Конец партии: Первая искра (СИ) [Кибелла] (fb2) читать постранично

========== Пролог ==========

Глядя в искаженное гневом лицо новоиспеченного Императора Всероссийского, граф Петр фон Пален подумал, что оно могло быть редкостно красивым, если б мальчишка не орал без остановки с видом ребенка, которому обещали на именины дорогую игрушку, а вместо нее преподнесли какой-то хлам. Смысл его слов от графа давно уже ускользнул - они слились в один неразделимый, давящий на виски звук. Палену и без того грозил жестокий приступ мигрени из-за ночи, проведенной без сна, а Александр, как ему казалось, твердо решил довести его до полуобморока.

- Почему вы молчите?! - граф заставил себя прислушаться, ибо мальчишка от пространных воплей о том, кем его запомнят потомки, перешел в прямое наступление. - Я требую объяснений!

Пален подавленно молчал, ощущая, как в голове все сильнее начинает вибрировать резонанс от гигантского колокола.

- Вы обещали мне… вы обещали, что он останется жив! Вы обещали мне ларец! Вы обещали…

Как же хотелось хорошенько отстегать молокососа ремнем, а потом поставить в угол, чтобы он подумал над своим поведением. Но увы, единственный человек, который был в полном праве это сделать, уже несколько часов пребывал за пределами мира живых.

- Ваше Величество, - медленно начал Пален, - я говорил, что произошла досадная ошибка…

- Досадная ошибка! - передразнил его Александр и начал нервно мерить шагами комнату. - Вы понимаете, чем обернется для меня эта досадная ошибка? Что будет, если все раскроется? Да матушка…

Теперь у него был вид ребенка, который выстрелом из рогатки разбил стекло и боится, как бы об этом не узнали родители. Желание поставить его в угол при этом только усилилось.

- Теперь мое имя запомнят, - немного попричитав по поводу овдовевшей императрицы, Александр перескочил на облюбованную им сегодня тему, - именем человека, который запятнал себя цареубийством! Я согласился на это, граф, потому что вы обещали мне гораздо большее! Вы обещали мне бессмертие! И где же оно?!

Боль в голове усиливалась. Пален спокойно смотрел в глаза Александру, сетуя про себя на отсутствие всякой субординации: где же это видано, чтобы какой-то мальчишка с третьим градусом позволял себе так разговаривать с носителем градуса седьмого…

- Где оно?! - казалось, еще секунда, и Россия вновь останется без императора: только что вступивший в должность взорвется от распирающей его ярости.

- Мы обыщем замок, - ровно ответил Пален, даже не пытаясь сделать вид, что верит в успех подобного мероприятия, - от верхнего этажа до подвалов. Если ларец спрятан здесь, мы его найдем.

- А если нет? - спросил Александр с насмешкой.

- Тогда… - граф ненадолго задумался, как бы выразить свою мысль подходящим образом, но император не дал ему этого сделать:

- Тогда вы мне за все ответите. Обещаю. А я свои обещания держу.

“Как мне страшно”, - подумал Пален мрачно, кланяясь в ответ на ленивое повеление убраться прочь с царских глаз. Можно было возблагодарить высший разум: самая утомительная аудиенция в его жизни подошла к концу.

Долго побыть в одиночестве ему, впрочем, не удалось: стоило Палену вернуться в свой кабинет, опуститься в кресло и уставиться в пространство перед собой, подперев голову сцепленными ладонями, как ему тут же доложили, что пришел генерал Беннигсен.

- Хорошо, пусть зайдет, - произнес Пален, ощущая, как в нем медленно поднимает голову злость. Вид у графа, наверное, был устрашающий: зашедший генерал, едва встретившись с ним взглядом, невольно съежился и замер, переминаясь у порога с ноги на ногу.

- Вы меня звали, - пискнул он, озираясь на захлопнувшуюся за его спиной дверь. Пален посмотрел на него уничтожающим взглядом, давая понять, что легкого разговора ожидать не приходится:

- Садитесь.

Беннигсен осторожно опустился на стул напротив и вперил взгляд в столешницу. Лицо его было белее мела.

- Я хочу получить от вас объяснения, - произнес Пален почти нараспев, откидываясь на спинку кресла. - Почему вы позволили этому произойти?

- Я… - генерал запнулся; его до чрезвычайности заинтересовал золоченый письменный прибор. Выждав пару секунд, Пален решительно передвинул его на другой край стола и прикрыл подвернувшейся под руку бумагой; Беннигсен на секунду вскинул глаза, увидел взгляд своего собеседника и более их уже не опускал.

- Я повторяю свой вопрос. Почему вы позволили этому произойти?

- Я… я не знал, что это случится, - забормотал Беннигсен растерянно, - он начал сопротивляться, свет в комнате потух, и я вышел, чтобы принести огня…

Кажется, он и сам понимал, насколько беспомощно звучит подобное объяснение, но ничего лучше придумать не сумел. А чаша терпения Палена в это время была опасно близка к