Живи сейчас (СИ) [Soul-keeper / Mr. Keeper] (fb2) читать онлайн

====== 1. По-разному ======

«Любить человека, который по каким-то причинам не отвечает на твои чувства, больно. Но если послушаешь поэтов, возможно, найдёшь красоту в такой любви. Она обжигает. Она ярка. И её не портит действительность или тривиальность. Она столь же ясна и сильна сейчас, как и в тот миг, когда зародилась. В этом есть красота».

Тихонько посвистывал чайник на маленькой кухне. На плите стояло мамино любимое рагу с говядиной, а рядом уже остывал рис. Короткие занавески над плитой едва заметно колыхались от ветра: синоптики обещали резкую смену погоды, и сегодня почти все соседи то и дело были заняты обсуждениями, когда же пойдёт дождь. Парило не на шутку, но к вечеру небо как будто поуспокоилось и так и не разразилось обещанной грозой.

Мама сидела на старом диванчике, поджав под себя ноги и потягивала лимонад прямо из бутылки через тонкую трубочку. Гуаньшань расположился чуть поодаль на полу, лениво заложив руки за голову и созерцая драму на экране телевизора.

Главный герой по имени Ся Юй чем-то напоминал ему самого себя. Такой же упёртый, пытающийся разобраться в себе и жить правильно, но при этом быть в теме, не замыкаться и дышать в такт с окружением. Рыжий искренне сочувствовал почти всем его мыслям и сожалениям.

Обидно, если все шишки сыплются лишь на тебя. Обидно, когда не выходит учиться на чужих ошибках, как ни старайся, а то, что говорят взрослые, зачастую не имеет никакой связи с реальностью. Как разобраться в человеческих взаимоотношениях? Как понять, любишь ли ты на самом деле и готов ли идти с этими чувствами до самого конца? Да и где он, этот самый конец?

— Солнышко, а ты уже был влюблён? — мама задала этот вопрос, даже не глядя на него, словно подбросила в воздух несколько слов, наблюдая за объяснениями между героями на экране.

Гуаньшань поперхнулся, затем подался вперёд и откашлялся, недовольно потирая лицо. Она не ждала ответа, лишь вздохнула и утёрла слезу умиления на сцене поцелуя, а рыжий больно прикусил щёку с досады.

Разумеется, он думал об этом в свои шестнадцать. А кто нет? Вот Цунь Тоу, например, сох по Сяо Хой, которая, в свою очередь, была влюблена в Чжань Чжэнси, который был…

— Нет, — своим ответом он прекратил и собственные мысли, и мамино любопытство.

— Разве? — женщина потянулась, отставив бутылочку с лимонадом в сторону. Экран поделился на две части: по нижней бежали ускоренные титры, а сверху крутили какую-то дебильную рекламу средства для мытья туалетов.

Рыжий поднялся с пола, собрал всю посуду, молча сгрузил её в раковину и принялся сосредоточенно мыть, всем своим видом давая понять, что обсуждать чувства он больше не намерен.

— А я думала, когда же этот момент наступит? — мама тихонько усмехнулась и подошла ближе.

Осторожно перехватывая чистую посуду из его рук, она вытирала её и расставляла по полочкам, напевая под нос какой-то незатейливый мотив.

— Какой ещё момент? — Гуаньшань закатил глаза. Он не любил оставлять неясность в их общении, хотя в последнее время это становилось всё тяжелее.

— Момент, когда ты перестанешь делиться со мной своими переживаниями.

— Я делюсь, — парень нахмурился. — Не все из моих переживаний стоят твоего внимания.

— Мне главное, чтобы ты был жив-здоров, одет. Чтобы хорошо учился и смог устроиться в жизни, солнышко. Прости, что пристаю.

— Тебе не за что извиняться.

— Ну я стараюсь не лезть не в своё дело, но порой любопытно. Ты в последнее время часто нервничаешь и выходишь из себя по пустякам.

— Не чаще обычного, — предательски скользкая тарелка чуть не упала в раковину из его мокрых пальцев. — Блядь! — прошипел он, прикусывая губу.

— Вот видишь, — мама вздохнула, однако, не скрывая при этом тёплой, снисходительной улыбки. — Ругаешься, значит, не всё в порядке.

— Мам, — чуть более серьёзно начал Гуаньшань. — Только потому, что я смотрю с тобой эти дебильные дорамы, не значит, что у меня какие-то проблемы на любовном фронте.

— А что, уже есть целый фронт? — женщина удивлённо приподняла бровь.

— Да нет же! — возмутился рыжий под чужой заразительный смех.

— Спасибо, что составляешь мне компанию, обещаю, что никому не расскажу, как мы смотрим дурацкие фильмы про любовь!

Гуаньшань хмыкнул, передавая матери последнюю тарелку, и вытер руки об полотенце.

— Я буду у себя, — буркнув это, он всё же сдался под чужим требовательным, но ласковым взглядом, обнял женщину и быстро клюнул в щёку.

— Завтра рано вставать! — крикнула она вдогонку, — не засиживайся допоздна!

Рыжий пробубнил, что не будет, захлопнул за собой дверь, и с ходу завалился прямо на незастеленную кровать.

На самом деле он любил тихие, спокойные вечера воскресенья с мамой. Хотя ни перед кем другим не признался бы в этом, даже окажись он под дулом пистолета. Не гоже пацану сидеть и смотреть всю эту слюнявую херню, уметь хорошо убираться и готовить, быть ласковым, смеяться и улыбаться над мамиными шутками, поддерживая её вроде бы глупые, но такие родные семейные игры…

Порой казалось, что его разрывает на части от всех этих несоответствий. Между тем, что ждёт от него общество и тем, кто он на самом деле, вдали от посторонних глаз. Между интересами, увлечениями и долгом, между врагами и друзьями… Он уставал, большую часть времени не хотел никого видеть и думал лишь о спасительной тишине, в которой никто бы не беспокоил.

Такие дни, как этот были хорошими, даже несмотря на то, что Гуаньшань ворчал. Он слышал, как мама хозяйничала в квартире, как шумела старенькая стиралка, как она листала какой-то журнал, а затем тихонько о чём-то переговаривалась с соседкой, когда выносила мусор. Стены в этих старых домах оставляли желать лучшего, но иногда так было даже уютнее.

В такие дни Гуаньшань чувствовал себя в безопасности: будто мог скрыться разом ото всех проблем, даже не рассказывая ничего маме. Достаточно было знать, что она рядом, за стенкой и тепло улыбнётся тебе, как только выйдешь в коридор.

Хэ Тянь перевернулся на спину и уставился на лампочки в потолке. Подсветка придавала интерьеру какой-то холодный, мёртвый оттенок: на ум почему-то пришло сравнение, будто бы он находился на столе у патологоанатома в качестве материала для проведения аутопсии.

Противно ныло в голове, за окном весь день собирались облака, но, кажется, дождь так и не пошёл. Хэ Тянь перекатился на бок, дотянулся до пульта и нажал кнопку, уменьшив яркость подсветки до минимума. А затем нажал ещё одну: жалюзи на панорамных окнах с тихим шуршанием поползли вниз, скрывая огни большого города от усталых глаз.

Он ненавидел воскресенья. Во многом потому, что в эти дни его навещала родня. Чаще пару раз в месяц и обычно только брат, но порой заезжал дядя или того хуже, мачеха, чьи визиты он вообще выносил с трудом. Они проверяли, как он. Учится ли ответственности, не сжёг ли квартиру, правильно ли питается? Холодильник забивался продуктами до отказа, но, как правило, никто не спрашивал Тяня, любит ли он эти сладкие помидоры? А вот эту курицу, маринованную в сладко-солёном соусе? А спагетти с фрикадельками, которые мачеха почему-то считала шедевром кулинарии и привозила пластиковые контейнеры, которыми умудрялась заставлять всю нижнюю полку? В этом году у неё случился прямо-таки фетиш на итальянскую кухню.

Он ненавидел итальянскую кухню.

В квартире было так тихо, что Тяню начинали мерещиться несуществующие звуки. Обычно он включал музыку, затыкая весь этот шизоидный бред наушниками, но сейчас для такого слишком трещала голова. Парень пытался вспомнить, куда дел таблетки и продолжал пялиться в потолок, мысленно рисуя на нём всяческие невероятные узоры.

Хотелось, чтобы поскорее наступило утро, но для этого надо было выдержать очередную тихую ночь. После визитов родственников Тяню было особенно хреново, ведь они припоминали ему всю ту чушь, что ждали от наследника. Поначалу радовались хорошим оценкам и успехам в спорте, но с возрастом ставки росли, и дядя теперь ждал, что он начнёт играть за какую-то университетскую сборную, а мачеха вовсю сватала молодых дочерей каких-то подружек. Даже с учётом того, что девочкам не исполнилось и десяти лет, она всё равно упорно продолжала перечислять дяде достоинства каждой из них.

Отца на подобных встречах обычно не было. Занятой, как всегда, то в Шанхае, то в Сингапуре, а иногда и в Токио, Хэ-старший ограничивался редкими звонками. Однако он неизменно поздравлял с днём рождения и приглашал к себе на Чуньцзе*, день образования КНР, праздник середины осени…

Хэ Тянь, впрочем, постоянно отказывался.

В конце концов головная боль победила, заставив парня подняться с кровати. Он нашёл забытый пузырёк в шкафчике ванной, принял пару таблеток и умылся, поплескав на лицо прохладной водой. Прошлёпав по холодной плитке до кровати, Тянь вернулся в комнату, улёгся, с головой закутавшись в одеяло, и уставился на заставку мобильного.

— Гуаньшань… — позвал он, глядя на хмурое, напряжённое и какое-то совсем уж недружелюбное лицо.

Однако эта фотография нравилась больше других. В ней было что-то живое, настоящее. Тянь смотрел, бывало, мельком, чтобы проверить уведомления или узнать время, и на душе сразу как-то теплело. Настроение в последнее время раскачивалось, будто маятник. Он старался быть лучше изо всех сил, старался уловить ту невидимую грань, переступив через которую, получалось увидеть Мо-настоящего за всей этой шелухой из наигранной смелости и крутизны. Когда получалось – Тяню хотелось сворачивать горы. Когда Гуаньшань посылал его – хотелось зарыться в одеяла с головой, как сейчас, и тихо умирать, пока никто не видит.

Однажды он услышал где-то глупую метафору, что, якобы, каждый человек носит в душе крохотную искорку, и лишь в его собственных силах заключается возможность разжечь из этой искры настоящее пламя. Оно может потухнуть, а может превратиться в самый настоящий пожар. Тяню казалось, что его искра была заморожена ещё при рождении, а Гуаньшань носил ту самую, что худо-бедно согрела его собственную… Идиотское сравнение, наверное, вспомнилось из-за цвета волос. И вообще Тянь ни за что в жизни не рассказал бы рыжему всей этой чуши. Но глядя сейчас на яркие, блестящие на солнце рыжие и колючие прядки, парень шептал.

— Такой тёплый…

Было сложно уснуть, и он всё-таки не удержался, посылая Гуаньшаню в личные сообщения один смайлик-солнышко, без особой надежды на ответ.

От такого точно не было смысла чего-то ждать. Рыжий ставил телефон на беззвучный режим, ещё с тех пор, как Хэ Тянь разок набрал ему посреди ночи. Но даже смотреть в окошко с чатом на такую привычную аватарку с лозунгом «Отъебись» было приятно.

Он вздрогнул, замечая, что у сообщения сменился статус. «Прочитано». В два часа ночи. Гуаньшань не спал?

Собственные мысли вдруг напомнили ему муравейник, в который неожиданно ткнули палкой. Предположения зашевелились одно за другим. Искушение отправить что-то, позвонить просто, чтобы услышать голос, стали так велики, что Тянь трижды стирал какую-то чушь, которую порывался написать его воспалённый до внимания мозг. Хотелось быть рядом. Хотелось чёрт знает чего, иногда он сам пугался собственных мыслей. Обнять, положить голову на плечо, рассказать всё разом. И что пугает, и что радует, и как ему хочется увидеть эту чертову настоящую улыбку рыжего хотя бы раз. Как хочется задушить всех баб, что сверлят Гуаньшаня взглядом в школьной столовой, как хочется, почти до мучения, целовать его нежную кожу, ощущать запах, обнимать упрямое, жёсткое, но такое красивое тело…

Он задержал дыхание, уставившись на ответ. Ответ от Гуаньшаня в два часа ночи. Это был смайлик, но всё же… От добра добра не ищут, так ведь говорится? Хэ Тянь побоялся отвечать, чтобы не спугнуть неожиданное внимание. Чтобы пялиться на жёлтенький средний палец. Чтобы представлять, какое у него, должно быть, сейчас выражение лица?

— Я безнадёжный, — вздохнул Хэ Тянь и поставил телефон на блокировку. — Но ты же ответил…

Эту ночь удалось проспать без сновидений. А утро встретило его туманом, стелющимся по улицам города и тусклым светом солнца, едва пробивающимся сквозь облака.

Он, как обычно, пил один только чёрный кофе и морщился от голодных спазмов в желудке. Есть хотелось, но одному было как-то грустно. Тянь собирался в школу минут за двадцать, но сегодня немного задержался, глядя на окошко чата. Проверить, когда рыжий был в сети.

Семь тридцать утра. Ну что ж… У него был шанс перехватить Гуаньшаня на улице где-то по дороге.

Тянь не питал особых надежд оказаться с рыжим наедине, ведь до школы тот всегда ходил в сопровождении Цунь Тоу или ещё кого-то из компании, куда ему, мажору, путь был заказан.

Гуаньшань, видя его ещё издали, обычно кривился так, словно съел что-то кислое, но Хэ Тянь неизменно расплывался в широкой улыбке.

— Милый, ты не забыл обед? — мама тоже опаздывала.

— Не забыл, — Гуаньшань застыл над ящиком, пытаясь найти одинаковую пару носков, а затем плюнул и надел первые попавшиеся. Под штанами всё равно не будет заметно, что один чуть длиннее другого.

— Хорошо, я сегодня работаю до обеда, а потом поеду к тётушке Пин. — Не забудь поужинать и разбери вещи в стирке!

— Понял, я пойду! — рыжий быстро зашнуровал кроссовки. В кармане завибрировал мобильник.

«Жду на повороте», — от Цунь Тоу.

«Я скоро», — быстро ответил Гуаньшань.

Он сбежал по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек, и напугал их пожилую соседку, когда чуть не вышиб дверь из подъезда, вываливаясь на улицу.

— Простите, госпожа! Я опаздываю! — парень умудрился изобразить вежливый поклон и понёсся вниз по улице.

В голове было восхитительно пусто. Свежее, прохладное утро способствовало бодрому расположению духа, и Гуаньшань чувствовал себя как-то странно хорошо. Словно в предвкушении чего-то. Внезапно вспомнилось ночное сообщение.

Почему этот придурок не спал? И почему его интересует этот вопрос?

Гуаньшань помахал рукой продавщице в цветочной лавке, и та приветливо заулыбалась в ответ. Наперерез ему, радостно галдя, пронеслась стайка школьников из младших классов, и рыжий чертыхнулся, едва ли не перепрыгивая кого-то из них.

— Почти успел, — усмехнулся Цунь Тоу, когда парень затормозил, хватаясь за фонарный столб, чтобы удержать равновесие. — Чё, проспал, да?

— Угу, — выдохнул рыжий, выравнивая сбитое дыхание.

— А чё так? — Цунь Тоу чавкал какой-то жвачкой и, как обычно, выглядел счастливым и довольным.

— Не спалось, — Гуаньшань одёрнул олимпийку, сбившуюся от быстрого бега.

— Ну ладно, идём?

Они перешли оживлённый проспект и завернули в переулок, чтобы сократить путь. Вообще до школы было минут двадцать пешком, но обычно они тащились здесь, чтобы Цунь Тоу успевал покурить.

С широкой улицы позади них вдруг раздался грохот, душераздирающий визг тормозов и металлический скрежет, от которого по спине пробежалась стайка мурашек. Рыжий вздрогнул, оборачиваясь и увидел несколько человек, пробежавших мимо.

— Что это там? — флегматично поинтересовался его друг.

— Пошли проверим? — Гуаньшань поспешил на звуки.

Ещё секунду назад на дороге, как обычно, проезжали машины, а теперь здесь скопилась целая пробка. Что-то случилось неподалёку от пешеходного перехода посреди проспекта.

— Авария что ли? — Цунь Тоу вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходило впереди. — Фига, сколько народу!

К месту происшествия действительно стекались со всей улицы. Кто-то вызывал скорую, кто-то пожарную бригаду. Гуаньшань слышал возбуждённые голоса краем уха. «Машина перевернулась, могут быть жертвы», «кто-то вдруг резко повернул, не справился с управлением»…

Он расталкивал глазеющих прохожих, пытаясь пробраться к самому центру, а Цунь Тоу едва поспевал за ним.

Руки вдруг ухватились за знакомую рубашку и рыжего будто обожгло.

— Малыш Мо? — Хэ Тянь застыл, и ему в спину впечаталась какая-то недовольная женщина.

— Дайте же пройти!

— Там кому-то плохо!

Гуаньшань нахмурился, как и всякий раз, когда видел лицо темноволосого засранца. Кажется, это выражение скоро станет его единственным, потому что Хэ Тянь попадался на глаза с завидной регулярностью.

— Что там? — благодаря высокому росту, парень сориентировался быстрее. — Блядь, — его глаза вдруг расширились в неподдельном ужасе.

— Что? — рыжий буквально почувствовал чужой испуг.

Тянь рванул вперёд, и он поспешил за ним, забыв про Цунь Тоу, который застрял позади.

— Отойдите! Разойдитесь!

Гуаньшань подумал было, что командный тон мажора сейчас пришёлся как нельзя кстати, как Хэ Тянь неожиданно опустился на колени и принялся стаскивать с себя рубашку.

— Бедный пёсик, — всхлипнула какая-то девушка рядом с ними. — У него, кажется, лапы перебиты…

Рыжий проследил, как Хэ Тянь бережно завернул какую-то грязную, средних размеров собаку в рубашку, и сглотнул от вида крови, проступившей на белой ткани.

— Кто-нибудь знает, есть ли здесь поблизости ветеринар?! — тем временем, обернулся парень, скользя взглядом по окружившим их лицам.

Сейчас его было не узнать. Вспотевшая чёлка налипла на лоб, взгляд сделался каким-то безумным, круги на бледной коже под глазами проступили ещё сильнее, усиливая сходство с приведением.

Рядом охали, вздыхали и качали головой. Водителю перевернувшейся тачки чуть поодаль уже помогли выбраться, и тот зычно матерился, проклиная собаку на все лады.

— Выбежала прямо под колёса, мелкая шавка! Да чтоб их, развели тут…

Хэ Тянь поднялся на ноги и отыскал говорящего взглядом.

— Ты, блядь, — крикнул он так, что несколько человек вздрогнули и обернулись. — Ты вообще под колёса смотришь?!

— А ты кто, твою мать?!

Послышался звук полицейской сирены, толпа сместилась, видимо, образуя проход для служителей правопорядка. Гуаньшаня, наконец, нагнал Цунь Тоу, больно вцепившись прямо в локоть.

— Я тебе сейчас ебало начищу, мудила, — Хэ Тянь продолжал спорить с водителем тачки.

— Да ты как с взрослыми разговариваешь, мелкий поганец?! — взвился кто-то рядом с мужиком, и рыжий, доселе молча наблюдавший всю эту картину, вдруг понял, что им срочно пора валить.

— Эй, — он сам удивился собственной решимости, когда оказался рядом с Хэ Тянем. — Быстро двигай, — велел он, толкая его в толпу.

Испуганные от вида крови люди расступались перед ними ещё быстрее, что оказалось на руку.

— Эй, — Гуаньшань оглянулся, проверяя, следует ли за ними Цунь Тоу. — Твоя мама работает сегодня?

— К-конечно, а что там? Правда собаку сбили?

— Правда-правда, шагай, — рыжий дёрнул друга за шиворот, толкая вперёд, — расчищай нам путь.

Тянь прижимал окровавленную рубашку к груди и шёл молча, нахмурившись и тяжело дыша.

— Живой он? — спросил Гуаньшань, когда они вырвались из плотного кольца зевак на тротуар. Парень отрывисто кивнул. — Цунь Тоу, вызывай такси, едем в клинику.

— Тут же пешком…

— Нам сейчас только зрителей не хватало, — закатил глаза рыжий. — Ты платишь, — добавил он, не глядя на Тяня.

Тот ничего не ответил, поудобнее перехватывая кровавый свёрток и отходя чуть дальше к клумбе с цветами. Гуаньшань вовремя заметил полицию и прикрыл его спиной. Двое мужчин в форме пронеслись мимо и не обратили на них никакого внимания.

Комментарий к 1. По-разному *Чуньцзе – Китайский Новый год, ещё называют лунный новый год.

====== 2. Новый друг ======

— Собака молодая, у него перелом таза, и, скорее всего, покусали. Снижена чувствительность в задних лапах. Сейчас сделаем рентген.

Ассистент ветеринара вышел в коридор, где расположились ребята, снял очки и устало потёр переносицу пальцем. Хэ Тянь резко поднялся, и мужчина немного отшатнулся назад. Он выглядел уставшим, на защитном медицинском халате алели заметные следы крови.

— Собака ведь не ваша? — поинтересовался врач.

— Нет, нашли на дороге. Её, возможно сбила машина, — ответил Тянь, хмурясь.

— Возможно, — согласился ассистент. — Сейчас будут снимки, разберёмся. Как вас оформить?

Он оглядел троих парней и, вероятно, уцепился взглядом за знакомое лицо. Тянь вспомнил, что в этой клинике работает мама Цунь Тоу. Наверное, надо сказать спасибо, их ведь приняли вне очереди. Хотя в этом отделении и вовсе не было посетителей: собак отправляли на операцию, а хозяева дожидались в специально отведённом зале, который они миновали по дороге.

— Оформляйте на меня, — Тянь вытащил телефон, называя врачу свою фамилию.

— Хорошо, — тот кивнул на дверь. — Проходите, лучше здесь не мешать.

Рыжий молча поднялся вслед за Цунь Тоу. По его лицу нельзя было сказать наверняка, как он вообще к этому отнёсся? Хэ Тянь не задумывался ни о чём по дороге в клинику, его больше волновал дрожащий, тёплый комочек, прижатый к груди. Впервые в жизни парень поступил настолько импульсивно, адреналин до сих пор шумел в ушах, он немного дрожал, голова разболелась с новой силой.

— Тебе руки надо помыть, — заметил Гуаньшань, когда они остановились возле диванчиков, рядом с другими посетителями ветклиники.

— А-а, да, — вышло как-то заторможенно. — Сейчас оформлюсь и схожу в туалет.

— Я сделаю, иди, — рыжий подошёл к администратору вместо него.

Тянь вздохнул и отыскал взглядом табличку с указателем уборной. Более-менее отмывшись, он посмотрел на себя в зеркало и пригладил непослушные пряди. Этот день начинался странно или он намеренно отыскивал совпадения там, где их не было?

— Я не нашёл клейма, — когда он вышел из уборной, с рыжим и растерянным Цунь Тоу уже говорил другой доктор. — Непохоже, что он бездомный. Выглядел хорошо, но до перелома. Видимо, убежал от хозяев, потом попал в какую-нибудь драку. Выскочил на дорогу и…

— Что с ним? — Хэ Тянь быстро подошёл к группе.

— Перелом со смещением. Нужна операция, — врач покачал головой. — Гарантий дать не могу. Парню нужны будут пелёнки, если кто-то из вас купит, было бы неплохо.

— Я возьму! Какие нужны?

— Обратитесь к сотруднику аптеки. Она подберёт, подойдут для собак мелких пород, полагаю.

— Простите, а сколько будет длиться операция? — вмешался Цунь Тоу. — Мы опоздали в школу и…

— Да какая тебе разница? — вдруг возмутился рыжий. — Насрать на школу.

— Несколько часов, молодые люди. Но после этого собака будет отходить от наркоза и какое-то время проведёт под наблюдением. Вы можете прийти завтра, я расскажу о ходе лечения подробнее.

Врач говорил спокойно, но Тяню был слишком хорошо знаком этот равнодушный, ровный тон без интонаций. Так обычно сообщали плохие новости. Нейтрально, чтобы не нагнетать атмосферу, но и не слишком обнадеживать родственников пациента.

— Сможете позвонить мне на мобильный? — он достал телефон.

— Обычно я не беру контакты пациентов, — начал было отнекиваться хирург.

— Пожалуйста! — попросил Гуаньшань. — Случай-то из ряда вон, да и хозяев у него нет.

— Я всё оплачу, — подтвердил Тянь.

— Ладно… — врач нехотя согласился и тяжело вздохнул, записывая номер.

Из клиники вышли, не перекинувшись и словом. В школу, судя по выражениям лиц, не хотелось никому. Ситуация слишком вывела из равновесия, но предлагать прогуливать никто не решался. Хэ Тянь прекрасно знал, что рыжий не согласится провести с ним время, а Цунь Тоу его ожидаемо побаивался.

— Такси до школы? — предложил лысый, и рыжий со злостью пнул камень возле дороги.

— Хотите потусуемся у меня? — попытка не пытка, Хэ Тянь решил, что терять ему в любом случае нечего, занятия сегодня однозначно шли мимо.

— А можно? — робко поинтересовался Цунь Тоу, и парень едва сдержал смешок.

Он же спрашивал разрешения у рыжего! Тот нахмурился, мельком глянув на Хэ Тяня, и будто оценивая возможные риски. Наверняка каждый раз шёл к нему, как на войну. Хотя пару раз ведь прибегал добровольно?

— После обеда поедем по домам, — буркнул Гуаньшань, и довольный Тянь немедленно вызвал такси.

По дороге зашли в супермаркет, никто не протестовал, глядя на то, как парень набивает корзинку газировкой и чипсами. Ему было не привыкать платить, хотя в случае с рыжим это было даже немного приятно. Его хотелось угощать и радовать, жаль только, что подобные старания ни капли не ценились.

— Вау, — как водится, протянул Цунь Тоу, впервые оказавшийся в пентхаусе.

Едва выпрыгнув из ботинок, он сразу же устремился к окнам, на ходу доставая из кармана телефон. О да, почти каждый из одноклассников Тяня, которым довелось побывать в гостях, делал подобную фотографию. Разумеется, Гуаньшань отличился и здесь: он вообще не глазел по сторонам и взирал на происходящее с завидным пофигизмом.

Хэ Тянь кинул сумки с продуктами на кухонный островок и прошёл вслед за Цунь Тоу, сворачивая к кровати, на которой лежала толстовка рыжего. Это нужно было спрятать как можно скорее. И от Гуаньшаня, и от его дружка тем более…

Рыжий достал из пакета бутылку воды и устроился на высоком барном стуле.

— А это что? Домашняя стереосистема? — бормотал Цунь Тоу, прохаживаясь вдоль стены, на которой висел плоский телевизор. — А это последняя модель?

— Угу, — отвечал Хэ Тянь, следя взглядом за гостем и не забывая о Гуаньшане.

— Офигеть можно, — лысый реагировал на всё искренне и по-простому.

Возможно, он даже был неплохим парнем, если не считать факта, что общался с рыжим куда чаще Тяня, и тем самым уже представлял для последнего если не врага, то досадное препятствие.

— Откуда у тебя эта игра?! Это же коллекционное издание!

— Взял по предзаказу, — ответил парень.

Гуаньшань едва слышно фыркнул, и Тянь обернулся.

— Хотите сыграем?

— Я пас, — рыжий уткнулся в мобильный.

— С удовольствием! — ожидаемо согласился Цунь Тоу.

Отказывать было бы невежливо, к тому же Хэ Тянь не хотел выглядеть перед рыжим плохо. Идиотизм, но, может, произведи он впечатление на этого чудика, появился бы шанс стать чуточку лучше в чужих глазах?

Пришлось согласиться на парочку уровней. Глаза Цунь Тоу загорелись от восторга, и следующие два с половиной часа они провели в попытках разобраться в управлении при совместной кампании. Рыжий молча хрустел чипсами, изредка поглядывая на экран и отвечая на восторженные комментарии своего друга. Тянь хмурился, однако стараясь не выказывать недовольства, хотя играть с этим дебилом ему порядком надоело. Прохождение нескольких локаций затянулось, и, в конце концов, удалось уболтать Цунь Тоу на перерыв.

Рыжий вдруг хмыкнул, а затем опустил голову и сделал вид, что всецело поглощён чем-то на экране телефона. На мгновение Хэ Тяню показалось, что ситуация его чем-то развеселила.

«Вы чё не в школе?!» — парень отошёл к вытяжке, закурил и проверил уведомления.

«Потом расскажу, долгая история», — быстро ответил он Цзяню.

«Ты и рыжик», — следом за сообщением белобрысый прислал покрасневшую рожицу.

«Если бы. Тут этот кусок лысого дебила».

«Свидание сорвалось или наша недотрога боится ходить к тебе без сопровождения?»

«Потом», — Хэ Тянь отложил телефон и приблизился к рыжему.

Тот опасливо покосился на него, разом напрягаясь и хмуря брови. Парень невесело усмехнулся и открыл бутылку газировки. Третий лишний в виде Цунь Тоу, наконец, оставил их одних, ненадолго отлучившись в туалет.

— Есть хочешь? — спросил Тянь, усаживаясь рядом с Гуаньшанем. Тот покачал головой.

Вдруг стало любопытно, а думал ли он обо всём, что произошло здесь между ними? Хотя, в сущности, не было ничего такого, всего-то пару раз сталкивались лбами… Однажды Тяню удалось смешно разыграть рыжего с кетчупом. Подарить гвоздики…

— Почему ты перестал их носить? — его внезапно осенило. Гуаньшань действительно не ходил в них уже какое-то время, но редко выпадала возможность побыть наедине, чтобы поинтересоваться о причине.

— Не твоего ума дело, — недружелюбный тон больно кольнул парня, но рыжий внезапно добавил, будто поправившись. — Сказал же, буду носить, когда захочу.

— Сейчас, стало быть, не хочешь?

— Нет.

— Тянь у тебя даже в сортире пахнет каким-то одеколоном. Что это? — Цунь Тоу прервал их беседу.

— Очевидно, мой одеколон? — Тянь закатил глаза и потёр виски пальцами.

— Слушайте, завтра же предитоговая аттестация, — лысый скривился. — Я ни хрена не делал… А вы готовились?

Рыжий неопределённо покачал головой.

— Давайте сделаем хоть что-нибудь? — предложил Цунь Тоу. — Всё равно прогуляли!

— Ты дебил вместо школы заниматься уроками? — Гуаньшань сполз со стула. — Я лучше пойду прогуляюсь.

— Но алгебра же… — парень замешкался.

— Нравится тебе тут, вот и оставайся! — рыжий уже шнуровал кроссовки, сидя на корточках в прихожей.

Тянь удивлённо приподнял бровь: в голосе Гуаньшаня определённо улавливалось некое недовольство, но вот чем? Он вроде, вёл себя прилично, неужели вопрос о гвоздиках вызвал такую бурю негодования? Ну не думать же, что рыжий ревновал его к Цунь Тоу?

Парень не сдержался и хохотнул, прикрываясь приступом кашля.

Друг рыжего в конце концов, принял сторону и стал одеваться, впрочем, с таким трагичным выражением лица, словно у него отняли самую любимую игрушку.

Хэ Тянь проводил их до двери, всё-таки умудрившись незаметно коснуться запястья рыжего кончиками пальцев. Тот вздрогнул, отдёргивая руку, как от огня. Они встретились взглядом на мгновение, и Тянь улыбнулся.

Рыжий сглотнул и пошёл прочь, так быстро, будто даже стоять в этой квартире ему было противно.

Впрочем, как и всегда…

— У него такая ахуенная хата, чел, чё ты раньше не рассказывал?!

— Угу.

— А приставка?! Ты играл в эту игру? Да мне в жизни не поверят, блин, забыл сделать побольше фоток! Если я расскажу девчонкам, что тусуюсь с Хэ Тянем они же теперь наверняка будут со мной общаться!

— Ага.

Рыжий шёл чуть впереди и пропускал большую часть восторгов друга мимо ушей. Цунь Тоу был простым, открытым в общении и совершенно бесхитростным парнем. Гуаньшань ценил его верность и готовность помочь, и потому делал скидку на восхищенные дифирамбы. В квартире Тяня действительно было, чему удивляться, но он сам уже давно ко всему привык. Рассказывать Цунь Тоу, сколько времени он провёл, убираясь и готовя за деньги, он не планировал.

Друг и так слишком долго терроризировал его расспросами, почему они не тусовались все вместе. Он искренне полагал, что благодаря общению с Тянем, Гуаньшань вошёл в некий элитный кружок, куда было не попасть простым смертным, и сейчас радовался, как ребёнок.

— Ты чего тухлый такой? — полюбопытствовал парень, отвлекая его из плена мыслей. — Может, пожрём чего?

— Я не голоден, — рыжий размял шею. — Мне на подработку вечером. А сейчас надо встретить маму, она к тёте уезжает…

— Ну ладно, тогда бывай, я побежал! — Цунь Тоу хлопнул его по плечу, — увидимся в школе!

— Ага, — рыжий побрёл в сторону своего дома.

Сделав все домашние дела, которые обещал, он встретил маму и за разговорами с ней не заметил, как наступил вечер. Женщина загрузила его семейными историями, в красках перечислила, что, где, а главное, как болело у тётушки Пин. Гуаньшань стоически стерпел мучительные подробности и с облегчением выдохнул, проводив маму до дверей.

Спустя полчаса он и сам вышел из дома, направившись прямиком к супермаркету, в котором подрабатывал, расставляя продукты по полками и бегая по всяким мелким поручениям начальницы.

Физический труд здорово отвлекал от других мыслей, которыми была забита голова. Эта собака, странное, непривычно встревоженное лицо Хэ Тяня, его ночное сообщение… Всё разом вышибало Гуаньшаня из привычной колеи. Он не планировал прогуливать, не собирался сидеть у этого мажора в гостях, не собирался давать ни малейшего повода для дальнейшего общения, но всё вышло с точностью до наоборот! А больше всего бесил факт, что рыжий словно сам искал причины.

Узнать, как там собака? Позвонил ли Тяню тот врач? Сколько стоило лечение?

Гуаньшань любил животных, но хозяйка квартиры, в которой они с мамой жили, запрещала заводить домашних питомцев, поэтому с мечтой завести котёнка или щенка пришлось расстаться ещё в младших классах. Случай с собакой вызвал в рыжем противоречивые чувства. Ему хотелось помочь, но он не представлял как. Во всяком случае не в финансовом плане, это уж точно.

Окончательно вымотавшись, к вечеру Гуаньшань получил расчёт за день и приобрел себе пачку готовой лапши. Мама обиделась бы, узнав, как он питается в её отсутствие, но ему хотелось съесть любимую гадость с острой курицей. Иногда он позволял себе баловство и втайне ел всякую дешевую дрянь.

Дома было непривычно тихо, и рыжий сразу же врубил телик. Постепенно квартира наполнилась фоновым шумом: чайник, вода из-под крана, какое-то идиотское юмористическое шоу… Мама позвонила часов в десять вечера, чтобы сообщить, что она доехала, а тетушка Пин передаёт огромный привет. «Такой же огромный, как и её задница», — подумал Гуаньшань и рассмеялся.

Он доел лапшу, сходил во двор, выбросил мусор и остановился под фонарным столбом, наблюдая за мотыльками, бьющимися об мерцающую лампочку.

Внезапно подул сильный ветер, и рыжий ощутил вибрацию в кармане спортивных штанов. Вздрогнув, когда увидел входящий от Хэ Тяня, парень всё же ответил, вспоминая о собаке.

— По итогу у него перелом подвздошной и седалищной костей, и ещё, кажется, малой берцовой кости, — хрипло начал тот. — Если я правильно воспроизвёл, что сказал этот мужик… Будут ставить какие-то дренажи на раны, так как там полости. Делали УЗИ, внутренних повреждений и кровотечений вроде бы нет. Ещё нужны капельницы, врач сказал, чтобы я завтра заехал за рецептом какого-то сильнодействующего антибиотика.

— Бедный пёс, — пробормотал Гуаньшань, впечатлённый списком повреждений.

— Я хочу ему помочь, — голос Хэ Тяня стал чуть тише, а затем и вовсе пропал.

— Ты где? — парень нахмурился, услышав прерывающуюся и неразборчивую речь.

— Я в такси, — наконец, удалось разобрать ему. — Проезжали тоннель, извини.

— А куда ты едешь?

— В ту клинику, разумеется.

— Уже сейчас?

— Я куплю всё сразу.

— Ясно… — рыжий замешкался.

— Врачи сказали, что пса скорее всего бросили с переломом, — продолжил Тянь.

— Кто бросил?

— Прежние хозяева. Там разные повреждения. Есть переломы старше, им примерно несколько дней.

— Пиздец, — Гуаньшань сглотнул и стиснул ткань спортивных штанов, присаживаясь на корточки возле бордюра.

— Он провёл на улице всё это время, видимо, ввязался в драку, потом загремел под машину… Он точно домашний, говорят, что когда пришёл в себя, начал лизать врачам руки и вилял хвостом…

У рыжего защипало в глазах. От мысли, что на свете есть сволочи, которые могут так поступить с живым существом, стало тошно.

— Я не понимаю, как таких уродов мир носит, — словно слыша его мысли, отозвался Хэ Тянь.

— Это точно, — согласился рыжий. — А что после операции?

— Если заживление пойдет хорошо, ему проколют какие-то витамины и подержат в клинике дня три. Потом надо будет забирать.

— И что делать?

— Как что? Я заберу его себе, — ответил Тянь таким будничным тоном, словно знал обо всём заранее.

— Его же надо выхаживать… кормить. Как он будет ходить в туалет?

— Под себя. На пелёнку первое время. Кормить нужно по графику, но я что-нибудь придумаю… — Тянь отвлёкся и что-то сказал водителю.

Наверное, было бы правильно предложить помощь? Гуаньшаня буквально раздирало изнутри: с одной стороны, было жаль несчастное животное, к тому же он боялся, что один этот придурок не справится. С другой, было стрёмно оставаться с Тянем наедине. Хотя при условии больной собаки, наверное, его мысли будут заняты другим?

— Если что, я могу… — начал было рыжий.

— Я был бы рад, — не дав ему договорить, прервал Хэ Тянь. — Правда рад, малыш Мо.

Гуаньшань скривился, как и всякий раз, когда слышал это слащаво-приторное «малыш».

— Я захожу в здание. Если хочешь, перезвоню, как выйду.

Тянь ждал ответа, а рыжий, как назло, никак не мог сообразить, как лучше. Если дать ему волю, этот придурок начнёт звонить по поводу и без, не будет возможности нормально отдохнуть, он точно прицепится, как банный лист.

— Напиши, — Гуаньшань, наконец, нашёл нейтральный ответ и спешно повесил трубку.

Их разговор был странным, это точно. Почти без подколов, без идиотских шуточек со стороны Тяня, к тому же, рыжий впервые слышал настолько напряжённый, взволнованный тон.

Почему его так заботит судьба этой собаки?

Занятый мыслями, парень вернулся домой и принял душ. Затем выпил холодного чая, посидел какое-то время на диване в гостиной, бездумно уставившись на телевизор, где шёл какой-то фильм без звука.

Он вдруг вспомнил, как Тянь бесился, отвечая на бесконечные вопросы Цунь Тоу, и неожиданно усмехнулся. Наверное, его друг понятия не имел, каково было этому засранцу. Рыжий-то знал едва ли не каждое выражение лица, особенно когда Тяня что-то раздражало. Это было знакомо больше всего, потому что в начале их общения, Гуаньшань видел мажорчика таким почти каждый день.

Со временем, грани эмоций расширились, и рыжий стал замечать другие. В том числе и те, которые старался игнорировать изо всех сил. Чёрт знает, почему. Потому что странным образом передёрнуло изнутри, когда он впервые увидел эту улыбку? Не ту, что Хэ Тянь выдавал своим многочисленным почитателям… Эта была иная.

Неправильная. Не та, что присуща богатому засранцу. Лёгкая, светлая. Добрая.

— Блядь, — Гуаньшань выключил телевизор, сходил почистить зубы и улёгся, надеясь, что сон срубит его быстро.

Но едва он провалился в некое подобие дрёмы, пискнул телефон.

«В клинике ему устроили удобное мягкое место, я притащил много пеленок, он сам немного двигается, переворачивается, очень хочет общаться».

Следом за сообщением Хэ Тянь прислал фотографию, на которой рыжий наконец-то разглядел отмытого от крови и грязи пса.

«Он храбрый пацан».

«Это точно», — ответил Гуаньшань и посмотрел на время.

Два часа ночи. Снова. Что он делал в клинике так долго?! Хотелось спросить обо всём, но было как-то стрёмно.

«Назову его Райли. Как тебе имя?»

«Имя, как имя».

«Не нравится?»

«Тебе-то какая разница?» — Гуаньшань перевернулся на спину, щурясь от яркой подсветки на дисплее.

Хэ Тянь прислал в ответ грустный смайлик.

«Нормальное имя», — рыжий чертыхнулся, печатая ответ. — «Ты чё так поздно там делаешь?»

«Я уже дома, всё в порядке», — быстро ответил парень. — «Приятно знать, что ты волнуешься».

«Иди на хуй», — рыжий поставил телефон на беззвучный, заблокировал и спрятал тот под подушку, возмущенно сопя.

====== 3. Как разбавить серые будни ======

Утреннее солнце нещадно палило сквозь незашторенные окна. Гуаньшань поморщился, натягивая одеяло повыше в попытке спрятаться, но затем взвыл от пронзительной трели будильника. Эта мелодия была выбрана неслучайно: невозможно проигнорировать, тошнотворная до такой степени, что аж передёргивало.

— Ненавижу! — он резко принял вертикальное положение, сонный и ещё не совсем ориентирующийся в окружающем пространстве. — Да чтоб тебя!

Тумбочка оказалась под ногой очень не вовремя: парень ударился, сбил телефон на пол, окончательно разозлился и смачно выругался.

Мало того, что всю ночь снилась какая-то чушь, так ещё и заснуть нормально получилось с десятой попытки! А судя по ломоте во всём теле — он умудрился сделать это в какой-то невероятно неудобной позе.

Гуаньшань всё-таки справился с будильником, усиленно потёр лицо руками, пытаясь привести себя в чувство, и прошёл на кухню. Без мамы было неуютно: слишком тихо, без привычного запаха кофе и её любимых булочек с корицей. Без знакомых песен со старого радиоприёмника, которые она напевала себе под нос, пока мыла посуду. Да иобед пришлось готовить с вечера самому, обходясь без фирменных сэндвичей.

В ванной рыжий провёл минут пять, в зеркало старался лишний раз не смотреть, только быстро почистил зубы и умылся. Завтракать не хотелось, но чаю он всё-таки попил, сидя на диване и бездумно пролистывая ленту в социальной сети.

Хэ Тянь, как ни странно, ничего больше не написал. Парень открыл их вчерашний диалог, пробежался взглядом, нахмурился и быстро заблокировал телефон, ловя себя на очередных ненужных мыслях. Какая разница, как у него там дела? У самого Гуаньшаня есть проблемы поважнее.

Например, предитоговая атестация.

— Бля-ядь, — протянул он, хватаясь за голову.

Реальность навалилась на парня плотным, душным одеялом, и в школу он пошёл, будто на эшафот, съедаемый совестью изнутри, и, как оказалось, не зря. Заместитель директора по воспитательной части ждал возле ворот, сканируя взглядом едва ли не каждого учащегося.

— Мо Гуаньшань! — привычно грозно начал он, заметив нерадивого ученика.

— Да, господин, — рыжий вежливо поклонился, про себя молясь всем известным богам лишь бы не вызывали к директору.

С этим ослом, конечно, можно было договориться, однако он ещё месяц назад исчерпал выделенный кредит доверия. Невелики шансы, что его оправдания о тяжёлой болезни тётушки прокатят снова.

— У меня даже не нашлось подходящих слов! — патетично начал сухопарый мужчина. — Вчера староста принёс списки посещаемости за прошлую неделю! — он словно выступал на сцене, и Гуаньшань обязательно рассмеялся бы, смотри он на происходящее откуда-то со стороны. — Тебя не было в школе весь вчерашний день, а за прошлые дни четыре преподавателя жаловались, что ты не посещаешь некоторые послеобеденные занятия!

Мимо них проходили другие ученики, кто-то оборачивался, узнавая Гуаньшаня, кто-то показывал на него пальцем и, не скрывая, шептался. Рыжему было неприятно повышенное внимание к своей скромной персоне: он вжимал голову в плечи, чувствуя, как становится жарко, и кровь толчками приливает к щекам. Начинало казаться, что визит к директору стал бы лучшим исходом ситуации. По крайней мере, там его бы терроризировали вдали от посторонних глаз.

— Что ты можешь сказать в своё оправдание?!

— Никто не может стать полезным, не будучи образованным!* — на плечо рыжему легла чья-то мягкая, тёплая ладонь.

— Ай, опять ты, Цзянь И! — возмутился заместитель. — Я тут провожу профилактическую беседу, мне не до твоей философии, болтун!

— Простите-простите, господин! Понимаете, мы с Гуаньшанем весь вчерашний день провели в библиотеке, старательно штудировали материал, а потом всю ночь готовились к предитоговой!

Цзянь И не отпускал его плечо, и рыжий украдкой покосился назад, замечая Чжань Чжэнси. Тот стоял рядом, сложив руки на груди, и сверлил замдиректора взглядом.

— И вы хотите сказать, что этот бестолковый кусок моего разочарования был с вами?

— Конечно! Видите, как я всеми силами стараюсь вывести его из тёмной пучины необразованности?! — Цзянь И умело зеркалил речь и интонацию мужчины, а тот, как ни странно, неизменно вёлся на эту чушь.

— Ну что же… — заместитель немного растерялся, и белобрысый поймал нужный момент.

— Разрешите нам продолжить впитывать знания и постараться изо всех сил, чтобы отстоять наше право учиться в старшей школе!

— Р-разрешаю, молодые люди, — польщённый глубоким поклоном, мужик отступил в сторону, освобождая проход.

Пальцы Цзянь И больно впились в кожу шеи, надавливая вниз, и Гуаньшаню пришлось склониться в нелепом реверансе. Спустя долю секунды, белобрысый уже тянул его за рубашку в сторону главного входа.

— Как я его, а?! — радостно захохотал он, приобнимая рыжего, когда они отошли на безопасное расстояние.

— Блядский цирк тут устроил! — Гуаньшань отстранился, поправляя сбитую одежду.

— Мужик зуб на тебя держит, — заметил Чжэнси, пока они переобувались. — Где вы вчера были?

— Да, где?! — Цзянь И подсел к рыжему, заглядывая прямо под локоть и мешая нормально зашнуровать кеды.

— Да что вы пристали? — возмутился он, подскакивая. Немного бесило, когда белобрысый не разбирал, где чьё личное пространство. Сегодня особенно, потому что из-за предстоящего теста не было настроения ни на что.

— Хэ Тянь навёл туману! — Цзянь принялся гримасничать, подражая чужому голосу. — Потом расскажу, долгая история, как мы с малышом Мо…

Гуаньшань не мог злиться на этого парня слишком долго. Назойливый, активный, громкий, при этом он был забавный и искренний до безобразия. Наверное, все уже давно привыкли воспринимать его таким. А ещё у белобрысого выходили весьма точные пародии на Хэ, мать его, Тяня, и это немного поднимало рыжему настроение.

— Собаку нашли, — сдержав улыбку, он сразу же посерьёзнел. — Но она в ветеринарке, там всё плохо.

— Что-о?! — Цзянь И сжал щеки ладонями, в удивлении расширив глаза.

— Сбили по дороге, Тянь подобрал, мы отвезли его в клинику, где работает мать Цунь Тоу, — Гуаньшань продолжал рассказ, пока они шли по коридору в сторону классов.

— Мы просто обязаны помочь! — белобрысый толкнул Чжаня плечом. — Эй, рыжик, ему нужно что-то? Корм, лекарства?

— Тянь ездил вчера, кажется, всё купил. Но вы, наверное, можете спросить у него сами.

— Что спросить? — Хэ Тянь, лёгок на помине, вырос позади, как из-под земли.

— Блядь, сука! — выругался рыжий, делая предупредительный шаг в сторону. Он привык не только к шумному Цзяню, но и к манере мажора распускать руки, где ни попадя.

— Про собаку! — глаза белобрысого заблестели. — Он молодой? Старый? Какая порода? Большой? Что сказали врачи?

Чжань Чжэнси закатил глаза, и рыжий про себя усмехнулся. Для него было загадкой, как этот парень выносит подобное изо дня в день? Гуаньшань старался лишний раз не давать поводов к общению, поэтому не становился объектом допросов, а вот Хэ Тянь, который не прочь был поболтать, влипал по самые уши.

Их спас звонок. Однако для большинства учащихся средних классов сегодняшний день знаменовался эпохальным событием, которого многие боялись. Тест, определяющий, стоит ли тебе продолжать учиться в старшей школе и готовиться к поступлению в университет, или же пора прерваться и пойти работать?*

Гуаньшань не питал особых надежд, но даже он, при всем своём скептицизме, немножечко верил в чудо. Виной тому была его мама: женщина мечтала, чтобы сын продолжал образование и не становился обыкновенным рабочим. Глядя на её горящие надеждой глаза, рыжий хотел стараться. Но одно дело мечтать, а другое усердно учиться и добиваться всех высот. В какой-то момент рыжий, наверное, проебал своё право на шанс, и сегодня, наконец, настал тот день, когда жизнь должна была преподнести ему один из своих жестоких уроков.

Хэ Тяня посадили в тот же кабинет, рыжий видел его темноволосую макушку впереди, рядом с какими-то девочками, которые то и дело пытались обратить на себя внимание. Гуаньшань изгрыз карандаш, в нетерпении глядя то на мажора, то на доску, в ожидании, пока раздадут листочки с вариантами. Вскоре в класс вошёл преподаватель и спросил дежурного. Руку поднял Хэ Тянь.

Рыжий весь съежился от мысли, что получит задание из его рук.

Ему было стыдно, что он так учился. И хотя мажор однажды оказался почти рядом с ним в списке успеваемости, это было скорее исключением из правила. Обычно Гуаньшань был едва ли не хуже всех.

Всё отошло на второй план. Собака, Хэ Тянь, все надежды и мечты.

Ему предстояло опозориться в последний раз, чтобы навсегда похоронить мамину надежду на собственное светлое будущее.

Хэ Тянь лениво проходился между рядами, раздавая варианты и стараясь особенно не глядеть на учащихся: в основном, потому что там были сплошь и рядом улыбающиеся лица девчонок. Некоторых он помнил в лицо, а имён даже не знал, какие-то оказались назойливыми до такой степени, что ему даже пару раз приходилось прятаться. А уж сколько нелепых отмазок от походов в кино или ближайший торговый центр Тянь сочинил, было не счесть…

— Побыстрее, у нас мало времени! — поторопил преподаватель, и парень нахмурился, замечая перед собой знакомую потёртую олимпийку. Взгляд метнулся выше от запястья и встретился взглядом с побелевшим, как полотно, Гуаньшанем.

— Ты в порядке? — вырвалось у Тяня, когда он положил перед ним на парту распечатку с заданиями.

— Угу, — тот сглотнул, отвечая скорее машинально. Кажется, рыжий даже не понял, кто перед ним, настолько погрузился в свои мысли.

— Эй, Тянь, ну давай уже! — за Гуаньшанем на последней парте сидел ещё один парень.

— Да, держи, — он протянул листок и ему, но, проходя мимо рыжего, едва заметно потрепал того по плечу. — Выше нос! — добавил он единственное, что пришло на ум.

Наверное, ему тоже стоило понервничать, ведь это показательная работа перед финальным тестом, который определит их шанс на старшую школу. Но Хэ Тянь не особенно переживал по поводу учёбы: та, в основном, давалась легко. У него была прекрасная память и, по мнению многих учителей, способность схватывать любой материал на лету. Пока что везло, и парень пользовался этим, как мог.

Весь тест занимал около трёх часов и должен был завершиться к перерыву на обед. Тянь закончил на полчаса раньше и попросил преподавателя покинуть класс. Замешкавшись, пока вставал из-за парты и набрасывал на плечо рюкзак, он покосился на рыжего. Тот сидел, низко склонив голову над бумагой и нервно грыз кончик карандаша.

«Дела плохи», — подумал Хэ Тянь и вышел из класса.

Хотелось дождаться Гуаньшаня, но большинство девочек, заметивших его ранний уход, со стопроцентной вероятностью готовились сдать свои варианты раньше и выбежать вслед за ним. Поэтому пришлось сразу же направиться во двор, к спортивной площадке. Там на трибунах часто обедали Цзянь и Чжэнси.

Он оказался прав, спустя минут двадцать белобрысый показался на дорожке с сэндвичем в одной руке и бутылкой клубничного молока в другой. Чжань шёл рядом, что-то увлечённо доказывая и объясняя.

Рыжий чаще всего уходил обедать с Цунь Тоу и ещё какими-то ребятами, поэтому Тянь даже не надеялся увидеть парня до конца дня.

— Ну как написал? — Цзянь И зашвырнул рюкзак под сиденья и устроился на трибуне рядом с Тянем.

— Как и всегда, — с уверенностью ответил тот.

— Большинство заданий были подозрительно лёгкие, — заметил Чжэнси. — Но Цзянь лоханулся в третьем блоке.

— Сиси! — возмутился белобрысый. — Ну пожалей меня, я такой дурачок!

— Я-то тебя пожалею, а что преподаватель скажет? Предупреждал же, зубри материал…

Тянь поморщился, наблюдая за уютной перепалкой этих двоих. Он хоть и привык, но при этом всё равно жутко завидовал им обоим и ничего не мог с собой поделать. С Гуаньшанем ни одно замечание или спор не могли быть уютными по определению. Рыжий ругался, как в последний раз, ну или сразу лез драться, да так сильно, что Тянь периодически находил на своём плече синяки.

Вскоре из школы один за другим потянулись стайки учеников. Кто-то шумно обсуждал тест, кто-то сетовал на преподавателей. В основном все были довольны и рады, что из-за этой работы учителя не станут мучить их во второй половине дня.

— Результаты объявят уже послезавтра, — Чжэнси достал свой обед.

— Вау, жареные сосиски! — Цзянь И накинулся стервятником. — Угости одной, ну пожалуйста.

— Жри свой сэндвич!

— Я его Тяню отдам, будешь? — белобрысый потряс перед лицом парня надкусанным с одной стороны бутербродом.

— Нет, спасибо, я не голоден, — тот поморщился, не обращая внимания на еду и вместо этого разыскивая среди толпы единственную рыжую макушку.

Гуаньшань показался не один: ожидаемо в компании Цунь Тоу и каких-то прихвостней. Уже не такой бледный, но хмурый больше обычного. Хэ Тянь незаметно вздохнул, готовясь посмотреть им вслед, но лысый вдруг поймал его взгляд и, о боги, помахал рукой.

Нельзя было не воспользоваться таким шансом. Вся толпа направилась к трибунам, а рыжий слишком поздно заметил, куда именно они шли. Наблюдать за его меняющимся выражением лица было бесценно, ради этого Тянь был готов стерпеть сколь угодно бесполезного трёпа Цунь Тоу.

— Как написал?

— Нормально, — он подвинулся, освобождая место рядом.

Разумеется, лысый тут же приземлился на пластиковый стул, а Гуаньшаню пришлось стоять внизу, так как места поблизости облюбовали ученики старших классов. Тянь бросил на рыжего один короткий взгляд.

— Я боюсь, но надеюсь, всё прокатит, — Цунь Тоу развернул какой-то бутерброд из фольги и с наслаждением вгрызся в содержимое. — А ты чефо не еф? — полюбопытствовал он с полным ртом.

— Не взял обед, — Хэ Тянь обратился к Гуаньшаню. — Эй, угости меня?

— Иди на хер, — коротко ответил тот.

— Рыжик, чего такой кислый? Хочешь сосиску? — Цзянь И подхватил одну палочками. — Смотри, какая милая осьминожка!

Разговор не клеился, точнее, все, кроме Гуаньшаня общались между собой вполне нейтрально, но тот как воды в рот набрал. Стоял, сложив руки на груди, даже не сняв рюкзак, и молча сверлил взглядом ступеньки на трибуне. Хэ Тянь наблюдал за парнем, не особо скрываясь. Рано или поздно, информация о тесте будет вывешена перед входом в здание, и он догадывался, что именно это и было причиной плохого настроения рыжего.

— Так что с собакой? — вдруг вспомнил Чжэнси.

— О, ты тоже слышал? — Цунь Тоу заметно оживился. — Мама сказала, Тянь вчера до ночи с ним сидел и обещал забрать.

Рыжий отвлёкся от созерцания досок и посмотрел на друга.

— Я помогу, если что-то понадобится, — продолжал лысый. — У нас четыре собаки в доме, кое-что я всё-таки знаю.

— Было бы неплохо, — уклончиво ответил Тянь, наконец, ловя взгляд рыжего.

Он знал, о чём тот подумал. А точнее вспомнил. Гуаньшань сам предложил свою помощь в переписке, и парень был уверен, рыжий знал, к кому он в итоге обратится. Цунь Тоу им точно не понадобится.

Большая перемена закончилась чуть позже обычного, перед следующим уроком их попросили собраться в спортивном зале, где провели краткую лекцию о важности образования. Хэ Тяню удалось встать рядом с рыжим, и между ними даже состоялся короткий диалог.

— Хочешь съездим к нему сегодня?

— Не знаю, — уклончиво ответил Гуаньшань. — Маму надо встретить.

— Я могу помочь, — Хэ Тянь даже не уточнил деталей, потому что знал: нужно предлагать помощь раньше, идти напролом, чтобы сбить рыжего с толку. — Встретим твою маму, а потом поедем в клинику на такси.

Парень закусил нижнюю губу. Тянь изучил и это выражение лица: секундное сомнение было хорошим знаком. Лучше, чем сиюминутный гнев, когда он говорил что-нибудь пошлое или подкалывал, беря Гуаньшаня на слабо.

— Подожду после школы у ворот, — коротко бросил он.

Хэ Тянь не поверил собственным ушам. Неужели победа? Весь день с рыжим? Каким богам ему нужно молиться, благодаря за то, что произошло?

А потом он подумал о Райли. Пса было жалко и хотелось, чтобы ему не было скучно у этих страшных врачей в провонявшей лекарствами клинике… От мысли, что Гуаньшань поедет с ним, а потом, возможно станет помогать ухаживать за собакой, стало тепло на душе. Настроение улучшилось моментально, появился аппетит, широкая улыбка засияла на лице против воли.

— Ебало треснет, — буркнул Гуаньшань, видимо, обращая на это внимание, и Хэ Тянь звонко рассмеялся.

Комментарий к 3. Как разбавить серые будни * “Никто не может стать полезным, не будучи образованным” или “玉不琢，不成器”. Цзянь И цитирует китайскую идиому, дословно: “Нефрит не может быть превращен в сосуд без огранки и полировки”.

Краткий экскурс в китайскую систему образования. Школа делится на ступени: начальная, средняя, старшая. При этом, как и в Росссии, можно остановиться на средней, получить аттестат и пойти работать. Старшая готовит к сдаче страшного гаокао и поступлению в ВУЗ.

====== 4. Первый шаг ======

Рыжий вытер со лба пот и чуть оттянул от спины прилипшую рубашку. Жара стояла невыносимая, а Хэ, мать его, Тяня нигде не было видно. Из школы ушли почти все, он уже успел попрощаться с Цунь Тоу, и ему крупно повезло, что обошлось без лишних расспросов. Друг был в компании знакомых с параллели: все дружно собирались в магазин, смотреть на очередную новую компьютерную игрушку, доступную по предзаказу. Гуаньшань особенно не играл, может, изредка, и то если был у Цунь Тоу в гостях. Сам он не имел возможности приобрести хороший компьютер или консоль.

Цзянь И с Чжэнси ушли в торговый центр есть какие-то сладкие вафли в компании малознакомых рыжему девчонок. В последнее время белобрысый особенно активно продвигал идею с созданием рок-группы и каким-то образом даже умудрился обзавестись толпой фанаток, периодически составляющих ему компанию по дороге из школы.

Сейчас Гуаньшань был рад, что никто не позвал его с собой. Было некомфортно от косых взглядов, а вопросы от тех, с кем он общался теснее, зачастую смущали. Чего от тебя нужно Хэ Тяню? Почему он за тобой таскается? Цунь Тоу, дай ему волю, бомбардировал подобным дни напролёт. С белобрысым было чуть легче: тот не задавал вопросов, но частенько намеренно сталкивал их с Тянем лбами. Мажор, кажется, давно просёк эту фишку и использовал Цзяня в качестве тайного агента. Теперь Гуаньшань старался не вестись ни на какие уговоры просто на всякий случай. Всё, что касалось авантюр белобрысого так или иначе сводилось к присутствию Хэ Тяня. Или к его непрямому участию.

Рыжий даже вывел для себя правило: перед тем, как сделать что-то, подумай: Цзянь И поступил бы также? И если твой ответ — да, лучше не делай ничего.

— Чё так долго? — он, наконец, увидел Тяня, сбегающего по ступенькам лестницы.

— Я же дежурный, — запыхавшись, ответил тот. — Извини. Куда вызвать такси? — он сразу же достал мобильный.

— Доску полчаса мыл? — проворчал рыжий. — На железнодорожную станцию. Поезд прибудет через сорок минут, из-за тебя можем опоздать.

Хэ Тянь закусил губу, спешно вбивая адрес. У него действительно был, мать его, виноватый вид! Гуаньшань чертыхнулся, ловя себя на мысли, что собирался сказать какую-нибудь ободряющую херню, но вовремя передумал.

— Я про тест у препода спрашивал.

Рыжий вздрогнул, услышав это, но Хэ Тянь, оторвавший взгляд от телефона, выглядел вполне серьёзно.

— Что именно?

— Ну, что будет, если провалить, — мажор пожал плечами.

— Тебя это так интересует? Раздумываешь, как сильно скажется на твоих рейтингах? — съязвил Гуаньшань.

— Препод сказал, если провалить сейчас, то ничего страшного. Будет хуже, если не сдать реальный экзамен в следующем месяце.

— Я в курсе, — рыжий заметил такси, подъехавшее к тротуару за школьным забором.

Они сели, Тянь уточнил адрес и согласовал с водителем, что к ним вскоре подсядет третий пассажир. Гуаньшань отвернулся к окну, раздумывая над полученной информацией. Разве мажор знал, что его так волнуют результаты? Но иначе зачем он вообще спрашивал? Вряд ли переживал за собственные баллы, у него-то с учёбой всё было в порядке.

Гуаньшаню надо было подготовиться и придумать, что ляпнуть маме. Он совершенно не умел ей врать. Недоговаривать — ещё куда не шло, но выдавать желаемое за действительное — никак нет.

— Скажи ей, что всё было хреново, — вдруг заметил Тянь, и парень дёрнулся, на долю секунды предполагая, что к нему забрались в голову.

Он глянул на невозмутимого, уверенного в себе мажора и злобно ощерился от его очередной попытки дать совет.

— Ну по тебе же видно, что всё плохо, — Тянь едва заметно вздохнул. — А врать о таких вещах, пусть даже потому что боишься расстроить, нехорошо.

— Без тебя разберусь, — Гуаньшань со всей силы двинул по чужой коленке, и мажор сдавленно охнул.

Как о нём вообще можно было так подумать?! А точнее, какого чёрта этот придурок пытался лезть в их семью со своими советами? Кто его просил что-либо комментировать?

Гуаньшань закусил губу, мысленно осекая себя. Он ведь сам согласился, чтобы они поехали на такси. В другие разы засранец и вправду напрашивался, но сегодня именно рыжий принял его помощь в обмен на поездку в ветклинику. Следующие полчаса они ехали, не проронив ни слова.

— Это не твоя мама, там, с чемоданами? — Тянь нарушил молчание первым, затем нажал на кнопку, и окно на пассажирской дверце поползло вниз. — Госпожа Мо!

Женщина, стоявшая у главного входа возле станции, растерянно огляделась по сторонам, затем резко обернулась на голос и сощурилась. Узнав Тяня, она расплылась в широкой улыбке. Едва водитель успел притормозить, как Гуаньшань первым выпрыгнул из машины и подбежал к матери, чтобы перехватить тяжёлые сумки. Но Тянь не отстал и помог с чемоданами. Они действовали слаженно, хотя в то же самое время будто соревновались, чья помощь окажется весомее. Мама некоторое время молча наблюдала, как они усердно укладывали вещи в багажник машины, а затем звонко рассмеялась.

— Спасибо, мои хорошие, — она охнула от удивления, когда Тянь любезно распахнул перед ней дверцу автомобиля, и устроилась на пассажирском сиденье.

Рыжий закатил глаза и сел назад, к Хэ Тяню.

— Милый, с чего такой сервис? — спросила женщина, не забыв поприветствовать водителя.

— Решил, что тяжело будет всё это тащить, — пробурчал Гуаньшань, предполагая, что мажор сейчас запустит свою программу лести.

— Госпожа Мо, как бы вы так добрались? Здесь и для двоих сумок многовато! Я спросил у Гуаньшаня, как вы, и когда узнал, что возвращаетесь издалека, сразу же предложил помощь.

— Очень предусмотрительно, молодой человек, — серьёзно ответила мама, впрочем, сдерживая улыбку.

Она всегда была такой счастливой рядом с этим придурком! Гуаньшань не понимал, что на неё находит? Его немного раздражали их словесные, шутливые пикировки, но, если уж быть до конца честным, рыжий им немного завидовал. У самого так шутить не выходило, он был чаще угрюмый, чем весёлый и расслабленный, как этот богатенький распиздяй.

— Собаку? — удивлённо воскликнула мама.

Пока рыжий предавался тягостным размышлениям, Хэ Тянь успел поведать женщине всю историю спасения пса, фактически получая карт-бланш на посещение клиники и мамино обещание помочь в случае чего. С одной стороны мажор снова всё решил за других, а с другой, неприятный разговор о предитоговой аттестации удалось отложить на неопределённый срок.

Они выгрузили сумки и чемоданы из такси у дома, затем подняли по лестнице и занесли в квартиру. К счастью, Гуаньшань успел вытолкать мажора за дверь прежде, чем мама предложила им выпить чаю. В его комнате было не прибрано, а видеть там Хэ Тяня, сующего нос в каждую щель, хотелось в последнюю очередь.

— Чё ты к ней подмазываешься?! — огрызнулся рыжий, когда они спускались по лестнице.

— Полегче , — спокойно усмехнулся парень в ответ. — Мне нравится твоя мама, только и всего.

— Извращенец, — прозвучало странно, и Гуаньшань запоздало сообразил насколько.

— Не в этом смысле, идиот, — рассмеялся Тянь. — Меня не тянет к женщинам старше.

Он собирался что-то добавить, но передумал, с силой толкая подъездную дверь.

— Блядь, просил же подождать, — проворчал он. — Списалось бабло, и он уехал!

Такси действительно нигде не было видно. Гуаньшань глянул в сторону остановки.

— Ваше императорское величество решило навсегда отказаться от метро? — ворчливо заметил он.

— Нет, хотел, чтобы тебе было комфортнее, но если ты не против, поехали на общественном.

— Так боишься, что сбегу? — рыжий ляпнул первое, что пришло в голову.

Тянь шёл чуть впереди, но, услышав его слова, притормозил. Они поравнялись.

— Иногда да, — спустя некоторое время признался он. — Иногда ты и правда сбегаешь…

Кровь прилила к ушам и щекам, рыжий отвернул голову, уставившись на цветы в клумбах, высаженных вдоль дороги.

Он и правда часто так делал, а уж в последнее время особенно. С того случая в горах прошёл всего-навсего месяц с небольшим, но ощущения до сих были как наяву. Слишком много впечатлений: когда они только вернулись, Гуаньшань подумал, что всё это похоже на долгий, насыщенный событиями сон. Всё, кроме прикосновения чужих губ к собственной коже и слов, будто выжженных в мозгу. Они проигрывались в голове каждый раз, стоило только вспомнить ту ночь.

«Ничего не могу с собой поделать».

Хэ Тянь его чуть не поцеловал. И, наверное, если бы Гуаньшань не вцепился в чужую шею, это повторилось бы снова, как на школьном стадионе. Он не хотел. Он блядь ничего такого не хотел, и такая близость с Хэ Тянем пугала. Однако при всём этом он сам несколько раз искал его общества, а когда рядом находились белобрысый и Чжань Чжэнси, их общение даже было каким-то… нормальным? Словно они просто друзья?

Ему следовало поговорить, прояснить ситуацию раз и навсегда, но рыжий не знал, как это сделать по-человечески. Да и Хэ Тянь словно умудрялся предчувствовать такие моменты и ловко избегал любой откровенности. Он вообще не видел середины: либо пёр напролом, либо отгораживался каменной стеной.

Общаться с ним в принципе не было так уж ужасно, если бы не всё это…

— Приехали, ты чего, уснул? — Хэ Тянь щёлкнул перед лицом рыжего пальцами, и тот вздрогнул.

Гуаньшань был странно задумчивый, и это настораживало Хэ Тяня. Он был честен, когда сказал, что боится. В последнее время рыжий становился почти неуловимым: они встречались только в школе, общались, когда были вчетвером, но звать в ветклинику шумного Цзянь И не хотелось категорически, да он и не пошёл бы без своего драгоценного Сиси.

Однажды повелось, что Тянь словно заключил с белобрысым договор о взаимопомощи. Оба как-то одновременно поняли, что ими движет. Цзянь И рассказал Тяню про поцелуй с Чжэнси, тот посочувствовал и затем сам не заметил, как начал помогать им сойтись. Они старались проводить время все вместе, но для белобрысого это не было проблемой, и он радовался компании, а вот для Тяня наоборот. Возможность побыть с рыжим заключалась в наличии всей четверки и ему лишь недавно удалось слегка расположить Гуаньшаня к себе.

Он и злился, и радовался этим переменам. Злился больше на отсутствие самоконтроля, когда был рядом. Физической близости хотелось до одури, а рыжий это едва выносил. А ещё Тянь старался быть открытее, но доверить Гуаньшаню всё до сих пор не мог.

Их общение складывалось странно, как перемешанные детали от двух разных пазлов. Какие-то подходили друг к дружке, вставая в плотный ряд, а какие-то сталкивались между собой и разлетались в разные стороны.

— Вам сюда, молодые люди! — администратор отвела их в уже знакомую Хэ Тяню комнату для собак, находящихся на передержке.

Их здесь было много: каких-то, судя по всему, привезли недавно. Другие же, либо после прививки, либо отходящие от наркоза после операции, ворочались, тявкали и утыкались носами в прутья клеток.

Райли был в числе тех, кто недавно приехал с операционного стола. Они остановились возле клетки: внутри, сжавшись в комок, спал небольшой пёс, задние лапы и таз которого были плотно перебинтованы.

— Добрый вечер! — их поприветствовал доктор, которому Хэ Тянь вчера умудрился всучить взятку наличными.

Перемены в отношении ощутились сразу: мужчина стал куда более словоохотливым и дружелюбным.

— К ночи очнётся, и мы его покормим. Всё прошло успешно, если можно так сказать в его ситуации. Есть определённые сложности…

— Что именно? — напрягся Хэ Тянь.

Рыжий нагнулся, сосредоточенно рассматривая собаку.

— В желудке на снимке видны осколки костей. Нам придётся тщательно следить за его стулом, если что-то пойдёт не так, к примеру, будет кровотечение или наоборот, длительный запор, то придётся прибегнуть к операции.

Хэ Тянь покосился на рыжего: тот побледнел, слушая доктора и засунул руки в карманы толстовки. Значит, сжимал ладони в кулаки и нервничал сильнее обычного.

— Полагаюсь на вас, — парень попытался придать голосу твёрдость.

Хотелось быть взрослее, в конце концов, произвести впечатление и спасти этого несчастного пса. При взгляде на него в груди всё будто скручивалось в тугой узел: вчера Райли так долго ластился к нему, что сердце обливалось кровью, когда пришлось уходить.

— Не переживайте. Будем его хорошо кормить. В девяноста процентах случаев всё выходит естественным путём.

Врач оставил их, разрешив провести возле собаки какое-то время, но предупредил, что если другие животные начнут нервничать, придётся уйти.

— Знакомься, это… Райли, — шёпотом начал Тянь, склоняясь к клетке.

— Привет, — тихо пробормотал Гуаньшань, рассматривающий тихо сопящего пса. — Кто же мог сделать с тобой такое…

Его нахмуренное и напряжённое лицо разгладилось, а во взгляде проскользнуло выражение удивления и любопытства. Хэ Тянь застыл, наблюдая за этой переменой: он ни разу не видел рыжего таким.

— Всё уже хорошо, не волнуйся… — слова вырвались как-то сами собой. Он вдруг подумал, что говорил это и собаке, и Гуаньшаню одновременно. — Райли очень храбрый и упёртый, справится.

Рыжий неопределённо кивнул.

— Дорого всё это? — нехотя спросил он.

— Содержание не особо. Операция влетела мне в сумму расходов на месяц.

— А дальше что? — Гуаньшань повернул голову, встречаясь с ним взглядом.

— Я кое-что копил, — признался Тянь. — Денег хватит.

Рыжие брови снова сошлись на переносице. Видимо, парень решил, что вопрос вышел слишком бестактным, и резко выпрямился.

— Пошли отсюда, — хрипло бросил он.

Хэ Тянь двинулся следом, гадая, как бы ещё потянуть время? У него, разумеется, были идеи, но почти каждая рассыпалась в прах, когда он прогнозировал варианты ответов рыжего.

На помощь внезапно пришла сама природа. Уже в холле оба замерли, наблюдая столпотворение в дверях. За окнами мелькали люди, разбегающиеся кто куда в поисках укрытия. Синоптики обещали грозу ещё пару дней назад, но, видимо, ошиблись.

«Чертовски вовремя ошиблись», — подумал Тянь, косясь на Гуаньшаня. Тот пробормотал что-то себе под нос.

— Рядом с клиникой есть кофейня.

— Блядь, — расслышал он.

— Просто выпьем чего-нибудь, переждём ливень.

Будучи реалистом, Хэ Тянь не рассчитывал, что даже такой вариант прокатит. Он бы скорее согласился с тем, что Гуаньшань попрётся домой, даже начнись за окном землетрясение.

— Эй, — это был последний шанс, и Тянь надеялся, что задуманное сработает. — Я просто хочу угостить тебя кофе. Без подтекста.

Гуаньшань сложил руки на груди словно его не слышал. Однако вид у него был скорее сомневающийся, нежели злой. Шансы оставались. Тянь сдержался, чтобы не рассмеяться от нервов. Впервые выпала такая возможность: и собака, и дождь… Вселенная оказалась к нему благосклонной, неужели откажет теперь?

За окном стемнело, кажется, гроза только занималась. Пару раз сверкнула молния, следом, с небольшим запозданием громыхнул гром. Людей на улице становилось всё меньше, а те, кто ещё пытался найти крышу, бежали уже наплевав на сломанные от ветра зонтики и обувь.

— Далеко? — вдруг спросил рыжий.

— Что? — невпопад ответил Тянь.

— Кафе твоё, спрашиваю, далеко?

— За углом! — напряжённо ответил парень.

Гуаньшань невозмутимо направился к стеклянной двери.

— Показывай дорогу, — сказал он, толкая её.

И Хэ Тянь не выдержал, хватая рыжего за руку, и устремляясь прямиком в объятия стихии.

Он не соврал, что кафе было за углом. Но сам дом оказался чуть длиннее и пробежка под дождём и шквалистым ветром заняла у них минуты полторы. За это время оба успели вымокнуть до нитки, и, ворвавшись в тихое заведение кофейни, заставили бедного официанта схватиться за сердце.

В зале играла тихая музыка, за столиками расположились несколько посетителей, удивлённо взирающих на неожиданных мокрых с головы до ног школьников. Рыжий запоздало высвободил ладонь из руки Тяня.

— Чем могу помочь?

— Мне американо, без сахара, — невозмутимо заявил Тянь.

— К-капучино с корицей, — выдавил рыжий сквозь зубы.

— Как пожелаете, — официант скептически оглядел их внешний вид. — Могу принести бумажные полотенца.

— Было бы неплохо, — Тянь усмехнулся, а Гуаньшань сдержанно поблагодарил мужчину.

Они заняли столик в самом углу возле окна. Пока дожидались заказа, как могли вытирались, по очереди отрывая бумагу от большого рулона. Рыжий снял рубашку и остался в одной белой майке. Тянь с нескрываемым любопытством разглядывал россыпь родинок на плече и молочно-белую кожу.

— Тебе нравится капучино с корицей? — вдруг нашёлся он.

— А что? — Гуаньшань поднял на него настороженный взгляд.

— Нет, ничего, — Тянь улыбнулся, продолжая невозмутимо вытирать собственную шею и плечи.

— Я не люблю без молока, — вдруг пояснил рыжий.

— А мне нравится горький вкус, — заметил Тянь.

Рыжий поморщился и покосился на груду мокрых комков на столе. Подоспевший вовремя официант убрал их и поставил на стол две чашки.

— Не желаете ли перекусить?

Тянь быстро глянул на Гуаньшаня. Тот вроде не обедал и должен был быть голодным?

— Не хочешь сэндвич? — предложил он.

— Нет, спасибо, я перекусил в школе, — рыжий кивнул официанту, и тот удалился.

Парень принялся гадать, где же рыжий поел? Должно быть где-то в одиночестве? Но почему? Самому хотелось что-то заказать, но жрать перед кем-то в одну рожу было как-то дико.

Вся ситуация вообще была немного дикой. Хэ Тянь даже не задумывался, каково ему будет сидеть с рыжим в кафе? Оказалось — неловко. Он то и дело залипал на чужие обнажённые плечи, на мокрые волосы, торчащие ёжиком, на хмурые брови и едва заметные шрамы на лице. Он разглядывал их украдкой, так как напрямую Гуаньшань не позволил бы. Один едва заметный росчерк на подбородке, другой на щеке. Третий на брови, из-за этого там даже не росли волоски.

— Чё ты пялишься? — рыжий отпил кофе.

— Шрам заметил, — ляпнул Хэ Тянь. Это, наверное, прозвучало странно, но хотя бы являлось правдой.

— Который? — неожиданно осведомился Гуаньшань.

— На брови. Откуда?

— Подрался в начальной школе. Получил в лицо железной машинкой, а в ответ чуть не сломал ему руку.

— Ничего себе! — Тянь рассмеялся, неожиданно представив маленького, воинственного малыша Мо. — А что не поделили?

— Думаешь я помню? — рыжий отвернулся, наблюдая, как по стеклу стекают дождевые капли.

— А на подбородке откуда?

— В ванной пизданулся, — рыжий нахмурился, а затем уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.

— Блядь, серьёзно? — Тянь подавился кофе. — Как же ты умудрился?

— Мелкий был, играл во что-то… — Гуаньшань старался держаться, однако вероятно именно эта ситуация из его прошлого вызвала какие-то добрые, может, даже ностальгические воспоминания. Он улыбался, пусть и не глядя на Хэ Тяня, а тот в свою очередь смотрел на парня так завороженно, словно поддавался каким-то волшебным чарам.

Красивый. До ужаса красивый, со всеми своими шрамами, взъерошенный после дождя, в этой блядской майке, из-за которой было глаз не отвести от крепких, подтянутых бицепсов.

Живой и настоящий, смелый и упрямый, эмоциональный и честный. Хэ Тянь хотел быть таким же. Или, по крайней мере, хотел быть рядом. Потому что рядом с Гуаньшанем ему было тепло, даже несмотря на ливень и то, что оба промокли почти до трусов. Рядом с рыжим холод в груди исчезал. Рядом с ним было хорошо.

Комментарий к 4. Первый шаг Кто меня постоянно читает, знает, что я не могу без саундтрека. Эта тема будет открывать сию работу и послужит фоном для этой главы. Она на корейском, но на китайском тоже ещё будет музыка :) Кто не любит своеобразную азиатскую лирику, проходите мимо, остальным добро пожаловать!

https://www.youtube.com/watch?v=11mxnvHowTY

А ниже мой немного корявый перевод, но смысл, кажется, отразил.

Для кого-то ты такой особенный.

Для кого-то ты станешь человеком, которого никогда не забудут.

Даже если ты в конечном итоге не сможешь понять, почему тебя любят.

Ты прекрасен.

Для кого-то ты такой особенный.

Для кого-то ты станешь человеком, которого никогда не смогут стереть.

И твоё сердце, и твой разум, единственные в своем роде, безусловно.

Тот, кто причиняет тебе боль и делает тебя счастливым.

Был только один такой человек.

Единственная и неповторимая любовь.

====== 5. Сложно быть откровенным и честным ======

— Давай спросим у Хэ Тяня! — продолжал ныть Цунь Тоу.

— Нет, — Гуаньшань с трудом сдерживался, чтобы не наорать на друга.

— Ну давай, он наверняка знает её номерок! — лысый шёл рядом, лениво закинув рюкзак на одно плечо. — Сегодня вывесят результаты тестов, как раз пересечёмся и повод будет!

— Тебе надо, ты и спрашивай, — наконец, сдался рыжий.

— Вот и спрошу! Чё ты так на него взъелся?

— Ничего, — сквозь зубы процедил парень.

Настроение было хуже некуда. Мама кашляла и ещё с вечера жаловалась на боль в груди, а с утра как нельзя вовремя умудрилась поднять тему образования и спрашивала про предитоговую работу. Перед уходом она попросила Гуаньшаня принести ей отчёт по успеваемости. И как бы он не старался перевести тему или отвлечь её, мама оставалась непреклонной и видела светлое будущее лишь в поступлении в старшую школу. Рыжий разозлился из-за того, что она так нервничает, и посоветовал сходить в больницу, на что мама обиделась ещё больше.

Цунь Тоу, разумеется, не знал, почему Гуаньшань темнее тучи. Он частенько был угрюмым, наверное, друг перестал обращать внимание на подобное из принципа.

— Смотри, там толпа такая! — они уже подходили к школьным воротам, из-за которых тянулась вереница учеников, пытающихся выстроиться в худо-бедное подобие очереди.

— Я потом гляну, — рыжий осторожно обошёл группу щебечущих о чём-то одноклассниц и устремился ко входу в школу, рассчитывая ни на кого не наткнуться.

В коридорах было пусто и тихо, основная масса учащихся интересовалась предварительными результатами, а те, кто уже знал свои, делились впечатлениями и прогнозами на поступление.

— Мо Гуаньшань! — заместитель директора по воспитательной части поймал его по дороге в класс. — Срочно в учительскую!

В желудке заныло даже несмотря на съеденный завтрак. Парень нехотя поплёлся вверх по лестнице, раздумывая, что будет отвечать. В том, что он провалился — не было никаких сомнений. Вариантов для учеников, подобных ему было немного. Профтехучилище или школа кунг-фу. Последняя славилась своей дисциплиной и физической подготовкой, но жить в таком месте предполагалось на полном пансионе, а Гуаньшань не собирался оставлять маму одну. Оставался вариант с училищем, но с его сомнительной успеваемостью могли не взять даже туда.

— Я сейчас тебе всё передам, — едва рыжий вошёл в учительскую, как на глаза сразу же попалась знакомая широкая спина в чёрной толстовке.

— Тянь, ты болезненно выглядишь, — сетовала одна из преподавательниц. — Что случилось? Плохо спал?

Гуаньшань с невозмутимым видом прошёл мимо, следуя за заместителем.

— Вроде того. Не волнуйтесь, я в порядке, — мажор отвечал вкрадчивым, тихим голосом. Прямо ягнёнок, которого привели на заклание!

Прошло два дня, наверное, Тянь уже забрал собаку из клиники, но с той посиделки в кафе они больше не пересекались. Гуаньшань был занят работой, а потом помогал матери по дому, какое уж ему дело до чужого пса… Хотя он иногда думал, как там этот комок шерсти и бинтов? Судя по бледному мажору, именно собака не давала ему спать.

Рыжий фыркнул от собственных глупых мыслей, приготовившись выслушивать лекцию о дальнейшем жизненном пути.

— Как ты понимаешь, Гуаньшань, — тяжело вздохнув, начал заместитель.

— Я понимаю, что провалился.

— Не перебивай! — возмутился мужчина. — Ещё одно слово поперёк, и я заберу назад все благие намерения, которые ещё даже не успел озвучить!

Рыжий потупил взор и принялся изучать трещинки в деревянном полу. Какая этому дохляку разница, что с ним станет? Мало, что ли, таких бедных,необразованных идиотов по стране шляется? Он что, возомнил себя защитником сирых и убогих?

— Я уверен, что плохих детей не бывает. А точнее, плохими они становятся отнюдь не из-за самих себя, — успокоившись, продолжил заместитель. — Окружение, социальные условия, в которых они находятся — всё это оказывает определённое влияние на неокрепшую детскую психику…

Гуаньшань закусил губу и засунул руки в карманы. Он слушал проповедь мужчины краем уха, пытаясь при этом разобрать, покинул ли стены учительской Хэ Тянь? От мысли, что мажор станет свидетелем всего этого позора, становилось совсем уж тошно. Не хватало ему ещё и подколов из-за низкой успеваемости…

— Я хочу дать тебе шанс, Гуаньшань. Но скажи мне, только честно, ты когда-нибудь мечтал? — заместитель по воспитательной работе просто обожал подобную чушь. Метафоры, иносказания, притчи…

— Все о чём-нибудь, да мечтают, — уклончиво ответил рыжий.

— Пока мы можем мечтать, мы можем развиваться, юноша. Значит, не всё потеряно! — мужчина с восторгом погрозил Гуаньшаню пальцем. — Я дам тебе время и буду считать, что предварительной работы в глаза не видел. До выпускных месяц, но заявление о зачислении надо подать за две недели и не забудь выбрать академическое направление*.

— Но, г-господин, — ошарашенно пробормотал рыжий.

— Мечтать и верить в чудеса — прекрасно, не правда ли? — театрально продекламировал заместитель. — Иди, Гуаньшань. Четыре недели достаточно, чтобы освоить нужный материал!

Парень сделал шаг назад, а затем сглотнул ком, застрявший в пересохшем горле. Ему не верилось в произошедшее, и он не был оптимистом: наверстать упущенное за годы, чтобы поступить в элитный класс? Чушь собачья…

Он резко развернулся и покинул учительскую, быстрым шагом направляясь в сторону нужного кабинета. Спустя минуту за спиной раздался топот, кажется, его кто-то догонял.

— Эй, куда ты так торопишься? — запыхавшись, Хэ Тянь обогнал рыжего и упёрся ладонью в стену, преграждая ему путь.

— Не видишь, что ли? Осваивать материал, блядь, — выругался Гуаньшань, хмурясь.

— Я слышал ваш разговор, извини. Я не специально, — парень посерьёзнел. — Просто та тётка не умеет работать с компьютером и слишком долго делала копии…

— Мне без разницы, — рыжий попытался пройти вперед, но мажор не дал ему такой возможности.

— Эй, тебе правда всё равно, что с тобой будет? — чуть возмущённо переспросил он. — Ты же неглупый, зачем упрямишься? Время есть, можно подучиться и…

— Тебя забыл спросить, что мне делать! — огрызнулся Гуаньшань и с силой толкнул Тяня в плечо. — Дай пройти!

Тот раздражённо перехватил его ладонь, и между ними вдруг завязалась потасовка. Минуты две в тихом коридоре раздавались лишь эхо ругательств и скрип кроссовок по линолеуму.

— Блядь, да чего ты такой упрямый! — пыхтел Тянь, выкручивая рыжему запястья. — Я помочь хочу!

— Тоже записался в просветительскую миссию? — Гуаньшань навалился на мажора всем телом. — Так хочется влезть в чужую жизнь?! — видимо от неожиданности рыжему в конце концов удалось прижать парня к стене. — Только вы нихуя не знаете об этой жизни! Такие как ты и этот мудила живете в вымышленном мире и думаете, что можете кому-то помочь!

Он подпёр подбородок Хэ Тяня локтем. Взгляд наверняка сделался бешеным от адреналина и злости. Мажор замер, не сопротивляясь, и почему-то смотрел на Гуаньшаня с искренним удивлением и любопытством.

— Просто отвали, лады? — рыжий постарался успокоиться. — Не лезь ко мне. Не думай, что знаешь меня. Мы не друзья, мы вообще друг другу никто!

По лицу Хэ Тяня пробежала тень, взгляд потемнел, он, наконец, схватил рыжего за руку и резко одёрнул ту вниз. Силищи ему было не занимать, от неожиданности и боли Гуаньшань сдавленно охнул.

— Ты вроде не идиот, а ведёшь себя, как баба не в настроении! — прошипел мажор и передразнил его интонацию: — лады, блядь, пусть я тебе никто, но ты хотя бы того мужика в учительской послушал! Ему насрать на твою жизнь, он не поэтому оценил твои мозги и поверил, что из тебя может получиться что-то годное!

Рыжий потёр ушибленную кисть и отвёл взгляд. Они по-прежнему стояли близко друг к другу. До звонка ещё было какое-то время, и разговор происходил без свидетелей, но снизу уже слышались первые голоса учеников.

— И я, блядь, зачем-то в тебя верю! — Хэ Тянь запустил пальцы в волосы и убрал со лба несколько прядей. — И белобрысый верит, пусть он и лоботряс. Да даже твой лысый дружок в тебе души не чает! Хватит игнорировать факт, что ты небезразличен окружающим!

Хотелось сказать что-то, но щёки горели, всё тело будто пульсировало, а на язык рвалось лишь привычное: «Отвали».

— Блядь, — мажор поправил спортивную куртку. — Если хочешь что-то разобрать в пройденном материале, я могу помочь. Только я к дому теперь привязан из-за Райли. У него, кстати, всё здорово, спасибо, что спросил.

— Рад за него, — едва слышно пробормотал Гуаньшань.

— Хочешь, приходи сегодня, — Хэ Тянь вздохнул. — А хочешь играй дальше роль несчастного, обиженного жизнью недотроги, которого никто не понимает.

Прозвенел звонок. Мимо них пробежала толпа учеников, и мажор, поздоровавшись с кем-то из ребят, ушёл вслед за ними. А Рыжий почему-то подумал про волну, которая будто смыла с него всё, при этом захватывая с собой и погружая на дно, в кромешную темноту.

Он поплёлся в нужный кабинет и практически упал на соседнюю с Цунь Тоу парту. Друг пытался что-то спросить, но Гуаньшань был настолько поглощён собственными мыслями, что парень вскоре бросил эти попытки. В классе появился учитель, и все вокруг спешно зашуршали тетрадями.

Рыжий и не думал, что мажор мог быть таким. Он впервые говорил ему что-то так искренне и эмоционально, без привычной маски уверенного в себе типа. Хэ Тянь выглядел недовольным, обиженным, злым, но вместе с тем его будто реально волновало происходящее.

И, наверное, в тех словах всё-таки была правда. Гуаньшань мечтал. В глубине души, в тайне ото всех, он хранил свои идеалы, светлые надежды и устремления. Но почему ему было так стыдно в этом признаться? И почему именно этот мажор, разрази его гром, обо всём так легко догадался?

Лекция по истории Китая прошла фоном. Впрочем, как и математика, и физика… Гуаньшань провёл обед в компании Цунь Тоу и приятелей, изредка участвуя в разговоре и неохотно поглощая сделанный мамой сэндвич. Аппетита не было, он всё время оглядывал спортивную площадку и лишь к концу перерыва увидел знакомый силуэт, сворачивающий за угол. Тянь направлялся к зданию, где хранился инвентарь: там располагалась негласная курилка.

Под конец дня рыжий чувствовал себя хуже некуда. Как назло, сегодня был его выходной, свободный от подработок день, который он хотел провести в ленивом ничегонеделании…

Однако ноги сами несли его по знакомому пути, и он почти не смотрел по сторонам, лишь изредка, чтобы не попасть под машину, пока переходил дорогу.

Громадный жилой комплекс, в котором располагались аппартаменты Хэ Тяня, находился в получасе ходьбы от школы. Рыжий поднял голову, уставившись в сумеречное небо, и определил знакомые высокие окна, в которых горел свет.

«Ну и зачем я пришёл?» — подумалось ему.

Чтобы мажор продолжал смеяться? Но он ведь не смеялся. По крайней мере, не над тем, что было для Гуаньшаня жизненно важно. Может, стоило послушать? Или поверить, что всё возможно и у него есть шанс, о котором он даже думать боялся?

Лифт поднимался вверх натужно-медленно, словно нехотя, как и сам рыжий. На последнем этаже приветливо звякнул колокольчик. Лениво расползлись в стороны широкие двери.

Гуаньшань прошёл по мягкой ковровой дорожке и остановился возле знакомой белой двери. Вздохнув, он мысленно сосчитал до десяти и постучал.

В ответ по ту сторону раздался звонкий собачий лай.

У рыжего было такое лицо, будто, скажи Хэ Тянь хотя бы слово, тот непременно сбежит. Поэтому парень молча отступил в сторону, впуская его внутрь квартиры.

Райли спас положение, залившись лаем ещё громче прежнего. Тянь пнул ногой грязную тряпку, которой вытирал собачью мочу, чертыхнулся, подхватил её и пошёл в ванную.

Пускай Гуаньшань осмотрится и всё решит сам. В конце концов, он пришёл, и это, конечно, очень грело душу, однако парень чувствовал себя настолько уставшим, что даже на фантазии сил не хватало.

Сполоснув руки и отжав тряпку, он вернулся в гостиную и застал рыжего сидящим на корточках перед довольным псом. Тот молотил по паркету обрубком хвоста, то и дело поднимая вверх сползающие с задницы бинты.

— Я пытался надеть на него памперсы, но ни хера не вышло, и он обоссался на пол, — честно признался Тянь, падая на диван.

— Они на липучках? — вдруг спросил Гуаньшань.

— Да, в прихожей валяется упаковка.

Рыжий вдруг завозился, зашуршал пакетами. Заинтересованный Райли попытался было подойти, но задние лапы в бинтах и гипсе помешали, поэтому он разочарованно взвизгнул.

— Тише-тише, я сейчас, — спокойно и ласково начал Гуаньшань.

Тянь откинул голову на мягкую спинку и прикрыл глаза, вслушиваясь в новый для него оттенок голоса. Рыжий никогда не говорил с кем-либо так…

— Эй, не трогай, это не едят, — раздался тихий смешок. — Давай-ка посмотрим, что тебе предложили носить…

Тянь улыбнулся, но подглядывать не решился. Велик риск, что Гуаньшань смутится и прекратит.

— Слушай, ему просто не подходит размер, — вдруг чуть громче заметил рыжий. — Где ты их взял?

— В аптеке продали.

— Хуйню продали, надо другие, — Гуаньшань захрустел упаковкой. — Тут же размерная сетка есть.

— Думаешь, я снимал мерки с собаки? — было немного обидно. Тяню не нравилось выглядеть глупым, хотя ворчание рыжего он был готов немного стерпеть.

— Ему пока тяжело двигаться, вот он и не может сходить в туалет на пелёнку.

— Да знаю я, — парень устало потёр лицо ладонями. — Куплю завтра другие.

Рыжий ещё какое-то время повозился с собакой, а затем поднялся и, судя по звуку, подошёл к дивану.

— У тебя конспекты по математике есть? — нехотя спросил он.

— Вон там, на столике, — Тянь махнул рукой. Из-за практически бессонной ночи его то и дело клонило в сон. — И математика, и физика…

— Я посмотрю.

Рыжий взял пару тетрадок и удалился к кухонной барной стойке.Тянь приоткрыл один глаз, наблюдая, как Гуаньшань садится на высокий стул, спиной к нему, и раскладывает тетрадки.

— Есть кола, в холодильнике, — добавил парень, замечая, как рыжий вздрогнул.

— Ага, — неопределённо бросил он, продолжая листать первую тетрадку.

Тянь смотрел на его чуть ссутуленные плечи какое-то время, а затем снова прикрыл глаза на минуточку, которая, по всей видимости, растянулась в пару часов.

Он пришёл в себя и сел на диване, разминая затёкшую шею. Лежал как-то криво, на боку. Сверху была наброшена его же толстовка. Райли тихонько сопел на подстилке поблизости.

Тянь обернулся, напуганный тишиной и испытал неимоверное облегчение, найдя Гуаньшаня всё там же, на высоком стуле.

Он поднялся, потирая заспанные глаза и подошёл к холодильнику, чтобы налить себе колы. Рыжий к ней, судя по всему, даже не притронулся. Парень молча достал пару стаканов.

— Вот тут понимаю, а тут нет, — пробормотал Гуаньшань, не отрывая взгляда от тетрадей. Помимо них на столе лежал ещё и учебник.

Тянь налил колу и подвинул стакан рыжему, попутно заглядывая в тетрадь и пытаясь вникнуть в пример.

— Показать? — осторожно поинтересовался он.

Рыжий отвлёкся от созерцания задачи и поднял на Тяня непривычно удивлённый взгляд.

— Я не буду за тебя делать, просто покажу, какая здесь логика, — предупредительно заметил парень.

Гуаньшань едва заметно кивнул и потянулся за колой.

«Ну неужели лёд тронулся», — подумал Тянь и взял карандаш, чтобы легче было объяснять.

— Блядь, точно же! — рыжему оказалось не просто интересно, он вошёл в какой-то дикий азарт.

Решив всё примеры из учебника, он перешёл на те, что задавали на дом и, сделав их, прочёл еще два параграфа вперёд. Тянь сидел напротив, потягивая колу и копаясь в мобильнике. Ему почти не требовалось помогать рыжему, заместитель оказался прав: проблема заключалась не в отсутствии знаний, а в чём-то другом.

Хэ Тянь догадывался откуда растут корни, но озвучивать эту идею вслух не торопился, надеясь, что рыжий признается сам. В конце концов, это было нужно лишь ему.

Наблюдать за Гуаньшанем было приятно, в особенности потому, что тот не ругался, замечая это. Он бы сейчас, наверное, и на фейерверк за окном не обратил внимание.

— Который час? — рыжая макушка вздрогнула.

— Одиннадцать, — нехотя признался Тянь. Он боялся момента, когда парень засобирается домой.

Райли сонно тявкнул и поднял голову, уставившись на ребят.

— Поздновато, — у Гуаньшаня вдруг заурчало в желудке.

Тянь подавил улыбку, но рыжий всё равно заметил его выражение лица и ощёрился.

— Давай поедим? — предложил парень. — У меня есть спагетти с фрикадельками.

— Откуда? — злобный оскал сменился удивлением.

Хэ Тянь хмыкнул, сползая со стула.

— Мачеха наготовила, — нехотя признался он, доставая лоток. — Я это не очень люблю, но не потому что невкусно.

Он разогрел тарелку в микроволновке, а себе заварил лапши. Гуаньшань убрал тетрадки в рюкзак и отнёс чужие обратно на журнальный столик. Подозрительно спокойный, возможно, также, как и Тянь, уставший от тяжёлого, нудного дня.

— Завтра пятница, — рыжий будто впервые попытался заполнить паузу и завязать какой бы то ни было разговор.

Так же было и в кафе. Обоим было настолько непривычно вести беседу, а не грызться по поводу и без, что любая, даже самая обыкновенная фраза казалась странной.

— Ты завтра работаешь? — Тянь поставил перед Гуаньшанем тарелку с дымящейся едой. Запах и вправду приятный, но не говорить же рыжему, что он не ест стряпню мачехи из принципа?

— Нет, в воскресенье, — ответил рыжий, накручивая спагетти на вилку и отправляя в рот. — Вкусно. А ты почему не ешь такое?

— Надоело, — ответил Тянь, и Гуаньшань скептически глянул на коробку с запаренной лапшой.

Стало смешно, аргумент и вправду вышел так себе. Парень хмыкнул, покрутил коробочку с едой между пальцами и решил рассказать, как есть.

— Я не люблю то, что она готовит.

— Мачеха?

— Угу.

Гуаньшань был тактичным, если того требовали обстоятельства. Как и сейчас. Он невозмутимо пожал плечами, принимая такой ответ и продолжил молча поедать спагетти.

— Хочешь приходи завтра, — предложил Тянь. — Можем позвать ребят, Цзянь И всё рвался поглядеть на пса. Может, будет попроще, если я умудрюсь найти для него подходящие подгузники?

Рыжий посмотрел на Райли, и тот ожидаемо повёл носом, виляя при этом хвостом. Умная собака понимала, что ей тяжело двигаться и поэтому сидела на месте.

— У него уже слюни текут, — заметил Гуаньшань. — Ты его кормил?

— Врач сказал, что сейчас надо с осторожностью и только определённый корм. Мне тоже его так жалко, что самому есть неудобно.

Рыжий усмехнулся, не глядя на Тяня, а тот закусил губу ловя очередной удачный момент. Ужасно хотелось сфотографировать, но тайком бы в подобной обстановке не получилось.

— Напиши им в чат, — бросил Гуаньшань. — Завтра после школы придём.

Тянь схватил мобильник, едва сдерживая радость. Цзянь И отреагировал на предложение бурным вбросом смайликов, а Чжэнси ответил сдержанным «мы придём».

Телефон Гуаньшаня молчал. Может, он поставил их беседу на беззвучный режим? Вдруг стало любопытно, и Тянь отправил ему в личные сообщения фото Райли, которое сделал вечера ночью. Телефон пискнул, и рыжий потянул руку в карман.

— Это я, — опередил его парень.

— Чего?

— Фотку пса скинул.

Гуаньшань доел, молча поднялся и прошёл к раковине. Тянь обернулся, наблюдая, как парень моет за собой посуду. Стало тоскливо от мысли, что он сейчас уйдёт. В квартире было так тепло, когда рыжий находился рядом… Даже спалось лучше, пусть и на диване, но Тянь отрубился, как младенец.

— Спасибо за еду, — сказал Гуаньшань из прихожей, шнуруя кроссовки.

— Можешь сожрать хоть всё, — усмехнулся парень, останавливаясь в арочном проёме.

Рыжий нацепил ветровку и ещё раз посмотрел на мобильный.

— Пойду я…

Наступила самая неловкая из всех пауз. В голове Хэ Тяня вихрем пронеслись возможные варианты. Сделать что-то глупое: обнять, прижать к себе, сказать, что будет скучать? Рано. Блядски хочется, но рано и терпеть ещё, кажется, долго. Попрощаться как-то нормально — это у них впервые.

— Слушай, — начал Тянь, и Гуаньшань ожидаемо напрягся. — Я серьёзно насчет этого… ну с уроками и аттестацией.

— В смысле? — непонимающе переспросил тот.

— Получится у тебя, — подходящие слова не шли на ум, выходило неуклюже. — Ты соображаешь.

Гуаньшань схватился за ручку, и Тянь подавил в себе бешеное желание остановить его.

— До завтра, — бросил рыжий, выходя за порог.

С тихим щелчком закрылся автоматический замок. Тянь устало сполз по стене и уткнулся лбом в колени, замирая в такой позе минут на пять.

— Как же сложно, — пробормотал он, тяжело вздыхая. — Как же хочется тебя всего и без остатка…

Комментарий к 5. Сложно быть откровенным и честным * Академический профиль – это, по сути, стандартная старшая школа, дающая возможность впоследствии поступить в вуз. Есть ещё профессионально-технический профиль, навроде нашего ПТУ.

Для атмосферы второй половины главы очень рекомендую композицию Stephan Moccio – Fracture

https://www.youtube.com/watch?v=hYH80WGPet8&ab_channel=StephanMoccioVEVO

====== 6. Подружимся? ======

Для многих учащихся пора экзаменов, пусть даже не таких серьёзных, как гаокао, была важной, и большую часть времени несчастные подростки проводили между школой, библиотекой и дополнительными. Родители старались вложить в их буйные головы все знания мира, но частенько перебарщивали с усердием. Кто-то срывался и пускался во все тяжкие, кто-то ломался в последний момент, не выдержав стресса, и просился куда угодно, хоть в дворники, лишь бы не корпеть над книгами так много времени. Наступала пора скандалов, бунтов, пролитых слёз и попыток доказать собственную самостоятельность.

Гуаньшань, разумеется, не был похож ни на зубрил-отличников, ни на бунтарей. У его матери не хватало денег на оплату дополнительных, они едва сводили концы с концами, и рыжий подрабатывал, чтобы хоть как-то спонсировать собственный досуг. Однако даже в его жизни в конце учебного года произошли некоторые перемены. Библиотеку и репетиторов неожиданно заменили апартаменты Хэ Тяня. Мечты об успешной сдаче экзаменов внезапно стали чуточку ближе: у него ладилось с учёбой.

С тех пор, как Гуаньшань пришёл к мажору минуло уже почти две недели. Весь материал давался на удивление легко, а то, что было неясно, объясняли Тянь или Чжэнси. Цзянь И в основном проводил всё время на полу, возле собаки, а Гуаньшань сидел за высоким барным столом, обложившись учебниками. Обычно они собирались вчетвером: проводили время за играми в приставку, возились с Райли, потихоньку подъедали стряпню мачехи Тяня. Мажор не возражал, смеясь, что так ему даже лучше, потому что именно благодаря опустошению холодильника был найден компромисс и получено разрешение на проживание пса.

Иногда Гуаньшань оставался с Тянем наедине. Оба почти не спорили и не ругались, мажор внезапно прекратил выкидывать что-нибудь эдакое и большую часть времени проводил на диване поодаль, молчаливо наблюдая.

Рыжему вскоре стало не по себе от такой покладистости.

Он, разумеется, следил за чужими передвижениями исподтишка. Хэ Тянь мог и без слов смотреть так пристально, что Гуаньшаню начинало мерещиться, будто он голый. В такие моменты вся квартира казалась ему слишком тесной, а тишина сдавливала голову будто в тиски. Это вносило лепту в общее нервное состояние Гуаньшаня, и поэтому он радовался, когда приходило время ухаживать за Райли.

Собака спасала положение в неловких ситуациях и сильно повлияла на самого Тяня. Тот научился менять подгузники, кормил пса, расчёсывал, давал витамины и, чёрт возьми, даже два раза сделал псу необходимый укол! Рыжий не ожидал увидеть мажора таким ответственным, но во всём, что касалось Райли, тот доходил почти до абсурда. Упёртый, требовательный, но в то же самое время добрый и ласковый с собакой, — таким Гуаньшань узнавал Тяня впервые.

Раньше он не обращал внимания на его успеваемость и не спрашивал, откуда мажор знает тот или иной факт. Со временем выяснилось, что Хэ Тянь довольно много читает. Рыжий, конечно, догадывался, что язык у парня подвешен не просто так, но услышать случайно обронённое: «Я читал сборник его повестей в прошлом году» было диковато. Речь шла о китайском историке, который писал по одной из самых запутанных школьных тем. Рыжий плавал в этом вопросе, но Тянь вдруг уселся рядом и просто начал рассказывать всё с самого начала.

Гуаньшань слушал, сначала недоверчиво, уставившись в тетрадку и чертя там замысловатые узоры. Но затем ему стало интересно, и он забылся, подперев подбородок ладонью и уставившись на Хэ Тяня безо всякого стеснения. Чужие слова звучали, как музыка. Рыжий будто смотрел фильм и погружался в сюжет, лишь изредка отвлекаясь на богатую мимику мажора. Тот сопровождал историю жестами, пародиями, какими-то незначительными деталями из которых становилось ясно, что думать про того или иного политического деятеля. Гуаньшань дважды тихонько смеялся, хотя и успевал вовремя отворачивать голову, чтобы это не было так заметно.

Он боялся близости с этим человеком. Ранее между ними всегда существовал некий накал страстей: бесконечная череда взаимных подъёбов и оскорблений, порой доходящих до драки. Но в такие дни, как сейчас, — в затишье и в уютном времяпрепровождении на кухне вдвоём, Гуаньшань боялся, что Тяня вот-вот рванёт.

Мажор чем-то напоминал рыжему хищника на охоте. Он точно был из тех, кто выслеживал свою жертву достаточно долго, чтобы та потеряла бдительность, и нападал неожиданно. Поэтому Гуаньшань на всякий случай был настороже каждую минуту, не позволяя себе расслабиться.

— Совсем забыл, — Тянь слез со стула и сходил в коридор за своей спортивной сумкой. — Завтра надо подать два заявления. На экзамен и направление обучения. Я сейчас буду заполнять. Ты со мной? — он протянул ему бумаги. — Я на всякий случай распечатал и на тебя тоже.

— Ну… давай, — почти не раздумывая, рыжий взял два листка из его рук и уставился на мелкий шрифт.

Строчки немного плыли перед глазами. Он устал, хотелось что-то поесть, а в холодильнике Тяня, как назло, было пусто. (Спасибо тем двум лоботрясам, которые, словно термиты, поедали всё, что видели).

Парень заполнил бумаги на автоматизме, а затем зевнул и потянулся, раздумывая, а не пора ли ему домой, ведь сегодня они закончили заниматься раньше. В ногу вдруг ткнулся мокрый собачий нос. Райли подполз незаметно, тихонько сопя, и попросился, чтобы погладили.

— Эй, приятель, — Гуаньшань рефлекторно опустился на пол.

Они все к этому привыкли, чтобы лишний раз не провоцировать собаку на прыжки. Задние лапы заживали медленно, но Райли научился елозить по паркету на заднице, и вообще старался быть гораздо активнее, чем то позволял гипс.

— Про это фильм есть, — вдруг заметил Хэ Тянь, закончив со своими бумагами.

— Про что? — рыжий увлечённо чесал Райли за обоими ушами.

— Ну, про того императора, о котором я сейчас рассказывал. Исторический сериал сняли, прикольный, хотя и немного с вымыслом.

Гуаньшань поймал себя на иррациональном желании начать просмотр. Такое бывало по выходным с мамой, если они готовили что-нибудь вкусное или обоим было нечего делать… Однако рыжий никогда не смотрел что-либо с Хэ Тянем наедине. Цзянь И с Чжэнси не в счёт, те любили включать фоном какой-нибудь фильм, пока делали еду или просто дурачились.

— У меня он есть на жёстком диске, — мажор потянулся, и Гуаньшань скользнул взглядом по обнажившейся коже на животе.

Он бы хотел посмотреть что-нибудь вместе. Только чтобы понять – как оно будет? Они сядут на диван, и Тянь снова учудит какую-нибудь херню? Или оба будут сидеть, не двигаясь и молча уставившись на экран?

— Жрать охота, — тем временем, Тянь подошёл к холодильнику и распахнул дверцу. — Поверить не могу, что белобрысый оставил меня даже без огурцов!

— Он просто так их умял? — недоумённо уточнил Гуаньшань.

— Нет, из вредности, — хохотнул мажор, и рыжий усмехнулся вслед за ним.

— Может, закажем дим-самов?*

Момент был, вне всякого сомнения, удачный. С Райли они разобрались, оставалось его только покормить. Готовиться к экзаменам надоело, рыжий уже сложил все учебники и тетради в рюкзак. Отказываться от еды, когда так голоден, не хотелось.

— Мне со свининой и капустой, — Гуаньшань поднялся и пошёл в ванную, чтобы умыться, а затем резко пожалел о сказанном.

Спешно плеснув себе в лицо холодной водой, он прислушался, разобрав голос Хэ Тяня: тот говорил по телефону и объяснял дим-самы с какими начинками нужны.

Рыжего переполняло волнение, точь в точь, как перед экзаменом.

Все темы исчерпаны, что они будут делать следующие минут сорок до тех пор, пока не приедет доставка? И что потом? Поедят, и рыжий сразу пойдёт домой? Задерживаться неудобно, к тому времени, как они закончат смотреть даже первую серию, будет уже часов одиннадцать, и мама начнёт переживать…

Гуаньшань вышел обратно в гостиную.

— Привезут через полчаса, — Хэ Тянь развалился на диване, и невозмутимо щёлкал пультом от телевизора.

— Слушай, я, наверное, пойду, — Гуаньшань встал посреди комнаты, не зная, куда себя деть. Подходить к дивану было стрёмно.

Поскольку мажор сидел к нему вполоборота, рыжий сразу же увидел, как изменилось выражение его лица. От спокойного и расслабленного до напряжённого, даже немного злого. Чуть позже пришло осознание, что это за эмоция. Больше похоже на досаду: Тянь будто принимал его слова, как нечто неизбежное.

Он опустил голову и облизнул губы. Гуаньшань почувствовал себя полным придурком, и сразу же возненавидел это состояние. С Хэ Тянем так было всегда: его какого-то хрена было жаль и невозможно отказать.

— Иди, если хочешь, — мажор вдруг сполз на пол и упёрся в диван спиной.

Заметив его, Райли радостно подполз ближе в расчёте на халявные ласки.

— Да поздновато уже, мама, наверное, будет переживать, — отмазка вышла хиленькой, рыжий был уверен, что ему, в случае чего, оплатили бы до дома такси.

— Понял-понял, вали, — вяло отозвался Тянь, отвернувшись и будто делая вид, что его это совершенно не волнует.

«Пиздишь, как дышишь», — подумал Гуаньшань, твёрдо уверившись в том, что не поведётся на очередную провокацию.

Как бы не было спокойно сейчас, от Хэ Тяня долгой покладистости не жди. И он, и непредсказуемый на выдумки белобрысый, – оба не славились адекватностью.

Гуаньшань подхватил рюкзак и уверенно прошёл в коридор. Его кроссовки валялись возле двери, чуть затоптанные в спешке собирающимся ребятами. Рыжего внезапно осенило, что они торопились слишком уж подозрительно.

— Эй! — он резко вернулся в гостиную. — Ты их выгнал что ли?

— Чего? — Хэ Тянь выглядел удивленным. Вполне искренне, но рыжий был в курсе его актерских талантов.

— Чтобы Цзянь И неожиданно позвонила мать, и он побежал ей помогать вместе с Чжэнси? — Гуаньшань прокручивал в голове события, произошедшие несколько часов назад.

— А, я понял, — мажор хрипло рассмеялся. — Думаешь, я их выгнал, чтобы с тобой остаться?

— Ну, типа… того, — Гуаньшань почувствовал, как жар приливает к щекам.

Хэ Тянь потёр лицо ладонями, кажется, смеясь ещё сильнее.

— Впервые в жизни это не так, я ничего не подстроил, а ты видишь во всём одни лишь подвохи, — он откинул голову назад, искоса глядя на рыжего. — Хотя я думал, как это здорово совпало.

— Нам завтра в школу, — рыжий шаркнул ногой по каменной плитке.

— Я не предлагал тебе оставаться на всю ночь, — Тянь широко зевнул. — Думал глянуть одну серию и пожрать.

Гуаньшань не поверил собственным ушам. Это было дико. Чтобы мажор так резко сменил поведение? Или это была какая-то новая тактика, чтобы его достать? В любом случае спрашивать в лоб не хотелось.

А чего хотелось? Рыжий вдруг задумался над этим, в сущности, простым и понятным вопросом.

— Руки не распускай, — он устроился на диване чуть дальше Тяня, забравшись на мягкие подушки с ногами.

Тот улыбнулся, и невинно поднял их вверх, будто сдавался.

— Только дим-самы и сериал.

— Включай, — Гуаньшань старался делать вид, что всё в порядке, но его буквально колотило от волнения.

Это удавалось скрыть, сидя на диване, но Хэ Тянь опять слишком пристально на него смотрел.

— И хватит пялиться! — огрызнулся рыжий.

— Тебе не угодишь, малыш Мо, — мажор потянулся за пультом, и его ладонь оказалась в опасной близости от пятки Гуаньшаня.

— Ай, блядь! — вскрикнул тот, когда длинные, цепкие пальцы схватили её, будто Райли какую-нибудь из своих игрушек.

— Ой, с пультом перепутал! — Тянь звонко рассмеялся, а рыжий отодвинулся ещё дальше, почти на самый край.

Вскоре приехала доставка, и первую часть серии они провели в попытках поесть, не касаясь друг друга. Размеры журнального столика не позволяли подобной роскоши, к тому же постоянно попрошайничал Райли.

Однако уже после еды, поудобнее устроившись на мягких подушках, Гуаньшань так увлёкся сюжетом, что под конец даже умудрился забыть, что он в гостях.

Тяню повезло. Фантастически повезло, и он был готов щедро вознаградить человека, чью статью так внимательно читал на прошлой неделе.

«Как её заманить».

Если кто-нибудь, особенно рыжий, узнал бы, какое чтиво Хэ Тянь предпочитает штудировать на досуге, парень бы сгорел со стыда. Хотя это и случилось в порыве идиотского отчаяния, когда ему казалось, что между ними никогда не будет чего-то теплее «иди на хер», сейчас парень уже не сомневался — шансы у него всё-таки были.

Он не переставал удивляться, как мало, оказывается, нужно, чтобы стать к человеку ближе! Было странно читать все эти пожелания автора набраться терпения, но фишка со сближением работала!

Следить за чужими словами и реакцией, быть доброжелательным, найти личные границы, строго соблюдать их и ждать подходящий момент. Хэ Тянь с осторожностью испытывал некоторые из предложенных методов на девочках: большая часть велась моментально и будто изначально не имела ничего против нарушения личного пространства. В случае с Мо Гуаньшанем, чьи границы дозволенного представляли из себя целый замок, окружённый рвом, в котором плавали голодные аллигаторы, было пиздец, как сложно вытерпеть.

Но сегодня Хэ Тяню показалось, что ему удалось если не пройти, то хотя бы немного опустить подвесной мост и заглянуть к рыжему недоразумению в душу.

Гуаньшань остался с ним до полуночи, они посмотрели не одну, а целых две серии, сюжет которых Тянь знал почти наизусть. Это давало ещё одно несомненное преимущество: он наблюдал за Гуаньшанем почти без зазрения совести. Как тот хмурился в напряжённые моменты, как закусывал губу, пытаясь уловить нить происходящего и не запутаться в именах главных героев.

Иногда рыжий спрашивал Тяня о том, что происходит, уточнял и, удовлетворённый ответом, даже не обращал внимание, как парень продолжал жадно впитывать каждую чёрточку. Лохматый ёжик волос, смешно торчащую прядку на затылке. Наверное, не причесался с утра или это такая природная особенность? Он с упоением разглядывал небольшую родинку на шее, шрамы, которые уже успели стать родными.

Хотелось узнать ещё. Увидеть его без одежды ещё разок, не так сумбурно, как весной, когда они оказались в горах. От одного лишь воспоминания о том случае, тело покрывалось мурашками, на смену которым приходило прямо-таки звериное возбуждение.

Это нездорово. Он думал так ещё когда впервые обратил на рыжего внимание. Чужой запах срабатывал не хуже триггера, горячая кожа манила, к ней так и хотелось прикасаться. Крепкие мышцы призывали себя пощупать. Прижать, обнять. Укусить…

Тяню уже не было стыдно. Он дрочил перед сном, валяясь посреди широкой кровати с откинутым на пол одеялом, и выстанывал его имя, когда кончал.

Наверное, Райли думал, что его хозяин свихнулся. Гуаньшаня не было, зачем тот его так отчаянно звал?

Последние несколько дней Тянь ходил в школу с удовольствием и робкой надеждой. Может, на этот раз рыжий подойдёт к нему сам? Каждый раз он видел парня возле школьных ворот вместе с Цунь Тоу, но всё ограничивалось лишь сухим кивком.

Тянь ненавидел постоянную толпу вокруг себя. Ребята, жаждущие его внимания и говорящие какую-то ерунду, жутко мешали. Гуаньшань не любил большие скопления народу, а Тяню было тяжело избежать повышенный интерес к собственной персоне.

Но в середине недели во время обеда удалось отпроситься чуть пораньше. Он сходил в кафетерий и приобрёл пару сэндвичей, один из которых покупал сам рыжий. Было приятно хотя бы есть то, что ему нравится.

У какого-то класса на большом стадионе шёл урок физкультуры. Тянь устроился на трибунах малого, как можно выше и дальше, надеясь, что его никто не потревожит. Затем он развернул полиэтиленовую упаковку и откусил большой кусок. Солнце скрылось за облаками, было пасмурно и душно, поэтому удовольствия от принятия пищи парень толком не получил.

«Вы где? Пойдём есть баоцзы*! Там свежие испекли!» — написал Цзянь И в их общий чат.

Тянь смахнул уведомление.

«Я пас», — он увидел ответ Гуаньшаня и поморщился.

Кто бы сомневался? Рыжий очень редко составлял им компанию во время принятия пищи, и парень догадывался почему. Большинство учеников покупали обеды и закуски, а Гуаньшань почти всегда носил еду с собой. Наверное, готовила мама, и ему было стыдно есть при ребятах, которые лакомились покупной едой?

Тяню нравилось, как готовит госпожа Мо. К тому же он прекрасно знал, как потрясающе это умеет сам рыжий. Но как ободрить его, при этом не задев за живое?

Он дожевал остатки хлеба, запил их сладкой газировкой и с тоской глянул на ещё один бутерброд. Где-то на периферии зрения мелькнуло что-то жёлтое, и Хэ Тянь рефлекторно поднял взгляд, отыскивая рыжую макушку.

Он не ошибся. Гуаньшань собственной персоной шёл в сторону малого стадиона совсем один. Упускать такой шанс казалось кощунством, к тому же, Тяня сложно было не заметить наверху.

Рыжий нахмурился, остановился на первом ряду трибун и огляделся по сторонам. Хэ Тянь призывно махнул рукой, при этом молясь всем известным богам, чтобы сюда как можно дольше никто не приходил. Возможно, им повезёт, большинство убежали за свежими булочками в кафетерий.

Гуаньшань поднял на него осторожный взгляд и подтянул лямку жёлтого рюкзака, спадающую с плеч.

Хэ Тянь нервно сглотнул, усаживаясь обратно и стараясь не ёрзать от нетерпения. «Ждать момента», — напомнил себе парень. Если это не тот самый ёбаный момент, то он найдёт автора статьи и собственноручно придушит.

— Ты чё, муху проглотил? — спросил Гуаньшань, всё-таки поднявшись на его уровень.

— Нет, — Тянь выдохнул и постарался изобразить дружелюбие. — Я тут обедал.

— Один? — рыжий скептически изогнул бровь. — А где же вся королевская рать?

— Хуй их знает, — парень лениво пожал плечами. — Сэндвич будешь?

Гуаньшань задержался с ответом. Хэ Тянь был уверен, что он голодный, ведь времени, чтобы перекусить до большой перемены, не было практически ни у кого.

— Да возьми, я свой уже съел, — с этими словами, парень подвинул треугольную пластиковую упаковку в сторону рыжего.

Тот осторожно поставил рюкзак между ними, а затем медленно сел и огляделся по сторонам.

— Я…

— Ничего ты мне не должен, ешь, — чтобы не смущать парня, Тянь уставился в мобильник.

Раздался хруст, рыжий вскрыл сэндвич и принялся за еду. Со стадиона донеслись крики, кто-то играл в баскетбол, и Тяню стало любопытно.

— Старшеклассники? — рыжий глянул в ту же сторону. Его щёки снова забавно надулись, он имел привычку набивать рот едой перед тем, как начать пережевывать.

— Похоже на то. Видел того, кто забил? Это Чжан Цзинь, — пояснил Тянь. — Говорят, он попадает с завязанными глазами из-за спины, даже если его раскрутить.

— А ты так пробовал? — вдруг полюбопытствовал Гуаньшань.

— Нет, — Тянь рассмеялся и посмотрел вниз.

Перед ними располагалась ещё одна баскетбольная площадка, к счастью, пустующая. Рыжий вытер рот тыльной стороной ладони и покосился на чужую газировку. Хэ Тянь собрался было предложить ему воды, но вдруг вспомнил, как это случилось, когда он сам хотел выпить из бутылки Гуаньшаня. Кажется, последний подумал о том же самом и спешно отвёл взгляд.

— Там мяч есть, — чуть погодя, рыжий кивнул в сторону стойки с инвентарём.

— Хочешь попробовать забросить с закрытыми глазами?

— Давай лучше ты.

Тянь сорвался с места, обогнав удивлённого Гуаньшаня. Сложно объяснить, что с ним происходило, хотя тот и не спросил бы. В груди кипела бешеная радость, казалось, если он сейчас не закричит, то взорвётся. Гуаньшань предложил что-то сам – это происходило ТАК редко, что Тянь, кажется, был готов исполнить что угодно, лишь бы рыжий оставался с ним.

Он подхватил мяч, попробовал почеканить им и убедился, что тот не сдутый.

— С трёхочковой линии, — рыжий остановился чуть поодаль.

— А глаза завяжешь? — Тянь стянул с себя рубашку, оставшись в лёгкой футболке.

Гуаньшань нехотя подошёл ближе. Его прикосновения обжигали, но стоило только закрыть глаза, и ощущения стали в стократ ярче. Ткань рубашки закрыла лоб и глаза, рыжий затянул её на затылке и задел волосы. Немного больно, но парень стерпел. Вообще он был уверен, что промажет, но какая разница, если Гуаньшань захотел поставить этот эксперимент?

— Повернись, — его плеч коснулись цепкие пальцы.

— Ага, — блаженно протянул Тянь, послушно двигаясь туда, куда направлял рыжий.

— Кидай.

Чуть хриплый, будто надтреснутый голос, от которого по шее бежали мурашки. Хотелось, чтобы этот голос произносил его имя как можно чаще, желательно в постели, когда они…

— Тянь, блядь! — восклицание вернуло его к реальности.

Парень бросил мяч, особенно не раздумывая куда, и вздрогнул от неожиданности, когда услышал позвякивание металлических колечек корзины.

— Ах ты ж… — рыжий не смог сдержать удивления.

Тянь приподнял ткань рубашки, а затем и вовсе стащил её с головы, наблюдая за тем, как Гуаньшань подхватывает мяч из-под щита и бежит обратно к нему. В голову в очередной раз пришла мысль, что ему повезло: на стадион по-прежнему никто не шёл.

— Моя очередь! — глаза рыжего загорелись азартом.

Хэ Тянь завязывал узелок из рубашки на его голове очень осторожно, одновременно пытаясь вдохнуть в себя как можно глубже, словно собирался унести часть запаха Гуаньшаня к себе домой.

Тот промазал. А затем снова заставил Хэ Тяня бросить мяч, и удовлетворённо хмыкнул, когда промахнулся и он.

— Повезло тебе, — рыжий сам стащил с его головы туго повязанную рубашку. — А тот чувак, наверное, натренировался.

— Хочешь сходим в кино после уроков? — сорвалось с губ быстрее, чем Тянь успел обдумать, хорошая ли это идея.

— Я работаю, — спокойно ответил Гуаньшань, подхватывая свой рюкзак. — Заниматься надо, скоро же этот долбаный экзамен. Мне кстати зачли все старые работы по алгебре.

— О, — Тянь удивился и обрадовался одновременно. — А из меня хороший учитель, да?

— Мёртвого заебёшь, — рыжий невозмутимо двинулся к зданию школы.

До конца перерыва оставалось ещё полчаса, и Хэ Тянь понятия не имел, как напроситься следом не будучи назойливым.

— Ты ведь смотрел тот сериал, — продолжил Гуаньшань.

— Про императора? Ну да, — он старался идти с рыжим в ногу.

— Так нафига ты смотришь по второму кругу? Отдай мне жёсткий, я дома гляну иверну.

В голове словно зажглась красная лампочка, оповещающая об опасности. Если рыжий не будет смотреть с ним сериал, то не останется ничего, что они могли бы обсудить помимо школьных тем… От волнения в голову, как назло, ничего не шло. Сгодилось бы любое оправдание: что жёсткий диск какой-то левый и не подойдёт к его телевизору, что там сгорел провод, что он перекодирует все файлы и спалит к чертям весь его компьютер.

Затем в голову пришла шальная и отчаянная мысль.

— Мне приятно пересматривать с тобой, — Тянь решил ответить правду.

Гуаньшань нахмурился на долю секунды, его лицо сделалось сосредоточенным и будто высеченным из камня. Парень пожалел, что ляпнул такое, наверное, это чересчур и нарушало личное пространство?

— Я заканчиваю в девять, — ответил рыжий и взбежал по лестнице.

— Тянь! Привет, а мы тебя обыскались! — ему навстречу спускались две девочки, с которыми он обычно ходил на физику. — Кто это был? — полюбопытствоала одна из них.

— Это же Мо Гуаньшань, — прошёптала другая, хихикая. — Тот странный паренёк, который со всеми дерётся. Я слышала он из бедной семьи!

От радости до гнева оказался всего лишь шаг. Счастливый от времени, проведённого наедине с рыжим, Хэ Тянь резко помрачнел, когда услышал слова одноклассниц.

— Эй, куда ты? — воскликнула одна из них.

— Занят, позже поболтаем, — сухо процедил парень, направляясь в школу.

На самом деле он едва сдерживался, чтобы не накричать на этих идиоток-сплетниц. Его раздражало, как много люди говорили за глаза. Гуаньшань был другим, он никогда не врал и не отмалчивался. Стоило больших усилий не накричать на девушек, и не сталкивать тех, кто попадался на пути в коридоре.

Он появился в кабинете физики первым и устало опустился на последнюю парту. Постепенно самообладание пришло в норму и дышать стало чуточку легче. Тянь прикрыл глаза, ещё раз прокручивая в голове их последний диалог. Может, стоит почаще быть откровенным? В пределах разумного, само собой. Кое-что малышу Мо знать пока не стоит.

«Он закончит в девять», — подумал Тянь.

Эта фраза грела сердце и казалась наградой за усилия и терпение. Парень поймал себя на мысли, что ему было приятно просто кидать мяч в кольцо даже безо всякого подтекста. А ещё сидеть с рыжим на трибунах. Говорить ни о чём…

Он вдруг понял, о чём твердил автор статьи. Подружиться с человеком куда сложнее, чем испытать романтические чувства. Порывы мимолётны, а дружба строится медленнее, и требует куда больших вложений. Однако, кажется, Тянь нащупал тот самый путь, который так отчаянно искал.

Комментарий к 6. Подружимся? *дим-сам или димсам – это блюдо еще называют китайскими пельменями. Тесто очень тонкое, внутри самые разнообразные начинки, и ещё добавляют красители, чтобы тесто было разных цветов.

*баоцзы – пирожки на пару. Кстати очень похожи на вьетнамские бань-бао или корейские пянсе. Пробовал всё, очень рекомендую :D

====== 7. Однажды ранним утром ======

Рыжий снова перевернулся на другой бок и тяжело вздохнул.

Надеяться, что перед экзаменом ему удастся как следует выспаться, было весьма опрометчиво. Он пытался и считать овец, и думать о чём-то отвлечённом, потом смотрел какие-то занудные видео, обещавшие полное расслабление, но в итоге так ни черта и не сомкнул глаз.

На электронных часах высвечивалось четыре утра. Вставать ему надо было лишь в семь и в лучшем случае оказаться в школе к восьми.

«Блядство», — подумалось Гуаньшаню при мысли о кабинете, в котором им, вроде как, предстояло писать этот грёбаный финальный тест.

Он так боялся, что его будут отчитывать за успеваемость, но, гляньте-ка, теперь ему стрёмно провалиться на экзамене, на который он даже не надеялся попасть!

Парень разблокировал телефон, зашёл в мессенджер и лениво пробежался взглядом по последним диалогам. Их чат угомонился ещё три часа назад, в окошке висело последнее сообщение от Чжэнси: «Заебали спамить, а ну марш в койки!». Рыжий скользнул взглядом по отдельному диалогу с Хэ Тянем и вздрогнул, заметив, что возле его аватарки мелькнул зелёненький кружочек, оповещающий о том, что пользователь в сети.

За последние две недели, за исключением времени подработки в супермаркете, они проводили вместе почти каждый день. Мажор, конечно же, не всегда вёл себя нормально, но Гуаньшань теперь затруднялся объяснить, что именно он сам имел в виду под этим словом. Они, блядь, каким-то образом начали общаться, а значит, Тянь оказался не таким уж ебанутым, каким рыжий считал его изначально.

Иногда они были вчетвером, а иногда к ним присоединялся Цунь Тоу. Он же периодически тащил к Тяню во время перемены, чтобы, по его словам, «поддержать авторитет среди женской половины». Однако мажор не отмахивался от навязчивой компании лысого и даже старался вежливо общаться! Хотя рыжий порой ему немного сочувствовал. Цунь Тоу мог бесконечно твердить лишь о нескольких вещах, среди которых, само собой, превалировали девочки и компьютерные игры. В последнем он как-то перещеголял Чжэнси: они спорили в обеденный перерыв о какой-то стрелялке, и едва ли не подрались, шумно что-то друг другу доказывая.

Гуаньшань улыбнулся этому воспоминанию. Всё-таки в конце учебного года было что-то хорошее, и ему в такие моменты, на удивление, даже нравилась школа.

Когда они с Тянем оставались вдвоём, компанию неизменно составлял Райли и, наверное, поэтому проводить время рядом стало чуточку легче. Градус ебанутости Хэ Тяня однозначно снизился с появлением пса.

Рыжий вдруг вспомнил, что Тянь собирался везти собаку в клинику: пора было снимать гипс.

Одним словом та серая, унылая жизнь, которая была у рыжего, куда-то испарилась за последний месяц, и на её место пришло новое, то, что было по какой-то причине отчаянно страшно потерять. Парень боялся подвести счастливую маму и провалить экзамен — это означало не только облажаться перед самим собой, но и лишиться компании. Ребята ведь продолжат учиться, а он после такого останется где-то за бортом с мечтами о нормальной жизни…

Гуаньшань отвлёкся на беспокойные мысли, пожевал губу и провёл по экрану телефона пальцем. Возле аватарки Хэ Тяня по-прежнему горел значок онлайна, и это уже не могло быть ошибкой. Мажор какого-то чёрта тоже не спал.

Рыжий открыл их чат. Последнее сообщение — какой-то ролик о породах собак: Тянь не терял надежды разобраться, каких кровей намешано в Райли. В тот вечер они разглядывали пса со всех сторон, сравнивая с фотографиями и видео. «Дворняга с налётом аристократии», — выразился тогда мажор, чем весьма рассмешил самого Гуаньшаня. В голову пришло нелепое сравнение с ними обоими, но вслух он, само собой, такого бы никогда не сказал.

Написать хотелось, по крайней мере, чтобы скоротать время. Уснуть рыжий уже не мечтал. Но палец ежесекундно замирал над клавиатурой, и всё равно какого-то чёрта было боязно первым идти на контакт. Он ещё ни разу не звонил и не писал ему сам. Глупость, если задуматься, но опасаться выходок Хэ Тяня давно вошло в привычку.

«А ты чего не спишь? Завтра же большой день».

Гуаньшань испытал одновременно и прилив облегчения, и странный жар. Первое от мысли, что не придётся писать самому, а второе… Хуй его знает почему.

«Уже сегодня. Именно поэтому и не сплю», — ответил он, а затем, слегка сомневаясь, всё же добавил: — «А ты чего?».

«Хрень всякая снится», — быстро ответил мажор.

Гуаньшань снова принялся жевать губу. Так недолго прокусить её к чёртовой бабушке и прийти в школу как после драки. Ещё не хватало явиться на экзамен в таком виде!

«Пойдём прогуляемся?» — вдруг предложил Тянь.

«Чего, блять?!» — рыжий вытаращил глаза на экран, не веря написанному.

«Ну в школу считай, что через три часа. Я уже не усну, а делать всё равно нечего».

Аргумент был практически железным, если бы не одно но. Четыре, мать их, утра. Что они будут делать на улице в это время?!

«Если волнуешься о досуге, то могу заверить, что на набережной за моим домом есть одна круглосуточная кофейня».

Гуаньшань почему-то подумал, что Тянь знает это место не понаслышке, и, возможно, это не в первый раз, когда он не спит в такую рань.

Было немного стыдно признаться даже самому себе, но рыжий порой проверял, во сколько мажор был в сети. Видеть его последнее появление в четыре-пять утра стало не редкостью.

«Малыш Мо, уже уснул?» — снова написал Тянь.

Рыжий чертыхнулся и сел на кровати, нервно оглядываясь по сторонам. Да, он уже думал, где висят его брюки с рубашкой, которые вчера так старательно гладила мама, но…

— Блядь! — сдавленно выругался Гуаньшань. — Я что, серьёзно?

Обсудить это безумство было, само собой, не с кем.

«Подойду к твоему дому через двадцать минут», — отписался он и заблокировал телефон, на цыпочках пробравшись в гостиную.

Форма висела на приоткрытой дверце шкафа. Он быстро метнулся в ванную, умылся, почистил зубы и ненадолго завис перед зеркалом, пытаясь пригладить бесившую его прядку волос на затылке. Именно из-за неё всегда приходилось коротко стричься, в противном случае вихры лежали, как у какого-нибудь деревенщины!

В конце концов плюнув на тщетные попытки, он переоделся, проверил документы в рюкзаке, написал записку с извинениями маме, надеясь, что та не проснется слишком рано. Иначе его «выйду пораньше», будет выглядеть по меньшей мере дико.

Затем он посмотрел на уведомления и сдавленно хохотнул. Несколько удивлённых смайликов от мажора и его «ВАУ», почему-то отозвались лёгким триумфом.

Хэ Тянь ждал его возле входа в подъезд собственного дома. В такой же парадной форме, но без рюкзака, а с дорогущей спортивной сумкой, лениво переброшенной через плечо.

На улице было прохладно, и на газонах возле дома лежала роса. Ещё только начинало светать.

— Никогда не выходил на улицу в такое время, — вместо приветствия начал рыжий.

— А зря, — усмехнулся Тянь. — Пойдём.

Он, как и обещал, повёл его прямиком за дом, во внутреннем дворике которого действительно обнаружилась кофейня и круглосуточный магазин с цветочным ларьком. У богатых, наверное, были свои причуды, но и там, и там Гуаньшань даже заметил нескольких посетителей.

— О, привет, Тянь! — из-за высокой барной стойки выскочила молодая девушка. — Тебе как обычно? Ой…

Она замерла, видимо, удивлённая фактом, что мажор пришёл не один.

— Привет, — тот улыбнулся. — Знакомься — Гуаньшань. Мне как обычно, а ему двойной капучино с корицей.

Рыжий вежливо кивнул, а затем покосился на Хэ Тяня.

— Есть хочешь? — как ни в чём не бывало полюбопытствовал тот.

— Ты что, запомнил про кофе? — осторожно переспросил Гуаньшань.

— А тебе уже не нравится с корицей? — в глазах парня на мгновение промелькнули разочарование и досада.

— Нормально, пойдёт, — поправился рыжий и тут же нахмурился. — Но аппетита нет.

Они подождали пока девушка сделает напитки, и перекинулись с ней парочкой слов о предстоящем экзамене. Та сердечно посочувствовала им, пожелала удачи и посетовала, что сама учится в университете на вечернем, а сессия уже не за горами.

Когда вышли на улицу со стаканчиками кофе, между ними вдруг повисло тягостное молчание. Тянь шёл куда-то вперёд, слегка опережая Гуаньшаня, и будто о чём-то напряжённо размышлял.

— Ты часто бываешь здесь по ночам? — рыжий решил поговорить о чём-то нейтральном. Перед смертью, конечно, не надышишься, но можно хотя бы отвлечься.

— Бывает. Когда плохо сплю, — уклончиво ответил мажор.

Хотелось спросить почему он плохо спит, но это было не в характере Гуаньшаня и совсем не в стиле их общения в целом.

— Куда ты меня тащишь? — опомнился рыжий спустя минуту молчаливого следования по дороге, уводящей куда-то вверх от дома Тяня и от набережной.

— Скоро увидишь, — мажор даже не отпил из пластикового стаканчика. Рыжий тоже не стал: на ходу было неудобно.

Спустя пять минут немного сменились декорации. Богатые дома сменились обыкновенными многоэтажками, а впереди замаячила длинная лестница. Гуаньшань порадовался, что утреннее солнце ещё едва подсвечивает горизонт. Окажись они здесь через пару часов, подниматься стало бы в разы тяжелее из-за жары.

После многочисленных ступенек, на каждой из которых какой-то маньяк мелком писал порядковые номера, они вышли на мощёную булыжником дорожку. Та, вроде бы, уводила к старому буддийскому храму, и перед глазами уже мелькали массивные, многоярусные крыши с загнутыми краями.

— Ты, блядь, помолиться решил? — скептически поинтересовался рыжий и перевёл дух. Подъём занял у них приличное время.

— Нет, нам дальше, — Тянь повернул куда-то в переулок между двумя старыми двухэтажными домами.

Тесный проход вывел их в какой-то мрачный внутренний двор, и Гуаньшань было решил, что мажор окончательно сошёл с ума, как вдруг увидел полоску солнечного света, попадающего в щели деревянного забора.

— Успел-таки! — восторженно объявил Хэ Тянь, прибавляя шаг.

Он дёрнул за одну из досок, и та поддалась, неожиданно образуя довольно широкий проход. Рыжий сощурился, осторожно пролезая и опасаясь за сохранность школьной формы.

— Твою мать, — пробормотал он, когда убедился, что ничего не задел и рубашка в порядке.

Они вышли на какой-то парапет. Или крышу… Во всяком случае здесь сушилось чьё-то бельё и стояли какие-то глиняные горшки. Возможно это была частная территория, но вид отсюда открывался потрясный. С высоты можно было разглядеть и дом Хэ Тяня и часть реки, за которой было видно весь остальной город. И всё это постепенно заливал утренний солнечный свет. Ещё мягкий и будто бы нежный, он осторожно подсвечивал дымку над рекой и домами, проникал в окна, отражался бликами от стёкол и многочисленных машин…

— Твою мать, — шёпотом повторил Гуаньшань, раз за разом пробегаясь взглядом по утреннему, медленно просыпающемуся городу. На улочках не видно ни души: так тихо, словно кто-то внезапно щёлкнул выключателем, и вся жизнь вдруг остановилась.

— Тут словно попадаешь в безвременье, — вторя его мыслям, вполголоса заметил Тянь и, наконец, пригубил из стаканчика с кофе.

Внутренне соглашаясь с фразой, рыжий сделал то же самое. Напиток разлился приятным теплом по всему телу, прогоняя напряжение и нервозность.

— Садись, — Хэ Тянь неизвестно откуда подвинул к нему белый пластмассовый стул из ряда тех, которыми пользовались в уличных забегаловках под брезентовыми шатрами.

— Эй, это же, наверное, частная собственность! — рыжий опомнился и заозирался по сторонам.

— А ты не шуми, они ещё спят, — Тянь приложил палец к губам. — Я их видел. Какая-то старушка с дочерью уже в возрасте. Обычно просыпаются, когда я уже ухожу.

— А что ты тут делаешь? — Гуаньшань скинул рюкзак и всё-таки уселся на предложенный стул. Мажор устроился на таком же рядом.

— Встречаю рассвет, что же ещё? — с лёгким смешком ответил Тянь и снова повернулся к солнцу.

Его волосы заблестели на свету. Лёгкий ветер всколыхнул пару прядей и поднял их наверх так, что стало заметно лоб. Рыжий вспомнил, как непривычно ему было видеть Тяня с такой причёской. Кажется, впервые он обратил на это внимание, когда Цзянь И затащил их купаться в источнике где-то горах…

Тем временем, мажор тряхнул головой, достал из кармана пачку сигарет, прикурил одну и блаженно затянулся.

Гуаньшань снял крышку со своего стаканчика кофе и понюхал корицу. Отчего-то в голове зашевелилось слишком много вопросов, но все они, так или иначе, касались Хэ Тяня. Ему никогда не было настолько интересно узнать ответ хотя бы на один.

Борьба с упрямой гордостью продолжалась, пока мажор курил, лениво сползая со стула и закинув голову назад. Он даже в таком виде умудрялся выглядеть так уверенно, словно и не было ничего странного! Какой-то школьник со стаканчиком кофе и сигаретой сидит на пластиковом стуле в парадной школьной форме в пять утра? Да что вы, все же так делают!

Рыжий хохотнул, и Хэ Тянь приоткрыл один глаз.

— Ты чего это? — спросил он.

— Выглядишь, как придурок, — Гуаньшань отвернулся, пряча улыбку.

— А сам-то?

— А что я?

— Сидишь, будто жердь проглотил.

— Иди нахер! — рыжий нахмурился, поёрзав на пластиковом стуле. Ему было не очень удобно, и страшно, если вдруг ненароком запачкает брюки.

— Да расслабься ты, — лениво отозвался Тянь, не придав значения его последним словам, и снова прикрыл глаза, затягиваясь сигаретой.

Гуаньшань отпил кофе и медленно выдохнул, рассматривая горизонт. На ум вдруг пришла композиция, которую он услышал в каком-то старом американском фильме. Мелодия бы очень подошла атмосфере, но её сейчас не послушать. Он пожалел, что, собираясь в спешке, забыл дома наушники, а затем снова покосился на мажора краем глаза. Тот всем своим видом являл образец спокойствия, безмятежности и какого-то упрямого пофигизма. Не из-за того ли, что всегда был при деньгах? Таким, наверное и переживать-то не о чем… У Тяня и с учёбой всё ладилось, уж точно повезло в жизни, не то что рыжему.

