорошего ждать от построек не стоило.

Мы залегли у кустарника. Сэцуко взяла чиперов на мушку и приготовилась стрелять, но я положил ладонь ей на плечо, покачав головой. Она отстранила лицо от ствольной коробки, пробормотала: «Как скажешь».

— А это чё? — насторожился бас, глядя на башни. — Ты же у нас умный. Скажи, — он обратился к баритону.

— Да стоят и стоят головки от консих половых органов какие-то, — отмахнулся баритон. — Нам-то чё с них? Главное смотри, чтобы вода на рожу не попала. Пойдём.

Идти в развалочку у них смелости не хватило. Они осторожно ступили в воду и зашагали по отмели к другому берегу, утопнув по колено.

— Что это? — спросила Азуми у Сэцуко.

— Определённо ловушки, — ответила Сэцуко. — Но какие — хрен знает. В оборонительном каталоге Исиды я таких не помню. Может, индивидуальный заказ какого-нибудь хантера. Сейчас всё увидим. Не спешите.

Бас вдруг остановился, и стал перекрикивать рёв воды:

— Чёт мне ссыкотно! Пошли назад! Лучше подождём, пока какие-нибудь лохи перейти попытаются!

— Слышь, лысый! Беса не гони! — возразил баритон. — Гляди! Я уже полпути прошёл, и ничё со мной не стало!

Купола на вершинах башен раскрылись с механическим гулом, и открыли взору крупнокалиберные длинноствольные пушки. Баритон ничего не успел сообразить. Пушки автоматически навелись на него, а затем оглушительно дали одновременный картечный залп. Бартион взорвался кровавыми брызгами в фонтанах пены, разлетелся на две половины, кишки плюхнулись в воду.

Глава 14. "Снайперский выстрел"

Бас испуганно бросился к берегу, но споткнулся на водном камне и угодил в воду, выронив автомат. Он барахтался в реке, размахивал руками и кричал от боли. Я видел, как лицо его покраснело, как запузырилась волдырями кожа, которая затем расползлась на молекулы вместе с лицевыми мышцами. Он вращал оголёнными глазными яблоками, но и те вскоре растворились до состояния белой кашицы. Крик стал похож на хриплый визг — кислота разъела басу голосовые связки, и в конце концов убила его. Он поплыл спиной к верху в кроваво-жёлтой мути, которая осталась от него и расползалась по воде будто масляное пятно.

В итоге одного чипера размололо в труху, и верхнюю его половину, с чипом, понесло по течению реки. Второго вместе с автоматом прибило к берегу. Верхушки башен закрылись.

— Замечательно, — скривилась Сэцуко. — Единственный путь к выходу какой-то козёл перекрыл наглухо.

— И что делать? — заволновалась Сигурни.

— Асюми у нясь литер, — произнесла Сэцуко писклявым голосом и скорчила для Азуми рожицу. — Вот и пусть решает, что делать.

— Ну ты же разбираешься в ловушках, — Азуми проигнорировала колкость. — Вот и скажи, как её обойти.

— Только переплыть в другом месте. Но если поплывешь, то станешь как во-о-он тот жмур, — Сэцуко прищурила глаз и указала на баса пальцем. — Зато с макияжем париться не нужно будет.

Я нарисовал на земле глаз, и хлопнул рядом с собой ладонью.

— Чего? — не поняла Сэцуко. Азуми подползла ко мне.

— Он глаз нарисовал, — пояснила Азуми.

— Хорошо, что не жопу, — фыркнула Сэцуко. — Ну глаз, и что?

Я сначала указал на глаз, затем на башни. Чёрт, как же трудно доносить мысли, когда говорить нельзя. И не помычишь, чтоб пар выпустить.

— Ну чего? — злилась Сэцуко. — Черныш, я не понимаю, чего ты хочешь. Смотреть на них? Их и так видно.

— Он хочет понять, на что реагируют ловушки, — тихо вмешалась Сигурни.

Да! Да! Какая же Сигурни умница!

Я закивал и ткнул в рисунок глаза пальцем.

— Ну, идея замечательная, да, — Сэцуко выпятила нижнюю губу. — Гениальная. Неужели я по-вашему настолько тупая, что не подумала об этом? Проверять вы как собрались? Я лично под эти сраные картечницы лезть не собираюсь, чтоб меня как первого чудика на лоскуты не порвало.

— Нам нужен чип для Горо, — снова Сигурни. — Если там оптические детекторы, можно будет ослепить пушки песчаной бурей. Как вариант.

— Опять же, каким образом ты это проверишь? — настаивала Сэцуко. — Сделаем бурю, и попрём вперёд ничего не зная? А вдруг они на движение реагируют?

— На речь пушки не реагируют, на звуки тоже, — это Азуми. — Они орали как резаные, и ничего. Река шумная — тоже ничего.

Я заслушался спором девчонок, и вообще ничего вокруг не видел. Сэцуконачинала злиться и ругаться матом. Синурни и Азуми тихо возражали. Когда громыхнул выстрел пушки, послышался свист картечи и плеск воды — девушки синхронно вздрогнули. Лишь я спокойно перевёл взгляд на берег, увидев там Горо. И как он так незаметно уполз? Вот чертяка.

Горо отыскал на пляже плоский голыш, и умело бросил его в воду. Получилось семь прыжков, на седьмом прыжке появились пушки и синхронно лупанули по камню, вздернув картечью фонтаны пены. Шельмец. Пока мы в пустую спорили, он пошёл и проверил.

Горо взглянул на нас, улыбнулся и показал большой палец вверх.

— Значит на движение реагируют, — хмыкнула Сэцуко, и добавила самокритично: — Я могла бы и сама догадаться проверить сенсоры камнем. Чип у нас тоже есть, — она покосилась на баса, который покачивался у берега на маленьких волнах. — Только вырезать я его не буду. Идите к чёрту.

Я молча достал нож и взялся за дело. Второй раз ковыряться в человеческой шее ножом оказалось много проще, чем в первый. Парой движений, уже привычных, я вспорол кожу и выковырял чип из позвонков, протянул чип Горо, вытерев пот со лба.

— А может лучше Макото возьмёт чип? — заволновалась Сигурни, взглянув на меня. — Я думаю, если он БТР смог уничтожить, то какие-то жестяные башенки проблемой не будут.

В её словах было рациональное зерно. Но я почему-то не питал уверенности, что моих сил хватит на башни. Когда чип всего один — рисковать не стоит.

Я покачал головой, и настойчиво протянул чип Горо. Он пожал плечами, взял чип и вставил его в чип-порт ошейника. Пискнул блокировочный механизм и на шее Горо замерцал индикатор первого уровня. Вот. Теперь хотя бы не без магии будем. Стало немного полегче. Я лишь примерно представлял, каким образом магия Песчаных бурь могла пригодиться нам. Только в качестве укрытия, но не более того. Эх. Боевой магии не хватало точно.

— Ну, давай Бог песчаных бурь, — издевательски ухмыльнулась Сэцуко. — Покажи, что умеешь.

— Сначала должен пойти кто-то один, — вмешалась Азуми. — Всем сразу соваться нельзя.

— Да камень кинем, и всё, — отмахнулась Сэцуко. — Не вижу проблем.

— Может буря и обманет оптику, — назидательно вмешалась Сигурни. — Но не факт, что оптика не отреагирует на объект размером с человека.

— Хм. А Макарошка права, — кивнула Сэцуко.

— Макарошка? — не поняла Сигурни.

— У тебя кудрявые волосы. На макароны похожи. Я долго кличку придумывала, — улыбнулась Сэцуко. — Нравится?

— У меня имя есть, — тихо возмутилась Сигурни. — Хватит придумывать всем дурацкие клички.

Да уж, а они оказались горазды поболтать. Ктож знал, что их нельзя будет утихомирить, если мне вдруг кляп в рот засунут. Я и не догадывался, насколько охотно и много женщины могут разговаривать. Ей богу, голова так раскалывалась от их трёпа, что мне захотелось спрятаться во дворце, захлопнуть окна и…. Стоп.

Как же я сразу не додумался! Как же я сразу не вспомнил песчаные замки, которые снились мне ночью накануне!

Нет, я не захотел построить замок из песка и спрятаться от спутниц, хотя было бы неплохо. Я придумал кое-что другое. Прежде чем Горо собрался кастовать «песчаную бурю», я подскочил к нему и схватил его за руку, мол: «Не надо!»

— Эй, ты чего? — не поняла Азуми. — Что-то придумал?

Опять, мать его, в крокодила играть. Я задумался ненадолго, потом аккуратно подошёл к воде, и стал лепить из ила небольшую крепость. Девушки к этому событию отнеслись неоднозначно. Переглянулись.

— Черныш, тебе голову напекло? — Сэцуко выступила первой, изогнув бровь. — Ты что творишь? Мы сюда не играться пришли.

— Я тоже не понимаю, что он сказать пытается, — озадачилась Сигурни. — Как это связано с башнями?

Да господи! Я указывал пальцем сначала на крепость из ила, потом на башни, потом опять на крепость. Ну, догадайтесь вы уже!

— Построить башни из песка! — попыталась Сэцуко. — Да?

Я шлепнул себя ладонью по лбу.

— Разложить башни на песчинки? — это Азуми.

Снова мимо тазика.

— Я даже пытаться не хочу, — засмущалась Сигурни, не хотела опозориться.

Я подошёл к ней, и взглядом умолял: «Ну, давай! Хоть ты предложи что-то дельное!»

— Может он хочет завалить башни песком? — робко предположила она.

Я взял её за плечи и энергично закивал.

— Обычным песком? Ну, не знаю…. — засомневалась Сэцуко. — Хотя, это точно сработает лучше бури. Горо, осилишь?

Ещё бы песок увлажнить, чтобы не было пылюки. Тогда мы себя не выдадим.

Горо кивнул.

Наконец-то!

Я думал, они в жизни не догадаются. Зачем поднимать песчаную бурю и светиться на все джунгли? Всегда есть вариант оптимальней нынешнего. Нужно просто подумать, поискать.

Вот теперь можно было одобрить каст заклинания. Горо принял магическую стойку и принялся кастовать заклинание, двигая руками так, словно на леску попалась огромная рыба и он пытался ее подсечь. Я удивился, но ветра совсем не было. Разве что в воде что-то забурлило, и в такт движениям Горо поверхность реки взрывалась фонтанами пены.

Со дна, будто пробужденный ото сна змей, появился серый песчаный вал и вытянулся над башнями, отразившись в водной глади. Песка было слишком мало, чтобы сделать из него надежный переход на другой берег, но вполне достаточно, чтобы на какое-то время ослепить пушки. Горо взмахнул руками и вал рухнул на башни, полностью скрыв их из вида.

— Пошли-пошли! — засуетилась Азуми, и первой бросилась вперёд, через мелководье.

Я на забрал у мёртвого баса автомат и бросился следом за Горо. Течением меня едва не сбило с ног, я чуть не угодил в воду лицом, но мне удалось удержать равновесие.

Мы перебрались на противоположный берег, и поспешили вглубь джунглей, чтобы не схлопотать порцию картечи в спину. Усталости я не ощутил, а вот ребятам точно надо было передохнуть и восстановить дыхание.

— Дорогущие ловушки, — Сэцуко рукавом вытерла пот со лба. — Обычно у хантеров второго обруча таких ресурсов в распоряжении нет. Похоже, Хэчиро снова натравил на тебя кого-то серьезного.

— Тихо, — шикнула Азуми, и перестала шумно дышать через рот.

Я прислушался. Ничего особенного слышно или видно не было. В зашуршавшем кустарнике мелькнула мохнатая морда мелкого зверя, с веток на нас глазели птицы с длинными разноцветными клювами, в воздухе противно жужжали комары размером большой палец. Необычным показался только запах: во влажном аромате тропической листвы ощущался горький призвук костёрного дыма и пригоревшего мяса.

— Чую, — шепнула Сэцуко. — Кто-то костёр палит. Где?

В структуре пространства я увидел мелкие точки дымного шлейфа. Они тянулись с севера. В ту сторону я и указал стволом автомата. К слову, надо было проверить затвор и установить тип патронов; патрон был в патроннике, а магазин снарядили майнинговым боеприпасом с «огненной стрелой». Я знал такое заклинание в моём мире. Низкоуровневое, но зато убойно действовало на не защищённые магией цели. Обычно мы с ребятами приходили на пляж Хокама и палили «огненными стрелами» по пивным бутылкам.

«Огненная стрела» не сработала у баса потому, что он не перевёл флажок режима стрельбы. Он включил «ОО» — обычный одиночный, чтобы проверить боеспособность оружия. Ну, или просто затупил. Я же щелкнул флажком и перевёл режим стрельбы на «магический».

— Хантеры? Или чиперы? — забеспокоилась Сигурни, крепче сжав рукоять пистолета.

— Чиперы, — пояснила Сэцуко. — Хантеры не настолько тупые, чтобы услышав пушечные залпы костры жечь. И они бы, как минимум, выставили бы дозорных у пляжа, чтобы ситуацию контролировать. Лохов, как на первом обруче, здесь нет. Ну, кроме чиперов. Я пойду, посмотрю. А вы ждите здесь.

— Смотри, не сожги там всех, дракон, — съязвила Азуми. — Нас подожди.

— Смотли, не сазги тям всех, длаконь, — шепеляво и пискляво передразнила Сэцуко. — Не командуй. Бесишь. Хочешь, чеши и проверяй сама.

— Ладно тебе, — вздохнула Азуми. — Иди. И будь осторожна.

Сэцуко этого не показала, но я почувствовал, что забота её тронула. Она тихо вскарабкалась на холм, затем скрылась за вершиной, и мы стали ждать. Не слышалось ни выстрелов, ни других признаков боя, но прошло минут пятнадцать, а это слишком долго. Публика заволновалась. Подскочили просмотры с донатами. Я удивился: пожертвования уже за пятьдесят миллионов перевалили, а это в десять раз больше, чем на первом обруче.

— Она влипла, — Азуми прикусила губу. — Надо идти за ней.

— А если и с нами что-то случится? — возразила Сигурни. — Чёрт с этой рыжей. Пусть дохнет.

— Вот это ты мочишь, Макарошка, — нахмурилась Азуми. — В пустыне ты меня мразью считала, что я бросила беременную бабу вместе с вами, а теперь переобуваешься? Сама её бросить хочешь?

— Ты тоже переобулась, — осмелела Сигурни. — С чего бы это?

— Мы выжили только потому, что были вместе. И в этот раз не будет иначе. Вы спасли мне жизнь, и Сэцуко рисковала ради меня вместе с вами.

— Ради себя она рисковала, — не унималась Сигурни.

— А теперь добровольно пошла с нами на второй обруч, чтобы помочь Макотото и помочь нам не вернуться в задницу. Так что хватит наматывать сопли на кулак, и пошли за ней.

Я устал от их трёпа, и молча взобрался на холм, за которым исчезла Сэцуко. Километрах в трёх от нас высилась проросшая деревьями гора. Склон холма вёл в густые пальмовые заросли, и над ними извивался тонкий столбик дыма. Судя по примятой траве и кустам пахнувшим мочой, Сэцуко не заметила парочку чиперов, которые облегчались подальше от лагеря. Они-то её и повязали.

Я чувствовал её энергетику, и энергетику шестерых мужчин, которые окружили её. Энергетику возбуждённую. У меня сердце в груди заколотилось с удвоенным усилием. Я не понимал, как быстро сообщить сопартийцам, что стрелять по чиперам нельзя. Во-время первых перестрелок слишком высокая плотность автоматного огня стала для меня очевидной. Если мы начнём палить вслепую из всех стволов, то можем задеть Сэцуко.

Увы, но умение оставаться незамеченными не делало из нас бойцов спецназа. Мы были немного организованной вооруженной группой, не более того. Так что оставалось только спасать Сэцуко в одиночку.

Я бросился по склону на утёк, поскользнулся влажной на траве и прокатился несколько метров, ударившись ягодицей об камень. Больно, чёрт. Синяк точно останется, но не о нём надо было думать. Если не успеть сделать всё самому, вмешается группа, если вмешается группа, много кто мог пострадать. Я уже точно не собирался бросать своих девчат умирать. Не после того, как они встали на мою сторону во время первых боёв и при основании клана.

До лагеря чиперов я добрался как чёртик из болотца: весь в грязи, в синяках, и со злющим взглядом. Чиперов было четверо. Двое держали Сэцуко, избитую и почти утратившую сознание, закатившую глаза, а один из них расстегнул ширинку и возился с рёмнем.

— Держите суку. Если рыпнется, вмажте по башке, — велел он, облизывая губы.

Такая злоба меня одолела, что память частично отшибло. Наверное от того, что я впервые увидел, как человека не совсем близкого, но и не чужого мне хотели унизить, хотели убить. Раньше со мной такого не бывало.

Я не рефлексировал — помню точно, и действовал прямолинейно, видя в противниках тварей с Илларановых полей. Помню, как задрал податливый подбородок и ударил со всей силы кулаком в кадык. Помню, взял чью-то руку на рычаг, ударил в локоть и увидел поломанную кость, разорвавшую одежду и кожу. Помню, как кровь хлестала из вырванной пальцами глотки мне в лицо. Помню болезненные вопли и искаженные ужасом лица, помню, как лопнули под большими пальцами чьи-то глаза.

Когда я пришёл в себя, то был окружен окровавленными трупами и увидел живого чипера. Он стоял на коленях рядом с лежавшей на коврике Сэцуко. Она только приходила в себя. Чипер трясся от ужаса, он напрудил в штаны, когда я шагнул в его сторону. Я схватил его за грудки, поднял над землёй.

— Пожалуйста, — кричал он и брызгал слюной от переизбытка страха. — Не надо! Я ей ничего не сделал! Я просто пытаюсь выжить и никому не желаю вреда!

— Макото! — это Азуми и остальные за мной подоспели.

Я собирался сломать врагу шею, как вдруг что-то прожужжало тяжелым шмелём и голова чипера взорвалась кровавыми брызгами, ошмётками мозга, осколками черепной коробки. Перед глазами полыхнуло пламя, нечто взорвалось прямо у моего лица и повредило барабанные перепонки — в ушах зазвенело нестерпимо. Внутренние органы взболтнуло, и на миг мне показалось, что сердце с печенью поменялось мечтами, а почки разорвало к чёртовой матери.

Меня швырнуло в кусты, перед глазами медленно сгущалась тьма и жирные красные пятна. Вроде бы в ушах звенело, но я отчётливо услышал пронзительный крик Сигурни, услышал как Азуми бранилась и куда-то кого-то утаскивала, шурша в листве кустарника. Сил встать попросту не было — я отключился, и думал, уже не очнусь.

Глава 15. "Битва с Сато"

— Макото! — голос Азуми слышался так, будто мне уши ватой набили. — Макото, ты живой?! Очнись, Макото!

Я распахнул веки, и увидел лицо Азуми: грязное, с испуганным выражением, и кровоточащей царапиной на щеке. Взгляд её был воспалённым от слез, но она уже не плакала, а пыталась привести меня в чувство. Она замахнулась, чтобы отвесить мне пощечину, но я ловко схватил её за руку.

— Ай! — вздрогнула она. — Пусти! Я думала, ты ещё не пришёл в себя!

Я отпустил её, покачал головой и показал большой палец вверх. Моё состояние было не назвать хорошим. Стабильным — да. Голова болела, в ушах не унимался звон, но, по крайней мере, до слуха доносился шелест ветра в листве и я мог что-то слышать. Подписчики моему пробуждению крепко обрадовались. Снова куча пожертвований, комментарии в чате: «Ура! Он живой!», «Вот это бахнуло, Макото! Давай в себя приходи!»

Мы с Азуми очутились в овраге, грязном и пыльном. Наверное, она меня туда перетащила. Сэцуко сидела на коленях у лежавшей без сознания Сигурни, и гладила её по щекам, приговаривала:

— Держись, солнышко. Держись. Мы вытащим тебя отсюда.

Рядом с ними сидел, привалившись к склону, Горо. В такой мощный замес он попал впервые. Пострелушки в пустыне и стычка с Йосидой ни в какое сравнение не шли с плотным снайперским огнём, да ещё и из крупнокалиберного оружия. Горо явно чувствовал себя неоднозначно, бессмысленно глядя перед собой. На моё пробуждение он не отреагировал.

«Что случилось?» — чуть не спросил я, и замолчал, потрогав себя за шею. Думал, коснусь холодного металла ошейника, но коснулся кожи. Свободно вдохнул, сглотнул как следует. Ошейника не было.

— А…. — тихонько вымолвил я, по привычке ожидая, что голова взорвётся, но ничего не произошло.

— Ошейник уничтожило взрывом, — пояснила Азуми. — Ты чудом выжил, — её глаза увлажнились от слёз. — Я думала, тебя не станет, — она утерлась рукавом и всхлипнула.

Я был бы дураком, если бы спросил: «Что произошло?»

Очевидно и без вопросов. Сигурни лежала без сознания, культя у неё на правой ноге была туго замотана окровавленным бинтом, на бедре темнел упругий жгут. Ногу оторвало под самое колено. Сигурни покрылась капельками холодного пота, побледнела, и иногда вздрагивала, постанывая от боли. Тяжёлое состояние. И непонятно, сколько крови Сигурни потеряла, непонятно, занесена ли в рану инфекция.

— Держись, — заботливо говорила Сэцуко. — Слышишь, Макарошка! Не вздумай тут дохнуть!

— Я не успела ничего понять, — оправдывалась Азуми. — Мы пришли за тобой, увидели мёртвых чиперов, увидели, как ты держал какого-то мужика, потом у него взорвалась голова, потом взрыв, потом ещё один. Тебя отбросило метров на пять, потом был выстрел вдалеке, мощный, но еле слышный. Сигурни отстрелили ногу, я…. — она едва не ревела. — Я еле успела утащить её, потом тебя сюда приволокла.

— Это снайпер, — произнесла Сэцуко и мрачно взглянула перед собой, особенно ни к кому не обращаясь. — Только крупнокалиберная пуля могла под колено ногу оторвать за один присест. Либо автоматная, с заклинанием, но слишком велико расстояние. Автомат максимум метров пятьсот покрывает. Бьет километров с трех, судя по разнице между звуком выстрела и временем полета пули. Ещё и через заросли лупит, сучара, — процедила она сквозь зубы. — Будто сквозь стены видит. Макото, твой ошейник уничтожен, — Сэцуко покосилась на меня. — Убей ублюдка, иначе он нас всех тут перещёлкает.

