====== Часть первая. Побег. Пролог. ======
Все невесты счастливы одинаково, а несчастливы — каждая по-своему. А все свадьбы похожи одна на другую. Жених, замерший в ожидании. Его наречённая, идущая к нему под руку со своим отцом. И гости, прячущие за подобающими случаю улыбками свои мысли.
В этот раз всё было, как и всегда. Только что выстроенная септа, ещё пахла камнем, краской и древесиной. Украшенная к первой в её стенах церемонии цветами и свечами, она, подобно новобрачной, была нарядна и невинна.
Сквозь широко распахнутые окна и двери лился яркий солнечный свет, доносилось пение соловьёв. А в воздухе стоял пьянящий аромат, который бывает только раз — когда весна встречается с летом. Где-то совсем рядом цвели ландыши, распускалась сирень. Яблоневый цвет, срываемый ветром, кружась, падал на песчаную дорожку, залетая внутрь.
Появившаяся в дверном проёме невеста была чиста и прекрасна, как Дева.
Пролетевший по рядам гостей шёпот выдал всеобщие восхищение и ожидания — ожидания трепета и волнения юной девушки, робость её шагов и твёрдую поступь её отца, ведущего дочь к алтарю. Но никто не ожидал, что неуверенный шаг вперёд, сделанный невестой, вдруг обернётся вполне уверенным шагом назад, который перейдёт в бег. Никто. Даже её отец, растерянно смотрящий ей во след. И никто не бросился её догонять, пока не раздался цокот копыт стремительно удалявшейся лошади, оповестивший всех о том, что Арья Старк сбежала с собственной свадьбы…
***
Полгода назад. 290 г. после З.В.
Приезд Его Милости Роберта Баратеона в Винтерфелл ознаменовался большим переполохом и толкотнёй во дворе. Только-только начавшаяся весна, пришедшая на смену на редкость короткой и непродолжительной зиме, затопила всё вокруг лужами, мгновенно возникавшими там, где ещё совсем недавно лежал снег. Разбрызгивая эти самые лужи и меся грязь, крайне непочтительно липнувшую к сапогам Светлейшего, в ворота старого замка въехал Король Ройнаров, Андалов и Первых людей. Осадив коня аккурат напротив Неда и Кейтилин, Роберт подождал, пока к нему подбежит оруженосец и поможет слезть с красавца миэринца. Погрузневший и раздавшийся вширь за годы столичной жизни, король устремился к Неду, дабы сжать его в могучих объятиях. Объятия получились какими-то не такими. Ощутить всю полноту чувств соскучившегося по другу государя мешал живот Светлейшего, упёршийся прямо в пряжку пояса Неда и заставившей его отклячить зад. Потом пришла очередь Кэт обменяться поцелуем с Робертом, и детей, которым достались покровительственное похлопывание по плечу и милостивейший кивок. Пятилетний Робб, разрумянившийся от гордости, что сам государь признал в нём будущего рыцаря и защитника королевства, казалось, стал выше своих четырёх футов. Санса, безупречно исполнившая реверанс, удостоилась комплимента и звания первой красавицы Семи Королевств. Арьи в то утро с ними не было. Как и Джона.
За встречей последовало размещение гостей и пир. Столы, накрытые в великом чертоге, ломились от яств. Отдавая должное перепелам и куропаткам, молочному поросёнку и медовым яблочкам, государь сетовал, вспоминая «добрые дни» и сокрушался, что сейчас «вместо верных друзей вокруг лишь Ланнистеры, и что он, Нед, так ни разу его и не навестил в столице. Вот и пришлось ему самому на север тащиться». Ибо «тошно всё и противно» и, что «кроме охоты ничто его уже не радует». И что «старина Нед с Кейтилин и детьми обязательно должны быть на турнире, который состоится, как только королева разрешится от бремени, подарив принцу Джоффри брата или сестру». Кивая, Нед соглашался, глядя как пустеет и вновь наполняется золотистым борским внушительных размеров кубок. Речь государя становилась всё несвязанней, а слова — менее понятными. Музыка гремела всё громче, менестрели надрывались, завлекая гостей в разудалый танец. Ухватив грудастую Эмму за талию, Роберт неуверенно поднялся, намереваясь ступить в круг, но, не устояв, снова опустился на стул. Остаток вечера дочка фермера, второй год прислуживавшая в Винтерфелле, провела сидя на светлейшем колене, а потом перекочевала в его покои вместе Агри и Нэлой, такими же розовощёкими пышными хохотушками, как и она.
На следующий день государь проснулся ближе к обеду и сразу вышел во двор, облачившись лишь в штаны и нательную рубашку, плотно обтянувшую монарший живот. Подставив царственный лик солнечным лучам и ласковому ветерку, он наслаждался «свободой от зловония Королевской Гавани». Вместе с влажным дыханием весны до Неда долетали винные пары борского, что было выпито Светлейшим накануне. Хлопнув друга по плечу так, что у Эддарда подкосились колени, Роберт сообщил, что «славный был вечер, славная ночь, и не зря он сюда приехал».
Тут-то и появилась Арья. Она шла, неся в руках первые весенние цветы. Прошло пол года, а Нед до сих пор помнил её фигурку в простом сером одеянии. И её подснежники. Накануне, заигравшись с Нимерией, она порвала платье, сшитое Кейтилин специально по случаю приезда Роберта и, вместо того, чтобы встречать короля, была отправлена Кэт в свою комнату, дабы «осмыслить своё поведение и вспомнить манеры, приличествующие леди». Осмысление в компании септы Модрейн и пары белошвеек не прошло впустую, о чём свидетельствовало новое платье и книксен, которым Арья приветствовала короля. Светлейший, отчего-то засмущавшись своего простоватого вида, пробурчал в ответ нечто неразборчивое и покинул двор, чтобы подготовиться к обеду.
Обед состоялся уже ближе к вечеру, когда в пору было подавать ужин. Государь, избавившись от следов вчерашнего застолья, восседал за главным столом. Вина он почти не пил и был то хмур, то весел. А когда заиграла знакомая мелодия, сообщил, что всем им «негоже сидеть пнями» и повёл в танце Кэт. Потом, «чтобы никого не огорчать» — пригласил Сансу и, напоследок, — Арью. А когда вернулся на своё место, проворчал, про «хоть и малохольных, да настырных», кивнув в сторону молодых рыцарей, поспешивших стать новыми партнёрами девочек.
Грудастая Эмма и её сотоварки зря обходили стол с кувшинами наполненными золотым борским. С того дня в покоях Светлейшего никто их больше не видел. Как и других девиц.
В ту весну Роберт загостился в Винтерфелле. Предчувствуя нешуточные убытки, Кэт поджимала губы, ведя подсчёты. Нед лишь качал головой, не понимая, как государь может столь надолго удалиться от дел. И только Робб, Санса и Арья были счастливы и беззаботны. Робб во все глаза смотрел на рыцарей Королевской Гвардии, прибывших почти в полном составе. Санса никогда ещё столько не танцевала, сколько в те дни, ведомая то Ренли Баратеоном, то Лорасом Тиреллом, то Ланселем Ланнистером. Ну и Арья. В ту весну Арья была душой Винтерфелла. Она была везде и всюду одновременно. Её голос звенел сотнями колокольчиков и в коридорах замка, и во дворе, и в лесу, и на охоте. Кейтилин не могла не нарадоваться на их младшую дочь, которая, как оказалось, всё-таки знала, что такое хорошие манеры и за всё то время ни разу не поссорилась с Сансой. Даже семилетний Джон был счастлив, когда ему позволили, хоть и издали, посмотреть на короля.
Роберт, посвежевший и едва ли не помолодевший, вновь стал тем Робертом, который помнился Неду. Воспрявший и отринувший от себя груз государственных забот, он скакал по лесам, гоня зверя, пил вино в чертоге, ведя беседы с хозяевами и их гостями, шутил и веселился, а после засыпал крепким сном у себя в покоях.
Прошло столько времени, а Нед до сих пор себя корил, как можно было быть таким слепым? Видеть всё и не замечать ничего.
Ворон, прилетевший из столицы, стал для Роберта полной неожиданностью. Казалось, он и не думал, что ему когда-то придётся возвращаться. Помрачнев, он скомкал письмо и бросил его в огонь. Опустошил штоф с борским, и, хлопнув Неда по плечу, сообщил: «Пора мне ехать… Жена скучает, понимаешь ли… Вот, завтра и поеду…». И вышел.
Тот день и тот вечер, накануне отъезда Роберта, были удивительно тёплыми. Подойдя к приоткрытому окну, Нед вдохнул свежий воздух, прислушиваясь к пению птиц, возвращавшихся домой с приходом весны. Среди соловьиных трелей и переливов до него донеслось не особо трезвое бормотание государя: «Что это?» «Арбалет, Ваше Величество. Только мне он не очень нравится.» «В Королевской Гавани делают самые лучшие арбалеты. А в Королевском лесу самые резвые лани!» «Правда?!» Усмехнувшись, Нед уже готов был прикрикнуть на неугомонную младшую дочь, заболтавшую короля и не отпускавшую его отдохнуть перед отъездом, пока не услышал — «Обещай, что ты приедешь ко мне, Лианна…» «Что? Что вы сказали, Ваше Величество?» «Э-э-э… Я что-то сказал? Ничего, ничего… Спать пора…»
На следующий день Роберт уехал, а потом ворон принёс от него письмо, в котором он напоминал, что ждёт Неда с семьёй в столице. Второе они получили с Кэт ровно через месяц. А третье догнало их в Риверране, изрядно попетляв по Северу и Речным землям. Государь гневался и выражал недоумение, отчего его друг не спешит принять его приглашение и приехать в Королевскую Гавань. Их ответ, где они с Кэт, извиняясь, просили их простить по причине слабого здоровья и особого состояния леди Старк, был отправлен незамедлительно. Четвёртое и последнее письмо, вернее, два письма, прибыли в Риверран одновременно с вассалами Хостера Талли, съезжавшимися на празднование именин своего сюзерена. Хмурясь, Нед читал сухие строки, в которых государь советовал последовать его примеру и, оставив беременную жену, навестить старого друга, прихватив с собой дочерей. Протянув письмо Кэт, он распечатал послание от королевы Серсеи, в котором та изъявляла желание видеть в числе своих фрейлин «дочь верного друга и соратника своего мужа — леди Арью Старк». И именно в тот день Уолдер Фрей высказал «свою давнюю мечту» — породниться с Талли и Старками …
====== Глава 1.1. ======
Арье снилось, что она в лодке вместе с дедушкой Хостером. Он гребёт, правя вниз по течению, а она, сидя на носу, указывает ему путь.
Арья, действительно, была в лодке. Только ни дедушки, ни вёсел, которыми можно было бы её направить туда, куда надо — не было. Проснулась она от того, что лодку сильно качнуло. Не сразу поняв, что происходит, Арья приподнялась, озираясь по сторонам. Вокруг неё была вода — мутная, грязная, с волнами и водоворотами, то и дело закручивающимися то тут, то там. Бесконечный поток, устремившийся на юг, был широк, как никогда, вобрав в себя снега, нападавшие за зиму и уже растаявшие по весне. Берега, плотно поросшие кустами, казались ужасно далёкими и недостижимыми.
Солнце, поднявшееся над горизонтом, начинало припекать, предвещая жаркий день. Ужасно хотелось пить. И есть.
Сев и подтянув колени к груди, Арья уставилась на свои ноги, обутые в изящные туфельки с жемчужными пряжками.
Всё, что с ней случилось, казалось дурным сном. Казалось, что вот сейчас она закроет глаза, откроет и … проснётся. И снова будет дома. Арья так и сделала. Но всё было бесполезно. Чуда не случилось. Она по-прежнему была в лодке посреди Зелёного Зубца.
Проскакав вчера едва ли не весь день, Арья чуть не загнала лошадь. Почти сразу свернув с дороги, она углубилась в лес. Под сенью вековых деревьев ещё кое-где лежал снег, журчали ручьи, а мокрая земля хлюпала и чавкала, то и дело превращаясь в настоящее болото. Её кобыле это не нравилось, зато Арью более чем устраивало — ни одна собака не в состоянии была взять след.
Очутившись на берегу, она заприметила старую лодку, показавшуюся ей неплохим местом для ночлега. Привязав лошадь, Арья свернулась калачиком и тут же уснула. А проснулась уже на середине реки.
От мрачных мыслей, одолевавших её, было тошно. И страшно. Зачем, ну зачем, они так с ней поступили?! Зачем?! Почему мать и отец решили выдать её за Уолдерна Фрея?!
Поначалу их разговор в Риверране Арья приняла за дурную шутку. К чему ей выходить замуж, когда даже Санса ещё ни с кем не обручена? Но мать была непреклонна. И отец — тоже. Попытавшись протестовать, Арья нарвалась на нравоучение о том, что «леди до́лжно беспрекословно принять родительский выбор». Говорила мать, а отец сидел молча, не произнося ни слова. Только под конец встал и отошёл к окну. Арья так надеялась, что всё может измениться, что они передумают. Узнав, что мать по настоянию мейстера должна воздержаться от путешествия, Арья обрадовалась, решив, что свадьба отложится. Но она ошиблась. Леди Кейтилин, Санса и Робб остались в Риверране, а Арья с отцом отправились в Близнецы. Всю дорогу Арья пыталась переубедить его, но отец её словно не слышал. Говорил о том, что они с Кэт были едва знакомы до свадьбы, а сейчас ни он, ни она не готовы променять свою судьбу ни на какую другую*. Что счастье женщины в семье и материнстве, и, что придёт время, Арья поймёт это.
Отец говорил, говорил, а сам, то и дело отводил глаза. Арья пыталась возражать, но он повторял одно и то же, словно не слышал её. А когда она увидела того, кто должен был стать её мужем и отцом её детей, ноги сами сделали за неё выбор, уведя прочь от алтаря…
Сжав руками виски, Арья тихонько заскулила, как волчонок, которого бросила стая. Отец… Он всегда был на её стороне. Всегда, чтобы не случилось. Но именно сейчас предал. Почему, но почему?! Она всегда любила его больше всех. Его, дедушку Рикарда и Лианну. От воспоминаний в груди вырос ком, и стало трудно дышать. Уткнувшись головой в колени, Арья прикрыла глаза…
Руки дедушки были сильными, с узловатыми пальцами, а глаза, под кустистыми бровями, — добрыми и ласковыми. От него пахло кожаным доспехом и конём. А ещё снегом и лесом. Больше всего на свете Арья любила, когда он подбрасывал её вверх и ловил. Она смеялась и визжала, а дед приговаривал: «Эко диво — ты не волчица, ты — орёл!» «Я — волчица, волчица!» — возражала Арья. А он кивал, и, сажая её на колени, отвечал: «В тебе волчья кровь, девочка моя. Как и в Лианне. И в Бриндане». Дядю и тётю Арья тоже любила. Но тётю — больше.
Тёте Лианне не нравилось, когда она называла её «тётя» и требовала, чтобы Арья обращалась к ней по имени. Лианна была смелой, доброй и весёлой. Когда старая Нэн рассказывала про грамкинов и снарков, и про Титана-людоеда из Браавоса, Лианна делала такое страшное лицо, а потом так смеялась, видя, как Санса со страху прячется под одеяло. У неё тоже было много всяких историй. Больше всего Арья любила про Брандона-строителя, что возвёл Стену и про Век Героев, а Санса — про Баэля-барда и его любовь к принцессе Севера. Арье не нравилось слушать про то, как «он полюбил её, а она — его», на что Лианна смеялась и говорила, что она «ещё посмотрит на саму Арью, когда та влюбится!» «Это не для меня! — возражала Арья. — Я никогда не влюблюсь!». А Лианна продолжала смеяться, причёсывая ей волосы и прикладывая к ушам серьги с синими камнями. Арья смотрела в зеркало и видела «лошадиное лицо», а Лианна говорила ей, что она — красива. И что она обязательно встретит того, кто предначертан ей богами и, что любить они будут друг друга так крепко, как никто и никого не любил в этом мире. Что он будет сильным и отважным. Что Арье никогда не будет скучно рядом с ним. Что он будет понимать её, и не заставит делать то, чего ей, Арье, не хочется. И что песни не врут — нет ничего слаще поцелуев. «Они как мёд? — удивлялась Арья. — Или как варенье?». «Ещё слаще!» — смеялась Лианна, откидываясь назад. Её тётя была такой красивой и такой счастливой, когда это говорила, что Арья не могла ей не верить, но тайком облизывая губы, недоумевала, что такое надо съесть слаще мёда, чтобы они были сладкими-сладкими? А если они слипнуться то, что тогда?
А ещё Лианна умела стрелять из лука и арбалета, и сражаться на мечах. Это она показала Арье, как правильно натягивать тетиву и прицеливаться. Мать была против, но дедушка сказал, что «ничего зазорного в том, что женщина умеет держать в руках оружие — нет».
Больше всего на свете Арье хотелось иметь настоящий меч, а не деревянный. В тот день Лианна подарила ей Иглу. «Коли острым концом!» — сказала она и уехала на Харренхольский турнир. А вскоре уехал и дедушка Рикард с дядей Бринденом. И отец. И началась война.
Незадолго до этого выяснилось, что у них может появиться брат или сестра. Мейстер Лювин тревожился за мать, и большую часть времени она проводила в постели.
Уезжая на войну, отец велел Арье присматривать за домом, хотя ей больше всего хотелось отомстить за деда и дядю, самолично убив Безумного короля. «Я хочу поехать с тобой! — заявила Арья, когда он поймал её за сборами. — Я умею стрелять из лука и у меня есть Игла!» «Я знаю, как ты любила деда и дядю. Но, чтобы мы не сделали, мёртвые уже не встанут из своих могил. Мы должны думать о живых. Лианна — жива, и я должен отыскать её и привезти домой. Мне будет проще, если я буду знать, что в Винтерфелле всё хорошо, — посадив её напротив, отец смотрел ей прямо в глаза, заставляя чувствовать себя взрослой. Арья кивала, соглашаясь с ним. — Мама ждёт ребёнка, и ей нужна помощь. Ты ведь понимаешь, что Санса хорошо поёт и вышивает, но сейчас не это главное. Нужно присматривать за слугами, за Винтерфеллом и помогать людям, за которых мы в ответе. Я надеюсь на тебя. Ты должна сделать всё, чтобы мы могли воевать, не переживая о доме».
Два года длилась эта война. С отцом ушли почти все мужчины. Было трудно. Арья многого не понимала, но старалась изо всех сил, помня наказ отца. Все в Винтерфелле привыкли к «маленькой хозяйке», а Арья привыкла сидеть вместе с Сансой и мейстером Лювином в великом чертоге, выслушивая крестьян, фермеров и мелких вассалов.
Последние месяцы беременности леди Кейтилин почти не покидала своих комнат. В тот год Арья сблизилась с матерью и сестрой, как никогда до этого. Все вместе они читали письма от отца, и вместе отвечали ему, вместе вели подсчёты. Вернее, считала Арья, тщательно занося всё в расходную книгу, а Санса сидела рядом с рукоделием. Потом родился Хостер. Он прожил пять дней, и его не стало. Только через месяц мейстер дозволил матери вставать, а после — выходить из спальни. Арья ждала, когда леди Кейтилин поправится окончательно, и она наконец-то сможет уехать на войну, к отцу. Но силы к маме возвращались крайне медленно и, когда пришло известие о поражении принца Рейгала у Рубинового брода, а затем и о падении Королевской Гавани, Арья всё ещё была в Винтерфелле. Война закончилась, а она так ни за кого и не отомстила. Безумного короля убил не отец и даже не кто-то из северян, а сир Джейме Ланнистер, королевский гвардеец — Цареубийца. А Арье оставалось только ждать возвращение отца вместе с Лианной.
Отец вернулся. Но не с Лианной, а с сыном Джоном, рождённым от другой женщины. Тогда впервые Арья открыто приняла сторону матери. Леди Кейтилин укрылась у себя в покоях и не выходила оттуда три дня. Арья и Санса с отцом не разговаривали, и с братом знакомиться не пожелали. О том, что зовут его Джон, и что у него тёмные волосы и тёмные глаза Арья узнала спустя какое-то время, не в состоянии и далее слушать истошный младенческий плач, разносившейся по Винтерфеллу. Ворвавшись в детскую, она увидела, что брат был один. Его кормилица куда-то делась, оставив Джона в люльке. Желая как-то его утихомирить, Арья принялась раскачивать зыбку, что-то мурлыкая себе под нос. Певица из неё была неважная, но ребёнок всё равно уснул. Тихое отцовское «спасибо» она проигнорировала, гордо выйдя из комнаты, всем своим видом изображая презрение. Но, при этом, не поленилась найти нерадивую кормилицу, миловавшуюся на сеновале с кузнецом, и заявить им обоим, что «самолично спустит с них три шкуры, если такое ещё раз повториться!». Видать «маленькая хозяйка» была так грозна, что оба, что-то проблеяв, мигом покинули стог и пошли «работать, как до́лжно, а не как вздумается!»
Мать простила отца гораздо быстрее, чем это сделала Арья. Вернее, она так и не поняла, и не простила ему измены, но вновь стала разговаривать с ним много позже леди Кейтилин. А вот Джона она приняла гораздо проще, как-то вдруг осознав, что живой комок, который только и способен, что орать и есть, ни в чём не виновен.
Когда через год родился Робб, в семье воцарились мир и спокойствие. Леди Старк, не желая лицезреть плод измены своего мужа, старалась чтобы Джон не попадался ей на глаза и всё своё внимание уделяла собственному сыну. Лорд Старк, стараясь быть хорошим отцом всем своим детям, воспитывал бастарда так же, как и законного наследника. Дочерей он баловал в равной степени — даря старшей наряды, а младшей дозволяя обучаться владению оружием и беря с собой на охоту.
Шли годы. Как-то незаметно Арья вытянулась и из шумной и озорной девочки превратилась в девушку. Раньше она терпеть не могла чистоту и порядок, и всеми способами избегала мытья, а вышиванию предпочитала забавы с дворовыми мальчишками, вызывавшие неодобрение со стороны матери и септы. Да и саму её нередко путали с мальчиком. Обидное прозвище — Арья-лошадка, придуманное для неё Джейн Пуль и с охотой подхваченное Сансой, прицепилось к ней надолго. Но к семнадцати годам впечатление, которое Арья производила на окружающих, стало меняться. Её внешность преобразилась, глаза приобрели выразительность, а фигура — соразмерность. Её талия стала тонкой, а грудь хоть и не была большой, зато, по словам служанки Нины, — «аппетитной, аки яблочки!» Немного вытянутое лицо, с тонкими чертами, больше не имело ничего общего с «лошадиным». Слегка вьющиеся каштановые волосы напоминали мягкий шёлк. А руки, вдруг перестав быть «руками кузнеца», обрели тонкие запястья и длинные пальцы истинной леди. И хоть платья она так и не полюбила, но научилась носить их не хуже Сансы. А после очередной тренировки с Иглой с удовольствием смывала пот и грязь в ароматной ванной.
Приезд короля Роберта показал всем, что Арья вполне может посоперничать с сестрой за звание первой красавицы Винтерфелла. Та весна была лучшей весной в её жизни. Уже знавшая, что именно тая́т за собой отношения мужчины и женщины, она с трепетом и удивлением впитывала всё то, что происходило вокруг. Ловила восторженные взгляды и выслушивала комплименты, погружаясь в нечто неописуемое, про что Лианна когда-то говорила: «Сама поймёшь». И ей хотелось бо́льшего, чем волнение, порождённое близостью в танце. Но не с одним из тех рыцарей, что кружили её, шепча на ухо всякие глупости. Арья думала о том, как велик мир, и сколько в нём людей. Что Лианна, конечно же, была права, что где-то есть и её мужчина, с которым они вместе будут охотиться, фехтовать, стрелять из лука и играть в кайвассу, а по ночам предаваться тому, чем занималась на сеновале Нина со своим Крисом.
Входя в септу под руку с отцом, Арья ещё на что-то надеялась, но увидав жениха, поняла, что не хочет она быть с ним ни на сеновале, ни на супружеском ложе, и сколько не мажь его уста мёдом, будут они горше самой горькой горчицы…
Пригревшись на солнышке, Арья незаметно задремала, а когда проснулась, солнце уже клонилось к закату. Лодку раскачивало гораздо сильнее, чем раньше, а впереди что-то шумело и бурлило, приближаясь с каждой минутой. Присев, Арья выглянула наружу. Её несло то ли к перекату, то ли к остаткам запруды или моста. Огромные валуны, торчавшие из воды с прибившимся к ним веткам, деревьям и чем-то, так похожим на остатки разбитой лодки, не предвещали ничего хорошего.
Первый удар пришёлся в дно её судёнышка. Увлекаемое бурным потоком, оно продвинулось на каких-то пару дюймов вперёд и оказалось зажатым между камнем и стволом сосны. Его корма приподнялась, а нос опасно наклонился.
Борьба реки и утлого челна продолжалась недолго. Подчинившись бешеному напору, лодка накренилась ещё больше и зачерпнула воду. Мгновение — и Арья перевалилась через борт идущей ко дну посудины, едва успев ухватиться за сосну.
От холода, обступившего её всех сторон, ноги свело судорогой, а грудь забыла, как дышать. Вмиг отяжелевшие юбки тянули вниз. Шершавый ствол был мокрым, скользким и сучковатым. Ветки, торчащие во все стороны, хлестали по лицу, шее, плечам.
Собрав остатки сил, Арья потянулась на руках, вытаскивая себя из воды, что оказалось не очень-то и легко — намокшее платье ужасно мешало, цепляясь за всё подряд. Дёрнув вниз, Арья попыталась его снять. После нескольких рывков ткань, порвавшись, поддалась, и дело пошло быстрее. Оставшись в одной нижней юбке и корсете, Арья взобралась на камень и огляделась.
То, что сгубило её лодку, скорее всего когда-то было мостом. Сейчас от него остались лишь камни, торчащие из воды. Левый берег был почти не видим, а вот правый оказался не так и далеко. Ствол, перегородив часть реки, упирался в три валуна, расположенных на отдалении. А дальше камни были гораздо ближе друг к другу, под конец и вовсе формируя кладку, ведущую на сушу. От неё шло что-то похожее на тропинку, почти сразу круто уходящую вверх, туда, где подмытый берег, со следами оползней, щетинился корнями могучих деревьев. Сами деревья великанами стояли по краю обрыва, сторожа вход в лес.
Выдохнув, Арья вновь полезла в воду, цепляясь за сосну. Стиснув зубы, она перебирала руками, где могла, упиралась ногами, то в валун, то в переплетение веток, с каждым шагом приближаясь к заветной суше.
Когда она добралась до берега, солнце уже почти село, и наступили сумерки. Ветерок, задувавший с севера, был по-осеннему промозглым, словно позабыл, что уже почти лето. Намокшее исподнее липло к телу, от чего было ужасно холодно. Земля под ногами чавкала и скользила. Одну туфлю Арья потеряла ещё в воде, вторую засосала грязь. Избавившись от порванных чулок, которые съехав, только мешали, она, падая и поднимаясь, добралась до тропы и стала карабкаться вверх, туда, где деревья, переплетясь с кустами, обещали защиту от ветра.
Ощутив твердь под ногами, Арья со стоном повалилась на земь.
Всё вокруг было покрыто прошлогодней, пожухлой листвой, сверху нависали голые ветки, сквозь которые проглядывало начинавшее темнеть небо. Пахло лесом, землёй и рекой, шумевшей у неё за спиной.
Замычав, Арья уткнулась носом в траву, пробивавшуюся сквозь слои слежавшихся листьев. Тело её ломило, кровоточащие босые ступни горели огнём, желудок сводило от голода, в голове шумело. А от колотившего озноба зуб на зуб не попадал.
Несколько месяцев назад, когда зима только-только отступила, аккурат перед визитом короля Роберта, со Стены приехал дядя Бен. Он, отец, Родерик Кассель и ещё пять человек поехали на охоту на куропаток. Арья была с ними. Вокруг Винтерфелла снег уже сошёл, а в лесу лежал, местами по пояс, а где и сугробами выше головы. Лишь ручьи да черневшие то тут, то там прогалины говорили о том, что уже пришла весна. Один из этих ручьёв Арью и подвёл. Среагировав на движение слева, Арья направила туда Золотинку, поддав её по бокам, желая, чтобы та перескочила через узенький поток воды. Перепрыгнув, кобыла неожиданно увязла в снегу, под её копытами что-то хрустнуло, и их потянуло вниз. Оказавшийся рядом дядя Бен, успел соскочить со своего Во́рона и вытащить Арью из воды. Золотинка, избавившись от седока, как и конь Бена Старка, разбивая копытами лёд, устремились в другую сторону, туда, где на берегу того, что ещё недавно было ручьём, а оказалось уже чуть ли не рекой, метался Дикон Крисби. Поймав лошадей, он направился за подмогой — отцом и остальными охотниками.
Холод, что пробрал тогда Арью, казалось, добрался до самых костей. Мокрыми было всё — дублет, бриджи, волосы, исподнее. То и дело налетавший ветер заставлял её дрожать, как осиновый лист, а морозец, пришедший в след за вечерним сумраком, сковал одежду. «А ну не спать! — прикрикнул на Арью дядя, видя, как тяжело она припала к страждереву и смежила веки. — Нед говорит, что ты поднаторела в учебном бою. И что противник ты не простой. Покажи, на что способна!». «Ты хочешь сразиться?» — удивилась Арья, пытаясь совладать с дрожью, сотрясавшей всё её тело. «Хочу! Нам надо обсохнуть, вот и обсохнем тренируясь. Может, я наконец пойму, как одолеть левшу!» «Зачем?» — поинтересовалась Арья. Но при этом всё же поднялась, и приняла боевую стойку. «Да завёлся у меня один бастард, понимаешь! Ловок, подлюка! Аж неудобно перед братьями!» — усмехнулся дядя Бен, извлекая свой меч из ножен и становясь напротив.
На небе полыхал багряный закат, голые деревья частоколом тянулись ввысь, а меж ними чёрными тенями кружили Арья и Бенджен Старк, оглашая Волчий лес звоном клинков. «А кто он — твой левша? Откуда?» — спросила Арья, парируя очередной удар. «Из Речных Земель. Не родись он бастардом, звался бы Батервеллом.» «Мне знакомо это имя, но не помню откуда! Чем славен их род?» «Не той славой, которой стоит гордиться! Лорд Батервелл был мастером над монетой при Эйегоне IV, а Дейемон Чёрное Пламя сделал его десницей, и когда началось восстание, то один из сыновей лорда дрался за Чёрного Дракона, а другой — за Красного — ни нашим, ни вашим!» «А так можно?» — изумилась Арья и чуть было не пропустила удар. «Как оказалось — можно!» Отдышавшись, Арья вновь встала в стойку. Проваливающийся снег и сгущающиеся сумерки усложняли задачу — и обороняться, и нападать становилось всё сложнее. «Дедушка Рикард говорил, что Дейемон Чёрное Пламя был бастардом, но король признал его,» — продолжила она, делая выпад. «Да!» — подтвердил её слова дядя Бен, парируя удар. «Значит, можно признать любого бастарда?» «Это право короля!» «Король Роберт объезжает Семь Королевств и скоро будет в Винтерфелле. Он может признать Джона. Ведь они друзья с отцом и король ему не откажет!» «Нед намерен узаконить своего сына? Это он тебе сказал?» «Нет. Я подумала, что он может попросить короля. Ведь это ничего не стоит!» «Не стоит! — едва не выбив Иглу из её рук, ответил дядя Бен. — Но не все могут согласиться с этим решением.» «Ты о маме? Ей всё равно! Или неужели ты думаешь, что Джон поднимет восстание и отберёт у Робба Винтерфелл? Мы ведь не драконы! Мы — волки, и у нас одна стая! Одинокий волк умирает, а стая живёт!» «Всё верно, девочка, но это слишком сложный вопрос и решать его Неду и Кэт, а не нам с тобой.» «Но, почему? Если Джон останется Сноу, то его ждёт Стена — так сказал Вернон Пулль!» «Считаешь, что служение на Стене не в почёте?» — и вновь Игла чуть было не вылетела из рук Арьи. Разозлившись, она нанесла ответный удар. «Юная леди и впрямь отличный мечник!» — словно подтрунивая над ней, воскликнул дядя Бен. «А возьмите меня к себе! В свой отряд!» — воодушевилась Арья. «Женщинам не место на Стене!» «Это несправедливо! Ведь я умею драться не хуже мужчины! Я хочу стать воином — все это знают, и отец не против!» — с досады Арья вновь едва не пропустила удар. «Нед слишком любит вас с Сансой, но когда-нибудь он будет вынужден сделать то, что должен — найти вам мужей! Вы и так уже засиделись в Винтерфелле!» «Но я не хочу замуж!» — запротестовала Арья. «Брат любит тебя и от того слушает! Но рано или поздно это закончится, и ты покинешь отчий дом, как и любая другая девушка!» «Этого не будет никогда!» «Будет! Леди, особенно таким красивым, к лицу жемчуг и бриллианты, а не доспехи!» «Это для Сансы, не для меня! Она у нас красавица, а не я!» — злясь, возразила Арья. «Разве Лианна не была красавицей?» — не унимался Бен Старк. «Была!» «А разве вокруг не твердят, что вы с ней одно лицо?» Об этом Арья как-то не задумывалась: «Это ещё ничего не значит!» «Значит!» — во весь голос рассмеялся дядя Бен, и тут же поплатился за это, получив укол в голень.
Раздавшиеся с опушки крики, прервали их сражение. Появившиеся отец и Дикон указали на место, где для надёжности остальные охотники уже накидали веток и валежника на снег рядом с ручьём, по которым они благополучно и переправились на тот берег. «Тренировка, чтобы не замёрзнуть? Молодцы! — одобряющее кивнул отец, кутая Арью в свой плащ. — Весеннее тепло обманчиво — зима всегда близко, даже если она почти ушла.»…
— «Зима всегда близко, даже если она почти ушла», — пробормотала Арья, чувствуя, как вся костенеет, а мокрые волосы становятся подобными ледяной корке. С трудом поднявшись, она заставила себя сесть и принялась растирать лодыжки, голени, щёки, заставляя быстрее бежать по жилам кровь.
Немного согревшись, она с тоской уставилась на свои ступни, белевшие в темноте. Сбитые в кровь, они, казалось, были не в состоянии сделать и шагу. Пекло! Еду она где-нибудь найдёт, одежда сама собой высохнет, но как далеко она сможет уйти босиком?!
Оторвав пару лоскутов от юбки, Арья кое-как перевязала ноги и заковыляла вглубь леса по тропе, петлявшей меж деревьев.
Вечер быстро сменился ночью, погрузившей всё во тьму. Сквозь паутину деревьев в вышине поблёскивали безучастные звёзды, да луна, то и дело проглядывавшая из-за туч. Голые дубы и липы, тянувшие к Арье свои ветви, казались ей сказочными великанами, а ели — великаншами. Ветер, плутавший меж их ветвей и стволов, наполнял всё вокруг таинственным шёпотом. Где-то в чаще заухала сова, ей ответил филин. Рядом, в кустах, кто-то закопошился, шурша листвой. Появившиеся вдали огоньки, плыли над землёй, то собираясь все вместе, то разделяясь, но всегда — попарно. «Волки», — подумала Арья. И тут же, подтверждая её мысль, раздался протяжный вой. Если её сейчас съедят, то никто даже костей не сыщет. Ответный вой, пролетевший по лесу, позвал стаю юг и «светлячки», растянувшись цепочкой, растаяли меж стволов, будто их и не было.
Тропа, петляя, уводила Арью всё дальше и дальше от реки. Ноги нестерпимо болели, От дурноты, накатывавшей от голода, темнело в глазах. Хорошо хоть под сенью деревьев было безветренно и не так промозгло.
Арье казалось, что она шла целую вечность, пока лес неожиданно не расступился, и она не очутилась на краю свежевспаханного поля. Присмотревшись, она различила на той стороне постройки — три крыши и изгородь.
Погружаясь по щиколотку в прохладную, мягкую землю, Арья зашагала туда, куда понесли её ноги, не в силах думать ни о чём. Уже поравнявшись с грядками, она на что-то наступила. Что-то круглое, упругое, с гладкими бочка́ми. Опустившись на колени, она принялась шарить руками по земле, ища сама не зная что. Этим чем-то оказалась луковица. Большая, размером с кулак, она, должно быть, осталась здесь с прошлой осени и сейчас выпустила первые побеги. Не веря собственным глазам, Арья поднесла её к носу, вдыхая резкий, знакомый аромат, смешанный с запахом земли. Лук. Еда.
Запихнув себе в рот тоненькие, едва проклюнувшиеся пёрышки, Арья жевала, давясь слюной. Содрав с головки кожуру, она впилась зубами в белую мякоть. На глаза сразу навернулись слёзы. Когда от луковицы остались лишь шелуха на земле, да горечь во рту, голод, обманутый скудной подачкой, вновь зашевелился, скручивая изнутри живот.
Поднявшись с колен, Арья огляделась. Совсем рядом было что-то, похожее на амбар и сарай для скота, обещавшее кров над головой и еду. От туда донеслось кудахтанье курицы и блеяние козы.
В очередной раз вынырнувшая из облаков луна, лениво созерцала лес, поле, и расхитительницу лука. Подняв голову, Арья посмотрела на небо. Всадник, подгоняемый Призраком, устремился к Короне. Лунная Дева пыталась дотянуться до Сумеречного Кота, погнавшегося за Жеребцом. Но от чего-то Арье казалось, что кошачий хвост сегодня её интересовал мало. Красавица, сотканная из звёзд, так же, как и остальные небожители, проплывая в вышине, с укором качали головой, поглядывая вниз, на оборванку, копошащуюся на луковой грядке.
— Эй, вы! Вы меня слышите?! Те, кто там, наверху! Кто бы вы ни были! — занеся над собой руку, сжатую в кулак, Арья ещё больше задрала голову. — Я — Арья Старк из Винтерфелла! И вы не смеете осуждать меня! Никто не смеет!
Отдышавшись, она размазала слёзы по лицу, от чего-то вновь набежавшие на её глаза, и решительно зашагала к сараям.
Перебравшись через невысокий забор, она оказалась внутри небольшого двора. Лунный свет освещал крепкие стены и крыши построек и хозяйского дома, ворота, пустую телегу. Вдоль забора стояли какие-то бочки, а от дома к столбу тянулась верёвка с сушившимся над ней бельём.
— А ну, цыц! — зашипела Арья на пса, выскочившего ей навстречу. — Я ничего не возьму. Только поем, погреюсь и уйду. Обещаю!
Собака, похоже, решив, что гостья не представляет угрозы, ушла к себе под навес. Стараясь не шуметь, Арья приоткрыла дверь крайнего сарая и оказалась в курятнике. В темноте белели несушки, пристроившиеся на насестах, а под ними — сено. Пошарившись, Арья нашла четыре яйца. Выпив их, она выбралась обратно и прокралась к следующему сараю, откуда ощутимо пахло молоком. Совсем как из коровника в Винтерфелле.
Нюх не подвёл её. Это действительно был коровник. И, что самое, замечательное, к нему примыкал отдельный пристрой в котором на столе рядком выстроились крынки и кувшины. Заглянув в крайний, Арья обнаружила створаживающееся молоко. Черпая его большой ложкой, лежавшей рядом, она ела и не могла наесться. Наверное, она ничего в жизни вкуснее не пробовала, чем это скисшее молоко с плавающими поверху хлопьями!
Как только желудок её насытился, веки Арьи отяжелели, а голова наполнилась туманом.
Покинув каморку с молочными яствами, она проскользнула в хлев.
В темноте кто-то дышал, шевелился, пахло коровами, козами и навозом, но ей было всё равно. Передвигаясь на ощупь, она нашла сено — в него и упала, не в силах идти дальше. Что-то мягкое и тёплое, проблеяв, уткнулась ей в бок. «Тише…», — пробормотала она, проваливаясь в сон…
Разбудило её заливистое пение петуха надрывавшегося совсем рядом. С трудом продирая глаза, Арья не сразу поняла, где она. А когда поняла, её тут же посетила мысль, что петух разбудил не только её, но и хозяев фермы.
Выбравшись из хлева, Арья огляделась по сторонам.
Над землёй стелился предрассветный туман, скрывая и поле, и лес. Заря, занимавшаяся на востоке, разогнала ночную тьму, раскрасив небо в золотой, розовый, лиловый. Всадник, скрывшийся за горизонтом, наверное, так и не завладел Короной, а Лунная Дева, уже не обращая внимания на Арью, играла с Сумеречным Котом. Лишь ночное светило, казалось, было удручено тем, на что стала похожа леди с Севера. Саму же леди удручало лишь одно. Вернее, две вещи — что, будучи похожей на огородное пугало, вывалянное в грязи, она привлечёт к себе гораздо больше внимания, чем хотелось бы. И второе — отсутствие обувки. Жалкие остатки юбки, которыми Арья перевязала ноги, она давным-давно где-то потеряла, и кровоточащие ступни болели, не давая идти.
Посматривая на развешенное бельё, Арья воровато огляделась, прошептав вчерашнему знакомому псу:
— Ну, пожалуйста! Мне очень-очень надо! Ты не лай! Я … Я не украду! Я куплю! Вот! — и вытащив из ушей серёжки — подарок отца жениха, показала их собаке…
Когда солнце выкатилось из-за горизонта, и наступило утро, по лесной дороге, прихрамывая, шагала ни чем не приметная крестьянка в стоптанных башмаках и с узелком со скудной провизией, состоявшей из яиц. Чуть раньше, хозяйка, вышедшая во двор фермы, отчитала пса, позволившего странному вору украсть «совсем новёхонькое, году ещё не ношенное, а оставить никчёмные побрякушки!». Причитая, она показала мужу серёжки жёлтого металла с жемчужинками, связанные замусоленной лентой — явно фальшивые — «кто ж ценным-то разбрасываться будет!». Найденное позже за сараями тряпьё, порванное и грязное, было кинуто псу на подстилку, ибо ни на что более не годилось.
В моей версии событий брак Эддарда и Кейтилин — обычный договорной союз между двумя домами, где Кэт сразу была просватана за Неда.
====== Глава 1.2. ======
— Што творишь, окаянный?! — гневный окрик, разнёсшийся по двору, вспугнул голубей, гревшихся на солнышке под самой крышей.
— Я, чё… я — ни чё, — бормоча что-то невнятное, виновник утреннего переполоха неловко пытался приладить на место покосившуюся дверь курятника.
— И што тебя туда понесло?! — продолжая браниться, пышнотелая кухарка кинулась ловить кур, бросившихся врассыпную. Пеструшки и белые леггорны — гордость хозяина «Мудрой черепахи», кудахча, метались по двору, не зная куда бежать и где спрятаться от Чернявки и Безухого, задравших не одну их сестрицу. — Ах, ты — бестолочь! Ну, как же, как же?! — причитала Гертруда, прижав очередную пойманную беглянку к груди. — А если убегут? А если не поймаем? А если нестись перестанут с испугу-то?! Чем гостей кормить будем?! А?!
— Не перестанут, — неуверенно возражал горе-плотник, воюя с дверью.
— А перестанут?! Где я на всех яиц напасусь-то?! Ты шоль снесёшь?!
— Я ж не курица!
— Не курица он! А головёшка соображает похуже куриной! А ты што встала? Помогай, давай! — это уже было сказано крестьянке, с любопытством созерцавшей «охоту». Девица, недоумённо взглянув на Гертруду, наклонилась и неожиданно шустро ухватила пеструшку, бежавшую прямо на неё.
— Куда нести? — хмуро спросила она, неловко держа вырывающуюся птицу.
— Туда, к Густаву! — кивнула Гертруда в сторону курятника.
Тяжко вздохнув, Джон Грапп, в прошлом капитан «Мудрой черепахи», а сейчас хозяин процветающей гостиницы, названной в честь корабля, когда-то бывшего ему домом, начал неторопливый спуск с галереи, с которой он наблюдал за переполохом во дворе.
Джон, как и его отец, и дед, и дед его деда, был родом из Сигарда — города-порта, построенного для защиты Речных Земель от железнорождённых. Вся его семья испокон веков ходила в море. Так делал и Джон, пока в один из штормов не ударился головой, да так, что оглох на правое ухо и больше не смог стоять ни на чём, кроме как на твёрдой земле. Стоило чему-то под его ногами зашататься, как всё шло кру́гом, а тошнило так, что хоть вынь внутренности и выкинь. Он, наверное, спился бы с горя, если б не верная Жанетта, ждавшая его на берегу. Взявшись за мужа, она быстро привела его в разум, пока всё накопленное добро не пошло по миру.
Погоревав по прошлой жизни, Джон решил, что коль моря ему отныне не видать, то «и ви́деть он его не может»,и продал «Мудрую черепаху», решив переехать в Добрую Ярмарку, что на Синем Зубце. Городишко был хоть и мал, зато стоял на реке и был вполне пригоден для жизни. Жанетта, намётанным глазом дочки хозяина постоялого двора, тут же определила, что «место хорошее, торговля здесь бойкая — день и ночь по Зубцу баржи идут, по дороге купцы едут, а вот где путнику переночевать — особо заведений и нет». Они долго сомневались, но всё же рискнули пустить всё вырученное с продажи корабля в дело. А дело, задуманное Жанеттой, было серьёзным — выстроить из старого заброшенного дома добротную гостиницу.
Когда-то, на подъезде к Доброй Ярмарке, один удачливый купец решил поставить себе дом. Да не просто дом, а замок в три этажа с башенками, переходами, галереями, конюшнями и всем, чем полагается быть настоящему за́мку. Даже стену вокруг возвёл, ров прорыл, мост через него соорудил и ворота с решёткой. Да только вот довести до ума не успел — разорился, а «за́мок» его так и остался стоять недостроенным. Большой дом, недоделанный внутри, оказался никому не нужен, кроме как нищим да бродягам.
Переговорив с кем надо из Доброй Ярмарки, Джон и Жанетта споро взялись за дело. Нашли плотников, мастеровых, прикупили камня, леса и всего, что потребовалось на переделку старого дома. Так, на удивление всем, пугавшая горожан развалюха превратилась в гостиницу с гордым именем «Мудрая черепаха». Как и положено в настоящих замках везде был герб — черепашка, на панцире которой витиевато сплелись «Д» и «Ж». Герб красовался на воротах, на флюгере и даже был вышит на простынях. На первом этаже Жанетта придумала разместить трактир, выделив в нём два зала — для господ и простого люда. Второй этаж сплошь состоял из комнат с непритязательным убранством, а вот третий был с покоями побольше, для высокородных лордов и богатых купцов, коли такие пожелают заглянуть в «Мудрую черепаху».
Всё было основательно, добротно и удобно в этом новом доме со старым именем, который построил Джон. И кухня, и конюшни, и скотный двор, и огородик, откуда Гертруда брала наисвежайшую зелень. Дело Джона процветало — гостиница никогда не пустовала, заслуженно обретя славу достойного места, где без опаски можно было поесть и провести ночь.
Не далее, как вчера его жена вместе с дочкой укатила навестить своего отца в Сигард. А сегодня самый нерасторопный из их слуг устроил утренний куриный переполох. Особого значения случившемуся Джон не придавал, в отличие от Гертруды. Его больше волновало, чтобы крики не достигли ушей постояльцев, ещё спавших в своих постелях в столь ранний час.
Когда Джон спустился во двор, с поимкой кур было уже покончено. Провинившийся Густав успел куда-то ретироваться, а Гертруда, всё ещё ворча, набрав корзинку яиц, вознамерилась идти на кухню, чтобы готовить омлет тем, кто пожелал его на завтрак. Крестьянка, явившаяся в гостиницу поутру, продолжала стоять у курятника, переминаясь с ноги на ногу.
— Как тебя звать?
— Нэн…
— Нэн? — переспросил Джон, подходя поближе. Девушка была невысока ростом, с серыми глазами и тёмными прядями, выбившимися из-под платка. Видно было, что её одежда когда-то была чистенькой, но, не выдержав испытания дорогой, изрядно поистрепалась и испачкалась. — Откуда ты?
— Из Мейденпулла.
— Из Мейденпулла? А что умеешь?
— Я?
— Ну не я же! Тебе ведь нужна работа? За этим явилась?
— Да… мне нужна работа.
— Ну, так что ты умеешь?
— … Я всё умею, — зыркнув серым глазом, после паузы ответила «Нэн из Мейденпулла».
— Вот и хорошо! Ступай вместе с Гертрудой на кухню — будешь стараться — оставлю в «Мудрой черепахе»! Ну, ступай, ступай! — глядя во след странной крестьянке, вовсе не обрадовавшейся редкостной удаче, благодаря которой у неё появились еда и кров над головой, Джон лишь покачал головой. Ну, ничего, Гертруде нужна помощь, да и девушки, отвечающие за уборку гостевых покоев, вдвоём не справляются. Пусть пока поработает, а там уж Жанетта разберётся — подходит она им или нет.
Оказавшись на кухне, Арья огляделась. Просторная, с двумя огромными столами и полками вдоль стен, на которых разместились тарелки, кружки, кувшины, она производила впечатление места, за которым трепетно следили. Над одним столом была палка, на которую были нанизаны крючки, державшие всевозможную утварь — от огромных ложек до сковородок. Отдельно на доске были выложены ножи — строго по размеру, от бо́льшего к ме́ньшему. В очаге пылал огонь. Чуть поодаль стояли две лохани и пара вёдер. Из корзин, выстроенных рядком, задорно свисали пучки петрушки, укропа, базилика и какой-то неведомой Арье травки. Тут же была свежевыловленная рыба, ещё продолжавшая шевелить хвостами и беспомощно ловить воздух открытым ртом. В углу стоял шкаф с одной приоткрытой дверцей, позволявшей увидеть отмытую до блеска посуду.
— Эй, што встала?
— А? — обернулась Арья к хозяйке царства котлов и ножей.
— Бери репу, да чисть давай! — поджав губы, кухарка протянула Арье небольшой нож и указала на угол, где рядком стояли скамеечка, три ведра и большая миска. — Всё уж готово, только сесть, да делать!
Как ей и было велено, Арья прошла к вёдрам. Одно из них было с водой, в другом были клубни с хвостиками, похожие на желтовато-серые камни, в третьем, на самом дне, скручивалась змейкой одинокая срезанная кожурка.
Присев, Арья с сомненьем потянулась за репой. Ей, конечно, приходилось бывать на кухне Винтерфелла, и она видела, как Анна готовила еду, но никогда особо не смотрела, что именно и как та делала. Выходит — зря. То, что репу полагается чистить, Арья догадывалась, подозревая, что сама она не лишится своей кожуры и не станет белой, ароматной, какой её обычно подают на стол. И чистят её, судя по всему, срезая верх тонкой лентой, такой, какая осталась с прошлого раза, прилипнув ко дну ведра.
Вытащив репину, Арья поудобнее захватила нож, пытаясь сообразить, как получше снять кожуру. Нож то и дело соскальзывал, и вместо тонкой полоски получались неровные кружки с добрым слоем белой сердцевины. Стиснув зубы, Арья пыталась строгать по ровнее, так, словно она затачивала наконечник для стрелы, но получалось всё равно криво.
— Батюшки-светы?! Ты што творишь-то, непутёвая?! — стоявшая за её спиной Гертруда, вытаращив глаза, прикрыла рот пухлой ладошкой. — Это кто ж тебя так научил-то?! А вода! На кой я тебе водицу-то поставила?! Ты по што грязь разводишь? Репочку-то помыть сначала надобно! А ну дай сюда! — и, присев рядом на корточки, она забрала из рук Арьи нож, ополоснув его в воде вместе с многострадальной репой. Ловко вложив её в ладонь, совсем не так, как это делала Арья, кухарка принялась срезать кожуру.
Закусив губу, Арья смотрела, как из-под лезвия свешивалась длинная спираль, которая становилась всё больше, пока не улетела в ведро. Дочистив репину, Гертруда положила её в миску.
— Вот как надо. Не уж то, первый раз нож в руки взяла? — полюбопытствовала Гертруда, глядя на Арью сверху вниз.
— Не первый, — пробурчала Арья себе под нос. Вряд ли её «учителя» обрадовало бы то, что их новая служанка до сего дня метала ножи во дворе собственного замка, а не трудилась ими на кухне.
Остаток утра Арья постигала науку чистки репы. Под конец у неё даже стало что-то получаться, но Гертруда, покачав головой, была непреклонна:
— Вот непутёвая! Ты што столько срезаешь? Из чего кошеварить-то? Её для людей растили, а не для свиней! Ты ж почти половину на очистках оставила! Што я на стол подам?
Арья хотела было возразить, что она старалась, как могла, и для первого раза вышло неплохо, но Гертруда, отвернувшись, уже орудовала котлом, пристраивая его над огнём.
Потом Арье было поручено резать лук и петрушку, следить, чтобы в супе не выкипела вода, подкладывать дрова в очаг и много чего ещё. В итоге лучше всего, по мнению кухарки, она справилась с мытьём посуды. Так ей и пришлось бы весь день простоять, купая поочерёдно в двух лоханях тарелки, вилки и ножи, пока глиняная плошка, не выскользнув из её мокрых рук, не упала прямиком на каменный пол и не раскололась пополам.
— Да шоб тебя! — в сердцах воскликнула Гертруда и отослала неумеху прочь «с глаз долой».
Дело уже было к ночи и Арья, с трудом переставляя гудевшие с непривычки ноги, доковыляла до каморки, находившейся под самой крышей. Рухнув на кровать, она тихонько застонала. О боги, как же всё у неё болело! Она и представить не могла, что простоять весь день, склонившись то над ведром, то к очагу так тяжело! Казалось, что к её спине привязали камень и ещё парочку к ногам! А на волдыри, натёртые башмаками, ей даже смотреть не хотелось! Да и руки были не лучше — какие-то морщинистые, красные от воды, в которой она перемыла гору посуды, с парой неглубоких, но мерзко саднивших порезов. Пекло! Назавтра у неё точно что-нибудь отвалится — руки, ноги или спина!
— Ты чё там подвываешь?
— А-а? — протянула Арья, не в силах пошевелиться.
— Не стони, говорю тебе — спать мешаешь!
Не желая отвечать, Арья прикрыла глаза.
Коморку она делила вместе с тремя девушками-служанками. Имён она их не запомнила, знала только, что две из них убирались в гостевых комнатах, а одна была при трактире. Ниже была ещё одна точно такая же комнатка, в которой жила Гертруда и ещё две женщины, работавшие в «Мудрой черепахе». Мужчины жили в другом крыле. Насколько Арья уяснила, дело здесь было поставлено на широкую ногу — всё было основательно продумано. Эта гостиница больше напоминала ей Винтерфелл, чем постоялые дворы, в которых она успела побывать. Но как бы хороша́ она не была, долго здесь задерживаться Арья не намерена. Вот заживут ноги, и она двинется дальше. Куда именно дальше — Арья не представляла, но остаться на всю оставшуюся жизнь судомойкой и «мастером репы» она не хотела!
Следующий день были ни чуть не лучше первого. Как и второй. И третий. Выяснилось, что талантов, чтобы стать хорошей прислугой, у Арьи было мало. Лучше всего она справлялась с чисткой котлов. Разместившись у самого входа, она с утра до вечера скоблила, оттирала, начищала до блеска гордость Гертруды — пузатые чаны с крепкой ручкой и без, которые, словно братья, походили один на другого, и, как и положено братьям, были разными по росту и ширине. «Младшенький» был размером с мужской кулак и в нём готовились пряные настойки и соусы, которыми сдабривалось мясо. А в «старшем» можно было сварить целиком козу.
Прерываясь лишь для того, чтобы сменить воду или выполнить очередное мелкое поручение Гертруды, Арья оттачивала навыки чистильщика котлов. Девицы, с которыми она делила каморку, смотрели на неё косо, то и дело потешаясь над «неумехой». Но Арье было всё равно. По вечерам, ни с кем особо не разговаривая, она отворачивалась к стенке и тут же проваливалась в сон без сновидений…
Вскоре, солнечная погода, установившаяся над Речными Землями, сменилась, как это часто здесь водилось, затяжными дождями. С севера наползли тучи, и стало заметно прохладнее. Дождь, принявший накрапывать с самого утра, днём разошёлся не на шутку, заставляя путников сворачивать в сторону «Мудрой черпахи», чему её хозяин был несказанно рад. Гости прибывали один за другим, слуги сбились с ног, а Гертруда металась меж котлов и сковородок, как ужаленная, гоняя Арью то за «лучком, то за базиликом, то за яичком». Мысленно проклиная дождь, Арья бегала туда-сюда, натирая очередную мозоль, и, то и дело, налетая то на Шенни, то на Лотту, то ещё на кого из девушек. Те, переругиваясь, сновали по коридорам и «нумерам», жалуясь на гостей с их грязными сапогами и придиру-хозяина требовавшего «чистоты на палубе!». Дурная погода испортила настроение всем, кроме Джона Граппа, с довольным видом прохаживавшегося по галерее.
А ночью случился небесный потоп. Лило, как из ведра, а под утро полило и с потолка их коморки. Как только дождь прекратился, Густав принялся латать крышу. Стук молотка быстро сменился треском ломающихся досок и руганью горе-плотника, свалившегося прямо на Лотту. В итоге, великий погром сменился великим переселением, в результате которого все девушки переехали в комнатку этажом ниже, где Арье места не нашлось.
Джон Грапп обходя, свои владения, хмуро выслушивал одну дурную весть за другой, то и дело обещая всех дармоедов, у которых «руки не из того места растут, а голова тиной набита», пустить «крабам на корм!». Две комнатушки для прислуги были непригодны для жилья. В одном из гостевых покоев образовалась течь. Не убранное вовремя бельё сорвало ветром, и постояльцы лишились свежих простыней. И вновь разбежались куры. Густав, свалившись на Лотту, повредил ей руку и та несколько дней не сможет работать.
Остановившись у лестницы, Джон провёл ладонью по перилам. Намокшая древесина пахла совсем не так, как он привык. Не солью, и не морем. А просто сырым поленом. Простыни, вытягиваемые милашкой-Шенни из грязи, были подобно парусам судна, выброшенного бурей на берег. Всё вокруг чавкало, а с неба то и дело срывались крупные капли. Солнце прорываясь сквозь лохматые тучи, освещало потрёпанную и от того грустную «Мудрую черепаху».
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Джон обернулся. Позади, прислонившись к перевёрнутой бочке, стояла Нэн. Буравя его серым взглядом, она словно ждала от него чего-то. Ну, что за девица! Джон уже сто раз пожалел, что взял её. Вроде делает, что скажут, а проку — нет! А уж как посмотрит! Не нравилось ему, когда она на него смотрела. И с девочками не ужилась. Вон ведь — все сразу нашли к кому пойти, а ей места не нашлось. И куда её девать? Всех удалось распихать, только эта горемыка осталась. Ну не в свинарник же её?! И не в конюшню!
— Пойди сюда! — строго сдвинув брови, велел Джон. Отлипнув от бочки, Нэн прошествовала в его сторону, вздёрнув голову так, словно родилась под сенью замка, а не в деревенской хибаре.
Поглядывая по сторонам, Джон направился в сторону гостевого крыла. Во дворе было пустынно. Постояльцы, испугавшись дождя, сидели по своим комнатам, да в трактире. Задрав голову, Джон посмотрел на людей, посланных им на крышу — там уже во всю кипела работа. Удовлетворённо кивнув, он подумал, что если снова не польёт, то может всё ещё и обойдётся.
Поднявшись с девицей на третий этаж, Джон отпер дверь пострадавшего от воды «нумера». Здесь уже успели навести порядок, вытерев лужу, и только пятно на потолке свидетельствовало о прохудившейся крыше. Стол, стулья и кровать во второй комнате покоев, к счастью, не залило. Всё остальное выглядело — хоть сейчас принимай гостей — полы чистые, что палуба после мытья, беленькие занавески на окнах раздуваются кливерами, подсвечники и заклёпки на дубовом сундуке поблёскивают не хуже крепежа на фоке.
Обернувшись, Джон вперил свой самый суровый взгляд в Нэн:
— Останешься здесь, пока всё не починят. Спать будешь на тюфяке. Возьмёшь его в чулане. И смотри, на кровать — ни-ни! Уяснила?
— Уяснила.
— Ну и хорошо. И только попробуй мне что-нибудь этакое … выкинуть! Крышу быстро залатают, и сразу к себе вернёшься! А пока — приходить затемно, вставать — засветло, с первыми петухами! И чтоб ни один гость тебя не видел! Дверь держать запертой! Всё поняла?
— Всё.
— И, да, ты теперь Шенни помогаешь! Пока Лотта не поправится, будешь на этаже убираться!
— А как же Гертруда?
— Будешь делать всё, что она скажет! Не маленькая — справишься!
— Угу, — хмуро кивнула девица.
— Ну, всё, — огляделась, так закрывай дверь, тряпку в руки и вперёд — драить палубу! — скомандовал Джон.
— Что? — встрепенулась Нэн, вскинув голову.
— Полы подтирать. Вон, Шенни тебе всё покажет!
Глядя в след удаляющейся служанке, Джон покачал головой. Не задержится она у них! Точно, не задержится! Жанетта, как вернётся, сразу прогонит её вон. Ей нравятся покладистые и расторопные. А эта хоть и не дерзит, а словно колючка. Прогонит её Жанетта! Как пить дать прогонит!
До вечера дождя больше не было. На следующий день выглянуло солнце, и жить сразу стало веселее. Опасения Джона не оправдались — никто из постояльцев не заметил, разрушений, причинённых «штормом» «Мудрой черепахе». Одни гости съехали, другие прибыли. Купцы засели в трактире, потягивая эль и обсуждая недавнюю сделку. Переговариваясь, они поминали добрым словом гостиницу и её хозяина, что грело сердце старого морского бродяги лучше любого огня.
Прошло три дня, и Джон окончательно выдохнул. Крыша была, где залатана, а где перекрыта заново. Он лично лазил, перепроверяя всё за Густавом. Разгуливая по самому верху, Джон был почти счастлив, подставляя себя солнцу и ветру, как это бывало раньше, на той, другой «Мудрой черепахе». Копошащиеся внизу люди задирали головы, тыча в него пальцами и дивясь тому, как он ходит по самому гребню. Заприметив Нэн, прошествовавшую на кухню, Джон усмехнулся. Не долго ей осталось гостить в гостевых покоях — скоро дыра, сотворённая Густавом при его падении, останется лишь в воспоминаниях, и обитательницы каморки под крышей вернутся к себе.
Покончив с уборкой, Арья направилась к Гертруде. Помогать Шенни оказалось не так уж и сложно. Гораздо проще, чем начищать котлы. Всего-то сменить простыни, когда требуется, да взбить подушки. Пару раз взмахнуть тряпкой, да отнести посуду в кухню.
На кухне, как всегда, что-то булькало, шкварчило и бурлило. Из низенькой дверцы, ведущей в глубокий подвал, сначала показался широкий зад Гертруды, обтянутый шерстяной юбкой, а потом и сама кухарка с корзинкой яблок. Выбравшись из кладовой, повелительница очага протянула корзину Арье:
— Вот, держи! С прошлой осени остались, но, вроде, хорошие! На пирог в самый раз пойдут! Ты их помой, перебери. Разрежь на четыре части, сердцевину, хвостики и жопки — отдельно, а само яблочко — вон в ту миску. Да смотри, чтоб гнильцы не было! Всё поняла?
— Поняла, — кивнула Арья, радуясь тому, что ей предстояло простое и чистое дело — всего лишь порезать яблоки на пирог.
— Ты с наружи сядь! А я тут тесто раскатаю. Вместе как раз и управимся.
— Ага, — не заставив дважды повторять, Арья подхватила ведро, миску, нож и корзину и вышла на улицу, где под навесом был ещё один стол.
Расположившись на скамеечке, она, как и было сказано, вымыла яблоки, сразу выкинув те, которые показались ей подозрительными и принялась отделять «сердцевинки, жопки и хвостики».
Время близилось к полудню. Благодатное тепло, разлитое в воздухе, наполняло тело истомой, а голова сама собой клонилась вниз. Борясь со сном, Арья то и дело потирала глаза. Местный дворовый пёс, по кличке Безухий, пристроившись рядышком, дышал ей прямо в ногу. Где-то позади неё на крыше орудовали плотники. Пара постояльцев, вышедших во двор, готовилась уехать, проверяя, крепко ли приторочены седельные сумки. Речь их была тиха и размеренна, словно и она пропиталась дрёмой, окутавшей всё вокруг.
Цокот копыт, внезапно ворвавшийся в сонное, полуденное царство, был непозволительно громок. Нарастая, он приближался, становясь всё звонче и звонче.
Подняв голову, Арья лениво посмотрела в сторону ворот. Из-под арки показался всадник на белом коне. Алый росчерк плаща, поделивший его доспехи пополам — от правого плеча к левому бедру, меч, с рукоятью, сверкавшей в солнечных лучах, стальные перчатки с наручами, ботфорты, светлые, непокрытые волосы.
Забыв про яблоки, Арья уставилась на странного гостя. Вот — всадник осадил коня. Вот — оглядел двор. Вот — обернулся, чтобы что-то сказать людям, въезжавшим следом за ним — все как один в доспехах цвета переспелой вишни и алых плащах.
С появлением незнакомца и его эскорта, дремоту со двора «Мудрой черепахи», как ветром сдуло. Тут же всё вокруг наполнилось шумом и гомоном: подскочив, залаял Безухий, ему завто́рил Полкан, а Грапп уже спешил к новому гостю:
— Коня, примите коня у лорда Тайвина Ланнистера! — запыхавшись, прокричал он конюху, стоявшему разинув рот.
«Тайвин Ланнистер?!» — глаза Арьи изумлённо распахнулись. Вытянув шею, она смотрела на того, кто «гадил золотом», предал огню Королевскую Гавань и бросил к ногам короля Роберта «тела детей Таргариенов». И приходился дедом наследному принцу Джоффри.
Не обращая ни на кого внимания, Тайвин Ланнистер раздавал указания, двигаясь размеренно и неторопливо. Едва заметно поводя головой вверх, он что-то говорил сопровождавшему его человеку, а тот, уже готовый сорваться выполнять приказ, тянулся в струну, смешно таращил глаза и что-то бормотал в ответ. На мгновение взгляд лорда Тайвина встретился с глазами Арьи. Скользнул вниз. Задержался на её руках, державших нож и яблоко. Прошёлся по грубо сколоченному столу и отчего-то опустился ещё ниже, где вытоптанная земля дышала зноем, а клубившаяся пыль оседала на всём подряд — помойном ведре, башмаках Арьи и её ступнях, гревшихся на солнышке. Окончив обозревать «поднавесную» часть кухни и её работницу, Тайвин Ланнистер, утратил интерес к происходящему на задворках Гертрудиного царства и, отвернувшись, что-то сказал хозяину Граппу. Грапп что-то ответил, покосившись на Арью. А у самой Арьи появилось стойкое желание забраться под стол. Или сбежать на кухню. А ещё лучше — сразу в лес.
А тем временем суета во дворе продолжалась. Гости, высунувшись из окон, пялились на вновь прибывших, коих оказалось человек двадцать — солдат, рыцарей, кого-то похожего на купца и мейстера, выделявшегося среди всех серым одеянием и цепью.
Раздавшееся за спиной Арьи ржанье, отвлекло её внимание от Ланнистера и его свиты. Совсем рядом с ней, в каких то паре шагов, белоснежный скакун ожидал пока для него подготовят стойло. Конюх, державший его под уздцы, раздувался от гордости, в то время как его помощник бегал, таская новое сено. Прядая ушами, красавец-миэринец бил копытом, словно подгоняя несчастного Кита, который и так носился, как угорелый.
Со своего места Арья не могла рассмотреть доспехи Тайвина Ланнистера, его меч, хотя она и не сомневалась, что они были самыми лучшими, которые только можно было купить за золото, но бесспорно все они уступали его коню. Конь у Ланнистера был каким-то чудом! Даже лучше чем тот, на котором король Роберт приезжал в Винтерфелл. Белоснежный, тонконогий, черноглазый — он был такой, такой, такой… Арья не могла подобрать слов, какой это был конь. Вот бы ей такого! Тогда ей ничто и никто не страшен! Она уехала бы далеко, далеко! А если бы с ней были её Игла и дублет, ничем не отличающийся от настоящего доспеха …
Позабыв обо всём на свете, Арья потянулась к коню, а конь потянулся к ней…
— Ты што воро́н считаешь?! — кто-то прошипел ей в самое ухо.
— А? — словно вынырнув из сна, в котором были рыцари в доспехах, сверкающее оружие и боевые скакуны, Арья уставилась на Гертруду, не совсем понимания, что та от неё хочет.
— Тесто уже готово! Начинка, начинка где?! — бушевала кухарка, понизив голос.
Спохватившись, Арья вывалила «жопки, хвостики и сердцевинки» в ведро для свиней, а в миску смахнула то, что было уже нарезано.
— Ах, бедовая твоя голова! Ну што ты творишь?! Што?!
— Что? — моргая, Арья не могла понять — в чём дело. Схватив со стола миску, она протянула её Гертруде: — Вот!
— Что, «вот»?!
— Яблоки в пирог!
— Это… яблоки?! Ты этим предлагаешь кормить гостей?! — скатившись до едва слышного шипения, Гертруда, аж вся затрясшись, выпучила глаза.
— Да, а что.., — начала Арья и тут же осеклась. В протягиваемой ею миске аккуратной кучкой возвышалась гнильца, вперемешку с «жопками, хвостиками и сердцевинками». Не веря своим глазам, Арья оглянулась в поисках ведра, для свиней. Ведро было там, на месте. Ведро, в которое уже опустил голову невероятный конь Тайвина Ланнистера.
— А ну, прекратить! — процедил сквозь зубы Грапп, незаметно оказавшийся рядом. — Вы что, с ума сошли — перед кем склоку устроили!
— Я…
Грапп не дал договорить Арье:
— Вот и славно! Думаю, конь лорда Тайвина любит яблоки! — чуть громче произнёс «в никуда» хозяин «Мудрой черепахи». — Ну-ка, милочка, порежь ещё!
— Надеюсь, ваших гостей ждёт не менее достойная встреча, чем их лошадей? — раздался совсем рядом низковатый голос. Обернувшись, Арья замерла. На неё в упор смотрели зелёные глаза, в глубине которых таинственно поблёскивали золотистые искорки.
— Всё самое лучшее! Всё самое лучшее для наших гостей! Особенно, для таких особых! — тут же нашёлся Грапп.
— Хорошо! — кивнул Ланнистер. И вновь вперив взгляд в Арью поинтересовался. — Она при конюшне?
— Нет! При кухне! Очень расторопная и смышлёная! Плохих мы не держим!
— Хорошо! — второй раз кивнул Тайвин Ланнистер. — Мне нужен виночерпий.
— Как скажете, милорд, — склонив голову, протянул Грапп, косясь на Арью, сжавшую миску так, что у неё побелели костяшки пальцев.
— Надеюсь, комнаты для меня готовы?
— Да, милорд!
— А для моих людей?
— Да, милорд!..
Грапп и Тайвин Ланнистер уже ушли, а Арья всё так и стояла у стола, вцепившись в миску, пока Гертруда не отобрала её у неё и не подтолкнула в сторону кухни …
====== Глава 1.3. ======
— Подай мне книгу «Великие дома Вестероса». Это.., — обернувшись, Тайвин готов был указать чашнице, где лежит и как выглядит книга, но девушка справилась сама, безошибочно вытащив нужный фолиант из стопки, что возвышалась на столе. Усмехнувшись про себя, Тайвин наблюдал, как служанка пересекает комнату гордо звавшуюся «лучшие покои». Шаг уверенный, держит осанку, голову не опускает, смотрит прямо в глаза. Только вот прихрамывает чуток. И она умеет читать… «Бастардка…».
— Откуда ты?
— Из Мейденпулла, милорд, — положив книгу прямо перед ним, чашница отступила назад. Свет от камина выхватил бесформенный платок, обмотанный вокруг головы. Пару тёмных прядей, выбившихся из-за уха. Слегка вытянутое лицо. Чёрные брови вразлёт над серыми глазами, смотрящими в упор и безо всякого смущения. «Бастардка … ».
— А кто лорд Мейденпулла, напомни мне?
— Дом Мутонов, милорд.
Голос приятный. Тайвин не мог сказать, что этот го́вор ему знаком, но, определённо, он его слышал. И опять — «милорд».
— А какая у них эмблема?
— …
Длинные ресницы дрогнули, взгляд, забегав, утратил уверенность, а лицо вмиг стало растерянным. Покусывая губу, его чашница сосредоточенно думала, что ответить, но, похоже ответа на этот вопрос у неё не было.
— Красный лосось, — ответил за неё Тайвин, от чего-то радуясь, что ему удалось поймать её на лжи: — Думаю, девушка из Мейденпулла помнила бы это. Ты — северянка, верно? — Расценив молчание, как знак согласия, он продолжил расспрос: — Хорошо. Ещё раз. Откуда ты?
— Из Барроутона, милорд. Дом Дастинов. Два скрещённых топора под чёрной короной! — вскинув голову, чашница вновь уставилась на него серыми глазами, в которых Тайвину почудились злость и упрямство. В этот раз её ответ был ближе к правде — север. Он не ошибся, она была с далёкого севера. Но не факт, что из Барроутона… «Бастардка с севера…».
— Кто научил тебя читать?
— Мой отец, милорд, — в голос и взгляд девушки прокралась грусть. Её плечи поникли, углы рта скорбно опустились вниз, а ресницы, дрогнув, наполовину скрыли дерзкие, серые глаза.
— Я учил читать своего сына Джейме, — неожиданно для себя начал Тайвин. — Однажды ко мне пришёл мейстер, он сказал, что мой сын не в состоянии научиться. Он не мог читать буквы. Он переворачивал их в голове. Мейстер сказал, что слышал о такой болезни. И, что мы должны смириться с этим. Ха! После этого я сажал Джейме учить их на четыре часа в день, и он научился. Он ненавидел меня за это. Какое-то время. Но научился… Где твой отец? Он жив? Нет? Кем он был?
— … Каменщиком.
— Каменщик, который умел читать?
— Он сам научился…
— Сильный человек!
— ...
Не дождавшись ответа от внезапно притихшей чашницы Тайвин поинтересовался:
— Где он?
— … Его больше нет в моей жизни.
— Почему?
— …
— А мать? Кто твоя мать?
— Её тоже … нет.
— Что вас разлучило?
— Долг.., честь… и… семья, — последнее слово Тайвин едва разобрал. Конечно, семья — что же ещё! У мелкого северного лорда, жившего неподалёку от Барроутона, была семья, долг перед которой требовал его избавить их всех от присутствия бастардки!
— А вы?.., — заговорила чашница и тут же осеклась: — Простите, я не должна задавать вопросы.
— Но ты уже начала, — оторвавшись от размышлений, резюмировал Тайвин.
— А вы знали своего отца, милорд?
Опустившись в кресло, Тайвин сцепил пальцы. Давно он не вспоминал отца. Очень давно. Не собираясь отвечать, он отчего-то ответил:
— Я вырос при нём. И смотрел, как он стареет. Он любил нас. Он был хорошим человеком, но слабым. И этот слабый человек чуть не погубил наш дом и наше имя.., — от накативших воспоминаний Тайвину вдруг стало неуютно и холодно, о чём он и сообщил чашнице, всё ещё стоявшей посреди комнаты: — Мне холодно.
— Я принесу ещё дров, милорд, — ответила она и скрылась за дверью.
Оставшись один, Тайвин прикрыл глаза. Противоречивые думы никак не покидали его голову. Дом, отец… И виной тому была девушка с яблоками, так неумело изображавшая из себя крестьянку. Она сидела на скамейке, выставив ноги в уродливых башмаках, которые были ей велики. Один из них свалился и явил миру маленькую ступню с розовыми пальчиками и пяткой, «украшенной» ссадинами и волдырями. Похоже, эта ножка недавно носила совсем другую обувь. А изящные, белокожие щиколотки скорее принадлежали леди, чем простолюдинке. Руки, осанка, взгляд — не было ничего от служанки в придорожной гостинице. Хоть хозяин «Мудрой черепахи» и утверждал, что девушка из крестьян и уже давно в услужении — Тайвин ему не поверил. Она была такой же крестьянкой, как его Гром — мулом.
Глупая девчонка! Ему было жаль её, хоть Тайвин мало кого жалел в своей жизни, но её ему было жаль. Она плохо кончит, если продолжит так себя вести. Каждый должен знать своё место — если ты назвалась прислугой, так изволь быть ею! Наступит день, когда кто-нибудь сочтёт её взгляд слишком дерзким, а поведение вызывающим, и она за это поплатится. А виноват во всём будет человек, когда-то заимевший на стороне ребёнка — девочку-бастардку и долго пытавшийся сделать из неё леди, а потом вдруг передумавший. Тайвин нисколько не сомневался, что ещё вчера она жила, окружённая прислугой. А сегодня сама стала прислугой, не будучи к этому готовой. И ещё неизвестно, что ждёт её завтра — бордель, смерть в придорожной канаве или судьба её матери, разделившей ложе с лордом и породившей ублюдка.
На душе у Тайвина было смурно. Бастардка никак не шла у него из головы. Она была красива, и вряд ли он единственный, кто это заметил. Для неё самой было бы лучше, если бы она родилась с менее приметной внешностью. В том, что долго его чашница в служанках не задержится, Тайвин был уверен. Слишком дерзка. Её вышвырнут из гостиницы, и что потом?
Встав, Тайвин прошёл во вторую комнату покоев. Порывшись в сундучке, он извлёк кошель. Вытащив из него пару монет, он с сомнением покрутил в руках оленя и дракона и вернул их на место. Из идеи дать девушке денег ничего хорошего не выйдет. Не бывает у крестьянок ни серебра, ни золота. Её убьют быстрее, чем она их сможет обменять. А денег помельче у Тайвина не было.
Вернувшись обратно к камину, он уселся в кресло и уставился на огонь.
Вчера снова похолодало. Потепление сменилось лёгким морозцем, осевшим инеем на траве, и густыми туманами. Говорят, это ненадолго. Ну что ж, ненадолго, так ненадолго. Ему торопиться некуда — дела, приведшие его в Сигард, так и остались нерешёнными, а откладывать их дольше было нельзя. Набеги Грейджоев участились. Потеряв всякий страх, они шныряли по всему побережью от Орлиного мыса до острова Светлый. А в прошлом месяце их видели у Кайса, от куда до Ланниспорта было рукой подать. Роберт никак не реагировал на происходящее — похоже, его мало волновало то, что одно из его королевств грабит другие, откровенно плюя на верховную власть. Отчаявшись получить внятный ответ из столицы, Тайвин решил, что ждать пока паруса Грейджоев покажутся у Утёса, он не намерен. Оставив Кивана заниматься укреплением обороны и усилением флота, Тайвин решил самолично пообщаться с Джеймсом Маллистером, чей род веками противостоял железнорождённым. Увы, переговорить с лордом Джеймсом ему не удалось — тот ещё не вернулся из Риверрана, куда отбыл вместе с сыном Патреком на празднование именин своего сюзерена. Не желая терять попусту время в Сигарде, Тайвин двинулся дальше, решая по ходу менее насущные вопросы.
За спиной Тайвина скрипнула дверь, и уже знакомо неровно застучали башмаки по деревянному полу — вернулась чашница с дровами. Не желая нарваться на очередной бестактный вопрос, Тайвин поднялся с кресла и отошёл к окну. Сквозь стекло было видно синее небо и солнце, обманчиво обещавшее тепло. Прислушиваясь к звукам у камина, Тайвин упорно рассматривал тонкие прутья решётки, удерживающие стеклянные пластины. Глухой стук поленьев сменился шорохом юбки. Ну что она не уходит?! Обернувшись, он наткнулся на дерзкий серый взгляд. Подавив раздражение, Тайвин сухо бросил:
— Ступай.
— Как скажете, милорд.
Развернувшись, чашница направилась к двери. Глаза Тайвина скользнули по шее, завитку волос, узкой спине, скрытой мешковатым платьем… Пекло! Он не хотел смотреть на неё … так. Но смотрел. У него давно не было женщины. Шлюха была бы сейчас в самый раз. Но девушка не шлюха, и ему не хотелось стать тем, кто толкнёт её на этот путь.
Дрова в камине разгорелись с новой силой, выбрасывая снопы искр, и вскоре в комнате стало жарко. Приоткрыв оконную створку, Тайвин впустил свежего воздуха. На улице и впрямь потеплело, а может это ему просто показалось.
Прямо под ним тоже открыли окно. До Тайвина донёсся разговор — служанки, прибиравшиеся внизу, сплетничали о том, о чём говорил весь Вестерос — об Арье Старк:
— Говорят, Сбежавшая Невеста утопла, да не сама — помогли ей — ограбили, а саму в реку кинули! И бродит она теперь вдоль Зелёного Зубца, неприкаянная! Ласки ищет. Да мести!
— Брехня это!
— Истина, тебе говорю! Купец утром сказывал, как к нему дева вышла, аккурат у старой запруды, где платье подвенечное нашли, — нагая вся и в тине! «Холодно мне! — говорит. — Ты меня согрей…». А глазища так и светят, так и светят, аки волчьи! Купец сразу смекнул, что дело плохо, еле ноги унёс!
— Враки всё это! Я слышала, что леди Арью видели в Ланниспорте живой и невредимой!
— Да ну?!
— Вот точно, видели! Давеча братец мой Клод говорил, что она там со своим женихом! А ему Джереми Откинс рассказал — тот как раз с Запада приехал!
— Как с женихом?! Так она от него сбежала!
— Да не с тем, дура, не с Фреем! С Ланнистером!
— С каким?! С сиром Джейме?! Так он же не может!
— Да, нет! Не с ним!
— С Бесом?!
—Ха! Вот насмешила! Нет, с их кузеном! Говорят он красавчик, как и все Ланнистеры! Как они друг дружку увидали, так и полюбили — он приезжал с королём к ней в замок! А когда её за другого вздумали отдать, она и сбежала!
— Вон оно чё! А точно она к Ланнистеру убежала?
— Точно, точно!
— А как же им теперича быть, бедняжечкам?
— А чавой-то ты распереживалась? Как перед мамкой с папкой с пузом предстанет, так сразу их женят! Или он чай ей не пара?
— Пара, чё ж не пара! А вдруг она к кому другому убежала? К простому, ну навроде нашего Гири?
— Ты чё, дура? Зачем ей такой, как Гиря? Она к красавчику-лорду убежала и тепереча милуется с ним где-нибудь!..
Не желая слушать дальше, Тайвин отошёл от окна.
Весть о том, что случилось в Близнецах разнеслась по Семи Королевствам со скоростью пожара — дочь Неда Старка бросила мальчишку-Фрея у алтаря! Об этом судачили на всех перекрёстках и площадях. И все были едины во мнении — юная Волчица умчалась по зову любви к неизвестному рыцарю. О том, что причиной может быть кто-то из свиты Роберта, который гостил в Винтерфелле несколько месяцев назад, Тайвин уже слышал. И вряд ли это был сын Кивана — Лансель сейчас в столице, а не на западе — Тайвин знал это наверняка.
Он ни в коем случае не оправдывал дочь Неда Старка — подобное — недопустимо. Долг леди следовать выбору семьи и всё делать на благо рода, а не веселить толпу шутовскими выходками! Но всякий раз, при упоминании об этой истории, ему на ум приходила Дженна. Тогда только он высказался против её брака с Фреем. А Арья Старк сделала это сама. Причём, самым радикальным образом.
Ему приходилось и раньше слышать о дочери Тихого Волка и Кэт Талли. Поговаривали, что она диковата, любит охоту, что ей, как и её тётке Лианне, дозволено упражняться с оружием. И что она мало похожа на леди, в отличие от своей сестры Сансы — признанной красавицы. Какое-то время Тайвин рассматривал сестёр Старк, как возможных невест для Тириона. Но окончательно так ничего и не решил. И хорошо, что не решил — пусть Фреи расхлёбывают позор, случившийся на свадьбе, — Ланнистерам такие истории ни к чему!
Тирион… Как и всякий раз, мысль о младшем сыне была сродни зубной боли — Тайвин не избавился от него, как от больного зуба, а продолжал терпеть, снося все его выходки. Сын, в свою очередь, словно не замечая наставлений отца, делал всё ему наперекор. Единственное, чем Тирион мог послужить делу семьи — это укрепить связи через брачный союз, но и тут ожидания Тайвина оказались тщетны. Все его попытки сосватать для младшего сына достойную невесту потерпели крах. Никто не желал породниться с карликом, даже не смотря на то, что этот карлик был из самой богатой и могущественной семьи королевства и приходился родным дядей наследному принцу. Ни письма, написанные Тайвином ещё в Утёсе, ни личные переговоры с отцами дочерей на выданье ни к чему не привели.
Потянувшись за книгой, которую ему подала чашница, Тайвин раздражённо перелистывал страницу за страницей. Талли, Старки, Фреи, Тарли, Вестерлинги, Аррены, Тиреллы, Хайтауэры, Редвины… Кто-то уже отверг его предложение, кто-то вовсе не имел в роду дочерей, кто-то был не интересен Тайвину.
Чуть дольше задержавшись на страницах с виноградной лозой и розой, Тайвин закрыл книгу. Союз с Редвинами и Тиреллами был заманчив. Первые обладали мощным флотом, вторые были очень богаты. И Простор — это не Север, это благодатный край, граничащий с Западом, который в случае угрозы быстро сможет прийти на помощь. Тайвин неплохо знал Пакстера Редвина и более чем хорошо Мейса Тирелла и его мать Оллену. Слишком хорошо, чтобы напрямую обращаться к ним с брачными предложениями…
Отставив в сторону «Великие дома Вестероса», Тайвин потянулся к бумагам. Киван ждал его ответа. А ещё Дженна. Был не до конца решён вопрос с верфями — люди отвечавшие за поставку древесины и пеньки несли какой-то бред, и ему самому пришлось вникать в процесс заготовки корабельных сосен и торговые связи между Речными землями и Западом. Не менее запутанно обстояли дела с вооружением, оснасткой кораблей, парусиной. Все его расчёты упирались в одно — насколько Запад может рассчитывать на флот Маллистеров. Должны ли они в срочном порядке предпринимать меры для самообороны или готовиться к совместному удару по Железным островам? Проигнорирует ли десница Аррен сведения, поступающие из Ланниспорта и его окрестностей, так же, как и Роберт, или вышлет флот?
Проработав до самого обеда, Тайвин решил прерваться. Разнывшаяся на непогоду нога вновь дала о себе знать. В месте, куда когда-то угодила стрела тирошийца, остался лишь голубоватый шрам, а порой болело так, словно наконечник до сих пор торчал из голени. Так, словно кто-то зажал её меж жерновов и прокручивал, прокручивал, прокручивал… Тайвин не любил лекарств. Уже давно поняв, что помогает только микстура, бо́льшая часть которой составляло маковое молоко, он терпел до последнего, то и дело расхаживая по кабинету. Иногда это помогало — встать и пройтись. Иногда — нет. И тогда его ждала бессонная ночь и тяжёлая голова весь следующий день. В этот раз ногу начало жечь и ломать пару дней назад. Не желая туманить разум маковом молоком, Тайвин надеялся, что поболит и перестанет, как это бывало уже не раз.
Встав, он в вновь обошёл «лучшие покои» — две комнаты, разделённые дверью. Покои и впрямь были неплохи, если учесть, что это всего лишь гостиница. В первой комнате, помимо большого, вытянутого стола, за которым он и работал, и вкушал пищу, был ещё небольшой столик у стены, где громоздились привезённые им книги и свитки. Стулья, кресло, камин и свечи дополняли скромное, но, стоит отдать должное, вполне комфортабельное убранство. Во второй комнате размещались кровать, сундук и ещё один стул. И повсюду — вышитые жёлтой ниткой, под золото, черепашки. Четырёхлапые создания с маленькой головой расползлись по на подушкам, простыням и занавескам, неся на себе хитросплетение двух букв — «Д» и «Ж». «Хозяйский вензель»? — усмехнувшись, решил Тайвин. Подобная игра в знать его позабавила. Но гостиница была не в пример другим чистой и если всё это благодаря черепахамна простынях — так и быть, пусть живут — льву до них дела нет.
Сделав ещё пару кругов, Тайвин понял, что боль отступает. Возможно, ему станет ещё легче, если он поест и выпьет бокал вина. Позвав Якоба, стоявшего за дверью, Тайвин велел передать на кухню, чтобы подали обед.
Обед принесла чашница. Запах мяса сразу ударил в ноздри. Уже зная ответ, он поинтересовался:
— Это баранина?
— Да, милорд.
— Не люблю баранину.
— Принесу что-нибудь другое, — с нарочито равнодушным видом, чашница потянулась к тарелкам. Внезапно Тайвина посетила мысль:
— Оставь. Ты голодна?
— Нет.
— Конечно, голодна. Ешь! — Тайвин уже ни сколько не сомневался, что девушка хочет есть.
— Я … Поем в кухне… потом.., — выдавила из себя чашница, вдруг растеряв всю свою дерзость.
— Невежливо отказываться от угощения лорда! — Тайвина неприятно поразил и разозлил отказ. — Садись. Ешь, — протянув чашнице нож и вилку, Тайвин смотрел, как она взялась за приборы — привычно и уверенно. Отрезая кусок за куском, девушка стремительно отправляла их в рот — а вот в этом она, пожалуй, и впрямь походила на крестьянку — никакой деликатности, присущей леди.
Подойдя к окну, Тайвин вперил взгляд в лохматые, серые тучи, стелившиеся по небу до самого горизонта. И никакой утренней синевы. Никакого солнца. Всё серо. Тускло. Безрадостно. Вот-вот снова пойдёт дождь. А лорд Джеймс всё не едет. Хозяин Грапп сказал, что дороги размыло. Наверное, так оно и есть. Но Тайвина это не радовало. Он уже не первый день торчал в этой дыре, а то дело, ради которого он предпринял это путешествие, продвинулось едва ли на дюйм. А если завтра война?
— Война. Это будет война… Моя последняя война, — произнёс он, ни к кому не обращаясь.
— Война? — встрепенулась чашница. Оторвавшись от тарелки, она воззрилась на него удивлённым взором. Похоже, известие о возможном кровопролитии её нисколько не испугало. Скорее, наоборот — заинтересовало.
Вернувшись за стол, Тайвин пояснил:
— Или мятеж. Название сути не меняет. Всё определяет противостоящий тебе противник, и что ты готов ему противопоставить.
— С кем вы хотите воевать, милорд?
— Я? Я — ни с кем… Войны несут разрушения. Они нужны лишь тем, кто идёт с мечом покорять другие земли.
— На Семь Королевств хотят напасть?
— В Семи Королевствах не всё спокойно.
— Да? А где именно неспокойно?
— На побережье.
— Вы говорите про железнорождённых?
— … Да.
— Вы когда-нибудь проигрывали?
— Я бы не был тем, кто я есть, если бы проиграл хоть раз!.. Победа или поражение. Моё наследие определится в ближайшие месяцы. Ты знаешь, что такое наследие?
— Не-а.
— Это то, что ты передашь своим детям и детям детей. То, что остаётся от тебя, когда тебя не станет.
— Но что-то всё равно останется!
— Ха, что-то! После лорда Харрена остался Харренхолл. Вряд ли он обрадовался такому наследию, если б выжил. Ты знаешь, что случилось?
— Драконы?
Тайвин покосился на свою собеседницу — в её глазах, как и в голосе, читался неприкрытый интерес. Бастардка не переставала удивлять его.
— Да. Драконы… Случились.., — глядя на то, как девушка подалась вперёд, забыв про еду, Тайвин продолжил: — Харренхолл был рассчитан на атаку с земли — миллионное войско могло штурмовать его стены, и весь миллион был бы отброшен. Но атака с воздуха! Огонь драконов! … Харрен и все его сыновья зажарились живьём. Эйегон Таргариен изменил правила, поэтому каждый ребёнок знает его имя и сейчас, через триста лет после его смерти.
— Эйегон и его сёстры!
— … ?
— На драконе летал не только Эйегон. С ним были Рейнис и Висенья.
— Верно. Ты знаток истории? — Тайвин и не думал скрывать удивления, рассматривая «простолюдинку», так хорошо разбиравшуюся в делах давно минувших дней.
— Рейнис летала на Мираксе. Висенья на Вейгаре.
— Я, наверняка, знал это в детстве.
— Висенья Таргариен была великой воительницей. Свой меч из валирийской стали она назвала Тёмной сестрой, — мечтательно продолжала вещать чашница.
— Она твоя героиня, как я понял? — не удержался Тайвин от иронии. — Разве большинство девушек не предпочитают красавиц из песен? Джонквиль с цветами в волосах?
— Большинство девушек — дуры!
— Х-ха! Ты напоминаешь мне мою дочь! … Где ты узнала про Висенью и её меч из валирийской стали?
— … От отца.., — взгляд девушки померк, голос стал глух, как и всякий раз, стоило ей заговорить о родных. С явным неудовольствием Тайвин отметил что-то похожее на жалость, коготком скребнувшую его по сердцу — не самое привычное для него чувство и не самое уместное по отношению к бастардке, до которой ему не должно было быть никакого дела.
— А-а! Начитанный был каменщик. Не могу сказать, что я встречал грамотного каменщика, — раздражаясь, не особо деликатно заметил Тайвин.
— А вы встречали много каменщиков, милорд? — встрепенувшись, чашница, казалось, уже и позабыла о том, что её печалило.
Глядя на вздёрнутый подбородок, глаза, смотрящие на него безо всякого смущения, Тайвин сказал то, что уже который день вертелось у него на языке:
— Осторожней. Ты мне нравишься, но будь осторожнее… Отнеси это на кухню…
Служанка, тут же поднявшись, подхватила тарелки и зашагала к двери. Глядя ей в спину, Тайвин не удержался:
— И — «млорд», люди низкого происхождения говорят — «млорд», не «милорд». Если хочешь изображать простолюдинку, делай это как следует.
Обернувшись, девушка дерзко посмотрела ему прямо в глаза:
— Моя мать много лет служила у леди Дастин, и она научила меня говорить правильно, как следует, милорд, — в голосе, выдавшем очередную порцию весьма ловкой лжи, прозвучал явный вызов.
— Ты умна, — констатировал Тайвин. — Тебе кто-нибудь говорил это?
— Да, — губы чашницы расплылись в улыбке, а на щеках заиграли ямочки. Поудобнее перехватив тарелки, она, всё ещё продолжая улыбаться, вышла за дверь…
«Ты умна…» — только почти дойдя до кухни, Арья поймала себя на том, что продолжает улыбаться. А ведь она только что чуть было не попалась! Ей следует быть осторожней. Хорошо, что остальные не так прозорливы, как лорд Тайвин и, что только он заподозрил её во лжи.
По началу Арья сильно испугалась, когда Тайвин Ланнистер пожелал сделать её своей чашницей. Но ничего страшного не произошло.
Ещё будучи ребёнком Арья услышала о лорде, который богаче самого короля. Что он «гадит золотом», и что на самом деле, «он, а не король правит Семью Королевствами», и что когда-то у него была жена — прекрасная леди Джоанна, которая подарила ему двух златовласых близнецов и одно чудовище — «карлика с хвостом», который отнял у неё жизнь при рождении. Что тот лорд очень умён и жесток, никогда не улыбается и что он «не прощает измен». Воображение Арьи тут же нарисовало коварное чудище, из-под хвоста которого вылетает золото, и которое околдовало короля и прекрасную леди, и как потом бедная леди умерла, не вынеся мук, а обманутый им король так и живёт, ни о чём не подозревая. Поражённая в самое сердце, Арья побежала к Лианне поделиться «новостями». Лианна долго смеялась, а потом категорически заявила, что всё это глупости. Что тот лорд вовсе не чудовище, а самый обычный человек, и гадить золотом он не умеет. И королевством правит король Эйерис, а тот лорд — его десница — первый помощник короля. И что он очень любил свою жену — леди Джоанну, а леди Джоанна любила его, но она умерла, оставив ему троих детей — близнецов и карлика — «самого обычного мальчика, только очень маленького, и никакого хвоста у него нет. Ему сейчас должно быть лет пять, как и тебе.». Покивав головой, Арья сделала вид, что поверила, но грозный лорд, сидящий на куче золота, и бегающий вокруг него уродец, ещё долго не шли у неё из головы.
Став старше, Арья сама перестала верить в историю про золото и хвостатого карлика, а лорд Тайвин Ланнистер приобрёл вполне человеческие черты — черты человека жестокого и беспощадного, о котором сложили «Рейны из Кастамере».
Винтерфелл был далеко от Запада и Королевской Гавани, и про Ланнистеров на Севере почти не вспоминали. Про лорда Тайвина и его детей заговорили вновь, когда король Эйерис сделал сира Джейме рыцарем Королевской Гвардии, а сам лорд Тайвин в тот же день отказался от поста десницы и, забрав дочь, покинул турнир, вернувшись в Утёс Кастерли. Слушая подробности того, что случилось, Арья подпрыгивала от нетерпения, представляя себе сира Артура Дейна, Барристана Селми и среди них — отважного златовласого юношу. «Я тоже хочу быть Белым Плащом, как и сир Джейме!» — заявила она собравшимся за семейным столом, чем вызвала всеобщий дружный смех. Дедушка Рикард, смахнув набежавшую слезу, потрепал её по щеке: «Да ты наша отважная воительница!». Дядя Бен и дядя Бран, подняв кубки, дружно прокричали: «Слава Арье — бесстрашной и непобедимой!», за что получили тычки в бока от Лианны. «Арья, ты будешь очаровательной юной леди! Вот к чему надо стремиться!» — мягко улыбнулся отец, разделяя всеобщее веселье, а мать лишь недовольно поджала губы.
В тот вечер, пробравшись вместе с Сансой в комнату к Лианне, они долго говорили о рыцарях, турнирах и прекрасных дамах. Арья хотела слушать про сражения и оружие, а её сестра — про королеву Любви и красоты. Санса без умолку щебетала, расспрашивая Лианну о том, как устроено ристалище, где сидят леди, как проходит награждение победителя, о пире и танцах. И правда ли, что близнецы лорда Тайвина так красивы, как все говорят, а младший сын — уродлив. Злясь и перебивая сестру, Арья требовала рассказать про поединки, про лучников, про бой на копьях и мечах. Смеясь, Лианна щипала их за бока, не особо торопясь отвечать на вопросы. Так они провозились до полуночи, пока не пришла септа Модрейн и не развела их по своим комнатам. Засыпая, Арья видела воинов на боевых скакунах, оружие, щиты, стяги. Мужчину с серебряными волосами и с короной на голове, и ещё одного — статного и златовласого, с гривой, как у льва, а рядом с ним рыцаря, похожего на него как две капли воды, и скачущую вокруг них маленькую обезьянку, одетую в алый кафтанчик и колпак с бубенцами.
Арья часто представляла, как она явится на турнир. Тайно, разумеется. Как назовётся межевым рыцарем. Даже имя себе придумала и герб. Как будет сражаться, и, как удивятся её доблести сир Барристан, сир Джейме и другие! И будут гадать — кто этот смельчак? Но ничего этого не случилось. А случилась война. Сир Джейме Ланнистер стал Цареубийцей, а его отец покрыл себя не меньшим позором, предав доверие короля Эйериса. «Но Безумный заслужил смерти!» — высказала Арья своё мнение. «В их поступках нет чести!» — ответ Неда Старка был жёсток и категоричен. «Но зато есть справедливость…,» — подумала Арья, закусив губу…
Нет, Тайвин Ланнистер оказался вовсе не таким, каким его представляла себе Арья — ни в далёком детстве, ни когда стала постарше.
Спроси её кто-нибудь кто такой лорд Тайвин Ланнистер, она без запинки бы ответила, что это самый беспощадный человек во всех Семи Королевствах. Угрюмый, чьи губы не знают, что такое улыбка. Жутко гордый, который никогда не снизойдёт до разговора с прислугой. И жутко старый. Ей было от силы лет пять, когда она впервые о нём услышала, а сейчас он, должно быть, уже был древним стариком. Так ответила бы Арья, спроси её кто про Тайвина Ланнистера. Но её никто про него не спрашивал. Вместо этого он самолично явился в «Мудрую черепаху», что стояла на перекрёстке трёх дорог, и куда десятью днями ранее пришла сама Арья в поисках пропитания и крова над головой.
Нет, Тайвин Ланнистер вовсе был не стар и, как это ни странно, разговаривал с прислугой. Даже посадил свою чашницу за стол и дал возможность утолить зверский голод, накативший на неё после полудня. Сейчас Арья не могла сказать, почему именно Тайвин Ланнистер представлялся ей глубоким старцем — ведь он был возраста её отца. Да и большинство историй, что она слышала про него, казались ей надуманными. Не мог тот человек, про которого с упоением судачили все Семь Королевств и тот, что рассказывал ей про лорда Харрена и его противостояние с Эйгоном Завоевателем, быть одним лицом. Тот, кто удивлялся её рассказам про Висенью. И кормил обедом. Поведал о том, как учил читать сына Джейме. Просто не мог…
— Нэн!.. Нэн! Нэн, да чтоб тебя!
— А?! — подскочив, Арья обернулась. Позади неё, уперев руки в бока, стояла Нора — её соседка по комнате, из тех, кто сейчас ютился у Гертруды, в то время, как Арья прохлаждалась в «нумере».
— Тебя не дозовёшься! Чай не глухая!
— Что хотела? — грубо отрезала Арья.
— Ступай к Ивет, надо твоёного лорда бельё подлатать! — «распорядилась» Нора и с гордым видом отправилась по своим делам.
Ивет была пухлой хохотушкой, единственной, кто хорошо относился к Арье. Сама Арья не особо любила доброжелательную и услужливую служанку, которая помимо прочего ещё была и белошвейка, но испытывала к ней благодарность хотя бы за то, что та не говорила ей гадости и откровенно не спихивала самую грязную работу.
То, что было названо «подлатать бельё», на самом деле оказалось обновить вышивку — черепашек с вензелем на простынях, предназначавшихся для лорда Тайвина.
С сомнением беря иголку в руки, Арья проткнула полотно, натянутое на пяльцы.
— Так вот, я ему и говорю — если жениться не собираешься, то ты ко мне не подходи! — тем временем вещала Ивет, ловко орудуя своей иглой. — Верно я сказала?
— Верно, — кивнула Арья, делая первый стежок.
— А он-то ко мне гоголем, да гоголем!
— Кем? — вскинула брови Арья.
— Ну, этим! Грудь колесом, а сам из себя такой, этакий!
— Угу, — промычала Арья, протаскивая нитку.
— Да не будь он так хорош, я б! Эх, да чё там говорить!
— М-м.., — сосредоточенно дёргая нитку, Арья никак не могла понять — что не так. Воткнул — протянул, воткнул — протянул. Великая хитрость! Отчего у неё не идёт? Может, запуталась? Зарывшись в простыню, Арья пыталась найти концы нитей, но они никак не находились.
А Ивет всё вещала:
— А до чего ж хорош!.. У меня в нутрях всё как ёк! А у него мышца так и играет! Так и играет!
Наконец, совладав с ниткой, Арья протащила её к наружи и дело пошло быстрее.
Ивет, привычно управлялась с шитьём, продолжала расписывать достоинства своего поклонника:
— И он такой… Э-э-х… Ну, что вот мне делать, а?
— А ты сама чего хочешь? — спросила Арья.
— Чего, чего — известно чего! Сама, чай, не знаешь?
Сдержав улыбку, Арья в очередной раз вонзила иглу в простыню.
Разрумянившаяся Ивет была своя не своя от любовных переживаний. От части Арья её понимала. Её крайне скудный опыт общения с мужчинами ограничивался невнятным бормотанием сира Генри на ярмарке в Белой Гавани, преподнесением цветов сиром Унтером в Риверране, ну и целым «урожаем» комплиментов от свиты короля Роберта. Но не про одного из них она не могла сказать, что «мышца так и играет! Так и играет!». Все они были по горло закованы в латы, дублеты, камзолы. В Винтерфелле к ней, как к леди никто и приблизиться не мог, а вот здесь всё было совсем по-другому. Пару раз она ловила заинтересованные взгляды от всеми признанного красавца Гири, чей торс был похож на изваяние из кубиков, а руки бугрились жилами. Тайком засмотревшись на полуобнажённое мужское тело, Арья чуть было не была поймана с поличным и с тех пор избегала конюшни, зная, что конюх любит кидать сено, сняв с себя рубаху.
— А я вот смотрю на него, смотрю, и думаю — какой он на самом деле-то? — рассуждала Ивет.
— И?
— Так ведь пока не испробуешь не узнаешь!
— Эт ты о чём? — с затаённым волнением, поинтересовалась Арья.
— Да обо всём,.. — покраснев до самых ушей, смущённо пробормотала Ивет.
— Чего болтаем?! Работа сделана? — Нора, возникнув на пороге, уставилась на Арью.
— Сделана! — гордо ответила Арья, протягивая простыню, на которой красовалась жёлтенькая черепашка.
— Это… что?!
— Черепаха, — недоумённо пожала плечами Арья. Черепаха была вполне себе черепахой, только от чего-то больше всего походила на паука — колченогого и корявого. И, возможно, пьяного.
— Да я.., да, я.., я тебя.., — раскрасневшись, Нора не смогла закончить фразу.
Подскочив с места, Арья её перебила:
— Лорд Тайвин велел сообщить, чтобы больше не смели ему подавать баранину! Он желает телятину на обед!
— Телятину?.. — промямлила Нора.
— Да! И ещё всё должно быть наисвежайшим и немедленно попадать к нему на стол! О, ведь скоро ужин? Я должна сообщить это Гертруде, иначе быть беде!
Отшвырнув в сторону простыню с черепахо-пауком, Арья выскочила за дверь, с трудом сдерживая смех.
====== Глава 1.4. ======
Прошло два дня. Арья всё так же приносила лорду Тайвину еду, вино, убирала со стола, но приглашения разделить с ним трапезу больше не поступало. Все эти дни он был занят изучением книг, карт и написанием писем. Арью раздирало любопытство — кому он писал и зачем. Неужели и правда будет война?
Кто такие Грейджои Арья слышала ещё от дедушки Рикарда. О Железных островах говорили и во время визита короля Роберта в Винтерфелл. Выслушав слова отца о том, что в заливе вновь стало неспокойно, государь, рассмеявшись, ответил: «Хорошая драка — вот, что нам надо! Коня под седлом, молот в руке — и вновь вернутся былые времена!» Хозяин Грапп любил повторять, что «кракен давно уже короля не почитает и сам вот-вот объявит себя королём». А путники, останавливавшиеся в «Мудрой черепахе», всех пугали пиратствующими островитянами.
Так, неужели, будет война? Война это время, когда нужны те, кто умеет обращаться с мечом. А Арья — умеет. Вот только меча у неё нет — Игла осталась в Близнецах. Если бы она была при ней, Арья могла бы поехать в Сигард или в Ланниспорт и попытать счастье там — не век же ей котлы чистить! Но меча у неё не было. Зато он был у лорда Тайвина.
Яростно взбивая подушки, Арья старалась не смотреть на сундук, где лежал невероятный меч Тайвина Ланнистера. Посверкивая золотом и рубинами он словно насмехался над ней и над её тщетными попытками не обращать на него внимания.
Покончив с подушками и периной, она расправила одеяло, смахнула крошки со столика, передвинула стул. Придирчиво оглядела комнату — вроде бы всё хорошо. И тут её взгляд, в который раз остановился на сундуке. И на мече.
Оглянувшись, плотно ли прикрыта дверь, Арья взяла клинок. Отменно выкованная сталь, легко выскользнув из ножен, заблестела на свету.
Меч был тяжёл. Не так тяжёл, как Лёд — его Арья могла удерживать лишь обеими руками, а о том, чтобы применить в бою и речи не было. Но она привыкла к Игле — а та по сравнению с мечом лорда Тайвина была невесомой.
Взмахнув рукой, Арья рассекла невидимого противника и вернула оружие в ножны.
Залюбовавшись искусной гравировкой — львами, вставшими на задние лапы, она вертела меч на свету, заставляя играть золотые гривы и рубиновые глаза. Она никогда в жизни не видела ничего подобного. На севере предпочитали добрую сталь безо всяких излишеств. Неудивительно, что люди придумали сказку про то, что Тайвин Ланнистер гадит золотом — его у него было так много, что он мог лепить его куда угодно, даже туда, где без золота запросто можно было обойтись. Меч, бесспорно, был красив, но сама Арья никогда бы себе такой не выбрала.
— Нравится? — неожиданно раздалось у неё за спиной.
— Да, — выдохнула, пойманная с поличным Арья.
Забрав из её рук оружие, лорд Тайвин вернул его обратно — на сундук. «Интересно, — пронеслось в голове у Арьи: — а у меча есть имя?»
— У него есть имя, милорд? — тут же спросила она.
— Имя? — казалось, Ланнистер был удивлён. — Нет, имени у него нет. А ты свой назвала бы Тёмной сестрой?
— Нет, его имя.., — начала Арья и тут же осеклась.
— Так у тебя есть меч? — брови лорда Тайвина поползли вверх. — Однако, какой удивительный у тебя отец — необычный подарок для дочери!
— Это подарок не отца! — злясь на саму себя, ответила Арья. Ну, надо же было так глупо попасться! — Это подарок … брата!
— Брата? Он тоже каменщик?
— … Нет. Кузнец.
— Кузнец у леди Дастин?
— А?
— Ты же из Барроутона?
— Да, он был кузнецом в Барроутоне, — не сразу сообразила Арья, уже забыв, что она наговорила лорду Тайвину в прошлый раз. А он, значит, не забыл.
— Почему был?
— … Он … умер. Мой брат — умер…
— Мне жаль, — молвил лорд Тайвин, внимательно глядя на неё. — Значит, твой меч выковали в замке?
— Да, милорд.
— Сталь, выкованная в замке, дорогого стоит. Так какое ты ему дала имя?
— Игла!
— Ха! Ты, любишь шить?
— Я?! Нет! Не умею я… шить. И вышивать — тоже, — скривилась Арья, припомнив черепаху-паука, её стараниями появившуюся на свет.
— А фехтовать? Фехтовать ты умеешь?
— Умею! — вскинув подбородок, заявила Арья. Ей казалось, что она идёт по тонкому льду, но деваться уже было некуда.
Сделав пару шагов, лорд Тайвина остановился, нависнув над Арьей подобно скале. Внимательно разглядывая её, словно видя впервые, он задумчиво произнёс:
— Интересно, хозяин гостиницы знает, сколь бесценен его работник — усерден в трудах, грамотен, фехтует, да ещё и обладает собственным мечом…
— Вы считаете, что женщина не должна брать в руки оружие? — с вызовом спросила Арья, не отводя взгляда.
Лицо лорда Тайвина было в футе от её лица. Зелёные, с золотистыми искорками глаза. Нос с горбинкой. Тонкие, плотно сжатые губы. Щетина, покрывающая щёки и подбородок. Лучики-морщинки, притаившиеся в уголках глаз и те, что легли печатью прожитых лет на лоб — совсем, как у её отца. От лорда Тайвина приятно пахло чем-то горьковатым, похожим на лимон и немного на перец. А ещё лавандой и мятой.
— Все эти истории про женщин-рыцарей — больше для сказок и баллад, чем для реальной жизни, — не двигаясь с места, проронил лорд Тайвин, продолжая внимательно изучать её лицо.
Чувствуя, что краснеет как рак, Арья не выдержала и отступила назад:
— Я слышала о Тартской Деве — она рыцарь, и она — женщина!
— На рыцаря она и впрямь похожа, а вот на женщину — не очень, — едва заметно усмехнулся лорд Тайвин.
В этот момент в дверь постучали. Возникший на пороге гвардеец доложил:
— Лорд Джеймс прибыл!
— Хорошо! Передай, что я жду его! — и, развернувшись к Арье, указал на пустые тарелки, стоявшие на столе: — Унеси это!
Подхватив посуду, Арья выскочила в коридор. Сердце её бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Не разбирая дороги, она бросилась к лестнице и тут же налетела на оставленное кем-то ведро.
Потирая ушибленную при падении коленку, Арья хмуро рассматривала черепки — всё, что осталось от лучших тарелок, с которых потчевали лорда Тайвина Ланнистера. Вот Гертруда разорётся! И Грапп тоже не похвалит.
Ругнувшись сквозь зубы, она сгребла осколки в подол и поплелась на кухню.
«Шторм», в лице Гертруды не заставил себя ждать:
— Ты, што, окаянная?! Што ты творишь?! Этак мы посуды не напасёмся! Из чего я буду лорда-то кормить? А? Што молчишь?! Што зенки-то потупила, иль сказать нечаво?
Уставившись в пол, Арья считала до десяти — это был лучший способ переждать бурю.
Побушевав, Гертруда успокоилась и выдала ей порцию «повинных работ» — разобрать кладовку, примыкавшую к кухне, и выкинуть всё лишнее, что скопилось за зиму. А скопилось там немало — какие-то тряпки, верёвки, тулупы, шапки и рукавицы, побитые молью и разваливающиеся, стоило их взять в руки. А ещё дырявые корзины, вёдра и прочий хлам, пролежавший там, должно быть, не одну зиму и помнивший ещё времена Эйегона Завоевателя.
Кашляя и чихая от пыли, Арья вытаскивала «добро» и сваливала в кучу, чтобы потом его можно было сжечь. Солнце уже клонилось к закату, когда каморка была расчищена, то, что было пригодно для носки — сложено у входа и подготовлено к просушке, а сама кладовая готова была принять всё, что пожелает Гертруда.
— Нэн!
— А? — обернувшись, Арья увидела Шенни с целой горой простыней.
— Идём, простыни сменим. Я только что сняла. Верхние — для лорда Тайвина.
— Идём.., — пробормотала Арья. От непрерывного таскания «сокровищ кладовой», у неё разболелись живот и спина. А ещё вновь захотелось есть.
Злясь на себя, на всех вокруг и на собственный желудок, который в последние дни отчего-то стал бездонным, Арья поплелась за Шенни.
Гвардеец, замерший у дверей покоев лорда Тайвина, молча распахнул перед ней дверь, пропустив её внутрь.
Тайвин Ланнистер был не один — напротив него сидел приехавший с ним мейстер. Невысокий, сухопарый, с кожей тёмной, словно её несчётное число раз касалось солнце, он не нравился Арье. Да и смотрел он на неё так, словно в чём-то подозревал, хотя винить её мейстеру было не в чём.
Лорд Тайвин, бросив на Арью короткий взгляд, продолжил беседу.
Прошмыгнув в спальню, она, как можно тише, принялась за дело. Стянув грязную простыню и кинув её на пол, она энергично взмахнула свежей — и тут же закашлялась. Пыль, которой она дышала полдня, была везде — в складках платья, в платке, в волосах, в носу, глотке. В горле саднило, от удушья на глаза наворачивались слёзы, а лицо, раскрасневшись, наверное, стало похоже на раздутую свёклу.
С трудом подавив приступ, Арья наскоро расправила простыню, схватила в охапку грязное бельё и заторопилась к выходу, стараясь не привлекать к себе внимания. И, как назло, споткнулась, прогрохотав башмаками на всю гостиницу.
Беседа за столом, прервалась. Мейстер, сидевший напротив двери, подозрительно скользнул взглядом по её хлюпающему носу и слезящимся глазам. Уже приготовившись оправдываться, Арья с удивлением поняла, что мейстер вновь повернулся к лорду Тайвину и продолжил разговор:
— Милорд, я оставлю вам микстуру. Одна доза, и ваши боли покинут вас…
Упёршись задом в дверь, Арья надавила на неё и выскочила наружу. Охранник, всегда бывший на своём посту, куда-то отлучился. Изловчившись, Арья перекинула простыни поудобнее, прикрыла дверь и поковыляла по коридору.
Ещё совсем недавно она пребывала в радужном настроении. А сейчас оно в миг испортилось. Она всё ещё хромала из-за мозолей, которые никак не хотели заживать. А сегодня ещё и живот разболелся. И сейчас, еле передвигая ноги, она тащится по коридору, оставляя после себя тучи пыли!
Оглянувшись, Арья была удивлена, что никакой пыли она не увидела, но стойкое ощущение, что она пропитана ею насквозь — от макушки до пят — осталось. Зато она увидела возвращавшегося охранника — должно быть, ходил по нужде. Интересно, лорд Тайвин сильно разозлится, если узнает, что гвардеец покидал пост? Наверное, разозлится. Точно так же разозлится, если его чашница завтра явится к нему грязной и немытой. Да ещё будет чесаться, как шелудивый пёс — а уж это как пить дать! Уже сейчас тело Арьи саднило, и ей не терпелось снять с себя одежду и хорошенько её потрясти. Она непременно это сделает, вот только отдаст грязные простыни Шенни.
Девочку она увидела сразу, едва ступила на лестницу — та о чём-то переговаривалась с Густавом. До Арьи донеслось недовольное бормотание плотника:
— Сразу было нельзя сообразить, что не успеет! А то — «ванну мне, да побыстрее!» Бегаешь, как про́клятый, кадку тащишь, воду, а всё — зря! Вот не пойду сщас выливать! Ни по чём не пойду!
— А мне ещё на втором этаже прибраться надо, — кисло протянула Шенни. — Когда всё успеть? Ведь говорили, что завтра съедет!
— Я уже освободилась! — догнав их, выпалила Арья. — Я могу помочь!
— С чего бы это? — подозрительно прищурилась девочка.
— Э-э-э… Должна будешь! Ну, или сама всё сейчас делай, а я спать пойду.
— … Хорошо, — поразмыслив, кивнула Шенни и отцепила ключ от связки: — вот, крайний нумер.
— Договорились! Я закончу, и можешь лохань спускать! — повернулась Арья к Густаву.
— Не-а! Мне на сёдня делов ещё полно. Завтра с утреца вынесу! — значительно изрёк плотник, а по совместительству «мастер по ванному делу», отвечавший за целостность лоханей и ванн, и их доставку в покои особо важных гостей.
— Как скажешь! — согласилась Арья и, зажав в руке ключ, направилась в сторону крайнего «нумера», от куда так неожиданно съехал лорд Стилл из Простора, даже не успев искупаться в приготовленной ванной. Эта ванна-то Арью и манила — чистая, с подогретой водой и с куском настоящего мыла. Всё это пригрезилось ей так явственно, что она уже физически ощущала на себе водную благодать, а не пыль, грязь и пот, коими пропиталась её одежда после дневных трудов.
Едва она переступила порог, как в ноздри ей ударил вовсе не запах ароматного мыла, а перегар винных паров. Ругнувшись, Арья сдержала дыхание, ища ванную. Ванная оказалась на месте, там, где и положено быть ванной — в спальне.
Сделав пару шагов, Арья ухватилась за спинку стула — от накатившей дурноты у неё потемнело в глазах. Уши будто заложило соломой, а от неприятного предчувствия в горле встал ком.
Стараясь не упасть, Арья ещё сильнее вцепилась в стул. Откуда-то слева появилась мерцающая дуга и, зависая, поплыла по воздуху.
Пекло! Только не это! Только не сейчас! Пусть это будет не оно! Но ошибки быть не могло — шёл десятый день новой луны, а, значит, у неё вот-вот будет лунная кровь. И именно в этот раз её посетил приступ, который случался с ней пару раз в год с тех пор, как она созрела. Сначала появлялась вот такая светящаяся дуга, а потом приходила головная боль. Мейстер Лювин называл это мигренью и говорил, что ничего страшного не произойдет, но Арья ему не верила. Её выворачивало наизнанку от тошноты, в голове стучали сотни молотов, долбя ей в висок, а мейстер твердил, что голова не лопнет! Радовало лишь одно — лекарство всегда помогало. Но сейчас его не было, и Арью охватила паника — а если мейстер Лювин ошибся, и её голова всё-таки лопнет?!
Ответ пришёл неожиданно — «Милорд, я оставлю вам микстуру. Одна доза, и ваши боли покинут вас…». У лорда Тайвина есть то, что усмиряет боль!
Решительно шагнув к двери, Арья вышла в коридор. Почти ни о чём не думая, она устремилась туда, где её ждало спасительное зелье. Мерцающая спираль, плывшая слева, погоняла её не хуже хлыста, а слова мейстера Лювина — «Леди Арья, принимать снадобье надо в самом начале, пока предвестники. Когда появится боль — оно может не помочь…» заставляли ноги бежать быстрее.
— Грязные полотенца забрать! — первое, что пришло на ум, буркнула она гвардейцу, преградившему ей путь в заветные покои. Солдат, хмуро окинув её взглядом, словно впервые видел, постучав, приоткрыл дверь:
— Прислуга, милорд! За полотенцами!
— Пропусти, — раздалось изнутри.
Лорд Тайвин сидел к ней спиной, что-то изучая при свете камина. Стол был пуст. Книги, как и прежде, лежали аккуратной стопкой на маленьком столике. Никаких признаков зелёного флакона, который дал мейстер лорду — не было. Оставалось надеяться на спальню.
— Милорд, я…
— Забирай и ступай, — резко прервал её лорд Тайвин, как-то неловко вытягивая перед собой ногу.
«У него болит нога! — сообразила Арья. — Боги, лишь бы, он не выпил всё!»
К счастью, ей повезло. Флакон оказался в спальне. Пузатый, гладкий — точно такой же, в которых мейстер Лювин хранил свои снадобья. Схватив его, Арья выдернула пробку, на мгновение посомневавшись. Мейстер Лювин выдавал ей один пузырёк на раз. Здесь тоже один пузырёк, но лорд Тайвин в два раза больше неё. Может, это снадобье в два раза сильнее? Тогда ей стоит выпить лишь половину.
Сделав глоток, Арья чуть не задохнулась — то, что она пила до этого было не таким резким. Продышавшись, она вернула флакон обратно.
Вовремя вспомнив, зачем она сюда пришла, Арья схватила полотенце и покинула покои лорда Тайвина, мельком отметив, что он, погрузившись в чтение какого-то письма, даже не заметил её уход.
Вновь оказавшись в бывшем номере лорда Стилла, Арья прошла в спальню, где её ждала ванна — огромный чан, наполненный до краёв водой и устланный изнутри простынёй, чтобы высокородный гость случайно не оцарапался или не получил занозу в зад. Концы простыни перевешивались через край, свисая до самого пола. Рядом на табурете лежала ещё одна простыня, предназначенная для вытирания, тут же было мыло и кувшин для ополаскивания.
Избавившись от одежды, Арья шагнула в чан. Вода, окутавшая её, была какой-то волшебной — нежной, ласковой, мягкой. И пахла волшебно. Или это пахло мыло, лежавшее рядом?
Расслабившись, Арья откинула голову. Было хорошо, тепло. Ничего не хотелось делать. Никуда идти. Молния, наконец-то покинула её глаза, а головная боль так и не пришла. «У лорда Тайвина хороший мейстер — не хуже мейстера Лювина», — рассудила Арья. И его лекарство, пожалуй, сильнее. И странное какое-то. От тех, что раньше пила Арья, у неё никогда не появлялось ощущение, что она парит в облаках. И веки не были такими тяжёлыми…
Прикрыв глаза, Арья вдохнула тёплый, влажный воздух. Облака… Она словно в облаках… Или в стогу сена. Мягкого, пушистого сена. Как тогда, когда она прыгала в него с высоты настила, что венчал конюшню Винтерфелла. Ох, и досталось же ей от септы!..
Арья словно снова утопала в мягких сенных объятиях, а вокруг плясали пылинки, и снопы света пробивались сквозь оконца, что были под самым потолком. А конюх, повернувшись спиной, метал стожок и словно не замечал присутствия маленькой хозяйки. Арья уже хотела было окрикнуть его, но вдруг поняла, что она вовсе не в Винтерфелле, и никакая она не Арья, а служанка Нэн. И конюх вовсе не Стив, а Гири. Какая у него спина — сильная, жилистая, а мышцы на руках так и бугрятся… Светлые волосы взмокли и завились колечками на шее… Хочется коснуться… коснуться всего… А Гири, не замечая, что он уже не один, продолжает кидать сено. Взмах вилами. Ещё. Ещё… Как он высок… А разве Гири высок? Ведь он ростом с сира Родерика, не больше! Словно услышав её немой вопрос Гири оглядывается. И вовсе он не Гири, а лорд Тайвин. Лорд Тайвин, в одних лишь бриджах, заправленных в ботфорты и с вилами в руках. Сильный и гибкий. С золотистыми искорками в глазах. С капельками пота на оголённом торсе…
Судорожно всхлипнув, Арья села. Всё вокруг плыло. Стены наползали друг на друга. Раздуваемые ветром, на окне плясали занавески. Сгустившаяся за окном темнота была черна и непроглядна. По углам клубился сумрак, скрывая кровать, стол, стулья.
С силой ущипнув себя за бок, Арья попыталась привести себя в чувство. Это почти помогло.
Потянувшись за мылом, Арья поняла, что руки её не менее тяжёлые, чем веки. Усилием воли она заставила их повиноваться, намыливая шею, грудь, ноги, вспенивая волосы.
В голове стоял туман, в ушах шумело, глаза закрывались сами собой. Кое-как доведя мытьё до конца, Арья окатила себя водой из кувшина.
За окном совсем стемнело. Во мраке едва угадывались мебель и дверь.
Пошарившись в поисках одежды и, не найдя её, Арья закуталась в простыню и на нетвёрдых ногах покинула покои.
Две одинокие свечи роняли жёлтый, призрачный свет в концах пустого коридора. Двери, похожие друг на друга словно близнецы, выстроившись в два ряда, были бесконечны.
С трудом передвигая ноги и опираясь о стену, Арья добрела до своего номера.
В комнате, лишённой свечей, царил полумрак. Покрутив головой, Арья поискала глазами тюфяк, но ничего не увидела — только смутные очертания стола и стульев.
Едва держась на ногах, она шагнула в спальню, намереваясь совершить жуткое святотатство, от которого её предостерегал Грапп — лечь в господскую постель…
…Сделав пару кругов по двору, Тайвин вернулся к себе — фокус не удался — нога продолжала болеть. Что ж придётся принять микстуру Тамерлана.
Стоя у порога отведённых ему комнат, Тайвин хмуро смотрел, как Люк ковыряется с замком. Направо ключ не поворачивался, зато прекрасно повернулся налево с характерным звуком запирающегося затвора. Этот болван не закрыл дверь?!
— В чём дело? — отрывисто бросил Тайвин.
— М-милорд…
— Ты не запер дверь? Или её взломали?
— … Я не знаю, милорд! — отводя взгляд, пробормотал Люк.
«Не запер..,» — сделал вывод Тайвин:
— Войди и всё проверь!
— Да милорд.
Солдат вернулся через пару мгновений:
— Чисто, милорд! В покоях никого!
— Ночь стоять в карауле, глаз не смыкать!
— Да, милорд! — вытянулся в струнку Люк, всё ещё надеясь, что пронесёт.
Хмуро глянув на провинившегося, Тайвин решил оставить разборку до утра.
Зайдя в комнату, он очутился в полумраке — огонь в камине и свечи давно потухли, а новые зажечь никто не догадался. Крикнув Люка, Тайвин указал ему на подсвечник. Гвардеец, повиновавшись, высек искру. Мягкий, желтоватый свет рассеял сумрак.
Оглядевшись, Тайвин отметил, что всё вроде выглядело так, как он и оставил. Пройдя в спальню, проверил сундук — кошель и мешочек с золотом побольше были на месте.
Поискав глазами флакон мейстера, он нашёл его на столике, там же, где стояла пара бокалов и кувшин с водой.
На кровати был жуткий кавардак из горы одеял и простыней. Это называется — чашница убралась! Да ни одна настоящая служанка не позволила бы себе такой небрежности. Завтра он поставит ей это на вид. Или не поставит. Все вопросы с лордом Джеймсом обговорены, и его больше ничто здесь не задерживает. Он уедет из «Мудрой черепахи», а бастрадка продолжит и дальше притворяться прислугой, пока не совершит какую-нибудь оплошность, и её не вышвырнут вон. Главное, чтобы нога перестала болеть.
Сняв одежду и сапоги, Тайвин голышом уселся на краешек кровати. Голень, избавившись от тисков ботфорт и раздражающего прикосновения бриджей, немного успокоилась, но он знал, что это не на долго. Поглаживая синий шрам, Тайвин морщился, желая только одного, чтобы лекарство подействовало, и ему не казалось, что одна часть его тела лежит на простынях, а другая — в зарослях крапивы.
Налив пол бокала воды, Тайвин взял флакон, показавшийся ему легче обычного. Накапав ровно тридцать капель микстуры — одна доза, он, скривившись, выпил мерзкое пойло.
Ещё чуток посидел, пока боль окончательно не стихла, и сон не начал его одолевать. Когда веки его заметно отяжелели, он забрался под одеяло, осторожно укладываясь так, чтобы раненая нога беспокоила, как можно меньше — за долгие годы он уже знал, что ей может прийтись не по нраву и всячески старался этого избегать.
Поправляя одеяло, Тайвин наткнулся на нечто столь неожиданное, что ему показалось, что Тамерлан что-то перепутал с ингредиентами, и в его микстуре вместо макового молока была дурман-трава из Асшая. Но, нет — микстура здесь была не при чём. Рука Тайвина нащупала чей-то тёплый бок — гладкий, мягкий, с кожей нежной, какая бывает только у ребёнка или молодой женщины.
Приподнявшись на локте, он откинул простыню и увидел спутанные волосы, маленькое, аккуратное ушко, белую шею, плечо. До него донеслось едва слышное дыхание — ровное, тихое, размеренное. Так дышит человек, погружённый в глубокий сон. Недоумевая, Тайвин потянулся, убрал влажные пряди и завис над лицом нежданной гостьи. Пекло! Это была его чашница. Изумление и оторопь, в котором он пребывал до этого момента, сменились яростью. А он, дурак, ещё хотел ей помочь! Думал, как сделать так, чтобы она не оказалась в борделе! Да она сама туда стремится, прыгая в койку к лорду!
Картина преступления явственно предстала перед его взором — чашница с ключом в руках подкарауливает, когда он и Люк уйдут и пробирается к нему в покои, а затем и в постель. Ну что ж, она получит то, чего так хочет — любовь лорда!
Скрежетнув зубами, Тайвин резко схватив одеяло, потянул его на себя. Соскользнув, оно оголило девичье плечо, острый локоток, изгиб талии, задержавшись на бедре.
Преступница, продолжавшая спать, даже не пошевелилась.
Глядя на то, как подрагивают тёмные, спутанные пряди, в такт биению её сердца, как вздымается и опускается рука, покоящаяся на груди, Тайвин чувствовал, что вся его злость куда-то улетучивается. Глупая, наивная бастардка! Неужели тебе мало примера собственной матери и своего собственного? Неужели ты думаешь, что таким способом можешь чего-то добиться, кроме как стать утехой на пару ночей?
Вернув на место одеяло, Тайвин продолжал смотреть на тёмную копну волос, разметавшуюся по подушке. Она сама так решила — сама выбрала себе путь, и он ей препятствовать не будет. Если не он, так кто-то другой завтра разделит с ней ложе. Онне будет груб с ней. И она даст ему то, чего он давно хочет. Он щедро расплатится с ней, уедет и навсегда забудет о служанке из «Мудрой черепахи».
Чувствуя, как веки его тяжелеют, Тайвин подумал: «Утром, всё утром… Когда адова смесь Тамерлана перестанет туманить разум и делать безвольными чресла. Когда она проснётся, я возьму её… А, кстати, почему она спит? Разве соблазнительница должна спать?..» — так и не закончив свою мысль, он провалился в глубокий чёрный сон, где не было место ни нагим девам, ни тревожным думам о Железных островах, ни боли, так измучившей его…
Проснулся он от криков, грохота и топота множества ног, сотрясавших пол. С трудом понимая, что происходит, Тайвин разлепил веки и уставился на закрытую дверь, прорисовывающуюся в предрассветной дымке.
— Открывай, кому говорят! — прорвалось сквозь шум.
— Мне приказано…
— Мне дело нет до приказов Ланнистера!
Возня в коридоре поутихла. Вместо неё раздались уверенные, приближающиеся шаги. Резко сев, Тайвин вперил взгляд в медленно отворяющуюся дверь.
Первые солнечные лучи, проскользнувшие меж занавесок, выхватили суровое, явно знакомое мужское лицо и огромный меч, выглядывавший из-под плаща.
Беззащитный в своей наготе, едва прикрытой простынёй, Тайвин бросил яростный взгляд на собственный меч, лежавший на сундуке, и Люка, топтавшегося за спиной пришельца. Среди напиравших из коридора знакомых и незнакомых лиц, Тайвин различил своих гвардейцев, лорда Джеймса, опухшего ото сна, его сына и крайне растерянного Граппа.
«Какого?!..» — гневная мысль так и осталась в голове. Волна бешенства, обдав Тайвина жаром, разбилась о тихий вскрик за его спиной. А тепло примкнувшего к нему тела воскресило в памяти вчерашний вечер.
Чашница, вся сжавшись, выглядывала из-за его плеча. Едва слышное — «отец…» пришлось Тайвину прямо в ухо. Распахнутые, как два блюдца, серые глаза были устремлены на незнакомца, а незнакомец, яростно сомкнув челюсти, переводил взгляд с её лица на алое пятно, растёкшееся по белым простыням…
====== Глава 1.5. ======
Упав, чаша с глухим стуком покатилась по полу. Рубиновая лужица, растёкшись, проложила себе путь меж досок, утекая куда-то вниз. Рубиновая лужица, так похожая на кровь…
Кровь…
Потянувшись за штофом, Нед хлебнул из горла. Дорнийское обожгло нутро, омыло пустой желудок и понеслось догонять то, что было уже выпито.
Перед глазами всё плыло. Огонь в камине казался адовым пламенем. Стены комнаты — стенами склепа. А вино — кровью.
Он не умеет пить. Никогда не умел. И никогда не научится.
С глухим рыком Нед смахнул штоф со стола, посылая его в след за чашей. Тяжёлый сосуд грохнулся об пол, щедро наполнив лужу новой … кровью.
Вцепившись руками в волосы, Нед упёрся локтями об стол — ровный и гладкий, с древесным рисунком, наполненным тайным смыслом. Неровные круги, расходящиеся от спила сучка — завораживали. Складывались в узор. Тянули за собой паутиной, из которой на него выплывало лицо Арьи. Удивлённое, испуганное лицо, выглядывающее из-за чужой спины. Её рука, сжимающая чужое плечо. Её нога, выпростанная из-под простыни. И поджарое, сухопарое нагое тело Ланнистера…
В бессилии уронив голову на руки, Нед продолжал сидеть за столом.
Когда Арья сбежала из Близнецов, мысли его были полны тревоги за неё. И сомнений — так ли уж верно они с Кэт поступили, поспешно согласившись на этот брак? Его переполнял страх за жизнь Арьи. И страх того, что будет после. «Я знаю Роберта! Он поймёт, что мы не можем..,» — сказал он Кэт, на что Кэт ответила: «Ты знаешь Роберта — своего брата и друга, но отказать намерен королю.» «Его помыслы не могут быть столь грязны!» «Нет, конечно, нет! Он не мыслит ничего дурного. Но разве чувства подвластны разуму? Не мне тебе говорить, как он любил Лианну!» Любил… Нед мог сказать, что всё в прошлом до того дня, пока Роберт не приехал в Винтерфелл и не спустился в крипту. Пока он не увидел лицо своего друга и брата, взирающего с тоской и болью на лик той, что потерял навеки… «Мы должны выдать Арью замуж, как можно скорее — брак и дети встанут между ней и Робертом, » — сказала Кэт, и Нед не стал возражать. Но брак не состоялся. И вскоре им с Кэт снова предстояло бы думать о том, как не допустить встречи Роберта и Арьи. Но сначала надо было её найти. И он её нашёл. Нашёл нагой, в чужой постели, бесстыдно льнущей к мужчине. На её лице не было следов слёз или иных признаков пережитого ужаса. Только безмерное удивление. И страх. Страх человека, которого все искали в то время, как он не хотел быть найденным.
Внутри у Неда что-то оборвалось. Он стоял, видел и не видел то, что показывали ему его глаза. Всё было как в тумане. «Одевайся…,» — слова сами исторглись из его горла. А ноги развернули и вынесли за порог.
Замерев у камина, Нед ждал Арью. Он не мог сказать сколько прошло времени — мгновения? Вечность? В ушах у Неда стоял гул. Или это был вовсе не гул, а шёпот возбуждённых голосов у него за спиной, боромотание хозяина, топот чьих-то ног. Потом он куда-то шёл следом за Арьей. Его догнал Кассель. Что-то сказал. Он говорил, а Нед молчал. Велел ему уходить. Джори не хотел оставлять его одного. Убеждал. Неду было всё равно — спорить и настаивать сил не было. Молча кивнув, Нед толкнул закрытую дверь, за которой скрылась Арья. Заговорил с ней. Арья ответила. А дальше слушать он уже не смог. Да это было и не важно — она не оставила ему выбора.
Глухо застонав, Нед, что есть сил, сжал кулаки. Лианна и Рейгар… Арья и… Ланнистер?!.. Неужели всё это случилось вновь?
Арья, Лианна… Перед его внутренним взором одно лицо подменяло другое, стены гостиницы раздвигались, становясь стенами Башни Радости, а белые простыни, «кровавым ложем», отобравшем у него сестру…
Липкий пот, окропив виски, тонкой струйкой стёк по щеке. Сердце ухало где-то в горле — там, где сцепленные пальцы терзали друг друга, впиваясь ногтями в кожу. В ушах звенело…
«Нед…»
— Лианна! — вскинув голову, прохрипел Нед в пустоту комнаты, где грезился ему знакомый до боли лик. Рука его ухватила мерцающую дымку, льющуюся из окна. Его ладони коснулась незримая прохлада, словно кто-то протянул руку в ответ.
— Лианна.., — хрип его сошёл до шёпота. Мерцавшее в шаге от него лицо было мёртвенно-бледным — таким, каким он видел его в последний раз.
«Бедный мой Нед…»
— Лианна, я… Арья, ты, она… Я не знаю, я не понимаю …
Дуновением ветра колыхнулись шторы.
— Лианна.., — позвал он растворяющуюся дымку…
— Вы намерены долго там стоять, миледи?
Холодный голос вырвал Арью из забытья. Обернувшись, она увидела, что её … муж уже снял камзол и принялся за рубаху. Скользнув по ней немигающим взглядом, он холодно проронил:
— Раньше вы были гораздо… расторопнее.
Арья заметила, как на последнем слове у лорда Тайвина дёрнулась губа.
— Это была случайность! Я шла к себе и не знаю, как оказалась у вас! Я, должно быть, двери перепутала! — начала она, но поняла, что её объяснительная речь никому не нужна. Её муж, обойдя кровать, сел к ней спиной и начал стягивать сапоги.
— Ну! — бросил он через плечо, едва заметно повернув голову. — Мне вас долго ждать?
Шагнув к брачному ложу, на котором ей уже довелось спать, Арья яростно потянула за шнуровку корсета. Завязка, не выдержав, порвалась, упав на пол. Рванув то, что осталось, Арья стянула с себя неказистое платье, бывшее ей не по размеру, и осталась в исподнем.
— Так-то лучше, — неожиданно предстал перед её глазами лорд Тайвин. Уткнувшись носом в его голую грудь, покрытую редкими золотистыми волосками, Арья отвела взгляд. На её муже уже ничего не было.
Не позволив Арье созерцать углы комнаты, лорд Тайвин, подхватив пальцами подбородок, повернул её лицо к себе.
От бешенства, плескавшегося в глубине зелёных глаз, Арье стало не по себе.
Едва заметно кривившиеся губы неотвратимо приближались.
Дёрнувшись, Арья избежала поцелуя. Сухое касание пришлось в щёку, обдав чужим дыханием и оцарапав щетиной. Рука, удерживающая её за плечо, вмиг одеревенела, причиняя боль.
Стиснув её так, что у неё едва не затрещали кости, лорд Тайвин повалил Арью на кровать. Вскрикнув, она попыталась сопротивляться, и тут же оказалась зажатой, словно в тисках. Без особых усилий муж распластал её на простынях, не церемонясь, коленом раздвинул ей ноги и одним быстрым движением вошёл в неё.
От боли у Арьи помутилось в голове. Всё вокруг поплыло, и она даже не поняла, что такого случилось с её лордом-супругом. Отчего его лицо приняло озадаченно-недоумённое выражение.
Замерев на какое-то время, он начала двигаться в ней, причиняя ещё большую боль. А потом всё закончилось. Упершись на локти, муж скатился с неё и молча лёг рядом. Едва переводя дыхание, Арья повернулась на бок, спиной к нему. Внутри всё рвалось на части, между ног было мерзко и липко, а от бессилия и нелепости всего, что случилось, хотелось плакать.
Сглатывая слёзы, Арья лежала, поджав колени.
Тысячи ножей в животе, наконец, прекратили терзать её плоть.
По углам комнаты клубился сумрак, покушаясь на круг света на столе. Язычок пламени, подрагивая на сквозняке, ронял блики на штоф, бокалы и меч, поблёскивавший в темноте.
В покоях стояла мёртвая тишина, как и во всей гостинице. Все уже давно спали. И среди этих всех был и её отец…
Последний раз она видела его в септе Близнецов, и думала, что уже никогда больше не увидит, а сегодня он предстал пред Арьей подобно призраку — с лицом белым, как снег. Испугавшись, Арья спряталась за первое, что оказалось пред её глазами — за широкой мужской спиной. И только тогда до неё дошло, что отец не просто нашёл её, а то — где́ и с ке́м он её нашёл. В предрассветном утреннем свете Арья различила очертания хорошо знакомых ей покоев и поняла, к чьей спине она столь беззастенчиво прижимается. Едва слышные слова отца: «Я подожду снаружи», толкотня за дверью, чьё-то — «расходитесь, расходитесь», появление Шенни с её вещами и смущённый вид гвардейцев, отводящих взгляд, пустой коридор, её комната — всё это было как в тумане. Потом пришёл отец и молча встал у двери. Он смотрел на неё, а Арья не могла понять, видит ли он её или нет. Его взгляд был таким… пустым, таким… безжизненным. «Отец! Я могу всё объяснить! У меня болела голова, я приняла лекарство и уснула! Всё это случайность!.. Отец! Ты слышишь меня?!» «Что?» «Я говорю, что всё это — ошибка! Случайность!» — вглядываясь в отрешённое лицо Эддарда Старка, Арья не могла понять доходят ли до него её слова. «Ты и Ланнистер.., » — начав, отец так и не договорил. «Он что-то хочет? — живо спросила Арья. — Ты говорил с ним?». «Я ещё не говорил с ним, но намерен это сделать… Сначала я хотел услышать тебя, — слова давались ему с трудом. — Он… взял тебя силой? Принудил тебя?». «Нет…», — сглотнув, пробормотала, Арья, опустив глаза и пытаясь выцепить из задворок памяти хоть какие-то воспоминания. Но всё было тщетно. Она сама пришла в тот злосчастный номер, сама легла в ту кровать — это было последнее, что она помнила. И была ли кровь на простынях только лунной, она сказать не могла.
Гримаса, исказившая лицо лорда Эддарда, по-настоящему испугала Арью. «Отец!» — крикнула она, но он уже исчез за дверью. Выскочив в коридор, Арья наткнулась на Джереми, преградившего ей путь. Ошарашенная, она воззрилась на того, кого знала много лет. «Пропусти меня!» — гневно приказала она солдату. И в ответ услышала: «Не велено».
Вернувшись в комнату, Арья уселась на кровать, сцепив пальцы. Её охраняют! Ей не доверяют! Открытие неприятно поразило её.
Весь день, просидев взаперти, она строила планы — один хуже другого. Когда Шенни принесла обед, Арья попыталась с ней заговорить, но та, оставив еду, быстро сбежала. Джереми пообещал передать отцу, что Арья хочет его видеть, но отец так и не пришёл. Вернее, он пришёл. Пришёл уже ближе к вечеру, всё с той же Шенни, которая принесла белое подвенечное платье. «Что это?» — вся холодея, спросила Арья. «Одевайся, — голос отца был ровен и монотонен. — Септон уже здесь.» «Септон?!» «Он вас обвенчает». «Но…» «Сегодня ты и… лорд Тайвин станете мужем и женой..,» — сказал отец и, развернувшись, вышел.
Мужем и женой они стали под покровом ночи, во фруктовом саду. Свидетелями их клятв были луна, звёзды, Джори Кассель, мейстер лорда Тайвина, Грапп и отец. Когда септон спросил, есть ли кто-то, кто против этого союза, Арья надеялась, что отец изменит своё решение. Но он не изменил. С каменным лицом, словно это был и не он вовсе, а всего лишь изваяние лорда Эддарда Старка, отец молча замер рядом с Джори Касселем. Капитан стражи их дома отводил взгляд, делая вид, что изучает свои сапоги. Мейстер со спокойствием человека, которого всё это мало касается, простоял всё время в шаге от Граппа, чья озабоченность бросалась в глаза. Стараясь лишний раз не смотреть на жениха и невесту, он сосредоточил всё своё внимание на яблоне.
Последние фразы, прикосновение сухих губ к её губам — и всё было кончено. Арья с мужем направились в слишком хорошо знакомые ей покои, а отец и Кассель пошли совсем в другую сторону…
Свеча, догорев, погрузила комнату во мрак.
Лорд Тайвин, не подавая признаков жизни, лежал на своей половине кровати.
Глаза Арьи буравили темноту с едва различимыми очертаниями стула, сундука и меча. Сквозь задёрнутые шторы пробился луч света. Лунное сияние, скользнув по рубинам на ножнах, обратила их в капли крови, оживило золотых львов.
Струясь, серебристые переливы, были то ярче, то бледнее. На пол ложились причудливые тени, а воздух, сгущаясь, обретал знакомые очертания.
Судорожно сглотнув, Арья прошептала:
— Дедушка!
«Как же так, девочка, как же так..,» — покачал головой лунный Рикард Старк.
— Я этого не хотела! — из горла Арьи вырвался немой крик.
«Мы знаем.., — Лианна, сотканная из волшебного света, шагнула вперёд. — Мы знаем.., » — сложились в слова движения призрачных губ.
Лунный свет, струящийся сквозь занавеску, стал таять.
«Лианна! Дедушка!» — хотела позвать Арья, но в комнате уже никого не было. Веки Арьи отяжелели, и разум её опутала чернота…
Утром, проснувшись, Арья обнаружила, что она одна. На столе стояли таз и кувшин для умывания. Разорванный подвенечный наряд куда-то исчез, а вместо него через спинку стула было перекинуто простое, но добротное, синее платье. Здесь же лежали чулки, а на полу стояли туфли, те самые, в которых она вчера вышла замуж.
Умывшись, Арья принялась одеваться, недовольно морщась — платье ей было велико, натягивая чулки, она в очередной раз сковырнула мозоль, которая никак не хотела заживать, а когда втискивала ноги в туфли, прокляла всё на свете — её крестьянские башмаки хотя бы не жали, а эти были ей малы.
Распутав волосы и собрав их в пучок, она закончила с утренним туалетом и прохромала к двери.
В соседней комнате она нашла остатки завтрака — жаркое, хлеб и булочки с маком — всё ещё тёплое, не успевшее остыть. И одну тарелку, нож и вилку. Значит, лорд Тайвин уже поел…
Только увидев всё это, Арья поняла, что жутко голодна. Усевшись за стол, она принялась за еду.
Когда с мясом было покончено, пришёл лорд Тайвин.
— Доброе утро, — от обычной, вежливой фразы веяло холодком.
— Доброе утро, — ответила Арья, постаравшись выглядеть, как можно равнодушнее.
— Поторопитесь. Мы скоро уезжаем.
— Как, уже?
— Вас здесь что-то держит, миледи?
Язвительный тон покоробил Арью. Уставившись в тарелку, она подумала, что следовало бы поинтересоваться, куда они едут, но ей было всё равно. Доедая, она прислушивалась, как её … муж отдавал распоряжения — чётко и сухо. Через комнату сновали гвардейцы, появился мейстер, вежливо поздоровался с Арьей, что-то сказал лорду Тайвину и ушёл.
Было ещё раннее утро, а сундуки уже были собраны, лошади стояли под седлом, а карета с распахнутой дверкой дожидалась леди Ланнистер.
Спустившись, Арья огляделась. Отец тоже был во дворе. Он, как и Джори Кассель, готовы были тронуться в путь. Рядом с ними Арья увидела ещё с десяток людей — знакомых и незнакомых. Почти все они пялились на неё, как на нечто невиданное.
Решительно вздёрнув подбородок, Арья шагнула к отцу.
— Мы уезжаем! — сообщила она.
— Я знаю.
«Он знает?!» — Арья растерялась. Отец знает, что её увозят и даже не пришёл с ней попрощаться?!
— Поцелуй за меня Робба и Джона. Ну, и Сансу, — слова дались ей с трудом.
— Хорошо, — голос отца был глух и хрипл, словно он был болен. Лицо, застывшее маской было чужим. Как и глаза, смотревшие сквозь неё.
— Отец.., — выдавила из себя Арья.
Щека отца дёрнулась. По лицу пробежала гримаса:
— … Муж тебя ждёт.
Развернувшись, Арья на деревянных ногах направилась к карете.
Усевшись на подушки, она прикрыла глаза. Нет, всё это не с ней. Это просто сон. Такого не может быть. Не может, но — было…
Карета качнулась, впустив ещё одного путешественника.
Открыв глаза, Арья увидела чистенько одетую девушку лет шестнадцати. Мейстер, помогавший ей устроиться, пояснил:
— Это Китти — она будет прислуживать вам.
— Мне не нужна служанка!
— Это распоряжение лорда Тайвина, миледи.
Отвернувшись, Арья уставилась в окно.
День только начинался. Солнце, выкатив из-за леса, зависло над «Мудрой черепахой», щедро посылая свои лучи на её черепичные крыши, вытоптанный двор, заполненный готовящимися к отъезду людьми. А ещё на Полкана и Безухого, курицу, копошащуюся в земле, Гертруду, Граппа, Густава, Лотту, Шенни и десяток гостей, сгрудившихся у трактира.
Суета продолжалась недолго — гвардейцы заняли свои места, лорд Тайвин вскочил на коня, и их отряд тронулся.
Выехав за ворота, они миновали мост и свернули на дорогу.
За окном проплывали невысокие кусты, потом стали попадаться деревья, которых становилось всё больше и больше, пока лес не обступил их со всех сторон. Слепящий солнечный свет остался позади, уступив место тенистым зарослям. Сухой, тёплый воздух сменился прохладой. До Арьи долетали запахи хвои и прелой, прошлогодней листвы.
Стук топота копыт смешивался со скрипом колёс. Карета, мерно покачиваясь, катила по лесной дороге.
Прикрывая ладошкой рот, служанка изо всех сил боролась со сном.
— Если хочешь спать — спи! — не выдержала Арья.
— Как скажете, мледи, — смутилась девушка.
«Мледи!» — фыркнула про себя Арья:
— Говори правильно — «миледи»!
— Как скажете, мледи! Ой, миледи!
— Да не бойся ты так! Я не кусаюсь!
— Я не боюсь, миледи.
— Откуда ты?
— Из Доброй Ярмарки. При лавке суконщика была и жене хозяина помогала.
— А что ушла?
— Так вам служанка нужна! — изумилась девушка.
— Угу, нужна, — мрачно согласилась Арья. — Тебя ведь Китти зовут, верно?
— Верно, миледи.
— И что ты умеешь?
— Убираться могу. Еду готовить. Раздеться, одеться помогу. Пошить, если что простое. Если одёжа вам не подойдёт, так я исправлю.
— Какая одёжа? — не поняла Арья.
— Ту, что мейстер взял у Наты. Она её для Джорджианы, дочки свечника шила. Та повыше вас будет, да и по ширше.
— А Ната — это портниха? — уточнила Арья.
— Ага. У неё было два готовых платья, а я заказ принесла — материю на ещё одно. Ну, меня мейстер и спросил мол «кто я такая, что умею и не хочу ли я поехать на Запад». Сказал, что денег много заплатит. Что служанка нужна для молодой леди. А я всегда мечтала служить у леди, вот и согласилась!
— Понятно, — протянула Арья, уже порядком убаюканная болтовнёй: — Раз шить умеешь — платьем займешься — оно мне длинно́, — распорядилась она и откинулась на подушки.
Задремав, она проснулась только тогда, когда объявили привал.
Выйдя из кареты, она очутилась на лесной опушке, где уже был разбит лагерь: горел костёр, пристроившиеся рядом солдаты что-то разливали из бурдюка, лошади щипали травку, а под раскидистым дубом был накрыт походный стол. Потянувшись, как кошка ото сна, Арья покрутила головой, разминая затёкшую шею, и похромала вслед за мейстером.
Обедали они вдвоём — Арья и лорд Тайвин. Копчёное мясо, сыр, хлеб, зелень, вино — по тому, как всё это извлекалось из корзинки, Арья узнала руку Гертруды. А потом со стороны костра запахло жареным, и вскоре принесли зайца с румяной корочкой.
— Можешь идти, — отпустил лорд Тайвин прислуживавшего им гвардейца.
— Да, милорд, — поклонившись, солдат удалился, и лорд Тайвин с Арьей остались одни.
Солнце, пробиваясь сквозь листву, роняло блики на приборы, тарелки, зайчиком ныряло в кубки. И то дело выхватывало из тени лицо её мужа. Солнечный свет был беспощаден, заставляя Арью замечать всё то, что до этого не видели её глаза. Его морщины, пробороздившие лоб и залёгшие меж бровей и у углов рта, его щетину, густо покрывавшую щёки, серебряные нити, разбавившие золото волос, и уже наметившиеся залысины, проредившие некогда буйную гриву Льва. Лорд Тайвин был много старше Арьи. Лорд Тайвин был старше её отца. И отныне он был её мужем. А она его женой, пока смерть не разлучит их. Только с ним это произойдёт гораздо раньше, но до этого она познает все «радости» жизни со стариком …
— Вы комфортно разместились?
— Что?! — едва не подскочила Арья.
— Вы комфортно разместились? — голос её мужа был способен заморозить всё вокруг. Но в её душе и так уже царила зима.
— Да.
— Может, вам что-то нужно?
— Нет, благодарю…
— Что ж, хорошо, — очередная, ничего не значащая фраза, упала между ними.
Отложив приборы, лорд Тайвин посмотрел ей прямо в глаза. От холода, таившегося в них, ей стало не по себе. Захотелось встать и убежать. Но она этого не сделала, продолжая молча сидеть и ждать следующего вопроса.
— Могу я узнать, что вы делали в моей постели?
— … Спала…
— А каким ветром вас туда занесло? И, главное, зачем?
— Я ошиблась дверью.
— Ошиблись дверью? — прищурившись, её муж откинулся на спинку стула. — И как это вышло? Вы жили в соседних покоях?
— Да… Временно, пока шёл ремонт.
— А что случилось с вашей одеждой? Вы что, голая ошиблись дверью? Откуда вы шли?
— Я купалась. А до этого приняла микстуру от мигрени. От неё всегда клонит в сон.
Муж, не говоря ни слова, продолжал молча сидеть напротив. Арья, не отрываясь, вглядывалась в его ничего не выражавшее лицо, которое она словно видела впервые, в его плотно сжатые губы, в его глаза, спрятавшиеся за прищуром и смотревшие куда-то ей за спину.
Резко поднявшись, она едва не опрокинула стул:
— Милорд, вы спрашивали, нужно ли мне что-то?
— Да, — нечто похожее на удивление прорвалось сквозь ледяную маску. Лорд Тайвин, оторвавшись от созерцания чего-то неведомого и очень далёкого, посмотрел на ту, что стояла перед ним.
— Я устала в карете. Хочу ехать верхом! — потребовала Арья.
— … Хорошо. Мейстер уступит вам свою лошадь.
Лорд Тайвин сдержал своё слово. Когда привал закончился, к Арье подвели серую кобылу лет восьми — приземистая и невзрачная, она производила крайне унылое впечатление. И имя было ей под стать — Дымка.
Дымка смиренно ждала, пока её новый седок займёт своё место.
Усевшись в седло, Арья по удобнее просунула ноги в стремена. Стоявший рядом мейстер покосился на её пятки — по чулкам расплывались кровавые пятна.
— Всё в порядке, миледи? — его тихий, задумчивый голос и внимательный взгляд чёрных глаз, пришлись Арье не по душе. Словно он что-то знал про неё такое, о чём она и сама не подозревала.
— Да.
— Ваши ноги кровоточат. Я могу приготовить для вас мазь.
— Это просто мозоли и тесная обувь! Лучше найдите мне что-нибудь по размеру!
— Прошу меня простить, миледи, — склонившись, мейстер попятился назад.
Тронув поводья, Арья двинулась вслед за лордом Тайвином.
Во главе отряда ехало четверо гвардейцев, затем её муж и Арья, отставшая от него на полкорпуса. Позади неё поскрипывали колёсами карета, в которую переместился мейстер и повозка с поклажей. Замыкали шествие тоже гвардейцы.
Стоявший стеной лес, был подобен коридору. Солнце, перевалив за середину неба, просвечивало сквозь деревья. Высоко, в безбрежной синеве проплывали облака. Тёплый южный ветерок был наполнен запахами трав, мокрой земли, хвои. Заливисто пели птицы.
Дымка, мелко перебирая копытами, смиренно следовала за Громом.
Вперив взгляд в спину мужа, Арья бездумно изучала рисунок его кожаного доспеха. Сегодня он предпочёл броне кожу, пусть и более прочную, нежели у камзола, но просто кожу. Наверное, чем дальше они были от побережья и железнорождённых, тем в большей безопасности он себя чувствовал. Или, просто не любил броню? Интересно, а если сейчас на них нападут, сколь велик шанс, что она станет вдовой? Взгляд Арьи задержался на шее, торчавшей из ворота — угоди сюда стрела или кинжал, и она обретёт свободу.
Ещё пару дней назад она смотрела на лорда Тайвина, и он виделся ей совсем другим человеком. И одна мысль о том, что мейстер может счесть её больной и запретит приближаться к лорду Тайвину, повергала Арью в грусть и уныние. Сейчас же она желала только одного — чтобы он исчез из её жизни, словно его и не было.
Её переполняли горечь и обида, которой не было конца и края. Мысли вновь и вновь возвращались к тому, что случилось. Ни отец, ни лорд Тайвин даже не предприняли попытки выслушать её. Они оба были глухи к её словам, и теперь она жена совершенно чужого ей человека. Чувство вины, зародившееся в ней поначалу по отношению к лорду Тайвину, быстро выветрилось, не оставив и следа. С отцом было всё сложнее. Одна часть Арьи силилась понять его, другая беспрестанно твердила ей, что если бы не принятое им решение, всё сложилось бы иначе…
Начало смеркаться. Двое гвардейцев, посланных вперёд, вернулись с хорошей вестью — рядом поляна, пригодная для стоянки.
Поляна оказалась и впрямь не плоха — ровная, с протекающим рядом ручьём.
Приняв помощь солдата, Арья спешилась. Поморщившись, она сделала пару шагов — низ живота тянуло, и это помимо прочих неудобств — её женская сущность никак не располагала к конным прогулкам в эти дни. И все её мучения были зря. Мысль, порождённая отчаянием, так и осталась только мыслью — выделенная ей ленивая кобыла была ни на что не способна. Никакого сравнения с той, что ей досталась в Близнецах.
Будто почувствовав её разочарование, Дымка повернула морду к Арье и взглянула на неё грустными глазами.
— Ну ладно! Не обижайся! — пробормотала Арья, потрепав кобылу по холке.
Вокруг кипела работа — возводилась палатка, пылал костёр, из повозки выгружалась поклажа, стреноженные лошади паслись у деревьев. Люди, были заняты делом, но при этом Арье казалось, что все они тайком поглядывали в её сторону — словно не насмотрелись за день на чашницу, в одночасье превратившуюся в леди Ланнистер.
Чувствая, как начинает злиться, Арья отошла подальше и присела на бревно.
Стремительно наползавшую со всех сторон темноту, разгоняли языки пламени. По краю поляны чернел лес. До Арьи доносилось далёкое уханье совы и что-то, отдалённо похожее на волчий вой.
Комары, почуявшие тепло и живую плоть, стайками вились над костром и людьми. Прибив очередного кровопийцу, Арья почесала место укуса.
— Лучше не расчёсывать, миледи, — мейстер, возникший бесшумно, словно из воздуха, стоял позади неё: — пройдёмте в палатку, там курительницы защитят вас от мошкары.
— Я хочу подышать свежим воздухом, — нервно тряхнув головой, ответила Арья. Внезапно её охватила паника. Она не хотела оставаться наедине с мужем, она не хотела повторения вчерашней ночи!
Размазав по шее очередного комара, она упрямо уставилась в небо, где из-за облаков выкатилась луна.
Солдаты, усевшись у костра, достали ложки и принялись что-то хлебать из котелка. Караульные, выставленные по периметру, ждали своей очереди, чтобы смениться и поесть. Служанка Китти, поинтересовавшись: «Не нужно ли что миледи?», куда-то ушла.
Когда комаров было убито уже штук десять, и места укусов стали чесаться ещё сильнее, перед Арьей возник гвардеец, прислуживавший им за обедом:
— Миледи, лорд Тайвин послал за вами.
Понимая, что деваться ей некуда, Арья понуро поплелась за ним.
Первое, что она увидела в шатре, была кровать — большая, хоть и походная, с подушками и одеялом. От одной мысли о предстоящей ночи ей стало не по себе. Потом она заметила стол и стулья — те же самые, которые были на обеде. На столе стояли вино, вода в штофе, корзинка с хлебом, ветчина. И тут же бумаги, над которыми работал лорд Тайвин.
Удостоив её сдержанного кивка, он вернулся к изучению письма.
Потоптавшись у входа, Арья сделала шаг вперёд и уселась за стол.
Отправляя в рот кусок за куском ветчины, она тайком наблюдала за мужем. Тот, погрузившись в дела, казалось, не замечал её присутствия, делая пометки на полях документов.
Откинувшийся полог впустил мейстера. Лорд Тайвин, прервавшись, посмотрел на Арью:
— Пойду, прогуляюсь перед сном, — произнёс он и вышел.
Арья в растерянности осталась наедине с мейстером.
— Миледи, я принёс мазь для ваших ног.
— А, мазь, — протянула она. Да, мазь, пожалуй, не помешала бы.
Стягивая чулки, она поморщилась — вскрывшиеся волдыри сочились сукровицей, пропитавшей ткань, отчего та намертво прилипла.
— Позвольте, я помогу.
Арья не успела возразить, а мейстер уже сидел на корточках перед ней и смачивал чулок каким-то раствором, от чего тот отделялся гораздо лучше.
Вновь откинувшийся полог впустил Китти с тазом и кувшином воды, от которой шёл пар. Мейстер, коротко отдавая указания, велел вымыть Арье ноги, затем сам обработал мозоли таким-то настоем, извлечённым из сумки, и густо наложил мазь, после чего замотал всё повязкой:
— Я приду утром, чтобы перевязать, — сообщил он. — Боюсь, чтобы всё зажило, понадобится какое-то время.
— Спасибо.
— Это мой долг, миледи — служить вам. Спокойной ночи, — поклонившись, мейстер покинул палатку.
— Мледи! — позвала Арью Китти.
— Миледи, — машинально поправила Арья служанку, вытаскивавшую зелёное платье из маленького, походного сундука, которого она раньше не видела.
— Прошу простить, миледи. Позвольте, я помогу вам раздеться и сниму мерки, чтобы подогнать под вас платье.
— И когда ты будешь это делать? — полюбопытствовала Арья.
— Ночью.
— А спать ты не намерена?
— Днём высплюсь.
— Дело твоё, — согласилась Арья, которую порядком раздражала юбка, цеплявшаяся за всё подряд. Лучше бы Китти сшила ей бриджи, но, что есть, то есть.
Оказавшись без одежды Арья, поёжилась. А вдруг сейчас зайдёт лорд Тайвин? Ей совсем не хотелось, чтобы муж видел её голой. Ей вообще хотелось, чтобы он видел её, как можно реже и меньше, а ещё лучше, чтобы между ними были тысячи лиг!
— Давай быстрее! — прикрикнула она на Китти.
— Да, мледи.
— Ми-ле-ди! Сколько можно повторять!
— Да, миледи. Вот, позвольте я помогу…
— Что это? — изумилась Арья. Китти извлекла всё из того же сундука нечто серое, безразмерное, с дурацкими рюшами.
— Ваша ночная рубашка, миледи. Единственная, которая была из готовых.
— А-а.., — протянула Арья, нырнув в вырез горловины и утонув в матерчатых волнах. — Её шили для слона?
— Думаю, Ната сшила её для себя.
Путаясь в безразмерном мешке, в котором она болталась, как в колоколе, Арья залезла под одеяло, натянув его до ушей с твёрдым намерением уснуть. В душе у неё теплилась надежда, что муж, проведя весь день в седле, предпочтёт сон выполнению супружеского долга.
— Спокойной ночи, миледи, — пробормотала Китти.
Притворившись, что она уже спит, Арья прислушалась к шагам служанки, покинувшей палатку. Через какое-то время звук откидываемого полога сообщил о том, что лорд Тайвин вернулся. Брякнула стеклянная пробка штофа, полилась жидкость в бокал. Скрипнул стул, под тяжестью опустившегося на него тела. Зашелестела бумага, свёрнутая в свиток — лорд Тайвин предпочёл сну работу.
Замерев под слоем одеял и собственной ночной рубашки, Арья вслушивалась в звуки ночи. Лагерь за тонкими, матерчатыми стенами постепенно погружался в сон. Стихли голоса. Не было больше слышно шагов. Сова, ухавшая весь вечер, и то куда-то улетела.
Её муж, поскрипывая пером, писал какие-то письма.
Желая то уснуть поскорее, то бодрствовать, Арья никак не могла определиться, что же ей делать. А что если лорд Тайвин захочет близости? Сопротивляться ему бесполезно — у неё ни за что не хватит сил дать отпор. Молча развести перед ним ноги и всё покорно стерпеть? Нет, только не это! Но тогда, что?! От собственного бессилия внутри у неё всё закипало от бешенства, гоня прочь всякую надежду на сон.
Наконец, лорд Тайвин покончил с письмами, встал и задул свечу на столе. По доносившимся до неё звукам, Арья поняла, что он раздевается. Когда под его весом продавилась соседняя половина кровати, её сердце забилось где-то в районе горла. Стукнули набойки снятых ботфорт. Затем очередь дошла до штанов. После чего шатёр погрузился в темноту — была задута последняя свеча, горевшая у изголовья. Почувствовав, как с неё поползло одеяло, Арья уже готова была вцепиться в него, но вовремя поняла, что лорд Тайвин всего лишь хочет укрыться. Завладев своей частью одеяла, он замер и больше не шевелился.
Текли мгновения. С половины мужа доносилось его ровное дыхание, и не было никаких попыток отыскать Арью в её коконе. Успокоившись, она и сама задышала ровнее, не заметив, как её сморил сон…
Второе утро своей замужней жизни Арья вновь встретила в одиночестве — в шатре не было ни лорда Тайвина, ни его одежды, а судя по тому, как было светло, солнце встало уже давно.
Спустив ноги с кровати, Арья размышляла над тем, как ей быть — хотелось умыться, поесть, и сменить безразмерную ночную рубашку на что-то более удобоваримое. Появившаяся Китти, оказалась весьма кстати:
— Доброе утро, миледи! Я принесла ваше платье. Вода уже нагрелась, можем приступить к умыванию!
— Приступим! — скомандовала Арья.
Утренний туалет занял совсем немного времени. Облачившись в платье, Арья отметила, что её служанка была весьма искусна — всё сидело хорошо, и нигде не жало. Зелёная материя была приятна на ощупь и радовала глаз своей свежестью. Отмахнувшись от Китти, Арья сама провела щёткой по волосам, стянув их в тугой пучок.
Затем появился мейстер. Осмотрев ноги Арьи, он наложил новую мазь и сменил повязки. Китти помогла надеть выстиранные и высушенные чулки, а потом подала туфли, которые за ночь лишились задников, а вместо них обрели ремешки, завязывающиеся вокруг щиколоток.
— Что это? — удивилась Арья.
— Чтобы ваши ноги зажили, они должны перестать постоянно травмироваться, — пояснил мейстер. — Так вам будет удобнее.
— Безусловно, — согласилась Арья, сделав пару шагов. Хромать ей чертовски надоело!
Когда мейстер ушёл, в палатку заглянул гвардеец, сменивший Арью на посту чашницы. Быстро расставив тарелки, бокалы и налив вино и воду в штофы, он удалился. Затем появился вновь, неся огромное блюдо с ароматными кусками мяса.
— Что это?
— Это кабан, миледи, — раздался за спиной Арьи голос её мужа. Вздрогнув, она обернулась. Замерев у входа, лорд Тайвин, изучал её, скользя взглядом от макушки до пят, чуть дольше задержавшись на груди, обтянутой зелёной материей. Так изучают корову на рынке. Или племенную кобылу. Чувствуя, как начинает злиться, Арья отступила на шаг назад.
— Вы хорошо спали, миледи? — равнодушно поинтересовался лорд Тайвин, проходя к столу и отодвигая перед ней стул.
— Да, благодарю… А, вы?
— … Хорошо…
Последовавший сухой ответ после паузы не располагал к беседе. Прислуживавший им за столом гвардеец, быстро разложив мясо по тарелкам, удалился.
Молча орудуя вилкой и ножом, Арья искоса поглядывала на мужа. Он был полностью одет и готов трогаться в путь. Кожаный доспех сидел на нём как влитой. На ботфортах Арья заприметила грязь и листву — значит, он уже давно на ногах. Возможно, принял участие в охоте на кабана. А, возможно, и нет. Раньше, будучи служанкой, она запросто спросила бы, но это было раньше. Сейчас задавать вопросы собственному мужу у неё желания не было. Судя по всему, её лорд-супруг тоже не был расположен вести беседы со своей женой. Молча, как и она, он ел мясо, запивая сначала вином, а потом налил себе воды. «Не хочет выпить лишнее перед дорогой, — решила Арья: — Или не выспался», — тут же злорадно предположила она, отметив тёмные круги вокруг глаз.
Перехватив её взгляд, лорд Тайвин недовольно поинтересовался:
— Вы наелись? Готовы ехать?
— Готова.
Сухо кивнув, лорд Тайвин отставил приборы.
— Якоб! — позвал он.
Гвардеец, прислуживавший им, тут же вошёл в палатку:
— Да, милорд?
— Выдвигаемся!
— Да, милорд.
Чувствуя, как в ней растёт желание оказаться, как можно дальше отсюда, Арья вышла из шатра.