Он снова погрузился в тягостные размышления о том, что будет делать, если провалит тест.

— К Райли вернулась чувствительность в задних лапах, — вдруг заметил Тянь.

— Серьёзно?! — переживания, как рукой сняло, и Гуаньшань заинтересованно подался вперёд.

— Ага, сегодня наблюдал, как он лапой во сне дёргает, — мажор улыбнулся. — Наверное, преследовал кого-то.

— Это хорошо, ему же гипс снимать.

— Сгоняешь со мной? — Тянь открыл глаза и посмотрел на рыжего пристально. — Цунь Тоу напросился, а я не особенно горю желанием слушать про размеры груди некоторых старшеклассниц.

— Когда он успел? — оторопел рыжий.

— Вчера встретил меня в туалете и стал показывать фотки девочек с урока физкультуры, — мажор закатил глаза, и Гуаньшань хмыкнул.

— Ладно, так уж и быть, спасу тебя от его общества.

— Я не против, что он будет, но только если с тобой, — добавил тот.

— Да понял я, — ответил Гуаньшань. — Слушай… а с Райли ведь можно будет гулять на улице?

— Я этого очень жду, — вдруг признался Тянь и неожиданно осёкся.

— Почему ты так радуешься? — рыжий нашёл удачный момент, чтобы спросить о том, что не покидало голову всё это время. — Я имею в виду… твою привязанность к Райли.

— Ну… были причины. Я хотел собаку в детстве, — взгляд мажора неожиданно помрачнел, и Гуаньшань не решился развивать эту тему.

— Я тоже хотел, но домовладелица запрещала, так как у неё была аллергия, а потом мы переехали в эту квартиру, а тут вообще нельзя с животными, — начал он. — Мы с мамой думали завести хотя бы кота, но ведь соседи по-любому настучат.

Хэ Тянь неожиданно улыбнулся ему, и рыжий запнулся на полуслове.

— Ты иногда сам напоминаешь кота.

— Почему? — ошарашенно переспросил Гуаньшань, не успев даже разозлиться за глупое сравнение.

— Такой рыжий, вечно потрёпанный, но самодостаточный дворовый котяра, — продолжил Тянь и, заметив, как парень начинает свирепеть, поднял руки в защитном жесте.

— Придурок, — буркнул Гуаньшань, допивая кофе.

— Ну все мы немного похожи на животных, — мажор затушил сигарету об подошву ботинка, допил кофе и кинул в пустой стаканчик бычок. — Например, Цзянь И похож на ламу. Забавный, пушистый, вечно творит какую-то хуйню.

Рыжий не удержался и всё-таки усмехнулся в открытую. Белобрысый и правда иногда был таким придурком!

— А Чжэнси напоминает льва, — чуть погодя, продолжил мажор. — Спокойный, до поры до времени, но если его взбесить, своих в обиду не даст.

— А ты псина сутулая, — заметив, как вытянулось лицо Хэ Тяня в этот момент, рыжий тихонько рассмеялся. — Ну ладно, может, не сутулая.

— Блядь, такой ты грубый, — мажор недолго держал мину уязвлённого достоинства и заржал вслед за ним.

Их разговор оборвался шумом откуда-то снизу. Оба одновременно подскочили со стульев, и Гуаньшань в панике уставился на Хэ Тяня.

— Сюда, — шепнул тот, поманив за собой.

Не иначе, как чудом, им удалось уйти раньше, чем на крыше показалась пожилая, настороженная женщина, бормотавшая что-то про грабителей в столь ранний час.

Они спустились вниз тем же путем, через забор, мимо храма, по лестнице, через лабиринт старого района. Гуаньшань поймал себя на мысли, что запоминает дорогу. Хотелось прийти в это место ещё раз.

Он посмотрел на телефон. До нормального времени, когда можно будет идти в школу, оставалось ещё полтора часа.

— Можем посидеть у меня, — предложил Тянь. — Райли обрадуется. Я его не кормил, — добавил он будто в оправдание.

Рыжий пожал плечами и пошёл следом. Сейчас было всё равно, пригласи его Хэ Тянь в кино, он бы и туда, наверное, пошёл бы, лишь бы убить это томительное ожидание.

Хотя с ним было не так уже тяжело ждать. Спокойно по-своему и немного безумно. В духе мажора, не иначе.

В квартире было прохладно и приятно пахло каким-то дорогим парфюмом. Впрочем, так было всегда, и Гуаньшань научился за километр отличать этот запах от сотен других.

Райли ёрзал по паркету куда увереннее, но всё ещё по-глупому забавно. Рыжий опустился на колени и принялся гладить собаку, пока Хэ Тянь подхватил с пола две его железные миски.

Гуаньшань незаметно окинул комнату взглядом. Здесь частенько бывало не прибрано, но сегодня всё выглядело как-то по-особенному небрежно. Он вдруг поймал себя на мысли, что никогда не задумывался о том, как Тянь живёт. То есть он бывал в его квартире, но всегда с застеленной кроватью, без шмоток, сваленных на диване, без полотенца, неосторожно брошенного на спинку стула. Сейчас вдобавок ко всему в углу горел ночник, а сквозь плотно закрытые жалюзи не было видно привычной панорамы города. Но так странным образом ставилось уютнее.

— Bon Appétit! — Тянь брякнул на пол рядом с Гуаньшанем две миски, одну с кормом, другую с водой, и погладил Райли, который поспешил умять всё предложенное.

Они какое-то время сидели на полу и наблюдали, как пёс ест. Затем рыжий спохватился, что они слишком близко, резко поднялся и отряхнул брюки.

Наверное можно было что-то посмотреть, но исторический сериал они добили ещё на прошлой неделе, а в приставку Гуаньшань не играл.

Стало неловко, когда он покосился на смятое тёмное постельное бельё на кровати Тяня. Он никогда его не видел.

— Не знаю, как ты, а я бы что-нибудь сожрал, — тот поглядел на него снизу. — Райли очень заразительно жуёт.

— Так сделай, — Гуаньшань уселся за барную стойку. — Или всё ждёшь, что я начну колдовать у плиты?

— Между прочим, я скучаю по рагу из говядины.

— Обойдёшься, — хмыкнул рыжий.

Он готовил только когда они собирались вчетвером. Делать что-либо персонально для Хэ Тяня было уму непостижимо.

— Ладно, обойдусь холостяцкими бутербродами.

Мажор распахнул дверцу холодильника и выложил перед рыжим какую-то иностранную ветчину, уже нарезанную и в упаковке, а затем сыр, который тот видел только в супермаркете, где подрабатывал, в отделе продуктов из Европы. Следом показался нарезанный тостовый хлеб из США и бутылка сычуанской горчицы. Гуаньшань подумал, что в своей жизни пробовал только последнюю. Ожидаемо заурчало в желудке, и парень покашлял, чтобы скрыть позорный звук.

Тянь соорудил пару бутербродов и с наслаждением вгрызся в один из них. Рыжий перевёл взгляд с него на Райли, увлечённо чавкающего кормом, а затем обратно. И вдруг подумал, что лишь он в этой компании смотрится белой вороной.

— Блядь, ну вас нахер! — выругался он и схватил второй бутерброд под довольный смех мажора.

Комментарий к 7. Однажды ранним утром Композиция, про которую думал Гуаньшань здесь https://www.youtube.com/watch?v=bV-hSgL1R74&ab_channel=RoundxSeal Вообще это такой древний эмбиент хаус, который я нежно люблю аж с 1995 года :D Но вдруг кому придётся по душе! Кстати американский фильм, о котором также думает рыжий, это “Хакеры” 1995 года, где я эту композицию, собственно, и услышал. В эпоху интернета по карточкам и остутствия всяких шазамов было очень тяжело найти саундтрек! :D

====== 8. Поверить ======

Хэ Тянь шёл в учительскую уверенно и с совершенно спокойным видом, но в душе при этом бушевал самый настоящий ураган. Однако никто из учащихся, пожалуй, не заподозрил бы ничего при беглом взгляде. Догадался только Цзянь И, которого парень повстречал в коридоре. «Нервничаешь из-за рыжика?» — спросил тот, и Тянь едва не ляпнул, что да. Да, он и правда переживал, но блондинчику об этом знать было совершенно не обязательно. Тянь привык не распространяться о своих слабостях даже перед теми, кого считал за своих.

Гуаньшань стал его ахиллесовой пятой. Криптонитом, который мог в одночасье разрушить всю его жизнь, всплыви эта привязанность на поверхность. Искушение постоянно находиться рядом с рыжим и всячески привлекать его внимание было так велико, что Тянь едва сдерживался перед всей школой.

К счастью, большинство учителей считали их четвёрку чудесной компанией, где все друг на друга удачно влияли. За последний месяц Гуаньшань подтянул успеваемость, Цзянь И поменьше отвлекался во время уроков, а Чжэнси установил новый рекорд в какой-то викторине по алгебре. Ребят за это хвалили. В особенности Хэ Тяня, но скорее потому, что тот был слишком частым гостем в учительской.

Сейчас ему предстояло стать первым, кто увидит списки результатов теста. Завуч и директор встретили парня в дверях, с торжественным видом протянули два рулона бумаги, кнопки и ключ от стеклянной витрины в главном холле, где нужно было повесить информацию.

Хэ Тянь разворачивал первый лист дрожащими пальцами и радовался, что его вызвали сделать это на середине урока. Он старался не смотреть на фамилии, хотя взгляд невольно зацепился за собственную: та шла первой в списке по количеству баллов.

Он даже не удивился, ведь нервничал не за себя.

На первом плакате уместились пятьдесят учащихся, Хэ Тянь принялся разворачивать и закреплять второй. Пальцы уже едва слушались.

— Блядь, — тихо выругался он, случайно уколовшись кнопкой.

Закрепив последний угол, он слизнул капельку крови и сделал шаг назад, вглядываясь в ровные строчки иероглифов.

После фамилий шли рекомендации по направлениям и индивидуальные пожелания преподавателей. Старшая школа славилась различными образовательными программами: в столбце с фамилией Хэ была указана экономика, математика, статистика и английский язык. Для него ожидаемо порекомендовали экономический профиль.

Всего их было пять. Чжэнси предлагали идти в физико-математический, Цзянь И был предварительно распределён в гуманитарный. Цунь Тоу нашёлся где-то в шестой десятке, на удивление тоже с рекомендацией на экономику.

— Тьфу ты, — Тянь усмехнулся, представляя, как они будут посещать одни и те же уроки вместе.

Его сердце колотилось всё сильнее. Список содержал сто человек, и Гуаньшаня не оказалось на последнем месте. Парень быстро шевелил губами и произносил каждую следующую фамилию всё с большей надеждой.

— Мо Гуаньшань, — он запнулся, едва не проскочив его. — Сто шестьдесят четыре из трехсот, рекомендована математика, экономика, статистика и история Китая.

От последнего указанного предмета брови Хэ Тяня поползли вверх, и он нервно рассмеялся. Неужели малыш Мо всерьёз увлёкся историей?! Это произошло после рассказов и сериала, который они смотрели или же рыжий всегда интересовался этой темой?

Как следует порадоваться Тянь не успел: прозвенел звонок и буквально через несколько минут перед стендом собралась такая толпа, что ему пришлось локтями прокладывать себе путь к выходу.

Он вышел на крыльцо, сощурился от яркого солнца и достал телефон. Гуаньшань ответил со второго гудка.

— Чего? — без приветствия начал он.

— Списки уже есть.

— Ну и хуй с ними, — мрачно отозвался рыжий и сбросил вызов.

Тянь закатил глаза и направился обратно в здание. Цунь Тоу обнаружился на подступах к стенду: он шумно хвалился, что его мама наконец, выделит деньги, которые обещала за успешную сдачу экзамена.

— Эй, — парень поймал его под локоть.

— О, Тянь! Мы с тобой будем ходить на одни и те же предметы! — обрадованно затараторил лысый. — Но ты набрал триста из трёхста, разве такое возможно?!

Ученики вокруг стенда выглядели по-разному: кто-то смотрел на него с восхищением, кто-то же наоборот посмурнел и уже поглядывал в сторону выхода. Большинство, наверное, занялись планированием, где будут отмечать окончание средней школы.

— Гуаньшаня не видел? — Тянь слегка тряхнул до безобразия счастливого Цунь Тоу, возвращая того с небес на землю.

— Э-э, он, кажется, доску моет в кабинете алгебры! — ответил лысый и тут же переключился на какую-то незнакомую девчонку.

С противоположной стороны коридора показалась макушка Цзянь И, который пытался запрыгнуть Чжэнси на спину. Тот сперва ругался на него, но затем всё-таки сдался под натиском собственного любопытства, и подхватил белобрысого на закорки.

Досматривать весь этот фарс Тянь не решился. Он взбежал по лестнице на второй этаж, к кабинету, где обычно проходили уроки алгебры.

Внутри действительно оставался только рыжий и преподаватель, проверяющий какие-то бумаги за учительским столом.

— Здравствуйте! — Тянь притормозил, мысленно остужая свой пыл, и вежливо поклонился.

— Добрый день, господин Хэ, — кивнул мужчина, не отвлекаясь от своих дел.

— Гуаньшань, — радуясь, что на него не смотрят, парень метнулся к доске, возле которой корячился рыжий со шваброй.

— Ну чего тебе, — слегка раздражённо бросил тот, вытирая остатки мела с линолеума.

— Ты даже посмотреть не хочешь? — Тянь заметил, что шея Гуаньшаня покрылась красными пятнами.

Нервничал, засранец, но, разумеется, ото всех скрывал.

— Не хочу, отвали, — как-то вяло буркнул тот.

— Заканчивай здесь, — Тянь перехватил его запястье, выдернул швабру из пальцев и подавил в себе адское желание запустить ту куда подальше. — В уборщики что ли уже заделался?! Идём!

Не отпуская рыжего, парень практически протащил его к выходу из кабинета, успев попрощаться с учителем за обоих и на ходу выдумывая какое-то срочное дело, за которое Мо Гуаньшаня сняли с дежурства.

— Ты куда прёшься?! — тот, наконец, пришёл в своё обычное состояние. — Блядь, придурок, пусти на хрен!

Тянь заулыбался, припоминая, когда рыжий последний раз на него так ругался. Достаточно давно, если подумать. Почти на целый месяц им удалось сохранить нейтралитет, а пару дней назад так и вовсе провести время вдвоём и встретить рассвет на парапете. Подумать только!

— В укромное местечко! — он ухмыльнулся, минуя очередной лестничный пролёт, и представил лицо Мо в эту же самую секунду.

— Блядь, Тянь! — рыжий дёрнулся куда основательнее и всё-таки пришлось его отпустить.

— Я видел результаты! — сказав это, Хэ Тянь замер на пару ступенек выше.

— Да срал я на эти результаты! — почти прокричал Гуаньшань позади.

Тянь обернулся. По раскрасневшемуся лицу рыжего стало ясно, что вся эта ситуация с экзаменом напрягала его. Пару дней, пока шла проверка он вообще ходил белый, как полотно и едва с кем-либо общался.

— Так сомневаешься в моём таланте учителя? — Тянь усмехнулся, а затем медленно поднялся выше к большому окну и уселся на широкий подоконник.

— В жопу себе засунь свой талант, — рыжий отвёл взгляд и нервно размял шею.

— Или сомневаешься в себе?

Гуаньшань вдруг глянул на него так резко и так по-особенному зло, что Хэ Тянь в момент пожалел о заданном вопросе. В глазах рыжего плескалась что-то невысказанное: какая-то затаённая боль, а возможно просто обида и усталость. Было сложно разобраться, особенно сейчас, когда их настроения настолько не совпадали. Гуаньшаня хотелось как-то подбодрить, но Тянь, видимо, снова не заметил, как наступил на те же грабли. Он вообще частенько спотыкался, когда старался быть к рыжему ближе, и это всё больше напоминало хождение по минному полю.

Наверное, в этом походе, будь он настоящим, Тяню давно бы оторвало руки и ноги.

— Сто шестьдесят четыре из трёхсот, — после небольшой паузы начал он. — Поздравляю, ты прошёл.

Теперь на Гуаньшаня стало жалко смотреть. Он весь будто съёжился в одночасье, не веря чужим словам. Глаза опасно заблестели, и Тянь испугался было, что рыжий сейчас заплачет. Но тот сглотнул, потёр лицо ладонями и глубоко вдохнул.

— Повтори, что ты сейчас сказал? — чуть севшим голосом попросил он.

— Ты прошёл на экономический профиль, туда же, куда и я, кстати, — Тянь прислонился к нагретому солнцем стеклу. — Те, кто набрали ниже ста сорока отчалят в профтехучилище, а остальных распределят по классам… И ты, видимо, будешь в одном со мной. И Цунь Тоу тоже.

Гуаньшань молча впитывал полученную информацию. У него, видимо, уже не было сил как-то реагировать. Не произнеся ни слова, он преодолел несколько разделявших их ступенек, остановился на полтора шага дальше от Тяня и посмотрел на голубое небо за окном.

— Поверить не могу, — наконец, едва слышно пробормотал он.

— Я же говорил, — также тихо ответил Тянь.

— А? — рыжий повернул голову.

— Что у тебя получится, — пояснил парень. — Я говорил, что ты соображаешь.

Гуаньшань прочистил горло и полез в карман спортивных штанов. Оказывается, ему кто-то звонил. Глянув на экран, рыжий нахмурился, но потом всё-таки ответил.

— Да, мам, — скорее всего он не хотел говорить с ней при Тяне, однако женщина, видимо, сильно переживала за результаты. — Я прошёл…

В трубке даже с такого расстояния раздалось восторженное: «ПРАВДА? НЕУЖЕЛИ? СОЛНЫШКО, Я ТАК ЗА ТЕБЯ РАДА!»

Рыжий поморщился и отвернулся. Тянь хмыкнул, решив не смущать его, и посмотрел вниз. На школьном дворике уже собирались первые счастливые стайки учеников: девочки радостно обнимались, парни шутливо толкали друг друга, кто-то фотографировался на память…

— Какой торжественный ужин, мам, ты чё? — Гуаньшань повысил голос, и внимание Тяня снова переключилось на него. — Да знаю я, что помогал он, но это же совершенно необязательно! — возмущению рыжего не было предела. — Ладно… — он потёр переносицу. — Ладно, да. Извини. Хорошо. Я позову. Хорошо, прости.

Сбросив вызов, парень сначала убрал телефон в карман, а затем пошаркал кроссовкой по сколотой плитке и неуверенно кашлянул.

— Что случилось? — сердце Тяня замерло в радостном предвкушении. Он догадывался о чём шла речь, но возможное будущее сейчас целиком и полностью зависело от дальнейших слов Гуаньшаня.

— Мама очень рада и приглашает тебя на торжественный ужин в знак… — он запнулся, — благодарности за твою помощь.

— О, я конечно же приду! — Тянь спрыгнул с подоконника и подошёл к рыжему вплотную. — Госпожа Мо такая любезная женщина! Умеет говорить спасибо в отличие от некоторых! — он легонько подул на волосы Гуаньшаня: тот мгновенно пригладил их ладонью и отскочил в сторону.

— Ты в моей голове не копался, — проворчал он. — Я учил сам.

— Конечно-конечно, а догнать материал за последние полгода тебе призраки помогали, — Тянь сделал ещё шаг, снова оказываясь с рыжим лицом к лицу.

— Чего тебе от меня надо, а? — как-то устало и обречённо спросил тот, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом.

Вопрос вышел чуть серьёзнее, чем, наверное, оба рассчитывали. Тянь замешкался с ответом, молча нависая над рыжим. Если тот сделает ещё шаг, то упрётся в стенку, и ситуация будет выглядеть угрожающе.

— Я хотел тебе помочь, только и всего, — Тянь озвучил лишь половину правды, но и той должно было хватить.

— Помог, спасибо. Счастлив? — рыжий занервничал.

Они снова стояли слишком близко: разум Хэ Тяня уже начинал застилать знакомый красный туман. Так было каждый раз, когда он думал, что они сближаются. И каждый раз он ошибался, потому что это было не так. Когда Тянь делал шаг вперёд, Гуаньшань совершал два назад.

Похоже на какой-то грёбаный неправильный вальс! Почему у него не получалось сказать что-то нормальное? У них ведь почти выходило общаться весь последний месяц, почему рыжий вдруг снова пошёл на попятную?

Конечно, его мать спасла положение, дав повод увидеться вечером, но Тянь уже сомневался, что рыжий будет так ему рад в своём собственном доме. И это несмотря на то, что квартира Тяня находилась в распоряжении Гуаньшаня практически весь прошедший месяц, двадцать четыре на семь, равно как и его общество и все те знания, которые он мог предложить.

Рыжий, кажется, понял, что немного погорячился в своей агрессии. Он посмотрел куда-то в сторону, пожевав губу, затем вздохнул и добавил.

— Приходи после семи. Мама в шесть вернётся с работы, надо ещё помочь ей что-нибудь приготовить…

— Хорошо, — Тяню стало немного грустно.

Они не могли также, как Цзянь И с Чжанем Чжэнси. У них за плечами не было многолетней дружбы и доверия… Было только непонятное противостояние, драки, шаг вперёд и шаг назад…

Тянь пришёл раньше. В окнах Мо горел свет, и он немного подождал внизу, всматриваясь в тени, двигающиеся за плотно закрытыми шторами. Парень вдруг подумал, как бы ему хотелось стать частью этой тихой, уютной жизни… Частью естественного быта Гуаньшаня или того, чем рыжий не брезгует и чего совсем не боится.

Тянь глянул на пакет, который припёр с собой из дорогого супермаркета возле дома. Коробка конфет для мамы и шоколадка, которая ему очень нравилась. Не будет ли глупо дарить Гуаньшаню такую херню? Сомнения снова вгрызлись в горло. В той дурацкой книжке с советами было сказано об искренности и честности, и Тянь пытался следовать этим пожеланиям, как мог.

Когда он привёл рыжего на парапет на рассвете, то фактически сделал самый открытый шаг за всю историю их общения, и Гуаньшань его принял, не отступив назад. Это было удачным совпадением или Тянь начал что-то делать правильно?

Повезёт ли ему дважды?

Госпожа Мо первой открыла дверь. От неё приятно пахло духами, на голове красовались кудри и, по всей вероятности, она надела какое-то праздничное платье. Восторженно охнув при виде дорогих шоколадных конфет, женщина, совершенно не стесняясь, перехватила их одной рукой, обнимая при этом Тяня свободной.

Парень смутился, когда она чмокнула его в щеку, но, заметив румяное лицо и искрящиеся незамутнённым счастьем глаза, решил стерпеть любые возможные неудобства.

Гуаньшань стоял возле плиты и удостоил Тяня лишь сухим кивком.

Его мама заполняла неловкие паузы в общении с лихвой. Расставляя тарелки, салфетки и столовые приборы, она предложила Тяню свой фирменный морс, принялась расспрашивать о тесте, о старшей школе, о деле старосты и о спорте. К моменту, когда был готов ужин, они сидели за столом и болтали уже минут сорок.

Гуаньшаня было забавно видеть в фартуке. Но парень, будто чувствуя заинтересованный взгляд Тяня, стащил его, как только закончил с готовкой. На тарелках дымилось фирменное рагу из говядины, госпожа Мо приготовила много закусок, и Хэ Тянь дал себе обещание попробовать и похвалить каждую. Судя по взгляду рыжего, в его представлении это выглядело чистым позерством. По мнению же Тяня, наоборот. Ему действительно нравилось, как готовит эта женщина.

Всё было по-домашнему тепло и уютно, но Гуаньшань скрипел зубами всякий раз, стоило матери вспомнить о чём-то из прошлого. Тянь тщетно пытался подавить довольную улыбку, зная, что рыжий в любом случае поколотит его сразу после ужина. Наверное, найди парень способ стереть память, с удовольствием и без сомнения применил бы его на Тяне прямо в эту же самую секунду.

Тем временем, тот ликовал. Впитывая в себя подробности капризного детства рыжего, его страхи и успехи в спорте, он будто узнавал Гуаньшаня заново. С виду хмурый и самодостаточный сейчас, на деле он оказался добрым, открытым и весьма болтливым мальчуганом в детстве.

Следя за ходом событий в рассказе госпожи Мо, Хэ Тянь вдруг заметил, что в их жизни был период, о котором старались молчать оба. Видимо, именно это способствовало тому, как изменился рыжий, и парень хотел бы узнать, что случилось, но спрашивать о таком за торжественной трапезой казалось дико.

— А знаете что? — раскрасневшаяся мама Гуаньшаня хитро покосилась на сервант с посудой. — К чёрту эти правила! Выведь меня не сдадите? — она подмигнула им обоим и поднялась.

— Мам! — рыжий собрался было сделать какое-то замечание.

— Милый, сегодня я хочу быть не просто счастливой матерью, а даже немного похулиганить!

С этими словами она достала из серванта бутылку из тёмного стекла. Судя по этикетке: сливовое вино. Исходя из формы бутылки, Тянь заключил, что её, вероятно подарили. Стекло покрылось пылью а, значит, дело было давно.

— Можем ли мы распить вина, как взрослые люди? — женщина поставила на стол три небольших стаканчика и заговорщически пошевелила бровями.

— Конечно можем, — согласился Тянь. — Вы позволите, госпожа? — он ловко перехватил из её рук маленький, складной штопор.

— Какие манеры, молодой человек, ох и ах! — мама рыжего заливисто рассмеялась и уселась на своё место.

Парень старался не подать виду, что нервничал, потому что ни разу не открывал бутылок. Разумеется, он видел, как это делали в кино и пару раз в жизни… К счастью, пробка поддалась быстро. Он осторожно разлил напиток по стаканчикам, протянул один госпоже Мо, а другой напряжённому и хмурому Гуаньшаню.

— Дорогой, ну чего ты такой кислый? — возмутилась было мама, и парень сразу же постарался измениться в лице.

Хэ Тяня завораживало, как он её слушал. Как боялся расстроить, как старался помочь и всюду быть полезным. Такую сторону рыжего удалось увидеть лишь пару раз. Когда-то давно Тянь заставил его убираться и готовить в собственной квартире, и в конце концов, оказалось, что Гуаньшань умеет это делать. И не просто умеет, а делает мастерски.

Тянь не особо обращал внимание на обстановку в квартире Мо, но теперь понял, что чистота и порядок – заслуга не только его мамы.

Они выпили раз, а затем и второй. У рыжего покраснели щеки и нос, но Тянь подумал, что и сам, наверное, выглядит не лучше. Уходить отчаянно не хотелось: алкоголь приятно согревал тело, а после сытной еды не было никакого желания куда-то двигаться.

— Ох, как поздно, — госпожа Мо глянула на часы и следом на бутылку с вином. — Знаете, мне так с вами весело, но задерживать тебя, Тянь…

— Ничего, вы меня абсолютно не задерживаете! — выпалил тот, столкнувшись с прямым взглядом рыжего.

— Тогда я отлучусь ненадолго в уборную! А потом продолжим, хорошо? — женщина поднялась из-за стола. — Гуаньшань, милый, собери посуду.

Тянь подорвался следом, не рассчитал и чуть не ударился лбом о низко висящий над столом абажур.

— Блядь, — сдавленно прошипел он, опасаясь, как бы мама рыжего ничего не услышала.

— По мозгам вкатило? — саркастически поинтересовался Гуаньшань.

— Нет, — буркнул Тянь.

— Чего встал?

— Помочь с тарелками.

— Маме моей можешь помогать, мне – не нужно, — рыжий принялся собирать грязную посуду со стола.

— Почему не нужно? — упрямо поинтересовался Тянь. — Я хочу отплатить за гостеприимство.

— Скажешь спасибо маме, — прошипел Гуаньшань, включив воду.

— И скажу! — Тянь снял с крючка полотенце. — И посуду вытру!

— Что ж ты упрямый-то такой, — рыжий вздохнул, намыливая первую тарелку.

— Сам такой, — Тяня немного пошатывало, но он буквально физически ощущал, как сильно развязался язык. — Курить хочу, — пожаловался он. — Давай сходим?

— Да плевать мне, что тебе хочется, — спокойно ответил Гуаньшань. — Надо – иди на лестницу, там пепельница есть.

— Сходи со мной, тебе жалко что ли?

— Блядь, — уже куда более раздражённо отозвался рыжий и впихнул ему в руки миску. — Вытирай уже!

Тянь услышал, как хлопнула дверь ванной комнаты и принял самый что ни на есть приличный вид. Позади них скрипнул стул: госпожа Мо уселась и снова разлила вино по стаканам. В бутылке оставалось меньше половины, но Тяню хотелось, чтобы она никогда не заканчивалась. Вытерев последнюю тарелку, он уставился на Гуаньшаня с такой мольбой во взгляде, что парень всё-таки сдался.

— Пошли, — он закатил глаза и толкнул его вперёд. — Мам, мы выйдем ненадолго.

— Пять минут, госпожа Мо! Простите! — Тянь вежливо поклонился и сразу же получил очередной тычок под рёбра.

Ему удалось отомстить, когда они вышли за пределы квартиры.

— Пусти, блядь! — Гуаньшань попытался уйти из-под захвата, но ладонь Тяня крепко держала чужое плечо.

Они поднялись на один пролёт и остановились возле окна, на подоконнике которого действительно стояла пепельница, сделанная из старой консервной банки. Тянь всё-таки отпустил рыжего, и того сразу будто отбросило к противоположной стене.

В тусклом свете подъездной лампочки были видны нахмуренный лоб и тени от сведённых бровей. Но даже так рыжий выглядел не просто серьёзным. Он был чертовски красивым.

А может, Тянь просто помешался на нём?

— Почему ты так упираешься? — спросил он, — что ужасного в том, что твоя мама рада?

— В этом – ничего, — пробормотал Гуаньшань, отворачиваясь к окну. — В том, что ты здесь – проблема.

— Я понимаю, не каждый готов делиться своими детскими казусами, — рассмеялся Тянь.

— Это не твоё дело, — рыжий сложил руки на груди.

— Не подпускаешь к себе, — заметил Тянь и выдохнул под полоток тоненькую струйку дыма.

— Никого не подпускаю, — вдруг разоткровенничался рыжий.

— Из-за Шэ Ли?

Змей вспомнился как нельзя кстати. Это произвело на Гуаньшаня впечатление: тот будто вздрогнул от одного только звука его имени.

— Не только, — однако парень хорошо держал себя в руках.

— Не доверяешь мне? — Тянь решил спросить честно.

— Не доверяю, — прозвучало, как удар в солнечное сплетение.

— Почему?

— Не твоё блядь дело, Тянь, что ты заладил? — рыжий повернулся в его сторону.

— А вот я тебе доверяю, — ответил тот.

— Как хочешь, — Гуаньшань вздохнул.

Он был напряжён. Наверное с самого утра? Из-за этих грёбаных экзаменов? Из-за прикосновений?

— У тебя очень хорошая мама, — Тянь задумчиво затянулся.

— Какая есть, — рыжий тоже замешкался и потёр лицо ладонями.

— Это круто, когда есть.

— Что, прости? — Гуаньшань замер.

— Круто, говорю, что мама у тебя есть.

Воздух в подъезде словно застыл. На миг повисло глухое молчание: до рыжего начал доходить смысл сказанного, и по его лицу пробежала тень. Наверное, он только сейчас понял, почему Тянь так себя вёл. Во всяком случае хотелось, чтобы понял, потому что Тянь, блядь, был честным и искренним весь этот долбанный вечер!

Потому что у него не было мамы. Потому что не было того уютного счастья, которым обладал рыжий сам того не подозревая.

— Я не знал… — едва слышно и будто слегка виновато пробормотал Гуаньшань.

— Ты не мог знать.

В одночасье стало так больно, словно кто-то с ноги проломил Тяню грудную клетку. Почему так сложно поверить, что люди могут быть искренними друг с другом?

Почему всё всегда так сложно?!

— Пошли, — рыжий заметил, что Тянь немного подвис. — Допьём вино и… ну… не знаю.

— И я поеду домой, — зло процедил парень, первым спускаясь по лестнице.

====== 9. Что-то хорошее ======

Незаметно наступили летние каникулы. На улице воцарилось самое настоящее пекло: столбик термометра даже ночью едва опускался ниже двадцати семи. Обезумевший от жары народ включал кондиционеры на полную мощность, а те, кто не имел подобного чуда техники, спасались обыкновенными вентиляторами. Продавцы мороженого ликовали, кафе и бары работали сутками напролёт, а берег возле реки оккупировали ошалевшие от свободы местные школьники.

Гуаньшань подобные шумные сборища никогда не любил: обычно всё сводилось к распитию алкоголя и прочим безрассудствам. В подобных скоплениях обзаводились полезными связями и строили отношения, но рыжий считал, что ни то, ни другое ему не нужно и вместо того, чтобы вовсю вкушать блага юности, вкалывал, как проклятый.

У него было всего два месяца, чтобы как следует заработать. Он надеялся, что с выручкой не обманут и параллельно пытался найти ещё какую-нибудь халтуру, даже несмотря на то, что мама была против. Она считала, что они справятся с покупкой нужных учебников и канцелярии сами, ведь часть из перечисленного всё равно предоставляла школа. И Гуаньшань почти согласился на это, до тех пор, пока случайно не стал свидетелем разговора с домовладелицей, и не узнал, что им в полтора раза увеличили ежемесячный платёж.

Стоило работать хотя бы потому, что маме и так было нелегко. Рыжий волновался, когда слышал, как она кашляет по ночам. Всё это тянулось уже несколько месяцев, но женщина отказывалась замечать закономерность и была против любых походов к врачу. Чтобы получить консультацию бесплатно нужно было выстаивать километровые очереди, а обследоваться за деньги вышло бы слишком дорого.

Поэтому первую неделю каникул рыжий провёл в активном поиске любой возможности применить себя. Он грузил какие-то тяжёлые ящики на железной дороге, но начальник подразделения быстро сообразил, что имеет дело с несовершеннолетним, и уволил его. Хорошо хоть заплатил за пару дней. Следующей подработкой стала уборка спортивного зала в каком-то фитнесс центре. Рыжий намывал паркетные полы до блеска, бегал между рядами пластиковых трибун, раскладывал по местам спортивный инвентарь и к ночи уматывался до такого состояния, что дома без сил падал на кровать.

Он вспомнил о Хэ Тяне лишь в пятницу, когда возвращался из магазина, где работал посменно день через день. Способствовала ассоциация: на глаза попался какой-то темноволосый парень, выгуливающий неказистую, без конца лающую псину.

Гуаньшань посмотрел в телефон, чтобы убедиться: мажор заходил в сеть пять минут назад. С момента, как он ушёл после торжественного ужина в честь поступления, от него вообще не было ни слуху ни духу.

Рыжий, по правде говоря, о нём и думать забыл, погружённый в собственные внутрисемейные хлопоты. Однако, снова вспомнив, как они разошлись, тут же почувствовал себя немного виноватым. Хэ Тянь в тот вечер даже не допил вино с его мамой. Вдруг почти ни с того, ни с сего начал собираться, извинился перед женщиной и ушёл, даже не глянув на Гуаньшаня. Тот подозревал, что это связано с их последним разговором, но так злился, что попросту выкинул Хэ Тяня из головы.

Но совесть у него, как оказалось, работала просто отлично. Когда гнев поутих, вернулся здравый смысл. Гуаньшань мог сколько угодно не верить себе, но не матери. В тот вечер она заметила кое-что, чем немедленно поделилась с сыном. Когда они убирали со стола, женщина была немного навеселе, но говорила вполне серьёзно.

«Он отчаянно скрывается за маской взрослости, почти как ты, и старается быть лучше во всём. Однако стоит протянуть руку, и бедняга тянется за лаской, будто щеночек. Такое ощущение, что этого ребёнка недолюбили…»

Мама тогда вздохнула, заметив, как хмурился Гуаньшань и добавила, что тянется мажор не только к ней, но и по какой-то причине к нему самому.

От этого хотелось плеваться. Но спустя неделю злость куда-то испарилась, и пока рыжий шёл с работы, нашлась масса подтверждений маминым словам. Хэ Тянь и вправду не обманывал: в тот вечер рыжий бесился, пытаясь сохранить личное пространство, а мажор, наоборот, будто оставил настежь открытыми все свои двери.

Невозможно врать о том, что у тебя нет матери. Это слишком жестоко. В неосведомлённости Гуаньшаня вины, разумеется, не было, но он повёл себя грубо, отказываясь хотя бы постараться быть немного дружелюбнее. Ради мамы, например… Ей-то Хэ Тянь давно нравился, и, наверное, стоило прислушаться к причинам этой симпатии.

Гуаньшань сплюнул в траву, останавливаясь посреди улицы, и завис над клавиатурой в телефоне, думая, как лучше начать разговор.

Первым, кто пришёл на ум, ожидаемо оказался пёс.

«Райли уже сняли гипс?» — написал рыжий, не особенно надеясь на скорый ответ.

Он успел спрятать телефон в карман и сделать три шага прежде, чем услышал уведомление.

«Я у врача. Гипс сняли, но он весь грязный под ним».

«Его можно помыть?»

«И ещё выписали кучу каких-то витаминов», — Хэ Тянь прислал фотографию счастливо улыбающегося пса на чёрно-белом кафельном полу. — «Мыть можно», — продолжил писать он, — «Только врач говорит, надо с осторожностью, потому что он не знает, какой может быть реакция на воду».

Гуаньшань оторвался от экрана мобильного и нервно сглотнул. У него был единственный свободный вечер: подработка в фитнес клубе начиналась после одиннадцати.

«Помочь?» — написал он отчего-то дрожащими пальцами.

«Как мило с твоей стороны», — съёрничал мажор. — «Думал, ты уже и забыл обо мне».

«Ну как хочешь», — зло ответил Гуаньшань, хмуря брови.

«Стой», — Тянь будто почувствовал, что рыжий сейчас заблокирует телефон и не посмотрит на экран, как минимум, до следующего утра. — «Перехватишь нас возле зоомагазина?» — он скинул геолокацию.

«Ок», — коротко ответил парень, сверяясь с картой.

Он уже передумал давать ему шанс и злился, что повёл себя так легкомысленно, однако Райли немного сгладил острые углы при первой встрече. Увидев шатающегося, будто пьяного пса на коротком поводке Гуаньшань с трудом подавил в себе желание улыбнуться. Он помнил, в каком состоянии эту собаку нашли. Помнил, как его лечили, и как играли все вчетвером, когда занимались. Райли ласково лизнул его ладонь.

— Привет, — сказал рыжий, не глядя на Хэ Тяня и будто бы вовсе обращаясь только к псу.

— И тебе привет, — устало вздохнув, ответил мажор. — Подержи его, я зайду в магазин.

Гуаньшань перехватил поводок и бросил на Хэ Тяня один короткий взгляд. Этого хватило, чтобы обратить внимание на тёмные круги под глазами и общую бледность. Мажор чем-то напомнил ему вампира.

— И что с твоим хозяином не так? — спросил рыжий у собаки.

Райли повёл ухом и едва слышно проскулил.

Парень проводил Тяня взглядом и сел на корточки рядом с псом. Тот охотно отзывался на ласки, подставлял шею, вилял хвостом, когда чесали за обоими ушами, и едва не разлёгся перед Гуаньшанем на асфальте, лишь бы тот почесал ещё и живот.

Вскоре Хэ Тянь вышел из зоомагазина с двумя огромными пакетами. В одном оказался запас корма, а в другом всякие мелочи для мытья: специальный шампунь, пуходёрка, расчёска и большое хорошо впитывающее полотенце.

Они добрались до апартаментов мажора на такси.

— Я сейчас разложу это, — Тянь вытащил из пакета три мешка и удалился на кухню. — Ты пока набери воды и налей шампунь, как указано в инструкции!

Рыжий снял с Райли ошейник и поводок: пёс тут же принялся чесаться и выкусывать остатки гипса из шерсти.

В ванной прямо на бортике валялось скомканное банное полотенце. Наверное, мажора, кому же ещё тут придёт в голову принять душ? Гуаньшань брезгливо приподнял его кончиками пальцев и закинул на стиральную машинку.

Райли заинтересованно заглянул в комнату и громко чихнул. Рыжий усмехнулся, открывая купленный шампунь, а затем принюхался и чихнул тоже. Кисловатый аромат едва ощущался, но почему-то сильно щекотал ноздри.

Парень открыл воду и довёл её до комнатной температуры, вспоминая пересказанные Тянем рекомендации врача. Затем он взял шампунь, но случайно пролил тот мимо колпачка. Судя по виду не очень много. На всякий случай рыжий решил, что дополнительная вода не будет лишней, хотя та вдруг начала подозрительно пениться.

Через мгновение, когда он закрутил кран, перед ним была целая гора из белоснежных хлопьев.

— Ого… — пробормотал зашедший в ванную Тянь. — Даже я себе такого не позволяю. Любишь нежиться в пушистой пенке?

— Блядь, — рыжий отошёл от бортика. — В инструкции сказано два колпачка, но я немного промахнулся.

— Да ему, наверное, без разницы, — мажор пожал плечами и крикнул: — Райли! Иди сюда!

Улыбающаяся пёсья морда показалась из-за двери, однако входить не решилась. Тянь позвал ещё пару раз на пробу, но когда понял, что в этом нет смысла, то решил попросту «поймать скотину».

— Райли! А ну ко мне! — его резкий голос донёсся из гостиной, и Гуаньшань поймал себя на улыбке.

Мажор начинал беситься, а это всегда его забавляло.

Райли, видимо, сильно соскучился по возможности бегать на всех четырёх лапах, и сейчас только и делал, что занимался практикой. За стенкой что-то брякнуло, затем, судя по звуку, прокатилось по полу. Следом раздался звонкий, довольный собачий лай. Когда до ушей рыжего донёсся грохот, он не удержался и с любопытством выглянул в комнату.

— Что случилось?! — распластанный на полу Хэ Тянь был последним в списке того, что парень ожидал увидеть.

Райли снова залился радостным лаем, как показалось рыжему, в нем даже звучали победные нотки. Он наклонился корпусом вперёд, приглашая продолжить забавную игру.

— Поскользнулся, — пробормотал мажор, кряхтя и потирая ушибленный локоть.

— А ты тут что… бегал?

— Блядь, попробуй поймай этого Флэша! В гипсе ёрзал на заднице со скоростью пули, а теперь носится со скоростью света! — Хэ Тянь раздражённо посмотрел на собаку. Та, разумеется, и не думала пугаться высокого тона.

— Райли, — рыжий почему-то решил, что его пёс послушается лучше.

Он понял, что ошибся, когда сам чуть не навернулся на плитке возле кухни.

— Осторожнее! — Тянь успел поймать его в опасной близости от угла каменной столешницы.

Райли удалось перехватить только когда они расставили посреди коридора стулья и плед на манер охотничьей ловушки. Мажор пригрозил, что искупает пса прямо в нём, и понёс упирающееся всеми лапами животное в ванную. Гуаньшань догадался закрыть дверь: Райли всё-таки вырвался, но поцеловал её мокрым носом.

— Да чтоб тебя! — Тянь раздражённо отбросил плед в сторону.

— Врач об этом предупреждал, когда говорил о реакции на воду? — полюбопытствовал рыжий, наблюдая поскуливающего пса, который нервно бегал по кафелю туда-сюда.

— Видимо да, — обречённо проговорил Тянь. — Придётся делать это силой. Готов?

Гуаньшань кивнул и вместе они подхватили собаку спереди и сзади. Он не был тяжелым, но вот энергии оказалось хоть отбавляй. К моменту, когда пёс погрузился в воду, пена, поднявшаяся от излишка шампуня, витала уже по всей комнате.

— Упрямый засранец, — заворчал мажор, намыливая Райли бока.

Рыжий вздохнул с облегчением, вытер вспотевший от стараний лоб и решил немного приоткрыть дверь, чтобы проветрить.

Пёс, оказывается, только того и ждал.

— СТОЙ, БЛЯДЬ! — взревел Хэ Тянь, но собака с неожиданной сноровистостью, выпрыгнула из ванной, забрызгав его при этом с головы до ног.

Гуаньшань растерялся и от удивления даже не воспрепятствовал побегу. Его внимание на долю секунды переключилось на мокрого, взбешенного мажора. Тот выглядел так нелепо, что рыжий не выдержал и рассмеялся.

— ЧТО ТЫ РЖЁШЬ, БЛЯДЬ, ЛОВИ ЕГО! — Тянь пулей выскочил из ванной, скользя по полу и оставляя за собой мокрые следы.

Рыжий спохватился, устремившись следом, и следующие пять минут поражался тому, как много разрушений может учинить в квартире средних размеров, напуганная собака. Райли пробежался по всему дивану, сбил и намочил все подушки, снёс торшер, опрокинул два барных стула и чуть не уронил кадку с декоративным цветком.

Они снова, но уже с трудом, зажали пса в коридоре. На этот раз несли куда крепче, и дверь ванной Гуаньшань захлопнул и больше не открывал. Райли смирился с участью, встав смирно, пока мажор пытался вытереть с собственного лица остатки пены. Рыжий тоже промок, пока несли собаку, поэтому плюнул на всё и решил уже помочь с мытьем.

— Главное лапы отмыть. Хотя и целиком… Его же просто обтёрли, когда принесли в клинику, — бормотал он, растирая жёсткую шерсть.

— Вон там колтун из запёкшейся крови, — Хэ Тянь наклонился, становясь рядом с рыжим, и протянул шампунь. — Уже плевать, можешь хоть весь флакон вылить.

— Упрямый осёл, а не собака, — проворчал Гуаньшань, когда Райли вдруг громко фыркнул.

— Так! Вот только отряхиваться сейчас не надо! — возмутился Хэ Тянь, но пса уже было не остановить.

В какой-то момент рыжий отпустил ситуацию, решив, что та просто не может стать хуже. Однако ему довольно быстро пришлось признать, как же сильно он ошибался.

Райли брызгался, пытаясь стряхнуть с шерсти лишнюю влагу, и тем самым создавал вокруг себя настоящий торнадо. В пене было решительно всё: стенка ванной, шторка, зеркало с тумбой, пол, они сами…

Хэ Тянь разозлённо ударил по воде ладонью и случайно попал рыжему прямо в глаз.

— СУКА! — взвопил тот и, не мешкая, зарядил в ответ.

О собаке они на долю секунды напрочь забыли. Ситуация обратилась фарс, и Гуаньшань уже не помнил, кто из них начал ржать первым. Их прервал шумный собачий лай, и оба, как по команде, прекратили баловство.

— Пиздец, — заметил рыжий, когда спустили первую грязную воду. — Как из него теперь весь этот шампунь вымыть?

Ответ на вопрос пришёл спустя полчаса. У Гуаньшаня разболелась спина, и он уселся прямо на кафель, с душевой лейкой наперевес, пока Хэ Тянь ушёл приводить в порядок квартиру. Там, наверное, нужно было хотя бы вытереть мокрый пол…

Райли нетерпеливо переступал с лапы на лапу, но попыток побега больше не предпринимал. Они вытерли его полотенцем, когда шерсть прекратила пениться, и сгрузили на пол.

Хэ Тянь предложил сушить пса уже на кухне. Фен удобно подключился к одной из розеток, а Райли усадили прямо на тумбу. Рыжий начал первым, но спустя мгновение, обратил внимание на мокрые волосы мажора и направил горячую струю воздуха прямо на него.

— Наклони голову, — велел он и принялся дуть на них обоих.

Сушиться и чесаться Райли определённо понравилось больше. Пока они были заняты приведением пса в порядок, Гуаньшань и думать забыл о времени.

— Чёрт, — он спохватился, заметив электронные часы на тумбе возле телевизора.

— Что? — переспросил Тянь, отлучившись куда-то к шкафу.

— Мне на подработку через два часа, — пробормотал рыжий.

— Успеешь же, — ответил мажор.

Рыжий мысленно согласился, однако, в том виде, в котором он находился сейчас его едва бы пустили на порог.

— Лови, — ему на голову поочерёдно приземлилось два мягких предмета.

— Это чё? — ошарашенно пробормотал он, разворачивая шмотки.

— Компенсация, — проворчал Тянь, стаскивая футболку и переодеваясь в сухую.

Когда он принялся за штаны, рыжий поспешно отвернулся. Чужие вещи приятно пахли, но этот запах стойко ассоциировался с мажором. Надеть его шмотки было как-то странно: словно оказаться в чужой шкуре. Но ходить в мокром, а уж тем более в собачьей шерсти, тоже не хотелось.

И футболка, и спортивные штаны оказались велики и немного висели, но в сухом стало куда уютнее.

Хорошо хоть волосы не доставили проблем: Гуаньшань провёл по затылку ладонью, и в этот момент его взгляд случайно упал в угол комнаты.

— Откуда такой чемодан? — спросил он, замечая, как мажор хмурится и мрачнеет.

— Я уезжаю завтра, — буркнул он, собирая их мокрые вещи. — Сейчас постираю и высушу.

— Уезжаешь? — рыжий пропустил вторую половину предложения. — Куда?

— А что, будешь скучать? — небрежно бросил Тянь откуда-то из ванной.

— Блядь, я серьёзно! — крикнул Гуаньшань в ответ.

— К отцу, — донеслось спустя несколько секунд.

— А где он живёт?

— В Гонконге.

— Ого… — пробормотал рыжий, присаживаясь на диван.

Судя по размерам чемодана, поездка должна была занять не одну неделю. На мгновение в голову закралась радостная мысль, что его никто не будет доставать, но затем Гуаньшань спохватился.

— А как же Райли?

— Возьму с собой, — Тянь вышел из ванной, в которой уже едва слышно работала стиральная машинка.

— Ты для этого так закупался? — парень покосился на пакет из зоомагазина.

— Ну да. Времени сделать это там уже не будет. Они не особенно рады, что я приеду не один.

— Они? — Гуаньшань был готов проклясть собственное странное любопытство, но вопрос сорвался с губ прежде, чем он подумал.

— Мачеха и её сёстры.

— Ого, как в сказке про золушку, что ли? — рыжий нервно хохотнул.

— Типа того, — Хэ Тянь улыбнулся уголком губ и сел на диван чуть поодаль.

— Будешь перебирать горох и чечевицу, когда они уедут на бал?

— Наверное, я буду делать и то, и другое, — мажор закатил глаза и тяжело вздохнул.

Райли запрыгнул следом, устроившись между ними. Гуаньшань принялся рассеянно гладить пса, попутно представляя себе невероятных размеров дворец и мажора, который стоит на коленях возле двух огромных мешков с зерном.

Он рассмеялся под чужим удивлённым взглядом.

— Совсем ёбнулся? — Тянь выглядел серьезным, но не очень долго.

— Просто представил, как ты корячишься, — Гуаньшань не мог остановиться, и мажор, видимо, подумал о том же самом.

— Дебил, — хмыкнул он, запуская пальцы в волосы и забирая их со лба назад. — Я совсем не хочу ехать.

— А твой брат? — полюбопытствовал рыжий.

— Работает, наверное. Не знаю…

Слова мамы подтверждались, судя по всему, нормальной семьи у Хэ Тяня не было. Рыжий отчасти начал понимать, почему мажор так себя вёл в их собственном доме.

— А твоя мачеха, она… — неуверенно начал было он.

— Стерва, — сухо закончил за него мажор. — И ей плевать на меня, делает так, потому что отцу нравится, когда мы общаемся, как семья.

— Понятно, — пробормотал рыжий. Всё это было для него чуждо.

— Однажды она забыла меня в магазине.

— В смысле? — недоумённо переспросил Гуаньшань.

— Я ждал, а она вышла из другого выхода. Перед Чуньцзе надо было купить всем подарки, и она зашла в какой-то бутик с дорогой посудой, а мне велела подождать. Видимо, боялась, что я там чего-нибудь разобью.

— Сколько тебе было лет?

— Восемь, наверное.

— И что ты делал?

— Простоял там до самого закрытия, а потом попросил охранника, чтобы кто-нибудь отвёз меня домой, — Тянь откинул голову на диванные подушки.

— Жуть какая, — Гуаньшань проследил за ним взглядом. — И ты не пожаловался отцу?

— Думаешь, он бы послушал?

— Ну… наверное? — предположил рыжий.

— Ему было наплевать, ведь я в итоге оказался жив здоров. А мачеха потом наплела, что я непослушный, сбежал, и она с ног сбилась меня искать.

— Вот сука! — воскликнул Гуаньшань сам пугаясь своего возмущенного тона.

— И не говори, — Тянь покосился в его сторону.

Их взгляды пересеклись, и как это часто бывало в подобных ситуациях, почему-то повисло неловкое молчание. В таких случаясь рыжий всегда уходил первым, но в квартире было бы как-то странно подскакивать с места.

— Слушай, — начал было мажор.

— А? — невпопад ответил рыжий.

— Когда начнётся школа, у нас будет много совпадающих предметов… — Хэ Тянь вдруг опасно заулыбался.

— И? — парень настороженно нахмурился.

— Мы можем делить домашку на двоих. Так будет легче учиться… Как тебе идея?

Раньше Гуаньшань делал то же самое с Цунь Тоу, и даже не задумывался, что можно с кем-то другим… Каково будет с Хэ Тянем? Он не отказался наотрез и, видимо, мажор воспринял его молчание, как положительный ответ.

— Ещё скажи, что сидеть будем рядом, — брякнул рыжий первое, что пришло на ум.

— Нет, разумеется, я буду сзади! — парировал Хэ Тянь, и увернулся от чужого удара, заливисто смеясь.

Комментарий к 9. Что-то хорошее :) Не настаиваю, но представлять всю ситуацию с мытьём собаки советую под песню Little Richard – Long Tall Sally

https://www.youtube.com/watch?v=Mo2Tfka9nyk&ab_channel=ticktock70

====== 10. Рубеж ======

Хэ Тянь ненавидел летние каникулы с самого детства. Большинство одноклассников оставались в городе и могли тусоваться во дворе днями напролёт, гонять мяч или играть в войнушку, а его забирали. И не на время, как некоторых, погостить у дедушки с бабушкой в какой-нибудь деревне, а на все каникулы целиком, потому что так было проще. Отец считал, что сыну положено проводить свободное от школы время в семье и не предаваться излишнему безделью.

Лет до двенадцати Тянь был избавлен от обязанности сопровождать Хэ старшего на различных деловых встречах. Ребёнком его постоянно оставляли с мачехой, и он сохнул от тоски в их роскошных апартаментах в Гонконге. Обычно женщина нанимала репетиторов, чтобы чем-то занять пасынка, так как не сильно желала тратить на того своё драгоценное время. В чём-то данное решение, быть может, и не было столь плохим, ведь Тянь отлично учился во многом именно благодаря людям, которые за два летних месяца заново утрамбовывали в его голове весь материал, пройденный за год. К тому же, иногда с ними было куда интереснее, чем с женщиной, которая всем своим видом давала понять, что общение с чужим ребёнком ей совершенно неинтересно.

После шестого класса к многочисленным репетиторам прибавились посещения светских приёмов, обучение основам бизнеса и западному деловому этикету. Отец владел сетью недвижимости по всему Китаю, инвестировал крупные суммы в строительство и вёл кучу связанных с этим проектов. Тянь с трудом запоминал многочисленных деловых партнёров: присутствие на встречах навевало ещё большую тоску, чем сидение дома.

Раньше он не жаловался, ведь выбирать было особо не из чего. Но с тех пор, как в его жизни появилось рыжее чудо Гуаньшань и пёс Райли, всё, так или иначе связанное с ними засияло новыми красками, и душные летние месяцы теперь тянулись целую вечность.

Тянь считал часы до времени, когда его, наконец, оставляли в покое учителя, спешил домой и с упоением развлекался тем, что доставал рыжего по телефону. Их общение состояло из его многочисленных монологов и коротких ответов Гуаньшаня, но, как ни странно, почти никогда не прерывалось. Рыжий часто бывал занят, однако не оставлял сообщений без ответов. Тянь привык к «Я занят», «вечером гляну», «понятно», и радовался, как ребёнок, когда ему отвечали смайликом на многочисленные фотографии пса. Иногда Тянь звонил ему по видеосвязи, но обычно он старался делать это на прогулках с собакой, чтобы мачеха не задавала лишних вопросов. Было немного тоскливо видеть, как рыжий улыбался и звал пса по имени. Тот в ответ радостно лаял и вилял хвостом, а Хэ Тянь чувствовал себя последним придурком от мысли, что готов делать также, лишь бы видеть это выражение лица Гуаньшаня как можно чаще.

Исходя из их редких бесед, он узнал, что в жизни рыжего не произошло каких-то особенных перемен: он всё также работал, помогал маме, периодически тусовался с Цунь Тоу, и пару раз даже пересекался с белобрысым и Чжэнси. Тянь в свою очередь рассказывал про Гонконг, показывал фотографии, где бывал с отцом по работе, хотя и не уточнял, чем именно он там занимался. Гуаньшань всё чаще спрашивал, что это за улица, что за здание, какое там метро, магазины и кафешки… Такие ерундовые разговоры порой затягивались. Тянь возвращался домой из парка, перезванивал и тихонько продолжал рассказывать, лежа в кровати, а рыжий периодически хмыкал в трубку в ответ.

Хэ Тянь безумно по нему скучал. Близость осени ознаменовалась томительным ожиданием и предвкушением: он начал думать, как они встретятся, о чём будут говорить, как начнут ходить в школу вместе. Была надежда, что рыжий позволит помогать ему в учёбе.

Райли, в отличие от своего хозяина, на жизнь не жаловался, и вообще оказался на диво сообразительным псом. Он сразу почувствовал напряжённость в общении Тяня с мачехой, и в первый же день их пребывания в новой квартире сжевал какие-то из её дорогих туфель. Неприязнь собаки к женщине быстро стала взаимной. Криков и угроз было много, но Тяню удалось отстоять питомца, и о досадном недоразумении решили забыть. Однако хрупкое перемирие не протянулось долго: Райли постоянно попадался мачехе под ноги, в ответственные моменты мешал говорить по телефону громким лаем, клянчил еду со стола во время ужина, пачкая её одежду слюнями, прыгал на неё по возвращении домой. Это здорово скрашивало серые будни.

Хэ Тянь зачёркивал числа в календаре до последней недели каникул: в какой-то из этих дней брат обещал, что его отправят домой, чтобы успеть подготовиться к школе.

В последние выходные после очередных семейных посиделок, наполненных чопорными разговорами и пластмассовыми улыбками, отец вдруг сказал, что они должны поехать на какой-то суперважный приём. Тянь не придал его словам особенного значения и прослушал остальную беседу вполуха, уловив главное: после этого мероприятия его должны были вернуть домой.

В висках билось счастливое предвкушение поскорее увидеть Гуаньшаня, и он потратил остаток вечера на глупую переписку с ним, раз за разом закидывая идиотскими смешными картинками и всякой ерундой.

На следующее утро мачеха сделала вид, что проследила за сборами. На деле чемодан Хэ Тянь упаковал сам, впрочем, в этом они быстро достигли согласия. Забронировать билет на самолёт и заказать такси особенных трудностей не составляло.

Оставалось в последний раз облачиться в строгий, колючий и неудобный деловой костюм, чтобы встретиться с отцом в каком-то дорогом отеле в центре города. В этот раз они должны были присутствовать «всей семьей». Хэ Чэн с отцом уже были на месте, а Тяню выпала незавидная участь дожидаться, пока мачеха приведёт себя в порядок, наорёт на личного парикмахера и отчитает горничную из принципа.

Отель располагался в одном из высотных зданий, а ресторан, куда их пригласили, разумеется, был на последнем этаже. Из панорамных окон открывался потрясающий вид на город, и Тянь сперва даже растерялся, остановившись, и попытался сделать несколько фотографий на телефон, чтобы потом показать их рыжему. Мачеха едва заметно подхватила его под локоть, подгоняя вперёд к отцу.

Хэ Тянь заметил брата, пожимающего руку какому-то мужчине, внушительных размеров, скользнул взглядом по остальным гостям и вдруг застыл, как вкопанный, едва дойдя до стола.

— А вот и мой младший сын. Господа, знакомьтесь, Тянь.

Язык присох к нёбу и отказывался повиноваться, у парня хватило сил сделать вежливый поклон и отодвинуть стул, чтобы сесть.

— А это мой сын, разве не здорово, что мальчики встретились так далеко от школы? — голос здоровяка взрывался у Тяня в голове фейерверками.

— Да, друг мой, прекрасно.

— Ванг, неужели ты не рад встретить своего одноклассника?

С губ едва не сорвалось Шэ Ли*, но при взрослых разбрасываться прозвищами было бы очень невежливо. Тянь собрал всю свою волю в кулак, сохраняя лицо, и вежливо кивнул бледному, желтоглазому парню, который, как ни крути, тоже оказался весьма удивлён встречей.

За ужином, в основном, разговаривали взрослые, и это давало время для размышлений. Тянь впитывал всю информацию, при этом с трудом впихивая в себя еду, которая, к слову, оказалась очень хорошей, вот только аппетит пропал с момента, как они сели за стол. Выяснилось, родители Змея владели сетью отелей, и сейчас они находились в ресторане самой главной «жемчужины» господина Вэя, отца Шэ Ли.

Змей ел молча, уткнувшись в тарелку, и изредка вежливо отвечал на вопросы родителей. С Тянем он старался не переглядываться, но оно было только к лучшему. От присутствия мудака, отравлявшего жизнь Гуаньшаня, пусть даже и в прошлом, было мерзко.

Вскоре их всех пригласили на открытую террасу, насладиться вечером и видами, и большая часть гостей разбрелись, кто куда. Мачеха нашла прекрасную компанию в лице матери Шэ Ли, отцы пошли курить какие-то дорогие сигары, а брат вел вежливую беседу с главой безопасности здания, интересуясь системами видеонаблюдения.

Хэ Тянь огляделся по сторонам, в панике пытаясь решить, к какой группе примкнуть, но спустя секунду с горечью осознал, что спутников, кроме самого Шэ Ли у него не будет.

— Какая ирония, встретить тебя здесь, — Змей тихонько вышел из стеклянных дверей ресторана ему навстречу.

— Имя у тебя такое же пафосное*, как и этот ресторан, — Тянь нахмурился, отдаляясь от входа. — Кстати, впервые его слышу.

Шэ Ли последовал за ним: выбора не оставалось. Они прошлись вдоль красивых пальм, высаженных в декоративные кадки с причудливыми узорами, и замерли возле самого края. За специальным защитным ограждением было видно прожекторы, которые подсвечивали верхушку здания. Шпиль башни венчала какая-то футуристическая скульптура.

— Моё имя выбирал отец. Ему нравится величие и всё, что связано с властью, — Шэ Ли ответил сухо, и как показалось Тяню, даже брезгливо.

— Да мне в общем-то похуй, — он постарался звучать как можно более равнодушно и вытащил из кармана мобильный.

— О, какие высокие отношения, — Змей умудрился заглянуть к нему через плечо.

— Какого чёрта? — Тянь спешно свернул диалог с Гуаньшанем. — Думаешь, моя семейка удержит меня от желания набить тебе ебало?

— Скорее всего да, — Шэ Ли улыбнулся. — Ты у нас пытаешься быть хорошим парнем, я – нет. Так что будь осторожнее.

— У тебя ко мне какие-то претензии? — Тянь нахмурился, на всякий случай отступая от края.

Он знал, что перед ним психопат. Цю Гэ как-то сказал, что люди подобные ему ни перед чем не останавливаются, и это навело парня на определённые мысли. Шэ Ли и в прошлом вёл себя довольно рискованно: чего стоил один его поступок с тем бездомным, когда они случайно столкнулись с Гуаньшанем. Огреть бутылкой человека за просто так мог далеко не каждый. Плюс жестокость, когда Змей проколол рыжему уши. К тому же, по слухам, этот парень сколотил себе целую банду и промышлял шантажом несчастных школьников.

— Ну разумеется у меня есть претензии, — Шэ Ли наигранно улыбнулся. — Ты увёл мою любимую игрушку!

— Он не игрушка, — сквозь зубы процедил Тянь. — К тому же, он сам в состоянии решить, с кем ему общаться.

— А я и не собирался спрашивать твоего разрешения, — хмыкнул Змей, и его глаза вдруг загорелись нездоровым блеском. — Послушай, а тебе ведь нравится, да?

Хэ Тянь поёжился от вопроса: на мгновение показалось, что этот парень имел в виду его симпатию к рыжему.

— Нравится видеть, каким беззащитным он становится во всей этой своей доброте и честности?

На бледных щеках Шэ Ли проступил лёгкий румянец. Это могло выглядеть так, будто ему действительно интересен Гуаньшань. Вот только влечение подобного рода базировалось вовсе не на чувствах. Змей как-то сказал, что ему нравится видеть, как рыжий плачет.

— Ты больной, — искренне заметил Хэ Тянь. — Не лезь к нему, иначе…

— Иначе что? Снова подерёмся? — Шэ Ли игриво склонил голову вбок. — Что тебе от него нужно? Я могу предложить кучу других, не менее интересных мальчишек. Все, как на подбор добренькие, бери и пользуйся.

У Тяня вдруг возникло стойкое ощущение, что они оба говорили на одну и ту же тему, но подошли к ней с диаметрально противоположных сторон. Змей, судя по всему, хотел предложить ему мальчика для битья. С его позиции было ясно, что окружать себя слабаками-прислужниками весьма удобно: издеваться над ними время от времени было вполне в его духе. Привязанность же к Гуаньшаню была совершенно другого рода, но давать понять такое Шэ Ли опасно.

— Не нужны мне твои дружки-приятели, — Тянь вздохнул с облегчением, когда увидел своего брата. Тот уже освободился и направлялся к ним. — Не лезь к Гуаньшаню, иначе у нас с тобой будут личные счёты.

— Личные, значит, — многозначительно протянул Змей.

— Прошу прощения, Ванг, но нам пора выдвигаться, — брат вопросительно глянул на Тяня.

— Было приятно пообщаться, — тот довольно резко похлопал Шэ Ли по плечу.

Всю оставшуюся дорогу до квартиры и дальше до аэропорта пришлось хранить молчание, хотя в глубине души буквально кипело. Тянь старался дышать ровно, сжимал ладони в кулаки и разжимал их, со жгучей досадой вспоминая, как впервые набил Змею морду. Придурок едва не вспорол его шею гвоздём, а потом в отместку запустил в них консервной банкой со второго этажа школы. Можно ли назвать такое поведение адекватным? Хотелось узнать у Гуаньшаня подробности из их общего прошлого, но что-то подсказывало, что рыжий не расскажет Тяню ничего. По крайней мере не в их текущей ситуации.

— Ты какой-то серьёзный, случилось что? — когда они подъехали к нужному терминалу, Чэн перегнулся через сиденье иснял пиджак с бокового крючка.

— Просто устал, — сухо ответил Тянь.

— Правда? А мне показалось, что этот парень Ванг Вэй тебе не по душе…

— И это тоже, — пришлось согласиться: брат прекрасно считывал эмоции по лицу.

— Он ведь твой одноклассник? — Чэн выбрался из машины и помог Тяню достать чемодан из багажника.

— К несчастью, да.

— Будь с ним повежливее, — мужчина прикурил и огляделся по сторонам.

— Здесь нельзя, — Тянь закатил глаза. — И какого чёрта мне надо быть повежливее с этим…

— Выбирай выражения, — Чэн посерьёзнел. — Сегодня они заключили сделку, которая весьма важна для нашей компании. Отец мальчишки собирается выкупить несколько зданий на территории Гонконга под свои отели, а для нас это значит расширение и дальнейшие возможности сотрудничества.

— И каким боком тут… Ванг Вэй? — Тянь едва не проскрежетал зубами, произнося чужое идиотское имя.

— Отец слушает его мнение, и во всём старается потакать. А вот с матерью у них напряжённые отношения, кажется, собирались разводиться, но потом решили, что так будет плохо для бизнеса и теперь живут вместе вынужденно.

— Прямо как я с мачехой, — проворчал Хэ Тянь.

— Ты по-прежнему такой капризный ребёнок, — Чэн вздохнул и посмотрел на часы. — Самолёт через полтора часа, хочешь выпьем кофе?

— Не стоит, — Тянь разозлился за сравнение. — Сам разберусь.

— Как знаешь.

Между ними на долю секунды повисла неловкая пауза. Ни брат, ни отец не были сторонниками тактильного контакта, а пожимать руки было как-то странно и слишком по-деловому. Поэтому оба обычно ограничивались сухими кивками и молча расходились. В этот раз было как-то особенно холодно: Чэн выкинул сигарету и сел обратно за руль, а Тянь побрёл ко входу, слегка понурив голову.

Райли не было рядом, его доставку в аэропорт осуществляли специально нанятые люди. Мачеха настояла, чтобы Тянь не доставил никому проблем с «грязной псиной», но именно эту псину сейчас бы не помешало почесать за ухом, ведь это успокаивало.

Тянь нашёл знакомую сетевую кофейню, устремился туда и устроился за столиком с чашкой кофе, удобно расположив чемодан под ногами.

Он привык рассчитывать на собственные силы и находиться в одиночестве, но то было скорее вынужденно, чем добровольно. В конце года кое-что изменилось и, кажется, появились друзья, которым было абсолютно плевать на его благосостояние. Тот, чьё внимание стало особенно ценно, вообще выбивался из общего ряда и давно превратился в особенного. Чувства рядом с ним зашкаливали и напоминали эффект от взрывной волны ударившей бомбы: та сметала на пути всю логику и здравый смысл. Только вдали от рыжего парень мог размышлять адекватно и сейчас ему почему-то было тревожно.

Хэ Тянь не боялся Змея, но намерения последнего относительно Мо Гуаньшаня немного напрягали. В его интересе не было ничего похожего: ни чувств, ни симпатии, ни привязанности. Одно лишь желание обладать и манипулировать. Тянь ненавидел людей, подобных Шэ Ли, и надеялся, что им как можно меньше придётся сталкиваться в школе.

«Малыш Мо, я лечу домой!» — допив кофе, он решил отвлечься от тягостных мыслей и написал рыжему в чат.

«Ну обосраться», — ответил тот и отправил недовольный смайлик.

«Я привезу тебе подарки. Ты рад?»

«Мне от тебя ничего не нужно», — ответ последовал незамедлительно.

В такие моменты сердце слегка сжималось от радости: значит, Гуаньшань был не занят, и всё его внимание принадлежало Тяню целиком.

«Давай встретимся через четыре часа, как я прилечу?» — он прикинул, сколько займёт дорога от аэропорта до дома, плюс время, чтобы принять душ.

«Я работаю до часа ночи».

«Мне всё равно нужно выгулять Райли, мы можем встретить тебя у входа». — Тянь выпытал, где работал рыжий не просто так.

«Ладно».

Из-за этого ответа парень садился в самолёт счастливый до безобразия. Постепенно все негативные воспоминания уходили, как будто последние два месяца были лишь сном. Хэ Тянь старался думать о хорошем, представлять, как много времени они теперь смогут проводить вдвоём и как много хорошего ещё впереди.

В конце концов музыка из наушников немного сморила, и парень проснулся лишь от объявления о заходе на посадку и просьбе пристегнуть ремни.

Райли уже ждал его в квартире: служба доставки исполняла заказы семьи Хэ в кратчайшие сроки. Тянь не удивился бы, узнай он, что ребята даже выгуляли и покормили пса. Но это сейчас было неважно. Он скинул кроссовки и упал перед мохнатым безобразием на колени, крепко прижимая его к себе.

— У-у, я тоже скучал, — никто не видел, как он улыбался.

По мнению брата – проявление излишних эмоций было непозволительной слабостью в семье Хэ, но Райли, вылизывающий его щёки и нос, будто говорил: «Плевать нам на чужие правила, правда, хозяин?» Собака искренне радовалась, виляла хвостом и тихонько подвывала, пытаясь запрыгнуть на чужие плечи.

После бурного приветствия Хэ Тянь немного поиграл с псом, затем принял душ, как и планировалось, и даже успел немного раскидать вещи по шкафу и отправить кое-что в стирку.

К часу они с Райли уже стояли перед входом в огромный фитнес-центр, в котором Гуаньшань подрабатывал все летние каникулы.

— Хэй! — Тянь помахал рукой, увидев рыжего, и тут же спрятал её в карман. Предательская дрожь от нетерпения и радости, кажется, сотрясала тело целиком.

— Привет, — Гуаньшань был всё таким же. Хмурым, слегка ссутуленным, со знакомым жёлтым рюкзаком за плечами. Он практически не смотрел в сторону Тяня, но вот при виде Райли немного оттаял. — И тебе привет, приятель. Ну как там в Гонконге?

— Тухло, — ответил Тянь за собаку. — Обоссал и сгрыз всё, что мог, дважды чуть не довёл мачеху до нервного срыва.

— Молодец, — Гуаньшань едва слышно усмехнулся и на долю секунды встретился с Тянем взглядом.

— Устал? — поинтересовался тот. — Не хочешь прогуляться в парк?

Видимо, предложение вышло настолько спонтанным, что у рыжего впервые не нашлось возражений. Они перешли дорогу и заглянули в небольшой киоск, где Тянь приобрёл пару бутылок с холодным чаем. Жара немного спала, но пить после перелёта почему-то хотелось неимоверно.

— Как тебе на работе? — Тянь очень хотел разговорить Гуаньшаня.

Хотел услышать что-то большее, кроме стандартных фраз-отписок и монотонных хмыканий в трубку. Но по телефону выходило по-другому, а наедине совершенно иначе.

— Деньги платят, — рыжий пожал плечами.

— Убираться не слишком тяжело?

— Я привык.

Слова, брошенные Гуаньшаню, будто разбивались о каменную стену. Всякий раз, когда Тянь пытался идти на контакт, то словно сталкивался с роботом-автоответчиком.

Райли вдруг дёрнул поводок, увидев впереди что-то интересное: от неожиданности пришлось немного пробежаться за ним.

— Там большая собака! — рыжий быстро догнал Тяня и обошёл пса.

— Вижу, — парень на всякий случай притянул Райли к себе за ошейник.

Хозяин кобеля, который оказался без привязи, уже видел их и активно звал своего питомца к себе. Гуаньшань загородил обоих, и Тянь поздно заметил, как здоровенная приближающаяся псина перешла на бег.

— Осторожнее! — было последним, что он услышал от хозяина.

Рыжий вскрикнул, толкнул Тяня назад и выставил вперед руки. Раздался рык, а следом за ним, с отставанием в доли секунды жалобный скулёж и ругательства.

— Да что вы творите! Мой Бом-бомчик всего лишь хотел поиграть! –возмущённый хозяин, наконец, добежал до них, задыхаясь и с трудом выдавливая слова.

— Да он, блядь, мне чуть в руку не вцепился! — выпалил Гуаньшань, пока мужик пристёгивал кобеля, поджавшего хвост.

— Эй, дядя, почему твоя собака без поводка? — Тянь поравнялся с рыжим плечами, нависая над несчастным хозяином. Райли до того стоявший спокойно, предупредительно зарычал.

Мужик, видимо, решил не связываться с двумя подростками и поспешил на выход из парка, бурча себе под нос спешные, скомканные извинения.

— Ты в порядке? Дай посмотрю! — Тянь подхватил ладонь рыжего, приподнимая её и изучая на предмет повреждений.

— Да в порядке я! Нехер таких собак с поводка спускать! — его голос дрожал, впрочем, как и пальцы.

Кажется, Гуаньшань так растерялся, что даже не сообразил, что Тянь держал его.

— Не прокусил? — тем временем, тот осмотрел и запястье, и предплечье.

— Нет, — до рыжего наконец дошло, что они слишком близко, и он мгновенно сделал шаг назад. — Из-за таких уродов может пострадать Райли.

— Согласен, — Тянь опустил взгляд и облизнул пересохшие губы.

Ладонь рыжего была слегка шершавой и тёплой. Хотелось подержать её ещё немного. Сердце до сих пор не успокаивалось, но не только из-за неожиданного столкновения.

— Ты чего? — Гуаньшань заметил его временное замешательство.

— Пойдём дальше, — Тянь слегка ослабил поводок Райли, и тот радостно засеменил вперёд. — Спасибо, что помог.

На лице рыжего на долю секунды промелькнуло искреннее удивление, и он замешкался, ступая следом.

— Да не за что.

Они пошли по освещённой дорожке, мимо ухоженных кустов и многочисленных лавочек. В это время суток в парке было пустынно, но в воздухе всё равно висела какая-то душная тяжесть. Или то были мысли Хэ Тяня, заползающие в мозг безо всякого разрешения…

Гуаньшань был храбрым и справедливым. Именно об этой доброте и честности, видимо, говорил Шэ Ли. Но если Змей хотел использовать это в собственных целях, то Тянь наоборот восхищался. Даже немного завидовал этой отчаянной решимости дать отпор. Защитить. С ним самим подобное происходило лишь пару раз. Это было странное чувство…

— Тут давно так жарко? — спросил Тянь, чтобы сменить тему. Размышлять, будучи рядом с рыжим хотелось меньше всего.

— Ну сейчас уже прохладнее и обещают дождь, — Гуаньшань посмотрел на пасмурное небо.

— Ты работаешь завтра? — Тянь поравнялся с ним и пошёл в ногу.

— Нет, а что?

— Приходи ко мне. Если хочешь, зови Цунь Тоу, позависаем?

Конечно, видеть лысого совсем не хотелось, но Гуаньшань мог согласиться прийти при условии компании.

— Он завтра занят.

— А что там делают блондинчик с Чжэнси? — позвать этих шумных придурков было последним козырем.

— Без понятия, кажется, кто-то из них уехал к родственникам.

Тянь тяжело вздохнул, предполагая, что сейчас услышит отказ.

— Так что ты там собирался мне дарить?

Этот вопрос даже ненадолго вышиб парня из колеи, однако он быстро сориентировался.

— А ты приходи завтра и увидишь.

Рыжий покосился на него, напряжённо хмурясь.

— Это сувенир, — уточнил Тянь, — просто сувенир из Гонконга.

— Нужно съездить в книжный, — неожиданно начал Гуаньшань. — Тащи лучше свою задницу на станцию завтра утром. И прихвати сувенир с собой.

— А в гости не пойдешь? — Тянь позволил себе осторожно пихнуть рыжего плечом.

— Не хочу, — тот уклонился.

— Приглашаешь погулять по магазинам? — он не бросал попыток коснуться Гуаньшаня, пусть даже незначительно. В этих осторожных жестах вдруг возникла настолько острая потребность, что у Тяня будто зачесались руки.

— Нам же надо за учебниками, — рыжий оступился с дорожки из-за очередного толчка. — Да блядь! — он возмутился и толкнул Тяня в ответ.

Тот рассмеялся и пихнул парня снова: между ними завязалась шутливая борьба, и Райли залился радостным лаем.

— Дебил, отвали, — Гуаньшань наступил Тяню на ногу, а тот не остался в долгу, толкая его в кусты.

— Ай, блядь! — воскликнул он, когда рыжий ловко перехватил за плечи, а колючая ветка больно царапнула по лицу.

В результате в зарослях оказался он сам.

— Ты такой жестокий, — Тянь выбрался обратно на дорогу, замечая, что Гуаньшань уже поднял собачий поводок и невозмутимо следует вперёд вместе с довольным Райли.

И тут он остановился, понимая, что это первый раз за всю историю их общения, когда они гуляют вдвоём безо всякого повода. А завтра, возможно, пойдут ещё, пусть даже по магазинам.

— Малыш Мо, подожди! — крикнул он, догоняя рыжего.

На душе впервые за два месяца стало тепло. Он никогда не радовался возвращению домой и предстоящим школьным будням так сильно.

Комментарий к 10. Рубеж *Прозвище 蛇立 Шэ Ли переводится как: 蛇：Snake, 立：Stand up. То есть дословно – это змея, готовая атаковать.

А я дал ему имя, 王伟 Wang Wei – Ванг Вэй, от 王: king or monarch, 伟: big, large, great. То есть дословно – великий монарх.

Имя, разумеется, дали родители. Судя по всему, они весьма благосостоятельные люди и хотят для своего отпрыска такого же будщего.

====== 11. Кто-то сказал, что будет легко? ======

«Ты уже вышел?»

«Нет».

«Встречаемся возле ворот?»

«Да».

«Купить тебе шоколадку?»

«Нет».

«Ну вот. Райли опять насрал в коридоре».

«Поздравляю».

«Сходим после занятий поесть лапши?»

«Нет».

«Малыш Мо, почему ты такой неразговорчивый?»

«Иди на хуй».

Гуаньшань цокнул языком и отложил мобильник на стеклянную полочку в ванной. Из-за этого приставучего идиота он уже минут пять не мог почистить зубы. С кухни доносился шум воды и мамин голос: она разговаривала с тётушкой Пин по телефону, расхваливая сына на все лады, и мыла посуду после завтрака. У неё-то настроение было просто отличное. Ещё бы! Сын поступил в старшую школу — единственный уникум на весь их квартирный комплекс, который по словам мамы, сплошь и рядом состоял из алкоголиков и шпаны.

Рыжий сплюнул остатки зубной пасты, прополоскал рот и посмотрел на себя в зеркало. Вроде всё нормально, только волосы на макушке стоят торчком, как бы он не приглаживал. Сейчас это раздражало особенно сильно.

— Милый, ты опаздываешь! — мама деликатно постучалась.

— Иду! — Гуаньшань тряхнул головой и потёр лицо ладонями, пытаясь скинуть с себя сонный морок.

Он плохо спал и волновался перед первым учебным днём, размышляя, как же теперь совмещать учёбу с подработками? Мама, разумеется, пыталась запретить любую деятельность, мотивируя это важностью получения образования. Но Гуаньшань слишком давно следил за их тратами и понимал всю утопичность ситуации: они смогли бы протянуть только если продолжат работать вдвоем и никак иначе.

Попрощавшись с растроганной, счастливой женщиной, рыжий быстро напялил кроссовки и подхватил обед, услышав вдогонку, что внутри ланчбокса его самое любимое. Было приятно и одновременно стыдно, что мама встала так рано, чтобы постараться для него.

«Я жду на углу», — снова сообщение от Хэ, мать его, Тяня.

— Да ты заебал! — в сердцах выругался Гуаньшань, спускаясь по лестнице.

Прошла всего неделя с тех пор, как мажор вернулся из Гонконга, однако он успел достать его до такой степени, что срывало крышу. Тянь был везде: в жизни, в телефоне, в сообщениях и даже, чёрт подери, в его новых тетрадках! Придурок купил точно такие же, наотрез отказавшись менять… При мысли о том, что они обязательно будут их путать, у Гуаньшаня противно ныло в затылке.

— О, привет! — Цунь Тоу догнал его и пошёл рядом, слегка удивлённый. — Ты чего, не с той ноги встал?

— Если бы только это, — рыжий не сбавлял темпа, то и дело поглядывая на часы. Опаздывать не хотелось.

— А где Тянь? — парень сложил руки козырьком, прикрывая лоб от яркого утреннего солнца, и принялся высматривать кого-то вдали. — А, вон же он!

Гуаньшань закатил глаза. С приближением мажора у него начиналось какое-то подобие вялотекущей изжоги. От нервов постоянно потели ладони и было жарко. Он пожалел, что не снял олимпийку по пути: теперь было стрёмно из-за вспотевших подмышек.

В нос ударил знакомый аромат туалетной воды, которой пользовался Хэ Тянь. Раньше рыжий не придавал особенного значения этому запаху, но сейчас его почему-то замутило.

— Ты вылил на себя ведро тараканьей морилки? — прошипел он вместо приветствия.

Как и следовало ожидать, вместо упрекающего взгляда на лице мажора расцвела широкая улыбка, и он ловко пристроился с другой стороны от рыжего.

— Нервничаешь? — было сказано тихо, но так, что по вспотевшей шее мигом разбежались мурашки.

— До начала торжественной линейки полчаса, мы успеваем! — заверил их Цунь Тоу.

Гуаньшань визуализировал градус собственного бешенства: уровень ртутного термометра готовился пробить стратосферу.

— Можно перекурить, — Хэ Тянь прихватил рыжего за рукав олимпийки. — Постой, ещё успеешь к граниту науки.

Тот вырвался, сделал шаг назад и сглотнул ком, вставший поперёк горла: во рту неимоверно сушило.

Пока Цунь Тоу перебрасывался с мажором ничего не значащими репликами о том, кто как провёл лето, Гуаньшань принялся глазеть по сторонам. Они задержались в переулке, через который шла большая часть старшеклассников: кто-то молча сокращал путь, кто-то курил и обменивался новостями. Мимо пробежали два парня, с которыми рыжий в прошлом году ходил на математику. По обрывкам из их диалога удалось узнать, что в этом году ожидает какой-то «пиздец».

Гуаньшань тяжело вздохнул и покосился на невозмутимо-спокойного Хэ Тяня. Они договаривались встретиться возле школьных ворот, но придурок сделал крюк, чтобы подойти именно на тот угол улицы, где Гуаньшань встречался с Цунь Тоу. Какого чёрта он так сделал? Ему опять плохо спалось и было нечем заняться?

— Что-то не так? — Тянь перехватил взгляд рыжего и бегло осмотрел сам себя.

Парень хмыкнул, делая вид, что их с Цунь Тоу разговор его совершенно не интересует и уставился в телефон. Стало ещё жарче. Каждый раз было неловко смотреть на мажора в упор. Он пробовал, но лишь изредка, исподтишка, чтобы не ловить взгляда в ответ. Тот прожигал насквозь: через грудину до позвоночника и вниз по ногам, словно придавливая к земле.

Спустя минуту, как Цунь Тоу последним затушил сигарету, они двинулись по переулку дальше. Рыжий постарался отвлечься ото всех тревог, разглядывая чистое осеннее небо, но нервные мысли всё равно крутились в голове назойливым волчком.

В спортивном зале, где обычно устраивали массовые сборища в первый школьный день, было не продохнуть от количества учеников. В этом году по результатам теста набрали гораздо больше народа, и многие были этому весьма рады. Однако для Гуаньшаня сие означало лишь высокую конкуренцию в процессе учёбы и покамест в пиздеце, творившемся вокруг него, не было ничего хорошего.

«Студенты первого года старшей школы добро пожаловать!» — прочёл рыжий на гигантском рукописном плакате, который закрепили на защитной спортивной сетке.

Он слишком поздно опустил взгляд, задумавшись, и случайно столкнулся с каким-то парнем. Скомкано бросив ему «извини», рыжий собирался было продолжить путь, но вздрогнул, когда его ощутимо одёрнули за плечо.

— Осторожнее, Гуаньшань, — заметил знакомый тихий и надменный голос.

Пришлось поднять голову. Чужие желтые глаза уставились прямо в душу, будто измазывая изнутри чем-то холодным и скользким. Ни дать, ни взять змея! Словно в другой жизни был гигантской анакондой, пожирающей мелкий рогатый скот.

— Уйди с дороги, — между ними как из-под земли вдруг вырос Хэ Тянь.

Это было настолько неожиданно, что рыжий не успел вымолвить ни слова. Только обратил внимание на вену, набухшую на шее мажора, и перевёл взгляд на Шэ Ли, распрямившего плечи так, будто штырь проглотил.

— УВАЖАЕМЫЕ УЧАЩИЕСЯ! — визг плохо настроенного микрофона заставил подростков прижать уши ладонями. — ПРОШУ ЗАНЯТЬ РЯДЫ В СООТВЕТСТВИИ С РАЗМЕТКОЙ НА ПОЛУ! — это говорил заместитель по воспитательной работе.

— Парни, нам сюда, — Цунь Тоу, кажется, даже не сообразил, что только что произошло, и махнул Гуаньшаню рукой.

Рыжий обернулся, выискивая взглядом нужный номер, а когда посмотрел назад, то увидел только улыбающегося как ни в чём не бывало Хэ Тяня.

— Давай-давай, чего засох? — тот мягко толкнул его в грудь.

Очень хотелось спросить, что это было, и почему Шэ Ли вдруг так взвился, увидев мажора, но заместитель начал толкать речь, и поэтому всем пришлось заткнуться.

Информация посыпалась на их несчастные головы непрерывным потоком. Школьная программа, возможность углублённого изучения выбранных предметов, факультативы, спортивные секции, соревнования, мероприятия драмкружка… Кажется, через месяц должен был состояться фестиваль профориентации, в котором первогодки смогли бы определиться с направлением обучения более точно. Всё сказанное, разумеется, так или иначе касалось будущего поступления в престижный университет.

Гуаньшань полгода назад и думать не смел, что продолжит посещать занятия, однако теперь стоял среди таких же школьников, ступивших на последнюю ступень обучения.

— Жрать охота, — пробубнил Цунь Тоу себе под нос, когда заместитель ненадолго отвлёкся от вдохновенной речи и дал слово директору.

— Эй, помаши рукой, — Хэ Тянь слегка наклонил голову к рыжему. — Вон ребята.

Гуаньшань посмотрел поверх многочисленных голов и наткнулся на белобрысого. Сообразив, что его заметили, Цзянь И принялся счастливо подпрыгивать на месте. Чжэнси пришлось одёрнуть бедолагу, пока им не сделали выговор преподаватели.

Те, к слову, собрались справа от вещающего заместителя. Среди них был и директор с завучем, которых Гуаньшань уже видел, а также куча новых лиц, с которыми ещё предстояло познакомиться.

К концу торжественной линейки они пропели гимн, поклонились, пообещали как следует учиться на благо Китайской Народной Республики и разошлись по кабинетам.

Первым уроком было что-то вроде классного часа. Преподаватель экономики в красках расписывал проект, которым предлагал заняться уже в ближайшее время.

— Разделитесь на группы по три человека. Будете своего рода предпринимателями, инвесторами и идейными инициаторами. Представьте, что у вас теперь есть средства, и вы можете открыть своё дело. Каким оно будет? Советую определиться с темой как можно скорее. В ближайший месяц жду от вас бизнес-план и небольшую презентацию о миссии и цели компании. Особо отличившихся избавлю от нескольких тестов! — мужик заговорщически подмигнул, и женская половина класса заливисто рассмеялась в ответ.

Гуаньшань размял затёкшую шею. От неудобной позы у него болел затылок, а в горле свербило так, словно кто-то песку в рот насыпал. Голова от информации будто распухла: он даже не обратил внимания, куда подевался Хэ Тянь до тех пор, пока не получил несильный тычок карандашом в спину.

Чуть было не выругавшись вслух, рыжий раздражённо обернулся и уставился на развёрнутый перед ним тетрадный лист.

«Чур я буду инвестором».

Гуаньшань незаметно показал мажору средний палец и снова сел ровно. Ублюдок устроился сзади, как и обещал! Что дальше? От него теперь будет не скрыться, особенно если они займутся этим проектом вместе.

— Я с вами, парни, — Цунь Тоу перегнулся через соседа. — Соберёмся в столовой в обед?

Когда прозвенел долгожданный звонок, Гуаньшань сорвался с места с такой скоростью, словно забыл обуться, а кто-то насыпал на пол раскалённых углей.

К счастью, в туалете никого не было, поэтому парень с наслаждением открыл холодную воду, наклонился и принялся пить её, не сильно заботясь о том, что по подбородку стекают мелкие капли.

Это было сложнее, чем он ожидал, а впереди ждало ещё три таких же урока, в которые и отвлечься-то толком нельзя!

Раньше он не особенно задумывался над такими вещами, как концентрация внимания, но теперь стало ясно: с этим у него полный провал. Удерживать в голове нить беседы, при этом делая пометки в тетради и что-то планируя: Гуаньшань почти сочувствовал белобрысому. А ведь тот частенько скатывал домашку у Чжэнси! При мысли, что он сам будет просить о подобном Хэ Тяня болезненно скрутило желудок. Нет уж! Будет учиться, как может. На крайний случай обратится к Цунь Тоу!

— Я тебя потерял, — слегка обиженно буркнул Тянь, когда рыжий подошёл к ещё закрытому классу китайского языка.

Оставив его комментарий без внимания, он прислонился к стене, прикрыв глаза.

— Ты в порядке? — голос мажора донёсся, как сквозь толщу воды.

— Отъебись! — зло процедил Гуаньшань, и какая-то девочка, стоящая рядом, удивлённо ойкнула.

Он и раньше раздражался, но сегодня особенно. Похоже, Тянь понял, что лезть сейчас лучше не стоит, и угомонился, прислоняясь к стене рядом. Перемена ещё не закончилась, и он, по всей видимости не зная, чем себя занять, достал из рюкзака учебник.

Гуаньшань покосился на тот краем глаза: какие-то изречения великих писателей… Как это вообще можно читать, не засыпая?

— Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить*, — медленно прочёл он. — Чё этот умник имел в виду?

— Ну типа учитесь так, как будто вы не в состоянии достичь знаний, словно вы боитесь их потерять, — пояснил Хэ Тянь, не отрывая взгляда от текста. — Это Конфуций.

— Хуюций, — передразнил рыжий.

Тянь не ответил, продолжая бегать взглядом по строчкам текста. Это странным образом успокаивало: Гуаньшань опомнился лишь когда прозвенел очередной звонок, и толпа учащихся начала ломиться в открытые преподавателем двери.

Он подумал об изречении Конфуция ещё раз, спустя час, когда вышел из кабинета математики морально опустошённым. Наступил полдень: долгожданное время обеда, а у него начисто пропал аппетит.

Если он продолжит следовать совету философа, то к концу дня заработает язву и нервный срыв.

— Пойдёте в столовку? — Цунь Тоу, с которым на этот раз совпадали предметы, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Нет, — рыжий внутренне смирился с тем, что Хэ Тянь ответит также, и поспешил на выход из здания.

На улице всё ещё было по-летнему жарко: большинство школьников бегали по территории кампуса в футболках, пренебрегая школьными правилами ношения неудобных синтетических курток.

— Чё прицепился, пойти некуда? — Гуаньшань всё-таки не выдержал и снял свою, аккуратно повязав на пояс.

— Я иду с тобой, — Хэ Тянь повторил за ним, небрежно закинув олимпийку через плечо. Под той оказалась белоснежная обтягивающая футболка.

— А я не иду! — рыжий вспомнил об утренней мечте съесть обед в одиночестве. Похоже, всё накрылось медным тазом.

— Малыш Мо, не вредничай, мы теперь вместе.

— Схуяли, блядь, мы вместе? — он разозлённо сплюнул, отмечая подтекст, скрытый во фразе.

— Вместе учимся, говорю! — Тянь покосился на него с удивлением. Кажется, даже не наигранным. — Что с тобой?

— Да заебало всё! — не выдержав, ляпнул Гуаньшань.

Они незаметно дошли до привычных трибун на стадионе. Рыжий поднялся на последнюю лавку, со вздохом рухнул сверху и раскрыл рюкзак.

Стало плевать, что о нём может подумать мажор. Больше всего на свете хотелось сделать глоток чая из небольшого термоса, приготовленного мамой. В пластиковом лотке обнаружились его любимые мини-сэндвичи и нарезанные овощи.

— Вау, — Тянь, разумеется, вытянул голову, разглядывая закуски.

Рыжий невозмутимо разложил всю еду со своей стороны. Мажор притих, наблюдая за его действиями, а затем громко сглотнул.

— Ты прямо как Райли, — Гуаньшань отпил чай и покосился на парня рядом. — Сейчас слюни потекут.

— Твоя мама вкусно готовит, а ты надо мной издеваешься и не угощаешь! — возмутился тот.

— Это мой обед. Свой сам себе купишь! — безапелляционно отрезал рыжий и запихнул в рот сэндвич.

Хэ Тянь, не особенно церемонясь, потянул было руку к другим, но Гуаньшань со всей силы шлёпнул его по ладони.

— Э! — он не успел прожевать и затруднился с дальнейшими ругательствами. — Отфали от мофей ефы!

Мажор скорчил жалостливую гримасу, словно именно рыжий отнимал у него пропитание всю его несчастную жизнь. На такого Хэ Тяня было решительно невозможно смотреть, к тому же, первый кусок, упавший в желудок, немного смягчил гнев, и Гуаньшань, вздохнув, благосклонно кивнул на крайний бутерброд.

— Твою мать, как же вкусно, — Тянь умял его в два захода. — Передай маме огромное спасибо.

Рыжий промычал что-то неопределённое, продолжая приём пищи. Вдруг разыгрался пропавший аппетит, но пока он медленно распробовывал одни мини-сэндвичи, мажор ловко поедал другие. Но на него уже не было сил ругаться. По крайней мере, сейчас этот засранец молчал и не донимал рыжего глупыми расспросами. Спокойный Хэ Тянь, или Хэ Тянь, занятый каким-то делом, был куда лучше. Словно другой человек.

Запив обед чаем из термоса рыжий посмотрел вниз на баскетбольное поле и увидел Шэ Ли со своими прихвостнями: те следовали в сторону местной курилки. В первый же день там часто дежурили учителя и был риск попасться. Рыжий много раз слышал истории об исключённых в первый же день учениках, попавшихся на курении.

Видимо у Змея хватало и наглости, и смелости. Хотя последняя, наверное, была не при чём.

— Что вы с ним не поделили с утра? — всё-таки не удержавшись, спросил рыжий.

— С кем? — Хэ Тянь вытер рот салфеткой и поглядел в сторону поля. — А… — на его лице мелькнула тень раздражения и лёгкого гнева. — Придурок он.

— Ясно, — решив не докапываться, Гуаньшань спрятал мусор в рюкзак и откинулся на лавку позади, пытаясь хоть как-то расслабить напряжённую спину.

— В первый день всегда так, — вдруг ни с того, ни с сего сказал Хэ Тянь. — Все чего-то требуют и поучают, следят. А потом проще, вот увидишь.

— У меня будто наковальня в мозгах, — поделился рыжий, прикрыв глаза. Вообще он планировал прилечь на лавку спиной, но делать так рядом с мажором не рискнул.

— Аналогично, — усмехнулся Тянь. — Уже думал о факультативах?

— Нет, — Гуаньшань скривился. — Я не знаю, что выбрать.

— Хочешь, сходи со мной, а потом, как освоишься, решишь, что тебе по душе.

— Вынуждаешь таскаться за тобой, как псина?

— Предлагаю, — поправил его мажор. — Это твоё дело, как здесь учиться.

— А ты я смотрю такой добродетельный! — Гуаньшань снова уселся ровно. — Не хочу я за тобой ходить.

— Ну и не ходи, держит кто? — мажор перекинул ногу через лавку и лёг назад, подложив олимпийку себе под голову.

Очень хотелось двинуть ему между ног. Этот засранец мало того, что ничего не стеснялся, так ещё и вёл себя так, словно именно Гуаньшань только что сам умолял его ходить на те же факультативы.

И всё же в общении между ними многое изменилось, рыжий заметил это ещё весной. Чем дольше Хэ Тянь находился рядом, тем спокойнее и уравновешеннее был. Это играло на руку Гуаньшаню, который, порой, очень хотел отдохнуть от чужого назойливого внимания. Каким-то немыслимым образом оба, кажется, нашли баланс. Мажор был спокоен, хоть и по-прежнему рядом, а рыжий, как ни странно, тоже расслаблялся и даже изредка начинал о чем-то говорить.

— Думаю, определюсь к концу месяца, — пробормотал он. — Надо сходить в библиотеку, посмотреть, что там…

— Куча книжек и злая тётка, которая ругает, когда забываешь их возвращать. Но иногда там удобнее заниматься, чем дома, — охотно отозвался мажор.

— Потому что кругом есть люди?

По молчанию стало ясно, что рыжий попал в точку. Он запоздало сообразил, что Хэ Тянь живёт один и ему, быть может, действительно не по душе сидеть и заниматься в тишине просторной квартиры. У рыжего было много фонового шума: телевизор, посуда, пылесос, мама, громко разговаривающая по телефону…

— Почему ты решил, что будешь инвестором? — Гуаньшань резко сменил тему.

— Очевидно потому, что у меня есть средства, — с иронией ответил мажор.

— А головой думать не пробовал? — язвительно парировал рыжий.

— Я верю в тебя, малыш Мо!

— Вот сука, — беззлобно и скорее рефлекторно отозвался рыжий.

— РЕБЯТА!!! — крик, донёсшийся со стороны входа на стадион, заставил обоих едва ли не подпрыгнуть на месте.

Цзянь И бежал со скоростью олимпийского спринтера медалиста: Чжэнси давно махнул на него рукой и спокойно плёлся позади.

— Я так скучал! — взлетев по ступенькам на самую верхнюю трибуну, белобрысый стукнулся кулаком с Хэ Тянем и повернулся к рыжему, видимо, намереваясь поздороваться точно также.

Гуаньшань нахмурился, выдержав паузу, и дождался, когда к ним поднимется Чжань Чжэнси. Цзянь И обиженно надул губы, фыркнул и пробормотал что-то насчёт ворчливых упрямцев, которые не хотят прикольно здороваться.

— Как провели лето? — белобрысый переключился на мажора.

— Отвратительно, — вдруг одновременно ответили оба.

— Ого, — выдохнул Цзянь И и плюхнулся на лавочку ниже. — Сиси, а где мой обед?

— Вот, — парень со спокойствием философа в уединении протянул тому белую пластмассовую коробочку с разделителями.

— Чем нынче кормят в столовой? — Хэ Тянь заинтересованно глянул в ту, поведя носом.

Гуаньшань хмыкнул и отвернулся так, чтобы его кривая полуулыбка не была сильно заметна. Иногда мажор и вправду напоминал ему Райли. Не зря же говорили, что собаки напоминают своих хозяев и наоборот.

Пока они обсуждали обед, подошёл и Цунь Тоу, уже сытый, но с кучей самых разных новостей от столовых сплетников.

— Парни, я должен вам кое в чём признаться! — выпалил он и отчего-то немного покраснел.

— Вау, да ты прямо сияешь, — Тянь усмехнулся, снова укладываясь спиной на лавку. Его коленки упёрлись Гуаньшаню в бедро.

— В этом году я добьюсь её внимания! — лысый, тем временем, заявил это почти с гордостью.

— Её? — переспросил Цзянь И, облизывая одноразовые палочки для еды.

— Да! Её! Сяо Хой!

Рыжий отодвинулся, и заметил, что Хэ Тянь намеренно сполз пониже, чтобы снова упереться в него ногами.

— А что у вас? — тем временем, допытывался белобрысый.

— Кажется, ей уже не нравится Чжань Чжэнси! — с облегчением пояснил Цунь Тоу. — Я узнал у Янь Линь, а та слышала от Хань Нингонг, которая была в туалете, когда они с Хань Жу…

— ДА СЪЕБИСЬ ТЫ! — восторженная речь Цунь Тоу была прервана гневным возгласом рыжего, который в пылу раздражения, подхватил мажора под коленками и резко столкнул с лавки.

— Ты что творишь вообще? — Цзянь И испуганно прикрыл рот ладонью.

Хэ Тянь умудрился удариться затылком об соседнюю скамью, но падение было предотвращено усилиями Чжань Чжэнси.

— Да нехер в меня своими шпалами тыкать! — Гуаньшань перевёл взгляд с Цунь Тоу на Цзянь И. Оба в недоумении молчали.

— Всё нормально? — Чжэнси помог Хэ Тяню подняться на ноги.

Рыжий всё-таки посмотрел в его сторону и увидел, что белоснежная футболка стала серовато-коричневой с одной стороны. Стало совестно, но лишь на долю секунды: Гуаньшань очень бережно относился к собственной одежде.

Мажор, судя по всему, даже не знал, как ему реагировать. Рыжий подскочил, на всякий случай напряжённый и готовый ко всему.

— Эй, ребят. Ну со всеми бывает, чего вы? Первый учебный день, нервы, — начал было Цунь Тоу. — Вот я всё думаю, куда мне позвать Сяо Хой?

Тем временем, его уже никто не слушал. Взгляды белобрысого и Чжэнси были намертво прикованы к рыжему.

Да, он был виноватым. И ещё нервным. И злым. Но это ведь мажор постоянно выводил из себя!

Между тем, Хэ Тянь невозмутимо собрал свои вещи.

— Ты… — начал было он, но затем его голос дрогнул и стал чуточку тише. — Идёшь со мной.

Это было адресовано Гуаньшаню, и тот прикусил губу, гадая, как лучше поступить. От мажора стоило ждать чего угодно, но продолжать спор не хотелось.

Тем временем тот уже спускался по лестнице.

— Больно, между прочим, — пожаловался он, оглядываясь.

Рыжий понятия не имел, зачем за ним пошёл. Но сделанного уже было не вернуть. Позади остались недоумённые ребята, Цунь Тоу жалобно протянул вдогонку «увидимся».

— У тебя футболка грязная, — буркнул Гуаньшань.

— Твоими стараниями, — Тянь скривился, ещё раз глянув на пятна.

Стало неловко. С ним так было всегда: как только сходил гнев, на его смену заступал здравый смысл и всё выглядело немного иначе.

— Давай я… постираю, — выдавил парень.

— Не надо, в куртке похожу, — Хэ Тянь продолжал идти вперёд. — Но с тебя рамен.

— Чего?! — Гуаньшань замер, и мажор обернулся.

— После уроков. Я предлагал поесть лапши. Так что с тебя рамен.

У рыжего не нашлось слов, но отказаться не позволила совесть. Хэ Тянь не выглядел так, словно замышлял что-то нехорошее. Он вообще был подозрительно спокойным.

— Где здесь подвох? — Гуаньшань сощурился.

— Ты и я. Лапшичная, — мажор принялся загибать пальцы. — Вечером выгуляем Райли, а потом сделаем уроки, и ты останешься у меня на ночь.

— Не слишком ли за одну испачканную футболку?

Рыжий едва не усмехнулся. Лицо Хэ Тяня секунды назад было таким воодушевлённым!

— Хорошо, — он благосклонно кивнул, — рамён, прогулка с Райли, домашка у меня дома.

— Только рамён или я сваливаю.

— А как же пёсик? — Тянь постарался изобразить щенячий взгляд. Вышло на диво похоже.

— Ладно, блядь, ты сраный манипулятор!

Гуаньшань обошёл его и направился к зданию школы. В принципе, он не был против и сделать уроки: Тянь не просто так считался лучшим учеником школы, этим стоило воспользоваться. Но вот последнее предложение про ночевку его насторожило, слишком свежими были воспоминания о пикнике в горах прошлой весной.

Тянь вообще был как-то слишком для него.

Слишком богатый, слишком красивый, слишком умный… У рыжего не было иллюзий насчёт внешности и социального положения: в конце концов, по мажору, не скрывая, сохла половина девочек ещё со средней школы. Однако тот по какой-то неизвестной причине донимал Гуаньшаня. Старался проводить с ним время. Был где-то поблизости.

Спрашивать, зачем он это делал, было стрёмно. В глубине души рыжий знал, почему так происходит, но каждый раз заталкивал эти мысли куда подальше.

Комментарий к 11. Кто-то сказал, что будет легко? * 子曰、学如不及、犹恐失之。- «Учись, словно не можешь обрести и будто опасаешься утратить». Или же: «Учитесь так, как будто вы не в состоянии достичь знаний, словно вы боитесь их потерять». Конфуций.

====== 12. Из двух разных миров ======

От его присутствия срывало крышу. Хэ Тянь старался не смотреть так пристально, но всякий раз, когда рыжий задумчиво грыз кончик карандаша, становилось нереально отвести взгляд. Как вообще можно было не заметить этих длинных, светлых ресниц, тёплых, орехово-карих глаз, напряжённого излома бровей? Тянь обожал это сосредоточенное лицо: будто у хищника, изучающего жертву перед атакой. А когда Гуаньшань соображал, как решить тот или иной пример, его взгляд менялся: он победно поднимал голову, хмыкал, делал пару записей и смотрел на Хэ Тяня с такой гордостью, что не улыбнуться в ответ становилось выше любых сил.

— Чё ты лыбишься? — когда он так делал, рыжий заметно напрягался.

— Ты забавный, — до Тяня только недавно дошло, что Гуаньшань отвечал резко вовсе не из-за злости.

Причиной тому было скорее недоверие к людям в целом.

— С хуя ли я забавный?

Бесить рыжего – одно из любимейших развлечений Тяня и это, наверное, уже давно было пора приравнять к профессиональному спорту.

— Ты всё решил? — он решил сменить тему.

Достаточно их похода в кафе пару часов назад, где Хэ Тянь во всеуслышание заявил, что им нужен столик для парочек. Рыжий в тот момент буквально побагровел и с такой силой двинул ему под рёбра, что там, должно быть, уже расцветал синяк.

— Да, решил, и мне пора домой, — Гуаньшань захлопнул учебник, сгрёб со стола тетради и ручку, быстро поднялся и решительно двинул в коридор.

— Ну останься ненадолго, поболтаем хоть, — Хэ Тянь решил начать с простого.

— Не хочу я с тобой болтать! — рыжий оказался непреклонен.

— Ну не со мной, так с Райли? — пёс в общем-то был обласкан до неприличия, но всё равно оставался тайным козырем.

— Он уже наигрался, — Гуаньшань напялил кроссовки.

— Почему ты меня избегаешь?

Рыжий вздрогнул, когда накидывал рубашку. Этого хватило, чтобы ещё раз убедиться, чтов их отношениях наметился определённый сдвиг.

— Что за херня у тебя в голове? — нарочито-безразлично бросил Гуаньшань, подхватывая рюкзак с пола.

Тянь вздохнул и подпёр подбородок ладонью. В голову, как назло, начали закрадываться очередные нехорошие мысли. А вдруг и правда не хочет общаться? Вдруг просто использует в своих целях, как и остальные? Хотя рыжему было по барабану на его бабки, он ни разу не проявлял интереса к развлечению за чужой счёт и всегда упрямо платил за себя.

— Я ушёл! — задумавшись, Хэ Тянь потерял его из виду.

— До завтра? — зачем-то спросил он, нагнав рыжего в коридоре.

Глупо, учитывая, что они однозначно увидятся в школе. Может, это как-то отразилось в его лице, или дело было в общей тягостной атмосфере, но Гуаньшань вдруг немного смягчился.

— Мама поздно придёт с работы. Хочу её встретить и сделать ужин.

— Заботливый сын, — Тянь беззлобно усмехнулся.

Когда за рыжим захлопнулась дверь, он какое-то время стоял в коридоре, продолжая рефлексировать на тему сегодняшнего вечера и дня в целом.

Нравится ли он Гуаньшаню или нет точно сказать нельзя. Но одно ясно: равнодушным тот не оставался никогда. С появлением Райли, Хэ Тянь начал понемногу говорить о себе, и злость с недоверием со стороны рыжего сменились осторожностью. Но они всё ещё будто шагали по тросу, натянутому через расщелину: с одной стороны лежал крепкий лёд, а с другой текла раскалённая лава.

Хэ Тянь вернулся на кухню, собрал рюкзак и по-быстрому сполоснул две грязные чашки. В квартире сохранялся запах рыжего, который странным образом усиливал комфорт и спокойствие. Тянь даже засыпал легче.

После душа парень устроился в кровати, зажав слишком тёплое одеяло между ног. Спустя минуту он погасил свет и осторожно вытащил из-под подушки толстовку Гуаньшаня, которую не отдал бы теперь тому ни за какие сокровища мира. Запах на ткани уже почти выветрился, но Тянь по привычке натянул её на вторую подушку и крепко обнял.

Проснулся он от едва слышного причмокивания Райли: пёс сидел возле дивана и ежесекундно облизывался.

— Эй, приятель, что такое? — Тянь приподнялся на локте. — Иди сюда!

Тот не послушался и жалобно заскулил. Парень позвал ещё пару раз на пробу, а затем всё-таки встал.

В нос вдруг ударил кисловатый, ни с чем не сравнимый запах рвоты.

Тянь шагнул в коридор и от удивления на долю секунды застыл, разглядывая небольшие лужицы с непереваренными остатками корма.

А потом резко вернулся к дивану и склонился над собакой.

— Эй-эй! — на зов Райли лишь вяло повилял хвостом. Под его мордой уже натекла целая лужица склизких слюней, а запах из пасти стоял такой, что слезились глаза.

Было очевидно, что пёс отравился, но что делать в такой ситуации Хэ Тянь не имел ни малейшего понятия. Сперва он принёс миску с водой, но Райли отвернулся от предложенного и улёгся на пол, тяжело дыша носом.

Тянь поднялся, оставив миску поблизости и схватился за телефон. Половина второго. Кому звонить в такое время? Он первым делом вспомнил о враче, чей телефон выпросил в ветклинике, но тот не ответил, и звонок переключился на голосовую почту.

Чертыхнувшись, когда Райли в очередной раз поднялся, чтобы низвергнуть содержимое желудка, Тянь всё же набрался смелости и позвонил единственному, кто, по его мнению, был заинтересован.

— Да ты охуел… — хрипло ответил рыжий.

— Прости, — сбивчиво начал парень, пугаясь собственного дрожащего голоса. — Это из-за Райли.

— Что случилось? — интонация резко изменилась. Кажется, Гуаньшань моментально проснулся.

— Он чем-то отравился, и я не знаю, что делать! Блюёт в коридоре, воду не пьёт… Я звонил врачу, но тот не взял трубку!

— Ему надо проблеваться как следует. И потом дать какой-нибудь адсорбент.

— Чего? — непонимающе переспросил Тянь. — Блядь, его опять тошнит!

Рыжий, кажется, вздохнул, но парень уже бросил трубку на диван и бросился к Райли.

Псу было плохо, он выглядел вялым, скулил и дрожал. Тянь начал гладить его, тихонько уговаривая попить, и на глаза вдруг навернулись предательские слёзы.

«Избавься от него», — воспоминание о словах отца пришло как нельзя кстати. Тот рыжий щенок, скулящий от радости, спасённый из горной реки, облизывал ему щеки и нос. Тянь притащил его домой после кемпинга, и они вместе с братом вымыли несчастного в общей ванной. Мачеха была первой, кто застал их тем же вечером. На следующий день щенок пропал.

«Избавься от него. Это не входит в планы Тяня».

— Нет-нет-нет, блядь, — парень едва не заплакал. Слишком ярко и больно оказалось думать о происходящем в таком ключе.

Неужели он по собственной глупости потеряет и эту собаку тоже? В то время ему было всего восемь, и он ничего не решал, а что теперь? По-прежнему ничего не может, всё решают взрослые: ни распорядиться собственной жизнью, ни спасти чужую! Страх оказаться бесполезным в отсутствие богатой семьи стал настолько силён, что в последнее время Тянь старался думать об этом всё меньше.

Все дурные мысли накинулись разом, но из забытья вдруг вывел сигнал мобильного.

— Дверь открой, — голос Гуаньшаня привёл в чувство.

Хэ Тянь быстро вытер щёку тыльной стороной ладони и бросился ко входу.

Рыжий без слов шагнул в квартиру, шурша полиэтиленовым пакетом с эмблемой сетевой аптеки. Скинув кроссовки, он оглядел масштаб катастрофы и командным тоном велел Хэ Тяню взять в руки тряпку.

Пришлось послушаться, один только вид Гуаньшаня вселил такую уверенность, что дрожь во всём теле моментально прекратилась. Он убрался так быстро, как смог и сразу же вернулся в гостиную.

Рыжий склонился над собакой и ловко протолкнул таблетки той прямо в горло.

— Глотай-глотай, — он приподнял морду Райли и уверенными, массирующими движениями погладил шею.

— Где ты этому научился? — Тянь осторожно уселся на пол рядом.

— Мама как-то помогала соседям дать псу лекарство, — рыжий ласково потрепал ошарашенного Райли по холке. — Пусть отдохнёт. Если ещё раз вырвет – наоборот хорошо. Организм избавляется от всякой дряни.

— Я не знаю, когда он успел, — виновато начал Тянь.

— Наверное вечером, когда гуляли. Он же носится, как ненормальный, и всё тащит в рот, — рыжий упёрся в диван спиной, осторожно поглаживая пса.

— Откуда ты так много знаешь о собаках? — облегчение от мысли, что псу станет лучше, сменилось жуткой усталостью.

— В детстве у нас была собака. Жила во дворе дома…

Гуаньшань сказал это тихо, почти неразборчиво. С ноткой боли, о которой сразу захотелось узнать больше, вот только в данном случае на расспросы не было сил.

— Ему надо попить, — рыжий подвинул к Райли миску с водой. Пёс лизнул её пару раз, и Тянь удивлённо вскинул брови.

— У меня он не пил…

— Ну, вероятно обезвоживание наступило только сейчас, — пояснил Гуаньшань и вдруг пристально посмотрел на парня. — Ты в порядке?

— Испугался, — честно признался Хэ Тянь. — А что, так заметно?

— Никогда тебя таким не видел.

Во всей квартире горела только подсветка кухни и одна потолочная лампочка в коридоре. Было очень тихо, на панели телевизора мигало сообщение о времени.

Два часа ночи…

— Слушай… — начал было Гуаньшань, но Хэ Тянь прервал его.

— Я боюсь за него, потому что Райли единственный, кого я выбрал сам.

— В смысле?

— За меня уже решили всю мою дальнейшую жизнь. Расписали, как по часам, что я должен есть, учить, чем интересоваться… — Тянь горько усмехнулся. — А знаешь, я ведь ненавижу экономику…

— А что тебе нравится? — рыжий удивлённо почесал затылок.

— Я… никогда не задумывался об этом, — обреченно ответил Тянь. — До встречи с тобой вообще понятия не имел, что хочу. Жил, будто робот…

Гуаньшань откинул голову на спинку дивана и посмотрел в потолок. Во двор жилого комплекса, видимо, въехала машина: на белой штукатурке отразились следы фар. Кто-то громко, заливисто рассмеялся этажом ниже.

— Непонятно, что лучше. Когда выбора нет или когда всё за тебя решают, — наконец, ответил он.

— Вот ты говорил, что хочешь выжить, и что станешь зарабатывать… А я знаю, где буду работать, и даже знаю, сколько и на какой должности буду получать.

— Чем же это плохо? — Гуаньшань вытянул ноги, стащил с дивана подушку и подложил ту себе под голову, устраиваясь поудобнее.

— Тем, что мне это совсем не нужно, — Тянь потёр лицо ладонями.

— Что имеем не храним, потерявши плачем, — пробормотал рыжий. — Не говори так. Ты не знаешь плохой жизни, к чему отказываться от той, что есть сейчас?

— А разве в такой жизни найдётся хоть какой-то смысл? — философски спросил Хэ Тянь. Гуаньшань поёрзал на месте, и он спешно добавил, — не уходи…

Рыжий тяжело вздохнул и снова покосился на Райли. Пёс, вроде бы, задремал. Дыхание выровнялось, в тишине было слышно, как у него урчит в желудке.

— Мы с тобой как из двух разных миров, — сказал Гуаньшань, не глядя в сторону Тяня.

— Может, поэтому меня так к тебе тянет, — искренне признался тот.

Рыжий хмыкнул и пожал плечами.

— Малыш Мо, давай начистоту, — Хэ Тянь сглотнул ком, застрявший в пересохшем от волнения горле. — Ты реально не хочешь со мной общаться?

Повисло гробовое молчание. Парень специально задал вопрос так, что на него можно было дать однозначно положительный или же отрицательный ответ.

Нет, не хочу. Да хочу.

Оба варианта вертелись в его голове вот уже несколько месяцев. Их отношения нельзя было назвать дружескими, и они бы никогда не стали таковыми: слишком многое намешалось. Друзей не осыпают намёками, не пытаются обнять при каждом удобном случае и, блядь, не целуют без разрешения… За последнее было стыдно, но Хэ Тянь не знал, с какой стороны подступиться, чтобы попросить прощения. Строго говоря, он лишь недавно научился относительно безболезненно сближаться с рыжим, что уж говорить об откровенности, навроде той, что сложилась между ними этой ночью.

— Я не знаю, что тебе от меня нужно, Тянь, — вдруг на полном серьёзе произнёс Гуаньшань.

— Я тоже… не уверен, — таким был максимально честный ответ, который он мог ему дать.

— Тогда зачем спрашиваешь? Мы же общаемся.

— Было бы здорово… если бы ты тоже этого хотел, — Тянь повернулся к нему и устроился боком. От неудобной позы затекла спина.

— Подумай сам, — рыжий прикрыл глаза. — Не хотел бы, не пришёл бы к тебе посреди ночи.

— Из-за Райли?

— Не только из-за Райли.

На лице Гуаньшаня не дрогнул ни один мускул. Выглядело так, будто он ляпнул последнее не подумав, но, прокрутив в голове всю фразу целиком ещё пару раз, Хэ Тянь убедился: рыжий сказал правду.

Его дыхание выровнялось, и зрачки едва заметно забегали под закрытыми веками. Неужели уснул?

Тянь едва слышно поднялся, размял затёкшую спину, а затем стащил с кровати покрывало и осторожно прикрыл им Гуаньшаня и пса. Ложиться на диван было бы некрасиво по отношению к рыжему, поэтому он устроился на полу, возле его бедра, подложив под голову лишь свою подушку.

Разные, он прав. Они разные. Но ведь так хочется быть рядом! Единственное желание, которое он осознал не так давно, ещё не успело толком оформиться в какие-то внятные мысли. Влечение Хэ Тяня к кому-либо неизменно проходило, стоило удовлетворить жажду. Окружающие буквально стелились перед ним, желая заработать расположение, и потому не было ни единой мысли сохранять подобного рода взаимоотношения. С Гуаньшанем же происходило наоборот: его всегда было мало, всегда хотелось ещё, и Тянь давно махнул рукой на желание, пробуждающееся, когда они были рядом. Он уже давно воспользовался своей «привилегией» когда поцеловал его безо всякого разрешения, просто, чтобы увидеть, что будет дальше? Лицо рыжего в тот момент заставило пересмотреть кое-какие убеждения. Разумеется, от привычки вести себя с людьми так, как делал много лет до этого, сложно, и Хэ Тянь ещё не раз наступал на одни и те же грабли, чтобы получить всё и сразу.

Но с Гуаньшанем не прокатило ни в первой, ни во второй и не в третьей попытке. Рыжий упрямец победил его, сам того не ведая.

Скажи кто Хэ Тяню, что он будет спать у чьих-то ног, он бы поднял его на смех. Но с Гуаньшанем было тепло и уютно, и парень спал крепко, несмотря на жесткий пол, почти без сновидений.

Проснуться от больной спины – то ещё удовольствие. Гуаньшань тихонько застонал, пытаясь припомнить, в какой позе умудрился вырубиться вчерашней ночью, а затем услышал размеренное хлюпанье. Он так и не смог сообразить, когда в их квартире поселилось какое-нибудь животное, и вздрогнул, когда это самое животное два раза чихнуло и чем-то застучало по полу. По всей видимости хвостом.

— Райли! Райли, ты как? — он услышал охрипший голос Хэ Тяня.

Собака снова чихнула и замолотила хвостом ещё сильнее. Рыжий открыл глаза, попытался выпрямиться и осмотрелся.

Они оба лежали на полу, рядом валялось скомканное одеяло, возле ног Гуаньшань заметил чуть сбитую подушку. Райли радостно прыгал и повизгивал, пытаясь вылизать мажору лицо. Тот заливисто смеялся, вовсю наглаживая счастливую собаку.

— Фу, не надо, у тебя из пасти воняет блевотой!!! — Тянь упал на спину мимо подушки, ударившись затылком от пол. Пёс воспринял это, как продолжение игры, и принялся вылизывать парня с утроенной силой.

— Эй, Райли, — рыжий отвлёк его внимание, и мажору, наконец, удалось принять вертикальное положение.

Почесав пса за ухом, Гуаньшань глянул в коридор. Новых следов жизнедеятельности пса больше не наблюдалось.

— Блядь, шесть утра, — пробормотал Хэ Тянь, кряхтя и поднимаясь с пола. — В школу через полтора часа…

— Твою мать! — рыжего подбросило пулей. — Я же ничего не сказал маме!

— Позвони ей, — предложил Тянь, набирая стакан воды из-под крана.

— И что я скажу?! — Гуаньшань застыл возле кроссовок.

— Правду?

— У меня рюкзак с учебниками дома.

— Зайдём за ним по пути. Не торопись, — от слов мажора вдруг повеяло такой невозмутимостью, что рыжий замешкался.

Он вздохнул, глядя на себя в зеркало прихожей. В конце концов, Тянь прав. Можно не торопиться, позвонить и всё объяснить. К тому же, мама ещё даже не встала…

— Сделаю тебе завтрак, — тем временем мажор открыл дверцы холодильника, а пёс принялся заинтересованно крутиться в ногах.

— Этому ничего не давай, — рыжий вернулся на кухню и устроился на высоком стуле. — Желательно до завтрашнего утра подержи его на воде. А потом смотри по состоянию.

— Хорошо-хорошо, — пробубнил Тянь, что-то сосредоточенно разворачивая и орудуя при этом ножом.

— Чё ты там делаешь? — Гуаньшаню стало неловко.

— Вот! — мажор повернулся и поставил перед ним разделочную доску.

— Блядь, что это?

— Остатки курочки, — Тянь объявил об этом с такой гордостью, словно то была его личная добыча.

— Ты её топором рубил? — рыжий осторожно взял кусочек палочками для еды.

— Нет, такую привезли из доставки, — Тянь достал ещё какой-то одноразовый пластиковый контейнер.

— Ты серьёзно никогда не ешь то, что готовит твоя мачеха? — Гуаньшань взял оттуда тушёные овощи.

— Нет конечно, вдруг эта ведьма меня отравит? — Тянь щёлкнул кнопкой чайника. — Кофе?

— То есть ты намеренно скармливал нам вероятно отравленную пищу? — рыжий задумчиво усмехнулся.

— Нет, если ты помнишь, я сначала тестировал её на Цзянь И.

— Этот может гвозди переваривать, — рыжий кивнул, когда Тянь показал ему банку с кофе.

— Да, — мажор рассмеялся. — Я всё думал, когда же у него от конфет вся рожа прыщами покроется, а нет, щечки до сих пор, как персики.

— Фу, — Гуаньшань рассмеялся.

Они доели остатки еды из ресторана, а затем вывели Райли во двор. Пока Хэ Тянь курил, рыжий набрал маме и предупредил, что с ним всё в порядке. Женщина отнеслась к ситуации с пониманием, а едва услышала, что он остался у Тяня, чтобы понаблюдать за состоянием пса, так вообще прекратила задавать вопросы. После прогулки они направились к дому рыжего. Тот жил ближе к школе, поэтому им удалось всё успеть.

По дороге Гуаньшань неожиданно обратил внимание, что мажор задержался перед витриной спортивного магазина. Там были представлены какие-то новомодные кроссовки.

— Интересуешься обувью? — скептически полюбопытствовал он.

— Вот эти крутые, смотри какая подошва! И поддержка голеностопа нормальная!

— А эти чем лучше? — рыжий глянул на ценники и ткнул пальцем в модель подороже.

— Они все для баскетбола. А разница в том, какого стиля игры ты придерживаешься. Нам с тобой подошли бы те, что пониже профилем, — взгляд Хэ Тяня вдруг загорелся.

— Пониже профилем? — Гуаньшань поймал себя на странной мысли.

— Ну что ты, что я – оба используем быстрый первый шаг и рывок. А ещё любим дриблинг на высоких скоростях. Чем ниже высота кроссовок, тем выше скорость. Если наоборот, то это для тех, кто любит быть под кольцом и много прыгать. Чтобы защитить голеностоп от травмы.

— Эй! — возле магазина их догнал Цунь Тоу. — Парни, что смотрите? — он прихватил обоих за плечи и втиснулся между. — Ого! Это же две новые модели! Открыты только по предзаказу!

— И зачем так часто выпускать новые, — проворчал рыжий, — идём, а то опоздаем.

Хэ Тянь нашёл благодарного слушателя и всю дорогу до школы втирал лысому что-то про спортивную обувь. Рыжий слушал их вполуха, думая о своём. Не было чего-то конкретного, он словно блуждал где-то, переключаясь с одного на другое. Странная мысль, что посетила его возле витрины магазина вернулась, когда они подошли к школьным воротам.

— Эй, Тянь! — мажора нагнал высокий парень, который раньше всё время тусовался с ним рядом. — Девочки заждались! Ты же обещал нам сходить в торговый центр после уроков!

Хэ Тянь приветливо улыбнулся, однако сразу же глянув на Гуаньшаня. Тому показалось, будто у него спрашивают разрешения и поэтому, немного растерявшись, он лишь пожал плечами.

Пока он глядел в широкую, удаляющуюся от него спину, странная мысль обрела форму.

Сегодня утром ему было интересно с Хэ Тянем, наверное, впервые за всё время их общения. После этого странного ночного разговора рыжий не нашёл ничего плохого в том, чтобы остаться у него. И это уже не пугало так, как раньше.

Мажор так долго находился где-то рядом, что его уход сейчас даже показался Гуаньшаню чем-то странным.

— Ты чего залип? — Цунь Тоу бодро толкнул его плечом. — Не выспался? До утра смотрел порнушку с горячими тёлочками?

— Типа того, — рыжий пошёл вперёд, замечая ошарашенное лицо друга, и едва слышно усмехнулся себе под нос.

====== 13. Самодостаточный рыжий котяра ======

Учёба захватила Гуаньшаня полностью, лишив свободного времени и частично сна. Что-то давалось нелегко, он часто злился и терял терпение, но рядом был Хэ Тянь, который, хоть и выбешивал ещё больше, однако всё же служил причиной, по которой рыжий поднимал учебник, брошенный на пол, и продолжал. Зубрить, сдавать многочисленные эссе, без страха отвечать у доски – первые два месяца старшей школы пролетели, как один день.

По инициативе Цунь Тоу им пришлось записаться в секцию по баскетболу. Цзянь И в свою очередь притащил их на подмогу в драмкружок, где занимался сам. Гуаньшань изо всех сил сопротивлялся выходам на сцену и в итоге остался, чтобы помогать со светом. Лысый таскался с ними в актовый зал в корыстных целях: заметной фигурой в драмкружке стала его обожаемая Сяо Хой. Рыжий фыркал всякий раз, когда наблюдал его нелепые подкаты, а Хэ Тянь едва сдерживал смех и не забывал подкалывать лысого, едва представлялась возможность.

Времени на подработку он так и не нашёл, но мама уверяла, что всё в порядке. Гуаньшань старался помогать ей по дому, как мог, но времени хватало лишь на мытьё посуды и лёгкую уборку. Уроки часто заканчивались после пяти вечера, три раза в неделю он проводил в школе до девяти: из-за баскетбола и дополнительных по алгебре, куда записался по собственной инициативе, чтобы во всём разобраться. К тому же, это было единственное место, которое не посещал Хэ Тянь, и рыжий мог, наконец, вздохнуть свободнее. Не то чтобы его напрягало общество мажора, в последнее время он даже не замечал его идиотских выходок. Может, из-за загруженности учёбой, а, может, потому что Тянь вообще перестал что-либо вытворять.

Гуаньшань опомнился, когда к нему в одну из перемен подсел слишком взбудораженный чем-то Цунь Тоу.

— Слушай, братан. У Хэ Тяня день рождения на следующей неделе!

Рыжий отвлёкся от учебника и по привычке оглянулся: мажора на месте не было. На парте валялась лишь его спортивная сумка.

— И что? — он посмотрел на лысого.

— Ну как что, мы хотим отвести его в клуб! — Цунь Тоу принялся что-то показывать на экране мобильного. — Вот тут можно пройти несовершеннолетним! Я хочу всё разведать, но, по слухам, ребята на год старше уже так делали!

— Зачем ему в клуб? — Гуаньшань нахмурился.

— В смысле зачем?! Ты какой-то вялый в последнее время, не заболел? — озабоченно поинтересовался Цунь Тоу и протянул руку, чтобы потрогать рыжему лоб.

— Блядь, отвянь, — тот отбил его тщетную попытку. — При чём тут я?

— Как причём? — лысый потёр ушибленную ладонь. — Ты не пойдёшь что ли?

Искренне удивление в вопросе друга навело на мысль, что окружающие, должно быть, давно заметили, – они втроём слишком часто таскаются вместе. В мозгу промелькнуло быстрое: «Хорошо не вдвоём».

— Короче во вторник собираемся возле метро в десять вечера. Я узнаю, как подкупить охранника, чтобы впустили, — тем временем, Цунь Тоу уже всё решил.

— Как хочешь, — Гуаньшаня в эту минуту куда больше интересовал параграф по истории Китая, над которым он бился уже несколько дней.

Период Чжаньго, иначе именуемый периодом сражающихся царств, был для него чем-то запредельным. Во многом потому, что в этом семестре у них была история древнего Китая: рыжий с трудом воспринимал все эти многочисленные устаревшие термины и путался в датах до нашей эры.

Прозвенел звонок, ученики наводнили класс, и парень закрыл учебник, уже по привычке настраивая себя на лекцию. Это не всегда было так легко, но за пару месяцев он уже сообразил, как сосредоточиться, к тому же не все преподаватели были так уж скучны.

Хэ Тянь вошёл последним. Он выглядел каким-то чересчур угрюмым и прошёл, даже не смотря по сторонам.

Рыжий одёрнул себя на желании обернуться и спросить в чём дело? Да, мажор нечасто бывал таким, и это удивляло.

Преподаватель устроил перекличку, рассказал что-то про будущие проверочные тесты и перешёл к новой теме.

Гуаньшань почувствовал несильный тычок в спину и завёл ладонь назад. Между пальцев сразу же оказался сложенный в несколько раз листок бумаги.

«Меня забирают на выходные» — гласил текст записки.

«И что?» — рыжий ловко передал бумажку назад.

«Хотят, чтобы я отметил день рождения с семьёй…»

«Он же во вторник».

«Приятно, что ты помнишь, но мачехе похуй, видимо, время есть только на выходных».

«Дерьмо случается».

— Мо Гуаньшань! — преподаватель резко повернулся в сторону их ряда. — У вас подозрительно часто чешется спина. Не пора ли в медпункт?

— Прошу прощения, господин! — рыжий подскочил, и вежливо поклонился, придерживаясь за парту.

— Прости… — прошептал Хэ Тянь позади.

Парень зло нахмурился и продолжил слушать лекцию. Мажор больше не пытался ничего написать, видимо, испугался тоже. Получать замечания в принципе не было так уж страшно, плохо лишь, что преподаватель мог тебя запомнить и в следующий раз требовать ответов по теме с куда большим рвением.

После уроков они вышли из здания школы все вместе. Цзянь И пригласил в торговый центр, поглазеть на новое кафе-мороженое, но Хэ Тянь неожиданно для всех отказался. Цунь Тоу никого не замечал, вился вокруг Сяо Хой, и вообще выглядел, как попугай в период спаривания. Хотя девушка радостно смеялась какой-то из его дурацких шуток.

Рыжий тоже решил не идти, но по другим причинам. Хотелось домой, чтобы побыть с мамой. За всю неделю они виделись лишь по утрам, когда он спешил в школу и поздним вечером, когда уставшая женщина возвращалась с работы.

Хэ Тянь присоединился к нему по дороге, но странно молчал.

— Слушай, — вдруг начал он. — Можно тебя кое о чём попросить?

— Давай без долгих предисловий, — рыжий скептически на него покосился.

— Ладно, вот код, — он уткнулся в телефон и рыжий услышал звук уведомления на собственном.

— Э-э, — в их общем чате появились какие-то цифры.

— Это от моей квартиры, — пояснил мажор. — Погуляешь с Райли, пока меня не будет?

— Ты хочешь, чтобы я приходил к тебе домой в субботу и воскресенье? — Гуаньшань даже не успел осознать всей абсурдности ситуации.

— Я не хочу брать его с собой. В прошлый раз мачехе хватило, — буркнул мажор.

Наконец, стала ясна ещё одна причина его мрачного настроения. Рыжий вспомнил, как Тянь жаловался, что собаку не воспринимают в доме его отца. Но дать код от квартиры – это было чем-то…

— У тебя такое лицо, — мажор усмехнулся. — Будто я тебе сейф с деньгами вручил.

— Не боишься? — сам не зная зачем поинтересовался Гуаньшань.

— Не-а, я же тебе доверяю, — у Тяня неожиданно зазвонил телефон, и он нахмурился ещё сильнее, снимая трубку. — Да, брат. Уже иду. Хорошо, я тебя встречу.

Он помахал рыжему, и на мгновение его лицо будто изменилось: пропала хмурость, и он постарался улыбнуться, хоть и выглядело это немного странно.

«Пиздец, как странно», — подумал Гуаньшань, вводя восьмизначный код на ручке двери при входе в его квартиру в субботу утром.

Райли встретил его заливистым лаем. Было видно, что пёс не привык без хозяина: он покрутился вокруг рыжего, обнюхал его обувь, а затем проворчал что-то невнятное на своём собачьем и улёгся на кроссовки Хэ Тяня.

В квартире было тихо и темно: окна оказались закрыты специальными жалюзи, полностью скрывающими весь дневной свет. Хорошо хоть горели лампы в коридоре и на кухне, где стояли миски. Иначе Гуаньшань искренне посочувствовал бы Райли.

— Пойдём-ка, — парень нацепил на оживившегося пса поводок. — Прогуляемся.

В сквере перед жилым комплексом, к счастью, почти не было народу. Лишь одна женщина прогуливалась с детской коляской и никаких собак. Гуаньшань остановился и посмотрел в телефон. Хэ Тяня не было в сети со вчерашнего вечера. Странно, учитывая, что обычно он писал ему с самого утра.

«Ты добрался?» — всё-таки решился спросить рыжий.

Райли на кого-то залаял, и он отвлёкся на долю секунды. Пришлось уйти из двора дома, чтобы не провоцировать собаку на лишний шум. Они прогулялись вдоль сквера до небольшого бульвара. Гуаньшань периодически поглядывал в телефон, убеждая сам себя, что смотрит только на время.

Ответ всё не приходил.

Это было уже дико. Вдруг что-то случилось? Гуаньшань никогда не летал на самолёте, но часто видел сообщения о катастрофах по телику.

Он завёл пса домой, открыл шкаф, где хранился корм, наполнил миску и набрал в другую чистой воды. Картинки разрушенных самолётов на взлётно-посадочных полосах не выходили из головы.

— Да чтоб тебя! — выругался рыжий. — Извини, Райли.

Стало совестно, что он напугал пса. Решив не беспокоить его за приёмом пищи, Гуаньшань прошёл в глубину квартиры и поискал, как поднять жалюзи. Найдя хитроумный пульт, он некоторое время тупо пялился в кнопки, чтобы разобраться, как всё работает. С первой попытки включилась музыка из стереосистемы, и рыжий нехило испугался, потому что громкость была весьма высокой.

Он умудрился сделать потише и случайно нашёл нужную кнопку: жалюзи поползли вверх, позволяя тёплому солнечному свету заполнить квартиру.

— Блядская система умного дома, — пробормотал парень, прислушиваясь к играющей композиции.

Пел какой-то мужик. Судя по мелодии, что-то лирическое. Рыжий ненадолго завис, вслушиваясь в слова.

Давай больше не будем друзьями, друзья не держатся за руки.

Я могу только улыбнуться и отпустить этот импульс.

Будем, как лучшие друзья, но с мечтой, о которой нельзя рассказать.

Тогда мне не придётся терпеть душевную боль от потери тебя…*

Гуаньшань не заметил, как дослушал всю песню до конца и обнаружил, что сидит на диване, придерживая лоб вспотевшей ладонью. Райли облизывал его носки.

— Эй-эй, — он улыбнулся псу. — Хочешь поиграть? Где твой мячик?

Собака тихонько гавкнула и убежала искать, но рыжий тоже поднялся, решив помочь с поисками. Уменьшенная копия оранжевого баскетбольного мяча обнаружилась возле кровати.

Он случайно обратил внимание на рукав кофты, свисающий из-под небрежно наброшенного одеяла. Приподняв ткань, Гуаньшань убедился, что это действительно была его толстовка, которую он отдал мажору ещё в прошлом учебном году. Он и думать о ней забыл.

Почему она лежала у Хэ Тяня в кровати?

Рыжий знал ответ на этот вопрос, но произнести его даже в мыслях было страшно.

— Райли! — позвал он, и радостный пёс тут же подбежал к нему.

Они поиграли какое-то время, до тех пор, пока собака не устала. Гуаньшань дождался, когда пёс отвлечётся на игрушки и тихонько вышел из квартиры.

«Волнуешься за меня?» — он получил сообщение от Хэ Тяня уже когда вышел из лифта.

Сиюминутное облегчение сменилось возмущением и гневом.

«Придурок, я погулял с Райли», — ответил он, скрипя зубами.

«Спасибо тебе. Он поел?»

«И поиграл», — рыжий задумался перед отправкой сообщения, но затем всё же добавил. — «У тебя всё в порядке?»

«Не знаю», — ответил мажор.

«Это как?» — рыжий не планировал обсуждать с Хэ Тянем его душевное состояние, но, кажется, именно этот разговор и намечался.

«Не бери в голову, малыш Мо», — неожиданно ответил мажор и вышел из сети.

Рыжий не придал особого значения его ответу, даже обрадовался, что не придётся тратить время на чужие подъёбы.

Остаток субботы он, как и планировал, провёл вместе с мамой. Они сделали кучу работы по дому, приготовили много еды и посмотрели её любимую дораму. К вечеру рыжему пришлось отлучиться, чтобы выгулять Райли ещё раз.

Заходить в квартиру мажора во второй раз уже было как-то попривычнее, хотя Гуаньшань упорно старался не думать о песне, которую он случайно услышал.

Погуляв с собакой, он снова наполнил миски и задержался на кухне, наблюдая, как Райли ест.

«Ты у меня?» — пришло сообщение от Хэ Тяня.

«Да», — ответил рыжий и всё-таки сфотографировал ему довольного Райли возле корма.

Хэ Тянь отправил улыбающийся смайлик. Он больше ничего не написал, наверное, был с семьей и не хватало времени? А может его ругали за излишнее нахождение в сети? Рыжему вдруг стало интересно, как выглядит мачеха Тяня. И его отец… Сколько ему лет, раз он решился жениться во второй раз? И что произошло с мамой? Тянь ни разу не упоминал от чего она умерла…

Импульс узнать всё вдруг стал таким сильным, что Гуаньшань забылся и написал мажору.

«Хочешь поговорить?»

Наверное, это сообщение его шокировало. Точно шокировало, ведь и рыжий сам только что дважды пожалел о предложенном.

Он увидел входящий видеозвонок и нервно сглотнул.

Хэ Тянь находился на балконе: позади него открывался потрясающий вид на ночной Гонконг.

— Эй, — в полумраке не было видно его лица. — Как тебе?

— Красиво, — Гуаньшань облокотился на кухонную тумбу. — Это вид из твоей комнаты?

— Ага, — Хэ Тянь опустился куда-то вниз, судя по всему, сел прямо на пол. — Извини, но я вышел сюда покурить.

— По шее не надают за такие вольности? — полюбопытствовал рыжий, наблюдая, как парень берёт в рот сигарету.

— Я осторожен, — шепнул тот, чиркая зажигалкой.

Его голос утонул в городском шуме. Рыжий сделал сигнал погромче и поднялся, чтобы пройти к дивану.

— Странное чувство, — усмехнулся Тянь, затягиваясь.

— М? — рыжий уселся на подушки и погладил Райли, запрыгнувшего следом.

— Ты у меня дома. А я здесь, — он усмехнулся. — Это странно.

— Сам просил последить за собакой, — буркнул рыжий. — Всю следующую неделю будешь за меня домашку делать.

— Идёт, — мажор хрипло рассмеялся.

— Так что там?

— Где?

— В Гонконге. У тебя. У твоих родителей… — неопределённо перечислил Гуаньшань.

— Мои родители весь день таскали меня по магазинам. Мачеха пыталась угодить, при отце, разумеется, предлагала подарки, — Тянь держал телефон на коленях, и рыжему было видно часть ночного неба, подсвеченного обильной городской иллюминацией.

— И что подарила? — Гуаньшань расположил телефон точно также.

— Одежду. Тебе не нужны лишние белые футболки? — он усмехнулся. — У меня их целых шесть.

— Цунь Тоу хотел такие. Отдай ему, уверен, он обосрётся от счастья, — рыжий хмыкнул.

— А ещё подарили билеты в планетарий, — голос Хэ Тяня стал чуть живее.

— Кто?

— Брат, — мажор слегка улыбнулся. — Я давно просил. Хорошо хоть это он помнит.

— А планетарий у нас? — Гуаньшань слышал об одном, открывшемся в прошлом году.

— Ага. И билета два.

— Нет, — сразу же отреагировал рыжий

— Эй, я же ещё даже не предложил! — Тянь рассмеялся.

— Не пойду я с тобой в планетарий, — Гуаньшань нахмурился.

— Ну жалко же, — протянул мажор, — там обещают хорошее шоу!

— Да наплевать.

— Будут раздавать бесплатный попкорн.

— Я не люблю кукурузу.

— Покажут планеты в 3D.

— Да хоть нарисуют на бумаге.

— Какой же ты… — Тянь никак не мог остановить смех.

— Ладно, — рыжий сам едва сдерживался. — Когда?

— На следующих выходных. То есть ты пойдёшь?

Гуаньшань закатил глаза.

— Эй, ну хватит — Тянь продолжил ржать.

— Придурок, тебя запалят, — сделал замечание рыжий.

— Я не могу, ты так забавно возмущаешься! — мажор вытер выступившие от смеха слёзы.