— Вы можете вернуться на холм, с которого спустились? — спросил я, и подошел к Сигурни, тоже встав на колени. Надо было подлатать её. — Или как?

— Или как. Эта падла нас специально в капкан заманила. Скорей всего сговорился с чиперами, обещал прикрыть, а сам подождал, пока бой завяжется, и вот теперь мы здесь. Он на горе засел — простреливается всё. Включая вершину холма. Из оврага башки не высунуть — сразу лупит. Причём лупит метко. И на убой. Горо пытался до холма добраться, еле успел назад прыгнуть. Не может здесь быть хантеров такого уровня. Видимо, это снова по твою душу, как и каратели в прошлый раз.

— Понял. С Сигурни что?

— Шок. Она еле держится, — Сэцуко положила руку ей на грудь. — Сердце колошматит. Если она не сейчас помрет, то может помереть потом, от заражения крови. Я не знаю, как ей помочь. Я не медик, — Сэцуко стиснула зубы, будто бы была в чём-то виновата перед Сигурни. — Я нихрена не понимаю! Я просто остановила кровь!

Я взглянул на Сигурни и увидел её точечную структуру Иным зрением, увидел энергетику. Плохо было дело. Если очнется — может не выдержать боли. Да и насчет заражения крови Сэцуко оказалась права: мелкие крючкообразные Духи предвестники медленно сползались со всех сторон, медленно цеплялись к телу Сигурни. Эти твари притягивают к себе смерть, и питаются остаточной энергетикой человека, пораженного опасной болезнью. Любой.

Я не мог на публику вывалить, что способен исцелить её. Способен разогнать предвестников. Я положил ладонь Сигурни на бедро, и изменил акупунктурную структуру иммунитета, изменил частоту колебания поврежденной ауры. Духи отреагировали моментально, испуганно юркнув в стороны.

— Жить будет, — подтвердил я. — Горо, поднимайся, — я встал. — Пошли, прихлопнем этого ублюдка. Ты сможешь затянуть бурей несколько километров площади?

Горо покачал головой.

— Как? — удивился я. — Даже сняв три уровня блокировки?

— Их нечем снимать, — это Азуми. — Снайпер все чипы уничтожил, пока мы сидели в укрытии. Стрелял по трупам.

— Ладно. Автомат мой видел кто? — спросил я.

— Вот, — Сэцуко подняла автомат с земли и протянула мне. — Азуми зацепила его на всякий случай.

— Хорошо, — я взял автомат. — Горо, ну хотя бы лагерь чиперов ты можешь спрятать? Мне нужно просто голову из укрытия высунуть.

Горо кивнул и поднялся на ноги. Мой план должен был сработать. Особенно с учетом того, что дождь уже закончился.

— Значит так, — я оглядел девчонок. — Сейчас я к чёртовой матери спалю эту часть джунглей. Под моим прикрытием и прикрытием Горо вы возьмёте Сигурни и снова пересечёте реку. Тем же способом. Прячьтесь там. Как только я закончу, то найду вас. Горо, давай бурю. И наподдай больше ветра в кромке лагеря, чтобы усилить пожар.

— Как же ты собираешься справиться в одиночку? — забеспокоилась Азуми. — Нет уж, я с тобой.

— Ты будешь только мешать, — я покачал головой. — Ошейника больше нет. Нужда себя сдерживать отсутствует. Мне хочется как следует размяться.

Раз уж мне присвоили пятый грэйд второго эшелона, у меня появилась возможность проявлять силы, соответствующие этим цифрам. Да и то ведь, они условны. Грэйд и эшелон зависят не только от Бога, но и от ошейника. Сам Бог может быть пятого грейда и пятого эшелона, но ошейник легко снизит порог силы до самого плинтуса. Тем не менее, не стоило сразу раскрывать все свои возможности, чтобы не вызывать подозрений у Императорской Палаты. Если слишком много себе позволить, существует опасность попасть под пристальный надзор и оказаться взаперти.

— В каком направлении он засел? — поинтересовался я.

Горо указал пальцем на северо-запад.

— Готовь бурю в этом направлении.

Я догадывался, что снайпер видел сквозь заросли не просто так. Наверняка в его распоряжении было какое-то технологическое приспособление, вроде инфракрасного прибора наблюдения, а может и посерьезней что. В любом случае хотелось максимально усложнить ему жизнь.

Горо скастовал «песчаную бурю», взвыл ветер, и воздух затянуло подвижным облаком пыли. На ветру листья пальм и деревьев зашевелились, зашелестели кустарники, джунгли словно ожили, восставая из пепла будто дракон. И дракон огнедышащий. Я схватил автомат, выглянул из-за укрытия, и, не дожидаясь реакции снайпера, дал короткую очередь «огненными стрелами».

Пули обращались языками пламени прямо в полете. «Огненные стрелы» чиркали по листве и траве, разбивались об стволы деревьев огненными вспышками, и расползались по земле, жадно обращая растительность в залу. Никогда не думал, джунгли может так быстро охватить пожаром: и минуты не прошло, как все растения в секторе обзора вспыхнули.

Я осмелился и вылез из укрытия на полтуловища, к счастью, не схватив в голову снайперскую пулю. Враг конечно выстрелил пару раз, но уже слепо, лишь бы напугать мишень и лишить её возможности двигаться. Было ясно, что он меня не видит, а вот я его видел прекрасно.

Горы. Больше ему негде было быть. Я направил взгляд в эту сторону и обнаружил энергетическое пятно противника. Аура была мощная. На удивление мощнее, чем у Йосиды, хотя божественных эманаций она не излучала. Оставалось одно — разорвать дистанцию и уничтожить снайпера.

Над чиперами трепетали огоньки силы, и я поглотил их, став немного сильней. Пожалуй, эта крохотная разница в силах и определила исход битвы. Теперь я мог использовать не только гравитационную пушку, но и получил доступ к «железной шкуре», использовал её и покрыл тело мощной металлической броней. Она на порядок снизила мою мобильность, но зато не было страха умереть от одного выстрела.

Я на ускорении помчался через охваченные пламенем джунгли, ловко перепрыгивая поваленные пальмы и перескакивая овраги. На ходу получилось увидеть точечную структуру укрытия врага. Это была не просто случайная позиция на местности, а целенаправленно возведенная снайперская крепость из стали. Маленькая, хорошо укрепленная, защищенная оптическим камуфляжем, а от того невидимая.

В первую очередь требовалось вывести из строя камуфляж: я сфокусировался на электронике, устроил короткое замыкание, и оптический камуфляж рассеялся, открыв взору небольшой белый купол, белевший на горном склоне будто язва.

Тогда я и сделал первый выстрел из «гравитационной пушки», надеясь потратить не больше одного снаряда. Снаряд на сверхзвуковой скорости прожужжал по джунглям, ветром разгоняя пламя и оставляя за собой белый конусообразный след. Вдруг, у самой крепости, он резко изменил курс, умчался в небо белым пятнышком, и грузно рухнул на юге джунглей, подняв облако пыли. Электромагнитный щит проступил вокруг крепости синеватым свечением, и отразил атаку.

Щит был магического происхождения. Устроить короткое замыкание в магических потоках это не то же самое, что устроить замыкание в проводке. На такой ход, пожалуй, сил мне пока не хватало. Однако помимо «стальной шкуры» пламя силы чиперов дало мне кое-что ещё, и я должен был воспользоваться даром. На Наириных полях я использовал эту штуку всего дважды, когда сталкивался с крупными и бронированными тварями.

Я рванул вперёд и собирался сделать ещё один залп из «гравитационной пушки», в этот раз по северной части электромагнитного щита, но снайпер меня опередил. Сначала я почувствовал, как пуля долбанула мне в плечо, и лишь затем услышал хлопок выстрела крупнокалиберной винтовки, эхом разнесшийся по пылавшим джунглям. Меня закрутило волчком. Инерцией швырнуло по земле несколько раз, будто брошенный в воду голыш, а затем я спиной сломал несколько пальм надвое, услышав сухой треск древесины.

Голова закружилась. Плечо болело, но я, к счастью, отделался легким ушибом. Хотя боль сначала была такая, будто кость треснула. Встал, дождался пока головокружение пройдет, и рванул дальше.

Снайпер понял, что обычной винтовкой меня не взять. Можно было попасть мне в голову и выбить из сознания, но не более того. Чтобы убить, нужна пушка серьезней. И, увы, у врага такая была. Он точно отложил винтовку в сторону, точно активировал главное крепостное орудие и сел в кресло стрелка-наводчика, направив на меня 152-х миллиметровое дуло, блеснувшее в слабом солнечном свете. И оптика там была соответствующая. Ни пожар, ни пыль теперь не могли укрыть меня.

Верните, пожалуйста, Йосиду. С ним же было гораздо проще.

Видимо, особым талантом снайпера была возможность предугадывать будущее на несколько секунд вперед. Иначе я не понимал, каким образом он предсказывал мой курс и лупил из пушки на упреждение. Единственное, что спасало меня — скорость полета снаряда. Только благодаря этому я мог вовремя отскакивать в сторону, да и то получал по рукам и спине шрапнелью. Бахало то слева, то справа. Пальмы разлетались в щепки, комьями летел по сторонам сырой чернозем и камни взрывались каменной крошкой.

Я дал ровно три ответных залпа. Дал по таким траекториям, чтобы отраженные болванки упали на севере, западе, и востоке. Теперь оставалось самое сложное. Я понимал, что останавливаться нельзя. Прямое попадание такого снаряда порвет меня в клочья. Вон, последним взрывом «железную шкуру» содрало с руки, и сил на восстановление у меня не осталось. Да и для мощной атаки была лишь одна попытка. «Железный дождь» опустошит пространство вокруг меня, и я перекачаю через свою ауру столько силы, что она на несколько часов потеряет цвет, а значит ни Видеть, ни колдовать я какое-то время не смогу. Так что пан или пропал.

Черт. Лишь бы я с координатами болванок вокруг горы не ошибся. Иначе конец всем, включая меня.

По дороге попался небольшой обрыв, и я спрыгнул с него в овраг, на какое-то время оказавшись под защитой. Если не снайпер убьет, так пожаром сожжет или задушит. Если не получится грамотно скастовать «железный дождь», то я в любом случае труп. Потому я встал в стойку «камаэ», сфокусировался на болванках и выполнил сложную комбинацию из пасов «железного дождя». Меня будто током ударило. Аура задрожала. Мышцы свело болезненной судорогой, но я не мог позволить себе упасть — иначе магия не сработает. Оставалось терпеть. Терпеть и ждать, пока колдовство поразит цель.

Четыре болванки из «гравитационной пушки» создали вокруг снайперской крепости что-то вроде сетки прицела, и именно по её центру наведется «железный дождь». Без четырехкратного применения «пушки» «дождь» невозможен, и мне оставалось молиться, что прицел поставлен правильно.

Было больно, я взмахнул ладонью и сделал последний пас. Над горой возникла громадная гравитационная аномалия, которая в разы усиливала тяготение, и в центре этой аномалии появился вытянутый металлический шар. Огромный, блестящий, и настолько тяжелый, что при должной скорости падения он вызовет землетрясение в семь баллов.

«Железный дождь» — название условное. Конечно, можно было буквально расстрелять врага металлической дробью, но можно было собрать дробь в цельную структуру, пожертвовав площадью поражения в пользу разрушительности. Металлический шар с такой скоростью обрушился на скалу, что стороннему наблюдателю его движение показалось бы телепортацией. Вот шар есть, а вот от него остался лишь размазанный серебристый силуэт.

Южная часть горы шумно взорвалась огромными каменными обломками, и выглядела так, будто невидимый гигант разом выгрыз из неё сотни тонн горной породы. Задрожала земля, и меня сбило с ног. Я клацнул зубами, ударившись челюстью об камень. В земных недрах глухо треснуло, деревья закачались от мощного ветра, который принес с собой огромное облако пыли.

Когда «железный дождь» обрушился на скалу, Горо невольно вздрогнул, как и земля под ним. Грохнуло мощно, грузно, так, что в животе от беспокойства потяжелело. Они давно пересекли брод, устроившись в зарослях недалеко от берега. К этому моменту стемнело, и на другой стороне реки Горо видел чёрный силуэт джунглей. Над разлапистой пальмовой листвой светилось и занималось пламя, прикрытое густым облаком дыма.

Глава 16. "Последняя просьба"

— Это что было? — Азуми встревоженно обратилась к Сэцуко.

— Это наш Черныш жару задал, — ухмыльнулась Сэцуко, сосредоточенно меняя повязку Сигурни. — Хотя может и не он. Но других Богов металла я в списках не видела.

— Жуть, — Азуми нервно дёрнула плечами. — Это уже не на второй, а даже на третий эшелон первого грейда тянет. Чёрт, насколько же он силён?

— Откуда знать, может его уже в живых нет, — вздохнула Сэцуко. — А насчёт силы…. Неизвестно. Божественной памяти у него нет, и базового грейда с эшелоном тоже.

— Вряд ли он мёртв, — не согласилась Азуми. Она, почему-то, отказывалась принимать мысль о смерти Макото. — Выстрелов пушки я не слышу.

— И магию Черныша не слышно. А она у него громкая, как ты помнишь, — ответила Сэцуко.

— Я волнуюсь, — призналась Сэцуко и скрестила руки на груди.

— Я тоже. Если Макото мёртв, то сами мы может и выберемся, но без лидера наша группа станет не интересной зрителю, — мрачно сказала Сэцуко.

— И что?

— Высока вероятность, что толпа заставит нас убивать друг друга, — Сэцуко покосилась на Азуми. — Тогда сразу можешь делать сэппуку, сосисочка. Я никого жалеть не стану. Извини.

— Я понимаю, — смирилась Азуми. Она понимала, что никого не сможет убить, и лучше даст прикончить себя, чем навредит кому-то. — Ничего не поделаешь.

***

Перед глазами поплыли жирные красные пятна. Сила оставила ноги, и я рухнул на колени, едва не потеряв сознание. Так всегда было после применения мощной магии. Что на Илларановых полях, что здесь. Везде цена одинакова. Хотя тут, всё же, было немного тяжелей. Ей богу, мне казалось, я вот-вот умру. Сердце билось медленно, удары были протяжные и гулкие, будто кровь сильно загустела.

Одно радовало — снайпер перестал лупить из пушки. Потому я осмелился выйти из оврага по узкой тропинке, едва волоча за собой ноги. Надо ли говорить, что нихрена в таком смоге, среди адского жара, разглядеть не получалось. Да ещё и пыль на зубах скрипела: после моей атаки её поднялось целое облако. Пожалуй, будь враг жив, он бы убил меня.

До его позиции я добрался кое-как, надрывно кашляя и задыхаясь от угарного газа. Теперь-то идея с поджогом джунглей показалась мне не очень хорошей. Одно дело ослепить снайпера, другое дело пережить пожар. Вероятно, у врага завалялся противогаз или что-то, способное спасти меня от удушения.

Я присмотрелся к крепости: купол основательно помяло обломками скалы, но он крепко врос в горную породу и не сдвинулся с места. Впрочем, это было и не нужно. Таков весь принцип урона от дробящего оружия. Сколько брони на себя не навешай, всё равно без костей останешься, если получишь палицей по башке.

Наверное, снайперу пришлось туго. И электромагнитный щит точно не мог защитить от куска металла такой массы. А если враг выжил, то я покойник. Сил не осталось ни физических, ни магических. Чат как на зло молчал в ожидании, подсказок ждать неоткуда, и надо было проверить всё самому.

Благо, скала была не обрывистая. К крепости подняться получилось, но не без усилий: ноги подкашивались, в висках гулко застучала кровь. Люк был поднят над маленьким провалом входа, и я, чёрт возьми, даже точечную структуру оценить не мог. Настолько «железный дождь» меня вымотал. Внутри могло поджидать что угодно: растяжка, мина, или ещё какая-нибудь смертоносная вещь.

Для верности я решил кинуть внутрь небольшой камень. В крепости стукнуло по металлу, я усмехнулся собственной наивности и зашагал вперёд. Лучше умереть от мины, чем медленно задыхаться в охваченных пламенем джунглях.

Позиция оказалась тесная. Пришлось пригнуть голову, чтобы не удариться об потолок, с которого, будто вырванные из кожи артерии, торчали искрившиеся провода. Пахло жжёной резиной, в воздухе витали запах гари, запах крови с чётким медным призвуком. Металл от пожара нагревался, становилось жарко, и я обливался потом.

Снайпер валялся у операторского кресла снайперской пушки. Честно говоря, человека в нём я узнал не сразу. Он ощетинился обломками собственных костей, которые торчали из рваных ран будто иглы. Под ним досыхала густая кровавая лужа. Дыхание его было хриплым, булькающим, страшным.

— Я тебя недооценил, — хрипло и тихо отозвался он. Я даже напрягся немного. Удивительно, что он мог говорить в таком состоянии и был жив. — Вот Хэчиро обрадуется, — он вдруг улыбнулся, засмеялся коротко, а затем кроваво закашлялся. — Мля….

— Хэчиро? — не понял я.

— Этот алкаш заказал мне тебя, — ответил Сато. — И люменов выделил…. Кха!

— Заказал…. — я не удивился. Поддакнул, чтобы поддержать разговор.

— Ты на меня зла не держи, малой, — он перевёл на меня воспалённый взгляд. — Я ради брата это всё…. Он ещё младше тебя. Гео звать…. Мелкий такой, кулинарёнок. Ты если живой отсюда вылезешь, я тебя прошу, пацана не бросай. Гео зовут…. Чтобы Хэчиро не задумал, почему бы зуб на тебя не точил, ты дело до конца доведи. Скинь на него хрень, которую на меня скинул. Прихлопни падлу. Как муху….

Он прервался на полуслове, слабо выдохнул, и уставился в потолок потускневшими глазами. Мне стало жаль его. А злость на Хэчиро, злость на Рэви только окрепла. Теперь не только за предательство, не только за унижения в мой адрес, но и за жизни, которые были сломаны их руками. Причин убить их стало ровно втрое больше, и теперь я понял, что не остановлюсь.

В его рюкзаке нашелся противогаз, к счастью целый. Я смог добраться до берега и пересечь реку. Башни уже не действовали. Похоже, были завязаны на крепость, и перестали работать, когда она вышла из строя.

— Макото! — первой обрадовалась Азуми, и бросилась ко мне. Правда я повис у неё на шее, ведь стоят сил уже не было.

— Сигурни…. — выдавил я из себя.

— Жива, — участливо отозвалась Азуми. — С ней всё в….

Я вырубился, и последняя фраза Азуми эхом зарезонировала в мыслях.

***

«Мама, наш дом летает!» — вдруг вспомнила Када свой голос из детства, остановившись посреди многолюдного тротуара и выдохнув облачко пара. Было тепло, когда она отправилась на Остров лунного света и рассталась с Макото в лифтохолле перед его отправкой на второй обруч. Теперь похолодало. Генераторы климата остыли, вошли в первую фазу цикла нагрева, и на улице стало как осенью. Правда не хрустела под ногами опавшая листва. Люди старались обходить Каду. Толпа обтекала её будто камнень, брошенный в реку. Никто не рисковал толкнуть её плечом, не рисковал высказать недовольство прямо и даже брюзгливо буркнуть ругательство себе под нос.

Она хоть и прикрыла золотистый ошейник милым серым шарфом, народ всё равно узнавал в ней многократного чемпиона третьего обруча. И ни тёмное пальто, ни брендовые брюки, ни заколка с искуственным бутоном чёрной сакуры в волосах. Второй уровень один в один повторял Исчезнувший Токио, который теперь буквально считался городом призраком, и стал полем боя для охотников и третьеходок. Наверное, из-за этой схожести Када часто спускалась сюда. Ради воспоминаний.

На игровых площадках резвились дети: гонялись друг за другом, качались на скрипучих качелях и звонко смеялись, как Када когда-то. Ей вспомнилось, как дядя Такэда приносил ей сладости, когда захаживал в гости, как взрослые пугались за неё и вели домой за руку, если она терялась на незнакомой улице. Вспомнилось, что она тоже была человеком. Была ребёнком.

А теперь….

Она пересекла улицу и остановилось у детской площадки. Три мальчика лет тринадцати расселись на лавочке и сгрудились над небольшим планшетом, из которого доносились искажённые динамиком звуки минувшей битвы. Када хорошо её помнила. Она кончилась лишь вчера вечером.

— Смотри, как она его разделала! — восхитился один из мальчишек. — Зверь-баба! А я её в реале видел! Мы даже целовались! Завтра опять к ней пойду, — похвастался он.

— Да хорош заливать! — отозвался второй мальчишка. — И как же вы поцеловались, а? Ещё и с богиней….

— Ребят…. — третий мальчишка заметил Каду.

— Врешь ты всё! — упорствовал второй. — А вот я ее за задницу лапал!

— Ребята! — третий мальчишка в панике одёрнул второго.

— Да чего тебе?! — психанул второй и шлепнул третьего по руке, а потом заметил Каду и побледнел.

Впрочем, побледнели все.

— Мэ…. — сдавленно произнёс первый и выронил планшет. Экран треснул.

Када не обратила внимания на ребяческую ложь. Ей даже понравилось, что она была предметом мечтаний для мальчишек. Однако когда они увидели её, то взгляды утратили восторг. Он сменился страхом, сменился немым оцепенением.

Каде захотелось разрядить обстановку. Она вытянула из вымытых волос заколку, протянула бутон ребятам, издав тихий и невнятный звук, вроде: «М». Непонятно, в знак чего она решила расстаться с заколкой. Может дружбы, может примирения. Ей просто захотелось это сделать, и всё. Надо бы улыбнуться, но улыбка оказалась выше её сил.

Теперь мальчишки видели в ней не предмет вожделения, а нечто гадкое и жуткое. Заколка была для них не знаком дружбы. Скорее предвестником смерти. И не мудрено: взгляд у нее был отсутствующий, пустой, направленный внутрь себя. Если вспомнить, с какой непринуждённостью она разрывала людей в клочья, так вообще поседеть можно.

Как и всегда. Слабых Богов люди открыто презирали, сильных богов тихо и молча боялись. Мальчишки не стали забирать планшет. Молча сорвались с лавки, прытко рванули прочь, спотыкаясь и едва не падая. Только пятки сверкали.

На экране планшета Када увидела себя. В кадре она сделала магический пас, и кровавые лоскуты бедолаги-охотника с хрустом растянуло по ветвям дерева, взявшегося невесть откуда.

