Уфимские девчонки [Марианна Маратовна Давлетова] (fb2) читать постранично, страница - 14

разные, а у нас классический. Настоящий серпентарий. Редакция это – Гульнур, которую муж, достал своими загулами, Альфия – у которой ипотека, мать алкоголичка и любовник актер, и смазливая студентка Анечка, приехавшая из Дюртюлей покорять Уфу.

Наш серпентарий любит в обед собираться в общем кабинете на чаепитие. Отказаться от этого ритуала сложно. Нельзя отделяться от коллектива.

К нам в редакцию каждый божий день заходит полненькая, большого роста – Маша, у которой на голове химка, делающая ее голову огромной и несуразной. Громкая Маша плюхается на стул и выкладывает на стол пряники. Пряники уже давно засохли, и ими можно забивать гвозди, но она почему-то все время таскает их с собой. Сама она их не ест. Зачем? Ведь Альфия приносит домашнюю выпечку, а Маша любит мучное.

––Машка, какая ты миленькая с этими кудряшками, – ласково говорит Альфия. Сама Альфия – женщина сорока лет выглядит на все пятьдесят. Она, как и я ненавидит свою работу, но ипотека куда важнее самореализации.

Маша рассказывает, что муж купил билеты в Турцию и подарил кольцо на годовщину свадьбы.

– Какие же вы молодцы, – улыбается узкоглазая Гульнур . Ее муж может подарить ей в лучшем случае астру с городской клумбы, ведь он все деньги тратит на неузкоглазых блондинок.

– А ремонт уже начали делать? – вопрошает Альфия с наигранным интересом.

– А мы уже сделали, – отвечает Маша. – Мой бригаду нанял и сделали вот.

Анечка глупо заливисто смеется : «Маша, как хорошо, а я вот в общаге с тремя девками живу, спать не дают, стервы…»

Я утыкаюсь в свой кофе – горький, без сахара. Кофе без молока и сахара – честный напиток. Ничего лишнего – горечь и темнота.

Маша щебечет и поглощает домашнюю выпечку Альфии. У нее и в правду все так замечательно, что даже верится с трудом. Бывает ли так? Но Маше нравится говорить о своих победах, о своем распрекрасном муже-волшебнике.

– Ну, за работу, – восклицает Гульнур, и со звоном ставит чашку на стол– этот звон, как сигнал для Маши – уходи.

– А пряники вам оставить, девчонки? – интересуется Маша.

– Нет, ты что забери, – отвечает Гульнур, садясь за компьютер.

Маша встает, отряхивает с платья крошки, и удаляется. Какая же она беззаботная, чем-то напоминает корову. Как-то раз я гостила в деревне, и, прогуливаясь по берегу речки увидела, что туда свалилась корова. Вся деревня бросилась ее спасать. Она лежала на спине и хлопала глазами. Кажется, если Маша упадет в речку, она вот точно также будет лежать и хлопать глазами. А потом придет ее муж-волшебник и вытащит ее оттуда под аплодисменты нашей редакции.

Гульнур Машу воспринимает по-другому, не как священное индийское животное:

– Тупая овца, все пирожки съела, хоть бы раз что-то на стол принесла нормальное, нет, тащит свои пряники деревянные, – фыркает она, как только дверь благополучно закрывается. – И на какие шиши только квартиры покупают? Ну чем вот я хуже, а Альфия? Почему у меня не получается? Мой каждый выходные по клубам… И ведь уйти я не могу, дочка еще маленькая.

– Да врет она все, – подключается Альфия, – им родители помогают… У нее муж кто? Строитель. Строитель простой. Вообще не понимаю как со строителем можно жить, без образования… Вот мой – творческий человек, талантливый. Знаете как мне с ним интересно?

Мы все знаем, что живет талантливый человек на деньги Альфии, и что его творческие проекты почему-то никогда не выстреливают, и в театре ему не дают хороших ролей, и… При ссорах с ней он, входя в образ, вопит: «Я живу здесь, в квартире с твой матерью алкоголичкой, только потому что пока еще не нашел свою настоящую музу!». Но Альфия считает, что она и есть его муза, и отказываться от такого счастья не хочет.

Анечка молчит. У нее пока нет парня, да и кроме стерв-соседок в общаге никаких проблем у нее тоже нет. Она знает как и где нужно вовремя улыбнуться, пококетничать. Ее и сюда взяли только потому, что она, понравилась директору. Толку от нее никакого.

Это мы сидим тут от звонка до звонка – то есть с девяти до шести. А у нее ненормированный рабочий день – ведь она студентка. Правда, зарплата у нее такая же, как у остальных. А еще, на фоне цветущей и вертлявой Анечки, я – угрюмая, задавленная бытовыми проблемами стареющая женщина двадцати шести лет. И за это я терпеть не могу Анечку. Впрочем я могла бы ей простить молодость, если бы не одно но. Ее должность выше моей, но она ни черта не делает. Я сижу в своей комнатушке и одна составляю план будущего журнала, сама провожу интервью, пишу статьи. Анечка должна все это делать со мной в команде. Однако, все, что я вижу это открытые на компьютере соцсети и верчение перед зеркалом. Ее интересуют престиж, красивые люди, дорогие дома, богатые парни. И, наверное, она в силу юного возраста полагает, что меня в мои двадцать шесть лет могут интересовать только медицинские аппараты, про которые я пишу в журнал.

Еще в начале, когда я пришла на работу (меня видимо взяли на должность, чтобы помочь Анечке больше времени тратить на соцсети и верчение