Хотелось сбросить звонок. Рыжий отвёл взгляд и погладил Райли, который растянулся на диване во всю длину.

— Во сколько ты приедешь? С псом завтра вечером выходить?

— Нет, только утром, — мажор докурил и поднялся. — Спасибо за разговор, малыш Мо.

— Не за что, — зачем-то ляпнул Гуаньшань и резко сбросил звонок.

Ему стало жарко и почему-то очень захотелось как можно скорее уйти отсюда. Райли не понял его намерений и тихонько заскулил, когда парень принялся зашнуровывать кеды.

— Прости, — ему стало совестно, но в квартире было необыкновенно душно, словно не хватало воздуха.

Словно Хэ Тянь был с ним там, на диване.

Почему этот мажор не предложил сходить в планетарий какой-нибудь из его благодарных фанаток? Это было бы куда проще!

Конечно, рыжий хотел пойти, но билеты стоили приличных денег, особенно в выходной день, даже с учетом скидок для учащихся.

Узнав о его планах, мама очень обрадовалась. Другого Гуаньшань и не ожидал. Всё, что касалось Хэ Тяня, воспринималось ею с восторгом. Наверное, женщина просто радовалась, что её сын попал в старшую школу и общается с ребятами из высшего круга? Скорее всего ей было известно о семье Хэ из родительского комитета, однако спрашивать об этом подробнее рыжий не решился.

Гуаньшань выгулял Райли в воскресенье утром, и думал было написать об этом Хэ Тяню, но почему-то не стал. В последнее время он всё чаще ловил себя на мысли, что боится. Настойчивого внимания со стороны Хэ Тяня не было, рыжий прекрасно понимал, что у мажора свои дела с семьёй и лезть в это не собирался. Но каждый раз, когда он открывал их диалог в телефоне, почему-то начинали нервно подрагивать пальцы.

Что написать? Опять про собаку? Да кто будет сомневаться в том, что Гуаньшань отнёсся к просьбе проследить за Райли как-то невнимательно? Спрашивать про дела? Мажор неохотно говорил о себе. Что-то о погоде? Идиотизм.

В воскресенье вечером позвонил Цунь Тоу. Обрадованный до безобразия, он начал демонстрировать ему в камеру какой-то бумажный пакет с неизвестной эмблемой.

Оказалось, Тянь попросил встретить его в аэропорту и передал это в качестве сувениров из Гонконга. Целых пять футболок какого-то именитого дизайнера…

Рыжий фыркал и закатывал глаза, но почему-то злился. Кто его просил делать именно так? Разумеется, Цунь Тоу был падок на дорогие шмотки и принял этот подарок с восторгом… Но неужели мажор сделал так назло?

Гуаньшань раздражённо открыл переписку с ним и вдруг увидел, что Тянь уже что-то печатает.

«Малыш Мо, если тебе не нравится попкорн, что же ты ешь в кинотеатрах?»

«Начос с сыром», — озадаченный неожиданным вопросом рыжий ответил на автоматизме.

«Но это тоже из кукурузы…» — Тянь прибавил к сообщению удивлённый смайлик.

«Блядь, иди в жопу, не знаю я из чего они!»

«Чипсы из кукурузной муки. Ай-яй, стыдно не знать такое!»

Гуаньшань запустил мобильным в стенку, и тот отскочил на кровать.

— Милый, у тебя всё в порядке? — крикнула мама, находящаяся в соседней комнате.

— Да! — ответил рыжий, несколько стушевавшись от странной вспышки гнева.

— Спокойной ночи! — ласково пожелала она.

— И тебе! — парень вздохнул и достал телефон из вороха одеял.

«Я привёз тебе подарок ещё в прошлый раз, но ты забыл забрать», — гласило ещё одно сообщение от Хэ Тяня.

«Что ещё?» — рыжий улёгся в кровать.

«Вот он, ждёт тебя».

Мажор прислал фото, и Гуаньшань какое-то время задумчиво разглядывал брелок с рыжим котом, лежащий на кухонном столе. У животного была забавная, но злобная мордочка, а одной из поднятых лап он, кажется, готовился атаковать.

«Подумал, на тебя похож», — Тянь прислал смайлик с котом.

«Что за идиотские ассоциации…» — напечатал Гуаньшань, а затем стёр многоточие и отправил сообщение без знаков.

«Повесь себе на рюкзак. Он стоил всего десять юаней, я купил его в Гонконгском метро».

«Я по-твоему выгляжу, как злой, ободранный котяра?» — рыжий перевернулся на живот и обхватил подушку.

«Я же упоминал», — Хэ Тянь прислал смеющийся смайлик. — «Зато ты самодостаточный!»

«Спокойной ночи», — ответил Гуаньшань и заблокировал телефон.

Всё равно они увидятся завтра в школе. А может ещё раньше, если мажор припрётся на их с Цунь Тоу обычное место встречи.

Рыжий оставил телефон рядом с подушкой и какое-то время лежал на боку, пялясь в темноту. Но затем его начало съедать любопытство, и он пожалел, что установил беззвучный режим. Мажор наверняка прислал ещё с десяток идиотских сообщений!

В конце концов проиграв в битве с самим собой, Гуаньшань всё-таки разблокировал экран и сощурился от яркой подсветки.

Сообщений не было.

— Да пошёл ты… — он убрал телефон под подушку и отвернулся к стене, испытывая досаду.

Комментарий к 13. Самодостаточный рыжий котяра Песня, которую Гуаньшань услышал у Хэ Тяня в квартире – это китайский певец Eric Chou (周興哲).

Песня называется 以後別做朋友 – “Давай больше не будем друзьями”

https://www.youtube.com/watch?v=mhz3pG2n36E&ab_channel=AinaaWahab%E8%89%BE%E5%A8%9C

Кстати, советую этого певца, приятный голос, лирические композиции… :)

====== 14. Ты красивый ======

В клубе было душно, поэтому Хэ Тянь первым делом стащил с себя толстовку, а затем огляделся по сторонам в поисках свободных столиков по периметру заведения. По центру располагался набитый под завязку танцпол и диджейский пульт. Музыка играла хорошая, но чересчур громкая.

Ребята, пришедшие сюда впервые, выдавали себя с первой же секунды. Цунь Тоу повезло, что он подкупил охрану, иначе сюда бы точно не пустили Сяо Хой с подружками: девочки выглядели слишком молодо и невинно. Разумеется, Тянь уже успел отвесить лысому подзатыльник и велел глаз с них неспускать, если хочет прослыть рыцарем для своей ненаглядной принцессы.

— А что тут пьют?! — Цзянь И храбрился, пытался использовать все свои актёрские таланты разом, но при этом всё равно выглядел, как обыкновенный школьник своего возраста.

— Что тебе больше нравится? — Хэ Тянь пожал плечами и кивком указал на барную стойку с огромной очередью. — Хочешь выпить — сначала туда пробейся!

— Ого, — Чжэнси это место нравилось меньше их всех вместе взятых. — Я бы занял место для начала!

Этот парень не был любителем шумных сборищ, он скорее предпочитал тихие посиделки в кафе или прогулки. А вот Гуаньшань, как выяснилось, проявлял куда больше любопытства, глазея по сторонам. На его лице отражался интерес, вперемешку с лёгким опасением. Похоже, он любил нарушать правила, в некотором роде получая удовольствие от происходящего.

— Пошли-пошли! — счастливый и улыбающийся Цунь Тоу осторожно прихватил Сяо Хой за плечи, в самом деле по-рыцарски прикрывая ту от локтей бурно танцующей толпы.

Они чудом заняли столик в самом углу и поймали официантку. Хэ Тянь незаметно дал ей небольшую сумму – это должно было избавить их от пристального внимания администрации. Пришлось ещё пообещать щедрые чаевые, ведь кое-какой персонал клуба мог оказаться не таким уж терпимым к несовершеннолетним посетителям.

Им принесли рулетку: стандартный набор шотов ко дню рождения и несколько коктейлей для девушек. Цзянь И принялся с любопытством изучать каждую стопку и подсовывал понюхать Чжэнси каждую. Последний воротил нос, но стоически терпел экзекуцию.

— Мы собрались отметить день рождения замечательного человека! — Цунь Тоу приподнялся с дивана и подхватил первый попавшийся напиток из рулетки. В его взгляде читалась благодарность пополам с гордостью.

— С днём рождения, Тянь! — блондинчик поддержал, неуклюже подскакивая следом, и слегка расплескал свой коктейль.

— Осторожно, блядь! — недовольный рыжий отодвинулся в сторону и случайно уткнулся в Хэ Тяня бедром.

Разумеется, парень это заметил, но при таком скоплении народа не хотелось акцентировать внимание, как ему это приятно. От Гуаньшаня исходил жар.

— С днем рождения! — подхватили смеющиеся девочки.

Они выпили в первый раз, но следующий последовал довольно быстро: Цунь Тоу торопился по неопытности. Хотел попробовать всё меню, громко шутил и на пару с Цзянь И всячески пытался расшевелить компанию.

— Эй, не части, нас не выгонят, я договорился, — намекнул Тянь, склонившись к его уху.

— Пацаны! — снова громогласно возвестил лысый, однако тут же смутился, добавив, — и девушки! Я не перестаю удивляться этому молодому человеку! — он обратился к Тяню. — Ты здесь так ориентируешься, неужели это не первый твой поход в клуб?

— В этот я попал впервые, но да, и в других бывал, — уклончиво ответил тот.

— Такой находчивый и предприимчивый, отличник! — продолжал Цунь Тоу. — Желаю тебе поскорее найти такую же прекрасную девушку! Выпьем за это!

Цзянь И снова радостно подхватил бокал, но его остановил Чжэнси.

— Поешь сначала, — строго велел он, и Хэ Тянь мысленно похвалил парня за предусмотрительность.

Судя по первым минутам, именно Цзянь И окажется тем, кого потащат домой на плечах. Однако блондинчик, судя по всему, тоже догадывался, что так случится, но по его поведению было ясно — он рассчитывал на Чжэнси целиком и полностью.

Сердце Тяня кольнула невольная зависть, и он покосился на Гуаньшаня. Тот крутил в ладонях бокал с пивом. Когда успел заказать? И к шотам притронулся только в первый раз, а Цунь Тоу уже попросил у официантки рулетку номер два, которая славилась крепкими напитками…

Между ними ещё со вчерашнего дня было как-то странно. Рыжий прекратил возмущаться по поводу и без, вёл себя нарочито безразлично, избегая разговоров и ото всех отмахиваясь. Понедельник он провёл, уткнувшись в учебники, а сегодня у них не было возможности увидеться до самого обеда: первые уроки не совпадали, а потом Хэ Тяня попросили помочь в учительской. Спросить, в чём дело, не нашлось времени, а теперь из-за большой компании не было шанса сделать это лично. При людях они, вроде как, выглядели как ни в чём не бывало, но Хэ Тянь периодически замечал тяжёлый взгляд рыжего, полный каких-то нехороших мыслей.

Но за что Гуаньшань мог держать обиду? Тянь же поблагодарил его за выгул Райли в эти выходные и вообще старался быть максимально тактичным! И это несмотря на то, что у него самого настроение было не сахар. Выходные с семьёй прошли под эгидой: «Давайте найдём для младшего сына невесту». Мачеха расхваливала двух наследниц каких-то крупных корпораций, и на этот раз девушки оказались младше Тяня лишь на год. Женщина рассчитывала, что пасынок приедет на первое знакомство с ними в Чуньцзэ. На что рассчитывал Хэ Тянь, само собой, никто не спрашивал, а дядя так и вовсе подарил подарок, от которого захотелось собрать узелок, сбежать из Гонконга и отправиться путешествовать по миру пешком. Оплаченная учёба в одном из престижнейших университетов США! Зарезервированное место на факультете международных отношений: дядя хотел сделать из племянника дипломата, и ни отец, ни тем более мачеха тому никак не препятствовали.

Хэ Тянь старался улыбаться, кивать, когда требовалось и вежливо-сдержанно благодарить родню за такую щедрость. По словам отца, в их возрасте можно было лишь мечтать о месте в вузе заграницей. Парень с трудом сдерживал гнев в течение вечера и расслабился лишь когда вернулся в свою комнату и рухнул в кровать.

Звонок Гуаньшаню был глотком свежего воздуха: его практически сразу же отпустило. Весь день только мысли о рыжем поддерживали на плаву, поэтому сейчас было даже обидно. От его стараний словно не находилось толку: Гуаньшань хмурил брови, смотрел в одну точку и быстрыми глотками уничтожал своё пиво. Словно собирался уйти.

Остальные же хотели взять от первого похода в клуб по максимуму. Сяо Хой с подружками убежали на танцпол, следом за ними устремился сияющий Цунь Тоу. Цзянь И, как и ожидалось, быстро захмелел, и уже повис на Чжэнси, оживлённо повествуя тому сюжет очередной школьной постановки. Тот, надо отдать должное, терпеливо слушал и даже не двигался. Наверное, Тяню бы следовало поучиться такому…

Но вместо этого, он принялся выпивать.

По крайней мере, так было легче не искать в себе силы, чтобы поддерживать какую бы то ни было беседу. Если рыжий не хочет разговаривать – он тоже не будет. Хоть это и адски тяжело.

Гуаньшань всё-таки повернулся к нему после третьей стопки.

— В канаве хочешь оказаться? — спросил он, глядя на выпивку.

— А что, так хочешь меня там увидеть? — Тянь опрокинул новую рюмку и задержал дыхание. Что-то крепкое, возможно, водка, царапнуло горло и разлилось в груди приятным теплом. Сладость от добавленного в шот сиропа сгладила спиртовое послевкусие.

— Твоё дело, — рыжий пожал плечами.

У Хэ Тяня потихоньку мутнел рассудок. Эффект от алкоголя настиг его минут через десять, когда захотелось курить, и он поднялся с дивана, придерживаясь за спинку. Встал вопрос, а как пробираться к выходу? Его затолкали в самую середину: с одной стороны Гуаньшань, позади которого расположились Цзянь И с Чжэнси, а с другой вернувшийся Цунь Тоу и девочки.

— Пардон, — он поклонился, и те звонко рассмеялись.

Пролезть между ними казалось проще, чем в очередной раз слушать проклятия рыжего в свой адрес. И вообще, если этот вредина обижается на что-то, пусть скажет словами, Тянь не умеет влезать в чужие головы. А уж в голову Гуаньшаня он бы, наверное, не смог залезть даже если бы ему дали суперспособность читать мысли.

Вечерняя прохлада улицы немного отрезвила и остудила его пыл. Собственная обида быстро улетучилась, и он хоть и пытался изо всех сил делать вид, что его это не трогает — видеть Гуаньшаня хотелось до покалывания в кончиках пальцев.

Его не хватало. Тянь скучал.

— Пиздец, я влип, — ему стало смешно. Он нервно хохотнул, прикуривая и поднял голову, неожиданно сталкиваясь с парой зелёных, сильно накрашенных глаз.

— Красавчик, огоньку не одолжишь? — девушка выглядела чуть старше, чем он сам, однако, судя по одежде и уверенной манере говорить, приходила сюда довольно часто.

Он прикурил ей сигарету, и они перекинулись парой ничего незначащих фраз о погоде. Потом девушку кто-то окликнул, и она отбежала к другой компании. Возле импровизированной курилки столпилась кучка людей, поэтому Тянь решил отойти чуть дальше, в темноту сквера.

За одной сигаретой последовала и другая. Он присел на кованный заборчик, прикрыл глаза, вслушиваясь в шум ночного города и попытался расслабиться. Из клуба доносились глубокие басы, рядом со входом раздался взрыв дружного хохота. Где-то просигналила машина, и кто-то прокричал нечленораздельную матную конструкцию вслед. Было уже довольно прохладно, и парень пожалел, что не взял с собой толстовку: проклятый ветер холодил вспотевшую спину.

Всё равно. Если он сейчас заболеет — какая разница? Но если уйдёт — они наверняка заметят. Цунь Тоу точно. Этот парнишка выглядел бесхитростным, но очень искренним в своём желании общаться, пусть и с небольшой корыстью. Своей страсти к хорошей жизни он хотя бы не скрывал за лицемерной дружбой и говорил, как есть. Кошелёк Хэ Тяня в этом походе был своего рода святыней для него.

Рядом вдруг послышался хруст гравия: кажется, кто-то шёл к нему по скверу со стороны клуба. Может, та девушка? Наверняка он ей понравился, Хэ Тянь умел считывать подобные сигналы по глазам. Но видеть её не хотелось от слова совсем: усталость взяла своё, и он сбросил маску дружелюбия. Его настоящее лицо сейчас не выражало ничего.

— Тебя Цунь Тоу повсюду ищет, — хрипловатый голос заставил открыть глаза.

— Скоро приду, — Тянь сглотнул, глядя на рыжего, который подошёл ещё ближе.

— Чего ты тут расселся? — он был осторожный, как и всегда.

— Да вот, думаю, как бы подхватить простуду, — наверное, улыбка, как впрочем и шутка, вышла какой-то вымученной.

Гуаньшань удивлённо изогнул бровь и сразу же нахмурился.

— Эй, ребятки! — девушка, которая просила прикурить, оказалась рядом блядски невовремя. — Прости, как твоё имя? — она заискивающе улыбнулась Тяню. — Красавчик, нам не дали договорить, хотела спросить твой аккаунт в вичате!

Хэ Тянь полез за телефоном и всё время, пока обменивался с девушкой контактами, чувствовал на своей макушке напряжённый взгляд рыжего. Наконец, их оставили в покое, он затушил сигарету об кованный забор и поднялся.

— Не хочешь пройтись? — в голову вдруг закралась шальная мысль.

— Куда? Там же ждут… — рыжий попятился.

— Действительно… — Тянь размял шею. — Ну, хотя бы за сигаретами. У меня закончились.

Он не соврал и показал пустую пачку, а затем огляделся в поисках магазина.

— Круглосуточный через два дома, я знаю этот район, — сказав это, рыжий пошёл чуть впереди.

Вскоре шум голосов стих за их спинами и стало чуть сложнее делать вид, что всё в порядке. Идти молча – неловко. Словно они не замечают друг друга.

— И часто так? — рыжий начал разговор первым, не оборачиваясь.

— Довольно-таки, — Тянь попытался нагнать его и зашагал в ногу.

— И всем отвечаешь?

— Нет, держу в запросах какое-то время и потом удаляю, — безразлично заметил парень.

Рыжий не ответил. Наверное, подумал о том, как Тянь пачками вычищает из друзей таких вот, желающих потусоваться ради собственной выгоды.

— Знаешь, говорят, когда ты красивый – все улыбаются, — вдруг продолжил Хэ Тянь. — Весь мир улыбается.

Гуаньшань неопределённо хмыкнул. То ли не согласился, то ли не знал, что на это ответить.

— А ты не улыбнулся, — парню было чертовски сложно заткнуться. Слегка подогретый алкоголем, он очень старался правильно подбирать слова, но его всё равно будто распирало изнутри. — Ты никогда не улыбаешься.

— Что за чушь… — начал было рыжий.

— Сначала я думал, что ты просто держишься дольше других, ведь всем, в конечном итоге от меня что-то надо. Деньги, связи моей семьи, моё лицо и тело… Представь моё удивление, когда я понял, что ошибся.

Гуаньшань ускорял шаг с каждым произнесённым словом, будто вообще не хотел это слушать и рассчитывал сбежать.

— Я оказался ненужным. Тебе реально было плевать! И что бы я не делал в дальнейшем – всё вело к одному и тому же результату. Тебе было похуй.

— И на хер ты тогда вообще ко мне лез? — вопрос рыжего резанул по больному.

— Сначала я и сам себе не мог ответить. Но ты не улыбался мне, Гуаньшань.

Парень притормозил и обернулся, привычно закатив глаза.

— Ты и вправду пьян, — констатировал он.

— Почему?

— Редко зовёшь по имени.

— У тебя красивое имя, — Хэ Тянь чуть было не упал, споткнувшись о высокий бордюр. — Ты сам красивый.

Они подошли к магазину, и разговор пришлось прервать, так как возле входа стояла машина полиции. Внутри, к счастью, служителей порядка не оказалось, и Хэ Тянь быстро договорился с молодым парнем продавцом о продаже сигарет. Аккуратно положив пачку на стол, тот сделал вид, что занят раскладыванием шоколадок на прилавке. В обмен на деньги сигареты быстро перекочевали в карман к Тяню. Ушли также стремительно на случай, если покажутся полицейские.

— Холодно? — рыжий покосился на него, когда Тянь остановился на тротуаре чуть дальше от входа, чтобы в очередной раз прикурить.

— Зачем спрашиваешь? — он вдруг протянул ему сигареты. — Хочешь?

Гуаньшань поколебался, но всё же взял одну.

— Не знал, что ты куришь.

— Я не пробовал, — рыжий отказался воспользоваться зажигалкой из его рук. — Я сам.

— Как скажешь, — Тянь поднял руки вверх, удерживая сигарету в зубах. — Какие мы взрослые!

— Иди на хуй, — Гуаньшань закашлялся от одной затяжки, и парень не сдержал смех.

Они продолжили путь. То ли рыжий не заметил, то ли знал, но никак не прокомментировал, что Хэ Тянь намеренно брёл не в ту сторону.

— Ты на что-то обиделся? — всё-таки спросил он.

— С чего ты взял?

— Ну… ты сам не свой эти два дня. С момента моего приезда.

Гуаньшань сделал ещё одну затяжку, но сдержался, не кашляя и выпустил струйку дыма из носа.

— Нет.

— Нет – не обиделся или нет, не сам не свой? — у Хэ Тяня немного заплетался язык. — Знаешь, если я что-то делаю не так, ты ведь можешь сказать. По крайней мере я могу попытаться сделать лучше…

— Что ты можешь сделать лучше? — рыжий остановился.

Тянь обернулся через плечо и увидел страх, застывший в орехово-карих глазах.

— Общение, — пришлось сгладить острый угол беседы.

— Всё в порядке, — рыжий стряхнул пепел и сделал пару шагов вперёд.

— Тебе не понравился мой сувенир? — Тянь не двигался с места.

— Нормальный сувенир, пошли уже, — Гуаньшань занервничал.

— Тогда почему ты меня игнорировал?

— Я что должен за тобой волоком таскаться? Как эти твои друзья-подружки? Стать одним из твоей многочисленной свиты?

— Сдалась мне эта свита! — возмутился Хэ Тянь. — Я спрашиваю конкретно тебя!

— Почему я должен отвечать?! Да иди ты на хуй, самовлюблённый, надменный кретин, ты ведь не сечёшь, когда…

Гуаньшань собрался что-то добавить, но вдруг заткнулся, видимо, сообразив, что хватил лишку.

— То есть всё-таки вот так, — Хэ Тянь мрачнел с каждой секундой. Алкоголь делал происходящее драматичнее, наверное, для остальных они выглядели просто как два подростка, зачем-то застрявших посреди улицы в ночное время.

— О чём ты, блядь, говоришь? — едва не простонал рыжий. — Я тебя ни хуя не понимаю.

— Я тебя тоже, — признался Тянь. — Сам предлагаешь звонить, пишешь, а потом ведёшь себя так, будто меня знать не знаешь! То слушаешь, приходишь посреди ночи помочь, а потом в школе орёшь благим матом! Как это понять?! Я тебе нужен или нет? Без моей свиты, без всего этого пиздеца, просто я! Нужен или нет?!

У рядом стоящей машины сработала сигнализация, и они оба вздрогнули. Из окна жилого дома над их головами этажа с третьего вдруг свесилась половина грузного тела. В темноте было не разобрать, кто это, но судя по фигуре — явно мужик, владелец тачки.

— Чё орёте посреди ночи? А ну, блядь, пошли вон отсюда, пока я полицию не вызвал!

— Отвали, дядь! — рявкнул Тянь, задрав голову.

— Ты как со мной разговариваешь, щенок! Да я тебе…

— Да, ты мне, блядь, давай, спускайся! — парень распалился не на шутку, забыв о холоде. В кровь будто впрыснули лошадиную дозу адреналина.

— Пошли отсюда, быстро, — Гуаньшань крепко вцепился ему в локоть, нетерпеливо толкая вперёд.

— Я сейчас выйду! А ну погоди у меня! Сейчас выйду и как накостыляю тебе, невоспитанный ублюдок!

Голос возмущённого мужика стих, когда они завернули за угол, и Тянь резко высвободил руку.

— Чего ты меня тащишь?! Оставил бы там, мне, может, впервые в жизни бы кто-то морду набил!

— Ты себя слышишь вообще?! — Гуаньшань вдруг сгрёб его футболку и зажал в кулаке, привлекая внимание. Рост не позволил ему стать выше, но посыл был ясен.

— Слышу-слышу! Заебал я тебя! И вижу, что другим ничего, кроме моих денег не надо! Так какая разница, что бы со мной стало? Бросил бы и шёл к остальным в этот блядский клуб!

Рыжий долго смотрел ему в глаза снизу вверх, не отпуская.

— Приди в себя, Тянь.

— Я сейчас в себе, как никогда!

— Заметно.

— А ты думаешь, я, надменный ублюдок, то и делаю, что всем улыбаюсь и всё в моей жизни сказочно и безоблачно?!

— Я этого не говорил, — рыжий отпустил руку, но Тянь даже не одёрнул задравшуюся, мятую футболку.

— Но подумал, да? Ты обо мне так всегда и думал?

— Нет, — вдруг серьёзно ответил Гуаньшань.

— Похеру, пошли уже, — сил говорить, а уж тем более спорить о чём-либо больше не осталось.

Было только огромное желание надраться до потери сознания. Цунь Тоу наверняка оценит такой порыв.

Рыжий молчал всю оставшуюся дорогу, Хэ Тянь скурил ещё сигарету: в горле уже начало першить.

Их отсутствия, разумеется, не заметили. Цзянь И привалился на Чжэнси плечом, а последний о чём-то оживлённо спорил с Цунь Тоу и потягивал новый напиток. Судя по раскрасневшимся щекам, оба были пьяны, но не в крайней степени.

Рыжий сказал что-то про туалет, и Тянь плюхнулся на диван к лысому, пригубив первый попавшийся коктейль.

— Эй, это Сяо Хой! — заметив это, Цунь Тоу потянул было руки к стакану, но парень ловко отбил их.

— Закажи ей другой, — предложил он и прикончил холодный напиток залпом. — Так зачем ты меня искал?! — поинтересовался он, выдохнув.

— Я не искал, — озадаченно пробормотал Цунь Тоу. — Я танцевал с Сяо Хой в толпе, а когда вернулся, вас с Гуаньшанем уже не было…

Хэ Тянь сначала нахмурился, а потом перевёл взгляд на вернувшегося рыжего. Тот сел с противоположной стороны дивана и невозмутимо взял новую бутылку с пивом.

Верилось с трудом, но, похоже, Гуаньшань вышел за ним по собственной воле. Но зачем? Он определённо обижался и одновременно хотел поговорить, хоть и не знал как… Блядь, почему с ним всегда было так сложно? И почему при этом только к нему и тянуло всё это время?!

Словно кто-то подсветил его силуэт в толпе, приглушив яркость у всех остальных людей. Хэ Тянь не сводил с рыжего взгляд, думая, как уместить в словах всё, что вертелось в голове шальными мыслями.

А потом его осенило, и он достал телефон.

«Прости меня. Если я что-то сделал не так, если ляпнул, не подумав. Прости. Мне сложно. Я не умею общаться с людьми, пусть тебе и кажется, что мне это даётся легко. Блядь. Ты единственный с кем я действительно хочу проводить время. Если бы я сейчас всё бросил и ушёл, ты бы присоединился ко мне? Можем взять пива и пройтись по набережной. В тишине. Я ужасно хочу послушать тишину вместе с тобой. Пожалуйста, не сердись на меня».

Он отправил это объемное сообщение Гуаньшаню и выпил ещё, для храбрости. Рыжий не сразу заметил оповещение, но оно и понятно: в клубе было громко.

Тянь наблюдал, как Гуаньшань вытащил мобильник из кармана, как пялился на экран, и как его глаза бегали по строчкам… Определённо больше раз, чем там было текста.

Затем их взгляды встретились на долю мгновения. Потом Гуаньшань посмотрел на ребят и снова уткнулся в телефон, что-то печатая.

Хэ Тяню показалось, что в это мгновение у него откажет сердце. Он едва дышал, уставившись в тревожное: «Набирает сообщение».

А потом накрыла такая эйфория, словно он одновременно принял все наркотики мира без побочек. Секунду назад сознание было готово отключиться, а теперь требовало очередной дозы: подпрыгнуть до потолка, пробежаться, прокричать от счастья, что угодно, лишь бы выразить радость…

Он поднялся с дивана, стараясь игнорировать туман, стелящийся перед глазами. Впрочем, помимо тумана там были ещё строчки, что написал Гуаньшань: они будто намертво отпечатались в подсознании и горели, как неоновая вывеска.

«Кофту не забудь».

Не обращая внимания на остальных, Хэ Тянь подхватил толстовку, сунул ошарашенному Цунь Тоу мятую пачку купюр и постарался не отстать от рыжего, уже скрывшегося в толпе.

====== 15. Понять себя ======

Гуаньшань шёл вдоль набережной молча вот уже минут десять кряду, но его это нисколечко не напрягало. Если бы не пиво, которое они несли с собой в бумажных пакетах, можно было подумать, что двое парней по чистой случайности выдерживают одинаковый прогулочный темп, шагая рядом.

В голове царила восхитительная пустота, такая, что не хотелось даже ни о чём думать. После клуба болела голова и немного звенело в ушах, но сейчас Гуаньшаню уже стало полегче: относительно свежий городской воздух и тишина сделали своё дело. Пиво было холодным, поэтому он потягивал его с осторожностью, небольшими глотками. Прохладный ветер бодрил расслабленный разум, однако кроме этого он не чувствовал ничего. Даже спать не хотелось.

Хэ Тянь закурил. В окружавшей их тишине короткий, чиркающий звук зажигалки прозвучал подобно раскату грома.

— Дай мне тоже, — Гуаньшань, как это ни странно, нарушил молчание первым.

Парень успел спрятать пачку в карман и достал её заново.

— Спасибо, — рыжий поднёс сигарету к губам, прикурил и постарался затянуться осторожнее, чтобы не закашляться, как в прошлый раз.

Дым заполнил лёгкие, но уже не показался таким едким. Хотя в голову всё же ударило. Ощущение было новым, Гуаньшаню понравилось смаковать момент. Его немного вело, но ровно так, как и хотелось: самую малость, чтобы ни о чём не думать. Он прикрыл глаза и вдруг обнаружил, что в глубине души плещется лёгкое, невесомое чувство благодарности к Хэ Тяню. За то, что ничего не говорит, не шутит и вообще всё это время ничем не выдал своего незримого присутствия.

Рыжему нужно привыкнуть. Освоиться, как и с сигаретой, принять факт, что мажор просто идёт рядом, и чувство безопасности никуда не исчезает.

Это было правильно, и если бы Тянь сделал так с самого начала, наверное, всё бы сложилось как-то иначе?

— Стой, — вдруг тихо произнёс тот.

Гуаньшань рефлекторно послушался, замирая, и посмотрел в ту же сторону, что и мажор.

— Там полицейские.

Вдали раскинулась смотровая с лавочками, которые облюбовали ночные гуляки. В большинстве такие же, как и они, молодые и пьяные ребята. Попасть в участок Гуаньшаню хотелось меньше всего. Сказать по правде, он этого даже боялся. Как потом смотреть в глаза маме?

— Давай свернём в город, — предложил Хэ Тянь, которого, возможно посетили те же самые мысли.

— Есть место, куда можно пойти и где точно не будет полиции, — рыжего осенило.

Тянь молча последовал за ним, но идти вскоре пришлось чуть быстрее. Возле метро собралась пьяная толпа, и Гуаньшань на всякий случай обогнул её по кривой дуге. Однако затем они едва не врезались в курящих возле какого-то ресторана. Здесь были узкие тротуары и куда больше машин. Все куда-то спешили: из многочисленных ярко-освещённых окон лилась музыка и слышался чей-то гомон, перемежаемый задорным смехом. Где-то горланила надоедливая реклама, зазывалы приглашали в клубы, торговцы активно продавали уличную еду. Звуки сливались в единую какофонию, режущую уставший мозг.

Ускорив шаг, они, наконец, миновали оживлённую улицу и оказались в знакомом рыжему переулке.

Он уводил Тяня в гору, вверх по лестницам, мимо каких-то старых трехэтажных построек, молча и таинственно, словно там впереди их ждало что-то важное.

Хотя на самом деле ничего особенного вовсе не было. Просто они с семьей жили в этом районе до тех пор, пока Гуаньшаню не исполнилось семь лет.

Ветхие, покосившиеся дома сменились обжитыми новостройками, но среди них попадались и отремонтированные, которые по какой-то причине так и не снесли. Вскоре показался и знакомый дом с красноватой черепицей. Свет в окнах не горел, но судя по пышным гортензиям в цветочных кадках на крыльце, здесь кто-то жил.

Может, те, кому мама продала этот дом когда-то давно? Там, вроде, была семья из четырёх человек. Родители и двое детей близняшек…

Однако рыжий вёл Тяня вовсе не сюда. Он пошёл дальше, выше по улице, которая всё время забирала влево. Через минуты три их взору открылся небольшой палисадник, заботливо ухоженный местными жителями. Кажется, здесь стоял всё тот же потёртый гобан*, пара складных табуреток и каменный фонтанчик с птицами. По периметру расположились лавочки, чуть выше – столбы с бельевыми верёвками и несколько зонтиков, под которыми можно было прятаться от солнца или дождя.

— Ты знаешь это место? — Хэ Тянь прошёл вперёд и устроился на одной из деревянных скамеек.

— Угу, — рыжий уселся рядом и осторожно затушил сигарету.

Рядом была урна: он выбросил бычок, а затем откинулся на каменную спинку, сделав при этом несколько крупных глотков из бутылки.

— Красиво. И так тихо, — мажор прикрыл глаза, поставив свою бутылку на землю чуть подальше от ног. — Я прямо скучал по тишине, — добавил он, а затем потёр виски и устало вздохнул.

— Голова болит? — поинтересовался Гуаньшань.

— Со вчерашнего дня, — признался Тянь и повернулся к нему. — В выходные было тяжело, будто и не спал вовсе.

Рыжий продолжал смотреть прямо на него, тем самым выражая молчаливую готовность слушать. Он и не думал, что может не раздражаться, и что мажор умеет быть спокойным, находясь рядом. Впрочем, сейчас, судя по выражению лица, того занимали совсем уж не позитивные мысли.

— С тех пор, как мамы не стало, всё будто развалилось, — начал он. — Мы вдруг поняли, что отдалились друг от друга. Словно она была магнитом с нужной полярностью, который сдерживал нас всех вместе. Потом просто раскидало по разные стороны и сблизиться вновь не получилось ни у кого. А с появлением мачехи я так поругался с отцом, что мы не разговаривали почти полгода. Я отказался от перевода в школу в Гонконге, и дядя арендовал для меня жильё здесь.

— Ты здесь родился? — уточнил Гуаньшань.

— Ну да, но у отца весь бизнес в Гонконге, и он уже почти перебрался в этот город, там удобнее вести дела. Дядя в Шанхае, а мы с братом здесь. Сначала все считали, что один я не справлюсь. Но удалось доказать обратное… И вот.

Он запнулся, словно не зная, что говорить дальше.

Рыжий опять сделал пару глотков и неожиданно обнаружил, что бутылка пуста. Ещё две были спрятаны у него в рюкзаке, но парень повременил доставать их.

— Когда я в Гонконге, кажется, меня будто сажают в клетку, — Тянь снова достал пачку сигарет, но сперва молча протянул её рыжему.

Тот взял одну, заметив, что в этот раз прикурил у мажора из рук.

— Клетка, само собой, золотая. И в ней есть всё, что только можно пожелать для хорошей жизни. Но желают это за меня.

У него вдруг сделалось такое лицо, словно он съел что-то кислое. Рыжий всё-таки полез в рюкзак и протянул ему пиво.

— Иногда я задумываюсь, что бы на всё это сказала мама? — пробормотал Тянь, открывая бутылку.

— Как она… — Гуаньшань запнулся, но парень его прекрасно понял.

Наверное, это был весьма ожидаемый вопрос, учитывая, что женщина умерла.

— Рак. Внезапно и на той стадии, когда уже требуется серьёзное лечение. Она прошла курс химии. Потом сделали операцию и началась реабилитация. Отец в то время будто свихнулся… У него началась паранойя, что она заболеет заново, что опухоль не удалили полностью… — Тянь сделал несколько глотков. — Когда они поехали в больницу на повторное обследование, оказалось, что все его страхи оправдались… А после этого в нашем доме появились какие-то знахари, монахи и прочие врачеватели-шарлатаны… Хотя тогда я его понимал: он пытался делать, что мог.

У Гуаньшаня так пересохло в горле, что не спасло даже пиво. Сигарета тлела в пальцах, нетронутая. Он почти не моргал, слушая Тяня и поражаясь, насколько сильно у того поменялся голос. Он стал надтреснутый, будто сломленный когда-то давно. И очень грустный. Рыжий задумался, что, быть может, впервые слышит его таким настоящим.

— Когда стало совсем плохо, он запретил нам с братом ходить к ней в спальню, — тем временем, продолжил Тянь. — И я пробирался ночью, через окна, которые, к счастью, выходили в сад. Мы с мамой много разговаривали в те дни. А потом одним утром я проснулся в кровати рядом с ней, а она уже не дышала.

— Блядь, — вырвалось у Гуаньшаня.

Он закрыл себе рот ладонью и отвернулся. Глазам стало горячо, а сердце в груди будто сжали в тиски.

— Когда я вижу отца, всё время хочется спросить, как он её так быстро забыл? — Хэ Тянь невесело усмехнулся. — Он женился спустя год. Год… Разве можно забыть человека, которого ты любил так долго всего за двенадцать месяцев?

— Я не знаю, — честно признался рыжий.

Они молчали минут пять, а может быть больше. Время тянулось, как вата, но рыжему не хотелось смотреть в телефон и думать о дороге домой. Он тихо потягивал пиво, рассматривая верхушки деревьев над головой. Тянь снова закурил и поёрзал, устраиваясь на скамейке поудобнее.

— Мой отец сидит в тюрьме, — признание далось Гуаньшаню неожиданно легко.

Наверное, после ошеломляющего откровения мажора о смерти матери стало проще. А может так вышло, потому что рыжий считал своим долгом ответить откровенностью на откровенность.

— За что? — спокойно уточнил Тянь.

— Непредумышленное убийство. Вступился за девушку в ресторане, где работал. Всё было вполне прилично, пока не пришли братки тех, кого он выгнал… — рыжий вздохнул. — Началась драка, у них оказалось оружие, кто-то вызвал полицию, но, как выяснилось, слишком поздно. Отец не рассчитал силу, хотя доказать, что он защищался, адвокат не смог…

— Давно это случилось? — уточнил мажор.

— Мне было лет семь… — Гуаньшань сел поудобнее. Широкая лавка позволяла подтянуть колени к груди.

— У меня в это время умерла мама…

Они снова замолчали, и на этот раз надолго.

Рыжий подумал, что примерно в одно и то же время они оба пережили потрясение, которое повлияло на всю их дальнейшую жизнь. У него теперь – недоверие к людям, шепот за спиной, клеймо позора. Вечная борьба с одноклассниками в попытках доказать, что он не сын преступника, и что его отец не был так уж виноват… А у Тяня – разрушенная семья, отсутствие взаимопонимания, холодность и высокие требования со стороны родни. Куда ни глянь – ничего хорошего.

— Не хочу домой, — пробормотал мажор.

— Давай поедим? — вдруг предложил Гуаньшань, и поймал на себе взгляд, полный искреннего удивления.

— В кафе? — Тянь резко поднялся.

— Лучше, — рыжий хмыкнул, снова чувствуя лёгкое превосходство и удовольствие от чужого подчинения.

Ему нравилось, когда Хэ Тянь слушался безо всяких комментариев.

— И куда ты меня ведёшь?

Мажора удивляло буквально всё: незнакомые улицы, на которых Гуаньшань провёл детство, дома, о которых он, оказывается, мог рассказывать часами напролёт. То, какие там жили соседи, и какие магазины и лавки располагались вокруг.

В конце концов от бесконечного монолога запершило в горле, но, к счастью, они уже дошли.

— Вот, — рыжий обвёл рукой небольшой шатёр и пластиковые столики, расположенные вокруг него прямо на дороге.

Почти всё было занято, несмотря на столь поздний час, но контингент выглядел несколько пугающе. Впрочем, им обоим, изрядно подогретым пивом, уже было плевать.

— Эй, хозяин! — крикнул Гуаньшань, отгибая полог шатра. — Четыре куриных шашлыка и два пива!

— Хорошо, сию минуту! — отозвались откуда-то из-под прилавка.

Тот представлял собой обыкновенную кухонную тумбу, на которой расположился кассовый аппарат. Рядом стоял мангал, с горящими углями и небольшая витрина, демонстрирующая нехитрый выбор в меню.

— Ты уверен? — робко поинтересовался Хэ Тянь, и рыжий неожиданно для себя рассмеялся.

— Что, никогда не ел в таких захолустьях? — он пробрался мимо каких-то оживленно горланящих мужиков.

Те смотрели телевизор, закреплённый прямо на дереве под зонтиком, видимо, на случай непогоды. Показывали какой-то боксёрский поединок.

— Если честно, нет… — мажор уселся на пластиковый стул, который отозвался опасным скрипом.

— Вот и попробуешь, — Гуаньшань устроился с противоположной стороны.

Пиво принесли быстро, куриный шашлык на шпажках чуть позже. Рыжий не собирался уговаривать Тяня и сам первым впился в ароматное, почти раскалённое мясо. Сок стекал прямо по подбородку, он фыркал, обжигался, но ел с таким удовольствием, словно превратился в какое-то впервые дорвавшееся до пищи животное. Четвертое по счёту пиво приближало его к опасной грани, за которой лежало неизведанное. Они даже с Цунь Тоу никогда не пили так много.

Но с Хэ Тянем почему-то не было страшно. Даже спокойно и как-то весело. Мажор наблюдал за ним с величайшим интересом, но к еде пока что не притрагивался и лишь потягивал пиво.

— Что, ждёшь, когда свалюсь замертво? — Гуаньшань вытер подбородок тыльной стороной ладони.

— Ты очень заразительно ешь, — Тянь, наконец, потянулся к деревянной шпажке, понюхал и откусил на пробу. — Блядь, это и правда вкусно!

Рыжий улыбнулся, наблюдая за чужим откровением. Да, если свести знакомство с поваром, то еда в любом месте станет куда безопаснее.

Он частенько ходил сюда перекусить вместе с мамой. А потом и один, после подработки. Управляющий этим «гадюшником», по словам местных, был каким-то бандитом, но, судя по тому, что кафе располагалось здесь вот уже двадцать лет кряду, можно было верить в относительное качество кухни.

Но не в посетителей.

— Эй, рыжее уёбище! — хриплый голос раздался чуть позади. — Да-да, я к тебе обращаюсь!

Гуаньшань обернулся и увидел возвышающийся над ним грузный и неповоротливый силуэт.

— Тебе табуретка нужна? — поинтересовался мужик, указывая на свободный стул возле их столика. В его зубах была зажата сигарета: от запаха дешёвого табака тут же заслезились глаза.

— А ну повтори… — Хэ Тянь резко поднялся, и рыжий вздрогнул.

— Чё? — мужик сфокусировал взгляд на мажоре.

— Повтори, как ты его назвал?!

Его голос не сулил ничего хорошего, но Гуаньшань на всякий случай попытался разрядить обстановку.

— Тянь, просто отдай ему стул.

— Эй, Го Хай, какие-то проблемы? — спросили из-за соседнего столика.

— Пока нет, — мужик осклабился и хрустнул костяшками толстых, как сардельки, пальцев.

— Скоро будут, — Хэ Тянь ловко протиснулся к рыжему ближе и вскоре совсем загородил его спиной. — Я спрашиваю в последний раз, как ты его назвал?

— Это рыжее уёбище? — переспросил мужик, и мажор как с цепи сорвался.

Гуаньшань успел увидеть чужие грязные кроссовки, взметнувшиеся в воздух, услышал звон посуды, повалившейся на пол с опрокинутых столиков, и чужие крики.

Среди общего гвалта различались восторженные кличи и ругательства недовольных тем, что не дали досмотреть матч. Рыжий бросился было разнимать потасовку, но вдруг сам получил от кого-то локтем под рёбра и едва не увидел на асфальте содержимое собственного желудка.

Тянь, кажется, что-то кричал, впрочем, как и тот мужик. Перед потемневшим взглядом Гуаньшаня мелькали руки и ноги, и он никак не мог разобрать, кто же побеждает.

Драку прекратил хозяин заведения. Он вышел в эпицентр событий с бейсбольной битой наперевес и зычно гаркнул, что лично переломает кости всем нарушителям спокойствия. Кто-то начал с ним спорить, и пока внимание большинства посетителей переключилось на другую разборку, Гуаньшань, согнувшись в три погибели, наконец, отыскал Тяня, лежащего на асфальте.

— Пошли-пошли, — он потянул его за рукав, и парень простонал, поднимаясь и хромая следом.

Они пробежали какое-то время на случай погони, но когда убедились, что последней не предвидится, остановились, чтобы перевести дух.

— Блядь, — Хэ Тянь устало привалился спиной к стене.

— Блядь, — согласился рыжий и только сейчас сообразил, что всё это время бежал, не выпуская бутылку с пивом из рук.

— Вот мудак! — мажор неожиданно звонко рассмеялся. — Я всё-таки разукрасил его морду!

Они стояли в каком-то переулке под тусклым фонарём, и Гуаньшань с трудом рассмотрел лицо Хэ Тяня. Рассечённая бровь и губа, кажется, намечающийся отёк на скуле: ему нехило досталось.

— Эй, — рыжий подошёл ближе. — Сколько пальцев?

— Чего? — отсмеявшись, Тянь встретился с ним взглядом. — Двадцать восемь.

— А сейчас? — слегка разозлённый рыжий показал ему средний палец.

— Красота, — снова хохотнул мажор. — Тебе очень идёт.

С этими словами он ловко выхватил у него из рук бутылку с пивом, сделал несколько шумных глотков, а затем поморщился.

— У тебя всё лицо разукрашено.

— Да и похуй.

— Что на тебя нашло? — недоумевал Гуаньшань.

— Понятия не имею, — Тянь вернул ему пиво. — Но я давно так не веселился.

— Тоже мне, веселье, — рыжий фыркнул, сделав глоток. — Тебе бы лицо умыть…

— Далеко тут до дома? — мажор полез в карман и достал телефон. Судя по его нахмурившемуся лицу, с гаджетом было не всё в порядке.

— Мы почти в самом центре, — пояснил рыжий.

— Ахуеть, сломал, — Тянь показал ему экран, разбитый в мелкое крошево.

— Вот чёрт, — Гуаньшань нахмурился. — У меня есть наличка. Можно попробовать поискать такси.

— Поедешь со мной?

— К тебе? Нет! — резко отказался рыжий.

— Но я не хочу один, — заныл мажор и уселся прямо на асфальт, при этом снова выхватив у Гуаньшаня бутылку.

Рыжий закатил глаза и вздохнул, а затем ещё раз осмотрел их повреждения. У Тяня, не считая разбитого лица, были ещё порваны джинсы. Они оба испачкались, и у Гуаньшаня болело под рёбрами. В целом, ничего страшного, его мама видела и похуже.

— Ладно, — вздохнул он.

— Что ладно? — мажор задрал голову.

— Поехали ко мне.

Лицо Хэ Тяня претерпело потрясающие метаморфозы за те несколько мгновений, что он обрабатывал полученную информацию.

Рыжий подал ему руку, помог подняться и снова забрал своё пиво. Он как-то запоздало сообразил, что они всё это время пили из одной бутылки. Но затем стало так решительно похуй, что даже смешно.

— А как же мама? — мажор задал очень правильный вопрос.

Гуаньшань как раз раздумывал над тем, что ей скажет. Женщина по крайней мере точно сможет помочь Хэ Тяню с лицом. Она прекрасно обрабатывала порезы и ссадины, даже пару раз накладывала рыжему небольшие швы.

— Скажем, как есть.

— Что я вписался в драку в какой-то дыре? — мажор усмехнулся, едва поспевая за парнем, следовавшим вдоль дороги. — Ты же ехал ко мне на день рождения в приличный клуб!

Рыжий ничего не ответил и вспомнил обстоятельства драки, когда они уже ехали в такси. Хэ Тянь полез первым только потому, что Гуаньшаня пытались унизить. Впрочем, то было не в первый раз, и если бы рыжий бил морду каждому такому идиоту, он бы точно не дожил до сегодняшнего дня. Кое-что приходилось фильтровать в разумных пределах.

Чудо, что у него сохранилась какая-то наличка. Они расплатилисьи вышли во дворе, чуть дальше дома, чтобы не разбудить любопытных соседей. По тротуару шли молча, а по лестнице так и вовсе поднимались крадучись: рыжий предупредил о брехливой собачонке этажом ниже.

— Ребята?! Тянь, милый, что с тобой?! — шокированная мама сделала шаг назад вглубь квартиры.

Они вошли, и рыжий с наслаждением втянул в себя родной, успокаивающий запах дома. На часах было три утра. Несмотря на время у него будто сразу прибавилось сил, и он бодро скинул кроссовки, а потом заглянул в ванную и прихватил оттуда аптечку.

— Садись! — его маме, наверное, стоило петь хвалебные оды за тактичность.

Он часто возвращался весь побитый после драки, и она никогда не задавала вопросы до тех пор, пока не убеждалась, что царапины и синяки обработаны, и жизни сына ничего не угрожает.

То же случилось и с Хэ Тянем.

Он расположился на табуретке посреди маленькой кухни и зажмурил глаза, позволяя женщине колдовать над ним с перекисью и ватой.

— А теперь умойся! — у мамы в такие моменты даже менялся тон. — Здесь, прямо в раковине, давай-давай.

Дождавшись окончания водных процедур, она снова усадила его, оценила критичным взглядом, кивнула, бурча что-то себе под нос и принялась обрабатывать порезы йодом. Мажор морщился, но терпел.

Пока продолжался процесс лечения, Гуаньшань успел принять душ и переоделся в чистую домашнюю одежду. Он замер возле шкафа, раздумывая, стоит ли приготовить такой же комплект Хэ Тяню.

Перед глазами пронёсся весь вечер, начиная от их ссоры в клубе и заканчивая этой спонтанной дракой в кафе. Каким-то невероятным образом между всеми этими событиями уместился ещё и до боли откровенный разговор. Как на блядских американских горках!

Рыжий потёр переносицу и всё-таки вытащил из шкафа свой, видавший виды, спортивный костюм.

— Конечно оставайся! В холодильнике еда, я постелю тебе матрас, — мама уже собрала аптечку со стола. — Гуаньшань, выдай ему полотенце!

Рыжий кивнул, наблюдая за тем, как она идёт навстречу.

— Утром мне всё объяснишь, — в её голосе не было злости или недовольства. Скорее лёгкое беспокойство.

Ведь не её сына привели домой в таком виде. «И то хорошо», — подумал парень и перевёл взгляд на Тяня.

У того на брови теперь красовался пластырь. Над губой было несколько мазков йода, но в целом мажор выглядел неплохо, выдавали только глаза.

— Ну и день, — заметил он, когда рыжий налил себе стакан воды.

— Ага, — несколько глотков смочили больное горло.

— Лучший день рождения в моей жизни, — Тянь поднялся со стула, осматриваясь. — И лучший подарок, который я мог получить.

— Какой ещё подарок? — недоумённо переспросил Гуаньшань.

— Остаться с тобой, — Тянь улыбнулся так тепло и искренне, что рыжему пришлось стремительно удалиться в комнату за полотенцем.

Отчего-то сильно заколотилось переполненное впечатлениями сердце. Он подумал, что мажор может что-то учудить, и на всякий случай приготовился дать отпор, однако лёжа в кровати и слушая тихий шум воды, доносящийся из душа, не заметил, как задремал. Усталость брала своё, ноги гудели от побега из кафе, немного ныли рёбра, в которые он отхватил случайный удар.

Гуаньшань проснулся, услышав, как скрипнула дверь в его комнату, и пожалел, что погасил свет.

— Если я лягу к тебе в кровать, ты меня не ударишь? — шёпотом спросил Хэ Тянь.

— Иди на хуй, — так же тихо ответил рыжий и едва не взвыл, когда чужое тяжелое тело придавило его к матрасу.

— Ну пожалей меня, — заныл мажор, спешно отодвигаясь к стенке. — Я сегодня пострадал из-за тебя.

Возиться громче было страшно: за стенкой спала мама. Выгонять Тяня из постели не представлялось возможным, и Гуаньшань счёл матрас на полу куда лучшей перспективой, но слезть вниз ему не дали.

— Не уходи, — Тянь умудрился обнять его поверх одеяла. А затем оплёл руками и ногами и вцепился словно клещ.

От него пахло знакомым гелем для душа и зубной пастой. От тела исходил такой жар, что рыжий мгновенно вспотел.

— Ты, блядь, хоть слезь, придушишь, — прошептал он, предпринимая последнюю попытку столкнуть мажора с себя.

— А ты не уйдешь? — пробормотал тот.

— Да тише ты. Никуда я не уйду! — рыжий удивился, что, оказывается, умеет орать шёпотом.

— Ладно, — Тянь послушался и лёг рядом, подложив под голову согнутую в локте руку.

Гуаньшань вздохнул и поёрзал, пытаясь отвоевать себе немного пространства узкой полуторки.

— Спокойной ночи, — прошептал мажор и случайно коснулся его руки кончиками пальцев.

— Спи уже, — Гуаньшань отдёрнул её, словно обжегшийся. — Скоро в школу.

— Пойдём вместе, — довольно пробормотал Тянь. — Слушай… я сейчас такой счастливый.

— Кретин ты, — выругался рыжий, раздумывая, куда повернуться и, в конце концов, решил остаться на спине.

Тянь ничего не ответил, судя по его размеренному дыханию, он наконец-то уснул.

А рыжий так и не сомкнул глаз до самого рассвета в попытке понять самого себя.

Комментарий к 15. Понять себя * Гобан (яп. 碁盤 гобан) — игровое поле (доска) для игры в го, выполненное в виде толстого цельнодеревянного столика на невысоких ножках.

====== 16. Хочу видеть твою улыбку ======

«Прости меня. Если я что-то сделал не так, если ляпнул, не подумав. Прости».

«Я не умею общаться с людьми, пусть тебе и кажется, что мне это даётся легко».

«Ты единственный с кем я действительно хочу проводить время».

— Сука… — прошептал рыжий, пытаясь выспаться за положенный час* на большой перемене.

Вокруг звучал тихий гул зубрящих и сопение отдыхающих учеников. Но если раньше это убаюкивало, то теперь наоборот раздражало. Впрочем, его ещё с самого утра бесило буквально всё. Любезная мама, Хэ Тянь, с похмелья более вежливый, чем всегда, их идиотские шутливые пикировки на манер какого-то известного комедийного шоу. Потом ещё пришлось возвращаться к мажору домой, чтобы выгулять Райли…

К моменту похода в школу, голова у Гуаньшаня разболелась сильнее, чем после того, как он сполз с кровати. Впрочем, сейчас было не лучше.

— Эй, братан! — громогласный Цунь Тоу подсунул ему что-то прямо под нос.

— Чего?! — рявкнул рыжий, рефлекторно отталкивая предложенный сэндвич.

— Да полегче ты, кому сейчас легко? — философски изрёк парень, усаживаясь на парту спереди.

— Чего тебе надо? — рыжий усиленно потёр глаза руками.

— Я кушаю! И тебе принёс, говорят они очень вкусные!

— Спасибо, я не голоден.

На самом деле в животе зверски крутило, но Гуаньшань боялся, что любая съеденная еда довольно быстро попросится наружу.

— Где вы были вчера? — кажется, Цунь Тоу только и ждал момента, чтобы спросить.

— Мне надоело, и я ушёл домой, — угрюмо ответил рыжий.

Объяснение, кажется, устроило лысого, однако через секунду он уже задал новый вопрос.

— А куда делся Тянь? Это же его день рождения, а он так быстро свалил!

— У него и спроси. И вообще я не выспался, отстань, — Гуаньшань уронил голову на сложенные руки и прикрыл глаза в робкой надежде, что Цунь Тоу и вправду послушается.

— Но ты же едва пил, почему так плохо себя чувствуешь? — продолжил терроризировать тот. — Вот мы вчера так наклюкались, что Цзянь И уснул прямо на диване в клубе, и Чжэнси пришлось его тащить на спине!

Рыжий подумал, что это совсем неудивительно, ведь белобрысый пил всё без разбору. Но вслух он, разумеется, ничего не сказал, медленно продолжая кипятиться от чужого назойливого присутствия.

— О, Хэ Тянь! Вот и ты! — Цунь Тоу подскочил с места, и стул под ним пронзительно скрипнул. — Блядь, что у тебя с лицом?!

У парня так быстро сменилась интонация, что рыжий едва сдержал тихий смешок. Хэ Тяня полшколы донимало с самого утра этим идиотским вопросом. Женская половина теперь глаз с него не спускала и подозрительно косилась на любого, кто хоть каким-то образом мог быть причастен к ранениям их героя.

— Это как-то связано с тем, что ты вчера свалил? — промямлил лысый.

— Нет, у меня появились дела, и я их решил. — хрипло ответил Тянь. — Приятель, будь так добр…

Он заговорил на полтона тише, и вскоре рыжий и вовсе перестал слышать их беседу. Но спустя минуту, когда его уже охватила лёгкая дремота, щеки вдруг осторожно коснулось что-то приятно прохладное.

— Эй, — шепнул Тянь ему прямо в ухо.

Гуаньшань снова разлепил веки и едва не уткнулся носом в пластиковую бутылку. В протянутой рядом ладони оказались две розовых таблетки.

— Что это? — он взял воду.

— Анальгин. Сходил в медпункт и взял тебе тоже.

— С-спасибо, — пробормотал рыжий и запил лекарство минералкой. Стало чуть полегче, но от недосыпа и выпитого всё равно немного кружилось перед глазами.

— Сходим в столовую? — предложил Хэ Тянь, усевшись на своё место позади.

— Не хочу, — рыжий обхватил голову руками.

— Когда поешь – легче станет, — уверенно заключил мажор.

— Вот ты и сходи, — у Гуаньшаня не было сил на споры.

— Цзянь И, кстати, так не пришёл. Чжэнси, вроде, тоже. Я их не видел. Цунь Тоу сказал, что провожал всех девочек сам, а парни направились к блондинчику домой.

— М-гм, — рыжего снова начало клонить в сон.

— Эй, ну давай сходим. Хотя бы бульона попьёшь, — Хэ Тянь принялся несильно тыкать его карандашом в спину.

— Блядь, уебу сейчас тебе… — вяло пробормотал Гуаньшань, но всё же нашёл в себе силы подняться.

Ещё оставалось минут сорок от перерыва, и до столовой они дошли относительно быстро. Мажор выглядел бодрее, но оно и понятно: засранец поспал часа три, в то время как рыжий тупо пялился в потолок, пытаясь считать овец. На каждой десятой приходили воспоминания: то он думал о словах Тяня, то о его семье, о матери и о том, каким парень мог бы стать, если бы не её страшная болезнь.

— Даже очереди нет, — оптимистично заметил мажор, когда они уже были в дверях.

Внезапно в проёме показался знакомый силуэт. Рыжий успел только схватить Хэ Тяня за рукав, но и то слишком поздно: они с Шэ Ли ощутимо столкнулись плечами.

— Кто-то не смотрит, куда идёт… — блеснули жёлтые глаза и недобрая ухмылка.

— О, прости, тебя почти не видно, сливаешься с обстановкой, — бросил мажор и двинулся было дальше, но Змей заслонил проход спиной.

Позади него возвышались двое прихвостней, уже похрустывающих костяшками. Их не стоило бояться, по крайней мере сейчас: они следили за боссом, как верные, цепные псы, и нападали только по его команде.

— Дай пройти, — Гуаньшань нахмурился и сам сделал шаг вперёд.

— Подожди, дорогой, не с тобой сейчас разговаривают, — выплюнул Змей, не спуская с Хэ Тяня пристальный взгляд. — И что это у тебя с лицом? Подрался с зеркалом?

— А ты у нас записался в школьную газету и собираешь все слухи и сплетни? — тот натянуто улыбнулся. — Сходи в женский туалет, у них, там сейчас, кажется, эпицентр обсуждения.

— Ты о нашей маленькой беседе, надеюсь, не забыл? — Шэ Ли пропустил его комментарий мимо ушей.

— Забыл, — процедил мажор. — И тебя уже забыл, и рожу твою. Дай пройти, пока не…

— Пока не что? — Змей сделал шаг назад, оказавшись меж двух своих дружков. — Будешь нападать на меня перед всей школой? — он усмехнулся. — И перед учителями, которые тут тоже обедают?

Рыжему показалось, что он буквально воочию видит пар, валящий из ушей мажора от напряжения. Обстановка накалялась, но, к счастью, положение немного спас Цунь Тоу.

— О, ребята! — он привычно вклинился между ними и оторопело застыл, попадая под сканирующий взгляд Шэ Ли.

— Твоя новая игрушка? — Змей кивнул на него, а затем снова уставился на Тяня.

— Я смотрю ты в детском саду не удовлетворился, раз и тут до сих пор играешься? — тот сложил руки на груди и принял обманчиво расслабленный вид.

Боль в голове Гуаньшаня от напряжения, кажется, превратилась в пульсар. Позади Шэ Ли собралась толпа школьников, недоумевающих, в чём дело. Те, кто стоял ближе, начали шептаться: нехорошая репутация Змея широко распространилась в пределах школы. Даже старшеклассники, и те обходили его стороной.

— Тебе хочется узнать, во что я люблю играть больше всего? — желтоглазый сделал шаг и замер, встав почти вплотную к Хэ Тяню.

У них оказался одинаковый рост. Возможно, Шэ Ли был чуть ниже, но то, как он преподносил себя, словно делало его больше. Этот парень умел заполнять пространство вокруг, пожирая кислород. Рыжему было хорошо знакомо это чувство: рядом с ним он часто ощущал себя, как загнанная в угол жертва, дрожащая перед хищником. Однако на мажора это не произвело ровным счётом ни малейшего впечатления.

— Что здесь происходит?

Гуаньшань вздохнул с облегчением: один из учителей закончил обедать и как раз направлялся к выходу из столовой.

— Всё в порядке, господин, просто общаемся! — Шэ Ли отступил, давая мужчине дорогу.

— Смотрите у меня! — преподаватель по физике погрозил им обоим пальцем. На самом деле ему было глубоко насрать на внутренние взаимоотношения в классе, он требовал лишь послушания и беспрекословного выполнения домашней работы.

— Я научу тебя играть, — тихо продолжил Шэ Ли, когда мужчина скрылся за поворотом. — Встретимся вечером на стройплощадке, рядом с мостом. Если не знаешь, где это место, спроси у него, — с этими словами Змей брезгливо ткнул в Гуаньшаня пальцем.

Хэ Тянь отрывисто кивнул и невозмутимо двинулся дальше.

— А с тобой мы пообщаемся чуть позже, — от улыбки Шэ Ли кровь стыла в жилах. Вот только рыжему сейчас было так плохо, что даже такое зловещее пожелание не возымело над ним должного эффекта.

— Блядь, парни… — Цунь Тоу догнал мажора первым, но Гуаньшань прекрасно слышал их разговор. — Он же тебе стрелку забил, да, Тянь? Что вы не поделили?

Рыжий вспомнил, что Шэ Ли спрашивал Хэ Тяня о каком-то разговоре. Где они, блядь, могли столкнуться? В последнее время мажор от него едва отлипал…

— Ничего особенного, — уклончиво ответил тот и взял поднос. — У нас просто разные взгляды на некоторые вещи.

— Он опасный тип, — лысый посерьёзнел, вставая в очередь. — Ты знаешь, что там, на стройплощадке?

— Нет, думал вы меня просветите, — Тянь улыбнулся и указал поварихе, чтобы та положила ему рис с курицей.

— У него там база, — наконец, подал голос Гуаньшань. — Тусуется там с друзьями. Что-то типа штаба.

— А тебе об этом откуда известно? — вопросы мажор задавал весьма точные.

— Был там, — рыжий знал, что при всём желании не сможет отклониться от темы. Не сейчас, так потом, Хэ Тянь из него душу вытрясет в попытках всё разузнать.

— И он сто пудов не будет ждать один, — Цунь Тоу набрал себе на поднос всякой ерунды. — Так что лучше найди тех, кто пойдёт с тобой. Чем крепче, тем безопаснее.

— Я не собираюсь с ним воевать. Приду и поговорю, — Хэ Тянь занял столик возле окна. — Пей, — с этими словами он поставил перед Гуаньшанем какую-то миску с дымящимся содержимым.

— Блядь, — тот закатил глаза, но всё-таки послушался.

Ароматный, солёный бульон пришёлся как нельзя кстати. У него хотя бы прекратило крутить желудок.

— Один?! Ты с ума сошёл? — Цунь Тоу откусил от сэндвича огромный кусок. — Тебя же прибьют!

— Он разве кого-то убивал? — безэмоционально уточнил Тянь.

— Говорят, в восьмом классе, он покалечил какого-то парня! Тот не мог ходить месяца два и до сих пор хромает!

— Серьёзно? — мажор встретился взглядом с рыжим, и тот вяло пожал плечами.

— Тянь, не ходи один! — взмолился лысый.

Но парень лишь хмыкнул и принялся за еду.

«Бесполезно», — подумал Гуаньшань.

Мажор не выглядел напуганным, к тому же он уже один раз дрался с Шэ Ли. Это, конечно, закончилось не без крови, да и позже они ещё не раз пересекались на территории школы. Однако сейчас Змей вызвал его прямиком в логово, а там у Хэ Тяня могло быть куда меньше шансов.

Неприятные воспоминания всплыли в памяти без предупреждения. То, как они со Змеем общались было сложно назвать враждой или соперничеством. Но и подчинением это не было никогда. Рыжий не прогибался, тем самым раздражая охочего до развлечений Шэ Ли. Тот задевал его при каждом удобном случае и, не встречая сопротивления в ответ, бесился ещё сильнее.

Хэ Тянь влез в драку с Шэ Ли лишь однажды, судя по объяснениям Цзянь И, потому что рыжего в тот день едва не исключили из школы из-за чужой клеветы. Поэтому парень чувствовал себя слегка обязанным: с тех пор Змей от него ненадолго отстал и почти нигде не проявлялся. Рядом с мажором, несмотря ни на что, было спокойно, и рыжий только сейчас начал приходить к осознанию этого факта.

До самого конца занятий Гуаньшань выглядел задумчивым и тихим, впрочем, Хэ Тяню самому не особенно хотелось веселиться. Голова прошла после приёма таблеток, но общее самочувствие всё равно было хреновым.

Хотя сегодня ночью он впервые, хоть и немного, но так спокойно поспал! Запах рыжего, коим была наполнена вся комната, производил потрясающий эффект. Тепло Гуаньшаня рядом смущало, и его постоянно хотелось обнять, прижавшись поближе, но Тянь не мог себе этого позволить, рискуя оказаться на полу. Пришлось выбирать, и он решил, что остаться рядом, пусть и без возможности дотронуться, – куда приятнее.

На деле парень мечтал когда-нибудь положить голову к рыжему на грудь, закрыть глаза и молча слушать, как бьётся чужое сердце. Наверное, звучало глупо и романтично, но такое желание часто приходило к нему перед сном, когда он находился один в собственной квартире.

Тянь сложил учебники в сумку, закинул ту на плечо и посмотрел на Гуаньшаня. Все ученики уже покинули класс, но тот почему-то не торопился. Цунь Тоу крикнул в дверях, что подождёт парня возле ворот, и убежал с кем-то ещё.

Кажется, рыжий хотел что-то сказать. Заинтересованный, Хэ Тянь уселся обратно на стул принялся делать вид, что завязывает шнурки. В классе оставались лишь двое дежурных, орудующих тряпками возле доски.

— Не ходи туда, — наконец тихо начал Гуаньшань, поднимаясь со своего места.

— Это почему же? — Тянь посмотрел на него снизу.

— Просто… не ходи, — рыжий замялся. — Это опасно, — наконец, добавил он.

— Я в курсе, что Шэ Ли несколько… нестабилен и не дружит с головой.

— Тогда зачем нарываешься?

— Мы случайно столкнулись, — пояснил Хэ Тянь. — И он первым начал.

— О чём вы с ним говорили?

Рыжий бросил на него испытующий взгляд, от которого неожиданно стало неловко. Говорить, что их родители знакомы, не хотелось. А уж тем более не было желания сообщать, как Змей предлагал ему других мальчиков «для битья».

— Да как обычно. Он задирал нос, пытался давить авторитетом, — Тянь постарался улыбнуться. — Я не собираюсь его калечить. Просто поговорю.

— Как бы он тебя не покалечил, — скептически заметил Гуаньшань.

— Эй, так во мне сомневаешься? — Тянь скорчил обиженную гримасу и нарочно надул губу.

Рыжий фыркнул, как и всегда пропуская подобный вопрос мимо ушей, а затем нахмурился, будто собирался что-то добавить, но в итоге закинул рюкзак через плечо и побрёл к выходу.

— Я на подработку, — произнёс он быстрее, чем Тянь успел спросить.

Это означало, что ближайшие четыре часа парень был предоставлен сам себе. Без рыжего с трудом выходило коротать время: оно сразу же тянулось, как вата. Однако в этот раз усталость взяла свое. Вернувшись домой, Тянь выгулял Райли и, завалившись на диван, отрубился на несколько часов.

Он проснулся от вибрации мобильного. В вичате мигали несколько непрочитанных сообщений. Одно из них, самое важное, которое он открыл первым делом, было от Гуаньшаня.

«Я закончил».

Хэ Тянь широко улыбнулся. Странно, что рыжий написал ему это, но всё равно приятно. С момента отправки прошло полчаса, и сонный парень вдруг вспомнил, что обещал встретиться со Змеем.

«Умница», — напечатал он. — «А не подскажешь, где эта самая стройплощадка под мостом?»

В ответ на это рыжий лишь скинул геолокацию.

Хэ Тянь потянулся, не торопясь переоделся в удобный спортивный костюм и какое-то время разглядывал своё лицо перед зеркалом, раздумывая, не взять ли шапку. На улице немного похолодало, а у него ещё с утра першило в горле: прогулка вчерашней ночью давала о себе знать.

В конце концов, он решил обойтись, застегнул ворот олимпийки под самый подбородок, насыпал еды для Райли и вышел из квартиры с сильным желанием набить Шэ Ли морду.

Чего он совсем не ожидал, так это встретить возле подхода к мосту целую компанию.

— Вы что тут делаете? — его брови рефлекторно поползли вверх.

В небольшом палисаднике возле лавочки стояли Цзянь И с Чжэнси, Цунь Тоу, и хмурый, напряжённый Гуаньшань.

— С тобой пойдём, как чего?! — блондинчик начал разговор первым. — Гуаньшань рассказал, что ты тут решил покончить жизнь самоубийством, вот мы и пришли этого не допустить!

— Да ладно, — от удивления Тянь даже рассмеялся.

В мозгу, тем временем, промелькнуло, что рыжий, должно быть впервые в истории написал кому-то сам, причём не абы что, а попросил о помощи…

— Прохладно! — строго заметил Цзянь. — Я хоть и хреново себя чувствую, но трагедии допустить не могу. И вообще я с похмелья особенно злой! Поэтому давайте-ка, пойдём все дружно и покончим с этим!

Его оптимизма никто особенно не разделял. По дороге к стройплощадке молчали, Хэ Тянь озирался по сторонам и сканировал обстановку.

Название у этого места, судя по всему, прижилось довольно давно, потому как ни техники, ни каких-либо других следов строительной деятельности вокруг не наблюдалось. Впереди маячил полуразрушенный каркас здания, сооружённый из металлических балок, местами с бетонными плитами, видимо там, где успели поставить. Из них угрожающе торчала арматура. В прорехах асфальта торчали высохшие кусты и какая-то дикая, но уже полудохлая от холода растительность.

Их, разумеется, ждали. Из тени под свет фонаря вышла компания парней, и Шэ Ли среди них конечно же не было.

— Босс велел разобраться только с ним, — начал один. На вид он был их ровесником, но судя по выбитому зубу и общему неотёсанному виду, даже не учился в школе. — Что с остальными делать?

— Ебальники начистить, как что! — хохотнул другой.

— Их шестеро, Тянь, — Цунь Тоу врезался ему в спину, когда тот остановился.

— Вижу.

— Что будем делать? — голос лысого слегка дрожал. Остальные молчали, ожидая развития ситуации.

— Где ваш драгоценный главарь? — Хэ Тянь решил начать переговоры.

— А это вас не касается! — с кривой улыбкой ответил какой-то худосочный доходяга.

— Тогда, выходит, нам не о чем с вами разговаривать! — Тянь усмехнулся и повернулся к угрожающей компании спиной.

— Куда собрался?! — вскоре не выдержал один из них.

Ногу обожгло острой болью, и Хэ Тянь раздражённо простонал. Кто-то кинул в него небольшой камень.

— Как пещерные люди, только дай камнями покидаться! — прокомментировал он, перетерпев неприятное ощущение.

— А ты так встал, чтобы тебе зад было легче надрать? — крикнул худосочный.

— Тянь, у него нож, — предупредил Чжэнси.

— Ваш босс – ссыкло! — Тянь улыбнулся Гуаньшаню, но тот не разделил его радость, покачал головой и засунул руки в карманы ветровки.

— За такие слова я тебе сейчас пальцы отрежу и подарю ему на ожерелье!!! — видимо, заморыш был в этой компании за главного.

— Ну, что же ты стоишь? Попробуй! — с этими словами Тянь повернулся и поманил его пальцем.

Все шестеро сорвались с места одновременно и бросились на них, как стая бродячих собак.

Тянь оказался первым на пути, ловко ударил одного и поставил подножку другому. За Чжэнси и рыжего страшно не было – они столкнулись ещё с двумя, Цунь Тоу сцепился с каким-то полноватым парнем с длинными сальными волосами, а вот Цзянь И не повезло: на него бросился главарь.

— Ай, ты охуел что ли? — взревел блондинчик, отпрыгивая и уворачиваясь от ножа.

Тянь попытался кинуться на помощь, но упавший на землю вдруг крепко вцепился в его ногу. Не удержав равновесия, парень нелепо взмахнул руками и едва не поцеловал асфальт, но к нему неожиданно пришла помощь. Перед глазами мелькнул знакомый кроссовок. Раздался глухой удар, а следом за ним всхлип. Шершавая ладонь нашла его собственную и резко потянула наверх.

— Спасибо, — Тянь умудрился улыбнуться рыжему и даже успел полюбоваться румянцем у того на щеках.

— Смотри под ноги!!! — крикнул Гуаньшань, бросаясь на следующего противника.

Чжэнси успел на помощь к Цзяню и обхватил доходягу руками со спины, не давая использовать нож. Цунь Тоу уже повалил на землю толстяка и от души молотил его по бокам, по какой-то причине опасаясь бить в лицо.

Тянь отвлёкся на долю мгновения, пытаясь уследить сразу за всеми, и внезапно отхватил по лицу. Ударивший целился в то же самое место, куда парень получил ещё вчера: пластырь содрался с рассечённой брови, и на глаз сразу же натекла кровь. Злость и досада захлестнули Хэ Тяня: он умудрился поймать противника за шиворот и, встряхнув, как следует, ударил прямо об асфальт, с наслаждением вслушиваясь в надсадный хрип.

Затем все они вдруг услышали вой полицейской сирены в отдалении.

Драка продолжалась ещё секунд десять, но звук приближался. Никому не показалось. Тянь увидел, как рыжий оттолкнул от себя одного из нападавших, и выпрямился, напряжённо всматриваясь в дорогу. С одной стороны текла река и было прекрасно видно мост: на том вдруг засверкали красно-синие мигалки.

— Кто-то вызвал копов!

— БЛЯДЬ, ВАЛИМ-ВАЛИМ!

Группа парней бросилась врассыпную так неожиданно, что оставила Хэ Тяня и остальных в полном недоумении. Первым сориентировался находчивый Цунь Тоу. Он тоже крикнул «Бежим!», и все как-то не думая устремились следом.

Машин оказалось две, и они действительно ехали в направлении заброшенной стройки. Ребятам крупно повезло: если бы лысый не увёл их к деревьям на склоне реки, они стали бы первыми, кого нашли служители порядка.

— Фух, — выдохнул Цзянь И, придерживаясь за бок.

— Все целы?! — осведомился Чжэнси.

— Ага, — Цунь Тоу прислонился к стволу дерева и медленно сполз вниз. — И кто, блядь, додумался вызвать полицию?

— Нас могли видеть в жилом районе на подходе к стройке, — Гуаньшань был занят осмотром собственной одежды.

Судя по ворчанию, кто-то из нападавших испачкал ему ветровку.

— По-моему мы здорово им наваляли, да, Сиси? — блондинчик обвёл остальных довольным взглядом. — Это моя первая серьёзная драка, ребят!

— Ещё предложи выпить за это, — буркнул рыжий, не глядя на счастливого Цзяня.

— Твою же мать, Тянь! — именно блондинчик первым заметил рассеченную бровь у парня на лице.

Гуаньшань поднял голову и ойкнул, встретившись с ним взглядом.

— Вы будто крови никогда не видели, — Тянь попытался отшутиться, но это и вправду было неприятно. Хотя признаться, что пропустил удар, казалось ему куда стыднее.

— Иди умойся в реке, — предложил Гуаньшань.

— Да у него один глаз залит кровью, — Цунь Тоу сидел на земле и потирал ушибленные локоть и коленку. — Помогите кто-нибудь, а?

Рыжий поджал губы, сомневаясь с долю секунды, а затем всё-таки кивнул Тяню, чтобы тот следовал за ним.

Прикидываться совсем слепым было даже забавно. Беспомощность неожиданно сыграла на руку, позволив немного насладиться грубой, но всё же заботой от Гуаньшаня.

Тот подвёл его к берегу, встал рядом, помог наклониться и придерживал, пока Хэ Тянь умывался. Грязная вода была не самым лучшим антисептиком, но так он хотя бы смог увидеть мир двумя глазами. С наслаждением выпрямившись, он убрал со лба мешающие волосы.

— Нужно обработать, — Гуаньшань осторожно коснулся его брови пальцем, но тут же отдёрнул руку.

Тянь решил, что парень испугался, но рыжий вдруг полез во внутренний карман ветровки и извлёк оттуда белый носовой платок.

— Приложи, — велел он, протягивая его.

— Давай ты, а то мне не видно, — попросил Хэ Тянь, не на что особенно не рассчитывая, но Гуаньшань вдруг послушался.

Они стояли на берегу какое-то время, и парень осторожно стирал с его лица кровь. Как будто гладил, если бы не боль.

— Спасибо, что позвал ребят, — Тянь улыбнулся.

— Ты упрямый придурок, — беззлобно ответил Гуаньшань.

— Да ладно, весело было, — он и вправду так думал.

По крайней мере сейчас, когда их жизням больше ничего не угрожало, и выветрился весь адреналин.

— Весело, когда тебе бьют в лицо? — рыжий хмыкнул. — В супергерои решил заделаться?

Тянь приоткрыл один глаз и замер, замечая на лице Гуаньшаня слабое подобие ухмылки.

— Если ты будешь улыбаться, когда меня бьют в лицо, то я, пожалуй, готов потерпеть, — прошептал он тихо-тихо, но рыжий, разумеется, всё расслышал.

— Ты больной…

Надо было подождать ещё немного. Самую малость. И сказать какую-нибудь херню. Быть глупым, опрометчивым и нелепым иногда помогало.

— А ты уже сморкался в этот платок? — неожиданно даже для самого себя спросил Тянь.

Нахмуренные рыжие брови дрогнули: Гуаньшань сдерживал себя несколько секунд, а затем не выдержал и звонко рассмеялся.

Комментарий к 16. Хочу видеть твою улыбку Рекомендую послушать песню, которая завершает эту главу: College & Electric Youth – A Real Hero https://www.youtube.com/watch?v=-DSVDcw6iW8&ab_channel=ValerieRecords

В китайских школах учатся с раннего утра и почти до вечера.

У них есть долгий обеденный перерыв, в который разрешено дрыхнуть прямо в классе :)

====== 17. Я сдаюсь ======

Серые, в большинстве своём занудные школьные будни изредка разбавлялись совместными вылазками. С тех пор, как они впятером подрались с людьми Шэ Ли на заброшенной стройке, минул почти месяц, и Змей снова сидел тише воды, ниже травы. В школе Гуаньшань с ним не сталкивался, по крайней мере напрямую: парень периодически появлялся в поле зрения, но сразу же исчезал в толпе, как мираж в пустыне. Спрашивать у Хэ Тяня, что всё это, блядь, значит и не было ли какого-то нового разговора, рыжий не хотел. Мажор не темнил, но и напрямую говорить о своих планах не собирался.

Докапываться до истины, как любопытная девчонка, Гуаньшань считал ниже своего достоинства, и поэтому до середины декабря время тянулось неспешно, как в затишье перед бурей.

Контрольные и бесконечные тестирования на уроках перемежались с занятиями по баскетболу, после которых они частенько выбирались в торговый центр. На улице стало прохладно для долгих прогулок, поэтому их компания зависала в ресторанном дворике на последнем этаже или в кино.

После похода в планетарий с Хэ Тянем, рыжий зарёкся оставаться с этим парнем наедине и стал активно собирать всю компании целиком. Цунь Тоу не возражал быть рядом: тусоваться с мажором его вполне устраивало. Ну, а Гуаньшань радовался, что ему хотя бы не приходится выдерживать долгие, странные взгляды тёмно-синих, пугающе глубоких глаз.

Хэ Тянь словно чего-то ждал: в планетарии, когда они сидели рядом, он тесно прижимался к нему бедром и вообще постоянно находился чересчур близко. Рыжему было жарко, от волнения сильно потели ладони. Парфюм мажора чувствовался настолько сильно, словно планировал задушить. Хотя сколько рыжий не спрашивал об этом у ребят после, пусть даже в шутку: никто из них не обращал внимания на запах. Цзянь И смеялся, говоря, что такое Гуаньшаню просто мерещилось. Однако парень безошибочно угадывал, где только что был мажор: в столовой, в школьных коридорах, в классе, как обычно позади него…

Непривычно молчаливый, изредка Тянь смотрел на него как-то слишком серьёзно. Иногда улыбался в своей привычной манере, но чаще так, что у рыжего что-то переворачивалось в груди, а съеденный обед тут же просился наружу.

В планетарии было хуже всего: когда они досмотрели фильм про далёкие звёзды и путешествия Вояджеров, Хэ Тянь будто невзначай пригласил Гуаньшаня в кафе. Тот сперва согласился, но пожалел когда, краснея, шёл за мажором к столику в какой-то итальянской забегаловке, в которой, как назло, сидели одни лишь влюблённые парочки. И хотя спагетти с фрикадельками пришлось есть непривычной вилкой, они всё же были очень вкусными. Но потом у него весь вечер крутило живот.

После кафе мажор потащил его гулять, и они бродили по центру, ни о чём особенно не разговаривая. Но, несмотря на это к вечеру рыжему показалось, что его буквально высосали изнутри. В горле сушило, лицо было покрыто красными пятнами, руки дрожали: мама поинтересовалась, не заболел ли он, и Гуаньшань соврал, что да. Это позволило ему закрыться у себя в комнате и притвориться спящим от усталости.

Рыжий чувствовал себя слишком странно. Неправильно, волнительно и ужасно глупо, словно ребёнок, которого балует какой-то взрослый. Его с детства учили не слушаться незнакомцев и не брать угощения из чужих рук. Но Хэ Тянь уже не был чужим, и Гуаньшань всё чаще видел себя разбалованной принцессой рядом. К тому же постоянно преследовало ожидание, что за всеми этими прогулками и кафе последует что-то: какое-то требование или предложение, от которого рыжий захочет отказаться. Поэтому он решил в принципе не допускать ситуаций, когда мажор остаётся с ним вдвоём.

Школа, разумеется, вносила свои коррективы. Пусть они больше не разговаривали тет-а-тет, избежать общения целиком не выходило.

Цзянь И постоянно повисал на Чжэнси, и Гуаньшань решил, что из-за них Тянь и себе взял в пример то же самое. Его рука с завидной регулярностью оказывалась у парня на плече, где бы они ни были: в очереди, на перемене в школьных коридорах, в курилке, куда теперь ходили вместе с Цунь Тоу…

Должно быть, в эти моменты на них смотрели буквально все. Но комментариев или каких-либо слухов Гуаньшань не замечал, и это немного успокаивало.

К середине декабря Цунь Тоу принялся таскать их на различные рождественские ярмарки. В основном, чтобы поглазеть на что-то или пожрать вкусных сладостей. Они бродили между рядов всякой декоративной мишуры, обсуждали густо наряженные ёлки, мелкие сувениры, которые продавались на многочисленных развалах, и музыку, придающую атмосферу праздника этим людным местам. Порой Гуаньшаня доставала вся эта свистопляска, и он уходил домой под предлогом помощи маме.

Его никто особенно не задерживал, но Хэ Тянь писал, упрямо уточнял всё ли в порядке, и эта забота уже откровенно достала. Рыжий чувствовал — мажор хочет о чём-то поговорить. И не был готов к этому разговору от слова совсем.

Так и выходило: Тянь продолжал смотреть, а Гуаньшань убегать от этого цепкого, пусть и доброго взгляда.

В конце года в драмкружке, где занимался Цзянь И, устроили какое-то рождественское шоу. Гуаньшаню в этот раз повезло отмазаться от помощи, но Цунь Тоу притащил его на сам концерт. Ничего особенного, как и ожидалось: какие-то дурацкие шутки, пышные костюмы, весёлые песни и пляски. Но преподавательский состав оказался в восторге. После выступлений Цунь Тоу просил обязательно подождать его возле выхода, сославшись на какую-то потрясную новость.

Известие о том, что он приглашён на вечеринку в квартиру мажора потрясным не показалось, как раз наоборот. Но сказать нет Гуаньшань не мог.

Когда пришли, он поразился обилию рождественского декора: кажется, Хэ Тянь скупил всю ярмарку, на которой они недавно были. Кругом висела мишура, световые гирлянды, в углу стояла эта блядская ёлка, кухонные столы ломились от закусок. Мажор где-то раздобыл пиво, наверное, отвалил кучу денег продавцу в магазинчике поблизости, где брал сигареты.

К счастью, народу было так много, что приход рыжего остался незамеченным. Парень нашёл Райли: счастливый и обезумевший от повышенного внимания пёс сидел возле окна и грыз какую-то косточку. Гуаньшань опустился на корточки рядом и погладил его взлохмаченную шерсть.

— Будешь? — весьма опрометчивая надежда, что Хэ Тянь его не заметит, рассыпалась в прах.

— Спасибо, — рыжий взял прохладную банку с пивом и открыл её, приложившись к содержимому.

— Ну и как тебе? — мажор нависал сверху, будто скала, и Гуаньшань поспешил подняться с пола, чтобы оказаться с ним хотя бы примерно на одном уровне.

— Что? Весь этот цирк? — он пытался казаться равнодушным.

— Не любишь Рождество? — Тянь улыбнулся и прислонился к окну плечом.

Цунь Тоу возомнил себя ди-джеем и занялся подключением стереосистемы. Одобрительные возгласы дали понять, что парень на верном пути.

— Не особо, — несмотря на ребят, собравшихся на диване в гостиной и общую радостную атмосферу, рыжий всё равно ощущал странное давление. Словно между ним и людьми, собравшимися здесь вдруг выросла стена с нехилой звукоизоляцией, сделай шаг и врежешься.

— Пойдём покурим? — мажор, тем временем, полез в карман, будто что-то проверяя. — Хочу выгулять Райли, чтобы он не наделал сюрпризов на пороге.

— А квартира? — Гуаньшань уцепился за последнюю возможность. — Кто за всем проследит?

— Я попросил Цзянь И.

Рыжий едва не поперхнулся пивом от такого заявления.

— Нашёл, кого просить, — добавил он спустя несколько секунд.

— А за ним приглядывает Чжэнси, — Тянь поманил его за собой. — Пошли-пошли.

— Что ж ему сразу не сказал? — рыжий обошёл группу одноклассниц, бурно обсуждающих какой-то клип, который показывали по телевизору.

Хэ Тянь влез в кроссовки и накинул куртку, в то время как Гуаньшань тоже оделся, молча снял с крючка поводок и уже по привычке вывел Райли в коридор. Он старался не думать, о чём пойдёт речь, когда они окажутся на улице. Надеялся, что это будет какая-нибудь ерунда.

— Цзянь может быть очень ответственным, если чувствует доверие, — пояснил Хэ Тянь, прикуривая, когда они вышли из подъезда. — А Чжэнси проследит за его неуклюжестью.

— Так хочешь всем угодить? — Гуаньшань едва слышно усмехнулся.

— А ты считаешь, на блондинчика нельзя положиться?

— Можно, наверное… — пробормотал рыжий, вспоминая, как Цзянь И вписался за них в драку.

Райли заинтересовался кустом прямо перед входом, поэтому мажор отдёрнул его.

— Пойдём за дом, — позвал он обоих.

Гуаньшань побрёл следом, выпуская изо рта облачка пара. Курить почему-то не хотелось, а пиво, которое он зачем-то взял с собой, было слишком холодным.

— Почему не носишь брелок? — вдруг поинтересовался Тянь.

— Чего? — рыжий даже не сразу сообразил, о чём идёт речь.

— Не понравился?

До него вдруг дошло, что мажор имел в виду сувенир, который привёз ему из Гонконга. Фигурка агрессивного рыжего кота стояла на письменном столе, но сообщать об этом Хэ Тяню парень не планировал.

— Не хочу ничего таскать на рюкзаке, — пояснил он, — мешает.

— Вот как… — пробормотал мажор, не оборачиваясь.

У рыжего будто ком в горле застрял. Он разозлился от мимолётного упрёка в голосе Хэ Тяня. Не хотелось оправдываться. Вообще ничего, блядь, не хотелось.

— Я собирался тебе кое-что подарить. Но ты, наверное, и это носить не будешь, — сказал мажор спустя некоторое время.

Снег в их городе так и не выпал, и на улице из-за этого было просто сыро и темно. Атмосферу праздника во дворе жилого комплекса создавала разве что скульптурная композиция из светящейся ёлки и искусственного Санта Клауса рядом. Завидев последнего, Райли залился радостным лаем.

— Фу, урод какой-то, — буркнул Гуаньшань, рассматривая скульптуру из плохо выкрашенной фанеры.

— В этом году расстарались, — усмехнулся Хэ Тянь, позволяя собаке понюхать Санту. — Смотри-ка, ему тоже не понравился, — он заржал, когда Райли задрал на несчастного лапу.

Рыжий усмехнулся в ворот куртки, однако тут же посерьёзнел: от мысли, что мажор собирался что-то подарить неприятно кольнуло в груди. У него не было никаких подарков, он даже не думал о таком вот уже много лет. Раньше они с мамой дарили друг другу всякие мелочи, типа полезных сувениров или сладостей. Но после того, как отец оказался в тюрьме, традиция прервалась: куда важнее стало просто выжить. Наверное, Гуаньшань разлюбил праздники с того самоговремени, а спустя год, как они жили вдвоём, даже возненавидел. Ему не нравилось, что окружающие веселятся: мама в эти дни тихо грустила. Повзрослев, рыжий начал уговаривать её на поездки к родственникам. К сестре или к его деду, который жил в небольшой деревне в горах. Там в это время года хотя бы лежал снег.

— Держи, — Гуаньшань вздрогнул, чересчур погрузившись в собственные мысли и не заметил, как Хэ Тянь протянул ему какой-то маленький мешочек.

Он взял его, покрутил в руках, всё ещё раздумывая над тем, как там мама. Нехорошо было оставлять её одну. И пусть к ней обещала ненадолго зайти соседка, всё равно, вечер, в который по телику показывают всякие идиотские развлекательные ток-шоу не стоит проводить в одиночестве.

Он развернул тесёмки и вытащил из мешочка браслет на обыкновенном кожаном шнурке. На нём висела деревянная дощечка, маленькая, с иероглифом «Удача».

— Говорят, такой носят на счастье. На левом запястье, вроде… Я в это, конечно не особенно верю. Но знаешь, — Тянь усмехнулся. — Чем чёрт не шутит, скоро же экзамены.

— Спасибо, — Гуаньшань сглотнул. — У меня нет ничего взамен.

— Да и не нужно, — мажор махнул рукой. — Ты какой-то грустный сегодня. Что случилось?

Рыжий посмотрел ему в глаза, впервые за весь вечер прямо и пристально. Желание поделиться мыслями стало непреодолимым, но как начать разговор? Предательски дрожали руки и нижняя губа. Наверное, жалкое зрелище, если взглянуть со стороны. Ко всему прочему добавлялось чувство долга. Гуаньшаню только что снова подарили подарок, на который он не мог ответить. Но даже если бы он захотел, что подарить такому, как Хэ Тянь?

— Эй, — мажор нахмурился. — Что-то не так?

— Не знаю, — честно признался Гуаньшань.

Он захотел курить, но сообразил, что сигарет нет, и те нужно просить у Тяня.

— Что-то с мамой? — мажор оказался проницательнее, чем рыжий предполагал.

— Она сегодня дома одна. Может, придёт соседка, но в целом она одна в пустой квартире.

— Пойдём составим ей компанию? — Хэ Тянь дёрнул поводок, и Райли сел рядом с ними, уставившись на хозяина вопросительным взглядом.

— Сдурел? — Гуаньшань опешил. — У тебя дома человек пятнадцать!

— И что они сделают? — мажор усмехнулся. — Устроят пожар? Выпрыгнут из окна?

У рыжего в голове не укладывалось, как можно предлагать пойти куда-то в подобной ситуации. Бросить всё, чтобы навестить чужую тётю? В этом, пожалуй, был весь Хэ Тянь.

— К тому же, это была идея Цунь Тоу, — тем временем, продолжал мажор. — Я только предоставил место. Могу позвонить Цзяню, скажу, что нас не будет часа два-три. Потом вернёмся, разгоним пьяных по домам.

Гуаньшань помялся на дороге, не зная, как поступить. Браслет, который он до сих пор сжимал в ладони, словно жёг пальцы.

— Возьмём с собой Райли! — Тяня, кажется, посещала идея за идеей. — Поедем на такси, тут же недалеко! Нужно только забежать в магазин и купить твоей маме чего-нибудь вкусного!

— Не надо, — рыжий спрятал подарок в карман куртки.

— Что не надо? — мажор осёкся.

— Вкусного не надо. Она готовила много…

— Ну так чего мы стоим, пошли! — Тянь ловко развернул его за плечи, и Райли тявкнул, обрадованный, что люди наконец-то сдвинулись с мёртвой точки.

Гуаньшань дошёл до дороги с машинами и остановился, наблюдая за тем, как Тянь пытается снять перчатку зубами, чтобы достать телефон. Другой рукой парень удерживал Райли.

— Давай я, — рыжий взял собачий поводок.

Он молча наблюдал за тем, как Тянь вызывал такси, как звонил Цзяню, рассказывал, что их не будет, и просил передать трубку Цунь Тоу. Во всех его действиях была решимость, которая пугала Гуаньшаня до усрачки. Он надеялся поехать к маме один, а сейчас, выходит, они едут вдвоём? Втроём, если считать собаку! Кстати, рыжий даже не нарушил данного себе обещания: формально они не оставались с Тянем наедине: Райли постоянно крутился под ногами, отвлекая и позволяя заполнять паузы в разговорах комментариями о собаке.

Мама, само собой, была в лёгком недоумении, но, едва снизу донёсся звонкий «гав», как её лицо тут же расплылось в широкой улыбке.

Гуаньшань давно не видел женщину такой. Она упала на колени, раскрыв объятия, и поймала довольно прыгнувшего в них пса с такой ловкостью, словно они были знакомы давным-давно.

Пока продолжались бурные приветственные ласки, рыжий разулся и снял куртку. Хэ Тянь повторил за ним, улыбаясь и словно в кои-то веки смущаясь, оказавшись в гостях.

— Скорее идите за стол! — радостно сказала мама, тщетно пытаясь подняться. — Ой, перестань! — она снова захохотала, когда пёс принялся вылизывать даже её уши. — Я не ожидала, что вы придёте!

— Хотели составить тебе компанию, — выдавил из себя Гуаньшань.

— Чем это так вкусно пахнет? — Хэ Тянь повёл носом, и женщина подскочила с пола.

— Ой, я совсем забыла! Они же на плите!

— Кто на плите? — мажор заинтересованно последовал за ней на кухню.

— Вонтоны*! — крикнула мама и зашумела посудой.

Рыжий посмотрел на Райли, который заинтересованно обнюхивал коридор и улыбнулся. Пёс был искренним во всём, чего не скажешь о людях. Тот же Тянь мог как угодно изворачиваться, прячась за словами, но в каждом его действии угадывался подтекст, от которого было не по себе.

Гуаньшань положил мешочек с браслетом на стол в своей комнате и не забыл спрятать брелок с рыжим котом в ящик. Затем огляделся, спешно набросил плед на развороченную постель и вышел.

Хэ Тянь и мама о чём-то тихо переговаривались на кухне. Будто спелись! Это удивляло, ведь рыжий верил маминому чутью. Если мажор ей так нравился, казалось, он не должен был вызывать столь противоречивые чувства у Гуаньшаня. Однако всё было именно так: в их компании парень чувствовал себя словно третьим лишним. Еда не лезла в горло, в разговорах он особо не участвовал, и радовало, что хотя бы Райли забирал лишнее внимание на себя.

После ужина Тянь помог маме с посудой и предложил рыжему выйти, пока счастливая женщина возится с собакой.

Он угостил его сигаретой, когда они вышли на лестницу. Гуаньшань вспомнил, как они стояли здесь же, почти полгода назад. Хэ Тянь тогда рассказал, что у него умерла мама.

— Мне нравится у тебя дома, — тихо заметил он и затянулся. — Так спокойно…

— Маме понравился Райли, — ответил Гуаньшань и приоткрыл окно, чтобы не раздражать соседей: те не любили, когда дымили в подъезде.

— А я? — мажор усмехнулся.

— По-моему ты и сам знаешь, — буркнул Гуаньшань. — Зачем тебе это?

— Без понятия, малыш Мо, — Тянь лениво потянулся. — Может, подсознательно компенсирую недостаток внимания из детства?

Это не было похоже на шутку, и рыжий не стал ничего комментировать. Мажор шагнул ближе, сделав вид, будто его что-то заинтересовало за окном на улице. Они соприкоснулись плечами.

Рыжий вздрогнул, и в голове пронеслись сразу несколько мыслей. Спросить, что всё это значит, получить ответ, наконец, и покончить с этим… вниманием. Хэ Тянь не предлагал ему дружбу: он говорил о доверии, заботился, пытался узнать, но не вёл себя, как Цунь Тоу. Гуаньшань дураком не был, вот только озвучить эти беспорядочные размышления он не мог. Не знал, как.

Наверное, пора было назвать вещи своими именами?

У него отчего-то задрожали колени.

— Тянь, — его имя, и то далось с таким трудом, словно рыжему песка в рот насыпали.

— М? — расслабленно отозвался тот.

— Я… — Гуаньшань словно выдавливал эти слова, наступая себе на горло. Одно за другим.

— Что я?— мажор повернулся к нему и стало ещё сложнее.

Наконец, он решился.

— Я что, тебе нравлюсь?

Запекло в горле и в груди. Сердце зашлось неистовым ритмом, словно рыжий только что бежал без оглядки. Вот только ноги как будто приросли к полу.

Лицо Хэ Тяня изменилось до неузнаваемости. Зрачки расширились, он напрягся, вдохнул и, кажется, забыл выдохнуть. Наверное, совсем не ожидал, что Гуаньшань спросит об этом первым. Но он спросил и до ужаса испугался за возможный ответ. Было бы здорово, скажи мажор что-то в духе: «Сдурел?», «Что за херня у тебя в голове?» или «тебе показалось, малыш Мо, мне нравится тебя доставать!». Такое он бы понял. Возможно, смог бы отшутиться и между ними всё стало бы по-прежнему.

Он уже пожалел, что спросил. Выдерживать взгляд Хэ Тяня было всё тяжелее, услышать ответ превратилось в жизненную необходимость.

— Нравишься, — мажор медленно кивнул. — Очень.

У Гуаньшаня потемнело перед глазами. Разумеется, в его жизни бывало, что какие-то девчонки отправляли ему записки на уроках и даже дарили шоколад, но не парни. Ему никогда в жизни не говорили такого парни.

— Блядь, — только и хватило сил, чтобы тихо выругаться.

Он понятия не имел, что на это сказать. Конечно для рыжего не было новостью, что где-то в мире существует однополая любовь, но всё это было настолько далеко: где-то по телевизору, изредка в фильмах или книгах… словно в другой вселенной.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, Гуаньшань всё же уточнил.

— Ты гей?

— Не знаю, — Хэ Тянь неожиданно пожал плечами.

— Как это? — в замешательстве переспросил рыжий.

— У меня было с девушками. Разве это делает меня геем?

— Нет, наверное, — озадаченно пробормотал Гуаньшань.

— Ты боишься, — утвердительно заметил мажор.

Он был прав. Рыжий почему-то даже стоять рядом боялся до дрожи в коленках. Весь его мир сейчас переворачивался с ног на голову, как в сломанном калейдоскопе, все детальки перемешивались друг с другом и рассыпались, падая куда-то вниз. В неизвестность.

— Боишься меня? Что я на тебя наброшусь? — Хэ Тянь невесело усмехнулся. — Поверь, я достаточно долго живу с этой мыслью, так, что успел кое-что для себя понять.

Гуаньшань смотрел в окно, но никак не мог сфокусироваться на фонаре за стеклами и почему-то всматривался в капли, оставшиеся на гладкой поверхности от дождя. Они расплывались перед глазами.

«Достаточно долго живёт с этой мыслью?»

— Насколько долго? — всё же уточнил он.

— Около года, — признался Тянь, и у Гуаньшаня снова потемнело перед глазами. — Пошли в дом. Маму нельзя надолго оставлять с Райли, он кого угодно залижет до смерти.

С этими словами мажор устремился вниз по ступенькам к двери. Рыжий хотел остановить его, но с губ сорвался немой выкрик.

Что ещё он хочет услышать? Хэ Тянь ведь ничего не спрашивал. К тому же, Гуаньшань первый начал, а он всего лишь обозначил ответ.

«Нравишься. Очень».

— Блядь, — рыжий едва не оступился, спускаясь вниз, и услышал, как мажор уже что-то весело рассказывает его маме.

Комментарий к 17. Я сдаюсь * вонтоны – разновидность пельменей в китайской кухне.

И наконец-то, новая песня тяньшаней в этой работе. Twinbed – Trouble I'm In

https://www.youtube.com/watch?v=FFnajsxYTME&ab_channel=MikeGraham

====== 18. Запоздавшее чудо ======

Тянь свесился через перила балкона и вдохнул полной грудью. Сырая Гонконгская зима навевала тоску. Ещё три дня назад он спасался просмотром какого-то затяжного сериала про мафию, но тот неожиданно подошёл к концу, а празднование лунного Нового года, напротив, было в самом разгаре.

Сегодня ему предстояло очередное испытание: званый ужин и знакомство с какой-то дочкой богатого нефтепромышленника.

А он-то думал, что хотя бы в Гонконге найдёт спасение от навязчивых мыслей! Период с января по февраль, кажется, тянулся целый год, хотя на деле минуло всего-то сорок дней. Тянь считал их, мысленно вычёркивая в календаре, как полнейший придурок, но вознаграждать себя за мучительное терпение таким образом было жизненно важно.

Впрочем, причина происходящего пиздеца по имени Гуаньшань как ни в чём не бывало ходила в школу, как обычно тусовалась с Цунь Тоу и неразлучниками Цзянем и Чжэнси. Кажется, рыжий даже стал к ним чуточку мягче.

Вот только Хэ Тянь быть с ними рядом уже не мог. Слишком тяжело и больно стало видеть, как Гуаньшань делает вид, будто всё в порядке. Невыносимо слышать его дежурные ответы на вопросы, смех, как по программе, и при этом видеть скованность, которой веяло за километр. Рыжий спрятался от него за глухую стену: не перелезешь, не подкопаешься.

И вроде бы ясно почему. Тянь ожидал подобного исхода, особенно, после собственного откровения на Рождество. Но даже несмотря на предсказуемость реакции, это всё равно стало для него ударом под дых. Требовать от Гуаньшаня внимания он больше не хотел: не позволяла банальная гордость. Лучшим вариантом стало отдалиться. И, чёрт возьми, это оказалось так просто! Всего-то надо было прекратить ему писать, продолжать стабильно ходить на занятия, при этом сменив парту, и после уроков сразу же валить домой, под предлогом срочных дел… Никто ничего не спрашивал. Впрочем, ребята и раньше довольно быстро оставляли его в покое: стоило только изобразить на лице дежурную улыбку, сказать, что постараешься найти время в своём плотном графике, и они дружелюбно кивали в ответ. Но теперь молчал даже необычайно болтливый Цзянь И. Цунь Тоу всюду таскался за Гуаньшанем, а Чжэнси вообще никогда не отличался особенной разговорчивостью.

Им до него будто не было никакого дела.

Душить себя обидой, сжимая ладони в кулаки ночью, когда никто не видит, Хэ Тянь не хотел. Но по-другому не выходило. Он расстраивался, злился, обижался и так до бесконечности, словно забег по какому-то порочному кругу.

Предложение старшего брата поехать к семье на Чуньцзе Хэ Тянь воспринял едва ли не с энтузиазмом. Хотя он, само собой, пожалел об этом спустя три дня, но отмазываться, увы, было нечем.

Он покурил ещё раз, до момента, когда от никотина уже запершило в горле. Затем сплюнул вязкую слюну и проследил за ней взглядом до тех пор, пока та не исчезла, так и не приземлившись на землю.

В комнате ждал отглаженный, как с иголочки, специально подогнанный под него костюм. Подарок мачехи, хотя, какой уж тут подарок: им ведь радуются, а эти дорогостоящие куски ткани были сшиты между собой каким-то портным, и у Тяня даже не спросили, нравится ли ему такой цвет. Надевать весь этот пафос не хотелось и он, внутренне злорадствуя, облачился в обыкновенные джинсы с толстовкой. Затем, забывшись, глянул на панель уведомлений в телефоне и горько усмехнулся. Отучиться от этой привычки оказалось сложнее всего. Разумеется, там было пусто, но залезать в мессенджер, чтобы посмотреть, когда рыжий был в сети, Хэ Тянь запретил себе ещё неделю назад.

Обойдётся. Перебесится. Когда-нибудь это пройдёт.

Так гласили миллионы статей о неудавшихся романах, которые он прочитал в первые две недели. Но покамест, советы и рекомендации спасали слабо. Рыжий прочно укоренился в снах, эротических и не очень, словно назло попадался сначала в школьных коридорах, а затем в галерее собственного телефона. Удалить гигабайты фотографий с ним не поднималась рука. Тянь закинул всё в запароленную папку, надеясь, что забудет доступ. Но тот был до слёз смешным и лёгким. Don’t close mountain. Переведённые на английский имя и фамилия рыжего.

— Ты собрался? — резкий, недовольный стук в дверь от мачехи привёл парня в чувства.

— Да, иду, — он собирался машинально, не особенно следя за тщательностью.

Напоследок встретившись со своим отражением в зеркале, Тянь показал ему средний палец и вышел из комнаты.

Сегодняшняя встреча по крайней мере была чем-то новым в череде унылых семейных будней. Он попытался представить дочку этого богатого хрыча, с чьей женой дружила мать и понадеялся, что девочка хотя бы не будет страшной.

Хотя какая, к чёрту, разница? Вряд ли его насильно женят в шестнадцать. А ей, по словам мачехи вообще пятнадцать. Возможно, взрослые просто надеются установить связь, а дальше будь, что будет?

Её звали Вонг Юйчи. Отец был китайцем, а вот мать японкой, причём, по словам мачехи, родом вообще откуда-то из Индонезии. Тянь попытался отыскать девчонку в интернете, но, судя по всему, та либо использовала псевдоним, либо вообще нигде не регистрировалась. После безуспешных поисков парень отыскал в сети фотографии родителей: мать была красивой, а вот отец так себе.

Такие размышления здорово отвлекали, Хэ Тянь и не заметил, как машина подъехала к роскошной высотке в центре Гонконга. То, что встречу назначили в жилом доме не могло не радовать: от роскошных ресторанов и отелей уже натурально тошнило.

Отец задерживался, и Тянь ехал в лифте с братом и мачехой, которые, как обычно хранили молчание. Чэн по натуре был весьма сдержанным, а мачеха без присутствия отца не утруждала себя проявлениями чувств.

— Как здорово что вы пришли! — дверь открыла мама Юйчи.

Как и ожидалось: красивая, но в домашней одежде, ничего лишнего. Хэ Тянь слегка повеселел. Это было забавно, потому что его мачеха вырядилась, как на светский приём.

— Мы же обещали! — женщина ответила за всех, как обычно не уточняя, что обещала и договаривалась только она, ведь у Тяня права голоса не было.

— Проходите скорее! Пицца в духовке!

Это было ещё более странным, чем уютная домашняя атмосфера большой квартиры.

Пицца, вашу мать!

В нос ударил аромат свежеиспеченного теста и сыра.

Тянь скинул кроссовки, вежливо кивнул, сам повесил куртку в гардероб и прошёл чуть дальше в холл, чтобы не мешать остальным. Пока брат с мачехой расшаркивались в любезностях, он осмотрелся. Квартира была огромная, разумеется, и скорее всего не единственная. Здесь было два уровня: от холла наверх вела широкая лестница, по стене по мере подъёма висели какие-то абстрактные картины. С освещением, впрочем, как и с декором явно старались какие-нибудь именитые дизайнеры. Пол был уложен плиткой, но подогревался, так что без тапочек было тепло. Чтобы убирать такие квадратные метры однозначно требовалась прислуга, но последней Тянь пока не наблюдал.

— Я выслала их! — он услышал ответ на мысленный вопрос краем уха. — Выпьем вина, дорогая? — женщина обратилась к мачехе. — А Чэн составит нам компанию?

Его пить вино, разумеется, не пригласили. Тянь не удивился, когда мать Юйчи едва ли не за руку привела к нужной комнате и вежливо попросила провести время с дочерью, пока жёны чинно дожидаются мужей.

Сначала он думал постучать, но вдруг замер. За дверью звучала довольно-таки громкая музыка, его бы вряд ли услышали.

— Опять она за своё! — женщина ещё не ушла. — Несносная девчонка! — это было сказано на тон тише, но Тянь прекрасно расслышал сквозившую в голосе ярость.

Мать Юйчи рванула ручку двери на себя, и Тянь отшатнулся. Здесь, оказывается, была прекрасная звукоизоляция: в комнате музыка играла куда громче.

Он увидел неоновую подсветку, пущенную по всей стене, письменный стол, заваленный каким-то барахлом. Пахло приятно, похоже на ароматические свечи с ванилью или чем-то ещё, очень приторным. Создавалось впечатление, что Тянь зашёл в очень странную кондитерскую, в которой играл тяжёлый рок.

— ЮЙЧИ! — женщина ворвалась вихрем и пронеслась куда-то в полумрак: парень успел присмотреться к широкой кровати с полупрозрачным балдахином.

Началась возня, затем что-то грохнулось об пол и стены сотряс возмущённый вопль.

— ТЕБЯ СТУЧАТЬ ЧТО ЛИ НЕ УЧИЛИ?!

Это определённо не было тем, что Хэ Тянь ожидал увидеть. Дочка нефтепромышленника и какой-то бывшей фотомодели выкрасила половину волос в кислотно-розовый цвет?

Девочка, быстро подскочившая с пола, носила рваные джинсы и обыкновенную чёрную майку. Росту в ней было от силы метр шестьдесят, а вот энергии хоть отбавляй. Скандал закончился, так и не начавшись, видимо, её мать перепугалась за первое впечатление.

— Веди себя прилично! — музыка резко оборвалась.

— Зачем за шнур дёргать, там кнопка есть! — Юйчи скрестила руки на груди и закатила глаза.

Прямо как типичный подросток. Тянь усмехнулся, оглядывая остальную часть комнаты. Женщина зажгла верхний свет, и взор сразу же зацепился за обилие постеров.

— Я всё сказала! — рявкнула она, а потом непривычно спокойно улыбнулась Тяню и покинула комнату.

Он подумал, что ей, наверное, можно было пойти в актрисы. Такой резкой смены выражений лица позавидовали бы многие.

Оставшись с Юйчи наедине, парень немного растерялся. Она, кажется, и вовсе не замечала его присутствия. Он только сейчас обратил внимание, что по полу были разбросаны какие-то журналы, и девочка принялась их собирать.

— Помочь? — всё же решился спросить он.

— Как хочешь, — буркнула Юйчи.

— У меня предки тоже не сахар, — Тянь усмехнулся, наклоняясь и поднимая с пола журнал с обложкой какого-то новомодного хромированного байка. — Нравятся мотоциклы? — он скептически изогнул бровь.

— У отца целая коллекция, — девочка пожала плечами.

— Играешь? — Тянь положил журнал на письменный стол и заметил гитару, подключённую к усилку.

— Я что – на допросе?! — Юйчи бухнула ещё одну собранную стопку макулатуры рядом. — Чего припёрся?!

— Я не сам! Они мне угрожали! — парень рассмеялся.

Дерзкая девчонка нравилась всё больше. По крайней мере она не пыталась лицемерить с первого взгляда и вела себя вполне естественно.

— Ты из семьи Ву? — вопрос поверг его в замешательство.

— Нет, я Хэ Тянь.

— Ох, блядь, — Юйчи хлопнула себя рукой по лбу. — Как же затрахали сватать меня со всякими уродами…

— И не говори, — Тянь присел на край кровати. — Я бы сам не пошёл, честное слово.

— Ладно, — девочка накрутила прядку волос на палец, рассматривая его, будто скульптуру.

Кажется, она также, как и мать, резко сменяла гнев на милость.

— Балкон есть? — Тянь кивнул в сторону плотно занавешенных окон. — Курить охота.

— Спрашиваешь! — Юйчи рванула к плотным гардинам и отогнула занавесь. — Только там холодно.

— Да похуй, — парень пожал плечами, поднимаясь.

Забить глотку никотином, посмотреть на вид ночного Гонконга из самого центра — то, что нужно, чтобы ни о чём не думать.

— Я бы ещё не отказался от алкоголя, — он блаженно затянулся.

— Для такого у меня маловато прав в этом доме, — Юйчи вышла на балкон, прикрывая дверь и накинула на плечи толстовку. — Хотя можно спиздить что-то из отцовского бара.

— Тебя манерам не учили? — Тянь хохотнул. — Такая маленькая, а материшься, как портовый грузчик.

— Пошёл ты, — Юйчи вдруг перешла на английский. — Как хочу, так и разговариваю.

— Ого, — парень улыбнулся, отвечая. — Прекрасное произношение!

Девочка снова, видимо, по привычке накрутила прядку на палец.

— Учусь в Штатах, а сюда приезжаю на каникулы, когда у отца здесь дела. А обычно провожу время с мамой, в Токио.

Она потянула было руку к пачке сигарет, но Хэ Тянь покачал головой.

— Малая ещё, не дам тебе курить, — он опёрся на перила и посмотрел вниз.

— Зануда, — фыркнула Юйчи, но настаивать не стала.

Какое-то время они провели в молчании. Было немного странно, едва зная человека, не утруждать себя поддержанием беседы. Но с этой девчонкой оказалось неожиданно легко. Хэ Тянь настолько погрузился в свои мысли, что не заметил, как его тронули за предплечье.

— Пошли, замерзнешь же.

Юйчи вернулась в комнату первой и сразу же включила шнур питания музыкального центра обратно в розетку.

— Мне нравится эта группа, — Тянь задумчиво прикинул, куда бы пристроить пятую точку, и решился на стул возле письменного стола.

— Мои любимые, — Юйчи, ничуть его не смущаясь, с ногами завалилась в кровать. — Вот этот момент с соло на гитаре вообще бомба!

Как и подобает подросткам, они какое-то время провели в обсуждении музыки и предпочтений по жанрам. Девчонка любила всякий тяжеляк, оказалась неплохим знатоком гитар и мотоциклов и, самое главное, абсолютно не интересовалась парнями. Тянь даже уточнил про девушек, на что получил очередное закатывание глаз и весёлый смех. Юйчи, кажется, находилась на той стадии, когда никакой пол не интересен больше, чем поход на концерт любимой рок-группы.

У неё было много друзей по всему миру, она часто путешествовала с семьей и без, в школьных поездках по США. Знала японский, чуть хуже, чем английский и прекрасно ориентировалась во всём, что касалось нарушения правил. Хэ Тянь не заметил, как быстро пролетело время. Они обсудили так много, что у него даже во рту пересохло.

— Эй, если хочешь, я могу вытащить тебя на один ивент! — Юйчи оживилась. — Это здесь, в Гонконге. Есть один бар, куда я знаю, как попасть. Там будут эти ребята! — она переслала ему флаер с приглашением в вичате.

— Ну, если получится сбежать… — Тянь вздохнул, вспоминая о мачехе, которая денно и нощно контролировала его досуг в отсутствие отца. Скорее не из заботы, а из желания похвастаться перед мужем по возвращении последнего.

— Я знаю сотню способов свалить из дома, чтобы никто не запалил! — с гордостью изрекла Юйчи.

— Научишь? — парень улыбнулся.

Мысль о том, чтобы прошвырнуться по ночным улицам Гонконга, приятно согрела душу. Он даже оживился, придумывая, куда бы мог сходить.

— Посмотрим. Нужно изучить всю твою текущую ситуацию, — девчонка важно наморщила нос. — Так сказать, оценить расстановку сил!

— Военные действия начинать не стоит, — уточнил Тянь. — Но просто свалить было бы шикарно.

Свалить из Гонконга в другую страну. Например, в США. Он бы не отказался сменить обстановку настолько, чтобы забыть самого себя. Юйчи здорово справлялась с отвлекающей ролью, но её было мало. Мысли то и дело возвращались к нему. К рыжим волосам, которые мерещились в каждой картинке журнала, к наглому говору, точь-в-точь, как у этой девчонки…

Вдруг завибрировал телефон.

«Эй, чувак», — ему неожиданно написал Цунь Тоу.

«М?» — Тянь ответил, не особенно задумываясь о причинах интереса.

«У тебя всё нормально?»

После этих слов парень слегка напрягся. Не в стиле лысого было спрашивать такие вещи. Их диалог пестрел картинками каких-то «горячих цыпочек», пошлых шуток и дурацких видео со смешными животными, которые Цунь Тоу коллекционировал тоннами.

«Нормально, сам как?» — Тянь нахмурился в ожидании ответа.

«Пойдёт», — сообщение появилось на экране молниеносно, словно лысый сидел и пялился в мобильный, ни на что не отвлекаясь. — «Ты ща в Гонконге?»

«Ага. А что такое?»

Интерес Цунь Тоу показался необъяснимым. Хэ Тянь прокручивал в голове всевозможные варианты, почему этот парень ни с того, ни с сего решил спросить, как у него дела, но ничего толкового в голову так и не приходило.

«Да просто. Тусуюсь тут с пацанами в торговом центре».

«Весело вам отдохнуть», — Тянь решил закончить этот странный разговор первым.

«Почему не общаешься с нами больше?»

Он застыл, задержав палец на кнопке блокировки.

— Эй, ты чего? — Юйчи склонила голову в бок. — У тебя такое лицо идиотское. Кредиторы что ли пишут?

— Нет, — в это мгновение захотелось от неё отмахнуться.

Тянь не знал, как ответить лысому на этот вопрос, но даже сама его постановка была совершенно не в его характере.

«Да так, возникли кое-какие разногласия», — он решил ответить честно.

«Опять поссорились с боссом?» — Цунь Тоу называл так Гуаньшаня время от времени.

«Ты что ли в психологи заделался?» — у Тяня резко вспотели ладони.

«Я его спрашивал, он говорит, что ни на что не злится».

Парень горько усмехнулся. Если бы рыжий сказал Цунь Тоу, что произошло на самом деле, тот вряд ли бы сейчас написал. Возможно, сказал бы, что Хэ Тянь больной и добавил бы его контакт в чёрный список. А может, растравил бы эту байку всей школе, и по возвращении парня ждала бы всеобщая травля.

Но нет, Гуаньшань был не из тех людей, которые, поддавшись эмоциям, болтают лишнее. Слишком правильный. Слишком честный. Он весь был немного слишком для него.

Написать ему вдруг захотелось с непреодолимой силой. Просто спросить: «Как дела?», «Что делаешь?», «Может, сходим погулять на этих выходных?»

Но Тянь осекал себя всякий раз, когда мысли поворачивали на эту косую дорожку. Никакой дружеской прогулки между ними не выйдет. Впрочем, как и банального разговора. Он совсем не готов быть рядом, как друг.

«Хочешь поговорить?»

На сердце похолодело. Сразу же вспомнились слова рыжего, ведь тот написал ему это из его же собственной квартиры. Когда гулял с Райли, и всё было относительно хорошо.

Хэ Тянь в очередной раз проклял себя и свой длинный язык. Неужели нужно было отвечать на тот вопрос рыжего в Рождественскую ночь? Но он ведь хотел быть с ним честным…

«Нет, спасибо, братан. Не хочу», — наконец, ответил парень, тяжело вздыхая.

«Как знаешь».

Цунь Тоу пропал из сети.

— Всё в порядке? — Юйчи вырвала его из трясины собственных сожалений, постучав по макушке указательным пальцем.

Она стояла так близко, что Тянь вздрогнул, уставившись на её толстовку.

— Да, все путём, — он попытался отшутиться.

— Брось ты. Я пыталась юморить про кредиторов, но ты в эти пять минут будто вымер! — она поводила перед его лицом ладонями. — Вообще ни на что не реагировал.

— Бывает, — парень нахмурился. Ему не понравилось, что кто-то посторонний с такой лёгкостью смог его прочесть.

— Дай угадаю! Дела сердечные! — тем временем тон Юйчи сменился, став более озорным.

— Иди ты… — Тянь запнулся. Привычка вести себя прилично и не выражаться в присутствии дам сыграла с ним злую шутку. Прозвучало совсем не обидно.

— Да пошли её на хуй! Делов то! — возмутилась девочка. — Оно же того не стоит, вся жизнь ещё впереди!

— В тебе метр с кепкой, а вон как философствуешь! — Тяню удалось немного отвлечься.

— Потому что я видела это, — Юйчи вдруг посерьёзнела. — У меня знаешь сколько таких друзей-подруг страдает?

— Без понятия, — парень развёл руками.

— У всех одно и то же. Неразделённая любовь. Отказы. Трагедия, блядь, всей жизни…

— Это бывает больно. Не узнаешь, пока сама не попробуешь, — уточнил Тянь.

— Именно поэтому я решила, что тема отношений для меня табу! — гордо заявила Юйчи. — В мире слишком много интересного!

— Что, например? — парень отложил мобильный на стол и устроился поудобнее.

— Путешествия. Хочу объехать весь земной шар! Побывать в Арктике! Взобраться на Эверест, помедитировать с монахами в какой-нибудь в жопе мира! Съесть змею, в конце концов… — она усмехнулась.

— Сделать татуировку? — предложил Тянь.

— Вообще-то у меня есть, — Юйчи слегка смутилась.

— Серьёзно? Покажи!

— В таких местах посторонним не показывают! — девочка залилась счастливым смехом.

В принципе ему было похуй, где эта тату и зачем её сделала пятнадцатилетняя школьница, но этот разговор действительно отвлёк его от дурных мыслей.

К концу дня Хэ Тянь испытывал лёгкую усталость от обилия идей и впечатлений. В груди плескалась невысказанная благодарность к этой смешной маленькой бунтарке. Они обменялись контактами, и девочка обещала написать на следующий день.

Молчание по дороге домой теперь не выглядело таким уж холодным, наоборот, Тянь отдыхал. Мачеха не доставала с расспросами, возможно, надеясь на более удачный момент встречи с отцом, который в гости так и не приехал. Впрочем, Хэ Тянь не стал дожидаться развития событий и, сославшись на усталость, сбежал к себе в комнату.

Прислуга выгуляла Райли, пёс преспокойно спал возле его кровати. Прижав к себе собаку, Хэ Тянь повалялся с ним на полу какое-то время, дурачась и играя, а затем сходил в душ и пообещал себе, что после него уснёт сном младенца.

Но телефон, который он забыл поставить на беззвучный режим, вдруг взорвался от уведомлений. Юйчи прислала кучу фотографий заведения, в которое приглашала пойти. Ответив, что всё посмотрит завтра, Тянь свернул диалог и его взгляд вдруг зацепился за диалог с Цунь Тоу.

«Как знаешь», — гласило его последнее сообщение.

«Знаешь, наверное, я всё-таки был бы не против поболтать», — он решил ответить спустя несколько часов, но теперь это не казалось ему такой уж плохой идеей.

В школу всё равно ходить придётся. Нельзя же стать изгоем: у такой заметной фигуры, как он, это вряд ли получится.

«Чё?» — ответил Цунь Тоу спустя минуту, прикрепив к сообщению удивлённый стикер.

«Ну ты сам предлагал поговорить. Я был немного занят, а вот сейчас вполне могу», — Тянь упал на мягкий матрас, блаженно потягиваясь.

«Чувак, я ничего такого не предлагал…» — лысый сопровождал каждое сообщение целой ордой смайликов.

«Да ты пару часов назад спрашивал, как у меня дела!»

Цунь Тоу начал что-то печатать в ответ, но затем прервался и прислал скриншот экрана.

Их диалог заканчивался на идиотском видео и фразе Хэ Тяня о том, что он не против поболтать.

— Блядь… — вслух произнёс парень.

Сердце забилось в груди, как сумасшедшее. Кажется, у него даже немного потемнело перед глазами из-за прилившего адреналина.

«Ты там что, нажрался и меня с какой-нибудь красоткой попутал»?

«Да, с рыжей», — подумал Хэ Тянь и его будто подбросило с постели.

Он не мог поверить в то, что произошло, но, прокрутив их диалог назад, ещё раз убедился, что все сообщения остались на месте.

Кто-то писал ему от лица Цунь Тоу, а потом стёр, чтобы лысый ничего не заподозрил. В то, что Гуаньшань способен на такое, верилось с трудом. Это был самый фантастический расклад из тех, что Хэ Тянь прокручивал в голове раз за разом, надеясь на чудо.

Но это же было! Грёбаное, запоздалое рождественское чудо…

====== 19. Неправильно ======

— Дорогой, доешь рис.

— Не хочу, мам.

— Гуаньшань! — женщина нахмурилась и отложила палочки в сторону.

— Прости, — спохватился рыжий. — Нет аппетита, правда.

— В школу не опоздаешь? Совсем себе режим сбил с этими праздниками, — посетовала мать.

— Успею, — парень всё-таки впихнул в себя остатки с тарелки и быстро поднялся, чтобы успеть собрать грязную посуду.

— Я сама помою, собирайся! — мама догнала его возле раковины. — Что-то случилось?

— С чего ты взяла? — Гуаньшань изобразил на лице максимальное удивление, на которое был способен в данной ситуации.

— Ты сам не свой уже несколько дней, — женщина забрала у него из рук мокрую губку.

Как обычно, невероятно проницательная! Даже от того, что он всего лишь недоговаривал, было стыдно до жути. А как сообщить истинную причину, если рыжий и сам толком не мог объяснить, что с ним не так?

Единственное слово, которое приходило в голову: неправильно. Оно раскрывало смысл происходящего, но не поддавалось уточнениям.

Признание Хэ Тяня, которое рыжий, в принципе, ожидал, словно с ног сшибло. А дальше стало только хуже: на следующий день Гуаньшань ждал мажора, как обычно караулящего на углу, где они обычно договаривались с Цунь Тоу, но тот не пришёл. На второй день он с невозмутимым видом подсел к ним во время обеда и говорил о такой херне, словно они были случайно встретившимися по дороге знакомыми.

Затем Тянь будто пропал: как выяснилось, он убегал сразу после уроков под предлогом объёмных домашних заданий.

Но эта, блядь, чушь собачья в голове не укладывалась! Хэ, мать его, Тянь, выделяющий дополнительное время на домашку?! Её, конечно, и вправду стало больше перед концом семестра, но это скорее рыжему требовалось больше времени, чтобы решить все задания по математике и написать ворох эссе.

Из тупого игнора напрашивался единственный вывод — Хэ Тянь просто не хотел видеть Гуаньшаня. Но почему?! Почему всё это казалось таким блядски неправильным?

— Солнышко, — мама ласково погладила его по плечу. — Иди собирайся.

Рыжий растерянно кивнул ей и ушёл к себе в комнату, где снова завис, на этот раз перед кроватью с кучей вещей, которые он так и не разобрал после стирки.

Мысли крутились вокруг собственного недавнего поступка.

Они тогда коротали время в ресторанном дворике местного торгового центра: большинство в это время отмечали Чуньцзе с семьями, но им неожиданно удалось выбраться погулять. Гуаньшань хорошо запомнил этот момент. Ребята ушли делать заказ в каком-то кафе, а он увидел забытый на столике телефон, принадлежащий Цунь Тоу. Рыжий часто брал его, чтобы поиграть в какие-нибудь стрелялки: у лысого была самая новая, шустрая модель. Но когда он разблокировал экран, то увидел открытый мессенджер, где на глаза сразу же попался диалог с Хэ Тянем.

Палец сам рефлекторно потянулся к клавиатуре. Гуаньшаня захлестнуло любопытство: узнать, как у мажора дела, вдруг захотелось с такой силой, что он себя даже немного испугался.

Это было опрометчиво? Нет, это было скорее пиздец, как глупо! Зачем он это вообще сделал?!

Признаться, что без этого придурка в их компании чего-то не хватало — не позволяла гордость. Он довольно долго привыкал к присутствию Хэ Тяня, к его глупым шуткам и к бесконечным попыткам остаться наедине, а теперь этот мудак его игнорировал. С какого хуя?!

Да, рыжий узнал Тяня куда лучше, но какой-то незримый барьер между ними всё равно остался. Он не разрушился после разговора на Рождество, скорее наоборот. Наверное, сработал какой-то защитный механизм психики: признание мажора словно отделилось от других, более-менее счастливых воспоминаний между ними. Мысленно Гуаньшань будто поделил Хэ Тяня надвое, как бы глупо и странно это не звучало. Первый Хэ Тянь едва не стал его другом, ну или, по крайней мере, приятелем, которого можно терпеть.

А вот второй…

Этот Хэ Тянь вызывал подсознательную тревогу, причину которой Гуаньшань не мог для себя объяснить до сих пор. Был ли основанием его собственный повышенный интерес ко всему, что касалось мажора? Или тревогу вызывали чужие, вскользь брошенные взгляды и как будто случайные прикосновения? Рыжий вздрагивал, стоило им случайно столкнуться плечами, а Хэ Тянь порой смотрел на него, как голодный. Синие глаза становились темнее, он выглядел опасно, будто вот-вот готовый наброситься и хуй его знает, что потом.

Но как бы рыжий не отрицал даже для самого себя, и к такому Хэ Тяню он привык тоже. Наверное, поэтому так и не ответил на то признание. Сначала появился небольшой страх, но затем рыжий словно принял его слова, как должное.

И это, блядь, тоже было как-то неправильно!

Ему следовало немедленно расставить все точки над «i». Сразу же сказать, что между ними никогда ничего не получится, как бы долго мажор не мечтал. Потому что Гуаньшаня, блядь, не привлекали парни!

Впрочем, в ту ночь он впервые задумался, а когда в последний раз его взгляд падал на женскую короткую юбку? Рядом всегда был Цунь Тоу, который нёс пургу о бабах тоннами, и рыжему казалось, что именно из-за него ото всех этих сердечных дел начинало подташнивать.

Гуаньшань посмотрел на время, горько усмехнулся и принялся натягивать школьную форму. Пискнуло оповещение на телефоне: Цунь Тоу уже ждал на углу и жаловался на холод. На прошлой неделе почти каждый день шли дожди, а сейчас поднялся сильный ветер. Он вроде бы прогнал облака, но комфортнее от этого не стало.

— Ветровку не забудь! Сегодня обещали какой-то ураган! — мама выглянула в прихожую, наблюдая, как рыжий шнурует кроссовки. — Ты будешь вечером?

Она вдруг сильно закашлялась, и Гуаньшань напрягся. Он уже слышал это сегодня ночью. В последнее время всё чаще, если задуматься, и плохо, что мама ничего не предпринимала.

— Да, у нас занятия до пяти, — бросил он, снимая куртку с вешалки.

Его накрыло невыносимое чувство стыда, ведь мысли о ёбаном Хэ Тяне вытесняли куда более важные. О здоровье мамы следовало думать в первую очередь, и он пообещал себе, что вечером обязательно уговорит её пойти на обследование в больницу. Пускай там будут очереди, но они хотя бы начнут то, что давно пора было сделать.

— Какие люди! — ждущий его Цунь Тоу прыгал то на одной ноге, то на другой. Закутанный в белую куртку и замотанный в красный шарф, он чем-то напоминал ожившего снеговика.

Рыжий рассматривал его с долю секунды, постепенно соображая, что это восклицание было адресовано кому-то другому. Затем его взгляд сместился, и по всему телу словно прокатилась ледяная волна, ивовсе не холод или ветер были тому причиной.

Чуть отросшие тёмные волосы развевались на ветру, открывая высокий лоб и четкую линию нахмуренных бровей. Бледный, с темными кругами под глазами, Хэ Тянь сейчас походил на уставшего зомби.

— Ты чё такой болезненный? — заржал лысый, и Гуаньшань поблагодарил всех известных ему богов, потому что Цунь Тоу спас положение.

— Не выспался, — пробормотал мажор и поправил спортивную сумку на плече.

— Вперёд к знаниям! — лысый был настроен весьма оптимистично.

Он находился между ними и обращался поочередно то к одному, то к другому, так, что отвечать приходилось по отдельности. Из-за сильного ветра Гуаньшань не слышал тихие реплики Тяня, и это немного бесило. Он всё ждал, когда же Цунь Тоу спросит о собаке, ведь это было куда важнее чем, блядь, сколько красивых цыпочек можно встретить на Гонконгских улицах.

По дороге они пересеклись с Цзянем, который рассказал, что Чжэнси заболел, и Гуаньшань на всякий случай застегнул ветровку под подбородок. Белобрысый понурил голову, Хэ Тянь прикурил, и они вчетвером остановились на углу, возле школьного забора.

— Сегодня будет попроще, братаны, это же первый день семестра, — бодро продолжал Цунь Тоу. — Эй, ну чё вы все такие кислые, я, между прочим, рад вас видеть! — он толкнул Хэ Тяня плечом.

— Я тоже, — спокойно ответил тот, разглядывая огонёк сигареты.

Рыжему нестерпимо захотелось курить, но свои он так и не купил.

— Я кислый, потому что нет Сиси, — пробормотал Цзянь И. — После школы пойду к нему и куплю что-нибудь вкусного!

— А с тобой можно? — попытался напроситься лысый.

— Он же болеет, — осёк его Гуаньшань.

— Но у него есть вся коллекция манги про того маньяка, которую я давно хотел прочитать! — заныл лысый. — Пошли все вместе?!

Цзянь И наморщил нос, с секунду над чем-то раздумывая. Рыжий вспомнил, как белобрысый с Чжэнси перед самым концом семестра пропадали куда-то вдвоём сразу после уроков. Вообще-то никто из них никогда не звал к себе в гости…

— Ладно, пошли. Но только если Тянь раскошелится на мясо, а ты, рыжик, его приготовишь, — видимо, белобрысый решил воспользоваться ситуацией.

— Вот это расклад! — восторженно согласился Цунь Тоу. — Ну что, ребят, идёте?

В эту секунду Гуаньшань всё же столкнулся с мажором взглядом. Между ними словно состоялся немой диалог: едва заметное пожимание плечами со стороны Тяня и слабый кивок. Да, он не против.

— Идём, — рыжий на мгновение задумался о том, что ответил за них обоих.

— Осторожнее, учитель! — Цзянь И резко стукнул Хэ Тяня по руке, и тот выронил сигарету.

Цунь Тоу вовремя затушил её носком кроссовки. Пожилой мужчина, преподававший физику, носил очки и, к счастью, не разглядел, чем они тут занимались.

— Доброе утро, господин! — всё разом поклонились.

— Чего прохлаждаетесь? А ну марш в здание, ещё не хватало простуду подхватить! — недовольно проворчал он, и всем пришлось подчиниться.

Первые три урока тянулись, как смола. Гуаньшань то и дело засыпал, с трудом что-то конспектировал и еле-еле поспевал за мыслью учителей. На четвёртом уроке преподаватель экономики напомнил о проектах, о которых говорил в начале года. Он хотел, чтобы мероприятия приурочили к весеннему фестивалю, и собирался устроить что-то вроде большой ярмарки. Рыжий поймал обеспокоенный взгляд Цунь Тоу: тот кивнул на Хэ Тяня, и сразу же вспомнилось, что они вообще-то собирались делать этот проект вместе.

На деле, естественно, никто из учеников не готовился, и после урока в столовой только и обсуждали, что можно придумать. Идей было миллион, но в основном всё сводилось к банальной торговле.

— Может, откроем какое-нибудь кафе? — предложил лысый, катая по тарелке кусочек пельменя. — Босс же у нас хороший повар.

— Не хочу я ничего кашеварить! — огрызнулся Гуаньшань.

Цзянь И залипал в телефоне: судя по всему, докладывал обо всём происходящем Чжэнси. Хэ Тянь пил только сок, и весь его обед оставался нетронутым. Рыжий фыркнул, про себя размышляя, уж не голодный ли бойкот тот решил устроить? Что за глупости!

Когда все замолчали у Гуаньшаня вдруг неожиданно зазвонил телефон. Мама редко набирала ему посреди школьного дня, поэтому он резво подскочил, оставив рюкзак на стуле, и выбежал в коридор.

— Солнышко, — хрипло начала женщина и закашлялась. — Я сейчас дома, но собираюсь в больницу.

Рыжий услышал голоса на заднем плане и похолодел.

— Что случилось?! Кто там?!

— Это врачи скорой, — она очень тяжело дышала. Каждое слово будто давалось ей с огромным трудом.

— В какую больницу? — Гуаньшань ухватился за подоконник и прислонился лбом к холодному стеклу.

Мама с кем-то посоветовалась и сбивчиво назвала адрес, велев не беспокоиться и спокойно доучиться этот день. Её должны были забрать на какое-то обследование.

Разумеется, после такого разговора, рыжий не то, что учиться, он и думать ни о чём другом больше не мог. Но сбежать из школы не представлялось возможным: ворота запирали, возле них дежурил охранник. Территорию, окружённую высоким забором, изредка патрулировали учителя.

Однако находиться в таком состоянии на занятиях казалось бессмысленно, и Гуаньшань всерьёз раздумывал, не пойти ли ему в учительскую, чтобы попробовать отпроситься.

Его съедала тревога. Сразу вспомнились все случаи, когда маме было плохо. Рыжий подсчитал, что это началось ещё прошлым летом и ему стало дурно от всяких жутких предположений. Когда он вбил в поисковик симптомы, его прошибло холодным потом: диагнозы предлагались один другого хуже.

Не выдержав, Гуаньшань отпросился в туалет посреди четвёртого урока. Он умылся ледяной водой, вышел и принялся бессмысленно мерить коридор шагами, кусая губы и пытаясь унять чёртову дрожь во всём теле.

Вдруг дверь в класс снова открылась, видимо, кто-то отпросился следом за ним. Рыжий не знал, кто именно, так как их кабинет находился за поворотом. Он не придал этому особенного значения, до тех пор, пока не увидел знакомую фигуру.

— Что случилось? — Хэ Тянь выглядел серьёзно.

— Мама в больнице, — рефлекторно ответил рыжий, снова погружаясь в нервные мысли.

— В какой? Что с ней? — мажор подошёл ближе.

Гуаньшань объяснил, где находится госпиталь, и уселся на подоконник. Обеспокоенность сменилась злобой на самого себя и на Хэ Тяня. Из-за мажора он и думать забыл о том, что действительно важно!

— Чего ты припёрся? — рыжий потёр лицо руками.

— Ты себя в зеркало видел? — вопросом на вопрос ответил парень.

— Да похуй, — отмахнулся Гуаньшань и с тоской посмотрел за окно.

Там снова накрапывал дождь. Поднялся сильный ветер: верхушки молодых деревьев, посаженных на школьной аллейке, едва не пригибало к земле. По дороге за школой пролетел полиэтиленовый пакет и какие-то газеты. Поток воздуха подхватил их, закружив вихрем.

— Так и чего расселся? — Хэ Тянь сложил руки на груди.

— А? — рыжий перевёл на него удивлённый взгляд.

— Поехали в больницу! — мажор уже копался у себя в телефоне.

— Но как же… Там забор мокрый, и вон, сторож ходит… — Гуаньшань пытался продумать пути отступления, но очень боялся, что поймают. Сейчас это стало бы совсем некстати.

— Я вызвал такси, пошли.

— А урок?

— Уроков не будет, — безапелляционно заявил Тянь и махнул рукой. Слегка опешивший рыжий поспешил за ним.

Куртки удалось забрать без особых приключений: смотритель на первом этаже как раз ушёл в кафетерий. На выходе мажор наплёл что-то охраннику, но Гуаньшань не расслышал, что именно, так как торопился первым выйти на улицу.

Та встретила его порывом холодного ветра. Мелкая морось тут же намочила лицо, и рыжий спешно накинул на голову капюшон толстовки.

— Отсюда до ворот бегом, — Тянь застегнулся. — Наши вещи после уроков заберёт Цунь Тоу.

— Почему до ворот, они же закрыты… — в замешательстве пробормотал рыжий.

Он так волновался, что даже не подумал о плане, который, видимо, уже созрел в голове Хэ Тяня. Парень уверенно двинул вперёд, постепенно переходя на бег, и Гуаньшань потрусил следом, щурясь от мелких капель. Он выдыхал воздух медленно, чтобы не сбить дыхание. Бегом до ворот было минуты две, территория школы занимала огромное пространство и включала в себя кучу зданий.

— Скорая? — он увидел мигалки ещё издалека.

— Ага, — отозвался Тянь впереди. — Скорее, мы успеем!

Врачи, о чём-то препиравшиеся с удивлённой охраной, не обратили на них никакого внимания. Мажор ухватил рыжего за плечо, пригибая к земле, и они проскочили в закрывающиеся ворота аккурат мимо машины.

— Блядь, — рыжий остановился за углом, там, где их уже не должны были увидеть. — Это ты их вызвал?

— Ничего другого в голову не пришло, извиняй, — Тянь повертел головой в поисках такси. — Вон он, бегом!

Он торопился и выглядел не менее обеспокоенным, чем Гуаньшань. Водитель, услышав, куда им нужно, тоже прибавил газу. Уже в салоне, отходя от пробежки по мокрой, ветреной улице, рыжий достал телефон и попытался набрать мамин номер. Разумеется, аппарат вызываемого абонента был выключен или находился вне зоны действия сети.

— Она уже, наверное, сдала личные вещи, — заметил Тянь, когда Гуаньшань спрятал телефон в карман. — Если ей должны делать операцию или что-то такое…

— Какую ещё операцию?! — у рыжего в груди снова похолодело.

Видимо, он посмотрел на Хэ Тяня так, что тот поспешил поправиться.

— Ну, в больнице же просят выключать телефоны во время приёма. Это отвлекает врачей.

Гуаньшань откинул голову на спинку сиденья и устало выдохнул. До госпиталя они ехали как будто час. Хэ Тянь молчал, что-то читая в телефоне, а водитель сосредоточенно следил за дорогой. Слышался только монотонный скрип дворников по лобовому стеклу, который для рыжего звучал словно обратный отсчёт.

Когда они вошли в просторный холл городской больницы, он растерялся, ведь не был тут ни разу и не знал, к кому обратиться в первую очередь. Надеть бахилы? Найти ресепшн? Назвать имя и фамилию мамы? А вдруг их не пустят?

Хэ Тянь сориентировался намного быстрее. Он осторожно подцепил рукав ветровки Гуаньшаня и потянул за собой. Раздевалка и стойка регистрации прибывших пациентов скорой оказались чуть дальше по коридору.

Мажор задал несколько вопросов, и через несколько минут они уже знали имя маминого лечащего врача. Однако её и вправду увезли на обследование, и возможности поговорить с доктором не было.

— А вы не могли бы сделать одолжение? — Тянь перегнулся через стойку, улыбаясь молодой медсестре. Рыжий поморщился: такое выражение лица мажора казалось неуместным.