Видимо, только Йосида был способен увидеть в ней то, что она хотела показать мальчишкам. И именно по этому она сжала кулаки и с гневом вообразила, как разорвёт Макото на куски

Она вспомнила, как познакомилась с Йосидой. Он тоже был обычным человеком. В день исчезновения Токио нелёгкая снова занесла её на незнакомую улицу, и она услышала вой городской сирены. Ей не удавалось понять, с чем именно связана сирена, но мама обычно говорила: «Не бойся. Это учебная». Но Када отчетливо ощутила, что тревога не учебная.

На улицу высыпали незнакомые люди в домашних кимоно, куда-то побежали, держа в руках наспех собранные чемоданы и бизнес-кейсы. Земля вдруг задрожала, стекла зазвенели в окнах, взвыли сигнализации припаркованных автомобилей. Из всей толпы только Йосида обратил внимание на растерянную девочку, встал перед ней на колено и спросил: «Где твоя мама?», а она ответила испуганно всхлипывая: «Станция Сибуя». Именно это в таких случаях научили говорить родители.

Йосида взял её за руку и почему-то вёл в другую сторону. Када плакала, оглядывалась, и когда увидела как Сибуя вместе с домами оказалась в воздухе, пробормотала сквозь слёзы: «Мама, наш дом летает». Токио буквально взлетел, когда Йосида вывел Каду за черту города. Када хорошо помнила раскатистый треск земли и гром взрывов. Помнила яркие изломы молний в пасмурном небе, на фоне которого будто карточные домики сыпались небоскрёбы, казавшиеся ей огромными и незыблимыми. Город, висевший над горизонтом громадным воздушным островом, в мгновение ока испарился, оставив лишь след в виде огромного кратера.

Када очнулась от воспоминаний, и тихо произнесла:

— Не прощу.

Она понимала, что Божественная память свела Йосиду с ума. Но он был ей близок.

***

Я очнулся в спальне, в своей комнате. Побаливала каждая клеточка тела, а в голове шумело чуть слабее, чем в джунглях. Радовало хоть, что в этот раз дело обошлось без толп фанатов, и журналистов с их дурацкими вопросами. Пока я был в отрубе, меня вымыли и переодели в чистое домашнее кимоно.

Первым делом я заглянул в отчет боя:

Бой завершён!

Время сессии: 12 часов 22 минуты 40 секунд;

Убийства: 6 (5 чиперов, 1 охотник);

Рейтинг: А+;

Просмотры: 201.000.000;

Подписчики: 1.223.100;

Донаты: 590.000.000 люменов (5.900.000 — ваша доля);

Гонорар выжившего: 500.000 люменов;

Гонорар убийцы: 500.000 люменов;

Итого: 6.900.000 люменов;

Старый ранг: 5-й грейд 2-го эшелона;

Новый ранг: 2-й грейд 3-го эшелона;

Получен допуск: уровень 3, 3-е кольцо Острова Лунного Света;

Конец отчёта.

Я невольно присвистнул. Разница с цифрами первого отчета почти десятикратная, да и рейтинг сильно вырос, аж «А+» присвоили, а это значило, что меня поставили на порог входа в высшую лигу первой степени (из трёх имевшихся). В зависимости от положения в таблице рейтинга система ограничивала количество подписчиков, просмотров и вознаграждений.

Сев на край кровати, я взъерошил волосы руками и взбодрился. Сейчас, по крайней мере, мне не заблокировали доступ к гонорарам. Правда беда в том, что было непонятно, куда их тратить. Для личного потребления это много — жители даже третьего уровня на подъем такого количества заряда тратят не меньше двух лет. Для получения Родового разрешения — слишком мало. Хотя, если мы с девчонками скинемся…. Точно! Девчонки!

Я вскочил с кровати, и ринулся вниз по шумной металлической лестнице, в гостиную.

— Ну ты и дурочка, — сказала Сэцуко, вальяжно рассевшаяся в кресле и пожевывавшая кусочек сырной пиццы. Сэцуко обратилась к Азуми. — Какие-то странные правила у игры. Я предлагаю сделать так же, как в божественных боях. В точности их повторить. На кой чёрт людям сдалась твоя гуманистическая повесточка? Им кровь нужна. Мясо. Цифры. Рейтинги. Доходы. О…. — Она заметила меня, и улыбнулась. — Явился, ты смотри. Кимоно запахни хоть. Тут дети есть, а ты писюном размахиваешь, как роковым маятником.

А? Черт! Действительно. А запахнул кимоно и крепко завязал пояс.

— Ура! Макото очнулся! — Азуми победно вскинула руки, держа кусочки пиццы. — Будешь? — один кусочек она протянула мне.

— Пожалуй, — из вежливости согласился я, и приселрядом с Азуми. Взял пиццу, но что-то кусок в горло не лез. — А где Сиг….

— Макарошка в полном порядке, — гордо заявила Сэцуко. — Мы ваши бренные тела через все джунгли тащили. Пожалуй, снайпер был единственным препятствием на пути к выходу.

— А где она сейчас?

— Где-где…. — вздохнула Сэцуко. — В госпитале она. Не люблю эти дурацкие больнички, но её там быстро на ноги поднимут. Ну, в прямом смысле. Она сейчас в отделе регенерологии. Медики уже намайнили заклинание «хвост ящерицы», к счастью. Так что через пару дней она вернется к нам на своих двоих. Ты себя как чувствуешь?

— Макото, — Азуми смотрела на пиццу у меня в руках голодным взглядом. — Ты если есть не будешь, то мне отдай.

— Дура, — хмыкнула Сэцуко. — Вон же, целая лежит.

— А оно вкусней, когда из чужой тарелки забираешь, — облизнулась Азуми.

— На, — я отдал кусочек ей.

— Ням! — она с аппетитом откусила немного.

— Нормально я себя чувствую, — вздохнул я. — До нового боя сколько осталось?

— Что-то около двух недель. В общем, на пять рыл мы заработали миллионов сорок, примерно. С инвестициями Макевари этого хватит, чтобы отправить экспедицию на Сухую землю и найти фамильяра. А зачем ты за бой-то спрашиваешь? Без кучи бабла сами мы туда не попадём. И ты очень своевременно решил с Мацубаэ отношения разорвать. Сигурни уже вряд ли когда-то на крышку отправится, в этом я уверена. И мы туда без тебя не пойдем. Кстати, переведи мне миллиона четыре, — попросила Сэцуко и сфокусировалась. Открыла нейроинтерфейс.

— Почему не пять? — спросил я. — У меня пять есть.

— Мы все оставили себе по миллиону. И тебе того же советуем. Надо ведь отдыхать. Твоего четвертака как раз не хватает на заправку судна в оба конца, — пояснила она.

Я перевёл ей люмены.

— Вот! — она хлопнула в ладоши. — Оплачено! Заправлено! Отправлено в путь! Класс. Теперь и булки расслабить можно.

— Где Кайоши? — поинтересовался я.

— Это он и попросил разбудить тебя и вытрясти четыре ляма. Кайоши сейчас в порту. Следит за отправкой корабля и ведёт переговоры с Макевари.

— Я тоже должен там быть, — сказал я. — Надо собираться. Со мной пойдёте?

— Хрен тебе, — фыркнула Сэцуко. — И ты тоже со своими деловыми штуками подождешь! Через пару дней Фестиваль Луны. Ну, или Фестиваль Лунного Света. По разному все называют. Отдохни сам, и нам развеяться дай. И Сигурни навестить надо. Она спрашивала, придешь ли ты.

— Навестим сегодня. А Горо куда подевался? — я решил сдаться. Сэцуко была права. Раз уж удалось сколотить небольшое состояние, надо им как-то воспользоваться.

— Он знал, что ты не откажешься от отдыха, — ухмыльнулась Сэцуко. — Мы ему вручили список, и он поехал покупать нам шмотье.

— Он накупит, — Азуми надула губы. — Лучше бы сами по магазинам прошлись.

— Скука смертная. И трата времени. Полезней будет спланировать визит на фестиваль.

— Чего такого в этом фестивале? — полюбопытствовал я.

— Как чего? Выпивка, еда, люди, туса. Ну, круто хотя бы то, что там будет Святая Смертная Имератрица, хотя это скорее городская легенда. Я ничего не задумала, конечно, но мне банально интересно посмотреть в глаза человеку, который заставил меня покупать жилое место погибшего Сэймура для ребёнка. Тоже мне, программа борьбы с перенаселением….

— Рэви? — я затаил дыхание. — На фестивале будет Рэви?

— Ну, да, — кивнула Сэцуко. — А ты что, запал на неё?

— Не в этом дело, — ответил я. — Мне тоже любопытно посмотреть на императрицу, но по своим причинам.

— Вот и посмотрим, — улыбнулась Сэцуко, тактично решив не лезть не в свое дело.

Глава 17. "Бог мёртвого дерева"

Када свернула с главной улицы, и вошла в переулок, увидев тусклую неоновую вывеску захолустной раменной. Забавно, что даже при наличии времени у жителей второго уровня не хватило бы люменов на её посещение. И ничего особенного в заведении не было. Грязные витрины, пустой зал и дешевая пластиковая мебель. Скудное меню с двумя сортами кофе, но и тем цены было не сложить.

Ни персонала не было, ни людей, ни музыки. Только цилиндры столов-официантов.

Она уселась за стол-официант у окна и ткнула на «Рамен с курицей» в меню. Маленькая круглая крышка шахты питания отодвинулась в сторону. На столешницу поднялась тарелка с раменом, сделанным из дешевой биомассы. Рамен выглядел неплохо, но есть расхотелось. Встреча предстояла важная. И причем с не самым последним жителем Японии, который выбрал для переговоров такое странное и неухоженное место.

Пискнул гостевой динамик над дверью, когда госпожа Миуюки Исида вошла внутрь. Серьезная женщина в солнцезащитных очках с модной круглой оправой и в дорогущем кожаном пальто. Стройная. Фигура была настолько осиной, что казалось, Миуюки удалила себе рёбра, чтобы стать похожей на хищное и ядовитое насекомое. Она огляделась без тени брезгливости, хмыкнула, и села напротив Кады, сцепив пальцы. От Миуюки пахло натуральной кожей, приятным фруктовым шампунем и легким парфюмом с травяными нотками, но Када всё равно едва не поморщилась. Ей не нравились такие женщины. Не нравилось и то, как Миуюки деликатно сняла с ухоженных ладоней брендовые перчатки. Снаружи все из себя бизнес-леди, а внутри, если чуть-чуть копнуть, вскроется гнойник.

— Что вам нужно от меня, — буркнула Када, не отрывая взгляда от люка мусорной шахты за окном.

— Я попрошу не забывать, что хоть ты и выкупила право самостоятельно жить, Исида по-прежнему является твоим владельцем, — строго произнесла Миуюки. — Так что будь добра проявить немного уважения ко мне.

— Простите, госпожа Миуюки, — вздохнула Када. — Почему вы решили со мной встретиться? И в такой дыре….

— Не волнуйся. Я не отниму у тебя много времени. Мне ли не знать, что ты постоянно стоишь одной ногой в могиле, — с едва скрытой язвительностью произнесла Миуюки. — Пожалуй, я готова обеспечить тебе полную автономность. Готова дать свободу. Ведь ты давно её заслужила, но почему-то избегаешь встречи с императрицей. Акт освобождения можно и заочно составить, но это сопряжено с дополнительными трудностями. Так что тебе придется оказать мне небольшую услугу.

— Нет после встречи с императрицей никакой свободы, — мрачно сказала Када. — Боги спускаются с крышки на четвёртый уровень, и боги никогда оттуда не возвращаются. И свобода мне тоже не нужна. Я и так относительно свободна. Раз в месяц сходила на крышку, вернулась, пожила, потом сходила опять, — она покосилась на Миуюки. — Как мне жить иначе? Купить себе место на производстве? Батрачить на клановых предприятиях как заводской божок? Скучная и неинтересная вечность, — Када опустила взгляд. — Лучше умереть в бою.

— Примерно чего-то такого я и ожидала, — сдержанно ответила Миуюки. — Тогда есть другое предложение. Как ты посмотришь на возможность отомстить за Йосиду?

Када затаила дыхание. Внешне она не показала взволнованности, но внутри у нее трепыхнулось гадкое чувство, натянутое, будто гитарная струна.

— Макото выбрался из джунглей. И скоро он будет на третьем обруче. Я убью его без вашей помощи, — ответила Када.

— Проблема лежит глубже банальной мести одного человека другому, — многозначительно произнесла Миуюки. — И не факт, что ты сможешь победить в этом бою. Да, ты Бог мёртвого дерева. Сильнейший из отпрысков Старших богов. Но попрошу тебя вспомнить, что силу Макото нельзя идентифицировать. Забыла, что он сделал во время второго боя?

— Помню. И что? Я сильнее, — ответила Када.

— Не факт, — не согласилась Миуюки. — Кто знает, как он вскроется во время третьего боя?

— Он был без ошейника, — Када нашла брешь в логике Миуюки. — Ему выдадут новый. И вряд ли до встречи со мной у него получится достать больше двух чипов. Мне же хватит и одного, чтобы с ним разделаться.

— Ты ещё маленькая, — снисходительно произнесла Миуюки. — Немного глупая, и недальновидная. Ему повезло, что ошейник не сдетонировал после снайперского выстрела, и любого другого Бога на его месте расстреляли бы сразу после боя. Но в итоге из-за отсутствия Божественной памяти его нельзя судить по всей строгости Закона о Божественной дискриминации. В итоге этот божий сын уцелел, — в голосе Миуюки появилась злоба. — И в очередной раз уронил корпорации Исиды планку прибыльности. После этого боя мои предприятия работаю либо в ноль, либо в небольшой минус, и это меня совсем не устраивает.

— Мне какое дело до ваших люменов? — сощурилась Када.

— Если у нас их не останется, кто будет оплачивать за тебя клановые взносы? Попытаешься создать клан, как Макото? Его поддерживают люди. Его поддерживает закон. А вот ты никому не нужна. Да, ты знаменитость. Но императорская палата скорее отправит тебя на утилизацию, чем выдаст родовую лицензию. И в этом наша общая проблема.

— В родовой лицензии? — не поняла Када.

— Нет. Во всесторонней поддержке Макото. Пропойца Хэчиро потерял возможность тихо замочить гаденыша, и мы, соответственно, тоже. Если убрать его публично, всем станет ясно, кто за этим стоит. Потому, вместо того чтобы пытаться раздробить крепость, мы хотим размочить почву под ней.

— В каком смысле?

— Изменить закон. А что способствует изменениям в законодательстве? Правильно. Трагедии и катастрофы.

— К чему вы клоните? — Када вдруг встревожилась пуще прежнего.

— Я хочу быть с тобой откровенной, — Миуюки побарабанила пальцами по столешнице. — В смерти Йосиды виноват не только Макото. Большая часть вины лежит на клане Мацубаэ. Именно их рыночная политика привела его на крышку, и именно там он сошел с ума, в этой чертовой пустыне. Я ведь помню, что ты хотела пойти к императрице вместе с ним. Но владельцы запретили ему идти дальше в рейтинге. И стали накачивать его психо-стимуляторами, чтобы он учинял кровавые расправы над охотниками ради набора просмотров и потребительского внимания к товарному каталогу Мацубаэ.

— Вы хотите….

— Я хочу уничтожить Мацубаэ в финансовом смысле этого слова, — произнесла Миуюки. — Если мы сможем выставить богов в очень дурном свете, то возродится интерес и к охотникам, и к оружию, которое мы продаём.

— Как? — заинтересовалась Када.

— Элементарным способом. И ты, Када, можешь сыграть в этом первостепенную роль. Нам нужен теракт на Фестивале Луны.

— Вы хотите, чтобы я что-то взорвала там?

— Нет, — Миуюки поморщилась. — Взрыв можно списать на кого угодно. Это не годится. Да и если ты что-то взорвёшь, досины показательно спустят с тебя шкуру. Может даже сама Рэви казнь проведёт. Это не сделка, если я отправлю тебя самоубиваться. Впрочем, при остром желании, ты можешь принять непосредственное участие. Дело твоё. Ты нужна для другого. Если мы провернём это дело, боги окажутся в крайне трудном положении, и там уже можно будет без опаски разделаться и с Макото, и с Мацубаэ.

— Вы боитесь, что Макото дорвётся до власти? — усмехнулась Када.

Миуюки звонко рассмеялась, взглянув на Каду так, как взрослый может взглянуть на незадачливого ребенка, опрокинувшего банку с краской. Каде не понравился этот взгляд. Пожалуй, она бы прикончила Миуюки не менее охотно, чем того же Макото.

— Ну точно, глупая, — снисходительно ответила Миуюки. — Даже если каким-то чудом Макото получит родовое разрешение, что тогда? Все рыночные ниши заняты кланами и императорской палатой. Кланы штампуют богов и оружие, имперцы обеспечивают население жратвой и девайсами. Разве будет владелец сети салонов красоты переживать, что в грязном и вонючем переулке открылась небольшая парикмахерская? — вопрос был риторическим. — Нет, конечно. Пусть работают. Пусть стригут. На жизни крупной организации это никак не отразится. В общем, — она сцепила пальцы. — У меня нет времени тебе снова всё разжевывать. Твоя помощь нужна прежде всего из-за Мацубаэ. Утиль Макото станет лишь бонусом тебе, как исполнителю. Я же не могу заставить тебя работать без награды, правильно?

— И как же я должна за один день разрушить огромную корпорацию? — скептически спросила Када. — И откуда мне знать, что Макото точно пойдет на утиль? Он ведь может и избежать этого.

— Заняться делом, которое ты знаешь лучше всего, — улыбнулась Миуюки. — Сделать дерево, которое заставит богов сойти с ума и атаковать людей. Там будет Рэви. А она, поверь, не станет с ними церемониться. И Макото твой наверняка попадёт под раздачу. В крайнем случае, ты сама можешь прикончить его под шумок.

— И как я его прикончу? У меня нет силы здесь, — сказала Када.

— Ответ лежит у меня во внутреннем кармане. Я дам тебе такую возможность. Но ты в ответ сделаешь то, что я прошу.

— И смысл сводить богов с ума? Что они сделают без сил? Ошейники….

— С ошейниками позволь разобраться мне, — Миуюки мягко положила ладонь себе на грудь. — С тебя только дерево. Как ты понимаешь, оппозиционные настроения есть у богов давно, но Макото своим показным человеколюбием смягчил ваши взаимоотношения со смертными. Из-за этого, как и из-за проигрышей на крышке, я теряю в средствах. А терять в средствах мне совсем не интересно. Твоя задача — снова разжечь пламя ненависти между людьми и богами. И сделать так, чтобы оно сияло ярче прежнего. Справишься?

— Хотите, чтобы я использовала Древо жизни? — смекнула Када, и вздрогнула от собственных слов. С Древом её связывали очень неприятные события Божественной памяти.

— А ты бываешь умничкой, — подмигнула Миуюки. — И если ты используешь его, то скорей всего останешься незамеченной.

— Это так, — кивнула Када. — Я согласна на сделку.

— Славно, — удовлетворенно произнесла Миуюки, расстегнула верхнюю пуговицу пальто, и достала из внутреннего кармана тонкий бумажный конверт. Положила на стол, рядом с перчатками. — Здесь всё, что тебе потребуется. Надеюсь, не надо объяснять, что именно тебе делать?

— Не надо. В магии я разбираюсь лучше вас, — Када подтянула конверт к себе и взяла его в руки.

— В таком случае действуй. У тебя два дня на подготовку.

— Я сделаю всё сегодня. Это не отнимет много времени.

— Молодец.

Миуюки надела перчатки, и, не попрощавшись, вышла из кафе.

Рамэн давно остыл, но Када не думала о еде. Она вскрыла конверт, заглянула внутрь, увидела три блокировочных чипа. Невольно усмехнувшись, Када вынула чипы из конверта и вставила их в чип-порт своего ошейника, по очереди. Пискнул блокировочный механизм, замерцали индикаторы трех магических уровней, и Када ощутила себя гейзером извергнувшейся силы.

Даже на третьем обруче крышки ей редко удавалось собрать три чипа разом. Сами организаторы старались делать так, чтобы её мощь не могла высвободиться в полной мере. На первых двух уровнях Када могла лишь сеять разрушения и смерть в материальной плоскости, посредством ветвей Мёртвого дерева. Но на третьем ей открывался особый навык, который в случае массового применения мог привести к необратимым последствиям.

Всё же, пятый грэйд пятого эшелона присвоили Каде не просто так. Похоже, Миуюки задумала раздать такие чипы участникам предстоящего теракта, но Каде это было не интересно. Она решила молча выполнить задачу, и, быть может, действительно получить заслуженную награду — голову Макото. Хотя, кто знает, может он сам будет на Фестивале Луны, и там-то Када с ним разделается собственноручно.

И пусть её за это убьют. Пусть утилизируют. Плевать. С тремя уровнями силы она сможет ввергнуть Эн-Токио в хаос, сравнимый с хаосом войн Сухой Земли. Конечно, людей было немного жалко. Они неизбежно пострадают. Но с другой стороны, с чего ей было их жалеть? Они относились к ней как к прокаженной, не хотели видеть, не хотели понимать. Особенно это убеждение стало едким после попытки подружиться с подростками на детской площадке и отторжения. Если бы ребята с ней подружились, то она, быть может, не согласилась бы помочь Миуюки. Убить Макото можно и на крышке, без лишних жертв.

Но, что сделано — то сделано.

Она покинула Кафе, добралась до приватных лифтов, и попросила лифтера поднять её на третий уровень. Уличные патрули досинов даже не обращали на неё внимания. Индикаторы были прикрыты шарфиком, а лобовую проверку никто устроить не рисковал — боялись.

Так что она беспрепятственно добралась до цветущего парка Рюкю, названного в честь одноимённых островов, стихийно затопленных в океане после Великой Миграции. Он занимал примерно двести гектар территории третьего уровня. Даже когда климатические генераторы остывали, имперцы умудрялись поддерживать в парке вполне тёплый климат с помощью намайненного заклинания «вечное лето», чтобы участники Фестиваля Луны чувствовали себя комфортно.

Люди приходили сюда, когда уставали от осенней или весенней хандры. Када заметила очередь, выстроившуюся перед турникетами входа. Охранник терпеливо пропускал людей, сканируя билеты. Гардеробщик в гардеробной будке с почтительным выражением на лице принимал от гостей верхнюю одежду: куртки и пальто.

Очередь была длинная, так что Када бесцеремонно подошла к турникету, велела охраннику:

— Пусти.

— Ты охренела? В очередь, — возмутился тучный мужчина в центре очереди, но молодая дама тут же заткнула ему рот ладонью, да и он сам побледнел, когда увидел, с кем пытался конфликтовать.

