Все цветы мира (СИ) [VannLexx] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

ПРОЛОГ

Аой протянула руку, желая утешить, успокоить расстроенного юношу, но Зеницу сделал шаг назад.

— Не надо, не трогай, — качая головой, попросил он, а карие глаза заблестели от стоящих в них слез, — Разве не ты сказала, что можешь назвать миллион причин, по которым никогда не поцеловала бы меня?

— Зеницу, черт бы тебя побрал, я же переспала с тобой! — возмущенно крикнула Аой.

— Ну и что? Это «всего лишь секс», просто «глупая ошибка». Я не понимаю, зачем ты пошла на это? Почему не оттолкнула меня тогда? Ты ведь могла… Но нет, ты лишь играла со мной, чтобы потом вернуться к нему! — Зеницу вздохнул и отвернулся, прежде чем продолжить: — Но я жалею…

— Идиот! Эгоистичный придурок! — взорвалась Аой, кинув в опешившего парня сумку, которую он машинально поймал. — Убирайся, видеть тебя больше не хочу! Это все не для меня — этот дурацкий лес, демон… и ты. Особенно ты!

Затем она резким движением выхватила из рук Зеницу свои вещи.

— Хотя нет, это я уйду. И не смей искать меня! Оставайся и выслеживай своего демона в одиночестве, Столп Грома. Надеюсь, он сожрет тебя! — С этими словами Аой развернулась и зашагала прочь так отчаянно, будто от этого зависела ее жизнь. Она мечтала оказаться как можно дальше от жестокого юноши, разбившего ей сердце. Если бы только она никогда не возвращалась в Поместье бабочки…

***

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Шесть дней назад.

— Аой, привет! Отличная прическа!

Аой с улыбкой махнула рукой знакомым девушкам, проходившим мимо распахнутого окна ее спальни. Да, прошло два года с тех пор, как эти стены видели ее последний раз. Тогда она была еще совсем юной семнадцатилетней девочкой с двумя хвостиками. От этих глупых хвостиков она избавилась в первую очередь, переехав в Киото, и теперь заплетала волосы в аккуратную косу, основание которой все еще по привычке украшала заколкой в форме бабочки.

Как только поправился последний раненный в бою с Музаном мечник, она собрала свои вещи и поспешно уехала как можно дальше от Штаба Истребителей, от воспоминаний об умерших друзьях, надеясь начать новую жизнь в многолюдном шумном городе. Аой быстро удалось устроиться медсестрой в одну из больниц, и она была счастлива, что ее зарплаты хватало на скромную, но свободную жизнь. Она сняла крохотную квартирку на самой окраине, неподалеку от горы Хиэй, и обожала гулять в ближайших парках. Это было идеальное место, где пересекались городская суета и успокоение заповедного уголка природы.

К сожалению, прошлое настигло ее в виде черного, как ночь, ворона, принесшего приказ вернуться в Поместье бабочки. Хотя формально Кирия Убуяшики распустил организацию Истребителей демонов, несколько верных ему людей находились в расположении Штаба и следили за поведением злобных существ, затаившихся после падения их короля. Но, как Аой поняла из полученного письма, в последнее время случаи нападения мерзких созданий на небольшие поселки и деревни участились. В связи с этим все мечники, прошедшие финальный отбор, были обязаны явиться на переподготовку, чтобы дать решительный отпор демонам в случае необходимости.

И так она вновь оказалась в Поместье, где прошли ее детство и юность. Спасибо Канао, на правах хозяйки выделившей для Аой ту же комнату, которую она занимала, пока жила здесь; остальным же мечникам пришлось ютиться в бывших палатах, переоборудованных под казармы. Хорошо, что хотя бы Суми, Кие и Нахо перебрались в особняк Убуяшики, а то бедным девочкам пришлось бы несладко среди этого нескончаемого шума, криков и лязганья клинков.

Вот и сейчас со двора доносился монотонный глухой стук. Выглянув в окно, Аой увидела, что на тренировочной площадке перед Поместьем идет показательный бой между двумя Столпами. Столп Звериной ярости упорно атакует, пока Столп Грома лениво отмахивается от него деревянным мечом. Этот поединок уже собрал небольшой круг болельщиков, поддерживающих своих любимцев.

Кто бы знал, что именно эти два идиота и станут новыми Столпами? Зеницу и Иноске — Аой вряд ли смогла бы вспомнить более проблемных пациентов. Вечный нытик, отказывающийся принимать слишком горькие лекарства, и самодовольный болван, пытающийся сбежать из палаты при первом удобном случае. Но тем не менее, приехав прошлым вечером, Аой успела застать красивую церемонию, когда Кирия, едва доходивший двум парням до груди, ласково положил ладони на головы «своих милых детей» и принял от каждого клятву отдать жизнь, защищая людей от порождений тьмы, а затем провозгласил их достойными звания Столпов.

Но если откровенно, то сейчас, наблюдая за Иноске и Зеницу, Аой заметила, что мальчишки изменились. Ну, по крайней мере, отсутствие у Иноске привычки таскать всюду голову кабана не могло не радовать. Но он все еще любил щеголять с голым торсом, и это тоже не осталось без внимания Аой. Пресвятые данго, Иноске и правда был хорош. Он и в пятнадцать лет мог заворожить кого угодно, но спустя два года…

Юноша стал довольно высоким, где-то на полголовы выше Зеницу, отпустил волосы до лопаток и теперь носил их, собирая в хвост. Иноске был худощав, но хорошо очерченные мускулы переливались под гладкой загорелой кожей. Своими точными гибкими движениями Иноске напоминал уже не кабана, а какое-то элегантное животное семейства кошачьих. Он кружил вокруг оппонента и изредка наносил удары, словно играя с ним. Ослепительная улыбка не сходила с по-девичьи утонченного лица Иноске, пока он что-то выкрикивал в адрес соперника, наверняка дразняще-оскорбительное. Эх, глупые мальчишки…

Аой глубоко вздохнула. Ей давно уже пора было одеваться и выходить во двор. Парни разминались не ради развлечения, возобновлялась позабытая на пару лет специальная тренировка со Столпами. Сегодня молодые, но уже победившие демонов Двенадцати лун охотники будут делиться навыками и секретными приемами с неопытными коллегами. Таких набралось довольно много — около тридцати юношей и шесть девушек, включая и ее саму. Задернув шторы, она подошла к кровати и окинула взглядом бережно разложенную на ней черную форму охотника на демонов. Теперь этот угнетающий цвет даже белым передником не скрыть — со своими темными волосами и в закрытой рубашке она будет похожа на ворону!

Но, застегнув пуговицы, Аой была приятно удивлена. Что ж, пусть форма и не отличалась красотой, зато очень удачно обтянула пышную грудь — единственное достоинство, которым она искренне гордилась. Жаль, что в части брюк похвастаться такими объемами не получится, но все равно, глядя на себя в зеркало, Аой осталась удовлетворена. Все-таки на тренировке будет много парней, возможно, ей удастся притянуть чей-нибудь восхищенный взгляд…

***

Пройдя через широкие распахнутые двери, Аой зажмурилась от яркого солнца. Как-то непривычно жарко для конца августа. Ей оставалось лишь надеяться, что в ближайшие дни одуряющая духота спадет, заниматься под палящими лучами в темной запахнутой наглухо форме — то еще удовольствие. Она позавидовала беззаботно сидящим в узорчатой тени огромного дерева Канао и Танджиро.

Ее самая близкая подруга — Канао Цуюри, была единственной, с кем Аой не прекращала переписку и старалась видеться при каждом удобном случае. Из ее писем Аой узнала, что Канао и Танджиро начали встречаться и были счастливы. Да и сейчас, удобно устроившись на разноцветном покрывале, они представляли собой образец любви и нежности. Танджиро сидел, прислонившись к стволу дерева, и обнимал Канао, прильнувшую к нему и что-то ласково шепчущую на ухо. Если бы не полученные в последнем бою ранения, влюбленные тоже стали бы Столпами, но, к сожалению, а может, и к счастью, теперь они были в отставке и все свободное время могли посвящать своим отношениям. Аой знала, что эти два года Канао и Танджиро практически не расставались, по очереди навещая друг друга — то юноша приезжал к любимой в Поместье бабочки, то она по несколько месяцев жила в его семейном доме в горах вместе с остальными ребятами.

Сестра Танджиро, Незуко, тоже приехала на тренировку, скорее всего, не желая расставаться со своим женихом Зеницу, новопровозглашенным Столпом Грома. Незуко и раньше была одной из самых красивых девочек, которых встречала Аой, но сейчас перед ней предстала изящная шестнадцатилетняя девушка, только расцветавшая, но уже волнующая сердца мужчин стройной фигурой, нежной кожей без единого изъяна, длинными густыми волосами и томными глазами. Девочка сидела возле брата и его подруги, не отрывая взгляда от сражающихся Столпов, а темные распущенные волосы покрывали ее плечи водопадом.

Заметив появившуюся во дворе Аой, Канао легким движением вскочила на ноги, чмокнула Танджиро в макушку и поспешила навстречу своей названой сестре.

— Наконец-то ты пришла! Я уже было подумала, что Аой Канзаки проспит первую тренировку, — смеясь, произнесла Канао. Она зашла Аой за спину и обняла, уютно устроив подбородок у нее на плече, — Ну как, ностальгия не мучает?

— Все так странно и непривычно. Ничего не изменилось, но словно чужое. В голове сплошной сумбур, — ответила Аой, во все глаза разглядывая залитый солнцем двор и постепенно собирающихся мечников, из которых не знала и половины, — Вы с Танджиро так мило смотритесь вместе. Я рада, что тебе хорошо с ним.

— Спасибо. А мне жаль, что у тебя так и не сложилось с тем врачом, о котором ты писала.

— Не страшно. Он был такой не первый и, скорее всего, не последний. Не повезло мне встретить свое счастье так быстро, как тебе. Это ты влюбилась в Танджиро с первого взгляда, а я так не умею. Знаешь, мне сложно угодить. Да и вообще, кажется, мужчины меня боятся!

— Прекращай быть такой серьезной и пугать их! Может, ты просто не там ищешь? Вдруг твое счастье где-то совсем рядом? — таинственным голосом спросила Канао.

— О чем ты? — не поняла намеков подруги Аой.

— Присмотрись к Иноске, — кивнула в сторону мальчика Канао, — Разве он не красив? Тебе не кажется, что Иноске немного похож на… него? Длинные черные волосы, яркие глаза. Какое-то сходство все же есть, определенно!

— Ничего подобного, — возмутилась Аой, — Иноске всего лишь глупый семнадцатилетний мальчишка!

— Ну и что? Так даже лучше, сможешь перевоспитать его под себя. Да и вообще, он очень изменился с тех пор, как ты видела его последний раз. Ну посмотри на него, это же не парень, а мечта! — продолжала нахваливать Иноске Канао.

— А ты точно не ошиблась, когда предпочла Танджиро, а не его? — съязвила Аой.

Аой действительно замечала, что Канао испытывает нежные чувства к Иноске, и не могла ее винить. Если бы не он, скорее всего, ее подруга не выбралась живой из того ужасающего сражения со Второй луной Доумой. Победа над общим врагом сплотила этих двоих, поэтому Иноске часто так или иначе фигурировал в письмах Канао. Она писала о том, что мальчику удается все лучше и лучше ладить с другими людьми, что он стал хорошим помощником для Танджиро. Честно говоря, Аой даже немного ревновала свою подругу, уделявшую столько внимания обворожительному грубияну.

Канао лишь рассмеялась в ответ на это нелепое предположение: — Я люблю Танджиро всем сердцем. Но после того, через что мы прошли вместе с Иноске, я и его полюбила, только как младшего братишку. Поэтому и хочу пристроить в заботливые руки. Ты лишь представь, как будет здорово — мы, почти сестры, будем встречаться с почти братьями!

В этот момент красавчик, бывший главной темой их разговора, эффектным движением повалил Зеницу на землю и тут же бросился поднимать друга, заботливо отряхивая его форму от пыли и с улыбкой заглядывая тому в лицо, должно быть, чтобы убедиться, что Зеницу не пострадал. В итоге юноши пожали друг другу руки, а Иноске еще и приобнял товарища. Да уж, похоже, дикий кабан и правда стал добрее и внимательнее к окружающим. Может, в словах Канао и есть смысл?

— Ну хорошо, допустим, Иноске и правда не так уж и плох… — начала Аой.

— Да, я знала, что ты не устоишь перед ним! — радостно перебила Канао.

—… но понимаешь, я вряд ли его заинтересую. Я на два года старше, он наверняка считает меня занудой. Да и вообще, даже внешне я не его уровень. Ему скорее подойдет кто-то вроде… ну не знаю… например, вон той блондинки и ее подружек. А кто это, кстати? Я раньше ее не видела.

Девушка, на которую указала Аой, стояла в толпе, следящей за дружеским поединком Столпов. Она выглядела совсем молоденькой и не была лишена привлекательности. Аой даже сказала бы, что она была слишком хороша для мечницы, такие особы обычно предпочитают проводить свободное время сводя с ума всех соседских парней, а не в изнурительных тренировках. Пушистые волнистые волосы пшеничного цвета красиво обрамляли румяное личико и подчеркивали нежные голубые глаза. Пухлые надутые губки выдавали вздорный и капризный характер, и даже чуть вздернутый острый носик не портил миловидной мордашки. Компанию симпатичной блондинке составляли две девушки, темноволосые и довольно похожие, должно быть, сестры. И хотя сестрички тоже были красавицы, подруга затмевала их своей яркостью.

— А, это Мизуки и ее двоюродные сестры, Нацуко и Харуко. Им всего по шестнадцать и они еще не успели пройти финальный отбор, но их учитель настоял на том, чтобы девочки приняли участие в тренировках. Он клялся, что они достигли больших успехов в изучении Дыхания воды. Но не думай о них, у тебя в руках главный козырь — это я. Иноске прислушивается ко мне, и я сделаю все, чтобы держать этих малолеток подальше от твоего будущего мужа, — с довольной улыбкой пообещала Канао.

— Не слишком ли ты спешишь с такими заявлениями?

— Это ты слишком медлишь! Смотри, Столпы машут, призывая охотников. Похоже, Иноске сейчас будет говорить, давай послушаем.

И правда, парень активно привлекал внимание бестолково толпящихся на площадке учеников, прося всех собраться перед ним. Аой с Канао не двинулись с места, но остальные молодые мечники подошли ближе, готовые внимать каждому слову. Иноске выступил вперед, пока Зеницу с потерянным видом стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди и уставившись в землю.

— Босс Иноске приветствует всех собравшихся! Мастер Убуяшики поручил мне и моему прихвостню, — Аой удивилась, но на этих словах ни один мускул не дернулся на спокойном лице Зеницу. Два года назад мальчик сразу развопился бы, но сейчас он либо не слушал, что говорит его друг, либо уже привык к такому обращению, — обучить вас некоторым приемам, которые помогут в борьбе с демонами. Как вы знаете, ублюдки вновь начали нападать на людей, и мы не можем оставаться в стороне! Пока жив хоть один демон — организация будет существовать.

Интересно, кто готовил Иноске эту проникновенную речь? Наверное Танджиро. Аой лишь вполуха слушала, что вещал Столп Звериной ярости. И почему все демоны не сдохли вместе с Музаном, ведь даже Ояката-сама был уверен, что со смертью верховного демона эта напасть должна была оставить Японию. Но нет, твари лишь перестали размножаться, и никто не знает, сколько их еще бродит по стране. Почему ей не дают просто спокойно жить в любимом Киото? Черт вообще ее дернул пройти этот финальный отбор и стать мечником ранга Мидзуното.

— Демоны сделались хитрее, теперь они предпочитают не высовываться и действовать исподтишка. Поэтому для начала я научу вас разработанному мной приему, как заметить врага даже с закрытыми глазами, а Зеницу покажет пару быстрых и точных ударов, которые вы с легкостью сможете адаптировать под вашу технику дыхания, — тем временем продолжал Иноске, — Сегодня мы разделимся на две группы. Одну буду тренировать я, другую — Зеницу, а завтра поменяемся. Таким образом, мы сможем уделить каждому из вас достаточно внимания.

Зеницу лишь согласно кивнул, полностью уступив лидерство Иноске, который, казалось, был совсем не против. Но чем больше Аой слушала план будущих тренировок, тем меньше ей хотелось в этом участвовать. Она не практиковала свое Дыхание Цветка уже несколько лет и ужасно боялась выглядеть глупо, особенно в глазах малолетних дарований вроде Мизуки.

— Ммм, очень удачное решение, — проворковала ей на ухо Канао, — занимаясь в группе, легче привлечь внимание учителя, чем среди всей этой толпы.

— Как-то все это неправильно. Не хочу здесь находиться, я же боюсь демонов больше всего в жизни! — Аой чувствовала, что еще немного, и она расплачется.

Канао обошла ее и положила руки на плечи, пристально глядя в глаза, а затем спросила: — Тогда зачем ты здесь? Зачем бросила свою счастливую жизнь, взяла клинок и приехала на сборы? Я думаю, ты поступила так потому, что где-то глубоко внутри себя знаешь — это верное решение, — ее тон был серьезен и строг, Аой не могла не признать, что слова подруги были правдой. — Именно поэтому мы с Танджиро тренируемся каждый день, учимся сражаться даже одной рукой и почти вслепую, потому что понимаем: рядом всегда будут люди, нуждающиеся в нашей помощи. И рядом с тобой тоже будут такие люди. Порой нужно быть храброй, чтобы предотвратить чужое горе.

Аой молчала, пытаясь собраться. Черт, это всего лишь тренировка, а она уже разнылась так, словно идет в бой, словно она… Зеницу! Это сравнение мигом привело Аой в чувство. Да вот еще, она не может быть хуже самого трусливого мальчишки, которого когда-либо видела. Она выпрямилась и посмотрела перед собой, глубоко вдыхая, чтобы снять напряжение.

— Вот, другое дело, узнаю свою Аой! Иди и покажи всем, каких девочек воспитывают в Поместье бабочки! И да, грудь выглядит сногсшибательно, — подмигнула Канао и довольно ощутимо толкнула Аой в направлении группы, собиравшейся вокруг Иноске.

Ну вот, даже в этом ей не дали проявить самостоятельность. Хотя она и сама направилась бы именно в сторону Иноске. Провести день, уставившись на его мускулистую фигуру — что может быть заманчивее? Ведь и правда, будет забавно, если она станет встречаться с лучшим другом жениха Канао. А как обзавидовались бы медсестры в ее больнице, придя она туда с таким парнем! Конечно, пришлось бы его немного пообтесать, прежде чем везти в город, но она справится с этим. А то, что она старше… возможно, из разницы в возрасте тоже можно извлечь пользу, у нее явно больше опыта в любовных делах. Ну что ж, сезон охоты на Иноске объявляется открытым!

От этих мыслей на сердце у взволнованной Аой стало легче. Она уже не брела, а летела к предмету своих желаний по начавшей желтеть траве. А вдруг все и правда сложится? А вдруг ей больше не придется коротать дни в одиночестве и ходить на скучные, однообразные свидания? На самом деле она обманула подругу, когда сказала, что не переживает из-за своей личной жизни. Каждая неудача болью отзывалась в ее сердце. Ее первая безответная любовь закончилась трагически, три едва начавшихся романа угасли, так и не развившись во что-то серьезное. А вдруг, потерпев неудачу с Иноске, она окончательно замкнется в себе? Готова ли она пойти на такой риск?

Аой замедлила шаг и еще раз посмотрела на юношу, к которому так стремилась. Конечно же, он красив, даже очень. Стоят ли его сияющие зеленые глаза возможных страданий? Да ладно, ей всего девятнадцать лет, когда же еще искать свою любовь, если не сейчас? Поймав на себе оценивающий взгляд Мизуки и двух ее приспешниц, уже занявших место возле Столпа Звериной ярости, Аой гордо отвернулась и присоединилась к группе, ожидающей начала тренировки.

========== Глава 2 ==========

ИНОСКЕ

— Итак, когда-то я научил подобному приему Танджиро, — обратился к своей группе Иноске, кивком головы указывая на сидящего в тени друга. Танджиро с улыбкой помахал собравшимся в ответ, — но тогда я умел лишь ориентироваться на агрессивно направленный взгляд соперника. За последние два года я развил эту технику и теперь могу увидеть, а точнее, ощутить даже прячущегося врага. Этот навык пригодится, если демона придется преследовать в полной темноте, или вы по каким-либо причинам не можете полагаться на зрение. Давайте для начала я покажу вам, как это работает.

Иноске выбрал из столпившихся мечников первого попавшегося парня и поставил его перед собой. Аой стало любопытно, и она продвинулась вперед, чтобы лучше видеть, да и остальные ученики не остались в стороне, а выстроились полукругом напротив Столпа и его невольного помощника.

— Смотрите внимательно, я закрываю глаза и теперь абсолютно ничего не вижу, — начал демонстрацию Иноске, — сейчас я попрошу нашего «демона» перейти на другую сторону и точно определю его положение. Давай!

Взволнованный парень медленными шагами начал обходить Иноске, явно опасаясь того, что этот непредсказуемый дикарь может выкинуть. Но тот лишь спокойно стоял на месте, очевидно, ожидая, когда так называемый «демон» остановится. Наконец подопытный решил, что отошел достаточно далеко от своего предыдущего места, и замер за спиной Столпа, стараясь не издавать ни звука.

Внезапно одним быстрым резким движением Иноске развернулся и приставил острие своего деревянного клинка точно к горлу ассистента. Стоящие в первом ряду девушки вскрикнули, да Аой и сама не могла сдержать восхищенный вздох. Вот это скорость! Она могла видеть расширенные от удивления глаза парня, уставившегося на маячивший перед ним наконечник меча, и услышать, как он нервно сглатывает.

— А теперь просто пройдись вокруг меня, в любую сторону, в какую хочешь, — попросил Иноске, продолжая урок.

И куда бы ни пошел его помощник, как бы он не старался менять траекторию движения, совершать обманные маневры, ускоряться или, наоборот, замедлять темп — вездесущий клинок Иноске преследовал его, как приклеенный, и все это время Столп Звериной ярости не размыкал глаз!

Невероятно! Несмотря на весь испытываемый по поводу этой затеи с тренировками скептицизм, Аой поймала себя на том, что действительно увлечена происходящим. Неужели она тоже сможет сотворить нечто подобное? Не то, чтобы ей очень уж сильно хотелось встретить демона в какой-нибудь темной пещере, скорее ее просто поражали такие возможности собственного тела. И Аой уже не терпелось приступить к практике.

В это время толпа восхищенно зааплодировала, так как Иноске был бы не Иноске, если бы не закончил показ своих способностей красивым прыжком, лишний раз продемонстрировавшим гибкую натренированную фигуру. При этом он сбил с ног своего ассистента и остановился, картинно прижимая клинок к груди поверженного, и только лишь после этого раскрыл пленяющие зеленые глаза. Помимо донельзя довольного выражения на его лице, Аой успела заметить, как бережно и аккуратно он действовал все это время, чтобы ни в коем случае не навредить помощнику. Что же заставило Иноске так измениться? Неужели ему стоило всего два года пожить в обществе друзей, и в его сердце проснулась человечность?

— Обрести такое чутье несложно, если научиться правильно управлять дыханием. Для начала надо попробовать отключить ненужные органы чувств — зрение, обоняние, слух. Сейчас нам важнее разбудить осязание. Проще всего будет это сделать, закрыв глаза, чтобы не отвлекаться на лишние раздражители. Затем необходимо сконцентрировать дыхание, направить всю освободившуюся энергию в нервные окончания кожи и сосредоточиться только на этих ощущениях. Если вы все сделаете правильно, то сможете улавливать тепло, исходящее от окружающих, и в вашем сознании оно трансформируется в определенную картинку. Это похоже на яркие пятна, разбросанные по белому фону. Человека таким образом увидеть гораздо легче, чем демона, поэтому мы сейчас разделимся на пары, и каждый будет пытаться атаковать стоящего перед ним только лишь с помощью этой техники.

Аой мельком взглянула на противоположную сторону площадки, где Зеницу тренировал своих учеников. В отличие от Иноске, он предпочитал уделять больше индивидуального внимания, лично занимаясь с каждым. Ну хотя у него и людей было меньше… Стоп, а как так получилось? Аой окинула взглядом свою группу и поняла, что они с Канао совершили стратегический промах. Если мальчики разделились примерно поровну, то все шесть девушек сейчас были на занятии у Иноске! Ну как так? Если бы она была умнее и сегодня выбрала сторону Зеницу, то завтра занималась бы у Иноске одна! И почему хорошие мысли приходят в голову так несвоевременно? Но уже поздно что-то менять, чтобы не показаться странной.

Одна из знакомых девочек попросила ее стать с ней в пару, чему Аой была безумно рада. Лучше сосредоточиться на обучении, чем пытаться привлечь внимание красавца Столпа. Пусть другие строят ему глазки и посылают лучезарные улыбки, а она покорит парня своими успехами в освоении хитрого навыка.

Аой зажмурилась и попыталась расслабиться, ожидая, что обещанные яркие картинки тут же всплывут в ее подсознании, но это оказалось не так уж и просто. Сначала ей казалось, что пока она тупо пялится в темноту, кто-то из размахивающих рядом деревянными клинками мечников обязательно попадет по ней, потом она почему-то представила, как глупо выглядит, слепо замерев посреди площадки. И совсем не помогало, что стоило только открыть глаза, как она утыкалась взглядом в напарницу, пытающуюся принять как можно более соблазнительную позу, вместо того, чтобы тренироваться.

Но вконец испортило ей настроение неразлучное трио, состоящее из блондинки и двух ее сестричек, и здесь проявивших чудеса изобретательности и каким-то неведомым образом оставшись втроем. И сейчас Иноске крутился среди этих девиц, заменяя им четвертого недостающего напарника. Черт бы побрал Канао и ее беззаветную любовь к мальчишке! Ведь Аой даже не думала о нем до слов подруги!

Прошел уже, наверное, час, как Аой лишь бесполезно размахивала мечом, пытаясь вслепую попасть по уворачивающейся напарнице. Но внезапно знакомый чуть хрипловатый голос раздался за ее плечом:

— Аой Канзаки! Не сразу узнал тебя без хвостиков.

Она резко развернулась и неожиданно оказалась в пугающей близости от обнаженного торса, которым любовалась весь день. Иноске возвышался над ней, глядя сверху вниз, и яркие искорки плясали в его блестящих от солнца глазах. Возможно, Аой сказала бы что-то милое и обворожительное, если бы ей дали время подумать, но она была зла, слишком зла.

— Черт, Иноске, твой дурацкий прием слишком сложный для первого занятия! Я уже взмокла, отрабатывая его, но так и не увидела ничего, кроме пустоты!

— Неужели нашлось что-то, с чем ты не можешь справиться? — с самодовольной ухмылкой поинтересовался юноша.

— Это временно. Скоро я разберусь, что к чему, не волнуйся за меня, — огрызнулась Аой и тут же пожалела об этом. Канао убьет ее, если узнает, что она уже успела накричать на Иноске.

— А ты не изменилась, все такая же самостоятельная. Давай я покажу, что нужно делать, — предложил Иноске, заходя ей за спину. Аой не успела ничего ответить, как почувствовала ладонь юноши между лопаток.

— Ты слишком напряжена здесь… — тем временем продолжал он, и вторая его рука легла ей на живот, — и здесь. Расслабься, выдохни, закрой глаза и постарайся сконцентрировать дыхание. Забудь пока о клинке…

Аой чувствовала себя неловко. Казалось бы, она переплюнула соперниц, практически оказавшись в объятиях парня ее мечты. Аой ощущала каждый направленный на нее недоброжелательный взгляд других девушек, но понимала, что поступок мальчика ничего не значит. Откуда же посторонним было знать, что они с Иноске давние знакомые, поэтому он мог позволить себе подобное поведение? В былые времена он таскал ее по всему Поместью бабочки во время восстановительных тренировок, невзирая на возмущенные крики. Аой попробовала глубоко дышать, как советовал Иноске, но все было бесполезно. Она самая никчемная ученица в группе!