Солнце, проглядывая сквозь деревья, освещало лагерь. Кто-то седлал лошадей, кто-то таскал поклажу в телегу, кто-то просто стоял в стороне. Поискав глазами Дымку, Арья нашла её там же, где оставила — у дерева. Кобыла мейстера мирно пощипывала травку. Рядом с ней был привязан миэринец лорда Тайвина.
Не обращая ни на кого внимания, Арья направилась к лошадям.
— Миледи намерена ехать верхом? — возникший вновь словно из-под земли мейстер, порядком её напугал. Следит он за ней, что ли?
— Да! — резко бросила Арья.
— Как вам будет угодно!
Глядя в спину удаляющегося мейстера, Арья присела на бревно. Сновавшие вокруг неё люди, казалось, не обращали на неё никакого внимания. Но это только казалось.
Желание исчезнуть возросло троекратно.
Сборы продолжались недолго. Палатка была разобраны, вещи погружены, и их отряд тронулся в путь.
Дорога, извиваясь, бежала меж деревьев. Вековые сосны, дубы и ели, выстроившись в ряд, охраняли покой древнего леса. Раскидистые кусты сплетали свои ветви, склоняясь до самой земли. Редкие страждеревья и железностволы проглядывали сквозь густую зелень Речных земель.
Посматривая по сторонам, Арья натыкалась на непролазные заросли и спины гвардейцев. Дымка, мелко перебирая копытами, трусила вслед за Громом, нёсшего на себе лорда Тайвина Ланнистера — мужа Арьи отныне и до скончания дней.
Отчаяние, то и дело накатывавшее на неё, через какое-то мгновение сменялось уверенностью — однажды, когда уже казалось было ничего нельзя изменить, удача улыбнулась ей, и кто сказал, что боги не будут благосклонны к ней вновь? У неё всё получится, нужно только дождаться подходящего случая!
Мысли Арьи бежали по кругу, в то время как дорога, идя по прямой неожиданно привела их к деревне. Аккуратные домики, крытые черепицей, возделанное поле, пасущиеся коровы и козы, заливистый лай собак и дети, играющие на лугу — от всей этой картины веяло достатком и умиротворением.
Фермер, показавшийся на пороге одного из домов, низко склонился перед высокородными гостями. Поспешивший ему навстречу солдат что-то спросил, а после передал ответ лорду Тайвину. Тот, кивнув, отдал приказ — спешиться.
Разминая затёкшие ноги, Арья сделала пару шагов.
— Миледи, пойдёмте, — вездесущий мейстер, стоя у неё за спиной, указывал на дом с резными оконцами.
— Зачем это?
— Сапожник снимет с вас мерки.
— А.., — протянула Арья. Обрезанные туфли хоть и не жали, но причиняли массу неудобств. Против новой обувки она не возражала.
Пройдя в след за мейстером, она оказалась в небольшом дворе с фиалками, росшими под окнами, и низенькой лавочкой. На эту самую лавочку она и села, пока морщинистый старик с натруженными руками измерял её ступни толстой нитью с узелками.
— Да не воротится она домой. Нету дома у неё!
— А как теперича быть?
Скосив глаза, Арья посмотрела туда, откуда доносился говор. Пожилая женщина, стоя у сарая, принимала у кого-то яйца и по одному складывала в корзинку. Кто-то, невидимый отсюда, вёл с ней беседу, скрывшись в курятнике:
— Да никак. Пусть живёт. Дитё малое и есть дитё.
— И что, теперь вам эту Жанну-дармоедку кормить всю жизнь?.. — начала крестьянка и тут же осеклась при виде появившейся из-за угла девочки лет пяти. — Ой, а вот и наша Жанна! Ну иди, помоги нам!
— Ну вот и всё, мледи, пока трапеза у вас, я, что смогу сделаю, да вы только не обессудьте — для леди нет у меня кожи хорошей, — сапожник, поднявшись с колен, смотал свои нитки с узелками.
— Не думала, что в деревнях есть сапожники! — удивилась Арья, вглядываясь в блёклые, старческие глаза под кустистыми бровями.
— От чего ж не быть, мледи, — лёгкая улыбка тронула губы. — Сам я родом из этих мест, подался в Сигард, за лучшей долей. Там ремеслу и обучился.
— А что вернулись?
— Жизнь так сложилась. Боги меня сюда вернули, жинку дали, а Жанночку послали — не так всё и худо, стало быть.
— Девочка ваша дочь? — не совсем понимая, уточнила Арья.
— Брата моего. Да теперь вот она сирота.
— Он умер? Мне жаль.
— Убили. Его и жену убили. Из-за Сбежавшей Невесты убили.
— Из-за кого?!
— Из-за дочери Эддарда Старка, сбежавшей от жениха. Брат мой на Зелёном Зубце жил — ферма у него неподалёку от переката была. Фреи искали вдоль по реке дочку млорда Эддарда, а как платье и туфли нашли, так по округе рыскать стали. Я тогда как раз к брату ездил за курями. Сара моя со мной была. Она у меня знахарка, людей лечит. Решила в лес пойти за травами, ну и я с ней. Жанну, племянницу, взяли и пошли по утру, а когда возвращались, люди с башнями навстречу попались — расспрашивали — «не видали ли мы, мол, леди крестьянкой ряженую». «А что случилось?» — спрашиваю, а они мне — «фермер разбой учинил, невесту молодого Фрея ограбил, да, поди ж, убил и утопил, раз тела нет. Только его подарок выдал — серёжки. Грабители сполна заплатили, да только невесту нашему лорду это уже не вернёт — видать, убили её». Мы с Сарой беду сразу почуяли — серьги эти мне дура-Клара показала, смеялась, что побрякушки ей подкинули, а платье льняное да башмаки украли. Я ей тогда ещё сказал: «Выкинь — дурное дело, неясное, и серьги вовсе не побрякушки», но, баба — дура, что с неё возьмёшь? Теперь ферма их сожжена, сама она гниёт в сырой земле, вместе с братом моим, а сиротинушка — у нас.
— Сожжена.., — сдавленным голосом повторила Арья.
— Дядя, дядя, а это кто? — подбежавшая девочка, уставилась на Арью голубыми, словно небо глазами.
— Это мледи, она едет из Сигарда.
— Мледи из Сигалда?
Чувствуя, что ей нечем дышать, Арья покачнулась, едва усидев на лавке.
— Миледи? Вам плохо? — с тревогой поинтересовался мейстер, всё это время стоявший за её спиной.
— Нет… Да… Нет.., — никак не смогла собраться с мыслями Арья, глядя на девочку, которая из-за её глупости стала сиротой. — Мне бы воды…
— Это солнце напекло. Может, в дом пройдёте? Жена вам отвару даст, — сапожник, подхватив девочку на руки, сочувственно смотрел на Арью сверху вниз.
— Да, да.., — пробормотала Арья.
В доме у сапожника и знахарки было чисто и прохладно. Под ногами поскрипывал деревянный пол, вдоль стен стояли две лавки, накрытые циновками, на одну из которых усадили Арью. Появившаяся худощавая женщина лет пятидесяти справилась у мейстера, позволит ли он подать «мледи» мятного чаю. Мейстер не возражал. Между ними завязалась беседа. Отойдя к сундуку, он изучал его содержимое, поочерёдно принюхиваясь ко всякого рода мешочкам. Девушка, появившаяся одновременно со знахаркой, приладила на очаг котелок, вскипятила воды и залила им что-то в кружке. В комнате сразу запахло мятой.
— Побудь с мледи, а я пока паслён покажу! — велела знахарка девушке.
Откинувшись на бревенчатую стенку, Арья потягивала чай. Ледяной холод, сковавший её изнутри, стал отступать. Пальцы вновь приобрели розовый цвет, а сердце стало биться ровнее.
— Это не от солнца.
— Что? — не поняла Арья. Помощница знахарки стояла прямо перед ней.
— Вы беременны?
— Нет! — невесело рассмеялась Арья, скривившись от одной мысли о возможном ребёнке. Хвала богам, она точно знала, что соитие в дни лунной крови не ведёт к зачатию — когда-то подслушанный ею разговор двух леди, гостивших в Винтерфелле, сильно расширил её познания относительно деторождения.
— Вы не хотите детей?
— Это не твоё дело! — отрезала Арья.
— Не моё. Но многие приходят к Саре и ко мне. Я могу помочь.
— Помочь?
— Лунный чай. Я могу его вам продать.
— У меня нет денег.
— Мейстер заплатит. О, не бойтесь — он намерен купить тра́вы у Сары, — пояснила шустрая девица: — Никто ничего не узнает.
«Никто ничего не узнает..,» — мысленно повторила Арья, глядя на то, как помощница знахарки извлекла из сундука мешочек.
— Одна ложка на кружку, — учила её девушка, демонстрируя ложку и кружку.
Запоминая, Арья теребила в руках мешочек, спрятав его между складками платья…
====== Глава 1.6. ======
На исходе второй недели лес, поредев, расступился, явив взору путников Риверран. Замок, вросший в землю в месте впадения Камнегонки в Красный Зубец, возвышался подобно волнорезу. Его крепкие стены и высокие башни были величественны и неприступны. Реявший на фоне серого неба флаг, говорил о том, что Речной лорд был дома.
Дорога, покинув тенистые кущи Шепчущего леса, стала заметно шире и ровнее.
Свернув на развилке, их отряд направился в сторону замка.
Вместо жижи, что была повсюду после вчерашнего дождя, под копытами лошадей гулко застучала подсыхающая земля. Гром, почувствовав твердь, загарцевал, готовый пуститься вскачь. Сдерживая его порыв, Тайвин натянул поводья. Чуть поодаль трусила серая кобыла Тамерлана, в этот раз нёсшая на себе мейстера. Дживс и Якоб, как всегда, были в авангарде. Остальные, растянувшись, замыкали отряд. Топот копыт смешивался с редкими репликами солдат и со скрипом колёс кареты, в которой ехала его жена. Его жена…
Только по прошествии нескольких дней Тайвин вновь обрёл способность мыслить. Всё, что случилось в «Мудрой черепахе» повергло его в состояние, которое трудно описать. Ступор, бешенство, ярость, непонимание. И никакой ясности мысли.
Его чашница оказалась Арьей Старк. Об этом Тайвин узнал от её отца Эддарда Старка, уже будучи полностью одетым, сидящим за столом в первой комнате покоев, в то время, как во второй на простынях продолжало алеть пятно, происхождение, которого он поначалу легко объяснил — бастардка и её папаша решили сыграть с ним в опасную игру. Но девушка оказалась не бастардкой.
Адова смесь Тамерлана всё ещё гуляла по крови Тайвина, когда состоялся их разговор с Недом Старком. Памятуя о перекошенном лице северянина, с которым тот созерцал грехопадение своей дочери, Тайвин ожидал, что ему придётся скрестить клинки, а не поспешно приносить клятвы, прячась ото всех среди яблонь и груш. Фраза — «Арья признала, что вашей вины нет, что вы не брали её силой» — повергла Тайвина в ступор. Он начал сомневаться в себе, задаваясь вопросом, что же случилось под покровом ночи? Что было скрыто за туманом, порождённым зельем Тамерлана? Зачем к нему пришла Арья Старк, и что между ними произошло? Откуда взялась кровь? Это следы их близости? Искусный обман? Обман — ради чего? Тайвину было известна только одна причина, заставляющая женщин торопиться с поисками мужа — дитя под сердцем. И если это так, то та, что скрывалась за личиной чашницы, уготовила ему, Тайвину, роль отца чужого ублюдка.
Кипя праведным гневом и пребывая во власти принятого им решения — отправить обманщицу в молчаливые сёстры, если выяснится, что его предположение верно, Тайвин не особо вслушиваясь в то, что говорила ему новобрачная, приступил к исполнению супружеских обязанностей. И тут его ждало очередное потрясение — его молодая жена оказалась девственницей. Раз за разом входя в распластанное под ним тело, он никак не мог опомниться, а потом долго лежал без сна прислушиваясь к судорожному дыханию и чему-то так похожему на всхлипы. На душе было гадливо и мерзко. Проснувшись первым, он не нашёл в себе сил взглянуть на ту, чью невинность он столь жёстко забрал.
Быстро одевшись, Тайвин распорядился готовиться к отъезду.
Все, кого он видел в то утро, отводили взгляд, либо нагло пялились, пряча ухмылку. Все — от последнего конюха, до лорда Джеймса. И от этого он вновь почувствовал себя голым. Поутихший было гнев, вскипел в Тайвине с прежней силой. Он дорого бы дал, лишь бы не видеть ту, что выставила его на всеобщее посмешище, прилюдно явив доказательства якобы свершившегося прелюбодеяния. А теперь, когда он знал, что ничего не было и быть не могло, его разум вообще перестал понимать что-либо.
Застав бывшую чашницу за завтраком, Тайвин смог выдавить из себя лишь пару фраз и предпочёл ретироваться. Всё в нём протестовало, отказываясь принимать новую данность — Кастрели Рок вновь обрёл леди Утёса. Неряшливый вид жены был как насмешка над его воспоминаниями, в которых царила Джоанна. Усилия, предпринятые Тамерланом, лишь подчеркнули весь фарс последних дней — новоявленная леди Ланнистер, кое-как причёсанная, хромая на левую ногу, покидала «Мудрую черепаху» в платье с чужого плеча и с волочащимся по земле подолом. Не в силах на это смотреть, Тайвин вскочил на Грома, с желанием, как можно быстрее оказаться подальше.
По мере того, как множились лиги между ними и злосчастной гостиницей, Тайвин вновь обретал способность мыслить. На первом же привале он спросил у своей бывшей чашницы, что привело её в его постель. И услышал ответ. Всё это было глупостью. Глупостью и безумием. Таких случайностей не бывает. Но именно во всё это безумие вписывались все фрагменты мозаики того вечера. И вряд ли он найдёт произошедшему иное объяснение.
Пекло, он не собирался снова жениться! Но он был вынужден это сделать. И сейчас вёз свою новую жену домой — в Утёс Кастерли.
Стараясь сосредоточиться на планах на предстоящую военную кампанию, Тайвин никак не мог выкинуть из головы всё то, что произошло в «Мудрой черепахе». Вместо размеренного хода мыслей, в нём боролись злость и раздражение. Проработав с бумагами до глубокой ночи, он улёгся спать, но сна не было. Рядом лежала она — новая леди Утёса, с пятками, стёртыми в кровь, в нелепой одежде и с «романтической историей» побега со своей первой свадьбы, и с не менее «увлекательной историей», состоявшей из перестилания постелей и мытья ночных горшков в гостинице захудалого городишки, затерявшегося в Речных Землях. Истории, завершившейся пробуждением голышом в кровати одного из гостей на глазах у доброго десятка зрителей. И этим гостем был он, Тайвин.
Кривясь, Тайвин прислушивался к её тревожному сопению — жена явно не спала, опасаясь, что он предъявит свои законные супружеские требования. Зря опасалась. Сейчас у него было только одно желание — чтобы она исчезла, а всё это оказалось дурным сном. Но, увы, этому желанию сбыться было не суждено. Как и более простому — быть единоличным и полновластным хозяином собственной постели.
Сон его в ту, их первую ночь в шатре, был краток. Впрочем, как и в последующие. Проснувшись с первыми лучами, он счёл за лучшее покинуть палатку и присоединиться к охоте. Вернувшись, Тайвин обнаружил свою молодую жену умытой, одетой и причёсанной. Выглядела она намного лучше, чем накануне, и уже не напоминала огородное пугало. Но этот факт вряд ли мог прибавить ему настроения. Заглатывая мясо, он с удивлением обнаружил, что является объектом пристального внимания со стороны Арьи… Ланнистер. Что она собиралась увидеть, тайком изучая его, Тайвину было непонятно. Невыспавшийся, с тяжёлой головой, он хотел, чтобы этот поход как можно скорее закончился, и они оказались в Кастерли Рок. Но им предстояло отклониться от намеченного пути — «леди Ланнистер нужна обувь по размеру, а мне травы для мазей, чтобы залечить её раны..,» — сказал Тамерлан, как только увидел плачевное состояние ног бывшей чашницы. Возразить Тайвину было нечего — речь шла о его жене.
В деревне случилось то, что произойдёт, видимо, ещё не раз — всплыл призрак Сбежавшей Невесты. Глядя на расстроенную супругу, Тайвин поинтересовался в чём дело, но ответа не получил. Всё разъяснил Тамерлан — люди Фреев покарали «убийц и грабителей», оставив сиротой маленькую девочку. Причиной ошибки послужили приметные серьги с жемчугом. «Я не хотела красть! Но мне нужна была одежда, и я просто расплатилась!» — яростно сверкавшие серые глаза, упрямо вздёрнутый подбородок. На мгновение к Тайвину вернулась его чашница, удивлявшая его своим норовом. «Расплатились серьгами с жемчугом?» — уточнил он, не скрывая иронии. «Да!» «Золоты́ми серьгами?» «Да..,» — взгляд его жены мгновенно потух, а голос съехал вниз до едва слышного бормотания. «Какой же она ещё ребёнок!» — промелькнуло у него в голове. «Дай сапожнику десять драконов серебром и грошами, — велел он Тамерлану: — Скажи, что миледи желает дитя и семье, приютившей её, — всех благ!» «Благодарю, вас!» — казалось, жена была удивлена поступку Тайвина. Воззрившись на него так, словно видела впервые, она хлопала ресницами и разве, что не открыла рот. «Ребёнок..,» — в очередной раз констатировал Тайвин. Оставалось надеяться, что Фреи не зашли далеко в своих поисках, и им больше не повстречаются вдовы и сироты, пострадавшие от побега Арьи Старк.
Постепенно буря в голове и в душе Тайвина улеглась, и он вновь обрёл способность рассуждать, впервые всерьёз задумавшись о перспективах, которые принёс ему этот брак. Так вышло, что он разом установил теснейшие связи с Севером, Речными землями и Долиной Аррен. И этим надо было воспользоваться. Изначально не планируя заезжать в Риверран, Тайвин изменил своё решение.
Второе, что пришло в голову Тайвина — он снова женат, значит, может иметь ещё детей. И тут в его памяти всплыла брачная ночь, и вновь, как и тогда, на душе появилось чувство гадливости. Он взял собственную жену силой. Он никогда и никого не принуждал к близости, даже шлюхи не могли пожаловаться на то, что он жестоко обошёлся хоть с одной из них. Но то, что произошло между ним и его женой в брачную ночь больше походило на насилие. И это насилие он совершил над той, для которой всё было впервые.
Днём жена почти не попадалась ему на глаза. Она либо следовала за ним на кобыле мейстера, держась слегка позади, либо пересаживалась в карету. Во время дневного привала они почти не разговаривали, обмениваясь сухими, вежливыми фразами. А вечерами, за ужином, в молчание его жены вплетались грусть и отчаяние, то и дело тенью набегавшие на её лицо. И тщательно скрываемый испуг, с которым она поглядывала на походную кровать.
Как и когда-то, глаза Тайвина, помимо его воли, то и дело останавливались на её длинной шее, на хрупких ключицах, груди, тонких запястьях. Странное, щемящее чувство, которое уже посещало его в гостинице, когда он считал её бастардкой, вновь рождалось в его душе. И злость. Злость от того, что испытывает несвойственное ему чувство вины…
Тенью промелькнул над каретой свод ворот, впустив её в замковый двор вслед за головой отряда. Серые хмурые тучи, нависшие над Риверраном, как и над всем Речным краем, перестали посылать на землю дождь, но радостнее от этого не стало. А, может, дело было вовсе не в погоде, а в том сумраке, что царил у Арьи на душе. С тоской поглядывая на столь хорошо ей знакомые красные стены, она пыталась отделаться от преследовавших её воспоминаний. Вот они все вместе — она, мать, отец и Санса въезжают в замок. Их встречают дядя Эдмар и дедушка Хостер со своим братом Бринденом. Все радостны и веселы, готовятся к именинам деда. Съезжаются гости и среди них — Уолдер Фрей. Праздник в чертоге. Вино и танцы — совсем, как в Винтерфелле, при короле Роберте. А через день отец и мать объявляют Арье о своём решении…
— Миледи.
— Что? — встрепенулась Арья.
— Миледи, прошу вас…
Кивнув гвардейцу, распахнувшему снаружи дверцу, Арья встала на скрипнувшую под её весом ступеньку и вышла из кареты.
Как и тогда, во дворе толпился народ, только вместо серых плащей на гостях плащи были алыми. Да и пялились на неё не как на внучку лорда, а как на нечто чудное, ранее не виданное.
Лорд Тайвин уже спешился и успел подойти к Хостеру Талли. Тот ему что-то говорил, сдержанно кивая. Эдмар Талли стоял рядом со своим отцом и изо всех сил старался не смотреть на пожаловавшую племянницу, но у него это плохо получалось.
Заметив, что Арья уже не в карете дед и муж поспешили к ней.
— Я рад вновь видеть тебя, дитя моё! — глуховатый голос дедушки Хостера прозвучал до странности обыденно.
— Я тоже, — выдавила из себя Арья, подставляя щёку для поцелуя.
За встречей, как и в прошлый раз, последовало размещение. Арья оказалась в тех же комнатах, которые она помнила ещё будучи Арьей Старк, а сейчас должна была занять, как Арья Ланнистер. За окнами всё так же стремительно неслась Камнегонка, а вдалеке шумел Шепчущий лес.
Китти, склонившись над её скромным сундуком, извлекла платье — второе из двух, и разложила его на кровати:
— Миледи, вы будете переодеваться?
— Зачем? — пожала плечами Арья.
— Лорд Талли ждёт вас к ужину.
— И как то, что на мне одето повлияет на мою способность есть?
— Но, так принято.., — стушевалась Китти.
— И что с того? Да мне и одеть-то больше нечего, — упершись руками в подоконник, Арья продолжала изучать бескрайние просторы Речных Земель. Мать говорила, что Риверран неприступен и его невозможно взять боем — только осадить. Но она ничего не говорила о том, что из него нельзя сбежать…
— Мне сказали, что здесь есть портниха, за пару дней мы сможем сшить вам несколько платьев! — радостно сообщила Китти, решив, что именно скудный гардероб причина расстройства её госпожи.
— Нисколько не сомневаюсь! — усмехнулась Арья, стиснув пальцами край подоконника — она хорошо помнила эту женщину, когда-то пошившую для неё подвенечный наряд.
В дверь постучали.
Возникший на пороге лорд Тайвин, сообщил:
— Лорд Хостер ждёт нас. Ужин уже подан.
Оторвавшись от подоконника, Арья проследовала за мужем, краем глаза отметив Якоба, вместе с Николя заносивших сундук с вещами её лорда-супруга. Значит, у них не будет раздельных комнат…
Тусклый вечерний свет, сочившийся сквозь высокие, стрельчатые окна, едва освещал огромный зал, оставляя тёмными углы. Повинуясь знаку хозяина замка, слуги зажгли свечи в напольных подсвечниках и тех, что стояли на столе. Сразу стало намного светлее.
Усаживаясь рядом с лордом Тайвином, Арья оказалась напротив дяди Эдмура, который тут же поспешно отвёл взгляд, в отличие от дяди матери — Бриндена Талли по прозвищу Чёрная Рыба. Тот, расположившись по правую руку от хозяина замка, молча рассматривал гостей, и по нему невозможно было понять, что он думает и что чувствует.
— Как ваше путешествие? Были ли трудности? — поинтересовался Хостер Талли, обращаясь Тайвину Ланнистеру.
— Нет. На дорогах спокойно, — в тон ему ответил Ланнистер.
Виночерпий, обходя стол по кругу, налил всем вина и отступил вглубь зала.
— Примите наши поздравления, милорд, дорогая племянница, — начал дядя Эдмар. — Ваш неожиданный союз…
— Пусть будет крепким и благословлён Матерью щедрыми дарами её! — на полуслове прервал сына Хостер Талли, вздымая кубок.
— Ланнистеры рады союзу с великими домами Талли и Старк! — как ни в чём не бывало, поднял свой бокал лорд Тайвин.
Схватив свой кубок, Арья сделала добрый глоток вина, едва не захлебнувшись. Борское, растёкшись по желудку, зажгло огнём внутренности. Подцепив вилкой жаркое, она поскорее отправила его себе в рот, чтобы заглушить пожар, готовый разгореться у неё внутри.
Беседа за столом продолжалась, а Арья продолжала набивать свой живот уткой, квашеной капустой и пирожками. То и дело ловя на себе любопытный дядин взгляд, она едва сдерживалась, чтобы не сказать что-то резкое.
Дед и лорд Тайвин, напротив, вели себя так, словно ничего необычного не произошло — в Риверран приехали гости. Мельком вслушиваясь в то, о чём они говорили, Арья узнала о рождении принцессы Мирцеллы. Ха, у её мужа родилась внучка! О том, что король Роберт пока никак не прореагировал на бесчинства, чинимые железнорождёнными. И что, в отличие от него, десница Аррен склонен к решительным действиям.
За столом велась неспешная беседа, и только Чёрная Рыба сидел молча, не принимая в ней участия. Его отрешённый вид пугал Арью. Из всех родственников со стороны матери, она любила его больше всех. Он один сказал, что они совершают ошибку, выдавая её за Фрея. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что и этого мужа он не считал подходящим для Арьи. Когда представилась возможность, Бринден Талли встал и откланялся, под предлогом необходимости раннего отъезда. Провожая взглядом его спину, Арья закусила губу — ей так хотелось поговорить с ним, объяснить, что к чему, но разве хоть что-то можно было объяснить? Ничего. Она теперь Арья Ланнистер.
Когда ужин закончился, и хозяин замка и его гости поднялись из-за стола, Хостер Талли произнёс:
— Милорд, вы может располагать гостеприимством Риверрана столько, сколько сочтёте нужным!
— Благодарю! — слегка склонивший голову лорд Тайвин, казался довольным.
— А сейчас мне бы хотелось переговорить со своей внучкой.
— Разумеется, — ещё раз кивнув, Тайвин Ланнистер покинул чертог.
— Так как так получилось, что ты теперь Ланнистер? — дядя Эдмар тут же задал вопрос, который, похоже, не давал ему покоя. Повернувшись всем корпусом, он, уже не стесняясь, рассматривал Арью так, словно она была шутом в балагане.
— С благословления септона и богов! — огрызнулась Арья.
— И это верно подмечено! — рявкнул дед, грохнув кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. — Пойдём, дитя моё. Нам следует обсудить дела серьёзные, а не то, что питает умы досужих сплетников и пустозвонов, — молвил он, подавая руку Арье.
Несколько растерянная, Арья последовала за ним в сторону богорощи.
Перешёптывавшиеся на ветру деревья были торжественно сдержанны. В прошлый раз они показались ей совсем не похожими на те, что росли в Винтерфелле. Там чардрева были могучи и полны таинственной силы. Здесь же, купаясь в солнечных лучах, они казались легкомысленными и беспечными, как самые обычные тополя. Сегодня дневное светило было сокрыто тучами, и белые стволы с красными кронами вдруг обрели загадочную суровость, явив доказательства того, что и они, и те, что растут на далёком Севере — одной крови.
Приноравливаясь к шагам деда, Арья думала о том, что он хочет ей сказать. А дед молчал. Держа её под руку, он вёл её тропой, петлявшей меж деревьев и клумб, утопавших в цветах, думая о чём-то о своём. Наконец, остановившись, он обратил к ней своё лицо, бледное и серьёзное, от чего оно вдруг стало похожим на лик чардрева, что росло на берегу озерца подле Винтерфелла:
— Арья, надеюсь, ты понимаешь свой долг.
— Долг? — сглотнула Арья, ровным счётом ничего не понимая.
— Я не буду спрашивать, что за странный и витиеватый путь привёл к такому союзу. Но этот союз состоялся и отныне ему быть. Союз Севера, Запада и Речных Земель.
Видя, что дед ждёт от неё ответа, Арья сочла за лучшее кивнуть:
— Да…
— Твой сын будет дядей королю. В нём будет кровь Старков и Талли, и те, кто когда-нибудь наследуют Винтерфелл и Риверран будут дядьями ему самому. А он сам наследует Утёс Кастерли и все земли, и титулы своего отца.
— Но у лорда Тайвина уже есть два сына!
— Один из них Королевский Гвардеец и этим всё сказано, а о втором и говорить не приходится.
— Почему? — не поняла Арья.
— Я не очень хорошо знаю человека, ставшего твоим мужем, но достаточно хорошо, чтобы понять — он никогда не объявит наследником карлика. Твой и только твой сын будет следующим Хранителем Запада.
Закусив губу, Арья вглядывалась в морщинистое лицо Хостера Талли, вещавшего ей о том, что их всех ждёт.
— Семья, долг, честь — я верю, что ты с честью выполнишь свой долг, и Речные Земли обретут крепкого союзника в лице Хранителя Запада, как своё время это произошло с Севером и Долиной.
— А маме и тёте вы тоже объясняли про будущее их сыновей? — не удержалась Арья.
— Что? — лицо деда приняло растерянное выражение. Отвернувшись, он выпустил её руку, чем она мгновенно воспользовалась, отступив назад.
Не глядя на свою собеседницу, Хостер Талли кивнул кому-то невидимому. Из белоствольного частокола вышел мейстер Риверрана, имени которого Арья не помнила. В руках у него была шкатулка. Взяв её, дед откинул крышку и вынул фибулу — форель с глазами сапфирами и бриллиантовой чешуёй:
— Она принадлежала твоей бабушке. Теперь — тебе. Я хочу, чтобы ты носила её и помнила — семья, долг, честь!
Чувствуя, как холодный металл, прокалывая ткань, коснулся её кожи, Арья с горечью подумала: «Для Арьи Фрей подобного напоминания и речей приготовлено не было…».
Отступив на шаг, дед посмотрел на неё сверху вниз. Слегка улыбнувшись, он коснулся пальцами рыбьего хвоста, изгибавшегося у неё на груди:
— Помни о том, что я тебе сказал, дитя моё. И будь сильной.
— Я буду сильной, — ни сколько не сомневаясь в своих словах, пообещала Арья.
— Будешь… Я верю в тебя… Ты — дочь своей матери, а Кэт всегда была сильной… Придёт тот день, когда вы с мужем отправитесь в Королевскую Гавань. У меня будет для тебя одна просьба…
— Какая просьба, дедушка? — вглядываясь в лицо деда, ставшее вмиг таким усталым, переспросила Арья.
— Письмо. Письмо для Лизы. Передай ей его.
— Э-э… Да… А, где оно?
— Я его ещё не написал. Сегодня же и напишу. Обещай, что передашь. Хочу, чтобы она его получила.
— Да, но ко́гда ещё мы поедем в Королевскую Гавань..! — протянула Арья, в чьи планы вовсе не входило путешествие с лордом Тайвином до столицы. — Может, лучше ворон?
— Нет, не хочу вороном. Пусть родной человек передаст. Так вернее будет. Лучше поздно, чем никогда. Лучше поздно…
Распрощавшись с дедом, который внезапно утратил к ней интерес, Арья направилась в донжон. В отведённых им покоях она застала Китти и ту служанку, что когда-то шила ей подвенечное платье на свадьбу с Фреем. Разложив образцы тканей, они вели подсчёты.
— О, миледи, а вот и вы! — радостно воскликнула Китти, едва Арья появилась на пороге. — Я сообщила Джине ваши размеры, и мы сейчас смотрим, каких тканей хватит вам на платья. Вы что из этого пожелаете?
— Ничего, — пожала плечами Арья, даже не удостоив вниманием цветные лоскутки.
— Но как же, миледи! — Китти искренне не понимала нежелание Арьи разжиться обновками.
Не располагая к спорам, Арья ткнула пальцем в тёмно синюю ткань:
— Вот это.
— Хорошо, миледи, — важно кивнула та, что была представлена, как Джина. — Ещё что?
— Ещё? Ещё… А бриджи и дублет для верховой езды сошьёшь?
— Ну, если миледи пожелает, а милорд не возражает.., — скептически протянула Джина всем своим видом выражая неудовольствие.
— Не возражает! — отрезала Арья. — И мне нужны сапоги!
Туфли, пошитые для неё в деревне, были удобны, но не годились под бриджи. А если у неё будут дублет и бриджи, то сапоги ей просто необходимы!
— Да, да, конечно, — не теряя чувства собственного достоинства, портниха выплыла за пределы покоев, унося с собой образцы тканей. Прошмыгнувшая за ней Китти, пошла узнавать, не готова ли вода для умывания.
Пристроившись на приглянувшемся ей подоконнике, Арья положила рядом подарок деда. Скользя пальцами по форели, вырезанной на крышке шкатулки, она бездумно повторяла: «Семья, долг, честь… Семья, долг, честь… ». Когда её выдавали за Фрея, дед, казалось, этого даже не заметил. А сейчас, когда она явилась перед ним став женой Хранителя Запада, пустился в рассуждения о том, что несёт Речным Землям её брак. Дед даже не спросил, как так вышло, что она оказалась замужем за презираемым её отцом человеком. Что случилось с ней за то время, прошедшее с несостоявшейся свадьбы в Близнецах. «Семья, долг, честь… ». Он лишь подарил ей знак семьи, напомнил о её долге и велел с честью нести его… «Семья, долг, честь… », и не слова о ней, об Арье…
Скрипнула дверь, раздались шаги её мужа.
Подойдя к ней, лорд Тайвин встал у Арьи за спиной. Окружившая их тишина была такой же серой, обволакивающей, как и небо за окном, уже начавшее темнеть.
— Вы чем-то огорчены? — молвил он.
— Почему вы так решили?
— Мне показалось.
— Вам показалось.
И вновь тишина. Арье не хотелось ни говорить, ни шевелиться. За последние дни пути общество мужа перестало быть столь тягостным, но и радости оно ей не приносило. Почти всё время они проводили порознь, лишь в случае крайней необходимости перебрасываясь мало что значащими фразами. И спали по разные стороны кровати. Арью это вполне устраивало. Она надеялась, что и лорда Тайвина — тоже.
— Я намерен кое-что обсудить с лордом Хостером. Возможно, я задержусь.
— Хорошо. Я, пожалуй, лягу спать.
— Конечно, миледи.
Что-то в тоне мужа заставило Арью обернуться.
Лорд Тайвин, продолжая стоять позади неё, точно так же, как и она смотрел на Камнегонку, Шепчущий лес и серое небо, поглотившее закатное солнце. Невозможно было понять, о чём он думает, но от чего-то Арье показалось, что мысли его тревожны.
— О чём вы хотите поговорить с моим дедом? — спросила она.
— О Грейджоях.
— Так всё-таки будет война?
— Будет.
— И вы этого боитесь! — фыркнула Арья.
— Война несёт за собой не только доблесть и ратный подвиг, но и большие потери, — нравоучительно изрёк лорд Тайвин. Его лицо, слегка смягчившись, обрело то выражение, с которым он когда-то поучал свою чашницу-врунишку.
— Я вовсе так не думаю, — живо возразила Арья, не отводя взгляд.
— Не думаете? Мне показалось иначе.
— Именно, что показалось!
— Я рад, — усмехнулся её муж…
====== Глава 1.7. ======
— Всё в порядке миледи?
— Да, в порядке, — буркнула Арья.
Дживс, сойдя с тропы, учтиво пропускал Арью. Ей ничего не оставалось делать, как вернуться обратно.
Тронув поводья, она развернула Дымку, чему та была несказанно рада — кобыле очень не хотелось брать препятствие — огромное дерево, преградившее им путь.
Решение, приведшее сюда Арью, было внезапным — телега с поклажей застряла в колее, и чтобы её вытащить понадобились четыре человека. Воспользовавшись возникшей суетой, Арья направила лошадь на едва приметную тропу.
Поначалу, следуя шагом, Дымка вела себя спокойно, но стоило Арье её пришпорить — сразу проявила норов, не желая скакать во весь опор, а перед упавшим деревом и вовсе встала, как вкопанная.
— Будьте осторожны, миледи, лес опасен — вы можете пасть жертвой разбойников! — не на шутку перепуганный Дживс, бубнил ей в спину.
— Я на птиц засмотрелась! — отмахнулась Арья, крайне раздосадованная своей неудачей.
Отсутствовала Арья недолго и, их возвращение, к счастью, прошло незаметно. Лишь мейстер Тамерлан, имя которого Арья наконец-то запомнила, молча проследил за ними взглядом. Да подскочившая к своей госпоже Китти, поинтересовалась — всё ли в порядке.
С телегой провозились почти допоздна. Уже смеркалось, когда повозка была извлечена из грязи, поклажа, которую пришлось снять, возвращена на место, и отряд вновь тронулся в путь. Ехали они недолго. Пригодная для стоянки поляна нашлась быстро. Вновь были разожжены костры, возведён шатёр, лошади стреножены, а первые часовые заняли свои посты.
Наскоро поев, Арья юркнула в постель, как и всегда воспользовавшись отсутствием мужа — лорд Тайвин отправился на вечернюю прогулку. Или обход лагеря. Или что ещё. Арью привычки её лорда-супруга волновали мало, главное, что они позволяли ей засыпать задолго до его возвращения. Укутавшись в броню своей необъятной ночной рубашки, она сдвинулась на самый краешек, мысленно пожелала себе удачи в следующей попытке побега и тут же провалилась в сон.
Снились ей Винтерфелл, Лианна, поле с ромашками, по которому она бежала, и тесный чулан, в котором пряталась от Сансы, после того, как в отместку за Арью-лошадку, навязала ей узлов на нитках для вышивания. В чулане было ужасно жарко и душно. В какой-то момент Арья открыла глаза и поняла, что не всё это — сон. Стремительно накатывавшее на Вестерос лето принесло с собой знойные дни и тёплые ночи, и гора одеял, которой она себя укрывала, была лишней.
Оттолкнув в сторону толстенный шерстяной плед, Арья вздохнула с облегчением — так было намного лучше. Плед, заскользив, увлёк за собой сразу два одеяла, оставив лишь невесомое шёлковое покрывало. Перевернувшись на другой бок, Арья закуталась в то, что осталось, и смежила веки. Рядом ровно дышал её муж, даже не заметив пропажи. За тонкими стенами палатки пели сверчки. Шумел кронами деревьев лес. А перед Арьей вновь раскинулось ромашковое поле…
Тоненький луч, пробившись сквозь задёрнутый полог, заметался по лицу Арьи, гоня прочь сон. Не желая просыпаться, она повернула голову и перекатилась прочь от надоеды, уткнувшись лицом в чьё-то тёплое плечо. Всё ещё погружённая в грёзы о ромашках на лугу, она протянула руку, нащупав под одеялом то ли Лианну, то ли Сансу, и пробормотала:
— Если нас застукают — накажут…
— Кто и почему?
Прозвучавший ответ и голос не имели ничего общего ни с сестрой, ни с Лианной. Испугавшись, Арья открыла глаза.
Приподнявшись на одном локте, над ней завис её муж — лорд Тайвин Ланнистер. Отчего-то на нём не оказалось рубашки, и его оголённая грудь была в дюймах десяти от её собственной груди. Попытавшись отодвинуться, Арья наткнулась на вторую руку мужа, которой он оперся о кровать, поймав её, Арью, в ловушку.
— Мне снился сон, — пробормотала она, уворачиваясь от губ, тянувшихся к её губам. Поцелуй пришёлся в ухо.
— … И что же вам снилось, миледи?
— Это вас не касается! — выпалила Арья, делая попытку отстраниться. Краем глаза она заметила, как вмиг черты мужа стали жёстче, а между бровей пролегли глубокие морщины.
— Вы моя жена, и меня касается всё! — зазвучавшие металлические нотки, вытеснили мягкость, наполнявшую до этого его голос.
Вновь повторив неудачную попытку поцелуя, муж продолжил касаться губами её шеи. На мгновение оторвавшись, он потянул ночную рубашку.
— Нет! Я не хочу! — в ужасе воскликнула Арья, поняв, что то, чего она так старательно избегала, сейчас произойдёт.
— Вы обязаны выполнять свой долг, миледи! — прорычал лорд Тайвин, рванув рубашку вверх, так что она оказалась в районе её горла. Почти задушенная дурацким матерчатым коконом, Арья брыкалась, стараясь спихнуть с себя мужа, но пригвождённая к кровати была вынуждена смириться. Он прав — она его жена и должна подчиниться. Но это — не надолго! Видят боги, это — не надолго!
Ничего не видя из-за слоёв рубашки, Арья почувствовала, как лорд Тайвин ослабил хватку, слегка отстранившись. Отпустив её руки, он коснулся её груди, прошёлся по животу, потом вновь вернулся к груди. Добравшись до бёдер, он развёл их в стороны, расположился у Арьи между ног и вошёл в неё одним резким толчком. Было больно, но не так, как тогда. Содрогаясь от движений внутри неё, Арья зажмурилась, моля богов, чтобы всё это быстро закончилось. Боги её услышали. Излившись, муж быстро покинул и её лоно, и их супружескую постель. Одевшись, он вышел наружу и тут же принялся раздавать распоряжения. Его раздражённый голос разметал спокойствие раннего утра:
— Собираемся и выезжаем немедленно! Где служанка миледи? Пусть поможет миледи одеться и подаст ей завтрак!
— А вы, милорд?
— Я не голоден. Почему все стоят?! Приступаем к сборам!
Оторвавшись от кровати, Арья села. В этот раз её хотя бы не рвало на части.
Встав, она прошлёпала босыми ногами по ковру и уставилась на сундуки. Её ларца, которым Арья обзавелась в Риверране, не было.
— Миледи, вам что-то надо?
Китти с тазом для умывания и кувшином тёплой воды, замерла у входа.
— Где мой ларец?
— Он в повозке с остальными вещами.
— Принеси мне его!
— Но всё необходимое здесь, миледи! Лорд Тайвин торопит, надо побыстрее выезжать…
— Я хочу надеть фибулу — подарок дедушки! Сходи за ларцом! А я пока умоюсь.
— Да, миледи, — присев в реверансе, Китти выскочила наружу.
Служанка вернулась почти сразу.
— Вот, миледи! — протянула она Арье серебряную форель.
— А где ларец?!
— Вам же было нужно украшение! — захлопала глазами Китти.
— Да, — процедила сквозь зубы Арья, мысленно моля богов помочь ей побыстрее добраться до лунного чая.
Однако, боги были глухи. И слепы. Лунный чай она так и не выпила. Появившийся на пороге Якоб, подал разогретые на костре лепёшки и мясо. Потом началась суета со сборами. Даже хитрость Арьи, пожелавшей сесть в карету и почитать книгу не удалась. «Истории Браавоса» в какой-то неведомый ей момент перекочевали из красного сундука, где они лежали поверх ларца в тот, в котором перевозилась одежда.
Раздражённо перелистывая нудный свод правил Железного Банка, Арья искусала губы в кровь, желая лишь одного — чтобы семя её мужа не успело укорениться в её чреве…
Следующую ночь они провели в гостинице — не такой гостеприимной, как «Мудрая черепаха», но всё-таки в гостинице, где были толстые стены, крыша над головой, а кроме барашка на вертеле ещё и свежеиспечённый хлеб. К большой радости Арьи комнатки оказались маленькими, а кровати узкими, и им с лордом Тайвином пришлось ночевать отдельно.
Ворочаясь с боку на бок, она звала сон, который к ней так и не шёл, и причин тому было множество. Где-то далеко, среди поклажи притаился заветный сундук с лунным чаем, на спинке стула висело дорожное платье, сшитое для неё портнихой из Риверрана, а на его вороте загадочно поблёскивала форель. В миг, когда хозяин, согнувшись в три погибели, приветствовал сначала её мужа, а потом и её, Арью, выпучив глаза на бриллиантовую чешую дедова подарка, истина предстала ей во всей красе — ни продать, не обменять фибулу она не сможет, а лишь выдаст себя. Её положение было ещё хуже, чем после первого побега — искать её будут с гораздо бо́льшим рвением, а у неё нет ничего, кроме ленивой кобылы, да платья, которое за версту выдаёт в ней леди. Ей нужны деньги. Самые обычные деньги — медяки, гроши, на худой конец, — олени. Не помешало бы оружие. Ну и менее приметная одежда.
Луна, плывшая меж облаков, заглядывала в окно, не давая уснуть. Внизу был слышен тихий говор часовых Дживса и Мартина. За дверью сменился Тим, уступив пост Якобу. Арья надеялась, что столь усиленная охрана была вызвана не её глупой попыткой побега. Похоже, Тамерлан что-то заподозрил. И ещё не известно, что он сказал лорду Тайвину. И что неразбериха с сундуками — самая обычная случайность, а не нечто большое.
Сухонький мейстер с чёрными, как ночь глазами пугал её. Он всегда был рядом. А если нет, то появлялся, стоило лорду Тайвину лишь упомянуть о нём. Увидев, как Арья читает книгу о Браавосе, он обмолвился, что все города таят опасность, но этот — в особенности. «Вам приходилось бывать там?» — поинтересовалась Арья. «Да, миледи». От его взгляда у Арьи побежали мурашки по спине, и она прекратила расспросы. Ей стало не по себе от мысли, уж не выдала ли она себя чем-то? Не мог же он залезть к ней в голову и узнать, что она решила бежать именно в Браавос, рассудив, что в Вестеросе ей не скрыться, а этот город был единственным, о котором она мало-мальски что-то знала. Правда всё, что она знала, было почерпнуто из историй Нэн про Титана, пожирающего детей. Про остальные Вольные города ей было известно ещё меньше. Единственное, что она слышала от отца и мейстера Лювина, что в них всё ещё есть рабство, а туда где рабы, ей отправляться совсем не хотелось.
Поворочавшись ещё какое-то время, Арья наконец-то уснула. В этот раз ей снился таинственный город с реками вместо дорог, по которым скользили чудные лодки, со странным домом, одна стена которого была белой, а другая — чёрной, а над всем этим возвышался гигант с огромными руками и огненными глазами. Стоило ему увидеть Арью, как он тут же потянулся к ней, разинув бездонную пасть…
Проснувшись с бешено колотящимся сердцем, Арья поняла, что уже пора вставать.
Утренние сборы повторили уже привычный ритуал: появление Китти, умывание, одевание, причёсывание, только в этот раз они были одни. Служанка, уже попривыкшая к своей госпоже, щебетала без умолку:
— Ах, миледи, скоро мы будем в горах! Вам доводилось бывать в горах?
— Нет.
— И мне — нет. Интересно, они высоки?
— Конечно, ведьэто горы!
— Говорят, что на некоторых вершинах лежит снег! Представляете, летом снег!
— На Севере много где летом снег…
— Чудно!
— Да, чудно, — хмуро кивнула Арья, полностью облачённая и готовая к очередному переходу.
Китти оказалась права — при ярком солнечном свете наступившего утра были видны далёкие серо-голубые горы. Дорога, убегая в даль, терялась в гряде, протянувшейся с севера на юг и отделявшей Речные Земли от Западных.
Прозвучала команда:
— По ко́ням!
И их отряд тронулся в путь. Небольшой уклон постепенно становился всё круче, а горы всё ближе. Врастая, они тянулись к небесам, цеплялись за них вершинами, на которых угадывался снег. Всё чаще среди кустов и деревьев, примостившихся к крутым склонам, попадался голый, серый камень. А потом появились и скалы. Лысые, с одной стороны они отвесно устремлялись вверх, а с другой — обрывом уходили вниз. И тут же вновь вокруг дороги стеной вырастал суровый лес. А затем, деревья, внезапно расступившись, являли взору луга, стелившиеся по склону. Травы и цветы, наполняли всё вокруг медовым духом, а роившиеся пчёлы — мерным гудением.
Чем выше они поднимались, тем воздух становился прохладнее и как-то тяжелее.
Поглаживая по загривку Дымку, Арья успокаивала свою кобылку — подъём ей давался нелегко, так же, как и остальным лошадям.
Наконец они добрались до обещанной заимки — месте для ночлега. Пара приземистых строений приняла гвардейцев, для лорда и леди Ланнистер, как и всегда, была возведена палатка на поляне. Вновь запылали костры. В воздухе запахло едой.
Солнце, полыхнув алым закатом, скрылось меж горных вершин, и на смену ему выкатилась луна — непривычно огромная и близкая. Одна за другой стали появляться первые звёзды.
Присев на камень, Арья уставилась в темнеющее на глазах небо.
— Вам не холодно? — прозвучал у неё над головой голос мужа.
— Нет.
— Ночи в горах холодны.
— И красивы, — сухо сообщила Арья, старательно изучая небосвод.
— Да, вы правы. И красивы… Не засиживайтесь, миледи. Нам рано вставать — мы должны засветло миновать перевал и добраться до Золотого Зуба,
— Хорошо.
Не поворачивая головы, Арья прислушалась к шагам за спиной — муж удалился.
Посидев ещё какое-то время, она подозвала Китти и велела принести лепёшки и чай. Служанка, исполнив приказ, пристроилась позади неё, на точно таком же камне.
В тишине и темноте, обступившей их, было что-то завораживающее. Неземное. Отыскав глазами Лунную Деву, Арья тут же заприметила Всадника. Сегодня он ей показался не в меру романтичным, совсем, как из песен Сансы — засматривался на свою небесную спутницу и не обращал внимания ни на Дракона, ни на Корону. А Сумеречный Кот, свернувшись калачиком, поглядывал на них хитрым глазом.
Тихое покашливание отвлекло Арью от созерцания небесной жизни. Мейстер Тамерлан! Кто бы сомневался!
— Миледи, нам…
— Знаю, — недовольно прервала его Арья. — Нам рано вставать! — и, поднявшись, покинула насиженное место.
Добравшись до палатки, она с удивлением обнаружила, что её муж уже спит. Не снимая одежды, она улеглась рядом и натянула одеяло до самой макушки. И тут же уснула.
Лорд Тайвин не обманул её — ночи в горах были холодны, а предрассветные туманы густы, как молоко.
Едва пробудившись и высунув нос из палатки, Арья почувствовала бодрящую свежесть раннего утра.
Походный завтрак и сборы не заняли много времени — солнце всё ещё пряталось за горами, когда они тронулись в путь.
Крутой подъём был бесконечен. Дымка, обречённо переставляя копыта, брела вслед за Громом, который, казалось, не замечал ни трудной дороги, ни тяжести своей ноши. Лорд Тайвин, восседая на своём скакуне, был недвижим, подобно одной из скал, окружавшей их. Он словно не знал усталости, в то время, как плечи Арьи то и дело опускались, а спина выгибалась дугой.
Когда наконец-то начался спуск, Дымка заметно повеселела, а скрип колёс кареты, ехавшей позади них, перестал напоминать надсадный плач.
Попетляв какое-то время, дорога нырнула в лес, который, неожиданно расступившись, явил глазам путников взметнувшиеся ввысь горы, а меж них неприступный замок, преграждавший путь всем, кто пожаловал в Западные Земли. Закатное солнце освещало толстые стены, могучие башни с чёрными прогалами бойниц и развивающийся синий с жёлтым флаг.
Дживс, посланный вперёд, вскоре явился с благой вестью — лорд Леффорд дома. И не просто дома — сегодня в Золотом Зубе праздник — Алиссанна Леффорд сочетается с Рагнаром Эстредом, сыном лорда Регенарда Эстреда из Виндхолла.
Свадьба была в самом разгаре, когда Гром, прогрохотав подковами по подъёмному мосту, первым въехал в замковый двор. Следом за ним мелко перебирая копытами, трусила Дымка, неся на своей спине Арью. Далее следовали гвардейцы, карета, повозка с поклажей и снова гвардейцы.
На пятачке, зажатом стенами, было тесно от прислуги и гостей, высыпавших встречать Тайвина Ланнистера.
Протолкавшись вперёд, будучи в изрядном подпитии, хозяин замка приветствовал своего сюзерена:
— Лорд Тайвин! Какая честь для нас принимать вас у себя! Вас и э-э-э леди.., — уставившись на Арью, лорд Леффорд не мог подобрать слова.
— Леди Арья Ланнистер — моя супруга, — отчеканил лорд Тайвин.
«Леди Арья Ланнистер», судорожно вцепившись в луку седла, чувствовала себя голой под взглядом десятков пар глаз. Ей разве что звук падающих челюстей не послышался в шёпотке, который пронёсся над двором — «леди Ланнистер! Лорд Тайвин женился!».
— Милорд, миледи, мои поздравления… Наши поздравления! — пробормотал, наконец-то пришедший в себя лорд Леффорд. — Прошу присоединиться к нам за свадебным столом!
Спешившись, Арья прошла вместе с мужем в замок. Их спутники остались снаружи.
Изнутри Золотой Зуб оказался гораздо больше, чем виделся снаружи и был не таким мрачным. Каменные колонны были украшены можжевеловыми венками с вплетёнными в них лентами и цветами. Со стропил свисали точно такие же витые гирлянды, а на помосте для молодых стояли вазы с пышными букетами.
Пир был в самом разгаре, когда появление неожиданных гостей помешало веселью. Хозяин, шествуя первым, указывал им путь. Менестрели, отложив лютни и тамбурины, прилипли к перилам галереи, свисая подобно грушам. А жених и невеста, поднявшись со своих мест, уже спешили навстречу лорду Тайвину, дабы выразить ему своё почтение и благодарность за то, что тот удостоил их своим визитом.
Поздравления молодых не заняли много времени. Чувствуя себя крайне неуютно под множеством устремлённых на неё взглядов, Арья вслед за мужем пробормотала какие-то приличествующие случаю слова и проследовала за ним на освобождённые для них места.
Лорд Леффорд, дождавшись, когда все рассядутся, наполнил кубок и поднял его над головой:
— За лорда Тайвина Ланнистера и за леди Ланнистер! Да ниспошлёт им Отец и Мать долгую жизнь и много сыновей!
Всеобщий гул голосов, подхватив тост, волной прокатился по чертогу.
Хозяин замка, осушив кубок до дна, махнул рукой менестрелям. Сверху полилась разудалая музыка, поглотившая многоголосый говор, звон бокалов и бряцанье кружек.
Прислуга, обходившая столы, подносила еду. На верхнем столе* взамен пустых блюд появились молочный поросёнок, обложенный яблочками, огромная щука, перепела в миндальной крошке. На стол, что ниже соли*, принесли рыбу, запеченую в тесте, разварной горох, каплуна, репу. И там, и там щедро лилось вино, наполнявшее чаши и кубки после каждого тоста.
Восседавший справа от лорда Леффорда лысоватый лорд с брюшком призвал выпить за хозяина замка. Отдавая ему должное, хозяин замка поднял кубок за лорда Распета. Затем прозвучал тост за леди Алиссанну. После — за жениха — Рагнара Эстреда. Затем все выпили за короля. И за наследного принца. И за королеву, недавно подарившую Семи Королевствам принцессу. Потом за её отца — лорда Тайвина Ланнистера. И за его супругу — леди Арью Ланнистер.
Прихлёбывая из кубка, Арья желала только одного — чтобы этот пир закончился, как можно скорее. Ей совсем не хотелось соперничать с невестой за внимание гостей, но похоже все позабыли, что главные на этом празднике — Алиссанна и Эстред, а не Арья и Тайвин Ланнистер. Все только и делали, что пялились на них, перешёптывались и снова пялились.
Сидевшая подле Арьи дама с раскрасневшимся от выпитого вина лицом, то и дело бросала на неё косые взгляды, пока хмель не развязал ей язык и она, наконец, не решилась заговорить:
— Вы, должно быть, недавно поженились, миледи? Никто не слышал о свадьбе лорда Тайвина!
— Недавно.
— Леди Арья — какое редкое имя! Ваш род древен?
— Древен.
— И известен?
— Известен.
Уставившись на Арью в ожидании ответа, дородная дама в зелёном, пожирала её глазами, явно оценивая всё — от скромной причёски, изрядно потрёпанной во время дневного перехода, до платья, сшитого в Риверране. На её лице так и читалось раздиравшее её любопытство. Словно спохватившись, она представилась:
— Одетта Нетворк из дома Эстред — тётя Рагнара Эстреда.
Стиснув зубы, Арья процедила:
— Арья Ланнистер из дома Старк — жена Тайвина Ланнистера.
— Старк?! Так вы — Арья Старк?! — глаза толстушки, казалось, едва не выскочили из глазниц. Её удивительный возглас получился чуть громче, чем следовало, и тут же был подхвачен окружающими. Сидевший рядом лорд Тайвин, мгновенно обернулся, прервав беседу со своим седовласым соседом. От взгляда мужа Арье стало не по себе. Казалось, что золотистые искорки в его глазах превратились в льдинки, и всё вокруг сейчас покроется льдом. Губы его сомкнулись в тонкую полоску, а заигравшие желваки не предвещали ничего хорошего.
Призрак Сбежавшей Невесты, выскочив на свободу, заметался по чертогу, порождая волну пересудов.
Кожей чувствуя обращённые на неё взгляды, Арья распрямила плечи и вздёрнула подбородок.
С каменным выражением лица её муж, поднявшись, подставил кубок виночерпию.
Повинуясь едва заметному жесту хозяина замка, менестрели опустили лютни и тамбурины.
Под сводами Золотого Зуба установилась звенящая тишина.
— Я поднимаю кубок за свою леди-супругу — за Леди Арью Ланнистер из дома Старк, — звучный голос её мужа гулко прокатился по залу, достигнув самых укромных его уголков. — За союз Запада и Севера — вечный и нерушимый, — повернувшись к Арье, лорд Тайвин подал ей руку, вынуждая подняться и встать рядом с ним. — За леди Арью!
— За леди Арью!
— За леди Арью!
— За союз Старков и Ланнистеров! — неслось отовсюду.
Продолжая стоять, Арья чувствовала, как краска стыда и гнева заливала её лицо, в то время, как в её ушах звенели хвалебные речи, прославляющие позорный, несуществующий союз Запада и Севера.
Вырвав руку, она села и залпом выпила вино, плескавшееся в её кубке. Отвратительная кислятина наполнила её рот и скатилась в желудок.
— Боюсь, что дорога была слишком утомительна для миледи, — донеслись до неё слова мужа, сказанные лорду Леффорду.
— Да, да, конечно! Покои ждут вас! Да и молодым уже пора! — заторопился отец невесты и что-то приказал мальчику, стоявшему за его спиной. Мальчик, проскользнув меж столом и стеной, скрылся в проходе, и почти сразу полилась игривая музыка. Заслышав мелодию, гости оживились, подскочили со своих мест, и зазвучало несвязное:
— Снял с невесты башмачок!..
Вцепившись в подлокотники, Арья во все глаза смотрела на толкотню перед помостом, на котором совсем недавно восседали жених и невеста. За спинами гостей не было видно ни Алиссанны, ни её мужа. Постепенно всеобщая свалка разделилась на две кучи — мужскую и женскую. Среди визга и смеха, перемежавшего куплеты песенки, то и дело прорывалась чья-то ругань. Вверх летели то дублет, то рубаха, то чулки, то подвязки. Толкающиеся и пихающие друг друга гости, медленно, но верно смещались к двери.
До крайности изумлённая этим странным южным обычаем, о котором она столько слышала, но ни разу не видела, Арья встала со своего места.
Зал почти опустел. Визжащая толпа гостей уже была в проходе и двигалась в сторону лестницы, ведущей в спальню.
Лорд Тайвин, провожая равнодушным взглядом разудалую процессию, повернулся к Арье:
— Миледи, меня ждёт лорд Бракс. Вас проводят в опочивальню. Постарайтесь хорошенько отдохнуть — мы завтра рано выезжаем…
Поутру, выйдя во двор, Арья увидела вереницу выстроившихся рыцарей и их оруженосцев. Вчера почти все они сидели ниже соли, и лишь некоторые из них разделили верхний стол с основными гостями.
Сир Глен Эпентри из Нанни, сир Тан Грогшери из Сапервейта, сир Коваль Гэндэли, сир Ульрих Утенберг. Имена и лица межевых рыцарей сменяли друг друга. Старые и молодые, они были не похожи друг на друга, как и их доспехи. Арья с удивлением взирала на продавленные панцыри, знававшие худшие времена, кольчуги, местами без колец, полушлемы без забрал — кое-кто из них выглядел беднее ланнистеровских гвардейцев.
Один за другим рыцари клялись послужить мечом для защиты мира и спокойствия в Семи Королевствах от Закатного моря до Узкого, встав под знамёна Кастерли Рок.
Когда последний рыцарь поклонился сначала лорду Тайвину, а потом и ей, Арье, к ним подошёл седовласый статный мужчина, облачённый в тёмную с бордовым отливом бригандину**, на которой красовался единорог.
— Милорд, миледи, моё почтение! — обратился он к Арье и её мужу. — Как видите, желающих дать отпор Грейджоям не мало!
— И это радует! — кивнул лорд Тайвин.
— Мой сын Титос, сир Хьюберт и лорд Ментори, как и Рагнар Эстред присоединятся к нам позже.
— Не будем требовать от жениха столь скоро покинуть брачное ложе, — милостиво согласился лорд Тайвин. — Нагонит нас дорогой. В путь!
Подчиняясь приказу, всё во дворе пришло в движение. Гвардейцы в алых плащах, вскочив на лошадей, потянулись в сторону подъёмного моста. Их примеру последовали всадники, в некоторых из которых Арья узнала вчерашних гостей. Последними двор покидали межевые рыцари и их оруженосцы.
Воспользовавшись помощью Дживса, Арья взобралась на Дымку и двинулась за мужем, уже восседавшим на Громе. Пустив лошадей рысью, они обогнали колонну и заняли место сразу за Якобом и Мартином, ехавшими позади знаменосцев…
Ещё не успел растаять предутренний туман, а перевал и башни Золотого Зуба уже скрылись за горизонтом.
Дорога, идя под уклон, петляла между гор, уводя их всё дальше и дальше на запад. Справа и слева ввысь тянулись скалы, у основания поросшие лесом и поблёскивавшие снегом на вершинах, впереди невысокие холмы перемежались с плато, утопавшими в цветах.
На исходе дня горы остались позади. Могучие ели и дубы уступили место легкомысленным липам и берёзам. Всё чаще попадались поляны — голубые от незабудок, белые от ромашек и жёлтые от горечавки. А уже ближе к ночи им встретилась первая ферма с кукурузным полем — ровные ряды зелёных побегов тянулись из чёрной земли, обещая его хозяину хороший урожай.
Лагерь они разбили по соседству.
Прогуливаясь меж шатров, Арья поглядывала на присоединившихся к ним рыцарей — межевых и тех, кто родился и рос под сенью замка. Некоторые из них были в видавших видах доспехах, кто-то в старой кольчуге, а кое-кто посверкивал новеньким оружием. Часть рыцарей была в сюрко*** с гербами на спине и груди. Молния, бьющая в землю, золотой колос на зелёном фоне, растущий полумесяц — Арье не был знаком ни один из них.
Обладатель герба с частичкой луны заметив, что на него смотрит жена лорда Тайвина, склонился в три погибели. Арье ничего не оставалось делать, как подойти и заговорить:
— Как вас зовут?
— Сир Ульрих Утенберг, рыцарь Ночного Полумесяца!
— Никогда не слышала, — не скрывая сожаления, сообщила Арья.
Сир Ульрих был невероятно высок, статен и, должно быть, силён. Его коротко стриженные светлые волосы вились колечками, а ярко голубые глаза казались сапфирами на загорелом безусом лице. Рыцарь был молод — едва ли старше самой Арьи. И, несомненно, беден. Глядя на его потёртое сюрко, на кольчугу, которой кое-где недоставало колец, Арья вспомнила слова деда — «межевого рыцаря турниры кормят, да свадьбы, если он не найдёт хорошую службу». Иногда, когда свадьба была в особо богатом доме, то мог быть и турнир, и тогда рыцари могли не только вволю поесть, но и сразиться за приз, или за трофей — победитель забирал коня и доспехи побеждённого.
— На свадьбе был турнир? — тут же спросила она.
— А? — не понял её рыцарь.
— Вы приехали на турнир? В Золотом Зубе был турнир? — повторила Арья вопрос.
— Э-э… Нет… Турнира не было. Мы просто заехали., — покраснев до самых ушей, сир Ульрих отвёл глаза.
— Понятно.., — пробормотала Арья, не зная, что ещё спросить.
— Но я участвовал в турнирах! — тут же, словно оправдываясь, заговорил парень. — В Эшмаре. Ещё в Ланниспорте. И в Эстервилле.
— Сир Ульрих, вы выигрывали? — оживилась Арья.
— Да, приходилось! — гордо кивнул её собеседник.
— В общей схватке? Или в поединке?
— И там, и там!
— Сир Ульрих славен только победами в турнирах? — холодноватый голос её мужа непрошенным гостем вторгся в их беседу.
Судорожно сглотнув, сир Ульрих Утенберг быстро совладал с собой и с вызовом ответил Хранителю Запада:
— На моём веку ещё не было войн, милорд, но я готов служить во благо короля и его подданных и на войне, и в мирные дни!
— Рад это слышать, — кивнув, лорд Тайвин с прищуром рассматривал здоровяка, бывшего с него ростом. — Нам нужны крепкие люди. Миледи, прошу вас! Нас ждут! –обратился он уже к Арье и подал руку, приглашая следовать за ним.
В центре лагеря, под навесом был накрыт стол, за которым расположились уже знакомый ей лорд Бракс, мужчина средних лет, представленный, как сир Таргет Твистелл, его чуть более молодой кузен — сир Хью, а так же лорд Алгуд и лорд Маятт — один тощий, словно палка, с длинным крючковатым носом и впалыми щеками, второй — упитанный и румяный. Все они присутствовали на свадьбе и покинули Золотой Зуб, присоединившись к Тайвину Ланнистеру.
Усадив Арью слева от себя, лорд Тайвин занял место во главе стола.
Дживс и Якоб, исполняя роль виночерпиев, обходили всех по кругу, подливая воду и вино, поднося дичь, снятую с вертелов.
Беседа за столом текла неспешно и, большей, частью без участия лорда Тайвина. Её муж предпочитал молчать, бросая редкие реплики, которые выслушивались всеми с особым вниманием. В разговоре в основном усердствовал лорд Маятт, налегавший на вино и от того не умолкавший. Обсуждение будущего урожая и его территориальные споры со своими соседями казались Арье ужасно скучными. И это всё накануне войны!
Тайком разглядывая их новых спутников, Арья пришла к выводу, что все они мало походили на хороших воинов. Лорд Маятт был слишком толст и явно глуп, не замечая того, что своими причитаниями вызывает раздражение у своего сюзерена — Тайвина Ланнистера. Лорд Алгуд производил крайне болезненное впечатление, и вряд ли был способен удержать меч. Таргет Твистел постоянно щурился — должно быть, зрение подводило его. А вот его кузен, сир Хью, явно умел обращаться и с мечом, и с молотом. Выправкой и статью он напоминал Родерика Касселя, как и молчаливостью. А вот про лорда Бракса она ничего определённого сказать не могла. Держался он уверенно и был явно на хорошем счету у её мужа, и она понятия не имела, чем он заслужил такое расположение.
У сидевших за столом были добротные, отделанные кожей, доспехи, кольчуги с блестящими, один к одному звеньями, нагрудники и горжеты с искусно выбитыми гербами и эмблемами домов, не то что у межевых рыцарей.
— Ночью нас должен нагнать мой сын со своими людьми, — тем временем сообщим лорд Бракс, наконец-то прервав «водопад жалоб» лорда Маятта.
— Сколько человек он приведёт? — поинтересовался лорд Тайвин.
— Четыре сотни.
— Хорошо! — кивнул муж.
«Четыре сотни! — встрепенулась Арья. — Запад всерьёз собирает знамёна! Быть войне!»
— Миледи, вам нечего опасаться, — улыбнувшись, молвил лорд Бракс, неверно истолковав её реакцию. — Утёс Кастерли неприступен.
— Я вовсе ничего не боюсь! За стенами замка прячутся только трусы! — возмутилась Арья.
— Ваши слова полны отваги, миледи! — неожиданно подал голос сир Твистелл. — Я прожил долгий век и могу сказать, что война — это година тяжких испытаний, которые ложатся на всех: и на леди в замках, и на их мужей, бьющихся в сече.
— Старки знают, что такое война! — вскинула голову Арья. — И я́ знаю, что такое война! Что такое считать дни, когда твои близкие сражаются, а ты живёшь в ожидании вестей и не знаешь, что принесёт тебе ворон!
— Многие идут на поле брани за славой, — не к месту сообщил сир Хью.
— Семья, дом, честь — вот то, за что стоит биться до последней капли крови! — тут же ответила Арья.
— Речи истинной Львицы Кастерли Рок, миледи! — поднял свой кубок лорд Бракс.
— За Львицу Утёса!
— За Львицу!
Сложив губы в улыбку, Арья в ответном жесте подняла кубок. Слышать подобное было и лестно, и грустно, и горько.
Перехватив взгляд мужа, она отвела глаза. Его лицо в сгустившихся сумерках было непроницаемым, и лишь в чёрных зрачках загадочно плясали огоньки отражавшихся свечей, предвещая то ли пожар предстоящей войны, то ли что ещё. Да губы едва заметно изгибались в подобии улыбки…
— Нам предстоит обсудить пару вопросов, — поднявшись, сообщил лорд Тайвин, давая всем понять, что ужин завершён. — Уберите это! — кивнул он Дживсу и Якобу. И обратившись к Арье, подал ей руку: — Миледи, уже поздний час. Я провожу вас.
Распрощавшись с участниками застолья, Арья в сопровождении мужа покинула навес.
Она ожидала, что лорд Тайвин свернёт в сторону их палатки, но он повёл её через весь лагерь, остановившись у кромки кукурузного поля.
Побеги, бывшие ей по щиколотку, убегали вдаль, туда, где чернел лес. Рассыпанные по небу звёзды сложились в привычные её глазу созвездия, а луна, вынырнувшая из облаков, была точно такой же, как и тогда, над тем полем, где она умирала с голоду, давясь луковицей. Должно быть, то поле тоже было уже засеяно, но только некому его возделывать. Некому собирать урожай. И всё из-за её глупости.
— Сколько вам было тогда лет? Десять? Одиннадцать? — неожиданно спросил лорд Тайвин.
— Когда? — не поняла Арья.
— Когда началась та война.
— Десять… Я хотела поехать воевать вместе с отцом! Я была готова! У меня был мой меч! — неожиданно для себя яростно призналась Арья.
— А он вас не взял, — тихо и как-то … примирительно молвил лорд Тайвин.
— Не взял…
— А кто вам всё-таки подарил Иглу?
— Иглу?! Вы помните?! — у Арьи от удивления открылся рот.
— Такое сложно забыть! — хмыкнул её муж. Запрокинув голову, Арья попыталась рассмотреть его лицо, но ничего кроме белеющих в темноте смутных очертаний не увидела.
— Лианна. Иглу мне подарила Лианна, — со вздохом призналась Арья. — Это последнее, что мне она подарила… Это было перед турниром — тем самым…
— Мне жаль, что всё так вышло.
—..., — в горле у Арьи встал ком.
— Вы были отчаянно храбры, миледи, — Арье почудилась улыбка в голосе мужа. И что-то похожее на сочувствие. Вновь взяв Арью под руку, он развернул её в сторону лагеря. — Поздно уже. Завтра рано в путь.
— Как и всегда, — кивнула Арья, опираясь о предложенную ей руку.
— Как и всегда, — повторил за ней муж.
Вместе они дошли до их палатки.
— Нам нужно кое-что обсудить, — сообщил ей лорд Тайвин, отпуская её. — Не ждите меня.
— Конечно, милорд, — кивнула Арья, про себя подумав: «Как и всегда…» …
Ночью прибыл сын лорда Бракса — Титос, а следом и Рагнар Эстред, вынужденный по велению своего сюзерена оставить молодую жену. С ними пришли ещё воины — конные и пешие. Выйдя утром из шатра, Арья увидела целое войско — людской муравейник заполнил поляну и захватил часть леса. Многоголосый говор смешивался со ржанием лошадей, лаем собак и мычанием коров на ферме.
Сборы были недолгими. Солнце ещё не успело выкатиться из-за деревьев, а палатки уже были свёрнуты, поклажа погружена, и лошади стояли под седлом. Повинуясь приказу, людская разномастная толпа пришла в движение, превращаясь в колонну. Первыми выстроились гвардейцы Ланнистеров с львиными стягами в руках, за ними шли люди лорда Бракса, которых можно было узнать по лиловым цветам и единорогу, а после них — все остальные. Межевым рыцарям досталось место в самом хвосте.
Бряцая оружием, всадник за всадником, войско потянулось на запад.
Впереди реяли знамёна со вздыбленным львом, указывая всем путь. Позади дрожжала земля от сотен людей — конных и пеших, идущих навстречу подвигу и славе.
Гром, гарцуя под седлом, гордо нёс своего седока, за одну ночь превратившегося в грозного военачальника. Облачённый, как и в день их первой встречи, в доспехи цвета переспелой вишни, лорд Тайвин величественно восседал на своём боевом коне. Алый плащ росчерком лёг ему на грудь — от правого плеча к левому бедру, на искусно выкованной стали притаились львы, а на золоте меча огнём горели рубины.
Арья, повинуясь подспудному желанию, расправила плечи и, приосанившись, вздёрнула подбородок. Форель на её груди играла всеми цветами радуги, зорко высматривая врагов единственным сапфировым глазом. Даже Дымка, отыскав в своей невзрачной душонке благородные корни, резво вскидывала ноги, уподобившись могучему Грому.
Лига за лигой войско, ведомое Тайвином Ланнистером, углублялось в Западные Земли.
Соловьиные рощи сменялись пахучими лугами, то справа, то слева вырастали холмы, поблёскивали блюдцами озёра, журчали ручьи. Край этот был благодатен, солнечен и ярок. Дневное светило щедро согревало его днём, а ночью всё вокруг окутывала благословенная прохлада. Арья, привыкшая к суровости Севера, с удивлением рассматривала красоты, что окружали её. Когда мейстер Лювин говорил, что мир велик и разен, она не думала, что чтобы увидеть это, надо всего лишь оказаться в другом Королевстве. А на что же похожи Дорн, Миэрин, Летние острова?
Дорога, стелившаяся перед ними, была ровной и гладкой, и они проходили за день не один десяток лиг. Ночами останавливались на привал, а поутру снова трогались в путь. Лорд Тайвин спешил. Арья не знала, что заставляло его торопиться домой, но непрекращающиеся ежевечерние советы с лордами, что ехали с ними, заставляли её думать, что это было связано с Грейджоями. За неделю пути к ним присоединилось ещё четверо вассалов Ланнистеров со своими людьми, влившимися в их и без того немалое войско.
Представляя вновь прибывшим Арью, лорд Тайвин сразу отсекал все домыслы — «союз Ланнистеров и Старков» — говорил он, и это принималось безоговорочно. От чего-то Арье казалось, что до западных горцев, живших вдали от оживлённых дорог, ещё не дошли слухи о её первой, не состоявшейся свадьбе, и от того этот брак вызывал ровно столько вопросов, как и любой другой. Лорды сдержанно кланялись, желали милости богов, процветания Дому Ланнистер и крепости союза со Старками. Арья благодарила, растягивая губы в улыбке. Её муж милостиво склонял голову, принимая поздравления. Общие вечерние ужины были кратки, а после того, как со стола убиралась последняя тарелка, на нём расстилалась большая карта Западных Земель. Лорд Тайвин начинал совет, а Арья удалялась в шатёр и засыпала крепким сном, чтобы проснуться утром, быстро собраться и снова тронуться в путь. Мужа она не видела. Иногда у неё закрадывались сомнения, а спал ли он вообще? Наверное, спал — утром его часть постели была смятой, как и подушка.
Прошла неделя и перед ними вырос Сарсфилд — небольшой, приземистый замок, показавшийся Арье серым и невзрачным. Здесь их уже ждали. Лорд Мелвин со своей женой леди Ширли встречал их на ступенях замка. Не было ни удивления, ни восторженных речей.
Склонившись пред своим сюзереном, лорд Сарсфилд пробормотал:
— Добро пожаловать лорд Тайвин… Леди Арья…
«Его предупредили — ворон или гонец,» — поняла Арья.
В чертоге — низком и задымлённом, с широкой притолокой, были накрыты столы. Бараньи рёбра, свиные окорока, каплуны, пареная репа, тыква, эль и вино — ничего общего со свадебным пиром в Золотом Зубе. Всё было просто и сытно.
Приветственные речи и поздравления по случаю союза Запада и Севера, к счастью, не затянулись. Ужин быстро превратился в то, чем и должен быть ужин — вкушением пищи. Бряцанье кружек и позвякивание ложек иногда перемежалось короткими фразами, большая часть из которых была ответами на вопросы, задаваемые лордом Тайвином о готовности Запада дать отпор железнорождённым. Лорд Сарсфилд, бормоча что-то не особо внятное, говорил о припасах, лесе, оружии, людях.
Когда большая часть еды перекочевала из тарелок в желудки гостей, в чертог торопливо вошёл мейстер. Поклонившись лорду Тайвину, он протянул хозяину замка письмо:
— Ворон из Утёса Кастерли!
— Милорд.., — схватив письмо, лорд Сарсфилд выжидающе смотрел на лорда Тайвина.
— Что вы медлите — оно же вам адресовано! — тень неудовольствия набежала на чело Тайвина Ланнистера.
— Да, да, конечно! — спохватившись, заторопился Мелвин Сарсфилд, раскручивая маленький свиток. Пробежав по нему глазами, он вскричал: — Милорды! Лорд Тайвин! Вести из Королевской Гавани! Его милость Роберт Баратеон объявил деяния Бейлона Грейджоев мятежом и призвал созывать знамёна!
— Мудрое решение! — провозгласил лорд Тайвин. Привычное спокойствие на его лице уступило место едва заметному удовлетворению. Вскинув голову, он обвёл чертог глазами. Под его взглядом лорды, один за другим, одобрительно кивали, значительно переглядываясь между собой. — Полагаю, самое время, провозгласить тост!
— За скорую победу! — поднявшись, вскинул руку с кубком лорд Бракс.
— За короля Роберта Баратеона! — присоединился к нему молодой Рагнар Эстред.
— За лорда Тайвина Ланнистера, за Щит Ланниспорта и Хранителя Запада! — встал сир Титос Бракс.
— За лорда Тайвина!
— За лорда Тайвина! — неслось со всех сторон.
Воодушевившись, Арья тоже встала с кубком в руке. Пригубив вино, она посмотрела поверх бокала на мужа. Его взгляд был устремлён на благородных сиров, поддавшихся единому порыву. Зелёные глаза загадочно посверкивали в полутёмном зале, а в лёгком прищуре и изгибе губ угадывалось тщательно затаённое торжество.
— За короля Роберта! — произнёс он, опустошая свой кубок до дна.
Когда чествования Хранителя Запада и короля Семи Королевств поутихли, леди Ширли тронула Арью за руку:
— Вы, должно быть, устали, миледи. Мой супруг сказал, что сейчас мужчины будут совещаться, и мы можем покинуть чертог. Ваши покои ждут вас. Я и леди Сибил готовы проводить вас.
— Да, конечно, — согласилась Арья. Как бы ей не хотелось узнать больше о предстоящей войне, но усталость от целого дня, проведённого в седле, была сильнее. Да и вряд ли в письме было написано больше, чем прочитал хозяин замка. Запад собирает знамёна — это и так ясно. И теперь это уже не желание Утёса Кастерли, а повеление короля.
Идя по собственному замку, его хозяйка явно нервничала, боясь, что что-то не устроит высокородных гостей, чего нельзя было сказать о второй даме, чью роль в Сарсфилде Арья не уяснила. Дородную даму лет пятидесяти не смущало присутствие ни самого Хранителя Запада, ни его свиты. За столом она налегала на угощения и вино, а сейчас, шествуя рядом с Арьей, без стеснения рассматривала её.
— Миледи.., — начала она.
— Да леди Сибил? — холодно прервала её Арья, давая понять, что не расположена к беседе.
— Как давно вы знакомы с лордом Тайвином?
— Достаточно давно.
— Ваш союз стал неожиданностью для всех!
— И что вас удивляет?
— Ничего, миледи. Я просто спросила. Он так давно овдовел, а женился только сейчас.
«Может, ему просто не нужна жена!» — мысленно пожала плечами Арья. За время путешествия она убедила себя в том, что её мужу была чужда любовь к плотским утехам. И что супружеские обязанности он выполнял только из чувства долга — шли дни, а то, что случилось в предгорье, когда лорд Тайвин взял её утром, больше не повторилось…
Сарсфилд они покинули на рассвете. Их войско стало ещё больше, усилившись людьми лорда Мелвила. Сам лорд Мелвил остался в замке, чему несказанно порадовал леди Ширли.
Колонна, двигаясь на Запад, за неделю прошла до развилки, делящей Речную дорогу на ту, что вела в Ланниспорт и ту, что уходила к Утёсу Кастерли. Рыцари, присоединившиеся к ним в пути, свернули на север, а лорд Тайвин со своими людьми — на юг. Когда на горизонте вновь показались горы, сердце Арьи болезненно сжалось. Она не могла понять, как так вышло, что её твёрдое намерение бежать, так ни к чему и не привело. Что её единственная жалкая попытка, так и осталась единственной.
Дорога вновь поползла вверх, становясь всё круче и круче. Огромный, прицепившийся к серым камням замок, рос на глазах. Башни, белевшие в темноте, переходы, лестницы, заполненные светом окна. Неприступные стены, как продолжение скалы. Обрывы, глядя на которые кружится голова. И далёкий гул моря.
Впустив их внутрь замка, Львиная Пасть захлопнулась, лязгнув цепями подъёмного моста, опустившегося за их спиной.
— Миледи, вот мы и дома, — молвил её муж, подавая ей руку и помогая спешиться.
«Скорее, в тюрьме.., » — озираясь, Арья смотрела по сторонам, почти ничего не различая, кроме высоты стен, терявшихся в темноте ночи.
Подождав, и так и не дождавшись ответа, лорд Тайвин подозвал какую-то женщину, велев проводить «леди Ланнистер в её покои».
«Леди Ланнистер» с трудом переставляя ноги от тяжести обрушившегося на неё открытия, медленно брела вслед за Китти и их провожатой. Поотстав, Арья с горечью думала об упущенных возможностях, о том, что отныне Львиная Пасть встала между ней и свободой, и о том, что ещё может обрушиться ей на голову по воле богов и её собственной глупости?
Этим чем-то оказалась маленькая обезьянка, спрыгнувшая от куда-то с высоты.
Отскочив, Арья поняла, что ошиблась — это был карлик. Маленький, едва достающий ей до талии, он был одет в красный кафтанчик и красные сапожки. Уставившись на неё, лилипут бесцеремонно изучал Арью, ослеплённую факелом, который она чуть не снесла головой.
Разозлившись, Арья обогнула местного шута, резко бросив через плечо:
— Чего пялишься? Разве твоё место не в балагане? Вот туда и ступай!..
*В средние века соль из-за своей ценности ставилась на стол, где сидели хозяева и почётные гости — верхний, за нижний — “ниже соли” садили тех, кто победнее и не столь значим.
**бригандина — доспех из пластин, которые нередко покрывались дорогими тканями, иногда с гербом. Возникла в XIII века и была доступна только крупным феодалам из-за дороговизны, позднее получила распространение, как типичное снаряжение пехотинца.
сюрко — длинный и просторный плащ-нарамник, похожий по покрою на пончо и часто украшенный гербом владельца, обычно чуть длиннее колена и с разрезами в передней и задней части. Сюрко использовался для защиты кольчуги от перегрева на солнце. Получил широкое распространение во время крестовых походов.
====== Глава 1.8. ======
— А где Китти?
— Мне не известно ни о какой Китти, миледи. Меня зовут Амалия, и я буду вашей горничной.
Резко сев в огромной кровати, Арья уставилась на рыжеволосую девицу, беззастенчиво рассматривавшую леди Ланнистер.
Девица явилась по утру, когда было время подниматься и приступать к туалету. Её зелёные глаза на белокожем лице дерзко ощупывали Арью, а собранные в тугую косу волосы и опрятное серое платье были обманчиво благообразны. Высокая, с узкими бёдрами и грудью, прикрытой лифом с кружевной отделкой, она была такой же заносчивой, как и всё, что окружало Арью отныне. Хотя, как может быть заносчивой мебель и стены, представить себе было трудно. Но Арье от чего-то казалось, что всё это смотрит на неё свысока. И огромная кровать под алым балдахином, и гобелены, с искусно вышитыми сценами из жизни древних королей и королев, и изящная скамеечка на витых ножках, обтянутая алым бархатом. И напольное зеркало в резной раме. Даже круглый столик и пара стульев, посверкивавшие отполированным до блеска деревом. Им вторили чудной кувшин из тонкого стекла и бокалы на витых ножках. Другой столик, прижавшись к стене, попрятал свои секреты в многочисленные ящички, не желая делиться ими с чужачкой. На гладкой столешнице красного дерева остались лишь узкая, хрустальная ваза и небольшое зеркало на подставке. Белая роза, стоявшая в вазе испускала тонкий аромат и, красуясь, ловила в зеркале своё отражение, показывая всем, кто истинный хозяин этой спальни. Ветерок, задувавший из окна, раскачивал невесомые шторы, которые словно изумлялись новой леди Утёса. А белокаменные львы, поддерживающие каминную полку, грозно разинули пасти, гоня прочь непрошенную гостью.
Отгоняя наваждение, Арья тряхнула головой и вылезла из-под одеяла:
— Так, — скомандовала она: — я требую, чтобы явилась Китти! Немедленно!
— Боюсь, что я не смогу выполнить ваше распоряжение, миледи, — губы девицы проговаривали вежливые слова, в то время как в её глазах Арья улавливала нечто, весьма далёкое от почтения.
Разозлившись ещё больше, Арья соскочила с кровати и шагнула к двери. Босые ноги тут же утонули в ковре — невероятно мягком и приятном.
— Я сама найду её! — заявила она.
Но никого найти она не успела. Дверь сама собой отворилась и Арья едва не налетела на нечто необъятное, шелестящее множеством юбок и пахнувшим сладко и пряно, как булочки, которые пекла к завтраку Гертруда.
Отскочив, Арья уставилась на женщину, своей шириной превосходившую мейстера из Нового Замка в Белой Гавани — самого толстого и высокого человека из всех, кого знала Арья. Незнакомка была невысока, зато необъятна. А ворох накрахмаленных юбок делал её ещё более необъятной и похожей на бочку. А ещё она была темнокожей. От мейстера Лювина Арья знала о людях с Летних Островов, чья кожа темна, как ночь, но не думала, что ей доведётся увидеть их воочию. У женщины кожа была коричневого цвета, как кедровая шишка. Слегка приплюснутый, широкий нос, пухлые, чётко очерченные губы и чёрные, как смоль глаза на круглом лице, по форме напоминавшем луну. Голову её венчало сооружение из затейливо намотанного платка, спереди повязанного бантом.
— Амалия, а что миледи ещё не купается? — зычный голос огласил комнату.
— Я…
Не дав рыжухе договорить, Арья вскинула подбородок и ринулась в атаку:
— Я не намерена купаться с посторонними! Пусть придёт Китти!
Казалось, только сейчас «бочка в юбке» заметила «миледи»:
— Девушка по имени Китти уехала. Таково распоряжение лорда Тайвина. Вам будут прислуживать Амалия, Зизи и Грета. И я. Меня зовут Нимесида.
— Китти — моя служанка! — вскипела Арья.
— Уже нет, миледи — таково распоряжение лорда Тайвина.
— Я хочу его видеть! Немедленно!
— В этом, миледи? — взгляд «бочки» прошёлся по ночной рубашке Арьи, к которой за недели пути она уже успела привыкнуть. Сейчас же её безразмерный спальный наряд показался ей нелепым. И убогим. Недостойным этого замка. Этой спальни. И этой… Амалии.
— Где моя одежда? — скрипнув зубами, поинтересовалась Арья.
— Здесь, — неопределённо ответила «бочка». — Ванна готова. Вы можете помыться и одеться.
— Там? — вытянув шею, Арья заглянула в первую комнату покоев, представлявшую собой небольшую гостиную со столиком, софой, креслами и балконом. Никакой ванной там не наблюдалось.
— Разумеется, нет, миледи, — «бочка» по имени Нимесида с нескрываемым любопытством рассматривала Арью. — Ванную принимают в специальном месте, — поучительно сообщила она.
— Неужели? — фыркнула Арья, окинув необъятную Нимесиду уничижительным взглядом. Они что, считают, что лорд Тайвин её на дороге подобрал, и она, Арья, понятия не имеет, что и как?!
Пожав плечами и как-то неопределённо качнув головой «бочка», обойдя Арью, прошествовала к противоположной стене, в которой оказалась неприметная дверка, скрывавшая ещё одну комнату. Там, испуская пар, стояла ванна. Белая, гладкая, с удобной ступенькой сделанной изтого же камня, что и сама купель. На отдельном постаменте выстроились всякого рода флакончики и бутылочки. Рядом, на специальном стульчике, лежала стопка полотенец. Сквозь большое окно струился мягкий свет, слегка приглушённый паровой дымкой, оседавшей на стекле. Шторы, перехваченные хитрым зажимом, были собраны в пышные складки, от чего казались невесомым бело-розовым облаком.
Помедлив мгновение, Арья шагнула вслед за «бочкой в юбке».
Первое, что она сделает, увидев лорда Тайвина, потребует убрать от неё подальше эту командиршу и вернуть Китти — решила Арья.
Оказавшись внутри потайной комнаты, Арья обнаружила, что она совсем не похожа на спальню — здесь не было гобеленов и деревянных панелей — только белый мрамор с розовато-серыми прожилками. По краям от ванны восседали мраморные львы. Два льва вздыбились на стене, навеки застыв барельефами рядом с окном. Из белого мрамора были сделаны и две напольные вазы, в которых стояло по дюжине белых роз — точно таких же, как и та, возомнившая себя царицей покоев.
— Но как? Когда?.. — растерялась Арья, не понимая, как можно было приготовить ванну так, что она даже не проснулась.
— Чтобы не тревожить миледи, прислуга ходит по специальной лестнице. Сюда мы можем войти и выйти незаметно. Но в спальню попасть можно только если изнутри кто-то откроет. И так во всех господских покоях, — пояснила «бочка» по имени Нимесида. Сцепив руки на необъятном животе она с видом бесконечного терпения смотрела на новую хозяйку, готовая ответить на любой глупый вопрос.
— Ясно, — буркнула Арья, чувствуя себя как на уроке у септы.
Тут же в подтверждении слов «бочки», открылась ещё одна дверь и появились две девочки лет десяти с кувшиними, из которых шёл пар. Одна была рыжей, другая — белокурой.
— Это Зизи и Грета, — сообщила «бочка».
Прищурившись, Арья заценила новых служанок. Те, смутившись и покраснев, присели в реверансе:
— Миледи, доброе утро.
— Миледи, доброе утро.
— Доброе утро! — милостиво кивнула им Арья.
Подойдя к ванной, она завела руки за голову, намереваясь раздеться, но не успела. «Бочка», резво шагнув к Арье, неожиданно ловко вытряхнула её из ночнушки.
Взвизгнув от неожиданности, Арья отскочила, едва не подскользнувшись на мраморном полу.
— Миледи! — луноликое лицо обрело укоризненное выражение, а необъятная грудь и живот негодующе заколыхались. — Что вы скачете, как коза? Так и шею свернуть недолго!
— А зачем вы сняли с меня рубашку?!
— Это наша обязанность, миледи.
— Я не нуждаюсь в вашей помощи!
— Да ради всех богов! — пожала покатыми плечами «бочка». — Мыться тоже сами будете?
— У меня что, рук нет? Справлюсь как-нибудь! — скрежетнув зубами, Арья поднялась на ступеньку и залезла в ванну.
Когда ей на голову полились тёплые струи, Арья обернулась, готовая запротестовать, но, увидев перепуганное лицо одной из девочек, промолчала.
Нимесида и Амалия вышли, и сразу дышать стало легче. Покосившись на своих «врагов», скрывшихся за дверью, Арья блаженно закрыла глаза. Вода! Это было воистину, ни с чем несравнимое удовольствие.
Журчащий поток, льющийся ей на голову, через какое-то время иссяк, и она, открыв глаза, огляделась в поисках мочалки. В ответ на её требование, Зизи вручила ей щётку с длинной ручкой.
— Мыло, миледи? — пискнула девочка.
— Да.
Получив ароматный кусок, пахнувший лавандой, мятой и чем-то горьковатым, Арья принялась намыливать себе шею, грудь, живот. А после взялась за щётку, соскребая с себя грязь и пыль, накопившуюся за долгие дни.
После того, как она ополоснулась при помощи всё той же Зизи, девочка протянула Арье нечто странное — дырчатое и мягкое, словно камень слепленный из теста.
— Что это? — подозрительно спросила она.
— Это морская губка, миледи. Она пенится, если намылить, — пропищала Зизи.— Она для второго мытья.
— Для второго мытья..? — протянула Арья. Она всегда считала, что есть просто мытьё, а никак ни первое и не второе. Но совету девочки последовала, из любопытства натерев губку мылом. У неё на ладони тут же вырос пенный сугроб.
— Вам не нравится?
— Нравится, — соизволила согласиться Арья, сжимая и разжимая кулак, от чего пена разрасталась шапкой, ползя по руке и клочками падая вниз, в ванну. Было так чудно, что Арья едва не рассмеялась.
После щётки кожа её стала гладкой-гладкой, а от губки — нежной.
Когда Арья уже думала, что с мытьём покончено, оказалось, что есть специальные палочки и щёточки для рук, и шершавые камни для ног. Грета, попытавшаяся было пройтись ими по пяткам Арьи, едва не получила в глаз и отповедь, что «мои пятки прекрасно проживут и без вашей… пемзы!». Для мытья головы вновь появившаяся Амалия подала Арье фиолетовую бутылочку. А после протянула ещё один флакон тёмного стекла, в котором оказалось специальное масло для мягкости волос.
Обновлённая и отмытая на год вперёд, Арья поднялась из ванной и подставила себя под потоки воды, которыми её щедро окатила Грета.
Зизи, прошмыгнув словно мышка, поставила к её ногам смешные туфельки без задников.
«Бочка» Нимесида, стоявшая с полотенцем наготове, приняла Арью в свои могучие объятия и энергично обтёрла, невзирая на возражения «миледи». Амалия тут же подал ещё один флакончик.
— Что это? — не поняла Арья.
— Масло для тела. Мне вас растереть? — приторно поинтересовалась Амалия.
— Нет! — отрезала Арья и подставила ладонь.
Тягучая жидкость во флаконе была прозрачной и едва заметно пахла розой. Размазывая её по плечам и груди, Арья не переставала удивляться странным южным обычаям. Волшебное масло мгновенно впитывалось, словно его и не было. Никогда ещё её кожа не была столь нежной, гладкой и шелковистой. «За один такой пузырёк Санса бы душу Неведомому продала! — хмыкнула про себя Арья. — Ну, или пару платьев,» — смягчилась она, решив, что с Неведомым погорячилась.
Когда с натираниями было покончено, «бочка» подала ей мягкий, тёплый халат и повелела с поистине королевским достоинством:
— Пройдёмте.
Вскинув голову, Арья проследовала в след за «бочкой» в спальню, гадая что же будет дальше.
Усевшись за тулетный столик, Арья с любопытством рассматривала чудные баночки и флакончики, появившиеся там, где их раньше не было.
— Чьё это? Здесь кто-то жил до меня? — поинтересовалась она.
— Что, вы миледи! Уже шесть лет, как никто не живёт. Это покои леди Утёса. Последней их занимала леди Серсея, и до сегодняшнего дня они были закрыты, — ответила «бочка» по имени Нимесида.
— И это хранилось столько лет?!
— Лорд Тайвин сообщил леди Дженне, что он возвращается с новой миледи. И попросил её всё подготовить. Она и леди Дорна позаботились, чтобы вам было хорошо. Вам понравилось?
— Понравилось.., — протянула Арья, наконец-то вспомнив о принятом решении — стать леди Утёса, а не его затворницей. — А кто это — леди Дженна и леди Дорна? — как можно миролюбивее спросила она.
— Леди Дженна, сестра лорда Тайвина. А леди Дорна замужем за его братом, сиром Киваном. Они все здесь. Скоро вы их увидите.
— Все?!
— Конечно, все! Ведь лорд Тайвин женился! А вы не хотите видеть новых родственников?
— Хочу.., — Арья прямо-таки «горела желанием» видеть их всех — братьев, сестёр, детей и внуков своего мужа. Впрочем, «новые родственники» могут дать повод навестить их…
Тем временем Грета, встав позади Арьи, размотала полотенце на её голове и принялась сушить ей волосы, поочерёдно проводя по ним сухим полотенцем и расчёской с редкими зубьями. Следом в ход пошли какие-то палочки, на которые накручивались отдельные пряди и скреплялись ленточками.
Амалия, выдвинув один из многочисленных ящичков, извлекла из него шкатулку. Откинув крышку, девица услужливо поинтересовалась:
— Вам, помочь, миледи?
— Не стоит, — милостиво улыбнувшись, ответила Арья.
Оказавшиеся в шкатулке кисти и краски для лица повергли её в лёгкое недоумение — зачем столько? Чёрные, дымчатые серые с синевой, розовые, алые и цвета неспелой вишни — их хватило бы на целый театр! Нечто подобное было у Лианны, но там была всего пара баночек, а не с десяток, как здесь! Тогда, много лет назад, они были предметом тайных мечтаний Сансы. Забавляясь, Лианна тайком от септы учила их премудростям красоты. Септа, прознав про то, отчитала и их, и Лианну: «Рано ещё юным леди себя украшать! Вот войдут в возраст, тогда другое дело!» Однажды, после очередной ссоры с сестрой, Арья дождалась, пока та уснёт и нарисовала ей огромные брови и щёчки-яблочки, как у ярмарочного скомороха. Утром Санса верещала так, что слышно было за Стеной. А этой весной мать сделала им обеим подарки — шкатулки с красками, выписанные аж из-за Узкого моря. Санса была в восторге. Арья тоже выказала радость, дабы не злить леди Кейтилин. Украшать себя подобным образом она считала делом глупым и пустым. Однако, весьма забавным. Ей доставляло какое-то тайное удовольствие смотреть, как неуловимо меняется её лицо, словно она примеряет чужое.
Под пристальным, оценивающим взглядом Амалии, Арья потянулась за кисточкой. Чуток чёрного по краю ресниц, затем поверх немного серовато-дымчатой пудры, от чего глаза заиграли синевой, и румяна на скулы — как это делала Лианна.
«Не лошадиное, вовсе оно не лошадиное..,» — одними губами прошептала Арья, вглядываясь в зеркало. «Я тебе говорила, а ты мне не верила!» — зазвучал у неё в голове уверенный ответ той, кого уже нет. «Но мне всё равно! Я в эти игры не играю!» «Тебе придётся, если ты хочешь покинуть этот замок!..»
Судорожно переведя дыхание, Арья покосилась на Амалию и луноликую Нимесиду, как будто те могли залезть ей в голову и прочитать её мысли. Но нет — рыжуха делано равнодушно стояла рядом, а «бочка», отвернувшись что-то раскладывала на кровати.
Ещё раз критически окинув себя взглядом, Арья промокнула губы сладковато маслянистой тягучкой, от чего они стали яркими и блестящими.
— Откуда это? — полюбопытствовала Арья, обращаясь к тёмноликому отражению, возникшему в зеркале у неё за спиной.
— Леди Дженна постаралась — она знает в этом толк! — не без гордости ответило отражение.
— А где она всё взяла? В Ланниспорте?
— Да, в Ланниспорте. Выписала из лавки Нейтиса.
— Из лавки Нейтиса? А что у него ещё есть?
— Духи есть, масла всякие, благовония, краска для волос.
— Духи.., — протянула Арья, как можно милее улыбаясь отражению, а отражение с едва уловимой ноткой покровительственности улыбалось Арье, словно разгадав её тайный замысел.
Прошуршав юбками, «бочка» выплыла у неё из-за спины и выдвинула крайний ящичек:
— Духи тоже заказали, миледи, — с почтительно-снисходительной улыбкой на губах «пропела» она «медовым» голосом, протягивая Арье гранёный флакончик чёрного стекла со стеклянной пробкой-сосулькой.
Вытащив пробку, Арья нюхнула и вынесла вердикт:
— Резкие!
— Вы можете заказать любые!
— Непременно это сделаю! — сложила губы в улыбку Арья. «А ещё лучше съезжу за ними лично…».
Продолжая улыбаться, Арья коснулась пробкой за ушами, между ключиц, провела по запястьям. В воздухе разлился терпкий аромат в котором угадывалась сладость и кислинка розы, аромат фиалки, свежесть лимона и мяты. Лианне бы такие понравились…
— Пора одеваться, миледи! — сообщила «бочка» и «поплыла» в сторону кровати. Её огромный зад покачивался подобно лодке на волнах, а накрахмаленные юбки шуршали, как весенний наст под ногами.
На кровати уже лежало разложенное платье — синее, сшитое в Риверране, новые чулки и новое, шёлковое исподнее.
Скинув халат, Арья позволила «бочке» помочь ей одеться. Затем, присев на стул, отдалась в руки рыжухе Амалии и всё той же «бочки», колдовавшими над её волосами.
— Ну, вот и всё, миледи, — отступив на шаг, «бочка» по имени Нимесида созерцала плоды трудов своих. Взгляд её был задумчив и даже грустен. Тяжко вздохнув и что-то там смахнув с глаз, видимо соринку, Нимесида, указала на напольное зеркало.
Подойдя к зеркалу, Арья придирчиво рассматривала своё отражение. Неплохо. Синее платье, стоит отдать должное портнихе из Риверрана, сидело на ней отменно. Её талия в нём казалась тоньше, грудь больше, а сама Арья выше. После интенсивного купания и всяческих натираний кожа Арьи стала белой и нежной, такой, как и должна быть кожа истинной леди. Яркие глаза, лёгкий блеск на губах, высокие скулы и каштановые волосы, двумя большими локонами спускающиеся на грудь, без сомнения, заслужили бы одобрение леди Кейтилин и зависть Сансы. А Лианна, рассмеявшись, схватив Арью за руки закружила бы вокруг себя…
Стук в дверь и знакомый голос вырвал её из воспоминаний.
— Миледи готова, милорд, — сообщила «бочка» появившемуся в дверях комнаты мужу Арьи.
— Хорошо. Ступай.
— Как прикажете, милорд!
Навострив уши, Арья с удивлением посмотрела в след уплывающей «бочке», и вышагивающей следом рыжухе. Лорд Тайвин был явно чем-то недоволен. Или кем-то.
Когда дверь за Нимесидой захлопнулась, муж обернувшись к Арье, окинул её внимательным взглядом. В его зелёных глазах сверкнули золотистые искорки, а губы едва заметно дрогнули, словно выражая одобрение тому, что он видел.
— Миледи, — слегка склонив голову, лорд Тайвин протянул ей шкатулку.
— Что здесь?
— То, что достойно леди Ланнистер.
Приняв шкатулку со львом на крышке, Арья заглянула внутрь. На чёрном бархате покоилась россыпь звёзд — белых и синих:
— Как красиво! — прошептала она.
— Рад, что вам нравится… Позвольте? — встав позади неё, муж приподнял её локоны и взял одно из созвездий, оказавшееся ожерельем. Холодные камни легли на кожу Арьи, в то время как тёплые пальцы лёгким касанием прошлись по шее, застёгивая замочек, а потом задержались на мочке уха — сначала одного, потом другого, вдевая в них серьги.
— Как красиво.., — повторила Арья, глядя в зеркало, в котором она видела Лианну и, отчасти, себя.
Стоя позади неё, лорд Тайвин тоже устремил свой взор в зеркальную гладь.
Статный, в чёрном камзоле, с широкими плечами и плоским животом, лорд Тайвин был привлекателен. Золото его волос перекликалось с зеленью глаз, со спокойствием взиравших на их двойное отражение. Тонкие губы едва заметно изгибались в улыбке, а во взгляде угадывалось удовлетворение. Арья-Лианна была ему под стать — красивая и горделивая — истинная леди-супруга лорда-хранителя Западных Земель.
До Арьи долетало тепло дыхания мужа, а его рука, покоящаяся на её плече, огнём жгла кожу.
Вздрогнув, Арья порывисто отстранилась. Её сердце бешено билось, подобно птице в клетке, а по телу растекался непонятный жар.
Зазеркальная Арья-Лианна исчезала. Как и её спутник. Вместо них Арья видела отражение кровати и гобелена над ней.
— Нас ждут, — голос мужа обрёл привычную сухость.
Шагнув в сторону, лорд Тайвин пропустил её вперёд, и они вместе покинули покои.
Вчера, в темноте, Арья почти ничего не успела рассмотреть. Всё, что ей запомнилось, это бесконечные коридоры и лестницы, лестницы, лестницы, порой, такие крутые, что перехватывало дыхание. Сейчас же они шли, никуда не сворачивая и не поднимаясь. Её покои, площадка с разбегающимися в разные стороны коридорами, галерея — широкая и полная света, с арками, обнимающими синее небо и балюстрадой, скозь которую были видны уходящие под уклон кроны яблонь и груш. Закрытые резные двери и простенки меж ними, и повсюду львы, вазы с цветами, диковинные статуэтки на подставках, причудливые факелы в кольцах.
«Новая часть замка,» — сделала вывод Арья.
Миновав укромную террасу со столиком и чёрными, коваными стульями, они оказались перед массивными резными дверьми с ручками-кольцами свисающими из львиных пастей. Двое слуг, склонившись перед лордом и леди Утёса, распахнули створки.
Зал, куда привёл Арью муж, поражал своим великолепием и не был похож не на один из залов и чертогов, в которых довелось побывать Арье. С полом и стенами из белого мрамора, с колоннами, поддерживающими потолок, со львами, застывшими на постаментах, с огромными окнами, за которыми море сливалось с небом и с искусной мозаикой на стене напротив, где львица, окружённая детёнышами, благосклонно склонила голову, приветствуя златовласого юношу. Посреди комнаты располагался большой стол, полностью сервированный и готовый к обеду. А рядом с ним, выстроившись в ряд стояли те, кто ждали появления лорда Тайвина и его супруги — её, Арьи, новые родственники.
Первой Арью представили брату лорда Тайвина. Сир Киван оказался крепким, подтянутым мужчиной с внимательными глазами, взиравшими на неё сверху вниз. Коснувшись губами её руки, он выразил радость по поводу её прибытия в Кастерли Рок в качестве леди Утёса. Его жена — леди Дорна, была невысокой простушкой, которая никак не могла совладать со своим лицом, и глупо таращилась на Арью. На руках она держала годовалую девочку.
— Мы очень рады, миледи… Примите мои.., наши поздравления! — волнуясь и сбиваясь, пробормотала леди Дорна.
— Я тоже очень рада! — вежливо ответила Арья. — Это ваша дочь? Она мила!
— Да! Это Жанея! Ей скоро год! — тут же расцвела жена сира Кивана, явив окружающим ямочки на щёчках и белозубую улыбку.
Следом стояли два мальчика лет десяти, представленные, как Виллем и Мартин. Заученно поклонившись, они выдали приветственную речь:
— Рады видеть вас, миледи!
— Рады видеть вас, миледи!
— И я рада, — мельком глянув на детей, Арья шагнула дальше, к женщине, уже протягивавшей к ней руки. Неожиданно оказавшись заключённой в пусть и не крепкие, но всё же объятия, Арья слегка растерялась.
— Добро пожаловать в семью, дорогая леди Арья! Я — Дженна — сестра Тайвина!
— И я … рада, — пробормотала Арья. Губы леди Дженны улыбались, в то время, как её глаза ощупав Арью с головы до пят, вновь остановились на её лице. Зелёные, яркие, как весенняя листва, они смотрели пытливо, не скрывая любопытства. Если леди Дорна походила на мышь, то сестра лорда Тайвина на хитрую кошку. Статью она напоминала своих братьев, только была несколько дородней, с большой грудью и белыми покатыми плечами, прикрытыми рыжим мехом.
Шагнув дальше, Арья рассчитывала увидеть сына леди Дженны, чей красненький камзольчик виднелся за пышными юбками платья её новой родственницы. Но вместо мальчика снизу вверх на неё взирал вчерашний карлик, которому она посоветовала отправиться в балаган.
Кровь прилила к её щекам.
В неловкой, затянувшейся паузе, прозвучал голос лорда Тайвина:
— Мой младший сын — Тирион.
— Мы уже знакомы, — раскачиваясь на маленьких ножках, ехидно заметил карлик.
Впервые в жизни Арья не нашла, что ответить.
— Позволю спросить, как и когда это произошло? — в голосе её мужа отчётливо прозвучали металл.
— … Вчера.., — выдавила из себя Арья, видя, что карлик не спешит прийти ей на помощь. Продолжая раскачиваться взад и вперёд, он ждал, что она скажет. Его глубоко посаженные глазки* изучали её, словно ища изъян.
— И как же прошла ваша встреча?
Арье показалось, что лорд Тайвин теряет терпение. Словно впервые заметив собственного отца, карлик оторвался от созерцания Арьи и посмотрел ей за спину:
— У нас состоялась увлекательная беседа о месте человека в жизни и месте его обитания!
— И что это была за беседа? — холодно поинтересовался лорд Тайвин.
— Полагаю, та, что определяла наше будущее. Во всяком случае — моё!
— Пока мы обсуждаем ваши беседы о далёком и туманном будущем, гораздо более близкое будущее рискует стать менее привлекательным! — неожиданно вмешалась леди Дженна. — Обед стынет! Или кто-то хочет жевать холодную утку? — и, подхватив Арью под руку, подтолкнула её в сторону стола: — Ваше место, миледи! Привыкайте — вы теперь леди Утёса!
Тирион Ланнистер был оттеснён пышными юбками, а лорд Тайвин, вынужденный последовать за своей сестрой, с непроницаемым лицом пододвинул Арье стул, помогая ей занять место во главе одного конца стола, в то время, как сам он направился к другому.
Когда все расселись, соседями Арьи оказались леди Дорна и её мальчики. Сир Киван и леди Дженна заняли места по правую и левую руку от лорда Тайвина, а Тирион между тёткой и женой дяди.
С любопытством поглядывая на выставленную перед ней роскошь, Арья пыталась угадать, что же было выложено на затейливых блюдах и в изогнутых чашах. Среди фруктов она разглядела краснобокие яблоки, подивившись, откуда им быть. Может, их привезли от куда-то с юга? Из Дорна, где не бывает зимы? А вот длинные, жёлтые, гладкие «колбаски» гроздьями, как и «шершавые сливы», она распознать не смогла. А ещё были апельсины, точно такие же, как те, что выращивали в оранжерее Винтерфелла. На плоском блюде лежали чёрные, блестящие раковины с дольками лимона и какой-то непонятной зеленью. А рядом стояли мисочки с грязно-зелёными, вытянутыми «вишнями». Проще всего было с пирогами и сыром — их Арья узнала сразу. А ещё с пирожными и вазочками с вареньем. Были здесь и колбасы, и крабы, которых Арья пробовала в Белой Гавани, и длиннющая рыба, смотревшая на неё мутными, мёртвыми глазами, и разнообразный хлеб в корзиночках.
Никогда ещё Арье не приходилось сидеть за столь странным столом, где лишь половина еды была ей знакома, а посуда больше походила на украшение, а не на то, из чего следует есть. Тарелки, блюда и всяческие плошки соперничали, кто из них красивее, а столовые приборы гордо сверкали в солнечных лучах.
Виночерпий, обойдя стол по кругу, налил всем вина в высокие, прозрачные бокалы на витых ножках.
Лорд Тайвин, поднявшись, произнёс первый тост:
— За мою леди-жену! За леди Арью, урождённую Старк! За союз Запада и Севера!
— За леди Арью! За союз Запада и Севера! — раздался нестройный хор голосов.
Сделав глоток, Арья с удивлением ощутила приятный вкус на губах. Такого вина ей пробовать не доводилось. Её муж, как и его брат с леди Дорной сделали по небольшому глотку и отставили бокалы. В отличие от Тириона, опустошившего свой до дна, и знаком потребовавшего налить ему ещё.
— Отведайте сыр, миледи! Он вам непременно понравится! — смущаясь, предложила жена сира Кивана.
— С удовольствием! — кивнула Арья, беря кусочек с серебряного блюда. Сыр и впрямь был хорош — вкусный, слегка солоноватый и в меру твёрдый.
Тем временем подали утку. Приготовленная под каким-то хитрым соусом, в котором Арья различила вишню, она была розовой, сочной и нежной.
— Леди Арья, — поднялся сир Киван: — позвольте от лица всей нашей семьи высказать радость, того, что вы теперь с нами!
Слегка кивнув, Арья в ответном жесте подняла свой бокал.
— За вас, дорогая! Я рада вам, как сестре! — поддержала леди Дженна брата.
— За вас! — разулыбалась леди Дорна. От чего-то её улыбка показалась Арье самой искренней из всех присутствующих.
— За мою новую матушку! — громко провозгласил Тирион и опрокинул в себя очередной бокал.
Закусив губу, Арья метнула взгляд на мужа, заметив, как нервно дёрнулся угол его рта.
— Мы все очень рады этому союзу, леди Арья. И желаем вам счастья, миледи, Тайвин, — миролюбиво произнесла леди Дженна, поднимая свой бокал.
— Благодарю, — сухо бросил лорд Тайвин, едва пригубив вино.
— Как вам сыр? — тут же обратилась леди Дженна к Арье. — Вижу, Дорна уже отрекомендовала его вам. Его делают на ферме близ Ланниспорта. Обожаю сыр!
— Он очень вкусен.
— А ещё я люблю трюфели? А вы любите трюфели?
— Никогда не пробовала, — ответила Арья, даже не понимая о чём речь.
—Вам непременно нужно их попробовать, Но сейчас, увы, не сезон. Мои дети их обожают! И я, признаться, тоже!
— Как жаль, что вы приехали одна! — мило улыбнулась Арья, с немалым трудом вытягивая из себя навыки светской беседы, которые прививали ей мать и септа. — Мне бы хотелось познакомиться с ними!
— Они остались дома, вместе с моим мужем.
— Почему?
— Конечно, она приехала одна, это ведь так рискованно — везти их сюда! Особенно дядюшку Эммона! — не дал ответить тётке Тирион.
— Что ты имеешь в виду? — брови леди Дженны удивлённо взметнулись вверх.
— А у моей новой матушки любимая забава — бегать от Фреев! Вдруг снова сбежит!
— Тирион! — пророкотал на другом конце стола лорд Тайвин.
— Но это общеизвестный факт, отец! — развёл в сторону ладошки карлик, изумляясь отцовскому гневу.
— Но я тоже Фрей, дорогой племянник, — иронично заметила леди Дженна с проблесками металла в голосе. — Однако, сей факт не обратил леди Арью в бегство!
— Всем также известно, что выйдя замуж, вы не перестали быть Ланнистер, как и моя любимая сестрица! — мгновенно парировал Тирион, и жестом указал виночерпию на пустой бокал.
— Твои инсинуации неуместны! — в голосе лорда Тайвина отчётливо звучал гнев, который он и не думал скрывать. Арье показалось, что муж встанет и вышвырнет сына из-за стола, но он только вперил в него тяжёлый, немигающий взгляд.
— Я всего лишь отметил достойную зависти верность Утёсу женщин нашего рода — даже облачившись в цвета дома своих мужей, они остаются Ланнистер, — то ли иронизируя, то ли всерьёз, ответил карлик. — Но, если ты не хочешь слышать голос собственного сына, я займу рот чем-нибудь более приятным, коли беседа со мной так тебя раздражает, — и опрокинул очередной кубок.
Чувствуя себя не в своей тарелке, Арья переводила взгляд с одного участника этого странного торжественного обеда, на другого.
У них в семье тоже бывали ссоры. И дедушка Рикард не раз выказывал гнев, поучая дядю Брана и дядю Бена, порой доставалось и отцу с Лианной. А недовольство леди Кейтилин могло вылиться в поучительную тираду. Бывало, что обеды превращались в баталии, когда ложка служила катапультой, а каша — ядром, пущенным Арьей в Сансу. Но, чтобы не послужило поводом, всё это было не в серьёз — буря налетит, гроза отшумит и вновь выглянет солнце. Тучи же, ощутимо сгустившиеся в львином зале Утёса Кастерли, были совсем иными. «Я не так хорошо знаю человека, ставшего твоим мужем, но достаточно хорошо, чтобы понимать — он никогда не объявит своим наследником карлика» — припомнились Арье слова дедушки Хостера.
— Леди Арья, король Роберт объезжал Север, — обратился к ней сир Киван, словно ставя точку в нелицеприятном для всех разговоре и предлагая новую тему для беседы. – Каким он нашёл ваш родной край?
— Большим! — улыбнулась Арья.
— Это самое большое из Семи Королевств! — неожиданно подал голос то ли Виллем, то ли Мартин.
— И это правда! — подтвердила Арья.
— И что король Роберт думает о Севере? — вопрос мужа застал её врасплох. Давно он не задавал ей вопросов.
— Что он таит в себе много богатств, — сосредоточенно ответила Арья. — Что разумное правление Севером обогатит и укрепит все Семь Королевств.
— И каким же образом? — лорд Тайвин, не сводил с неё глаз, впрочем, как и все собравшиеся.
— Север богат лесом. Железностволы особо прочны и подходят для изготовления оружия. А гвардейская сосна годна для мачт.
— Но гвардейские сосны встречаются повсеместно, — заметил сир Киван.
— Однако, на Севере их целые леса! — живо возразила Арья. — А страж-древо годится для остова кораблей и их обшивки. — Видя, что её внимательно слушают, Арья оживилась: — Король Роберт озабочен состоянием флота. Ему нужен сильный флот!
— Он так сказал? — в голосе мужа Арье послышалось недоверие.
На самом деле король Роберт сказал, что у «треклятых Грейджоев настоящие боевые корабли, а у него в Королевской Гавани лишь разряженные щепки для бабьих прогулок. Флот есть у Редвинов, в Сигарде, Ланниспорте — всё на западе, а на востоке одни торгаши, плавающие за Узкое море».
— Король Роберт обсуждал постройку новых судов, — осторожно подбирая слова, ответила Арья. — Речь шла о трёх галеях для начала. Лес должны были заготовить на севере, а корабли построить в Белой Гавани, откуда они морем доберутся до столицы. Но на это нужно время.
— Время. На строительство кораблей нужно время, — покивав головой, согласился с ней муж, и, откинувшись на спинку стула, отпил из кубка, который за всё время застолья не был пополнен ни разу.
— Король Роберт именно это и сказал, — повторила Арья.
— Неужели? — заплетающийся голос и развязный тон не оставили сомнения, кто встрял в разговор — Тирион.
— Да, именно так всё и было, — стараясь быть вежливой, ответила Арья.
— А что ещё делал наш славный король, гостя в Винтерфелле? — вполне невинно уставившись на Арью, поинтересовался карлик.
— Охотился.., — протянула Арья, уже готовая к подвоху.
— Охотился? О, вот неожиданность — король Роберт охотился! На кабана, я полагаю?
— Нет, однажды мы подстрелили шесть куропаток!
— Мы?! — от удивления, карлик не донёс до рта бокал, вернув его обратно на стол. — Вы что, принимали участие в королевской охоте?
— Принимала, — Арья уже была не рада, что поддержала разговор. В этот раз леди Дженна не прервала своего племянника, а с нескрываемым любопытством посматривала на Арью. Впрочем, как и все остальные. Пожалуй, кроме её мужа. Лорд Тайвин, плотно сжав губы, сидел с непроницаемым лицом.
— Признаться, сейчас вы меня по-настоящему удивили! — изрёк карлик. — За это стоит выпить! — и опрокинул очередной бокал.
— Наш сын Лансель тоже приезжал Винтерфелл, он нам писал об этом, — совсем рядом раздался робкий голос леди Дорны, до этого сидевшей тихо, как мышка.
— Да! — улыбнулась Арья, радуясь тому, что необходимость в продолжении беседы с карликом отпала. Но она ошиблась — Тирион и не думал прерываться. Очередной вопрос последовал вслед за очередным бокалом:
— Он тоже охотился?
— Разумеется! — мило улыбнувшись, съязвила Арья, начиная злиться. — А ещё он танцевал! А вы любите охотиться? Или танцевать?
— … Я? … И то, и другое, миледи. Эти оба развлечения, как раз для людей моей комплекции, — лёгкую ироничность Тириона, словно ветром сдуло. Ответ прозвучал излишне спокойно. И как-то зло.
И только тут до Арьи дошло, что она сморозила глупость.
— Леди Арья не имела в виду ничего … особенного, — раздался в тишине холодный голос её мужа. — И потом, ты ведь обучен стрельбе из арбалета и можешь охотиться.
— … Обучен, отец, — мрачно скривился карлик.
— Ты бы это понял, если бы поумерил себя в возлияниях.
— Вы дали такой повод для возлияний отец, миледи! — отвесив им обоим поклоны, показавшиеся Арье издевательскими, Тирион продолжил: — Я не мог удержаться. Меня переполняет радость!
— Боюсь, что вино тебя переполняет, а не радость!
— Ты ошибаешься, отец! Я безмерно счастлив!
— И всё-таки я советую тебе воздержаться!
— Не смею возражать. Я всегда внемлю советам моего лорда-отца, — очень серьёзно произнёс Тирион и отставил бокал. — Не обессудьте достопочтимые милорды и миледи — чужая свадьба — прекрасный повод выпить, и я им воспользовался.
— Ты всегда слишком легко находишь такой повод — об этом знают все Семь Королевств! Боюсь, что из-за этого ты будешь лишён повода выпить на своей собственной свадьбе!
— У вас была такая возможность, отец, — резко ответил Тирион и залпом осушил только что отвергнутый бокал. — Я уже был женат, смею напомнить!
— Тирион! — голос лорда Тайвина прозвучал подобно раскату далёкого грома. — Твои воспоминания здесь никого не интересуют!
Невольно сжавшись, Арья уставилась на перекошенное гневом лицо мужа.
— Как скажете, отец, как скажете.., — криво усмехнулся Тирион. — Раз мои воспоминания никого не интересуют, мне лучше покинуть благородное общество моих сродичей, дабы не оскорблять их слух пустой болтовней!.. Пойду, поупражняюсь в стрельбе из арбалета, а то вдруг миледи захочет пригласить меня на охоту — не хотелось бы опозориться перед матушкой…
*Для меня Тирион — однозначно П. Динклейдж, поэтому никаких разных глаз и белых волос.
====== Глава 1.9. ======
Голубые, синие, лиловые и, конечно же, алые. От обилия ярких цветов у Арьи рябило в глазах.
— Ну и что тебе нравится, милая? — протянула леди Дженна, слегка растягивая слова. Она сидела в кресле у выхода на террасу, по-хозяйски свободно откинувшись на спинку.
— Какое великолепие! Эти шелка чудесны! — восторженно проворковала леди Дорна. Пристроившись на краешке софы, она напоминала воробья на жёрдочке — собранного и подтянутого — готового вспорхнуть при первой опасности.
— Вы правы, миледи, — выдавила из себя Арья.
— Так что ты выбираешь? — от пристального взгляда сестры мужа было не спрятаться, ни скрыться.
— Вот эти! — схватив первые попавшиеся под руку, Арья потянула на себя сине-лиловый водопад.
Лёгкий прищур зелёных глаз леди Дженны на мгновение стал у́же, а левая бровь едва заметно взметнулась вверх.
— Всегда мечтала о таких! — выдала Арья, растягивая губы в дурацкой улыбке ребёнка, получившего заветную игрушку. — А ещё вот этот шёлк! На нём будет чудесно смотреться дедушкин подарок! — получилось приторно мило — совсем, как у Сансы.
— Какая красота! — ахнула Дорна. — А что вам подарил дедушка, леди Арья?
— Форель Талли — бриллиантовую фибулу.
— Прекрасный выбор! — одобрила леди Дженна, не сводя с Арьи глаз. — Нежно голубой — то, что надо чтобы заиграли бриллианты. Будет хорошо и с фибулой, и с ожерельем, которое тебе преподнёс Тайвин.
— Да.., — неожиданно для себя смутилась Арья. Не к месту вспомнился вчерашний день — муж и его руки, касающиеся её шеи, их совместное отражение в зеркале…
— Вот и отлично! — поднимаясь с кресла, скомандовала леди Дженна: — Можете уносить! Дорогая, а что у нас делают Мартин и Виллем? — обратилась она уже к жене сира Кивана.
— О.., я не знаю… Но, пожалуй, пойду проверю. И Жанея. Малышка спала так беспокойно! Мне не следует оставлять её надолго! — «воробей на жёрдочке» тревожно «замахал крыльями»: — леди Арья, прошу меня простить…
— Ну что, вы! Что вы! — Арья была само понимание материнских забот леди Дорны.
Как только за портнихами и женой сира Кивана закрылась дверь, леди Дженна вернулась в кресло, где сидела до этого, чем ни мало озадачила Арью — она-то надеялась, что та уйдёт с остальными.
Лёгкий ветерок, задувавший с террасы, играл с золотыми волосами урождённой львицы. Платье цвета весенней травы и изумруды на шее оттеняли зелень её глаз. Спокойная и уверенная, она восседала среди вышитых львами подушечек, словно была дома. Впрочем, она и была дома, а Арья лишь заскочила на несколько дней, с твёрдым намерением надолго здесь не задерживаться.
— Как тебе Кастерли Рок?
— Очень красивый, — сдержанно ответила Арья, чувствуя себя, как на уроке с септой.
— Да, он производит впечатление, — благосклонно улыбнувшись, согласилась сестра мужа. — После него любой другой покажется хижиной.
— Винтерфелл вовсе не хижина! — возмутилась Арья. — И Риверран — тоже!
— Не была ни там, ни там… Впрочем, я мало где была. А ты, милая, должно быть не раз бывала в Речных Землях?
— Да. Мы навещали дедушку, — вскинув голову, ответила Арья и уверенно уселась на софу, которую до этого занимала леди Дорна. Вышло ещё хуже. Если раньше она стояла, держа ответ, вытянувшись в струну, то сейчас оказалась в позиции просителя, тянущего шею, к тому, кто восседал выше неё.
— Семья — это важно. Я рада, что мой брат взял себе жену из семьи, где это понимают.
Не найдя что сказать, Арья сидела молча, чувствуя себя крайне неуютно.
Тем временем леди Дженна пытливо изучала её, словно накануне что-то не рассмотрела. Пауза затягивалась.
— Как случилось, что ты оказалась женой Тайвина?
Вздрогнув, Арья не сдержалась:
— Почему бы вам это не спросить у него самого?
— Я спрашиваю у тебя.
— Так вышло.
— Так вышло? — левая бровь домиком взметнулась вверх. — А твой побег из Близнецов — тоже так вышло?
— Зачем вы меня расспрашиваете? — выпалила Арья.
— Милая, весь Вестерос задаётся этим вопросом! — в голосе леди Дженны прозвучала откровенная усмешка.
— Каким?
— Как так вышло, что сбежав от одного алтаря, дочь Неда Старка тут же оказывается перед другим!
Сглотнув, Арья отвела взгляд. Если лорд Тайвин не рассказал о её роковой ошибке, то она этого точно делать не будет!
— Брат не собирался жениться, — наклонившись вперёд, заговорила леди Дженна. Взгляд её был жёсток. Не менее жёсток, чем у лорда Тайвина. — Однако, он вернулся домой вместе с тобой.
— Так спросите его — в чём дело! — упрямо вскинув подбородок, Арья заняла оборонительную позицию.
— Я спрашивала, — быстро ответила леди Дженна, а по её губам скользнула хищная улыбка и тут же померкла, словно её и не было: — Он ответил, что ваш брак благословлён и осуществлён. И это всё, что всем нужно знать.
— И что вас не устраивает в его ответе?
— То, что речь идёт о моём брате! Люби́мом брате!
— Уж не думаете ли вы, что я не позволю вам любить его и дальше! — фыркнула Арья.
— Нет, — усмехнувшись, Львица неожиданно расслабилась. — Этого никто сделать не в силах, даже сам Тайвин… Ты намерена родить ему детей. Сыновей. Дочерей. Не хочу, чтобы ты забыла, что у него уже есть дети от Джоанны.
«От Джоанны» — имя первой жены лорда Тайвина неожиданно резануло Арье слух.
— Почему?
— Почему? — удивилась леди Дженна. — Потому что их я тоже люблю. Всех… люблю.
— Почему я должна это забыть? — зло переспросила Арья.
— … Потому что за своими детьми не видишь чужих, милая, — тихо произнесла Львица, внимательно взглянув на Арью.
— Этого не случится! — клятвенно пообещала Арья, искренне веря в то, что говорила.
— Да будет так… А как вы успели познакомиться с Тирионом?
— …Э-э … В коридоре столкнулись.., — пробормотала Арья, чувствуя, как предательски краснеет её лицо.
— Похоже, хорошо столкнулись.., — тихо пробормотала леди Дженна, слегка поджав губы. — Тирион вовсе не такой, каким он мог показаться, — неожиданно добавила она.
— Возможно.., — осторожно согласилась Арья, со стыдом вспоминая, как посоветовала ему убираться в балаган.
— Он рос без материнской любви и с грузом вины за её смерть на своей душе. А сейчас пришла ты.
— Но я вовсе не собираюсь заменять ему мать! — возмутилась Арья.
— Что? А.., — как-то невесело рассмеялась леди Дженна. — Сколько тебе лет?
— Семнадцать.
— Ему тоже. И уж мать ты ему точно не заменишь. И его брату с сестрой — тем более.
— Я это запомню, — криво усмехнулась Арья.
— Это хорошо, — внезапно тон леди Дженны вновь обрёл серьёзность. — Я хочу, чтобы ты ещё кое-что запомнила, девочка.
— Я не девочка!
— Разумеется! Ведь ваш с Тайвином брак был осуществлён! Ты уже давно — женщина! — язвительно заметила сестра мужа. — Мой брат не самый простой человек. И жизнь с ним не проста. Но если ты будешь умной, то получишь больше, чем могла рассчитывать.
— Я ни на что не рассчитываю!
— Ну, конечно, не рассчитываешь! Просто безумно любишь его! — по губам леди Дженны вновь пробежала кривоватая усмешка. — А ты знаешь, что он считает важнейшим в жизни?
— Своё наследие! То, что он оставит своим детям и детям своих детей! — не задумываясь, ответила Арья.
— А ты умнее, чем кажешься! — вполне искренне удивилась Дженна Фрей. — Это не так уж и важно, что свело вас вместе. Главное, чтобы не появилось то, что разлучит… Я хочу чтобы ты знала и никогда не забывала — мой брат умеет любить и умеет ненавидеть одинаково сильно. И в этом он не знает меры… Ну, мне пора. Меня ждёт мой собственный муж и дети. Провожать меня не нужно. Дорогу я знаю.
Поднявшись, леди Дженна покинула покои столь неожиданно, что Арья едва успела пробормотать:
— Счастливого пути…
Разговор с сестрой мужа выбил Арью из колеи. Впрочем, чтобы та не сказала, к ней, Арье это не имело ни малейшего отношения —надолго задерживаться в Утёс она была не намерена.
Решив пройтись, Арья покинула покои и пошла бродить по замку.
Она не солгала, когда сказала, что Утёс Кастерли был красив. Повсюду мрамор, гобелены, резная мебель из драгоценных пород деревьев, ниши и постаменты со львами и героями прошлых лет. Наверняка здесь были изваяния древних королей и королев, только Арья их имён не знала и понятия не имела, чем они прославились. В памяти всплывала история Ланна Умного, но что он там такого сделал, она не помнила.
То и дело навстречу ей попадались люди — септа, присматривающая за дочкой леди Дорны, служанки, наводившие порядок, мейстер Тамерлан, сир Киван, поинтересовавшийся у Арьи, как прошло её утро, горничная леди Дженны и ещё множество незнакомых ей людей. Все они раскланивались перед Арьей, приседали в реверансе и пялились, как на заезжую актрису на ярмарке.
Не желая быть в центре всеобщего внимания, Арья свернула в галерею.
Галерея вывела её на террасу, смотрящую на море. Бескрайнее и величественное, оно раскинулось перед Арьей, поражая воображение своей мощью и затаённой силой. Во́ды, что были поближе, отливали бирюзой, те что подальше — ярко синим. И над всем этим неспешно плыли кудрявые облака.
Опершись о балюстраду, Арья всматривалась вдаль и ничего не видела. Ни земли, ни корабля. Только море. И серая полоска на севере, которая, возможно, и была землёй, а, может, грозовой тучей. Арья знала, что за Узким морем был Эссос, вольные города, таинственные острова. А что было за Закатным морем, не знал никто.
Щурясь на солнце, Арья разглядывала облака, напоминавшие то барана, то клок сена, то галею под парусом, то лодку с веслом. Чудные, белые корабли неспешно проплывали над ней, бороздя океан небесный, в то время, как океан водный оставался девственно чист — за всё это время Арья не увидела ни одного судна. В Белой Гавани было множество кораблей и на воде постоянно белели паруса. «Должно быть, в Ланниспорте тоже много кораблей, просто отсюда их не видать,» — рассудила Арья и двинулась дальше.
Дойдя до края террасы, она остановилась. Здесь было тихо, спокойно и никаких людей — слуг, гвардейцев, новых родственников. Уходить не хотелось.
За углом, должно быть в одной из комнат, выходивших на запад, говорили двое. По голосам Арья узнала мужа и его сестру — леди Дженну.
— Ты точно намерена уехать прямо сейчас?
— Да, намерена.
— Не вижу причин для спешки.
Арье послышались лёгкие нотки недовольства в голосе мужа.
— Меня ждут Эммон и дети. Дорна ещё погостит.
— Я бы предпочёл, чтобы осталась ты, а не жена Кивана.
— Дорна долго жила в Утёсе и всё хорошо здесь знает. Она может быть полезна Арье.
— Не думаю.
— Ну и я оставляю вам Нимесиду.
— Это лишнее, — в голосе лорда Тайвина уже более чем определённо прозвучало недовольство.
— Она часть этого замка, и ты это знаешь, Тайвин, — голос леди Дженны был непривычно мягок. И твёрд одновременно.
Навострив уши, Арья потянулась к раскрытому окну, чтобы не пропустить ни слова.
— Ты заблуждаешься!
— Она приехала с мамой, и мы оба поклялись не оставлять её, — строгость леди Дженны была сродни строгости септы, напоминающей юному лорду об его обязанностях.
— Я всё помню, и никто её не бросал! Она прекрасно жила все эти годы, проживёт и дальше вдали от Утёса!
— Она немолода, Тайвин.
— Ха! Да она переживёт нас с тобой!
—… Тайвин, мне бы хотелось, чтобы Ним осталась здесь. Так мне будет спокойнее.
— Ты так говоришь, словно выделяешь мне оруженосца на войну!
— Тайвин! — рассмеялась Дженна. — Ним знает все уголки Утёса, помнит всех детей рождённых в его стенах.
— Сейчас здесь нет детей!
— Ты только что привёз сюда ребёнка.
— Арья — не ребёнок!
— О, да! Она тоже мне это заявила.
— Ты разговаривала с ней? — голос лорда Тайвина как-то неуловимо изменился.
— Разумеется! Не могла же я собственного брата оставить на растерзание первой встречной!
— Дженна!
— Знаю, знаю, знаю! Ты мне всё сказал ещё вчера, и я тоже не стану повторяться. Тайвин, твоя жена слишком юна, и ей понадобятся помощь и поддержка. И Ним…
— Нимесида слишком несдержанна!
— И это её единственный недостаток!
— Единственный?!
— Ну, главный, — со смешком согласилась леди Дженна. — Но её главное достоинство неоспоримо — она предана семье, как никто другой. И мне будет спокойнее, если я буду знать, что рядом с тобой и твоими детьми будет человек, которому я всецело доверяю.
— Что это вы тут делаете, матушка? — невинный вопрос и голос, переполненный ехидства, раздавшийся снизу, заставили Арью подскочить на месте.
Тирион, покачиваясь на коротеньких ножках, переводил взгляд с распахнутого окна на Арью.
— Я прогуливалась! — злясь, отрезала она.
— Ну, я бы назвал это по-другому! Скорее, подслушиванием!
— Вы ошибаетесь! В нашей семье такое не принято!
— Да? Интересно, а где тогда вы этому научились? Делали вы это мастерски, хочу признать!
— Интересно, а как сами-то вы смогли это оценить? Любите шпионить?
— Не стоит приписывать другим собственные грехи, миледи!
— Я никому ничего не приписываю! И прошу оставить меня в покое!
— Да ради всех богов!
Обойдя карлика, Арья решительно зашагала по террасе. Внутри неё все кипело. Ссоры с семьёй мужа не входили в её планы, но карлик… Карлик, пекло! Мало того, что он её невзлюбил, и если уж честно признаться — было за что, так он ещё и следил за ней! А это могло стать проблемой.
Спустившись по лестнице, Арья оказалась в укромном внутреннем дворике. Четыре арки, венчавшие дверные проёмы, вели в разных направлениях. Выбрав тот, что смотрел на запад, Арья решила выяснить, что было в этой части замка.
Широкий коридор скоро сменился узким проходом, затем лестницей, затем вновь коридором. Редкие двери, попадавшиеся ей, были закрыты. Вместо гладкого мрамора здесь был шероховатый камень, местами неровный и выщербленный, а в нишах — кольца для факелов.
Неожиданно стены закончились, и Арья оказалась на площадке, нависавшей над морем. На ней не было ни колонн, ни балюстрады, как на террасе — только каменное ограждение по краю. Вверх и вниз отвесно уходила скала, а сбоку к морю вела лестница, вырезанная прямо в горе.
Шагнув на первую ступень, Арья поёжилась — стоит оступиться, и костей не соберёшь!
Спуск занял гораздо больше времени, чем она предполагала.
Лестница привела её в грот — укромный, с каменными стенами и потолком. С одной стороны его заполняла морская вода, а с другой шёл широкий выступ, на котором могли свободно разместиться человек десять. В глубине грота угадывались ниши, закрытые толстыми решётками. Заглянув в одну из них, Арья различила смутные очертания широкого тоннеля, ведущего под скалу.
Обойдя грот, Арья оказалась с другой стороны и не увидела ничего примечательного. Разве что огромные валуны, уходившие в море.
Скинув туфли, она, перебираясь с одного на другой, спустилась к самой воде и уселась на краешек.
Долетавшие до неё брызги были солёными, а вода, в которую она опустила ступни — ужасно холодной. Море, обступившее её со всех сторон — бескрайним, а небо — бездонным. Плывшие по небу облака цеплялись за макушку замка, который отсюда казался частью скалы. Впрочем, он ею и был, как только что убедилась Арья.
Посидев немного, она двинулась обратно.
Путь наверх оказался гораздо труднее, чем вниз. Изрядно запыхавшись, Арья очутилась на площадке перед дверью. Перед закрытой дверью.
Подёргав тяжёлую решётку, она поняла, что это бесполезно — с той стороны висел замок, которого раньше не было.
— Эй, кто-нибудь! — прокричала она. — Эй!!!
Конечно, никто не ответил.
Пекло! От отчаяния у неё помутилось в голове — да она умрёт здесь, и никто об этом не узнает! Разве что тот, кто закрыл за ней дверь. А, может, это случайность? А если — нет? Если всё это карлик, не желающий видеть её женой своего отца?
Раздражённо лягнув ни в чём неповинную решётку, Арья начала спуск обратно — с северной стороны она заприметила ещё одну лестницу. Может, с ней ей повезёт?
Оказавшись в гроте, Арья бегом, не разбирая дороги, бросилась на ту сторону.
День уже перевалил за середину, и солнце, описав круг по небу, зависло над Закатным морем. Его лучи освещали валуны, на которых Арья сидела совсем недавно, а на них — высокую чёрную фигуру, словно слепленную из угля.
Арья остановилась, как вкопанная. Сердце её ушло в пятки.
Мужчина, медленно повернувшись, посмотрел в сторону грота. Солнце, светившее ему в спину, не позволяло разглядеть ни его лицо, ни цвет волос — лишь тёмный силуэт, обтекаемый светом. Зато он прекрасно видел Арью.
Шагнув к ней, мужчина оказался в тени.
С неимоверным облегчением Арья различила знакомые черты. Ещё никогда она не была так рада видеть своего мужа. Радостно улыбаясь, она поспешила ему навстречу.
— Миледи! Что вы здесь делаете? — в голосе лорда Тайвина звучало неприкрытое изумление.
— Гуляю! — запыхавшись, сообщила Арья.
— Странное вы место выбрали для прогулок!
— Не менее странное, чем вы! — рассмеялась Арья, всё ещё пребывая во власти пережитого ею страха быть заживо замурованной в каменных катакомбах.
— Ваша правда, миледи! Я иногда спускаюсь к морю, чтобы подумать, — едва заметно улыбнувшись, ответил лорд Тайвин.
— О, да вы не один! — воскликнула Арья, только тут заприметив огромного пса, с любопытством взиравшего на неё.
— Это Верный, — пояснил лорд Тайвин. — Верный! Ко мне!
— Гав! — ответил пёс, и, виляя хвостом, подошёл к хозяину.
— Здравствуй, Верный! — улыбнулась Арья, наклоняясь к псу. Пёс был серым, лохматым, с мощными лапами и чёрными глазами. — Рада познакомиться!
— Гав! — подал голос пёс, уверяя, что и он рад. Обнюхав платье и руку Арьи, он ткнулся носом ей в ладонь. Рассмеявшись, Арья погладила пса по голове. Вывалив от удовольствия розовый язык, Верный часто задышал, и уселся у её ног.
— Верный, ждать! — приказал муж псу, а Арье подал руку: — Идите сюда, — молвил он, первым шагнув на скользкий камень.
Приняв помощь мужа, Арья последовала за ним.
Поддерживая её, лорд Тайвин помог ей перейти по валунам на самый большой из них, возвышавшийся подобно горе. Во́ды, омывавшие его, были прозрачны, от чего было видно и камни, ступенями уходившие вниз, и дно. Солнечные блики, бежавшие по воде, складывались в дорожку, а морская рябь — в сетку, от чего на дне трепетала серебряная паутина. Удивительный, розовато-золотистый песок сверкал подобно хрустальной крошке. Дальше, в сгустившейся глубине, царил лазоревый цвет, а совсем далеко — синий. И над всем этим в небесной выси парило солнце.
— Как красиво! — выдохнула Арья.
— Да, — согласился с ней лорд Тайвин. Устремив взгляд вдаль, он что-то высматривал на бескрайних морских просторах. Лицо его было умиротворённо-спокойным, губы тронуты лёгкой полуулыбкой, а волосы едва заметно шевелились на ветру.
— Там Ланниспорт? — спросила Арья.
— Да. Там — остров Светлый, — указал лорд Тайвин. — А там — Пиршественные огни.
— А где Железные острова?
— Севернее. Чтобы их достичь, нужно обогнуть полуостров.
— Ту серую полоску? Это земля?
— Да, её.
— Вы намерены плыть туда на кораблях?
— Слишком много вопросов, моя леди! — в голосе мужа прозвучала усмешка. Но Арья на неё не обиделась.
— Я никому не скажу! Правда!
— Верю вам, миледи!
— Верите и ничего не говорите! — обиженно заявила Арья, покосившись на мужа. В его глазах плясали золотистые искры, а губы определённо готовы были сложиться в улыбку.
— Я непременно покажу вам карты и обсужу диспозицию!
— Угу, — протянула Арья, даже не пытаясь делать вид, что поверила. Повернувшись, она окинула взором грот и камни, на которых они стояли. Описывая полумесяц, они отвоевали у моря укромную лагуну — тихую и спокойную, с прозрачной водой, так поразившей её. — Как жаль, что холодная.., — едва слышно выдохнула она.
— А вы уже испробовали?
— Я?! — поразилась Арья. Она-то думала, что сказала тихо и вовсе не рассчитывала на ответ. — Ну, я ноги ополоснула…
— Ноги, значит… Вода будет тёплой через пару месяцев.
— А это место — оно для купания?
— Нет, не для купания! — хмыкнул её муж. — … Не только для купания, — добавил он после паузы.
Живо представив нагого лорда Тайвина, входящего в прозрачные воды, Арья почувствовала, что краснеет.
— А ещё для чего? Здесь разгружают корабли? — быстро перевела разговор Арья.
— Да, на случай осады эти ходы могут сослужить хорошую службу.
— А разве это не опасно? Ведь враг может проникнуть через них?
— Под скалой много тоннелей, и все они перекрыты решётками, которые отпираются только в случае необходимости. А ведь вы так и не ответили мне, миледи, как вы попали сюда? — внимательно взглянув на неё, спросил лорд Тайвин.
— Через дверь. Она была открыта.
— И вы никого не встретили?
— Нет. А кого я могла встретить?
— Таких людей немного. Я, Киван, Тирион. Капитан замковой стражи. Мейстер.
— Может, кто-то из них вернулся по другой лестнице, пока я не видела?
— Может быть. Но такие прогулки в одиночестве опасны, миледи. Впредь не совершайте их.
— Не буду! — твёрдо пообещала Арья.
— … Идёмте, — помолчав, молвил лорд Тайвин. — Пора возвращаться.
Словно услышав его слова, Верный, ждавший на берегу, поднялся, навострив уши.
Шагнув вперёд, лорд Тайвин протянул Арье руку. Перебираясь с валуна на валун, они вернулись в грот. Пёс, поприветствовав их коротким «гав», устремился в сторону северной лестницы.
Подъём был крут и неудобен. Первым карабкался Верный. Шагая следом, Арья постоянно ощущала присутствие мужа за спиной. Там, где ступени были в опасной близости от обрыва, он поддерживал её за локоть. Пару раз, когда она споткнулась, подхватил её, не дав упасть. И от того, что он рядом, ей было так спокойно, так легко…
====== Глава 1.10. ======
— Ах, миледи, как вам идёт! Вы чудо, как хороши! — без устали причитала леди Дорна.
— Благодарю, вы очень любезны, — проговорила Арья, складывая губы в улыбку.
Вертясь перед зеркалом, она примеряла наряды — три платья — серое, алое и голубое «под бриллианты». Портнихи, вооружившись иглами, ножницами и булавками, что-то скалывали, что-то распускали, подгоняя лиф и юбки по фигуре. Нимесида, уперев руки в бока, с видом судьи стояла рядом, то и дело давая указания: «Тут подтянуть, тут припосадить!»
— Это платье завтра к утру будет готово, — поднимаясь с колен, сообщила одна из мастериц.— Те два — дня через два.
— Чудесно! — проворковала Арья, осторожно выныривая из алых шёлковых волн. — Помимо платьев мне ещё нужен наряд для верховой езды, — тут же распорядилась она. — Дублет и бриджи будут в самый раз!
— Где это видано, чтобы леди носила мужскую одежду! — Нимесида возмущённо закатила глаза.
— Но не в этом же мне на лошадь садиться! — огрызнулась Арья.
— А чем вам это не нравится? Нет, ну если вы хотите, то вам будет пошито другое платье для верховых прогулок!
— А я не намерена гулять верхом! — уперев руки в бока, Арья уставилась на «бочку». — Я намерена… охотиться! Вместе с мужем!
— А ваш муж посвящён в ваши намерения? — едко заметила Нимесида.
— Разумеется! — не моргнув глазом, соврала Арья.
Стоя друг напротив друга, они мерили друг друга взглядами. И ни одна из них не намерена была уступить в этой игре в гляделки.
— Миледи, — пропищала с софы, леди Дорна, про которую Арья напрочь позабыла. — А как же праздник даров? Вы хотите его отложить?
— Какой ещё праздник? — буркнула Арья.
— В дни празднеств по случаю свадьбы, леди Утёса одаривает своих подданных. Люди ждут вас, — смутившись своей дерзости, пробормотала леди Дорна.
— Как это — «одаривает»? Крестьяне приходят в замок на поклон? — не поняла Арья.
— Нет, миледи! — тут же заторопилась леди Дорна. — Леди оказывает честь, посещая ближайшую деревню и одаривая всех нуждающихся своим вниманием! Так заведено веками! Люди получают дары из её рук и возносят молитвы за неё и её детей!
— Угу.., — протянула Арья. — И когда должен состояться этот праздник?
— Лорд Тайвин распорядился подготовить всё к завтрашнему дню, миледи. Но если вы не готовы…
— Я всегда готова! А кто участвует в празднике? И что дарят?
— Участвуют только женщины. А дарят обычно игрушки, сладости, деньги.
— Надо же, какой обычай! — заинтересованно проговорила Арья. — Значит, мы поедем вместе с вами? Это так мило!
— Ну что, мы отпускаем портних? — подала голос Нимесида, всё это время простоявшая рядом.
— Отпускаем, — соизволила кивнуть Арья. — К вопросу о бриджах мы вернёмся позже!
— Разумеется, миледи, — язвительно, согласилась Нимесида.
Провожая взглядом широченные зад, спину и тюрбан, Арья мысленно скривилась — Нимесида была похуже септы Модрейн, но всяко лучше рыжухи Амалии — фальшивой и притворно любезной.
— Ах, леди Арья, вам понравится праздник! Это так чудесно! — без устали щебетала леди Дорна.
— Угу.., — кивая, Арья почти не вслушивалась в болтовню своей обретённой родственницы. Амалия, помогавшая ей одеваться, вертела её так и эдак. Но сейчас это не особо задевало Арью. Все её мысли были сосредоточены на завтрашней поездке за пределы замка.
— Вы согласны?
— А? — не поняла Арья, уставившись на одухотворённое лицо жены сира Кивана.
— На счёт рубашечек?
— Э-э-э… согласна, — кивнула Арья, соглашаясь не зная с чем.
— Ну, тогда я жду вас на террасе — там и займёмся вышиванием!
— Вышиванием?!
— Надо подготовить две — если сейчас приступим то, как раз успеем!
— Ага…
Глядя, как за леди Дорной закрывается дверь, Арья закусила губу. Пекло! Вышивка! И зачем она не переспросила о чём речь?! Ну да ладно, как-нибудь она решит эту проблему.
Терраса, про которую говорила леди Дорна, венчала восточную башню замка, где располагались комнаты сира Кивана и его семейства. На полпути между ней и собственными покоями, Арью остановил истошный женский крик. «Томми!!! Томми!!!» — верещал кто-то за углом. Подхватив юбки, Арья бросилась на помощь и, выбежав на галерею, увидела мальчишку лет пяти, вышагивающего по карнизу. Рядом уже был один из гвардейцев, схвативший проказника за шиворот, и служанка, судя по всему, приходившаяся Томми матерью.
Появления Арьи никто не заметил. Прислонившись к стенке, она перевела дыхание.
Худенькая женщина отчитывала мальчишку, ей вторил высоченный гвардеец. Мальчишка упорно тряс головой, отрицая свою в вину в очевидном для всех преступлении. А на полу, у самых ног Арьи, лежала перевёрнутая корзина с бельём, откуда вывалились рубахи, фартуки, платки.
Воровато оглянувшись, Арья схватила юбку и рубашку и, пятясь, прошмыгнула обратно в коридор.
Никем не замеченная она вернулась к себе в покои и там рассмотрела сокровища.
Сердце её бешено колотилось — когда она вовсе этого не ждала, боги протянули ей руку помощи. Что-то, а вернее кто-то, заставил служанку с корзинкой белья разгуливать по господской части замка — не иначе, как искала своего сорванца. Если бы не он, не держать бы Арье сейчас в руках самых обычных вещей — простой, льняной юбки и рубашки с глухим воротом на завязках.
Вытащив всё из сундука, Арья запихала туда одежду, о которой она мечтала с тех пор, как покинула «Мудрую черепаху», сверху уложила книги привезённые из Риверрана и мешочек с лунным чаем. Не желая пролазить между толстых фолиантов, мешочек зацепился за острый угол, связывающий его шнурок развязался, и часть травы просыпалась. Ругаясь, Арья стянула концы — мешочек заметно усох — осталась ровно половина зелья. Сдув остатки, чтобы те не бросались в глаза, Арья проложила всё это ещё одним рядом книг — благо, дед снабдил её достаточным количеством манускриптов о Речных Землях, а сверху поместила тёплую шаль, которую уж точно никому не придётся доставать.
Покончив со своими тайными деяниями, Арья отправилась к леди Дорне.
Душа её пела, а на губы то и дело набегала улыбка — у неё уже есть одежда, она вовсе не затворница в замке мужа — завтра она сможет выйти наружу, а это значит — боги повернулись к ней лицом, и, рано или поздно, она окажется на свободе!
Леди Дорна встретила её словами:
— А я-то решила, что вы передумали!
— Ну, что вы! — завозмущалась Арья. — Как можно?!
— Я уже приступила к рубашечке для девочки, вам достался мальчик, если вы не возражаете!
Арья не возражала. С сомнением беря в руки пяльцы, с натянутой на них тончайшей материей, в складках которой угадывались крошечные рукавчики, она покосилась на творение леди Дорны — на белоснежной ткани алела половинка мака.
— Думаю, мальчику нужно что-то синее — подойдёт василёк, — прощебетала жена сира Кивана, ловко орудуя иглой. — Вам нравится этот цветок?
— Очень.., — протянула Арья.
— Тогда — приступим! У нас много работы! — счастливо рассмеялась леди Дорна.
Но приступить им было не суждено. Сидевшая рядом с матерью Жанея, потянулась за нитками и свалилась бы с высоты кушетки, если бы не Арья. Подхватив девочку, она спасла её или от шишки, или от сломанной шеи. Ничего не понимающая Жанея, издала заливистый звук, отчасти похожий на смех — кувырок и приземление на подставленные руки явно пришлись ей по вкусу.
— О, Матерь! — вскричала леди Дорна. — Девочка моя! Как же так?! Миледи, быть беде, если бы не вы!
— О, мы чудом избежали трагедии! — в тон ей запричитала Арья. Схватив ребёнка в охапку, она усадила его себе на колени: — Если вы не возражаете, я присмотрю за Жанеей! А вы вышивайте!
— Ну, если вас не затруднит.., — озадаченно протянула леди Дорна. — Я могу позвать Хильду.
— Не нужно никакой Хильды! Я так люблю детей, а ваша дочурка — просто чудо!
— Ах, миледи! — растаяла мать «чуда».
Отделавшись от вышивания, Арья с довольным видом поигрывала в лошадку, от чего девочка на её коленях подпрыгивала, то и дело оглашая комнату гикающим смехом. Мак на рубашке под ловкими пальцами леди Дорны рос, обретая новые лепестки, стебель, листья. Сама леди Дорна, раскрасневшаяся и счастливая от внимания, оказываемого ей и её дочери леди Ланнистер, без устали вещала, отвечая на вопросы Арьи. Так Арья узнала о Вестерлингах, о братьях Клиган, и о том, чем таким лорд Бракс заслужил доверие её мужа. О тех, кто жил южнее, севернее и восточнее Кастерли Рок. Куда вела дорога, начинающаяся от Львиной Пасти, и кто самый лучший парфюмер Ланниспорта, и где расположена его лавка.
Когда мак обрёл окончательные очертания, и пришло время на второй рубашке распуститься васильку, явилась служанка с тёртым яблочком для Жанеи. Девочка, раскапризничавшись, не желала есть, и только Арье удалось запихнуть ей в рот зелёную тюрю.
Ложка за ложкой, чашечка пустела, а платье Арьи покрывалось неряшливыми пятнами. Под конец досталось и её волосам — маленькая разбойница, схватив ручонкой ложку, умудрилась запутать её в локонах Арьи. В таком-то виде и застал лорд Тайвин свою жену — перемазанную тёртым яблоком, с ложкой в волосах и с гогочущей Жанеей на коленях.
— Милорд, — пробормотала леди Дорна, подскочив, как ужаленная. — Мы тут готовимся к завтрашнему дню…
— Готовитесь? — хмыкнул муж.
— Готовимся! — улыбнулась Арья, нисколько не смущаясь своего вида.
Она пребывала в приподнятом настроении с того самого мгновения, как узнала, что завтра она наконец-то окажется снаружи и при свете дня увидит что и как. Боги с тех пор не переставали осыпать её дарами: одежда, желание леди Дорны поболтать и её рассказы про Запад, и даже то, как Арье удалось избавиться от вышивания — всё заставляло её душу петь от восторга и ожидания дальнейших чудес.
— Мы готовим подарки для малышей Толтонов и Сиперверов, — раскрасневшись, сообщила леди Дорна. Заметив непонимание на лице лорда Тайвина, она поспешно пояснила: — У фермеров с Голубого ручья и Зелёной поляны родились дети в прошлом месяце — мальчик и девочка, и мы подумали, что приданое для них придётся кстати.
«А! Так это подарки для фермерских детей!» — едва не воскликнула Арья, но вовремя опомнилась.
— И какой из подарков вышила леди Арья? — с едва уловимым смешком, поинтересовался лорд Тайвин.
— Это всё леди Дорна. Она вышила обе рубашки, а я только рядом сидела, — тут же пояснила Арья. В устремлённых на неё глазах мужа загадочно плясали золотистые искорки, а по губам гуляла еле уловимая улыбка. Арье живо вспомнился их разговор в «Мудрой черепахе», где она призналась, что не любит ни шить, ни вышивать.
— О, миледи мне очень помогла, — запротестовала леди Дорна, верно решив, что Арью несправедливо обвинили в уклонении от совместной работы. — Без её помощи я бы не справилась! Миледи всё время уделяла Жанее! Она так любит детей!
— Я рад, — кивнул лорд Тайвин, скользнув взглядом по Арье с ребёнком на руках. Лицо его, смягчившись, обрело выражение, которое ей было трудно и понять, и описать.
Тем временем Жанея, сидевшая у неё коленях, как-то неожиданно угомонилась и уснула. Удерживая девочку руками, Арья легонько перебирала волосики у неё на макушке.
— Она спит! — громко прошептала леди Дорна. — Давайте я отнесу её в колыбель! А мы с вами продолжим!
— О! — округлила глаза Арья. Она вовсе не собиралась ничего продолжать.
Словно разгадав её тайные мысли, лорд Тайвин, приглушив голос, произнёс:
— Позвольте я похищу у вас мою супругу, тем более, что вы уже почти всё сделали.
— Конечно, конечно! — тут же согласилась леди Дорна, забирая у Арьи малышку. — До завтра, миледи!
— До завтра! — прошептала Арья и вместе с мужем покинула террасу.
Вдвоём они спустились по винтовой лестнице и оказались в укромном внутреннем садике. Меж кустов дикой розы и жасмина стояли две скамеечки на витых ножках. В центре из каменной львиной пасти лилась вода в чашу фонтана. Ажурные решётки, обрамлявшие садик, были увиты плющом, превращая его в беседку.
— Вижу, общество Дорны и её детей пришлось вам по вкусу, — первым прервал молчание лорд Тайвин.
— Они очень милы, — молвила Арья, растерявшись. Оставшись наедине с мужем, она испытала какое-то непонятное смущение. А, может, ей просто было страшно, что он, как и всегда, всё поймёт и обо всём догадается?
— Да. Милы, — кивнул муж, глядя куда-то поверх её головы. Неожиданно потянувшись, он сорвал цветок жасмина, и, смахнув с волос Арьи высохшую яблочную тюрю, водрузил его на освободившееся место, осторожно просунув под перевитые пряди у виска. — Так лучше, — сказал он. Губы его всё ещё продолжали едва заметно изгибаться, в то время как глаза померкли, и от того улыбка его стала какой-то… болезненной.
Замерев, и почти не дыша, Арья отвела взгляд. Где-то глубоко внутри неё зародилось непонятное, щемящее чувство.
— Вы подготовились к завтрашней поездке? — отступив на шаг, спросил лорд Тайвин своим самым обычным голосом. Подняв глаза, Арья с облегчением увидела на лице мужа привычную ей маску спокойствия. И разговаривать, и смотреть на того лорда Тайвина ей было гораздо проще. И врать — тоже.
— Платье будет готово к утру.
— Мне передали ваше пожелание о бриджах и дублете.
— Да..? — протянула Арья. Поскольку она обзавелась простой одеждой, необходимость в чём-то ином отпала, но не могла же она признаться в этом мужу?
— Вы так хотите на охоту?
— Да.
— Я намерен поохотиться в ближайшие дни. И если вы…
— Я очень хочу! — воскликнула Арья, перебив мужа на полуслове.
Помолчав, лорд Тайвин кивнул:
— Хорошо. Я отдам соответствующие распоряжения…
Наутро Арью уже ждало платье, пошитое в цветах Ланнистер. Алый шёлк с вышивкой золотом словно кричал всем — вот она, леди Утёса — жена самого богатого и могущественного лорда Семи Королевств.
Умывшись и одевшись под неусыпным оком Нимесиды, Арья уселась перед зеркалом. Пока Грета и Амалия колдовали над её причёской, Зизи принесла новые туфли из красной кожи.
Когда с её одеванием было окончательно покончено, появился лорд Тайвин. Служанки, присев в реверансе, пятясь, покинули покои. Последней степенно удалилась Нимесида, похрустывая юбками, словно кустами в зимнем саду.
— Миледи, — сдержанно приветствовал Арью лорд Тайвин, окинув её быстрым, оценивающим взором. Губы его, едва заметно дрогнув, сложились в улыбку, а от углов глаз пробежали лучики морщинки, смягчив суровые черты лица.
— Милорд, — ответила она, продолжая сидеть.
— У меня для вас подарок.
— Вы очень добры, — пробормотала Арья, глядя, как из маленькой шкатулки тянется тонкая золотая цепочка, а потом появляется кулон со львом. Описав дугу, лев пристроился у неё на груди, а цепочка, скользнув по ключицам, легла на основание шеи. Как и в прошлый раз, пальцы лорда Тайвина касались оголённой кожи Арьи, а его дыхание опаляло затылок.
Замерев, Арья сидела не шевелясь. Из зеркала на неё вновь смотрела Арья-Лианна, только в этот раз облачённая в далёкие для них обеих родовые львиные цвета, а на груди красовался чуждый им герб.
Роскошь тканей, мастерство портних и умелые руки горничных сделали Арью ещё красивее, чем в прошлый раз, и чтобы это увидеть, не надо было призывать к духу умершей Лианны Старк.
Разглядывая себя, Арья пыталась понять, хотела ли она быть такой. Возможно, да — хотела. Нужно ли ей это всё? Нет, не нужно.
Встав, она подняла глаза на мужа:
— Очень красивый медальон. Спасибо.
Лорд Тайвин, словно ожидая от неё чего-то, продолжал смотреть на Арью немигающим взором.
Не позволяя неловкости и смущению одержать над ней верх, Арья отошла к столику, на котором лежала пара перчаток для верховой езды.
— Это вам пригодится, — сухо произнёс лорд Тайвин, подойдя сзади и кладя на столешницу туго набитый бархатный кошель. — Простолюдины ждут щедрости от своей леди.
— Благодаря вам я буду щедра, — ровно молвила Арья, в то время, как сердце её колотилось словно у зайца — сыпанув в ладонь монеты, она перебирала гроши, медяки, оленей, не веря своему счастью — деньги сами упали ей в руки!
Кивнув, лорд Тайвин шагнул в сторону, указывая ей на дверь.
Молча проделав весь путь по коридорам и лестницам, они спустились во двор, где их уже ждали десять гвардейцев, Грета и ещё пара девушек из прислуги, двое мулов, навьюченных корзинками и две лошади под седлом. Одна из них — гнедая кобыла, тянула морду к леди Дорне, о чём-то беседовавшей с сиром Киваном, другая — белоснежная и тонконогая, нервно потрясывала гривой и пофыркивала, перебирая копытами. В золочёной сбруе, с алой попоной, она была явно предназначена не для служанки.
Подскочивший конюх, подтвердил предположение Арьи:
— Милорд, Белоснежка осёдлана!
— Ваша лошадь, миледи! — сухо молвил лорд Тайвин, указывая на лошадь.
— Спасибо! — расчувствовавшись, от всей души поблагодарила Арья. А она-то думала, что ей вновь достанется Дымка. Но нет — ей выделили кобылу, под стать жеребцу её мужа — такую же норовистую, быструю и неудержимую.
— Едем? — незаметно подойдя, радостно спросила леди Дорна. В платье цвета переспелой вишни, с гранатовыми серёжками и точно такими же бусами, она словно расцвела, попав под солнечные лучи. Или это всё от того, что её муж был рядом и не сводил с неё глаз, в которых угадывались теплота и нежность?
Косо глянув на своего мужа, почти полностью скрытого тенью от башни, Арья кивнула:
— Едем!
Встав на приступочку, она взобралась в седло. Белоснежка, удерживаемая рукой конюха, стояла смирно, но стоило ему отпустить её, как сразу попыталась двинуться туда, куда ей хотелось. Натянув поводья, Арья жёстко пресекла лошадиное своевольство. Кобыла, фыркнув, подчинилась. «Так-то лучше!» — подумала Арья, трогая её пятками в бока.
Надсадно заскрипев, огромные цепи, удерживающие подъёмный мост, поползли вниз. С бешено колотящимся сердцем, Арья смотрела, как открывается Львиная Пасть, являя её взору свободу…
Путь в долину занял гораздо меньше времени, чем Арья ожидала. Дорога, извиваясь лентой, вела всё ниже и ниже. Ровная, гладкая и широкая, высеченная прямо в скале, она была подобно каменному столу. По краям росли кусты и приземистые деревья с раскидистыми кронами. Когда утёс осталась позади, дорожный камень сменился плотно утоптанной землёй. Деревья и кусты исчезли, и вместо них взору Арьи предстали бескрайние поля, утопающие в цветах. То, что с высоты Кастерли Рок казалось разноцветным лоскутным одеялом, было лугами люцерны, маков и лаванды. От невероятного духа, переполнявшего воздух, кружилась голова, а жужжание пчёл напоминало гул моря.
— Это дорога на Ланниспорт, — указала леди Дорна на ту, что осталась за развилкой. — Чуть дальше будет к рудникам. А ещё дальше, но мы туда не доедем — кратчайший путь до замка Клиганов.
— Вы хорошо здесь ориентируетесь! — одобрила Арья.
— Я выросла среди этих полей!
— Как это?! — изумилась Арья.
— Моя семья задолжала Ланнистерам и не смогла вернуть долг, тогда отец отдал меня в Утёс. Сир Киван привёз меня.
— Сир Киван! — заговорщицки протянула Арья, стрельнув взглядом в сторону леди Дорны.
— Да, он! — рассмеялась жена сира Кивана. Щёки её заалели, что маков цвет, стелившийся по полю справа и слева от них. — Он и лорд Тайвин тогда только вернулись с войны Девятигрошевых королей. Отважные, благородные рыцари! Львы Утёса!
— И один из них увёз вас с собой!
— Да, так всё оно и было!
— И вы остались с ним навсегда, — улыбнулась Арья. Сансе бы такая история точно понравилась. Да и ей, признаться, — тоже. Сир Киван и леди Дорна казались ей такими счастливыми.
— Навсегда! — тихо рассмеялась леди Дорна. — А скажите, миледи, вы ведь думали, что мы поедем в карете?
— Да, — согласилась Арья. Она, действительно думала о карете, а вовсе не о конной прогулке. Леди Дорна казалась ей слишком домашней и весьма далёкой от верховой езды.
— Это дань старине — Королевы Утёса всегда выезжали верхом. И я очень люблю ездить верхом! Мы с Киваном.., с сиром Киваном, скакали вдоль полей до самого ручья. А потом гуляли.
— Мы с вами обязательно должны как-нибудь покататься, и вы всё-всё мне здесь покажете!
— Непременно, миледи! Скоро уже деревня и первая ферма. Все будут очень рады вам! Последний раз к ним приезжала Джоанна — видели бы вы, как все радовались!
— А разве жена Тириона не дарила подарки? — спросила Арья — имя первой жены лорда Тайвина вновь резануло ей слух, и она предпочла найти другую тему для разговора.
— … Нет.
Что-то не очень понравилось ей в голосе леди Дорны. Вернее, совсем не понравилось. Повернув голову, Арья посмотрела на свою спутницу. Та, уставившись вперёд, сидела с плотно сжатыми губами и бледным лицом.
— Вам нехорошо? — тревожно спросила Арья.
— Что..? Да, мне не очень хорошо.
— Может, остановимся?
— Нет, не стоит.
Помолчав, Арья переспросила:
— Вы не ответили.
— Не ответила?
— Про жену Тириона.
— Она… Это слишком печальная история, чтобы её вспоминать.
— Она умерла? Как и его мать?
— … Да. Она умерла.
Тем временем они подъехали к деревне — рядам добротных, приземистых строений, окружённых изгородью и без. Стоявший особняком дом выделялся своими размерами и красной крышей с кирпичной трубой.
Отовсюду им навстречу бежали босоногие ребятишки, за ними торопливо шагали мужчины, женщины, старики. Все нарядно одетые, украшенные цветами и лентами. Выдвинувшийся вперёд широкоплечий бородач вёл под руку девушку с младенцем на руках.
Подъехав поближе, леди Дорна и Арья спешились. Справа от них выстроились в ряд Якоб и ещё пятеро гвардейцев.
Бородач, шедший первым, низко поклонился:
— Мледи, да будут благосклонны к вам боги! Да ниспошлёт вам Матерь сыновей и дочерей — здоровых, красивых и отважных духом! Долгие лета, вам и вашему мужу!
— Долгие лета! Долгие лета! — заголосили в разнобой подтягивающиеся ближе и ближе люди. Мальчишки, прыгая вокруг, не стесняясь рассматривали Арью, не менее нескромно на неё взирали и взрослые мужчины, и женщины, и старики. Кто-то радостно улыбался, кто-то просто стоял разинув рот.
Зизи и помогавшие ей девушки открыли корзины и принялись раздавать детям разноцветные пряники и леденцы на палочках. Леди Дорна, взяв из рук одной из служанок свёрток, протянула его Арье. Свёртком оказалась рубашечка с васильком.
— Первому и не последнему! — шепнула она ей на ухо.
Девушка с младенцем, присев в лёгком реверансе, приблизилась к Арье.
— Первому и не последнему! — повторила Арья, как ей было велено, и вручила подарок.
— Благодарю, вас, мледи!
— Щедрости богов, вам и вашему дому! — улыбнулась Арья испуганной девушке, совсем ещё ребёнку. — Как назвали сына?
— … Генри, мледи! — ответил за жену бородач, видя, как та засмущалась. — Щедрости богов вам и млорду!
Кивнув, Арья решила, что пора заканчивать со взаимными любезностями.
Сладости уже были розданы, и леди Дорна потянулась за кошелём, висевшем у неё на поясе. Арья сделала тоже самое.
Шумная толпа вокруг них пришла в движение. Вкладывая по одной монетке в тянущиеся к ней ладони, Арья зорко следила, чтобы досталось всем, но это у неё плохо получалось. Хоровод чумазых, в основном детских лиц вокруг неё не прекращался и даже окрик бородача — хозяина фермы, не всегда помогал.