— Хорошо, — охранник нервно сглотнул и молча приложил палец к сканеру турникета, на панели загорелась зелёная стрелка. — Проходите, го…

Тут он осёкся. Вроде бы и следовало обратиться к девушке «госпожа», да только язык не поворачивался. Хоть её и боялись, уважение проявлять тоже особо не хотели. Впрочем, её это устраивало.

Она минула турникет, и остановилась на площадке, усыпанной гравием. Вдоль дорожек, разбегавшихся во все стороны парка, высились деревья, в листве которых шелестел искусственный ветер. Листва была зелёная, свежая, и от нее пахло летом. Када всё же решила снять пальто и повесить его на руку — слишком жарко стало в тёплой одежде.

Около деревьев торгаши готовились к фестивалю — устанавливали тележки с едой и напитками, разворачивали палатки, в некоторых случаях ставили столы и стулья. Посетителей даже в обычный будний день было много. Руководители средней руки, владельцы мелких заведений на втором уровне, в общем все, кто мог позволить себе жить и отдыхать здесь, на третьем уровне.

Влюбленные парочки расселись на лужайках, лакомились онигири и попивали вино из тетра паков. На лицах были беззаботные, радостные, удовлетворенные выражения. Будто бы и не было никакой сегрегации, не было никаких Богов, не было никакого второго уровня, где жители едва сводили концы с концами и даже не могли позволить себе поход в дешёвый бар.

Пожалуй, через пару дней, лёгкость этого места смоется кровью. Все вспомнят, что такое страх за себя и своих близких.

Када выбрала левую тропу, и зашагала по ней. Под подошвами кроссовок приятно шуршал гравий. Тут куда ни пойди — окажешься в одном месте. Все дорожки сходились в центральной части парка, около величественного Древа жизни, частью которого Када была.

Древо было большим — метров пятьдесят в высоту. Ветвистым и безжизненным. На фоне облаков его сухие ветви казались костлявыми руками мертвецов. Када устроилась на лавочке, и вгляделась чёрную кору Древа, от которой заметно попахивало трухлявой гнилью. Этот запах чувствовала только Када. Для посетителей он оставался не заметным, что не удивительно, ведь у них не было энергетической связи с Древом.

Када испытала примерно то же, что испытывает ребёнок, когда видит на больничной койке мать, умирающую от рака. Правда, Древо не умирало. Оно погибло давно, стало достопримечательностью и памятником дню Великой Миграции.

А ведь раньше кора Древа буквально сияла тёплым светом, была тверда и приятна на ощупь. Теперь же где ни прикоснись, ощущалась сырость, рассыпчатость. И название у него было другое — люди звали его Древом жизни, и ухаживала за ним прекрасная богиня Моно, от которой Каде досталась Божественная память. Моно была дочерью Старшего бога Номо, управлявшего Всеми Стихиями Жизни. Люди поклонялись и ему, любили Моно и любили Древо, но прихоть Старших богов всё уничтожила.

Когда война подходила к концу, и когда Токио растворился в воздухе в ходе последней битвы, Номо понял, что богам не победить. Тогда Старшие боги приняли решение спасти своих детей и организовать им бегство. Для Великой Миграции в энергетический план требовалось Древо Жизни, и требовалась жизнь самой Моно, и Номо согласился пожертвовать дочерью.

Миграция удалась, но Моно умерла, оставив в эфире только свою память. Древо жизни высохло. Вокруг него лежали руины Японии, и Святая Смертная Императрица возвела над ним Эн-Токио.

Занятно. Нечто, что когда-то спасло людей от Богов, теперь людей и погубит.

Када, как наследница силы Моно, могла сама взрастить любое дерево с любыми свойствами. Хищное дерево, целебное дерево, или дерево, отравляющее почву и всех, кто находился рядом с ним. Пожалуй, именно поэтому её заклеймили прозвищем Богиня мертвого дерева — целебных растений она не выращивала, да и была непосредственно связана с погибшим Древом.

Оставалось немного. Закрыть глаза, синхронизироваться с Древом, и заразить его эманациями собственной Силы. Тёмной силы, злобной и беспощадной. Если на первых уровнях мощи Када могла оказывать посредственное влияние на материальный мир, то третий уровень силы подчинял ей саму Событийность. В радиусе двух километров вокруг Древа случится всё, что захочет Када, но спектр влияния был ограничен.

Можно воздействовать лишь на определенную категорию существ или реальности, и воздействовать разово. То есть нельзя было поджечь деревья и траву одновременно — либо отдельно трава, либо деревья. Потому и в случае с разумом живых существ существовала магическая сегрегация.

Свести Богов с ума, значит….

Ну, Богов так Богов. «Посей в их разуме смуту, — думала Када, сосредотачивая ментальные усилия на Древе. — Заставь рвать людям глотки, заставь богов пролить реки крови, заставь использовать силу против своих поработителей». Древо, конечно, на мысленную команду не отозвалось. Но Када увидела в его центре маленький черный огонёк, который быстро растворился.

Через два дня он снова вспыхнет, но уже не огоньком, а всепожирающим черным пламенем, способным выжечь любой разум, кроме разума Рэви. Как ни странно, но сильнейшая из потомков Старших богов значительно уступала по силе императрице. Во всяком случае, так казалось Каде. Проверять она не хотела — слишком рискованно, да и главным врагом был Макото, а не императрица.

Начало положено. Взведён часовой механизм бомбы замедленного действия. Теперь оставалось только ждать. Када поднялась с лавочки, и прогулочным шагом удалилась от площадки Древа жизни, скрывшись из вида.

Глава 18. "Выпускной для Сигурни"

Я не понимал, на кой людям сдались эти Фестивали. Шумное, скучное и грязное занятие. Причем на всех этапах. Горо приехал из магазинов с кучей одежды: платьев для девчонок, и парочкой красивых костюмов для меня.

— Вот! Всё как заказывали, — Горо поставил бумажные пакеты со шмотками на стол. — Лучшее, купленное в самых дорогих бутиках!

— Класс! — Азуми удовлетворенно хлопнула. — Сэцуко, давай платья мерять! Поможешь мне?

— Начинается, — закатила глаза Сэцуко, совсем по-мужски не любившая эту глупую примерочную возню. Я её понимал. — Лучше Макото подгрузи. Он ещё не видел тебя голышом.

— И не увидит, пока не скажет, что любит меня, — Азуми надула щеки.

— Я поеду к Сигурни, а вы как хотите, — я достал из пакета первый попавшийся комплект праздничной одежды, и поспешил сбежать наверх, чтобы меня не мучили с этими: «тебе не идёт» и «а примерь вот это вот!».

Почему-то Горо решил, что мне будет к лицу красный праздничный пиджак, красные брюки, и неуместно черный галстук. Хорошо хоть, туфли выбрал неплохие. Неплохие…. С каких пор я стал в этом разбираться? Всё же, мозг принадлежал не мне. Видимо, предыдущий владелец тела разбирался в одежде. Мне даже стало интересно, как он жил и как относился к старшему брату Хэчиро, но этот пласт воспоминаний был для меня если не утерян, то пока заблокирован. Пока что не хотелось прилагать усилия и лезть в подробности. Были дела важнее.

Я переоделся, и галстук решил не надевать — к черту эту петлю-удавку. Ошейника более чем достаточно.

Когда я спустился в гостиную, то увидел, что девчонки ещё не выбрали шмотьё. Они даже к примерке не приступили. Нет, Сэцуко-то давно выбрала подходящий наряд, а вот Азуми, с выражением предельной сосредоточенности на лице, разглядывала два платья одинакового цвета. И вроде бы даже одинакового пошива. Но была между ними какая-то зыбкая разница, ускользавшая от моего внимания.

— Ты достала, — вздохнула Сэцуко. — Они ведь один в один! Выбери уже!

— Нет! — возразила Сэцуко. — Вот тут шовчик выше, а вот тут ниже….

— Да кому какое дело, — Сэцуко мучинически закрыла себе лицо ладонями и глухо простонала: — Шовчик выше, млять!

— Это ты у нас мужланка! — возразила Азуми. — А я хочу выглядеть как женщина!

Так. Я чувствовал, что мне стоило слиться, пока не поздно.

— Я поехал к Сигурни. Горо, покажешь дорогу? — я обратился к Горо.

Тот с энтузиазмом вскочил с дивана и молча ринулся к выходу; видать боялся того же, что и я. Сэцуко лишь усмехнулась, произнесла:

— Валите. Я не могу оставить её одну, иначе она навечно застрянет, — Сэцуко с издёвкой взглянула на Азуми, но та носом не повела. — Мы вас догоним. Или заглянем попозже.

Я с удовольствием выскочил во двор, на свежий воздух, и Горо покачал головой, устало на меня взглянув.

— Бабы, — вздохнул он. — Это мне ещё повезло, что в бутиках были продавщицы, помогли с выбором. Иначе бы эти дьяволицы заставили бы меня заново гнать по магазинам.

— Ага, — с пониманием ответил я.

И мы отправились в путь. Персональных лифтов на третьем уровне почти не было — во всяком случае у нас. Так что пришлось ехать в общественном. Хотя даже тут, по сравнению с лифтами на втором уровне, простор был непривычным. Почти всю дорогу Горо молчал, а потом выдал вдруг:

— Тебе нравится Сигурни?

Я не ожидал такого вопроса, и вскинул от удивления брови.

— Я не задумывался об этом, если честно, — ответил я.

— Ну так нравится или нет? — с лёгким нажимом повторил Горо. — Вот мне она нравится. Я надеюсь, мы не будем из-за неё соперничать.

— Гм, — я задумался. Ещё мне не хватало с головой прыгнуть в котёл, до краёв наполненный розовыми соплями, и стать частью любовного треугольника. — У меня нет ни времени, ни желания об этом думать. Если ты нравишься Сигурни, то можешь подкатить к ней.

— Тебе легко говорить, — жалобно ухмыльнулся Горо. — Ты вон, Рыжую окучил. И Азуми на тебя слюни пускает, если ты не знал. А я сколько ни смотрю на Сигурни, она вообще никак на меня не реагирует. Да и с чего мне быть ей интересным? Это ты постоянно спасаешь её жизнь. И вообще, на тебя все девчонки слюни пускают. Ты просто этого не замечаешь.

— Откуда ей знать, почему именно ты на неё смотришь? Может ей кажется, что у неё нос кривой, и именно он постоянно привлекает твой взгляд, — я вдруг почувствовал себя безгранично мудрым. Что, впрочем, так и было. Ну, в определённой степени. — Придумай, как выразить симпатию. Пригласи куда-нибудь пожрать. А лучше вообще прямо обозначь свои чувства. Для японки прямолинейность будет в диковинку, и она с большой вероятностью на неё клюнет. В общем, прояви инициативу. Это бабское дело — взгляды бросать. Мужчина должен действовать.

— Прямо выразить чувства? Ты с дуба рухнул? Так не принято. Да и стесняюсь я, — удивился Горо, а затем пошутил:

— Говоришь так, будто тебе самому не шестнадцать, и будто ты не японец, а пришелец из другого мира.

Я вздрогнул, на секунду подумав, что Горо каким-то образом меня раскрыл. Лишь мгновением позже удалось изобразить улыбку, как бы реагируя на шутку.

Лифт остановился прямо в лифтовой шахте госпиталя. Как только створки открылись, мне на щёки подул сквозняк, пропитанный резким медицинским запахом с призвуком хлорки. После металлической городской серости больничный коридор показался слишком ярким, слишком белоснежным. Да и тёплым: шумно гудели под потолками обогреватели, гоняя по палатам и коридорам тёплый воздух.

Совсем не то, что на втором уровне. И совсем не то, что было в моем мире. Обеспечивать людей теплом в зависимости от положения в обществе…. Я находил это странным.

Мы миновали стойку рецепции, поймали раздражённый взгляд уборщицы, когда оставили следы на только что вымытом полу, и оказались у двери палаты Сигурни. Горо собрался открыть дверь, но я плавно отвёл его руку, покачав головой.

— Погоди, — сказал я, и осмотрелся, увидев в зоне ожидания журнальный столик с цветочной вазой. Чёрт знает, что это были за цветы. Ярко-красные, с пышными бутонами лепестков. Вроде розы. Я через Точки усыпил бдительность администратора (благо, теперь это получалось делать без проблем), и тихонько вытянул два цветка. Я знал, что в Японии к чётным и нечётным числам относились спокойно, и японка, получив в подарок две розы, отреагирует спокойно, а не подумает, что ты сделал ей подарок на похороны. В моём мире девчонка бы уже забыла как меня звать, если бы я ей два тюльпана отдал. Вручил розы Горо, а когда увидел непонимание в его глазах, пояснил:

— Знаки внимания пора уделять, дубина.

— Ты издеваешься? — запаниковал Горо, но я открыл дверь и стало поздно. Сигурни увидела нас, просияла лицом и скромно улыбнулась. Мы вошли внутрь. Она лежала на высокотехнологичной койке, по пояс укрытая простынёй. У основания койки стояла миниатюрная майнинговвя ферма, подключенная к ножному протезу Сигурни. Жуткая, надо сказать, штука, эта ферма. И гудела как-то странно.

— Ой, это мне? — застенчиво спросила она, глядя на розу.

— Д-да, — заикнулся Горо и кивнул, протянув ей цветок. Она его понюхала, улыбнулась, и положила на прикроватную тумбочку.

— Спасибо, Горо, — искренне поблагодарила она. — Я так рада, что вы приехали.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Как будто ногу оторвало, — остроумно ответила Сигурни, и взглянула на протез.

Горо почему-то весело прыснул. Шутки-то я понимал, но смеха они не вызывали по каким-то причинам. Наверное, три тысячилетия в боях с чудовищами ничего не оставили от чувства юмора

— Понятно, — улыбнулся я, чем удивил Сигурни. — Это хорошо.

— Впервые вижу, как ты улыбаешься.

— Я тоже улыбаюсь, — непонятно зачем встрял Горо.

— Спасибо, что вытащили меня из джунглей, — вдруг поблагодарила Сигурни, и сделалась жалобной, беспомощной.

— Если бы не вы, я бы умерла. И Макото, — она взглянула на меня. — Извини, но я больше не буду ходить на крышку. Даже когда нога отрастёт заново.

— Вы сами пошли за мной, — я пожал плечами. — Так что ничего страшного. Ты будешь полезна здесь, как помощник Азуми. Благо, ресурсов на основание клана достаточно, и теперь мне нужно, чтобы кто-то управлял им, пока я в боях.

— Хорошо, — сказала Сигурни, испытав облегчение. — И когда следующий бой?

— Не на этой неделе. Мы собираемся на Фестиваль Луны через пару дней. Хотим отдохнуть. Да и средств на взнос пока нет, а законодательно я от боёв свободен. Хочешь иди, не хочешь….

— А вы возьмёте меня с собой на фестиваль? — вдруг оживилась Сигурни, едва не вскочив с постели.

«Куда тебе, калека?» — чуть не выпалил я, но сдержался. Вместо этого спросил:

— Как ты это себе представляешь?

— Ну, я на костылях могу. Или на каталке, — предположила Сигурни. — Врачи говорили, что протез можно отключать от фермы на день-другой. Из-за этого затянется лечение, но максимум на сутки. Пожалуйста, — я впервые видел её настолько эмоциональной. — Для меня это очень важно!

— Да, конечно, — ответил Горо. И я нахмурился. Нет, не потому что он пошатнул мою лидерскую позицию. Не потому Горо что совсем по-детски и предсказуемо пытался колотить перед возлюбленной понты. Всем и так известно, кто в доме хозяин. Я просто не понимал, зачем перегружать Сигурни. — Я думаю, вряд ли Макото будет против.

— Я не против, — я пожал плечами. — Если уж врачи сказали…. Хорошо. Мы возьмём тебя с собой.

— Ура! Спасибо, Макото! Извини, — она засмущалась. — Я бы обняла тебя, но не могу из-за протеза.

Горо незримо дрогнул. Впрочем мне было ясно, от чего. Сигурни вешалась на мою шею, а Горо почти игнорировала.

— Тогда готовься. В день фестиваля мы за тобой зайдём. Пойдём, Горо. Нам надо заскочить ещё кое-куда, — сказал я.

Мы тепло попрощались с Сигурни, и покинули госпиталь, снова оказавшись в лифте. Я решил сгонять на четвёртый уровень и устроить Хэчиро внезапный визит. Странно, но просьбу погибшего Сато игнорировать не хотелось. Ко всему прочему, я уже созрел для того, чтобы макнуть поганца Хэчиро лицом в унитаз. Социальный капитал и средства для этого у меня теперь были. Во многом благодаря предсмертному выступлению снайпера. Только я знал, что снайпер был полубогом. Для публики он оставался человеком, и именно этим представлением стоило воспользоваться.

Мы пересели из горизонталтьного лифта в вертикальный. Шахта как раз вела к небоскрёбу Мацубаэ, а за десяток тысяч люменов лифтёр закрыл глаза и на уровень нашего допуска, и на божественность моего происхождения.

Горо снова разговорился, пока пялился в темноту за окном.

— Ты злишься, за то что я позвал Сигурни без твоего разрешения? — вопрос прозвучал осторожно.

— Чем бы детя ни тешилось, — по-взрослому равнодушно ответил я. — Тема не касалась ни дел клана, ни вопросов выживания. Напротив, ты хорошо проявил себя на втором обруче, и такую мелочь, как лёгкое панибратство, я готов простить.

— Я не хотел бить по твоему авторитету, — оправдался Горо, искренне. — Я боялся, что ты откажешь ей. И потому сделал так, чтобы ты постеснялся сказать ей «нет».

Честно говоря, привычка японцев действовать из-под куста за пределами поля боя немного раздражала меня. Мне нравилась баранья прямолинейность, больше присущая гражданам российской империи.

— Почему же? — полюбопытствовал я.

— Она тебе не рассказывала, почему оказалась в списке ЧИП? Почему попала с нами в пустыню?

— Я не спрашивал, — честно ответил я, пожав плечами. — А при чем тут это?

— При всём, — вздохнул Горо. — Мне она тоже ничего не рассказывала. Но пока ты воевал со снайпером в джунглях, она в бессознанке бормотала слово «Рюкю». И тут-то я понял, кто она такая и за что попала в список ЧИП, за что попала на крышку. Об этом по каналу "GodFight-Prime" сообщали, но я тогда внимания не обратил. А как услышал от неё слово "Рюкю", так вспомнил сразу.

— И? — не понял я.

— Либо речь была о старшей школе Рюкю рядом с парком, либо о самом парке. В парке ничего особенного не происходило, а вот в школе…. В школу какой-то псих припёрся на выпускной бал с катаной и бутылками с зажигательной смесью. Зарубил пятерых учащихся, ещё троих сжёг. Мог бы и больше, но его остановили.

— Кто остановил? — заинтересовался я.

— Сигурни, — ухмыльнулся Горо. — Чувак был тупым как пробка, рассчитывал, что школота будет его бояться. Впрочем, школьники и впрямь забились по углам, разбегались кто куда. Взрослые палец об палец не ударили. Но Сигурни воспользовалась его неосмотрительностью. Он не ожидал сопротивления, не оглядывался совсем, и короче, — Горо остановился, чтобы перевести дыхание. — Сигурни сняла обувь, на носочках подкралась к нему сзади, и вспорола артерию на шее канцелярским ножом. Прикинь? Кровища фонтаном хлестала. Я видос в сети видел. Ей одной смелости хватило, — восхитился Горо. — Если бы не она, жертв было бы больше.

— А причем тут ЧИП? — не понял я, но уже догадывался, в чём дело. — Она же герой. За что её сослали на крышку?

— За убийство, — фыркнул Горо. — В условиях перенаселения досинам только дай повод для ссылки на крышку или утилизации. Они и фамилии не спросят, и не посмотрят, кого и за что ты убил. Если Императорская Палата уничтожает людей за безденежье, то убийцам тем более не повезло. Убей она нормального человека, её бы замочили на месте. Но она убила урода, и ей дали шанс выжить. Как герою.

Н-да уж. Я удивился, на самом деле. Даже первый владелец тела таких подробностей не знал. Выходит, что нас с Кайоши не уничтожили только благодаря связям с Симурой старшим, дв и вообще лишь потому, что я был его внуком. Будь на нашем месте кто попроще — от них бы мигом избавились.

— Не понимаю, в чём тут связь с Фестивалем Луны, — признался я.

— В том, что выпускной для Сигурни обернулся кровавой баней, — пояснил Горо. — Девочка просто хочет побывать на празднике, побыть принцессой, порадоваться, и никого не убивать.

— Компенсировать издержки, — задумчиво резюмировал я.

— Вроде того.

— Чтож, тогда тебя тем более можно понять. И я с тобой согласен, — поддержал я. — Значит, возьмём её с собой.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Горо. — Извини ещё раз, что пришлось использовать уловку. Больше не повторится.

— Ладно, — мне вдруг захотелось проявить дружелюбие и хлопнуть его по плечу, но я не стал этого делать. Не знаю, почему. Что-то остановило. — Всё в норме.

Лифт дрогнул на остановке, и створки распахнулись, открыв взору двор небоскрёба Мацубаэ. В нём развернули настоящий сад камней. Сделали лужайку, пустили тонкую искусственную речку, а через неё бросили каменный мост. Нечто подсказало мне, украшения были куплены на мои гонорары, и хоть сумма по сравнению с нынешним капиталом скромная — я разозлился.

Мы вошли внутрь. Тучные бизнесмены расселись в креслах, ожидая своей очереди на приём, а я ждать не планировал. Молча подошёл к лифту, ткнул в кнопку вызова, и почувствовал на себе возмущённые взгляды. В том числе секретарши, которая постоянно хамила мне во время прошлых визитов. Толстосумы не рискнули открыть рот — из немощных я перешёл в категорию сильных, теперь смертные меня побаивались, но всё же не уважали. Однако секретарша отличилась:

— Нищебродам и божкам тут не место, — возмущённо произнесла она. — Убирайтесь, или я обращусь к досинам! — она пустила ладонь под стол, потянувшись к тревожному сенсору.

— Заткни пасть, тварь, — мрачно огрызнулся я. Столь внезапное хамство сконфузило её. Чёрт, как давно я мечтал это сделать. Теперь у меня была возможность конкретно фрагментировать слабоумных людей с низким уровнем интеллекта, вроде этой секретарши. С Хэчиро такой трюк не прокатит — он хоть и пил, но был умнее, чем его прислуга. А вот на ней можно отыграться.