— Ну что вам ещё? — девушка выглядела непрошибаемой.

Однако Хэ Тянь добился своего. Рыжий уже отошёл к окну, когда парень вернулся, помахивая какой-то бумажкой.

— Ждать нет смысла, но у нас есть личный телефон врача. Ещё пришлось дать ей свой, обещала позвонить по окончании процедуры. Надеюсь, не обманет.

Гуаньшань выхватил записку у него из рук. Находиться в пропахшем медикаментами коридоре не хотелось, но он планировал сидеть тут хоть до вечера, пока ему не скажут, в чём дело.

— Эй, — Хэ Тянь опёрся на стену плечом. — В лучшем случае нас скоро попросят отсюда уйти, в худшем выгонят. У тебя теперь есть контакт, можно ехать домой и дожидаться известий. Если не будет звонков, наберёшь доктору сам.

— Умник, — зло процедил Гуаньшань, в глубине души признавая его правоту.

Сидеть здесь, как на иголках, и ждать, пока не сделают замечания — глупо. Злиться на мажора, который, в общем-то помог, бессмысленно тоже. Он только сейчас снова обратил внимание на его бледность. Тянь не выглядел больным, просто уставшим и самую малость грустным. Что-то появилось во взгляде, с которым рыжий боялся лишний раз встречаться.

— Отсюда до моего дома две остановки на автобусе, — пробубнил Гуаньшань.

— Ну хорошо, недалеко, — согласился Тянь.

Они вышли на крыльцо больницы и спустились по ступенькам к месту для курения. Мажор глянул на него мельком и молча протянул пачку. Рыжий кивнул, взяв одну.

— Ты не обедал, — констатировал он, прикуривая.

— Да аппетит что-то пропал, потом поем, — отмахнулся Тянь.

— Как Райли?

— Спит, наверное. Утром хулиганил, не давал мне одеться и таскал кроссовки в гостиную.

Гуаньшань слабо улыбнулся. Пёс вообще-то ему очень нравился и наблюдать за его шалостями было действительно весело. Но Тянь не звал его в гости, хотя раньше он предлагал это первым делом. Возвращаться домой рыжий почему-то боялся. Он бы лучше прождал здесь, на крыльце или в курилке… Под козырьком хотя бы не моросило.

— Молодые люди, почему вы не в школе? — к ним обратилась какая-то женщина в белом халате. Она курила неподалёку, одной рукой придерживая зонтик.

— Навещали больного, — тут же ответил Тянь.

— А из какой вы школы? — она оказалась настырной.

— Уже собираемся туда вернуться! — Гуаньшань выкинул сигарету под её недовольным взглядом и кивнул мажору в сторону дороги.

На автобусной остановке оба остановились в лёгкой растерянности. С одной стороны рыжему не хотелось оставаться одному, но с другой уроки ещё не закончились, да и проводить время с Цунь Тоу в такой ситуации казалось не лучшим решением.

— Ну, я пошёл, — Тянь растрепал влажные волосы ладонью.

— Стой, — рыжий остановил его, ещё не успев продумать, что именно скажет.

Желание в мыслях, конечно же, было, но вот озвучивать его он боялся. Хэ Тянь мог не так понять.

Весь сегодняшний день, блядь, не был правильным от слова совсем.

— Подождёшь со мной звонка от врача? — всё-таки выдавил из себя Гуаньшань.

— Здесь что ли? — Тянь удивлённо приподнял бровь.

На автобусную остановку подошло ещё несколько человек: все пытались спрятаться от усиливающегося дождя и промозглого ветра.

— Нет, можем у меня, — обречённо ответил рыжий.

— Ты не против? — осторожно уточнил мажор.

Гуаньшань посмотрел на асфальт, прикусив губу, и подумал, что он не только «не против». При всех прочих условиях именно Хэ Тянь напрягал его сейчас в меньшей степени. С ним было спокойнее. С ним, блядь, почему-то становилось как-то… правильно?

— Я не против, — подтвердил он, по-прежнему не глядя в его сторону.

— Автобус едет, — вдруг сказал кто-то из толпы.

Рыжий поднял голову и увидел, что мажор улыбается. Едва заметно и, судя по всему, впервые за день, но Гуаньшань почему-то подумал, что уж лучше так, чем как сегодня утром. Улыбка Тяню, оказывается, очень шла.

====== 20. Я дома ======

В квартире было натоптано. Видимо, врачи не особенно церемонились с обувью, несмотря на дождь. Может и к лучшему, ведь они наверняка спешили помочь госпоже Мо.

Хэ Тянь перевёл взгляд на зависшего рыжего. Тот молча созерцал следы ботинок на плитке в коридоре и выглядел, как загипнотизированный.

— Надо вытереть, — наконец, проговорил он, оглядываясь.

Швабру Хэ Тянь заметил первым: та стояла в углу, рядом с пустым ведром.

— Давай помогу, — он сам от себя не ожидал ничего подобного, но рыжего было по-человечески жалко.

Гуаньшань хоть и старался храбриться и выглядеть уверенно, но то и дело застывал каменным изваянием. По его лицу с лёгкостью можно было прочесть почти все невесёлые мысли. Именно из-за этого состояния он даже не отреагировал на предложение помощи. Когда Хэ Тянь уже набрал воды в ванной комнате и молча отжал тряпку, рыжий только разулся. Потом он какое-то время смотрел, как следы на полу в коридоре и гостиной превращаются в грязные разводы, а затем и вовсе исчезают.

— Гораздо лучше, — Тянь в последний раз вытер порожек и поставил швабру с ведром на место.

— Зачем ты это делаешь? — Гуаньшань задал какой-то уж слишком риторический вопрос.

— В смысле? — парень растерялся, не зная, как отвечать. — У тебя пол грязный — я вытер. Логично же.

Рыжий покачал головой, как будто всем своим видом давая понять, что ничего логичного в этом не видит, прошёл на кухню и уселся за небольшой обеденный стол. Хэ Тянь повторил за ним и уставился на корзинку, накрытую красной салфеткой из ткани.

— Это чуньцзюань*, — пояснил Гуаньшань. — Бери, если хочешь.

— Вы сами их готовили? — Тянь осторожно приподнял край и увидел рулетики из тонкого теста, точь-в-точь, как и в его детстве делала мама.

— Да, с мясом.

На вкус оказалось также, как он ожидал: в меру солёные, слегка сладковатые, мягкие внутри, с масляной корочкой. Разумеется, Тянь слабо помнил их вкус, ведь ему было всего семь, когда мамы не стало.

— Офигенные. В детстве ел такие же, — он решил поделиться этим воспоминанием с рыжим. — Мама всех выгоняла из кухни, ругалась, что мы с Чэном слишком шумим… А отец читал газету и много курил, поэтому ему доставалось тоже. Зато она отправляла нас во двор, и мы могли там с ним поиграть.

— Во что? — рыжий уронил голову на сложенные руки и прикрыл глаза.

— В захват крепости, — Тянь с удовольствием жевал уже второй рулетик, будто заново погружаясь в одни из самых счастливых моментов детства. — У нас там был шалаш. Домик на дереве отец строить не разрешал, боялся, что мы свалимся или на нас станут жаловаться соседи… Потом Чэн закончил школу, поступил в университет и ему стало не до меня. Но сделать шалаш когда-то помог именно он… Я прятался внутри и отстреливался от него и отца из самодельного лука.

Говорить вслух о том, что так долго хранил в глубине души оказалось удивительно легко. Но Хэ Тянь знал, почему. Именно с рыжим ему хотелось поделиться буквально всем, пусть это и не вызывало особого интереса в данную минуту. Парень, кажется, задремал, и никак не реагировал на историю. Тянь доел рулетик, аккуратно смахнул со стола крошки и заметил открытую бутылку с водой на кухонной тумбе. Было неловко хозяйничать самому, но беспокоить Гуаньшаня не хотелось, поэтому он осторожно достал стакан из сушилки.

Через минут пять позвонил Цунь Тоу. Оказывается, невинная шалость со скорой помощью вызвала самую настоящую смуту. Последний урок отменили, пытаясь выяснить, кому же всё-таки стало плохо, и лысый уже был на подходе к дому рыжего.

Хэ Тянь, само собой, предпочёл бы остаться с Гуаньшанем наедине, но в данной ситуации третий лишний оказался как нельзя кстати. Цунь Тоу задал целую кучу вопросов и растормошил рыжего как следует: тот даже начал привычно огрызаться.

— А давайте сделаем домашку? — предложил лысый, на что Гуаньшань сразу же закатил глаза.

— Всё равно ждём звонка. Я не против, — Хэ Тянь пожал плечами и вытащил тетрадку из сумки на кухонный стол.

— Чур я первый списывать алгебру! — радостно объявил Цунь Тоу и устроился рядом. — Не переживай босс, — он обратился к рыжему. — Всё с твоей мамой будет в порядке!

Хэ Тянь решал задачи быстро и уверенно, изредка поглядывая на рыжего. Тот склонился над учебником и периодически напряжённо грыз кончик карандаша. Когда ему надоедало пытаться найти решение самому, он подсматривал в тетрадку к Цунь Тоу. Это забавляло: рыжий старался ни в чём не зависеть от других и бился с задачами сам, в отличие от своего немного легкомысленного друга.

Упёртый — это качество Тяня особенно восхищало и притягивало. Никто, кроме Мо, не боролся с обстоятельствами так долго и отчаянно. Пожалуй, ему самому бы следовало поучиться, чтобы не впадать в хандру. Хотя его всё-таки постепенно отпускало. Конечно, симпатия к рыжему никуда не исчезла, и Тянь по-прежнему смотрел на парня с лёгким оттенком обожания. Легче стало на сердце, по крайней мере потому, что он его больше не обманывал.

Гуаньшань не отталкивал, однако допускать, чтобы в глубине души поселилась надежда на большее, Тянь не собирался.

— Знаете, я, пожалуй, признаюсь ей на этой неделе, — вдруг ни с того, ни с сего заявил Цунь Тоу.

Рыжий уронил карандаш, а Хэ Тянь тихонько хохотнул, пряча лицо в вороте толстовки.

— Не могу молчать! — лысый раскраснелся, — мы вчера гуляли по центру! Промерзли — жуть! Ну я её и повёл в кафе. Она попросила пирожное и кофе. Я взял, да опрокинул поднос, как дурак… А Сяо Хой так смеялась…

Тянь не выдержал и заржал. Кажется, у рыжего тоже немного отлегло, и он едва заметно улыбнулся. Цунь Тоу обиженно посмотрел сначала на одного, а потом на другого.

— Вот всё бы вам стебаться надо мной! — он сощурился. — У самих-то баб нет!

Это был удар ниже пояса. Улыбка сползла с лица рыжего в мгновение ока, и он снова невозмутимо уткнулся в книгу.

— Откуда ты знаешь?

Тяню вдруг захотелось немного соврать. Пусть на деле всё было совсем не так, но сейчас появилась редкая возможность увидеть искреннее выражение на лице Гуаньшаня в ответ на слова, которые он собирался озвучить.

— О! — Цунь Тоу оживился. — Кто она?! Вы познакомились в Гонконге?

— Угу, — Хэ Тянь быстро нашёл самую, по его мнению, приличную фотографию Юйчи в вичате.

Девушка на ней хотя бы не кривлялась на фоне толпы в каком-нибудь клубе или, того хуже на байке со всякими бородатыми лицами мужского пола.

— Вау, — лысый едва не выхватил телефон у парня из рук. — И волосы розовые! Офигеть! Как же она в школу ходит?

— В частную, — уклончиво заметил Тянь.

— И что у вас?! — Цунь Тоу мгновенно включился в режим «любопытство без границ».

— Это не для твоих ушей, Ромео, — парень не удержался и мельком бросил взгляд на рыжего.

Почти ничего не было заметно. Не считая побелевших пальцев, вцепившихся в учебник. Ёжик рыжих волос почему-то показался Тяню словно вздыбленным. Гуаньшань был напряжён — однозначно. Жаль нельзя сказать почему. Может, его просто бесили подобные разговоры…

— Судя по твоей улыбке, у вас всё супер, — мечтательно произнёс лысый. — Ладно, наберусь смелости, признаюсь ей.

— А что если она тебя отошьёт? — вдруг спокойно спросил рыжий. Он даже не оторвал взгляд от книги, а у Тяня по спине мигом пробежали мурашки.

— Как это? — похоже, Цунь Тоу совсем не ожидал такого развития событий.

— Скажет, что ты её не интересуешь. Что у неё уже кто-то есть, — пояснил Гуаньшань, наконец, посмотрев на друга. — Что тогда?

— Ну… наверное, я расстроюсь? — его стало жаль. Парень, кажется, всерьёз представил подобные перспективы. — Может, лучше промолчать?

— Не молчи, скажи, — вмешался Хэ Тянь. — Я предпочитаю говорить правду в лицо. Какой бы горькой она не была.

Гуаньшань всё-таки посмотрел ему в глаза. На долю мгновения, но стало ясно, что этот диалог подразумевал другой, известный только им двоим. Правда, по-прежнему непонятно, к чему всё это?

— Парни, вы же меня поддержите в случае чего?

— Я могу с тобой нажраться в случае отказа, — усмехнулся Тянь.

— Босс, а ты? — Цунь Тоу с мольбой уставился на рыжего.

— За руку тебя что ли к ней подвести? — ощетинился тот.

Их прервал телефонный звонок. Гуаньшань сорвался с места: стул под ним откинулся и с грохотом упал на пол.

— Алло?! — он нахмурился, слушая чей-то строгий голос, доносящийся из динамика.

Хэ Тянь доделал домашнюю работу и спокойно собрал со стола все тетради. Цунь Тоу молча следил за передвижениями рыжего по кухне и гостиной. Его ответы были односложными, и он часто кивал головой, словно подтверждая что-то сам себе.

— Ну как? — не выдержал лысый, едва Гуаньшань закончил разговаривать.

— Я ничего не понял, — растерянно пробормотал побледневший рыжий. — Они сказали, что ей сделали КТ, и выявили двухстороннее поражение лёгких… И ещё говорили, что нужно согласие на курс лечения… Какое-то… блядь, не запомнил название, — он обессиленно сжал кулаки.

— Эй-эй, — Цунь Тоу поднялся и подошёл к парню. — Хочешь пойдём сейчас туда?

— Нет, — Гуаньшань покачал головой. — Врач сказал, что позвонит моему дедушке и получит разрешение. Ей сейчас поставили капельницу, и она спит. Потом будет дышать кислородом и принимать какие-то антибиотики.

Его голос дрожал, но Хэ Тянь мысленно похвалил рыжего за поистине потрясающее самообладание.

— Это называется двухсторонняя пневмония, — уточнил он.

— Да! — Гуаньшань вдруг посмотрел на него едва ли не с надеждой.

— Всё лечится, не переживай. Пролежит в больнице недели две. Через неделю, скорее всего уже разрешат посещения. Это хорошо, что она там. Рядом круглые сутки дежурят врачи. Она обязательно поправится.

В груди ёкнуло: надежда в глазах Гуаньшаня сменилась благодарностью, а его лицо будто осветилось счастьем.

— Тянь прав, — Цунь Тоу активно закивал. — Всё пройдёт, босс!

— Угу, — тот устало вздохнул.

— Может, поедим? — лысый глянул в телефон. — О, ребята пишут в нашем чате. Спрашивают, где мы. Доползём до них?

— Я — пас, — Гуаньшань покачал головой, сгребая со стола учебники с тетрадками.

— Если ты не против, я всё-таки сгоняю за той мангой, — лысый пошёл в коридор и принялся обуваться. — Тянь, ты со мной?

— Нет, мне надо погулять с Райли, — парень поднялся следом. Но я пройдусь с тобой полпути.

Гуаньшань наблюдал за тем, как они собираются, всё ещё немного растерянный. Хэ Тянь бы остался, но вот собака дома и правда сидела без еды и без прогулки. Возможно, он бы пришёл после, но рыжий не позвал, а напрашиваться, как раньше, ему больше не хотелось.

К вечеру стихия разбушевалась не на шутку, и Тянь предусмотрительно сменил куртку на более тёплую, поглубже нацепив капюшон. Ливень с каким-то мелким градом, к счастью, быстро закончился, но ветер и не думал стихать. Гулять в такую погоду Райли совершенно не нравилось: пёс всего пару раз задрал лапу и потянул хозяина обратно в тёплый дом.

Впрочем, кроме тепла от полов с подогревом, в этой квартире для Хэ Тяня не было ничего уютного. Он с грустью вспоминал кухню Гуаньшаня и вкусные рулетики. Квартира Мо располагалась в старом доме, с тонкими стенами и прекрасной слышимостью, но в этом была своя прелесть. Шикарная звукоизоляция в жилом комплексе Хэ Тяня не позволяла расслабиться, напротив, он чувствовал себя, словно в морге. Никого нет. Ни звука. Только капли дождя, которые едва слышно барабанят по панорамным окнам.

Он пробовал послушать музыку и что-то приготовить, но поел без особого аппетита. Райли завалился на диван спать, и Тянь устроился рядом, щёлкнув пультом от телевизора. Совершенно случайно на глаза попался телефон с пропущенным вызовом.

— Алло? — он решил набрать сам.

— Господин Хэ! — в трубке прозвучал женский голос. — Это медсестра из пульмонологического отделения. Вы просили перезвонить, как только появится информация о состоянии госпожи Мо!

— Да, я слушаю! — Тянь резко сел, и Райли, удивлённый внезапным пробуждением, сполз с дивана на пол.

— Температура снизилась до тридцати семи, ей сняли капельницу, она сейчас отдыхает. Состояние стабилизировалось.

— Большое спасибо, когда к ней можно прийти?

— Вообще ближайшие три дня не получится, — важным тоном продолжила девушка. — Но потом я смогу организовать вам доступ…

Последнее прозвучало со слишком жирным намёком. Хэ Тянь знал, куда клонит молодая медсестра и ему, разумеется, польстило, что он ей так приглянулся. Видимо, она даже не подумала о возрасте. Или он действительно казался чуть старше своих лет?

Воспользоваться ситуацией хотелось, и, само собой, парень согласился, смеясь и представляя, как они заявятся к ней с Гуаньшанем вдвоём.

Не терпелось рассказать об этом рыжему, и Тянь решил позвонить. Гуаньшань снял трубку почти сразу же: видимо, сидел рядом с телефоном.

— Хорошие новости, — парень вкратце передал суть разговора с медсестрой и услышал на том конце вздох облегчения.

— Соседка сказала, что это из-за погоды, — тихо проговорил он.

— Из-за урагана? Да, там пиздец, — Тянь рассмеялся.

— Давление или что-то такое, — рыжий зевнул. — Еле выгнал эту старую болтушку.

— Она тебя не покормила?

— Нет, а должна была?

— Ну, бабушки же обычно кормят несчастных, худых внуков.

— Она мне не бабушка, — ворчливо заметил Гуаньшань.

— К тебе хотя бы кто-то приходит, — Тянь откинулся обратно на диванные подушки. — А я тут подыхаю с тоски. Райли и тот меня кинул и преспокойно дрыхнет.

Гуаньшань замолчал. Это было странно, будто он собирался вот-вот повесить трубку. Стало так тихо, что парень услышал завывания ветра на том конце.

— Бери пса и приходите, — наконец, хрипло произнёс рыжий.

У Тяня не нашлось слов, кроме «Скоро будем». Он отключился и собирался с такой скоростью, словно Гуаньшань мог сейчас позвонить и сказать, что разыграл его, как самого наивного в мире идиота.

— Поверить не могу, — твердил он, бросая в сумку сменный комплект белья.

Надежда, которую он так усиленно топтал ногами все эти дни, воскресла, будто назло и опалила сияющим чувством: рыжему не всё равно. Он сам его позвал. Это правда.

Оставалось лишь успокоить бешено колотящееся сердце и Райли, который был весьма недоволен поездкой в такси и последующей дорогой по малознакомому двору, в котором был лишь однажды.

— Эй, — Гуаньшань поймал пса, когда тот бросился ему навстречу.

— Осторожнее, у него грязные лапы, — Тянь стянул с себя насквозь промокшую куртку.

— Плевать, руки помою. И тебя помою, да, приятель? — он улыбался, наглаживая счастливую собаку.

Они скрылись в ванной комнате, а Хэ Тянь с наслаждением потянулся. Захотелось сказать: «Я дома», и он прошептал это тихо, чтобы рыжий не услышал. Тем временем, тот помыл и выпустил довольного пса, который принялся с интересом обнюхивать всю квартиру. Тянь сел на диван, а затем, немного подумав, забрался на него с ногами, наблюдая за Гуаньшанем.

— Что ты обычно делаешь по вечерам? — он решил облегчить ему задачу.

— Ну… телик смотрю, — рыжий покосился на диван. Разумеется, тот был куда меньше Тяневского, не угловой и всего-то на троих.

— А что там? — Тянь потянулся за пультом. Экран осветился и перед глазами появилась заставка какой-то исторической дорамы про любовь.

— Это мамино, — Гуаньшань попытался перехватить пульт у него из рук, но тот не позволил.

— Да ладно, они тут так переигрывают, — вместо этого он заржал, наблюдая за событиями. — Это же очень смешно! Половину серии крутят камеру вокруг двух главных героев, которые коснутся друг друга кончиками мизинцев, а потом рефлексируют об этом остальные полсерии.

Рыжий хмыкнул и присел на другой стороне дивана.

— И ещё это сборник клише в отношениях. Всегда есть два главных героя, один из которых бедный-несчастный, а другой ему помогает.

— В жизни тоже так бывает, — пробормотал Гуаньшань.

— Ну да, просто здесь всё так преувеличено. Как будто рассматриваешь личную жизнь под микроскопом.

«Я боюсь Вас, Ваше Высочество!» — тем временем на экране разворачивался очередной виток драмы.

— Конечно, у тебя такой длинный нос, что она видит в нём сопли, — прокомментировал Тянь и услышал тихий смешок рыжего.

«Ты говорила, что не боишься меня…»

«Я думала, что всё смогу изменить, я ошибалась!»

— Теперь я вижу, как вы затопите меня соплями в нашу первую брачную ночь! — Хэ Тянь постарался говорить на тон выше, копируя интонацию главной героини.

— Дебил, — Гуаньшань рассмеялся.

«Нет, только не ты! Не отталкивай меня. Не говори мне уйти прочь. Не говори, что приношу несчастье. Не говори, что я животное!»

— Ого, сколько ему не говори, — заметил рыжий.

Герои на экране сцепились в нешуточной борьбе: девушка пыталась вырваться, но запуталась в собственном одеянии. Они пыхтели, страдали, он пытался её поцеловать, а затем во всём доме вдруг неожиданно погас свет.

— Блядь, — сказал Хэ Тянь спустя долю секунды.

В коридоре возмущённо тявкнул Райли.

— И часто у вас так? — полюбопытствовал он, пытаясь привыкнуть к кромешной темноте.

У рыжего были задёрнуты шторы, и он ни хрена не видел.

— Бывает, здание же старое, — ответил Гуаньшань, и Тяню вдруг показалось, что тот сидит к нему чуточку ближе.

Темнота вносила свои коррективы. Всё вокруг становилось будто смазанным, а запахи наоборот усиливались, впрочем, как и ощущения от прикосновений. Парень вытянул руку на пробу и случайно коснулся колючего затылка рыжего.

— Ай! — тот подскочил. — Это ты?

— Нет, приведение, — Тянь заржал.

— Блядь, — судя по звуку рыжий ударился коленом об журнальный столик. — Пойду узнаю, в чём дело.

Хэ Тянь наощупь поплёлся за ним. Передвигаться вдвоём по квартире в темноте оказалось тем ещё приключением: теснота работала не в их пользу, да ещё и Райли постоянно путался под ногами. Они уже дошли до двери, когда услышали возмущённый голос соседки. Рыжий не стал выходить, опасаясь, что она снова присядет на уши, теперь уже им обоим.

Оказалось, из-за штормового ветра на провода упала ветка какого-то дерева. Отключился их дом и ещё несколько дальше по улице. Бригада ремонтников обещала приехать, но когда — не уточнила.

— Как обычно, — вздохнул рыжий и пошёл куда-то в сторону кухни.

Какое-то время пошарив в ящиках, он, наконец, нашёл искомое и победно усмехнулся. Хэ Тянь увидел загоревшуюся спичку и несколько толстых белых свечей.

Проводить вечер с Гуаньшанем при свечах когда-то было пределом его мечтаний, а сейчас обернулось такой вот слегка нелепой реальностью.

— Знаешь, мы теперь с тобой как герои той дорамы, — заметил Тянь, подходя к столу, где зажигал свечи рыжий.

— Это почему? — удивился тот.

— Электричества ещё не изобрели, — пояснил парень и улыбнулся.

— И не изобретут до утра, — Гуаньшань с тоской посмотрел на плиту.

— Электрическая? — сочувственно спросил Хэ Тянь, и парень кивнул.

В этом, наверное, была какая-то романтика: в конце концов вместе, пусть и при таких обстоятельствах.

— Слушай, есть же старая, — рыжий вдруг оживился. — Сейчас достану!

Он полез куда-то на верхние полки шкафов в коридоре и через некоторое время они уже грели пузатый алюминиевый чайник на газовой одноконфорочной плите.

— Интересно, газа хватит? — Тянь посмотрел на прикреплённый сбоку красненький баллон с видавшей виды этикеткой.

— Ну чайник вскипятить хватит. Можно ещё пожарить лапши.

Хэ Тянь наблюдал за тем, как рыжий достаёт чашки и какие-то тарелки. За окном снова начался дождь, Райли забрался куда-то под стол и вздохнул, устраиваясь поудобнее.

— Есть хочешь? — кажется, Гуаньшань спросил что-то ещё, вот только парень слишком задумался.

— Конечно, — он постарался улыбнуться. — Если ты приготовишь.

Рыжий закатил глаза, однако продолжил хозяйничать, словно позволяя наблюдать за собой со стороны. И Хэ Тянь наблюдал: рассматривал красивую спину и широкие, чуть угловатые плечи. Разглядывал задницу, как бы ему этого не хотелось, и думал, какой же рыжий всё-таки красивый! Пускай он сам в это, наверное, ни за что не поверит, но Хэ Тянь был убеждён, словно эта красота была записана в какой-то книге, как неопровержимый факт.

— Слушай, а какого цвета у тебя глаза? — он вдруг вспомнил, как обратил внимание на них когда-то на физкультуре.

— Карие, наверное, — машинально ответил Гуаньшань, сосредоточенный на готовке. — А что?

— Светло-карие, — поправил Тянь. — Если ты посмотришь прямо на солнце, они будто одного цвета с волосами.

Рыжий удивлённо приподнял бровь и кинул в кипящее масло лапшу. Тянь увернулся от брызг и вдруг посмотрел на огоньки, весело пляшущие над конфоркой.

— Огненные, — добавил он, спустя несколько секунд и всё-таки не удержался. — Очень красивые…

Гуаньшань отвернулся и полез в холодильник.

— Глаза как глаза, — ответил он, поставив на стол контейнер с мелко порезанными кусочками говядины. — У тебя вон, вообще синие.

— Как грязная вода, — усмехнулся Тянь.

— Ну почему. Типа как океан.

Тянь хотел было пошутить, но осёкся. Наверное, рыжий не собирался возвращать комплимент и сказал это спонтанно.

— Готово, — тот брякнул на стол перед ним тарелку с ароматным, дымящимся содержимым.

— А выпить есть? — попытал счастья Тянь.

— Обойдешься, — рыжий принялся за свою порцию, ловко орудуя палочками.

— Жаль, — он усмехнулся, вдыхая в себя запах еды. — Выглядит вкусно. Не отравил?

— Ха-ха, как смешно.

— Спасибо, Гуаньшань, — Тянь редко использовал его имя, предпочитая звать малыш Мо или ещё как-нибудь, в шутку.

— Не за что, — рыжий повёл плечами, будто это было чем-то обыденным.

Однако раньше, чтобы попросить его что-то приготовить, Хэ Тянь шёл на различные увёртки и даже платил деньги. А теперь вот сидел на чужой кухне при свечах. Наверное, оптимист бы назвал это прогрессом, если не считать признания, которое Гуаньшань оставил без ответа. Может и правда лучше было жить моментом, наслаждаясь тем, что он уже имел?

«Живи сейчас», — подумал Тянь, тоже принимаясь за еду, которая, разумеется, была потрясающе вкусной.

Комментарий к 20. Я дома *Чуньцзюань (春卷) – китайские рулетики, которые традиционно подают на стол во время Китайского Нового Года. Это кантонское блюдо, приготовленное в стиле “дим-сам”. Начинка – как правило мясо или овощи, её заворачивают в тонкое тесто и обжаривают до хрустящей золотистой корочки.

====== 21. В одной постели ======

Электричества так и не появилось. Гуаньшань лежал в кровати, рассматривая тени от веток дерева на потолке и тщетно пытался уснуть. Он отодвинул шторы, чтобы в комнату падал свет от фонаря напротив: так было лучше, чем в кромешной темноте, но из-за этого, как назло, не шёл сон.

Хэ Тянь устроился на диване в гостиной. Сначала рыжий слышал, как он ворочался, и как Райли клацал когтями по плитке в коридоре, но всё постепенно стихло, и только один он никак не мог успокоиться.

В голову лезли мысли о болезни мамы, домашнее задание, которое они сделали не до конца, потому что проболтали весь оставшийся вечер. Потом Гуаньшань начал думать об этой загадочной Юйчи. Хэ Тянь рассказал о ней Цунь Тоу, но больше не вспомнил ни разу. Кто она такая? Неужели и правда девушка из Гонконга? И насколько между ними серьёзно, если полтора месяца назад Хэ Тянь говорил, что рыжий ему нравится?

Рыжий вздохнул, повернулся к стенке, накрывшись одеялом с головой, и вдруг услышал глухой стук. Тот повторился снова через несколько секунд, когда парень приподнялся на локте и прислушался. И снова, через такой же промежуток времени. Показалось, будто сначала раздаётся едва слышный скрип, а следом за ним глухой «бум».

Рыжий почему-то представил, будто этажом выше кто-то повесился на люстре, и тело теперь мерно раскачивается туда-сюда, изредка ударяясь об стену. В темноте почему-то разыгралось воображение и ему вдруг стало не по себе.

В квартире было как-то слишком тихо.

Гуаньшань сел, свесив ноги с кровати, и поёжился от сквозняка. Старые окна не защищали от такого сильного ветра с улицы, а ветки дерева в свете фонаря напротив дома раскачивались туда-сюда и напоминали декорации из фильмов ужасов.

Не выдержав, рыжий всё-таки открыл дверь и тихонько выскользнул в коридор. Ему вдруг до смерти захотелось пить: он прошёл мимо гостиной, едва слышно ступая по плиточному полу, и мельком глянул на диван. Хэ Тянь спал, закинув одну руку за голову и согнув ногу в колене. Он накрылся небольшим пледом, но одежду снял. Аккуратно сложенные вещи лежали на одном из кухонных стульев. Шторы в гостиной они вчера тоже раздвинули, поэтому Гуаньшань мог видеть, какое у мажора выражение лица.

Тот выглядел непривычно безмятежным: рыжий замешкался, невольно разглядывая то, что в обычное время не мог. Поза Тяня была расслабленной, хотя рельефные мышцы рук всё равно выделялись. Сверху из-под пледа была заметна часть широких плеч и ложбинка между ключиц, а снизу комично выглядывала голая пятка.

Устыдившись собственного неуёмного любопытства, рыжий отвернулся и посмотрел на Райли. Пёс крепко спал наковрике перед входной дверью и даже не обратил внимание на проснувшегося.

Гуаньшань дошёл до кухни, осторожно налил воды и остановился, практически нависая над Хэ Тянем. Небольшой размер квартиры позволял ему быть так близко, но это всё равно выглядело немного странно. Однако заставить себя уйти он почему-то не мог. Рядом с мажором в голове хотя бы прекратился поток идиотских мыслей.

Теперь он вспоминал их вечерний разговор. Они болтали о маме Тяня, которой уже не было на свете, о счастливом детстве и забавных взаимоотношениях с братом. Тогда у него ещё не было доступа к деньгам, и он рос обыкновенным мальчишкой. Таким же, как Гуаньшань и как миллионы других детей. Наверное, они бы поладили в детстве: рыжий тоже любил строить шалаши и часто ходил с родителями в горы, когда они все вместе гостили у дедушки.

— Я чуть не обосрался от страха, пока не понял, что это ты, — хрипло пробормотал Тянь, потирая глаза. — Чего не спишь?

— Воды попить решил, — рыжему в один момент стало душно и жутко неловко, словно он оказался каким-нибудь вором, пойманным с поличным.

— Выглядишь, как приведение, — мажор сонно на него посмотрел. — Иди спать.

Гуаньшань подумал, что не хочет, но промолчал. Он бы предпочёл посидеть в гостиной, а не в комнате, но не признаваться же Хэ Тяню, что немного струхнул?

— Не хочу.

— Какие мы капризные, — Тянь повернулся на бок и натянул плед так, что оголились обе ноги.

Рыжий допил воду и нарочно побрызгал оставшиеся капли на чужие пятки.

— Ай! — Тянь зашипел и подтянул колени к груди, сворачиваясь калачиком. На диване освободилось немного места.

Недолго думая, Гуаньшань поставил стакан на стол и сел рядом. В конце концов, это были его квартира и его диван!

— Только не говори, что боишься темноты, — пробурчал Тянь, однако подтягивая ноги сильнее, чтобы рыжий устроился поудобнее.

— Ни хрена я не боюсь, — парень скрестил руки на груди и уставился на тёмный прямоугольник телевизора.

— А я вот боюсь, — тихо пробормотал Тянь.

— Темноты? — удивлённо переспросил рыжий.

— Угу…

— Почему?

В это было сложно поверить. Такой здоровенный лоб и чего-то боится? Рыжему неожиданно польстила откровенность, с которой мажор говорил о себе в его присутствии. Судя по всему, он мало кому сообщал столько подробностей. Если не считать этой непонятной Юйчи, о которой он сказал сегодня Цунь Тоу.

— Я могу находится в темноте с кем-то. Но когда один — становится как-то не по себе.

— В твоей огромной квартире по-любому в темноте неприятно, — согласился Гуаньшань. — И даже окна не спасут.

— Раньше мне слышалось всякое. Типа глюков, знаешь? В тишине мозг начинает сам придумывать разные звуки.

— Есть такой музей, по-моему, так и называется — музей ощущений. Там можно понять, каково это, быть слепым или глухим. — Гуаньшань вспомнил о рекламе, которую видел в метро. Кажется, сейчас это заведение уже закрылось.

— С удовольствием сходил бы в такой, — Хэ Тянь зевнул.

— Если он ещё работает, — пробормотал рыжий, зевая в ответ.

— А что, ты приглашаешь? — усмехнулся Тянь, за что сразу же получил в лицо одной из диванных подушек. — Ладно, понял, — он тихонько рассмеялся, подстраивая пойманную себе под голову.

Гуаньшань подтянул колени к груди и посмотрел на часы над телевизором. Половина третьего… ночи или утра? В каком состоянии он пойдёт завтра в школу? А ведь ещё надо как-то списать недоделанную домашнюю работу и позвонить в госпиталь, спросить о самочувствии мамы.

С этой учёбой он напрочь забыл о подработках, которые раньше очень спасали их семью. Если маме не оплатят больничный, им придётся худо…

— У тебя сохранился номер той медсестры из больницы? — шёпотом поинтересовался рыжий.

— М-м… — сонно отозвался мажор.

Парень глянул в его сторону и заметил, что Тянь уснул. Отключился буквально за несколько секунд, мать его! Он ещё какое-то время понаблюдал за ним и чуть было не вырубился сам, однако всё же нашёл в себе силы дойти до кровати. Дверь в комнату он не закрывал намеренно, так почему-то было спокойнее.

Утро встретило его слюнями и поистине нечеловеческой вонью.

Гуаньшань пытался отмахиваться, но сон ускользал, то и дело перемежаясь с чьим-то напряжённым сопением. Наконец, парень сел в кровати и ошалело огляделся в поисках причины пробуждения.

Райли запрыгнул на кровать передними лапами и радостно тявкнул.

— И тебе доброе утро, балда, — незлобно выругался рыжий, сползая с постели.

Пёс закружился вокруг, чуть не снёс стул и облизал Гуаньшаню все лодыжки. Парень вышел из комнаты, пытаясь хоть как-то отвлечь от себя возбуждённую собаку, и едва не врезался в Хэ Тяня.

— Я велел ему тебя разбудить, — тот рассмеялся. — Ну и видок!.

Рыжий не нашёл в себе сил, чтобы огрызаться, и показал мажору средний палец.

— И тебе доброе утро, — мажор улыбнулся. — Я сейчас выйду с ним. Твой кофе на столе.

С этими словами он отозвал Райли в прихожую, ловко пристегнул его и оделся сам.

— Ключи… — запоздало крикнул рыжий, когда Тянь уже хлопнул дверью, — дебила кусок, — добавил он уже чуть тише.

Дверь захлопывалась, и теперь они, наверное, будут скрестись, чтобы попасть внутрь после прогулки. Сами виноваты!

Он сладко потянулся и заглянул в ванную, чтобы по-быстрому привести себя в порядок. А на кухне его действительно ждал кофе. С молоком, неожиданно обильно посыпанный корицей.

— Вот ведь! — Гуаньшань принюхался и смачно чихнул.

Щедрость по-тяневски представляла собой растворимый суррогат с молоком и пряностью, но на вкус оказалась вполне приемлемой.

Рыжий покопался в холодильнике, соорудил себе пару бутербродов и на всякий случай оставил один на тарелке. Он вдруг услышал, как Тянь подзывает пса на улице и осторожно выглянул в окно.

Парень играл с Райли, пиная перед ним пожухлую листву, ещё мокрую после вчерашнего ливня. Белые кроссовки превратились в грязное месиво, но его это, кажется, ничуть не смущало. Сперва Гуаньшань подумал, что денег у Тяня — куры не клюют, и тот может позволить себе не беспокоиться о подобных мелочах. Но затем его посетила и другая мысль.

Судя по рассказам и по общему поведению, Тянь просто не знал цены всему, что имел. Поэтому он был готов играть с собакой в дорогих кроссовках, поэтому мог покупать дорогие подарки и приглашать в любые рестораны или кафе. Он будто жил импульсом, всецело зависящим от собственного настроения и эмоций. Хотел и делал, если можно так выразиться.

Рыжий дожевал бутерброд, наблюдая, как мажор смеётся, когда Райли пытается поймать летящие в него листья.

Он искренний. И немного глупый. Наверное.

Вдруг вспомнились мамины слова, сказанные в адрес Тяня, о том, что его обделили лаской. Наверное, поэтому он так тянулся к ней всё это время?

В дверь вкрадчиво постучали, и Гуаньшань вздрогнул, соображая, что слишком задумался.

— Она сама захлопнулась, — пробормотал он, впуская Райли с Тянем в квартиру.

— Мы не успеем отвести его ко мне, — мажор отстегнул пса от поводка. — Ничего, если он пока побудет у тебя?

Рыжий пожал плечами, проверяя рюкзак. В принципе он был не против, но это означало, что Хэ Тянь придёт сюда вечером.

Впрочем, так оно и случилось, но после напряжённого школьного дня Гуаньшань только и думал, чтобы поскорее пожрать и завалиться поспать часов на сорок. Такого количества времени в его распоряжении, к сожалению, не было, а вот обуза в виде бурно радующейся собаки и двухметровый лоб, который точно также хотел кушать, — да.

Поймав себя на мысли, что автоматически достаёт из сушилки уже две тарелки, Гуаньшань решил — ну и пусть. Всё равно мама ещё в больнице, но им хотя бы удалось перекинуться парой фраз. Она была рада, когда рыжий сказал, что они с Хэ Тянем. На остальное было всё равно.

Следующие пару дней прошли, словно в каком-то тумане. Гуаньшань просыпался, пинал Хэ Тяня с дивана, они завтракали, гуляли с Райли, шли в школу, а потом вместе делали уроки. К ним приходил Цунь Тоу, ноющий о делах сердечных. Он задерживался допоздна и с трудом выгонялся домой после проклятий рыжего, что не даёт ему спать. Заглядывал и Цзянь И, расстроенный тем, что Чжаня увезли болеть к родственникам в деревню…

Всё шло размеренно и как-то само собой.

Рыжий заметил, что в душе висят не два, а три полотенца, дважды заставлял Хэ Тяня ходить в магазин и один раз — пропылесосить. К концу недели они выбрались в госпиталь и завалили маму подарками. Мажор притащил мешок апельсинов, стопку журналов и цветы, которым она, как ни странно, очень обрадовалась.

Женщина выглядела слабой после болезни, однако от такого внимания на её щеках заиграл лёгкий румянец. Она весело болтала с ними до самого вечера, рассказывая о соседях по палате и гордо хвастаясь всем заглядывающим врачам, что её, фактически, пришли навестить не один, а двое сыновей.

— Знаете, я тут созвонилась с дедушкой, — вдруг вспомнила мама. — Он ведь дал согласие на лечение, и очень беспокоился о том, как мы с тобой поживаем. Пришлось сказать, что у нас всё в порядке, но… Милый, — она обратилась к Гуаньшаню. — Надо к нему съездить, забрать кое-какие вещи. Он говорил про традиционные травы для меня, и очень хотел тебя увидеть. Почему бы вам не сделать это вместе с Тянем? Я уже предупредила его, что вы приедете!

— У него собака! — мгновенно выпалил рыжий, тыкая в мажора пальцем и краснея до кончиков ушей.

Он не планировал допускать Тяня в семью НАСТОЛЬКО близко. Его дедушка был весьма своеобразным человеком, к тому же, бывшим военным. Он трижды женился, с ним проживало ещё двое старших сыновей с семьями, — все вместе в нескольких домах в деревне далеко в горах. Они содержали какое-то хозяйство, и Гуаньшань очень любил гостить там в детстве с семьей, но приезжать туда вместе с Тянем…

— Отдам Райли Цунь Тоу, — нашёлся тот. — У его семьи же ветклиника!

Рыжий не был уверен насчёт ветклиники, но знал, что у лысого дома живут четыре пса. Мама обрадовалась, что всё складывается удачно, и уже принялась раздавать ценные указания о том, как добраться в деревню и каким поездом лучше воспользоваться.

Из госпиталя Гуаньшань выходил в настроении вот-вот разразиться гневной тирадой. Его даже кольнула ревность. Почему мама так пеклась об этом здоровенном лбе, на чьём счету были миллионы! Он вообще-то не один одинешенек, а со своей семьей, о которой рыжий за все эти дни и слыхом не слыхивал!

— Ты со своими вообще что ли не общаешься? — гневно поинтересовался он, когда они уже были на автобусной остановке.

— С кем? — удивлённо переспросил донельзя довольный Тянь.

— С отцом, с братом… — принялся перечислять рыжий. Он подумал об этой Юйчи, но называть не решился. — Ты даже не звонил никому ни разу за всё это время!

— Обычно мы делаем это только по праздникам, — усмехнулся парень. — А чего это ты вдруг?

Гуаньшань закатил глаза и молчал всю оставшуюся дорогу до дома. Цунь Тоу пришёл к ним спустя полчаса, забрал собаку и с гордостью объявил, что они с Сяо Хой теперь пара. Хэ Тянь поздравил его, а рыжий лишь проворчал что-то, собирая тёплые вещи. В горах в эти выходные обещали заморозки, а куда больше, чем чужие любовные дела, его занимали мысли о том, как он представит Хэ Тяня деду. Одноклассник? Друг? Правильно ли они поймут? Нет ведь ничего страшного в том, что внук едет навестить дедушку не один?

В конце концов они собрались и были готовы выдвинуться уже вечером, но необходимый поезд шёл до небольшого городка, от которого в горы добирались на рейсовом автобусе. А те ходили туда только до семи вечера.

В результате им пришлось провести остаток дня за просмотром очередной серии той дорамы, которую так любила мама. Ужином в этот раз должен был заниматься Хэ Тянь, но он спалил всё, что можно было спалить, и вконец разозлившийся Гуаньшань отогнал его от плиты, сделав всё самостоятельно.

Он привык оставлять дверь в комнату открытой, однако в эту ночь снова не смог уснуть. Теперь было странно без собаки. Рыжий успел привыкнуть к тому, как Райли маялся посреди ночи и ходил от кровати к дивану, на котором спал Тянь. Кажется, Гуаньшань перевернулся уже столько раз, что простыня под ним свернулась в трубочку.

В итоге он уснул за пару часов до будильника и открыл глаза с противной, ноющей головной болью.

Тянь был подозрительно тихим всю дорогу до вокзала. Он не заезжал домой за вещами, уверяя, что его куртка достаточно тёплая, и Гуаньшань решил, что ему виднее. Однако после трех часов в неотапливаемой электричке, парень зашмыгал носом.

К станции они приехали к десяти утра. Автобус ждать не пришлось, тот стоял неподалёку, наполовину заполненный.

— Объясню один раз. С дедом осторожнее, он полковник в запасе. Ни в коем случае не начинай с ним разговоров на тему истории, иначе он задолбает нас рассказами про войну, — начал Гуаньшань тихим голосом, когда они устроились на последних сиденьях. — Никаких пошлых шуточек, ничего про современную молодежь и особенно музыку.

— Погоди, ты серьёзно думал, что я стану шутить пошлые шутки с твоим дедом? — Хэ Тянь расхохотался.

— Кто ж тебя, идиота, знает?! — возмущённо зашипел рыжий. — Тише!

— Господин полковник, — важным тоном начал мажор. — Что сказал голубь статуе? — он скривился, продолжая писклявым тоном. — Можно насрать на вас, сэр? Так точно сэр!

Гуаньшань пытался выглядеть серьёзно, но, представив, как на подобное бы отреагировал дед, не выдержал и рассмеялся следом. Какая-то женщина обернулась и возмущённо глянула на них поверх очков.

— Ладно, я тебя понял, — отсмеявшись, тихо добавил Тянь. — Никаких вольностей!

Через полчаса они подъехали к небольшому посёлку. Здесь по-прежнему не было ни следа цивилизации. Дед гордился, что у них всего один телефон на десять домов, полтора километра до ближайшего медпункта, печное отопление и все дома с удобствами на улице. Рыжему было любопытно, как Хэ Тянь выдержит подобное, но засранец на удивление легко адаптировался.

Он стал умело подыгрывать дедушке и слушать его, выполняя все поручения, которыми тот загрузил их по прибытии. Наколоть дров, разобрать сарай, помочь перетащить мебель из одной комнаты в другую — кажется, дед напрочь забыл, что Гуаньшань вообще-то приехал за лекарствами для матери. Он наотрез отказывался выслушивать новости и отдавал приказания строгим тоном. Хэ Тянь отвечал вежливо и как подобает при обращении к старшим, что пожилому вояке, несомненно, льстило.

Время незаметно подступило к обеду. К дому подъехал старый грузовик, доверху гружёный мешками: двое сыновей вернулись с кормом для скота. Дед держал куриц и кроликов, а его дети, оба с семьями, жившие чуть поодаль, ухаживали за несколькими коровами и свиньями, а ещё разводили рыбу в местном пруду. Последний сейчас сковал лёд, поэтому забот убавилось.

После совместной трапезы в мужской компании дед благосклонно разрешил им передохнуть, при этом велев показать Тяню хозяйство. Последнее отдавало лёгким оттенком хвастовства, и чем уж тут радоваться, рыжий не знал, но пришлось показывать мажору кроликов и кур. Впрочем, от кроликов Тянь пришёл в самый настоящий восторг. Он быстро нашёл среди них самого боевого, обозвал его малышом Мо и смеялся, когда тот отбивал барабанную дробь задними лапами при малейшем его приближении.

— Ну вылитый ты! Смотри, как бесится! — Тянь снова залился весёлым смехом.

— Иди на хуй, — рыжий отвернулся и вышел из сарая, где кроликов устроили на зиму.

— Здесь очень круто, — мажор выглянул следом за ним. — И воздух такой, — он вдохнул полной грудью. — Как наркотик.

— Поживи тут с недельку, посмотрим, что с тобой будет, — Гуаньшань заметил, что Тянь собирается достать сигарету из пачки. — Я бы не стал.

— Почему? — недоумённо переспросил тот. — Твой дед дымит, как паровоз!

— То мой дед, — рыжий покачал головой. — А если кто-то младше восемнадцати, то он считает своим долгом вмешаться. С одной стороны, когда он был молодым, курить начинали чуть ли не в восемь лет, а с другой у него теперь проблемы с лёгкими, вот и печётся о моём здоровье. Даже если курить будешь ты, он всё равно разозлится.

Они вернулись к дому.

— В вверенном мне подразделении порядок! — дедушка вышел к ним навстречу. — Велено отдыхать до кормёжки. Потом поедем разгружать мешки к Фэн Суну!

Гуаньшань вздохнул и попытался было уточнить, когда уже можно будет поговорить о цели их визита, за что был тут же обруган. Кажется, дед всерьёз решил, что они приехали не по делу, а просто погостить. К вечеру оба настолько вымотались, что уже не было сил настаивать на возвращении домой, и поэтому решили переночевать.

Они поужинали в общей столовой, и пошли готовить постели, которые дед велел обустроить в комнате с небольшой печкой. Вечером обещали заморозки, и он не хотел, чтобы внук простудился. Наконец, удалось поговорить и о здоровье мамы. Он отвёл рыжего в отдельную комнату, вручил мешочек с какими-то травами, пакетик с тёртым корнем женьшеня и красный конверт, в котором оказались деньги.

К голове прилил жар и Гуаньшаню стало стыдно. Он попытался было объяснить, что найдёт работу, но дед и слышать об этом не хотел. Вместо этого он вдруг похвалил за рвение в учёбе и сказал, что его одноклассник Тянь — отличный товарищ, на которого можно положиться. Он был рад, что они приехали, но эмоции выражал по-военному строго. Считай никак. Но рыжего это вполне устраивало.

Когда он вернулся в комнату, где они постелили, довольный Хэ Тянь уже вытянулся на матрасе и увлечённо копался в мобильном.

Гуаньшань молча подошёл и попытался отодвинуть свой матрас, насколько то позволяли размеры комнаты.

— Так слишком далеко от печки, — заметил мажор. На его губах играла лёгкая полуулыбка.

— Да мне плевать, — Гуаньшань оценил расстояние между ними. Можно было протянуть руку и потрогать Хэ Тяня за нос.

Однако усталость брала своё, и он всё-таки сдался. Ночь выдалась безоблачная, и яркая луна светила через окно не хуже ночника. Они погасили свет и устроились под тёплыми пуховыми одеялами.

— Прикольно тут… — тихо пробормотал мажор. — Но ты прав, я бы не выжил в такой глуши.

— А я о чём, — согласился рыжий.

В доме всё стихло, но какие-то посторонние звуки сохранялись. Старый дом будто жил своей жизнью: где-то на крыше что-то скрипело, под полом, кажется, шуршали мыши…

— Эй, — позвал Хэ Тянь.

Гуаньшань повернулся на бок и лёг к нему лицом. Тот быстро вытянул руку и просунул ту под его одеяло.

— Ты чего?! — ошарашенный рыжий сначала попытался отодвинуться, но потом понял, что вместо этого двигается его матрас.

Мажор подтянул его к себе вместе с одеялом и подушкой.

— Так теплее, — пояснил он, сталкиваясь с ним коленками. Несмотря на разные одеяла, рыжий словно почувствовал жар, исходящий от чужого тела. А может то было из-за печки…

— Блядь, да не возись ты, всех разбудим! — заворчал возмущённый Гуаньшань.

Дед и правда спал в соседней комнате и обычно довольно чутко: сказывалась профессиональная привычка.

— Ну чего ты, я просто замёрз, — невинно пояснил Тянь и попытался пролезть под одеяло рыжего.

Сопротивляться надоело, и тот просто подвинулся в сторону. Мажор использовал своё одеяло в качестве дополнительного и теперь лежал близко-близко. Гуаньшань даже почувствовал запах его шампуня. Он, конечно, перемешался с запахами сена и какой-то еды, но угадывался безошибочно. Прикрыв глаза, парень попытался уснуть, но не смог из-за чужого тяжёлого дыхания.

— Отвернись, — велел он мажору.

— Сам отвернись, мне щекотно! — тот усмехнулся, пытаясь прикрыть рыжему лицо уголком одеяла.

Они начали толкаться и лягаться и в результате оба съехали на пол по разным сторонам матрасов.

— Заебал! — Гуаньшань ударил Тяня подушкой. Тот пытался защищаться, но подозрительно быстро сдался.

Рыжий опомнился уже когда был накрыт одеялом: он попытался вырваться, но попался в кольцо чужих рук.

— Вот так гораздо лучше, — довольно промурлыкал Тянь, обнимая его.

— Не ёрзай, блядь, — процедил Гуаньшань, чувствуя жар. У него или у Тяня, какая разница, ему срочно нужно было выбраться из-под одеяла!

— Я вообще не шевелюсь — это всё ты.

За дверью послышался шорох, и оба одновременно заткнулись. Кажется, кто-то прошёл мимо их комнаты к выходу.

— А если дед увидит? — шёпотом спросил рыжий.

— Можно подумать мы тут оргию устроили, — возразил Тянь, однако всё же дал Гуаньшаню немного пространства, ослабив хват.

Тот решил не вырываться и вместо этого напряжённо прислушался. Всё снова стихло спустя минут пять: дед дошёл до туалета на улице и вернулся обратно.

— Спокойной ночи, — прошептал Хэ Тянь рыжему прямо на ухо.

— С-сука, — тот поёжился от щекотки, но отдвигаться ещё дальше не стал.

У мажора сильно билось сердце, и он по-прежнему тяжело дышал. Было жутко неловко, Гуаньшань думал, что вот-вот сгорит со стыда, но усталость взяла своё и его постепенно начало клонить в сон.

Последним, что он запомнил перед тем, как отключился, была горячая ладонь Хэ Тяня у него на груди. Мажор уткнулся носом в его плечо и, видимо, уснул немного быстрее.

====== 22. С днём рождения! ======

И хоть порой казалось, что школьные будни тянутся, словно каторга, время так или иначе неумолимо бежало вперёд. Хэ Тянь и не заметил, как закончился февраль. Из-за плохой погоды и постоянных дождей все прогулки после школы сводились к редким походам в торговый центр. В основном они шли туда всей толпой, вместе с девочками. В такой шумной компании не только поговорить, но даже словом с рыжим переброситься было трудно. К тому же Гуаньшань составлял им компанию не всегда, чаще проводя время в больнице вместе с мамой. Настаивать на постоянном контакте Хэ Тянь не стал, решив дать парню немного свободы.

Госпожу Мо выписали в начале марта, но Тянь виделся с ней всего пару раз: после того, как разрешили посещения и уже на выписке, когда он предложил помочь с транспортировкой до дома. Гуаньшань не отказался от оплаченного такси, и то, наверное, в счёт компенсации за те три дня, что Тянь жил у него дома.

Женщина была счастлива вернуться. И хотя рыжий оберегал её, как сумасшедший, не позволяя шагу ступить, она только шутила. Тянь тогда провёл вместе с ними весь вечер, в красках расписывая, как они жили здесь без неё вместе с Райли.

Всё шло подозрительно хорошо. Гуаньшань позволял слишком многое: он больше не вздрагивал от случайных прикосновений, изредка шутливо отвечал на них, толкался с Тянем в раздевалке и в школьных коридорах. Однако, помимо этого, были ещё «те самые» мелочи, значение которым мог придать только влюблённый.

Гуаньшань стал ближе. В буквальном смысле. Он не отодвигал ноги, если их бёдра соприкасались, когда они сидели в школьной столовой. Мог пить с Тянем из одной бутылки и, неслыханное дело, даже позволял воровать у себя еду! А однажды вообще откусил у парня половину сэндвича на глазах у всей компании просто потому, что был голоден.

Никто, кроме Тяня, разумеется, не придавал этому особенного значения: Цзянь И, к примеру, вообще частенько ел с Чжэнси из одной тарелки. Цунь Тоу тоже делился с рыжим всем, чем только мог.

Но брать что-либо у Хэ Тяня, не спрашивая разрешения — такое случилось впервые.

Он порой думал, что Гуаньшань, словно дикий зверь, которого он когда-то взялся приручить ради забавы, но привязался до такой степени, что теперь ни дня не мог прожить, не слыша его хрипловатого, резкого голоса.

Рыжий уже сам писал ему насчёт домашней работы, ругался, если Тянь опаздывал на место встречи, когда они шли в школу. Стал чаще делиться мнением, к примеру недавно они больше часа говорили о кино, пока гуляли с Райли. Пёс весь промёрз, и опомнились оба лишь когда он вцепился Хэ Тяню в штанину, изо всех сил потянув нерадивого хозяина домой.

Гуаньшань не всегда шёл вместе с ними и ещё реже задерживался до позднего вечера. Обычно он оправдывался тем, что ждёт мама или много домашки, и Хэ Тянь прекрасно это понимал.

Здесь, конечно же, читался скрытый подтекст, который парень ощущал и сам.

Ему становилось неловко, когда они были наедине: буря желаний, туманящих разум, охватывала, стоило лишь почувствовать тот самый запах рыжего, когда он снимает куртку. Становилось всё труднее душить в себе порыв обнять его, прижать и уткнуться носом в короткие волосы на макушке. Невозможно случайно не коснуться его, когда они сидели на диване. Но, благо в этом случае положение спасал Райли, занимавший почётное место аккурат между ними.

Хэ Тянь знал — рыжий чувствует то же самое, но теперь хотя бы не бежит прочь.

Незаметно прошёл и март. Они сдали предытоговые контрольные и успешно закрыли несколько зачётов, избавив себя от лишней мороки летом. У Гуаньшаня, наконец, стало ладиться с математикой. Преподаватель сказал, что парень вошёл во вкус, а Хэ Тянь, как обычно, увидел в рыжем гения.

Может, он чрезмерно превозносил его? Или же тот действительно шарил, если хотел, причём в чём угодно, что не переставало восхищать. Порой ему всего лишь не хватало мотивации, и Тянь всеми силами старался восполнить этот недостаток. Гуаньшань ругался, скрипел зубами, кидался учебниками в пылу негодования, но неизменно возвращался к задачам и побеждал. Тянь только говорил, что он молодец в самый нужный момент, а рыжий порой очень тихо, но отчётливо говорил ему за это «спасибо».

У них ладилась дружба, пускай и слегка напряжённая в некоторые моменты, но Хэ Тянь ей теперь весьма дорожил. Сначала Цзянь И с Чжэнси, а потом и Цунь Тоу с Сяо Хой: он и не думал, что сможет обзавестись настолько обширной и, самое главное, дружной компанией. В кои-то веки появилось чувство благодарности к этим людям, ведь они принимали его со всем гонором, с идиотскими шуточками, с желанием постоянно удивлять, угощая и приглашая во всякие злачные места. Со временем, не без помощи Гуаньшаня, он, конечно, поумерил свой пыл.

Рыжий научил его находить счастье в малом, и Тянь был готов поклясться, что есть танхулу* на холоде куда приятнее, чем пробовать самое дорогое в мире мороженое. Видеть, как рыжий изо всех сил дует на горячий запечённый боярышник, смеяться, обжигаясь и откусывая от ягод с одной шпажки вместе с ним, стоя на набережной возле рядов уличных торговцев — в этом была романтика, которую хотелось помнить. Парень иногда жалел, что не мог запечатлевать подобные моменты в памяти, словно с помощью камеры в телефоне. Ему хотелось переживать их снова и снова: теперь он засыпал, неизменно видя улыбку рыжего, его раскрасневшиеся от холода щёки и нос.

Уже близился апрель, а вместе с ним и очень важное для Хэ Тяня событие. На шестнадцатое число в телефоне стояло несколько уведомлений: он надеялся купить что-то подходящее, но не слишком дорогое, ещё с февраля.

Свой день рождения Гуаньшань отмечать не хотел. И это несмотря на всеобщие уговоры, к которым присоединились даже Сяо Хой с подружками. Парню предлагали пойти погулять, устроить вечеринку у Хэ Тяня, закупиться фейерверками и запустить те со смотровой площадки, но рыжий упорно от всего отказывался.

Хэ Тянь даже думал, что за всем этим стоит какая-то тайна, но дело оказалось куда проще. После небольших расспросов тет-а-тет, Гуаньшань признался, что никогда не устраивал праздников, разве что дома вместе с мамой, потому что не было денег. Само собой он не принял бы чужую помощь и не хотел тащить ребят куда-то, где им пришлось бы платить за себя.

В конечном счёте Хэ Тянь запланировал устроить ему сюрприз у себя в квартире. А чтобы рыжему не было обидно из-за кучи потраченных денег — он предложил остальным закупить и приготовить продукты самостоятельно.

Но этим планам было суждено остаться в мечтах. В субботу, за несколько часов до запланированного похода в магазин, в квартиру Хэ Тяня вдруг завалилась мачеха, потрясая какими-то бумагами, и радостно оповестила, что парень просто обязан пойти с ней вечером на какую-то оперу.

Хэ Тянь пытался отмазаться, но ему неожиданно позвонил сам отец. Выяснилось, что просьба носила характер приказа. Парень не хотел вступать в конфликты с семьей к концу года, так как планировал провести лето с рыжим в городе, без поездок в Гонконг. Чтобы осуществить задуманное приходилось идти на уступки.

Довольная своей безоговорочной победой, женщина утащила его покупать подходящий костюм, затем отвела в парикмахерскую, а потом ещё заставила знакомиться с какими-то «важными» людьми за ланчем в чопорном английском стиле. Одним из гостей оказался профессор в университете, место в котором Тяню обеспечил дядя. Натянуть на себя фальшивую добродушную улыбку оказалось сложнее всего: руки то и дело тянулись к телефону, но мачеха стерегла и пресекала любые попытки, словно коршун свою несчастную добычу.

Выдохнуть удалось спустя четыре действия занудной оперы, когда они с мачехой вышли на улицу. Та закурила, и Хэ Тянь тоже невозмутимо достал пачку сигарет, за что был обруган едва ли не на всю улицу. Повезло, что кругом находилось много посторонних, всё-таки женщина смущалась выносить сор из избы. Тянь же наоборот не планировал что-либо скрывать. К тому же он был зол до ужаса: оставалось всего полтора часа до полуночи, а он так и не написал рыжему ни строчки.

Тот, само собой, тоже молчал. Наверное, сидел дома вместе с мамой. Хэ Тянь бы в его ситуации не находил себе места, но то был Гуаньшань. Он оправдывал значение своего имени на все сто: его невозмутимости позавидовали бы даже сами горы**.

От мачехи удалось отделаться только возле метро, куда парень прыгнул чуть ли не на ходу, обещав, что напишет, когда попадёт домой. Впрочем, ей наверняка было плевать.

Добравшись до нужной станции, Тянь влетел в супермаркет, до смерти напугав продавщицу одним своим видом. На улице было тепло, и он вспотел в шерстяном пиджаке. Мокрые волосы облепили лицо: пришлось бежать всю дорогу. Он опасался, что в отделе с тортами ничего не останется, ведь тогда ему пришлось бы нестись в другую кондитерскую аж через два квартала.

Гуаньшань как-то обмолвился, что хотел бы попробовать бананово-шоколадный торт, который продавался в известном сетевом супермаркете. Хэ Тяню повезло и удалось ухватить последний, за пятнадцать минут до закрытия.

Но на этом его приключение не заканчивалось: он поймал такси, быстро добрался до дома, подхватил ошарашенного Райли и, о чудо, стоял под окнами рыжего без четверти двенадцать.

«Эй», — наконец, написал он в их личный чат. — «Я успел. Выходи!»

Рыжий, видимо, не сидел рядом с телефоном и не сразу прочитал сообщение. Хэ Тянь стоял минуты три, задрав голову, и смотрел на свет в окнах квартиры. За плотными шторами ничего не было видно, но, кажется, слышался смех. Вдруг захотелось снова пожить там, поесть стряпни госпожи Мо, поспать на узком и жутко неудобном диване в их маленькой гостиной: плевать, лишь бы быть ближе.

«Куда выходи?!» — Гуаньшань, наконец, ответил, прислав удивлённый смайлик.

«На улицу. Мы тебя ждём», — Тянь поставил торт на бордюр под фонарём, подтянул поводок, чтобы Райли сел рядом, и нацепил на них два дурацких праздничных колпака из картона.

Дрогнула занавеска на кухне, и в оконном проёме показалась рыжая макушка. Впрочем, мгновенно исчезнувшая. Хэ Тянь понадеялся, что увидев их нелепый прикид, парень побежал одеваться, и оказался прав: рыжий вышел из-за дома спустя минуты две.

— Придурок, — Гуаньшань сдерживал улыбку, однако, было видно, что их появлению он очень рад. — Это чё?

— Это праздничный камуфляж! — радостно возвестил Тянь, вручая рыжему пакет с тортом. — С днём рождения!

Тот нахмурился, а затем слегка удивлённый раскрыл пакет и заглянул внутрь.

— Предлагаю съесть прямо сейчас, но я забыл купить ложки, — виновато потупился парень.

— Вот ты дебил, — усмехнулся рыжий, и Тянь ловко нацепил на него картонный колпак жёлтого цвета.

— Не забывай соблюдать дресс-код этой вечеринки! — сказал он до тех пор, пока рыжий успеет возмутиться.

— А ты где был? — вдруг спросил тот, видимо, замечая его «деловой» прикид.

— С мачехой, — Тянь поморщился. — Не поверишь, приобщался к культуре и ходил на оперу.

— Ахуеть. Никогда там не был, — рыжий пошёл чуть впереди.

Они добрались до лавочки на детской площадке, и Хэ Тянь привязал к той поводок Райли, чтобы пёс не убежал, пока они будут есть. Торт выглядел не особо аппетитно: гора шоколада, вперемешку с дольками банана немного подтаяла и сползла вниз.

— Ты, конечно, не помыл руки, — заметил Гуаньшань.

— Нет, — Тянь расстроенно покачал головой и с тоской глянул на торт.

Рыжий вздохнул, закатив глаза, но потом взял верхнюю пластиковую крышку, разломил её на две половины и протянул одну парню.

— Никогда не ел торты таким варварским способом.

— Всё бывает в первый раз, — усмехнулся Тянь. — Ну, погнали!

И они стали есть, подхватывая начинку кусками пластика. Гуаньшань зажмурился от удовольствия: торт, к счастью, пришёлся ему по вкусу, и он даже забыл о нелепом праздничном колпаке, который до этого всё порывался снять.

Райли сидел напротив и смотрел на них голодными глазами, не двигаясь с места, но сладкого ему не полагалось, как бы он не делал вид, что он самое несчастное животное в мире.

С тортом управились довольно быстро, благо Тянь догадался взять небольшой: хватило как раз на двоих. Потом он достал пачку сигарет и предложил её Гуаньшаню.

— Прости, что без подарка, — начал он.

— Да не надо мне никаких подарков, — рыжий взял сигарету и прикурил у него из рук. — Ты же торт притащил.

— Ну, это не считается, — усмехнулся Тянь. — А вообще, знаешь, сделай-ка одолжение.

— Какое? — Гуаньшань удивлённо на него покосился.

— Надень брелок, который я тебе подарил.

— Я подумаю, — он неопределённо хмыкнул.

Райли, уставший ждать угощения, беспокойно закрутился на месте, и они решили его отпустить. Пёс метнулся к клумбе и задрал лапу напротив куста.

— Ты реально припёрся с тортом после оперы, — рыжий вдруг рассмеялся.

— Конечно, а как иначе?! — Тянь возмутился.

— Тоже мне, событие, — Гуаньшань затянулся, задрал голову и выпустил вверх тоненькую струйку дыма.

Парень залюбовался на его шею и выступающий кадык так, что не сразу нашёлся с ответом.

— Очень важное событие, — серьёзно ответил он. — Ты, между прочим, на целых полгода меня старше.

— Ха, — рыжий посмотрел в его сторону. — Тогда тебе следует слушаться старших.

— Что прикажете, господин Мо? — Тянь затянулся, хитро глядя на слегка смущённого подобным обращением парня.

— Не будь таким идиотом, — буркнул тот.

Торт выкинули в мусорку и теперь сидели рядом. Тянь давно заметил, что бедро рыжего снова касается его собственного, ведь от парня исходило тепло. Или он просто до сих пор не мог отойти от забега по магазинам и поездки в такси…

Гуаньшань закинул ногу на ногу и слегка подвинулся. Может, тоже почувствовал, что они сидят слишком близко? Кругом было тихо и, несмотря на весеннюю сырость и прохладу, даже по-своему уютно.

— Мне надо съездить к отцу. Дали право визита в честь дня рождения, — вдруг, нахмурившись, сказал рыжий.

— Ничего себе, подарок от государства! — Тянь чуть не подавился сигаретным дымом. — И когда поедешь?

— Завтра.

— Ты не рад встрече с отцом? — осторожно уточнил парень.

— А ты был бы? — Гуаньшань серьёзно на него посмотрел. — Мы с ним уже как чужие. Я не видел его почти десять лет, а то, что осталось дома на фотографиях в старых альбомах, разительно отличается от человека, которого я вижу через бронированное стекло…

— Но он же тебя вырастил… — Хэ Тянь вспомнил, с какой теплотой рыжий отзывался об отце.

— Мне тяжело помнить того человека, — парень тяжело вздохнул. — Я стараюсь при каждой встрече говорить что-то хорошее, рассказывать о себе. Внушать ему оптимизм, как просит мама, но… — его голос дрогнул. — Блядь… Он сидит. Понимаешь? Там всё иначе. Другая жизнь, другие порядки.

Тянь курил и молча слушал. Это была первая серьёзная откровенность между ними, и он боялся её спугнуть. Они действительно становились ближе.

— Я боюсь, что когда он выйдет мы больше не поладим…

— Когда он выйдет ты уже будешь взрослым человеком. А он вернётся домой к маме.

— Она этого ждёт, — Гуаньшань затушил бычок об лавку и выбросил его в мусорку.

— Они в хороших отношениях?

— Были, да. Впрочем, и сейчас мало что поменялось. Мама его любит.

— Если и он тоже, то всё будет хорошо, — Тянь улыбнулся. — Я думаю, что это круто.

— Сидеть в тюрьме? — озадаченно пробормотал Гуаньшань.

— Нет, любить, несмотря ни на что, — парень немного смутился собственному ответу. — Твой отец не преступник. Его посадили за непредумышленное убийство и, я думаю, он уже успел решить для себя что-то… Он не плохой человек.

— Я понимаю, — рыжий поёжился. — Слушай, мама дома ждёт. Я ей сказал, что ненадолго…

— А, хорошо, — Хэ Тянь подскочил и позвал Райли. — Мы тогда поедем.

— Эй, я имел в виду, что она ждёт нас, — добавил Гуаньшань, поднимаясь следом.

— Но уже ведь поздно… — озадаченный и счастливый одновременно, ответил Тянь.

— Завтра выходной. Пошли, — рыжий махнул рукой, и парень последовал за ним.

Госпожа Мо и вправду ждала, даже приготовила чай и, едва они вошли, пригласила за стол. Пришлось рассказать ей, что Тянь подарил рыжему торт, а ещё они забыли снять колпаки, и женщина долго смеялась.

Затем её осенило, и она сбегала за телефоном.

— Сядьте-ка, я вас сфотографирую! На память! Всё-таки уже семнадцать лет! Как летит время!

Пока мама рыжего восклицала, они заняли места за круглым кухонным столом.

— Ну давайте поближе, вы не поместитесь в кадр! Тянь, возьми, пожалуйста на руки Райли! У него не сильно грязные лапы?

— Нет, госпожа Мо, всё в порядке, — парень усмехнулся, подхватывая ошарашенного пса. Тот, разумеется, сразу принялся лизаться.

Гуаньшань придвинул стул к Тяню, и тот вдруг ощутил его ладонь на собственном плече.

— Вот так, совсем другое дело! — умилилась мама и сделала несколько кадров.

Хэ Тянь едва дышал, пусть даже от такого полуобъятия на камеру: рыжий всё равно был немыслимо близко. Он чувствовал его запах, мог рассмотреть ресницы, если бы слегка повернул голову, но глядеть надо было в блядский объектив!

Сказка закончилась, не позволив ему толком насладиться моментом. Они перестали фотографироваться и сели пить чай. Тянь с тоской думал, как бы попросить госпожу Мо переслать ему эти фотографии.

Сидеть дольше не позволяла совесть, и он начал собираться домой, когда стрелка часов приблизилась к двум.

— Хочешь я постелю тебе матрас? — предложила мама рыжего.

— Благодарю, но я домой, я и так вас слишком напряг!

В любое другое время Тянь бы ухватился за подобную возможность с руками и ногами, но сейчас почему-то не мог. Он сам себе напоминал переполненный эмоциями сосуд, ещё немного и всё перельётся за край. Хотелось сохранить чёткую грань: моменту, когда мечты в его голове начинали превращаться в реальность, нельзя было давать ни единого шанса. Иначе всё закончится игнором, как в начале января, а этого Тянь не хотел.

Гуаньшань проводил его до двери и остановился, прислонившись к стене, пока тот шнуровал кроссовки.

— Уверен? — вдруг спросил он.

— В чём? — недоумённо переспросил Хэ Тянь.

— Мог бы остаться. Правда поздно.

— Переживаешь, как я дойду домой? — парень рассмеялся. — Райли — храбрый боевой пёс! Залижет любого врага до смерти.

— Ну как хочешь, — рыжий пожал плечами.

Надежда снова взметнулась куда-то из солнечного сплетения вверх, теплом разливаясь в грудной клетке. Но нет, он в очередной раз не позволил себе обольщаться.

Прощание вышло бы неловким, если бы не госпожа Мо, которая закончила мыть посуду и крепко обняла его на прощание, велев сказать, как он доберётся домой.

Всю дорогу в такси Тянь ехал, уткнувшись лбом в боковое стекло, и думал, а правильно ли он поступает?

Он же, по сути, травит себя, сам того не замечая. Питается иллюзиями о дружбе, когда хочет от человека несоизмеримо большетого, что тот может ему дать. Разве это правильно?

К приходу домой настроение окончательно испортилось, впрочем, то было ожидаемо. В холодной, пустой квартире так случалось довольно часто.

Он принял душ, переоделся в домашнее и включил телевизор, надеясь уснуть под какой-нибудь старый, остросюжетный боевик. А затем достал пискнувший телефон и не поверил собственным глазам.

С экрана на него смотрел улыбающийся Гуаньшань, Райли, очень вовремя высунувший язык, и он сам, удивлённый, но счастливый.

«Вау», — искренне ответил Тянь.

«Дебилы», — спустя минуту написал рыжий. — «Нормально добрался?»

«Да, прости, забыл написать».

«Ну ладно. Спасибо за торт».

Тянь крепко зажмурил глаза и откинул голову на диванные подушки. В это не хотелось верить, но глупое сознание упорно видело то, чего нет.

— Мы просто друзья, придурок, — вслух сказал он, снова глядя на окошко чата.

Гуаньшань прислал новое фото. На этот раз свой жёлтый рюкзак, сбоку которого к молнии оказался прикреплён тот самый брелок с рыжим, агрессивным котом.

— Что ж ты делаешь, а… — завыл Тянь, намереваясь выкинуть телефон куда-нибудь подальше.

Пальцы чесались написать что-то ласковое. Сказать, какой Гуаньшань клёвый и как с ним хорошо. И как ему нравится быть у него дома. И как он хочет его поцеловать и оказаться рядом в одной постели. О том, что они будут там делать, он боялся и думать. Нельзя было позволять фантазии разыгрываться до такой степени. Всё-таки у него ни разу не было с парнем, и набираться опыта оставалось только из дурацких порнофильмов.

«Я по тебе уже скучаю», — написал он и думал было стереть, но Райли неожиданно решил забраться на диван и боднул его головой прямо под руку.

— Сука! — в сердцах вскрикнул он, видя, что сообщение отправилось, и Гуаньшань его уже прочитал.

«Мог бы остаться и не скучать», — ответил рыжий.

Хэ Тянь уставился на полученный текст во все глаза и даже протёр их, уже ничему не веря.

«И ты не был бы против, что я нарушу твой покой?» — всё-таки спросил он.

«Дебил», — только и ответил рыжий, а затем неожиданно вышел из сети.

Комментарий к 22. С днём рождения! * Танхулу — это засахаренные фрукты или ягоды на бамбуковом «шампуре». Наибольшей популярностью пользуется традиционный «шашлычок» из боярышника.

Имя Мо Гуаньшаня состоит из трёх иероглифов 莫关山. Мо “莫” переводится как “не”, “нельзя”. Гуань “关” означает “закрывать”, “касаться”. Шань “山” как “гора”. Вместе это переводится как “Не закрывайте гору”, “Не связывайтесь с горой”.

====== 23. Давай немного сойдём с ума? ======

— Отдельно хотелось бы отметить некоторых учеников, чья успеваемость за текущий учебный год весьма подросла! — продолжал заместитель по воспитательной работе. — Это ли не долгожданные плоды вашей кропотливой работы, друзья?

В классе стояла невыносимая жара, и мужчина постоянно обмахивался листком бумаги. Вроде бы типичная середина мая: в открытые окна изредка проникает слабенький ветерок, солнышко припекает так, что невозможно находится под ним больше пятнадцати минут без риска схлопотать солнечный удар. По классу летает ошалевшая от жары жирная муха, а ученики уже готовы выть от отчаяния.

Конец года. Просто идиллия, мать её.

Гуаньшань вздохнул и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Больше всего на свете он сейчас мечтал, чтобы этот худосочный мудак заткнулся и отпустил уже их всех на физкультуру. Там хотя бы можно принять душ! Причём желательно и до, и после. Заниматься по такой жаре казалось сущим адом, к тому же преподаватель их не щадил, но за доступ к прохладной воде рыжий был готов отдать что угодно.

— Мо Гуаньшань! — он прослушал часть речи заместителя и вздрогнул, услышав своё имя.

По старой привычке стало страшно: не натворил ли чего? Однако мужик вдруг пустился в пространные рассуждения о том, как рыжий улучшил свои оценки и как хорошо на него повлияло усердие, которое он проявил в течение года.

— Поздравляю всех учащихся, осталось совсем чуть-чуть! Весенний фестиваль стартует уже в понедельник, вместе со спортивными состязаниями, которые, увы, не отложат даже несмотря на жару! Надеюсь, вы все готовы и предвкушаете веселье!

По классу прокатился унылый гул в связи с предстоящей спортивной эстафетой. По словам учителя физкультуры мероприятие готовилось масштабное, сразу для нескольких районных школ. Идиотские состязания, призванные улучшить межшкольные связи, на деле лишь порождали вражду и регулярные стычки между учащимися. По слухам в прошлом году одному парню сломали ногу аккурат перед забегом на короткую дистанцию, а несколько девочек вообще закончили в травмпункте с расцарапанными лицами и выдранными клоками волос.

Гуаньшань не хотел принимать участие, но Цунь Тоу уже записал их с Тянем в команду по баскетболу. Вроде бы белобрысый тоже порывался пойти, если сможет уболтать Чжаня.

Рыжему в спину вдруг едва ощутимо ткнулся кончик карандаша. Он резко обернулся, встречаясь с Тянем взглядом: тот улыбнулся и развернул перед ним тетрадь, в которой был нарисован баскетбольный щит с расплавленной в корзине глазуньей. Желток из неё почти вытек, свисая тонкой соплей. К основанию Тянь добавил рожицу, донельзя похожую на злого Гуаньшаня с колючим ёжиком волос, торчащих во все стороны. Другой бы, наверное, не понял, но рыжий хмыкнул и незаметно показал мажору средний палец.

— Идиота кусок, — тихо, сквозь зубы пробормотал он, когда Тянь довольно захихикал удавшейся шутке.

Рыжий ворчал по поводу жары не больше остальных, но героем всех своих мини-комиксов Хэ Тянь, как назло, избрал именно его. Иногда, если Гуаньшань был в особенно хорошем настроении, он хватал его тетрадки и снабжал шедевры деталями. Например, перерисовал Хэ Тяня с мечом, добавляя на лезвие тухлую рыбу или банановую кожуру. А ещё неизменно изображал Райли с задранной лапой возле его ноги…

— Какой мудак ставит физкультуру после перерыва? — вздохнул Чжэнси, прикрываясь от солнца ладонью, когда они, наконец, вышли из кабинета.

— Я стопудов блевану, если пообедаю, а там ведь заставят бегать! — вторил ему Цзянь И.

Они спускались по лестнице к главному входу в здание школы. Возле дверей, как всегда, собралась целая толпа из желающих прогуляться. В это время года почти никто не обедал в столовой, где было слишком жарко, предпочитая проветриться и посидеть в тени деревьев на территории кампуса.

Гуаньшань огляделся в поисках Тяня: тот задержался в классе, о чём-то беседуя с преподавателем, и парень потерял его из виду, когда вышел.

Внезапно кто-то крепко схватил за запястье и резко выдернул из общей толпы. От неожиданности рыжий взмахнул свободной рукой и едва не упал. Впереди мелькнули макушки белобрысого и Чжэнси.

— Какого… — возмутился было он, рефлекторно выворачиваясь.

— Тише, у нас есть отличный шанс прогулять физкультуру! — оповестил знакомый голос.

— Да погоди! Куда ты меня тащишь? — Гуаньшань чуть было не оступился при входе в чей-то кабинет, но тот, к счастью, оказался пустым.

— Заместитель попросил кого-нибудь проверить списки участников фестиваля и подбить чеки на все расходы, — пояснил Тянь, усаживаясь прямо на чей-то стол.

— И при чём тут мы?!

— Дело — херня, управимся за полчаса. Зато в его кабинете работает кондиционер.

Рыжий, до этого момента терзаемый негодованием, призадумался. На первом этаже находились административные помещения школы, кажется, они оказались в школьной канцелярии, и повезло, что все сотрудники ушли на обед.

— Ну, что скажешь? — Тянь беззаботно болтал ногами и обмахивался чужой тетрадкой, которую внаглую стащил со стола.

— Положи, где взял! — возмутился Гуаньшань, перехватывая ту из его рук. — И вообще слезь! — он не сдержался и дал мажору подзатыльник, сгоняя с места.

— Ты иногда прямо-таки до занудства правильный! — рассмеялся тот. — А где же бунтарский дух? Стал ботаником до мозга костей?

— Кто бы говорил, сам вон горишь желанием перебирать бумажки… — проворчал рыжий.

Однако желание оказаться, где попрохладнее и не изводить себя на стадионе, было сильнее и ему пришлось согласиться.

К тому же не хотелось снова сталкиваться с Тянем в одной раздевалке. В последнее время Гуаньшань чувствовал себя неуютно, но не столько в его присутствии, а скорее в момент, когда они возвращались с физкультуры и шли в душевые. Цзянь И постоянно пел и страшно фальшивил, Цунь Тоу слишком громко ржал, а Хэ Тянь хлопал их всех по задницам полотенцем, поторапливая.

Чтобы не быть участником этого пиздеца, рыжий наловчился следовать за Чжэнси, который обычно собирался быстрее и почти не разговаривал в процессе.

Он старался не смотреть по сторонам, пока мылся, но знал, что большая часть ребят друг на друга поглядывает. Парни с параллели шутили над размерами и формой членов, кидались мылом и толкались в проходе. В такие моменты рыжему хотелось сгореть со стыда. Чужие взгляды и мокрые тела раздражали: в большинстве никто из них не мог похвастаться хорошей, подтянутой фигурой. Гуаньшань и себя не считал атлетом, хотя выглядел не в пример лучше худощавого Цзянь И или Цунь Тоу, чьи руки почему-то казались чуть длиннее, чем у других.

На фоне остальных одноклассников как обычно выделялся только Хэ ёбанный Тянь.

Как-то раз на истории мировой культуры рыжий увидел фотографии статуй древнегреческих богов. Увидел и провёл параллели, блядь. Теперь он с трудом отводил взгляд от кубиков пресса грёбаного мажора: те сияли в свете люминесцентных ламп так, будто были высечены из мрамора полчищами тех же трудолюбивых древнегреческих скульпторов.

Но на самом деле не только они заставляли невольно задерживать взгляд. Плечи у Тяня были широкими, талия казалась уже, чем у остальных, а задница была подтянутой и округлой.

Наверное, помимо занятий спортом, тот делал какие-то упражнения. Может, ходил в тренажёрный зал в собственном квартирном комплексе: рыжий видел один на первом этаже, когда они гуляли с Райли. Объяснить такие физические данные хорошей генетикой язык не поворачивался. Древнегреческие боги, и те смотрелись на его фоне чуть хуже.

Со временем разглядывать Хэ Тяня втихую стало стыдно. Больше нравилось, когда тот был чем-то занят. Например, смотрел в тетрадь или что-то считал на калькуляторе телефона, едва заметно шевеля губами и проговаривая каждую цифру. Так было легче: почти без последствий, если только мажор не поднимет голову, чтобы внезапно ему улыбнуться.

И от этого, блядь, тоже становилось не по себе.

Рыжий и не заметил, когда всё началось, будто блядский насморк: когда ты просыпаешься как-то утром, а нос уже забит. Точно также и с Тянем, он не мог вспомнить, когда НЕ смотрел на него также пристально, как и сейчас.

Гуаньшань заметил привычку мажора убирать чёлку, подпирая лоб ладонью, и всё думал, а как же он будет выглядеть, если его волосы подвязать резинкой в небольшой хвостик на макушке?

Наверное, как конченый дебил.

— Ты доделал ту стопку? — Тянь вдруг обратился к нему, и Гуаньшань чуть не уронил карандаш.

Опустив голову, парень с ужасом осознал, что не продвинулся даже на две строчки.

— Нет, — сдавленно пробормотал он, скорее переписывая все цифры с многочисленных чеков.

— О, лысый очнулся, — тем временем Тянь с наслаждением откинулся на спинку кожаного кресла. — Мы теперь официально приглашены на его день рождения.

— Неудивительно, — пробормотал рыжий. — Только у меня ещё нет подарка.

— И я тоже без понятия, чего ему хочется, — добавил Хэ Тянь. — Может, вручим что-то от нас двоих?

Гуаньшань оторвался от расчётов и бегло глянул на мажора, уставившегося в телефон.

— Ну… какую-нибудь компьютерную игру? — невинно предложил тот, перехватывая взгляд.

— Я отдам деньги, только попозже, — идея была хорошей, но оставаться обязанным рыжий не планировал.

— Как скажешь, Гуаньшань, — согласился Тянь, продолжая что-то смотреть в телефоне.

С недавних пор ещё и передёргивало от звуков в собственном имени: настолько непривычно было слышать его из уст этого человека. Мажор проявлял тактичность и считался с ситуацией Гуаньшаня в отношении денег. Он больше не порывался платить за него, лишь изредка покупая что-то по мелочи. К примеру, мог неожиданно встретить с двумя стаканчиками кофе по дороге в школу или невзначай подсунуть шоколадные батончики. А иногда он покупал сэндвич и почему-то предлагал Мо сделать первый укус…

— Они всё-таки решили отмечать в том же клубе! — радостно воскликнул Тянь, подавшись вперёд. Кресло под ним противно заскрипело.

— В каком? — переспросил рыжий.

— Где мы были на мой день рождения, забыл? Идём завтра вечером.

— Ну ахуеть теперь… — обречённо пробормотал Гуаньшань.

Перспектива оказаться среди толпы разгорячённых тел и громкой музыки почему-то не прельщала, как в прошлый раз. Он бы с куда большим удовольствием прошёлся вдоль вечерней набережной, ведь только в это время суток на город опускалась относительная прохлада.

Цунь Тоу, вконец обезумевший от их общего подарка с коллекционным изданием какой-то именитой стрелялки, не отставал от него весь вечер. Сяо Хой тоже крутилась рядом, смеясь, и постоянно делала селфи. Гуаньшань закатывал глаза и отворачивался, прикрываясь ладонью. Его бесило то, как он получался на большинстве чужих фото, да и не хотелось потом натыкаться на собственную рожу во всех соцсетях.

Цзянь И опасался напиться и поэтому неспешно потягивал колу. Чжэнси позволил себе лишь стакан пива, а Цунь Тоу, глядя на всё это унылым взглядом, тщетно пытался напоить рыжего. Он получил солидную сумму наличными от бабушки, и решил спустить всё немедленно, мотивируя поступок поговоркой «как пришли, так и ушли».

Было непривычно делать что-то за чужой счёт, особенно когда тот не принадлежал Хэ Тяню. Последний, кстати, заказал виски и попросил добавить туда один только лёд. Гуаньшань искоса наблюдал за тем, как мажор делает глоток и морщится. Совсем чуть-чуть, если не приглядываться и не заметишь. И часто он пил такие крепкие напитки?

Гуаньшаню сейчас куда больше нравились коктейли с обильным количеством колотого льда: Цунь Тоу заказал столько, что на столе уже не осталось свободного места. У рыжего сильно сушило в горле, то ли от жары, то ли просто от нервов. Он выпил три больших стакана с арбузным вкусом один за другим почти залпом. Алкоголь быстро ударил по мозгам, спустя какое-то время закружилась голова и пришлось взять перерыв.

Тянь позвал его покурить, и рыжий согласился, однако дважды чуть не навернулся на лестнице, по которой они поднимались, чтобы выйти на улицу. Клуб располагался в подвальном помещении, но басы музыки до сих пор эхом отражались в ушах. Даже сердце и то бухало в такт.

Это было странное, но довольно приятное ощущение. Рыжему нравилось, да и навязчивые мысли немного отступали. Захотелось дать себе волю и пить всё, без разбору.

Хэ Тянь прошёл чуть дальше, минуя основную толпу курильщиков, затем остановился возле раскидистого клёна, внезапно стащил футболку через голову и повесил ту прямо на ветку.

— Пусть подсохнет, я весь мокрый, — он помахал на себя ладонью и достал смятую пачку сигарет из заднего кармана.

Гуаньшань запоздало повторил его действия.

— Что-то не так? — поинтересовался мажор, закуривая.

— А? — рыжий отвлёкся от созерцания дымящегося уголька на конце сигареты. От первой же затяжки закружилась голова.

Не пялиться на голый торс Тяня, который стоял так близко, было сложно. Почти невозможно, будто магнитило! И надо же было такому случиться: едва он решил, что больше не думает обо всякой херне — эта херня вылезла прямо перед его глазами.

— Ты так смотришь… — Тянь удивлённо изогнул бровь, — у меня что — пятно где-то?

— Нет! — резко ответил Гуаньшань, отворачиваясь.

У него снова горели уши. Почему-то вспомнилась идиотская примета, если такое происходит, значит кто-то о тебе думает или влюбился.

— Ты бы поосторожнее с коктейлями. Там же целый микс из горячительных. Водка, ром, виски, текила, — начал перечислять Тянь. — Унесёт и не заметишь.

— Без тебя знаю, — буркнул рыжий, всё ещё опасаясь оборачиваться.

Полуголый мажор вдруг вызвал в нём чувство глупой, какой-то совсем уж мальчишеской зависти. Ему тоже хотелось, чтобы чуть более явно проступали мышцы пресса. И чтобы обхват бицепсов стал больше грёбаных тридцати сантиметров. И весу набрать, чтобы в толстовках не теряться.

— Эй, — Тянь осторожно коснулся его запястья.

Кожу словно обожгло, а к горлу подступила дурацкая, но колючая обида.

— Эй, красавчик! — мимо, как назло, прошли какие-то девочки. Одна из них красноречиво присвистнула, судя по всему, разглядывая то, на что пару минут назад пялился рыжий.

— Отвали, — сказал он Тяню, а потом затянулся и посмотрел на ночное небо.

— Я тебя чем-то обидел? — тот растерялся.

— Нет, — процедил рыжий.

Хотелось сказать да, обидел. Тем, что слишком идеальный. Тем, что у него всё, а у Гуаньшаня ничего. И рыжий по какой-то идиотской, необъяснимой причине сам таскается за ним изо дня в день, больше не в силах отказать.

— Мне одеться?

— Чего, блядь? — он спохватился, возмущаясь, будто пойманный с поличным вор.

— Ну, может… тебе неловко?

— Иди ты нахуй! — Гуаньшань запустил сигаретой в урну и промазал. — Свети своими кубиками кому-нибудь ещё!

— Эй, — Тянь очень вовремя рванул за ним к лестнице.

Раздражённый, чёрт знает почему, и пьяный впервые за всю сознательную жизнь, Гуаньшань сделал шаг и неудачно промахнулся мимо ступеньки.

— Аккуратнее! — мажор подхватил его под мышками, но ладони рыжего уже успели больно царапнуть по бетонной стене. — Ты как?

Кожу сразу же начало противно жечь. Рыжий пялился на ссадины и думал, что ему от этой блядской заботы почему-то хотелось выть. Мимо них проходили люди, кто-то наверняка крутил пальцем у виска. «Вот ещё один бедолага, смотри, совсем на ногах не стоит!» А «бедолагу» тем временем действительно накрывало, Тянь оказался прав. В хуиллион какой раз.

Ему, блядь, реально было неловко!

— Пошли в туалет, руки сполоснешь, а то тут грязно, — отрывисто произнёс мажор, толкая Гуаньшаня за плечи вниз ко входу, прямо в самую толпу.

В глубине души незаметно поднимался бунт. Помноженный на алкоголь и негодование, он грозился смести всё на своём пути.

— Отъебись, сказал же! — рыжий вошёл в тёмный коридор, толкнул дверь туалета и остановился, как вкопанный, дожидаясь пока глаза привыкнут к красноватому свету ламп. Всё вокруг будто сделалось смазанным, а в коридоре вообще было хоть глаз выколи.

— Эй, да чего ты злой-то такой? — терпение мажора было не бесконечным. Он раздражённо толкнул его в спину. — Вон раковина. Вымой руки, блядь, а то как маленький.

Гуаньшань хотел было выругаться, но прохладная вода заставила его на секунду забыться. Он умылся, ожесточенно потирая лицо и шею, и это немного отрезвило.

— Лучше? — спросил Тянь, остановившийся чуть поодаль, возле стены.

— Лучше, — буркнул рыжий, замечая, что парень забыл футболку на улице.

— Да и хуй с ней, — мажор словно прочёл его мысли. — Здесь ещё жарче, чем снаружи. Дай посмотрю, — он осторожно перехватил ладони Гуаньшаня. — Болит? Кровь, вроде, не идёт.

Он внимательно разглядывал кожу, а рыжий уже безо всякого зазрения совести пялился на его лицо. Из-за тусклого освещения на том различалось ничтожно мало, только общие черты. Чёрные волосы, отросшая чёлка, слегка скрывающая густые, тёмные брови. Чуть ниже шея и широкая линия плеч, выступающие вены на предплечьях, подтянутый живот, ремень джинсов… Ниже, ниже…

На секунду забылась ноющая боль в запястьях, и время будто замерло где-то в отдалении. Словно этот провонявший сортир внезапно оказался за гранью вселенной, центром которой, само собой, являлся Хэ ёбаный Тянь.

Мистер «Идеал», по которому сохла половина школы.

Мистер «Идеал», который был рядом почти каждую минуту его ёбаной жизни, слыша и видя буквально всё.

Мистер «Идеал», который сказал, что Гуаньшань ему нравится.

От этих мыслей к щекам мгновенно прилил жар, и рыжий поспешил выдернуть ладони из чужого цепкого хвата. Его напрягали все эти рассуждения: он почти бегом вернулся за столик, к Цунь Тоу, надеясь, что свободное место на диване займет Сяо Хой, а Хэ Тянь так и останется в этом туалете навсегда.

Его лицо в красноватом свете ламп выглядело дьявольски красивым и хотелось поскорее залить эти воспоминания чем-то крепким, чтобы вышибло из памяти нахуй. Потому что не нормально об этом так много думать. Неправильно.

«Дьявольски красивым? Что за бред лезет тебе в голову?!», — думал рыжий, рассматривая многочисленную выпивку на столе.

Лысый обрадовался вернувшемуся другу и поднял тост. Гуаньшань схватил со стола первый попавшийся стакан, как выяснилось, с тем же коктейлем, что и раньше. А потом отпил немного и послал всё к чёрту.

Музыка выручала. Они перекрикивали друг друга, шутили, Цунь Тоу постоянно кривлялся, пародируя школьных учителей, а Сяо Хой заливалась звонким смехом. Гуаньшань случайно опрокинул стакан на диван рядом с ней, и девушка завизжала, а потом засмеялась, но уже от собственного испуга.

Пришлось встать: вовремя подошедший официант просил подождать, пока он приберётся на столе. Рыжий, постаравшийся забыть о Хэ Тяне, почти рефлекторно отыскал его взглядом с противоположной стороны стола.

Один кивок мажора в сторону выхода, и Гуаньшань снова шёл за ним, как покорная псина. Его шатало, но почему-то очень хотелось смеяться. Все кругом на этого идиота поглядывали, ещё бы! Тянь даже шёл так, словно променады с голым торсом были для него самым обычным делом!

— Чего ржёшь? — удивлённо заметил тот, когда рыжий уселся на заборчик возле дерева, где они курили ранее.

— Футболку твою спиздили, — рыжий хохотнул. — Бедолага.

— Переживаешь, не замёрзну ли я без неё? — Тянь потянулся, и Гуаньшань спешно отвёл взгляд от резинки трусов, выглядывающей из-под джинсов.

Но не успел. Слишком медленно среагировал, потому что пьяный, и мажор всё заметил.

— Куда это ты смотришь? — его голос слегка охрип.

— На землю, — соврал рыжий.

Земля, к слову, предательски кружилась перед глазами.

Тянь продолжил курить молча. Гуаньшань попробовал тоже, но выронил сигарету из неуклюжих пальцев, когда к горлу подступила тошнота.

Назад они пошли рядом, однако мажор не дал ему спуститься по лестнице первым, обогнав и постоянно оглядываясь назад после. Миновав танцпол, рыжий свернул в туалет, и парень ожидаемо поплёлся следом.

Гуаньшань ещё ни разу не чувствовал себя таким злым и беспомощным в одно и то же время. Алкоголь будто играл с его разумом, пробуждая то звериную тоску, то совершенно нехарактерное ему озорное веселье. В одну секунду хотелось ржать над собственным отражением в зеркале, в другую к горлу уже подступал ком, а во рту скапливалась предательская слюна.

Он снова умылся, и случайно врезался в Тяня, который караулил его за спиной.

— Тебе точно хватит, — заметил тот, осторожно придерживая пошатнувшегося рыжего за плечо.

Жаркий, как печка, впрочем, рыжий и сам был не лучше. В зеркале было видно, как на серой футболке расползалось темное пятно от пота. Казалось, будто кто-то включил разом все батареи вокруг.

— Хорош со мной нянчиться! — попытка уйти из-под рук Тяня обернулась крахом, Гуаньшань запнулся и чуть не упал.

В туалет кто-то вошёл, и мажор резко потащил рыжего в коридор, не отпуская от себя. На стенах здесь висели такие же тусклые красноватые лампочки.

— Убери руки, — проворчал он, пытаясь стряхнуть Хэ Тяня. — Чё ты прилип, иди к ребятам!

— Думаешь я тут тебя оставлю? — возразил тот.

— На хуй я тебе сдался?! — рыжий обернулся, в темноте с трудом различая контуры плеч мажора. — Вот на хуй ты за мной ходишь? Блядь, ёбаный самец!

— Чего-чего? — Тянь рассмеялся, и рыжий разозлился ещё пуще прежнего.

— Ничего, блядь, светишь всем своими мыщцами…

— Чем-чем я свечу? — удивлённо переспросил мажор и расхохотался.

— Вот этим! — рыжий со всей силы толкнул его в грудь. — Иди к подружкам Сяо Хой, которые на тебя слюни пускают! Не надо со мной нянчиться! Я, блядь, не твоя подружка! Хули ты пристал!

Тянь осторожно подцепил его ладони, и Гуаньшань подался назад, понимая, что так и не убрал руки с чужой груди. Кожу уже не припекало, а будто плавило. Музыка зазвучала ещё громче, и поэтому мажору пришлось склониться к нему, опаляя дыханием ещё и кожу шеи.

— Потому что не всрались мне те бабы. А вот ты — да. И ты об этом знаешь. И вообще не ори на меня.

— Иначе что?! — Гуаньшань попытался увернуться и ударить парня головой, но снова пошатнулся. Пол с потолком едва не поменялись местами, и Тянь поймал его в объятия. — ПУСТИ!

— Нет, — хватка усилилась.

— ПУСТИ, БЛЯДЬ, — в глазах потемнело, а сердце почему-то забилось так сильно, словно кто-то зарядил по всему телу током. Вот только страха не было, вместо него в груди давно поселилось что-то другое.

— Ты до сих пор не понял? — от Тяня несло спиртом, но не противно, а с какой-то приятной примесью. Гуаньшань не знал, как пахнет виски и сравнивать было не с чем.

Он прекратил сопротивляться: из-за плеч мажора всё равно ничего не было видно. Тот держал крепко, но не больно. Так, словно защищал от неведомо чего. И слова произносил спокойно, не повышая голос, но и не давая возможности прервать и что-либо добавить.

— Никто не влюбляется «потому что»! Эта ёбаная молния ударяет без предупреждения! И я, блядь, честно хотел бы, чтобы раз, и как по щелчку пальцев — прошло. Но не проходит. — Тянь замолчал на мгновение. — Не проходит, понимаешь?

Рыжий закусил губу, чувствуя, как сердце быстро отстукивает в висках и в горле. Ему бы пора трезветь, но не получалось. Он совершенно точно не был готов к этому разговору. И к Тяню, который стоял так близко. Ни к чему он, блядь, не готов.

— Я не железный, Гуаньшань, — тем временем, продолжал мажор. — Мне и с тобой тяжело, и без тебя тошно! Видеть хочу постоянно и ничего больше позволить не могу. И дружить не могу, знал бы ты, как меня это заебало!

Мимо прошла пьяная компания, но на них никто даже внимания не обратил. Однако рыжему, при всём его диком положении, было фантастически похуй на других. Тянь прижимал его к себе и сейчас больше хотелось сдохнуть от жары, нежели чем стыда. Вокруг словно не хватало воздуха, который мажор забирал всем телом. Будто впитывал или высасывал до капли. Его ладони гладили Гуаньшаня по мокрой спине, но опять-таки: противно не было. Просто странно.

Хэ Тянь был жестким на ощупь. Крепкий, одни мышцы, ни грамма жира. Почему-то казалось, что он немного дрожал.

Кто-то из них дрожал, это точно. В голове уже всё перемешалось, а слова мажора били по вискам наотмашь.

— Я тебя и отпустить не могу, и быть рядом тоже… А ты молчишь. Или говоришь что-то, а я потом ночь не сплю, о тебе, блядь, думаю. И на утро кажется, будто сон. А потом всё как ни в чём не бывало! Привет дебил, отвали дебил! — Тянь передразнил его интонацию и вышло на диво похоже. — Ну скажи ты уже хоть что-нибудь! Прогони, пошли на хуй, запрети подходить под страхом смерти!

Он вздохнул и медленно отстранился. Наконец-то убрал руки, и по телу сразу же прошёлся приятный сквозняк. Гуаньшань видел только очертания его лица, взгляд вконец расфокусировался и очень хотелось прилечь, куда угодно, хоть на пол.

Тошнота прошла. Разум давно сделал ручкой, и теперь одни лишь рефлексы правили бал. Рыжий не мог найти слов, хотя в голове всё же крутились какие-то мысли.

— Это надо прекращать, — наконец, с трудом выдавил он.

Тянь резко ухватил его за руку, переплёл пальцы и стиснул так сильно, что на мгновение стало больно. А рыжий словно услышал собственные слова со стороны, как в замедленной съёмке.

Он сделал шаг вперёд, поднимая их сцепленные ладони вверх, ближе к лицу.

— Вот это… блядь, — слова терялись, оставаясь где-то на подкорке, невысказанные. — И ты… блядь…

— Гуаньшань, — голос Хэ Тяня дрогнул, сорвавшись в панику. — Не уходи.

— Да куда я уйду, — пробормотал рыжий, глядя на их руки.

Тянь потянул его ладонь на себя и мазнул губами по тыльной стороне. Теперь Гуаньшань чётко понял: дрожал, оказывается, он сам.

— Не уходи, — вспышка стробоскопа позволила увидеть чужое лицо. Мажор зажмурился, словно чего-то испугался.

Гуаньшань вдруг подумал, что и сам боялся не меньше. Но лишь от того, что они стояли так близко в коридоре, пусть и в темноте. Здесь же постоянно ходили люди! Прикосновения Тяня, объятия и жар от его тела не пугали. В это вообще почему-то не верилось.

— Так не бывает, — устало пробормотал рыжий и уткнулся мажору в плечо, не отпуская его ладонь. — Ни хуя так, блядь, не бывает.

— Бывает.

Тот погладил его по затылку свободной рукой и слегка вздрогнул. Гуаньшань попробовал поискать, но так и не нашёл в себя ни капли злости. Оказывается, стоять так близко, уложив голову на чужое плечо, было даже приятно.

— Что за чушь, а? — прошептал он, прикрывая глаза.

— Я и сам не знаю, — Тянь отпустил его ладонь и снова обнял, прижимая к себе, но уже куда осторожнее.

— Безумие какое-то, — Гуаньшань с огромным трудом оторвал голову от тёплого и уютного плеча.

— Ну и пусть, — лицо Хэ Тяня оказалось в миллиметре от его. — Давай немного сойдём с ума?

Рыжий не хотел соглашаться, но неправильно было буквально всё, поэтому он подался вперед и нелепо стукнулся в чужой нос своим.

Его собственные губы оказывается, высохли и покрылись коркой, поэтому поцелуй вышел немного неловким. В таком состоянии, как сейчас, Гуаньшань с трудом вспомнил бы, как делал это впервые, в шестом классе, с девочкой в переулке за магазином комиксов. Тогда тоже едва касались друг друга губами, тяжело и смущённо дыша. А потом смеялись, вытирая рты и говоря: «Фу, какая гадость!».

А сейчас… Не было никакой гадости, только тепло и странная, несвойственная обоим робость. Поцелуй вроде невинный, а накрывал так, словно рыжий выпил ещё. Но Хэ Тянь придерживал, не давая упасть, и Гуаньшань осторожно ухватился за его крепкие плечи, позволяя себе немного наглости, вкупе со странным, почти неуёмным любопытством. А если он начнёт языком? А если прижаться чуть ближе?

Тянь тяжело задышал и сначала даже отпрянул от удивления. Затем, будто уверив себя, что это взаправду, ответил.

Вкус арбуза и каких-то трав смешался во рту. Голова закружилась, рыжий открыл было глаза, но вдруг стало хуже.

— Стой, — прошептал он, прерываясь.

Тянь мягко подтолкнул его к стене, практически закрывая от посторонних глаз собственным телом.

— Опять люди, — проворчал он, провожая взглядом пьяную парочку.

— Мне плохо, — только и успел произнести рыжий прежде, чем устремиться к туалету.

И Тянь пулей рванул за ним.

====== 24. Жил был чёрный дракон в высокой башне ======

Ему бы радоваться, что рыжий поцеловал сам. Прыгать от счастья, ведь заполучил, что хотел, да только не выйдет, ведь Гуаньшаня трясло прямо перед ним: тот стоял на коленях у забрызганного сортира. На грязной плитке, рядом с которой валялись ошметки туалетной бумаги, были видны капли рвоты.

Романтично, блядь, до ужаса!

— Чё пялитесь?! А ну пиздуйте отсюда! — Хэ Тянь прикрикнул на двух укурков, которые, кажется, пришли, чтобы кайфануть.

Самый любопытный из них заглянул в кабинку, ведь дверь в ту оставалась открытой, но Тянь стоял при входе и караулил, словно цепной пёс.

Парни, судя по всему, успели распробовать. Весело что-то гогоча, они скрылись из туалета, громко хлопнув дверью. На мгновение стало тихо, только басы играющей на танцполе музыки отдавались в ушах мерной дробью. Тянь принюхался и покачал головой: идиоты весь сортир своей травяной шмалью провоняли.

Гуаньшань что-то простонал и снова скорчился над унитазом, издавая жутковатый, нечеловеческий звук и низвергая слюни вперемешку с желчью. Неудивительно, он ведь ничего не ел за весь вечер! Пара кусочков арбуза не в счёт, и Тянь даже представить боялся, как у рыжего сейчас, должно быть, болел желудок.

Он сам травился почти также, но, к сожалению, был дома один. Брат пришёл наутро и дал подзатыльник, а потом долго курил на его кухне, вздыхая и спрашивая, в кого же Тянь такой долбоёб. Некому было помочь: подать салфетки или, на худой конец, банально посочувствовать молча.

— Эй-эй, — он придержал рыжего за плечи, пока тот пытался вытереть рот. — Давай мы тебя умоем.

— Я сам, — удивительно, но Гуаньшань нашёл в себе силы подняться.

Он был бледный, как полотно, в глазах полопались сосуды, а взгляд казался воспалённым и немного ошалевшим.

Ещё бы. В одно мгновение ты впервые целуешь парня, а в другое тебя уже выворачивает наизнанку. Тянь горько усмехнулся в собственных мыслях и понадеялся, что одно с другим не связано, так просто совпало.

Рыжего он всё равно не отпустил: стоял рядом, сохранял дистанцию, наблюдая, как тот умывается, неловко разбрызгивая воду всюду вокруг себя.

Надо было что-то придумать, как-то уйти, минуя столик Цунь Тоу. Извиниться перед ним Хэ Тянь решил позже. Подставлять Гуаньшаня, сдавая того с потрохами, не хотелось, пусть сам решает, что сказать ребятам.

«Я поехал домой. Извинись за меня перед остальными», — быстро написал он Цзянь И.

«А где рыжик? Цунь Тоу его потерял!» — тут же ответил блондинчик.

Хэ Тянь сделал верную ставку: парень не пил и в данный момент являлся самым адекватным из всей их компании.

«Тоже домой уехал. Не знаю, что случилось, кажется, ему кто-то звонил».

Это давало простор для дальнейших вариантов ответа, которые бы стребовали с Гуаньшаня на следующее утро. Вот только ехать домой ему в таком состоянии никак нельзя.

Тянь был уверен, что госпожа Мо приняла бы сына в любом виде: в душ бы сводила, в кровать уложила и наутро, словно раненого солдата, выходила. Но хотелось всё сделать самому. Да и рыжий не одобрил бы: подвергать маму таким волнениям не стоило.

— Поехали отсюда, — не то велел, не то попросил он, поглаживая Гуаньшаня по спине.

Тот придерживался за края раковины и долго смотрел, как вода утекает в сливное отверстие. Очевидно, соображалось ему туго. Тянь знал это состояние: будто мозг отставал во времени от тела и чужих слов. Слишком медленно обрабатывал входящую информацию и сбоил, как от помех.

— Давай, поехали, ничего я тебе не сделаю, — зачем-то ляпнул он, мягко приобнимая и оттаскивая парня от раковины.

— Цунь Тоу… — прохрипел Гуаньшань, еле передвигая заплетающиеся ноги.

— Всё уладил, давай осторожнее, нужно добраться до выхода.

Хэ Тянь бы и на руках его отсюда вынес, но приходилось считаться с чужой гордостью. Дохуя с чем, по правде говоря, приходилось считаться, но он уже привык. И если раньше бесило, что рыжий такой замороченный, с кучей принципов, то теперь большинством из них Тянь не уставал восхищаться.

Гуаньшань был для него, как один сплошной образец для подражания. Упёртый, гордый, но не до высокомерности. Умный, въедливый, такого не обманешь и не обведешь вокруг пальца пустыми обещаниями. Он людей насквозь видел, предугадывая поступки. Тянь не раз думал, что же тот в нём усмотрел, раз продолжил общение. Ведь он был гнидой редкостной, пафосным ублюдком, привыкшим к поклонению и собственной бешеной популярности.

Что такой человек, как Гуаньшань, нашёл в нем, раз остался рядом? Раз даже с ума с ним сошёл, пусть и перебрал лишнего? Но ведь, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, не зря же люди поговорки придумали?

Все надежды в груди зашлись ярким всполохом, Хэ Тянь следовал за Мо, как за путеводной звездой. Он был единственным, чей голос хотелось слушать до бесконечности. Единственным, кому хотелось помогать во что бы то ни стало и всегда быть рядом. Смотреть на него, как на идола, дышать в унисон. Всё то, что казалось сопливо-романтичным хотелось пережить вместе с ним.

Он поймал машину, назвал адрес и усадил Гуаньшаня назад, положив его голову к себе на плечо: парень уже вырубился. Потратил последние силы, чтобы по-геройски пройти самостоятельно, даже за него не придерживаясь.

Мимо проплывали фонари и яркие рекламные вывески. Хэ Тяня и самого немного мутило, но больше от курева и бурбона, который вроде как нравился, но пить он его до сих пор толком не научился. Брат постоянно покупал один и тот же, из США, Кентукки, кажется. Только там, по его словам, делали настоящий, в больших дубовых бочках. Что-то с яркими карамельно-ванильными нотами, которых Тянь нихуя не чувствовал, но всё равно неизменно продолжал пробовать.

— Здесь остановите, прямо на парковке, мы сами дойдём, — велел он таксисту, когда они подъехали к дому.

Хотелось на воздух и немного пройтись. Ещё перекурить было бы неплохо, но Тянь боялся, что рыжему от запаха табака снова поплохеет.

— Эй, Гуаньшань, — шёпотом, почти ласково позвал он, отлепляя сонного парня от себя. — Приехали.

— Куда? — едва слышно спросил тот, однако рефлекторно дёргаясь.

— Тише-тише, вот так, — Тянь помог ему выбраться из машины, перекинул руку к себе через плечо и довёл до подъезда.

Консьерж дежурно им улыбнулась, но парень знал, что завтра обо всём увиденном будет доложено. В лучшем случае брату. А в худшем сразу отцу. На деле его хвалёная свобода имела весьма чёткие границы, и приход домой с пьяным парнем, висящем на плече мёртвым грузом, в них никак не вписывался.

Райли вился вокруг ужом, и Тянь едва не сорвался на крик, чтобы угомонить соскучившегося пса. Тот вилял хвостом, словно приглашая играть, заглядывал в глаза, склоняясь в поклоне и припадая на передние лапы. Хорошо хоть не лаял.

Рыжего снова вывернуло, и на этот раз они едва успели дойти до ванной комнаты. Хэ Тянь захлопнул дверь, оставляя бушующего Райли в коридоре. Тот, вроде, принялся за их кроссовки.

Да и хуй с ним, он всё потом уберёт.

Гуаньшань отшатнулся от туалета, придерживаясь за бортик ванной и чуть не упал. У него глаза еле открывались, и кожа казалась не просто бледной, а какой-то совсем уж нездоровой, посеревшей.

— Слышишь меня? — позвал Тянь, хватая парня за плечи. — Хочешь под воду? В душ?

— М-м… — пробубнил тот.

Блядская совесть, что так отчаянно грызла, не позволяла ничего без чужого согласия. Хэ Тянь и рад бы помочь, но заставлять рыжего принимать душ в одежде — глупо.

Но разве тому будет лучше лежать в грязном и потном? На футболке следы рвоты и желтоватые разводы, всё лицо в слезах, которые текут рефлекторно, от спазмов в горле. И волосы испачкал, видимо, когда пытался вытереть лицо самостоятельно.

— Прости, малыш, — шепнул Тянь, поднимая его на ноги и стаскивая футболку.

Гуаньшань слабо запротивился, когда он снимал с него джинсы. Искушение посмотреть, как рыжий выглядит без нижнего белья повнимательнее, чем в школьной душевой, было велико, но парень стянул трусы, запретив себе глядеть вниз. Это было несложно. Пока он усадил рыжего в ванную, пока достал мыло, включил душ и настроил тёплую воду, все порочные мысли из головы успешно выветрились.

Рыжий отклонился назад, схватившись за голову. Тянь прошёлся ладонями по его плечам, осторожно намочил лицо, потом волосы. Намылил, стараясь нигде не давить.

— Потерпи, пожалуйста, — приговаривал он, пока ополаскивал все оставшееся тело водой. — Я тебе таблетки дам, у меня есть очень сильные, всё сразу пройдет. Прости меня. Я не специально, просто неприятно тебе будет проснуться грязным.

Тянь понятия не имел, слышал ли рыжий его сумбурный, извиняющийся монолог. Да и неважно, он скорее успокаивал собственную совесть, бьющуюся в агонии. Не хотелось НАСТОЛЬКО посягать на личное пространство, без чужого согласия, но обстоятельства оказались сильнее.

Он достал самое большое махровое полотенце, которое у него было, и завернул рыжего, словно в кокон. Затем снова поднял на руки, отнёс на кровать и включил кондиционер с режимом ионизации воздуха.

Потом спешно бросился к аптечке и нашел шипучий аспирин. В жидком виде лекарство должно было действовать быстрее, нодавать его сейчас, наверное, не стоило. Желудок ведь заболит потом ещё сильнее. Хэ Тянь знал всё это по себе. И что голова болит, и не ясно, что хуже.

Он всё-таки решился и принёс Гуаньшаню стакан с растворившейся таблеткой. Тот уже спал, но быстро очнулся, стоило только приподнять под спиной и сказать «выпей».

— Отдыхай, — велел он, накрывая парня тонким одеялом прямо поверх полотенца.

Одевать его самостоятельно Тянь уже не мог. Слишком интимно. Вместо этого он сложил одежду, наспех разбросанную по ванной, и принёс на тумбочку возле кровати.

— Кажется, всё, — пробормотал он, вздыхая.

Райли сидел в коридоре и смотрел на хозяина непонимающим взглядом. В зубах он держал его кроссовку. Но сил не было даже на замечание. Тянь прошёл в ванную комнату и принял душ, остужая будто раскалённое тело под холодными струями. Затем принял такое же лекарство и подошёл к кровати проверить.

Гуаньшань перевернулся на бок, лицом к нему и ровно дышал.

Тянь приглушил верхний свет, прикрыл окна плотными жалюзи, чтобы наутро не было противно.

А затем разделся до трусов и осторожно прилёг рядом.

В тусклом свете ночника лицо рыжего больше не выглядело напряжённым и словно перекошенным от боли. Кажется, он наконец-то расслабился и крепко уснул. Одеяло слегка сползло с плеч, вместе с полотенцем: Хэ Тянь сглотнул, рассматривая его шею и ключицы. Их хотелось поцеловать. Коснуться и провести кончиками пальцев вниз по гладкой коже. Потрогать всего, снизу доверху, прижаться, уткнуться носом в шею и нормально выспаться.

Но мечтам не суждено было сбыться. Тянь вдруг осознал, что ему страшно даже глаза закрыть. Сделай он так и наутро всё окажется наваждением, и рыжий ничего не вспомнит. Сделает вид, будто ничего не было. Разорётся, что голый тут лежит, в полотенце, обзовёт больным ублюдком и уйдёт восвояси. А у Тяня останутся мечты, на которые он будет дрочить во влажных снах, и за них потом будет пиздец, как стыдно.

Он смотрел на Гуаньшаня до тех пор, пока глаза не высохли. Хорошо хоть в голове стало полегче: подействовал аспирин. А во всём теле будто ломка гуляла: вот он, прямо перед тобой, протяни руку, да потрогай. Но нет, нельзя такого позволить, пока не проснётся.

Им бы поговорить нормально, чтобы без шуток. А что сказать Тянь не знал. И вроде признавался ему уже не впервые, и целовались друг с другом так, что у него аж ноги подкашивались, но какие-то важные слова не шли на ум, вспоминались одни лишь банальности. Клише из романтических фильмов, где один из героев на утро готовил другому завтрак, не прокатили бы.

— Тянь… — Гуаньшань напугал, прошептав его имя. Во сне или нет?

— Да? — тихо отозвался тот.

— Плохо… — прошелестел, будто на выдохе.

— Что болит? — парень подскочил на локте и машинально приложил ладонь к чужому лбу.

— Блевать… — только и выдохнул рыжий.

И Хэ Тянь побежал за тазиком. Ничего подходящего не нашлось, он снёс всю посуду из полок на кухне, но обнаружил только салатную миску. По размерам должна была сойти.

Гуаньшань уже придерживал рот ладонью.

— Вот, сюда, — Тянь присел на корточки рядом с кроватью, поставил миску на пол и смотрел, как рыжий снова будто в муках корчится.

— Пиздец, — тот сплюнул, придерживаясь за лоб.

— Воды принести? — спросил парень.

— Да, спасибо…

Гуаньшань прополоскал рот, сплюнул всё в ту же миску и откинулся на подушку. А Хэ Тянь побежал мыть, чтобы не воняло.

И чувства отвращения ни капли не было. Только беспокойство, что ему там плохо, а он посуду мыть взялся.

Когда Тянь вернулся, рыжий лежал на спине с закрытыми глазами, но стоило лечь, как он вдруг придвинулся к нему и уткнулся лбом прямо в плечо.

— Ты как? — Тяня будто встряхнуло от радости, но порывы сдерживались уже в самом зародыше.

Лежать спокойно. Не отпугнуть. Не быть навязчивым.

— Всё кружится, — хрипло проговорил Гуаньшань

— Это пройдёт. У меня такая же херня была.

— Когда виски пил?

— Откуда ты знаешь? — Тянь удивлённо покосился на рыжую макушку.

— Ты когда пьешь, морщишься, будто это противно, — тот говорил медленно, почти с трудом.

— А оно и есть слегка противно. Просто не привык ещё… Но чистый алкоголь получше коктейлей. Меньше шансов, что там будет какая-то дрянь.

— Поздновато для совета, — рыжий тяжело вздохнул.

— Это все смесь. Для тебя просто много было всего и сразу.

— Всего много, — согласился Гуаньшань.

— Это точно, — озадаченно пробормотал Тянь, всё же решаясь его слегка коснуться.

Он осторожно провёл ладонью по виску и погладил по волосам. Постарался, чтобы вышло ласково и без намёков.

— Сумасшествие, — прошептал рыжий в ответ.

— Ничего страшного не произошло, главное, что ты в безопасности, — Тянь оставил ладонь на щеке рыжего и сам аккуратно лёг на бок, к нему лицом.

Глаза парня были закрыты, а брови напряжённо нахмурены. Раньше он был таким чуть ли не всегда, и Хэ Тяню пришлось потрудиться, чтобы увидеть слабую улыбку. А когда он услышал его смех то, кажется, влюбился заново.

Всё это очень хотелось увидеть ещё раз, но спрашивать сейчас о том, что будет завтра, не представлялось возможным.

— Давай завтра сходим в парк? — предложил он, надеясь, что это в памяти рыжего точно задержится.

Пусть сделает вид, что забыл ночь, но уж такое игнорировать не станет.

— Поедим мороженого, искупаем Райли в пруду, — продолжал он, уже рисуя в голове все эти картины отдыха. — Ты спишь?

— Угу, — пробубнил рыжий.

— Прости, — виновато потупился парень.

— Я слушаю… Расскажи мне что-нибудь, Тянь. Историю или сказку…

Тот захлебнулся было в собственных чувствах. Рассказать, как он его любит? А ведь он, блядь, серьёзно любит и это нихуя не сказка! Без присущей романтики, без розовой пелены. По-настоящему.

— Жил был как-то чёрный дракон в очень высокой башне. Долго жил, проклятый старой колдуньей, что лишила его возможности принимать человеческий облик, — начал Тянь. — И однажды на парапете, откуда открывался вид на одни лишь облака, да синее небо, появился юноша. Как он там оказался, дракон не знал, так как не успел заметить появления. Вернулся с охоты, а парень уже лежал, мирно посапывая на солнышке. Сначала дракон хотел его съесть, но поскольку уже был сытый, трапезу пришлось отложить, и он устроился передохнуть на крыше, поближе к острому шпилю, за который уцепился хвостом. Юноша очнулся спустя несколько часов и принялся всё исследовать. Он ещё не знал, что с башни не имелось спуска в мир людей, она была целиком заколдованной. Дракон наблюдал за ним со скрытым интересом, ведь парень был красивый, как принц из доброй сказки. Он ходил и хмурился, изучая стены и лестницы. Всматривался в синюю даль из узких окон… Со временем дракон привык, что теперь не один, но парню до сих пор не показывался. Он незаметно приносил фрукты и мясо, что добывал на охоте. А юноша принимал эти дары с опаской, но выхода не было… Потом они все-таки познакомились. Оба оказались очень разные, но общий язык нашёлся, и дракон смог показать юноше башню даже без человеческой речи. Их общение стало ежедневным, но парень давно хотел выбраться, только не знал, что башня заколдована. Дракон объяснил ему это, начертив на стене древние руны, и юноша углядел в них старое проклятие, о котором рассказывали старейшины его деревни. Злая колдунья, оказывается, предоставила выбор: отдать ей душу и навсегда остаться зверем или отдать чужую взамен собственной. У дракона появился шанс.

— И что выбрал дракон? — тихо спросил Гуаньшань.

— Вызвал колдунью и попросил вернуть юношу домой. Но та затребовала души обоих, и дракон воспротивился. Началась битва. Юноша смог спастись, но дракон не выжил, ведьма выжгла его душу дотла…

Хэ Тянь замолчал, сам с трудом соображая, как у него получилось сочинить целую сказку в таком состоянии.

— Я бы спас этого дракона, — рыжий вздохнул. — И уебал бы этой старой перечнице, возомнившей себя могущественной ведьмой.

— И что бы ты делал потом с целым драконом? — Тянь невольно улыбнулся.

— Слетал бы на нём куда-нибудь. Представляешь, какой крутой транспорт…

— Ты очень добрый, Гуаньшань.

— Ты тоже, — тихо пробормотал рыжий.

— Я-то почему?

— Потому что в твоей сказке дракон спас того парня.

Хэ Тянь прикрыл глаза и осторожно переместил руку к рыжему на талию. Тот пошевелился, устраиваясь поудобнее, но не отодвинулся. Его теплое дыхание чувствовалось где-то между ключиц. Наклонись он чуть ниже и дотронулся бы губами до макушки.

— Я всегда буду на твоей стороне, Гуаньшань, — тихо прошептал Тянь, погружаясь в зыбкий сон, в котором вместо рук у него были чёрные, рваные крылья, а на спине сидел юноша, прекраснее которого он не видел нигде на всём белом свете.

И у того, разумеется, были огненно-рыжие волосы.

Глаза отказывались разлепляться. Веки будто придавило чем-то тяжёлым, а в голове гулял сквозняк. Там было так пусто, словно кто-то вымел все мысли подчистую одним размашистым движением. Р-раз и нет ничего. Будто и не было никогда.

С трудом, но всё же вспомнилось имя.

Мо Гуаньшань.

Сразу же следом пришла и вся биография. Урывками вспомнилась предшествующая неделя, школа, бесконечная подготовка к весеннему фестивалю, финальные тесты и день рождение Цунь Тоу, как вишенка на торте.

Потом, в уже порядком подзабитой голове, появился Хэ Тянь.

Он, кажется, спал сейчас рядом, а вся предыдущая ночь болью отзывалась в измученном теле.

Рыжий приоткрыл глаза и ничего перед собой не увидел. Пришлось отодвинуться: голова отозвалась слабым гудением, желудок свело в болезненном спазме. Нечто размытое оказалось шеей мажора. От него пахло каким-то цитрусовым, свежим запахом. Наверное, гель для душа?

Гуаньшань принюхался и понял, что точно таким же пахнет он сам.

Затем в тело вернулись и другие чувства, кроме обоняния, и он почувствовал, что лежит в махровом полотенце, абсолютно голый. Кровь прилила к щекам мелкими толчками. Вместе с урывками воспоминаний, как он сидел в ванной Тяня, пришли и другие, куда более шокирующие.

Они целовались. Он напился. Говорил какую-то чушь и просил рассказать что-нибудь. Сказку. Блядь.

Хэ Тянь рассказал ему целую ёбаную историю про какого-то дракона и принца.

Слов, кроме матных, не нашлось. Рыжий осторожно сел в кровати, а затем его взгляд упал на Райли, лежавшего у них в ногах. Солнце не проникало сквозь плотные жалюзи, в квартире было непривычно холодно: видно всю ночь работал кондиционер. Гуаньшань затравленно огляделся и нашёл свою одежду на тумбочке.

Подавив в себе желание как можно скорее её напялить и сбежать, он одевался постепенно. Надо было не разбудить мажора, чтобы не пришлось говорить. Потому что ни ко вчерашнему, ни уж тем более к сегодняшнему разговору он готов не был.

И хорошо бы оставить всё как есть. На повисшей, незаконченной ноте с пометкой о необходимости продолжения. Вот только непонятно: будет ли это продолжение счастливым лишь для кого-то из них или для обоих сразу?

Рыжий прошёл к кухне, налил себе воды из фильтра и жадно выпил стакан, а следом ещё. Более-менее придя в себя, он нашёл свой мобильник на тумбочке при входе и первым делом написал матери. Пришлось сказать, как есть, ведь вранья она не ценила.

«Отдыхай, жду тебя в обед, балбес», — прочёл он почти ласковым, но всё-таки немного недовольным тоном.

Она не переживала только потому, что он упомянул Хэ Тяня. Ему женщина доверяла практически безоговорочно. И, наверное, сегодняшняя ночь прямое тому доказательство?

По крайней мере он не валялся в туалете клуба, в луже собственной блевотины? Не был изнасилован? Ограблен?

Гуаньшань сел за высокий барный стул и обхватил голову ладонями. Как им, блядь, после этого разговаривать? А в понедельник ещё сраный матч по баскетболу, на который придётся идти, ведь они уже обещали Цунь Тоу.

«Эй, босс, ты как?» — тот отметился в их общем чате. — «Тянь сказал Цзянь И, что ты уехал домой и что тебе кто-то звонил. Всё в порядке?»

И здесь мажор его тоже нихуево выручил.

«Надо было помочь маме кое с чем», — с облегчением ответил рыжий. — «Все окей».

Затем он посмотрел вперёд, на кровать, на которой спал Тянь. Тот перевернулся на спину и закинул руку к себе за голову. Райли, кажется, почти полностью скопировал его позу.

Это вызвало невольную улыбку, которую Гуаньшань, как ни старайся, не смог подавить.

Однако ему всё же хотелось пройтись. Подумать обо всём и ни о чём, что-то решить. Он вдруг вспомнил, что Хэ Тянь звал его в парк. Искупать Райли в пруду?

Они, наверное, могли бы туда сходить, если бы не.

— Блядь, — тихо прошептал Гуаньшань, осознавая, сколько этих «если бы не» теперь поджидает.

Он поднялся, на цыпочках прошёл в коридор и нацепил свои пыльные кроссовки. Уходить не хотелось, но и оставаться тоже было страшно.

Рыжий решил, что это не побег, а банальная отсрочка, пока в голове не устаканится. Пока мозги на место не встанут.

Но в том, что это произойдет, у него зрели большие сомнения. В ту ночь Хэ Тянь предложил немного сойти с ума?

Что ж, безумие оказалось весьма заразительной штукой.

====== 25. Поедим лапши? ======

— А вот и солнышко выглянуло, — усмехнулась мама, когда рыжий, спотыкаясь, стащил кроссовки и на ватных ногах прошёл в коридор.

— Не смешно, — буркнул он, замирая при входе на кухню. — Я пойду… приму душ.

— О, несомненно! — женщина оглядела его с головы до пят. — Одежду стирать будешь сам.

Гуаньшань кивнул и поплёлся в ванную комнату. Стало хуже: похмелье накатывало волнами, а от вчерашней рвоты сильно драло в горле.

— Кстати я купила арбуз, хочешь?

— Нет, спасибо! — резко ответил парень, содрогаясь всем телом.

Сразу же вспомнились коктейли, что он пил с таким же вкусом и вся вчерашняя ночь. Совершенно дикий поцелуй с Хэ Тянем, а потом вонь клубного сортира, где он блевал так сильно, как никогда в жизни. Рыжий на полном серьёзе думал, что живым из того места он уже не выйдет.

Совесть не просто мучала, она жгла в груди, будто кто-то тыкал туда раскалёнными прутьями. С каждой секундой вспоминалось всё больше подробностей и, едва он встал под душ, как добавилась очередная деталь к гигантскому паззлу.

Вот он лежит весь мокрый, взгляд в никуда, потому что перед глазами муть. Но чужие прикосновения чувствует, и они почему-то такие мягкие и ласковые, что хочется закрыть глаза и прямо в ванной уснуть несмотря на то, что плохо.

Гуаньшань принялся ожесточённо тереть лицо с мылом.

Как это, блядь, вообще могло с ним произойти? Впервые в жизни нажрался. Не считая пяти бутылок пива с Цунь Тоу, последний раз рыжий пил так много на день рождения Тяня, да и то вовремя себя остановил.

А в этот раз зачем?

Да, он почему-то злился на мажора, но так когда было иначе? И разве стоило из-за подобной херни заливаться горячительными? Разве стоило целовать его и почему вообще захотелось?!

От себя не убежишь, как не пытайся. Никакого принуждения со стороны Тяня не было, а вот собственное желание рыжий помнил отчётливо. И сам поцелуй въелся в память до мельчайших подробностей. Он отчего-то думал, что мажор перехватит инициативу, потому что, ну это же Тянь! Первый красавчик школы, с толстым кошельком, не обделённый интеллектом, баловень судьбы! Такие, как он берут, не думая и раздевают одним лишь взглядом. Кто угодно с ними готов, как угодно, в любое время!

А его губы, оказывается, дрогнули… Испугался что ли? И вёл себя так осторожно и уступчиво, что Гуаньшаня будто подхватило восходящим потоком воздуха и сразу бросило куда-то в смерч… Бешеная карусель из эмоций кружила и не отпускала до момента, когда ему стало плохо.

Вспоминать дальше было ещё унизительнее.

Рыжий выключил воду и обтёрся жестким махровым полотенцем. Из зеркала над раковиной на него смотрел мертвец зеленоватого оттенка, ни дать ни взять зомби, восставший из могилы.

И что ему теперь со всем этим делать?

Тянь ведь проснётся один в своей квартире, ему ещё наверняка за рыжим срач убирать. Уходя, тот не догадался заглянуть в ванную, хотя о том, что там пиздец, знал и помнил прекрасно.

С какого хуя мама воспитала его таким совестливым?

Гуаньшань оделся, поминутно вздыхая и беспрерывно массируя виски пальцами. В желудке противно ныло: первым делом он закинулся лекарствами и по настоянию мамы взял с собой в комнату бутылку воды. К вечеру договорились вместе поужинать.

Она злилась, разумеется, потому что нервничала, где он пропадал всю ночь, и за это было стыдно едва ли не сильнее, чем за то, что натворил в клубе.

Рыжий обнаружил, что у него плохо с поиском подходящих слов, когда попытался перед ней извиниться. Хуево скомканное, словно пережеванное: «Прости, я не хотел волновать тебя», выскочило изо рта, но маму, как ни странно, удовлетворило. Она потрепала его по волосам, тихо смеясь, и попросила в следующий раз не забыть написать хотя бы коротенькое смс.

Гуаньшань пообещал, что следующего раза не будет.

Он завалился на кровать в собственной комнате, с наслаждением потянулся и не заметил, как быстро уснул.

Открыл глаза уже вечером, от света фонаря, попадающего из не зашторенного окна прямо на лицо. В квартире едва слышно работал телевизор: по воскресеньям показывали новые эпизоды маминого любимого сериала.

В вичате вовсю перебрасывались фотографиями со вчерашнего: Сяо Хой пачками сливала снимки с самых разнообразных ракурсов. Гуаньшань поморщился, замечая на нескольких самого себя, и вздрогнул, случайно найдя Хэ Тяня: девушка умудрилась поймать момент, когда его взгляд был направлен чётко на рыжего.

Парень свернул диалог и заметил, что мажор был в сети. Время близилось к вечеру, и Гуаньшаню вдруг стало интересно, почему тот ничего не пишет. Остальные активно комментировали события, вспоминали шутки, перебрасывались едкими словечками, слали тонны смайликов. А Хэ Тянь молчал.

Впервые в жизни рыжему показалось, что он слышит чужие мысли через аватарку и зелёненький кружочек рядом с ней.

Ругая себя на чём свет стоит, он всё-таки открыл их диалог, написал нейтральное: «Как дела?», но не отправил, зависнув над нужной кнопкой.

«Как дела?» — вместо этого пришло от Хэ Тяня, и Гуаньшань процедил жалобное «блядь» сквозь плотно стиснутые зубы.

Даже от цифровых буковок несло вчерашним позором. Он весь будто съёжился, подтянул колени к груди и одеяло до самого носа, наплевав на жару.

«Так себе», — всё же ответил и закусил губу, ожидая реакции.

Сердце билось в горле, рыжий постоянно зажмуривался. Раз — и перед глазами зелёно-красные пятна. Два — экран телефона, где высвечивалось, что Хэ Тянь печатает. Три — снова узоры и противная ноющая боль в висках.

«Завтра матч. Играть будем?»

Гуаньшань резко сел в кровати. Его интересует только это? Серьёзно? А как же блевотня по всему клубу и в ванной комнате? Как же сон в чужом одеяле и сказки про драконов? Охуеть не встать, словно не было ничего!

Он и сам не понял, почему вопрос мажора о предстоящей игре его так возмутил. С одной стороны, надо было радоваться, что всё вчерашнее спустилось на тормозах, но он почему-то не мог.

«К утру будет лучше», — ответил рыжий и отбросил телефон в сторону.

Тот отозвался слабым пиликаньем.

«Если что давай я сейчас договорюсь с Цунь Тоу, найдёт нам замену», — новое сообщение и снова о херне.

«Я сам с ним договорюсь если что», — хотелось написать всё большими буквами и поставить с десяток восклицательных знаков в конце.

— С какого хуя ты за меня с лысым решаешь? — пробормотал Гуаньшань уже вслух.

Он надеялся, что Хэ Тянь ответит. Лежал, глядя в диалог до тех пор, пока не заслезились глаза, но ответа так и не дождался. Заснул с досадным чувством и болью в желудке: мама заглянула к нему спустя какое-то время, но долго уговаривать поужинать с ней не стала.

Утро встретило липкой от пота подушкой и сушняком, словно ему песка в рот насыпали. Гуаньшань собирался рефлекторно: рюкзак, форма, бутылка с водой. Принять душ, напялить чистые шмотки, пообещать, что постирает всё вечером.

Он чмокнул маму в щёку и забыл, как оказался на улице, сбежав по ступенькам лестницы. Чуть позже сообразил, что выискивает темноволосую макушку уже на подходе к месту встречи, но увидел лишь одного Цунь Тоу.

Может, для Хэ Тяня это привычное дело, кто ж теперь скажет? Ну поцеловались в грязном сортире пьяные, ну и что с того? Молчит, значит такое в порядке вещей и безразличие — абсолютно нормальная реакция. И другой Гуаньшаню не надо, сам счастлив, что обошло стороной.

Мажор встретился им уже на школьном крыльце и выглядел мрачнее тучи.

— Здарова, братан! — Цунь Тоу радостно протянул ему кулак, но дружеский приветственный жест остался без ответа.

Тянь бегло мазнул по рыжему взглядом, едва заметно кивнул обоим и поплёлся к лестнице. Лысый пихнул локтем Гуаньшаня, мол, что это с ним? Но тот лишь пожал плечами. На деле же в голове сам собой развернулся целый ворох предположений, но обдумать каждое не дал преподаватель по физике.

После четырех изнуряющих уроков наступило время обеда, и Гуаньшань сразу после звонка перекинулся взглядом с ребятами. Цзянь И с Чжэнси помахали физкультурной формой и сказали, что буду ждать уже на стадионе. Хэ Тянь в этот раз, как назло, сел не позади, а спереди, и смотрел в телефон, не оборачиваясь. Показалось, что его плечи были слегка напряжены.

— Эй, — позвал-таки рыжий. — Идёшь?

— Да, — отозвался мажор, подхватывая сумку.

Гуаньшань нахмурился: не хотелось выглядеть идиотом и спрашивать в чём дело. Муха он, что ли, назойливая? Особенно после того раза.

Хэ Тянь всю дорогу продолжал с кем-то активно переписываться.

Цунь Тоу встретил в коридоре Сяо Хой и остался позади. До стадиона Хэ Тянь хранил молчание и почти ежесекундно поглядывал на телефон, а рыжий плёлся рядом, уставившись на свои пыльные кроссовки: так и не успел их почистить.

— Отец звонил, — вдруг подал голос мажор.

— А? — Гуаньшань едва не споткнулся.

— Из-за субботы, — пояснил он. — Нас видела консьержка, передала ему…

— И что сказал?

— Я, блядь, всё это время вёл себя, как паинька, — голос Тяня вдруг стал глухим и хриплым, будто кто-то понизил его громкость, как на старом магнитофоне. — И после этого он всё равно хочет, чтобы я провёл два сраных месяца под его крылом. Пиздец…

— В Гонконге? — догадался рыжий.

— Ага, — Хэ Тянь с силой толкнул дверь раздевалки.

Сидевшие внутри ребята вздрогнули: Цзянь И вскрикнул и принялся ругаться, что некоторые никак не могут совладать со своими бушующими гормонами и вообще слишком давно пребывают не в духе.

— Блондинчик, сделай милость, отъебись, — Хэ Тянь стащил футболку и сменил её на белую майку.

Гуаньшань молча переодевался на другом конце раздевалки.

— А что ты кислый-то такой? Думаешь только тебя бесит эта жара? — Цзянь И открутил крышку у бутылки и вылил немного воды себе на голову.

— Эй! — возмутился Чжэнси. — Мы это пить собирались!

— Я сейчас сварюсь заживо, а нам ещё по солнцепёку носиться!

— Ты же у нас сахарный, вот и растаешь первым, — вдруг проговорил кто-то у входа.

Рыжий дёрнулся, словно ему обожгло всё тело сразу. В мозг будто впилось несколько тонких, длинных игл, кажется, вернулась вчерашняя головная боль.

— Какой ахуительный день! Так бодро начался и не перестаёт удивлять! — вдруг громко заявил Хэ Тянь.

— Так рад меня видеть? — Шэ Ли зашвырнул свой рюкзак на лавку поодаль.

— Давайте не будем обострять ситуацию, на улице и так накалено до предела! — попытался было пошутить Цунь Тоу.

За Змеем в раздевалку вошли четверо парней из профтехучилища. И где он их нашёл? Все как на подбор были шкафами с не по годам развитой мускулатурой. Учитель говорил, что они должны сыграть матч во имя единства и братства школ? Это с ними-то?

Гуаньшань поймал на себе недобрый взгляд Шэ Ли и поспешил к выходу на стадион.

— Под ногами не мешайся, — прозвучало ему вслед.

— Сука, — Хэ Тянь сплюнул, выходя следом. — Я за себя не отвечаю.

— Эй, он же ещё с осени от нас отвязался, — их догнал Цунь Тоу. — Чего это вдруг снова?

Лысый был прав: с того момента, как они попали в драку на заброшенной стройке, куда потом вызывали полицию, Змей исчез с радаров. Их расписание, к счастью, не совпадало от слова совсем: Шэ Ли отдавал предпочтение изучению иностранных языков и литературы. Вдвойне странно, что он решился участвовать в матче, да ещё и на стороне училища, в котором формально состояли сплошь и рядом обделённые интеллектом деревенщины. Однако же Гуаньшань и сам едва не оказался среди них. Помощь и настойчивость мажора стали бесценным опытом, благодаря которому он очутился в другом месте.

— Учащиеся, просьба построиться в две шеренги! — крикнул преподаватель и просвистел в свисток три раза.

На стадион потихоньку подтягивался народ. Несмотря на жару было много желающих поглядеть матч и последующую за ним эстафету. Периметр стадиона украсили разноцветными флажками, по углам расположили тележки с питьевой водой. Гуаньшань даже углядел в подошедшей толпе медсестру с тремя добровольцами.

— Ну что? Попробуем надрать им зад? — бодро заметил Цзянь И, впрочем уже запыхавшийся от бега.

— Стратегия простая, Гуаньшань и Тянь будут под кольцом. Мы с Цзянь И постараемся вывести мяч поскорее, Цунь Тоу встанет на середине поля. Всё, что выведем, пасуем им.

Рыжий кивнул, быстро глянув на мажора, а затем на Шэ Ли, за которым, как верные псы, следовали ребята из училища.

На поле вышел директор школы и начал рассказывать о единстве и предстоящем фестивале. Слушая его занудную речь Гуаньшань обливался потом и раз десять, не меньше, вытирал лоб уголком майки. Наконец, мужчина закончил, и преподаватель физкультуры отдал команду к началу.

Мяч выпало разыгрывать Хэ Тяню вместе с Шэ Ли. Змей попытался выбить первым, но сказалась небольшая разница в росте: мажор был повыше. Он быстро сделал пас рыжему и устремился к кольцу.

Игра началась довольно бодро и на удивление честно. Они вели. Цунь Тоу прыгал от каждого забитого мяча и картинно сокрушался, когда передачу уводили прямо у него из-под носа. После свистка, знаменующего трехминутный перерыв, Цзянь И сказал, будто слышал разговор между двумя парнями, что им велено прессовать Тяня. Тот отмахнулся, бросив «пусть попробуют». Гуаньшань будто кожей почувствовал опасную прохладу в голосе, даже несмотря на жару. Мажор звучал серьёзнее некуда.

