Два мага [Михаил Николаевич Волконский] (fb2) читать постранично, страница - 2

прямо обратиться к вам. Дело идет о моей жизни…

— Значит, о любви. Вашим годам свойственно любовь смешивать с жизнью. Вы влюблены, молодой человек?

Кулугин опустил глаза и ничего не ответил, только краска покрыла его щеки.

— Кто же она? — продолжал граф. — Разумеется, она прелестна, но обладает сердцем настолько черствым, что предпочитает другого?

Кулугин глянул в лицо Фениксу.

— Вы и это знаете?

— История слишком старая и слишком часто повторяющаяся, чтобы не знать ее. Что же вы думаете, что я торгую любовным эликсиром и дам вам чудодейственные капли, которые заставляют равнодушие превращаться в любовь?

— Я ничего не думаю, — упавшим голосом проговорил Кулугин, — я знаю только, что я в отчаянии. В ту минуту, когда мы разговариваем с вами, они теперь здесь, в саду. И вы можете себе представить, что испытываю я?

— Кто же она такая?

— Воспитанница здешнего хозяина…

— Воспитанница Елагина? — переспросил Феникс, вдруг делаясь серьезным. — В таком случае проведите меня в сад…

— Вы хотите идти в сад, граф?

— Ну да! Разве кто-нибудь нам может помешать погулять по саду, вместо того чтобы стоять здесь, в духоте? Угодно вам пройти со мной? — и, сказав это нарочно громко, чтобы слышали окружающие, граф Феникс направился к стеклянной двери, выходившей на садовую террасу.

Кулугин с сильно бьющимся сердцем последовал за ним.

— Что вы хотите сделать? — стал спрашивать он графа, нагнав его в саду.

— Решительно ничего особенного. Хочу только увидеть и услышать. Вы наверное знаете, что она в саду?

— Наверное. Я слышал, как Елагин послал ее напомнить музыкантам, чтобы они не прозевали знака, когда начинать им играть. Она вышла, и вслед за нею вышел он, мой соперник. Я следил за ним глазами и удивился его смелости. Кроме меня, и другие могли заметить. Это компрометирует девушку.

— А вы знаете, где расположены музыканты в саду?

— Очевидно, на эстраде, возле стола; так всегда бывает здесь. Стол накрывают у большой беседки.

— А, там есть беседка! Ведите меня к ней, чтобы мы очутились как-нибудь сзади, если можно — закрытые зеленью…

— Граф, нас могут заметить!

— Что ж из того? Если заметят, то увидят только, что мы гуляем по саду.

— И вы не боитесь, что ваше отсутствие покажется странным в то время, как все ждут приезда светлейшего?

На праздник Елагина должен был явиться светлейший князь Потемкин, и его приезда ждали все.

— Пусть мое отсутствие покажется странным! Разве я боюсь этого? — ответил граф Феникс.

— Вы не хотите видеть светлейшего?

— Напротив! Я приехал только ради того, чтобы его увидеть. Мне нужно познакомиться с ним, и чем скорее, тем лучше. И я увижусь и познакомлюсь… А пока ведите меня к беседке.

Кулугин не разговаривал долго и повел графа окольной дорожкой. Они неслышно подошли к густому кусту акации, росшей позади беседки. Она была сквозная, сколоченная из дранок, окрашенных в зеленый цвет. Граф Феникс выбрал удобное место, откуда сквозь ветви акации было отлично видно, и остановился.

В беседке стояла молодая, хорошенькая Надя, воспитанница Елагина, в пышном белом платье и с высокой прической, делавшей ее личико особенно миловидным. Молодой человек в блестящей форме адъютанта держал ее руку.

— Надя, милая, хорошая, я боюсь за вас, — говорил он, — сам не знаю почему, но боюсь… Предчувствие говорит мне…

— Отчего же боитесь, Николай Семенович? Почему вам надо бояться за меня? — переспросила она, глядя на него такими светлыми глазами, что, казалось, она ждала не только для себя, но и для всего мира одного лишь хорошего в будущем.

— С сегодняшнего дня начинается для вас новая жизнь… та жизнь, которой вы еще не знали…

— Но ведь она не разлучит нас?

— Кто знает? До сих пор вы были на положении подростка, вы еще не видели людей или очень мало видели их. Сегодня вы появляетесь в первый раз в обществе, а затем станете полноправной участницей балов, пикников, спектаклей.

— Но ведь это весело! — сказала Надя.

— Конечно, даже слишком весело; и этого-то я и боюсь…

— Давно ли? Вы прежде никогда не боялись веселья!

— Да, пока я был уверен, что оно не отвлечет вас от меня. Веселье, которое вы знали до сих пор, не могло повредить вам, но теперь… вы можете забыть меня…

Надя звонко, весело рассмеялась.

— Так вот вы чего боитесь! Нет, такая боязнь напрасна, совершенно напрасна, я не забуду вас. Чем больше людей увижу, тем вы больше выиграете от сравнения с ними. Я знаю это. Николай Семенович, голубчик, ведь вы же веселились и видели всех этих людей, которых я увижу, однако не забыли меня.

— Я — другое дело.

— Нет, то же самое. Когда я увидела сегодня в первый раз настоящие наряды дам и девиц, у меня так и сжалось сердце. Они поразили меня своим великолепием, и я невольно подумала: насколько они лучше меня! Я должна показаться между ними жалкой, по крайней мере, я чувствую себя жалкой между ними. До сих пор вы видели меня одну, а теперь