— Простите, господин, — она вдруг согнулась в глубоком поклоне. Я всего-то на одну Точку надавил, а она уже была готова сделать для меня что угодно. Бизнесменов её поведение тоже поразило. Как это — Бога назвали господином, да ещё и пропустили вне очереди. — Я сообщу господину Хэчиро.

— Не надо, — я покачал головой. — Пусть мой визит станет для него сюрпризом.

Глава 19. "Случай 735"

Пока мы поднимались, я видел, как Горо нервничал. Всё же, он боялся власть держащих и люмены имеющих, хоть и не признавался в этом. Мне же было по барабану. Для меня не было разницы между обычной уборщицей и толстосумом, сидевшим в пентхаусе на вершине мира. Хотя уборщица, на мой взгляд, всегда будет более честным и более милым человеком, чем Хэчиро.

На всякий случай я запустил видеозапись — всё-таки взломанный нейрофон штука полезная.

Когда створки лифта распахнулись, Хэчиро сразу рассеянно уставился на меня, как бы в полусне. Видать, сразу не поверил, что мне, его условно младшему брату, какому-то жалкому Божку, хватило дерзости явиться к нему без поклона и приглашения. В этот раз ни чиновников, ни партнёров рядом с ним не было, только его постоянный спутник — бутылка дорогущего виски, опустошённая наполовину. Рядом стакан, на дне которого плескался янтарный напиток, примерно с полпальца.

Видимо, он только собрался пригубить, а тут явился я.

— Привет, братец, — равнодушно поздоровался я. Кланяться не стал, хотя чувствовал, что как минимум уважение к себе он ожидал.

— Ты что тут делаешь, вошь, — обычно он старался вести себя относительно сдержанно. Весь такой из себя невозмутимый, властный. Но теперь руки его ощутимо задрожали от злобы. Он привстал с застывшим на лице возмущением. — Как ты смеешь! Как ты….

— Ты бы присел, — я взглянул на него так, как мог бы взглянуть дракон на свинью, которую собрался сожрать. — Надорвешься же.

И он плавно опустился в кресло, ощутив силу моего взгляда. Ощутив четкое намерение убить его. Конечно, убивать его я пока что не собирался, но было приятно увидеть страх и растерянность на его лице.

— Думаешь, я пришёл забрать у тебя клан? — усмехнулся я.

— Мы же договорились…. — он сглотнул, и не выдержав психологической нагрузки, не выдержав панибратства, рявкнул, стукнув кулаком по столу: — Мерзкий Божок! Недомерок! Как ты посмел прийти сюда без приглашения?!

— Лучше закрой пасть, — мрачно ответил я. — Пока что я не планирую делать тебе ничего плохого. Но если ты продолжишь в том же духе, то могу передумать. Давай лучше обсудим дела, как цивилизованные люди. Как бизнесмены, — я без приглашения уселся в гостевое кресло. Мягкое кожаное кресло, с удобными подлокотниками. Горо уселся в соседнем кресле, — Мне кое-что от тебя нужно. Совсем немного.

— Ты ничего от меня не получишь, — огрызнулся он. — Что бы это ни было. Уходи отсюда, — он стал сдержанней в словах. — И ещё хочу предупредить, что ты можешь ждать визита от досинов. Я заявлю на тебя властям.

— И как ты докажешь мою вину? — прищурился я. — Я ведь знаю, что твой кабинет не прослушивается. Знаю, что за ним не наблюдают. Ты ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь случайно уличил тебя в привычке пребывать в сомнительной компании, — я покосился на бутылку, и Хэчиро уловил мой взгляд. Разумеется, установить отсутствие камер и прослушки мне удалось через беглый Точечный анализ.

— Что тебе надо? — нахмурился Хэчиро. — Люменов хочешь? Пришёл выпрашивать взнос на право оказаться в третьем обруче? Теперь это твои проблемы, — он развёл руками. — Ты сам отделился от Мацубаэ и отказался от фамилии Симура.

— Дело не в люменах, — я по-деловому сцепил руки в замок. — Я даже готов заплатить тебе за искомый предмет.

— Какойпредмет? — с подозрением спросил он.

— Гео, — произнёс я. — Мне всего лишь нужен один бог из многочисленной армии твоей прислуги.

— Бог кулинарии? — Хэчиро искреннее вскинул от удивления брови. — Ты только ради этого нарушил несколько законов и смешал меня с грязью? Ну, — он задумался. — Даже если ты заплатишь, я тебе его не отдам. Из принципа.

— Понимаешь ли, — я вздохнул. — Тут вопрос касается не только тебя и меня. Вопрос касается ещё и восприятия нас обществом. Снайпер, которого ты на меня натравил, заявил перед смертью, что ты держишь в плену его брата Гео, и эти слова стали частью последней трансляции с божественных боёв. В данный момент народ может и не поверил ему, — я пожал плечами. — Мало ли, что взбредёт в голову умирающему человеку.

— У нас с ним был уговор, — Хэчиро пригрозил мне пальцем. — И это тебя не касается. Снайпер этот — обычный охотник.

— И это самое главное, — перебил я. — Ты захватил в плен родственника человека, ты манипулировал человеком. Неважно, при каких обстоятельствах я с ним встретился. В данный момент существует заявление этого человека, публичное. И это заявление, с моей руки, может получить подтверждение. Ты ведь не забыл, что я имею возможность запустить трансляцию в любой момент? И так же могу опубликовать видеозапись, которую сейчас веду. И поверь, полтора миллиона подписчиков быстро распространят его. Спустя сутки запись будет на каждом нейрофоне Японии. Если сейчас Императорская Палата может списать всё на предсмертный бред, то после публикации нашей с тобой беседы у чиновников появятся вопросы….

— Триста тысяч, — Хэчиро всё понял, и сразу перешёл к делу. — Меньше, прости, запросить не могу. Иначе актив будет убыточным.

— Мне плевать на твое желание извлечь выгоду из мальчишки, — я добродушно улыбнулся. — Триста тысяч — небольшой уровень заряда. Я готов им пожертвовать. И хорошо, что ты быстро всё понял.

— Ты поплатишься за свою дерзость…. — прошипел Хэчиро, а затем произнёс в пустоту, воспользовавшись нейрофоном. — Гео, поднимись сюда. Быстро. Да знаю я, что ты ещё не закончил работу над блюдами! Быстро поднимайся!

Пока ждали Гео, предпочли помолчать. На данный момент с Хэчиро хватит унижений. Впрочем, я просто поставил его на место, но с его точки зрения — унизил. И было видно, как ему это не нравится.

Огляделся, увидел пентхаус через призму Иного зрения, и заметил какую-то странность в стеклянном шкафчике, где стояли бутылки с выпивкой. Подозрение вызвал только марочный виски — я точно помнил, какой у него был Точечный состав, но он как-то поменялся. Причем, комбинация была отнюдь не положительная. Нельзя было наверняка сказать, что именно произойдет с человеком, который решит пригубить такой напиток, но ничего хорошего — определенно.

Я предположил, что зачем-то виски отравлен. Скорей всего самим Хэчиро. Ну, или тем, кто желает ему смерти.

Створки служебного лифта распахнулись, и оттуда, виновато пряча глаза, вышел Гео.

— Твой новый хозяин, — Хэчиро небрежно повел рукой в мою сторону.

— Новый…. Хозяин? — не понял Гео, подняв на меня удивленный взгляд.

— Да, — буркнул Хэчиро. — А теперь будьте добры, уйдите отсюда. Оба. Файл о передаче собственности я тебе отправил. Подпиши и заплати.

— Как скажешь, — я охотно встал, дал мысленную команду перевести на пауэр-бэнк Хэчиро 300 тысяч и отправил электронную подпись, жестом пригласил Гео к себе.

Гео подошел ко мне неуверенно, был растерян, словно подобранный с обочины котёнок. Мы втроем вошли в лифт, молча спустились вниз, молча вошли в общественный лифт, и направились на третий уровень.

— Это было сильно, — прокомментировал Горо. — Любого другого на твоём месте….

— Отправили бы на крышку? — усмехнулся я. — Я уже там. Причем по доброй воле. Да и доказательств у него нет, чтобы натравить на меня досинов.

— Кто вы, господин? — с непониманием вмешался Гео. — Зачем вы меня забрали?

Кто я? Ну и вопрос. Странно быть медийной личностью, и столкнуться с тем, кто тебя не знает. Даже толпы фанатов после первого боя удивили меня не так сильно, как этот пацан.

— Я Макото. И забрал тебя по просьбе твоего брата, — произнес я. — Он ведь у тебя был, верно?

— Был…. Есть, — Гео энергично закивал. — А где он? Почему Сато сам не пришел?

Дела. Это что, мальчишка жил в информационном вакууме? Скорей всего, так и есть. Если он не знал меня, значит, не знал, что случилось с его братом.

— Хэчиро ничего тебе не сказал? — искреннее поинтересовался я.

— Не сказал чего? — встревожился Гео, побагровел. — Чего он мне не сказал?

И вот тут растерялся я. Одиночество стало для меня чем-то, ну, привычным. Умер кто-то? Ну, ладно. Жалко, конечно, но все мы там будем. Случилось что-то? Да и черт с ним. Я никого не ждал, и меня не ждал никто. Пожалуй, даже собственный клан с девчонками пока что не изменили мою позицию на этот счет. И вот тут я сталкиваюсь с человеком, который кого-то ждет, на что-то надеется.

Как ему сказать, что он теперь такой же, как и я? Как сказать, что у него больше никого не осталось? Как сказать, что умер его брат?

— Твой брат погиб, — я решил рубануть с плеча. — Я убил его.

Может, и не стоило так говорить. Но рано или поздно правда всплывёт — событие ведь было публичным. Не видел смысла оттягивать.

— Ч-что…. — Гео обмяк весь, взгляд его стал опустошенным, растерянным. Лицо его побледнело. Руки его безвольно свисли по швам, сделались будто ватные. — Убили?

— Он не со зла это сделал, — тут вмешался Горо, взяв Гео за плечи. — Хэчиро стравил их на крышке. И выбора у Макото не было. Он здесь по просьбе твоего покойного брата, который попросил присмотреть за тобой.

— Нет! — Гео сбил ладони Горо со своих плеч. — Быть этого не может, вы всё врёте! Это чушь!

В груди возникло неприятное ощущение. Давление, что ли. Гнусно стало. Я вспомнил, как сам несколько тысяч лет назад мчался за Потоком душ по Илларановым полям и умолял не бросать меня одного. Видимо, этот парень чувствовал то же, что и мне когда-то довелось.

— Ты не один, — вдруг сказал я. — Мы за тобой присмотрим. И поверь, не только ты, не только твой брат пострадали от рук этой мрази Хэчиро, — я опустился перед Гео на колено, положил руку ему на плечо, заглянул в увлажнившиеся от подступивших слёз глаза. — Он убил моего деда, Симуру старшего. Чуть не убил меня. Чуть не убил моего партнёра Кайоши. Он заставил меня убить твоего брата. И я заставлю его заплатить, Гео. Я убью его. И уничтожу всех, кто виноват в смерти твоего брата.

И Рэви, и Хэчиро. Всех. Теперь я точно понял, зачем именно мне нужна власть. Разнести в щепки это змеиное логово, выжечь напалмом Императорскую Палату, сравнять Мацубаэ с землёй, уничтожить всю чиновничью кодлу. Теперь не только ради себя. Не только ради девчонок, которых несправедливо заставили стать убийцами или несправедливо обвинили. Гео тоже стал лишней монетой в копилке грехов нынешнего правящего режима, и теперь я окончательно окреп в намерении не только уничтожить Рэви, но и разломать всё, что она создала.

— Как же так, — зрачки Гео дрожали от стресса. — Я ведь только приготовил ему тамаго-яки…. Он так любил тамаго-яки, так радовался, когда я угощал его тамаго-яки…. Но теперь угощение достанется этим уродам из совета директоров!

Я поднялся на ноги. Казалось, он начнет истерить, начнет размахивать руками, бить меня. Но вместо этого просто бухнулся мне под грудь и стал жалобно всхлипывать. И чего с ним делать? Может, обнять его? Как-то утешить? Я не знал, что ещё можно сказать.

Остаток пути мы провели в молчании. Гео быстро успокоился, ничего не говорил, да и я не стремился разговорить его. Он равнодушно отреагировал и на двор нашего дома, и на сам дом, и на внутреннее убранство, когда мы вошли.

Девчонок не было, а вот беспорядок за ними остался знатный. Похоже, они поехали к Сигурни. На столе лежала остывшая пицца — они её так и не доели.

— Можешь поесть, если хочешь, — я указал на пиццу. — Чего посвежее нет, извини. Времени не было. Но можем заказать что-то, если хочешь.

— Это не еда, — ответил Гео. Он взглянул на меня, как бы успокоившись, но я знал, в душе его скреблись кошки. — У вас есть продукты в холодильнике? Я приготовлю что-нибудь нормальное.

— Есть, — кивнул Горо. — Холодильник там, — он указал в сторону кухни.

Гео кивнул, ушел на кухню, и совсем скоро запахло, вроде как, омлетом. Причем я не слышал ни звона сковороды, ни гула электроплитки, вообще ничего. Вернулся он с тремя тарелками, а на них лежал омлет, нарезанный тонкими слоями и свёрнутый в рулет.

— Это тамаго-яки, — Гео поставил тарелки на стол. — Угощайтесь. Я сделал его сладким. Для завтрака отлично подходит. Правда, мой брат больше любил солёные блюда.

Я взял рулет и откусил кусочек. Аппетита не было, конечно, но мне захотелось попробовать тамаго-яки из уважения к мальчику.

— Вкусно, — оценил я. И не соврал. Рулет был действительно вкусным. Не знаю, чего он туда добавил, но привкус был шоколадным.

— Дружкам Хэчиро тоже понравится, наверное.

— М? — не понял я, положив рулет на тарелку.

— Когда Хэчиро позвал меня, я готовил праздничный ужин. Много блюд, — вспоминал Гео. — Они собираются что-то отмечать после Фестиваля Луны. Бесят, — он сжал ладони в кулаки. — И пьют без остановки, а потом, пьяные, жрут как свиньи.

— Пьют, говоришь, — я хмыкнул.

Теперь всё встало на свои места. Имею ввиду марочный виски со странной Точечной структурой. Либо Хэчиро решил кого-то отравить, либо кто-то решил отравить Хэчиро. Впрочем, я был не против смерти ни его, ни тех, кто ведёт с ним дела.

— Пьют. И ведут себя мерзко, — сказал Гео. — Я рад, что вы меня оттуда забрали, господин Симура.

— Можно просто Макото, — улыбнулся я.

Гео кивнул.

— Ты можешь поселиться в комнате Сигурни, пока её нет, — предложил я. — А там разберемся, где тебе кости бросить.

— Хорошо, — Гео снова кивнул. — Спасибо, госпо…. — он осёкся. — Спасибо, Макото.

Я пока не знал, что именно можно сделать с парнем, где его применить, но знал, что способен дать ему убежище и защиту. Этого пока было достаточно. В данный момент он вполне мог быть корпоративным поваром. Почему нет? Если идея с волшебными карточками выгорит, никто не запретит нам открыть небольшой ресторан, а может быть даже сеть ресторанов.

Доев рулет, я облегченно откинулся на спинку дивана. На сегодня, думаю, план минимум был выполнен. И Гео забрал, и по гордости Хэчиро катком прошёлся. Конечно, хорошо было бы съездить в порт, проведать Кайоши, проконтролировать его. Хотя, какой в этом смысл?

В бизнесе он точно разбирался лучше меня, и даже если он что-то задумал — вряд ли я это пойму.

***

Хэчиро был в ярости, был в бешенстве, но совсем этого не показывал. Не пристало презентабельному господину истерить, будто психически неполноценный подросток, как этот чёртов Макото. Истерикам Хэчиро предпочитал выпивку; сейчас, побелевшими от напряжения руками, он сдержанно наливал виски в стакан из пузатой бутылки, но всё равно промахнулся и плеснул немного на стол.

— Недоносок! — рассвирепел Хэчиро, вскочил с кресла и с размаха швырнул бутылку в стену. Брызнули осколки, зазвенело стекло, по полу разлилось пятно, источавшее запах спирта. — Мр-р-азь! Да как он смеет так разговаривать с Верховным руководством! Не-е-т, — протянул он, медленно усаживась в кресло. — Что-то с ним не так. Это не может быть мой сопливый, бесполезный младший брат. Не может быть. Такое просто невозможно.

Хэчиро внезапно замолчал. Он с ужасом понял, что впервые жизни заговорил сам с собой, будто безумец. Неужто младший братец извёл его настолько, что он действительно сошёл с ума от злобы? И ни алкоголь, ни ощущение власти эту злобу не заглушали, а злоба навела на мысли: «Как бы мне прижать этого недомерка?»

Он задумался. Макото всегда был безобидным, слабым, беззащитным и нерешительным. Если и существовала на земле женщина, по досадному недоразумению получившая тело мужчины, то это был Макото и никто другой. А как же он бесил со своими щенками и котятами, которых таскал домой чуть ли не ежедневно. Не было более жалкого, более омерзительного человека. С ним носились что папаша, что Симура старший — разницы нет. Стоило младшему брату появиться на свет, как все усилия старшего брата быть хорошим сыном и гордостью семьи сделались тщетными.

«Макото — твой младший брат. Ты несёшь за него ответственность. И ты будешь помогать ему вести дела, когда он вступит в наследство» — Хэчиро вспомнил слова отца. Но ведь это Хэчиро поднимал Мацубаэ вместе с отцом, Хэчиро сидел за рыночными расчётами и бизнес-планами до утра, именно Хэчиро первым почувствовал рынок Божьего сбыта и сумел первым на него выйти, сделав клан ценным ресурсом для Императорской Палаты. Хэчиро сделал всё для роста компании, и вдруг старому хрычу, Симуре старшему, показалось, что Хэчиро недостаточно добр к людям, и не готов вступить в наследство.

Симура старший решил, что Макото будет подготовлен должным образом и поставлен на пост главы клана, а Хэчиро отведётся роль…. Консультанта.

Консультанта, Боги его дери!

Хэчиро нисколько не жалел, что выпнул Макото из клана, нисколько не жалел, что лишил его фамилии. Жалко только, что убить не смог — хотя убийство после изгнания необходимостью и не было. Просто хотелось, чтобы Макото перестал существовать.

«И вот теперь, — хмуро думал Хэчиро, — после всего, что я из-за этой твари пережил, он приходит в моё здание! Без разрешения сидит в моём кресле! И в наглую, угрозами, забирает мою собственность! Дальше что? Секретарша? Офисы на этажах? Клан? Откуда в нём вообще взялась наглость так себя вести? Откуда взялась смелость учавствовать в битвах и побеждать? Не-е-е-т….»

Хэчиро знал, наверняка знал, что это Случай 735, прописанный в самом конце Свода Законов о Божественной Дискриминации, а потому неведомый для большинства граждан, которые ленятся читать законы. Очень опасная догадка. Очень опасная. Случай 735 — тема настолько щекотливая для Святой Смертной Императрицы, что если чиновники вдруг хоть какой-то намёк на ложное заявление найдут, Хэчиро умрёт. Его убьют. Без суда и следствия.

Однако он был готов рискнуть, и как минимум был достаточно пьян для отчаянных решений. Настолько ему хотелось вывести Макото из игры, настолько хотелось испортить младшему брату кровь, что он не стал отказывать себе хотя бы в малейшей возможности реализовать задуманное.

Хэчиро уверенно вызвал нейроинтерфейс, мысленно открыл список каналов связи, и выбрал экстренную линию для прямой связи с Императорской Палатой. Он приложил немало волевых усилий, чтобы взять под контроль заторможенную речь и звучать трезво.

— Акихико слушает, — равнодушно ответили ему. — Надеюсь, Хэчиро, у тебя что-то серьезное. Иначе быть беде…

— Есть подозрение на Случай 735, — тяжело обронил Хэчиро, осознавая, что воображаемая гильотина закона поднялась в верхнюю мёртвую точку и закачалась у него над хребтом.

Возникла короткая пауза, напряжённая. Пожалуй, даже Акихико не ожидал такого поворота событий.

— Вы уверены, господин Симура? У вас ещё есть шанс отказаться от заявления, пока я не написал протокол и не отправил досинам, — Акихико вдруг перешёл на деловой стиль общения. — Если мы инициируем проверку, дороги назад не будет. Если подозрения не подтвердят, то вы….

— Я знаю, что меня ждёт, — перебил Хэчиро.

Глава 20. "Фестиваль лунного света"

Подготовка к празднику — самое нудное занятие, которое только можно придумать. Собирался, конечно, не я, а девчонки. Даже тогда, когда все вроде бы были готовы. Азуми мучительно подводила стрелки на глазах, Сигурни занималась тем же, и лишь мы с Сэцуко изнывали от ожидания. И до следующих божественных боёв времени оставалось чёрти сколько. Вроде бы до беседы с Рэви тет-а-тет рукой подать, и сил за последний бой набрать получится много, но экспедиция на островах фамильяра ещё не нашла, а без него мне не видать ни родового разрешения, ни, соответственно, сбыта волшебных карточек, ни боёв.

Конечно, возможность наброситься на Рэви прямо во время Фестиваля Луны была заманчива, но что-то подказывало мне: «Силёнок не хватит». Да и не факт, что после боёв хватит. Вдруг придётся ещё дважды, а то и трижды пройти все обручи крышки? Не исключено. Но радовало, что сегодня я смогу увидеть её, смогу оценить её силу, смогу понять, куда двигаться дальше. Может получится и так, что я сразу смогу уделать Рэви, затем задав ей несколько вопросов.

— Мы готовы! — торжественно объявила Азуми.

— Наконец-то! — протянула Сэцуко и мученически закатила глаза. — Какие же вы медленные!

Странно, но результат стоил ожидания. Что Сэцуко, что Сигурни и Азуми выглядели замечательно: макияжа немного, ровно столько, чтобы подчеркнуть природную красоту. Да ещё и платья надели с глубоким декольте, лифчики с пуш-ап эффектом, а потому груди…. Я засмотрелся на них. Не совсем большие, но упругие и красивые. Даже заметил родинку у Сигурни.

— Глаза сломаешь, — рассмеялась Сэцуко, и я, почему-то, засмущался. — Пойдём. Вы меня своими примерками и макияжами извели уже.

Гео идти не захотел. Он выходил из комнаты только чтобы приготовить еду, почти ни с кем не разговаривал, но девчонки всё равно были от него в восторге. И он от них, пожалуй, тоже. Только говорить об этом не спешил. Впрочем, настроение у всех было приподнятое, праздничное. Кроме меня.