Наконец с дарами было покончено. Выслушав ещё раз пожелания, перемежающиеся словами благодарности, Арья взобралась на Белоснежку, леди Дорна последовала её примеру, и их отряд двинулся дальше — к ферме на Голубом ручье…
Когда день уже близился к концу, они вернулись в Кастерли Рок.
Поглядывая по сторонам, Арья прислушивалась к цокоту копыт. И этот день, и вчерашний можно было считать удачными. Она много узнала, много увидела собственными глазами, а ещё обзавелась одеждой, лошадью и деньгами. Кошель, который она изловчилась привязать изнутри юбки, натирал ей кожу, но грел душу десятками сбережённых монет. Боги наконец-то повернулись к ней лицом, и оставалось уповать, что они и дальше будут к ней благосклонны.
Миновав подъёмный мост, они въехали во двор и смешались с отрядом, проследовавшим в замок перед ними. Поначалу Арья решила было, что это кто-то из вассалов явился по зову своего сюзерена, но быстро поняла, что ошиблась. Среди алых плащей выделялся один — белый, точно такой же, какой она видела на Королевских Гвардейцах, приезжавших вместе с Робертом Баратеоном в Винтерфелл.
Леди Дорна, резво соскользнув с коня, поспешила навстречу незнакомцу, об имени которого Арья уже догадалась и сама.
— Джейме!
— Тётушка! — Королевский Гвардеец заключил леди Дорну в объятия. — Какая встреча! Я так рад вам! — рассмеялся он, целуя её в обе щёки.
Спешившись, Арья смотрела во все глаза на того, чей путь она когда-то так мечтала повторить.
Разомкнув объятия, сир Джейме обратил на неё внимание:
— Полагаю, это…
— Леди Арья! — поспешила ему на помощь леди Дорна. — Миледи, это сир Джейме — старший сын лорда Тайвина!
Радостно улыбаясь, Арья шагнула вперёд — к златовласому рыцарю — истинному воплощению Воина на земле. Тот, склонившись к её руке для поцелуя, улыбнулся ей в ответ — искренне и широко.
От сира Джейме пахло ветром, лесом и конём — так, как и должно было пахнуть от мужчины. А ещё немного мятой и лимоном, как и от его отца. И похож он был на своего отца — на Арью взирал помолодевший лорд Тайвин, ну разве что с более зелёными, без золотистых крапинокглазами.
— Так-так-так! — раздался снизу знакомый, ехидный голос. — Братец, ты даже парой слов не перекинулся с нашей новой матушкой, а уже у неё в любимчиках! Меня она так не приветствовала!..
====== Глава 1.11. ======
— Тирион, ты преувеличиваешь!
— Джейме, не будь идиотом!
Ветер, гулявший по террасе, играл волосами братьев, гонял по полу алые лепестки, опадавшие с раскидистого куста дикой розы, задувал в кувшин с борским, пустевший совместными усилиями молодых львов.
— Тирион — ты меня удивляешь! Никогда не думал, что женитьба отца может так на тебя подействовать!
— Ты только приехал и ещё ничего не видел!
— А что я должен увидеть? Отец остановился на Старк — молодой и красивой. Достойный союз, достойный выбор!
— Серсея тоже так считает? — в голосе младшего брата прозвучало откровенное ехидство.
— Нет. В кои-то веки она с тобой согласна, — хмыкнув, Джейме вновь наполнил кубок.
— Интересно, почему? — Тирион, не отставая, тоже потянулся за вином.
— Она считает это предательством памяти нашей матери, — прогнав ухмылку с лица, ответил Джейме.
— И ничего не имеет против Арьи Старк? — изогнув бровь, Тирион пытливо смотрел на брата.
— Ну, эта странная история с её первой свадьбой…
— Вот видишь! — победоносно вскинув указательный палец, изрёк Тирион. — Серсея оказалась умнее тебя. Нужно совсем не знать отца, чтобы поверить, что он просто так возьмёт и женится на девице с подмоченной репутацией! Здесь что-то не так.
— Брось, Тирион! — с раздражением в голосе ответил Джейме. — В своей подозрительности ты превзошёл даже Серсею. Сёстры Старк — ключ к Северу и Речным Землям. Только дурак не захочет взять одну из них в жёны.
— Да, да, да! — прервал брата Тирион. — Но так может рассуждать любой, кто не знает нашего отца. Ему столько лет было плевать на любые союзы, он не думал о женитьбе и вдруг возвращается с женой, которая ему в дочери годится! И ладно если бы это была старшая, не замеченная ни в каких грехах! Но младшая!
— … Тирион, — после паузы ответил Джейме. — А ты не можешь предположить, что их связали чувства?
— Что?! — открыв рот, Тирион воззрился на брата. — Какие такие чувства?
— Обычные. Те, которые возникают между мужчиной и женщиной.
— Ты, должно быть, шутишь?! Отец и чувства? Да у него чувства только к своему наследию!
— Я вовсе не шучу, — перестав улыбаться, Джейме стал серьёзным.
— Рассказывай! — потребовал Тирион. — Ты что-то знаешь!
— Не люблю сплетни, но по Речным Землям гуляет слушок, что Арья Старк сбежала от Фрея к возлюбленному, ждавшему её в Доброй Ярмарке.
— Известно кто это? — всем корпусом подался вперёд Тирион.
— Известно. Это наш отец.
— Отец?!
— Их застукали в гостинице на въезде в город.
— Что значит — застукали?
— В постели застукали. Или тебе нужны подробности? — усмехнулся Джейме.
— Нужны, — тут же ответил Тирион. — Ибо я в это не верю!
— Голыми застукали. Нед Старк, лорд Джеймс и ещё куча народу.
— Адово пламя! — расхохотался Тирион. — Отец явил миру голый зад! Или свой золотой член?
— Уж этого я не знаю! — разозлился Джейме.
— Это всё чушь! — уверенно заявил Тирион.
— Может, и чушь, — согласился Джейме. — Но ты сам сомневаешься в желании отца создать союз с Севером, требуешь объяснения браку и сам же его отвергаешь.
— Влюблённый Тайвин Ланнистер — такая же ерунда, как и крылатый розовый осёл!
— Не разбираюсь в ослах! — отрезал Джейме, вновь подливая вина.
— Хорошо, если всё это правда — от чего они не спят вместе? — подавшись вперёд, заговорщицки зашептал Тирион.
— Откуда ты это знаешь?! Ты что, дырку в спальне отца провертел?! — брови Джейме поползли вверх.
— Нет!
— Его жены?!
— Да нет же! — разозлился Тирион. — С ними что-то не так. Когда людей связывает страсть — это видно всегда, а тут… Ну, нет между ними ничего!
— Что значит — «видно всегда»? — подозрительно прищурился Джейме.
— Слова, взгляды, жесты.., много чего! — махнул рукой Тирион.
— А ты, я погляжу, — знаток! — усмехнулся Джейме.
— Не иронизируй! — буркнул Тирион. И, помолчав, добавил: — Ты вправе назвать меня идиотом, но я верю, что слух не на пустом месте. Только я думаю, что страсть здесь не при чём — отца загнали в ловушку.
— Кто?! — хмыкнул Джейме. — Тихий Волк или его дочь? Или, может, это сделали Фреи?
— Смейся, смейся, пока можешь! Нам всем ещё предстоит поплакать!
— Отец — жертва! — расхохотавшись, Джейме откинулся назад. — Нет, ну надо же до такого додуматься! И как только в голову пришло!
— Ну, а что ему оставалось делать? — тихо и очень серьёзно произнёс Тирион. — Ты же сам сказал — его застали в постели с дочерью лорда.
— Так это всё происки Старков? — насмешливо качая головой, уточнил Джейме.
— Арьи Старк.
— О! Юная, коварная интриганка!
— Именно. Тебя здесь не было, когда она появилась, Джейме.
— И что же она такого сделала, братец?
— Она.., — начав говорить, Тирион прервался на полуслове, заметив предмет их споров, появившийся в проходе…
Арья, заметив братьев, в нерешительности замерла.
Ещё утром ей сообщили, что на вечер намечен семейный ужин — в честь приезда сира Джейме. Идти Арье совсем не хотелось, но уклониться было никак нельзя.
Путь в Львиный зал лежал через террасу, выходившую в один из садов, разбитых на скальном выступе. Пара столиков, кованые стулья, скамеечки и всё в окружении дикой розы, наползавшей снаружи. Арье нравился этот уголок. Сыновьям её мужа — тоже. Тирион и Джейме мирно беседуя, потягивали вино. И тут же прервались, завидев Арью. Сир Джейме, поднявшись, приветствовал её лёгким поклоном:
— Миледи, рад вас видеть!
— И я! — рассмеялась Арья. Сир Джейме был красив, улыбчив, дружелюбен. С ним было легко не то, что с его братом, продолжавшим молча сидеть, рассматривая Арью, словно ищя в ней черты злой колдуньи.
— Тирион! — с лёгким укором, произнёс сир Джейме.
— Прошу меня простить, матушка — я не столь галантен, как мой брат и позабыл, что такое общение с леди — до вашего приезда отец не жаловал нас благородными гостьями, — разразился карлик витиеватой тирадой.
— Я вас прощаю, — ответила Арья лишь бы ответить, сама не зная на что. Ей совсем не понравился тон пасынка и его непонятные намёки.
По лицу сира Джейме пробежала тень — совсем, как по лицу его отца, когда тот был чем-то недоволен.
— Дорна и дети уже в зале — пройдёмте и мы, — прервал он обмен «любезностями».
Как и в прошлый раз Львиный зал поразил Арью своим великолепием. Хоть она и начала привыкать к роскоши, окружавшей её, но этот чертог выделялся из всех. Залитый лучами заходящего солнца, он был переполнен теплом и светом. Львы и древние короли были, как живые, розы в напольных вазах соперничали по красоте с цветами, распустившимися в мозаике. Бриз, задувавший с моря, раскачивал невесомые шторы. На столе искрилось серебро, на затейливых подставках горкой лежали фрукты, в кубках и тонкостенных кувшинах всеми оттенками красного играло вино, изящные плетёные корзинки были наполнены хлебом, на плоских блюдах призывно блестела зажаренной корочкой рыба, а рядом с ней свернулись калачиками морские гады, вводившие Арью в ступор. На отдельном столике были выставлены всевозможные сладости.
— Миледи! — проворковала леди Дорна — счастливая и посвежевшая, словно поцелованная солнцем на вчерашней прогулке. — Какие чудесные дни настали в Утёсе — вы согласны?
— Да! — улыбнулась Арья, занимая своё место.
— Лорд Тайвин и Киван сейчас будут. Они обсуждают письмо Его Величества.
— А король приедет? Он будет участвовать в битве? — тут же спросила Арья у сира Джейме — кому как не Королевскому Гвардейцу знать о планах короля?
— Он уже в пути, — ответил сир Джейме, усаживаясь рядом с ней, по левую руку от Тириона. — Скоро будет здесь.
— И это отличная новость! — провозгласил лорд Тайвин, входя вместе с сиром Киваном. В винном камзоле с застёжками в виде львиных голов, статный и величественный он казался частью этого королевского зала. Устремив взгляд на мужа, Арья отметила его довольный вид — он, несомненно, был рад и приезду сына, и намерениям короля.
Поздоровавшись со всеми, лорд Тайвин и его брат заняли свои места, и ужин начался. Были провозглашены тосты за сира Джейме, за скорую победу над железнорождёнными и за мир во всех Семи Королевствах.
Сир Джейме шутил, рассказывая смешные истории из жизни столицы. Виллем и Мартин, слушая про подвиги сира Горона, спьяну севшего на осла и выехавшего против сира Тома покатывались со смеху. Или про купца привёзшего белого пуделя для дочки лорда Нетвика, когда та мечтала о чёрном. Купец, не растерявшись, покрасил его в угольный цвет, от чего все дети Нетвиков, поиграв с подарком, стали похожи на жителей Летних островов.
Сир Киван, улыбаясь, спросил, как служится Ланселю. И часто ли они видятся с сиром Джейме. Леди Дорна тут же пустила слезу.
Лорд Тайвин поинтересовался, как поживают достопочтимые лорд Бейлиш и Паук, и всё так ли ловок Мизинец, а лорд Аррен доверяет ему казну. Про лорда Бейлиша по прозвищу Мизинец Арья слышала — он был из Речных Земель, а вот кто такой Паук не знала.
Обед протекал на удивление мирно, не то, что в прошлый раз. Но от чего-то Арье казалось, что карлик ещё скажет своё слово. И она не ошиблась.
— Вам нравится быть леди Утёса? — невинный вопрос младшего пасынка заставил её насторожиться.
— Нравится, — кратко ответила Арья.
— И что вам больше всего нравится? — зажав нож и вилку, словно они были боевым оружием, Тирион ринулся в атаку.
— Омары! — сверкнув улыбкой, отчеканила Арья, тоже взявшись за приборы и погружая их в нежную мякоть морского гада.
— Омары! — рассмеявшись, воскликнул сир Джейме. — Да будут благословенны боги, сотворившие омаров! Миледи — вы не единственная, кто готов признаться в любви к омарам!
«Так вот кто у нас сегодня вместо леди Дженны!» — сделала вывод Арья. Похоже, старший брат решил оградить семейный ужин от выходок карлика, как в своё время это пыталась сделать его тётка.
— А кого вы ещё любите, кроме омаров? — улыбочка, гулявшая по губам карлика, не предвещала ничего хорошего.
Дёрнувшись, Арья едва не опрокинула бокал. Пекло! Что за странный вопрос? Уставившись на Тириона, она перехватила его быстрый взгляд, метнувшийся от неё к лорду Тайвину и обратно. Кровь ударила ей в голову. Какого признания от неё добивается этот коротышка?! Того, которого ждут от счастливой, влюблённой новобрачной?
На другом конце стола с непроницаемым лицом сидел её муж. Судорожно сглотнув, Арья отвела взгляд. Ложь всегда давалась ей легко, но не та, которую из неё хотел вырвать карлик.
— Всё здесь красиво. И замок, и люди, живущие в нём, — как можно ровнее ответила она, осторожно подбирая слова.
По губам её пасынка скользнула едва заметная самодовольная усмешка.
— Но у вас уже есть любимчик! — наигранно возмутился Тирион. — Отец, ты не поверишь! — повернувшись, он внезапно обратился к лорду Тайвину. — И здесь Джейме меня обставил — он любимый сын нашей новой матушки! Интересно, надолго ли?
— Что ты имеешь в виду? — глухо спросил лорд Тайвин.
— Ну как же?! — развёл ладошки Тирион, наконец-то отложив свои «боевые» нож и вилку. — Когда у вас появятся дети, стоит ли Джейме рассчитывать на благосклонность матушки?
— Тирион, твои шутки неуместны! — пророкотал лорд Тайвин, явно теряя терпение.
— О?! — округлил глаза Тирион. — Вы не намерены иметь детей?!
— Это не твоё дело!
Вцепившись пальцами в салфетку, Арья желала только одного — чтобы её муж вышвырнул младшего сына из-за стола.
— Тирион, не стоит принимать столь близко к сердцу мою судьбу! — неожиданно весело рассмеявшись, разрядил обстановку сир Джейме. — Я Королевский Гвардеец и моя любовь — белый плащ. Я готов уступить благосклонность леди Арьи более достойным!
— А как же я?! — карлик всем своим видом изображал праведный гнев, и Арья не могла понять — шутит он или в серьёз.
— А что — ты? — усмехнулся сир Джейме. — Ты ведь сам сказал, что ты не самый любимый сын нашей новой матушки — так что тебе не привыкать!
— Да, действительно! — как-то горько рассмеялся Тирион. — Мне не привыкать быть нелюбимым… Я вот только одного понять не могу, как столь быстро ты смог покорить сердце леди Арьи?
— Ну… Я ей улыбнулся!
— Я ей который день улыбаюсь и всё бе́столку!
— Тирион! Джейме! — одёрнул их с другого конца стола лорд Тайвин.
— Ваш брат — отважный рыцарь! — не выдержала Арья. Внутри у неё всё кипело от бешенства.
— Вот как? — оживился Тирион. — Мне говорили, что ваш отец так не считает. Или вы с ним не согласны?
— Вы о том, что сира Джейме называют Цареубийцей? — отчеканила Арья. Взгляд её выхватил напрягшееся лицо Королевского Гвардейца. Сузившиеся глаза лорда Тайвина, и его сжавшиеся в тонкую полоску губы. Вздрогнувшую, словно от удара, леди Дорну и её вмиг посерьёзневшего мужа. И слегка приоткрывшийся в удивлении рот Тириона. — Первое, что я спросила отца, когда он вернулся — почему не ты? Почему не ты убил Безумного Короля? — продолжила Арья в звенящей тишине. — Это должен был сделать кто-то из Старков — отомстить за Рикарда Старка, Бриндена Старка и Лианну Старк. Если бы я была там, я сама бы это сделала, и мне не важно, кто и как меня бы за это называл! И я никогда не буду презирать человека за поступок, который хотела бы совершить сама! — судорожно сглотнув, Арья схватила свой бокал и щедро отпила вина.
— Миледи.., — тихо произнёс сир Джейме, серьёзно и как-то сосредоточенно глядя ей в глаза. И тоже отпил вина.
И вновь повисла тишина.
Первым прервал молчание сир Киван:
— Деяния Безумного Короля дорого обошлись Старкам.
— Вы правда бы это сделали? — впервые за весь вечер серьёзно спросил Тирион.
— Что? — не поняла Арья.
— Убили бы Эйериса Таргариена?
— Да!
— А вы пойдёте на войну? — неожиданно подал голос Виллем, про которого все забыли.
— Мне бы этого очень хотелось! — заметно расслабившись, воскликнула Арья.
— Мама, папа мы тоже хотим воевать! — переполошились дети сира Кивана и леди Дорны.
— Мы это ещё обсудим! — строго нахмурил брови сир Киван.
— А меня ты возьмёшь на войну, отец, раз уж все едут? — тут же вставил карлик.
Подняв взгляд на мужа, Арья отметила странный блеск в его глазах, устремлённых прямо на неё. Услышав вопрос сына, он едва заметно скривился:
— Тебе найдётся подходящее занятие здесь — займешься канализацией!
— Что-о-о?! Кому-то подвиг, а кому-то говно выгребать?!
— Тирион! — охнула леди Дорна, прикрыв рот ладошкой.
— О, боги! — хмыкнул сир Джейме.
Сир Киван лишь покачал головой, а лорд Тайвин, бросив на стол салфетку, поднялся, всем своим видом показывая, что его терпение подошло к концу. К счастью, вместе с ужином…
Возвращаясь к себе, Арья налетела на карлика — вынырнув из темноты и нетрезво покачиваясь на коротеньких ножках, он встал у неё на пути.
— Пропустите! — буркнула Арья.
Неожиданно, Тирион посторонился.
— Вы — удивительная женщина! — проронил он ей в спину.
— Что? — остановившись, переспросила Арья.
— Вам удалось сделать невозможное — разрушить то, чего никогда не было — нашу семью… Дружную семью Ланнистер…
— Я вас не понимаю.
— А тут и понимать, нечего, миледи…
В покоях Арья обнаружила Амалию и Грету. Девочка, под присмотром младшей горничной, воевала с периной и подушками.
— Всё готово для купания, — приторно улыбнувшись, промурлыкала рыжуха.
— Хорошо, — равнодушно кивнула Арья.
Появившаяся из потайной двери Нимесида, помогла ей раздеться и проводила в ванную.
За окном алым заревом полыхал закат, окрашивая мраморные стены и пол в багряные цвета. Огромные, толстые свечи, оплывали на своих подсвечниках-постаментах, роняя золотистые блики на водную изморось, покрывавшую всё вокруг. Над ванной клубился пар. В вазе благоухали белые розы.
Скинув исподнее, Арья поднялась по ступенькам и шагнула в купель.
Тёплая вода приняла её в свои ласковые объятия.
Прикрыв глаза, Арья откинулась на изголовье. Неожиданно для себя она поняла, как устала…
— Миледи… Миледи… Вы спите?
— А? — открыв глаза, Арья увидела Грету. — Нет. Подай мне мыло.
Вспенив губкой мыло, Арья провела по шее, плечам, груди. Пена обволакивала её, даря чудесные ощущения невесомой пушистости и чистоты. Передав губку Грете, Арья позволила девочке вымыть ей спину. Потом очередь дошла до волос.
Когда сверху из кувшина на неё полились тёплые струи чистой воды, Арья вновь блаженно закрыла глаза.
Покончив с купанием, она вышла из ванной и шагнула в «простынные» объятия Нимесиды. Амалия, аккуратно промокнув волосы полотенцем, обмотала его тюрбаном вокруг головы. «Бочка», обтерев тело Арьи, бросила использованную простыню на пол — к грязному исподнему.
Подставив ладонь, Арья подождала пока Амалия нальёт в неё масло. Втирая его в кожу, она скользила пальцами по шее, животу, увеличившейся в преддверии лунной крови груди. Мягкая и упругая, она тяжёлым шаром ложилась в руку, остро реагируя на прикосновения. Изо дня в день глаза Арьи видели обновленную Арью в зеркале, а здесь, подле купели, её ладони осязали происходящие перемены. Она чувствовала, что кожа её стала гладкой и нежной, волосы шелковистыми, а желания — иными.
Проведя последний раз рукой по телу, она приняла халат из рук Нимесиды и покинула ванну.
Пока Арья мылась, солнце село и наступила ночь. Темноту спальни разгоняли свечи по углам и на столике.
Сев в кресло, она вытянула ноги.
— Принеси чаю! И миндальных пирожных! — велела она Амалии.
— А не много ли будет перед сном? — пробурчала Нимесида, перепроверяя готовность кровати принять леди Ланнистер.
— Немного! — огрызнулась Арья. Своими поучениями и замечаниями «бочка» напоминала ей септу Модрейн. Сейчас, повернувшись к ней спиной, она что-то перестилала, недовольно бурча себе под нос про «безруких гусынь». Её огромный зад в пышных юбках напоминал копну. Не удержавшись, Арья тихонько хмыкнула.
— Смейтесь, смейтесь, миледи, — все смеются, я уж привыкла, — распрямившись, добродушно сообщила «бочка». Лучики-морщинки, разбежавшиеся от уголков глаз, неожиданно сделали добрым её луноликое лицо. — Матушка говаривала, что хорошего человека много не бывает!
— А ты хороший человек, Нимесида?
— Хороший, хороший, неужто не видать?
— А лорд Тайвин?
— … Хороший.
— Ты что, сомневаешься? — подозрительно сощурившись, тут же уточнила Арья.
— Не пристало жене в муже сомневаться!
— Так он мой муж, не твой!
— И не пристало такие речи про мужа своего заводить! Хороший вам муж достался, даже не думайте что худого про него. Надёжный. Опорой и защитой вам во всём будет.
— А ты его первую жену знала? Какая она была?
— … Красивая. И умная…
— А я по-твоему красивая? Умная?
— Ну, красотой вас Матерь не обделила, а вот насчёт ума — пока не видать.
— Эй, это что такое? — возмутилась Арья.
— А что? Ведёте себя, как дитя малое, хотя самой в пору скоро дитём обзавестись! — усмехнулась «бочка».
— Не будет! — огрызнулась Арья и тут же прикусила язык. Она и впрямь вела себя, как ребёнок.
— Чего не будет? Детей-то? С чего вы это взяли, миледи? У лорда Тайвина трое детей, значит, быть и четвёртому, и пятому, а там, как боги распорядятся! — прошелестев юбками, Нимесида переместилась за дверь, в ванную комнату.
Энергично раскачивая ногой в домашней туфельке без задника, Арья ждала её возвращения.
Нимесида, оповестив о своём появлении шорохом юбок, выплыла из дверей со щётками для волос в руках, парой полотенец и синим флакончиком.
— И от чего это я не умная? — тут же ринулась в атаку Арья.
— Ну, а от чего вы никак с Тирионом сладить не можете?
— Я?! — возмутилась Арья. — Да это всё он сам!
— Ну, конечно, сам! — фыркнула Нимесида, вставая за спиной Арьи. Размотав тюрбан на её голове, она ещё раз промокнула волосы Арьи полотенцем. Звякнуло стекло флакона, лишившегося пробки и до Арьи долетел аромат масла.
Расслабившись, Арья отдалась рукам Нимесиды, втиравшим масло ей в волосы и кожу головы. Руки у неё были мягкими, нежными и сильными. И умелыми. От её массирующих движений у Арьи по телу бежали мурашки и хотелось мурлыкать.
Проскользнувшая в покои Амалия, поставила на столик чай и тарелочку с миндальным печеньем.
— Можешь идти, — отпустила её Арья.
Затем пришла Грета и уселась перед Арьей на табурет. Потянувшись к её руке, девочка принялась ровнять ей ногти с помощью каких-то брусочков, щёточек, палочек, не забывая смачивать их чем-то пахучим.
Вся разомлев, Арья томно зевнула и потянулась свободной рукой за чаем — лучше перекусить сейчас, чем вскакивать от голода среди ночи.
— Сколько можно есть? Так, видят боги, вы и меня обгоните, миледи, — пробурчала Нимесида, без устали проводя щёткой по её волосам, от чего те становились гладкими, ровными и послушными.
— Сщас! — хмыкнула Арья. — А почему ты богов упоминаешь? Ты ведь с Летних Островов? Так? Разве у вас там Семибожие?
— С Летних Островов, но веры правильной! — торжественно изрекла Нимесида.
— А как сюда попала?
— На корабле по морю. А потом по суше. Давненько это было. Я дом и не помню совсем. Помню, что тепло там было. Хорошо. Пока не приплыли пираты. Много где я побывала: и в Миерине, и в Королевской Гавани, и в Староместе. Девочкой ещё меня мейстер к себе взял. Мы с ним по миру ездили. В Эшмар приехали. Там меня леди Морбранд заприметила и к себе в услужение определила. Я тогда уже в возраст вошла, не гоже мне было с мейстером-то жить. А когда леди Джейн за лорда Титоса выдавали, я с ней уехала. Уж я всех её деток приняла. Первый их крик помню. Ох, и проказники они были! А муж, ваш миледи — тот ещё был озорник!
— Лорд Тайвин?!
— Ох, досталось же лорду Герольду, когда он цапнул его за палец!
— Что?! Укусил за палец?! — Арья покатилась со смеху, представив самого Тайвина Ланнистера, кусающего кого-то за палец. — А ещё что он сделал?
— Дети они и есть дети, всего и не упомнишь, миледи. А что спуску никому не даёт, так это сызмальства про него! Братец его Герион, вот тот был на выдумки горазд! Киван среди братьев самым смирным был, Тиггет будто с мечом родился — уж так оружие любил, да собак! А леди Дженна словно солнышко — меж братьев так и сияла, так и сияла!
Развернувшись, Арья уставилась на Нимесиду. Сколько ей лет-то, если она видела рождение её мужа и всех его братьев? А ведь и не старая совсем. Правда волос не видать — под тюрбаном спрятаны, может, она там седая, как снег?
— А сира Джейме и его сестру тоже ты принимала?
— Я, кто ж ещё? — покивала головой толстушка, смахнув слезу умиления. — Выскочили они, одинаковые, словно горошины из одного стручка. Только у одного стручок, а у другой нету!
— А Тирион тоже при тебе родился?
— … При мне. Всё при мне было…
Луноликое лицо Нимесиды померкло, а голова опустилась под тяжестью тюрбана.
— Миледи, я закончила, — пробормотала Грета, глядя в пол.
— Ступай, — отпустила девочку, Арья. Девочка, подхватив свои щёточки прошмыгнула за дверь.
Глядя на грустную Нимесиду, Арья не знала, что сказать.
— Будьте вы поласковее с Тирионом, — первой прервала молчание служанка, чей возраст вмиг выдали морщины, лёгшие меж бровей. — Досталось ему от жизни.
— Я тут не при чём! Он ведёт себя так с нашей первой встречи! — несколько покривив душой, солгала Арья.
— Тогда вы первая, кого он так встретил.
— Правда? И много жён до меня приводил сюда лорд Тайвин? — не удержалась Арья от язвительного замечания.
—… Нет, — ответила после паузы Нимесида. — Рядом с лордом Тайвином была только одна женщина — леди Джоанна.
— Леди Джоанна.., — повторила Арья. Имя первой жены лорда Тайвина от чего-то резало ей слух и будило любопытство одновременно. С детства она слышала о его безмерной любви к своей прекрасной супруге, а сейчас рядом с ней сидел живой свидетель той любви. Но разве ей было дело до того кого и как в своё время любил её муж, с которым она в скором времени намерена расстаться? Никакого! Впрочем, была история ещё одной любви, которая ей казалась гораздо любопытнее и многое могла прояснить.
— Нимесида, а какой была жена Тириона и, что с ней стало? — тут же задала она свой вопрос.
— … Откуда вы про это услыхали? — сурово сдвинув брови, произнесла Нимесида изменившимся голосом.
— От Тириона! — удивлённо пожала плечами Арья. — Он всем напомнил за столом о своей женитьбе.
— Вот как, — поджав губы, Нимесида качнула тюрбаном. — Дурное это дело — поминать тех, кого рядом нет. Не вспоминайте больше о жене Тириона, миледи.
— От чего же? Ведь матери его тоже нет, однако, мы о ней говорим!
— … Говорим. Но о той девушке говорить не надо. Нет её. И не было вовсе.
— Но как же не было, если была!
— Нет её, повторяю я вам! — не на шутку рассердилась Нимесида. — И не вздумайте расспрашивать. Особливо лорда Тайвина.
— Он не одобрил выбор сына? — фыркнула Арья. — Тирион женился не поставив своего отца в известность?
— Не одобрил и не поставил, миледи. И от того всё плохо кончилось.
— Почему?
— Потому что всё, что не одобряет лорд Тайвин — плохо кончается, миледи. Запомните это хорошенько.
—.., — судорожно сглотнув, Арья молча сидела, уставившись на суровый лик уроженки Летних островов.
— Но вашу просьбу о дублете и штанах он одобрил, — смягчившись, добавила Нимесида, придя в движение и зашуршав юбками. — Так что с утра ждите портних — мерки снимать.
— А ещё он обещал взять меня на охоту! — сообщила Арья, едва удержавшись, чтобы не показать язык.
— Дитё и есть дитё! — сокрушённо вздохнула Нимесида и поплыла в сторону выхода.
Укладываясь спать, Арья пыталась выкинуть разговор из головы, но у неё это плохо получалось. Ночью ей снились кошмары, в которых на неё от куда-то сверху прыгал карлик, а следом за ним — карлица. Хохоча, они скакали вокруг Арьи, звеня бубенцами на колпаках. Звучали раскаты грома, и из чёрной тучи выходил лорд Тайвин — такой же чёрный и суровый, как и гроза. «Не бывать тому!» — рокотал он, а карлики смеялись: «Уже! Уже! Мы муж и жена! Мы — Ланнистеры! — и начинали петь: — …И дождь сквозь крышу слёзы льёт…» И дождь начинал лить всё сильнее и сильнее. Вокруг всё падало, рушилось, потоки воды заливали комнаты и коридоры. «А как же я?! — кричала Арья. — Ведь здесь — я! Я ни в чём не виновата! Я не предавала вас, милорд!» Но лорд Тайвин не слышал её. Неведомым он возвышался над собственным сыном и невесткой, тонувшими в мутных потоках, которые подбирались и к Арье…
====== Глава 1.12. ======
Утро встретило Арью солнечными лучами, льющимися через окно, синим небом и вызревшей за ночь мыслью — удача, плывущая в руки — хорошо, но лучше самой поспешить ей навстречу, а не ждать, когда ещё что-нибудь случится.
За завтраком мысль приобрела вполне чёткие очертания плана, и когда портнихи, сняв с неё обещанные мерки, удалились, Арья сообщила Нимесиде, что намерена посетить библиотеку.
Библиотека Утёса Кастерли была ничуть не меньше библиотеки Винтерфелла — округлая у входа, она тянулась в сторону северной башни. Бесконечные полки, шкафы и повсюду книги, книги, книги. Сквозь высокие, узкие окна изливались потоки солнечного света, сходясь по центру, там, где стоял огромный стол. За пределами солнечного круга царил полумрак. Арья вспомнила, как мейстер Лювин говорил, что книги не любят яркого света. В Утёсе Кастерли придерживались того же мнения.
В библиотеке никого не было. Только вездесущие львы замерли на своих постаментах. Два льва, встав на задние лапы, держали в передних мозаику, на которой разноцветными камушками были выложены Вестерос, Эссос и омывающие их моря с многочисленными островами вплоть до границ известного мира. На круглом, залитым солнцем столе, была ещё одна карта — бумажная — огромный развёрнутый свиток, придавленный по краям фигурками-символами домов Семи Королевств.
Улыбнувшись, Арья мысленно поблагодарила богов за нескончаемую щедрость — это было то, ради чего она сюда шла — подробная карта Западных Земель.
Склонившись над столом, Арья изучала плавные изгибы рек, кляксы озёр и серую паутину дорог. Утёс Кастерли, Крейкхолл, замок Клиганов, Корнфилд, Ланниспорт. Нахмурившись, она вглядывалась в синеву, окружавшую жёлто-зелёный берег. Разбегавшиеся по ней прерывистые линии от Ланниспорта до Пиршественных огней и дальше — до острова Светлый, Скалы, Пайка, Гибельной крепости были ей непонятны. Точно такие же линии вели к Щитовым островам и обрывались южнее замка Бандаллон, там, где заканчивалась карта. Это были морские дороги? Те, по которым ходят корабли? Но как узнать, можно ли доплыть морем из Ланниспорта до Браавоса? Или туда только один путь — по суше, через весь Вестерос, а потом через Узкое море из Королевской Гавани?
Закусив губу, Арья замерла над картой, почти физически ощущая, как рушатся её планы, подобно замку из ночного кошмара.
— Готовитесь к войне?
Подскочив, Арья обернулась. Прямо за её спиной стоял лорд Тайвин.
Шагнув, он встал справа от неё — рядом с островом Светлый:
— Вы по-прежнему намереваетесь дать бой Бейлону? — иронично изогнув бровь, уточнил её муж.
— А вы по-прежнему считаете, что женщине не место на войне? — облегчённо выдохнула Арья.
— Да, считаю.
— Но я готова доказать обратное!
— Каким образом?
— Дайте мне в руки меч и увидите!
— Как все умрут от страха? — по губам лорда Тайвина скользнула едва заметная ухмылка.
— Вы, должно быть, хотели сказать — от смеха! — обиделась Арья.
— Я вовсе не намеревался оскорбить вас своим неверием, — примирительно молвил муж. — Но мне бы не хотелось потерять свою жену в первом же бою.
— Да? — усомнилась в услышанных словах Арья.
— Я вовсе не сомневаюсь в том, что вы умеете держать в руке клинок, и что вы умеете им пользоваться, — продолжил лорд Тайвин, внимательно глядя ей в глаза. — И я ни сколько не сомневаюсь, что ваш отец, дозволяя вам тренироваться, на самом деле не допускал мысль, что вы когда-нибудь примените свои навыки в битве.
— Вы хотите сказать, что всё это — зря?
— Этого никто не знает наверняка — кому и что пригодится в будущем. Возможно, когда-нибудь умение держать в руке меч спасёт вам жизнь, но я приложу все усилия, чтобы оградить вас от малейшей опасности.
Глядя на своего мужа, Арья не сомневалась, что именно так оно и будет — «она его, а он её», и лорд Тайвин Ланнистер использует все возможности, что таят огромные богатства и власть, для того, чтобы его жена была в безопасности. В безопасности под надёжной защитой толстых прутьев и стен золотой клетки…
Закусив губу, Арья провела пальцем по прерывистой линии, тянущейся от Ланниспорта к Щитовым островам. Замерев у края карты, она подняла глаза на мужа:
— А что дальше? Куда корабль плывёт дальше?
— Дальше? На юг.
— Я знаю! Юг — внизу, север — вверху. Здесь — восток, здесь — запад. Куда корабль держит путь, отплыв из Ланниспорта? — несколько раздражённо уточнила свой вопрос Арья.
— Возможно, на Арбор за вином. А, может, и дальше — в Дорн или Королевскую Гавань.
— А в Эссос?
— Из Ланниспорта суда отправляются во все концы света, только путь их долог — нужно обогнуть материк, пересечь Узкое море — на это уходят месяцы.
— Месяцы! — ахнула Арья.
— А вы намерены посетить Эссос?
— Нет! Мне… просто интересно!
— Когда-то и я мечтал о дальних странах, — примирительно молвил лорд Тайвин, водя пальцами по карте.
— Правда? — изумилась Арья. — И куда вы хотели направиться?
— На запад. Пересечь Закатное море и узнать, что там.
— И от чего вы этого не сделали?
— Отец отправил меня на восток — в Королевскую Гавань, пажом при дворе. Там я и остался.
— И стали десницей короля, — кивнула Арья. — А почему потом вы не снарядили корабли и не отправили капитанов открывать новые земли? Вы ведь могли отдать приказ!
— Я делал то, что было в интересах короля. А короне тогда важнее был Эссос, Железный Банк, Дорн, а не водная пустыня на западе.
— Но это может быть важно для Запада! — воодушевилась Арья. — Представьте — а вдруг там, за морем, есть богатые земли, которые ничуть не хуже Эссоса? Нет — много лучше Эссоса! И плыть до них не месяцы, а недели! Земли с невиданными животными и деревьями, горы, полные сокровищ!
— А вы этого бы хотели?
— Чего?
— Чтобы у Запада были новые земли?
— Да, а почему нет? — не поняла Арья.
— Вы бы этого хотели для своих детей? — лорд Тайвин был серьёзен, как никогда. — Вы их видите — здесь, в этих стенах, купающихся в водах Закатного моря, охотящихся в здешних лесах, правящих этими землями?
— …Д-да.., — выдавила из себя Арья, едва шевеля губами.
— Вы этого хотите?
— Хочу…
— А Утёс Кастерли? Вы его видите своим домом?
— Вижу…
На солнце наползла туча, прервав потоки света, льющиеся сквозь окна, и библиотека погрузилась в полумрак.
Чувствуя, как её шея и щёки пошли пятнами, Арья отступила на шаг назад, ещё больше уходя в тень.
— Вы уже поели?
— А? — едва не подскочив, Арья уставилась на мужа. Тот, глядя куда-то в сторону, барабанил пальцами по столу.
— Вы уже позавтракали? Что вы сейчас собираетесь делать?
— Я не голодна. Я… Мы условились с леди Дорной, что я помогу ей с Жанеей… Весь день. И вечер.
— Да, конечно, идите, — не поворачивая головы, проронил её муж…
Выйдя из библиотеки, Арья перевела дух — в её планы не входила ни встреча с мужем, ни подобные разговоры с ним. Каждое сказанное ею слово могло выдать её с головой. Тайвин Ланнистер — не легковерная леди Дорна, его просто так не проведешь. А тут ещё учинённый им допрос…
Леди Дорну Арья нашла на террасе с неизменной вышивкой и с Жанеей, ползающей по ковру у её ног. Поздоровавшись, Арья подхватила девочку на руки и весело сообщила:
— С приездом сира Джейме все заняты только войной, а нам ничего не остаётся, как играть с детьми! Хорошо хоть Жанея не рассуждает о лорде Бейлоне!
— О, вы правы, миледи! — улыбнулась Дорна. — Сир Киван ушёл непозволительно рано. Верно, и вы лорда Тайвина редко видите?
— Редко, — кивнула Арья, про себя добавив: «А хотелось бы ещё реже!»
Жанея, оказавшись на коленях у Арьи, радостно гугукая, тут же потянулась к её волосам.
— Вы ей нравитесь! — восторженно сделала вывод леди Дорна.
— Она — чудо! — сообщила Арья, старательно уворачиваясь от цепких пальчиков «чуда», уже вцепивших в вырез её платья в попытке дотянуться до тёмного локона.
— Ах, как это мило! Вы так красивы с младенцем на руках, миледи! Материнство будет к вам к лицу!
— Угу! — невнятно промычала Арья, продолжая «войну» с младенцем за собственные волосы. Увы, пока младенец побеждал, дотянувшись до выбившейся пряди и вцепившись в неё так, что у Арьи искры из глаз посыпались.
— Вы станете прекрасной матерью! Это будет замечательно — детские голоса вновь зазвенят под сводами Утёса!
«Здесь вполне хватает детских голосов!» — так и хотелось сказать Арье, когда маленькое чудовище в розовом платьице огласила террасу боевым воплем, возвестившем об очередной победе — отодранной завязке с рукава платья леди Ланнистер.
Развернув Жанею к себе спиной, Арья цепко ухватила девочку за талию и начала игру в лошадки. Разбойница, наконец-то отстав от её волос и платья, наполняла радостным визгом террасу и прилегавшие к ней комнаты.
Леди Дорна трудилась над очередным детским нарядом, без устали втыкая иглу в белую рубашечку, которая медленно, но верно покрывалась цветочным узором. Её тихое щебетание навевало на Арью тоску. Все эти разговоры о младенцах погружали её в уныние. Все словно сговорились и начали твердить о детях, а первым начал её пасынок — Тирион. Сегодняшний разговор с мужем стал для неё полной неожиданностью. Она как-то позабыла о том, что значит быть женой. Что все ждут от неё рождения наследников. А лорд Тайвин, оказывается, не позабыл. Вырванное им признание до сих пор жгло ей губы — от чего-то с каждым днём лгать ему становилось всё труднее и труднее.
— Ах, время обеда! — тем временем сообщила леди Дорна, откладывая вышивку.
— Может, велим подать сюда? — предложила Арья, памятуя о своих словах, сказанных мужу.
— Да, наверное, вы правы. Сир Киван говорил, что ждут мастера над плотниками с верфей, и они с лордом Тайвином будут заняты.
— Вот и хорошо! Значит — обедаем здесь. А сир Джейме с Тирионом, как-нибудь и без нас поедят! — удовлетворённо кивнула Арья.
Обед из тушёной тыквы с рёбрышками для взрослых леди и пареной тыквы для молодой леди растянулся надолго. Юная леди отчаянно сопротивлялась, желая отведать мясо и демонстрируя прекрасное знание единственного слова — «дай!». С безупречной дикцией и выговором оно непрерывно вырывалось из маленькой, но звонкой глотки. В момент открытия рта Жанеи, леди Дорна умудрялась впихивать в него ложечку с кашей, которая тут же вылетала обратно, на подол матери. Арья, на это время освобождённая от обязанностей няньки, жуя свой обед, то и дело разминала запястья и колени, нывшие от «лошадки». Единственное, чего ей сейчас хотелось, чтобы «наездница» немедленно заткнулась, наелась и уснула, и подарила им хоть немного тишины и покоя.
Боги услышали её призыв — когда половина каши из миски перекочевала Жанее в рот, разбойница начала клевать носом и вскоре мирно засопела, уткнувшись в декольте своей счастливой матери. Глупо улыбаясь, леди Дорна обратилась к Арье:
— Она мила, не правда ли?
— Несомненно! — растянула губы в улыбке Арья, глядя на вымазанное кашей чудовище, весь день не слезавшее с её колен.
Жанею уложили рядом, в маленькую кроватку, стоявшую в тени. Леди Дорна, наконец-то получившая возможность поесть, пересела за стол. Срезая мясо с остывших рёбер, жена сира Кивана устало выдохнула:
— Быть матерью — великий труд и великое счастье!
— О, да! — согласилась Арья. Насчёт труда она не сомневалась — у неё до сих пор болели руки и ноги, а вот насчёт счастья — это навряд ли. Во всяком случае, не для неё.
После обеда леди Дорна пригласила её присоединиться к вышиванию накидки, но Арья отказалась, сославшись на усталость, и предложила почитать вслух.
— О, я так люблю истории про Джонквиль! — сообщила леди Дорна, извлекая из-под подушечки порядком потрёпанный томик. — А вы?
— И я! — расплылась в улыбке Арья, чувствуя, что ещё немного, и её губы навсегда такими и останутся — судорожно разведёнными и почти что дёргающимися в нервном тике.
Вечер подкрался незаметно под истории о любовном трепете прекрасной Джонквиль и воздыханиях Флориана, старательно декламируемых Арьей. Когда леди Дорна пустив очередную слезу сочувствия, отложила законченную вышивку, солнце уже клонилось к морю, а тени заметно удлинились.
— Ах, миледи, какой чудесный день! Я так рада, что мы провели его вместе! — воскликнула она.
— И я! — выдохнула, охрипшая Арья, захлопывая книгу, и мысленно давая себе зарок — отныне никаких младенцев и Джонквилей!
— Приходите и завтра!
— Обязательно! А не хотите ли вы завтра поехать на прогулку?
— На прогулку?— протянула озадаченная леди Дорна.
— Лорд Тайвин и сир Киван снова будут заняты, — тщательно изображая обиду, протянула Арья. — Но не можем же мы всё время сидеть взаперти! В прошлый раз мы так славно прокатились! Ну, прошу вас! Покажите мне здесь всё-всё-всё! — для пущей уверенности она молитвенно сложила руки, как это делал Санса, когда просила о чём-то мать или отца.
— Уговорили! — растаяла леди Дорна.
Раздавшиеся за их спиной шаги оповестили о неожиданном госте, вторгшемся в их тесный женский мирок. Гостем оказался сир Киван.
Поздоровавшись, муж леди Дорны слегка поклонился Арье и поднёс к губам руку своей жены. Леди Дорна, вся зардевшись от скромной ласки супруга, смущённо опустила глаза. Не отнимая руки, она тихо улыбалась, потупив взор.
Глядя на их сплетённые пальцы, Арья почувствовала себя лишней.
Быстро распрощавшись с сиром Киваном и его женой, она покинула террасу, на которой провела весь день. От долго сидения у неё разболелось всё, что только можно — спина, живот, колени. Решив пройтись, Арья спустилась вниз.
Во внутреннем дворике кипела жизнь — сновали незнакомые ей люди, стучали кирки и лопаты.
— А вот и наша матушка! — развязный тон и уже хорошо знакомый ей голос заставил её обернуться. Под навесом сидел карлик со своим старшим братом. На столе перед ними было расстелено что-то типа карты, стояли чаши и штоф с вином.
— Миледи, — встав, сир Джейме отвесил ей церемонный поклон.
Арье ничего не оставалось, как подойти к ним.
— Вас весь день не было видно, матушка, — констатировал карлик, наливая себе вина.
— А вы хотели меня видеть? — съязвила Арья.
— Мы беспокоились.
— И зря. Я весь день провела с леди Дорной.
— Постигая уроки материнства?
Глядя на иронично изогнутую бровь пасынка, Арье захотелось его ударить. Но вместо этого она ответила:
— Предпочитаю общество приятных мне людей!
— Значит, делаем вывод — наше общество вам неприятно!
— Вы всё сделали, чтобы оно стало таким!
— Я?!
— Вы!
— Миледи! Милорд! — взмахнув рукой, сир Джейме призвал к примирению. — Полноте! Чудесный вечер, чудесное вино и дружная семья — что ещё нужно воину перед битвой!
— Братец, только не говори, что мечтаешь о нашем с матушкой напутствии! — хмыкнул Тирион.
— Его отсутствие начинает меня пугать! — нарочито сокрушённо развёл руки сир Джейме.
— Полно, брат! Ты — первый меч королевства!
— Но нам противостоят не желторотые юнцы!
— И чем мы можем тебе помочь?
— Для начала не разрушить этот замок — наш дом, между прочим!
— Ха! — хмыкнул Тирион. — Ты сомневаешься в моих талантах мастера над канализацией?
— Не только. Идя в бой, мне бы хотелось быть уверенным, что мне есть куда вернуться!
— Уверяю тебя — Утёс Кастерли стоял, стоит и будет стоять несмотря ни на что! — торжественно поклялся Тирион.
— Вы тоже так считаете, миледи? — неожиданно обратился к Арье сир Джейме.
— Да! — удивлённо воскликнула Арья, не совсем понимая, что он имеет в виду.
— Поклянитесь, что чтобы ни произошло, в Утёсе Кастерли будут царить мир и спокойствие! — то ли насмехаясь, то ли всерьёз, сир Джейме, резким движением опустил руку на рукоять своего меча.
— … Клянусь! — после едва заметной паузы произнёс карлик и положил свою маленькую ладонь поверх руки брата.
Не совсем понимая, что от неё ждут, Арья растерянно стояла рядом.
— Миледи, ваша очередь, — серьёзно произнёс сир Джейме, глядя ей прямо в глаза.
— … Клянусь! — сглотнув, она опустила ладонь на перекрещенные руки братьев, лежавшие на рукояти гвардейского меча.
— Клянусь сделать всё, чтобы враг никогда не оказался на пороге этого замка! — серьёзно провозгласил сир Джейме.
Полыхавший за спиной у Арьи закат окрасил двор и стены Утёса в алый цвет, придал суровости чертам сира Джейме и его брата Тириона, превратил вино в чаше в кровь.
Тепло рук карлика и его брата жгло ладонь Арьи словно калёным железом. Помедлив мгновение, она сняла руку с клятвенной сцепки. Тирион последовал её примеру. А затем и сир Джейме.
Неловкая тишина царила недолго.
— Предлагаю скрепить всё чаркой доброго вина! — провозгласил младший Ланнистер, наполняя золочёный сосуд. — За верность слову! Да будет так! — и, воздев чашу, сделал добрый глоток, протянув её Арье.
— Да не потухнет огонь в очаге, ожидающем воина! — молвила Арья, подхватив игру, и хлебнула дорнийского, опалившего её нутро.
— Да прибудет мир и спокойствие в доме в годы войны и в годы мира! — обронил сир Джейме, отпивая из чаши и возвращая её брату.
— Да будет мир, согласие и любовь меж всеми, кто того достоин! — ответил карлик, делая свой второй глоток.
— Да возвратятся воины с победой! — пожелала Арья сиру Джейме, пригубив вино.
— Да дождутся их жёны, матери и сёстры! — ответил сир Джейме, не сводя с неё глаз.
— Да сопутствует удача тем, кто держит в руке меч, и тем, кто молится за них! — проговорил карлик, передавая чашу мачехе.
— И пусть вернуться все те, кто покинул этот дом с оружием в руках! — провозгласила Арья, принимая чашу из рук пасынка.
— И дождутся те, кто остался в нём! — молвил сир Джейме, делая последний глоток из чаши.
Опустевший сосуд, брякнув, опустился на стол.
Краски вечера, сгустившись, сгладили углы и изгибы старого замка, а на небе показались первые звёзды.
— Ещё вина, миледи? — миролюбиво спросил карлик.
— Я, пожалуй, воздержусь, — протянула Арья.
— А мы выпьем! — провозгласил Тирион, наполняя чаши. — Кто знает, когда ещё вот так мы сможем сидеть, говорить.
— Вы скоро уезжаете? — живо спросила Арья сира Джейме.
— Не знаю, — легкомысленно пожал плечами её старший пасынок. — Всё зависит от Роберта и от Бейлона — насколько они торопятся ввязаться в драку.
— Ну, а я потороплюсь выполнить поручение моего лорда-отца, — хмыкнув, сообщил Тирион.
— Вы заняты канализацией? — изумилась Арьей.
— Ну, а чем ещё? — пожал плечами карлик, осушая чашу.
Покосившись на то, что Арья приняла за карту, она разглядела нечто, похожее на план замка.
— Да-да, это оно самое — Утёс Кастерли во всей его красе! — сообщил карлик. — Вернее, во всей его неприглядности — его нутро и испражнения — то, что мне велено привести в порядок.
— Все работы хороши, — нашлась, что сказать Арья.
— А я разве спорю! — хмыкнул Тирион. И неожиданно затянул:
— Кирки в тоннеле грохота-а-ли — с горою шёл суровый бой, А молодо-о-го рудоко-опа несли с пробитой головой!*
— Я, пожалуй, пойду, — пробормотала Арья, глянув на сира Джейме. Тот, махнув рукой, внезапно утратил интерес и к беседе, и ко всему происходящему. Налив себе вина, он осушил чашу до дна.
Прислушиваясь к доносившимся до неё стуку кирки, гулу падающих камней, шедшему из глубины подземелий, Арья покинула двор.
А в спину ей неслось:
«…И молода-ая не узнает, какой у парня был конец!».
Ноги принесли Арью на западную оконечность замка — туда, где Закатное море омывало Утёс, разбиваясь о скалы.
Ступив на террасу, Арья словно наткнулась на стену — на фоне вечерного неба вырисовывалась фигура её мужа.
Воровато оглянувшись, она шагнула назад, спрятавшись за колонной.
Вечер таял, растворяясь в подкрадывающейся ночи. Алый, багряный закат, полыхая, тонул в глади море. Одна за другой показывались звёзды. Из-за восточной башни медленно выплывала луна. И только чёрная тень на фоне кровавого неба оставалась недвижимой.
Замерев, Арья тайком наблюдая за человеком, одиноко стоящим на краю обрыва. Сердце её тихо щемило, а на душе от чего-то было трепетно и тревожно…
*На поле танки грохотали…))
====== Глава 1.13. ======
Рано проснувшись, Арья быстро умылась и оделась, стараясь успеть до прихода служанок.
Извлечённая со дна сундука крестьянская юбка была надета вместо нижней под платье, а рубаха и платок спелёнуты тщательно свёрнутым плащом, который она намеревалась взять с собой. Когда на пороге покоев появилась Амалия, Арья, уже полностью одетая, сидела в кресле, всем своим видом изображая негодование:
— Я разве не предупреждала, что мы с леди Дорной едем верхом! Почему ты заставляешь себя ждать?!
— Да солнце только встало! — пожала плечами Амалия, нисколько не смущаясь гнева хозяйки. — Леди Дорна всё равно ещё спит! И к чему так рано выезжать?
— Это не тебе судить! — отрезала Арья. — Поди, вели подать мне завтрак, да поживее! И пусть сообщат леди Дорне, что я буду ждать её внизу!
— А умываться вы не будете? — иронично поинтересовалась Амалия, вовсе не спеша выполнять поручения.
— Я уже умылась! — рявкнула Арья. — Ступай, кому говорят!
— Как скажете, — пожала плечами горничная и неспешно покинула покои.
Долго ждать Арье не пришлось. Почти сразу явилась Нимесида, и, уперев руки в бока, поинтересовалась:
— И чего это вы не свет ни заря собрались, миледи?
— А чего ждать? — пожала плечами Арья, потихоньку задвигая плащ себе за спину. — Я выспалась!
— Леди Дорна так рано не встаёт!
— Это мать-то малютки? — изобразила удивление Арья. — Да она с первыми петухами на ногах!
— И всё-то вы знаете! — пробурчала Нимесида, пропуская Грету с подносом.
Лепёшки, куриная грудка с чем-то похожим на кашу, чай — всё это было быстро расставлено перед Арьей, и она приступила к завтраку.
Поев, Арья отодвинула тарелки:
— Передали на конюшню, чтобы оседлали Белоснежку?
— Передали, — поджав губы, сообщила Нимесида. — Вы бы ещё ночью вздумали кататься!
— Вздумаю и покачусь! — огрызнулась Арья. — Я устала здесь сидеть! Ус-та-ла! Понимаете вы это?
— Понимаю, да не совсем, — тяжко вздохнула Нимесида.
— Я сама дорогу найду, провожать меня не надо. Лучше постель убери! — распорядилась Арья и захлопнула дверь перед носом «бочки», уже вознамерившейся довести её до самой Львиной Пасти.
До главных ворот Арья долетела, как на крыльях.
Двор, залитый первыми солнечными лучами, был непривычно пустынен. Под навесом, где она вчера распила с братьями Ланнистер чарку мира, никого не было. Лишь стояла пара пустых штофов и тарелка с обглоданными костями — похоже, её пасынки засиделись допоздна. Не было видно и каменщиков, трудившихся над канализацией — в отсутствие «мастера над нужниками» работать никто не спешил.
Заприметив Белоснежку, Арья направилась к кобыле. Осёдланная, под алой попоной, она ждала свою хозяйку. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, позёвывали пятеро гвардейцев и старый знакомый Арьи — сир Ульрих Утенберг. Увидев леди Ланнистер, все они подтянулись, приняв бодрый вид.
Закусив губу, Арья хмуро посмотрела на эскорт — на присутствие шестерых мужчин на резвых скакунах она как-то не рассчитывала.
— Миледи, — поклонившись сир Ульрих, покраснел до самых корней волос. — Рад видеть вас в добром здравии!
— И я сир Ульрих! — солгала Арья. Она с радостью бы поболтала с межевым рыцарем, но не сегодня. — А что вы здесь делаете?
— Я приехал вчера вечером с поручением от лорда Бракса.
— А! Понятно. Ну и как там лорд Бракс?
— Хорошо…
— Угу…
Светская беседа как-то сама собой сошла на нет.
Уже начавшее припекать солнце неожиданно скрылось за тучей, чему Арья возрадовалась — то, что она взяла с собой плащ больше не вызывало вопросов.
— Может пойти дождь, — смущаясь, заметил сир Ульрих.
— Ага, — согласилась Арья, мысленно призывая леди Дорну поторопиться.
То ли её призыв был услышан, то ли случилось ещё что, но леди Дорна появилась почти сразу. Серая и неприметная, как мышка, она тоже несла в руках плащ:
— Вы заметили тучи? Может быть, отложим прогулку? — тут же спросила она.
— Ерунда! — отмахнулась Арья. — В жару поездка утомительнее!
— Да, конечно, миледи, — привычно согласилась леди Дорна. Приняв помощь солдата, она уселась на свою лошадку. Арья взобралась на Белоснежку, и они тронулись в путь.
Уже знакомо загрохотали цепи подъёмного моста, разевая Львиную Пасть. Огромный проём рос, становясь всё больше и больше, пока обитые железом доски и дорога, берущая начало у врат Кастерли Рок, не стали единым целом.
Хлёсткий ветер ударил Арье в лицо, спутал волосы, заглянул под подол, бесстыдно оголив ноги. Рассмеявшись, она вдохнула влажный воздух, пахнувший дождём, морем и свободой.
Тишина и покой внутреннего двора были беспощадно нарушены цокотом копыт, пущенных в галоп лошадей.
Оказавшись за воротами, Арья едва усидела в седле — настолько сильны были снаружи порывы ветра.
— Может, вернёмся? — прокричал сир Ульрих.
— Ни за что! — воскликнула Арья и устремилась вниз. Остальным ничего не оставалось делать, как пуститься следом за ней.
Мимо них пролетали деревья, гнувшиеся под напором стихии, высоко по небу стремительно плыли лохматые тучи, внизу у скал пенилось море.
Чем ниже они спускались, тем тише и спокойнее становилось.
— Вот видите! — беспечно сообщила Арья. — Это наверху дует, а здесь — благодать!
— Не стоит у моря ждать хорошей погоды! — назидательно изрёк межевой рыцарь, поглядывая на небо. — Если нас гроза застигнет, ничего хорошего из этого не выйдет!
— Сир Ульрих прав, миледи! — поддакнул Якоб. — Тут быстро всё меняется — не успеешь оглянуться, и дождь пойдёт!
— Вот мы не успеем оглянуться, и дождь закончится! — тут же сделала вывод Арья.
— По-разному может статься, — тревожно поделилась своими сомнениями леди Дорна. — Далеко удаляться не будем.
«Как же — не будем!» — мысленно хмыкнула Арья.
Первые капли упали на них, когда они только-только спустились со скалы. Небо вдруг потемнело, откуда ни возьмись, налетел холодный ветер, и прогрохотал гром, испугавший лошадей.
— Возвращаемся! — прокричал Якоб, перехватив поводья вставшей на дыбы Белоснежки.
Кусая губы, Арья с отчаянием смотрела на дорогу, ведущую в Ланниспорт. Боги словно поиздевались над ней — показали путь к свободе и тут же спрятали его за штормом, шедшим с Закатного моря.
Дождь уже вовсю лил, когда они вернулись в замок.
Спешиваясь, леди Дорна тревожно поглядывала на небо:
— Надеюсь, буря не застала их в пути!
— Кого и куда? — вяло поинтересовалась Арья.
— Кивана и лорда Тайвина. Хоть бы они успели!
— Лорд Тайвин уехал?! — не поверила своим ушам Арья.
— Да. А он вам не сказал? На верфях возникли сложности, и они с Киваном отправились туда затемно.
«Пекло!» — от отчаяния Арье хотелось плакать. Она упустила такой шанс — её главного тюремщика нет в замке, а она вынуждена вернуться обратно из-за какого-то дождя!
Не оглядываясь и не обращая внимания на изумление леди Дорны, Арья зашагала к себе, кляня всё и всех вокруг…
Шторм, накрывший Западные Земли, бушевал три дня и три ночи. Всё это время Арья провела у себя в покоях, не выходя дальше собственной террасы. Садясь на каменную скамью, мокрую от дождя, она смотрела вниз, туда, где должно были быть море и земля, но ничего это не было видно за серой, водной стеной, спустившейся с небес.
На третий день дождь стал стихать, и непрерывные струи постепенно превратились в отдельные капли, а вскоре и вовсе исчезли. Вновь стало видно море, с рёвом бившееся о скалы, и землю, покрытую блюдцами луж. Небо по-прежнему оставалось непроглядно серым и хмурым, словно разучившийся улыбаться человек.
Проснувшись утром четвёртого дня, Арья с удивлением обнаружила на столике горку воздушных миндальных пирожных, которые так хорошо удавались местному повару. Сунув ноги в домашние туфли, Арья прошлёпала к столику и надкусила одно из них. Разломившись на мелкие крошки, оно тут же растаяло во рту, подарив сладость и кислинку.
В след за скрипнувшей дверью раздалось хорошо знакомое шуршание, и в комнату вплыла улыбающаяся Нимесида:
— С именинами вас, миледи!
— Фто? — промычала Арья с набитым ртом.
— Не уж то вы думали, что мы забыли? Лорд Тирион всё про вас разузнал в книге Великих домов и всех предупредил!
— Лорд Тирион? — переспросила Арья, подозрительно прищурившись.
— А вы на него обижаетесь! Ну да ничего, время всё расставит по своим местам! А пока давайте-ка умываться и одеваться! Вас ждёт праздник!
— Какой ещё праздник?
— Батюшки-светы! Да именины ваши! Что же ещё? Тем более, что дождик зарядил, делать нечего — вот и будем праздновать! — всплеснула руками Нимесида. И, хлопнув в ладоши, позвала Грету, Зизи и Амалию.
Арья не успела даже возразить, а вокруг неё уже закружился хоровод горничных. Щебеча, они желали ей здоровья и счастья, не забывая при этом стягивать ночную рубашку, поддерживать, когда споткнулась по пути в ванную, где всё уже было готово, подавать мыло, губки, ароматные масла.
Мытьё, как и последующие сборы растянулись. Серая пелена за окном не располагала ни к чему, кроме как к лености и неторопливости.
Вдевая в уши серьги, подаренные ей лордом Тайвином в её первый день в Утёсе, Арья с тоской вспоминала её прежние дни рождения, проведённые среди родных. Самым лучшим был тот, когда Лианна пообещала ей подарок на утро, и сдержала слово — так у Арьи появилась Игла. Следующие именины были с матерью и Сансой. Потом с матерью, Сансой, отцом и Джоном, лежащим в своей комнатке отдельно от всех. В прошлом году на почётном месте за праздничным столом восседал Робб с подушкой под задом, чтобы быть на ровне со всеми. Он произнёс тост, подняв кружку с подслащённой клюквенной водой, пожелав Арье «плекласного плинца и замок до небес». Робб перепутал сестёр — это Сансе надо было желать принца и замок, а Арье — свободу. Но пожелание Робба, увы, сбылось — был у Арьи и замок до небес, и принц — даже не принц, а сам король, ибо лорд Тайвин Ланнистер более походил на короля, чем кто бы то ни было.
Тяжко вздохнув, Арья опутала шею бриллиантовым ожерельем, охватившею её удавкой, и поднялась, чтобы присоединиться к своим новым родичам, желавшим поздравить леди Утёса в день её восемнадцатилетия.
В Львином зале пылал камин, гоня прочь сырость, принесённую штормом, и горели десятки свечей, золотя мрамор и оживляя древних королей и королев.
— Ах, дорогая, как вы чудесно выглядите! — приобняв Арью за плечи, леди Дорна расцеловала её в обе щёки.
— Благодарю, — выдавила из себя Арья.
— Тётя, это вам! — церемонно поклонившись, Вильям и Мартин одновременно протянули ей два свёртка.
— Что это? — полюбопытствовала Арья, разворачивая ткань.
— Это седельная сумка и поясной кошель для прогулок, — пояснила леди Дорна. — Вы так любите конные прогулки, и мы посчитали, что вам они придутся по душе!
— Вы это для меня вышили?! — изумилась Арья, водя пальцами по тонкому шитью, где среди замысловатых цветов притаились волк и лев. — Спасибо!
— Рада, что вам нравится! — улыбнулась леди Дорна.
— Очень! — Арья была тронута волку — совсем не похожему на Старковского лютоволка, впрочем, лев тоже мало чем напоминал геральдический символ дома Ланнистер. Просто два зверя среди травы.
— Раз уж все дарят подарки, позвольте и нам с братом, преподнести свои дары, — молвил сир Джейме, появляясь в дверях. В руках он нёс большую шкатулку, богато инкрустированную золотом и эмалью. Подойдя поближе, он слегка поклонился: — С именинами вас, миледи! Мы рады, что вы с нами. Отныне здесь ваш дом, но у вас есть и другой ваш дом — Север. Не теряйте с ним связь.
— … Спасибо.., — судорожно сглотнув, Арья приняла шкатулку из рук старшего пасынка. В шкатулке оказался набор для письма — чернильница, высеченная из цельного куска зелёного камня, стопка бумаг, золочёное перо и красный, застывший воск.
Захлопнув крышку, Арья передала подарок служанке. В горле у неё стоял ком. Она хотела бы написать письмо домой, но зачем? И что она будет писать? О чём сообщать? Об очередной неудачной попытке побега тем, кто обрёк её на это бесконечное бегство? Возможно, когда-нибудь она и захочет написать матери и отцу, но вряд ли это произойдёт в ближайшие дни.
Следующим был Тирион:
— Миледи, позвольте и мне преподнести вам этот скромный дар, — с лёгкой полуулыбкой карлик протянул ей книгу: — «История Западных Земель» — возможно, это поможет вам лучше понять тот мир, которым вам предстоит править.
— Благодарю.., — протянула Арья, склонившись, чтобы принять подарок из рук лилипута.
— А согласитесь, правильнее, когда сын ниже матери, а не выше её на две головы! — неожиданно шепнул Тирион ей на ухо. — А ещё я младше вас на целый месяц!
— Э-э-э.., — не нашлась, что ответить Арья.
— Что ты там такое болтаешь, Тирион? — подозрительно сощурился сир Джейме.
— Пытаюсь донести до матушки, что гораздо логичнее меня выбрать в любимые сыновья, а не тебя, братец! — хмыкнул Тирион.
Не зная, как относится к этой перепалке, Арья передала подарок служанке, которая положила его к остальным на прикаминный столик.
Усевшись на своё место, Арья расправила салфетку.
Виночерпий, пройдя по кругу, налил всем вина, и сир Джейме провозгласил первый тост:
— За вас, леди Арья!
— За вас!
— С именинами!
Отпив вина, Арья расслабившись, откинулась на спинку стула. Взгляд её зацепился за противоположный пустой конец стола. Она уже привыкла, что там сидел лорд Тайвин, а сегодня его не было, и от того было странно, словно чего-то не хватало.
— Он скоро вернётся! — леди Дорна, склонившись к Арье, заговорщицки прошептала ей на ухо, едва заметно поведя глазами в сторону места хозяина замка. — Понимаю, как вам тяжело. Я тоже тоскую по мужу, хоть мы уже столько раз расставались!
—.., — не найдя что ответить, Арья закусила губу.
— Ну, улыбнитесь! — умоляюще нашёптывала ей леди Дорна. — У вас такой несчастный вид с тех пор, как лорд Тайвин уехал!
— Да-а? — недоверчиво протянула Арья.
— У меня нет сил видеть вас столь грустной! И не стоит прятаться ото всех — уверяю вас — одиночество худшие спутники тоске и печали!
— Дождь закончился. Мы с вами поедем на прогулку? — в надежде спросила Арья.
— Непременно! Как только высохнут лужи! Мы и Джейме с собой возьмём! И Тириона!
— Что это вы там замышляете, тётушка? — Тирион, услышав своё имя, тут же повернул к ним голову.
— Мы собираемся прокатиться! Вы с нами?
— Поплавать, вы хотите сказать?! — хмыкнул карлик. — У нас теперь два моря — Закатное и Дождевое!
— Да, в этот раз лило знатно! — согласился сир Джейме. — Пока рано думать о прогулке.
— Значит, мы подумаем о ней, когда всё подсохнет! — заключила леди Дорна.
Кривовато улыбнувшись, Арья подцепила вилкой креветку.
За окнами хмурилось небо, роняя на землю редкие капли. В Львином Зале потрескивал камин, едва заметно подрагивали свечи, разгоняя сумрак и сырость. Розоватый, с прожилками мрамор казался тёплым и живым, как и белокаменные львы, лениво пристроившиеся на своих постаментах. Ланн Умный играл со львятами, под бдительным присмотром львицы, древние короли и королевы поедали своей мозаичный обед, укрывшись в тенистых кущах, в то время как нынешние короли Утёса славили свою новую королеву.
По залу гулял детский смех — Виллем и Мартин наперебой просили рассказать сира Джейме про турниры и Рыцарей Королевской Гвардии. Тирион, то и дело вставляя шуточки, сообщал удивительнейшие подробности, которые вряд ли могли быть правдой. Леди Дорна, пытаясь урезонить сыновей не особо в этом усердствовала, счастливо улыбаясь, переводила взгляд с детей на их кузенов и на Арью. Арья же, уже привычно улыбаясь в ответ, радовалась тому, что этот обед хотя бы не был испорчен очередной склокой с младшим пасынком. Следуя советам сира Джейме, леди Дорны и Тириона, она впервые в жизни пробовала голубого краба, кальмара и черепаховый суп. Когда подали странный дрожащий десерт, застывшей горкой возвышавшийся на тарелочке и украшенный земляникой и листочком мяты, Арья по примеру Виллема и Мартина подвигала его, вызвав колыхание белого купола.
— О, среди нас настоящие мужчины — они знают в этом толк! — воскликнул Тирион, потрясывая своим десертом и хитро поглядывая на братьев.
— Тирион! — гневно повысила голос леди Дорна.
— Ох, простите, тётушка, я несколько забылся! — в ложном смущении карлик потупил взор.
— Мы это поняли! — хмыкнул сир Джейме.
— Это вы о чём? — не удержалась Арья.
— На севере не знают, что такое панна котта? — изумился карлик.
— Нет. Я такой десерт вижу впервые.
— Секрет его в том, что сначала его надо есть глазами — когда только видишь на тарелке. Потом заставить вздрогнуть, и от этого он оживает. Ну, а после — в рот.
— И что тут такого? — не поняла Арья, подозрительно глядя на карлика.
— Ну разве вы не видите на что он похож? Что может доставить мужчине большую сладость, чем женская…
— Тирион! — перебил сир Джейме брата, покосившись на Мартина и Виллема, доедавших свои десерты. — Все и так уже догадались, что ты хотел сказать!
— Это сливки, леди Арья! Всего лишь вываренные сливки с сахаром и ванилью!— воскликнула, сердясь леди Дорна.
— Как, вы не хотите попробовать? — наигранно изумился Тирион, видя, как Арья отодвинула от себя тарелочку.
— Как-нибудь в другой раз. Я уже наелась., — чувствуя, что краснеет до корней волос, пробормотала Арья — к чему, к чему, а к обсуждению женской груди и из чего её можно изготовить она не была готова. А после всего этого ещё и съесть её.
— А пирог? Мы забыли про пирог! — воскликнула леди Дорна. — Самое время именинному пирогу!
— Пирог!
— Пирог, мы хотим пирог!
Под радостные вопли детей в зал на маленькой тележке въехал румяный пирог, украшенный виньетками из теста и свежей малины. К счастью, у Тириона не нашлось историй ни про ягоды, ни про что-то ещё из чего он был испечён, и праздничный обед продолжился раздачей кусков — сначала имениннице, а потом и Мартину с Виллемом, подпрыгивавшим от нетерпения…
Вернувшись к себе в покои уже ближе к ночи, Арья уселась на софу, перебирая подарки, принесённые Амалией. Все они были красивы, дороги и в чём-то наивно милы. Особенно вышитые леди Дорной сумка и кошель — она так старалась усадить рядом и волка, и льва, и это у неё почти получилось. И не её вина, что волк не хотел жить в логове льва.
Взяв в руки подарок сира Джейме, Арья провела пальцами по шкатулке — роскошь отделки и самого дерева бросалась в глаза. Откинув крышку, она взяла в руки перо — гусиное, аккуратно срезанное, с золочёным кончиком — Арья никогда не встречала таких. Как и камня, из которого была изготовлена чернильница.
Отложив шкатулку, Арья принялась изучать подарок Тириона. Книга была тяжёлой, старинной и повествовала о тех временах, когда Утёсом правили короли Кастерли, а валирийцы не подозревая о грядущем Роке, ковали свою сталь на ныне проклятых землях.
— Вы рады?
— Чему? — уточнила Арья у Нимесиды, сновавшей между комнатами покоев.
— Празднику.
— Рада.
— Рады? — недоверчиво переспросила Нимесида, глядя ей в глаза. Белый тюрбан, качнувшись, выразил сомнения, отразившиеся на луноликом лице: — От чего-то вы не радостны.
— Тебе кажется, — закусила губу Арья, и, поджав колени, отвернулась, уставившись на столик, где перед ней стояла шкатулка с письменными принадлежностями, призванными «поддержать связь между её старым и новым домами».
— Это ваши первые именины вне дома? — тихо молвила Нимесида.
— Да.
— Всегда всё бывает в первый раз.
— Я знаю.
— Это судьба всех женщин — покидать отчий дом. Вы попривыкните, помяните моё слово.
— К чему «по-привыкну»?
— К новому дому. Леди Джейн по первости тоже тяжко было, ну, а потом ничего — прижилась. А уж когда у них с лордом Титосом первенец родился — так уж всё на свои места и встало. Дети они любой союз крепче делают.
— Угу, — промычала Арья, не поворачивая головы.
— Вы верно всё делаете, — продолжила Нимесида. — Леди Дорна в вас души не чает. Сир Джейме с Тирионом тоже вас примут — дайте срок. Ну, а что муж старше вас — так оно не беда. Был бы сопливый дурак иль бабник — хуже б было! Мужья-то они разные бывают, а за лордом Тайвином, вы как за стеной будете!
— Буду, — буркнула Арья.
— Давайте-ка я вам помогу раздеться и умыться. Глядишь, завтра солнышко выглянет и всё повеселее будет. Может, ещё и прокатитесь верхом, коль уж вы это дело так любите…
На следующий день и впрямь выглянуло солнце, выпустив на волю сотни солнечных зайчиков, запрыгавших по лужам. С промоченной до самого пекла земли, поднимался пар, а по небу стремительно неслись остатки серых туч, рваными лоскутьями улетавшими на восток.
Во дворе замка и в его глубинных тоннелях вновь застучали кирки и лопаты, а землекопы покатили тачки с камнями, извлекаемые из недр скалы. Тирион, важно вышагивая в перепачканных глиной сапожках, отдавал указания, сверяясь с планом, разложенным на столе под навесом. Сир Джейме был тут же. Сидя на табурете, вытянув ноги и подставив солнцу лицо, он охранял секреты Кастерли Рок, изложенные на бумаге. Неподалёку, прямо на земле, пристроился оруженосец сира Ульриха, натиравший до блеска его шлем и латы. Сам сир Ульрих в подкольчужной рубашке и кожаных штанах тренировал удар в паре с Якобом. Ещё с десяток гвардейцев рассевшись по кругу, вели неспешную беседу. Двое о чём-то спорили с кузнецом, показывая меч.
— Миледи, я не в праве этого позволить, — в пятый раз, устало, повторил капитан стражи Кастерли Рок, глядя на Арью, как на неразумного ребёнка.
— Я вам приказываю! — злясь, прошипела Арья. — Погода наладилась, и вы не смеете удерживать меня!
— Пока не будет восстановлен нижний мост, без лишней необходимости никто не покинет замок.
— И когда это случится?!
— Завтра. Каменщики уже работают.
— Пара выпавших камней Белоснежке не помеха! — отчаянно возразила Арья.
— Я отвечаю за вашу безопасность, миледи, как и леди Дорны. Как только всё будет восстановлено, вам сообщат!
Глядя в суровое лицо немолодого мужчины, Арья поняла, что спор бессмысленен. Ругнувшись про себя, она развернулась, и, не говоря ни слова, направилась к себе в покои. Оставалось уповать, что злосчастный мост починят, и она успеет вырваться на волю до возвращения мужа.
Но она ошиблась.
Вечером, когда Утёс окутали сумерки, и в его переходах и башнях запылали факелы, в покои Арьи, радостно шелестя юбками, вплыла Нимесида:
— Ну-ка, подымайтесь-ка, миледи! Подымайтесь-ка!
— Зачем? — недоумённо взглянула Арья, приподнимаясь на кровати, где она валялась с подаренной Тирионом книгой.
— Лорд Тайвин вернулся — вот зачем! И он ждёт вас на западной террасе!
— Что? — вырвалось у Арьи.
— Что-что! Муж ждёт, чего тут не понять! — покачала головой Нимесида и, помогая Арье сползти с кровати, принялась поправлять на ней платье и волосы, словно та была маленькой девочкой.
— Я сама! — буркнула Арья, отстраняясь.
Подойдя к зеркалу, она одёрнула юбку и убрала на место выбившуюся из незамысловатой причёски прядь. Вид у неё был домашний и испуганный, такой, какой и должен быть у человека, который вскоре собирался лечь спать, а вместо этого вынужден идти непонятно куда и зачем.
Недоумевая, Арья направилась к двери.
Западная терраса была обласкана закатным солнцем, овеяна морским бризом и усыпана лепестками роз, опадавшими с кустов, растущих в больших, каменных кадках. Дневное светило, клонясь к горизонту, уже зацепило водный край и проложило сверкающую дорожку до самого утёса. И, как и несколько дней назад, чёрной кляксой на фоне золотистого неба застыла одинокая мужская фигура.
Словно споткнувшись, Арья остановилась.
Услышав, что он не один, лорд Тайвин медленно повернулся.
— Миледи, — голос её мужа был глух и тих.
— Милорд, — ответила ему Арья и зачем-то присела в книксене.
Растерявшись и ожидая неизвестно чего, она стояла, закусив губу.
— Прошу вас! — словно не замечая её неловкости, муж протянул руку, указывая на стол.
И только тут Арья заметила, что всё здесь было приготовлено к ужину: стол с блюдами, накрытыми серебряными колпаками, штофы с вином и водой, приборы и тонкостенные бокалы, поблёскивавшие в лучах закатного солнца.
Вынырнувший из темноты слуга зажёг две свечи, смягчившие наползавшие на террасу сумерки.
Несколько неуверенно Арья шагнула к столу.
Лорд Тайвин, помогая ей сесть, жестом отпустил слугу, и они остались одни.
Ещё больше растерявшись, Арья уставилась на колпаки, которые так и не покинули тарелки.
— Вы ничего не имеете против белого, с Арбора? — поинтересовался муж, потянувшись к одному из штофов.
— Н-нет.., — протянула Арья.
— Вы не любите вино?
— Я стараюсь его не пить.
— Почему?
— Оно пьянит.
— Ха! На то оно и вино, — едва заметно усмехнулся муж, продолжая стоять рядом.
— А вы, вы любите вино? — тут же поинтересовалась Арья, нервно теребя ножку бокала.
— … Вино помогает снять напряжение, — после некоторой паузы ответил лорд Тайвин. — А вам, значит, не нравится, что оно туманит разум?
— Д-да, — кивнула Арья, не совсем понимая, к чему ведёт этот разговор, да и вообще — всё это.
— Вчера меня не было рядом с вами за именинным столом, и мне хотелось бы восполнить это упущение, — молвил лорд Тайвин, внимательно глядя ей в глаза.
— А, так вы меня с днём рождения поздравляете! — с заметным облегчением выдохнула Арья.
— Поздравляю! — усмехнулся лорд Тайвин.
— Благодарю! — несколько смутившись, ответила Арья. И отпила глоток. — Вкусно! — сообщила она.
— Я рад, что вам понравилось. Лето 250-го выдалось сухим и жарким — лучшее, какое только может быть для виноделов.
— Это вино старше меня?!
— Старше, — вновь усмехнулся лорд Тайвин, и снял серебряный колпак с её тарелки: — Надеюсь, это тоже придётся вам по вкусу.
— Что это? — изумилась Арья. Прямо по центру лежала большущая раковина, такая, какими их изображали на многочисленных мозаиках этого замка — белая, плоская, ребристая.
— Дары моря! — едва заметно улыбнулся лорд Тайвин. Похоже, её неосведомлённость доставляла ему удовольствие.
— И что мне делать?
— Открыть, я полагаю.
Взяв в руки нож и вилку, Арья с некоторым сомнением поддела верхнюю створку огромной раковины, которая легко поддалась и съехала на бок, явив её взору нечто вовсе неожиданное — белые лепестки роз, на которых покоился жемчуг.
Приоткрыв в изумлении рот, Арья взяла одну из жемчужин. За ней потянулась, вторая, за второй третья, четвёртая… Сцепленные тончайшей цепью, они переплетались друг с другом, складываясь в удивительный узор. Когда все жемчужины вынырнули из раковины, среди лепестков осталось ещё десять — гроздьями по пять.
— Это мне? — выдохнула Арья.
— Вам…
Подарок был изумительным. Невероятным. Сказочным.
Перебирая руками жемчужины, Арья любовалась их живым, перламутровым блеском.
— Никогда не видела ничего такого! — прошептала она.
— Я рад…
— Спасибо…
— Позвольте.., — муж, приняв у неё из рук ожерелье, аккуратно обернул его вокруг её шеи и застегнул замочек. Потом по одной взял серьги и одел ей в уши.
Прикосновения мужа были нежны и мимолётны. Не успела Арья опомниться, а его пальцы уже покинули её шею. Склонившись, он взял её за руку. Тепло его губ и жар дыхания на её коже были столь же кратки:
— С именинами вас, миледи.., — поцеловав ей руку, тихо молвил муж. И, распрямившись, направился на своё место.
Растерянная, Арья не знала, что сказать. Отведя взгляд, она спросила первое, что пришло ей на ум:
— Ой, а это я уже видела, но не пробовала! — ткнула она пальцем в чёрные раковины, лежавшие на соседней тарелке.
— Это мидии, — мягко ответил муж. — Их едят с лимоном. Вот так, — подцепив чёрную створку, он извлёк вилкой содержимое, выдавил на него лимон и отправил себе в рот.
Последовав его примеру, Арья открыла раковину и попробовала нечто, сбрызнув это лимонным соком. Нечто было нежным, сладковато-солоноватым, с кислинкой от лимона. Сок, попав ей на руку, растёкся по пальцам. Рассмеявшись, она облизала их. Будь здесь септа Модрейн, ох и досталось бы ей! Но на террасе сейчас был только лорд Тайвин, которому, как оказалось, совершенно не было никакого дела до её манер.
Налив себе ещё бокал вина, он, едва заметно улыбаясь, смотрел, как Арья воевала с морскими гадами.
Солнце окончательно скрылось за морем, уступая место луне и звёздам. Закат, полыхнув алой полосой, растворился в темноте, и на землю опустилась ночь.
Из-за облаков выглянул Сумеречный кот, посмотрел вниз, ища мышей, и, не найдя, вновь скрылся среди тучь, прихватив с собой и луну.
Террасу окутала ночная тьма. Язычки пламени, дрожа на ветру, роняли тёплый свет на скатерть, приборы, бокалы. Клубившаяся по углам темнота была мягкой и загадочной.
— Как вам мидии, миледи? — поинтересовался лорд Тайвин.
— Очень вкусно! На севере такого нет!
— Это всё дары моря.
— Оно щедрое!
— Да, щедрое.
— А как ваша поездка? Она удалась? — полюбопытствовала Арья.
— Отчасти.
— Почему отчасти? Леди Дорна сказала, что на верфях возникли проблемы — вам не удалось их решить?
— Лишь частично, — несколько раздражённо ответил муж. — Дорне какое-то время придётся побыть без Кивана — ему пришлось остаться.
— Она расстроится, — посочувствовала Арья леди Дорне.
— Если мы будем оглядываться на чувства домашних, то проиграем..! — помолчав, лорд Тайвин добавил: — Боюсь, что Кивану суждено задержаться в Ланниспорте до прибытия Роберта.
— А если Грейджои нападут раньше?
— Мне бы этого не хотелось… Мне сказали, что вы огорчились из-за того, что ваша верховая прогулка не состоялась, — сменил он тему, внимательно глядя ей в глаза.
— Да.., — растерявшись, протянула Арья, словно её поймали с поличным.
— Не печальтесь. Через пару дней земля просохнет, и мы поедем на охоту.
— На охоту?! — удивлённо воззрившись на мужа, Арья не верила своим ушам.
— Вы столько рассказывали об охоте в Винтерфелле, миледи, — пора продемонстрировать своё мастерство! — усмехнулся муж. — Или леди Дорна успела привить вам любовь к вышиванию, и теперь вы предпочитаете иголку арбалету?
— Нет! Что вы! — от души рассмеялась Арья.
— Вот и отлично!
Арье показалось, что лорд Тайвин хотел сказать что-то ещё, но его прервал Якоб, появившийся на террасе:
— Прошу прощения, милорд, сир Тентолтон прибыл!
— Хорошо. Проводи в кабинет.
— Да, милорд.
Поднявшись, лорд Тайвин подошёл к Арье:
— Ещё раз с именинами вас, миледи, — тихо произнёс он, склоняясь к её руке. Лёгкое прикосновение его губ породило волну, прокатившуюся по телу…
Не успела Арья опомниться, а лорд Тайвин уже исчез под ажурной аркой.
— Спасибо.., — едва шевеля губами, прошептала она в след мужу.
Лорд Тайвин ушёл, а в воздухе продолжал витать аромат лаванды и мяты, напитавшие его одежду. Уставившись на осиротевший стул, Арья молча вертела бокал за ножку. С уходом мужа на террасе стало пусто, а на душе тускло и уныло…
====== Глава 1.14. ======
Ветвистые рога качнулись и медленно выплыли из кустов. Следом за рогами показалась голова с узкой, вытянутой мордой и чёрными, влажными глазами, уставившимися на охотников.
— Не передумала!
Натянутая тетива выскользнула из пальцев Арьи и, запев, послала стрелу.
Олень, вздрогнув, дёрнулся, но было уже поздно — меж его глаз торчало тонкое древко, увенчанное пёстрым оперением. Захрипев и вздыбив могучую шею, зверь завалился на бок, подминая собой кусты.
— Отменный выстрел, миледи! — не скрывая восхищения произнёс сир Джейме.
Из-за соседних деревьев раздались одобрительные мужские возгласы.
— А вы во мне сомневались! — победоносно вскинув голову, Арья посмотрела на мужа.
— Я никогда в вас не сомневался, миледи! — с лёгкой полуулыбкой ответил он.
Рассмеявшись, Арья тряхнула волосами.
В лесу было свежо и прохладно. Пахло землёй, мокрой травой, ягодами. Сквозь густую листву пробивалось солнце, распадаясь на тысячи лучиков.
Арья была счастлива.
— Ну что, взглянем поближе на вашу добычу, миледи? — предложил сир Джейме и первым шагнул вперёд.
Арья и лорд Тайвин последовали за ним.
Олень был огромен. Она никогда не видела вблизи оленей — ни мёртвых, ни живых. И сейчас, подойдя ближе, она с удивлением уставилась на свой охотничий трофей.
— У вас острый глаз, леди Арья! — присвистнул сир Джейме, склоняясь к животному — стрела торчала аккурат из пятна, белевшего посередь лба.
— И не только! — не удержалась Арья, покосившись на лорда Тайвина. Муж молча стоял позади неё. Лицо его было сокрыто тенью, и было невозможно понять, что он думает, глядя на поверженного ею оленя.
— Меткий выстрел, миледи! — одобрительно отозвался Ник Лауда — капитан стражи Утёса Кастерли, сопровождавший их на охоте. — Эй, парни! — позвал он: — Тащите верёвки, здесь вас ждёт работёнка!
— Идёмте, — произнёс лорд Тайвин, обращаясь к сыну и Арье. — Вернёмся к шатрам.
Шатры были там же, где они их и оставили — на лесной поляне — алые, пятигранные купола, удерживаемы верёвками, натянутыми на колышки.
Сбив с сапог грязь и отряхнув бриджи, Арья поинтересовалась:
— Скоро будем есть?
— Обед ещё надо приготовить, миледи! — усмехнулся сир Джейме, сидя на пне и соскребая ножом глину с подошв.
— Я знаю! — хмыкнула Арья, ничуть не разозлившись — в это чудесное утро и этот чудесный день ничто было не в состоянии вывести её из равновесия. — Оленя ведь уже разделывают?
— Нет, его несут сюда, — пожав плечами, сообщил сир Джейме.
— Зачем?!
— Чтобы им занялся отец.
— Лорд Тайвин будет разделывать оленя?! — открыв рот, Арья уставилась на мужа, отдававшего какие-то распоряжения в десятке шагов от них.
— Это королевское животное — его дозволено разделывать только лорду*, — удивленно воззрился на неё пасынок. — Разве вы этого не знали?
— Я знаю, как выглядит герб Баратеонов! — отрезала Арья, чувствуя себя донельзя неловко, словно самолично убила короля Роберта.
— Герб Бартеонов?! — громкий, искренний хохот сира Джейме вспугнул воробьёв, пристроившихся на ветках.
— А что, нет? — разозлилась ничего не понимающая Арья.
— То есть, вы хотите сказать, что при Таргариенах охотились на драконов, и они были королевскими животными? — отдышавшись, уточнил сир Джейме.
— Что тут у вас происходит? — с недовольным видом полюбопытствовал подошедший лорд Тайвин. Верный, бежавший следом, уселся у ног хозяина и задрал морду, вопрошая: «В чём дело?».
— У леди Арьи очень интересное представление об охоте, — пояснил, улыбаясь во весь рот, сир Джейме, потрепав пса за ухо.
— И какое же?
— Да́, я ошиблась! — гневно вскричала Арья. — Я никогда не охотилась на оленей! Откуда мне было знать всё это?!
— Что знать?
— Что олень королевское животное не от того, что он знак дома Баратеон!
— Миледи, вы ведёте опасные речи! — на этот раз улыбка посетила лицо её мужа: — Не стоит о вашем трофее говорить в таком… контексте.
— А я и не говорю! Это всё сир Джейме!
— Отец! Я тут вовсе не причём, это всё миледи! — возмутился сир Джейме.
— Довольно! — слегка повысив голос, прервал лорд Тайвин их перебранку. Но от чего-то Арье показалось, что муж вовсе не сердится, и что ему весело, как и им. И от того ей стало ещё веселее и захотелось убить сразу с десяток оленей. Или драконов. Или ещё кого.
— Я и вправду никогда раньше не охотилась на оленей, — пояснила Арья, доверчиво глядя на мужа. — Откуда мне было знать?
— А на кого вы охотились? — мягко спросил лорд Тайвин.
— На куропатку, зайца… А один раз я подстрелила кабана!
— Так это ваш первый олень?
— Первый…
— Достойный трофей! И хороший повод, чтобы это отметить!
— Правда? — радостно улыбнулась Арья.
— Правда! — кивнул лорд Тайвин, а разбежавшиеся вокруг его глаз лучики-морщинки придали его ответу непередаваемую мягкость и теплоту.
Арья хотела что-то сказать в ответ, но не успела — муж и его пёс уже ушли, оставив её с сиром Джейме.
Треск кустов оповестил о том, что добычу вынесли из леса.
Четверо мужчин, сгибаясь под тяжестью Арьиного трофея, тяжело шагали, положив на плечи палку, к которой был подвешен связанный по ногам олень. Его рога волочились по земле, оставляя после себя след, в то время как перекрещенные копыта были устремлены в небо.
Дойдя до самого большого шатра, мужчины с добычей скрылись внутри. Следом за ними в тот же шатёр зашёл лорд Тайвин.
— Пойду, переговорю с отцом, если вы не возражаете, — сообщил сир Джейме Арье.
Арья не возражала. Продолжая сидеть на пеньке, она жевала травинку. Закрыв глаза, она прислушалась к пению птиц, ржанию лошадей, тихому говору гвардейцев. Ничего не хотелось делать, никуда идти. Азарт охоты, схлынув, оставил после себя удовлетворение и опустошение. И гордость от того, что она одним выстрелом сразила столь могучего зверя. А ещё ей хотелось есть.
В животе заурчало.
Поднявшись, Арья отряхнула бриджи и поправила камзол. Решив лично узнать, когда будет обед, она направилась в сторону палатки, где, как пояснил сир Джейме, её лорд-супруг разделывал королевского оленя.
Гвардеец, откинув полог, впустил Арью внутрь.
Первое, что увидела Арья, это был её муж. Стоя к ней спиной, он склонился над столом, на котором лежал олень. Вместо дублета на нём были чёрный кожаный жилет и серая рубаха с закатанными рукавами, оголявшими жилистые руки. Энергично работая ножом, он вспарывал оленю брюхо. Не обращая ни на кого внимания, он довёл разрез до лобковой кости, запустил руки по локоть в нутро зверя и извлёк связку кишок, которая тут же отправилась в стоящее рядом ведро.
В ноздри Арье ударил запах свежей крови.
Лицо сира Джейме, стоявшего поодаль, исказила едва заметная гримаса брезгливости.
— Ланнистеры не делают глупостей, — не отвлекаясь от туши, провозгласил лорд Тайвин. — Хочешь сказать что-то умное, давай, скажи, — не поворачивая головы, он взял тряпку и вытер перепачканные кровью руки и нож.
— Нам стоило нанести удар первыми!
— Не дожидаясь Роберта? — уточнил лорд Тайвин, принимаясь за свежевание.— Атаковать Пайк?
— Это надо было сделать уже давно!
— Одним? С тем флотом, что у нас сейчас есть? А, может, проще было бы послать убийц к Бейлону?
— В этом нет чести! — горячо возразил Джейме, так и не заметив появления Арьи, замершей у входа.
— Честь! — усмехнулся его отец. — Тебя слишком волнует, что о тебе думают другие!
— Мне наплевать, что обо мне думают другие!
— Ты хочешь, чтобы все так думали! — возразил лорд Тайвин, продолжая заниматься оленем.
— Это правда.
— И тебя не волнует, что за твоей спиной тебя называют Цареубийцей?
— Конечно, волнует, — скривившись, ответил сир Джейме.
— Льва не должно интересовать мнение овец! Хорошо, что в этот раз твоё тщеславие сдержало твоё безрассудство. Сейчас, когда Роберт осознал угрозу, Бейлон совершил ошибку, сунувшись так далеко на Запад. Я дам тебе часть войска — две тысячи, и корабли. Ты двинешься на Кайс и отобьёшь его.
— Не думал, что ты так ценишь Кеннигов!
— Ценность Кеннигов здесь ни при чём! Они присягнули Ланнистерам и находятся под нашей защитой, и чем дольше замок в осаде, тем меньше наше имя внушает уважение!
— Значит, льва волнует мнение овец?
— Нет, это не мнение, а факт! Если кто-то может безнаказанно покушаться на наши земли, наше имя перестаёт внушать страх! — заметно раздражаясь, лорд Тайвин обернулся и только тут заметил Арью. — И давно вы здесь стоите? — удивлённо поинтересовался он.
— Достаточно давно, чтобы понять, что война уже идёт, — ответила Арья, не двигаясь с места.
Лицо мужа было сурово, и ей трудно было сказать, чем это вызвано — деяниями Бейлона Грейджоя, упрямством сира Джейме или её, Арьи, появлением.
— Да, это так. Родрик, старший сын Бейлона, осадил Кайс, а, возможно, уже и Пиршественные огни.
— Но это совсем рядом с Утёсом и Ланниспортом! — воскликнула Арья, мысленно представив карту, которую она не так давно изучала. — Осев там, Грейджои будут контролировать залив!
— Вы верно рассуждаете, миледи, поэтому мой сын вступит в бой и выбьет их оттуда.
— С помощью войск и флота?
— Да.
— А как же служба королю Роберту — ведь сир Джейме Королевский Гвардеец!
— Служба королю Роберту! — мрачная усмешка прорезала губы её мужа. — Король дозволил Ланнистеру поспешить на помощь родовому гнезду, и это шанс для Джейме. Он должен выполнить своё предназначение. Возможности тех, кто родился в самой могущественной семье королевства, дарованы не многим… Главное, как ими распорядиться.
Арье показалось, что муж хотел добавить что-то ещё, но её присутствие ему помешало. Вместо этого он пресёк шатёр и подошёл к сиру Джейме. Положив ладонь ему на затылок, лорд Тайвин вынудил сына смотреть себе прямо в глаза:
— Я хочу, чтобы ты его выполнил — своё предназначение. Не через год, не завтра, а сейчас.
Отпустив сына, муж повернулся к Арье:
— Миледи, вы скучали снаружи? От того решили к нам присоединиться?
— Я хочу есть, — честно ответила Арья.
— Это моя непростительная ошибка — держать вас голодной! — мягко и слегка иронично усмехнулся лорд Тайвин, повинно склонив голову. — Не смею отвлекаться! — и вернулся к оленю. Подхватив его заднюю ногу, он водрузил её себе на плечо и продолжил разделывать тушу.
— Пойду, разомнусь, — сообщил сир Джейме и вышел.
Оставшись наедине с мужем, Арья уставилась на его широкие плечи и оголённые руки, ловко отделявшие шкуру. Таким мужа она никогда не видела и не ожидала увидеть. Это было словно продолжение сна, посетившего её в «Мудрой черепахе», где лорд Тайвин, обнажённый по пояс, кидал сено в конюшне. Внезапно смутившись, Арья выскочила из шатра вслед за сиром Джейме.
Солнечный свет, ослепив её, вынудил остановиться.
— Вы не остались?
— А?! — подскочив, Арья обернулась и увидела своего пасынка, восседавшего на поваленном бревне.
— Согласен, не самое приятное зрелище — кровь, внутренности, — понимающе кивнул он.
— Меня это не смущает, — пожала плечами Арья, присаживаясь рядом и вытягивая перед собой ноги.
— И часто вам доводилось участвовать в подобных развлечениях?
— Отец всегда брал меня на охоту.
— Удивительный человек, ваш отец.
— Такой же, как и все! — резко ответила Арья и поднялась.
— Я так не думаю, — протянул сир Джейме, не шевелясь. — Я мало знаю девушек, любящих охоту. Сестра могла бы охотиться с нами, но отец был против. Мы всегда ездили вдвоём — я и он. Ну и дяди.
— А она хотела? — полюбопытствовала Арья.
— Ха! Она всегда хотела быть наровне с мужчинами и очень обижалась, когда ей указывали её место.
— Как это?
— Ну, она требовала, чтобы её обучали фехтованию, а не шитью и хорошим манерам. Требовала меч, как у меня. Но отец сказал, что она леди, и должна уметь себя вести, как леди, а не скакать по двору с палкой.
— Я умею фехтовать! — вскинув голову, тщеславно сообщила Арья.
— Шутить изволите? — хмыкнул сир Джейме.
— Нет, это правда! Признайтесь, вы ведь думали, что я и с луком не справлюсь?
— Думал, — кивнул сир Джейме, глядя на неё с лёгким прищуром.
— Сразимся? — предложила Арья с затаённой надеждой.
— Ну уж нет!
— Боитесь быть побеждённым?
— С чего бы!
— Тогда что?
— А вдруг я нечаянно убью вас? Второй сын убил вторую мать — боюсь, отец этого не переживёт!
Закусив губу, Арья уставилась на пасынка, не понимая шутит он, или в серьёз.
— Почему его здесь нет? — резко спросила она.
— Кого?
— Вашего брата, Тириона. Он ведь умеет стрелять из арбалета.
— А вы хотите, чтобы он был здесь?
Нет, Арья этого не хотела и от того она промолчала.
Продолжая стоять рядом, она рассматривала кусты, деревья и просвечивающее сквозь них небо.
— Отец никогда не берёт его с собой, когда на то нет необходимости.
— Что? — не поняла Арья. Задумавшись о своём, она уже и забыла о чём они говорили. А сир Джейме не забыл. Сосредоточенно жуя травинку, он поднял на неё глаза. Взгляд его был серьёзен:
— Тирион напоминает ему не о самых приятных моментах. Ну и он не умеет держать язык за зубами. Но на самом деле мой брат неплохой малый, нужно только дать ему шанс.
— Он бывает несносен, — мрачно сообщила Арья.
— Он это не специально, — мягко проговорил сир Джейме.
— Да неужели?! — фыркнула Арья.
— Он… восхищается вами.
«Враньё!» — сделала вывод Арья. Закусив губу, она рассматривала старшего пасынка, пытавшегося примирить её с младшим. В последние дни они с Тирионом вполне мирно жили под одной крышей, но отчего-то Арье казалось, что это не надолго — уедет сир Джейме, и его братец примется за старое. Ну зачем лорд Тайвин уже обзавёлся детьми?! Было бы гораздо проще, если бы их у него не было…
— Подарок отца? — перевёл разговор сир Джейме, кивнув на кинжал, болтавшийся у неё на поясе.
— Да! — мрачно усмехнулась Арья. Выхватив нож, она послала его в дерево, стоявшее ярдах в двадцати.
— Пекло! — присвистнул, поднимаясь сир Джейме. — Боги, храните того, кто станет у вас на пути!
— Ну так и не стойте! — резко бросила Арьи и, обогнув пасынка, зашагала прочь.
Дойдя до осины, она выдохнула.
Нож, торчавший из ствола, поблёскивал рубинами, украшавшими рукоять. Сегодня утром ей его вручил муж, со словами: «На охоту не отправляются безоружными». И это был лучший из всех подарков, что она получила в Утёсе Кастерли.
Вытащив клинок из дерева, Арье вернула его в ножны — богато украшенные, со львом и львицей, преследующими оленя.
Позади неё хрустнула ветка.
Резко обернувшись, Арья увидела сира Джейме, миролюбиво воздевшего руки:
— Я всего лишь хотел убедиться, что вы не убежали слишком далеко.
— Убедились?
— Убедился. А теперь идёмте обратно — первые куски мяса уже на вертеле. Вы ведь хотите есть?
Есть Арье хотелось просто зверски.
Хмуро глянув на пасынка, она зашагала в сторону палаток.
Обед подали в открытом шатре в виде навеса. Снующие туда-сюда Якоб и Дживс, расставили тарелки, штофы, вынули бокалы из походной корзины, выложенной изнутри соломой. Тут же был хлеб, взятый из замка, лук, пахучие травы и запечёная тыква. По тому, сколь непривычно скромно выглядел стол, Арья поняла, что главным на нём будет оленина. Так и вышло.
Как только появился лорд Тайвин, Стив внёс огромное блюдо с аппетитно пахнущими кусками мяса. Разложив его по тарелкам, он тут же удалился.
— За удачную охоту! — провозгласил лорд Тайвин и отпил вина.
— За меткий глаз и твёрдую руку! — поднял тост сир Джейме, глядя на Арью.
— За вас, миледи! — кивнул её муж.
— За удачную охоту! — улыбнулась Арья и тоже отпила из бокала. Вино было приятным, а мясо неимоверно вкусным.
— Так что ты там говорил о турнире? — поинтересовался лорд Тайвин у сына.
— Роберт решил отложить празднества в честь принцессы Мирцеллы до подавления мятежа, чтобы все, кто пожелает, могли участвовать.
— Это справедливо.
— И позволит съехаться сильнейшим!
— Ты, я полагаю, уже горишь желанием заявиться? — с лёгкой иронией поинтересовался лорд Тайвин.
— Думал, что тебе нравится, когда я побеждаю, — осторожно ответил Джейме.
— Нравится. Но мне хотелось бы, чтобы ты прославил себя не только на ристалище.
— Я это уже понял, отец. И скоро у меня будет такой шанс.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Не упусти его.
— Будь уверен — не упущу. Как и шанс выиграть турнир.
— Разумеется! Коня-то ты уже прикупил! — усмехнулся лорд Тайвин.
— Откуда ты знаешь?! — в голосе сира Джейме прозвучало непрекрытое изумление.
— Для того чтобы об этом узнать не нужно иметь Паука в друзьях! Говорят, он быстр.
— Безудержный — неудержим! Лорас уже ищет такого же — боится, как бы его вороной не уступил моему на предстоящем турнире! — со смешком сообщил сир Джейме.
— Золото Хайгардена ему в помощь! — усмехнулся лорд Тайвин.
— А что за конь? — не удержалась Арья.
— Миэринец, — ответил сир Джейме. — Из тех, что срывают вскач и злы до побед.
— Это лучшие лошади, какие только могут быть! — вдохновлённо сообщила Арья, влюблённая в свою Белоснежку, да и в Грома мужа — тоже.
— Гискарские скакуны не хуже, — поделился своими соображениями лорд Тайвин. — От них пошли миэринцы. У дотракийцев лошади тоже хороши — они выносливы и способны преодолевать большие расстояния.
— А каких лошадей предпочитают на севере? — обратился сир Джейме к Арье. — И вообще, за Стеной есть лошади?
— Есть. Для снега лучше походят маленькие и приземистые, — повторила она слова дяди Бена. Тех лошадей, которые были в Винтерфелле, конечно, нельзя было назвать ни маленькими, ни приземистыми, но и миэринцев, увы, среди них не было.
— Миэринцы дети солнца и ветра — стужа и снег не для них, — примирительно молвил муж.
Кивнув, Арья согласилась с его словами, подумав, как это несправедливо, что север обделён такими чудесными лошадками, как её Белоснежка.
Под столом что-то ткнулось ей в ногу. Глянув вниз, она увидела серую морду выжидательно уставившуюся на неё влажными, чёрными глазами. Высунув язык, Верный выразительно повёл носом.
Улыбнувшись, Арья подцепила вилкой мясо и сунула псу. И тут же наткнулась на нарочито строгий взгляд мужа — брови его сурово сошлись на переносице, в то время как в глазах, искря золотом, плясали смешинки.
Изобразив недоумение, Арья, как ни в чём не бывало, продолжила нарезать мясо.
Верный, уже расправившийся со своей олениной, преданно ожидал следующего куска. Подмигнув псу, она едва заметно повела головой в сторону лорда Тайвина. Пёс, поняв её намёк, вильнул хвостом и скрылся под столом.
— А что Крейвен ещё держит свою лавку? — тем временем поинтересовался сир Джейме у отца.
— Держит. И лавку, и кузню.
— Что ни говори, а у него лучшие клинки от Узкого моря до Закатного, — сообщил сир Джейме.
— Ты видел работу Грея? Лауда доволен им.
— Да, я слышал, но сам ещё не пробовал.
— Стоит это сделать до отъезда, — посоветовал лорд Тайвин и как бы невзначай опустил под стол руку.
Присмотревшись, Арья увидела серый хвост, радостно вилявший рядом с ногой её мужа. Сдержав улыбку, она потянулась к бокалу. Сир Джейме, как и она, сделав вид, что ничего не видит, подлил ей вина…
Вокруг них шумел кронами деревьев лес, заливисто пели птицы, всхрапывали лошади. Летнее тепло, разлитое в воздухе, проникало под полог шатра, неся с собой цветочный дух. Беседа за столом текла столь же размеренно и неспешно, как и зной, стелившийся над землёй.
Поглядывая на мужа, Арья отмечала его расслабленную позу. И то, что пил он чуть больше обычного, явно получая удовольствие и от вина, и от еды, и от всего, что наполняло это утро и этот день. Как и Арья. «Будь здесь Тирион, он бы всё испортил,» — подумала она. Вскоре им всем предстоит возвращаться обратно в Кастерли Рок, где их ждал её «младший сын», которого она, Арья, старше на каких-то пару месяцев. Что за странности судьбы — никогда не стремясь замуж, она помимо мужа, в придачу, получила его детей, и, о всемогущие боги, ещё и внуков!
— О чём вы думаете? — неожиданно обратился к ней лорд Тайвин.
— Я? — растерялась Арья. — Я думаю о… войне.
— Вы не исправимы, — хмыкнул сир Джейме.
— Но все о ней только и говорят! — живо возразила Арья.
— Да, это так, — подтвердил её слова лорд Тайвин. — Грядёт война, и никто не знает, чем всё обернётся — никогда не стоит недооценивать противника.
— Вы скоро уедете? — сама не зная зачем, спросила она.
— Как только король Роберт прибудет.
— А он далеко?
— Уже близко.
— Близко! — эхом повторила она, воззрившись на мужа, не сводившего с неё глаз.
Повисла пауза.
— Ну, не будем о грустном! — провозгласил сир Джейме, прервав молчание и наполняя бокалы.
— Не будем! — откликнулась Арья, но от чего-то ей вдруг стало грустно, хотя она понять не могла от чего…
В за́мок они вернулись затемно. Освещённый десятками огней, он показался ей светом в ночи, приветствующим заблудившихся путников.
Львиная Пасть, раскрывшись и закрывшись, пропустила их внутрь. Глядя на массивный подъёмный мост, на мощные кольца цепей, Арья злорадно подумала: «Никому и никогда не взять Утёс — Бейлон Грейджой только обломает об него зубы!»
Нимесида, поджидавшая её в покоях, тут же пристала с кучей вопросов — «что» да «как», и никак не хотела верить, что именно она, Арья, подстрелила оленя.
— Да вы, верно, шутите, миледи! — не унималась она, помогая Арье снять камзол. — Скажите честно — сир Джейме стрелял, а вы рядышком стояли!
— Да я, я это стреляла! — разозлилась Арья, топнув ногой.
— Чудно как! — всплеснула руками Нимесида и цыкнула на Зизи и Грету, стоявших разинув рты, и слушавших о приключениях своей госпожи.
Амалия, несколько пренебрежительно поведя плечом, поинтересовалась:
— Купаться будете?
— Конечно, миледи будет купаться! — осадила её Нимесида.
Покосившись на младшую горничную, которая её порядком раздражала, Арья, оставшись в одном исподнем, прошествовала в ванную, где уже всё давно было приготовлено.
Вновь, как и всегда, в вазах благоухали розы, толстенные свечи роняли блики на мрамор, по которому слезами бежал оседавший пар, а за окном клубилась ночная тьма.
Сбросив с себя последние одежды, Арья шагнула в купель.
Тёплая вода окутала её, даря блаженство и негу. Прикрыв глаза, Арья откинулась на изголовье…
— Миледи.., миледи…
— А? — разомлев, Арья едва не уснула прямо в ванной.
Подталкиваемая Нимесидой, она, зевая, выбралась наружу и еле дождалась, пока Зизи и Грета просушат полотенцами её волосы.
— Идёмте-ка, — хмыкнула Нимесида, поддерживая Арью. — А то не ровён час, прям на полу и ляжете.
— Я могу.., — сонно промычала Арья, опираясь на сильную руку, цвета кедровой шишки.
Дойдя до кровати, она рухнула на перину и тут же провалилась в глубокий сон без сновидений…
Утро встретило Арью синим небом, ярким солнцем, игриво заглядывающим сквозь занавески, и лёгким ветерком, задувавшим с моря.
Мурлыкая себе что-то под нос, она соскочила с кровати, просунув ноги в домашние туфли:
— Нимесида! Зизи! Грета! — прокричала она. — Где вы все?! Я есть хочу!
— Экая вы прожорливая! — проворчала Нимесида, выплывая из соседней комнаты. — А по виду и не скажешь!
— Я много ем, но плохо расту! — тут же парировала Арья.
— Ха! Теперь вам только вширь расти — попомните мои слова!
— Эт ты о чём? — подозрительно уставилась на неё Арья.
— А о том, что вы не дитя — вверх уже рост весь вышел. Пирожки на талии да на мягком месте будут откладываться — как перестанете в свои любимые бриджи влезать, сразу меня вспомните! — поучительно изрекла Нимесида.
— Не перестану! — заявила Арья, и потянулась к булочке с корицей, появившейся на столике, пока они препирались.
Грета, расставив вазочки и тарелочки, скрылась за дверью с пустым подносом. Навстречу ей прошествовала Зизи с чайником и налила ароматный мятный чай в маленькую чашечку.
Амалия, пройдя по комнатам, раздвинула шторы и подцепила их завязками, впустив в покои ещё больше солнца. Обернувшись, она приторно поинтересовалась:
— Что ещё прикажете, миледи? Пирожных?
— Ничего не нужно. Ступай, — ответила Арья в который раз подумав, что эту горничную стоит сменить…
Умытая и одетая, Арья спустилась во двор. Внизу было непривычно тихо. «Может, все уже уехали воевать?» — подумала она. Увидев Ника Лауду, чья широкая спина маячила в дверном проёме, Арья решительно зашагала в сторону оружейной.
Ник был не один — вместе с лордом Тайвином они рассматривали мечи, выкованные местным кузнецом.
— Миледи! — склонился в поклоне Лауда.
— Миледи, — слегка поведя головой вверх, муж как бы спрашивал: «Что вас сюда привело?»
— Новые мечи? — спросила Арья.
— Да, миледи, — ответил Лауда.
— Можно? — протянула она руку.
— Это боевое оружие, миледи.
— Я знаю, — нисколько не обиделась Арья.
— Он тяжёл, — подал голос её муж.
— Э-э-э, не особо.., — соврала Арья, заполучив один из клинков в свои руки — меч был тяжелее Иглы раз в пять, если не больше.
Ухватив рукоять поудобнее, Арья рассекла воздух.
— А вы боец! — в голосе Лауды смешались удивление с одобрением. — Но вам стоит быть аккуратнее с оружием.
— Может, тренировочный? — хитро посмотрев на мужа, спросила Арья.
На лице лорда Тайвина не дрогнул ни один мускул.
— Ник, выдай нам с миледи тренировочные мечи! — неожиданно приказал он капитану.
— Слушаюсь милорд!
— У нас будет тренировка?! — не поверила своим ушам Арья.
— Вы столько говорили о своих талантах мечника, что пора уже увидеть их воочаю! — молвил муж, глядя на неё сверху вниз. — Может быть, вы желаете облачиться в бриджи? Платье вам помешает.
— Нет-нет! — перепугалась Арья — пока она будет бегать по замку, муж может передумать!
— Как скажете. Но учтите, я не намерен вам поддаваться!
— А я этого и не жду! — возмутилась Арья.
Далеко идти им не пришлось — оружейная располагалась в Арсенальной башне, где второй этаж представлял собой пустой зал, предназначенный для тренировок. В нём не было ни мрамора, ни гобеленов — только стены, обшитые дубом и деревянный, стёртый от времени пол.
Подтянув завязки платья, от чего оно стало короче, Арья взяла обеими руками меч и встала в стойку.
— Я готова! — сообщила она.
— Приступим! — слегка поклонившись, ответил ей лорд Тайвин. — Уступаю вам право первого удара.
Арье оставалось только улыбаться — так делали все, кто бился с ней впервые — дозволял ей ударить первой, ожидая наступление правши. Но Арья была левшой.
Ринувшись вперёд, она привычно сменила направление, переложив клинок в левую руку, и весьма ощутимо уколола лорда Тайвина в плечо — туда, где подвижное соединение доспеха делало рыцаря наиболее уязвимым.
— Отличный удар, миледи! — заметно скривившись, вынужден был признать муж.
— А я вам говорила! — выкрикнула Арья, и тут же получила тычок в бок, который едва не свалил её с ног.
Когда лорд Тайвин приноровился к её манере атаковать, Арья нанесла очередной, заранее заготовленный удар — правой рукой.
— Правая?! — воскликнул муж, держась уже за другое плечо.
— Правая! — торжественно сообщила Арья, отдуваясь. Её удар правой был не столь хорош, как левой, но, нанесённый впервые, производил сильное впечатление на противника.
Постепенно, преимущество неожиданности стало её подводить, а после и вовсе сошло на нет. Лорд Тайвин словно залез ей в голову, видя наперёд каждый её шаг. Злясь, Арья делала ошибки. Разница в росте давала ей небольшое преимущество, заставляя мужа наклоняться, но всё равно она безбожно уступала. Сойдись они на поле боя, она давно уже была бы разрублена на части. Отец, Кассель, дядя Бен — одолеть их было сложно, и не всегда у Арьи это получалось, но сегодня всё шло не так. Может, лорд Тайвин был более сильным противником, а, может, раньше ей просто подыгрывали? Или всё-таки дело было в юбке, которую следовало снять, а не упрямиться?
Пропустив десять ударов подряд, Арья вынуждена была сдаться.
Распуская завязки платья и придавая ему прежнюю длину, она покосилась на лорда Тайвина. Муж стоял рядом, тяжело дыша. Переложив меч в левую руку, он отёр ладонью вспотевшее лицо…
Сердце Арьи болезненно сжалось: «Он давно не тренировался, а не сегодня, завтра ему в бой…».
*В средневековье охотиться и разделывать оленей могли только лорды, и сцена из сериала с Т. Ланнистером абсолютно достоверна — никто другой кроме него не имел права прикасаться к оленю.
====== Глава 1.15. ======
Сир Джейме Ланнистер покинул Утёс Кастерли на рассвете. Провожать его вышли отец, жена дяди, брат Тирион, мачеха и добрая половина слуг. Бодро вскочив на коня, сын Хранителя Запада сверкнул белозубой улыбкой и, пообещав вернуться с победой, выехал навстречу восходящему солнцу. Потянувшиеся за ним гвардейцы быстро скрыли его белый плащ от взоров близких и родных.
— Ах, эти войны! — всхлипнув, леди Дорна промокнула глаза платочком.
— Всё будет хорошо! — уверенно заявила Арья. — Сир Джейме — первый меч королевства — с ним не случится ничего плохого!
— Да, конечно…
«Она про мужа думает!» — поздно сообразила Арья.
— Вот увидите, тётушка — Джейме разобьёт Родрика Грейджоя, потом его отца — оглянуться не успеете, как мятеж будет подавлен, и все вернутся домой! — бодро вещал снизу Тирион, запрокидывая голову и глядя в зарёванные тёткины глаза.
— Да, так оно и будет! — горячо поддержала пасынка Арья.
— Какие вы славные! — улыбнулась леди Дорна.
— Мы такие! — хохотнул карлик, подмигнув Арье.
— Такие! — кивнула Арья, и губы её сами собой сложились в улыбку.
— Пойдёмте, пройдёмся, — попросила леди Дорна.
— Идёмте, — согласилась Арья.
— Увы, леди, я не смогу составить вам компанию, ибо меня ждут дела! — важно изрёк карлик и, шутливо поклонившись, направился к поджидавшим его каменщикам.
Солнце всё ещё пряталось за высокими стенами, и от того в замке было свежо и прохладно.
Арья и леди Дорна неспешным шагом обошли восточную оконечность Утёса и оказались на его северной стороне. Здесь, погружённые в тень, всё ещё спали яблони и абрикосы, склонив свои ветви под тяжестью плодов, которым ещё предстояло расти и расти.
Леди Дорна, вся в своих мыслях, медленно шла по выложенной мелкими камушками дорожке. Арья тоже молчала, думая о своём. Тишину раннего утра нарушала лишь надрывная соловьиная трель, да шорох их платьев.
Миновав сад, они нырнули под арку и оказались в укромном местечке, где росло всего одно дерево — белоствольное, с красными листьями. Оно было маленьким и неказистым, вовсе не таким, к каким Арья привыкла на Севере — с необхватными стволами и кронами, занимающими пол неба.
— Какие они?
— Кто? — не поняла вопрос Арья.
— Древние боги. Они сильны? — повернув к ней напряжённое лицо, леди Дорна будто видела и не видела Арью.
— Их почитают за Стеной, — Арья не смогла придумать ответ лучше.
— А ты молилась им?
Леди Дорна впервые обратилась к ней так — «ты».
— Молилась…
— И?
— Вы знаете ответ.
— Твоя тётя Лианна…
— И дедушка. И дядя…
Соловей, умолкнув, отдал эту часть замка на растерзание тишины. Она давила на уши, угнетала. На душе стало тоскливо и муторно.
Тряхнув головой, словно отгоняя дурные мысли, Арья подхватила леди Дорну под руку:
— Не стоит ли вам вернуться к Жанее? Да и Виллем с Мартином, наверное, с утра строят военные планы — пора бы вам в них вмешаться!
— Вы, как всегда, правы, миледи! — как-то горько улыбнулась леди Дорна. — Сейчас они только думают о войне, но придёт время, и они сами станут воинами. Возьмут в руки оружие и пойдут в битву, как их отец и брат.
— Вы о Ланселе? Он едет с королём Робертом?
— Да, едет, — тяжко вздохнула леди Дорна. — Он написал, что намерен не посрамить честь Ланнистеров и Свифтов, и я за него очень боюсь. И за Кивана.
— Не бойтесь, ведь он будет рядом с королём, а король Роберт — великий воин! — слова утешения давались Арье плохо, но ничего лучше ей в голову не приходило.
— Да, конечно, — вымученно улыбнувшись, согласилась с ней леди Дорна. — Вы пойдёте со мной к детям?
— Я лучше прогуляюсь, пока прохладно.
Кивнув, леди Дорна молча покинула сад.
Арья, оставшись в одиночестве, продолжила своё путешествие, приведшее её на западную площадку — в место, где пред взором представало бесконечное синее море, сливающееся с синим небом, и где-то далеко внизу рокотал невидимый прибой.
Подойдя к ограждению, которому, должно быть, была не одна тысяча лет, Арья устремила взгляд туда, где рождались и умирали могучие волны, разбиваясь о неприступные скалы, а брызги, взлетая вверх, оседали на камнях, заставляя их блестеть в солнечных лучах.
Привстав на цыпочки, Арья попыталась рассмотреть, было ли что-то внизу, под скалой, но ничего не увидела кроме пены морской.
Кто знает, может, именно здесь в Век Героев хитроумный Ланн нашёптывал слова любви принцессе Кастерли, а та раскрывала ему тайны Утёса. Или это было ниже — в одном из многочисленных туннелей опутавших гору, а может, на каком-нибудь таинственном пляже, о котором Арья не знала. Сейчас они, и Ланн, и принцесса, стояли перед ней, как живые — зеленоглазый, светловолосый хитрец и синеокая красавица, внемлющая его словам.
Постояв немного, Арья, направилась туда, где площадка, суживаясь, выводила на одну из древних стен Утёса. Огромные зубцы то вырастая выше головы, то опускаясь до уровня груди, когда-то могли оградить защитников Кастерли Рок от стрел, пущенных с моря, но не смогли защитить его королей от хитрости Ланна Умного, похитившего сердце юной девы, а заодно и замок. Сейчас вряд ли кто решиться обстреливать Скалу со стороны моря, разве что Бейлон со своими сыновьями, но у них нет шансов явить здесь свои паруса, ибо Запад готов дать ему отпор, а вскоре здесь будет и король Роберт с силами остальных земель.
Кто-то, догнав Арью, ткнулся ей в ногу. Оглянувшись, она увидела Верного, радостно вилявшего хвостом.
— Эй, а как ты здесь оказался? — рассмеялась Арья, погладив пса.
— Бежал за вами, миледи! — раздался сзади голос её мужа.
Распрямившись, Арья увидела лорда Тайвина, идущего следом.
— Вы следили за мной? — удивилась она.
— Нет, — усмехнулся муж. — Разве что Верный. Но я ему не приказывал.
— Это правда? — присев на корточки, Арья заглянула в чёрные глаза.
— Гав, — раздалось в ответ.
— Вы сказали правду, милорд! — резюмировала она, поднимаясь.
— А вы никому не верите на слово?
— Нет! Не верю! — рассмеялась Арья. — А куда вы направлялись?
— Вниз. К морю.
— Перед тем, как приняться за бумаги? — вспомнила Арья то, как лорд Тайвин когда-то признался, что любит пройтись перед работой.
— Верно, — едва заметно улыбнулся муж. — Составите мне компанию?
— Хорошо! — вновь рассмеялась Арья, потянув пса за ошейник, и пуская его вперёд.
Дойдя до лестницы, они начали спуск вниз. Верный, перебирая лапами и помахивая хвостом, резво отсчитывал ступеньки. Следом шёл лорд Тайвин, а потом Арья. Там, где время, дожди и ветер особо жестоко обошлись с камнем, не пощадив высеченные рукой человека ступени, муж поддерживал Арью. Принимая его помощь, она сжимала его ладонь, ощущая её тепло и силу. Эти мгновения были и волнительны, и сладки, и тревожны. В душе у Арьи всё переворачивалось и бурлило, подобно морю, что билось об утёс далеко внизу. Ей хотелось развернуться и броситься назад, наверх. И тут же — чтобы этот спуск никогда не заканчивался, а рука, надёжная, как скала, всегда была рядом.
Внезапно лестница уперлась в гору, а Верный куда-то исчез. Арья вытянула шею, высматривая пса, но он словно сквозь землю провалился. Лорд Тайвин шагнул вперёд, и только тут она увидела едва приметную расщелину. Ступив следом за мужем, Арья оказалась в нише, дававшей начало тоннелю, прорубленному прямо в горе. Откуда-то сверху и сбоку в него проникал свет, освещая неровный, шероховатый камень и кольца с потушенными факелами. Пол, идущий под уклон, был ровным и гладким, а расстояние от стены до стены было таким, что едва ли могли разойтись два человека.
Звук их шагов становился всё глуше и глуше, теряясь в рокоте моря, который по-началу был громче и ближе, а потом вдруг снова стал удаляться.
Изгибаясь, тоннель уводил их на юг, пока не упёрся в массивную решётку, возле которой уже сидел Верный, радостно повиливая хвостом.
Лорд Тайвин отпер замок, выпустив Верного, и сам шагнул за ним. Выйдя следом, Арья оказалась в очередной расщелине — потолок исчез, вместо него было небо — по-утреннему яркое и синее, да неровные, каменные стены, выточенные морской водой. Упираясь о них рукой, Арья ступала следом за мужем, чья фигура не позволяла ей рассмотреть, что там впереди.
Неожиданно завернув за угол, лорд Тайвин исчез. Следуя за ним, Арья нырнула в едва приметный проём и оказалась стоящей на песке. Белоснежный, он широкой полосой обнимал скалы, теряясь за очередным уступом. Море, ласково и нежно набегало на берег и тут же отступало обратно, туда, где бирюзовая синева, сгущаясь, темнела и обрывалась, натыкаясь на далёкий рокочущий, пенный вал.
— Где мы?! — изумилась Арья. Ей казалось, что с высоты Кастерли Рок ею были изучены все окрестности, но этого места она не видела.
— Под юго-западной башней. Эта часть замка самая древняя, ещё со времён королей Кастерли.
— А что там? — указала Арья на рокочущий вал.
— Рифы.
— Их можно переплыть?
— Нет. Они слишком опасны и для кораблей, и для лодок. Во время отлива они выступают из воды, а прилива — скрываются на несколько футов. Любое судно, попытайся пройти их, тут же сядет на брюхо.
— Так там много затонувших кораблей?
— Должно быть, — усмехнулся лорд Тайвин, глядя на неё сверху вниз. — Этого никто не поверял.
— Никто?!
— Никто.
Арья разочарованно посмотрела туда, где море хранило свои тайны — как можно быть в шаге от загадки и не попытаться её разгадать?! Она была уверена, что если захотеть, то можно было добраться до древних кораблей и заглянуть внутрь…
Ветер трепал её косу, играл подолом платья и так же столь непочтительно относился и к лорду Тайвину — со взъерошенными волосами, он сейчас меньше всего походил на грозного лорда Утёса.
Наклонившись к псу, крутившемуся у его ног, муж тронул его за загривок, на что пёс отозвался радостным лаем и сразу отскочил в сторону, приглашая поиграть. Лорд Тайвин, слегка поведя головой, отклонил предложение: «Нет, друг, не сейчас!»
— Вам здесь нравится? — неожиданно обратился он к Арье.
— Очень! — искренне призналась она. — Но всё же — где замок?
— Всё там же, где и вчера! — хмыкнул лорд Тайвин. — Просто отсюда его не видать.
— Да?! — засомневалась Арья и начала пятится назад, отходя подальше в попытке рассмотреть стены и башни, пока не налетела на что-то мягкое и огромное. Недовольно гавкнув, это что-тометнулось в сторону, оказавшись Верным, едва не сбившим её с ног. — Эй! Я же упаду! — рассмеялась Арья и потянулась к псу. Пёс, отскочив, призывно залаял, виляя хвостом. — Ну, погоди, вот я тебя догоню! — прокричала Арья и бросилась за ним.
Ноги её увязали в песке, юбки путались, мешаясь, слева от неё серой стеной вырастала скала, справа — накатывало море.
Всё закончилось тем, что Арья потеряла туфлю, и, захромав, безбожно отстала. Верный, увидев, что его бросили, вернулся и принялся крутиться вокруг Арьи, пока она вытрясала песок из обувки.
Ухватив пса за ошейник, Арья нарочито серьёзно произнесла:
— Ты только что чуть не уронил жену своего хозяина! Это жуткое преступление! Ты понял меня?
— Гав!
— А ещё из-за тебя у меня полные туфли песка!
— Гав!
— Вот как я теперь пойду?
Потянувшись, Верный продемонстрировал ей свои лапы — серые и мохнатые.
— Предлагаешь идти босиком? — рассмеялась Арья и тут же скинула вторую туфлю.
Обратно они возвращались вдвоём — Арья, шагавшая босой вдоль прибоя, и пёс, бежавший следом. Солнце щедро дарило им свет и тепло, небо — безбрежную синеву, а ветер — прохладу. Волны с тихим шелестом накатывали на берег, целуя ноги Арьи и дразня Верного. Заливаясь лаем, он отскакивал в сторону, и тут же возвращался. Арья смеялась, подхватывала юбки, и забегала в море по колено. Заприметив ракушку, она тянула к ней руку, моча рукава, и злилась, когда та оказывалась выщербленной и не такой красивой, как ей хотелось. И тут же тянулась за следующей.
Увидев мужа, идущего ей навстречу, Арья победоносно помахала кулаком с зажатой в нём раковиной.
Дойдя до неё, муж поинтересовался:
— Вы нашли сокровища затонувших кораблей?
— Нет! Я искала раковины с жемчугом!
— Успешно?
В глазах мужа плясали смешинки, а губы улыбались, и Арья улыбалась ему в ответ, протягивая пёстрые ракушки:
— Они пусты!
— Чтобы найти жемчуг нужно нырять далеко от берега.
— А тут его нет?
— Нет.
Вздохнув, Арья наклонилась и вернула свои раковины морю.
— Не печальтесь, — по-своему расценив её вздох, молвил муж: — У вас будут любые сокровища, какие только пожелаете!
— Ага.., — протянула Арья — ей хотелось самой найти жемчуг, увидеть как он рождается в пене морской, а не получить его в подарок.
Выйдя из полосы прибоя, Арья направилась в сторону огромных камней, подпиравших скалу. Песок, по которому она ступала, был непривычно горяч, а мокрый подол, липший к ногам, — холоден.
Дошагав до камней, Арья пристроилась на одном из них, отряхивая ступни.
Лорд Тайвин сел рядом.
Ветер, обдувавший их, был наполнен запахами моря и нагретого камня. Тихо шелестел прибой. Где-то неподалёку прокричала чайка. Залаял Верный.
Было тепло. Тихо. Спокойно. Не хотелось никуда идти. Только сидеть на тёплом камне, подставив лицо солнцу, и смотреть на море.
Неожиданно Арье вспомнилась леди Дорна — её расстроенный вид и заплаканные глаза, и ей стало немного совестно, от того, что она, Арья, радуется жизни, а леди Дорна сидит совсем одна, вся в тоске и печали.
Подавив совестливый вздох, Арья уставилась на носы туфель.
— В чём дело? — тут же раздался голос её мужа.
— Леди Дорна — она расстроена, — призналась Арья.
— Из-за отъезда Кивана?
— Да.
— А вы? Вы расстроитесь, когда я уеду?
— Я?! — изумилась Арья. — Нет!.. То есть, вы не хотите взять меня с собой?!
— С собой? — брови лорда Тайвина поползли вверх.
— Но я вас почти победила в поединке! — запротестовала Арья.
— Почти — не считается.
— Так дайте мне ещё один шанс!
— Враг не даёт вторых шансов.
— Но вы же — не враг!
— Нет, не враг.
— И…
И Арья не смогла договорить. Наклонившись, муж сгрёб её в охапку и закрыл рот поцелуем. Вся напрягшись, Арья замерла. Как и муж. Поняв, что она не сопротивляется, он ослабил хватку, нежно пройдясь пальцами по её спине, укрытой шёлком, оголённой шее, затылку… От прикосновений его губ и рук у Арьи кружилась голова, а сама она словно проваливалась в бездонную пропасть. Чтобы не упасть ей пришлось вцепиться в его камзол — и вот уже её собственные пальцы скользят по его плечам, погружаются в его волосы… Губы его были мягкими и нежными. Требовательными. А щетина — колкой… Внутри у Арьи всё трепетало и хотелось большего…
Нечто, уткнувшись ей в ногу, требовательно залаяло. Ощутив свободу, Арья вздрогнула, и, придя в себя, отпрянула от мужа.
Верный, виляя хвостом, поочерёдно тёрся о ноги — мужа и её.
Ветерок, всё это время, задувавший с моря, куда-то исчез. На смену ему пришёл удушливый зной. Воздух, сгустившийся вокруг них, можно было черпать ложками. С трудом переведя дыхание, Арья уставилась на морскую гладь туда, где над горизонтом обозначились пенистые облака.
— Облака собираются! — не с того, не с сего произнесла она.
— К дождю, — проронил лорд Тайвин.
— К дождю! — эхом повторила она. И, подскочив, резко встала. — Пора возвращаться!
—… Пора.., — поднявшись, лорд Тайвин заслонил собой солнце. — Идёмте, миледи.
Обратно они шли молча, каждый погружённый в свои думы. Арья, то и дело облизывая губы, вновь и вновь переживала пережитые мгновения. Лорд Тайвин следовал за ней. Задержавшись у решётки, он запер замок и шагнул в тоннель, где уже у ног Арьи крутился Верный.
Расстались они на южной галерее. Отвесив поклон, муж сообщил, что намерен заняться делами и удалился в сторону библиотеки, а Арья пошла к себе.
Дождь, пришедший с запада, обрушился на скалу стеной, отгородив её от мира. Но сначала была гроза. Где-то далеко гулко рокотали раскаты, в то время, как старый замок окутало марево. Тяжёлый, влажный воздух заполнил коридоры и залы Утёса. Безвольно повисшие шторы тосковали по бризу, так же, как и Арья. Выйдя на балкон, она пыталась поймать дуновение ветерка, но всё было тщетно. Капельки пота, собираясь на спине, утянутой в корсет, прокладывали себе дорожку от лопаток и ниже. Мысли, блуждавшие в голове — путались, вновь и вновь возвращаясь в безоблачное утро, наполненное солнцем, морем и поцелуями…
Молния, сверкнувшая над морем, расколола небо на части. И почти сразу Утёс потряс раскат грома.
Всполохи становились ветвистее и ярче, а рокот — громче. Гром и молния уже не догоняли друг друга, а следовали рука об руку, оповещая о том, что гроза — близко. Синее небо давно осталось в воспоминаниях раннего утра, а курчавые облака, вытесненные чёрными тучами, уплыли далеко на восток. Шторм, шедший с запада, нёс за собой серую пелену дождя, которая уже соединила своими пальцами небо и море.
Стоя на террасе, Арья заворожённо смотрела на игрища богов. На её глазах рождались и умирали гром и огонь небесный, а море пило воду. Выплывшую из-за плеча дугу она тоже поначалу приняла за очередную молнию, а потом, поняв — что это — возрадовалась. Это была аура! Значит скоро лунная кровь, и все её опасения — напрасны! Медленно плывшая перед её глазами серебряная загогулина звучала в её голове победной песней — она зря тревожилась! Она вовсе не беременна!
И почти сразу, вслед за облегчением, пришла паника — приступ уже на подходе, а у неё нет лекарства!
— Нимесида! Зизи! Грета! — забегая в комнату, прокричала она.
— Миледи?! — насмерть перепуганная Грета, явилась по первому зову.
— Мейстера мне! Немедленно!
— Вам худо?!
— Да, пекло! — повалившись на кровать, раздражённо сообщила Арья, прикрывая глаза.
Мейстер не заставил себя долго ждать. Выслушав Арью, он понимающе кивнул и извлёк из недр принесённой им сумки пару флаконов. Велев подать ему бокал воды, он поочерёдно что-то накапал в него и протянул Арье:
— Выпейте это, миледи.
— Мейстер Лювин давал мне микстуру, — сообщила Арья.
— Я вам её немедленно изготовлю, а сейчас воспользуйтесь этим.
— Угу, — протянула Арья, допивая лекарство. Мейстер что-то говорил, но она его почти не слушала, радуясь, что всё разрешилось благополучно.
Мейстер Тамерлан ушёл только тогда, когда убедился, что приступ не разовьётся — серебряная дуга, потухнув, уплыла, а голова, налившись лёгкой тяжестью, так и не раскололась от боли.
Гроза, отгрохотав, ушла на восток, и пошёл дождь, принеся с собой благословенную свежесть и прохладу.
Избавившись от тесного корсета, Арья облачилась в халат и прилегла, велев Грете принести ей с кухни чай на травах и булочки.
Находясь в полудрёме, Арья прислушивалась к шёпоту дождя и собственным воспоминаниям. То, что случилось на пляже не шло у неё из головы. Лианна был права — поцелуи могли быть слаще мёда. Ну, а что, если бы там не было Верного? Ограничился бы лорд Тайвин одним поцелуем? Отчего-то Арье было и трепетно, и страшно одновременно. Хотела ли она продолжения? Она не знала. От одной мысли о том, что муж мог продолжить свои ласки, и какими они могли бы быть — внизу живота рождался тугой узел. То, что случилось на берегу, было так не похоже на то, что происходило между ними когда-то…
Муж пришёл к ней уже ближе к вечеру, когда она не только выпила чай с булочками, но и плотно пообедала, поданным в покои кроликом. Как и была — в халате, она с ногами забралась на софу и читала книгу, подаренную Тирионом.
— Мне передали, что вам нездоровится, — сразу сообщил лорд Тайвин внимательно глядя на неё сверху вниз.
— Приступ мигрени! — отмахнулась Арья, обретя уверенность в завтрашнем дне — вскоре случится лунная кровь, а лекарство, принесённое мейстером, теперь всегда рядом — в ящичке туалетного столика.
— Тот, что посетил вас в гостинице?
— Да.
— Но теперь вам лучше?
— Мейстер приготовил для меня микстуру.
— Хорошо.
— Да, хорошо, — ответила Арья, не зная, что ещё сказать. Муж по-прежнему стоял рядом с софой, и это вызывало определённые неудобства — ей приходилось запрокидывать голову, чтобы видеть его лицо. Склонившись, он взял её руку:
— Поправляйтесь. Сладких вам снов, миледи, — поцелуй и само прикосновение были легки и мимолётны.
— Благодарю.., — протянула Арья, чувствуя себя обманутой. Глядя, как муж удаляется в сторону двери, она закусила губу…
Утро следующего дня было ярким и солнечным, словно грозы не было и в помине.
Проснувшись, Арья ощутила тяжесть в голове и тошноту. Свесившись с кровати, она вытащила закатившуюся туфлю. И тут ей в висок тукнула боль. Потом ещё. И ещё. Назойливо и противно, как непрошеный гость.
Скривившись, Арья прислушивалась к не совсем привычным ей ощущениям — раньше боли предшествовала дуга, а сейчас она дала о себе знать сразу.
Подумав пару мгновений, Арья решительно шагнула к столику и выдвинула ящичек — не стоит запускать приступ, лучше его задушить в зародыше.
Или лекарство мейстера Тамерлана было слабее, или это всё от грозы, которая, как говорил мейстер Лювин «возмущает потоки небесные и те, что в голове, и от того она и болит», но зловредная спираль посетила Арью дважды, всякий раз заставляя в панике хвататься за пузырёк. Но, к счастью, гроза осталась далёко позади, и с головой Арьи тоже ничего плохого не случилось, и жизнь вернулась в прежнее русло. На следующий день она уже прогуливалась с леди Дорной, обсуждая последние новости — король Роберт был в двух днях пути от Ланниспорта. Нимесида, которая знала всё и про всех, рассказала, что приезжали старатели и рудокопы, а Тирион, развивший бурную деятельность, сообщил, что ему «придётся трудиться день и ночь, чтобы на случай осады их всех не постигли жуткие неудобства!» Арью так и подмывало спросить, какие именно неудобства он имел в виду — единственное грезящееся ей неудобство было весьма вероятное обрушение стен и самого Утёса от чрезмерной активности карлика. Её в серьёз начинали пугать кучи камня выраставшие и исчезавшие за день, но, успокаивала она себя, их видела не только она, но и лорд Тайвин, а раз он не беспокоился, то и ей пугаться было нечего.
В Утёсе появились какие-то новые люди — лорды, сквайры, рыцари, даже купцы. Замок гудел и бурлил, как растревоженный улей. Мальчишки-оруженосцы начищали мечи и доспехи, из кузницы, не прекращаясь, раздавались удары молота о наковальню — правили кольчуги, ковали подковы и новые клинки. В самом дворе, перед главными воротами было людно и оживлённо — там постоянно кто-то был: гвардейцы лорда Тайвина, солдаты вассалов, торговцы, крестьяне. Среди незнакомых Арье лиц было много знакомых. Дживс и Люк проверяли лошадиную сбрую, Ник придирчиво осматривал шлем, Стив оценивал остроту клинка.
«Если не сегодня, то завтра..,» — подумала Арья — это были личные гвардейцы мужа, и они готовились к походу. Он уедет на войну, а она останется дома — вышивать с леди Дорной, нянчить Жанею и ждать писем. «Чёрные крылья, чёрные вести,» — говорила её мать. Это было не всегда так, но Арья ненавидела эти ожидания, когда где-то решается всё, а от тебя ничего не зависит. Она напрямую спросила лорда Тайвина, намерен ли он взять её с собой, но он ей не ответил. Вернее, ответил, но так, что она поняла — и этой войне быть без неё.
Заприметив сира Ульриха, Арья сдержанно кивнула в ответ на приветствие. Его тоже завтра здесь не будет. Как и всех этих солдат. Останутся она, леди Дорна, дети и Тирион.
Разозлившись, словно межевой рыцарь был в чём-то виноват, Арья зашагала в сторону лестницы, стараясь не обращать внимания на всё, что происходило вокруг.
Мужа в этот день она не видела. Он пришёл к ней вечером. Вернее, уже ночью. Возникнув в дверном проёме, он молча замер, глядя на Арью, сидевшую в кресле с книгой. Свет одинокой свечи почти не достигал его лица, выхватывая лишь камзол, как всегда застёгнутый на все застёжки, да винный пояс.
— Милорд.., — срывающимся голосом произнесла Арья, поднимаясь навстречу. — Что-то случилось? Что-то плохое?
— … Нет, ничего не случилось. Я …
Лорд Тайвин не договорил, но Арья поняла всё без слов — он пришёл к ней… Волна облегчения, прокатившись, отпустила напряжённую спину. Расслабившись то ли от того, что чёрные вести обошли стороной Утёс, то ли от чего другого, она разомкнула судорожно сцепленные пальцы.
В покоях было тихо и сумрачно.
Муж, шагнув вперёд, взял её за плечи. Легко, словно оставляя ей право выбора. Подняв на него глаза, Арья увидела совсем рядом его напряжённое лицо со сжатыми в тонкую полоску губами.
Качнувшись к нему, она беззвучно выдохнула:
— Да…
Поцелуй, накрывший её рот, был яростным — совсем, как прибой, бившийся о скалы, а руки, блуждавшие по телу, — беспощадными. Едва стоя на ногах, Арья цеплялась за мужа, прижимаясь к нему всем телом, в то время, как её губы жадно ловили каждое движение его губ и языка. Голова её кружилась, сердце колотилось, как бешеное, а внутри разгорался пожар.
Когда муж разомкнул объятия, Арья уже готова была запротестовать, но была подхвачена на руки. Пока он нёс её до кровати, её пальцы теребили его волосы, а губы осыпали поцелуями шею, висок, покрытую щетиной щёку, тыкались в ухо — попадая везде, куда могли дотянуться.
Арья не поняла, как она оказалась без одежды, и когда муж успел раздеться. Остались только его руки, его язык, его губы на её плечах, груди, животе. Ощущение тепла его тела и напряжённости его мышц под её пальцами. Внизу у неё всё горело, требуя чего-то, пока она это не получила. Приняв в себя мужа, Арья лишь на мгновение изумилась тому, что боли не было, а было нечто другое — тягучее, ноющее, волнами расходящееся по всему телу, заставляющее её извиваться под ним, подаваться навстречу каждому его движению. Широко распахнутыми глазами, Арья видела перекошенное страстью лицо мужа, его судорожно дышащий рот, его сбившиеся на лоб волосы. Впиваясь пальцами ему в спину, она тянулась навстречу, требуя ещё, ещё и ещё…
Когда всё закончилось, Арья, опустошённая и обессиленная обмякла под мужем, придавившим её сверху. Почти сразу скатившись с неё, он оставил её самой себе и луне, бесстыдно заглядывавшей в окно. С руками-плетьми и безвольными ногами, Арья лежала без единой мысли в голове, чувствуя холодок, гулявший по комнате, и чужое тепло рядом.
Поняв, что замерзает, Арья пошевелилась.
Муж, встав, прошёл к туалетному столику, на котором стоял кувшин с водой. Налив себе бокал, он сделал щедрый глоток, и тут же раздался его раздражённый возглас:
— Вода?!
— А вы что ожидали здесь найти, милорд?! — расхохоталась Арья и села на кровати.
— Вообще-то вино.
— Простите, милорд, — дурачась, Арья повинно опустила голову: — если бы вы предупредили о своём визите, я бы велела накрыть ужин!
— Вина было бы достаточно… Так вы меня не ждали?
— Не знаю, — честно ответила Арья. — Налейте мне воды — я пить хочу! — потребовала она. Муж повиновался, потянувшись к кувшину.
Арья молча пила воду, рассматривая мужа, а он смотрел на неё, недвижимым изваянием втзвышаясь над кроватью. Призрачный лунный свет делал его похожим на одну из тех статуй, что украшали сады Утёса — мраморных юношей, играющих со львами, и могучих воинов, прикрывающихся щитами. Но они были сказочно-ненастоящи, а сухопарая, высокая фигура мужа была живой, не надуманной, и от того более притягательной.
Допив, Арья отставила кубок и сделала то, что хотела — провела пальцами по его груди, животу, пробуя на ощупь то, что видели её глаза.
— А вы ненасытны, миледи.., — усмехнулся муж.
— Ненасытна? — не поняла Арья. И тут же согласилась — да, она ненасытна. Опустив взгляд ниже, она поняла, что и её муж — тоже. Хрипло рассмеявшись, Арья повалилась на спину, увлекая его за собой…
Этой ночью муж брал её трижды. И она отдавалась ему вся без остатка, не понимая, как ей когда-то могло в голову прийти, что лорд Тайвин равнодушен к плотским утехам? Он был жаден и нежен, требователен и ласков. Арья не подозревала, что может быть та́к. Ей хотелось ещё и ещё. И не только брать, но и дарить самой. Порой, ей казалось, что она парила в небесах, и тут же падала вниз, погружаясь в воду морскую. Не сдерживая восторга, она шептала, как ей хорошо, и как ей хочется ещё, а в ответ слышала, прерывистый шёпот, в котором страсть переплеталась с нежностью. Слова «ты так красива, моя леди» перемежались поцелуями, «Имя, зови меня по имени..,»— просил он. И она ему отвечала: «Тайвин…», пробуя его имя на вкус, так же, как и его самого. И слышала в ответ — «Арья…»…
====== Глава 1.16. ======
Открыв глаза, Тайвин увидел непривычные очертания чужой комнаты и светлеющее небо за окном. Сон мгновенно слетел, будто его и не было.
Пора вставать. Но ему совсем не хотелось этого делать – вставать, одеваться и уходить…
Стараясь не разбудить ту, что спала у него на плече, он осторожно повернул голову и тут же уткнулся носом в тёмную макушку. Арья… Жена… На душе стало по-глупому тепло и радостно…
Арья… чуждое, непривычное имя – словно горошина перекатывается на языке. И сама она – ни на кого не похожая леди с севера…
Он уже не помнил день, когда примирение с тем, что она стала его женой, сменилось желанием чего-то большего. Может, это случилось во время их долгого путешествия, когда она из служанки в придорожной гостинице превратилась в леди, или, когда он увидел её, счастливую, с Жанеей на коленях, радостно улыбавшуюся всем вокруг. Посетившая его в тот миг мысль прочно засела у него в голове – это могло бы быть их дитя… В те дни, глядя на Кивана и Дорну, он был даже зол на них, от того, что у них было всё, а у него – ничего, только тайные мечты и женщина-ребёнок, которая смотрела на него испуганным взором, стоило ему подойти чуть ближе. А он хотел её… Боги, как он хотел её!
Расцветая под южным солнцем, его жена менялась с каждым днём, становясь всё краше и краше. Кожа её словно светилась изнутри, на щеках появился румянец, а в волосах – блеск. Видя, как она проходит мимо, как шёлк обтекает её ноги, подчёркивает тонкую талию, обволакивает грудь, Тайвин оборачивался ей во след, не в силах отвести взор. Он провёл ни одну бессонную ночь, мучаясь от неутолённого желания зная, что она здесь, рядом… Он мог пойти и взять её в любой момент, но всякий раз его останавливали воспоминания об их былой близости. Оба раза это больше походило на насилие, чем на таинство любви, и он не хотел, чтобы это повторилось вновь. Ему не нужна была жена, которая делила бы с ним ложе из чувства долга. Он хотел совсем другого. И он не понимал, как ему это получить.
Ему ещё никогда не приходилось добиваться внимания женщины – в юности девицы вешались на него гроздьями, в бытность вдовца он пользовался услугами шлюх и делил постель с теми, кто, как и он, не искал ничего другого, кроме как удовлетворения естественных потребностей. С Джоанной всё было просто и понятно – он знал её с детства, знал, что она любит, а что ненавидит. А вот его вторая жена… Арья не была похожа ни на одну из известных ему женщин. С первых дней их знакомства она заявила, что терпеть не может вышивку и любит оружие, и он с превеликим удивлением обнаружил, что так оно и есть. Категоричностью суждений она чем-то напоминала ему Серсею, но на этом их сходство заканчивалось. Она искренне восхищалась красотой бриллиантов, не стремясь примерить их на себя. Тайвину казалось, что подари он ей звезду на небе, она будет радоваться точно так же. Арья была напрочь лишена кокетства, свойственного женщинам – он ни разу не видел, чтобы, получив украшение, она посмотрела на себя в зеркало, зато готова была лезть в море, лишь бы узнать, как рождается жемчуг. А как она рассматривала подаренный им кинжал! – от гравировки ножен, до остроты клинка, а он-то думал, что всё это бравада. И про охоту она не солгала, и про фехтование. Тогда, в тренировочном зале, ему больших трудов стоило сдерживаться, чтобы ненароком не навредить своей маленькой и юркой жене. Пару раз она нанесла ему весьма ощутимые удары, чем немало удивила его. Он мог разом прекратить этот фарс, выбив клинок из её руки, но не сделал этого. Ловкость против силы и опыта – их поединок затянулся, и жене пришлось капитулировать. А на днях она всерьёз заявила, что хочет на войну, и тогда он по-настоящему испугался. Девочка сама не понимает, о чём говорит – битва, это не танцы с оружием в руках, это место, где либо ты, либо тебя, а как – не имеет значения.
Пошевелившись во сне, Арья ещё теснее прижалась к Тайвину, обвив его рукой и ногой. Зарывшись лицом ей в волосы, он вдохнул аромат роз и моря… Так когда-то пахло от Джоанны. Почти, так… Она тоже любила все эти баночки и флакончики, содержимым которых её щедро умащала Ним. В этом они с Арьей были похожи. А ещё в том, как смотрели на луну и звёзды, подперев щёку рукой и дивясь тому, что видели, как смеялись, играя с Верным, или бежали босыми по пляжу, а потом сидели на камнях, суша юбки. Только тогда с ними был не Верный, а Лайт. Но пляж был тот же, и камни те же. Тем утром Тайвину на миг показалось, что рядом с хрупкой, темноволосой женщиной, идущей в полосе прибоя, вышагивает золотоволосый мальчик. Видение было столь отчётливым, что он едва не позвал: «Джейме!..» Но Джейме был уже взрослым мужчиной, а тому мальчику ещё предстояло родиться…
Если бы она не ответила на его поцелуй, не приняла его сегодня, Тайвин не знал, чтобы сделал – терпение его было не бесконечным. Но она не оттолкнула его. Их близость не имела ничего общего с тем, что было между ними в гостинице и на перевале. Его жена оказалась страстной натурой, пылко отвечая на его ласки и поцелуи. От её неумелости у него щемило в груди, а мысль, что до него она не принадлежала никому, рождала волну тепла и нежности, и ему хотелось её снова и снова…
Осторожно высвободившись, Тайвин сел на кровати. Жена, продолжая спать, что-то неразборчиво пробормотала.
– Мне пора, моя леди.., – легонько коснувшись губами её волос, прошептал он.
За окном становилось всё светлее и светлее, так же, как и на душе Тайвина. Он никогда не думал, что всё может повториться вновь – женщина, принадлежащая только ему и никому другому, дни, в которые вернётся нечто простое и давно позабытое, и ночи – полные страсти, и сын, делающий первые шаги… Всё это будет, теперь он был в этом уверен, только сначала ему нужно разобраться с Грейджоем…
Разлепив веки, Арья потянулась, как кошка. Тело её ломило, внизу живота разливалась приятная истома, а меж ног было влажно и немного саднило.
Резко распахнув глаза, она уставилась на алый балдахин, натянутый над кроватью.
Она провела ночь с мужем. Удивительную, невероятную, чудесную ночь.
Повернув голову, Арья разочарованно посмотрела на вмятину на подушке — муж уже ушёл, а мог бы встретить это утро вместе с ней. Впрочем, навряд ли было ещё утро — скорее всего, был уже день.
Рассмеявшись, Арья перекатилась на живот. Простыня, проскользив по груди, оживила воспоминания тела. Внутри всё заныло, соски, затвердев, вспомнили чужие губы и руки, а между ног начал стягиваться тугой узел. Хрипло рассмеявшись, Арья провела ладонью по шее, плечам, животу, пальцами скользнула ниже, ещё ниже. Простонав, она продолжила ласки, изучая себя. Возбуждение, достигнув пика, тут же схлынуло, оставив после себя опустошение и тоску. Это было не то. Всё не то. Тело её требовало других рук, губ и кое-чего ещё.
Вытянувшись на спине, Арья рассматривала балдахин. Лианна была права — нет ничего слаще поцелуев. Особенно, если целуют не только губы. Об остальном тётя умолчала, впрочем, откуда ей было знать. А Арья теперь знает…
Покинув кровать, Арья прошлёпала босыми ногами по ковру и налила в кубок воды. На звяканье кувшина открылась дверь, впустив Зизи:
— Доброе утро, миледи! Изволите принять ванную?
— Да! — радостно кивнула Арья и, допив воду, как была голой, прошла вслед за девочкой в помывочную комнату, где уже всё было готово.
Вспенив губку, она водила ею по телу, всё ещё продолжая слышать отголоски прошедшей ночи.
Нимесида, шурша юбками, то появлялась, то исчезала. Амалия, подав полотенца, ушла распорядиться на счёт завтрака. Грета и Зизи возились с постелью, меняя простыни.
Покинув ванну, Арья уже привычно позволила вытереть себя. Хорошее настроение переполняло её от макушки до пят.
— Лорд Тайвин у себя? — поинтересовалась она, уже предвкушая их следующую ночь.
— Лорд Тайвин? — переспросила Нимесида.
— Лорд Тайвин, — повторила Арья, внимательно глядя ей в глаза. Что-то в её ответе, вернее — тоне, Арье очень не понравилось.
— … Он уехал, — сурово ответила Нимесида, не отводя взгляд.
— Как?! Куда?!
— Отбыл сегодня с остальными в Ланниспорт.
— Нет! Этого не может быть! — вскричала Арья. Как же так?! Он уехал, а она осталась?! — Я немедленно отправляюсь следом! — заявила она.
— Миледи! — грозно рыкнула Нимесида, повысив голос.
— Что?!
— Виданное ли это дело! Леди на войне!
Глядя на суровое лицо старшей горничной, Арья поняла, что эту скалу ей не победить и не объехать.
— Подай мне туфли! — недовольно велела она, демонстративно поёжившись. — Что, не видишь, что я босая?!
— Да, миледи, — глянув на неё с подозрением, ответила Нимесида.
Глядя в след широченной спине, Арья дождалась, пока та скроется в спальне. Метнувшись к чёрному ходу, она еле успела обратно.
— Ваши туфли, миледи, — ставя перед Арьей домашние туфельки, проговорила Нимесида.
— Ага, — проронила Арья и, ужом проскользнув мимо склонившейся служанки, выскочила в спальню. Схватив стул, она подперла им дверь.
— Эй!!! Вы чего удумали?! Немедленно откройте!!! — зычный голос и требовательные удары сотрясли покои. — Миледи!!! — бушевала Нимесида. — Лорд Тайвин будет в гневе!!! Что вы творите!!!
— Я еду к нему!!! — крикнула Арья.
— Никуда вы не поедете!!! …
Судя по звукам за дверью, Нимесида направилась к чёрному ходу помывочной. Усмехнувшись, Арья положила на туалетный столик ключ, которым пару мгновений назад заперла дверь, ведущую из купальни на лестницу.
— Тебя скоро выпустят!!! — крикнула Арья, распахнув другую потайную дверку, за которой прятались шкафы и сундуки с нарядами леди Ланнистер.
— Куда вы собрались?! — голос разгневанной горничной звучал глухо, как из колодца, плутая меж стен.
Не обращая внимания на крики Нимесиды, Арья торопливо рылась в сундуке, извлекая по очереди исподнее, бриджи, рубашку, камзол.
Одевшись и подпоясавшись, она стянула первой попавшейся под руку лентой мокрые волосы, пустив их хвостом по спине. Не обращая внимания на грозные крики, доносившиеся из купальни, Арья вынула из стола кинжал, подаренный мужем, и, на ходу, пристёгивая ножны к поясу, покинула покои.
Коридоры и лестницы были непривычно пустынны. Почти бегом спустившись до нижнего двора, она увидела четырёх человек, среди которых был сир Ульрих.
— Миледи?! — вытаращил он изумлённые глаза.
— Вы в Ланниспорт? Я с вами! — быстро, не давая ему опомниться, сообщила Арья.
— Я…
— Стив! Седлай Белоснежку! — приказала она конюшёнку, стоявшему с открытым ртом.
— Э-э-э…
— Я что, сказала что-то непонятное?! — вскипела Арья, нависнув над перепуганным мальчишкой.
— Миледи, лорд Тайвин.., — начал худосочный мужчина лет пятидесяти, которого она видела впервые.
— Ждёт меня в Ланниспорте! Как и король Роберт! И мой отец — лорд Старк! — слова рождались сами собой, придавая ей уверенности.
— Но, миледи, — растерялся парнишка, помогавший Нику Лауде. — Вы не можете ехать! Это опасно! Будет сражение!
— Я еду с сиром Ульрихом, — скрежетнув зубами, процедила Арья, поглядывая на лестницу — если эти недоумки продолжат препираться, скоро здесь появится Нимесида, и всему конец! — И с ним я буду в полной безопасности. Лорд Тайвин велел мне прибыть днём!
— Велел? — недоверчиво переспросил парнишка. — Он ждёт вас?
— Да! Мы каждый день тренировались в оружейном зале! — малость солгала Арья, зная о том, что об их единственной тренировке не знал только глухой, да и то, ему, должно быть, всё показали на пальцах. А об её успехе на охоте уже ходили легенды.
Последний довод оказался весомым — глядя, как конюшонок зашагал в сторону конюшни, Арья облегчённо выдохнула. Нетерпеливо притопывая ногой, она переводила взгляд с галереи, на которой вот-вот должна была появиться Нимесида, на немногочисленных мужчин, столпившихся у подъёмного моста. Все они смотрели на неё, как на чудо, но Арье было всё равно.
— Миледи.., — раздалось рядом.
— Да, сир Ульрих? — сурово сведя брови, Арья для пущей значимости расправила плечи и вздёрнула подбородок.
— У меня нет уверенности…
— В чём?! — гневно прервала она его. — Вы изволите сомневаться в моих словах?! — голос её подрагивал, а взгляд был исполнен негодования. Во всяком случае, она наделась, что он был исполнен негодования — когда мать кому-то что-то выговаривала подобным тоном, у всех мгновенно отпадало желание спорить с леди Старк. Арья надеялась, что у неё сейчас вышло не хуже — ведь она была её дочерью.
— Нет, конечно, нет.., — пробормотал сир Ульрих, краснея, как мак: — но…
— В таком случае не оскорбляйте меня своим неверием! — ещё выше вздёрнув подбородок, отчеканила Арья, весьма довольная собой.
Тем временем вывели Белоснежку, а Нимесида так и не появилась.
Вскочив в седло, Арья бросила взгляд на сира Ульриха, всё ещё недоверчиво взиравшего на неё:
— Вас долго ждать?!
— Мне лорд Тайвин ничего не говорил, — продолжал упрямствовать он.
— Когда вы его видели?! — не на шутку разозлилась Арья.
— Вчера вечером. Он поручил мне сопроводить сира Пентора и его людей к лорду Браксу.
— А я рассталась с мужем под утро! — рявкнула Арья. — Он отбыл, велев присоединиться к нему позже! Вместе с вами! Ведь вы едете в Ланниспорт?
— Да, но…
— Не хотите — я поеду одна!
Последняя угроза подействовала, и сир Ульрих, вместе с мужчиной, оказавшимся сиром Пентором, направился в сторону ворот, пропуская вперёд Арью. Арья, оглянувшись, увидела нечто огромное, шаром несущееся по нижней галерее. «Нимесида,» — поняла она и пришпорила Белоснежку…
Миновав подъёмный мост, они спустились по главной дороге и оказались внизу, где их ждали человек сто конных. Не обращая внимания на разинутые рты, Арья заняла место во главе отряда рядом с сиром Ульрихом, ехавшим с видом человека, которому на голову свалился огромный камень и от того, тот перестал понимать, кто он такой и что делает.
По небу плыли лохматые тучи, а под ногами лошадей чавкала грязь. Дорога несла на себе следы войска, что прошло здесь не так давно. Неровная колея от телег, расползаясь, вобрала в себя воду, оставшуюся от проливных дождей, а лунки от копыт превратились в лужицы.
Ёжась на ветру, Арья поглядывала по сторонам. Холмы, поросшие кустами, поля и вновь холмы, березняк, орешник, деревня вдалеке.
Мокрые волосы, прилипнув к спине, промочили ткань камзола. Стараясь не горбиться, она расправила плечи и сжала рукоять кинжала…
До Ланниспорта они добрались задолго до ночи, но Арье казалось, что вот-вот наступит час волка — так было темно и сумрачно от облаков застивших солнце. Поначалу ей почудилось, что часть из них упала на город, но потом она поняла, что это дым — Ланниспорт был охвачен пожаром. Жёлтые светлячки мерцали меж домов и деревьев. Точно такие же были и на море — сгрудившись в стайку у самого берега, они ярким пятном выделялись на водной глади.
Остановившись, сир Ульрих развернул коня, перегородив Арье дорогу. Его сжатые в тонкую полоску губы и нахмуренный лоб выдавали решимость межевого рыцаря:
— Миледи, — молвил он: — вам лучше остаться здесь. Сир Миддлтон и его люди будут вас охранять, а я…
— Никакого остаться здесь! — прервала его на полуслове Арья. — Мы проделали весь этот путь не для того, чтобы я сидела под деревом и смотрела на город!
— Да, но там опасно!
— Не опаснее чем здесь! Если сюда придут Грейджои одного сира Миддолтона будет недостаточно! Мы двигаемся дальше! — скомандовала Арья и тронула Белоснежку в бока.
— Держитесь рядом, миледи, — бросив на неё хмурый взгляд, пробормотал сир Ульрих, жестом указывая следовавшим за ними рыцарям выдвинуться вперёд, авангардом.
Ланниспорт встретил их гарью и пеплом, летящим в лицо. Мечущиеся, словно тени, горожане, плескали воду на полыхающие дома. Крики и вопли смешивались с треском рушащихся стен. Ввысь взмывали снопы искр, языки пламени лизали камень и дерево, пожирая то, что ещё утром было чьим-то добром. А внизу, там, где было море, звоном мечей пела битва.
Появившиеся, словно ниоткуда, люди в чёрных кожаных одеждах внесли сумятицу в их ряды, отрезав голову отряда от остальных.
— Сомкнуть строй!!! — пророкотал за спиной Арьи сир Пентор.
Сир Ульрих, обнажив меч, уже ринулся в бой, снеся голову одному из нападавших.
—Миледи!!! Защищайте миледи!!! — его зычный голос заглушил лязг оружия и крики островитян, идущих в атаку.
Вцепившись в поводья, Арья, растерявшись, крутила головой. Справа и слева от неё, сшибаясь, дрались конные и пешие, заваливались лошади со вспоротым брюхом, подминая под собой своих седоков, падали, рассечённые надвое люди. Рядом что-то горело, рушась и осыпая огненным дождём и пеплом всё вокруг.
Белоснежка, нервничая, вскидывала копыта, не желая повиноваться хозяйке.
Пламя уже полыхало повсюду. Охватив дома, оно перекинулось на изгороди и деревья. Огненные языки тянулись ко всему, до чего могли достать.
Совсем рядом, догорая, забор, сложился, как захлопнутая книга.
Белоснежка, заржав, взвилась на дыбы и устремилась в проход, открывшийся меж домов.
— Миледи!!! — взревел из гущи битвы сир Ульрих. — Миледи!!!
Но Белоснежку было уже не остановить. Сорвавшись в галоп, лошадь уносила Арью всё дальше и дальше, пока на их пути не возникла высокая, каменная стена.
— Что же ты натворила?! — в отчаянии воскликнула Арья.
Вокруг не было ни души. Стена, тянувшаяся с севера на юг, должно быть, была стеной какого-то замка. Оглянувшись, Арья увидела сплошное море огня — путь назад был отрезан.
Пришпорив Белоснежку, Арья поняла, что кобыла не намерена трогаться с места.
— Ну же! Давай! Пошла! Ну! — уговаривала её Арья, но всё было напрасно — препуганная лошадь лишь перебирала копытами. Отчаявшись, Арья соскочила и, взяв Белоснежку под уздцы, потянула за собой: — Идём! Идём! Я тебя не брошу!
Кобыла, помедлив, сделала первый шаг.
Идя вдоль стены, Арья и её лошадь добрались до начала какой-то улочки, выглядевшей вполне мирно. Настороженно прядая ушами, Белоснежка повиновалась, следуя за хозяйкой.
Вдалеке показался холм и что-то, похожее на дворец. Тянувшийся отовсюду дым мешал рассмотреть внушительное сооружение, возвышавшееся над городом.
Начавшие появляться люди, не обращали внимания ни на Арью, ни на её лошадь. Потянуло гарью. Неожиданно вырвавшееся из проулка пламя испугало Арью и, ещё больше, Белоснежку. Взвившись на дыбы, кобыла вырвалась и бросилась прочь.
— Пекло! — ругнулась Арья. Стиснув зубы, она зашагала дальше — то ли ко дворцу, то ли к чему ещё.
Улица становилась всё шире, а дворец, вырастая, обрёл очертания септы.
Пожар, наступая со всех сторон, подбирался ко всему, что могло гореть. Пламя гудело справа и слева. Стены, объятые огнём — пугали. Люди, бегущие ей навстречу не разбирая дороги — не меньше. Уворачиваясь от обезумевших горожан, Арья упрямо шагала вперёд.
Улица привела её на площадь, где полыхали лавки торговцев, театральные подмостки, телеги и клетушки. В одной из них был заперт человек. Мимо него бежали люди, спасая свои жизни, а он тянул к ним руки, взывая о помощи.
Остановившись, Арья замерла, не зная, что ей делать. Пламя подступало к узнику всё ближе и ближе, а ему так никто и не спешил помочь.
Выдохнув, Арья решительно шагнула к телеге. Что-то, прогрохотав, упало у неё за спиной. Испугавшись, она обернулась. Это была всего лишь очередная лавка очередного торговца, лишившаяся крыши.
Узник, поняв, что помощь близка, замахал руками, указывая на замо́к, висевший на клетке. Подбежав, Арья выхватила кинжал и попыталась его вскрыть. Но у неё ничего не вышло.
— Топор!!! Топор!!! — прокричал узник. И только тут Арья увидела торчавший из-под бочек топор. Связанные толстыми канатами, они лежали горой в десятке шагов от клетки. Побежав к бочкам, Арья потянула за топорище. Топор, застряв, никак не поддавался.
Вокруг полыхали лавки и дома. Пламя вздымалось до небес, ввысь взлетали искры, расцвечивая упавшую на город ночь. Горожане, обратившись призраками, метались, зажатые стенами и собственным страхом.
Разозлившись, Арья упёрлась ногой о бочку и дёрнула топор изо всех сил. Топор, поддавшись, пошёл на неё, а заодно и бочки, покатившись, одна за другой. Одна из них сбила Арью с ног, вторая прошлась по заду, а третья приземлилась едва ли не на голову.
Ругнувшись, Арья резво поднялась и бросилась к клетке, уже занимавшейся пламенем. Замахнувшись, она, что есть сил, ударила обухом по замку. Ничего не случилось — замок, как висел, так и продолжал висеть. Разозлившись, Арья ударила ещё, ещё и ещё. Она колотила и колотила по зловредной железяке. Пожар полыхал совсем рядом — его горячее дыхание долетало до Арьи, вселяя страх и заставляя ещё выше вскидывать топор и, что есть сил обрушивать его на сцепку. Наконец, замок, лязгнув, поддался. Отбросив ненужный топор, Арья шагнула назад, опершись руками о колени и тяжело дыша. В рот и нос ей лез пепел, раздуваемый ветром. В глазах темнело, а к горлу подкатывал ком.
— Идёмте! — чей-то повелительный голос приказал ей в ухо, а сильная рука, обхватив её за талию, не дала упасть.