— Не переживай, — склонившись, шепнул ей на ухо красавчик, и Аой почувствовала прикосновение его шелковистых волос к своей щеке, — еще ни у кого не получилось. Но я верю в тебя, Канзаки.

Иноске убрал руки и отступил, подарив ей еще одну ослепительную улыбку, прежде чем перейти к следующему мечнику. Аой осталась растерянно стоять, поглаживая пальцами рукоять своего деревянного меча. Что это, черт возьми, было? Такого раньше за ним не наблюдалось. Иноске флиртовал, или она лишь выдает желаемое за действительное? Неужели за прошедшие два года он наконец понял насколько привлекателен и теперь вовсю наслаждается эффектом, производимым на девушек? Канао не ошиблась, Иноске и правда повзрослел… и стал еще интереснее.

В безрезультатных попытках хоть как-то сконцентрироваться Аой провела еще два часа, прежде чем Иноске объявил окончание занятия. Она чувствовала себя вымотанной и мечтала лишь добраться до постели, поваляться в ней немного и пойти в ванную, чтобы смыть с себя этот не самый приятный день. Но не успела Аой пройти и полдороги до заветной прохлады Поместья, как подскочившая Канао резко развернула ее обратно.

— Эй, ты что творишь? — усталым голосом спросила Аой.

— Помогаю тебе, дурочка! Ты только посмотри, что происходит!

Аой прищурилась, чтобы слепящее солнце не мешало ее воспаленным глазам лицезреть картину, так возмутившую Канао. Троица красавиц обступила Иноске, что-то мило щебеча ему, разомлевший парень таял от женского внимания. Одна из сестриц уже поглаживала мускулистое предплечье, пока блондинка Мизуки убирала Иноске за ухо прядь выбившихся из хвоста волос.

— Вот нахалки! — ругалась Канао, — ну ничего, я знаю, что делать. Используем твои самые сильные стороны!

Иноске наконец заметил приближающуюся разъяренную Канао, тянущую за собой Аой, не слишком горевшую желанием присоединяться к этому гарему. Юноша встрепенулся и почему-то бросил взгляд в сторону Танджиро, до сих пор сидящего на покрывале вместе с Незуко, а затем улыбнулся своей покровительнице.

— Отличное занятие, Иноске, Аой мне рассказала, какой ты прекрасный учитель и как сильно ей понравилась твоя невероятная техника, — беззастенчиво солгала Канао.

Аой в шоке уставилась на обманщицу. Похоже, Канао настроена серьезно. Черт, не надо было соглашаться на эту идиотскую авантюру! Что она еще учудит?

— В благодарность мы с Аой приглашаем тебя на ужин! Отметим начало тренировки со Столпами и воссоединение нашей дружной компании, — с нажимом на последних словах произнесла Канао, намекая новеньким девочкам, что они здесь явно лишние. — Специально для тебя Аой приготовит темпуру по своему особому рецепту.

— Потрясающе! — воодушевленно ответил Иноске, выбираясь из объятий облепивших его поклонниц. — Давно мы не проводили время вшестером, как раньше. С нетерпением буду ждать вечера!

— Вот и замечательно! — Канао бросила пренебрежительный взгляд на разочарованных девушек и устремилась к Поместью. Аой попыталась было повторить ее эффектный уход, но внезапно поняла, что не чувствует себя победительницей. Она лишь хочет отдохнуть и выспаться, а не торчать остаток дня на кухне. Так что она быстро кивнула Иноске на прощание и убежала догонять свою отчаянную подругу.

***

Аой все-таки не удержалась и немного подремала, из-за чего приступила к приготовлению ужина, когда за окном уже смеркалось. На большой и такой привычной кухне Поместья бабочки царил полумрак, разгоняемый лишь ярким светом стоящего на столе фонаря и огнем из печи, на которой сейчас кипел легкий прозрачный бульон суимоно. Она только закончила готовить креветки в темпуре и выложила их аппетитной симметричной горкой на квадратную тарелку с узором из тонких веток сакуры. Еще бы не забыть позже украсить их полупрозрачными ломтиками маринованного дайкона…

Немного отдохнув после провальной тренировки, она чувствовала себя увереннее. Сегодня вечером Аой постарается реабилитироваться в глазах Иноске и доказать, что ничуть не хуже шестнадцатилетних девчонок. И ее идеально прожаренная темпура — первый шаг на пути к его сердцу.

Она решила приготовить немного онигири с лососем, вкусную и сытную закуску, неплохо сочетающуюся с супом. Слив воду с разваренного липкого риса, Аой уже хотела взять горсточку, но нежданные гости нарушили ее уединение. На пороге кухни показались Танджиро и Зеницу.

— Привет, Аой! — радостно улыбаясь, поздоровался с ней Танджиро.

Аой всегда нравился этот парень. Пусть он и был немного наивен, но она не встречала никого обаятельнее. Именно Танджиро заставил молчаливую Канао разговориться, да так, что теперь ее было не унять. К тому же он был силен, обладал несколькими техниками дыхания и умело сочетал их. Даже страшно предположить, что стало бы, если Канао не рискнула бы жизнью и не спасла любимого от превращения в демона. Аой даже представить не могла, каково это — любить так самоотверженно. Сможет ли Иноске стать для нее настолько же важным?

— Танджиро, Зеницу! Что вы здесь делаете? Иноске не с вами? — спросила Аой и опустила глаза, чувствуя, как ее щеки разгораются от последнего вопроса.

— Он в столовой, развлекает Канао и Незуко, а мы решили прогуляться по особняку. Мы только что из тренировочного зала, вспоминали, как ты кричала на нас и называла ленивыми задницами. Хотя на кухне ты тоже на нас кричала, — предавался воспоминаниям Танджиро, — и в лазарете, и во дворе…

— Ладно, можешь не продолжать, — пробурчала Аой, — я поняла, вы не очень-то меня любите.

— Нет, что ты, я шучу, — рассмеялся Танджиро, — я скучал по тебе, мы так давно не общались. Мне никогда не забыть, сколько слез ты пролила у наших постелей и как не спала ночами, выхаживая нас после ранений. И твои невероятно вкусные блюда!

— Спасибо, — ей стало приятно от похвалы. Аой знала, что Танджиро не станет ее обманывать, он совсем не умел лгать, — ужин уже был бы готов, если Канао выполнила бы свое обещание и помогла мне.

— Никаких проблем! — замахал руками юноша. — Я сейчас приведу ее, подожди пару минут.

Он развернулся и выбежал из кухни, оставив Аой наедине с Зеницу. Вот же черт! Зеницу… Самый странный парень из всей компании. Она никогда не была с ним достаточно близка, у них не было абсолютно ничего общего. Честно говоря, Аой раздражали его невнятные истерики и то, как он постоянно лип к Танджиро и Иноске из-за боязни остаться в одиночестве. Зеницу для нее был скорее лишь приложением к этим двоим. Да, конечно же, она знала, что в Крепости бесконечности Зеницу каким-то немыслимым образом в одиночку победил Шестую Высшую луну, но ее сознание отказывалось принимать этот факт. Еще она никак не могла понять, как же он, до смерти боясь демонов, полюбил одну из них. Наверное, это было единственным, за что она уважала Зеницу — за бескорыстную и верную любовь к Незуко, которую мальчик пронес сквозь эти годы.

Вот и сейчас напряженное молчание повисло между ними. Аой судорожно пыталась придумать тему для разговора, разминая в ладонях комочек риса. Внезапно сквозь полуопущенные ресницы она увидела, как длинные тонкие пальцы подцепили одну из любовно уложенных для Иноске креветок, нарушив безупречную красоту блюда. Она гневно развернулась и поймала на себе взгляд широко распахнутых светло-карих глаз.

— Офень фкуфно! — пробормотал похититель креветок с набитым ртом.

Взглянув в его объятое ужасом лицо, Аой не смогла сдержать смех. Перед ней сидел высокий крепкий парень, чьи скулы были покрыты тонкой сетью шрамов, полученных в бою, но она на миг увидела худого мальчишку с огромными глазами, тайком рыскающего по ее кухне в поисках лакомого кусочка. Она поняла, что не может заставить себя злиться.

— Зеницу, ты что, все еще боишься меня? — улыбаясь, спросила Аой.

Юноша облегченно выдохнул, убедившись, что все пытки мира не падут на его беззащитную голову: — Я всегда боялся тебя больше, чем Узуя. Ты приготовила темпуру. Хочешь порадовать Иноске?

— Это в благодарность за занятие. Да и вообще, о тебе и Танджиро есть кому заботиться, должен же кто-то баловать и его.

— Понятно. Незуко часто готовит темпуру, но твоя почему-то все равно вкуснее, — ответил Зеницу, опустив голову.

Странное беспокойство овладело Аой. Что-то изменилось в Зеницу, что-то, чего она никак не могла уловить. Она внимательно посмотрела на сидящего рядом понурившегося парня. Зеницу возмужал, и хотя его фигура не отличалась статностью и гибкостью Иноске, все равно даже сквозь форму были видны выступающие мышцы рук и спины, похоже, он уже перестал избегать физического труда, как чумы, и, скорее всего, усердно тренировался, живя с друзьями. Но нет, это не то, не хватало чего-то другого.

— Слушай… — начала Аой.

— А ты помнишь… — одновременно с ней произнес Зеницу.

Очередная неловкость заставила обоих смутиться и замолчать. Скорбный вид Зеницу напомнил Аой один забавный случай из их прошлого.

— Ты сейчас выглядишь таким же потерянным, как тогда, когда тебя поймали за воровством аквариума с золотыми рыбками из комнаты… Шинобу, — веселое воспоминание превратилось во вновь воскрешенную в памяти трагедию. Аой почувствовала, что стол и стоящая на нем начинка для онигири из лосося плывут перед ее глазами. Она подняла голову и уставилась в потолок, надеясь унять непрошеные слезы. Много времени прошло, но она все еще не могла принять жертву Шинобу. Так долго добровольно готовиться к собственной смерти, никому ничего не сказав! Слишком больно думать об этом.

Теплая ладонь легла на ее испачканную влажным липким рисом руку.

— Мне тоже не хватает ее, — сказал Зеницу, и Аой поняла: он не пытается утешить, а говорит то, что на самом деле думает, — Шинобу спасла мне жизнь на Натагумо. Однажды она сказала, что верит в меня. Шинобу была первой девушкой, от которой я услышал, что не безнадежен.

Аой вспомнила, как впервые встретила Зеницу. Его доставили в Поместье бабочки как раз после боя на Натагумо. Она видела в нем лишь истеричного параноика и совсем не замечала, как неуверенный в себе парень тянулся к малейшей женской ласке. А Шинобу заметила… Аой стало стыдно за то, что сама она никогда не была такой чуткой, как наставница. Ей захотелось сказать Зеницу что-то доброе.

— А я никогда не верила в тебя, — Прекрасно! Она мастер вести деликатные беседы. Аой начинала понимать, почему мужчины побаиваются иметь с ней дело. — То есть, я не это имела в виду. Я хотела сказать, что ты удивил меня, став Столпом. Приятно удивил.

Аой заметила, что рука Зеницу все еще сжимает ее влажную кисть с приставшими к ней крупинками риса. Странно, но ощущение было гораздо острее, чем тогда, когда Иноске касался ее сегодня на тренировке. Аой казалось, что она чувствует каждую мозоль на горячей чужой ладони. Ей даже на секунду захотелось провести по ней своим пальцем. Очнувшись, она резко выдернула руку.

— Прости, теперь ты тоже испачкался в рисе. Подожди, я найду какое-нибудь полотенце, — засуетилась Аой, пытаясь скрыть охватившее ее смущение.

— Не надо. Мне кажется, Канао и Танджиро не придут. Если хочешь, я помогу тебе, — предложил Зеницу.

Аой была бы не против, если бы Зеницу ушел и оставил ее одну, но темпура Иноске предательски остывала, а бульон начинал выкипать, так что его помощь пришлась кстати.

— Спасибо, пожалуй, я приму твое предложение. Давай я буду делать онигири, а ты оборачивать их водорослями и укладывать сюда, — Аой указала рукой на широкое блюдо, которое планировала заполнить аппетитными рисовыми треугольниками с лососем.

— Хорошо, — согласно кивнул Зеницу, и после небольшой паузы добавил: — Ты и правда никогда не верила в меня?

Аой задумалась. На самом деле, это было не совсем так. Она видела слишком много ранений и смертей, работая в Поместье бабочки. И это были сильные мечники, уверенные в своих силах, а порой даже и Столпы. Ну разве мог долго протянуть мальчишка, которого принесли всего искусанного пауками и едва дышащего? Да, тогда он выкарабкался, благодаря противоядию Шинобу, но потом, каждый раз глядя на Зеницу, в слезах отправляющегося на очередную миссию и навсегда прощающегося с Незуко, Аой думала, что видит его в последний раз. Поэтому она предпочла просто не обращать внимания, не привязываться, чтобы не оплакивать потом гибель этого солнечного мальчика с яркой улыбкой.

И тут ее осенило! Улыбка! Вот чего не хватало Зеницу. За весь день она ни разу не видела его улыбающимся. Он и сейчас выглядел апатично-безразличным, умело украшая каждый онигири широкой полоской нори и обсыпая кунжутом. Что с ним? Заболел? Устал? Она не успела спросить, так как Зеницу принял ее затянувшееся молчание за ответ.

— Завтра ты занимаешься у меня? Думаю, я смогу удивить тебя своими способностями.

И Аой тогда еще не подозревала, как же Зеницу «удивит» ее следующим днем.

========== Глава 3 ==========

ЗЕНИЦУ

Аой проснулась ранним утром, чувствуя себя разбитой из-за одуряющей жары. Вчерашний ужин затянулся, и она поздно легла, полночи проворочавшись в душной комнате без сна. Она не отказалась бы снова уснуть, но мерзкое ощущение мокрых волос, прилипших к потной шее, не давало покоя. Вздохнув, Аой села в кровати и, не глядя, нащупала на тумбочке длинную деревянную заколку. Вращая в пальцах тонкую шпильку, она погрузилась в воспоминания о прошлом вечере.

Ужин прошел довольно весело. Иноске был безмерно рад своей любимой темпуре и сразу завладел всей тарелкой. Ради справедливости стоит заметить, что он все же выделил Зеницу три креветки, но остальное съел сам с довольной физиономией. Онигири тоже вышли неплохими, хотя Аой с трудом могла проглотить и кусочек, настолько она былавзволнована. Она чувствовала гордость за себя, разглядывая красивого юношу, с аппетитом поглощающего ее кулинарные творения.

Честно говоря, она почти не обращала внимания на остальных. Танджиро и Канао болтали без умолку, развлекая всю компанию, и это было очень удачно, потому что саму Аой интересовал только Иноске. Все-таки он очарователен, хотя порой кажется совсем ребенком. Ну, по крайней мере, теперь Аой знала, что у нее есть преимущество перед остальными мечницами, ведь они с Иноске практически весь вечер провели вместе.

Интересно, получится ли у нее закрепить свой успех? Сегодня после тренировок должен состояться праздник, организованный Канао. Подруга говорила, что хочет просто повеселиться, ведь впервые за долгое время Поместье бабочки вновь было заполнено людьми, но Аой думала, Канао скрывает истинную причину предстоящего события. Ну да ладно, это не так важно. Важнее было использовать праздничный вечер, чтобы еще больше сблизиться с Иноске. Танджиро обещал разжечь костер после наступления темноты, а что может быть романтичнее, чем стоять в обнимку с прекрасным парнем и любоваться взмывающими ввысь языками пламени?

Радужные мечты подняли Аой настроение. Уже почти осень, так что безумная жара пойдет на убыль ближе к вечеру, и она сможет одеть свою любимую юкату глубокого синего цвета с рукавами, украшенными серебристой вышивкой; наконец-то Иноске увидит ее не в форменном костюме охотника на демонов. Сегодня был один из тех редких случаев, когда мечникам разрешалось отказаться от формы, и она не собиралась его упускать. Ей и так было жутко завидно, когда она видела Незуко в нарядах пастельных тонов, блистающую на фоне остальных девушек, как нежная хризантема возле невзрачного чертополоха.

Она опустила ноги на пол и заколола волосы в пучок. Зевая, Аой подумала, что неплохо было бы пойти на кухню и позавтракать в тишине, пока остальные охотники еще спят, но прежде она решила открыть окно, впустить в комнату немного свежего воздуха. Аой встала и уже была готова распахнуть створки, но увиденное заставило ее спрятаться за полупрозрачной занавеской.

На улице был Зеницу. Скорее всего, парень тоже решил воспользоваться тишиной раннего утра и размяться на тренировочной площадке в одиночестве. Он был одет лишь в черные штаны хакама, а сложенная рубашка лежала на траве в отдалении. Именно это так смутило Аой. Зеницу всегда был скромен, он не демонстрировал тело так открыто, как Иноске, наоборот, его чаще можно было увидеть в застегнутой до самого подбородка форме. Поэтому сейчас у нее было ощущение, словно она наблюдает за каким-то запретным, слишком интимным зрелищем.

Но это было лишь сиюминутное чувство, уже через пару секунд Аой убедила себя, что если бы Зеницу хотел что-то скрыть от чужих глаз, то не тренировался посреди двора в полуголом виде. Скорее мальчик просто спасался от жары, поэтому не было ничего страшного в том, что она немного понаблюдает за ним. Ее увлекло то, что делал Столп Грома. Зеницу медленно выполнял какие-то замысловатые движения клинком, на этот раз своим настоящим ничирином, а не его деревянной имитацией. Парень выглядел крайне сосредоточенным, но тем не менее печальным. Аой показалось, что он размышлял о чем-то своем, пока руки автоматически выполняли хитроумные приемы.

Сложно было не отметить, что Зеницу, в общем-то, выглядел неплохо. Крепкая широкая спина, сильные руки, рельефная грудь. Конечно, ей больше была по вкусу элегантная и броская красота Иноске, но Аой решила, что Незуко повезло с будущим мужем. Он казался… надежным. Пожалуй, это подходящее слово.

Чем дольше Аой рассматривала его, тем больше думала, что поступает неправильно. Зеницу несвободен, у него есть невеста, но Аой не могла заставить себя отвести взгляд. Она скользила глазами по обнаженной груди юноши, по плоскому животу, по блестящим в утреннем свете белокурым волосам. Его бледная кожа золотилась под лучами солнца, он словно сиял изнутри. Зеницу сжимал желтую рукоять клинка, и Аой вспомнила, как вчера парень неожиданно сжал и ее ладонь. Она почувствовала, как разгораются щеки от этого невинного воспоминания.

Зеницу повернулся спиной, и Аой резко подалась вперед, заметив непонятные серые следы на светлой коже. Должно быть, это шрамы, оставленные техникой крови Шестой луны, которые застенчивый парень так тщательно прятал от всех. Зеницу был слишком далеко, Аой не могла рассмотреть отметины как следует, да еще и дурацкая кружевная занавеска заслоняла обзор. С досады она неловко махнула рукой и опрокинула небольшую металлическую вазочку для цветов, стоящую на подоконнике.

Аой присела на пол с колотящимся сердцем. Обычный человек ни за что не услышал бы негромкий звон упавшей вазы, но у Зеницу был потрясающий слух. Черт побери! Почему она так разволновалась? Даже если он понял, что шум идет из ее комнаты, он никогда не догадается, как бесцеремонно она следила за ним. Сам виноват, нечего было разгуливать под окнами Поместья в таком виде! В конце концов, она не железная, имеет право окинуть быстрым взглядом молодого привлекательного мужчину! Она только что назвала Зеницу привлекательным? Ну с другой стороны, уродом же он не был…

Что с ней творится? Наверное, она слишком долго была одна. Ничего, через несколько часов она увидит Иноске, а если повезет, то даже обменяется с ним парой слов, и сразу же забудет о сильных, горячих, надежных, успокаивающих руках Зеницу. Чеееерт…

***

Жарко, как же жарко! Аой обмахивалась ладонью в безуспешной попытке освежиться. Тренировка грозила превратиться в пытку. Она только вышла во двор, а уже мечтала вернуться в свою комнату. А еще лучше — на кухню, которая сейчас была самым веселым и оживленным местом в доме.

Канао и Незуко с раннего утра колдовали у плиты, занятые предстоящим праздничным ужином. Несколько минут назад к ним присоединились Макио и Сума, оставив Хинацуру присматривать за мужем и ребятишками. Из писем Канао Аой узнала, что у бывшего Столпа Звука родились двое сыновей, и она очень надеялась увидеть малышей этим вечером. Вот как должны были сложиться судьбы погибших Столпов! Аой понимала, они умерли, защищая людей от демонов, но не могла перестать винить Организацию Истребителей за то, что не сберегла этих необыкновенных воинов. Неужели они не заслужили прожить долгую счастливую жизнь, завести семьи, радоваться, улыбаться, праздновать сегодня вместе с ними? Были бы Канаэ и Шинобу сейчас рядом с ней, если бы не стали Столпами? Нет, никогда ей не принять их смерть.

Медленно, без вчерашнего энтузиазма охотники собирались на тренировочной площадке. Столпов еще не было, скорее всего, и они веселились среди компании, собравшейся на кухне, а она так надеялась, что сможет поздороваться с Иноске до начала занятия. Зато Мизуки, Нацуко и Харуко уже торчали посреди двора, будто три цветущие сливы, такие же милые и свежие, как обычно. Ужасно раздражающая компания!

Аой вспомнила четкие уверенные движения Зеницу, которые он отрабатывал сегодня утром. Теперь еще и мечом придется размахивать под обжигающим солнцем, это точно сведет ее с ума. Немного помедлив, Аой расстегнула несколько верхних пуговиц черной форменной рубашки. Конечно, это было нарушением устава, вольности в одежде позволялись только Столпам, но кто сможет упрекнуть ее в попытке хотя бы немного облегчить свою участь?

Наконец из Поместья быстрым шагом вышли припозднившиеся Иноске с Зеницу и устремились к ожидающим охотникам. Аой приблизилась к своей сегодняшней группе и скромно встала в самом последнем ряду. Ей было немного неловко перед Зеницу за утренний шпионаж, и она не хотела встречаться с ним взглядом. Но ей повезло, парень лишь мельком оглядел учеников и направился за деревянным клинком.

Она поискала глазами Иноске, который сегодня был так далеко. Какого черта! Почему малолетняя троица опять гордо стоит в первом ряду перед ее потенциальным парнем?! Вот хитрые стервы! Конечно, ни у Зеницу, ни у Иноске не хватит духа сделать им замечание, мальчишки и слова не скажут против симпатичных учениц. Ну ничего, Аой обязательно нажалуется на девчонок Канао, а та уж спуску им не даст!

Иноске поймал ее взгляд и улыбнулся в ответ. Она сразу почувствовала себя лучше. Ну и пусть они не поговорили, зато Иноске помнит о ней, этот желанный для всех девушек парень искал ее в толпе!

— Начнем же занятие, — услышала Аой голос Зеницу, вернувший ее с небес на землю.

Дальше прятаться было нельзя. Ей пришлось протиснуться немного вперед, чтобы разглядеть, чему сегодня будет учить группу Зеницу. Как ни странно, но она ощущала уже меньший дискомфорт в его присутствии. Теперь, когда Иноске вновь занял ее мысли, Столп Грома отошел на дальний план, и Аой это более чем устраивало.

— Этот особый замах удобен тем, что производится снизу вверх. Возможно, он не настолько мощный, как рубящий удар сверху, но тем не менее вероятность того, что враг вовремя заметит его и успеет уклониться, довольно мала. Таким образом, он особенно эффективен против слабых, но обладающих хорошей реакцией демонов, — увлеченно рассказывал Зеницу, одновременно медленно совершая клинком указанное действие.

Аой была немного разочарована. Это скучно и далеко не так волнующе, как вчерашний урок Иноске. Простой взмах мечом — можно подумать, Канаэ мало обучала ее технике владения ничирином. Как Зеницу вообще получил звание Столпа? Наверное, даже Танджиро с травмированной рукой был бы более подходящей кандидатурой.

— Вы можете для начала просто размяться, работая в вашем привычном стиле, а я постепенно подойду к каждому и научу правильной технике выполнения этого приема. Затем мы разделимся и будем отрабатывать его в парах.

Неплохо, она как раз сможет повторить Дыхание Цветка. Аой начала с первой формы — Хризантемовый венец. Это был довольно простой одиночный удар, наносимый с разворота, что придавало ему особую силу. Сначала медленно, постоянно ошибаясь, она крутилась на месте, легкими ударами рассекая воздух то с одной, то с другой стороны. Но потом ее тело словно ожило, мышцы почувствовали давно забытое напряжение, а перед глазами промелькнули воспоминания с финального отбора. Демон, отвратительный, со сморщенной серой кожей и болотными мутно-зелеными глазами. Она вновь ощутила гнилостный запах, исходящий из его пасти, когда он что-то крикнул за секунду до того, как она дрожащими руками отрубила его огромную голову… Аой так хорошо запомнила именно этого демона, потому что он был первым. Остальные семь дней превратились в одну нескончаемую битву, наполненную ужасом. Тогда ее руки двигались так же, без участия разума, который бился в истерике от всепоглощающего страха. И все же, она выжила.

Интересно, а что получится, если объединить ее Хризантемовый венец с показанным Зеницу приемом? Она попробовала сделать круговой замах не по прямой, а уводя клинок в нижнюю диагональ, чтобы затем из этой точки выполнить удар снизу вверх. Черт, это оказалось так тяжело, что она едва не выронила меч! Если двигаться слишком быстро, то ей не хватит сил преодолеть тянущий к земле вес клинка, а при недостаточной скорости удар получится настолько слабый, что едва ли сможет навредить врагу. Ну хорошо, возможно, тренировка Зеницу не такая уж скучная и бесполезная, ей и правда есть чему поучиться.

Аой увлеклась, пытаясь найти золотую середину между скоростью и силой. Она настолько углубилась в свои ощущения, что совсем не смотрела по сторонам. Она даже забыла об Иноске и ее соперницах, с которых собиралась не сводить глаз. Аой казалось, что она почти поняла, почти прочувствовала нужный баланс, еще несколько взмахов, и у нее получится новая, чуть измененная форма Дыхания. Внезапно она замерла с поднятым клинком, заметив Столпа Грома, пристально наблюдающего за ее стараниями.

— Пресвятые данго, Зеницу! Ты давно здесь стоишь?! Не смотри на меня, словно маньяк! — Аой очень смутил тот факт, что Зеницу уже какое-то время провел рядом, разглядывая ее. Кто знает, насколько странно она выглядела, размахивая клинком и что-то бормоча себе под нос?

— Эй, не кричи на меня, женщина! Сегодня я главный! — защищаясь, ответил юноша, и заинтересовано спросил: — Что ты делаешь?

— Ну, я решила попробовать объединить первую форму Дыхания Цветка и твой замах, но получается не очень, — признавать неудачу было обидно, но она не видела смысла отпираться.

— Покажи, — приказал Зеницу, и Аой удивилась его командному тону. Она не и думала, что он может быть так серьезен.

Ей вовсе не хотелось выглядеть глупо перед Столпом, поэтому собравшись с духом, она легко и изящно выполнила первую часть поворота, а затем деревянный клинок не менее изящно вылетел из ее внезапно вспотевшей ладони и приземлился под ноги Зеницу.

— Я понял, в чем дело. Ты слишком поздно начинаешь движение вверх, тогда тебе сложно преодолеть инерцию меча. Попробуй начать менять траекторию, когда клинок еще не достиг нижней точки. Смотри, я покажу.