Опасения подтвердились буквально через пару минут: его-таки сшибли, причём довольно неаккуратно, но амбал, сделавший это, мгновенно, с непривычной ловкостью задрал вверх ладони, мол, случайно вышло.

Преподаватель ограничился лишь предупреждением. Рыжий занервничал. После неудачного падения Тянь содрал коленку и на той собралась кровь. Наверное, это было не столь опасно, если бы не сам удар: Гуаньшань отчётливо видел, что приложился мажор как следует. После такого обычно синяк вырастает и ходить неприятно, что уж там бегать и прыгать. Но Хэ Тянь героически делал вид, что с ним всё в порядке.

Рыжий стал следить за каждым, кто бежит в его сторону и дважды успел предотвратить нечестную игру, при этом неизменно натыкаясь на лукавую улыбку Змея.

Тот играл в нападении, поэтому нечасто оказывался на их стороне поля. Но когда это произошло, Гуаньшань услышал едкое: «Бережёшь своего принца?» От этих слов по телу прошла волна дрожи, вперемешку с негодованием, и рыжий с трудом удержался, чтобы не заехать по наглой роже кулаком. Они всё-таки пытались играть честно.

Стадион активно скандировал имя и фамилию мажора, но тот не обращал на своих многочисленных болельщиц никакого внимания. Цзянь И периодически выделывался на публику, отчего с первых рядов слышался непрекращающийся весёлый смех.

Они всё еще вели с небольшим отрывом, но Гуаньшань уже чувствовал усталость: они с Тянем начали промахиваться. Руки устали, после субботы играть бодрячком в привычной манере не выходило.

Пот попал рыжему в глаза, и он зажмурился, пытаясь стереть его тыльной стороной ладони. В эту же секунду стадион ахнул: он попытался открыть глаза, чтобы посмотреть, в чём дело, но их защипало сильнее.

Раздался глухой стук, а затем ещё. Стало непривычно тихо на целых три секунды прежде, чем раздался пронзительный свисток.

— А ну прекратить! — взревел их тренер.

Гуаньшань, наконец, проморгался и увидел поле: Хэ Тянь лежал на земле, животом вниз, а сверху на нём восседал один из амбалов. Кажется, пытался заломить руки или типа того.

Рыжий бросился тренеру наперерез и успел первым. Стащить с мажора сопротивляющуюся груду мышц оказалось не так-то просто, он едва не получил по лицу.

Тренер прервал игру, на поле выскочила медсестра и две девочки, помогающие ей.

— Доведите его до травмпункта! — велела женщина, оглядывая Тяня.

— Я помогу, — рыжий подхватил парня за талию и перекинул его руку к себе через плечо.

— Сука! — выкрикнул тот. — Разобраться хочешь? Иди сюда, блядь, тварина ты стрёмная! Слабо? Пешек своих посылаешь, а сам ни хуя не можешь?

— Тише! — Гуаньшань толкнул парня, но, к счастью, медсестра была занята амбалом, а Шэ Ли стоял чуть поодаль, невинно улыбаясь.

— За сквернословие к директору! — тренер уже был рядом и весь так и пылал негодованием.

— Сначала ко мне, потом всё остальное! — оборвала его медсестра. — Живо!

И Гуаньшань тронулся с места.

Хэ Тянь и правда хромал. Парень успел заметить, что его ладони были покрыты ссадинами, вперемешку с мелкой каменной крошкой. На подбородке красовалась царапина, похожая на рассечение: с неё на шею и майку стекала кровь. Мажор выглядел напряжённым и злым, однако молчал всю дорогу.

— Садись, — Гуаньшань знал, что где лежит в кабинете, ведь раньше был в травмопункте весьма частым гостем.

Он подвёл Тяня к раковине, включил холодную воду и сунул под неё чужие ладони. Велев стоять смирно и смывать грязь, рыжий ринулся к шкафчику с антисептиками. Пока медсестра дойдёт, можно и самому все сделать.

Его немного потряхивало: и от жары, и от возмущения, вкупе с усталостью. Однако несмотря на это Гуаньшань по старой привычке делал всё довольно чётко.

— Эй, я же сказал отереть грязь! — возмутился он, замечая, что мажор стоит столбом возле раковины и лишь смотрит на то, как кровь стекает в водосток.

— Ненавижу, — процедил он тихим голосом. — Ненавижу этого ублюдка…

— Ты просто злой из-за нечестной игры или у тебя зуб на Змея? — полюбопытствовал рыжий. Он вспомнил их последний разговор ещё давно, в школьной столовой.

— Если я поеду к отцу, то встречу там эту гниду, — ответил Хэ Тянь.

— Шэ Ли? — удивлённо переспросил Гуаньшань, не выдержав, и взяв парня за ладони. Он устал смотреть на кровь и принялся оттирать их сам.

— Наши семьи знакомы, — пояснил мажор. — Мы виделись прошлым летом, Шэ Ли хотел, чтобы мы… общались. Но нахуй мне сдалось такое общение!

— Ничего себе, — рыжий оттер грязь, и Хэ Тянь дёрнулся, когда он принялся промывать ссадины антисептиком. — Терпи, блядь.

— Щиплет, — мажор нахмурился. — Брат писал сегодня утром. Сказал, что отец считает наше знакомство полезным. Блядь, смотрел бы он дальше своего банковского счёта, на людей, то знал бы, что он за человек…

— Я слышал, что его предки богатые. Не думал, что настолько, — пробормотал Гуаньшань. — Иди сюда, — с этими словами он потянул Тяня к банкетке. — Сядь.

Делать что-то руками помогало успокоить нервы. Да и с чего он вдруг так взвился? Будто реакция Тяня была заразной и передавалась по воздуху. От мысли, что Змей пытался завести с мажором дружбу было тошно. Разумеется, он знал, что тот ему откажет, но даже гипотетическое предположение, что эти двое могут просто разговаривать в школьном коридоре, вызывало в Гуаньшане весьма противоречивые чувства.

— Голову подними, — велел он, промакивая порез на чужом подбородке.

Впервые за день Хэ Тянь посмотрел на него прямо, и рыжий поспешил разорвать зрительный контакт. Не обращать внимание на губы было сложнее: всё-таки порез располагался всего на несколько сантиметров ниже. Перед глазами всплывали непрошеные картины из сцены в коридоре клуба: Гуаньшань помнил вкус, горячий язык, мягкость, с которой мажор касался его тела…

Интересно, Хэ Тянь думал о том же самом? Во всяком случае он молчал и сидел, почти не двигаясь. Рыжий уже пожалел, что они остались одни. Медсестра, как назло, где-то задерживалась.

— Всё, — Гуаньшань наспех прилепил поверх обработанной ранки небольшой пластырь.

— Коленке пиздец, — Хэ Тянь опустил голову и скептически покосился на начавшую опухать кожу.

— Не сломал? — рыжий осторожно прощупал её кончиками пальцев. — Согни и разогни.

Мажор поморщился, но сделал, как тот просил.

— Все в порядке, жить будешь.

— Спасибо, Гуаньшань, — тихо пробормотал парень и посмотрел куда-то в окно.

Повисла неловкая пауза. Будь Хэ Тянь девушкой, рыжий, наверное, завёл бы разговор о случившемся в субботу. Вот только он не был. И что сказать, Гуаньшань не имел ни малейшего понятия.

Но мажор начал за него.

— Не бери в голову. Выпили, начудили, тебе стало плохо, — заговорил он тихо, и, как показалось рыжему, немного грустно. — Я тебя откачал, всё в порядке. Как будто и не было ничего.

«Между нами тоже не было», — прозвучало в голове Гуаньшаня.

От этих слов должно было стать легче, но вместо этого на плечи будто навалилась свинцовая тяжесть.

— Спасибо, что откачал, — рыжий пожал плечами, пытаясь звучать как можно непринуждённее.

— Я бы не смог поступить иначе, — ответил Тянь, наконец, поворачиваясь к нему.

Его стало жалко. Парень выглядел уставшим, к тому же побитым, в прямом смысле этого слова. Гуаньшань прикинул, каково это, уехать на два месяца к тем, кого видеть не хочешь. Да ещё и встретить там Змея. Он бы, наверное, не выдержал, а у мажора не оставалось выбора.

Надо было как-то подбодрить, но рыжий ещё с утра понял, что в словах он не мастер. Зато мастер в деле, когда нужно помочь.

Рука дёрнулась и потянулась к волосам Тяня рефлекторно: он убрал потную чёлку, облепившую чужой лоб, и застыл, оценивая, как это выглядит со стороны.

Хэ Тянь слабо улыбнулся и немного подался вперёд.

Убрать ладонь стало бы верным решением, но Гуаньшань не мог. Не хотел. Не знал, что сказать.

Их разделял всего шаг: сделай он его, и оказался бы между чужих ног.

— Вот вы где! — голос медсестры прозвучал раскатом грома.

Вслед за ней в кабинет ввалились Цзянь И с обеспокоенным взглядом, хмурый Чжэнси и Цунь Тоу, с удивлением озирающийся по сторонам. Сразу же стало по-прежнему: куча вопросов от друзей, возмущённые команды медсестры, чтобы вели себя потише и вообще не мешали.

Ребята вывели рыжего в коридор и рассказали, что им всё-таки присудили победу, но тренер возмущён реакцией Хэ Тяня, и того всерьёз вызывают к директору. К концу года это не сулило ничего хорошего, но, по словам Цзянь И, могло сойти с рук, если бы они попёрлись туда все вместе, чтобы отстоять правду и объяснить ситуацию.

Гуаньшань согласился, и посмотрел на мажора через открытую дверь: тот так и сидел на лавке. Плечи будто поникли, он рассматривал пол под ногами и вяло отвечал что-то на расспросы медсестры.

На душе рыжего отчего-то заскребли кошки. Видеть кислую мину Хэ Тяня нравилось куда меньше, уж лучше привычная, нагловатая ухмылка и самоуверенный тон.

«Поедим лапши после эстафеты?» — написал Гуаньшань ему, когда ребята ушли обратно на стадион.

Он успел принять душ и переодеться, а вот мажор, кажется, всё это время проторчал у медсестры.

«В пизду эту эстафету. В рот ебал», — ответил тот, и Гуаньшань усмехнулся.

«Тогда жду на первом этаже, возле раздевалки».

«Неужто ты угощаешь?»

«Обойдёшься», — рыжий прислал смайлик со средним пальцем и устало вздохнул.

Правильно ли он поступал? Ответа не было. Но если прислушиваться к внутреннему голосу, то парень делал, как чувствовал сердцем. А оно твердило, что Хэ ёбанный Тянь должен улыбаться. Просто обязан.

Иначе блядски неправильно. А как правильно, Гуаньшань забыл давным-давно. Впрочем, сейчас это его не особенно волновало.

Комментарий к 25. Поедим лапши? https://www.youtube.com/watch?v=b0MUD0FDcqI&ab_channel=NothingbutThieves-Topic Хорошая песня, под конец главы, для настроения, как у Гуаньшаня.

====== 26. Солнечный удар ======

У рыжего в уголке рта виднелись остатки соуса, но Тянь всё никак не мог сказать ему об этом, потому что оторваться от процесса поедания лапши было решительно невозможно. Они частенько заглядывали в это кафе после школы и перепробовали едва ли не каждое блюдо, но сегодня всё почему-то казалось особенно вкусным. Может, потому что он пришёл сюда именно с Гуаньшанем, а может, из-за поступившего приглашения: чертовски приятно, хоть и безо всяких намёков.

Хэ Тянь прекрасно понимал, что в такие забегаловки не водят на свидания. Столы здесь часто были грязные, поток клиентов огромный, официантка убирала, когда успеет, а под потолком вечно кружили мухи. Однако для непредвзятых клиентов, вроде школьников, готовили обалденно, надо отдать должное.

— Фух, — выдохнул он, отодвигая тарелку. — Это было ахуительно.

Рыжий едва заметно усмехнулся, и Хэ Тянь смущённо отвёл взгляд. Они расположились за столиком возле окна. Снаружи виднелась оживлённая проезжая часть и велосипедная стоянка, люди сновали по тротуару туда-сюда непрерывно, каждый по своим делам. Кто-то торопился до метро, кто шёл во дворы…

— У тебя соус… — парень прокашлялся, отвлекаясь от созерцания улицы.

— Что? — переспросил Гуаньшань.

— Вот здесь, — Тянь всё-таки посмотрел на рыжего ещё раз, указывая на самом себе, где тот испачкался.

— Ой, — парень спешно выхватил салфетку из пачки и вытерся.

Они замолчали. Иногда это казалось неловким, и Хэ Тянь боялся, что во время этих пауз Гуаньшань раздумывал, как бы сбежать. А порой хотелось сидеть рядом и молчать целую вечность.

До начала каникул оставалась лишь неделя с небольшим, что можно успеть? Потом его заберут на долгих два месяца и поминай, как звали. От этого настроение было ни к чёрту.

— Болит? — рыжий нарушил тишину первым.

«В груди болит, вот тут, блядь, где сердце. Хуёвый из меня романтик. Кровь по венам еле качается в твоём присутствии, и я тону в розово-сахарных соплях, хочу творить всякую чушь, лишь бы с тобой рядом».

— Что именно? — вместо потока несвязных мыслей Тянь осторожно усмехнулся в ответ.

— Ну… Неслабо приложили всё-таки, — выглядело так, будто Гуаньшань и сам понимал, что их разговор с подтекстом.

Или же Хэ Тянь просто слишком много фантазировал.

— Если не думать об этом, болит меньше, — честный ответ, хоть и с двойным дном. Копни глубже: поймёшь, что невозможно и болеть будет всегда.

— Как тут не думать… — пробормотал рыжий. — У меня бы, наверное, в ушах до сих пор звенело.

«А у меня и звенит. Твоё имя на повторе, как въедливый, повторяющийся мотив попсовой песни».

— Какие планы на лето? — Тянь решил сменить тему.

— Работать буду… надеюсь, — Гуаньшань потёр лицо руками.

Он вдруг показался особенно уставшим и заёбанным. Хотелось хоть как-то стереть это выражение с его лица, но немногое, что парень мог — поддержать словами, которые уже набили оскомину. Произносить дежурные «ты справишься» было тошно. Вместо этого он бы обнял, прижал к себе так крепко, что до хруста в рёбрах. Мог бы предложить сходить на ту крышу, на которой они были прошлым летом перед экзаменами. Там тихо и приятно, особенно ранним утром, и это его личное место, о котором не знает никто! Поправка: кроме рыжего, которого он впустил к себе в душу, а этот дурак всё топтался на пороге, стесняясь войти.

— Уже есть что-то на примете? — Тянь отпил какую-то сладкую воду с привкусом хлорки, которую вэтой забегаловке выдавали за клюквенный морс.

— Не знаю, с мамой бы сначала договориться. Она не пускает, — Гуаньшань нахмурился. — Говорит, денег достаточно, но я-то вижу счета за квартиру. И ей надо снова на обследование. С зимы поправилась, но чтобы наверняка убедиться…

— Эй, пацаньё, добавку будете? — повар окликнул их с барной стойки.

— Не, дядь, — рыжий помахал ему рукой, затем покопался в кармане и выложил на стол пару смятых бумажек.

— Эй, я за себя заплачу, — Тянь полез за кошельком.

— Не надо, — буркнул рыжий, слезая с высокой табуретки.

За их спинами уже караулила официантка.

— То есть всё-таки угощаешь, — усмехнулся парень, отходя в сторону. Женщина протиснулась между ними и сразу же спрятала деньги в передник.

— Должен будешь, — буркнул Гуаньшань, устремляясь к выходу.

В груди медленно, но верно плавились внутренности. К горлу подкатывало волнение, идиотское в данной ситуации, ведь, разумеется, рыжий просто заплатил сорок юаней за две тарелки лапши. Это не свидание, а дружеский жест, за который не должно быть неловко.

Но ему всё-таки было.

Хэ Тянь вышел на улицу и словно погрузился в тёплый бульон. Слегка подсохшая футболка снова прилипла к спине. Солнце палило нещадно, в кафе это ощущалось слабее, хотя кондиционеры едва справлялись с жарой, работая на полную мощность.

Они побрели по дороге к метро, которая шла мимо школы. Гуаньшань чуть опережал, а Тянь бессмысленно пялился на его затылок, не зная, что сказать. Пригласить к себе? Не пойдёт, даже под предлогом погулять с Райли. После того, что случилось между ними в субботу, рыжий, как минимум, с неделю будет выстраивать вокруг себя невидимую кирпичную стену, заново восстанавливая личные границы.

Но ведь Хэ Тянь не пытался разрушить их с тараном и отчётливо помнил, что инициатором поцелуя стал как раз-таки Мо!

Наверное, это было даже хуже. Если бы он сам полез, Гуаньшань дал бы ему в морду. И несложно объяснить потом, что на него нашло, ведь симпатия больше не секрет для обоих.

Да какая, к чёрту, симпатия, он влюбился! Да так крепко, что хоть головой об стену бейся, а ощущение чужих, горячих губ, из памяти никуда не денется, даже если у него случится приступ амнезии. И, блядь, как же хотелось почувствовать их ещё!

Тянь не стыдился этих мыслей, ведь они не могли испортить то, что случилось между ними. Но он возбуждался, стоило лишь подумать о горячем ощущении от трения тел и от поцелуя, особенно, когда Гуаньшань сам решил сделать это с языком…

— Смотри, там белобрысый руками машет, — его мысленный поток схлопнулся сам собой.

Тянь глянул в сторону, куда указывал рыжий и вздрогнул.

Цзянь И что-то рассказывал, как обычно, бурно жестикулируя и смеясь. Рядом с ним стояла девушка в чёрной бейсболке, из-под которой выглядывали розовые пряди. Рядом неловко топтался на месте Цунь Тоу, а Чжэнси уже что-то набирал в телефоне. Пискнуло оповещение, и Тянь сообразил, что парень написал в их общий чат.

В отличие от ребят ему не потребовались никакие объяснения, почти ни одного, кроме…

— Ты как здесь оказалась? — спросил он, когда они подошли ближе.

Низкого роста девушка обернулась, радостно помахала рукой и вдруг с разбегу накинулась на него с объятиями.

— Здарова, дылда! — она повисла у него на плечах и пришлось подхватить её, чтобы не упала. — Ты чего это такой раненый? Подрался с кем?

Лысый удивлённо присвистнул.

— Юйчи! — строго заметил Тянь, поставив её на землю.

— Не рад?! Я прилетела на несколько дней, у отца здесь какие-то дела! Забросила чемоданы в номер и сразу поехала в твою школу! Эти любезные ребята объяснили, что ты куда-то отлучился, но…

Хэ Тянь с трудом пытался вникать в бурный поток информации и одновременно не терять из виду Гуаньшаня. Цунь Тоу уже толкал парня под локоть, возбуждённо докладывая что-то на ухо.

От мысли, что именно лысый может напиздеть, стало стрёмно. Невинная шалость Тяня резко обернулась против него и уже готовилась раздавить.

— Не представишь нас этой леди? — Цунь Тоу картинно поклонился, и девушка расхохоталась.

— Это Юйчи, — начал Тянь, и его голос предательски охрип. — Это Цзянь И, а это Чжань Чжэнси, Цунь Тоу и… — он встретился с рыжим взглядом. — Мо Гуаньшань.

— Ебать как вас много! — девушка разразилась заливистым смехом, и парни остолбенело застыли. — Я всех не запомню, извиняйте! Кроме тебя, потому что ты рыжий! — она ткнула пальцем в Гуаньшаня.

— Мадмуазель, а как же я?! — Цзянь И продолжал подыгрывать ей в привычной манере.

— Будешь белобрысым, — усмехнулась Юйчи. — Ладно! Как у вас тут проводят время?! У меня его немного, так что советую предложить что-нибудь эдакое!

Хэ Тянь был готов предложить провалиться сквозь землю. Но это не казалось оригинальным от слова совсем. Девушка вела себя ровно так же, как и в день их встречи, повезло, что хотя бы одежду выбрала более-менее непритязательную. Светлая футболка, да короткие джинсовые шорты, спасибо что не мини. Ей, конечно, шло, и Цунь Тоу уже вовсю пожирал взглядом стройные, загорелые ноги.

— Ну, мы тут особо не шикуем… Гуляем, слоняемся без дела, употребляем алкогольные напитки без разрешения… — тем временем, начал перечислять Цзянь И.

— Тогда предлагаю сделать всё и сразу! — Юйчи повернулась к Тяню. — Занятия уже закончились?

Тот растерянно кивнул.

— Ну и чего мы стоим? Я могу купить бухло по левому айди, а он угощает! — девушка приобняла Тяня за плечо и широко улыбнулась. — Всем холодного пива и чипсов! По такой жаре грех ходить трезвыми! Вперёд!

С этими словами она уверенно пошла вниз по улице, а Цзянь И, ухватив хмурого Чжэнси за футболку, потянулся следом, рассказывая, где ближайший магазин.

— Не знал, что у тебя такие вкусы! — Тянь услышал шёпот Цунь Тоу. — Она… своеобразная.

— Заткнись, — парень обернулся, заметив Гуаньшаня, оставшегося на месте.

— Босс, ты идёшь? — поинтересовался лысый.

— Нет, спасибо, — проговорил тот, хмурясь. — Домой пойду. Повеселитесь там.

— Ну как хочешь! — Цунь Тоу толкнул было Тяня, но тут же испуганно отшатнулся в сторону от его свирепого взгляда.

Рыжий постоял на месте, провожая их, посмотрел что-то у себя в телефоне. Тянь не смог выворачивать шею больше, пришлось идти вперёд.

Стало мерзко от самого себя, это же надо было так лохануться? Ляпнуть про мифическую девушку, чтобы вызвать ревность у парня, в которого влюбился, а потом поцеловать его и столкнуть их лбами. Браво, Хэ Тянь, на конкурсе самых восхитительных долбоёбов ты занял бы первое место с гигантским отрывом.

Юйчи увлечённо повествовала о том, как развлекаются школьники в США, в частной школе, где она училась, Цзянь И охал и ахал, а Чжэнси отпускал редкие комментарии. Его больше интересовало, в какие игры там играют и какие комиксы популярнее всего. Цунь Тоу выглядел немного глупо: он позвонил Сяо Хой, но та отказалась идти под предлогом дополнительных по китайскому языку, и парень решил сыграть в самца. Хэ Тяню было плевать, что тот пытается подкатить к его «девушке». В конце концов, Юйчи и без чужой помощи прекрасно отшивала.

Они взяли пару упаковок пива и направились к реке. Там располагалось извечное место тусовок молодежи: три больших бетонных трубы под мостом, в тени деревьев. Кто-то притащил туда старый диван и два шезлонга, которые, впрочем, быстро сломали. Жара здесь хотя бы не казалась столь удушающей, но Хэ Тянь всё равно будто горел изнутри. А может от стыда.

Он всё никак не мог придумать, как объяснить ситуацию Цунь Тоу. Тот, вероятнее всего, быстро раструбит про эти «отношения» Цзяню с Чжэнси. А те в свою очередь могут случайно ляпнуть кому-то в школе… Раньше его бы это не особенно волновало, мало ли какие могут ходить слухи? Но сейчас он безостановочно думал, как это воспримет рыжий.

Гуаньшань, впрочем, как обычно сделал вид, что ему похуй. Вот только по одному лишь его взгляду на Юйчи, Хэ Тянь сообразил, что всё это напускное. Узнать, что рыжий думает, хотелось до зуда на кончиках пальцев, но не будет же он ему писать, чтобы спросить об этом?

«Эй, Гуаньшань, как тебе моя подружка? Что скажешь?» или того хуже, оправдание: «Гуаньшань, ты всё не так понял, мы вообще-то не вместе, а я просто пиздливый мудак, который решился посмотреть на твою реакцию».

Тянь просидел с ребятами до самого вечера, но даже пиво не дало по мозгам так, как хотелось бы. Юйчи пришлось провожать до гостиницы: она всю дорогу спрашивала в чём дело и почему он такой кислый. Но как объяснить ситуацию ей парень не знал тоже. Они вообще-то не были такими уж друзьями. В Гонконге потусовались от силы три дня, и хотя довольно весело, но всё же, сближаться с ней не входило в его планы.

Может, она думала иначе?

Хэ Тянь сослался на жару и завалы в учёбе в связи с концом года. Юйчи пожелала ему удачи, и он поплёлся домой.

Райли встретил укоряющим взглядом. В коридоре ждала огромная куча, и Тянь потратил полчаса на то, чтобы привести квартиру в порядок. Потом вышел пройтись вместе с псом и заглянул в кафе на первом этаже, где взял себе здоровенный стакан с кофе. Тот здорово помог взбодриться: ситуация больше не казалась критической, он решил не раздувать из мухи слона и позвонить рыжему.

Завтра начинался фестиваль, и они должны были раздавать пригласительные флаеры в их бар у входа. Цунь Тоу придумал концепцию с прохладительными напитками и не прогадал: затея обещала выйти удачной с учётом погоды.

— Завтра в восемь на углу? — начал Тянь, не здороваясь.

— Угу, — тихо отозвался Гуаньшань, снявший трубку с восьмого гудка.

— Я тебя разбудил?

— Угу, — снова последовало безо всяких эмоций.

Парень представил рыжего в кровати: скорее всего, тот был в одних трусах, ведь по-другому при сумеречном зное не получилось бы. Картина перед глазами возбудила воображение, и Тянь поспешил на что-нибудь отвлечься.

— Ты только за этим звонил? — хриплым ото сна голосом поинтересовался Гуаньшань.

— Нет, я просто… поболтать хотел, — он немного растерялся.

— О чём?

— Ну… не знаю. О погоде? Эта жара дико достала! — Тянь спешно перебирал темы для разговора, но на ум, как назло, ничего не шло.

— Бывает, — в трубке что-то зашуршало, наверное, рыжий перевернулся в постели. — Как погуляли?

— Нормально, — осторожно ответил Тянь. — А ты чего не пошёл?

— Неохота было, — так же уклончиво ответил Гуаньшань и в груди парня вдруг начал теплиться огонёк надежды.

— Завтра после фестиваля Цзянь И предложил караоке. Как тебе идея?

— Я не умею петь.

— Правда? А я не уверен, но вроде бы могу, — Тянь тихонько усмехнулся. — Если выпью, само собой. Так смелости прибавляется.

— Там всякая хуйня в репертуаре, — заметил рыжий.

— Ты бывал в таких местах? — удивился парень

— Цунь Тоу таскал. Звук — говно, еда тем более. Но там изолированные комнатки, в которые он проносил бухло.

— Вау, а это можно устроить! — Тянь уже представил, как подольёт рыжему что-нибудь крепкое, но совесть сразу же схватила его за горло.

Мало субботы? Пускай рыжий здорово раскрепощался, но меры всё-таки не знал, не хотелось, чтобы ему снова стало плохо.

— Посмотрим, — Гуаньшань вздохнул. — До завтра.

— Гуаньшань! — поспешил вдруг Тянь.

— М-м?

— Спасибо за лапшу…

— Нет проблем, — ответил рыжий и отключился.

Хэ Тянь ещё какое-то время смотрел на знак онлайна возле его аватарки, а затем перевёл взгляд на небо.

— Ты мудак, — сказал он сам себе. — Такого мудака ещё поискать. Спасибо за лапшу, блядь, — передразнил он и сплюнул на асфальт.

Райли посмотрел на хозяина, склонив голову вбок, и едва слышно тявкнул. Даже в этом послышались нотки укора, и Тянь поспешил домой, надеясь, что завтра будет хотя бы чуточку лучше. Гуаньшань не отвертится ещё раз: Цзянь И сможет уболтать хоть мертвого, и в караоке они точно пойдут все вместе.

Синяя футболка не смотрелась с чёрными шортами, а белая валялась в стирке. Носки не подходили один к другому, а на кепке обнаружились разводы от пота.

Утро, как всегда, шло наперекосяк.

— Солнышко, что ты так долго? — мама постучалась в ванную, и рыжий посмотрел на дверь через зеркало над раковиной.

— Кепку отстирываю, — буркнул он, намыливая жёсткую ткань.

— У вас сегодня мероприятие? — мамин голос переместился и донёсся откуда-то с кухни.

— Да, а ты хочешь прийти?

— Если ты не против, я бы посмотрела на ваш бар!

Рыжий смыл мыльную пену и внимательно глянул на кепку: вроде ничего.

Ему не хотелось идти в майке, в ней он казался себе излишне худым, но выбора не оставалось.

— Какой ты хорошенький! — увидев его, мама, сама того не желая, подлила масла в огонь.

Гуаньшань скептически посмотрел на себя в зеркало и покачал головой, внутренне с ней не соглашаясь. Спорить не было смысла: он-то знал, как она его превозносит. И чем только заслужил такое отношение?

— Мы открываемся в десять, а до этого будем с Тянем на входе. Надо раздать рекламу, чтобы побольше народа пришло.

— Дать тебе воды с собой? — мама помахала перед ним прозрачным пластиковым термосом.

— Спасибо, — согласился он, принимая тот у неё из рук.

— Не нервничай, ты правда красивый, — вдруг серьёзно заметила она.

Гуаньшань ничего не ответил, хотя на душе стало чуточку легче. Куда больше беспокоила предстоящая встреча с Хэ Тянем. Он пытался не думать, но мысли об этой Юйчи плотно оккупировали голову ещё со вчерашнего обеда. Кто она такая? Правда девушка? Неужто не соврал тогда давно?

У них, получается, отношения на расстоянии? А она в курсе того, что случилось в клубе?

Не думать о поцелуе не выходило, рыжий сам себя ненавидел за то, что никак не мог забыть случившееся. Впечатление произвело не только произошедшее в коридоре клуба, но и то, что случилось после. Забота Хэ Тяня больше не выглядела излишне наигранной. В ней не было ни капли корысти, и Гуаньшань, даже с учётом собственной упрямой гордости, был ему благодарен. Всю прошлую ночь снилась башня и дракон, и ещё какая-то чушь, которую он не запомнил. Тянь даже без своего назойливого присутствия научился жить в его мыслях, словно ему там мёдом было намазано. И Гуаньшань при всём своём негодовании, не мог выдворить его оттуда, как ни старался.

— Привет, — буркнул он, увидев темноволосую макушку.

— Доброе утро, — Тянь обернулся и протянул ему прозрачный стаканчик с трубочкой. — Кофе со льдом заказывали?

— Сладкий? — полюбопытствовал рыжий, рефлекторно забирая стакан.

Запоздалая мысль, что он стал воспринимать это как должное, стукнула в затылок, но осталась проигнорированной.

— Ага, как ты любишь, с банановым сиропом.

Хэ Тянь запоминал каждую мелочь: горячий капучино с корицей, но холодный с банановым вкусом. Питьевая вода определённой марки, а сэндвичи без сыра. Делать вторую половину домашки по математике, потому что первую рыжий понимал легче…

Кофе приятно охладил горло. Утро выдалось тёплым, но не удушливым, хотя дымка над домами обещала жаркое продолжение дня. Они дошли до входа в школу и встретились с Цунь Тоу: тот передал им стопку флаеров и убежал решать какие-то организационные вопросы.

— Ты молодец, что взял кепку, — вдруг заметил Тянь, останавливаясь с одной стороны ворот.

Народ ещё не подтягивался, в основном шли те, кто занимался подготовкой собственных шатров и стендов. Флаеры потихоньку расходились даже на них.

— Сегодня жарко, как и вчера, — ответил Гуаньшань, думая, что Хэ Тянь с его чёрными волосами, будет притягивать солнце магнитом.

— Может, это к дождю? — тот скептически глянул на чистое небо.

Рыжий посмотрел на стопку флаеров и вздохнул. Тянь, разумеется, заметил, но вопросов не задавал, и на том спасибо. Вскоре подошёл Цзянь И: он притащил им по мороженому, и Гуаньшань впервые поблагодарил белобрысого искренне, практически от всей души.

Чжэнси поприветствовал их сухим кивком, кажется, жара ему тоже весьма надоела.

Гуаньшань развернул упаковку с мороженым и откусил на пробу: оказалось, какое-то ванильное, покрытое толстым слоем белого шоколада. Слишком сладко, но хотя бы дарило прохладу. Он быстро глянул на Хэ Тяня и вдруг нервно сглотнул.

Тот тоже принялся есть, но делал это как-то нарочито медленно, обсасывая и облизывая чуть покрасневшие губы. В голову закрались непрошеные мысли и совсем уж неправильные ассоциации. Рыжий не знал, что может думать об этом ТАК. И поклялся, что больше не будет есть мороженое такой формы в чужом присутствии.

Тянь отложил флаеры на край цветочной клумбы и достал телефон свободной рукой. Повезло, что он увлёкся, потому что Гуаньшань просто не мог отвести взгляд. Покрасневшие губы слегка припухли и блестели на солнце. Парень завороженно наблюдал за тем, как мороженое исчезает во рту и появляется снова.

К щекам прилил жар, он попробовал отвести взгляд, но тот снова предательски потянулся обратно. Тянь не выглядел как-то пошло, но проклятая фантазия рыжего играла против него, дорисовывая детали.

— Эй, у тебя мороженое тает! — его прервал женский голос.

— Блядь, Юйчи, ты на телефон смотришь? — возмутился Тянь, и Гуаньшань поспешно слизнул каплю пломбира с тыльной стороны ладони.

Сердце колотилось быстро-быстро. Ему стало стыдно перед самим собой за эти мысли, да ещё и эта девушка выросла, как из-под земли.

— Смотрю на карту, иди в жопу, — смеясь, ответила та. — У вас тут три переулка с одним и тем же названием, но разными номерами, я боялась заблудиться!

Юйчи обернулась к рыжему, и тот кивнул ей, нахмурившись. Не покидало ощущение, что она была здесь лишней, словно прервала их уединение. Чувство странной, обжигающей досады захватило парня целиком.

Он сам не знал, что ему со всем этим делать. Это не просто нервировало, это бесило, и Гуаньшань чувствовал себя максимально растерянным. Слушая чужую непринуждённую беседу, он думал лишь о том, что его раздражает розовый цвет, и что было бы неплохо оказаться где угодно, но подальше отсюда.

— Привет, дай мне флаер! — попросил какой-то парень, и раздражённый Гуаньшань едва не бросил бумажки тому прямо в лицо.

День обещал быть дерьмовым, как никогда. Рыжий был готов поспорить, что сорвется, или что солнце напечёт ему голову, и он схлопотает солнечный удар.

А жара, тем временем, лишь усиливалась.

====== 27. Точка невозврата ======

— Какой твой любимый цвет, а, Юйчи?

— Отвали, белобрысый, я что — на допросе? — девушка шутливо толкнула Цзяня плечом.

Тот всю дорогу сыпал идиотскими шутками и не переставал подначивать, из-за чего весь путь до караоке их компания смеялась практически не переставая.

— Хватит задавать тупые вопросы, лучше спроси что-то поинтереснее! — она притворно закатила глаза

Кажется, улыбался даже сдержанный на проявление эмоций Чжань Чжэнси. На приколы своего друга он обыкновенно закатывал глаза, но с появлением подружки Хэ Тяня, всё происходящее приобрело оттенок фарса и стало смешно даже Гуаньшаню, но больше из-за глупости белобрысого.

— Сколько гидрокарбоната натрия нужно, чтобы нейтрализовать полмиллилитра серной кислоты? — вдруг спросил Чжэнси.

— Розовый — мой любимый цвет! — выкрикнула Юйчи и, звонко смеясь, заткнула уши ладонями.

— А, по-моему, достаточно интересный вопрос, — парень усмехнулся, и Цзянь с восхищенным придыханием прошептал что-то об уме своего закадычного приятеля.

Цунь Тоу самозабвенно держал Сяо Хой за руку, гордо вышагивая при этом рядом с Хэ Тянем. Они позвали ещё нескольких ребят и в результате за ними чуть не увязалась половина класса. Пришлось бежать в караоке, толком ничего им не сказав.

Гуаньшань шёл чуть позади. Он сильно устал: ближе к вечеру пришлось убираться в их импровизированном баре и растаскивать весь позаимствованный реквизит по территории школы. Цунь Тоу постарался на славу, а вот плечи почему-то болели у рыжего. Он решил, что ещё об этом припомнит. Хэ Тянь, конечно, помогал поначалу, но больше таскался с Юйчи, рассказывая обо всём, что происходит.

Девушка оказалась не в меру болтливой и смешливой: эдакий маленький бесёнок, особенно в сравнении с Сяо Хой, которая на её месте куда больше походила на принцессу из дурацкой детской сказки.

Гуаньшань отвечал на вопросы Юйчи сдержанно, и та быстро переключила внимание на охочего до разговоров Цзяня. Этот вариант вполне устраивал, но где-то в солнечном сплетении рыжего всё равно остался весьма мерзкий осадок.

Из-за всей этой ситуации Юйчи оказалась в центре внимания, и парень почему-то чувствовал себя не в своей тарелке.

Даже Тянь, и тот, как ни странно, поглядывал в его сторону куда реже, чем обычно. Гуаньшань пытался не думать об этом и бесился, что, как дурак, сам ищет его взгляда.

Караоке Цунь Тоу выбрал куда лучше, не то, где были в прошлый раз. Рыжий зашёл в заведение и забыл варежку захлопнуть от удивления. Здесь было куда чище, да и техника поновее. Персонал оказался ненавязчивый, но очень расторопный.

Разумеется, платил за всю эту роскошь не кто иной, как Тянь.

Гуаньшань хмыкнул, когда тот достал платиново-золотую, хуй знает какую дорогую карточку, которую довольный администратор прокатал туда-сюда на терминале. Их отвели в отдельную комнату с кондиционером. Парень выдохнул с облегчением и сразу же уселся с одной стороны углового кожаного дивана. Напротив него располагался низкий столик, а чуть дальше на стене висела огромная плазма, на которой показывали какие-то музыкальные клипы.

Официантка раздала всем по пластиковому листу с меню, а чуть позже принесла пульт управления самим караоке.

— Что ты будешь? — Юйчи плюхнулась на мягкие подушки рядом с Хэ Тянем и перегнулась к нему, едва ли не укладываясь локтями на колени.

Гуаньшань нахмурился и уткнулся в меню, пытаясь не слушать, о чём они говорят.

— Виски со льдом, — тихо ответил Тянь. — Здесь есть мой любимый, вот этот.

— Никогда не понимала в чём разница… — пробормотала девушка

— Ну какой же кайф, наконец-то кондей! — перебил их Цзянь И, обмахиваясь меню вместо того, чтобы смотреть в него.

— Эй, белобрысый! — Юйчи обратилась к нему. — Будешь со мной по текиле?

— Сиси, можно? — у парня загорелись глаза, и он мгновенно повернулся к Чжаню.

Рыжий покосился в их сторону: оба сидели как-то уж больно тесно прижавшись друг к другу. Они и раньше были не разлей вода, но обычно Чжэнси всё же сохранял вокруг себя какое-никакое личное пространство.

— Одну, — строго ответил тот. — И мне тоже тогда.

— УРА! — восторженно прокричал Цзянь и с довольным видом потёрся щекой об его плечо.

— А мы будем графин мохито, — Сяо Хой обратилась к официантке, делая заказ за Цунь Тоу.

— Бутылку Циндао, — попросил Гуаньшань.

— Помимо трех порций текилы, мне коктейль оргазм, — Юйчи усмехнулась, замечая, как на неё вытаращился Цзянь И. — А потом принесите кровавую Мэри.

— Хорошо, господа, — официантка ещё раз повторила заказ и удалилась.

— Ну что ты пялишься? — девушка расхохоталась. — Это Бейлис и куантро со сливками. Похоже на сперму, но на вкус очень сладко.

— Я тоже хочу попробовать! — белобрысый напоминал ребёнка в магазине сладостей. Роль строгого родителя, похоже, исполнял Чжань. — Я просто тащусь от твоей осведомлённости! Ты завсегдатай каких-нибудь баров?

— Бывает, хожу в некоторые, — усмехнулась Юйчи. — А ты слишком любезный, хотя носишь футболку с Ramones!

— Но мне они нравятся! — обиженно заметил Цзянь И.

— Они в отличие от тебя были настоящими панками!

— А как, по-твоему, ему надо себя вести? — Тянь хохотнул и откинулся на спинку дивана. — Нажраться водки, обрыгать всю обивку и устроить драку с персоналом?

— Подожди, вечер только начался! — девушка потянулась за пультом караоке. — Посмотрим, что у них есть…

— Здесь, кстати, можно курить. Ты не против? — Хэ Тянь обратился к Сяо Хой, и та слегка боязливо помотала головой.

Гуаньшань закатил глаза: такое заискивающее поведение Тяня бесило большего всего. Будто можно угодить всем и сразу! Пусть лысый парится о своей девушке, это он её сюда притащил!

— Рыжий, а ты чё такой угрюмый?

Он ждал этого момента. Рано или поздно неуёмное любопытство Юйчи должно было коснуться и его.

— Штырь проглотил? — продолжала она. — Может споём? А? Ты любишь Ramones? А может быть что-нибудь лирическое из Nirvana? Или поорём под Slipknot?

— Я не буду петь.

Официантка открыла дверь и вкатила в их комнату тележку с напитками и закусками. Цзянь И зачем-то бросился помогать и чуть не опрокинул один из подносов: Чжэнси вовремя ухватил его за край футболки и катастрофы удалось избежать.

Гуаньшань потянулся за своим пивом.

— Эй, ну ты и зануда! — Юйчи подскочила с места и втиснулась, казалось бы, в слишком узкое пространство между рыжим и подлокотником дивана. — Давай выпьем?

Тот отодвинулся и случайно встретился взглядом с Тянем, который отсалютовал ему стаканом виски.

Вечер начинался слишком странно.

Цзянь И пел как мог, остальные хлопали от души, хотя прекрасно знали, что медведь наступил белобрысому на ухо ещё в далёком детстве. Вероятно он потоптался на голове несчастного после зимней спячки, а потом позвал всю свою медвежью родню, и те исполнили на ушах ребёнка ритуальный танец весны.

Они с Юйчи пытались петь «Rock’n’roll Queen»*, и Цзянь отчаянно старался кричать, как солист, а девушка подыгрывала на припеве.

Гуаньшаню пришлось заказать второе пиво.

Сяо Хой постоянно выбирала каких-то попсовых исполнителей, сплошь и рядом поющих о любви, и очень уговаривала Цунь Тоу составить ей компанию. Как ни странно, один раз на это вызвался Тянь, и рыжий убедился, что тот поёт хорошо. Он начал непринуждённо, но продолжил так, что остальные, как-то сами собой притихли и прислушались. С окончанием песни Юйчи взорвалась аплодисментами, а Цзянь И принялся громко свистеть.

— Да у тебя талант! Какого-чёрта ты не занимаешься вокалом? — закричала Юйчи, накидываясь на Тяня с кулаками.

Гуаньшань нахмурился и уткнулся в стакан с пивом.

— Я бы спел ещё раз, если бы Гуаньшань составил мне компанию, — парень обратился к нему напрямую.

Они сидели рядом, но по обе стороны от угла дивана. Юйчи зажала с одной стороны, а Цунь Тоу с другой.

— Иди на хер, — незлобно отозвался рыжий, надеясь, что Тянь быстро отстанет.

— Что с тобой? — тот нагнулся к его уху, продолжая шёпотом, — если тебе надоело, мы можем свалить.

— Блядь, — по шее побежали мурашки, и рыжий поспешил потереть кожу ладонью. — Никуда я не пойду.

— Ты не хочешь петь и совсем не улыбаешься… — задумчиво пробормотал Тянь, пока Юйчи переключилась на выбор новой песни.

— Да какая-тебя разница, что я хочу, а что нет.

— Большая, — с упрёком заметил парень. — Пойдём покурим.

Ситуация живо напомнила субботу, за тем лишь исключением, что Гуаньшань следил за собой и не был пьяным. Однако выйти на улицу хотелось: от криков и громкой музыки и вправду стало тяжело.

Тянь, как всегда, невозмутимо поднялся и вышел, ничего никому не объяснив. Гуаньшань встал спустя пару минут, бросив Цунь Тоу, что ему надо в туалет.

На улице по сравнению с кондиционированным воздухом в караоке, было просто невыносимо душно. Но даже шум машин не звучал так громко, как музыка внизу.

— Тебе точно не надоело? — спросил Тянь, прикуривая.

— Нормально, — рыжий достал из кармана пачку и покрутил её в руках.

Сейчас, наверное, было самое время спросить о Юйчи, но он почему-то не мог начать этот разговор. Какое ему дело? Ну девушка, ну и что с того?

— Я бы свалил, — задумчиво пробормотал Хэ Тянь, выпуская изо рта колечки дыма.

— Куда? — Гуаньшань закурил следом.

— Не знаю… Подальше от всего.

— Ты сейчас не про караоке? — рыжий поймал чужой, будто потемневший на долю секунды взгляд.

— Ага, — парень посмотрел на ночное небо. — Есть пара мест, куда я бы хотел. Но нет возможности туда попасть.

— Это у тебя-то нет возможности? — скептически уточнил Гуаньшань.

— Представь себе… — Тянь посерьёзнел. — Есть много вещей, на которые я не могу повлиять.

— А я-то думал с деньгами всё реально, — буркнул рыжий.

— Всё ещё думаешь, что они делают меня счастливым?

— Эй, куда вы ушлёпали?!

Гуаньшань больно прикусил губу, чтобы не выругаться. Юйчи вышла из заведения, вклинившись чётко между ними.

— Угостите сигареткой, — она вытянула раскрытую ладонь, и рыжий снова полез за пачкой, рассчитывая, что порция никотина заткнёт её хотя бы на пару секунд.

— Нет, не угостим, — строго заметил Тянь и опустил руку Мо.

— Почему ты такой вредный! — девушка надулась и рванула вперёд к группе каких-то парней.

Гуаньшань какое-то время наблюдал за тем, как она разговорилась с одним из них, вытащила заветную сигарету, прикурила и показала Хэ Тяню средний палец. Затем его вдруг охватило раздражение, и он поспешил обратно в здание, ни сказав больше ни слова.

Тянь был прав. Ему надоело и хотелось уйти, но он отчего-то не мог. Странное состояние, когда против воли наблюдаешь за тем, что тебе неприятно, не отпускало его до самого конца вечера, вплоть до метро, где все принялись друг с другом прощаться. Слегка пьяный Цзянь И поехал на ночёвку к Чжэнси, а Цунь Тоу попёрся провожать Сяо Хой.

Юйчи должна была ехать в отель, но вдруг отказалась заканчивать вечер и каким-то чудом уговорила их двоих прогуляться с ней в парк неподалёку. В результате несколько станций метро они проехали в молчании, а когда вышли, Хэ Тянь ненадолго исчез в магазине, оставив Гуаньшаня с девушкой наедине.

— Эй, — за неимением других жертв, она очевидно принялась за него. — Я тебе не нравлюсь, да?

— С чего ты взяла? — рыжий даже слегка удивился.

— Ну… Ты довольно угрюмый весь вечер.

— И при чём тут ты?

— Наверное, показалось, — Юйчи вздохнула. — Вообще-то ты клёвый.

— Ну ахуеть, — Гуаньшань принялся высматривать Тяня в окнах небольшого супермаркета.

— Вот! Именно поэтому! — девушка расхохоталась. — Ты не льстишь, не пытаешься быть тем, кем не являешься. По крайней мере я вижу, что ты настоящий.

— Остальные, выходит, фальшивые, — пробормотал рыжий, проклиная себя, что вообще согласился продолжать этот вечер.

— Большинство, — согласилась Юйчи. — Строят из себя невесть что, пиздят направо и налево, обсуждают за глаза, а встречают с улыбкой во все тридцать два. По мне так лучше сразу как есть и кирпичом по ебалу. Не нравится, пошёл нахуй отсюда!

— Это ты мне? — Гуаньшань отвлёкся, уловив лишь окончание её фразы.

— Ты не выглядишь злым, — девушка тепло улыбнулась. — Но тебе некомфортно со мной. Мне любопытно, почему?

Рыжий не знал, что ей ответить. Да, в какой-то степени она его раскусила, но парень и вправду не задумывался, чем это вызвано.

Положение спас Тянь, вышедший из магазина с плотным чёрным пакетом. Оказалось, он купил шесть бутылок холодного пива, но долго спорил с продавцом относительно своего возраста.

Они прогулялись по территории парка и быстро сошли с освещённой тропинки вглубь, чтобы не напороться на охрану. Время близилось к полуночи, разумеется, кучку молодёжи с алкоголем не стали бы штрафовать на месте, но вот разговора с родителями в отделении полиции после такого не избежать.

— Я рада, что приехала, у тебя хорошая компания, — Юйчи открыла бутылку об дерево, и Гуаньшань молча повторил за ней.

Они расположились на лавочке под неработающим фонарём.

— Я же говорил, — с уверенностью подтвердил Тянь, салютуя им пивом.

— Мой отец наверняка уже вернулся в отель, — девушка погрустнела. — Так не хочется возвращаться…

— А если ты пропадёшь на всю ночь? — вдруг полюбопытствовал Гуаньшань. Холодное пиво, темнота и тишина немного улучшили его настроение.

— Он пока не звонит, потому что я отмазалась, что поеду гулять с мамой, но та с подружками, а ей я соврала, что приеду в отель не позже десяти и сразу лягу спать…

Гуаньшань покосился на Хэ Тяня. Тот молча пил пиво и рассматривал сухие листья под ногами. Наверное, ему это было знакомо. Они с Юйчи оба принадлежали к состоятельным семьям, в которых лишь с виду идеально, а на деле — иллюзия как из дешевых реклам какого-нибудь средства для мытья пола.

Рыжий не видел ничего страшного в том, чтобы поехать к маме. Точнее он бы сейчас даже с радостью оказался дома, ведь там от него ничего не требовали. Там располагался его персональный островок комфорта, окружённый безусловной заботой и любовью за просто так. Потому что он есть и живой.

Это навело Гуаньшаня на мысли, что богатые дети не умеют любить. Эта странная теория задержалась в его голове ненадолго, пока Юйчи тихонько рассказывала Тяню про планы отца относительно её дальнейшего образования.

Он вдруг подумал, что богатые дети просто хотят, чтобы их любили. Хотят внимания, а взамен получают подарки и деньги, которые, возможно, сами не знают на что тратить. Им бы хватило простейших объятий, но родители окружают миллионами кружков и секций, в которых их головы забивают знаниями, вот только зачем? Чтобы вырастить эмоциональных инвалидов, которые неспособны взаимодействовать с окружением, просто потому что отец задерживался на работе допоздна, а мама была увлечена шоппингом и посиделками с подружками?

Хэ Тянь вообще жил без мамы… С чужой женщиной, которая так и не смогла её заменить, с братом, который, судя по всему, был слишком занят работой и с отцом… О нём рыжий не знал почти ничего, но, судя по рассказам Хэ Тяня, тот не получил от него ни капли родительской любви и ласки после ухода мамы.

Это было грустно и многое объясняло.

— Эй, — он услышал его слишком поздно.

— А? — Гуаньшань поднял голову и увидел Тяня, стоявшего напротив.

Юйчи пошла искать кусты, чтобы сходить в туалет без риска быть пойманной охранником с собакой. Они видели свет его сигнального фонарика вдалеке и старались сидеть потише.

Хэ Тянь устроился на лавке рядом и придвинулся к рыжему ближе. Ворчать на него после всех этих мыслей не хотелось. Возможно, Гуаньшань как-то сам собой начал понимать парня лучше?

— Тебя ведь на эксперименты потянуло? — пиво немного ударило по мозгам, и у Гуаньшаня развязался язык.

— Ты о том, что случилось в субботу? — Тянь сразу понял, о чём речь.

— Угу. Об этом, — рыжий отставил вторую допитую бутылку в сторону. — Я тут подумал о таких, как вы. Из высшего сословия, но лишённые банальных человеческих радостей… Юйчи красит волосы в розовый и ведёт себя, как клишированный панк со страниц американских журналов. А ты вот… пробуешь по-всякому.

— Чушь не мели, — вдруг серьёзно отозвался Хэ Тянь, и рыжий подумал, что слова о Юйчи могли его задеть. — Я не пробую.

— А что? — Гуаньшань обернулся и вдруг столкнулся с чужими губами.

Тянь действовал наверняка. Одной рукой он прихватил рыжего за шею, не давая возможности увильнуть. Другой сжал коленку и поцеловал в губы требовательно, сразу с языком, да так, что у Гуаньшаня на мгновение потемнело в глазах, а сердце заколотилось где-то в горле.

Он попытался вырваться, замычал, толкнул его и затем со всей силой двинул кулаком прямо по чужим рёбрам.

Это сработало. Тянь согнулся пополам, сдавленно закашлявшись. Губы рыжего будто огнём полыхали, а во рту до сих пор фантомом чувствовался чужой язык.

— Ты ахуел, — почему-то проговорил он шёпотом.

— Это ты ахуел, — ответил ему Хэ Тянь, наконец выпрямившись.

Гуаньшань даже не поднялся со скамейки. Они продолжали сидеть близко друг к другу и тяжело дышали.

— Почему ты врёшь? — вдруг огорошил парень.

— В чём это?

— Ты не отталкиваешь, не говоришь, что тебе это, блядь, мерзко. Не мелешь чушь, что мы оба парни, вообще ничего! — Тянь прикусил губу, и его голос дрогнул. — Ты остаёшься рядом, и я медленно схожу с ума.

После этой тирады рыжий покрылся мурашками, даже несмотря на то, что вечер был довольно тёплым.

— И я, блядь, не пробую, Гуаньшань. Не ради эксперимента. Ты конченый идиот, раз этого до сих пор не понял.

— Не понял чего?.. — осторожно переспросил парень, нервно сглотнув.

Возвращение Юйчи сейчас было бы очень кстати, но той, как назло, не было слышно, а тишина уже почти физически больно давила на уши.

Хэ Тянь снова потянулся к нему, в этот раз поцеловав в самый уголок губ, но уже куда нежнее. Затем он коснулся их ещё, постепенно сдвигаясь к центру и не прекращая.

— Не ври, что тебе это не нравится, — прошептал он, и его дыхание показалось Гуаньшаню раскалённым.

— Я не знаю, — растерянно пробормотал тот. — Прекрати.

— Нет, не прекращу, — рука Тяня снова оказалась у рыжего на коленке. Он больше не придерживал его за шею, но продолжал целовать так, что кружилась голова.

Гуаньшань подался вперёд, нарочно кусая парня за нижнюю губу, и Хэ Тянь поймал его ладонь у себя на груди. Даже сквозь ткань тот был горячий, как печка, с бешено бьющимся сердцем. Хотелось оттолкнуть, но вместо этого тянуло, словно магнитом.

— Ты. Мне. Нравишься, — шептал Тянь, отвечая на укус таким же, но чуть более нежным. — Я с ума по тебе схожу…

У рыжего не было ответа на эти слова. Строго говоря ему такого в жизни не говорили, и он действительно был растерян. Но в то же самое время где-то в глубине души немного польщён, что автором слов оказался Хэ, ёбаный, Тянь.

— ВОУ-ВОУ-ВОУ! — грозовым разрядом прозвучало откуда-то слева. — Я, ПОЖАЛУЙ, ПОЙДУ, РЕБЯТА, ПАРДОН!

Гуаньшаня резко отбросило в противоположную от Тяня сторону. Они одновременно подскочили со скамейки, заметив Юйчи, которая нетвёрдой походкой направлялась обратно вглубь парка.

— Постой! — Хэ Тянь кинулся было к ней, но затем обернулся и обратился к рыжему. — Подожди здесь, пожалуйста…

Тот неуверенно кивнул и осел обратно, наблюдая, как Тянь догоняет девушку и прихватывает за хрупкие плечи. От этого жеста в груди неприятно кольнуло. Ноги подкашивались, будто он только что пробежал марафон, а в голове было удивительно пусто.

Гуаньшань дотронулся до своих губ подушечками пальцев, затем пошарил в кармане и нащупал там курево.

Пальцы дрожали, как у больного Паркинсоном. Сигарета чуть не выскользнула из непослушных, будто чужих рук, но порция никотина немного вернула в реальность. Звуки голосов стихли, и Гуаньшань словно всем телом погрузился в странную, но не пугающую тишину.

В какой-то момент всё-таки подумалось, что он достиг точки невозврата. Пускай и не сказал словами, но сделал то, что невозможно расценить иначе.

Просто так не целуются. Неважно с кем. Это не происходит, как у них.

Как у них, наверное, вообще ни у кого не происходит.

— Блядь, — проскулил рыжий, выпуская изо рта тоненькую струйку дыма.

Вдалеке хрустнула ветка, и вскоре из-за кустов показался Хэ Тянь. Один.

— Эй, — он снова плюхнулся на лавку рядом.

— Эй, — в тон ему отозвался Гуаньшань.

— Я проводил до дороги. Там отель через улицу, сама дойдёт.

— Зачем ты её обманываешь? — слова сами попросились на язык.

— В смысле обманываю? — удивлённо переспросил Тянь.

— Ну вы же вместе… — прошептал рыжий, ненавидя себя за то, что вообще завёл этот разговор.

— Кто тебе такое сказал?

— Ты же сам и сказал, — настал его черёд удивляться.

— Ну мы попробовали, но не вышло. И решили остаться друзьями, — Тянь произнёс это так буднично, словно всё произошло уже давным-давно и ни для кого не было секретом.

— А… — Гуаньшань испытал не то облегчение, не то стыд.

— Слушай… Завтра у нас три урока, а потом опять эстафета, — вдруг начал он. — Не хочешь прогулять?

Вопрос об учёбе несколько вышиб из колеи, и Гуаньшань не смог так быстро перестроиться. В головевсё ещё звенело: «Мы пробовали, но ничего не вышло», «решили остаться друзьями»…

Он потёр глаза, тщетно пытаясь прийти в себя. День обещал стать хуёвее некуда, но фактически уже минула полночь и начался другой. За него рыжий не ручался. Создавалось впечатление, что земля, на которой стояла их лавочка, медленно уходила из-под ног, а кругом оставались лишь бескрайние просторы космоса.

— И что мы будем делать вместо уроков? — тихо спросил он.

— Есть одно место, где я очень любил гулять с мамой, когда был маленьким, — голос Тяня потеплел. — Но я там очень давно не был, слишком много воспоминаний… — он запнулся. — Помнишь, ты как-то водил меня в старый район, где вы жили, когда тебе было лет семь?

Гуаньшань неопределённо кивнул, отняв руки от лица и бессмысленно уставившись куда-то перед собой.

— Я тоже хочу сводить тебя в похожее место. Счастливое место. Составишь мне компанию? — Тянь, кажется, нагнулся к нему.

— Вместо уроков? — Гуаньшань повернулся и встретился с ним взглядом.

— Ну да. Возьмём с собой Райли…

Парень был готов поклясться, что в человеке напротив что-то изменилось, но он где-то проебал момент и теперь пытался судорожно наверстать упущенное. В интонации, в движении? В манере просьбы? Почему Хэ Тянь сейчас казался другим, а сердце до сих пор колотилось от волнения? Почему так?

— Почему? — вслух спросил рыжий и осёкся.

— Что почему? — переспросил Тянь и настороженно нахмурился. — Эй, ты в порядке?

— Да, — с запозданием ответил Гуаньшань. — Да, поехали… в пизду эту эстафету.

— Эй…

Его ладони вдруг коснулась чужая, тёплая и сухая. Хэ Тянь переплёл их пальцы на долю секунды, но затем будто вздрогнул и отпустил, при этом не сводя с рыжего напряжённого взгляда.

Гуаньшань посмотрел на его руку и вздохнул.

— Ты точно в порядке? — уточнил Тянь.

«У нас всё в порядке?» — вместо этого прозвучало в голове рыжего. Интересно, это он читал его мысли, или то были его собственные?

— В норме. Поехали домой, — он поднялся, похлопал себя по карманам и обернулся в поисках потерянной пачки сигарет.

— Последняя осталась, — Тянь поднял ту с лавочки. — У меня тоже закончились.

— Кури ты, — бросил рыжий, устремляясь по тропинке к освещённой части дороги.

— Давай напополам? — предложил Хэ Тянь, и Гуаньшань вяло пожал плечами.

От сигареты он не отказался и до метро они действительно передавали её из рук в руки, делая по затяжке. Вдруг ужасно захотелось оказаться в своей комнате и поскорее лечь спать.

Он не знал, что ему обо всём этом думать. Как теперь быть дальше? Как общаться?

Блядь, как?

«Он тебе нравится, заткнись уже», — молнией пронеслось в голове. — «Просто заткнись и признай это. Ты больной ублюдок, которому нравится Хэ Тянь».

— Хэ, ёбаный, Тянь, — прошептал он одними губами и покосился на парня, идущего рядом.

Тот будто услышал, повернувшись, и едва улыбнулся уголком губ.

И от этой улыбки в грудь безжалостно ёбнули дробью.

Комментарий к 27. Точка невозврата *The Subways – Rock & Roll Queen https://www.youtube.com/watch?v=lLZvJ_rtZO8&ab_channel=tHeSuBwAyS

====== 28. Чайный домик ======

Тянь надеялся поскорее лечь спать, но его планам, как всегда, не суждено было сбыться. Райли просился гулять, телефон разрывался от сообщений от Юйчи с просьбой перезвонить, а в голове будто колокол гудел. Пиво после виски точно было лишним, а вот то, что произошло после… Он бы, наверное, и с десять бутылок ради такого оформил.

«Ты просто обязан мне всё нормально рассказать», — снова пришло сообщение от Юйчи.

Хэ Тянь набрал ей, когда вышел на улицу с псом и уселся на одну из лавочек в палисаднике дома. Похуй, что здесь нельзя. Сегодня ему было похуй почти на всё.

— И ты называешь это по-джентльменски проводить даму? — съязвила девушка. — Вместо этого дама застаёт такую картину в кустах, что теперь все её моральные устои подлежат тщательному пересмотру! — она не выдержала и рассмеялась. — Шучу я, дурак. Рассказывай.

— Я тебе уже всё сказал, — Тянь чиркнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.

— Вот этот рыжий — мой, и всё? Нет, дорогой мой, на нормальное объяснение не тянет. Давно это у вас?

— То, что ты видела — недавно. А вообще да, второй год пошёл, с тех пор как я… — парень запнулся.

— С тех пор, как ты по нему сохнешь? — Юйчи хрюкнула в трубку. — Блядь, ты такой дебил… Почему сразу не рассказал, что тебе нравятся парни?

— Мне не нравятся парни. Только один конкретный, — уточнил Тянь.

— Он с тебя глаз не спускает, — девушка вздохнула. — Я такое на раз высекаю. Только не знала, что у вас настолько серьёзно и гадала, за что это он так за тобой следит?

— Серьёзно?

— Угу, весь вечер. И ещё объясни-ка, почему он так свиреп по отношению ко мне? Я, конечно, спросила сама, но ему удалось перевести тему.

— Прости, но я как-то ляпнул с дуру, что ты моя девушка перед ним и Цунь Тоу, — Тянь усмехнулся. — Хотел посмотреть на реакцию.

— Насладился, Ромео? — голос Юйчи посерьёзнел. — Как ты ему объяснил?

— Сказал, что мы попробовали, но решили остаться друзьями.

— Спасибо, что предупредил, буду иметь в виду.

— Эй, ты обиделась? — Тянь ощутил лёгкий укол совести. Конечно, эта девушка выглядела сильной и независимой, но уточнить всё же не помешало. Впрочем, как и попросить прощения.

— Да иди ты на хер, — незлобно огрызнулась она.

— Извини, — Тянь вздохнул. — Я просто так хотел добиться от него внимания, что решил пустить в ход такое…

— Извинения приняты, засранец, — Юйчи фыркнула в трубку. — Ну и чё там у вас теперь? Любовь-морковь? Встречаетесь?

— Если бы, — парень затянулся и посмотрел на чистое ночное небо. — С ним всё непросто.

— Я полагаю у парня с парнем всегда всё непросто. В Китае особенно.

— Ты права…

— У него строгая семья?

— Только мама. Она клёвая.

— Это поначалу. А ты представь, как ему сейчас? — судя по звукам, Юйчи вышла на балкон. — Придёт домой, посмотрит ей в глаза… Он без отца, да?

— Угу, отца нет, — Тянь не стал уточнять, где тот находится.

— Мой тебе совет, не дави на него.

— Не буду. Я тут уже научился кое-какому терпению…

Они поболтали ещё немного, до тех пор, пока девушку не начало клонить в сон. Хэ Тянь рассказал ей о своих планах на завтрашний день с Гуаньшанем, и она одобрила идею в целом. На душе у парня окончательно полегчало: в постель он ложился с предвкушением скорого наступления утра.

Рыжего не было в сети, и вдруг ужасно захотелось что-нибудь ему написать. Тянь соскучился буквально за пару часов, но, утешая себя мыслью, что они увидятся завтра, постарался уснуть.

Резкий сигнал будильника буквально подбросил его из кровати. Собираясь, парень вдруг начал сомневаться. Прошлая ночь показалась обманчивым сном, коих у него были тысячи. Не верилось, что Гуаньшань ответил на поцелуй, что не послал его на хуй и согласился прогулять школу вместе. Выходя из душа, Хэ Тянь посмотрел в их чат и заметил, что рыжий был в сети пятнадцать минут назад.

Он написал ему станцию метро, где они должны были встретиться, и с замиранием сердца уселся на кухне, уставившись на экран.

«Окей», — пришло спустя три минуты, и Хэ Тянь сорвался с места, напугав Райли, который по неосторожности чуть не попался под ноги.

Ещё нужно было заскочить в магазин, чтобы купить то, что он запланировал.

На станции с утра было полно народу. В толчее с трудом угадались знакомые рыжие волосы, и Тянь едва не пропустил Гуаньшаня, стоявшего возле одной из колонн. Тот был в чёрной кепке. Жёлтый рюкзак небрежно висел на одном плече, он не стал надевать школьную форму и пришёл в шортах. Значит, сказал матери, что прогуляет?

— Доброе утро! — Хэ Тянь помахал ему рукой. — Пошли скорее, вон наш поезд!

Они едва успели прыгнуть в закрывающиеся двери экспресса, следовавшего в область.

— А билеты? — Гуаньшань удивлённо вскинул брови.

— Есть, — парень помахал перед ним двумя заранее приобретёнными проездными.

— И куда он едет? — рыжий огляделся в поисках схемы.

В это время суток большинство ехало в город, а не наоборот, поэтому они без проблем нашли себе сидячие места по ходу движения. Поезд быстро набирал скорость и городские пейзажи постепенно сменились на промышленные, а вслед за многочисленными предприятиями и складами потянулись бескрайние поля, с изредка появляющимися на горизонте линиями электропередач.

Их путь занял два часа, и всю дорогу рыжий смотрел в окно. Хэ Тянь не думал, что будет так тяжело начать разговор, однако спустя какое-то время Гуаньшань заговорил сам.

— Ничего себе там цветов… — он ткнул пальцем в горизонт.

— Мы как раз туда, — усмехнулся Тянь. Желтые цветы, названия которых он не помнил, застилали поле, будто ковром.

— Твоей маме нравились цветы? — уточнил рыжий.

— Почти. В это время года они всегда цвели, но мы ездили туда, чтобы подняться на холмы. С них вид ещё красивее. Надеюсь, там остались чайные домики…

— Церемониальные? — Гуаньшань нахмурился.

— Может быть, — Тянь пожал плечами. — Я не шарю во всех этих правилах, а когда был маленький, от меня там ничего не требовали, но чай был вкусным.

Рыжий, кажется, вздохнул с облегчением.

Они вышли на станции и проводили поезд взглядом. Жара уже набирала обороты: народ, двигающийся к выходу, толкался и ворчал.

Выйдя на улицу, Тянь первым делом нашёл палатку с мороженым.

— Будешь? — предложил он, и лицо Гуаньшаня на мгновение сделалось белым, как мел. Он быстро помотал головой и сказал, что возьмёт воды. Парень пожал плечами, купив себе фруктовый лёд со вкусом дыни.

Потом они сели в такси, и водитель быстро довёз их до обочины, с которой Тянь уже помнил, как добраться до полей.

Удивительно, но тропинка даже не заросла. Они оказались совсем одни, и, как видно, здесь до сих пор ходили люди. Тянь оглядывался по сторонам, медленно поглощая мороженое и вспоминал.

Всё-таки приехать сюда с рыжим оказалось самым правильным решением из всех возможных. Одному было бы слишком тоскливо, а вот с ним он хотя бы мог рассказывать о том, что приходило в голову. На этом валуне он играл, с этого дерева чуть не упал в канаву… Здесь они с мамой собирали какие-то веточки для её икебаны. А дальше она любила фотографировать, потому что поля уже становились видны.

Гуаньшань слушал молча, разглядывая окрестности и изредка усмехался, а Тяню было неожиданно легко и комфортно говорить обо всём. Наверное, он не решался столько лет, потому что не знал, как начать, да и никому не было интересно. Брат не ездил с ними, потому что проводил каникулы у дяди в Шанхае. Отец всегда работал, а мама имела достаточно свободного времени и целиком посвящала то ему. Тянь был ей благодарен: ему было всего шесть, но он до сих пор помнил их разговоры.

— Она спрашивала, кем я хочу стать, — парень улыбнулся. — Мне тогда нравился мультик про каких-то пиратов, и я всё уговаривал её как-нибудь выйти в море.

— Я кажется, тоже его смотрел, — рыжий едва заметно улыбнулся.

Они уже добрались до жёлтых цветов и теперь брели по тропинке между ними. Солнце медленно, но верно припекало, и Тянь порадовался, что не забыл с собой кепку. Пахло приятно, повсюду жужжали какие-то насекомые. Он вдруг заметил, что рыжий каждый раз вздрагивает при виде какого-нибудь особенно крупного жука.

— Боишься? — парень поймал его взгляд после очередного уклонения.

— Бесят, — проворчал Гуаньшань, впрочем, сразу же отвернувшись.

— Я как-то охотился на цикаду в нашем летнем доме. В честном бою она потеряла лапу, мы с мамой поселили её в банку с каким-то салатом, а потом она всё там засрала и сдохла.

— Добрые вы, — рассмеялся рыжий. — Я не люблю насекомых, потому что в доме, где мы жили, когда я был маленький, водились клопы. Ты когда-нибудь просыпался ночью от их укусов?

— Фу, блядь, — Тянь поморщился.

— Угу, приходилось ставить ножки кровати в тазики с водой, чтобы эти твари не заползали, — продолжил Гуаньшань. — И вот однажды просыпаюсь, чтобы сходить отлить, и ногой попадаю прямо в этот таз. Со страху не понял, что случилось, зажёг свет, а там…

— Как в фильме ужасов, да?

— Типа того, — рыжий снял кепку и протёр лоб тыльной стороной ладони. — А что у тебя в рюкзаке?

— Сейчас, — Хэ Тянь остановился. — Подходящее место.

Тропинка здесь расширялась и позволяла стоять на небольшом расстоянии напротив друг друга. Парень достал из рюкзака свёрток и принялся распаковывать.

— Воздушный змей? — удивлённо и озадаченно пробормотал Гуаньшань. — Ветра же нет…

— Надеюсь, получится запустить, — Тянь протянул ему бечёвку и стал расправлять крылья у импровизированного дракона из специальной ткани.

— Я знаю, как нужно, — Гуаньшань перехватил змея у него из рук. — Держи веревку, я отойду и подкину его в воздух. А ты должен пробежать вперёд. Только очень быстро, понял?

— Слушаюсь, капитан! — Тянь передразнил реплику из любимого детского мультфильма.

Рыжий хмыкнул и принялся отходить. Затем по команде забросил змея в воздух так высоко, как смог, и Хэ Тянь побежал. Уже спустя пару секунд он услышал одобрительный возглас позади.

— Быстрее, почти поднялся!

Тянь поднажал, почувствовал, как бечёвка постепенно натягивается и принялся её разматывать. Ему было страшно оглядываться. Вдруг не выйдет? Почему-то очень хотелось, чтобы получилось, как это было с мамой. Гуаньшань, сам того не подозревая, сделал в точности, как она.

— Летит! — закричал рыжий и рассмеялся. — Ни хрена себе! Там выше ветра хоть отбавляй, смотри!

И он поднял голову, щурясь от яркого солнца. Змей вился в чистом небе, а его хвост, с многочисленными декоративными шнурочками, развевался на ветру и мотался из стороны в сторону. Тянь смотрел до тех пор, пока не заслезились глаза.

— Дай сюда, — рыжий уже успел подойти и осторожно перехватил бечёвку у него из рук. — Давай его чуточку направим, — он принялся разматывать её и двигать так, что змей полетел почти как настоящий.

— У тебя здорово получается, — усмехнулся Тянь, незаметно вытирая выступившие от солнечного света слёзы. В груди немного щемило, может, то было не только от яркости.

— Жаль не такая длинная, — рыжий размотал верёвку целиком. — Его почти не видно.

В этот момент Тянь достал зажигалку и поднёс к нитке.

— Хочешь отпустить? — понял рыжий.

— В память о маме, — тихо пробормотал парень. — Если там наверху кто-то есть, может, они его поймают…

Гуаньшань ничего не ответил, и они молча наблюдали, как дракон постепенно поднимался всё выше и выше, пока окончательно не исчез в небесной синеве.

— Куда теперь? — рыжий достал бутылку с водой и сделал несколько глотков.

— Пошли проверим, остались или тут чайные домики, — предложил Тянь.

Время близилось к полудню и ему захотелось есть. Сказалось отсутствие аппетита из-за волнения с утра: парень пожалел, что не взял с собой ничего, когда они были на станции. Фруктовый лёд не спас надолго. К счастью, Гуаньшань взял с собой шоколадный батончик, который, хоть и успел растаять, оказался как нельзя кстати, и они поделили его на двоих.

Тянь шёл рядом и думал, каким же тактичным, оказывается, может быть грубый с виду рыжий. Наверняка никто и не догадывался, что он такой, и парню было приятно, что между ними появлялись вещи, которые оба знали друг о друге втайне ото всех. Таким образом они словно становились ещё чуточку ближе.

Чайные домики оказались на месте, но в них, судя по всему, давно никто не приезжал. Двери и ставни были закрыты, зато террасы перед входом располагались под навесом и парни, не сговариваясь, устроились на одной из них и закурили.

Кругом не было ни души, только птицы и пчёлы. Изредка поднимался небольшой ветер, приносящий временное облегчение от жары. В тени было хорошо и тянуло на разговоры.

Рыжий сидел с правой стороны, прижавшись спиной к широкому столбу и увлечённо смотрел вдаль.

— Красиво? — полюбопытствовал Тянь, и тот отрешённо кивнул. — Знаешь, я тут подумал, — он придвинулся поближе к столбу и уселся рядышком.

— М-м? — отозвался Гуаньшань, не глядя на него.

— Хочу попросить прощения.

— За что? — парень встрепенулся и удивлённо на него покосился.

— Есть вещи, о которых я сожалею достаточно давно, но не знаю, как исправить.

— Ты о чём?

— Помнишь, когда я поцеловал тебя в первый раз?

Хэ Тяню захотелось по-детски наивно зажмуриться, но вместо этого он заставил себя внимательно вглядеться в лицо напротив. Между бровей рыжего на долю секунды пролегла напряженная морщина. В глазах отразился целый спектр эмоций, и Тянь пообещал себе, что запомнит каждую из них.

Страх, мимолётная злость, а затем что-то грустное и очень мрачное. Пора было говорить дальше, и парень набрался смелости.

— Я был говнюком. И сейчас, наверное, не сахар, — он печально усмехнулся. — Ты в какой-то мере открыл мне глаза на мир, Гуаньшань. Я раньше буквально упивался собственной властью, радовался, что всё даётся легко, и люди смотрят прямо в рот… А потом появился ты. Я уже говорил, что сначала на тебя ужасно разозлился. Ты был другим, непонятным, дохуя сложным и… интересным. Я не знал, что увлекусь так сильно, что даже забуду о человечности. И в итоге повёл себя, как зверь… — он запнулся. — Сейчас я бы ни за что так не сделал.

Во время его монолога Гуаньшань отвернулся и снова продолжил смотреть куда-то вдаль. Он больше не хмурился, слушал очень внимательно и спокойно.

Наконец, он тяжело вздохнул и размял шею.

— Спасибо за честность.

Хэ Тянь немного опешил. Он ожидал, что рыжий хотя бы пошлёт его на хер разок другой. Или кулаком приложит. А может, и то, и другое.

— Ты, блядь, святой, ты это знаешь? — в замешательстве пробормотал он.

— Я много раз ошибался в людях, — начал рыжий. — Помнишь, рассказал тебе про тот случай, когда хотел дать денег бездомному, а потом чуть не умер? И Шэ Ли, который меня, вроде как, спас, после оказался ничуть не лучше. Моего отца упекли в тюрьму за то, что он защищал ни в чём не виноватую девушку, а матери никогда не везло с работой… Мне из-за этого казалось, что нашу семью и меня, в частности, окружают одни ублюдки. И когда я познакомился с тобой, то подумал, что теория подтверждается. Но потом появились эти два идиота… лысый сошёлся с Сяо Хой, а я перешёл в старшую школу. Как ни странно, это произошло из-за тебя.

Хэ Тянь подтянул колени к груди и уткнулся в них подбородком. Ему было неловко и немного страшно. Рыжий никогда не говорил так откровенно и много, с другой стороны, хорошо, что он вообще отвечал, а не закрывался, как это бывало чаще всего.

— И Райли, который свалился, как снег на голову, вообще-то внёс свою лепту, — Гуаньшань тепло улыбнулся, видимо, вспоминая пса. — Я не помню, когда именно это произошло, но я стал тусоваться у тебя гораздо чаще, чем планировал, и потом… Не знаю, — он неопределённо повёл плечами. — Увидел тебя со стороны. Услышал… Стал обращать внимание. И подумал, что, возможно, ты не такой уж и плохой.

— А что ты думаешь сейчас? — голос Тяня немного охрип от волнения. От страха буквально потряхивало: этот разговор значил для них слишком многое.

Гуаньшань слегка повернул голову и посмотрел на него мельком.

— Не знаю, — чуть погодя, ответил он. — Иногда ты меня бесишь.

Он не смог сдержать улыбку и у Тяня немного отлегло от сердца.

— А иногда… — он вздохнул.

— Слушай, забей, — вдруг оборвал его парень. — Можно спрошу кое-что другое?

— Валяй, — бросил рыжий.

— Сначала закрой глаза.

Гуаньшань нахмурился, но просьбу всё-таки выполнил. Тянь приподнялся, пересаживаясь к нему практически вплотную. Тот почувствовал, но не двинулся с места. Осталось собраться с силами.

— Я спрошу разрешения за тот раз, — шёпотом начал Хэ Тянь.

— Какой раз? — брови рыжего дрогнули, но глаза он так и не открыл.

— Тот самый, — парень нервно сглотнул, придвигаясь ещё ближе.

Это было пиздец, как важно. Не проебать момент и понять, действительно ли реально то, что происходит между ними? Если да, то с сегодняшнего дня он будет самым счастливым человеком на Земле. Даже не так: он будет самым счастливым в целой ёбаной Вселенной, если только Гуаньшань позволит.

— Можно поцеловать тебя? — едва слышно спросил он, затаив дыхание после.

У рыжего дрогнула губа. Он заметно напрягся, но через долю секунды словно заставил себя расслабиться.

«Ну же, ну же, прошу тебя, дай мне шанс!» — пронеслось в голове Тяня, и тут Гуаньшань медленно, отрывисто кивнул.

Парень с трудом пересилил в себе желание наброситься на него. Нечто по-звериному требовательное просыпалось в нём, когда их разделяли считанные сантиметры. Хотелось обладать целиком и полностью. Хотелось присвоить, пометить, подмять под себя и не отпускать ни на шаг.

Тянь подался вперёд и медленно поцеловал рыжего, невероятным усилием воли усмиряя бесов внутри себя. Ему позволили. Ему наконец-то на полном серьёзе позволили это.

— Прости, — прошептал он, отрываясь от горячих и восхитительно мягких губ. — Я должен был сделать так с самого начала.

— А я должен был дать тебе в морду, — рыжий открыл глаза и встретился с ним взглядом.

— Хочешь, дай сейчас? — Тянь улыбнулся.

— Иди на хуй, — Гуаньшань легонько прихватил его за футболку и притянул к себе.

Поцелуй вышел куда лучше и увереннее, а самое главное — по-настоящему, а не во влажных мечтах. Хотелось, конечно, куда больше, но Тянь ликовал и так. Просто теперь он, кажется, мог сделать это ещё раз. И ещё.

И ещё.

— Стой, — Гуаньшань пошарил рукой где-то слева от себя и достал бутылку воды.

Тянь откинулся спиной на столб и немного сполз вниз, подложив себе под голову рюкзак.

Рыжий сделал несколько глотков и протянул бутылку ему. Парень, конечно, предпочёл бы, чтобы тот его напоил, можно даже рот в рот, но это было бы уже слишком. В горле и вправду пересохло, и от поцелуев, и от волнения.

— Здесь реально ничего нет на километр вокруг? — вдруг поинтересовался рыжий. — Жрать охота…

— Можем пойти обратно к станции и купить что-нибудь там, — предложил Тянь, и тот согласился.

Возвращаться отчаянно не хотелось. В этой глуши было возможно всё, а вот в городе навряд ли.

Чем ближе к цивилизации, тем дальше друг от друга.

Гуаньшань предложил пообедать в том же кафе, что и вчера, неподалёку от школы. Там было битком всякого сброда, в том числе, как назло, Цунь Тоу. Тот насел на них с расспросами, и рыжий принялся огрызаться в привычной манере. Оправданий они оба не придумали: Хэ Тянь нашёлся первым, соврав, что ездил по делам к брату. Гуаньшань замялся и добавил, что помогал маме.

Наверное, за такое счастье нужно было платить: отговорки при друзьях, конечно, являлись наименьшим из всех зол.

Цунь Тоу рассказал про эстафету и учителей, которые о них спрашивали, затем передал список литературы на летнее чтение, и спросил, будут ли они завтра. Разумеется, оба ответили да.

По домам расходились втроём, и лысому было с рыжим по пути.

Тянь едва не скрипел зубами от досады, но придумывать очередную отмазку, зачем ему понадобилось к Мо не стал. Он спешно попрощался с ними возле метро и поехал домой.

В вагоне было немного людей и очень жарко. Кажется, машинист забыл врубить кондиционер и многие оказались недовольны этим фактом. А вот Тянь, в отличие от них, блуждал взглядом по хмурым лицам и не мог скрыть улыбку. Его буквально распирало от радости, а всё моменты, что случились на террасе возле чайного домика, хотелось переживать снова и снова, какими бы тяжёлыми те не были.

Не торопить события и жить сейчас, как он обещал себе как-то давно, было не так-то просто. Но это окупалось такими вот минутами и воспоминаниями, от которых переполняло искренним, незамутнённым счастьем. Хотелось кричать. Народ уже косился на него с подозрением, но Тяню было плевать.

«Можно я буду звать тебя Шань?» — написал он в их общий чат.

«Ты теперь будешь каждый раз спрашивать разрешения?» — моментально ответил рыжий.

«Если ты будешь отвечать да, пожалуй», — у Хэ Тяня от улыбки заболели щёки.

«Можно», — ответил Гуаньшань и прислал смайлик со средним пальцем.

Парень ответил таким же и отправил ему какую-то идиотскую, но смешную картинку.

«Мне, оказывается, реально нужно будет помочь маме», — спустя какое-то время написал рыжий.

«Могу приехать!» — Тянь загорелся надеждой.

«Нет, кладовку мы как-нибудь разберём без тебя», — рыжий прислал смайлик, и парень едва не поцеловал телефон от радости.

«Ладно, завтра в восемь на том же месте?»

«Да, и возьми мне холодный кофе».

Комментарий к 28. Чайный домик Безусловно летняя песня, которая кому-то зайдёт под настроение главы

VHS Collection – Waiting on the Summer

https://www.youtube.com/watch?v=BwgwJs5TkSs&ab_channel=VHSCollection

😁

====== 29. Это всё жара ======

Рыжий снова думал и не мог уснуть. И хотя он задвинул шторы, наплевав на жару, не спасала даже успокаивающая темнота. Из открытых настежь окон прилетали непрошенные звуки улицы. Кто-то ругался, кто-то, наоборот, слишком сильно любился, а кто-то и вовсе решил, что сейчас самое время устроить вечеринку в стиле восьмидесятых. От извечного хита «Я буду любить тебя на закате», стоявшего на повторе, у Гуаньшаня накипело так, что он уже был готов спуститься на пару этажей ниже и высказать, что наболело.

Хозяева квартиры тут были не причём, просто у него так складывалось.

Нихуя у него не складывалось, если быть честным. С самим собой не срасталось, и это бесило похлеще надоедливой попсы.

Всё тело ныло, он устал, отдохнуть не получалось, потому что, блядь, ныло там, где не должно! Где совсем не положено ныть, а уж тем более после такого! Но образ, будто нарочно, сам собой лез в голову. Картинки сменяли одна другую, а Гуаньшань, словно озабоченный ублюдок, напряжённо вглядывался в каждую из них, натурально сходя с ума.

Потрогать себя хотелось до одури, но не от такого же! Не от мысли, как Хэ Тянь ест ёбаный фруктовый лёд, черти его дери!

— Да блядь! — Гуаньшань резко встал с кровати и прошёлся по комнате в тщетной попытке развеяться.

За стенкой тихо спала мама: она ведь и не подозревала, что её сын в данную минуту пытается справиться с ёбаным подростковым возбуждением при мысли о парне, который сосёт… мороженое, блядь!

Рыжий сел обратно на кровать, обтёр взмокшее лицо и шею простынёй, под которой спал, и вздохнул. На пояснице под трусами всё тоже насквозь пропотело, хоть снимай. Но будет не здорово, если мама утром решит разбудить его по доброте душевной. Подумав немного, Гуаньшань достал чистые трусы из шкафа и переоделся. Потом сходил в ванную, умылся и похлебал ледяной воды прямо из-под крана и похуй, что вредно.

В комнате пришлось раздвинуть шторы и оставить приоткрытой дверь. Так появился небольшой сквозняк и стало значительно прохладнее. Парень улёгся с чувством, что сейчас, должно быть, точно уснёт.

Но куда там…

Рука потянулась к телефону, чтобы в сотый раз проверить их диалог. В тысячный раз посмотреть на его аватарку в вичате и статус «Счастливый дебил».

Это он его так обозвал перед отъездом. Но то, что Тянь сделал прибавку «счастливый» странным образом грело душу и заставляло улыбаться. Пускай никто не видел, но так было даже лучше, потому что Гуаньшань не был готов признать ни одну из своих сумасбродных мыслей публично.

Он совсем недавно стал честен с самим собой.

Прошло уже три недели, из которых они не общались только последние два дня, потому что Тянь уехал куда-то с семьей из Гонконга.

И не появлялся в сети уже сутки…

Рыжий нервничал и по дурости придумывал сценарии один другого хуже. Чтобы успокоиться и не забивать голову не пойми чем, он пролистывал их диалоги. Однажды приспичило посмотреть, каким было самое первое сообщение*. Рыжий пожалел, что вообще решил это сделать, ведь тогда Тянь спросил, чем он занят, и прислал фото своих приподнятых трусов, за которыми был виден член. Не так отчётливо, конечно, освещение сплоховало, но с тех пор Гуаньшань не мог прекратить об этом думать и постоянно возвращался к той злополучной фотографии. Толком не было ясно, какой у него там? Гуаньшань даже умудрился стыдливо сравнить со своим под тем же ракурсом. Вроде похож, но кто ж знает?

От этих мыслей его бросало то в жар, то в холод и мучительно твердело в паху. Рыжий думал, что он выглядит, как извращенец, который вознамерился себя добить. Именно после фотографии члена Гуаньшань начинал вспоминать, как Хэ Тянь ест мороженое, и всё начиналось с начала.

— Да прекрати ты… — проскулил он, переворачиваясь на кровати и заматываясь в простыню.

Между ног почти что свербило, так и тянуло потрогать себя, расслабиться… Раньше он делал это безо всякого зазрения совести, представляя картинки из какого-то порнографического журнала, который показывал Цунь Тоу. Лысый таскал порнушку у родителей ещё со средней школы, и они иногда рассматривали пошлые картинки в мужском туалете, по-детски глупо гыкая над размером сисек и ракурсами постельных сцен.

Но это всё не шло ни в какое сравнение с мыслью, как покрасневшие и слегка распухшие от холода губы обхватывали тающий фруктовый лёд цилиндрической, мать его, формы.

Впрочем, потом эти же самые губы рыжий попробовал на вкус самостоятельно и уже не один раз.

Ладонь всё-таки втиснулась между кожей и тканью трусов. Гуаньшань до боли прикусил губу, скрывая долгожданный стон облегчения. Ему хватило всего нескольких движений, чтобы кончить так, словно он подрочил себе впервые. К кровати будто придавило чем-то тяжёлым, но во всём теле вскоре начала ощущаться такая потрясающая лёгкость, что рыжий на секунду провалился в нахлынувший кайф с головой. Ушло напряжение из мышц, в голове прояснилось, словно он вытряхнул из неё все лишние мысли.

Кроме одной.

На задворках сознания несколько секунд назад Гуаньшань отчётливо слышал повторяющуюся вибрацию.

Когда он всё-таки нашёл в себе силы вытереться салфетками и улёгся обратно, до разнеженного мозга всё-таки дошло, что это был телефон, запрятанный где-то под подушкой.

«Извини, что поздно. Не было возможности написать, мачеха просто пасла… Мы сейчас в Шанхае. Завтра вылетаем обратно в Гонконг. Как твои дела?»

Гуаньшань истерически усмехнулся, подумав, что будет, если он ответит, как есть?

«Привет, я только что ахуительно подрочил на тебя!»

«Привет, все ок. Я не спал. Чё нового в Шанхае?» — вместо этого написал он, устраиваясь в кровати поудобнее.

«Воу, почему не спишь?» — моментально отозвался Тянь.

«Жара заебала», — Гуаньшань балансировал на грани правды.

«А тут почти также, я правда сходил вечером в бассейн…»

«Как там Райли?» — рыжий решил сменить тему.

«С братом в Гонконге. Мачеха запретила брать собаку к дяде». — Тянь прислал гневный стикер.

«Ауч, надеюсь, с ним всё в порядке?» — Гуаньшань вспомнил суровое выражение лица Чэна и поёжился.

«Ну да, я обещал кое с чем ему помочь, поэтому мы будем в расчёте…»

«Что-то серьёзное?» — на всякий случай уточнил рыжий.

«Встретиться с одной скучной компанией, не бери в голову», — вслед за этим в чат, одна за другой, посыпались фотографии с туристическими видами Шанхая.

На трех последних оказались селфи Хэ Тяня, сделанные, по всей видимости в зеркало, где-то в бассейне. Рыжий приблизил фото, разглядывая чужие, словно очерченные кубики пресса, и приподнял простынь, смущённо сравнивая со своими. Щекам опять стало горячо.

«Упс, последние три, наверное, случайно прицепились», — Тянь прислал смеющийся смайлик.

«Позер», — ответил рыжий и всё-таки сохранил одну из них к себе на телефон.

Как хорошо, что люди додумались до сканера отпечатка пальца и пароля! Если бы мама даже по чистой случайности посмотрела в его галерею, то, наверняка, задалась бы вопросом. За последние три недели там был только Тянь и Райли. Изредка попадались какие-то идиотские смешные картинки, но в основном…

«Я соскучился», — вот так просто безо всяких предисловий и подробностей сообщил Тянь.

Гуаньшань прикусил губу от волнения. Он собирался спросить, когда уже тот прилетит обратно? Неужели его не будет и весь август тоже?

«Ты уснул?» — спросил Тянь ещё через несколько минут молчания рыжего.

«Я тут устроился на работу», — парень внезапно вспомнил, что они с Цунь Тоу вчера были на собеседовании.

«Поздравляю! Куда?!»

«В спортивный магазин, недалеко от школы», — Гуаньшань скинул геолокацию.

«Помню, был там. И как ты теперь будешь работать?» — полюбопытствовал Тянь.

«Пока что помощником продавца, два через два, меняясь с лысым», — объяснил рыжий.

«А мама не против?»

«Только на лето. Но потом я что-нибудь придумаю».

«Ты такой целеустремлённый», — Тянь прикрепил к сообщению смайлик-сердечко, и у Гуаньшаня ёкнуло в груди.

Раньше он бы взбесился, предполагая, что его просто хотят раздразнить или проверяют терпение на прочность. А теперь вот… нервничал.

«Завтра встречаюсь с ребятами, идём на речку», — рыжий упорно избегал реакций на подобные высказывания.

Строго говоря, он просто не знал, что ему следует ответить. Простое спасибо? Комплимент в ответ?

«Слушай…» — вдруг загадочно начал Тянь. — «Если бы я сказал, что могу приехать, ты бы меня ждал?»

«Что за тупой вопрос?!»

«Я серьёзно… Ты бы сильно ждал?»

«Если ты мог бы, давно бы приехал», — озадаченно ответил Гуаньшань.

«Я мог бы, в теории. Просто ищу поводы и мотивацию», — Тянь прислал смайлик с чертёнком.

«И для этого тебе нужно, чтобы я ждал?», — уточнил рыжий.

«Очень сильно», — добавил тот.

«Вымогатель», — написал Гуаньшань и тихонько усмехнулся. — «Ну, допустим, я жду».

«Блядь, что ж ты делаешь, ночь на дворе! Я по-твоему в окно должен выпрыгнуть?!»

«Окей, скажу, что сильно жду. Ты выпрыгнешь?» — рыжий заржал в подушку.

Иногда такие тупые диалоги с Хэ Тянем невероятно забавляли. А может ему просто льстило, что за него так пёкся именно этот человек…

«Тянь?» — он нахмурился, когда не дождался ответа спустя две долгих минуты.

В ответ пришла фотография с распахнутым окном, из которого открывался вид на симпатичный ночной садик. На подоконнике висела знакомая белая футболка.

«Это первый этаж, твой прыжок веры не удался», — быстро напечатал Гуаньшань, тихонько посмеиваясь.

Вслед за этим последовал кадр, на котором было видно ногу Тяня, закинутую через окно.

«Уже почти», — добавил тот.

«А если по серьёзному?» — вдруг решил спросить рыжий.

«Серьёзно ждёшь?» — уточнил Хэ Тянь.

«А ты реально можешь вернуться?» — у Гуаньшаня немного задрожали руки.

Он внезапно представил, как они бы пошли гулять сегодня ночью: погода стояла прекрасная, в районе школы было тихо, большинство разъехались кто куда. Их окружали бы одни лишь пустые улицы, да кафе, которые работали почти вхолостую.

«Я постараюсь, Шань. Очень постараюсь, самому здесь уже тошно».

«Терпение — добродетель», — напечатал рыжий, спешно добавив, — «спокойной ночи».

«И тебе», — Тянь прислал фотографию полной луны, освещавший садик за его окном.

Гуаньшань глянул на своё окно и сощурился от света уличного фонаря.

Между ними даже в этих мелочах было по-разному. Не говоря уж о положении в обществе и разном уровне знаний. Конечно, рыжий не считал себя дебилом, но видел, как много в Тяня вкладывали его родители. Чёрной зависти не было, но порой просто хотелось также. Уместить в себе столько за короткий срок, само собой, нереально, и Гуаньшань не питал особых надежд обставить кого-то по рейтингу успеваемости. Однако благодаря Хэ Тяню, он поднялся в этом списке почти до середины и больше не тащился в хвосте.

Несмотря на их различия, они всё равно находили о чём говорить и что делать, когда были вместе. Даже наедине. В последний день перед отъездом Тянь уговорил сгонять на крышу, на которой они были когда-то давно, ещё перед экзаменами в старшую школу. Гуаньшань помнил, что это его любимое место, и отказывать не стал. Они снова встретили там рассвет, сидя на старых пластиковых стульях, и болтали обо всяких пустяках.

Между ними в то утро больше не было расстояния: Тянь пододвинул стул вплотную к рыжему, и сидел рядом, как бы небрежно касаясь его локтя своим. Гуаньшаня подобное не пугало. Заболтавшись, он даже не заметил, как чужие пальцы осторожно сплелись с его собственными, словно изучая. Когда стало слишком поздно делать вид, что не замечаешь очевидного, Тянь вдруг отпустил его ладонь, смущённо улыбаясь, и у рыжего даже не нашлось подходящих слов.

Это вдруг превратилось во что-то естественное и нормальное. Спонтанное желание коснуться. Попробовать на ощупь, с закрытыми глазами, будто слепой. Изучить контуры запястий, пощупать бицепс, положить ладонь на грудь и послушать, как бьётся сердце.

Обнять…

Гуаньшань открыл глаза и испуганно подорвался с кровати. Странный сон, состоящий сплошь и рядом из образов Хэ Тяня, рассеялся, уступив место реальности. Оказывается, ему три раза звонил Цзянь И и два — Цунь Тоу. Он проспал до полудня, но мама почему-то решила не будить.

Рыжий вышел из комнаты, на ходу набирая сообщение, что подъедет к ребятам чуть позже и поплёлся в ванную. Выяснилось, что никого не было дома. На кухонном столе лежала записка, гласившая: «Я у соседки, если куда-то уйдёшь, напиши».

Гуаньшань собрался, выпил только стакан воды, решив, что позавтракает где-нибудь по пути, и вышел.

Путь до речки занял всего полчаса на автобусе, но показался вечностью из-за отсутствия в транспорте нормального кондиционера. К месту пикника, которое указал Цзянь на карте, рыжий подошёл с твёрдым желанием прыгнуть в воду прямо в одежде. К тому же, остальные уже вовсю купались.

— Эй, босс! Водичка — кайф! — крикнул Цунь Тоу, и ему в голову неожиданно прилетел надувной мяч, запущенный Чжэнси. Сяо Хой, плавающая рядом заливисто рассмеялась.

Рыжий закатил глаза и по-быстрому скинул шмотки. Плавки он переодел заранее, прямо под шорты, так что теперь мог осуществить давно задуманное и с разбегу прыгнул прямо в воду.

Они провели время возле реки до тех пор, пока солнце не начало клониться к закату. Потом переоделись, устроились на берегу и стали играть в карты. Сяо Хой замёрзла и накинула на плечи футболку Цунь Тоу. Она почти буквально утопала в ней и, кажется, очень радовалась. Гуаньшань на мгновение подумал, что одежда Хэ Тяня тоже была ему не по размеру. Однако они вряд ли смогли бы вот так обмениваться ею перед всеми. Как максимум — рыжий не подал бы виду, что мёрзнет, а Тянь надел бы на него свою футболку силой.

Вскоре рыжему приспичило отлить. Чжэнси в этот момент пошёл в кусты переодеваться и белобрысый увязался за ним. Гуаньшань решил обойти заросли, где они остановились по кривой дуге, но неожиданно обнаружил, что ребята ушли куда-то дальше. Из небольшого леса, который начинался за раскидистыми кустами, доносились их приглушённые голоса. Рыжий постарался сделать вид, что не слышит, и остановился напротив дерева, чтобы справить нужду.

Подул ветер, и до него донеслись обрывки разговора, свидетелем которого он в итоге стал поневоле.

— Пойдём к тебе?

— Сестра дома, нельзя.

— Ну Сиси… мы тихонечко.

— Я говорю нельзя… ай!

Гуаньшань снял плавки и надел сухие шорты, хмурясь и прислушиваясь против воли.

— Цзянь И! Прекрати…

— Тебе неприятно?

— Ещё как приятно, но мы же тут не одни…

— А дома ничего нельзя, то мама, то сестра! Я хочу хотя бы так…

По спине пробежали мурашки. Понять и представить услышанное как-то иначе не получалось, Гуаньшань резко стартанул с места к остальным, чтобы не столкнуться сребятами.

Вдруг всё, что он замечал между двумя этими балбесами ранее, сложилось в единую картину. Каждый якобы неосторожный жест и случайно брошенный взгляд… Нарочито показательная ворчливость Чжэнси, в которой даже невооружённым взглядом виднелась забота, послушание Цзянь И, который ещё чаще обычного смотрел своему другу в рот. Теперь, выходит, не другу?

Что произошло между ними, а главное, когда и как? Рыжий немного пожалел, что не может спросить. Раз уж они хотели сохранить происходящее в тайне, у него не было права вмешиваться. Оставалось лишь наблюдать за тем, как два этих дурака лупили друг друга не прекращая при этом смотреть… и буквально пожирать взглядом.

Гуаньшаню стало неловко. Он оглядел всю их компанию и почувствовал себя невообразимо одиноким. Сяо Хой заботливо поправляла на Цунь Тоу воротник поло, а тот с довольным видом задирал шею и щурился в лучах закатного солнца, как довольный кот. Чжэнси собирал вещи в сумку, к слову, оказалось, у них была одна на двоих… А рыжий сидел на траве, пожевывая соломинку и думал о Тяне.

Рука потянулась за телефоном. Он щёлкнул вид речки на закате и отправил ему без особой надежды на ответ. Мало ли чем он там занимается… вдруг мачеха опять насела…

«Красиво. Как ты там?» — парень ответил практически молниеносно.

«Заебался, но хоть не так жарко», — напечатал Гуаньшань.

«Я тоже заебался. Через три часа самолёт».

«Уже в аэропорту?» — рыжий быстро глянул на ребят и, убедившись, что те ещё собираются, снова уткнулся в телефон.

«Через полчаса буду. Надеюсь, самолёт не задержат. Как там ребята?»

«Как всегда. Хотели тут устроить кое-что, расскажут, как ты приедешь. Цзянь И опять что-то темнит».

«Идей у него громадьё, но, учитывая, что решил подождать меня, наверняка нужны бабки».

— Эй, ты идёшь? — Сяо Хой незаметно опустилась перед рыжим на корточки, и тот вздрогнул.

— Ага, иду.

— С кем болтаешь? — девушка последовала за ним.

— Да так… с одним знакомым, — неопределённо ответил ей Гуаньшань.

— Это очень хороший знакомый, — вдруг сказала Сяо Хой.

— С чего ты решила?

— Ты улыбался. Я впервые видела, как ты это делаешь! — девушка рассмеялась и убежала вперёд к Цунь Тоу и ребятам.

Рыжий нахмурился, снова глянув на телефон: Тянь больше ничего не написал.

— Эй, ты чего там застрял! — к нему подбежал Цзянь И. — Ты какой-то странный сегодня…

— Чё пристал? — возмутился Гуаньшань и получил в ответ широкую улыбку.

— Вот это уже больше на тебя похоже. А то витал в какой-то меланхолии. Неужто без Тяня так расслабился?

— Я сейчас тебе врежу, — процедил рыжий и на всякий случай двинул белобрысому в плечо.

— Эй, неоправданная агрессия, уймись уже. Хэ Тянь для тебя как красная тряпка что ли? Вы ведь вроде поладили… — обиженно проворчал Цзянь, потирая ушибленное место.

— Не твоё это дело, — Гуаньшань сделал вид, что не намерен больше разговаривать на эту тему и тут же вспомнил, свидетелем чего стал в лесу.

— Не моё, так не моё, — многозначительно пробормотал белобрысый.

— Эй, а пошли сходим ко мне? — вдруг предложил Цунь Тоу. — Предки ещё работают, но можно потусоваться на заднем дворе, с собаками.

— Ой точно, вы же их ещё не видели! — воскликнула Сяо Хой. — Они такие милые!

Гуаньшань видел, но уточнять не стал. У лысого, в отличие от всех остальных, был собственный дом. Фактически он располагался на втором этаже, а на первом был магазин, с хозяином которого дружил отец Цунь Тоу. На заднем дворе они организовали что-то вроде зоны отдыха: замостили дорожки плиткой и поставили будки для животных. Там действительно можно было отдохнуть в большой компании, но ему сейчас не хотелось.

Он так и сказал. Ребята не сильно расстроились, но оно и понятно, ведь каждый из них был не один.

Гуаньшань вернулся домой и снова не обнаружил мамы. На холодильнике висела бумажка, где она писала утром, с его ответом, и её новым дополнением.

«Поехали с Мин играть в маджонг. Ужин в холодильнике, не скучай. Буду поздно».

Он вздохнул и открыл дверцу, сканируя содержимое. Лоток с тушёным мясом, овощи… Какие-то фрукты. Есть не хотелось совершенно. Вообще ничего не хотелось, Цзянь И был прав насчёт меланхолии.

Гуаньшань принял душ, переоделся и завалился на диван в гостиной, принявшись бессмысленно переключать каналы телевизора. Он не заметил, как уснул.

Разбудил внезапный звонок в дверь. Рыжий встрепенулся, глянул на электронные часы, которые сообщали, что уже девять вечера. Затем потёр глаза и снова вздрогнул от пронзительного дверного звонка.

Чертыхаясь, кого это могло принести в такое время, Гуаньшань поплёлся открывать. У мамы были ключи, а доставку они не ждали. Приготовившись давать отпор рекламщикам, рыжий распахнул дверь и так и застыл на пороге, забыв закрыть рот.

— Привет, — Тянь помахал ему рукой и усмехнулся. — У тебя вид такой… Я тебя разбудил?

— Ты чё тут делаешь?! — на долю секунды Гуаньшань и вправду подумал, что ещё спит где-то на диване в гостиной.

— Прилетел час назад. Как видишь, даже с чемоданом, — Тянь пнул багаж, стоявший чуть поодаль от двери.

Мозги рыжего лихорадочно заскрипели. «Самолёт через три часа», «надеюсь, не задержат»…

— Ты же летел из Шанхая… — пробормотал он.

— К тебе, да, — Тянь озадаченно нахмурился. — Ты на порог пустишь?

— Проходи, — спохватился Гуаньшань, пропуская его в квартиру. — Я просто… не ожидал.

— Вчера же говорили об этом, — Тянь поставил чемодан возле шкафа. — Я правда… не знаю, сойдёт ли мне это с рук, но благодаря брату я получил фору в два дня, пока мачеха не спохватится.

— Что ты ей сказал? — рыжий прошёл на кухню. — Ты, кстати, есть хочешь?

— Мы поругались в аэропорту. Я всё продумал, сказал, что не хочу лететь с ней рядом и возьму места в эконом-классе, — Тянь вымыл руки и вернулся на кухню. — Собственно, я так и сделал. Только рейс был другим.

— То есть ты купил билет на другой самолёт, — подвёл итог Гуаньшань.

— Ну да! — Тянь подошёл к нему практически вплотную. — Ты рад?

— Э-э… — рыжему всё ещё было тяжело свыкнуться с мыслью, что кто-то мог вот так просто взять и купить билет на другой самолёт.

Он сам ни разу никуда не летал и даже не знал, как это…

Взгляд вдруг скользнул по футболке Тяня выше, к его шее, на которой отчётливо проступал кадык. Затем Гуаньшань сглотнул и посмотрел парню в глаза.

— Ты сказал, что ждёшь, а я соскучился, — тот осторожно взял его за плечи. — Вот я и приехал.

— Ты больной, — единственное, что удалось вымолвить рыжему.

В ответ на это Тянь крепко прижал его к себе и расхохотался.

— Жутко соскучился, — пробурчал он, уткнувшись носом рыжему в шею.

— Жарко, отлипни, — тот толкнул его, впрочем, не сильно, а скорее из-за смущения. — Есть будешь? В последний раз спрашиваю.

— Ну конечно же да! — тот воодушевился. — Я за всё это время перепробовал кучу всякого дерьма в ресторанах и пришёл к выводу, что ты и твоя мама готовите в сто раз круче!

— Передам ей, — усмехнулся Гуаньшань, доставая из холодильника мясо и овощи.

— Кстати, где она? — осведомился Тянь, усаживаясь за круглый стол.

— Уехала играть в маджонг, — ответил рыжий.

— На ночь?

— Нет, — резко ответил Гуаньшань и вспомнил про Цзяня с Чжэнси.

Рассказывать, что он услышал, не хотелось. Это ведь стало бы нечестно по отношению к ребятам, да и он не хотел нарушать чьих-то личных границ. Оказывается, ему было любопытно…

У них с Хэ Тянем будет также? И вообще, как у них сейчас?

— Ты, кажется, завис, — Тянь оказался рядом, выхватывая ложку у рыжего из рук. — Давай помогу. Жара на тебя так плохо влияет? — он, смеясь, положил остатки еды на тарелки.

Они поужинали, а потом как-то сам собой встал вопрос, что делать дальше. Тянь не хотел оставаться у себя дома, надеясь как можно дольше скрываться от родных, а рыжий не был намерен объяснять матери, почему этот парень собирается жить у них какое-то время. Она бы его пустила. А вот рыжий отчего-то боялся.

От мысли, что Тянь войдёт в комнату, в которой он той ночью дрочил с мыслями о нём, волосы на затылке вставали дыбом. Это было глупо и по-детски, но рыжий не мог избавиться от навязчивой идеи, что Тянь, порой, умел читать его, как раскрытую книгу.

— Можно останусь? Могу поспать на диване в гостиной! — взмолился он.

— А где Райли? — вдруг поинтересовался Гуаньшань.

— С братом, я же сказал. У нас был уговор. Услуга за услугу, так сказать…

В этот момент скрипнула входная дверь, и в квартиру вошла мама.

— Хэ Тянь? Какая встреча! — радостно воскликнула она, заметив их на кухне.

— Добрый вечер госпожа Мо! — парень подорвался с места и перехватил у неё сумки с продуктами. И как только заметил?

Гуаньшань словно прирос к стулу, пока Тянь помогал его матери разобрать покупки, заливая про ремонт в собственной квартире из-за какой-то аварии.

— Милый мой, ну конечно поживи у нас сколько потребуется! Я сейчас же постелю тебе матрас у Шаня в комнате!

Рыжий встрепенулся и посмотрел на Тяня, который ему довольно подмигнул.

— Сука, — одними губами произнёс Гуаньшань, хмурясь.

— Чего ты такой злой, солнышко? — мама обратилась к нему напрямую.

— Это всё жара, госпожа Мо. Всех уже откровенно достала! — с широкой улыбкой ответил ей Хэ Тянь.

Комментарий к 29. Это всё жара * Знаете, это, оказывается, так смешно… Я спецом пролистал всю мангу с начала их общения, чтобы прийти к выводу, что дикпик действительно одна из первых фотографий, которые Хэ Тянь прислал Гуаньшаню. Вот уж поистине прёт напролом! :D

https://mangalib.me/19-tian/v2/c150?page=1

====== 30. Не останавливайся ======

Комментарий к 30. Не останавливайся https://youtu.be/6oCzhXIsGhA не настаиваю, но рекомендую представить середину главы под эту музыку :)

— Это всё жара, — повторял себе Хэ Тянь, глядя в запотевшее зеркало в ванной комнате.

Не помогало. Голова кружилась то ли от недосыпа, то ли от волнения. А, может, от всего вместе взятого.

— Ты совсем ёбнулся, — он вытер зеркало уголком полотенца и внимательно посмотрел себе в глаза. Там не нашлось ни капли сожаления.

Под потолком клубился пар: Тянь наконец-то помылся как следует после долгой дороги и чувствовал себя гораздо лучше физически, но в мыслях кружил вихрь. В доме у Мо он был на седьмом небе от счастья. Всё казалось родным и уютным, будто вовсе не Гуаньшань здесь родился, а он сам. Иногда Тянь даже думал, какой бы стала его жизнь, окажись он в другой семье? Там, где положение в обществе не обязывало держать лицо, день за днём выдавая желаемое за действительное.

Эти мысли нагоняли тоску.

Парень наскоро вытер влажные волосы, переодел чистые трусы, а потом осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Комната госпожи Мо уже была закрыта. На кухне и в гостиной тоже никого не было. Радуясь, что не нужно надевать лишних слоёв одежды в такую жару, он решил проскочить как есть.

— Блядь, совсем стыд потерял?! — взъярился Гуаньшань, встретив его в трусах.

— Извини, мне жарко, — Тянь кинул в него влажным полотенцем. — Твоя очередь мыться!

— Это повесишь на дверцу шкафа, — рыжий зарядил полотенцем обратно и попал чётко в лицо. — В моих вещах не ройся.

— Раз уж я приоткрою шкаф, может, выделишь мне полку? — усмехнулся Тянь.

Его забавляло видеть, как Гуаньшань смущался. Он действительно, блядь, старался не смотреть в его сторону! Будто там находилось что-то страшное помимо трусов и невысохших капель воды на груди и животе.

— Ты тут не живёшь, — ощетинился рыжий и вышел из комнаты, в самый последний момент придержав дверь, которой чуть было не хлопнул.

Тянь вздохнул и задвинул свой чемодан ногой в угол комнаты, чтобы не мешался. Одежду он решил достать завтра, а вот полотенце повесил, как рыжий и просил, но при этом не удержался, всё-таки бросив мимолётный взгляд на чужие полки.

Здесь всё пахло Гуаньшанем. Усмехнувшись своему поразительному наблюдению, Тянь изо всех сил втянул воздух ноздрями. Ему, как самому распоследнему больному ублюдку, хотелось впитать эти запахи до последней капли.

Он посмотрел на матрас с подушкой и простыней, заботливо постеленный мамой рыжего, а затем перевёл взгляд на компьютер напротив кровати. Места в комнате было мало. Если Гуаньшаню приспичит что-то посмотреть на столе, он однозначно наступит на Тяня, спящего на полу.

Взгляд метнулся к жёлтому рюкзаку со знакомым брелоком. Рыжий не снимал его — это могло значить, что сувенир всё-таки пришёлся по вкусу. Но даже если нет, то он по любому не хотел расстраивать Тяня и носил подарок из принципа.

На столе рядом с клавиатурой валялась открытая тетрадка по истории Китая с каким-то рисунками на полях.

Приглядевшись, Тянь различил карикатуру на самого себя и Гуаньшаня, протыкающего его копьём. Судя по дате и записям, рисунку было уже несколько месяцев. Не удержавшись, парень взял карандаш, перелистнул наугад где-то до середины, и, нарисовав сердечко, подписал: «Ты был в душе, когда я понял, что сегодня один из самых счастливых дней моей жизни с тобой».

Наверное, Гуаньшань заметит это ещё не скоро. А, может, не найдёт никогда. Какая уж тут разница, Хэ Тянь буквально фонтанировал чувствами, которые хотелось излить хоть куда-то, пускай даже на бумагу.

— Чё ты там забыл? — рыжий вернулся из душа, в отличие от него, одетый в домашние шорты и майку.

— Какой ты паинька, — усмехнулся Тянь, бесстыдно оглядывая парня с головы до ног.

Он прикинул, сколько может себе позволить, учитывая, что ему вообще разрешили тут остаться? Приглашение, разумеется, исходило от мамы Гуаньшаня, а вот что по этому поводу думал сам рыжий, Тянь не имел ни малейшего понятия. Может, его происходящие бесило или же, наоборот, смущало?

— Мне завтра на работу, — парень подтвердил его мысли, забираясь в кровать. — Ложись, нам утром рано вставать, — с этими словами он погасил ночник, и комната погрузилась в полумрак.

— А мама? — поинтересовался Тянь, плюхаясь на матрас. Никакую пижаму он решил не надевать, всё равно пропотеет ночью.

— Она уходит ещё раньше, ей завтра на сутки, — тихо ответил Гуаньшань, — поэтому не шуми.

— Я не шумлю, — парень обхватил коленки руками и дождался, пока глаза привыкнут к темноте.

— Блядь, я отсюда слышу все твои мысли, — донеслось с кровати.

— Но я же ничего не говорил, — тихонько усмехнулся Хэ Тянь, а затем подвинулся ближе к краю матраса и уложил голову сверху.

— Ты чё, Райли что ли? — рыжий заворочался. — Пиздуй к себе на матрас.

— Видишь, даже сплю на полу, как собачка, — задумчиво и несколько обиженно пробормотал Тянь.

— У меня слишком узкая кровать, — вдруг словно попытался оправдаться Гуаньшань.

— Какая разница, мы уже спали на ней однажды.

— Ты был в говно! — возмутился рыжий.

— Я мешал?

— Нет, иди нахуй, не пущу я тебя сюда!

Хэ Тянь вздохнул и развернулся к матрасу спиной, вытянув перед собой ноги. Пятки уперлись в стул на колесиках, задвинутый вплотную к компьютерному столу. Здесь действительно было очень тесно.

Он откинул голову назад, всматриваясь в потолок. Рыжий отодвинул часть занавески для создания сквозняка, но на улице, как назло, стоял полный штиль.

Кровать скрипнула, кажется, Гуаньшань приподнялся на локте, чтобы проверить, где Тянь.

— Хватит уже, — ворчливо буркнул он, — давай ложись.

— Сейчас-сейчас, — Тянь снова вздохнул и потёр глаза руками.

На самом деле он зверски устал, но счастливый момент вместе с рыжим хотелось потянуть как можно дольше. Кто ж его знает, что будет завтра? Позвонит брат, скажет, что его кредит доверия исчерпан и пора возвращаться в ненавистный Гонконг? Хотя он уже помог ему с одной неприятной встречей.

— Да ты заебал, — рыжий вдруг снова завозился, и парень удивлённо обернулся, замечая, что на матрасе для него освободилось немного места.

— Наверное, это сон, — заулыбался он, быстро забираясь наверх.

— Угу, твой ночной кошмар, — пробормотал Гуаньшань, утыкаясь носом в подушку.

Тянь подхватил снизу свою и устроился рядом.

— А ты так храпишь, что я не сомкну глаз? — за это он тут же получил ногой в живот и едва успел выставить блок. — Тихо, сам сказал, что нельзя шуметь!

— Дебил, — рыжий замотался в простыню, словно мумия, и Тянь сдавленно рассмеялся.

— Так же жарко, — он потянул за край ткани и столкнулся с чужим свирепым взглядом.

Если бы глаза Мо светились в темноте, он бы походил на злого кота, точь-в-точь как на брелоке. Не суй руки — откусит пальцы. Но всё равно так и подмывало довести его. Проверить границы, если уж ему разрешили НАСТОЛЬКО вторгнуться в личное пространство. Может, получится ещё?

Самую малость.

— Иди сюда, — он протянул руки, прихватил Гуаньшаня за плечи и придвинул к себе в объятия.

— Так ещё жарче, — тот сопротивлялся, впрочем, без особого усилия.

Это подтолкнуло Тяня действовать дальше. Он погладил рыжего по коротким колючим волоскам на затылке: те были ещё влажные после душа. Жар, впрочем, действительно исходил от него будто волнами.

— Ну а ты простыню сними, — парень снова осторожно подцепил край и слегка стянул ткань вниз, оголяя плечи, но не переставая при этом обнимать на всякий случай.

Чтобы не сбежал.

Гуаньшань возмущённо запыхтел, и Тяню стало смешно. Они боролись несколько секунд, в конце концов, рыжий уступил ему, а простыня оказалась где-то на поясе.

— Ты боишься? — шёпотом спросил парень.

— Нет, — резко прошипел Гуаньшань.

— Стесняешься?

— Отвали.

— Хочу поцеловать тебя.

Рыжий завозился с новой силой, и всё-таки развернулся к Тяню спиной. Тот был готов поклясться, что парень покраснел: слишком уж сильно билось его сердце.

— Ну вот, — едва сдерживая улыбку, Тянь подвинулся ближе и уткнулся носом в чужой затылок. — Я же всё равно поцелую, — с этими словами он мягко коснулся губами раскалённой кожи на шее под затылком, и рыжий сразу же съёжился.

— Щекотно, блядь, — он сдавленно прыснул со смеху.

— Не лягайся, — Тянь заранее прикрыл пах ладонью.

— Боишься? — рыжий обернулся.

— Нет, — этого расстояния хватило, чтобы дотянуться до губ.

Гуаньшань испуганно подался назад и стукнулся затылком об стену.

— Эй, осторожнее, ты чего? — Тянь прихватил его за голову и потёр ушибленное место.

— Су-у-ука, — простонал рыжий. — Тише, просил же.

— Так это же не я головой об стены шарахаюсь! — парень не выдержал и расхохотался, а рыжий не нашёл ничего лучше, чем зарядить ему в лицо собственной подушкой.

Они снова завозились в кровати, пытаясь бить друг друга, но уже не от злости, а скорее от комичности ситуации. Шуметь было нельзя, смеялись как-то «в себя», то и дело посылая друг друга нахер громким шёпотом. Это веселило ещё больше, и, в конце концов, простыня Гуаньшаня оказалась на полу, равно как и все подушки.

— Ты угомонишься или нет? — рыжий возмущённо вцепился Тяню в плечи, нависая сверху.

— Да, если ты меня поцелуешь, — тот пожалел, что нет света. В темноте угадывались только контуры лица, но Шань всё равно был таким красивым, что захватывало дух.

— Блядь, — с этими словами рыжий быстро клюнул его в губы, — доволен?

— Нет, я вообще не понял, что это было! — Тянь решил окончательно обнаглеть. — Всего раз, но по-нормальному, — он приподнялся на локте. — Идёт?

Гуаньшань вздохнул и устало лёг на спину рядом с ним.

— И после этого ты спишь, — серьёзно добавил он.

— Сном младенца, — подтвердил Тянь, хитро улыбаясь.

Его немного потряхивало от предвкушения, и сна на самом деле было ни в одном глазу, но кого это волновало? Сейчас больше всего хотелось прикоснуться к горячим, мягким губам, что он и сделал, на всякий случай упираясь ладонями по обе стороны от лица Мо, чтобы не прижиматься к нему всем телом.

У него встал, но обоим каким-то образом до сих пор удавалось игнорировать этот факт. А может, Гуаньшань старался не замечать очевидного? Впрочем, Тянь не мог проверить, взаимно ли это у них? За этими ёбаными шортами у рыжего ничего не было видно!

Его дыхание участилось, но Тянь тоже дышал через раз. Парень целовался жадно, кусая губы, так, что у него темнело перед глазами и жутко хотелось пустить в ход руки, но он боялся, что так лишится всякой возможности продолжать.

— Ты ахерительный, — прошептал он, нервно сглатывая и целуя ещё.

Рыжий вдруг подался ему навстречу, может, в порыве и неосознанно, но от этого у Тяня окончательно сорвало башню, и он вцепился в чужие плечи, позволяя себе погладить разгорячённую кожу. Никогда ещё не вело так сильно. Никакая, даже самая жёсткая порнуха не возбуждала так, как поцелуи с Гуаньшанем.

Рыжий вздрогнул от прикосновения, но ответил таким же, словно отзеркалив позу.

— Блядь, Шань, — ещё немного, и Тянь прижал бы его к себе целиком, но тогда возбуждение станет очевидным для обоих. С этим пиздец, как хотелось что-то сделать, но Тянь не знал, как рыжий может отреагировать.

— М-м, — тот предательски вовремя простонал ему прямо в рот, и парень всё-таки сдался.

— Я тебя хочу, — пробормотал он, отрываясь от губ и переходя на шею.

Медленно выцеловывая каждый сантиметр кожи, он начал от скулы и спустился по диагонали к нежной коже за ухом. Кажется, Гуаньшань был не против: он повернулся так, чтобы Тяню было удобнее, а его пальцы вцепились в плечо с такой силой, словно парень должен был вдруг куда-то исчезнуть.

— Шань, я… — Тянь прервался, ощущая покалывание в запястье. Рука затекла, нужно было лечь, но прекращать это безумие решительно не хотелось.

— Я тоже, — смущённо ответил рыжий и осторожно отодвинулся в сторону, позволяя Тяню опуститься рядом.

— Ты пиздец, — выдохнул тот, соображая, что это, должно быть, прозвучало нелепо.

— Сам ты пиздец, — Гуаньшань отреагировал тихим смешком.

— Я просто… — снова не хватило воздуха в лёгких, и Тянь постарался медленно вдохнуть, чтобы восстановить сбитое дыхание.

— Я понял, — рыжий поёрзал и столкнулся с ним коленками. — Верни хотя бы подушки.

— Сейчас, — Тянь повернулся, надеясь, что Гуаньшань увидит, как топорщатся его трусы.

Теперь это было охуеть, как сложно игнорировать…

Через несколько секунд возни они оба улеглись, но простыни Тянь подбирать не стал, решив, что это уже лишнее. Рыжий молчал, хотя дышал также учащённо и смотрел прямо в глаза. Это немного смущало: Тянь не знал, как себя вести, но был готов позволить всё, лишь бы они как можно дольше не засыпали.

— Можно вопрос? — шёпотом спросил он.

— М-м? — Гуаньшань приподнял бровь.

— У тебя ведь тоже встал?

Выражение лица рыжего резко сменилось: он нахмурился будто в нерешительности и затем отвёл взгляд. Стало немного страшно, вдруг он сейчас скажет, что ему ни хрена не в кайф, и Тянь его ни капельки не возбуждает?

— Тупой вопрос, — наконец, последовал ответ.

— Извини, — Тянь протянул руку и коснулся подбородка рыжего, осторожно поворачивая его лицо к себе. — Я боюсь сделать что-то лишнее. Что тебе не понравится.

— Всё нормально, — у Гуаньшаня слегка сел голос.

— Тогда… давай продолжим?

Рыжий подался вперёд без слов, и они начали снова. В этот раз получилось ещё лучше и одновременно хуже. От постоянного и продолжительного возбуждения уже звенели яйца. Их прикосновения всё ещё оставались изучающими и очень осторожными. Плечи, шея, грудь, живот… Тянь то и дело срывался, опускаясь ниже. Один раз Гуаньшань положил ладонь к нему в район солнечного сплетения, будто хотел оттолкнуть. Однако вместо этого он задержался на мгновение и затем снова повёл кончиками пальцев наверх. Подумалось, что он будто заклеймил и без того порабощённую душу Хэ Тяня. Оставил след, незримый, но тот, что чувствуется, и жаром растекается по всему телу.

В тишине поцелуи казались излишне громкими, они то и дело прислушивались и замирали, не дыша. В этом было что-то загадочное и блядски романтичное. Так и тянуло ляпнуть какую-нибудь нежность, но, к счастью для Тяня, его рот большую часть времени оказывался занят, а руки действовали отдельно от тела.

Он и не думал, что можно устать от поцелуев, но разъединить объятия оказалось выше его сил, даже несмотря на жару.

Тянь приподнялся, уже не стесняясь, и недвусмысленно потёрся об чужое бедро. Возбуждение разнеслось по всему телу, словно кто-то впрыснул заряд адреналина ему прямо в вену. Зашумело в ушах, он притянул Гуаньшаня к себе, прихватил его за задницу и, наконец, почувствовал то, что так хотел узнать.

Рыжий хотел его также сильно.

— Бля-ядь, — едва не проскулил тот, рефлекторно выгибаясь навстречу.

Хэ Тянь принял это, как приглашение и осторожно обхватил возбуждённый член Гуаньшаня прямо поверх ткани. Просто накрыл ладонью, а тот вздрогнул всем телом, так, будто уже кончил себе в трусы.

Это было впервые. Он никогда в жизни никого так не трогал, а уж тем более парня. Возбуждение окончательно затуманило разум, и Тянь просунул ладонь к рыжему в шорты, торопливо потянув их вниз вместе с трусами.

Девушка, с которой у него когда-то случился секс, была старше на два года и буквально утопала в нерешительности. Гуаньшань же, напротив, действовал напористо и требовательно. Помогая Тяню, он сделал то же самое с его трусами и в итоге оба лежали полуголые, целуясь, как обезумевшие и дорвавшиеся до ласки после долгого воздержания. Впрочем, отчасти так оно и было.

Тянь слишком долго ждал этого момента и бесчисленное количество раз проигрывал в мечтах, как это будет. Каким будет его член? Оказалось, он был красивым, твёрдым и приятно лежал в ладони. Какими окажутся его губы? Вышло, что требовательными, кусающими и сминающими его собственные. Будет нежно или резко? Поровну, и Тяню даже не пришлось подстраиваться под чужой темп, ведь у них получилось с первого раза, будто оба всю сознательную жизнь слушали дыхание друг друга.

Когда слишком долго проживаешь какую-то мечту в мыслях, реальность, как правило, разочаровывает, но не в этом случае. Гуаньшань дрочил ему так, что в обезумевший от возбуждения мозг внезапно закралась ревнивая, собственническая мысль, а не делал ли он это кому-то до него?

Тянь сдавленно простонал: он находился на пределе, но от оргазма удерживало почти маниакальное желание доставить удовольствие другому. Будто тот, кто первым дойдёт до разрядки окажется чуть более удовлетворённым…

Они уткнулись друг в друга вспотевшими лбами. Кровать начала предательски ритмично скрипеть и пришлось быть аккуратнее, впрочем, вскоре оба снова забыли о шуме.

И Тянь всё-таки кончил первым, а Гуаньшань последовал за ним спустя несколько долгих секунд, за которые стало стыдно.

От удовольствия до самоуничижения оказался всего лишь шаг, но осторожный, непривычно ласковый поцелуй после оргазма вдруг стёр все страхи, оставив лишь истому во всём теле и глупую, но счастливую улыбку на лице.

Они сделали это. Они, блядь, только что сделали это…

Спустя минуту Гуаньшань осторожно приподнялся на локте, перегнулся через Тяня и протянул тому упаковку салфеток с тумбочки. Парень даже не заметил, что они там лежали.

— Вытри, — рыжему пришлось сказать об этом вслух, потому что слова долетали до Хэ Тяня, как сквозь толщу воды.

Он выдернул одну салфетку из пачки и заметил, как сильно дрожит рука. Неудивительно, дрочить не самому себе, оказывается, было не очень удобно, но Тянь решил, что приноровится позже.

Рыжий молча вытер свою ладонь и почти сразу же натянул трусы. Парень засмотрелся на ещё не успевший упасть член, выпирающий под тканью.

— Одевайся, — шепнул Гуаньшань, и Тянь повёл плечом, тихонько усмехаясь.

Он всё-таки достал с пола простынь, но только ради уюта. Хотелось приклеиться к Гуаньшаню, закатать их обоих в плотный кокон, и как можно дольше находиться в таком состоянии, потому что дальше ждала неизвестность.

Это пугало, и не хотелось думать о плохих вещах, но мысли вопреки его собственному желанию просачивались в голову, омрачая всё блаженство.

— Насколько ты собираешься остаться? — спустя какое-то время сонным голосом пробормотал рыжий.

— Насколько смогу, — серьёзно ответил Хэ Тянь.

— Хорошо, — пробурчал тот в ответ и сладко зевнул. — Ложись на матрас. Мама утром может заглянуть, чтобы разбудить нас перед уходом…

Тянь потёрся носом об лохматый ёжик волос на макушке рыжего и вздохнул. Ну конечно сказке рано или поздно приходит конец. Но в его случае всё-таки оставалась надежда на продолжение, и это было единственным, что по-настоящему спасало.

Он тихонько сполз вниз и устроился на боку, лицом к кровати. Спустя какое-то время сверху раздалось шуршание: Гуаньшань лёг на край и молча на него уставился.

— Чего ты? — Тянь едва заметно улыбнулся.

Их теперь связывала не одна тайна. Оба видели и делали друг с другом слишком многое, чтобы можно было хоть как-то отмахнуться. Рыжий, кажется, хотел что-то сказать. Однако, даже если он сомневался, прикусывая губу, то всё равно упорно молчал.

Это было так на него похоже! Хэ Тянь уже успел убедиться, что парень, как и он сам, слишком многое держит под замком, не позволяя подобраться ближе никому, даже близким.

Он протянул руку и нащупал ладонь рыжего.

Они так и лежали какое-то время, держась за руки, и общались, обмениваясь лишь мыслями. Наконец, рыжий расцепил их ладони и лёг на спину, ровно вздыхая. Тянь тоже закрыл глаза, уверенный, что скоро вырубится и в кои-то веки нормально отоспится.

Он и не думал, что это произойдёт, как по щелчку пальцев: будто кто-то нажал кнопку перезагрузки.

Утро наступило незаметно. Он проснулся от звука мотора. Во дворе кто-то тщетно пытался завести свою колымагу, а коридоре что-то зашуршало, наверное, госпожа Мо надевала обувь.

Тянь на пробу пошевелил пальцами рук и ног, но глаза решил не открывать, наслаждаясь моментом блаженства, даже несмотря на посторонний шум.

Он услышал, как притворилась входная дверь и резко поднялся, осторожно забираясь в кровать к спящему рыжему.

Мышцы покалывало так, будто он отлежал всю левую половину тела. Матрас оказался отвратительно неудобным. Сонливость уходила медленно, и в реальность парень возвращался будто по частям. Отдельные воспоминания всплывали в голове разрозненными кусками, сначала вернулись запахи, а потом ощущения.

Гуаньшань заворочался, и Тянь обнял его, сгребая в охапку вместе с простыней.

— Доброе утро, — прошептал он, не веря своему счастью, и уткнулся носом в лохматую макушку.

Гуаньшань спросонья, даже не сообразил, что произошло и устроился на его плече, жарко выдыхая прямо в шею.

— М-м, — он отозвался лениво, спустя минуты три.

— Мама ушла на работу, — хрипло прошептал Тянь.

— У меня рука затекла, — пожаловался рыжий, и парень осторожно высвободил ту из-под себя.

Глядя на спящего рыжего он думал, всерьёз ли можно сойти с ума от счастья?

Но влюблённые мысли были прерваны: Гуаньшань внезапно открыл глаза и несколько секунд озадаченно пялился на Тяня. Потом на его лице отпечатался ужас, от которого парню стало не по себе.

— Что случилось? — уже успев испугаться, поинтересовался тот.

— Блядь! — Гуаньшань оттолкнул его от себя и подскочил.

— Что?!

— Я ПРОСПАЛ! — он свалился с кровати и пулей вылетел из комнаты, на ходу споткнувшись об матрас на полу и обсыпая тот ругательствами уже из коридора.

Тянь с облегчением рассмеялся, затем опустил голову на подушку и прикрыл глаза, вслушиваясь в чужую суету. Наверное, надо было встать и помочь собраться? Например, сделать кофе или завтрак? Хотя если Гуаньшань опаздывал, то, наверное, не успел бы и так.

— Вставай, блядь, ты хули разлёгся?!

В сонного Тяня полетели его же собственные вещи и чемодан, который он чудом остановил на пути к собственному лицу.

В этом был весь Гуаньшань. Но злиться на него после вчерашнего казалось невозможным.

— Сейчас встану, не кипятись ты, — пробормотал он, смеясь.

Какой уж там романтичный завтрак… Рыжий носился по квартире шальным смерчем, проклиная всё, что попадалось на пути. Тянь быстро оделся и уселся за кухонный стол, решив лишний раз не отсвечивать. Он вспомнил про телефон, который вчера бросил на зарядке и потянулся к нему, чтобы проверить уведомления.

Брат не звонил, и это можно было расценить, как хороший знак. Зато в вичате пришла целая куча сообщений. Тянь смахивал их, одно за другим, пока не наткнулся на то, которое вмиг испортило всё его хорошее настроение.

«Твои родители тебя ищут. И первым делом поинтересовались, не со мной ли ты? Мило, правда?»

— Вот же сука… — процедил Тянь, открывая их с Шэ Ли диалог.

Будь у него возможность, он бы удалил тот к чёртовой матери, но Змей всё равно написал бы снова. Их встреча произошла благодаря Хэ Чэну: помощь брату состояла в том, чтобы провести с Шэ Ли время, пока их отцы заключают какой-то важный договор. После этого тот обещал, что возьмёт Райли к себе на время.

«Ахуеть, как мило. И что ты им сказал?» — напечатал Тянь, хмурясь.

«Что мы последний раз виделись три дня назад в Гонконге», — ответил Шэ Ли. — «Твой брат сидит с твоей собакой, ты свалил из Шанхая. Вопрос — куда?» — добавил он спустя несколько секунд.

«Тебя не касается», — Тянь заблокировал телефон и уронил голову на сложенные руки.

Гуаньшань, судя по звуку, принимал душ.

Настроение резко стало хуже некуда.

====== 31. Я буду сзади ======

По мнению мамы Гуаньшань порой относился к жизни с чересчур взрослым прагматизмом, но сам парень отнюдь не считал это вредным свойством, полагая, что жить мечтами конечно хорошо, но масло на хлеб намазывать надо каждый день.

Госпожа Мо всегда старалась понять сына и пойти ему навстречу, но, когда тот сообщил ей, что Хэ Тянь внезапно уехал, кажется, расстроилась куда больше. В её глазах рыжий только вздохнул для правдоподобности, пожал плечами и ушёл на работу, оставив женщину в недоумении относительно столь внезапного отъезда одноклассника. Но дело состояло в том, что он сам знал едва ли больше, чем она.

Вечером после первого рабочего дня они с Тянем договорились, что встретятся возле метро, однако, когда Гуаньшань вышел, парня не было и в помине. В голову сразу закрались подозрения, и, разумеется, они обрели форму, когда он подошёл к дому.

Чёрный джип, припаркованный в их дворе среди разномастных, раздолбанных и дешёвых колымаг, смотрелся, как слон в посудной лавке, привлекая к себе внимание всей окрестной детворы. За рулём сидел какой-то хмурый тип, а стёкла на заднем сидении оказались затонированными наглухо, и Гуаньшань не смог разглядеть, кто это сюда приехал. Зато он увидел Тяня, с чемоданом, стоявшего возле открытой двери пассажирского сиденья.

Они встретились взглядами, и рыжий всё понял без слов. Однако ему всё же было немного обидно: Хэ Тянь даже не попрощался. Сухо кивнув головой, он лишь молча обошёл джип, закинул чемодан в багажник, хлопнул крышкой с небольшим раздражением и сел в машину.

С тех пор прошло ёбаных два месяца.

На следующей неделе начинались занятия, и Гуаньшань уже отнюдь не считал себя прагматиком. Денег он, конечно, заработал, причём достаточно, чтобы купить себе одежды и всякой мелочёвки на новый учебный год, однако другое, страшное чувство поселилось в его грудной клетке, день ото дня подтачивая изнутри.

Он скучал по этому придурку. Скучал так сильно, что даже звонил ему самостоятельно, возвращаясь домой с работы. Когда Хэ Тянь брал трубку и только начинал говорить, его голос звучал как-то глухо и чересчур серьёзно. Гуаньшань догадывался, что жизнь в Гонконге не сахар и старался не заострять на этом внимание, отдавая предпочтение чему-то более нейтральному. Они говорили о всякой ерунде. В основном, о работе, о будущем расписании занятий, которое уже вывесили на первом этаже школы. Рыжий рассказывал о ребятах, интересовался собакой. Даже поделился, что Цзянь И хотел пригласить их куда-то в горы на первых выходных школьной недели. И Хэ Тянь понемногу оттаивал: его голос становился будто легче и веселее, и он чаще смеялся.

Каждый раз, когда рыжий заканчивал разговор, преследовало ощущение, что он будто напитал энергией другого, а сам становился немного замороженным. Или это так действовала тоска…

Он действительно любил занимать свои мысли работой и делами, стараясь не думать о том, что чувствует, потому что едва начинал, его затаскивало, словно в водоворот, где было темным-темно и слишком много всего необъяснимо-пугающего.

Там жила улыбка Хэ Тяня, прикосновения его жарких ладоней, мягкие, припухшие от поцелуев губы. И возбуждение, от которого Гуаньшань ещё неделю кряду просыпался в стыдливом поту, трогая себя под одеялом и вспоминая, как у них было в тот единственный раз.

А как будет дальше? И самое главное, почему они так и не обмолвились о случившемся в ту ночь ни разу за всё лето? Разумеется, вслух по телефону о таком и не скажешь, но ведь можно было хотя бы написать?

Однако сам Гуаньшань не знал, что именно. Поэтому он радовался, когда директор магазина загружал их с Цунь Тоу работой, и не ворчал, в отличие от лысого, когда поставка обуви задерживалась, и приходилось разгружать грузовик с коробками уже глубокой ночью. Было здорово, когда покупателей в магазин приходило так много, что рыжий забывал пообедать, не то, что думать о каких-то там событиях между ним и Хэ Тянем.

Начало нового года ознаменовалось новым расписанием, из-за которого у них теперь складывался весьма плотный график. Все четверо договорились, что продолжат играть в баскетбольной команде, а Цзянь И снова умудрился записать их в драмкружок. Предпоследний учебный год по обещаниям учителей должен был стать интересным, хоть и весьма непростым.

Гуаньшань ещё никогда не ждал первого сентября так сильно.

Хэ Тянь обещал вернуться вечером перед первым учебным днём, и они договорились встретиться у него дома. С момента побега мачеха следила за ним едва ли не всюду: рыжий не хотел подставлять Тяня, а тот, в свою очередь, не хотел подставлять рыжего под особое внимание своей семьи и поэтому вслух оба общались натянуто, как будто были всего лишь знакомыми одноклассниками.

В шесть вечера, как и было условлено, рыжий мерил шагами коридор перед дверью квартиры, куда должен был вернуться Хэ Тянь, но стеснялся войти. Несмотря на то, что парень сообщил ему новый код, он всё равно чувствовал себя не в своей тарелке. Приехать раньше и хозяйничать где-то, как у себя дома, казалось странным. Он не был так воспитан, наверное. Или просто боялся случайно застать там кого-то из взрослых.

Внезапно рыжий услышал, как за углом с тихим шорохом разъехались двери лифта.

— Эй, ты чего тут стоишь? — Хэ Тянь вышел из-за поворота, а за ним засеменил Райли на поводке.

Увидев Гуаньшаня, собака принялась изо всех сил вертеть хвостом и скулить.

— Да вот… только пришёл, — попытался оправдаться тот.

— Стой ты, куда прёшь?! — засмеялся Тянь, отстёгивая собаку.

— Привет-привет, — рыжий опустился на колени и принялся наглаживать довольного пса.

— Так, ну хватит, все домой! — тем временем, скомандовал Тянь, введя код на дверном замке.

Уже в коридоре квартиры, куда они оба едва успели войти, он набросился на рыжего, даже не успев включить свет.

— Эй-эй, — Гуаньшань хотел было оттолкнуть, но внезапно не нашёл в себе абсолютно никаких сил и поддался эйфории, крепко и с улыбкой обнимая Тяня в ответ. В темноте всё равно ничего не было видно.

— Блядь, как же я по тебе соскучился! — простонал тот ему на ухо, ногой отпихивая от себя возбуждённо лающего пса. — Как я там заебался, ты бы знал! Они шагу ступить не давали, все мозги вытрахали, я думал, что вообще не приеду!

— Почему это? — рыжий напрягся, всё же отстраняя Тяня от себя и находя ладонью выключатель.

По всей квартире зажегся свет. В студии было очень чисто и приятно пахло: кто-то, судя по всему, приходил сюда, чтобы убраться.

— До последнего момента отец вёл за ужином разговоры о том, как Гонконгские преподаватели на меня влияют, и спрашивал о нынешней школе, — пожаловался Тянь, выпрыгивая из кроссовок и толкая чемодан куда-то в центр комнаты. — Пришлось напиздеть, что в нашей все сплошь и рядом мозговитые профессора, и образование ничуть не хуже. Мачеха, к счастью, была не при делах и типа с важным видом согласилась.

Тянь передразнил её, и Гуаньшань рассмеялся, представляя ситуацию в красках. Они вошли в гостиную, и он снова принялся наглаживать обделённого вниманием пса.

— Не ожидал, что скажу это, но… как же тут кайфово! — Тянь упал на свою широкую двуспальную кровать, и рыжий вдруг прикусил губу от пронзившего его чувства волнения.

Воспоминания о том, что они делали у него дома на узкой полуторке, пришли, не спросив разрешения.

Потянувшись на кровати и мельком глянув в его сторону, Тянь, кажется, подумал о том же самом.

— Я забрал комплект твоих учебников к себе домой, — Гуаньшань поднялся с пола, отряхиваясь от шерсти Райли.

— Спасибо, — Тянь многозначительно пошевелил бровями.

— Зайдешь за ними завтра утром?

— Пожалуй, да, — парень хитро улыбнулся и перекатился на бок, похлопав по покрывалу рядом с собой.

Гуаньшаню стало жарко, и он рефлекторно подёргал себя за воротник футболки.

— Да, она тут точно лишняя, — прокомментировал Тянь, и рыжий ощерился. — Ну чего ты… я без какой-либо задней мысли, — парень рассмеялся. — Есть хочешь? Может, закажем что-нибудь? Я умираю с голоду!

— Наверное, — рыжий решил, что на кровать он точно не пойдёт, хотя, признаться честно, ему всё-таки немного хотелось.

Райли уселся возле пустой миски и возмущённо тявкнул. Гуаньшань порадовался, что нашлось дело, и решил налить собаке воды. Тем временем, Тянь, кряхтя, сполз с кровати, прошёл в середину комнаты и открыл чемодан.

— Я тебе кое-что купил, — пробормотал он, начав рыться в вещах.

Рыжий, наблюдавший за Райли, который увлеченно хлебал воду, удивлённо посмотрел в сторону Тяня.

— Лови! — тот бросил ему что-то, и парень рефлекторно поймал какую-то скомканную жёлтую ткань.