Подняв голову, Арья наткнулась на серо-зелёный взгляд. От освобождённого ею узника пахло немытым телом и грязным тряпьём. Длинные, рыжеватые волосы слипшимися прядями падали на худощавое лицо, казавшееся лицом призрака в свете пожара.
Не дождавшись от неё ответа, бывший узник увлёк Арью в сторону от огня, заставляя её переставлять не желающие идти ноги.
Оказавшись в безопасности проулка, лишённого деревянных домов, мужчина отпустил Арью.
Кашляя, она, припала к каменной стене. Пламя и люди остались на площади. Здесь, в узком проходе, царил полумрак.
Мужчина, нависая над ней, не уходил. Его молчаливое присутствие пугало не меньше, чем пекло, пожиравшее дома в двух шагах от них.
— Отчего ты не уходишь? — разлепив пересохшие губы, спросила Арья.
— Чего?
— Леди могут помешать уйти. Леди отняла у Красного бога жизнь. Красный бог должен получить своё. Ему нужно жизнь.
Ничего не понимая, Арья судорожно нащупала рукоять кинжала:
— Как твоё имя? — резко спросила она, гоня прочь страх.
— Человек имеет честь быть Якеном Хгаром из Вольного Города Лората, — не двигаясь, ровным голосом ответил странный мужчина.
— Спасибо тебе…
— Человек платит свои долги. Так же, как и Ланнистеры платят свои долги.
— Разве ты знаешь кто я?!
— Человек знал всегда.
— Ты можешь идти, — несколько обескураженно проговорила Арья — она не думала, что первый встречный мог её узнать.
— … Человек уходит, — всё так же ровно молвил «Якен Хгар из Вольного Города Лората», глядя куда-то ей за спину. Оглянувшись, Арья посмотрела туда же — сначала в проулке раздался топот ног, а потом из темноты появились люди. Безликие, словно чёрные призраки, они шли в раскачку с мечами наголо, не похожие ни на горожан, ни на Ланнистеровских гвардейцев, ни на вассалов Утёса.
По оживлению среди пиратов, Арья поняла, что её заметили.
— Кто это у нас тут? Лордик? — долетели неё чьи-то слова
— Да, не — это девица!
— Смотри, смотри — волосы!
— Точно, девица!
Судорожно сжав рукоять кинжала, Арья попятилась в сторону пылающей площади. Между ней и островитянами стоял лишь безоружный «Якен Хгар из Вольного Города Лората». Не обращая на него внимания, островитяне двинулись к Арье.
Первым упал здоровяк, похожий на медведя. Рухнув лицом вниз на мостовую, он так и остался лежать недвижимо.
— Эй, Джонни! Ты, чего? Вид красотки опьянил?! — дружный хохот огласил проулок.
Следом упал мелкий пират, напоминавший юркого хорька. Покачнувшись, он опустился поверх того, кого при жизни звали Джонни. Остальные, остановившись, озирались по сторонам. Да Арьи долетала их цветистая брань, в которой они обещали прогулку по всем Семи Преисподним тому, кто это устроил. Но в проулке никого не было кроме неё и человека, назвавшегося «Якен Хгар из Вольного Города Лората». Человек, молча стоял в паре шагов от Арьи, наблюдая за пиратами.
— Эт ты што ли? — недоумённо произнёс бородач, уставившись на «Якена Хгара из Вольного Города Лората». — Ты положил Джонни с Огром?! Так я тебя сейчас.., — что там собирался сделать пират с лоратянином, так и осталось не известно. «Якен Хгар из Вольного Города Лората» вскинул руку, и бородач упал, как и человек, стоявший рядом с ним.
Забыв, что она собиралась бежать, Арья подалась вперёд, всё ещё держа в руке кинжал.
Наклонившись, лоратянин что-то вытащил у мертвецов. В отблесках далёкого пламени сверкнула сталь. «Ножи,» — поняла Арья.
— Ах ты моллюск ублюдочный!!! — взревел один из пиратов, и, замахнувшись мечом ринулся на «Якена Хгара из Вольного Города Лората». И тут же поймал горлом нож, вошедший по самую рукоять. Кровь, хлынув изо рта, залила его дублет и мостовую. Осев, словно куль с зерном, он припал к стене, чтобы уже никогда не встать. И тут же к нему присоединились ещё двое.
Открыв рот, Арья смотрела на спасённого ею человека. Она никогда не видела, чтобы кто-нибудь дрался подобным образом — чужестранец за считанные мгновения уложил десять человек!
Когда последний островитянин упал к ногам «Якена Хгара из Вольного Города Лората», он отёр ножи и сунул их за голенища сапог. И, обернувшись, внимательно посмотрел на Арью.
Арья, отлипнув от стены, которую она подпирала, подошла к своему спасителю:
— Как ты убил их?!
— Это было не трудно, если знаешь как.
— Научи меня! Я тоже так хочу!
— Если хотите учиться, вы должны попасть в Браавос.
— Я читала про Браавос! У меня есть книга! … Так ты — безликий?! — внезапная догадка посетила Арью.
— Леди знает про безликих?
— Знаю!
— Читать про безликих — это одно, но быть им — это совершенно другое.
— Да, — соглашаясь, кивнула Арья.
— Идёмте со мной.
— Я не могу… Сейчас, не могу.., — растерялась Арья. Внезапно она совершенно ясно поняла, что не может уйти с чужеземцем, который был вовсе не из Лората. Никак не может. Возможно, потом, когда-нибудь… Но, не сейчас.
— Тогда нам придётся расстаться. У человека тоже есть обязательства, — порывшись в кармане, чужеземец по имени Якен Хгар протянул ей монету.
— Что это?
— То, что ценно.
— И что на это можно купить? — поинтересовалась Арья, вертя в пальцах круглую монету, совсем не похожую на квадратную — ту, которую изображали на рисунках прочитанной ею книги.
— Монета не предназначена для покупок.
— Тогда для чего она?
— Если вы когда-нибудь захотите найти меня, дайте её любому браавосийцу и скажите слова «валар моргулис», — ответил чужеземец и, развернувшись, зашагал прочь.
— Прошу, не уходи! — оглядываясь по сторонам, попросила Арья — расцвеченная огнями ночь пугала.
Остановившись, Якен Хгар обернулся:
— «Валар моргулис» — повторите, — молвил он.
— «Валар моргулис», — послушно повторила Арья.
— Хорошо! — коротко улыбнувшись, ответил человек, и вновь отвернулся.
Продолжая стоять, Арья смотрела ему в спину. Обернувшись, Якен Хгар обратил к ней совсем другое лицо — горбоносое и округлое.
— Прощайте, Арья Ланнистер! — сказал он и уверенно зашагал прочь.
Развернувшись, Арья зашагала в обратном направлении — туда, где пылала площадь и где, как ей от чего-то казалось, её искал сир Ульрих.
Каменные стены проулка быстро закончились и, расступившись, явили взору чёрные скелеты догоравших домов. Огненное море, обтекая центральный пятачок, бушевало справа и слева, оставляя единственным проход, ведущий к септе. Ещё совсем недавно людная площадь была пустынна.
Устремившись в сторону белокаменного собора, Арья, неожиданно для себя обратилась к богам: «Матерь, Дева и Воин, прошу, вас..,» сложилось у неё в голове, но так и осталось недоговорённым — что-то сбило её с ног, ударив по голове и опалив жаром огня…
====== Глава 1.17. ======
Суконная серая юбка, рубашка, деньги — гроши, медяки, с десяток оленей и полупустой мешочек с какой-то травой.
— Что это? — хмуро спросил Тайвин.
— Я нашла это у миледи, — во взгляде служанки светилось плохо скрытое торжество.
— У миледи?
— На дне сундука, милорд — под книгами. Деньги, одежда и лунный чай.
«Лунный чай…»
— Ты рылась в вещах миледи? — его собственный голос прозвучал как-то отстранённо и словно вдалеке. Словно это и не он говорил. «Лунный чай…»
— Я.., я.., я думала, что вы должны знать.., — захлопала глазами девица.
— Кто дал тебе право думать? — проронил Тайвин. Внутри у него была звенящая пустота. И вокруг тоже. Так, словно он вдруг оказался на краю обрыва. Непроглядного, бездонного обрыва.
Поднявшаяся из самых глубин чёрная муть затопила всё вокруг.
Развернувшись, он пересёк комнату и распахнул дверь:
— Якоб!
— Да, милорд!
— Пятьдесят плетей!
— Мило-о-орд!!! Умоляю!!! — взывала за его спиной служанка, падая на колени.
Не оборачиваясь, Тайвин бросил через плечо:
— И отрезать язык.
— Да, милорд.
Завывания женщины разносились под сводами замка, но он был глух.
Пустой коридор.
Терраса.
Море.
Только когда хлёсткий ветер ударил ему в лицо, Тайвин остановился.
Лунный чай. Деньги и одежда. Она лгала ему. Она готовила побег. Она избавилась от его сына…
Где-то далеко внизу море билось о камни Утёса. Волны, одна за другой яростно накатывали на скалы. Серые, лохматые тучи заволокли небеса. Сверкнула молния, расколов небо пополам. Пророкотал гром. Упали первые капли. И начался дождь.
А Тайвин всё стоял, стоял, стоял…
— Милорд.
— Тамерлан?
Обернувшись, Тайвин увидел мейстера, чёрной, летучей мышью возникшего за его спиной. Ветер трепал одежды Тамерлана, развевал накинутый плащ.
— Идёт дождь.
— Дождь.., — дёрнувшись, губы Тайвина свелись в оскале.
— Вы промокнете. Не стоит стоять на ветру, милорд.
Кинув взор на водную завесу, поглотившую всё вокруг и стёршую грань между небом, морем и землёй, Тайвин покинул террасу.
Коридор встретил его тёплым факельным светом и тремя тенями, мечущимися по стенам — его собственной, Тамерлана и Верного.
От дуновения сквозняка по телу Тайвина прошла волна озноба. Отерев ладонью мокрое лицо, он пригладил взъерошенные штормовым ветром волосы.
— Я приготовлю вам тёплое вино со специями, милорд. И микстуру от боли.
— Хорошо, — пусть будет вино со специями и микстура для вновь травмированной ноги. Тайвину было всё равно.
— Миледи лучше. Но она всё ещё слишком слаба.
— Она пришла в себя?
— Нет.
— Но это случится?
— На всё воля богов. Я вижу обнадёживающие признаки: кровотечение не возобновилось, лихорадки нет, ожог спокоен, на голове кроме ссадин я ничего не обнаружил, и пугающие глазные симптомы отсутствуют.
— Останутся ли последствия?
— Небольшой шрам на бедре останется, но на деторождение он никак не повлияет, как и выкидыш. Потребуются покой и воздержание, но по истечении времени беременность не будет опасна для жизни миледи.
«… Деторождение… »
— … Как так вышло, что миледи потеряла столько крови? Это из-за ожога? Травмы головы?
— Нет, милорд, боюсь, в этом есть доля и моей вины.
— Твоей? — резко бросил Тайвин, сжав челюсти.
— У миледи участились приступы мигрени, а микстура опасна во время беременности и может вызвать кровотечение. Но миледи заверила меня, что не беременна. У меня не было оснований подвергать её слова сомнениям.
«Заверила, что не беременна..,» — челюсти Тайвина сомкнулись ещё сильнее. У неё были основания для такой уверенности, и полупустой мешочек с лунным чаем тому свидетель.
— Что-нибудь ещё, милорд?
— Нет. Я буду у себя. Принеси вино с пряностями в мои покои…
Верный, заворчав, перебрался поближе, вновь уронив голову на лапы. Огонь весело плясал в камине, разгоняя сумрак и наполняя всё вокруг теплом и светом. Обжигающее вино, приготовленное Тамерланом, проникало в горло, желудок, но не согревало. Внутри у Тайвина царили холод и пустота. Из полутёмных углов лезли призраки прошлых лет и недавних дней. Джоанна. Арья. Рождение Джейме и Серсеи. Его радость и гордость. Первые шаги сына, его первые слова, о которых ему поведала Джоанна. Её счастливый смех. И смех Арьи. Взгляд и улыбка новой леди Утёса. Её слова. Слова, о её готовности принять Кастерли Рок, видеть в нём свой дом и дом их детей. Её нежность и страсть, с которой она отдавалась ему той ночью. И тайна её сундука, поведанная Тайвину служанкой…
В дверь постучали.
— Милорд, лорд Эддард Старк прибыл! — сообщил Стив.
— Один? — хмуро поинтересовался Тайвин.
— С отрядом из пяти человек и с сиром Джейме, милорд.
— Проводи в кабинет, — поднявшись, Тайвин прошёл в комнату, где он занимался делами и принимал посетителей. Верный, покинув тёплый уголок у камина, последовал за ним.
С Эддардом Старком они виделись во время военного совета в Ланниспорте — первого и второго. В первом Тайвину была отведена роль руководителя обороны города на его стенах, в то время как Старк с Робертом возглавили войско, которому предстояло отразить железнорождённых в случае попытки штурма с суши. Глупое решение, по мнению Тайвина — король во главе отряда лично бьётся с головорезами. Но таков Роберт — с молотом в руке и на боевом коне. Правда, в способности государя биться столь же искусно, как на Рубиновом Броде, верилось с трудом — уж больно Баратеон изменился за эти годы, но сам он этого, похоже, не замечал. Чего нельзя было сказать об Эддарде Старке. Тихий Волк был хмур и молчалив, и ни на шаг не отступал от старого друга, готовый в случае опасности принять удар на себя.
С отцом своей жены времени у Тайвина переговорить не было. Как и с Робертом. Ни Тайвин, ни государь друг друга не жаловали. Кивнув Тайвину в ответ на приветствие, зять поинтересовался: «Слышал, вы женились? Мои поздравления.» «Благодарю,» — ответил Тайвин. Отвернувшись, Баратеон, казалось, тут же позабыл об отце королевы. «Так! Мы не будем долго раскачиваться и церемониться с мятежниками! Сомнём их одним ударом!» — сообщил он окружавшим его лордам. «Государь, ваше предложение по атаке с моря и отвлекающий манёвр — отличный тактический ход, но для успеха должно совпасть много моментов. Полагаться на удачу — рискованно!» — высказал опасения Пакстер Редвин, приведший свой флот. «Мы не должны сидеть трусами! — прорычал Роберт. — Мы нанесём удар первыми!» «Это оголит Ланниспорт, Светлейший. Если Грейджои зайдут с моря и высадятся со стороны порта — город окажется под ударом..,» — начал было Рендил Тарли. «Лорд Тарли, — прервал его Роберт. — У нас есть флот Ланнистеров. Это их земля, они хранители Запада и среди нас Щит Ланниспота — что ещё надо городу?». Язвительный тон и слова короля неприятно поразили Тайвина — никогда ещё нелюбовь правителя не выливалась в открытую неприязнь, столь откровенно сквозившую и в речах, и во взоре Коронованного Оленя. «Государь, смею заметить..,» — начал было Нед Старк, но и ему не дали договорить. Распаляясь, Роберт прорычал: «Довольно слов! К делу!» Гневный и отнюдь не дружественный взгляд короля на того, кто был ему роднее брата, поверг Тайвина в недоумение. Как и всё происходящее.
Военный совет начался задолго до его приезда. Король и прибывшие с ним военачальники, не дожидаясь Хранителя Запада, составили план битвы и обороны. Мельком заслушав Кивана, Роберт пропустил мимо ушей неготовность флота Ланнистеров обеспечить полноценную защиту порта в случае массированной атаки. Так же, как и слова Рендилла Тарли о низкой манёвренности войск в условиях густой населённости прибрежной территории, наличия гавани с рыболовецкими судами, рынка и всего того, что находится за пределами городских стен и может послужить прекрасной дымовой завесой в случае высадки с моря.
Всё случилось, как и предрекали Киван и лорд Рендилл. Атака на побережье в паре миль от города была лишь обманным манёвром — небольшой отряд, за которым столь воодушевлённо погнался Роберт, оттянул от себя силы, в то время как пара кораблей, маневрируя, подошла к утлым судёнышкам рыбаков и подожгла порт. Флот Ланнистеров лишь на какое-то время смог сдержать галеи Грейджоев. Стоя на городской стене, Тайвин в бешенстве наблюдал, как горят его корабли, как полыхает рынок и как начинается высадка основных сил, в то время как где-то далеко Роберт бился с жалкой кучкой пиратов, изображавших костяк Грейджоев.
Ланниспорт они отстояли, но слишком дорогой ценой. Железнорождённым удалось взять ворота и войти внутрь. Бой перетёк на городские улицы, а пламя перекинулось на жилые и торговые кварталы. Роберт, поздно понявший свою ошибку, развернул войско и привёл его уже в разгар сражения. К утру, когда враг был повержен, из моря торчали остовы сгоревших кораблей, а вдоль когда-то оживлённых улиц чернели полуобвалившиеся стены домов. Лишь начавшийся дождь, спас город от превращения в пепелище.
Битва закончилась, и все ждали вестей с Пайка — туда ушёл лорд Пакстер Редвин, и там к нему должен был присоединиться лорд Джеймс со своими кораблями. Краткий военный совет и решение короля остаться в Ланниспорте, в одном из уцелевших дворцов, Тайвин воспринял на свой счёт. Роберт, уже изрядно приложившись к вину, сообщил, что дождётся возвращения лорда Пакстера в городе, а Утёс Кастерли, возможно, посетит на обратном пути в столицу. И, самолично, подливая себе из штофа, скривившись, добавил: «Вы так и не видели свою внучку, принцессу Мирцеллу, лорд Тайвин. Королева пожелала отложить турнир в её честь до вашего приезда. Надеюсь, вы изволите порадовать нас своим визитом? … С супругой, разумеется…» Тайвин обещал «порадовать». И отбыл домой, оставив короля в компании Неда Старка, восседавшего подле государя с видом человека, которого посетила зубная боль. Джейме тоже остался при Роберте, верный своему долгу Королевского Гвардейца.
Дома Тайвин обнаружил свою жену, Арью, — без сознания, бледную, как смерть, с обескровленными лицом и губами. И рассказ о том, как она покинула Утёс Кастерли вместе с недоумком-рыцарем в день его, Тайвина, отъезда. Как тот потерял её из виду. И как в последствии нашёл лежащей на полыхающей улице, придавленной горящей телегой. Как вытащил её. Как не смог привести её в чувство. И как проскакал с ней на лошади до самого замка, едва не загнав коня. И как мейстер обнаружил продолжающееся кровотечение, причиной которому был выкидыш…
Нед Старк появился на пороге кабинета Тайвина промокшим до нитки, в плаще, с которого стекала вода и с волосами, липнувшими к ушам. Решительно войдя, он ринулся в бой:
— Мне сказали, что моя дочь нездорова! Это правда?
Верный тут же поднял голову.
— Она потеряла ребёнка, — холодно проронил Тайвин.
— В Ланниспорте! Под телегой!
«Пекло!» — Тайвин скрежетнул зубами. Слухи распространялись со скоростью шторма, пришедшего с моря:
— Вас не обманули.
— Что она там делала?
— Я намерен задать ей тот же вопрос, как только это будет возможно.
— Хотите сказать, что вы, её муж, не знали, что Арья в центре сражения?!
— Ваша дочь любит совершать спонтанные конные прогулки, — едва сдерживаясь, ответил Тайвин. Спокойствие давалось ему с величайшим трудом.
— Вы поклялись служить ей опорой и защитой, — парировал Старк, но с уже гораздо меньшим напором.
— И я продолжу это делать вопреки всему! — мрачно сообщил Тайвин.
— Рад это слышать!
Выдохнув, Старк отвёл взгляд. Только сейчас Тайвин заметил длинный узкий свёрток в его руках: «Меч что ли? А от чего так мал?»
— Я бы хотел видеть дочь, — молвил Старк, глядя в сторону.
— Разумеется. Но всё же пусть мейстер скажет последнее слово. Арья слишком слаба.
— Слаба, чтобы видеться с собственным отцом?!
— Слаба, чтобы видеться с кем бы то ни было!
Стоя друг напротив друга, Тайвин и лорд Эддард меряли друг друга взглядами. В углу лежал Верный, не спуская с них глаз.
— Вы с подарком? — кивнув на свёрток, спросил Тайвин.
— … Да, это Игла, — явно смутившись, ответил Старк.
— Подарок её тёти, — кивнул Тайвин, демонстрируя свою осведомлённость.
— Да.., — Старк, казалось, был удивлён. — Надеюсь, вы не против.
—… Нет.., — помедлив, ответил Тайвин. Переступив, он поморщился — нога болела и никак не хотела успокаиваться.
Стук в дверь прервал его на полуслове. На пороге появился Джейме — в сухой одежде и в начищенных сапогах.
— Отец, лорд Эддард! — приветствовал он их.
— Джейме! — Тайвин был рад сыну. Рад его приезду, рад тому, как он проявил себя в битве. И тому, что вышел из неё без единой царапины. — Король отпустил тебя?
— Его Величество сейчас не нуждается во мне, — едва заметно скривившись, ответил сын. — Чтобы посещать бордели, гвардейцы не нужны.
— Ты говоришь о короле! — угрожающе прорычал Старк.
— О, а вы думаете, наш государь занят чем-то другим? — едко ответил Джейме.
— Его Милость провёл более месяца в Винтерфелле, и у меня есть основания подвергать ваши слова сомнению сир Джейме!
— Тогда, боюсь, наш государь сильно изменился, покинув Север, — ухмыльнулся Джейме. — Он не упускает возможности посетить бордель, и его предпочтения всем известны — худосочные брюнетки. А с недавних пор он даёт им всем одно имя — Лианна.
Старк, играя желваками, отвёл глаза.
Тайвин хмуро следил за их перепалкой, не имея ни малейшего желания ввязываться в неё. То, что зять ведёт себя неподобающим образом, не было для него секретом. Но ещё никогда Джейме столь откровенно не выказывал своё негодование. И его можно было понять — Роберт был мужем Серсеи. И он был королём. А что такое король, Тайвин знал слишком хорошо. Король мог позволить себе всё, и никто не вправе его осуждать. Любое осуждение — это восстание. Семь Королевств знали только одно восстание, и это было восстание Роберта, причиной которому послужило деяние принца, опорочившее честь леди. Сейчас, из-за блудливого государя и его шлюх никто обнажать клиники не будет, и им всем — и Тайвину, и Джейме оставалось лишь пожелать королевского терпения Серсее.
— Я могу увидеть Арью? — с каким-то безысходным выражением лица, обратился к Тайвину Эддард Старк.
— Я велю позвать мейстера, — ответил Тайвин, отметив перемену в настроении Тихого Волка. Вдаваться в её причины он не желал. Была ли это тревога за дочь, или за Роберта, чьё сластолюбие вызывало неприязнь — его это волновало мало. Ему хватало собственных забот, чтобы думать ещё и о других…
Эддард Старк уехал в тот же день, несмотря на шторм. «Государь ждёт меня,» — последнее, что услышал Тайвин, озадаченный поспешностью отъезда обретённого родственника. Даже его собственный сын, Джейме, будучи Королевским Гвардейцем задержался на два дня, переждав непогоду.
Визит короля Роберта в Утёс Кастерли так и не состоялся. Баратеон, покинув Ланниспорт, проследовал мимо, сообщив письмом, что возвращается в Королевскую Гавань и надеется увидеть там лорда и леди Ланнистер. И что празднования в честь рождения принцессы Мирцеллы будут отложены до их приезда. Так же он желал леди Ланнистер скорейшего выздоровления и возможности пуститься в дорогу…
Жену Тайвин посетил, когда она окончательно пришла в себя. Повинуясь долгу мужа, поклявшегося защищать и оберегать ту, с которой его соединил септон в яблоневом саду посреди Речных Земель, он переступил порог покоев, где и до этого бывал крайне редко. И сейчас предпочёл бы не появляться.
Кукольное, бледное личико женщины-ребёнка с серыми глазами, обрамлёнными тёмными кругами не породило в нём жалости.
— Как вы себя чувствуете, миледи? — задал он вопрос, задать который повелевал ему долг.
— Я?.. Я… Уже лучше.., — захлопав ресницами, его жена уставилась на него, явно ожидая чего-то бо́льшего.
— Я рад, — проронил Тайвин, чувствуя, как вновь в нём закипает гнев.
Повисшая в спальне тишина была невыносима.
Жена продолжала смотреть на него ничего не понимающим взглядом обиженного ребёнка, у которого отобрали игрушку.
— Вижу, вы получили подарок отца, — проронил Тайвин, кивнув на игрушечный меч, лежавший на столике, где вечность назад Джоанна показывала вышитое её руками приданное для их первенца.
— Да.., — сдавленно ответила нынешняя леди Утёса. — А почему он не остался?
— Долг перед государем не позволил ему этого, — сухо ответил Тайвин. — Желаю скорейшего выздоровления, миледи, — и, развернувшись, прихрамывая двинулся к двери.
— Вы уже уходите?!
— Меня ждут дела, — бросил он, не оборачиваясь…
Жена поправлялась крайне медленно. Тамерлан настаивал ей какие-то особые отвары и микстуры, чтобы исцелить «малокровие» — так он называл её состояние. Крестьяне из деревни каждый день лукошками приносили в замок свежую лесную землянику, а повар специально для миледи готовил куриные бульоны и всевозможные блюда из печёнки.
Когда Тайвин пришёл к ней второй раз, она уже сидела за столом. Бледная, как смерть, со впалыми щеками, на которых блестел лихорадочный румянец.
— Как вы себя чувствуете, миледи? — повторил он свой дежурный вопрос.
— Намного лучше, — в том ему ответила жена.
— Рад это слышать.
Пройдясь по комнате, Тайвин остановился у окна.
По синему небу плыли облака. Далеко внизу плескалось море. Белые чайки, расположившись на скалистом уступе, грелись на солнышке.
— Там тепло?
— Что? — не понял Тайвин.
— На улице тепло? — скорбное выражение лица, огромные, как два блюдца, глаза делали его жену похожей на щенка, несправедливо обиженного хозяином.
Сжав челюсти, Тайвин отвернулся, вновь устремив свой взор за окно. До его ушей доносилось сбивчивое дыхание леди Ланнистер. «Пекло!» — стиснув зубы, он уцепился взглядом за одинокую чайку, парившую в небе.
Она была его женой перед богами и людьми, и этого не изменить. Он должен принять сей факт и смириться. Однажды он уже сделал это, но тогда ей удалось убедить его в своей невиновности. И пусть сейчас её нынешнему поступку не осталось свидетелей, его собственная память не позволяла ему забыть того, что она совершила. Многих в Вестеросе связывает долг, а не страсть и им, отныне, не быть исключением. Она родит ему сына, а он, Тайвин, в ответ попытается относиться к ней так, как того достойна мать наследника лорда Утёса. Ну, а если она вздумает повторить свои глупости, то он запрёт её в башне замка, а после рождения дитя определит в молчаливые сёстры…
— Да, тепло.., — вынырнув из омута своих мыслей, ответил Тайвин. — Надеюсь, что вскоре вы сможете убедиться в этом сами, и ваше здоровье позволит вам совершить прогулку. А потом и более длительное путешествие — нас ждут в Королевской Гавани — празднования по случаю рождения принцессы Мирцеллы отложены до нашего приезда.
— Путешествие? — горькая складка прорезала гладкий и ровный лоб его жены. — Да я стоять-то толком не могу!
— Это всё от удара головой. И от потери крови. Нужно время, и я вас не тороплю. Мы выдвинемся только тогда, когда мейстер позволит вам это сделать.
— Но мой ожог.., — уныло протянула жена. — Как же мне ехать?
— Вы что, намерены в Королевской Гавани кому-то демонстрировать свои бёдра? — не удержался Тайвин.
Лицо его жены вытянулось ещё больше, а в глазах отразились обида и укор:
— Нога болит… Я не смогу сесть в седло!
Испытывая странное недовольство собой и возрастающее раздражение, Тайвин, вновь отвернувшись к окну, сухо проронил через плечо:
— Вы начнёте своё путешествие в карете, миледи. Желаю вам скорейшего выздоровления…
Покинув покои жены, он почти сразу наткнулся на Немесиду. Та с видом вселенского судии преградила ему путь. Тщетно попытавшись обойти безразмерные юбки натянутые на безразмерную талию, Тайвин вынужден был остановиться.
— Ты что-то хотела? — раздражаясь, поинтересовался он у своей бывшей няньки, а сейчас служанки его жены.
— Вы недолго пробыли у миледи, милорд. Надо бы вам поласковей с ней.
— Что ещё?
— Девочка страдает.
— Она и должна страдать! — бросил Тайвин, находясь на последней грани терпения.
— Отчего вы так несправедливы к ней? Девочка не виновата, что потеряла ребёнка! Она ведь сама ещё ребёнок!
— Сидела бы на месте, ничего бы не случалось!
— Она помчалась за вами, потому что переживала за вас! — проникновенно произнесла Нимесида, словно пытаясь втолковать прописную истину нерадивому ученику. — Да неужто вы думаете, что знай она о ребёночке, разве так рисковала бы?!
— Да, о ребёнке она точно не подозревала! — с горечью съязвил Тайвин.
— Вот видите! Вы сами это признаёте, а всё равно мучаете бедную девочку! А она так ждала вас! Спрашивала про вас, как только очнулась. Где, мол, лорд Тайвин? Жив ли? Не ранен ли? От чего не идёт?
—.., — перебирая пальцам воздух, Тайвин смотрел поверх тюрбана Немесиды. Арья справлялась о нём? Неужели, беспокоилась? Или это была попытка узнать, не решили ли Грейджои разом все её проблемы, сделав вдовой? Опустив взгляд, он посмотрел на суровое лицо своей бывшей няньки: — Скажи-ка, Нимесида, а о чём ещё спрашивала тебя миледи?
— А что вы хотите знать? — вскинув голову, Ним подозрительно уставилась на него своими тёмными, как ночь глазами.
— О лунном чае.
— О каком чае? Мне ничего такого не известно!
— Зато мне доподлинно известно! Это твой недосмотр, Нимесида!
— Мой.., — тюрбан качнулся в воздухе, то ли выражая сожаление, то ли несогласие. Пухлое лицо уроженки Летних островов приняло задумчивое выражение. — Я ни о чём таком не подозревала. А что вам сказала сама миледи?
— Это не важно.
— Вы не разговаривали с ней! — торжественно изрекла Нимесида, прочтя его словно открытую книгу.
— Это не твоё дело!
— Даже если она пила его, то не по злому умыслу, — перестав дерзить, пустилась в рассуждения Нимесида. — Она слишком молода и может бояться родов. Возможно, у них в роду были несчастья. Да и всё здесь.., эх, что тут говорить…
— Несчастья с другими не оправдывают её проступков!
— Это всё Амалия! — озарение внезапного открытия отразилось в чёрных глазах. — Это поэтому вы с ней так? Что ещё она наплела вам про хозяйку? Всё, что она сказала — ложь и клевета! Девочка привязана к вам больше, чем сама думает! Не верьте слухам — она чиста и невинна пред вами!
— Я верю лишь собственным глазам, — сухо бросил Тайвин. — А вот ты, похоже, не видишь дальше собственного носа. Подыщи миледи новую горничную. Как только она будет готова, мы отправимся в Королевскую Гавань.
— Милорд, мне не нужны помощники — я сама справлюсь!
— А кто сказал, что ты едешь с нами? Ты остаёшься здесь!
— Милорд! Вы дали слово вашей матушке — поклялись на смертном одре, что не выгоните меня! Я часть Утёса Кастерли — как скала, на которой он стоит! Никто не смеет меня упрекнуть в том, что я не умею хранить верность Ланнистерам!
— Да, верность ты хранить умеешь. А потому останешься здесь — ведь ты часть Утёса Кастерли. И не забудь подыскать девушку — расторопную и неболтливую…
Прошла не одна неделя, прежде чем, они смогли двинуться в путь.
Всякий раз, навещая жену, Тайвин справлялся о её здоровье и почти сразу уходил, сворачивая свой визит вежливости. Когда Тамерлан заверил его, что путешествие не навредит леди Ланнистер, та уже свободно прогуливалась по замку. Её постоянной спутницей стала Дорна, искренне переживавшая за своячницу. Киван поддержал решение жены задержаться в Кастерли Рок. Перепалки Тириона с мачехой как-то сами собой прекратились, и под сводами замка воцарилась иллюзия счастливой семейной жизни. Когда леди Ланнистер стала чувствовать себя увереннее, возобновились совместные обеды за большим, общим столом. Протекали они мирно и вполне дружественно в размеренной беседой о погоде, обсуждении падения Железных островов и планов на предстоящее путешествие. Само же путешествие началось в ясное, летнее утро, наполненное теплом и светом, с прощания на ступенях Кастерли Рок — Дорна, промакивая платочком глаза, просила «дражайшую леди Арью» быть осторожнее, больше отдыхать и не перегреваться на солнце, а Тириона — проследить за миледи. Тайвину она дать подобный совет не осмелилась. Киван, сдержанно обняв Тайвина, пожелал лёгкой дороги. Тайвин, пообещав, что уезжает ненадолго, вскочил в седло. Его жена и новая служанка разместились в просторной карете, украшенной гербами, и кортеж тронулся в путь…
====== Глава 1.18. ======
Качнувшись, карета остановилась. Отодвинув занавеску, Арья выглянула наружу — там не было ничего приметного — всё те же бескрайние луга с далёкими холмами, берёзы, сбившиеся стайками посередь зелёного моря, и облака, плывущие по небу.
— Миледи, мне узнать, что случилось? — голос Анны деликатно потревожил тишину кареты.
— Узнай, — равнодушно молвила Арья.
Новая горничная Арьи была безупречна — тиха, миловидна и не назойлива. Она была немного старше своей госпожи, хорошо знала своё дело и быстро научилась угадывать её пожелания. Арье так и не сказали, куда делась Амалия и почему Нимесида не смогла поехать с ними в Королевскую Гавань. О рыжухе она не переживала, а вот по луноликой Ним скучала. Неожиданно для себя Арья поняла, что успела привязаться к язвительной толстушке с Летних островов. Особенно, в последние дни…
Приходила в себя Арья долго и мучительно, цепляясь сознанием, тонущем в небытие, за голоса, звуки и запахи, доносившиеся до неё словно она упала на дно колодца, а весь мир остался где-то там — далеко и высоко. Она тянулась, кричала, звала на помощь, но всё было бе́столку. Онемевшая и безголосая, точно рыба в воде, Арья то погружалась в кромешную тьму, то вновь видела перед собой размытые очертания колышущихся занавесок и чего-то большого, шуршащего и пахнущего пряно и сладко. Нечто прохладное опускалось ей на лоб, гладило по голове, а чей-то знакомый голос тихо причитал: «Ну как же так, девонька, как же так…». Арья тянулась к этой руке и этому голосу, но тьма тянула её обратно. Иногда голосов было несколько, как и рук. Ловкие и уверенные пальцы брали её за запястье, ощупывали ей живот, вместо одеяла тела её касался холод, а ног — что-то влажное, от чего было ещё холоднее. Арья протестно стонала, требуя вернуть тепло на место. «Миледи, вы меня слышите? Миледи..,» — звал её знакомо-незнакомый голос. «Слышу!» — силилась она разомкнуть губы. Голос становился всё дальше и дальше, и она вновь погружалась в сон.
Постепенно пробуждения стали длиннее, темнота рассеялась, а разум научился узнавать людей и предметы, что были рядом. Вместе с окружающим миром в её сознание проникли боль и слабость. И, частично, воспоминания. С трудом выговаривая слова, она прошептала: «Лорд Тайвин? Где лорд Тайвин?..» И услышала, что её муж не убит и не ранен, что он в замке. И Арья возрадовалась. А потом она узнала, что потеряла ребёнка. Раздавленная обрушившейся на неё правдой, она лежала с пустотой в голове и в душе. Вместо мыслей были растерянность и непонятная тоска. Она ждала мужа, а он не шёл. А когда пришёл, то его холодность испугала её. От былых тепла и поддержки остались лишь воспоминания. Второй его визит, как и все последующие, был сродни выполнению долга лорда-супруга перед своей женой, и не имел ничего общего с их беседами, прогулками по берегу и той ночью, полной любви и страсти…
— На второй карете сбилась упряжь, — сообщила вернувшаяся Анна. — Сейчас всё поправят, и тронемся дальше. Не желаете пройтись?
— Нет.., — покачала головой Арья. Выходить из кареты она не желала — покинуть её означало встречу с мужем, а ей этого не хотелось…
… Арья поправлялась крайне медленно. Мейстер Тамерлан навещал её ежедневно. Осматривал, проверяя, не возобновилось ли кровотечение, менял повязку на бедре. Арья послушно раздвигала ноги, кривясь от прикосновения холодного металла к плоти, и стискивала зубы, когда ткань, напитавшаяся сукровицей ожога, не желала отлипать от бедра. Расспрашивал о головных болях, возвращающейся памяти, светил свечой в глаза и заставлял следить за пальцами, которыми водил из стороны в сторону перед её носом. На столике, где раньше красовались флаконы с духами и ароматными маслами, выстроились лекарства. Покорно открывая рот, Арья глотала то одно, то другое, и с ложечки ела наваристый бульон, пахнущий курицей и петрушкой, заедая его печёночным паштетом, намазанным на мягчайший хлеб. А потом, отдохнув, кушала землянику — ароматную, сочную, только что принесённую из лесу.
Прошло много дней прежде чем она смогла сидеть и не чувствовать, что куда-то валится вместе с кроватью. Первые её шаги закончились бы падением, если бы не Нимесида, подхватившая Арью. Привыкнуть к тому, что каждый шаг даётся с трудом, и приводит к звону в ушах и темноте в глазах, а чашка с чаем кажется тяжелее ведра с водой — было трудно. Чувствуя себя ужасно слабой и лишённой всех радостей жизни, Арья коротала дни и вечера с книгами, которые ей приносили все, кто её навещал. А навещали миледи все. Почти, все. Кроме её мужа. Чаще всех бывала леди Дорна, заходили её мальчики, даже сир Киван и Тирион. Перелистывая страницы пухлых историй про драконов, Арья то и дело мысленно возвращалась к лорду Тайвину Ланнистеру и случившимся с ним переменам. Неужели всё дело было в ребёнке? Она пыталась расспросить Нимесиду, не произошло ли что, чего она, Арья, не знает, но та лишь качала головой, глядя на неё суровым взором. «Коли есть за вами вина — покайтесь мне, а я уж рассужу, стоит ли лорду Тайвину об том знать.., » — говорила она. Арья закусывала губу, думая о том, что кроме того, что она без его дозволения покинула замок и сама накликала на себя беду, каяться ей было не в чем…
Карета всё ещё стояла, не трогаясь с места.
Анна, откинув крышку дорожной корзинки, вынула оттуда пузырёк чёрного стекла:
— Пора принимать лекарство, миледи.
Взяв из рук служанки склянку, Арья одним глотком выпила горькую смесь.
Вернув пузырёк обратно, Анна достала небольшое лукошко с земляникой и подала его своей госпоже. Мейстер Тамерлан говорил, что ей нужно есть часто и понемногу. И всегда должны быть мясо и земляника. И Арья ела…
…Тот день, когда она смогла выйти из своих покоев и дойти до Львиного зала, Арье показался днём победы в великой войне. Опираясь на руку леди Дорны, она медленно шла по галерее, не до конца веря в то, что это, наконец, произошло. Что она сделала не десяток шагов до собственной террасы, а вышла на свободу, преодолев коридор, который ещё совсем недавно был ей не по силам. Счастливая от того, что вскоре она поправится, Арья, радостно улыбалась всем, а все улыбались ей — Мартин и Виллем, сир Киван, даже Тирион. Но не лорд Тайвин. Заняв своё место за столом напротив мужа, она увидела его равнодушное, словно высеченное из камня лицо, и внутри у неё всё перевернулось.
Этот семейный обед был непохож на те, что проходили раньше под сводами Львиного зала — в нём не было горечи чужих обид, язвительных фраз и скабрезных шуток. В окружении тех, кто сидел рядом, Арье было тепло и уютно, но стоило ей взглянуть на другой конец стола, как под мраморные своды просачивался леденящий холод, исходивший от хозяина замка.
Вернувшись к себе, Арья без сил опустилась в кресло. Ноги её подкашивались, сердце бухало, как бешеное, норовя выскочить из груди, а сбившееся дыхание, никак не могло успокоиться. А она-то думала, что выздоровление уже близко!
Взгляд Арьи зацепился за Иглу — отец, так же, как и лорд Тайвин не пожелал вспомнить о ней — нанёс визит вежливости, оставил подарок и уехал, не дожидаясь, когда она придёт в себя… Отец… Лорд Тайвин…
В горле у Арьи сам собой организовался ком, а в глазах защипало.
В таком-то неприглядном виде и застал её Тамерлан, пришедший справиться о здоровье леди Ланнистер. Сев напротив, он взял её за руку — не как обычно, когда считал пульс — эту нехитрую манипуляцию Арья научилась распознавать — а просто так.
«Миледи, — его голос был тих, а взгляд внимателен и проникновенен: — всё, что с вами происходит — лишь временные трудности. Всё это пройдёт, поверьте мне.»
«Откуда вы знаете, что меня тревожит?» — хлюпнув носом, спросила Арья, чувствуя, как предательская слеза проложила дорожку по её щеке.
«Вы слабы телом, а от того дух ваш подвергается ещё большим испытаниям. Вернутся силы — вернётся и всё остальное. Когда что-то ломается, мы, мейстеры, способны лишь направить внутренние силы в нужное русло, а дальше — только ждать. Вы сейчас, как арфа, миледи — часть струн ослабла, и мелодия вашей души печальна. Но придёт время, струны окрепнут и в вашу жизнь вновь вернутся звонкие ноты…»
Речь Тамерлана была витиевата и странна, но Арья ему верила. Конечно же, он прав, и слёзы Арьи тому доказательство — ведь не по лорду Тайвину она рыдала в три ручья? Это всё болезнь.
«Я хочу поправиться, как можно быстрее!» — воскликнула Арья.
«Если мы приложим совместные усилия, то дело пойдёт на лад,» — по-доброму улыбнулся мейстер.
Кивая, Арья слушала и запоминала: прогулки, сон, травяные настои и микстуры, печёнка и земляника. Страшное слово «малокровие» пугало её больше, чем ожог, травма головы и выкидыш, и она, во что бы то ни стало, хотела, чтобы оно поскорее исчезло из её жизни…
…Доев ягоды, Арья откинулась на подушки и задремала. А когда проснулась, оказалось, что они проделали немалый путь, и уже было время привала.
Покинув карету, Арья медленно направилась в сторону березняка.
Летний зной был удушающ, а воздух — недвижим. В траве стрекотали кузнечики, гудели пчёлы, пахло медовым духом, а по небу неспешно проплывали редкие белые облачка.
Дохромав до белоствольных деревьев с чёрными отметинами, Арья укрылась в тени их ветвей, достававших почти до земли.
Распустив поясной кошель, она достала носовой платочек и вытерла им лицо и шею.
В кошеле что-то брякнуло. Засунув в него руку, Арья нащупала флакон нюхательной соли и монету — дар Якена Хгара.
Вытащив кругляк, она бездумно прокручивала егомеж пальцев. Арья совсем забыла про спасённого ею человека и монету пока однажды не увидела её, закатившуюся за ножку кровати. С тех пор, лёжа у неё в кошеле, она напоминала ей о Якене и Браавосе…
Спрятав монету обратно, Арья прислонилась к берёзе, устремив взор на поляну.
В лагере уже пылал костёр, расставлялась открытая палатка в виде навеса для обеда и отдыха, паслись распряжённые лошади.
Выхватив взглядом фигуру мужа, Арья отвела глаза.
Рядом треснула ветка, и раздалось покашливание. Обернувшись, Арья увидела Тириона, ковылявшего в её сторону.
— Чудесно выглядите, миледи!
— И чувствую себя лучше! — кивнула Арья. Как-то незаметно их отношения с пасынком выровнялись и стали почти дружескими. Сейчас, его общество доставляло ей гораздо большее удовольствие, чем общество лорда Тайвина.
Проследив её взгляд, Тирион согнал улыбку со своего лица.
— И долго будет продолжаться ваша с отцом размолвка?
— Откуда я знаю? — несколько недоумённо пожала плечами Арья — слышать подобное от карлика было странно и неожиданно.
— Что вы такого сделали? — пасынок был серьёзен, как никогда.
— Ослушалась, полагаю.
— Да, это наистрашнейший грех, в его глазах.
— Шутить изволите? — иронично изогнула бровь, Арья.
— Вовсе нет. Отец любит, чтобы всё было по его.
— Тогда к чему этот вопрос? Вы и так всё знаете.
— Сдаётся мне — не всё. Ваша ссора слишком затянулась.
—.., — покусывая губу, Арья не знала, что ответить.
— Когда мы были в Утёсе, это не так бросалось в глаза, — не дождавшись ответа, продолжил Тирион. — А тут… Вы почти не разговариваете.
— Может, мы и раньше не разговаривали, — криво усмехнулась Арья — слова пасынка задели её за живое.
— Да нет, разговаривали…
— А вас, значит, смущает отсутствие за столом оживлённой светской беседы? — съязвила Арья.
— Признаюсь — да! — усмехнулся карлик. — На похоронах и то больше веселья, чем за нашими обедами!.. Конечно, ваш поступок, а особенно его последствия, стоит того, чтоб выказать своё неодобрение, но всё это несколько затянулось, даже для моего отца. Мне хотелось бы знать, нет тут чего-то ещё… Не из любопытства, поверьте мне, леди Арья. Может, наше знакомство и началось не лучшим образом, но я не желаю вам зла…
— Хотите нас помирить? — криво усмехнулась Арья.
В этот раз замолчал карлик. Пристально глядя на неё снизу вверх, он изучал её так, словно до этого никогда не видел.
— Я не хочу, чтобы с вами случилась беда.
— Потому что я разочаровала Тайвина Ланнистера? — вновь усмехнулась Арья. — Поверьте, вы знаете всё, что знает и ваш отец. Я его ослушалась, и я потеряла ребёнка.
— Ну что ж, значит в этом вся причина. Будем надеяться… Говорят, супружеская жизнь — это не всегда просто…
— Наверное, это так…
Усевшись на пенёк, Тирион принялся грызть травинку, Арья осталась стоять. Над ними шептались берёзы, а они молчали каждый о своём.
Поняв, что она устала, Арья отлипла от дерева и, прихрамывая на обожжённую ногу, поплелась в сторону палатки. Тирион поковылял следом.
Стол был уже сервирован, но обед — не готов. Над котелком, подвешенным над огнём, колдовал Джим — поварёнок, сопровождавший их в походе. Оттуда доносился аромат мяса и специй. На соседнем костре на огромной сковороде жарились лепёшки, разнося по лесу запах хлеба.
Арья села в одно из двух кресел, выставленных в тени навеса. Тирион устроился во втором. Тут же появившаяся Анна подставила под ноги Арье скамеечку, подала подушечку под спину. И налила отвар из трав.
Прихлёбывая горьковатую жидкость, Арья прикрыла глаза. Боги, как всё-таки медленно! Слишком медленно она поправляется. Если бы только можно было всё ускорить!
Допив отвар, Арья отставила кубок. Рядом Тирион молча потягивал вино. В пение птиц и гудение пчёл вмешивался тихий говор прислуги и гвардейцев, ржание лошадей — очередной дневной привал, коих будет ещё множество на их пути в Королевскую Гавань.
Появившиеся Якоб и Джим развеяли дремоту, воцарившуюся под навесом. Выставив на стол тарелки и миски, они удалились.
— Время обеда! — потирая ладошки, воскликнул Тирион, сползая с кресла. — А вот и отец! — добавил он.
Арья тоже увидела мужа — как всегда собранного, подтянутого, холодного.
Рассевшись за столом, они принялись трапезничать.
«И впрямь, как на похоронах,» — тоскливо подумала Арья. Не к месту вспомнилась охота, и как потом они ели под точно таким же шатром — она, лорд Тайвин и сир Джейме. Сейчас с ними был другой сын её мужа, но дело было не в нём.
— Отец, как надолго вы намерены задержаться в столице? — поинтересовался Тирион.
— Время покажет. Мне бы хотелось встретиться с Тахо Несторисом.
— О, представитель Железного Банка едет на встречу с тобой? — со значением произнёс карлик.
— Ланнистеров и Железный Банк связывают давние отношения, и накопилось немало вопросов, стоящих обсуждения. Было бы глупо не воспользоваться моментом и не встретиться.
— Ты, как всегда, прав, отец, — покивал Тирион. — А что наш славный король продолжает брать у браавосийцев в долг?
— Мне он не докладывает о своих займах, но, не удивлюсь, если это так.
— Вернее, о займах Мизинца для короны, — поправил лорда Тайвина Тирион.
Молча поедая наваристый бульон, приготовленный специально для неё, Арья прислушивалась к беседе. Поглядывая из-под опущенных ресниц на мужа, она замечала складки, собравшиеся у углов его рта, синеву под глазами. Должно быть, он мало спал. Что делал он в своём шатре — она не знала. В этот раз они путешествовали и ночевали порознь — у каждого из них была своя палатка. И встречались они лишь во время дневного привала за обеденным столом. Даже завтрак и ужин им подавали по-отдельности — каждому в свой шатёр.
— Это ваш первый визит в столицу, миледи? — обратился Тирион к Арье, вынуждая её принять участие в беседе.
— Да, я раньше никогда не была в Королевской Гавани, — ответила она.
— Это огромный город — шумный и грязный. Но есть там и вполне достойные внимания места. Драконье логово, хоть и развалины — впечатляют. А Септа Бейлора — грандиозна.
— Я не верю в богов! — резко выпалила Арья.
— С каких пор? — изобразив холодноватое изумление, осведомился её муж.
«С тех пор, как они не услышали меня..,» — перед её глазами встала септа посреди моря огня, пожиравшего Ланниспорта. За свои недолгие годы она молила богов старых и новых о дедушке, дяде, Лианне. Но они не сохранили им жизнь. А то, последнее её обращение, они даже не захотели выслушать — она, Арья, была им не интересна. Если и существует в подлунном мире справедливый бог, то она о нём не знает. Ну, может, разве что тот, которому служит Якен Хгар.
— С тех пор, как они стали глухи к моим молитвам, — ответила Арья, глядя в холодные глаза мужа.
— Им дела нет до людских страстей.
«Как и тебе до моих…»
Обед довольно быстро подошёл к концу. Муж, с неизменной вежливостью пожелал ей хорошо отдохнуть перед дорогой. Арья, как и всегда, последовала не столько его совету, сколько мейстера Тамерлана — приняла очередное лекарство и устроилась в кресле, обложившись подушечками. Тирион вздремнул рядом.
Когда пришло время выезжать, Арья переместилась в карету, Тирион поинтересовался — не помешает ли ей его «скромное присутствие», Арья ответила, что не помешает. Так они и поехали — мачеха и пасынок, коротая время за изучением высокого валирийского.
Ночь застала их посреди величественного леса, а на следующий день, ближе к вечеру, на горизонте забрезжили горы. Когда они проезжали их по пути в Утёс Кастерли, они были высоки и неприступны, а Речная дорога на перевале стала большим испытанием и для людей, и для лошадей. Золотая дорога оказалась к путникам более благосклонной — вершины были справа и слева, а сама каменистая лента петляла то по дну ущелья, то по плоскогорью.
Поглядывая из окна кареты, Арья примечала меняющуюся местность, вспоминая карту, которую когда-то изучала. Далеко позади остался замок Клиганов, который они объехали стороной, а впереди их ждала Глубокая Нора — твердыня Лидденов — рода сильного и могущественного, одного из верных вассалов Ланнистеров.
Льюис Лидден, как и всё его семейство, был дома и ждал своего сюзерена.
И Глубокая Нора, и лорд Льюис, и его жена — леди Катарина вместе с сыном Иоганом были похожи на те горы, что окружали их — суровые и преисполненные собственного достоинства. Глядя на них, можно было подумать, что кто-то взял кирку и высек из скалы сначала стены и башни, а потом подумал, подумал и изваял людей — мужчину, женщину и их сына. Своей холодностью и немногословностью они могли посоперничать лишь с лордом Тайвином Ланнистером. Суховатый приём, скромный ужин в полутёмном зале, где серые каменные стены были украшены серо-зелёными знамёнами и чадящими факелами, навевал тоску. К счастью, лорд Тайвин не был намерен надолго задерживаться в Глубокой Норе — на утро они должны были двинуться в путь.
Готовясь ко сну, Арья поглядывала на широкое ложе под серым балдахином с барсуком — сегодня ей предстояло спать вместе с мужем — впервые за долгие, долгие дни.
Отпустив Анну, Арья присела на краешек кровати. Ночная рубашка, прикрывавшая ей руки, оставляла открытыми ключицы и, частично, грудь. Белоснежный атлас волнами обтекал тело, а кружева пенились, позволяя в ажурном плетении рассмотреть бледную кожу.
Нервничая, Арья теребила волосы и вырез, соскальзывавший с плеча.
Лорд Тайвин появился внезапно — распахнув двери, он вошёл в спальню. Отблески свечей сверкнули на застёжках его камзола, поясе, начищенных ботфортах.
— Вы ещё не спите? — ровно молвил он, глядя на Арью.
— Нет, — дёрнулась Арья, судорожно стянув ворот.
— Вам нужно отдыхать, — произнёс он набившую ей оскомину фразу. — Вы рискуете простудиться, — добавил он, скользнув взглядом по её босым ногам, покрывшимся гусиной кожей.
Двумя шагами преодолев отделявшее их расстояние, лорд Тайвин подхватил Арью на руки и уложил на кровать, укрыв одеялом. Всё произошло так быстро, что Арья даже пикнуть не успела.
Глядя на мужа, который тут же повернулся к ней спиной и начал разоблачаться, она села, поджав ноги.
Пояс, камзол, сапоги, штаны, рубашка. Одежда покидала тело лорда Тайвина, являя взору Арьи его спину, плечи, руки, ноги… Закусив губу, она смотрела на мужа, а внутри неё единым узлом переплетались воспоминания о его былой страсти и обида на нынешнее равнодушие.
— Почему?! — выпалила она.
— Что, «почему?» — переспросил он, обернувшись. Огонёк свечи, отразившись, сверкнул в зелёных глазах.
— Почему вы так переменились ко мне?
— … Почему?..
— Да, почему? Так, словно я предала вас!
— … Так вам не в чем упрекнуть себя, миледи?
Голос мужа был настолько ровен, что Арья испугалась.
— В том, что случилось — нет моей вины! — вздёрнув подбородок, ответила она, в то время, как внутри у неё всё сжалось. — Ну, если бы я осталась в замке.., — добавила она.
— И это всё?
— А что ещё? — не поняла Арья.
— Вы виновны лишь в том, что покинули замок, и, что Неведомый вас понёс на поле боя? В пожар? — голос мужа был всё так же ровен, в то время как его желваки, ходившие ходуном, были красноречивее слов.
— Д-да.., — проблеяла Арья.
— Вы… носили… моего… сына.., — слова падали в тишину комнаты, отдаваясь раскатами грома в голове Арьи.
— Я не знала.., — прошептала она.
— Не знали?
— Нет…
— А если бы знали?
— Осталась бы в замке! — быстро проговорила Арья, хотя вовсе не была в этом уверена. — Я осталась бы дома, и ничего бы не случилось! Эта проклятая телега меня бы не догнала!
— … Телега, значит.., — угол рта мужа дёрнулся, а рука сжалась в кулак. — Вы хотите сказать, что кроме телеги ничто не угрожало моему сыну? И именно она его убила?
— … Да, — охрипшим голосом ответила Арья, не сводя глаз с нервных пальцев мужа, то перебиравших воздух, то вновь сжимавшихся в кулак. О том, как она спасала Якена Хгара, о бочках, чуть было не переломивших ей хребет, и об орде островитян ему лучше было не знать. А, может, он знал и от того так злился? Или, не знал? Или — знал?
— … В ваших вещах был лунный чай. Вы пили его?
— … Н-н-ет,.. — её словно обдали ушатом ледяной воды.
— Зачем он тогда вам был нужен?
—.., — судорожно сглотнув, Арья вцепилась в одеяло. Немигающий взгляд мужа на перекошенном лице парализовал её волю. Если она признается, что купила когда-то лунный чай — он её убьёт. Убьёт… : — Я не понимаю о чём вы? — вздёрнула она подбородок, в изумлении вопрошая мужа, в то время, как внутри у неё всё леденело от страха.
— О лунном чае, что был на дне вашего сундука!
— Это не я его туда положила!
— Не вы?
— Не я! — яростно выкрикнула Арья, уже сама веруя в собственную ложь и от того распаляясь ещё больше. — Я не пила лунный чай! Я не знала, что беременна! — последние слова были правдой, и от того ей вдруг стало так горько и обидно из-за очередной нелепости, свалившейся ей на голову, что на глаза навернулись слёзы. Шмыгнув носом, она уставилась в угол, лишь бы не видеть лицо мужа. До неё доносилось его тяжёлое дыхание и шаги, которыми он принялся мерить спальню. Наконец, замерев, он молвил, почти равнодушно:
— Вы замёрзли — вся дрожите. Это опасно для вашего здоровья.
— Вас так волнует моё здоровье? — криво усмехнулась Арья, чувствую, что вся покрылась мурашками, то ли от холода, то ли от злости, то ли от обиды.
— Вы — моя жена, — прозвучало так, словно речь шла о породистой кобыле.
— И что?
— От вашего здоровья зависит ваша способность родить мне сына.
— Вас только это волнует?! — не веря своим ушам, переспросила Арья, чувствуя, как её всю трясёт от гнева.
— … Вы — моя жена, и мой долг — заботиться о вас, — после паузы, глядя куда-то в сторону ровно молвил лорд Тайвин.
«Долг, проклятый долг!» — Арье хотелось плакать. Повернувшись на бок, она закрыла глаза, желая только одного — уснуть и не видеть, и не слышать лорда Тайвина Ланнистера, волею богов ставшего ей мужем…
Утром их путешествие продолжилось, напоминая Арье то, что уже было когда-то по дороге на Запад — вновь она избегала общества мужа, а муж не стремился проводить время с ней. Время она коротала то разглядывая горные вершины, то погружаясь в чтение книг, коих Тирионом было взято немало. Краткие пешие прогулки во время остановок по-прежнему отнимали у неё слишком много сил. Мейстер, справляясь о её здоровье, был внимателен и предупредителен. В один из дней он коснулся того, о чём никогда не упоминал ранее — спросил о лунной крови. Покачав головой, Арья ответила, что прошло уже больше месяца, а регул так и не было. «Это естественно, миледи, — успокоил её мейстер. — Они будут, но позже. Они вернутся, когда ваш организм окрепнет. А пока, я хочу сказать вам то, что уже говорил лорду Тайвину — сейчас близость для вас опасна. Если вы понесёте, всё может закончиться печально для вас и ребёнка. И лунный чай я тоже дать вам не могу — в вашем состоянии он губителен. А потому — воздержание.» «Воздержание?! Он и говорить со мной должен воздерживаться?!» — хотелось крикнуть Арье, но она смолчала.
Ей не в чем было упрекнуть лорда Тайвина — он был вежлив и предупредителен, но его вежливость не имела ничего общего с теми беседами, что случались меж ними когда-то. Общие обеды в их маленькой семье за одним походным столом были заполнены светскими разговорами об истории, политике, торговле. Ровные и тщательно выверенные, словно микстуры Тамерлана, они не позволили разрушиться хрупкому миру их путешествия. Тирион почти не спорил с отцом и почтительно держался с Арьей. А ещё он научил её играть в кайвассу, и их партии, порой, растягивались на несколько дней.
На пути им встретился всего один замок — Хаммерхолл, не запомнившийся Арье ничем примечательным, разве что второй совместной ночью с мужем, где они столь знакомо спали по разные стороны кровати.
Золотая дорога, огибая северные земли Простора, бежала меж душистых лугов и колосящихся полей. Пшеница и ячмень тянулись к солнцу, обещая щедрый урожай. Ветер пускал по полям чудную серебристо-зелёную волну, а дождь орошал всё влагой. От бесконечных далей веяло достатком. Арья знала, что если Ланнистеры черпали свои богатства из золотоносных шахт, то Тиреллы — от щедрот земли, позволявшей кормиться их хлебом всем, кто пожелал, и у кого на это были деньги. Но знать и видеть — не одно и тоже. На севере бескрайние просторы были либо пустынны, либо болотисты, а леса — дремучи. Здесь же всё было совсем иначе.
Наконец, когда силы ей позволили, она вновь села на лошадь. С каждым днём Арья всё больше и больше проводила времени на Белоснежке. На лицо её стал возвращаться румянец, а на губы — улыбка. Она думала о том, что ждёт их впереди. О Королевской Гавани, о Драконьем логове и Красном Замке, о турнире, на котором она увидит отважных рыцарей, бьющихся на ристалище. А ещё, о том, как побывает на охоте в Королевском лесу и подстрелит лань из лучшего арбалета, который только можно найти во всех Семи Королевствах. Король Роберт, конечно же, не забыл о своём обещании — Арья была в этом уверена. Ну, и у неё есть поручение дедушки к тёте Лизе. И леди Дорны к Ланселю. Она отдаст им письма и, может быть, напишет в Винтерфелл — Джону, Сансе и Роббу. Им будет интересно узнать про турнир, бал, королевский замок. Возможно, она напишет и матери. И отцу. На их счёт Арья пока не решила.
Постепенно, путешествие их подходило к концу. Чем ближе была столица, тем оживлённее становилась Золотая дорога. Следуя вдоль Черноводной, они встречали рыцарей, сквайров, торговцев, крестьян и лордов.
Последнюю ночь пути они провели в гостинице, переполненной от желающих принять участие в турнире. Гостиница была большой, добротной, и чем-то напомнила Арье «Мудрую черепаху». Ну, разве что, не было черепашек на занавесках.
Поедая ужин, Арья бросала косые взгляды на мужа, гадая, нарушит он нынешней ночью свой целибат или нет. Тирион, распрощавшись с ними у дверей своего номера, уже давно, должно быть, видел десятый сон. Его отец же видел, судя по всему, только письма, которым он уделял внимания гораздо больше, чем собственной жене.
Раздражённо брякнув ножом и вилкой, Арья отложила приборы.
Подняв голову, лорд Тайвин посмотрел на Арью:
— Вина?
— Благодарю.
Налив ей борское, муж разбавил его водой, строго в соответствии с рекомендациями Тамерлана.
Допив свой бокал и собрав письма в аккуратную стопку, он поднялся:
— Я пришлю к вам Анну, — сообщил он, и вышел.
Мрачно глядя на закрывающуюся дверь, Арья одним глотком осушила кисленькую водичку, призванную успокоить её нервы, дабы «сон миледи был крепок и безмятежен».
Почти сразу явившаяся Анна, помогла ей раздеться и умыться.
Облачившись в ночную рубашку и накинув на плечи лёгкую шаль, Арья пристроилась на стуле у окна. Воздух был напоён ароматом трав и цветов. В сгущавшихся сумерках появились первые звёзды, запели цикады, почуяв вечернюю прохладу.
Внизу кто-то говорил. Вытянув шею, Арья увидела мужа, сворачивающего за угол в сопровождении незнакомого ей мужчины средних лет. Стихнув, их голоса вновь уступили тишину ночи птицам и кузнечикам, прятавшимся в траве.
Позёвывая, Арья лениво перелистывала книгу, которая ей уже порядком надоела.
За спиной скрипнула дверь — вошёл муж.
— Вы ещё не спите? — удивился он.
— Не хочу.., — ответила Арья. Закрыв книгу, она молча смотрела, как он вернулся к письмам. — Что-то важное? — не удержалась она.
— … Важное? — несколько рассеяно переспросил муж, о чём-то размышляя. — … Лорд Аррен болен. В очередной раз.
— В очередной раз?
— Да.
— Но он немолод. Разве он не может болеть? — пожала плечами Арья.
— Может… Ланнет говорит тоже самое.
— Тот человек, с которым вы разговаривали?
— Вы следили за мной? — равнодушно поинтересовался муж.
— Вовсе нет! — разозлилась Арья. — Да вы и не скрывались!
— Не скрывался. Ланнет — мой кузен и беседа с ним вполне естественна.
— Я не требую от вас оправданий! — надула губы Арья, уже жалея, что затеяла этот разговор.
— Как вы себя чувствуете? — неожиданно спросил муж.
— … Хорошо.
— Я рад.
— Я тоже.
— Ваши отец и сестра в столице. Вы знали?
— Нет! Откуда? — опешила Арья. — Их пригласил король? — тут же уточнила она.
— Должно быть. Вы сможете увидеть их, как и свою тётю Лизу
— Угу, — промычала Арья. Выйдя замуж, она утратила связь с семьёй, и если бы не Игла, привезённая отцом, то, наверное, решила бы, что про неё все забыли.
— Пора спать, — поднимаясь, молвил муж и начал раздеваться.
Поднявшись, Арья прошла к кровати, тайком поглядывая на своего лорда-супруга. Снимая камзол, он не обращал на неё ни малейшего внимания. Закусив губу, Арья рванула шаль, со злости едва не порвав её…
Утро следующего дня встретило их туманом, стелящимся по низинам, и верхушками холмов, утопавших в первых солнечных лучах.
Белоснежка, резво переставляя копыта, бежала следом за Громом, отставая от него на полкорпуса. Позади поскрипывали колёса карет и повозки с поклажей, отбивали дробь десятки лошадей, нёсших на себе гвардейцев, а в воздухе реяли львиные стяги, возвещая всем, что Хранитель Запада направляется в столицу.
Ветер трепал волосы Арьи, играл её платьем, гоня атласную волну цвета переспелой вишни, а солнце роняло блики на золотую вышивку и медальон со львом. Рядом с Леди Запада ехал её муж — лорд Тайвин Ланнистер — в камзоле винного цвета и неизменных, начищенных до блеска ботфортах.
Едва туман рассеялся, перед путниками предстал город — нагромождение крыш, кудрявые островки зелени садов, величавая септа и огромный замок красного цвета у самого моря.
— Это она? Королевская Гавань? — не удержавшись, воскликнула Арья.
— Да, — кивнул лорд Тайвин. — Отсюда её видно лучше всего.
— А оттуда — ещё лучше! — уверенно заявила Арья и направила Белоснежку на холм, выросший слева от дороги.
Махнув рукой, лорд Тайвин велел ждать и последовал за женой.
Оказавшись на вершине холма, Арья осадила Белоснежку. Гром, как вкопанный, встал рядом.
Арья была права — с холма было видно и Драконье логово, и порт, и площади. Привстав в стременах, она рассматривала пробуждавшийся город, а город словно рассматривал Арью и её мужа.
Далеко внизу ударили в колокола, рождая мелодичный звон, поплывший над заливом, лугами и окрестными холмами.
Выезжавшая из леса кавалькада из полусотни всадников в зелёном и кареты с розой, притормозила, сворачивая на главную дорогу. Потревоженная колокольным звоном занавеска качнулась, явив на мгновение преисполненный жадного любопытства взор, устремлённый на лорда и леди Ланнистер, и закрылась вновь…
====== Глава 1.19. ======
Глубоко вдохнув, Арья втянула воздух, напоённый ароматами благовоний и цветов.
Ветерок, задувавший с террасы, поигрывал невесомыми шторами и кисточками накидки, покрывавшей зыбку. Солнце отражёнными бликами светило с золотой вышивки диванных подушек, витых подсвечников, тонкостенных бокалов и серебряных чаш.
Наполненные теплом и светом покои Её Милости Серсеи Баратеон были роскошны и уютны.
Молча переминаясь с ноги на ногу, Арья разглядывала затейливые вещицы, коих было немеряно в царственной опочевальне. Скосив глаза, она нарвалась на внимательный взгляд Тириона. Не говоря ни слова, младший пасынок поглядывал то на неё, то на свою сестру — королеву. Королева, стоя в паре шагов от Арьи, с нескрываемой гордостью держала на руках спелёнутого младенца — принцессу Мирцеллу. Принцессу Арья толком не рассмотрела, не то, что падчерицу — невероятно красивую, с золотыми кудрями и зелёными глазами. Все говорили, что Серсея пошла в мать — первую жену лорда Тайвина. Наверное, так оно и было. Закусив губу, Арья отвела взгляд — настроение у неё заметно испортилось — она вновь почувствовала себя «Арьей-лошадкой».
Рядом с королевой стоял её сын и первый внук мужа Арьи — наследный принц Джоффри Баратеон — златовласый, зеленоглазый — весь в свою мать, дядю и деда. Ростом он был чуть повыше Робба, но заносчивости в нём было гораздо больше, чем полагалось четырёхлетке, даже королевских кровей. Не скрывая любопытства, принц Джоффри откровенно прошёлся взглядом по своей «бабушке», словно желая узнать, из чего такого она сделана, и тут же утратил к ней интерес. Капризно кривившийся рот и нервное постукивание маленькой ножки, выдавали нетерпение и нежелание знакомиться с новым членом семьи и нескрываемое пренебрежение к дяде-карлику.
Стоявший чуть поодаль сир Джейме казался Арье и чужим, и близким одновременно. В её памяти ещё были свежи дни, проведённые им в Утёсе — семейные ужины, охота и случайные встречи в бесконечных коридорах. Здесь же, кивнув Арье, как старой знакомой, он не сводил глаз с сестры и её детей.
Лорд Тайвин — счастливый отец и дед, милостиво напутствовал дочь, одаривая благостным взглядом розоватое личико внучки, утопавшее в пене кружева. Мимолётная улыбка, то и дело набегавшая на лицо Серсеи Баратеон, красила её лучше рубинов, искрившихся в ушах и на шее. Счастливая и лучезарная, она протянула драгоценный свёрток своему лорду-отцу, а тот, приняв его из рук дочери, устремил свой взор на внучку. Суровые черты, смягчившись, придали лицу лорда Тайвина Ланнистера несвойственную ему мягкость и теплоту. «Это могла бы быть наша дочь..,» — остро кольнув жалом, мелькнула в голове Арьи шальная мысль …
Ещё сильнее закусив губу, Арья вздёрнула подбородок и уставилась на гобелен и охотников на нём. Кожей чувствуя присутствие мужа и всех его детей и внуков, она не могла избавиться от ощущения, что кто-то здесь лишний, и не нужно было гадать — кто.
В покоях королевы собрались все. Все члены её семейства, кроме мужа и отца её детей — короля Роберта Баратеона, именно сегодня пожелавшего поохотиться.
Тяжёлые шаги и распахнувшаяся дверь заставили Арью оглянуться.
В комнату вошёл Король Ройнаров, Андалов и Первых людей, Его Милость, первый имени своего, Роберт Баратеон. Вместе с ним вошёл отчётливый винный дух, изгнав прочь из покоев Её Величества лаванду и цветочные ароматы.
Широко распахнув глаза, Арья уставилась на отцовского друга. Погрузневший, с опухшим лицом и красными глазами, он не был похож на того Роберта Баратеона, которого сохранила её память.
Пересекя комнату, король остановился напротив её мужа.
— А, вот и вы! — хмуро бросил он.
— Ваше Величество, — передав внучку дочери, лорд Тайвин отвесил сдержанный поклон.
— Мы вас ждали раньше.
— Здоровье миледи не позволяло нам двигаться быстрее.
— … Я рад, что миледи поправилась, — после паузы молвил государь и, наконец-то, обратил свой взор на Арью. Арья, опомнившись, присела в глубоком реверансе.
— Ваше Величество, — пробормотала она, не поднимая головы. Чувствуя на себе тяжёлый монарший взгляд и пребывая на полусогнутых ногах, она ощущала себя крайне неуютно, а от того, что напрочь позабыла, как следует себя вести, приветствуя короля — подняться самой или ждать дозволения — ещё и крайне глупо.
— … Мы рады вам, леди Арья, — слова государя, после удручающе длинной паузы, упали в тишину покоев.
Решив, что с неё довольно и все правила этикета соблюдены, Арья распрямила спину. Подняв глаза, она нарвалась на тяжёлый взгляд Баратеона. Опухшее лицо с набрякшими веками, покрасневшие глаза, как и винные пары, исходившие от государя, свидетельствовали не об одном дне возлияний.
— И я рада.., — пробормотала Арья то, в чём вовсе не была уверена.
— Путешествие не утомило вас? — синий взгляд был тяжёл, а королевский голос — непривычно хрипл и низок.
— Нет, — судорожно сглотнув, ответила Арья.
— Надеюсь, вам здесь понравится! — проронил государь, и, неожиданно резко развернувшись, направился к двери.
— Вы уже уходите? — удивлённо воскликнула королева.
— Да!
— Но приехал мой отец, его жена …
— Я знаю, кто приехал! — рыкнул, оглянувшись Баратеон.
— И ты не останешься на обед?
— Я собирался на охоту, если кто-то ещё об этом помнит!
— Роберт, разумно ли…
— Я сам в состоянии решить, что разумно, а что нет! — шагнув в дверной проём, бросил через плечо Баратеон и тут же скрылся в коридорной тени.
— Я тоже пойду! — визгливым голосом сообщил наследный принц.
— Конечно, дорогой, — проворковала его мать, пытаясь удержать своё королевское достоинство, существенно пошатнувшееся после визита мужа. — Твоей сестре нужен отдых, да и дедушка с супругой только что с дороги. Надеюсь, вы хорошо разместились? — неожиданно обратилась она к Арье, одаривая её улыбкой.
— Д-да.., благодарю, — пробормотала Арья.
— У нас ещё будет время познакомиться поближе! Мы все очень рады вам!
— И я…
— Я тоже пойду, если никто не возражает! — оповестил снизу голос Тириона.
— Никто! — тут же ответила его сестра, метнув краткий взгляд на карлика.
— Ваше Величество, — вспомнив про этикет, Арья присела в реверансе, намереваясь последовать за Тирионом.
— Ах, да бросьте вы! — широко улыбнулась королева. — Мы одна семья — к чему всё это, когда нет посторонних! И, если вы не возражаете, я задержу отца!
— Не возражаю.., — удивлённо протянула Арья.
Покинув покои королевы, она хотела пойти в те, что отвели им с лордом Тайвином, но передумала и свернула налево.
Широкий коридор, заполненный светом, льющимся сквозь огромные арочные проёмы, казался бесконечным.
Не успела Арья сделать и пары шагов, как её догнал сир Джейме.
— Кажется, я догадываюсь, куда вы направляетесь, миледи, — молвил он.
— Вас это удивляет?
— Нет.
Дальше они пошли вместе. Попадавшиеся им навстречу лорды и леди переглядывались, шептались и снова переглядывались. До ушей Арьи долетали хорошо знакомые ей слова — «Цареубийца» и «Сбежавшая невеста».
Закусив губу, Арья вздёрнула подбородок.
— Вы знамениты! — проговорил сир Джейме, не поворачивая головы.
— Как и вы! — парировала Арья.
— Привыкайте. Льва не должно волновать мнение овец!
— Меня не волнует ничьё мнение! — злясь, ответила Арья уже жалея, что позволила пасынку сопровождать себя.
Тронный зал встретил их пустотой и тишиной, и лишь пламя, запертое в огромных решётчатых чашах, гудело, безуспешно пытаясь вырваться наружу.
Звук их шагов, отразившись от стен и потолка, заплутав, потонул среди розовато-красных колонн, обвитых рукотворным плющом.
Внутри Арьи словно всё заиндевело. Ноги сами собой несли её вперёд, в то время как глаза подмечали детали: гладкий мрамор стен и выщербленный тысячами ног камень пола, весёлую разноцветность оконных стёкол и серость стали Железного трона.
— Это случилось здесь? — спросила она охрипшим голосом.
— Да.
— Вы видели?
— Да.
— И ничего не сделали?!
— И ещё двести человек, которые видели и ничего не сделали.
Сцепив пальцы, Арья смотрела на стены, пол, ступени, ведущие к Железному трону, а глаза её видели лицо дедушки Рикарда. Его кустистые брови над серыми глазами, его узловатые пальцы. Буйную шевелюру дяди Бриндена, его ухмылку и шрам над левой бровью. Слышала их смех и их слова — «Наша Арья, наш волчонок… В тебе волчья кровь, Арья… ».
— И от чего вы сделали это потом? — резко обернувшись, зло спросила она. Лицо сира Джейме, как и стены тронного зала поплыли, словно Арья смотрела сквозь залитое дождём стекло. Резко сморгнув, она переспросила: — Отчего вы убили Безумного короля, когда он уже сделал всё, что мог?
— … Не всё. Он сделал не всё, что мог, — лик сира Джейме был суров, а складки пробороздившие чело, вмиг сделали его старше своих лет. — «Сжечь всех,» — говорил он. И делал это. Но до восстания Роберта он сжигал неугодных по одному — тех, кто чего-то хотел, требовал или был виноват в том, что посмотрел на Эйериса не так, сделал что-то не так, сказал что-то не так. Он сжигал лордов и десниц не задумываясь, прямо здесь, в этом зале. А потом Роберт поднял знамёна, и Эйерис велел пиромантам готовиться — он не хотел отдавать ему город. «Сжечь всех,» — твердил он, а пироманты готовили горшки с диким огнём и заполняли ими пустоты под Красным Замком, площадями, улицами, домами. Когда войско отца подошло к воротам Королевской Гавани, Эйерис повелел мне принести ему его голову. Голову моего собственного отца! Когда он понял, что я этого не сделаю, он отдал приказ пироманту: «Сжечь всех!» Кроме нас троих здесь никого не было. Первым умер пиромант. Вторым — Эйерис.
Закусив губу, Арья напряжённо слушала сухие, скупые слова «Цареубийцы».
— Кто об этом знает? — резко спросила она.
— Тирион… Я рассказал брату.
Ничего не ответив, Арья отвернулась. В янтарных отблесках пламени, наполнявшем чаши, ей чудилась зелень, а в его гуле — зловещий шёпот: «Сжечь всех»…
С сиром Джейме она попрощалась на выходе из Тронного зала.
Путь до башни Десницы хоть и был недолог, показался ей бесконечным из-за встречавшихся ей людей. Никогда ещё она не видела столько лордов, леди, гвардейцев, прислуги и просто не пойми кого по какой-то надобности собравшихся под одной крышей. Хоть она и заявила сиру Джейме, что её не волнует ничьё мнение, но это было не совсем так — слышать шёпот, летевший ей вослед, подобно ветру, заплутавшему в листве, было неприятно.
Взобравшись по крутым ступеням Башни десницы, Арья оказалась в покоях лорда и леди Ланнистер. В комнатах царила неразбериха — стояли сундуки, сновала прислуга. Взяв письмо, написанное дедушкой тёте Лизе, Арья вышла за дверь.
Покои Арренов располагались этажом ниже.
Тётку Арья видела очень давно — ещё до восстания Роберта Баратеона. Тогда она была не замужем и считалась завидной невестой, о чём шептались все, кому не лень. Поговаривали, что к ней хотел посвататься и Тайвин Ланнистер, но вспыхнул мятеж и её брак с лордом Долины скрепил военный союз Севера, Речных и Восточных земель. Сейчас её муж был десницей короля.
Служанка, отворившая Арье, скрылась в соседней комнате.
Приоткрывшаяся дверь выпустила наружу чьи-то слова, сказанные визгливым женским голосом: «Я так больше не могу! Неужели ты этого не понимаешь?!»
Озираясь по сторонам, Арья вертела в руках свиток с дедовой печатью и ждала, пока к ней кто-нибудь выйдет.
Всё вокруг навевало тоску и уныние. В покоях Арренов пахло чем-то горьковатым, напоминавшим травы мейстера Лювина. На столе лежали стопки бумаг, какая-то книга, стоял кувшин, пара стаканов. Вокруг стола теснились небрежно сдвинутые стулья. По зеленовато-серым стенам вилась роспись, нанесённая блёклой краской — пожухлые стебли склонялись под тяжестью унылых цветов. Единственным ярким пятном был герб — белая луна и сокол на синем фоне.
Тётка не заставила себя долго ждать. Вместе с ней вышел сухопарый мужчина лет сорока, с усиками и бородкой клинышком на узком лице.
— Позвольте представиться — Петир Бейлиш — давний друг семьи Талли. Леди Арья, своим приездом вы украсили Королевскую Гавань! — елейный голос дополнил вкрадчивый взгляд тёмных глаз, скользнувших по Арье сверху вниз от макушки до самых пят.
— Лорд Бейлиш, — изобразив книксен, ответила Арья, поняв, что перед ней старинный знакомый её матери по прозвищу Мизинец, которого отчего-то не жаловали отец и дедушка Хостер.
— Лорд Бейлиш, не смущайте леди Арью! — нервно проговорила тётя Лиза тем самым визгливым голосом, который только что сетовал на жизнь.
В воспоминаниях Арьи сестра её матери была живой и яркой, подобно весенней листве. Шальным вихрем она проносилась мимо племянниц, приехавших в тот предвоенный год в Риверран, и исчезала меж садовых деревьев и кустов. Сейчас перед Арьей предстал высушенный годами человек, чья беззаботность и красота ушли, как уходит песок сквозь пальцы. Худые, впалые щёки и тонкогубый рот делали лицо леди Аррен похожим на маску, а тощая шея и излом ключиц были её болезненным продолжением. Серо-голубое, блёклое платье и тусклые волосы Лизы Аррен были такими же блёклыми, как и её покои. Из рукавов торчали тонкие запястья и белые, постоянно что-то перебиравшие пальцы. И только глаза её были яркими и блестящими, столь пристально взиравшими на Арью, что той стало не по себе.
— Тётя, рада вас видеть, — вспомнив, наконец, о вежливости сказала Арья.
— И я тебя, — ответ прозвучал суховато и неубедительно.
— Леди Арья, миледи, полагаю, мне лучше оставить вас, — мягкий голос Мизинца патокой растёкся по комнате. — Вам о стольком нужно поговорить!
Поочерёдно поклонившись хозяйке покоев и её гостье, лорд Бейлиш скрылся за дверью.
Проводив Мизинца взглядом, тётя Лиза повернулась к Арье:
— Мои поздравления — ты теперь Ланнистер! — угол рта её нервно дёрнулся, голос визгливо взмыл вверх, а пальцы, всё это время непрестанно терзавшие пояс, замерев, сплелись в тугой узел.
— Благодарю, — ровно ответила Арья.
— Этот союз всех удивил.
—.., — Арья молча стояла, не зная, что сказать.
— Как и твой побег из Близнецов. Не думала, что дочь Кэт на такое способна! — кривоватая усмешка тронула тёткины губы. — Ты счастлива?
— Да.
— Кэт довольна?
— Довольна.
— «Довольна».., — повторила за ней тётка, устремив свой взор в окно. Белые пальцы, разомкнув сцепку, возобновили свой лихорадочный танец. Жившие словно своей жизнью, они приковали внимание Арьи, заставив её позабыть зачем она здесь. Наконец, опомнившись, Арья сообщила:
— У меня для вас письмо от дедушки Хостера.
— Письмо! Какое письмо?! — вздрогнув всем телом, воскликнула леди Аррен, вцепившись в спинку стула.
Моргнув, Арья уставилась на вмиг ставшими недвижимыми тёткины руки с посиневшими от натуги костяшками.
— Вот.., — протянула она свиток.
Узкая, белая ладонь, соскользнув с незатейливой деревянной резьбы, медленно потянулась к свёрнутому в трубку пергаменту.
Взяв у Арьи письмо, тётка медлила, прокручивая его в руках. Брови её сошлись у переносицы, наполнив лицо Лизы Аррен горечью, а морщины пробороздив лоб и опустив углы рта, разом состарили лет на десять.
Резко сломав печать, она развернула письмо.
Хриплый смех, вырвавшийся из горла леди Аррен, заставил Арью вздрогнуть. Качая головой, словно изумляясь прочитанному, сестра её матери смеялась и не могла остановиться:
— Ему жаль! Ему искренне жаль! — судорожно скомкав пергамент, она устремила взор на Арью. Глаза её лихорадочно блестели, а губы нервно кривились. — А твой отец ещё не просил у тебя прощения? Нет? Не просил? Что он сказал, когда отдавал тебя Ланнистеру? Что это твой долг? Долг? Они все так говорят!
—.., — закусив губу, Арья молча смотрела на тётку, в которую словно Неведомый вселился.
— Долг! Долг, который крадёт всё! Долг! — мечась по комнате, Лиза Аррен, как безумная повторяла слово «долг». Её волосы, выбившись из косы, растрепались, лицо и шея пошли красными пятнами, а пальцы возобновили свою безумную пляску, сминая отцовское письмо. — Думаешь, тебя это минует? — внезапно замерев, тётя устремила свой взор на Арью, в котором ей почудились искры адова пламени. — Я скажу, что тебя ждёт! Быть женой старика!
«Мой муж вовсе не старик!» — полыхнула в мозгу Арьи протестная мысль.
— Твоя юность и молодость принесены в жертву долгу! Ты хочешь ласк и страсти, а вместо них только холодные пальцы на бёдрах!..
«Его ласки жарче огня!»
— Он пыхтит, тычет в тебя своим дряблым членом…
«Член у него вовсе не дряблый!»
— И всё бесполезно — твое чрево глухо к его жалким попыткам! Твои дети умирают не родившись, ибо семя его — слабо!
«Его семя не слабо!»
— И хорошо, если хоть один остаётся жить! Слабый сын от слабого семени! — слова тётки падали в тишинукомнаты, наполняя всё вокруг желчью.
Попятившись, Арья отступила к двери, желая только одного — оказаться как можно дальше отсюда.
Раздавшиеся в коридоре шаги и скрип петель оборвали Лизу Аррен на полуслове. Её искривлённое болезненной гримасой лицо, скривилось ещё больше при виде того, кто вошёл в покои:
— Разве ты не должен быть на Малом совете? — визгливо поинтересовалась она.
— Совет уже закончился, Лиза, — устало сообщил немолодой, седовласый мужчина. Речь его была медленна и то и дело прерывалась судорожным вдохом, под глазами его проступала синева, а на веках просвечивала тонкая сосудистая сеть. И от его голоса, и от всего облика вошедшего веяло болезнью. — А вы, я полагаю, леди Арья — дочь Неда?
— А вы — лорд Аррен? — спросила Арья, ещё не до конца отошедшая от «тёткиных пророчеств».
— Да, дитя моё, — мягко улыбнувшись, ответил лорд Аррен. — Могу я так тебя называть?
— Угу, — кивнула Арья.
— Меня ждёт Робин! — неожиданно сообщила тётка. — До свидания, Арья.
— До свидания.., — пробормотала Арья, провожая взглядом узкую спину.
— Как вы добрались? Ты не утомилась дорогой? — участливо поинтересовался лорд Аррен, усаживаясь за стол и жестом приглашая Арью сделать тоже самое.
Осторожно пристраиваясь на стул, Арья отвела взгляд — после откровений его жены, смотреть в глаза наставнику и «второму отцу» отца собственного ей было неловко. Хоть Лиза Аррен уже и ушла, а сказанные ею слова всё ещё продолжали висеть в воздухе, давлея над всем.
— Всё хорошо, — сдержанно ответила Арья.
— Вот и славно. Жаль, что Нед тебя не дождался, но он скоро вернётся.
— А куда он уехал?
— Уплыл. На Драконий Камень к Станнису, у него там дела.
— А что за дела?
— Дела государственной важности, которые совсем не интересны юным леди.
Метнув недовольный взгляд на лорда Аррена, Арья закусила губу:
— А Санса? Она тоже на Драконьем Камне?
— Нет, она не с Недом, он поручил её нам с Лизой. Твоя сестра, должно быть, в септе. Вы ещё увидитесь.
— Ага.., — протянула Арья, не зная, что ещё спросить.
— Я утомил тебя, — мягко улыбнувшись, молвил лорд Аррен. От его улыбки лучики-морщинки оживили лицо, сделав его похожим на дедушку Рикарда. — Ступай, отдохни с дороги, дитя моё.
— Да, мне лучше пойти, — оттаяв, улыбнулась в ответ Арья.
Поднявшись из-за стола, лорд Аррен взял её руку и коснулся её лёгким поцелуем:
— Хоть и запоздало, но позволь поздравить тебя с замужеством, леди Арья Ланнистер. Этот брак принесёт много пользы, соединив два Королевства и укрепив мир во всех Семи.
— Благодарю.., — ровно ответила Арья. После слов десницы теплота, что зародилась у неё в душе, куда-то исчезла, а в голове ожили голоса Хостера Талли и его дочери Лизы, так по-разному вещавшие о долге…
Распрощавшись с Джоном Арреном, она вернулась к себе.
В покоях уже всё было расставлено по местам, и от былого беспорядка не осталось и следа. Огромный, потушенный камин, напольные подсвечники, страждеревьями вытянувшиеся по углам комнаты, диван и пара кресел с подушечками, маленький столик с кувшином вина, бокалами и горкой фруктов в вазе, шкафы в простенках с книгами и ящичками, хранившими свои секреты. Красное и чёрное дерево, алый бархат и золотое шитьё, и вездесущие львы — всё вокруг напоминало, что здесь разместились Ланнистеры. Разве что львов было поменьше, чем в Утёсе.
Две плотно закрытые двери вели в спальни, не позволявшие любопытному взору проникнуть в тайны личной жизни хозяев.
Сквозь арочные проёмы, выходившие на террасу, задувал лёгкий ветерок, раскачивая полупрозрачные шторы и неся с собой ароматы роз и жасмина.
За длинным столом ценных пород деревьев сидел лорд Тайвин, изучая какие-то бумаги.
— Всё хорошо? — прочитав её словно книгу, спросил он.
— Да, — ответила Арья, опускаясь на один из стульев, расставленных вдоль стола. Проведя рукой по гладкой столешнице, она принялась рассеянно обводить пальцем искусно выложенную светлыми и тёмными клинышками звезду.
Отложив письма, лорд Тайвин внимательно посмотрел на неё.
— … Я была у тёти Лизы, — сообщила она в ответ на его немой вопрос.
— Вы раньше часто виделись?
— Нет, редко, а после восстания Баратеона — ни разу, — хмуро ответила Арья. — …Потом пришёл лорд Аррен, — помолчав, добавила она.
— Я тоже видел его, — кивнул муж
— На Малом совете?
— Нет. Я не член Малого совета. Мы встречались с ним частным порядком.
— Дела государства?
— Как всегда.
— Это тайна — то, что вы обсуждали? — полюбопытствовала Арья.
— Извечная тайна, которая хорошо известна всем — речь шла о деньгах.
— В королевстве проблемы с деньгами? — припомнила Арья беседу, состоявшуюся по дороге в столицу.
— Не знаю такого королевства, у которого не было бы проблем с деньгами! — усмехнулся лорд Тайвин.
— А у Таргариенов они были?
— Были.
— Почему?
— Нужно уметь и добывать золото, и тратить, — нравоучительно изрёк муж. — И почти все про это забывают, особенно, короли.
— То есть, управлять королевством — это, как управлять за́мком? — подперев щёку рукой, тут же задала Арья вопрос, припомнив годы восстания Роберта, когда они вместе с матерью и сестрой корпели над расходными книгами.
— Да, — кивнул лорд Тайвин. — Расходы не должны превышать доходов, а доходы зависят от богатств, сокрытых в недрах земель, урожаев, торговле.
— Но в Семи Королевствах богатые земли и хорошие урожаи!
— Всё это так, но…
— Но траты велики? — ответила за мужа Арья.
— Чересчур велики.
— И корона занимает деньги у Железного банка? — воскресила Арья детали давнего разговора.
— Не только у него.
— Не хотите ли вы сказать, что раз королева ваша дочь, то десница обратился к вам с просьбой о деньгах? — озвучила Арья посетившую её мысль.
— Мы обсуждали и это в том числе, — кивнул муж. — Лорд Аррен не сторонник расточительства, но ему не всегда удаётся сдержать Роберта. Пожалуй, он единственный человек, который способен повлиять на короля, и сейчас его болезнь совсем некстати.
— Так он и вправду болен?
— Он показался мне нездоровым.
«И не он один…»
Сложив бумаги, лорд Тайвин поднялся:
— Вам следует отдохнуть. Серсея ждёт нас к ужину.
— А Его Величество? — мгновенно спросила Арья.
— Он вряд ли будет.
— Угу.., — протянула Арья. Весь сегодняшний день, от которого она ждала так много, стал для неё одним большим разочарованием. Ей совсем не хотелось оказаться за одним столом ни с роднёй мужа, ни с королём. И даже в своём желании видеть сестру и отца она уже сомневалась.
====== Глава 1.20. ======
Дремотное утро пришло на смену ночи, столь краткой, словно её и не было.
Солнце, прокравшись в спальню леди Ланнистер, выхватило из полумрака витые опоры балдахина и золотое перевитие кистей.
Потянувшись, Арья дёрнула за шнур, висевший у изголовья.
Первой на зов явилась Анна. Горничная раздвинула шторы, и тонкий луч превратился в сноп света. Следом за Анной в покои вошёл мейстер Тамерлан.
Потирая глаза, Арья выползла из-под одеяла.
— Как вы себя чувствуете, миледи? — поинтересовался мейстер.
— Всё хорошо. Только вот нога плохо заживает, — посетовала Арья — место ожога хоть уже и не болело, но, порой, ужасно чесалось.
Осмотрев уродливое пятно, размером с пару ладоней, мейстер покачал головой:
— Боюсь, шрам так и останется. Конечно, со временем он сгладится, но не хочу вас обнадёживать, миледи.
— Мне его некому показывать! — с горечью ответила Арья, покосившись на наглухо закрытую дверь, ведущую в спальню мужа.
Почти сразу, как мейстер Тамерлан ушёл, в покоях появилась смуглая девочка лет десяти с тазиком и кувшином воды. Вода была тёплой, мыло душистым, полотенца мягкими. Вытирая лицо, Арья поймала себя на мысли, что ей чего-то не хватает. Она уже привыкла к немногословной предупредительности своей горничной, но, порой, ей сильно недоставало язвительности Нимесиды и весёлого щебета Зизи и Греты. И, как это ни странно, огромной мраморной ванной, в которой так приятно было нежиться.
Сев к туалетному столику, Арья потянулась к зеркалу.
Мейстер не солгал — печёнка и земляника, отвары и микстуры сделали своё дело — признаки болезни таяли, как зимний снег под летним солнцем. Её лицо перестало производить удручающее впечатление, исчезла синева под глазами, а на щёки вернулся румянец.
— Узнай, где моя сестра Санса Старк, — повелела Арья Анне, отложив зеркало.
Анна вернулась почти сразу. И не одна — с Сансой.
Пока Арья не увидела сестру, она и думать не думала, что так по ней соскучилась. Сорвавшись с места, она бросилась к ней на шею:
— Санса!
— Арья! — ответ сестры потонул в волосах Арьи.
От Сансы пахло полевыми цветами и зимними розами. Пахло Винтерфеллом и Севером. Чувствуя, как в глазах вскипают жгучие слёзы тоски, Арья, хлюпнув носом, прижалась к сестре ещё сильнее.
Немного успокоившись, она отстранилась и посмотрела на Сансу.
— А ты изменилась, — молвила Санса, окинув Арью внимательным взором.
— Я болела.
— Ты бледная. Сейчас всё хорошо?
— Да.
— Я рада.
Повисла неловкая пауза.
— Отец скоро вернётся? — спросила Арья.
— Не знаю. Он два дня, как отплыл. Ой, был же ворон из Винтерфелла! — оживилась Санса. — У нас родился брат — Рикон!
— Я рада! — разулыбалась Арья. — А как мама?
— Мейстер Лювин написал, что всё хорошо.
— А как там Джон? Что Нимерия? Ты привезла с собой Леди? — Арья, словно оттаяв от доброй вести, засыпала сестру вопросами. Санса, улыбаясь, отвечала, рассказывая про поединки Робба и Джона, игры Призрака, Серого Ветра и двух лютоволчиц.
— Ты знаешь, многие верят, что раз нашлось шестеро волков, значит, у нас будет ещё один брат или сестра, — поделилась она новостью.
— Я тоже это слышала, — кивнула Арья.
Переместившись на террасу покоев, они пили чай с любимыми лимонными пирожными Сансы и вспоминали дом. Отставив изящную чашечку, Санса покосилась на пустую комнату и тихо спросила:
— Почему ты сбежала из Близнецов?
— Почему? Да если бы ты видела моего жениха, ты бы тоже сбежала!
— А лорд Тайвин? Это всё правда?
— Что? — не поняла Арья.
— Про вас с ним? Это так романтично!
— Э-э-э … Да-а-а.., — проблеяла Арья, не видя ничего романтичного в том, как они поженились.
— Ваша любовь оказалась сильнее всех преград! — восторженно воскликнула Санса. — Я только никак не могу понять, когда и где вы познакомились.
— М-м.., — промычала Арья, понимая, что она тоже ничего не понимает.
— Но ведь лорд Тайвин старше тебя, — теребя салфетку, осторожно молвила сестра.
«Тётя Лиза назвала его стариком,» — подумала Арья, а вслух сказала:
— Старше.
— И как это — быть замужем? Ну, ты понимаешь…
— Это… Это очень приятно…
— Ты знаешь, думаю, что я тоже скоро выйду замуж, — потянувшись к Арье, заговорщицки зашептала Санса.
— Правда! И кто это? — спросила Арья, подумав уж не Фрей ли это. — Отец тебе сказал?
— Нет. Ничего такого он не говорил, — смущаясь и краснея, потупила взор Санса. — Есть один рыцарь… Он красив, благороден, отважен…
«Для тебя любой рыцарь благороден и отважен!» — мелькнувшую мысль, Арья оставила при себе, а вместо этого спросила:
— А отец знает о его существовании?
— Знает! Ну, нет, не в том смысле, что знает…
— А ты уверена, что он одобрит твоего рыцаря?
— Уверена! Он знатного рода и не беден!
— Уже хорошо! — усмехнулась Арья. — А кто он? Или это секрет?
— Он … Лорас Тирелл.., — зашептала ей на ухо Санса, покраснев до самых ушей.
— Лорас Тирелл? — переспросила Арья. Сир Лорас приезжал в Винтерфелл вместе с королём Робертом и впрямь был красив и богат, как и вещала Санса. Но ещё ходил слушок, что Рыцарь Цветов любой леди предпочитает Ренли Баратеона, и никто его не опроверг, ни подтвердил. — Он говорил с тобой? — уточнила Арья. — Назвал тебя дамой сердца?
— Нет.., — смутилась Санса. — Но он подарил мне цветы!
— Ах, цветы!
— А ещё леди Оллена сказала, что лорд Мейс намерен одним выстрелом убить трёх зайцев — приблизить к Простору Север, Запад и Речные Земли. Если мы с Лорасом поженимся, то он будет в родстве и с Талли, и с Ланнистерами! Мы будем жить в Хайгардене — Маргери говорит, что их дом невероятно красив! Будем устраивать балы и турниры!
— Угу.., — промычала Арья, подозрительно глядя на раскрасневшуюся сестру. Помимо того, что Лорас был мечеглотателем, вроде бы у него был старший брат, и стать хозяйкой Хайргардена у сестры шансов не было. Впрочем, никто ей ничего и не обещал.
— А ты знаешь, что назавтра намечен бал? — поинтересовалась Санса.
— Бал?
— Да, сначала будет праздник в порту — ждут галею, которую лорд Редвин дарит королевскому флоту. Говорят, она названа в честь принцессы Мирцеллы. А вечером — бал! Ты ведь придёшь?
— Наверное.
— Ты будешь там самой красивой!
— Санса, не преувеличивай!
— Но это правда! — возмутилась Санса. — В таких-то нарядах.., — добавила она, и, не удержавшись, потрогала голубой шёлк платья Арьи.
«Санса, Санса! — хмыкнула Арья. — Ты ещё моих сундуков не видела!»
Содержимое сундуков леди Ланнистер было предметом гордости Нимесиды — она загоняла портних и замучила Арью пока всё не было готово, чтобы «леди Ланнистер не появилась в столице, подобно оборванке». Насчёт оборванки Арья могла бы поспорить, но Ним была непреклонна: «У вас будет всё, что сделает вас самой красивой леди при дворе, как и полагается жене лорда Тайвина!» — заявила она. «А некрасивую жену он иметь не может?» — съязвила Арья. «Не может!» — отрезала Ним, приглашая в покои невзрачного человечка, оказавшегося ювелиром из Ланниспорта, лично прибывшим, дабы «леди Ланнистер могла выбрать то, что ей приглянётся»…
— Ты уже виделась с королевой? — поинтересовалась Санса.
— Конечно, — пожала плечами Арья. Они не только виделись, они ужинали вчера все вместе. Её падчерица была мила и дружелюбна, оба пасынка вежливы и предупредительны, а муж — благостен и до странного добродушен. Роберта Баратеона, как и его сына Джоффри, не было, чему Арья была рада. Она так и не привыкла к тому, что у неё появились «дети», а «дочь» к тому же была королевой. «Принц-внук» — это было уже слишком.
— Это так странно — Её Милость теперь тебе, как дочь, — нахмурив лоб, молвила Санса.
— Угу.., — мрачно промычала Арья.
На террасе вновь повисла тишина.
— А ты не хочешь прогуляться? — воскликнула Санса, поднимаясь.
— Идём! — согласилась Арья.
Подхватив Арью под руку, сестра увлекла её в сторону двери.
— А вот здесь мы живём с отцом! — сообщила она, когда они спустились на три этажа ниже. — Это так замечательно — все рядом — и мы, и тётя, и вы с мужем, правда?
— Правда.
— Это лорд Аррен предложил — поселиться нам рядом с ним. Ты ведь уже была у него и тёти Лизы?
— Была.
Под щебет Сансы бесконечные лестницы, коридоры и галереи остались позади, уступив место зелени кустов и многоцветью клумб дворцового сада.
Сад был огромен и не похож ни на один из садов, в которых довелось побывать Арье. Широкие песчаные дорожки и затейливые цветники сменялись тенистыми тропинками, незнакомые остролистые деревья соседствовали с соснами, плачущими смолой, и пальмами, о которых Арья слышала от мейстера Лювина. Диковинные цветы выстроились рядами, затейливо изгибались в причудливые клумбы, тянулись вверх, наползая на каменные горки, и свисали с огромных чаш. С постаментов на Арью взирали белокаменные герои прошлых лет, чьи могучие руки сжимали мечи и натягивали тетиву. Посередь фонтанов сидели мраморные девы, с грустью на лицах созерцавшие бесконечный побег воды из своих кувшинов.
И повсюду были люди: лорды и леди, сквайры, септы, гвардейцы, слуги, садовники. Их тихая речь смешивалась с пением птиц и журчанием водных струй. Прогуливаясь, или спеша по делам, они словно не замечали полуденного зноя, чему Арья в тайне завидовала. В Королевской Гавани было намного жарче, чем в Утёсе Кастерли, и она уже успела взмокнуть.
Чем дальше Арья и Санса углублялись в сады, тем меньше им встречалось людей, фонтаны уступили место прудам с кувшинками, а статуи древним развалинам с крошащейся кирпичной кладкой.
Дойдя до места, откуда было видно море, они остановились. Деревья с их тенью остались позади, и ничто не могло защитить их от южного солнца, нещадно поливавшего своими лучами всё вокруг.
— Правда, красиво? — прошептала Санса, устремив взор на лазоревую гладь с белой стайкой парусов вдали.
— Правда, — кивнула Арья, вытирая рукавом взмокший лоб.
— Закатное море — оно такое же красивое?
— Ещё красивее.., — ответила Арья. Она вдруг поняла, что соскучилась по скалистым обрывам, по рёву прибоя и по тихому спокойствию лагун Кастерли Рок. Утёс Кастерли, возвышаясь на краю земли, был пропитан свежим ветром и солёными брызгами. Его касались небеса, омывало море и окружали бескрайние луга и леса с их травянисто-медовым духом. Красный Замок же со всех сторон обступил смрадный город, неприятно поразивший Арью своей вонью, и заливом, тесным от набившихся в него кораблей. В самом же замке было тесно от людей, наступавших на пятки друг другу.
— Санса! — окликнул их чей-то мелодичный, нежный голос.
Оглянувшись, Арья увидела невысокую девушку с каштановыми волосами, облачённую в открытое платье, призывно оголявшее её плечи и руки, и подчёркивавшее грудь, выпиравшую из сине-зелёного лифа. Шёлковый водопад, раздуваемый ветром, обтекал ноги и пышные бедра. Миндалевидные карие глаза лани лучезарно взирали на Арью, а алые губы улыбались, являя миру белые зубы.
— Маргери! — восторженно пискнула Санса.
— Дорогая! — чмокнув сестру в щёку, незнакомка обратилась к Арье: — А вы леди Арья, полагаю?
— Да, да — это моя сестра ответила за Арью Санса. — Арья, это леди Маргери Тирелл!
— Я так рада с вами познакомиться! — проворковала Тирелл.
— И я.., — вынуждена была согласиться Арья.
— Как вы доехали? Дорога утомила вас?
— Всё хорошо, благодарю.
— Я только вчера вернулась от кузины, признаться, это так хлопотно — путешествовать! — протиснувшись между Арье и Сансой, замурлыкала Маргери. Слова из неё лились непрерывным потоком, журча подобно ручью и вещая обо всём подряд: о предстоящем турнире и его участниках, о доблести её брата Лораса, о балах и увеселениях, ради которых все они съехались в столицу. — Ах, леди Арья, — проникновенно заглядывая ей в глаза, проговорила Роза Хайгардена: — с вашим прибытием жизнь в Королевской Гавани заиграет новыми красками!
— Угу…
— Вы позволите мне считать вас своей подругой?
— Угу…
— Ваша история, она просто невероятна! Я так завидую вам!
— Завидуете? — недоумённо перепросила Арья.
— История вашей любви так удивительна! Так прекрасна! Она достойна песни, не менее чудесной, чем воспевающей Джонквиль и Флорина!
— Чего?! — брови Арьи поползли вверх.
— Я восхищаюсь вами! — схватив Арью за руки, вдохновлённо тараторила Маргери. — Пойти наперекор семье! Остаться верной своим чувствам! Бежать со свадьбы навстречу любимому! Ах, это так… Так восхитительно!
«Так это я к лорду Тайвину сбежала!» — Арье хотелось смеяться в голос.
Тенистые аллеи привели их к небольшому сооружению, состоящему из каменных колонн и крыши, с коваными стульями и столиками с разноцветной мозаикой. По беседке гулял морской бриз, смешивая ароматы цветов, расставленных в многочисленных вазах и тех, что росли снаружи. Повсюду были розы — живые и вышитые на подушечках, выложенные золотом на кубках и чашах, затейливо обвившие подсвечники и распустившиеся на ручке ножа для фруктов.
В кресле, с чашечкой в руках, восседала степенная дама с замысловатым головным убором и в платье того же цвета, что и шелка Маргери Тирелл. По немолодому лицу разбежались мелкие морщины, а маленькие, глубоко посаженные глазки, с нескрываемым любопытством рассматривали Арью.
— Бабушка! Смотри, кого я к вам привела! — радостно воскликнула Маргери, стоило им ступить под навес.
— Вижу, вижу! — закивала леди Оллена.— Сёстры Старк! Ох, простите дорогая! Старк и Ланнистер! Хоть и порядком времени прошло, а всё никак не привыкну, что Тайвин женился! Это всё стало … сюрпризом! — в последних словах отчётливо прозвучал яд.
Недоумённо нахмурившись, Арья уставилась на мать лорда Хайгардена.
—Милая, вы очаровательны, — внезапно сменив гнев на милость, королева Шипов взяла Арью за руку. — Я рада наконец-то познакомиться с вами и, буду честна, видеть ту, что вскружила голову непреступному Льву с Утёса!
— Бабушка! — одёрнула её Маргери.
— Ха! Вокруг столько притворства, что немного честности не повредит! Леди Арья и так уже поняла, что все только и говорят, что об их с лордом Тайвином женитьбе. И ещё долго будут говорить. Сейчас вы — главное развлечение Королевской Гавани!
Закусив губу, «главное развлечение» молча опустилось на заботливо подсунутый под её зад стул.
В саду заливисто пели птицы, Санса за обе щёки наворачивала лимонные пирожные, Маргери, одну за одной, отправляла в рот спелую клубнику, а голос Оллены Тиреллл, не утихая ни на мгновение, вещал про нравы двора и былые времена:
— Помнится, при Эйегоне, чтоб король днями пропадал на охоте — такого и представить себе было невозможно! Зато при Эйерисе на Железном троне чаще можно было увидеть вашего мужа, миледи, чем государя. Да, в бытность десницей он много сил отдал Семи Королевствам, да и о своей семье не забыл, между нами говоря! Сейчас, как и раньше, повсюду, куда не глянь — Ланнистеры! Не знаю, плохо это или хорошо. Не знаю. Но и Баратеонов тоже хватает. Ренли отирается подле трона, надеюсь, и Станнис вернётся — ваш отец его уговорит и братья помирятся. Вы с ним не успели повидаться?
— Нет, — покачала головой Арья.
— Дадут боги, завтра будет на празднике. Ну, а если Станнис заартачится, так мы его и до зимы не увидим!
— Это почему? — полюбопытствовала Арья.
— Сыновья Стеффона и Касанны те ещё упрямцы! Что один, что другой! Сиднями сидеть будут по своим замкам и словом не перемолвятся, а твой отец бегай меж ними — мири!
— Бабушка, а лорд Редвин уже прибыл? — поинтересовалась Маргери.
— Здесь он, где ж ему быть! Нахваливает свой подарок, да только ушей нужных нет!
— Это как, бабушка?
— Роберт до сих пор зол на Пакстера, что тот был за Таргариенов. Пакстер уж который год пытается отпущение за старый грех получить, да всё никак! Сейчас вот подарок преподносит — галея «Принцесса Мирцелла»!
— Он сам её в порт приведёт?
— Нет. Хотел капитаном сделать одного из близнецов, да это не для них! Николаса поставил. Мина от этой новости будто лимон съела!
— Тётя Мина любит Хорроса и Хоббера. Неудивительно, что она расстроена — ей бы хотелось, чтобы кто-то из них предстал с дарами перед королём, — понимающе молвила Маргери, теребя, каштановую прядь.
— Завтра будет чудесный праздник! — подала голос Санса.
— О, разумеется, дорогие мои, разумеется! Чудесный праздник, который превратится в столпотворение!..
Как и предрекала леди Оллена, народу в порту было немеряно. Все толкались, пихались, лезли друг другу на головы, чтобы увидеть галею, величаво плывшую по волнам. Вёсла в едином порыве поднимались и опускались, вспарывая морскую гладь и продвигая корабль вперёд. На синем небе реял косой парус, ловивший попутный ветер. Его жёлто-золотые полосы перемежались с алыми всполохами, символизируя единение двух домов, подаривших Семи Королевствам принцессу Мирцеллу.
Опершись об ограждение, Арья вглядывалась в пока ещё далёкое судно. Она совсем не разбиралась в кораблях и понятия не имела, как отличить галею от дромана или барка, о которых со знанием дела рассуждали на соседней трибуне.
— Ну и как там? Красиво? — поинтересовался снизу Тирион.
— Не особо, — честно ответила Арья.
— Тогда, может, стоит вернуться к остальным? — предложил карлик, кивнув в сторону навеса, защищавшего Светлейшего государя и его семейство от солнца. Ланнистеры, будучи родичами со стороны королевы, удостоились чести расположиться рядом. Ближайшие трибуны занимали лорды и леди, из которых Арья знала только Тиреллов и Арренов.
Под королевским навесом было свежо и просторно. Рядом с креслами с высокими спинками стояли столики, на которых громоздились горки из персиков и винограда, томилось вино в тонкостенных кувшинах, сверкали бокалы. Раздавался неспешный говор и тихий смех. Десница Аррен, склонившись к государю, в чём-то убеждал Светлейшего, а тот, хмуря венценосное чело, лишь недовольно качал головой. Его брат Ренли о чём-то вещал сиру Барристану Селми, от чего прославленный гвардеец посмеивался, едва заметно изгибая губы. Наследный принц, восседая рядом с отцом, вооружившись ножом, терзал грушу в меду и ему дела не было до того, что происходило вокруг. На лице наследника трона отпечаталось явное разочарование от того, что груша была скучна как внутри, так и снаружи. Его мать, королева Серсея, смаковала вино, поглядывая по сторонам. Её брат, сир Джейме, с непроницаемым лицом стоял поодаль.
Усевшись рядом с мужем, Арья отщипнула виноградину. Ягода была кисла на вкус. Но не кислее лица её мужа, с недовольным видом взиравшего на залив.
— Вы увидите, милорд, сие зрелище будет грандиозным.., — бубнил в ухо лорду Тайвину замшелый старик с внушительной мейстерской цепью.
Поморщившись, Арья отвернулась — от мейстера несло затхлостью и старым чуланом.
— Я в это не сомневаюсь, — проронил её муж, едва заметно скривив рот. Покосившись на то, как он вытянул пред собой ногу, Арья сделала вывод — «опять болит», недаром она утром заприметила его хромоту и Тамерлана, дважды посещавшего половину мужа.
Поедая виноград, Арья разглядывала трибуны. Ближе всех к ним были Тиреллы и Аррены. Маргери, приветливо помахавшая ей рукой, сидела рядом с бабкой и братом Лорасом. Там же была и Санса, разрумянившаяся то ли от солнца, то ли от присутствия своего тайного воздыхателя. Леди Оленна пребывала в задумчивом расположении духа, что-то вещая даме солидных лет, облачённой в лиловые шелка. Единственным, кого полностью захватила галея, плывущая по волнам, был круглолицый, лысеющий мужчина, чей камзол, украшенный розами, опасно натянулся на внушительном брюшке. На другой трибуне поначалу была только Лиза Аррен с мальчиком возраста Робба. Бледный, он производил такое же болезненное впечатление, как и его мать. Кивнув Арье, тётка уделила внимание поднявшемуся к ней лорду Бейлишу, а затем что-то начала напряжённо выговаривать мужу, присоединившемуся к ним после беседы с королём. Мизинец, тут же откланявшись, присел подле абсолютно лысого человека, чьё одеяние напоминало халат — большой и мягкий, скрывавший его тучное тело, точно так же, как невозмутимое лицо скрывало его мысли.
На трибунах подальше разместились благородные сиры и их дамы, которые, равно, как и простой люд, с одинаковым рвением вглядывался, как в галею, так и в королевское семейство, подмечая родичей королевы, прибывших с Запада.
Неожиданно, подобно грому среди ясного неба, загрохотали барабаны, запели трубы.
— Что это? — оживился принц Джоффри, проковырявший ножом, должно быть, уже дыру в тарелке и присматривавшийся за чтобы взяться ещё.
— Обещанная битва, полагаю! — усмехнулся король Роберт.
— Да, дорогой, сейчас будет морской бой! — заворковала королева, склонившись к сыну. — Смотри туда! — красивая рука, унизанная перстнями, указывала на залив, где уже разворачивалось действо.
Ало-золотая галея замедлила ход, уклоняясь от шедших ей навстречу более мелких судов под тёмным флагом. Грохот барабанов стал громче. Корабли, сближаясь, маневрировали. Самый быстрый, подойдя к «Принцессе Мирцелле», скользнул вдоль её борта. Вёсла, дружно сложившись, подпустили его ближе, и какое-то время оба они были недвижимы. Потом лазоревые воды затянуло алым дымом.
— Это огонь?! Огонь?! — восторженно завопил принц, вскакивая с места.
— Он совсем, как настоящий, не так ли, мой мальчик? — улыбалась королева, пытаясь удержать сына.
Арья смотрела во все глаза — она и не думала, что дым может быть розовым, а морское сражение, хоть и шутовское — таким захватывающим. В «огненном» облаке сгрудилось кораблей пять, если не больше. «Они могут переломать вёсла — ведь ничего не видно!» — подумала Арья. Но всё обошлось. Дым рассеялся, а корабли, кружась, довели бой до конца. «Принцесса Мирцелла» и наглый пират, в единой сцепке, продвинувшись до самого берега, сражались не на жизнь, а на смерть. Бой перекинулся на палубу — до трибун доносился звон потешных мечей, воинственные крики матросов и клич отважного командира: «Во славу короля Роберта и принцессы Мирцеллы!» Наконец, злодеи были повержены, и чёрный флаг соскользнул с мачты, а вместо него взмыл жёлтый, с гордым королевским оленем. Раздавшиеся дружные аплодисменты были наградой победителям.
Галея, бросив якорь, причалила к пирсу.
Черноволосый капитан, лихо перемахнув через борт, под крики толпы взбежал меж трибун к королевскому навесу, где у самых ступеней к нему присоединился сухонький, невзрачный человек с редкими рыжими волосами и веснушками на вытянутом лице.
— Лорд Пакстер! — пророкотал Роберт Баратеон.
— Ваше Величество, Ваше Величество! Мой принц! — рассыпался в поклонах лорд с Арбора. — Позвольте преподнести вам в дар сию галею, названную в честь принцессы Мирцеллы! Это самая быстрая галея, что видывали воды известного мира!
— Сомневаюсь! — пробурчал Баратеон.
— «Безудержная» Станниса — пятидесяти двух вёсельная, и мачт у неё на одну больше а, следовательно, и парусов. И она явно быстрее этого подарка! — потянувшись к Арье, зашептал Тирион.
— Угу, — кивнула Арья.
— А это твой племянник — Николас Фламм? — кивнул Роберт на капитана, одержавшего победу в шутовском сражении.
— Да, Ваше Величество!
— Помню, помню, сира Николаса! Здорово он давече потрепал Бейлона! — ухмыльнулся король, жестом подзывая Фламма. — Добро пожаловать в Королевскую Гавань! Будь нашим гостем!
— Это честь для меня, Ваше Величество!
Покивав, Государь поднялся, давая понять, что праздник завершён. Следом за ним поднялась королева, принц, и потянулись к ступеням все, кто был на трибуне. Арья, стоя рядом с мужем, ждала пока король и его семья первыми покинут навес, но, вместо этого, Светлейший, обернувшись, неожиданно задал ей вопрос:
— Вам понравилось, миледи?
— Да! — честно ответила Арья.
— Я рад, — кивнул государь. — Надеюсь, вы будете на балу?
— Я.., — побормотала Арья, покосившись на мужа, всё утро и весь день щадившего больную ногу.
— Отказываться от приглашения короля невежливо! — поучительно изрёк Баратеон, глядя на неё сверху вниз.
— Мы будем, Ваше Величество, — ответил за Арью муж.
— Буду ждать! — отрывисто бросил король, казалось, только сейчас заметив собственного тестя…
Быстро промелькнувший день, наполненный обыденной суетой, уступил месту вечеру, главным событием которого должен был стать бал.
Огромный зал встретил Арью сотнями свечей, перевитием цветочных гирлянд и десятками напольных ваз. Леди, облачённые в шелка и бархат, соперничали красотой с розами. От них не отставали и благородные сиры, чья золотая вышивка на дублетах и камзолах сияла не хуже кубков и тарелок, расставленных на пиршественных столах. Многоголосый говор смешивался с тихой музыкой. Сновали слуги, разнося еду. В воздухе витал дух всевозможных яств, аромат духов, цветов и благовоний.
— Арья, дорогая! — появившаяся словно ниоткуда, Маргери чмокнула Арью в щёку на правах заявленной подруги. — Праздник обещает быть чудесным!
— Да, — буркнула Арья.
— Леди Маргери, вы очаровательны! — лорд Тайвин был сама куртуазность.
— Милорд! — потупив взор, Розочка наигранно взмахнула ресницами, изображая смущение.
— Как вам понравился утренний бой?
— Это было невероятно! — карие глаза распахнулись, выражая неуёмный восторг. — Хайгарден далёк от моря, и я и помыслить не могла, что всё именно так! «Принцессу Мирцеллу» взяли на абордаж, я правильно поняла суть действа?
— Вы хорошо осведомлены о тактике морского боя, — одобрительно кивнул лорд Тайвин.
— Ну, что вы!
Закусив губу, Арья молча уставилась в спину незнакомого ей сира, вмиг почувствов себя лишней.
— Леди Арья, Тайвин, моё почтение! — прозвучало над ухом у Арьи. Оглянувшись, Арья увидела Оленну Тирелл.
— Оленна! — склонил голову в знак приветствия лорд Тайвин.
— Я так и не поздравила тебя с женитьбой! Долгих и счастливых лет вам с леди Арьей!
— Благодарю!
— Что вы тут обсуждаете?
— Утреннее сражение, бабушка! — прощебетала Маргери.
— О! Нашли о чём говорить! Впрочем, Тайвин, ты всегда был слишком серьёзен! Если хочешь поговорить о кораблях, к твоим услугам уши моего Мейса и Пакстера. Мейс, поди сюда!
Тучный лорд, которого Арья заприметила ещё утром, прервав беседу с какой-то леди, подошёл к Оленне Тирелл.
— Ты сегодня — настоящая королева! — проворковала Маргери, подхватывая Арью под руку и увлекая от своего отца и лорда Пакстера, в один голос восхвалявших дар Редвинов короне.
— Я не королева! — возмутилась Арья, вырывая руку.
— Может, ты и не зовёшься королевой, но выглядишь, как истинная королева! Королева Запада! — воскликнула Маргери, окидывая Арью оценивающим взором.
Недовольно теребя рукав, Арья закусила губу. Сегодня, обряжая её к балу, Анна извлекла одно из самых нарядных платьев, в котором ало-серые шёлка объдинили цвета домов Старк и Ланнистер. Серебряная вышивка, инеем стелясь по лифу и рукавам, напоминла о снегах Севера, а рубины, застывшие кровавыми каплями — о багряных закатах Запада. В волосах, на шее и в ушах Арьи сверкали бриллианты и сапфиры, возвещавшие всем, что перед ними жена самого богатого человека во всех Семи Королевствах.
— И Старки, и Ланнистеры когда-то были королями, пока не прилетели драконы! И пусть сейчас Семью Королевствами правит один король, ничто не мешает нам быть королевами своих Земель! — встряла леди Оленна, незаметно подошедшая сзади. — Глядя на вас, милая Арья, тают любые сомнения в том, что же именно сподвигло Тайвина Ланнистера вновь жениться!
Ещё сильнее закусив губу, Арья уставилась в никуда.
— Ну, полноте, милая, мы вас засмущали! — похлопав Арью по руке, леди Оленна удалилась, неспешно лавируя между гостей — совсем, как галея на утреннем празднике.
— Ой, а вот и Санса! — прощебетала Маргери, прицепившаяся к Арье, как пиявка.
Оглянувшись, Арья увидела Сансу, стоявшую в окружении десятка девиц. Не успела она опомниться, как Розочка, вновь подхватив её под руку, энергично потянула к сестре.
— Ах, миледи!
— Леди Ланнистер!
— Леди Арья!
— Какая честь, быть представленной вам…
От восторженного щебетания и цепких взглядов Арье поплохело. «Сейчас вы — главное развлечение Королевской Гавани» — припомнила она слова Оленны Тирелл. Увы, старушенция оказалась права. В пол уха слушая всех этих «леди Флоранс, леди Мелани, леди Элис» и иже с ними, Арья еле сдерживалась, чтобы не послать их всех куда подальше.
— Какое платье! И украшения! — с плохо скрытой ноткой зависти, тихо проговорила Санса, склоняясь к Арье. — Тебе очень идёт!
— Если ты скажешь, что я похожа на королеву — я тебя укушу! — в ответ процедила сквозь зубы Арья.
— Прямо здесь? — поддразнила её сестра.
— Можешь даже не сомневаться!
— И что на это скажет твой муж?
«Может, наконец-то, заметит… »
— Леди Арья, не хотите присесть? Подали пироги! — заискивающе поинтересовалась у неё девица неопределённых лет с лицом, похожим на тыкву.
— Нет, благодарю! Я подышу свежим воздухом! — ответила Арья и решительно зашагала в сторону террасы.
На террасе было немноголюдно. Завернув за колонну, Арья увидела какого-то мужчину и уже хотела уйти, но, узнав сира Джейме, осталась.
— Они вас утомили? — понимающе кивнул пасынок.
— Утомили! — усмехнулась Арья.
— Луна и звёзды — лучшие друзья тех, кому надоело людское общество.
— Так вы здесь созерцаете луну и звёзды? — хмыкнула Арья. — А как же ваша служба?
— Сейчас с королём сир Барристан, с принцем — сир Меррин.
— Понятно.., — протянула Арья.
На террасе было свежо, с моря задувал ветерок, из сада доносился аромат жасмина, пели цикады. Музыка и многоголосый говор остались где-то там, позади.
Запрокинув голову, Арья нашла на небе Сумеречного кота. Попыталась отыскать Дракона или Деву, но не смогла — наползавшая с запада дымка, одна за одной скрыла почти все звёзды.
— Хорошего вам вечера, миледи, — оторвавшись от перил, молвил сир Джейме, прощаясь.
— Он вряд ли будет хорошим, — выдохнула Арья.
— Почему это?
— Я не люблю танцы. И пиры.
— Большинство девушек любят танцы!
— Большинство девушек — дуры!
— Ха! — рассмеялся сир Джейме. — Припоминаю одну юную леди, которой по нраву охота и фехтование!
— Вы считаете это смешным?
— Почему же. То, как вы стреляете я видел, возможно, вы и фехтуете неплохо.
— Может, проверим? — с надеждой спросила Арья.
— Лучше пусть вашим напарником будет мой отец, — улыбнулся сир Джейме.
— Но у него разболелась нога, — удручённо вздохнула Арья, прекрасно понимая, что даже когда муж перестанет хромать, вряд ли он захочет с ней потренироваться. — А ведь я даже Иглу привезла.., — добавила она.
— Иглу?!
— Мой меч. Мне его Лианна подарила.
— Не знал, что у вас есть меч.
— Теперь знаете! — рассмеялась Арья. — И если передумаете…
— Если передумаю, то непременно вам сообщу! — закончил за неё сир Джейме и растворился в темноте.
Густые сумерки окутав террасу, подползли к колоннам, зацепившись за ажурные решётки, делая их почти невидимыми. Отсюда праздник казался далёким и нереальным — звуки музыки, чей-то смех, не совсем трезвые голоса — всё было словно на другом берегу реки.
— Преступление — главному украшению сегодняшнего вечера скучать в одиночестве! — раздался елейный голос Мизинца, а следом за ним и сам Мастер над монетой выплыл из темноты.
— Мне вовсе не скучно! — недовольно отмахнулась Арья.
— О, простите, возможно, я помешал вашим планам…
— Нет у меня никаких планов! — отрезала Арья. — Я просто дышала свежим воздухом!
— Конечно, конечно…
— И возвращаюсь в зал!
— Вас проводить?
— А что, здесь можно заблудиться? — не сдержалась Арья и, резко развернувшись, обогнула колонну.
Море голов, платьев, камзолов и дублетов своим многоцветием напоминало клумбу. Оглядевшись, Арья нашла мужа, чьим вниманием прочно завладел Мейс Тирелл. Маргери Тирелл, стоя неподалёку от них, вела увлечённую беседу с героем сегодняшнего утра — капитаном Николасом. Санса, пребывая в окружении всё тех же девиц, то и дело бросала взоры на сира Лораса, которого цепко держала за руку его бабка. По удручённому выражению лица Тирелла можно было понять, что беседа с леди Оленной была не из приятных. Не менее кислым было и выражение лица Лизы Аррен, промелькнувшее и исчезнувшее средь гостей. Её муж, Джон Аррен, медленно продвигался в сторону короля. Десница показалсяАрье ещё бледнее, чем был утром, а, может, всё дело было жёлтом свете свечей. Король Роберт, восседая за царским столом, что-то рассказывал своему брату Ренли, то и дело привлекая к разговору сира Барристана и не обращая ни малейшего внимания на королеву. Королева Серсея с отрешённым видом скользила взглядом по залу, то и дело прикладываясь к кубку…
Пока Арья спускалась, музыка заиграла громче, благородные сиры и их леди пришли в движение, освобождая центр зала для первого танца.
Продвигаясь меж столов, Арья попала в людской водоворот, захвативший её и увлёкший туда, где уже выстраивались пары.
Неспешный мотив сменился разудалой музыкой, вмиг вернув Арью в такое недавнее и такое далёкое прошлое…
— Позвольте пригласить вас, миледи? — вынырнув у неё из-за спины, перед Арьей встал Ренли Баратеон — сверкавший улыбкой и золотой вышивкой, стелившейся по голубому шёлку.
— Да! — сама от себя не ожидая, согласилась Арья, чувствуя, как её затягивают воспоминания. По залу плыла та же мелодия, что и последней Винтерфелльской весной, перед ней стоял брат короля и на нём был камзол того же небесно-голубого цвета, и пахло от него всё той же мятной свежестью. Глубоко вдохнув, Арья на миг прикрыла глаза. Ей почудился аромат зимних роз и запах талого снега — запах дома… Исчезли стены и потолок Красного Замка, и осталась только музыка…
Произошла смена партнёров, и перед Арье предстал Роберт Баратеон.
— Если вы вновь начнёте утверждать, что не любите танцы — я вам не поверю! — улыбаясь, проговорил он.
— Но я их не люблю! — улыбнулась Арья.
— Не верю! — тихо рассмеялся Роберт.
И Арья рассмеялась в ответ…
====== Глава 1.21. ======
— За процветание Семи Королевств!
— За Семь Королевств!
Гости, собравшиеся по приглашению лорда и леди Ланнистер, дружно взялись за кубки.
Глотнув вина, Арья отставила свой бокал и посмотрела на мужа. Лорд Тайвин, казавшийся всем довольным, восседал напротив неё во главе стола. По правую руку от него расположилась его дочь — Её Милость королева Серсея, по левую — сын Тирион. Рядом с Арьей, занимавшей место хозяйки вечера, сидели Санса и сир Лорас. Рыцарь Цветов, не проронивший за всё время и пары слов, старательно изучал расстановку тарелок, зато его сестра, бабка и отец не умолкали ни на мгновение.
— Итак! — провозгласил Мейс Тирелл. — Кто что думает о предстоящем турнире? Кто победит?
— Сир Лорас, а вы будете участвовать? — подала голос Санса и тут же покраснела от собственной дерзости.
— А куда он денется? — не скрывая иронии, ответила за него бабка. — Это ведь любимое дело всех молодых — вышибать друг друга палкой из седла!
— Несомненно, Лорас примет участие и всех победит! — воодушевлённо провозгласила Маргери.
— Но для начала ему надо победить Джейме! — подавшись вперёд, чтобы лучше видеть Розу Хайгардена, уточнил Тирион.
— И, несомненно, ему будет очень трудно это сделать. Невозможно, я бы сказала, — с лёгкой ноткой превосходства молвила Её Милость.
— Мой брат ещё никому не проигрывал! — тут же возразила Маргери.
— Как и наш! — парировал Тирион.
— А разве кроме них никого больше не будет? — не сдержалась Арья.
— Остальные не в счёт! — рассмеялась Маргери.
— Ну, я бы так не стал утверждать, — глубокомысленно изрёк лорд Мейс. — Рендил Тарли намеривался приехать, да и его сын Дикон в прошлый раз показал себя очень хорошо.
— Но, Лорас — лучше! — вставила своё веское слово леди Оллена.
— А межевые рыцари? Они будут? — спросила Арья.
— Конечно, будут — куда же без них! — снисходительно ответила королева.
— Среди них есть много достойных воинов, — многозначительно покивал головой лорд Мейс. — Но им трудно тягаться с теми, в чьих жилах кипит кровь великих домов.
— Или потому что у них нет коней и доспехов, купленных на деньги великих домов? — съязвила Арья.
— Ха, не в бровь, а в глаз, миледи! — хмыкнул Тирион, заполнив повисшую за столом паузу. — Но, боюсь, что если даже Джейме возьмёт бастардный клинок, ему всё равно не будет равных!
— У сира Джейме крепкая рука и отважное сердце! — примирительно молвил лорд Мейс. — А вы, леди Арья, по-видимому хорошо знакомы с межевыми рыцарями?
— Некоторые принимали участие в подавлении мятежа Грейджоев. Сир Глен, сир Джон Максвелл, сир Ульрих Утенберг. Они все — отважные воины! — водушевлённо ответила Арья. Она хотела добавить, что слышала и об их турнирных победах, но сдержалась, увидев, как застыло маской лицо мужа.
— Не слышал о таких, — впервые подал голос сир Лорас. — Но если они столь храбры, как говорит леди Арья, я буду рад с ними сразиться.
— А что, Рендил Тарли едет с Диконом? — обратился лорд Тайвин к Мейсу Тиреллу, давая понять, что тема межевых рыцарей закрыта.
— Да, с ним, — закивав, поспешно ответил Тирелл. — Он не особо любит общество своего старшего сына — Сэмвела.
— И это большая глупость, — категорически изрекла леди Оллена. — Мальчик умён и образован, а это большая редкость в наше время!
— Но он не знает за какое место держать меч! — презрительно бросил сир Лорас.
— Не только воинская доблесть красит мужчину, брат! — поучительно промурлыкала Маргери.
— Твоя сестра права! — согласилась с Маргери бабка. — А когда у мужчины есть и доблесть, и острый ум, мало кто может перед ним устоять. Впрочем, таких, увы, мало! Или, к счастью.
— Бабушка! — с укоризной рассмеялась Маргери.
— А что? — пожала плечами Королева Шипов. — Я хоть и самая старая за этим столом, но ещё помню те времена, когда здесь заправляла одна троица с принцем во главе — девицы вокруг них так и вились. Стеффон видел только Кассану, Эйерис видел всех и не пропускал ни одной юбки, а Тайвин видел всех насквозь и от того, мало кому что перепало!
— И только одной удалось покорить его сердце, — ровно молвила королева, не сводя глаз с леди Оллены.
— И сейчас это случилось вновь! — без тени смущения парировала бабка Маргери.
— Да, — кивнула Серсея Баратеон, теперь уже удостоив взглядом Арью. Несмотря на то, что губы её улыбались, глаза были холодны.
— Вчера, на балу, Вы очаровали всех, миледи, — не к месту ввернул Мейс Тирелл.
— И даже короля. Давно не видела Роберта танцующим, — зелёные глаза падчерицы, не отрываясь, смотрели на Арью.
— Полагаю, самое время выпить за леди Ланнистер! — подал голос Тирион, поднимая бокал.
— За леди Ланнистер!
— За леди Арью!
Отпив вина, Арья покосилась на мужа, всё это время не проронившего ни слова.
— Как хорошо, что вы приехали! — защебетала Маргери, обращаясь к Арье. — Не сомневаюсь, что вам здесь понравится — впереди столько увеселений! Нас ждут балы и танцы! Вы ведь любите танцевать?
— Не очень, — призналась Арья, которой уже порядком поднадоело обсуждение её особы.
— Как?! — округлила глаза Маргери. — А что вы любите?
— Охоту.
— Охоту! Как необычно!
— Миледи прекрасный охотник, могу это подтвердить, — кивнул сир Лорас. — Она не раз сопровождала нас на севере.
— Так это правда? — прищурившись, поинтересовалась королева. — Мне сказали, что и в Кастерли Рок вы тоже охотились.
— Вас не обманули, — сдержанно кивнула Арья.
— Должно быть, стояли рядом, — усмехнулась Её Милость.
— Нет, это миледи сразила зверя! — сообщил Тирион.
— Правда?
— Можешь спросить у Джейме или у отца, меня, как ты понимаешь, там не было!
— А Джейме был?
— Конечно! Он ведь приехал домой, что ему было ещё делать, как не охотиться?!
— Леди Арья подстрелила того оленя, можешь не сомневаться, — ровно молвил лорд Тайвин с противоположного конца стола.
— На Севере так принято — леди-охотницы? — изумлению лорда Мейса, казалось, не было предела. — Леди Санса, вы тоже охотитесь?
— Я — нет! — улыбнулась Санса. — У нас только Арья любит охоту. Тётя Лианна тоже любила.
— Я видела Лианну Старк всего лишь раз, — голосом, преисполненным сочувствия, поведала всем леди Оллена. — Леди Арья, думаю, что я не буду первой, кто скажет, что вы с ней очень похожи.
— Все говорят, что они — одно лицо! — подтвердила Санса. — И, только представьте, они и любят одно и тоже!
— А я слышал, что старшая сестра леди Арьи прекрасно поёт, и посоперничать с ней может только леди Маргери из Хайгардена! — неожиданно ввернул Тирион.
Изумлённо воззрившись на карлика, столь внезапно сменившего тему, Арья наткнулась на колючий взгляд королевы, буравивший её с другого конца стола.
— Ах, вы мне льстите! — заворковал Маргери.
— Значит, стоит это проверить — льщу или нет! — не унимался Тирион. — Надеюсь, никто не возражает?
— Никто! — провозгласил лорд Тайвин.
— Принесите лютни! — повелела королева служанкам, и те тот час скрылись за дверью.
Санса и Маргери, выйдя из-за стола о чём-то переговариваясь, встали рядышком. Арья, поднявшись, прошла на балкон.
Вечерняя прохлада, спустившись с небес, пришла на смену дневному зною, а луна и звёзды — солнцу. Где-то внизу стрекотали цикады, благоухали цветы, шептался далёкий прибой.
— Нам повезло, что город и его вонь далеки отсюда, — прозвучал за спиной у Арьи холодноватый голос королевы.
— Вы не любите столицу, Ваше Величество? — обернувшись, полюбопытствовала Арья.
— Нет. Она воняет. А вам здесь нравится?
— Нет.
— Ну, в этом мы похожи, — усмехнулась королева.
— Да, Ваша Милость.
— А в чём ещё?
— Что? — не поняла Арья.
— Что вы любите? Или кого?
— Охоту, — вскинув голову, ответила Арья, глядя в холодноватые зелёные глаза.
— Правда? Я думала, что всё это пустые слова, — пожала плечами королева, — Не представляю — как это! Никогда не охотилась.
— Но сир Джейме говорил, что вам очень хотелось бы!
— Правда?.. И что ещё он говорил?
— Ничего такого. Мы просто разговаривали.
— А вчера вы тоже просто разговаривали?
— Вчера? — удивлённо переспросила Арья. — Да, и вчера мы просто разговаривали.
Раздавшиеся у них за спиной переборы лютни непрошенным гостем вторглись в их разговор. Нежная мелодия, родившись, поплыла по комнате, террасе и выпорхнула наружу. Переплетавшиеся с ней голоса Сансы и Маргери были красивы — не менее красивы, чем слова песни, повествовавшей о любви странствующего рыцаря к прекрасной принцессе.
— Молва не лжёт — они хорошо поют, — с лёгкой усмешкой сообщила королева.
— Да, Ваша Милость, — мрачно кивнула Арья, глядя на мужа, чей благостный взор был устремлён на Маргери Тирелл.
По окончании песни Тирион первым разразился восторженными словами и радостными рукоплесканиями. Его поддержали лорд Тайвин и Тиреллы.
— Вы чудесно поёте! — прошествовав в зал, сообщила королева и поочерёдно расцеловала Маргери и Сансу.
За этот вечер Арья наслушалась про переживания Флориана и Джонквиль на год вперёд. Королева, сославшись на необходимость проведать принцессу Мирцеллу, вскоре покинула их, лорд Тайвин вместе с Мейсом Тиреллом что-то обсуждали, уединившись на террасе, за столом остались Тирион, сир Лорас, леди Оллена и Арья. Нацепив маску вежливости, Арья мрачно ковырялась в пироге, то и дело кивая леди Оллене, призывавшей всех восхититься «дивными голосами». Арья «восхищалась», точно так же, как и сир Лорас, и Тирион, сыпавший витиеватые комплименты в адрес Сансы и Маргери.
Веселье продолжалось до поздней ночи и закончилось долгим прощанием с нескончаемым обменом любезностями.
Путь леди и лорда Ланнистер в их личные покои был недолог и наполнен молчанием. Лорд Тайвин что-то обдумывал, Арья ему не мешала. Тоскливое настроение, посетившее её в какой-то миг, так и сталось с ней до конца вечера. Пожелав ей спокойной ночи, муж удалился на свою половину, а Арья на свою, где её ждала Анна…
Прошло всего два дня, и Арья перестала узнавать Королевскую Гавань — улицы и площади заполнились людьми, превратившими город в огромный муравейник. Повсюду, словно грибы после дождя, повырастали палатки с заезжими шутами и театральные подмостки, а небо расцветилось реющими на ветру стягами. Желающих сразиться в турнире в честь принцессы Мирцеллы становилось всё больше и больше — Арья и не подозревала, что в Семи Королевствах так много отважных мечников, лучников и тех, кто умел держать в руках копьё.
Для турнира было выбрано поле за пределами городских стен — ровное и гладкое, как стол, оно обросло трибунами, разделительными барьерами и шатрами — большими и яркими, принадлежавшими сынам знатных домов, и маленькими, неприметными — никому не известных сиров.
На турнир Арья отправилась вместе с Сансой и Тирионом. Разместившись в двух паланкинах они проделали неблизкий путь от Красного Замка до ристалища. Сопровождавшие их конные гвардейцы, прокладывали дорогу в толпе горожан и гостей столицы, наводнивших улицу Сестёр.
Поглядывая меж занавесок, Арья с завистью смотрела на весёлые лица людей, направлявшихся в сторону турнирного поля. Она бы с радостью променяла свои шелка на бриджи и дублет, или, на худой конец, на простецкую юбку простолюдинки, а паланкин — на возможность вот так, запросто шагать куда хочется. Но вместо воздуха свободы её окружали обитые бархатом тонкие стенки и взволновонное лицо сестры, испереживавшейся по сиру Лорасу.
На подходе к полю людской поток стал гуще, а их продвижение — медленнее, пока, наконец, они не остановились.
Паланкины пришлось оставить довольно далеко от ристалища и дальше идти пешком, на радость Арье.
Следуя за гвардейцами, она вертела головой стараясь не упустить ни одной детали. Никогда ещё ей не доводилось видеть столько рыцарей в одном месте — от обилия родовых гербов рябило в глазах, а доспехи, сверкавшие на солнце, слепили не хуже снега в погожий день.
У королевской трибуны, напирая друг на друга, теснились благородные лорды и леди. Сир Джейме, замерев у помоста, пропускал леди Оллену с внучкой. Кивнув Арье и её спутникам, он подал руку Королеве Шипов, помогая ей взобраться на высокую ступеньку.
Среди разномастных шлемов и непокрытых голов Арье почудилась знакомая курчавая шевелюра. Вытянув шею, она впилась взглядом в высоченного рыцаря, возвышавшегося над всеми на целую голову. Рыцарь, почувствовав её взгляд, обернулся. Помедлив мгновение, он отвесил Арье поклон и двинулся ей навстречу.
— Миледи.., — произнёс он, поровнявшись.
— Сир Ульрих…
— Рад вас видеть в добром здравии…
— И я…
Переминаясь с ноги на ногу, Арья не знала, что ей делать, чувствая себя невольно виновницей его бед. Из-за неё бедняга оказался в затруднительном положении, хотя мог бы и дальше служить Хранителю Запада.
— Мне жаль, что всё так вышло, — повинилась она.
— О чём вы, миледи?! — изумлённо вскричал рыцарь. — Я готов служить вам верой и правдой!
— И каким образом, позвольте спросить? — раздался снизу голос Тириона.
— Всегда и везде! — вскинул голов сир Ульрих. — Миледи, я почту за честь защищать ваши цвета на этом турнире! — пылко обратился он к Арье.
Растерявшись, Арья перевела взгляд на Тириона. Тот, слегка нахмурившись, покосился на брата, всё ещё стоявшего у помоста в нескольких шагах от них. На лицо сира Джейме словно набежало облачко и тут же исчезло.
— На этом турнире есть кому отстаивать цвета Ланнистер! — бросил он, иронично усмехаясь.
— Разве вы не будете биться за свою сестру? — тут же поинтересовалась возникшая, словно ниоткуда, Маргери Тирелл.
— Не в этот раз, миледи, — сухо ответил сир Джейме и, отвесив поклон, удалился.
Когда они оказались на своих местах, Арья склонившись к Тириону, прошептала:
— Это было вовсе не обязательно — чтобы сир Джейме бился за меня, а не за королеву! Вашей сестре это не понравится!
— Не понравится, — согласился карлик. — Но лучше уж её недовольство, чем отца!
— Что вы имеете в виду?
— А то вы не понимаете! Этот турнир закончится, будут другие, и Джейме вновь будет сражаться за Серсею, а вы уедете с отцом в Утёс Кастерли. Так кого следует «не злить»? Того, с кем вы будете жить под одной крышей или ту, которая будет за тысячи лиг?
— Я и сама могла бы справиться без вашей помощи!
— Полноте, матушка! — изогнув бровь, Тирион уставился на неё с нескрываемой иронией. — Только не говорите мне, что собирались самолично выйти на поле!
— Нет! — буркнула Арья, хотя, если честно, она бы не отказалась.
Пока они препирались, появился король, королева и принц, и началось представление участников.
Почувствовав, как от чьей-то поступи содрогнулись доски помоста, Арья оглянулась. Лорд Тайвин, что-то обсуждавший с Петиром Бейлишем, покинул Мизинца и занял своё место рядом с ней. Едва заметно кивнув ей, он устремил свой взор на поле, туда, где первые участники уже выехали на позиции.
Первый бой оказался за молодым рыцарем Долины по имени Ройс. Потом побеждали сир из Простора со странным гербом в виде лягушки, кто-то из Штормовых Земель, лорд Миланд с Запада, знакомый Арье, и ещё много кто. Копья разлетались в щепу, ломались щиты, лошади взвивались на дыбы, сбрасывая с себя седоков. Кто-то покидал поле под овации зрителей, кто-то, едва переставляя ноги, а кого и выносили на руках. К счастью, первый день не отнял ни одной жизни. Близнецы Редвины выбыли в первом же поединке, а вот их кузен сир Николас так и остался непобеждённым. Появление братьев Клиган заставило толпу притихнуть — столь грозен был Гора и ужасающ Пёс. Выезд Родерика Касселя для всех прошёл почти незамеченным, в отличии от Арьи — она и не подозревала, что кто-то из Винтерфелла будет биться. Сцепив пальцы рук, она вся подалась вперёд и искренне возрадовалась двум победам северянина, но третью свою схватку он проиграл и выбыл. Сир Ульрих, не проиграв ни одного поединка, вышел в следующий круг, так же как и сир Джейме с сиром Лорасом, чьи победы неизменно сопровождались овациями и восторженными криками. Рыцарь Цветов, проезжая вдоль трибун одаривал всех лучезарной улыбкой, а Сансе подарил розу. Сир Джейме — склонился перед Арьей.
Когда закончился последний бой, Арья, выдохнув, откинулась на спинку кресла, только тут осознав, что всё это время просидела, вытянувшись в струну и не отрывая взора от действа, разворачивавшегося на ристалище.
Муж, поднявшись, проронил, что его ждут, и, прихрамывая, покинул трибуну. Маргери тоже куда-то исчезла, Санса витала в облаках, не выпуская из рук подаренную сиром Лорасом розу, а Тирион, в паре шагов от них, о чём-то увлечённо спорил с Мизинцем.
Шум расходящейся толпы поутих, и до Арьи долетели голоса — сначала приглушённые, а потом громче и громче.
— Нет! — пророкотал Роберт. — Не приказывай мне женщина! — рявкнул он, обращаясь к королеве. — Король здесь я, и если я сказал, что выеду завтра на турнир, то выеду!
Лицо королевы покрыла белая маска, настолько белая, что её, пожалуй, можно было вылепить из снега. Резко встав, она подхватила юбки и направилась к выходу.
Восседавший подле короля его брат Ренли продолжал невозмутимо жевать финик, в то время как сир Барристан и десница Аррен тревожно переглядывались меж собой.
Оглянувшись, король перехватил взгляд Арьи. Недовольно хмурясь, он щедро отпил из кубка и, поднявшись, прошествовал к ней.
— Ваша Милость, — привстав, пробормотала Арья.
— Как вам турнир?
— Он интересен.
— Интересен.., — хмуро бросил государь. — От ристалища должно веять отвагой и доблестью, а не этими… танцами!
— Здесь были и отвага, и доблесть! — возразила Арья, не совсем понимая, что от неё хотят.
— Ты ещё не видела ни отваги, ни доблести! — устремив на неё пронизывающий синий взор, молвил светлейший. — Негоже, что за дочь моего друга бьются павлины, разряженные в перья! Коль Неда нет, я сам постою за её честь!
— Ваша Милость, миледи отныне жена лорда Тайвина, и раз недуг не позволил ему выйти на поле, за него это сделал его сын и её пасынок, — тихо напомнил королю суть вещей Джон Аррен.
— Недуг! Ха! — в светлейшем взгляде сверкнула синяя молния. — Теперь это так зовётся?!
— Желание сира Джейме прославить имя своей мачехи понятно и заслуживает одобрения, так же, как и доселе его желание биться во славу своей сестры, Ваше Величество, — выступил вперёд сир Барристан. — У королевского гвардейца нет иной судьбы, кроме как провозглашать королевой красоты сестру и мать. Будь у меня родные, я бы поступил так же.
— Пусть так! Но не смейте отговаривать меня! — прорычал король, распаляясь. — Я должен выйти на поле и показать всем, что такое настоящий бой!
— Светлейший, о каком честном бою вы говорите? Никто не посмеет нанести по вам удар — все только опустят копья и проедут мимо, — с лёгким укором молвил лорд Аррен.
— Так вот как ты заговорил, Джон! — криво усмехнулся король. — Неужто, никто меня не поддержит? Миледи, и даже вы? — обратился он к Арье.
— Думаю, лорд-десница прав, — призналась Арья. — Никто не решится биться с вами в полную силу, и турнир будет нечестным.
— Вот как! — кривоватая усмешка ещё сильнее прорезала губы государя. — Нечестным, значит! Ты такая же, как и твоя тётя Лианна — говоришь, что думаешь! Но она бы не стала меня отговаривать…
Резко развернувшись, король покинул помост. За ним молча потянулись лорд Аррен и сир Барристан, и остальные, столпившиеся у прохода в ожидании Баратеона.
— Его Величество чем-то недоволен? — раздался снизу голос Тириона.
— Недоволен, — рассеянно протянула Арья. — Он хочет завтра биться.
— Да?! А доспехи подходящего размера у него есть?!
— Непочтительные речи вы ведёте милорд! — вкрадчивые слова Мизинца прозвучали излишне назидательно. Покосившись на давнего друга матери, Арья отметила странный блеск в его глазах и холодноватую улыбку, блуждавшую по губам.
— Ну что вы, лорд Бейлиш? — «невинно» округлил глаза карлик. — Я всего лишь опасаюсь за наши ставки!
— Ставки? — переспросила Арья.
— Ваш младший сын только что поставил десять тысяч золотых драконов на своего брата. Я же — на молодого Тирелла. Вы удивлены?
— Удивлена.
— Таков мир, леди Арья. Таков мир. Боюсь, что истинные рыцари остались только в песнях, которые вы так не жалуете, и миром правит золото, а вовсе не честь!
«Откуда вы знаете, что я жалую, а что нет?» — хотелось спросить Арье, но мастер над монетой уже скрылся за спинами расходящихся зрителей.
— Идёмте, — качнул головой в сторону прохода Тирион. — Нам ещё добираться до замка, путь не близкий.
Кивнув, Арья двинулась к выходу, следуя за карликом. Внизу их уже ждала Санса, о чём-то шептавшаяся с одной из своих подруг.
Люди, спускавшиеся с трибун, ручейками растекались меж палаток, занимавших большую часть поля. Это был словно маленький городок с разноцветными домами, с ровными, широкими улицами и узкими проулками. В одном из таких проулков Арье показалось, что она увидела знакомый силуэт в зелёном платье, выскользнувший из «сиреневого домика».
На выходе из палаточного городка их догнала Маргери. Несколько запыхавшись, она сообщила:
— Какой чудесный турнир! Сколько доблести и отваги! — сообщила она.
— О да! — тут же согласилась с ней Санса. — Вы от сира Лораса? — краснея и смущаясь, пролепетала она.
— От Лораса? — удивлённо взмахнула ресницами Маргери. И тут же согласилась: — Да, от Лораса. Он шлёт вам привет, мои дорогие!
— Ах, как это мило! — вся зарделась Санса.
— Очень мило! — едва сдерживая усмешку, ответила Арья, глядя на криво застёгнутые верхние застёжки платья Розы Хайгардена.
Перехватив её взгляд, Маргери рассмеялась и тут же поправила платье:
— Я так размахивала руками, прямо, как простолюдинка, когда выезжал Лорас, что могла лишиться одежды! Представляете, чтобы было?
— Ох! — выдохнула Санса.
— Представляем! — хмыкнула Арья.
— И что вы это там представляете, позвольте спросить? — ворчливый голос и любопытствующий взгляд леди Оллены встретил их у паланкинов. — Пока вас ждёшь, состариться можно!
— Ничего, бабушка! Ровным счётом ничего!
— Что вас задержало?
— Беседа, бабушка! — метнув быстрый взгляд на Сансу, прощебетала Маргери.
— Его Величество изволил подойти к Арье, — пояснила Санса.
— Вот как? — хмыкнула Королева Шипов. — Похоже, Роберт не может жить без Старков — ваш отец уехал, так теперь, он у его дочери просит совета! И что он хотел?
— Его Величество хочет выйти завтра на поле, — ответила Арья.
— Не удивительно! Ведь за его жену и дочь никто не бьётся! Впрочем, ничего хорошего из этого не выйдет — не помню, когда Роберт последний раз участвовал в турнире… О, смотрите — это же лорд Тарли с обоими своими сыновьями!
Обернувшись туда, куда смотрела Королева Шипов, Арья увидела статного мужчину с суровыми чертами лица, похожего на него невысокого, молодого рыцаря с каштановыми волосами и толстяка чуть постарше, с лицом изумлённого ребёнка, впервые попавшего на ярмарку.
— Сир Дикон — отважный рыцарь! — проворковала Маргери.
— Как и его отец. А его старший брат начитан, как архимейстер! — кивнула леди Оллена. — На турнир прибыла свежая кровь!
— Бабушка!
— Шучу, шучу, дорогая! Ещё неизвестно будет ли Рэндилл заявляться!
— Завтра мы всё узнаем, бабушка! — прощебетала Маргери.
— Да, завтра мы всё узнаем!
====== Глава 1.22. ======
Столица, разгорячённая поединками, кипела и бурлила до самого утра и заснула уже ближе к рассвету, а проснулась от раскатов грома и барабанной дроби ливня, обрушившегося на Королевскую Гавань. Отгрохотав, гроза ушла на север, оставив после себя мутные потоки, льющиеся по улицам, переполненные водой колодцы и турнирное поле, накануне вспаханное копытами лошадей, а сегодня щедро пролитое дождём, и от того напоминавшее болото с редкими кочками зелёной травы.
Прошло почти полдня, а небо всё ещё было хмурым, и сверху то и дело срывались редкие капли.
Покосившись за окно, Арья дописала последние строки, капнула сургуч и приложила маленькую печать. Алая горка, просев, поддалась, и появился оттиск — вздыбленный лев, охранявший несколько строк, в которых Арья поздравляла мать с рождением Рикона, обнимала Робба и Джона, и сообщала, что у неё всё хорошо. Она не думала писать это письмо, но утром они с Сансой узнали, что в Винтерфелл едет обоз, и тут же решили отправить домой весточку.
Поднявшись, Арья спустилась в покои, отведённые Старкам, но сестры там не оказалось. Её служанка сказала, что та пошла к леди Аррен.
Подавив раздражённый вздох, Арья направилась к тётке — её первый и он же последний визит к родственнице не оставил после себя желания навещать её снова.
На стук никто не ответил, зато дверь, поддавшись, неожиданно распахнулась, и Арье ничего не оставалось делать, как войти.
— Есть кто-нибудь? — спросила она. Ответом ей была тишина, нарушаемая каким-то шорохом в соседней комнате. Решительно шагнув вперёд, Арья толкнула очередную дверь.
За дверью оказалась спальня с узкой кроватью, столик, стулья, ещё одна закрытая дверь и балкон, выход на который был занавешен полупрозрачной шторой, за которой виднелись чьи-то размытые силуэты. Штора колыхнулась и отошла в сторону, впустив в комнату леди Лизу. Глаза тётки сверкали, волосы растрепались, а тонкие пальцы нервно теребили платье.
— Ты? — удивлённо воскликнула она. — Что тебе нужно?
— Я ищу Сансу — мне сказали, что она у вас, — сдержанно ответила Арья, отметив про себя нездоровый лихорадочный румянец тётки.
— Нет, как видишь, её здесь нет, — визгливо сообщила леди Аррен, передёрнув угловатыми, тощими плечами.
— А-а… Вы ведь хотели написать маме? — выдавила из себя Арья.
— Да. Хотела, — поджав губы, тётка устремилась прочь из спальни. Вытащив из ящика стола свиток, она протянула его Арье. — Вот письмо — отправь его с вашими людьми.
— Да, конечно, — кивнула Арья и покинула негостеприимные покои.
Оказавшись снаружи, Арья выдохнула, тряхнув головой, так словно пыталась сбросить с себя нечто чёрное и липкое, прицепившееся к ней за поспешно захлопнувшейся дверью. Она едва знала сестру своей матери, но всё же они были одной семьёй, и видеть, как та изменилась, было тяжко.
В коридорах Башни Десницы было так же сумрачно, как и на душе Арьи. Заглядывавшее сквозь узкие окна-бойницы серое небо хмурилось низкими облаками, готовыми в любой момент пролиться дождём на и без того мокрую землю.
Бездумно перебирая в руках два письма, Арья спустилась вниз, до конюшенного двора, где узнала, что собиравшиеся ехать на Север, всё ещё были в замке. Велев передать, что у неё есть поручение, она нырнула под арку, ведущую в сад — после вчерашнего многочасового сидения на трибуне и утренней лености ей хотелось размяться. Здоровье и силы, с каждым днём возвращавшиеся к Арье, требовали чего-то большего, чем неспешное времяпровождение с сестрой или чтение книг. В мозгу в очередной раз родилась мысль об Игле — может, сир Джейме всё-таки согласится с ней потренироваться? Или… лорд Тайвин? В последние дни муж всё-таки соизволил сменить гнев на милость и даже стал с ней разговаривать. Пусть это были не те беседы, что они вели в Утёсе, но всё же…
В саду было свежо, пахло мокрой травой, землёй, с листвы то и дело срывались огромные капли, норовя упасть за шиворот. Было на удивление малолюдно — то ли все боялись замочить ноги, то ли до сих пор спали после ночи празднества.
Ступив на тенистую тропинку, Арья замедлила шаг.
Тропинка привела её к фонтану, спрятанному среди деревьев и кустов — небольшому пруду, где девушка, окружённая лилиями, горевала над вытекающей из кувшина водой.
Обойдя фонтан по кругу, Арья присела на ограждение. Камень его был мокр от дождя, в зеркальной глади огромной чаши отражалось серое, хмурое небо, а на огромных цветках, едва заметно покачивавшихся на ветру, хрусталём дрожали капли.
Опустив руку, Арья взбаламутила воду. Разбежавшиеся во все стороны круги разогнали унылую серость, заставив затанцевать лилии и улыбнуться неулыбчивую девушку с кувшином.
Рассмеявшись, Арья поднялась и двинулась дальше.
В тиши тенистых аллей пару раз ей почудились чьи-то томные стоны, а среди переплетения ветвей — парочки, прятавшиеся от чужих глаз. Не желая потревожить чьё-то уединение, Арья свернула налево, но и тут тоже кто-то был — за широкими стволами маячила зеленоватая юбка, слышалось мужское бормотание, перемежавшееся с женскими всхлипами. Хрустнувшая под ногами ветка вспугнула любовников, заставив их замолчать.
Раздражённо закусив губу, Арья ускорила шаг — чужое счастье наполняло её горечью, и, отчасти — завистью.
Серое небо продолжало хмуриться, а сад наполняться шёпотом и вздохами.
Проходя мимо уединённого павильона, Арья потревожила очередную пару, показавшуюся ей знакомой — двое мужчин, сжимая друг друга в отнюдь не дружеских объятиях, наслаждались поцелуем. Отстранившись, как ни в чём не бывало, брат короля отвесил Арье лёгкий поклон, а сир Лорас, несколько смущённо улыбнувшись, кивнул головой. Кивнув в ответ, она подумала: «Бедная Санса…».
Садовые кущи закончились, и Арья ступила на широкую аллею, украшенную статуями и вазонами. Здесь, вместо влюблённых парочек, неспешно прохаживались дамы солидного возраста и благородные сиры, убелённые сединами и среди них — её муж, лорд Тайвин Ланнистер. Слегка припадая на левую ногу, он вышагивал в сопровождении Рендилла Тарли. Заметив Арью, лорд Тайвин направился в её сторону, увлекая за собой своего спутника.
— Лорд Рендилл — моя леди-жена Арья Ланнистер! — представил её муж.
— Миледи, это честь для меня! — склонился к её руке лорд Тарли.
— Милорд, — ответила Арья прославленному воину. — Рада знакомству! Вы приехали на турнир?
— И да, и нет. У меня дела в столице. А вот мой сын Дикон намерен выступить.
— Удачи ему!
— Вы добры, миледи.
Дойдя втроём до конца аллеи, они распрощались — лорд Тарли направился по делам, приведшим его в Королевскую Гавань, а Арья с мужем остались стоять на небольшой площадке, с которой открывался вид на море. Кусты, раскинувшиеся в паре шагов от них, утопали в цветах, кипарисы стрелами тянулись в серое небо, а пальмы, растопырив свои листья-пальцы, опахалами нависали над стоптанным тысячами ног камнем.
— Вы с посланиями? — кивнул муж на свитки, что она держала в руках.
— Да, это в Винтерфелл. Одно моё, одно тётино.
— Ясно, — молвил лорд Тайвин и в молчании устремил свой взор на море.
Стоя рядом, Арья теребила письма, созерцая оживавший после дождя сад. Покосившись на мужа, она закусила губу — спросить или не спросить..? За спрос от неё же не убудет. А, вдруг, муж смилостивится и захочет с ней потренироваться? От желания взять в руки Иглу у Арьи аж зачесались ладони. Но вместо слов, с её губ сорвался едва слышный вздох, порождённый внезапно накатившей на неё столь несвойственной ей робостью. Ничего не подозреваший о её сомнениях лорд Тайвин продолжал молча стоять рядом. На фоне серого неба чётким контуром вырисовывался его профиль, золотистые волосы были, как всегда, гладко зачёсаны назад, а винный камзол безупречно обтекател статную фигуру. Вместо воспоминаний о совместной тренировке память Арьи «услужливо» подсовывала ей совсем другие картины — обнажённый торс мужа, его перекошенное страстью лицо, его губы, блуждающие по её телу, его руки, сводящие её с ума… Чувствуя, что ей становится трудно дышать, а внизу живота сворачивается тугой узел, Арья с усилием воли отвела взгляд от лорда Тайвина и уставилась на аллеи.
С каждым мгновеним людей вокруг становилось всё больше и больше. Из сада разными тропинками, один за другим, вынырнули сир Лорас и лорд Ренли. И почти сразу появилась Маргери, так же, как и Арья совершавшая прогулку в одиночестве.
— Лизу Аррен редко видно, — сообщил лорд Тайвин, возобновляя беседу.
— Да! — поспешно кивнула Арья, в стремлении отвлечься от назойливых воспоминаний, будораживших её мозг. — Не то что леди Маргери, — добавила она, поглядывая в сторону Розы Хайгардена, уже успевшей обзавестись кавалером — сиром Николасом, который, судя по мокрым следам на одежде, тоже был любителем прогулок в дождь.
— Леди Маргери любит общество, — скользнув взглядом по внучке Королевы Шипов, согласился лорд Тайвин и вновь замолчал, созерцая, как и Арья, обитателей Красного Замка, наконец-то рискнувшись выбраться из своих покоев под открытое небо.
Вдоль клумб расхаживали фрейлины королевы, сопровождаемые братьями Редвин, куда-то спешила септа с печатью озабоченности на лице, миловидная молодая женщина вела под руки двух детей, пара пажей важно несли кувшины с вином в сторону беседки. Из-под арки появился Тирион.
— Все гуляют, — повторила Арья, в попытке разогнать неловкую тишину, повисшую между ней и мужем.
— Да.
— Даже лорд Бейлиш, — кивнула она в сторону Мизинца. Лорд Тайвин, повернувшись всем корпусом, вперил взгляд в Мастера над монетой.
— Ему бы следовало озадачиться состоянием казны, а не праздным времяпровождением! — несколько раздражённо бросил муж.
— Всё так плохо?
— Плохо.
— И это всё его вина?
— В том числе.
— Что вы обсуждаете? — приближаясь, поинтересовался Тирион.
— Промахи лорда Петира Бейлиша, — несколько нервно ответила Арья.
— А именно? — округлив глаза, карлик посмотрел туда, где ещё мгновение назад стоял Мастер над монетой, а сейчас мирно беседовали Маргери и сир Николас. — Нам что, грозят финансовые потрясения? Я возмущён! — понизив голос, заговорщицки зашептал Тирион и гневно тряхнул головой. — Необходимо что-то срочно предпринять!
— Тирион, — едва заметно скривился лорд Тайвин. — Все справятся и без тебя. Лорд Аррен в курсе и принял все меры.
— Я в этом не сомневаюсь, отец, — ровно проронил Тирион, растеряв свою весёлость. — И ты ему в этом поможешь? Или уже помогаешь?
— Это не твоё дело.
— Ну, разумеется, не моё, — зло ответил карлик.
— Я, пожалуй, пойду, — протянула Арья, не желавшая и дальше присутствовать при очередной львиной распри, которых так давно не было.
— Я тоже, — заявил Тирион. — Тут есть кому за всех всё решать!
Развернувшись, Арья зашагала прочь. Её распирали гнев и горечь — ссора между отцом и сыном возникла на пустом месте, как уже бывало не раз. Она могла бы сказать, что ей всё равно, но, увы, ей было не всё равно.
Скрип песка под ногами и торопливые частые шаги оповестили о том, что младший пасынок пустился ей вдогонку. Замедлив шаг, Арья позволила карлику поравняться с собой. Некоторое время они шли молча. Затем Тирион заговорил:
— Всегда найдётся дело, которое будет не моим.
Арья смолчала.
— Все будут справляться без меня, а я буду исправлять канализацию!
— Канализация тоже важна, — проронила Арья, не особо желая вступать в дискуссию.
— Разумеется, важна! Но что важнее, она ещё и унизительна! Гораздо унизительнее любого другого дела! — горечь, пропитавшая слова карлика была способна убить всё живое.
— Не преувеличивайте! — не сдержалась Арья.
— Неужто вы думаете, что отец поручил мне это дело сугубо из-за проблем стоков? — остановившись, Тирион преградил Арье путь.
Они уже миновали аллею, и были на выходе из сада. Гуляющие остались далеко позади, прислуга сюда не заходила, и кроме них двоих в уголке, зажатом меж двух арок, увитых плющом, никого не было.
— Ну, а из-за чего ещё? Зачем вы ищите в поступках лорда Тайвина какой-то тайный смысл?
— Тайный смысл?! — вскричал Тирион. — Это вы о человеке, который обвиняет меня в том, что я убил собственную мать при рождении?!
— Что за ерунда! — возмутилась Арья. — Это всё слова! Он не может думать так всерьёз!
— Вы слишком плохо знаете моего отца, миледи! — с горечью ответил Тирион.
— Мне кажется, вы ошибаетесь на его счёт, — не соглашаясь, произнесла Арья. — Некоторые его поступки могут показаться излишне жёсткими, но он заботится о вас — ведь вы его сын!
— Да, я его сын, и он больше всего на свете хотел бы, чтобы это было не так!
— Вы ошибаетесь!
— Мне бы хотелось, чтобы вы были правы, миледи, но я совершил двойное преступление — я карлик, и я — убийца собственной матери.
— Всё это глупо!
— Глупо?! Да вы слепы миледи! И глухи!
— Я вовсе не слепая и всё слышу! — разозлилась Арья. — То, что вы так часто спорите друг с другом и вас заставили заняться канализацией, ещё ничего не доказывает!
— ... Знаете, а ведь я был женат, — глядя в сторону молвил карлик.
— Она не понравилась вашему отцу? — ехидно спросила Арья.
— Не понравилась… Она была шлюхой.
— Вы женились на шлюхе?! — глаза Арьи сами собой округлились, а рот открылся.
— Я этого не знал. Она была так напугана, так беззащитна… Джейме спас её от разбойников, а я держал её за руку, пока он разбирался с бандитами. А потом мы уже не расставались… Её звали Тиша… До неё я не знал, что такое женщина… Что такое любить…
— И что было потом?..
— Потом? А, потом… Потом отец вызвал меня к себе и сказал, что я опозорил наш род, женившись на продажной девке.
— И вы поверили? — презрительно бросила Арья.
— Поверил? Да, поверил — собственным глазам, когда она, обслужив дюжину гвардейцев, в подол сгребала заработанные ею серебро… Я стоял и смотрел, и ничего не мог сделать… «За лорда — золото,» — сказал отец и дал мне монету, чтобы я мог расплатиться с ней за услуги. И я расплатился…
Судорожно сглотнув, Арья уставилась на карлика, чьё лицо и пальцы, стиснутые в кулачки, были белее снега. Подняв на неё глаза, сверкавшие из-под спутанных волос, упавших на покатый лоб, карлик с кривоватой усмешкой выдавил из себя:
— Это было по весне, когда всё цвело и распускалось, но не успели завязаться яблоки, какотец вернулся домой с женой. Когда он уезжал из Кастерли Рок, он пообещал, что для меня всё изменится. Что наследник Утёса не будет больше позорить его род. Что он найдёт мне невесту, которая заставит меня взяться за ум. Что ж, первую часть обещания он выполнил — у него будет новый наследник, вместо меня. Осталось дождаться второго — получить достойную Ланнистера жену и исчезнуть — в какой-нибудь замок, с глаз долой, подальше от великого лорда Тайвина!
— Я не хочу всё это слушать! — резко бросила Арья.
— Вы можете это не слушать, но всё это — правда, — глядя ей в глаза тихо молвил карлик, и, развернувшись, засеменил прочь…
Резко выдохнув, Арья уставилась на многострадальные письма, которые она таскала, боги знают, сколько времени. Решительно зашагав в сторону замка, она постаралась ни о чём не думать, но ни о чём не думать у неё не выходило.
В замок она попала со стороны Мейгоровой башни. Выворачивая из очередного коридора, она едва не налетела на сира Джейме, выходившего из покоев сестры.
— Как вы тут оказались? — удивлённо проронил он вместо приветствия.
— А вы? — не особо дружественно парировала Арья, злясь на себя, собственные мысли и бесконечные, запутанные переходы.
— Я? Что за странный вопрос? — пожал плечами королевский гвардеец. — Моё место рядом с королём!