Аой подошла ближе, ей и правда было интересно, неужели у нее все-таки получится овладеть этим приемом? После вчерашней провальной тренировки ей не помешал хотя бы крошечный кусочек успеха. Зеницу резко повернулся на месте, а затем вскинул руку с зажатым в ней клинком.

— Зеницу, ты издеваешься? Как я могу рассмотреть хоть что-то на такой скорости? — Аой и правда совсем ничего не успела увидеть. Как будто юноша только что взял ее меч, а уже через секунду поднял его острием вверх, выполнив полный оборот вокруг своей оси.

— Вообще-то, это было довольно медленно! Или ты думаешь, враг будет ждать тебя? Ладно, стань сюда, я постараюсь показать иначе.

Она скептически нахмурилась, но послушно выполнила указание. Зеницу поставил Аой впереди, словно она демон, а он атакующий мечник. Юноша аккуратно поднял клинок, повернулся, и уже начал было замахиваться, но его взгляд скользнул в так легкомысленно обнаженную Аой ложбинку груди. Заглядевшись, он задел ногой длинное деревянное острие и покачнулся. Аой успела лишь подумать, что Зеницу все же идиот, как вдруг перед ее глазами все замелькало, а уже через мгновение она оказалась на спине, щурясь от ослепляющего солнца и задыхаясь под тяжестью горячего тела, придавившего ее к земле.

— Ай! — вскрикнула она и протянула руку, чтобы потрогать голову. Было больно, но хотя бы не кровоточило.

— Аой, ты ударилась? — встревоженно спросил Зеницу и тоже потянулся осмотреть место удара.

Их пальцы соприкоснулись, запутавшись в ее волосах, но Аой даже не попыталась отдернуть руку. Наверное, она и правда крепко приложилась к земле, потому что единственная мысль, гуляющая в ее пустой голове, была о том, как же красиво эти взволнованные янтарные глаза над ней сочетаются с нежно-голубым небом. Но она быстро пришла в себя и вспомнила, что успела заметить за секунду до падения.

— Зеницу, извращенец, ты что, упал, засмотревшись на мою грудь?!

— Н-нет, с чего ты взяла? — сразу стушевался парень, отводя взгляд, и Аой увидела, как сильно он покраснел.

— Ты и сейчас на нее пялишься, кретин!

— Прости, Аой, это был единственный раз, я больше никогда не позволю себе подобного! — голос пойманного с поличным преступника был полон раскаяния, и он стыдливо опустил голову вниз. И это была ужасная идея! Его порывистое движение привело к тому, что Зеницу случайно уткнулся лбом в виновницу их незапланированного отдыха на утоптанной траве, добавив еще больше пикантности неоднозначному положению.

Аой почувствовала, как оцепенело тело Зеницу, но юноша не двинулся с места. Либо ему было очень комфортно лежать на ее груди, либо, что более вероятно, он ужасно смутился и не знал, как теперь смотреть ей в глаза. Периферийным зрением она заметила яркое пятно и, повернув голову, увидела на энгаве Незуко. Девушка стояла с большой плетеной корзиной в руках и с удивлением обозревала фирменный прием Столпа Грома, наверняка гадая, скольких же демонов он убил с его помощью.

Все, с нее хватит! Извиваясь всем телом, Аой быстро выползла из-под почти раздавившего ее Зеницу. Парень вскочил на ноги, но так и не осмелился посмотреть в ее сторону.

— Эмм… ну… мне кажется, я сильно ударилась головой, и лучше пока воздержусь от физических нагрузок… да, вот… — сбивчиво произнесла Аой, докладывая о своем состоянии растущему на ближайшей клумбе кусту.

— Да, да… я тоже думаю, тебе не стоит напрягаться… — проговорил Зеницу, обращаясь к рукояти своего клинка.

— Ну… я тогда пошла к Иноске… — теперь о ее планах узнали лежащие под ногами мелки камни гравия.

— Конечно… иди, — милостиво отпустил куда-то Зеницу кочку травы, которую ковырял носком ботинка.

Аой вздохнула и отправилась на другую сторону площадки. Вот же придурок озабоченный! Сколько они там пролежали на радость остальным? Какой позор! И перед Незуко стыдно. Аой вздрогнула, услышав быстрые приближающиеся шаги. К ней бежал Иноске. Ее сердце затрепетало при виде его соблазнительной полуобнаженной фигуры.

— Канзаки, что случилось? Все хорошо? — участливо спросил ничуть не запыхавшийся от бега красавчик, поправляя ее растрепанные рукой Зеницу волосы.

— Все нормально. Я просто упала и стукнулась головой. Можно я сегодня до конца тренировки побуду здесь? Хочу постараться и все-таки осилить твою слепую технику, — спросила она и улыбнулась. С Иноске было так спокойно. Даже несмотря на жару, его ладони были прохладными и совсем не обжигали, как тело того, другого парня, о котором она хотела бы перестать думать.

— Да, конечно. Тренируйся спокойно, а чуть позже я еще подойду, хорошо?

Она кивнула, и Иноске вернулся к ученикам. Аой попыталась было расслабиться, сосредоточенно дыша, но снова и снова в мыслях оказывалась там, на раскаленной солнцем земле. Черт бы побрал Зеницу! Еще ни с одним мужчиной она не была близка настолько, чтобы ощущать ногой упругие мышцы его бедра, чтобы вдыхать терпкий запах пота, смешанный с нотами персика, чтобы видеть каждую искорку в глазах. Это должен был быть не он! С кем-то другим она должна была обрести такие волнующие воспоминания, а не с этим странным парнем, да еще и на глазах его девушки! И почему она злится на него сейчас, а тогда и двух слов связать не могла, будто двенадцатилетняя девчонка?

Зеницу был далеко, но среди гомона толпы она слышала лишь его раздражающий голос, а ее тело все еще чувствовало горячую тяжесть. Больше всего Аой хотела бы сейчас оказаться одна в своей комнате, но это было невозможно. Она зажмурилась, не желая никого видеть, и постаралась погрузиться в тишину, избавиться от назойливого, преследующего ее звука голоса Зеницу, но каждая клетка ее тела полыхала от возбуждения. Аой глубоко вздохнула, и неожиданно всего на несколько секунд, но она увидела белую пустоту, в которой маячили разноцветные человекообразные фигурки. Яркие, переливающиеся от желтых до темно-красных цветов, они суетились, словно муравьи, бегающие по бескрайнему белоснежному муравейнику. Аой от неожиданности распахнула глаза, но она точно знала, что видела. Наконец-то у нее получилось разбудить свое подсознание, сконцентрировав дыхание!

Она радостно замахала рукой, подзывая Иноске. Заметив ее жест, юноша тут же бросился к ней.

— Что такое, Канзаки? Тебе стало хуже?

— У меня получилось, Иноске! Я видела те картинки, про которые ты говорил! Я отключилась от всего, закрыла глаза, и они появились! — похвасталась счастливая Аой.

— Умница! Никогда не сомневался в тебе, Канзаки. И я рад, что именно ты первая справилась с этой техникой, — не раздумывая, Иноске притянул ее к себе и крепко обнял.

Аой мгновенно забыла обо всех неловкостях этого дня и наконец-то смогла расслабиться, прильнув к груди юноши и утонув в его объятиях. Вот как все должно было быть. Теперь все правильно.

========== Глава 4 ==========

ПРАЗДНИК

Сегодня девушки превзошли самих себя. На праздничном столе чего только не было: широкие деревянные подносы заполняли суши самых разнообразных видов, небольшие кусочки сашими из тунца и лосося лежали на фарфоровых тарелках в окружении горок из васаби, листов сисо и ломтиков пряного корневища дайкона. Аппетитные мясные шашлычки-якитори с заманчивой румяной корочкой завлекали празднующих невероятным ароматом маринада из соевого соуса, а гречневая лапша собу с овощами, посыпанная мелкоизмельченными водорослями нори, оттеняла все это изобилие свои мягким серо-коричневым цветом. И, конечно же, не обошлось без сладко-терпкого вина из плодов сливы.

Аой в своей любимой синей юкате сидела рядом с Канао и Танджиро. Ради праздника она не стала собирать волосы в косу, а оставила их свободно струиться по плечам. Сегодня они ужинали на открытом воздухе. Несколькими часами раньше парни вынесли все столы из Поместья и установили неподалеку от тренировочной площадки под густыми кронами деревьев, объединив в один длинный стол, за которым с комфортом разместились живущие в особняке мечники и гости. Как раз напротив Аой расположилась семья Тенгена Узуя. Макио и Хинацуру держали на коленях своих малышей — двух пухленьких мальчиков, светлоглазых с серебряными волосами. Совсем еще крошки, они должны были стать копиями отца. Старшему на вид было не больше года, второй был месяца на три младше. Сам Тенген выглядел все так же ослепительно прекрасно, хотя Аой ясно видела тени, залегшие под его единственным глазом. С усмешкой окинув взглядом округлившуюся фигурку Сумы, она подумала, что месяцев через пять в доме Узуя станет на одну причину для бессонницы больше. Как же он справляется, бедный, с тремя женами и ребятишками? Но Тенген был весел, мужчина радостно улыбался своим девушкам, каждая из которых старалась угодить красавчику-мужу, наперебой рассказывая, какое же из сегодняшних блюд дело ее рук.

— Эй, ты почему ничего не ешь? — Аой почувствовала, как острый локоть подруги толкает ее в бок.

Не дожидаясь ответа, Канао схватила тарелку Аой, на которой сиротливо лежали несколько ломтиков сашими, и накидала ей всего, до чего только смогла дотянуться. Потом она таким же собственническим жестом наполнила тарелку Танджиро. Аой зацепило это трогательное зрелище. Какие же они милые, так заботятся друг о друге. Хотела бы она так же сейчас сидеть возле Иноске…

— Спасибо, — шепотом ответила Аой, — но я не голодна. Устала на тренировке, да еще и голову ушибла.

— Сейчас ничего не болит? — взволнованно спросила Канао, заглядывая ей в лицо.

— Нет-нет, все хорошо, правда. Скажи лучше, что из этого мне стоит попробовать? Похвались, что готовила ты? — Аой решила не огорчать подругу и отведать хотя бы что-то.

— Честно говоря, ничего. Ты же знаешь, кухня — моя слабая сторона, так что я только помогала. Собу готовила Незуко, получилось вкусно, попробуй.

Незуко… Она была главной причиной того, что Аой сейчас скромно ютилась на краю стола, а не рядом с Иноске. Девушка заняла место между ним и Зеницу и сейчас болтала с обоими парнями, умудряясь еще и подкладывать каждому самые вкусные кусочки. Ну еще бы, она столько времени прожила с этими двумя, для нее забота о мальчишках была в порядке вещей. Вообще, Аой нравилась Незуко, она была доброй девочкой, которой пришлось пройти через суровые испытания. Она никому не пожелала бы того, что перенесла хрупкая красавица. Поэтому Аой особенно тяжело было смотреть Незуко в глаза после случившегося с Зеницу.

Хотя, казалось бы, почему? В чем она виновата? Это ведь не она уставилась на Зеницу так пристально, что растеряла всю концентрацию. И вовсе не по своей инициативе прижималась к его разгоряченному телу. Скорее она сама стала жертвой Столпа-извращенца. Так почему же ей так стыдно? За что она чувствует вину перед этой девочкой? За то, что забылась, любуясь глазами ее жениха? За то, что не может назвать прикосновения Зеницу неприятными? Или за то, что лишь появление Незуко на энгаве помогло ей прийти в чувство?

Пытаясь незаметно рассмотреть происходящее по соседству, Аой обнаружила, что Иноске, как обычно, с аппетитом уминает все, попадающее на тарелку, тогда как Зеницу едва ковыряет палочками свою лапшу. Если ему тоже неловко, то и поделом! Аой искренне надеялась, что невеста вправила ему мозги. Но одновременно она чувствовала жалость. Парень выглядел растерянным и одиноким среди собравшихся за столом охотников. Было ощущение, будто его терзает какая-то внутренняя боль, и Аой подумала, что случившееся днем вряд ли могло быть тому причиной.

И вдруг Зеницу поднял глаза и поймал ее сочувственный взгляд. Аой вздрогнула от неожиданности и, возможно, они смотрели друг на друга чуть дольше, чем следовало бы, но внезапно со своего места поднялся Танджиро, и взоры всех присутствующих обратились на него.

— Дорогие коллеги, друзья! Мы с Канао слукавили, когда сказали, что это просто веселая вечеринка без повода. На самом деле, повод есть! Как все вы знаете, я очень люблю эту девушку. Мне посчастливилось встретить ее среди людей, занимающихся тем же делом, что и я. Да, жизнь истребителя демонов нельзя назвать легкой и спокойной, мы часто ходили, словно по острию клинка, и не раз рисковали собой. И пусть война еще не завершена, я и Канао сделали свой выбор. Мы не будем ждать мирной жизни, мы будем сражаться рука об руку в этом бою! В общем, мы решили пожениться!

Радостные крики заполнили воздух. Редко кто из действующих охотников связывал себя узами брака, а из Столпов семью имел лишь Тенген, и сообщение о предстоящей свадьбе действительно разволновало собравшихся. Это было маленькое, но важное напоминание о том, что каждый из них заслуживает право на счастье.

— Кампай! — пронеслось над столами, и десятки наполненных сливовым вином чашек взметнулись вверх, чествуя обрученных.

Аой тоже пригубила немного за безоблачное будущее своих друзей, хотя и не любила алкоголь. Она была счастлива, но ее терзали дурные мысли, которыми хотелось поделиться с подругой.

— Рада, что вы наконец решились, — тихо сказала она Канао, когда Танджиро отошел принимать поздравления от других охотников.

— Мы уже два года вместе, думаю, время пришло, — ответила девушка, — свадьба состоится весной. Представляешь, уже через полгода я стану замужней женщиной!

— Ну что же, кампай! — произнесла Аой, отпивая из своей чашки, — а как насчет метки Танджиро, ты не боишься, что с ним случится то же…

Этот вопрос давно мучил ее. После боя с Музаном выжили лишь трое носителей метки. Санеми уехал почти сразу же, он говорил, что должен увидеть всю Японию, пока еще жив, и с тех пор никто о нем не слышал. Аой хотела верить, что он все-таки успел осуществить свою мечту. А Гию… Гию остался в Поместье Столпа Воды и жил там в одиночестве, пока четыре месяца назад уснул, чтобы больше не проснуться… Слишком тяжело вспоминать, ей нужен еще глоток вина.

— Боюсь. Очень боюсь, — с грустью призналась Канао, — я даже советовалась по этому поводу с Кирией. Мастер сказал, возможно, есть шанс, что Танджиро выживет, так как метка проявилась у него раньше остальных, и он обладатель Дыхания Солнца, как и Ёриичи Цугикуни, а ведь тот дожил до старости. Но никто не может знать наверняка. В любом случае нам по восемнадцать, Гию не стало в двадцать три. Я готова рискнуть и дарить Танджиро всю свою любовь, сколько бы времени нам ни отмерила судьба.

— Ты очень храбрая, Канао. Давай не думать о плохом. Я желаю вам с Танджиро долгих лет жизни и десяток детей! Кампай!

Канао засмеялась и они выпили еще по одной чашке сладкого фруктового вина. И когда только оно успело стать таким вкусным?

***

Слегка покачиваясь, Аой в одиночестве стояла напротив огромного полыхающего костра. Он выглядел таким величественным на фоне темно-синего неба. Уютный треск дров ласкал слух, а теплый ветерок приятно обдувал кожу. Ей было так хорошо, так спокойно. Стало абсолютно неважным, что думает о ней Незуко, почему Зеницу выглядит таким пришибленным, где сейчас находится Иноске и его подружки. Расслабленно она наблюдала за Танджиро, подбрасывающим в огонь несколько толстых веток, и за Канао, ждущей его поодаль. Вот парень подошел к своей будущей жене, и любящая парочка поцеловалась. Какие же они хорошие! Аой хотелось расплакаться от умиления. Интересно, всегда ли она была такой сентиментальной, или ей помог кувшинчик вина, стоящий неподалеку от ее места за столом?

А ей и одной хорошо! Вот вернется в Киото и заведет собаку. Маленькую такую собачку! Она обожает собак. Будет гулять с ней в парке возле дома. А что? Возможно, когда-нибудь к ней подойдет молодой симпатичный парень с овчаркой на поводке…

— Канзаки, — услышала она красивый голос с едва заметной хрипотцой и обернулась настолько быстро, насколько позволяло ее состояние.

Это был Иноске. Аой не смогла сдержать восхищенный стон: — Ух… Ты переоделся!

На парне была простая черная юката с широким серым поясом, но так потрясающе она могла смотреться лишь на нем. Одежда подчеркивала его узкие бедра и открывала выступающие мышцы груди. Только Иноске мог позволить себе носить черный цвет с таким достоинством и не теряться в нем. И, возможно, когда-то был еще один человек, но у нее больше не было алкоголя, чтобы вспоминать его…

— Да, устал от формы и решил расслабиться. Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подойдя ближе и остановившись рядом с ней.

— Чувствую, что во мне на пару чашек вина больше чем нужно. Можно я к тебе прислонюсь? — и это даже не было флиртом, Аой и правда едва стояла на ногах.

— Да, конечно, — получив разрешение, Аой взяла юношу под руку и прижалась к нему, а Иноске продолжил, завороженно смотря на костер: — Красиво…

— Дааа… Как ты. Ты очень красивый, Иноске, знаешь это? — Аой сама не понимала, что несла. Она выдавала первое, что приходило в голову, и не видела в этом ничего зазорного.

— Ну, мне говорили что-то подобное пару раз, — ответил он, все еще не отводя взгляда от костра.

— Они женятся. Можешь представить? Скоро наши друзья станут взрослыми солидными людьми, у них будет семья.

— Да уж. Похоже, нам с Зеницу придется искать себе новый дом.

— Наверняка Зеницу с Незуко тоже поженятся…

— Да, скорее всего, так и будет.

— А ты сам хотел бы жениться? — безразличным тоном поинтересовалась Аой, хотя на самом деле ей было любопытно услышать его ответ.

— Когда я смотрю на Канао и Танджиро, я понимаю, что хочу таких же искренних и открытых отношений, как у них. Они не просто любят друг друга — они друзья. У них общие интересы, они даже тренируются вдвоем каждый день. Я не думал ни о чем подобном, пока не начал жить с ними. И хотя я привык считать себя одиночкой, но там, в домике Танджиро в горах, я понял, что мне нужна семья.

Аой вздохнула и еще крепче прижалась к Иноске. Он так хорошо сказал, что и добавить было нечего. Действительно, вот же они, Танджиро и Канао, обнимаются и целуются, не скрывая своих чувств, и, наверное, даже не понимают, сколько одиноких сердец сейчас завидуют их счастью. Немного в стороне она увидела вторую влюбленную пару. Зеницу стоял за спиной Незуко, положив руки ей на плечи, и, не отрываясь, смотрел на пылающие языки пламени. Аой подумала, что желтые отблески на волосах и одежде очень идут этому мальчику-молнии, и улыбнулась прозвищу, которым его наградила. Но затем она поймала острый взгляд Незуко, заметила скованную, напряженную позу бывшей демоницы, и сразу же потеряла всякое желание разглядывать ее жениха. Аой стыдливо уткнулась лицом в рукав юкаты своего спутника.

— Эй, что с тобой? Тебе плохо, Канзаки? Ты вся красная! — Иноске выглядел встревоженно.

— Жарко, — пожаловалась Аой. Ну все, теперь Незуко точно ее ненавидит! И правильно делает! Она совсем сошла с ума, если восхищается Зеницу, стоя рядом с самым красивым мужчиной из всех ее знакомых.

— Хочешь прогуляться? — неожиданно предложил парень.

— Давай! Ты знаешь, где Канао хранит свои запасы вина? — спросила Аой, а когда Иноске отрицательно покачал головой, то заговорщически подмигнула ему. — А я знаю.

***

Иноске оказался хорошим сообщником. Вдвоем они рыскали по кухонным ящикам, пока в итоге с торжествующим криком Аой не извлекла пару припрятанных Канао глиняных бутылок. Затем, хихикая, словно подростки, они выбрались в сад через заднюю дверь, и теперь бродили по дорожкам в поисках уютного местечка.

Вечер был на удивление теплым, но не душным, дул легкий ветерок, предрекая скорую осень. В саду царили тишина и умиротворение, они не встретили ни души, если не считать целующуюся на уединенной лавочке парочку, которую Аой и Иноске со смехом спугнули до того, как им посоветовали убираться куда подальше. Наконец они нашли небольшую закрытую от чужих глаз полянку практически у самой ограды Поместья бабочки, где и решили остановиться. Никто из юных пьяниц не понял, как так получилось, но до места назначения дожила лишь одна бутылка. Аой смутно припоминала, как они по очереди прикладывались к горлышку второй по дороге, но где ее оставили — она ни имела ни малейшего понятия.

Иноске со стоном наслаждения развалился на прогретой за день земле.

— Посмотри, какие звезды! Мне все реже удается полюбоваться на них. А ведь я почти всю жизнь провел под открытым небом, — голос Иноске звучал по-детски восторженно.

Аой в очередной раз припала к бутылке, хлебнув сладкую обжигающую жидкость, и села на траву рядом с лежащим мальчиком.

— Не хочу смотреть на небо, хочу смотреть на тебя, — капризно заявила она.

Иноске в лунном свете выглядел так же восхитительно, как Зеницу в отблесках костра. Его черные волосы отливали серебром, изумрудные глаза блестели, отражая сияющие звезды, а кожа казалась бледной, словно у загадочного принца из волшебной сказки. Аой подняла руку и провела тыльной стороной ладони по гладкой нежной щеке парня, на которой не было и намека на щетину.

— Почему ты перестал носить голову кабана?

Иноске забрал у нее бутылку и отпил немного, прежде чем ответить: — Из-за девушки. Она сказала, что у меня красивые глаза, и незачем их прятать.

— Она права, — не могла не согласиться Аой.

Острая игла ревности кольнула ее сердце. Все-таки в жизни Иноске была та, что сильно повлияла на него. Ну, у всех свое прошлое. Интересно, где эта девушка сейчас?

— То есть, ты хочешь сказать, что в деревне, возле которой вы жили, тебя кто-то ждет?

— Нет, Канзаки, там меня совершенно некому ждать.

Аой сделала еще глоток и посмотрела на Иноске поверх горлышка. Он выглядел спокойно и расслабленно, было непохоже, что парень страдает в разлуке с любимой. Издалека доносились вспышки смеха, веселье было в самом разгаре, а здесь, в их уголке романтично стрекотали цикады, и порой пролетали ночные мотыльки. Она склонилась над лежащим Иноске, ее распущенные волосы упали на изящное лицо юноши. Какой же он красивый!

— Аой, может, не стоит… — шепотом начал Иноске.

— Называй меня Канзаки. А еще лучше — заткнись, — с этими словами Аой отбросила в сторону наполовину опустевшую бутылку и припала к его губам легким поцелуем. Иноске ответил на ее ласку, чуть приоткрыв рот, но она не пошла дальше. Ей было достаточно и этого едва уловимого прикосновения. Поцелуй был… вкусным. Словно освежающая закуска после терпкого вина, приятное завершение вечера.

Внезапно она рассмеялась, не отрываясь от влажных губ парня. Так смешно, Аой Канзаки, строгая медсестра, которую боялись все врачи отделения, выпив лишнего, целует в кустах семнадцатилетнего мальчишку. Какая глупость! Она чувствовала, как губы Иноске тоже расплываются в улыбке, и прервала поцелуй, чтобы улечься рядом с ним и крепко прижаться к плечу.

— Знаешь, ты уже второй мужчина за сегодня, уложивший меня рядом с собой, — Аой фыркнула, подумав о том, что для полного комплекта ей не хватает Танджиро.

— А кто был первым? — заинтересовано спросил Иноске.

— Зеницу, — и очередной приступ смеха накрыл обоих. Вдоволь насмеявшись, Аой решила уточнить: — Он пялился на мою грудь и упал.

— Могу его понять.

— Зеницу — идиот!

— Не надо, не называй его так, — неожиданно заступился за друга Иноске, — Зеницу своеобразный, но хороший. Ты знала, что он практически содержал нас всех эти два года?

— Вот как? — удивилась Аой, — нет, не знала, расскажи.

Иноске лег набок, повернувшись к ней лицом, и она повторила его движение. Ей было так комфортно и спокойно с этим парнем. Внезапно она вспомнила, как, будучи девчонками, они с Канао так же прятались в саду от сестер Кочо, и, лежа на траве, доверяли друг другу самые сокровенные тайны. Сейчас у нее было подобное чувство.

— Мы в основном жили за счет продажи древесного угля. Танджиро и Зеницу уходили в лес на рассвете, валили деревья и жгли их, пока не получали уголь. Это очень тяжелая работа, порой бревна могут гореть шесть дней подряд, и за ним нужен постоянный присмотр. Парни вечно ходили в саже и ожогах. А потом еще носили корзины с углем в соседние деревни, чтобы продать. Ты же понимаешь, Танджиро со своей травмированной рукой старался из-за всех сил, но большая часть работы все равно ложилась на Зеницу. К тому же порой Танджиро уезжал к Канао, и Зеницу приходилось справляться со всем одному. Я пытался помочь им, но у меня плохо получалось… Так и не смог себя заставить, мне по душе была охота, рыбалка. Вот так мы и жили — я добывал мясо, ловил рыбу и присматривал за Незуко, а Танджиро и Зеницу зарабатывали деньги.

Вот оно оказывается как. У ребят была непростая жизнь. Это объясняет мозоли на руках Зеницу и его хорошую физическую форму.

— А еще он тренировался, как заведенный, — продолжил Иноске, — особенно последний год. Почти все свободное время проводил на улице со своим клинком. Я не знаю, что на него нашло, Зеницу никогда не говорил об этом.

— Тебе не кажется, что ты слишком много думаешь о Зеницу? — Аой уже наскучил разговор об этом пареньке.

— Возможно, — Иноске откинулся на спину и уставился в небо, — Просто я виноват перед ним.

— Если спросишь меня, то я думаю, что ты стараешься для своей семьи ничуть не меньше, чем Танджиро и Зеницу. Мне кажется, выслеживать дичь в лесу сложнее, чем рубить деревья. Так что тебе не в чем винить себя.

— Дело не только в этом, — вздохнув, сказал Иноске, — просто я забрал у Зеницу… одну вещь…

— Правда? Какую? — Аой попробовала представить, что же такого могло быть у Зеницу, чего не хватало бы Иноске, но ничего подходящего не пришло ей в голову.

— Ну… как бы тебе сказать… — замялся Иноске, а затем неожиданно бодро заявил: — это была клецка. Да, как-то раз я съел последнюю клецку Зеницу. Знаешь, такие маленькие, из рисовой муки, он их обожает. Сначала я был к ним равнодушен, потом они стали мне нравиться, а со временем я полюбил эти клецки, сильно полюбил.

— Вы все еще деретесь из-за еды? Глупые мальчишки.

— Ну да. И теперь меня мучает совесть. Как думаешь, Зеницу простит меня? — Аой заметила, что Иноске затаил дыхание в ожидании ответа. Неужели ему настолько было важно услышать ее мнение о дурацких рисовых клецках?

— Я не очень хорошо знаю Зеницу, — медленно начала она, тщательно подбирая слова, — но я заметила, как сильно он любит всех вас. Мне кажется, Зеницу не из тех, кто может затаить зло, он обязательно простит тебя.

— Надеюсь, ты права, Канзаки, — ослепительная улыбка вернулась на лицо Иноске, — Я рад, что провел этот вечер с тобой.