— Блядь, — у него слегка задрожали пальцы, когда он вгляделся в логотип своей любимой компании спортивной одежды.

Футболка из новой коллекции, выпущенная в ограниченном тираже даже не продавалась в магазине, где он работал. Цунь Тоу показывал ему рекламу на телефоне, когда они курили возле чёрного входа в перерыве между разгрузкой машины с одеждой и работой в торговом зале. Разумеется, Гуаньшань хотел такую, но не посмел бы купить: на эту вещь ушла бы большая половина его выручки за целый месяц.

— И прежде, чем ты скажешь, что не будешь её носить, послушай, — Тянь неожиданно оказался рядом и положил ладонь к Гуаньшаню на плечо. — Я спустил на неё часть своих карманных денег. Те, которые мне официально дают на личные нужды. А в Гонконге, как ты уже понял, личных нужд у меня не так уж много, но я помню, что ты её хотел.

— Я же всего раз сказал об этом по телефону… — озадаченно пробормотал рыжий, поднимая взгляд.

— Значит, мне показалось? — хитро ухмыльнулся Тянь, опускаясь на корточки рядом с ним.

Райли устроился возле их ног, успев опустошить почти всю воду из миски.

— Нет, — Гуаньшань сглотнул, и по его спине пробежался лёгкий озноб. Он правда хотел именно эту, но говорил про коллекцию в целом. — Она же дорогая… Я не смогу носить её в школу. Кто-нибудь подумает, будто я украл её из магазина и сообщит заместителю…

— Что за чушь? — прервал его Тянь, недобро нахмурившись.

— Ты думаешь, если я умудрился перейти в старшую школу, то от моей прежней репутации не осталось и следа? — проворчал рыжий, поднимаясь. Ткань футболки неприятно обожгла подушечки пальцев. — Думаешь, кто-то забудет, что я — сын уголовника?

— При чем тут это? — Тянь выпрямился и замер напротив Гуаньшаня. Оба застыли каменными изваяниями между кухней и небольшим кухонным островком.

— Всё, что пропадало в классе, когда я был мелким, автоматически считалось украденным мною, — зло пояснил рыжий. — Даже если я ничего не трогал, даже если в глаза не видел какой-то пропавшей херни — думали на меня. Потому что мой отец в тюрьме. И неважно, за что, у страха, как говорится, глаза велики. Когда родительский комитет узнали, что моего отца посадили, маму вызывали в школу на допрос! И там ей наговорили такого, словно мы совершали преступления всей семьёй!

Было немного странно вспоминать об этом сейчас, однако оказалось, что Гуаньшаня по-прежнему трясло от злости. Он не считал это несправедливостью, потому что давно смирился, а вот за маму было обидно до сих пор. Они с Тянем всего пару раз говорили об отце, но рыжий не упоминал о незримом клейме, которое висело над ним из-за случившегося, будто проклятие.

— Мне создали репутацию, от которой не отмоешься, даже если очень хочется быть хорошим.

— Но наши ребята так не считают! — попытался было оправдаться Тянь.

— Ты их спрашивал? — возмущённо вскинул голову рыжий.

— Серьёзно? — в глазах Хэ Тяня заплясали недобрые искорки. — Окей, я понял, что у тебя было неприятное прошлое, но оно позади, очнись! У тебя есть друзья, которые не раз выручали, и они в жизни не подумают, что ты украл какую-то сраную футболку из магазина!

Парень раздражённо выхватил её у Гуаньшаня из рук и зашвырнул на кровать.

— Да ну нахуй, — с этими словами он скрылся в ванной комнате.

Рыжий вздохнул и нахмурился, внутренне согласившись, что хватил лишку. Он действительно не подумал о том, что в последнее время, пожалуй, случилось слишком много хорошего. Да, его считали своим, по крайней мере Цзянь И, но этот простак, наверное, счёл бы своим кого угодно, кто с ним разговаривает!

Хэ Тянь пытался объяснить, что нужно быть добрее к людям, но, чёрт возьми, у Гуаньшаня были свои причины сторониться их и никому не доверять! В голову вдруг пришла мысль, что он на самом деле научился доверять только ему, а остальные всё ещё вызывали подсознательный страх.

Он посмотрел на смятую футболку на кровати и прислушался к шуму воды, который доносился из ванной комнаты.

Райли тихонько заскулил возле его ног, и рыжему стало совестно. Пёс ничего не понимал, но прекрасно улавливал интонации… Гуаньшань уселся прямо на пол, протянул руки и ласково ухватил собаку за загривок, притягивая к себе для объятий.

Спустя десять минут вернулся Хэ Тянь. Рыжий сидел к нему спиной, поглаживая пса и чувствуя, как медленно, но верно расслабляется.

— Извини, — Тянь неожиданно заговорил первым. — Я думал, тебе понравится эта футболка. Ни о чём другом я, похоже, не подумал…

Позади раздался шорох: он опустился на пол и Гуаньшань почувствовал, как его с Райли обнимают чужие, ещё влажные после душа руки. Пёс, похоже, совершенно не протестовал, наоборот, устроился между ног рыжего поудобнее и довольно вздохнул.

— Мне понравилась футболка, — рыжий вздохнул следом. — И ты прав, у меня проблемы с доверием, — мрачно подытожил он, не двигаясь.

Объятия расслабляли всё больше, хотя ему на шею уже упала пара капель с мокрых волос Тяня.

— Оставь её тут? — вдруг предложил он. — Надевай у меня дома, ладно?

Гуаньшань обернулся и чуть не столкнулся с Хэ Тянем носом. Эта близость и откровения несколько пугали его. Совсем не так он представлял их встречу после лета. Тянь, кажется, уловил мысль, повисшую в воздухе, и потянулся, чтобы поцеловать.

Их прервал пронзительный звонок мобильного.

— Блядь, — Хэ Тянь выругался, поднимаясь, как по команде. — Да, — его раздражённый голос свидетельствовал о том, что позвонил кто-то из родни.

Гуаньшань осторожно отодвинул задремавшего пса и встал. Пока Тянь рассказывал, что долетел нормально и обещал кому-то успехи в учёбе, парень успел схватить футболку и ушёл с ней в ванную.

Зеркало над раковиной запотело, пахло знакомым гелем для душа: рыжий огляделся, заметив спортивные шорты, носки и футболку Хэ Тяня, сваленные в углу. На бортике ванной висело скомканное полотенце.

«Вот так, значит, выглядит его каждодневная рутина?» — вдруг подумалось рыжему, и от этой мысли почему-то скрутило желудок. Он, конечно, был голоден, но заволновался несколько по другой причине. Чтобы не дать этим мыслям дальнейший ход, он по-быстрому сменил свою футболку на новую и вышел, не успев даже глянуть в зеркало.

— Шань, как насчёт той лапшичной, возле нашей школы? Как думаешь, они смогут доставить заказ сюда? — Хэ Тянь стоял к нему спиной с телефоном в руке. Услышав, как Гуаньшань вышел, он обернулся и, увидев свой подарок, резко изменился в лице.

— Что? — рыжий ухватился за низ футболки, готовый сдёрнуть её в случае необходимости.

— Тебе идёт, — Тянь улыбнулся и спокойно, по-будничному продолжил. — Так что? Позвонить им?

— Как хочешь, — рыжий пожал плечами и уселся на диван.

— Я же там два месяца не был! — Хэ Тянь набрал нужный номер и после двухминутного перекрикивания с каким-то глуховатым мужиком, выяснил, что доставку они всё-таки сделают.

Гуаньшань попросил себе лапшу с курицей, а Тянь заказал двойную порцию с креветками и ещё штук тридцать маленьких дим-самов, которые вообще-то не были коронным блюдом этого заведения, но парень оказался чересчур голодным, чтобы обойтись без закусок.

Через час им действительно привезли заказ, и к этому моменту рыжий даже несколько проголодался. Всё это время они смотрели фотографии из Гонконга: какие-то забавные кадры, сделанные Юйчи, видео с их прогулками и тренировками вместе с Райли…

Гуаньшань обрадовался еде. Наблюдать за Хэ Тянем, улыбающимся на камеру кому-то, кроме него, оказалось тяжело. Дело было не в ревности, хотя и в ней тоже. Рыжий никогда не замечал за собой собственнических чувств, но, выходит, ему действительно нравилось, когда чужое внимание было заострено на нём, и ни на ком больше.

— Ты всё это съешь? — Гуаньшань приоткрыл картонную коробку с дим-самами и придвинул к себе свою порцию лапши.

Они устроились на полу перед журнальным столиком, используя диван в качестве спинки.

— Ты же поможешь? — Тянь щёлкнул пультом от телевизора и там заиграла заставка какого-то идиотского реалити-шоу.

Рыжий пожал плечами, принимаясь за еду. Райли, как обычно, устроил концерт по заявкам, выпрашивая кусочки еды и валяясь перед ними на спине.

— А кто звонил? — вдруг поинтересовался Гуаньшань.

— Отец, — Хэ Тянь резко отвёл взгляд.

Он редко говорил с настолько обречённой интонацией после общения с родней, но что-то ещё в ответе показалось рыжему странным. Однако, он не знал, как лучше спросить, всё ли в порядке: Тянь и в обычной жизни ни за что не признался бы, что у него проблемы.

— Что-то не так? — он всё же выдавил из себя вопрос, сразу же показавшийся неуместным.

— С чего ты взял? — Хэ Тянь отвлёкся от бумажной коробочки и внимательно на него посмотрел.

Они сидели очень близко, плечом к плечу. Из-за этого все нужные мысли вихрем вынесло у рыжего из головы, и он сосредоточился на чужих губах. Весь вечер только и думал о том, что случилось между ними, как придурок…

— Я знаю, что не так, — с этими словами Тянь осторожно положил ладонь к Гуаньшаню на затылок и мягко притянул к себе.

Поцелуй вышел нежным, даже больше, чем нужно, почти слащавым. Как назло подыграла какая-то ублюдская музыка из рекламы шоколадных конфет на заднем фоне.

— Блядь, — Тянь тоже услышал её и легко рассмеялся. — Давай есть.

— Да уж, — рыжему стало жарко, и он поспешил заняться распаковкой лапши.

Неловкость преследовала по пятам, он никак не мог расслабиться, а в горле стоял предательский ком. И если раньше находиться с Хэ Тянем было стрёмно, то теперь стало ещё и стыдно. Он не знал, о чём поговорить и как себя вести.

Тем временем Тянь невозмутимо втянул в себя порцию лапши и довольно зажмурился. Рыжий, наблюдавший за ним краем глаза вздохнул и, вооружившись палочками, решил попробовать желтый дим-сам, предположительно с начинкой из курицы.

— Шань, у тебя уши краснеют, когда ты стесняешься, — вдруг выдал Тянь, и Гуаньшань выронил дим-сам, который уже поднёс ко рту. — Расслабься.

— Иди-ка ты на хуй, — вместо этого рыжий нахмурился.

— Не поверишь, я ждал, когда уже ты меня туда отправишь, — Тянь усмехнулся и вытер рот салфеткой.

Гуаньшань не нашёл в себе сил злиться и неожиданно рассмеялся, легонько толкая парня плечом.

Постепенно приходило осознание, что они просто рядом, и что так будет до тех пор, пока рыжий сам не захочет, чтобы это как-то изменилось. Хэ Тянь больше не настаивал и не намекал сильнее обычного: он всего лишь сидел и ел лапшу, уставившись на экран телевизора. Райли вздыхал неподалёку и пускал слюни.

— Что насчёт похода в горы? — поинтересовался Тянь, вспоминая недавнюю переписку в чате.

— Цзянь говорил, что у семьи Чжэнси там был арендован домик, — нехотя ответил Гуаньшань.

Перспектива провести ночь в общей компании волновала его чуть больше обычного. Он не знал, как Хэ Тянь будет себя вести, учитывая, что теперь между ними…

— Я бы не отказался побывать в горах ранней осенью, — мечтательно пробормотал тот, сбив рыжего с мысли. — Красиво там, особенно рано утром.

— Для начала надо пережить первую учебную неделю, — ворчливо отозвался Гуаньшань. — Кстати, где ты будешь сидеть на этот раз? — вдруг вспомнилось, что в прошлом году Тянь заявил, что сядет позади.

— Как хочешь, — парень пожал плечами и рассмеялся какой-то удачно отпущенной по телеку шутке.

— Значит махнёмся, — заключил рыжий, поймав на себе удивлённый взгляд. — Что? — переспросил он. — Я буду сзади, тебя что-то смущает?

Он запоздало сообразил, что в этой фразе улавливался небольшой подтекст. Брови Хэ Тяня забавно поползли вверх, а рот, испачканный в коричневом соусе, дрогнул в улыбке.

— Блядь, вытрись! — рыжий заткнул его салфеткой, чувствуя, как его уши, судя по всему, и вправду становятся красными. — Жрёшь, как свинота…

— Ничего не смущает, — отсмеявшись и смяв салфетку, наконец, ответил Тянь. — Сзади, так сзади. Я не против. Можем и по-другому попробовать!

— Завали ебало!!! — закричал Гуаньшань и резво подскочил с пола.

Они убрали бутылки с водой в холодильник. Сейчас было самое время достать её и облиться с головы до ног.

Хэ Тянь покатывался со смеху возле дивана, а Райли, обрадованный внезапным весельем, водил носом над столом, пытаясь незаметно стянуть случайное угощение.

Комментарий к 31. Я буду сзади https://youtu.be/sM42mwGOjrk?t=734 для атмосферы, если кому-то по душе лёгкий lo-fi и саундтрек к “Унесёнными призраками”. :)

====== 32. НЕ беременна ======

— Слышал, вы собираетесь за город? — спросил Шэ Ли, отрываясь от учебника по английскому.

Хэ Тянь устало вздохнул и потёр глаза руками. Ссориться не хотелось, хотя желание дать ублюдку в морду крепло с каждой секундой, проведённой вместе. Сдерживаться становилось всё тяжелее, но спасали мысли о рыжем. Тот как раз писал ему, спрашивал, как дела и ругался, что Тянь отвечал по поводу домашнего задания слишком долго. Словом, спасал, сам того не подозревая.

Не услышав ответа, Змей подхватил карандаш и метнул в Тяня на манер дротика. Вздрогнув, парень подхватил его и задумчиво покрутил в руках.

— Ты морозишься из принципа? — поинтересовался Ли. — Кто это тебе там написывает?

Нахождение рядом с этим человеком было подобно пытке. Он осыпал его вопросами, однако интонация при этом не менялась, оставаясь зловеще холодной. В голосе звучала сталь, поза выражала невозмутимость и спокойствие, в действительности, как у змеи в период охоты. Скажи что-то не то — набросится, вгрызётся в плоть и уже не отпустит.

Тянь предпочитал отмалчиваться в особо сложных случаях или отвечать только общими словами. Ему не хотелось, чтобы Шэ Ли узнал о Гуаньшане лишнее. О том, что они общаются гораздо теснее, чем просто одноклассники.

— Ты доделал эссе? Мне его проверять ещё, — Тянь закатил глаза, всем своим видом показывая, как его заебало общество Змея.

— Тц, — парень швырнул в него листком, который был сплошь и рядом исписан кривым почерком с многочисленными правками. — Доделал.

— И как я это должен проверять? Ты мог бы хотя бы переписать на чистовик! — возмутился Тянь.

— А мне насрать, вглядывайся, — Шэ Ли пожал плечами и слез с высокого барного стула.

К нему подошёл Райли, и Тянь ещё раз убедился, что собаки и вправду чувствуют плохих людей. Пёс не рычал, но когда подходил к Змею ближе, в робкой надежде на ласку, неизменно боязливо поджимал хвост. Он не был воинственным и поэтому признавал авторитет Шэ Ли безоговорочно. Как и многие ученики в их школе.

Тянь ещё раз посмотрел на количество ошибок, вздохнул и взял карандаш. Лучше исправить всё по-быстрому и не злить отца, которого с момента неудавшегося летнего побега до сих пор трясло в присутствии сына…

Он облажался и принял общество Шэ Ли, как наказание за содеянное, однако, не ожидал, что это растянется на столь долгий срок. Мачеха умудрилась ляпнуть, что Тянь знает английский во время очередного чванливого обеда с семейством Ли. Разумеется, после таких заявлений он оказался обязан показать свои знания на практике.

Почему-то крепла уверенность, что Змею это даже нравится.

Он воспринял всю ситуацию с энтузиазмом и скорее всего догадывался, что между Тянем и рыжим что-то есть, иначе была непонятна причина его постоянных улыбочек в школе. Шэ Ли наблюдал и однозначно сделал выводы несмотря на то, что они с Гуаньшанем старались не подавать ни малейшего виду.

Хэ Тянь думал, какую пользу принесёт Змею знание, что рыжий теперь с ним. Этот мудила здорово досаждал ему в средней школе, но после того, как они все начали общаться, резко перестал. А потом и вовсе затаился, чтобы нанести сокрушительный удар. Рыжего тогда едва не отчислили из школы, но ребята помогли, а Тянь набил Змею морду, ничуть не сожалея о полученном в результате драки корявом шраме на ладони.

Что двигало Шэ Ли сейчас сказать было трудно. Может, желание, как и прежде, обладать властью над людьми. А может, Тянь не исключал, что Змею было элементарно необходимо внимание, точно также, как и когда-то ему самому. Они росли в похожих семьях, где настоящая близость порицалась, а напоказ выставлялась лишь красивая картинка. И если у Гуаньшаня получилось показать Хэ Тяню, что может быть иначе, то у Шэ Ли такой возможности точно не нашлось.

Он был извращённым, как внутри, так и снаружи. Научившись пользоваться своим авторитетом, внешностью и способностью убеждать, Змей сколотил вокруг себя целую банду почитателей своими льстивыми речами, но никто из них не мог дать того, что рыжий дал Хэ Тяню.

Шэ Ли не умел любить. И, наверное, не смог бы даже научиться.

— Ну что? — он заглянул к Тяню через плечо, по которому сразу же пробежалась стайка мурашек.

— Исправь, как я написал, — парень сунул ему в лицо эссе и поднялся. — Дома доделаешь. У меня дела.

Шэ Ли пробежался взглядом по строчкам, довольно ухмыляясь. У него действительно были проблемы с английским, а отец собирался отдавать его в тот же университет, что и Хэ Тяня. Это стало ещё одним доводом в копилку не следовать желанию старших, но пока что вариантов ослушаться не было.

— Какая прелесть! — Тянь проследил за взглядом Змея. — Он шлёт тебе столько гневных смайликов!

Парень резко схватил телефон со стола. Уведомления от Гуаньшаня сыпались одно за другим, и он ничего не мог с этим поделать.

— Ты про эти дела? — Шэ Ли многозначительно пошевелил бровями. — Ну что ж. Тогда не буду отвлекать вас, — с этими словами он спрятал эссе по английскому в рюкзак и невозмутимо прошёл в коридор.

«Я тебе, блядь, сейчас дверь вынесу нахуй!» — телефон снова пискнул, и Тянь похолодел, читая последнее сообщение.

«Стой!» — быстро напечатал он, искоса наблюдая за тем, как Шэ Ли будто нарочито медленно шнурует блядские белые кеды.

Если они сейчас столкнутся, то Хэ Тяню придётся слишком долго объяснять, и есть вероятность, что даже если Гуаньшань поверит, то всё станет слишком сложно. Он хотел бы избежать подобной встречи любой ценой и надеялся, что в дальнейшем сможет избавиться от общества Шэ Ли, по крайней мере попытается убедить засранца не приходить к нему домой.

«Купи спрайт, пить хочу», — написал Тянь.

«Ладно. Хули ты не отвечаешь, блядь, мы тут с Цунь Тоу, у него какие-то проблемы, но ему почему-то нужен именно ты!» — ответил рыжий.

Сдержав вздох облегчения, Тянь посмотрел на Шэ Ли.

— Ну пока, — тот помахал ему рукой и вышел за дверь, на долю секунды задержавшись на пороге. — Удачно вам отдохнуть.

Вдруг зверски захотелось сказать какую-нибудь грубость. Послать его нахуй и чтобы больше не возвращался и не лез к ним никогда. Но, во-первых, Тяня всю его жизнь учили если не скрывать, то как минимум сдерживать эмоции, а, во-вторых, он прекрасно знал, что Змей и без того пристально наблюдает за каждым его шагом. Для чего ему вся эта информация — вопрос открытый. Но ради спокойствия Гуаньшаня, Тяню нужно было терпеть.

— Счастливо, — он сухо кивнул, захлопывая дверь и сразу же вернулся к сообщениям в телефоне.

«Нужен именно я? Что случилось?»

«Хуй его знает, бесит», — ответил рыжий. — «Пока молчит. Будем через двадцать минут».

Тянь отложил телефон и быстро оглядел комнату, оценивая, где прибрать. Двадцати минут должно было хватить, чтобы Шэ Ли успел уехать. Внизу ждала машина, и он вряд ли попёрся бы пешком до метро, игнорируя выделенного ему водителя.

Расставив учебники по местам, Тянь ещё раз проверил спортивную сумку, которую собрал для поездки вчера вечером. Сердце забилось быстрее, когда пальцы нащупали упаковку презервативов в боковом кармане. Он не знал, понадобятся ли они, но теперь таскал с собой чисто на всякий случай.

Дом, куда они собирались ехать, стоял на большом участке земли какого-то богатея и сдавался внаём на лето. Семья Чжэнси оплатила проживание до середины сентября, но съехала с началом учебного года. У них ещё оставался шанс побыть там всей компанией, хотя после долгих разговоров с мамой, Чжаню только удалось добиться, что они будут там под присмотром. В западное крыло дома приехала смотрительница, но, по словам Чжэнси, тихая женщина не должная была доставить проблем.

Собирались вшестером, Цунь Тоу захотел взять с собой Сяо Хой, которая с три короба наврала родителям и с трудом создала убедительную легенду о ночевке у подружки.

В дверь настойчиво заколотили. Хэ Тянь вздрогнул, на секунду решив, что Шэ Ли чего-нибудь забыл, а потом быстро вспомнил о Цунь Тоу. Гуаньшань не воспользовался кодом, чтобы лысый лишний раз не удивлялся.

— Что за спешка? — он открыл, пропуская в квартиру нахмуренного рыжего и бледного, как полотно, потерянного парня, спешащего следом.

— Вот Тянь, — Гуаньшань раздражённо толкнул Цунь Тоу плечом. — Валяй. Заебал играть в молчанку!

Судя по всему, тот здорово нервничал. Он редко бывал неулыбчивым и серьёзным, поэтому выглядел странно, словно перед ними предстал другой человек.

Помявшись в коридоре, лысый всё-таки стащил кроссовки и прошёлся туда-сюда по кухне.

— Я хотел поговорить с вами обоими, — извиняющимся тоном начал он. — Дело такое… Я думал, у Тяня есть опыт…

— Пить хочешь? — Тянь попытался разрядить обстановку. — Вы купили спрайт?

— Д-да, — лысый отчаянно закивал, и Гуаньшань, закатив глаза, достал из рюкзака три бутылки газировки. — Короче, мы с Сяо Хой переспали, — вдруг добавил он и открутил пробку.

Повисло минутное молчание. Гуаньшань сначала озадаченно посмотрел на Цунь Тоу, а затем встретился взглядом с Хэ Тянем. Тот, в свою очередь, изучающе уставился на то, как лысый пьёт. Будто хотел за раз оформить всю бутылку.

— Я тебя поздравляю, — Тянь аккуратно выхватил спрайт у парня из рук. — Что-то пошло не так?

— Всё так! — лысый вскинул голову и закашлялся. — Всё вообще было просто замечательно, лучше, чем в моих мечтах, она была такая внимательная, и я так старался, что почти…

— Блядь, избавь меня от подробностей! — прервал его Гуаньшань, усаживаясь на барный стул.

У него покраснели кончики ушей, и это вдруг показалось Тяню невероятно милым. Он усмехнулся, понимая, что у них ещё не было даже разговора о сексе, а вот лысый, оказывается, тот ещё чертила, раз успел сделать всё наперёд.

— Рассказывай, что стряслось? — спокойно велел Тянь, кивая Цунь Тоу на кухонный стул.

— В общем, у неё задержка… — промямлил тот, и рыжий нервно хохотнул.

— Серьёзно? — по его лицу нельзя было сказать, рассмешило ли его услышанное или же шокировало.

— Долго? — с видом профессионала, полюбопытствовал Тянь.

— Неделю, — дрожащим голосом проговорил лысый, всё ещё не решаясь сесть.

— К врачу уже ходили? — продолжал он, отмечая страх и готовность Цунь Тоу сделать что угодно, лишь бы сказали, что именно.

— Так вот чё ты такой ебанутый в последние дни, — задумчиво пробормотал Гуаньшань.

— Никуда ещё не ходили. Она боится… и хочет сказать маме, — кажется, последнее пугало лысого больше всего.

— Вы дураки? — рыжий приподнял бровь. — Для начала купите тест.

— Блядь, я не знаю, где, и она тоже боится… — прошелестел лысый едва слышным шёпотом.

— В аптеке, блядь, дебил конченный, — Гуаньшань разозлился. — Нам ехать сегодня, а ты тут устроил трагедию! Головой надо было думать, а не… — он запнулся, — а чем ты там думал.

Хэ Тянь с наслаждением наблюдал за рыжим. Такое уверенное поведение всегда его восхищало.

— Она говорит, что никуда не поедет… — со вздохом заметил лысый.

— Ну начинается, — рыжий закатил глаза.

— Вы же предохранялись? — уточнил Тянь.

— Конечно! — резко воскликнул Цунь Тоу и схватился за голову руками. — Я ей сказал, что всё путём, и она сначала поверила, но потом, когда всё это началось, стала паниковать и мне мозги делать! Я уже на стенку лезу! И вообще, блядь, не хочу, чтобы это ещё и мама узнала! Вы ведь в курсе, из какой она семьи? Её батя мне яйца оторвёт живьём при любом исходе ситуации!

— Так стоп! Отставить панику! — Тянь решил взять ситуацию в свои руки. — Позвони ей. Договоритесь встретиться в кафе через час. А мы пока сходим в аптеку, купим тест. Пусть сделает его там с тобой. Если вы предохранялись, он окажется отрицательным, она успокоится, и всё будет путём.

Цунь Тоу весь монолог смотрел на Тяня так, словно тот излагал какие-то высшие религиозные откровения, готовые объяснить смысл существования Вселенной и всего сущего.

Затем он схватился за телефон и сделал так, как велели.

— Согласилась через час, — он перевёл дух и назвал станцию метро.

Доехали быстро, но Гуаньшань всю дорогу подозрительно молчал. Тянь подумал, не осталось ли чего-то в квартире после визита Шэ Ли, но затем отмёл всяческие тревоги в сторону. В конце концов, он помогал ублюдку с английским и не больше!

— Вон аптека, — как бы между прочим заметил лысый, когда они вышли на улицу.

— Идём, — с мрачной решимостью заключил рыжий и пошёл впереди всех.

Однако в дверях он стушевался, пропуская какую-то пожилую даму. Внутри оказалось довольно много покупателей, и они рассредоточились по залу, как бы изучая ассортимент. Хэ Тянь быстро глянул на Цунь Тоу: тот остановился возле полки с какими-то БАДами и всем своим видом прямо-таки излучал желание купить настойку женьшеня или какие-нибудь сушеные оленьи рога. Гуаньшань стоял чуть поодаль и смотрел на полку с обезболивающими.

— Вам чем-нибудь помочь? — спустя пару минут, рассчитав последнего покупателя, к ним обратился продавец-консультант.

— А? — Цунь Тоу отскочил от витрины на метр, так, словно собирался её украсть.

Фармацевт в белом халате слегка нахмурился.

— Да, — Тянь вздохнул, понимая, что лысый ему не поможет, — у вас есть тесты на беременность?

Наверное, по лицу продавца сейчас можно было в буквальном смысле читать, что тот думает. Трое парней заявились в аптеку с такой просьбой? Уж не изнасиловали ли кого? Маньяки с комплексом вины?

Тянь едва не рассмеялся в голос.

Тем временем, фармацевт оглядел их повнимательнее, о чём-то подумал с долю секунды и, наконец, кивнул.

Цунь Тоу смотрел на Хэ Тяня, как на какое-то божество. Гуаньшань дал ему подзатыльник, когда они вышли из аптеки и велел написать, как только всё будет ясно.

Пока лысый решал дела сердечные Тянь предложил взять кофе на вынос и пройтись по парку, раскинувшемуся неподалёку от оживлённой улицы.

— Придурок, — пробурчал рыжий, когда они отдалились от основной массы гуляющих.

— Да ладно, это ведь рано или поздно случается, если спишь с девушкой, — усмехнулся Тянь, оценивая реакцию Мо.

— Почему он никогда не может ничего решить самостоятельно? — тот встретился с Тянем взглядом. — Почему ему был нужен именно ты?

— Мне, наверное, нужно чувствовать себя польщённым. Он мог бы попросить о помощи тебя, но справился бы ты со столь непосильной задачей?

— Я покупал ему презервативы, — хмыкнул Гуаньшань.

— Серьёзно? — Тянь попытался представить, как это выглядело. — Давно?

— Пару недель назад, — рыжий пытался казаться безразличным, но кончики ушей снова выдали его.

— Надеюсь, всё обойдётся, — парень решил не заострять на этом внимание. — А то представляешь, рожать в семнадцать лет! Из нас получились бы отличные крёстные дядюшки.

— Это, блядь, с чего вдруг? — Гуаньшань сперва возмутился, а затем рассмеялся, видимо, представив, как это будет.

— Да, я бы мальца баловал, а ты бы воспитывал в строгости! Типа хороший коп, плохой коп.

— С чего ты взял, что я буду строгим? — вдруг поинтересовался рыжий.

Они решили не уходить далеко и подождать вестей от Цунь Тоу на лавочке. Напротив раскинулась пышная цветочная клумба. Стояла хорошая погода и отдохнуть за городом, а уж тем более в компании Гуаньшаня, хотелось до безумия. Тянь надеялся, что всё будет в порядке, и им не придётся выбирать имена для будущего первенца.

— Ну, ты всегда такой серьёзный, — начал было он, покручивая стаканчик с кофе между ладонями.

— А ты у нас, выходит, за долбоёба? — хохотнул рыжий, а Тяня обдало теплом от выражения, которое тот использовал.

У нас. Значит, для Гуаньшаня всё-таки были «мы», хотя они ни разу не говорили об отношениях всерьёз. Да и какие могли быть отношения у двух учеников старшей школы после поцелуев и одной-единственной взаимной дрочки?

— Для тебя я буду кем угодно, — усмехнулся Хэ Тянь, наблюдая за детьми, резвящимися на детской площадке вдали. Он слегка подался вперёд и уперся локтями в колени.

— Так и быть, не долбоёб, — смилостивился рыжий, откидываясь на спинку лавочки.

— А кто? — у Тяня слегка задрожали ладони. Это не та формулировка и не тот контекст, чтобы слышать признания, но всё же…

— Кажется, у тебя ещё остался шанс быть нормальным человеком, — продолжил Гуаньшань. — Ну, может, чуть больше, чем нормальным.

— Хорошим? — спросил Тянь, всё ещё глядя куда-то перед собой.

Ничего не значащие разговоры иногда обнажали истинную суть вещей. Отношения людей друг к другу, их уровень комфорта. Гуаньшань, к примеру, всё чаще прикасался к нему, пусть неосознанно, но даже сейчас: сидел, прижавшись бедром. На лавочке было место, чтобы рассесться свободно, однако он почему-то не захотел.

Тянь очень переживал, что рыжий думает о них не всерьёз. За это ублюдское, одинокое лето, он успел много чего обдумать, в том числе и собственные чувства. Ему хотелось сказать об этом Гуаньшаню, но нужен был подходящий момент. Или ответная открытость и готовность принять откровение, которым Тянь собирался поделиться.

— А с чего бы тебе быть плохим? — рыжий повернул голову в его сторону.

— А ты меня каким считаешь? — Тянь посмотрел на него краем глаза.

Гуаньшань сомневался с долю секунды. По его лицу, кажется, пробежала тень сомнения.

— Что у нас за разговор? — он скептически изогнул бровь.

— Просто спрашиваю, как ты ко мне относишься, — Тянь решил не тянуть кота за яйца.

Наверное, лучше услышать правду и не ходить вокруг да около слишком долго.

— Нормально я к тебе отношусь, ты чего? — рыжий будто бы испугался, и парень решил разрядить обстановку, улыбнувшись и похлопав его по коленке.

— Пошли, ещё пройдёмся, — сказал он, вставая с лавочки.

Гуаньшань прекрасно понял, что Тянь имел в виду, однако что-то его остановило. В самый последний момент перед тем, как сказать, что чувствует, он вдруг понял, что не может найти подходящих слов.

Говорить, что Тянь ему нравится, не хотелось, потому что рыжий считал это очевидным. Ну не стали бы двое парней так себя вести, если бы не взаимная симпатия! Что за бред?

Но, кажется, его ответ расстроил Тяня. Тот решил сменить тему, да и пошёл не как обычно рядом, а немного впереди.

Рыжий выпил полстакана холодного кофе залпом, а затем почувствовал вибрацию мобильного в кармане шорт.

— Всё окей. Едем в полном составе, — Тянь опередил его, уже читая сообщение от Цунь Тоу в их общем чате.

Цзянь И полюбопытствовал, что случилось, и лысый нашёлся с ответом, что Сяо Хой поругалась с мамой и никак не могла отпроситься.

Они встретились у метро как будто бы случайно, чтобы не подставлять Цунь Тоу, который весь будто лучился счастьем. Впрочем, девушка тоже радовалась больше обычного. Настроение у всех приподнялось, а к вечеру, когда собрались на вокзале, так и вовсе взлетело до небес.

Гуаньшаню тоже слегка кружило голову от предстоящей поездки. Во многом, потому что он ни разу в такой не был, не считая их случайной остановки в горах позапрошлым летом. Теперь всё было по-взрослому, они закупили продукты, взяли с собой спальные мешки и бухло. Хэ Тянь приобрёл пару бутылок виски в магазине, где знал продавца, а Чжэнси выпросил у мамы упаковку пива, которую они распили сразу, как приехали, по дороге к дому.

Участки здесь располагались в небольшой отдалённости друг от друга и перемежались небольшими лесными массивами. Соседи вряд ли знали, кто где живёт, здесь всё было создано для уединённого семейного отдыха.

Пиво приятно ударило в голову, Цзянь И взялся шутить и бегал по дому из комнаты в комнату, пугая несчастную Сяо Хой, которая жутко боялась привидений. Гуаньшаня больше напрягали насекомые, хотя и тёмные, неизвестные закоулки тоже заставляли напряженно поёживаться, но он старался не подавать виду.

Хэ Тянь выглядел относительно спокойным и даже немного грустным, что раздражало рыжего. Он не привык видеть его таким вот уже долгое время, а с момента, как парень вернулся из Гонконга, напряжённое выражение на его лице появлялось всё чаще. Гуаньшань был уверен, что-то случилось либо в его семье, либо между ними. Следовало как-то об этом поговорить, но в шумной компании вряд ли бы представился шанс.

Когда стемнело они расположились в просторной гостиной дома. Смотрительница приходила всего лишь раз, проверить, есть ли у них всё необходимое. Виски от неё, конечно же, спрятали, но сейчас достали. Гуаньшань помог Чжэнси приготовить мясо и рис на ужин. Они купили кучу чипсов, закусок и газировки, и теперь всё это было расставлено по комнате, где собирались провести вечер.

Алкоголь согрел, хотя на улице ещё не похолодало. Днём стояла почти что летняя погода, но по прогнозам, ночью им даже могла потребоваться тёплая одежда и пара лишних одеял.

Вскоре все разбрелись, кто куда: Цзянь с Чжэнси пошли выбирать себе комнату, а Цунь Тоу с Сяо Хой заперлись на втором этаже в чердачном помещении с окнами, выходящими прямо на крышу. Всем было ясно, что их нет смысла тревожить.

Хэ Тянь с Гуаньшанем, наконец, остались одни.

— Не хочешь покурить? — предложил рыжий, отставляя пустой стакан в сторону.

Выпивать больше не хотелось, иначе появлялся риск потерять контроль. А нажраться и валяться в отключке было последним в списке его планов на эти выходные.

Тянь снял с крючка толстовку, обернулся, замечая, что на рыжем одна лишь футболка, а затем, недолго думая, накрыл его плечи.

В другое время Гуаньшань отказался бы от такого ухаживания, сочтя его чересчур слащавым, но поскольку они были одни, он лишь заметил, что там прохладно, и Тянь тоже может замёрзнуть.

— Погреюсь об тебя, — усмехнулся тот, выходя на крыльцо.

Они не курили рядом с домом на всякий случай, чтобы дым не летел в окна смотрительницы. Хотя до её крыла нужно было пройти с добрых два десятка шагов, они, не советуясь друг с другом, молча направились в сторону леса.

Перед заходом солнца, Чжэнси показал им небольшую беседку, где оборудовали гриль с поленницей и установили деревянный столик, создав своеобразную зону барбекю. Сюда они и пришли. Гуаньшань уселся прямо на стол, не заботясь о приличиях, а Тянь остановился чуть поодаль, разглядывая свет в окнах дома.

Сигареты курились особенно хорошо. Может, из-за того, что они были на природе или от количества выпитого. Рыжий едва видел выражение лица Тяня в темноте. Здесь можно было включить фонарики, но они, разумеется, не стали, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

— Клёво тут, — Гуаньшань всё-таки решил начать разговор первым.

Он даже надел толстовку Тяня целиком, погрузив руки в рукава. Ноздри уловили знакомый аромат его парфюма.

— Ага, — отозвался тот, прислонившись к деревянному столбу беседки.

— Эй, — позвал рыжий, и Тянь обернулся. — Ты хандришь.

— Неправда, — тот постарался, чтобы его голос звучал бодрее, чем на самом деле.

— Иди сюда, — вдруг позвал Гуаньшань, и парень приблизился на расстояние вытянутой руки.

Пришлось схватить его за воротник футболки и подтянуть ещё ближе, но поза вышла слегка вызывающей: Тянь оказался аккурат между широко разведённых ног рыжего.

Он посмотрел ему в глаза, призывая себя не бояться. Всё равно вокруг не было ни души и совсем темно, никто не увидит, да и лицо напротив с трудом можно рассмотреть, что уж говорить о нём. Ни покрасневших кончиков ушей, ни привычно хмурых бровей. Темнота скроет всё лишнее.

Гуаньшань заметил, как Хэ Тянь напрягся, ещё когда схватил его за футболку. Быстро затушив сигарету об стол и запретив себе думать о чём-либо, он обхватил его за плечи и крепко обнял.

Оказалось, это было довольно приятно, к тому же, сидя на столе он почти сравнялся с ним ростом, поэтому подбородок удобно лёг на чужое плечо. Ладони прошлись по напряжённой спине, опустились до поясницы, но там и застыли, потому что Тянь наконец-то обнял его в ответ.

Их тела стали ещё ближе, Гуаньшань почувствовал биение сердца и жар, когда они прижались друг к другу. Голова слегка закружилась, он решил не шевелиться на всякий случай, потому что почувствовал подступающее возбуждение. Ему нравилось. Жутко нравилось прижиматься к горячему, напряжённому Тяню и понимать при этом, что именно он является причиной такого состояния.

Сидеть неподвижно, разумеется, было невозможно, и он слегка поёрзал на деревянной столешнице.

— Малыш, — прошептал вдруг Тянь, обдавая его ухо жарким дыханием.

— Блядь, — прошептал рыжий, ведя головой в сторону.

— Будешь елозить, и я это неправильно пойму, — последовал строгий совет.

Гуаньшань прихватил его за волосы на затылке, слегка оттянул голову назад и поцеловал вместо ответа. Тянь, разумеется, перехватил инициативу, и они толкались языками с минуту, прежде чем перевести дыхание.

— Чёрт, я себя совсем не контролирую, когда ты так близко, — Тянь уткнулся в рыжего лбом.

— Я тоже, — согласился тот, чем вызвал искреннее удивление.

— Правда?

— Будто ты не заметил, — Гуаньшань поёрзал снова: шорты натянулись в паху и давили на вставший после долгого поцелуя член.

— Заметил, — Тянь осторожно провёл носом по шее рыжего, глубоко вдыхая. — Тебе идёт моя толстовка. Хочу, видеть тебя в своих вещах почаще…

— Так тащишься от своих шмоток? — попытался было отшутиться рыжий. Разум уже заволакивало пошлым желанием. В памяти мгновенно всплыликартинки, как они дрочили друг другу той ночью у него дома.

— Нет, это собственническое, — усмехнулся Тянь, снова сталкиваясь с Гуаньшанем носом. — Если ты будешь носить мои вещи — все вокруг будут знать, что ты мой.

Гуаньшань напрягся. Он ждал, что рано или поздно Тянь заговорит об этой чуши. Да любой бы заговорил, Цунь Тоу плешь проел, когда советовался с рыжим, как предложить Сяо Хой встречаться.

Они не обсуждали это, и парень был рад, потому что в голове до сих пор не укладывалось, как это может быть? Как два парня могут встречаться, а уж тем более носить шмотки друг друга?

— Ты, наверное, думаешь об этом иначе, — не спросил, а утвердил Хэ Тянь, слегка отстраняясь от Мо.

Сразу стало холодно и неприятно. Будто между ними за долю секунды выросла ледяная стена, которая утолщалась с каждой минутой его молчания.

— Просто странно, — Гуаньшань хотел быть честным. — Тяжело это принять…

— Тебе со мной хорошо? — спросил Хэ Тянь, вдруг неожиданно опускаясь куда-то вниз.

Гуаньшань дёрнулся, но он крепко прихватил его за ноги, не дав пошевелиться.

— Ты что делаешь? — по спине пробежалась стайка мурашек.

Тянь устроился аккурат между его ног и потянулся к паху.

— Ответь на вопрос, — с этими словами он подался вперёд и поцеловал его член, выпирающий сквозь ткань.

— Блядь, — рыжий зажмурился, пытаясь сообразить, что Тянь спросил.

Его повело от самой картины. Пусть даже в полумраке, но было видно, как парень сидел и абсолютно ясно, что собирался сделать. Однако в глубине души не было ни единой мысли о протесте. Гуаньшаню хотелось, чтобы Тянь продолжал. Любопытство и желание брали верх над здравым смыслом, но окончательно сорвало башню то, как осторожно и одновременно ловко Тянь расстегнул ему ширинку.

— Я делаю это в первый раз, — шёпотом и, кажется, немного виновато сказал он, и у Гуаньшаня окончательно сорвало тормоза.

Только этот человек был способен на такое. Рыжий бы, наверное, долго решался и ходил вокруг да около. Тянь же всегда сначала делал. А может, давно был уверен? Обрывочные мысли рассыпались в прах окончательно, когда у него взяли в рот.

Приятное, тёплое ощущение от чужих губ заставило рефлекторно податься вперёд. Гуаньшань ухватился ладонями за столешницу, шире раздвигая ноги. Спущенные трусы натянулись и слегка надавили на яйца, но он был готов мириться с этим неудобством, не в силах оторвать взгляда от того, что творилось между ног. Тёмные волосы Хэ Тяня почти сливались с окружающей обстановкой, но зато белая футболка выделялась, обтягивая крепкие рельефные плечи. К тому же Гуаньшань ощущал цепкие ладони, подхватившие его под бёдрами: Тянь сидел перед ним на корточках, придерживаясь для равновесия и медленно брал в рот уже почти на всю длину.

— Х-хорошо, — прошептал рыжий, вдруг вспомнив-таки блядский вопрос. — Хорошо, Тянь, — ему нужно было это сказать, чтобы поверить, что происходящее реально.

Парень отозвался ему тихим стоном, а затем вынул член изо рта, чтобы вдохнуть.

— Тебе нравится? — в его словах было столько обожания и восхищения, что Гуаньшань порадовался темноте. Не только уши, но и всё лицо стопроцентно были красными.

— Нравится, — прошептал он, смущаясь, и притянул Тяня за голову обратно, намекая на продолжение.

— Ты ахуительный, — ответил тот, снова облизывая головку, медленно и будто дразня. — Такой вкусный…

Гуаньшань не поверил, что у Тяня это впервые. Либо он был хорош во всём, за что бы не брался. Впрочем, неудивительно.

Мистер идеал, по которому сохло полшколы сейчас делал ему минет.

Он уже захотел кончить, но боялся, что спустит Тяню прямо в рот. Вдруг не понравится? Как сказать об этом? Возбуждение не спадало, да и как иначе, когда ему так умело, настойчиво, но при этом нежно отсасывали?

Расслабление накатывало волнами, приближая момент, которого он жаждал и боялся, но и Тянь, кажется, чувствовал, что рыжий на пределе. Он сильнее сжал его ноги и стал двигаться интенсивнее, так, что Гуаньшань ухватился за волосы на его затылке и попытался отстранить, но собственный организм запротестовал, и он буквально изнутри взорвался таким сокрушительным оргазмом, что на мгновение онемели кончики пальцев ног. Или виной тому была неудобная поза…

Вслед за наслаждением его накрыло стыдом. Хэ Тянь отстранился, выпуская член изо рта с пошлым, причмокивающим звуком. Затем поднялся, вытирая рот тыльной стороной ладони и потянулся к рыжему за поцелуем.

Гуаньшань ощутил солоноватый привкус спермы на чужих губах, осторожно отвечая.

— Я не сдержался, — прошептал он.

— И не надо было, — усмехнулся Тянь и потёрся об него носом. — Будешь моим парнем?

— Блядь, нашёл время, — рыжего словно ледяной водой окатило. Однако вовсе не от злости, а скорее от смущения, что он здесь на столе, с голым членом, только что после ТАКОГО удовольствия…

— Извини, я думал спросить раньше, но ты начал обнимать и пошло-поехало, — тихо рассмеялся Тянь, и Гуаньшань легонько толкнул его в грудь.

— Придурок… — незлобно проворчал он.

— Я твой придурок, — парень ласково потёрся щекой об его шею. — И хотел бы называть тебя своим…

— Хорошо, — с трудом выдавил из себя Гуаньшань, поправляя трусы с шортами.

— Что ты сказал? — Тянь слегка отстранился. В темноте было видно, что он улыбается.

— Что слышал! — огрызнулся рыжий, намереваясь спрыгнуть со стола, но парень не дал ему такой возможности.

— Значит, будешь моим парнем?

— Блядь, тебе контракт кровью подписать что ли?! — Гуаньшань принялся толкать Тяня в грудь.

— Нет, почему же, простого согласия было бы достаточно! — тот смеялся, пытаясь перехватить руки рыжего.

— Буду, да, согласен! — прорычал тот, — пусти!

— Куда ты собрался? — Тянь хохотал в голос. — Давай посидим тут, как парочка. Мы ведь теперь парочка? Тут так романтично!

— Су-у-ка-а! — завыл Гуаньшань, однако через секунду сам рассмеялся от тупости ситуации.

Комментарий к 32. НЕ беременна Очень рекомендую для атмосферности https://youtu.be/Itd0i_By5rQ Eric Nam – Love Die Young

====== 33. Всё на двоих ======

Комментарий к 33. Всё на двоих Друзья, я не настаиваю, но рекомендую слушать второй ноктюрн Шопена и надеюсь, что глава станет для вас приятной неожиданностью.

https://www.youtube.com/watch?v=EMbblaF8jNY&ab_channel=DanielBarenboim-Topic

Когда они вернулись в дом, в гостиной показалось так тихо, словно никто и не приезжал. Тихонько потрескивали поленья в камине, на столе до сих пор лежали остатки недоеденных закусок и стояли бутылки. Гуаньшань прошёл мимо одной и заметил, как Тянь подхватил её с собой.

— Возьми запить, — шепнул он рыжему.

Тот растерялся и поднял первую попавшуюся газировку, кажется, с виноградным вкусом. Тянь взял свою сумку с вещами, валявшуюся возле главного входа, и рыжий спешно подцепил рюкзак, устремляясь следом.

Они прошлись вглубь дома, осторожно приоткрывая двери. Свет не горел, приходилось ступать аккуратнее, и Тянь то и дело останавливался, чтобы прислушаться. Цзянь И с Чжэнси, судя по всему, выбрали комнату где-то на втором этаже. Цунь Тоу с Сяо Хой спали на чердаке, и поэтому в их распоряжении неожиданно оказался весь первый этаж. А точнее — восточная часть, так как в западной ночевала смотрительница. Удивительно, что она не вышла проверить, как они. Гуаньшань решил, что женщине нужно будет помочь убрать весь бардак, который они после себя оставили. Но эти мысли быстро вытеснились другими, когда он чуть не врезался Тяню в спину.

— Смотри… — прошептал тот, указывая ему в дверной проём.

Весь дом был обставлен в классическом европейском стиле с лёгким намёком на его китайское происхождение. В комнате, в которую они вошли, стояла огромная двуспальная кровать под пышным балдахином и две резные тумбочки со включёнными ночниками по краям. Мягкий и тёплый свет погружал спальню в уютный, почти интимный полумрак. Окна были завешены тяжелыми гардинами, но одно из них оставили открытым, и тюлевая занавеска едва заметно колыхалась от лёгкого ветерка.

Гуаньшань не сдержал удивлённый возглас. На полу лежал мягкий, пушистый ковёр, напротив кровати расположился комод и зеркало, под которым были сложены два полотенца и одноразовые принадлежности для мытья. Все, разумеется, рассчитано на двоих.

— Здесь есть собственная уборная! Ни хуя ж себе! — Тянь устремился к двери возле комода и скрылся за ней, восхищённо охая.

Рыжий заглянул следом и обомлел от классической чугунной ванной на кривых ножках, расположенной аккурат посредине небольшого квадратного помещения. Здесь были и душ с раковиной, но чугунное чудовище забирало всё внимание на себя.

— Красотища… — пробормотал он, невольно отступая назад.

Эта комната с ванной, наверное, предназначалась для родителей и оставаться здесь казалось неправильным.

— Эй, там даже дверь запирается, — Тянь подмигнул Мо. — Остаёмся?

— Ты что, это же не для нас! — возмутился было Гуаньшань.

— Здесь весь дом для нас, — поправил его парень. — Или ты предлагаешь залезть в чулан под лестницей?

— Да ну тебя, — буркнул рыжий, подходя к кровати и бросая рюкзак на пышное покрывало.

Он прикоснулся к деревянным колоннам, на которых держался балдахин и прикусил губу.

— Расслабься. Во-первых, сюда никто не придёт, а во-вторых, — Тянь остановился рядом и помахал возле его лица бутылкой. — Давай уже отдыхать.

Гуаньшань скептически покачал головой, однако не стал протестовать, пока Хэ Тянь запирал дверь, и молча пронаблюдал за тем, как он отодвигает тюль и распахивает окно пошире, чтобы там можно было курить.

— Думаешь, не заметят? — полюбопытствовал он, когда парень достал сигареты и устроился прямо на полу.

— Да похуй, — Тянь пожал плечами, — пусть валят на меня. Скажу — я негодяй, курильщик и вообще бессовестный мудак, — он усмехнулся и похлопал по ковру рядом с собой. — Садись. Давай выпьем.

Они устроились рядом и стали курить одну сигарету на двоих. Гуаньшань не спрашивал зачем, ведь у него были собственные, потому что подсознательно понимал: обоим так нравится.

Бутылка — общая. Сигарета — общая. Разговоры — общие.

Всё на двоих.

— Крепко, — Тянь закашлялся, и рыжий улыбнулся, наблюдая, как он запивает виски двумя глотками газировки.

Повторив все те же манипуляции, он вынул сигарету из чужих пальцев и смачно затянулся.

— Мне нравится смотреть, как ты куришь, — Тянь откинулся назад, упираясь в ковер ладонями. — Тебе идёт образ плохого парня.

Гуаньшань нарочно затянулся ещё раз и выпустил под потолок аккуратное колечко дыма. Он не мог поверить, что намеренно его дразнил. Было волнительно и одновременно очень приятно слышать чужое восхищённое «вау».

— Докуривай, — рыжий передал ему сигарету.

— Погоди, дай я тебя сфотографирую, — Тянь полез в карман за телефоном.

— Зачем тебе? — рыжий слегка напрягся.

— Чтобы смотреть и любоваться конечно же! — парень направил на него камеру.

— Не надо, — Гуаньшань мягко опустил его запястье. — Смотри лучше так.

— Искушаешь меня, — Тянь усмехнулся, убирая телефон в сторону, и подполз к нему на четвереньках.

Они поцеловались, и вместе с виски, который напалмом стелился по горлу, в груди рыжего распустилось дикое, неподконтрольное желание. Он ухватил Тяня за волосы на затылке, попутно отмечая, что ловит слишком уж большой кайф от этих действий, а затем отклонил его голову назад.

Вкус табака смешался с терпким привкусом алкоголя и виноградной шипучки. Взрывной коктейль, проникший в организм, побежал по венам, смешиваясь с кровью, и рыжий почти потерял над собой контроль.

Чувство собственной власти над другим человеком захватило его целиком и полностью, но не только собственное желание было тому причиной. Тянь подчинялся: давал целовать себя, касался в ответ, но осторожно и нежно, чего нельзя было сказать о Гуаньшане. Потеряв всякий стыд, тот забрался ему под футболку и начал трогать-щупать-сминать.

Всё хотелось ощутить подушечками пальцев. Из-за закрытых глаз слегка кружило голову, но он ориентировался на стоны и ответные прикосновения, которые словно приглашали изучать ещё и ещё.

Почему Хэ Тянь не проявлял инициативу сам? Так долго хотел, боялся отказа и поэтому принимал ласки, осторожничая в ответ?

Гуаньшань повалил его на пол, навис сверху, затем стащил с себя футболку и принялся за чужую. Помогая ему, Тянь подцепил ткань за низ и молниеносно сдёрнул, отбросив куда-то в сторону. В мягком свете ночных ламп его пресс показался ещё красивее, чем рыжий видел в школьной раздевалке. Он опустился ниже, касаясь губами каждого кубика и заметил, что у Хэ Тяня задрожали руки. Не может быть, что от страха. Он только что вытворял с ним такое, что хотелось дать что-то в ответ, и Гуаньшань давал, как умел, покрывая чужое тело поцелуями.

Его ладони уцепились за резинку шорт, резко потянули вниз. Ковер с густым ворсом оказался удобнее, чем ожидалось, и рыжий даже не подумал о том, чтобы перейти на кровать. Так было даже лучше. По-варварски, на полу, спешно стаскивая друг с друга одежду. Они оба уже были в одних трусах, и Гуаньшань лежал на Тяне, который целовал его так отчаянно, что не было сил ответить нежно.

Хотелось грубо, хотелось всего: стонов наслаждения, взглядов обожания, объятий крепче, чем когда-либо.

Хэ Тяня хотелось всего целиком.

Замутнённый желанием разум напомнил, что было бы неплохо спросить, а хочет ли этого он? У рыжего были презервативы, но слишком далеко в рюкзаке, не хотелось ломать момент.

— Эй, — шёпотом позвал Тянь, целуя его под ухом.

— Прости, — извинился Гуаньшань, приподнимаясь на вытянутых руках. — Я хочу тебя.

По-другому сказать не вышло. Слова сорвались с губ без ведома, но он ни черта не сожалел. Достаточно было видеть лицо Тяня, и удивление, мелькнувшее в его глазах пополам с сомнением и страхом. Секунда, и его взгляд метнулся к спортивной сумке, лежавшей на расстоянии вытянутой руки.

— В боковом кармане, — хрипло прошептал он, и рыжий понял остальное без слов.

Минута решимости, кажется, сблизила их обоих ещё сильнее. Гуаньшань подтащил сумку к себе на удивление ловко, несмотря на выпитое. Нашарив там картонную упаковку и не прекращая при этом целовать, он прижимался и тёрся об Тяня так, чтобы его стоны не прекращались.

Он и не думал, что, слыша их, заведётся так сильно. Вконец пропал всякий страх и стыд, голову затуманило нежностью и бешеным желанием присвоить себе такую красоту.

— Осторожнее, — робко и едва слышно попросил Тянь, и Гуаньшань почти растаял.

— Всё будет хорошо, — спешно пробормотал он. — Я медленно…

Со стыдом вспомнив, как читал об этом на каком-то форуме, рыжий постарался быть нежным, но получилось из рук вон плохо. Его постоянно срывало и жутко хотелось ускорить темп.

То, что он делал, было не просто приятно. Это было охуительно приятно, и Гуаньшань даже успел пожалеть, что они не занялись сексом раньше.

Тяню, наверное, было больно. Но он не подавал виду, прерывисто дыша и сильно прикусив губу. Его напряжённый вид вдруг привёл рыжего в чувства.

— Извини, — он замер и осторожно поцеловал его. — Извини-извини-извини, — каждое слово сопровождалось ласковым прикосновением губ и вскоре дыхание Тяня немного выровнялось.

— Всё нормально, — прошептал тот, прижимая его к себе и поудобнее обхватывая ногами.

Они продолжили медленнее, но Гуаньшань снова сбился с ритма: им овладело дикое желание кончить. Это было необратимо, и он в принципе знал, что так и произойдёт.

Однако кончить в Хэ Тяня… Сделать это с Хэ Тянем…

— Блядь, — он вошёл резко и глубоко, так, что аж перехватило дыхание, а оргазм заставил содрогнуться и крепко зажмуриться.

Мгновение, которое хотелось записать в вечности продлилось несколько секунд, но не исчезло, а будто плавно перетекло из одной души в другую. Ощущение близости усилилось настолько, что рыжий немного испугался нахлынувших на него чувств.

— Чёрт, — прошептал он, приподнимаясь на локтях.

Ну, разумеется, у Тяня возбуждения не было и в помине. И скорее всего ему действительно было больно. Рыжий вдруг почувствовал себя таким редкостным мудаком, что захотелось дать самому себе в морду.

Тянь приоткрыл глаза и тепло ему улыбнулся.

— Чёрт, — согласился он, и рыжий невольно улыбнулся в ответ.

— Я осторожно… Потерпи, — рыжий принялся вытаскивать член, затем быстро стащил презерватив и вдруг запаниковал. — Блядь, а куда выкинуть?

— В ванной есть мусорка, — подсказал Тянь, поморщившись.

— Я сейчас! — он метнулся туда голым, не заботясь уже ни о чём. Какой может быть стыд, если они только что переспали?

Вернувшись, Гуаньшань увидел, что Тянь сел и по-прежнему выглядел так, словно его только что как следует избили.

— Эй, — рыжий опустился на колени рядом. — Давай примем душ?

Он сам удивился, что предложил это, однако идея оказалась весьма хорошей. В ванной он заботливо подал Тяню руку, и тот крепко за неё ухватился.

— Пиздец, — парень вроде бы пытался шутить и даже изобразил, что хромает.

Рыжий не знал, чему верить и на всякий случай придержал перед ним дверь душевой.

— Болит? — с искренней тревогой поинтересовался он, и Тянь вздохнул, смерив его ласковым и немного уставшим взглядом.

— Ну, а ты как думаешь?

— Не знаю, поэтому спрашиваю!

Тянь рассмеялся и пустил воду. Рыжий полез следом за ним, но в душевой кабине оказалось слишком тесно. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу телами: под тёплыми струями воды удалось, наконец, расслабиться.

Разговаривать в такой позе стало неудобно, и Гуаньшань потянулся за гелем для душа. Намылив себя, он приобнял Тяня, и тот уткнулся в него лбом.

— Ты же уступишь мне следующий раз? — вдруг пытливо спросил он.

— Уступлю, — рыжий согласился, решив обдумать это позже. Сейчас он его жалел.

— Спасибо, — Тянь откинул голову, подставляя лицо под воду.

— Всё в порядке? — Гуаньшань принялся намыливать его сам.

— Ещё как, — усмехнулся тот. — В задницу будто дробью шмальнули.

Рыжий усмехнулся и резко заставил себя заткнуться. В конце концов, это случилось под его напором, хоть Тянь и не был против. Он же не был?

— Я буду осторожнее, — пробормотал он.

— После того, как я тебе отомщу, — тихо ответил Тянь, и они оба рассмеялись.

Стало чуточку легче, хотя чувство вины никуда не делось. Гуаньшань впервые столкнулся с желанием заботиться об этом придурке. Он подал ему руку, когда они выходили из душа, как следует вытер обоих полотенцем и потащил в комнату, к кровати.

Балдахин решили опустить и оказались правы: так стало ещё уютнее. Свежее белье приятно пахло, а кровать была такой мягкой, что оба в ней словно тонули.

— Круто, как в пятизвездочном, — пробормотал Тянь.

Гуаньшань вдруг обратил внимание, что они оба лежали под одеялом абсолютно голые. Но ему было просто фантастически, сказочно похуй.

— Завтра утром сходим кое-куда? — спросил Тянь спустя секунды молчания.

— Хорошо, — согласился рыжий, поворачиваясь на бок, к нему лицом. — Всё нормально? Ничего не болит?

— Уже нет, — парень устроился напротив, подложив руку под голову.

— Это хорошо, — Гуаньшань вздохнул с облегчением.

— А если бы болело, ты бы меня пожалел? — Тянь ухмыльнулся в своей привычной манере.

— Сейчас — да, — честно ответил рыжий.

— Клёво, — ухмылка превратилась в улыбку, от которой в груди всё растаяло, как весной в период резкой оттепели.

Гуаньшань давно заметил, как сильно ему нравится эта улыбка. Он ловил каждое мгновение: когда это невзначай происходило в школе или на улице. Мог даже сказать причину, хоть и делал вид, что не замечает. На деле рыжий хранил все эти улыбки, словно какой-нибудь безумный коллекционер.

— Малыш Мо, пожалей меня, — прошептал Тянь и приблизился, чтобы поцеловать его.

Затем вдруг нашёл его ладонь и прижал к собственному солнечному сплетению.

— Ты чего? — удивился рыжий.

— Ничего. Просто… хорошо с тобой очень, — видимо, Тянь собирался сказать что-то другое, но передумал, и Гуаньшань не стал настаивать.

В глубине души ему тоже хотелось сказать что-то ласковое, но все слова пугали, казались ненужными и только портящими этот момент. Им, блядь, действительно было хорошо рядом. Кто бы мог подумать? Гуаньшань засыпал с этой мыслью, про себя прислушиваясь к размеренным ударам чужого сердца.

Тянь проснулся с рассветом. Он осторожно приподнялся на локте, замечая рыжую лохматую макушку, выглядывающую из-под одеяла. Гуаньшань спал крепко, так, что даже не заметил, как парень сходил в ванную и вернулся, собрав всю их одежду. Презерватив из мусорного ведра он тоже вытащил и спрятал в пустую бутылку из-под газировки, радуясь, что у той оказались непрозрачные стенки.

Одевшись, Тянь поморщился, ощущая лёгкую боль в заднице. Ожидаемую, само собой, но всё равно неприятную. Впрочем, он знал, на что шёл и был даже рад. Разумеется, не совсем так всё происходило в его собственных фантазиях, но кто же знает наперёд?

Гуаньшань был ласковым во время секса и таким заботливым после, что одно лишь это стоило любого дискомфорта. Парень улыбнулся, глядя на то, как крепко рыжий спит, и, осторожно подхватив сумку, покинул комнату, прикрыв за собой дверь.

Когда этот соня проснётся, то обнаружит свою одежду аккуратно сложенной на прикроватной тумбочке, а Тянь будет в другой комнате, которую приметил вчерашней ночью, и это не вызовет подозрений у других.

В доме ещё спали, но из кухни доносился тихий звук льющейся воды.

Хэ Тянь предположил, что это смотрительница. Он быстро закинул сумку на кровать в комнату напротив и пошёл сдаваться.

Тем временем, женщина, кажется, ему даже обрадовалась. Она предложила кофе, сетуя, где же её молодые годы и улыбнулась, когда Тянь, виновато потупив взгляд, извинился за то, что курил вчера возле дома.

— Да можно подумать мы такими не были! — смотрительница налила ему кружку из капельной кофеварки. — Главное, что мебель цела, а то хозяйка с меня шкуру спустит!

— Спасибо, — парень вежливо кивнул, усевшись за высокий барный стул напротив.

Женщина продолжила мыть посуду, тихонько напевая что-то себе под нос.

Вскоре проснулись Цунь Тоу с Сяо Хой. Тянь хотел было сказать, что оба просто светятся от счастья, но не стал, понимая, что и сам такой же. Девушка бросилась помогать смотрительнице с посудой, а лысый, тушуясь под её мрачным взглядом, стал бегать с пакетом по всему первому этажу и собирать мусор.

Тянь молча наблюдал за ними, потягивая кофе и ещё раз прокручивая в голове события прошедшей ночи. Он ведь чуть было не признался рыжему в любви! И в принципе, случись это, не пожалел бы, ведь тогда наступил очень подходящий момент, и он сам был готов. Однако что-то его остановило. Неужели страх потери?

Тянь, кажется, до сих пор думал, будто спит, и всё происходящее нереально. Стоит ущипнуть себя за щёку, и он проснется в своих апартаментах, один, в жуткой, давящей на уши тишине.

— До-о-оброе утро-о-о, — широко зевая, в кухню зашёл Цзянь И, и Тянь хохотнул, замечая едва выглядывающий из-под воротника футболки розоватый засос.

Чёрт, он догадывался, что у этих двоих всё получилось, но теперь, будучи уверенным, даже захотел их поздравить. Цзянь И говорил про Чжэнси ещё пару лет назад. Вот же упёртый засранец, он-таки добился своего!

Сонный Чжань вышел следом и вежливо поздоровался со смотрительницей. Начали обсуждать дальнейшие планы. Сяо Хой посмотрела прогноз погоды и предложила прогуляться к озеру. Идея была принята с восторгом, они даже решили взять еду с собой и устроить там пикник.

— Какого хрена рыжик ещё дрыхнет, я без него не придумаю, что готовить и вообще помру с голоду, — Цзянь И открыл холодильник и принялся скептически изучать содержимое.

— Чего ты ноешь с утра пораньше? — хрипло спросили из коридора, и Хэ Тянь резко повернул голову на голос.

В проёме показался Гуаньшань в черных шортах и желтой футболке, которую тот ему подарил. Это было неожиданно и пиздец, как приятно. Тянь и не думал, что рыжий возьмет её с собой, а уж тем более наденет при всех!

— Эй, утречко! — Цзянь И сразу же захлопнул дверцу холодильника. — Я думал ты поможешь нам собраться на пикник!

— Я бы сначала выпил кофе, — Гуаньшань невозмутимо подошёл к Тяню и устроился на стуле рядом.

— Вот, — смотрительница поставила рядом с ним полную чашку с дымящимся напитком.

— Тебе очень идёт, — едва слышно шепнул Тянь, пока остальные продолжили увлечённо обсуждать планы.

Рыжий едва заметно улыбнулся и легонько толкнул его ногой под столом, отпивая кофе.

Хэ Тяню захотелось обнять и поцеловать Гуаньшаня прямо при всех. Сдержать этот порыв вдруг стало труднее, чем все остальные, которые случались с ним ранее. Гуаньшань казался другим. Будто произошедшее между ними прошлой ночью каким-то фантастическим образом изменило обоих.

Нет, внешне перед ним был всё тот же красивый, дерзкий и вечно хмурый парень, но Тянь видел, каким он может быть: от этого буквально захватывало дух. В нём сочетались дерзость, которая могла превращаться в безоговорочную нежность, хмурость, сменяющаяся тёплой, солнечной улыбкой. Над всем этим довлела неизменная красота, о которой ни хрена не подозревал её бестолковый обладатель.

Гуаньшаня хотелось засыпать подарками и комплиментами с ног до головы. Потому что он был лучше всех и заслуживал куда большего, чем выделила ему судьба.

— Хватит пялиться, — тем временем, сделал ему замечание рыжий.

— Ты просто очень красивый, — Тянь сказал это чуть громче, за что сразу же получил пинок ногой под столом.

Остальные, к счастью, их не услышали. Гуаньшань уткнулся в чашку, а Чжэнси открыл карту в телефоне и начал ответственно строить маршрут их прогулки.

Через пару часов все наконец собрались и были готовы покорять близлежащие просторы.

Сяо Хой постоянно фотографировала, Цунь Тоу нёс её вещи, а Цзянь И опережал всех, заглядывая к Чжаню с картой через плечо. Рыжий молча шёл позади, рядом с Тянем.

— Куда ты хотел сходить с утра? — вдруг спросил он. — Я, кажется, проспал.

— Ничего страшного, — Тянь едва заметно коснулся его ладони, и рыжий резко её одёрнул.

— Эй, — строго сказал он, встречаясь с ним взглядом.

— Мы же здесь до завтрашнего обеда. Можем сходить и завтра. Я просто люблю раннее утро.

— Это я уже заметил, — Гуаньшань уставился под ноги. — Почему?

— Утром, когда все ещё спят, ты будто бродишь в мире, где остановилось время, — Тянь вспомнил, как любил гулять по утреннему городу, когда не спалось перед школой. — Можно всё рассмотреть. Увидеть детали, которых не замечал раньше.

— Ты, типа, поэт? — усмехнулся рыжий, но спешно добавил: — нет, это красиво. Наверное… Я просто не обращал внимания.

— Какое время суток тебе нравится? — полюбопытствовал Тянь.

— Никогда об этом не думал, — Гуаньшань призадумался. — С тобой заметил, что летним утром может быть непривычно прохладно. А ночью, наоборот, приятно тепло, — он запнулся, смутившись. — Да хуй его знает, отстань!

Хэ Тянь весело рассмеялся. Ему нравилось, когда Мо пытался описать что-то новое, особенно, если это новое он показывал ему сам.

Сегодняшний день только начался, а уже бил рекорды по количеству счастья, которое обрушилось на его бедную голову. И за это ничуточки не было стыдно, наоборот, хотелось захлебнуться и навечно остаться здесь, не думая о будущем.

— Знаешь, — вдруг начал он, и Гуаньшань повернул голову в его сторону. — Раньше я ненавидел мыть посуду и хотел поскорее от этого избавиться, чтобы, к примеру пойти и выпить чай. Но потом я понял, что если не могу с радостью помыть посуду и хочу побыстрее с нею покончить, чтобы можно было пойти выпить чашку чая, то я как же я буду с радостью пить сам чай? Получается, я, с чашкой в руках я буду думать о том, что делать дальше, и вкус и аромат чая вместе с удовольствием самого питья будут забыты.

Гуаньшань нахмурился, выслушав его монолог.

— Ты пытаешься сказать, что мыть посуду — должно быть пределом мечтаний? — они и не заметили, как нагнали Цунь Тоу и Сяо Хой. Лысый, спросивший об этом, выглядел озадаченным.

— Нет, он про то, что можно бесконечно томиться будущим и не жить в настоящем моменте, — заметила девушка. — Как сейчас. Мы молодые и беззаботные, гуляем по густому зелёному лесу, и нас не волнует, что происходит в мире.

— Точно, — Хэ Тянь с усмешкой достал сигарету и закурил.

— Ебать ты философ, — рассмеялся рыжий.

— Да, босс, я, кажется, отупел от полёта его мысли, — поддержал Цунь Тоу.

— Жить надо сейчас, дураки, — проворчала Сяо Хой, отмахиваясь от табачного дыма.

Они снова пошли вперёд быстрее, оставляя курящего Тяня позади.

— Я тебя понял, — вдруг тихо сказал Гуаньшань.

— Я знаю, — улыбнулся Тянь, глядя на веселящихся ребят перед собой.

====== 34. Наизнанку ======

Комментарий к 34. Наизнанку В этой главе поднимается очень больная тема принятия.

Читать можно под RJD2 – Smoke and Mirrors https://youtu.be/N3QVXxquc4g

По крайней мере так ощущалось автору. Можно послушать после. Можно вообще не слушать.

Сноски к тексту оставлю под главой, в отзыве, если кому интересно.

Смотреть отцу в глаза через бронированное стекло в комнате свиданий тюрьмы было тяжело. Рыжий запомнил его молодым и полным жизни, но человек, взирающий на него сейчас, скорее походил на тень от былого статного мужчины.

Мальчишкой Гуаньшань повисал на отцовских бицепсах, как на дереве, и тщетно пытался подтягиваться. Он помнил звонкий, бодрый голос, подначивающий собраться с силами и вскарабкаться выше. Иногда ему снился их общий смех, и картинка прошлого всплывала перед глазами так ярко, что сейчас казалось, будто вселенная сыграла с ним злую шутку.

За стеклом сидел очень худой человек, с запавшими глазами, которые постоянно бегали, будто сканируя обстановку. Или старались запомнить как можно больше деталей, ведь тот, кто находился по ту сторону звался отцом и редко видел сына.

Гуаньшань находил в себе силы приезжать на встречи от силы раз в год и то после длительных уговоров мамы. Она, кстати, стояла позади и держала ладонь у сына на плече.

Словно и правда до сих пор думала, что он может куда-то сбежать.

— Ну как ты? — отец улыбнулся, и Гуаньшань содрогнулся от состояния его зубов.

В тюрьмах нет зубоврачебной помощи? Или есть, но самая минимальная, а он сидит уже больше десяти лет. Но неужели они не видят, что дело совсем плохо?

— Нормально, учусь, — рыжий почувствовал, как мама несильно, но ощутимо сдавила ткань его толстовки. Она просила рассказывать отцу чуть больше. — С ребятами тусуюсь, ну, знаешь…

— Молодость, — мужчина рассмеялся. — Знаю, мы ведь с твоей мамой тоже здорово гуляли, когда познакомились и после окончания школы.

Женщина, по всей видимости, услышала голос мужа в трубке, и её ладонь дрогнула. Гуаньшань подавил в себе желание посмотреть, как она, потому что знал — ей сейчас очень плохо.

Возможно, она едва сдерживает слёзы.

Обычно мама держалась, но дома, запираясь в спальне, тихонько всхлипывала, надеясь, что сын не услышит.

Однако он слышал. И, разумеется, не мог ничего поделать. Иногда брался за готовку, кашеварил часа полтора, а когда она успокаивалась и выходила, вроде как случайно приглашал её поужинать. Потом они смотрели какие-нибудь идиотские дорамы про любовь, и ей становилось немного лучше.

Перед сном она крепко-крепко обнимала Гуаньшаня и всегда говорила, что очень сильно его любит. Тот не отвечал, но гладил её по спине, уткнувшись лбом в плечо. Слушать такое признание почему-то было тяжело и больно.

— Я помогаю маме, устроился работать в спортивный магазин. Платят немного, но зато можно совместить с учёбой и хватает на карманные расходы, — машинально продолжал рыжий.

— Вот это я понимаю, Шань, — отец улыбнулся, задумавшись о чём-то. — Знаешь… я ещё не сказал маме, но, возможно, снова будет суд.

— Опять? — удивлённо пробормотал парень.

— Ты же слышал, что я посещал комиссию по условно-досрочному освобождению?

— Да… кажется.

— Они поговорили со мной ещё раз и обещали пересмотреть материалы дела, — в голосе отца звучала неприкрытая надежда. — Так вот… Возможно получится вернуться к вам раньше.

— Здорово, — Гуаньшань с трудом придал собственному голосу оттенок радости.

— Время, — их поторопил надзиратель, дежуривший позади, и мужчина, заметив это, недовольно нахмурился.

— А как твои дела… на личном фронте, Шань?

Рыжий вдруг почувствовал себя так, словно вентиль отопления в помещении выкрутили на максимум. Ему стало блядски жарко, по спине скатилось несколько капелек пота, а от спёртого воздуха захотелось кашлять. Он сглотнул, чувствуя, как кровь приливает к лицу и подумал о наверняка покрасневших ушах. Хорошо, что ни отец, ни мать не понимали, что это означает. Его смущение безошибочно определял лишь Хэ Тянь, сказать о котором отцу… было невозможно.

— Дорогой, дай-ка мне трубочку, — неловкое положение, к счастью, спасла мама.

Гуаньшань постарался выдавить из себя виноватую улыбку: судя по выражению лица мужчины — ему удалось. Тот продолжил беседу с женой, и рыжий был счастлив, что больше не слышит его сухой, будто надтреснутый голос.

Он никогда не видел сломленного человека, но, если бы встретил, однозначно углядел в нём те же черты, что и у отца. Надежда и обречённость сочетались с озлобленностью. От него будто веяло опасностью. За годы в тюрьме отцу, само собой, не стало лучше. И не станет, даже когда он вернётся домой. Гуаньшань не верил в сказки со счастливым концом, и его настроение по дороге домой упало с отметки «относительное спокойствие» до «хуже некуда».

Он возвращался с мамой, и та не переставала вопрошать, продолжая тему, которую поднял отец. Ей вдруг показалось странным, что у сына одни только друзья. Она знала, что в их компании есть девушки и видела Цунь Тоу с Сяо Хой. Разумеется, у его родителей за этот короткий разговор вряд ли бы возникли какие-то мысли, но Гуаньшань внезапно осознал, что это лишь вопрос времени.

Когда-нибудь их с Тянем заметят в школе, ведь такое сложно скрывать. Узнают друзья или вмешается случай — рано или поздно, придётся заявить о себе. Но для таких заявлений надо быть уверенным на все сто, а рыжий не был.

Что он чувствовал к Хэ Тяню? Был ли готов к последствиям, которые ударят по обоим?

А какие для них открывались перспективы? Сын уголовника встречается с богатеньким наследником: в лучшем случае родители Хэ Тяня осудили бы выбор сына. Ему, в отличие от Гуаньшаня, было уготовано будущее совсем другого рода, и рыжий туда отнюдь не вписывался.

А что в худшем случае?

Гуаньшань ни разу не задумывался, как бы отреагировала его мама, откройся всё это?

До недавнего времени женщина даже ни разу не заводила с ним разговоров о будущем. Только радовалась, что сын поступил в старшую школу и, наверное, не чаяла надежды, что он продолжит образование и подаст документы в университет. Но с этим блядским вопросом отца вдруг возник живой интерес, ведь не за горами совершеннолетие, а вместе с ним и последний учебный год.

Что бы она сказала в ответ на такую новость? Муж, осуждённый за убийство и сын гомосексуалист? Хорошенькая перспектива для дальнейшей карьеры! Из-за тюремного заключения отца женщина и так не могла найти нормальную работу, но что станет, если окружающие узнают, что её сын тоже пошёл по «кривой дорожке»?

Гуаньшань закрылся у себя в комнате и не выходил до поздней ночи, сославшись на головную боль.

Как бы Хэ Тяню не хотелось, и как бы он не старался задержать время, не иначе как надеясь совершить чудо, оно всё равно неумолимо бежало вперёд.

С каждым днём росло количество домашних заданий и дополнительных, с каждой неделей — долг перед семьей, общение с которой он постоянно откладывал, прикрываясь учёбой. Но отец с братом, а уж тем более Шэ Ли, мачеха и все её друзья, волновали его куда меньше, чем Гуаньшань, с которым в последние пару месяцев начало твориться что-то странное.

Не привыкший к учёбе после лета, Хэ Тянь поначалу объяснял это просто: школьные будни съедали любую возможность нормально общаться, а работа в магазине, на которой рыжий решил остаться, отнимала слишком много времени и сил. Тянь гордился своим парнем, старался как можно чаще поддерживать его в мелочах словом и делом, помогал с домашкой, неизменно покупал кофе и что-нибудь сладкое в обеденный перерыв. Но шла неделя за неделей, и Гуаньшань даже ребятам стал казаться куда более отстранённым, чем обычно.

Хэ Тянь начал беспокоиться.

Он пытался поговорить, но у них не выходило побыть рядом, как в коттедже в горах. Они практически постоянно находились в компании, а по вечерам рыжий работал. По телефону он особенно не разговаривал, потому что хотел спать.

Вскоре рыжий стал уклоняться от любых проявлений ласки вообще. На Тяня будто дыхнуло холодом прошлого, когда Гуаньшань ершился от любого прикосновения. Хотя теперь стало даже хуже — вечно отведённый взгляд, усталость, а в голосе такое равнодушие, словно и не было ничего.

В один прекрасный день у Тяня попросту лопнуло терпение. Он вспылил и вызвал рыжего на разговор, которого до одури боялся сам.

Гуаньшань ожидаемо попытался сменить тему, сослался на дела, но Тянь не отступил, напирая, как и раньше, пытаясь тем самым выразить готовность помочь, но вышло совсем не так, как он ожидал. Рыжий разозлился и сказал: «Отвали».

Дело было в школьном коридоре, аккурат перед занятиями по английскому, и они, к счастью, ненадолго оказались одни. Хэ Тянь осёкся от неожиданности, к горлу подступила обида, а перед кабинетом уже начали собираться ученики. Стало невозможно продолжать, и он сдержался, решив, что после уроков обязательно выяснит в чём дело.

Но его планы снова разрушились.

Гуаньшань сбежал.

Его не было в школе на следующий день, и он не отвечал на звонки. Не брал трубку, даже когда забеспокоился Цунь Тоу. Во время обеда Хэ Тянь не находил себе места, но ещё не предполагал самое худшее. Обратиться было не к кому, никто из ребят не подозревал об их связи, большинство знали, что они всего лишь друзья.

Цзянь И периодически бросал на Хэ Тяня косые взгляды и выражал некоторую обеспокоенность отсутствием рыжего, но напрямую ни о чём не спрашивал. Поговорить с ним по душам Тяню не позволила гордость, и единственной, кто мог хоть как-то отвлечь Тяня оказалась Юйчи. Но из-за огромной разницы во времени между Китаем и США, девушка ответила Тяню лишь ночью, когда было уже слишком поздно.

В тот момент он лежал на кровати ничком, крепко зажмурившись, словно маленький ребёнок, который чего-то испугался. Весь мир, который только-только обрёл для него смысл, вдруг разрушился со скоростью ядерного взрыва. В один момент обесценилось всё, и Тяню даже подумалось, что оказаться заграницей — не такая уж плохая идея. Всё лучше, чем идти завтра в школу и садиться за парту, зная, что он будет сзади, но поговорить с ним больше не получится.

Телефон пискнул оповещением, затем ещё и ещё, и Тянь всё же оторвал голову от подушки, дрожащей рукой разблокировав экран. Хрупкая надежда зажглась в груди тусклым огоньком, но тут же потухла.

Он так и не свернул их диалог и проклятое: «Нам лучше закончить это» впилось в грудь, будто тончайшее лезвие. Черные буквы на электронном экране выворачивали изнутри: они словно потрошили, выскабливали грудную клетку, оставляя после себя лишь ошмётки плоти на ледяном ветру.

Холодно. Ему стало очень холодно.

Уведомления продолжали сыпаться, всплывая поверх экрана и раздражая обилием смайликов. Дурацкая привычка Юйчи не умещать мысль в одно предложение и общаться отдельными словосочетаниями сейчас взбесила особенно сильно.

«Ты чё?»

«Я проспала».

«Блядские часовые пояса».

«В рот ебала».

«Ты спишь?»

«Ну ясно».

class="book">«Позвони, как проснёшься, у меня как раз закончатся пары».

Тянь заблокировал телефон, но тот запищал снова, и он раздражённо отшвырнул его в сторону, не сдержав ругательства.

Его голос, оказывается, дрожал. Услышав хозяина, Райли испуганно подскочил со своего места рядом с кроватью и ткнулся в его ладонь влажным носом. Это неожиданно отрезвило, вернув Тяня к реальности из какого-то подобия медленно накатывающего бреда.

Вопрошающие «Почему?» «Зачем ты так?» «Что случилось?» перемежались в его голове с другими, безнадёжными «И что дальше?» «Ты ведь этого ожидал, да?» «Ты знал, что всё так и будет».

Парень схватился за голову и тихонько завыл. Райли обеспокоенно заскулил, словно вторя ему, хоть и не вполне понимая, что именно случилось. А Тяню казалось, что в данный момент у него даже мозги, и те вывернулись наизнанку.

Лёгкие сдавило в странном болезненном спазме, и он запоздало понял, что выпустил из них весь воздух, скуля, а вобрать назад почему-то забыл. Свежая порция кислорода обожгла огнём, Тянь поднялся с кровати и, как в лихорадке, принялся собирать с пола хаотично разбросанные вещи.

Кое-как одевшись, он схватил поводок, свистнул псу и выскочил с ним из квартиры. Будто нужно было как можно скорее оказаться подальше от места, где поселился какой-то монстр, пожиравший его внутренности.

Он даже успел дать этому монстру имя.

Необратимость. Невозможность повернуть предательское время вспять. Отсутствие тогда, и блядское сейчас, которое выжимало из него все соки.

Собака обеспокоенно трусила рядом, то и дело поглядывая на хозяина. Тяню даже не пришлось одёргивать его от кустов, к которым тот был небезразличен: пёс будто чувствовал, что сейчас не время.

Тянь спешил, почти бежал, не разбирая дороги. Внутреннее чутье вело куда-то, подгоняя не хуже холодного осеннего ветра. Дождя не было, но над городом весь день висела серая хмарь. К вечеру так и не выпали осадки, хотя синоптики в один голос твердили о приближающемся сезоне ливней.

Перед оживлённым перекрёстком пришлось затормозить: даже в ночное время суток здесь было много машин, а инстинкт самосохранения у Тяня, как ни странно, всё ещё работал.

Райли тявкнул и глухо зарычал, глядя куда-то назад.

— Пойдём-пойдём, — пробормотал Тянь, пересекая дорогу и снова прибавляя шаг.

Чувствовал ли пёс, как и его хозяин, что случилось нечто ужасное и непоправимое? Наверное, да. Во всяком случае Райли уверенно следовал и даже не думал куда-то тянуть. Вскоре остановился сам Тянь.

За резким поворотом прямо перед ним начинались жилые кварталы, в которых жил Гуаньшань. Ноги сами принесли его сюда, но он внезапно опомнился, похлопал себя по карманам и обнаружил, что не взял телефон.

Райли неуверенно потоптался на месте и сел.

— Ты мудак, Тянь, — сказал парень сам себе. — Что ты собирался сделать? Стоять у него под окнами, когда выглядишь, как дерьмо? Жалкий неудачник!

Ругая сам себя, он развернулся и побрёл в противоположную сторону, размышляя, что ему делать дальше. Совершенно очевидно, что он допустил ошибку, когда разрешил рыжему быть ТАК близко во всех смыслах. Обиду быстро заместил гнев, и он стал думать, как вывести Гуаньшаня на разговор и сделать это наедине. Рыжий совершенно точно начнёт его избегать, и, может, так будет даже лучше, потому что злость, которая вдруг поселилась в груди после блядской расхлябанности, показалась опасной.

Хэ Тянь почувствовал себя использованным. Всё, о чём он мечтал и чего боялся, все его мысли и желания покоились в руках другого человека, который обесценил их одной лишь фразой, не утруждаясь объяснениями.

Наверняка Гуаньшань размышлял обо всём некоторое время, но по какой-то причине не нашёл в себе сил, чтобы поделиться. Тем хуже для него.

Тянь пнул камень, лежавший на тропинке в сквере, куда он забрёл, а затем вдруг развернулся и со всей силы ударил кулаком прямо по ближайшему дереву.

Руку обожгло острой болью, но та ненадолго притупила другую, куда более сильную. Это помогло думать трезвее.

— Пойдём домой, — Хэ Тянь посмотрел на рассечённую кожу на костяшках: в ранках уже проступила кровь.

Райли заскулил снова, и парню стало совестно. Пёс не был виноват, но стал свидетелем необъяснимого гнева и, скорее всего, думал, что является его причиной.

Придя домой, Тянь выдал Райли порцию собачьего печенья и долго гладил, сидя на полу возле кровати. Вскоре пёс успокоился и мирно засопел, а парню удалось забыться сном лишь под самое утро.

Когда прозвенел будильник, Тянь с трудом нашёл телефон в углу комнаты за коробками, чтобы выключить пронзительный рингтон.

Он зашёл в ванную, глянул на себя в зеркало и внезапно понял, что не готов.

Никак. Ни к чему.

Все его гневные мысли со вчерашней ночи вновь стали жалкими и бесполезными. Тянь растерянно посмотрел по сторонам и попытался найти хоть одну причину злиться, а потом его взгляд неожиданно упёрся в вешалку на двери ванной команды.

На крючке висел белый банный халат из-под которого выглядывали футболка и спортивные штаны.

Тянь не помнил, чтобы у него были такие. Светло-серые с жёлтым.

Ладони задрожали, уже когда он подошёл ближе. Когда-то давно, словно в какой-то другой жизни, Гуаньшань приходил к нему, чтобы помочь с мытьём Райли. Они все извозились в воде и пене, а пёс счастливо удирал от них по квартире. Тогда Тянь выделил рыжему комплект одежды, и тот ушёл домой в нём, забыв забрать этот. Вещи провисели на крючке ванной, никому не нужные, так как дверь постоянно оставалась открытой.

— Блядь, — сорвалось в губ Тяня, когда пальцы сами собой коснулись ткани.

В комнате вдруг залаял Райли, и парень вздрогнул, различив, как звонит его мобильный.

— Алло? — он подхватил телефон и ответил, не глядя на имя абонента.

В груди всё резко поднялось, а затем ухнуло куда-то вниз.

— Ну чё там у тебя? — это была Юйчи. — Сам не звонишь, тоже проспал?

— Привет, — он осел на пол, и Райли сразу же довольно устроился между его ног.

— Эй, — голос девушки посерьёзнел. — Случилось что?

— Заметно? — Тянь растерянно усмехнулся.

— Пиздец, — Юйчи, кажется, отпила что-то из трубочки. — Выкладывай.

— Он меня кинул, — слова дались с трудом, и в грудь снова воткнулась тонкая, острая игла. Он совершенно точно забывал, как дышать.

— Блядь, — девушка замешкалась, с секунду что-то обдумывая. — Как это произошло даже спрашивать не буду,

— Не нужно, — Тянь не хотел говорить об этом. По крайней мере сейчас.

— Ты вот что скажи… Ты что-нибудь ел? — она поняла его правильно.

— Ещё нет, — озадаченно ответил он.

— Давай-ка, подойди к холодильнику, — принялась командовать Юйчи. — Чайник поставь, достань чашку. Сейчас сосредоточимся на простом.

Парень бездумно пошёл выполнять, что она попросила.

— Есть хлеб? Сыр? Я вот люблю завтракать тостами с сыром и тебе советую.

Тянь щёлкнул кнопкой чайника и открыл дверцу холодильника.

— Всё есть.

— Доставай и сделай себе бутерброд. И налей кофе, а то я свой с утра выпить забыла и теперь злая, как пиздец.

В голосе Юйчи не было ни единого намёка на командный тон, но ей почему-то всё равно хотелось подчиняться. Возможно, Тянь просто не знал, что делать и выполнял указания, потому что иначе так и сидел бы на полу.

— Всё сделал? — судя по звуку Юйчи снова втянула напиток через соломинку.

— Ага, — Хэ Тянь устроился за барным столом и отпил немного из чашки.

— Отлично, кусай бутерброд, — она усмехнулась. — Я тут смотрю билеты на самолёт.

— Зачем? — пробормотал парень, с трудом проглатывая суховатый хлеб.

— Да я собиралась прилететь на каникулы, — словно отмахнулась Юйчи. — Билеты дорогие, сейчас лететь будет дешевле.

Тянь запил кусок, вставший поперёк горла, горячим чёрным кофе и чуть не подавился.

— Осторожнее там, — голос Юйчи вдруг на мгновение пропал. — Видео включи, — попросила она спустя пару секунд, и Тянь отнял телефон от уха.

Она снова перекрасила волосы. На этот раз розовые пряди перемежались с фиолетовыми и чёрными.

— Ты покрасилась, — пробормотал он, нажимая кнопку и замечая собственное бледное лицо в уголке экрана.

— А ты забыл, что такое сон, — девушка широко улыбнулась.

Судя по фону, она сидела в каком-то кафе. В кадр попадал пластиковый стаканчик с кофе и упаковка от булочки. Кругом было удивительно тихо.

— А где ты? — Тянь сделал ещё глоток, вглядываясь в картину на стене позади Юйчи.

— Школьный кафетерий. Здесь никого нет, но можно попить кофе из автомата и перекусить, — она переключила камеру и показала ему окружающую обстановку.

Кругом было уютнее, чем в их школе, и сразу видно, что над интерьером поработал дизайнер. Хороший ремонт, аккуратно расставленные круглые столики с четырьмя стульями вокруг каждого, а также обилие комнатных растений и картин на стенах больше придавали этому месту антураж какой-то кофейни, нежели чем обыкновенного школьного общепита.

— Поел? — в кадре снова появилось лицо Юйчи.

— Угу, — Тянь посмотрел на крошки в тарелке, где только что лежал сухой сэндвич.

— Вот и молодец, — девушка тепло улыбнулась. — Я нашла билеты. Завтра днём вылет. Сходим куда-нибудь пожрать вечером?

— Так быстро? — Хэ Тянь удивлённо вскинул брови.

— Я скопила немного денег, думаю меня будут рады видеть дома.

— А как же учёба? Нельзя же уезжать в середине семестра!

— Я тут на хорошем счету, — Юйчи подняла к телефону планшет. — Смотри, какие у меня оценки!

Тянь вгляделся в буквы на экране: на глаза попались только А или A с плюсом*.

— И вообще табель успеваемости предкам вышлют только к Рождеству. Но они знают, что со мной проблем нет! — Юйчи тряхнула чуть отросшей чёлкой. — Завтра вечером позвоню тебе из аэропорта, ясно?

— Ладно-ладно! — Тянь допил кофе.

— А ты постарайся никуда не ходить, хорошо? Позвони в учительскую, сообщи, что отравился и сиди дома.

— Хорошая идея, — согласился парень и покосился на Райли, который зевал и облизывался возле входной двери. — Мне надо выгулять пса.

— Отлично, свежий воздух всё-таки нужен. Пиши мне, как будет время, окей? Нет, пиши мне каждые три часа. Усёк?

С этими словами девушка отключилась, и в квартире повисла давящая тишина. Тянь машинально собрал со стола тарелку с чашкой, сполоснул их в раковине и оделся.

Райли очень обрадовался прогулке, завилял хвостом, запрыгал, но тем не менее на улице вёл себя почти примерно.

Тянь прогулялся во двор собственного дома, заглянул в кафе и взял себе ещё стаканчик кофе. Из-за облаков неожиданно показалось солнце, он устроился на лавке в палисаднике и закурил.

Разговор с Юйчи ненадолго вышиб из его головы все ненужные мысли. Теперь он думал лишь о том, что девушка его обманула, намеренно взяв билеты на более раннюю дату. Могла ведь и не делать этого, но, кажется, пожалела его несчастный вид?

Райли улегся на сухой асфальт возле лавочки и сощурился, глядя на небо. Тянь тоже задрал голову, всматриваясь в белые, слепящие облака.

Сигарета медленно тлела, он изредка затягивался, запивая никотин кофеином и радовался, что съел хотя бы бутерброд. Без него бы, наверное, заныл желудок. Хотя кого он обманывал? Сейчас ныло всё тело, а больше всего в груди, где, кажется, внезапно стало пусто, а фантомная боль всё никак не отпускала.

— Так и бывает, — Тянь опустил голову и обратился к собаке. — Дерьмо просто случается, мохнатая морда.

Райли непонимающе наклонил голову вбок.

— Р-раз, и ты наизнанку, — пробормотал парень, затягиваясь снова.

— Городской суд на юго-востоке провинции Хунань отклонил иск двух жителей к местным властям, отказавшимся зарегистрировать однополый брак*. Иск подали двадцатисемилетний Сунь Вэньлинь и тридцатисемилетний Ху Минлян. Перед началом заседания вокруг здания суда собрались несколько тысяч сторонников. Примерно ста из них власти разрешили пройти в зал заседаний.

По телевизору транслировали толпу перед небольшим двухэтажным зданием суда.

— Ох, что творится! — мама отвлеклась от сковородки, на которой жарила блинчики и принялась следить за сюжетом.

Гуаньшань подавился кофе, но сделал вид, что происходящее на экране его совсем не трогает.

— На рассмотрение дела ушло всего несколько часов. Адвокат истцов заявил, что ожидал отказа по иску, но не надеялся, что решение будет принято настолько стремительно. Сами истцы пообещали обжаловать постановление суда в вышестоящей инстанции.

Картинка с диктором сменилась сценой, где из здания суда выходили какие-то люди. Их сразу же взяли в кольцо толпы журналистов, щёлкающие вспышками фотокамер.

— Иск был подан в декабре прошлого года. Поводом для его подачи стало решение городских органов власти, отказавшихся зарегистрировать однополый союз между заявителями.

Диктор передала слово своему коллеге.

— Как утверждает Сунь, после подачи иска к нему домой приходила полиция и уговаривала отозвать исковое заявление, но он отказался. Истец считает, что китайское законодательство напрямую не запрещает вступление в брак лицам одного пола. Это правда?

— Здесь тонкая грань, госпожа Цяо. По китайским законам брак заключается между мужем и женой, однако в тексте не указано, что муж обязательно должен быть мужчиной, а жена — женщиной.

Гуаньшань покосился на маму, которая внимательно слушала, что говорили по телевизору. Её брови сошлись на переносице, но взгляд был скорее тревожным, нежели злым. Затем она вдруг словно опомнилась, взмахнула полотенцем над сковородкой и сняла с неё три блинчика на тарелку.

— Извини, отвлеклась, — она поставила еду рыжему на стол. — Кушай, а то опоздаешь в школу.

— В китайском обществе все еще сохраняются реакционные убеждения, основанные на знаменитом высказывании философа Мэн-цзы: «Из всех возможных способов проявления неуважения к старшим самым ужасным является отсутствие потомства»*.

Гуаньшань поискал глазами пульт, но тот оказался слишком далеко на подоконнике. Еда в горло не лезла. Бесило молчание мамы, идиотская телепередача, собственная трусость, в конце концов.

Но ещё сильнее беспокоило отсутствие Хэ Тяня в школе. Прошла уже целая неделя, и даже Цзянь И с Чжэнси не знали, куда он запропастился. Учителя молчали, а это могло означать, что с ними договорились, и парень пропал не просто так. Пойти спросить напрямую рыжий не решался. В конце концов, он сам оборвал их общение, и на мгновение даже решил, что поступил правильно.

Но это так или иначе было нечестно по отношению к Хэ Тяню. Гуаньшань поступил необдуманно, написав ему такое. Он, конечно, надеялся, что после этой фразы тот задаст хотя бы вопрос… возможно, попытается его переубедить?

И если неделю назад рыжий думал, что всё как-нибудь утрясётся, то теперь он сомневался и мучился от мысли, а как всё это воспринял Тянь? Где он сейчас? Почему не звонит и не пишет?

— Ты точно не опоздаешь? — от тягостных размышлений отвлекла мама.

— Нет, уже иду, — рыжий встал и случайно опрокинул чашку.

— Шань! Что с тобой творится? Ты сам не свой! — мама принялась вытирать остатки чая, разлитые по скатерти. — Ходишь хмурый и один, ребят не видно! Ты с кем-то поссорился?

— Нет, мам, — к горлу подступил ком.

В школу не хотелось. Все мысли были обращены к человеку, которого там не было. Неделю назад рыжий запретил себе думать, что между ними произошло, а позавчера проснулся в холодном поту от лица Тяня, которое вопрошало: «Зачем ты так со мной поступил?»

Гуаньшаня начали мучать угрызения совести. Воспоминание об их первом сексе омрачилось мыслями о том, что ему вообще-то позволили, а он взял, не раздумывая, будто хищник, накинувшийся на добычу. Не беря в расчёт чужие чувства, которые в общем-то давно не были секретом.

А что насчёт него?

Рыжий боялся задавать этот вопрос даже в собственных мыслях. Наверное, потому что предательское подсознание давно выдало ответ, но с ним он бы лишился последнего оправдания перед мамой.

Нельзя было соврать самому себе, что ошибся или решил попробовать по дурости. Потому что это было хоть и спешно, но не по дурости. Он действительно хотел. Хотел этого человека во многих смыслах, но до одури боялся признать, что Хэ Тянь, со всеми его замашками мажора и наглостью, давно и прочно обосновался в сердце, и пустоту, образовавшуюся за этот недельный вакуум нельзя было заполнить ничем.

Он ахуительно облажался.

Идя по улице, Гуаньшань смотрел на мокрый асфальт и слегка перед собой, чтобы не врезаться в случайных прохожих. Он думал о том, что чувствует человек, в одночасье лишившийся конечности?

Рука или нога… она ведь всё еще там. Будто можно пошевелить отрезанной частью и станет, как прежде. Но так не будет, а ответственность за всё случившееся целиком и полностью на Гуаньшане.

— Эй, доброе утро! — Цунь Тоу ждал его на углу.

Рыжий вскинул голову, на секунду словно пронзённый насквозь простой нехитрой мыслью, что Хэ Тянь тоже будет там. Как раньше. Посмотрит на него исподлобья, закурит. Рот изогнётся в фирменной полуулыбке, от которой мурашки по позвоночнику и дикое желание наброситься с кулаками.

— Ты чё призрака увидел? — лысый похлопал Гуаньшаня по плечу.

И рыжий подумал, что друг, наверное, даже не догадывается, насколько он недалёк от истины…

====== 35. Ножевое ======

— Блядь, — первое, что сказал Хэ Тянь, столкнувшись с Шэ Ли в дверях квартиры.

— И тебе не хворать, — хмыкнул тот, невозмутимо переобуваясь.

— Ты чего тут забыл? — настроение не располагало к ругани, Тянь бросил два тяжёлых пакета с покупками на пол.

— В гости заходил, — Змей оглядел его снизу вверх. — Ты заболел?

— Тебе какое дело? — лениво огрызнулся Тянь.

— Ванг Вэй! Какая встреча! — мачеха толкнула парня в спину и вошла в прихожую следом.

— Здравствуйте, Госпожа, — тот совершил вежливый поклон и расплылся в притворной улыбке, от которой у Тяня мигом свело желудок.

Он и забыл, что Шэ Ли мог появляться в Гонконге по выходным, особенно, если его отец бывал здесь по делам. Судя по обуви в прихожей, в квартире прибавилось людей. На полу стояли мужские ботинки из светлой замши. Совершенно не по погоде, да и слишком уж старомодные: Змей однозначно явился к ним не один, вероятно встретились их отцы, а это означало, что намечался очередной «дружный» семейный ужин.

— Как здорово, что ты зашёл! А мы с Тянем ездили по магазинам, — защебетала мачеха. — Сегодня идём в ресторан с твоими родителями.

— Да, мой отец уже здесь, они хотели обсудить какие-то дела, — Шэ Ли зашнуровал кеды и поднялся.

— Может, вы прогуляетесь, пока я соберусь? — мачеха широко улыбнулась и потянула к Змею руки.

Хэ Тянь решил не смотреть, как она его обнимает и, не дожидаясь прислуги, отнёс сумки на кухню. Краем глаза он заметил отца в гостиной. Тот действительно был не один и тихо разговаривал с мужчиной, который чем-то напоминал высохший на солнце чернослив. Между ним и Шэ Ли прослеживалось поразительное сходство: Змей был словно его точной копией, но лет на тридцать моложе.

Прибавь морщины, измени причёску на более формальный, прилизанный вариант и перед тобой предстанет тот же самый человек. Они даже манеру речи использовали одинаковую. На людях — нарочито вежливую, с использованием уважительных обращений и прочих льстивых слов. В разговоре постоянно пристально смотрели на собеседника, улавливая малейшие изменения его настроения и всегда готовые помочь. На деле оба обращали полученные знания в свою пользу в любой момент.

За всех их встречи Тянь заключил, что Змей многое взял от отца, несмотря на их внешнюю отстранённость друг от друга. Он был такой же хваткий, жадный до деталей и подробностей но, как это ни странно, располагающий к себе, если не знать его истинную суть.

Змей умел общаться иначе, мог быть неоправданно жестоким и прекрасно манипулировал людьми. Тяню было интересно, знают ли об этом его предки? Догадываются, какого человека они вырастили?

Мать Шэ Ли, в отличие от холодного и уверенного отца, выглядела задёрганной, напряжённой и будто вечно настороже. На сына она смотрела с затаённой гордостью, на мужа — с мрачной и немного угрожающей воинственностью. Будто кошка, готовая наброситься в любую минуту.

Вся их семейка друг друга стоила, и Тянь невольно проводил параллели со своей собственной.

Он вздохнул, когда прислуга ловко выхватила покупки у него из рук, не дав разложить те по кухне самостоятельно. Ему надоело в Гонконге, спустя четыре дня здесь Тянь сам себе казался мебелью, с которой орда слуг бережно смахивала пыль. Выручало только общение с Юйчи, но её недельные «каникулы» уже подходили к концу, и сегодня они договорились прогуляться вместе с Райли по набережной в последний раз.

— Тянь, будь добр, пройдись с Ванг Вэем, пока взрослые соберутся, — нарочито вежливо попросила мачеха, когда вошла в кухню.

Отец наверняка слышал её: в его присутствии женщина улыбалась, как по команде, даром, что тренировалась так много лет. Когда они оставались наедине добродушное выражение лица менялось на безразличное, и таким метаморфозам, наверное, позавидовали бы самые заядлые игроки в покер.

— У меня были другие планы, но если ты настаиваешь… — вздохнул Тянь и решил с ней не спорить.

В какой-то момент ему стало глубоко безразлично всё происходящее, и даже Юйчи не могла в этом помочь, хоть и старалась расшевелить его, как могла.

Глубокое чувство апатии, в которое он погрузился, разумеется, было объяснимо, но Тянь отказывался это принимать. Где-то за солнечным сплетением постоянно болело: реже днём и чаще по ночам. Эффективным средством забыться мог бы стать алкоголь, но в его возрасте это было черевато скандалом, поэтому парень убивал время иначе и бездумно плыл по течению.

Прогуляться со Змеем? Да пожалуйста, только говорить им не о чем, но оно, может, и к лучшему. Дойдут до метро и встретят Юйчи. Вот она удивится!

Мысль, что девушка до сих пор не была знакома с этим типом, на секунду рассмешила Тяня: из них ведь получалась весьма странная компания. На потеху вселенной, которая и без того знатно над ним поглумилась.

Шэ Ли ждал его возле входной двери, вальяжно привалившись к стене.

— Сигареты есть? — спросил Тянь, влезая в кроссовки.

— Есть, — Змей достал мобильный и уставился в него, пока парень одевался. — Куда ты? — удивлённо переспросил он, когда Тянь заглянул в шкаф и схватил поводок.

— За собакой.

Райли было жаль: пёс стоически сносил все удары судьбы. Он выдержал очередной перелёт в самолёте и квартиру, в которой ему не нравилось, но приходилось находиться из-за бестолкового хозяина, который пытался убежать от самого себя… Тянь гулял с ним так часто, как мог, и старался лишний раз не оставлять одного.

Змей, наверное, был удивлён, с какой уверенностью парень и собака следовали к метро. Улицы дышали холодом, но даже тот сейчас не был помехой, ведь у Тяня всё давно промёрзло изнутри.

Абстрагироваться на неделю оказалось не так уж сложно: он взял другой телефон, а старый оставил в квартире и сменил сим-карту. Минимум вещей, минимум мыслей, музыка и проторенные маршруты по городу — такими были его стандартные будни.

Прошли семь долгих дней, в которые Тянь чаще всего находился в обществе одной лишь Юйчи и собаки. Они запомнили все места, куда пускали с животными, много времени проводили в кафе, где разрешали кормить Райли и даже приносили тому миску с водой. В парках не всегда было комфортно: с залива всё время дул промозглый, сырой ветер.

— Куда мы идём? — наконец, поинтересовался Шэ Ли, когда Тянь свернул за угол.

— Дай сигарету, — тот остановился, посмотрел на часы в телефоне и прикурил из рук Змея. — Спасибо.

Парень скептически изогнул бровь и прикурил следом.

— Ждём девушку. Потом пойдём по набережной, — пояснил Хэ Тянь, затягиваясь. — Мне без разницы, что ты думаешь по этому поводу. Хочешь, пиздуй по своим делам, не хочешь — иди с нами, — он с блаженством выпустил в воздух тонкую струйку дыма.

Мачеха запрещала курить при ней, и три часа, которые они провели в разъездах, здорово сказались на его никотиновой ломке. Юйчи ругалась, что он много курит, но так было легче. За эти семь дней он приобрёл несколько других привычек: какие-то стали в новинку, какие-то были с ним довольно давно.

Тянь словно возвращался к прежней версии себя, и с тоскливой ностальгией вспоминал, как это.

— Твою девушку? — уточнил Шэ Ли, озираясь по сторонам.

— Нет, подругу, — пожалуй Тянь впервые увидел, как в жёлтых глазах Змея на мгновение зажегся огонёк интереса.

— Ясненько, — тот усмехнулся. — Пока она не появилась, я должен тебе кое-что сказать…

— Оставь свои признания при себе, — Тянь закатил глаза, и Шэ Ли удивлённо вскинул брови.

— Признания?

— Я уже сказал — не нравится, пиздуй.

— Кто-то сказал, что мне не нравится? — Змей хищно улыбнулся. — Видишь ли, твоя мачеха просила приглядывать за тобой.

— Чего?! — настал черед Хэ Тяня удивляться. Он едва не выронил сигарету от абсурдности фразы.

— Её тревожит твоё поведение в последнее время, — пояснил Шэ Ли. — А меня, поверь, нисколечко не ебёт, что там с тобой происходит, но врать ей я не стану.

— Ещё бы. Ты же её золотой мальчик, — съязвил Тянь, вспоминая один из их ужинов, за которым мачеха позволила себе вольность, засыпав Змея комплиментами.

Тот вдруг поморщился и отвернулся в сторону, словно обдумывая свои следующие слова.

— Я по тебе вижу, что ты в какое-то дерьмо вляпался, но понять, во что именно, не могу, хотя мне должно быть до пизды.

— Именно, не суй свой нос, куда не просят, — закончил Тянь и помахал рукой Юйчи, которая уже вышла из метро и направлялась к ним навстречу.

Знакомство и вправду вышло комичным. Девушка знала Шэ Ли заочно, со слов Хэ Тяня и, разумеется, тот ей не понравился, но увидеть реакцию при встрече вживую определённо стоило того.

— Ванг Вэй, — представился парень, слегка кивая. Подумать только, он пытался выглядеть приветливым!

— Бывает, — Юйчи поморщилась, будто съела что-то кислое.

— Что, прости? — тот не ожидал подобного ответа.

— Бывает, говорю! — девушка уже опустилась на корточки и принялась вовсю наглаживать счастливого Райли.

Хэ Тянь не выдержал и рассмеялся. Слегка обескураженный взгляд Шэ Ли переместился с Юйчи на него и застыл на долю секунды.

— Ясно, — на осознание ушло не так много времени.

— Пошли? — спросил Тянь у девушки, и та радостно кивнула в ответ.

Всю дорогу до набережной они непринуждённо болтали, и, кажется, обоих забавляло наличие Змея, который брёл позади и почему-то до сих пор не уходил, словно ему было совсем нечего делать.

Хэ Тянь подумал, что, наверное, так оно и есть и решил всё-таки вовлечь его в беседу.

— Кофе будешь? — спросил он, застёгивая воротник олимпийки под самое горло.

Они приближались к небольшому фургончику, в котором продавали напитки и всякую снедь.

— Эй, хватит с тебя кофе, — Юйчи шутливо толкнула Тяня в бок.

— Отстань, я плохо спал, — тот изучающе уставился на небольшое меню над окошком, за которым сидела продавщица.

— Молодежь, в такую погоду гуляете! Дождь же обещали! — пожилая женщина обратилась к ним.

— А мы отчаянные, бабуль, — крикнула Юйчи.

— Оно и видно, — ворчливо отозвалась та. — Что будете?

— Большой латте, и ещё чёрный без молока и сахара и… — Тянь обернулся к Шэ Ли.

— Такой же, — ответил тот.

— Серьёзно? — усмехнулась девушка. — Ещё один любитель посадить себе желудок?

Змей не ответил на её комментарий и молча дождался, пока продавщица приготовит напитки.

— Сколько за кофе? — наконец, спросил он у Тяня.

— Нисколько, — зло усмехнулся тот. — Я угощаю.

— Не люблю оставаться в долгу, — настойчиво проговорил Шэ Ли.

— Боишься, что потребую ходить следом, как это делают твои шестёрки? — Тяню вдруг до ужаса захотелось с ним подраться.

Всю неделю у него чесались кулаки, но вымещать свою агрессию на Юйчи он, само собой, не мог, и поэтому пристрастился к посещению спортзала на последнем этаже их квартирного комплекса. Беговая дорожка, скакалка, боксёрская груша — всё это было прекрасным способом снять напряжение, но живой человек подошёл бы на эту роль куда лучше.

— Смотрите сколько чаек! — вдруг заметила Юйчи, указывая на берег, покрытый тёмным песком и мелкой галькой.

— Возьмите-ка, покормите птичек, — продавщица протянула им чёрный полиэтиленовый пакет вместе с готовыми напитками.

— Что это? — Тянь заглянул внутрь.

— Зерна какие-то, — Юйчи взяла горсть и подхватила остальной пакет. — Придержи Райли, — с этими словами она побежала к самому большому скоплению птиц и принялась разбрасывать корм вокруг себя.

Разлетевшиеся кто куда чайки вскоре сообразили, что их не атакуют и постепенно рассредоточились вокруг, склёвывая еду.

Хэ Тянь дошёл до широких перил, отделявших набережную от залива, поставил напитки и привязал Райли, который уже предпринял несколько тщетных попыток сбежать. Чайки манили его, словно магнитом, да и Юйчи наверняка согласилась бы с ним поиграть, но хозяин оставался непреклонен.

— Посиди, мохнатая морда, — парень погладил его и взял свой стаканчик с кофе.

— Кстати, откуда он? — спросил Шэ Ли, кивая на пса и потягивая свой напиток.

— Нашёл на улице пару лет назад. Он перебегал дорогу неподалёку от нашей школы и угодил под машину.

Тянь вспомнил день, когда это произошло и подумал, что, если бы не пёс, они с Гуаньшанем, возможно, так и не начали бы общаться.

— У него оказались переломаны задние лапы. Пришлось долго лечить, но он оправился.

— Какой ты, оказывается, добрый, — усмехнулся Змей.

— А ты не пожалел бы животное? — спросил Тянь, впрочем, заранее зная ответ.

— Я бы не дал ему мучиться, — Шэ Ли пожал плечами.

— То есть, проще говоря, ты бы его добил.

— Не знаю, зависит от множества факторов. Бывают безнадёжные случаи.

— Мы по-разному смотрим на такие вещи, — Тяню не хотелось ввязываться в бессмысленные споры. Он замолчал и продолжил смотреть на Юйчи, бегающую вдоль берега с диким хохотом.

— А её ты где нашёл? — в голосе Змея послышалась некоторая брезгливость.

За всю прогулку они с Юйчи не перебросились и словом: их общение было изначально обречено на провал.

— Мачеха пыталась меня с ней сосватать.

— Неужто неудачно? — Шэ Ли даже слегка удивился. — Вроде бы всё при ней.

— Мы хорошие друзья, — отрезал Тянь.

— Как скажешь, — Змей снова пожал плечами и достал сигареты.

Как ни странно, он сперва протянул пачку Хэ Тяню, и в этом жесте не почувствовалось никакой корысти. Парень поделился машинально, и в голову вдруг закралась мысль, что он, быть может, не так уж и безнадёжен. Извращён изнутри, опустошён эмоционально и совершенно невыносим в данную минуту, но не безнадёжен.

— Спасибо, — Тянь закурил.

— Ты же не просто так сюда приехал? — вдруг спросил Шэ Ли, и парень вздрогнул.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебя же от них тошнит, — пояснил Змей. — От пластиковых улыбок и чопорных разговоров ни о чём. От того, какие они все ненастоящие. Кругом ёбаная сказка на миллион долларов, а внутри пусто. Будто смотришь на декорации в ахуенно дорогом театре. Кто-то проплатил спецэффекты, написал сценарий от и до, а нам остаётся только говорить реплики и делать вид, что мы наслаждаемся такой жизнью.

Хэ Тянь сам не ожидал, насколько сильно слова Шэ Ли отзовутся в его душе, но потом вспомнил, что они в этом очень похожи. Кому, как не Змею, понимать, что значит жить в семье, чьи банковские счета измеряются миллионами?

— Но ты приехал, потому что там тоже тошно, — тем временем, продолжил Шэ Ли.

Признать, что он прав, означало бы крах надеждам Тяня, что он может справиться самостоятельно. Приобретать неожиданного собрата по несчастью, а уж тем более делиться сокровенным совершенно не хотелось.

— Знаешь, я вот всё хочу тебе врезать, — он решил быть честным хотя бы в этом. — С того самого момента, как увидел на пороге квартиры.

— Ну так давай, — Шэ Ли неожиданно повернулся к нему. — Чего медлишь?

В его глазах постепенно исчезало безразличие, вскоре оно сменилось чем-то ещё. На лице отражалась апатия, в которой Тянь безошибочно определил свою, и мрачная решимость.

Он ни секунды не сомневался и врезал от души, с разворота, не сдерживая силы. Змей пошатнулся и слегка присёл, но устоял на ногах, хотя удар вышел звонким, как пощёчина.

— Сука, — он поднялся и сплюнул, вытирая рот тыльной стороной ладони.

На рассечённой губе мигом проступила тоненькая струйка крови. Мгновение спустя Змей бросился на Тяня в ответ. В этот момент истошно залаял Райли, а они сцепились, словно в клубок, награждая друг друга смачными ударами и чудом удерживая равновесие на скользких от сырости досках.

— ВЫ ЧЕГО, АХУЕЛИ?! — подоспела Юйчи. Она набросилась на Тяня сзади, ухватилась за ткань и резко потянула его назад.

Шэ Ли тоже отскочил и замер, согнувшись в три погибели. Он упёрся ладонями в колени, тяжело задышал. Его плечи, кажется, слегка вздрагивали.

— Всё нормально, не волнуйся! — запыхавшись, Тянь ответил девушке и оправил на себе одежду.

— Блядь, какое нормально, вы только что стояли и вдруг начали… Эй, Райли, успокойся, — девушка наклонилась к псу, — всё в порядке, они идиоты… Вы совсем ёбнулись, да? — этот вопрос она адресовала уже Шэ Ли.

Тянь вдруг сообразил, что Змей вздрагивал не просто так. Он смеялся. Сначала едва слышно, но затем чуть громче. Это был странный смех, но однозначно не фальшивый, просто Тянь никогда его не слышал.

Юйчи покрутила пальцем у виска, и парень резко прекратил, тоже принявшись отряхивать свою одежду. Затем он взял стаканчик с кофе, чудом уцелевший на перилах, возле которых они дрались.

— Полегчало, правда? — спросил он Тяня, делая глоток.

Тот не мог отрицать. Во всём теле разливалась блядская лёгкость, как это часто бывает после резкого всплеска адреналина. На смену ей чуть позже обязательно придёт усталость, но на долю секунды он втянул в лёгкие солёный, морской воздух и действительно почувствовал себя чуть более живым.

Гуаньшань ненавидел понедельники. В этот день у них шли сдвоенные уроки по математике и экономике, а после следовала полуторачасовая лекция по истории Китая, на которой он едва сдерживался, чтобы не клевать носом.

Небо было хмурым, как водится в начале ноября, все выходные шёл дождь, и прохожие следовали друг за другом к метро, как ленивые пингвины, медленно огибающие лужи.

Рыжий не взял с собой зонт, но предусмотрительно накинул капюшон. Цунь Тоу заболел, и он впервые шёл в школу в гордом одиночестве, заткнув уши музыкой. Плейлист подходил случаю: все песни, как одна, твердили, что жизнь — беспросветное унылое дерьмо и ожидать хорошего не стоит.

Весь первый этаж школы насквозь провонял сыростью и вонью от сменной обуви, к шкафчикам нельзя было пробиться из-за орды раскрытых, сушащихся зонтов. Гуаньшань заметил белобрысого, но решил не здороваться, незаметно скинув куртку, и прошмыгнул к туалетам.

Посмотрев в зеркало, он пригладил влажные волосы, похлопал себя по щекам, собираясь с мыслями, поудобнее перехватил рюкзак и вышел в коридор. До класса оставалось пройти всего три кабинета, но он не дошёл метров пять, застыв возле одной из дверей, как столб, когда увидел Хэ Тяня.

Тот разговаривал о чём-то с учителем прямо в проходе. За ними виднелся уже заполненный класс. Одетый с иголочки, Тянь общался с мужчиной, как ни в чём не бывало, показывая тому книжку с таким видом, словно это ему что-то должны, а не наоборот.

— Хорошо, я понял, ступай, — мужчина похлопал парня по плечу и пропустил в класс.

Рыжий вздохнул с облегчением, надеясь, что Тянь просил о том, чтобы сесть в другое место, но затем с некоторым ужасом обнаружил, что парень по-прежнему там же: за партой, которая пустовала перед глазами Гуаньшаня целую неделю.

А он с какого-то чёрта решил, что теперь так будет всегда!

Он уселся, разозлившись при этом сам на себя, что старается не издавать лишнего шума. Но вскоре в класс вошёл учитель и заткнулись почти все.

Хэ Тянь подстригся. Волосы на его затылке стали чуть короче, хотя рубашка и водолазка были всё те же. Да что там, и аромат не изменился, всё также чуть сладковатый, почти пьянящий. От него волоски на коже становились дыбом, а после сырой, прохладной улицы всё ощущалось ещё сильнее, и Гуаньшаню резко захотелось заткнуть себе нос. Вместе с запахом пришли непрошенные воспоминания, сбивающие с толку.

Урок не задался с самого начала, и он потерял нить темы, с трудом успевая конспектировать лекцию и даже не понимая, что именно пишет.

После звонка Гуаньшаня отвлекла староста, и он обрадовался, что Тяня уже не было в классе, когда он освободился.

Почему он думал, что за неделю что-то кардинально изменится? Это был всё тот же Хэ Тянь: взгляд стал другим, хотя и тот был знаком, просто рыжий не видел его достаточно давно и уже успел позабыть.

Тянь был таким, когда они только начали общаться. И эта перемена словно поделила надвое всё, что произошло между ними.

Гуаньшань наблюдал, как парень общается с одноклассниками, как ходит по школьным коридорам будто один, но неизменно с толпой, которая терялась где-то на шаг позади. Иногда в эту группу врывался Цзянь И. Белобрысый был искренне рад, что Тянь вернулся, и лишь при его появлении на его губах расцветал лёгкий намёк на ту привычную улыбку, которую Гуаньшань так хотел увидеть.

Рыжий был виной всему, что произошло, и спустя неделю это ощущалось ещё острее. Отсутствие Цунь Тоу немного облегчало задачу. Цзянь И не приставал, занятый общением с Тянем, и Гуаньшаню удавалось держать относительно безопасную дистанцию. Но с появлением лысого всё обязательно изменится, ведь тот не упустит случая побыть с компанией, и рыжему придётся что-то решать.

Совершенно очевидно, что им следовало нормально поговорить. Но доводы разума рушились под действием эмоций. Наделавший «дел» Гуаньшань боялся какого-либо разговора, как огня. Слова вообще никогда не были его сильной стороной, и он всегда мнил себя человеком действия, но что можно было сделать в такой ситуации?!

Признаться, что испугался? Сказать, что находится в тупике и совершенно не видит будущего не только между ними, но и у себя самого?

С этими тягостными мыслями Гуаньшань приготовился слушать монотонную лекцию по истории Китая, и чтобы хоть как-то улавливать нить рассказа преподавателя, он принялся бездумно листать страницы тетрадки.

«Ты был в душе, когда я понял, что сегодня один из самых счастливых дней моей жизни с тобой».

Он не сразу определил, что это не его почерк.

Гуаньшань даже оторвался от тетрадки на секунду, чтобы обвести взглядом класс, а потом опять склонился над иероглифами и будто слабовидящий пробежался по ним взглядом ещё раз.

А затем его словно обдало кипятком.

Хэ Тянь сидел впереди, так ровно, будто штырь проглотил. Вместе со смыслом записи до рыжего начало доходить, сколь велико стало расстояние между ними сейчас.

По факту — вытянутая рука. На деле — километры по пустынной прямой.

Эти слова ведь сейчас уже ничего не значили?

Ему захотелось выйти на свежий воздух: в классе было жутко душно и влажно. По стёклам снова забарабанил блядский дождь. Тишина, нарушаемая монотонным голосом преподавателя, больше не нагоняла сон, напротив, Гуаньшань чувствовал себя бодрее некуда, вот только всю скопившуюся энергию срочно требовалось куда-то деть. Желательно ударить какой-нибудь твёрдый предмет, проораться, быть может, обложить кого-нибудь матом. Раньше для этих целей прекрасно подходил Цунь Тоу, но его сейчас друга не было рядом.

Рыжий схватил рюкзак, беспорядочно свалил в него всё,что лежало на парте, подскочил с места, кажется, разбудив добрую половину дремавшего класса, и попросился выйти.

— Вы в порядке, господин Мо? — пожилой преподаватель с некоторым подозрением посмотрел на него поверх очков.

— Нет! — честно выпалил Гуаньшань, закидывая рюкзак на плечо.

Он пулей вылетел из кабинета, едва не хлопнув за собой дверью, а затем с такой же скоростью понёсся по коридору, не разбирая дороги.

— Блядь, блядь, блядь… — твердил он на бегу.

Впору было рвать на себе волосы, кричать, что есть силы, но толку ото всех этих действий было ровно ноль. Сейчас его разве что приняли бы за умалишённого или сорвавшегося из-за напряжённой учебы школьника.

Гуаньшань свернул на лестницу, взлетел на пару пролётов и замер возле выхода на крышу, который сейчас был закрыт. Переведя дух, он сел прямо на ступеньки и положил рюкзак на колени.

Вокруг не было ни души. Рыжий вдруг обратил внимание, что так и не снял брелок, который ему подарил Тянь.

Интересно, он это заметил?

Интересно, ему ещё нужно такое ничтожество, как Гуаньшань?

Вздохнув, парень достал телефон и до боли закусил губу, открывая их диалог.

«Нам лучше закончить это», — было последним, что он написал.

Слова снова застряли где-то в мыслях и написать хоть что-то адекватное у рыжего так и не вышло. Он трижды стирал всё до последней буквы.

Прозвенел звонок, послышались крики учеников, спешащих в кафетерий на обед. Кажется, за окном стих дождь, а Гуаньшань всё так и сидел, словно застывшее изваяние, с телефоном в руках и рюкзаком на коленях.

«Эй рыжик, идём кушать!» — пискнуло оповещение, и парень растерянно уставился на сообщение от Цзянь И, которое тот написал в их общий чат.

Он быстро проверил, все ли в сети. Цунь Тоу написал, что обедает дома и прислал смеющийся смайлик, а Чжэнси оценил его шутку, пожелав скорейшего выздоровления. Возле аватарки Хэ Тяня появился зелёный кружочек.

«Давайте без меня».

Всего лишь. А чего он ожидал? Великодушный Тянь уступил ему всю компанию, забирай и пользуйся. Пожинай плоды своих поспешных выводов, придурок.

Если бы можно было повернуть время вспять, рыжий пригласил бы Хэ Тяня погулять. В тот день, когда он решил, что им нужно прекратить общение тоже была пасмурная и ветренная погода. Но он бы всё равно вытащил его на улицу, и Тянь пошёл бы, потому что… Потому что это Тянь. Всегда рядом. Умеющий слушать и давать дельные советы. Заботящийся, нежный, отдающий себя целиком… А рыжий подставил его так легко, прикрывшись собственной трусостью.

Гуаньшань поднялся со ступеней, разминая затёкшие ноги и спустился на первый этаж.

В столовой собралась целая очередь, но он без труда отыскал взглядом белобрысого и Чжэнси. Они выбирали, какой гарнир взять к маринованной курице и обсуждали все за и против. Гуаньшань попросил повариху положить ему любое блюдо на выбор, а сам принялся выглядывать по сторонам макушку Тяня.

Тот нашёлся за столиком в самом конце, возле торгового автомата с шоколадками и кофе. На столе красовался пластиковый стаканчик с эмблемой оттуда. Вокруг собрались несколько девочек, смотрящих ему в рот.

Рыжий уже думал было отвести взгляд, как вдруг увидел Шэ Ли, который невозмутимо обогнул всех сидящих за столиками и опустился на стул рядом с Тянем. Брови парня тут же сошлись на переносице. Они начали о чём-то говорить, и он раздраженно махнул рукой. Судя по всему, Змей на чём-то настаивал, и, после очередного довода, девушки испуганной стайкой отскочили от стола, словно их ветром сдуло.

Гуаньшань напрягся, испугавшись, что Шэ Ли может каким-то образом решить, что Тянь остался один и натравить на него кого-нибудь.

— Эй, смотрите, там к нашему красавчику подкатил мутный тип! — к счастью Цзянь И тоже заметил начинающуюся перепалку.

— Как бы не вышло драки, — пробормотал Чжэнси. — Забирайте еду, — велел он, когда на линию раздачи поставили их подносы.

Тем временем, конфликт, кажется, разрешился в ничью пользу. Шэ Ли что-то бросил Хэ Тяню напоследок, резко поднялся и вышел из-за стола.

Рыжий случайно оказался на его пути и несильно задел плечом, однако Змей раздражённо обернулся, бросив: «Свали с дороги, нищенка».

И именно в этот момент у Гуаньшаня окончательно отказали тормоза.

Он развернулся, толкая поднос с едой вперёд и вверх. В результате содержимое тарелок вылилось Змею на голову, и он взвыл от неожиданности. Толпа, собравшаяся вокруг них, ахнула.

Рыжий повалил Шэ Ли на пол, не дожидаясь, пока тот сориентируется и, кажется, впервые в жизни испытывал такое нереальное наслаждение от драки.

Он ударил в лицо наотмашь, и кисть сразу же пронзила адская боль, но глаза в этот момент уже застелила красная пелена.

Последним, что он слышал, был девичий крик: «МАМОЧКИ, У НЕГО ЖЕ НОЖ!»

А затем его что-то кольнуло чуть ниже рёбер.

Комментарий к 35. Ножевое https://youtu.be/rncz96Lrrjc Urban Species – Destructive для тех, кому хочется атмосферы и у кого нет предубеждений насчёт старого британского хип-хопа :)

====== 36. Нам нужен новый день ======

Гуаньшань спал, его лицо выглядело расслабленным. Наконец-то подействовали лекарства, и поэтому Тянь решил посидеть в палате ещё немного. По крайней мере дождаться медсестру, чтобы убедиться, что всё действительно в порядке. Он почти успокоился. Страшно было только в самом начале, когда Тянь рванул к месту драки через всю столовую, на ходу сшибая столы и стулья.

Гуаньшань лежал под Шэ Ли, держался за живот и в полной растерянности смотрел на багровое пятно на футболке, которое медленно, но верно увеличивалась в размерах. Он не вполне осознавал, что произошло, и Шэ Ли, кажется, тоже. Змей нависал над ним ещё секунду, а потом его рука дрогнула, и он выронил ножик. Подскочив, будто подстреленный, парень дал дёру из столовой так быстро, что никто толком не сообразил, что произошло.

Чжэнси стоял ближе к Гуаньшаню и поэтому сориентировался быстрее всех и сразу же побежал за медсестрой. Цзянь И уже кричал что-то в мобильный, видимо пытался поторопить скорую. Какая-то девушка протиснулась к ним из толпы, выхватила платок и опустилась перед Гуаньшанем на колени. Тянь уже сидел на полу и держал парня за плечи, вцепившись в них мёртвой хваткой.

— Ты… — удивлённо выдохнул рыжий, повернув голову.

— Тише, не дёргайся, — попросил Тянь, и животный страх, мигом проникший под кожу, заставил волоски на руках подняться дыбом. — Чёрт возьми, Шань… — растерянно пробормотал он следом и вдруг отвлёкся на девушку, которая пыталась его оттолкнуть.

Пожалуй, она делала это как-то слишком рьяно. Он даже захотел накричать на неё, но потом понял, что та прижимает к ране платок, который блядски быстро впитывает кровь.

Это был второй раз за всю его недолгую жизнь, когда страшно сделалось до такой степени, что он не смог даже двух слов связать. Его сильно трясло, зубы стучали, не попадая друг на друга, мгновенно прошиб холодный пот. Он только бормотал бесконечное «Шань, держись» бесчисленное множество раз, как молитву.

Апатия дошла до пиковой отметки и разорвалась в клочья, от мысли, что он может потерять рыжего прямо сейчас. В буквальном смысле и навсегда. Тянь нашёл в себе готовность простить, забыть всё, ползать у Госпожи Смерть в ногах по стеклу и дерьму, лишь бы не случилось самого страшного.

Лишь бы с Гуаньшанем всё было в порядке, и он не умер. Только бы он не умер!

Страх снова стать свидетелем смерти, схватил за горло и едва не довёл до панической атаки. Тянь вспомнил, как маленький лежал в постели с мамой. Будто наяву услышал её сиплый голос, срывающийся на хрип, почувствовал хрупкие ладони, за которые держался до самого конца.

Было ли это плодом его детского воображения, или он правда стал случайным свидетелем прихода смерти, но в ту страшную ночь действительно резко похолодало, а руки мамы из тёплых и сухих, превратились в липкие и костлявые. Словно кто-то подменил женщину, лежащую в постели, а, может, к тому моменту уже забрал навсегда.

Она перестала отвечать. Тянь звал, но никак не мог понять, что она ему говорит. В конце концов хрипы превратились в чьё-то жуткое утробное рычание. Мальчик крепко зажмурился, задержал дыхание, но мамины руки отпустить так и не решился.

Утром, когда он открыл глаза, то сразу понял, что её не стало.

— ТЯНЬ, ХЭ ТЯНЬ!

Кто-то настойчиво тряс его за плечи, возвращая из кошмара в реальность. Парень, наконец, вынырнул из глубокого колодца воспоминаний и шумно хватанул воздух ртом.

— Его увезли в больницу. Мы собираемся тоже. Уроки отменили, — тараторил Цзянь И. — Тянь, блядь, да очнись же ты наконец!!!

— Эй, ты как? — озабоченно поинтересовался Чжэнси, помогая ему подняться на ноги. — Ты пиздец, какой бледный. Всё нормально?

— В порядке, — парень сглотнул сухой ком. — В какую больницу?

— Идём-идём! Скорее! — блондинчик принялся подталкивать их в спину.

В столовой ещё оставались ученики, но стало непривычно тихо. Поварихи звенели посудой где-то на кухне и негромко причитали. Кто-то показывал пальцем на место драки и следы крови на полу, которые ещё не успели отмыть. Подоспевшие учителя восклицали и ахали, будто не вполне веря, что в их школе могло случиться такое.

— Надо покурить… — пробормотал Тянь и полез за пачкой, когда они вышли на крыльцо.

— В своём уме? — прервал его Чжэнси. — Выйдем за территорию.

Если бы не помощь ребят, которые почти всё это время находились рядом, не спуская с него глаз, он бы наверняка вляпался в неприятности. Чжань скоординировал остальных желающих проведать рыжего, помог добраться и собрал группу из учащихся на первом этаже госпиталя, куда привезли Гуаньшаня. Цзянь И поговорил с заместителем по воспитательной работе, а также с директором, с мамой Гуаньшаня и школьным психологом.

Они решили всё, оставив Хэ Тяня дежурить возле кровати рыжего.

Теперь он был просто обязан их как следует отблагодарить. Но, к сожалению, всё, что парень мог сейчас — это смотреть на бледное, будто посеревшее лицо Шаня, прикрытое кислородной маской. И пытаться унять блядскую, уже порядком поднадоевшую дрожь.

Гуаньшань жив. С ним всё будет в порядке, по крайней мере, так сказал врач. Всё закончилось, его зашили, напичкали лекарствами и сказали, что он проспит, как минимум, до глубокой ночи. А когда придёт в себя, рядом уже будет мама. Ей разрешили остаться: школа вызвалась оплатить все расходы за их пребывание в госпитале.

Хэ Тянь сжал ладони в кулаки и сглотнул.

Он бы с радостью остался здесь тоже. Положил бы голову к Гуаньшаню на колени и спал, с тревогой вслушиваясь в чужое дыхание. Потерять его ещё раз, причём навсегда — эта мысль грозилось возглавить хит-парад его ночных кошмаров.

И плевать, что рыжий говорил, будто им надо закончить. Плевать, что он повёл себя, как скотина, и бросил его, ничего толком не объяснив. На всё плевать, лишь бы остаться рядом с ним, живым и дышащим, хоть на минуточку. Побыть как можно ближе, в тишине, и сказать, как много этот упёртый придурок для него значит.

— Эй, — в палату тихонько прошмыгнул Цзянь и шёпотом спросил. — Есть хочешь?

Хэ Тянь отрывисто мотнул головой.

— Пойдём хотя бы перекурим. Разговор есть, — блондинчик настаивал, но говорил серьёзно, что было относительной редкостью, учитывая всю живость его натуры.

— Только ненадолго, — Тянь недовольно поднялся и решил не брать с собой олимпийку, надеясь вернуться за ней позже .

Цзянь И вывел его на пожарную лестницу, примыкающую к зданию госпиталя с улицы, и притащил на последний этаж. На улице моросил мелкий дождик, но лестница располагалась под навесом, и капли на них не попадали.

Хэ Тянь закурил и упёрся локтями в железные перила.

— Что у вас случилось? — серьёзно и тихо спросил Цзянь И.

— Ничего… как видишь, — парень затянулся.

— Вижу, что поругались. А теперь вот это. Что, нахуй, произошло? Где ты был, какие у тебя за тёрки со Змеем?

— Слишком много вопросов, — Тянь вяло поморщился и посмотрел на тлеющий огонёк сигареты. — Во-первых, мы не ругались. Ничего не случилось, я был в Гонконге, а во-вторых, с Шэ Ли меня кроме учёбы ничего не связывает. Я могу идти? — с этими словами он затянулся ещё раз, так глубоко, что дым царапнул лёгкие.

— Нет, — Цзянь преградил путь. — Пока не объяснишь, почему рыжий подставился под нож.

— Не знаю, почему! — раздражённо ответил Тянь. Это была чистая правда. Он понятия не имел, каким образом этого идиота так угораздило.

— Уж мне-то не пизди, — в голосе блондина вдруг зазвучали металлические нотки. — У вас всё было прекрасно, как минимум, пару недель назад. Потом вы медленно перестали общаться. А потом ты уехал.

— Послушай, — Тяню надоело объясняться перед Цзянем. — Какая разница, что случилось? Что от этого изменится сейчас?

— Вы расстались?

— Мы не встречались.

— Не пизди! — Цзянь повысил голос.

— Ладно! — Тянь поднял руки, — ладно! Он меня кинул. Счастлив?

На лице блондина отразилось лёгкое недоумение. Он растерялся, на секунду нахмурился, решая что-то про себя.

— Я думал… наоборот, — наконец, ошеломлённо пробормотал он.

— В смысле, блядь?! — Тянь уже устал чему-либо удивляться.

Он пиздец как устал, если говорить откровенно. Но куда больше всех этих выяснений его волновало состояние рыжего, и он снова шагнул вперёд, намереваясь, если потребуется, сместить Цзяня силой.

— Когда ты уехал, рыжик был сам не свой, — тот вдруг заговорил. — Он без конца глазел на твою парту, каждое утро высматривал кого-то в толпе, ничего толком не жрал и вообще, скорее походил на приведение и, блядь, он был даже бледнее меня! Я подумал, это ты его бросил и, честно говоря, уже собирался сказать тебе, какой ты мудак, но раз всё так, как ты говоришь…

Цзянь И оборвал речь и выглядел ещё более озадаченным, чем за пару секунд до этого. Хэ Тянь удивлённо замер.

— А потом эта склока с Шэ Ли сегодня! Я испугался, что рыжик это начал, потому что Змей подходил к тебе! — возмущённо закончил Цзянь.

До парня вдруг дошло, что, с одной стороны, всё действительно могло выглядеть именно так. Но с другой…

Гуаньшань искал его? Глазел на парту?

— Быть не может, — пробормотал он, всё-таки оттесняя блондина от лестницы.

— А ну быстро вали к нему! — воскликнул Цзянь И. — Вали и скажи всё нормально, когда он очнётся! Скажи, что любишь его, или я, блядь, буду звать тебя мудаком до конца твоей ёбанной жизни!!!

Хэ Тянь улыбался, сбегая по лестнице. На душе вдруг стало так легко, словно он воспарил над полом, перестал пользоваться ногами и летел. В каком-то смысле так оно и было, ведь парень перепрыгивал почти весь лестничный пролёт целиком, ловко приземляясь на пол. На третьем этаже он умудрился до смерти напугать двух несчастных медсестёр, а перед вторым затормозил и дал себе время отдышаться, чтобы ещё раз всё обдумать.

Гордость неожиданно вступила в нешуточную схватку с чувствами.

Гуаньшань приоткрыл один глаз на пробу. Тот сразу же защипало от света, и он прекратил всяческие попытки, вместо этого прислушиваясь к тому, что творится вокруг.

Судя по запаху, свету и одеялу, которым его накрыли, он находился в больничной палате. Рыжий уже бывал в такой однажды. Кровать жёсткая, лампы над головой слишком яркие, кругом запах стерильности и мерный гул каких-то медицинских приборов.

Собравшись с силами, Гуаньшань ещё раз открыл, но на этот раз уже оба глаза. Перед ним была дверь. В палате стояли несколько коек, на одной из них лежал кто-то ещё, но рыжий не разобрал боковым зрением, а поворачивать голову он пока боялся.

С другой стороны кровати стояла тумбочка и обыкновенный железный стул, на котором висела знакомая спортивная олимпийка.

Хэ Тянь здесь?

Гуаньшань попытался вспомнить, что произошло, но на всё тело вдруг навалилась жуткая слабость, и он отключился.

В следующий раз он пришёл в себя и увидел Тяня, сидевшего на стуле, где ранее висела куртка. Парень напряжённо всматривался в экран телефона. С другой стороны кто-то едва слышно переговаривался: видимо, к человеку на койке по соседству заглянули посетители.

— Эй, — едва слышно прохрипел рыжий. Он ожидал большего от собственного голоса, но в горле пересохло и вышло только это.

Тянь оторвал взгляд от телефона и внимательно, с тревогой вгляделся в его лицо.

— Что произошло? — спросил Гуаньшань, пытаясь понять, почему Хэ Тянь здесь, рядом с ним.

— Вы сцепились с Шэ Ли. У него оказался нож, — спокойно пояснил парень.

— Ауч, — в боку отозвалось незамеченной доселе болью. Рыжий сообразил, куда ударили, но не помнил самого момента.

— Тебя привезли в больницу, зашили и дали таблетки. Правда ты должен был очнуться позже, — продолжил Тянь. — Твоя мама здесь, беседует со школьным советом.

Гуаньшаню стало страшно. Очевидно он был инициатором драки, и это так просто не оставят. А вдруг его исключат?

— Шэ Ли на тебя напал, — будто слыша его мысли, объяснил Тянь. — Цзянь и Чжэнси сразу выступили свидетелями, да и не только они. Ты просто шёл мимо, а он взъярился непонятно на что. Самозащита.

— Чёрт, — рыжий помнил, что взъярился как раз-таки он. Но друзья его покрывали.

Друзья. Гуаньшаню на мгновение стало тепло и гордо от мысли, что он мог называть этих ребят так. Пару лет назад о таком и подумать нельзя было.

— Я позвонил Цунь Тоу. У него спала температура, но из дома выпустят только завтра. Он приедет с утра.

Хэ Тянь выглядел болезненно бледным и напряжённым, хотя внешне этого нельзя было сказать наверняка, если не приглядываться. Под глазами круги, как и раньше, когда он плохо спал. Щёки слегка впали, он, кажется, похудел. Гуаньшань слишком часто наблюдал за ним, чтобы понимать — парень находился на грани. Как и он сам…

— Тянь, — рыжему хотелось как-то начать разговор, хоть время было не самое подходящее.

— Отдыхай, — тот не стал его слушать и поднялся. — Завтра с утра придёт почти весь класс.

— А ты? — Гуаньшань задал этот вопрос, когда Тянь уже стоял в дверях.

— Наверное, — он неопределённо пожал плечами и вышел.

Рыжий предпринял попытку поднять руки и потереть лицо. К вене была подключена игла от капельницы с каким-то лекарством, и вся кисть почему-то противно ныла. Наверное, потому, что этой рукой он ударил…

Ударил Змея с такой силой, словно собирался убить. Такой злости он ещё не испытывал, и это пугало. В неё намешалось слишком многое: обида на собственное бессилие, внезапный приступ беспочвенной ревности, досада, что он не может как-то повлиять на ситуацию…

— Милый! — в палату вошла мама, а следом за ней какая-то медсестра и мужчина в белом халате. Видимо, доктор.

— Очнулся? Крепкий орешек! — мужчина усмехнулся и взял папку, закрепленную на спинке койки. — Встанет на ноги быстрее, чем я думал! — сделав несколько пометок, он проследил за тем, как медсестра отключила капельницу и измерила температуру.

— Как ты? — мама села на тот же стул, где несколько минут назад находился Тянь.