— Угу, — буркнула Арья, совершенно уверенная, что слышала громогласный голос государя, доносившийся с балкона, который остался далеко позади.
Распрощавшись с пасынком, она спустилась вниз, пройдя под тем самым балконом, на котором Баратеон что-то кому-то упорно доказывал.
Пробегая мимо скамеечки, обсаженной розами, Арья увидела Сансу, пристроившуюся на уголке с томиком стихов.
— Вот ты где! Я тебя весь день ищу! — остановившись, заявила Арья.
— Что-то случилось?! — поднимаясь, воскликнула сестра.
— Случилось?.. Нет, ничего… Не важно.
— Не важно? Да на тебе лица нет!
— Разве? — изумилась Арья, закусив губу.
— Я тебя знаю — ты чем-то расстроена! — настаивала сестра, заглядывая ей в глаза.
— Э-э-э…
— Тебя что-то тревожит?
— Э-э-э.., — промычала Арья, хмуро обводя взглядом полупустой дворик и балконы, нависавшие над ним. На одном из них она увидела сира Барристана, беседовавшего с её старшим пасынком. — Дети! — буркнула Арья.
— Ты ждёшь ребёнка?! О! — глаза Сансы округлились и стали похожи на два блюдца.
— Нет! И это вовсе не к чему! У меня уже есть трое детей — от мужа достались! — съязвила Арья.
— И что не так? — удивилась сестра.
— … Кое-кто из них влюбился не в ту женщину! — с горечью проронила Арья.
— И?!
— И ничего! О, боги, Санса! Займись лучше письмами! — разозлилась Арья и на сестру, и на себя. — А то уже скоро полдень! А я пошла! — и, решительно обогнув розовый куст, едва не сбила с ног Маргери Тирелл: — Ох, я тебя не заметила!
— Я тебя тоже! — отскочив, повинилась Маргери. — Ты Сансу не видела?
— Да вон же она!
— О боги, какая я рассеянная! — проворковала Роза Хайгардена. — Санса! Санса, подожди, — окликнула она сестру. Та, услышав, что её зовут, остановилась.
Арья, пожав плечами, подхватила юбки и пошла прочь…
В покоях из-за непогоды было неприветливо и сумрачно.
Вытащив из сундука книгу, Арья устроилась в кресле с высокой спинкой в надежде, что рассказы про Век Героев прогонят из её головы мрачные мысли. Но этого не случилось — день таял, уступая место вечеру, а история, поведенная Тирионом, никак не отпускала её.
В комнату неспешно вошла Анна и зажгла свечи.
Отложив книгу, Арья посмотрела на горничную.
— Вам что-нибудь угодно, миледи?
— Нет… Не знаю.., — поднявшись, Арья прошла на террасу.
Из-за нависших облаков не было видно ни солнца, ни луны, и непонятно было день ещё, или уже вот-вот наступит ночь.
Оперевшись о перила, Арья бездумно рассматривала кроны и макушки деревьев, едва различимые во тьме. Посетившая её мысль надсадно крутилась в голове и никак не хотела её покинуть. Тирион, пекло, Тирион! Неужели он прав? Неужели его ненавидит собственный отец только за то, что он карлик? А если бы у неё, Арьи, не случился выкидыш? Что, если бы она осталась в Утёсе и ни куда бы не поехала? А что, если бы она выпила лунный чай, что бы было тогда? А вдруг у неё родился бы уродец? И лорд Тайвин тоже бы его ненавидел? А если бы она умерла? И вообще, что будет, если выпить лунный чай когда уже понесёшь?..
— Миледи?.. Миледи?.. — встревоженный голос Анны прорвался сквозь паутину мыслей.
— А?! — встрепенулась Арья.
— Вам плохо, миледи?
— Плохо?.. Нет… Всё нормально… Анна, а лунным чаем можно убить дитя?
— ... Можно, — голос Анны был и напряжён.
— А если не получится… Если ребёнок не погибнет, какой он будет?
— На всё воля богов, миледи.
Отвернувшись, Арья посмотрела вниз. Из покоев Старков доносились оживлённые голоса — похоже, Санса принимала гостей. Голоса зазвучали отчётливей и ближе — кто-то вышел на балкон.
Не желая быть замеченной, Арья отступила вглубь террасы.
— Я просто так спросила, — запоздало ответила она на тревожный, вопрошающий взгляд горничной. — Мне ничего такого не надо… И, да, вели приготовить ванну…
Вернувшись в комнату Арья вновь взялась за книгу. Страница, повествующая о Гарте Зелёной Руке, так и осталась неперевёрнутой, когда Анна сообщила, что всё готово.
Разоблачившись, Арья молча погрузилась в медную купель, наполненную ароматной водой с плавающими по ней лепестками роз. Красноватый металл был гладким, вода — убаюкивающе-нежной, а запах умиравших в водной неге цветов — дурманящим.
Расслабившись, Арья прикрыла глаза. Раньше это помогало. За те недолгие дни, проведённые в Утёсе, она обросла привычками, которые когда-то ей показались бы смешными, сейчас же Арье не хватало ежевечерних ритуалов в потайной комнате, где белый мрамор золотило закатное солнце, витал аромат белых роз, а плеск воды, льющейся ей на голову, смешивался с шорохом юбок Нимесиды. «Всё, что не одобряет лорд Тайвин — плохо кончается,» — говорила луноликая Ним, и она была права. Арье хотелось выспросить у неё, что же там случилось на самом деле между лордом Тайвином и Тирионом. Может, всё-таки в карлике говорила обида? И всё было совсем не так? Одна часть её души отказывалась верить в бездушие мужа, а другая напоминала о Рейнах из Кастамере.
Что она знала о человеке, доставшемся ей в мужья? С детства она слышала о его непомерной гордыне, богатстве и жестокости. Но людская молва завистлива и, особенно, к тем, у кого есть всё, чего недостаёт другим. Арья проехала с этим человеком пол страны в одну сторону, а затем — в другую, прислуживала ему, стала его леди, видела его рядом с простым кузнецом и лордом, видела, что он делает, слышала, что он говорит. Она делила с ним кров и постель. Сидела за одним столом, слушала его речи и вместе с ним думала о том, как уберечь их дом от врага. Ей казалось, что она понимала его. Так неужели ей и вправду это только казалось..?
— Миледи…
— А? — встрепенувшись, Арья открыла глаза. В приглушённом свете догорающих свечей над ней возвышался тот, кто занимал её мысли. — Что вы здесь делаете? — не особо вежливо спросила она.
— … Его Величество прислал за нами — скоро ужин, — ответ мужа потонул в тиши покоев. Смутно различимый в полумраке, он недвижимо стоял, устремив взор, на покрывало алых лепестков колыхавшихся поверх воды и на то, что было под ними.
По телу Арьи прошла волна дрожи. Внезапно почувствовав, как остыла вода, и как холодно стало вокруг, она резко поднялась. Её нагого тела коснулся воздух, задувавший с окна, от чего стало ещё холоднее.
— Подайте мне простыню! — скомандовала она срывающимся голосом. — И позовите Анну!
Лорд Тайвин подчинился. Протягивая ей простыню, он зачем-то переспросил:
— Анну?
— Вы сами собираетесь сделать мне причёску? — съязвила Арья, чувствуя, как её колотит изнутри. Шагнув, через бортик, она приняла из его рук огромный белый лоскут и, обмотавшись им, проследовала к туалетному столику, спиной чувствую на себе взгляд мужа. Сев на жёсткий табурет, она потянулась к гребню для волос и не поворачивала головы, пока не услышала звук удаляющихся шагов.
Анна появилась неслышно, как призрак. Забрав из рук Арьи гребень, она принялась расчёсывать ей волосы, пока они не стали ровными и блестящими.
— Распустить или зачесать наверх? — спросила горничная.
Арье было всё равно.
— Зачеши наверх, — ответила она.
Анна колдовала с причёской, помогала с платьем, подавала украшения. Бездумно подчиняясь тихому голосу горничной, Арья продолжала пребывать в своих мыслях.
Коснувшись её шеи пробкой от духов и подав веер, Анна отступила на шаг:
— Что-то ещё, миледи?
— Нет, — покачала головой Арья. — Передай милорду, что я готова…
— Да, миледи.
Шагнув к зеркалу, Арья уставилась на своё отражение. Бледная кожа, алый шёлк, рубины, кровавыми каплями лёгшими вокруг шеи, и волосы — ровные и гладкие, что вороное крыло. Это не Арья Старк из Винтерфелла. Это какая-то другая женщина с лихорадочным румянцем и блестящими глазами…
На пир они опоздали.
Трапеза была в самом разгаре, когда лорд и леди Ланнистер появились в дверях. Голоса, попритихнув, на мгновение смолкли, а взоры сидящих за столами обратились на припозднившихся гостей.
Государь, одарив их тяжёлым взглядом, сделал щедрый глоток из кубка. Королева, милостиво улыбнувшись, указала головой на пустовавшие места подле неё.
Усевшись, Арья потянулась к бокалу, который тут же был наполнен виночерпием. Вино — оно туманит разум и даёт волю чувствам. Её разум устал от бездумного бега по кругу, не приносящего облегчения, а чувства — от метаний из крайности в крайность. Она больше не хочет ни о чём думать. И ни о ком.
На другом конце загнутого стола Тирион, как и она, топил мысли в вине. Воздев кубок, он кивнул и кривовато ей улыбнулся.
Отвернувшись, Арья отвела взор — сейчас видеть карлика ей хотелось меньше всего. Как и собственного мужа, мрачно восседавшего рядом. В отличие от неё и своего сына, он не притронулся ни к вину, ни к еде. С недовольным видом попивая воду, он что-то говорил Джону Аррену, склонившись едва ли не к его уху. Рядом с десницей Арья с удивлением отметила его жену Лизу — а она-то думала, что та не любит подобные сборища!
Вино оказалось гораздо крепче, чем то, к которому уже успела привыкнуть Арья. Поняв, что пьянеет, она отставила кубок и потянулась за перепёлкой.
— Что вас задержало, леди Арья? — полюбопытствовала королева.
— У лорда Тайвина были дела, — ответила Арья, и это было правдой — ей пришлось изрядно подождать, пока муж освободится, обсуждая что-то с человеком, пришедшим столь не вовремя.
— У отца всегда много дел, — слегка усмехнувшись, молвила королева, потягивая рубиновое вино.
— Но, в конце концов, он соизволил явиться! — неожиданно вставил король, развернувшись всем корпусом и вперив взгляд в Арью. Вздрогнув, Арья едва не выронила перепёлку — ей казалось, что государь увлечён нравоучениями собственного брата и на них с мужем не обращает никакого внимания. — Он верен себе! — мрачно усмехнулся Роберт Баратеон. — Является в самом конце!.. И не он один! — на последней фразе король перестал буравить яростным взором Арью и её мужа и метнул косой взгляд на Рендила Тарли и лорда Пакстера. Последний, едва не подавившись, умолк на полуслове и уставился на лорда Рогова Холма, словно ища у него поддержки. Лорд Тарли, сидя с каменным лицом, молча смотрел на государя, в отличие от его сыновей. Старший Тарли в волнении смешно приоткрыл рот, а младший столь яростно стиснул вилку, что почти согнул её пополам.
— Прошло столько лет, а Его Величество всё ещё помнит имя каждого, кто не поддержал его в восстании, или сделал это слишком поздно, — усмехнулась королева, поясняя то ли Арье, то ли самой себе резкую перемену в настроении государя.
— Я сам в состоянии говорить за себя! — глухо прорычал Баратеон, повернувшись к королеве и тут же, нарвавшись на удивлённый взгляд Арьи, неуклюже пояснил: — Дела хоть и давние, но не забытые, понимаете ли, миледи.., — ещё больше подавшись в её сторону, он смотрел на неё не отводя взгляд.
— Да, Ваша Милость, — пробормотала Арья, чувствуя себя крайне неудобно. Оба они — и она, и король, развернувшись всем корпусом, словно отодвинули королеву, сидящую между ними, на задний план, вытеснив её из беседы, не говоря уже о муже Арьи, к которому она и вовсе была вынуждена повернуться спиной, дабы лучше видеть государя.
— Чем вы сегодня занимались, миледи? — продолжил Светлейший, как ни в чём не бывало, не обращая ни малейшего внимания на свою жену.
— Писала письмо домой.
— У вас родился брат — мои поздравления.
— Спасибо.
— Вам нравится турнир?
— Да, Ваша Милость.
— Боюсь, что из-за дождя ещё пару дней придётся выждать, — примирительно улыбнулся государь. Синий взгляд его потеплел, а улыбка, коснувшись губ, напомнила Арье того Роберта Баратеона, которого она узнала в Винтерфелле. — Я думаю об охоте, когда это будет возможно. Вы присоединитесь к нам?
— С удовольствием! — помимо воли в ответ улыбнулась Арья.
— Вот и славно…
— Вы мне не говорили об охоте! — удивлённый возглас королевы напомнил о том, что она всё ещё здесь.
— А с каких это пор тебя интересуют мои планы? — грубо отрезал король Роберт.
— Меня они всегда интересуют!
— Твоё место подле дочери, жена!
— Разумеется, Ваша Милость! — голос королевы Серсеи был переполнен горечью и обидой.
Закусив губу, Арья откинулась на спинку стула и только тут заметила, что муж не сводит с неё холодного, напряжённого взгляда. Он так и не притронулся ни к еде, ни к питью, так, же как и лорд Аррен, задумчиво смотревший то на неё, Арью, то на королевскую чету.
Ухватив тонкостенный бокал, словно спасительную соломинку, Арья принялась вертеть его за ножку. Виночерпий, решив, что леди Ланнистер желает вина, щедро наполнил кубок до краёв.
— Я бы прошлась, — молвила Арья, обращаясь к мужу.
— Разумеется, — ровно ответил он.
Поднимаясь, Арья зачем-то продолжала держать бокал, не выпуская его из рук.
— Я вас провожу, — поднимаясь вместе с ней, сообщил Ренли Баратеон.
Вместе они вышли из-за стола и двинулись в сторону открытых дверей террасы.
— Мой брат слишком король — любит, чтобы всё было по его! — со вздохом поделился лорд Ренли.
— И он ваш старший брат! — усмехнулась Арья.
— И хочет, чтобы я был вторым Робертом — но я Ренли! Ренли — без молота в руке, я не люблю охоту, оружие, кровь! Я люблю красоту, цветы и поэзию! Что в этом плохого?
— Ничего, — пожала плечами Арья, предпочитавшая оружие поэзии.
— У меня к вам просьба…
— Да?
— Сегодня утром, ну, вы знаете… Не многие поймут и одобрят, особенно Роберт…
— Не беспокойтесь, — усмехнулась Арья, перехватив взгляд, брошенный лордом Ренли в сторону сира Лораса: — я буду молчать.
— Я в этом не сомневался! — расцвёл её собеседник. — Позвольте мне оставить вас.
— Позволяю…
Стоя между выходом на террасу и витой колонной, Арья не знала куда податься — на террасе она заприметила Маргери с её кузинами, за стол к королю и королеве тоже возвращаться не хотелось. Санса, глупо улыбаясь, стояла подле рыцаря Цветов. «Надо с ней поговорить..,» — лениво подумала Арья, но не сделала ни шага в сторону сестры, продолжая стоять и бездумно потягивать вино.
Было видно, как за высокими, стрельчатыми окнами на землю чёрным покрывалом опускалась ночь, в то время, как в зале всё ярче и ярче разгорались свечи. Гул голосов смешивался с бряцаньем посуды — танцев на сегодня не предполагалось и все сидели за столом, продолжая набивать животы.
К ночи заметно потеплело и стало не просто жарко, а удушающе жарко. Чувствуя, как по её спине пробежала струйка, а лицо покрылось испариной, Арья попыталась открыть веер, висевший у неё на запястье, но это оказалось не лёгким делом — в одной руке у неё был бокал, в другой — хитро сложенная из тончайшей бумаги штука, призванная охладить даму в жару — вещь с детства знакомая каждой южанке, и совершенно не известная на севере. Тщетно елозя пальцами по отполированному дереву, Арья пыталась совладать с этим чудом, но у неё ничего не выходило.
— Позвольте, — раздалось у неё над плечом.
— А? — встрепенулась Арья.
Сир Джейме, забрав у неё из рук дамскую игрушку, легко расправил веер и вложил ей в ладонь.
— Благодарю! — искренне выдохнула Арья. Вздыбленный лев на алом фоне тут же замелькал в воздухе, повинуясь движениям её руки, и создаваемый им ветерок принёс долгожданную прохладу.
Зацепившись взглядом за Тириона, опустошавшего кубок за кубком, Арья бездумно хлебнула вина. Беседа с королём почти что изгнала карлика из её мыслей, и вот он опять вернулся в них вновь.
— Что он сделал? — грубо спросил сир Джейме.
— Кто? — не поняла Арья.
— Мой брат. Стоит вам на него посмотреть, как вы сама не своя и тянетесь за вином.
— … Ничего… Всего лишь кое о чём рассказал.
— О чём это? — прищурившись, сир Джейме выжидательно смотрел на неё сверху вниз, совсем, как его отец.
— О своей женитьбе! — сказала Арья, вовсе не собираясь говорить. — Это было так необходимо?
— Что именно? — глаза сира Джейме сузились ещё больше.
— Быть столь жестоким с ним?
— … Вот вы о чём.., — отведя взгляд, сир Джейме смотрел куда-то поверх её головы. – Больной зуб выдирают сразу, а не тянут от рассвета до заката.
— Да, но он любил её! — горячо возразила Арья.
— Любил.., — горько усмехнулся сир Джейме, вновь глядя на неё глазами своего отца. — Думал, что вы не склонны к иллюзиям и понимаете, что к чему!
— Я всё понимаю! — возмутилась Арья.
— Тогда зачем все эти вопросы? Мы можем зваться как угодно — Джейме, Арья, Тирион, Серсея — но только наше фамильное имя определяет, кто кому может стать женой и мужем!
Резко осушив бокал, Арья подумал, что в словах сира Джейме была доля правды. Слишком большая доля, чтобы сын Тайвина Ланнистера мог быть счастлив с женой-шлюхой.
Вино ударило ей в голову. «На сегодня хватит,» — решила она, держа опустевший кубок.
Гости продолжали пировать. Покосившись на королевский стол, Арья отметила тяжёлый взгляд государя и колючий королевы, устремлённые на неё, лорда Тайвина, всё так же не притрагивавшегося к еде и его бесконечную беседу с десницей. Место тётки было пустым.
— Похоже, наши мужья нашли общий язык! — словно в ответ на её мысли раздался визгливый голос Лизы Аррен.
— Да, — кивнула Арья, чувствуя, что язык и ясность мысли её подводят.
— Ты сегодня хороша, как никогда! — с нескрываемой завистью, сообщила её тётка. — Жаль, что всё зря — такая красота брошена на алтарь старости.
—.., — смолчав, Арья не пожелала отвечать.
— Сначала у них болят колени, потом несварение и пучит живот, а после исчезает мужская сила! Вы уже зачали?
— Не ваше дело! — взвилась Арья.
— Поторопитесь, леди Ланнистер! — злобный шёпот тётки напоминал шипение змеи. — Покуда твой муж ещё на что-то годен, заимей от него ребёнка и укрепи свои права на Утёс Кастерли, пока Ланнистеры не избавились от тебя! Лорд Тайвин не вечен, и когда его не станет, тебе придётся когтями и зубами отвоёвывать жизнь себе и своим детям!
Стиснув пальцами пустой бокал, Арья еле сдержалась, чтобы не сказать Лизе Аррен всё, что она думает о её советах, но ту уже и след простыл.
Покосившись на мужа, его нетронутые вино и еду, Арья мрачно подумала, а, может, тётка не так и ошибается? Может, его хромота вовсе не отголоски былых ран, а равнодушие — первый признак приближающейся дряхлости, как и явные проблемы с желудком?
Ужин продолжался, гости веселились, увлечённые беседой и друг другом. Место кавалера Сансы занял сир Дикон, восторженно взиравший на неё и, казалось, не замечавший, что она не спускала глаз с Рыцаря Цветов, которого отвёл в строну собственный отец и что-то выговаривал ему на ухо. Маргери, вернувшись с террасы, полностью завладела вниманием Тириона и он, наконец-то, перестал напиваться. Королева вместе с челядью покинула зал, и король Роберт скучал в одиночестве, заменив общение с супругой на кубок вина.
Почувствовав рядом какое-то движение, Арья повернула голову. Мальчик-виночерпий тянулся к ней с кувшином. В полной уверенности, что ей уже хватит, Арья подставила бокал. Когда он наполнился до краёв, она сделал щедрый глоток, думая о том, что, наверное, завтра с ней будет то, что её пасынок Тирион называет «чудным утром»…
====== Глава 1.23. ======
Вставив ногу в стремя, Арья подалась вверх и, вместо того чтобы оказаться на Белоснежке, сползла вниз, прямиком в руки Якоба, еле успевшего подхватить миледи.
Растерянно глядя на кособокое седло, Арья не могла понять, что такого приключилось. Впрочем, она сегодня вообще мало что понимала. «Чудное утро», наступившее после вчерашних возлияний, оказалось просто кошмаром. В голове гудело, малейший шум воспринимался как гром небесный, а тошнота была похуже той, что накатывала на неё во время приступов мигрени. И в рот не лезло ни куска.
— Арья! — охнула Санса.
— Миледи, с вами всё в порядке?!
— О, боги, Арья! — всплеснула руками Маргери.
— Со мной всё в порядке, — лениво отмахиваясь, бормотала Арья, хотя это было не совсем так — чувствовала она себя отвратно. Вокруг неё суетились конюхи, пажи, гвардейцы, а она, кусая губу, давала, наверное, сотый зарок за это утро — впредь — никакого вина.
— Если ты плохо себя чувствуешь, я могу остаться с тобой! — зашептала ей на ухо Санса.
— Ещё чего! — фыркнула Арья. Не хватало, чтобы все вокруг заговорили, что накануне она упилась настолько, что утром не смогла сесть на лошадь! — Я хочу прокатиться по лесу!
Наконец, когда Белоснежка была заново осёдлана, Арья при помощи скамеечки взгромоздилась в седло, и процессия тронулась в путь. Первыми ехали братья Редвин, затем кто-то из кузин Маргери, сама Розочка, восседая на норовистой гнедой кобылке, держалась подле своего брата, а Сансе, явно рассчитывавшей на внимание рыцаря Цветов, достался сир Николас. Рядом с Арьей пустил своего вороного сир Дикон Тарли. Позади них ехало четверо гвардейцев Ланнистер, среди которых был Якоб, сильно перепуганный произошедшим. Где-то за гвардейцами затерялся Ренли Баратеон, что-то обсуждавший с розовощёкой хохотушкой, имени которой Арья не знала. Замыкала отряд многочисленная прислуга с мулами, гружёными корзинками, мешками и тюками, столь необходимыми для пикника, который затеяла Маргери.
Покинув Красный Замок, они выехали в город. Выдвинувшиеся вперёд гвардейцы с розой на плаще расчищали любителям лесных прогулок путь, гоня прочь всех, кто разинув рты, высыпал посмотреть на «прекрасных леди и благородных сиров». Толпа, заприметив Рыцаря Цветов и сира Николаса, радостно приветствовала своих героев, желая им победы в турнире. Мужчины оборачивались в след Маргери и Сансе, беззастенчиво пялились на Арью, отпускали сальные шуточки служанкам. Узрев в хвосте отряда брата короля, зеваки кричали: «Да здравствует Баратеон! Долгих лет королю Роберту!».
Когда Королевская Гавань и её ворота остались позади, на смену шуму и толчее пришли деревья, стражами выстроившиеся вдоль дороги. Слева проплыло и исчезло ристалище, на котором трудились десятки людей, восстанавливая поле и трибуны.
Просохшая земля гулко стучала под копытами лошадей, а по небу бежали быстрые облачка.
Свернув с Королевского Тракта, процессия углубилась в лес. Сразу повеяло прохладой, запахло мокрой травой, листвой, ягодами.
Добравшись до большой поляны — ровной и гладкой, как стол, первые всадники спешились.
— Это лучшее место для пикника! — сообщил Ренли Баратеон, поровнявшись с Арьей. — Можно, конечно, поехать дальше, туда где Роберт обычно разбивает охотничий лагерь.
— Здесь хорошо, — кивнула Арья, которой, по большому счёту, было всё равно. Она согласилась на эту прогулку отчасти, поддавшись уговорам сестры, а отчасти, из желания хоть ненадолго вырваться из стен Красного Замка. — Я пройдусь! — заявила она, спешившись.
— Я сопровожу вас! — неожиданно пожелал сир Дикон.
На поляне уже суетилась челядь, натягивались шатры, разгружались корзины с едой. Чуть поодаль кузины Маргери затеяли какую-то игру, зазывая остальных. Лорас Тирелл, подхватив сестру под руку, направился к ним. Следом за ними потянулись сир Николас и Санса.
— А вы не хотите присоединиться? — в надежде поинтересовалась Арья, кивнув в сторону развесёлой компании — перспектива гулять по лесу в обществе молчаливого сына лорда Тарли её не вдохновляла.
— Нет, — покачал головой молодой рыцарь, устремив взор на играющих, разбившихся на пары — Санса уже была с сиром Лорасом, а Маргери — с Николасом Фламмом, брат короля выбрал одну из кузин Тирелл.
— Хорошо.., — удручённо выдохнула Арья. И они вдвоём зашагали по едва заметной тропе.
Сир Дикон молчал. Арья — тоже. Людские голоса становились всё тише и дальше, а пение птиц всё громче. Сомкнувшийся над их головами лес шумел кронами деревьев, перешёптывался листвой тянущихся друг к другу веток, пах прелой листвой, земляникой и вчерашним дождём.
В голове у Арьи посвежело и туман наконец-то стал отступать. Потянувшись к кусту она сорвала алую ягоду:
— Малина! — сообщила она сиру Дикону, шествовавшему позади.
— Вокруг Рогова Холма нет таких лесов, — смущённо улыбаясь, поведал он.
— От чего так? Их вырубили? — изумилась Арья.
— Нет, — в свою очередь изумился Тарли. — Они другие.
— А-а-а! — протянула Арья и сорвала ещё малину.
Меж малинника показалась небольшая поляна, вся красная от ягод.
— А земляника у вас есть? — полюбопытствовала Арья.
— Есть. Её выращивают в нашем саду и подают на завтрак.
— А мы рвём её в лесу! — рассмеялась Арья, продираясь сквозь кусты. — На лопухи!
— На лопухи?!
— Ага, когда ничего больше нет!
И сир Дикон тоже рассмеялся. Лицо у него было честным и открытым, глаза тёмными, а ресницы по девчачьи длинными. Тёмные волосы сзади были коротко стрижены — под шлем — как у настоящего воина и рыцаря, а спереди, сбившись, падали на лоб.
Наклонившись, Арья сорвала два лопуха:
— Держите!
Широко улыбнувшись, сир Дикон принял лопух и по примеру Арьи принялся собирать землянику.
Вскоре их лопухи были полны.
— И что теперь? — поинтересовался он.
— Как что? — хмыкнула Арья. — Есть!
Присев на поваленное бревно, она подала пример. Сын лорда Тарли, опустился рядом.
Вокруг них пели птицы, перешёптывался лес, а над головами проплывали облака.
— Как думаете, поле скоро будет готово? — поинтересовалась Арья.
— Турнирное?
— Ага.
— В прошлом месяце в Хайгардене после дождя неделю восстанавливали.
— Долго.
— Долго. Но кто хочет — дождётся!
— Вы намерены выступить?
— И победить! — горячо воскликнул Тарли.
— Я буду рада вашей победе! — сообщила Арья, доедая последнюю ягоду. — Там ручей! — указала она. — Хочу пить! — и зашагала в сторону ручья.
Сир Дикон, поднявшись, последовал за ней.
Опустившись на корточки, Арья склонилась, зачерпнула пригоршню воды, омыла лицо, промокнула шею, а затем напилась.
— Вы как будто каждый день пьёте в лесу! — изумился Тарли.
— Не каждый день, но приходилось! — усмехнулась Арья. — Особенно на охоте.
— Так это правда? Вы — охотница?
— А что, не похоже? — смеясь, вздёрнула подбородок Арья.
— Похоже! — широко улыбаясь, ответил рыцарь. — А ваша сестра, леди Санса — она тоже охотница?
— Санса?! Нет, вы что! Она любит вышивание и танцы!
— А что ещё она любит?
— Ну… Джонквиль… и Флориана.
— Моя сестра и матушка любят стихи, а в Роговом Холме отличная охота — вам там понравится!
— Наверное.., — протянула Арья. Она вовсе не собиралась в Рогов Холм, но может, её муж собирался — ведь были же у него какие-то дела с Рендилом Тарли?
Вернувшись на тропинку, они медленно зашагали дальше, огибая заросли малины. Солнце поначалу светило им в спину, потом в ухо, а после — в лицо. Сир Дикон спрашивал про Север, Арья — про турниры, на которых он побывал и про сражение с Бейлоном Грейджоем, в котором ей так и не довелось поучаствовать. До их ушей то и дело долетали взрывы хохота игроков, развлекавшихся на большой поляне, меж стволов мелькали яркие пятна юбок и камзолов.
Когда они вернулись к остальным, игра уже подходила к концу. Санса, следуя указаниям сира Лораса ударила длинной и широкой палкой с ручкой по кожаному мячу и, судя по восторженным возгласам, добилась того, что требовалось. Сир Лорас, стоя позади неё и аккуратно правя удар, отвесил ей галантный поклон. Маргери, запрыгав на месте, радостно захлопала в ладоши:
— Ура! Победа, это победа! Лорас, Санса — вы победили!
— Пока — победили! — поспешил сообщить сир Ноколас, держа свою палку так, будто это был меч. — Посмотрим, сможет ли Рыцарь Цветов быть столь ловок на турнирном поле, как на этом!
— Несомненно, сможет! — проворковала Маргери, повиснув на брате. — Санса, ты согласна?
— Согласна! — воскликнула Санса, чьи щёки алели словно маков цвет.
— А вы что скажете, миледи? — неожиданно обратился лорд Ренли к Арье.
— Сир Лорас, несомненно, отважный рыцарь, — сдержанно ответила Арья.
— И удача сопутствует ему! — брат короля не спускал с неё глаз.
— Леди Арье трудно судить о чьих-либо удачах — ведь они с сиром Диконом всё пропустили! — ввернула девица, ни на шаг не отходящая от Баратеона.
— Миледи была на турнире, в отличие от вас, Стефани, — упрекнул её лорд Ренли.
— Ах, вы заметили моё отсутствие?! — томно пропела девица.
— Его трудно не заметить!
«Да уж!» — подумала Арья, которую порядком раздражала странная спутница брата короля, так не вязавшаяся с его пристрастиями, о коих ей было доподлинно известно.
Продолжая обсуждать везение сира Лораса и Сансы, развесёлая компания дошла до матерчатого навеса, под которым уже было всё приготовлено для пикника. Поняв, как она проголодалась, Арья с превеликим удовольствием отведала копчёную индейку, скушала пару пирожков и запила всё это ягодной водой. Беседа, ни утихая ни на миг, то перескакивала к турниру, то возвращалась к утренней игре, то предстоящему балу, который должен был ознаменовать окончание празднеств в честь принцессы Мирцеллы. Маргери без устали рассуждала о доблести рыцарей Хайгардена, её кузины вздыхали по шелкам из Кварта и сетовали, что все столичные портнихи загружены работой на месяц вперёд, Стефани, в очередной раз прикладываясь к вину, сообщила, что намерена танцевать всю ночь напролёт и игриво поинтересовалась о планах остальных. Все её дружно поддержали и подняли кубки за танцы и веселье.
Санса, раскрасневшаяся и счастливая, не спускала глаз с сира Лораса, а сир Лорас с учтивостью истинного рыцаря ухаживая за присутствующими леди, оказывал ей чуть больше внимания чем всем остальным. Лорд Ренли и сир Николас соперничали с ним в предупредительности и куртуазности, братья Редвин полностью завладели вниманием кузин Маргери, а сир Дикон, оставшись не удел, тихой тенью сидел подле Арьи, то и дело бросая хмурые взгляды по сторонам.
Беседа, в очередной раз сделав виток, вернулась к тому, что занимало всех — к турниру.
— А вы что думаете о Клиганах? — обратился к Дикону Тарли сир Редвин.
— Они сильны, но не непобедимы! — резко ответил Тарли.
— Он проиграет! — неожиданно склонившись к уху Арьи, зашептал брат короля.
— С чего вы так решили? — в ответ зло прошептала Арья.
— Несдержан! На поле брани нужны горячее сердце и холодная голова!
— Что-то я не видела вас на поле брани! — так же шёпотом фыркнула Арья.
— Предпочитаю смотреть на тех кто бьётся!
— Только смотреть? — не утерпела Арья.
— Не только.., — взгляд брата короля был долог. — Вы дали слово… Помните?
— Помню! — яростно ответила Арья. — Зря стараетесь — ваш секрет известен всем!
— В том то и дело, что не всем! — смешок лорда Ренли был легкомысленен, а взгляд холоден, что синий лёд на дне озера.
Резко встав, Арья сообщила:
— Ноги затекли! Пойду, пройдусь!
— Я с тобой! — неожиданно следом поднялась Санса.
Вместе они пошли в сторону леска.
Арья молчала. Санса — тоже.
— Ты ему не нужна! Всё это — обман! — заговорила Арья первой.
— О чём ты?!
— О сире Лорасе — он известный мужеложец.
— Это всё слухи! Грязные слухи!
— Нет, не слухи.
— Как ты можешь такое говорить?! Это всё гадко и мерзко!
— Гадко и мерзко врать, давая другим ложные надежды!
— Но это всё неправда! Сир Лорас — он такой… утончённый, такой галантный, он — рыцарь!
— И это не мешает ему любить мужчин!
— Ты просто лгунья, Арья! — резко остановившись, прошипела сестра. — Ты завидуешь моему счастью! У меня будет молодой муж, а у тебя — старый!
— Дело вовсе не в возрасте моего мужа! — теперь уже пришла очередь злиться Арье.
— А в чём?! Хочешь сказать, что это ты из любви к своему мужу с сиром Диконом по кустам пряталась?!
— Что-о-о?!
— А то! И это все видели!
— Ничего подобного! — сжав кулаки, Арья готова была наброситься на сестру и повыдергать ей все волосы.
— Вчера ты не выпускала вино из рук, запивая тоску, а сегодня не отпускаешь от себя Тарли!
— Что ты несёшь?!
— То, что и так ясно! Тётя Лиза не зря говорит, что такие браки счастья не приносят!
— Тётя Лиза! — взбеленилась Арья, забыв про осторожность. — Что тебе ещё наплела эта курица?!
— Как ты смеешь так говорить о сестре нашей матери?!
— А ты повторять её бред, дура!
— Санса, Арья! — тихий, возмущённый голос Маргери прервал их на полуслове. — Вы что, ссоритесь?!
— Нет!
— Нет!
— Надеюсь, это всё глупости?
— Да, Маргери, это всё глупости моей сестрёнки, — гордо вскинув голову, едко заметила Санса, не удостоив Арью и взглядом.
— Ах, оставьте ссоры! — всплеснула руками Маргери. — Лорд Ренли предложил развлечься пением. Санса, ты мне просто необходима! Арья, ну поддержи же сестру!
Кивнув, Арья хмуро зашагала обратно, кляня себя за то, что согласилась на эту прогулку.
Когда они вернулись, лютни были уже извлечены из дорожного сундука, и под нежные переборы зазвучали голоса, воспевающие красоту Джонквиль.
Остаток дня прошёл в песнях, праздных разговорах и ленивом поедании сладостей.
В город дружеская компания вернулась уже под вечер, когда тени заметно удлинились, а комары, почуяв плоть, ринулись в атаку. Проезжая мимо ристалища, сир Лорас заметил, что поле выглядит готовым к турниру — так оно и было. С канавками, сыгравшими роль стоков, оно быстро освободилось от воды и просохло. Уже в замке они узнали, что король повелел возобновить состязания и на предстоящее утро уже были назначены первые поединки…
Запели трубы, ветер развесёлой волной прошёлся по знамёнам, и герольды объявили первых соперников:
— Сир Грендон Каперевел из Сарсфилда!
— Сир Григор Клиган, Западные Земли!
Толпа, взорвавшись криками и рукоплесканиями, смолкла. Копья опустились, кони, взрыв копытами землю, сорвались в галоп. Глухой удар, разлетающийся в щепки наконечник и сир Грендон, заваливающийся на бок —через мгновение всё было кончено. Рыцарь в серебристых доспехах с тремя кольцами на щите лежал на земле, а тот, что возвышался подобно горе и был прозван Горой, победно вскинув копьё, ехал вдоль трибун.
— Дикону обязательно с ним сражаться? — растерянно проговорил Сэмвелл Тарли, тиская в руках платочек, которым он то и дело вытирал лицо.
— Они в одной группе, — мрачно кивнула Арья. — И если один из них не проиграет раньше, то они встретятся.
Сир Дикон уже одержал три победы, сир Григор — четыре. Из других групп на поле успели побывать сир Николас, Рыцарь Цветов, сир Джейме. Для себя Арья решила, что она будет поддерживать пасынка и сира Дикона, тем более, что лорд Рендил со старшим сыном сегодня сидели рядом с ними. Санса вместе с Маргери и остальными Тиреллами дружно болели за сира Лораса. Король с королевой, как и подобает монархам, приветствовали каждого победителя и милостиво отдавали дань храбрости тому, кто рискнул бросить вызов сильнейшему и проиграл. Лицо королевы Серсеи было равнодушно-холодно, короля Роберта — излишне розовощёко, словно выпитое им вино нашло крайне странный выход наружу. Лорд Тайвин невозмутимо восседал рядом с Рендилом Тарли, снисходя до редких хлопков в ладоши. Лорд Рендил следовал его примеру. Тихо переговариваясь между собой, они что-то обсуждали. Десница, подсевший к ним поначалу, удалился на трибуну к своей жене, неожиданно почтившей турнир своим присутствием.
— Надеюсь, Дикон победит! — в который раз тревожно зашептал Сэмвелл Тарли.
— Я тоже, — прошептала в ответ Арья. Старший брат самым странным образом был похож и непохож на младшего. Невероятно толстый, с круглым лицом, он смотрел на Арью теми же тёмными глазами из-под девчачьих ресниц и точно так же смущённо улыбался. Сэмвелл оказался на редкость приятным собеседником — он знал кучу невероятных вещей, о которых «в книге прочёл» и с радостью делился ими с Арьей.Так, не прилагая никаких усилий, она оказалась посвящена в то, откуда были сражавшиеся рыцари, чем славны их земли и дома, и какие победы они уже успели одержать.
Пока выносили очередного поверженного, но, к счастью, живого участника турнира, Сэмвелл Тарли встал и подошёл к перилам.
— Замечательно! — проворчал Тирион, вперив взгляд в широченный зад наследника Рогова Холма. — Теперь мне ничего не видно!
— Там всё равно ничего не происходит! — заметила Арья.
— Но это не означает, что я должен сидеть и любоваться на … чьи-то части тела!
— Можете не сидеть, а тоже встать! — фыркнула Арья.
— А вы поднаторели.., — задумчиво произнёс карлик.
— В чём это?
— В желании меня уязвить.
— Вы слишком превозносите свою персону! — разозлилась Арья. — Это просто слова, и я бы сказала их любому! Вы здесь совершенно ни при чём!
— Может быть… Может быть… Он хороший малый и он мне нравится!
— Вы сейчас о ком?
— О милейшем Сэмвелле! Тем более у нас столько общего — мы оба нелюбимые сыновья своих отцов!
— Вы преувеличиваете!
— Это вы сейчас обо мне или Сэмвелле? А вы слышали, что лорд Рендилл хочет отправить его на Стену?
— Нет… Но ему там будет трудно.
— Трудно?! Миледи, вы шутите! — глаза Тириона округлились. — Да он там не выживет!
— Вы считаете его таким слабаком?
— И да, и нет. Он слишком хорош для сборища убийц и насильников!
— Что?! Да как вы смеете?! — голос Арьи взвился помимо её воли.
— Миледи? — холодный взгляд и слова мужа заставили её вспомнить, что они с Тирионом здесь не одни.
— Всё в порядке, — резко бросила она лорду Тайвину и склонилась к Тириону: — Вы кого назвали насильником?! Не смейте! Там мой дядя! Стена — почётное место, достойное отважных!
— Нисколько в этом не сомневаюсь, миледи! — горячо зашептал ей на ухо Тирион. — Но не забывайте от куда набирают новобранцев — из тюрем Семи Королевств, а туда не за отвагу сажают!
Закусив губу, Арья уставилась на карлика, не понимая, шутит он или нет.
— Вы не знали?! — воззрился на неё пасынок. — Ваш отец не говорил вам? Но это так. И желание Рендила Тарли таким образом избавиться от неугодного сына не делает ему чести.
— С чего вы взяли, что он так поступит? — прошепталаАрья.
— С того, что сир Дикон в его глазах и глазах всех — лучший наследник Рогова Холма, чем толстяк-Сэм, так же, как и Джейме, нежели я. Вы ведь уже успели заценить достоинства сира Дикона, матушка? — ехидно прошипел карлик, буравя её взглядом.
— Откуда вы.., — начала она, но не успела закончить начатую фразу.
Запевшие трубы оповестили о новом поединке, и их разговор прервался.
Сэмвелл Тарли, вернувшись на своё место, молитвенно сцепил пухлые ладошки.
Первым выехал Рыцарь Цветов под овации толпы и восторженные крики Маргери. И проиграл. Дикону Тарли. Растерянно поднимаясь с земли, он озирался по сторонам, словно не понимая, что случилось. Розы, отлетевшие с попоны коня, раскатились по полю вместо того, чтобы украсить лиф одной из красавиц, как это было в прошлый разы.
Не скрывая радости, Арья покосилась на Сансу, сидевшую, словно в воду опущенная, и улыбнулась победителю, медленно ехавшему вдоль трибун.
— Одним меньше! — проговорила она на ухо Сэмвеллу Тарли.
— И на одного ближе к Горе! — горестно выдохнул Тарли.
Их поединок состоялся, уже после полудня, когда почти все участники выбыли и судьбу решал жребий. Солнце светило Клигану прямо в спину, превращая его в чёрное, огромное, неразличимое пятно. Сир Дикон, стоявший на противоположном конце поля, против него казался мальчишкой, нацепившим игрушечные доспехи.
Пропела труба, и кони понеслись вскачь. Чувствуя, как соразмерно топоту копыт гулко застучало её сердце, Арья сцепила пальцы. Впервые ей стало страшно.
Скрежет металла о металл и хруст ломающегося дерева смешались с грохотом падения маленького рыцаря. И ещё большим грохотом, когда сир Григор, завалившись, как и подобает Горе, скатился вниз.
Кругом стояла звенящая тишина. Трибуны замерли. Краем глаза Арья заметила, как подался вперёд лорд Рендилл, как с другой стороны отставил кубок государь. Услышала сбивчивое дыхание Сэмвелла.
Первым с трудом поднялся Дикон Тарли и взялся за мечь. Следом встал Клиган.
Поединок был недолгим, но яростным. Когда всё закончилось полусъехавший на бок шлем не в состоянии был сдерживать кровь, ручейками изливавшуюся на вспаханную копытами землю, а чуть поодаль, припав на одно колено, тяжело поднимался победитель.
Объявили участников последнего поединка этого турнира.
Откинувшись на жёсткую спинку кресла, Арья стиснула пальцы. Пару дней назад она и знать не знала, кто такой Дикон Тарли, вчера они вместе ели землянику с огромных лопухов, он рассказывал про свой дом и то, как любит охоту, а сейчас вместо лица явил кровавое месиво, просачивающееся сквозь искорёженный металл. Он больше не будет охотиться. Не будет есть землянику. И не увидит свой дом, а дома не увидят его. Никогда.
Рядом судорожно дышал его старший брат. Потянувшись, она положила ладонь поверх его руки. Тирион сделал тоже самое.
— Сир Григор.., — начала Арья.
— Будет биться в последней схватке, — договорил за неё Тирион. — Против Джейме. Джейме не проиграет! — яростно прибавил он.
— Не проиграет, — чужим голосом повторила она, стискивая пухлую ладошку уже единственного сына Рендила Тарли.
Сир Джейме не проиграл. Легко, словно на учениях, он уклонился, ударив копьём точно туда, где продавленный доспех всё ещё сочился кровью от предыдущего удара, и Клиган оказался на земле.
«Сир Дикон помог ему выиграть — он нанёс первый удар, а сир Джейме — второй,» — с грустью подумала Арья, принимая приветственный поклон того, кто бился за неё и победил.
Лорд Тайвин, не скрывая гордости, кивнул сыну и поцеловал руку Арье, одобряя и победу, одерженную Джейме Ланнистером, и то, что он сражался во имя той, кто стала частью их семьи.
— Мои поздравления победителю и даме, в честь которой была одержана эта победа!— скользнув лёгким поцелуем по щеке Арьи, молвила королева.
— Награду победителю! — рявкнул король, одарив Арью тяжёлым взглядом.
Отойдя в сторону, Арья осторожно взяла за локоть Сэмвелла Тарли. При виде его красных, зареванных глаз и опухшего лица, в её собственных глазах вскипели жгучие слёзы жалости:
— Мне жаль, — только и смогла выдавить она.
— Вы добры, миледи, — ровно произнёс за её спиной отец, потерявший сына. — Сэмвеллу стоит быть по сдержанней.
— Да.., — шмыгнул носом молодой Тарли.
— Мои соболезнования вашей утрате, — молвил лорд Тайвин с точно выверенной долей сочувствия.
— Благодарю, — ответил лорд Рогова Холма…
Турнир закончился, одного героя нашла награда, а другого — смерть. Расходясь, собравшиеся переговаривались, обсуждая победу одного и поражение другого. Вскоре трибуны опустели. Санса, весь день проведшая с Тиреллами, с ними же и отбыла. Арья, спустившись следом за мужем, молча шла, погружённая в свои мысли. Перед её глазами всё ещё стояло улыбающееся лицо сира Дикона, и лужа его крови, блестевшая на земле.
Как и на турнир, до замка вместе с мужем они ехали верхом. Со всех сторон их окружали гвардейцы, не позволявшие зевакам приблизиться к леди и лорду Ланнистер.
На город опустились сумерки, опутав всё вокруг закатной, лазоревой грустью, словно весь мир грустил о славном рыцаре столь бесславно покивнувшем его, только людям не было дело об одном из своих собратьев — столица ликовала и веселилась, празднуя окончание турнира.
У самой Башни десницы кто-то окликнул лорда Тайвина.
— Я подожду вас, — проронила Арья и опустилась на скамью, увитую розами.
Муж отошёл к незнакомцу. Стив и Якоб замерли на отдалении.
— Миледи, — вкрадчивый, незнакомый голос, вторгся в тишину сада, наполненную стрекотом цикад.
— Да? — подняв голову, Арья увидела Мастера над шептунами. Возникший, словно одна из сумеречных теней, он стоял прямо перед ней, спрятав руки в широкие рукава необъятного одеяния. — Что вам угодно?
— Вы позволите? — кивнул Варис в сторону скамьи.
Подвинувшись, Арья освободила ему место.
— Грустите о мёртвых? — поинтерсеовался Паук.
— Вы догадливы! — усмехнулась Арья.
— Юный Тарли столь недолго пробыл в столице и уже успел завоевать ваше расположение.
— А вам какое дело?! — ощерилась Арья.
— Никакого. Это просто разговор. Как и все разговоры в Королевской Гавани.
— На что вы намекаете?
— Ни на что.
— Тогда к чему всё это?
— Кто-то умер, а кто-то ещё жив, но, может статься, не надолго. Старкам не везёт на юге.
— Вы о чём?!
— Не о чём, а о ком. О вас миледи.
— Обо мне?! — рот Арьи сам собой открылся, забыв закрыться.
— Думаете вчерашнее происшествие — случайность?
— Какое происшествие? — сузила глаза Арья.
— Ваше падение с лошади.
— Не смешите меня! — фыркнула она. — Я… Я знаю в чём причина.
— В излишне крепком дорнийском, полагаю, — мягко ответил за неё лорд Варис. — Но именно оно и спасло вам жизнь.
— Я вас не понимаю!
— Будь вы более… ловкой, то сразу бы оказались в седле, и подпруга лопнула бы гораздо позже. Ваша лошадь шла бы рысью, или галопом, как вы любите… И…
— Что вы такое говорите? — отказывалась понимать Арья.
— Простите, миледи, но вы были слишком неуклюжи вчера, и тот, кто повредил ремень, на это явно не рассчитывал. Как и на то, что всё это произойдёт у конюшни и рядом окажется гвардеец, который не только поймает вас, но и сохранит сбрую со следами надреза.
— Вы хотите сказать.., — в горле у Арьи пересохло, а губы отказывались повиноваться.
— Что вас хотели убить. И, скорее всего, по-прежнему хотят.
— Но кто?!
— Тот, кому вы мешаете.
— Я ни кому не мешаю!
— Разве? — лорд Варис смотрел на неё с нескрываемой жалостью.
— Нет… Нет.., — тряхнув головой Арья уставилась в черноту сада. А когда подняла голову, Мастер над шептунами уже исчез.
Поведя плечами, словно в ознобе, она огляделась по сторонам. Всё вокруг вдруг стало враждебным, чуждым, зловещим. Кусты наполнились шёпотом, ветви деревьев обратились в когтистые пальцы, тянущиеся к ней, а факельное пламя сверкнуло зелёным, словно пробудив душу Безумного короля. «Старкам не везёт на юге…»...
Красный Замок, нависая над ней своими стенами, вмиг стал мёртвым, безжизненным, совсем не таким, каким виделся при свете дня. Превратившись в склеп, он перестал быть похожим на чей-то дом, словно ветра выдули из него душу. Говорили, что Мейегор велел убить всех строителей — зодчих, каменщиков, мастеровых, чтобы те никому не могли поведать его тайны. В переполненный тишиной сумерках Арье слышались их вопли, доносящиеся сквозь патину времён из бездонных подземелий. Как и вопли тех, кого сжёг Эйерис. И среди них были её дедушка и дядя… А сейчас красный, зловещий камень тянулся к ней…
====== Глава 1.24. ======
Ей было страшно. Очень. Со всех сторон на неё что-то наступало. Что-то чёрное, тягучее, неописуемое. Наползало из-за деревьев, прорывалось из-под земли, спускалось с небес. То, от чего перехватывало дыхание и останавливалось сердце.
Ощерившись, Арья зарычала и обнажила клыки, готовясь порвать врага. Но врага не было. Была только чернота — липкая, страшная, подбиравшаяся к ней и к её детёнышу. Полыхнув языками чёрного пламени, чернота лизнула львёнка. Подскочив, Арья подалась вперёд, гоня черноту прочь. Телом нависла над золотистым комком, укрывая его от зла и, захватив зубами за загривок, понеслась прочь на спасительную гору.
Чёрное пламя бушевало, сметая и круша всё вокруг. Падали, ломаясь, деревья, вспыхивали тёмным огнём кусты и твари лесные. Взревев, из чащи вышел олень с раной, зияющей на груди. Завыли волки. «Сюда! — вскричала Арья: — Здесь безопасно! Отец! Санса! Все сюда!» Златогривый лев, повернув голову, взглянул на неё зелёными глазами. «Беги! Беги!! — надрывалась Арья, вспарывая когтями землю и разрываясь меж детёнышем и львом: — Беги ко мне!!! Это я — Арья!!! Ты не узнаёшь меня?!» Чёрные, огненные языки коснулись львиной гривы, проникли в глаза, убивая в них жизнь, гоня прочь весеннюю зелень и искры солнца, и сея вместо них черноту. И вот уже лев смотрит на неё, как на врага, раскрывая пасть и готовясь к смертельному прыжку.
Заскулив, Арья отступила и схватила львёнка. Бежать! Бежать! Только бегство спасёт её. А чернота, расправив крылья, обратилась огромной птицей, облетающей мир и сеющей разрушающий, чёрный огонь…
Резко сев на кровати, Арья схватилась за горло. Ей нечем было дышать, сердце колотилось, как у зайца, а по вискам тёк липкий пот.
«Это сон! Всего лишь сон!» — проведя рукой по лбу, успокаивала она себя. Но успокоение не шло.
За окном было темно. В спальне — сумрачно и душно. Одинокая свеча едва заметно подрагивала, пытаясь поймать дуновение ветерка, которого не было.
Резко поднявшись, Арья устремилась к потайной двери.
Её муж сидел за столом, читая какое-то письмо. Перед ним стоял канделябр с пятью свечами и ещё пара по углам комнаты, от чего было светло и уютно.
— Миледи? — удивлённо воззрившись на Арью, молвил лорд Тайвин.
— Мы должны уехать! — резко выпалила она.
— Что-то случилось?
— Мы должны уехать! — упрямо мотнув головой, повторила Арья.
Оглядев её с головы до пят — босую, в одной ночной рубашке, со всклокоченными волосами, лорд Тайвин поднялся и подошёл к ней, внимательно глядя ей в глаза:
— Что с вами, миледи?
Вздрогнув, Арья судорожно обхватила себя руками — на миг ей показалось, что зелёные глаза мужа стали чёрными — что её кошмар ожил, став явью. Но это была тень. Всего лишь тень от того, что он закрыл своей спиной канделябр.
— Уедемте! Прошу вас! — губы её не слушались, а перед мысленном взором всё ещё плясало чёрное пламя, пожирающее всё вокруг.
— Вы больны? — встревожился лорд Тайвин.
— Мне холодно! Холодно! — прошептала Арья, и впрямь почувствовав холод. Переминаясь с ноги на ногу, она ощущала дрожь, бившую изнутри, и делавшую её похожей на осиновый лист на ветру. Что страх всё ещё не отпустил её. — Мне приснился дурной сон, — с трудом выговорила она.
— А, сон! — облегчённо выдохнул муж. — Моя леди боится страшных снов! — и, внезапно, подхватив её на руки, усадил в глубокое кресло, накрыв одеялом, которое сдёрнул со своей кровати.
Судорожно всхлипнув, Арья забралась в кресло с ногами.
— Вам нужно успокоиться, и всё встанет на свои места, — нравоучительно изрёк лорд Тайвин.
— Да, — согласилась Арья.
— Выпейте вина! — молвил он, наливая ей бокал.
— Я больше никогда не будут пить вино! — вспомнила Арья о принятом ею решении.
— Сейчас — это то, что вам нужно, — назидательно молвил муж, протягивая ей кубок.
Помедлив, Арья ухватила кубок за ножку и одним махом осушила его до дна. Вино опалило нутро, ослабило напряжённые в струну мысли, тёплой волной прошлось по телу.
Чувствуя, как ей полегчало, Арья поплотнее закуталась в одеяло и посмотрела на мужа, не сводившего с неё глаз.
— Со мной говорил лорд Варис, — сообщила она.
— О чём? — казалось, что её муж был нисколько не удивлён.
— Он сказал, что меня хотели убить. Это правда?
— ... Подпруга вашей лошади была перерезана, — не сразу ответил лорд Тайвин.
— Вы в этом уверены? Может, она перетёрлась!
— Слишком ровно перетёрлась, — несколько рассеянно молвил муж, возвращаясь за стол. Свет свечей мягко обтекал его со всех сторон, теряясь в складках рубашки. На нём не было камзола — только исподнее и бриджи с ботфортами. Он был таким близким и далёким, что у Арьи защемило в груди.
Закусив губу, она потянулась к столику и сама налила ещё один бокал.
— Есть ли кто-то, кто может желать вам зла, миледи? — поинтересовался муж, глядя на неё немигающим взором.
— Нет, — покачала головой Арья, всё ещё не особо веря в произошедшее — у неё не было врагов, а пустые слова тётки были всего лишь пустыми словами душевно больной женщины.
— Почему ваш отец решил выдать вас за Фрея?
Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Арья поперхнулась. Прокашлявшись, она ответила:
— Он сказал, что мне пора выйти замуж.
— И это всё?
— А что ещё? — пожала она плечами, не особо желая вспоминать о том, что когда-то случилось.
— Ваша сестра старше вас, и она всё ещё не замужем.
— Да, но…
— Когда было принято решение о свадьбе?
— Ну… Я не знаю.., — протянула Арья, ковыряясь в собственной памяти. — Мы были на именинах дедушки, и мама сказала, что я выхожу замуж за сына лорда Переправы.
— Так вы узнали о свадьбе в Риверране?
— Да.
— А почему сбежали?
— Почему?! — Арья уставилась на мужа. Ну не могла же она объяснить, что её жених был мелким, тощим, похожим на хорька, со слипшимися волосами и крючковатым носом. Что как только она представила, как его слюнявые губы коснуться её губ, ноги сами понесли её к двери. — Вы думаете, что может быть связь? — ответила она вопросом на вопрос. — Что Фреи мне мстят?
— Лорд Уолдерн не такой дурак, чтобы покушаться на мою жену, а ваш жених — сопливый юнец, и сам ни на что не способен. Не думаю, что это они, — молвил лорд Тайвин. — Была ли у вашего отца причина торопиться со свадьбой?
— Нет, — уверенно заявила Арья и тут же закусила губу. А, может, она чего-то не знает? Почему отец так спешил выдать её за Фрея, а потом, не став слушать, сразу отправил к алтарю с Ланнистером?..
Поднявшись из кресла, она вернула опустевший бокал на столик и шагнула к двери. Муж, не сделав попытки её задержать, молча сидел за столом.
Пройдя к себе, Арья легла в остывшую постель и натянула одеяло до самого носа. Вино, гулявшее по её крови, сделало своё дело — веки налились тяжестью, и её потянуло в сон…
Проснулась Арья когда солнце уже стояло высоко, заливисто пели птицы, из королевских садов доносился пьянящий аромат цветов, а с кухни — свежеиспечённого хлеба.
Вчерашний день и ночь, заполненная кошмарами, оставили после себя неприятный осадок.
Вяло подставляя руки под струи воды, лившейся из кувшина, Арья пыталась прогнать остатки сна, но это у неё не особо получалось.
Так, до конца и не проснувшись, она прошла к завтраку.
За накрытым столом уже сидел её муж, с недовольным видом поедая овсянку. Рядом с ним лежало письмо.
— Доброе утро, миледи, — ровно молвил он.
— Доброе утро, — ответила она, присаживаясь напротив.
Гарри, прислуживавший им за столом, подал ей яйца с ветчиной, ароматный хлеб, пододвинул вазочку со сливовым вареньем и чай — всё, как она и любила.
Уплетая за обе щёки, Арья поглядывала на мужа, третий день подряд давившегося кашей. «Живот что ли болит?» — подумала она.
— Что вы намерены сегодня делать, миледи? — поинтересовался муж.
— Не знаю, — пожала плечами Арья. — А вы? Вы получили какое-то важное послание? — кивнула она на письмо, которое муж читал перед её приходом.
— Прибыл представитель Банка Браавоса.
— Вы с ним встречаетесь?
— Да, сегодня.
— Что вы будете обсуждать с ним? Дела семьи или долг государства?
— И то, и другое.
— А почему вы, а не Мастер над монетой? — удивилась Арья.
— Несомненно, Мизинец с ним переговорит, — усмехнулся лорд Тайвин. — Однако, некоторые его… сделки в последнее время вызывают сомнения.
— У кого?
— У десницы.
— Ясно, — кивнула Арья. Все эти денежные дела её интересовали мало.
Так, за ничего не значащими фразами, завтрак подошёл к концу.
Весь этот день и последовавший за ним вечер были пусты, тусклы и безрадостны. Санса её сторонилась, всё ещё дуясь за слова, сказанные Арьей в адрес сира Лораса. Раньше бы Арья предложила Тириону сыграть в кайвассу, но после его откровений, общество пасынка рождало в ней какое-то напряжение — лёгкость и непринуждённость общения исчезли, сменившись неловкостью и недосказанностью. Навещать тётку или идти к Маргери Тирелл Арье хотелось меньше всего. Случайная встреча в коридоре с Сэмом Тарли поселила в душе Арьи ещё большую тоску — с покрасневшими глазами и опухшим от слёз лицом он имел до того несчастный вид, что она не знала о чём с ним говорить. Выдавив из себя пару фраз, Арья вернулась к себе в покои, извлекла из сундука книгу, повествовавшую о судьбе Древней Валирии, и устроилась на террасе.
Страница за страницей перед её глазами вставали картины былого величия и величайшей трагедии, но и они были не в состоянии заглушить странные тоску и смятение, поселившееся у неё на душе. Захлопнув пухлый том, Арья шагнула к сундуку. Выложив одну за одной все книги, она достала тонкий, длинный свёрток — Игла… Ей её подарила Лианна, а потом привёз отец, которого она не видела уж несколько месяцев…
Взяв в руки клинок, Арья извлекла его из ножен. Рукоять надёжно легла в ладонь, а сталь сверкнула на солнце, готовая сразить любого врага…
Вечером появился лорд Тайвин с посланием от короля Роберта, преданным через Ланселя — назавтра намечена королевская охота, а на следующий день — бал.
— Охота! — встрепенулась Арья. Охота — это было как раз то, что ей нужно, чтобы развеять тоску.
Муж, молча стоя подле неё, смотрел на Королевскую Гавань, простиравшуюся вдаль, до самой кромки моря. Розовый закат расцветил багрянцем крыши и стены домов, позолотил окна, в каждом из которых отражалось солнце — спокойный тихий вечер предвещал погожее утро и тёплый день.
— Роберт и слышать не хочет о вашем отсутствии, — ровно молвил муж, скользя рассеянным взором по городским улочкам.
— Вы хотите запретить мне охотиться?! — возмутилась Арья.
— А вы хотите ехать? — вопросом на вопрос ответил муж.
— Разумеется!
Ничего не сказав, лорд Тайвин, прихрамывая, покинул её половину.
Раздражённо уперев руки в бока, Арья уставилась вдаль — туда, где небо начинало темнеть, и появлялись первые звёзды…
Эту ночь она провела без кошмаров, а наутро, презрев нежелание мужа дозволять ей охоту, Арья, облачившись в бриджи и камзол, не дожидаясь лорда Тайвина, спустилась во двор.
Вскоре там появился и государь.
Король Роберт был оживлён и весел. Громогласно отдавая распоряжения, он то и дело отпускал шуточки в адрес Ланселя, вгонявших сына леди Дорны в краску. Заприметив Арью, Его Милость тут же устремился к ней.
— Миледи! — склонившись к её руке, молвил Светлейший, обдав Арью винными парами. — Вы скрасили это утро одним своим появлением!
— Вы преувеличиваете, Ваше Величество, — пробормотала Арья, чувствуя себя крайне неловко под прицелом десятков устремлённых на неё глаз.
— Это истинная правда! — пылко возразил ей король, продолжая удерживать её.
Раздражённо выдернув руку, Арья оглянулась в поисках мужа. Лорда Тайвина нигде не было видно.
— Вы кого-то потеряли? — тут же спросил Роберт Баратеон, настойчиво пытаясь поймать её взгляд.
— Лорд Тайвин — он уже должен был спуститься, — закусив губу и отступая на шаг от короля, ответила Арья.
— Невелика потеря! Поедем без него! — пренебрежительно махнул рукой государь.
— Но он мой муж! — протестуя, воскликнула Арья. Идея поехать на охоту без лорда Тайвина ей как-то сразу пришлась не по вкусу.
— Похоже, ваш супруг решил послать вместо себя мейстера! — усмехнулся сир Ренли, указывая на появившегося Тамерлана.
— Эй, где там твой лорд? — тут же пророкотал король на весь замок. — Он задерживает нас всех!
Мейстер, пересекя двор, поклонился государю и только тогда дал ответ:
— Ваше Величество, лорд Тайвин приносит свои извинения, но он не может участвовать в охоте по состоянию здоровья.
— Ну и прекрасно! — оживился король. — Коня! — скомандовал он.
— Ваша Милость! — закусив губу, Арья напряжённо уставилась на короля.
— Да, миледи?
— Я не могу ехать без мужа.
— Это почему это? Болен к счастью он, а не вы!
— Долг велит мне оставаться подле него!
— Ваш долг велит вам следовать за королём! А лорда Тайвина за руку подержит мейстер!
— Но я не могу ехать без его дозволения! — возразила Арья — ей всё меньше и меньше хотелось ехать на охоту с королём Робертом.
— Ну, так пусть он вам его даст! — прорычал государь. — Эй, ты — поди, позови сюда своего господина! — велел он Тамерлану, с непроницаемым лицом стоявшему поодаль.
Лорд Тайвин явился вскоре после того, как за ним ушёл мейстер. Прихрамывая на левую ногу, он появился на галерее и под всеобщими взорами, устремлёнными на него, неловко спустился по лестнице.
«Ему очень больно!» — сердце Арьи сжалось при виде его напряжённого лица.
— Вы меня звали Ваша Милость? — слегка поклонившись, лорд Тайвин устремил свой взор на короля.
— А вы не очень-то торопились! — язвительно проронил король.
Яростно скрипнув зубами, Арья что есть сил сцепила пальцы.
— Как мог, — ровно ответил её муж, казалось, не обращая внимания на королевский сарказм, но от Арьи не ускользнуло, как дёрнулся угол его рта.
— Ваша жена не может ехать без вашего дозволения! — раздражённо бросил Баратеон. — Так дайте ей его!
— Вы хотите на охоту, миледи? — повернувшись к Арье, муж задал ей вопрос.
«Уже нет», — хотелось ответить ей. Всё это было так глупо, так нелепо — стоять посреди двора в охотничьем костюме, рядом с осёдланной лошадью и спрашивать разрешения.
Расценив её молчание, как знак согласия, лорд Тайвин сухо проронил:
— Можете ехать.
— Вот и отлично! — тут же оживился король Роберт и зычно прокричал: — Трогай!
Всё во дворе пришло в движение. Псари отпустили гончих, главный ловчий затрубил в рог, благородные сиры расселись по коням, и кавалькада устремилась в сторону распахнутых ворот.
Провожая взором напряжённую спину мужа, Арья перехватила сочувственный взгляд сира Барристана. Отвернувшись, она уставилась на витую колонну, подпиравшую галерею.
— Миледи, — тихий голос Якоба вырвал её из оцепенения.
Вставив ногу в услужливо поддерживаемое им стремя, Арья вскочила в седло. Слева наползла тень, закрыв солнце. Недовольно повернув голову, она увидела Григора Клигана, занявшего место рядом с ней. А впереди и следом — шестерых гвардейцев в алом.
Тронув поводья, Арья в дурном настроении покинула двор — охота, о которой она мечтала ещё со времён Винтерфелла, начиналась совсем не так, как она того хотела.
Увы, её отнюдь не радужные ожидания оправдались. Стоило им покинуть город, как король Роберт, попридержав коня, пропустил вперёд брата и добрую половину охотников, поровнявшись с Арьей.
— В здешних лесах самые резвые лани, но им от нас не убежать! — заговорщицки сообщил государь.
— Да, Ваша Милость.
— Вам доводилось охотится на ланей?
— Нет, Ваша Милость.
— Слышал, что вы и в Западных Землях успели похоотится, — насупив брови, сообщил Светлейший.
— Да, Ваша Милость.
— И кого Вы поймали?
— Оленя, Ваша Милость, — выдала Арья очередной скупой ответ на очередной вопрос.
— Оленя, значит! — мрачно повторил Баратеон.
Их беседа была натянута, как тетива лука. Чувствуя себя крайне неловко под сотнями устремлённых на неё глаз, Арья отвечала односложно и часто невпопад. Государь делался всё мрачнее и мрачнее, пока вконец не оставил её в покое.
Зажатая с двух сторон Горой и королём, Арья тоскливо ждала, когда они съедут с дороги, но они всё ехали и ехали. То и дело требуя вина, Баратеон раздражённо оглядывался то в поисках Ланселя, испуганно державшегося поодаль, то сира Ренли, не особо жаждавшего веселить своего венценосного брата. Мех пустел, речь короля становилась всё неразборчивей, а его шутки — злее. Посматривая на Арью долгим взором, он словно силился что-то сказать, но не решался.
Наконец, голова отряда свернула с дороги и углубилась в лес.
Оказавшись на опушке, все остановились. Загонщики ушли вперёд, главный ловчий, что-то сказав государю, скрылся меж кустов, доходивших ему до груди.
Арья спешившись, отдала поводья Якобу и взяла лук наизготовку.
Один за одним охотники потянулись в чащу, оставив лошадей и челядь на поляне. Рядом с Арьей, ломая кусты, молча вышагивал сир Григор, чуть позади Николас Фламм. Где-то неподалёку были лорд Уайтпет, сир Корнелл и другие.
Голос короля неизменно доносился слева, то затихая, то нарастая. Подле него были брат, сир Барристан и Лансель с очередным мехом, наполненным вином.
— А-х-ха-ха, — хрипловатый, утробный смех государя раздался совсем рядом — прямо за раскидистой рябиной. — Ты трахал девок из Речных земель?
— Одну, кажется, — последовал сдержанный ответ его брата.
— Кажется? Ты бы запомнил! В наши дни ты не считался мужчиной, пока не трахнул по девке во всех Семи Королевствах и в Речных Землях — собрал восемь очков!
— Повезло тем девушкам! — тон сира Ренли свидетельствовал о том, что он не особо считал это везеньем.
— А вы собрали восемь, Барристан? — не унимался король.
— Не думаю, Ваше Величество.
— Да, было время! — значимо изрёк государь.
— Какое время? — в голос сира Ренли прорвалось не свойственное ему раздражение. — Когда одна половина королевства резала другую? Или когда Безумный король сжигал людей по воле голосов в его голове? Или ещё раньше, когда драконы поедали людей? О каком геройстве ты говоришь? Трахнуть очередную шлюху?
Остановившись, Арья уставилась перед собой, не желая выходить из кустов туда, где Роберт Баратеон учил жизни своего младшего брата.
— Наш король славный вояка, и его истории не для ушей леди, — примирительно молвил сир Николас.
— То есть, леди должны пребывать в неведении о том, чем заняты их мужья на войне? — съязвила Арья.
— Лучше если это будет так! — усмехнулся Фламм. — Но не думайте, что все такие. Я видел в битве при Пайке и вашего отца, и мужа — они совсем не похожи на Роберта Баратеона, и уж им точно в голову не придёт никакая… восьмёрка.
— Я рада! — криво усмехнулась Арья…
На памяти Арьи эта охота осталась самой неудачной из всех, в которых ей довелось участвовать. Единственным трофеем оказался кабан, добытый сиром Готлибом. Сама Арья, лазая по кустам в компании Горы, сира Николаса и четверых гвардейцев, так ничего и не подстрелила. Обед на поляне был скучен и не интересен. Король, растеряв весь свой утренний задор, беспрерывно пил, мрачнея с каждой минутой и срываясь на Ланселе — «не так подававшем вино, не с той стороны заходившем и не так на него смотревшем». Сир Ренли, похоже, не выдержав нравоучений венценосного брата, покинул охоту прихватив с собой Николаса Фламма и Арья лишилась единственного собеседника. Молча жуя мясо, она тоскливо озиралась по сторонам, желая чтобы всё это побыстрее закончилось.
По возвращении в Красный Замок, она сообщила Анне, что никого не желает видеть и намерена лечь спать, что и сделала — умывшись и завалившись в постель.
Утро следующего дня было пасмурным, как и настроение Арьи. Проведя его в одиночестве с книгой на коленях, она перемещалась из комнаты на террасу и обратно. Так утро незаметно сменилось днём, а затем подкрался и вечер, на который был намечен бал. Повелев Анне распорядиться насчёт ванной, Арья отложила «Браавосийские истории», пришедшие на смену «Падению Валирии».
Вода обволакивала, даря успокоение. Нежные руки Анны, вспенивая мыло на волосах, расслабляли.
Ополоснувшись, Арья позволила вытереть себя огромным полотенцем и подставила ладонь под ароматное масло. По комнате разлилось благоухание роз. Умастив тело, Арья закуталась в простыню и села в кресло, отдавшись Анне, принявшейся колдовать с её волосами.
Когда она была уже полностью причёсана и одета, в покои заглянул Тирион.
— Матушка, вы выглядите великолепно! — воскликнул он.
— Благодарю, — пробормотала Арья, кинув взгляд в зеркало. Она и впрямь была красива — волосы, пущенные волнами по спине, были собраны у висков в отдельные пряди, нескромный вырез платья оголял шею, плечи и дерзко выставлял напоказ ложбинку груди. Руки Арьи были открыты, как и спина, а талия утянута так, что трудно было дышать, зато юбка свободно пенилась зелёным водопадом. Нефритовый оттенок платья делал Арью похожей на ожившую статуэтку — одну из тех, что продавались в лавке редкостей, привезённых из-за Узкого моря, а жемчуг, мягко переливавшийся у неё на шее и в ушах, напоминал о русалках.
— Сегодня многие от вас будут без ума! — сообщил Тирион.
— Мне этого вовсе не надо! — хмурясь, ответила Арья.
— Вижу, вы не рады мне, — констатировал карлик, пройдясь по комнате и остановившись прямо перед ней.
— Вы ошибаетесь, — солгала Арья.
— Вам неприятно моё присутствие, потому что я развенчал образ человека, доставшегося вам в мужья?
— С чего вы так решили?! — слова пасынка вскрыли нарыв тяжких мыслей, что с недавних пор не давали ей покоя. Прищурившись, Арья буравила взглядом лицо карлика, пытаясь понять, что из его слов правда, а что — наговоры обиженного сына.
— Вам кажется, что вы его знаете, но это не так. В нём гораздо больше ненависти и жестокости, чем может показаться на первый взгляд. И не только к врагам. Впрочем, нет, — поправил сам себя Тирион: — только к врагам, и никто не знает, кто им станет. Поверьте мне, миледи, я во враги к собственному отцу не набивался, он сам так решил!
Скрипнувшая дверь и неровные шаги лорда Тайвина прервали обличительную речь карлика.
— Я только что говорил матушке, как она красива сегодня! — сообщил Тирион отцу.
— …Уверен, у тебя ещё куча дел, кроме, как ошиваться здесь, — раздражение, прозвучавшее в голосе мужа, резануло Арью по ушам. «...Поверьте мне, миледи, я во враги к собственному отцу не набивался, он сам так решил!..» Резко обернувшись, она наткнулась на напряжённый взгляд лорда Тайвина.
— Ты, как всегда, не рад мне! — криво усмехнулся Тирион. — До встречи на балу, миледи, — и, поклонившись, покинул покои.
— Зачем вы так с ним?! — не удержалась Арья.
— … Как? — после затянувшейся паузы всё-таки ответил муж.
— Резко! Тирион этого не заслужил — он ничего такого не сделал!
— …Сейчас не сделал, но это не извиняет его прошлых прегрешений.
— Каких?! Того, что он посмел полюбить не спросив вас?!
— … Это он вам рассказал? — угол рта мужа нервно дёрнулся, а холод, проникший в его голос, мог заморозить всё вокруг.
— Он! — вскинув голову, с вызовом ответила Арья.
— И что он вам рассказал? — лицо мужа застыло ледяной маской, а в глазах сверкало бешенство.
— Что он полюбил ту, которую вы не одобрили.
— А он сказал, почему, я её не одобрил?
— Сказал.
— И что бы вы сделали на моём месте? Чтобы вы сделали, миледи, если бы ваш сын женился на шлюхе?
—.., — судорожно сглотнув, Арья смолчала.
— Только равные вступают в брак — таково устройство этого мира, и тот, кто этого не понимает — глупец!
— Но он ваш сын! Как можно быть столь жестоким?!
— Жестоким, миледи?! — брови мужа поползли вверх. — Этот жизненный урок мог быть только таким!
— А наших детей вы собираетесь учить так же?! — с горечью спросила Арья. И, так и не дождавшись ответа, она шагнула к двери…
В этот раз они не опоздали.
Огромный зал был полон гостей, столы, стоявшие вдоль стен, ломились от яств, музыканты наигрывали развесёлые мелодии, слуги разносили еду и питьё, но никто не спешил садиться — все ждали короля и королеву. Появление Роберта и Серсеи Баратеон на миг заставило умолкнуть благородных сиров и их леди, но стоило государю с супругой занять свои места на возвышении, как беседа возобновилась вновь, и все потянулись к кубкам и тарелкам.
Позади Арьи и лорда Тайвина возник виночерпий. Муж, отказавшись от вина, предпочёл подслащённую мёдом воду с лимонами. Арья последовала его примеру — от воспоминаний о последнем королевском ужине и, особенно, последовавшим за ним утре, у неё остался горький осадок.
Вяло ковыряясь в перепёлке, она поглядывала по сторонам.
Столы, расставленные квадратом, обрамляли зал, позволяя гостям видеть друг друга. Тиреллы, сидевшие прямо напротив неё вели меж собой оживлённую беседу. Санса, в этот раз пришедшая в сопровождении тётки Лизы и её мужа, старательно отворачивалась, стоило ей встретиться взглядом с Арьей. Неподалёку от Арренов восседали Редвины в полном составе — глава семейства, его жена, дети и кузен Николас Фламм. Лорд Пакстер что-то говорил сиру Рендилу Тарли, чьё суровое лицо никак не вязалось с праздничным настроем, витавшем в воздухе, как и грустное лицо его сына Сэма. В самом конце длинного стола пристроился лорд Петир Бейлиш, что-то вещавший хорошенькой леди в синем. Кивнув Арье, как старой знакомой, он вновь склонился к плечу своей дамы.
Переведя взор на королевский стол, Арья наткнулась на искрящий синевой, весёлый взгляд государя, и, в противовес ему, — хмурый взгляд его жены.
Покосившись на мужа, Арья увидела, что тот погружён в беседу с подошедшим к нему десницей.
По пути сюда ни он, ни она не проронили ни слова. Вопрос, сорвавшийся у неё с языка до сих пор жёг ей губы. Она и думать не думала ни о каких детях. Ну, разве, что пару раз, когда её посетила мысль о том, что если бы не случился выкидыш, то она была бы на шаг ближе к материнству. И тогда, когда допытывалась у Анны о действии лунного чая. Но о том, чтобы всерьёз представлять себя клушей с выводком белобрысых младенцев — этого не было никогда. Так зачем она задала этот вопрос? Арья не знала. Не знала…
Муж сидел рядом, не подозревая о мыслях, витавших в голове его жены. Чёткий профиль, золото волос, гордый разворот плеч… Статный и подтянутый, он притягивал взор. Арья видела, как на него смотрели женщины, и её это раздражало. Муж… Мужчина, принёсший ей клятвы пред богами, как и она ему. Одна жизнь на двоих, одна судьба на двоих. Неужели так и будет? Арья вдруг поймала себя на мысли, что за последний месяц ни разу не подумала о побеге. Ни разу…
Подняв голову, Арья наткнулась на взгляд карлика, сидевшего неподалёку. Сложив губя в кривоватую улыбку, пасынок отсалютовал ей вином и осушил кубок до дна.
Поджав губы, Арья отвернулась, уставившись в тарелку…
Перепёлка давно была съедена, как и пирожок с потрошками, и пара груш в меду. Устав сидеть, Арья встала и направилась на террасу.
На террасе было свежо и прохладно. Первые звёзды рассыпались по небу, а луна, выкатившись из-за туч, проложила серебряную дорожку по морю.
В зале продолжался пир — голоса становились всё громче, а музыка глуше. Кто-то, как и Арья решил подышать свежим воздухом.
— Как вы смеете быть, как она! — гневный голос королевы Серсеи разметал умиротворение позднего вечера.
— Я вас не понимаю! — обернувшись, воскликнула Арья. Королева стояла прямо позади неё, держа в руке полупустой бокал. Её бледное лицо было перекошено от гнева, глаза яростно сверкали, а едва заметно смазанная речь свидетельствовала о непомерном возлиянии государыни.
— Наша мать! Это её цвета! Её платье! И жемчуг — она так любила жемчуг! Как вы смеете притворяться ею?!
— Я никем не притворяюсь! — вспылила Арья и, обогнув, королеву, прошла на самый конец террасы, туда, где витые колонны поддерживали ажурные арки, увитые цветочными гирляндами.
Далеко внизу стрекотали цикады, в зарослях садов надрывался соловей, а совсем рядом, за одной из колонн кто-то что-то неразборчиво бормотал. Не желая потревожить незримую парочку, Арья попятилась на шаг, но наступив на сухую ветку, всё же вспугнула влюблённых.
Гулянье, разыгравшись, захватывало всё больше и больше гостей. Судя по голосам, долетавшим на террасу, вино лилось рекой, а по музыке — начались танцы.
Арья, потоптавшись ещё какое-то время среди луны и звёзд, решила вернуться к людям.
На входе в зал она столкнулась с мужем.
— Вы чем-то расстроены? — поинтересовался он, окидывая её внимательным взором.
— Нет.
— Вы разговаривали с Серсеей?
— … Да, — кивнула Арья и, оглянувшись, посмотрела на террасу — там уже никого не было, только брат короля, припав плечом к стене, что-то вещал сиру Лорасу, да Петир Бейлиш прохаживался меж вазонов.
— И?
— И ничего, — упрямо ответила Арья.
Лорд Тайвин отступил на шаг и едва заметно поклонился:
— Кажется, мы с вами ещё ни разу не танцевали? — молвил он, скользя по ней взглядом.
— Д-да, — изумившись, выдавила из себя Арья.
— Вы не против?
— Нет…
Танцевать с лордом Тайвином было странно — это были всего лишь заученные движения под музыку в окружении десятков людей, но, порой, ей казалось, что кроме них двоих никого нет…
— А вы говорили, что танцы — не то, что вы любите! — в голосе мужа прозвучал едва заметный смешок.
— Я и сейчас это говорю, — невольно улыбнулась Арья.
— Для нелюбимого дела у вас это хорошо получается!
— Мама настаивала на том, что я должна уметь делать всё, что подобает леди!
— Так вы — послушная дочь леди Кейтилин?
— Ага! — хмыкнула Арья, хорошее настроение, вернувшись, не покидало её. — А ещё Лианна говорила, что поединок — это, как танец. И там, и там двое. А вы так не считаете?
— Мне ещё не приходилось танцевать с мечом! — усмехнулся муж.
— А я и не танцевала с мечом! Лианна дала мне метлу!
— Метлу?! — брови лорда Тайвина поползли вверх.
— Ага! — рассмеялась Арья.
… Это было на чердаке. Арья сбежала от септы, забравшись на самый верх донжона, туда, где под крышей теснился ряд окон, сквозь которые лился солнечный свет. В его потоках танцевали пылинки и, случайно залетевшая на такую высоту жирная муха. «Леди Кейтилин недовольна,» — сообщила Лианна, вылезая из люка. «И пусть!» «Она всего лишь хочет, чтобы ты танцевала не хуже Сансы». «Я — не Санса! Пусть она танцует и вышивает! Это — не для меня!» «А что для тебя?» «Я хочу быть, как дядя Бен!» «Но ты — леди! А он — мужчина, ты не можешь быть, как он!» «Этонесправедливо! Я тоже хочу фехтовать, охотиться и стрелять из лука!» — топнув ногой, заявила Арья. «А что тебе при этом мешает танцевать? — пожала плечами Лианна. — Из лука ты стреляешь неплохо, меч тоже знаешь, как держать. Остались только танцы. Одно другому не мешает.» «Правда?» — не поверила Арья. «Правда, правда!» — рассмеялась Лианна и протянула ей метлу…
— Не представляю, как можно танцевать с метлой! — хмыкнул лорд Тайвин.
— Очень даже легко! — улыбнулась Арья. — Берёшь в руки и танцуешь!
Произошла смена партнёров, и перед ней оказался один из братьев Редвин, потом неизвестный ей сир с брюшком. Тайком поглядывая на мужа, ведшего белокурую леди Айрин, Арья подумала, что он почти не хромает.
Одним из последних её партнёров оказался государь. Уверенно взяв Арью за руку, он повёл её по широкому кругу, следуя за сиром Николасом и Маргери.
— Вы сегодня красивы, как никогда, миледи! — восторженный голос короля и его пылкий взгляд заставили Арью покраснеть.
— Вы очень добры, Ваше Величество, — пробормотала она.
— Это не слова вежливости — это то, что видят все!
— Все ошибаются.
— Поверьте мне — это не так! — король хотел сказать что-то ещё, но фигура танца развела их — перед Арьей возник сир Николас, а перед королём — Маргери.
— Рад вас видеть, миледи, — слегка склонив голову, молвил племянник лорда Пакстера.
— И я, — ответила Арья.
— Чудесный вечер.
— Чудесный.
Тут, на радость Арьи, музыка закончилась, и лорды и леди принялись выстраиваться попарно, чтобы продолжить уже другой танец. Поблагодарив сира Николаса, она окинула взглядом зал в поисках мужа. Увидев, что он прошёл на террасу, Арья, лавируя между гостей, направилась в сторону ажурных арок и колонн.
Ступив на каменные плиты, едва различимые в темноте, она сразу увидела знакомую фигуру. Обернувшись на звук её шагов, лорд Тайвин протянул ей руку.
Нырнув меж свисающих до пола цветочных гирлянд, Арья оставила позади зал, танцующие пары, музыку и веселье…
Луна с небес взирала на спящий город и замок, в котором бурлила жизнь, и на лорда и леди Ланнистер, спрятавшихся от людских взоров. Далеко вдали серебрилось море, почти неслышно шелестел прибой.
Сердца Арьи бухало в ожидании неизвестно чего. Почти не осознавая, что она делает, Арья потянулась к мужу, а муж потянулся к ней. Его тёплые губы коснулись её губ — мягко и нежно, словно море, неспешно накатывающее на берег, и тут же Арью накрыл «шторм» поцелуя…
Почувствовав пустоту вокруг, Арья пошатнулась, едва устояв на ногах. Поддержав её, лорд Тайвин тихо прошептал:
— Нам пора возвращаться…
— Пора.., — ответила Арья…
Веселье было в самом разгаре. Танцующие пары почти сразу разделили их, разведя по разные стороны зала.
— Вы чем-то огорчили короля? — раздался вкрадчивый голос за спиной у Арьи. Оглянувшись, она увидела Мизинца.
— Я?! — изумилась Арья.
— Ещё совсем недавно государь был радостен и весел, а сейчас опустошает кубок за кубком.
— Может, это он с радости!
— Так топят в вине горести, а не радость, миледи!
— И при чём здесь я?
— Он ушёл следом за вами, потом вернулся, и с тех пор пьёт и не может остановиться.
— Вы следите за мной или за королём?! — разозлилась Арья.
— Я ни за кем не слежу, миледи, — мягкий голос резал острее валирийской стали.
— А, может, дело всё-таки в вас — это вы чем-то расстроили государя?
— … Я всё делаю во благо короля и Семи Королевств, миледи.
— Неужели? — зло бросила Арья, и, развернувшись, устремилась прочь. Ей кто-то что-то говорил, она что-то отвечала. Сир Кроу попытался увлечь её в круг, но от она отказалась, сославшись на усталость.
Один танец сменялся другим, отовсюду звучал женский смех и нетрезвый мужской говор. Те, кто не танцевал, что-то оживлённо обсуждали меж собой, либо пили, осушая кубок за кубком. Королева, подавая всем пример, вертела в руках тонкостенный бокал, который не успевал пустеть. Король, мрачным взором буравя зал, не отставал от жены. Брат короля, вальяжно развалившись в кресле, томно взирал на сира Лораса, что-то выслушивавшего от своей сестры. Лиза Аррен с маскообразным лицом в полном одиночестве сидела на своём месте, не прикасаясь ни к еде, ни к питью. Лорд Петир Бейлиш что-то увлечённо обсуждал с Николасом Фламмом и его дядей Пакстером Редвином.
Остановившая Арью Оленна Тирелл принялась выспрашивать об их с мужем планах на завтрашний день. Не зная, что отвечать, Арья поглядывала на лорда Тайвина, беседовавшего с десницей. Вот они вернулись за стол. Джон Аррен, сев рядом с её мужем, налил себе вина. Лорд Тайвин отказался. Выросший за его спиной мальчик поставил перед ним новый кувшин с плавающими в нём дольками лимона.
— А ваш отец, лорд Старк — он скоро вернётся? — не отставала королева Шипов, сверля Арью настойчивым взором.
— Не знаю, — пожала плечами Арья. — Может, король знает, — предположила она, оглянувшись на государя, но место, где он сидел пару мгновений назад, было пусто. Как и место лорда Тайвина.
— Прошу меня простить, у меня разболелась голова, — сообщила Арья, грубо прервав леди Оллену на полуслове. — Я ухожу.
— О, милая! — понимающе, кивнула Тирелл. — Конечно, идите!
Двигаясь в сторону выхода, Арья бездумно раздаривала улыбки.
Подхватив юбки, она миновала полупустую галерею и устремилась туда, где в арочном проёме мелькнула хорошо знакомая тень. Лорд Тайвин. Её муж…
Стремительный бег Арьи прервала чья-то рука, схватившая её за локоть.
— Лианна! — вместе с шёпотом её обдало винным духом и влажным дыханием, исходившими от человека, скрытого ночной тьмой.
— Ваше Величество! — оторопела Арья, узрев короля, шагнувшего ей навстречу. Неровное пламя факела металось по каменной стене, по его лицу, всклокоченным волосам, бороде. Лик государя был страшен и неузнаваем.
— Лианна! — прохрипел он, касаясь дрожащей рукой её волос.
— Я — Арья! — вскричала она, вырываясь.
— Лианна! — король словно не слышал её.
Уворачиваясь, она дёрнулась в сторону:
— Пустите меня!
— Ты моя, моя! Лианна! — хрипел Роберт, впечатывая её тело в стену, запуская руку ей в декольте, впиваясь своими губами в её губы.
Арья извивалась, пытаясь вырваться, но силы были слишком не равны. Прижатая к холодному камню, она была беспомощна, а Роберт, презрев всё, напирал сильнее и сильнее, до синяков стискивая её грудь и подбираясь к её женскому естеству, от которого его отделял лишь шёлк исподнего.
Зубы Арьи, разомкнувшись, сами собой сошлись на губе Роберта. В рот брызнула солоноватая кровь. Взревев, Баратеон отступил на шаг назад.
Почуяв свободу, Арья бросилась прочь и бежала до тех пор, пока двери покоев не закрылись за её спиной.
Прижавшись спиной к дубовым доскам, обитым железом, Арья перевела дух. Сердце её бешено колотилось, лицо и шея горели, исколотые бородой Баратеона, а во рту всё ещё стоял привкус его крови. Стянув трясущейся рукой порванное декольте, она шагнула к столику, где в кувшине мерцала вода.
В покоях стоял полумрак. Сквозь незадёрнутые шторы лился лунный свет, рисуя прямоугольники на полу. Две одинокие свечи по бокам от камина разгоняли темноту, оставляя тёмными углы.
— Что с вами случилось, миледи? — холодный, чужой, едва узнаваемый голос прорезал тишину.
Подскочив на месте, Арья только сейчас заметила мужа, стоявшего справа от окна.
— Н-ничего.., — пробормотала она.
— Ничего?
— Я.., я упала…
— Упали? — ровный тон и недвижимость мужа пугали. Замерев посреди комнаты, Арья поёжилась. Откуда-то ощутимо повеяло холодом.
Внезапно чёрная фигура у окна пришла в движение, и двумя шагами пересекя комнату, оказалась рядом.
Стальные пальцы, сомкнувшиеся вокруг её запястья, были ледянее льда. Причиняя боль, они удерживали её, лишая возможности к отступлению.
— Ложь! — голос мужа, вырвавшись из оцепенения, раскатом грома пророкотал у неё над головой. — Ты была с ним!
— Нет! Нет!! Нет!!! — в возмущении Арья потянула руку на себя, пытаясь вырваться. — Он сам догнал меня! Я тут не при чём!
— Ты и король! Ты и …
— Это всё неправда! — прервала Арья несправедливое обвинение на полуслове.
— Я видел всё собственными глазами! Он и ты!
— Всё не так! — рванувшись, Арье удалось высвободиться, и она бросилась к двери. Но не успела. Стальные пальцы, ухватив её за локоть, рванули обратно так, что она не устояла, упав на пол. Повиснув на неестественно вывернутой руке, она, путаясь в юбках, безуспешно пыталась подняться. — Не смейте меня удерживать! — гневно потребовала она.
— Вы — моя жена, и я смею всё, что захочу!
— Нет!!! — ярость придала ей сил, и ей удалось встать на ноги.
— Нет?! — от бешенства, зазвеневшего в голосе мужа, ей стало страшно. — Потому что я — не король?! — и, резко подхватив её на руки, муж устремился к двери, ведущей в спальню. Брыкаясь и вырываясь, Арья колотила его кулаками по груди, лягалась, но всё было тщетно.
Повалив её на кровать, муж рванул юбки вверх. Зависнув над ней, он был воплощением её ночного кошмара. Лицо его было перекошено, подобно вестнику Ада, а глаза черны, словно их поглотила тьма. Полыхнувшая на сквозняке свеча выхватила сбившиеся в беспорядке пряди светлых волос, оскал рта и бездонные, чёрные колодцы глаз. Пальцы его, срывая с неё одежду, дарили боль, оставляли отметины на груди и бёдрах, губы впивались в шею, безо всякого намёка на нежность.
— Нет! — прорычала, Арья, уворачиваясь от безжалостного поцелуя.
— Ты — моя жена! — хриплый голос был ей ответом.
Изловчившись, Арья, что есть сил ударила мужа в ухо. Ощутив, что его хватка ослабла, она, извиваясь, подобно ужу, попыталась вырваться, но была тут же схвачена и одним рывком водворена на место. Её тело проскользило по простыням, а голова, повстречалась с опорой балдахина. Удар, пришедшийся в висок, накрыл всё пеленой…
Сначала была боль. Потом звон в ушах и голове. Потом тошнота.
Пошевелившись, Арья разлепила веки. В сумраке её спальни угадывались смутные очертания мебели и штор. Небо за окном подёрнулось предрассветной дымкой, предвещая скорый рассвет.
Пошевелившись, Арья с трудом сдержала стон. Вместе с волной боли пришли воспоминания.
С трудом повернув голову, Арья посмотрела на мужа. Лёжа на животе, он спал, как убитый. Спина его едва заметно вздымалась, в такт дыханию, а рука, согнутая в локте, по-хозяйски покоилась на её, Арьи, подушке.
Превознемогая боль и головокружение, Арья сползла с кровати, нашарила туфли и, придерживаясь за стены, прошла к сундуку. Стараясь не шуметь, она взяла то, что ей было нужно, и так же тихо, никем не замеченная, покинула покои…
Конец первой части.
====== Часть вторая. Возвращение. Пролог. ======
Четыре года спустя (294 год до З.Э.)…
Все женихи счастливы одинаково, а несчастливы — каждый по-своему. А все свадьбы похожи одна на другую. Невеста, идущая по проходу под руку с отцом. Её наречённый, замерший в ожидании. И гости с обеих сторон, прячущие за подобающими случаю улыбками свои мысли.
В этот раз всё было, как всегда. Септа, залитая солнечными лучами, льющимися сквозь витражи, была торжественна и нарядна, невеста — прекрасна, жених — спокоен и невозмутим, а септон преисполнен собственного достоинства и осознания значимости возложенной на него миссии.
Отзвучавшие клятвы, первый поцелуй и плащи, сменившие одни плечи на другие — начавшись и закончившись, эта свадьба соединила две руки и две жизни по желанию людей и с благословления богов…
Месяцем ранее …
Украшенный розами в честь дорогих гостей, Утёс Кастерли казался Тайвину балаганным шатром. Картину дополнял Тирион, гордо вышагивавший на своих кривеньких ножках меж напольных ваз. Не меньшее раздражение вызывали и Тиреллы, пожаловавшие почти в полном составе. Все они были неуемно шумны и веселы. Лорд Мэйс, начавший хвалебную речь в честь хозяина замка, запутался в эпитетах и после третьего «отважнейшего» и «мудрейшего» был прерван собственной матерью: «Думаю, лорд Тайвин сам всё о себе знает, как и его семья. Не будем утомлять их твоим красноречием!»
Последовавший за размещением пир ни в чём не уступал пирам, что давались в Королевской Гавани. Борское лилось рекой. Менестрели надрывались, перемежая «Дождей в Кастамере» с легкомысленными песенками про рыцарей и прекрасных дев. Прислуга, лавируя меж раздражавших Тайвина роз, на которых настояла Дженна, выносила один за другим перепелов, куропаток, молочных поросят, рульки, колбасы, рыбу, выставляя всё на стол, на котором уже и места-то не было. Те, кому предстояло быть объявленными женихом и невестой, сидели рядом, о чём-то переговариваясь. То и дело в высь взлетал мелодичный смех Маргери, которому вторило довольное бормотание Тириона. Щедро наливая себе вино, младший сын Хранителя Запада не забывал и о той, кто вскоре будет именоваться его наречённой. Мейс Тирелл не меньше своего будущего зятя налегал на борское. Его голос разносился над столом, перекрывая и певцов, и сидящих рядом гостей. Рассуждая о победе над Железными Островами, он, всякий раз вздымал кубок вверх, славя главного «героя битвы». Едва сдерживаясь, Тайвин молча кивал и пил в свою честь. Впервые в жизни он казался себе чужим за собственным столом в собственном замке. Вместо удовлетворения от того, что союз, к которому он так стремился, наконец-то осуществится, его не покидало раздражение. Раздражение на быстро опьяневшего Мейса, уже почти съехавшего под стол. На Дженну, заставившую его превратить Утёс в «розарий». На Кивана и Дорну, столь откровенно радующимся предстоящим изменениям в жизни Тириона. На самого Тириона, как ни в чём не бывало, играющего роль будущего жениха, и его невесту, словно не замечающую, что её будущий муж — карлик. И на Оленну, мягко журящую внучку за очередной бокал борского.
Пир продолжался допоздна. Было уже за полночь, когда Тайвин оказался в своих покоях. Не особо трезво стоя на ногах, он разделся, зашвырнул одежду в угол и улёгся в постель. Холодную, одинокую постель вдовца.
Сон не шёл. Нога, вновь разнывшись, не давала ему покоя.
Скрипнувшая дверь и лёгкие шаги заставили его повернуть голову. В темноте белел призрак в длинной ночной рубашке с распущенными по плечам волосами. Резко сев, Тайвин с усмешкой произнёс: «Какой сюрприз, леди Маргери!» «М-милорд?! Я… Я ошиблась дверью!» «Ваша дверь слишком далеко, чтобы вы могли ею ошибиться. И не говорите, что вы шли к моему сыну Тириону.» «Я так много выпила… И …» «И вы — здесь,» — констатировал Тайвин вставая и подходя к ночной гостье…
Прошёл месяц, а он точно и не мог сказать, в какой именно момент он принял то решение — тогда, когда Маргери явилась к нему в спальню, предложив себя, или много раньше. Да и сам ли он так решил, или это сделала за него пустота, разъедавшая его нутро. Пустота, которая однажды уже поселилась в нём, когда ушла Джоанна, и вернулась вновь, когда не стало Арьи.
Джоанна, Арья …
Джоанна была в его жизни, казалось, всегда. Они вместе родились, вместе выросли. Он выбрал её себе в жёны, и единение с ней несло только свет и радость. Арья ворвалась в его размеренные будни, как ураган, нёсший за собой одни разрушения. Она доводила его до исступления. И только ей удалось заставить его почувствовать вкус жизни, впервые за долгие, долгие годы. Смирившись с её появлением, он стал задумываться о новом наследнике Утёса — мальчике, похожем на Джейме. Он строил планы о том, как заново пройдёт путь отца. Как будет рядом, увидит его первые шаги, услышит первое слово. Как научит его всему, что знал. Но всё это так и оказалось пустыми мечтами, стоило Арье уйти. Уйти, подобно Джоанне…
Тот день — последний день, когда в его жизни была Арья, остался в памяти Тайвина смутным, едва различимым пятном, а ночь запомнилась кошмарами. Проснулся он уже под утро, обнаружив рядом вмятину на подушке и серёжку, зацепившуюся за тонкий шёлк, одну из тех, что были на его жене, когда он видел её в последний раз. Другую серёжку ему принесли через месяц.
Весь тот месяц он пребывал в смешанных чувствах, в которых единой, разъедающей разум и душу смесью, сплелись злость, бешенство, непонимание и… тоска. И в неверии, что она исчезла навсегда. Он ждал, что откроется дверь, и войдёт его пропавшая жена. Но этого не случилось. В её поисках была перевёрнута вся Королевская Гавань, обшарены все деревни и близлежащие замки, но всё было тщетно. Роберт, метая громы и молнии, грозился стереть всё в округе в порошок, разыскивая дочь своего друга. Тайвин не скупился на обещания и угрозы, желая только одного — чтобы Арья нашлась. И она нашлась — в пещере, холодная, без признаков жизни, с лицом обглоданным собаками, в перепачканном и порванном платье, что было на ней на её последнем балу, и серёжкой, зарывшейся в песок, рядом с ухом…
Он надеялся, что время притупит боль. Но этого не произошло. Он так и не понял, что случилось. Она ушла, не взяв ничего, только свою Иглу. Зачем она это сделала и куда направлялась? Её уже не было в этом мире, а он всё ещё был зол на неё. Как она могла так с ним поступить?! Как?! Появиться в его жизни, посулив радость и мечты, на которые он уже не рассчитывал. И исчезнуть.
Арья исчезла, а образ их сына, которого он так и не дождался, остался в его голове. Образ маленького «Джейме», которого он возьмёт на руки, с которым он вновь будет читать, смотреть, как он впервые сядет на лошадь, как сожмёт в руке меч. Сына, который станет достойным наследником Утёса Кастерли и не посрамит имя Ланнистер, распивая вино со шлюхами…
В ночной тиши, когда ещё не было объявлено, с кем из Ланнистеров должна сочетаться Маргери Тирелл, Тайвин брал Розу Хайгардена, снова и снова входя в её влажное лоно, а перед его глазами стоял маленький мальчик с золотыми волосами…
====== Глава 2.1. ======
— Смотри, что я тебе принесла!
Яркие, жёлто-оранжевые абрикосы были похожи на маленькие солнца. Почти прозрачные, они казались переполненными теплом и светом — так и хотелось откусить, чтобы в рот сразу потёк сок, а язык ощутил вязкую, ни с чем несравнимую, сладость. Но, похоже, такие желания рождались только в голове у Арьи. Её сын, вжавшись в низенький стульчик, смотрел то на руки матери, протягивавшие ему фрукты, то ей в лицо, словно не зная, что ему делать.
— Ну, ты чего?! Бери же! Знаешь, как вкусно! — Арья, раздасадованно тряхнув волосами, поднялась с корточек и положила всё, что принесла, на сундук — прямо перед Рикардом.
Солнечные лучи, щедро лившиеся сквозь распахнутое окно, освещали маленькую, чистую комнату со скромной мебелью, где шкаф, диван, стол и два стула по-странному соседствовали с детским стульчиком. Стульчик был приставлен к сундуку, на котором вели бой три деревянных воина и одна хромая лошадь без задней ноги. План сражения был нещадно загублен внезапной «абрикосовой атакой». Один особо наглый фрукт сбил с ног мечника, и тот лежал, поверженный, не в силах подняться.
Закусив губу, Арья с тоской смотрела на несчастное лицо сына, не смевшего ни продолжить прерванную игру, ни попробовать гостинец.
Арья рассчитывала, что застанет Наоми. Но ей не повезло — служанка сказала, что та отправилась за покупками.
Стоило ей вспомнить про хозяйку дома, как у Арьи за спиной скрипнула дверь, и тут же кто-то произнёс:
— О, кто к нам пожаловал!
Обернувшись на знакомый голос, Арья, всё ещё продолжая хмуриться, кивнула невысокой, серебряноволосой женщине с наполовину обожжёнными лицом и шеей.
Наоми, похоже, ходила к суконщику — из корзинки, что она держала в руках, торчали алые, жёлтые и лиловые свёртки.
Рикард, резво соскочив со стульчика, бросился к женщине и, зарывшись лицом в её юбки, вцепился в них кулачками. Та, тут же отставив корзинку, присела, и, обняв мальчика, чмокнула его в белёсую макушку:
— Ах, ты озорник! Ну-ка, расскажи, что вы тут с мамой делали? А? Абрикосами лакомились? А мне оставили? Оставили?
Покосившись на Арью, Рикард замотал головой, то ли говоря «нет», тому, что они ничем не лакомились, то ли — что ничего никому они не оставили. И тут же спрятал лицо на груди Наоми.
«Он, что — боится меня?..» — стоя у стола Арья, смотрела как её сын искал спасения от неё, его матери, в объятиях совершенно чужой ему женщины. Её́ Рикард! Рикард, у которого от неё было только имя. Имя её деда, а его — прадеда. А всё остальное он взял от своего отца — Тайвина Ланнистера. Всякий раз глядя на его зелёные с золотыми искорками глаза, на его светлые волосы, она не могла понять, как так вышло, словно она, Арья, вовсе и не участвовала в рождении их сына. Так, постояла рядом. Хотя, постояла, это было мягко сказано.
Рикард дался ей тяжело. Почти двое суток он никак не мог выбраться наружу. Она всегда считала себя сильной и не боящейся боли, но именно тогда она по-настоящему узнала, что такое боль. Она сорвала голос, крича и, то и дело, извергая проклятья на голову человека, который был повинен в её мучениях. А потом лежала без сил, истекая кровью, пока Наоми и служанка суетились вокруг неё, меняя холодные примочки, прикладывая травы и насильно вливая в рот какую-то гадость. А Арье было всё равно — ей хотелось одного, чтобы все оставили её в покое. Чтобы унесли подальше младенца, который своим надсадным плачем разрывал ей уши. Воистину — «Услышь мой рёв!» Но Арья не хотела ничего слышать. Она проклинала тот день, когда в «Мудрую черепаху» пожаловал Тайвин Ланнистер. Она проклинала тот день, когда её отец проявил твёрдость, выдав её за него. Она проклинала тот день, когда король Роберт приехал в Винтерфелл и узрел в ней Лианну. Она проклинала их всех — лорда Тайвина, короля Роберта, отца и собственного сына за всё, что случилось с ней, за боль, которую она испытала.
Силы возвращались к ней медленно. Наоми, не дожидаясь, пока она поправится, нашла для младенца кормилицу, раздобыла колыбель и вертящуюся, словно крылья мельницы, подвесную игрушку.
Когда Арья первый раз взяла сына на руки, он посмотрел на неё мутными серо-голубыми глазками и исторг очередной «рёв». Ничего похожего на материнскую любовь она не испытала, разглядывая орущего, лысого младенца. Только вновь разболелась голова.
Порадовавшись, что сын унаследовал Старковские глаза, Арья назвала его в честь деда — Рикардом. Она надеялась, что со временем он станет темноволосым, и ничто в нём не будет говорить о том, что по крови он в равной степени и Ланнистер, и Старк. Но она ошиблась. Постепенно сероватая голубизна глаз сменилась зеленью, а на голове появился светлый пушок. С каждым днём он всё больше и больше походил на своего отца. Даже нос его обрёл характерную горбинку. Порой Арье казалось, что ещё немного, и она узреет на его щеках щетину…
— Ну, Рикард, угости-ка меня вкуснятиной! — поднявшись Наоми, подтолкнула мальчика к сундуку, по которому раскатились солнечные фрукты.
— Вота! Возьми! — коверкая слова, сын, цепко схватив пальчиками абрикос, протянул его женщине.
— Не «вота», а «вот»! — строго поправила его Арья, злясь не пойми, на что. — И одного абрикоса мало! Дай ещё два!
— … , — испуганно заморгав, Рикард уставился на неё зелёными глазами Тайвина.
Вдохнув поглубже и стараясь говорить терпеливо, Арья повторила:
— Рикард, дай Наоми ещё … два … абрикоса! Два.., Рикард.
— Ну что ты цепляешься, Кэт! Я сама возьму!
— Нет, он даст тебе ещё два абрикоса! — на Арью накатило упрямство, которое никак не отступало.
— Вот.., — взяв ровно два, мальчик протянул их Наоми, то и дело с опаской косясь на мать.
— Хорошо, — удовлетворённо кивнула Арья, и, присев на низенький диванчик, взяла себе пару фруктов.
— Ну что ты так строга с ним! — покачала головой Наоми. — Дай именно «два»! Он слишком мал, чтоб различать два и три!
— Мой сын знает, чем два отличается от трёх! — вновь начиная злиться, ответила Арья, поглядывая, как воровато пятясь, мальчик проскользнул за дверь, явно не желая быть с ней в одной комнате.
— Ой ли?! В его-то годы?
— Ему уже три! Пора кое-чему начать учиться!
— И зачем это?
— Зачем? — переспросила Арья. Потому что — Рикард её сын и правнук лорда Рикарда Старка! Он просто не может быть неучем! Уж читать и писать она его точно научит! Или кого наймёт, если сама не справится.
— Да, зачем? — Наоми недоумённо приподняла бровь, присаживаясь напротив. — Ты, что его банкиром хочешь сделать? Или купцом? Так там деньги нужны. А если их нет, то одна дорога — в солдаты. Или в моряки!
—.., — пожав плечами Арья промолчала. Ответа на этот вопрос — кем должен стать сын лорда Тайвина Ланнистера, рождённый вдали от дома — она не знала.
— Вон, как дитё напугала! А ещё удивляешься — чего он от тебя по углам прячется! — не унималась Наоми.
— Ничего он не прячется!
— Может и не прячется, но стоит тебе прийти, так он сам на себя не похож! А ты его ещё и поучаешь! Нет, чтоб приласкать!
— Мой сын — что хочу то и делаю! — вконец разозлилась Арья. И, не желая продолжать пустой разговор, указала на корзинку с покупками: — Новый заказ?
— Да! Стил девочкам тряпки велела обновить — быстро они их поистрепали!
— Понятно, — протянула Арья.
Стил была хозяйкой борделя, в котором когда-то работала Наоми. Вернее, она и сейчас там работала, только уже не шлюхой, а портнихой. Случившийся десять лет назад пожар оставил на её лице и теле уродливые шрамы, распугав всех клиентов. Но, к счастью, она ловко управлялась с иголкой и ниткой и со временем стала неплохой мастерицей. Заказов хватало, как от Стил, так и от простых горожан, не знавших, кого ещё обшивает женщина с валирийской внешностью. В борделе её ценили за неболтливость и готовность сшить что угодно для любой причуды клиента, а прочие — за покладистость и расторопность. Так, постепенно, Наоми обзавелась собственным домиком в два этажа и смогла позволить себе прислугу.
Что связывало Наоми с Якеном, Арья не знала. Но именно к ней он привёл Арью почти четыре года назад. За вполне умеренную плату бывшая шлюха, а ныне портниха, согласилась приютить беременную странницу, а после — её ребёнка. Для всех Арья была Кэт — служанкой в богатом доме, где хозяева запрещали держать при себе детей. И только Наоми знала, что дом этот был — Чёрно-Белым. Знала ли она, чем там занимается Арья — Арье было всё равно. Может, и впрямь считала, что она моет полы, а, может, догадывалась и о большем. Когда-то Арья, действительно мыла там полы и … мёртвые тела. Но это всё осталось позади и вот уже три месяца, как она служила Многоликому так, как он того хотел…
Когда Арья покинула дом Наоми, был уже ранний вечер. Столь редкое для здешних мест солнце вновь укрылось в пелене облаков, и только по розоватой дымке на западе было понятно, что дело шло к закату. Дневное тепло уступило место вечерней прохладе. Лёгкий ветерок, задувавший с побережья, был наполнен запахами моря.
Пройдя узкой улочкой до ближайшего канала, Арья нашла свободную гондолу. Подав гондольеру монету, она шагнула в лодку и устроилась на скамеечке под матерчатым навесом.
Гондольер взял курс на Мусорную Гавань.
Поёжившись, Арья поплотнее закуталась в плащ и натянула на голову капюшон — здесь, у самой воды, напитавшийся влагой воздух, стал промозглым, а ветер уже не казался столь лёгким и приятным, как на суше.
Гондола, мерно покачиваясь, плавно скользила по мутным водам, что омывали сотни островов Браавоса. Лепившиеся вдоль берега дома, были серыми и неприветливыми, совсем не такими, как в Королевской Гавани. Нескончаемая вереница дверей, окон в два и три этажа, кое-где прерываемая узкими проходами, дававшими начало улочкам, выводившими на точно такие же каналы, по одному из которых плыла гондола Арьи. Весь город был опутан водной сеткой, служившей дорогой для лёгких лодок в виде змей, управляемых шестами, и барж — больших и маленьких, с грузом на борту.
Вывернув из очередного канала, гондола устремилась в сторону Мусорной Заводи — гавани, бывшей пристанищем кораблям, пребывавшим из Эссоса и Вестероса.
Чем ближе был порт, тем шире становилась водная гладь, и тем быстрее несла она гондолу к огонькам, мерцавшим у ног Титана. Всё больше и больше лодок выныривало из таких же узких каналов и устремлялось туда, где кипела и бурлила жизнь, не замиравшая ни на минуту.
Причалив у ступеней, убегавших в воду, гондольер помог Арье сойти на берег.
Близ порта царила толчея. Уличные торговцы наперебой расхваливали устрицы и мидии. Из распахнутых окон таверен неслась брань и громкие крики. В паре шагов от пирса какие-то карлики давали представление, изображая шутовской бой на свиньях, а чуть поодаль жонглёр подкидывал горящие факелы, заставляя их вертеться в едином огненном колесе. Шлюхи, встречавшиеся на каждом шагу, дарили всякому, идущему мимо них, призывные улыбки и томно обещали наслаждение.
Среди множества лиц, Арья без труда различала тех, кто только-только сошёл на берег. Глаза их горели, губы расплывались в улыбке, а руки сами тянулись к карманам, спеша расстаться с заработанными в плавании медяками. Монеты Пентоса, Волантиса, Вестероса и самых дальних островов меняли хозяев быстрее, чем утренний прилив успевал смениться отливом.
Миновав небольшую площадь, Арья свернула за угол и нырнула в едва приметную дверь. Засов, как и вчера, легко поддался, впустив её, тут же встав на место. Пробыв недолго в небольшой комнатке, напоминавшей чулан, та, что вошла туда, как Кэт, вышла Адой — ссохшейся, шустрой женщиной на склоне лет, с волосами, тронутыми сединой, и лицом, носившим на себе печать пережитого.
Прихрамывая на правую ногу, Арья доковыляла до дома, стоявшего в конце соседней улицы. За его окнами, с плотно закрытыми ставнями, явственно угадывался свет, раздавалась музыка, бряцанье посуды и многоголосый говор — заведение с трактиром на первом этаже и борделем на втором и третьем, было одним из многих в этой части города, куда любили хаживать купцы, контрабандисты, моряки и прочий люд, во множестве сходивший с кораблей, стекавшихся со всего света в Браавос.
Зайдя с чёрного ходу, Арья оказалась на кухне, где уже орудовала повариха и двое поварят. Повернув недовольное лицо, «владычица котлов» тут же обрушилась на Аду:
— Ты чё так долго?! Мы все тут грязью порастём, пока тебя дождёшься!
— Так я торопилася, как могла! — начала оправдываться Арья, хватаясь за тряпку и ведро.
— Иди, иди, давай! На второй этаж, там только ушли!
Прохромав к лестнице, Арья начала карабкаться на второй этаж, то и дело пропуская кого-то из посетителей — бордель был заполнен до отказа. Получив от пьяной солдатни пару смачных шуточек в свой адрес, Арья отыскала нужную комнату и принялась за дело.
«Приют русалки» был заведением средней руки, хотя его хозяйка любила говаривать, что «Дом её лучший в Браавосе, а девочки и мальчики — самые искусные в любовных утехах». Насчёт мальчиков и девочек Арья ничего сказать не могла, а вот сам «Приют» ей казался весьма далёким от «лучшего». Дешёвая роскошь, навязчиво выставленная на показ, казалась ей смешной и нелепой. Огромные вычурные вазы, столы и стулья с витыми ножками, красный бархат, который был повсюду — из него были пошиты шторы, балдахины на кроватях, подушечки на диванах, подушечки на стульях. За четыре года, проведённые в Браавосе, Арья вида́ла и заведения побогаче этого, и обстановку получше.
Хозяйка требовала, чтобы клиент был доволен, а для этого нужно было, чтобы все трудились усердно: кухарка у очага, готовя тем, кто спускал деньги на первом этаже в трактире, шлюхи — в постелях, а Арья у этих же самых постелей, когда они освобождались. Грязные простыни, порванное бельё и сор в комнате могли не понравиться тем, кто пришёл за удовольствием, и хозяйка требовала, чтобы «было всё чисто и свежо». Когда служанка, ответственная за уборку «нумеров», расхворалась, Леди Сибилла оказалась в крайне затруднительном положении — люди к ней приходили всякие, пожелания у них были самые разные и посторонний человек в заведении ей был не нужен. Ещё начнёт трепать лишнее по углам — всех клиентов распугает! Но, к счастью, у служанки нашлась бабушка Ада, которая согласилась подменить внучку на несколько дней.
Получив в первый день указания, Арья прибиралась за посетителями, переходя из комнаты в комнату и стараясь не попадаться никому на глаза. «Старой карге» было велено не смущать своим присутствием «дорогих гостей». Смущать Арья и не собиралась. Ада её вполне устраивала — ей вовсе не хотелось в одну из ночей превратиться из прислуги в шлюху, что непременно случилось бы, выдай ей Якен лицо помоложе.
Сегодняшний вечер был относительно спокоен. Девицы за тонкими дверьми призывно смеялись, томно стонали и игриво повизгивали. К женским голосам, не особо внятным бормотанием примешивались мужские, принадлежавшие «дорогим гостям». Скрипели кровати. За соседней стенкой упал стул. Прислушавшись, Арья замерла, — нет, обошлось. Вчера всё закончилось дракой и поножовщиной, после чего она до утра драила полы, оттирая кровь, меняла бельё, переворачивала испорченный матрас, приводила в порядок порванный балдахин.
Протерев стол и вытряхнув персиковые косточки из тарелки для фруктов, Арья перестелила простыни так, чтобы пятна семени оказались под подушками у самого изголовья. Хоть Леди Сибилла и обещала всем клиентам «девственную чистоту белья», менять его разрешала только в самом крайнем случае, а «то на всех не напасёшься!»
Покончив с уборкой, Арья вышла в коридор и едва ли ни нос к носу столкнулась с мужчиной, покинувшим соседнюю комнату. Высокий, с тёмными, слегка вьющимися волосами, с карими глазами и шрамом, идущим над левой бровью, он был похож на того, кто ей был нужен. Проводив взглядом фигуру в тёмно-коричневых штанах и куртке, какие обычно носят моряки рангом повыше — капитаны и их помощники, Арья толкнула дверь «нумера», откуда вышел мужчина.
— Ой, Ада! — взвизгнула Сиси, пойманная с поличным. Девушка, похоже, не ожидала, что уборщица явится столь рано, и решила покуситься на вино, оставленное гостем. А хозяйка этого очень не любила — чтобы её «девочки и мальчики» ели что-то, предназначенное клиентам. Если те сами угощали — сколько угодно! Но если что-то осталось, то немедленно возвращалось на кухню и снова шло на продажу — всё на благо заведения.
— Не боись, не скажу! — покровительственно усмехнулась Арья.
— А… Ничего и не случилось! Джулиано скоро вернётся! — тут же нашлась Сиси.
— Джулиано? — переспросила Арья. Её́ клиента звали Джулиано. Джулиано Дамбреско.
— Ой! — вновь пискнула Сиси и села на кровать, испуганно таращась на Арью. Обсуждать гостей строго-настрого запрещалось, а тем более называть их имена.
— Успокойся, не выдам! — вновь усмехнулась Арья. Похоже, сегодняшний день будет последним днём, когда она прибирала за шлюхами. Взяв из вазы банан, она протянула его девице: — Вот, съешь лучше! Если твой красавчик вернётся, то силы тебе ещё понадобятся!
— Он всегда возвращается! Поест и возвращается!
Всё верно — то, что Арья знала про Джулиано Дамбреско, было один в один с тем, что говорила ей Сиси. Капитан «Белой чайки» и счастливый отец семейства любил голубоглазых белокурых девиц, больше походивших на мальчиков, чем на взрослых женщин. А женат был на грудастой, пышнотелой даме с очами чёрными, как ночь. О том, что её муженёк по возвращении из плавания идёт не домой, а зачем-то наведывается в район Мусорной Заводи, где швартовались суда из других земель, в то время как его «Белая чайка», как и положено браавосийскому кораблю, бросала якорь в Пурпурной Гавани, капитанской жене поведал помощник Джулиано, а по совместительству и его кузен, которому были по вкусу пышнотелые красавицы, на подобие леди Дамбреско. Он же невзначай и проговорился о давней любви брата к девушкам, не отличимых от юношей, не то, что его супруга, после чего эта самая супруга объявилась на пороге Чёрно-Белого дома. Рассказывая Арье про превратности капитановой любви, Якен снабдил её подробностями, которые стали известны отвергнутой жене от его кузена, столь близко принявшего к сердцу беду леди Домбреско.
Джулиано Дамбреско хаживал в одно и то же заведение и выбирал одну и ту же женщину. Платил за всю ночь. Приходил вечером, около полуночи спускался в трактир отведать хлебцы и устриц, которые дома не подают — у его жены на них прыщи по телу. На рассвете, когда «Белая чайка» под присмотром его кузена была уже почти разгружена, возвращался на свой корабль, чтобы потом «вернуться к семье из долгого плавания». На пути в Браавос «Белая чайка» всегда заходил в Тирош — брала на борт «кое-что» особо ценное и уж потом отплывала домой. Этим ценным были рабы. Маленькие рабы из тех, кого с большой охотой покупали заведения подобные «Приюту русалки». В самом «Приюте» Арья не видела ни одного ребёнка, но от Наоми знала, что Браавос избавился от рабства только на словах — оно жило и процветало благодаря таким, как капитан Джулиано и тем, кто готов был платить любые деньги за самые мерзкие из мыслимых наслаждений. В этот раз Дамбреско был в Тироше пару недель назад и вот-вот должен был появиться у родных берегов, о чём предусмотрительно сообщил его домашним заботливый кузен.
«Если капитан закажет устрицы, вино и поджаристые хлебцы, то это он и есть», — рассудила Арья, хотя и так сомнений у неё не осталось.
Глядя, как Сиси сняв кожуру, облизывала банан языком, не торопясь его съесть, Арья поинтересовалась:
— И долго ты его мусолить так будешь? Голодной останешься!
— Не останусь! — хмыкнула Сиси, продолжая то лизать банан, то покусывать, то захватив его губами заглатывать в себя до самого основания.
Глядя на её странные игры, Арья не удержалась:
— Делать тебе нечего! Совсем с ума сошла!
— Я?! А ты как это делала? Ну, когда молодой была?
— Что, делала? — не поняла Арья.
— Играла на волшебной флейте?
— А?!
— Ты чё, никогда?! Ни разу?! А мужчины у тебя были? Или ты с женщинами? — отложив банан, Сиси уставилась на неё, приоткрыв в изумлении рот.
— Был! … Были.., мужчины.., — огрызнулась Арья. Пекло! Волшебная флейта, значит! Конечно, она знала о таком способе удовлетворять мужчин. Вернее, узнала уже здесь, в Браавосе, там, в Вестеросе, ей не с кем было обсуждать подобное.
Покосившись на банан, который всё ещё был в руках Сиси, Арья нашла, что у него и впрямь было много общего с членом. За последние годы ей доводилось не раз видеть голых мужчин. Но прикасалась она только к одному — своему мужу. И никогда ей в голову не приходило, что можно это делать та́к! Наверняка это приятно. Даже очень. Не удивительно, что мужчины ходят к шлюхам, раз те обучены такому.
Внезапно Арье захотелось узнать побольше об игре на волшебной флейте:
— А ну-ка покажи, что умеешь! Ради чего твой красавчик, тебя на всю ночь берёт!
— Ну, смотри! — призывно проворковала Сиси, и, облизнувшись, захватила губами верхушку банана…
Ушла Арья незадолго до возвращения капитана «Белой чайки». Спускаясь вниз по лестнице, она пропустила его вперёд, успев рассмотреть кинжал с якорем на рукояти — подарок жены. А когда уже на кухне увидела тарелку с хлебцами с базиликом, окончательно утвердилась, что это — Джулиано Дамбреско. В «Приюте русалки» только один посетитель заказывал хлеб с этой тёмной вонючей травкой — тот же, что заказывал устрицы, лёгкое вино и Сиси на всю ночь.
Увидев хозяйку, Арья сообщила ей благую весть, что «внученька на поправку пошла и завтра хочет работать, как и прежде». Леди Сибилла, довольно кивнула, радуясь, что хромое чучело покинет её заведение и щедро позволила ей доесть объедки из тарелки гостя. Поблагодарив, но сославшись на отсутствие зубов, Арья оставила недоеденные хлебцы другим …
Утро она встретила на холодных ступенях, влажных от тумана, оседавшего на всём, что попадалось ему на пути. Сжимая в руках котомку, она провожала взглядом последних гостей «Приюта русалки», разбредавшихся по свои кораблям. Джулиано Дамбреско, как и остальные, не обратил внимания на старую женщину, пристроившуюся у соседнего дома. Шагнув в туман, он направился в сторону причала для гондол.
Отделившись от стены, Арья скользнула за ним.
Когда туман рассеялся, неподалёку от рыночной площади было найдено тело мужчины с перерезанным горлом и пустыми карманами — жертвы ночного разбоя, совершившегося в Браавосе под покровом ночи…
====== Глава 2.2. ======
Усевшись на самую нижнюю ступеньку, Арья сняла башмаки и опустила босые ступни в воду. Ночь, проведённая на ногах, давала о себе знать — пятки покраснели и гудели, как это обычно бывает перед появлением волдырей, глаза слипались, а голова наливаласьтяжестью.
Откинувшись назад, Арья оперлась на локти и смежила веки.
Город ещё только просыпался. До неё доносилось поскрипывание тележки, проехавшей совсем рядом, чьи-то шаги, крики рыбаков, разгружавших свой улов, и их перебранка с уличными торговцами, не желающими покупать устрицы по столь высокой цене.
Устрицы. Арье внезапно захотелось устриц.
Открыв глаза, она огляделась вокруг. Солнце уже выкатилось из-за горизонта и начало свой дневной путь, разгоняя остатки тумана. Браавос, сбросив с себя покров ночи, менялся на глазах. Из серого и безликого города потомков шлюх и рабов, он превращался в шумный порт, в котором жизнь била ключом, играя всеми цветами радуги. Дома при ярком свете перестали быть столь мрачными, как вчера, вросшие в берега каналов, они распахнули свои окна навстречу солнцу и синему небу. Вдали, за черепичными крышами пылала огненная чаша Храма Владыки Света, чуть левее возвышалась Септа, где поклонялись Семерым, а ещё дальше — статуя женщины, чьи серебряные слёзы сверкали и переливались на солнце — Храм Плачущей Госпожи, покровительницы Лисса. И над всем над этим, грозно вознеся свой меч, возвышался Титан. Отсюда не было видно его горящих глаз, устремлённых в море, но Арья знала, что они там, смотрят на корабли, идущие в Браавос. Зато с того места, где она сидела, был хорошо виден Арсенал — островная крепость, ощетинившаяся огнемётами, требушетами и скорпионами, с причалами и верфями, рядом с которыми покачивались боевые галеры, коих было великое множество.
Арья хорошо помнила тот день, когда она впервые увидела и Титана, и Арсенал, и сам этот город, опутанный туманами и легендами…
… То, что путь её лежит именно в Браавос, она поняла в порту, куда, подобно затравленному волку, прокралась две недели спустя, после того, как, не разбирая дороги, бежала из Красного Замка. Бежала от своего мужа, бежала от короля.
Арья не помнила, как она выбралась из башни. Не помнила, как покинула замок. В её памяти остались смутные воспоминания о дремлющих на своём посту гвардейцах, о ступенях, пустых коридорах и переходах, уводивших её всё дальше и дальше. И черепа драконов, выстроившиеся в ряд. Чёрная, проржавевшая решётка, наполовину вывалившаяся из стены. А потом был шум моря. И само море — бескрайнее, могучее, суровое. И луна, висящая над ним. Сил идти дальше не было, и она упала там, где была — на самом берегу, посреди валунов и старой каменной кладки.
Когда она очнулась, голова её болела, тело ныло, а между ног саднило так, словно она второй раз лишилась девственности. И, вдобавок ко всему, при попытке встать, всё плыло перед глазами, а к горлу подкатывал ком.
Над морем уже вовсю светило солнце, предвещая чудесный яркий день, а на душе было смурно от непонимания, боли и безысходности. Она ничего не сделала, чтобы заслужить обвинения лорда Тайвина. А даже если бы и сделала — как он мог та́к с ней поступить?! Как?! Словно это был не её муж, а какой-то другой человек в его обличии. Но, это был он — лорд Тайвин…
Хмуро поглядывая на свою одежду, Арья понимала, что шансов далеко уйти у неё нет. Она была в том, в чём танцевала на балу, ознаменовавшем окончание турнира. Впрочем, от самого платья мало что осталось — лиф порвал Роберт, а шнуровку на спине и, частично, юбку — муж. Часы, проведённые на земле, рядом с водой, довершили дело — платье было грязным, потрёпанным, таким же, как и плащ — единственное, что помимо Иглы и кошеля она успела захватить из покоев. Лёгкие туфли тоже оставляли желать лучшего. Но, как бы ужасающе она не выглядела, Арья понимала, что любой, стоит ему взглянуть на неё, увидит попавшую в беду леди. Нет, в таком виде она будет привлекать к себе внимание и далеко не уйдёт. А уйти она хотела больше жизни. Неважно куда, лишь бы уйти. Уйти от туда, где был Тайвин Ланнистер, где был Роберт Баратеон. Уйти туда, где никто её не найдёт и не узнает. А в том, что её будут искать, Арья не сомневалась. Лорд Тайвин не позволит просто так исчезнуть своей жене, а Роберт не успокоится, пока не обретёт «воскресшую Лианну».
Глядя на то, как солнце, катясь по небу на с востока на запад, топит в море свои лучи, Арья всё больше и больше убеждалась, что единственное место, где она будет свободна — за Узким морем. Значит, ей нужно в порт. Надо найти корабль — лучше иноземный, не боящийся гнева короля и всесильного лорда Тайвина, заплатить капитану и уплыть. Но сначала нужно поесть. Поесть и попить. И уйти от сюда, где её могли увидеть.
Пристанище она нашла в нескольких шагах, за ближайшим валуном, зскрывавшим вход в пещеру, выдолбленную волнами в скале, на которой возвышался Красный Замок. Упав на мокрый песок, она уставилась в никуда. В бок ей упирался бесполезный кошель с драконами и монетой Якена, и Игла.
Когда над морем и землёй сгустилась ночь, Арью сморил сон. Проснулась она от грубых прикосновений и чьего-то зловонного дыхания.
— Эка краля! Не уж-то Семеро к нам севодня так щедры?!
— Держи её, держи, а то сбежит!
— Не сбежит!
— Вы кто? — спросила Арья, пытаясь освободиться.
— Мы-то кто? Мы тут живёмс! А, ты, красавица, изволь заплатить за постой!
Ничего Арья платить не желала. От жадных рук, хватающих её за лодыжки и пытающихся задрать юбку, внутри у неё всё перевернулось, кровь, ударив в голову, затопила чем-то чёрным, не оставляющем места ни сомнениям, ни страхам. Не помня себя, Арья нащупала камень и обрушила его изо всех сил на кого-то, едва различимого в темноте. Кто-то, обмякнув, упал на неё, как куль с зерном. Спихнув с себя одного из «хозяев пещеры», Арья вскочила, едва устояв на ногах — в голове шумело, а в глазах плясали снопы искр то ли от голода, то ли от последствий «ночи супружеской любви».
— Ты это брось! Брось я сказал! — похоже, второй нищий гораздо лучше Арьи видел в темноте и смог рассмотреть в её руках камень. Продолжая сжимать булыжник, Арья сделала шаг вперёд. Что-то, блеснув в лунном свете, подалось в её сторону. Уклонившись, Арья выставила ногу. Споткнувшись, мужчина рухнул на землю. Арья, что есть сил опустила камень на его затылок. А после ещё, и ещё, и ещё…
Уже потом, когда её глаза попривыкли к темноте, и она отдышалась, Арья забрала нож и без стеснения обшарила мёртвые тела. Сводивший от голода живот загнал её брезгливость куда-то очень глубоко — туда, от куда она не могла ей помешать разгрызть зубами заплесневелый хлеб и обглодать куриные кости с остатками мяса…
Трижды Арья порывалась пробраться в город, но всякий раз, заслышав чьи-то шаги или голоса, возвращалась обратно. Однажды до неё донёсся разговор, поведавший о том, что разыскивают молодую женщину, темноволосую, стройную, с серыми глазами, в зелёном платье и сером плаще. А она-то думала, что все решили, что Арья Ланнистер уже давно покинула Королевскую Гавань…
Чем больше проходило времени, тем невыносимее становилось её пребывание в пещере. Скудные припасы нищих подошли к концу, а сами «хозяева» её обители стали меняться, сере́я, покрываясь пятнами и раздуваясь. Да, к тому же, и пахли они отвратно. В один из дней под своды пещеры забрела бродяжка. Арья не хотела её убивать, но она была слишком голодна, а нищенка не хотела делиться и всё случилось само собой.
Жуя полугнилое яблоко, Арья рассматривала тело «гостьи». Женщина была темноволоса, ростом с Арью и столь же худа, как и Арья. Падая, она размозжила лицо о камни — пройдёт пара дней и нищенку будет не узнать…
Отбросив огрызок, Арья приступила к делу.
Первой сменила хозяина единственная уцелевшая жемчужная серёжка, следом одежда леди Ланнистер перекочевала к бродяжке, а сама леди Ланнистер оделась в тряпьё нищенки.
Ближе к ночи Арья перебралась через огромные валуны, укрывавшие её пристанище от людских глаз, и направилась вдоль берега. Оказавшись в порту, она принялась рассматривать корабли, освещённые лунным светом и бортовыми огнями. Неподалёку, покачиваясь на волнах, стояла торговая галея под флагом Браавоса. «Сардиний король» уже готов был пуститься в путь, в то время как остальные корабли мерно дремали, уцепившись якорями за дно.
Подойдя к судну, Арья спросила капитана …
… Вытащив ноги из воды, Арья вытерла их насухо и надела башмаки. Присев на корточки, она набрала пригоршню воды и плеснула себе в лицо, гоня прочь остатки сна.
Умывшись и расправив одежду, Арья направилась на поиски еды.
Поднявшись на рыночную площадь, она поискала глазами торговцев устрицами. В столь ранний час выбор был невелик — пара женщин с уставшими лицами и двое детей. Остановившись на девочке, лет восьми, выглядевшей наиболее опрятно, Арья направилась к ней. Когда она подошла, у той уже была покупательница. Рыжая, броско одетая, с лицом, на котором алели ярко подведённые губы, она отсчитывала монеты, то и дело, посматривая на девочку.
До Арьи долетел обрывок их разговора:
— Так ты подумай. Дело не хитрое. Платят хорошо, а от тебя не убудет. И брата приводи.
— Он мал ещё…
— А сколько ему?
— Семь исполнилось…
— Ну, он совсем большой! — тихо рассмеялась женщина. — Да ты не бойся! Никто вас не обидит!
— А ну иди отседова! — незаметно подошедшая торговка рыбой, уперев руки в бока, гневно сверкала глазами. — Иди другим сказки свои рассказывай, чёртова шлюха! Поразвелось тут вас!
Оскорблённо поджав губы, женщина подхватила юбки и зашагала в сторону порта, что-то бурча себе под нос.
Проводив шлюху хмурым взором, Арья протянула девочке монету и ткнула пальцем:
— Вон те дай. Девочка взглянула на неё растерянными серыми глазами, в которых еле уловимо просвечивала зелень. Она была маленькой, светленькой, с тонюсенькие косичками, закрученными в крендельки, и от одного её вида сердце у Арьи болезненно сжалось.
Чуть смущённо улыбнувшись, девочка протянула выбранные устрицы.
Поблагодарив маленькую торговку, Арья отошла в сторону и уселась на каменный выступ неподалеку от воды.
Устрицы были хороши — свежайшие, только что выловленные, с лимонным соком, который она выдавливала из жёлтого кружка.
Стараясь не думать ни о чём плохом, Арья лениво следила взглядом за чайками, кружившими над водой. Но то и дело в голове всплывал разговор шлюхи с девочкой и Джулиано Дамбреско, вальяжно идущий по узкому коридору «Приюта русалки». Всё, что любили говорить про себя браавосийцы — было ложью. Рабство существовало здесь и по сей день. Можно было родиться в Браавосе, а оказаться там же, где и привозимые капитаном рабы…
Постепенно площадь заполнилась людьми. Горожане и моряки, коих в районе порта было множество, прохаживаясь меж торговых рядов, рядились с торговцами. Трактиры, распахнув свои двери, обещали всем сытную еду и хмельное питьё. Внимание Арьи привлёк хорошо знакомый ей театр. На его подмостках уже готовились дать представление. Зазывала, взобравшись на перевернутю бочку, вещал, стараясь привлечь публику:
— Слушайте и не проходите мимо! И не говорите, что не слышали! Только здесь и только сейчас — история «Сбежавшая невеста!» Пьеса, запрещённая в Вестеросе! Редкий шанс увидеть то, за что в Королевской Гавани вы рискуете своей головой! Слушайте и не проходите мимо! …
Заинтересовавшись, Арья направилась к сцене, перед которой собралось уже изрядное количество людей.
Декорации явно изображали септу, торжественно украшенную, должно быть, перед свадьбой. Намалёванные на досках окна, алтарь, цветочные гирлянды и возвышение, где полагалось быть септону.
Вышедший на сцену мальчик, поклонившись, начал декламировать:
Со свадьбы мы начнём рассказ,
Сулившей счастье двух сердец!
И так, в далёкий день, в далёкий час,
Шла дева под венец! …
Появившаяся из-за кулис невеста, опираясь на руку отца, чинно вышагивала в сторону жениха и его родни. Вдруг, подскочив на месте, она развернулась и побежала прочь. Зрители, стоявшие вокруг Арьи, явно не ожидавшие такого, разразились хохотом и аплодисментами.
Хмуро поглядывая на сцену, Арья наблюдала за погоней — хаотичным кружением вокруг плоского дерева. Невеста, зажав палку с лошадиной головой между ног — убегала. Отец и жених, на точно таких же палках, — догоняли. Зрители, довольные, хохотали, подбадривая и давая советы, как лучше сбежать и, что сделать с беглянкой, когда её поймают.
Следующая сцена была в лесу. Невеста, не имевшая ничего общего с Арьей, картинно бросилась на шею лже-Тайвину, у которого от страстных ласк любимой съехал набок светлый парик, показав чёрные, курчавые волосы.
Глядя на то, как перед её глазами рассказывают историю её собственной жизни, Арья всякий раз порывалась уйти, но отчего-то не уходила. Стояла и словно подсматривала за самой собой в замочную скважину. Вот они с лордом Тайвином приехали в Утёс. Вот она знакомится с Тирионом. Зрители хохотом встречали каждую проказу карлика и комментировали любовные игрища, которым то и дело предавались супруги. Под улюлюканье толпы актёры играли своё действо, показывая всем, как разгульно жили лорд и леди Запада, пока леди это не наскучило, и как она променяла всемогущего Тайвина Ланнистера на безродного рыцаря, участвовавшего в турнире.
Досмотрев до конца, когда актриса в чёрном парике спустившись по верёвочной лестнице с одной из башен Красного Замка, прыгнула в объятия некоего Ромео, Арья, даже не удосужившись наградить актёров аплодисментами, стала протискиваться в сторону причала для гондол.
Выбравшись из толпы, она хмуро оглянулась по сторонам.
— Тебе тоже не понравилось?
— Что? — оглянувшись, она увидела красивую, просто одетую женщину — леди Крейн — актрису того самого театра, что давал представление. Актрису, которая была обещана Многоликому. Это должна была сделать Арья. Должна, но не сделала.
— Бездарная игра! Тут нет ни капли любви! — пренебрежительно тряхнув волосами, сообщила ей леди Крейн.
— Нет, — согласилась Арья, думая о своём.
— Он не захотел дать мне роль Сбежавшей Невесты! Я бы сыграла всё по-другому!
«Может о чём-то догадался, потому и не дал?» — подумала Арья. За жизнь леди Крейн заплатила актриса, у которой сегодня была главная роль. Раньше все лучшие роли доставались её сопернице.
— Поэтому вы здесь, а не на сцене? — полюбопытствовала Арья.
— На этот раз мне не нашлось там места! — усмехнулась леди Крейн. — Вот, решила посмотреть! И зря! Разве это влюблённая девушка спешит к любимому? Как всё по́шло и наигранно!
— Но она не спешила к любимому, — возразила Арья непонятно зачем. — Она просто сбежала!
— А почему? — удивилась леди Крейн, изогнув бровь.
— Так получилось! — пожала плечами Арья. «Так получилось…».
— Но просто так не сбегают со свадьбы!
— Сбегают, если не хотят выходить замуж!
— Вот как? — кивнула, размышляя над её словами актриса. — А от чего она сбежала второй раз?
Не удостоив женщину ответа, Арья развернулась на пятках и пошла прочь, оставив позади себя недоумевающую леди Крейн. «От чего сбежала?» От того, что больше не хотела делить с тем, кому поклялась в «вечной любви и верности», одну постель и одну крышу над головой. И от того, что ей не было места там, где правил Роберт Баратеон …
Грохот, крики и топот бегущих людей выдернули Арью из вновь нахлынувших на неё воспоминаний. Оглянувшись, она увидела несколько досок, съехавших с покосившейся крыши, и леди Крейн, пригвождённую к земле остриём перекладины, пронзившей её насквозь…
— Сделай ты то, что было велено, она бы умерла без боли! А не так.., — словно ниоткуда за спиной у Арьи появилась она́ — Бродяжка…
…Когда-то всё, что Арья знала о Браавосе — это были сказки старой Нэн, пугавшей их с Сансой историями о Титане-пожирателе-юных-дев. Потом от мужа она не раз слышала про Железный Банк. Сейчас она знала, что Браавос многолик, но правда в нём одна — «валар моргулис» — все люди смертны и «валар дохаэрис» — все люди должны служить…
В день, когда она впервые увидела Браавос, в городе был карнавал. Люди в масках окружили её и никак не отпускали. Протянув одну ей, какой-то юноша, засмеявшись, пояснил:
— Наши предки долго прятались, а потом явили миру наш город! Отныне мы отмечаем этот день карнавалом! Сегодня все в масках, но придёт день, и мы их снимем!
Принимая из рук браавосийца тряпичный лоскут в форме бабочки с прорезями для глаз, Арья пожелала никогда его не снимать…
Найти Чёрно-Белый дом не составило труда. Серый, огромный и мрачный, со ступенями, ведущими к тяжёлой двери, он её нисколько не пугал.
Якен встретил её молча. Сделав шаг ему навстречу, Арья сказала:
— Я хочу стать Никем!
— Почему женщина так решила?
— Я так хочу!
— Женщина бежит. Её ищут. И её имя — помеха. Оно тяготит её. Все её имена — имя её отца и фамильное имя её мужа.
— Я хочу стать Никем! — упрямо повторила Арья.
— Убегая, Никем не становятся!
— А как, становятся?
— Служа…
Проходя внутрь Чёрно-Белого дома, Арья не знала, что ждёт её впереди. Снова, как и когда-то в «Мудрой черепахе», она мыла, скребла, оттирала. Сначала это были каменные полы и стены. А потом в зал с водной чашей пришёл человек с дочерью. И попросил… Арья ни раз видела смерть. И убивала. Но раньше это была борьба за жизнь, как с нищими. Но никогда это не было так … осознанно. Но девочка мучилась. Она была больна, и отец хотел избавить её от страданий. И Арья выполнила его просьбу.
Когда Якен дал ей первое поручение, Арья сомневалась и выполнила его не сразу. Потом было ещё одно. И ещё. Рука её не дрогнула, как это было с Джулиано Дамбреско — все они заслужили своей участи. А вот с леди Крейн у неё ничего не вышло…
— Многоликому богу было обещано имя! Кто может это изменить? Ни ты, ни я. Никто! — приближаясь, Бродяжка выговаривала слово за словом, не отводя от Арьи взгляд.
— Многоликому обещано ещё одно имя!
— Моё?
Бродяжка не ответив, устремила взор за спину Арьи.
Вся похолодев, Арья оглянулась, уставившись на детей, игравших неподалёку…
…Мысль о том, что она беременна, впервые посетила Арью уже в Чёрно-Белом доме. Её руки распухли и огрубели от воды, скребка и тряпки, и она только-только познакомилась с Бродяжкой. Бродяжка знала лучше Арьи, что значит быть Никем. Арья старалась, но у неё плохо получалось. Она отвечала на вопросы и пропускала удары. Падала и поднималась. Но зато она больше не мыла стены и полы, и не мыла тела умерших людей. В один из дней, не успев увернуться от палки, Арья приземлилась плашмя на живот. Поднявшись, она увидела Якена.
— Идём.
— Куда?
— Женщина задаёт вопросы.
Перехватив презрительный взгляд Бродяжки, Арья зашагала за Якеном, гадая, что её ждёт. Хгар привёл её в комнату к телу мертвеца и указал на тряпку и ведро:
— Но я уже не.., — начала возражать Арья и осеклась, перехватив взгляд, устремлённый на её живот. — Откуда…
— Женщина хотела скрыть?
— Нет! … Мне уйти?
— Нет.
— Но мой ребёнок?! Когда он родится, я не откажусь от него!
— Не откажешься.
— Но я хочу служить Многоликому!
— Будешь.
— Но разве можно служить Многоликому и иметь ребёнка?
— Все должны служить…
Бродяжку она увидела только тогда, когда Рикард уже появился на свет, а сама Арья полностью оправилась от родов. Бродяжка ни разу не заговорила про её сына, но Арья знала, что она всё знает. Знает и никогда не простит ей, Арье, того, чего у неё самой нет…
Рванувшись к Бродяжке, Арья выхватила кинжал, спрятанный в поясе.
— Многоликий получит свою жертву! — усмехнулась Бродяжка. — Раз ты так хочешь — то сразу — две! — уклонившись, она нанесла ответный удар.
Не устояв на ногах, Арья рухнула на бок и покатилась по лестнице вниз, сшибая на своём пути людей, корзины с апельсинами, яблоками и зеленью. Пересчитав головой и рёбрами с дюжину ступеней, она упёрлась в холодный камень.
С трудом поднявшись, Арья огляделась — на верхней площадке, усмехаясь, стояла Бродяжка, вертя в руках два ножа — свой и Арьи, который та обронила, упав. Шагнув вперёд, Бродяжка начала медленно спускаться…
Ноги сами собой понесли Арью вниз. Всё быстрее и быстрее. Перед глазами была круговерть — лестницы, стены и узкая полоска синего неба, зажатого меж каменной кладки… Комната без окон с одной свечой…
— Ты умрёшь быстро. На коленях? Или стоя? У тебя есть выбор. Как и у твоего сына.
Молча, стараясь ни о чём не думать, Арья вытащила из-под тряпья Иглу и полоснула ею по свече…
У основания колонн, как и всегда, дрожали огоньки свечей, кольцами опоясывая вместилища лиц тех, кто был отдан Многоликому. Одно из них ещё носило следы крови и печать только что покинувшей его жизни.
Раздавшиеся в тишине шаги Якена были всё ближе и ближе. Дождавшись, когда Хгар поравняется с ней, Арья вышла из тени:
— Ты велел ей убить моего сына? Меня?
— Да. Но ты здесь, а она там. Женщина, наконец, стала Никем.
— У женщины есть имя — Арья. И я ухожу.
Развернувшись, Арья зашагала в сторону выхода.
Когда она добралась до Голубиной улицы, был уже полдень. Солнце, зависнув ровно посередине неба, нещадно палило, изливая на город не привычные для него потоки света. Ещё на подходе к дому Наоми она услышала крики:
— Сын шлюхи! Ты сам будешь шлюхом!
— Сын шлюхи! Шлюхи! Все в этом доме шлюхи!
— Бей его! Бей!
— Ату!
Почуяв неладное, Арья ускорила шаг.
Запыхавшись, она нырнула под арку, за которой жила Наоми. Прямо перед её домом была драка. Двое мальчишек, сцепившись, возились в пыли. Вокруг них собралось с десяток таких же зрителей лет пяти-десяти.
С ужасом различая знакомую белёсую макушку и синенькие штанишки, Арья рванулась вперёд. Расталкивая детей, она схватила за шкирку драчуна, оседлавшего её сына, и отшвырнула в сторону. Рикард, распластавшись по земле, казалось, не дышал. Подхватив сына руки, Арья бросилась в дом.
Она не помнила, как добежала до двери, как толкнула её, как положила сына на диван, как звала Наоми, как металась по комнате в поисках воды.
Пришла она в себя только когда услышал тихий писк:
— Мама…
Судорожно вздохнув, она упала на пол, рядом с диваном и, зарывшись лицом в волосики сына, целовала его макушку, ушки, лобик, щёчки, приговаривая:
— С тобой ничего не случится! С тобой никогда ничего плохого не случится! Ничего.., ничего плохого.., — говорила она, а слёзы всё лились и лились из её глаз…
— Мама.., мам.., мам…
До Арьи не сразу дошло, что это Рикард зовёт её. Отстранившись, она посмотрела на сына. На его лице грязь смешалась с её слезами, под левым глазом образовалась заметная припухлость, обещавшая назавтра превратиться в синяк. Порванный костюмчик был весь в пыли, а из ссадин на руках и коленках сочилась кровь.
Придав строгости своему голосу, Арья спросила:
— Рикард, что произошло?
— …
— Рикард, почему эти мальчики били тебя?
Испуганно заморгав, сын уставился на неё Тайвиновскими зелёными глазами. Сдержав вздох, Арья повторила вопрос, как можно мягче:
— Что случилось? Ну же, Рикард!
— …
— Рикард!
— … Кто такие шьюхи?
— Это не очень хорошие женщины… Они… Они… Они не очень хорошие! — растерявшись, Арья не знала, что сказать.
— А ты — шьюха?
— Я?! С чего ты взял?!
— Боб сказал.
— Кто такой Боб?
— Он живёт тама.
— Где, «тама»?! — Арья начала терять терпенье
— Тама, — указал её сын на дом напротив.
— Это всё враньё! Не слушай его! Что он ещё наговорил? Что?
— Что папа тоже шьюх. И, я.., — отведя взор, пробормотал сын, что-то сосредоточенно изучая на полу. Разозлившись, Арья схватила его за плечи:
— Нет! Всё это неправда!
— Я не стану шьюхом? — шмыгнув носом, Рикард повернул голову.
— Нет! Ты — лев! — вырвалось у Арьи само собой.
— Как — ев? — зелёные глаза взирали на неё с немым изумлением.
— Потому что твой отец — лев! И ты тоже — лев! — вынуждена была пояснить Арья.
— Плавда?!
— Правда, правда!
— А де он?
— Далеко, за морем.
— И мы к ему поплывём?
Глядя в переполненные надеждой глаза сына, Арья вместо ответа чмокнула Рикарда в лоб: «Нет, к твоему отцу мы не поплывём. Мы поплывём совсем в другое место…»
====== Глава 2.3. ======
— Вам нездоровится?
— Бывало и хуже, — ответил Нед, поднимаясь с перегретого парапета. Нещадно палившее солнце заливало всё вокруг солнечным светом, раскалив добела камень фонтанной чаши, дорожки сада и его по-северному плотно стёганые одежды. Отерев ладонью лицо, Нед взглянул на государыню: — Я знаю, от чего умер Джон Аррен.
— Неужели, лорд Старк? Вы призвали меня сюда, чтобы загадать загадку? — горькая усмешка прорезала бледные губы, отразившись в зелёных глазах, цвета весенней муравы.
— Это уже не впервые, — молвил Нед, коснувшись пальцами собственного лица, аккурат там, где у Серсеи Баратеон расцвёл лиловый знак монаршей любви.
— Джейме убил бы его, — в голос королевы просочилась горечь. — Мой брат стоит тысячи таких, как ваш друг.
— Ваш брат? Или любовник? — негромкие слова Неда смешались с соловьиной трелью, явив миру правду. На душе его было скверно и безрадостно.
Поведя головой, государыня окинула взором сад.
— Таргариены триста лет женили братьев и сестёр, сохраняя чистоту крови. Мы с Джейме больше чем брат и сестра — мы близнецы. Мы вместе появились на свет и всегда будем вместе, — как голос, так и взгляд урождённой Ланнистер обрели уверенность. Каждое слово, сказанное королевой, убеждало Неда в правильности принятого им решения.
— Джон понял всё про вас, — гнев и боль смешались в душе Неда, вытравив жалость к женщине, стоявшей перед ним.
— … Вы любите своих детей? — вскинув голову, молвила королева.
— Всем сердцем, — не колеблясь, ответил Нед.
— И я своих не меньше.
— И все трое от Джейме!
— Благодарение богам, я знаю другие способы удовлетворить мужа, если он пьяным влезет ко мне в постель, бросив своих шлюх. К утру он уже обо всём забывает.
— Вы ненавидите его! — прозрение Неда было сродни свету, показавшемуся из-за туч.
— Ненавижу? — казалось, королева была удивлена. — Я боготворила его. Все девушки мечтали о нём, а он был связан клятвой со мной. Когда я увидела его в день свадьбы в септе Бейлора — грозного, с чёрной бородой, я была счастлива, как никогда. В нашу брачную ночь он был на мне, во мне, от него разило вином, и он шептал: «Лианна!». Она была мертва, а я — жива! Но он любил её… И любит до сих пор.
Исповедь королевы тяжким камнем ложилась на душу Неда. Не в силах выдержать пылающий диким огнём зелёный взгляд, он отвёл глаза. «И любит до сих пор.»…
Собрав волю в кулак, Нед обратил взор на королеву:
— Как только король вернётся, я скажу правду. К тому времени вы должны уехать. Вы и ваши дети — мне не нужна кровь на моих руках. Уезжайте, как можно дальше, потому что, куда бы вы не бежали, гнев Роберта последует за вами. Обратитесь к отцу. Пусть он поможет вам укрыться.
— К отцу? — лёгкая усмешка тронула бледные губы. — Вы не намерены поставить его в известность о своём открытии?
— Я сделаю это незамедлительно, — хмуро молвил Нед, считая разговор законченным. Но королева думала иначе.
— Вам не следовало снимать с себя полномочия десницы, — неожиданно сообщила Серсея Баратеон и, развернувшись, покинула Неда.
Поднявшись, Нед устремил свой взор туда, где подпирая облака, тянулась вверх башня Десницы, своею гордыней дерзко бросая вызов богам…
В башне Десницы винтовые лестницы знакомо сменялись площадками и дверьми, ведущими в покои, только вместо привычных глазу серых цветов дома Старк и лютоволка, плечи гвардейцев покрывали алые плащи, а с их шлемов щерились львы.
На самой вершине башни зал, бывший ранее частью покоев «длани государя» был обставлен для проведения заседаний — длинный стол окружали стулья, вдоль стен появились шкафы со сгрудившимися в них бумагами, а в глубине зала притаился стол для письма, за которым восседал нынешний хозяин башни и десница короля — лорд Тайвин Ланнистер. С непроницаемым лицом он что-то выслушивал от леди Маргери, урождённой Тирелл и не так давно ставшей очередной леди Ланнистер. Рядом с ней стоял её брат — сир Лорас, Рыцарь Цветов.
Заприметив входящего Неда, новая леди Утёса сверкнула белозубой улыбкой и вместе с братом покинула своего супруга и его гостя, дозволив им остаться наедине.
— Лорд Старк! — сухо кинул Неду его бывший родственник. — Чем обязан?
— Нам следует кое-что обсудить, прежде чем я сообщу это королю, — молвил Нед, мрачно глядя на одного из тех, по чьей вине он лишился дочери. — Могут пострадать невинные.
— О ком речь?
— О ваших внуках…
Шагая чуть впереди Лорас поторопил поотставшую сестру:
— Маргери, ты ползёшь, как черепаха!
— Ш-ш-ш! — шикнула та, замедляя шаг.
— Подслушивать — недостойно! — на тон пониже хмыкнул Лорас.
— Я должна знать, что понадобилось Старку от моего мужа!
— Так спроси у него потом!
Сестра смолчала. Лишь одинокая тонкая морщинка прорезала переносицу.
Из зала, переделанного под зал заседаний, не доносилось ни звука. Тяжко вздохнув, бывшая Тирелл подхватила юбки и, обогнув брата, проследовала к дверям.
Хмурясь Лорас шагнул следом.
Коридор встретил их солнечным светом, сдержанным поклоном гвардейцев и кривоватой усмешкой Тириона Ланнистера, когда-то предназначавшегося в мужья Маргери Тирелл, но волею её же решения ставшим ей пасынком.
— Матушка! Дядюшка! — нараспев произнёс карлик, отвешивая им шутовской поклон. — Как я рад видеть вас в добром здравии! Вы, миледи, совсем не можете жить без моего отца? Навещаете его и днём, и ночью!
— Тирион! — томно промурлыкала Маргери, складывая губы в улыбку. — У меня с Лорасом был разговор к мужу. Весьма важный разговор!
— Не столь важный, как у Неда Старка, раз он вас выставил, предпочтя родственников жены бывшей, жене нынешней! — с медоточивой улыбкой растёкся карлик, буравя мачеху пристальным взором.
— Мы уже всё решили, — вставил Лорас, чувствую, как у него так и чешутся руки съездить Тириону по шее.
— Несомненно, несомненно! — хмыкнул Ланнистер. — Отец решает всё быстро — говорит «нет» и возвращается к своим делам.
— С чего вы взяли, что это было «нет»? — тут же встрепенулась Маргери.
— А разве он хоть раз сказал вам «да»? — ухмыльнулся карлик.
— Сказал!
— Разумеется, сказал, — зло ответил Ланнистер. — А сейчас жалеет о тех слова!
— Не вам судить об этом! — с видом оскорблённого достоинства изрекла Маргери и устремилась прочь от пасынка и его язвительных выпадов.
Догнав сестру, Лорас взял её под руку:
— Не расстраивайся, он всего лишь ревнует и обижен!
— Я не расстраиваюсь, — ответила Маргери, отводя взгляд.
Какое-то время они шли молча. Люди, попадавшиеся им навстречу, кланялись и уступали дорогу жене десницы короля. Некоторые из них заговаривали с ними, справляясь о здоровье леди Ланнистер, её бабушки и намерена ли та посетить столицу. Улыбаясь, Маргери отвечала им, игриво теребя подол алого платья, на котором лев не спускал глаз с прекрасной розы.
Подхватив сестру под руку, Лорас свернул к дорожке, ведущей в сад.
В саду было тенисто, свежо и тихо.
Дойдя вместе до фонтана с девушкой и кувшином, они остановились. В фонтане журчала вода, на зеркальной глади покачивались лилии, и над всем этим спокойствием неторопливо проплывали облака.
— Ты несчастна, — изрёк Лорас, не глядя на сестру.
— Ты не прав, — возразила Маргери.
— Ты перестала улыбаться.
— Я улыбаюсь — разве не видно!
— Ты улыбаешься чужим, но не мне.
— Я и тебе улыбаюсь, братец! — тут же затормошила его сестра.
— Твоя улыбка — она как платье — одеваешь по случаю и снимаешь за ненадобностью! — покачал головой Лорас в ответ на её наигранную весёлость.
— По большей части это так, но не всегда, — пожала плечами Маргери, отпуская его руку и прекращая свой спектакль.
— Этот союз — ошибка! Он неудачен! — горячо воскликнул Лорас.
— Ты о чём?! — в искреннем изумлении Маргери распахнула глаза.
— В вашем браке нет чувств.
— А моём браке с Тирионом они бы были! — едко усмехнулась Маргери. И взяв Лораса под руку, внимательно взглянула ему в глаза. — Мой брак — лучшее, что могло произойти. Мой муж не молод, но он и не стар. Он выполняет свой супружеский долг не принуждая меня к чему-то отвратному и не оставляя после себя следы любви, как делают это другие, и он не проводит ночи в чужих постелях. Он уважает меня, а я уважаю его. Его дочь — королева, его внук — наследный принц. Его сыновья сделали всё, чтобы он отказал им вправе на наследование земель и титулов, и всё это достанется моим детям. И он — десница короля — самый могущественный и богатый человек Семи Королевств. Скажи мне Лорас, мог бы мне всё это дать Тирион?
— Ну, тогда могу сказать лишь одно — как вовремя исчезала Арья! — не смог сдержаться Лорас.
— Умерла! — резко сказала Маргери. — Она умерла и погребена в крипте Кастерли Рок рядом со своей предшественницей!
— Ну ты то жива! — примирительно приобняв сестру за талию, молвил Лорас, зарываясь носом в волосы цвета каштана и сладостным ароматом роз.
— Жива, я — жива! — выдохнула Маргери, теснее прижимаясь к Лорасу. Её влажное дыхание сбивчиво щекотало шею, а сердце птицей, запертой в клетке, стучалось ему в грудь… Тягостные мгновения, поделенные на двоих, утекали в никуда… Резко выдохнув, сестра отстранилась и тут же воскликнула: — Смотри — Ренли!
Оглянувшись, Лорас и впрямь увидел своего Ренли, уверенной походкой направлявшегося к ним.
Поравнявшись, тот мягко улыбнулся, окинув неспешным взором сначала Маргери, а потом и его, Лораса. От этого взгляда у Лораса по спине побежали мурашки, а в паху привычно стало тесно.
— Приветствую цвет Хайгардена! — дразнящая улыбка была адресована Лорасу, а низкий поклон — Маргери.
— И мы вас приветствуем! — игриво рассмеявшись, ответила Маргери. — Отчего вы здесь? Разве король Роберт не пожелал взять вас с собой на охоту?
— Пожелал, — проронил Ренли. — Но только эти развлечения не по мне!
— Ты не выносишь вида крови! — мягко улыбнулся Лорас, заприметив тень, набежавшую на горячо любимое чело.
— У Роберта этого за нас двоих! — скривился Ренли. — Впрочем, Станнис от него здесь не отстал.
— Кстати, о Станнисе, — нахмурившись, произнесла Маргери. — Зачем Нед Старк с ним встречался?
— А вы хорошо осведомлены, миледи! — хмыкнул Ренли. — Знаете, мои братья мне не докладывают о своих делах, зато охотно посвящают в то, что другим знать совсем не хочется — вчера Роберт до полуночи сравнивал груди шлюх Мизинца.
— Поведение достойное государя! — не смог сдержать презрения Лорас.
— Он — король, и мы не должны судить его! — нравоучительно изрекла Маргери.
— Он давно уже перестал быть тем, кого все хотели видеть королём! — фыркнул Лорас.
— Что за речи! — нахмурилась Маргери.
— Твой брат прав, — покачал головой Ренли: — в последние годы Роберт стал невыносим — беспробудно пьёт и ничего вокруг не замечает. Случись сейчас что, и окажется, что у нас нет короля, а есть пьяница и знаток шлюх, чей зад уже не помещается на железном троне!
— Это изменнические речи, — с тревогой во взгляде воззрилась на Баратеона Маргери.
— Это речи брата, который больше не в силах смотреть на то, как катится в пропасть его старший брат!
— Тише, тише! — опасливая оглядываясь по сторонам, проговорил Лорас, беря Ренли за руку. — Здесь даже у кустов есть уши!
— Всё будет хорошо, вот увидишь! — тихо проговорила Маргери, подхватывая Баратеона с другой стороны. — Никто на нас не нападает, проблема Таргариенов решена…
— Почти решена, — поправил её Ренли.
— Почти решена, — согласилась с ним Маргери. — В королевстве мир, Роберта народ любит, лорды уважают, есть наследники. Мой лорд-супруг проследит, чтобы ничего плохого не случилось!
— Миледи, вы добры! — по тону Ренли не было понятно искренен он в своих словах или нет. — И конечно же правы. Долгих лет королю Роберту — пьянице и прелюбодею! Любимому и любящему брату! А его верному деснице и деду принцев — побольше денег и терпения!
Поджав губы, Маргери отвела взгляд.
Лорас с тяжёлым сердцем положил ладонь на плечо Ренли, чувствуя сквозь бархат камзола напряжение, сковавшее столь любимое им тело.
Прямо над ними надрывался соловей, сквозь журчание воды пробивались далёкие людские голоса, ветер, дувший с моря, нёс запахи моря и дальних стран. Если бы он, Лорас, мог уговорить Ренли уехать с ним. Уехать куда глаза глядят — подальше от Роберта, Станниса, от этого двора и всех приспешников и лизоблюдов. Они бы жили вдвоём, он бы сражался на турнирах, а Ренли читал бы столь любимые им стихи. Но Ренли не поедет. Он — брат короля Баратеона, первого имени своего, он — брат несгибаемого Станниса. Они не смогут затеряться в толпе и исчезнуть навсегда, а, значит, придётся им и дальше терпеть поучения Роберта, громогласно изрыгаемые пьяным голосом в пиршественном зале, средь могучих колонн подле Железного Трона или в лесной тиши, пугая зверьё. Поучения, от которых нежная кожа Ренли становилась алой, что маков цвет, играют желваки, а тонкие губы, что хочется зацеловать до смерти, сжимаются в тонкую полоску.
Зажмурившись и стиснув зубы, Лорас живо представил себе лес, охоту, пьяного короля и его разглагольствования: «А скольких девок ты трахал, Ренли? Когда же уже ты будешь трахать свою жену?» И покои, в которых государь, по возвращении с охоты, тыча пальцем в книгу великих домов, гневно вопрошает: «Всё, что от тебя требуется — засадить бабе член и сделать наследника! Долго ты ещё будешь выбирать?!»…
По возвращении с охоты, государь Роберт Баратеон, как и всегда уселся в кресло у стола, что было подле камина. Вино, стоящее на столе, грело нутро, а пламя — промокшие ноги.
— Ты хотел меня видеть, Нед? — голос государя был глух, а взгляд — устал.
— Да, — кратко молвил Нед с тяжёлым сердцем.
— Ну, так говори, не тяни! — раздражённо бросил Светлейший, щедро наливая себе вина.
— Я хотел попрощаться.
— Уже уезжаешь?! Так скоро? — брови короля поползли вверх.
— Дождусь Кэт, и мы вместе двинемся домой.
— Ну что ж, дело твоё, — хмуро покивал государь, налегая на вино. Допив до дна, он отставил кубок и вперил в Неда тяжёлый, монарший взгляд: — Значит, ты не передумал, как я понимаю?
— Светлейший, у тебя уже есть десница.
— Ха! Десница! Очередной Ланнистер! Я хочу, чтобы моим десницей был мой друг!
— Я уже был твоим десницей, и тебе это пришлось не по нраву, — тихо выдавил из себя Нед.
— Не по нраву?! — прогремел Роберт, поднимаясь из кресла и опираясь кулаками о стол. Лицо его покраснело, а глаза, налившись кровью, стали дикими, словно у вепря. — Ты заверял меня, что дети не несут ответа за грехи родителей! Ты убеждал меня, что дети нам не угроза! Но ты забыл — Таргариен становится Таргариеном едва явившись на свет, и он уже угроза!
— Всё это можно было разрешить иначе, — всё так же тихо возразил Нед, не отводя взгляд.
— Иначе?! Иначе, когда они уже спелись за моей спиной?!
— Кровь детей ни чем не оправдать.
— Детей?! Таргариенов, хочешь ты сказать! Ты предлагал сидеть и ждать, ждать пока девчонка не вырастет и не предъявит свои права на Железный трон, а вместе с ней и её муженёк — Тристан Мартелл!
— Но теперь ты можешь быть спокоен — Дейенерис мертва, их союз не состоялся, а …твоя дочь станет новой принцессой Дорна, — глухо ответил Нед.
— Да, Мирцелла уедет в Дорн, — усмешка исказила монарший лик. — Её дед когда-то подложил мне в постель свою дочь, а теперь распоряжается судьбой своей внучки. Серсея готова удавить нас обоих.
— Если ты против — разорви помолвку.
— Против?!Мирцелла — дочь короля, и она должна стать женой короля! Или принца. Проклятый Ланнистер здесь прав. Но она пока поживёт дома. Уедет. Успеет, — мрачно брякнув кувшином, государь налили себе ещё вина. — … Я тебя не то чтобы простил… Но, возвращайся в башню Десницы Нед, там твоё место.
— Моё место подле жены и детей, государь.
— Твоё место здесь!!! — порычал Роберт. И, помолчав, примирительно добавил: — Я тебя никогда ни о чём не просил, прошу сейчас — избавь меня от Тайвина Ланнистера — будь вновь моим десницей.
— Я тоже никогда тебя ни о чём не просил, Светлейший, — тихо молвил Нед. — Прошу сейчас — дозволь мне уехать домой.
— Домой, домой — что ты заладил, Нед! Домой! Пусть мой дом станет и тебе домом!
— Государь… Я никогда ни о чём тебя не просил. Ты и сам знаешь. Ты должен был всего лишь проявить долг гостеприимства — распахнуть ворота своего дома для моей дочери, дать ей кров, охранять её жизнь и покой. Но ты этого не сделал, — то, что тяжким грузом вот уже четыре года лежало на душе Неда, вырвалось и обрело слова. Убоявшись сказанного, он взглянул на старого друга и увидел, как помрачнело его лицо, как потух синий взор, и опустились могучие плечи.
— … Не смог, Нед, не смог.., — глухие слова едва слышно сорвались с губ государя и упали в звенящую тишину королевских покоев. — Езжай на свой Север. Езжай. Дождись Кэт и езжай. А сейчас оставь меня одного…
====== Глава 2.4. ======
Очередная волна с грохотом ударилась о борт, едва не перевернув корабль, выглядевший в порту таким могучим, а на деле оказавшийся утлым судёнышком.
Судорожно вцепившись в жёсткие доски, прикрытые тюфяком и служившие ей кроватью, Арья мысленно послала молитву, сама не зная кому. Старые боги были далеки, да они никогда к ней и не прислушивались, Семеро — глухи, а Многоликого она предала, покинув его храм. Впору было взывать к Утонувшему богу, но и он вряд ли бы её выслушал — какое ему дело было до той, что родилась в далёких северных лесах, а море впервые увидела в семнадцать лет.
Сын, закопошившись, обвил ручонкой её шею.
— Спи, Рикард, спи, — прошептала Арья. — И ничего не бойся.
— А я и не боюсь! — тут же поднял голову сын. — Я тебя охланяю!
— Правда?! — изумилась Арья. — И как это?