Аой тоже понравился разделенный с Иноске праздник, но сейчас она чувствовала себя усталой и едва смогла сдержать зевок. Она хотела бы провести ночь, прижимаясь к прекрасному юноше, но завтра ее ждала очередная тренировка. Аой села и помотала головой, разгоняя сонливость. Темно-зеленая трава плыла перед глазами, и она задумалась, как же далеко их занесло от Поместья.

— Пожалуй, на сегодня мне хватит веселья. Лучше вернусь в свою комнату, — пробормотала она, борясь с головокружением.

— Я провожу тебя, — с готовностью предложил Иноске, легко поднимаясь на ноги. Он протянул руку, и Аой встала, держась за его прохладную широкую ладонь.

Она не отпускала Иноске всю дорогу, пока они молча шли к особняку. Порой им попадались другие бродящие по саду охотники, но Аой не обращала на них внимания. Ей хотелось быстрее оказаться в постели, весь обратный путь смазался в ее памяти. Она ощущала лишь свои пальцы, переплетенные с пальцами Иноске, и это было приятное чувство. Наконец они добрались до задней двери Поместья.

— Отдыхай, Канзаки, завтра жду тебя на тренировке, — сказал на прощание Иноске.

— Буду в первом ряду, — устало улыбнувшись, пообещала Аой.

Она постояла на пороге, пока фигура Иноске не скрылась за углом здания. Ей польстило то, что парень обернулся и посмотрел на нее, прежде чем пропал из виду. Медленно, держась за стену, Аой продолжила путь к заветному приюту своей спальни. Добравшись, она закрыла за собой дверь и на несколько минут прислонилась к деревянной поверхности, переводя дыхание и ожидая, когда комната наконец перестанет вращаться. Кое-как сфокусировав зрение, она увидела на открытом окне то, чего раньше там не было.

Маленькая синяя роза, едва распустившийся бутон, скромно лежала на белоснежном подоконнике. Аой взяла цветок и заметила, что все шипы срезаны заботливой рукой, а к розеприлагается крошечная записка. Она развернула ее и вновь испытала то обжигающее чувство, что и сегодня днем, прочитав единственное слово: «Прости».

========== Глава 5 ==========

ПРИКАЗ

— Кар! Кар! Приказ! Приказ!

Аой в панике распахнула глаза, до смерти напуганная неожиданными криками, и тут же закрыла их, ослепленная ярким утренним светом. Вот черт, что происходит? Какое отвратительное ощущение во рту! Любая попытка разомкнуть глаза взрывала мозг, а руки и ноги налились тяжестью, отказываясь повиноваться. Как же ей плохо!

— Кар! Приказ! Из Штаба!

С трудом переместив взгляд к изножию кровати, она увидела прохаживающуюся по металлической перекладине ворону и застонала. О нет, последний раз из-за такой же вороны Аой оказалась здесь, и она знала, что маленький белый свиток, привязанный к сморщенной лапке — признак чего-то дурного. Неужели она заслужила нагоняй за неподобающее поведение и спаивание Столпа? Как в Штабе вообще узнали об этом?

Она медленно села и посмотрела на зловещего вестника неприятностей, борясь с подступающей к горлу тошнотой. Ворона уставилась на нее глазками-бусинками в ответ. Аой могла просидеть так еще долго, но в конце концов махнула рукой, приглашая птицу подлететь ближе. Путаясь в узлах и нещадно терзая стойкого посыльного, Аой развязала удерживающий послание шнурок, с удивлением заметив, что к свитку прилагается крошечный темно-зеленый бархатный мешочек.

Пока она тупо разглядывала свалившиеся на нее нежданные дары, ворона пару раз подпрыгнула и, расправив блестящие черные крылья, вылетела в распахнутое окно. Аой проследила на ней и заметила раздавленную синюю розу, несколько уже подсыхающих лепестков которой небрежно лежали на подоконнике. За что она так жестоко поступила с беззащитным цветком? Она ведь уже не злилась на Зеницу. Аой едва могла вспомнить прошлый вечер.

Внутри нее все обмерло, когда она увидела свою юкату наспех сброшенную на пол перед сном. Точнее, ту мятую, грязную, с пятнами от пожухлой травы тряпку, которая чем-то ее напоминала. Кошмар! Придется потратить весь день, чтобы реанимировать любимый наряд! Чтобы она еще хоть раз притронулась к алкоголю! Да ни в жизнь!

Аой потерла руками заспанные глаза, при этом маленький мешочек из бархата упал на пол возле многострадальной юкаты, а она вспомнила про полученное письмо. Кажется, птица что-то кричала про приказ? Кое-как расправив бумагу непослушными пальцами, Аой принялась за чтение.

«Охотник Канзаки, Вы призываетесь на миссию Корпуса Истребителей. Ваша первоочередная задача — обеспечение сохранности здоровья Столпа Грома Агацумы Зеницу. Также Вы обязаны оказывать любую посильную помощь в поимке демона, замеченного неподалеку от деревни Тейчи, и выполнять все указания Вашего старшего сопровождающего. Просим внимательнее относиться к собственной безопасности и к безопасности Столпа в это непростое время. В случае успешного выполнения задания Ваш ранг будет повышен до Мидзуноэ. Благодарим за службу».

Ей потребовалось перечитать приказ три раза, прежде чем поверить, что зрение не обманывает ее. Нет-нет-нет, только не это! Она еще не готова! Она еле вспомнила первую форму Дыхания Цветка, любой встреченный демон убьет ее! Надо что-то делать, куда-то бежать, кому-то жаловаться!

Аой резко соскочила с кровати и чуть не ослепла от багровых вспышек перед глазами. Ее замутило так сильно, что она непроизвольно схватилась за спинку кровати, пытаясь сохранить равновесие. Нет, нельзя идти в Штаб в таком состоянии и умолять освободить от миссии. Слишком позорно, недостойно охотника на демонов!

Но как же ей поступить? Зеницу! Нужно разыскать Столпа Грома, возможно, он сам откажется брать ее с собой! Аой торопливо натянула форму и остановилась перед зеркалом. Интересно, сможет ли она найти Зеницу и при этом не столкнуться с Иноске? Вчера они хорошо провели время вместе, и Аой не хотелось, чтобы красавчик видел ее такой — с изможденным припухшим лицом и заплывшими красными глазами. Она несколько раз рьяно провела по волосам деревянной расческой, но так и не распутала все колтуны. Наскоро собрав растрепанную косу, Аой вышла из комнаты.

***

Заглянув на кухню, она испустила вздох облегчения, обнаружив стоящую у печи Канао.

— Где Зеницу? — с порога начала Аой.

— Ты уже знаешь? Заходи, садись, — пригласила ее подруга, кивая на стул рядом с собой.

— Не могу, мне очень нужен Зеницу! Ты не видела его?

— Мальчики втроем рано утром ушли в Штаб обсудить вашу миссию с Мастером Убуяшики, — ответила Канао, — садись, я приготовила тебе кое-что.

В расстроенных чувствах Аой приземлилась на стул и закусила губу, размышляя, что ей делать дальше. Канао поставила на стол тарелочку, заполненную желто-оранжевыми кислыми сливами Умэбоси и небольшую чашку зеленого чая.

— Ешь, — приказала она, — поможет прийти в чувство. Мне нужно с тобой поговорить.

Аой скривилась, но тем не менее откусила кусочек пряной сливы — самого популярного в Японии средства от похмелья. Резкий вкус немного смягчил мучащую ее с утра тошноту, и она с удовольствием принялась посасывать вымоченный в рассоле фрукт.

— Спасибо, — искренне поблагодарила она Канао. — И правда помогает. Откуда ты узнала, что мне это понадобится?

— Иноске предупредил, — усмехаясь, ответила девушка, — Я так понимаю, с ним ты вчера провела весь вечер?

— Да. Как он, кстати?

— Ну, это же Иноске. Яды его не берут, убежал на собрание Столпов бодрый и свежий, как обычно.

Они обе замолчали. Возможно, Канао ждала более подробного рассказа, но Аой думала о своем. Ее подруга вела себя так беспечно, словно ничего не происходило, а ведь перед Аой маячила перспектива быть сожранной демоном. Может, Канао ей что-то посоветует?

— Канао, я боюсь, — едва слышно призналась она, — Не думаю, что готова к этому заданию.

Подруга вздохнула и еще ближе подвинула к ней тарелку со сливами.

— Съешь парочку и послушай меня внимательно. Ты никогда не сможешь сказать, что готова. Но поверь, Кирия не отправил бы на задание того, в ком сомневается. Пусть это было и давно, но ты семь дней выживала на холме, кишащем демонами, хотя была совсем девчонкой, — убеждала ее Канао.

Аой упрямо помотала головой, отказываясь признавать справедливость услышанных слов.

— К тому же сейчас совсем другое время, — продолжала Канао, игнорируя ее жест, — после смерти Музана осталось не так уж и много сильных демонов, в основном всех истребили еще в Крепости бесконечности. Скорее всего, в деревне обитает обычный рядовой демон, справиться с которым не составит особого труда. А главное — тебе не нужно с ним сражаться! Ты же будешь не одна. Знаю, ты не очень-то доверяешь Зеницу, и отношения между вами скорее приятельские, но поверь тогда мне. Я была с ним в бою и могу с уверенностью сказать: он защитит тебя от любого демона и сделает все, чтобы ты не пострадала.

— Для чего тогда мне вообще идти с ним?! — недоуменно вскричала Аой, — Зачем ему напарник, если он такой сильный?

— Во-первых, и это официальная версия, сейчас у нас всего два Столпа, и любое, даже самое незначительное ранение одного из них поставит под угрозу срыва весь план тренировок. Ты единственная, кто разбирается в медицине и знает, как держать клинок. Поэтому тебя отправляют для того, чтобы оказать первую помощь, если потребуется. А во-вторых, и это уже лично моя просьба, не проси Зеницу оставить тебя в Поместье. Понимаешь, он такой человек, который придумает, как огородить тебя от миссии, если ты лишь намекнешь. Но пожалуйста, не поступай с ним так. Зеницу очень плохо переносит одиночество, любая компания, пусть даже и твоя, пойдет ему на пользу.

— Что значит «пусть даже и моя»? — возмутилась Аой.

— Ой, да ладно, ты прекрасно знаешь, что наводишь на него ужас, — сказала Канао, орудуя у печи, — будь добрее. Вот, держи, тебе нужно подкрепиться, до Тейчи идти часов шесть, да и мисо-суп тоже хорошо помогает от… твоего состояния.

Аой взяла предложенную Канао чашку с желто-зеленым супом, в котором плавали бледные кусочки сыра тофу. Это зрелище вовсе не возбуждало аппетит, к тому же она знала о способностях подруги к готовке, но поесть все же следовало. Она отхлебнула немного теплой жидкости. Соли можно было бы и поменьше, но, в общем-то, вкусно.

— Ну так, расскажешь мне, что было между тобой и Иноске? — глаза Канао сверкали от любопытства.

— Я поцеловала его, — смущенно произнесла Аой, не поднимая взгляд от миски с супом, — Было неплохо. Еще мы много разговаривали.

— Да, подруга, ты времени зря не теряешь! И скольких фляг с вином мне это стоило?

— Двух, — Аой чувствовала, что краснеет, вспоминая вчерашние блуждания по кухне в поисках алкоголя.

— Прощаю только потому, что это пошло на пользу вашим отношениям! Не волнуйся, я не подпущу никого к Иноске, пока тебя не будет, — пообещала Канао.

— Жаль, что я не могу пойти на миссию с ним, — мечтательно пробормотала Аой, доедая палочками остатки овощей.

— Ну, Иноске нужен здесь. Только он может проводить занятия у тридцати пяти человек одновременно. Тебе пора собираться. Все будет хорошо, Зеницу позаботится о тебе, — Канао посмотрела ей в лицо, нахмурилась, а затем добавила: — И умоляю, умойся и причешись, бедный мальчик и так тебя боится.

Аой послушно встала из-за стола и вернулась в свою комнату. После разговора с Канао ей стало стыдно за трусливое поведение. Она вспомнила, как ее саму передергивало от истерик Зеницу, отправляющегося на очередное задание. Черт, она ничем не лучше его! Может, ему и теперь страшно? Аой открыла свою вместительную сумку и задумалась, что же ей следует взять с собой?

Первым делом она сложила в сумку тонкое, но теплое шерстяное покрывало, и, действуя по наитию, засунула туда второе такое же. Все-таки их будет двое. После она направилась к шкафчику с лекарствами и оказалась в своей стихии. Она планомерно выбирала из стеклянных бутыльков и шприцев с инъекциями те, что могут потребоваться в путешествии. «Будь добрее» — вспомнила Аой слова Канао и достала из сумки серо-бурую микстуру от жара, чтобы заменить ее на другую, не такую горькую.

В кладовой она захватила небольшой бумажный пакетик с рисом, вяленую рыбную стружку, чай и на секунду замерла. Худенький кареглазый мальчик шестнадцати лет вновь возник в воспоминаниях Аой, и она аккуратно, стараясь не помять, положила сверху несколько завернутых в холщовую салфетку ломтиков фруктового мармелада.

***

Минут двадцать назад Аой и Зеницу покинули Поместье бабочки и теперь шагали по утоптанной широкой дороге на юг, в направлении деревни Тейчи, что означало «низина». Это был болотистый край, покрытый лесами, отличное место для логова демона, как подумалось Аой. Небо заволокло серыми кустистыми облаками, и это делало их странствие еще более зловещим, но с другой стороны, обжигающее солнце уже не терзало ее, как прежде.

И хотя тошнота и мерзкий привкус во рту отпустили Аой, она все еще мучалась от тупой головной боли, принятый настой трав лишь малость облегчил ее состояние. Сейчас она злилась даже на Иноске за то, что безбашенный юноша совсем не страдает после веселого вечера. Ей так и не удалось повидаться с ним перед уходом: его и Танджиро задержали в Штабе для обсуждения занятий с молодыми мечниками. Зато Аой встретила Незуко, которая вышла из своей комнаты, чтобы вместе с Канао проводить их с Зеницу. Аой все еще чувствовала, что Незуко испытывает к ней неприязнь, и это огорчало ее. Она могла представить, как девочка терзалась от мысли, что ее жених пару дней проведет наедине с другой.

— … полдня пути. Потом мы расспросим местных, может быть, они смогут рассказать что-то полезное, — Аой не сразу заметила, что Зеницу уже некоторое время о чем-то рассказывает, и постаралась сосредоточиться на его словах, — Думаю, этой ночью мы уничтожим демона и уже завтра днем вернемся в Поместье бабочки.

Она ничего не поняла, но фраза «уже завтра днем вернемся» звучала оптимистично. То есть она пропустит лишь одну тренировку у Иноске, не страшно. Аой решила задать разговорившемуся парню волнующий ее вопрос.

— Скажи, Незуко меня ненавидит?

Зеницу остановился от неожиданности. Он немного поколебался, прежде чем ответил: — Нет, почему ты так решила?

— Я же девушка, мы чувствуем такие вещи. Кажется, она ревнует тебя, — Аой было жутко неудобно говорить об этом, но ей действительно хотелось найти общий язык с Незуко.

— Ммм… — вновь замялся Зеницу, — могу сказать тебе так: когда ты вернешься, все, скорее всего, уже будет нормально. Она отойдет.

— Ну ладно…

Они двинулись дальше, настроение у страдающей от похмелья Аой чуть улучшилось, хотя головная боль еще раздражала ее. Хотелось лечь и проспать весь день, а не бегать за Зеницу по лесной глуши в поисках демона. Но если уже завтра она вновь окажется в Поместье, Аой готова собрать все свои силы и вытерпеть эти неудобства.

— Вы с Иноске вчера ушли с праздника вдвоем? — внезапно спросил Зеницу, не смотря в ее сторону.

И почему всех интересует ее личная жизнь? Ладно Канао, ее лучшая подруга, бывшая без ума от Иноске. Но Зеницу то какое дело, с кем она проводит свое время? Аой глубоко вдохнула, чтобы побороть соблазн выпалить несколько резких слов, которые так и вертелись у нее на языке.

— Да, мы пошли прогуляться, — спокойно ответила она. Будь добрее, веди с любопытным засранцем милый приятельский разговор.

— Для всех будет лучше, если ты не станешь сближаться с ним слишком сильно.

Аой даже задохнулась от наглости мальчишки. Это уже перебор! Да кто Зеницу такой, чтобы учить ее, как поступать? Почему его слова звучат, будто угроза? Она что, недостаточно хороша для его друга?

— С чего это вдруг? Думаешь, ему не подойдет такая девушка, как я? По-твоему, он достоин кого-то лучшего? Брось, Зеницу, я знаю, что ты недолюбливаешь меня! Но неужели настолько сильно, что даже не хочешь видеть в компании своих друзей?

Зеницу повернулся к ней, уставившись широко распахнутыми от удивления глазами. Он несколько секунд шокировано смотрел на нее, прежде чем произнес: — Нет, что ты! Я вовсе не это хотел сказать! Он не подходит тебе.

— Знаешь что, ты поступаешь крайне некрасиво! Вчера за весь вечер Иноске и слова о тебе плохого не сказал! Он лишь хвалил тебя и рассказывал, как много ты делал для него все эти годы. Иноске искренне любит тебя и гордится, что ты и Танджиро его лучшие друзья! А как поступаешь ты? Ты, Зеницу, унижаешь друга за его спиной, — Аой не могла сдержать гнев при виде такого низкого поступка.

— Считай это тем, чем хочешь. Мое дело — предупредить тебя, — голос Зеницу звучал спокойно, но Аой чувствовала, что ему горько произносить эти слова.

— Вот и отлично! Я буду очень благодарна, если ты оставишь меня в покое. Нам вовсе не обязательно разговаривать всю дорогу, мы не друзья. И будь готов терпеть меня не только два дня, но и последующие, потому что я не откажусь от Иноске, — произнеся эту гневную тираду, Аой отвернулась и стала смотреть на противоположную сторону дороги.

На самом деле, она не знала, почему была так зла. Если быть честной, она не испытывала к Иноске настолько сильных чувств, чтобы так самозабвенно защищать их. Он ей нравился, определенно, но в другой ситуации Аой лишь ответила бы, что в состоянии сама разобраться со своей жизнью. Но с Зеницу она не умела общаться нормально. Он вечно вызывал у нее шквал эмоций, любое столкновение с ним выбивало почву из-под ног до конца дня. Да уж, им точно не суждено стать друзьями!

Проходили часы, а они все шли и шли вперед в полном молчании. Аой уже раскаивалась в своей вспышке ярости, ее угнетала установившаяся тишина. К тому же не стоило портить отношения с человеком, который будет стоять между ней и демоном. Но к своему несчастью, помимо довольно скверного характера она еще обладала упрямством молодой ослицы и решила, что никогда не пойдет на контакт с Зеницу первой.

Она почти физически ощущала исходящие от мягкого и доброго юноши волны отчаяния. Наверняка он не так представлял себе их совместный поход. Но Аой ничего не могла с собой поделать, она отказывалась даже смотреть в его сторону. Так и брели они, вместе, но поодиночке, каждый по своей половине ухабистой колеи.

Тем временем местность начала меняться. Чем ниже они спускались с горы, тем больше вокруг становилось зелени. Там, ближе к вершине, где находился Штаб Истребителей, было много высоких, стройных деревьев, между которыми практически не было никакой растительности и окрестности просматривались далеко вперед. Здесь же землю покрывал густой подлесок, обочины дороги заросли травой и кустарником. Аой пришлось сдвинуться чуть ближе к центру, она испытывала невнятный страх, ожидая, что кто-то может выскочить из этих зарослей, и ей было немного спокойнее возле Зеницу.

Взобравшись на очередной холм, она обрадованно выдохнула. На горизонте был виден довольно крупный поселок, и Аой была готова дать голову на отсечение, что это и есть пункт их назначения — деревня Тейчи. Конечно, путь еще был неблизкий, предстояло спуститься с холма и пройти несколько километров, но по ее прикидкам часа через полтора она наконец сможет присесть и дать отдых усталым ногам.

Внезапно она услышала негромкое скуление, и на дорогу перед ними вышел большой черно-коричневый пес. Аой показалось, что он словно боялся чего-то, пригибая голову к земле и лишь мельком поглядывая на них. Собака казалась тощей, тусклая шерсть на животе свалялась комками. Сердце Аой сжалось от жалости. Что с этим бедным песиком? Возможно, он отошел от деревни и потерялся? Или ранен? На первый взгляд, она не видела никаких повреждений, надо бы подозвать собаку и осмотреть ее.

Двигаясь медленно и осторожно, чтобы не спугнуть нежданного гостя, Аой присела и открыла сумку. Собака напряглась и зарычала.

— Аой… — вдруг сказал Зеницу. Его голос был взволнованным и хриплым от длительного молчания, — что-то не так, я слышу.

— О, Столп Грома пришел в себя, — ехидно заметила она. Ну почему, почему она опять начинает задевать его?

— Я серьезно. Будь осторожна.

Аой лишь презрительно посмотрела на Зеницу через плечо, а затем достала несколько маленьких кусков вяленой рыбы и протянула их в сторону изголодавшегося пса.

— Давай мальчик, иди ко мне, я тебя не обижу, — уговаривала она собаку, но та лишь злобно скалилась.

Если бы Аой была менее упряма, то уже сдалась бы. Инстинкты подсказывали, что она в опасности, но нежелание того, чтобы Зеницу оказался прав, было сильнее. К тому же Аой любила собак, и ей было жаль измученное животное. Она надеялась подманить пса к себе и убедиться, что он не ранен. Стараясь не напугать его, она бросила в сторону рычащей собаки кусок рыбы.

— Аой, — снова напряженно произнес Зеницу. Боковым зрением Аой заметила, что юноша положил ладонь на рукоять клинка.

— Зеницу, угомонись, это всего лишь больная собака. Не бойся, она ничего с тобой не сделает. Должно быть, ей встречались жестокие люди, поэтому она не хочет подходить. Наверное, будет лучше, если я сама пойду к ней.

Она встала и хотела было двинуться вперед, но почувствовала обжигающий захват на запястье. Злобно обернувшись, Аой вперилась взглядом в серьезные прищуренные глаза Зеницу. Она непроизвольно вздрогнула от того, сколько в них было власти, парень был совсем непохож на себя. Ей стало страшно и захотелось поверить ему, остаться рядом, спрятаться за крепкой спиной, но это длилось лишь секунду. Аой дернула руку, но Зеницу держал слишком крепко.

— Пусти, идиот, ты делаешь мне больно!

Зеницу заморгал, словно приходя в себя, и воспользовавшись его замешательством, Аой резко вырвалась из хватки. Не раздумывая, она устремилась вперед, для нее было важно не только доказать свою правоту, приручив бродячего пса, но и уйти подальше от горящих глаз странного юноши и непривычного чувства покорности, которое она на миг испытала возле него. Она двигалась стремительно, но мысленно еще переживала произошедшее минуту назад, ощущая жар в саднящем запястье, и слишком поздно увидела то, что должно было насторожить ее еще давно. Только лишь сейчас, приглядевшись внимательнее, она заметила пенистую слюну, стекающую из оскаленной пасти. Как медик, Аой слишком хорошо знала подобные симптомы.

Она немедленно остановилась, но в это время пес сделал первый несмелый шаг вперед. Затем в нем будто спустили заведенную пружину, и крупное животное, отталкиваясь от земли большими тяжелыми лапами, побежало прямо на нее. Аой отлично видела, как с каждой долей мгновения опасный зверь становится все ближе, но единственное, что она смогла сделать — зажмуриться и закрыть голову руками.

========== Глава 6 ==========

ТЕЙЧИ

Аой была напугана, страх парализовал ее. Даже сбитая наземь мощным рывком, она думала только о том, куда вонзятся острые зубы, покрытые смертоносной слюной. Она молилась, лишь бы животное не выбрало для атаки шею, поэтому свернулась комочком в пыли, стараясь спрятать горло и заранее готовясь к пронзительной вспышке боли, которая уже должна была настигнуть ее.

Но через пару секунд после падения Аой услышала короткий визг и больше ничего. Ни звука когтей, царапающих каменистую почву, ни угрожающего рычания, которое так поздно насторожило ее. Аой чувствовала, что слезы текут по щекам, но не смела отнять рук от лица. Лежа на земле с отчаянно колотящимся сердцем, она плакала от жалости к самой себе. Легкие несмелые шаги приближались, и Аой знала, кому они принадлежат. Тому, кто не раз просил ее быть осторожной, тому, кто спас ее бесполезную задницу, пока сама она, как обычно, облажалась из-за своего упрямства. Ну почему именно Зеницу должен был увидеть ее такой — жалкой, трусливой, рыдающей от страха? Почему именно ему она показала те свои качества, которые так презирала в нем?

Она резко села, размазывая грязными руками бегущие слезы. Рядом с ней темным силуэтом стоял Зеницу, но не он овладел вниманием Аой. Чуть поодаль лежал труп собаки с отсеченной головой, пасть до сих пор была раскрыта в угрожающем оскале. Тонкая струйка крови медленно вытекала из ровного гладкого среза на месте шеи. Земля была пересохшей и твердой, красная густая жидкость не впитывалась в почву, а мерзкой дорожкой пропадала где-то под холмом. Аой совсем не боялась крови и не жалела больного пса, смерть от бешенства была бы гораздо мучительнее, но она увидела то, от чего у нее перехватило дыхание. Красивый клинок Зеницу с желтым лезвием был брошен там, возле трупа, перепачканный в прилипшей к кровавым пятнам дорожной пыли.

Ее словно оглушило, когда она поняла, что почти такой же клинок, с чуть более женственной рукоятью и нежным розовым отливом на лезвии спокойно лежал в ножнах у нее на бедре. Как она может надеяться выйти живой из схватки с демоном, если даже в смертельной опасности не подумала защитить себя! Аой любила медицину именно потому, что всегда чувствовала потребность помогать другим, заботиться о слабых, но насколько же нужно быть беспомощной, чтобы не уметь позаботиться о себе! Она отвернулась, оставив за спиной Зеницу и его меч — напоминание о собственной никчемности.

И буквально через пару мгновений Аой ощутила горячие руки на своих плечах. Зеницу робко поглаживал ей предплечья почти невесомыми движениями, словно боясь уколоться о ее холодность.

— Аой, как ты? Тебе не больно? — услышала она взволнованный голос.

Не хватало ей еще и его жалости! Аой повела было плечом, чтобы скинуть чужую руку, но внезапно увидела то, что сразу заставило ее забыть обо всех своих переживаниях. Левый рукав рубашки парня был порван.

— Зеницу, собака укусила тебя? — встревоженно спросила Аой, поворачиваясь к юноше.

— Кажется, лишь немного задела, — ответил тот без малейшего признака беспокойства.

— Пресвятые данго, Зеницу, ты что, совсем идиот?! Она же была больна бешенством, это смертельно опасно!

Лицо Зеницу побледнело, а Аой вскочила на ноги и дернула парня, заставляя того подняться следом. Окинув быстрым взглядом окрестности, она заметила неподалеку дерево с толстым широким стволом и потащила за собой совершенно растерявшегося мальчика.

— Я что, теперь умру? — бормотал он, послушно двигаясь за ней.

— Не умрешь, все будет хорошо, — успокаивала его Аой. Она усадила совсем раскисшего парня на траву под деревом и принялась закатывать его рукав, — Как тебя вообще укусили? Я думала, ты очень быстрый.

— Совсем с ума сошла, женщина?! Представь, что было бы, оттолкни я тебя на большой скорости? У тебя не осталось бы ни одного целого ребра! — похоже, эта возмущенная речь забрала у Зеницу все силы, и он закрыл глаза, прислонившись головой к бугристому стволу.