Я всю дорогу к парку Рюкю был угрюм, размышлял над тем, что будет, когда я увижу Рэви. Было неясно, сколько сил ей удалось набрать за несколько тысяч лет. Если мне удалось выйти на десятую ступень мощи по меркам нашего мира, то Рэви могла оказаться, гипотетически, вообще за её пределами.

За десятой ступенью были только Боги, и причем Боги не такие, как здесь. А Боги, которым однажды бросил вызов мой отец, и которые были намного сильнее обитателей местного божественного ареала. Отец, как и Рэви, был магом десятой ступени. Рэви остановилась, а вот моему отцу было мало, от того он и сунулся куда не следует.

В принципе, в рамках тысячилетий 20 лет разницы между мной и Рэви были незначительны. Это значило что я, как минимум, равен ей.

— Слушай, — я наконец отважился обратиться к Сэцуко. — А где будет Рэви?

— А я и не знаю, где она будет, — ответила Сэцуко.

— В этом особенность нашей императрицы, — вмешалась Сигурни. — С ней никогда не быввет охраны. Она не пытается подчеркнуть свою важность помпезными парадами и фанфарами. С народом тоже не контактирует, сбрасывая эту работу на чиновников.

— Она будет там точно, — подхватила Азуми. — Обычно она гуляет в толпе….

— А хоть кто-нибудь из присутствующих её видел? — скептически поинтересовался я, предположив, что мне перессказали городскую легенду. — Хотя бы раз?

— Откуда? — хмыкнула Сэцуко. — Азуми и Сигурни со второго уровня. На третьем уровне им трудно оказаться даже гипотетически. А я так много работала, что мне было не до фестивалей.

— Мне друзья рассказывали, — надула губы Азуми. — Они-то врать не будут.

— Понятно, — я и облегчение почувствовал, и расстроился. — Городская легенда, значит.

— Никакая это не легенда, — настаивала Азуми. — Вот увидишь.

В парке было шумно. Народ съехался в него с третьего и четвертого уровня, чтобы отпраздновать единственный в году фестиваль, посвящённый Мировой Кормилице — Луне. На женщинах пестрели нарядные праздничные кимоно, да и мужчины не отказывали себе в ярких нарядах, чтобы не портить никому настроение тканями мрачных оттенков.

Свет приглушили намеренно, чтобы создать ощущение позднего вечера и сделать лунный свет ярче. Над торговыми лавками тускло светились бумажные фонари бомбори, а убранство прилавков освещалось маленькими андонами с именами продавцов. Пахло сахарной ватой, перекочевавшей в Японию с северных материков, чувствовался аромат солёного арахиса и жаренной рыбы.

Торговцы весело зазывали проголодавшихся гуляк, с улыбкой протягивали детям сладости, а взрослым наливали чего покрепче: пиво или сакэ. Где-то в середине парка, у Древа жизни, ухала попсовая музыка. Лучи прожекторов мерцали, рогами упирались в небо, двигались в такт мелодии. Когда музыканты отыгрывали последнюю партию, слышался визг восторженной толпы и шум аплодисментов.

Перед открытием защитных шлюзов людей хотели как следует накормить и развеселить, хотя они и так были весёлыми. Каждому, кто успеет подставить платёжные часы под лунный свет, полагалась ежегодная премия в размере двух стандартных уровней заряда — тобишь зарплат. Я относился к этому с лёгкой иронией и безразличием, но любовь людей к люменам теперь стала ясна. Даже мне с моими силами было не обойтись без полного пауэр-банка.

В тёмном небосводе шумно вспыхнули яркие бутоны фейрверков; Сигурни восторженно смотрела на них, приоткрыв от удивления рот. В её глазах отразились разноцветные огоньки, и она выглядела как никогда счастливой. Азуми появилась из толпы, и раздала всем нам по бумажному рожку, наполненному солёным арахисом.

— Даешь, — хмыкнул Горо, закинув в рот жмень орешков. — Там такие очередяки….

— Уметь надо, — подмигнула Азуми. — А пойдёмте концерт смотреть! Там так весело!

— Пойдём? — Горо с улыбкой взглянул на Сигурни, попытавшись обнять её за плечо.

Она с трудом выскользнула из объятий и сказала:

— Если Макото пойдёт, то и я пойду.

— Идите вчетвером, — сказал я. — Мне нужно побродить по парку.

— Сдалась тебе эта Рэви, — ревниво произнесла Сэцуко и прислонилась ко мне бедром, оголившимся в разрезе платья. — У тебя есть я. Мало, что ли?

Азуми и Сигурни синхронно покраснели. Лишь Горо никак не отреагировал. Отсутствие внимания Сигурни его расстроило, похоже.

— Не в этом дело, — отмахнулся я. — Я вас отыщу, чуть позже.

— Ну как хочешь, — подмигнула Сэцуко. — Мы поближе к сцене будем. Там ищи.

— Ладно, — сказал я, и скрылся в толпе.

Перед взором мелькали лица: довольные, удовлетворённые, в редких случаях мрачные и озлобленные. К последним относились Боги. Они пришли сюда не праздновать. Они пришли сюда обслуживать своих хозяев — людей. Злость была обычным состоянием Бога в Японии, но в этот раз меня что-то насторожило. Что-то нехорошее. Лицами они выражали злобу, а в глазах ощущался какой-то замысел. Пугающий замысел. Нетерпение перед чем-то, перед какой-то неведомой мне возможностью.

Может просто показалось, может нет — даже Точечный анализ не мог помочь мне ощутить их намерения. Однако я твёрдо решил на всякий случай увести девчонок прочь из парка. Народу полно было, ориентироваться получалось только по звуку. Я направился к сцене через толпу, иногда сбавляя шаг и дожидаясь очередного каскада восторженных возгласов.

Вдруг кто-то толкнул меня плечом. Краем глаза я заметил золотистую кромку серебряного капюшона, и увидел прядь рыжих волос. Возмущаться не хотелось — непонятно, кто из нас оказался невнимательнее, однако не вышло устоять перед соблазном взглянуть на этого человека. И я взглянул.

Это была девушка в длинной серебристой мантии. Её выдавали узкие плечи, а так же приятный запах, обычно не свойственный мужчинам. Знакомый запах. Тот же запах, который я ощущал, когда Рэви находилась слишком близко ко мне.

Девушка сняла капюшон, и моё сердце заколотилось в груди с таким усилием, что едва не выламывало рёбра. Я увидел именно то, что ожидал увидеть: Рэви. Она глядела на меня не мрачным, скорее безразличным и даже немного опустошённым взглядом. Но в этом опустошении не было слабости, скорее наоборот, что-то невероятно мощное и недвижимое, будто огромная скала.

Она отрастила волосы — они стали намного длиннее. Две пряди у висков были обмотаны странными белыми лентами, почему-то напомнившими мне марлевые бинты. Лицо ее ничуть не изменилось, и осталось таким, каким я видел его в последний раз. Красивым. Настолько красивым, что сладко и неуместно заныло в животе. Я едва смог вернуть над собой контроль, едва смог не удивиться, не отвесить челюсть и не расширить глаза.

Хотелось сказать: «Простите», но я молчал, чтобы не выдать дрожь в голосе. И как же, как же я намеревался её убить, если млел перед ней как неуклюжая выпускница на выпускном вечере? Чёрт бы её побрал! Я — архимаг десятой ступени, я ничуть не слабее её, и я получу ответы на свои вопросы. Я заставлю её заплатить за предательство и три тысячи лет мучений, случившихся по её вине.

Но что-то одёрнуло меня от решительных действий, шепнув из глубин разума: «Не стоит, если хочешь жить. Пока рано.»

— Прощу прощения, господин Симура, — она заговорила первой, и у меня сердце ушло в пятки. Голос у неё тоже был как и всегда, звонкий. Правда совсем не весёлый, полный стальной решительности. — Я задумалась.

— Н-ничего, Ваша Смертность, — рефлекторно выдал я. Вот жеж чёрт. Прежний владелец тела был как следует выдрессирован в общении с Императорскими особами. — Простите и мою невнимательность.

— Вас зовут Макото? — она взглянула на меня. Я ощутил себя словно придавленным бетонной плитой. Её глаза источали невероятную силу. Причем, совсем не удавалось почувствовать её ауру, потому что ауры не было. Для меня уровень мощности Рэви был неизвестен, хотя он был, но не поддавался Точечному анализу. — Что с вами? — Она вырвала меня из размышлений.

— Да, простите. Меня зовут Макото, Ваша Смертность, — учтиво ответил я.

— Так звали моего первого и последнего ученика, — она внезапно улыбнулась, но улыбка лишь оттеняла тоску в её душе. — Удивительное совпадение.

— Людей с моим именем немало, — сказал я.

— Но вы первый из них, кого я встретила, — сказала Рэви.

Я чего угодно ожидал от этой встречи. Ожидал увидеть Рэви злобной, ожидал увидеть её жестокой, ожидал увидеть беспощадной, кровожадной. Никак не грустной. Захотелось раскрыть свою личность. Захотелось спросить, почему она меня убила. Захотелось сломать ей шею.

— Прогуляемся? — внезапно спросила она. Я и удивиться не успел, как она протянула мне ладонь и произнесла: — Предложите даме руку, господин Симура.

Я автоматически выставил локоть, сглотнул, и она взяла меня под руку, будто кавалера. Ладони у неё были теплыми, казались мягкими, будто бархат.

— Подождите, — попросила она. — Слишком много людей, — она обвела большим пальцем кончик указательного, и людей кругом стало меньше. Нет, они не исчезли. Просто, будто по воле случая, выбирали другие тропинки, сворачивали при виде нас, как бы внезапно захотев в туалет. — Так гораздо лучше. Можно и поговорить.

И мы побрели по тропинке, как какая-нибудь парочка из бульварного романтического фильма. Я не понимал, как ей удалось, не обронив и капли магической силы, заставить людей разойтись. Может, ей помогла какая-то особая технология, но я не мог понять, какая именно. Проблема в том, что на теле Рэви не было акупунктурных точек.

— Что стало с вашим учеником? — осмелел я, попытавшись прервать воцарившуюся паузу.

— Долгая и грустная история, — ухмыльнулась Рэви. — Пожалуй, одного вечера не хватит, чтобы рассказать её. Вот этим, — Рэви покосилась на меня. — Вы и нравитесь мне, господин Симура. С того самого момента, как мы с вами столкнулись, я ни разу не ощутила между нами связи владычицы и её подданного. Аристократы при виде меня становятся тряпичными, безвольными, обычные люди боятся, а вы даже не опасаетесь задавать мне вопросы личного характера.

— Вы сами выбрали меня кавалером, Ваша Смертность, — я почесал в затылке, лицом изображая доброжелательность и лёгкую неловкость. — А зачем нужен кавалер, который молчит?

— Точно, — подхватила Рэви, сменив тему.

Она вдруг стала такой хрупкой, и такой красивой, что было как-то не по себе от желания утащить её в темноту и там задушить. Удавить. Сломать шею.

— Меня больше интересует ваша душа. О моей мы успеем поговорить, — Рэви не захотела возвращаться к разговору об ученике. — Скажите, почему я ощущаю в вас два самых противоречивых намерения? Обычно люди ко мне такого не чувствуют. Страх, покорность, восхищение, но не любовь и ненависть одновременно. Почему вы хотите и поцеловать меня и убить?

У меня ком к горлу подступил. Неужели она знает, кто я? Неужели просто хочет окончательно уничтожить мою и без того нестабильную психику? Вряд ли. Если бы она хотя бы догадывалась о моём происхождении, разговор сложился бы иначе.

— Вы придумали список ЧИП. Многие из моих друзей пострадали из-за формы вашего правления, — врал я, сочиняя на ходу. — Поэтому я хочу вас убить. А поцеловать…. Ну, потому что вы красивая.

Она рассмеялась. Прямолинейность позабавила её.

— Если бы не моя форма правления, то ни Японии, ни, пожалуй, остального цивилизованного мира не было бы. Именно Японская Имперая первой нашла выход из Кризиса Сухой Земли, и лишь затем остальные государства полностью скопировали то, что сделала я. Города-башни, Острова Лунного Света, защитные шлюзы, спасающие нас от затопления. Всё это придумала я, и я придумала способ демографического контроля, который позволяет нам существовать.

— Но вы уничтожаете собственных подданных, — нахмурился я. — Это низко.

— Быть может, вы когда-нибудь станете Императором. Когда-нибудь займёте мое место, — она печально улыбнулась. — И тогда вам сразу станет ясно, что в политике нет места морали и мирским переживаниям. Вообразите себе высокую башню, изолированную от мира. На вершине башни сто человек, без еды и воды. Что они будут делать?

— Пожирать друг друга, — предположил я.

— Именно. Пожирать. Если до Кризиса Сухой Земли на планете было достаточно места для проживания хоть двадцати миллиардов человек, то теперь человечество существенно ограничено и в площади проживания, и в объеме потребляемых для существования ресурсов. Вы ведь знали, что за пределами городов-башен жить невозможно? Каждый день, когда луна скрывается из вида, уровень моря резко возрастает, затапливая всё города до самой макушки. Именно поэтому шлюзы открываются только ночью. Именно поэтому я вынуждена спасать ситуацию, используя наиболее оптимальный способ контроля смертности и рождаемости. Я много сил потратила, чтобы рост населения сравнялся со смертностью, благодаря чему мы сейчас с вами и гуляем, господин Симура.

— Хотите сказать, что вы не злодей?

— Злодей, — согласилась Рэви. — Но с благородным мотивом. Если пытаться идти дорогой добра в этой ситуации, умрём мы все.

— Бред…. - это я маху дал, погорячился. Вовремя рот захлопнул. Но Рэви, почему-то, не возмутилась. Напротив — она охотно со мной дискутировала.

— Я не такой монстр, каким кажусь. Именно поэтому я готова помочь вам в обретении новой фамилии и родового разрешения. Мне хочется поменять отношения людей с богами, но из-за повсеместного присутствия кланов на игровом поле это очень трудно сделать.

— Вы же Императрица, — не понял я. — Что вам мешает щёлкнуть пальцем и развеять всех в пыль?

— В своё время мне понадобилась помощь кланов, и самую посильную из них оказал клан Мацубаэ. Тогда у меня не было нужных ресурсов для самостоятельной работы, но теперь они появились, но их тяжело использовать из-за клановой рыночной политики. К тому же, есть не только я, как императрица. Есть люди, которые воспринимают меня определённым образом. Если я просто так начну громить кланы — это вызовет народные возмущения. Всем моим методам есть рациональное оправдание, в том числе списку ЧИП и крышке. Именно поэтому меня не распяли за диктатуру. Каждое моё действие всегда имеет веское основание, в котором есть трагедия, символ и необходимость.

— Объясните проще, — попросил я. — Я не экономист и не политик.

— Мацубаэ и остальные кланы стоят костью в моём горле. Ненависть людей к Богам тоже. Вы в состоянии уничтожить Мацубаэ одним махом, подмять под себя их ресурсы, а так же изменить отношение смертных с бессмертными. Я ведь вижу вашу душу, Макото. Вы хотите власти по непонятным мне причинам. Вы и девчонок из своего клана спасали не ради них самих, а ради того, чтобы не утратить расположение людей и не отрезать себе путь в аристократию. Я хочу…. Направить вас. Вы будете первым Богом с родовым разрешением, и это серьезно изменит божественное реноме в глазах народа. Сделка выгодная, не правда ли? Я понимаю, что вам интересен корень замысла, и он прост. Вы оказались в нужное время, в нужном месте.

— Что вы хотите? — прямо спросил я.

— Сейчас случится что-то ужасное. Что-то, что может сильно подорвать репутацию Богов и создать вам трудности. Что-то, что убьет много людей. Произойдёт трагедия.

— Вы можете остановить это?

— Могу, но не стану. Это должны сделать вы. Любая смерть на руку всей Японии, потому этот теракт мне интересен. Ваша задача, как только он произойдет, отправиться к Хэчиро, и использовать информацию, которую вы получите от полубога по имени Сигурни. Вы станете великим разоблачителем, люди будут на вашей стороне, и как только это произойдёт, мы обсудим дальнейшее сотрудничество. После трагедии возникнет необходимость упразднить Мацубаэ, и вы станете символом этого события.

— Вы можете спасти Горо? — спросил я, понимая, что пути назад уже нет. — Сможете уберечь его?

— Бога Пустынных бурь? Да. Пожалуй смогу, — кивнула она. — Значит, по рукам?

— По рукам, — согласился я. — Вы здесь не случайно, так ведь?

— Нет, — ответила Рэви. — Хэчиро доложил моим людям о Случае 735, и указал на вас. Но вы не Старший бог. Это я поняла сразу, как только мы встретились. И поэтому Хэчиро должен умереть. Не вижу причин не поручить казнь вам. Она выгодна для нас обоих. И ещё…. У вас развязаны руки. Вы можете убить любого, кто осмелится помешать исполнению моего приговора.

Глава 21. "Бойня в парке Рюкю"

Рэви вдруг элегантно клацнула кончиком ногтя по моему ошейнику, он со звоном раскололся надвое, и упал на землю. Я осторожно на неё взглянул, она с ухмылкой произнесла:

— Развлекайтесь, господин Симура. Только прошу не использовать шар, который вы применили в джунглях. Не разнесите тут всё.

Этот жест был мне непонятен. Может быть, Рэви хотела показать меня героем в глазах достопочтенной публики, а может, хотела, чтобы я случайно вышел за грань пятого грейда и пятого эшелона, выдав в себе пришельца из другого мира или Старшего Бога. Одно стало ясно — мне предстояла драка, иначе бы Рэви не стала лишать меня ограничителя мощности.

Странная баба. Как была странной, так и осталась странной.

Я уже приоткрыл рот, хотел узнать, что и зачем, но вдруг со стороны концертной площадки послышался рёв, похожий на пронзительный рёв реактивной турбины. На миг лужайки и тропинки затянуло темнотой, лишь удивленные лица торговцев кое-как подсвечивались тусклым светом фонарей.

Рядом со сценой вздыбился десятиметровый столб ослепительного пламени, который гудел, ревел будто дракон, разбуженный в пещере неосторожными путниками. Послышался каскад криков. Мужья хватали за руки шокированных жён и бросались наутек: перескакивали ограды, опрокидывали прилавки с едой, сбивали с ног незадачливых торгашей.

Толпа стремительно отпрянула от огня, словно волны от брошенного в озеро камня. Столб пламени с пугающим воем обрушился на людей и испепелил их. В воздух взметнулись облака пепла, на землю сверчками осели лоскуты одежды, охваченные огнём. Я не видел, кто источал огненную магию. Казалось, что столб огня, будто ожив, косой прошёлся по толпе и оставил в воздухе след из пепла, который секунду назад был чьей-то плотью.

Когда освещение нормализовалось, из темноты вырвало Богов. Они безжалостно разделывались с бывшими хозяевами — людьми. И никого не жалели. Боги с яростными криками швыряли в людей яркие изгибы молний, ошпаривали людей упругими потоками кипящей воды, сдирали плоть с костей беспощадно сильными порывами ураганного ветра. Страшными электрическими разрядами людей отбрасывало на десятки метров, роняло на лужайки обугленными и безликими тушами. Вода и ветер были не менее беспощадны — трава покрылась брызгами крови, покрылась лоскутами лиц, содранных с лицевых костей. Я не знал, каким образом Боги вдруг обрели силу, но понимал, что они не остановятся.

Настолько сильно, настолько страшно Боги ненавидели людей, что собирались перебить всех до последнего.

С постов прибыли дежурные досины и открыли по Богам осторожный прицельный огонь, чтобы не зацепить гражданских. Крики боли смешались с хлопками автоматных выстрелов, в воздухе резко запахло ружейным порохом, запахло жженой плотью и запахло смертью.

Я перестал думать о Рэви. Сердце заколотилось в удвоенном темпе, мышцы налились силой, по венам закурсировала смешанная с адреналином кровь. Волосы на загривке встали дыбом, будто у хищника перед охотничьим броском. Трудно было представить, что хоть кто-нибудь из моих ребят смог выжить в такой мешанине; кто знает, может их испепелило столбом пламени ещё в самом начале. Но я должен был прорваться к сцене и выяснить это, любой ценой.

Потому я рванул вперёд. От страха люди даже не видели, куда пытались умчаться. Мне приходилось маневрировать между ними, пока они спотыкались друг об друга и лицами изрывали гальку на тропинках.

Впереди показалась торговая площадка, покрытая льдом и припорошенная снегом. Самый короткий путь к сцене лежал через неё, и я помчался к ней со всех ног.

На периферии зрения показался досин с автоматом, я рефлекторно натянул на себя новый сплав «железной шкуры», более легкий и прочный, приготовился защищаться, но досин рухнул на землю и выронил автомат. Досин выгнулся дугой, завопил, грудь его взорвалась «ледяным кристаллом», разбросавшим по сторонам ошметки грудных мышц и грудной клетки.

На торговой площадке я увидел рослого мужчину — Бога льда, который добил последних досинов «ледяными копьями». Стрелять по нему было бесполезно. Он тут же растворялся в «снежной буре» и либо пропускал пули сквозь себя, либо ускользал в сторону.

Интервал в две секунды я заприметил сразу. Ровно столько врагу требовалось, чтобы спрятаться в маленькой «снежной буре» и обрести обычную форму. Замертво свалился последний досин, Бог льда заметил меня; я мчался на него, вытянув ладонь и приготовив к залпу «гравитационную пушку», заряженную тяжелой металлической картечью.

Залп «гравитационной пушки» был предсказуем, растворение Бога льда в «снежной буре» было предсказуемым. Картечь ожидаемо просвистела сквозь бурю, разорвав хрупкие торговые прилавки в щепки. Давненько я не разминался в фехтовании, но в данной ситуации не было выхода. Иначе Бог льда мог сбить меня с ног какой-нибудь сосулькой, а времени почти не было.

Щелчок пальца, звуковое воздействие на Точку металла — правой ладонью я сжал рукоять увесистой одноручной сабли, появившейся из воздуха. Сабля небрежная внешне, но отлично сбалансированная и очень острая. Когда Бог льда материализовался, я снова лупанул из «гравитационной пушки», заставив его ускользнуть «снежной бурей» ровно туда, куда мне было надо.

Ситуация показалось знакомой. Всё то же, что я делал с болотными призраками на полях Илларана.

Тактика боя у них примерно такая же.