— Если мы утонем — я тебя спасу! — ни мгновение не сомневаясь, заявил Рикард.
— Мы не утонем! — заверила его Арья в том, в чём вовсе не была уверена и чмокнула сына в лоб.
Раньше она никогда не проводила подле него больше одного дня, приходя раз в неделю, а все остальное время оставляя на попечение Наоми. Но вот уже, как десятый день они спали в одной постели, сидели рядом за обедом и ужином, а все остальное время Арья коршуном следила за тем, чтобы Рикард не упал, не свалился в открытый люк и не сломал себе что-нибудь. Перед сном, как и велела Наоми, Арья рассказывала сыну сказки, вспоминая себя и Сансу, и то, как они слушали истории старой Нэн. За бортом плескалось море, а Рикард, распахнув зелёные глаза, слушал про грамкинов и снарков, белых ходоков и Короля Ночи.
Первые дни их путешествия «Кошка Нуар» весело бежала по волнам Узкого моря, отмеряя милю за милей. Паруса её раздувал свежий ветерок, а по синему небу плыли курчавые облака. Потом ветер окреп, стал зол и колюч, а облака, сгрудившись в пенные тучи, налились свинцовой тяжестью и к ночи пролились дождём, смешавшим всё — и море, и небо.
С начала шторма все только и говорили о том, что волны слишком высоки, а ветер силён, и шанс пойти ко дну велик, как никогда. Рикарда подобные разговоры нисколько не пугали, не то что, Арью. Глядя на сына, бросавшего полные надежды взгляды на дверь, за которой скрывалась лестница, ведущая на палубу, Арья лишь настойчивее усаживала его подле себя. Рикарда, в отличие от неё, не смущали ни качка, ни волны, ни сам корабль — всего лишь какие-то доски, сколоченные меж собой. Арья была волком — существом, рождённым на земле для того, чтобы ходить по ней. Море не было её стихией, и толща воды, сокрытая под днищем, Арью пугала. А сына — нет. Пока не начался шторм, он облазил весь корабль, даже попытался забраться на мачту, но Арья вовремя это заметила и стащила вниз, хорошенько отчитав.
— Дети не ведают страха, от того, что многое им неведомо, — подала голос одна из их соседок по каюте.
— Угу, — промычала Арья, не особо расположенная к разговорам.
Соседка — седовласая женщина с морщинистым лицом, мягко улыбнулась Рикарду и продолжила перебирать чётки, нашёптывая имя очередного бога, о существовании которого Арья даже не подозревала.
Всего их было десять человек, разместившихся под верхней палубой, и плывших кто куда. Кто-то направлялся в Волантис, кто-то в Миэрин, кто-то в Тирош, а кто-то, как Арья — на Летние острова — туда, где тепло и солнечно, где на пальмах зреют бананы и кокосы, и где живут люди с чёрной эбеновой кожей, такой, как у Нимесиды…
Шторм продолжался не один день, и ни одну ночь. Арья попыталась следить за временем, но в полутёмной каюте, где окна были наглухо закрыты чем-то, похожим на ставни, сделать это было трудно. Когда качка начала стихать, от матросов они узнали, что судно сильно повреждено, и капитан намерен бросить якорь у острова, чьи берега уже видны.
Впервые за долгие дни поднявшись на палубу, Арья всматривалась в далёкий берег. Рядом с ней, взобравшись на перекладину, вцепился ручонками в канат Рикард. Его светлые волосы шевелились на ветру, а глаза с восторгом взирали на сливавшуюся с небом синюю полоску, бывшую пока ещё далёкой землёй.
Позади них, стуча башмаками, бегали матросы. Громкие, бранные крики капитана смешивались с криками чаек, вспарывавшими небо. Ему вторило глухое бормотание помощника, сухо отдававшего команды. Паруса раздувались, канаты то ослаблялись, то натягивались, удерживая главную и самую высокую мачту, которая была сломана и угрожала вот-вот обрушиться, нанеся ещё больший урон.
Вспенивая носом воду, «Кошка Нуар», подобно белокрылой чайке, хоть и изрядно потрёпанной, летела по волнам к земле.
Наконец, судно приблизилось к острову и бросило якорь.
Погрузившись в лодки пассажиры и часть команды отправились на берег.
Остров оказался небольшим, с песчаным пляжем и скалистой горой, тянувшейся к небу из непроходимого леса в котором лопоухие пальмы сплетались в тесных объятиях с неизвестными Арье деревьями. Нимесида называла такой лес «жунгли», говоря, что он кишмя кишит огромными змеями и дикими кошками величиной с кабана.
С десяток матросов направилось в «жунгли», и вскоре от туда раздались удары топоров. Ещё пятеро остались на берегу, что-то правя, что-то смоля кипящей в чане смолой. Юнга развёл костёр, подвесил внушительных размеров котёл и вместе с хромым бородачём принялся готовить обед. Мирра из Волантиса вызвалась им помочь. Остальные пассажиры, ощутив твердь под ногами, разбрелись кто куда.
Пригревшись на солнышке, Арья сидела на белоснежном песке, поглядывая на Рикарда, увлечённо рывшего яму. Вся его одежда, волосы и руки по локоть, не говоря уже о башмаках, были в мельчайших крупинках.
— Что ты делаешь? — недовольно поинтересовалась она, думая о том, как весь этот песок окажется у них на постели.
Вздрогнув, сын уставился на неё зелёными, испуганными глазами.
Закусив губу, Арья подавила раздражённый вздох — несмотря на проводимые вместе дни и ночи, сын всё ещё побаивался её.
— Я.., я.., — длинные ресницы захлопали, как крылья бабочки, а тонкий голосок задрожал.
— Прекрати! — сухо бросила Арья. И тут же раскаялась. Резко поднявшись, она шагнула Рикарду: — Ответь, — как можно ровнее спросила она: — Для чего ты роешь яму?
— … Плосто так.., — несколько успокоившись, ответил сын.
— Просто так не интересно. Давай будем строить замок.
— Замок?! — зелёные глаза распахнулись, воззрившись на неё с неимоверным удивлением.
— Замок! Настоящий замок — с башнями, рвом и стеной! — воодушевившись, кивнула Арья, опускаясь на корточки, подле сына.
— А што такое — замок?
— Это большой дом, в котором живёт лорд и его семья.
— Лод?
— Да, лорд. Он правит землями, защищает своих вассалов — это те, кто ему служит. Лорд — рыцарь, а его жена — леди.
— Как мои лыцали?
— Да, — радуясь, что сын оттаял, кивнула Арья.
Пристроилась рядышком с сыном, она принялась загребать песок руками, пытаясь возвести башню, но башня тут же рассыпалась. Когда-то, в детстве, они с Сансой, а после с Роббом и Джоном строили замки из снега, но снег был липким и мокрым, а песок — нет. Рассудив, что здесь может помочь вода, Арья подхватила корягу с выемкой по середине, и направилась к морю.
Море было безмятежно спокойным, словно вовсе не оно совсем недавно швыряло «Кошку Нуар», как щепку и в итоге загнало на этот остров. На мелководье оно было прозрачным, от чего было видно ровное, песчаное дно, чуть дальше бескрайняя бирюза смеялась густой синью, сливавшейся с голубым небом, по которому плыли редкие кучерявые облака, одно из которых напоминало парус.
Скинув башмаки, Арья подоткнула юбку за пояс и шагнула в прибой.
Вода была тёплой и ласковой, совсем как солнце, взиравшее на землю с небес. Волны с тихим шелестом набегали на берег, играли золотыми песчинками и закручивались вокруг босых ступней Арьи.
Рассмеявшись, Арья зарылась пальцами ног в шелковистый песок. Последний раз вот так, босиком, она ходила в прибое в Кастерли Рок. Тогда море тоже было ласковым, но не столь тёплым. Она искала ракушки, а Верный всё норовил её спихнуть в море или обрызгать, носясь кругами.
Море, зашелестев, вынесло к ногам Арьи ребристую раковину. Схватив её, Арья улыбнулась своим воспоминаниям и посетившим её мыслям. Они обязательно поселятся у моря. И заведут собаку. Большую собаку. Нимесида говорила, что на её родине любят собак, и они там всякие — и большие, как Верный, и маленькие, размером с кошку.
Зачерпнув в корягу воды, Арья направилась обратно, туда где сын трудился над возведением замка.
— Смотри, что я тебе принесла! — улыбнувшись, она протянула Рикарду раковину. — В ней рождается жемчуг!
— Емчуг? — удивлённо захлопал ресницами сын. — А какой он?
— Круглый и красивый! — рассмеялась Арья. — Мы с тобой его обязательно найдем! Обещаю!
— Обещаешь? — с надеждой воззрился на неё сын.
— Обещаю! — уверенно кивнула Арья. — А сейчас давай строить замок!
С водой дело пошло лучше. Вот уже появились башни, стены и ров. Осталось только соорудить подъёмный мост и будет Винтерфелл.
Глядя на Рикарда, увлечённо ровнявшего зубцы на донжоне, Арья мысленно улыбнулась. Если так пойдёт и дальше, глядишь, она ещё подружится с собственным сыном.
— Что это? Колодец? — спросила Арья, когда Рикард, покончив с башнями, принялся за нечто посредине двора.
— Это лод, — не прерываясь, ответил сын.
— Ах, лорд! А имя у хозяина замка есть? — рассмеялась Арья.
— Есть. Ев.
— Кто? — сердце Арьи замерло, пропустив удар.
— Ев, — повторил сын, уставившись на неё зелёными глазами лорда Тайвина. — Это дом папы.
— Да… Конечно.., — прошептала она одними губами.
Тень, упавшая сзади, заставила Арью повернуть голову. Со стороны моря к ним приближались три человека, высадившиеся с лодки, плескавшейся на волнах, а чуть поодаль, у берега, на якоре стоял корабль с приспущенными парусами.
Поднявшись, Арья пыталась рассмотреть кто это. В силуэтах мужчин, одетых на вестеросский манер, ей почудилось нечто знакомое. Один из них, ускорив шаг, подался вперёд:
— Леди Арья? Вы ли это?!
Одновременно с голосом она различила знакомые черты — призраком прошлого перед ней предстал сир Николас Фламм — отважный капитан, герой подавления восстания Грейджоев и турнира в честь принцессы Мирцеллы. Отвесив Арье церемонный, низкий поклон, сир Николас перевёл взгляд с неё на Рикарда.
«Пекло!» — ругнувшись про себя, Арья шагнула в сторону, заслонив собой сына, хотя это ничего уже не меняло. Фламм, отступив, с плохо скрытым изумлением разглядывал мальчика, в коем все фамильные черты Ланнистеров потеснили Старковские и Талли.
— Рада вас видеть, сир Николас, — выдавила из себя Арья, переминаясь с ноги на ногу. Босая, безоружная, она чувствовала себя голой. Голой и беспомощной.
— И я вас, и я.., — задумчива проронил сир Николас, не сводя с Рикарда глаз. — Вы так внезапно исчезли! — оторвавшись от созерцания её сына, воскликнул капитан Фламм. — Что с вами приключилось? Все считают вас мёртвой!
— Так вышло… Это всё не по моей воле.
— Вас похитили? — быстро уточнил Фламм.
— М-м-м.., — неопределённо промычала Арья.
— И вы сейчас, вместе с сыном…
— С сыном подруги, — мгновенно перебила Арья. — Она умерла, и я везу его к родным.
— Какое благородство!
— Мам.., — снизу, крайне не вовремя раздался тихий писк и маленькая ручка дёрнула Арью за юбку.
«Пекло!» — Арья готова была прибить сына на месте, но вместо этого демонстративно потрепала его волосы и прижала к себе:
— Он был слишком мал и ничего не помнит, меня считает матерью, — понизив голос, пояснила она.
— Понятно, — так же понизив голос, кивнул сир Николас. — Вам с … сыном выпали тяжкие испытания. Уверен, худшее — позади. Как тебя зовут? — неожиданно присев на корточки, обратился он к Рикарду.
— Ликалд.., — застенчиво ответил Рикард, зачарованно глядя на эфес меча, оказавшегося прямо перед его носом.
— Рикард.., — протянул Фламм, не шевелясь. — Ты отважный мальчик, раз пустился в опасное путешествие. А что это вы строили, Рикард? Неужели замок?
— Да…
— Рикард, нам пора! — резко одёрнула сына Арья.
— Не смею вас задерживать, миледи, — выпрямляясь, молвил сир Николас. Холодный блеск его глаз никак не вязался с улыбкой, гулявшей по губам Фламма.
Вся внутренне сжавшись, Арья ещё сильнее стиснула ладошку сына.
— Всего доброго! — бросила она, схватила башмаки и зашагала прочь, таща за собой еле поспевавшего Рикарда…
Ремонт «Кошки Нуар» затянулся. Пассажиры, высаженные на берег, соорудили что-то наподобие палаточного лагеря, натянув остатки порвавшегося паруса меж пальм и вбитых в песок кольев. Часть команды, не занятая на судне, расположилась неподалёку.
Доедая похлёбку, приготовленную на костре Миррой из Волантиса, Арья поглядывала на море. Небеса, окрасившись багрянцем, предвещали скорую смену дня на ночь. Солнце, уже почти коснувшись водной глади, прочертило рябую дорожку до самого берега, ставшего заметно шире — начинался отлив. Горделивый корабль, покачивавшийся подле потрёпанной «Кошки Нуар», потихоньку расправлял паруса — хвала богам, Николас Фламм готовился отплыть.
— Миледи, прошу вас, — знакомый голос, раздавший у неё за спиной, был подобен грому среди ясного неба. Вскочив, она расплескала похлёбку, облив подол. Позади неё стоял капитан Фламм собственной персоной и ещё трое человек, один из которых держал дорожный сундучок, которым Арью снабдила в дорогу Наоми.
— Что всё это значит? — гневно поинтересовалась Арья.
— Я готов оказать вам гостеприимство на «Полуночной звезде», миледи, — галантно поклонившись, молвил сир Николас. — Вам и вашему сыну.
— Я в этом не нуждаюсь! И.., и у меня оплачено место на «Кошке Нуар»!
— Не стоит беспокоиться — всё уже решено и капитан Тутанмахорум не возражает.
— Но я возражаю!
— Всё уже решено, миледи.., — с нажимом повторил Флаамм и перевёл взгляд на её сына: — Рикард, ты поплывёшь на моём корабле? Я покажу тебе, как ставить парус и править судном!
— Палус? — глаза Рикарда, засияв, превратились в две зелёные звезды. — Но.., но мы плывём к папе…
— Я знаю, — мягко молвил Фламм. — Это он послал меня вам навстречу. Дальше мы поплывём вместе!
— Плавда?!
От наивной радости, прозвучавшей в голосе сына и от того, как доверчиво маленькая детская ладошка легла в широкую мужскую ладонь, сердце Арьи болезненно сжалось.
Кинув затравленный взгляд по сторонам, она увидела лишь зелень и песок небольшого островка, безбрежное море и любопытные лица людей, вовсе не собиравшихся спешить ей на помощь.
Стиснув зубы, она шагнула следом за Фламмом, уводившим её сына…
====== Глава 2.5. ======
Ставни, скрипнув проржавевшими петлями, с глухим стуком сомкнулись, оставив снаружи шум и гомон Королевской Гавани. А заодно и солнечный свет.
— И это ваше гостеприимство, сир Николас? — яростно процедила Арья сквозь зубы.
— Всё это вам во благо, миледи, — как ни в чём небывало парировал Фламм, присаживаясь на один из двух стульев, стоявших подле грубо сколоченного, дощатого стола. И он сам, и скромное убранство этой богами забытой гостиницы, затерявшейся где-то на столичных задворках, были едва различимы в сотворённом им полумраке.
— Что во благо? — криво усмехнулась Арья, прижимая к себе сына. — Сидеть в темноте?
— Ну почему же — в темноте! — несколько недоумённо протянул Фламм и, чиркнув огнивом, высек искру, подпалившую свечной фителёк. Желтоватый язычок, разгораясь, осветил сначала стол, потом их «гостя», а после добрался до убогой кровати, выхватив очертания двух хилых подушек и смятого одеяла.
— Не проще ли открыть ставни! — зло заметила Арья, легонько перебирая пальцами волосики сына. Рикард, ещё сильнее прижавшись к ней, явно не понимал, что происходит.
— Проще. Но закрытые ставни уберегут вас от соблазна.
— Какого? Спрыгнуть с третьего этажа? — с горечью уточнила Арья. То, что их поселили под самой крышей с окном, подле которого не было ни единого дерева, было единственным, что она поняла. Ни улицу, ни место, где находилась гостиница, в которую их привёз Николас Фламм глубокой ночью, ей так и не удалось узнать.
Шёл всего лишь второй день их заточения и десятый, как они взошли на «Полуночную звезду», а ей казалось, что прошла целая вечность. На беду Арьи, «безрукий матрос», поднимая её сундучок на борт, уронил его, вывалив содержимое под ноги Фламму. Так она лишилась Иглы и одного из двух ножей. Второй нож ей пришлось отдать, когда сир Николас, с явным изумлением изучая оружие, оказавшееся среди вещей «леди Ланнистер», повелел приготовить для «миледи и юного лорда» ванну. Мужеподобная женщина и юркая девица неопределённых лет, настойчиво выделенные им в качестве служанок, помогая им с сыном раздеться, мгновенно узрели клинок, пристроенный на бедре Арьи. Арья многому научилась в Черно-Белом доме, но никто не рассказал ей как быть если тебя окружают одни враги, бескрайняя солёная вода и всё доступное жизненное пространство можно пресечь сделав пару шагов — от борта до борта. Их краткое морское путешествие закончилось, и она подумала, что на суше уж сможет обрести свободу, но не тут-то было.
Гладя сына по голове, Арья с тоской поглядывала на закрытое окно. Будь она одна, она спрыгнула бы вниз. Будь она одна, она перебралась бы на крышу. Будь она одна, она огрела бы глуповатую девицу, приносившею им еду, по голове, а после перерезала бы глотки тем, кто охранял их, засев в соседней комнате. Будь она одна, она подошла бы к Фламму, и его кинжал был бы уже у неё… Она много чего могла бы сделать, будь она одна. Но она была не одна. Присутствие сына связывало её по рукам и ногам.
— Я всего лишь забочусь о вашем благополучии и благополучии вашего сына, миледи, — молвил сир Николас, поднимаясь. — Смею вас заверить, что вы недолго будете пребывать в столь стеснённых условиях, и в ближайшее время мальчик обретёт отца, а вы мужа, по которому, несомненно, тоскуете.
— Безмерно благодарна! — съязвила Арья, скрежетнув про себя зубами.
Едва за Фламмом закрылась дверь, Арья, отстранившись от сына, заходила по комнате. Стены давили на неё, запертые ставни лишали воздуха, а перспектива встречи с мужем и королём ввергала в оцепенение.
Остановившись перед плотно сколоченными досками, стоявшими между ней, солнечным светом, ветром и свободой, она уставилась на них так, словно хотела прожечь дыру.
Решительно взявшись за ручки, Арья распахнула ставни, впустив в комнату запахи и звуки огромного города, показавшиеся ей райской песней.
Внизу, у дома напротив, играли босоногие ребятишки, прямо под окном прошла молочница, проехал паренёк на ослике…
— Мам, мам…
— Что, Рикард? — недовольно отлипнув от окна, поинтересовалась Арья.
Сын немым укором стоял рядом, глядя на неё ненавистными Ланнистеровскими глазами.
—.., — насупившись, мальчик потупил взор.
— Что? Ты что-то хотел? — усмиряя злость и недовольство, Арья присела на корточки.
— Гуять…
— Мы не можем идти гулять, Рикард.
— Нет?
— Нет, — жёстко ответила Арья. «Не будь тебя, я давно бы уже «гуляла»…». Глядя на сына, она физически ощущала груз ярма волею богов зачем-то повешенного ей на шею. Она никогда не мечтала о ребёнке, она никогда не молила о беременности в отличие от многих женщин, и она бы с радостью променяла сей божий дар на свободу…
Рикард, тяжко вздохнув, подошёл к окну, и, привстав на цыпочки, попытался выглянуть наружу. Солнце, потонув в золотых волосиках, раздуваемых на ветру, превратило его в одуванчик. Беззащитный одуванчик, с хрупкими плечиками, угловатыми локотками и пальчиками, цепляющимися за занозистою, старую раму.
Нечто острое и жгуче-болезненное кольнуло Арью в самое сердце. Устыдившись своих мыслей, она подхватила сына на руки и уткнулась носом в его пшеничную макушку, вдыхая единственный в мире, ни на что не похожий запах:
— Я тоже хочу гулять, Рикард, но мы не пойдём… А хочешь, я расскажу тебе сказку? — предложила она.
— Сказку?
— Да, сказку.
— Не хочу сказку. Хочу про Йва.
— Про Льва? — нечто в сердце крутанулось кинжалом, жаля ещё больше. Переведя дух, Арья кивнула: — Хорошо, будет тебе про Льва, и про Волка и много ещё про кого, — взяв стул, она придвинула его к окну, чтобы видеть солнце и небо, и, усевшись с сыном на коленях, начала: — Много, много лет назад жили на этой земле герои. На севере — Брандон Строитель, на западе — Ланн Умный, на юге Гарт Зелёная Рука…
На следующий день сир Николас пришёл не один, а с женщиной средних лет, опрятно одетой и державшейся уверенно и с достоинством. Следом за женщиной вошла юркая девочка лет двенадцати, которую почти не было видно из-за свёртков, которые бережно несла на вытянутых руках.
Сердце Арьи тревожно ёкнуло, напомнив о чём-то давно позабытом. Предчувствие не обмануло её — женщина оказалась портнихой, а в свёртках были платье и одежда для Рикарда. А ещё туфли на каблуке, детские сапожки, поясок, дамские чулки и кружевное исподнее.
«Сир Николас явно не поскупился,» — мрачно усмехнулась Арья, глядя на алый квохорский шёлк предназначенного ей платья и винного цвета бархат детского камзольчика.
— К чему это? — хмуро поинтересовалась она.
— Неужто вы думаете, я позволю вам предстать перед вашей семьёй, в чём попало? — неопределённо пожал плечами сир Николас. — Вы сейчас всё примерите, а Жоржетта с Мими подгонят — к вечеру всё будет готово.
— А вы торопитесь! — кривоватая усмешка прорезала губы Арьи.
— К чему откладывать долгожданную встречу супругов, миледи.
Отвернувшись, Арья уставилась в угол. Ещё на корабле она исчерпала все возможности отговорить Фламма от принятого им решения доставить её с Рикардом в Королевскую Гавань. Сир Николас был немногословен, и единственное, что Арья от него узнала, это то, что Джон Аррен умер, и сейчас её муж — десница короля, а её падчерица ещё больше укрепила связь Ланнистеров с Железным троном, подарив Семи Королевствам принца Томмена. Должно быть, именно этим объяснялось желание Фламма вернуть её с сыном в Королевскую Гавань — заручиться расположением десницы и деда принцев — ничего другого Арье в голову не приходило. И вот теперь ей предстоит встреча с мужем спустя столько лет…
— Я вас оставлю, — молвил сир Николас и вышел за дверь.
— Миледи, — хрипловатый голос портнихи вырвал Арью из раздумий. Обернувшись, она увидела, что всё уже готово к примерке.
Бездумно подчиняясь Жоржетте, Арья распрямляла плечи, вытягивала руки, а после помогала Рикарду не запутаться в рукавах и многочисленных завязках. Всё это было так странно, так забыто…
День пролетел незаметно, и когда небо окрасилось багрянцем, из номера, что был на третьем этаже «Матушки гусыни», вышла богатая леди с сыном и, спустившись вниз, разместилась в поджидавшем её паланкине. Сопровождавший их сир Николас Фламм — прославленный герой битв и турниров, вскочив на коня, дал отмашку, и кортеж из десяти человек сопровождения двинулся в северном направлении.
Поглядывая сквозь щель в занавесках, Арья видела, как мимо проплывали дома и домишки, прилепленные друг к другу, спешили люди, нищие тянули свои костлявые руки к богатым носилкам, нёсших очередного господина. Всё это было, как продолжение давно позабытого сна, в который она никогда и не думала возвращаться.
Паланкин, заворачивая, вынес её и Рикарда на широкую улицу, в которой она сразу же узнала улицу Сестёр — длинная и прямая, она пронзала Королевскую Гавань насквозь.
Откуда-то слева послышался колокольный звон — септа Бейлора Благословенного призывала горожан на молитву.
Обгоняя паланкин, мимо проехала пара рыцарей и, державшихся на почтительном отдалении, оруженосцев. Судя по их сверкавшим доспехам, рыцари были знатного происхождения и вряд ли успели поучаствовать хоть в одной битве. Хотя, кто знает.
Рикард, тихо замерев на месте, во все глаза смотрел наружу сквозь точно такую же щель. Сейчас, причёсаный и умытый, облачённый в камзольчик, штанишки и сапожки, он напоминал Арье принца Джоффри — тот же нос, тот подбородок, те же светлые волосы и зелёные глаза, только у Баратеона они были материны, без золотистых крапинок, а Рикарду достались отцовские, с проблесками солнца. Джоффри, должно быть, сейчас было лет восемь, если Арья правильно помнила возраст детей королевы Серсеи. Мирцелле — пять, а вот принц Томмен почти ровесник Рикарда — он родился три года назад, как ей сказал Фламм. Дети росли, а их родители становились старше. И отец её сына, лорд Тайвин Ланнистер — тоже…
Почувствовав её взгляд, сын повернул голову:
— Мам?
— Всё хорошо! — вымучено улыбнулась Арья, чувствуя, как помимо воли, её начинает пробирать дрожь — неотвратимая встреча приближалась с каждым мгновением, а она ничего не могла поделать.
Чем ближе становился Красный Замок, тем богаче были дома, ароматы садов заглушали смрад, идущий от трущоб Блошиного конца, а новенькая мостовая отдавалась весёлым перезвоном на цоканье копыт.
Вскоре, после того, как за занавеской показался хорошо узнаваемый камень замковой ограды, и лошади первых всадников въехали на подъёмный мост, паланкин остановился.
— Кто здесь? — прозвучал зычный голос.
— Сир Николас Фламм. Сопровождаю леди Ланнистер с сыном.
Сердце Арьи бухнуло и остановилось.
— Но, миледи в замке! — раздалось в ответ.
«Что за чёрт?» — не поняла Арья, решив, что ей послышалось.
— Смеете сомневаться в моих словах? — в ответе Фламма прозвучала неприкрытая угроза.
— Нет, сир, — уверенности в незнакомом голосе заметно поубавилось. — Проезжайте.
Паланкин, на мгновение замешкавшись под аркой ворот Красного Замка, вплыл во внутренний двор и остановился.
— Миледи, прошу вас, — откинув занавеску, перед Арья предстал склонившийся сир Николас.
Выдохнув, Арья приняла помощь Фламма и, взяв сына за руку, покинула носилки.
Всё вокруг было, как и четыре года назад. Красные стены, изгибающиеся дугами арки галерей, проходы, ведущие в многочисленные коридоры и дворы, тяжёлые двери с ручками-кольцами и башни, подпирающие небо. Лошади у поилки. Люди, снующие по своим делам, гвардейцы в алом, золотые плащи. Словно она никуда и не убегала.
— Миледи?!
Знакомый голос заставил Арью обернуться. Перед ней стоял Дживс — один из личных гвардейцев её мужа. Ничуть не изменившийся за эти годы, он взирал на неё с неверием и каким-то страхом.
Шагнув вперёд, Арья примирительно молвила:
— Здравствуй, Дживс. Это я — леди Арья, и я вовсе не призрак.
—… Да, миледи, — хрипло ответил гвардеец, бросив краткий взгляд на Рикарда, которого она цепко держала за руку. Нечто едва неуловимое промелькнуло во взоре преданного солдата. Промелькнуло и исчезло, так, что Арья толком и понять не смогла, что это было.
— Проводи нас к лорду Тайвину! — решительно вскинув голову, повелела Арья, желая побыстрее покончить со всем.
— Как прикажете, миледи…
Они шли коридорами, поднимались по лестницам, а во след им летел недоверчивый шёпот. Люди замирали, сторонясь и пялясь на неё и её сына. Изумлённо таращили глаза, переглядывались и вновь таращили глаза.
Стиснув зубы, Арья шагала вперёд, не обращая внимания на тех, кто до сего дня считал её мёртвой.
Лица, ступени, проёмы и снова лица. Почти те же, что и четыре года назад. Шорох её юбки и стук каблуков. И только маленькая ладошка доверчивой птичкой лежавшая в её ладони, напоминала о том, что в этот раз всё по-другому. Что она — не одна.
Поворот. Ещё один. И ещё. И знакомая дверь, обитая железом, по обе стороны от которой, как и годы назад, стояли Люк и Якоб, воззрившись на Арью, как на приведение.
— Доложи лорду Тайвину о прибытии миледи, — слова Николаса Фламма прозвучали приговором.
Первым в открывшуюся дверь вошёл Дживс. Следом — сир Николас Фламм и Арья с сыном. Глаза её выхватывали знакомо-незнакомое убранство: пара ступений, зал, где, как она помнила, стоял большой стол, за которым муж принимал посетителей, окна с макушками деревьев за ними и просторная терраса.
— Милорд, — донеслись из глубины зала слова Дживса. — К вам леди Ланнистер.
— Леди Ланнистер? — от звука столь хорошо знакомого ей голоса у Арьи на мгновение потемнело в глазах. — Что ей нужно? Я её не жду.
«Какого чёрта?!» — встрепенулась Арья.
— Вы не поняли милорд, — повторил Дживс. — К вам — леди … Ланнистер…
— Что значит, «не понял»?! — раздражённый голос мужа, рокотом прокатился по залу.
Обогнув решётку, с выгнувшимся на ней кованым львом, Арья следом за Фламмом ступила под хорошо знакомые ей своды.
Закатное солнце, заглядывая сквозь окна зала и арки террасы, освещало огромный стол со стульями, небольшие столики на одном из которых была карта, а на другом красовались кувшин с вином и бокалы, секретер со множеством ящичков, высокие шкафы с книгами и свитками, и многочисленных львов, пристроившихся везде, где только можно. И хозяина всего этого — лорда Тайвина Ланистера, восседавшего в глубине зала за отдельным столом, заставленным письменными принадлежностями. Его силуэт, частично скрытый тенью, невозможно было не узнать, не перепутать ни с чьим другим.
Подняв голову, хозяин покоев воззрился на возмутителей спокойствия, посмевших потревожить его во время работы.
Перо в его руке, дрогнув, описало дугу, упав прямо на письмо, над которым он трудился, и, оставляя жирные, видимые даже отсюда кляксы, покатилось по пергаменту.
Сердце Арьи, пропустив удар, остановилось.
Зелёный, немигающий взгляд парализовал её волю.
Время замерло.
— Мам.., мам.., — тихий, едва слышный писк и настойчивое дёрганье за руку, прорвались, словно сквозь туман.
— Лорд Тайвин, — первым заговорил сир Николас. — Позвольте разделить с вами радость по поводу возвращения вашей супруги и вашего сына — Рикарда Ланнистера.
— … Моего… сына..?
Арья была не уверена услышала ли она на самом деле эти растерянные слова мужа, или это её воспалённый мозг родил их, но глаза её увидели, как лорд Тайвин медленно встал, опираясь руками о стол, как медленно пересёк зал, едва заметно прихрамывая, как остановился в паре шагов от них. Взор его больше не был прикован к ней — теперь муж смотрел только на их сына.
Что-то на его лице дрогнуло, и застывшая маска ожила.
Неожиданно присев на корточки, он опустился на правое колено прямо перед сыном. Взор его жадно блуждал по Рикарду, не упуская ни одной детали, а на лице отражались растерянность, неверие и снова растерянность…
Чувствуя, как нечто, запрятанное глубоко внутри, крошится и ломается, Арья тоже присела на корточки, оказавшись вровень с Рикардом и мужем. Сбивчивое дыхание сына щекотало ей щёку, а маленькая ладошка едва заметно подрагивала.
— Рикард.., — слова давались ей с трудом, застревая в горле. — Рикард, это твой … отец…
— Плавда? — зелёные глаза сына распахнулись, веря и не веря ей.
— Правда, — охрипшим голосом ответила Арья, встретившись взглядом с точно такими же зелёными глазами мужа, взиравшими на неё с точно такой же смесью веры и неверия.
— Он — Ев? — тихий голосок, как всегда, безбожно коверкал слова.
От неприкрытой надежды и радости, звучавшей в них, у Арьи защипало в глазах, а слова застревали в горле:
— Да, Лев. Видишь — здесь столько львов — потому что это символ дома твоего отца. И на руке у него тоже лев — на перстне. Видишь?
— Не вижу…
— Здесь, он здесь … Рикард, — голос мужа прозвучал до странного хрипло, незнакомо. Рука его, дрогнув, раскрытой ладонью призывно протянулась к Рикарду.
Рикард, помедлив мгновение, отлип от Арьи и сделал пару неуверенных шажков, то и дело оглядываясь на мать.
Тело Арьи, вопреки её воле, само подалось вслед за сыном, не желая его отпускать. Чувствуя, как маленькая ладошка выскальзывает из её руки, Арья, не удержавшись, шмыгнула носом — ком в горле разросся до невероятных размеров, вытесняя всё вокруг и рискуя пролиться водопадом слёз.
Сдерживаясь изо всех сил, она сидела на корточках и смотрела, как пальчики их сына коснулись широкой ладони его отца, как дрогнуло, смягчившись, лицо лорда Тайвина.
Картинка постепенно стала мутной, словно Арья смотрела сквозь стекло, в то время, как на сердце у неё что-то ныло и свербило, разрывая её изнутри…
====== Глава 2.6. ======
— Что значит — женился?
— То и значит — обзавёлся женой.
— Но.., как? — Арья всё ещё ничего не понимала.
— Как все люди женятся — в септе, — пожала плечами Нимесида, продолжая воевать с волосами Арьи. — Ну же, миледи, сидите ровнее! Что вы так дёргаетесь?!
— Ты сообщаешь мне, что мой муж завёл себе новую жену и хочешь, чтобы я сидела ровнее?! — вспылила Арья.
Промолчав, луноликая Ним лишь хмуро покосилась на Арью. Резко развернувшись, Арья вперила требовательный взгляд в островитянку:
— Кто она?
— Маргери Тирелл.
— Маргери?!
— Да, леди Маргери, — подтвердила Ним, внимательно глядя ей в глаза.
— И… она здесь?
— Приехала вместе с лордом Тайвином, как только его назначили десницей короля.
— А до того?
— Жила в Утёсе Кастерли со своим мужем, — пожала плечами Ним.
«Жила в Утёсе Кастерли со своим мужем» — резануло Арью по ушам:
— Она что — занимала мои покои? Спала в моей кровати?! — прищурившись, Арья вскинула голову, уставившись на горничную.
— Да прекратите вы дёргаться — ни одна причёска не выдержит! — гневно прикрикнула на неё Нимесида, с недовольным видом принимаясь водворять на место короткие пряди, выбившиеся из-под обруча. — И что это вы сотворили со своими волосами, миледи?!
— Ты не ответила! — продолжала настаивать Арья, которой вдруг стало жизненно необходимо знать, спала ли Маргери в её кровати.
— Нет. Леди Маргери были выделены другие покои. И кровать — тоже!.. — помолчав, Ним добавила. — Новая хозяйка хотела поселиться в покоях Западной Западной башни, но лорд Тайвин распорядился иначе, и ей ничего не перешло из вашего.
— Ага.., — промычала Арья, чувствуя тайное удовлетворение, что Розочке не достались её комнаты.
— А про мужа-то своего ничего спросить не хотите? Или, вы, я вижу нисколько и не расстроены, что лорд Тайвин завёл себе другую? — съязвила Нимесида.
— Его дело — что хочет, то и делает! — выпалила Арья, внезапно разозлившись.
— Не по божески это. И не по людски. При живой жене с другой… Вы поклялись ему в верности перед богами и людьми, а сами…
— Я лорду Тайвину не изменяла! — голос подвёл Арью, сорвавшись.
Нимесида, шумно дыша за её спиной, осуждающе молчала.
Арья молчала тоже.
— А ведь вас тут все похоронили.., — тихо произнесла Ним.
— Все? — хмуро поинтересовалась Арья, закусив губу.
— Все, миледи. Искали вас долго. День и ночь искали. Сир Джейме искал, даже лорд Тирион ходил в город с расспросами. А когда нашли… Уж ваша сестра, как горевала, да и лорд Старк…
В горле у Арьи сам собой образовался ком. Сглотнув, она с наигранной весёлостью кивнула на сундук и стоявшую подле него Анну:
— Ну, видать, не все меня к Неведомому отправили — ты-то мои вещи сохранила!
— Сохранила, — мягко улыбнувшись, кивнула Анна. — Лорд Тайвин никаких распоряжений по их поводу не давал, и я их убрала.
— Спасибо! — от души поблагодарила Арья — мысль от того, что кто-то думал о ней, согревала.
— Ну, вот и всё, миледи, — сообщила Нимесида, отходя в сторону. — Хотя, скажу я вам, это полное безобразие, что вы с собой сотворили — надо ж было вам так коротко остричься!
— Было ещё короче, да отросло! — отмахнулась Арья, поднимаясь.
Втиснувшись в одежду, прождавшую её четыре года, она раздражённо прошлась по комнате — ходить в длинном парчовом платье не то, что в лёгкой юбке простолюдинки, которую она надевала, чтобы слиться с толпой.
Остановившись перед зеркалом, Арья замерла, разглядывая своё отражение. Всё было так странно, так забыто. Она снова в Красном Замке, снова одета в шелка и бархат, и снова вокруг неё хлопочут слуги. Только тогда она была чуть худее, да и грудь поменьше и бёдра поуже. Ну и волосы длиннее. И рядом с ней не было её сына, смотрящего на неё из своего угла открыв рот. Он всё утро звал её погулять, а сейчас вдруг оробел.
— Рикард! — улыбнувшись, обернулась Арья. — Ну что, ты готов идти?
Сын, осторожно приблизившись к ней, с некоторой опаской ответил:
— Готов…
— Ах ты наш маленький лорд! — тут же закудахтала Нимесида и, присев, принялась поправлять камзольчик Рикарда. — А вы не хотите дождаться лорда Тайвина? — зыркнув на Арью чёрным глазом, тихо поинтересовалась она.
— Нет! — отрезала Арья. Видеть мужа ей совсем не хотелось. Вчера они толком не поговорили — краткие мгновения их встречи были целиком посвящены Рикарду. Но, в том, что наступит момент, когда ей придётся ответить на вопросы мужа, Арья не сомневалась. И ей хотелось, чтобы это случилось, как можно позже: — Думаю, у десницы короля много дел! Мы лучше подышим свежим воздухом, чем будем ждать его в четырёх стенах! — сообщила она Нимесиде.
— Как скажете, — неодобрительно буркнула Ним, проплыв в сторону сундука. Комната наполнилась знакомым шуршанием нижних юбок, окатив Арью воспоминания. — Лорд Тайвин и впрямь сильно занят — у государевых людей всегда дел полно! — добавила она.
— Угу.., — протянула Арья. «Занят, с бумагами или со своей новой женой…»…
— Так что передать лорду Тайвину, коль спросит? — на поворачивая головы поинтересовалась Ним.
— Да что хочешь! — раздражённо буркнула Арья и, подхватив сына за руку, двинулась к двери. Анна последовала за ней…
Помимо горничной на прогулке их сопровождал Сандор Клиган по прозвищу «Пёс». Проигнорировав возражения Арьи, Пёс молча следовал за ними, держась в пяти шагах позади. Поначалу её это раздражало, а потом она перестала обращать на него внимание.
Пока они спускались из башни Десницы, где Арье с сыном отвели покои, которые когда-то занимала Санса, им попалось от силы человек пять, и все они пялились на неё, как на оживший призрак. Но хуже всего было то, что люди пялились не только на неё, но и на Рикарда. Шепотки и удивлённые голоса, летевшие ей им во след раздражали.
В галереях и садах народу было ещё больше, и Арья уже пожалела о том, что поддалась на уговоры сына. Но стоило ей взглянуть на его восторженное лицо, как сомнения тут же оставили её — пусть все идут куда подальше, коль сын хочет гулять, они будут гулять!
Рикард, крутя головой вовсе стороны, зачарованно смотрел на башни, статуи, рыцарей в латах, гвардейцев в алых плащах, нарядно одетых дам, фонтаны, пальмы и цветы, тянущиеся к солнцу. После серого, тусклого Браавоса с его туманами и каналами, заполненными затхлой водой, Красный Замок казался ему красочным, диковинным миром из волшебной сказки.
Встретившаяся им на пути белая лилия особо заинтересовала Рикарда. Замерев, он уставился на нежные белые лепестки, жёлтые тычинки и вытянутые, ещё не распустившиеся бутоны.
— Это — лилия! — присев на корточки, пояснила Арья.
— Иия?
— Ли-ли-я, — по слогам произнесла Арья.
— Ли-и-я, — послушно повторил сын.
— Ли-ли-я.
— Ли-ли-я, — с третьего раза у Рикарда получилось.
— Вот так верно! — хмыкнула Арья, чмокнув сына в лоб.
— Ба, да ведь это мой братик — новый наследник и отрада Тайвина Ланнистера! — развязный тон и заплетающийся голос, раздавшийся у неё за спиной, принадлежали младшему пасынку Арьи — Тириону, которого она последний раз видела, как и всех — четыре года назад.
— И вам доброго дня! — язвительно поприветствовала Арья карлика, поднимаясь с колен. Инстинктивно схватив Рикарда за руку, она притянула сына к себе.
— Ах, простите, простите, матушка, за время вашего отсутствия я напрочь позабыл, что такое хорошие манеры, ибо некому было напомнить! — отвесил шутовской поклон карлик, еле держась на ногах, а лёгкий ветерок доносил отчётливый запах винных паров, исходивший от младшего Ланнистера.
— Полагаю, там, откуда вы явились, вежливость значения не имеет! — фыркнула Арья, с неприязнью поглядывая на криво завязанные штаны пасынка.
— Ык!.. А вы истинная жена лорда Тайвина, — рыгнув, констатировал карлик, окидывая её мутным взором. — Впрочем, сейчас разве разберёшь — кто ему жена — у него их столько!
Кровь ударила Арье в голову. Ещё сильнее стиснув руку сына, она процедила сквозь зубы:
— Вы пьяны!
— Да, пьян… Пьян. Пьян уже с тех пор, как отец в очередной раз выказал неравнодушие к моей судьбе. Эх, матушка, матушка, ну отчего вы припозднились со своим воскрешением! — сокрушённо выдохнул карлик, едва держась на ногах.
— Что вы имеете в виду? — не поняла Арья.
— А то, что появись вы по-раньше, моя невеста отправилась бы под венец со мной, а не с моим отцом.
— Что?! — рот Арьи сам собой округлился.
— Отец явно не равнодушен к моим женщинам — первую мою жену он подарил своим солдатам, а вторую, пусть ещё и не жену, — забрал себе… Ну ничего, вы вернулись, и справедливость восторжествует — теперь у него есть супруга, достойный наследник, а та, вторая, может, обратит внимание на симпатягу Тириона? А, как вы думаете? Думаете, ещё кому-нибудь нужен карлик без наследства? Сгожусь я для опозоренной девицы из благородного дома? — от слов Тириона веяло ядом.
Отпрянув, Арья помимо воли, сделала шаг назад.
— Вам лучше пойти к себе, лорд Тирион, — прохрипел у неё за спиной Клиган.
— А, Пёс! Тебя приставили охранять обретённое сокровище лорда Тайвина — его нового золотого мальчика? Прими мои поздравления! Матушка, ваш верный Пёс прав — я должен удалиться! — отвесив Арье поклон, Тирион неожиданно обратился к Рикарду: — Прошу меня простить, брат мой, за мой вид и речи, но я так рад вашему возвращению, так рад, что переусердствовал с вином. Забудьте эту встречу и мои слова — мы с вами познакомимся заново. Потом, — и, развернувшись на своих коротеньких ножках, пошатываясь, поковылял в сторону замка.
— Это правда? — не удержалась Арья. — Что Маргери была невестой Тириона?
— Поговаривают, что была, — пожал плечами Клиган, глядя на неё сверху вниз. — Только этого никто не объявлял — Тиреллы ехали в Утёс Кастерли на помолвку, а кого и с кем — сказано не было.
— Ясно, — кивнула Арья, хотя ей не было ясно ничего из сказанного.
— Мама! — пискнул Рикард. — А это кто?
— Он… Родственник, — присев на корточки, Арья одёрнула камзольчик сына, пригладила волосики. — Сегодня он себя плохо чувствует. Когда поправится, вы с ним познакомитесь.
Кивнув, Рикард принял ответ матери, и они продолжили прогулку.
День был в самом разгаре. Солнце изливало на землю свои лучи, по небу плыли облачка, надрывались птицы, благоухали цветы.
Замедлив шаг, Арья поравнялась с Анной:
— Расскажи, что ещё произошло, пока меня не было.
— Что вы хотите знать, миледи?
— Всё.
— Когда вы исчезли, вас долго искали. Потом нашли погибшую женщину и решили, что это вы. Лорд Тайвин сразу уехал, как и ваш отец с сестрой. Милорд приезжал в Королевскую Гавань, когда родился принц Томмен. А три месяца назад в Утёсе Кастерли состоялась помолвка лорда Тайвина и леди Маргери, свадьба была там же, через месяц.
— Она должна была выйти замуж за Тириона?
— Да.
— А почему вышла за лорда Тайвина?
— … Слуги видели, как она в час волка входила в покои милорда.
— Вот как! — усмехнулась Арья — что-то это ей определённо напоминало. — Маргери, должно быть, ошиблась дверью? — съязвила она.
— Должно быть, — по лицу Анны невозможно был понять, что она на самом деле думает о случившемся.
— И лорд Тайвин вынужден был поступить, как благородный человек?
— Да, миледи.
«И во второй раз!» — подавив смешок, Арья спросила:
— И… как новая леди Утёса Кастерли?
— Мила и дружелюбна с лордами, строга со слугами, — в ровном ответе Анны не было ничего такого, что могло бы расстроить Арью, но отчего-то её настроение вдруг испортилось. Бросив на неё косой взгляд, горничная добавила: — Многие сожалели, что леди Утёса больше не вы.
— Правда? — изумилась Арья.
— Правда, — мягко улыбнулась Анна. — Скорбь леди Дорны была безмерна. Представляю, как она обрадуется, узнав, о том, что вы живы и вернулись. Мартин с Виллемом тоже расстроились. И сир Киван.
Испытав некоторое удовлетворение, Арья кивнула.
— Расскажи про мою семью — про Старков, — попросила она.
— У вас родился ещё один брат. Сожалею, но имени его я не помню. Ваша сестра вышла замуж за Сэмвелла Тарли, у неё тоже сын.
— Санса — жена Сэма Тарли?! — перебила Арья Анну.
— Да, миледи. Она живёт в Роговом Холме. Сейчас у неё гостит ваша матушка с детьми, а вскоре все они приедут в столицу по приглашению короля Роберта. Я слышала, что ваш отец намерен их дождаться, а уж после отбыть в Винтерфелл с леди Кейтилин.
Закусив губу, Арья уставилась в никуда. Отец… Мать… Они выбрали ей мужа, а она презрела их выбор. А потом отец выдал её за лорда Тайвина не пожелав выслушать. И она сбежала. И жила в Браавосе, пока все считали её мёртвой… И вскоре она их увидит.., после стольких лет. А ведь был ещё и король, который никуда не делся, не умер, не впал в безумие, а продолжал править, живя в том же самом замке, в котором со вчерашнего дня вновь жила Арья. И его ей тоже предстояло увидеть…
Но вместо короля она увидела королеву.
Королева Серсея, купаясь в потоках солнечного света, шла им навстречу. Лучезарная и прекрасная, она нисколько не изменилась. За руку она держала маленького мальчика, как две капли воды похожего на Рикарда. По другую сторону от мальчика семенила девочка чуть постарше, чьи светлые волосы, подобно расплавленному золоту, струились по спине и плечам. Чуть поодаль со скучающим видом вышагивал долговязый мальчишка, в котором Арья узнала повзрослевшего принца Джоффри.
Вынужденная остановиться, она ждала, когда королева с детьми приблизится к ней и Рикарду, зачарованно смотревшему на разряженных принцев, государыню и королевских гвардейцев.
Серсея Баратеон, оказавшись в паре шагов от них, неожиданно пресекла попытку Арьи присесть в реверансе:
— Нет, нет! Мы же одна семья! — и, приобняв, расцеловала Арью в обе щёки. Губы королевы улыбались, в то время глаза ощупывали, ничего не оставляя без внимания. — С возвращением, дорогая леди Арья! А это, должно быть, Рикард? — молвила государыня. Склонившись, она потянулась к мальчику, взиравшему на неё с немым восторгом: — Здравствуй, Рикард! Мы — твоя семья. Мама рассказывала тебе о нас?
— Не-а, — застенчиво ответил Рикард.
— Ну, тогда давай знакомиться! — мягко улыбнулась королева. — Это Мирцелла и Томмен, они приходятся тебе племянниками, но, наверное, проще будет считать их твоими братом и сестрой, как и Джоффри. Джоффри будет следующим королём, после своего отца Роберта Баратеона, а я — королева Серсея. Мы с тобой брат и сестра.
— Колоём? — зачарованно повторил Рикард, глядя на Джоффри.
— Да, королём! — подтвердила мать наследного принца.
Сам принц, соизволив наконец-то обратить внимание на нового дядюшку, выдавил из себя, скривив губы:
— Рад познакомиться. Добро пожаловать в Королевскую Гавань.
Арья, как и её сын, малость опешившая от монаршей милости, не знала, что сказать. Зато это знала принцесса Мирцелла, безо всякого стеснения оттеснившая старшего брата от Рикарда:
— У нас теперь ещё один брат! Мы с Томменом так этого хотели! Ты будешь играть с нами?
— Буду, — застенчиво улыбнулся Рикард.
— А ты любишь море? А корабли? У меня есть свой корабль — галея «Принцесса Мирцелла», а у тебя?
Корабля у Рикарда не было, зато были игрушечные рыцари и хромая лошадь, о чём он незамедлительно сообщил:
— У меня есть лыцали!
— А как их зовут? Они с Запада?
— Из Блаавоса.
— Из Браавоса! Как интересно! — протянула королева Серсея. — Томмен! — оглянулась она на младшего сына, тихо стоящего в сторонке с пушистым комочком в руках. — А ты что молчишь? Разве не хочешь познакомиться со своим новым братом и его матушкой — леди Арьей?
— Здравствуйте, миледи! — мальчик, как две капли воды похожий на Рикарда, застенчиво воззрился на Арью.
— Здравствуйте, Ваше Высочество, — сглотнув, выдавила из себя Арья.
— Могу я подарить подарок лорду Рикарду, миледи?
«Лорду Рикарду» — слышать это было так странно, так непривычно.
— Да, Ваше Высочество…
Шагнув к Рикарду, принц Томмен протянул ему рыжего котёнка с алым ошейничком, на котором болталась фигурка львёнка:
— Его зовут Ланн.
Рикард, схватив котёнка за шкирку, прижал его к груди. Ланн запищал, попытавшись вырваться.
— Вот так! — присев, Арья помогла сыну справиться с подарком. Погладив котёнка по шёрстке, она строго сказала:
— Рикард, а где слова благодарности?
— Спасибо, — улыбнулся Рикард.
— Спасибо, Томмен! — тут же поправила Рикарда принцесса Мирцелла. — Его зовут Томмен!
— Спасибо, Томмен! — исправился Рикард.
— А ты знаешь, почему его зовут Ланн? — поинтересовалась королева Серсея.
— Он Умный? Как Ванн Умный? — предположил Рикард.
— А ты знаешь про Ланна Умного? — удивилась государыня.
— Мама мне лассказываа.
— Это хорошо! — кивнула королева.
— Рикард, а ты с нами поиграешь? — с надеждой спросил принц Томмен.
— Да! — тут же ответил Рикард, и, словно опомнившись, покосился на мать: — Мам, можно?
— Можно, — сдержанно ответила Арья.
— Томмен думает, что Ланна можно всему научить, совсем, как собаку! А я знаю, что кошки — глупые! — заявила Мирцелла.
— Ничего они не глупые! — запротестовал её брат.
— Но собаки умнее! А ты как думаешь, Рикард? У тебя есть собака?
— Нет.
— Вот если кинуть палку — Ланн её принесёт? Нет — не принесёт! — упорствовала Мирцелла, доказывая свою правоту. И, тут же схватив прутик, сунула её под нос котёнку и зашвырнула подальше. — Отпусти его на землю! — скомандовала она Рикарду.
— А если убежит? — насторожился Рикард, боясь за свой подарок.
— Я велю сиру Меррину его поймать! — тут же нашлась принцесса.
Рикард, помедлив, опустил котёнка на землю. Ланн, потоптавшись на месте, направился совсем в другую сторону.
— Вот видишь! — победно заявила Мирцелла.
— Он не хочет! — заявил Томмен, проявляя упрямство. — Ланн умный!
Принц Джоффри, стоя поодаль, с усмешкой на губах, наблюдал на игры с котом.
— Они такие славные, — тихо молвила королева.
— Да, — согласилась с ней Арья.
— Это хорошо, что они есть друг у друга. Семья — единственное, что ценно. Брат всегда поддержит брата, как и сестра.
— Но они не братья и сёстры! — возразила Арья.
— Они — Ланнистеры, и этим всё сказано. В них течёт кровь Тайвина Ланнистера, и какая разница, кому из них он приходится дедом, а кому отцом!
Будучи лишь отчасти согласной, Арья решила смолчать. В конце концов, её сын впервые за долгое время выглядел счастливым.
— Смотрите кто идёт! — воскликнула королева, поднимая голову. — Это же ваш отец, лорд Старк!
Внутри у Арьи всё оборвалось.
Медленно повернувшись, она уставилась на человека, шедшего по аллее.
Последний раз отца она видела в Близнецах, и это было пять лет назад. Казалось, с тех пор он не изменился. Но, чем ближе он подходил, тем отчётливее становились видны морщины, собравшиеся у углов глаз и пробороздившие лоб, первое серебро на висках и печать усталости на челе.
Узнав её, отец ускорил шаг, лицо его преобразилось — неверие от того, что видят его глаза, сменилось радостью, а руки раскрылись для объятий.
— Отец.., — кинувшись ему на шею, Арья зарылась лицом широкую в грудь. В горле вырос ком, а в глазах вскипели жгучие слёзы.
— Арья.., Арья.., — голос лорд Эддарда подвёл его, скатившись до хрипа. — Мне сказали.., сказали, что ты вернулась…
— Да, отец…
— Сказали, что ты не одна…
— … Да, — судорожно сглотнув, Арья отстранилась. Отцовские глаза пристально взирали на неё со смесью радости, грусти и тревоги. — Рикард! — обернувшись, окликнула она сына.
В лице отца что-то дрогнуло, когда он услышал, каким именем она нарекла его внука.
Дети, прервав игру, поспешили к ним.
Со всё возрастающим изумлением лорд Старк смотрел на принцев и мальчики, так похожего на них.
— Рикард, познакомься с дедушкой, — прошептал Арья, пытаясь совладать с проклятым комом в горле, который никак не хотел его покидать.
— Рикард? — переспросил лорд Эддард, глядя на внука, бывшего зеркальным отражением принца Томмена.
— Кровь Ланнистеров сильнее любой другой, лорд Старк, кто бы, что не говорил! — с плохо скрытой гордостью, молвила государыня.
Отец, метнув хмурый взгляд на королеву, не удостоил её ответом.
Рикард, почувствовав заминку, опасливо шагнул назад, в спасительный круг Мирцеллы и Томмена. Принцесса, мгновенно насторожившись, сжала маленькие кулачки и ринулась в атаку:
— Это наш новый брат — его зовут Рикард! И если кто посмеет его обидеть — лишится головы!
— Да! — неожиданно поддержал сестру Томмен.
Угол рта лорда Старка нервно дёрнулся, а на чело набежало облачко…
====== Глава 2.7. ======
Шёл уже третий день, как Арья вернулась в Красный Замок, а лорд Тайвин так и не изволил поговорить с ней. Зато изволил король Роберт.
После краткого стука, оповестившего о госте, дверь распахнулась, и на пороге возник государь. Сделав пару шагов, Светлейший остановился ровно посередине комнаты, буравя Арью тяжёлым взглядом.
Попятившись, Арья упёрлась задом в стол, преградивший ей путь к отступлению.
Дверь за королём беззвучно закрылась, оставив их наедине.
Повисла гнетущая тишина.
За прошедшие годы король ещё больше раздался вширь и обрюзг. Тяжкое дыхание, красное лицо и мешки под глазами говорили о нездоровье Баратеона. А отчётливый винный дух — о недавнем возлиянии.
От затянувшегося молчания и от взгляда короля Арье стало не по себе. Её рука, опиравшаяся о край стола, нащупала столовый нож. Гладкий и ровный, он сам скользнул ей в ладонь, спрятавшись в складках юбки.
— Я… Я.., — голос короля был хрипл. Сделав нерешительный шаг, Баратеон замер.
Пальцы Арьи ещё сильнее стиснули нож. Не двигаясь с места, она продолжала молчать.
— Я хотел, миледи.., Я…, — король никак не мог сказать, что же именно он хотел, а Арья не спешила прийти к нему на помощь. Лицо Баратеона раскраснелось ещё больше, а на лбу выступили капельки пота. До Арьи долетал отчётливый запах перегара и тучного мужского тела.
Тягостное молчание затягивалось.
Возникший за дверью шум проник внутрь покоев — знакомый голос громогласно вещал на всю башню Десницы:
— Никто не смеет меня останавливать! Да будь тут хоть все Семеро, я всё равно войду!
Следом, в подтверждении своих слов, в распахнувшейся двери появилась Нимесида.
— Какого?! — рыкнул Баратеон, грозно оглядываясь назад.
Островитянка, перегородив дверной проём, безо всякого почтения взирала на непрошенного гостя, потревожившего покой её госпожи.
— Миледи, простите, что задержалась! — игнорируя гнев короля, обратилась она к Арье. Глаза её сверкали, брови сурово хмурились, руки упирались в бока, а хрустящая алая юбка, покачиваясь из стороны в сторону, была сродни колоколу, бившему в набат.
— Как ты смеешь врываться, женщина?! — взревел Роберт.
— Я в покоях своей миледи — леди Арьи Ланнистер! — вскинув голову, сообщила Ним. — А вы кто такой?! Почему явились без приглашения?
— Я кто такой?! Я — король!
— Нимесида, Его Величество уже уходит, — ровно пояснила Арья. — Он справлялся о… моём здоровье.
— Ох! Простите меня, грешную! — округлив глаза, всплеснула руками Ним в притворном покаянии. — Откуда ж мне было знать, что король вот так вот, запросто, по утру, к леди может хаживать! Я ж в глаза вас не видела, знать не знаю, какой вы! Простите, ради Матери нашей, Старицы и всех богов наших!
— Пусть хозяйка твоя прощает! И уму разуму учит! — буркнул Баратеон и, не глядя на Арью, покинул покои.
— Что ему было надо? — грубо спросила Ним, как только они остались одни.
— Не твоё дело! — огрызнулась Арья.
— Ох, девонька, девонька! — горько вздохнув, покачала головой луноликая Ним и забрала у Арьи нож, который та всё ещё стискивала в руке.
Опустив голову, Арья хмуро уставилась в пол.
— Так это правда? — тихо спросила Нимесида.
— Что?
— Что король возжелал тебя?
—… С чего ты взяла?
— У людей есть глаза и уши — они видят и слышат многое.
— И что же они увидели и услышали? — горько усмехнулась Арья.
— Много чего, и не всегда это правда.
Отвернувшись, Арья смолчала.
— Значит, правда, — тихо, сама себе ответила Ним.
Разглядывая колышущиеся за окном кроны деревьев, Арья продолжала молчать. Вчера отец спрашивал почему она сбежала. Арья не нашла слов, чтобы сказать ему правду. Когда его не было рядом, они, эти самые слова, рождались сами собой, а вчера куда-то улетучились. Поэтому отец услышал тоже, что и сир Николас — её похитили. Выходит, зря она солгала — о страсти Роберта к ней уже давно судачили.
— А ты? — неожиданно голос Ним окреп, заставив Арью обернуться. — Сама ты что?
— Что — я? — не поняла Арья.
— Люб тебе король иль нет?
— Нимесида?! — брови Арьи изумлённо поползли вверх.
— Ну и хвала богам! — явно облегчённо выдохнула островитянка. Немного помолчав, она спросила, внимательно глядя на Арью: — Это из-за него ты сбежала?
— Меня похитили! — тут же быстро ответила Арья.
— Ну, конечно, похитили! А чё ж выкуп не попросили?
— Я от них удрала!
— А от чего столько лет пропадала?
Поняв, что ответа у неё нет, Арья смолчала.
— Ну, молчи, молчи, — пожала плечами Ним. — Только лорду Тайвину об этом знать не следует. Надо нам самим короля отвадить — без него.
— А ему какое дело! — фыркнула Арья. — У него теперь другая жена!
— Что значит — другая? Вы ему жена, тем паче, что и ребёночек есть! А где он? Куда вы отправили Рикарда, миледи?
— Я? Никуда! — вся похолодев изнутри, Арья поняла, что не видела сына с самого утра — с тех пор, как он погнался за проскользнувшим в коридор Ланном и не вернулся. Пропала и Анна, вышедшая за ним следом.
Забыв про короля, Нимесиду и всех остальных Арья выскочила за дверь и тут же налетела на Дживса, охранявшего её покои.
— Где мой сын?! — вскричала она.
— У лорда Тайвина, миледи, — несколько растерянно ответил гвардеец.
— Как, у лорда Тайвина? — опешила Арья.
— Милорд шёл к себе, увидел молодого лорда…
Не дослушав, Арья бросилась вверх по лестнице, проклиная юбки, путавшиеся между ног. В груди её зрела тревога, а сердце бухало где-то в горле.
Наконец, миновав последнюю ступеньку, она оказалась у знакомой двери.
Дживс не обманул — Рикард действительно был у лорда Тайвина. Склонившись над огромной картой, они расставляли на ней фигурки.
— А это кто? — донёсся до Арьи тонкий голосок сына.
— Это Форель Талли — знак дома, правящего Речными Землями.
— А они бойшие?
— Большие.
— Бойше Севела?
— Нет — Север — самый большой из Семи Королевств.
— А что там, в Ечных земьях?
— Там много рек и озёр. Главный лорд Речных Земель — твой прадед Хостер Талли.
— Да?!
Замерев, Арья уставилась на отца и сына, изучавших географию Семи Королевств. Рикард, взобравшись с ногами на высокий стул, с упоением следил за размеренными движениями рук лорда Тайвина, вычерчивавшего незримые границы меж лесов и рек. С его одобрения и под его контролем, Рикард брал фигурки, выстроившиеся на краю стола, и водворял их на место. Лорд Тайвин, склонившись, помогал сыну.
Судорожно сглотнув, Арья шагнула вперёд.
Рикард, обернувшись на звук её шагов, радостно сообщил:
— А мы с папой калту делаем!
— Кто разрешил тебе покидать покои?! — вопрос прозвучал излишне нервно и громко. Заметив, как вздрогнула сын, как втянулась его голова в маленькие, худенькие плечики, Арья тут же пожалела о сказанном.
Лицо её мужа дрогнуло и словно окаменело. А глаза гневно сверкнули:
— Моему сыну не требуется ничьего дозволения, чтобы проводить время с родным отцом! — отчеканил лорд Тайвин, играя желваками.
Судорожно сглотнув, Арья покосилась на Рикарда:
— Я жутко перепугалась — ты убежал за Ланном и не вернулся, — как можно спокойнее проговорила она.
— Я не хотел тебя пугать, мама! — по личику сына пошли гримасы, словно он вот-вот расплачется.
— Больше так не делай! — строго сказала Арья, подходя к Рикарду и присаживаясь на корточки. Зелёные глаза с золотыми искорками смотрели на неё со смесью покаяния и испуга. Взяв сына за руку, она тихо продолжила стараясь быть, как можно убедительнее: — Для того, чтобы зря не волноваться, я должна знать, где ты и с кем. Договорились?
— Договоились…
— Ну вот и славно, — поднимаясь, подытожила она.
— А можно я ещё тута останусь? — с надеждой попросил сын.
— … Если ты этого хочешь, и лорд Тайвин не возражает — то можно, — закусив губу, ответила Арья, хотя больше всего на свете ей хотелось схватить сына в охапку и бежать куда подальше.
— Не возражаю, миледи, — от холодного ответа мужа веяло зимней стужей.
Метнув на него быстрый взгляд, Арья направилась к двери и только тут заметила Анну, сидевшую с котёнком на руках.
— Ты что, не могла мне сообщить?! — прошипела она сквозь зубы.
— Лорд Рикард волновался, что Ланн снова сбежит, и лорд Тайвин повелел мне быть здесь, у них на глазах.
— Лорд Тайвин! — фыркнула Арья. — Ты — моя горничная, а не его! … Потом приведёшь ко мне Рикарда, как он… наиграется, — оглянувшись, она посмотрела на сына — разрумянившийся, с улыбкой на губах, он никогда ещё не выглядел таким счастливым. Муж, склоняясь к нему, что-то продолжал разъяснять, и на на его лице тоже была улыбка…
Бездумно переставляя ноги по пути к себе, Арья не заметила, как оказалась в самом низу башни Десницы. Счастливые глаза сына, взиравшие на лорда Тайвина, не шли у неё из головы — от чего-то она представляла их встречу совсем иначе.
Когда вместо ступенек у неё под ногами оказался ровный пол, а стены, расступившись, явили взору внутренний двор, Арья остановилась.
— Миледи! — окликнул её знакомый голос.
Повернув голову, она увидела сира Джейме, стоявшего на террасе. Приветственно помахав ей рукой, он сделал приглашающий жест.
Кивнув, Арья взбежала по лестнице и оказалась в окружении невесомых штор, витых колонн и бесконечного множества цветов, свисавших с изогнутых арок. Посреди террасы стоял стол, уставленный яствами, за которыми сидели оба её пасынка — сир Джейме и Тирион.
— Миледи, пожалуйте к нам! Разделите наш скромный обед! — широко улыбаясь, пригласил её сир Джейме.
Покосившись на Тириона, молча потягивавшего вино, Арья села напротив.
«Скромный обед» состоял из молочного поросёнка, кролика вымоченного в сливках, креветок в чесночном соусе, мидий, переложенных дольками лимона, горки пирожков и гроздей винограда, опутавших рыжие персики.
Слуга, прислуживавший за столом, поспешно положил перед Арьей нож и вилку, а на тарелку плюхнул свиную ножку. Сир Джейме, потянувшись за вином, налил ей и себе:
— С возвращением!
Кривовато усмехнувшись, Арья хлебнула из бокала. Терпкая жидкость, коснувшись языка, скатилась в желудок.
— С возвращением! — поддержал брата Тирион и опустошил свой кубок до дна. — Вчера я наговорил лишнего и прошу за это прощение, миледи.
— Правда? — отчего-то доверия к словам пасынка у Арьи не было.
— Правда. Я был пьян и зол на судьбу, но судьбе претензий не предъявишь, как и богам.
— И вы решили предъявить их мне!
— И от того сожалею.
— Сожалеете, — хмуро кивнув, Арья последовала примеру Тириона и осушила свой бокал.
За столом повисла тишина.
В голове у Арьи зашумело, а напряжение, сковавшее ей спину — отпустило. Взявшись за приборы, она отведала поросёнка. Поросёнок был хорош. «Хотя бы ради этого стоило вернуться,» — мрачно подумала она. И ей снова захотелось выпить.
Проследив её взгляд, сир Джейме освежил кубки, не забыв про себя и Тириона.
— Я слышал, вы были в Браавосе, — то ли спросил, то ли сообщил он.
— В Браавосе, — подтвердила Арья.
— И чем вы занимались? — в тоне сира Джейме едва уловимо переплелись ирония и любопытство.
—… Ничем.
— Ничем? — брови сира Джейме взметнулись вверх.
— Просто жила.
— И, простите, на что? — ирония, вырвавшись наружу, превратилась в усмешку.
— Я продала жемчуг, — насупившись, пояснила Арья.
— Жемчуг.., — повторил за ней Тирион. — Какие странные похитители — они оставили вам жизнь, жемчуг, не попросили выкуп. Что же им было нужно? Ваша честь?
— Моя честь не пострадала, уверяю вас! — вспыхнула Арья.
— Ну полноте, полноте, матушка! — примирительно воздел руки Тирион. — Мы только спрашиваем, ибо волнуемся и пребываем в недоумении, как, впрочем, и все — что же с вами произошло?
Закусив губу до крови, Арья молча уставилась на поросячью морду, взиравшую на неё глазами-маслинами. Казалось, даже побывавшая в печи свинья, хотела знать, что же на самом деле произошло с леди Ланнистер.
— А ведь мы вас оплакивали, — не дождавшись ответа, тихо проговорил сир Джейме. — Все оплакивали. Все мы. Ваша сестра, отец…
В чёрных, поросячьих маслинах явственно отразился укор, а запечённые уши шевельнулись.
— Вас погребли под Кастерли Рок, — добавил Тирион. — Если вам это интересно.
Свиной пятачок дёрнулся, словно желая её пристыдить.
— Не интересно, — буркнула Арья, тряхнув головой в попытке прогнать наваждение — ей ещё только свиньи-судьи её поступков не хватало!
— А мне вот всегда было интересно знать — каково это — воскресать из мёртвых! — сообщил Тирион.
— Уверяю вас, ничего интересного в этом нет! — отрезала Арья, переключившись с поросёнка на пасынка.
— Как прошла ваша встреча с нашим достопочтимым отцом — всесильным Тайвином Ланнистером? — задал вопрос сир Джейме.
— Хорошо.
— Хорошо? То есть — никак? — уточнил он. — Вы разговаривали? Объяснили, что с вами случилось, и почему вы так долго отсутствовали?
— У нас не было времени поговорить, — нехотя призналась Арья, вновь берясь за бокал.
— Но это время рано или поздно найдётся, — хмуро кивнул Тирион. — И советую вам запастись более убедительными ответами на его вопросы, нежели те, что вы продемонстрировали сегодня.
— Угу, — мрачно промычала Арья, осознавая правдивость слов карлика. Она никогда не считала себя трусихой, но перспектива объяснения с мужем её страшила. — Вас заботит моя судьба?
— Вы всегда мне нравились, и я успел привыкнуть к вам, как к моей мачехе, — серьёзно ответил Тирион. — И не я один.
— А как же леди Маргери? Как вам она? — не удержалась Арья.
— Никак, — пожал плечами сир Джейме. — Слишком хочет всем угодить.
Испытав тайное удовлетворение, Арья отхлебнула из бокала.
Солнце, прокравшись сквозь переплетение вьюна, отразилось в кувшине, зайчиком сверкнуло на золоте приборов, коснулось персиков и вина, заставив играть хрусталём капельки воды, покрывавшие ягоды, и так и призывавшие съесть их. Что Арья не приминула сделать. Тирион последвал её примеру.
— Серсея сказала, что ваш сын и племянники поладили, — жуя ягоду, поделился карлик.
— Да. Принц Томмен подарил Рикарду котёнка, — ответила Арья, отправляя очередную виноградину в рот.
— Это хорошо. Они одного возраста, и Томмену теперь есть с кем играть, да и Рикарду так будет проще ко всему привыкнуть. Я бы хотел его увидеть если не возражаете, миледи. У меня тоже есть подарок для братика. Где он сейчас? С нянькой?
— У своего отца, — мрачно сообщила Арья, чувствуя, как вновь портится её настроение, а виноград превращается в несъедобную кислятину.
Поднявшись, она встала и подошла к балюстраде. Внизу, во дворе, был только слуга, до этого прислуживавший им, и молодая черноволосая женщина в лёгких, откровенных одеждах. Между ними шла оживлённая беседа.
— А твой Подрик не промах! — сообщил сир Джейме, покинувший стол вслед за Арьей.
— Ты о чём? — уточнил Тирион.
— Это же Шая — служанка нашей очередной мачехи. И они явно хорошо знают друг друга.
—… Ну, это не возбраняется.., — изрёк Тирион, вновь наливая себе вина. — Слышал, миледи, что вас посетил король, — сменил тему пасынок.
—… Посетил, — хмуро ответила Арья.
— И?
— И — что?
— Зачем Роберт приходил к вам?
— Чтобы справиться о моём здоровье, — буркнула Арья, сосредоченно изучая двор.
— Какой заботливый у нас государь! — усмехнулся Тирион. — Радеет о каждом жителе Семи Королевств!
— Он друг моего отца! — вскинув голову, резко ответила Арья. Слишком резко.
— Разумеется, он друг вашего отца и поэтому зашёл навестить вас, — ровно проговорил сир Джейме не сводя с её лица пристального взора.
— Да, именно поэтому Его Величество зашёл навестить меня, — как можно спокойнее повторила за пасынком Арья.
— Действительно, почему бы ему не проведать дочь друга, — глубокомысленно изрёк Тирион, разливая всем вина и жестом приглашая вернуться за стол. — А как ваш батюшка? Слышал, скоро мы все увидим и леди Кейтилин, и вашу сестру Сансу.
— Да, они должны приехать, — ответила Арья, усаживаясь на своё место.
— Давно не видел леди Сансу, — сообщил сир Джейме. — Слышал, что Агнес Квиртерл скоро приедет, помнишь её Тирион?
— Ха, такое трудно забыть! — расхохотался Титрион. И тут же повинился перед Арьей: — Простите мою несдержанность, миледи, но Агнес из тех леди, что так мило умеют влипать в неприятности и, к счастью, для них так легко из них выпутываться!
Остаток обеда прошёл в беседе, наполненной воспоминаниями об общих знакомых, шутливых рассказах Тириона об историях приключившихся с сиром таким-то и леди такой-то…
Вернувшись к себе, Арья нашла Рикарда, мирно спавшего в своей кроватке в обнимку с Ланном, и Анну, пристроившуюся рядом с вышиванием. Нимесида, заняв место на стуле, латала рубашечку «молодого лорда», которую он уже успел где-то порвать.
Окинув взором мирную картину, Арья взяла пухлую книгу и расположилась в кресле у окна.
Казалось, она уже сто лет не держала книг в руках. Всё это было так старо, так забыто… Перелистывая страницы, повествовавшие про подвиги Брандона Строителя, Арья поймала себя на улыбке. В памяти всплывали рассказы старой Нэн и длинные Винтерфелльские ночи. А ещё, почему-то, вечера на берегу Закатного моря, где она точно так же любила присесть с книгой на террасе.
Воспоминания, подобно волнам, накатывавшим на берег, то накрывали её с головой, окуная в прошлое, то, схлынув, возвращали в настоящее. Но, чтобы не делала Арья, чтобы не думала, с кем бы не говорила, мысли её всё равно были об одном человеке — её муже — бывшем ли, настоящем — о том судить могли лишь убелённые сединами септоны, сведущие в законах божьих, да мудрые правоведы, писавшие законы мирские.
Лорд Тайвин не выказал своего гнева. Лорд Тайвин не выказал своего неудовольствия. Шли дни, а он молчал. И это пугало…
Резко захлопнув книгу, Арья встала. Взгляд её блуждал по небу и морю, а в груди зрела тревога…
Когда закат, отполыхав алым заревом, растворился в водах морских, к ней в покои явился гвардеец Дживс с повелением от лорда Тайвина Ланнистера — прибыть к нему незамедлительно.
Тщательно расправив на себе и так без единой складочки платье, Арья покинула комнаты под тревожными взглядами Анны и Нимесиды.
Муж то ли бывший, то ли нынешний, сидел, как всегда за столом. Перо в его руке плавно скользило по пергаменту, оставляя витиеватый, чернильный след. Таяли мгновения, а он не проронил ни слова, кроме сухого «прошу садиться».
Усевшись в кресло напротив, Арья не сводила глаз с подрагивавшего кончика пера. Взгляд её коснулся знакомых рук с тонкими пальцами, поднялся выше… Годы не пощадили лорда Тайвина, но, как это ни странно, и не сделали старым, что некогда предрекала Лиза Аррен. Тайвин Ланнистер был и оставался привлекательным мужчиной, даже, можно сказать, красивым…
— И так. Вы ничего не желаете мне сообщить, миледи?
Вопрос и пронизывающий зелёный взгляд застали Арью врасплох.
— Что вы хотите услышать? — вскинув голову, спросила она.
— Причину и подробности вашего побега и столь длительного отсутствия.
— Причину? — рот Арьи нервно дёрнулся, а в слова просочилась горечь, напитавшаяся мгновенно всплывшими воспоминаниями. — Вы хотите знать причину, милорд?
— Хочу! — пророкотал лорд Тайвин. Бешенство, полыхнувшее в его глазах, вылилось наружу. Брови сошлись на переносице, губы скривились, а пальцы сжались в кулак.
Холодная ярость, поднявшись из самых глубин, захлестнула Арью с головой:
— И что именно вы хотите знать, супруг мой? — отчеканила она.
— Что именно? — повторил за ней муж. — Что такого произошло той ночью, что заставило вас бежать без оглядки, позабыв про стыд и долг супруги и дочери?
Арья верила и не верила своим ушам. Боль и обида переполняли её, воспоминания, всколыхнув память, калёным железом жгли мозг. «Что такого произошло той ночью…».
— Или, может, вы всё это задумали много раньше, а осуществили лишь тогда? — поднявшись, лорд Тайвин заходил по комнате, подобно льву, запертому в клетке.
Не отвечая, Арья уставилась на пламя одинокой свечи, мерцавшей на столе. Тогда тоже были свечи. И свет их был столь же жёлт и тёпл. А глаза её мужа черны и холодны. А руки сильны и беспощадны, и не дарили ничего кроме боли, а сейчас он спрашивает — «Что такого произошло той ночью…».
— Вы думали о побеге. Думали с самого начала! — остановившись у неё за спиной, лорд Тайвин дышал ей в затылок. — Один раз у вас не вышло, зато вышло во второй. Вам сказали, что у вас есть могила?
— Да.
— Ваш отец прислал изваяние, оно и по сей день там — дева с зимними розами и мечом. С Иглой! Но это было потом. Сначала он похоронил вас, миледи. Мы сделали это вместе! Все были там в тот день: ваша сестра, отец, Дорна, Киван. Все оплакивали вас, в то время, как вы держали путь в Браавос! А сейчас вы изволили вернуться!
— Я не.., — начала Арья и осеклась.
— Не собирались? — резко переспросил муж, больно схватив её за плечо и заставляя обернуться. Лицо его было перекошено от бешенства, а в сузившихся от света свечи зрачках, окружённых золотистой зеленью, мерцал отражённый огонёк. — Вы хотели и дальше скрывать от меня сына?!
Резко поднявшись, Арья вырвалась и отступила на шаг.
Тяжело дыша, муж опёрся о спинку кресла, в котором она только что сидела:
— Видят боги, только мой сын не позволил мне поступить с вами должным образом! Только его привязанность к матери спасла вас от заслуженного наказания! Но так будет не всегда.
— И что же будет потом? — ярость, вскипевшая в ней с новой силой, отдалась дрожью в теле и испариной на висках.
— Рикард привыкнет к своей семье, дому, и когда не будет столь остро нуждаться в вас, вы уедете.
— Уеду? Куда же? — пожар, бушевавший внутри, мгновенно сменился леденящим холодом.
— Вы слишком умная женщина, миледи, чтобы задавать столь глупый вопрос…
====== Глава 2.8. ======
— Что ты мне скажешь?
— Ничего.
Повернувшись к непрошеной гостье спиной, Арья отошла к окну.
«Рикард привыкнет к своей семье, дому, и когда не будет столь остро нуждаться в вас, вы уедете…»…
Рикард вместе с Томменом играл на песчаной дорожке, огибавшей башню Десницы. С высоты оба они казались ожившими игрушечными солдатиками, сродни тем, которые так любил её сын. Одинаковыми белокурыми солдатиками в вишнёвых камзольчиках…
«Рикард привыкнет к своей семье, дому, и когда не будет столь остро нуждаться в вас, вы уедете…»…
Сердце Арьи болезненно сжалось. Даже отсюда она различала, кто из тех двоих её дитя.
Снизу доносился заливистый собачий лай и весёлый детский смех.
Сын, погнавшись за щенком — лохматым белым комком с чёрным ухом — подарком Тириона, споткнувшись, упал. Тут же из тени деревьев на свет шагнул Сандор Клиган и, подняв мальчика, поставил его на ноги.
«Рикард привыкнет к своей семье, дому, и когда не будет столь остро нуждаться в вас, вы уедете…»…
— Арья, так что ты мне скажешь?
Вздрогнув, Арья обернулась, уставившись на Маргери Тирелл. Чуть раскосые глаза новой жены её мужа взирали на прежнюю леди Ланнистер с нетерпением и плохо скрытым раздражением. Словно опомнившись, очередная леди Утёса смягчилась, захлопала длинными ресницами и молитвенно сложила руки:
— Если ты не решишься сейчас, то потом будет поздно!
Закусив губу, Арья продолжала молчать. «Рикард привыкнет к своей семье, дому, и когда не будет столь остро нуждаться в вас, вы уедете…». Благодаря предложению Маргери она могла уехать незамедлительно, не дожидаясь, пока её сын привыкнет к семье. Уехать вместе с ним, вновь став мёртвой для всего этого мира и для лорда Тайвина Ланнистера в первую очередь.
— Я подумаю…
— Хорошо! — с явным облегчением, выдохнула Маргери. — Только поторопись! Иначе…
— Иначе будет поздно! — раздражённо перебила Арья, предвосхитив мысль бывшей Тирелл.
— Именно, — поспешно согласилась с ней Маргери. В её глазах что-то дрогнуло и тут же исчезло. Что-то колючее, острое. Шагнув вперёд, Розочка жарко зашептала: — Поторопись, ведь дело не только в лорде Тайвине!
— Что вы имеете в виду? — резко спросила Арья.
Воровато оглянувшись, словно собираясь поведать чудовищную тайну, Маргери едва слышно выдохнула:
— Король…
— Миледи!— звук распахнувшейся двери смешался с хрустом юбок Нимесиды.
— Да, Нимесида? — вскинув голову, Арья посмотрела на горничную, грозовым штормом ворвавшуюся в комнату.
— Вы не говорили, что ждёте гостей! — безо всякого пиетета заявила луноликая Ним, покосившись на леди Маргери.
— Я уже ухожу! — «пропела» гостья. И, бросив выразительный взгляд на Арью, направилась к выходу.
Закрыв за ней дверь, Нимесида тут же поинтересовалась:
— Что ей было надо?
— Заходила справиться, как я, — пожала плечами Арья, отводя взгляд.
— Справилась?
— Справилась.
— И это всё?
— Всё! — раздражённо отрезала Арья, и, обойдя стоявшую копной Нимесиду, вышла в коридор.
Путь вниз был короток.
Сердце бухало где-то в горле, а в голове одна за одной крутились мысли, сталкиваясь друг с другом, подобно штормовым волнам.
Отмеряя шагами ступеньки, Арья не заметила, как оказалась во дворе и ступила на ту самую дорожку, на которой играли принц и её сын. Дойдя до поворота, она нырнула под нависавшую над дорожкой ветку и увидела Рикарда и Томмена, с радостными воплями бегавшими вокруг постамента, на котором со скучающим видом опирался на копьё кто-то из Тарагариенов, живший лет двести назад. Подарок Тириона, наречённый Лордом Винтером, тявкая, кидался под ноги то юного принца, то его не менее юного дядюшки и тут же откатывался белым меховым шаром, смешно перебирая лапами. Стоявшие пооодаль гвардейцы, так же как и Пёс, пристроившийся на лавочке, с ленивой снисходительностью взирали на детско-щенячьи забавы. Заприметив Арью, гвардейцы вытянулись в струну, а Клиган, бросив на неё быстрый взгляд, тут же уставился на кусты, подавив явный зевок.
Шагнув вперёд, Арья остановилась:
— Рикард!
Сын, увлечённо тягая Лорда Винтера за лапу, даже не заметил её.
— Рикард! — позвала Арья настойчивее и громче.
Вздрогнув, сын замер, подняв на неё зелёные глаза Тайвина Ланнистера.
— Миледи! — поздоровался с ней принц Томмен, радостно улыбаясь.
Лорд Винтер, почуяв свободу, тут же отскочил в сторону и призывно залаял, требуя продолжить игру.
Сын переминаясь с ноги на на ногу, опасливо покосился на мать.
— Рикард, идём! — скомандовала Арья, протягивая руку.
Насупившись, Рикард молча потупил взор, но не сделал ни шагу.
— Рикард! — раздражаясь, повторила Арья.
— … Я хочу ещё поиглать… Можно? — не поднимая глаз, проронил сын.
— Идём, я сказала! — уже не на шутку разозлясь, бросила Арья, хватая сына за руку.
— Я хочу поиглать! — пытаясь выдернуть руку, заявил Рикард, упорно рассматривая что-то на дорожке.
— Что?! — не поверила своим ушам Арья — никогда ещё сын не перечил ей.
— Миледи, позвольте Рикарду остаться! — вступился принц Томмен, умоляще глядя на неё зелёными глазами, один в один, как у его деда и юного дядюшки.
Рикард, наконец перестав изучать песок под ногами, тоже поднял голову.
Переводя взгляд с одного на другого, Арья в очередной раз поразилась до чего они похожи — словно горошины из одно стручка. Пройдут годы и ничего не изменится — в любом уголке Семи Королевств, на любом перекрёстке всякий прохожий узнает в Рикарде одного из Ланнистеров — сына лорда Тайвина Ланнистера и родного дядю короля и принцев.
Луч солнца, сверкнув, заставил засиять золотых львов, вышитых на камзольчиках Томмена и Рикарда. Алые, цвета спелой вишни, они ни чем не отличались, как и их обладатели. Арья могла поклясться, что ещё накануне ничего подобного у её сына не было. Как до этого не было зверинца, состоявшего из рыжего Ланна и белого Лорда Винтера, целой армии оловянных рыцарей, подаренных сиром Джейме, защищавших самый настоящий замок со рвом и подъёмным мостом — дар родного отца Рикарда — лорда Тайвина Ланнистера.
Яростно закусив губу, Арья категорически ответила:
— Нет, Ваше Высочество — Рикард идёт со мной!
— Но я не хочу! — проявив неслыханное упрямство, заявил Рикард.
Разозлившись ещё больше, Арья резко развернулась, таща за собой еле поспевавшего сына. До неё доносились судорожные всхлипы готовых вот-вот сорваться рыданий. Стараясь не обращать на них внимание, Арья ещё сильнее стиснула маленькую детскую ладошку.
Сзади раздался заливистый щенячий лай, бросившегося на помощь хозяину Лорда Винтера. Не замедляя шага, Арья резко наклонилась, схватив за шкирку собачонку, уже успевшую вцепиться ей в подол, и зажала щенка под мышкой.
— Зря вы так, — хрипловатый голос Пса ворвался в сумбурный круговорот её мыслей, в котором смешались злость, отчаяние и страх.
— Не ваше дело! — резко бросила Арья, не поворачивая головы и не замедляя шаг.
— Не моё, но всё равно — зря! — легко согласился с ней Клиган, с едва читаемой укоризной в голосе.
Только оказавшись у себя в покоях, Арья отпустила Рикарда, тут же обиженно уставившегося в угол. Лорд Винтер, всё же умудрившийся цапнуть её за палец, был незамедлительно отправлен к Ланну, мирно спавшему на алой подушечке, конечно же с вышитой на ней львом.
— Семеро! — взмахнув руками, запричитала Нимесида, выплыв из спальни. — Что вы все словно скисшего молока напились? Рикард? Миледи?
— Всё в порядке Нимесида! — раздражённо ответила Арья. — Рикард заигрался и забыл про время.
— И то верно, — всплеснула руками Ним. — Скоро наставник пожалует, ему пора собираться к их высочествам.
— Какой ещё наставник? — не поняла Арья.
— Тот, который занимается с принцем и принцессой. А сейчас и с нашим юным лордом.
Её сын чему-то учится совместно с внуками её мужа?! Для Арьи это было новостью.
— Рикард не нуждается ни в каких наставниках! — тут же ощерилась она.
— Ой ли?! — покачала головой Нимесида, уперев руки в бока. — Да он, простите меня за правду, миледи, и половины слов-то выговорить не может! А вы — «не нуждается»!
— Придёт время — научится! — взбеленилась Арья.
— А от чего до сих пор не научился? — тут же прищурилась Ним. — Кто занимался его обучением ранее?
Закусив губу, Арья уставилась на сына, пристроившегося на кушетке рядом с подушкой на которой, фыркая друг на друга, пытались уместиться Лорд Винтер и Ланн. Поочерёдно гладя котёнка и щенка, Рикарда старался не глядеть на мать, сосредоточившись на подарках своей обретённой семьи.
Тому, что её сын глотает буквы и коверкает слова Арья не придавала большого значения — она его понимала, и ладно. Она научила его считать до десяти и была этим крайне довольна, а всё остальное ей казалось пока что малозначительным, учитывая туманное будущее. А сейчас рядом с ним вдруг оказались люди, которые имели более чем определённые планы на это самое будущее. И в первую очередь это был его отец — лорд Тайвин Ланнистер.
— Не важно, кто занимался, — наконец-то ответила Арья Ним. Сказать, что её сын общался с бывшей шлюхой, а её, родную мать, видел лишь раз в неделю, у неё язык не повернулся. Да и не к чему всё это было знать Ним.
Понимая, что сейчас все её возражения будут выглядеть крайне глупо и лишь сподвигнут лорда Тайвина ещё быстрее осуществить свой план, Арья позволила Анне увести Рикарда в Башню Мейгара в специально отведённую комнату, где юных принцессу и принца обучали правилам этикета, речи и простейшим вещам, которые нужно знать высокородному лорду с самого детства.
Устроившись на кушетке, Арья потянулась за книгой. Потревоженный ею Ланн недовольно мяукнул и тут же Лорд Винтер отозвался грозным рычанием, оскалив щенячьи зубы на свою недавнюю обидчицу.
— Да ладно тебе злиться! — примирительно фыркнула Арья, пытаясь потрепать пса за чёрное ухо. Тот, упорствуя, продолжал скалиться. Не обращая внимание на щенячье недовольство, Арья взяла Тирионов подарок в руки, подхватив под мышки и, внимательно посмотрев ему в глаза, тихо сказала: — Защищаешь своего хозяина? Это хорошо. Это правильно. Своих надо защищать всегда. Но я Рикарду не враг, так что, друг мой, давай мириться, а то я ведь тоже зарычать могу — во мне волчья кровь, если ты не знал.
Щенок брыкнулся, смешно дёрнув задними лапами. Откормленное пузо топорщилось шаром, а хвост недружелюбно напрягся, выдавая готовность растерзать злодейку.
Опустив Лорда Винтера обратно на подушку, к Ланну, Арья потрепала его за чёрное ухо:
— Спи, давай.
Уставившись на мать хозяина, щен положил голову на лапы, демонстрируя желание быть настороже, но, вскоре, сон сморил его, чёрные-бусины глаз закрылись, и до Арьи донеслось смешное, почти человеческое посапывание.
— Миледи, портнихи явились, — сообщила появившаяся перед ней Нимесида.
— Какие портнихи? Я никого не жду! — раздражённо бросила Арья.
— Королева Серсея прислала.
— С чего это? — фыркнула Арья. Желание королевы сблизиться было ей непонятно и вызывало определённую неловкость. Раньше, приходясь Арье падчерицей, Серсея Баратеон уделяла ровно столько внимания мачехе, сколько того требовал этикет, а сейчас вдруг принялась осыпать подарками и зазывать на совместные обеды и ужины, которых она, Арья, тщательно избегала. Возможно, это было связано с желанием избавиться от Маргери, а, возможно, и с чем-то другим. Одно Арья знала точно — становиться частью дворцовых интриг ей не хотелось, как и встречаться с королём Робертом.
— Леди Утёса не пристало ходить в платьях, которые ей едва в пору! — у Нимесиды было своё объяснение монаршей милости.
— Да какая я Леди Утёса!
— Самая настоящая! — тут же безапеляционно парировала Ним. — Венчанная жена лорда Тайвина Ланнистера пред богами и людьми!
— Как и другая! — зло бросила Арья.
— Вы — единственная законная жена лорда Тайвина, мать его сына! И любой, кто в этом сомневается — дурак, не знающих законов божьих и людских! — веско сообщила Нимесида и, оглашая покои хрустом юбок, проследовала в первую комнату, чтобы пригласить портних.
Остаток дня прошёл в давно забытых хлопотах — с Арьи снимали мерки, вертели её так и эдак, совали ей под нос отрезы материи, желая узнать, что именно приглянулось миледи. Миледи приглянулось всё с первого разу. Не особо всматриваясь в шелка и бархат, Арья соглашалась со всем, лишь бы её поскорее оставили в покое.
А потом, когда портнихи ушли, дверь без стука распахнулась, и на пороге возникли мать и Санса.
Воспоминания о первой встрече остались в памяти Арьи смутным, размытым пятном. Неверие собственным глазам сменилось неловкостью, а после прорвалось водопадом слёз. Сначала зарыдала Санса, потом судорожно всхлипнула леди Кейтилин, уже стискивавшая пропавшую дочь в объятиях, ну, а следом сдалась и сама Арья, хлюпнув носом.
Когда страсти улеглись, повисла неловкая тишина.
— Арья, доченька, где же ты была? Что с тобой случилось?
Чувствуя, как острое жало вины рвёт ей нутро, Арья отвела взгляд. «Доченька…» — мать звала её так лишь раз, года она болела и чуть не умерла. Сейчас — второй — когда она «умерла и воскресла».
— Слышала — тебя похитили, держали в плену? — прошептала Санса.
—…Д-да.., — выдавила из себя Арья.
— Но как же так, Арья?! Как так?! — всплеснула руками леди Кейтилин. — Что они хотели?!
— Они… Они хотели выкуп. Те, кто меня похитил, — уже привычная ложь легко лилась из уст Арьи. — Но потом судно потерпело кораблекрушение, и они погибли. Я пыталась подать весточку, но письма не дошли, а денег на обратную дорогу не было. Только недавно я встретила торговца, который узнал меня и согласился дать в долг, чтобы я могла вернуться домой.
— Всё это очень печально, — покачала головой мать, нахмурив брови, и было не понять — верит она ей или нет.
— Мама, а как вы? Санса, я слышала ты теперь леди Тарли? — Арья поспешила заговорить о другом.
Сестра заметно изменилась с их последней встречи. Фигура стала более округлой, а движения — плавными. Причёска, шелка, жемчуг — весь облик её словно говорил — вот она я, истинная леди с юга, счастливая мать и жена своего лорда-супруга.
— Да, я теперь замужем за Сэвелом Тарли, — в словах, как и улыбке, тронувшей губы Сансы, не было ни намёка на недовольство судьбой. Как и в синих глазах, взиравших на Арью тепло и мягко, как и подобает истинной леди.
— У нас всё хорошо, — улыбнулась леди Кейтилин. Мать, в отличие от сестры, почти не изменилась. В домотканом сером платье с воротом затянутом под горло, она была точно такой, какой её запомнила Арья — домашней и уютной, с косой, спускающейся по спине и парой непослушных прядей, падавших на лоб. Вот только в этих прядях раньше не было седины, блестевшей серебром, да и морщин у углов глаз поприбавилось. — Про Рикарда ты знаешь, — продолжила Кэт: — А теперь у вас ещё один брат — Бран. Он умён, ловок и смышлён. Робб стал совсем большой. Видела бы ты, как он сражается на мечах!
— А Джон? — тут же спросила Арья.
— С ним всё в порядке, — сухо поджав губы, сообщила леди Кейтилин, с так хорошо ей знакомым неудовольствием, которое касалось всего, что было связано с Джоном.
— А у меня теперь есть Дикон! — тут же, сияя, сообщила Санса. — И он почти ровесник Рикарда!
— Вы знаете про Рикарда? — смутилась Арья.
— Конечно, доченька, — вымучено улыбнулась мать. — Нед нам всё рассказал. Где он? Где мой внук?
— Он… с принцами.
— С принцами? — уточнила мать, нахмурив брови.
— Да, — подтвердила Арья. — Он очень сдружился с Томменом и Мирцеллой.
— Вот как.., — в тоне леди Кейтилин сквозила какая-то, не совсем понятная Арье рассеянность, которую та тут же списала на волнение от предстоящей встречи с внуком.
Арья хотела спросить про Север, про Винтерфелл, но не успела — дверь вновь распахнулась, впустив отца, долговязого юного сира с лицом повзрослевшего Робба и уцепившегося в его штанину мальчика лет трёх со жгучими, чёрными кудрями и синими глазами.
— Арья!!! — звонкий, почти позабытый голос огласил своды покоев.
— Робб!!! — подскочив, Арья кинулась к брату, стискивая его в объятиях.
Заметно вытянувшийся за эти годы наследник дома Старк был ростом ей по плечо, ужасно тощ и знакомо пах зимними розами, кожей дублета и лошадьми.
— Как ты вырос! — подивилась Арья.
— Я скору стану рыцарем! — тут же сообщил Робб.
— Да не может быть! — рассмеялась Арья.
— Я стану оруженосцем сира Рендила, — быстро затараторил Робб. — Проявлю себя и получу шпоры!
— Это правда? — подняла Арья глаза на отца.
— Сир Рендил готов взять Робба в ученики, — подтвердил Нед Старк.
— Дядя Робб будет жить в Холме! — звонкий голос, сообщивший всем о ближайшем будущем Робба Старка принадлежал сыну Сансы, чьё родство выдавали синие глаза Талли. — А ты — моя воскресшая тётя Арья?
— Дикон! — строгий голос Сансы ни коим образом не усмирил любопытство юного Тарли.
— Ты побывала в Семи Преисподнях? А там правда есть котёл? А Пекло — оно жарче огня? — вопросы из мальчишки так и сыпались.
— Нет, я не побывала в Семи Преисподнях, и да — я твоя тётя Арья, — усмехнулась Арья, разглядывая племянника. Бойкий, он не имел ничего общего ни с матерью — сдержанной Сансой, ни с отцом — тихоней Сэмвелом.
— Дикон! — второй раз прикрикнула на сына Санса, и, извиняясь, посетовала: — Он больше похож на тебя, чем на меня — такой же задира!
Рассмеявшись, Арья кивнула:
— Мы ведь одной крови! Но у него твои глаза!
— Верно! — ласков потрепав сына по волосам, согласилась сестра.
— Ой, а можно поиграть? — юный лорд Рогова Холма, заприметив разбуженный шумными гостями зверинец Рикарда, уже тянулся к щенку.
— Лорд Винтер сегодня не в настроении, — сдержанно сообщила Арья, подмечая ощерившихся щенка и котёнка. — Как и Ланн.
— А-а-а, — разочарованно протянул племянник. — А потом?
— Потом — можно, — дала добро Арья.
— А Робб обещал меня научить стрелять из лука! — тут же сообщил Дикон, преданно глядя на дядю.
— Так ты, теперь, великий лучник? — подтрунивая над Роббом, хмыкнула Арья.
— Он делает большие успехи, — мягко улыбнулся отец. — Совсем, как ты когда-то.
— Вы умеете стрелять из лука?! — синие глаза Дикона, распахнувшись, превратились в два огромных блюдца.
— Умею! — рассмеялась Арья.
— А мама не умеет, — с тяжким вздохом посетовал племянник.
— Зато я умею многое другое! — тут же ревностно сообщила Санса. — Разве не я научила тебя играть в кайвассу?
— Твой сын играет в кайвассу?! — теперь уже пришла очередь Арье округлять глаза — её собственный сын, как выяснилось сегодня, с трудом связывал слова, а не то что играл в сложные игры.
— Он знает фигуры! И ещё много чего! — с гордостью сообщила Санса.
«Даже не сомневаюсь — ведь его отец умён, как архимейстер!» — фыркнула про себя несколько уязвлённая Арья.
Как-то незаметно подошло время ужина и все переместились за стол, где благодаря распоряжениям Нимесиды уже томились в ожидании перепела, колбасы и пироги.
Арья засыпала отца и мать вопросами про Винтерфелл, про братьев, которых не видела, Санса рассказывала про Рогов Холм. Отец расспрашивал про сира Рендила и верны ли слухи, что Сэм Тарли пожаловал в столицу, дабы занять одну из должностей в Малом Совете. Санса, с лёгким румянцем на щеках, поведала, что так оно и есть. Поглядывая на сестру, Арья не могла понять, по нраву ли той жизнь с Сэмвелом, столь не похожим на прекрасного рыцаря, о котором Санса мечтала всю жизнь. Но успехами мужа и доверием, которое ей готова была оказать корона в лице десницы короля, она явно гордилась, а их общего сына — любила. А потом пришла Анна с Рикардом и Винтерфелл, и Рогов Холм с его обитателями были позабыты. Рикард, удивлённо покосившись на мать, выслушал, что пожаловали его бабушка, тётя, дядя и кузен. Проявив учтивость, он неожиданно отвесил поклон, чем вызвал безмерное удивление Арьи, не меньшее, чем его слова: «Лад пливетствовать, вас, миледи…». Безбожно картавя, её сын выговаривал слова, которым научила его вовсе не она. Подавив раздражение, начавшее закипать глубоко внутри, Арья покосилась на мать, сидевшую на диване с плотно сжатыми в тонкую полоску губами. Тем временем Рикард, увидев знакомое лицо, уже радостно тянулся к Неду Старку:
— Деда!
— Рикард! — подхватив внука на руки, отец подбросил его к потолку и посадил на согнутую руку, совсем как когда-то Рикард Старк сажал Арью.
Леди Кейтилин, словно оттаяв, легко поднялась с кушетки и подошла к мужу:
— Так ты — Рикард? — тихо проговорила она, касаясь рукой золотых волосиков.
— Ликалд.., — смутившись, пролепетал сын.
— А я — твоя бабушка Кэт…
Чувствуя, как в её горле встаёт ком, Арья отвернулась. За её спиной голосок сына звучал всё громче и увереннее, потом к нему присоединились голоса Робба и Дикона, а она всё никак не могла совладать с собой, глотая подступавшие и подступавшие слёзы…
— Наконец-то мы вместе! — счастливо улыбаясь, молвила леди Кейтилин.
— Хвала богам! — кивнул лорд Эддард, не спуская с рук Рикарда.
— Да.., — одними губами прошептала Арья…
За окнами становилось всё темнее, а в покоях было тепло и светло от улыбок, смеха и счастливых голосов. Запивая вином пряную колбасу и вкуснейших перепелов, Арья улыбалась шуткам брата, отвечала на сдержанные вопросы отца, прислушивалась к неспешному журчанию речей матери и поддерживала замысловатые тосты сестры.
Дети, быстро насытившись, переместились в первую комнату, где на полу с помощью Анны уже вырос подаренный лордом Тайвином замок, который защищали и атаковали разделённые на две армии рыцари, ведомые отважными «сиром» Рикардом Ланнистером и «сиром» Диконом Тарли. Вскоре к ним присоединился и «сир» Робб Старк, которому было щедро выделено аж целых десять конных и десять пеших оловянных воинов. Баталии продолжались почти до часа Волка, пока отважных полководцев не сморил крепкий сон, а засидевшиеся за столом не опомнились, осознав, что всем давно пора спать.
Укладываясь в постель, Арья поймала себя на том, что она улыбается. Мама, сестра, брат, отец… Семья… И её Рикард, играющий с Диконом…
Тихо скрипнувшая дверь сообщила о нежданном госте.
— Это я! — шёпотом сообщила Санса. — Твоя ужасная горничная впустила меня!
— Вовсе Ним не ужасная! — возмутилась Арья, отодвигаясь и освобождая место для Сансы.
— Ну, ладно — тебе видней! — легко согласилась сестра, ныряя под одеяло. Подперев голову рукой, она улеглась на бок, уставившись на Арью: — Ну, рассказывай! — скомандовала она.
— Что? — хмуро уточнила Арья, сосредоточенно рассматривая потолок.
— Всё!
Потолок был серым, почти чёрным, неразличимым в ночной темноте. Изучая чернильную пустоту, Арья хранила молчание.
Сестра, перевернувшись на спину, тоже уставилась в потолок.
— Твой плен, если он и был, продлился недолго, а вернулась ты только сейчас, — сообщила Санса.
— И что?
— Ты сбежала. И возвращаться не собиралась. Но вернулась.
Арья смолчала.
— Почему ты сбежала?
Чернота потолка, сгустившись, давила, не давала вздохнуть, воронкой затягивала куда-то, откуда невозможно было вернуться.
— Не хочешь — не говори, — слова Сансы гулко падали в тишину комнаты, одно за другим, словно первые капли дождя на крышу.
— Не хочу.., — впервые сказанная правда неожиданно принесла облегчение — тиски, сдавившие грудь, ослабли, впустив неё воздух.
— Это из-за него? Твоего мужа?
«Из-за него… И не только…»
— Мы — одна семья, Арья, помни это.
— Помню…
====== Глава 2.9. ======
— Они — бастарды!
— Они — дети, Кэт, всего лишь дети, — сделав шаг назад, Нед устало сел на скамью. Нагретый за день камень грел тело, обманчиво даря покой и расслабление.
Кейтилин, оставшись стоять, продолжала смотреть на игравших под сенью деревьев принцев.
Звонкий собачий лай, разметав полуденную дремотность королевских садов, вспугнул птиц, пристроившихся на деревьях. Дружно взлетев, они устремились на юг — подальше от опасности в лице черноухого пса — щенка их с Кэт внука, сына Арьи и лорда Тайвина. Все они были там, на лужайке — Рикард, Дик, принц Томмен и принцесса Мирцелла.
— Роберт должен знать, — поджав губы, сообщила Кейтилин, присаживаясь рядом с Недом.
Ничего не ответив, Нед выхватил взглядом белёсые волосы старшего внука, возившегося со своим племянником-принцем, похожим на него, как две капли воды. Оба они — и Рикард, и Томмен пытались научить щенка ходить на задних лапах. Показавшаяся из кустов кучерявая голова Дикона тут же вклинилась между двумя златовласыми макушками. Завязался спор. Что-то оживлённо обсуждая, дети двинулись в сторону конюшен. Следом за ними вырос горой Сандор Клиган и пара гвардейцев в алом.
Провожая взглядом внуков и принца с их охраной, Нед тихо ответил:
— Роберт избегает разговоров со мной.
— Почему? — ответ Кэт был слишком быстр, а голос — напряжён. И оба знали почему — Арья. Причиной была Арья.
В саду пели птицы, журчала вода в фонтане, едва слышно перешёптывались на ветру деревья, а меж ним и Кэт повисла звенящая тишина. Он бы дал ей ответ, будь он у него, но ответа у него не было. А то, что нашёптывал ему разум, было слишком черно и пугающе, чтобы озвучить это вслух.
Песчаная дорожка, извивавшаяся меж клумб и скамей, была пустынна — в полуденный час мало кто рискнул жариться под палящим солнцем. Появившиеся вдалеке две фигуры, мерно шагавшие со стороны моря, Нед приметил сразу, и сердце его болезненно сжалось. Арья. Бейлиш.
Почувствовав его напряжение, Кэт подняла голову, увидев тоже, что и Нед.
— Мы можем обратиться к Петиру, он хорошо знает всё, что здесь происходит, — задумчиво произнесла она.
— Нет! — ответ Неда прозвучал резко. Слишком резко. — Это наше семейное дело, и негоже впутывать в него посторонних, — гораздо мягче сказал он.
— Но Петир мой давний друг, — хмурясь, возразила Кэт. — Он с радостью поможет.
— И всё же, мы не будем прибегать к его помощи, — настойчиво произнёс Нед, краем глаза замечая тень недовольства, никак не желавшую покидать лицо его леди-жены.
— Роберт вправе знать, о том позоре, что покрыла его Ланистерша! — горячо возразила Кэт. — Он не должен принимать чужих детей, как своих! И это не просто дети, Нед — они наследники престола! Я не понимаю, почему ты до сих пор не открыл ему глаза!
— Я сделаю это, непременно сделаю, — убеждённо произнёс Нед, сам не веря в собственную ложь. — И я сделаю это без посторонней помощи. Обещай, что никому и никогда не скажешь об это, Кэт. Обещай мне!
— Обещаю, — всё ещё хмурясь, ответила Кейтилин…
Песок мерно поскрипывал под ногами, точно так же, как и слова Мизинца, неспешно лившиеся в уши Арьи:
— Старкам не везёт на юге, но, вы, миледи, из тех, кто рушит правила.
— Что вы этим хотите сказать? — Арье не нравился этот человек. Ей не нравилось его общество. И ей не нравился этот разговор. Но от чего-то вот уже какое-то время они шли бок об о бок от самого моря, мирно беседую обо всё и ни о чём.
— То, что вы вернулись.
— Да, я вернулась.
— Леди Маргери остаётся посочувствовать.
— Вам её жаль? — усмехнулась Арья.
— Да.
— От чего это?
— Она стала всеобщим посмешищем совершенно незаслуженно.
Возразить Арье было нечего, и она сочла за лучшее промолчать.
— Ваше присутствие при дворе и расположение Её Милости королевы Серсеи наводит на определённые мысли. — Какие? — Скоро здесь останется одна леди Ланнистер, и это — вы.
Закусив губу, Арья отвела глаза.
— Леди Маргери ждёт незавидная судьба старой девы, — сокрушенно вздохнул Бейлиш.
— Разве! — мрачно усмехнулась Арья. — Вы сами сказали, что в том, что случилось нет её вины. Она снова может выйти замуж.
— Не всем так везёт, как вам, миледи, — мягко улыбнулся Мизинец.
— Да? — не поняла Арья.
— Скольких наследников Великих Домов вы знаете, миледи?
— Робб, — пожала плечами, Арья. — Робин Аррен. Принц Джоффри.
— А сколькие из них подойдут в мужья женщине за двадцать? — вкрадчиво поинтересовался Мизинец. И, не дождавшись ответа, ответил сам: — Ни сколько. Наш век оказался щедр на невест и крайне скуп на женихов, миледи. Вы вытянули золотую фишку в игре под названием брак, не оставив ничего другим.
— Есть ещё дядя Эдмур, — хмурясь, ответила Арья.
— О, он так увлёкся прелестями одной леди с Запада, что скоро будет венчан пред богами и людьми, — рассмеялся Бейлиш. — Вам не сказали?
— Нет, — покачала головой Арья.
Некоторое время они шли молча. Арья, размышляя о том, что ей поведал Мизинец, тихонько покусывала губу. Мысль о том, что им двоим с Розочкой не ужиться в Королевской Гавани, да и во всех Семи Королевствах жужжала в её мозгу назойливой мухой.
Поглядывая по сторонам, Арья не упускала из виду детей, резвившихся на лужайке. Вот Томмен упал и тут же вскочил на ноги. Вот Дикон, ухватив палку подобно мечу, сделал выпад, демонстрируя своё умение. Вот Рикард, догнав Лорда Винтера, принялся возиться с его ошейником. Споря и доказывая что-то друг другу мальчики всё дальше и дальше удалялись от дорожки, приближаясь к конюшням, выраставшим красной каменной стеной позади пышных кустов.
— Леди в отчаянии готовы на всё, — молвил Мизинец, возобновляя беседу.
— Вы о чём? — не поняла Арья.
— Никто не знает, каковы были условия заключения брака между домами Ланнистер и Тирелл — ни первый раз, когда изначально женихом выступал лорд Тирион, ни второй — когда его место занял его отец.
— Вы знали о помолвке Тириона? — полюбопытствовала Арья — она думала, что тот союз был тайным.
— Разумеется, миледи, — мягко улыбнулся Мизинец. — Я много чего знаю, как и то, что Тиреллы не могли потерять единственную достойную им по рангу партию.
— А они могли? — тут же спросила Арья, почуяв некую недосказанность и желание того, чтобы этот вопрос прозвучал.
— Могли.., — ещё мягче произнёс Бейлишь.
— Почему?
— Человеческая сущность слаба, а соблазнов столь много…
— Вот как, — тихо пробормотала Арья, чувствуя, что понимание слов Мизинца ходит где-то совсем рядом.
— Маргери так хотела стать леди Утёса.
— Но она стала бы женой Тириона.
— Когда оговаривался тот союз, Тирион был единственным наследником, если, конечно, сир Джейме не ушёл бы из гвардии.
— Пока лорд Тайвин не женился! — с усмешкой бросила Арья.
— Лорд Тайвин женился, миледи. На вас.
— Тириону бы выделили замок, земли, — пожала плечами Арья.
— Другой замок. И другие земли. Чтобы он не получил, это был бы не Утёс Кастрели и не Западные Земли, — лёгкая полуулыбка тронула губы Мизинца. — Но и их она могла потерять… Однако, судьба в лице злодеев, похитивших вас, повернулась к леди Маргери лицом, и она стала леди Запада. И только для того, чтобы всего этого лишиться.
— К чему вы всё мне это говорите?! — сухо прервала его Арья.
— Потому что я друг вашей матушки, и ваш друг …
Ничего не ответив, Арья уставилась вдаль.
Внезапно раздавшийся истошный щенячий визг и громкая брань всполошили птиц, заставили вздрогнуть Арью и Мизинца.
— Это у конюшен, — пробормотал мастер над монетой, но Арья уже и сама поняла, устремившись туда, куда она видела, совсем недавно направились её сын, принц и племянник.
Картина, открывшаяся их взорам была отвратительна по своей сути. Черноухий щен, подвешенный за ошейник, хрипя, конвульсивно дёргал короткими лапами, раздувая беззащитное пузико в отчаянной попытке сделать вдох. Рядом не менее судорожно дышал принц Томмен, не сводя растерянных глаз со своего старшего брата, сжимавшего в руках нож.
Как в страшном сне, Арья увидела сына, метнувшегося к кронпринцу и повисшего на его руке. Вцепившись в затянутый в парчу локоть, Рикард, что есть сил пинал Джоффри куда придётся. Джоффри, дёргая рукой попытался сбросить его, как надоедливую собачонку, но неожиданно получил удар в зад от налетевшего на него с разбегу Дикона. Не устояв, наследный принц рухнул венценосным лицом вниз, в самую грязь, размешанную копытами лошадей. Туда же полетели и Рикард с Диконом. Завязалась свара — истошно вопя, кузены на пару колошматили престолонаследника, лупцуя его по голове, спине и высокородному заду. Принц Томмен, не желая оставаться в стороне, подбежав, ударил брата по ноге. Их сестра, выскочив из кустов, оседлала принца Джоффри, вцепившись в его некогда золотые волосы, сейчас грязными сосулькам падавшими на лоб.
Стоявшие в паре шагов гвардейцы с вытянутыми лицами растерянно взирали на побоище, не зная, что предпринять.
Первым опомнился Клиган. Шагнув отчего-то не к принцам и не к своему подопечному, а к Лорду Винтеру, безвольно повисшему на ремне, он перерезал поводок и энергично тряхнул пса. Тот, дёрнув лапами, что-то просипел, отдалённо похожее на лай.
Отпустив ожившую собаку, Клиган потянулся к переплетению копошащихся в земляной жиже рук и ног. Выудив вымазанного грязью по самые уши принца Томмена, Пёс оттащил его в сторону, затем точно так же поступил с Рикардом и Диконом. Принцесса Мирцелла поднялась на ноги сама.
Когда Арья и Мизинец подоспели к месту побоища, в хлюпающей жиже оставался лежать только принц Джоффри.
Со стороны фонтана уже бежали Нед Старк и леди Кейтилин, а из-под арки появилась Санса.
Присев перед Рикардом, Арья вытерла перемазанное личико, подмечая непривычно сурово сжатые губы сына и мечущие яростные молнии зелёные глаза. Его маленькие пальчики были сжаты в кулачки, а грудь ходила ходуном.
Молча пригладив всклокоченные, слипшиеся от грязи волосы, Арья поднялась, взяв сына за руку. Тот, крепко вцепившись в мать, оглянулся на принца Томмена. Томмен, сидел на траве рядом с Диконом, над которым кудахтала Санса. Принц, хлопая глазами, то косился на старшего брата, молча покинувшего поле боя и уже державшего путь в сторону замка, то на Сандора Клигана, хмуро поглядывавшего на драчунов.
Наклонившись, Пёс взял Лорда Винтера и протянул его Арье.
— Собачонку лучше забрать, — хмуро проронил он.
Кивнув, Арья подхватила свободной рукой щена. Почувствовав на себе чей-то взгляд, она оглянулась. Позади неё стояла мать. Губы леди Кейтилин были сжаты в тонкую полоску, а меж бровей легла глубокая морщина. Взор её, скользнув по Рикарду и Дикону, остановился на принце Томмене…
Путь до покоев они проделали молча. Арья одной рукой держала ладошку сына, другой — прижимала к себе Лорда Винтера. Позади них шумно дыша шагал Пёс и двое гвардейцев в алом.
Нимесида, встретив их хмурым взором, взяла у Арьи щена и уложила его на подушечку. Щенок, пискнув, положил голову на лапы, поглядывая глазами-бусинами на то, как его хозяина разоблачают, готовя к купанию.
Рикард раздевался молча, поднимая, когда требовалось, руки, и задирая ноги. Анна с помощницей уже хлопотали вокруг испускающей пар ванной, рядом на скамеечке лежало ароматное мыло.
Только когда её сын оказался в тёплой воде, а проворные руки Ним вспенили на его голове мыльную шапку, напряжённая складка меж бровей, делавшая его столь похожим на отца, покинула детский лоб. Забрав из рук Нимесиды губку, Рикард принялся остервенело тереть ей грудь, локти, колени.
Когда с мытьём было закончено, и Рикард усевшись рядом с Лордом Винтером, всё так же молча принялся грызть яблоко, Арья подошла к Нимесиде:
— Что это было, Ним? Что?
— Не спрашивайте меня! — буркнула Ним, отводя взгляд. — Порченая кровь.
После того как горничная ушла, Арья подсела к сыну. Закусив губу, совсем как она, он сосредоточенно хмурил брови.
— Рикард, — тихо позвала она.
— Мам? — сын уставился на неё своими зелёными Ланнистеровскими глазами.
— Ты не испугался?
— Я не тлус! — яростно заявил сын.
— Конечно, не трус. Ты у меня храбрец! — улыбнулась Арья.
— И Томмен, и Дик!
— Да, вы храбрецы.
— Ты не сейдишься?
— Нет. Вы защищали слабого, как и подобает рыцарю.
— Да! — впервые за весь вечер улыбнулся сын. — Мы дали кьятву!
— Какую клятву? — удивилась Арья.
— Один за усех и усе за одново!
— Э-э-э…
— Ты ведь знаешь пло тех лыцалей? Ну.., тех… Их четвело было!
— Не знаю, — удивлённо повела бровями Арья.
— Это Дик лассказал! Они много подвигов совейшили! И мы тоже совейшим!
— Ты сказал, что рыцарей было четверо, так кто же четвёртый?
— Мийцела!
— А, принцесса Мирцелла! — усмехнулась Арья. А сын, тем временем, воодушевившись, уже не мог остановиться:
— Да! Мы будем всегда защищать длуг длуга! Мы же блатья! Ну, и сестла, — тут же поправил себя Рикард.
— Вот как, — слегка сдвинув брови, пробормотала Арья. — Но это ведь не совсем так.
— И што? — не унимался Рикард. — Мы дали кьятву — мы блатья навек!
— Угу, — мрачно кивнула Арья.
— А Жоффли — плохой! А можно сделать так, штобы колоём стал Томмен, а не он?
— Что? — брови Арьи сами собой поползли вверх. — Не вздумай этого кому-нибудь сказать!
— А почему?
— Ну… Наследник всегда старший сын. Так уж повелось. Ясно?
— Ясно, — понуро согласился сын.
— Вот и хорошо, — напустив строгости в голос, сказала Арья. — А теперь — отдыхать!..
Прошёл день, неспешно подкралась ночь, и наступило утро следующего дня. Утро, на которое было намечено празднование именин принца Джооффри, выпавшее на погожий, солнечный день затянувшегося долгого лета.
Одеваясь к празднику, Арья чувствовала, что нервы её натянуты, как тетива лука — всё было не так, неправильно, не так, как должно быть.
Произошедшее накануне отбило у неё всё желание поздравлять мальчишку с тем, что он появился на свет. Арья и раньше не испытывала к крон принцу симпатии, а после его садистской выходки с Лордом Винтером исчезли те жалкие крохи, что теплились где-то очень и очень глубоко. Но королева настаивала на её присутствии, прислав со служанкой записку, в которой сообщала, что желает видеть «леди Арью с дорогим Рикардом и всеми её родными на торжестве». Король передал свои пожелания на словах через Ланселя, повелев тому напомнить, что «праздник намечен в саду на полдень», а лорд Тайвин не удосужившись что-либо обсуждать с Арьей, выбрал подарок для внука от имени Рикарда и переслал его со своим личным помощником. Сейчас подарок стоял в покоях Арьи, красуясь замысловатой резьбой на массивной шкатулке, в которой было нечто, что должен был тащить Пёс и потом торжественно выставить перед наследником.
Мать не хотела идти на праздник, так же, как и Арья. Отец молчал. А Санса сказала, что их присутствия требуют правила приличия.
Сейчас, повинуясь Нимесиде, Арья бездумно поворачивалась то одним, то другим боком, давая горничной зашнуровать на ней многочисленные тесёмки исподнего, а после — тёмно-синего, цвета вечернего неба, платья.
Глядя на внесённую Анной шкатулку, Арья иронично изогнула бровь:
— Что, разве всё это не отошло к новой леди Ланнистер?
— Новая леди столько своих камней навезла, что складывать негде было! — фыркнула луноликая Ним.
Усмехнувшись, Арья заглянула внутрь, где знакомо поблескивали жемчуга и самоцветы, которые она носила несколько лет назад. Ограничившись сапфировыми серёжками, она захлопнула крышку — всё это принадлежит её прошлому и там и останется. Скоро она и её сын покинут этот замок, этот город и всё, что связано с именем Ланнистер. Как она это сделает, Арья пока не знала, но была уверена, что у неё всё получится…
Стоя у узкого, вытянутого окна, Нед ждал, пока соберётся вся его семья.
Гулявший по башне Десницы лёгкий сквозняк смешивал чуждые ему запахи — пряностей и моря, раскалённого южным солнцем камня, духов и благовоний, коими щедро поливали себя леди и, не уступавшие им ни в чём, лорды. До его ушей доносились так и не ставшие привычными звуки — южный, гортанный говор, пение других, не тех, что дома, птиц, шёпот прибоя.
Спина Неда под кожаным, праздничным дублетом, мало чем отличавшимся от его повседневной одежды, взмокла, как и волосы, которые он рассеянно пригладил ладонью, чтобы те казались ровными и опрятными. Казались. Его никогда не волновало, кому и кем он мог показаться. Он был лордом Севера, и этого всегда было достаточно. Но сейчас всё изменилось. Он даже не мог сказать, когда это случилось. Наверное, в тот день, когда в его жизнь вошла ложь, превратив его в трусливого волка, вынужденного поджимать хвост и озираться по сторонам. Он лгал всем. Жене. Детям. Лучшему другу. Близким людям и тем, кто его совсем не волновал, но от которых зависело слишком многое. Одна ложь цепляла за собой другую, другая — третью и не было им конца…
Из-за поворота показался Сэм, следом шла Санса, поддерживая Дикона, хмуро сжимавшего подарок для именинника — толстенную книгу, едва помещавшуюся в его руках.
Устало улыбнувшись, Нед кивнул дочери и её мужу.
Санса стала отрадой во всём том омуте горестей, что затягивал его. Их планы с Рендилом поженить Сансу и его младшего сына, которого лорд Рогова Холма намеревался сделать наследником, рассыпались в прах со смертью Дикона. Его место занял Сэмвел. Неду врезалось в память лицо старшей дочери и её слова: «Сэмвел?! Сэмвел Тарли?!», когда он сообщил ей о своих намерениях. Её слёзы жгли сердце Эддарда калёным железом, но брак всё же состоялся, и стал на удивление счастливым. Изумляясь, Нед смотрел на то, как Санса умело вертела мужем, направляя его помыслы в нужное ей русло. Их сын, названный в честь погибшего дяди, стал для всех Тарли и Старков настоящей отрадой — мальчик рос живым, смышлёным не по годам и, унаследовав красоту своей матери, отца напоминал лишь тёмными, курчавыми волосами.
Скрипнувшая за его спиной дверь, и раздавшиеся шаги, заставили Неда обернуться — Кэт…
Жена, покинув их покои, со спокойной улыбкой поджидала дочь. Робб, вышедший следом, как и Дикон, держал в руках подарок для именинника — искусно сделанный щит из железнодерева, украшенный гербом Братеонов. Будьволя Неда, он ни за что не стал бы дарить подарки избалованному ублюдку Серсеи и её брата, и не пошёл бы ни на какой праздник. Но ложь, ставшая его второй натурой и пожиравшая его изнутри, требовала от него своё — вежливых речей, поклонов государю и его наследнику, и подобающих случаю даров.
Кэт не понимала его. Он знал это и не мог ничего поделать. И от того молчал. Глядя на её расцвеченное улыбкой лицо, Нед возрадовался за жену — вдали от младших детей, она обрела счастье подле внуков. Вернее, одного внука. Нед видел, каких трудов стоило ей принять Рикарда. Его Ланнистеровскую внешность, его бросающуюся в глаза схожесть с принцами. Но она приняла. И Нед принял, а иначе и быть не могло. И всё дерьмо, что окружало его в тот миг стало ещё дерьмовее…
— А вот и Арья! — радостный возглас Робба, заставил Неда поднять глаза вверх.
По лестнице спускалась Арья, держа за руку сына. Следом за ней мрачно посверкивая тёмными глазами, шествовал Клиган, таща в ручищах не иначе, как очередной подарок имениннику.
Сердце Неда болезненно сжалось. Он никак не мог привыкнуть к той Арье, которой она стала. В его память она врезалась угловатой девочкой, едва ступившей на тропу юности, испуганной и обиженной, не верящей в то, что с ней происходит в том далёком саду посередь яблонь и груш, где он сам отдал её в руки Ланнистеру. Видят боги, он думал, что так оно будет лучше! Что Роберт успокоится, а дочь обретёт достойную и счастливую жизнь жены и матери, подле человека, в чьи объятия она столь опрометчиво кинулась, позабыв про стыд. Но как он ошибался! Он знал, он чувствовал, что всё, что она сказала ему — ложь! И боялся спросить, что же случилось на самом деле, ибо малодушно надеялся, что все его опасения, лишь игра его истерзанного сомнениями разума.
Нед как сегодня помнил тот давний день своего возвращения с Драконьего Камня. Не успела его нога ступить на землю, как на борт корабля поднялись люди в алых плащах, точно такие же, как те, что обшаривали соседние суда. Золотые плащи, подобно иголке, вспарывали портовую толчею, суя нос в мелкие лавчонки, трактиры, гостиницы и бордели. Отовсюду неслось — «леди, темноволосая, худая, осьмнадцати лет от роду, в зелёном платье с жемчугом». Сердце Неда остановилось. Уже в Красном Замке он узнал подробности — Арья исчезла, и её никто не видел с самого раннего утра. На её поиски были отправлены гвардейцы Ланнистер, городская стража, люди из Штормовых Земель, даже Тиреллы выделили своих солдат. Но леди Ланнистер, как в воду канула. Нед искал наровне со всеми, а ещё он расспрашивал — осторожно, по капле выпытывая правду, что же могло случиться, и то, о чём шептались по углам сеяло в его душе ещё большую тревогу. Говорили о юном Тарли, возжелавшем жену Тайвина Ланнистера и получившим то, что хотел, и от того сложившим голову от руки Горы, и о короле, чей взор, стоило появиться Арье, пылал страстью, способной спалить всё вокруг. Лорд Тайвин ходил мрачный, как туча, сыпя бесполезными угрозами и обещаниями, но всё было тщетно. На вопрос Неда: «Что случилось?», вразумительного ответа тот не дал, кроме — «Ваша дочь исчезла!». Роберт метал громы и молнии, но при этом избегал смотреть Неду в глаза. Всякий раз видя старого друга Нед чувствовал, как сердце его сжимается в тиски, а горло душит праведный гнев. Он готов был схватить Баратеона и Ланнистера за грудки и вышибить из них правду, если бы это помогло найти Арью, но он знал — не поможет. А ещё он знал, что никто её не похищал — что Арья сбежала. Сбежала прихватив с собой Иглу, которая исчезала вместе с кошелём и серым плащом, как тихо сообщила ему горничная дочери на его тихий вопрос. Спустя месяц Арью нашли. Нед был там. Видел тело, названное телом его дочери, и не верил. Смерть, время и голодные твари сделали своё дело — у тела не была лица, кости ног и рук торчали из-под обглоданной плоти, прикрытой изодранной тканью. И не было Иглы рядом. Утешая рыдающую Сансу, он молча смотрел на вдовца, на поникшего государя и думал о том, где может быть его дочь. Часть его истово веровала, что не её сейчас готовят молчаливые сёстры к длительному путешествию на Запад, где леди Ланнистер обретёт вечный покой. Он молился богам — старым и новым, о том, чтобы его живая дочь нашла дорогу в Винтерфелл и появилась там не надгробием в крипте, а сама, лично, переступив порог отчего дома…
— Отец, мама, — слова Арьи, сказанные тихим голосом, радостной болью отдались в его сердце — вот она, рядом, живая и невредимая.
— Дочка, — мягко улыбнувшись, приобняла Кэт Арью. Та, улыбнувшись в ответ, едва заметно прижалась к матери.
Отведя вдруг от чего-то затуманившийся взор, Нед присел на корточки:
— Здравствуй, Рикард!
— Здлавствуй, деда! — радостно хлопая ресницами потянулся к нему его светловолосый внук…
К накрытым столам, расставленным под сенью деревьев, они пришли одни из последних. Здесь уже были Петир Бейлиш, лорд Варис, Ренли Баратеон и ещё с полсотни человек, приглашённых на праздник. Дед именинника стоял подле королевского помоста, что-то обсуждая с сухопарым лордом в чёрном одеянии. Его нынешняя жена расположилась рядом, заняв крайнее место за столом, примыкавшем к королевскому. Леди Маргери, лучезарно улыбаясь, что-то рассказывала брату короля, склонившемуся к ней, то и дело демонстрируя белые зубы и усыпанную перстнями руку, небрежно поигрывавшую локоном.
Слегка нахмурившись, Нед перевёл взгляд на лорда Тайвина, затем на Арью, не подмечая на их лицах ни малейшего смущения.
— Похоже, вам одному кажется странным всё происходящее, — тихо пропел над ухом Неда голос Мизинца.
Резко обернувшись, Нед встретился взглядом с масляными глазами мастера над Монетой.
— Да, мне всё это кажется странным, но не нам судить об этом, лорд Бейлиш, — сдерживая себя, столь же тихо ответил Нед. — Правоведы и септоны всё расставят по своим местам.
— Разумеется, разумеется! — елейным голосом пропел Мизинец. — Правоведы и септоны! — и, поклонившись, проследовал прочь.
Последние гости занимали свои места за столами, расставленными веером вокруг лужайки.
Вынырнувший из-за кустов Тирион Ланнистер приветливо помахал рукой Арье и Рикарду. Резво переставляя свои маленькие ножки, он устремился к Старкам.
— Миледи! Милорды! — поклоны и приветствия, сыпались из него, как из рога изобилия.
— Тилион! — радостно воскликнул Рикард, подбегая к брату.
— Рикард! Ты ли это? — изумлённо округлил глаза карлик.
— Я! — радостно выпалил Рикард.
— Ты так вырос за те три дня, что мы не виделись — тебя не узнать!
— Плавда?! — глаза Рикарда засветились от восторга, а рот растёкся в щербатой улыбке.
— А это, наверное, твой кузен Дикон? — кивнул Ланнистер в сторону сына Сансы.
— Да, милорд, я — Дикон! — тут же представился юный Тарли. И, не утерпев, спросил: — А это что — арбалет?
— Это подарок моему племяннику, — кивнул карлик. — Подрик, покажи! — велел он слуге.
Названный Подриком склонился чуть не до земли, показывая детям золочёную смертоносную игрушку, уложенную в плоский ящик, выстланный изнутри алым бархатом.
Арья, заинтересовавшись, подошла и присела рядом. Проведя рукой по львам и львицам, резвившимся на полированном до блеска дереве, она скользнула пальцами по тетиве и жёлобу. Взяв в руки один из болтов, она взвесила его в руке:
— Хорош. Очень хорош.
— А вы, матушка, верны себе, — беззлобно хмыкнул карлик.
— Не называйте меня так, сын мой, — столь же беззлобно ответила Арья, продолжая вертеть в руках железный болт с золотой гравировкой на конце: — А это зачем? — недоумённо спросила она, указывая на витиеватую надпись: — «Всегда плачу свои долги.»
— Чтобы моему племяннику не составило труда доказать, что это именно он — меткий стрелок! — усмехнулся карлик, забирая у Арьи болт.
— Думаю, для этого ему подписи не нужны! — хмуро ответила Арья.
— Достойный подарок, Тирион! — голос Тавина Ланистера оповестил всем, что десница здесь.
Поднявшись, Арья вперила долгий взгляд в того, кого по праву всё ещё должна была звать мужем. От Неда не укрылось, сколь тяжёл был этот взгляд, как напряглись жилы на её шее, как бешено запульсировала артерия, поджались губы, а рука, ухватив Рикарда, тут же прижала его себе, старым, как мир жестом.
Сделав шаг вперёд, Нед встал рядом с дочерью.
Тайвин Ланнистер не пошевелился. Взор его был устремлён на Арью, и по лицу его было невозможно прочитать, что он думает.
— Папа, папа! — радостный голосок Риарда резанул Неда по ушам. Внук, оторвавшись от матери, устремился к отцу.
Лорд Тайвин, присев на одно колено, оказался лицом к лицу с сыном:
— Вижу, ты пришёл поздравить Джоффри, — голос его заметно смягчился, как и черты лица, утратив извечную жёсткость.
— ... Да, — буркнул Рикард, словно споткнувшись.
Чело лорда Тайвина тут же прорезала глубокая морщина. Подхватив мальчика за подбородок, он заставил его взглянуть себе в глаза:
— Джоффри — твой родственник. Он сын твоей сестры, а тебе, как брат. И сегодня его праздник, и ты должен поздравить его с ним, и порадоваться за него, ибо мы — одна семья.
— Я не хочу ладоваться, — упрямо уставился на отца Рикард.
— Хорошо, можешь не радоваться. Но сделай, что должно — поздравь, и просто поприсутствуй на празднике.
— Попли.., попли..? — растерялся Рикард перед незнакомым словом.
— Посиди со всеми и поешь вкусностей, — едва заметно усмехнулся лорд Тайвин, всё ещё продолжая хмуриться. Поднявшись, он кинул взгляд на Арью: — Миледи, — и, повернувшись к остальным добавил: — леди Санса, леди Кейтилин, надеюсь, пребывание в столице доставит вам радость. Лорд Старк, рад видеть вас.
— И я, милорд, — сухо кивнув, ответил Нед.
Прозвучавшие громкие голоса, и затем воцарившаяся тишина возвестили о том, что прибыли король с королевой и принцы.
Роберт, грузно ступая, поднялся на помост и, не глядя по сторонам, тяжело опустился в кресло. Государь был безрадостен и хмур, в отличие от своей жены, чьи алые губы красила безмятежная улыбка.
Принцев сразу же усадили за отдельный, хитро сделанный стол с маленькими стульчиками на подставке. За исключением именинника — он разместился подле матери и отца, там же, где было отведено место и его деду.
— Рикард, тебе пора к Томмену и Мирцелле, — склонившись к сыну, тихо произнёс лорд Тайвин.
— Мой сын останется со мной! — голос Арьи взвился над всеобщим гулом, привлекая к себе внимание.
— Успокойтесь, миледи, — в тишине, воцарившейся вокруг них, прозвучал холодный, что лёд Стены, ответ лорда Тайвина. — Сидя с вами он и до стола не достанет. Вы, конечно, можете, как и он разместиться с детьми, но тогда ваши колени будут у вас в тарелке, — иронично добавил он, и обернувшись, обратился к Сансе: — Тот стол предназначен для всех детей, и будет хорошо, если вы отведёте своего сына и Рикарда к принцам.
— Конечно, лорд десница, — улыбнувшись, Санса подхватила Дикона и Рикарда, и повела их к детскому столу. Арья, отступив на шаг, хмуро смотрела им вслед.
Когда все наконец расселись, Роберт, взяв кубок, тяжело поднялся с кресла. Окинув взором притихших подданных, он остановился на Джоффри, сидевшем по правую руку от него.
— Сын мой, — голос государя был звучен и могуч, как и годы назад. — Джоффри. Волею богов восемь лет назад ты появился на свет. Наступит день, когда тебе придётся принять бремя правления Семью Королевствами. Я поднимаю этот кубок за то, чтобы боги даровали тебе силы с честью нести его не посрамив своего отца. За тебя, сын!
— За тебя, Джоффри! — с чувством присоединилась к государю королева, поднимаясь со своего места.
— За принца Джоффри!
— Да здравствует принц Джоффри! — неслось со всех сторон.
Лишь почувствовав на своей руке тёплую ладонь, Нед понял, что всё это время не дышал, а сидел с силой сведя челюсти и устремив взор на старинного друга, его бастарда и жену-блудницу.
— Эддард, — тихий голос Кэт нежной лаской коснулся его ушей, заставив отпустить напряжение, владевшее им. Её синий взгляд был преисполнен тревоги и заботы.
Горько улыбнувшись своей леди-жене, Нед поднял свой бокал в надежде разбавить вином снедавшую его тоску. Борское, прокатившись по горлу, поделилось с ним благодатной щедростью виноградной лозы далёкого острова, но не смогло прогнать прочь тяжкие думы.
Звучали хвалебные речи и заздравные тосты, меж столов сновали слуги, а голова Неда опускалась всё ниже и ниже, не в силах совладать с грузом мыслей. Еда и питьё, утратив вкус, обратились пеплом во рту, а радость от встречи с дочерьми померкла, уступив место тревоге.
Раздражённые голоса и последовавшая затем тишина, заставили Неда обратить взор на королевский стол. Подняв голову, он увидел исказившееся в капризному неудовольствии лицо именинника и его дядю — Тириона Ланистера, стоявшего перед ним.
— А я желаю, чтобы дядя подал мне вина! — визгливо потребовал наследный принц.
— Боюсь, что вино вам не по годам, ваше высочество! — донёсся до Неда ответ Ланнистера.
— Я сам в состоянии решать, что мне пить на свой день рождения!
— Дорогой, думаю должно.., — начала королева.
— Матушка! — обернувшись к матери, чётко проговорил принц. — Позволь сегодня мне самому решать, что должно, а что нет!
Лицо королевы застыло бледной маской, сродни скатерти, покрывавшей стол.
Нед недоумённо поискал глазами Роберта, но короля нигде не было. Сидевший рядом дед именинника молча взирал на внука. Джейме Ланнистер кидал напряжённые взгляды то на своего брата, то на сына-ублюдка и его мать. Часть разбредшихся по саду гостей потянулась обратно, придворным нюхом почуяв склоку.
— Думаю, его высочеству на сегодня довольно вина, — холодный голос, поднявшегося со своего места Тайвина Ланнистера, заставил притихнуть шёпот, витавший меж столов.
— Мне — не довольно! — ответ Джоффри яростью впечатался в повисшую тишину. — Я — принц! И только король может указывать мне что делать!
— Смею вам напомнить, мой принц, — чеканя каждое слово, проговорил лорд Тайвин: — что в отсутствии короля его полномочия принимает десница. Ваш отец, король Роберт, посчитав, что ему самому уже достаточно вина, решил прерваться. Советую и вам последовать его мудрому примеру.
Воцарившуюся тишину можно было резать ножом.
Хмуря брови, Нед взирал на того, кому предстояло «принять бремя правления Семью Королевствами».
— Тирион, подай его высочеству воды, — ровный голос Тайвина Ланнистера незримой чертой подвёл итог спора. И, уверенный в том, что его слова будут исполнены, лорд Тайвин молча сел на своё место.
Тирион, неспешно проследовав вдоль королевского помоста, направился к детскому столу. Потянувшись, он ухватил кувшин с морсом и налил его в бокал племянника. И столь же неспешно вернулся к Джоффри, всё это время продолжавшего стоять с перекошенным от гнева лицом.
Сдержанный вздох, раздавшийся за спиной Неда, заставил его обернуться. Мастер над Шептунами, утопив руки в безразмерных рукавах своего одеяния, с тенью печали на лице взирал на разворачивавшееся под сенью королевского сада действо. Перехватив взгляд Неда, Варис, слегка поклонившись, заговорил:
— Лорд Старк, рад встрече с вами. Сожалею, что она пришлась на столь неподобающую сцену.
— Поведение его высочества оставляет желать лучшего, — сдержанно ответил Нед.
— Как и его дяди, полагаю, — задумчиво молвил Варис.
— Тириона Ланистера? — Нед был изумлён.
— Оно, как минимум глупо, — поймав недоуменный взгляд Неда, Паук пояснил: — Такие обиды, нанесённые прилюдно — не прощаются. Юный принц готовится стать взрослым мужем, а ему напоминают, что он недалёк от своего трёхлетнего брата и, что не отцовское вино ему пить, а детский компот.
— И то верно! — пробормотал Нед, оценив насмешку карлика.
Внезапно крики и шум, раздавшиеся со стороны королевского стола заставили его вскочить с места.
— Джоффри!!! Джоффри!!! — истошные вопль королевы звенел в ушах. — Мейстера!!!
— Помогите мальчику! — призывал незнакомый женский голос.
Устремившиеся к помосту люди, мешали Неду разглядеть, что же произошло. Краем глаза он уловил движение за детским столом — Клиган, подхватив на руки Рикарда, нёс мальчика в сторону садовой арки, за ним следовали сир Барристан, принявший из рук лорда Тайвина принца Томмена, и принцесса Мирцелла, ухватившая за локоть Дикона…
====== Глава 2.10. ======
Принц Джоффри умер.
Умер в день своего рождения.
Король обвинил во всём королеву.
Королева обвинила своего младшего брата.
Её младший брат не обвинил никого…
— Мы должны принести свои соболезнования Её Величеству! — уверенно заявила Санса.
— Только Её Величеству? — пожала плечами Арья.
— И королю тоже. Но сначала королеве. Она — мать. И она скорбит. Представь, какого это — потерять своё дитя!
— Даже представлять не хочу! — нервно тряхнула головой Арья и, подталкиваемая сестрой, двинулась к двери. Идти ей не хотелось, но должных возражений она не нашла, а потому подчинилась Сансе.
Всё случилось вчера, а Арье казалось, что вечность назад. В её ушах ещё стояли безумные крики королевы, жестокие слова обвинения, брошенные Тириону, и не менее жестокие слова короля Роберта: «Это ты погубила нашего сына! Ты и твоя бабья любовь, потворствовавшая ему во всём!». Шушуканье придворных и тихие голоса: «Король пьян! Он не в своём уме!». Глянув на государя, Арья увидела багровое лицо, раздувающиеся ноздри и налитые кровью глаза. Те, кто утверждал, что король пьян, был недалёк от истины. Король продолжил пить всю ночь, а поутру уехал на охоту, «не желая и далее оставаться в этом гнилом месте, отнявшем у него сына». Королева утро встретила в септе, подле принца Джоффри, уже подготовленного к своему последнему мирскому пути. И только настойчивые увещевания брата сдвинули её с места, убедив пойти к себе. Всё это сообщила Арье Нимесида, помогавшая ей по утру с туалетом, кое что рассказала Анна, кое-что — Санса, явившаяся с предложением навестить королеву.
Осиротевший после смерти принца замок, погрузился в траур. Исчезли звонкие голоса, заливистый смех и даже птицы, казалось, поутихли. Гвардейцы, стоявшие на своих постах, были собраны и суровы, а служанки превратились в бесшумных теней.
В покоях королевы было сумрачно и неуютно. Свежий бриз и благоухание цветов остались где-то там, за тёмными, наглухо задёрнутыми шторами — в комнате царили спёртые запахи вина и благовоний.
Сама королева, уподобившаяся призраку, так же как и её покои, мало чем напоминала себя прежнюю. Речь её была тиха и монотонна:
— Он был чудесным мальчиком. Самым красивым ребёнком, который только мог быть рождён. И он любил меня.., — лицо королевы было обращено на Арью, но вряд ли она хоть что-то видела. Внезапно губы её скривились, и из уст полился яд: — Ты почувствуешь вкус пепла во рту в день, когда не будешь этого ждать! В день, когда будешь счастлива! Это всё он! Он!!! — яростно проговорила королева.
— Кто, он? — не удержалась Арья. — Тирион! — Но зачем ему это? — Он убил нашу мать, он убивает всё, чего касается! — глаза Серсеи Баратеон были безумны, как и её речи. — Кто бы ещё решился на такое?! Как можно убить принца?!
«Убить можно любого,» — мысленно пожала плечами Арья.
Королева, словно позабыв о недавней вспышке, вновь погрузилась в свою скорбь и вино.
Дверь бесшумно приоткрылась, и на пороге возник сир Джейме. Тоже бледный, с тонко сжатыми в полоску губами. Взгляд его метнулся к сестре, а после к её гостям.
— Пойдём. Оставим их, — тихо зашептала Арья, потянув за локоть Сансу. Та, повиновавшись, присела в глубоком реверансе и попятилась к выходу.
Королева, даже не заметив их ухода, продолжала предаваться воспоминаниям.
Коротко взглянув на сира Джейме, подсевшего к сестре, Арья вышла в коридор. Ей не было жаль Джоффри, но было жаль королеву и сира Джейме, так переживавшего за неё.
Молча шагая рядом с сестрой, Арья размышляла о том, как всё странно в этом мире. Все думали, что Джоффри станет новым королём, и никто не предполагал, что вместо коронации будет провожать его в последний путь. И что это случится столь скоро.
— Это так ужасно, — тихо молвила Санса.
— Ужасно, — бездумно повторила Арья.
Санса, остановившись у окна, уставилась на плывущие по небу облака. Беспокойные пальцы сестры нервно скользили по бабочкам, украшавшим подол её платья.
— Санса? .. — осторожно спросила Арья.
— Ты и лорд Тайвин… Ты не жалеешь, что вернулась? — не отрываясь от созерцания облаков, проронила сестра.
— С чего ты так решила?
— Вчера между вами словно кошка пробежала!
— Кошка пробежала! — горько усмехнулась Арья. — Нет, ты ошиблась.
— И от чего мне кажется, что ты лжёшь? — вперив Арью немигающий взгляд, молвила Санса.
Устремив взор в окно, Арья промолчала.
— Мы одна семья, помни это, — тихо продолжила Санса. — Одинокий волк умирает, а стая живёт.
— Я помню.., — еле слышно прошептала Арья.
На мгновения между ними повисла тишина, нарушаемая лишь пением птиц.
— Всё не так просто, — слова сами сорвались с губ Арьи.
— Муж гневается на тебя? — тихо уточнила Санса. — Он не простил твоего отсутствия?
— Да.
— Его можно понять.
— Ты это о чём?! — резко обернувшись, взвилась Арья.
— Ты пропала на четыре года, а сейчас возвращаешься, как ни в чём не бывало, — нахмурив брови, пояснила Санса. — Весь двор задаётся вопросом — как и на что ты жила? Был ли у тебя… покровитель? Если нет, то что ты делала всё это время?
— Это никого не касается!
— Никого, кроме твоей семьи и мужа.
— Хочешь выпытать у меня правду? — скривилась Арья. — Ну что ж, давай!
— Нет, — покачала головой сестра. — Я только хочу помочь тебе и не знаю как, пока ты молчишь…
Закусив губу, Арья что есть сил стиснула пальцы:
— Он не верит мне. Хочет, чтобы Рикард остался с ним, а я исчезла из их жизни…
— Как это?! — глаза Сансы округлились, превратившись в два блюдца.
— Уж он точно придумает — как! — горько усмехнулась Арья.
— Мы этого не допустим! — твёрдо заявила сестра, взяв Арью за руку. Глядя ей в глаза, она тихо проговорила: — Это началось уже давно, ведь так? Ты была несчастна, тогда, четыре года назад?
Закусив губу, Арья продолжала всматриваться в бледное лицо Сансы.
— Ты.., ты ведь хотела.., — едва слышно прошептала сестра.
— Что я хотела?
— Ты даже не хотела сына от него и собиралась выпить лунный чай…
— Лунный чай? — переспросила Арья. Откуда сестра узнала про лунный чай?
— Ты спросила «что будет, если выпить лунный чай, когда уже понесёшь».
— Я?! Спросила?! Когда?!
— Ну, тогда, четыре года назад.
— Четыре года назад?!
— Я всё слышала. Хочешь, Маргери подтвердит, она была рядом.
— Маргери?!
— Маргери. У меня были гости.., мы вышли на балкон.., — нахмурив брови, вспоминала Санса: — мы вышли на балкон, а там ты, ну, у себя, спрашиваешь у горничной, что будет, если выпить лунный чай, когда уже понесёшь. Маргери очень за тебя испугалась, аж побелела вся. Я хотела к тебе пойти, но она отговорила — может быть у тебя всё сложно с мужем, а, может, тебе кто приглянулся, и ты оступилась… Я тебя не осуждаю! Вовсе нет! Я всё понимаю, но… Я хотела с тобой поговорить, но твои слова про Лораса — это я сейчас всё про него знаю, но тогда я была такой дурой, прости меня, Арья!.. А потом ты исчезла.., — помолчав, Санса продолжила: — Все эти годы мне казалось, что я что-то упустила, что-то важное. Что я могла помочь тебе, и тогда всё было бы иначе. Прости меня, Арья…
— Тебе не за что корить себя, — судорожно сглотнув, прошептала Арья. — Ты здесь совершенно не при чём и ни чем не смогла бы мне помочь.
— И вот, ты вернулась. Я так надеялась, что всё изменилось! — губы Сансы тронула горькая улыбка.
— Изменилось, — кивнула Арья. «Всё стало ещё хуже…».
— Ты знаешь.., — тихо молвила Санса. — Иногда мы ошибаемся насчёт других. Возможно, лорд Тайвин изменит своё намерение относительно тебя, если вы поговорите.
— Он не флюгер, и решение своё менять точно не будет! — скривилась Арья.
— И всё-таки, он так принял Рикарда. Он не может быть столь равнодушен к судьбе его матери! И лорд Тайвин понимает всю политическую силу союза с Севером.
— Ого! — не удержалась Арья. — Ты рассуждаешь, как член Малого совета!
— В каждой семье муж и жена — собственный малый совет. От нас многое зависит и мы не вправе жить собственными интересами — мы отвечаем за судьбу рода.
— Лорд Тайвин точно бы оценил твои речи! — фыркнула Арья.
— Но я говорю с тобой, — несколько устало проронила сестра. — И всего лишь хочу, чтобы ты попробовала поговорить с мужем. И это вовсе не значит, что я не на твоей стороне.
— И на том спасибо!
— Не обижайся! — примирительно молвила Санса. — Представь, как всё могло бы быть! Я уже вижу, как Рикард приезжает к нам в гости в Рогов Холм. Он может, как и Робб быть взят в оруженосцы к лорду Рендилу, а Дикон — к сиру Джейме. Они будут охотится все вместе, тренироваться — наши мальчики и принц Томмен. А потом, когда он станет королём, то призовёт их ко двору, и они будут ему верными друзьями и соратниками.
— Ого, ты уже всё распланировала! — не могла сдержать усмешки Арья.
— О будущем нужно думать заранее. Они наследники своих отцов, и их судьба определит судьбу Семи Королевств.
— Угу, — промычала Арья, припоминая, что нечто подобное уже слышала в Риверране от деда, а вот от Сансы, которая сроду, как о рыцарях ни о чём не думала, слышать такое было чудно. — Это поэтому мы пошли поддержать королеву — заботясь о будущем? — тут же высказала она своё предположение.
— Арья! — гневно воскликнула Санса, но судя по тому, как заалели щёки сестры, Арья поняла, что не столь и далека она была от истины.
— Я только спросила, — пожала плечами Арья.
— А я ответила! — тут же парировала Санса. И, мгновение помолчав, добавила: — Чем бы всё не закончилось между тобой и мужем, я всегда на твой стороне — помни это!
Кивнув, Арья судорожно вздохнула, сжимая протянутые ей руки сестры.
Отойдя от окна, они молча продолжили свой путь, каждая думая о своём.
Вслушиваясь в пение птиц и стук их каблуков, Арья пыталась побороть смутную тревогу, назойливым коготком скребущую ей нутро.
Её взгляд наткнулся на дубовую дверь, точно такую же, как и те, мимо которых они проходили до этого:
— Я хочу навестить Тириона, — неожиданно для себя сообщила она.
— Д-да, конечно.., — несколько удивлённо протянула Санса. — Ну, ты иди, а я к маме.., — тихо протянула она.
Кивнув, Арья проследила взглядом, как сестра скрылась за поворотом и только потом постучала.
Открыли ей не сразу.
Дверь, приотворившись, превратила проём сначала в узкую щель, из которой на уровне её бедра глянул тёмный Тирионовский глаз, а потом распахнулась чуть шире.
— Матушка?! — с равным облегчением и удивлением выдохнул карлик: — Это вы?!
— А вы боялись увидеть гвардейцев? — понимающе усмехнулась Арья, — убийство принца — страшное обвинение, хоть и брошенное сгоряча его матерью.
— И гвардейцев тоже, — покивал карлик, осторожно отступая в комнату и пропуская Арью внутрь. — Миледи, могу я вас попросить?
— Да? — обернулась Арья, уже успевшая оценить количество пустых кувшинов на столе и на полу, подле кровати, видневшейся сквозь приоткрытую дверь. Смятые на ней в беспорядке простыни и одеяла были то ли свидетельством беспокойного сна, то ли страстной ночи.
— Мне бы не хотелось, чтобы отец узнал. Чтобы вообще кто-либо узнал, миледи.
— О чём? — Арье стало крайне любопытно.
— В коридоре никого? — вопросом на вопрос ответил Тирион.
— Никого.
— Милая, — тихо позвал он в сторону, не называя имени. Сбоку, из-за шкафа, появилась невысокая девушка с гривой тёмных, волнистых волос, одетая в лёгкие, невесомые одежды, оголявшие её спину и руки. Глядя на то, как она двигается, слегка покачивая бёдрами, Арья про себя усмехнулась — эта призывная походка была ей хорошо знакома, как и оценивающий взгляд с поволокой. Не удивительно, что Тирион не хотел, чтобы о ней знал отец.
— Миледи! — несколько неуклюже изобразив реверанс, девушка, показавшаяся ей смутно знакомой, безо всякого стеснения встала подле сына лорда-десницы.
— Иди, милая, — всё так же избегая имён, Тирион тихо подтолкнул шлюху к двери.
— До свидания, мой Лев! — промурлыкала девица, качнув бёдрами и исчезая в коридорной тени.
— Вы вновь играете с огнём! Ваш отец всё равно узнает, что вы спите со шлюхой, — мрачно усмехнулась Арья.
— Она не шлюха! — гневно вскинул голову Тирион, уставившись на Арью тяжёлым, мутным взглядом человека, проведшего бессонную ночь.
— О, она леди! Ну, тогда простите меня!
— Нет, она не леди. Но уже больше и не шлюха.
— Шлюхи бывшими не бывают, — изрекла Арья.
— Это вам отец сообщил? — горькая складка прорезала и без того хмурый лоб карлика.
— Нет, не он, — ответила Арья глядя на пасынка сверху вниз. Сию истину она познала в Браавосе, но сообщать об этом карлику не стоило.
— Если вы пришли поговорить о моём моральном облике, матушка.., — скривился Тирион.
— Нет, — тут же оборвала его Арья. Она и сама толком не знала, что это был за порыв, заставивший её постучать к нему в дверь. — Мне жаль, что королева обвинила вас в смерти сына, — сказала она.
— А, так вы поддержать меня пришли?! — изумился карлик. — Как это мило. Вы первая из моей семьи, кто это сделал.
— Я думала, что сир Джейме уже побывал у вас.
— Нет. Его не было. Как и моего лорда-отца. И моей матушки номер два.
— Угу.., — промычала Арья, не зная радоваться ей или огорчаться, что она первая и, возможно, единственная, кто явился поддержать карлика.
Пройдясь по комнате, она остановилась перед сундуком. На нём лежал знакомый Арье арбалет — смертоносная игрушка, не сделавшая ни единого выстрела, покоилась на алом бархате подарочного ящика. Здесь же в углублении лежали болты. Взяв один, Арья спросила:
— Вы сами придумали это?
— Что?
— Выбить — «Всегда плачу свои долги».
— Мне показалось это забавным, — усмехнулся Тирион, забираясь на стул и наливая себе вина. — Джоффри был оленем по рождению, но и львом тоже, чем безмерно гордился. Ему и Серсее должно было понравиться — это её самая любимая фраза.
— Вы так и не успели подарить подарок, — протянула Арья, присаживаясь напротив.
— Не успел, — просто ответил карлик.
Рассеянно скользя пальцами по гравировке болта, Арья хмурила брови. Она не знала о чём говорить с пасынком. Тот, проявив гостеприимство, или попросту нуждаясь в собутыльнике, щедро плеснул ей вина.
Взяв кубок, Арья хлебнула борского, тёплой волной опалившего ей желудок.
Непослушная прядь, выскользнув из-за уха, едва не утонула в бокале. Какое-то время Арья безуспешно пыталась вернуть её на место, а потом просто взяла и накрутила на арбалетный болт. Пронзив им причёску, она удовлетворённо тряхнула головой — капризная прядь держалась, как прибитая.
— Хм, весьма оригинально. И воинственно, — хмыкнул карлик. — Главное не использовать для этих целей кинжал!
— Для кинжала лучше подойдёт другое место, — усмехнулась Арья, бедром чувствуя холодную сталь и, откинувшись на спинку стула, вновь отпила вина.
Тирион сделал тоже самое.
Кувшин потихоньку пустел, как и мысли Арьи, а пасынок именно сегодня оказался никчемным собеседником. Она уже собиралась встать и откланяться, когда услышала:
— Как вы встретились с Николасом Фламмом?
Вопрос прозвучал столь неожиданно, что Арья едва не поперхнулась:
— Была буря, и наши корабли оказались у одного острова, чиня повреждения, — пояснила она.
— И это всё? Так просто? — брови карлика иронично поползли вверх, а вино, булькнув, в очередной раз тонкой струйкой полилось в бокал.
Что-то кольнув, отдалось холодком в груди Арьи.
— Почему вас это интересует? — тихо спросила она.
— Почему? — несколько развязно протянул карлик, глядя на неё не особо трезвым взором. — А вас саму это не удивило?
— Нет. Это было случайная встреча двух кораблей, потрёпанных штормом.
— И сир Николас предложил вам помощь?
— Предложил.
— Предложил! — криво усмехнулся Тирион.
— Так почему вас это интересует? — повторила Арья.
— А меня, знаете ли, матушка, всегда интересовали подобные совпадения! Кто-то оказывается в нужном месте в нужный момент!
— И в чём именно здесь забавность?
— Да в том, что именно Николас Фламм привёз вас в Королевскую Гавань! — задумчиво покачав головой, Тирион опустошил кубок до дна.
Глядя на откровенно пьяного карлика Арья ждала продолжения, и оно последовало:
— Маргери была счастлива! Это что — месть отвергнутого любовника или глупые мечты влюблённого дурака?
— Так они с Маргери любовники?! — брови Арьи поползли вверх.
— Ну, во всяком случае, четыре года назад они точно ими были. А вы что, не знали? — в свою очередь изумился Тирион. — Вы ведь с ней проводили столько времени!
— Не знала.
— Ну, теперь знаете, — развёл ладошки карлик. — Леди Маргери никогда не отличалась особой добродетелью, хотя и тщательно это скрывала. А сир Николас — сира Николаса можно понять. Но, увы, сколь он красив и отважен, столь же беден и безроден. О, несомненно, он сир и даже какой-то мелкий лорд! Но разве эта та партия, которую хотела леди Оленна для своей внучки?
— Думаете, леди Оленна знала? — свела брови Арья.
— Конечно, знала. И про внучку, и про то, что её милейший Лорас спит с Ренли. Знала и была против отношений Маргери с бедным родственником.
— А когда было решено, что Маргери станет вашей женой, их связь прекратилась?
— Я точно знаю, что они встречались во время турнира, когда договор о помолвке между Ланнистерами и Террелами уже был, — криво усмехнулся карлик, одним глотком осушив бокал.
— И вы готовы были жениться на ней?! — негодующе выпалила Арья.
— Миледи, напоминаю, я в своё время женился на шлюхе! Так что дурной слушок в данном случае свадьбе не помеха, — покачав головой, Тирион продолжил: — Я готов был принять её такой, какая она есть. И играть по её правилам. Но она сама их изменила. А сейчас в игру вступил сир Николас Фламм, и, возможно, у него появится шанс.
— Какой?
— Ну, после всего этого скандала, вряд ли леди Оленна будет столь разборчива, да и Фламм стал намного богаче, чем раньше. А титул, какой-никакой у него всё же есть… Если только Маргери раньше не придушит его подушкой…
— Угу, — промычала Арья, глядя на карлика, уже клевавшего носом.
Поднявшись, она вышла из-за стола и покинула покои.
Погожий день был в самом разгаре.
Ноги несли Арью вниз, прочь из башни, а из головы не шёл разговор с карликом — перед глазами крутились обрывки образов, воспоминания, которые готовы были вот-вот сложиться в картинку и никак не складывались…
На подходе к тренировочному двору она услыхала одобрительные возгласы и хорошо знакомый голос — как и всегда в это время Джейме Ланнистер тренировался. Но только в этот раз он был в несколько непривычной компании.
Остановившись, Арья замерла.
Посреди ровной, что стол, площадки стояли друг напротив друга её Рикард и Дикон, облачённые в кожаные тренировочные доспехи. В руках у обоих были деревянные мечи, больше похожие на кухонные ножи, а головы покрывали плотные шапки. Сир Джейме, склонившись к Рикарду, правил его руку, показывая, как нужно держать меч. Дикон, заняв боевую позицию, уже готов был ринуться в атаку. Чуть поодаль в точно таком же облачении восседал на перевёрнутой бочке принц Томмен, ожидая своей очереди. Рядом пристроилась принцесса Мирцелла, отчаянно жестикулируя и что-то шепча брату на ухо. Её ножка в золотой туфельке недовольно отбивала какую-то дробь, а рука теребила шёлковое платье. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что принцессе больше всего хотелось бы быть участником, а не зрителем тренировки.
— Так лорд Тайвин повелел, миледи, — раздался за спиной у Арьи голос Пса.
— Что? — не поняла она.
— Он велел сиру Джейме и сиру Барристану начать обучение принца и молодых лордов, чтобы те не думали о вчерашнем.
Закусив губу, Арья отвернулась — любое напоминание о человеке, продолжавшим считаться её мужем, было ей неприятно, особенно, если речь шла об их сыне.
Глядя на то, как неловко Рикард отразил удар, она подавила улыбку. Если бы кто-то догадался вложить ему меч в левую руку, всё выглядело бы совсем иначе. Но, как сказал когда-то Якен — худший противник тот, у кого две руки, две ноги и одна голова и всем этим он умеет пользоваться. Пусть её сына обучают лучшие мечники королевства владению правой рукой, а уж о том, как сражаться левой, она ему покажет сама.
Сир Барристан, стоявший неподалёку, заметив Арью, отвесил ей низкий поклон. Арья, улыбнувшись седовласому рыцарю, приветствовала его кивком головы.
Увидев, что сир Джейме в одиночестве замер у стены, она двинулась в его сторону. При приближении гвардеец показался ей уставшим и измождённым. Не отрывая взгляда, он следил за поединком Рикарда и Дикона, словно сейчас это было самым важным.
— Спасибо! — с чувством произнесла Арья.
— ... Он мой брат, — не сразу ответил сир Джейме. Его зелёные глаза были тусклы и безрадостны, совсем как утром у его сестры. — Мой долг научить его сражаться.
— И я благодарна вам за это.
— Отец попросил меня начать сегодня, — глухо пояснил сир Джейме, и Арья увидела, как на его лицо набежала тень.
— Я сожалею о Джоффри, — тихо добавила она.
— Спасибо вам за визит к Серсее.
— Она нас даже не заметила, — пожала плечами Арья.
— Это не важно. Всё равно спасибо, — кинув на неё краткий взгляд, повторил сир Джейме.
Сглотнув, Арья уставилась на сына и племянника. «Бой» продолжался. Неуклюжие, старательно повторяемые за сиром Барристаном выпады через раз достигались цели. Дикон, явно занимавшийся этим не впервые, теснил Рикарда к бочке, на которой восседал принц Томмен. Наконец, когда после очередной, особо резвой атаки Рикард, отклонившись, свалился прямо под ноги принца, тот соскочив со своего «трона» ринулся на помощь.
— Рикард! Я здесь! — звонкий голосок огласил двор.
— Милорды, принц! — твёрдо вмешался сир Барристан, встав между бойцами. — Это тренировочный бой, и в нём принимают участие двое. И, Ваше Высочество, смею заметить, что в настоящем бою ваш порыв мог бы заслужить одобрение и принести пользу, будь вы вооружены — не стоит бросаться на противника без меча.
— У Томмена появился настоящий друг, — заметил сир Джейме, едва заметно смягчившись.
— Да.., — тихо, с затаённой болью, прошептала Арья. — И у Рикарда — тоже.
Рикард, встав, только сейчас заметил мать. Подбежав к ней, он восторженно заговорил:
— Дейме и сил Баллистан учат нас слажаться, мам!
— Это очень хорошо! — присев на корточки, улыбнулась Арья.
— Ой, а это от албалета? — Рикард тут же ткнул пальчиком в болт, торчавший из волос Арьи.
— От него! — усмехнулась Арья.
— Знакомая вещь, — горькая складка прорезала губы сира Джейме.
Поднимаясь и глядя в след убегающему сыну, Арья нервно передёрнула плечами:
— Вы же не думаете, что это Тирион виновен в смерти Джоффри!
— Нет. Не думаю, — мрачно бросил старший пасынок, глядя в сторону.
— Я хотела вас кое о чём спросить.., но это должно остаться между нами, — тихо проговорила Арья.
— О чём? — в голосе сира Джейме отчётливо прозвучало напряжение.
— О помолвке Тириона и Маргери — каковы были условия?
— Условия? — казалось, пасынок ожидал этого меньше всего.
— Ну, неужели для вас секрет, что Тирион не самый желанный жених для леди? — несколько раздасадованно фыркнула Арья.
— Он — карлик, хотите вы сказать? — жёстко ответил ей сирДжейме.
— Да, карлик.
— Почему это вас интересует?
— Ну… Ну она ведь стала женой моего мужа! — выпалила Арья первое, что пришло ей в голову, не желая озвучивать свои мысли.
— Её сын наследовал бы Утёс Кастерли, а также все земли и титулы моего отца.
— Это сейчас.
— Нет, и тогда — тоже, — с нажимом повторил сир Джейме. — После… одной истории, случившей с Тирионом, отец отказал ему в праве быть лордом Утёса, но готов был передать его своему внуку, рождённому в законном браке женщиной знатного рода. Оленна дала своё согласие на брак внучки при условии, что её сын наследует всё. Отец хотел самолично обучить мальчика, а в случае преждевременной кончины нынешнего лорда Утёса, Маргери и Тирион обладали бы равными правами регентства до достижения их сыном нужного возраста.
— Тирион знал об этом договоре?
— Нет.
— Почему?
— .., — отвернувшись, сир Джейме промолчал.
— Вам не хотелось сообщать брату, что ваш отец окончательно вычеркнул его из числа наследников, предпочтя внука? — неожиданно разозлилась Арья.
— Даю право судить вам об этом самой, — не поворачивая головы проронил пасынок.
— И всё это было…
— Всё это было в мой приезд в Утёс, — вновь обратив на неё взор, продолжил сир Джейме: — Отец вызвал меня письмом и потребовал покинуть гвардию, жениться и остаться на Западе. Я отказался. Тогда он сообщил, что намерен предложить Тиреллам брачный союз, и если это буду не я, то Тирион. И что тогда Утёс и все земли отойдут сыну Маргери и Тириона.
— Ну а когда ваш отец женился на мне? — невесело усмехнувшись, спросила Арья.
Губ сира Джейме коснулась тень улыбки:
— Это было неожиданно, миледи. Для всех. Оленна была в гневе. Да и Маргери тоже, только виду не показывала. Отцу пришлось постараться, чтобы сохранить договорённости.
— Оно и видно! — не удержалась Арья.
Кинув на неё косой взгляд, сир Джейме ответил:
— Оленна выдвинула условие — Маргери выйдет за Тириона, если у него будет достойный замок, титул и земли. Харренхолл оказался в самый раз. Роберту было всё равно — развалины его раздражали, а отец готов был дать деньги на их восстановление, ну и ещё раз существенно пополнить казну, при условии, что всё отойдёт Тириону. Тиреллы были довольны. Но потом вы исчезли и… И вы всё знаете.
— Тирион должен был жениться на Маргери, — кивнула Арья. — А условия брака изменились? Сын Тириона и Маргери по прежнему был бы наследником?
— Мы с отцом это больше не обсуждали.
Нахмурившись, Арья размышляла о том, что услышала от братьев Ланнистер.
Раздавшиеся за спиной голоса заставили её обернуться. Из-под арки вынырнули Робб, Джори Кассель, Сэм Тарли и пара незнакомых ей рыцарей.
— Сестрица, почему ты не сказала мне, что будет бой? — поравнявшись с Арьей, обиженно протянул Робб.
— Да я и сама не знала, — пожала плечами Арья.
— Лорд Тайвин велел ввести тренировки, — пояснил Сэм Тарли. — Он сказал, чтобы рядом с принцем и лордом Рикардом всегда были сир Джейме и сир Барристан. Даже когда они будут учить грамматику.
— Вы так хорошо осведомлены о решениях лорда-десницы? — полюбопытствовала Арья.
— Я.., э-э-э.., — покраснев, как девица, Сэм с трудом собрался с мыслями: — Мы часто видимся и обсуждаем дела государства. А ещё лорд Тайвин расспрашивает…
— Ясно, — отрезала Арья. Её вовсе не интересовало, что и с кем обсуждает её муж.
— Какая ты воинственная сегодня, сестрица! — хохотнул Робб.
— Тебя не спросила! — фыркнула Арья.
— Это потому что у тебя новая причёска?