Аой решила, что ей пора заткнуться. Она и не думала, что Зеницу вытолкнул ее из пасти пса, ей казалось, бешеное животное повалило ее на землю. А получается, Зеницу сознательно спасал ее, рискуя оказаться укушенным. Ей стало стыдно перед ним, как никогда в жизни, но Аой не знала, чем помочь юноше, особенно перед крайне болезненным уколом. Она как можно бережнее протерла мышцу плеча Зеницу, куда намеревалась сделать инъекцию средства от животных ядов, словно заранее извиняясь за боль, что ему причинит.

— Зеницу, потерпи немного, сейчас будет неприятно! Сконцентрируй дыхание, чтобы не дать яду распространиться слишком быстро.

Одним плавным движением она вогнала шприц в плечо. Сердце Аой болело так, словно это ей кололи обжигающую жидкость. Зеницу зашипел, а Аой стиснула зубы, когда парень изо всех сил сжал ее ногу чуть выше колена. Сейчас ей даже не хотелось размышлять, как его рука вообще оказалась у нее на бедре.

— Аой, я умираю, я чувствую это! Все горит! — Зеницу открыл мутные от боли глаза, — передай Незуко, что мои последние мысли перед смертью были о ней!

Аой в это время осматривала место укуса. Выглядело не так уж и плохо: рана чистая, а рука чуть бледнее остального тела, значит, Зеницу все же удалось сконцентрироваться и замедлить кровообращение, несмотря на панику. Она смыла выступившую кровь водой из своей фляги, достала пахнущую хвоей мазь от инфекций и начала наносить на укус.

— Ты не умираешь, успокойся! — ответила Аой. И хотя ей было жаль страдальца, теперь, когда она вовремя успела ввести противоядие, он вновь начал раздражать.

— Ответь мне лишь на один вопрос, и я умру спокойно, — Зеницу же, казалось, всерьез собрался проститься с жизнью, — Чем Иноске лучше меня? Почему все так любят его?

Эти неожиданные слова оторвали Аой от обработки раны. Ее рука была в липкой мази, поэтому она очень медленно и аккуратно, стараясь не запачкать лицо Зеницу, коснулась лба «умирающего». Вдруг она все же вколола ему сыворотку недостаточно оперативно и теперь его мучил жар? Но нет, никаких явных признаков болезни, кроме дикого бреда, не наблюдалось.

— Не молчи, это важно! Чем он лучше? — требовательно повторил вопрос Зеницу.

Аой вздохнула. У нее были тысячи вариантов ответа, в основном сводившиеся к тому, что Иноске не был капризным бесячим недоразумением, но, с другой стороны, Зеницу же, не задумываясь, пожертвовал собой ради ее безопасности…

— Понимаешь, — начала она, чувствуя себя словно на тонком льду, один неверный шаг — и они вновь рискуют поругаться, — Иноске не лучше тебя. Он другой. Вы разные. И любят вас обоих тоже по-разному.

Зеницу о чем-то задумался, но потом удовлетворенно кивнул: — Любят по-разному, я понял, спасибо. Больно, — пожаловался он напоследок.

— Да, знаю, прости, но я еще не могу использовать обезболивающую мазь, нужно подождать, пока впитается эта, — как врачу, Аой было тяжело видеть чужие страдания. К счастью, она вспомнила о сладостях, захваченных из кладовой, и протянула Зеницу завернутый в салфетку мармелад со словами: — Вот, съешь, придаст сил.

Здоровой рукой Зеницу молниеносно выхватил предложенное угощение и замолк. Аой воспользовалась установившейся тишиной и присела рядом с юношей, оперевшись спиной о ствол дерева и размышляя, как же ей действовать дальше. В таком положении она не видела лица мальчика, поэтому неосознанно прижалась к его плечу так плотно, как только могла, словно надеясь хотя бы таким образом уловить мельчайшие изменения его состояния.

И помыслить было нельзя, чтобы позволить ему сегодня ночью бродить по деревне в поисках демона. Нужно найти место для ночлега, а значит возвращение в Поместье бабочки придется отложить как минимум на день. Аой покачала головой, которую все еще не оставляла легкая ноющая мигрень, понимая, что происходящее исключительно ее вина.

— Все еще болит, — вновь услышала она жалобный голос Зеницу, который, должно быть, уже прикончил весь мармелад. Ну, по крайней мере, теперь его речь не звучала так, словно он прощается со всем миром.

— Я знаю, потерпи, пожалуйста, еще немного, — Аой помассировала виски, пытаясь сдержаться и не накричать на несносного мальчишку.

— Поговори со мной, — попросил страдающий Зеницу.

Хм, надо же, в его белокурую голову пришла дельная мысль. Аой часто разговаривала со своими пациентами, если позволяло время, дружеская болтовня о всяких мелочах действительно помогала забыть о боли. Ей нужно продержаться всего минут двадцать и не взорваться, потом она сможет наконец перевязать руку Зеницу и продолжить путь в Тейчи.

— Хочешь, расскажу тебе о Киото? — парень промолчал, но Аой почувствовала легкое колебание его плеча, наверное, Зеницу кивнул в ответ, — Я жила там последние два года. Это потрясающий город. В нем тысячи храмов и святилищ, в Квартале Гейш устраивают уличные представления, а еда на прилавках у торговцев всегда свежая и пахнет так, что душу продать хочется за один укус. А как красиво, когда цветет сакура и белые лепестки покрывают древние мостовые…

— Хотел бы я там побывать, — голос Зеницу был мечтательно задумчивым, будто его и правда увлек рассказ Аой, — Мне нравятся города. Я не очень люблю жить в горах, все время боюсь наткнуться на медведя…

— Не надейся, что позову в гости, моя квартира слишком маленькая для двоих.

Аой услышала, как раненый юноша хмыкнул, и сочла это хорошим знаком. Она еще долго рассказывала о своей жизни, о больнице, в которой работала, о планах и мечтах. Было странно, но казалось, Зеницу действительно заинтересовало, каково это — жить в одном из самых крупных городов Японии, а Аой, обожавшая Киото до умопомрачения, была готова часами расписывать его прелести. Ее удивляли неожиданные вопросы и непосредственные рассуждения Зеницу. Возможно, и с этим странным парнем можно найти какие-никакие точки пересечения.

В Тейчи они добрались, когда заходящее солнце было уже почти у горизонта. Поселок оказался густонаселенный, застроенный крепкими добротными домами. Практически у самых ворот Аой заметила небольшой постоялый двор, втиснутый среди остальных деревянных строений. На энгаве приветливо мерцали фонари, приглашая разделить теплый ужин и обещая комнаты для ночлега.

— Остановимся здесь? — предложила Аой, указывая рукой в сторону домика, который с каждой секундой манил ее все больше.

— Хорошо, я договорюсь о комнатах. Где твои деньги? — спросил Зеницу, доставая из кармана формы бархатный мешочек, показавшийся Аой смутно знакомым.

Так вот что это было! Черт побери, она даже не вспомнила об этом приложении к приказу, когда собиралась на задание! Теперь ей придется ночевать на улице. Что же, вполне заслуженное наказание для Аой Канзаки, начинающей алкоголички!

Должно быть, Зеницу прочитал ответ, написанный на ее лице, поскольку растерянно проговорил: — Аой, моих денег хватит лишь на одну комнату…

Уже через пару минут они стояли перед полной радушной женщиной средних лет, хозяйкой гостиницы, смотря куда угодно, только не друг на друга.

— У меня есть то, что подойдет такой милой паре, — довольно улыбаясь, сказала дама, у которой ярко-пунцовый и смущенный донельзя Зеницу попросил отдельную комнату с двумя футонами, — В конце коридора ванная, там можете подобрать себе чистые юкаты по размеру, а футоны в вашей спальне уже сдвинуты вместе.

***

Поужинав, Аой направилась прямиком в ванную комнату, оставив Зеницу осваиваться в новом жилище, и теперь, вымывшись, стояла на пороге их пристанища на ночь, не веря, что существуют настолько узкие комнаты. Сказать, что футоны были сдвинуты вместе означало довольно-таки сильно слукавить. Скорее, один футон почти на четверть заходил на другой! Но Аой оставалось лишь сглотнуть подступивший к горлу ком и в очередной раз проклясть свою глупость и несобранность. Комната была пуста, только их дорожные сумки одиноко лежали в углу, и на стене висела потрепанная гравюра, изображавшая уютную обвитую зеленью беседку на берегу реки.

Хотя еще с утра Аой страшно раздражал тот факт, что ближайшие несколько дней она проведет с Зеницу, сейчас ей стало тоскливо. Интересно, куда запропастился мальчишка? Аой не отказалась бы поговорить перед сном, да и просто побыть рядом с кем-то привычным и успокаивающим в этом незнакомом поселке. Она спустилась в главный зал, служивший еще и столовой, но и там среди немногих посетителей не увидела знакомую златовласую макушку.

Наконец, с подсказки хозяйки Аой нашла своего пропавшего спутника. Выйдя на порог гостиницы и прислонившись к косяку входных дверей, она рассматривала сидящего на энгаве юношу, который не замечал ее присутствия. Зеницу устроился на деревянном полу, удобно облокотившись спиной о резную балку. Рядом лежал блестящий в свете фонарей клинок, на лезвии которого до сих пор виднелись кровавые пятна, и, судя по перепачканной тряпке на колене Зеницу, хозяин пытался привести свое оружие в должный вид. Но его отвлек маленький коричневый воробей, что-то негромко чирикающий и тянущийся за каждым зернышком риса, которыми награждали его покрытые пылью пальцы.

Аой улыбнулась и поежилась. Вечера становились все холоднее, а она вышла на улицу в одной лишь тонкой желтой юкате. Только эта одежда оказалась ей впору, хотя цыплячий цвет совершенно не шел к синим глазам и влажным черным волосам. Аой не стала собирать косу, надеясь, что свежий уличный ветерок быстрее высушит распущенные пряди. Зеницу услышал легкое движение и поднял взгляд.

— Ты позвал Чунтаро! — Аой подошла и опустилась на колени рядом с парнем, чтобы погладить ласковую птичку. До чего же милая пичужка, гораздо приятнее оглушительно каркающих ворон.

— Да, хочу сообщить Танджиро, что мы задержимся, — ответил Зеницу, кивая на свернутую записку возле бедра, — Там еще осталось место, можешь написать пару строк Иноске, если хочешь.

— Нет, спасибо, у нас не настолько близкие отношения. Почему ты на улице?

— Вышел почистить клинок. Не хотел делать это в комнате, вдруг тебе не понравится. Сама понимаешь, кровь и все такое…

Надо же, Зеницу волновался о ее чувствах… Аой еще раз оглядела странную сцену, развернувшуюся на энгаве. Молодой симпатичный юноша, по одну сторону от которого покоится окровавленный меч, по другую — письмо для переживающих друзей, а сам он в это время подкармливает пернатого посыльного припрятанными остатками ужина. Вдруг Аой поняла, что хочет сказать Зеницу нечто очень важное. Возможно, ее слова смогут взбодрить его.

— Зеницу, я поняла, чем ты отличаешься от Иноске.

Парень вскинул голову, оторвавшись от игры с воробьем, и с интересом посмотрел на нее.

— Понимаешь, Иноске — воин, а ты — защитник. Иноске уважает силу, а ты помогаешь слабым. И мне кажется, именно такие Столпы нужны Корпусу Истребителей. Пока вы возглавляете охотников, нам ничего не угрожает. И знаешь, хотя я сказала, что мы не друзья, я хотела бы, чтобы ты стал моим другом.

Щемящее чувство удовлетворения и осознания того, что она поступила правильно, не смолчав, накрыло Аой, когда Зеницу едва заметно улыбнулся ей в ответ. Это не была привычная горькая усмешка, это была настоящая улыбка, пусть и напоминающая тень его прежней. Аой стало жарко от нахлынувших эмоций, и она опустила глаза, уткнувшись взглядом в пальцы, перебирающие рисовые зернышки. Увиденное заставило ее протянуть руку и схватить ладонь парня, с ужасом уставившись на нее.

Юноша попытался было сжать пальцы, но Аой строго посмотрела на него, и он сдался, смущенно отвернувшись. У Зеницу были на удивление красивые руки. Тонкие кисти с длинными пальцами, благородно выступающая косточка на запястье. «Руки музыканта», так назвала бы их Аой. Когда-то в одном романе ей встретилось изящное определение, и она запомнила его. Но как можно было настолько изуродовать эту элегантную красоту? Безобразный шрам от плохо зажившего ожога пересекал ладонь Зеницу. Когда то нежную кожу покрывали загрубевшие мозоли, подушечки пальцев стали жесткие и плотные, около ногтей выступали заусенцы. Едва ли Зеницу мог выбрать более неподходящее занятие, чем добыча древесного угля.

— Зеницу, ну как ты мог так запустить себя? — укоризненно проговорила Аой, водя пальцами по заскорузлой коже и размышляя, что же из этого она сможет исправить содовыми примочками и лечебными маслами, вернувшись в Поместье, — Ты содержишь семью, спасаешь глупых девушек от разъяренных собак, даже о воробье своем не забыл. Как можно заботиться обо всех и совсем не уметь заботиться о себе?

Она замолчала. Невнятное чувство дежавю пронзило Аой. Несколько часов назад те же слова она мысленно произнесла, ругая саму себя. Неужели они с Зеницу похожи больше, чем она могла предположить? Аой попыталась было встать, но парень удержал ее.

— Прости меня за то, что сказал сегодня днем. Я вовсе не думаю плохо об Иноске. Он очень, очень хороший человек. Просто я не хочу, чтобы кто-то из моих близких страдал, — Зеницу выглядел взволнованным, и Аой решила не перебивать его, — У Иноске есть тайна. Извини, но я не могу сказать больше.

Аой закатила глаза и ухмыльнулась. Вот упертый мальчишка. Она поднялась с колен и отряхнула юкату от приставшей к ней пыли.

— Я пошла спать. Заканчивай и возвращайся в комнату. Завтра я не позволю тебе отлынивать от работы, Столп Грома.

Зеницу снова несмело улыбнулся, а Аой поспешила внутрь, чтобы скрыть неброский, но тем не менее румянец, покрывший ее щеки. Вернувшись в комнату, она легла на футон и попыталась уснуть, гадая, о какой же тайне Иноске хотел предупредить ее Зеницу.

Она задремала, но вернувшийся юноша разбудил ее. Аой прикинулась спящей, наблюдая за вошедшим Зеницу. Похоже, сначала он посетил ванную, потому что теперь на нем была белая юката в тонкую синюю полоску. Стараясь не выдать свое любопытство, Аой следила за тихими перемещениями соседа по комнате: вот он устроил в углу свой клинок, сложил черную форму охотника, грациозно скользнул под одеяло и напоследок погасил оставленную специально для него лампу. Аой не смогла сдержать улыбку от увиденного — Зеницу вжался в противоположную стену так сильно, что в этой узкой комнате между ними можно было бы уложить еще одного человека. Забавный он все-таки, хоть и идиот…

***

Ей снился удивительный сон.

Аой оказалась в саду Поместья бабочки. Яркий солнечный свет заливал все вокруг, и до боли в глазах ослепляли бело-розовые цветы персика. Все деревья, которые она только могла видеть, были усыпаны нежными цветами. Аой успела подумать, что это странно, ведь возле Поместья совсем не было персиковых деревьев, но созерцание невероятной красоты отвлекло ее. Сочная зеленая трава была длиннее, чем ей помнилось, густые заросли щекотали ноги, не давая сделать шаг. Но Аой и не пыталась, она не хотела уходить и лишь подставила лицо под порыв теплого ветра. Ей было слишком легко и радостно находиться в саду возле своего дома, хотя казалось, что не хватает мельчайшей детали, чтобы стать окончательно счастливой.

Внезапно ветер подул сильнее, обдав ее кожу жаром. Повинуясь быстрому движению воздуха, хрупкие белые лепестки взлетели ввысь, кружа вокруг Аой в странном танце. Куда бы она ни посмотрела, со всех сторон ее окружали цветочные вихри, и эта удивительная картина вызывала слезы восторга. Подняв голову вверх, Аой заметила, что на кронах персиковых деревьев уже созрели яркие благоухающие плоды. Как только насыщенный аромат фруктов наполнил воздух, неистовый танец бело-розовых лепестков пошел на убыль. Они медленно опускались на изумрудную траву и таяли, словно снег.

Проследив взглядом за упавшими цветами, Аой увидела его. Иноске возник посреди сада, будто последние тающие цветочные снежинки создали мираж, чтобы Аой любовалась прекрасным юношей тогда, когда их не станет. Он был таким же восхитительным, как и в ту ночь, когда они виделись в последний раз. На Иноске была все та же черная юката, соблазнительно распахнутая на груди, а на его губах, вкус которых Аой еще не успела забыть, играла чарующая улыбка. Иноске приближался, а Аой едва переводила дыхание, боясь разрушить видение.

Растревоженная его красотой, она сделала пару шагов назад, пока не уткнулась спиной в шершавую кору персикового дерева. Аой чувствовала — происходит что-то неправильное. Ее грызло беспокойство, словно она делала то, чего не следовало. Но Иноске не стал ждать,когда она разберется с обуревавшими ее эмоциями. Юноша подошел почти вплотную, и как бы Аой ни пыталась спрятать глаза, она снова и снова возвращалась к созерцанию самого красивого лица в мире, которое сейчас казалось чужим.

Резким напористым движением Иноске положил ладонь ей на спину и притянул так близко, что Аой почувствовала, как ее вздымающаяся от волнения грудь упирается в твердое обжигающее тело. От ощущения чужой близости дыхание Аой стало тяжелым и порывистым, но коварный соблазнитель пошел дальше. Его рука побежала вниз, задевая каждый из позвонков и пуская по ним крошечные электрические разряды. Аой никогда бы не подумала, что у Иноске такие чуткие пальцы, играющие на ее нервных окончаниях, словно на музыкальном инструменте. Не в силах контролировать себя, Аой сильнее прижалась к юноше, стремясь уйти от его прикосновений, грозящих свести с ума.

Но Иноске не сдался. Наоборот, сильная мужская рука еще крепче обвила ее талию и продолжила путешествие. Твердо и настойчиво она спускалась все ниже, пока не остановилась на ягодице, заставив Аой оцепенеть. Решив, что это уже слишком откровенно, она попыталась оттолкнуть парня, уперевшись ладонью в его обнаженную грудь, но стоило ей дотронуться до горячей, но мягкой кожи, ощупать мышцы, спрятанные под ней, как она потерялась в новых для нее переживаниях. Иноске вздрогнул, когда она коснулась его. Аой всем телом ощутила прошедший по нему импульс и едва сдержалась от стона, когда рука парня сжалась ниже ее спины, захватывая упругую плоть и пробуждая желания. И хотя ситуация была непривычной и крайне смущающей, она смотрела на губы Иноске, надеясь на настоящий, страстный поцелуй…

***

Счастливая улыбка озарила лицо спящей Аой, и она с нежностью потерлась щекой о белую юкату с тонкими синими полосами.

========== Глава 7 ==========

СДЕЛКА

Аой чувствовала легкую истому, пробуждаясь от приятного сна. Было немного обидно, что громкие шаги и смех других постояльцев за дверью разбудили ее, когда она уже почти дотянулась до губ Иноске, но не беда. Она прекрасно понимала, что это лишь чертовски соблазнительный сон, но как же он был реален! Чудилось, что она до сих пор находится в горячих мужских руках, хотя еще никогда ей не удавалось пережить такую близость с кем-то.

Все еще лежа с закрытыми глазами и представляя перед собой прекрасное лицо молодого Столпа, его тонкие губы, изысканный изгиб бровей, длинные ресницы, которым позавидовала бы любая красавица, Аой вдруг поняла, что пальцами неосознанно поглаживает какую-то ткань, но насторожило ее то, что порой костяшками она касалась чего-то нежного и теплого. Аой медленно открыла глаза, опасаясь худшего.

Перед ее взором предстала обнаженная мужская грудь. Настоящая, реальная мужская грудь, крепкая, широкая, один из темно-розовых сосков виднелся в нескольких сантиметрах от ее пальцев. Пресвятые данго, как там вообще оказались ее пальцы? Почему она вцепилась в край воротника знакомой бело-полосатой юкаты?

Черт! Черт! Черт! Каждая мышца тела Аой напряглась настолько, словно ее вот-вот настигнет судорожный припадок! Она совсем сошла с ума? Проснуться на плече Зеницу! А он то почему лежит так спокойно, словно ничего не происходит?

Едва шелохнувшись, она посмотрела вверх и с трудом сдержала облегченный вздох. Ресницы мальчика были смежены, глаза не подрагивали под закрытыми веками — он крепко спал. Аой сразу же потупилась, испугавшись, что Зеницу в любой момент может очнуться и застать ее за разглядыванием его лица. Теперь она вновь лежала на горячей груди и пялилась на сосок, чувствуя себя в ловушке.

Так, сначала нужно успокоиться. Ничего страшного не произошло. Просто ночь была прохладной, ее еще с вечера насторожил гуляющий по улице ветер. Она замерзла и подползла к Зеницу, как к ближайшему источнику тепла. Во всем виноваты лишь слишком тонкие гостиничные одеяла и чересчур узкая комната. Наверняка здесь еще и полы под наклоном…

Если действовать аккуратно, она сумеет перебраться на свой футон и не разбудить спящего парня. Очень медленно Аой оторвала руку от обнаженной груди Зеницу. Надо же, она упиралась в его грудь так же, как и во сне… Подождите… Если ее рука заняла то же положение, что и в сновидении, где тогда рука Зеницу?

Да, конечно же, она была там! Аой даже сквозь ткань юкаты ощущала жар от ладони юноши на своей ягодице. Ну все, бесит! Эти его повадки начинают жутко напрягать! Слишком много он себе позволяет! Надо сказать Незуко, чтобы лучше следила за своим похотливым женихом. Теперь Аой уже не волновало, как бы не потревожить его покой. Резким движением она перекатилась на свою половину комнаты, мстительно отдавив руку парня, которой тот так бесцеремонно обнимал ее во сне.

Она тут же укуталась в хлипкое одеяло и замерла, наблюдая, как просыпается Зеницу. Его пушистые ресницы дрогнули, веки разомкнулись. Несколько секунд он лежал, глядя в потолок, а затем вытянул правую руку перед собой и внимательно осмотрел ее.

— Что-то случилось? — невинно поинтересовалась Аой со своего места.

— Рука болит, — растерянно пробормотал Зеницу и повернулся к ней, — как думаешь, может, это бешенство распространяется?

— Все может быть, — это было не так, но Аой хотелось поддразнить паренька. Странно, но теперь, увидев его заспанную физиономию, она совсем не злилась на ночные вольности. Заметив, что глаза Зеницу испуганно расширяются, а кровь отливает от лица, Аой поспешила его успокоить: — Не волнуйся, я сейчас осмотрю твою руку и сменю повязку.

Она схватила сумку и подошла к Зеницу, прислонившемуся к противоположной стене. Присев перед ним на колени, Аой сначала ради спокойствия мальчика осмотрела его совершенно здоровую, но слишком шаловливую правую руку, а затем развязала бинты на укушенной левой. Все было хорошо, раны заживали, не было ни воспаления, ни припухлости. Еще бы, не зря Аой была одной из лучших медсестер в отделении и свое дело знала на отлично. Нанося свежую порцию мази, она заметила, что взгляд юного извращенца вновь блуждает по ее телу. Надо было сначала поправить юкату, несколько сбившуюся от ее акробатических этюдов и теперь при движениях обнажавшую чуть больше тела, чем положено видеть напарнику по миссии, которого с нетерпением ждет невеста.

— Зеницу, хватит пялиться на меня! — Аой попыталась прикрыть показавшееся из разреза халата колено.

— Прости! Я стараюсь! Знаешь, со стороны Мастера Убуяшики было очень жестоко отправить меня на задание с такой красивой девушкой!

Аой улыбнулась, не отрываясь от бинта, который закрепляла на раненом предплечье. Ей польстила похвала Зеницу, хотя и не очень сильно. У этого парня не самый взыскательный вкус, чтобы ему понравиться, достаточно всего лишь быть женского пола.

Закончив с перевязкой и потратив добрых двадцать минут, чтобы убедить Зеницу в отсутствии вероятности его скорой смерти от бешенства, Аой отправила спутника вниз позаботиться о завтраке и дать ей собраться. Она не спеша переоделась, с легкой грустью сменив уютную гостиничную юкату на черную форму. Теперь она вновь истребитель, который не встречал ни одного демона последние года три-четыре. Хочется надеяться, она все же выживет на этом задании и не угробит Зеницу.

Спустившись в главный зал, она сразу же заметила Столпа Грома, склонившегося над тарелкой риса с дымящимся омлетом. Еще одна такая же аппетитная порция завтрака стояла напротив. Аой почувствовала, что несмотря на опасную миссию, она все же получает некую долю удовольствия от происходящего. Плюхнувшись на свободный стул, Аой с удивлением увидела, как пылают кончики ушей юноши.

— Мне удалось кое-что узнать у хозяйки, — Зеницу на мгновение поднял взгляд, а затем вновь уткнулся в свой рис, — Она сразу поняла, кто мы. По ее словам, в деревне без вести пропали три человека — два мужчины и одна девушка. Девушку успели заметить уходящей в лес после заката, и по словам свидетелей, она была с парнем, но его рассмотреть не удалось.

— Понятно. Думаешь, девушка добровольно ушла с демоном? — спросила Аой. Лично она даже представить не могла, что заставило бы человека пойти вслед за чудовищем.

— Скорее всего. Ведь о пропаже парня ничего не известно, а другие два мужчины исчезли месяцами ранее, — ответил Зеницу, ковыряясь палочками в омлете. — Придется побродить по лесу, возможно, наткнемся на какие-либо следы.

Юноша наверно был очень голоден, раз ни на секунду не оторвался от завтрака, пока излагал свой план. Какого черта?!

— Зеницу, что произошло? Ты избегаешь меня? Мы же решили, что теперь друзья! — Аой не выдержала бессовестного игнорирования своей персоны.

— Н-нет… просто, — заикаясь и краснея начал парень, — хозяйка спросила, понравилась ли моей п-подружке комната и сказала, что я слишком бодро выгляжу после бессонной ночи. Но не волнуйся, я заверил ее, что мы только коллеги! — напоследок выпалил Зеницу.

Аой лишь усмехнулась, принявшись за сладковатый омлет. Ну какой же этот мальчишка милый, как его воробышек. Полночи обнимался с ее задницей, а теперь сгорает от смущения, услышав что-то сексуальное. Интересно, они с Незуко уже переступили эту черту? К своему удивлению, вспомнив о девочке, Аой ощутила едва заметный укол ревности.

***

Они уже несколько часов бродили по округе, но так и не нашли следов демона или его жертв. Да и как их найти в густом болотистом лесу? Старые разросшиеся деревья заслоняли обзор, колючие ветви кустарников цепляли одежду, ноги путались в длинной траве, от которой не было спасения даже на полуутоптанных тропинках. Аой вспомнила свой сон и то, как изумрудные травинки в саду Поместья бабочки ласково обвивали лодыжки. Почему она грезила об Иноске? Возможно потому, что Зеницу что-то говорил о нем прошлым вечером? Что-то про секрет, который тот хранит. Хм…

— Скажи, — прервала она молчание. Зеницу просил ее не болтать, чтобы не мешать прислушиваться, но Аой было слишком скучно, к тому же ей в голову пришла внезапная догадка, — а тайна Иноске как-то связана с девушкой, из-за которой он перестал носить голову кабана?

Зеницу обернулся, и Аой довольно улыбнулась, увидев выражение недоверия и замешательства на его лице. Да, выкуси, она знает больше, чем ему кажется.

— Не буду я с тобой обсуждать личную жизнь своего друга, — отрезал парень и отвернулся, давая понять, что не намерен продолжать разговор.