Рыжий испытал острое желание признаться ей во всем здесь и сейчас, но осёк себя.

— Все хорошо. Прости, что заставил волноваться… — пробормотал он, чтобы не пугать женщину молчанием.

— Тебе не за что извиняться! — возмутилась та. — Это ему надо просить прощения! И всей его семейке! — последнее мама выплюнула с таким презрением, будто только что вынужденно копалась в помоях.

— Ты виделась с семьей Шэ Ли? — уточнил Гуаньшань.

— Конечно! Явились по звонку директора, — женщина поморщилась. — Встретились прямо в коридоре, где как раз были все твои друзья. И, знаешь… Это здорово, что у тебя в жизни появились такие люди, — она немного смягчилась, — особенно Тянь.

— А что он? — рыжий слегка напрягся.

— Я никогда не думала, что он может так говорить со взрослыми. На секунду стало страшно… Но, оказалось, их семьи друг друга знают, и он у них на хорошем счету. Они обещали применить все необходимые меры, а его отец принёс извинения мне лично…

— Да уж, — Гуаньшань смог выдавить только это.

И без того было стыдно за все свои поступки, а теперь ещё и это. Хэ Тянь даже в таком положении проявлял невиданную тактичность. Хотя, может, дело было в его матери. Это ведь она готовилась там краснеть, а вышло иначе. В любом случае женщина едва ли не светилась от гордости, и от этого стало чуточку легче.

— Мам, — позвал рыжий. — Помнишь, мы как-то говорили о том, что я перестал рассказывать тебе, что происходит?

— Да, — женщина удивлённо на него посмотрела. — Что-то случилось?

— Почти, — он постарался как можно быстрее развеять её страхи. — Не волнуйся. Я просто хочу попросить у тебя совета.

— Спрашивай конечно! — она подалась вперёд и взяла его за руку.

— Как бы ты поступила… если бы обидела человека, который тебе жутко важен?

— Погоди, если он тебе жутко важен…

— Ну, считай, что я облажался и обидел человека, а потом понял, что не хотел этого, но всё слишком сложно, чтобы просто извиниться…

— Поговорить надо в любом случае, — мама нахмурилась и, кажется, принялась гадать, о ком Гуаньшань ведёт речь.

— Я даже не знаю, как начать разговор, — он вздохнул. — Этот человек слишком гордый. Я боюсь, что уже поздно…

— Если ты для него также важен, то он даст тебе шанс, — женщина едва заметно улыбнулась.

— Эй… — теперь нахмурился Гуаньшань.

— Не бойся признавать ошибки, если совершил их, милый, — она погладила его по ладони. — Мы все их совершаем.

— А если он не сможет простить? — рыжий осёкся.

Как будто его мама могла в этом как-то помочь! Повёл себя, как эгоистичный ублюдок, а теперь просит совета, как маленький, словно всё можно решить дружеским похлопыванием по плечу и фразой, что всё будет нормально.

— Сделай первый шаг, — она отпустила его руку. — Я думаю, он простит.

Рыжий вдруг всерьёз решил, что она поняла, о ком он спрашивал. Но мама ничего не сказала, только поправила его подушки с одеялом, и пообещала прийти завтра в обед.

Бессонная ночь, проведённая в больнице, показалась Гуаньшаню самой длинной в его жизни. Он дважды заряжал телефон, сажая его только потому, что не выключал экран, без конца обновляя сообщения в мессенджере и глядя на знакомую аватарку с зелёным значком, оповещающим, что пользователь онлайн. Хэ Тянь ничего не писал в их общий чат, зато остальных будто прорвало. Обсуждали, разумеется, Шэ Ли и его семью. А ещё слухи, что его переведут в другую школу, и что рыжего теперь защищают все, кому не лень.

От такой внезапно свалившейся на голову популярности хотелось только противно морщиться.

Гуаньшань не планировал привлекать к себе столько внимания, он сам не понял, что именно на него нашло, когда он бросился на Змея. Старые обиды вкупе с новыми? Когда-то давно он тусовался с ним в банде и занимался обыкновенным подростковым хулиганством… А что случилось потом? Шэ Ли и раньше казался ему неадекватным, но это ощущение притупилось, когда рыжий начал общаться с Хэ Тянем и ребятами… Видимо, он недооценил возможную опасность. Этот удар ножом можно было воспринимать, как намёк самой судьбы, что он где-то крупно облажался.

Хэ Тянь был онлайн, но, разумеется, ничего не писал. В их диалоге так и висело это проклятое «Нам лучше закончить это».

Лучше? Нихуя не лучше, но что предложить взамен, рыжий не знал. Хэ Тянь вряд ли к нему вернётся. Всё не станет, как прежде, это точно. Да и желания дружить с ним Гуаньшань в себе не находил, сколько не пытался.

Он хотел быть рядом, но не как школьный приятель. И дело заключалось не только в сексе, рыжий чувствовал, что проебал нечто важное, и от этого болело едва ли не больше, чем под рёбрами, где заживала рана.

Утром он спросил медсестру, можно ли ему встать и прогуляться. Та осмотрела бинты и согласилась, при условии, что он будет максимально осторожен, и рыжий с радостью заверил, что подойдет самым медленным шагом из всех возможных.

Это и вправду оказалось тяжело. Мышцы затекли от лежания в одной позе, а бинты непривычно тянули: Гуаньшань испугался, что рана откроется и у него начнётся кровотечение посреди холла больницы. Однако обошлось без происшествий, и он достиг торгового автомата, в котором взял себе стаканчик крепкого чёрного кофе. Тянь всегда пил такое, потому что мало спал, и рыжему сегодня тоже требовалось хоть немного энергии. Он собирался начать, пожалуй, самый тяжелый разговор за всю его жизнь.

— Тебе уже можно вставать с постели? — вопрос был задан в спину, но от горького привкуса кофе и знакомого голоса мигом свело желудок.

— Сказали, что можно, — хрипло ответил он, с трудом проглотив напиток.

Хэ Тянь стоял перед ним в той же одежде, что и вчера, разве что футболку сменил. По лицу было ясно, что не только рыжий вчера мучился бессонницей.

— Ты с ребятами? — было неловко спрашивать, что Тянь здесь забыл.

— Нет, — ответил тот, запнувшись. — Я один.

— А, — промямлил Гуаньшань и отпил ещё немного кофе.

— Американо? — Хэ Тянь бросил взгляд на содержимое пластикового стаканчика.

— Никак не могу проснуться.

Они отошли к зоне встреч для посетителей и пациентов. Возле панорамного окна стояли два диванчика и журнальный столик, заваленный какими-то старыми, потрёпанными журналами. К счастью, в холле госпиталя было тихо и ни единой живой души, не считая уборщицы и администратора за стойкой.

Гуаньшань боялся садиться и пошёл к окну, из которого открывался вид на небольшой садик и клумбы с цветами, прибитыми к земле вчерашним дождем. Он неожиданно отметил, что на улице сделалось ясно. Солнечные лучи, проникающие через стекло, приятно согревали.

— Погода лучше, чем вчера, — заметил Тянь, остановившись поблизости.

— Новый день, — задумчиво пробормотал рыжий.

Они замолчали, и он буквально кожей ощутил, как сильно Хэ Тянь ждёт. Непонятно только, чего именно. Он ведь пришёл сюда так рано не просто так?

— Я хотел поговорить… вчера, — Гуаньшань начал первым.

— Знаю, — едва заметно кивнул Тянь.

— Ты же ушёл, — озадаченно заметил рыжий.

— Тебе надо было отдохнуть.

— Наверное, ты прав, — согласился он.

— Почему вы сцепились? — Хэ Тянь не уточнил с кем, но всё и так было ясно.

— Он назвал меня нищенкой, — сухо процедил Гуаньшань. — Накипело.

— Понятно, — парень удовлетворился ответом и снова замолчал.

— Ты знаешь, мы с мамой иногда ездим к отцу, — продолжил рыжий. — Обычно я стараюсь говорить ему, как у меня дела, потому что она очень радуется, что мы продолжаем общаться… Хотя нормальным такое общение не назовёшь. Последний раз речь зашла о моих друзьях и о том, есть ли у меня кто-нибудь.

Гуаньшань отпил немного кофе. Он и без него проснулся, но сейчас напиток удобно маскировал дрожащие руки.

— В общем я ничего толком не смог ответить. Но зато здорово испугался…

— Отца?

— Да нет, он хоть и надеется выйти раньше каждый год, не думаю, что ему так легко это позволят, — рыжий пожал плечами. — Я испугался, потому что не знаю, что меня ждёт дальше. Понимаешь, другие школьники, они, ну… к примеру планируют куда-то поступать. А я никогда об этом не думал.

— Почему? — Тянь не смотрел на него, спрашивая очень тихо и спокойно.

— Я думал, что для начала неплохо просто выжить. А потом встретил всех вас, поступил в старшую школу. И мы с тобой… — Гуаньшань запнулся, не зная, как сказать лучше. — Я испугался, Тянь. Всего. Ответственности, вопросов, которые непременно бы возникли, осуждения со стороны… Я думал, что мы с тобой слишком разные, что мне за тобой не угнаться. Всякое думал, если честно.

Рыжий прервался, чтобы допить кофе и повертел пустой пластиковый стаканчик в руках. Хэ Тянь молча ожидал продолжения.

— И поэтому я сделал самое простое… Наверное. Это ведь бегство, правда? — Гуаньшань нашёл в себе силы, чтобы посмотреть на Тяня рядом. Тот застыл, вглядываясь в пейзаж за окном. — Но от себя не убежишь.

— В этом ты прав, — наконец, подал голос он.

— Прости, что я повёл себя, как эгоист. Мне бы следовало поговорить с тобой и как-то всё объяснить, но я не знал с чего начать.

— Хотя бы с этого уже неплохо, — Тянь посмотрел на него краем глаза и вдруг добавил. — Знаешь, кое-кто хотел с тобой встретиться. Он ждёт на улице.

— Кто? — удивился Гуаньшань.

— Идём, тебя ведь выпустят ненадолго? — парень уже двинул было к выходу.

— Эй, я же не могу в таком виде, — рыжий развёл руками в стороны. Больничная сорочка явно не подходила для прогулок по промозглой осенней улице.

— Вот, возьми, — Тянь стащил с себя олимпийку. — Это срочно.

Гуаньшань был настолько озадачен ситуацией и невнятным исходом разговора, что накинул одежду на плечи, не задав ни единого вопроса. Тянь повёл его к главному выходу и кивнул охраннику, который беспрепятственно выпустил их за территорию в таком виде. Одноразовые больничные тапочки не подходили для прогулок по мокрому асфальту и быстро намокли, но любопытство было сильнее неудобства. Рыжий упрямо следовал за Тянем, попутно думая, что, наверное, он последовал бы за ним и в более худшем состоянии, чем сейчас.

— Эй, мохнатая морда, смотри, кто здесь! — голос парня потеплел, и Гуаньшань выглянул у него из-за спины, замечая Райли, привязанного к дереву возле цветочной клумбы.

— Блядь, ты привёл его сюда… — ошарашено пробормотал он, и пёс залился счастливым лаем.

Наклоняться было сложно, и поэтому Гуаньшань присел перед ним на корточки.

— Спокойно, аккуратно! — скомандовал Тянь, и собака будто бы поняла просьбу, сразу же поумерив пыл.

— Привет-привет, — рыжий принялся гладить его, и рассмеялся, когда Райли предпринял попытку вылизать всё его лицо.

Солнце по-прежнему светило, и ветер немного поутих. Если не считать мокрого асфальта и непросохшей земли, можно было подумать, что на дворе всего лишь-то позднее лето.

— Я так по тебе скучал, — пробормотал рыжий, обнимая пса.

— Он по тебе тоже, — заметил Тянь.

Говоря об этом, они, кажется, имели в виду не только собаку. И хотя разговор в целом не закончился ничем, Гуаньшань не сомневался, что Тянь его услышал. Наверное, ему теперь нужно было время на принятие решения, но он был готов ждать сколько потребуется.

— Ребята приедут через пару часов, — заметил Хэ Тянь. — Тебе нельзя быть на улице слишком долго. Простудишься ещё…

— Да, — спохватился рыжий. — Надо возвращаться…

Повисло неловкое молчание. Он думал ещё раз добавить, что сожалеет, но потом решил оставить лишние слова.

— Спасибо, что выслушал, Тянь, — вместо этого сказал он.

— Спасибо, что поделился, — ответил тот, перехватывая поводок Райли.

В это мгновение он случайно коснулся его ладони, и по коже словно пробежалась сотня мелких электрических разрядов. Рыжий испытал острейшую физическую потребность в прикосновении к этому человеку, но кругом уже начали собираться люди, да и лезть с объятиями после всего произошедшего стало бы до крайности нелепо. Рука Тяня дрогнула, и он посмотрел Гуаньшаню прямо в глаза.

— Я могу заехать вечером, — сказал он, не разрывая зрительный контакт.

— Было бы здорово, — поспешно ответил рыжий, и Тянь едва заметно улыбнулся ему, подзывая пса.

Гуаньшань проводил его взглядом до стоянки такси, и вдруг вспомнил, что всё ещё стоит в его олимпийке.

— Тянь! — крикнул он, когда парень уже о чём-то договаривался с таксистом. — А куртка?

— Завтра отдашь, — тот лениво махнул рукой и забрался в машину вслед за Райли.

— Хорошо, — одними губами прошептал рыжий, зная, что его уже не услышат. — До завтра, Тянь.

Он сощурился, следя за тем, как машина исчезает за поворотом, а затем посмотрел прямо на яркое солнце. Может, его мама была права и всё не так уж плохо?

Комментарий к 36. Нам нужен новый день https://youtu.be/c8mqNm0JDW4 Hugo – Dark Days. Как обычно, для атмосферы.

Boy let the sunlight heal this black

Throw our sorrows in the sea

Let cold water wash away

All you need it's a new day

Вольный перевод от меня:

Позволь солнечному свету излечить тьму.

Выброси все печали в море,

Пусть холодная вода смоет их.

Всё, что тебе нужно, это новый день.

====== 37. Я сделаю это для тебя ======

— Ты только посмотри! — Цунь Тоу снова подсунул Гуаньшаню экран мобильного телефона, возбуждённо тыкая в фотографии кроссовок.

— Ну чего там? — незлобно отозвался тот, отвлекаясь от тетради с заданием по математике.

— Чего там?! — оскорблённо возмутился лысый. — Лимитированная коллекция. Всего три тысячи пар, в коллаборации с известным баскетболистом!

— И ты, конечно, хочешь такие, — рыжий усмехнулся, лёг на сложенные руки и попытался вытянуться, насколько то позволяла парта, за которой он сидел.

Перерыв на обед уже подходил к концу, они поели и теперь всей компанией пытались проверить домашние задания друг друга. Это вошло в привычку с начала года. Цзянь И был инициатором, но упорно отдавал свои работы Чжэнси, а тот, в свою очередь делился с Хэ Тянем. Цунь Тоу проверял его работу, а Гуаньшаню доставались каракули лысого. Собственную тетрадку с заданием по математике сейчас просматривал белобрысый. Круговая порука, несомненно, выручала лишь нескольких из них, но зато было весело.

Рыжему, который пару дней, как вышел из больницы, многое стало казаться веселым и интересным. Даже то, на что он раньше и внимания не обращал.

— Эй, так нечестно, у тебя ни единой ошибки, — Тянь подбросил тетрадку Чжэнси.

— У тебя тоже, — сказал Цунь Тоу, по-прежнему глядя в телефон.

— Ты вообще смотрел, что я там написал? — Тянь усмехнулся. — И что за кроссовки?

Лысый пересел за свободную парту перед парнем и с остервенением присел тому на уши. Рыжий скептически оглядел его неразборчивую писанину и вздохнул, продолжив править и слушая их диалог краем уха.

— Они крутые, согласен. Но при всём желании, парни! — Хэ Тянь рассмеялся. — За ними километровые очереди со старта продаж! Местами даже приторговывают в интернете. Можно купить, но такое место в очереди стоит в три раза дороже кроссовок. Я на это не куплюсь.

— У тебя же денег куры не клюют, — фыркнул Цзянь И. — А я, между прочим, на них копил полгода!

— А сколько стоят? — Чжэнси заложил руки за голову и откинулся на спинку стула. Сидящий позади белобрысый неосознанно, но заметно для Гуаньшаня, принялся гладить парня по волосам.

— Почти две тысячи!

— Нихуя себе, — кажется, Чжань впервые не выбирал выражений, и услышавший это Цунь Тоу громко рассмеялся.

— А я вам про что, пацаны!

Рыжий разозлился, что лысый снова наделал тупых ошибок из-за невнимательности, закрыл тетрадку и со всей силы треснул ею парню по затылку.

— Исправляй давай, — он дождался, пока Цунь Тоу посмотрит на решения и быстро вышел из класса.

Дойдя до туалета, Гуаньшань первым делом огляделся по сторонам. Убедившись, что никто за ним не увязался, он достал мобильный и зашёл на сайт сети спортивных магазинов, в одном из которых работал. Его ожидания оправдались: на сайте уже представили эту модель. И, что ни говори, кроссовки были очень красивые. Рыжий на всякий случай уточнил наличие, спросив управляющего прямо в чате.

«Привет, поставка будет завтра. Можешь потрогать, как раз твоя смена!» — быстро ответил тот.

«За ними правда очередь?» — Гуаньшань не питал особых надежд, но день рождения Хэ Тяня наступал через неделю, и ему хотелось попробовать.

«И я счастливый обладатель одного из первых десятков мест в этой очереди, благодаря моей работе!» — управляющий прислал довольный смайлик.

Рыжий заблокировал телефон и вздохнул. А затем снова разблокировал и посмотрел на остаток на электронном кошельке. У него были отложены кое-какие деньги: он планировал дотянуть до Рождества, чтобы получить премию за хорошие продажи, и купить себе велосипед.

Сейчас, не считая зарплаты за октябрь, почти хватало на покупку этих кроссовок. Велосипед мог подождать, в конце концов, Тянь же сказал, что они крутые… Вот только с очередью появлялась проблема.

Гуаньшань успел ко звонку, и почти сразу же вслед за ним в класс вошёл преподаватель. Началось занятие, и мысли о кроссовках пришлось отложить. Хотя рыжий без конца пялился Хэ Тяню в затылок, по правде говоря, это уже не бесило, потому что он привык. Решил пример, посмотрел на его шею и чуть ниже, на воротник рубашки, а затем по линии плеч, изучая складки на ткани.

Тянь сидел спокойно и ровно, в отличие от Гуаньшаня, который имел дурацкую привычку разваливаться за партой. И если раньше он постоянно получал замечания от учителей по этому поводу, то теперь его почти не было видно за широкими плечами Тяня.

К концу дня у него заурчало в желудке. Последним в списке предметов стояла история Китая, и он бы с радостью уснул на лекции, но голод оказался сильнее. Оторвав кусочек бумажки, рыжий накарябал на нём «Хочешь лапши?» и осторожно ткнул сложенный комок Тяню между лопаток. Тот виртуозно изобразил, будто чешет спину и забрал записку.

Через секунду на столе у Гуаньшаня лежал ответ, написанный с обратной стороны.

«Это свидание?».

Вопрос сопровождался нарисованной рядом ехидной рожицей, и в любое другое время рыжий бы обязательно возмутился, но с момента драки с Шэ Ли и их разговора в больнице, Гуаньшань постарался пересмотреть кое-какие жизненные принципы.

Например, начать делать то, что действительно хочется, не задумываясь о последствиях в столь долгосрочной перспективе.

«Да», — ответил он, предвкушая реакцию Тяня.

И она последовала. Рыжий не ожидал, что это его настолько удивит.

Хэ Тянь скомкал бумажку, спрятал её в карман штанов и едва заметно обернулся назад. Гуаньшань хмыкнул, наслаждаясь его обескураженным выражением лица. До самого звонка Тянь ёрзал на стуле, словно только и ждал, чтобы переспросить, не шутка ли всё это?

Однако настоящего свидания не получилось, потому что в лапшичную в итоге пошли все. Цунь Тоу предложил идею прежде, чем Гуаньшань собрал учебники и тетрадки в рюкзак, но по выражению лица Тяня было ясно, что они ещё вернутся к этому разговору.

Гуаньшань не был с ним наедине с той самой встречи в больнице. К нему постоянно кто-то приходил, не считая мамы, а когда выписали, она и дома решила не спускать с него глаз. Выход в школу через пять дней вынужденной изоляции стал для него своего рода спасением. Он писал Тяню, пока сидел один, а мама уходила на работу, но из-за уроков парень не отвечал регулярно, да и рыжий пытался потратить время с пользой и поскорее наверстать упущенное, чтобы потом не корпеть над книгами.

Он бы никогда не подумал, что удар ножом может так изменить отношение к жизни. Может, не совсем кардинально, но хотя бы подкорректировать. Гуаньшань думал о Тяне, о том, как тот, должно быть, чувствовал себя всё то время, что рыжий пытался разобраться в себе. От этого становилось паршиво, но повернуть время вспять он не мог, поэтому старался наверстать иначе.

— Обожрался… — выдохнул Цзянь И, отставляя от себя пустую миску.

— Даже бульон выпил, глянь-ка! — Цунь Тоу постучал палочками по керамической посуде. — И куда в тебя столько влезает! У тебя что, глисты?

— Отвали, фу, какие глисты? — белобрысый ощерился.

— Ты такой худенький! — рассмеялся Хэ Тянь, легонько толкая парня локтем.

Рыжему внезапно стало жарко. Он сидел напротив, зажатый между Цунь Тоу и Чжанем, и ему стало обидно, что они выбирали стол в спешке. Надо было сесть рядом с Тянем.

— Я стройняшка! — Цзянь И вытер рот салфеткой и помахал рукой повару. — Спасибо, дядь, было очень вкусно!

Мужчина покачал головой, посмеиваясь и бормоча что-то про голодную молодежь. Гуаньшань глянул на часы и стал собираться.

— Ты на работу? — спросил лысый, и парень кивнул. — Я уже и забыл, что твоя смена. Мне выходить послезавтра.

— Всё ещё работаете вместе? — поинтересовался Тянь.

— Ну да, пропустили много вот… из-за болезни и этого… — Цунь Тоу запнулся.

— Всем пока! — тем временем,рыжий закинул рюкзак на плечо и мельком глянул на Хэ Тяня.

Тот молча проводил его взглядом, но ничего не сказал. По идее и не должен был, ведь для всей компании они просто снова стали общаться, как раньше. Цунь Тоу тоже торопился, он собирался вернуться к школе за Сяо Хой, у которой были какие-то дополнительные.

Гуаньшань заткнул уши плеером и раздражённо пнул жестяную банку, попавшуюся под ноги. У его друга была потрясающая возможность видеть собственную девушку каждый день, не скрывая чувств, а он, по мнению рыжего, восхитительно с этим проёбывался. Нет, Гуаньшань тоже мог ждать Тяня после уроков, но вряд ли взял бы его за руку или приобнял на публике.

Возможно, он бы не смог этого и сейчас. Они даже не обсудили, вместе ли они с того самого момента… В пылу злости на самого себя рыжий удалил из их диалога это проклятое сообщение, из-за которого ему каждый раз было не по себе. Тянь наверняка заметил , но никак не прокомментировал. К тому же слово не воробей: стерев буквы, не сотрешь осадок, осевший на душе.

«Что будешь делать?» — написал рыжий по дороге к метро.

«Погуляю с Райли, потом посмотрю какой-нибудь сериальчик», — Тянь всегда отвечал ему быстро. Эта, вроде бы мелочь, приятно согревала и внушала некоторую уверенность, что всё получится.

«Я тоже хочу погулять с Райли», — Гуаньшань добавил улыбающийся смайлик.

«Он не против, заходи».

Вдруг подумалось, словно они ведут речь о ребёнке, чьи родители в разводе и теперь спорят за право визитов.

«А ты не против?» — спросил он, решив, что лучше разрешать недоразумения сразу. Пальцы ожидаемо дрожали, пока он набирал текст. От волнения Гуаньшань чуть не пропустил свой поезд.

«Не против», — Тянь тоже прислал смайлик.

Рыжий выдохнул, запрыгнув в переполненный вагон. Он решил, что будет действовать шаг за шагом, и таким образом развеет любые страхи, если таковые имеются. И свои тоже, пусть это и не даётся так легко, как ожидалось. Слышать правду было страшнее, чем жить в собственноручно созданном мирке. Задав себе вопрос, что для него значит Хэ Тянь, рыжий нашёл слишком многое и понял, что это многое он едва не проебал.

— Добрый вечер! — он вошёл в подсобное помещение магазина, скинул рюкзак в шкафчик и переодел фирменную футболку магазина.

— И тебе, как поживаешь? — управляющий выглянул из общего зала. — Сейчас никого, но ты давай поскорее.

Он не стал уточнять из-за чего Гуаньшаня не было и удовлетворился справкой из больницы. Парень был рад, что ему не придётся в очередной раз пересказывать подробности о том, как он вспылил и получил за это ножом под рёбра. Отчасти он даже находил это справедливой карой, и хотел поговорить с Шэ Ли. Но тот не появлялся ни в школе, ни в сети, а телефон оставался недоступен.

— Ты говорил, что застолбил себе место в очереди? — первым местом, куда рыжий направился в торговом зале, был красиво оформленный стенд с новыми кроссовками.

— Да. Скажи они просто бомба? — управляющий подошёл ближе.

— Точно, — согласился Гуаньшань. — Продай это место мне.

— Что-что, прости? — парень сперва не поверил в услышанное.

— Продай место в очереди. Готов на переработку в магазине, — с секунду сомневаясь, рыжий добавил. — Ещё могу сделать уборку квартиры, приготовить жратвы, выгулять собак, поухаживать за стариками, вскопать огород, собрать мебель, отнести вещи в химчистку, поклеить обои…

— Погоди-погоди! — управляющий расхохотался. — Чёрт, Мо, ты так сильно хочешь эти кроссовки?!

— Ты даже не представляешь насколько.

Видимо, мужчина разглядел что-то в его взгляде, потому что через минут пятнадцать ожесточённых торгов, Гуаньшаню удалось договориться на месяц ежедневной работы в свою смену, плюс смену управляющего, и на разбор хлама из какой-то квартиры. Адрес мужчина скинул уже после рабочего дня. Выходя из магазина, Гуаньшань сжимал в руках заветную распечатку с номером брони, который нужно было отдать в магазин в центре города. Там же его ждали заветные кроссовки, на которые он собирался потратить баснословную по его меркам сумму и ничуть при этом не сожалел.

— Ну, как поживаешь? Вижу ты уже не бледная поганка! — Юйчи смотрела на него через камеру телефона, сидя на кровати в смешной пижаме, и потягивала сок через трубочку.

— Всё в порядке, — Тянь положил телефон на журнальный столик, а сам устроился на диване с Райли. Пёс только что вернулся с прогулки и довольно дрых на коленях хозяина.

— Совсем в порядке? — девушка уточнила, и парень рассмеялся.

— Почти.

— Как это — почти? — Юйчи допила сок, и через трубочку теперь доносилось смешное хлюпанье.

— По правде говоря, я и сам не знаю, — Тянь вздохнул, и улыбка как-то сама собой сползла с его лица. — В последнее время всё довольно странно.

— Выкладывай, — девушка выкинула сок куда-то за камеру. — Всё начистоту!

— Я столько лет хотел быть рядом с ним, что в один прекрасный момент вдруг остановился и задумался, а почему? Будто осенило, знаешь… Наверное это из-за недавних событий…

Он не стал рассказывать о том, как наматывал сопли на кулак, после того как Шаня забрали в больницу. И о том, как боялся его потерять, тоже промолчал, оставив подробности себе на размышление. Юйчи стала близким другом, но всё же Тянь предпочитал не расставаться с собственными заёбами. Возможно, ему стало стыдно за собственную слабость. И самую малость обидно, что виновником всего этого пиздеца был Гуаньшань, который так уверенно оборвал все связи. Минула всего неделя, превратившаяся в вечность, которая заполнилась апатией. Но на смену апатии пришли такие яркие переживания, что их попросту нельзя было проигнорировать. Они говорили Тяню слишком многое, пугающе многое, о чём так просто не смолчать, особенно перед самим собой.

В какой-то момент стало страшно, что Шань закроется от него навсегда, и поэтому Тянь закрылся сам, словно назло. Он по-прежнему хотел его видеть, и они даже общались, но так робко, словно вслепую нащупывали дорогу на тонком канате, который был натянут над пропастью. С одной стороны лёд, с другой лава. Ошибешься ещё раз, и это будет стоить жизни.

Тянь задумывался, а любит ли он Гуаньшаня или всё это просто чумовой коктейль из гормонов с желанием попробовать запретный плод? Была ли между ними близость, о которой он тайно мечтал? Смог бы рыжий стать для него тем самым человеком, с которым Тянь легко поделился бы самым сокровенным и важным? Он ведь начал, но оно почему-то пошло прахом, и даже искренние слова Гуаньшаня в больнице не смогли всё поправить.

Хэ Тянь с удивлением обнаружил, что сделал шаг назад, и теперь с изрядной долей скептицизма ждал ответного шага назад от рыжего. Была хрупкая надежда, что этого не произойдет, но он спрятал её так глубоко, что внешне она скорее походила на вялое безразличие.

Гуаньшань уходил почти сразу же после уроков и постоянно говорил, что ему надо на работу. На улице холодало и поэтому, чтобы без толку не шляться по торговому центру и не прозябать дома с тоски, Хэ Тянь приглашал ребят к себе. Цунь Тоу принялся выпытывать, как он собирается отмечать день рождения, и парень впервые не нашёлся с ответом. Он даже не подумал, как и где, события последних дней начисто стёрли всяческие планы из памяти.

В конце концов решили, что соберутся небольшим кружком у него дома. Лысый хотел прийти с Сяо Хой, но та вдруг уговорила Тяня пригласить ещё четырёх подружек. Сначала он сомневался, но потом вдруг понял, для чего. Не считая лысого, их было четверо. А он-то и забыл, что они все, вроде как, парни без пары.

Со стороны это, должно быть, смотрелось глупо, и поступок девушки выглядел вполне логично.

Гуаньшань так и не пришёл к Райли, поэтому к концу недели настроение Тяня упало ниже некуда, но он всё ещё пытался выглядеть весёлым. Они поехали в гипермаркет, чтобы затариться всем необходимым, и парень всё-таки написал рыжему, сообщив время и место. Тот почему-то ответил, что немного задержится, снова сославшись на работу.

Тянь взял два ящика пива и несколько бутылок вина для девушек, решив, что в этот раз будь оно всё проклято, но он нажрётся до потери сознания. Ни разу в жизни так не делал. Дата, конечно, не самая крутая, и, наверное, так следовало поступить на совершеннолетие, но ему просто хотелось.

Ближе к вечеру позвонила Юйчи и сообщила, что прислала ему подарок по электронной почте. Там оказалась подписка на стриминговый сервис музыки, о котором она без умолку трещала вот уже две недели подряд.

Остальные пришли к условленному времени, и Тянь едва успевал отвечать на поздравления и получать подарки. Цунь Тоу подарил ему футболку с персонажем любимой стрелялки, в которую он играл на приставке в его же квартире. Цзянь И с Чжэнси скинулись и вручили ему беспроводные наушники, а Сяо Хой с подружками принесли дежурный подарочный набор каких-то крутых средств для душа. Сложив всё на кухонный стол, Тянь помог ребятам накрыть перед телевизором. Они решили не отодвигать диван и оставить всю мебель, как есть. Райли носился вокруг журнального столика, выклянчивая лакомства, но каждый знал, что собаке не положено есть человеческую еду. Тянь устроился на полу, между столиком и диваном и открыл уже третью по счёту бутылку пива.

— Даже не смотри на меня, мохнатая морда, — усмехнулся он, когда пёс попытался дать ему лапу. — Они все со мной в сговоре и ничего тебе не дадут.

— А где рыжик? — вдруг спросил Цзянь И, усевшийся к нему на пол. — Дай-ка! — он потянулся к ящику с пивом.

— Понятия не имею, — спокойно ответил Тянь. — Наверное, на работе. — При этом он всё-таки глянул на телефон, проверяя, когда Шань последний раз был в сети.

— Это странно, не находишь? — блондинчик принялся потягивать пиво. — Вы ведь помирились?

— Типа того, — уклончиво ответил парень и обрадовался, когда к ним присоединился Чжэнси.

Он знал, что Цзянь не станет трепать языком. При всей своей болтливости, он умел хранить секреты, ведь Тянь когда-то отвечал ему тем же, умалчивая о его чувствах к Чжаню. И даже давал советы. Сейчас совет требовался ему, но просить у кого-то не позволяла гордость. Он хотел разобраться в собственных чувствах самостоятельно.

Когда они выпили и съели первую пиццу, девочки пошли на кухню за следующей, Чжэнси увязался, чтобы помочь, а Цунь Тоу умудрился включить приставку. Цзянь И следил за развитием событий на экране, поэтому Тянь снова нашёл время, чтобы подсмотреть на панель уведомлений.

«Я буду через десять минут. Ты сможешь спуститься?» — гласило сообщение от Гуаньшаня, пришедшее девять минут назад.

— Эй-эй! Ты куда? — крикнул ему вслед Чжэнси, чуть не опрокинув коробку с дымящейся пепперони.

— Скоро приду!

— Это рыжик? — он услышал голос Цзянь И, но проигнорировал вопрос, хлопнув дверью.

Лифт ехал со скоростью черепахи. Тянь принялся мерить коридор шагами и зачем-то считал витки узоров на ковре, которым был выстлан пол. Наконец, двери перед ним бесшумно разъехались.

— Давай-давай, — бормотал парень, глядя на панель, на которой высвечивались этажи.

Выскочив из лифта, он бегом пересёк холл, кивнул удивлённой консьержке и распахнул прозрачную дверь подъезда. Гуаньшаня нигде не было видно.

Подул сильный ветер: Тянь сообразил, что оказался на улице в одной футболке и шлепанцах и почувствовал себя придурком.

— Эй, — его окликнули откуда-то слева, из небольшого палисадника.

— Шань? — он обогнул вечнозелёную изгородь и с удивлением уставился на парня, стоявшего возле лавочки с каким-то чёрным пакетом в руках.

— Ты чего не оделся? — Гуаньшань нахмурился. — Не май месяц же.

— Ты с работы? — Тянь похлопал себя по карманам и обрадовался, что не забыл сигареты. Ими хотя бы можно занять руки, чтобы скрыть предательскую дрожь. Хотя и дрожь может быть всего лишь из-за холода, а не от блядской радости, что этот рыжий придурок всё-таки приехал.

— Ага… — Гуаньшань слегка запнулся и посмотрел на его зажжённую сигарету.

— Будешь? — спохватился Тянь и протянул ему.

— Нет, — он поднял чёрный, шуршащий пакет чуть выше. — Я… — кажется, слова давались ему с трудом. — Блядь, прости. Я слишком много говорю на работе, — он попытался улыбнуться, и у Тяня в груди всё перевернулось.

— Что это? — он с подозрением покосился на пакет. — Бомба?

— Ага, в виде торта, — рыжий криво улыбнулся. — Блядь, тупая шутка.

— Да ладно, — вдруг тоже стало смешно. Оказывается, они оба пиздец, как нервничали.

 — Тянь, с днём рождения, — Гуаньшань толкнул пакет вперёд, буквально впечатав его парню в живот.

— Что там? — он почувствовал острый угол. — Коробка?

— Угу, — рыжий отвернулся, и Тянь понял, что пора посмотреть.

Вытащив коробку из пакета, он не поверил своим глазам, заметив логотип, и собирался было задать вопрос, а потом открыл крышку и на целую минуту потерял дар речи.

— Размер вроде твой, я спросил у Цзянь И… Если этот мудак, конечно, не ошибся, — пробормотал рыжий, по-прежнему глядя куда-то в сторону.

— Мой, — ошалело проговорил Тянь, слегка отогнув язычок кроссовки. — Шань… это… блядь, — он не смог найти слов.

— Это подарок, — ответил тот.

— Где ты их достал?!

— В магазине.

— Там, где ты работаешь? — Тянь вытащил кроссовки из коробки с едва ли не благоговейным трепетом. Вживую они выглядели ещё лучше, чем на фотографиях. Не терпелось примерить.

— Нет, в центральном. У нас был витринный образец, — пояснил Гуаньшань, бросив взгляд на распакованную обувь.

— На самом старте продаж?! — Тяня осенило. — Ты занимал очередь?

— Почти. Пришлось поторговаться, — уклончиво ответил он.

— Охуеть, — парень снова уставился на кроссовки. — Я примерю?

— Если ты не собирался поставить их за стекло и любоваться, как на музейный экспонат, — проворчал Гуаньшань, и Тянь рассмеялся.

Разумеется, они пришлись ему впору и, помимо внешней красоты, оказались безумно удобными.

— Это… — Тянь перевёл взгляд на рыжего и вдруг заметил, с каким любопытством и волнением тот созерцал весь процесс примерки.

— Нравятся? — наконец, тихо спросил он, впервые за вечер посмотрев ему в глаза.

— Спасибо, да, — искренне ответил Тянь и подошёл к Гуаньшаню вплотную.

— Я помню, ты говорил, что тебе нравится спортивная обувь, — он опустил взгляд. — Правда без понятия, слушаешь ли ты того чувака, который занимался их дизайном… Это какой-то рэппер, да?

— И баскетболист, — усмехнулся Тянь, не сводя с рыжей макушки взгляда. В груди было горячо, там будто плавился огромный кусок раскалённой магмы, согревая всё тело изнутри. — Шань, — позвал он.

Тот не поднял голову, но подался вперёд и упёрся в плечо Тяня лбом. Затем робко и осторожно положил руки к тому на лопатки и прижался уже всем телом.

— С днём рождения, — он прошептал ещё что-то, но слова унёс резкий порыв ветра.

Тянь обнял рыжего в ответ, надеясь, что даже в футболке сможет поделиться тем теплом, которое так стремительно разрасталось в груди.

— Спасибо, — проговорил он в ответ. — Спасибо, что приехал.

— Я бы приехал раньше, — виновато ответил Шань. — Очередь…

— Плевать, — Тянь улыбнулся и принялся раскачиваться туда-сюда, не отпуская от себя рыжего.

— Тапочки… — проговорил тот, указывая на шлёпки, которые унёс в клумбу сильный ветер.

— Плевать, — парень рассмеялся в голос, взял Гуаньшаня за щёки и слегка приподнял к себе.

Тот расценил этот жест верно и потянулся за поцелуем. За всё время с момента их разлуки прикосновение к сухим, потрескавшимся губам стало будто глотком воздуха. Вместе с теплом в тело словно вернулся кислород, заработало остановившееся сердце и по венам снова побежала кровь.

— Я не проебусь, Тянь, — сглотнув, проговорил Шань. — Я знаю, что всё это очень сложно, но я больше так не проебусь. Дай нам время, ладно?

— Ладно, — вместо дальнейшего ответа, парень снова прижал его к себе и осторожно провёл кончиками пальцев по колючему затылку.

Как он, оказывается, так по этому скучал! По колючкам и запаху, по шершавой коже, по теплому взгляду и улыбке, которую так редко видишь, и от этого она становится ещё более ценной. По хриплому смеху, по резким, чуть порывистым движениям, он скучал по всему, что так или иначе было связано с ним. И пусть ответа на вопрос, почему именно Шань, у него до сих пор не было, Тянь решил положиться на чувства. Те буквально в голос кричали, что ему сейчас хорошо, и что должно быть именно так, а не иначе. Они должны быть вместе.

— Тебе холодно, — недовольно заметил Гуаньшань спустя некоторое время. — Пошли в дом.

— Мне жарко, — ответил Тянь, отказываясь отпускать рыжего, который принялся выбираться из объятий, как недовольный внезапными поглаживаниями кот.

— Эй, а как же тапки? — спросил он, когда парень всё-таки сдался и нехотя отпустил его от себя.

— Да хер с ними, я же в кроссовках.

Уже возле подъезда Тянь вдруг остановился, соображая, что несёт в руках пакет со всем известной эмблемой, да и к тому же такая обувь точно не останется незамеченной. По крайней мере для Цунь Тоу.

— Шань, а что сказать ребятам? — спросил он, когда они уже были у лифта.

— Скажи, как есть, — тот пожал плечами.

— Что ты подарил мне дорогущие кроссовки? — Тянь удивлённо изогнул бровь.

— Пусть думают, что хотят, — рыжий отвернулся, но парень заметил довольную улыбку, расплывшуюся на его губах.

Комментарий к 37. Я сделаю это для тебя https://soundcloud.com/hugowho/old-heart HUGOwho – Old Heart

Продолжаю создавать атмосферу с тем же исполнителем, что и в прошлой главе.

====== 38. Я с тобой ======

Комментарий к 38. Я с тобой Не подавитесь флаффом, друзья! ;)

Тянь открыл дверь и с ходу зашвырнул пакет с пустой коробкой на обувную тумбочку. Никто даже не вышел их встречать, но из гостиной вовсю доносился счастливый девичий смех и заливистый собачий лай.

— Здесь все наши, плюс какие-то подружки Сяо Хой, — сразу пояснил парень.

Гуаньшань отрывисто кивнул, разулся и стащил с себя ветровку. Тянь не без удовольствия отметил, что рыжий пришёл в футболке, которую тот ему подарил.

Теперь и у него тоже был подарок от Шаня, и они могли смотреть друг на друга, зная, что эти вещи выбраны неслучайно. Именно поэтому из новых кроссовок не хотелось вылезать: Тянь просто вытер ноги о придверный коврик, невозмутимо пройдя в гостиную прямо так.

— Хэ Тянь, чёрт бы тебя побрал! Ну и где ты шлялся?! — воскликнул Цзянь И, а затем изменился в лице, увидев Шаня за его спиной. — Рыжик!!!

Райли отвлёкся от компании девочек, которая пыталась с ним сфотографироваться, и они с Цзянем наперегонки в несколько прыжков добежали до парня и набросились на него так, будто не виделись по крайней мере сто лет.

— Ты чего?! — от шока Гуаньшань даже не сообразил, что блондинчик повис на нём, как пальто на вешалке, и слегка похлопал того по плечу. — Уже нажрался?

— Нет, я работаю над этим! — Цзянь метнулся обратно к журнальному столику, схватил бутылку пива и торжественно вручил её Шаню.

— Привет-привет, — рыжий перехватил алкоголь, но отставил тот в сторону и уселся прямо на пол.

Райли, наконец, бросился к нему в объятия, от возбуждения виляя не только хвостом, но и всем телом. Пёс то и дело повизгивал и поскуливал, издавая такие забавные звуки, что вскоре снова привлёк всеобщее внимание и на новые кроссовки даже никто не посмотрел.

Хэ Тянь вздохнул, счастливо улыбаясь, и отошёл в сторону к кухонному островку, на котором оставили весь алкоголь. Найдя там свою бутылку и сделав несколько глотков, он снова с наслаждением почувствовал то самое тепло.

Шань здесь, рядом. И они вместе.

Без этого человека вечеринка была неполной и как будто ненастоящей. Снова вернулось давно забытое ощущение праздника, захотелось включить музыку, да погромче, показать всем, какой потрясающий подарок он получил, однако не с целью похвалиться обновкой, а из элементарной гордости, потому что рыжий сделал это для него и даже не собирался скрывать.

— Это те, новые?! — Цунь Тоу первый подошёл за пивом и ошарашенно ткнул пальцем в кроссовки Тяня.

— Ага, — невозмутимо пожал плечами тот.

— Откуда?! Ты же вышел из дома в тапочках! — лысый запнулся, повернув голову к рыжему, который открыл бутылку и безуспешно пытался выпить, уворачиваясь от Райли. Пёс в свою очередь стремился вылизать того с головы до ног.

Повисла недолгая пауза, но затем Цунь Тоу немного отошёл от шока, и, вроде бы, обработал информацию, полученную из минутного наблюдения за Гуаньшанем. А затем сложил одно с другим.

— Это ты ему подарил?! — через всю комнату спросил он, и рыжий вздрогнул, едва не поперхнувшись.

— Да, я! — ответил он. — Чего орёшь?

— Ахуеть!!! — Цунь Тоу будто не знал, куда себя деть и на секунду стал похож на собаку, которая металась между хозяином и новой игрушкой. — Дай посмотреть! Блядь, они вживую ещё круче! А как подошва? А стелька? Мягкая? А язычок не давит?

— Всё прекрасно, — Тянь дал себе волю и легко рассмеялся.

— Что у вас там? — окликнул их Цзянь И, не вставая с дивана.

— Кроссовки! — парень поднял ногу и помахал ею в воздухе.

— Те самые? — Чжэнси заинтересованно подался вперёд.

— Рыжик, ты банк ограбил? — блондинчик подскочил с дивана и, широко улыбаясь, выбежал в центр комнаты. — Да мы просто обязаны выпить по этому поводу! Давайте, ребята, поднимайтесь!

Все нехотя собрались в тесный кружок и чокнулись, а потом Тянь решил поддаться зову сердца и осуществил задуманное, включив стереосистему на полную.

Постепенно разговоры прекратились, алкоголь взял своё, и девочки в компании Сяо Хой переместились от дивана к панорамным окнам, где можно было танцевать и фотографироваться друг с дружкой и по отдельности. Цунь Тоу какое-то время пытался общаться с рыжим, но из-за громкой музыки не было слышно, о чём именно они толкуют.

Тянь наплевал на запреты предков и решил курить возле вытяжки над плитой. Оттуда открывался вид на часть гостиной, и было видно Гуаньшаня. Ему очень хотелось, чтобы тот составил ему компанию, но даже наблюдать за ним вот так всё равно было приятно. Рыжий изредка бросал на него задумчивые взгляды, но их неизменно сопровождала улыбка. Она теперь была совсем другая, не такая, как раньше, слабая и едва заметная. Сейчас Шань смотрел на него искренне и не скрывая тепло, которое дарил, от окружающих.

Тянь глянул на очередную початую бутылку пива и попытался припомнить, какая это по счёту. У него было желание нажраться, и он, кажется, медленно, но верно, претворял его в жизнь. От глубоких затяжек начало вести, к тому же он забывал делать перерывы и курил уже третью сигарету подряд.

Одна песня сменяла другую: музыку парень выбрал сам, но остальным было плевать, что играет, и это радовало. Главное, что Гуаньшань едва заметно притоптывал ногой в такт. Он лениво развалился на диване и чесал довольного Райли за ухом. В другой руке тоже была бутылка, и рыжий изредка прикасался к горлышку губами, а Тянь залипал на моменте, когда он делал глоток, как какой-нибудь перевозбуждённый извращенец.

Очень хотелось вырвать пиво у него из рук, а потом прижать засранца к спинке дивана и поцеловать так, чтобы видели все. Чтобы знали, что этот потрясающе красивый и сексуальный парень его, чёрт возьми, его парень, который подарил ему самые новые и самые дорогие кроссовки, которых ещё ни у кого нет!

Вообще Хэ Тяню было абсолютно похуй, какой именно он получил бы подарок. Он обрадовался бы даже подари ему Мо какую-нибудь открытку без подписи. Но эти кроссовки… Парень уже предвкушал вопросы, которые получит от Цзянь И в личных сообщениях на следующее утро.

Вскоре рыжий поднялся с дивана, лениво потянулся и прошёлся до мусорного ведра под раковиной, чтобы выкинуть пустую тару.

— Дай покурить, — он приблизился к Тяню, и тот с улыбкой протянул ему уже начатую сигарету.

Шань сомневался с долю секунды, но всё же взял её, видимо, также, как и Тянь понимая, что всем уже насрать.

— Тебя шатает, — рыжий усмехнулся, когда парень оступился, наклоняясь за новой бутылкой.

— Держи, — Тянь протянул её, устояв на ногах, и рассмеялся. — Я хотел нажраться, и я это сделал.

— Молодец, — рыжий хмыкнул и затянулся, не сводя с него пристального взгляда.

— Ты раньше так не смотрел.

— Как не смотрел?

— Открыто.

— Наслаждайся, — Шань усмехнулся, но его щёки покрылись румянцем.

Может, это произошло из-за алкоголя, а, может, из-за такого же неловкого чувства, что и у Тяня.

— Тебе не хочется, чтобы они все ушли? — парень спросил первое, что пришло на ум. — Не в том плане, что я им не рад. Просто… Хочу побыть с тобой наедине.

— Ты на ногах скоро стоять не сможешь, — Гуаньшань покачал головой и хитро прищурился.

— А я полежу, — Тянь подтянулся на руках и сел прямо на кухонную тумбу. — Останешься на ночь?

— Сначала отпрошусь у мамы, — рыжий вытащил мобильный из кармана и принялся печатать сообщение.

Из-за столь скорого согласия затылок Тяня сковало мурашками.

— Она не будет против? — запоздало поинтересовался он.

— Скорее обрадуется, — усмехнулся Гуаньшань. — Души в тебе не чает.

— Серьёзно?! — эта новость почему-то безумно обрадовала.

Госпожа Мо была для Тяня, словно родная, и хоть он никогда не признался бы ни в чём подобном, но семья рыжего его привлекала. Такой он мечтал видеть свою собственную, если бы его мама не умерла.

— Так тебя хвалит, что ещё немного, и я начну ревновать, — рыжий докурил и затушил бычок под струёй воды в раковине.

— А ты ревнивый? — Тянь резко наклонился вперёд и неловко стукнулся с рыжим лбом.

— Блядь! — Гуаньшань потёр голову и слегка отстранил парня от себя. — Осторожнее! Не больно?

— Так что, ревнивый или нет? — Тянь не выдержал и расхохотался от нелепости ситуации.

— Не знаю, — ответил рыжий, и это, похоже, прозвучало вполне искренне. — Если говорить об отношениях, то у меня ещё не было такого опыта…

— А если о людях в целом? Ревновал кого-то? — Тянь не сдавался, в надежде услышать заветную фразу.

— Да ты о себе говоришь, — Гуаньшань усмехнулся. — Ревновал ли я тебя, да?

— Ага, — парень неуклюже подвинулся ближе и едва не сшиб чужое пиво со стола.

— Бывало, — уклончиво ответил рыжий, аккуратно отодвигая бутылку, и посмотрел куда-то в сторону.

— Правда? — хотелось услышать больше. Хотелось убеждаться, что он для него важен, раз за разом до бесконечности.

— Тянь, что за вопросы? Ты первый красавчик школы, за тобой толпы ходят. Если бы я ревновал тебя ко всем и каждому то, наверное, уже свихнулся бы.

Тянь не поверил собственным ушам. Мо ещё ни разу, по крайней мере вслух, не произносил, что Хэ Тянь — первый красавчик школы. Он уже собирался уточнить, считает ли его таковым сам Гуаньшань, как тот вдруг прервал его, тихо добавив.

— Когда ты сказал про Юйчи в первый раз.

— Что-что? — Тянь с трудом припомнил этот эпизод. — Это когда я похвалился Цунь Тоу, что мы встречаемся?

Рыжий кивнул и снова быстро отвернулся.

— Я соврал, Шань, — вдруг признался он.

— В смысле?!

— Мы никогда не были вместе. Я сказал, что это моя девушка, чтобы посмотреть на твою реакцию.

— А вот сейчас я хочу тебе врезать, — прошипел Гуаньшань и неожиданно схватил его за плечи.

Тянь надул губы и потянулся вперёд за поцелуем, уже не совсем осознавая последствия такого действия.

— Придурок! — рыжий, видимо, сообразил быстрее и отпустил его. — Повёл себя, как самовлюблённая скотина!

— Вот и Юйчи наругалась, — парень расстроенно покачал головой.

— О, так она была в курсе?

— Я ей сказал, что с дуру ляпнул такую глупость… К тому же ты никак не отреагировал, и мне быстро стало стыдно. Извини, — пробормотал Тянь, сделав глоток пива.

— Ладно, проехали, — Шань сменил гнев на милость и забрался на кухонную тумбу рядом. — Я тоже делал глупости

— Это какие?

— Такие, за которые потом становилось стыдно, — было видно, что этот разговор даётся рыжему нелегко.

— Ты и сделал что-то стыдное? — Тянь рассмеялся. — Не верю!

— Эй, я серьёзно! — Гуаньшань толкнул его плечом. — Я написал тебе с номера Цунь Тоу, прикидываясь им, чтобы узнать, почему ты со мной больше не общаешься.

Хэ Тянь многозначительно усмехнулся, хотя со стороны это скорее походило на обыкновенное мычание. Он знал об этом случае, но было интересно, что скажет рыжий.

— Это случилось после того, как ты сказал, что я тебе нравлюсь…

Шань стал говорить тише. Чтобы лучше слышать, Тяню пришлось наклониться к нему поближе, и они прижались друг к другу плечами.

— На Рождество в прошлом году? — на всякий случай уточнил он.

— Я всегда знал, что нравлюсь тебе, — Гуаньшань кивнул. — Просто сам не понимал, что мне с этим делать.

— Это как?

— Когда я видел тебя в толпе, то думал, что мне там не место, — Тянь не расслышал окончания фразы, оно утонуло в рёве музыки.

В этот момент рыжий посмотрел ему прямо в глаза, словно нарочно облизнул губы и блядски соблазнительно прикусил нижнюю.

Интересно, он вообще догадывался, как охуенно выглядит?

— Во-первых, не делай так сейчас, — Тянь наклонился, хватая Гуаньшаня за воротник футболки, — во-вторых ты можешь быть со мной рядом, когда захочешь и где захочешь, в любое время дня и ночи. Если тебя бесит, что за мной ходят в школе, только скажи, и они перестанут.

— Тянь, — рыжий мягко высвободил ткань футболки у него из рук. — Я постараюсь. Мне просто не нравится быть в центре внимания, я так не привык.

— Значит, будем ото всех прятаться! — Тянь заулыбался во весь рот и снова подался вперёд, на этот раз пытаясь обнять.

— В школе не спрячешься, — буркнул рыжий, придерживая парня за плечи.

— Зато дома ты можешь делать всё, что хочешь. Будем меньше гулять со всеми.

— Эй, ребята ни в чём не виноваты! — Гуаньшань спрыгнул с тумбы. — К тому же… мне типа нравится с вами тусоваться.

— О, я тоже в восторге, рыжик! — Цзянь И появился из-за спины рыжего так неожиданно, что Тянь вздрогнул.

— Эй, блядь! — Шань тут же ощерился и дал блондинчику звонкий подзатыльник.

— Хорошо сидим, за что ты со мной так?! — парень картинно всплеснул руками.

Он тоже выглядел не менее пьяным, чем Тянь, а вот рыжий всё ещё оставался трезвее всех.

— Ну-ка рассказывай, что за дорогие подарки нашему красавчику, а?! — Цзянь принялся активно толкать рыжего локтем. — Хочешь к нему подкатить, да?!

Шань нахмурился и быстро глянул на Тяня, но тот пожал плечами, сам не вполне соображая, что происходит.

— Так вот я тебе скажу, что наш красавчик занят! — Цзянь перехватил пиво у Тяня из рук и сделал шумный глоток.

— Чего блядь?! — рыжий развернул блондина к себе, и тот улыбнулся ему во все тридцать два зуба.

— Ой не могу, вы такие дураки! — он звонко рассмеялся, выпутался из ослабшего хвата Гуаньшаня и ушёл обратно к дивану.

Хэ Тянь спрыгнул, придерживаясь за столешницу, и Шань повернулся к нему.

— Цзянь И знает, — не спрашивая, утвердительно заметил рыжий.

— Догадывается, — уклончиво ответил Тянь, моментально трезвея.

Он испугался, что Гуаньшань попросту не выдержит стольких откровений за один вечер. Всё ещё оставался сильным страх, что счастье не будет долгим, и они снова поругаются из-за какой-то ерунды.

— Видимо, также, как я догадываюсь про них с Чжэнси, — хмуро заметил рыжий.

— И о чём же ты догадываешься? — удивлённо переспросил Тянь.

— О том, что они вместе, — спокойно ответил рыжий, наблюдая за тем, как Цзянь И обошёл диван и не преминул погладить Чжаня по волосам. Разумеется для других это было незаметно, если не знать, на что смотреть.

— Это правда, — тихо добавил Тянь.

— Я знаю, — Гуаньшань дёрнул его за футболку, — пойдём.

— Куда? — парень поплёлся следом, слегка пошатываясь.

Наверное, он действительно хватил лишку. Голова кружилась от переизбытка эмоций, его будто швыряло, как на качелях, на которых не получалось сделать солнышко. Механизм застревал, и он будто ударялся об перекладину, постоянно возвращаясь вниз. А потом снова летел вверх, а мозги в черепной коробке уже почти перемешались в кашу.

Рыжий притащил его в ванную и быстро запер за собой дверь.

— Эй, я… — начал было Тянь, но парень заткнул его, толкая к раковине и при этом умудряясь целовать так, что «солнышко» на воображаемых качелях всё-таки получилось.

— Блядь, Шань, — пробормотал он, сквозь поцелуи.

— Про нас тоже будут догадываться, — пробормотал тот, кусая его губы.

Руки машинально забрались под чужую футболку, требовательно сдавили мышцы на спине, опустились на поясницу и замерли на поясе джинсов.

— Тебя это беспокоит? — Тянь упёрся задницей в холодный мрамор и остановился.

— Немного, — Шань посмотрел ему в глаза, и парень почти буквально увидел там пляшущих чертей. — Но мы же что-нибудь придумаем, да?

— Ага, — терпеть не было сил, и Тянь резко развернул рыжего, ловко подхватывая под бёдра, а затем усадил прямо перед собой на тумбу рядом с раковиной.

Целоваться так было не очень удобно, потому что лицо Гуаньшаня оказалось выше, но парень быстро нашёл выход из положения, принявшись покрывать поцелуями всё, что ниже. Задрав рыжему футболку, он провёл языком по торсу вниз до резинки спортивных штанов, не без удовольствия услышав тихий, но такой желанный в данной ситуации стон. Гуаньшань, кажется, сшиб что-то позади себя, упираясь в столешницу ладонями, чтобы удержать равновесие, но Тянь уже не мог остановиться. Он не только целовал, но и прикусывал кожу, водил по ней носом, тёрся, как довольный, ластящийся кот. Рыжий был тёплым и вкусным, хотелось мучить его, слушать стоны, дразнить, трогать всюду, где только получается, и возбуждать, заставляя хрипло выдыхать собственное имя…

— Тянь, Тянь, прекрати, — наконец, взмолился Гуаньшань, буквально за волосы оттаскивая парня от себя. — Блядь, — выдохнул он, и Тянь уставился на стояк рыжего, который был заметен даже в свободных спортивных штанах.

— Тебе же нравится, — прошептал он, тяжело дыша.

— Очень, — признался тот, виновато отпуская парня. — Я ненадолго хотел… только поцеловать… ещё раз.

— Ладно, — Тянь снова приподнял его под бёдрами, снимая с тумбы, и рыжий ухватился за чужие плечи, охнув от неожиданности. — Так бы и отнёс в кровать.

— Я не против, — он осторожно слез с него, оправляя на себе одежду. — Только подожди, пока все уйдут…

Они поцеловались ещё раз, на этот раз куда спокойнее, и затем замерли, уткнувшись друг в друга лбами. Первым неожиданно улыбнулся рыжий.

— Ты такой… нетерпеливый, — тихо проговорил он.

— С тобой по-другому нельзя, — Тянь погладил Гуаньшаня по спине, прижимаясь ближе. — Сразу хочется всего, башню рвёт.

— Мне тоже, — признался тот.

— С каких это пор? — Хэ Тянь счастливо рассмеялся.

— С таких, придурок, — буркнул рыжий, когда тот снова принялся выцеловывать чужую шею. — Блядь, Тянь! — возмутился он, толкая его.

— Ну почему сразу блядь? — переспросил парень наигранно-обиженным тоном. — Почему как только Тянь, так ты говоришь всякую гадость? Нет чтобы называть меня ласково? Маленький Тянь, Солнышко Тянь?

— Серьезно? Ты себя в зеркало видел? Шкаф ебаный, — уголки губ рыжего дрогнули. Он едва сдерживался, чтобы не засмеяться.

— Ну вот опять! — Тянь скорчил грустную рожицу. — Гуаньшань, ну хотя бы каплю ласки не помешало бы!

 — Да пошёл ты! — ответил рыжий, а потом не выдержал и заржал.

Такое с ним бывало редко. А Тяню в принципе было похуй на нежности, ведь он был уверен, что своё сегодня получит безоговорочно. Гуаньшань позволял всё больше: об этом можно было судить не по разговорам, а по тому, как яростно они только что целовались, хватаясь друг за друга и едва не разорвав одежду в клочья. Как прижимались, как тяжело дышали, уткнувшись друг в друга лбами, и как снова целовались, будто голодные.

А всё остальное было совсем неважно. Ведь даже в Гуаньшаневском «пошёл ты», теперь слышалось «ублюдок, хуй я тебя отпущу куда».

Тянь многое читал между строк, потому что между ними всегда было слишком дохуя невысказанного. Так и научились чуять, общаясь разумом, будто два сраных телепата.

— Прекращай бухать, — буркнул Гуаньшань, когда они вышли из ванной.

— Намёк понял, — Тянь незаметно шлёпнул рыжего по заднице и рассмеялся, когда тот буквально рыкнул в ответ.

— Рыжий котяра, — пробормотал он ему вдогонку, задерживаясь в коридоре, чтобы не вызывать подозрений у ребят.

Взгляд упал на коробку из-под обуви, одиноко валяющуюся на тумбочке. Он снова посмотрел на кроссовки, вздохнул и решил вернуться в ванную, чтобы постоять под струёй ледяной воды.

Пьянеть больше не хотелось.

— Ахуеть, сколько мусора, — пробормотал Тянь, завязывая узелок на очередном полиэтиленовом мешке.

— Райли, фу! — рявкнул рыжий, успев поймать корочку от пиццы и вытащить ту из пасти пса.

Не так он представлял себе, что будет этой ночью. Разогнать пьяную компанию удалось лишь под утро, и то с большим трудом. Цунь Тоу не хотел провожать Сяо Хой домой, а остаться девушке было не у кого. В результате они решили гулять до открытия метро. Подружки уехали на такси, а Цзянь И вырубился на диване. Чжэсни с трудом добудился его, но, к счастью, распрощался со всеми и увёз парня к себе.

Гуаньшань скептически оглядел журнальный столик, заваленный сигаретными бычками, пустыми бутылками, недоеденными пачками из-под чипсов и остатками пиццы.

— Давай я просто приподниму стол, а ты подставишь мешок? — предложил Тянь, подошедший со спины.

Рыжий обернулся и смерил его хмурым взглядом. Вздохнув, он принялся собирать те бутылки, в которых ещё оставалась жидкость.

— Не люблю срач, — виновато пробормотал он, когда они закончили.

— Я заметил, — Тянь упал на диван и откинул голову на подушки, уставившись в потолок.

— Эй, — Гуаньшань уселся рядом, придвинувшись к нему, и парень сразу же переместил голову к нему на плечо. — Спать хочешь?

— Нет! — он ответил так быстро, что рыжий рассмеялся.

— Тогда иди в душ.

— А как же ты? — Тянь приподнял голову и заглянул ему в глаза.

— После тебя, — уточнил Шань.

— Давай вместе?

Судя по лицу Хэ Тяня, спорить с ним сейчас было абсолютно бесполезно. Рыжий закатил глаза, поднялся и стащил с себя футболку. Затем, недолго думая, снял и штаны, оставшись в одних трусах, под чужим удивлённым взглядом.

— Идёшь? — поинтересовался он.

Тяня не нужно было просить дважды. Трусы он стащил с него уже возле душевой кабинки, неловко спотыкаясь и стаскивая следом свои собственные. Воду настроили не сразу и первые пару минут орали друг на друга, толкаясь и фыркая под холодными струями.

Возбуждения не было, но и страха, которого ожидал рыжий, тоже. Он и не думал, что это мыться с Хэ Тянем окажется так… весело.

— Блядь, дебил, холодно! — взревел он, когда парень в очередной раз махнул рукой и мощная струя холодной воды угодила Шаню прямо в лицо.

Он фыркнул, отплёвываясь и вдруг ощутил что-то скользкое на груди. Вытерев глаза, рыжий заметил голубоватую субстанцию, на проверку оказавшуюся гелем для душа: Тянь растирал его медленными массирующими движениями и едва заметно улыбался.

— Ты такой напряжённый, малыш Мо, — почти промурлыкал он. — Расслабься.

— Чёрт, с тобой расслабишься тут, — проворчал Гуаньшань, и охнул от неожиданности, когда Тянь развернул его к себе спиной и продолжил тщательно намыливать всё, опускаясь до пояса.

— И ниже я тоже помою, — усмехнулся он ему на ухо, и рыжему показалось, что вода стала на десяток градусов теплее.

Он зажмурился, однако позволяя Тяню делать то, что он озвучил. В задницу вдруг упёрлось что-то твёрдое.

— Ты в курсе,как сильно я тебя хочу? — прошептал парень, и Гуаньшань отклонил голову назад, отступая и подставляя обоих под душ.

— Остынь, — попросил он, и Хэ Тянь усмехнулся, по-прежнему придерживая рыжего из-за спины.

Они закончили мыться, и вытерлись одним полотенцем на двоих. В гостиной уже было свежо: перед походом в душ рыжий включил кондиционер с функцией очистки воздуха. Кровать они не расстилали: Тянь прошлёпал к ней босиком и ловко запрыгнул под пуховое одеяло. Рыжий остановился, раздумывая, стоит ли ему надеть трусы, а затем перевёл взгляд на Райли, который мирно посапывал на диване. Они выключили почти весь свет, оставив только приглушённую подсветку на кухне. В большой студии с панорамным остеклением неожиданно стало уютно.

— Эй, — позвал Тянь. — Ну иди ко мне…

— Да, сейчас, — Гуаньшань добежал до постели, успев покрыться мурашками и забрался под одеяло следом.

Чужие на диво тёплые руки быстро обхватили его плотным кольцом и сгребли в объятия.

— Ты боишься, да? — спросил Тянь, утыкаясь носом рыжему в шею.

Тот отрывисто кивнул, решив, что врать бессмысленно. Да, он шёл на это осознанно, но нет, он не был готов в полной мере. К такому, наверное, вообще нельзя быть готовым? Но ведь Тянь позволил? Набрался смелости и дал обезумевшему Гуаньшаню взять над собой верх, подчинить и овладеть почти по-звериному. Ласки в ту ночь между ними едва ли осталось, и рыжему до сих пор было стыдно за то, как он себя повёл, ничуть не заботясь о чужом комфорте.

У Хэ Тяня на этот счёт было совсем другое мнение, и то, что он делал с ним, было не просто приятным удовольствием. Было так охуительно, что Гуаньшань попросту не мог подобрать других, более подходящих слов для того, как Тянь использовал свой язык.

Иногда он, пожалуй, слишком сильно втягивал кожу, и на теле от такого точно останутся следы, но каждый раз это сопровождалось другим, ещё более нежным поцелуем. Парень словно заглаживал вину за каждый укус.

— Мой хороший, — в очередной раз прошептал он, навалившись на рыжего сверху и подперев коленом пах. — Не бойся.

— Не боюсь, — ответил рыжий, целуя его.

— Я с тобой, — прошептал Тянь ему прямо в губы.

— Что это? — на яйца и член капнуло что-то холодное.

— Смазка…

— Откуда? — Гуаньшань запнулся, когда пальцы Тяня принялись распределять прохладный гель по его паху, слегка надавливая на анус.

— Купил, — парень заткнул ему рот, требовательно целуя, и у рыжего не осталось ни единого шанса на протест.

Движения были плавными, но вместе с тем такими требовательными, что он не мог не соглашаться. И не заметил, как Тянь осторожно, но настойчиво ввел в него палец. Разумеется, Гуаньшань догадался для чего, но самому опять сделалось стыдно, ведь он даже не думал, что перед тем, как трахать кого-то в зад, неплохо немного подготовиться. Потому что после этого не будет так больно.

— Эй, не надо, — попросил он, — можешь без этого.

— Нет, надо, — безапелляционно отрезал Тянь, продолжая сладкую пытку. — Так будет приятнее…

— Мне приятно, — попытался было оправдаться Мо.

— Я хочу, чтобы было ещё приятнее, расслабься, — попросил парень, добавив уже второй палец.

— Чёрт, — рыжий не сдержал стона, и Тянь тихонько усмехнулся, оставляя ощутимый засос на его шее.

— Хочу делать это с тобой всю оставшуюся ночь… — проговорил он, двигаясь уже куда более настойчиво.

Больно не было, рыжий даже сказал бы, что это приятно, но стыд за собственный эпический провал не давал ему расслабиться. Хэ Тянь не знал, что в его голове сейчас металось столько беспорядочных мыслей, но каким-то волшебным образом ему всё равно удавалось выбивать их одну за другой. Постепенно тревога ушла, уступив место сбитому дыханию и стонам. Вместе со стыдом пропал и страх. Гуаньшань даже начал двигаться в такт Тяню и стал тянуться за поцелуями сам.

— Ты потрясающий, — прошептал тот, вдруг вынимая пальцы. — Я трахну тебя прямо так, — с этими словами рыжий почувствовал лёгкое давление, а следом за ним неожиданно довольно ощутимую боль.

— Блядь, — он зажмурился, хватаясь за плечи Тяня.

— Тише-тише, почти всё, — парень принялся покрывать поцелуями всё его лицо. — Почти всё, он весь внутри…

— С-сука, — из глаз едва не брызнули слёзы и Гуаньшань прижался к Тяню крепче, надеясь, что тот не будет двигаться.

— Я с тобой, Шань, — прошептал тот, осторожно начиная двигаться. — Всё хорошо, я с тобой…

Рыжий закрыл глаза, пытаясь прислушаться к ощущениям и глубоко вдохнул в себя чужой запах. Тянь был горячий, словно печка, и тяжело дышал, стараясь двигаться как можно медленнее.

И у него, чёрт подери, хватало терпения не испортить момент.

— Двигайся, — не попросил, а потребовал Гуаньшань.

— Я не хочу делать тебе больно, — ласково проговорил парень в ответ.

— Трахни меня, Тянь, — сквозь зубы процедил рыжий, обхватывая чужой торс ногами. — Пожалуйста…

Хэ Тянь приподнялся на вытянутых руках, вглядываясь в лицо Мо. Тот понадеялся, что там можно прочесть невысказанную просьбу о наказании. Он хотел, чтобы всё было по-честному, также, как и у него в первый раз. В конце концов, рыжий терпел много оттенков боли, и уж такой смог бы пережить наверняка.

— Сам напросился, — даже в полумраке было видно, что зрачки у Тяня расширились, как у хищника на охоте, но Гуаньшань только этого и ждал.

Он улыбнулся в ответ, самостоятельно двигая бёдрами, и парень подхватил его ритм, уже не целуя, а всерьёз кусая Шаня за шею.

Комментарий к 38. Я с тобой https://youtu.be/JxMZPdZLehs Нет, ну я всё понимаю, но ведь это так сюда подходит, потому что baby, your love's got the best of me, правда? :D

====== 39. Грёзы ======

Гуаньшаню снился сон. Не тот, что обычно, в котором он летал или творил какую-то супергеройскую дичь, но и не типичный влажный сон подростка. Это был кошмар, странный, осознанный до такой степени, что рыжий почти чувствовал боль, сдавливающую грудную клетку, но при этом понимал, что спит, будучи не в силах как-то повлиять на развитие событий.

Хэ Тянь стоял перед ним, их разделяла стена из толстого, прозрачного стекла. Парень говорил что-то, неуверенно ощупывая гладкую поверхность, а рыжий наблюдал за его меняющимся выражением лица: весь спектр эмоций от лёгкого замешательства до отчаянной злобы.

Кругом стояла мёртвая тишина, словно они оба вдруг очутились в вакууме, но по губам постепенно удалось прочитать, что Тянь звал его.

«Шань, шань, шань!!!» — немой крик, полный отчаяния и боли, такой, что грудную клетку рыжего сдавило ещё сильнее, а кислорода в лёгких не осталось вовсе.

Им овладело острое чувство беспомощности, захотелось ответить сейчас же, во что бы то ни стало. Он принялся точно также, с ожесточением, стучать по стеклу, пытаясь прорваться, но тщетные попытки не приносили результата.

У него закружилась голова, а сон всё не уходил, хотя какой-то частью сознания рыжий изо всех сил пытался проснуться.

— ШАНЬ, ШАНЬ! — от пронзительного крика его резко подбросило в кровати.

Испугавшись спросонья, парень еле сообразил, что голос принадлежал не ему. Хэ Тянь лежал рядом, весь мокрый: волосы облепили лоб, он так сильно сжал челюсти, что на висках от напряжения проступили пульсирующие жилки.

— Эй-эй! — рыжий коснулся чужого обнажённого плеча и поразился холодности кожи. — Тянь!

Тот, наконец, шумно выдохнул и открыл глаза, ошалело уставившись прямо перед собой.

— Это сон, успокойся, ты чего?! — растерянный, Гуаньшань подтянул одеяло повыше и принялся осторожно вытирать парню лицо.

Они спали в одной постели уже вторую ночь. Вчерашний распорядок дня состоял из позднего пробуждения, ленивой прогулки с собакой, похода в ближайший супермаркет и бессмысленного поглощения самых разнообразных деликатесов. Ничто не предвещало того иррационального чувства ужаса, что в одночасье захватило обоих.

Рыжий повернул голову и посмотрел на электронное табло на стереосистеме: оказалось, они легли всего-навсего три часа назад. Уже светало, и сквозь жалюзи в комнату проникали полосы света, окрашивая стены с мебелью в тёплые тона. Слишком уютно.

— Кошмар? — спросил Гуаньшань, когда Тянь задышал ровнее и тяжело сглотнул.

При этом он гладил его не прекращая, так, словно от этого зависела жизнь: от шеи к плечу, а затем наверх к щеке. Собственные пальцы слегка подрагивали.

— Угу, — Хэ Тянь повернулся на бок и вцепился рыжему в руку, будто утопающий в спасательный круг.

— Расскажи, чтобы не исполнился, — предложил Гуаньшань и устроился поудобнее, слегка поморщившись от лёгкой боли в пояснице. Кажется, через несколько часов станет ещё хуже.

— Не хочу, — Тянь уткнулся носом в подушку, по-прежнему не отпуская его.

— Часто так? — вдруг поинтересовался рыжий. — Ну, кошмары…

Он не знал, зачем спросил это, однако судя по напряжённому молчанию, попал прямо в цель. Тянь замер, даже дыхание задержал.

Наверное, не стоило…

— Со всеми бывает, — спустя несколько секунд Гуаньшань попытался разрядить обстановку и пожал плечами. — Снится всякая дичь.

— Я не могу спать без света, — тихо проговорил Хэ Тянь.

— Что-что? — переспросил парень.

— Только не смейся, — серьёзно попросил он.

— Я не смеюсь…

— Не могу спать один без света.

Захотелось уточнить, почему? Было что-то странное в интонации, но Гуаньшань никак не мог уловить оттенок речи. Тянь говорил так, словно подобное уже стало для него нормой.

Извечно непомерное количество кофе, синяки под глазами и усталый вид — рыжий соотнёс одно с другим и подумал, что он, должно быть, недалёк от истины.

— Это из-за мамы, — пояснил Хэ Тянь. — Помнишь, я рассказывал тебе, как…

— Да, помню, — прервал его Гуаньшань, а затем осторожно высвободил собственную руку и решительно распахнул объятия. — Иди-ка сюда.

Тянь сполз пониже, устроился поудобнее и обнял его за талию, уткнувшись носом в ключицы.

Рыжий продолжал молча гладить чужой вспотевший затылок, думая о ребёнке, который стал свидетелем смерти, по всей видимости, произошедшей глубокой ночью. Это объясняло неприязнь к темноте и бессонницу.

Интересно, Тянь хоть кому-нибудь об этом рассказывал?

— Засыпай, — Гуаньшаню стало искренне жаль его. Захотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить состояние после этого жуткого сна. — Хочешь, включу ночник?

— Не надо, с тобой хорошо, — шёпотом ответил парень и затих.

Рыжий вздохнул и тоже постарался уснуть, но ему поневоле вспомнился вчерашний, насыщенный событиями, день.

Тянь одолжил ему бельё, носки, футболки, штаны, проще сказать — весь свой гардероб, но рыжий всё-таки постеснялся брать, что вздумается. Он с охотой надел обыкновенный спортивный костюм, но о большем постарался не думать. Хотя в ванной всё-таки не удержался и набрызгался дорогущей туалетной водой, рекламу которой в огромном количестве наблюдал в вагонах метро.

Прошлым утром им пришлось идти в аптеку за пластырями. Оба договорились скрыть следы обоюдной страсти, банально заклеив отметины в особо видных местах. Тянь выбрал детские с рыжим котом Гарфилдом. Шань предпочёл те, что телесного цвета, но детские клеил Тяню с особым усердием, не прекращая ржать.

Они до вечера играли в приставку, поедая при этом устрицы, потом принимали ванну с какой-то вонючей разноцветной пеной, а ночью пили шампанское, пробравшись на крышу жилого комплекса (на деле Тянь дал взятку охраннику, и Гуаньшань надеялся, что ему за это не влетит).

У рыжего складывалось впечатление, словно он сорвал джек-пот или выиграл в лотерею. Признаться честно, купаться в роскоши нравилось. Он кайфовал от шелкового постельного белья, которое приятно холодило кожу, раскидывал руки и ноги в разные стороны на просторной кровати, не боясь свалиться, и впервые за долгое проспал до самого обеда. А проснулся и вовсе, как в кино, от аромата свежезаваренного кофе и слегка пригоревших тостов. Правда потом Тянь умудрился спалить яичницу и сжечь две полоски бекона, пытаясь соорудить европейский завтрак, но рыжий оценил его старания и даже не ворчал, когда оба всё переделывали и лениво препирались, сталкиваясь возле плиты и холодильника.

К ночи с субботы на воскресенье комок густого, будто тягучего, но искреннего счастья грозился проломить Гуаньшаню грудную клетку. Ему даже стало чуточку стыдно. Маме он решил не врать, хотя и всей правды тоже не поведал. Она была в курсе, что он у Тяня, а вот о том, чем они оба занимались, нет.

Задница болела лишь первые полдня. После горячей ванны и расслабляющего массажа они занимались сексом ещё.

И потом ещё.

И ещё.

Перед сном Гуаньшань попытался посмотреть себе за спину, крутясь перед запотевшим зеркалом ванной комнаты, и заметил на бёдрах новые синяки самых очевидных «хватательных форм». На Тяне были такие же, в разных местах, но тот лишь поржал, предложив снова использовать пластыри с Гарфилдом, а рыжий посоветовал ему обклеиться ими с ног до головы.

Тело ныло, как после напряжённого урока физкультуры, но вчерашний день, вне всякого сомнения, выдался отличным. Гуаньшань ни о чём не жалел, засыпая и прижимая вспотевшего Хэ Тяня к себе.

Еле оторвав себя от постели следующим вечером, он, кряхтя, облачился в заранее постиранную одежду, в которой припёрся в пятницу, и ещё раз оценил собственный внешний вид.

— По десятибальной шкале я похож на человека, который все выходные резался в видеоигры и питался фастфудом?

— По ебальной шкале мы оба похожи на двух потасканных проституток, — рассмеялся Тянь, наблюдая за его сборами из постели. Райли залез на диван и следил за всеми передвижениями со своего привычного наблюдательного поста.

— Блядь, иди нахер, — рыжий зашвырнул в Тяня полотенцем, которым вытирал влажные после душа волосы, и пёс возмущённо тявкнул.

Тянь поймал полотенце и отбросил его на одеяло, а Шань ещё раз посмотрел на себя в зеркало шкафа.

Видок был ещё тот: глаза блестели, волосы стояли торчком, губы припухли от поцелуев и укусов. Если не оттягивать ворот футболки, то можно было разглядеть только два пластыря, и худо-бедно оправдаться, что поцарапался. Вот только где поцарапаться в середине ноября, когда на улице уже слишком холодно для пикника на природе? Кошки у Тяня нет…

Рыжий решил сказать, что они заходили в гости к Сяо Хой, у которой, кажется, был котёнок.

В остальном он выглядел вполне прилично. Оставалось только постоянно напоминать себе о необходимости хмуриться, а не ходить с дебильно-счастливым выражением лица.

Гуаньшань прошёл к двери и остановился, уставившись на аккуратно расставленную обувь. Рядом с его старыми кедами стояли новенькие кроссовки Тяня, с которых тот почти в буквальном смысле сдувал пылинки. Рядом валялась пачка влажных салфеток: судя по белому цвету старой подошвы, Тянь постарался придать первозданный вид не только собственному подарку.

— Спасибо, — тихо пробормотал рыжий и обернулся, увидев, что парень уже пересел к Райли на диван и с невозмутимым видом щелкал пультом от телевизора.

— За что? — переспросил он, не глядя на рыжего.

— Кроссовки почистил, — буркнул Гуаньшань, открывая рюкзак. — А это ещё зачем?

— Это моя толстовка. Там прохладно, надень её под ветровку. Потом отдашь.

Рыжий вздохнул, не решаясь спорить. Раньше он бы возмутился, но сейчас понял, что с подобными проявлениями внимания от Хэ Тяня, ворчание — бессмысленное и в какой-то степени даже опасное предприятие. Парень иногда напоминал ему товарный поезд или лавину. И то и другое неслось с бешеной скоростью и могло уничтожить всё на своём пути.

Он принялся одеваться, думая при этом, как же ему не хочется уходить. Однако они так и не сделали уроки и договорились встретиться в понедельник пораньше, чтобы всё наверстать. Оставаться на ночь ещё раз Гуаньшань испугался: так они точно не уснут, а наутро голова будет забита совершенно не теми мыслями. Тем временем их поджидала очередная напряжённая учебная неделя и не сдать какой-то из тестов сейчас значило лишиться нормальных рождественских праздников.

— Напиши, как будешь дома, ладно? — попросил Тянь, глядя ему вслед.

— Хорошо, — рыжий вышел за порог, и схватился за ворот толстовки.

Они теперь даже пахли одинаково. Наверное, дело заключалось в кондиционере для белья или же в остатках парфюма. Гуаньшань обратил внимание, что и раньше знал этот запах, но по какой-то причине просто не мог ассоциировать его с Тянем. А теперь аромат словно обнимал его, окутывая с ног до головы, и Гуаньшань находился в чужой власти, куда, впрочем, сдался добровольно, целиком и полностью.

Всю дорогу до дома он вспоминал ощущения, которые были по-прежнему свежи в памяти. С лёгким стыдом даже перед самим собой, рыжий мысленно воспроизводил прикосновения чужого языка, вспоминал крепкий хват цепких пальцев и болезненное, но такое правильное ощущение единства двух тел, что к щекам невольно приливал жар. Желание никуда не делось, ему хотелось ещё. Ещё больше Тяня на себе, в себе, повсюду. Каждую блядскую секунду.

Разумеется, Гуаньшань не был одинок в своих желаниях: они оба не отлипали друг от друга ни на минуту совместно проведённых выходных. Это походило на какое-то наваждение. С той самой ночи, когда рыжий попросил трахнуть его (от этого воспоминания предательски багровели уши), до утра в ванной комнате, когда Тянь делал это с ним, уже стоя под душем.

Раньше Гуаньшань и в страшном сне не признался бы, что его так заведёт чужое тело. Но зарекаться нельзя, ведь теперь его заводило и сводило с ума буквально всё. То, как Тянь вздрагивал, как стонал, проникая в него глубже. Гуаньшань намеренно поворачивал его голову к себе, заставляя смотреть в глаза во время секса. И, как наркоман, упивался открывшейся в них тёмной глубиной, ошалело дыша в унисон.

Он кончил дважды. Это произошло не сразу, а лишь когда Тянь нашёл нужный угол: стало болезненно-приятно, и рыжий помог себе рукой. Второй раз Тянь помогал ему сам. В момент, когда они достигли оргазма одновременно от стыда и смущения не осталось даже воспоминания. Оба лежали молча, уткнувшись друг в друга лбами и восстанавливая сбитое дыхание. А потом целовались: невинно, слегка посмеиваясь. Осторожно касались друг друга губами и вели беззвучный диалог, тема которого в одночасье стала ясной, как день. Они подходят друг другу. Им хорошо вместе.

«Я хочу тебя всего».

Тянь овладевал им. Другого слова рыжий и подобрать не мог. Но отдаваться ему, словно животное, нравилось до безумия. Он мысленно окрестил себя извращенцем и старался не смотреть людям в глаза, пока ехал в метро. Казалось, каждый знал и видел, что он делал в эти выходные.

— Всё хорошо? — поинтересовалась мама, выглядывая из кухни, когда Гуаньшань вошёл в квартиру. — Я готовлю лапшу, будешь?

— Я сыт, спасибо, — он стащил кроссовки.

— Откуда такая толстовка?

— Тянь одолжил, — врать не было смысла, но рыжий всё равно слегка напрягся.

— Какой умничка. Передавай ему большой привет!

После этих слов отпустило, хоть и не полностью. Парень заглянул в гостиную. Всё было на прежних местах, и он не понимал, почему его преследовало ощущение, словно что-то изменилось? Разве должно было?

Напротив телика стоял тот же старый диван, перед ним лежал потёртый коврик, над которым возвышался шаткий журнальный столик с маминой любимой книжкой, раскрытой на середине. Вдоль стены тянулся шкаф, на полках расположились их немногочисленные семейные фотографии. На кухне вкусно пахло, и тихонько играла музыка. Мама пританцовывала возле плиты. Всё было привычным и родным, но если раньше дом казался Гуаньшаню убежищем от всех зол мира, то теперь ему даже не особо хотелось здесь находиться.

— Сегодня заключительная серия, — заметила мама, имея в виду дораму, которую они обычно смотрели по воскресеньям.

— Я, наверное, лягу пораньше, — стало стыдно, что рыжий пропустил несколько серий подряд.

Стало стыдно в принципе: его мысли вдруг будто предали всё, что он так ценил и любил раньше.

— Ты какой-то задумчивый, — мама отвлеклась от плиты, а Гуаньшань рефлекторно потянулся к шее, пряча пластыри под ладонью.

— Просто немного устал, — он покосился на дверь в свою комнату.

— Ладно, отдыхай, завтра же в школу, — женщина, кажется, удовлетворилась этим ответом и продолжила готовку.

Скрывшись от её взгляда, Гуаньшань отбросил рюкзак куда-то на пол и упал на свою катастрофически узкую кровать прямо в одежде. Не хотелось снимать одеяло и идти в душ после: он был чистым и ещё не успел испачкаться.

Вместо этого рыжий вытащил мобильный и увидел несколько непрочитанных.

«Соскучился».

«Райли скулит под дверью. Ждёт тебя».

«Сейчас сяду и завою рядом с ним».

«Я дома», — написал Гуаньшань, улыбаясь и представляя, как Хэ Тянь устроится на крохотном коврике возле порога, и как Райли примет подобное приглашение к игре, и оближет ему шею и уши.

«Все в порядке?» — Тянь, как и ожидалось, ответил мгновенно.

«Да, надо выспаться», — рыжий зевнул.

«И правда, за выходные не очень получилось», — в ответ пришло несколько смайликов с рожицей чертёнка.

Гуаньшань до боли прикусил губу, пытаясь подавить улыбку и понадеялся, что в школе сможет отвлечь себя чем-то серьёзным.

«Эй, старина Мо! Жду тебя сегодня к шести вечера. Передам ключи. Один ты, наверное, не справишься, хлама слишком много, поэтому рекомендую прихватить друга».

Гуаньшань хмурился, в который раз перечитывая сообщение от управляющего. К тексту была прикреплена геолокация, и, судя по точке на карте, добираться до этого места придётся часа полтора. Он и забыл, какой ценой заполучил те желанные кроссовки, а расплата, как водится, настигла там, где её совсем не ждали. В пятницу управляющий утвердил график ежедневной работы, который начинался со среды, а также договорился, что напишет по поводу разбора вещей из квартиры недавно умершего родственника. В тот момент рыжий был слишком одержим идеей подарка, нежели осознанием последствий, и теперь пытался решить, как ему успеть сделать домашку и выполнить обещанное, при этом не надорвавшись.

Прозвенел звонок с последнего урока. Гуаньшань спрятал телефон, всё так же не прекращая хмуриться, и молча направился к двери. Хэ Тянь задержался возле учителя, спрашивая о домашнем задании. Цзянь И стоял рядом, внимательно выслушивая объяснения.

В коридоре рыжего неожиданно нагнал Чжэнси.

— Я видел Шэ Ли возле учительской перед этим уроком, — начал он.

— И что? — Гуаньшань обернулся, испугавшись, что Тянь догонит и придётся как-то объяснять, почему он прямо сейчас должен уйти.

— Будь осторожен, как это что! — и без того выразительные брови Чжаня поползли вверх. — Лучше лишний раз не ходи один.

— Ты поэтому идёшь со мной? — рыжий усмехнулся.

От известия, разумеется, стало не по себе и мгновенно вспомнились все былые стычки. Присутствие Чжэнси внушало некоторую уверенность, однако он уже думал об этом и собирался побороть свои страхи, чтобы поговорить со Змеем напрямую.

— Он только появился в школе. Говорят, его водили к психологам, а всю шумиху удалось замять после публичных извинений перед твоей мамой, — тем временем, продолжал Чжань.

— Эй, — Гуаньшань остановился. — Не переживайте за меня. Не думаю, что он мне что-нибудь сделает.

— Ты уходишь? — парень посмотрел в телефон. — Цзянь И просит нас подождать у входа.

— Есть дела, — рыжий рефлекторно потянулся к шее, радуясь, что сегодня надел водолазку с высоким горлом.

— Как знаешь… — задумчиво пробормотал Чжэнси, следя за его движением взглядом.

«Куда ты свалил?» — сообщение от Хэ Тяня Гуаньшань прочёл уже когда запрыгнул в переполненный вагон метро.

«Есть кое-какое дело», — ответил он и вздрогнул, увидев входящий звонок на экране.

«Ты слышал о Шэ Ли?» — написал Тянь, когда рыжий сбросил вызов.

«Вы мне в няньки что ли заделались? Я в метро, не звони».

«Просто скажи, куда едешь».

«Тянь!» — Гуаньшань едва не подавился от искреннего возмущения, а затем подумал, что взять парня с собой в целом не было такой уж плохой идеей…

«Блядь, только не думай, что я тебя контролирую. Я просто беспокоюсь».

Это сообщение заставило улыбнуться. Напряжение после тяжелого дня в школе схлынуло, на долю секунды освежив воспоминания о выходных.

«Я кое-кому должен и впутывать тебя будет нечестно», — напечатав, рыжий вздохнул и нажал кнопку отправить.

«Блядь, ты хоть представляешь, как хуёво это звучит?!»

«Не волнуйся, я не должен деньгами или натурой», — Гуаньшань рассмеялся, представив обеспокоенное лицо Хэ Тяня.

«Говори как есть, а?»

Рыжий вздохнул ещё раз и вжался в противоположную дверь вагона, спасаясь от многочисленной толпы пассажиров, которая хлынула в вагон на станции.

«Это из-за твоего подарка. Я обещал помочь своему управляющему разобрать какой-то хлам в старой квартире. Сейчас еду туда».

«Давай помогу. Где это?»

В принципе Гуаньшань ожидал, что Хэ Тянь это предложит. И хотя решение подписаться на помощь ради заветного места в очереди целиком и полностью принадлежало Гуаньшаню, он всё-таки был бы рад видеть Тяня рядом.

«Шань, я не буду делать что-то за тебя, просто хочу провести это время вместе», — снова написал Хэ Тянь, и рыжий улыбнулся.

Ему тоже этого хотелось. И он также был уверен, что парень не оставит его разбирать хлам в одиночестве.

«Ладно», — с этими словами он скинул адрес и сделал музыку в наушниках немного погромче.

Пришлось подождать Тяня возле метро. Эта ветка была очень длинной: минуя промзону, она фактически упиралась в старый, захолустный пригород. Гуаньшань разглядывал таксистов и торговцев, столпившихся возле обшарпанного двухэтажного здания вокзала. Метро здесь соединялось с электричками, которые следовали дальше в область. Было людно и шумно.

Вскоре из толпы показался управляющий, и рыжий порадовался, что мужчина не увидит его вместе с Хэ Тянем. Инструкции удалось получить довольно быстро: строительные мешки уже лежали в квартире, в них требовалось сложить мелочь, а всю мебель — разобрать или сломать и отнести в специальный контейнер во дворе. Гуаньшань поинтересовался, не нужно ли что-то сохранить, но управляющий сказал, что в квартире нет ничего ценного. О том, кем ему приходился владелец недвижимости, рыжий спросить постеснялся.

Тянь приехал минут через двадцать. Они немного заплутали в местных переулках, но, спустя полчаса всё-таки нашли нужный четырехэтажный дом. На первом этаже повезло наткнуться на старшую по дому. Сердобольная старушка ввела в курс дела, поделившись подробностями. Оказывается, владелец квартиры приходился управляющему дедом, и был страстным коллекционером виниловых пластинок.

Пока они поднимались по лестнице (старый дом, разумеется, не имел лифта), старушка успела пересказать едва ли не всю биографию покойного и даже заглянуть в квартиру, чтобы посмотреть, мало ли что осталось. Кажется, она догадывалась, что бывший владелец мог оставить какие-то ценности.

Гуаньшань ожидал увидеть горы мусора и заранее готовился к худшему, но на деле всё оказалось не так уж плохо. Пара шкафов, небольшое трюмо, старая кровать и ещё какая-то мебель в традиционном китайском стиле. Кухню уже успели демонтировать, впрочем, как и санузел. Старшая по дому, подгоняемая вежливым, но настойчивым Хэ Тянем ушла ни с чем.

— Уютненько, — тот вернулся в одну единственную жилую комнату. — Смотри-ка, старый проигрыватель не выкинули, — он подошёл к небольшому серванту с открытыми дверцами.

— И даже пластинки остались, — рыжий провел пальцем по слою пыли. Кто-то уже перебирал эту стопку и, по всей видимости, оставил за ненадобностью.

— Вау, а дед-то, оказывается, был ценителем! — Тянь осторожно вытащил за уголок одну из пластинок. — Смотри-ка, Ramones!

Он повертел её в руках, загадочно улыбаясь, а рыжий, тем временем, попытался оценить фронт работ и решить, за что браться в первую очередь. Взгляд упал на ящик с инструментами в углу, и он порадовался, что разбирать мебель придётся не голыми руками.

— Давай поставлю? — Тянь бережно вытащил пластинку и оглядел её блестящую чёрную поверхность. — Старик за ними следил! Смотри, ни единой царапинки!

Он открыл крышку у проигрывателя и принялся возиться с подключением. Оказалось, что всё работает, и рыжему даже стало любопытно, каким будет звук? Хэ Тянь аккуратно передвинул иголку звукоснимателя и комнату заполнили звуки барабанов, сменившиеся ненавязчивыми гитарными аккордами.

— Ну, начнём вон с того шкафа? — парень закатал рукава. — Что? Думал я буду сидеть и слушать музыку, пока малыш Мо надрывается?

— Свали с дороги, неженка! — Гуаньшань усмехнулся и легонько оттолкнул его в сторону.

Разумеется, он догадывался, что Тянь поможет, и где-то в глубине души было до безумия приятно, что человек, прослывший богатеньким красавчиком-белоручкой, может копаться в хламе на окраине города, напевая себе под нос старый британский панк-рок. И всё ради него.

— На счёт три! — скомандовал рыжий, когда они отрывали заднюю стенку шкафа. — Раз, два…

«Have I ever told you, how good it feels to hold you. It isn’t easy to explain…» — доносилось, тем временем из колонок.

— ТРИ! — Тянь рванул фанеру на себя, и она с треском разломилась напололам.

— ДЕБИЛ! — заржал Гуаньшань, отряхивая пострадавшего от пыли и крошек.

Вместе они оторвали оставшуюся часть и сгрузили всё в мешок. Дверцы снялись с петель относительно легко, а вот полки из натурального дерева, казалось, весили с целую тонну.

«And though I’m really trying’, I think I may start crying’. My heart can’t wait an other day» — продолжал петь Джоуи Рамон.

Гуаньшань особо не вникал в смысл, а вот Тянь, кажется, знал все строчки наизусть. Вытаскивая полки от шкафа в коридор он смешно подражал солисту в интонации, а когда начался припев, запел погромче, глядя при этом прямо на рыжего.

— Ba-a-aby, I lo-o-ove you! Ba-a-aby, I lo-o-ove you!

Видимо, на лице Гуаньшаня в тот момент отразилось искреннее недоумение или в очередной раз предательски покраснели уши, но Хэ Тянь вдруг рассмеялся, прекратив петь, и ловко чмокнул его в губы.

Рыжий так и остался стоять посреди комнаты, словно истукан, а из колонок доносилось бодрое: «Ba-a-aby I lo-ove, I lo-ove only yo-o-u-u»! *

Комментарий к 39. Грёзы https://www.youtube.com/watch?v=PqZmJ7RGAP4&ab_channel=MatthewNabokovfan88 Ramones – Baby, I love you

Я завёл твиттер. А вот твиттер меня не заводит. Поэтому я в него ничего не пишу. https://twitter.com/mrKeeper13 но если хотите, то вот. :)

====== 40. Хрупкое счастье ======

Ничто хорошее не длится слишком долго, Хэ Тянь усвоил этот урок ещё из детства. Хотя, если задуматься, то у него даже детства как такового не было. Вечно преследовали обязательства, правила, толпы учителей, жизнь по заранее заведённому распорядку. Светлым лучиком в его прошлом была только мама: всё хорошее, что Тяню удавалось вспомнить из дошкольного возраста, связывалось именно с ней.

Но, к несчастью, каких-то ярких и отчётливых картин перед глазами не наблюдалось. Оставались лишь ощущения. Они складывались из запахов или звуков. Например, если он закрывал глаза, получалось услышать её заливистый смех или отдельные возгласы. Но целых предложений из этого не складывалось, как и общей картины в целом. Он смотрел на старые семейные фотографии и видел перед собой красивую женщину, но с трудом припоминал, как она улыбается. Иногда на память вдруг приходили запахи: духи, которые ей подарил отец, или мыло, которым она пользовалась в душе.

Тянь злился, что не мог припомнить, какая мама была целиком, словно это и не человек вовсе, а всего лишь счастливый сон, который так и не сбылся.

После её смерти отец увёз их в город, где было проще заниматься бизнесом, а спустя год в их квартире стала появляться другая женщина. Старший брат смог наладить с ней контакт, по крайней мере, не грубил и вёл себя не в пример лучше самого Тяня, который так и не смог простить отца. Он пытался рассказать, что был рядом с мамой, когда та умирала, но мужчина не поверил. Или не захотел поверить и всячески отмахивался от сына вплоть до сегодняшнего дня. Он словно боялся. Хэ Тянь иногда думал, что отец мог дать ему всё, о чём бы тот не просил, лишь бы не смотреть в глаза и не помнить разговора, состоявшегося между ними много лет назад.

Каждое слово въелось в память, и Тянь часто возвращался к беседе, прокручивая свои реплики и так, и эдак. Он вспоминал реакцию отца, его поджатые губы, морщинки в уголках глаз и то, как мужчина отвернулся, когда Тянь пытался объяснить, почему не может поладить с мачехой.

«Ты забыл её», — бросил он ему в тот вечер.

«Тебе не понять», — огрызнулся в ответ отец.

Но, оказавшись в их старом доме много лет спустя, Тянь нашёл и фотографии, и украшения, а вместе с ними все остальные мамины вещи, бережно запакованные в коробки, которые оказались подписаны аккуратным отцовским почерком.

Он ничего не выбросил.

Чэн как-то объяснил, что отцу слишком больно и гораздо проще создать иную реальность, отрезав себя от той, что закончилась так трагично. Тянь возразил, что если они — продолжение старой реальности, то, выходит, отец отрезал и их тоже? Брат ничего не ответил. Он тогда заканчивал старшую школу и сдавал выпускные экзамены. На семейных ужинах мачеха заливалась соловьём, всячески хвалила его и ставила подобное поведение Тяню в пример.

«Ты должен думать о будущем и о чести семьи», — так однажды сказал отец, и парень какое-то время пытался быть лучшей версией себя.

Долго следовать заранее заведённому распорядку не получилось. Когда ему исполнилось четырнадцать, они вернулись из Гонконга и снова поселились в семейном поместье в пригороде. Хэ Тяня зачислили в престижную среднюю школу, рассчитывая, впрочем, что сразу после её окончания, он не останется в Китае и поступит в университет в США. Об этом парень знал давным-давно, но почему-то не верилось, что его отец настроен всерьёз. Чэн ведь остался, почему Тянь должен куда-то уехать?

С первыми школьными днями стало ясно, что ежедневно добираться до места учёбы из пригорода слишком накладно. На помощь пришёл дядя, и все почему-то дико обрадовались, что Тянь будет жить отдельно от них. Впрочем, сперва обрадовался и он сам. Наблюдать, как мачеха хозяйничает в доме, где прошло его счастливое детство, было тяжело. Она словно вымарывала материнский дух из родных стен: сначала сделала ремонт в западном крыле, где раньше располагались её комнаты, потом принялась за сад, так любимый мамой, и привела какого-то именитого ландшафтного дизайнера, который переделал всё на свой лад.

Прогуливаясь по дорожкам, вдоль которых мама когда-то собственноручно высаживала цветы, Тянь не узнавал этих мест и решил, что будет счастлив уехать.

Однако жить самостоятельно оказалось не лучше. За ним следили, еженедельно показываясь на пороге и забивая холодильник продуктами. Мачеха постоянно интересовалась учёбой и сетовала, что у парня нет хобби. Тянь записался в баскетбольную секцию, и ко второму году обучения в средней школе обзавёлся толпой почитателей его таланта. Хотя сам он понимал, что игра тут не при чём. Богатенькие подростки тянулись к таким же, сбиваясь стайками и обсуждая, чем занимаются их отцы. Про своего Тянь предпочитал отмалчиваться. А поскольку тот не принимал непосредственного участия в школьной жизни сына, всюду посылая старшего брата, за Хэ Тянем закрепилась репутация чуть ли не таинственного наследного принца. По крайней мере так считала добрая половина девочек в его классе.

Хэ Тяню казалось, что даже малейшая радость вскоре обязательно омрачится чем-то, что всё обернётся плохо, и ему не удастся вдоволь насладиться хорошими моментами. Он научился улыбаться, когда того требовали обстоятельства. С хорошими манерами тоже не возникало проблем, равно как и с учёбой. И хотя всё, за что бы он не брался давалось легко, ничто никогда не было ему по-настоящему интересно.

Так продолжалось до тех пор, пока Хэ Тянь не встретил Мо Гуаньшаня.

Первый раз он заметил его на баскетбольной площадке, где тот играл вместе с Цунь Тоу и ещё какими-то ребятами. Сначала Тянь услышал его голос, звонкий и чёткий. Он показался чрезмерно живым, словно его обладатель должен был светиться, излучая энергию. Ориентируясь на звук, парень вышел из раздевалки и остановился в дверях, наблюдая, как в буквальном смысле сияющие рыжие волосы горели на солнце, будто огонь.

Мо Гуаньшань двигался отрывисто, но чётко, попадая по мячу, не переставая при этом следить за соперником и что-то говорить в процессе. Тогда Тянь даже не знал, как его зовут. Издалека было видно, как парень улыбался и толкался с приятелями, как свободно чувствовал себя на площадке, как подпрыгивал, забивая один мяч за другим. У него было красивое тело: стройное, без грамма лишнего жира, подтянутое и крепкое. Тянь зацепился взглядом за кисти и на мгновение подумал, что ладони у него, должно быть, очень тёплые.

С тех пор он наблюдал за ним, с лёгкостью вычленяя из толпы, но не знал, как подойти, чтобы познакомиться. У них были совершенно разные компании. Они сами, судя по всему, отличались, как небо и земля.

Но всё изменилось с появлением Цзянь И и Чжань Чжэнси.

Если бы не тот конфликт в конце средней школы, Хэ Тяню, наверное, так и не удалось бы узнать Мо поближе. Благодаря одному болтливому блондину и его другу их общение с Гуаньшанем стало возможным и вскоре превратилось в нескончаемую череду из взлётов и падений, в промежутке между которыми Тянь, наконец-то, почувствовал, что живёт по-настоящему.

Рыжий будто заряжал его жизненной энергией одним только своим присутствием, дразнил, сам того не замечая, провоцировал и сводил с ума постоянным упрямством и ершистостью. Спустя некоторое время Тянь заметил, что не может прожить ни дня без чужого колючего взгляда и едкого комментария. Шаня хотелось подчинить, усмирить, присвоить себе, будто новую, непонятную игрушку.

Со временем они каким-то образом притёрлись друг к другу: обзывательств стало меньше, и они научились разговаривать. Хэ Тянь обнаружил, что рыжий куда интереснее, чем казался на первый взгляд. Проникаясь им, погружаясь в его жизнь, он, на мгновение забыл о собственной, и был рад, потому что собственная уже давно не представляла интереса.

Оказалось, что Гуаньшань похож на него: оба хранили в глубине души не одну тайну и не были готовы этим делиться, но когда рыжий вдруг открылся ему, захотелось поделиться откровенностью в ответ.

Раньше Хэ Тянь будто парил в облаках, наблюдая за жизнью внизу безо всякого интереса и особого желания участвовать. Но после того, как рядом появился Мо Гуаньшань, неведомой силой потянуло вниз. Нечто, что много позже оказалось обыкновенной влюблённостью, привязало и не собиралось отпускать.

Когда в их жизни неожиданно появилась собака, Тянь всерьёз задумался о происках высших сил, ведь с появлением Райли их связало ещё крепче.

Однако поскольку Тянь всегда привык ждать от жизни подвоха, ему вскоре начало казаться, что их с Шанем счастье не продлится долго.

До Рождества оставалось всего ничего, и Тянь всерьёз задумался о подарке. Хотелось придать вес всему, что происходило между ними, привязать друг друга ещё крепче и показать, что Гуаньшань для него не просто важен. В какой-то степени рыжий создал для него целый мир, взамен давно потерянного, забытого сна.

Шань настаивал, чтобы Тянь ничего не выдумывал, вместо этого предложив провести время вместе с Райли и его мамой.

Парень согласился, но всё же запланировал кое-что, сбегав в ювелирную мастерскую. С приближением праздника идея начала казаться абсурдной, но отступать было уже некуда.

Госпожа Мо накрыла шикарный стол и радостно встретила их с Райли, на которого Тянь чуть позже надел смешной рождественский колпак.

Они поужинали и вместе посмотрели какое-то праздничное шоу по телевизору. Вскоре заглянула соседка и утащила маму Мо к себе, чтобы выпить. Райли запросился в гости следом.

— Нам она тоже оставила, — Гуаньшань кивнул на початую бутылку шампанского.

— Это всё нам? — Тянь усмехнулся.

— Ну да, мы выпивали и больше, — рыжий собрал со стола грязные тарелки и сгрузил их в раковину.

— Помочь? — парень вскочил следом.

— Я сам, — отрезал рыжий. — Просто хочу прибраться, пока её нет. Это надолго, они любят потрепаться.

— Значит, у нас есть время побыть вдвоём? — Тянь подошёл ближе и крепко обнял рыжего за талию.

class="book">— Есть, но я бы делал это осторожнее, — тот напрягся, однако не преминув улыбнуться.

— Я хочу тебе кое-что подарить, — не давая парню времени опомниться и чувствуя, что, если помедлит, то волнение сгрызёт его целиком, Хэ Тянь метнулся к рюкзаку, с которым пришёл.

— Чего? — оторопел было рыжий и едва не выронил намыленную тарелку. — Эй, ну я же просил без подарков!

— Дай руку, — попросил Тянь, нервно сглатывая.

— Что там у тебя… — пробормотал рыжий, недовольно вытирая руки об полотенце.

— Вот, — парень схватил его ладонь и вложил в неё небольшое серебряное кольцо.

— Блядь, это ещё откуда? — огрызнулся было Шань, разглядывая украшение.

— Оно мамино.

Рыжий замолчал, ошарашенно рассматривая широкий ободок и небольшие вставки, похожие на крохотные винтики. Хэ Тянь выдохнул, пытаясь морально приготовиться к гневной тираде.

— Это обручальное кольцо, — не спросил, а утвердил Гуаньшань.

— Было раньше, — едва слышно согласился Тянь. — Но я отнёс его в мастерскую, чтобы подогнали по размеру.

— С какой целью ты даришь мне обручальное кольцо?

— Хочу, чтобы оно было у тебя.

— Я не могу такое носить, — рыжий поднял голову и посмотрел Хэ Тяню в глаза с такой решимостью, что начало колоть в груди. Однако парень заранее готовился к отказу.

— Просто… пусть оно будет у тебя, ладно? — он не знал, как давно придумал это. Наверное, с момента, когда подарил Шаню чёрные гвоздики.

Видимо, рыжий сейчас вспомнил о том же самом. Свободной рукой он рефлекторно потрогал мочку уха и, снова встретился с Тянем взглядом.

— Ты даришь очень ценную для тебя вещь, — серьезно начал он. — Потому что это принадлежало твоей матери, Тянь. Это, блядь, обручальное кольцо. Когда его дарят, делают предложение, и это слишком ценная вещь, чтобы вот так…

— Я сделаю тебе предложение, — от волнения Тяню на лицо наползла непрошенная улыбка.

— Блядь, — рыжий захлебнулся словами, — только не надо сейчас…

— Выйдешь за меня?

— Да что ж ты за человек такой?! — Гуаньшань толкнул его в грудь, тем не менее, бережно сжимая кольцо в кулаке, и отошёл к окну.

— Прости, — Хэ Тянь не стал идти следом и уперся в кухонную тумбу. — Я давно хотел это сделать. Ты мне очень дорог, Гуаньшань. Без шуток. Пусть это кольцо будет у тебя, даже безо всякого смысла. Ладно?

— Я не смогу его носить, — рыжий снова посмотрел на кольцо у себя в ладони.

— Я и не прошу. Просто хочу, чтобы у тебя оно было.

— А где второе? — Шань повертел украшение в дрожащих пальцах.

— Не знаю. Где-то у отца, наверное.

Рыжий выдохнул и спрятал кольцо в карман спортивных штанов. Затем, видимо испугавшись, что потеряет, застегнул тот на молнию.

— Ты ебанутый, — он, видимо, здорово перенервничал.

Выражение лица менялось ежесекундно, от смущения и покрасневших кончиков ушей, до праведного гнева и обратно.

— Пойдём в твою комнату? — предложил Тянь, и рыжий едва заметно кивнул.

Они подпёрли дверь стулом на всякий случай. Сразу после этого Гуаньшань схватил Тяня за плечи, будто собирался ударить, а затем уронил в кровать и прижал к матрасу, нависнув сверху.

— Ты ведёшь себя так, словно собираешься меня изнасиловать, — попытался пошутить парень, ёрзая под весом чужого тела.

— А что если да? — Шань хитро сощурился. — Позволишь мне?

Разумеется, Тянь был готов позволить ему что угодно и когда угодно, но именно сейчас вдруг захотелось поторговаться.

— Надень кольцо, тогда позволю, — велел он, перехватывая рыжего за запястья.

— Блядь, а на твоё предложение тоже соглашаться придётся? — заворчал парень и принялся извиваться, пытаясь выпутаться из захвата.

— А ты планировал свалить с кольцом по-тихому? — Тянь рассмеялся, и случайно отпустил его.

Борьба продолжилась: они сцепились не на шутку. Толкаясь, сопровождая удары поцелуями и укусами, оба едва не свалились с узкой кровати. Гуаньшань удерживал преимущество, находясь сверху, но тяжело дышал. Зрелище было то ещё, и здорово возбуждало, впрочем, оба уже чувствовали это, едва заметно потираясь бёдрами друг об друга в процессе борьбы. Своеобразная игра, финалом которой обычно служил бурный секс, нравилась обоим, но Тянь не позволял раздеть себя и ждал ответа.

— Блядь, ладно, — рыжий рванул молнию на спортивках и вытащил кольцо.

— Дай я, — довольный, парень ловко надел кольцо Шаню на палец. — Ты согласен?

— Сука…

— Это не ответ!

— Тянь, — рыжий стукнул его по плечу с одной стороны и уронил голову на другое. — Ты серьёзно?

— Я не шучу, — тот обхватил его бёдра ногами. — И давай уже перейдём к приятной части, а?

— Ты шантажист, — Гуаньшань куснул его за шею.

— Пока мама не пришла, — напомнил Тянь, усмехаясь. — Так ты согласен?

— Согласен, — шепнул рыжий и рванул ремень на его джинсах.

На какое-то время они забыли об этом разговоре. Да и как тут думать о чём-то, когда рядом такое желанное тело?

Гуаньшань был нежен, но настойчив, и у Тяня не осталось выбора, кроме как расслабиться и получить удовольствие от такого необычного поведения. Рыжий делал всё медленно и осторожно, не как в прошлый раз, и от этого было хорошо по-настоящему. Он извинялся, если срывался и двигался резко, но не прекращал целовать и обнимал под шеей так, словно бережно придерживал или просто ласково прижимал к себе.

Уже после того, как они оба достигли оргазма и умудрились по-солдатски быстро одеться, прибрав учинённый бардак, в голову закралась мысль, что своим предложением Тянь будто поставил под сомнение мужественность Шаня, сделав из него эдакую невесту без права голоса. Наверное, поэтому рыжий так настойчиво хотел быть сверху? Чтобы держать ситуацию под контролем? Он ведь ненавидел, когда дела шли не по плану.

— Эй, — Гуаньшань присел к нему на краешек кровати. — Не больно было?

Слышать, как он заботится, пусть и немного неуклюже, было уютно до одури.

— Всё хорошо, — Тянь усмехнулся и притянул его к себе в объятия. Тот неожиданно легко поддался и обнял в ответ. — С Рождеством тебя.

— Угу, — парень вздохнул. — Только у меня нет подарка.

— Я тоже ничего не покупал.

— Слушай, — рыжий спохватился, и поджал палец, на котором по-прежнему было кольцо. — Я ведь правда не смогу его носить. Мама спросит… в школе увидят…

— Я знаю, — Тянь взял его за руку, глядя на то, как хорошо кольцо село на палец. Словно и должно было там находиться. — Давай помечтаем немного? Только эту ночь.

— О чём? — Шань сосредоточенно смотрел на кольцо.

— О том, что я сделал тебе предложение, и ты согласился.

— Формально мы бы не смогли сыграть свадьбу по двум причинам.

— Даже по двум? — Тянь расхохотался.

— Во-первых, мы оба парни, а во-вторых, нам нет восемнадцати, — Шань уселся на кровать с ногами и уперся спиной в стенку.

— Давай предположим, что мы имеем реальную возможность слетать в Лас-Вегас и пожениться там? — предложил Хэ Тянь.

— При условии, что оба совершеннолетние? — уточнил рыжий.

— Ага. Ты бы согласился на такое?

— И потом жить с тобой до старости? — Шань задумчиво прикусил губу.

— Почему нет? — Тянь улёгся на кровать, лениво свесив ноги, и посмотрел на него снизу.

— Да я прибью тебя раньше, чем нам полтинник исполнится, — рыжий протянул руку и лениво растрепал волосы у него на лбу.

— До этого ведь пройдёт ещё лет сорок счастливой семейной жизни, правда? — Тянь перехватил его ладонь и прислонил ту к своей щеке.

— Ты безнадёжен в своём оптимизме, — Шань рассмеялся и ущипнул его.

Через некоторое время в коридоре раздался радостный лай: Райли оповестил их о возвращении Госпожи Мо. Они посидели вместе ещё немного, но кольца на пальце рыжего Тянь, само собой, уже не заметил. Глупо было надеяться, что Гуаньшань вдруг решит так легко «выйти из шкафа», к тому же сообщив матери, что он собирается жениться. Вот было бы зрелище!

Тянь вышел покурить, оставив их наедине, и посмотрел на уведомления в телефоне.

Юйчи поздравила с Рождеством и прислала фотографию, где она в торговом центре с подружками примеряет рождественские свитера с оленями.

— Эй, — он не ожидал ответа, когда решил позвонить.

— Привет! — радостно отозвалась девушка. — Вот это да! Прямо рождественское чудо! Хэ Тянь собственной персоной!

— Ага, — Тянь закурил и усмехнулся. — Как ты?

— В порядке, на Чуньцзе буду в твоих краях! — на заднем плане раздались крики и чей-то свист.

— Хорошие новости, — парень улыбнулся. — Вы уже празднуете?

— Готовимся. Пошли по магазинам, чтобы купить всё для вечеринки. А ты как, Ромео?

— Я у Шаня в гостях, — говорить об этом было приятно. Однако Тянь помнил о днях, когда только Юйчи поддерживала в нём едва тлеющий огонёк жизни и был ей за это очень благодарен. — Слушай, когда приедешь, давай сходим куда-то? В какое-нибудь кафе? Я угощаю!

— Давай, — радостно согласилась девушка. — Мне тут бежать пора. Спишемся попозже, ладно?

Тянь согласился, но когда она положила трубку, слегка призадумался. Они ведь не особо чатились вот уже пару месяцев. С момента, как он помирился с Гуаньшанем и Юйчи уехала обратно в Штаты, общение как-то сошло на нет. Возможно, у неё кто-то появился или виной тому стала их напряжённая учёба?

Вернувшись в квартиру, Хэ Тянь предложил Шаню встретиться с Юйчи, и тот согласился. Госпожа Мо очень живо заинтересовалась подружкой, кажется, приняв её за чью-то девушку, но этот разговор удалось быстро замять.

Уже когда женщина ушла спать, забрав счастливого Райли с собой, Тянь остался с рыжим наедине в его комнате и задал ему тот же вопрос.

— Рано или поздно будет спрашивать, — вздохнул Шань. — Я не знаю, что ей отвечу. Но говорить про нас пока боюсь…

— Спасибо за честность, — Тянь разделся и улёгся на матрас, заботливо постеленный госпожой Мо на полу.

— Эй, ты серьёзно? — Шань свесился с кровати.

— Что?

— Будешь спать тут? — его удивление выглядело забавным.

Тянь даже не подумал о том, чтобы попроситься к рыжему в кровать. Слишком уж сильным оставалось впечатление от слов «пока боюсь». За этим «пока» неслось неумолимое «слишком поздно, я испугался» или «прости, но не получится». Призраки прошлого до сих пор преследовали парня даже во сне.

Пока он размышлял обо всём этом, ему на голову вдруг свалилась подушка, а следом за ней и сам рыжий, вместе с одеялом.

— Подвинься, — буркнул он, пытаясь устроиться.

Тянь улыбнулся и освободил немного места, обнимая тёплого рыжего одной рукой.

— Мы ведь можем попробовать тихо, — шепнул тот спустя минуту.

— Я смотрю ты сегодня во всём проявляешь инициативу, — ответил Тянь, укусив его за ухо.

— Не во всём, — тот поёжился, совсем уж тихо добавив. — Сейчас я хочу, чтобы ты меня…

— Я тебя что? — переспросил Тянь, сдерживая рвущийся наружу смех.

— Блядь, что непонятного? — зашипел Мо.

— Всё предельно ясно! — парень повалил рыжего на спину и уткнулся носом между его шеей и плечом, уже не сдерживая смех.

Ему было и хорошо, и страшно. Он страдал от жара во всём теле и от мучительно-тянущего возбуждения в паху. Шаня хотелось до безумия, и, пожалуй, даже немного чересчур. Самую малость чересчур для нормальных отношений.

— Ты псих, — удивлённо выдохнул рыжий, когда Тянь прикусил кожу на его шее, а потом ответил ему тем же, чтобы скрыть собственный сдавленный стон.

Рождество прошло, а вслед за ним подступила необратимая пора экзаменов. Приходилось погружаться в учёбу, жертвуя сном, и ещё каким-то образом выделять время на личную жизнь. С ребятами они виделись довольно часто. Квартира Хэ Тяня стала своего рода базой для всех, кто желал отдохнуть от контроля назойливых предков, и поэтому парень почти никогда не оставался один в дневное время.

Ночами было сложнее, ведь Гуаньшань не мог ночевать у него слишком уж часто. Хотя Госпожа Мо, вроде как, ни о чём не спрашивала. Во всяком случае рыжий ни разу не жаловался на проблемы и был ласков, пока никто не видит. Это добавляло изюминки в их общение: при друзьях Шань колотил его и привычно огрызался по поводу и без, но когда удавалось остаться наедине, Тянь делал самое печальное лицо на свете и, не стесняясь, наслаждался повышенным вниманием к собственной персоне.

Гуаньшань улыбался ему во время уроков: стоило обернуться и можно было поймать мимолётный, но тёплый взгляд, от которого у парня неизменно ускорялось сердцебиение. В обед они садились за большой круглый стол впятером: вскоре к ним переместилась часть других ребят из класса, и каждая такая встреча оборачивалась шумной и весёлой перепалкой.

Несмотря на экзамены, Тянь чувствовал себя отлично, но это продолжалось недолго. Как он и предполагал, в один из дней, когда они сдали очень важный тест и спустились в столовую, чтобы как следует отметить, парень заметил Шэ Ли.

От Змея не было вестей почти месяц с момента его возвращения в школу. Разумеется, он посещал занятия и ходил не один, а как обычно, окружённый свитой поклонниц и почитателей. Тянь не сталкивался с ним близко, изредка замечая в толпе. Мачеха больше не сводила их нос к носу, но оно и к лучшему: парень до сих пор не мог предсказать, какой будет его реакция, если им всё-таки доведётся встретиться.

Они незаметно отстояли длинную очередь за едой. Гуаньшань вёл себя рассеянно и постоянно оглядывался по сторонам, словно искал кого-то. Собрав еду на один поднос и проследив, чтобы рыжий не забыл приборы и салфетки, Тянь мягко подтолкнул его, и вдруг сообразил, куда тот смотрит.

Змей тоже уставился прямо на них и подозрительно улыбался.

— Эй, — Тянь не успел ничего добавить.

Шань отделился от группы и целенаправленно двинулся прямо к Шэ Ли. Ошарашенный, Тянь поставил поднос на первый попавшийся стол и дёрнулся было за ним, но вдруг почувствовал, что его кто-то держит.

— Ты чего? — он обернулся, увидев Чжэнси.

— Пусть идёт, — тихо сказал тот. — Не мешай.

— В смысле не мешай?! — взъярился Тянь и дёрнул локоть, за который держал Чжань.

— Полегче, красавчик! — рядом как нельзя вовремя оказался Цзянь И. — Пусть поговорят, как мужчина с мужчиной!

— Я о чём-то не знаю? Какое, блядь, как мужчина с мужчиной?! — Хэ Тянь бессильно наблюдал, как Гуаньшань остановился возле Шэ Ли, и как на лицо тому снова наползла широкая улыбка.

— Эй, парни, что стряслось? — Цунь Тоу замешкался позади. — Ну вот, наш столик заняли!

— Погоди, — шикнул на него блондин. — Тут рыжик сейчас Змея к ногтю прижмёт!

— Блядь, это он там с Шэ Ли? — лысый вытянул шею, пытаясь разглядеть что-то за их спинами. Похоже, не только Тянь был не в курсе развивающихся событий.

Стало страшно и одновременно с этим жутко обидно. Почему Шань сказал об этом ребятам, но умолчал перед ним? О чём он собирался поговорить со Змеем? Разумеется, Тянь знал о прошлом, которое связывало их двоих, но ведь с тех пор прошло уже много лет, и ворошить события не было никакого смысла!

— Не делай глупостей, — предупредил Чжэнси, в конце концов отпустив его локоть.

— Что нахуй происходит? — Тянь обернулся к нему, и весь гнев, вперемешку с обидой, едва не выплеснулся наружу.

— Он попросил задержать тебя, — спокойно пояснил Чжань. — Знал, что ты можешь впрячься.

— Впрочем, как и мы! — добавил Цзянь. — Но он очень хотел сделать это сам. И вообще я им горжусь, не каждому под силу встретиться со своим страхом лицом к лицу!

Блондин выглядел таким беззаботным и невозмутимым, что у Тяня мгновенно свело скулы. Взгляд снова метнулся к дальнему столику и к напряжённой спине Мо. Шэ Ли слушал его молча. Затем его лицо опять озарила улыбка, впрочем, не такая уверенная, как в прошлый раз.

А потом Гуаньшань развернулся и пошёл обратно. Словно ничего не случилось, серьёзный и нахмуренный, как и всегда. С момента начала беседы прошло минуты три.

Ребята заняли ближайший стол, куда Тянь поставил поднос с едой. Рыжий устроился рядом и быстро глянул на него. Во взгляде явственно читалось «прости», но задавать вопросы никто не стал. Цзянь И принялся обсуждать со всеми задачи из теста, а Хэ Тянь вздохнул, уставившись в собственную тарелку с едой, но затем снова посмотрел на столик, где сидел Змей.

Тот уставился прямо на них, застывший, словно каменное изваяние. Лицо не выражало ни тени эмоций, однако глаза светились нехорошим, пробирающим до костей желтоватым светом.

Потом он будто ожил и вытащил из кармана телефон.

Тянь почувствовал, как его собственный отозвался лёгкой вибрацией, но проверять прямо сейчас не решился. Они молча пообедали, и он поднялся из-за стола первым, подхватив поднос. Цзянь И задержал остальных, потому что, как всегда, не успел доесть, и Тянь воспользовался этими драгоценными секундами, чтобы проверить уведомления.

«Вы двое так друг о друге печётесь», — написал ему Змей.

«Это не твоё собачье дело», — зло ответит Тянь, прикусив щёку от досады.

Он даже не знал, о чём шла речь, и что сказал Шэ Ли, чтобы сделать хоть какие-то выводы.

«Ты забыл, что твоя мачеха просила за тобой присматривать?» — сообщение сопровождалось ехидной рожицей.

— Эй, — родной голос Шаня послышался позади, но прозвучал как-то тихо и грустно. — После школы… надо поговорить.

Вся съеденная только что еда отчаянно запросилась наружу.

====== 41. Говори со мной ======

«Надо поговорить».

Хэ Тянь сосредоточенно рвал листок из тетрадки на мелкие кусочки. Осталась лишь половина: чудом не пострадавшая часть вмещала в себя нестройный ряд формул, которые он даже не потрудился понять, записав на слух.

Лекция не укладывалась в голове, в желудке противно ныло, и даже пожаловаться, как назло, было некому. Про них с Шанем никто не знал, кроме, может быть, Юйчи, но в это время суток в Штатах царила глубокая ночь, и будить девушку Тянь не собирался. Она и так обещала приехать на следующей неделе. Случись самое плохое – и ему по иронии судьбы снова будет с кем скоротать время.

«Плохого не случится», — попытался убедить себя Хэ Тянь и прикусил губу, надрывая-таки несчастный листок до самого конца.

«Надо поговорить» — билось в голове вместо важной темы урока.

К чёрту эти формулы, их потом можно списать у Чжэнси, да и статистика сейчас волновала в последнюю очередь. Гуаньшань сидел где-то в кабинете истории этажом выше, и от мысли, что он сейчас, быть может, точно также обдумывает о чём им говорить, становилось физически плохо.

— Господин Хэ, с вами всё в порядке?

Тянь вздрогнул, поднял голову и встретился с прямым, обеспокоенным взглядом учителя. Пожилой мужчина вёл предмет хорошо и старался даже занудную вычислительную часть превращать во что-то интересное, приводя кучу жизненных примеров. На интерактивной доске всегда мелькали какие-то слайды и сравнительные таблицы, ученикам разрешалось даже поспорить в процессе решения задач, что было относительной редкостью в школьных стенах, где авторитет преподавателя устанавливался превыше всего.

— Прошу прощения. После обеда нехорошо, — парню стало стыдно, что он настолько пренебрёг чужим старанием.

— Если нужно, я могу отпустить вас раньше.

— Спасибо! — предложение было слишком заманчивое.

Тянь подорвался с места, уважительно поклонился, едва не поцеловав пол, и вызвал тем самым бурный шёпот по всему классу. Не обращая внимания на остальных учеников, он прихватил рюкзак с рваной тетрадкой и резво выскочил за дверь.

Уже на первом этаже ему пришлось остановиться: назойливый дежурный поинтересовался, куда же он так спешит? Отмазка о походе к медсестре сработала, но пришлось идти не в том направлении. Когда любопытный парень скрылся из виду, Тянь остановился и устало привалился к стене. Пытаясь унять бешеный стук сердца, он вытащил из кармана мобильный и смахнул пару уведомлений.

«Возле курилки», — написал ему рыжий.

«Я ушёл раньше», — напечатал в ответ Тянь.

«Что-то случилось?» — мгновенный ответ показался хорошим знаком, и у парня немного отлегло от сердца.

«Все окей, буду ждать тебя на стадионе», — он решил не искушать судьбу и быстро покинул здание школы.

Пересекая кампус, Тянь попытался отыскать глазами окно, в котором сейчас шло занятие по истории Китая. Вряд ли удалось бы разглядеть там Гуаньшаня, но почему-то подумалось, что последний мог увидеть его. Рыжий любил садиться возле окна, если представлялась возможность.

Конец января выдался отвратительным. Постоянно дул ветер и над городом двадцать четыре часа в сутки висела серая хмарь. Погода не способствовала хорошему настроению, а уж экзамены и подавно. К тому же Хэ Тянь, как огня, боялся визита предков. Мачеха подозрительно затихла, он звонил брату, но остался без какой-либо новой информации: Чэн работал и понятия не имел, какие у родителей могут быть планы.

На стадионе было пусто, в это время года все занятия проводились в крытом помещении, оборудованном под спортивный зал. Газон за складом инвентаря уже почти вытоптали, но администрация, вроде бы, закрыла на это глаза и не гоняла старшеклассников. Те, в свою очередь старались не мусорить и даже изредка убирали за собой окурки.

Тянь с наслаждением затянулся. До звонка оставалось десять минут. Чтобы дойти сюда требовалось еще пять, значит, Гуаньшань придёт через пятнадцать. Парень пробовал слушать музыку, но наушники создавали неприятный вакуум в голове, а звуки знакомых песен почему-то больше раздражали, чем радовали. В конце концов, он решил, что тихий шум ветра и отдалённые звуки машин гораздо лучше и всё выключил.

— Эй, — рыжий показался из-за угла так неожиданно, что Тянь даже вздрогнул. — Ты чего?

— Прохладно, — отрывисто бросил он. — Как прошёл урок?

— Скучновато, — в тон ему отозвался Шань и достал из кармана смятую пачку.

Тянь наблюдал за тем, как он прикуривает и затягивается. Казалось, слишком медленно. Целую вечность. Постепенно нарастающее напряжение выливалось в желание сделать хоть что-нибудь, но он пресекал собственные попытки мерить курилку шагами.

— Говори уже, — вдруг сказал Гуаньшань.

— Что, прости? — переспросил Тянь. В его голосе, видимо, послышалось искреннее замешательство.

— Вижу же, хочешь спросить, — рыжий тихо усмехнулся. — За каким хером попёрся к Шэ Ли, почему без меня, почему не сказал… Да?

Не сводя с него взгляда, он выпустил изо рта тоненькую струйку дыма. Хэ Тянь медленно кивнул, пытаясь уловить, куда движется их беседа.

— Я его знаю лет с двенадцати, и ты в курсе, как там всё было… — рыжий на секунду запнулся, — короче, сложно было. Сперва мне надо перед тобой извиниться, а потом уж…

— За что? — лёгкое удивление Тяня медленно переросло в тотальное замешательство.

— Это было некрасиво по отношению к тебе, — Гуаньшань перевёл взгляд на вытоптанный газон перед собой и крепко затянулся. — Этот ублюдок пырнул меня ножом, потому что я на него набросился и ударил. Да, он первый начал, но я мог бы и не обижаться на хуйню, которую он сказал, ведь эта сволочь говорила вещи и похуже. Однако перед этим он стоял рядом с тобой, и меня это напрягло. К тому же мы вроде как… были порознь, — слова давались рыжему тяжело, но он продолжал упрямо говорить. — Представь, что я почувствовал, когда увидел ублюдка за одним столом с тобой? У меня и так каша в голове творилась, а тут ещё и эта лживая мразь тебе улыбается. Блядь, — Гуаньшань брезгливо повёл плечом и посмотрел на тлеющую сигарету. — Хотел душу из него вытрясти вместе со всеми зубами. А у него нож оказался… Короче я был не прав изначально, и мне хотелось это прояснить.

— Ты Змею хотел сказать об этом? Что ты виноват, в том, что он пырнул тебя? — недоумённо уточнил Тянь.

— Да, потому что это честно. По крайней мере я хочу быть честным сам с собой. Пусть этот ублюдок думает, что хочет, но мне груз совести мешает, и я давно хотел от него избавиться.

В голове Хэ Тяня никак не укладывалась полученная информация. Тема разговора казалась абсурдной и никак не вязалась с тем, что он успел напредставлять, пока ждал рыжего.

— И я ещё кое-что добавил, — внезапно продолжил тот. — Пригрозил, чтобы он к тебе вообще не подходил, даже не пытался.

Мысль, что Шань таким образом пытался его защитить, согрела истерзанную тревогами душу, однако Тяню вмиг стало совестно.

— Как бы там ни было… — пробормотал он, — Раз уж на то пошло, то мне тоже нужно сбросить кое-какой груз совести. Иначе будет нечестно.

— В смысле? — настал черед рыжего удивляться.

— Наши со Змеем семьи знакомы, — Тянь сглотнул. — Отцы общаются по вопросам бизнеса, и нам приходилось сталкиваться в Гонконге несколько раз. Мы не общались толком, но потом мачеха приставила меня к нему в качестве репетитора по английскому и отказаться возможности не было, поэтому…

— Давно? — вместо всяких уточнений спросил Мо.

— Ещё с прошлого года, но мы уже давно не занимались… — Хэ Тяню показалось, что он звучит как трусливая жена, уличённая в измене. — Блядь, я такой мудак… Думал, что защищаю тебя, ведь этот ублюдок о нас постоянно спрашивал.

— Ну мне ты мог бы сказать, — слегка обиженно пробормотал Шань и затушил сигарету об стену.

— Говорю сейчас, потому что тогда было не совсем подходящее время, — признался Тянь, с грустью вспоминая дни, проведённые в Гонконге.

Они замолчали, кажется, впервые так надолго и одновременно. Просто стояли, прислонившись к стене и смотрели, кто куда: Шань на небо, а Тянь по сторонам, на высокий забор, на куски травы в вытоптанных проплешинах газона и птиц, которые пытались там что-то выклевать.

Он подумал: вот они открылись друг перед другом и это, казалось бы, хорошо, а всё равно вышла полная лажа. Парень чувствовал себя виноватым и за то, что Гуаньшань получил ножом, и за молчание насчёт общения с Шэ Ли. Всё будто связалось в тугой узел из неразрешимых противоречий и грозилось вот-вот придушить.

Наконец, Гуаньшань тяжело вздохнул и подался в сторону, будто намеренно столкнувшись с Тянем плечом. Тот обернулся и выжидающе на него уставился.

— Пошло оно всё к чёрту, а? — предложил рыжий, и парень насторожённо нахмурился. — Змей, мои комплексы, твои с ним тёрки, — Гуаньшань начал перечислять. — Это всё херня…

— Извини, — пробормотал Тянь, схватив его за плечи и крепко обнимая.

— Эй-эй, — рыжий почти сразу же выпутался из объятий, но его уши покрылись знакомым румянцем. — Сюда сейчас припрутся курить все, кому не лень.

— Да большинство домой попёрлось, холодно же! — парень махнул рукой, чувствуя, как тревога постепенно отпускает. — У тебя кстати, какие планы? — добавил он.

— В общем-то никаких, — Мо засунул руки в карманы толстовки и поёжился. — Мама работает.

— Хочешь, поедем ко мне? — предложил Тянь.

От сердца отлегло не сразу, а лишь когда они вышли за пределы школы и отдалились от основной дороги к метро. В переулках было не так людно, и поэтому они позволяли себе чуть более раскованное поведение: Хэ Тянь клал руку к рыжему на плечо и шёл рядом. Шань давно не возражал, разве что не обнимал в ответ, ведь так точно могли подумать лишнего. Он больше не вздрагивал и едва заметно прижимался к нему боком, отчего обоим становилось тепло и уютно. Шли молча, но такая тишина не казалась плохой, а скорее наоборот.

— В магазин зайдём? — Тянь обожал ежедневную рутину.

Ему нравилось бродить по супермаркету и толкать тележку, которую рыжий обыкновенно чуть ли не доверху наполнял всякими продуктами. Парню и в голову не приходило, как готовить те или иные блюда, а Шань знал и делал их очень вкусно, по-домашнему. Впрочем, его стряпню ценили все, и рыжему это, само собой, льстило, хотя он никогда не подавал виду. Однако Хэ Тянь не любил делить старания своего парня с кем-то ещё и втайне радовался, когда тот готовил лишь для двоих.

— Помой овощи, — Гуаньшань всегда раздавал указания, хотя прекрасно знал, что где лежит. Тянь безропотно подчинялся и смеялся, когда рыжий начинал ворчать, если он делал что-то неправильно.

Они перекусили лёгким, но вкусным салатом с жареным мясом, сделали уроки на завтра и вывели Райли на прогулку. А ближе к ужину Гуаньшань вдруг изъявил желание поиграть в популярную игрушку про зомби.

Хэ Тянь обожал вечера, подобные этому. Они валялись на диване, ничего не делая и поедая всяческие закуски, поочередно играли в приставку, бурно комментируя действия и сюжет, а затем, когда играть надоедало, перемещались в кровать, раздевая друг друга на пути. Разумеется, дело доходило до секса, но оба уже не стеснялись, что Тянь хранил под подушкой презервативы со смазкой. Всё стало получаться легче и вместе с тем приятнее, но каждый раз будто по-новому.

Тяню хотелось, чтобы Гуаньшань оставался у него чаще, а ещё лучше вообще переехал, но он знал, что это невозможно. Откровенный разговор в курилке избавил их от секретов, и парень испытывал облегчение от мысли, что ему больше нечего скрывать. Наверное поэтому сегодняшний секс показался ему ещё лучше, хотя куда уж…

С Шанем хорошо было всегда.

Они лежали в постели голые и слегка вспотевшие. Неспешно поглаживали друг друга и болтали ни о чём.

— Кстати, Юйчи прилетит в гости на Чуньцзе, — вдруг вспомнил Тянь. — Ты не против сходить с ней куда-нибудь?

— Пожрать и выпить? — Гуаньшань перевернулся на спину и заложил руки за голову. — Давай.

— Нужно что-то китайское. А то её уже тошнит от американской кухни.

— Хочешь сводим её в забегаловку, в старой части города, где ты подрался? — предложил рыжий, усмехаясь.

— Это откуда мы бежали сломя голову, а ты умудрился не расплескать своё пиво? — уточнил Тянь.

— Блядь, как давно это было? — рыжий расхохотался. — Ты телефон разбил, но так радовался, что дал тому ублюдку в морду, будто супергерой злодея наказал.

— А ты меня тогда впервые домой притащил, — Тянь мечтательно прикрыл глаза. — Я переживал, что твоя мама нам вкатит по первое число, но вроде обошлось.

— Я за тебя переживал, между прочим, — пробурчал Шань.

— Правда? Выглядело так, будто ты был готов добавить мне ещё пару синяков!

— Да ну тебя…

Вспоминать было приятно. С каждым днём общего становилось всё больше, а делить радость на двоих получалось чаще. Тянь повернулся на бок и уставился на профиль рыжего: тот прикрыл глаза и размеренно дышал.

— Хочешь честно? — предложил Тянь.

— М-м? — тихо отозвался Мо.

— Я сегодня думал, что ты меня кинешь…

— Дебил что ли? — Гуаньшань приоткрыл один глаз. — Если я сказал, что не проебусь, значит, не проебусь, Тянь, — твердость в голосе дала понять, что разговор принял серьёзный оборот.

— Я не поэтому так… — попытался было объяснить тот.

— Не надо так думать, — оборвал его рыжий. — Это не шутка, блядь.

— Мы с тобой?

— ДА! — Гуаньшань вдруг резко подался вперёд и сел.

— Эй, ну признаю, я испугался, — Тянь сел следом и положил голову ему на плечо. — После всего, что было, я иногда думаю о плохом.

— Я тебя понял, — тихо проговорил Мо. — Знаешь, Тянь, если ты скажешь, что вы общаетесь с Шэ Ли, потому что ваши семьи знакомы и мачеха попросила подтянуть его английский, я тебе поверю, не разозлюсь и даже вопросов не задам. У тебя свои причины поступать так или иначе, как и у меня, но важно, чтобы мы оба говорили об этом друг другу сразу же… И обсуждали то, что нас пугает. Наверное…

Он, кажется, смутился собственной откровенности. Но Тянь воспринял его слова близко к сердцу.

— Меня пугает будущее, — честно признался он. — Пугает, что требуют предки, и что я не смогу остоять свои права.

— А что они от тебя требуют? — уточнил рыжий.

— Хотят отправить учиться в США.

— Ты можешь отказаться? — его голос дрогнул.

— Я планирую, — Тянь вздохнул. — Сдам ёбаные Гаокао, отправлю документы в дохуя престижный университет здесь и останусь с тобой.

— Думаешь, их это устроит? — Шань повернул голову и уткнулся носом в его макушку.

— Мне насрать, что их там устроит, я сделаю так, как будет лучше для нас, а не для них.

— Тогда меня это тоже пугает, — заключил рыжий. — Я-то здесь никак не смогу повлиять, не то, что ты. Мне мало что останется, кроме как поступить куда-то, где попроще. Мама будет рада, если я получу высшее образование, но что-то за деньги мы не потянем. Заграницу тем более…

— Почему ты настолько неуверен в собственных силах? — возмутился Тянь. — Ты во многом шаришь куда больше меня! И плевать, что я на самом верху в школьном рейтинге успеваемости. Важно не это. У меня всю сознательную жизнь толпа учителей и наставников, а ты вкалывал и во всё въехал сам! Подумай, как много ты добился, безо всякой помощи со стороны!

— Ты помогал, — возразил Шань. Однако в его глазах начал теплиться едва заметный огонёк уверенности.

— Я только подтолкнул, а до всего остального ты дошёл самостоятельно. Мы хоть и делили домашку, но свою половину ты всегда делал безошибочно.

Разбуженный их разговором Райли подошёл к кровати и положил морду на одеяло. Тянь хлопнул по простыне ладонью, довольный пёс забрался к ним в ноги, уютно свернувшись клубочком, и снова уснул.

— Ещё меня пугает, что я вру, — тихо произнёс рыжий. — Вру маме, не договаривая про нас.

Вечер грозился побить рекорд на количество откровенностей, но обсуждать такие темы сейчас было уже намного легче. Тянь осмелел после слов Мо.

— Ты думал сказать ей? — осторожно поинтересовался он.

— Да, — хрипло согласился Гуаньшань. — Но я не знаю, с чего начать. Она сейчас загружена на работе. Домой приходит и сразу спать, даже не ест толком. Я боюсь попасть в неподходящее время, боюсь её расстраивать. Боюсь, что это её… не обрадует.

— Я скажу своим, но только, когда это сделаешь ты, — Тянь мягко толкнул рыжего обратно в постель и укрыл их обоих одеялом.

— Тебе будет легко? — спросил тот, повернувшись к нему боком.

— Думаю, мне будет плевать, — признался Тянь, устраиваясь напротив. — А если меня лишат наследства и выгонят из дома, то тем лучше, — он улыбнулся. — Нечего терять, кроме тебя. А ты важнее.

— Такая у нас всё-таки разная жизнь… — задумчиво пробормотал рыжий.

— Я переживаю за то, как это воспримет твоя мама куда больше, чем за реакцию собственной семьи. Но знаешь, она тебя очень любит, поэтому…

— Иногда мне кажется, что тебя она любит больше, — ворчливо заметил Гуаньшань.

— Может, это нас и спасёт? — Тянь погладил его по щеке. — В любом случае, скажи мне, когда соберёшься. Хочу быть рядом.

— Нет уж, я буду говорить с ней об этом наедине! — рыжий нахмурился.

— Я понял. Просто буду поблизости. Во дворе, например.

Гуаньшань отвёл взгляд, но, спустя пару секунд отрывисто кивнул. Сейчас он выглядел взволнованным и беззащитным, но Тянь знал, что за него никакую проблему не решить: гиблое дело, напорешься только на упрямый протест и выставленные наружу острые шипы. Рыжий привык со всем справляться в одиночку, и поддержать его можно было лишь лёгким прикосновением. Или незримым присутствием.

— Шань, — позвал он спустя какое-то время.

— М-м? — отозвался тот.

— Если будет плохо, я всё равно буду рядом. Несмотря ни на что. Лады?

Рыжий кивнул и придвинулся к Тяню вплотную, пряча лицо: горячая ладонь легла к нему на талию, тёплое дыхание обожгло шею. Согласие было понятно без слов.

Самое главное, что сейчас они вместе, а остальное решаемо.

— Я люблю тебя, — одними губами произнёс Тянь, целуя Мо в колючий ёжик волос на макушке.