— Очень необычно, миледи, — хлопнув длинными ресницами, вставил Сэм Тарли. — И вам идёт.
— Арбалетный болт в голове? — с иронией поинтересовалась Арья.
— К счастью, всего лишь в волосах, — подал голос молчавший до этого Джори Кассель.
Робб, оценив шутку, рассмеялся, а стоявшие полукругом рыцари расплылись в улыбке.
— «Всегда плачу свои долги», — громко прочитал Робб. — Теперь я знаю что подарю сёстрам — арбалетные болты с надписью — «Север помнит!».
Поджав губы, Арья метнула колкий взгляд на разошедшегося брата:
— Мне, пожалуйста, с арбалетом, а Сансе и так сойдёт!
Тем временем поединок закончился, как и их мелкая перебранка, и все потянулись к выходу со двора.
— Лобб, мам, вы видели — я тли лаза попал Дику в глудь! —восторженно сообщил Рикард.
— Молодец! А сколько пропустил? — вставил Робб.
— Будешь тренироваться каждый день и не пропустишь ни одного удара! — гневно глянув на брата, сообщила Арья скисшему сыну.
— У лорда Рикарда крепкая рука, но он пока не знает, как держать меч, — с ободряющей улыбкой добавил сир Барристан.
— Вот видишь — главное — тренировки! — подхватила Арья.
— А ты меня стлелять из аалета научишь? — тут же воспрял духом Рикард.
— Научу, — кивнула Арья. — А с чего ты взял, что я умею это делать?
— Усе говолят.
— Так уж и все? — обернувшись, она перехватила смеющийся взгляд сира Барристана, который, похоже так же, как и остальные оценил её новую причёску…
Когда Арья вместе с Рикардом вернулась в свои покои, солнце уже начало клониться к закату. Встретившая их Нимесида, поинтересовалась с самым серьёзным видом:
— Как прошла битва, милорд?
— Я упал, — вздохнув, сообщил Рикард.
— Но вы ведь поднялись?
— Поднялся. Но всё лавно плоиглал.
— Это от того, что вы только приступили к учению. Тяжело в учении — легко в бою. Будете тренироваться, и уж точно никому вас не одолеть!
— Как папу?
Услышав вопрос Рикарда, Арья чуть не подавилась яблоком.
— Да, лорд Тайвин сильный воин, — сурово изрекла Ним, кинув косой взгляд на закашлявшуюся Арью.
— Он не плоиглал ни одной битвы! — горделиво сообщил сын.
— И это правда, — кивнула Нимесида.
— Ну всё, довольно! — вмешалась Арья, не желая больше слушать про непобедимого Тайвина Ланнистера. — Лучше расскажи, чему вас научил наставник!
— Буквы писать! — тут же сообщил сын. — Я знаю, как написать своё имя!
— Ты у меня очень умный! — присев рядышком, поделилась Арья.
— Да? — словно сомневаясь, протянул Рикард, сосредоточенно изучая носы сапожек.
— Что-то не так? — нахмурилась Арья.
Подняв на неё глаза, сын, воровато оглянувшись по сторонам, тихо зашептал:
— А што будет если из-за тебя кто-то умел?
— И кто же из-за тебя умер? – так же тихо в ответ прошептала Арья.
— ... Жоффли.., — зелёные глаза испуганно заблестели, а грудь, в волнении заходила ходуном. — Я не хотел, штоб он был колоём и он умел…
— Одной мыслью ещё никто никого не убил, — тихо проговорила Арья. — Ты ни в чём не виноват. И лучше про это больше не говорить.
— Плавда?
— Правда…
Поцеловав сына в лоб, Арья отошла к окну. За её спиной о чём-то переговаривались Ним и Анна. Вскоре ванна для юного лорда была готова, и он, забравшись в лохань, плескался в тёплой воде, взбивая пенные волны.
Взгляд Арьи бездумно скользила взглядом по крышам домов и макушкам деревьев, утопавшими в последних лучах закатного солнца. День готов был смениться ночью, а огромный город и не думал засыпать.
— Анна, — не поворачивая головы, тихо окликнула она горничную.
— Да, миледи.
— Ты помнишь турнир в честь принцессы Мирцеллы?
— Да, миледи, — несколько удивлённо ответила Анна.
— А как я упала с лошади?
— Это трудно забыть.
— А как я спросила тебя про лунный чай?
— И это тоже, миледи.
— И кому ты про это рассказала? — резко развернувшись, Арья вперила немигающий взгляд в горничную.
— Никому, миледи, — горничная вернула Арье такой же уверенный взгляд.
— И я могу тебе верить? — холодно проронила Арья.
— Вечером вы спросили меня про лунный чай, а на утро упали с лошади, и я тогда побоялась, что вы и впрямь ждёте ребёнка. И когда лорд Тайвин позвал меня, я высказала предположение, что так оно и есть, и что вам стало дурно от жары. Но я ни слова не сказала, о нашем разговоре. Милорд заверил, что причина вашего падения — не беременность, и больше ни о чём не спрашивал.
— Ты уверена, что всё было именно так?
— Да, миледи. Я хорошо помню тот вечер. Ваша сестра принимала гостей, а вы пойти не захотели. У них было весело, а вы одна сидели на балконе, а потом спросили про лунный чай.
— Но ведь ты бы мне его нашла, если бы я велела? — мрачно усмехнулась Арья. — Уверена, в Королевской Гавани его часто пьют.
— Но он был вам не нужен, миледи…
«Мне — нет, — подумала Арья. — А у кого-то от него зависело будущее…». Перед её глазами снежными вихрями проносились воспоминания. Лорд Тайвин приезжает в «Мудрую черепаху». Лорд Тайвин пишет письма и получает ответы, и одно из писем — из Хайгардена — на нём знак розы. Лорд Тайвин рад вестям, что принёс ворон. Очень рад… Арья и лорд Тайвин приезжают в Королевскую Гавань… Первая встреча с Тиреллами — леди Оллена суха и язвительна, а спустя несколько дней, на их почти семейном ужине — благодушна и щедра на похвалу. Все довольны — и Ланнистеры, и Тиреллы… Турнир… Балы… Прогулки… Тенистые аллеи… Случайные встречи… И тайны, тайны, чужие тайны… Сир Ренли… Сир Лорас… Сир Николас… Маргери…
Лица и воспоминания сменялись в бешеной круговерти, а ещё слова — слова Вариса, слова Мизинца, сказанные тогда и сейчас: «Старкам не везёт на юге… Вас хотели убить…», «Наш век щедр на невест и крайне скуп на женихов — вы вытянули золотую фишку в игре под названием брак…», «Женщина в отчаянии способна на всё…». Не нужно было быть архимейстером, чтобы представить всю глубину отчаяния Маргери Тирелл, когда она могла разом потерять то, что ещё даже не имела — Арья и так «отобрала» у неё Запад, а могла отобрать и Харренхолл одним лишь словом — словом о лунном чае, который, судя по всему, должен был избавить Розу Хайгардена от ребёнка. Ребёнка, который никак не мог быть объявлен сыном Тириона. Арья не помнила, что и когда она спрашивала у Анны, но помнила, как она упала с лошади…
«Женщина в отчаянии способна на всё…»... Четыре года назад Арья упала с лошади. Вчера, корчась в муках, на траву упал Джоффри — Джоффри испивший с детского стола то, что было предназначено не ему…
====== Глава 2.11. ======
С трудом разлепив веки, Арья открыла глаза и почувствовала, как к горлу подкатывает ком, а из-за плеча уже выплывает знакомая загогулина.
Пекло! Это был первый приступ мигрени за последний год. Она так отвыкла от них, что даже не позаботилась о лекарстве.
Поднявшись, Арья прошлась по комнатам не обнаружив ни Нимсиды, ни Анны. Явившийся на её зов Дживс поведал, что Анна ушла с вещами молодого лорда к портнихам, а Ним спустилась в кухни.
Кивнув, Арья кое-как умылась, стянула волосы в пучок, за неимением лучшего скрепив их арбалетным болтом, натянула платье и, запретив Рикарду покидать комнаты, побрела вниз, стараясь не трясти головой и моля всех богов, чтобы та не взорвалась от боли, до того, как она получит микстуру.
Покои Тамерлана были в самом низу башни. Ниже, в подземельях, находилась отдельная комната со сводчатым потолком и бесчисленными полками вдоль стен, заставленными странными дутыми бутылями и пузырьками тёмного стекла. Едва заметно подрагивавшее пламя свечей разгоняло темноту, освещая длинные столы, похожие на те, что обычно бывают на кухне, только вместо зелени и рыбы на них были всё те же бутыли, да ещё книги и свитки. На одном из них подвешенный на треноге котёл лизало сиреневое пламя, вырывавшееся из чудной чаши, от чего кипевшее в нём варево яростно булькало, плюясь и распространяя по подземелью запахи, в которых явственно угадывалась мята, лимонник и ещё что-то, смутно знакомое. Всё это смешивалось с ароматомом трав, развешанных в дальнем углу.
Хозяин подземелий, как и сообщил гвардеец, был здесь. Облачённый в чёрное, он больше походил на колдуна, чем на мейстера. Его тёмные глаза взирали на Арью с уверенным спокойствием:
— Миледи, что привело вас ко мне?
— У меня приступ мигрени.
— Присядьте сюда, — «колдун» указал на кресло, притулившееся в тёмном углу. — Сейчас я дам вам лекарство.
Сев, Арья смежила веки. Темнота и тишина успокаивали растревоженный мозг — хотелось замереть и не шевелиться, пока всё не закончится…
— Возьмите!
Подавив тяжкий вздох, Арья заставила себя открыть глаза и увидела перед собой Тамерлана со склянкой в руке.
— Спасибо, — прошептала она и одним глотком выпила лекарство.
Горечь, ободрав язык, растеклась по горлу, проникла в желудок. Вновь прикрыв глаза, Арья глубоко вдохнула. Напряжение ожидания боли постепенно отступало, как и тяжесть в голове вместе со спиралью.
Тамерлан, продолжая заниматься своим делом, казалось, перестал обращать на неё внимание. До Арьи долетали звуки его неспешных шагов, шорох одежды, позвякивание стекла и бульканье переливающейся воды.
Лениво повернув голову, Арья посмотрела туда, где в странной подставке, напоминавшей дырявый забор, выстроились с десяток узких, стеклянных трубок со скруглённым донышком. В каждую из них ровно до середины была налита какая-то прозрачная жидкость. Тамерлан, взяв точно такую же трубку с чем-то тёмным, опускал в неё стеклянный полый прут, затем зажимал верхний конец большим пальцем и вынимал прут из трубки. Жидкость, попав в прут, удерживалась в нём тонким столбиком пока прут не подносился к трубке «запертой в заборе». Тамерлан аккуратно поднимал палец и тёмное вещество по каплям падало в прозрачное содержимое трубки, растворяясь в нём красно-бордовыми вихрями.
Заинтересовавшись, Арья встала и подошла поближе.
— Это же кровь! — изумлённо воскликнула она, воззрившись на трубку с тёмной жидкостью.
— Да, миледи. Это кровь принца Джоффри.
— Вы пытаетесь определить какой был яд? — сообразила она.
— Вы совершенно правы, миледи.
— И какой? — тут же задала Арья вопрос.
— Думаю — никакой.
— Что?.. — моргнув, не поняла Арья. — Вы не знаете, чем отравили принца?
— Он умер не от яда. Таково было моё мнение с самого начала, и мои опыты доказывают это.
— А от чего же он умер?
— От клюквы. И от мёда.
— Что?! — глаза Арьи чуть не выскочили из глазниц.
Оставив в сторону опустевшую трубку с кровью, Тамерлан взял в руки «стеклянный забор», слегка покачивая и придирчиво рассматривая его на свет. Жидкости, смешиваясь, приобрели равномерный желтовато-розовый оттенок.
— Ни один реагент не сработал — в крови принца нет ядов, вызывающих красные пятна на коже и отёки лица и гортани.
— Так принц умер от отёка? — нахмурилась Арья, мгновенно представив, как разбухает глотка, душа своего хозяина.
— Да, миледи. У него уже бывали зудящие пятна от мёда. А от клюквы опухал рот. В компоте, что он выпил были мёд и клюква. Всё произошло очень быстро. В Цитадели я видел случаи, когда удавалось спасти людей, подверженных непереносимости определённых ингредиентов в пище, но ни один из тех, у кого опухала гортань не выжил.
— И.., кто-то знал, про то, что принцу Джоффри нельзя клюкву и мёд? — нахмурившись, Арья закусила губу.
— Знали. Но, предвидя ваш следующий вопрос, отвечу — предугадать такой исход не мог никто.
— Угу.., — протянула Арья. Пройдясь вдоль стола, она перелистнула пару страниц толстенного фолианта. Витиеватые буквы складывались в незнакомые слова: — аконит…? Что это?
— Это один из ингридиентов, который можно использовать для сонного снадобья, а так же для яда, убивающего во сне.
— Если его положить чуть больше, чем надо?
— Всё верно, миледи.
— И человек просто не проснётся? И никто ничего не узнает?
— Узнать можно, если верно заподозрить.
— Как? — в Чёрно-белом доме она научилась многому, но о таком способе лишения жизни ничего не знала.
— У большинства ядов есть своё лицо, главное — уметь его распознать, — ответил Тамерлан подходя к Арье. Встав рядом с ней, он перелистнул страницу, указав на картинку, на которой юноша с выпученными глазами корчился в муках. Его лицо было покрыто сеткой кровавых сосудов, а изо рта и носа сочилась алая пена: — «Душитель», действует сразу. Кровь вспенивается, рвёт артерии и капилляры, лёгкие отказываются дышать — смерть мучительна, но быстра.
— Это тоже он? — Арья рассматривала страницу, на которой по губам красивой женщины стекала красная капля.
— Нет, миледи это другой яд. Весьма любопытный и распространённый среди дорнийской знати — им убивают в поцелуе.
— Как это?
— Отравитель смазывает им губы и целует жертву. Жертва ничего не подозревая, целует его в ответ, проглатывая яд, а отравитель тем временем пьёт противоядие.
— Очень… необычно.
— Да, миледи. И изощрённо.
— А это? — Арья указала на странную картинку сидящего перед зеркалом человека со свечой. Человек казался абсолютно здоровым.
— О, это очень интересный яд, миледи, — тонкие губы Тамерлана тронула едва заметная улыбка. — Вглядитесь по внимательнее. Вам ничего не кажется здесь странным?
— Нет, — пожала плечами Арья, рассматривая тонкие правильные черты лица, чёрные, как смоль волосы и чёрные глаза, казавшиеся бездонными, за счёт зрачков, вытеснивших голубизну, тонкой полоской лежавшей по самому краю.
— Взгляните! — отошедший и тут же вернувшийся мейстер, одной рукой протягивал ей зеркало, а второй, подхватив под локоть, заставил отодвинуться от подсвечника.
Ничего не понимая, Арья сместилась в тень и взглянула на себя в зеркало. Из зеркальной глади на неё смотрело вытянутое бледное лицо с точно такими же глазами, как у юноши на картинке — чёрные огромные зрачки и серая, тонкая полоска вокруг.
— Смотрите внимательно, — тихо прошептал Тамерлан, беря свечу со стола и направляя её на Арью — ровно так же, как и в книге. Свет, коснувшись её виска, скользнул в глаза и тут же, словно по мановению волшебства, серый ободок расширился, поглотив черноту, превратив зрачок в жирную точку. — Глаза человека — удивительное творение богов, — продолжил мейстер. — Они взирают на мир и сами решают сколь широко им быть открытыми. Зрачок и радужка — они, как окно и шторы — когда света слишком много — сужаются, а когда темно — расширяются, ловя малейшую искру. «Белая леди» — особый яд. Убивает быстро и незаметно. Но иногда его можно почувствовать — и тогда нужны свет и тьма чтобы его распознать. Глаза расскажут всё про «Белую леди». Яд парализует глаза жертвы, и зрачок утрачивает чувствительность к свету — он всегда чёрен, как во тьме, и нет такого пламени, чтобы его оживить.
Почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, Арья развернулась, упершись руками в столешницу. Вокруг всё плыло, а сердце бухало так, словно она пробежала целую лигу.
— Как быстро убивает «Белая леди»? — голос её прозвучал глухо и напряжённо.
— Достаточно быстро, миледи, — настороженно ответил Тамерлан.
— Если яд выпит вечером — когда человек умрёт?
— В тот же вечер.
— Значит… Если смерть не наступила, яда не было?
— Возможно. Или, что-то помешало ему сделать своё дело.
— Противоядие?
— Противоядие или особые средства.
— Какие?
— Когда мы не знаем с чем имеем дело, то сначала применяем то, что выводит любые пагубные вещества из организма — промываем желудок, очищаем кишечник, а так же даём настои влияющие особым образом на пищеварение.
— Столько всего…
— На самом деле это всё не сложно, но почти не работает с сильными ядами. Вот если бы по какой-то причине микстуры были бы уже выпиты, то тогда — да, действие яда может измениться, сила его ослабнет и всё закончится недомоганием, а не смертью.
— Разве такое возможно! — усмехнулась Арья. — Заранее позаботиться о том, что тебя будут травить!
— Вы и правы, и не правы одновременно. Мы нередко применяем всё это леча желудочные колики и несварение. Страдающим от болей в животе приходится на некоторое время ограничить себя в привычной им пище, принимать то, что выводит не принимаемое их желудком и то, что его обволакивает. И если кто-то захочет в этот момент отравить такого страдальца, то столкнётся с определёнными трудностями.
— А если у него ещё и боли? — от внезапно перехватившего дыхания у Арьи сел голос.
— Желудочные?
— Нет! Любые! Голова, рана, колено!
— Ну-у… Это сложная задача для любого мейстера! — изумлённо заломив бровь, полушутя молвил Тамрелан, буравя её чёрным взглядом. — Вы какой-то конкретный пример имеете в виду?
— «Белую Леди» и похожее на то, что вы мне сейчас дали.
— Гмм… Ну, если человек, мучаясь от колик примет то, что не позволит его желудку всосать яд до конца, то он определённо не умрёт, но действие яда может растянуться по времени, и будут наблюдаться некоторые симптомы чуть дольше. Тоже касается и макового молока, входящего в состав большинства микстур от боли. Асшайский дурман более интересный ингридиент — соединяясь с маковым молоком он усиливает его обезболивающий эффект, а вот с компонентами «Белой Дели» — галюциногенный.
— И что будет.., — голос подвёл Арью, не дав договорить.
— Выпившего всё это будут преследовать видения — реальность сольётся с миром иллюзий, а у каждого они свои, миледи… Ну, а если ещё выпить вина… Впрочем, маковое молоко и Асшайский дурман и так никто мешать с вином не будет. Это всё, что вы хотели спросить?
— Да.., — прошептала Арья и на негнущихся ногах покинула подземелье, не обращая внимания на задумчивый взгляд Тамерлана.
Вся уйдя в себя, Арья медленно поднималась по лестнице. Глаза её бездумно отмечали синее небо, проглядывавшее сквозь окна-бойницы, хорошо знакомые ступени, стены из красного камня, в то время, как в голове её крутились картинки далёкого прошлого.
Утро. Завтрак. Они с лордом Тайвином за столом. Она ест блинчики и варенье. Он который день — овсянку.
Лорд Тайвин встаёт, идёт к двери. Он сильно хромает. Ему больно.
Они на пиру. Их последнем совместном пиру. Все едят, и Арья ест вместе со всеми. Лорд Тайвин ничего не ест. Все пьют вино. И только лорд Тайвин — подслащённую воду с лимоном.
А потом они танцуют. И лорд Тайвин не хромает.
Их покои. Лорд Тайвин, причиняющий ей боль. Лорд Тайвин, не слышащий её. И его глаза, не желающие замечать свет. Чёрные, как два колодца, без зелени, без искр золота. Совсем не такие, какими они были всего несколько дней назад, когда он шагнул из темноты и оказался рядом со свечой…
— О боги, Арья!
Вскрик и тычок в бок выдернули Арью из разбушевавшихся мыслей. Подняв голову, она увидела едва не налетевшую на неё Маргери.
— Ты? — прищурившись, Арья уставилась на влажно блестевшие, припухшие губы и растрепавшиеся волосы Розочки.
— Ты удивлена? — изогнув бровь, Маргери глянула на неё сверху вниз, балансируя на краю ступеньки.
— Нет, — сухо бросила Арья. И тут же спросила: — Откуда ты идёшь?
— От мужа, — довольно промурлыкала Маргери.
— Что?..
— Я была у Тайвина. Он любит прерваться в это время.., — томно рассмеявшись, Маргери поправила сбившийся лиф.
— Вот как.., — судорожно сглотнув, пробормотала Арья. Всё вокруг поплыло перед её глазами, словно пошёл дождь — очертания камней стали расплывчатыми, а их границы стёртыми.
Выставив руку, Арья упёрлась в стену, стараясь не упасть.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — прошипела Маргери, слегка наклоняясь вперёд.
— Я? Ничего…
— Тогда зачем ты меня удерживаешь?!
— Я никого не удерживаю! — отрезала Арья, продолжая стоять, как и стояла.
— Прости. Я не так тебя поняла. Но хорошо, что мы встретились. Ты так и не сказала о своём решении.
— А тебе так не терпится его узнать? — зло прошипела Арья, уставившись на бывшую Тирелл.
— Не опоздай, — усмехнулась Маргери. — Как известно, Старкам не везёт на юге!
— Что ты об этом знаешь? — сузив глаза, бросила Арья сквозь зубы.
— Только то, что известно всем! — словно опомнившись, проговорила Маргери…
… Пекло!
Отшвырнув перо, Тайвин откинулся назад.
Его жена только что ушла. Очередная жена.
Мрачно усмехнувшись, Тайвин встал и налил себе вина.
Сделав щедрый глоток он закрыл глаза. Пекло! Впору запутаться кто есть кто в его жизни. Он и сам уже ничего не понимал. Арья умерла. Арья не умирала. Арья родила ему сына. Маленького Джейме по имени Рикард. Арья и Рикард. Арья и Рикард…
Зло скрежетнув зубами, Тайвин сделал очередной щедрый глоток.
Не помогло. Арья. Снова Арья. И опять Арья.
Она змеёй забралась ему под кожу, просочилась в кровь, поселилась в снах и мыслях.
Он женился на Маргери, чтобы получить наследника, не ожидая от неё ничего другого. Призывая очередную жену к себе в покои он остервенело брал её, вколачиваясь в сочащееся соками лоно и втайне радуясь, что ему больше не нужно прибегать к услугам шлюх. Кончая, он одаривал её благодарственным поцелуем, дозволяя отдохнуть после бурного соития, а после сообщал, что желал бы спать в одиночестве. Маргери не смогла заменить ему Джоанну. Не смогла заменить Арью. И он решил довольствоваться тем, что есть. Но боги посмеялись над ним — они дали ему всё и сразу — жену, сына и ещё одну жену. Арья вернулась. И всё перестало быть, как раньше.
Когда он впервые увидел её вновь, то поразился тому, какой она стала. Его разум ещё только осознавал случившееся — её побег, её предательство, в то время, как его глаза видели и подмечали, как она изменилась. Угловатая, порывистая девушка превратилась в молодую женщину — волнительную, красивую, ни на кого не похожую. Предавшую его женщину, втоптавшую в грязь его имя, его доверие.
И, о боги, она вернулась не одна! Тайвин не мог поверить своим глазам — время повернулось вспять — рядом с ним был снова его Джейме. Чем яснее он видел его будущее, тем больше вопросов рождалось о его прошлом. С кем и где была всё это время его блудная жена? Кто воспитывал его сына? Отчего он так плохо говорит, путает слова и то и дело с опаской посматривает на мать? В эти мгновения у Тайвина чесались руки схватить Арью за плечи и вытрясти из неё настоящее признание, а не всю ту ложь, что она ему наплела. Но он этого не сделал. Он принял решение, и оно окончательное. Она уйдёт. Уйдёт в Молчаливые сёстры — другого пути нет. И ему плевать, что об этом скажет Нед Старк и все остальные. Тот, кто предал единожды, предаст снова. Предателю не место в его жизни, под его крышей, в его постели. Он выбирает Маргери. И Рикарда. У него есть сын, есть наследник и есть женщина, удовлетворяющая его насущные потребности.
«Пекло!» — Тайвин что есть сил сжал кулаки. Маргери только что ушла от него. Она сама явилась, сама себя предложила — он не возражал. Проворные губы и руки его леди-жены коснулись его лица, пробежали по камзолу, добрались до бриджей. Он никогда не позволял себе этого за работой. Но в этот раз не оттолкнул. Ему было нужно. Нужно с тех пор, как Арья вернулась. Маргери распустила шнуровку, добралась до его вялого члена, усердно принявшись теребить его и лизать. Тайвин, скривившись смотрел на каштановые волны волос его очередной жены, подрагивавшие между его ног. Зря. Всё зря. Ему нужны не те руки, не тот рот, не те губы. Арья… Прикрыв глаза, он представил серые глаза, вытянутое лицо, родинку под левой лопаткой… Его член уловив новые образы, радостно подпрыгнул и встал в стойку… Излившись в глотку своей очередной жены, Тайвин благодарственно провёл большим пальцем по её скуле, сухо кивнул, привёл себя в порядок и пожелал «доброго дня»…
Арья… Когда-то он простил ей то, как они поженились. Потом, после очередного прегрешения стоившего жизни их неродившемуся дитя, дозволил остаться частью его жизни. Её затянувшееся выздоровление дало ему время на осмысление того, что случилось и на принятие решения. Он решил оставить всё, как есть — дать ей ещё один шанс. О, как тяжело ему далось тогда воздержание. Он и не думал, что снова может превратиться в похотливого юнца. Вкусив в Утёсе Кастерли её прелести по настоящему, он возжелал их вновь. Он ждал того дня, когда Тамерлан скажет, что близость не будет для Арьи опасной. Мейстер твердил об угрозе возможной беременности, как и лунного чая, для здоровья и жизни его жены, а Тайвин сжимал челюсти, глядя на то, как она порхала меж клумб с совершенно здоровым видом и «предвкушал» очередную ночь с кулаком на члене вместо женского лона. Он смотрел на неё, а она, повернув тёмную головку, взирала на него, со смесью неверия, надежды, ожидания и дерзости во взгляде. Он многое бы дал, лишь бы узнать, что за мысли бродили за высоким лбом женщины-ребёнка, от чего её губы красила шаловливая улыбка, а от чего в серых глазах мгновенно рождалась буря. В итоге он узнал — она планировала побег. И вот она вернулась. В стальном взгляде больше не было ни нежности, ни шалости, ни дерзости. Лишь остервенелая ярость волка. Он смотрел на чёткий, словно вырезанный искусным скульптором рот, на высокую, увеличившуюся после родов грудь, на тонкую талию, на утратившие угловатость бёдра, и его член начинал жить собственной жизнью, требуя только её. Всё вернулось на круги своя. Ложась в постель он думал о долгах и кредитах, а перед его глазами стояла она. Он закрывал глаза, а там была она. Он засыпал, и тогда уже она оставалась с ним до утра. Сколько раз за эти дни он хотел послать всё в пекло, ввалиться к ней покои и предъявить свои права на неё. На её тело. Но он этого не сделал. Она предала его. Она предала его доверие, и ей отныне не было места в его жизни…
Очередной бокал был осушён до дна. И очередной налит вновь.
Арья… Заскрежетав зубами, он вспомнил тот, последний вечер. Их танец. Их поцелуй. Её взгляд. Тайвин никогда не жаловался на неумение разбираться в людях, и тогда готов был поклясться, что в её глазах светилось желание быть вместе, быть рядом. Что страсть поцелуя не была наигранной, как и нежность. Она была слишком непохожа на других, слишком не искушена в кокетстве и интригах, чтобы всё это было обманом. И он, дурак, принял всё за чистую монету. Но всё это было ложью. Игрой. На неё смотрели многие, но она вела себя так, словно ничего не замечала. Ей приписывали связь с Робертом, но Тайвин знал, что это не так. Она была дочерью друга Роберта, а он для неё другом отца, и видела она в нём только друга отца. Но, может, кто-то всё-таки был? Ведь просто так не сбегают бросая всё и всех… Должно быть, где-то глубоко, очень глубоко внутри, его разум замечал предвестники того, что должно было случиться. Что-то, что сильно ранит его, иначе откуда те странные сны на грани яви, что преследовали его всю ту ночь? Эйерис и Джоанна. Её зелёное нефритовое платье. Её волосы. От чего-то чёрные волосы. Как у Арьи. И Эйерис, невероятно толстый Эйерис с чёрной бородой Роберта. Он сжимает в своих объятиях его юную кузину с тёмными, чужими волосами. Целует её. Она что-то говорит ему. Они далеко, отсюда не разобрать. Но Тайвин всё видит и не может ничего сделать — ведь Эйерис, толстый Эйерис уже король, а Джоанна пока ещё не жена ему. А потом Тайвин неожиданно оказывается у себя в покоях. Он видит себя в зеркало. Он взрослый мужчина. Когда он успел повзрослеть? Значит, и Джоанна уже не «всего лишь кузина». Он зол. Рука сама тянется к вину. Бокал. Ещё один. И ещё. Его Джоанна, как она могла?! Стоило о ней подумать и открывается дверь, и входит она — его душа, его жизнь, его всё. В покоях сумрачно. Из-за темноты ничего не разглядеть, кроме её нефритового платья и жемчуга. Его Джо так любит жемчуг. Он не видит её лица, но знает его до мелочей. Ему незачем смотреть на неё, чтобы видеть. Он и так знает. Тем более, он ничего не увидит — тьма поглощает всё. Даже её золотые волосы становятся чёрными. Но он знает — это его жена, и он вправе задать вопрос. И он его задаёт. Джоанна гневается. Он не любит, когда она в гневе. Тайвин опять виноват, раз прогневал свою кузину. Но на этот раз виноват не он, а она и Эйерис. И он ей это говорит — про короля и неё, свою жену. Её упорство злит его ещё больше. Он никогда на неё так не злился. Но они всё равно помирятся. Помирятся в постели. Так было, есть и будет. Только отчего всё так странно? Её золотые волосы. Они золотые. И глаза зелёные. И в тот же миг они тёмные, а глаза — серые. Он знает эти глаза. Это не Джоанна. Но кто ещё это может быть? Он зол. Он сдерживается. Всё плывёт. Свет слепит. На свечи невозможно смотреть. Всё качается и плывёт, как на палубе корабля. Всё размыто. Он почти не видит ничего. Он протягивает руку и хватает Джоанну. Она здесь! Он держит её изо всех сил. Он никогда и ни за что её не отпустит. Она обижена. Она вырывается. Хочет уйти, убежать. Глупая! Они вместе навсегда, и только смерть разлучит их. Он не отпустит её ни за что. Он прижимает её к себе, что есть сил — чтобы не потерять, чтобы сохранить. Для себя. Только для себя. Он несёт её на супружеское ложе, ибо только там ей и место. Свечи светят ему в спину, и глазам уже не больно. Он прозрел. Почти прозрел. Он узнаёт кровать, он узнаёт нефритовое платье Джоанны, которая посмела на себя надеть какая-то женщина. Он хватает воровку, тянет, не давая той ускользнуть. И тут же, опомнившись, понимает, что перед ним та, что нужна ему больше всего. Он силится вспомнить её имя и не помнит. Но он знает — это она. Но ему нужна только Джо. Значит, это она, это Джоанна. Просто от чего-то другая. Ну и пусть. Её кожа белее, руки тоньше и волосы у неё тёмные. Отчего они тёмные? Значит, она так захотела. Она лежит, уткнувшись лицом подушку. Он тянется к ней рукой, касается шеи. Артерия бьётся ровно и сильно. Она притворяется спящей. Она недовольна. Он обидел её. Она хочет его проучить. Пьяно усмехаясь, Тайвин спускает штаны, его член уже готов. Его Джоанна с тёмными кудрями хочет чтобы он перед ней извинился? Он это сделает. Сделает… Сделает… Сделает… С трудом прорываясь в неожиданно сухое лоно, он двигается в ней всё быстрее и быстрее, склоняется, припадая губами к шее, шепчет в тёмные волосы: «Прости меня… Прости… Люблю… ».
====== Глава 2.12. ======
— Леди Арья! — окликнул её знакомый голос. — Как поживаете?
Вздрогнув, Арья обернулась. Перед ней стоял сир Николас Фламм собственной персоной. В чёрном камзоле, с обветренным лицом и яркими синими глазами, он как никогда был похож на пирата.
— Хорошо, — вся подобравшись, ответила Арья.
— Я рад за вас. И за лорда Рикарда — тоже. Здравствуй, Рикард! Ты не забыл меня?
— Нет, милолд! — тут же отозвался Рикард, расцветая в улыбке.
— Что привело вас в замок? — сухо поинтересовалась Арья, стискивая детскую ладошку.
— Я ищу свою кузину — леди Маргери, — голос Фламма был всё так же миролюбив и благостен, в то время, как взгляд резал острее валирийского клинка.
— Вы полагаете, что я тот человек, кто может дать вам ответ? — усмехнулась Арья.
— Возможно. Ведь вы живёте под одной крышей.
— Но тогда я вас разочарую — мы редко видимся. Спросите у кого-нибудь другого.
— Я уже спрашивал. Никто не знает где она.
— Совсем никто? — иронично изогнула бровь Арья.
— Никто. Маргери покинула замок, почти ничего не взяв, — взгляд Фламма уже не просто резал, он прожигал в Арье дыру.
— Спросите у её брата, — как можно равнодушнее пожала плечами Арья. — Возможно, он знает.
— Возможно.., — кивнул, соглашаясь, Фламм. — Был рад видеть вас миледи, милорд!
— И я! — выдохнула Арья, прощаясь с Фламмом.
Поклонившись, сир Николас направился в сторону главной аллеи.
Одинокая фигура в чёрном становилась всё меньше и меньше пока не исчезла совсем, скрывшись за зеленью кустов и деревьев королевского сада.
— Мам, мам!
Только тут до Арьи дошло, что Рикард почти повис на ней, требуя отпустить. Присев на корточки, она строго проговорила:
— Играть здесь. Далеко не убегать. Чтобы я тебя видела.
— А до туда можно? — указал пальчиком Рикард на постамент с каменным рыцарем, рядом с которым таким же угрюмым каменным изваянием возвышался Пёс.
— Можно. Но чтобы сир Сандор всегда был рядом.
— Холошо! — кивнул сын, соглашаясь. И тут же обратился к гвардейцу: — Отпускай Лолда Винтела!
Дживс, отстегнув поводок, спустил щенка с привязи и тот, завиляв хвостом, устремился к кустам.
Отлипнув от Арьи, Рикард бросился в погоню.
Прищурив глаза от слепящего солнца, Арья наблюдала за играми сына. Оказавшись без привычного окружения принцев, с утра пропадавших у королевы, он скучал, пока она не предложила погулять. Они успели сходить к морю, погонять чаек, покидать камни в воду и построить пирамиду из гальки. Скоро было время обеда, и они уже возвращались в замок.
Гоняясь за Лордом Винтером, сын то исчезал средь кустов, то появлялся вновь. Неспешно следуя за ним, Арья поглядывала по сторонам. Чуть поодаль уже привычно держались Дживс, Мартин, Лекс и Генри — гвардейцы, охранявшие их. И Сандор Клиган.
Миновав очередную развилку, она свернула направо и увидела лорда Тайвина.
Шаг её сбился, как и дыхание.
Последний раз они виделись два дня назад. Он пришёл вечером, без предупреждения. Пришёл ни к ней. К Рикарду. А до этого она видела его в Септе Бейлора рядом с телом Джоффри. Отдавая последнее внуку, он был собран и холоден. Стоя рядом с королевой, чьё измождённое лицо выделялось белым пятном на фоне траурных одежд, он то и дело кидал взор на растерянных внуков. И на Рикарда, чьи испуганно-любопытные глаза метались то с короля на королеву, то с тела упокоившегося принца на принцев живых. Тем же вечером между ним и сыном состоялась беседа. Стоя у окна, Арья слушала наставления лорда Тайвина и не вмешивалась. «Те, кто ушли, никогда не вернутся. Ничто ни в силах их возвратить — ни боги, ни люди, ни магия. Они будут жить только в нашей памяти.» И Арья знала, что так оно и есть — молить богов о чём-либо бессмысленно — они слепы и глухи, и хотела, чтобы Рикард понял это как можно раньше. «Ты испугался, сын мой?» — вопрошал лорд Тайвин, глядя в глаза, бывшие отражением его собственных глаз. «Нет,» — мотнул головой Рикард. «Ты храбрый мальчик,» — кивнул лорд Тайвин, коснувшись ладонью золотистой макушки. В груди у Арьи что-то кольнуло острым жалом и заныло. Закусив губу, она, что есть силы сцепила пальцы. Поднявшись с софы, на которой проходила беседа, лорд Тайвин окинул Арью тяжёлым взглядом, будто собирался что-то сказать. Но не сказал. Лишь проронил: «Спокойной ночи, миледи». И ушёл, оставив её стоять у окна.
Знал ли лорд Тайвин о том, что случилось много лет назад? Была ли та попытка отравления единственной? Или всё повторилось снова, уже после побега Арьи? И покушение на Арью — всё это были звенья одной цепи или всё же нет? И настолько ли прав был Тамерлан, уверяя, что причиной смерти Джоффри были мёд и клюква?
Арья помнила тот давний, ночной разговор с мужем, когда он сообщил ей уже то, что она и так знала от Вариса — её падение с лошади было не случайно. И как он тогда спросил про столь неожиданную для неё свадьбу в Близнецах, с которой она сбежала. Она тогда лишь пожала плечами. Сейчас у неё самой были к нему вопросы. Но она не знала, хочет ли она услышать на них ответы. Открывшаяся ей правда не изменила того, что было, не вытеснила обиду и не даровала прощение. К горечи воспоминаний прицепилось что-то едкое, колючее, что-то, прокравшееся в её сны и явь. По чьей-то злой воле она вместо ласк супружеского ложа познала боль, лишилась крова, оказалась вдали от родных. Её сыну была уготована судьба бастарда, а ей — тяжёлый выбор. Отныне, просыпаясь, Арья отчётливо чувствовала вкус крови во рту. Чужой крови. Крови врага… Но она не знала, кто он. Или они…
Замерев, Арья смотрела на мужа.
Лорд Тайвин разговаривал с Пауком. Слегка склонив голову, он что-то неспешно вещал, Варис размеренно кивал, соглашаясь. Задувавший с залива ветерок трепал безразмерные одежды мастера над Шептунами, касался волос Ланнистера, его камзола и бриджей, заставлял едва заметно покачиваться винного цвета пояс… Прошли годы, а лорд Тайвин почти не изменился. Фигура его, как и прежде, отличалась статью, плечи были широкими, а живот плоским. Казалось, что только вчера Арья шла ему навстречу по этой самой тенистой аллее, гадая о том, что подарит ей грядущая ночь — огонь страсти или холод одиночества…
Подняв руку, лорд Тайвин указал в сторону моря. Узкая ладонь с длинными пальцами скользнула по невидимой линии водного горизонта и вернулась обратно. Тонкие губы сложились в сардоническую усмешку и вновь зашевелились, вещая о чём-то…
— Мам, ты чё? — тоненький голосок заставил Арью вернуться в настоящее — Рядом стоял Рикард озадаченно взиравший на мать. Проследив её взгляд, он увиделотца.
— Папа! — тут же позабыв про Арью, сын с радостным воплем бросился к лорду Тайвину.
Лорд Тайвин, обернувшись, тоже заметил мальчика.
Глаза Арьи выхватили, как смягчилось лицо мужа. Как он, склонившись, уже знакомо провёл рукой по золотистым волосикам. Как что-то проговорил доверчиво взиравшему на него мальчику. Как их сын, улыбаясь во весь рот, начал что-то рассказывать, тыча пальцем то в Лорда Винтера, то в неё, Арью.
На мгновение оторвавшись от Рикарда, лорд Тайвин скользнул по Арье холодноватым взглядом, и вновь вернулся к сыну…
— Миледи…
Подскочив едва ли не до макушки кипариса, Арья оглянулась на знакомый голос — за её спиной стоял король Роберт Баратеон. Его одутловатое лицо, красные глаза и шумное дыхание, напитанное винными парами говорили то ли о скорби по сыну, топимой в этом самом вине, то ли просто о вине.
— В-ваша Милость.., — неловкий книксен, как и слегка дрогнувший голос, подвели Арью.
Баратеон, придавив её немигающим взглядом к земле, продолжал стоять не шевелясь. Морской бриз обдувал его со всех сторон, солнце ласково касалось лучами, а король Андалов, Ройнаров и Первых людей был сумеречен и хмур, словно угодил в шторм.
— Миледи, вас давно не было видно, — наконец молвил государь прервав тишину.
— Я всё время была здесь.
И опять тишина.
Отведя взгляд, Арья старалась не смотреть на короля.
Совсем рядом шевелились трогаемые ветром кусты. Чуть вдалеке замерла каменная девушка с кувшином, созерцая своё отражение в водной глади фонтана, над фонтаном пролетела, каркая, ворона и скрылась вдали.
Шумно втянув ноздрями воздух, Баратеон глухо проронил:
— Я приглашаю вас сегодня отужинать со мной.
— Только меня? — резко вскинув голову, ощерилась Арья.
— Э-э.., — казалось, король не находил слов. На мгновение отведя взгляд, он проронил: — Нет, э-э-э, ваша матушка, Нед, полагаю — если у них не найдётся дел…
— Боюсь, что у меня найдутся дела! — выпалила Арья.
— Какие дела?! — прорычал Баратеон.
— У меня есть сын, и я должна быть при нём! — сузив глаза, сквозь зубы процедила Арья.
— Ланнистеровское отродье! — налившиеся кровью глаза Светлейшего пригвоздили её к месту.
— Он в равной мере Старк, как и Ланнистер! — верхняя губа Арьи сама собой приподнялась, обнажая клыки, а рука лёгким перебором прошлась по атласным складкам, скрывавшим кинжал.
Словно опомнившись, король отступил на шаг назад:
— Жду вас вечером, миледи, — бросил он и, развернувшись, направился прочь.
Лишь только когда государь и сопровождавшие его Королевские Гвардейцы скрылись за поворотом, напряжение, сковавшее Арью, отпустило её.
Оглянувшись, она посмотрела на сына, возившегося с Лордом Винтером у ног своего отца. Возвышавшийся над ним лорд Тайвин с нечитаемым лицом смотрел вслед королю. Варис, стоявший рядом, устремил на Арью сочувственно-понимающий взгляд, от которого ей стало тошно…
Прислонившись к мраморному рыцарю, охранявшему покой королевских садов уже третью сотню лет, Лорас наблюдал за королём и Арьей. Их разговор был краток и, судя по всему, не очень приятен. Но, он готов был поклясться, этот разговор ещё больше не понравился мужу его сестры — Тайвину Ланнистеру.
Руки Лораса сами собой сжались в кулаки — видеть как тот, кто нарёк Маргери своей женой, смотрел на жену бывшую и на их ублюдка, ползавшего у его ног, было невыносимо.
Ругнувшись сквозь зубы, Лорас оторвался от статуи неизвестного рыцаря и зашагал прочь, в сторону замка, стараясь думать о приятном — о Ренли, ждавшем его сегодня вечером…
Вечер подкрался незаметно — удлинившимися тенями и темнеющим небом оповестил о том, что он, вечер, уже здесь, а Ренли — в своих покоях, и ждёт Лораса.
Сладко занывшие чресла подгоняли Лораса идти быстрее не обращая внимания на тех, кто пытался с ним заговорить. Он был уже почти у цели, когда цепкие пальчики схватили его за локоть.
— Да что за?! — возмутился он и тут же потушил свой гнев — с лёгкой полуулыбкой перед ним стояла Маргери. — Где ты была?! Твоё письмо — почему ты ничего мне не сказала, оставила только записку?!
Нахмурив гладкий лоб, сестра отвела глаза:
— Ты спрашиваешь «почему»?..
— Это всё из-за него! — вспылил Лорас. — Из-за Ланнистера!
Сестра молчала.
— Ох, леди Маргери! — остановилась рядом с ними смутно знакомая девица. — С вами всё в порядке? Мы все гадали, куда вы исчезли!
— Да, со мной всё хорошо! — улыбнулась Маргери. — Кузина приболела, и я её навещала.
— Кто? Леди Эллин? Как она? Надеюсь, поправилась?
— Слишком слаба и всё ещё нуждается во мне. Боюсь, что вам ещё какое-то время придётся поскучать без меня, — сокрушённо молвила Маргери.
— Ах, как же так! Да ниспошлют ей боги скорейшего выздоровления! — закудахтала девица.
— Я день и ночь молюсь за неё, — вздохнула Маргери. — Простите нас с братом, дорогая, нам нужно кое-что обсудить.
— Конечно, конечно! — поспешно закивала головой девица и оставила их вдвоём.
— Что за спектакль?! — прошипел Лорас, хватая Маргери за локоть. — Эллин здорова, как бык! Где ты была?!
— Ты и так всё знаешь! — вырывая руку, зло выпалила сестра. — К чему эти вопросы!.. Пока что подруга приютила меня. И я ещё не знаю, хочу ли я вновь возвращаться сюда, или уехать в Хайгарден.
— Ты намерена бросить всё? Сдасться? — нахмурился Лорас.
— А что мне делать?!
Не ответив, Лорас приобнял её за плечи, увлекая за собой:
— Идём.
— Куда? — напряжённо молвила сестра.
Чувствуя её натянутую в струну спину, Лорас мягко улыбнулся:
— Ты права. Ничего хорошего из этого брака уже не будет, но и мучить Ланнистеру я тебя не позволю.
— Куда ты меня ведёшь?! — вырываясь прошипела Маргери.
— Ты прекрасно знаешь — куда! — хмыкнул Лорас, иронично изогнув бровь, и втолкнул сестру в знакомую дверь.
За дверью колыхались лиловые шторы, скрывавшие алевший над морем закат, на столе искрились кубки и кувшин с борским, горкой возвышались персики с возлежавшим на них виноградом, а на тёмно-синем одеяле, укрывавшем широкое ложе возлежал Ренли, прекрасный в своих лёгких, домашних одеждах. Его гладкая, без единого волоска грудь, тщательно выбритая Лорасом в прошлый раз белела в призывно распахнутом халате, а шёлковое исподнее, обтянув стройные бёдра, будоражило разыгравшееся воображения.
С лёгкостью игривой газели Ренли подался вперёд и поднялся с кровати:
— О, боги! Миледи! Куда вы пропали? Я уже подумал, что Ланнистер съел вас на ужин! Или вы всё-таки добрались до шеи Фламма и впились в неё своими зубками?
— Зачем это?
— А разве не вы обещали ему смерть в муках?
— Я, — равнодушно поведя головой, молвила Маргери.
— Он потерял голову от любви и страсти — так хотел, чтобы вы вернулись в его объятия! — ухмыльнулся Ренли. — Будьте снисходительны к бедняге!
— После всего, что он сделал — никогда! — горячо воскликнула Маргери.
— Ты всё ещё воинственна! — усмехнулся Лорас, вспоминая тот день, когда сестра узнала о выходке своего любовника, благодаря которой она перестала быть единственной живой леди Ланнистер. А тот ещё имел глупость предстать перед Маргери! Его одержимость сестрой никогда не знала границ, но это сотворённое им безумие, было за гранью понимания Лораса. Где-то в глубине души ему было даже жаль Фламма. Если бы он, Лорас, потерял своего Ренли вот так, отдав его кого-то другому без права видеть, целовать, ласкать по ночам, он бы тоже сошёл с ума…
Оторвав взгляд от Ренли, Лорас сочувственно посмотрел на сестру.
Маргери рассеяно изучала покои, словно видела их впервые. Прохаживаясь по комнате, она чуть дольше задержалась на роскошном ложе.
— Хотите к нам присоединиться? — шутливо поинтересовался Ренли.
Заметив, как напряглась сестра, Лорас приобнял её за плечи:
— Что ты так пуглива? — хмыкнул он. — Ренли шутит, сестрица! Как всегда шутит.
— Так куда вы пропали? Почему вас не было видно? — налив всем вина, повторил свой вопрос Ренли.
— Я решила, что мне не стоит жить в Красном Замке, — проронила Маргери, принимая бокал.
— В Красном Замке или с Ланнистером? ... — не дождавшись ответа, Ренли продолжил: — Вы решили покинуть нас? Предоставить лорду Тайвину свободу?
— А у меня есть выбор?
В молчании Ренли устремил взор на Лораса. Лорас, сглотнув, отставил бокал и взял Маргери за руки, пристально глядя ей в глаза:
— Ты понимаешь, что бегство — не выход.
— Развод — выход? И лорд Тайвин мне его даст? — не отнимая рук, жёстко ответила сестра.
Слегка напрягшись под её взглядом, Лорас продолжил:
— Мы этого не знаем. Хорошо, если ты его получишь. Но тогда тебе снова надо будет выходить замуж. Ты уже думала об этом?
— У меня не большой выбор! — горькая усмешка прорезала алые губы, а в глазах засветился мрачный огонёк.
— Не большой. Но он может оказаться гораздо более интересным, чем вы себе можете представить, миледи, — проронил Ренли, поигрывая бокалом.
— О чём вы? — нахмурилась Маргери.
— Не о чём, а о ком. Обо мне. Не согласитесь ли вы стать моей женой, миледи?
— … Вашей женой? — удивлённо повторила Маргери. — Но, зачем это вам?
— Всё просто. Мне нужна жена. Вам — муж. Нам нужно одно и то же. Мы хорошо знаем друг друга, и то, чего мы хотим.
— И чего же мы хотим?
— Жить. Просто жить, сестра, — ответил за Ренли Лорас.
— Никому не мешая, полагаю, — усмехнулась Маргери.
— Никто … никому … не будет … мешать, — растягивая слова, медленно проговорил Ренли.
— И вас не волнует, что об этом подумают другие?
— Конечно, волнует, — кивнул Лорас. — Но главное, как это выглядит. А уж это… Это в наших руках.
Маргери, задумчиво склонив голову, смотрела на Лораса:
— Но мне в любом случае нужен развод.
— Ты его получишь, сестрица — уверенно заявил Лорас, чувствуя неимоверное облегчение.
— Каким образом?
— Лорду Тайвину придётся тебе его дать, а иначе…
— Что «иначе»?
— Иначе мой брат узнает одну тайну, — мрачно проронил Ренли, отставляя бокал.
— Какую?
— Тайну королевы Серсеи — все её дети — бастарды.
— Что?! — вскинув голову, дёрнулась Маргери.
— Ты не ослышалась, сестрица, — не скрывая торжества, усмехнулся Лорас. — Она и её брат Джейме — любовники.
— Откуда это известно?
— Лорд Старк пытался выяснить, как именно умер Джон Аррен.
— Выяснил? — облизнув губы, поспешно спросила Маргери.
— Выяснил, — усмехнулся Лорас. — Десница Аррен узнал про тайну королевы, и та его отравила. Лорд Старк согласился стать новым десницей и прибыл в Королевскую Гавань, где прошёл тот же путь, что и Аррен, и пришёл к тем же выводам.
— Откуда такие подробности? Лорд Старк рассказал об этом кому-то? — от тяжёлого взгляда Маргери Лорасу стало не по себе.
— Маловероятно, — пожал плечами Ренли. — Если бы Ланнистеры об этом узнали, то Нед Старк уже давно бы отправился в след за Джоном Арреном к Неведомому. А если бы Роберт — голова Серсеи давно бы красовалась на пике.
— А, как..?
— Как я об этом узнал? — кривоватая улыбка скользнула по губам Ренли. — Я обеспокоен судьбой брата…
— И вас не волнует, что те, кого ваш брат считает своими детьми, не его крови? — жёстко спросила Маргери.
— Нет, если это позволит мне избавиться от его братской опеки, — столь же жёстко ответил Ренли, одним глотком осушив бокал.
— И то, что наследник не имеет права на трон?
— И это тоже.
— Это слишком опасная тайна.., — продолжая хмуриться, проронила Маргери.
— А с этим никто и не спорит, сестрица, — как можно мягче проговорил Лорас. — Мы позаботились о том, чтобы те, кто боятся правды, не меньше боялись, чтобы с нами что-то случилось.
— Лорду Тайвину придётся каждый день молиться всем известным ему богам, чтобы мы жили долго и счастливо, — мрачно усмехнулся Ренли.
— О чём вы? — напряглась Маргери. — Вы кому-то рассказали? Кто-то ещё знает?
— Пока не знает. Но в случае смерти одного из нас об этом узнает и Эссос, и Вестерос.
— Любого из … нас?
— Да, сестра, — кивнул Лорас. — Отныне мы все связаны одной нитью — ты, я, Ренли.
— Но…
— Не важно как, главное, что и лорду Тайвину, и его детям нужно чтобы мы все были живы.
— А как же лорд Старк?
— Что-то мне подсказывает, что у него уже состоялся разговор с лордом Тайвином, — нервно перебирая пальцами по столу, проронил Ренли.
— И?
— И, как видишь, Маргери, ничего не произошло, — ответил Лорас. — Не знаю, чем именно Ланнистер купил молчание Старка, но он молчит…
Отвернувшись, Маргери задумчиво изучала едва заметно колышущиеся шторы и темнеющее на глазах небо за окном. Медленно выплывавшая из-за облаков луна очертила её плечи и длинную шею — такие хрупкие и беззащитные, что у Лораса защемило сердце. Шагнув к сестре, он порывисто обнял её, вдыхая пьянящий аромат роз:
— Всё будет хорошо! Никто тебя больше не обидит! Клянусь! Или Ланнистер согласится на наши условия, или…
— Или.., — в ответ, едва слышно прошептала сестра.
— Или все их головы окажутся на пиках, и ты станешь вдовой. Ты выйдешь за Ренли, и мы сможем жить так, как захотим, и быть с теми, с кем захотим.., — выдохнул ей в волосы Лорас.
— А если король Роберт воспротивится нашему союзу?
— Лучше ему согласиться! — стискивая пальцами белоснежное плечо, отрывисто бросил Лорас. — Но ты зря волнуешься — Роберт не праведник, и не ему указывать Ренли на выбор жены.
— Любовь к шлюхам не то, что сможет убедить короля дать разрешение на брак своего брата с опозоренной женщиной, — едва слышно пробормотала Маргери.
— А я говорю не про шлюх! — зло бросил Лорас. — Он лезет под юбку дочери своего друга, и вряд ли захочет, чтобы тот об этом узнал.
Едва заметно напрягшись, Маргери отстранилась.
Сердце Лораса болезненно сжалось.
— Успокойся, Лорас, — тихо проронил Ренли. — Пусть Роберт сам разбирается со Старками. Он ни раз говорил, что хочет видеть меня рядом с леди из Великого Дома. Его мечта наконец-то осуществится, и он оставит меня в покое!
— Ну а если король не захочет моего развода и предпочтёт, чтобы Арья осталась свободной для него самого? — хмурясь, спросила Маргери.
— К счастью, здесь решает не он, а лорд Тайвин, — пожал плечами Ренли.
Ласково погладив сестру по плечу, Лорас продолжил:
— Не беспокойся, ты получишь развод, король согласится на союз с Тиррелами. И все будут счастливы.
— Будут! — губы Маргери дёрнулись, сложившись в усмешку. — Главное, чтобы бабушка не нашла тебе невесту, братец! — едко добавила она.
— Раньше ты не была столь жестока! — обиделся Лорас.
— Хочешь чтобы после всего, что случилось я осталась прежней? — горько проронила сестра.
— Прости меня! — оставившие его было гнев и боль вернулись в сердце Лораса.
— Вас никто не обидит, леди Маргери, — твёрдость в голосе Ренли обогрела душу Лораса. — Вы будете свободны в своих желаниях и сможете вести ту жизнь, которую захотите.
— Отрадно слышать, — бледная тень улыбки скрасила губы Маргери. — ... А если король Роберт узнает о принцах? — помолчав, добавила она.
— Тогда прольётся кровь…
====== Глава 2.13. ======
— Если добавить лютик, то будет ещё лучше, не так ли, матушка? — прощебетала Санса, расправляя пальцами вышивку.
— У тебя изысканный вкус, доченька, — мягко улыбнулась леди Кейтилин, на мгновение оторвав взор от игравших под балконом детей.
— Думаю, принцессе Мирцелле должно понравиться.
— Несомненно.
— Надеюсь, принц Доран не будет настаивать на её отбытии в Дорн. Она ещё ребёнок, и разлука с семьёй ранит ей сердце.
— Таков удел всех дочерей — покидать отчий дом, — назидательно молвила мать.
— Но не в столь нежном возрасте!
— Дорн вправе затребовать, чтобы она росла в своей будущей семье.
— Это очень жестоко — разлучать детей с теми, кто им дорог, — горестно вздохнула Санса. — Принцесса так привязана к матери, братьям, да и с Рикардом и Диком успела сдружиться.
— Это вовсе не к чему!
— О чём вы, матушка? — изумилась Санса, оторвавшись от лютика, расцветавшего посреди незабудок на накидке бледно-зелёного шёлка.
— Детям следует знать своё место, — сухо ответила леди Кейтилин, отворачиваясь от окна, — и не стоит забывать о том, кто их семья!
— В том, что дети сдружились, нет ничего дурного! — горячо возразила Санса, позабыв про вышивку. — Наоборот — это может повлиять на их будущее! Отец и король Роберт близки с детства, и это укрепило позиции Севера!
— Это разные вещи, — покачала головой леди Кейтилин, поджимая губы.
— В чём?! — недоумённо изогнув бровь, молвила Санса. — Матушка, я не понимаю вас! Ну хоть ты скажи что-нибудь! — обернулась она к Арье, молча взиравшей на них из своего угла.
Повернув голову, Арья, оторвалась от созерцания проходившего под балконом «боя» — Дикон в очередной раз побеждал отчаянно сражавшегося Рикарда. Принц Томмен, удерживающий Лорда Винтера, рвавшегося на помощь хозяину, подбадривал «дядюшку»:
— Атакуй! Атакуй справа, Рик! Так его! Так!
Стоявшие по периметру гвардейцы и пристроившийся в тени Клиган с ленивым интересом следили за поединком.
— Почему вы считаете, что эта дружба ни к чему хорошему не приведёт? — как можно ровнее спросила Арья.
Распрямив плечи, леди Кейтилин перевела взгляд с одной дочери на другую:
— Рикарду и Дикону следует меньше времени проводить с принцами.
— Почему? — не отступилась Арья.
— Да, мама, почему? — тут же повторила за ней Санса.
—… Когда правда станет известна, она повлечёт за собой трагедию.
— Мама, перестань говорить загадками! — вскричала Санса, нервно стискивая пальцы.
Арья, подавшись вперёд, вперила напряжённый взгляд в лицо леди Кейтилин.
— Дети королевы Серсеи не от Роберта. Они ублюдки её брата Джейме, — краткий, сухой ответ повис в тишине.
Санса побледнела и поднесла ладонь к губам, словно убоясь слов, готовых вот-вот сорваться с её уст.
Арья, откинувшись на спинку стула, осмысливала услышанное. Снизу доносились детские голоса перекрываемые заливистым лаем Лорда Винтера.
— Что будет с детьми? — вскинув голову, Арья уставилась на мать.
Леди Кейтилин не ответив, отвела взгляд.
«… Когда правда станет известна, она повлечёт за собой трагедию…»
— Королева Серсея просто так не сдастся! — горячо воскликнула Санса.
— Король Роберт тоже просто так этого не оставит! — тут же парировала Арья не сводя глаз с матери: — Каковы доказательства, что всё это правда?
— Их предостаточно, — сухо ответила леди Кейтилин.
— Предостаточно? — повторила Арья.
— Ваш отец согласился стать десницей и приехать в столицу, чтобы выяснить кто убил Джона Аррена, — несколько раздражённо пояснила леди Кейтилин. — Он прошёл весь путь Джона и понял, что королева изменяет Роберту на протяжении многих лет.
— Как он это понял? — тихо, но твёрдо спросила Санса.
— По записям из книги «Великие Дома Вестероса» — там указаны все предки Ланнистеров и Баратеонов до двенадцатого колена, и никто из Баратеонев не имел черт Ланнистеров.
— Но они никогда раньше и не сочетались браком.., — рассеяно проронила Арья. — Кто ещё об этом знает?
— Никто.
— Ты уверена?
— Уверена, — сухо ответила мать. — Но вскоре об этом узнает Роберт.
Встав, Арья стиснула зубы так, словно хотела стереть их в порошок. Атласное платье опутало ноги кандалами, корсет сдавил грудь и не давал дышать, а жемчужное ожерелье удавкой впивалось в шею.
Оказавшись на балконе, Арья судорожно втянула носом воздух. Солнце слепило ей глаза, не позволяя рассмотреть что там внизу, но она и так хорошо это знала — её сын играл со своим кузеном и племянником — маленьким мальчиком трёх лет от роду, похожим на него, как две капли воды и ставшим ему братом, которого у него было. С наследным принцем. Пока ещё наследным принцем. Может, уже сегодня, а, может, через день или два, его назовут ублюдком и так на всю оставшуюся жизнь, если, конечно, ему позволят остаться в живых…
Вернувшись в покои, Арья уселась обратно на покинутый ею стул.
По сравнению со зноем, что был снаружи, воздух в комнате показался ей холодным, как в крипте. Толстый миерийский ковёр, поглотив звук её шагов, был не в силах поглотить того, что было сказано здесь мгновения назад. Как и гобелены, развешанные на стенах. Как и узор на вышивке Сансы.
Тонкие пальцы сестры нервно перебирали нитки, безуспешно пытаясь остановиться на каком-то цвете. Размахрячившиеся пёстрые клубки были как и их жизнь — всё смешалось и спуталось, и вот-вот разорвётся одним ударом. Рассыпется на части, и уже бесполезно будет что-то из этого сотворить. Разорванные нити не срастаются, их можно лишь связать узлами, которые всегда будут торчать на самом виду или прятаться с изнанки, натирая до крови кожу. Не вышить такими нитками ни гладких лютиков, ни незабудок — как не старайся, всё равно выйдет нечто уродливое и неприглядное.
— Почему отец до сих пор молчал? — подняв голову, жёстко спросила Арья мать.
— Что?
— Он ведь не вчера это узнал?
— Нет, не вчера.., — нахмурившись, отвела взгляд леди Кейтилин.
В комнате повисла гнетущая тишина.
Вопрос — что же до сих пор мешало отцу поговорить с королём, так и остался незаданным — возникшая на пороге горничная обратилась к Сансе. Под ничего не значащие уточнения о предстоящем ужине с кузинами Сэма, Арья распрощалась и выскользнула за дверь.
Красный Замок, погружённый в полуденную дремоту, спал, спасаясь от зноя, поглотившего столицу. Стараясь не обращать внимания на пекло, Арья отправилась на поиски отца.
В покоях его не оказалось. Как и у Джори Касселя. Размышляя о том, где бы он мог ещё быть, Арья вышла на галерею, соединявшую башни Мейгора и Десницы.
Снаружи стало ещё жарче, казалось вот-вот, и дневное светило упадёт на землю, спалив всё вокруг. Деревья, изнывавшие от зноя, тянулись в небеса, моля о дожде. Гирлянды цветов, оплетая витые колонны, грустно поникли в ожидании дуновения ветерка.
Ступив на раскалённый солнцем камень, Арья подняла голову и еле сдержалась, чтобы не развернуться и не броситься назад — но было уже поздно — король Андалов, Ройнаров и Первых людей шёл ей навстречу. Увидев её, он ускорил шаг, заставляя сделать тоже самое следовавших за ним сира Меррина Транта и сира Барристана Селми.
Поравнявшись с Баратеоном, Арья поспешно изобразила книксен, намереваясь идти дальше, но была остановлена вопросом:
— Куда вы пропали, миледи?
— Я? Никуда.., — пробормотала Арья.
— Отчего я вас тогда не вижу? Вы скрываетесь в своих покоях?
— Вовсе нет.
— Ваш… муж запретил вам выходить? — заметно споткнувшись на слове «муж», продолжил свои расспросы государь.
Подняв глаза, Арья поймала напряжённый взгляд Баратеона:
— Нет, никто ничего мне не запрещал.
— Тогда отчего вы не пришли на ужин? — шагнув вперёд, тихо проговорил государь. — Отчего не хотите разделить со мной трапезу?
— Я… не смогла.
— Не смогли?
— Не смогла…
По-детски покусывая губу, Арья стояла и не знала что ей делать под этим пристальным взором короля, замершего от неё на расстоянии вытянутой ладони — сделай она шаг и упрётся прямо в монарший живот. Баратеон тоже стоял и молчал, вперив в неё немигающий, тяжёлый взгляд. Хотя с их встречи в саду прошло всего пару дней, Арье показалось, что он ещё больше побледнел и осунулся, и лишь щёки горели нездоровым румянцем. Чёрные круги под глазами выдавали бессонные ночи, а горькие складки меж бровей и у углов рта — тяжкие думы.
— Я… пойду? — неуверенно проронила Арья.
Баратеон, казалось, не слышал её, оставаясь на месте и преграждая ей путь. Наконец, словно вынырнув из омута мыслей, он проговорил:
— Время обеда. Уж коль вы заняты вечерами, может быть, сейчас у вас найдётся время для короля?
— Я… я уже приглашена!
— И кем это? — горечь, исказив лицо государя, проникла в его слова.
— Тирионом! — выхватив взглядом дверь покоев младшего пасынка, выпалила Арья.
— Тирионом?! Вы променяете короля на какого-то карлика?!
— Он мой названный сын, Ваше Величество! — вскинув голову, резко ответила она. — И я уже опаздываю!
— Ступайте! — зло бросил Баратеон и устремился прочь. Сир Барристан и сир Меррин, проследовавшие за королём, наградили Арью взглядами — один задумчиво-сочувственным, другой — алчным и любопытным.
Подхватив юбки, Арья двинулась в противоположную сторону, туда, где за поворотом маячила знакомая дверь.
Случайно оказавшийся её сотрапезником по обеду, Тирион был у себя и как раз таки собирался отведать того, что было выставлено перед ним на столе.
— Матушка?! Что привело вас ко мне? — удивлённо распахнув глаза, карлик замер, забыв про кубок с вином.
— Голод! — буркнула Арья, усаживаясь на выдвинутый слугой стул.
— Ну, тогда, вы вовремя! — изрёк пасынок, глядя, как на появившуюся перед Арьей тарелку уже перекочевала рулька колбасы и запечённый на углях пастернак. — Подрик, вина матушке!
Сделав щедрый глоток, Арья откинулась на спинку стула. Карлик последовал её примеру.
Какое-то время они ели молча. Колбасы за столом сменились форелью, обложенной лимонными дольками и щедро присыпанной травами. Затем появились пироги и, наконец, столь любимая Тирионом панакота и впрямь напоминавшая женскую грудь.
— Странные вещи творятся в Красном замке, матушка, вы не находите? — протянул Тирион, упоённо потряхивая чудным десертом.
— Какие именно вещи? — поинтересовалась Арья, чувствуя, что несколько перебрала с вином.
— Ну как же — кто-то воскресает из мёртвых, кто-то отправляется к Неведомому, а кто-то просто исчезает. Хотя, быть может, он тоже уже в мирах иных. И всё это так или иначе связано с именем моего достопочтимого отца — всесильного лорда Тайвина Ланнистера!
— Вы это о чём? — хмуро буркнула Арья.
— О вас, матушка. О моём племяннике, чья смерть сколь нелепа, столь и загадочна. И о моей второй матушке — леди Маргери, — невинно проговорил Тирион, отправляя в рот первую ложечку паннокоты.
— Поясните!
— О чём вы договорились с отцом?
— О чём?
— Да, о чём? Он вызывал вас к себе, и разговор явно шёл о вас и Рикарде. С Рикардом всё понятно — он его никуда от себя не отпустит и вашего разрешения не спросит. Но что он решил с вами? Вы его жена или как?
— Вас это не касается! — выпалила Арья.
— Отчего же? — изогнув бровь, изумился карлик. — Я имею право знать кого считать мачехой — вас или леди Маргери.
— Почему бы вам не спросить это у своего отца?
— А почему бы вам не ответить мне? — ухмыльнувшись, пасынок погрузил ложку в белую горку. — Исчезновение леди Маргери связано с решением отца? Он всё-таки намерен быть благосклонным к вам и простить побег?
— Думаете, ваш отец способен что-либо простить? — криво усмехнулась Арья.
— Нет. Но он всегда принимает те решения, которые ему выгодны. И, очевидно, признание недействительным брака с Маргери Тирелл будет иметь меньшие последствия, чем с вами, тем более, как вы можете быть виноваты в собственном «похищении»!
— Мне показалось, что вы не верите в моё похищение.
— Какое имеет значение во что я верю, а во что — нет? Главное, чтобы поверили остальные, и Нед Старк был удовлетворён.
— Мой отец? — нахмурилась Арья.
— Простите меня, матушка, но сказывается, что любой отец приложит все усилия, чтобы имя его дочери не оказалось покрыто позором, а тем более, когда помимо дочери есть ещё и внук. Уж не знаю, какие именно доводы привёл ваш батюшка, но вы здесь, зовётесь леди Ланнистер, вам оказывают сочувствие, как жертве таинственных злодеев, а ваш сын принят в семью в то время, как леди Маргери исчезла в неизвестном направлении — это не ли не доказательство расположения именно к вам, а не к последней своей жене лорда Тайвина Ланнистера? И, смею предположить, что не последнюю роль сыграл в этом ваш отец.
— Мне нечего вам ответить, — уставившись в тарелку, пробормотала Арья.
— Кстати, раз уж у нас разговор по душам — вы не знаете, куда делась леди Маргери?
— Скучаете?
— Нисколько. Просто странно всё это. Уехала, одна, даже без горничной.
— Может, она решила вас порадовать, не взяв её с собой! — едко заметила Арья.
— Она про нас с Шаей не знала, — задумчиво покачал головой Тирион.
— Уверены?
— Не совсем. Но, в таком случае, она могла бы просто сказать, что оставляет её здесь.
— К чему такие откровения с прислугой? — раздражённо фыркнула Арья.
— Они были близки. Маргери ей доверяла, — поигрывая бокалом, протянул Тирион.
— Значит, не настолько, как та думала, — изрекла Арья и сделала щедрый глоток.
— Вероятно… Впрочем, говорят, Маргери была накануне в замке — её видела леди Камилла.
— Ну вот, а вы переживали!
— Я действительно переживал, — пожал плечами карлик. — Леди Маргери жертва всей этой путаницы, да и проблемы с Тиреллами нам не нужны. Надеюсь, отец дал им хорошие отступные, и мы вскоре услышим о признании брака внучки леди Оленны недействительным, и её скорой помолвке с достойным избранником.
— А вы сами не хотите вновь стать её женихом? — не удержалась Арья.
— Избавьте! — скривился Тирион и одним глотком осушил бокал.
Понимающе кивнув, Арья задумчиво вертела ножку своего бокала.
— Вам дорога её служанка? — слова сами собой сорвались с губ.
—… Да. И не вздумайте это использовать против меня!
— А то — что? — полюбопытствовала Арья, глядя на вмиг посуровевшего карлика. — Убьёте?
— Убью.
— Не беспокойтесь — ваша тайна останется тайной, — усмехнулся Арья и, встав, прошлась по покоям.
В голове шумело, а ноги подводили её — не стоило столько пить, но она не удержалась. Зря.
Взгляд её упал на знакомый ящик, пристроившийся на сундуке.
— Вы так и держите здесь арбалет? — удивилась она.
— А куда мне его девать? — хмыкнул Тирион. — Хотите, подарю его вам?
— Я обдумаю ваше предложение! — рассмеялась Арья.
Раздвинув невесомые шторы, она шагнула на балкон. Снаружи заметно посвежело. Резкие порывы ветра гнули к земле деревья, срывали листву, закручивали вихрями сор на дорожках. По небу с бешеной прытью неслись рваные, сизые тучи. Вдалеке пророкотал гром.
— Надвигается буря, — сказал Тирион, выйдя следом за Арьей.
— Да, — согласилась она, устремив взор в сторону моря, где уже пальцами потянулись вниз косые струи дождя. Белёсая вспышка, чиркнув по чёрной туче, расколола далёкое небо пополам. Гулкий рокот, запоздав, прокатился по морю, небу и земле.
— Здешние шторма не те, что дома, — проронил карлик.
— Не те.., — ответила Арья.
Дорожки и кусты стали стремительно покрываться мокрыми пятнами. Крупные капли вспарывали пыль, прогибали листья, ударяли по скамьям. Капли падали чаще, раскаты становились звонче и ближе, а всполохи света — ярче. Не успела Арья опомниться, как тьма, пришедшая с моря, поглотила Королевскую Гавань и разрверзлись небеса. Потоки воды смывали всё на своём пути, завесой застилали и деревья, и кусты, и далёкий горизонт.
Вдыхая благословенную свежесть, Арья вытянула ладони, ловя капли дождя.
— Как хорошо! — пробормотала она.
— Хорошо! — эхом отозвался карлик.
Сверкнула молния и тут же прогрохотал гром, сотрясая древние стены.
Ещё раз вдохнув полной грудью, Арья сообщила:
— Я пойду к себе…
— Идите, матушка…
Выйдя за дверь, Арья направилась в сторону башни Десницы.
Добравшись до своих покоев, она увидела Стива и Дживса, сопровождавших сына на прогулке.
— Рикард вернулся? — спросила она.
— Да, миледи, — ответил Стив. — К нему только что пришли лорд Дикон и лорд Робб.
— Хорошо, — ответила Арья и, вместо того, чтобы пройти к себе, проследовала выше. Попавшаяся ей навстречу леди в жёлтом платье, отступила в сторону, пропуская жену десницы короля. Не обратив на неё внимания, Арья привычным шагом отмеряла ступеньки.
Гвардейцы, охранявшие хорошо знакомую ей дверь, не спросив ни слова, молча распахнули тяжёлые створки.
За дверью царил полумрак. Совсем близкие вспышки молний выхватывали литые решётки, с притаившимися на них львами, стол для заседаний, окружённый стульями с высокими спинками, стол поменьше с картой Вестероса. В глубине комнаты темнел ещё один стол — тот самый, сидя за которым лорд Тайвин объявил о своём решении отнять у Арьи сына.
Раскат грома, грохотнувший над самой её головой, сотряс башню и, одновременно, всё озарила яркая вспышка.
Поёжившись, Арья прошла мимо письменного стола, шкафов с книгами и оказалась на личной половине.
Лорд Тайвин сидел за столиком у балкона.
Тьма, захватившая комнату, позволяла разглядеть лишь размытые очертания мебели и хозяина покоев, потягивавшего кроваво-красное вино.
Снаружи всё было черно от сплошной стены дождя. Рваные порывы ветра трепали невесомые шторы, заставляя их раздуваться подобно парусам, загоняли внутрь косые струи. Пахло дождём, мокрой листвой и корицей.
Очередной грохочущий белый всполох осветил комнату.
Лорд Тайвин, повернувшись, молча воззрился на гостью.
Шагнув вперёд, Арья не знала, что сказать.
Муж, слегка склонив голову, наполнил второй бокал и жестом указал на стул напротив:
— Миледи, вы решили навестить меня? Как любезно с вашей стороны.
Проигнорировав приглашение сесть, Арья приняла бокал. Ей больше не стоило пить. Но она выпила.
Напряжение сковавшее плечи, стало отпускать. Сделав ещё один глоток, она подошла к балкону и уставилась наружу.
— Вы пришли, чтобы скрасить моё одиночество, миледи?
— Нет, — проронила Арья, глядя сквозь завесу штор и дождя на тьму, накрывшую Королевскую Гавань.
— Тогда зачем же? — голос мужа был непривычно глух.
— Вы разговаривали с моим отцом обо мне и Рикарде?
— Разумеется, миледи.
— И что он сказал?
— Поинтересовался о моих намерениях относительно вас.
— Что вы ему ответили?
— Что вы моя жена, а Рикард — мой сын. И что вы оба получите то отношение к себе, которое заслуживаете.
— И это всё?
— Всё. Вас интересует что-то ещё?
— Отец… Не предлагал ничего взамен?
— Все вопросы с вашим приданым давно уже решены, миледи. Больше ему нечего предложить… Я ответил на ваш вопрос?
— Да, — кивнула Арья. Замолчав, она слушала песнь дождя и грома, раскаты которого были то дальше, то ближе.
Лорд Тайвин тоже молчал.
Глотнув ещё, Арья, не глядя, вернула бокал на стол. И тут же почувствовала, как жёсткая хватка чужих пальцев обвилась вокруг её запястья.
Отдёрнув руку, она отшатнулась. Если бы он удержал её… Если бы. Сталь кинжала привычно холодила ногу, а жила на оголённой мужской шее была так близка. Но он не удержал. Тёплые пальцы, позволив выскользнуть её руке, почти невесомой лаской прошлись по ладони…
Её сердце пропустило удар и тут же зашлось в бешеной скачке.
Молнии сверкали одно за одной, гром сотрясал и небо, и землю, и старые стены — казалось, ещё немного, и всё вокруг рухнет.
— Вы здесь… И вы не призрак.., — чужое дыхание опалило ей кожу.
— Не призрак.., — прошептала Арья, растворяясь в ласке губ, крыльями бабочки касавшихся её шеи. Кровь, забурлив по жилам, ударила ей в голову, сметая напрочь всё. Откинувшись назад, она прижалась спиной к широкой груди, подставляя шею для поцелуев. И тут же почувствовала, как чужие руки и губы стали настойчивее, проникая в лиф платья, касаясь груди. Волна жара, прокатившись по телу, достигла до точки, сокрытой глубоко внутри, заставив Арью издать приглушённый стон. И тут же она ощутила невесомость полёта — муж, подхватив её на руки, куда-то понёс под вспышки молний и раскаты грома.
Обвив руками его шею, Арья первой нашла его губы. Их поцелуй был жадным, неистовым, голодным. С судорожным вдохом муж впился в её рот, проник языком внутрь, исследуя влажную глубину.
Как только спина Арьи ощутила гладкий холод простыней, сверху её тут же придавило тяжёлое мужское тело. Обвив руками крепкий торс, Арья скользила ладонями по спине, зарывалась пальцами в волосы и спускалась вниз, беззастенчиво стискивая пальцами ягодицы. Слегка отстранившись, лорд Тайвин сорвал с себя ненужный камзол, стянул исподнее, в то время как Арья воевала со шнуровкой на его бриджах. Едва штаны оказались сброшены на пол, пред Арье предстал напряжённый член, требовавший разрядки. Судорожно сглотнув, она помогала мужу избавить её от мешавших юбок и корсета. Стоило её оголённой груди соприкоснуться с его кожей, как желание накрыло Арью с головой. Не осталось ничего — ни стихии, бушевавшей за стенами замка, ни самого замка — только она и он. Его губы жадно припадали к её шее, ключицам, груди, животу, зубы оставляли чувствительные отметины, а язык чертил влажные дорожки, от чего её кожа покрывалась мурашками. Не оставаясь в долгу, Арья целовала лицо мужа, его широкие плечи, покрытую редкими волосками грудь, плоские соски, спускалась ниже. И жаждала большего. Когда его пальцы коснулись её изнывающего естества и проникли внутрь, она с глухим стоном подалась вперёд, показывая, что именно ей нужно. И была услышана. Широко раздвинув ей бёдра, муж одним рывком вошёл в неё и, мгновение помедлив, начал движение. Постанывая, Арья подавалась вперёд, улавливая его ритм и ловя на себе жаждущий, голодный взгляд. С очередным раскатом грома Арья увидела перекошенное лицо мужа, его спутанные, упавшие на лоб волосы, и провалилась в никуда. А следом провалился и он, особо сильно толкнувшись, задрожав и упав на неё …
Обессиленная, Арья лежала не в состоянии пошевелиться. Её сердце бухало, как молот, а с другой стороны, ей в грудь, билось сердце мужа, всё ещё придавливавшего её сверху.
Судорожно попытавшись вздохнуть, Арья что-то нечленораздельно промычала. Муж, поняв намёк, скатился с неё и лёг рядом.
Стихия, наконец-то успокоившись, сменилась ровным и мерным дождём, шуршавшим по крыше и перилам балкона.
Потянувшись, как кошка, Арья набрала полную грудь воздуха — чистого, свежего, напоённого влагой воздуха. По телу разливалась давно позабытая истома, а в голове была звенящая пустота.
Лорд Тайвин молча лежал рядом.
Мгновения таяли в тишине, наполненной шёпотом дождя.
Муж, сев, устремил взор на едва заметно покачивавшиеся шторы, за которыми плакало небо. Не удержавшись, Арья провела кончиками пальцев по спине, коснулась знакомого шрама, добралась до бороздки, разделявшей ягодицы.
— Почему?
— Что, «почему?» — не поняла Арья.
Развернувшись, муж уставился на неё пустым взглядом:
— Почему вы оставили меня, миледи?
— Вы вынудили меня сделать это, — сорвалось у Арьи с губ. — Хотя, сейчас я уже ничего не знаю…
— О чём вы?
— Что вы помните о той ночи? — вопросом на вопрос ответила Арья.
— Что я помню? — напряжённая складка пролегла меж бровей лорда Тайвина. — Ничего, кроме дурных снов.
— Дурных снов? — сердце Арьи пропустило удар. — И что вам снилось?
— Это касается давно минувших дней, миледи, — жёстко отрезал лорд Тайвин.
— А обо мне, что вы помните?
— О вас? Мы танцевали на балу. Ваш поцелуй.
— И всё?
— Всё. А разве было что-то ещё?
— Было, — облизнув пересохшие губы, проговорила Арья.
— Что? — вопрос прозвучал жёстко и требовательно.
— Когда вы встретили меня в покоях…
— Я встретил вас в покоях? — тут же перебил муж.
— Да, когда я добежала…
— Добежали? — вновь перебил её лорд Тайвин.
— Да, — выдохнула Арья. — Вы были в гневе. И выглядели, как человек из книги Тамерлана о ядах.
— Какой книги? О каких ядах?
Чем дольше говорила Арья, тем мрачнее становилось лицо её мужа.
— Ваши глаза — они не замечали свет, совсем, как у человека, отравленного Белой Леди. И…
— И?
— Я просила вас остановиться, а вы… Вы меня не слышали, совсем не слышали… А потом я ничего не помню.
— Почему? — быстро спросил муж.
— Я ударилась головой о кровать.
Лицо лорда Тайвина застыло неживой маской.
— А наутро вы ушли.., — отвернувшись, тусклым голосом закончил за неё лорд Тайвин.
— Да, — проронила в ответ Арья, чувствуя, как что-то внутри неё ломается, крошится, причиняя острыми отломками нестерпимую боль. Перед её глазами предстали пляшущие тени на стенах Красного Замка, сырость и смрад пещеры, где она пряталась, голод, сбитые в кровь ноги, распухшие от воды руки, бесконечные тела, которые она мыла по велению Якена, Бродяжка, испуг и надежда в глазах её сына, служение Многоликому. Ничего бы этого не было, если бы не чья-та злая воля.
— А почему вы бежали в покои? Вас кто-то преследовал? — неожиданно, словно вспомнив о чём-то, спросил муж.
— Да.., Нет.., это уже не важно, — сглотнув, пробормотала Арья, отведя взгляд.
— Это был король? — голос лорда Тайвина окреп и обрёл привычную твёрдость.
Вернувшаяся гроза грохотом раскола небо пополам, осветив всё вокруг мёртвенно-белым светом. Арья увидела, как судорожно дёрнулся кадык мужа, как тонкой полоской сошлись его губы, а глаза заискрили диким огнём. Внезапно испугавшись сама не зная чего, всё ещё полуслепая после яростной вспышки молнии, она потянулась к его лицу. Коснувшись ладонью колкой щеки, провела по скуле, запустила пальцы в волосы и притянула его голову к себе, ища губами губы… Поцелуи становились всё жарче, ласки неистовей, а желание — острее, не оставляя места ни одной мысли…
Гроза, отгрохотав, ушла на север. Удовлетворённая, Арья заснула уткнувшись носом в подушку, под мерную дробь дождевых капель и дыхание мужа. А проснулась уже по утру, когда над башней Десницы предроссветной дымкой отливало небо, а далеко внизу клубился белый, густой, как молоко туман. Потянувшись, Арья обнаружила, что она одна. Сев, она нашарила туфли, подняла брошенные на пол платье и нижнюю юбку.
Одевшись и кое как пригладив волосы, Арья покинула покои десницы короля. Чувство вины, проснувшееся вместе с ней, заставило её поспешить к сыну, проведшему эту ночь без неё. Проскользнув мимо гвардейцев, дремавших на своём посту, она спустилась ниже и нарвалась на тяжёлый взгляд Сандора Клигана, пристроившегося у её дверей…
====== Глава 2.14. ======
Над Королевской Гаванью заунывно плыл колокольный звон.
Звонили по королю.
По убитому королю.
Королю, убитому в собственном нужнике.
О найденной в его постели шлюхе колокол молчал. По шлюхам не звонят в колокола.
— Необходимо позаботиться о последней церемонии, — проронила королева не выпуская из рук кубка.
— Думаю, этим уже занимаются, Ваша Милость, — почтительно молвила Санса.
— Да, занимаются, — голос королевы был ровен, а взгляд — отрешён. — Потом будет ещё одна церемония. Томмен… Мой маленький Томмен. Он не был рождён для короны. Эта ноша будет слишком тяжела для него.
— Но у него есть вы, Ваше Величество! — уверенно проговорила Санса. — Есть сир Джейме, лорд Тайвин! Есть мы! Вы всегда можете рассчитывать на поддержку Тарли и Старков!
— … Отрадно это слышать, — тень улыбки, скользнув по бледным губам, тут же померкла.
Арья, не проронившая ни слова с тех пор, как они вошли, лишь молча вертела бокал за ножку. С их последнего визита в покои королевы почти ничего не изменилось — всё те же задёрнутые наглухо шторы, всё те же траурные цвета на самой государыне и спёртые запахи вина и благовоний. Даже визитёры те же — сёстры Старк с соболезнованиями по поводу очередной кончины в семействе Баратеон. И снова именно Санса пожелала выразить сочувствие королеве. Разница была лишь в одном — сегодня Арья с куда большей охотой последовала за сестрой, нежели несколько дней назад. Но ничего интересного для себя она не услышала. Арья уже собиралась сказать, что им пора уходить, когда появление нового гостя заставило её передумать — на пороге дурным вестником возник сир Джейме. Взгляд его был яростен, а сведённые брови и напряжённый рот выдавали тревогу.
— Серсея.., — начал он, метнув взгляд на Арью и Сансу.
— Да? — подалась вперёд королева.
— Ваша Милость, мы пойдём, — тут же засуетилась Санса.
Арья, распрямив спину, не двинулась с места.
Сир Джейме помедлил, а затем двумя решительными шагами пересёк комнату и уселся на свободный стул. Рука его метнулась к кувшину и щедро плеснула борского в тонкостенный бокал. Он пил вино, как путник, мучимый жаждой — не останавливаясь ни на мгновение, с головой запрокинутой кзади, и судорожно дёргающимся кадыком. Испив чашу до дна, сир Джейме с глухим стуком опустил её на стол, устремив взор на королеву. Голос его был глух, а слова коротки:
— Тирион арестован.
— Наконец-то найдены улики? — усмехнулась его сестра.
— Ты не поняла. Его обвиняют в убийстве Роберта.
— Отец обвиняет? — глаза королевы, расширившись, заискрили хищным блеском.
Санса, охнув, прикрыла рот ладошкой.
Арья, подавшись вперёд, вся превратилась в слух.
— Не отец! — зло проговорил гвардеец. — Ренли!
— Ренли?! — тонкие брови Серсеи Баратеон взметнулись вверх.
— Да, Ренли. Отец был в бешенстве, но сделать ничего не смог — Ренли явился на Малый совет и потребовал немедленного ареста Тириона.
— И что же он сказал? — вскинув голову, королева уставилась на брата.
— «Всегда плачу свои долги» — это то, что было выбито на арбалетном болте, убившем Роберта, — скривился сир Джейме.
— Вот как! — мрачно усмехнулась королева.
— Наш брат уже в подземельях. Будет суд.
— Суд.., — задумчиво проронила королева. — Тирион — маленькое, злобное чудовище. Но не лишённое разума чудовище. К чему ему убивать Роберта?
Вздохнув, сир Джейме отвёл взгляд:
— … Женщина, найденная задушенной в постели Роберта — шлюха Тириона.
— Х-ха! Наш брат убил Роберта из-за шлюхи?! — едко рассмеялась королева.
— Она была ему очень дорога. С тех пор, как Маргери взяла Шаю в услужение, у него не было других женщин. Он любил её, Серсея.
— Ты знал?!
— И не только я, к сожалению. Но я не верю, что Тирион это сделал.
Не ответив, королева встала и заходила по покоям. Чёрный атлас змеёй струился по полу, взметаясь подобно вороньему крылу при поворотах. Тонкие пальцы нервно перебирали воздух, а напряжённое лицо выдавало бег мыслей, бурливших за гладким лбом.
Сир Джейме, вновь налив себе вина, одним глотком осушил бокал и уставился на сестру. Решив, что вот теперь уже точно пора уходить, Арья поднялась:
— Мы пойдём, нам.., — договорить она не успела. Появившийся на пороге гвардеец, сообщил, что сира Джейме Ланнистера вызывает лорд-десница.
Сир Джейме, нехотя поднявшись, окинул долгим взглядом королеву и, не говоря ни слова, вышел.
Арья и Санса потянулись следом.
— Леди Арья, постойте! — слова королевы остановили Арью уже у двери.
— Я буду у тебя, — проронила сестра и скрылась в коридорной тени.
Вернувшись, Арья молча уселась на покинутый ею стул.
В комнате повисла тишина.
— Вы близки с Тирионом, — сообщила королева, потягивая вино.
— Не настолько, чтобы он посвящал меня свои дела, — парировала Арья.
— Вы знали про шлюху?
— Знала.
— Кто ещё знал?
— Он скрывал свои отношения, — пожала плечами Арья.
— Плохо скрывал! — скривилась королева.
— Вас это расстроило? — удивлённо поинтересовалась Арья. — То, что его обвиняют в убийстве короля? Разве вы не хотели судить его за смерть Джоффри?
— Я! Хотела, — зло проговорила королева, выделив «Я». — Я, отец, брат — мы имеем право судить Ланнистера! Но никто более! Пусть он самый никчёмный из нас, но он Ланнистер!
Кивнув, Арья дала понять, что понимает слова королевы:
— Но вы не считаете, что это он?
— … Я не знаю, — помолчав, обронила королева. — Роберт заслуживал того, чтобы быть убитым именно так — с голым задом и задушенной шлюхой в постели. Кто бы это не сделал, я должна сказать ему спасибо.
Сузив глаза, Арья уставилась на ту, кто приходилась ей падчерицей.
— Удивлены моей откровенностью, матушка? — язвительная усмешка скривила красивый рот. — Думаете я ничего не знала? Не замечала?
— О чём вы? — напряглась Арья.
— Мой муж видел в вас Лианну.
— Вы заблуждаетесь.
— Заблуждаюсь? Нет, не заблуждаюсь. Он искал её во всех женщинах, и не находил. А потом появились вы — оживший призрак Лианны Старк. Нет, я вас ни в чём не подозреваю и не обвиняю. А знаете почему?
— Почему? — сухо спросила Арья.
— Если бы он получил вас, то не было бы больше шлюх в его постели!
Стиснув зубы, Арья буравила взглядом королеву. Падчерица, забыв про наполненный кубок, устремила взор на глухие шторы, скрывавшие от неё небо:
— Теперь я свободна от него. И я не знаю, кого за это благодарить.
— Вы сомневаетесь, что это Тирион? — подвела итог Арья.
— Возможно это он. А возможно и нет. Есть кто-то, кто убил Джоффри. Убил его отца. И откуда мне знать, что Томмен и Мирцелла не будут следующими? Кто-то решил сыграть в престолы. В эту игру не играют просто так — в ней либо побеждаешь, либо умираешь.
— Что вы хотите от меня?
— Не ошибитесь с выбором стороны, миледи, — взгляд королевы, метнувшийся к ней, был колюч. — Помните, что вы сама теперь Ланнистер, и ваш сын — Ланнистер.
— Я это помню… Всегда помню.., — тихо проговорила Арья, поднимаясь…
Коридоры и лестницы показались Арье бесконечными.
У себя в покоях она нашла Рикарда, Сансу с сыном и леди Кейтилин. Мать, тут же встав, быстро спросила:
— Что от тебя хотела королева?
— Спрашивала, что я знаю про Тириона и его шлюху, — пожала плечами Арья.
— Не говори так при детях! — цыкнула на неё сестра.
Леди Кейтилин, поджав губы, вернулась за стол, где сидела до этого.
— А где отец? — поинтересовалась Арья, присаживаясь рядом.
— Несёт бдение подле тела Роберта, — глухо отозвалась мать.
— Отчего он?
— А отчего нет? Он был ему братом.
— Братом, — согласилась Арья, глядя на игравших в солдатики Рикарда и Дикона. Для привычной картины не хватало Томмена и Мирцеллы.
— Ты веришь в то, что это Тирион убил короля? — прошептала Санса, косясь по сторонам.
— Я не знаю, — покачала головой Арья …
«— Вам она так дорога? — спросила Арья
— … Да. И не вздумайте это использовать против меня! — ответил Тирион. — А то — что? Убьёте? — Убью.» ...
Это было вчера вечером. И арбалет был на месте.
— Тирион кажется таким безобидным, — вздохнув, пробормотала Санса. — Я не хочу, чтобы это был он.
— Убийцу постигнет заслуженная кара! — изрекла леди Кейтилин.
— Конечно, матушка, — согласилась Санса. — Главное, чтобы его нашли. Не представляю, кому мог помешать Роберт.
— Он — король, — пожала плечами Арья. — Те, у кого власть, всегда имеют много врагов.
— Тут ты права, — кивнула леди Кейтилин, окинув её странным взглядом.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Арья. — Тебе что-то известно?
— Лишь то, что знаешь и ты, и если он узнал про это, у Ланнистеров был повод избавиться от Роберта, пока он не избавился от Серсеи и её детей.
— И от кого он мог это узнать? — сузив глаза, проронила Арья. — Отец ему сказал?
— Нет, Эддард ему ничего не говорил.
— Узнал отец, мог узнать и кто-нибудь ещё, — тихо молвила Санса.
— Мог, — хмуро ответила Арья.
— Мама, мама! — раздалось снизу.
— Да, Рикард, — склонившись к сыну, едва заметно улыбнулась Арья.
— Мы с Диком хотим пойти к Томмену и Мейцелле!
— Они сейчас заняты, Рикард.
— Но у них умер папа. Им нужны друзья! — поддержал кузена Дикон.
— Мы поручим это Надин — пусть она узнает пойдут ли принцы гулять. И если пойдут, то мы пойдём гулять все вместе! — тут же нашла решение Санса и, подозвав горничную, отправила её с поручением.
Не успела за Надин закрыться дверь, как на пороге появился Нед, а следом за ним и Сэм.
Эддард Старк, казалось, за одну ночь постарел на десять лет. Лицо его было серым, глаза тусклыми, а морщины, пробороздившие лоб, стали глубже. Подхватив на руки сначала одного, потом другого внука, он вымученно улыбнулся, затем, поцеловав в лоб дочерей и, приобняв жену, тяжело опустился на стул. Сэм Тарли последовал его примеру.
— Ты был сегодня на совете, когда всё произошло? — тут же накинулась на мужа Санса. — Что сказал сир Ренли? Он правда обвинил Тириона? А лорд Тайвин — он, что — оставит всё это просто так?
— Брат короля очень… решителен, — моргнув, проговорил Сэм. — Он пришёл не один. С ним были лорды Штормовых земель, и все они требовали правосудия.
— И лорд Тайвин это стерпел? — подняла брови леди Кейтилин.
— Он был очень недоволен, но выбора у него не было, — вздохнув, кивнул Сэм. — За Тирионом отправили сразу. Когда его привели, он отрицал свою вину. И … Тирион был сильно расстроен.
— А его не могли оставить под охраной в своих покоях? — подала голос Санса.
— Да, но ведь его обвиняют в убийстве короля, — заморгал Сэм. — Как можно?
Кивнув, леди Кейтилин посмотрела на мужа. Тот, смолчав, отвёл взгляд.
В комнате воцарилась тишина.
Вернувшаяся Надин сообщила, что принцы скоро пойдут гулять. Дик и Риаркд, оживившись, тут же начали строить планы, что они будут делать в саду.
— Идёмте, сын мой! — строго молвила Санса, поднимаясь. — Вы совершенно не готовы к прогулке. Вам следует переодеться!
— Да, мам! — бодро сообщил Дик, скача на одной ноге к двери. Сэм молча последовал за женой и сыном.
Нимесида, появившаяся из соседней комнаты, увела Рикарда, которому тоже предстояло сменить одежду.
Подождав, пока они останутся одни, Арья обратилась к отцу:
— Ты кому-нибудь говорил про принцев?
— … Нет.
У Арьи появилось стойкое ощущение, что отец лжёт. Прищурившись, она уставилась на лорда и леди Старк.
— Эта тайна рано или поздно всё равно бы всплыла, — жёстко ответила за мужа леди Кейтилин. — И вполне возможно, что это уже случилось. Ланнистеры способны на всё!
— Ты говоришь про Тириона или про его сестру? — вырвалось у Арьи.
— Про сестру, брата, отца. Ничего кроме позора и потери короны разоблачение им не несло.
— Значит, ты не веришь, что это Тирион?
— Не верю, — уверенно заявила леди Кейтилин. — Это глупый поступок, а карлик не столь глуп. И то, что его собственный отец идёт на поводу этого абсурдного обвинения, говорит о том, что лорду Тайвину есть, что скрывать.
— Моему мужу, — бездумно поправила её Арья, чувствуя, как тревога проникает ей под кожу.
Глубоко вздохнув, леди Кейтилин потянулась к Арье и накрыла её ладонь своей ладонью:
— Как ты, доченька?
— Хорошо.
— Всё это слишком затянулось, — нахмурилась Кейтилин Старк. — Ты здесь, Маргери всё ещё жена Тайвина Ланнистера, но её нигде не видно. Что происходит?
— Ничего.
— Арья.., смерть короля многое изменила, и .., — споткнувшись, леди Старк на мгновение отвела взгляд.
— Изменила, — тихо проговорила Арья. От чего-то смотреть на мать совсем не хотелось.
— И ты прежде всего — Старк. Мы — твоя семья. Помни это, — подобрав-таки нужные слова, закончила леди Кейтилин.
— Я помню …
На уставшее лицо отца, как и на лицо матери, набежала тень.
Леди Кейтилин, отпустив руку Арьи, встала и отошла к окну. За окном светило солнце, ничего не знающие о людских бедах птицы, затянули очередную песнь, но всё это было снаружи. Здесь, внутри, было тускло и сумрачно, как в крипте. Отец молчал. Как и мать. В серых глазах Неда Старка сквозила странная пустота, пугавшая Арью, а неожиданно поникшие плечи матери словно признали своё бессилие — ноша оказалась слишком тяжела для неё. Поёжившись, словно в ознобе, Арья судорожно вздохнула. Внезапно накатившая тоска рвала нутро, а тиски, сдавившие грудь, не давали дышать. Это королю Роберту предстояло вскоре обрести вечный покой под серым камнем, но Арье казалось, что не его, а их всех придавило могильной плитой.
Когда мать и отец ушли, она так и осталась сидеть за пустым столом, снедаемая сомнениями и тревожными мыслями.
Рикард, ворвавшийся в комнату маленьким ураганчиком, схватил её за руку и потянул к двери:
— Идём! Идём, мам! Нас уже ждут!
Подчинившись, Арья покинула покои.
Коридоры и переходы были пустынны, а те, кто решил прогуляться в садах, большей частью молчали или переговаривались едва шевеля губами. Смерть государя потрясла всех. Арья знала, что многие любили Роберта, многие восхищались его былой славой, а многие откровенно недоумевали, как он сумел превратиться из овеянным легендами героя в обычного пьяницу и бабника. Но никто не думал, что свою жизнь он окончит так — с голым задом, болтом в животе и мёртвой шлюхой в постели. И что повинен в этом будет карлик, брат его собственной жены, приревновавшей его к служанке своей мачехи.
Из-за угла показалась знакомая фигура.
— Подрик! — тихо окликнула Арья оруженосца Тириона.
Подрик, с лицом, распухшим от слёз, выглядел неважно. Хлюпнув носом, он склонился в поклоне:
— Миледи.
— Как там лорд Тирион? Ты что-нибудь знаешь? — сочувственно спросила Арья.
— Мне не разрешили передать ему ничего! — подняв грустные глаза, сообщил верный оруженосец. — Даже сыр и вино!
— Ты обращался к его отцу?
— Я попытался, но меня не пустили. Стража сказала, что это распоряжение лорда-десницы — никаких поблажек узнику.
Нахмурившись, Арья уставилась вдаль.
— А ещё они перевернули всё в покоях милорда, — сокрушённо вздохнул Подрик.
— Кто — они?
— Гвардейцы, миледи.
— Нашли, что искали?
— Я не знаю, что они искали, миледи.
— А арбалет — он всё ещё там?
— Нет. Его забрали, — покачал головой Подрик.
«Забрали.., » — хмурясь ещё больше, мысленно повторила Арья.
— Я попробую что-нибудь передать лорду Тириону, — добавила она, прощаясь с расстроенным оруженосцем.
— Вы очень добры, миледи! — благодарно прошептал он.
Догнав сына, успевшего в сопровождении Пса дойти до лужайки, окружённой кустами жасмина, Арья зашагала рядом с Клиганом.
— Ты видел вчера Тириона? — напрямую спросила она.
— Нет, — последовал краткий ответ.
— Может, ещё кого?
— Нет.
Молча кивнув, она отошла под дерево, глядя на то, как с противоположной стороны поляны уже появились принцы и Дикон, сопровождаемые сиром Джейме и шестью гвардейцами в алом. Лицо Томмена было бледным, как и его сестры, а взгляд понурым.
Дойдя до Арьи и Рикарда, тот, кому через пару дней предстояло примерить корону отца, поднял заплаканные глаза:
— Миледи.., — начал он, но голос подвёл престолонаследника, так и не дав закончить начатую фразу.
— Мне очень жаль.., — выдавила из себя Арья, борясь с комом, неожиданно выросшим у неё в горле.
Томмен смог только кивнуть в ответ.
— Хорошо, что вы здесь, миледи, — судорожно вздохнув, поделилась Мирцелла. — И Рик с Диком тоже…
— Мы всегда будем с вами! — тут же заявил Рикард. — Ведь так, мам! — оглянувшись, он утвердительно посмотрел на Арью.
— Так, — хмуро кивнула Арья.
— И мы тоже! — заявил Дикон. — Мы всегда будем все вместе! Так мне мама сказала.
— А наша мама говорит, что вокруг много врагов и верить можно только семье, — нахмурила лоб Мирцелла.
— А мы и есть одна семья! — уверенно заявил Дикон, взглядом ища у Арьи подтверждения своих слов.
— Одна.., — закусив губу, проронила Арья, бездумно накручивая тонкий кожаный шнурок на палец. Лорд Винтер, почувствовав напряжение, недовольно гавкнул. — Кажется у нас тут кто-то заскучал? —невесело усмехнулась Арья.
— Да, давайте устроим ему тренировку! — воодушивился Дикон. — Пусть побегает! А мы будем его ловить!
— Пусть побегает! — согласился Рикард.
Пущенный с поводка Лорд Винтер, радостно лая, кинулся под ноги Мирцелле и Томмену. Завязалась уже знакомая детско-щенячья возня, отодвинув тягостные события утра.
Подперев спиной дерево, Арья смотрела на игры будущего короля с её сыном и племянником.
Сир Джейме, обойдя поляну по кругу, встал рядом с ней.
— Добрый день, миледи.
— Считаете его добрым?
— Нет, конечно, нет, — кривоватая усмешка тронула губы Ланнистера. — Позвольте задать вопрос?
— Задавайте?
— Вы испытываете облегчение?
— Облегчение? — не поняла Арья.
— Да, облегчение. От того, что вам больше не придётся встречаться с Робертом Баратеоном?
Помолчав, Арья ответила:
— Нет.
Кинув на неё долгий взгляд, сир Джейме кивнул:
— Разумеется, нет.
— Только скорбь и сочувствие Её Милости и их высочествам.
Тишина, повисшая между ними, была наполнена чем-то не очень приятным Арье. Нахмурившись, она обвела взглядом привычную картину — кусты, скамейки, мраморные девы и рыцари, песчаные дорожки. На одной из таких дорожек король Роберт не так давно настаивал на их совместном ужине. А сейчас он мёртв.
Подняв глаза, Арья тихо сказала:
— У меня тоже вопрос.
— Да, миледи?
— Вы верите сиру Ренли, что это Тирион убил короля?
— … Нет.
— У вас есть сомнения? — нахмурилась Арья, уловив заминку.
— Братья цареубийцы — боюсь, это слишком даже для Ланнистеров! — невесело рассмеялась сир Джейме.
— Разве что-то есть, что «слишком» для Ланнистеров? — мрачно усмехнулась Арья.
— Как видите — есть.
— Почему к Тириону так строги?
— Потому что он — цареубийца! — пожал плечами сир Джейме.
— Но кому он угрожает из камеры? Почему нельзя ему дать нормальной еды?
— А что, его плохо кормят?
— Вы у него не были! — разозлилась Арья.
— А вы — были! — не менее зло ответил сир Джейме.
— Нет. Но собираюсь сходить, если мне, конечно дозволят! — язвительно добавила она. — Почему лорд Тайвин ничего не сделает для него? Он ведь его сын!
— Отец — десница короля, сейчас он выполняет свой долг перед Семью Королевствами!
— Что не освобождает его от долга перед собственными детьми! Или он, как и Ренли, считает Тириона убийцей?
— … Я не знаю, что считает мой отец, — хмуро проронил сир Джейме.
— А другие, кого подозревают, есть? — не менее хмуро поинтересовалась Арья.
— Мне про это ничего не известно. Надеюсь, что они есть.
Кивнув, Арья помолчала, обдумывая следующий вопрос:
— Это правда, что короля нашёл сир Барристан?
— Почти. Сир Барристанн явился по приказу короля, но Роберт к нему не вышел. Подождав, он велел слуге доложить, и тот нашёл в спальне мёртвую шлюху, а в нужник заглянул уже сир Барристан, когда начал обыскивать покои.
— И увидел мёртвого короля?
— Да.
— А что было потом?
— Ничего. Сир Барристанн, велев никого не впускать, отправился к лорду-деснице. Потом снова вернулся в покои короля. Серсее сообщил отец.
— И сир Барристан ничего не сказал про арбалетный болт?
— Нет.
— А Ренли сказал?
— Да, Ренли сказал.
— А как он узнал?
— Здесь у каждого есть шпионы, — криво усмехнувшись, пожал плечами сир Джейме.
— Угу.., — протянула Арья.
====== Глава 2.15 ======
Солнечный зайчик перепрыгнул с кувшина, окунулся в бокал с вином и замер на печатке со львом. Арья, уставившись на кольцо и на руку, им обладавшую, на какой-то миг забыла зачем она сюда явилась.
— Боюсь, любые посещения Тириона породят излишние толки, — проронил лорд Тайвин, отставляя вино.
Солнечный зайчик ускакал, забрав с собой нечто мимолётное, от чего щемило сердце и туманился разум.
— Даже если его навещу я? — тряхнув головой в попытке собраться с мыслями, спросила Арья.
— … Думаю, вы можете побеседовать с ним, — после паузы ответил лорд Тайвин.
— Побеседовать? — подозрительно прищурившись, уточнила Арья. — То есть, вы хотите, чтобы я у него что-то узнала?
— Возможно, с вами он будет более откровенен, — нехотя ответил муж.
— Вот как! — усмехнулась Арья. — Мне спросить не он ли убил короля?
— Спросите! — раздражаясь, бросил лорд Тайвин. — А ещё узнайте, кто мог знать о его связи со шлюхой, и что он сам знал о ней и Роберте!
— Почему бы вам самому не спросить это, милорд? — горечь и обида за карлика так и лезли наружу.
— Я это обязательно сделаю, не сомневайтесь. На суде.
— Будет суд?
— Да, — коротко кивнул лорд Тайвин.
— А … Тирион один, кого подозревают? — облизнув пересохшие губы, спросила Арья.
— Да. Один.
— Вы думаете, это он?
— Пока что всё указывает на него.
— Но, если это не Тирион, значит, кто-то очень хочет, чтобы думали на него, — тихо проговорила Арья, пытаясь разглядеть хоть что-то за равнодушным спокойствием мужа.
Лорд Тайвин не ответил. Встав, он подошёл к столу, на котором была разложена карта Вестероса. Замерев у синевы, что обозначала Закатное море, десница и дед следующего короля устремил взор на Запад и раскинувшиеся за ним земли.
Поднявшись, Арья встала с другой стороны — там, где был Север. Рука неизвестного художника начертала Винтерфелл таким, каким он его представлял — с тремя квадратными башнями и стягом с лютоволком над одной из них. Чуть поодаль был Дредфорд, неприметной дугой изгибался Ров Кейлин, и зелёными точками пестрел Волчий Лес. Венчала северную оконечность Семи Королевств Стена — длинная плавная линия с квадратиками замков-крепостей, разбросанными от Теснины до Тюленьего залива. С Севера, петляя, чёрной лентой стелился Королевский Тракт, соединяя Винтерфелл и залив Черноводной. Штормовые Земли, Речные Земли, Простор, Долина Аррен, Дорн — все они были здесь, на своём месте. Как и фигурки Великих Домов, правящих ими.
Всё это — и нарисованный Вестерос, и то, как они стояли с мужем у стола, и их разговор до странного напоминало Арье их давние беседы перед картой Западных Земель, когда им угрожали Грейджои. Только тогда всё было намного проще, а сейчас всё запуталось. И дело было не только в неопределённости, вызванной тайной смерти короля.
Взяв в руки фигурку дома Баратеон, Арья потрогала пальцем остроту рогов — такой сильный, гордый и смелый олень, и так нелепо умер.
— Что теперь будет? — спросила она.
— Вы о Ренли? — уточнил лорд Тайвин.
— Да.
— Он жаждет крови — кто-то пустил арбалетный болт в живот его брату, и Ренли хочет покарать виновного.
— Я это понимаю! Но…
— Но, мидели?
— Суд — это всё, что ему нужно? — нахмурившись, спросила Арья.
— Надеюсь, что это так, — ответил лорд Тайвин. Лицо его не выражало ничего — ни сомнений, ни напряжения.
— А если нет? — осторожно уточнила Арья, отставляя в сторону игрушечного оленя.
— У вас есть что сказать по этому поводу, миледи?
— Нет, но.., — закусив губу, Арья напряжённо смотрела на мужа, безуспешно пытаясь прочесть его мысли. — А что Дорн? — кивнула она на фигурку солнца в руке муже. — Уже решено, когда принцесса Мирцелла уезжает?
— Пока нет, — покачал головой лорд Тайвин. — Но зато сюда приехал Оберин Мартелл.
— Оберин Мартелл?
— Да. Брат Дорана Мартелла и Элии Мартелл. Он уже три дня, как в Королевской Гавани.
— И зачем он здесь? — нахмурилась Арья, наконец-то вспомнив, где она слышала это имя — принцесса Элия и её дети, завёрнутые в плащи Ланнистеров и брошенные к ногам Роберта Баратеона.
— Мне он о своих планах не сообщил, — проронил лорд Тайвин, возвращая Дорнийское солнце обратно на жёлтое пятно оконечности Семи Королевств. Рука с кольцом-печаткой на пальце, совершив круг над картой, вернулась к краю стола, на мгновение задержавшись над Простором. Хорошо знакомое Арье движение головы чуть вверх, а потом сразу вниз словно поставило точку в неведомых ей размышлениях лорда Тайвина Ланнистера, деда и десницы короля, и, по странному стечению обстоятельств, её собственного мужа.
Глядя в спину удалявшегося от неё мужчины, Арья разочарованно вернула Баратеоновского оленя на место — в Штормовые Земли.
Усевшись за рабочий стол, муж потянулся за пером, давая понять, что аудиенция закончена.
— Хорошего вам дня, милорд, — сухо проронила Арья.
— И вам, миледи, — на мгновение оторвавшись от письма, ответил лорд Тайвин.
Развернувшись, Арья решительно зашагала к двери. Хоть лорд Тайвин ответил на её вопросы и дозволил навестить Тириона, этот разговор оставил после себя ещё больше загадок и осадок, состоявший из смеси неудовольствия и разочарования, в природе которых разбираться совсем не хотелось…
Беседа с Тирионом ничего не прояснила. Тесная камера с голыми каменными стенами и полом, устланным соломой, с единственным окном под потолком и грубой дощатой мебелью, была столь же неприветлива, как и её узник. Небритый, в несвежей одежде, он встретил Арью мрачным взглядом разномастных глаз:
— Мой дурной вестник решил осчастливить меня своим визитом? — усмехнувшись, проронил он.
— Почему вы так меня называете, Тирион? — стараясь не раздражаться, спросила Арья.
— Вы интересуетесь арбалетом, Шаей, спрашиваете, готов ли я убить за неё, а на следующий день умирает она и её любовник! Это ли не пророчество?
— Звучит так, словно вы обвиняете меня!
— А почему нет? — скривился карлик. — У вас были и возможности, и мотив.
— Как и у вас! — мигом растеряв остатки сочувствия, бросила Арья, с грохотом опуская корзинку с гостинцами на грубый деревянный стол — желание потчевать пасынка сырами, колбасой и вином исчезло, как снег с прошлой зимы.
— Что там? — полюбопытсвовал Тирион.
— Яд!
— А-а! Яд! Вы его запихнули в хлеб? Или в дорнийское? А, может, нашпиговали эти чудесные персики? — зарывшись по локти в корзину, Тирион поочерёдно извлекал угощения и выкладывал их на стол. — Решили быть милосердной? Избавить меня от мучений и позора, и разом покончить со всем?
— Перестаньте, — подперев плечом стену, Арья не сводила глаз с карлика. То, что ещё вчера звучало как нечто далёкое, сейчас вдруг обрело смысл и предстало в образе маленького, покарёженного волею богов человечка, который всю свою жизнь цеплялся за эту самую жизнь, а сейчас может запросто её лишиться. — Вы же понимаете, что я пошутила.
— А тогда вы тоже пошутили?
— Про Шаю? … Да, пошутила.
— Вы ответили не сразу, миледи, — усмехнулся карлик и вдруг, вмиг став серьёзным, ударил кулачком о стол. Удар получился хлипким. Но этого хватило, чтобы подпрыгнула бутылка и пара серебряных кубков. Их протяжное дзинь резануло по ушам.
— У вас всё в порядке, миледи? — в открывшуюся дверь просунулась голова Дживса, настороженно оглядевшего каземат.
— Да, всё хорошо, — ровно ответила Арья. — Жди снаружи.
— Да, миледи.
— Не боитесь оставаться с убийцей наедине, матушка? — недобро рассмеялся карлик, провожая взглядом закрывающуюся дверь.
— Я не боюсь оставаться наедине с Тирионом Ланнистером, — отлипнув от стены, сообщила Арья. Решительно отодвинув стул, она уселась напротив карлика и, откупорив бутылку, разлила вино по кубкам. — Это ты убил их? — вперив в пасынка немигающий взгляд, спросила она.
— Вы поверите моим словам, миледи? — криво усмехнулся карлик, сцепив пальцы в замок. Пальцы совсем детских рук. Рук, ударивших по столу так, что подпрыгнула посуда. Рук, которым хватило бы сил вставить болт, натянуть тетиву и убить короля. И насмерть передавить женское горло золотой цепью. Арье вспомнились слова, когда-то сказанные отцом человечка, сидевшего сейчас напротив неё, — «ты ведь обучен стрельбе из арбалета…». Да, он мог быть тем, кто убил их обоих… . — Я не убивал их, — твёрдо прозвучал ответ.
Кивнув, Арья молча отхлебнула из кубка.
Тирион, мрачно испил свою чашу до дна, а после налил себе ещё.
— Вы верите мне? — спросил он.
— Не знаю. Но лгать — глупо.
— Почему?
— Цель должна быть одна.
— Цель?
— Да, цель. Или искать убийцу, или сделать так, чтобы все поверили, что вы не убийца.
Опустив голову, карлик что-то сосредоточенно изучал на дне опустевшей маленькой чаши с литым узором из листьев винограда.
— Я любил её… Любил.., — слова его были столь тихи, что Арья подумала, что она ослышалась. — Когда мне сказали, что её больше нет, я не поверил…
— Вы знали про неё и короля? — тихо спросила Арья.
— Нет, — покачал головой карлик, подняв на неё мутный взор. Арье показалось что он не видит её — смотрит и не видит. — Я бы простил её. Она… и король. Как она смогла бы отказать? Никак…
— Отказать можно и королю! — бездумно обронила Арья и тут же пожалела о собственных словах.
— Она не вы! — сузив глаза, процедил карлик. — Вы — леди и по рождению, и по браку! Вы имеете право голоса, а такие как она — нет! … Такие, как она — нет.., — совсем тихо пробормотал он.
От слезы, проложившей дорожку по небритой щеке, Арье стало не по себе. А ещё от слов «вы имеете право голоса». Уже второй человек говорил с ней так о короле Роберте. Нет, поправила себя Арья — третий. Первой была Ним — та сразу сказала — «значит слухи не лгут».
В желании изгнать холодок, пробежавший по спине, она сделал щедрый глоток из кубка.
— Это Серсея. Это она приказала убить Роберта! — зло сообщил карлик.
— Что?
— Это сделала моя сестра. Она ненавидела этот брак. И все это знали. Она считает, что я повинен в смерти Джоффри. Ей не удалось доказать мою вину, и она решила одним выстрелом убить двух зайцев. Она убила своего мужа, она убила мою Шаю, а дальше она убьёт меня с помощью палача.
— Многие не любят своих мужей, но не все их убивают.
— Вы не знаете Серсею! Уверяю вас, у неё был повод убить короля!
— Вы это кому-нибудь говорили? — напряглась Арья.
— Что вы, миледи! — усмехнулся карлик. — Вы первая, с кем я разговариваю.
— Значит, я первая и последняя, кто это слышит! — жёстко заявила Арья.
— Почему?
— Потому что… это глупо, обвинять собственную сестру.
— А обвинять собственного брата не возбраняется? Моя сестра обвинила меня в убийстве своего сына, смею заметить!
— И у неё ничего не вышло, — напомнила ему Арья, с плохо сдерживаемым раздражением. — Лучше расскажите о том дне.
— О том дне? Да мне нечего рассказывать! Вы ушли, я ещё выпил, а потом лёг спать. Это всё. Подрик меня разбудил, и сказал, что… её больше нет.
— А арбалет? Может, кто-нибудь к вам заходил?
— Может и заходил, — пожал плечами Тирион. — Я был пьян и крепко спал.
— Ясно.
— Ясно… И что дальше?
— Дальше? — не поняла Арья. — Я расскажу всё это вашему отцу — лорду-деснице.
— Он и так это знает. И ничего не делает, чтобы помочь мне.
— Почему вы в этом так уверены?
— Он наконец-то получил возможность избавиться от меня раз и навсегда, и он её не упустит.
— Вы ошибаетесь!
— Ошибаюсь, миледи?! — брови карлика поползли вверх. — Вы это говорите о человеке, который в день моего появления на свет хотел отнести меня к морю, чтобы отдать на волю волн? О человеке, который каждый день моей жизни сделал невыносимым и обвинял меня в том, что я убил свою мать при рождении?!
— Да, вы ошибаетесь, — поднимаясь, проговорила Арья. Правота слов Тириона была колюча и неудобна. Ей хотелось вовсе не слышать их, а ещё лучше, чтобы всего этого не было на совести отца её сына. — Всё это может быть и так, — продолжила она, собравшись с мыслями: — но вы забываете, что убит король — муж вашей сестры, отец ваших племянников. Умер принц Джоффри. И никто не знает, кто станет следующим. И это важнее, чем всё, что вы тут говорите.
— И поэтому отец держит меня здесь — чтобы усыпить бдительность истинных врагов?
— Да, — солгала Арья. Слышать неприкрытую иронию пасынка было неприятно, хотя, возможно, так оно и было …
Тириона она покидала с тяжким сердцем. Надежда, что он скажет ей чуть больше из того, что и так было известно, так и осталась надеждой. С каждым шагом холод и сырость подземелий становились всё дальше, а тревога, острым когтем царапавшая ей сердце — сильнее.
— Миледи! — знакомый голос заставил её обернуться. В потоках солнечного света, льющегося со двора, стоял Варис. — Вы были у лорда Тириона? — спросил он, поравнявшись с Арьей.
— Да, — Арья не сочла нужным скрывать это.
— Как он?
— Так, как и положено узнику подземелий! — мрачно проронила она.
— Обвинение слишком тяжкое, чтобы позволить ему ожидать суда на свободе, миледи.
— Но вовсе не обязательно держать его в камере!
— Таково решение лорда-десницы и королевы-регент.
— Угу, — буркнула Арья.
Их совместный путь пролегал по галерее, огибавшей центральный двор. Дживс и Стив, держась на расстоянии, следовали за ними. Внизу, как и всегда, сновала челядь, через арку ворот въезжали и выезжали гвардейцы, проходили торговцы и прочий люд, спешивший кто куда — на кухню, конюшни или с прошением к деснице. Здесь же, меж столбов, увитых цветами, было уже привычно тихо — смерть, зачастившая в королевскую семью, изгнала из Красного Замка звонкие голоса и смех, зато наполнила подозрительными взглядами и шёпотом. Вот и сейчас Арье показалось, что за колонной мелькнула голова очередного соглядатая.
— Как вы думаете, кто это сделал? — спросила она того, кто ведал всеми тайнами.
— Пока что, к моему глубочайшему сожалению, всё указывает на лорда Тириона, миледи, — склонив лысую голову, с показной скорбью выдохнул Паук.
— И вы верите, что это он?
— Не важно во что верю я, миледи. Важно чему поверит суд.
— Да. Суд. Но это не означает, что поиски виновного не должны продолжаться.
— Вы совершенно правы, миледи.
— Вы знаете, что Оберин Мартелл в столице?
— Это моя обязанность — знать такие вещи, — слегка улыбнулся Варис. — Но я бы на вашем месте сейчас подумал о другом человеке, который скоро будет здесь.
— О ком?
— О Станнисе Баратеоне — он тоже захочет узнать, кто и зачем убил его брата. И он не Ренли.
Отвернувшись, Арья посмотрела во двор. Станнис… О нём она не раз слышала от отца, но ни разу не видела.
— Какой он? — полюбопытствовала она.
— Какой, миледи? — задумчиво протянул Варис. — Он из тех, кто верен долгу и будет следовать ему до конца. Его уважают за стойкость и преданность брату. Он тот, кто не тратит слов по пустякам, а предпочитает дело.
— Ясно, — хмуро кивнула Арья.
— Правда, в последнее время лорды Штормового Предела пребывают в некотором недоумении.
— Из-за чего?
— Брат ныне покойного короля отвернулся от веры в Семерых, и во всём этом, говорят, повинна женщина — красная жрица.
— Она его любовница?
— Нет, миледи. Более того, леди Баратеон сама искренне уверовала в Рглора.
— Воткак? — пожала плечами Арья не зная, как относиться к этой новости.
Галерея, закончившись, распалась на две арки. Шагнув к той, что вела в башню Десницы, Арья обернулась:
— Надеюсь, вы приложите все усилия, чтобы отыскать убийцу короля.
— Разумеется, леди Ланнистер, — склонился в поклоне Паук. — Отрадно слышать ваши слова.
— Отчего?
— Они полны уверенности в том, что никто из близких вам людей не стоит за этим деянием…
Замерев, Арья вперила долгий взгляд в Мастера над шептунами.
— Вы не ошиблись, — ровно проронила она.
Паук, распрямившись, склонил голову набок. Весь его вид был всепонимающим и сочувствующим одновременно.
— Союз, заключённый между домами Ланнистер и Баратеон подарил всем нам десять лет мира, — тихо продолжил он. — Что будет дальше зависит от Ланнистеров и Старков.
Кивнув, Арья развернулась и зашагала вверх, и только у дверей в свои покои поняла, что же именно её смутило — Варис совсем не упомянул Тиреллов…
В покоях было непривычно тихо.
— Где Рикард? — спросила Арья Анну, вышедшую ей навстречу.
— Принимает ванну. Он только что вернулся с тренировки с лордом Диконом, — мягко улыбнулась Анна.
— Это хорошо, — рассеяно кивнула Арья. Мысли её были далеки от сына и его потешных боёв.
— Миледи, я вам больше не нужна?
— Пока нет, а что?
— Нужно забрать ваши вещи от портних.
— Иди, если надо, — не поворачивая головы отпустила её Арья.
Анна ушла, а Арья уставилась в окно, за которым по синему небу неспешно плыли облака. Из соседней комнаты доносились голоса — тихий Рикарда и, как всегда сурово-повелительный, Нимесиды. Похоже, Рикард и вправду устал, а Ним не дозволяла ему расхаживать по замку немытым. Арья тоже в детстве терпеть не могла купаться, а каждый «бой» на палках, закачивался «боем за чистоту» с септой Модрейн или с матерью. Это потом она полюбила ощущение чистой кожи и волос, не слипающихся от грязи и пота. Но окончательно к водной купели она пристрастилась в Утёсе Кастерли — там, где мытьё было превращено в ритуал, состоящий из сплошного удовольствия.
Поняв по притихшим голосам, что сын отмыт, Арья поднялась и прошла к нему в комнату.
Рикард стоял подле кровати — босой, в рубашечке и штанишках. Девочка, состоявшая при Нимесиде, ползала вокруг него на коленях, помогая молодому лорду обуться. Сама Ним, склонившись над кроватью, расправляла дублет, извлечённый из сундука.
— Мама! — заприметив мать, воскликнул Рикард.
— Я здесь, — мягко улыбнулась Арья, обнимая сына и целуя его в лоб.
— Где ты была?
— У твоего лорда-отца.
— Ты не уйдёшь? — тревожно спросил он, заглядывая ей глаза.
— Не уйду.
— Плавда, плавда?
— Правда, правда, — кивнула Арья, поправляя мокрые волосики, упавшие на лоб. После той ночи, которую Арья провела у лорда Тайвина, сын всякий раз спрашивал, не уйдёт ли она.
— А если папе снова будет страшно? — не унимался сын.
Тогда Арье пришлось сказать, что она была с лордом Тайвином, потому что тот не любит грозу, из-за чего Рикард сделал вывод, что его отец боится грома и молний.
— Не переживай, он смелый, — усмехнулась Арья.
— Я тоже смелый… Буду смелым, когда выласту, — поправил сам себя Рикард. — Но если папе нужно, ты можешь уйти.
—… Нет, — судорожно сглотнула Арья. — Ему не нужно.
— У меня улок. А когда я плийду, ты будешь здесь?
— Даже если нет, то я приду попозже, — присев на корточки, пообещала Арья. — Я никогда, никогда тебя не оставлю! Обещаю! Ты веришь мне?
— Велю…
— Вот и хорошо. А сейчас одевайся, тебе скоро идти учиться. Только поешь.
— Холошо, мам, — кивнул сын, бросив тоскливый взгляд на книгу, ожидавшую его на столике в углу.
Скрипнула дверь покоев, впустив девочку с кухни с подносом в руках. По комнатам растёкся аромат курицы.
— Лорд Рикард, обед подан! — повелительно сообщила Нимесида.
— Иду! — сорвавшись с места, Рикард выскочил из спальни, едва не запутавшись в незавязанных штанах
— Рикард! — гневно окрикнула его Арья — Лоб расшибёшь!
Вздрогнув, сын обернулся и, перехватив её взгляд, уставился на болтающиеся завязки.
— Сщас, мам, — буркнул он, принявшись хомутать корявый узел.
— Постой, — присела Арья перед сыном. Сын, нетерпеливо поглядывая в сторону тарелки с мясом, позволил ей довести до конца своё облачение и даже заправить рубашку. Дублет, который предстояло одеть перед самым выходом, так и остался лежать разложенным на кровати.
Отпустив сына к заветной курице, Арья отошла к окну.
— Он прям как лорд Герион, — прошуршав юбками, Нимесида замерла позади Арьи, придирчиво изучая подсвечники с растёкшимся по ним воском. — Совсем стыд потеряли! — буркнула она.
— Это ты о слугах или Герионе с Рикардом? — не удержалась Арья.
— При чём тут лорд Герион с Рикардом? Это они что ли грязь развели? — фыркнула Ним, шкрябнув пальцем свечную слезу. — А лорд Рикард-то, я даже не пойму, на кого он больше похож — на отца или на дядьёв? Как взглянет или, как спросит что — так вылитый лорд Тайвин. Особенно, когда разозлится. А сейчас — ну прямо лорд Герион! Он тоже до меча и еды охоч был. Да и сир Джейме такой же. Помню, вернётся со двора и всё ему не в терпёж — вынь да положь мясо! Леди Серсея его ждёт, расспрашивает, играть зовёт, а он — лишь бы живот набить!
— Голодным не поиграешь, — заметила Арья. — А королева с братом дружны были в детстве?
— … Дружны.
От Арьи не укрылась заминка и косой взгляд, брошенный Нимесидой. Больше она про детей мужа спрашивать не стала. Зато спросила Ним:
— Что лорд Тайвин говорит о смерти короля?
— Ничего, — вздохнула Арья.
— Он верит, что это лорд Тирион?
— Говорит, что такое возможно.
— Возможно! — повторила за ней Ним и отвернулась.
— … Нимесида, а ты веришь, что это мог быть он?
— Лорд Тирион? … Он мужчина, хоть и росту маленького.., и уж коль дело коснулось его женщины.., — голос темнокожей служанки был глух и едва слышен. — А вы, миледи, вы могли бы убить короля? — неожиданно обернувшись, Нимесида вперила в Арью тяжёлый взгляд.
— Ты что?! — прошипела Арья.
— Что, я? Все видели, что он вам проходу не давал, а то, как вы с оружием умеете обращаться — не мне вам рассказывать. Кто оленя на охоте убил?
— То олень, а то король!
— Он тоже оленем был, — глубокомысленно заметила Нимесида, не сводя с Арьи чёрных глаз. — Боги расставляют свои знаки повсюду, может то знак был.
— Какой ещё знак?! Это просто была еда! Как, … как курица! — для пущей убедительности Арья кивнула в сторону стола, за которым Рикард уплетал свой обед. — И вообще — цель мне муж указал! Это его собаки оленя выследили!
— Муж… Муж, значит, указал, — как-то уж очень горестно вздохнула Ним.
— Нимесида? — испугалась Арья.
— Не к добру всё это, ох не к добру…
— Что не к добру, Нимесида?
— Сон я видела. Безумный король с леди Джоанной танцевал, а лорд Тайвин…
— Что «лорд Тайвин»?
— Арбалет в его руках был…
— … Глупости! — тряхнула головой Арья. — Это всего лишь сон!
— Да, сон, — глухо проронила Нимесида. — Но они все мне, как дети. Я принимала их всех, нянчила их. Я помню, как родился лорд Тайвин — длинный и худой, и не кричал, как Герион или, как Дженна. Лорд Титос с дуру сказал, что не жить ему. Миледи тогда мужа сразу на место поставила — мол, сын её не криком своё брать будет, а твёрдым словом да делом. Так оно и вышло. Только вот дела-то разные бывают… Леди Джоанна тоже на моих глазах родилась. До чего красивая была. Король Эйерис эту красоту сразу разглядел — всё отпускать от себя не хотел…
Закусив губу, Арья слушала Нимесиду, и на душе у неё становилось всё тяжелее и тяжелее.
— И как Тирион родился, я тоже помню, — продолжала Ним. — В грозу это было, море волновалось, небо хмурилось, а потом заплакало по леди Джоанне. Нелегко ему было в жизни, а сейчас его жизнь отнять могут, и всё из-за этого борова!
— Не говори так о короле, — быстро поправила её Арья.
— А я за себя не боюсь! За других боюсь.., — повернув голову, Нимесида уставилась долгим взглядом на Рикарда.
— Ты о чём это?
— Всяко может статься… А мальчику и отец, и мать нужны…
— С его отцом ничего не случится! Как и со мной! — вздрогнув, прошипела Арья. — Даже думать о плохом не смей! Иди… Иди лучше проводи его к наставнику, им сегодня географию учить! И книгу не забудь!
— Не забуду, — подняв на неё суровый взор, ответила Нимесида. — Я за вашим мальчиком присмотрю, только и вы мне кое что пообещайте.
— Что же?
— Не оставляйте лорда Тайвина. Вы нужны ему. Да и мальчику нужны вы оба.
Не ответив, Арья отвела глаза.
Нимесида, постояв какое-то время, молча проследовала к столу:
— Милорд, вы поели? Пора идти, вас уже ждут.
— Ним, я сейчас!
— Допивайте компот и идёмте.
Присев на подоконник, Арья упёрлась лбом в каменную кладку. Снаружи синело небо, качались макушки деревьев, в покоях шуршала юбкой Нимесида, завершая сборы Рикарда, а в голове у Арьи ворочались тяжкие мысли.
— Мам, мы пошли! — крикнул Риакард.
— Идите, — бездумно ответила Арья.
Обождав, пока захлопнется дверь, и мысленно отсчитав три раза по пять десятков, Арья соскользнула с подоконника и вышла на лестницу.
— Оставайтесь здесь! — повелела она гвардейцам, двинувшимся было за ней, и устремилась вниз. Встретившаяся ей служанка Сансы, посторонилась, пропуская леди Ланнистер.
Поравнявшись с аркой, ведущей во двор, Арья мельком отметила Стива с Колином, стоявших на посту. Гвардейцы, отвесив ей поклон, проводили взглядом жену лорда-десницы, шагнувшую в сторону подземелий.
Под низкими сводами царил полумрак. То и дело прорывающийся шум со двора разгонял тоскливую тишину. Через вытянутые оконца под потолком доносилось ржание лошадей, поскрипывание телег и солдатская брань.
Пройдя с десяток шагов, Арья толкнула хорошо знакомую дверь и шагнула в просторную комнату. Там, как и всегда, котлы лизало пламя, стеклянные, пузатые снизу кувшины, именуемые колбами, выстроились в ряд на длинных столах, и над всем этим склонился повелитель подземелий — Тамерлан.
— Миледи? — обернувшись, он в изумлении изогнул бровь. — Что привело вас вновь?
— Мне нужно лекарство. От болей.
— Снова мигрень?
— Нет. От женских болей.
— От женских? Расскажите поподробнее.
— О, ничего особенного, — отмахнулась Арья. — Просто боли сильнее, вот и всё.
— Ну, вы можете воспользоваться тем, что вы взяли у меня на той неделе. Тот состав применим не только при мигрени, но и при женском недуге.
— О, мне бы не хотелось, — изобразив смущение, Арья потупила взор. — Вы говорили, что он опасен при беременности, а это может произойти.
— Конечно, миледи, — пряча улыбку, мейстер прошествовал вдоль полок, разыскивая нужный пузырёк. — Вот это, — взяв в руки флакон тёмного стекла, он протянул его Арье. — От пяти до десяти капель — добавьте в воду, и они облегчат ваши страдания… И, миледи…
— Да?
— Простите мне мою дерзость, но я безмерно счастлив вашему с лордом Тайвином примирению.
— Я… я тоже.., — пряча в складках платья пузырёк, Арья шагнула за дверь.
Скупой свет и уличный гомон, льющиеся из окон, вновь обступили её со всех сторон. Повернув налево, Арья двинулась вдоль стены, проклиная юбки, замедляющие шаг.
Стена закончилась внезапно, растворившись в пустоте, за которой едва заметно угадывалась решётка. Где-то вдалеке с потолка капала вода, шумел невидимый ручей, а ещё дальше, позади, жил своей жизнью хозяйственный двор. Повернув ещё раз налево, Арья нащупала неровные доски и, надавив всем весом, толкнула незримую, годами не открывавшуюся дверь. Проржавевшие петли скрипнув, с жалобным скрипом поддались, и дверь впустила её внутрь.
В небольшой каморке было пыльно и тесно от наваленной утвари и старого очага, который разжигали, должно быть, только зимой и то по особой надобности. Запылённое окно едва пропускало свет, пробивавшийся сквозь кустарник, росший снаружи.
Припав к очередной двери, Арья посмотрела в щель — коридор был пуст. Слева виднелось нагромождение из пустых бочек, скрывавшее проход в кладовые, справа, в тени, обдуваемые сквозняком аккуратными пучками висели на жёрдочках травы — душица, тимьян, зверобой, лаванда. Их аромат, разносясь далеко вокруг, сообщал что ещё немного, и они будут готовы превратиться в отвар, добавляемый в купель, куда будет погружаться господское бельё при последнем полоскании. Эти самые купели, где неустанно трудились прачки, были дальше, за очередным невидимым отсюда поворотом, поближе к подземному ручью, нашедшему выход под Красным Замком. Там же, где и комнатка, в которой Арья когда-то встречалась с ведьмой, готовившей снадобья для Маргери Тирелл.
Пошарив рукой справа от очага, Арья вытащила из древней кладки неприметный, изъеденный временем камень. Камень, легко поддавшись, открыл скрывавшийся за ним тайник.
Арья уже успела достать и развернуть тугой свёрток, когда до её ушей донёсся звук падения то ли корзины, то ли ещё чего и следом за ним разгневанный голос Нимесиды:
— Что вы здесь делаете, миледи?
====== Глава 2.16 ======
Со звоном скрестившись, мечи начали свой танец. Песнь стали, разогнав утреннею дрёму, вспугнула птиц и вызвала недовольство некоторых леди:
— Ну как это может нравиться?! — возмутилась Санса. — Я, пожалуй, пойду распоряжусь насчёт обеда.
— Иди, — не поворачивая головы, ответила Арья.
Шорох юбок и лёгкие, удаляющиеся шаги сестры, оповестили о том, что она осталась одна. Почти одна, поскольку чуть поодаль стояли гвардейцы, охранявшие её и Рикарда, там же был Пёс, какие-то сквайры из Речных Земель, Джори Кассель и Робб, пара солдат Тарли, а ещё служанка с крайне несчастным видом, которой Санса велела проследить, чтобы «лорд Дикон не испачкался». Сам «лорд Дикон», ничего не зная о поручении своей матери, елозил задом по не самой чистой бочке, на которую уселся, чтобы лучше видеть сражение, развернувшееся на заднем дворе за конюшнями. Рядом с ним на точно такой же бочке в уже изрядно испачканных штанах восседал его кузен и соратник по оружию — «лорд Рикард Ланнистер». Лица обоих лордов светились от восторга, не взирая на прилипшую к ним грязь.
Подавив улыбку, Арья вновь устремила взор на поединок «домов Простора и Речных Земель».
Накануне, уже под вечер, в столицу пожаловала целая куча лордов и леди: Хостер Талли и его брат Бринден, Дженна Фрей, сопровождаемая Ланселем, а ближе к ночи прибыл Рендил Тарли. И почти все они тут же пожелали познакомиться с «юным лордом Рикардом».
Знакомство с новой роднёй привело Рикарда в восторг — Арья не могла сдержать улыбки видя, как её сын смотрел на Чёрную Рыбу и его меч. И вот сейчас, упросив Бриндена Талли и Рендилла Тарли показать «настоящее сражение», Рикард и Дикон сидели на перевёрнутых бочках и, открыв рты, смотрели на бой.
— Из них выйдут отважные рыцари, — прозвучал над ухом Арьи знакомый голос.
— Да, миледи, — ответила Арья, чуть повернув голову.
Леди Дженна, обогнув скамейку, села рядом с ней. За прошедшие годы сестра её мужа почти не изменилась — статная, уверенная в себе, она с лёгким прищуром наблюдала за отточенными движениями мечников.
— Рада видеть вас, спустя столько лет, — проронила Дженна Фрей.
— Я тоже рада вас видеть, — сдержанно кивнула Арья.
— Что заставило вас вернуться в столицу?
— Сила обстоятельств.
— А что уехать?
— Сила обстоятельств.
До ушей Арьи долетел тихий смешок:
— А вы поднаторели в светской беседе, миледи.
— У меня были хорошие учителя.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
Мрачно кивнув, Арья скосила глаза — её собеседница продолжала сидеть устремив взор на сражающихся соперников. Внезапно повернув голову, леди Фрей пригвоздила её взглядом:
— Надеюсь, вы из тех, кто способен мыслить разумно. Хотя бы иногда.
— Что вы хотите этим сказать? — ощерилась Арья.
— Брат дважды простил вас. Третьего раза не будет.
— И какие мысли должны сейчас родиться в моей «разумной» голове? — процедила сквозь зубы Арья.
— Вы сделали то, чего хотел брат — родили ему сына. Так не делайте того, из-за чего его потеряете.
— Я ничего такого делать не собираюсь! — прошипела Арья.
— Вот и славно! — неожиданно улыбнулась леди Дженна, стрельнув глазами в мечников. — Я уже второй день в столице и до сих пор не видела Маргери, — перевела она разговор.
— Я слышала, она часто бывает в септе, — пожала плечами Арья.
— Да, да — мне говорили. Маргери всегда была склонна к благим делам, а сейчас увлеклась ими чрезмерно.
— У каждого свои недостатки! — фыркнула Арья.
— Вы считаете помощь бедным недостатком? — хмыкнула леди Дженна, сопровождая свои слова рукоплесканиями особо удачному выпаду Чёрной Рыбы. — Дорогая, вам следует пересмотреть свои предпочтения — вы, как жена десницы, должны быть внимательны ко всем и помогать тем, кто в этом нуждается.
— Обязательно прислушаюсь к вашему совету! — съязвила Арья.
— Прислушайтесь, прислушайтесь. И если увидите Маргери, передайте ей о моём желании встретиться — уж сама-то я в Блошиный Конец раздавать игрушки не пойду!
— А зачем вам Маргери? — напряглась Арья.
— Ну, кто-то должен в конце концов разрубить этот узел! — фыркнула леди Дженна. — А для этого я должна знать, чего она хочет. Чего хочет Оленна, и так понятно.
— Это вас лорд Тайвин попросил? — облизнув внезапно пересохшие губы, спросила Арья.
— Тайвин?! — резво повернувшись, леди Дженна в изумлении изогнула бровь. — Милочка, мой брат никогда и никого ни о чём не просит — вам следует лучше знать своего мужа! — и тут же, увидев, что противники опустили клинки, поднялась со своего места. — Прекрасный бой, милорды! — лучезарная улыбка была наградой мечникам, решившим завершить всё ничьёй.
Рикард и Дикон тут же с радостными воплями соскочили со своих бочек.
Глядя, как новые соперники встают на позиции, леди Дженна вновь уселась на скамейку:
— А теперь расскажите мне, что тут у вас происходит.
— Что именно вы хотите знать? — напряглась Арья.
— Кто и зачем убил Роберта! — пожала плечами леди Дженна.
От цепкого прищура зелёных глаз Арье стало не по себе. Вздёрнув подбородок, она вернула мужниной сестре колючий взгляд:
— Я знаю не больше вашего — Ренли Баратеон обвиняет Тириона в убийстве, а Тирион вины не признаёт!
— А та женщина, которую нашли убитой в постели Роберта — это правда, что Тирион её любил?
— … Правда, — не стала лгать Арья.
— Это плохо, — впервые за всё это время леди Дженна нахмурилась.
— Почему? — осторожно спросила Арья.
— Люди теряют голову из-за любви, — продолжая хмуриться, проронила урождённая Ланнистер.
— Вы думаете, что Тирион способен убить?
— А ты думаешь, что от того, что он карлик, он не в состоянии это сделать?
— Нет… Я так не думаю, — тихо ответила Арья.
— Я так понимаю, никто не может подтвердить того, что Тирион не покидал покои той ночью?
— Да. Если только его отец не держит такого свидетеля в тайне до суда.
— Да.., если не держит.., — рассеянно ответила леди Дженна, скользя взглядом по кустам.
Бой напротив них шёл с переменным успехом. Арья с гордостью отметила, что Рикард уже намного лучше держал свой деревянный меч и даже иногда вполне сносно парировал удары Дикона.
— Твой сын хорошо сражается, — похвалил Рикарда незаметно подошедший дядя Бринден.
— И это неудивительно, ведь в нём кровь Ланнистеров! — сверкнула белозубой улыбкой леди Дженна.
— И Старков! — тут же вставила Арья.
— Как и Талли, — мягко улыбаясь, добавил сир Бринден.
Тихо рассмеявшись, Дженна Фрей обратила к нему лицо:
— У него нет иного пути, нежели стать лучшим во всём!
— Вы это предрекаете ему, как сыну своего брата? — слегка склонившись, усмехнулся Чёрная Рыба. — Слышал, лорд Тайвин не терпит неудачников.
— Нет, как тому, кто взял лучшее от трёх величайших домов!
С любопытством поглядывая на материного дядюшку и сестру мужа, Арья подумала, что ей всё-таки не показалось — держались они, как давние знакомые. Вероятно, так оно и было. Леди Дженна была замужем за одним из сыновей Уолдера Фрея, а Фреи были вассалами Талли. Должны быть, она бывала в Риверране, и не раз.
— А вот и моя племянница! — оповестил Бринден Талли, первым заметив леди Старк.
Повернув голову, Арья тоже увидела мать. Леди Кейтилин шла по аллее, то ныряя в тень, то появляясь на свет. Её волосы, как всегда, были собраны в косу, а платье с глухим воротом казалось намного темнее обычного. Она была такой одинокой и такой чужой среди всей этой зелени и цветов, что у Арьи защемило сердце.
— Леди Дженна, сир Бринден, — поздоровалась Кейтилин Старк, поравнявшись со скамьёй.
Поддавшись внезапному порыву, Арья поднялась:
— Мама, не хотите ли присесть.?
— Благодарю, — мягко улыбнулась леди Кейтилин и осталась стоять.
Улыбка матери показалась Арье вымученной, под глазами темнели круги, а от всего её облика веяло усталостью.
— Рада вас видеть леди Старк, — с достоинством ответила Дженна Фрей, одевая на лицо вежливую маску.
— Кэт, где Нед? — спросил Чёрная Рыба.
— Он у десницы, вместе с отцом, — слегка нахмурившись, ответила Кейтилин Старк.
— И что они обсуждают? — полюбопытствовала Дженна Фрей.
— Неужели брат не сказал вам? — холод в голосе леди Старк был способен заморозить всё вокруг.
— Он говорил о необходимости выбора судей, — непринуждённость тона леди Фрей никак не вязалась с цепким взглядом, которым та одарила собеседницу. — Ваш муж дал согласие?
— Он обдумывает это предложение, — с прежней холодностью ответила леди Кейтилин.
— Каких судей? — не поняла Арья. — Их что, будет несколько?
— Да, милая, — с едва заметной горечью, усмехнулась сестра её мужа. — Председательствовать должна королева-регент, но Серсея не сочла возможным возложить это на себя и попросила Тайвина. Необходимы ещё двое судей. Насколько мне известно, сир Рендил уже дал своё согласие, дело за лордом Старком.
— Вот как.., — тихо пробормотала Арья. От неё не укрылось, как поджала губы мать на «милая», обранённое Дженной Фрей. И то, как при упоминании об отце она стиснула пальцы так, что побелели костяшки.
— Я что-то притомилась! — неожиданно сообщила леди Дженна. — Пойду отдохну. Если я понадоблюсь, вы знаете где меня искать. И с достоинством поднявшись, величаво двинулась в сторону замка.
— Расскажи мне, как там Эдмур? Скоро ли свадьба? — обернувшись к своему дяде, с явным облегчением от того, что Дженна Фрей оставила их, проговорила мать.
— Скоро, Кэт, скоро! — усмехнулся Чёрная Рыба, отрывая взор от леди Фрей, плывшей меж жасминовых кустов, словно галея по волнам. — Хостеру всё это не по нраву, но поделать он уже ничего не в силах.
— Неужели кто-то из его детей сможет сам решить свою судьбу? — недоверчиво покачала головой Кейтилин Старк. — А от Лизы давно были письма?
— Давно. Твоя сестра нас не балует ни воронами, ни гонцами.
Раздавшаяся ругань отвлекла Арью от разговора — не устояв, Рикард упал на спину, хорошенько приложившись головой о землю. Пёс, шагнувший к нему, ни мало не смущаясь возраста своего подопечного и присутствия леди, смачно помянув пекло и резвящихся там шлюх, уже опустился перед мальчиком на одно колено.
— Ничего страшного. Но шишка будет, — пояснил он подскочившей к ним Арье. Да Арья и сама уже видела, что с сыном всё в порядке — позабыв про падение, он уже снова рвался в бой.
— А ну-ка идёмте со мной, мой отважный рыцарь! Битва закончена! — скомандовала она. — И вам тоже, лорд Дикон, пора бы отдохнуть! — заявила она сыну Сансы к вящей радости служанки, которую «лорд Дикон» слушать и не собрался.
— Но, мам..! — начала было Рикард.
— Никаких «но!», — тут же пресекла вольность Арья, поднимая сына на ноги.
Мать, стоя рядом с Чёрой Рыбой, лишь покачала головой.
— Всё хорошо, Кэт. Мальчик просто упал.
— Он мог себе что-нибудь сломать!
— Не будет падать — не научится вставать.
Благодарно улыбнувшись дяде Бриндену, Арья, подхватив сына за руку, направилась в сторону башни Десницы.
В их покоях Нимесида с суровым видом отчитывала служанок, посмевших оставить восковые потёки на подсвечниках. Мельком глянув на обучение «нерадивых», Арья повелела Анне:
— Помоги Рикарду умыться и переодень его.
— Пойдёмте, лорд Рикард, — мягко молвила горничная, беря мальчика за руку.
— Анна, я почти победил!
— Почти, мой лорд?
— Да, если бы я не упал, я бы выиглал!
Проследив взглядом за сыном и служанкой, скрывшимися в детской спальне, Арья уселась на стул. Ланн, муркнув, тут же запрыгнул к ней на колени и начал ластиться.
Почёсывая котёнка за ухом, Арья не сводила глаз с Нимесиды, наконец-то одобрившей работу «ленивых девиц, которым место только в коровнике». Девицы, забрав щётки, тряпки и ведро, пятясь задом и склоняясь до самого пола, покинули покои, не смея поднять глаза на жену лорда-десницы и её служанку. От чего-то Арье казалось, что боялись они служанку больше, чем саму леди Ланнистер.
— Что ты мне скажешь? — без обиняков спросила Арья, как только они остались одни.
— … Если лорд Тайвин узнает, вы потеряете и его, и сына. Навсегда, — слова Нимесиды упали в тишину покоев. Распрямившись, она взирала на Арью с видом судьи, выносящим приговор.
— Но ты ему не расскажешь, — тихо произнесла Арья не отводя взгляд. Котёнок, почувствовав её напряжение, выгнулся, зашипел и спрыгнул с колен.
— Не заставляйте меня это делать, миледи.
— Ты думаешь, что я сделаю что-то во вред своему сыну? — подскочив со стула, Арья замерла в шаге от Ним. Чернокожая служанка не двинулась с места. — Ты сама говорила, что ему нужны отец и мать! Или ты не веришь мне?
— Верю, миледи.
Вглядываясь в луноликое, суровое лицо с поджатыми губами и сведёнными бровями, Арья не знала что ещё она могла сказать. Все слова, что рождались в её голове, были сказаны ещё вчера.
Не вовремя открывшаяся дверь не дала им продолжить столь важный разговор.
Кейтилин Старк, холодно глянув на служанку своей дочери, замерла на пороге.
— Я бы хотела поговорить с леди Арьей наедине, — заявила она.
— Как будет угодно миледи, — дозволила Ним и с достоинством галеи проплыла мимо леди Старк.
— Мама? — хмурясь, спросила Арья. Усевшись за стол, она указала матери место напротив себя.
— Арья, доченька.., — присев, начала мать. — Грядут трудные времена, — взгляд её был внимателен и тревожен одновременно. — Будет суд и никто не знает, к чему он приведёт. В столице становится небезопасно. Сейчас, когда здесь твой дедушка, ты можешь уехать вместе с Рикардом.
— В Риверран?
— Не обязательно. Ты можешь вернуться в Винтерфелл.
— Как кто? — уставившись на мать, Арья не сводила с неё глаз.
— Тебе не нужен предлог — ты дочь лорда Винтерфелла.
— Так же, как я жена лорда Ланнистера.
— Жена ли? — слова матери ужалили больнее отравленного клинка.
— Жена! — упрямо вскинув голову, ответила Арья. — И у нас есть сын.
Леди Кейтилин, нахмурившись, задумчиво изучала узор на скатерти. Пальцы её, едва касаясь, обводили затейливые цветы, вышитые золотой нитью по алому сукну. Наконец, подняв глаза, она тихо произнесла:
— Всё говорит о том, что Маргери и… твой муж охладели друг к другу. Чем реже их видят вместе, тем сложнее будет убедить всех в том, что их брак всё ещё действителен. Если ты уедешь сейчас, то ты покинешь бывшего мужа, женившегося на другой женщине. Но если ты промедлишь, то станет ясно, что брака Маргери Тирелл и Тайвина Ланнистера больше нет, и время будет упущено.
— А как же Рикард? — горечь, поднявшись волной из глубины души, затопила Арью до самых краёв.
— Он ещё мал. Позже он всё поймёт.
— Не настолько мал, чтобы забыть родного отца, — покачала головой Арья.
— Иногда мы вынуждены делать то, что наши дети вряд ли одобрят, — тихо проговорила мать, глядя на неё странно блестящими глазами. — И этот выбор, порой, бывает слишком тяжким.
— Да, наверное это так.., — прошептала Арья. Отвернувшись, она посмотрела за окно, где вольными странниками по небу плыли облака. Не вмешайся Николас Фламм, они с сыном точно так же доплыли бы Летних островов и зажили мирной жизнью без двора, интриг и смертей. Если бы только всё можно было повернуть вспять…
— Это трудный выбор, я понимаю, — поднимаясь, мать ласково накрыла ладонью ладонь Арьи. — Мы с отцом и дедушкой на твоей стороне и на стороне Рикарда, помни это.
— Но лорд Тайвин сделает всё, чтобы оставить при себе сына, — не поворачивая головы, проронила Арья.
— Для того, чтобы ему помешать, есть мы.
«Но его не остановят ни реки Риверрана, ни снега Винтерфелла», — подумала Арья, а вслух сказала:
— Спасибо, мама.
— Я люблю тебя, доченька, — наклонившись, мать коснулась губами её лба. — Дедушка Хостер с братом хотят, чтобы мы все собрались за обедом. Вы с Рикардом придёте?
— Конечно, мама.
Мать ушла, а Арья переместившись к окну, уставилась на ненавистные, раздражающие своей свободой облака. Предложение матери было и некстати, и слишком вовремя. Знай она, что думает муж о будущем Рикарда, ей было бы легче. Но лорд Тайвин больше не заговаривал на этот счёт, а сама Арья от чего-то не решалась спросить, словно боялась ускорить принятие страшащего её решения. Когда-то она смотрела на сына, как на обузу, на ярмо, волею богов, надетое ей на шею и связывающее её по рукам и ногам. Но это было давно — в прошлой, уже далёкой жизни. Сейчас она была готова на всё во благо Рикарда. О себе самой она не думала. Вернее, думала, но мысли её были столь путаны и противоречивы, что ничего хорошего из этого не выходило…
— Мам, а бабушка уже ушла? — влетев в комнату, Рикард вывел её из задумчивости.
— Она приходила, чтобы пригласить нас на обед, — улыбнулась Арья, соскальзывая с подоконника. — Нам уже пора. Там будет дедушка Хостер, и дядя Бринден, и дядя Сэм с Сансой.
— Ух ты! — выдал восторженный вопль Рикард и устремился к двери. — Идём быстрее!
— Идём! — хмыкнула Арья.
Путь их лежал в небольшой зал, располагавшийся аккурат под покоями, отведёнными леди и лорду Старк. Когда-то лорд Аррен потчевал здесь послов и торговцев дальних земель, встречался с лордами Великих Домов. С тех пор, как десницей стал Тайвин Ланнистер, трапезная простаивала за ненадобностью, ибо лорд Тайвин предпочитал вести дела не покидая зала Малого совета.
Арья и Рикард успели как раз вовремя — все только собрались и рассаживались, как кому вздумается. В трапезной царили тепло, свет и улыбки. А ещё детские голоса, приветствовавших друг друга, словно сто лет не видевшихся, Дикона, Робба и Рикарда. Сквозь распахнутые окна солнце щедро поливало своими лучами тяжёлые дубовые стулья, маленькие столики с ожидающими своей очереди сладостями и большой стол по центру. На столе стояли кувшины с вином, красовались персики, сливы и абрикосы, испускали щекочущие желудок ароматы молочный поросёнок, щука, запечёная с травами, колбасы, пироги с грибами и дичью. А за столом витали разговоры, в которых речь шла обо всём и не о чём: обсуждали розы, которые Санса велела развести в Роговом Холме, и новую запруду, возведённую по чертежам, выписанным из Цитадели.
— И что в ней особенного? — повернувшись всем корпусом, заинтересовался Хостер Талли.
Сэм, смущаясь, пояснил:
— Это система из озёр, соединённых каналами. Когда в одном озере воды много, она поступает в другое и уровень воды выравнивается. Так нам удаётся избежать наводнений когда тает снег, и ещё всегда есть вода для полива.
— Это хорошо! — одобрительно кивнул Речной лорд. — Близ Риверрана всегда высокие воды. Стоит заехать посмотреть, как вы там всё обустроили.
— Будем рады вам, дедушка! — разулыбалась Санса.
— Да, приезжайте к нам в Рогов Холм, там хорошо! — тут же встрял Дикон. — И ты, Рикард, приезжай!
— Мам, можно? — сын с надеждой посмотрел на Арью.
— Когда-нибудь мы обязательно съездим в Простор, — милостиво кивнула Арья.
— А ещё я хочу попробовать вырастить виноград, ведь почва у нас благодатная, и воды теперь в достатке, — покраснев, как девица на выданье, сообщил Сэм.
— Дело мужчины — охота и война, и виноград его должен интересовать только в вине! — веско заметил Рендил Тарли.
Сэм, покраснев ещё больше, уткнулся носом в тарелку. Благо, произошла смена блюд, и перед каждым появились перепела, только что снятые с вертела.
Санса, изящно подцепив дичь пальцами, с лёгкой полуулыбкой повернулась к лорду Рендилу:
— Боюсь, милорд, что моему лорду-супругу не хватит времени ни на виноград, ни на охоту, ибо он будет занят делами в Малом совете.
— Что, уже всё решено? — уточнил Чёрная Рыба.
— Да. Лорд-десница оставляет Сэма в Королевской Гавани, — не скрывая гордости сообщила Санса.
Леди Кейтилин, всё это время внимательно слушавшая дочь, слегка нахмурившись, поинтересовалась:
— Кем?
Сэм, покраснев ещё больше, пробормотал:
— Это пока не точно, вернее, точно, но не совсем…
Хостер Талли, воодушевившись, призвал виночерпия и провозгласил тост:
— За Сэма и его успехи рядом с десницей короля!
— Спасибо, дедушка, — Санса, от души поблагодарив лорда Хостера, отпила из бокала.
— Рикард, ты слышал, мой отец будет править вместе с твоим отцом! — тут же сообщил всем Дикон.
— Это плавда? — радостно воззрился на Арью сын.
— Десница не правит, а лишь помогает королю в его тяжком бремени! — назидательно молвила леди Кейтилин, одарив строгим взглядом Сансу.
— Так лорд Тайвин дед короля! Он будет всё делать за Томмена! — тут же сделал вывод Дикон. — А Томмен будет играть с нами, пока лорд Тайвин и мой отец будут править Семью Королевствами! А когда Томмен вырастет, то мы тоже будем ему помогать!
— Так, юные лорды, кажется кто-то увлёкся делами взрослых! — строго призвал к порядку Хостер Талли. — Править землями и служить королю — удел ваших отцов, а вам пока рано рассуждать об этом. Пойдите лучше поиграйте.
Не особо расстроившись, Дикон и Рикард отложили ножи вилки и вылезли из-за стола. Робб, подчёркивая свою взрослость, остался на месте. Неловкая пауза, вызванная словами сына Сансы, быстро была заполнена обсуждением урожая в Просторе и обильными уловами в Речных Землях.
Арья, откинувшись на спинку стула, поймала долгий взгляд матери.
Чёрная Рыба, не выпуская кубка, смотрел то на Арью, то на свою племянницу и её мужа. Лицо его было непроницаемо, а пальцы в лёгкой задумчивости поглаживали витую ножку. Арье вспомнился разговор с матерью, её призыв укрыться в Риверранне, и то, что завтра будет суд. Странно, но про суд не говорил никто. Как и про смерть короля Роберта. Арья хотела было спросить отца, принял ли он предложение десницы быть вторым судьёй, но не смогла — слишком безрадостным было его лицо…
Этот день показался Арье бесконечным. После продолжительного обеда первыми из-за стола поднялись Сэм и Нед Старк — у них нашлись общие дела. Хостер Талли удалился, сославшись на усталость. Его брат что-то обсуждал с сиром Рендилом, а Арья с Сансой и матерью пошли к морю. Рикард, к радости своей бабушки, ни разу за весь день не вспомнивший про принцев, играл в догонялки с Диконом. За ними с лаем носился Лорд Винтер. Робб с крайне взрослым видом пытался казаться серьёзным, но в конец не выдержал и тоже начал бегать, ловя племянников и черноухого пса. А потом они долго гуляли вдоль берега, строили все вместе крепость из гальки, леди Кейтилин рассказывала внукам про Север, Стену и Винтерфелл. Санса с улыбкой вспоминала снег и то, как они с Арьей играли в снежки. Арья большей частью молчала.
Уже ближе к вечеру Рикард, заупрямившись, никак не хотел возвращаться в покои. Изловчившись, он поднырнул под руку Арьи и, не успела она опомниться, как сын, взбежав по ступенькам, оказался у дверей этажом выше. «Скажите лолду Тайвину, што Рикалд плишёл!» — донёсся до неё звонкий голосок. Арье ничего не оставалось делать, как подняться следом.
Лорд Тайвин ужинал. Устроившись на террасе, примыкавшей к залу заседаний, он потягивал вино в ожидании, пока слуга расставит принесённые с кухни тарелки.
— Папа!
Радостный вопль и появление Рикарда породили лёгкий, ироничный изгиб брови и едва уловимый намёк на улыбку:
— Рикард! Что ты тут делаешь?
— Я к тебе плишёл, — ни капли не стесняясь, сообщил сын, забираясь на соседний стул. — С мамой, — оглянувшись, добавил он.
Арья, пройдя на террасу, замерла у витой колонны.
— Добрый вечер, миледи, — приветствуя её, лорд Тайвин, поднялся.
— Добрый вечер, — ответила Арья.
Гулявший по террасе ветерок принёс ароматы вина и корицы, а ещё горчинки и лаванды, напитавших одежду мужа. Клонившееся к земле солнце, светило ему в спину, не позволяя рассмотреть выражение лица. Взгляд Арьи скользнул по широким плечам, груди обтянутой камзолом и плоскому животу, спустился чуть ниже, заставив её лицо запылать от нахлынувшего жара. Быстро отвернувшись, она уставилась на макушки кипарисов, цеплявшие небо.
— Том, ещё приборы! — повелел лорд Тайвин. — Миледи, вы ведь разделите со мной трапезу?
— … Что? А.., да.., конечно.., — не сразу сообразила Арья, что от неё требуется.
Присаживаясь на выдвинутый для неё стул, она бросила быстрый взгляд на мужа. Лорд Тайвин, расположившись напротив, потянулся к кувшину:
— Вина?
— Нет.., да.., немного…
— Как скажете, — едва заметно усмехнулся муж.
— А мне можно? — тут же подал голос Рикард.
— Тебе — лимонную воду, Рикард, — строго сказал лорд Тайвин.
— Ну, па-а-п! — обиженно протянул Рикард.
— Не перечь своему лорду-отцу! — вмешалась Арья. Сын, понуро кивнув, принялся пить налитую ему воду. — Рикард, ты ведь что-то хотел спросить, верно? — чуть мягче проговорила Арья.
— Да, пап! — тут же оживился Рикард. — Тётя Женна сказала, что у тебя есть пёс — Велный! Плавда?
— Правда, — кивнул лорд Тайвин.
— А он бойшой? На нём плавда можно сесть вейхом?
— Он большой, но верхом на него садиться не стоит, — усмехнулся муж. — Для этого есть лошади.
— Но я ещё маенький для лошади, — огорчению Рикарда не было предела.
— Но ты быстро растёшь, — тут же нашлась Арья: — а будешь расти ещё быстрее, если будешь хорошо есть! И у тебя будет своя лошадь.
— Но это долго, — тяжко вздохнул Рикард.
— Долго, — согласился с ним его отец. — А пока у тебя будет пони — это тоже лошадь, только маленькая.
— Плавда?!
— Правда, — усмехнулся лорд Тайвин.
Цепляя вилкой рыбу, Арья поглядывала на улыбающегося во весь рот Рикарда — не сводя восторженных глаз со своего отца, он засыпал его вопросами: большие ли пони, а можно будет точно таких же Дику и Томмену «чтобы слажаться, как лыцали». Её сын всё ещё плохо выговаривал «р» и иногда глотал слова, но она не могла не отметить, что совместные занятия с принцами не прошли даром — речь его стала намного правильней, за столом он держался не в пример лучше Арьи в его возрасте, хотя себя она толком и не помнила, лишь знала по шутливым рассказам матери и отца — во всяком случае, управлялся он с вилкой и ножом вполне сносно, и не кидался кашей в других. А ещё он улыбался. И смеялся. И перестал вздрагивать, когда Арья к нему обращалась, и не втягивал судорожно плечи, словно ожидая наказания. С глубоко затаённой болью в сердце Арья была вынуждена признать, что её Рикард был счастлив. Особенно, рядом со своим отцом.
— А ещё тётя Женнасказала, что ты любишь плавать в мое.
«И когда это леди Дженна успела ему всё это сообщить?» — удивилась Арья, прислушиваясь к беседе, уже перескочившей на Утёс Кастерли и то, как там «холошо и тепло».
— Это было давно, — мягко ответил муж.
— А сейчас?
— Сейчас на это у меня нет времени.
— А я не умею плавать. Ты меня научишь?
— Рикард, твой отец занятой человек — он десница короля, ему некогда, — сочла своим долгом вмешаться Арья.
— Ну почему же, — слегка нахмурив брови, ответил лорд Тайвин. — Для Рикарда у меня всегда есть время.
— Мам, а ты умеешь плавать? — тут же повернулся к ней Рикард.
— Э-э-э… Нет.
— Пап, маму тоже надо научить.
— … Научим, — после едва заметной заминки, пообещал муж.
Не понятно чего смутившись, Арья по-детски прикусила губу.
— А мои кузены тоже тама — в Утёсе Катели? — казалось, вопросам Рикарда не будет конца и края.
— Да, Мартин и Виллем в Утёсе Кастерли, — ответил лорд Тайвин. — А ещё там твоя кузина Жанея.
— А когда мы туда поедем?
— Когда я закончу все дела в столице.
Подняв голову, Арья устремила взор на мужа. Болтовня сына и его наивные вопросы дарили покой и умиротворение, пока он не спросил о насущном. Едва уловимое напряжение в голосе лорда Тайвина заставило её вспомнить о том, что король Роберт убит, Тирион в темнице, и завтра будет суд. Муж, похоже, тоже думал о том же. Его грудь явственно поднялась и опустилась, словно подавив вздох. Налив себе вина, он, не спрашивая, наполнил бокал Арьи.
Рикард, наконец-то обратив внимание на недоеденную форель, принялся возить вилкой по тарелке, гоняя подливу.
Где-то внизу, средь темнеющих в наступающей мгле деревьев, запел соловей. От его трелей что-то в груди Арьи заныло, заскребло острым когтем, вытаскивая давно позабытые воспоминания.
Небо становилось темнее, а первые звёзды — ярче, и только по ним можно было различить, где заканчивается небесный купол и начинается морская гладь. В Утёсе Кастерли всё было по другому. Там, под вечернее пение соловья, солнце окуналось в море, отходя ко сну — по волнам бежала золотая дорожка, а облака отливали багрянцем. Здесь, над Узким морем, дневное светило рождалось вместе с лазоревой зарёй, приходившей с востока, а спать укладывалось на западе — за лесами, которые от сюда, из замка, было не видать. И звёзды были хоть и почти те же, но чуть-чуть другие. Охотник был ближе к Короне, а Дракон всегда оказывался за правым плечом, если встать лицом на юг, а не за левым, как на берегу Закатного моря. И Красный Замок совсем не был похож на Утёс Кастерли. Только от чего-то в последнее время он вспоминался Арье всё чаще и чаще…
Слуга принёс свечи.
Мягкий, мерцающий свет разогнал сгустившуюся темноту, заставил лечь тени на выложенный мозаикой пол.
Подняв глаза, Арья посмотрела на мужа. Лорд Тайвин, неспешно потягивая вино, глядел куда-то вдаль. Подкравшиеся сумерки смягчили его извечно жёсткие черты лица, разгладили складки на лбу. Или это сделало вино? А, может то, что Рикард был рядом? Или на него, как и на неё тоже нахлынули воспоминания?.. Арья не знала. Она уже ничего не знала…
— Рикард.., — до ушей Арьи донёсся едва уловимый вздох сожаления. А, может ей это почудилось? — Рикард, ты сыт? — спросил лорд Тайвин.
— Да, пап, — невоспитанно зевнув во весь рот, ответил Рикард.
Оставив неподобающее поведения сына без внимания, Арья лишь улыбнулась. Его отец тоже промолчал.
— Ты уже засыпаешь, — сказала она.
— Рикард, вам с мамой пора.
— Идём, Рикард, — вставая, потянула Арья сына за руку. Поднявшись, они покинули террасу. Лорд Тайвин вышел следом.
— Доброй вам ночи, миледи, Рикард, — мягко сказал он.
— Доброй ночи, папа, — в очередной раз зевнув, пожелал Рикард.
— Доброй ночи, милорд, — тихо ответила Арья, чувствуя, как сердце ускоряет свой бег под долгим взглядом мужа.
Повинуясь тянущему давлению маленькой ручки, Арья шагнула в полумрак. Уже у самой двери она оглянулась — муж сидел за столом, окружённый островком света и ворохом бумаг — рабочий день десницы короля сменился рабочей ночью…
====== Глава 2.17 ======
— Мама, мама! Смотри, как я могу! — Рикард смело окунался в прозрачную воду и плыл, взбивая снопы брызг.