— Ну и ладно, не очень-то и хотелось, — беззаботно ответила Аой. По реакции Зеницу было понятно, что две эти вещи взаимосвязаны.

Как же скучно! Они только и делают, что кружат по разбитым тропкам. Аой вынула из ножен клинок. Сначала она просто вертела его в руках, вспоминая ощущения приятной успокаивающей тяжести, затем потихоньку начала наносить легкие уколы по воображаемому врагу. Теперь стало немного веселее тащиться за спиной молчаливого Зеницу. Она разошлась и начала перерубать тонкие ветви деревьев, встречающиеся на пути, и настолько уверилась в собственных силах, что фантазировала, как на дорогу выскакивает огромный медведь, а она, ни капли не испугавшись, отрубает ему голову, спасая зазевавшегося Столпа Грома. И ей сразу же присваивают очередной ранг, а в Поместье бабочки встречают хвалой и овациями.

— Ничего не слышу, от тебя столько шума! — положил конец ее мечтаниям тот, кого она мысленно вырвала из лап смерти уже десятки раз.

— Что ты вообще пытаешься услышать? Сейчас же день, демона здесь нет, — раздраженно буркнула Аой.

— Я знаю, — вздохнул Зеницу, — но вдруг наткнемся на его логово. Иначе придется ночевать в лесу.

— Давай хотя бы отдохнем, — предложила Аой, усаживаясь на поваленный ствол толстенного дерева, выглядящий более или менее сухим.

Она похлопала ладонью по месту рядом с собой, приглашая Зеницу присоединиться, а затем достала флягу с водой, сделала несколько глотков и предложила спутнику. Покачав головой, юноша присел, наверняка не понимая, за какие грехи ему досталась такая бестолковая напарница.

— Почему ты никак не можешь перестать думать об Иноске? — спросил вдруг Зеницу, поворачиваясь к ней и серьезно глядя в глаза, — Ты жила в Киото, там тысячи парней. Почему не нашла кого-то в городе?

Аой уже перестали раздражать беспардонные попытки Зеницу вмешиваться в ее личную жизнь. Спорить ей не хотелось, туманные намеки на тайну не сильно беспокоили. Поэтому она решила ответить честно, а не идти на конфликт.

— Вообще-то, я пыталась найти себе парня в Киото. Я встречалась с тремя мужчинами! — с каждым по одному-два раза, но в этом она признаваться не стала.

— Ууу, развратная женщина!

Она хотела было высказать сидящему рядом ханже все, что о нем думает, но заметила улыбку на лице Зеницу. Так он не хотел ее оскорбить, это просто шутка! Аой привыкла к его вечно угрюмому виду, и сейчас, любуясь морщинками возле нежных медовых глаз, она ощутила, как что-то легкое крыльями бабочки встрепенулось в ее душе.

— Ну, а ты, — решила она поддержать обсуждение романтических отношений, — когда вы с Незуко поженитесь? Ей ведь уже шестнадцать, теперь вам ничто не мешает.

Зеницу помрачнел, вперившись взглядом в сложенные на коленях ладони. Он нервно сгибал и разгибал большие пальцы и молчал.

— Прости, я не должна была спрашивать, — Аой было безумно жаль, что ее, казалось бы, простой вопрос стер улыбку с лица мальчика.

— Нет, все нормально, — спустя некоторое время произнес Зеницу, не поднимая головы, — у нас сейчас сложный период. Незуко… немного охладела ко мне. Порой я целую ее, но не чувствую, что она довольна. Мне кажется, ей неприятно касаться моих шрамов. Они у меня по всему лицу и спине, выглядят мерзко…

Профессиональным жестом врача Аой обхватила пальцами подбородок юноши. Она заметила, как блестят его глаза, будто Зеницу с трудом сдерживает слезы, размышляя о своем уродстве, но сосредоточилась на разглядывании иссеченных скул и щек. Тонкие зигзаги светлыми полосами покрывали золотистую кожу, будто маленькие молнии разбегались по лицу обладателя Дыхания Грома. Аой провела пальцем по одной из них, отмечая, что шрамы зажили на удивление хорошо и почти не выделялись над поверхностью кожи. Должно быть, в том бою Зеницу было больно… Отпустив его подбородок, она улыбнулась.

— Лично я могу назвать миллион причин, по которым никогда не поцеловала бы тебя, но твоих шрамов среди них точно не было бы, — заявила Аой. — Они тебя совсем не портят, ты очень симпатичный парень, не переживай.

— Ты правда так думаешь? — недоверчиво глядя на нее, спросил Зеницу.

Аой кивнула, надеясь, что юношу удовлетворит безмолвный ответ, и он не будет заставлять ее продолжать. Она и так сказала больше, чем хотела. Зеницу вовсе не обязательно было знать, что она находит его привлекательным. Но Аой так хотела вернуть ему улыбку! Чтобы чем-то занять руки и отвлечься от волнующих мыслей, она схватила прислоненный к стволу клинок, который все еще не убрала в ножны после сражения с воображаемыми хищниками.

— Зачем ты его достала? Меня пугает, когда позади идет женщина с обнаженным мечом, — поежившись, сказал Зеницу.

— Не хочу, чтобы меня застали врасплох. Если выскочит бешеный зверь — я готова, — Аой вытянула вперед руку с зажатым клинком, демонстрируя, как поступила бы с обидчиком.

— Давай проверим? — оживился юноша, вскакивая с места, — Устроим поединок?

Хм, а почему бы и нет? Отличный способ узнать, на что она способна и сможет ли выжить при встрече с демоном.

— Согласна! — ее рука машинально скользнула к груди, проверяя, все ли пуговицы застегнуты на этот раз, и этот жест не укрылся от пытливого взгляда Зеницу.

Противники стали друг напротив друга на узкой лесной тропинке. Зеницу слегка качнул клинком, давая знак, что можно атаковать. Аой решила начать с самого простого удара, с первого стиля. Она исполняла Хризантемовый Венец раз за разом, пытаясь запутать соперника, не дать ему понять, с какой стороны в следующий раз окажется острие ее ничирина, но Зеницу отбивал каждый выпад, даже не глядя. А потом внезапно исчез.

Аой замерла посреди заросшей травой дорожки. Какого черта? Секунду назад юноша стоял перед ней, а сейчас она видела лишь пустынную тропу. И пока она недоуменно смотрела вдаль, ощутимый хлопок по голове окатил ее ледяной водой ужаса. Задохнувшись от страха, она резко выкинула руку с клинком в сторону, одновременно оборачиваясь. Лязг металла. Ее лезвие скрестилось с лезвием меча Зеницу.

— Эй, ты что творишь, безумная женщина!

— Какого хрена ты подкрадываешься и пугаешь меня, идиот! — Аой была зла и напугана.

Атака. Пионы Безмятежности. Сильные, четкие удары. Рука, другая, левое колено, правое, грудь, пах, солнечное сплетение, глаза, горло. Девять самых уязвимых точек на теле врага, поражение хотя бы одной из них ослабит соперника. Зеницу с легкостью отбивал каждый ее взмах. Наконец, они остановились, скрестив клинки на уровне шеи. Аой тяжело дышала и сама была удивлена напору, с которым действовала, Зеницу же смотрел на нее с явным одобрением. Пока не исчез.

За последние три минуты Аой получила по голове раз семь. Столп Грома незаметно подкрадывался к ней и плашмя шлепал клинком по макушке, наверняка мстя за все восстановительные тренировки, а затем пропадал. Гаденыш развил такую скорость, что Аой никак не могла его засечь, особенно среди окружающих деревьев. Она выдохлась, но не была готова сдаться, пока не отразит хотя бы одну атаку! Ей хотелось заслужить уважение Зеницу. Как же уследить за его перемещениями?

Оставался лишь один способ, в котором она не была уверена. Если не выйдет, придется капитулировать, иначе ей грозит сотрясение мозга. Дождавшись очередного удара по голове, она не стала оборачиваться и нервно суетиться, пытаясь рассмотреть соперника. Аой расслабилась и закрыла глаза. В этот раз было легче, не было галдящей толпы, и ей не двигали расстроенные чувства. Сейчас она хотела доказать Зеницу, что не бесполезна, хотела вновь увидеть выражение одобрения в мягких карих глазах. Всего через секунду перед ней предстала белая пропасть, по которой молнией металась ярко-оранжевая фигурка. Рядом не было иных живых существ, и никто не мешал ей следить за этой вспышкой. Внезапно Аой заметила, что фигурка двинулась на нее. Ее тело непроизвольно пошло на оборот вокруг своей оси. Цветок Сливы, второй стиль. Техника отражения прямых одиночных атак. Она услышала звук удара металла о металл и почувствовала болезненную отдачу в руку, когда клинки соприкоснулись. Оранжевая вспышка полыхала перед ней, и Аой поняла, что все еще не видит.

Раскрыв глаза, Аой была вознаграждена. Зеницу с восхищением смотрел на нее.

— Слепая техника Иноске! — воскликнул он, — Я так и не сумел овладеть ей. Слишком хороший слух. Не могу перестать обращать внимание на звуки, — сказал он, указав на ухо. Затем его глаза озорно блеснули, — Но я тоже кое-что умею!

И он вновь исчез. Но на сей раз не стал прятаться. Аой прекрасно видела Зеницу примерно в полусотне метров от нее. Теперь их разделял лежащий ствол мощного дерева, на котором они сидели, и частокол леса. Вдруг парень немного наклонился вперед, отводя опущенный вдоль бедра клинок, словно бегун перед стартом. И тут Аой показалось, что небо упало на землю. Белоснежная вспышка молнии ослепила, а раскатистый гул грома вынудил закрыть уши. Когда она вновь смогла видеть, то обнаружила перед собой торжествующего Зеницу с наглой улыбкой и приставленный к горлу клинок. А за спиной юноши все так же лежал сухой ствол, на котором покоились их сумки, только теперь он был рассечен надвое, выставив на всеобщий обзор бессчетное число годичных колец на твердой упругой древесине.

— Дыхание Грома, первый стиль, женщина! — с этими словами Зеницу элегантным движением срезал верхнюю пуговку ее рубашки.

Все еще не пришедшая в себя Аой с тоской проследила за блеснувшей на мгновение и навеки сгинувшей в густой лесной траве пуговицей. Нет, этого извращенца ничем не исправить…

***

Сидя у костра, она размышляла об увиденном. Аой впервые наблюдала за техникой Дыхания Грома в действии и была под впечатлением. Как же вышло, что постоянно ноющий о скорой смерти мальчишка оказался так силен? Ответ был на поверхности — Зеницу тренировался вопреки страхам и боли, а сама она сдалась после финального отбора и пряталась за стенами Поместья бабочки.

Аой была рада, что между ней и Зеницу установились хорошие дружеские отношения. Честно говоря, из-за ее безответственной подготовки к заданию, они угодили бы в массу неловких ситуаций, если бы не стали так близки. Зеницу, как более опытный путешественник, взял с собой помимо денег дорожную посуду, немного продуктов, спички и запасную форму. Зато у Аой были два шерстяных пледа, одним из которых она с радостью поделилась. Тонкие и довольно маленькие, они тем не менее согревали и дарили частичку домашнего уюта. А горячий зеленый чай, который они пили, передавая друг другу единственную чашку, придавал их неспешной беседе еще больше тепла.

— Ты говорила, что у тебя было три парня. И почему сейчас ты одна? — полюбопытствовал Зеницу, дуя на чай и делая глоток.

Первым порывом Аой было послать куда подальше сующего нос не в свои дела юношу, но было что-то в атмосфере этого вечера спокойное, умиротворяющее, располагающее к откровенности. Перед этим они несколько часов блуждали в темноте, надеясь засечь демона, но чуткий слух Зеницу не уловил ни единой низкой и тяжелой ноты. Аой убедила себя, что создание тьмы прознало о появлении охотников и сбежало, сама бы она так и поступила на месте демона. Поэтому сейчас она чувствовала себя в безопасности и была не против поговорить. Она забрала у Зеницу чашку, прежде чем ответить.

— Я думаю, жизнь среди мечников наложила отпечаток на мои вкусы. Мужчины, неспособные держать клинок, мне неинтересны. Хочешь, признаюсь кое в чем? Только не смейся, — парень кивнул, протянув руку за чашкой. Аой бережно передала ему дымящийся напиток и продолжила: — Сколько себя помню, я была влюблена в Гию. Безответно, само собой. И теперь в каждом мужчине ищу частицу его. Его силу, умение защитить себя и окружающих, его красоту…

Аой замолчала, сглотнув подступивший к горлу горький комок. Пускай она сказала лишь часть правды, ей все равно стало легче. Вторая часть заключалась в том, что именно из-за Гию она так трусливо сбежала в Киото. Узнав, что годы жизни Столпа Воды сочтены, она предпочла уехать, лишь бы не видеть, как медленно угасает ее любовь. Аой не вернулась даже на похороны, хотя Канао ждала ее. Она слишком слаба, слишком немощна, чтобы сражаться с собственной болью.

— Понимаю, первую любовь невозможно забыть. Что бы ни случилось, я всегда буду любить Незуко, — вздохнул, грея руки о горячую чашку, Зеницу, — Иноске напоминает тебе Гию? Он тоже силен и красив.

— Немного. А может быть, я просто западаю на каждого длинноволосого брюнета, — невесело ухмыльнулась Аой. Ей стало слишком тоскливо от воспоминаний о Гию, о Незуко.

Пару минут они сидели в тишине. Аой смотрела на пламя их небольшого костра, порой украдкой разглядывая Зеницу. Парень любовался огнем, о чем-то размышляя, а его глаза разгорались ярче и ярче. Затем он перехватил ее взгляд и закусил губу, словно раздумывая, стоит ли ему открывать рот или лучше промолчать.

— Что? — не выдержала Аой.

— Мы ведь теперь друзья? — вкрадчивым голосом поинтересовался Зеницу.

— Ну, допустим… — уклончиво ответила она. Такие вопросы обычно несут в себе мало хорошего.

— Тогда поцелуй меня! — на одном дыхании выпалил юноша.

Аой едва не пролила на себя горячий чай. Она не ослышалась? О чем этот засранец только что ее попросил?

— По-дружески и всего раз!

— Это как? Просто в щеку чмокнуть? — Аой подумала, что просьба странная, но довольно безобидная.

— Нет, прошу, только один настоящий поцелуй. В губы! — Зеницу покраснел до корней волос, но при этом выглядел довольно уверенно.

— Что-то я запуталась… Зачем тебе это? Ты же только что рассказывал о своей бесконечной любви к Незуко!

— И это ради нее. Раз ты говоришь, что мои шрамы ни при чем, возможно, Незуко не хочет целовать меня, потому что я неправильно это делаю! Помоги понять, в чем моя ошибка! — Зеницу отказывался сдаваться.

— Тебе напомнить про миллион причин? Зеницу, тебе восемнадцать, в твоем возрасте пора бы уже освоить науку поцелуев, дело-то нехитрое! — Аой улыбалась, искренне наслаждаясь сложившейся ситуацией.

— Мне почти девятнадцать. Через четыре дня исполнится. Ты должна мне помочь! Я не могу просить о таком Канао, она же выходит замуж за Танджиро!

— А мне, вообще-то, нравится Иноске!

Зеницу замолчал. Аой чувствовала себя последней идиоткой, потому что ей было весело, и потому что она хотела согласиться на это безумное предложение. Другим ее парням было не меньше двадцати лет, и ей, девочке, выросшей в отрезанном от большого мира Поместье бабочки, эти мужчины казались взрослыми, солидными, знающими жизнь. От Зеницу же веяло чистотой и невинностью. И ее мучило любопытство: какого же это, целовать юного и неопытного парня? Конечно, Иноске был еще моложе, но он был так свободен и расслаблен, оставшись с ней наедине, что, казалось, этот мальчик, воспитанный природой и живший инстинктами, знает о чувственной стороне любви больше, чем она сама и Зеницу, вместе взятые.

— Хорошо, давай заключим сделку, — вновь подал голос блондинистый упрямец. — Ты целуешь меня, а взамен я отвечаю на твой утренний вопрос про Иноске.

Она поколебалась, но скорее ради приличия.

— На сделку согласна, — Аой поднялась с места и подошла к ошалевшему от ее положительного ответа парню. — Только учти, я делаю это ради Иноске, ты — ради Незуко. Ничего личного.

Она опустилась на колени перед сидящим у костра Зеницу. Поганец выглядел отлично в теплом свете огня. Его кожа красиво золотилась, а глаза казались бездонными — расширенные темные зрачки заняли почти всю желто-коричневую радужку. Вздохнув, Аой зажмурилась и коснулась подставленных губ. Ощущение было, словно она целует застывшую мраморную статую.

— Зеницу, если это все, на что ты способен, то я понимаю Незуко!

— Прости-прости-прости! Это было так неожиданно, я испугался!

— Очень мило, — закатила глаза Аой.

— Я сейчас исправлюсь! — и не дав ей опомниться и сказать, что она соглашалась лишь на один поцелуй, Зеницу прижался к ее губах.

Своим настойчивым и неумелым движением юноша сначала показался Аой грубым и жестким, но потом она заметила, что и сама слишком напряжена. Она чуть отпустила себя, чуть расслабилась, и Зеницу сразу же отреагировал. Его губы стали мягче и нежнее, но как только Аой захотела податься им навстречу, парень смущенно отстранился.

— Видишь, я же говорил, у меня плохо получается, — стыдливо пробормотал он, уставившись в землю.

И, в общем-то, на этом можно было бы закончить этот глупый, неправильный вечер и настоять на том, чтобы Зеницу выполнил свою часть сделки, но Аой не смогла себя заставить. Мальчик был слишком мил в своем смущении.

— Не так уж и плохо. Давай теперь я покажу как надо, — с этими словами Аой вновь прильнула к теплым губам. Сейчас, когда Зеницу перестал зажиматься, она чувствовала, что его губы бархатистые и ласковые, совсем не такие, каких следовало бы ожидать от обладателя настолько обезображенных рук.

Не отрываясь, Аой перекинула ногу через бедра Зеницу и с комфортом устроилась сверху, запустив пальцы в невесомые, как пух, белокурые волосы. Если поцелуй с Иноске был словно легкая и освежающая закуска после вина, то Зеницу был для нее самим вином. Пригубив первый глоток, она чувствовала горечь и непонимание, но распробовав, не могла оторваться от его пьянящей сладости. И пусть оба они совсем не знали, что и как делать, их поцелуи были хаотичные и беспорядочные, но безмерно искренние. Аой пыталась представить перед собой Иноске, но ее затея потерпела крах. Вовсе не безупречный красавец был нужен ей в данный момент, а этот странный мальчик с горячими руками, так старающийся стать лучше, чтобы порадовать свою прекрасную Незуко.

— Можно я попробую кое-что? — прошептал Зеницу.

Она кивнула, не желая, чтобы он слышал ее жалкий, срывающийся голос. Чужие губы скользнули вниз по шее, принявшись несмело изучать ее чувствительные изгибы. Аой впервые ощутила, как теплый клубок возникает внутри живота и взрывается, растекаясь по позвоночнику и устремляясь вниз. Зеницу ухватился за волосы на ее затылке и слегка потянул, должно быть, желая получить еще больше доступа к обнаженной шее, но в этом жесте было столько собственничества и силы, что Аой не выдержала и судорожно выдохнула.

И тут же оцепенела. Зеницу тоже замер. Они одновременно почувствовали одно и то же. Аой явственно ощущала, что сидеть на бедрах мальчика уже не так удобно, как раньше. Резко соскочив, она умудрилась задеть коленом заметный бугорок в его черных форменных штанах. Зеницу сдавленно зашипел сквозь зубы.

— Все прекрасно, ты отличный ученик, Незуко очень повезло, — скороговоркой отчиталась Аой, бросившись на свое место и закутавшись в одеяло.

Парень молчал, а сама она пыталась отдышаться. Что ты творишь, Аой Канзаки? Неужели именно так выглядят дружеские отношения в твоем понимании? Зачем это все? Незуко вновь станет демоном и жестоко растерзает ее, если узнает. Везучая она все-таки, в нее влюблен действительно хороший парень.

— Да, — внезапно услышала она хриплый сдавленный голос с соседней лежанки.

— Что «да»?

— Да, тайна Иноске связана с той девушкой.

— Понятно. Спи давай, — шепотом проговорила Аой и улыбнулась. Надо же, наивный, не понял, что она и так уже это знала.

Комментарий к Глава 7

Минимальный брачный возраст в Японии для мужчин составляет 18 лет, а для женщин - 16 лет.

========== Глава 8 ==========

ТОПЬ

Следующим утром Аой с тоской осознала, что своим необдуманным поступком они с Зеницу вернули отношения на прежний уровень. Их взгляды больше не пересекались, любые попытки поговорить перемежались неловкими паузами, а случайно коснувшись ее пальцев, юноша отдернул руку так стремительно, словно прикосновение обожгло его.

Поэтому она не удивилась, узнав его план. Зеницу намеревался днем обойти деревню в надежде услышать звук демона, исходящий из-за стен какого-либо дома. И, конечно же, ему вовсе не нужна была шумная, путающаяся под ногами, напоминающая о вчерашнем неловком вечере спутница, хотя он оставил Аой в гостинице под предлогом того, что ей нужно отдохнуть и присмотреть за вещами.

В итоге весь день Аой коротала в одиночестве, размышляя о произошедшем. Определенно она могла сказать лишь одно — вчера ей было хорошо. Что творилось в голове у Зеницу для нее было загадкой, но судя по реакции его тела она не так уж и плохо целуется. Аой усмехнулась. Поцеловав Зеницу, она поняла нечто, что нужно было обдумать и переварить. Есть ли вероятность того, что ей не так уж и нравится Иноске? Или, точнее, что ей нравится не Иноске? Да, парень чертовски хорош, с ним легко общаться, между ними есть притяжение, да и вообще он в ее вкусе, но… Вспоминая их мимолетный поцелуй в саду Поместья, Аой ощущала лишь незначительное покалывание в сердце, тогда как при мысли о теплых губах Зеницу в животе возникал трепыхающийся комок и бросало в жар.

Из задумчивости ее вывело легкое прикосновение к плечу. Обернувшись, Аой на долю мгновения успела поймать взгляд светло-карих глаз, прежде чем они привычным смущенным движением уткнулись в пол. Ну что должно произойти, чтобы Зеницу вновь начал смотреть на нее как прежде?! Почему она страдает из-за его, между прочим, идиотской затеи?

— Я ничего не нашел. Мне жаль, но этой ночью придется еще раз вернуться в лес. Пойдем в другую сторону, к реке. Если снова не встретим следов демона, утром выдвинемся в Штаб, — голос Зеницу звучал устало. Аой хотела поддержать его, но не знала, что сказать. Она безумно жалела, что ничем не может помочь, а лишь, наоборот, усложняет ему жизнь.

***

Пообедав на постоялом дворе, они вновь направились в сумрачный неприветливый лес. На этот раз поход был еще утомительнее. Местность вдоль реки оказалась сильно заболочена, подошвы кожаных ботинок Аой то и дело застревали в полужидкой грязи. От воды веяло прохладой и теперь Аой не могла нарадоваться на форму охотника, дающую хоть какую-то защиту от холода. Уже смеркалось, когда путникам наконец попался возвышенный сухой участок на берегу, подходящий для лагеря.

Зеницу по-прежнему едва разговаривал с ней. В основном его слова были строго по делу. Он просил меньше шуметь, не проваливаться в болотную грязь и не отходить далеко. Да, сегодня им точно не скоротать вечер за приятной беседой у костра. Ну ничего, еще одна ночь на сырой земле, и завтра днем она уже будет в Поместье, вновь примется за тренировки, расскажет подробности своей первой миссии Канао и будет вынуждена постоянно лицезреть Зеницу, не отводящего влюбленных глаз от Незуко.

Солнце уже село, и чтобы отвлечься, Аой занялась ужином. Она наполнила котелок и закрепила над огнем, а в ожидании, пока вода закипит, тайком разглядывала сидящего рядом напарника. Зеницу смазывал свой клинок, сосредоточенно работая над блестящим лезвием. Красивый клинок, яркий, скрывающий невероятную мощь, так же, как и его владелец. Юноша был так близко, но Аой скучала по нему…

Внезапно Зеницу встрепенулся и приложил палец к губам, давая знак сохранять тишину. Не понимая, что происходит, Аой резко выпрямилась. Зеницу тут же оказался перед ней и впервые за день обеспокоенно посмотрел в глаза.

— Демон здесь. Я пойду за ним, а ты возьми ничирин и не смей отходить от костра. Что бы ни случилось, оставайся на месте. Я вернусь за тобой.

Он еще раз пристально взглянул на нее, словно желая убедиться, что Аой правильно поняла его слова, а затем исчез. Бросившись к спасительному клинку, Аой закрепила его на бедре, но не почувствовала себя защищенной. Лишь ужас и паника царили в ее разуме. Аой подкинула в и без того ярко полыхающий костер несколько толстых поленьев. Ничто не заставит ее покинуть теплый круг света, никогда она не уйдет во тьму, в лапы вышедшего на охоту демона. Конечно, огонь не спасет, но хотя бы даст шанс на самозащиту.

Тугая липкая рука беспокойства схватила ее за горло. Зеницу там. Один, в темноте. Пусть он Столп, это не отменяет того, что он еще и восемнадцатилетний истеричный идиот. Вдруг с ним что-то случится? Слезы бессилия выступили на глазах Аой.

Несколько последовательных ударов оглушительного грома донеслись из глубины леса и потревожили покой спящих птиц; их невидимые в ночи крылья затрепетали в воздухе. Это означало только одно — Зеницу вступил в бой. Аой прислушалась. Тишина. Либо Столп Грома одержал победу, либо был ранен и не мог продолжать битву. Ей четко привиделось, как изломанная рукой свирепого монстра фигурка лежит на промозглой земле, а кровь заливает нежные добрые глаза, взгляда которых ей так не хватало сегодня. А она, единственный человек, способный оказать помощь, трусливо жмется в пятне света!

Схватив сумку с медикаментами и перекинув длинную лямку через плечо, Аой устремилась на звук грома. Она не разбирала дороги, порой по колено проваливаясь в вонючую грязь, но бежала, бежала вперед, туда, где, возможно, страдал парень, ради которого она была готова сорваться даже во тьму. Колючие ветки царапали руки и лицо, сердце колотилось на грани приступа, Аой было страшно. Она очень боялась темноты, демона и не успеть.

Прорвавшись через очередную стену густо разросшихся кустов, Аой остановилась, угодив ногой в огромную лужу. Ее брюки сразу же промокли, но теперь она хотя бы могла оглядеться по сторонам. Судя по всему, она забрела в болото, берега которого заросли высокими камышами, но благодаря луне, отражающейся в мутной воде, унылая пустынная топь была видна как на ладони. Аой окинула взглядом водную гладь и растерялась. Она сбилась с пути и потеряла направление, в котором исчез Зеницу. Ее накрыла настоящая паника! Жалкий, никудышный, бесполезный напарник — вот кто она! Что же теперь будет с Зеницу?!

В зарослях раздался треск, и Аой инстинктивно присела, стараясь затаиться. Но практически сразу же громкий вздох облегчения вырвался из ее груди, когда напротив появился Столп Грома, живой и невредимый. Зеницу сразу заметил Аой и устремился в ее сторону, двигаясь легко и изящно, словно парень шел по твердой лесной тропе, а не брел через болотную жижу.

Слава богам, нашелся! Аой была так рада, что лишь мельком отметила про себя: парень был наполовину раздет, из одежды на нем остались только лишь брюки. Ей некогда было разбираться с загадкой облика Зеницу, потому что она видела кровь, стекающую по обнаженной груди из пореза на ключице. Все-таки ранен! Не зря она бежала к нему, рискуя собственной жизнью.

