Народный Арранкар (СИ) [Нейромантка] (fb2) читать постранично

====== Идеальный мир Хичиго ======

Когда был Хичи маленький,

Арранкарскою порой,

Он тоже бегал жадненько,

С дырой своей пустой.

Ловил он смертных пачками,

И души их сосал,

Таким вот был он мальчиком-

Губил и убивал.

Широсаки Хичиго, “Хичиго и Пустята”

— Да уж извини меня, что-то ты припозднился, дорогой братец! Сколько лет прошло, пришлось все брать в свои руки. Да ты читай, читай!

Ичиго удивленно держал в руках глянцевую детскую книжку с цветными иллюстрациями.

— «Хичиго и Пустята, Истории для самых маленьких.» Под редакцией проф. мин/обр. кандидата истор. н. Бакуго К.… Как, Бакуго тоже здесь?! — удивленно вытаращился рыжий. — А я думал он вернулся в свой мир?

— Нет, здесь она, здесь. Теперь уже официально как женщина, а не как не пойми что со своими вечными воплями, что он парень и герой. Теперь министр образования у меня, потом позвоню, обрадую ее, что ты вернулся. А книжечку-то я сам писал. Читай давай! — глаза белобрысого восторженно заблестели. Он ждал похвалы, аплодисментов, криков «браво», падания ниц и эпосов в свою честь, можно какой-нибудь монумент и обязательно, чтобы был выше облаков.

Ичиго, хмыкнув, открыл книгу наугад. На картинке был изображен улыбающийся во весь свой синий рот Хичиго, в окружении маленьких детишек Пустых. Он сидел в центре с пустенком на руках, а другие пустята, полные благоговения и восторга, взирали на него.

— Ну и нахрена все это?! Книжка для детей? Ты тут прям живой бог. — печально посмотрел на него Куросаки.

— То есть как это нахрена?! — страшно удивился Хичиго — Дети — это наше будущее, наш самый главный капитал! Взрослые-то может еще и помнят, как оно было раньше и могут сравнивать… а дети, это чистый лист, бери и рисуй что захочешь. Вот я и рисую… Давай, читай живо!

Ичиго тихо выматерился и начал читать сказку:

— Хичиго всегда был очень примерным ребенком. Он слушался старших, учился на отлично. Но даже самые лучшие дети иногда ошибаются. Ошибся и Хичиго: однажды он гулял по дому и случайно не удержавшись, высосал душу из любимой собачки брата своего, Ичиго. И соврал своему брату, сказав это сделал соседский мальчик. Соседскому мальчику влетело, а Хичиго с тех пор не мог спать спокойно. Он переживал, что наврал своему брату и что соседский мальчик был наказан. Переживал целых три месяца, а потом пришел и в слезах признался. И Ичиго его простил. Ичиго всегда прощал, и ему, и нам грехи. С тех пор Хичиго больше никогда не врал и говорил только правду. КОНЕЦ.

Хичиго довольно улыбался, а Ичиго, красивым пинком ноги отправив книгу в полет, заорал:

— Ах ты ж скотина поганая! Так это все-таки ты Рексика тогда сожрал! Признался, он, блять! Нихрена ты не признался! И что это херня про Ичиго, который прощает грехи?!

Рыжего трясло, он сдвинул брови и сжимал и разжимал кулаки. Конечно, можно себя долго успокаивать, что родственников и Родину не выбирают, но это уже переходило все границы. Он как и белобрысый прочитал слишком много хорошей фантастики, чтобы не знать чем это закончится. Хотя бы гипотетически. Дай бог, если только пшиком для мира Пустых, которые, в принципе, тоже не виноваты — ну вот такая расплата, но люди… Это неизбежно зацепит мир живых людей…

А вот этого совсем допустить нельзя и оставить все просто так тоже нельзя, как бы дорог ему не был его брат Хичиго.

— Ну не признался, ладно, прости. Жалко собачку. Ты хочешь чтобы я написал, что не признался? И чтобы все детишки перестали слушаться родителей? Вот.

Белобрысый подобрал книгу и, с довольным видом, ткнул своим белым пальцем с черным ногтем в иллюстрацию на следующей странице.

— А вот и Ичиго, который прощает грехи. Ты же вознесся, милый мой, на небеса. Простил нам наши грехи и вознесся. — Широсаки ухмыльнулся как в старые добрые времена, когда они терпеть друг друга не могли.

Эта ухмылка означала, что беспощадный убийца и сумасшедший маньяк вернулся. Ещё чуть-чуть и границы иллюзорного мира и реальности размоются настолько, что он без зазрения совести перебьет всех Пустых в рекордные сроки и будет слизывать синим языком кровь со своих пальцев, улыбаясь своей широкой, теплой, доброй улыбкой истинного социопата. От таких мыслей стало тошно. Ичиго даже не слышал, что вешал его брат, пока не получил от белобрысого лёгкий пинок ногой и до него опять начали доноситься фразы Широсаки, захлебывающегося в чувстве собственной важности.

— Ты теперь на небесах, следишь за нами. А мы на земле, мы все — твои дети. Это уже другая книга, Завет Арранкара. Хочешь почитать? Тоже я писал. — и опять это довольное выражение лица «смотри какая я умею, а ты — нет».

Ичиго раздраженно отмахнулся от