— Не молоти так ногами! — наставлял его лорд Тайвин. Босой, в одних бриджах, с голым торсом он стоял на берегу и с нескрываемой гордостью смотрел на сына.
Верный, не выдержав, с лаем бросился на помощь молодому хозяину. Теперь над водой колыхались две макушки — белёсая детская и светлая собачья.
— Рикард, а ну-ка немедленно возвращайся! — потребовала Арья, тревожно теребя мокрый подол — сама она дальше чем по колено зайти не решалась.
— А ты, давай, с нами! — отозвался Рикард.
— Я..? — растерянная, Арья оглядывалась на мужа, и вот она сама уже в воде, а вместо открытого пляжа вокруг неё укромная лагуна, с нависающими сверху скалами, скрывающими замок. Над Арьей синее небо, а внизу серебристая рябь, бегущая по песчаному дну. Прозрачная вода и сильные руки держат её, заставляя замирать от восторга.
— Сейчас я отпущу тебя, и ты поплывёшь сама, — ласкает слух низкий голос.
— Нет, нет! — пугается Арья.
— Ты сможешь, не бойся! Ты всё сможешь!
— Я не боюсь! Я смогу! Но только ты не отпускай меня! Никогда не отпускай!
— Не отпущу, — обещает голос, а руки, разворачивают её лицом к себе, и вот уже Арья тонет не в морской бездне, а в зелёных с золотыми искорками глазах. Она нагая, как и он. Губы его находят её губы, а руки прижимают к себе. Ноги Арьи обвиваются об его бёдра, и она чувствует его желание. Вода обволакивает, а она сама, её тело обволакивает твёрдое естество мужа.
— Тайвин! Мой! Мой Тайвин! — выдыхает она с каждым толчком.
— Арья! Моя Арья! — слышит она в ответ. Спина её прижата к чему-то твёрдому и мягкому, тому, чего нет и не может быть в море, но ей всё равно. Её нутро сворачивается в тугой узел и взрывается искрами восторга…
— Миледи, миледи, проснитесь!
— А? — хлопая глазами, Арья пыталась собраться с мыслями. Где море, где лорд Тайвин? Ничего этого нет, только волны сладостного напряжения, расходящиеся по низу живота…
— Миледи, — хитрый прищур Нимесиды не оставляет сомнений в том, что она поняла, что именно снилось её госпоже. — Вы проснулись?
— Проснулась, — буркнула Арья, с сожалением прощаясь и с морем, и с мужем.
— Пора вставать, — взгляд луноликой Ним посуровел, а на лицо набежала тень.
Ах, да. Вставать. Хорошее настроение, как волной смыло — сегодня суд.
Поднявшись, Арья умылась, наскоро позавтракала и отдалась в руки Анны и Нимесиды. Обе женщины тихими призраками кружили вокруг неё, помогая с исподним, укладывая волосы. Лежавшее на кровати тёмно-синее платье со скромным вырезом и туфли в тон напоминали о том, что хозяйке покоев предстояла не увеселительная прогулка, а суд, на котором решится судьба члена её семьи.
— Мама, ты такая класивая.., — подал голос Рикард, сидевший в углу.
— Спасибо, — невесело улыбнулась Арья.
— Сапфиры, миледи?
— Нет. Это, — указала она Нимесиде на рубиновый кулон, кровавой каплей застывший на чёрном бархате.
Глядя как камень, скользнув по коже, лёг в выемку меж ключиц, Арья на мгновение прикрыла глаза. Казалось вечность назад она вот так же стояла перед зеркалом, а чернокожая служанка, которая виделась ей не иначе, как тюремщик, хлопотала вокруг неё, обряжая к первой встрече с семьёй мужа. Сам муж пришёл чуть позже и самолично одел на неё королевские по своей роскоши украшения. Память услужливо воскресила ей их обоих — лорда и леди Ланнистер, глядящих на неё из зеркальной глади. Он и она. Вместе…
— Вот и всё, миледи, — тихо проронила Нимесида.
Подняв взгляд на горничную, Арья увидела в её глазах странный блеск и суровую складку меж бровей. Анна молча стояла рядом, лишь сцепленные руки выдавали владевшее ею волнение.
— Всё будет хорошо, — не особо веря своим словам, выдавила из себя Арья.
— На всё воля богов, — сурово ответила Ним.
«И не только их,» — подумала Арья, но в слух ничего не сказала. Нимесида поняла её без слов.
— Мам, а мне можно с тобой? — Рикард, увидев, что его мать направилась к двери, соскочил со стульчика и бросился за ней.
— Нет, ты останешься с Нимесидой, — строго молвила Арья. — Скоро придут Дикон и Робб. Вы будете здесь. Все вместе, пока я не вернусь.
— Но..!
— Никаких, но, Рикард, — и, чмокнув сына в лоб, Арья вышла на лестницу.
Как они и условились, Арья спустилась к Сансе. Там уже были отец с матерью, дядя Бринден и Сэм. Леди Кейтилин, как и лорд Старк выглядела усталой, Чёрная Рыба сурово хмурил брови, а Сэм что-то невнятно пробормотал и тут же затих, нарвавшись на строгий взгляд Сансы.
— Как ты, доченька? — приобняла Арью мать.
— Нормально, — неопределённо ответила Арья.
— Надеюсь, всё это быстро закончится, — молвила леди Кейтили.
— Если сын Тайвина Ланнистера признает свою вину, то — да, всё закончится быстро, — проговорил Чёрная Рыба, поглаживая подбородок.
— Не думаю, что так будет, — подал голос Сэм. — Лорд Тирион настаивает на своей невиновности.
— Мне он тоже сказал, что он не убивал короля, — кивнула Арья.
— Но кто-то же его убил, — пожал плечами сир Бринден.
— Ни один король не обходится без врагов, — глубокомысленно изрекла леди Кейтилин. — Не забывайте про смерть Джоффри.
— Две смерти подряд — это много даже для короля, — задумчиво изрёк Чёрная Рыба. — Но слышал, что они могут быть не связаны между собой.
— Это знает только тот, кто оборвал жизнь Роберта, — взгляд и голос леди Старк обрели суровость.
Нед Старк за это время не проронивший ни слова, одарил Арью долгим взглядом, разгадать который она не смогла. Первым шагнув к двери, он сказал:
— Пора, опаздывать не стоит.
Выйдя из башни Десницы они влились в людской ручеёк, неспешно двигавшийся к Тронному залу. Уступая дорогу другу покойного короля и его семье, люди переглядывались, перешёптывались, заставляя Арью нервно теребить подол — праздное любопытство раздражало её до зубовного скрежета, но ничего поделать с двоцовыми и, увы не только, сплетниками, она поделать не могла.
Тронный зал был почти полон. У стен стояли помосты со скамьями на которых, словно в театре, расположились лорды и леди. Простолюдинам было дозволено занять галереи. Вдоль прохода двумя шеренгами выстроились гвардейцы в алом. Прямо напротив Железного трона был сооружён постамент с приступочкой сзади и ограждением спереди, напоминавший балкончик — «место для тех, кого будут опрашивать, » — поняла Арья. Это место пока пустовало. Пока. Как и Железный трон, и кресла — два по бокам и одно поодаль. Не был занят и первый ряд правой трибуны вместе с одиноко стоящим стулом.
Арья с родными расположились на отведённых им местах слева.
Гул множества голосов напоминал растревоженный улей. «Она была шлюхой…», «прямо в живот…», «видели, как он заходил…», «враки, карлику не справится с оружием, это вовсе не он…» — неслось со всех сторон.
Стиснув пальцы, Арья уставилась на пустой трон, кожей чувствуя обращённые на неё взгляды.
Рядом сидела мать, чьё бледное, суровое лицо, застыло ледяной маской; чуть дальше — отец, не проронивший и пары слов за то время, что они шли сюда. Бринден Талли тоже молчал. Как и Сэм, лишь Санса, стиснув ладонь Арьи, пару раз шепнула ей на ухо: «Всё образуется, вот увидишь, всё образуется…».
— Миледи, милорды, — поздоровавшись, на соседнюю скамью опустилась Дженна Фрей, пришедшая вместе с Ланселем. Сегодня по надменности и неприступности во взгляде она запросто могла посоперничать со своим братом. Её племянник, напротив, казался несколько растерянным. Поклонившись в знак приветствия, он занял место подле тётки.
— Смотри! — шепнула Санса Арье на ухо, едва заметно поведя головой — к правой трибуне направлялся Ренли Баратеон, сопровождаемый сиром Лорасом. Добравшись до первой скамьи, они уселись, оставив свободным место с краю.
Появление белых плащей оповестило от том, что всё вот-вот начнётся. Зал загудел ещё сильнее и тут же стих, когда из угловой двери показались королева-регент и лорд-десница.
Опустившись на Железный Трон, королева окинула долгим взглядом собравшихся:
— Милорды и миледи, — начала она. — Мы все пришли сюда, чтобы выяснить виновен или нет Тирион Ланнистер в смерти короля Роберта Баратеона. Я не могу это сделать, ибо убитый был мне мужем и потому прошу лорда-десницу возложить на себя обязанности судьи.
— Да, Ваша Милость, — отвесив сдержанный поклон, дал своё согласие лорд Тайвин. Сменив королеву на Железном Троне, он объявил: — Тирион Ланистер обвиняется в убийстве короля. Судить его будут, помимо десницы, лорд Хостер Талли и лорд Рендил Тарли.
По залу пробежал шёпоток.
Арья, скосив глаза, посмотрела на мать. Меж бровей леди Старк залегла глубокая складка.
Названные лорды, появившись из всё той же угловой двери, направились к креслам, стоявшим по обе стороны от Железного Трона.
Суровый лик Хостера Талли Арье сейчас меньше всего напоминал её дедушку, который любил угощать внучку сливами и ещё вчера, смеясь, говорил, что его правнук хоть лицом пошёл и в Ланнистеров, но упрямство у него от Талли. Рендил Тарли, усевшись по левую руку от Тайвина Ланнистера, был сосредоточенно суров и мало чем отличался от того, каким его привыкла видеть Арья. Впрочем, как и её собственный муж — лорд Тайвин, восседая на Железном Троне с намерением судить собственного сына, был столь же невозмутим, как и за своим рабочим столом.
Как только все заняли свои места, десница взял слово:
— Лорд Ренли Баратеон обвиняет Тириона Ланнистера в убийстве своего брата Роберта, короля Андалов, Ройнаров и Первых людей, Первого имени своего. Лорд Ренли, вы настаиваете на своём обвинении? — обратив взор на правую трибуну, лорд Тайвин вперил взгляд в брата короля.
— Настаиваю! — поднялся сир Ренли со своего места. — Мой брат был убит из арбалета, предназначенного в подарок его сыну, но так и не полученному Джоффри. Убит человеком, чья ревность стала выше чести и долга служения королю во благо Семи Королевств! — голос Ренли звенел в напряжённой тишине, воцарившейся под сводами тронами зала. — Слабость Роберта стоила ему жизни. Я обвиняю Тириона Ланнистера в убийстве моего брата из-за женщины, которую он считал своей. Я требую признания вины и казни убийцы.
Закончив свою речь, Ренли Баратеон вернулся на место.
Сдержанно кивнув, лорд Тайвин повелел:
— Введите обвиняемого!
Появление Тириона зал встретил гулом и криками — «Убийца! Убийца!». Маленький и неказистый, он шёл, заметно прихрамывая и щурясь от яркого света. Его лицу явно требовался цирюльник, а одежде — чистка. Звон цепей, соединявших оковы породил в Арье волну гнева, как и улюлюканье черни, раздававшееся с высоты галерей.
— Тишина! — повысил голос лорд Тайвин.
Его сын, проковыляв по проходу, неловко взобрался по приступочке и обратил взор на главного судью.
— Тирион Ланнистер, признаёте ли вы свою вину в смерти короля Роберта Баратеона? — прозвучал первый вопрос из уст лорда-десницы.
— Нет, — ответил карлик.
— Что вы делали в ночь его смерти?
— Спал.
— Кто-то может это подтвердить?
— Только тот, кто заходил ко мне, но я его не видел, ибо спал, — пожал плечами карлик.
По залу прокатились едва уловимые смешки. Арья поджала губы — что за глупость ёрничать перед судом! Но в этом был весь Тирион.
— Если вам нечего больше сказать, то займите своё место.
— Ну почему же, — скривился карлик. — Вы все собрались, чтобы судить меня. И ты тоже, отец. Судить за убийство короля. А как же Шая? Как же та, которую я любил? Её жизнь ничего не стоит?! Я не мог убить её! — и, обернувшись, неожиданно обратился к залу. — Не мог!
— Тирион! — повысив голос, повторил лорд Тайвин, — Займи своё место!
— Как скажете, лорд-отец, — мрачно ответил карлик. И, неловко спустившись, занял одинокий стул, к которому его подвёл гвардеец.
Суд начался.
Первым вызвали сира Барристана, поведавшего, как он обнаружил мёртвого короля. Хоть гвардеец был и не близко, но даже со своего места Арья видела сколь мучительно для него было всё это. Старый солдат, принеся клятву говорить только правду и ничего кроме правды, начал свой рассказ:
— Как и было велено, я явился утром, к окончанию трапезы. Стоявший на посту сир Престон Гринфилд сообщил, что Государь покоев не покидал и слуг к себе не призывал. Выждав время, я велел доложить обо мне. Услышав крик слуги, мы с сиром Престоном поспешили в покоим государя и обнаружили Ликита, нашедшего мёртвую женщину. Обыскав остальные комнаты, я нашёл короля Роберта, он не дышал и тело его уже остыло.
— Что вы сделали потом сир Барристан?
— Велел сиру Гринфилду оставаться на месте и никого не впускать, а сам пошёл к вам, лорд-десница, чтобы сообщить о случившемся.
— Мы услышали вас, сир Барристан, — кивнул лорд Тайвин. — Суд приглашает сира Гринфилда, — объявил он.
Барристан Селми, освободив место свидетеля для сира Гринфилда, остался стоять у подножия трибуны.
— Когда вы заступили на дежурство, сир Гринфилд? — спросил лорд Тайвин.
— После рассвета, милорд.
— Кто-то приходил к королю за время вашего дежурства?
— Нет, милорд.
— А женщина, найденная мёртвой?
— Должно быть, она пришла раньше, милорд.
— Кого вы сменили на посту?
— Сира Джейме Ланнистера, милорд.
По залу пронёсся гул.
Повернувшись к лорду-деснице, Хостер Талли что-то сказал ему. С нечитаемым выражением лица, лорд Тайвин проговорил:
— Сир Гринфилд, вы свободны. Сир Джейме Ланнистер, займите место свидетеля.
Сир Джейме, ни на кого не глядя, проследовал на возвышение.
— Сир Джейме Ланнистер, — обратился десница к гвардейцу: — кто за время вашего дежурства приходил к королю?
— Никто.
Гул голосов стал громче.
— Тишина! — призвал лорд Тайвин зал. — Когда началось ваше дежурство? — вновь обратился он к свидетелю.
— На закате, милорд.
— И вы стояли в карауле всю ночь?
— Да, милорд.
— Кто дежурил до вас?
— Сир Меррин Трант.
— Вы свободны, — подвёл итог лорд Тайвин. — Пригласите сира Меррина. И, — сверившись со списком, добавил: — Гвена Поулта.
К свидетельскому месту прошёл сухопарый мужчина лет шестидесяти, похожий на ремесленника.
— Назовите себя, — повелел лорд Тайвин.
— Гвен Поулт, оружейник, милорд, — почтительно склонился перед десницей свидетель.
— Посмотрите на болты и арбалет — они вам знакомы?
Двое гвардейцев принесли отдельно болт и знакомый Арье ящик, из которого был извлечён арбалет.
— Да, милорд, это моя работа, — кивнул свидетель, поочерёдно осмотрев арбалет и болт.
— Для кого вы их сделали?
— Арбалет и двенадцать болтов были заказаны лордом Тирионом Ланнистером, милорд.
— Всего двенадцать? — впервые подал голос Хостер Талли.
— Да, милорд, — повернулся к нему оружейник. — Лорд Тирион заказал только дюжину болтов.
— Но вы могли сделать и ещё, разве не так?
— Нет, милорд. Лорд Тирион хотел именно эти слова и чтобы в конце был изгиб, как у льва на родовом гербе Ланнистер — он принёс рисунок и показал мне. Надпись и узор слишком тонкая работа, и у меня бы так не вышло. Я объяснил милорду, что я могу отлить из формы, и если её сделает ювелир, то выйдет всё так, как он хочет. Через несколько дней милорд принёс мне форму. Я отлил дюжину болтов, а потом форму уничтожил.
— Зачем? — удивился лорд Талли.
— Милорд сказал, что принц Джоффри не захочет, чтобы у кого-то могло быть то, что есть у него. Форму надо уничтожить, так же, как он сжёг рисунок. Это были бы болты только для принца, милорд.
— А когда они закончатся? — уточнил сир Рендилл. — Обычный болт для этого арбалета сгодится?
— Да, милорд, если понадобиться можно стрелять обычным болтом.
— А этот болт — он подойдёт для другого арбалета? — продолжал задавать вопросы сир Рендил.
— Да, милорд, — вновь кивнул оружейник. — Этот болт отличается только надписью и ни чем более.
Откинувшись на кресле, сир Рендил с ничего не выражающим выражением лица сцепил пальцы рук.
Чувствуя, как её собственные ладони вспотели, Арья быстро вытерла их о подол.
— Всё будет хорошо! — тут же зашептала ей на ухо сестра. — Видишь, всё не так просто, как кажется.
— Да! — в ответ прошептала Арья — уж это она знала и без сестры. Кинув быстрый взгляд на Ренли и Лораса, она отметила суровую решимость на лице одного и лёгкую тревогу на лице другого. Место рядом с ними по прежнему пустовало.
— Это верх неприличия — не явиться на суд! — вновь зашептала Санса, перехватив взгляд Арьи.
— Ты о ком?
— О Маргери, конечно!
— Может, её телега переехала! — фыркнула Арья.
— Зря надеешься! — усмехнулась сестра.
— С чего ты взяла, что она вообще должна прийти? Может, это место для Станниса?
— Девочки! — повернувшись, мать одарила их строгим взглядом.
Пристыженно примолкнув, обе посмотрели туда, где уже почти закончил свой рассказ мейстер Пицель, поведавший о том, как он осмотрел мёртвого короля и извлёк «тот самый болт».
Следующими свидетельствовали Гектор Асфлик, обыскивавший покои Тириона Ланнистера по требованию Ренли Баратеона, и Подрик Пейн.
— Гектор Асфлик, этот арбалет и эти болты вы обнаружили в комнатах обвиняемого? — задал вопрос лорд Тайвин.
— Да, милорд. На сундуке лежал ящик, в котором был арбалет и болты.
— Подрик Пейн, выйдете вперёд! — призвал лорд Тайвин. — Это арбалет Тириона Ланнистера?
— Да, милорд. Это арбалет, который он собирался подарить принцу Джоффри, — сбивчиво заговорил Подрик.
— Когда вы его видели в последний раз?
— Когда его забирали, милорд.
— А до этого?
— Накануне днём, милорд.
— Кто-то его брал? Спрашивал про него?
— Нет… Д-да…
— Так да или нет? — недовольно проговорил лорд Тайвин.
— Д-да…
— Кто же это?
— В-ваша жена, милорд… леди Ланнистер, — проблеял Подрик не поднимая головы.
— Когда это было? — Хостер Талли, сведя брови сурово воззрился на Подрика.
— В тот день, милорд. Миледи зашла на обед.
— И?
— И… Ну, и она спросила, что лорд Тирион с ним намерен делать…
— И больше ничего?
— Я больше ничего не слышал, милорд.
— А что было потом?
— Потом она ушла.
— Хорошо, — кивнул Хостер Талли, откинувшись на спинку кресла. — Гектор Асфлик, вы пересчитали болты, когда забирали ящик? — обратился он уже к другому свидетелю.
— Да, милорд. Их было одиннадцать.
— Одиннадцать из двенадцати, — сурово кивнул Талли.
— Но, милорд.., — начал было Подрик.
— Вам слова не давали! — прервал его лорд Тайвин.
— Но их уже давно было одиннадцать! — не взирая на запрет десницы, выпалил Подрик.
— Что?! — подался вперёд Рендил Тарли. — Как это — давно? И куда делся двенадцатый болт?
— Его лорд Тирион отдал, — виновато оглядываясь на Арью, проговорил Подрик. — Уже давно…
«Пекло!» — Арья едва не выругалась в голос. Чёртов болт! Она совсем про него позабыла, и, самое главное, она не помнила когда видела его в последний раз…
====== Глава 2.18 ======
Двери, бесшумно раскрывшись, впустили Лораса и его спутницу внутрь. Вместо уличной духоты их вмиг окутала прохлада, а вечерний сумрак сменился лёгким алым маревом, рождаемым светом свечей и переливами шёлка и бархата. В заведении Мизинца алый цвет любили — он был везде: на шторах, обивке, коврах, смягчающих звуки шагов, и даже на потолке. На стульях, банкетках и диванчиках сидели полуобнажённые девицы, на столиках горками лежали фрукты, стояло вино, ожидавшие, как и девицы, гостей заведения. Из соседней комнаты доносился говор и раскатистый мужской смех:
— Нет, мне вон ту и вон ту!
— Двоих-то осилишь?
— Я?! Да я и четверых осилю — неделю будут ходить в раскаряку!
— Нас ждут! — пресёк Лорас услужливый порыв юноши, встречавшего посетителей.
Не обращая внимания на откровенное разочарование распустившееся на сладостно-порочном лице, Лорас направился в сторону арки, венчавшей коридор. Маргери, ещё ниже опустив капюшон, немой тенью скользила следом.
Открывшаяся на его стук дверь, явила им Оберина Мартелла во всём его мужском великолепии.
— Я рассчитывал на интересный ужин в компании искушённого знатока, но вижу, что ошибся — вечер может оказаться вдвойне приятным! — окинул их быстрым взглядом Мартелл и отступил, пропуская внутрь.
Убранство номера было под стать принцу — резная мебель, диваны с подушками, огромная кровать с балдахином. Всюду золотое, алое и жёлтое. На столе горкой возвышались фрукты, в вазочках томились в ожидании паштеты, на тарелочках возлежали сыры, тонкий, зажаристый хлеб, оливки и устрицы с лимоном. По центру стоял витой кувшин с вином.
— Желаете присоединиться? — чарующе улыбаясь, принц повёл рукой в сторону стола.
— Если вы считаете, что трапеза будет способствовать беседе, — мягко улыбнулся Лорас.
Маргери, тем временем, бросив плащ на спинку стула, прошлась по комнате, замерев у кровати.
— Может, вы хотите составить нам с леди Ланнистер компанию в чём-то другом?
От гортанной речи и изучающего взгляда Мартелла в штанах у Лораса стало тесно.
— … Мы пришли сюда не для этого, — силой воли вызвав образ Ренли, не сразу смог ответить Лорас.
— И о чём вы хотели поговорить? — едва заметно усмехнувшись, принц отошёл к столу и, налив себе вина, обмакнул в него палец. Как заворожённый следил Лорас за этим пальцем и за губами, медленно поглотившими его. По позвоночнику побежала волна, а в ушах зашумело…
— У вас есть, что спросить с Тайвина Ланнистера, не так ли? — холодный голос Маргери окатил Лораса ледяным дождём, почти приведя в чувства.
— Да, миледи, — вновь обмакнув палец в вино, низким голосом ответил Мартелл. — И у вас, я полагаю — тоже.
— Вы верно полагаете.
— Ваш брат ратует за вашу честь? Или его привели сюда чувства к брату покойного короля?
— Как вы смеете?! — не сдержался Лорас.
— Смею — что? — наконец, отставив бокал, принц сел, откинувшись на стул, от чего его жёлтое, в дорнийских солнцах, одеяние распахнулось, оголив мускулистую грудь.
—.., — сглотнув, Лорас позабыл, что хотел сказать.
— Ваш… друг, — медленно начал принц: — Ренли, обвинил Ланнистеров в смерти своего брата. История с убитой шлюхой неожиданно перестала быть интересной, после того, как выяснилось, что убить короля Роберта мог не только карлик, а стоявший в карауле сир Джейме Ланнистер покрывает убийцу. Жена лорда Тайвина, его вторая жена, — поправил сам себя принц, сопроводив слова лёгким полупоклоном Маргери: — или его сын — кто-то из них пустил болт в живот короля. И какое мне до этого дело? Кто-то убил Роберта. Его место займёт мальчик, когда вырастет, а пока кто-то другой будет регентом.
— Вы верно рассуждаете, принц Оберин, — процедил Лорас. — Но, что если у Роберта нет законных наследников, а у Ланнистеров была более веская причина избавиться от Роберта?
— Поясните! — сузив глаза, приказал Мартелл.
— Королева Сесрсея родила всех своих детей от своего брата-близнеца Джейме Ланнистера.
— От родного брата?! — откинув голову, принц расхохотался, явив ряд белоснежных зубов.
— Мы знали, что эта новость вас заинтересует, Ваше Высочество, — проронил Лорас.
— Так к чему весь этот балаган? — изогнул бровь дорниец. — Карлик, шлюха, болты.
— Из песни слов не выкинешь, — жёстко осадил его Лорас. — Король мёртв, в этом замешаны Ланнистеры, и вся правда должна выйти наружу.
— Особенно если она предствит в неприглядном свете Арью Ланнистер?
— Нам дела нет до Арьи Ланнистер, — злость, помимо его воли, начала овладевать Лорасом. — Ланнистеры сильны, а с ними ещё и Старки, которым все слишком верят.
— Жаждете опорочить Неда Старка? — несколько удивлённо протянул Мартелл.
— Он сам себя опорочит, — криво усмехнулся Лорас. — Кто захочет пойти за тем, кто предал дружбу короля и выгораживает цареубийц? Пусть Север будет с ним, но остальные Дома за ними не пойдут.
— И что вы хотите от меня?
— Поддержку Дорна на случай войны.
— Вот как. Запад объединится с Севером, а за Ренли, полагаю, будет Простор, — усмехнулся принц, ухватив за хвостик черешенку и игриво отправил её в рот. — Вы станете его… королевой? — маслянистый, чёрный взгляд опалил Лораса, вновь разжигая огонь в его чреслах и заставляя кипеть кровь от негодования.
— Нет, королевой станет моя сестра Маргери! — жёстко отрезал он.
— Неожиданно! — усмехнулся принц, переведя взгляд на Маргери, за всё это время не проронившую ни слова.
— Брак моей сестры легко признать недействительным, учитывая то, что вторая жена лорда Тайвина жива. Ренли и Маргери поженятся, и войско Тиреллов поддержит его.
— А Штормовой Предел? — тут же спросил принц.
— Вот для этого вы нам и нужны, — потянувшись за черешней, молвил Лорас. Кисло-сладкий сок раздавленной зубами ягоды растёкся по языку. Шальная мысль о том, что во рту Мартелла сейчас столь же терпко, загнала член в каменный стояк.
— Значит, Станнис не намерен уступать вам право старшинства! — усмехнулся принц, беря очередную ягоду.
— Мы не знаем о планах Станниса.
— А о тайне королевы Серсеи он знает?
— … Нет.
— В ваших словах нет уверенности, сир Лорас. Как вы сами про это узнали?
— Из надёжного источника.
— А этот источник мог поделиться своими знаниями с вашим братом?
— Вскоре это не будет иметь никакого значения, — как можно уверенней ответил Лорас. Напоминание о брате Ренли остудило пыл и принесло облегчение в штаны.
— И что Дорн получит взамен?
— Расположение Железного Трона!
— Х-ха! — хищная улыбка скользнула по губам Мартелла и померкла. — Голова лорда Тайвина и Горы — вот моя цена, и Дорн будет на вашей стороне!
— Это приемлимая цена, — усмехнулся Лорас. — За союз Тиреллов и Дорна! — и, подняв кубок, сделал щедрый глоток. Оберин Мартелл и Маргери последовали его примеру. Дорнийское, терпкой волной омыв горло, принесло расслабление. Выдохнув, Лорас вернул бокал на стол, ненароком скользнув взглядом по видневшейся в полах полураспахнутого одеяния груди, покрытой чёрными волосками, мускулистому животу. И, чувствуя, как вновь начинает твердеть член, заставил себя посмотреть на Маргери. К его неудовольствию Мергери с не меньшим интересом пялилась на торс принца.
— Может, всё-таки…, — с ленцой проронил Мартелл, кивнув головой в сторону кровати. — Скрепим наш союз.
— Думаю, мы обойдёмся без этого! — впервые подала голос Маргери.
— Вот как? — улыбнулся принц. — А я думал, что вы… жаждете этого, миледи…
— Вы ошиблись, ваше высочество! — вернула ему улыбку Маргери.
— Правда? — медленно пройдясь языком по губам, Мартелл надкусил очередную черешню. — А мне показалось, что вы смотрите на меня так, словно хотите съесть.., — черешня перекочевала в рот. — Или прикоснуться.., — длинные, тонкие, загорелые пальцы легли на ножку бокала, скользя по ней ласкающим движением — вверх-вниз, вверх-вниз.
— Ну что, вы! — рассмеялась Маргери, вперив долгий взгляд туда, где перехваченное поясом жёлтое одеяние скрывало чресла дорнийца. — Я смотрела вовсе не на вас. А… на ваш кинжал, — и, потянувшись, как кошка, она опустила изящный пальчик на изогнутую рукоять, торчавшую из ножен.
— Это очень опасная игрушка, миледи, — тихо проговорил Мартелл, убирая её руку.
— Насколько опасная? — стрельнула глазами Маргери. — Она так красива… Эти рубины…
— Смертельно опасная.
— Такая же, как эта? — полюбопытствовала Маргери, взяв со стола нож для фруктов.
— Намного опаснее.
— Да? Но этот нож тоже острый! — и, в подтверждении своих слов, разрезала персик на две половины. Подавшись вперёд, она протянула одну из них дорнийцу, одаривая его долгим, тягучим взглядом: — Разве им нельзя убить?
— Можно, — усмехнулся принц, откусывая сочный плод. — Но им нельзя убить наверняка.
— А вашим кинжалом можно? — слегка прищурившись, спросила Маргери.
— Да.
Чувствуя, как каждое ленивое движение принца, заставляющее играть мышцы торса, делают его член твёрже и твёрже, Лорас нетерпеливо поднялся:
— Боюсь, мы вынуждены покинуть вас, ваше высочество, — сообщил он.
— Что, так скоро? — изумился дорниец. — И даже миледи не останется?
Казалось, сестра сомневалась. Закусив губу, она какое-то время смотрела куда-то в угол комнаты, а потом, словно приняв решение, встала из-за стола:
— Надеюсь на скорую встречу, принц Оберин.
— И я надеюсь, — проронил Мартелл, склоняясь к её руке…
Покинули они заведение Мизинца столь же тихо, как и пришли. Понабившиеся в бордель не обратили особого внимания на двух людей в плащах с низко опущенными капюшонами — таких здесь бывало не мало.
На улице стало заметно свежее. Зной отступил вслед за солнцем, скрывшимся за горизонтом. Тьма, опустившаяся на город, окутала дома и проулки, превратив людей в тени. Неровный свет факелов делал ещё более неровными и щербатыми стены и камень, которыми были вымощены улицы.
Подхватив под руку сестру, Лорас бросал настороженные взгляды по сторонам — их визит в бордель затянулся, но иначе было никак — они не могли прийти к Оберину среди бела дня. Впрочем, Лорас и не собирался брать с собой сестру, но она проявила хорошо знакомую ему настойчивость, и ему пришлось уступить.
Вывернувшая из-за угла повозка, заставила их вжаться в чью-то дверь.
— Ты так мне и не ответила, — тихо проронил Лорас закутанной в плащ фигуре, продолжая незаконченный разговор.
— Как и ты мне! — прошипела Маргери.
— Почему тебя не было на суде? — не желал сдаваться Лорас.
— А что мне там делать? Смотреть на них? — фыркнула Маргери.
— Тебя не должны забыть! — раздражённо бросил Лорас, косо посматривая на бродягу, узревшего богачей. — Смерть Роберта всё изменила! Ты скоро станешь королевой — люди должны видеть тебя!
— Они и так видят меня!
— Я не понимаю тебя, Маргери! Откуда всё это взялось? Это твоё новое… увлечение!
— Ты так это называешь?
— Да, так! — яростно ответил Лорас. — Я тебя почти не вижу, тебя невозможно застать при дворе, зато ты в септе — едва ли не каждый день! И ладно в септе! Этот… Его Воробейшество! Где ты вообще его нашла? В Блошином Конце?
— Тебе не следует таким тоном отзываться о нём, брат, — холодно проронила Маргери. — Мы все равны перед богами, и наши заслуги определяет не рождение, и не золото наших семей.
— Я тебя не узнаю! — простонал Лорас.
— Не узнаешь.., — задумчиво повторила Маргери. — Ты ошибаешься. Разве раньше я не раздавала еду бедным? Не бывала в приютах?
— Да, но., — не закончив, Лорас мысленно махнул рукой.
— Ты не понимаешь, — тихий голос сестры брал его за душу. — Иногда, когда всё рушится, у нас остаётся только вера.
— Это говоришь ты или Его Воробейшество? — прорычал Лорас. — А, может, твоя подруга? Почему ты так и не сказала мне у кого ты живёшь?
— А почему ты так и не ответил мне, что защитит нас в случае огласки о принцах? — быстро парировала сестра.
— Письмо, — пожал плечами Лорас. — Но сейчас оно не играет никакой роли.
— Но ты его написал? И где оно?
— У меня. Я хотел отправить его с «Морской Царицей» в Браавос — она скоро должна быть. Если бы с нами что-то случилось, Гвен Торлен передал бы его бабушке или отцу.
— Угу, — невнятно промычала Маргери.
— Я ответил на твой вопрос, сестра. Теперь ответь и ты — где ты будешь сегодня ночевать?
— Мы уже пришли, — вместо ответа Маргери указала на Красный Замок.
— Что это значит?
— То, что сегодня я остаюсь здесь! — рассмеявшись, Маргери скинула капюшон и улыбнулась шедшему им навстречу Ренли, за спиной которого маячили гвардейцы.
— Миледи, какой сюрприз! Лорас! — приветствовал их Ренли.
— Вышел встретить нас? — мягко улыбнулся Лорас, чувствуя, как сердце тает в его груди.
— Час поздний, а ты один, — тихо проронил Ренли, одаривая его долгим взглядом.
— Он не один! — улыбнулась Маргери.
— Ох, простите меня, миледи! Ваше общество сделает любого храбрецом! Надеюсь, ваш визит в замок не будет кратким, и мы с вами ещё увидимся?
— Непременно…
Суд, сделав перерыв в один день, вновь собрал всех в тронном зале. Арье казалось, что сегодня людей было ещё больше — все жаждали увидеть, как Тайвин Ланнистер будет опрашивать собственную жену. Арье хотелось бы сказать, что ей всё равно, но это было не так. Всё то время, что прошло с момента «разоблачения тайны двенадцатого болта», она ловила на себе взгляды, вспарывавшие ей кожу. Хоть она не расслышала ни единого слова в непрерывном шёпоте, раздававшемся со всех сторон, но её мозг настойчиво складывал едва различимые звуки в отчётливое — «любовница короля». Баратеон преследовал её при жизни, не оставил и после смерти, и от этого злость вскипала в её крови. Каждый куст, каждый поворот, каждый камень в Красном Замке напоминали ей о Роберте, а каждый взгляд, принадлежащий слуге ли, лорду кричал — «мы всё видели, мы всё помним, мы всё знаем!». Сир Барристан, встретившийся ей в переходе у Башни Мейгора, склонился в поклоне и тут же неловко отвёл глаза. Сэм, хлопая длинными девчачьими ресницами, отчего-то пустился в пространные рассуждения о том, что Арье «нечего опасаться, кто бы что не думал…», и от этого стало совсем тошно, особенно, когда муж Сансы сбился и замолк, стыдливо потупив взор. Мать была не похожа сама на себя, то проявляя излишнюю заботу, то замирая в молчании. Отец тоже большей частью молчал. Глядя на то, как понуро опускается его голова, а в глазах мелькает тень сожаления и нечто, столь похожее на вину, Арье хотелось броситься к нему и попросить прощения, но она не знала, за что. Сир Джейме, казалось, избегал её. Как и королева. А вот их тётка, напротив, заявившись поутру, почти силой вытолкала на прогулку: «Если вы будите сидеть в четырёх стенах и вести себя подобно трусливой овце, любой дурак поверит в вашу вину!». Арья дорого бы дала, лишь бы не видеть сестру мужа и не слышать её наставлений, но неожиданно вставшая на её сторону Нимесида, заявила: «Леди Дженна дело говорит — идите гулять!». Так они оказались на тенистой аллее, неспешно следуя за Рикардом, спустившим с поводка своего черноухого пса. Другой Пёс шёл за ними по пятам, как и пятеро гвардейцев в алом. Тряхнув светлыми кудрями, Дженна Фрей усмехнулась небу, солнцу и плывущим в вышине облакам: «Чтобы ты не сделала, это никого не касается. Только тебя». «Но я ничего не сделала!» — возмутилась Арья. «Разумеется, ничего! Именно это все и должны слышать. Когда Тайвин тебя ждёт?». «В полдень,» — удивилась Арья — неужели муж обсуждал их предстоящую встречу со своей сестрой? «Расскажи ему всё, что ему следует знать, чтобы повлиять на исход дела,» — кивнула леди Фрей. «Всё, что ему следует знать?» — переспросила Арья, не совсем понимая. «Разумеется, миледи, — зелёный взгляд урождённой Ланнистер пронзил её насквозь. — По всеобщему мнению у тебя было достаточно поводов, чтобы избавиться от Роберта. Тайвину вовсе не нужны детали этих поводов, но он должен знать, что именно ты сделала». «Детали?! Нет никаких деталей! И я ничего не сделала!» «Плоть слаба, — голос и взгляд леди Дженны были холодны и резали острее валирийской стали, — Ни что так не красит мужчину, чем корона на его голове.» В этот самый момент Арье захотелось прибить эту женщину более, чем кого-либо другого. «Расскажи брату всё, что касается ночи убийства, но не трогай других ночей и дней, — продолжила Фрей тихим голосом,увлекая её на очередную широкую дорожку подальше от кустов. — Тайвин должен знать только то, что, поможет спасти мать его сына от участи быть признанной цареубийцей и ничего более». Отведя взгляд, Арья уставилась на далёкое, безучастное море. Ей всё больше и больше казалось, что она попала в трясину, и топь затягивает её глубже и глубже, и чтобы она не делала, от этого будет только хуже. Встреча с мужем оставила после себя горькое послевскусие — лорд Тайвин всего лишь спросил её, когда она последний раз держала в руках тот злосчастный болт. Арья честно ответила — в то самое утро, которое было последним в жизни короля Роберта — она вновь воспользовалась им, не желая дожидаться, когда служанки усмирят её отросшие волосы. Молча выслушав её, муж кивнул. Пара сухих фраз, и он дал понять, что разговор окончен. Уходя, она обернулась. Лорд Тайвин сидел, устремив взор в глухую стену и, казалось, ничего не видел.
Все эти встречи и разговоры были вчера, когда шла подготовка к суду, созывались новые свидетели. Сейчас она сидела, там же, что и день назад, с прямой, натянутой в струну спиной, и дурными предчувствиями, которые она гнала прочь, но те никак не уходили.
Взгляд Арьи на мгновение остановился на Тирионе. Хоть оков с него не сняли, сейчас он гораздо меньше напоминал узника, которого вот-вот объявят виновным в смерти короля. Может, это было от того, что на сегодня эта роль перешла к ней, Арье? Тирион, словно уловив её мысли, поднял голову. В его глазах на какое-то мгновение Арье почудилось сочувствие.
Появление в зале судей и королевы оборвало разговоры, и заставило ещё больше напрячься Арью. Разум её твердил одно, а червоточина, никак не желавшая отпускать, — другое. Мельком глянув на мужа, она закусила губу — его лицо было непроницаемо и холодно, что лёд в застывшем озере. Не менее сурово выглядел и сир Рендил. Дедушка Хостер, хмуря кустистые брови, перебирал сцепленными на животе пальцами.
— Всё будет хорошо! — горячо зашептала ей на ухо сестра.
Тёплая рука матери, лёгшая поверх её запястья, на мгновение придала сил.
— Леди Арья Ланнистер, прошу вас выйти и ответить на вопросы! — прозвучал в тишине голос Рендила Тарли.
Сдерживая внутреннюю дрожь, Арья поднялась и прошла к свидетельскому месту. Вблизи оно более всего походило на куций балкончик, огороженный спереди и открытый сзади, с одной единственной ступенькой. Ступив на неё, Арья встала на крохотный помост, напомнивший ей капитанский мостик на корабле. Только там вокруг плескалось море, а здесь — людская злоба и любопытство.
— Леди Арья, — обратился к ней дедушка Хостер. — Расскажите нам, как к вам попал арбалетный болт и где он сейчас.
Невольно вздрогнув, Арья уставилась на мужа — она думал, что вопросы задавать будет он, но лорд Тайвин переложил это на её деда. Десница продолжал невозмутимо сидеть на Железном Троне, словно это и не его жену сейчас допрашивал судья.
— Я взяла его у лорда Тириона, чтобы закрепить причёску, — начала Арья.
— Причёску? — кустистые брови дедушки Хостера поползли вверх, а за её спиной раздались отчётливые смешки. — Не знал, что болт можно использовать таким образом! И что было дальше?
— Дальше? Ничего. Я закрепила им волосы и так и ходила.
— А куда дели болт потом?
— Он лежал у меня на столике.
Очередное заявление Арьи вызвало волну смешков.
— Когда вы видели его в последний раз?
— В день, накануне смерти короля Роберта, — выдохнула Арья, метнув быстрый взгляд на мужа.
— При каких обстоятельствах?
— В зеркале, милорд.
— В зеркале?! — не удержался Рендил Тарли.
— Да, милорды, — кивнула Арья. — Он мне снова понадобился.
— Для причёски, полагаю, — не сдержал улыбки Хостер Талли. — И, вы можете сказать, что случилось дальше?
— Должно быть, я его обронила.
— Обронили? Где?
— Этого я не могу знать, — пожала плечами Арья.
— Ну что ж, полагаю, у суда вопросов к леди Арье нет.
— Но они есть у обвинения! — голос Ренли Баратеона заставил всех повернуться к нему. — Но сначала пусть пригласят леди Одри Вейн и Барнеби Голсуорта.
Сердце Арьи замерев, пропустило удар. Стиснув перильца, она подняла глаза на мужа. Лорд Тайвин с непроницаемым лицом повелел:
— Приведите названных свидетелей обвинения!
В звенящей тишине послышался стук каблуков и шорох и шуршание юбки, цеплявшейся за пол. Не удержавшись, Арья обернулась — к ней приближалась миловидная женщина лет тридцати, которую она часто встречала в коридорах Красного Замка. Следом за ней шёл гвардеец, одетый в цвета дома Баратеон. Взгляд Арьи на мгновение зацепился за пустое место подле Ренли и Лораса, и вновь вернулся к свидетелям.
Поравнявшись с Арьей, Одри Вейн и Барнеби Голсуорт остановились.
— Что мы должны спросить у ваших свидетелей, лорд Ренли? — осведомился Хостер Талли.
— Пусть они расскажут то, что рассказали мне!
— Расскажите суду всё, что вам известно, леди Вейн, — нахмурился лорд Талли.
— Леди Арья использовала болт для причёски, — голос Вейн был звонким, почти что детским, но Арье он показался голосом палача.
— Мы это уже слышали, миледи.
— И он был у неё, когда она поднималась в Башню Десницы во время грозы.
— Вы говорите о грозе, которая разразилась ближе к вечеру? — уточнил Хостер Талли.
— Да, милорд. Я заходила к леди Сансе и видела миледи, идущую вверх по лестнице к покоям лорда-десницы. Болт был в её волосах.
Сердце Арьи ухнуло вниз — она совсем забыла про женщину, с которой едва не столкнулась носом на крутых ступеньках.
— Леди Арья, — дедушка Хостер вновь обратился к ней. Взгляд его был хмур, а взор суров. — Я должен задать вам этот вопрос. Где вы провели ночь?
Арья судорожно сглотнула, бросив взгляд на лорда Тайвина. «Говорите всё, как есть, — сказал он ей вчера. — Вам ведь нечего скрывать?». Арье нечего было скрывать. Набрав в лёгкие воздуха, она посмотрела деду в глаза:
— Со своим мужем в его покоях.
— И когда вы покинули покои мужа, миледи? — мягко спросил дедушка Хостер.
— Утром.
— Ваш супруг, лорд Тайвин может подтвердить это?
— … Д-да, полагаю, — сбилась Арья, метнув очередной быстрый взгляд на мужа.
— Лорд Тайвин? — слегка повернувшись в кресле, обратился Хостер Талли к Тайвину Ланнистеру.
— Заверяю вас, моя жена не покидала спальни до рассвета, и не была в покоях короля, — ровно молвил лорд Тайвин, буравя взглядом притихший зал.
— Ну, тогда мы можем отпустить леди Арью, — заметно расслабился Хостер Талли.
— Но мы ещё не выслушали Барнеби Голсуорта! — тут же поднялся Ренли.
— Барнеби Голсуорт, вам есть что сказать? — нахмурившись, обратился к гвардейцу Рендил Тарли.
— Милорд, я стоял в карауле на входе в башню Десницы, — начал гвардеец. — Утром, когда ещё не рассвело, из башни вышел лорд Тайвин, — по залу прокатился глухой гул. — А немного позже — леди Арья Ланнистер.
Арья показалось, что «капитанский мостик» качнулся, уплывая у неё из-под ног…
====== Глава 2.19 ======
В столь ранний час в септе было немноголюдно. Пара благообразных девиц с кислыми лицами, мамаша с неугомонной девочкой лет десяти, которая никак не желала стоять смирно во время службы, стайка почтенных старушек, готовых вот-вот рассыпаться в прах, да трое мужчин средних лет, которые, похоже, и сами не совсем понимали, что их привело в храм божий. Санса тоже этого явно не понимала, в который раз косясь на Арью. Арья же, с упорством ослицы не замечая взглядов сестры, а заодно и всех остальных, старательно изучала лик Воина.
— Не ждала от тебя, что ты так уверуешь в Семерых! — в очередной раз прошептала Санса.
— Никогда не поздно это сделать, — едва шевеля губами, ответила Арья.
Солнце, лениво плывя по небосводу, добралось до окна и заглянуло сквозь витраж. На мраморном полу тут же заиграли алые, жёлтые, синие и зелёные блики. Косые лучи, коснувшись головы Девы, окружили её нимбом. Лик, возвышавшейся рядом Матери, прояснился, обласканный утренним светилом, в то время как Старица, Кузнец и Воин стали ещё более суровыми, погрузившись в тень. Здесь, на холме Рейнис, уже вступал в свою власть день, в то время, как большая часть Королевской Гавани ещё только просыпалась. Наверное, проснулся и Рикард, оставленный Арьей под присмотром Ним.
Септон продолжал бубнить молитву, то и дело косясь на жену десницы и её сестру. Его голос мерно плыл под золочёными сводами, навевая сон. Стараясь не зевнуть, Арья тихонько ущипнула себя за ладонь. Наконец прозвучали последние слова, призывавшие всех к единению, и малочисленные верующие пришли в движение.
Придав лицу благостное выражение, Арья проследовала в сторону худенькой женщины в скромных серых одеждах. Та, заметив приближение жены лорда-десницы, поспешила ей навстречу:
— Миледи, какая радость видеть вас!
— Я тоже безмерно рада! — заученные слова лились из уст Арьи, подобно воде в реке. — Как поживают ваши подопечные?
— Благодаря вашей помощи и молитвам — много лучше! У нас теперь есть хлеб на каждый день, а молочник привозит молоко и сыр!
— Надеюсь, это поможет вам и дальше заботиться о них, — улыбнулась Арья, распуская тесёмки кошеля, поданного ей Анной. Пять золотых драконов перекочевали из объятий алого бархата в сухонькие ладони хозяйки сиротского приюта.
— Да прибудет с вами милость богов, миледи! — с влажным блеском в глазах поговорила женщина, пряча щедрый дар в складках своего скромного одеяния. — Вы так добры! Когда же вы посетите нас? Дети каждый день спрашивают про свою благодетельницу!
— Не сегодня, — милостиво улыбнулась Арья. — Но я постараюсь найти для вас время.
— Мы все будем так рады, так рады!
— И я тоже. А сейчас нам пора. Всего вам доброго.
— И вам, миледи! Да благословят вас и вашу семью боги!
Кивнув, Арья двинулась в сторону выхода, собирая взгляды немногочисленных верующих и позвякивая десятком золотых драконов, оставшихся лежать в алом мешочке, выданном её лордом-супругом «на благие дела». Следом за ней лёгкой поступью шла Анна, а чуть поодаль — Сандор Клиган, прилагавшиеся к кошелю и являвшиеся неотъемлимой частью её выходов в город. Санса, чуть поджав губы и вся дыша неверием, шагала рядом с Арьей. Но Арье было всё равно. Впервые за последние дни тревога покинула её, и ей хотелось дышать полной грудью — то ли молитвы септона сделали своё дело, то ли бившая ключом городская жизнь, обступившая их со всех сторон, то ли отсутствие красных стен королевской обители.
Ступив за резные двери септы, Арья с высоты ступеней увидела широкую улицу, быстро заполнявшуюся людьми, крыши домов и, распахнутые на встречу новому дню, окна. Глаза её выхватили утреннюю суету рыночной площади, корзины с рыжими шарами апельсинов, задорные пучки зелени, горки вишен и слив. Порыв ветра донёс до неё аромат специй, а ушей коснулся многоголосый говор. И над всем этим реяло ослепительное солнце, величаво плывшее по бескрайнему, синему небу.
— Как давно ты помогаешь приюту? — одарив Арью косым взглядом, начала Санса.
— А ты разве этого не делаешь? — ушла от ответа Арья, уверенно двигаясь за алыми плащами, покрывавшими широкие спины охранявших их гвардейцев.
— Я помогаю бедным Простора.
— Ну а я всем бедным. Мой муж — десница короля, и не мне делить горе на своё и чужое.
— Я не упрекаю… Просто это так на тебя не похоже, — качнула головой Санса.
— Я что, не могу измениться? — буркнула Арья.
— Можешь, конечно… Но…
— Но?
— Ничего…
Бесконечные ступени, ведущие к септе Бейлора закончились, уступив место мощёной камнем площади. Берущая от неё начало широкая и прямая, как стрела, улица Сестёр, пронзая город насквозь, терялась вдали.
Найдя глазами ожидавшие их паланкины, Арья мысленно скривилась — лезть в носилки никак не хотелось. Она бы лучше прошлась пешком, заглянула на рынок, поела свежих вишен, посмотрела на танец плясуньи с бронзовыми браслетами, о которой, думая, что миледи не слышит, переговаривались Дживс и Гарри. А ещё заглянула бы в гавань, посмотреть на корабли. В Браавосе она любила вот так, бесцельно гулять по утрам, глазея на всё вокруг и представляя, как она сядет на галею с морским коньком на носу, которая увезёт её далеко-далеко…
— Леди Ланнистер! И леди Тарли!
Мгновенно нащупав меж шёлковых складок кинжал, Арья обернулась.
— Позвольте представиться, Оберин Мартелл! — склонив голову в лёгком поклоне, брат Дорана Мартелла с хищной улыбкой блуждал по Арье взглядом.
— Очень приятно, ваше высочество! — Санса была единственной из них двоих, кто вспомнил о хороших манерах.
— И мне, миледи, — обманчиво мягко молвил принц дорнийский.
Краем глаза Арья подметила, как напряглись Дживс и Гарри, как мгновенно подтянулись остальные гвардейцы, как Пёс, настороженно замерев, почти дышал ей в затылок, а Анна, шагнув вперёд, готова была заслонить свою госпожу от любой опасности. Малочисленная свита принца тоже не осталась в стороне, обступив дорнийца полукругом. Тут же набежавшие зеваки, теснились поодаль.
— Что привело вас в столицу, ваше высочество? — ровно спросила Арья.
— Вы спрашиваете, как жена десницы? — тут же ответил принц, сузив глаза.
— Я просто спрашиваю.
— Должно быть вас не уведомили, что принцесса Мирцелла обещана моему племяннику — я должен сопроводить её в Дорн.
— И от чего вы медлите?
— Медлю?
— Вы столько времени в столице, а вас до сих пор не видели в Красном Замке!
— Вы столь хорошо осведомлены обо мне, миледи, что это начинает вызывать опасения! — улыбаясь, проронил принц.
Закусив губу, Арья уставилась на дорнийца.
— Как поживает ваш лорд-супруг? Надеюсь, в добром здравии?
— В добром.
— Мне хотелось бы переговорить с ним.
— А что вам мешает? — усмехнулась Арья.
— В последнее время по Красному Замку гуляет смерть. Особенно она охоча до королевской крови, — в тон ей усмехнулся дорниец.
— Чего вы боитесь? Вы же не Баратеон!
— К Мартеллам эти стены не менее жестоки, миледи, — вмиг растеряв всю свою учтивость, тихо проговорил принц, буравя её тяжёлым взглядом. — И ваш муж многое бы мог об этом рассказать.
По спине Арьи побежал лёгкий холодок.
— Это всё в прошлом, — тихо проговорила она, не отводя глаз.
— Только не для меня, миледи. Руки лорда Тайвина запятнаны кровью Элии и её детей, и он понесёт за это ответ.
Тело Арьи само собой подалось вперёд, а верхняя губа слегка приподнялась, обнажая клыки. Её ноздрей коснулся запах смешавший в себе смесь благовоний, южных специй и чужого мужского тела. Запах её врага.
— Отойди прочь от леди Ланнистер! — хриплый голос Пса прозвучал откуда-то сбоку — Арья и не заметила, как он переместился, и теперь стоял рядом с ней, опустив руку на огромный меч.
— Можешь не беспокоиться, Клиган, я не обижаю женщин, — лениво проронил принц, не поворачивая головы. — И до тебя мне тоже дела нет. Но у меня есть дело к твоему брату. Где он?
— Я ему не нянька, — прорычал Пёс.
— Арья, пойдём! — Санса, вцепившись в руку Арьи, тянула её прочь. — Идём!
— Миледи, идёмте! — вторила ей встревоженным голосом Анна.
В воздухе ощутимо пахло грозой. Гвардейцы Арьи, обступив их плотным кольцом, бросали по сторонам тревожные взгляды. Дорнийцы замерли в напряжении позади своего принца.
— Отойди от миледи! — неожиданно пророкотало со стороны проулка.
Оглянувшись, Арья с удивлением различила возвышавшегося над всеми на две головы Григора Клигана.
— Гора! — лицо дорнийского принца изменилось в мгновение ока, полыхнув необузданной яростью.
— Отойди от миледи! — вновь повторил Гора, без труда прокладывая себе через толпу путь, как нож сквозь масло. Люди еле успевали уворачиваться, рискуя быть смятыми не меньше, чем от падения дерева в ненастье. Оказавшись подле Мартелла, Клиган завис над ним подобно горе: — Отойди от миледи! — повторил он.
— У меня нет вопросов к миледи, — мрачно усмехнулся принц, задрав голову. — Но есть к тебе!
— Я не обязан отвечать тебе!
— Нет, ты ответишь, — тихо проронил Мартелл, едва заметно кивнув своим людям.
Гора опустил руку на мечь.
Притихшая толпа зашевелилась, подобно растревоженному зверю, и пришла в движение — через пару каких то мгновений на площади стало заметно свободнее.
— Арья, немедленно уходи! — неведомо откуда появившийся Бринден Талли, настойчиво тянул её за локоть.
— Не стоит стоять здесь, — процедил сквозь зубы Пёс, не спуская руки с меча.
Нехотя повиновавшись, Арья отступила к стене какого-то дома. Санса, нервно теребя платочек, склонилась к её плечу:
— Уйдём, пока не поздно!
— Уже поздно! — нахмурился Чёрная Рыба, окидывая взглядом заполненные зеваками подходы к площади — привлечённая неминуемой стычкой толпа ширилась, теснясь и вжимаясь в окружавшие площадь дома, набиваясь в ответвления улиц и проулков, выстраиваясь на ступенях, ведущих к септе. Люди пихались, желая всё рассмотреть, и если бы не гвардейцы, Арье с Сансой пришлось бы туго. Свободным остался только пятачок в центре площади с замершими друг напротив друга Оберином Мартеллом и Горой.
Повинуясь приказу, один из людей принца подал ему копьё.
Гора обнажил меч.
— Ты знаешь кто я такой? — прозвучал вопрос.
— Какой-то мертвец! — ответил Клиган.
— Я брат Элии Мартелл. Знаешь, зачем я проделал такой путь до этого вонючего города? За тобой! — первый выпад был за принцем, а затем — отступ, и скользящий, словно по льду, шаг назад. — … Я хочу услышать твоё признание, прежде чем ты умрёшь. Ты изнасиловал мою сестру. Убил её. Убил её детей. Скажи это, и мы закончим быстро.., — каждый взмах огромного меча встречало окованное сталью древко, каждое движение Горы находило ответное движение Мартелла, юрким, огненно-жёлтым лисом, кружившим вокруг него по площади. — Ты изнасиловал и убил! — взмах, прыжок — и копьё со звоном встречалось с мечом. — Убил её детей! Изнасиловал! И убил! — ярость слов смешивалась с яростной песнью сшибающейся друг с другом стали. Голос принца становился всё более хриплым, его дыхание — сбивчивым, по его лицу, как и по лицу Горы струился пот. — Изнасиловал! И убил! — прыжок, наклон и остриё пики вошло в ногу Клигана. — Ты убил её детей! — сила гнева дорнийца обрушилась на Гору, смешавшись с силой удара, нанесённого в полёте, и повалила того на земь. Лязг и скрежет доспеха, повстречавшегося с мостовой, поглотил дружный вздох толпы. Поверженный Клиган горой лежал на стоптанном за сотни лет булыжнике. Кровь его изливаясь из раны, омывала камни, собираясь в алые ручейки. Чуть меньшая струйка побежала из-под головы. Мартелл метнувшись к Клигану, коршуном закружил над ним: — Нет! Нет! Не умирай! Ещё рано! Скажи, скажи её имя! Элия Мартелл! Ты изнасиловал её и убил! Кто дал тебе приказ?! Кто… дал… тебе … приказ?! Кто… дал… тебе… приказ?! — в мёртвенной тишине звенел полыхавший яростью голос. — Ты изнасиловал и убил её! Имя! Скажи имя!
Внезапно груда мышц ожила и одним движением ноги сшибла принца.
— Элия Мартелл! — прохрипел Гора, тяжело поднимаясь. — Элия Мартелл!
Принц, перекатившись, пошатываясь встал на ноги, и тут же был встречен укрытой кальчужной перчаткой рукой, отправившей его в объятия толпы. Врезавшись спиной в людей, Мартелл продавил хлипкую живую стену и завалился прямо на Арью, впечатав её в тех, кто стоял позади. Ноги её, подкосившись, поехали вперёд, а руки нашли единственную опору — чужой торс, придавивший её. Слившееся с ней воедино тело полыхало жаром поединка и яростью, гулявшей по разгорячённой крови. В сердце Арье стучало чужое сердце, бившееся о клетку рёбер, до ушей долетало рваное дыхание, а ноздри мгновенно заполнил запах пота и крови. Пальцы Арьи, судорожно хватаясь за всё подряд, скользили по взмокшей ткани, жёсткому поясу и гладкой, слегка изогнутой стали… Что-то прохрипев на дорнийском, принц попытался встать, подавшись вперёд, но лишь ещё сильнее вжался в Арью. Потянувшиеся к ним Чёрная Рыба и гвардейцы разорвали их сцепку. Руки Арьи, разомкнувшись, выпустили горячий мужской торс и гладкую сталь.
Тяжело поднявшись, Мартелл оглянулся, словно желая что-то сказать. Но не успел.
— Вставай! Или ты вздумал спрятаться за женскими юбками?! — пророкотал издали Гора.
— Боги! — горячее дыхание сестры обдало шею Арьи. — Ты как?!
— Хорошо, — буркнула, Арья, вытирая рукавом чужую кровь, испачкавшую ей грудь.
Пошатываясь, принц сделал шаг, подбежавший к нему дорниец подал копьё:
— Имя! — выкрикнул он. — Назови мне имя того, кто дал тебе приказ!
Гора, удерживая меч обеими руками, медленно двигался ему навстречу. Шаг Клигана был неуверенным, следом за ним по мостовой стелился кровавый след, а по виску и щеке бежали алые дорожки. Оберин Мартелл с не меньшим трудом стоял на ногах. На боку его росло и ширилось красное пятно, которое мгновениями раньше было едва различимо.
— Имя! Назови мне имя своего хозяина! — упорствовал принц. — Того, кто повинен в смерти моей сестры и её детей!
Гора не отвечал.
— Они долго не продержатся, — тихо пробормотал Чёрная Рыба.
— Да, — согласилась с ним Арья, сузив глаза.
— У меня… нет… хозяина.., — прохрипел Клиган.
— Имя! — взревел Мартелл и с яростью дикого вепря бросился вперёд. Удар получился смазанным, как и ответное движение Горы. Остриё копья едва коснулось руки Клигана, а меч, чиркнув принца по плечу, пронзил воздух. Пошатнувшись, Оберин сделал второй безуспешный заход. С каждым новым взмахом силы покидали противников, пока оба не оказались лежащими на булыжной мостовой.
— Это нужно прекратить, — побормотала Санса.
— Уже, — тихо ответила Арья — подбежавшие к своему принцу дорнийцы засуетились, что-то выкрикивая на родном языке. Над Клиганом тоже склонилась пара человек.
— Вот теперь точно пора уходить! — скомандовал Чёрная Рыба и, подхватив сестёр под руки, увлёк их в сторону выхода с площади.
Толпа, поредев, не препятствовала двум леди, сопровождаемым гвардейцами. Быстро добравшись до места, где был оставлен паланкин, Арья и Санса разместились внутри и задёрнули занавески. Носилки, качнувшись, начали свой путь обратно в Красный Замок.
— Всё это плохо, — хмуря лоб, обронила Санса.
— Почему? — тут же спросила Арья.
— Оберин Мартелл брат принца Дорана. На него напал в столице Семи Королевств вассал десницы и деда короля.
— Не напал, а принял бой, — поправила Арья.
— Это легко опустить. В таких делах детали не важны.
— Ты так хорошо разбираешь в «таких» делах? — хмыкнула Арья.
— Мы обсуждаем их с мужем, — пояснила Санса. — А вы с лордам Тайвин разве ни о чём таком не говорите?
— Э-э-э.., — промычала Арья. Ей было сложно сказать о чём они говорили с мужем.
— Мне показалось, что вы помирились, — тихо произнесла Санса.
— … Да… Не знаю…
— Как это? — округлила глаза Санса.
Арья действительно, не знала и не могла толком сказать, что именно происходило между ней и лордом Тайвином. Она рассказала ему про отравление, они провели вместе ночь, воспоминания о которой заставляли огнём гореть её тело, и после виделись не раз. Но изменились ли его планы отослать свою жену-беглянку куда подальше, она не знала. Она прекрасно понимала, что их близость была всего лишь близостью двух оголодавших людей, а беседы — беседами тех, кому есть что обсудить и не более того. И даже совместный ужин на террасе ничего не значил — если бы не Рикард, его бы не было. В её присутствии лицо лорда Тайвина было как всегда бесстрастно, взгляд холоден, а голос ровен и, что же на самом деле творилось в голове её лорда-супруга, Арья не знала.
— Мы разговариваем… Когда это нужно, — ответила Арья, отведя взгляд.
— Но вы провели вместе ночь, — тихо проговорила Санса.
— Да, — безрадостно кивнула Арья.
— А-а… Этот болт, это правда, что он был у тебя?
— Был, — скривилась Арья. — Но я не знаю куда он делся.
Она и вправду не знала. Она точно помнила, как поправляла его сидя у Тириона. А потом она сразу направилась в башню Десницы, и вылетел ли он сам на одной из многочисленных ступеней, или муж вынул его, бросая её, Арью, на кровать — она не помнила. Всё, что она помнила, это его руки в своих волосах, пальцы, ласкающие кожу и губы, терзающие её губы. Пламя дикого огня, вспыхнувшее в зелёных глазах, когда лорд Тайвин узнал, что Роберт преступил незримую черту, совершив нечто, что заставило Арью убегать от него по тёмным коридорам Красного Замка. И одинокую, холодную постель по утру. Туман, липкой изморосью оседавший на всём, что попадалось под его щупальца. И неосознанный страх, закравшийся под кожу вместе с известием о том, что король был убит тогда, когда оба они блуждали в этом тумане не видимые друг для друга.
— Он мог… это сделать? — еле слышно задала Санса вопрос, который задавали все, кому не лень.
— Что ты такое говоришь?! — прошипела Арья, гоня прочь память о застывшим маской лице мужа — мёртвенно бледном то ли от услышанных слов, то ли от всполохов молний. — Использовать такой приметный болт — глупо, а мой муж не глуп!
— Да, но иногда разум теснят чувства, — резонно заметила Санса, и у Арьи не нашлось, что возразить — гнев и ярость плохие советчики, даже для Тайвина Ланнистера…
Отставив в сторону написанные бумаги, Тайвин вышел на балкон. Солнце приближалось к полуденной отметке — времени начала очередного заседания суда. Свежий ветерок, гоня по небу облака, заставлял их плыть точно на восток. Глядя на белоснежную кучерявость Тайвин на мгновение позавидовал простоте их бытия, той, чего давно не было в его жизни. Как не было привычной стройности мыслей и спокойствия на душе. Впрочем, это самое спокойствие он утратил уже давно, сейчас только случился новый повод внести смуту в его, Тайвинову жизнь. И поводом для этого был покойный ныне Роберт. И Арья. Опять Арья. В очередной раз Арья… Её визит, её откровения той ночью вывернули Тайвина на изнанку. Мысли то сверкали подобно молниям, пронзавшим тогда небеса, то ползли, как черепахи, медленно ворочаясь и никак не позволяя осознать правду, что несли слова его жены — в кошмарах четырёхлетней давности был повинен яд. И кошмары не были кошмарами. А потом он вдруг услышал — «когда я добежала до покоев…». Она бежала. Бежала от Роберта. От его притязаний. В голове Тайвина с очередной яростной вспышкой, как наяву возникло видение далёкого прошлого — она и Роберт. Руки короля, стискивающие хрупкую фигурку, его ладони лёгшие на её грудь, его губы, припавшие к её губам. Это не было сном. Это всё было наяву. Ярость, захлестнувшая Тайвина, была столь сильна, что на мгновение испугала его самого. Если бы не невесомое, как морской бриз, прикосновение женской руки к его лицу, волосам, если бы не жадный поцелуй, заставивший забыть обо всём, сгорел бы он тогда в пожаре дикого пламени, захватив с собой и Роберта. Однажды он уже пережил это, и не хотел повторения. И вот всё грозило случиться вновь. Но Роберт не Эйерис. И Тайвин уже не тот Тайвин, что был двадцать лет назад. Остервенело беря отзывчивое тело жены, он чувствовал, что в ней пылают те же огонь страсти и ярость, сжигающие и его самого. Она отдавалась ему, как в последний раз. Или в первый. Проснувшись уже под утро, он долго смотрел на неё — в голове царил хаос, а мысли отказывались повиноваться. Его собственные демоны, разбушевавшись, шептали, каждый своё: она сбежала, она предала, она жила не известно где и как… И тут же подсовывали воспоминания далёкого и совсем недавнего прошлого: Арья, рассуждающая о том, как защитить Утёс от Грейджоев, их прогулки вдоль моря, ужины на террасе, охота. И Рикард. То, как они вместе идут по аллее, как она склоняется к сыну. Как разговаривает с Томменом, а Рикард стоит рядом, улыбаясь щербатой улыбкой… Резко встав и одевшись, Тайвин тогда покинул покои, желая прояснить мысли подальше от той, что тревожила душу и чресла. Молочный туман, приняв его в свои объятия, охладил разум. Зарождавшийся за белой пеленой день, нёс новые дела и новые проблемы. Своей исповедью Арья не заслужила прощения, но его абсолютная вера в её вину пошатнулась, дав весьма ощутимую трещину. И желание поставить Роберта на место. Но всё пошло не так. С твёрдым намерением обсудить услышанное с Тамерланом, Тайвин вернулся к себе, найдя пустую постель, а вместо беседы с мейстером у него состоялась беседа с Барристаном Селми, а после с Ренли, обвинившим Тириона в убийстве Роберта. Обвинение было абсурдным. А потом всё стало ещё абсурднее, когда выяснилось, что его жена позаимствовала один из болтов у Тириона. Тайвин был зол, очень зол, что не знал этого до суда. В тот вечер он не помнил, пришла ли она с этим самым болтом или нет. Он не знал, были ли слова тех, кто утверждал, что это так — правдивы. Как и её, когда она клятвенно заверяла, что не повинна смерти короля. Но он знал наверняка, что Роберт никак не желал оставить его жену в покое. Как и то, что Арья смогла бы выстрелить, и у неё была возможность это сделать…
Далеко внизу, за макушками деревьев, на видимую часть внутреннего двора въехали конные гвардейцы, казавшиеся отсюда игрушечными солдатиками, а следом за ними показался паланкин. Ещё до того как откинулся шитый золотом полог, Тайвин скорее почувствовал, чем угадал, что из него выйдет темноволосая женщина, почти пять лет назад поклявшаяся ему хранить любовь и верность.
Склонившись вперёд, словно он мог отсюда что-то разглядеть, Тайвин, буравил взглядом далёкую фигурку. Вот следом показалась её рыжеволосая сестра. Что-то обсуждая, они неспешно скрылись за деревьями. Следом за ними тенью проследовала горничная его жены, Анна.
Едва заметно скривившись, Тайвин в очередной раз задался мыслью, что за блажь посетила Арью — раньше он не замечал за ней столь ярого стремления помогать нищим, а несколько дней назад она явилась к нему с просьбой выделить денег для помощи бедным. Тайвин выделил. А ещё выделил постоянную личную охрану и немного своего личного времени для беседы с Анной и Нимесидой. Ни та ни другая ничего путного не сказали — лишь то, что «миледи ведёт себя подобающе и должным образом». От чего-то ему казалось, что всё это было как-то связано с внезапным благочестивым порывом Маргери, увлёкшим его очередную жену, которую он уже и забыл, когда последний раз видел.
Меж деревьев то появляясь, то исчезая мелькало синее платье Арьи, приковывая к себе взор. В струящихся переливах шёлка Тайвину угадывались стройные ноги, гибкий стан и волнующая грудь. То, чего он не мог разглядеть тут же домысливал мозг, а член, теснившийся в штанах, услужливо напоминал о том, что женщина, идущая по песчаной дорожке, принадлежит ему.
Скрежетнув зубами, Тайвин покинул балкон. За какие такие грехи боги наказали его двумя жёнами, которые предпочли ему, Тайвину, общество дряхлых септонов и всякой голотьбы?!
Вернувшись за стол в дурном настроении, Тайвин заставил себя ещё какое-то время поработать, а потом, пообедав, направился в Тронный зал.
Путь его был не долог, но мерзок, по количеству взглядов и затихавших при его появлении разговоров. Воспоминания далёкого прошлого, колыхнувшись, обдали его удушающей волной. Когда-то точно так же за ним тащился шлейф слухов и домыслов, виной которому были намеренные, унизительные слова и поступки Эйериса по отношению к Джоанне. Сейчас всё это повторилось вновь. Об Арье и Роберте после её возвращения принялись судачить все кому не лень, а Баратеон, в своём оленьем упрямстве и слепоте, ничего не видел и не слышал, продолжая преследовать дочь своего ближайшего друга. История Эйериса и Джоанны оборвалась со смертью Джо. История Роберта и Арьи со смертью Роберта. И теперь одни домыслы падкой на сплетни толпы сменили другие — кто теперь Тайвин? Отец цареубийцы? Муж цареубийцы? Или сам цареубийца?
— Отец.., — тихо окликнул Тайвина тот, кто вот уже вполне обоснованно десять лет нёс звание Цареубийцы. Остановившись, он посмотрел на встревоженное лицо старшего сына. — Отец.., — тихо продолжил тот: — Гора и Мартелл встретились. Оба ранены. Горой занимается Тамерлан, про Мартеллла ничего не известно.
— Как это случилось? — сухо обронил Тайвин.
— Мартелл столкнулся с Арьей на площади перед септой и… у них состоялся разговор.
— Что за разговор?
— Как говорят, он довольно резко отозвался о твоей роли в смерти Элии Мартелл и её детей, и угрожал Арье.
— Угрожал?!
— Пёс говорит, что на словах именно ей он ничего такого не сказал, но выглядело всё, как угроза и до стычки было недалеко. Людей у Мартелла было больше, чем наших. Собралась толпа, тут и появился проходивший мимо Гора.
— Ясно, — кивнул Тайвин. Пекло! Проблемы с Дорном сейчас были совершенно ни к чему. И опять Арья. Почему-то Тайвин был не удивлён…
Зал суда встретил его ровным гулом растревоженного осиного гнезда, которое тут же попритихло, стоило ему появиться. Опустившись на раздражающе неудобный Железный трон, Тайвин окинул взглядом собравшихся. Ренли Баратеон и его «хранитель постели» Лорас были на месте. А вот сестра Лораса — нет. Поведение Маргери вызывало недоумение и раздражение. Вслед за её внезапно возросшим желанием облагодетельствовать всю бедноту столицы, ширилось и росло пренебрежение к обязанностям жены десницы — она не явилась ни на одно из заседаний суда, словно речь шла о разбирательствах смерти простолюдина, хотя, наверное, в своих новых обстоятельствах убийство в Блошином Конце впечатлило бы её больше, нежели убийство короля. В Красном Замке она появлялась куда реже, чем в септе, уехав навестить подругу, да так и загостившись у неё. Тайвин уже и забыл, когда он в последний раз видел её лично, но зато ему говорили, что его всё ещё жену видели в компании святоши, именуемым себя Его Воробейшиство. Выставлявший напоказ свою нарочитую бедноту, новый светоч веры в Семерых вызывал у Тайвина раздражение и лёгкое, пока ещё никак не оформившееся из-за чего именно — опасение. В высокие духовные помыслы этого отнюдь не старца верилось с трудом, а вот любовь к власти прослеживалась вполне определённо. Пташки Вариса на своих крылышках несли поветрие о ностальгических воспоминаниях, царящих в окружении невзрачного воробья по тем временам, когда грехом можно было назвать, что угодно — от прелюбодеяния, до излишне частого посещения ложа собственной жены и испития вина, а о повинности грешника судили септоны, тут же и верша суд с помощью святого воинства. Упразднённый более сотни лет назад орден, вооружённый фанатизмом, сталью и собственной безнаказанностью не давал покоя вылупившемуся в неведомо каком гнезде новому птенцу веры. И он медленно, но верно шёл к его возрождению, склоняя на свою сторону всех сирых и убогих сказками о безмерной благости, что дарует Матерь, Отец, Воин и иже с ними за благие дела, которые им укажет их скромный слуга Его Воробейшество. Широко закидывая сети среди бедноты, он, нежданно негаданно, выловил в Блошином Конце рыбу, которой там не должно было быть — внучку Оленны Тирелл, с её золотом, связями, войском и обидами, нанесёнными не по вине Тайвина, но при его непосредственном участии. Тайвин всё ждал, что она появится в Красном Замке и придёт с ним поговорить, но этого не случилось.
Переведя взгляд на другую половину зала, Тайвин увидел ещё одну «защитницу бедных и радетельницу за веру». И любительницу оружия, поединков и всего, что с ними связано. Странное новое увлечение Арьи он не понимал, но она, хотя бы вела себя соответствующе леди, помогая приюту и посещая септу, а не самолично шатаясь по Блошиному Концу. Сейчас, побывав на утренней молитве вместе с сестрой, а заодно и на «утренней битве Мартелла», его жена расположилась в первом ряду, привычно заняв место между Сансой Тарли и матерью. Взгляд Тайвина помимо его воли скользнул по вытянутому овалу её лица, длинной шее, едва заметно тронутой солнцем — чуть больше чем, того следовало для благородной леди, отметил бледно-голубой топаз, блестевший в скромном вырезе платья и высокую, упругую грудь, укрытую тёмно-синим шёлком. Весь облик Арьи был пронизан сдержанностью и достоинством. Именно такой и должна была быть жена лорда-десницы и Хранителя Запада. Но Тайвин знал, что скрывается за этой оболочкой, и одно это знание заставляло его кровь вскипать в венах. Эта женщина… Он всё ещё был зол на неё, стоило ему вспомнить дни и ночи её поисков и мучительного одиночества, когда он понял, что её больше нет и не будет. От чего она предпочла побег разговору с ним, собственным мужем? Его не устраивало её объяснение произошедшему. Нет, он не сомневался в том, что был отравлен, но то, как она сбежала, не дав ему ни шанса очистить своё имя, безоговорочно прировняв к тем, кто поднимает руку на жён, рождало в нём волну гнева. Разве он не был добр к ней? Разве не был терпелив, ожидая, пока она не привыкнет к нему, и лишь потом предпринял очередную попытку близости? Разве не выполнял все её просьбы? И после всего этого она отплатила чёрным неверием. Сбежала. Скрыла от него сына. А сейчас, в столь неспокойные времена, повела себя, как самый верный его соратник.
Словно почувствовав его взгляд, Арья подняла глаза. На сосредоточенном лице едва уловимо проступил вопрос.
Усилием воли подавив волну раздражения, Тайвин уставился на проход по центру зала. Эта женщина имела какой-то дьявольский дар даже ничего не сделав выводить его из себя, заставляя его снова и снова возвращаться к тому, что вряд ли уже возможно…
— Пора начинать, — тихо поговорил Рендилл Тарли, вырвав Тайвина из омута мыслей, которые с некоторых пор с непозволительно лёгкостью врывались в его голову и никак не желали её покидать.
Тайвин, кивнув, махнул рукой. Прошлое заседание закончилось его собственным постыдным допросом, в котором он, Тайвин Ланнистер сказал всего лишь одно слово — «невиновен». Он не питал иллюзий относительного того, что все сразу ему поверили, но был не намерен снова поднимать тему участия Арьи и его самого в смерти Роберта. Они заседали уже который день, пташки Вариса и его собственные шпионы шныряли по всей Королевской Гавани, но загадка смерти Роберта так и оставалась загадкой. Сейчас многое зависело от того, что скажет гвардеец, стоявший на посту до Джейме.
— Сир Меррин Трант, — объявил Рендил Тарли.
Сир Меррин уверенной походкой направился к свидетельскому месту. Поклонившись королеве и судьям, гвардеец воззрился на Тайвина.
— Сир Меррин, — обратился к свидетелю лорд Тарли. — Это вас сменил на посту сир Джейме Ланнистер в тот вечер, когда был убит король?
— Да, милорд.
— Расскажите о том дне, сир Меррин.
— Его Величество утром посетил псарни, потом конюшни. Его сопровождали я и сир Барристан. К обеду он уже возвращался к себе в покои. По пути встретил леди Ланнистер. Они поговорили. Его Величество пригласил миледи к себе.
По залу прокатился гул. Тайвин, вскинув голову, заметил, как люди зашептались меж собой. Дженна, сидевшая напротив него, нахмурила брови. Как и оба Старка, расположившиеся в одном ряду с ней. Арья, сцепив пальцы в замок, сидела недвижимо, подобно статуе. Санса Тарли, подхватив её под локоть, что-то тихо говорила ей на ухо.
— Сир Меррин, после того, как Его Величество вернулся к себе, кто к нему приходил?
— Подали обед. А потом пришла та женщина и сказала, что государь посылал за ней. Я спросил у Его Милости, впускать ли её. Он велел впустить. Больше за время моего дежурства никто не входил и не выходил из покоев.
— Вы в этом уверен, сир Меррин?
— Уверен, милорд.
— Но как такое возможно? Если никто за время дежурства всех гвардейцев не посещал короля, кто его тогда убил? — изумился лорд Талли.
— Значит кто-то из них лжёт! — пророкотало под сводами тронного зала.
Мысленно усмехнувшись, Тайвин сцепил пальцы — случилось то, чего он ждал уже давно — Станнис Баратеон вступил в игру, самолично явившись на суд. Иссушенный ветрами Штормовых земель и пропитанный солью суровых вод Драконьего Камня, он не был похож ни на своего младшего брата, ни на старшего. В его облике не было изнеженности Ренли и следов чревоугодия и непомерных возлияний Роберта. Он был весь словно высечен из камня, готовый стоять до конца.
Краем глаза Тайвин заметил, как дёрнулся Ренли — встреча с братом явно не входила в его планы.
— И кто же по вашему лжёт, лорд Станннис? — холодно поинтересовался Хостер Талли, когда Баратеон поравнялся со свидетельским местом.
— Тот, кому есть что скрывать! Сир Джейме Ланнистер!
— Вы обвиняете сира Джейме, что он покрывает кого-то из своей семьи?
— Или, что он сам убил короля!
— Сир Джейме?!
— Да, сир Джейме Ланнистер, чтобы скрытьтайну рождения принцев.
— Что вы такое говорите?! — вопрос Речного лорда потонул во всеобщем гуле.
— Мой брат не был отцом ни одному из принцев — все они дети королевы Серсеи, рождённые от её брата Джейме Ланнистера!
Повисшая в зале тишина была сродни той, что царят в криптах. Первой пришла в себя Серсея:
— Как вы смеете?! — голос её звенел от гнева.
— Да, я смею! — казалось, Станнис только этого и ждал. — Я смею и я обвиняю вас, Ваше Величество в измене моему брату и в его убийстве, совершённом либо по вашему приказу, либо при вашем ведении!
— Ваши слова — ложь и клевета, и вы ответите за них!
— Мои слова правдивы, и я докажу это!
Внутри Тайвина всё клокотало от гнева. Сотни устремлённых на него и на его дочь глаз кололи не меньше, чем мечи врагов дома Таргариен, вплавленные в Железный Трон много столетий назад, а сейчас впивавшиеся ему в бока. Прищурившись, Тайвин вперил взгляд в Баратеона:
— Так предъявите свои доказательства!
— Я могу вызвать свидетеля, лорд-десница? — проговорил Станнис, нисколько не сомневаясь в том, что ему не посмеют отказать.
— Вызывайте, — бросил Тайвин, и откинулся спиной на сталь трона, пронзившую его холодом, словно морозной стужей.
— Лорд Эддард Старк!
По залу, подобно ветерку, пронёсся шёпот.
— Лорд Старк! — холодно призвал Тайвин отца Арьи.
Нед Старк повиновался.
Станннис, отступив, молча смотрел, как Тихий Волк шёл в сторону возвышения. Поступь его была тяжела, а взгляд хмур.
Дождавшись, пока Нед Старк займёт свидетельское место, Тайвин задал вопрос:
— Что вы можете сказать, о том, что мы услышали от лорда Станниса, лорд Старк?
— … Мне нечего на это сказать, — ответ был тих, а голос лорда Эддарда ровен.
— Лорд Станнис, поясните, что мы должны услышать от вашего свидетеля? — сухо обронил Тайвин.
— Лорд Старк прибыл в столицу дабы узнать причину смерти своего друга и наставника лорда Джона Аррена, — удостоив тяжёлым взглядом своего «свидетеля», начал Станнис. — Он узнал, что лорд Аррен перед смертью изучал книгу «Великие дома Вестероса», в которой сказано, что все рождённые в роду Ланнистер — светловолосы, а в роду Баратеон — темноволосы.
— Это так, лорд Старк?
— Джон Аррен изучал эту книгу, — голос Тихого Волка по прежнему был ровен и отрешён.
— И к каким выводам он пришёл?
— Мне это не известно.
— Этот вывод очевиден! — вмешался Станнис.
— Судя по всему, не для всех! — осадил его Тайвин. Донёсшееся до него недоумённое бормотание Хостера Талли бальзамом легло на душу — «В роду Старков до Рикарда тоже светловолосых не было…». — Вы знаете с какой целью лорду Аррену понадобилась эта книга? — Тайвин вновь обратился к Неду Старку.
— Нет.
— Думаю, лорд Старк ясно сказал, что ему ничего не известно о домыслах лорда Аррена, и были ли они! — не сдержался Хостер Талли. — И если лорд Станнис не имеет других доказательств…
— Они будут уже завтра! — уверенно заявил Станнис и, развернувшись, направился в сторону выхода.
Зал, загудев, тут же притих под тяжёлым взглядом Тайвина. Люди перешёптываясь, смотрели кто на Серсею и Джейме, кто на Неда Старка. На него же был устремлём и взор его жены Кейтилин, которая словно впервые видела своего мужа — столь изумлён и неверящ был её взгляд. Сам же Старк, отведя глаза, уставился в никуда.
Мысленно усмехнувшись, Тайвин откинулся спиной на трон, выплавленный в пламени драконов Таргариенов и служивший седалищем уже совсем другим королям. Пусть до победы в этой необъявленной войне ещё далеко, но одна битва им выиграна — постыдная ложь, запятнавшая его детей, хоть и вырвалась наружу, но так и останется ложью, и никогда не приблизится к подобию правды…
====== Глава 2.20 ======
Столица гудела, как растревоженный улей — слова Станниса во мгновение ока разнеслись по рынкам и площадям, будоража умы знати и простолюдинов.
— Все только и говорят об обвинениях Станниса Баратеона, — мягко молвил Петир Бейлиш, отпуская занавеску. Алая драпировка, качнувшись, сомкнула узкую щель, за которой скрывалось окно.
— Вас это удивляет? — разозлился Лорас.
— Нет.
— Тогда к чему такое внимание к досужим сплетням толпы?
— Досужие сплетни толпы — благодатная почва, способная взрастить щедрый урожай даже из самого захудалого зерна, а слова брата короля не то, что можно пропустить мимо ушей, — назидательно изрёк Бейлиш возвращаясь за свой стол, где рядом с фруктами и вином соседствовали бумаги, чернильница и перо.
— Но это всего лишь слова! — взвился Лорас. — И никаких доказательств!
— Успокойте вашего брата, миледи, — усмехнулся Мизинец, обращаясь к Маргери, пристроившейся на диванчике подле низкого круглого столика. — Он слишком горяч и нетерпелив.
— Я нетерпелив?! — не выдержал Лорас, продолжая мерить шагами то, что судя по всему было кабинетом хозяина борделя. — Вы заверяли, что всё написанное в той книге неоспоримо! Я потратил дни на поиски доказательств, и всё зря! Роберт, не пропускавший ни одной юбки, оказался отцом всего лишь принцев и какой-то сопливой девчушки, которая на него вовсе не похожа!
— Вы не нашли мальчика по имени Джендри? — открутив виноградину от грозди, поинтересовался Мизинец.
— Не нашёл. Он уехал к своей тётке пару месяцев назад.
— Как и другие дети короля, — кивнул Мизинец. — Это ли не доказательство того, что кто-то избавляется от его бастардов, чтобы не с кем было сравнить?
— Или того, что их нет! Что Роберт не желал иметь бастардов и требовал своих шлюх пить лунный чай!
— И это тоже возможно, раз ничего не доказано, — легко согласился Мизинец. — Но за всем этим вы упускаете главное.
— Что?
— То, что зерно сомнения посеяно, и оно уже начало давать всходы. И хорошо, что это сделал брат Ренли.
— Почему?
— Ренли требует справедливости, опираясь на факты, а факты вещь упрямая. Но он не касался ничего, чего нельзя доказать. Его брат заговорил о том, что нельзя проверить. Они оба, независимо друг от друга, указывают на вину Ланнистеров в смерти короля. Люди сомневаются, и это главное. Все привыкли верить слову Баратеонов и не верить слову Ланнистеров.
— Так же, как они привыкли верить слову Неда Старка, — усмехнулся Лорас. — Но Нед вчера всем показал с кем он теперь. И люди всё ещё верят ему!
— Это поправимо, — мягко улыбнулся Мизинец.
— Поправимо? Хотите сказать, что есть способ заставить Эддарда Старка обвинить королеву?
— Не думаю, что лорд Эддард изменит свои слова. Но зато люди могут узнать о его словах, сказанных им ранее Тайвину Ланнистеру.
— Что за слова?
— Те самые, что он не захотел сказать на суде — о прелюбодеянии королевы Серсеи со своим братом Джейме и рождении от него принцев. Те самые, из-за которых лорд Тайвин выступил с неким предложением, послужившим почвой для их сговора.
— Старк вступил с Ланнистерами в торг? — недоверчиво уточнил Лорас. — Этому никто не поверит!
—Да, поверить в это сложно. — легко согласился Мзинец. — Но иногда обстоятельства бывают сильнее человека. Лорд Эддард слишком честен и благороден — думаю, он решил дать возможность королеве спасти своих детей от гнева Роберта, воспользовашись помощью отца, и лишь потом разоблачить её перед королём.
— И что повлияло на его намерения? Почему он так ничего и не рассказал Роберту?
— Полагаю, лорд Тайвин предложил нечто, от чего Нед Старк не смог отказаться.
— Что же?
— К сожалению, северные гнев и жажда справедливости были намного громче, нежели желание их обуздать, проявленные лордом Тайвином — мой … свидетель слышал не всё.
— Когда именно Нед Старк приходил к лорду Тайвину? — неожиданно встряла Маргери.
— Боюсь, что наверняка я это не могу сказать, — сокрушенно покачал головой Белишь. — Три-четыре месяца назад.
— И что же заставило Неда Старка хранить молчание? — подавшись вперёд, Маргери вперила тяжёлый взгляд в хозяина борделя.
— Боюсь, мы можем только предполагать, миледи. Но так ли это важно? Главное, что Нед Старк обвинил королеву в измене. А потом отрёкся от своих же слов.
— А он действительно существует, ваш свидетель того разговора? — нахмурился Лорас, не особо веря словам Бейлиша, но допуская возможность такого сговора.
— Существует, можете в этом не сомневаться, я с вами предельно честен, — мягко улыбнулся Мизинец, опуская в рот очередную виноградину. — Но это мой человек, и его свидетельству никто не поверит. Но раз слышал он, могли слышать и другие.
— И кто же?
— Те, кто был поблизости, — развёл руками Мизинец. — Помнится, мой человек говорил, что лорд Эддард крайне непочтительно вторгся в беседу лорда Тайвина со своей женой. И что леди Маргери была вынуждена покинуть покои зала заседаний малого совета, где она до этого разговаривала с мужем.
— Может, ваш человек напомнит мне о том, о чём именно шла речь между мной и моим мужем? — усмехнулась Маргери.
— К сожалению, он этого не расслышал.
— А слова Неда Старка — расслышал!
— Расслышал, — улыбнулся Мизинец. — И теперь нужно, чтобы кто-то их повторил.
— Кто-то повторил?
— Именно так, миледи. И важнее всего, кто сейчас выступит в роли человека, услышавшего эти слова. Это должен быть тот, кто оказался рядом в нужное время.
— А если одних слов Неда Старка будет недостаточно? Если судьи захотят услышать, что именно предложил лорд Тайвин взамен его молчания?
— Это не столь важно, — мягко молвил Мизинец. — Главное, чтобы прозвучало убедительно. Думаю, жизнь его дочери — весомый повод забыть многое. И чтобы всё это прозвучало из уст того, от кого, как и от лорда Станниса, невозможно отмахнуться.
— Станнис! — скривился Лорас. Многое бы он дал, чтобы брат Ренли не появлялся в столице. Но было уже поздно.
— Станнис честный и прямой, его сложно заподозрить во лжи, и многим даже этого будет достаточно, — совсем иначе расценив его слова, продолжил рассуждать Мизинец.
— Достаточно, чтобы поддержать его притязания на трон? — мрачно усмехнулся Лорас.
— В том числе. Но главное — недоверие Ланнистерам. А число претендентов всегда можно сократить, — очередная улыбка тронула губы Мизинца.
— Он брат Ренли! — гневно воскликнул Лорас.
— Однако, сам Станнис об этом уже позабыл, призвав красную жрицу, — пожал плечами Бейлишь.
— Он мог призвать её для чего угодно.
— Мог. Но кровь, раздобытая по её приказу у определённого человека используют не для чего угодно.
Поведя плечами, будто в ознобе, Лорас покосился на Маргери. Сестра, как ни в чём не бывало задумчиво ела персик.
Мягкий свет свечей тонул в алом шёлке штор, обивке стен и призывной мягкости подушек, раскиданных по низким диванам в точно выверенном беспорядке. На подносах и вазах горками лежали фрукты, в кувшинах томилось в ожидании взыскательного ценителя вино, к потолку поднимался лёгкий дымок благовоний, тлевших в медных чашах. Всё это было неправильным. Не настоящим. Настоящим, истинным были горячий скакун под седлом, крепкая сталь в руке и жаркое дыхание Ренли на губах Лораса. А здесь всё было напитано ложью и обманом, разлитыми в призывной неге, заставляющей забыть о насущном и погрузиться в грёзы, которым не было места в настоящей жизни. И продавцом этих грёз был человек с узкой бородкой клинышком и маленькими тёмными глазами, не упускавшими ни одной мелочи. Лорас уже жалел, что повёлся на его сладостные речи, пророчившие ему, его сестре и Ренли безоблачное будущее. Речи, в которых ещё совсем недавно не было ничего похожего на колдунов, красных жриц и братоубийственной вражды.
— Не беспокойтесь о красной жрице. Эту проблему можно решить, — словно угадав мысли Лораса, молвил Мизинец, продолжая поедать виноград.
— Если мне понадобиться чья-то помощь, я буду знать к кому обратиться! — зло бросил Лорас.
— Я всегда к вашим услугам. И леди Маргери, разумеется, — склонив голову, елейным голосом сообщил Бейлиш. — А теперь, когда мы всё обсудили, могу я вам предложить скрасить этот вечер?
— Нет, благодарю! — усмехнулся Лорас.
— Ну что ж, тогда я велю проводить вас.
— Мы бы хотели покинуть ваше… заведение с чёрного хода.
— Разумеется, разумеется, — растёкся улыбкой хозяин. — Ваш паланкин подадут прямо к выходу так, что вас и не заметят.
— Вы сама любезность, — скривился Лорас и первым шагнул к двери. Маргери, поднявшись, последовала за ним.
— Рад служить вам, — Мизинец, склонив голову в лёгком поклоне, проследил взглядом за мальчиком, появившимся словно из ниоткуда и распахнувшим перед дорогими гостями лёгкие створки.
Оказавшись в коридоре, Лорас резко выдохнул — весь этот день был сплошным разочарованием, и вечерняя беседа облегчения ему не принесла.
— Это что — Лансель?! — вцепившись ему в локоть, зашипела Маргери.
— Где?
— Да вон!
Оглянувшись, Лорас увидел племянника Тайвина Ланнитера, о чём-то беседовавшим с юношей, встречавшим посетителей борделя.
— Пекло! — ругнулся он, сквозь зубы. — Мы обождём тут! — сообщил он мальчику и толкнул первую попавшуюся дверь. — Вели падать паланкин прямо к чёрному ходу!
— Как прикажите, сир! — мальчик, склонившись в три погибели, кинулся исполнять поручение.
— Не хватало только ещё быть замеченным Ланнистером! — проворчал Лорас, опускаясь на гладко заправленную кровать.
— Но нас ведь не заметили! — усмехнулась сестра, с любопытством осматривая комнату. В отличии от кабинета Мизинца и покоев, в которых они встречались с Оберином Мартеллом, эта комната имела весьма скромный вид — всего лишь кровать с балдахином, столик и пара стульев.
Лорас, откинувшись на спину, распластался по алому покрывалу ложа наслаждений. Над ним столь же ярким пятном реял алый полог.
— И почему здесь всё красное? — пробормотал он.
— Красное возбуждает.
— Да? А я то думал, что попал в гости к Ланнистерам. Только львов не хватает.
Эти слова сестра оставила без ответа. Повернув голову, он посмотрел на Маргери, присевшую на стул.
— Ты выступишь в суде? — спросил он без обиняков.
— Ты хочешь, чтобы я предстала перед всеми этими людьми?
— И сказала правду.
— Правду…
Отвернувшись, Лорас вновь уставился на алый балдахин, заменявший потолок над кроватью. Маргери молчала.
— Ты опять останешься у подруги? — задал он уже привычный вопрос.
— Да.
— Ей всё ещё нужна твоя помощь?
— Это мне нужна её помощь.
— В чём? Я не понимаю, Маргери.
— Не понимаешь? Ну, да. Это ведь не тебя бросили, заменив другой.
На это Лорасу нечего было ответить, и он в очередной раз замолчал снова и снова прокляная Ланнистеров всех вместе взятых.
— Маргери, я.., — перекатившись на бок, начал он.
— Ш-ш-ш, — приложив палец к губам шикнула она, прильнув ухом к картине, на которой обнажённая красавица отдавалась козлобородому существу с рогами и копытами.
Лорас, поднявшись, бесшумно сел на свободный стул. Из-за стены, за которой находилась только что покинутая ими комната, явственно раздавались голоса. Визгливый и тонкий, принадлежавший женщине, был явно ему знаком. Вторым разговаривающим был Мизинец. Слов его было не разобрать — только едва слышный бубнёжь.
— Ты уверял, что всё получится! — обвиняла женщина.
Мизинец что-то ответил.
— Но как это могло случиться?! — взвизгнула незнакомка.
— Тише! — теперь уже было слышно и Бейлиша.
Женщина повиновалась, но не надолго. Лорас вновь разобрал слова:
— Она, везде она! Всюду совала свой длинный нос! А сейчас…
— Тише, нас могут услышать!
— Что ты намерен делать?
Слова Мизинца потонули в толще стены.
Непродолжительная тишина свидетельствовала то ли о том, что разговор закончился, то ли о том, что Мизинец вещал долго и вдохновлённо. Женский голос подтвердил верность последнего предположения Лораса:
— Мы никому не можем доверять! Только себе.
Что сказал Бейлиш, Лорас не услышал. Звук шагов за дверью заставил их с Маргери отпрянуть от стены.
— Гость ушёл, — сообщил появившийся на пороге мальчик. — Паланкин ожидает вас у чёрного хода.
— Идём, — резко поднявшись, Маргери схватила Лорса за руку.
— Эта женщина — мне кажется я её знаю, — прошептал Лорас.
— Мне тоже, — ответила сестра, хмуря брови.
Мальчик не обманул. Коридор с вереницей дверей из-за которых доносились сладострастные стоны, игривый смех и смачная брань быстро остался позади, сменившись полутёмной комнаткой, выходившей на неприметную улочку. Сквозь проём было видно звёздное небо и безликую клетушку на палках с парой носильщиков.
Нырнув меж занавесок, Лорас устроился на низенькое сиденье. Сестра села напротив. Носилки, дрогнув, приподнялись над землёй и поплыли, раскачиваемые в такт походке двух дюжих силачей. Впереди и следом двинулись столь же неприметные, как и паланкин, люди Тиреллов, облачённые в серые плащи.
Маргери молчала. Лорас тоже. Сомнения, терзавшие его, после визита к Мизинцу обрели новую силу. Бейлиш твердил о хаосе, дарующем новые возможности, о лестнице, по которой так легко взобраться вверх. Ещё вчера одна из надёжных ступеней этой лестницы звалась Оберин Мартелл, а сегодня утром пришли вести о его смерти. Без поддержки Дорна им будет сложно победить Ланнистеров и Старков. А ещё был Станнис, и с ним была красная жрица.
— Тебе нужно быть осторожней, — проронил он, поднимая глаза на Маргери.
— О чём ты?
— О красной жрице Станниса. Не хочу чтобы ты с ней встретилась когда ходишь к… этому.
— У этого есть имя, — в голосе сестры позвучали осуждение и укор.
— Его Воробейшество? — Лорас даже не пытался сдержать презрения.
— Да. Его Воробейшество.
— Пусть так. Но я сейчас не о нём, — сделал над собой усилие Лорас. — Станнис не с нами. А кто не с нами, тот против нас.
— Я его не боюсь!
— Я тоже. Но красной жрицы боюсь.
— Что она может мне сделать! — фыркнула Маргери.
— Тоже, что сделала принцу Оберину.
— Думаешь она виновна в его смерти? — в голосе Маргери прозвучало недоверие. — Разве он не скончался от ран?
— От пустяковых ран, от которых не умирают. И никто не знает кого ещё она умертвила.
— Ты о… короле? — прошептала Маргери, подавшись вперёд.
— О короле? — удивился Лорас. — Нет. Короля она не убивала.
— А кто?
Лорас понял, что сказал лишнее.
— Это был ты? Ренли? — даже в полумраке паланкина взгляд Маргери пронзил его насквозь.
— Нет… Он умер сам…
… — Сир Меррин, докладывать не нужно.
— Но…
— Я иду к брату, сир, — скривившись, проронил Ренли и, обогнув недовольного гвардейца, потянул ручку двери королевских покоев.
Лорас последовал за ним.
Солнце, клонившееся к закату, щедро поливало комнаты мягким, приглушённым светом, окрасившим всё вокруг в багряные тона. Кровавый цвет стен и толстого мирийского ковра показался Лорасу дурным предзнаменованием:
— Поздно для разговоров, — легко взял он Ренли под руку. — Может, не сейчас?
— А когда? — красивые губы изогнулись в горькой усмешке, а хмель, гулявший в крови, отразился лихой удалью в любимых глазах. — Сколько мне ещё терпеть его поучения?
В первой комнате Роберта не было. Как и во второй. Оставалась спальня.
В спальне было тихо и сумрачно. Женщина, поднявшая голову на звук их шагов, оказалась Шаей, служанкой Маргери.
— Милорды? — несколько раздасадованно она уставилась на Лораса и Ренли.
— Неожиданная встреча! — усмехнулся Лорас. — Ты меня удивила! Где Его Величество?
— Не знаю. Я спала, — пожала плечами Шая.
— Можешь спать дальше, — брезгливо скривив губы, бросил Ренли.
Странные звуки, донёсшиеся со стороны коридора, ведущего в нужник, заставили всех обернуться к потайной двери.
Лорас, шагнув вперёд, решительно отодвинул Ренли. Взгляд его упал на арбалет, лежавший на стуле. В арбалете не было болта, но его рука уже нащупала неожиданную находку, найденную им этим вечером, когда он почти дошёл до десницы, но передумал, оказавшись перед дверью его покоев — арбалетный болт с гравировкой «всегда плачу свои долги». Помпезная игрушка легла в жёлоб не хуже боевой стрелы.
Взяв арбалет на изготовку, Лорас шагнул в коридор, ведущий к отхожему месту короля.
— Сиди здесь! — услышал он приказ, отданный Ренли служанке.
Идущий в наклон каменный тоннель был гол и неприветлив. Тусклое пламя факелов едва разгоняло темноту. В затылок Лорасу дышал Ренли.
Странные звуки, слышимые ими, больше не повторялись.
Оказавшись перед прикрытой дверью, Лорас легонько толкнул её остриём болта, готового к выстрелу арбалета. Картина, представшая перед ним, был отвратительна — Роберт, с задранной рубахой, завалился на седалище, припав боком к стене. Его жирные ноги, разъехавшись, беспомощно обмякли, руки плетьми свисали вдоль тучного тела, а голова клонилась на бок. Из его носа и рта алой струйкой стекала кровь, пенясь на губах. Глаза короля были закрыты, а грудь не вздымалось. Распространявшееся по нужнику зловоние свидетельствовало о том, какое именно усилие привело к тому, что случилось. В мозгу Лораса алым всполохом мелькнуло воспоминание — старый пьяница сир Годфрид, умерший враз от удара — тогда он точно так же лежал с пеной у рта и вывалившимся, прикушенным языком — на глазах у Лораса и Маргери он бился в судорогах и успел обмочиться, пока не затих навеки.
— О боги, — выдохнул Ренли, неловко толкнув Лорса в бок. Рука Лораса дрогнула, выпустив болт в живот мёртвого короля. — Он… мёртв?
— Мертвее не бывает, — хмуро проронил Лорас, отметив, что грузное тело лишь беззвучно накренилось от силы удара.
Шорох за их спинами заставил Лорса обернуться. Зайцем метнувшуюся к выходу женщину, Ренли догнал лишь в спальне. От резкого толчка та не устояла, упав на кровать. В тёмных глазах явственно читалось понимание, что живой ей отсюда не уйти. Служанка Маргери сопротивлялась отчаянно, но золотая цепь, обвивавшая ею шею была слишком крепка, а руки Ренли сильны.
— Она бы обвинила тебя, — словно оправдываясь, тяжело дыша проронил Ренли.
Впечатав краткий поцелуй в сухие губы, Лорас хрипло ответил:
— Если кого и обвинят, то не нас.
Стоявший на своём посту Меррин Трант усиленно изучал пустоту перед собой.
— Мой брат желает, чтобы его никто не беспокоил, — холодно сообщил ему Ренли.
— Никто? — процедил сквозь зубы Трант.
— Никто, — повторил Ренли. — Хорошо охраняйте покой моего брата. Утром он хочет видеть сира Барристана.
— Вы слышали что сказал вам брат короля? — обронил Лорас, извлекая увесистый кошель. Тёмные глаза, блеснув в свете факела, уставились на алый мешочек. — Хорошо охраняйте покой короля. И забудьте, что нас видели. — Взор Транта перекочевал с кошеля на лицо Лораса. — Кажется я увлёкся и кое-что потратил… Слишком много потратил… Из того, что я вам должен. Будьте уверены, я вам всё верну при первой возможности.
— Должны, сир? — прохрипел Трант.
— Должен, сир, — тихо проговорил Лорас, вкладывая кошель в раскрытую ладонь…
… — Теперь ты знаешь всё.
Маргери не ответила.
Паланкин, покачиваясь, неспешно плыл по Королевской Гавани. За плотно сдвинутыми занавесками бурлила ночная жизнь, в то время как под покровом серого сукна царила тишина.
— Ни я, ни Ренли этого не желали, — словно в горячичном бреду шептал Лорас, нащупав в полутьме маленькую ладонь с длинными, нежными пальцами. — Но это произошло, и назад пути нет!
— Да, мы встали на тропу, с которой не свернуть, — ответ сестры был едва слышан.
— Но мы ещё многое можем сделать! Главное не сдаваться! — слова Лораса срывались с его губ, и он начинал верить в то, что говорил. До него долетало лёгкое дыхание Маргери, аромат роз, пропитавший её одежду и волосы — запахи дома, детства. — Всё будет хорошо, верь мне!
— Если только никто не вспомнит, как вы с Ренли заходили к королю, — покачала головой сестра.
— Вот почему ты должна сказать, что слышала разговор Старка и мужа! Тогда им никто не поверит, чтобы они не говорили!
— А Бейлиш?
— Что, Бейлиш?
— Он знает, как умер Роберт?
— Я не знаю.., — нехотя ответил Лорас. Мизинец ни разу не упоминул о том, что ему известно, что они с Ренли были в тот вечер у Роберта. Как ни разу не задал вопрос, кто убил короля. Его молчание говорило само за себя, впрочем, это тоже могло быть игрой, рассчитанной на то, что он, Лорас, однажды проговориться. — У него шпионов больше, чем у Паука! — горько усмехнулся Лорас.
— Почему ты так думаешь?
— А откуда я по-твоему узнал про тайну Серсеи и Джейме? И про то, что нужно искать темноволосых бастардов короля!
— И когда он тебе это рассказал? — голос сестры был непривычно глух и отрешён, словно мысли её были заняты чем-то другим.
— С месяц назад, — осторожно ответил Лорас, безуспешно пытаясь разглядеть хоть что-то на скрытом темнотой лице Маргери. — Он показал мне книгу и сказал, что за смертью Джона Аррена стоят Ланнистеры.
— А заодно он рассказал всё это Станнису! — усмехнулась сестра. — И после этого ты ему доверяешь?
— Я не знаю откуда всё узнал Станнис, но сейчас главное, чтобы поверили нам! И перестали верить Неду Старку! Маргери, ты должна нам помочь! Должна!
Сестра не ответила.
— Маргери! — в голос Лораса помимо его воли прорвалось отчаяние. — Враги окружили нас со всех сторон! Лорд Тайвин что-то подозревает, шпионы Вариса и Мизинца на каждом углу! Тарли за нашей спиной объединились со Старками! Но им это просто так с рук не сойдёт, вот приедет бабушка…
— Бабушка едет сюда? — оборвала его речь сестра.
— Да! Она в паре дней пути! И она так хочет тебя видеть!
Ответом ему была тишина.
Лорас, слегка сдавив пальцы сестры, тихо продолжил:
— Если ты думаешь, что она не одобрит…
— То уже поздно просить её одобрения! — вырвав руку, резко ответила Маргери. — Я выступлю перед судом!
— Верное решение! — выдохнул Лорас. — Уверен, боги будут на нашей стороне!
— Не поминай богов в суе!
— Я не хотел тебя принуждать или обижать…
— Ты меня не обидел.
— Маргери.., — чувствуя вину, Лорас не мог подобрать слова. — Надеюсь, эту ночь ты проведёшь в замке.
— В замке. А утро встречу в септе.
— Зачем?!
— Я хочу помолиться. Разве непонятно?
— Это обязательно? — нахмурился Лорас.
— Обязательно.
Паланкин, в очередной раз качнувшись, остановился.
— Красный Замок, — раздался тихий голос сопровождавшего их гвардейца…
====== Глава 2.21 ======
Несмотря на ранний час, утреннее солнце щедро поливало своими лучами покои Арьи. Через распахнутые окна было видно синее, без единого облачка, небо и макушки деревьев, а свежий ветерок нёс ароматы цветов и душистых трав, ещё хранивших ночную влагу.
Рикард, проснувшись спозоранку, возился с Ланном, пытаясь научить его ходить на задних лапах. Лорд Винтер, тявкая, крутился рядом.
— У тебя красивый сын, — молвила Дженна Фрей.
— Ага, — зевнув, ответила Арья. Она едва успела умыться и одеться, когда Анна доложила, что леди Дженна желает навестить её.
— Я рано, — кивнула сестра мужа, от которой не укрылся сонный вид Арьи. — Но в этом вини себя.
— Как это? — не поняла Арья.
— Обе мои невестки столь благочестивы, что утро предпочитают проводить в септе, и чтобы их застать приходиться вставать с первыми петухами, — усмехнулась леди Дженна. — Нимесида, вели подать чай и булочки! — распорядилась она по хозяйски. — Не обижайся, я привыкла, к Ним, она для меня как своя, — тут же пояснила она Арье.
— Я и не обижаюсь, — пожала плечами Арья, хотя это было не совсем так.
Нимесида, прошелестев юбками, отправилась за чаем и булочками.
Арья, стараясь сдержать очередной зевок, встала пройдясь по комнате — ей бы ещё поспать, но сейчас не до сна. Потом, всё потом. Сначала надо закончить начатое.
Сын, отстав от кота, принялся тормошить щенка, мгновенно огласившего заливистым лаем покои.
— Рикард! — скривилась Арья. — Такие игры для сада! У меня от вас голова разболится!
— Холошо мам, — послушно кивнул сын.
— Твой отец верно поступил, не поддержав ложь Станниса, — неожиданно сказала леди Дженна.
— Думаете, это была ложь? — нахмурилась Арья.
— Разумеется, ложь. И ты не должна выказывать никаких сомнений.
— Я и не выказываю.
— Выказываешь — своим вопросом, — голос леди Дженны был ровен, а взгляд пристален и тяжёл почти, как у её брата. — Не забывай, что даже у стен есть уши, а тем более в Красном Замке. Наши сомнения питают слухи, слухи питают дурные помыслы, дурные помыслы приводят к дурным деяниям. Ты ведь не хочешь, чтобы пролилась кровь?
— Нет, — покачала головой Арья.
— Я рада это слышать. И рада тому, что вы с Тайвином больше не враждуете.
Арья, насупившись, опустила взгляд. Да, они не враждовали. Но и мира между ними не было. Скорее, перемирие, и когда оно закончится и, главное, чем — было непонятно.
Нимесида, вернувшаяся с девочкой-служанкой, расставила перед ними чашки, чайник и блюдо со свежеиспечёнными булочками. И тут же удалилась.
Помешивая чай, Арья задумчиво разглядывала чаинки, кружившиеся по велению ложки в создаваемом ею водовороте. Этот утренний визит, как и разговор были неожиданны, и Арья не знала, что ей говорить, и что отвечать.
Вопрос леди Дженны застал её врасплох:
— Чего ты хочешь?
— Я? — вздрогнула Арья, подняв глаза.
— Да, ты.
— Разве это имеет значение, чего хочу я? — горько усмехнулась Арья.
— Только это и имеет значение, — тихо молвила леди Дженна, устремив взор на племянника, оставившего в покое свой зверинец и принявшегося за армию оловянных солдатиков. — Мужчины думают, что они правят миром, но это не так. Они приходят в этот мир благодаря женщине, делают первые шаги, повинуясь руке, направляющей их. Мужчины становятся старше, их игрушки больше, но ничего не меняется — мы всё так же нужны им.
— Лорд Тайвин не играет в оловянных солдатиков, — усмехнулась Арья, глядя на Рикарда, сосредоточенно выстраивавшего оборону края ковра.
— Его солдатики давно перестали быть оловянными, но он продолжает их двигать так, как ему нужно. А делать это в одиночестве тяжело.
— Он вам это говорил?
— Нет. Но я это знаю.
— Он намерен отослать меня, — неожиданно для себя призналась Арья.
— Да, таковы были его планы.
— И он их изменил? — быстро спросила Арья.
— Мне это не известно. Но он их может изменить, даже не сомневайся.
— Разве я могу что-то сделать?
— Сможешь, если захочешь.
Поднявшись, леди Дженна прошлась по комнате. Устремив взор в окно, она едва заметно сдвинула брови.
— Я повидала много союзов, и мало из них были счастливыми. Женщина вступает в брак не ради надуманных историй любви, воспетых поэтами. Жизнь гораздо проще и суровее, и чем раньше ты это поймёшь, тем лучше. У тебя есть сын, и ты должна думать о его будущем, а его будущее — Запад. Чтобы не случилось, Тайвин никогда не оставит Утёс Кастерли Тириону, а Джейме сам отказался от своих прав. Рикард — единственный наследник. Если ты желаешь добра сыну, ты должна стать ему опорой и поддержкой. И поддержать его отца. Тайвин не простой человек, и жизнь с ним непроста, но у тебя это неплохо получилось в прошлый раз. Если ты не наделаешь глупостей, то ты не потеряешь сына и вернёшь мужа. Всё зависит от тебя — пришло время повзрослеть, Арья Старк.
Арья молчала. На словах всё было так просто, а на деле она не знала, как ей поступить.
— И… Что мне делать? — неуверенно спросила она.
— Что делать? — изумлённо изогнув бровь, хмыкнула леди Дженна, оторвавшись от созерцания облаков. — Ты — молода и красива! Так воспользуйся этим! Обрати свою власть над мужчинами себе на пользу!
— Так говорят о шлюхах! — фыркнула Арья.
— Так говорят о женщинах, глупая! — рассмеялась леди Дженна. — Главное не перестараться — во всём должна быть мера.
«Мера!» — повторила про себя Арья. Она понятия не имела об этой самой мере и знания, полученные в борделях Браавоса, когда она служила Многоликому, здесь скорее были во вред чем на пользу.
Леди Дженна, которую, похоже, позабавил вопрос Арьи с лёгкой смешинкой в глазах пустилась в рассуждения:
— За время вдовства брата много кто пытался его завлечь, но ни у кого не вышло. Тайвин не собирался снова жениться, но он женился, и ты стала леди Утёса. Я ждала, что ты наскучишь ему, но этого не случилось. Как-то тебе это удалось в первый раз, значит получится снова.
Легко сказать — мрачно вздохнула Арья. Тогда она только и думала, что о побеге, ну ещё упрашивала взять её в Ланниспорт, подавлять восстание Грейджоев, поохотиться и сразиться на мечах…
— Вижу, мои слова пришлись кстати! — хмыкнула леди Дженна. — Надеюсь, тебе есть над чем поразмыслить, а я пойду. Увидимся на суде.
— На суде?.. — рассеяно повторила Арья, потирая висок.
— Всё хорошо? — встревожилась леди Дженна.
— Голова разболелась, — протянула Арья.
— Тебе стоит позвать мейстера.
— Да, конечно. Со мной такое бывает, это просто мигрень, — заверила сестру мужа Арья.
— Как скажешь, — кивнула та. — Но мейстеру всё равно покажись…
После ухода Дженны Фрей в покоях стало как-то тихо и пусто.
Допив чай, Арья позвала Нимесиду:
— Я спущусь к мейстеру. Проследи за Рикардом.
— Да, миледи, — кивнула Ним, окинув её внимательным взглядом. — Что-нибудь ещё?
— Нет.
Поднявшись, Арья на мгновение замерла подле сына.
— Мам? — обратив на неё зелёные глаза своего отца, встрепенулся Рикард. — Поиглаем?
— Не сейчас.., не сейчас.., — прошептала Арья.
— А когда?
— Потом… Я должна уйти.
— Надолго?
Вместо ответа Арья сгребла сына в охапку, зарывшись лицом в волосы цвета созревшей пшеницы.
— Ма-а-м, — заёрзал Рикард, выкручиваясь из тесных объятий. — Меня атакуют!
— Атакуют?! — усмехнулась Арья, приглаживая растрепавшиеся волосики сына тянущегося к выстроенным в боевой порядок оловянным войнам. Поднявшись, она коснулась лба Рикарда лёгким поцелуем и под долгим взглядом Нимесиды вышла за дверь…
… Тронный зал, где проходил суд, был забит до отказа.
Маргери снова не было.
Стиснув пальцы, Лорас перевёл взгляд на Ренли.
— Если она не придёт.., — в очередной раз начал Ренли.
— Она придёт! — тут же прервал его Лорас, отчаянно пытаясь сохранить остатки веры в сестру. — Но нет ни только её — Станнис тоже не пришёл.
— О, он будет, можешь не сомневаться! — губы Ренли тронула кривоватая усмешка.
— И я не вижу Старков, — проронил Лорас, кидая взгляд на пустую трибуну.
— Поджали волчьи хвосты и забились в свои норы? — презрительно фыркнул Ренли. — Все говорят о чести и доблести Неда Старка, а он просто трус! Он предал память своего друга и названного брата! Предал и продал за золото Ланнистеров, подложив в постель Тайвина свою дочь!
— Их союз грозит нам сложностями, — нахмурился Лорас.
— Я это понимаю. Потому и зол. Я верил в честь Старка, а на деле всё это оказалось лишь словами.
— С нами Простор, не забывай.
— Без Тарли.
— Тарли ещё не всё. Ещё есть Долина, которая пока молчит, да и Штормовой Предел не весь поддержал Станниса. Слова Маргери могут многое изменить.
— Осталось только дождаться Маргери, — усмехнулся Ренли.
— Я здесь, — прозвучало у них над ухом.
Обернувшись, Лорас с облегчением увидел сестру.
— Что ты на себя надела?! — не сдержался он.
— А ты рассчитывал, что я приду разряженная, как на праздник? — горькая улыбка скользнув по алым губам, тут же померкла. — Для меня нет повода для веселья. Порок, грех и предательство — повод для скорби и покаяния, а не для радости.
— Это такую речь вы заготовили? — нахмурился Ренли, окидывая внимательным взглядом скромное, если не сказать убогое серое платье Маргери.
— Не беспокойтесь — я обличу предателей! — решительно вскинула голову Маргери.
— Я в тебе не сомневаюсь, — мягко улыбнулся Лорас, накрывая ладонью ладонь сестры. — Пусть предатели убираются к Неведомому, а ты возвращайся к нам. Стань прежней Маргери.
— Это будет нелегко…
Появление судей и королевы оборвало разговоры, гулявшие по залу.
Тайвин Ланнистер, заняв своё место главного судьи, провозгласил:
— И так, мы заслушали всех свидетелей и готовы огласить своё решение…
— Не всех! — встав, прервал его Ренли.
Чувствуя, как сердце начинает биться где-то в горле, Лорас сжал ладонь Маргери.
— Не бойся. Сегодня всё закончится, — ровно проговорила сестра.
«Нет, всё только начнётся!» — подумал Лорас, краем глаза отметив улыбку, скользнувшую по губам Мизинца, сидевшего неподалёку.
— Надеюсь, время потраченное на вашего свидетеля будет того стоить, — ответ, как и взгляд Тайвина Ланнистера был колюч и не предвещал ничего хорошего.
— Можете в этом не сомневаться, лорд-десница! — звонкий голос Ренли не породил привычной радости. — Наш свидетель Магери Ланнистер.
Под гул голосов, Лорас выпустил руку Маргери. Вместе с пустотой, возникшей взамен выскользнувших из его ладони хрупких пальцев, к нему пришло ощущение совершаемой им ошибки. Но было уже поздно. До боли знакомый силуэт, обёрнутый в режущую глаз серую простецкую ткань, уже двигался к помосту, который виделся ему не иначе, как помостом палача.
— И что вы хотите поведать нам, миледи? — от ледяной стужи, пропитавшего голос того, кто всё ещё именовался мужем сестры, у Лораса появилось стойкое желание пронзить его мечом. Сомнения вмиг рассеялись, уступив место холодному расчёту — Ланнистеры должны быть наказаны за все свои злодеяния, и покарает их та, что стала жертвой вероломства Тайвина.
— То, о чём я слышала однажды днём, покидая ваши покои, милорд, — мелодичный голос лился под своды Тронного зала, заполняя всё вокруг.
Откинувшись на жёсткую спинку скамьи, Лорас не сдержал усмешки.
— И что же вы услышали?
— Начало разговора, милорд.
— Между кем и кем?
— Между вами, милорд, и лордом Эддардом Старком.
По залу прокатился шёпоток. Уже не сдерживая улыбки, Лорас, посмотрел на Ренли — в глазах будущего короля плясало торжество.
— Что же вы услышали, миледи?
Жёсткость, прозвучавшая в вопросе Ланнистера, заставила Лорса усмехнуться — самое время начинать бояться!
— Слова приветствия, милорд.
— И?
— И больше ничего.
Не поверив своим ушам, Лорас подался вперёд.
— Так это ради этого вы поднялись сюда, миледи? — угол рта Тайвина Ланнистера нервно дёрнулся — гнев, закипавший под маской судейского спокойствия, готов был вырваться наружу.
— Нет, милорд. Я поднялась для того, чтобы рассказать, что именно я должна была услышать.
— Должны были услышать, миледи?
— Да, милорд. Я должна была услышать о том, как лорд Старк обвиняет королеву Серсею в измене королю Роберту, а вы обещаете ему забыть о проступках его дочери, в замен на его молчание.
— С чего вы это взяли?! — перекрикивая шум, поднявшийся в зале, лорд Тайвин подался вперёд.
— Так велел мне сказать мой брат Лорас.
Не понимая, что происходит, Лорас смотрел на узкую спину, затянутую в серую ткань, на каштановые волосы, собранные в простую косу. Поднявшийся в зале шум, эхом отдавался в его голове. «Как?! Зачем?!» —тщетно билась мысль в поисках хоть какого-то ответа.
— Тишина! — призвал всех к порядку громовым голосом Хостер Талли.
Только после этого Маргери смогла продолжить, но лучше бы она не продолжала. Обернувшись, она обратилась к залу:
— Я пообещала Лорасу рассказать правду, и я это сделаю, ибо жизнь во лжи — это грех. Как и многое из того, что я делала до сих пор. И я готова покаяться и просить у всех прощения, за деяния, совершённые мною, за ложь, сказанную в порыве гнева и обиды. Я прошу прощения у Тириона Ланнистера, ибо виновата перед ним. Я прошу прощения у своего лорда-супруга, ибо виновата перед ним. Но те мои слова лишь для них. Вы хотите знать, кто убил короля Роберта? Его никто не убивал. Он умер сам, от вина и жизни, что вёл. Но его смерть не принесла ему успокоения. Его брат, Ренли, и мой брат, Лорас, замыслив дурное, выпустили в него арбалетный болт, в попытке обвинить одного из Ланнистеров. Но их желания пошли ещё дальше. В сговоре с Петиром Бейлишом они придумали то, как лишить детей короля Роберта прав на престол. Петир Бейлиш давно начал незримую войну против Ланнистеров. Он, пользуясь давним знакомством с леди Аррен, подобрался к Джону Аррену, желая отравить его. Побоясь быть раскрытым Арьей Ланнистер, видевшей его, он попытался убить её, и её мужа, которому она могла всё рассказать. Он убедил Лизу Аррен, что в смерти её мужа виновны Ланнистеры и уговорил написать своей сестре леди Старк. Когда лорд Старк приехал в столицу, он начал искать доказательства убийства лорда Аррена. Петир Бейлишь попытался убедить его в том, что королева изменяла королю, и Джон Аррен узнал об этом. Но лорд Старк не поверил. Тогда Петир Бейлиш сказал, что я должна свидетельствовать против лорда Старка, обвинив его в сговоре с Тайвином Ланнистером. Он хотел, чтобы я сказала, что молчание Неда Старка было куплено жизнью и свободой его дочери.
От тишины, повисшей в зале, резало уши.
— Откуда вам это известно? — наконец спросил Хостер Талли.
— Я сама стала частью этого заговора и потворствовала ему, но так больше продолжаться не может. Я больше не желаю жить во грехе лжи и обмана. Я хочу покаяться, и призываю всех это сделать. Боги велики, и прощение их безмерно, а сила любви — безгранична! Покайтесь! — голос Маргери, зазвенев, обретал силу, взмывая ввысь, туда, где за витражами сияло солнце. Лучи его, струсь, падали на деревянный помост, омывая ту, что вдохновлённо взывала ко всеобщему покаянию. — Я грешна и осознаю это. Отныне и до конца своих дней моя жизнь будет принадлежать Семерым, а целью станет искупление. Я ухожу, — обернувшись, Маргери устремила взор на судей. — Я ухожу, и прошу не препятствовать мне…
====== Глава 2.22 ======
— Довольно, миледи! — голосом судьи объявила Нимесида. — Всё закончилось! — и, забрав из рук Арьи нечто, казавшееся безликой тряпкой, бросила в огонь.
Не ответив, Арья молча смотрела как языки пламени накинулись на то, что когда-то было лицом Маргери Тирелл, а сейчас, обращаясь в пепел, исчезало навсегда, …
… Это было словно вечность назад.
Арья стояла на ступенях башни Десницы, в голове её были сумятица и туман, порождённый то ли зельями Тамерлана от мигрени, то ли приступом этой самой мигрени, то ли открытием того, что всё свершённое лордом Тайвином той ночью было порождено дурманом яда, поработившего его разум. В мозгу нервно билась мысль: «Он… не хотел? Не осознавал, что творит?», а в ушах звучал голос Маргери, стоявшей на ступень выше неё:
— Я была у Тайвина. Он любит прерваться в это время…
— Вот как.., — судорожно сглотнув, пробормотала Арья. Всё вокруг поплыло перед её глазами, словно пошёл дождь — очертания камней стали расплывчатыми, а их границы стёртыми.
Выставив руку, Арья упёрлась в стену, стараясь не упасть.
— Ты что-то хочешь мне сказать? — прошипела Маргери, слегка наклоняясь вперёд.
— Я? Ничего…
— Тогда зачем ты меня удерживаешь?!
— Я никого не удерживаю! — отрезала Арья, продолжая стоять, как и стояла.
— Прости. Я не так тебя поняла. Но хорошо, что мы встретились. Ты так и не сказала о своём решении, — тихо проговорила Маргери, делая шаг вперёд.
— А тебе так не терпится его узнать? — зло прошипела Арья, уставившись на бывшую Тирелл, замершую на расстоянии всего одной ладони.
— Не опоздай, — усмехнулась Маргери. — Как известно, Старкам не везёт на юге!
— Что ты об этом знаешь?! — сузив глаза, бросила Арья сквозь зубы.
— Только то, что известно всем!
Всё случилось слишком быстро. Арья её не трогала. Маргери, словно увидев нечто страшное, отшатнулась, руки её, подобно крыльям птицы взметнулись вверх, в то время как сама она уже падала назад, навстречу каменным ступеням.
Моргая, Арья стояла и тупо смотрела на неловко завалившееся тело. Она не хотела. Даже не думала. А, может, и думала, но ничего же не сделала. Но Маргери была мертва, и сомнений в этом не было. Внезапно, подобно молнии пронзила мысль — если их кто-то увидит, обвинят её, Арью, и тогда для неё уже точно будет всё кончено. Ей никто не поверит. Никто.
Тело Маргери оказалось на удивление тяжёлым. Стиснув зубы, Арья подхватила его подмышки и рванула вверх, к окну, выходившему на неприглядное нутро внутреннего двора. Пыхтя и отдуваясь, она пропихнула в узкий проём то, что ещё совсем недавно дышало, говорило и сыпало угрозами. Тело упало тряпичной куклой, неловко согнувшись пополам и неестественно вывернув шею с лицом обращённым вверх. Это самое лицо никак не шло из головы Арьи, когда она, озираясь как вор, вернулась к себе в покои, не встретив ни души.
Таяли мгновения, она ждала что вот-вот кто-то придёт и сообщит о скорбном событии — Маргери Ланнистер выпала из окна, но никто не шёл. Незаметно подобрался вечер, Рикард вернулся от наставника, Нимесида привычно отчитывала прислугу, Анна наводила порядок в сундуках и шкафах. Санса, явившись аккурат перед ужином, вскользь обронила, что леди Маргери отправилась навестить подругу… «Мне нужно к Тамерлану, » — не слушая, что ей говорит сестра, сообщила Арья. «Голова всё ещё болит?» — сочувственно спросила Санса. «Да»… Сестра ушла, а Арья, выйдя, спустилась к основанию башни, прошла мимо покоев Тамерлана и оказалась снаружи — там, где хозяйственный двор примыкал к башне Деснице. Никто её не остановил. Гвардейцы, поняв, что леди Ланнистер идёт к мейстеру, лишь проводили её взглядом. Тело Маргери никуда не делось. В укромном уголке, в окружении колючих кустов на острых камнях обвалившейся старой кладки лежала Роза Хайгардена. В этот раз Арья не тратила время на раздумья — всё и так было решено. Она, Арья Ланнистер не может и шагу ступить без неусыпного ока гвардейцев, в то время, как Маргери Ланнистер вольна идти куда угодно. Хоть к подруге, хоть к бабке в Хайгарден. Волоча тело по каменной крошке, Арья старалась не думать о том, что будет, встреться ей кто по пути, но всё обошлось. Этот ход Арья заприметила ещё четыре года назад и узнала, когда Анна водила её к ведьме, снабжавшей Маргери Тирелл зельями. Позже, наведываясь к Тамерлану, она выяснила, что он соединён с башней Десницы и хозяйственной частью, где трудились прачки. Заброшенная коморка со старым очагом была найдена ею позже. Ещё не зная зачем она ей понадобиться, Арья изучила все проходы, ведущие к ней и нашла тайник в стене, куда позже и поместила «лицо Маргери» и её одежду. Тело она сбросила в подземную реку, что текла под Красным Замком, впадая в залив.
У Арьи не было чёткого плана, что делать дальше. Она знала лишь одно — если случится острая нужда вновь бежать из Королевской Гавани, лик бывшей Тирелл сослужит ей службу. Мысль о том, что Маргери могут хватиться раньше времени, посетила Арью после встречи с сиром Николасом. Она не горела желанием расхаживать по Красному Замку в обличьи Розочки, но всё пошло не так, как задумала Арья — Лорас и Ренли начали свою игру. В тот день, когда они рассказали ей про свой замысел, у Арьи появилось ощущение мухи, угодившей в паутину — бесследно исчезнуть Маргери не сможет — у Лораса был план по спасению их всех, который обещал «долгую и счастливую жизнь». Чтобы Арья не сделала было бы только хуже — для неё, для Рикарда, для принцев, к которым так привязался её сын. Когда-то она думала, что стоит только найти способ, и она покинет Королевскую Гавань. Одна или с Рикардом. Когда-то она смотрела на него, как на обузу, как на ярмо на её шее, но всё это было давно. Вместе со словами лорда Тайвина о том, что ей придётся расстаться с сыном, пришло осознание, что этого не будет никогда. Шло время, Арья смотрела на сына, и неприглядная правда вырисовывалась перед ней во всей красе. «Когда Рикард привыкнет к семье…» — Рикард не просто привык к своей новой семье, он ощущал себя её частью, и вряд ли она сможет безболезненно вырвать его из львиных лап. Его глаза светились гордостью и восторгом от того, что у него такой старший брат, как сир Джейме, он смеялся над шутками Тириона, и он обожал своего отца. А про Томмена и Мирцеллу и говорить не приходилось. Рикард стал Ланнистером, и это были не просто слова. Он никогда не простит Арью, если она решит увезти его от них. А оставить его здесь и уехать одна Арья тоже уже не могла. Раньше она смогла бы с ним расстаться, но не сейчас. Ни добровольно, ни по принуждению. А ведь был ещё лорд Тайвин и его планы. И король. И те, кто когда-то пытались убить Арью и её мужа. Дальнейшее пребывание в Красном Замке могло быть столь же опасным для неё и сына, как и побег. Разум Арьи метался, пытаясь решить, как ей поступить, но решение ускользало. А потом король Роберт умер, но никто этого не знал — все искали убийцу, и Арья тоже искала с тревогой в сердце вспоминая холодную пустую постель туманного утра его смерти и все разговоры о «принцах-бастардах». Убить его мог кто угодно, но все эти «кто-угодно» были из тех, кто не был безразличен Арье.
C каждым разом роль Маргери давалась ей и легче, и сложнее. Она помнила ужимки Розочки, которые не поменялись за столько лет, а порой резкие слова, невольно срывавшиеся с её губ и удивлявшие людей, научилась объяснять «тем, что со мной произошло», и все её понимали и прощали, кляня вероломство Ланнистеров. С тех пор, как об её тайне узнала Ним, Арье стало намного проще. Черноокой служанке, рождённой на Летних островах и побывавшей в местах, о которых многие и не слышали, не пришлось ничего объяснять. Нимесида знала, кто такие безликие и знала, что означает содержимое свёртка, с которым она застукала Арью. Разговор их был коротким и тяжёлым.
— Так вот, значит, что вы делали в Браавосе, миледи.
— Ты меня осуждаешь, Ним? — вскинулась Арья.
— Кто я такая, чтобы вас осуждать? Я всего лишь прислуга. Но у вас есть муж.
— А есть ли он?
— Есть. Но вы его потеряете, стоит ему узнать про это.
— Если ты не скажешь, то он ничего не узнает! — горячо воскликнула Арья. Угроза именно так потерять лорда Тайвина, по собственной глупости, вдруг показалась ей самой страшной из всех возможных угроз.
— Почему я должна промолчать? — сурово воззрилась на неё Ним.
И Арья рассказала. Рассказала всё. Нимесида слушал и молчала. А потом проронила:
— Так вот почему вы сбежали? Лорд Тайвин ни на одну женщину руку не поднял. Он не такой. И братья у него не такие.
— Теперь я это знаю, — судорожно сглотнула Арья. — Но я не знаю, кто это сотворил с нами. Кто убил короля, и, что если принц Джоффри умер не случайно? Если его тоже отравили? Тиреллы заговорщики, и Ренли с ними за одно. Возможно кто-то ещё им помогает. Я могу выведать многое, если ты меня не выдашь.
— Вы всё это делаете только ради этого?
— Только ради этого! — не отводя взгляд, подтвердила Арья и сама в это поверила.
С помощью Ним всё стало проще. Арье больше не приходилось прилагать столько усилий, чтобы исчезать из покоев. «Участившиеся приступы мигрени и женские боли» сделали леди Арью Ланнистер частой гостьей Тамерлана, гвардейцы, привыкнув видеть миледи у входа в подземелья, перестали обращать на неё внимание, а Нимесида всегда находила ответ, куда ушла хозяйка. Анна тоже была на их стороне. Не будучи посвящённой во все детали, она знала, что миледи намерена вернуть расположение мужа и всячески ей помогала. Мысленно благодаря Розочку, так вовремя оповестившую о своём намерении погостить у подруги и её всем известной щедрости, Арья появлялась в септе, приюте, раздавала еду беднякам, являя Розу Хайгардена миру и подпитывая укоренившийся образ «благочестивой и глубоко несчастной леди Маргери». Неожиданно Арья столкнулась с непредвиденной трудностью — у Маргери были деньги, а у Арьи нет. Решение нашлось быстро — лорд Тайвин выделил ей золотых драконов на благие дела. С тех пор, сопровождаемая Анной, Арья являлась на службу в Великую септу и одаривала сирот и их попечительницу. А в другой день, спустившись к Тамерлану за очередным снадобьем, выходила из подземелий уже с другой стороны, будучи Маргери. Всякий раз у Арьи захватывало дух и замирало сердце, от того, что кто-то начнёт задавать вопросы, где пропадала леди Маргери Ланнистер. Но настойчив был лишь Лорас, но и его она научилась ставить на место. Остальные сопереживали добровольной изгнаннице веря, что она «вернулась вечером и снова сегодня отправится к дорогой Иннет, ибо быть здесь, ей более не вмоготу, вы ведь понимаете…». Опущенные глаза, тяжкий вздох и взмах ресниц — и Арья чувствовала себя актрисой на подмостках у Изимбарро.
Шли дни. Арья и Маргери, не встречаясь, ходили одними коридорами, бывали в одной септе. И с каждым днём в Арье росло понимание того, на что она не решись, главное — Маргери должна исчезнуть так, чтобы никто не стал её искать. А если бы и стал, то без последствий для Арьи. Так она нашла Его Воробейшество. А Его Воробейшество нашёл разуверовавшуюся в людях душу, внемлющую его словам о грехе и покоянии. Речи плешивого старика в сером балахоне сводились к тому, что жизнь пуста, и всё бренно, а истинная ценность не в золоте, а в вере. Арья мучелась от палящего солнца, стойко терпела неудобства тесных корсетов Розочки и подмечала многочисленные взгляды, бросаемые на неё людьми с чётким знанием того, что когда придёт время, Маргери Ланнистер навсегда покинет привычный ей мир и уйдёт странствовать по свету в поисках просветления. Уйдёт высоко подняв голову и громко заявив о своих намерениях. А с бедной одинокой странницей всякое может случиться.
Так думала Арья, рассуждая как избавиться от Маргери, когда придёт время. Появляясь в её обличьи в Красном Замке лишь на краткий миг, она избегала лишних встреч, более всего боясь, что лорд Тайвин захочет поговорить. Но этого не случилось. Казалось, что её муж не желал видеть Маргери, зато их собственные встречи стали чаще. И не только смерть Роберта тому была причиной. Его близость волновала Арью и порождала смятение. Всё чаще и чаще она вспоминала прошлое и думала о том, какой могла бы быть их жизнь, если бы ничего не случилось. С приездом леди Дженны подобные мысли, казалось, совсем перестали покидать её голову. А лорд Тайвин молчал. Он ничего не делал и не говорил, чтобы облегчить Арье жизнь и хоть как-то понять, чего ей ждать. Чаша весов, раскачиваясь, клонилась то в сторону Старков, то в сторону Ланнистеров. Арье казалось, что с каждым днём она всё больше и больше отдаляется от Севера, от Винтерфелла и, что нет уже той связи, что когда-то соединяла её с семьёй. Отец говорил: «Одинокий волк умирает, а стая живёт». Она не была одиноким волком, но и частью той, прежней стаи она себя больше не ощущала. Они всё ещё были семьёй, но в её жизнь вошла другая семья, где главное место занимал Рикард, каким-то странным образом притянувший к себе всех — лорда Тайвина, сира Джейме, Тириона, Томмена, Мирцеллу и Дикона со всеми Тарли. С каждым днём Арья чувствоала, как слабеет связующая нить, соединявшая её с Эддардом и Кэйтилин Старк, в то время как то, что соединяло её с Рикардом и лордом Тайвином — крепло.
Когда Оберин Мартелл сказал, что явился в Королевскую Гавань за головой Тайвина Ланнистера, Арья знала, что это не пустые слова, и что она сделает всё, чтобы отец её сына остался жив. Она готова была пронзить Мартелла его собственным отравленным кинжалом ещё в борделе, но сделала это много позже, когда кинжал сам скользнул ей в руку. Одно незаметное движение, и яд попал в кровь принца. Мартелл умер, и только Арья знала, что раны, нанесённые Горой, были не причём.
Смерть Мартелла изменила многое. Останься он жив, возможно Арья ещё долго не знала бы про Мизинца. В тот день, в борделе, благодаря несдержанности тётки Лизы многое встало на свои места. Правда была пугающей и неприглядной. Визгливый голос, который Арья в отличии от Лораса узнала сразу, вещал за стенкой о том, что сестра её матери готова на всё ради своего любовника. Что она уже отравила мужа, обвинив во всём Ланнистеров. А ещё леди Аррен сказала — «она повсюду совала свой нос и разболтала мужу». Арья слушала, и перед её мысленным взором вставали картины прошлого. Мизинец и Лиза Аррен на морском празднике, на турнире, на ужине. Незримое присутствие кого-то третьего, скрывавшегося на балконе, когда она без приглашения пришла к тётке. Случайные и не случайные встречи, сопровождаемые взглядом внимательных глаз, устремленных на неё, Арью, и её мужа. Арья не придавала значения, что тётка Лиза слишком часто оказывалась подле Бейлиша, списывая всё на их давнее знакомство, а они придавали. И то, каким болезненным в те дни был лорд Аррен, как он чах на глазах, теряя остатки жизненной силы. Лиза Аррен источала яд, говоря о нём и о муже Арьи, порой не задумываясь о своих словах. Арья её почти не слушала. Как оказалось — зря. А, спустя годы, Петир Бейлиш рассуждал о том, сколь много потеряла Маргери с появлением Арьи в жизни Тайвина Ланнистера, подталкивая её на ложную тропу подозрений Розы Хайгардена. Не по приказу Тирелл была перерезана подпруга лошади Арьи, и не она подсыпала Белую Леди в еду лорда Тайвина. Это сделали те, кто боялся, что правда о недуге лорда Аррена выйдет наружу прежде, чем он умрёт. «Кто-то решил сыграть в престолы,» — сказала королева Серсея. Этим кем-то был Петир Бейлиш. Он уже давно начал свою партию в кайвассу и продолжил её сейчас. Открытие было пугающим и невероятным, и Арья не знала, что с ним делать. Она не могла пойти к мужу, ибо это означало бы признание во всём, не могла рассказать отцу, матери. Всё решил за неё Лорас, настаивая на выступлении в суде, и Королева Шипов, решившая наведаться к внукам. Тогда то Арья и поняла, что пришла пора Маргери Ланнистер покинуть Королевскую Гавань, и сделает она это громко — настолько громко, насколько сможет. И кроваво. Арья всю ночь обдумывала последнюю речь Маргери, тщательно подбирая каждое слово. Она не должна сказать ничего лишнего, но её слова должны стать приговором для Мизинца, Ренли и Лораса. Арья не сомневалась, что отец приходил к лорду Тайвину, и речь шла о ней, Арье — иначе, что ещё могло заставить отца молчать? Арья его не осуждала — ничего кроме боли и крови эта «правда» никому не принесёт, и ей было всё равно оброс ли ветвистыми рогами Роберт или нет. Хуже было с тёткой Лизой — как бы Арья не была зла на неё, она оставалась сестрой её матери и дочерью дедушки Хостера, и прилюдно обвинить её она не могла.
Но этого могло и не случиться. Её тайна оказалась раскрытой. Маргери Ланнистер, не таясь, возвращалась из Септы Бейлора, где провела утро в молитвах и беседе с молодым братом Лютером, истово верившим всему, что говорил Его Воробейшество, когда её окликнули. У ворот малоприметного большого дома спешившись, стоял Станнис Баратеон. Поклонившись, он представился, добавив:
— Мы с вами не встречались, леди Маргери, но, тем не менее, прошу вас зайти, дабы обсудить одно дело, касающееся вас, вашего брата и семьи Тирелл.
— Мы можем это отложить? — хмурясь, спросила Арья. — Мне бы не хотелось опоздать на суд.
Окинув беглым взглядом её нарочито простое серое одеяние, Станнис продолжал настаивать:
— Это не займёт много времени. Прошу вас, — и первым шагнул в открытую дверь.
Помедлив мгновение, Арья приказала гвардейцам, выделенным для неё Лорасом, остаться снаружи.
Велев слуге не тревожить их, Станнис провёл Арью в комнату, где царил полумрак, разгоняемый пламенем, пылавшем в открытых чашах.
— Здесь почитают Бога Света, — проследив её взгляд, пояснил Станнис.
— Семибожие — истинная вера и залог мира и покоя в Семи Королевствах! — привычно заявила Арья, повторив слова Его Воробейшества.
— Мы можем поговорить об этом позже, — легко согласился брат покойного короля, присаживаясь на жёсткий стул и указывая на место напротив. — Сейчас речь не об этом.
Расположившись, Арья сухо проронила:
— А о чём же?
— Ланнистеры нанесли вам оскорбление, как и Старки. И они лгут, заставляя верить в права бастарда на Железный Трон. Поддержите меня, и я обещаю вам справедливое решение.
— Приволокёте ко мне Тайвина Ланнистера на аркане, объявив наш брак законным? — съязвила Арья.
Станнис усмехнулся, но ответить не успел. В комнату вошла женщина в красных одеждах жрицы Рглора. Уверенная в себе, она с лёгкой полуулыбкой повернулась к гостье и застыла, словн увидев призрак. Глядя на то, как улыбка медленно покидаёт красивое лицо, Арья поняла, что она пропала.
— Кто ты? — голос жрицы прозвучал хрипло.
— Леди Маргери, позвольте вам представить леди Мелисандру, — ничего не заметив, Станнис поднялся со стула.
Арья тоже встала, нащупав рукой кинжал.
— Она не то, что мы видим, — прищурившись, проговорила жрица, шагнув вперёд и потянувшись к лицу Арьи.
Медлить Арья не стала. Всё произошло мгновенно и почти одновременно. Кинжал, что был спрятан в складках юбки, сначала повстречался с горлом Станниса, потом жрицы, а толстый ковёр заглушил звук падения тел.
Вытерев клинок, Арья огляделась. Две чаши по углам комнаты горели ровным огнём. Рядом, у камина, стояло кресло, на которое Станнис кинул свой плащ. Плотно задёрнутые шторы скрывали окна. На столе ворохом лежали свитки и толстенные книги.
Окунув один из свитков в огонь, Арья бросила его на плащ. Пламя, попробовав на вкус шерстяное сукно, занялось, резво принявшись пожирать то, что не так давно укрывало плечи Станниса Баратеона. «Стоит выбирать себе правильных богов,» — мрачно усмехнулась Арья, глядя на то, как огонь подбирается к столу с бумагами.
Выйдя, она плотно притворила за собой дверь и покинула дом, холодно кивнув какому-то человеку с обрубком руки, беседовавшим со слугой в конце коридора и явно собиравшимся уходить, так же, как и она.
Сев в паланкин, она бросила косой взгляд на наглухо закрытые окна — у Маргери Ланнистер появился ещё один повод срочно покинуть столицу. Благо, к этому всё было готово…
— Вы сделали всё, что было в ваших силах. Пора остановиться, — взгляд и голос Ним были суровы и непоколебимы.
— Да, — кивнув, судорожно сглотнула Арья.
— Идёмте.
— Пойдём.
Покинув каморку, они поочерёдно прошли по узкому проходу и оказались у поворота, привычно освещаемого светом, струящимся из окна под потолком. С наружи, как и всегда, доносились шум и гомон хозяйственного двора, где-то далеко позади журчала речка, протекавшая под Красным Замком, капала вода.
Миновав двери, ведущие в царство Тамерлана, Арья, а следом за ней и Нимесида, шагнула на лестницу, ведущую из подземелий. Стоявшие в карауле гвардейцы, не обратив на них внимания, продолжали пялиться на суету во дворе — на утро был назначен отъезд Хостера Талли с братом, а через день собирались уезжать и Старки. Если Арья поторопится, то завтра, ещё до заката, она сможет оказаться за пределами столицы — Чёрная Рыба всё устроит. А если она решит уехать позже, то отец и мать сделают всё, чтобы ей помочь. Только вот она так ничего толком и не решила.
Солнце, медленно клонясь к земле, позолотило песок дорожек, окрасило багрянцем стены.
Бросив последний взгляд на повозки, в которые продолжали грузить сундуки с немудрёным скрабом дедушки и его брата, Арья нырнула под арку и зашагала вверх по лестнице.
— Вы были у лорда Тайвина после суда, миледи? — вопрос Ним смешался с шорохом её юбок.
— Нет.
— Отчего?
— Не знаю.
— Вам есть о чём поговорить.
Арья это знала. Но заводить разговор о своём будущем всё ещё страшилась.
Дойдя до своих покоев, Арья нерешительно остановилась.
— Я присмотрю за лордом Рикардом, не волнуйтесь, — тихо проговорила Ним и скрылась за дверью, оставив свою миледи одну.
Помедлив пару мгновений, Арья двинулась выше. Сорок хорошо знакомых ей ступеней — и она оказалась перед покоями лорда-десницы. Тяжёлые дубовые створки, распахнувшись, впустили Арью внутрь.
Лорд Тайвин был на месте. Сидя за столом, он занимался очередным посланием. Кивнув Арье, он указал ей на стул напротив.
Сев, Арья смотрела, как перо едва уловимо шурша, летало над бумагой, оставляя чернильный след. Последний солнечный луч закатного солнца скользнув по златогривым львам, застывшим на литых решётках, окунулся в кубок и дерзко перескочил на знак десницы короля. Длань, засияв, тут же померкла — солнце, скатившись по небосводу ещё ниже, отдало покои во власть вечернего сумрака. Только одинокая свеча, горевшая на столе, продолжала бороться с подступавшей темнотой.
Молча слушая скрип пера, Арья разглядывала мужчину напротив неё. Её мужа. Вечерние тени сгладили морщины на его лице, спрятали серебро в волосах, сделав его таким, каким он был, должно быть, много лет назад. Таким, каким его видела Джоанна… Внезапно Арью посетил страх — а вдруг она ему не нужна? Вдруг, все они ошибаются — и Нимесида, и леди Дженна, и он не хочет, чтобы она была подле него? Ведь он уже получил всё, о чём желал — у него есть ещё один сын и наследник. А она, Арья, ему вовсе не нужна, и его терпимость к ней на самом деле то, что выторговал для неё отец в обмен на своё молчание…
Словно почувствовав смятение Арьи, лорд Тайвин оторвался от бумаг и наградил её долгим взглядом. Слишком долгим. Пугающе долгим.
— Вы что-то хотели, миледи? — наконец проронил он.
— Да.., — облизнув вмиг пересохшие губы, выдавила из себя Арья. — Ваше решение? Оно неизменно?
— Вы о Рикарде и вашем отъезде?
Кивнув, Арья уставилась в холодные, зелёные глаза, мерцавшие отражённым золотистым блеском горящей свечи.
Лорд Тайвин молчал.
Молчал. И его молчание становилось невыносимым. Наконец он тихо спросил:
— А что вы сделали, чтобы я изменил своё решение?
«Что?!» — Арья чуть не вскочила с места. Да она всё для этого сделала! Она спасла их всех! Вместо этого она ответила:
— Ничего. Я не сделала ничего плохого. Вам не в чем упрекнуть меня.
Откинувшись на спинку стула, лорд Тайвин отвёл глаза, забарабанив пальцами по столу.
— Да, в этот раз вы не сделали ничего предосудительного и вели себя достойно, — проронил он.
— И?
— И вы думаете этого достаточно?
Сердце Арьи ушло в пятки:
— Рикард… Он вам этого никогда не простит, если вы разлучите нас.
Внезапно подавшись вперёд, муж вперил в неё тяжёлый взгляд:
— Думаете, он простит вас, если это сделаете вы?
Судорожно сглотнув, Арья закусила губу — вопрос не требовал ответа.
— Для Рикарда будет лучше, если один из нас исчезнет из его жизни, пока он мал, — голос лорда Тайвина был безжизненно ровен.
— Вы не сделаете этого! — Арье показалось, что земля уходит у неё из под ног.
— А вы? Вы сделаете? Сколько раз вы уже сбегали за свою короткую жизнь? Сколько пройдёт времени, прежде чем вы замыслите очередной побег, прихватив с собой нашего сына?
— Нисколько, — облизнув губы, тихо проговорила Арья, отметив «нашего сына». — Я не намерена больше сбегать. Я хочу, чтобы у нашего сына были отец и мать.
— … Похвальное желание, — помолчав, проронил лорд Тайвин. — Я хочу вам верить. Но я устал хоронить жён. И хочу обезопасить себя от этого действа в будущем.
— Я… Этого больше не повторится, — выдавила из себя Арья.
Поднявшись, лорд Тайвин, обошёл стол, зависнув над Арьей, как скала.
— Не могу не признать, что всё это время вы вели себя достойно, и ваше влияние на Рикарда сказывается положительным образом. Но я не допущу, чтобы вы в очередной раз опозорили имя Ланнистер. Если вы дадите мне хоть один повод сомневаться в вас, хоть один.., — склонившись, муж пригвоздил её взглядом к стулу.
— Никогда! Я никогда не дам вам повода сомневаться во мне! — быстро проговорила Арья.
Распрямившись, лорд Тайвин уставился в стену за её спиной.
Поднявшись, Арья сделала шаг вперёд.
«А ведь он устал.., » — подумалось ей. Глаза её, скользнув по лицу мужа, отметили горькие складки у углов рта, тёмные круги под глазами и красные прожилки, выдававшие бессонные ночи, проведённые за работой. Что-то глубоко внутри у неё дрогнуло и растеклось щемящей нежностью.
— Я хотел бы вам поверить .., — тихо проговорил лорд Тайвин, оторвавшись от изучения стены и вновь обратив взор на Арью.
— Так поверьте.., — взмолилась Арья, подавшись вперёд.
Губы мужа дёрнулись, сложившись в нечто, отдававшее горечью.
— Поверьте! — прошептала Арья, впервые испытав боль сожаления от того, что много лет назад столь опрометчиво сбежала. — Поверьте…
Протянув руку, лорд Тайвин едва заметно коснулся пальцами её скулы, провёл по щеке и, подхватив за подбородок, повернул лицо к свету.
Почти не дыша, Арья всматривалась в глаза мужа, пылавшие странным огнём, а он смотрел на неё. Таяли мгновения. Внезапно, скользнув дальше, чужая рука оказалась у неё на затылке, а вторая легла на талию. Оказавшись в тесных объятиях, Арья прильнула к широкой груди, уткнувшись носом в камзол, так знакомо пахнущий смесью лаванды и чего-то горького. Длинные пальцы перебирали её волосы, кожу щекотало тёплое дыхание, а до уха доносился стук чужого сердца. Прижавшись ещё сильнее, Арья закрыла глаза…
Она не знала сколько прошло времени, когда лорд Тайвин, отстранившись, посмотрел на неё — снаружи стало заметно темнее, как и в покоях.
— Мне … уйти? — сорвалось с её губ.
— … Можете остаться.
Судорожно сглотнув, Арья отступила к столику с вином. Бездумно наполнив бокал, она пригубила красную жидкость. Обернувшись, Арья посмотрела на мужа. Лорд Тайвин, вернувшись к рабочему столу, бегло просматривал бумаги — какие-то из них отправлялись в ящичек шкафа за его спиной, какие-то раскладывались в аккуратные кучки. Взгляд Арьи притягивали длинные, ловкие пальцы касавшиеся пергамента — лучше бы они касались сейчас её. Её…
Словно прочувствовав её мысли, муж поднял голову, встретившись с ней взглядом. Судорожно облизав губы, Арья сделала щедрый глоток, чувствуя, как в месте с вином в кровь проникает желание.
Последний свиток отправился в шкаф, щёлкнул запираемый замочек, и лорд Тайвин шагнул к ней. Отставив опустевший бокал, Арья шагнула навстречу мужу. Руки её потянулись к его плечам, а губы к губам.
Поцелуй был яростным, без намёка на нежность — муж терзал её губы, проникал языком в рот. Арья отвечала тем же.
Оторвавшись на мгновение, он подхватил её на руки и понёс в спальню.
Оказавшись на кровати, Арья потянулась к застёжкам камзола, лорд Тайвин — к завязкам её платья. Нещадно срываемая одежда летела на пол, в то время как их руки и губы жадно изучали друг друга. Прохладный ветерок холодил разгорячённую ласками кожу, не в силах заглушить пожар, пылавший глубоко внутри. Не сдерживая стон, Арья раскрылась навстречу мужу, принимая его в себя. Резкий толчок, и вот он уже внутри неё, заполняя всё, не оставляя места ни мыслям, ни чему другому. Рваные, бешеные движения мужа были сродни штормовым волнам, накатывающим на берег. Подаваясь навстречу, Арья чувствовала, как её захватывает нечто сильное, неудержимое, рвущееся изнутри. Судорожно сведя ноги на спине мужа, она выгнулась дугой, не в состоянии сдержать порыв:
— Тайвин!
В зелёных глазах, смотрящих на неё, что-то сверкнуло, губы, накрывшие её очередным поцелуем, совпали с волной, родившейся где-то глубоко и унёсшей в никуда. Дрожь, прошедшая по телу, заставила обмякнуть мышц, упасть плетьми руки и ноги, обвивавшие мужской торс.
Пара резких толчков, и лорд Тайвин в изнеможении повалился рядом.
До Арьи доносилось частое дыхание мужа, её кожа ощущала тепло его тела, а рука — удары сердца, бившегося совсем рядом. С трудом повернув голову, она посмотрела на мужчину, лежавшего подле неё. В неровном пламени свечи чётко прорисовывался нос с горбинкой, губы, подбородок, покрытый щетиной. Разметавшиеся, взмокшие волосы небрежно падали на лоб. Грудь, покрытая редкими волосками, всё ещё вздымалась, не успев отойти от неистовой любви. Нечто тёплое и щемящее вновь родилось у Арьи где-то глубоко внутри, постепенно ширясь и разрастаясь, пока не затопило её с головы до пят. Не сдержавшись, она потянулась, коснулась пальцами колкой щеки, поправила взъерошенные волосы.
Лорд Тайвин, повернув голову, посмотрел на неё. В его взгляде было что-то, что заставило её сердце забиться часто-часто.
Не отводя глаз, она приподнялась на локте и с бесконечной нежностью прильнула к его губам, впитывая вкус, вбирая дыхание.
— Миледи.., — начал лорд Тайвини и не закончил.
— Что? — подняла голову Арья, разрывая поцелуй.
— Не останавливайтесь.., не останавливайтесь…
— Ни за что.., — прошептала она в ответ. И продолжила скользить губами по его лицу, шее, спускаясь всё ниже и ниже. Переместившись, она уселась верхом на мужа, чувствуя постепенно восстающую плоть.
В этот раз они любили друг друга медленно и нежно, не отказывая в ласке и щедро даря поцелуи, пока очередная волна наслаждения не накрыла их с головой.
Откинувшись на подушку, Арья закрыла глаза. Она и не помнила, когда последний раз чувствовала себя такой умиротворённой и счастливой…
Арья уже уснула, а к Тайвину сон не шёл. Лёжа на спине, он изучал светлеющее небо, предвещавшее скорый рассвет.
Привыкший просчитывать всё и всегда наперёд, он впервые в жизни не хотел ни о чём думать. До него доносилось мерное дыхание спавшей рядом женщины, а её тепло грело его бок. Возможно, он совершил ошибку, дозволяя ей остаться. Возможно… А, возможно, и нет. Но он не будет сейчас думать о будущем. Будущее придёт, каким бы оно ни было, и расставит всё по своим местам.
Где-то там, за Узким морем, рождался новый день, оставляя за собой день вчерашний. День, породивший столько всего, что он до сих пор не переставал удивляться. Самыми ожидаемыми были интриги Мизинца, попытавшегося посадить на трон Ренли. Тайвин никогда не сомневался, что за публичными обвинениями Баратеона стоит не только братская любовь к Роберту. Его удивило то, насколько далеко пошли Тиреллы, в желании отомстить Ланнистерам. Впрочем он не был до конца уверен, что Оленна была в курсе «шалостей» своих внуков. Не меньше его удивила и Лиза Аррен. Он всегда знал, что вдова Джона Аррена была несчастна в браке — но таких несчастных жён по сотне в каждом городе, если не больше, и мало кто из них травит своих мужей. Мизинец и тут всё хорошо просчитал. Правда ещё немного, и всё бы раскрылось будь Арья чуть повнимательнее. Четыре года назад его жена была в шаге от тайны Бейлиша, и это чуть было не стоило им жизни. Палачу даже не пришлось прилагать усилий, чтобы добыть сведения о покушениях на жизнь Арьи и Тайвина Ланнистер, и об отравлении Джона Аррена. Уже завтра голова Мизинца будет красоваться на пике, а его любовница отправится вместе со своим отцом в Риверран. Хостеру Талли пришлось признать безумие своей дочери, но это знание не покинуло стен Красного Замка. Вдова Аррен будет жить под присмотром собственного отца — таково было условие поддержки Речных земель, в то время как её сын отправится в оруженосцы к Рендилу Тарли. Возразить Талли было нечего, ибо компанию ему составит его кузен — Робб Старк. Пока Робин Аррен не войдёт в возраст, Долиной будет править лорд-протектор, подчиняясь лично Тайвину.
Но больше всех удивила Тайвина Маргери. Тайвин никогда бы не подумал, что всё случившееся могло подействовать на неё таким образом. Однако, её обличительная речь в суде не оставила никаких сомнений — отказавшись участвовать в заговоре, она выдала собственного брата, Ренли, Мизинца и ушла с воробьями, порвав все связи с миром и семьёй. Впрочем то, что здесь не обошлось без Его Воробейшества — жаждущего власти пройдоху, пытающегося себя выдать ярого сторонника веры, Тайвин не сомневался. Появление в его рядах «благочестивой Маргери», которую во всю воспевал народ, только придаст ему сил и перетянет на свою сторону нищебродов Простора, а там уже и до Святого Воинства недалеко. Впрочем, будущее старшего воробья Тайвину было доподлинно известно — он закончит свою жизнь в канаве, пав от руки мелкого разбойника — соответствущие приказы уже отданы.
Арья, пошевелившись во сне, ещё теснее прижалась к нему. Легонько погладив её по волосам, Тайвин коснулся губами высокого лба. Ей, как и ему, последние дни дались нелегко. Тамерлан говорил, что его жена стала частым гостем в подземельях по причине участившихся приступов мигрени и бессонницы. То, что здоровье Арьи не в порядке, вызвало у Тайвина тревогу. Мейстер объяснял всё это волнением, хотя Тайвину и было удивительно, что Арья, не склонная к хандре, оказалась столь чувствительной ко всему произошедшему. Как и её внезапное благочестие. Впрочем, здесь он скорее угадывал умысел, нежели истовую веру в богов. Оказавшись перед лицом угрозы быть разлучённой с сыном, она сделала верные выводы и повела себя как истинная жена лорда-десницы — стала появляться на людях, посещать септу, раздавать милостыню. В чём-то копируя Маргери, она не скатилась за грань разумного отношения к Семибожию и не превратилась в ярую фанатичку, как его третья жена.
С первыми небесными всполохами выкатывавшегося из-за горизонта солнца, мысли Тайвина обратились к нелепой смерти Станниса. Старший из братьев Роберта сам наказал себя, связавшись со жрицей Рглора. Никто толком не понял, что стало причиной пожара — роковая случайность или это была очередная странная жертва Красному Богу, принесённая прямо посреди Королевской Гавани. Когда из окон занимаемого Станнисом дома повалил дым, бросившиеся на помощь люди, наткнулись на стену огня, вырывавшуюся из комнаты нижнего этажа. Не было слышно ни криков, ни призывов о помощи. Дом выгорел до тла. Позже были найдены тела — два в коридоре и два в комнате, куда, по словам беспалого сподвижника Станниса, незадолго до пожара вошла красная жрица.
Со смертью Станниса Томмену ничто и никто не угрожал. Тот, кто считал себя последним Таргариеном, был сопливым мальчишкой с безумными желаниями, идущими ещё дальше, чем у его Безумного отца. Другой «последний Таргариен», рос бастардом на далёком севере, и о его происхождении знали только его дядя Нед Старк и он, Тайвин. Мизинц ошибся, предположив, что предметом торга между ним и Тихим Волком стала жизнь Арьи. Когда Эддард Старк явился к нему с обвинительной речью, Арья всё ещё считалась мёртвой, а о существовании Рикарда никто не знал — они появились в столице ровно через две недели. Нет, не будущее его дочери и внука, а судьба его племянника, считавшегося бастардом Хранителя Севера, была платой за молчание Старка. То, что Лианна Старк родила сына, Тайвин узнал от мейстера, приведенного к роженице, но так и не сумевшего остановить кровотечение, но сумевшего вовремя скрыться при появлении её брата. Того мейстера звали Тамерлан. Тайна сына Рейгара Таргариена и Лианны Старк не должна была вырваться на свободу, как и постыдная ложь про детей Серсеи. Тайвин готов был принять любое решение Неда Старка, понимая, что ничто не заставит его явить мальчика миру, в котором правил Роберт Баратеон. А потом вернулась Арья, и причин молчать у Тихого Волка прибавилось. И даже смерть Роберта ничего не изменила. Раньше он был другом короля, его названным братом. Сейчас его родной внук звал братом и был им будущему королю. Нед Старк лишь однажды спросил об Арье. Тайвин ответил, что она всё ещё жена ему, а Рикард — его сын. Судя по тому, как воспринял ответ Старк, дочь не посвятила его в планы Тайвина. А потом эти планы, помимо его воли, стали меняться.
Арья, что-то невнятно пробормотав, ещё теснее прижалась к его боку.
Арья… Он готов был отправить её к Молчаливым сёстрам. К Неведомому. Потом, подчинившись гнёту обстоятельств союза со Старками, намеревался запереть её в Утёсе Кастерли или в ином замке, сохранив за ней право зваться леди Запада, а сына оставить при себе в Королевской Гавани. Но в итоге не сделал ни того, ни другого. Возможно, он пожалеет о том, что дозволил ей остаться, а, возможно, и нет. Но он не будет сейчас думать об этом — будущее расставит всё по своим местам, каким бы оно ни было…
Вместо эпилога.
Незаметно подкравшийся сон, увёл Тайвина в своё царство, где не было место размышлениям ни о прошлом, ни о будущем. Он спал и не знал, что по дороге Роз резво едет карета Оленны Тирелл, везущая крайне встревоженную Королеву Шипов. Не знал, что через пару дней, вынужденная согласиться на Стену для своего внука и его любовника, она покинет столицу с намерением вернуть Лораса в Хайгарден и отомстить Ланнистерам за Маргери. Сколь безуспешно Оленна будет искатьвнучку, столь же успешно она найдёт союзников. Смерть Оберина Мартелла расколет Дом Мартелл. Его дочери не признают бездействия принца Дорана и, возглавляемые Эларией Сент, убьют собственного дядю и его сына — наследного принца. Помолвка между Мирцеллой и Тристаном распадётся сама собой, а Семь Королевств погрязнет в новой войне. Войне, в которой Тиреллы, объединившись с Дорном, первыми нанесут удар. Им будут противостоять дома Запада, Севера, Речных Земель и Долины Аррен. Ренли, сбежавший со Стены вместе с Лорасом, привлечёт к себе Штормовые Земли и снова по Вестеросу распространятся слухи о бастардах Серсеи и Джейме, в которые Тайвин никогда не поверит. Война будет краткой и кровопролитной, и закончится крахом Дома Тирелл. Он перестанет существовать. Простор отойдёт к Тарли, и, наконец-то, в Семи Королевствах наступит долгий мир. Король Томмен будет учиться править — в этом ему будут помогать Тайвин и Сэм Тарли, который всё чаще будет заменять десницу во время его отлучек в Утёс Кастерли. Они с Арьей будут жить наездами то в столице, то на Западе. У них родится ещё один сын — темноволосый Герольд и девочка — сероглазая златовласка Анжелика. Его жена так и не обретёт покладистый норов, в их жизни будут и ссоры, и примирения, но ни разу ни он, ни она не пожалеют о принятом решении остаться вместе. Лишь дважды Тайвин по-настоящему разозлиться на неё. Первый, когда она встанет на сторону Мирцеллы, одобрив её безрассудство, второй — когда за его спиной обратится к Томмену. Всё это случится через десять лет, в дни весеннего турнира в честь именин Серсеи. Мирцелла, презрев предстоящее объявление о помолвке с Робином Арреном, сбежит с приглянувшимся ей рыцарем. Этим рыцарем будет брат Арьи — Робб Старк, сын и наследник Эддарда Старка. Весть о сбежавшей невесте разнесётся со скоростью пожара, напомнив Тайвину его самого и Арью. Внучка повторит их судьбу — принесёт клятвы в маленькой сельской септе, и Эддарду Старку придётся вновь смириться с браком очередного своего дитя, заключённым под сенью цветущих вишен. Робин Аррен неожиданно найдёт поддержку и утешение у Жанеи, дочери Кивана, которая к тому времени вырастет в красивую девушку с кротким норовом матери и рассудительностью отца. Пока все будут заняты поисками сбежавшей невесты, в Королевскую Гавань под покровом ночи пожалует ещё один брат Арьи — бастард Джон Сноу, когда-то пожелавший уйти на Стену к своему дяде Бену. Ведомый болью потери любимой, он, будучи беглым братом Ночного Дозора, явится в столицу с крамольными мыслями объявить одичалых частью народа Семи Королевств. Задержанный золотыми плащами, Джон окажется в темнице, но почти тут же будет освобождён по приказу короля. Арья, не поставив в известность Тайвина, испросит для него нечто немыслимое — заменить целибат и отречение на Стене, целибатом Королевского Гвардейца. Гнев Тайвина будет сколь сокрушителен, столь и бессмысленен, как и растерянность Неда Старка. Так, последний из Таргариенов указом короля Томмена Баратеона, сам того не зная, обретёт фамильное имя матери — Старк и будет нести службу подле трона своих предков. К тому времени другой Таргариен, объявивший себя драконом, но так и не сумевший совладать с яйцами драконов, разочаровав своих покровителей, присоединится к своей сестре Дейенерис в тихих далях Царства Неведомого. И в Семи Королевствах, как и в семействе Ланнистер, вновь воцарятся мир и спокойствие…
Конец.
Последние комментарии
17 часов 29 минут назад
18 часов 5 минут назад
18 часов 58 минут назад
19 часов 2 минут назад
19 часов 14 минут назад
19 часов 27 минут назад