Он хотел сказать это очень давно, но боялся. Три слова приобретали цену только если не произносить их слишком часто. За всю свою жизнь Тянь, пожалуй, сказал их лишь однажды маме. И вот сейчас.

Показалось, будто от сердца отделилась какая-то безумно важная часть, и кровь по венам теперь бежит тяжелее. Рядом с рыжим легче, а без него — с трудом.

— Я с тобой, — вдруг сонно прошептал Мо. Тяню сперва показалось, будто он ослышался. — Я с тобой, — спустя некоторое время повторил он.

— И я, — отозвался Тянь, прижимаясь к нему крепче.

— Вы там собрались уже? — ворчливо поинтересовался Гуаньшань.

— Сейчас-сейчас! — отозвалась Юйчи. — Райли! Нет, Райли, стой!!!

В квартире что-то упало, затем послышался заливистый девичий смех и звонкий «тявк». Рыжий облокотился на стену в общем холле и скрестил руки на груди, тяжело вздыхая. Они не могли выйти минут сорок, потому что Юйчи требовалось «привести себя в порядок». Она приехала из отеля, где остановилась с родителями, но те не знали, что сегодня они планировали пойти в какой-то ночной клуб. Пришлось сбегать с небольшой сумкой вещей и, разумеется, не при параде. Они встретились у Хэ Тяня, и тот предупредил, что Юйчи обо всём знает. Сперва рыжий опешил и уточнил, как долго она в курсе, но потом его отпустило. В сущности, это не было страшно, ведь девушка даже не жила с ними в одном городе, чтобы кому-то случайно проболтаться.

— Та-да!!! — она наконец-то вышла в коридор и покрутилась перед Гуаньшанем. — Ну как тебе?!

Тот оглядел её с ног до головы. Волосы стянуты в высокий хвост, кончики ярко-фиолетовые, а в прошлый раз, кажется, было несколько цветов. Юйчи надела короткое чёрное платье, утепленный бомбер и высокие ботинки на шнуровке: за такой вид её бы могла задержать полиция, но они надеялись доехать до клуба на такси и никому не попадаться на глаза.

— Нормально, — Шань пожал плечами под чужой хрипловатый смех.

— Не слушай его, он не шарит. Выглядишь потрясно, — Тянь вышел из квартиры последним. Щёлкнул электронный замок, и он на всякий случай дёрнул ручку на себя, проверяя.

Рыжий прикусил губу, разглядывая чужие широкие плечи. Хэ Тянь не впервые носил эту кожаную куртку, и она ему чертовски шла, не говоря уж о запахе. Рыжему нравились вещи из натуральных материалов, наверное, потому что себе он такие позволить не мог. Пока Тянь плескался в душе, он, кажется, раз десять подходил к этой косухе и словно какой-то фетишист, принюхивался.

— Ну что, погнали? — тем временем, Тянь нажал на кнопку вызова лифта.

Гуаньшань не мог по достоинству оценить внешний вид Юйчи, а вот своего парня разглядывал практически не стесняясь. Засранцу шло всё, что бы тот ни напялил, а в особенности — чёрный цвет. Джинсы, футболка и кожаная куртка сидели, как влитые, подчёркивая аристократичную бледность кожи и яркие кроваво-алые губы. Любоваться было не запрещено, к тому же, скрываться теперь не требовалось, и рыжий наслаждался. Он ловил косые взгляды и улыбки Тяня в ответ, прекрасно зная, что парень кайфует от внимания, но ничего не мог с собой поделать.

Очень красивый. И весь, целиком и полностью принадлежит ему, душой и телом. От такого хотелось кричать, как сопливая школьница, но Шань, разумеется, сдерживался. Ещё не хватало опозориться перед Юйчи. Сам себе он не особенно нравился: обычный парень в джинсах и футболке, поверх которой накинут короткий пуховик. Тянь, разумеется, придерживался другого мнения, о чём не преминул напомнить, когда они садились в такси. Гуаньшаню стало жарко, но ко всем прочим неудобствам вдруг прибавилась теснота в полутёмном салоне и ладонь Тяня, сжавшая его коленку.

— Куда мы едем? — поинтересовалась Юйчи, провожая взглядом яркие неоновые вывески.

Их стало куда больше, когда они въехали в центр города. Затем водитель принялся петлять по каким-то переулкам, без конца чертыхаясь и сверяясь с навигатором.

— О, вам такое понравится, — загадочно усмехнулся Тянь.

Место выбирал он. Гуаньшань положился на него в вопросе досуга, а поели они ещё днём в той самой уличной забегаловке. Юйчи слушала их истории о дне рождения Тяня, частично проведённом в этом месте, с восторгом и бесконечным смехом.

— Что ты задумал? — ворчливо поинтересовался рыжий, чувствуя, как ладонь Тяня сжимает его коленку сильнее.

— Я же говорю, тебе понравится, — шепнул он ему на ухо, и шея тут же покрылась мурашками.

— Здесь? — спросил водитель, прижавшись к краю тротуара. Место освободилось едва ли не чудом.

— Да, спасибо! — Тянь толкнул дверь, оббежал машину и выпустил Юйчи с другой стороны.

— Вау, ну и сервис, — усмехнулась та, поправляя платье. — Так где этоместо?

Они оказались в тупике, со всех сторон забитом машинами. Перед глазами было только крыльцо без вывесок. Рядом с массивной железной дверью курил мужик в строгом чёрном костюме.

— Сейчас дам ему на лапу, и нас пропустят, — Тянь пошёл первым, пришлось следовать за ним.

Юйчи с любопытством озиралась по сторонам, а Гуаньшань с опаской наблюдал, как Тянь договаривается о чём-то и едва заметно передаёт деньги. Им, вообще-то полагалось быть дома, а не в центре города, рядом с заведением, куда пускают только совершеннолетних.

Наконец, формальности были улажены, и железная дверь перед ними открылась, как по волшебству без чьей-либо помощи. В нос ударил запах парфюма, до ушей донеслись звуки музыки и чужие разговоры.

Коридор, куда они вошли, начинался с обыкновенного гардероба, где нужно было оставить верхнюю одежду. На стенах, выкрашенных в ярко-оранжевый, висели постеры каких-то рок-групп. Ничего примечательного Гуаньшань не заметил и всё гадал, зачем же Тянь их сюда притащил.

Узкий проход вывел в относительно большое помещение с диванчиками и низкими столиками, вокруг которых сидели какие-то люди. В полумраке Шань не смог разглядеть их лиц, только во что некоторые из них были одеты. Встречались красивые, иногда формальные, а иногда слишком уж вычурные наряды.

— Это лаунж, тут можно передохнуть, — пояснил Тянь. — Вон там бар, а за этими дверьми — основной танцпол.

Спереди действительно доносилась музыка, и Гуаньшань оценил звукоизоляцию, когда двери неожиданно открылись. В зал вошла компания парней: двое из них шли в обнимку и смеялись.

— Выпьем и пойдём танцевать? — предложила Юйчи.

Она чувствовала себя куда увереннее, чем рыжий. Тот всё никак не мог оторвать взгляда от компаний людей вокруг. К тому же было что-то странное в тех двоих, идущих в обнимку прямо навстречу.

— Давно хотел сюда выбраться, — Тянь вдруг взял Шаня за руку и потянул к бару.

— Эй, ты… — возмутился было тот, а затем его наконец-то осенило.

Сидящие за столиками на диванах почти все были не одни, а с кем-то, и эти люди в большинстве своем обнимали людей своего же пола. Приглядевшись получше он обратил внимание, что некоторые даже целовались.

— Да, ты всё правильно понял, — Хэ Тянь сжал его ладонь покрепче. — И я с тебя сегодня глаз не спущу.

Они остановились у барной стойки, подсвеченной синим неоном.

— Боишься, что кто-то уведёт твоего красавчика? — спросил парень, вытирающий бокалы.

— Именно, — Тянь усмехнулся, забираясь на высокий стул.

Юйчи заинтересованно схватила пластиковое меню с огромным выбором коктейлей.

— Охереть, — только и вымолвил Гуаньшань.

— Иди сюда, — Хэ Тянь притянул его к себе, зажимая ногами. — Ну, что будем пить?

Рыжий оценил и само заведение, и музыку, и напитки. А вот то, что здесь все вели себя так, как хочется — нет. Ему никак не удавалось принять факт, что скрываться больше не нужно. Тянь чувствовал себя, как рыба в воде, радуясь любому шансу прикоснуться к Гуаньшаню или поцеловать. Юйчи быстро втянула их в компанию постарше и с радостью поднимала один тост за другим. Хэ Тянь всем и каждому объявил, что он здесь с парнем, и добавил, чтобы на него никто не заглядывался.

— Да успокойся ты! — Шань занервничал. — Никто на меня не смотрит.

— Ошибаешься, — Тянь усадил его на диван и устроился рядом. — Все смотрят.

— Это они на тебя, — буркнул рыжий, отпивая очередной коктейль. Их тут делали очень вкусными, но довольно крепко, и он опасался повторить опыт прошлого похода в клуб.

— Ты, блядь, даже не осознаешь, как ахуенно выглядишь! — Тянь чокнулся с ним стаканом. — Дурак, — ласково улыбнувшись, он отпил и поцеловал рыжего прямо в губы.

Тот зажмурился и подавил в себе рефлекторное желание отстраниться, чтобы куда-нибудь спрятаться.

— Здесь так можно, ну чего ты, — Тянь погладил его по руке. — Не нравится?

— Вот привыкну и начну так на улице, — пошутил Шань. — Опасно.

— Не начнёшь, — парень усмехнулся и на долю секунды отвлёкся на музыку. — Ого, какая песня!

— Пошли танцевать! — Юйчи схватила Тяня за руку. — Пошли-пошли!

Кажется, ей такая открытость была не впервой, но Гуаньшаню показалось, что девушка всё равно вела себя капельку бесцеремонно. Он связал это с количеством выпитого, на всякий случай наблюдая за ней и всё чаще отмечая её странное желание оттащить Тяня куда подальше. То покурить, то в туалет, потому что к ней там, якобы приставали какие-то девушки, то просто стоять рядом.

Здесь были посетители обоих полов и обыкновенные пары тоже. Но в большинстве своём сюда приходила молодежь, которой по законам Китая нельзя было в открытую наслаждаться обществом друг друга. Гуаньшань не знал, кто нравится Юйчи, и почему она так боялась девушек в туалете, но её вечное желание быть рядом с Тянем немного… бесило. Он и раньше ревновал её по незнанию, а теперь вдруг начал наверняка, не в силах объяснить себе почему.

Какой-то парень из компании, в которой они сидели, подлил масла в огонь, заметив, что Юйчи насела на Тяня. И Гуаньшань, чтобы лишний раз ни с кем не ругаться, решил выйти покурить.

Здесь для этого отвели целое помещение на крыше. Оказывается, в клубе было три этажа: танцпол в подвале, ресторан на первом и втором, ещё одна зона для отдыха на третьем и крыша, с которой открывался вид на ночную улицу, полную таких же питейных заведений. Только их здание не имело никаких опознавательных знаков, остальные же купались в обилии подсветки и рекламы.

Народ, в основном, был весьма тактичным. На самом деле всё ограничивалось лишь взглядами и к рыжему никто так и не подошёл. Он спокойно выкурил целую сигарету и затем решил пройтись, чтобы подышать. Внизу было немного душно. На выходе посетителям раздавали флисовые пледы, поэтому холода он не чувствовал.

Вскоре Гуаньшань обратил внимание, что компаний прибавилось. Ночь была в самом разгаре. Ему подумалось, что Тянь, наверное, сейчас начнёт его искать.

Стыдно признаться, но ему хотелось, чтобы тот переживал. Несмотря на попытку отрицать собственные чувства и не показывать проявлений привязанности внешне, в глубине души рыжий давно понял, что пропал. Целиком и полностью сосредоточился на Хэ Тяне и на всём, что с ним связано, забыв про свою собственную жизнь.

Размышляя об их отношениях, Шань не заметил, как пролетело время, пока он расхаживал по крыше взад-вперёд и остолбенело замер, увидев Юйчи без пледа, в платье, с сигаретой в зубах.

Она, кажется, плакала.

Он не решился подойти и какое-то время наблюдал, как она что-то писала в телефоне и часто затягивалась. Было видно, что её трясёт от холода и слегка шатает от выпитого. Девушка не хватила лишку и, вроде как, вела себя прилично. Однако расхаживать в таком виде в феврале было чревато, поэтому Гуаньшань всё же решился подойти и молча накинул собственный плед ей на плечи.

— А это ты… — пробормотала она, шмыгнув носом. — Блядь, у меня тушь, наверное, потекла.

— Нет, всё в порядке, — Гуаньшань на всякий случай глянул на её лицо.

Ему было неловко спрашивать, что случилось, и где Тянь. Поэтому он решил просто постоять рядом и покурить.

— Я тут стояла и думала, что же он всё-таки в тебе нашёл? — голос Юйчи дрогнул.

— Что, прости? — рыжий подумал, что ослышался.

— Что в тебе такого особенного? — заговорила она чуть обиженным тоном. — Он так тебя любит, столько выстрадал из-за твоих выебонов, а что ты?

— О чём ты вообще? — было, конечно, лестно слышать о том, что его любят, но Гуаньшань никак не мог понять, в чём причина столь резких перемен в настроении девушки.

— Знаешь, я его из такой депрессии вытащила… Ему жить не хотелось, и я это видела, будучи рядом. Говорила с ним сутки напролёт, будто через себя всё это дерьмо пропустила, выстрадала… — она вытерла слёзы и шмыгнула носом. — Не было ни дня, чтобы он не говорил о тебе. Какой ты распиздатый, умный, упёртый и старательный! А ведь он тоже умный, и я повторяла ему изо дня в день, что вы просто из разного теста и оба справитесь… И тебя, блядь, выгораживала почему-то… А потом…

Юйчи повернулась к нему лицом. В толстом флисовом пледе она выглядела какой-то совсем уж карикатурно-маленькой. Нижняя губа дрожала, нос покраснел, глаза слегка припухли от слёз.

— Вот знаешь, как это бывает? — спросила она. — Обещаешь себе что-то, буквально зарок даёшь, а потом р-раз и нарушаешь все обеты!

Гуаньшань подумал, что ему можно дать медаль за терпение. Он выслушивал речь Юйчи молча, пытаясь выстроить хоть какую-то логическую цепочку из её бессвязных рассуждений.

— Я такая была когда-то. С парнями ни-ни, потому что мир вокруг слишком интересен и без этого. Без этой вашей сопливой драмы, без чувств, без клятвенных, блядь, обещаний. Безо всей этой мишуры. Есть учёба, есть музыка, есть путешествия. Блядь, мотоциклы есть! — девушка прервалась и попыталась достать сигарету из пачки.

Рыжий помог ей прикурить.

— Я училась в Штатах, жила в общаге с подружками, мы постоянно куда-то ездили, участвовали в мероприятиях, занимались каким-то волонтёрством, о чём ещё мечтать? А оказалось, есть о чём! У подружек появились кавалеры, они стали проводить время где-то… А я была одна. Но ничего, у меня остались книжки и парни-друзья, которые вроде как, не имели на меня видов. Потом моя мать пригласила в дом госпожу Хэ, и так я познакомилась с Тянем. И знаешь, сперва я тоже сказала ему всё, как есть, а после этого узнала про тебя и понеслось. Стала его другом на время, когда было хуёво. И вот как-то вдруг… я проснулась утром и сообразила, что всё совсем не так, как я планировала.

Юйчи потупила взгляд и замолчала.

Гуаньшань, слушавший весь этот монолог постепенно начал понимать, к чему она клонила всё это время, и ему сделалось дурно. В голову вдруг ударило не хуже всех коктейлей вместе взятых. Ревность закипела градусов на двести, разве что пар из ушей не пошёл. Он вдруг подумал обо всех возможностях, что были у Юйчи и Тяня, когда те находились рядом, обо всех разговорах, о которых он бы никогда не узнал, и о том, как много Тянь успел доверить этой, вне всякого сомнения, красивой и умной девушке…

— Извини, — она вдруг коснулась его запястья. — Извини, Гуаньшань. Я не хотела, чтобы оно всё так вышло…

— Ты ему говорила? — это были первые его слова за всё время их беседы.

— Нет конечно, — Юйчи затянулась. — И не собираюсь.

Гуаньшань удивлённо вскинул брови. Ему почему-то казалось, что сейчас придётся выяснять отношения и ругаться, однако девушка его очень удивила.

— Я уеду послезавтра и на какое-то время… пропаду с радаров, — Юйчи вытерла щеки и окончательно прекратила плакать. — Если он будет спрашивать, скажи ему, что я учусь. Или нашла себе кого-то. Ладно?

— Откуда мне знать, что с тобой стало, мы же не общаемся, — озадаченно пробормотал Гуаньшань.

— Он будет переживать. Тянь такой… правильный. А я больше не могу. И не хочу всё портить.

Рыжий едва заметно кивнул. Он не собирался уточнять, каково ей будет, когда она уедет. Злая ревность на мгновение заслонила в его голове всё, включая здравый смысл.

— И не говори ему, что я плакала, окей? — попросила Юйчи. — Сейчас схожу в туалет, приведу себя в порядок, а потом к вам.

В кармане завибрировал телефон. Гуаньшань достал его и увидел имя Хэ Тяня.

— Вы, блядь, где?! — с ходу спросил тот, когда рыжий всё-таки взял трубку.

— Я вышел подышать, тут крыша есть, с курилкой, — ответил парень.

— А Юйчи где?!

— Не знаю, — Шань проводил удаляющуюся девушку взглядом. — Хочешь, поднимайся на третий этаж. Уточни у охранника, нужен самый крайний лифт.

— Сейчас буду, — отрывисто бросил Тянь и отключился.

Рыжий поёжился от резкого порыва ветра. Юйчи ушла вместе с покрывалом.

Он всё никак не мог уложить в голове случившееся, и хотя беседовали они от силы минут пятнадцать, Гуаньшаню показалось, что прошёл, как минимум, час.

— Эй, ты чего мёрз тут всё это время? — на его плечи неожиданно лёг такой же флисовый плед, что и раньше. — Тебе тут не нравится?

— Нравится, — Гуаньшань обернулся, подмечая обеспокоенный взгляд Хэ Тяня.

— Я видел Юйчи у лифта. Вы с ней не столкнулись? Она была какой-то грустной.

— Нет, я тут один стоял, — пробормотал рыжий.

Тянь приобнял его за плечо и накинул часть пледа на себя.

— Здорово, что мы вот так выбрались, да?

— Да, — согласился Гуаньшань, согреваясь от чужого тепла.

Физически было хорошо, но на душе лютовал самый настоящий мороз. Он не ожидал, что всё так выйдет, какого-то чёрта чувствовал себя виноватым и очень злился.

— Эй, — Хэ Тянь чмокнул его в висок. — Хочешь, уедем отсюда?

— Хочу, — согласился рыжий. — Знаешь… а давай нажрёмся?

— Ты разве недостаточно накатил? — парень рассмеялся.

— Недостаточно, — серьёзно ответил Гуаньшань. — Хочу увидеть тебя пьяным. И сам хочу напиться.

— Эй-эй, полегче, — Тянь уловил его настроение. — Что стряслось?

— Честным хочу быть, безо всей этой херни, — рыжий отвёл взгляд.

— Ты разве что-то недоговариваешь?

— Нет, но я не хочу никаких секретов.

— Так их вроде и нет…

— Тянь, считай, что это глупая прихоть, — Шань вздохнул и приобнял его сам. — Хочу знать о тебе всё. С алкоголем будет проще.

— Как скажешь, малыш, — тот усмехнулся. — Поехали домой.

Комментарий к 41. Говори со мной https://youtu.be/q6ftmJIHd14 Think Up Anger ft. Malia J – Shout.

Всё неоднозначно, правда?

====== 42. Открыться ======

«Гуаньшань, надо поговорить!» — мама неожиданно написала ему прямо посреди урока.

Она была в курсе строгих школьных правил, и всё равно это сделала, что говорило о беспрецедентности случая, и поэтому рыжий сорвался с места, даже не сказав ошарашенному преподавателю ни слова.

Он понадеялся, что за него это сделает Тянь.

До конца урока оставалось пятнадцать минут. Парень взлетел по ступенькам на последний этаж в относительно тихое место рядом с лестницей, ведущей на крышу, и перезвонил маме.

— Дедушка в больнице, состояние тяжёлое, — безо всяких предисловий начала та. Голос дрожал и срывался. — Я сейчас отпросилась с работы, собираю вещи… Ты не помнишь, где лежат мои документы? Свидетельство о рождении и о заключении брака…

— В шкафу в гостиной, на полке под моими книжками по истории Китая, — отчеканил Шань, принявшись мерить лестничный пролёт шагами.

— А, хорошо! Хорошо! Нашла! — воскликнула та. В трубке что-то зашумело. — Какой кошмар, и ведь ничего не предвещало… он же бывший военный, здоровье у них должно быть…

— Когда это случилось? — уточнил парень.

— Утром брат позвонил. Они сами ещё толком ничего не знают, папу забрали внезапно, с ним была только невестка, Ли Сян, а ты её знаешь, дура бестолковая…

— Тебе нужна помощь?

— Пока нет, только будь на связи, хорошо? Я как приеду и всё разузнаю, мигом тебе перезвоню. Еда в холодильнике, а деньги…

— Мам, — прервал её Гуаньшань. — Не волнуйся, я с этим разберусь. Всё будет хорошо.

Известие создало в его голове эффект разорвавшейся бомбы. Дед и вправду никогда не казался хиляком: даже не смотря на возраст он регулярно закалялся, выполнял физические упражнения и следил за питанием. Что уж говорить, его младшему ребёнку недавно исполнилось тридцать, а заделал он его аж в сорок восемь лет. Дедушка был образцом для подражания в семье, потому что содержал бывших жён и финансово поддерживал всех своих детей от трёх неудачных браков.

Что с ним могло случиться? Стало жаль маму, она всегда тепло отзывалась об отце, порой, закрывая глаза даже на его крутой нрав. Шань видел множество фотографий, на которых и родители, и он сам, ещё очень маленький, гостили у деда в горах. Они часто проводили там время с отцом. Дед его уважал…

«Что случилось?» — на экране телефона высветилось сообщение от Хэ Тяня.

«Дед в больнице. Пока ничего неизвестно, мама едет к нему».

«Нужна помощь?»

Гуаньшань тяжело вздохнул. В этом был весь Тянь, готовый сунуться в любую авантюру ради тех, кто ему дорог. Он мог отдать последнюю рубашку и не потребовать ничего взамен – рыжий и подумать не мог, что повстречает такого человека. С тех пор, как уехала Юйчи, они будто узнавали друг друга заново. Той ночью оба вернулись из клуба к Тяню домой и нажрались до такой степени, что Гуаньшань наутро не мог вспомнить, как отключился. Однако в процессе между ними состоялся очень важный и откровенный разговор, детали которого парень хранил в памяти, как зеницу ока.

Тогда ночью он понял, что Тянь весьма серьёзен в суждениях и намерениях. Между ними стало пиздец, как сложно, и рыжий не знал, радоваться ему или плакать. Хэ Тянь был слишком напористым во многих вопросах и не срывался во все тяжкие только из-за рыжего. Тот, оказывается, выступал сдерживающим фактором и обладал такой властью над чужим сознанием, что коленкам впору трястись. С одним Тянь не прогадал точно, Гуаньшань не собирался его обманывать, ответные чувства были такими же искренними. Он бы никогда не воспользовался положением, не потребовал лишнего и не обманул. И, похоже, Тянь весьма ценил это.

Между ними возникало странное и волнующее взаимопонимание. Обнажившиеся недостатки не стали камнем преткновения, напротив, каждый старался защитить другого, помочь, подать руку в трудную минуту. Тянь с лёгкостью делал это словами: он вдохновлял, давал пинок под зад в нужную минуту, всецело поддерживал любое начинание рыжего и обожал во всём ему потакать. Гуаньшань же в свою очередь сдерживал чужие безумные порывы, направлял сильные стороны Тяня в нужное русло и искренне отвечал взаимностью на чувства. Говоря откровенно, он влюбился в него по уши, но на деле до сих пор страшился признать это, а уж тем более признаться вслух.

«Прикрой меня перед учителем. Я пойду домой, провожу маму», — быстро напечатал рыжий и спустился на первый этаж, надеясь первым подхватить куртку и оказаться у дверей раньше толпы.

«Что сказать ребятам?» — уточнил Тянь.

«Как есть», — ответил рыжий и пробежал мимо удивлённого дежурного. Тот даже не успел осведомиться, в чём дело.

Он успел застать маму на выходе из квартиры. Женщина выглядела бледной и заметно нервничала, пока перечисляла сыну всё, что взяла с собой. Тот внимательно её выслушал и, подавив волнение, которое, само собой, передалось и ему, постарался посоветовать что-то дельное.

— Ты же будешь в порядке? — с какой-то отчаянной надеждой вдруг спросила мама, уже успев спуститься на одну ступеньку лестницы.

— Конечно буду, — заверил её Гуаньшань.

Обещать оказалось куда проще, чем сделать. Когда он закрыл за собой дверь, неприятное предчувствие надвигающейся беды схватило его за горло.

Это было не в первый раз: иногда интуиция начинала мучить его безо всякой на то причины. Рыжий ни с того, ни с сего рисовал в голове всякие мрачные сценарии, от которых по спине бежал неприятный холод. В такие моменты ему позарез нужен был Тянь, но просить парня прийти сию же минуту не всегда позволяли обстоятельства.

Однако сегодня события принялись развиваться по иному пути. Рядом оказался не только Хэ Тянь, которого так ждал парень, но и Цзянь И с Чжанем, и Цунь Тоу с Сяо Хой. В последнее время у лысого не выходило проводить с лучшим другом хоть сколько-нибудь времени и, разумеется, Хэ Тянь являлся тому причиной. Если бы не Сяо Хой, парень непременно задал бы Шаню кучу неудобных вопросов, но наличие девушки уравновешивало их положение. Они виделись изредка, и Цунь Тоу в последние несколько дней жаловался на то и дело вспыхивающие ссоры. Но в этот раз они выглядели не разлей вода: их, видимо, сплотило происшествие.

Тянь привёл с собой Райли и незаметно кинул спортивную сумку, забитую вещами к рыжему в шкаф. От мысли, что Шаню не придётся ночевать одному в пустой квартире, стало легче.

— Мы что-нибудь приготовим! — заверила его Сяо Хой и по-хозяйски нацепила на себя материнский фартук.

Вооружившись ножом, она тут же принялась что-то резать на разделочной доске, и командовать Цзянем, который, само собой, вызвался помогать. Чтобы на кухне не случилось катастрофы, за ним, разумеется, наблюдал Чжэнси.

Цунь Тоу и Хэ Тянь уселись за обеденным столом по обе стороны от рыжего, а Райли устроился у них в ногах.

Квартира из пустой вмиг превратилась в густонаселённую, словно посреди кухни и гостиной вдруг вырос какой-нибудь муравейник. Однако за шумом и голосами не было слышно дурацких мыслей. Шань был благодарен ребятам, которые пришли на помощь, забив на дополнительные и обилие домашки.

— Мы должны всё сделать до вечера, — впрочем, надежды провести вечер без зубрёжки разбились о непоколебимую ответственность Чжэнси, который после сытного обеда бухнул на стол стопку учебников.

Они занимались несколько часов кряду и разошлись, когда на улице уже стемнело. Первыми свалили Чжэнси и Цзянь. Цунь Тоу лучше знал семью рыжего и даже пару раз видел его дедушку: они с Шанем учились вместе с начальной школы, и тот приезжал погостить, неизменно забирая внука и его друга из школы. Сяо Хой с интересом слушала об их общих воспоминаниях, связанных с забавными моментами, когда дед перегибал палку с военной муштрой, гоняя несчастных детей на спортивной площадке. Тянь тоже слушал, но, казалось, без особого интереса. Впрочем, Гуаньшань безошибочно угадал в его выражении лица ревность и смятение. Тянь хотел быть единственным, кому известны все тайны прошлого, а делить рыжего с кем-то ещё он не любил.

Вскоре Сяо Хой засобиралсь домой, Цунь Тоу отлучился в туалет, а Тянь решил выйти покурить. Шань стоял возле раковины, когда девушка неожиданно подошла к нему сзади и тихо вымолвила.

— Не переживай, мы обязательно будем рядом.

Гуаньшань не ожидал подобного и даже слегка вздрогнул, польщённый вниманием.

— Уж вы-то обо мне позаботитесь, — усмехнулся он, продолжая невозмутимо мыть посуду.

— Тянь точно, — вдруг заметила Сяо Хой. — Всех на уши поставил и потащил к тебе, едва закончились уроки.

Рыжий напрягся. Он не знал, как ответить: огрызаться было бы глупо, в конце концов, они уже давно общались при других как обыкновенные приятели. По крайней мере им казалось, что со стороны всё именно так и выглядит. Что могла заметить Сяо Хой, рыжий не имел ни малейшего понятия.

— Он с тебя глаз не сводит, — продолжила та. — Хотела бы я, чтобы Цунь Тоу смотрел на меня также.

— Как? — переспросил Шань, не оглядываясь.

— Как на икону, — спокойно ответила девушка.

— Что за бред, — прошипел рыжий, чувствуя, что уши предательски краснеют.

— Я понимаю это чувство.

— Какое чувство? — он всё-таки нашёл в себе силы, чтобы обернуться и уже приготовился дать отпор чужим словам, как вдруг заметил, что Сяо Хой тепло ему улыбается.

— Вы оба изменились. Стали лучше, — продолжила она. — И если это так сильно на вас повлияло, может, оно и к лучшему, правда?

— Ты о чём? — растерянно пробормотал Шань, вытирая дрожащие руки полотенцем и всеми силами пытаясь скрыть волнение.

— Он тебя любит, — девушка легонько погладила рыжего по плечу. — Я за вас очень рада. И что бы не случилось, мы с тобой, ладно?

— Эй, ну мы пойдём?

Гуаньшань вздрогнул от хлопка двери в туалет. Цунь Тоу уже стоял в коридоре и шнуровал кроссовки.

— Он не знает, — шепнула Сяо Хой и весело подмигнула.

— Счастливо, — попрощался Тянь, столкнувшись с ними в дверях.

Когда он закрыл за ребятами, рыжий ещё какое-то время стоял, комкая в руках полотенце. Мысли неслись нескончаемым потоком и не давали успокоиться. Он не ожидал, что их раскроют. И что это будет Сяо Хой, тоже не ожидал. И что дед окажется в больнице, а мама умчится к нему за сотни километров первым поездом, оставив Шаня одного, растерянного и не понимающего, что к чему.

— Что за день, — покачал головой Тянь, проходя мимо рыжего. — Эй, — он вдруг остановился, наконец, замечая чужой ступор.

— Она в курсе, — пробормотал Шань.

— В курсе чего? — переспросил парень, открывая бутылку с водой.

— Нас, — только и бросил рыжий.

— Серьёзно? — Хэ Тянь едва не подавился.

— Только что сказала, что знает и рада…

— Ну и славно. А Цунь Тоу?

— Он – нет.

Тянь упёрся в кухонную тумбу и скрестил руки на груди, изучая рыжего скептическим взглядом. Тот попятился, наконец, меняя положение и убрал полотенце.

— Ты переживаешь по этому поводу? — наконец, спросил парень.

— Рано или поздно узнают, — Гуаньшань пожал плечами.

— И что мы сделаем? — уточнил Тянь.

— Оставим всё, как есть? — у рыжего вдруг разом разболелись голова и живот.

— А твоя мама? — кажется, его парень решил начать серьёзный разговор.

— Слушай, — всё-таки не выдержал Гуаньшань. — Я не знаю! Я думаю об этом едва ли не каждый день и не знаю, как ей открыться! Сейчас уж тем более!

— Я понимаю, ты чего так взвился, — Тянь поднял руки в примирительном жесте. — Прости…

— Ты прости, — рыжий растерянно попятился и плюхнулся на кухонный стул, рефлекторно хватаясь за голову.

— Эй-эй! — Тянь моментально оказался на коленях у него в ногах. — Ты чего? Что-то болит?

— Да голова… — проворчал Шань, потирая лицо руками. — Пиздец.

— Пойдём полежим на диване? Выключим свет, посмотрим что-нибудь? Какую-нибудь хуйню, которая выбьет из головы все дурные мысли.

— Угу, — рыжий согласился, но вставать не спешил. Ему было приятно, что Хэ Тянь гладил его коленки.

Глупый и сентиментальный жест дарил странное, но очень важное и нужное сейчас чувство уверенности в том, что Гуаньшань не один. От Тяня всегда исходила незримая, но очень ощутимая моральная поддержка, из-за которой рыжий порой позволял себе непозволительную роскошь: он расслаблялся и становился мягче, чем раньше. Будто размякал в чужих сильных руках, позволяя себе побыть слабым, уставшим и запутавшимся ребёнком.

— Всё будет хорошо, малыш, — промурчал Тянь, обнимая его поперёк пояса и по-прежнему сидя на коленях.

— Спасибо, — Гуаньшань прятал лицо в ладонях под видом головной боли, но та давно отступила. Он улыбался и не хотел, чтобы Тянь стал свидетелем происходящих в нём изменений.

В такие минуты было по-настоящему страшно, потому что ему невероятно сильно хотелось поделиться чувствами. Слова вертелись на языке, но он не позволял им быть произнесёнными вслух и сам не вполне понимал, отчего так этого боится.

«Я люблю тебя», — кажется, произнести так просто и вместе с тем важно для них обоих.

Гуаньшань ощутил мурашки, разбегающиеся по затылку от мысли, что он вот-вот скажет вслух, но минута душевной слабости прервалась пронзительным звонком в дверь.

— Кто это?! — Хэ Тянь настороженно поднял голову, а Райли предупреждающе тявкнул.

— Сейчас, — Гуаньшань легонько отпихнул его от себя и бросился открывать, гадая, кого могло принести в столь поздний час.

— Смотрю, у тебя гости.

Рыжий так и застыл возле двери, вцепившись в дверную ручку, словно в спасительный якорь, чудесным образом удерживающий на земле.

Райли протиснулся мимо и принялся обнюхивать Шэ Ли, виляя хвостом, но спустя мгновение вдруг поджал его, отступил назад вглубь квартиры и приглушённо зарычал.

— Что ты тут делаешь? — из-за спины донёсся пока ещё спокойный голос Хэ Тяня.

— У тебя то же самое хотел спросить, — взгляд Змея метнулся за рыжего и сделался из удивлённого хитрым. — Отдыхаете?

— Чего хотел? — Гуаньшань взял себя в руки и заслонил дверной проём, давая понять, что не пустит Шэ Ли даже на порог.

— Видел, как ты сбежал из школы посреди урока. В школьном совете ничего про тебя не знают. Решил проведать, — деланно равнодушно проговорил тот. — Смотрю, вы тут даром времени не теряете.

Повисло напряжённое молчание. Рыжему очень хотелось дать Змею в нос, но он поумерил свой пыл, когда ощутил, как позади него, словно тень, вырастает фигура Хэ Тяня.

— Свали, — сухо бросил тот, начиная медленно закрывать входную дверь.

Шэ Ли посмотрел на ручку, за которую по-прежнему держался Гуаньшань: разумеется, дверь двигалась вместе с ней.

— Ты теперь тут хозяин, а этот — хозяюшка? — усмехнулся он и Тянь замер.

Рыжий понял по глазам: Змей давно догадывался, но связать одно с другим смог только сейчас. Собака, домашняя одежда и поздний час не могли быть просто так. И хоть он не стал свидетелем того, через что им пришлось пройти, чтобы просто сдружиться, Шэ Ли обладал чутьём на всякого рода секреты других. Он и раньше промышлял лёгким шантажом, бесконечно выигрывая споры за счёт своей интуиции. Обычно побеждённые соперники помогали ему чем-либо, как и сам рыжий когда-то.

Гуаньшань подумал, что история вот-вот готова повториться, и Змей сейчас примется за своё привычное дело, но тот его неожиданно удивил.

— Ладно, оставлю вас наедине.

С этими словами он круто развернулся на пятках и сбежал по ступенькам лестницы. Рыжий не успел и слова бросить вслед, впрочем, Тянь тоже, как воды в рот набрал.

— И он знает, — Гуаньшань всё-таки закрыл дверь и выразительно глянул на парня позади.

— Блядь, — выругался тот.

Райли подошёл ближе, встал на задние лапы, а затем принялся скулить и тыкаться в хозяина носом. Рыжий вдруг вспомнил, что с псом давно пора выйти на прогулку, поэтому молча собрался и нацепил на него поводок.

Тянь переобулся и вышел из квартиры следом.

Всю дорогу до детской площадки они не перекинулись ни единым словом и оба были погружены в невесёлые мысли. Рыжий не знал, о чём думал Тянь, да и не мог гадать: его разум словно застелило пеленой гнетущей безысходности. Он думал обо всём сразу и ни на чём не мог остановиться. Хорошо хоть Райли прекрасно выгуливал сам себя, обнюхивая газон поблизости.

В ладонь вдруг ткнулась чужая, тёплая. Тянь легонько сжал его пальцы и наклонился к самому уху.

— Не переживай, — шепнул он и потёрся об него носом.

— Я не об… — спохватился было рыжий.

— Да хоть обо всём сразу, — парировал парень. — Вообще не переживай. Самое главное – это здоровье твоего дедушки и состояние мамы.

— Ты прав, — Гуаньшань достал мобильник и на всякий случай проверил входящие вызовы. — Боюсь её тревожить. Сказала наберёт сама.

— Напиши, — предложил Тянь, и рыжий принялся стучать по клавишам.

— Ответила, что останется на пару дней, — наконец, с облегчением прочёл он.

— Пошли домой? — парень поёжился и вдруг звонко чихнул.

— Ты в порядке? — Гуаньшань скептически изогнул бровь. Не хватало ещё одного внезапно заболевшего.

— В полном, — Тянь улыбнулся, шмыгнув носом и мягко толкнул его плечом.

На следующее утро столбик термометра за окном поднялся выше двадцати градусов, и Хэ Тянь счёл это хорошим знаком.

Снаружи светило солнце и было сухо. Он обожал такую погоду — ещё не жара, но и зима давно уже отступила. На деревьях начинали распускаться первые почки, на улицу выходили играть дети, во дворах, наконец, становилось шумно и людно. Все будто просыпались от долгого сна.

Гуаньшань же, напротив, открыл глаза с трудом, и Тяню удалось растолкать его, лишь когда стало слишком поздно.

— Если не выйдем через десять минут, то пропустим первый урок, — шепнул он парню на ухо, нависая над одеялом уже переодетый в школьную форму.

— Хорошо-хорошо, встаю… — проворчал рыжий, пытаясь, впрочем, спрятать голову под подушкой.

Тяню стало немного совестно: угомонились они часа четыре назад, и всё время до рассвета провели за разговорами, а затем за куда более приятным и нежным сексом. Ему казалось удивительным самому испытывать такую бодрость, по сравнению с рыжим комком клокочущего ворчания рядом.

Гуаньшань сходил в ванную, переоделся и выпил стакан воды. Райли решили оставить дома, но перед тем, как уйти, всё-таки предупредили соседку, чтобы та не пугалась, если пёс начнёт скулить. Домовладелица не разрешала держать питомцев и соседка, будучи хорошей маминой подружкой, разумеется, согласилась помочь и посидеть с Райли, если что.

Перед школой столпился какой-то народ: ещё на подходе к воротам Тянь увидел Цунь Тоу, который их, кажется, высматривал.

— Там что-то висит перед входом! — он замахал руками и закричал, едва их увидел. — Мне не пробиться, старшеклассники загородили и никого не пускают!

— Что за переполох? — к ним подоспел Чжэнси. — Не видели Цзяня?

— Нет, — Гуаньшань нахмурился, а Тянь ощутимо напрягся, заметив в толпе возле входа фигуру Шэ Ли.

Тот стоял подле какого-то щуплого паренька в очках, кажется, из школьного совета. Хэ Тянь видел его в помощниках у заместителя по воспитательной работе в начале года. Змей снисходительно улыбался и что-то вещал, по-отечески хлопая паренька по плечу.

Они вроде бы смотрели на стенд, на котором обычно вывешивали всякие важные объявления или списки. Там было что-то написано, но с большого расстояния иероглифы расплывались перед глазами, а толпа и вправду собралась довольно приличная.

— Ну что, двинем? — Чжэнси, наконец, отыскал растерянного блондина и уверенно пошёл вперед.

Однако пробиваться через школьников с боем не пришлось, те сами вдруг принялись расступаться перед ними, будто ждали.

Гуаньшань хмуро озирался по сторонам, а Тянь пытался прочитать хоть что-то по чужим взглядам. Те из девочек, кто ранее забрасывал его любовными записками и приглашениями погулять, смотрели растерянно. Другие же с недоумением или страхом. Парни почему-то глядели с отвращением, и большинство о чём-то оживлённо перешептывалось.

— Что происходит? — поинтересовался Цзянь И, идущий позади.

— Не знаю, но мне это не нравится, — процедил Тянь, пересекаясь с Шэ Ли взглядом.

Они оказались возле доски объявлений и услышали, как щуплый глава школьного совета ожесточённо спорит о чём-то с одним из старшеклассников.

— Это возмутительно! Это подорвёт честь всей нашей школы!

— Сними это. Кто написал этот позор? Какого чёрта здесь занимаются подобным?

Тянь скользнул взглядом по тексту и обомлел. Поверх всех остальных объявлений красным маркером было выведено: Хэ Тянь и Мо Гуаньшань педики, которые живут вместе.

Он не поверил своим глазам и сразу же подумал, что Змей к этому причастен. Первой мыслью было кинуться на него при всех и вцепиться прямо в горло, чтобы придушить. Пелена гнева спала, когда его придержал за локоть Гуаньшань. Тянь обернулся, замечая панику в его глазах и постарался собраться с мыслями.

— Кто же занимается подобным вандализмом? — подал голос Шэ Ли.

— Понятия не имею и намереваюсь это выяснить! — возмущённо воскликнул глава школьного совета. — Вы Хэ Тянь и Мо Гуаньшань? — он обратил своё внимание прямо на них.

— Да, — Тянь ответил за обоих, но его голос сорвался на хрип.

— Потрудитесь объяснить написанное! — потребовал он.

Взоры всех вокруг в одну секунду сошлись на их небольшой компании. Тянь, наконец, обратил внимание на ребят. Цунь Тоу побледнел, Цзянь И прикрыл рот ладонью, а Чжэнси уже на всякий случай заслонил его спиной.

— А что тут объяснять? — вдруг громко и чётко переспросил рыжий.

— Суть обвинений справедлива? — глава посмотрел поверх очков, нервно перебирая пальцами молнию на ветровке.

— Это не ваше дело, — выплюнул Шань. — А у того, кто это написал нет понятия о том, где заканчиваются его дела и начинаются чужие.

— Босс, — растерянно выдохнул лысый позади. — Вы что… серьёзно это?

Рыжий раздражённо обернулся и метнул на него гневный взгляд. Цунь Тоу поспешил заткнуться, но остальные, наоборот, стали переговариваться громче, тыкая в них пальцами.

— Подумать только, такое и в стенах школы! — картинно всплеснул руками Шэ Ли. — Куда смотрит партия? Как же она воспитывает нынешнюю молодежь?

— Куда смотришь ты? — Шань обратился к нему.

Тянь понятия не имел, откуда у его парня вдруг прибавилось сил, но втайне ликовал, потому что рыжий не отнекивался от написанного про них, напротив. Он нападал.

— Почему тебя это так интересует? Уже на стенках пишешь от зависти?!

Змей снёс выдвинутое обвинение стойко, не изменившись в лице. Он лишь слабо улыбнулся, переводя взгляд на главу школьного совета, который едва доставал тому до плеча.

— Меня интересуют те, кто устроил этот вандализм в том числе! — тот даже ногой топнул от возмущения.

— Явно не мы, — усмехнулся Тянь.

— То есть, суть написанного вы не отрицаете? — живо полюбопытствовал он.

В это мгновение парень не решился ответить, и принялся искать поддержки у Шаня во взгляде.

— Молодые люди! По какому поводу собрание? Почему вы не на уроках?! — по ступенькам прямиком к ним бежал не на шутку встревоженный заместитель по воспитательной работе. — Что происход… — он не договорил, прикованный взглядом к доске объявлений на долю секунды.

— Я с радостью пойду на урок, господин! — выкрикнул Гуаньшань. — Но, к несчастью, моя личная жизнь внезапно стала общественной.

— Этого не может быть! — выдохнул заместитель и обернулся к ним. — Вы двое… Это какая-то шутка…

— Разрешите нам пойти на урок? — рыжий вежливо поклонился.

— Но, разумеется… — мужчина вконец растерялся, а затем взял себя в руки и придал голосу твёрдости. — Всё это касается и других! Марш на занятия!!! Марш! Марш! Кто не явится в класс в течении пяти минут, я сам составлю выговор с занесением в личное дело!

Толпа начала расходиться, сначала лениво, а затем, подгоняемая страхом, что заместитель не шутит, чуть быстрее. Хэ Тянь шёл за рыжим, благо урок у них сегодня совпадал. Очень хотелось спросить, насколько серьёзно тот был готов к тому, что ждёт их дальше? Зрела уверенность, что это отнюдь не конец, и что за них примутся всерьёз, когда немного поуляжется шок. Чжэнси с Цзянем свернули в противоположное крыло, а Цунь Тоу поймала встревоженная Сяо Хой. Кажется, она первым делом заговорила о них.

Всё-таки школьники, пусть даже и старших классов, не отрицающие своей связи в Китае — дело редкое. Гуаньшань мог говорить в запале от злости или плохого настроения из-за предшествующих событий и не вполне понимать, к чему это может привести. Надо было как-то допросить чёртова Змея, выпытать, что тот задумал и к чему весь этот цирк?

Рука рыжего, бодро шагающего впереди опустилась в карман штанов за мобильным. Он проверял его таким образом всю дорогу до школы.

— Есть новости? — спросил Тянь и вдруг со всего размаху влетел в его спину.

Шань замер, уставившись в экран и у парня совершенно случайно получилось подглядеть поверх чужого плеча.

«Шань, милый, дедушка умер сегодня утром…» — писала госпожа Мо.

====== 43. Обратный отсчёт ======

На часах давно перевалило за полночь, а Тянь всё равно был как на иголках. Так ведь говорят о человеке, который нервничает и не находит себе места? Похоже, он становился именно таким. Вот уже полчаса, как сумасшедший, мерил комнату шагами под удивлённым взглядом Райли, который вертелся, наблюдая за хозяином, и наклонял мохнатую морду то вправо, то влево.

В голове снова и снова, как заезженная пластинка, прокручивались события с самого утра. Тянь едва помнил, что было на самих уроках, но зато мог в мельчайших подробностях описать выражение лица Гуаньшаня, слова, которые тот произносил, его жесты, мимику, что он взял себе на обед в школьной столовой… Весь мир Хэ Тяня крутился вокруг рыжего, как Луна вокруг Земли. Вот только даже из всех этих наблюдений не было ясно, чего ожидать.

Во время обеденного перерыва их, разумеется, вызвали к заместителю по воспитательной работе. Тот прочёл целую лекцию об испорченной современной молодежи, надеясь вразумить, но натолкнулся на стену непонимания. Ни Гуаньшань, ни, разумеется, Тянь никакой ответственности на себя не взяли, ведь, в сущности, их вины в акте вандализма не было. Заместитель охал и ахал, упирая на клевету, жалел несчастных парней и, кажется, не до конца осознавал, что двое школьников перед ним ничего не отрицают, и в то же самое время не признают в открытую.

В конце концов их отпустили, велев держаться подальше от плохих компаний. Однако мужчина не до конца понимал, что приданном раскладе эти самые компании наоборот начнут, как магнитом, тянуться к ним.

Хэ Тянь был наготове уже когда они вышли в коридор. Толпа возле кабинета собралась самая разнообразная: и старшеклассники, и ребята помладше. Провокаций не последовало лишь первые две минуты, пока шли к столовой. Затем кто-то задел рыжего плечом. Стало очень тихо, кажется, все разом задержали дыхание, гадая, ответит или нет? Тянь стиснул зубы, борясь с желанием наорать на всех разом, но не решился так сделать лишь потому, что нападать первым — значило бы признание слухов, которые расползались по школе, как лава из клокочущего вулкана. Необратимо и быстро, сжигая всё на своём пути.

— Педик, — наконец, донеслось откуда-то позади.

— Жополаз! — послышался приглушённый смешок и чей-то оживлённый шёпот.

— Не слушай их, — бросил Тянь рыжему.

Они уже почти достигли дверей столовой, как вдруг кто-то отчётливо добавил.

— Как твой папочка мыло роняет, чтобы зад подставить, так и ты решил?

Гуаньшаня пришлось хватать и оттаскивать, а парни, которые их задирали, испуганно отшатнулись. Наверное, что-то было во взгляде рыжего, ведь тот ни произнёс ни слова, даже не вскрикнул. Просто кинулся на них резко и быстро, без тени сомнения.

— Успокойся! — Тянь с трудом удержал его, крепко обхватив за плечи.

— А у тебя денег – куры не клюют, поэтому развлекаешься как можешь! — это было адресовано уже ему.

— Голубки, посмотрите на них!

— Суки, — сквозь зубы процедил Гуаньшань.

Они стояли прямо в проходе и продолжать драку никто не стал. В основном боялись учителей и предупреждения заместителя. Тот должен был отправиться на обед с минуты на минуту и потому основная масса зевак, пришедших поглазеть на разборки, вскоре разошлась.

Хэ Тянь с тоской глянул на линию раздачи. Пахло вкусно, желудок скручивали голодные спазмы: они сегодня даже не завтракали. Но он был уверен — прямо сейчас кусок в горло не полезет.

— Вон ребята, — хмуро пробормотал рыжий, глядя вперёд, но будто исподлобья.

Тянь поразился этой перемене: ещё с утра ласковый и улыбчивый Гуаньшань пропал, уступив место прежнему, недоверчивому, озлобленному и вечно напряжённому. Когда-то подобное было ему не впервой. Приходилось лишь гадать, как же он жил при таком давлении?

Цзянь И, заметив их, замахал руками, приглашая за общий столик. Там расположился Чжэнси с книжкой в руках, встревоженная Сяо Хой и непривычно тихий Цунь Тоу. Последний и единственный из их компании, поглощал обед, уставившись в одну точку перед собой.

Наверное, не стоило во всём полагаться на решения рыжего, и Хэ Тянь корил себя за бездействие, когда молча уселся рядом с остальными. Возможно, следовало рассказать, как есть, без утайки, ведь этих ребят он называл своими друзьями. Но Гуаньшань уткнулся в мобильный, и Тянь промолчал, копируя его жест.

«Ты как?» — быстро напечатал он ему.

«Всё нормально. Забери Райли после уроков, я не пойду на дополнительные».

«А куда ты?»

«Поеду к маме, когда вернусь, не знаю. Напишу оттуда, как разберусь».

События сегодняшнего дня омрачились ещё и жутким известием о смерти дедушки, и Тянь понятия не имел, как всё это вообще могло случиться одновременно?

Он оглядел столовую, заметил макушку Шэ Ли и тяжело вздохнул. Надо было как-то поговорить с ним, но только чтобы Шань не заметил…

В его причастность к акту вандализма верилось с трудом, скорее, он повлиял на это как-то косвенно, в своей привычной манере. Наверняка знал, кому сказать, чтобы поднять волну негодования. В конце концов завистников у Хэ Тяня тоже хватало. Вот только зачем? Неужто Гуаньшань был прав, обвинив Змея в банальной зависти?

Мог ли он завидовать им? Рыжий как-то упоминал, что у Шэ Ли были проблемы с выстраиванием межличностных отношений, и имел несчастье сам в этом убедиться. Змей не всегда действовал логично, в основном, он использовал людей, как средства для достижения целей, но, порой, в его действиях проскальзывало и что-то отчаянное.

Живо вспомнился эпизод с их дракой в Гонконге и то, как Шэ Ли спросил, не полегчало ли? Он сам подставился под удар, сам согласился на это, словно только и ждал, что Тянь пропишет ему по морде!

А этот визит к Гуаньшаню поздно вечером? О чём он, блядь, думал? Чем руководствовался, когда решил спустя столько лет вдруг зайти в гости? Рыжий с неохотой рассказывал об их общении в прошлом, Тяню удалось выцепить лишь обрывки, но главным среди прочего было то, что Змей буквально следил за всеми перемещениями Шаня и держал того подле себя, словно любимую игрушку.

Возможно, этот эмоционально нестабильный ублюдок попросту пытался так с ним дружить?

Все эти мысли проели в мозгах Хэ Тяня здоровенную дыру, не позволившую мыслить рационально вплоть до позднего вечера. Остаток дня прошёл как в тумане. Гуаньшань выдал ему сумку и собаку, буквально вложил в руки поводок и попросил уйти, обещав, что напишет, как доберётся. На все попытки выяснить, что у него на уме, рыжий только отнекивался и с каждой секундой будто бы зверел.

По всем меркам выходило, что Хэ Тянь попросту испугался назревающего конфликта и сбежал. Спрятался, как распоследний трус, в ужасе от мысли, что услышит от Шаня самое страшное.

«Нам лучше закончить это».

— Блядь! — в сердцах выкрикнул Хэ Тянь, хватаясь за голову и оседая на пол рядом с диваном.

Райли осторожно подполз к хозяину и ткнулся мокрым носом к тому под локоть, жалобно скуля. Только это и вернуло в реальность: парень почесал грустного пса за ухом и подхватил с журнального столика телефон.

Гуаньшань так ничего и не написал. Уже была глубокая ночь, он наверняка добрался до той деревни, встретил маму. У него ведь были проблемы посерьёзнее, чем эта глупая провокация в школе. Однако Тяню не давал покоя их с рыжим разговор, что им пора открыться. Что если заместитель по воспитательной работе решил на всякий случай позвонить госпоже Мо и предупредить, что про её, несомненно, благовоспитанного сына в школе ходят такие ужасные слухи? Что подумает несчастная женщина, недавно потерявшая отца?

«Как ты?» — всё-таки не выдержал и написал Тянь.

Ответ пришёл минуты через три.

«Спать ложусь. Завтра поговорим».

«Как всё прошло?» — блядски тряслись руки. Радость от ответа затуманила разум, и Тянь неловко завалился на бок, кусая пересохшие губы.

«Хуёво», — написал рыжий и вышел из сети.

Что ж, по крайней мере он не молчал. Но почему не написал первым? У него вероятно был тяжёлый день, и он мог попросту забыть…

Усталость навалилась на Хэ Тяня внезапной вязкой тяжестью, все события сегодняшнего дня снова прошли через него насквозь, заполняя до краёв и доводя до крайней точки, вслед за которой, наконец, пришёл спасительный сон.

Он открыл глаза, когда Райли принялся вылизывать его ладони. Очень болела спина, кажется, Тянь отлежал себе всё, что только можно и нельзя. Из-за не зашторенных окон в комнату проникал рассвет. Будто в противовес всему, что происходит, солнечные лучи проникали в комнату, игриво скользили по дубовому паркету и заявляли о том, что день будет ясным. И по-весеннему тёплым.

Хэ Тянь с трудом отскрёб себя от пола и прошёл в ванную. Холодный душ привёл его в чувство, оставалось поесть. В холодильнике, как всегда на буднях, было шаром прокати, и он решил спуститься с Райли в кофейню на первом этаже, чтобы перекусить. Это оказалось хорошей идеей, так как пёс вместе со знакомой официанткой отвлекли от дурных мыслей, и Тянь успел впихнуть в себя несколько сырников, запив всё это крепкой чашкой кофе.

Его визитам в кафе в столь ранний час давно никто не удивлялся, а Райли был счастлив прогулке и радостно семенил за хозяином, не забывая задирать лапу у каждого куста и пожарного гидранта. Тянь брёл по улочке, ведущей к небольшому скверу возле жилого комплекса, к той самой лавке в тени раскидистых деревьев, где они с Гуаньшанем любили проводить время вдали от посторонних глаз.

Как оказалось, на ней уже кто-то сидел. Хэ Тянь успел поразиться невероятному стечению обстоятельств, как вдруг разглядел у незнакомца знакомую рыжую шевелюру.

Райли тоже его заметил, впрочем, в отличие от хозяина тут же поприветствовав радостным лаем.

Гуаньшань обернулся, и у Тяня словно все внутренности разом ухнули куда-то вниз. Ноги вмиг приросли к асфальту, он замедлился, а непонимающий всего этого промедления пёс, наоборот, начал тянуть поводок и уже захрипел от натуги.

— Ты в порядке? — рыжий подскочил с лавки, подбежал ближе и нахмурился.

— В с-смысле? — Тянь попытался говорить связно, но заикнулся и почувствовал себя донельзя нелепо.

— Ты чего такой бледный? — Шань продолжал наступление, словно они договорились встретиться здесь полчаса назад, и Тянь опоздал.

— Что ты тут делаешь? — вопросом на вопрос ответил тот.

Рыжий смутился, открыл было рот и тут же его захлопнул. Он тоже нервничал, но Хэ Тянь сперва не заметил: слишком уж сильным было впечатление от этой, якобы, случайно встречи.

— Приехал полчаса назад. Первым поездом, — пробормотал он, понурившись. — Подумал, ты спишь…

— Ты код знаешь, с каких это пор тебя волнует мой сон? — Тянь не выдержал и отстегнул от поводка рвущегося во все стороны Райли.

— Я думал, — Шань проследил взглядом за псом, который принялся носиться в высокой траве, подпрыгивая при этом на всех четырёх лапах.

— О чём? — Тянь похлопал себя по карманам и вспомнил, что оставил сигареты на тумбочке при входе.

Рыжий молча протянул ему свою пачку.

— Не написал тебе вчера… — продолжил он. — Извини.

— Да я догадался, что у тебя дел по горло, — Тянь взял сигарету и прикурил из рук Гуаньшаня.

Они переместились на лавочку и некоторое время молча дымили, наблюдая за собакой. Пёс искренне не понимал повисшего между ними напряжения и подбегал то к одному, то к другому, радостно ластясь и приглашая играть.

— Шань, я… — Тянь начал первым.

— Погоди, — внезапно прервал тот.

Снова повисло молчание, парень успел затушить сигарету носком кроссовки и потереть лицо руками, чтобы хоть немного унять бешено рвущееся наружу волнение.

— Дедушку будут хоронить завтра утром. Будут военные похороны, подготовка занимает время, — принялся вдруг объяснять Гуаньшань. — Мама ничего в этом не смыслит, зато не очень ладит с другими детьми деда, поэтому в роли парламентёра пришлось выступить мне. Я общался с ними по очереди, все разбрелись по разным домам и отказывались собраться вместе. Озлобились из-за завещания, которое дед хранил у доверенного нотариуса. Никто не знает, что там, а смотреть до даты, которую указал дед — нельзя. Кажется, он умер, как минимум, на год раньше, чем планировал.

— Ого, — только и выдохнул Тянь, растерянно поглаживая подсевшего к нему пса.

— Я заебался, если честно, — признался рыжий. — И мне стыдно, что я ничего тебе не написал, но вечером мы с мамой остались вдвоём, и я…

— Да не бери в голову, — Тянь повернулся и встретился с Шанем взглядом.

— Я ей рассказал, — тот выглядел очень серьёзным и необыкновенно бледным. Кажется, не только Тянь плохо спал этой ночью.

— Что? — тот не сообразил сразу.

Осознание пришло чуть позже, и ударило, как гром среди ясного неба.

— Что мы вместе, — просто ответил Шань.

— А мы вместе? — ляпнул Хэ Тянь и тут же пожалел, потому как лицо рыжего вмиг посмурнело.

— Опять надумал себе всякой херни? — констатировал тот. — Блядь, иди сюда, — с этими словами он сгрёб парня за плечи, неловко прижимая к себе.

Из-за разницы в росте Тяню пришлось податься вперёд и ухватиться за спинку лавочки, чтобы не повалить при этом Шаня. В нос ударил знакомый аромат, вкупе с лёгким запахом пота. Оказывается, сердце стучало, как ненормальное, у них обоих. Знакомые, уже ставшие родными ладони, принялись вдруг гладить плечи Тяня.

Однако тревога не отпустила, требовалось что-то ещё, чтобы, наконец, стало, легче. Хэ Тянь не смог успокоиться, даже когда обнял рыжего в ответ, уткнувшись носом между его шеей и плечом. Все пережитые эмоции, страхи и опасения перемешались в голове, заставляя зажмуриться, словно он до сих пор находился в кошмарном сне и никак не мог проснуться. Гуаньшань был рядом и одновременно их словно разделяла высокая и толстая стена, через которую было не пробиться.

— Такой ты придурок, — ласково и тихо прошептал рыжий, зарываясь пальцами в волосы Тяня на затылке.

— Я тебя очень люблю, — не открывая глаз, всё-таки сказал тот, готовясь к чему угодно, но не к словам, которые последовали в ответ.

— И я тебя, прекрати дурью маяться.

Он неловко отстранился от Шаня, впрочем, тут же устыдившись собственных наверняка покрасневших глаз. К горлу подступил ком, он едва сдерживался, чтобы не разрыдаться, чёрт возьми, как распоследняя баба. От счастья и пережитого ужаса возможной потери человека напротив сводило скулы.

— Надо было написать тебе раньше, — губы рыжего тронула едва заметная снисходительная улыбка.

Хэ Тянь вдруг подумал, что ему нравится быть рядом с Шанем таким. Нравится чувствовать, что он тоже может быть слабым. Из них двоих — рыжий куда более ответственный и серьёзный, всегда знает, как правильно поступить и что делать.

Тяню наконец-то не было стыдно за свои чувства, ведь на них только что дали однозначный и положительный ответ.

— Ну чего ты, — Шань потянулся к нему и осторожно поцеловал.

— Не знаю… — Тянь будто заново попробовал его губы на вкус.

Хорошо, что было раннее утро и ветви деревьев скрывали всё, что происходило на лавочке. Быть ближе и физически, и морально захотелось с такой силой, что Тянь стискивал рыжего до тех пор, пока не последовало возмущённое мычание.

Наконец насытившись, но по-прежнему не отпуская, парень вспомнил о теме разговора и устыдился собственных животных порывов.

— Как мама? — задал он наводящий вопрос.

— Ну как… — Гуаньшань вздохнул и расслабился в чужих объятиях. — Была шокирована. Не поверила. Пришлось говорить очень много и долго.

— Хотел бы я это слышать… — задумчиво пробормотал Тянь.

— Ты знаешь, а я ведь и не помню толком, что говорил, — рыжий усмехнулся. — Так нервничал, что это сделает кто-нибудь из школы, что решил всё выложить сам. Тараторил, как бешеный. Про всё. Кажется, даже про Райли как-то ввернул… Будто бы он всему причиной.

— Я иногда думал, что так и есть.

Пёс, услышав своё имя звонко тявкнул и улёгся у них под ногами.

— Как мама тебя отпустила? — поинтересовался Тянь.

— Домой? Ну… за вещами. Мы же останемся там на какое-то время, нужна подходящая для похорон одежда, — рыжий развернулся и улёгся на Тяня спиной, уложив свои ладони поверх его собственных.

— В итоге она поверила? Ну, про нас, — парень развернулся вполоборота, чтобы Шаню было удобнее. Солнце поднялось выше и теперь попадало на лавочку. Стало даже чуточку жарко.

— В итоге да, — рыжий зажмурился от прямых лучей.

— Мне к вам теперь путь заказан, — усмехнулся Тянь.

— Нет, почему же, — возразил Гуаньшань. — Она сказала, что ей нужно время, но, похоже мы с тобой хуёвые конспираторы.

— Думаешь, она знала обо всём заранее?

— Она же моя мама, — рыжий осёкся. — То есть, она слишком хорошо меня знает, чтобы быть в неведении относительно моих предпочтений.

Тянь улыбнулся, припоминая сколько раз они проводили вместе праздники и как часто он оставался у них на ночь. Госпожа Мо искренне радовалась его компании, не похоже, чтобы они с Райли были ей как-то неприятны. Но за всем этим дружелюбием скрывалась материнская наблюдательность и удивительная чуткость. Женщина нашла в себе силы не устраивать скандал, даже несмотря на собственное горе, остаться с сыном в нормальных отношениях.

— Она у тебя потрясающая, — вдруг признался Тянь. — Иногда ловлю себя на мысли, что моя, наверное, была бы такой же понимающей.

— Я попросил у неё прощения, — тихо проговорил рыжий. — Сказал, что не хотел и не хочу её подводить. А она ответила, что всё в порядке. Мне стало стыдно и одновременно страшно. Глупо как-то, — он вздохнул. — Я будто боялся предать и её, и тебя… И тогда же подумал, что мне нужно тебе всё рассказать как можно скорее и поэтому сел на первый поезд и примчался сюда… Только сидел тут, как дурак и не знал, с чего начать. Боялся, что ты на меня злишься.

— Я сам боялся, только по другой причине, — Тянь рассмеялся. — Блядь, я на самом деле так нервничал…

— Я тоже. И хоть мне теперь намного легче, всё равно как-то не по себе.

— Из-за мамы?

— Ну да… Я бы хотел, чтобы ты был там рядом со мной. Но знаю, что подобное недопустимо, — рыжий потёрся щекой об его плечо. — У меня времени до обеда. А тебе ещё надо в школу.

— Вот чёрт, — Тянь только сейчас вспомнил о занятиях и проклял всю учебную программу разом.

Они привели Райли домой, рыжий дождался, пока парень соберёт рюкзак и переоденется в школьную форму. До занятий оставалось всего полчаса, и Гуаньшань составил ему компанию до школы.

Возле ворот им повстречался Цунь Тоу. Парень со вчерашнего вечера был сам на себя не похож, а, увидев их, и вовсе стал мрачнее тучи. Тянь быстро глянул на рыжего, и тот едва заметно ему кивнул. Они заранее условились созваниваться при первой же возможности и попрощались загодя, поэтому сейчас слова были не нужны.

Тянь поздоровался с лысым и двинул к школьным воротам, не обращая внимания на косые взгляды, которые на него бросали все вокруг.

— Надо поговорить, — начал Гуаньшань, глядя Цунь Тоу прямо в глаза.

— Угу, — нехотя буркнул тот.

Кажется, он всё-таки сомневался с долю секунды. На них действительно смотрели все, кому не лень, а некоторые даже перешёптывались, не стесняясь, и показывали пальцем.

— Пойдём в лапшичную, — предложил рыжий, и Цунь Тоу молча последовал за ним.

По пути не обмолвились и словом. Гуаньшань готовился к сложному разговору, который должен был предрешить всю их дальнейшую дружбу. Лысый, должно быть, думал о том же самом, но нельзя было сказать наверняка. На его месте рыжий бы обязательно разозлился. Всё-таки они знали друг друга с младшей школы и заочно числились едва ли не братьями. И хотя оба были знакомы давно, их настоящая дружба началась только после стычки с Шэ Ли. Змей хотел выбить из лысого деньги на завтраки, но Гуаньшань вмешался и, пользуясь своим положением, запретил Шэ Ли к тому приставать.

Вскоре они с Цунь Тоу поговорили, и нашли между собой много общего. Лысый был смешливым, бесхитростным и преданным, несмотря ни на что. В то время рыжего дразнили сыном преступника и обвиняли в воровстве, но Цунь Тоу лишь хмыкал на подобные выпады и неизменно ходил с Шанем и на обед, и на физкультуру. Ему было плевать на его социальное положение и на оценки в школе, они часто дурачились, прогуливали, когда представлялась возможность и вместе учились курить. Вскоре лысый стал доверять рыжему все свои тайны, и хотя последний редко откровенничал в ответ, их дружба постепенно становилась крепче.

Шань теперь испытывал угрызения совести, ведь он, в сущности, скрывал от друга собственные отношения почти пару лет, притворяясь и отводя глаза.

— Сяо Хой в курсе, почему ты забил на первый урок? — Шань вдруг вспомнил о девушке и стал корить себя ещё и за то, что не поддерживал лысого, когда тот нуждался в совете относительно собственных чувств.

Он не спрашивал об их отношениях с того случая с несостоявшейся беременностью. Они ни разу не откровенничали обо всём, что несомненно было для Цунь Тоу очень важным.

— Она – причина того, что я здесь стою, — хмуро ответил парень, когда они подошли к забегаловке.

Хозяин лапшичной расставлял пластиковые столы со стульями на улице и, заметив их, радостно замахал руками.

— Как вы вовремя тут оказались! А ну-ка, давайте, помогите! С меня бесплатная газировка! Какую захотите! — он кивнул на столы, которые ещё предстояло собрать.

Некоторое время они снова провели в молчании, но оба занятые работой. Наконец, когда со расстановкой мебели было покончено, они уселись и отвлеклись на меню, выбирая заслуженные напитки.

Гуаньшань взял виноградный лимонад, а Цунь Тоу попросил колы.

— Сяо Хой просила тебя поговорить со мной? — отпив, начал рыжий.

— Угу, — лысый тоже приложился к баночке с торчащей из неё соломинкой.

— Спасибо ей, — Шань едва заметно улыбнулся.

— Наверное, — парень напротив пожал плечами.

Разговор, само собой, не клеился.

— Прости меня, — собравшись с силами, выдал Гуаньшань.

Им ещё никогда не приходилось вот так беседовать. Он ни разу не просил у Цунь Тоу прощения, причём подсознательно сам не вполне понимая, за что он его просит.

— Я не знал, как тебе обо всём этом рассказать, — рыжий потупил взор и принялся изучать пятна на белой, видавшей виды пластиковой столешнице.

— Да уж, — согласился лысый.

— Никогда не видел тебя таким серьёзным, — решился признаться Шань.

— Никогда не думал, как узнаю, что мой лучший друг по мальчикам. И не просто по мальчикам, а по Хэ, блядь, ёбаному Тяню…

— От него ты такого тоже не ожидал? — рыжий подавил смешок.

В данной ситуации позабавила мысль, кто из них с Тянем казался мужественнее в глазах Цунь Тоу? Он ведь в нём души не чаял, считал авторитетом и большой удачей сам факт, что им удалось общаться. А теперь вот такое… Наверное лысый переживал некоторое крушение идеалов.

— Давно это у вас? — парень впервые посмотрел Шаню в глаза.

— Ну… — рыжий запнулся, кажется, впервые пытаясь посчитать, сколько они вместе. — У него класса с девятого. У меня чуть позже. Год точно, если не больше.

— Ни хуя себе, — лысый присвистнул. — Почти как у нас с Сяо Хой.

— Примерно да, — согласился Гуаньшань. — Но о таком и не расскажешь…

— Потому что никто не поверит, — Цунь Тоу усмехнулся. — Чтобы ты и он… блядь…

— Так бывает, — парень улыбнулся ему в ответ, но тут же посерьёзнел. — Мне стыдно, что скрывал всё это от тебя. Я должен был тебе открыться первым. Ведь ты всегда делился… а я… В общем мудак я. Скрытный, злой и параноик, знаю. Я пойму, если ты не захочешь со мной больше общаться…

— С ним ты тоже такой? — вдруг спросил лысый.

— Нет… Мы оба другие, как оказалось… — растерянно пробормотал Шань.

— Это заметно, — Цунь Тоу повертел в руках банку колы. — Ты сильно изменился.

— Да?

— Я знаю тебя достаточно, чтобы говорить наверняка. Ты был редкостный мудак, когда мы только познакомились. Будто дикий. Чуть что — лез в драку. Ругался, не сдерживался даже при учителях. Постоянно пытался сделать вид, что тебе на всех плевать и никто не нужен… А потом, когда мы стали общаться с Тянем, ты будто… — Цунь Тоу замялся, подбирая подходящие слова, а затем нахмурился и смутился. — Короче ты стал лучше. И у нас даже появилась компания.

— Это да, — Гуаньшань вспомнил безбашенного белобрысого и его заучку-парня. Интересно, что бы сейчас сказали они?

— Я это к чему… — Цунь Тоу вздохнул. — Мне сложно понять, что там у вас с Хэ Тянем, но как друг ты мне нужен и важен. Поэтому…. — он, кажется, покраснел до кончиков ушей от собственной тирады, а затем махнул рукой. — Блядь, иди-ка ты нахуй! Я как в какой-то сопливой дораме!

Они рассмеялись одновременно. У Гуаньшаня с плеч словно свалился тяжкий груз. Он не один.

У него есть Тянь. Есть мама, которой сейчас отчаянно требовалась его поддержка, и лучший друг, готовый протянуть руку помощи в любой ситуации. Они не отказались от него, даже с учётом уже имевшихся обид.

Он решил, что с этой минуты будет вести себя по-взрослому, не отступится от своих слов и больше никогда в жизни не подведёт никого из близких.

«Как всё прошло?» — написал ему Тянь через некоторое время.

Рыжий в этот момент уже собирал вещи у себя в квартире.

«Лысый в шоке, но жить будет», — с улыбкой ответил он. — «Как обстановка в школе?»

«Всё тихо, но чувствую себя обплёванным изгоем общества, который дрожит от его невидимых тычков».

«Ебать ты поэт».

«Таскаюсь за Цзянем и Чжэнси, они велели никуда не отходить».

«Держись там, я еду к маме».

«Ты тоже держись. Позвони, как будет время».

«Обязательно», — рыжий запер дверь и поудобнее перекинул рюкзак с вещами через плечо.

«Шань», — написал Тянь уже когда тот был на вокзале.

«Что?» — переспросил парень, пытаясь одновременно уследить за расписанием поездов и ни в кого не врезаться.

«Я тебя люблю».

От текста стало горячо глазам, в груди разлилась приятная тяжесть, а ноги из нормальных вмиг стали ватными. Гуаньшань поймал себя на мысли, что улыбается, как придурок, и мешает всем проходящим мимо пассажирам.

Он спрятал телефон в карман, нашёл, наконец, нужный путь и показал свой билет контролеру на входе. Найдя свободное место в переполненном поезде, он кое-как втиснул рюкзак на верхнюю полку, уселся, стараясь вжать локти в тело и не мешать пожилой женщине на соседнем сидении, а затем разблокировал телефон и ответил.

«Я тебя тоже».

Поезд тронулся. Мимо проплывали знакомые городские пейзажи, под размеренный стук колёс переговаривались пассажиры в вагоне. Послышалось шуршание пакетов и знакомый звук открываемых бутылок с пивом. Женщина рядом вытащила из сумочки газету и погрузилась в чтение.

Гуаньшань вставил наушники, откинулся на спинку сиденья и, с улыбкой прикрывая глаза, вслушался в музыку.

Комментарий к 43. Обратный отсчёт https://youtu.be/hlgc3_4WL0M Послушать после прочтения тем, кому хочется атмосферы.

====== 44. Точка невозврата ======

«Где Тянь?» — сообщение разбудило рыжего на рассвете.

Сначала он минуты две пытался разлепить глаза и нашарить телефон под подушкой. Удалось с трудом, ведь они поздно легли: вчерашние похороны и поминки всей деревней растянулись почти до утра. После застолья именно Гуаньшань помогал провожать пьяных соседей по окрестным дворам, мыл посуду и передвигал мебель, чтобы привести хозяйский дом в прежний вид. Мама выглядела донельзя уставшей, даже с учётом того, что пыталась это скрыть, и Гуаньшань очень старался быть ей опорой во всём. Молча и терпеливо, насколько мог, при условии взрывного темперамента большинства дедушкиных детей и внуков, он делал всё, о чём бы мама не попросила. Вконец измотавшийся и не съевший за вечер и плошки риса, он завалился спать лишь пару часов назад. Именно поэтому сообщение, полученное от Юйчи, повергло его в некоторый шок.

Он попросту не поверил своим глазам.

Девушка состояла в их общем чате, но они больше там не болтали. До сего момента рыжий о ней и думать забыл, радуясь, что Хэ Тянь сам не поднимает эту тему. Их последний разговор на крыше клуба отпечатался в памяти, и Гуаньшань первое время беспокоился, что Юйчи всё-таки не выдержит и выдаст признание. Но прошло время, она, по всей видимости, вернулась в Штаты и затихла, как и обещала. Слишком многое произошло с тех пор, и он даже не знал, как ей ответить.

Может, она забыла про разницу в часовых поясах? Написала без привета, вдруг что-то срочное? Но как это касается его?

Они с Тянем общались вчерашним утром, а потом рыжий предупредил, что скорее всего будет недоступен весь день и оказался прав. Со всей этой похоронной суетой у него не было времени даже чтобы глянуть на уведомления.

Гуаньшань на всякий случай проверил, когда Тянь последний раз был в сети и затылок обдало холодом. Оказалось, он заходил вчерашним утром, чтобы ответить на сообщение рыжего и только.

«Нехорошо», — подумалось Гуаньшаню, и он снова вернулся к диалогу с Юйчи. Та была в сети, видимо, ждала реакции.

«Я говорил с ним вчера», — напечатал рыжий.

«Прекрасно», — ни смайлика, ни знака препинания.

«Что случилось?»

По спине стайками разбегались мурашки. Дурное предчувствие буквально дышало Гуаньшаню в затылок. Он приподнялся на локте и вгляделся в полумрак на другом конце комнаты. Там на небольшом возвышении располагался матрас мамы. Женщина крепко спала, отвернувшись к стене. Для неё пережить вчерашний день было гораздо труднее, и рыжий боялся беспокоить её сверх меры. Они и так с трудом нашли хрупкую дорожку, на которой балансировали, с учётом всех случившихся потрясений.

«Он пропал. Семья его ищет, мне только что звонила мачеха. Старший брат приезжал в школу и общался с преподавателями, оказывается, Тяня видели возле ворот с Шэ Ли, а потом он исчез».

Гуаньшань несколько раз перечитал сообщение и не заметил, как сжал свободную ладонь в кулак. Боль пришла чуть позже, но так стало чуть легче осознавать реальность. Ему нужно было срочно собраться.

«Я ему не звонила, если ты собираешься об этом спросить», — продолжила Юйчи. — «Мы не общались с тех пор, как я уехала. Он писал какую-то ерунду, слал смешные картинки и только. Что у вас там произошло?»

Эмоции сквозь текст уловить сложно, но рыжему показалось, что Юйчи встревожена. Она писала много и отрывисто.

«Про нас случайно узнали в школе», — пояснил Гуаньшань. — «У меня недавно умер дедушка, и я сейчас даже не в городе».

«Это многое объясняет. Твоя мама про вас в курсе?»

«Да», — парень ещё раз посмотрел на спящую женщину. Её плечи мерно поднимались и опускались.

Он хотел запомнить, что наплёл ей в день признания, но перед глазами запечатлелось лишь мамино выражение лица с целым спектром эмоций от неверия, до удивления и шока. Она сперва испугалась, но саму новость приняла довольно быстро. Погрустнела, сказала, что догадывалась. Больше они к этому разговору не возвращались, да и некогда было. Гуаньшань думал поднять тему позже, ведь он хотел быть честным до конца.

«Видимо, его предки тоже узнали?» — предположила Юйчи.

«И они поругались?» — рыжего вдруг осенило.

«Скорее всего. Вопрос в том, где он?»

«Я не знаю, сейчас ему позвоню».

Гуаньшань осторожно поднялся с матраса и на цыпочках прокрался к двери. Та отползала в сторону со скрипом, если прикладывать усилия, а он не планировал перебудить весь дом. Пришлось в буквальном смысле попотеть, отодвигая створку медленно и осторожно. Телефон при этом он держал в зубах.

«Удачи», — пришло от Юйчи, и у Гуаньшаня ожидаемо свело челюсть.

Из недр комнат, мимо которых он проходил, доносился зычный мужской храп. Рыжий старался ступать осторожно, но мысли были заняты Хэ Тянем и Райли, поэтому он даже не обратил внимание, когда скрипнула входная дверь.

Куда эти двое могли податься? Где провели ночь? Почему Тянь ничего не сказал ему, в конце концов?!

На улице занимался рассвет и было прохладно, однако рыжий махнул на это рукой и вздохнул с облегчением, услышав в трубке долгожданные гудки.

Но Хэ Тянь не ответил.

Гуаньшань потоптался на крыльце дома и позвонил ещё несколько раз, прежде чем убедиться — тот либо спит, либо намеренно игнорирует звонки.

Что делать дальше, парень не имел ни малейшего понятия. Разорваться надвое не получилось бы, а маму он здесь одну ни при каких условиях не оставит. Спать расхотелось. Дожидаться утра было физически больно, особенно без курева, найти которое сейчас резко превратилось в смысл жизни. Однако долго мучиться не пришлось: на крыльце после вчерашнего скопилась целая гора начатых пачек, и Гуаньшань чиркнул зажигалкой, с наслаждением втягивая в лёгкие терпкий дым.

Он не подумал, что мог кого-то разбудить. Дед единственный осудил бы его привычку, а остальным было глубоко насрать. Маму здесь не любили по двум причинам: ранний брак и муж за решёткой. Об остальном не спрашивали и на рыжего всегда смотрели искоса, наверное, ожидая, когда же тот, наконец, последует по отцовской дорожке. С годами неприязнь стёрлась, и Гуаньшань уже не так отчётливо ощущал на себе чужие взгляды, но вчера в доме деда словно прорвало огромную плотину. Маме приходилось отвечать на замечания вежливо, но по её лицу было видно, как всё происходящее её достало, и рыжий был с ней солидарен.

— Не спится? — он вздрогнул, заметив её на пороге и рефлекторно хотел потушить сигарету, но потом одумался и замер с опущенной рукой.

— Ты чего встала? — спросил он, глядя на то, как женщина выходит на крыльцо и опускается на лавочку рядом с ним.

— Дай и мне тоже, — вдруг попросила она, и рыжий опешил.

Наблюдая, как мама осторожно прикуривает, он пытался подобрать слова. Сигареты не были очередным откровением для них обоих: вслух женщина никогда не делала ему замечаний. Но чтобы курить при сыне — это казалось чем-то из ряда вон.

— Хотела собрать вещи и уехать первым же поездом, — наконец, затянувшись, произнесла она.

— Согласен, — Гуаньшань перестал прятать зажжённую сигарету, но курить в открытую так и не решился.

— А у тебя что стряслось? — она кивнула на мобильник, который рыжий всё ещё крепко сжимал в ладони.

— Да тут… — он даже не знал, с чего начать.

Дела обстояли из рук вон плохо, но женщине явно было не до Хэ Тяня. Вчера она похоронила отца, и чёрт его знает, как ещё держалась. Гуаньшань искренне восхищался её выдержкой и думал, что нужно её как-то подбодрить.

— Спасибо, — спустя несколько секунд мама начала разговор сама.

— За что? — парень встрепенулся и перевёл на неё чуть ошарашенный взгляд.

— За помощь, — невозмутимо пояснила она. — За то, что ты рядом.

— Это само собой, — торопливо заметил Гуаньшань. — Мам, слушай, я…

— Ты хороший сын, — она улыбнулась. — И не надо мне ничего объяснять, я это сердцем чувствую. Мы с тобой боролись и продолжаем бороться за право на жизнь. Так было всегда. И будет, наверное… не знаю, — женщина сделала затяжку. — Извини, что я так себя веду. Откровенные разговоры не мой конёк. Много всего навалилось, только и всего.

— Я понимаю, — Гуаньшань сглотнул ком, застрявший в горле. Глаза напекло, и он боялся, что она увидит, как он вот-вот заплачет.

При всей своей внешней холодности и суровости, рядом с ней рыжий по-прежнему чувствовал себя ребёнком. Точнее он старался, чтобы так не было, но расслаблялся поневоле. С Хэ Тянем было точно также. Эти люди словно открыли ему новые грани собственной личности, заставили взглянуть на многое, что раньше казалось незыблемым, чуть под другим углом.

— У тебя всё хорошо? — мама выпустила под козырёк крыльца тоненькую струйку дыма.

— У меня да, — честно признался рыжий.

— А у него?

Он давно перестал удивляться её проницательности. Женщина окинула его быстрым, внимательным взглядом, и Гуаньшаню показалось, что скрывать очевидное не имеет смысла.

— Кажется, Тянь ушёл из дома, — он стряхнул пепел с успевшей порядком истлеть сигареты. — По всей видимости из-за родителей.

— Они у него строгие? — мама затушила сигарету и подтянула колени к груди, поудобнее устраиваясь на скамейке.

— Мачехе всё равно, а вот у отца насчёт Тяня какие-то серьёзные планы… Боюсь, он ушёл, потому что не хотел им следовать.

— Ты считаешь — это правильно? — осторожно уточнила женщина.

— Не думаю, что это выход, — Гуаньшань вздохнул и всё-таки затянулся. — Он всё время рубит с плеча, не глядя на последствия. Наверное, ничего в жизни не боялся по-настоящему.

— А ты, выходит, боялся?

— Конечно, — рыжий тоже затушил сигарету. — Боялся за тебя, за то, как мы будем дальше жить. Мне не хотелось выбирать между вами, но я старался думать наперёд. Хоть и совершал глупости…

— Иногда я думаю, не слишком ли сильно я тобой горжусь? — мама тихонько усмехнулась. — Но в такие моменты, как сейчас, я чувствую себя очень счастливой.

Гуаньшань увидел, как она улыбается, и у него потеплело на сердце. Несмотря на все невзгоды, в данную минуту он тоже почувствовал себя хорошо.

— Ты звонил ему? — мама снова стала спокойной и сосредоточенной.

— Он не берёт трубку.

— Спит, — уверенно заключила она.

— Полагаю, да. Не хотел меня беспокоить такой ерундой, как побег, — рыжий нервно рассмеялся.

— Пошли собираться, — мама легонько толкнула его плечом. — Успеем на первый поезд и поедем с ветерком.

— Ты уверена, что не хочешь остаться? — уточнил Гуаньшань, поднимаясь за ней по ступенькам в дом.

— С ума сошёл? — женщина фыркнула. — Ноги моей здесь больше не будет.

Парень улыбнулся, радуясь её настрою. Разумеется, мама успела погрустить и даже поплакать. Но когда всё закончилось, её словно отпустило. Наверное, боль просто осела мутным осадком где-то в глубине души, как и у рыжего. Но внешне оба старались не подавать виду, будто с ними что-то не так. Быть сильнее обстоятельств вошло у них в привычку.

Гуаньшань помог с вещами и погрузил весь их багаж на верхнюю полку электрички, следовавшей в центр. Мама купила им по стаканчику кофе и несколько пирожков в дорогу. Кусок в горло не лез, но рыжий всё-таки заставил себя позавтракать из-за неё. Женщине было радостно вспоминать, что они делали так, когда он был маленький. Вместо кофе она покупала ему сладкую газировку, а вот пирожки на станции продавались всё те же.

Раннее утро в городе встретило их палящим солнцем. Лямки большого рюкзака с вещами противно натирали плечи, руки были заняты двумя сумками, а на глаза то и дело натекали капельки пота. Гуаньшань вздохнул с облегчением, оказавшись в метро под кондиционером, и в очередной раз проверил телефон.

Хэ Тянь звонил дважды, видимо, пока они шли по перрону и спускались на эскалаторе. Набирать в метро было бессмысленно из-за шума, поэтому рыжий открыл чат.

«Где тебя носит, блядь?»

«И тебе доброе утро», — Тянь ответил в привычной манере, прикрепив к сообщению влюблённый смайлик.

«Я не шучу, какого хуя ты сбежал?»

«Ого, откуда такие новости?»

Гуаньшань прикусил язык. Не хотелось рассказывать, что он узнал об этом через Юйчи.

«Тебя весь день в школе не было!» — наконец, нашёлся он.

«И то верно. Ты ещё в деревне?»

«Нет, решили уехать пораньше. Через полчаса буду дома», — Гуаньшань покосился на маму, которая читала какой-то журнал. — «Приму душ и свободен».

«В школу собираешься?» — поинтересовался Тянь.

«А надо?» — Гуаньшань улыбнулся, представляя, как именно они могут провести этот жаркий день.

«Не надо», — Хэ Тянь прислал смеющийся смайлик и сбросил геолокацию. — «Приезжай сюда, как освободишься».

Рыжий уставился на карту. Там был какой-то мотель на окраине города, судя по названию, в него пускали с питомцами. Значит, он был прав, и Тянь действительно решил свалить. Вот только что он собирался делать дальше? Что и главное кому можно было доказать таким поступком?

Мама не стала задавать лишних вопросов, Гуаньшань успел принять душ и разобрать рюкзак, прежде чем начать разговор по собственной инициативе. Разобравшись с одеждой, он выглянул в гостиную.

— В школу не идёшь? — спросила она, раскладывая и сортируя на диване какие-то вещи.

— Сегодня нет, — рыжий потупил взор. — Извини.

— Будь осторожнее, ладно? — она вздохнула. — Я приму душ и лягу спать.

— Я к вечеру вернусь, — он пошарил в кармане, проверяя, на месте ли отложенная наличность. — Мам, ты не сердишься?

Это сорвалось с губ прежде, чем рыжий успел подумать, а стоит ли вообще спрашивать? От того, что женщина казалась слишком покладистой и доброй, было не по себе.

— Будь осторожен, о большем не прошу, — серьёзно сказала она, встречая его прямой, обеспокоенный взгляд.

— Это я уже понял, — сомневаясь с долю секунды, Гуаньшань резко сделал пару шагов навстречу и крепко её обнял. — Спасибо.

Мама ничего не ответила, но прижала к себе так сильно, что у него, кажется, хрустнули рёбра. Они простояли так несколько секунд, а затем она будто оттолкнула его, несильно, но задавая направление.

— Иди уже, — было сказано с любовью и теплом.

Рыжий спускался по лестнице с улыбкой от уха до уха.

Поняла, приняла и не сердится.

Эта мысль взрывалась в мозгу фейерверком, и весь путь до мотеля он провёл в радостной эйфории, словно его подменили. Все прошлые невзгоды теперь выглядели ерундой: то, о чём он переживал больше не было проблемой, но хотелось и дальше поступать правильно. Чем ближе он подходил к зданию мотеля, тем сильнее росла обеспокоенность перед неизбежным разговором с Хэ Тянем.Однако, когда он увидел его на пороге, страх исчез, а все мысли будто разом вымело из головы. Парень был только что из душа: в белом банном халате, волосы ещё влажные и зачёсаны назад. Из-под махровой ткани кое-где виднелись капельки воды.

Они набросились друг на друга так, будто не виделись не пару дней, а целый год. Не помешал даже Райли, который пытался запрыгнуть на них, царапая когтями и привлекая к себе внимание.

Гуаньшань успел увидеть только крохотную прихожую, переходящую в комнату с большой кроватью и приоткрытую дверь ванной. Хэ Тянь подхватил его под бёдра, и притянул к себе, рявкнув на собаку. В ответ на замечание рыжего, он сказал, что Райли уже большой мальчик и должен понимать, что его хозяева собираются уединиться.

С этим спорить не хотелось, и рыжий целовал Тяня, как безумный. Кажется, раньше с ним такого не случалось. Он ухватился за его волосы на затылке, сильно кусал губы и шею, впрочем, тут же с удовольствием зализывая проступающие следы. От гортанных стонов, доносящихся в ответ, срывало крышу, их хотелось слышать ещё и ещё. Тянь упал на мягкую постель спиной, Гуаньшань оказался сверху и стянул с себя футболку. Пояс халата распустился, являя взгляду подкачанную грудь и проступающие рельефные кубики пресса. Гуаньшань завидовал и хотел себе такие же, но в данную минуту ему просто нравилось целовать их, оставляя следы-метки, и слышать в ответ просьбы сделать так ещё. И ещё. Трусов на Хэ Тяне, разумеется, не было.

Рыжий захотел его так сильно, что не подумал даже о подготовке. Шорты с трусами полетели на пол, он уселся Тяню на бёдра, припадая к губам в очередном грубом, но чувственном поцелуе.

— Осторожнее, подожди, — с трудом прерываясь, пробормотал Тянь, удерживая его за задницу.

— Всё в порядке, отпусти, — рыжий обхватил его член, пытаясь направить тот под нужным углом.

— Тебе будет больно, Шань.

— Не будет, — резко ответил тот, поймав удобное положение.

— Бля-ядь, — выдохнул Тянь, и рыжий прикусил губу, ощущая, как принимает его целиком.

Они действительно чувствовали друг друга, и от этого удовольствие усиливалось в стократ. Гуаньшань двигался резко, но Тянь сдерживал его, прижимая к себе, и таким образом удавалось найти баланс, при котором становилось так хорошо, что забывался всякий стыд.

— Ты такой красивый, — кажется, Хэ Тянь поплыл окончательно и бесповоротно, впрочем, рыжему это только нравилось.

— Сам такой, — проговорил тот, тяжело дыша и наклонился ближе.

— Люблю тебя, — прошептал Тянь, закрепляя свои слова поцелуем и двигаясь чуть резче. Так, как нужно, без всяких слов.

Гуаньшань кончил бурно и не стесняясь, прямо Тяню на живот. Тот быстро приподнял его над бёдрами и довёл себя до оргазма ладонью.

Выжатый, как лимон, но довольный донельзя рыжий повалился на бок рядом и прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Спустя мгновение он услышал, как Райли тяжело вздохнул где-то возле кровати. Отчего-то стало смешно. Собака, наверное, смирилась с бешенством, обуявшим её хозяев, и просто ждала, когда это, наконец, закончится.

— Салфетки есть? — спросил он спустя пару минут.

— Угу, вон, на тумбочке — Тянь лежал, раскинув руки и ноги в разные стороны. — Помоги, а?

— Ленивая задница, — Гуаньшань усмехнулся, свесив ноги с кровати, затем вскрыл упаковку и вытер парню живот.

— Райли нас ненавидит, — Хэ Тянь открыл глаза и покосился вниз.

— Ты с ним уже гулял?

— Да, выходил на полчасика.

Пёс вяло завилял хвостом, и рыжего кольнула совесть. Не смущаясь собственной наготы, он опустился перед ним на корточки и принялся гладить, ласково приговаривая, какой Райли молодец.

— Есть хочешь? — Тянь перевернулся на бок, придвинувшись к краю постели.

Гуаньшань нахмурился, вспоминая, что всего каких-то двадцать минут назад подготавливал себя к сложному разговору.

— Нет, — он вернулся на постель, сдвигая Тяня в сторону. — Лучше расскажи, что стряслось?

— Ничего, — буркнул тот, поджав губы. — Моему отцу позвонили из школы. Кажется, заместитель по воспитательной работе слишком переживал о моей репутации. Впрочем, отец, видимо, тоже. Ничто не помешало ему вдруг оказаться в городе и заявиться вместе с мачехой прямо ко мне домой.

— И что ты сказал? — Гуаньшань забрался на матрас с ногами, скрестив их по-турецки.

— Всю правду, — Тянь отвёл взгляд.

— И что они?

— Пришли в бешенство.

Рыжий заметил, что парень намеренно перестал смотреть ему в глаза. Видимо, догадываясь, что тот его осудит.

— Зачем было уходить? — Гуаньшань решил не тянуть и спросить прямо.

— Затем, что меня хотят забрать в Гонконг доучиваться последний год, а потом я полечу в Штаты!

Сказав это, Тянь стиснул зубы и резко повернулся к рыжему спиной. Тот на мгновение опешил, на секунду даже забыв о том, что они оба голые. Ему-то казалось, что это лишь очередная глупая ссора, а всё выходило куда серьёзнее.

— И что ты собираешься делать? — он вдруг разозлился. — Будешь тут жить, пока деньги не кончатся?

— Найду работу, — буркнул Тянь.

— И надеешься, что тебе хватит на еду и проживание с собакой?

— Как-нибудь хватит.

— Тянь, не дури, — Шань тронул его за плечо, чтобы развернуть к себе, но столкнулся с сопротивлением.

— Да знаю я, что ты думаешь! — он не двинулся с места. — Большой, избалованный ребёнок, за которого всё решают, вдруг сам решил что-то доказать…

— Ты не избалованный, — рыжий не убрал ладонь и улёгся позади Тяня, следка придерживая его за плечо. — Просто растерялся.

Парень пожал плечами и замолчал. Гуаньшань тоже не знал, что сказать, хотя мыслей было много. Первой, среди прочих, была идея о том, как бы перебраться в Гонконг, однако он быстро отмёл её, потому что мама вряд ли бы смогла найти там работу, а сбережений у них не было.

— Я не хочу без тебя… — наконец, прошептал Тянь. — Это мой выбор. Они могут думать по этому поводу что угодно, но я решу сам.

— Плохого они точно не хотят, — Гуаньшань вздохнул. — Даже если не одобряют.

— Шань, — парень неожиданно развернулся, и рыжий вздрогнул, увидев его покрасневшие глаза. — Я не знаю, как правильно…

— Сбегать точно неправильно, — он притянул его к себе и нежно поцеловал.

— А уезжать в другой город, за сотни километров от тебя, выходит, правильно? — Тянь уткнулся в него лбом.

— Неправильно, но выбора у тебя нет, — Гуаньшань говорил через боль, тисками сдавливающую грудную клетку. — Потерять всё — не выход, поверь мне, я так жил. Прогрызать себе путь наверх не очень-то приятно.

— Я бы смог, — упрямо заключил Тянь.

— Я в этом не сомневаюсь. Но ведь можно без скандалов.

— Ты так хочешь, чтобы я уехал? — с дрожью в голосе поинтересовался он, и у рыжего защемило сердце.

— Совсем не хочу, но ведь так будет лучше. Ты закончишь школу и…

— И перееду за океан?

— Тянь… — осознание обрушилось на рыжего лавиной.

Он догадывался о будущем, которое их ждёт и не надеялся быть рядом вечно. Его удел — родной город и возможное поступление в университет. А вот Хэ Тяня ждало будущее совершенно другого рода, и Гуаньшань в эту жизнь никак не вписывался. Строго говоря, он не вписывался с самого начала, но зачем-то позволил себе верить в чудо.

— Я тебя люблю, я ничего не хочу без тебя, — продолжил гнуть свое Тянь.

Становилось ещё больнее, потому что Гуаньшань разрывался на части от ребяческой прихоти ускакать в закат, бросив всё, и взрослого, куда более осмысленного желания остановиться и как следует подумать.

— Я тебя тоже люблю, — он осторожно приподнял его подбородок пальцами. — И я не хочу, чтобы ты гробил свою жизнь из-за меня.

— Да нахуй мне всё это сдалось без тебя? — Тянь слегка отстранился. — Знаешь, что меня ждёт? Закончу университет, устроюсь на высокооплачиваемую работу, мне подыщут подходящую партию и будут ждать внуков. А потом унаследую бизнес отца. Начну коллекционировать дорогие автомобили, буду выпивать, сбегая от жены, а на людях мы будем делать вид, что у нас идеальные отношения. Ты хочешь, чтобы так было?

— Нет, — Гуаньшань шмыгнул носом, — ты сам волен решать, как всё будет. Не отказывайся хотя бы от образования… Это ведь не даётся легко.

— Приму от них это сейчас и отказаться от остального будет ещё сложнее, — Тянь нахмурился.

— Хочешь сказать, что забудешь обо мне и с радостью вступишь в брак? — рыжий толкнул его.

— Нет конечно! — парень спохватился и притянул его к себе в объятия. — Я не хочу жениться. Разве что на тебе, но…

— Тянь! — рявкнул Гуаньшань, впрочем, утыкаясь ему в шею носом.

— Всё не так просто, да? — он тяжело вздохнул. — Я думал об этом всю ночь… И о том, как ты отреагируешь, тоже. Почему-то знал, что ты будешь против побега.

— Это не выход.

— Согласен, но другого выбора не было. Я физически не мог находиться в квартире, где были они. Ушёл, надеясь, что приму решение, вот только…

Он не договорил, наклонившись и поцеловал рыжего в макушку. Райли поднялся с пола и забрался на постель передними лапами. Гуаньшань услышал, как он карабкается и устраивается у них в ногах.

Они молчали какое-то время, прижимаясь друг к другу, несмотря на жару. Тянь изредка вздыхал, а рыжий зажмуривал глаза так сильно, словно это могло как-то помочь им найти подходящее решение.

— Когда они собирались тебя забрать? — наконец, спросил он.

— После экзаменов, через полтора месяца.

— За лето успею накопить денег, приеду к тебе на каникулы.

Тянь усмехнулся и прижал его к себе крепко-крепко.

— А в Штаты тоже приедешь?

— Придётся найти хорошую работу, — Гуаньшань пожал плечами так, словно это было чем-то обыденным.

— Может, удастся их переубедить и останусь учиться здесь, — Тянь отодвинулся и посмотрел рыжему прямо в глаза. — Я тебе обещаю, что ни на ком не женюсь.

— Ты думаешь меня это сейчас так беспокоит? — тот нахмурился.

— Да ты уже ревнуешь! — парень улыбнулся и вскрикнул от тычка под рёбра.

Они немного повозились, пытаясь ущипнуть друг друга половчее и тихо смеясь. Райли недовольно заворчал в ответ на их бурную деятельность.

— А с чего ты взял, что я не женюсь первым? — поинтересовался Гуаньшань и поймал чужой гневный взгляд.

— С того, что мне в таком случае придётся пойти на убийство, — пугающе спокойным тоном заключил Хэ Тянь.

— Я пошутил, — поправился рыжий.

— Я тоже. Процентов на семьдесят, — парень улыбнулся и погладил его по щеке. — Я тебя никому не отдам. И всё сделаю, чтобы мы были вместе. Потерпим год, а потом найдём способ быть рядом, хорошо?

— Твоя уверенность вселяет оптимизм, — рыжий усмехнулся в ответ и потёрся об чужую ладонь.

— Моя уверенность крепнет рядом с тобой.

Гуаньшань смущённо отвернулся носом в подушку, чем вызвал у Тяня задорный смех. Он накрыл их тонким одеялом и счастливо вздохнул, крепко прижимая рыжего к себе.

Гуаньшань чувствовал себя хорошо, даже несмотря на мысли о будущем, которое ждало их обоих. Было страшно, однако он почему-то верил, что Хэ Тянь найдёт способ, и ему хотелось сделать всё, что в его силах, чтобы доказать всему миру — у них получится.

Они, чёрт подери, будут вместе, и никто не сможет этому помешать.

Комментарий к 44. Точка невозврата https://youtu.be/V3i0eOfchxg для атмосферы.

====== 45. Жить дальше ======

Сказать — не то, что сделать.

Эту истину Хэ Тянь усвоил, когда прибыл в аэропорт Гонконга и вышел из терминала с огромным чемоданом вещей и рюкзаком за плечами. Истина в его голове формировалась незаметно, вероятно, во время полёта, когда он коротал время за просмотром какого-то тупого комедийного фильма. Созрев, эта самая истина огрела его по голове эфемерной дубиной, да так, что он даже остановился, поддавшись панике и не понимая, как же ему теперь быть?

Гуаньшаня не хватало, как воздуха. Его отсутствие ощущалось так ярко, что хотелось выть. Та самая реальность, которую Тянь пытался избежать все последние полтора месяца, наконец, наступила.

Он его больше не увидит.

Вернее, увидит, но неизвестно, когда именно и при каких обстоятельствах. Их общение теперь будет складываться из переписки и видеозвонков, во время которых Тянь однозначно будет сходить с ума, глядя на рыжего через экран и не имея возможности прикоснуться.

Может, они зря провели столько времени вместе? Или без этого стало бы ещё хуже? Кто уж теперь скажет? Гуаньшань находился у него почти всё время до экзаменов и часто оставался ночевать, договорившись с мамой. К счастью, та была не против, узнав новость, что Хэ Тянь вскоре уедет. Наверное, женщина подсознательно радовалась, что её сын расстанется со своим бойфрендом вот так. Без скандалов и лишних слухов: они разъедутся по разным городам и можно будет спокойно жить дальше.

На самом деле Тянь верил, что госпожа Мо была искренней и вовсе не желала им обоим ничего плохого. Она любила сына, и, когда они оба провожали Тяня в аэропорт, женщина крепко обняла Тяня и расплакалась.

Райли пришлось оставить с ними. Это стало вторым ударом, вскоре после новости о переезде: мачеха была категорически против собаки, а Хэ Тянь находился в позиции, когда у него совсем не было сил, чтобы спорить. Он радовался, что его хотя бы не посадили под домашний арест и предоставили относительную свободу действий на предстоящее лето. В первой половине августа отец планировал отправиться с мачехой в какой-то круиз. Квартира на время их отъезда вверялась Хэ Чэну, и для Тяня это означало глоток свежего воздуха, так как брат обыкновенно пропадал на работе.

Хэ Тянь думал обо всём довольно позитивно, до тех пор пока Гуаньшань был рядом. Когда они просыпались в одной постели и после, растолкав друг друга, вместе завтракали — всё предстоящее казалось ерундой.

Но в переполненном аэропорту с обилием рекламы и соответствующим уровнем шума, Тяню вдруг показалось, что их разделяют вовсе не сотни километров. Он ощущал себя попавшим на другую планету.

Из забытья вывел брат, незаметно оказавшийся рядом. Невозмутимый и уверенный в себе, словно его вообще ничем не проймёшь, он подхватил чемодан Тяня и деловито покатил тот вперёд. Оставалось лишь пойти следом, навстречу неизбежному.

— Рад, что я буду жить с вами? — спросил Хэ Тянь, когда они вышли на парковку. Дождавшись, пока брат хлопнул крышкой багажника и уселся за руль, он забрался в автомобиль следом.

— Формально ты будешь жить с родителями, у меня своя квартира, — Чэн закурил и включил кондиционер. Тянь оттянул ворот футболки и подул на вспотевшую кожу: снаружи царило гонконгское влажное и жаркое лето.

— Ты хотел сказать, я буду жить с отцом, — поправил его Тянь. Коробило от одной только мысли называть мачеху одним из «родителей».

Брат пожал плечами, затянулся и, зажав сигарету с одной стороны рта, вырулил с парковки.

— Что, совсем ничего не скажешь? — Тяня так и подмывало пошатнуть чужую невозмутимость. Хотелось услышать эмоции, крики, устроить скандал.

Даже о переезде ему сообщили таким формальным тоном, словно обдумывали эту затею уже пару лет. Отец умел держать лицо и его недовольство выражалось лишь в оттенке голоса, а вот мачеха то и дело скрипела зубами. От её злости можно было хоть немного подпитаться, но брат не излучал вообще ничего.

— О твоём бойфренде, с которым пришлось расстаться? — Чэн, наконец, соизволил ответить на вопрос.

— Мы не расстались.

— Как скажешь, — брат снова пожал плечами, и Тянь не выдержал, со всего размаху саданув коленкой по приборной панели.

Чэн покосился на него краем глаза и продолжил следить за дорогой. Мимо проплывали типичные городские пейзажи, они уже миновали мост, и городская застройка постепенно становилась всё выше. До центра оставалось минут десять , а вся дорога от аэропорта за до квартиры занимала от силы полчаса.

— Если тебе интересно, думаю, что ты правильно поступил, вернувшись домой, — вдруг заметил Чэн. — Отец в бешенстве, он даже собирался лишить тебя наследства.

— Что ж не решился-то, а? — с горькой усмешкой поинтересовался Тянь.

— Я отговорил от поспешных выводов. Поставил на то, что ты вернешься.

— Сорвал куш?

— Нет, просто был уверен, что ты не идиот.

Тянь угрюмо отвернулся к боковому стеклу. К горлу подступил ком, когда он вспомнил об их с Гуаньшанем разговоре в мотеле. Они не обсуждали это после, но рыжий тоже уверял, что вернуться — верный поступок.

Без него всё казалось каким-то иллюзорным и неправильным. Хэ Тянь словно никак не мог проснуться и принять происходящее. В комнате в Гонконгской квартире показалось слишком тихо из-за стеклопакетов и холодно из-за работающего кондиционера. Кругом царил суровый минимализм и вроде бы ставшая привычной аскетичность.

Но когда они жили вместе с Шанем, у них скопилось слишком много милых глазу вещей. Рекламки доставки из ближайших ресторанчиков, ставшие общими шмотки, тетрадки и учебники. Всюду валялись игрушки Райли, а посреди гостиной красовалась его не по размеру огромная лежанка. На кухне вечно мешала пройти подставка с мисками для еды и воды, а в коридоре они спотыкались об кроссовки и тапочки.

Всего этого здесь не было и не могло быть в принципе.

Тяня окружали светло-серые стены, полы из тёмного дерева, гардины, заслоняющие панорамные окна и скрывающие комнату от городской иллюминации. Всё разнообразие убранства составляли встроенные шкафы, большая кровать, тяжёлый письменный стол со стулом и телевизор на стене. Прошлым летом при переезде брат отдал Тяню свой музыкальный центр и всю коллекцию дисков. Пожалуй, это стало единственным нововведением в этой комнате за много лет.

На стенах не висели картины, по углам не стояло растений. Зато было много книг на полках. Хэ Тянь читал, когда жил в Гонконге, чтобы не забивать себе голову всякими мыслями. Похоже, ему придётся вернуться к этому хобби.

Он медленно вдохнул в себя чужой запах: чистота и свежесть, разумеется, мачеха вызвала прислугу перед его приездом. Комната выглядела вылизанной сверху донизу, стерильной, будто каюта на космическом корабле.

Телефон молчал, с рыжим условились созвониться только вечером. Можно было попробовать и сейчас, но даже несмотря на острую физическую потребность в Гуаньшане, Тянь не собирался делать это раньше установленного срока. Слышать родной голос будет слишком больно, к тому же он боялся сорваться. Бросить всё, приехать, спрятаться от семьи — всё это до сих пор казалось Тяню проще простого. Но Шань запретил, а его мнение было единственным, к которому хотелось прислушивался, даже если оно совсем не нравилось.

Разобрав чемодан с вещами, Тянь улёгся поперёк широкой кровати и уставился в потолок. На ум не шло ничего хорошего, и почему-то вспомнился его последний разговор с Шэ Ли. Тянь в тот день чувствовал себя на вершине мира, уверенный в правильности побега, и поэтому выказал Змею неожиданную благосклонность. Случайно встретив его возле школьных ворот, он сказал, что жалеет придурка, ведь ему никогда не ощутить того, что Тянь испытывает сам. Ему вообще никогда не хватит смелости принять какое-либо важное решение, потому что на самом деле Шэ Ли — никто иной, как слабак, плывущий по течению и манипулирующий чужими судьбами исходя из собственных прихотей.

Что из всего этого монолога дошло до Змея, Тянь не имел ни малейшего понятия. Однако в тот день он был непривычно тихим и серьёзным. Выслушал его спокойно, склонив голову вбок, и не вставил ни единого слова. Потом прозвенел звонок, и Хэ Тянь попрощался, сообщив, что они больше не увидятся.

Спустя пару часов он забрал собаку и думал, что не вернётся к прежней жизни никогда.

Однако судьба распорядилась иначе, и теперь Тянь, лишённый всего, что любил, будет вынужден жить в Гонконге, до тех пор, пока самостоятельно не встанет на ноги.

Осознание реальности происходило медленно, но душило в буквальном смысле этого слова.

Хэ Тянь встал и распахнул гардины, впуская в комнату побольше света. Затем открыл дверь на балкон и закурил, не заботясь, что его кто-то увидит. Вечером ещё предстояло как-то выдержать семейный ужин. Как именно, он представлял слабо, и всё оставшееся время провёл в ленивом ничегонеделании, слушая музыкальную коллекцию брата.

Тянь много думал о судьбе Чэна. Иногда хотелось спросить — устраивает ли его вся эта мнимая свобода? Старший брат являлся первым наследником бизнеса отца и уже принимал активное участие в делах компании. Формально он съехал из их дома и квартиры, поселившись в собственной, хотя ему пока не принадлежащей. Он ездил на чужой машине, получал зарплату, втрое, а то и вчетверо превышающую среднюю по стране, владел несколькими иностранными языками и делал блестящую карьеру. А всё благодаря вложениям отца, который оплатил сыну учёбу и в своё время добился от него беспрекословного послушания. Но был ли Чэн счастлив? Тянь не помнил, когда последний раз видел старшего брата расслабленным и беззаботным.

Он спустился к ужину в назначенное время, застав в столовой всех членов семьи и родителей Шэ Ли. Заметив за овальным обеденным столом ещё и Змея, Тянь вздрогнул, но быстро сообразил, что тот, судя по всему, приехал в Гонконг на каникулы.

От перспективы как-то проводить время вместе с этим человеком свело скулы.

Змей держался хорошо. Он почти со всеми был подчеркнуто вежлив, эмоции пробивались только в ответах на вопросы отца. Тогда его интонация чуть менялась, превращаясь в слегка отстранённую, словно беседа велась между чужими людьми, случайно встретившимися на улице. Но во всём остальном терпения у Шэ Ли было не занимать.

— Я очень рад, что наши дети будут доучиваться этот год вместе! — как бы между делом, вдруг объявил его отец, и Тянь едва не подавился салатом.

— О да, подача материала в этой школе куда лучше! Уровень подготовки университета! — вторил ему мужчина, который выглядел, как состаренная копия Змея.

Тянь поднял глаза от тарелки и поймал взгляд Шэ Ли. Однако тот не выражал ничего: ни ехидства, ни довольства от произведённого впечатления. Похоже, происходящее не было случайностью, но он не придал этому ни малейшего значения.

Мужчины вскоре переключились на обсуждение полей для гольфа, а женщины переместились в гостиную с бокалами вина. Чэн удалился поговорить с кем-то по телефону, и Тянь, пользуясь случаем, собирался как можно скорее выйти из-за стола. Лимит его собственного терпения был исчерпан давным-давно: он мечтал позвонить Гуаньшаню, услышать его вдумчивый, успокаивающий голос и поделиться, как сильно по нему скучает.

— А вы не сидите тут, прогуляйтесь на крыше, — предложил вдруг отец Шэ Ли, кивнув сыну на лестницу, ведущую на мансарду.

Их квартира занимала два с половиной этажа. С мансарды можно было попасть в небольшой сад на крыше. Там же находился бассейн и их собственная вертолётная площадка.

— Хорошо, — Шэ Ли ответил отцу неглубоким вежливым поклоном и отодвинул стул, поднимаясь.

Хэ Тянь раздражённо отбросил с коленей изрядно скомканную салфетку и встал следом.

Змей шёл впереди невозмутимо и тем самым всё больше вызывая лютое бешенство у Тяня в груди. Отойдя к перилам возле самого края, парень обернулся, упёрся в них локтями и выжидающе замер.

Тянь достал из кармана мобильник и отошёл на несколько шагов в сторону, нахмуренный и напряжённый. Гуаньшань, как назло, не брал трубку. Решив не донимать его пропущенными вызовами, словно какая-нибудь сопливая подружка, парень спрятал телефон в карман. Шэ Ли не приближался. Всё так и стоял, разглядывая что-то перед собой. Между ними было метра три.

— Знаешь, я всё думал над твоими словами, — Змей начал первым. — О несвободе. О том, что я выгляжу жалко.

Хэ Тянь посмотрел на его профиль. Лицо и всё тело разом осунулись, будто прошедший ужин высосал из него всю силу, и он лишь умело притворялся, что в порядке. Ждал полтора месяца, чтобы сказать это? Неужели слова, брошенные в порыве уверенной гордости, произвели на Шэ Ли столь сильное впечатление?

— Ты так гордился тем, что сбежишь, а в итоге оказался здесь, — тем временем, он повернулся, и их взгляды встретились. — Передумал?

— Гуаньшань отговорил, — просто ответил Тянь, решив, что врать уже не имеет смысла.

— Всегда видел в нём скрытый потенциал, — усмехнулся Змей. — Вы расстались?

— Не дождёшься, — выплюнул парень и пожалел, что оставил сигареты в комнате.

— Занятно, — в свою очередь усмехнулся Шэ Ли.

— Тебе всё, что с нами связано — занятно?

— Наблюдать, пусть даже за вами, всегда интересно, — Змей посмотрел на небо. — Я привык.

— Ты не в музее, блядь, — раздражённо бросил Тянь. — И не на эксперименте по биологии. Вокруг живой мир, с которым надо взаимодействовать, а не ставить эксперименты. В том числе это касается и принятия некоторых решений. Ответственности… — он осёкся, размышляя, как сказанное соотносится с его собственными поступками.

— В мире есть два идеальных человека: первый мёртв, а второй ещё не родился, * — после некоторого молчания ответил Шэ Ли.

Хэ Тянь нахмурился, пытаясь осмыслить, к чему он клонит.

— За каким хреном ты вообще за мной попёрся? — наконец, возмутился он.

— Не за тобой, — строго заметил Змей. — Но отчасти из-за тебя. Мы в равном положении и, похоже, оба не в силах как-то влиять на собственную жизнь. Когда я узнал, что ты переедешь, мне вдруг пришло в голову, что и я мог бы тоже. Предкам, в сущности, наплевать, где я буду учиться. А посмотреть, как протекает жизнь здесь, будет довольно интересно. К тому же мне остопиздели те школьные рожи.

— Какое совпадение, что у нас даже одна школа! — ехидно бросил Тянь.

— Не моя вина, что наши отцы дружат, — Шэ Ли пожал плечами. — Но я тебе в друзья не набиваюсь.

— Сделай одолжение, не набивайся впредь, — Тянь махнул ему рукой и резко схватился за карман, в котором в этот самый момент завибрировал мобильник. — Алло?

— Я был в душе. Как добрался? Как день прошёл? — голос Шаня звучал бодро и весело.

— Могло быть и хуже, — Тянь снова встретился взглядом с Шэ Ли.

Тот неслышно хмыкнул и повернулся к нему спиной. Над городом уже давно расстилался закат. Солнце окрасило верхушки небоскрёбов в розово-золотые оттенки, на горизонте плыли яркие сказочные облака похожего цвета. Словно забывшись видом, Хэ Тянь с упоением рассказывал рыжему про то, как разместился, а потом слушал новости о Райли и госпоже Мо. Собаку отдали Цунь Тоу, но Шань обещал приходить к нему каждый день. У лысого были лучшие условия для содержания, и Тянь порадовался за мохнатого друга. Он совсем не стеснялся Змея, на мгновение даже забыл о его присутствии.

Шэ Ли немного ссутулился и как-то тяжело вздохнул. Хэ Тянь решил поделиться с рыжим новостью, что им предстоит учиться вместе, чуть позднее. Вдруг навалилась зверская усталость. Помноженная на тоску по Гуаньшаню, она расползалась по всему телу, сковывая и лишая последних сил. Но крупицы надежды всё же теплились в груди, и Тянь впитывал в себя любимый голос рыжего до последней капли, стремясь запомнить даже малейший оттенок.

Им предстояла долгая разлука, но он искренне верил, что они смогут её пережить.

Рыжий всю сознательную жизнь стыдился прослыть мягкотелым и поэтому молчал о чувствах при маме и друзьях. Он переживал боль в одиночку, и даже когда рядом находился Тянь, Гуаньшань не мог избавиться от дурацкой манеры таить в себе большую часть из эмоций.

Он гордился, что может хотя бы спрятать слабость от посторонних глаз.

Но проводив Хэ Тяня в аэропорт, рыжий вернулся домой, закрылся в комнате подальше от мамы и понял, что скрывать у него больше не получится. Он провёл почти час, лежа на кровати и рассматривая потолок. Боль затуманивала разум и лишала самообладания. Он раздражался от собственного бессилия, от злости на судьбу и тоски, которой было суждено лишь усугубиться… Впрочем, утомлённый мыслями, рыжий вскоре уснул. А когда открыл глаза, услышал звяканье ключей в коридоре. Мама ушла куда-то, судя по шуршанию пакетов, в ближайший супермаркет: будто чувствовала, что Гуаньшаню сейчас нельзя одному.

Они поужинали и вместе выпили по бутылке холодного пива. Рыжему ведь совсем недавно исполнилось восемнадцать, и потому женщина уже позволяла сыну роскошь побыть с взрослыми «на равных».

Она была удивительной мамой, но Гуаньшань не знал, как сказать об этом, не показавшись слюнтяем. Вдруг сделалось жизненно-важно как можно чаще говорить с теми, кто тебе дорог. Когда рыжий, наконец, принял факт, что Тяня не будет рядом ближайшие полгода, он понял, как сильно его на самом деле любит. Невозможно объяснить, как именно и когда это случилось, а главное, что ему теперь делать, но при одной только мысли об этом человеке, в его груди будто плавилась лава.

Мама чувствовала его боль и, как могла, старалась переключить внимание сына на что-то постороннее, никак не связанное с отношениями. Но это помогало слабо. В последние полтора месяца они с Тянем проводили так много времени вместе, что, можно сказать, срослись. Теперь ещё сильнее осознавалось, как далеко друг от друга можно стать всего за каких-то пару часов.

— Всё наладится, — как бы между делом заметила женщина, когда пожелала сыну спокойной ночи.

— Угу, — вяло отозвался тот, закрывая за собой дверь спальни и снова погружаясь в опасное, затягивающее с головой одиночество.

И хотя занятия в школе остались позади, рыжий ещё не разобрал письменный стол и поэтому решил заняться этим сейчас. Попадались смешные картинки из многочисленных переписок с Хэ Тянем, какие-то из его конспектов, записанные аккуратным каллиграфическим почерком. Гуаньшань рассматривал многочисленные тетради и учебники, откладывал в сторону, собирал в стопки и складывал на полку. Некоторые он пролистывал неспешно, пробегаясь взглядом. Удивительно, как много материала удалось пройти за год! Он приложил усилия и провёл много часов в здании школы, которое когда-то было ненавистным, но сейчас вызывало щемящее чувство тоски и желание как можно скорее вернуться.

Но без Хэ Тяня там не станет, как прежде.

«Ты был в душе, когда я понял, что сегодня один из самых счастливых дней моей жизни с тобой».

Фраза, написанная Тянем, попалась на глаза внезапно, когда он рассматривал свою тетрадку по истории Китая. Рыжий перечитал текст трижды, пытаясь припомнить, когда это произошло?

В какой-то момент, он не заметил, как по щекам потекли слёзы. А одновременно с этим на столе завибрировал телефон. Высветилось долгожданное имя, но Гуаньшань с ужасом осознал, что прямо сейчас физически не сможет ответить. Хэ Тянь не должен услышать его таким. Не сейчас. Не когда рыжий переполнен сомнениями, а Тянь способен на опрометчивые поступки.

Он принял холодный душ и перезвонил, уже когда более-менее пришёл в себя.

Они проболтали несколько часов, и рыжий уснул, слушая чужое дыхание. Словно они почти вместе. Снова рядом.

Наверное, тяжело будет лишь поначалу? Гуаньшань успокаивал себя, что позже они свыкнутся с этой разлукой, а он, покамест, будет работать, чтобы накопить на поездку в Гонконг. Рыжий ещё не говорил Тяню, что устроился в спортивный магазин на полную ставку. Менеджер оценил его старания и обещал поднять оклад, но насколько ещё неизвестно.

Очень хотелось стать сильнее. Гуаньшаню нравилось, когда Тянь в разговоре ставил его себе в пример и гордился. Рыжий не собирался его подводить.

На следующее утро внезапно объявился Цзянь И. Он никогда не звонил ему сам, а уж тем более не назначал встречи в парках поблизости. В другое время Гуаньшань счёл бы происходящее подозрительным, но в этот раз решил, почему бы и нет?

Белобрысый ждал его возле входа с пакетиком, в котором обнаружились два стакана с холодным кофе. Торжественно вручив ему один, парень широко улыбнулся.

Они побрели по центральной дорожке, углубляясь в парк. В тени деревьев не казалось так жарко, впереди маячил большой фонтан, от которого исходила дополнительная прохлада. Гуаньшань ответил на стандартные вопросы о том, как у него дела и что он планирует делать этим летом. Цзянь И замолк и какое-то время они шли в молчании.

В конце концов рыжий не выдержал первым. Тихий белобрысый в его понимании всегда сулил одни лишь неприятности.

— Зачем позвал? — буркнул он, косясь на парня рядом.

— Думал как-то поддержать, — смущённо ответил Цзянь И. — Это, оказывается, не так уж просто… Извини.

— Ерунда, — Гуаньшань пожал плечами. — А почему без Чжэнси?

— Он как пень, от него иногда и слова ласкового не дождёшься! В таком деле он не помощник, — белобрысый рассмеялся. — Угрюмо похлопает по плечу, бормоча «ты справишься», вот и вся поддержка! Хотя он умеет быть рядом, когда это нужно даже без слов…

Он видимо смутился своей неожиданной откровенности, а рыжий вдруг вспомнил, что эти двое встречаются и по сей день. Но никому из них не выпала участь быть далеко друг от друга…

— Я тебя понимаю, — вдруг начал Цзянь И. — Знаешь, я бы сдох, если бы Сиси уехал… Мы с самого детства вместе и пережили так много, что находиться по отдельности уже не умеем. Поэтому… Я даже представить не могу, каково тебе сейчас.

Гуаньшань отвернулся, хмыкнув, и потянулся за пачкой сигарет.

— Фу, как ты можешь курить по такой жаре? — возмутился белобрысый.

— Тебя спросить забыл.

— Курение в жару увеличивает риск образования тромбов! — назидательно заметил Цзянь И.

— Иди в жопу, — рыжий неожиданно рассмеялся.

— Хочешь сходим вечером в кино? Сиси планировал смотреть какой-то боевик… Потом можно будет поторчать в зале игровых автоматов.

— Не надо со мной нянчиться, — проворчал Гуаньшань, однако ему всё же была приятна чужая искренняя забота.

— Впереди последнее беззаботное лето! А потом университет, работа и вкалывать до пенсии! Предлагаю жить сегодняшним днём и наслаждаться каждым моментом!

Рыжий затянулся и специально выдохнул дым на Цзянь И, который ожидаемо замахал руками и закашлялся.

Белобрысый прав, но как быть, если в твоём сегодня недостаёт жизненно-важного элемента, без которого всё кажется поблёкшим, будто небо в хмурый дождливый день? Гуаньшань с трудом видел “сейчас” и думал скорее в масштабе месяцев, которые предстоит провести в упорном труде, чтобы поскорее наступили новогодние каникулы. Лишь тогда его время остановится и наступит тот самый момент, которым захочется насладиться в полной мере.

— Спасибо, — однако он всё же нашёл в себе силы ответить благодарностью за чужую заботу. — Хорошо, что вы будете рядом.

— Ещё навестим Райли и сводим его на прогулку к озеру, где можно купаться собакам!

— Обязательно, — Гуаньшань достал из кармана телефон.

«Доброе утро, Шань».

«Доброе», — напечатал он. — «Я тут гуляю с Цзянь И».

«Блядь, я уже ревную! Что ему от тебя надо?», — тут же пришёл ответ, и рыжий не заметил, как щёки мгновенно заболели от улыбки.

«Учит меня жизни».

«Что говорит?»— по тексту было неясно, какое у Хэ Тяня выражение лица, но Гуаньшань чувствовал, что парень улыбается вместе с ним.

«Советует жить, наслаждаясь каждым моментом».

«Ишь ты… Ему легко говорить».

— Что там у тебя? — заинтересованный белобрысый попытался заглянуть к рыжему через плечо, за что был награждён лёгким ударом по носу.

Гуаньшань не собирался делиться настолько личным, но в какой-то момент ему в голову пришла мысль, что он и правда растворяется в моменте, когда Тянь рядом. Пусть даже в виде текста.

«Я с завтрашнего дня выхожу на работу. Через три месяца куплю билеты в Гонконг и приеду к тебе», — с уверенностью напечатал он.

«Спасибо, Шань. Ты лучшее, что случилось в моей жизни».

«Блядь, сбавь пафос», — рыжий усмехнулся, докуривая и выбросил бычок в урну возле лавочки.

Цзянь И тоже уткнулся в мобильник. Наверное, болтал с Чжэнси.

«Как в сопливой дораме», — добавил он, и Тянь прислал несколько слёзных стикеров.

«Вот именно. Крепись мужик, переживём это дерьмо. Вот так надо», — Гуаньшань покосился на белобрысого.

— Договариваемся насчёт сеанса! — отрапортовал тот, встретившись с ним взглядом.

«Хорошо, мужик, переживём», — ответил Тянь и прислал смайлик-сердечко.

Рыжий заблокировал телефон, посмотрел на чистое небо и вдохнул полной грудью. А потом потянулся к груди, где на цепочке висело подаренное Хэ Тянем кольцо, и крепко сжал неровную металлическую поверхность сквозь ткань.

Комментарий к 45. Жить дальше * В мире есть два идеальных человека: первый мёртв, а второй ещё не родился.

Моя вольная интерпретация пословицы “人无完人，金无足赤” – Невозможно найти идеального человека, как невозможно найти 100-процентное чистое золото.

====== Герои. Эпилог ======

Сентябрьское утро выдалось довольно пасмурным и предвещало скорую непогоду. В такие дни большинство жителей города наверняка сидели по домам и пили горячий какао, но Гуаньшань к числу счастливчиков, к сожалению, не относился. Его самолёт только что приземлился в аэропорту, и он с трудом отыскал свой чемодан на длинной багажной ленте. Потом нужно было срочно приобрести местную симку. Пытаясь изучить маршруты на карте города и решить, как добраться до общежития, рыжий застыл посреди многочисленной толпы с телефоном в руках. Какие-то иностранцы обогнули его с громким хохотом, но кто-то всё равно умудрился больно задеть плечом. Гуаньшань шмыгнул носом, досадуя на кондиционер в самолёте, а затем всё-таки передвинул чемодан к огромному панорамному окну, за которым виднелись многочисленные самолёты.

«Нормально добрался?» — спустя несколько минут пришло смс от мамы.

«Только прилетел, торчу в аэропорту. Сейчас разберусь, как лучше доехать».

«Обязательно напиши мне, как представится возможность!!!»

«Мам, тебе вообще-то полагается спать. Завтра на работу», — рыжий усмехнулся.

Ему было приятно, что женщина так переживала. В конце концов, путь он проделал неблизкий: их теперь разделяло несколько часовых поясов и целый океан. Полёт прошёл спокойно, несмотря на долгую пересадку, но Гуаньшань всё равно зверски устал. Хотелось нормально поесть, помыться и хотя бы немного выспаться. Но все неудобства отодвигались на второй план, когда он повторял себе, где очутился.

Хэ Тянь ещё не знал, что рыжий прилетел за ним в США. Как не знал и того, что на голову Гуаньшаня несколько месяцев назад свалилось неожиданное наследство от почившего деда.

Когда настал положенный срок, завещание вскрыл поверенный. Он же собрал всех родственников в деревне и прочитал им последнюю волю умершего. Гуаньшань до сих пор с лёгкой усмешкой вспоминал вытянутые лица многочисленных братьев и сестёр, едва нотариус объявил, что дедушка завещал внуку внушительную сумму на образование.

В банковской ячейке, помимо наличных, оказалась записка на старой, слегка пожелтевшей бумаге.

«Потрать с умом»,— гласил текст.

Едва отойдя от шока, рыжий мысленно согласился с дедом, решил повременить и сперва посоветоваться с мамой.

Документы в несколько университетов США они подали в начале лета, едва он получил аттестат, и потом долго ждали ответ. Гуаньшань переживал, что не попадёт ни в один, даже несмотря на высокий средний балл, с которым окончил школу. Выбирать пришлось из того, что имелось поблизости от университета, в котором предстояло учиться Хэ Тяню, но в Лигу плюща* рыжий не метил. Он не забыл подумать и о работе, и о своём уровне английского, и потому записался на интенсивные курсы с носителем.

Однако даже при всех этих, несомненно, важных приготовлениях, когда Гуаньшань получил долгожданную бумагу о зачислении и приглашение в страну, он всё равно чувствовал себя неуверенно. Всё кругом было непривычным: начиная от звуков и заканчивая запахами.

А ведь здесь ему предстояло жить вместе с Тянем целых четыре года!

Рыжий не жалел, но немного боялся, что не справится. Друзья, оставшиеся в Китае, мама и Райли, которые наконец-то переехали в новую квартиру вместе, были за него искренне рады и уверяли, что всё получится. Но Гуаньшань привык сомневаться.

«Блядские часовые пояса! Я даже не могу сообразить, пожелать тебе доброго утра или спокойной ночи…» — на панели уведомлений высветилось смс от Хэ Тяня.

class="book">Сердце рыжего забилось чаще, но он осёк себя. Радоваться рано, нужно скорее выбираться из аэропорта, а не то служба безопасности примет его за какого-нибудь террориста и поминай, как звали.

«Как ты?» — ответил он Тяню, покидая здание.

На улице заморосил неприветливый дождь. От входа разъезжались многочисленные такси, и к нему тут же пристал назойливый чернокожий парень, горячо уверяющий, что на его авто они доберутся до центра за считанные минуты.

Гуаньшань с трудом объяснил, что ему ничего не нужно, и направился в сторону автобусных остановок. Ему удалось как следует изучить схему движения общественного транспорта во время полёта. Вышло небольшое затруднение с покупкой билета, но в конце концов рыжий запрыгнул в салон и, весьма довольный собой, принялся озираться по сторонам.

Наверное, Хэ Тянь был здесь уже как рыба в воде. Ведь он-то приехал ещё месяц назад и точно успел освоиться!

Телефон снова пискнул.

«Хуёво. Бесит огромная территория универа, холодные аудитории и нахальные бабы, которые вьются вокруг, будто у меня спина мёдом намазана!» — столь подробный ответ на вопрос «как дела» заставил рыжего рассмеяться в голос.

Несколько человек в автобусе удостоили его подозрительными взглядами, и Гуаньшань смущённо втянул голову в плечи. Чувство счастья от мысли, что они с Тянем совсем рядом, в одну секунду переполнило изнутри и выплеснулось за край.

Он прибыл в здание общежития неподалёку от университета раньше положенного для заселения времени, но добрые девушки позволили оставить чемоданы у охраны и прогуляться по окрестностям.

«Как погодка?» — написал он Хэ Тяню, когда снова вышел к автобусной остановке.

Хотелось непременно увидеть его. До зубовного скрежета, как можно скорее, и плевать он хотел на душ и еду. Встретить, наконец, похлопать по плечу, застав в самом неожиданном месте, к примеру, по дороге на завтрак. Сказать что-то будничное, словно и не было нескольких месяцев разлуки.

«Погодка отвратительная, с трудом оторвал себя от подушки».

«Ещё не ел?»

«Нет аппетита».

Гуаньшань счёл это хорошим знаком. Университет Хэ Тяня располагался на огромной территории в крутом старом районе за городом. Карта сообщала, что добираться туда на общественном транспорте займёт минут сорок.

«А что бы ты сейчас съел?» — спросил рыжий, созерцая пейзаж за окном.

Автобус неспешно ехал по скользкой дороге. Капли дождя стекали по стеклу, и оно запотело с внутренней стороны из-за разницы температур. Ожидая ответа, Гуаньшань незаметно нарисовал на гладкой поверности иероглиф «道路», который означал «путь».

За эти полтора года они оба прошли по длинному, тернистому пути. Много чего случилось, хватило и горя, и радостей, и всяких пессимистичных мыслей навроде «у нас ничего не выйдет». Гуаньшань не считал себя железным, а уж Хэ Тяня и подавно. Однако они каким-то образом пережили разлуку и встретились в Гонконге на Рождество. Потом у рыжего получилось скопить денег и на следующий приезд, а после он умудрился проделывать это чуть ли не раз в месяц.

К их общему удивлению частым встречам неожиданно помог Хэ Чэн. Он согласился предоставить комнату в собственной квартире и мирился с тем шумом, который они, должно быть, создавали в ней по ночам. Гуаньшань и не догадывался, что кто-то из семейства Хэ им симпатизировал.

«Что за вопросы? Я не голодный. Но наверное выпил бы кофе», — ответил Тянь спустя несколько минут.

Его родители не знали, что их отношения продолжились, и с гордостью отправили сына учиться в Штаты. Он-то, разумеется, ничем не гордился и ужасно переживал, что Гуаньшань не сможет приехать так далеко. Рыжему понадобилось поистине титаническое терпение, чтобы не раскрыть карты раньше времени.

Он проводил взглядом типичную для этих краев американскую семью. Девочка лет семи стояла на тротуаре и пряталась от дождя под ярко-жёлтым зонтиком. Рядом с ней крутился пёс породы золотистый ретривер. Чуть поодаль был припаркован красный пикап с открытой дверцей. Молодая женщина выглядывала из салона и махала девочке рукой. Недовольный мужчина за рулём что-то говорил ей, бурно жестикулируя. Наверное, они куда-то опаздывали…

«А во сколько ты обычно выходишь из дома?» — рыжий отвлёкся от людей на улице и снова уткнулся в телефон.

«Сегодня только в библиотеку за учебниками. Не хочу никуда», — ответил Тянь.

Должно быть, засранец нежился в тёплой постели. Рыжий представил, каково ему, и подумал, что с радостью запрыгнул бы следом и плевать, что провёл в дороге почти сутки.

Хэ Тянь делил квартиру с какими-то ребятами. Отец предлагал ему жить отдельно, потому что был против обыкновенного общежития. Но Тянь не желал находиться в одиночестве и потому искал хоть какую-нибудь компанию. Гуаньшань до последнего момента не знал, окажется ли в этой компании Шэ Ли. Они закончили одну школу, и семья Змея тоже планировала отправить сына в Америку. Однако всё обошлось, и он остался учиться где-то в Китае. За весь прошлый год они ни разу не встретились и уже вряд ли встретятся впредь. Несмотря на заверения Хэ Тяня, что Шэ Ли изменился и стал поспокойнее, рыжий не верил ни единому слову и даже ревновал. Не сильно, но хватило для их первой небольшой ссоры.

«Возле твоего дома есть Старбакс», — Гуаньшань проверил карту. — «Ходишь туда?»

«Иногда, а почему ты спрашиваешь?»

Вряд ли Хэ Тянь о чём-то подозревал, и рыжий из-за этого чувствовал себя чуть ли не властелином судеб. Предвкушение от скорой встречи туманило разум.

Его остановку объявили следующей.

— Простите, я правильно иду к Элм-стрит? — это была его вторая беседа на повседневную тему, не считая той, что состоялась с комендантом общежития.

— Да, молодой человек! — радостно отозвалась женщина возраста его матери. — А куда вам нужно?

Гуаньшань показал ей карту.

— Это прямо, но через три дома сверните в тупик, — пояснила она, осторожно указав пальцем на экран.

— Спасибо большое! — рыжий стеснялся разговаривать по-английски и каждый раз наступал себе на горло, тренируясь.

Дождь перестал, но сырость витала в воздухе. Погода чем-то напоминала климат в их родном городе в сезон дождей, если бы не мерзкий холод. Рыжий застегнул ворот куртки под горло и поудобнее перехватил рюкзак на плече. Ладонь, в которой лежал мобильник, ожидаемо замёрзла.

В Старбакс он вошёл минут через десять. Народу в небольшом зале почти не было, но его поприветствовали так, словно он был здесь самым долгожданным гостем. Гуаньшань никак не мог привыкнуть к известной на весь мир американской вежливости.

«Иди и возьми себе чёрный кофе», — написал рыжий, занимая столик возле окна.

«Не хочу», — отписался Тянь.

«Кому говорю иди!»

Гуаньшань увидел, что официант на стойке выдачи замешкался, не зная, как правильно прочесть его имя на стаканчике, и подскочил, чтобы забрать напиток самостоятельно.

«Блядь, не пошёл бы, если бы не мои соседи… Уломали тут позавтракать», — прочёл рыжий, когда уселся обратно за стол.

Он рассчитал, что Хэ Тянь дойдёт до кафе минут за семь. Последние мгновения, прежде чем рыжий его увидит, растянулись в вечность. Однако месяцы ожидания однозначно стоили, чтобы насладиться моментом.

Гуаньшань заметил их ещё издали. Первыми по улице шли два парня, примерно одного с Тянем роста, оба американцы. О чём-то весело переговаривались и кривлялись. Однако Хэ Тянь их веселья не разделял и шагал, хмуро глядя себе под ноги.

Рыжий сделал пару глотков кофе и прочистил горло.

Они вошли и сразу же, не глядя по сторонам, направились к стойке заказов. Тянь замешкался и провёл пятернёй по влажным волосам, зачесав непослушные пряди назад. Гуаньшань отметил, что ему очень идёт такая стрижка.

— Вот твой кофе. Чёрный, без сахара, — громко сказал он по-китайски и двое парней сразу же обернулись.

Тянь растерянно последовал их примеру. На его лице живо отразились самые разнообразные эмоции. Брови поползли вверх, глаза расширились в неподдельном изумлении. Он подался вперёд, а Гуаньшань с самым невозмутимым видом, на который был способен, вложил стаканчик с кофе ему в протянутую ладонь.

Получилось феерично. Словно они сталкивались здесь чуть ли не каждый день.

— Чувак, вы знакомы? — один из соседей Тяня подошёл к ним, нарушив затягивающуюся паузу.

— Д-да, — Хэ Тянь отставил стаканчик на стол. — Ребят, я вам рассказывал, что когда уехал…

— Серьёзно? Это он?! — другой парень, задержавшийся у стойки заказов, подоспел к ним, улыбаясь, и протянул руку. — Привет! Я Джозеф!

— Марк! — другой поздоровался следом, и рыжий с трудом успел ответить на их крепкие рукопожатия.

— Блядь, — Тянь, наконец, очнулся, резко оттолкнул обоих приятелей и сгрёб Гуаньшаня в охапку. — Блядь, Шань!!!

— Осторожнее! Стол обрушим! — улыбка наползла на его лицо против воли. Стало неловко, ведь они, кажется, слишком крепко прижались друг к другу в общественном месте при свидетелях.

— Какого чёрта?! — громко шептал Тянь ему в шею. — Блядь, Шань, какого чёрта ты? Как это вообще?! Что происходит?!

— Кхм, чуваки, я тоже ничего не понимаю! — Марк прокашлялся.

— Тихо-тихо, это дико мило, — Джозеф подавился смехом. — Прямо как в сопливой мелодраме.

Гуаньшань догадывался, что публичное проявление привязанности не порицается здесь также, как в Китае, но это всё равно было непривычно. Впрочем, родной запах и тепло тела Хэ Тяня, по которому он так скучал, перевешивали все опасения.

Наконец, прекратив бормотать «как?» и «почему?» тот отстранился, по-прежнему крепко сжимая рыжего за плечи.

— Я приехал сюда учиться, поступил, — пояснил Гуаньшань по-английски, чтобы ребята поняли. — Это долгая история. Ваш заказ готов, кстати, — он кивнул на стойку выдачи.

Джозеф метнулся за подносом, а затем они разместились за круглым столом и принялись расспрашивать рыжего обо всём на свете.

Оказывается, об их отношениях знал едва ли не весь первый курс, и абсолютно все искренне сочувствовали Хэ Тяню в связи с переживаемой разлукой. Он поделился своей историей в день приезда, когда познакомился с соседями. Потом состоялась пьянка, на которой он признался в чувствах и страдал, как выразились ребята, «во весь голос».

Рыжий смеялся над их описаниями грустного Хэ Тяня от души, вспоминая при этом собственные переживания. Ему тоже было больно, однако поделиться со всеми он никак не мог. В школе приходилось натягивать маску и усердно заниматься, дома он помогал маме или ходил на работу. На страдания не оставалось и минуты.

Хэ Тянь молчал, слушая россказни ребят, и крепко сжимал ладонь Гуаньшаня под столом. Он придвинул свой стул так близко, что их плечи тесно соприкасались.

— Парни, да вы просто чёртовы герои! — воскликнул Марк. — Я бы сейчас выпил, вот только жаль, что утро, и нам потом в библиотеку…

— Это надо обмыть! Устроим вечеринку! — вторил Джозеф.

«Герои», — Гуаньшань прислушался. В кафе работало радио: слово пришло на ум не случайно.

«We can be heroes, just for one day…» — играл Дэвид Боуи.

Рыжий несколько раз сжал ладонь Хэ Тяня и повернулся к нему. Оказывается, тот все это время не сводил с него взгляда. В глазах плескалось столько невысказанного! Там была и радость, и удивление, любовь и тепло от которого грелось уставшее сердце… Гуаньшаню происходящее на миг показалось сладким сном.

Воспоминания пронзали душу, словно копья, оставляя после себя ноющие раны, но боль неожиданно стала приносить удовольствие. Они ведь столько пережили, так долго шли друг к другу, учились верить и любить искренне, несмотря ни на что. Он подумал о Райли, который невольно стал их талисманом, связав накрепко, ещё когда они даже не подозревали, как всё сложится. Вспомнил, как оба стеснялись завести разговор, сидя в кафе после ливня. Как Тянь привёл его на крышу, где коротал часы перед рассветом. Он узнавал его медленно, словно разворачивал подарок, спрятанный под слоями крафтовой бумаги. Хэ Тянь когда-то казался ему другим человеком. Впрочем, он и сам был другим.

Всё было не так, как сейчас, и всё это однозначно стоило того, чтобы жить.

Жить сейчас.

То была их реальность. И в ней они стали героями, пусть даже на один день.

Гуаньшань решил, что они смогут остаться героями и завтра, и послезавтра, и вообще когда захотят.

Впереди будет ещё много дней, каждый из которых они проживут счастливыми.

Такими, как сейчас.