— Зеницу, что произошло? Иди скорей сюда, идиот! — взволнованно позвала Аой юношу.

Сделав еще несколько шагов, Зеницу оказался перед ней. Аой сразу же потянулась к его ране, надеясь осмотреть, но парень перехватил ее руку. Пресвятые данго, да он ледяной! Еще бы, бродить ночью по болоту без одежды! Нужно срочно перевязать рану и вернуться в лагерь, к костру!

— Да что с тобой?! Не бойся, я только осмотрю ключицу! Я не сделаю тебе больно.

Вместо ответа Зеницу опустил ее ладонь себе на грудь, а затем взял безвольно повисшую вторую руку, едва коснулся холодными губами и тоже прижал к груди. Теперь обе ее ладони лежали на уровне его сердца. Для Аой, скучавшей даже по случайно брошенному взгляду, этот интимный жест показался подарком судьбы. Внутренности вновь сжались в комок, волна возбуждения прокатилась по телу.

— Зеницу…

Юноша молчал и смотрел на нее. Смотрел прямо, гордо, без капли смущения. Его глаза пылали нежностью и страстью одновременно. Аой тоже не могла перестать разглядывать его. Зеницу был так прекрасен… Волосы тонкие, легкие, бликовали золотом, да и сам он выглядел словно освещенный солнцем небожитель среди ночной мглы. Даже маленькие прозрачные капли пота на его шее соблазнительно блестели, заставляя задуматься, какие же они на вкус…

Аой напряглась. Что-то не сходится… Она уже видела эту картину раньше! Там, в Поместье бабочки, ранним жарким утром. Ее взгляд приковало совершенно чистое и гладкое левое предплечье парня. Ни следа укуса. Это был не Зеницу! Первым резким движением она вырвала свои руки, следующим — достала клинок.

— Кто ты? — прошептала Аой.

Лже-Зеницу не ответил, а лишь подошел ближе, легко отведя острое лезвие в сторону. Аой не могла сопротивляться своим чувствам, сжимающие клинок ладони отказывались повиноваться. Как? Как можно ударить кого-то такого близкого и родного? Ее сердце обливалось кровью даже от одной мысли рассечь мягкую сияющую кожу…

Парень вскинул руку и грубо вцепился в волосы Аой, удерживая на месте. Словно завороженная, она наблюдала, как знакомое лицо с россыпью сероватых шрамов с каждым мгновением становится все ближе, и несмотря на его жестокость и причиняемую ей боль, Аой не могла оторваться от сочащихся любовью карих глаз.

Но внезапно, услышав шорох позади, юноша с силой отшвырнул ее в сторону. Она упала, ударившись бедром о камень, и почти по пояс оказалась в ледяной воде. Сотни тонких игл холода пронзили тело, заставив глухо застонать, а ее мучитель обернулся на раздавшийся за спиной звук. Перерубая клинком колючие ветви, из густого кустарника вышел второй Зеницу. В мокрой форме и с забрызганным грязью лицом он не был настолько величественно прекрасен, как его полуобнаженный близнец, но глаза этого Зеницу пылали гневом, а ноздри яростно раздувались.

И вдруг случилось удивительное. Едва двойники встретились взглядами, как стоящий возле Аой парень исчез. Его место заняла маленькая хрупкая девочка в розовом кимоно. На ее утонченном профиле сияли огромные невинные глаза, а во рту была зажата бамбуковая палочка. Особый ужас Аой испытала, заметив, как багряное пятно расплывается по розовой ткани в том самом месте, где была рана у фальшивого Зеницу. Настоящий же Столп Грома вздрогнул, его лицо исказилось, словно от боли, но полыхающие глаза горели все той же решительностью. Истекающая кровью Незуко еще секунду стояла среди залитой лунным светом болотной воды, а затем змейкой скользнула в камыши и пропала из виду.

Аой заметила, что дрожит от шока, страха и холода. Она хотела было встать, выбраться из покрытой тиной жижи, но замерзшие руки не подчинялись, никак не могли найти точку опоры, что-то постоянно мешало, давило на непослушные пальцы. Раздался плеск, когда Зеницу бросился к ней сквозь грязь. Юноша помог Аой подняться, поддержав за талию, а убедившись, что она может стоять самостоятельно, обнял, до дискомфорта крепко прижав к себе. Хотя в объятиях Зеницу было тепло, как возле костра, Аой попыталась отстраниться, чтобы не запачкать его форму еще больше, но парень не позволил, а лишь сильнее сжал ее свободной рукой, напряженным внимательным взглядом изучая окрестности.

Должно быть, не почуяв опасности, Зеницу спрятал меч. Аой ощутила ладонь спасителя на своей голове. Такую ласковую, заботливую, совсем не то, что у его двойника, отбросившего ее в сторону,как ненужную игрушку.

— Тихо, тихо, не плачь… Это я виноват. Я всего лишь ранил демона, не смог убить. Не бойся, он сбежал, — утешал ее Зеницу, гладя по волосам, но до сих пор осматривая заросли камыша и густого кустарника. — Зато теперь известна его техника крови. Демон обращается в кого-то знакомого, чтобы запутать жертву, поэтому так легко заманивал деревенских в лес.

Разве она плачет? Да, точно, плачет. Ладонь Зеницу соскользнула с волос, и Аой почувствовала, как парень бережно разжимает ее застывшие пальцы. Клинок все время был в ее руке? Зеницу осторожно забрал оружие и спрятал в ножны. Аой горько рыдала, укрывшись у него на груди. Она проливала слезы вовсе не потому, что боялась или страдала от холода. Нет. Зачем ей ничирин, зачем этот жалкий кусок металла, если она никогда не сможет поднять его против дьявольского видения? Зеницу все неправильно понял. Демон превращался не просто в знакомого человека, он превращался в любимого…

***

Аой немного пришла в себя по дороге к лагерю. Зеницу с легкостью вывел их из болота, ориентируясь на треск горящих дров. Оказалось, до места их ночевки было лишь минут пять ходьбы, хотя Аой готова была поклясться, что успела пробежать километры. Так странно, ее жизнь чуть было не оборвалась, а здесь даже костер не успел прогореть. Зеницу усадил ее у огня, набрал в котелок новой воды взамен почти выкипевшей, и ушел к реке, чтобы смыть с себя грязь, тину и постирать одежду.

Согревшись, Аой решила, что помыться действительно хорошая идея. Ей было слишком страшно заходить в темную воду одной, поэтому она заставила терпеливого Зеницу стоять на берегу и категорически запретила подсматривать. Хотя встреча с демоном наверняка повлияла и на него, парень стоически выносил ее просьбы и ни словом не обмолвился о нарушении приказа ждать его в лагере.

Раздевшись догола, Аой по колено зашла в реку. Вода вновь окатила холодом ее только-только отогревшееся тело, но было приятно избавиться от начавшей подсыхать болотной грязи на лице и руках. Да и честно говоря, ее грел вид Зеницу, оставшегося на берегу. Юноша стоял спиной к ней, одетый лишь в брюки, а сверху закутавшийся в одно из шерстяных одеял. Зеницу выглядел таким домашним, уютным…

— Я выхожу, не оборачивайся! — крикнула Аой.

— Хорошо! — ответил Зеницу.

Она быстро выбежала из воды и схватила рубашку, которую, не глядя, протянул ей парень. У них был лишь один комплект сухой формы на двоих, пришлось разделить его по справедливости: Зеницу достались брюки, Аой забрала себе рубашку. Хорошо, что Зеницу был примерно на голову выше, его рубашка едва-едва, но все же прикрывала ее прелести.

— Прости, она не очень чистая, да к тому же рваная, — извинился Зеницу, краснея.

Но для Аой это была лучшая одежда на свете. Она вернулась к огню, укутав голые ноги одеялом, и теперь тайком вдыхала едва уловимый мужской мускусный запах, исходивший от воротника. Заметив порванный левый рукав, она с нежностью провела пальцами по краям дыры. Именно эта рубашка была на Зеницу, когда он спас ее от одичавшей собаки, и когда она впервые задумалась о том, что же за человек находится рядом с ней.

Спустя примерно полчаса Зеницу уснул. Парень сопротивлялся, отказывался, он хотел дежурить всю ночь и дать ей выспаться, но Аой уговорила его отдохнуть. Бедный, он и так весь день бродил по деревне, а потом еще этот демон… Невооруженным глазом было видно, что мальчик вымотался. Зеницу согласился лечь при условии, что Аой разбудит его, как только устанет, но сейчас, глядя на его мирный глубокий сон, ей кажется, она может сидеть так ночами напролет, любуясь симпатичным лицом со шрамами-молниями.

Неужели прекрасное видение, настигнувшее ее на болоте, означает, что она влюбилась в Зеницу? Но почему, в чем была причина? В жалости, которую она испытала, заметив его постоянное уныние? В привлекательности этого мальчика, зацепившей ее тогда, ранним утром? Или в признательности за то, что он был укушен бешеным псом вместо нее? Бесполезно, она до утра могла бы перечислять возможности, посеявшие чувство в ее сердце, но итог был один. Из всех мужчин ее интересовал только Зеницу Агацума.

Но какой же разной может быть любовь! Гию она любила просто так, от всего сердца. Ей было неважно, что он совсем не интересовался девочкой, работающей в Поместье бабочки. Несколько раз ей посчастливилось помогать Шинобу обрабатывать раны Столпа Воды, и тогда Аой казалось, что она касается самой мечты. Гию был недостижимым идеалом, тем, кем можно было восхищаться издалека, и не спать ночами, если вдруг милостивая судьба давала шанс попасть под взгляд его ярких голубых глаз.

А Зеницу был совсем другим. Аой видела его таким, какой он есть. Видела его неуверенность в себе, стеснительность, робость. Его измученные руки, покрытые шрамами скулы, чуть неровный прикус, обнажающийся при каждой несмелой улыбке. Порой ее раздражали способности Зеницу устроить истерику на пустом месте и то, что он называл ее «женщина», словно не помнил настоящего имени. Но вместе с этим, ей не нужен был никто другой. Только мозолистые ладони Зеницу грели ее, и лишь его улыбка заставляла заливаться румянцем и улыбаться в ответ. Но Зеницу никогда не будет с ней, потому что любит другую, появление Незуко среди топи ясно дало это понять. Аой грустно вздохнула. Жизнь была бы слишком прекрасна, если бы в ней существовала только взаимная любовь.

Спящий парень повернулся набок, при этом одеяло съехало с его плеча, приоткрыв грудь и верх спины. Вот идиот, так и простудиться можно! Отложив в сторону свой плед, Аой встала и подошла к Зеницу, намереваясь закутать его потеплее, но вместо этого присела на корточки возле лежащего юноши. Она впервые так близко видела шрамы на его позвоночнике — более грубые и толстые линии, чем на щеках, но так же похожие на изогнутые молнии. Аой даже передернуло, когда она на секунду представила глубину порезов, нанесенных Зеницу демоном. Это определенно было очень больно. Протянув руку, Аой погладила один из заживших шрамов, будто пытаясь успокоить ту давнюю боль.

Она едва успела заметить взметнувшееся вверх одеяло, как тут же оказалась прижатой к земле. Аой непонимающе уставилась на возвышающегося над ней Зеницу, повалившего ее и крепко удерживающего заведенные над головой запястья. Какого черта? Может где-то поблизости демон, а он пытается укрыть ее от опасности? Ощущение горячего тяжелого тела напомнило ей ту неудачную тренировку, но тогда Зеницу не был так соблазнительно полураздет, над их головами было голубое дневное, а не темное звездное небо, а его глаза смотрели волнительно тревожно, тогда как сейчас они были закрыты. Парень все еще спал.

Аой поняла, что происходит. После возвращения из Квартала Красных фонарей Танджиро рассказывал ей об особой способности Зеницу сражаться, впадая в состояние близкое ко сну. Но разве после долгих тренировок он не научился контролировать себя? Неужели Зеницу принял ее за демона? Мерзкое чувство страха расползлось внутри Аой, взгляд метнулся в сторону лежащего на расстоянии вытянутой руки клинка Зеницу. Черт, надо будить его, пока она еще цела!

Но Аой не успела издать и звука, когда спящий мальчик заткнул ее поцелуем. Он так жадно и настойчиво припал к ее губам, что Аой совсем растерялась. Вряд ли он ведет себя так с каждым встреченным демоном… В это время горячий влажный язык проник под нижнюю губу, и вспышка возбуждения вновь пронзила ее спину. Что бы сейчас ни происходило, это так отличалось от бесконечного смущения и игнорирования, которыми щедро одаривал ее Зеницу весь этот день. Ну, они уже целовались, так что поцелуем больше, поцелуем меньше — какая разница? Если хочет, может и дальше с ней не разговаривать. С этими мыслями Аой несмело ответила на внезапное вторжение чужого языка в свой рот, расслабленно зажмурившись и отдавшись волнующим ощущениям.

И почти сразу же напряглась вновь, распахнув глаза. Зеницу было мало только поцелуев, теперь он еще и сжимал ее грудь! Покосившись на его лицо, Аой убедилась, что юноша все еще спит. Да какого хрена тут вообще происходит! И правильно ли она делает, что молчит? В этот момент сильные пальцы нащупали ее в мгновение ставший твердым сосок и грубо сжали его. Первые секунды Аой стало не по себе, ее лицо ярко вспыхнуло, но затем она потонула в сладости этой жестокой ласки. А Зеницу действительно был с ней жесток — продолжая терзать ее грудь, губами он скользнул к шее и теперь пытал нежную тонкую кожу, перемежая поцелуи и укусы.

И даже несмотря на боль, это было волшебно. Лежа в одной лишь тонкой рубашке на голое тело под парнем, возбуждение которого она явственно чувствовала своим бедром, Аой прекрасно понимала, к чему все идет, и ей чертовски хотелось довести дело до конца. Но имела ли она право? Теперь, когда горячие руки Зеницу бродили по ней, Аой знала, что ее запястья свободны. Было достаточно лишь коснуться спящего, позвать его, и он наверняка проснется. Но, скорее всего, на этом все и закончится. Хочет ли она, чтобы Зеницу выпустил ее из плена своих рук?

Пока Аой думала, возбужденный юноша лишил ее последней защиты: молниеносным рывком он сдернул и отбросил в сторону сначала свои черные брюки, а затем рванул ее рубашку — металлические пуговки взлетели в воздух и градом упали на землю. Аой сразу же обдало холодом, но обжигающие руки вернулись на ее кожу, теперь еще более чувствительную. Жесткие, словно наждачная бумага, ладони все так же грубо и неистово блуждали по груди, животу, бедрам и ягодицам, стискивая их до синяков, а жадные губы покрывали ее оголившееся тело далеко не мягкими поцелуями. Что творилось с Зеницу? Почему он вел себя так безжалостно?

Как бы то ни было, Аой понимала, что даже внезапно объявившийся сейчас демон не заставит разбудить ласкающего ее сомнамбулу. Она захлебывалась в пучине новых ощущений — в сочетаниях холодной ночи и горячего тела, болезненных поцелуев и мягких губ. К тому же у нее еще не было мужчин. И зная себя, она могла сказать, что еще долго не будет. За девятнадцать лет ей впервые встретился тот, кого Аой могла назвать достойным, кому хотела отдать свою девственность. Конечно, в идеале, было бы неплохо, чтобы первый мужчина как минимум был в сознании и уж точно не имел бы невесту, но что поделать, если ее сердце выбрало этого несвободного психопата.

Аой одновременно наслаждалась происходящим, терпела боль и жалела, что сама не может дотронуться, погладить, поцеловать склонившегося над ней Зеницу. Каждая клетка тела стремилась к нему, но она сдерживалась, боясь прервать его сон. Единственное, на что она была способна — алчно скользить глазами по спрятанному обычно от чужих взглядов телу Зеницу. Аой, как губка, впитывала образ его обнаженной стройной фигуры.

И даже когда юноша резким движением вошел в нее, не оставив им дороги обратно, она не могла всем горящим естеством прильнуть к нему, как бы ни хотела. Аой закусила губы, чтобы стон боли не вырвался наружу. Если Зеницу очнется именно сейчас, то до конца жизни не заговорит с ней или умрет от разрыва сердца. Объяснение в Штабе получится то еще…

Боль понемногу отступала, но ей оставалось лишь представлять, как она могла бы обвить ногами ритмично двигающиеся бедра юноши и притянуть его к себе еще ближе. А тем временем каждый отчаянный толчок Зеницу словно убивал по демону внутри его души. Еще несколько импульсов, и дрожь сотрясла тело парня. Он в бессилии опустился, придавив Аой к импровизированной постели из ветвей и листьев.

Это было глупо, но ей стало горько. Сейчас, когда пришел финал, Аой поняла, что вела себя, как безнадежная эгоистка. Ведь Зеницу даже целоваться не умеет, наверняка они с Незуко еще не были настолько близки. А она использовала его бессознательный порыв, чтобы просто побыть с тем, кого любит. Разве он не заслужил, чтобы и его первый раз был с любимой девушкой?

Она почувствовала теплую влагу на своем плече и посмотрела на Зеницу. Мальчик плакал, слезы текли из закрытых глаз. Но на этот раз Аой совсем не разозлила его эмоциональность, волна нежности затопила ее. Что происходит там, в глубине странного сна Зеницу? Нужна ли ему помощь? Лишь тогда она единственный раз позволила себе сдаться и погладить кончиками пальцев растрепанные золотистые волосы.

— Ты идиот, но, кажется, я люблю тебя, — прошептала Аой тихо-тихо, а затем коснулась губами виска юноши.

Все кончено, их миг близости завершен. Когда Зеницу начал дышать глубоко и размеренно, Аой осторожно выбралась. Она запахнула оставшуюся без пуговиц рубашку и еще раз напоследок окинула любящим взглядом обнаженное тело спящего парня. Совсем замерзнет, бедолага. Немного поколебавшись, Аой встала и забрала оставленное у костра теплое одеяло, а затем заботливо укутала им Зеницу. Вторым же одеялом она накрыла их обоих, решив остаться рядом с ним до конца ночи и последний раз украсть Зеницу у Незуко.

Сквозь сон юноша притянул ее к себе и уткнулся носом в волосы. Аой почти уже провалилась в забытье, когда вспомнила о демоне. Но теперь она не боялась. Зеницу, даже спящий, с легкостью одолеет любого. Ну или изнасилует, тут уж как повезет…

========== Глава 9 ==========

ОШИБКА

— Аой, просыпайся, нас ограбили! Ну же, вставай!

Она с трудом разлепила налитые сном глаза. Небо было пыльно-серого цвета и лишь бордовые разводы давали понять, что сейчас время рассвета. Прохладный утренний воздух холодил лицо, но под пушистым шерстяным покрывалом было тепло. Момент и без того тяжелого пробуждения усугублял Зеницу, который отчаянно тормошил ее за плечо, не прекращая верещать.

— Просыпайся! Здесь кто-то был! — в голосе парня слышалась неприкрытая паника. — У меня штаны украли, — уже шепотом добавил он.

Аой медленно села. Пресвятые данго, все тело болит! Словно с горы кубарем катилась этой ночью. Ушибленное бедро ныло, руки покрывали ссадины, каждую мышцу сводило спазмами, а поворот головы отдался острым покалыванием в шее. Да уж, два измывающихся над ней Зеницу за одну ночь — явно перебор! И несмотря на все испытываемые к истеричному мальчику нежные чувства, Аой скормила бы его самому кровожадному демону за этот внезапный подъем на заре.

— Зеницу, не ори, пожалуйста, — раздраженно попросила Аой. — Вот наши вещи, ничего не пропало. А вон и брюки твои валяются, — указала она рукой на виднеющуюся из-под кустов черную штанину. Ничего себе, далеко же он их вчера забросил!

— Как они там очутились? — недоуменно пробормотал Зеницу, уставившись на одежду-беглянку.

Вздохнув, Аой улеглась обратно. Ей очень хотелось спать, но она не могла не полюбоваться на обнаженную спину сидящего Зеницу. В этом положении были видны ямочки на его пояснице. Погладить хотя бы разок… Заметив ее взгляд, юноша смутился и повернулся к ней лицом.

— А ты что здесь делаешь? — спросил он.

Правильные слова никак не приходили в голову Аой. Быть может, она просто боялась начать этот неловкий разговор? Ну и раскричится же Зеницу, когда узнает. Или расплачется, такое тоже вполне возможно. Аой посмотрела на него. Юноша сидел, поджав колени к груди и завернувшись в одеяло. Он выглядел настолько милым, что Аой не могла не улыбнуться и не поддразнить его.

— Сам как полагаешь? Ты проснулся рядом с девушкой, без штанов. Есть варианты?

Зеницу задумался. Калейдоскоп эмоций отражался на его лице, но в итоге он изрек: — Наверное, ты замерзла. Или испугалась демона. Знаешь, когда я был на заданиях с Танджиро и Иноске, мне становилось спокойнее, если кто-то из них спал поблизости. Хотя отсутствие штанов это не объясняет…

Аой захотелось хлопнуть себя ладонью по лбу. Или стукнуть этого недогадливого придурка. Как бы ни было хорошо ограничиться шутками, серьезной беседы не избежать. Она села, придерживая постоянно раскрывающуюся на груди рубашку. Зеницу смотрел на нее таким чистым лучезарным взглядом, что ее сердце защемило от тоски. Как он воспримет то, что случилось? Возможно, после следующей фразы парень никогда больше не взглянет на нее так открыто.

— Зеницу, вчера ночью, пока ты спал, кое-что произошло… — попыталась начать Аой. Вот черт, это не так уж и просто. Лучше выложить все сразу, как пластырь сорвать, и будь что будет, — я подошла к тебе поправить одеяло, и тогда… Ты вроде как спал, но не совсем…сначала я думала, ты принял меня за демона, но затем ты поцеловал меня и сорвал одежду… и…

До отвращения невнятное объяснение, но Аой не могла придумать ничего лучше. Она словно по капле выжимала из себя рассказ. Ее щеки пылали от стыда и то, что вчера казалось невероятным волшебным приключением, сейчас выглядело огромной ошибкой. Зеницу сперва недоверчиво внимал ее словам, затем его глаза начали постепенно расширяться, словно в голове вставали на свои места и запускались нужные шестеренки.

— Нет, нет, нет, нет и нет, — шепотом повторял он, как заведенный, а потом сорвался на крик: — Поверить не могу! Ты что вообще творишь, женщина?! Забрала мои поцелуи, мою девственность! А о Незуко ты не подумала?!

Слова Зеницу о юной красавице окончательно вывели из себя Аой. Ее и так нервирует сложившаяся ситуация, а этот гаденыш еще и вопит, как потерпевший! В конце концов не только она виновата! Какого черта он сидит сейчас такой растерянный и изображает жертву?! Она пострадала не меньше! Этот одуванчик-садист вытворял с ней такое! Да Незуко повезло, что не она попала под приступ лунатизма жестокого извращенца, прикидывающегося пай-мальчиком!

— Ты воспользовалась моим бессознательным телом! Знаешь, как это называется?!

— Зеницу, заткнись! — Аой не выдержала и стремительно распахнула рубашку. — Смотри, что ты со мной сделал! Все еще думаешь, это я тобой пользовалась?

Юноша резко закрыл рот, обозревая открывшуюся картину. Синяки и гематомы от укусов и откровенных поцелуев еще не расцвели всеми красками, но все равно выделялись на фоне бледно-розовой кожи шеи и груди. И хотя Зеницу разглядывал ее всего пару секунд, Аой заметила мелькнувшие в его глазах ужас и боль.

— Застегнись, бесстыдница! — заголосил он, уткнувшись лицом в колени.

— Как?! Ты не оставил мне ни одной пуговицы, кретин!

Выплеснув эмоции, они оба замолчали. Аой тяжело дышала, запахнувшись в разорванную одежду. Конечно, она ожидала подобной реакции, но ей было обидно. Не таким она хотела запомнить свой первый раз. Да и Зеницу было жаль, по доброй воле он никогда не изменил бы любимой девушке. Почему все так глупо сложилось? Если бы дурацкая миссия не вынудила ее столько времени провести наедине с этим полоумным и так нелепо влюбиться, она все еще спокойно жила бы себе в Поместье и строила планы по охмурению теперь уже ненужного ей Иноске.

— Прости, — услышала она тихий голос. Зеницу поднял голову и взглянул на нее слезящимися глазами. Он несмело вытянул руку и осторожно отвел в сторону ворот ее рубашки, чтобы еще раз осмотреть следы жестокой страсти. — Знаю, я мог так поступить. Наверное, встреча с демоном взволновала меня, и я неосознанно концентрировал дыхание всю ночь, поэтому набросился на тебя. В этом состоянии рефлексы тела берут верх над разумом, а ты такая красивая…

От руки, придерживающей ее воротник, исходил жар, и Аой ощутила, как ее вновь охватывает возбуждение. Больше всего на свете она сейчас хотела, чтобы Зеницу погладил ссадины, ласковыми пальцами прошелся по всем синякам, но он отдернул руку.

— Подожди, это что же получается? — в глазах Зеницу возникло испуганное выражение, густые брови поползли вверх. — Я заставил тебя? Я… я тебя…

— Нет, что ты! — прервала его Аой, — никакого насилия не было, клянусь. Уверена, я могла бы разбудить тебя, но не решилась… Сначала я, конечно, испугалась, но потом… увлеклась… Мне стало интересно.

Аой чувствовала, что горит, несмотря на промозглый ветерок. Неловкий все-таки выходит разговор, но она обязана была признаться, что и сама желала близости. Зеницу не должен винить себя в том, в чем виноваты они оба. После успокаивающего признания парень, казалось, обрел присутствие духа, пусть еще и бросал на нее смущенные взгляды исподлобья.

— Ну, а как это хоть было? — заинтересованно спросил он.

— Да, в общем-то, неплохо. Ты был довольно… убедителен. Хотя мне не с чем сравнивать, — пожав плечами, произнесла Аой с легкой улыбкой.

— То есть это был и твой первый раз тоже? — удивился Зеницу. Да за кого он принимал ее все это время? За гейшу из Квартала Красных фонарей? — Хочешь сказать, ты была не против, чтобы он произошел… со мной?

— А что тебя так удивляет? Ты молодой привлекательный парень, и вполне можешь вызывать определенные желания, — потупившись, ответила Аой. Все, пора закругляться, а то ее слова звучат словно признание в любви.

Зеницу пару мгновений молча смотрел на нее, а потом сделал то, что Аой ожидала от него в последнюю очередь. Мальчик потянулся, разминая затекшую спину и уже не заботясь об оголившемся теле, а после улыбнулся.

— И что нам теперь делать?

— Ничего. Жить, как раньше. Порой секс — это всего лишь секс. Давай будем считать это глупой ошибкой и делать вид, что ничего не было. Уверена, как только вернемся в Поместье бабочки, мы сразу же забудем об этом недоразумении.

Каждое слово давалось Аой с трудом, вся фраза была одной сплошной ложью. Ей никогда не вычеркнуть из памяти горячие ладони, сжимавшие ее грудь, и то, как их тела соприкасались в самый сладкий момент… Аой закусила губу, невесело усмехнувшись, но не смогла сдержать протяжный зевок.

— Давай еще немного поспим? — попросила она, устраиваясь поудобнее. Правильнее было бы уйти от Зеницу, но ей было жаль покидать нагретое местечко.

— Только штаны надену.

Юноша выразительно посмотрел на нее, и Аой отвернулась, поняв намек. Она уютно свернулась калачиком, натянув теплое мягкое одеяло до самого подбородка. По шороху, раздавшемуся по соседству, она поняла, что Зеницу вернулся.

— А мне теперь полагается обнять тебя или как? — раздался его нерешительный голос.

— И думать не смей… — сонно пробормотала Аой.