Когда Бог льда материализовался, я мгновенно разорвал дистанцию «ускорением» и рубанул по врагу наискось от левого плеча. Лезвие со свистом рассекло воздух, рассекло кости, рассекло плоть. Мне на лицо брызнула кровь, лицо Бога льда исказилось удивлением. Я даже не стал смотреть, как враг аккуратно развалился на два кусочка и как снег покрылся кровавыми пятнами. Рванул дальше, к сцене.

Каким же огромным был этот чёртов парк. Чтобы не выдохнуться, мне пришлось смотреть себе под ноги, а не вдаль. Иначе подсознание зафиксируется на финальной точке пути, будет отказываться от работы, что приведет к преждевременному утомлению. В таких случаях стоит обособить мозг от тела, чтобы оно работало как бы само по себе, будто во время военного марша.

Взгляд под ноги, концентрация на ритме перемещения и носках обуви: «раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре». В таком случае возникает состояние лёгкого самогипноза, и ни жжение от мышечной кислоты, ни даже лёгкие травмы тогда не чувствуются.

Серьезные противники пока не встречались, но я увидел мальчонку, который ковырялся ножом в глотке у хрипло стонавшей женщины и безумно приговаривал: «сдохни, тварь. Это тебе за всё, что ты со мной сделала!»

Он услышал меня, окинул сумасшедшим взглядом и без вопросов бросился в бой, размахивая лезвием. Видимо, его смутило отсутствие ошейника на моей шее, хотя по глазам можно было сказать, что мальчику наглухо снесло крышу.

Я не стал применять серьезную магию. Простейшей телекинез, который в случае вопросов можно будет выдать за «магнитизм», и «пластичный металл». Вытянул руку, телекинезом схватил противника за глотку, он резко остановился, взбрыкнув вперед ногами, словно на полном ходу врезался в ветку лицом.

Поднял над землей, и «пластичным металлом» раздавил ошейник. Голова в одну сторону, тело в другую, фонтан крови из обрывка шеи. Женщину я резко кольнул саблей в голову, чтобы не мучилась, и рванул дальше.

По дороге мне попадались разные Боги, требующие разных подходов боя, но в целом не представлявшие угрозы моей жизни. Они воспринимали меня как металлического монстра-мечника, появившегося из темноты. Для многих было неожиданностью моё умение комбинировать ближние и дальние атаки.

Я кричал сквозь оскаленные зубы и сносил головы саблей, зрелищно отсекал врагам конечности и некоторых Богов даже не добивал, оставляя корчиться от боли в кровавых лужах на тёплой земле. Не со зла — просто так получалось.

Напрягало, что никто из девчонок не звонил. Много пропущенных от Кайоши — чёрт с ним. Если жив останусь, то поговорить мы ещё успеем. Наверное, вся Япония давно была в курсе происходящего, и возможно я стал главным героем всех новостных выпусков. Наверняка стал. Иначе на кой чёрт Рэви позволила мне использовать силу? Других причин я не видел, решив, что речь о банальной пропаганде. Кому и зачем нужной — не совсем ясно, но наверняка в этом замешаны кланы.

Я разрубил очередного Бога-бедолагу от макушки до задницы, у него забавно раскосились глаза, когда половинки оторвались друг от друга. Я сделался будто бес, явившийся из кровавого моря, но ни вид крови, ни её обилие меня не пугали.И враги меня не пугали. Экземпляры попадались настолько слабые, что тело отрабатывало практически на автомате, и у меня получалось испытывать реальное бешенство от сложившейся ситуации.

Очевидно, Рэви решила меня для чего-то использовать. Очевидно, я вмешался в какую-то межклановую интригу, а интриги выводили меня из себя. И необходимость подчиняться выводила меня из себя, и особенно с учетом того, что я снова оказался под контролем Рэви, как в детстве. Впрочем, одно хорошо — благодаря ей я получу намного больше власти, смогу с ней сблизиться, а там….

….Я с чувством всадил Саблю в лоб очередного Бога, верещавшего, что я предатель…..

…. А там уж я отыграюсь по полной. И я буду рулить, а не она. Буду рулить ей, если не убью. Буду рулить кланом. Буду рулить страной, рулить этим чёртовым миром.

Голову Бога, насаженную на саблю, я смахнул в сторону.

И вот, наконец, сцена. Естественно, с хромой Сигурни ни девчонки, ни Горо не могли уйти далеко. Солист японской поп-группы был распят Богами на рекламном плакате, над сценой. Кто-то зачем-то вспорол солисту живот и намотал на шею кишки. Вероятно, поблизости ошивался какой-нибудь металлический Божок.

В колонках ещё бухала попсовая музыка, сопровождаемая вполне сносной фонограммой — вот тебе и живое выступление, но тут будет уместней слово «мёртвое». Прожекторы забрызгало кровью, так что в небо они били алыми лучами.

Энергетический анализ местности показал нескольких Богов и небольшую группу людей, спрятавшихся в маленьком храме, неподалеку от покрытой мхом статуи Будды. Человека 4, 3 девочки, 1 мальчик. Ну, точно мои. Из богов — 3 каких-то укурка, шныряющих вокруг. Один Бог лесных пожаров, видимо тот, что столбом пламени по толпе прошелся. Ну, и два низко ранговых Бога-слесаря шарились с бензопилами.

Удобный момент, чтобы применить «Ежа», на которого у меня давно чесались руки. Начал я с Бога лесных пожаров — сосредоточился на Точке сердца, создал в ней железный шарик, и шарик взорвался иглами, словно маленькая граната. Тук — Бог лесных пожаров упал лицом в землю, будто мешок картошки.

Двух дебилов с бензопилами захотелось разделать врукопашную. Черти уже точно дел наворотили, потому что были примерно как и я, в крови по локоть. Я не ставил себе цели красться, да и не было нужды. Первый противник вёл себя беспечно, не попытался обернуться, когда я рванул к нему на «ускорении». Носом не повел. Возможно и не заметил, как остался без головы.

Второй оказался внимательней. Рванул на меня, как маньяк из старого фильма ужасов: с воплями и занеся бензопилу над головой. Вообще, самый дурацкий инструмент для убийства — бензопила. Зубья же на себя кучу мяса намотают, переклинит все механизмы в моторчике.

Я даже уклоняться не стал. Не знаю, на что он рассчитывал, когда ударил меня, по самую макушку закованного в прочнейшую металлическую броню. Только искры выбил, ну, ещё в зубах немного задрожало. Зубья ожидаемо сломались, пила смолкла. Бог меня как-бы не заметил, пытался что-то колдовать, потому я спокойным взмахом отсек башку и ему. Пусть катится. Честно говоря, мне захотелось пнуть его головешку, как футбольный мячик, но не хотелось заставлять своих бояться дольше положенного.

Я поднялся по скрипучим ступенькам, и аккуратно постучал в дверь, произнес: «свои». На знакомый голос реакция была спокойной. Замок щелкнул, Горо недоверчиво взглянул на меня через щель и открыл дверь.

— Макото! Ты жив! — обрадовалась Азуми, но виснуть на моей шее не стала — я был покрыт кровищей, на плече остался шмоток чьей-то кожи. — Мы так испугались! — разревелась Азуми. — Тут такое началось!

— Да полно тебе реветь, — усмехнулась Сэцуко. — Рыцарь здесь, он нас спас. Скажите спасибо, что я иногда гуляла в парке, пока работала на третьем уровне. Знаю, где можно спрятаться.

— Не могу не согласиться, — Горо почесал в затылке. — Рыжуха сразу потянула нас сюда, когда начался трэш.

— Как Сигурни? — спросил я.

— Я в порядке. Только напугана, и мне сложно говорить, — донесся голос Сигурни из темноты. — И расстроена. Столько людей погибло…. Кошмар….

— Макото, — Горо вдруг побледнел, взглянув на что-то за моим плечом.

— Ну чего тебе? — я обернулся, и хмыкнул. Не удивительно, что она здесь.

Када стояла в окружении кровавых луж, в окружении трупов и изувеченных конечностей. Когда она направилась ко мне, пробуждая у себя внутри гейзер силы, под подошвами её кроссовок хлюпала пропитанная кровью лужайка.

— Дай угадаю, — я повернулся к ней. — Это ты всё устроила?

— Я убью тебя, мразь, — взгляд её сделался зловещим. Признаюсь, у меня холодок по спине прошелся. — Я так долго ждала этого момента, и теперь, — над её ладонью распустился бутон «чёрного лотоса», — теперь я могу выпотрошить тебя!

— Ты уверена, что хочешь драться? — я не собирался жевать сопли, но решил дать ей возможность одуматься.

— Я уничтожу тебя, — она улыбнулась. Силу Када источала невероятную: волосы Кады трепетали будто на ветру, траву поблизости будто прессом задавило, в пространстве возникали спиральные искривления. — Ты ответишь за Йосиду, мразь. Я говорила, что тебе лучше сдохнуть!

— Ну, — я встал в магическую стойку «камаэ», а затем крикнул: — Меня уговаривать не придётся!

Я улыбнулся. Меня радовала возможность вступить в бой с равным противником, радовала возможность не скрывать силу, не сдерживать себя. Не было смысла сохранять жизнь тому, кто хотя бы гипотетически мог создать проблемы в будущем, а Када казалась той ещё занозой в заднице.

— Сэцуко, уводи всех отсюда, — скомандовал я, надеясь, что Сэцуко знала какой-нибудь тайный ход. Боя не избежать в любом случае, и терять подопечных совсем не хотелось. — Бегом!

В храме послышался звук отдалившегося топота — похоже, лаз там всё-таки был.

Када не какой-нибудь задохлый Бог льда, и даже не Йосида. Это стало ясно, как только мы бросились друг на друга, обменявшись первыми атаками. Она свирепо шарахнула по мне «чёрной сакурой». Сакура расцвела у меня перед глазами, позади раздался каменный грохот: ударной волной храм содрало вместе с лужайкой и фундаментом, будто бритвой. Нас тут же укутало облаком пыли, пропахшим удушливой гнилью.

Если бы я не успел рассечь ударную волну и сместить её курс — меня бы разорвало в клочья. Ногу, правда, зацепило. «Железная шкура» на бедре треснула, тазобедренный сустав прострелило вспышкой боли, и я захромал на одну ногу. Чтобы не потерять мобильность, я полностью ослабил болевые ощущения.

Каде тоже досталось. Кажется, я рубанул её саблей по руке, но эффективность атаки из-за пыли оценить не мог. Ничерта не было видно. Мне лишь удалось почувствовать сопротивление в рукоятке, удалось увидеть капли крови на лезвии.

— Руби меня сколько влезет, — послышалось из пыли. Её голос доносился со всех сторон, в густом пыльном облаке мелькали тени, едва заметные восприятию глаза. — Я в любом состоянии смогу перегрызть тебе глотку!

Глава 22. "Схватка с Кадой"

Болтать с ней желания не было. Я сосредоточил в сабле «купол ветра», не требовавший танцев с бубном, и взмахнул ею сверху вниз. «купол ветра» ураганным порывом размёл пыль, открыв взору лужайки и опрокинутые торговые лавки, а ещё деревья…. Новые деревья, взявшиеся здесь невесть откуда. Теперь парк стал напоминать тёмный и дремучий лес, где не осталось ничего живого.

Када сразу стала бить главным калибром, не размениваясь по мелочам. «Ладони смерти» — кажется так называлось это заклятие. Двигаться в таких условиях стало опасно. Деревья вздрагивали, пошевеливали ветвями, ожидая, пока я дёрнусь. Видеть они не могли, но на движения реагировали прекрасно. Она наверняка внимательно пересматривала мои бои. В выбранной ею тактике чувствовалась приспособленность к моему поведению в сражениях. Тут-то и стало ясно, что будет непросто.

Мой противник не просто так считался сильнейшим. Её трухлявые пни не боялись ни холода, ни огня, ни пуль. Древесная кора была прочней сплава моей «железной шкуры», и расчитывать оставалось лишь на ловкость, которой у меня хватало. Никто не собирался позволять мне застаиваться. Земля под ногами задрожала, вздыбилась и взорвалась сотнями острых корней. Корни ринулись в мою сторону, а я рванул прочь, стараясь не позволить «ладоням смерти» схватить себя хотя бы за руку — оторвут и не вспотеют.

«Ладони смерти» пытались достать меня, когда я рванул через лес. Они лупили ветвями, но я ловко отскакивал или нырял под удары. У самых ушей мощно свистело, будто «ладони» не ветками били, а мастерски заточенными катанами. Корни извивались на земле и бросались мне в ноги, и я отбивался взмахами сабли. Корни поддавались лезвию, падали на землю мёотвыми обруками и в отрыве от дерева угрозы не представляли.

Перед глазами мелькнула разлапистая ветка. Я парировал атаку саблей, но дрянное растение так крепко вложилось в удар, что мне пальцы отсушило. На клинке появились трещины, но ветвь удалось отвести в сторону. Хорошо. Рубить нельзя, но отбиваться можно. Хотя бы так.

Лес питался силой хозяина, а значит, хозяина требовалось убить. Но каким, чёрт побери, образом искать Каду, если меня каждые полсекунды пытался придушить каждый куст? В голову пришла мысль парализовать духовно-молекулярную структуру с помощью электричества, но для начала я решил опробовать «гравитационную пушку». Для снаряда выбрал более тяжелый сплав, пульнул в ближайшую цель. Снаряд оглушительно ухнул об кору «ладони смерти», срикошетил, взорвав фонтан чернозёма и травы.

Не сработало. Можно было использовать «железный дождь», но, во-первых, просьбы Рэви пока лучше выполнять, а во-вторых не факт, что Горо с девчонками успел покинуть парк. А жаль, ведь только с этой атаки мог быть толк. Каду бы расплющило вместе с её ботаническим садом, и всё.

Оставалось работать точечно, пробовать электричество. Главное сделать это максимально незаметно, в случае вопросов списать загадочную гибель деревьев на токсичность металла. Впрочем, можно было и токсичность использовать, но наверняка у «ладоней смерти» духовно-молекулярная структура близка к железной. Не даром говаривают, что Древо жизни прочнее стали.

Следующий залп «гравитационной пушки» был экспериментальным. Я наугад долбанул в ближайшую «ладонь смерти», зарядив снаряд слабым, но крайне объемным электрическим полем противодуховного воздействия. Если моя гипотеза верна, то Сиамские духи в молекулах «ладоней» передохнут, распадутся, а затем развалятся и сами «ладони».

Щёлк! Зачарованная болванка срикошетила, но теперь кора вспыхнула белыми искрами, и «ладонь» опала на землю кучкой трухлявых щепок.

Сработало. А ведь зачарование болванки было не сложней, чем провокация короткого замыкания в двигателе монорельса. Магическая комбинаторика творит чудеса, не иначе.

Таким же образом я зачаровал и саблю, и «железную шкуру». Сиамские духи биологических молекул на электрический разряд такой полярности не реагировали, потому мне ничего не угрожало, а вот местной растительности пришлось не сладко. «Ладони смерти» погибали, едва касаясь меня, однако инерцию и законы физики никто не отменял. Крепкий выпад или взмах по прежнему могли оставить меня сначала без брони, а затем без жизненно важных частей тела, так что я старался под атаки не лезть.

Отбивался саблей — так сложней, но зато безопасней.

В итоге весь этот чёртов лес, да весь этот чёртов парк я перепахал как комбайн пшеничное поле. С трупами смешались обломки «ладоней смерти», всюду зияли воронки от залпов «гравитационной пушки», и меня одолела усталость. Грохот стоял оглушительный: гремели болванки об древесную кору, звенела «железная шкура» сдерживая атаки, лезвие сабли со свистом рассекало воздух. Пожалуй, со снайпером биться было проще. Я хотя бы знал, где он, а эту чертовку попробуй поймай. И ещё эти гадкие корни лезли отовсюду…. Взмах саблей! Взмах! Ещё один взмах!

Три удара — три рассеченных корня.

Точно что, Бог мёртвого, мать его, дерева…. Стоп. Если Гора не идёт к Магомету, то Магомет взорвёт её к чёртовой матери. Если Када Бог мёртвого дерева, то, быть может, она как-то связана с Древом жизни? Ну, с тем, что высилось в центре парка. Возникла мысль, что вред Древу будет опасен и для предполагаемого хозяина — Кады.

Я решил не носиться по парку как дурак со ступой, вытянул руку, прицелился в Древо жизни и шандарахнул по нему заряженной картечью из «гравитационной пушки». Кора взорвалась щепками, вспыхнула искрами, Древно изрыгнуло волну Тёмной энергии будто бы со стоном, исчахло, иссохло и опустило ветви к земле.

Моё внимание привлёк женский болезненный стон, раздавшийся слева. Похоже, сработало. Я взглянул на поваленное бревно «ладони смерти». Када появилась там, видимо выпрыгнув поля невидимости, в котором пряталась. Она притулилась спиной к бревну, тяжело дышала и прижимала ладонью кровоточащую рану на животе. По тонким девичьим пальцам текли кровавые струйки.

Када выглядела немощно, едва стояла на ослабших ногах, но взгляд её не утратил пыла. Ей хотелось разорвать меня с тем же непреодолимым желанием, которое я увидел в её глазах перед боем. Одного Иного взгляда хватило, чтобы заметить, как мало Точек стало на её теле. Аура Кады мерцала и слабла, Дух разума медленно увядал у неё за спиной, беспомощно опираясь руками ей на плечи.

Када умирала, однако я мог спасти ей жизнь.

— Если ты перебесилась, то у тебя есть возможность служить мне, — я опустил саблю к ноге. Бой закончен, и размахивать клинком нет смысла.

— Я лучше сдохну, чем буду тебе подчиняться, — нахмурилась Када, сплюнув кровью. — Ты забрал всё, — её глаза увлажнились слезами. — Всё, что мне было дорого. Ты забрал, — она всхлипнула, изобразив лицом отчаяние. — Ты забрал Йосиду! Он был единственным, кто любил и понимал меня! И я заставила вас заплатить за это, мерзкие люди! Я пропитала землю вашей кровью!

Крик Кады эхом разнесся по парку. Шумно клацнули замки на защитных шлюзах, и они опустились, открыв взору безоблачное звёздное небо. Полная луна высветила парк, высветила забрызганные кровью лужайки, высветила обезображенные тела горожан и подгнившую мешанину из внутренних органов. Пожалуй, бонусные оклады своих владельцев уже не найдут.

— А сколько утрат повлекли за собой твои действия? — я указал саблей на трупы. — Сколько людей сегодня потеряли близких из-за твоей истерики? Мне кажется, — я положил саблю на плечо, и неспешно зашагал к Каде, — что ты и Йосида всего лишь парочка сраных психопатов, не способных к сопереживанию. Два ничтожества, замкнутых друг на друге и на собственных мирах, которые нахрен никому не нужны. Я на многое ради власти готов. Даже убить. Но действовать как террорист…. — я остановился перед ней, сжал рукоять сабли и приметился к виску. — Нет. Я даю тебе последний шанс пойти ко мне на службу, и исправиться.

— Сгори в потоке Великой Миграции, — зло прошипела она.

Взмах от плеча, удар саблей по виску, брызги крови. Я снёс ей верхнюю часть черепа, рассек мозг надвое, и она безвольно рухнула на землю. Под ней расползалась лужица крови.

Хотелось подарить ей быструю смерть в благодарность за хороший бой. Всё же, из всех противников она была самой безумной, и самой сильной. Я зрелищно взмахнул саблей, зачем-то стряхнув кровь с лезвия. Если оставить клинок окровавленным, он может застрять в ножнах: присохнуть или примёрзнуть. Хотя к чему это, если нет ножен….

«Железная шкура» вместе с саблей растворились. Как только стало ясно, что битва кончилась — со всех сторон слетились досины, будто коршуны. Злые, крутые, с автоматами наперевес. Да вот только где они были со своими автоматами, пока я делал досинскую работу — чёрт знает.

— Рожей в пол! — рявкнул Молодой, взяв меня на мушку. Вот те на те, хрен в томате. Явился. Возникло ощущение, что мы с ним век не виделись.

— Тут кровища…. — я отнекивался. — Давай не будем, а?

— Рожей в пол, бож….

— Заткнись, молодой, — Ферзь положил руку Молодому на плечо, покосился на меня. — Это господин Макото, пока что бесфамильный, но в процессе обретения Родового разрешения. Даже у нас такого нет. И если не заткнешься — я на вполне законных основаниях разрешу ему ещё раз приложить тебя по яйцам.

— Соблазнительно, — прищурился я.

— Да ладно вам! — Молодой сник и опустил автомат. — Я же не знал.

— Господин Макото действовал по поручению Её Смертейшиства Рэви, — продолжил Ферзь. — Прояви уважение.

— Простите, — Молодой согнулся в глубоком поклоне.

Надо же, сколько проблем решило обычное Имперское распоряжение. Приятно, конечно, но не то. Для элит я по-прежнему остался сопливым божком, разве что ставшим игрушкой в руках Святой Смертной Императрицы. Да и досины эти уважали не меня, а уважали решение Рэви, её власть. Нет. Меня такой расклад не устраивал.

— Я могу идти? — спросил я, но скорее из вежливости. Они бы не посмели меня остановить.

— Идите, господин Макото, — позволил Ферзь. — Вы много жизней сегодня спасли, хотя, может, и не осознаёте этого.

— Осознаю, — ответил я. — Вы бы с Богами точно не справились.

Я вышел из оцепления, оставив позади мерцавшие проблесковые маячки досинских лифтов. Вызвал интерфейс, позвонил Сэцуко, пока шагал к платформе «Н-1», которая вела к моему дому. Забавное ощущение — перекрамсать кучу Богов, а потом спокойно, как ни в чём не бывало, отправиться домой. Дом…. Я впервые посчитал Эн-Токио домом, да и другого у меня больше не было.

— Да, Черныш! — радостно ответила Сэцуко. — Ты так круто отметелил эту припадочную!

— Умерла, и хрен с ней, — не любил я, когда покойников грязью поливали. — Не поминай мёртвого Бога, — выдал я фразу, выученную когда-то предыдущим хозяином. — Я иду домой. Как там остальные?

— Да в порядке…. Только Сигурни ловит какие-то флешбеки, что-то о сегодняшнем праздновании в небоскрёбе Хэчиро рассказвает….

А Рэви говорила о какой-то важной информации от Сигурни. Похоже, настала пора поставить в отношениях с Хэчиро жирную точку и вырвать ресурсы Мацумаэ из его мёртвых рук.

— Я задержусь на пару часов. Надо кое-куда заскочить. Поесть оставьте в гостиной, и отдыхайте.

Я сбросил звонок, и нехотя направился к частным лифтам четвертого уровня. Сейчас бы перекусить и поспать, но железо надо ковать, пока горячо. Если я не смогу накрыть Хэчиро при попытке отравить партнеров, моя жизнь станет гораздо сложней, чем может быть.

Мне было не совсем понятно, что делать станет с Мацубаэ после того, как я убью Хэчиро. Клан благодаря мне оказался на гребне финансовой волны, и как-то не хотелось утрачивать подобную роскошь. Ресурсы клана могли помочь мне в решении ряда деловых вопросов, в частности тех, которые касались взносов за участие в боях на третьем обруче. После запуска производства их и так хватит, конечно, но с другой стороны был вариант попробовать подмять люмены под себя. Если не все, то хотя бы часть из них. Да и небоскрёб был хороший. Он вполне годился на роль штаб-квартиры моего клана.

Не разворачиваться же у Кайоши дома, в конце концов. Официальному клану официальные хоромы, а не подвал в трущобах Эн-Токио. К тому же, если сама Рэви встала на мою сторону, то могло получиться с её помощью организовать банальную замену таблички с названием "Мацубае" на табличку с названием "Мунрайт".

Слово "Мунрайто" в переводе с Японского означало лунный свет. Но название "Мунрайто" и фамилия Мунрайто в сочетании с именем Макото мне не нравились. А вот Макото Мунрайт казалось вполне созвучным, хотя и немного отдавало Старой европой, что может не понравится Афроамерике в случае выхода клана на международный уровень. Хотя, впрочем, вряд ли Афроамерика вообще захочет связываться с белым населением планеты. Из памяти предыдущего владельца я знал, что Афроамерика родилась из ненависти к белому населению, и даже после полного изгнания белого населения с территории США Афроамериканцы не хотели иметь дел с белокожими.

Даже Японцы принимались ими за белых. Потому Афроамеров, как канал сбыта, я даже не рассматривал. Хотя рынок был перспективный. Афроамерика и Канаду под себя подмяла, и остальные страны, соседствовавшие с США на континенте. В итоге это привело к массовой миграции белых с территории США в тёплые объятия Российской Империи, где незамысловатая деревенская жизнь, по сравнению с предыдущей, показалась закормленным американцам раем. Япония принимала мигрантов неохотно, и лишь редкие из них образовывали с японцами пары, производя на свет гибридных японцев, вроде Сигурни.

Впрочем, Афроамеры попытались вознести себя и на территории РИ, но как только Российская спецура унюхала неладное, Император Российский мигом выдворил Афроамериканцев из своей страны, а иностранных темнокожих агентов демонстративно оформил в рабство. На сахарные плантации. Я не совсем одобрял такой подход, но эффекта Император достиг моментально. Афроамеры думать забыли о распространении своих ценностей в РИ, пару раз угрожали войной, но закошмаренные боевыми действиями русские никого не боялись.

И вот с ними мне хотелось работать. Ну, хотя бы потому, что они были открыты к сотрудничеству.

Впрочем, ладно. Слишком далеко я заглянул со своими планами. Сейчас хотя бы с Хэчиро разделаться, и вот об этом предстояло подумать.

Над Хэчиро следовало учинить расправу, причем как можно более жестокую. Членов совета директоров я убивать не планировал, но запугать их всё равно требовалось. Я чётко помнил, что у большинства из присутствующих на корпоративной вечеринке Мацубаэ аристократов были разные аугментации, спасавшие носителей от старости и позволявшие безопасно вводить в себя удовольствия, вроде тяжелых наркотиков.

Я вошёл в лифт, улыбнулся лифтёру и попросил его доставить меня к небоскрёбу.

Лифтёр остановил лифт около небоскреба клана Мацубаэ, и меня пробрала дрожь. Нет, не от испуга, а от предвкушения. Пока ехал, много раз провернул в голове то, что именно собирался сделать с ним, и сколько удовольствия от этого предстояло получить.

— Благодарю, — произнес я, и хотел перевести лифтёру сто тысяч люменов.

— Да бросьте вы, бросьте, — лифтёр вежливо отказался от награды. — Я верил в вас не меньше господина Симуры, и хорошо заработал на последних боях, поставив на вас.

— Ладно. Тогда люмены заберет кто-нибудь другой.

— Ты куда собрался? — хмуро спросил охранник у рецепции. О, охрану выставили? Никак Хэчиро ждал моего прихода. Благо, Рэви разрешила убивать любого, кто попробует мне помешать. — Богам вход воспрещен. Убирайся отсюда, — он положил ладонь на рукоятку пистолета. — Я не шучу. Проваливай.

— Безусловно, — ухмыльнулся я, с удовольствием осознав, что с этой тварью тоже надо рассчитаться.

Глава 23. "Силовой захват власти" + Эпилог

— Ты что делаешь…. — его голос дрогнул, когда я мягко ткнул его пальцем в грудь.

Он даже вякнуть не успел, когда ощутил в теле волну «резонанса» и повалился на пол, прыснув кровью изо рта. Секретарша завизжала от страха, побледнела, потянулась к тревожной кнопке, но я поднял указательный палец и покачал им. Она наблюдала за ним как за роковым маятником и поняла, что лишних движений лучше не делать.

— К-как, — пробормотала она, тихо хватая ртом воздух. Не удивительно. Бог, да еще и использовавший силу за пределами Крышки.

— Теперь я — господин Макото, и клан Мацубаэ переходит под мой контроль. Ну, перейдет через некоторое время. Настоятельно рекомендую тебе вызвать уборщицу и избавиться от этого мусора, — я кивнул на охранника.

Досинов можно было не бояться. Рэви наверняка цепко держал начальника досинов за глотку, что, в определенной степени, развязало мне руки.

Я взывал лифт, и, пока ехал в корпоративный пентхаус, раздумывал. Не в курсе ли Хэчиро, что я иду? Хотя, даже если в курсе, бежать ему было некуда. В пентхаус поднимался единственный лифт, и члены клана Мацубаэ, уверенные в собственном всевластии, в собственном бессмертии, никогда не заботились о резервных путях отступления. Разве что есть рабочий лифт, но Совет директоров так хотел унизить богов, что сделал его непозволительно крохотным. Им не убежать всем сразу.

Было очень сложно себя сдерживать. Я постоянно ощущал сладкое желание выплеснуть частичку своей мощи, разорвать в клочья весь персонал и сравнять небоскреб с землей. Жаль, но срываться нельзя. План сближения с Рэви требовал разумного подхода, требовал участия в боях и экономической жизни Японии, а значит и грамотности в действиях.

Звякнул колокольчик, двери лифта открылись, и я сразу почувствовал едкий запах перегара, услышал раскатистый хохот: руководители Мацубаэ, с Хэчиро во главе, собрались за круглым столом и шумно праздновали что-то, даже не задумываясь о бойне в парке Рюкю. Столешница ломилась от тарелок с устрицами и лобстерами, была заставлена бутылками с дорогими винами. Похоже, сильных мира сего в данный момент ничто на свете не могло взволновать.

Кроме меня.

Вооруженные автоматами охранники молча стояли у окон, без капли зависти наблюдая за трапезой начальства и понимая, что после мероприятия им достанется косточка с царского стола. За руководством и гостями всегда можно доесть объедки, что вполне удовлетворяло персонал службы безопасности.

— Знаешь, Макото обогащает нас, — довольно пробасил вице-президент Ясуо. — Думаю, мы можем предоставить ему допуск третьего уровня. Почему бы не поощрить наш талисман? Давай наймём его. Хватит тебе уже….

— Да пошел он, — скривился Хэчиро. — Еще эта тварь будет обедать с нормальными людьми за одним столом. Не смеши меня. Никогда у Богов не было допуска, и не будет. Он и так как сыр в масле катается, ваш Макото.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Ясуо. — По-моему, господин Симура оставил нам отличный подарок, и не стоит позволять ему покрываться пылью. Всё же, именно благодаря победам Макото наши доходы взлетели до небес.

— Глупый Симура, — пьяно фыркнул Хэчиро. — Дождаться не мог, когда он сдохнет и я, наконец, стану единоправным владельцем Мацубаэ, но…

Вот тут по спине прошлась неприятная дрожь. Люди не вызывали у меня ничего кроме чувства презрения, но мерзостные слова в адрес Симуры я терпеть не собирался.

— Господин Симура был достойнейшим из вас, — мрачно изрек я, и в помещении, от силы моей злобы, немного стемнело.

Атмосфера веселья улетучилась вместе с яркостью света. Хэчиро обратил на меня удивленный взгляд, незримо дрогнул всем телом, но всё же, в собственную безупречность верить не перестал. Члены совета директоров перестали жевать, перестали пить и поставили бокалы на стол. Они не совсем понимали, что происходило. В глазах их проступила трезвость, навеянная испугом.

Охранники напряглись, щелкнув затворами автоматов.

— Сегодня вы умрёте, господин Симура, — сказал я, и обратил на Хэчиро мрачный взгляд. — Приказом Святой Смертной Императрицы за ложное заявление по случаю 735 ты проговариваешься к смерти, и я, Макото Мунрайт, выбран Её Смертейшеством как исполнитель казни.

— Да как ты смеешь! — осмелился Хэчиро, стукнул кулаком по столу, вскочил, и на полу звякнула не раскупоренная бутылка. — Знай свое место, Бог!

Я не выдержал, и рассмеялся. Хэчиро очень любил унижать меня, любил ставить меня на место в присутствии других, осознавая, что ошейник не позволит мне кому-то навредить. Насмешила мысль: «а догадываешься ли ты, Хэчиро, что твоя железка больше надо мной не властна?». Этот идиот даже не заметил, что ошейника на мне не было.

Мне надоело представлять удивленное выражение его рожи, потому не терпелось приступить к делу.

— Закрой пасть, смертный, — зловеще произнес я, и у меня покраснели зрачки, сузившись до размера точки лазерного целеуказателя.

Ясуо остался на удивление невозмутимым, а вот других точно было не назвать примером выдержки. Лоб Хэчиро покрылся испариной, когда он рухнул задницей на пол, наполнившись бессилием от страха. Несколько директоров сразу опрокинули кресла и бросились бежать, поздно осознав, что единственный выход находился за моей спиной. Боже, насколько же сладким, насколько чудесным оказался вкус человеческого страха.

Я испустил густую волну красного тумана, накрывшего пол и источавшего резкий запах ружейного пороха. На стене у меня за спиной, на мгновение показалась тень моего истинного облика — архимага десятой ступени, распустившего грозные крылья. Пока что я не спешил перевоплощаться, но даже тени хватило, чтобы у охваченных ужасом охранников задрожали колени.

Они оказались смелее, чем показалось. Перевели оружие в автоматический режим огня и стали палить по мне из всех стволов. Изогнув руки в магическом жесте обратной «L», я воплотил крохотный металлический диск генератора «обратного поля». Пробей пули хоть десять звуковых барьеров, они не могли преодолеть магнитную защиту и застревали в ней, ощетинившись у меня перед глазами дрожащим стальным сгустком.

Сколько их там было? Одна сотня? Две?

Неважно.

Генератор коротко пискнул, пули со свистом устремились к хозяевам по прежним траекториям. Под пронзительный визг рикошетов, под звон разбившихся стекол, охранник замертво попадали на пол, разбрызгивая кровь по стенам.

— Не надо! — впервые Хэчиро от ужаса на фальцете, будто девчонка. Я никогда не видел его таким напуганным. Он не знал куда деться, вжался спиной в опорный столб и едва не обмочился от ужаса. — Пожалуйста, Макото! Не убивай меня!

— Нет, Хэчиро, — я опустил руки, язвительно ухмыльнувшись. — Ты может и сдохнешь, но не от моей руки. Я придумал для тебя участь похуже. Насколько я помню, ты отравил свой лучший марочный виски, чтобы убить коллег, верно?

Ещё я заметил в желудке Хэчиро небольшой нанитный дистиллятор, но говорить об этом, по понятным причинам, не стал. Гадёныш вовремя сбегал к хирургу, чтобы выпить отравы на глазах у партнёров и выжить.

— Что? — Ясуо мрачно взглянул на Хэчиро. — Это правда?

— Нет! Он лжет! — истерично отозвался Хэчиро, прошёл на коленях по полу, и молитвенно сложил ладони. — Как вы можете верить Богу? Все Боги врут!

— А ты осмелел, — я зашагал к столу, заставив напрячься даже Ясуо. — А давай проверим, а? — я щелкнул пальцами, и, как только щелчок донесся до ушей Хэчиро, он захрипел и схватился за глотку. После того количества силы, которое я выкачал из богов в парке Рюкю, теперь можно было повлиять и на более изощрённый ум, чем у секретарши. — Давай, Хэчиро. Расскажи нам правду. Расскажи, как велел расстрелять господина Симуру, и как собирался отравить остальных.

Он покраснел. Он изо всех сил старался заткнуться, старался сдержать слова, рвавшиеся наружу, но против ментальной магии у простого смертного, даже с аугментациями, не было никаких шансов. Главный инструмент подлости стал для Хэчиро приговором. Мозг заставлял его говорить против воли.

— Э-это…. — руки его обвисли, он глубоко вдохнул. — Это правда, — он стыдливо опустил голову. — Я велел убить господина Симуру. И хотел отравить вас. Макото! — закричал Хэчиро. — Я ненавижу тебя! Ненавижу!

— Господин Ясуо, — я взглянул на бутылку с отравленным виски, стоявшую в серванте. — Вы должны были умереть от этого.

— Да? — Ясуо взглянул на меня хоть и не без подозрения, но с некоторой долей почтения.

Ясуо взял бутылку, пристально взглянул на нее, хмыкнул, и открутил крышку.

— Пей, — он протянул бутылку Хэчиро. — Это приказ.

Тем временем я изменил Точечную структуру нанитного дистиллятора в желудке Хэчиро, убрал из конфигурации пару вводных, и дистиллятор перестал работать. Сломался фильтр. Правда Хэчиро этого, конечно же, не понял.

— Слушаюсь, господин Ясуо, — покорно согласился Хэчиро, тщетно уповая на защиту дистиллятора.

Дистиллятор должен был отфильтровать яд и оставить в желудке чистый алкоголь. Как же Хэчиро удивился после первого глотка. Он сразу ощутил болевой спазм в брюхе, и понял, что ему конец. Его смерть не стала особо мучительной, но, всё же, выглядела немного жутко, потому что изо рта повалила пена. Хэчиро окоченел, схватившись руками за горло и испустив последний вздох.

— Что ты хочешь в награду? — Ясуо уселся в кресло, не отрывая взгляда от Хэчиро. — Поверить не могу. Единственный наследник господина Симуры….

— Не единственный, — улыбнулся я, толсто намекая на себя. — У него есть и младший наследник. Точнее был.

— Но ты же Бог, — Ясуо покосился на меня. — Боги не имеют права наследования. И ты отказался от фамилии, от наследования.

— Теперь меня ничто не сдерживает, — я коснулся своей шеи кончиком пальца. — Я гораздо могущественнее природных Богов вашего мира, и теперь вы находитесь в моей власти. У каждого из вас есть импланты, продлевающие жизнь, поддерживающие жизнедеятельность. К тому же, — я вальяжно прошелся по залу и расселся в кресле за рабочим столом Хэчиро, — такова воля господина Симуры и госпожи Рэви. Общественность винит во всём вас, и люди будут только рады, если вас на рынке сменит другой игрок. С этого момента холдинг «Мацубаэ» подлежит утилизации, совет директоров объявляется распущенным. Я забираю контрольный пакет акций, принадлежавший господину Симуре. Забираю по праву наследования, о котором он указал в официальном и нотариально заверенном документе. Если у вас возникнут возражения, если я узнаю, что вы сливаете обо мне информацию или что-то замышляете, а я узнаю, — слово «узнаю» я подчеркнул жесткой интонацией, — потому что в башке каждого из вас есть нейрофое, то вам конец. Надеюсь, у вас нет вопросов и все согласны с моим решением? Совет директоров будет собран заново. Вы все уволены, но вам я оставляю право воспользоваться золотыми парашютами.

— Вы знаете, что такое управление крупным холдингом? — спросил Ясуо. — Знаете, к чему хотите привести клан и компанию?

— Меня удовлетворяет то, что клан теперь мой, — я поставил локти на столешницу и деловито сцепил ладони в замок. — А для управления у меня есть грамотный совет директоров, и я, в отличие от Хэчиро, не собираюсь его уничтожать. Управление активами он возьмёт на себя. Вы — не моя цель. От вас требуется только забрать компенсацию и исчезнуть.

— Зачем вы это сделали? Кто дал вам право…. — сощурился Ясуо. Его неявно возмутило, что безродный щенок, да еще и Бог, метил так высоко.

— Это не ваше дело, — я хмуро взглянул на Ясуо. — Ваше дело уйти, если жить охота. Этим и занимайтесь.

— Слушаюсь, господин Макото….

— Мунрайт, — поправил я. — Теперь вы должны обращаться ко мне «господин Мунрайт». И с этого момента клан Мацубаэ так же переименован в клан Мунрайт

— Слушаюсь, господин Мунрайт, — с нарочитой покорностью подчинился Ясуо.

Рэви.

Как много значило для меня это имя тогда, и насколько противным оно стало теперь.

Может быть, если бы я показал ей свою сущность, если бы перестал притворяться убогим человеческим мальчишкой с божественной мощью, она бы объяснила мне что-нибудь. Прежде чем убить.

Но пока рано. Пока что силы во мне было недостаточно, и я четко осознавал, что был не в состоянии одержать над ней верх. Мое тело было не готово к тому, чтобы пропустить через себя всю духовную энергию, накопленную за сотни лет боёв и странствий.

От этого становилось гадко, но в каждой бочке дёгтя можно отыскать ложку мёда, при желании. У меня появилась возможность сблизиться с ней, а уж там я смогу сделать всё, что душе угодно.

Эпилог

Резня в парке Рюкю стала международной трагедией. Сам парк закрыли, тела быстро собрали и сбросили за борт, потому что было негде хоронить. Разгневанных родственников удалось хоть как-то успокоить, позволив устроить у стены парка импровизированный мемориал, где родные оставляли цветы и фотографии погибших людей. Школьники, мелкие чиновники, менеджеры — все попали под раздачу, все погибли. Улицы в дни траура опустели, так что у мемориала стояли лишь мы, впятером.

Я, Сэцуко, Азуми, Горо и Сигурни. Мы вместе оставили цветы у мемориальной стены. Признаюсь, мне было немного жаль этих людей, хоть они ничего для меня не значили, но эмоций я не показывал.

Сильнее всех грустила Сигурни, и даже полноценная нога, восстановленная в больнице, её не радовала.

— Это всё из-за меня, — поникла Сигурни. — И из-за моего дурацкого желания побыть королевой бала. Так было в школе, так стало теперь. Я притягиваю к себе психов.

— Хорош нюни распускать, Макарошка, — Сэцуко дружелюбно хлопнула Сигурни по плечу, хотела разрядить обстановку. — Мы теперь большая семья. И фамилия у нас у всех есть вполне аристократическая — Мунрайт. И даже клан у нас есть. Ты уже королева бала.

— Я бы любой титул отдала, я бы стала безродной нищенкой ради того, чтобы вернуть этих людей, — с грустью отозвалась Сигурни. — Какого Божества сдались эти люмены, если вокруг творится такое….

— Опять ты всё испортила, Рыжая, — фыркнул Горо.

Нейрофон завибрировал, на интерфейсе вспыхнула табличка с номером Рэви в виде цифры «1». Самый короткий номер в Японии, пожалуй. И я напрягся. Я был обязан оторваться от тоскующих подруг и ответить на звонок.

— Простите, это Императорская Палата. Я отойду.

— Иди, — отмахнулся Горо. — Я присмотрю за ними.

— Слышишь, ты! За собой бы присмотрел…. - закипела Сэцуко, но продолжение тирады я упустил. Ушёл слишком далеко.

Я отошёл в сторону, прислонился спиной к холодной стене и принял вызов:

— Да, Ваша Смертность.

— Господин Мунрайт, — с улыбкой поздоровалась Рэви. — Как ваши дела?

— Скорбим на мемориале Рюкю, — честно ответил я.

— Простите. Я не отниму у вас много времени, — произнесла Рэви. — Хотела сказать, что Родовое разрешение готово к выдаче. Клан Мунрайт отправлен на постановку в клановую регистрационную базу. Ясуо и совет директоров жаловались моим чиновникам на давление с вашей стороны, но я велела игнорировать эти инсинуации. Как и велела не заметить, что от уничтоженного заряда в три миллиарда люменов пятьдесят миллионов вы переслали в казну клана Мунрайт. Эти средства понадобятся вам в ведении дел. Осталось только одно.

— Что?

— Фамильяр. Как только вы доставите его мне, всё выше озвученное вступит в силу.

— Хорошо, Ваша Смертность. Судно уже в пути. В порт войдёт через неделю.

— Прекрасно. Тогда больше не буду отвлекать вас. Можете звонить мне в любое время, если возникнут вопросы.

И сбросила звонок. Вот так. Звони в любое время, Макото. Ни у кого не было прямой связи с Рэви, а у меня была. Что странно. На фоне кланов Сугавара и Исида я выглядел мелкой вощью, но Рэви плотно контактировала лишь со мной. Либо втюрилась, либо задумала что-то более глобальное, чем я мог себе представить на данный момент.

В общем, спешить некуда. Поживём — увидим. У меня тоже были свои планы на её счёт.

Оглавление

Глава 1. "Мёртвые звезды"

Глава 2. "Новый мир"

Глава 3. "Старик Симура"

Глава 4. "Старший брат Хэчиро"

Глава 5. "Прибытие на Крышку"

Глава 6. "Охотники и Боги"

Глава 7. "Пункт центрального контроля"

Глава 8. "Буря в пустыне"

Глава 9. "Рейтинг С+++"

Глава 10. "Договор с Хэчиро"

Глава 11. "Бизнес-план"

Глава 12. "Фамильяры"

Глава 13. "Опасные джунгли"

Глава 14. "Снайперский выстрел"

Глава 15. "Битва с Сато"

Глава 16. "Последняя просьба"

Глава 17. "Бог мёртвого дерева"

Глава 18. "Выпускной для Сигурни"

Глава 19. "Случай 735"

Глава 20. "Фестиваль лунного света"

Глава 21. "Бойня в парке Рюкю"

Глава 22. "Схватка с Кадой"

Глава 23. "Силовой захват власти" + Эпилог