***

Аппетитный запах разбудил ее. Аой потянулась, ощущая приятную тяжесть на своих ногах. Она распахнула глаза, с улыбкой разглядывая колыхающуюся на ветру зелень. Теперь, когда момент объяснения был позади, а Зеницу казался не сильно расстроенным, Аой вновь начала наслаждаться их совместным путешествием. Даже ночевки в лесу больше не пугали ее. К тому же они должны были экономить, денег осталось на одну ночь в гостинице или на пару горячих обедов. Кстати, про еду… Неужели Зеницу уже разжег огонь? И чем так вкусно пахнет?

С трудом присев из-за ноющих мышц, Аой заметила, что теперь она была заботливо укутана сразу в два одеяла. Зеницу даже подоткнул одно под ее голые ноги. Этот милый жест заставил Аой испытать мягкое и умиротворяющее чувство благодарности. Надо же, она уже и не помнила, кто последний раз был так внимателен к ней. Если только Шинобу и Канао в те нечастые моменты, когда Аой подхватывала простуду.

— Подожди, не вставай! — крикнул Зеницу откуда-то из-за спины и уже через мгновение присел возле нее. — Смотри, кто вернулся!

— Чунтаро! — радостно вскрикнула Аой, заметив маленькую птичку на плече у юноши. Воробей прыгнул к ней на ладонь и теперь нежился под изливающейся на него лаской. — Ты нашел нас, малыш!

— Он принес письмо от Танджиро и Канао. Танджиро пишет, чтобы я был осторожнее, а Канао передает тебе привет и сообщает, что столкнулась с некоторыми трудностями, выполняя данное тебе обещание. Ты понимаешь, о чем речь? — озадаченно поинтересовался Зеницу.

— Просто женские глупости, касающиеся Иноске, не обращай внимания, — беззаботно проворковала Аой, и тут же осеклась, испуганно глядя на сидящего рядом парня. Она же ничего не испортила случайным упоминанием красавца, о котором ее просили забыть?

Зеницу, казалось, на секунду стушевался, но почти сразу же поднял на нее сияющие глаза и загадочно улыбнулся, прежде чем сказал: — А еще Канао прислала тебе подарок, — с этими словами юноша достал из кармана темно-зеленый мешочек, — она нашла его, когда прибиралась в твоей комнате.

— Мои деньги на расходы! — восторженно взвизгнула Аой, напугав Чунтаро. — Вернемся в деревню — ужин с меня!

— Непременно. Но сначала завтрак! — Зеницу бросился к стоящему у костра закопченному котелку, аккуратно, чтобы не обжечься, подхватил его и торжественно поставил перед Аой.

С удивлением взглянув на Зеницу, она покосилась на пышущее жаром содержимое. Рис с кусочками чего-то бежево-коричневого выглядел заманчиво, а аромат был настолько насыщенный, что ее желудок заворчал в предвкушении. Забрав предложенные Зеницу палочки, Аой несмело взяла немного риса и положила в рот.

— Пресвятые данго! Это так вкусно! Никогда не пробовала ничего подобного.

Она была в восторге. Новый для нее сладковатый вкус чего-то неизвестного в сочетании с рисом, да еще и на свежем воздухе с доставкой прямо в «постель» — у Аой еще не было трапезы приятнее. Зеницу зарделся от ее похвалы.

— Это рис с грибами мейтаке. Танджиро научил меня их готовить, когда мы работали в лесу. Мейтаке встречаются нечасто, так что можно считать их деликатесом, — объяснил парень загадку невероятного вкуса.

— Зеницу, ты потрясающий! — выпалила Аой, не подумав. Черт, нельзя, надо сдерживать себя и не забывать о Незуко. Пытаясь скрыть неловкость, она сменила тему: — Тебе тоже нужно позавтракать.

— Не волнуйся, я поем после. У нас же только одни палочки, — с искренней улыбкой ответил Зеницу.

Это было странно, но он выглядел счастливым. Аой вовсе не такого поведения ожидала от него после вчерашней ночи. Когда они слишком увлеклись поцелуями, Зеницу весь день смущался и не разговаривал с ней, а после такого серьезного промаха он весь словно светится. Наверное, гормоны играют.

— Твой язык уже несколько раз был у меня во рту. Я думаю, мы перешли на ту стадию, на которой можем без смущения поесть и одними палочками. К тому же это настолько вкусно, я не могу позволить тебе ждать, пока все остынет, — в подтверждение своих слов Аой протянула Зеницу палочки, которых минуту назад касалась губами. Парень покраснел, но приборы все же взял.

Это был чудесный завтрак. Аой наслаждалась кремовым грибным вкусом риса, легким ветерком, развевающим волосы, и своим довольным жизнью спутником. Видеть Зеницу таким спокойным и беззаботным — прекрасное начало дня. Если бы не демон, Аой могла бы назвать эту внезапную миссию лучшим событием своей жизни. Кто знает, видела ли она юношу сквозь пелену влюбленности, или это была его врожденная особенность, но рядом с Зеницу всегда ощущалась теплая, уютная атмосфера. Как будто он был очагом, от которого не хочется отходить морозным зимним днем. Сейчас, пока они завтракали из общего котелка одними на двоих палочками, болтали о мелочах, смеялись и по очереди подкармливали снующего между ними воробья, Аой забыла, что находится в недружелюбном лесу; казалось, ее спрятали в особом безопасном и светлом мирке. Она понимала, что с возвращением в Поместье ей больше не удастся побыть с Зеницу наедине, никогда он не подоткнет ей одеяло, да и вряд ли еще хоть раз назовет красивой. Куда ей до его ненаглядной Незуко…

После, прихлебывая горячий зеленый чай с собранным поблизости шиповником, Аой решила поинтересоваться предстоящими планами на день.

— Честно говоря, я не знаю, как поступить, — ответил ей Зеницу, помрачнев. — Я больше не хочу подвергать тебя опасности. Было бы лучше, если бы ты вернулась в Поместье бабочки, но одну я тебя отпустить не могу. С другой стороны, ты заметила, какая медленная регенерация у этого демона? После ранения у него даже кровь не остановилась. Это означает, что он ослаб, ему нужно пропитание. Скорее всего, если мы оставим деревню, этой же ночью вновь пропадет кто-то из жителей. Нельзя допустить подобное.

Аой сама не успела заметить, как взяла Зеницу за руку. Ее напугала мысль о предстоящем возвращении. Только не сейчас, когда между ними все так хорошо! Еще хотя бы один день, чтобы запомнить Зеницу таким — спокойным, счастливым, жизнерадостным.

— Ты абсолютно прав, мы не можем уйти! Давай попробуем еще поискать демона! Хотя бы днем. Он ранен и не мог уйти далеко. Как мы будем выглядеть, если вернемся в Штаб, не выполнив приказ, какой пример покажем твоим ученикам? — уговаривала напарника Аой. Она поняла, что держит его ладонь, лишь когда Зеницу охватил ее руки своими.

— Хорошо. Но как только начнет смеркаться, мы вернемся в Тейчи, и я буду поджидать демона там. А тебя запру в гостинице!

Но Аой не слушала, что говорил сидящий рядом мальчик. Он держал ее за руки, улыбался и порой украдкой бросал взгляд на грудь, мелькающую в вырезе искалеченной рубашки. Но теперь Аой не имела ничего против его «повадок извращенца». Отныне каждое касание и каждый взгляд Зеницу напоминали ей о прошлой ночи. И возможно, произошедшее между ними все же не было ошибкой…

***

Они вернулись к пустынному болоту, на котором последний раз видели своих поддельных возлюбленных. Не обнаружив ничего стоящего, двинулись дальше, туда, где Зеницу впервые столкнулся с демоном, но и там их ждали лишь покореженные громовыми ударами Зеницу деревья да борозды в густой траве. Аой даже представить себе не могла, как чудовище увернулось от такой мощной атаки, и что заставило руку Столпа Грома дрогнуть? Хотя если демон предстал перед ним в образе невинной хрупкой Незуко, то, конечно, Зеницу не смог себя заставить нанести решающий удар, он же так ее любит…

А что было бы, разгляди она этого мальчика раньше? Еще тогда, когда им было по семнадцать лет. Может быть, Зеницу обратил бы на нее внимание? Черт, ну почему два года назад он был таким несерьезным и жутко бесячим? Лекарства пить не хотел, на тренировки ходил только ради девчонок… А сама она предпочла любить недосягаемую мечту, вместо того, чтобы интересоваться оболтусами-ровесниками. Нет, тогда ничего не вышло бы. Каждому из них нужно было подрасти и получить свои жизненные уроки, чтобы оказаться сейчас в этой точке. Жаль только, что так поздно.

— О чем думаешь, женщина? — мягкий голос Зеницу вывел ее из транса. А у него красивый голос. Не такой низкий с бархатной хрипотцой, как у Иноске, но все равно ласкающий слух.

— Просто вспоминаю былые времена. Вашу веселую троицу и тот беспредел, что ты и Иноске творили на восстановительных тренировках. Если бы не Танджиро, не быть вам Столпами.

— Да, если бы не он, мы с Иноске и друзьями то не стали бы. А теперь даже живем вместе, — в голосе Зеницу появились неприятные жесткие ноты, но Аой все равно хотела слушать и слушать его.

— А расскажи, как вы жили вчетвером все это время? — попросила она. Хотя о большей части их быта Аой уже знала из рассказа Иноске, она надеялась, что Зеницу погрузится в воспоминания и станет разговорчивее, чем обычно.

— Хм… Тебе правда интересно? — Аой активно закивала головой, и юноша с улыбкой продолжил: — Мы жили в маленьком домике в горах. Там всего две комнаты — одна для Незуко, а мы с парнями втроем спали во второй, общей. Знаешь, первое время Иноске все никак не мог найти себе удобное место — таскал футон по всей комнате и мешал спать остальным. То ему утром солнце в глаза светит, то из дверей сквозит…

На узкой лесной тропинке они больше не могли идти рядом, и Аой пришлось шагать за Зеницу. Теперь, когда он не видел ее лица, она окончательно перестала сдерживать себя, откровенно любуясь его фигурой: ровными линиями широкой спины, упругими ягодицами, длинными ногами. Аой сгорела со стыда, если бы парень, случайно обернувшись, поймал ее плотоядный взгляд. Одновременно она слушала его истории, правда, нельзя сказать чтобы очень внимательно. Его голос гипнотизировал, заставляя мечтать о несбыточном.

У них была маленькая хижина? Ее квартира тоже крошечная. Футон… Зеницу что-то сказал про футон… Ну два футона, пожалуй, там все же уместились бы. Если бы Зеницу приехал к ней в Киото, они сразу купили бы второй футон. И сдвигали их близко-близко, чтобы каждое утро она могла просыпаться на его плече…

— … и тогда Иноске выложил на стол окровавленных кроликов! Незуко кричала на него так, что я думал, с этого момента Иноске придется жить на улице. Больше он непотрошеную дичь домой не приносил. А вообще Иноске…

Стол… у нее в квартире ведь тоже есть стол. Маленький, совсем не такой удобный, как западные столы в Поместье, но тем не менее… Они с Зеницу сидели бы друг напротив друга и завтракали вместе каждый день, перед тем, как пойти на работу. Так же душевно, как и сегодняшним утром. Ох, сколько же вкусных блюд она могла бы ему приготовить…

— … Иноске так разошелся, пока отрабатывал свою слепую технику, что даже не заметил, как вытоптал всю клумбу. А я ведь там только накануне цветы посадил…

Точно, цветы, Зеницу же так любит их… А у нее растения никогда не приживались, слишком часто она забывала их полить. Зато в ее квартирке окно выходит на солнечную сторону. Зеницу мог бы хоть весь подоконник цветами заставить, она бы и слова ему не сказала…

— Аой, подожди, я так больше не могу, — юноша внезапно остановился и повернулся к ней. — Я думал… Я хотел думать… Хотя неважно, я все равно ошибся…

У Аой не было ни малейшего понятия, что Зеницу пытается донести до нее этими обрывочными фразами. Но по его угнетенному виду она поняла: что-то произошло. И произошло именно сейчас, пока она фантазировала об их идеальной совместной жизни. Казалось, плотину эмоций Зеницу вот-вот прорвет, но он сумел справиться с собой и посмотрел на нее взглядом, исполненным нежностью и страданием одновременно.

— У меня необыкновенный слух. Я могу слышать те звуки, о существовании которых обычные люди и не подозревают. Когда человек влюблен, это слышно, — тихим голосом начал Зеницу, постепенно все более распаляясь, — у него сердце словно звенит. И в последние дни твое сердце звенит непрестанно. Каждый раз, как только речь заходит об Иноске, оно словно разрывается. Впервые я уловил этот звон, когда ты согласилась поцеловать меня ради него. Ты ведь Иноске представляла на моем месте, да? Даже сегодня утром, когда мы делили одни палочки на двоих, твое сердце не замолкало после сообщения Канао. А сейчас? Я полчаса говорю только об Иноске и уже слышать не могу этот тонкий чистый звук, который ненавижу! А знаешь, почему? Потому что сердце Незуко звучит так же, когда она находится рядом с ним!

О, боги! Аой прижала ладонь ко рту. Неужели и Незуко не смогла устоять перед ослепительной красотой Иноске? Конечно, это объясняет все — и ее ревность, и внимание, которое она была вынуждена уделять обоим парням, прикрывая интерес только лишь к одному. Несчастный Зеницу, он же без ума от Незуко!

— Я не знаю, чем заслужил то, что со мной лишь развлекаются, а его любят настолько преданно. И мне даже не в чем его винить, Иноске ничего не делал, чтобы увлечь Незуко. Он просто был собой… А я презираю себя за то, что не могу стать таким, как он…

Аой не отводила глаз от Зеницу. Парень выглядел растоптанным, униженным, пропитанным болью. Но все же, как он был неправ! Неужели за все проведенное вместе время она так и не смогла донести, насколько он уникален и как много значит для нее? Аой протянула руку, желая утешить, успокоить расстроенного юношу, но Зеницу сделал шаг назад.

— Не надо, не трогай, — качая головой, попросил он, а карие глаза заблестели от стоящих в них слез. — Разве не ты сказала, что можешь назвать миллион причин, по которым никогда не поцеловала бы меня?

— Зеницу, черт бы тебя побрал, я же переспала с тобой! — возмущенно крикнула Аой.

— Ну и что? Это «всего лишь секс», просто «глупая ошибка». Я не понимаю, зачем ты пошла на это? Почему не оттолкнула меня тогда? Ты ведь могла… Но нет, ты лишь играла со мной, чтобы потом вернуться к нему! — Зеницу вздохнул и отвернулся, прежде чем продолжить: — Но я жалею…

— Идиот! Эгоистичный придурок! — взорвалась Аой, кинув в опешившего парня сумку, которую он машинально поймал. — Убирайся, видеть тебя больше не хочу! Это все не для меня — этот дурацкий лес, демон… и ты. Особенно ты!

Затем она резким движением выхватила из рук Зеницу свои вещи.

— Хотя нет, это я уйду. И не смей искать меня! Оставайся и выслеживай своего демона в одиночестве, Столп Грома. Надеюсь, он сожрет тебя! — С этими словами Аой развернулась и зашагала прочь так отчаянно, будто от этого зависела ее жизнь. Она мечтала оказаться как можно дальше от жестокого юноши, разбившего ей сердце. Если бы только она никогда не возвращалась в Поместье бабочки…

***

Он жалеет… Да как у него только язык повернулся сказать такое? Конечно, она знала, что Зеницу будет не в восторге от всего случившегося между ними, но одно дело думать об этом, а другое — слышать из уст, жадно ласкавших ее той ночью. Кретин тугоухий! Почему он не догадался, о ком на самом деле пело ее сердце? И какое право имел предъявлять ей претензии, когда сам любит Незуко, прекрасно понимая, что девушка выбрала другого?

Этим размышлениям Аой предавалась, сидя у едва тлеющего костерка, который развела с большим трудом. Как у нее получилось заблудиться? Она бежала от Зеницу по широкой утоптанной тропе, которая должна была вывести ее к Тейчи, но вместо этого коварно завела в чащу леса. Грызя вяленую рыбную стружку, Аой жалела о своем поспешном бегстве. Но черт, как же все-таки больно слышать от любимого человека признание в том, что лучше бы ничего не было. Не было самой волнующей ночи в ее жизни!

Мысли вновь вернулись к Зеницу. Бедный, он же такой чуткий, понимающий, постоянно нуждающийся в чьей-то поддержке. В каком аду этот добрый юноша жил с тех пор, как узнал правду о Незуко и одном из своих лучших друзей? И ведь именно чувства возлюбленной он берег тогда, когда просил Аой умерить свой пыл в отношении Иноске. Зачем она вообще убежала? Лучше бы осталась с Зеницу, и плевать, что он о ней думает. По крайней мере, могла хотя бы попытаться помочь ему справиться с горем.

Есть ли вероятность, что он найдет ее здесь? Скорее всего, нет. Зеницу сам говорил, что этой ночью деревня может подвергнуться нападению. Он, должно быть, уже в Тейчи. Неужели Зеницу так легко бросит ее в лесу? Неужели она ему настолько безразлична? Как же ей сейчас не хватает плеча Канао, на котором можно было бы выплакаться, облегчить душу, попросить совета…

Внезапно Аой услышала легкий шорох и выхватила клинок. Всего на краткий миг в ее душе взыграла надежда, что это Зеницу, но златовласый мальчик не вышел к ней из густых зарослей. Вновь шорох. Странно, звук такой, словно листья трепещут под ногами случайного прохожего, но осень только-только началась, время листопада еще не настало. Шорох. И тут Аой оцепенела, догадавшись, что звук идет не с земли, а откуда-то сверху, с пушистых крон деревьев, окружающих ее. И едва лишь она подумала об этом, раздался треск веток, а затылок вспыхнул острой болью, погрузившей ее во тьму.

========== Глава 10 ==========

МИЙЯ

Очнувшись, Аой сразу поняла, кто мог напасть на нее посреди лесной чащи. Лишь отточенные за годы тренировок инстинкты мечницы помогли ей не разрыдаться и не устроить истерику, потому что в душе она уже простилась с жизнью. Однако, ей хватило силы воли и выдержки, чтобы не дать демону понять: она уже пришла в сознание. Лежа на твердой холодной поверхности, Аой прислушалась, но разобрала лишь успокаивающий треск костра и отдаленные завывания ветра. Странно, почему изголодавшийся монстр не прикончил ее, как только схватил? А вдруг, пока она лежала в беспамятстве, Зеницу нашел и спас ее? Нет, невозможно, она отчетливо ощущала, как зудят связанные за спиной руки. Если ее не убили и обездвижили, значит, демону что-то от нее нужно.

Едва-едва приоткрыв глаза, Аой огляделась и поняла, что находится в неглубокой пещере, у одной из стен которой полыхает неожиданно легкомысленный и веселый костерок. Вовсе не таким она представляла себе логово демона-убийцы. Это место можно было даже назвать уютным. Каменистый пол чисто выметен, в углу притаилась постель из листьев, прикрытая потрепанным линялым одеялом. Свежий воздух наполнял убежище, похожее на приют обычного отшельника. Сама же Аой лежала у противоположной, темной и мерзлой стены, чувствуя, как острые выступы упираются ей в спину.

На этот раз ее совсем не удивил молодой полуодетый парень, сидящий возле огня. Скорее, увидев до боли знакомую фигуру, Аой испытала жгучее чувство привязанности к другому, настоящему Зеницу. В первое мгновение близнец Столпа Грома не вызвал у нее страх, а лишь послужил напоминаем о том, как неправильно она рассталась со страдающим от одиночества мальчиком, бросив его на пустынной лесной тропе. Слезы так и норовили прорваться сквозь полуоткрытые веки, и Аой была вынуждена заморгать, пытаясь стряхнуть их.

Должно быть, заметив трепыхание ресниц, Лже-Зеницу бросил на нее заинтересованный взгляд и тут же поднялся. Аой сквозь туман слез наблюдала, как юноша без повязки на левой руке и одетый лишь в брюки-хакама неторопливо шествует в ее сторону, словно давая возможность насладиться каждым сантиметром тела, сияющего под солнцем, которого не было и в помине. Затем он мягким кошачьим движением присел перед ней.

— Ты очнулась, моя милая девочка…

От ужаса Аой резко дернулась и инстинктивно попыталась отползти от чудовища, отталкиваясь ногами от твердого каменного пола. Она добралась до угла ивжалась в него, мечтая раствориться и не слышать этот кошмар. Голос, исходящий от самого дорогого ей человека, был жестким, скрипучим, но, без сомнений, женским.

— Ну куда же ты, не бойся, я хочу с тобой поговорить, — продолжать вещать голос, омерзительно чуждый для тела Зеницу.

— Ты… — с трудом выдавила Аой и закашлялась из-за пересохшего горла.

Фальшивый Зеницу закатил глаза и раздраженно вздохнул, но все же встал и направился к костру, откуда принес небольшую глиняную чашку с отбитым краем. Аой ударилась головой о стену, пытаясь избежать прикосновения демона, но тот с легкостью обхватил ее затылок и довольно бережно наклонил вперед, чтобы помочь дотянуться до щербатой кромки. Чуть пригубив, Аой убедилась, что перед ней застоявшаяся, теплая, но все же вода, и, борясь с отвращением, выпила почти всю чашку. Она и не замечала, какую жажду испытывала. Юноша провел пальцем по ее губам, стирая убежавшие капли.

— Ты женщина? — наконец смогла задать вопрос Аой.

— Да! Такая же несчастная, — на лице подделки расцвела улыбка, — поэтому и пригласила тебя в свой дом. Я так давно не говорила с тем, кто может понять меня.

Женщина… Аой никак не удавалось это осознать. Жестокий монстр, пожирающий людей и лишь чудом не убивший ее тем вечером, — женщина? Нежное, слабое создание, пытающееся даже мрачную пещеру сделать похожей на человеческий дом, стало тем, кто всего за пару месяцев увел в лес и прикончил троих жителей деревни? А о скольких жертвах еще неизвестно!

— Как… — только и смогла выговорить Аой.

— Сначала я приняла тебя за другую. Я думала ты из тех, кого любят и о ком заботятся, но это ведь не так? Такая же одинокая и никому не нужная девочка, как я. Ты ведь догадалась, в чем моя сила? — Аой кивнула, но демонице не нужен был ее ответ, чтобы продолжить: — Что ты чувствуешь, зная, что он любит не тебя?

Аой молчала, но безудержные слезы не переставали стекать по щекам. От кого угодно можно было бы вынести эти слова, но только не от Зеницу, пусть даже и ненастоящего. Она вспомнила его растерянный, тоскливый взгляд, с которым пересеклась в ту секунду, когда выдернула сумку из сильных рук. Лишь сейчас она поняла, что Зеницу не смотрел на нее с сожалением, светло-карие глаза лучились только лишь грустью.

— Я скажу тебе, что чувствуют отвергнутые женщины, — скрипучий голос вновь нарушил тишину. — Они чувствуют себя жалким посмешищем, тряпкой, которая недостойна коснуться ноги того, кто ими пренебрег. Ненавижу тех, кто купается в чужой любви, тогда как иным не достает и капли! Ты ведь понимаешь меня, девочка?

Двойник Зеницу вскочил на ноги и принялся стремительно прохаживаться из угла в угол, словно стараясь успеть за бурлящим потоком мыслей.

— Ты любишь его, я знаю это. Хотя и не понимаю, за что? Посмотри на эти уродливые отметины, на волосы ужасного цвета. Он слишком простоват, так ведь? Жаль, что ты не видела моего Кичиро, самого красивого парня в деревне. Высокий, глаза как из черного оникса, а кожа белее крыла журавля… Девушки не могли не оборачиваться ему вслед, но любила Кичиро только я. При рождении мне дали имя Мийя. «Тихое имя для тихой девочки», — часто говаривала моя мать. Такой меня и растили: скромной, незаметной, избегающей внимания. Заставляли читать, заниматься рукоделием, — в голосе Мийи звучало презрение, — учили, что в жены берут умных и трудолюбивых. И я верила! Я старалась стать лучше ради любимого Кичиро! А он выбрал Томоко, которая книгу в глаза не видела и не знала с какой стороны иглу держать. Каждый в деревне поздравлял пару с помолвкой, а я желала ей умереть в мучениях! Желала, чтобы черви выгрызли ее нефритовые глаза и подточили белоснежные зубы! Как посмела она быть рядом с тем, кого и вполовину не любила так, как я?!

Во время нескончаемого эмоционального монолога Аой пыталась незаметно оглядеться. Спасительного клинка видно не было. Странно, но демоница связала ей только руки, ноги же оставались свободными. Мийя фыркнула, заметив ее взгляд.

— Не пытайся сбежать, не получится. Я не очень сильна, зато быстро передвигаюсь. Этот подарок мне сделал один мужчина. Прекрасный, лишь чуть хуже моего возлюбленного. Однажды я пряталась под окном Кичиро и любовалась, как ненаглядный дышит, когда спит. Внезапно рядом оказался незнакомец с радужными глазами и пятнами крови на светлых волосах. Он улыбнулся и сказал, что голоден, но мое мясо испорчено обидой и завистью, поэтому ему противно есть меня. Уверена, это была ложь, я не была испорчена, я была влюблена! Не помню, что было дальше. Помню лишь, когда очнулась, тот красавец сидел возле меня, доедая руку, на пальце которой сверкало обручальное кольцо этой шлюхи Томоко! Ммм, как же чудесно благоухала ее кровь! Я так хотела хотя бы кусочек, но парень сказал, что отныне Кичиро мой, теперь любимый пустит меня в дом и угостит наисвежайшим ужином…

Оцепенев, Аой внимала каждому слову, заранее догадываясь, какая печальная развязка ожидает эту историю.

— Изнывая от нетерпения, я скреблась у его порога. Как только дверь открылась, Кичиро посмотрел на меня так, как никогда раньше. Он был взволнован, спрашивал, что вынудило меня прийти к нему глубокой ночью, ласково обнимал, нежно гладил по волосам. И только увидев свое отражение в зеркале, я поняла, что выгляжу точь-в-точь словно Томоко. А затем Кичиро поцеловал меня так вожделенно, как целовал лишь эту стерву. Тогда я испытала чувство, которое нельзя сравнить ни с чем. Тот, кто месяц жил на одной воде и вдруг получил кусок хлеба, пожалуй, смог бы меня понять. Кичиро таял на моих руках, но до последней секунды в его глазах была любовь… А плоть стала самым изысканным лакомством… Прошло почти сто лет, но мне так и не встречался столь утонченный вкус.

Аой казалось, что она перестала дышать, слушая этот омерзительно пугающий рассказ. Ее уже ничто не спасет, она не только в лапах демона, она во власти обезумевшей женщины, без зазрения совести сожравшей своего любимого. Почему Мийя до сих пор не убила ее?

— Зачем тебе я? — с дрожью в голосе спросила Аой.

В одно мгновение родное лицо Зеницу оказалось перед ней, когда демоница опустилась на колени.

— Мне жаль тебя, девочка. Я хочу, чтобы ты умерла счастливой. Поверь, жить и видеть возлюбленного в объятиях другой — самая тяжелая пытка. Мы поможем друг другу. Мне нужна пища. Взамен я убью тебя без боли и страданий. Ты просто уснешь на руках этого покрытого уродливыми шрамами парня, и последнее, что увидишь перед смертью — его глаза. Я заберу твою жизненную силу через поцелуй. По-моему, конца лучше нельзя и желать!

Аой отчаянно затрясла головой, пытаясь вжаться в холодный камень еще сильнее. Она безнадежно посмотрела на зияющий темнотой выход из пещеры. До рассвета еще так долго!

— Не придет, можешь не ждать, — неверно истолковала ее взгляд Мийя, — я видела его на пути в деревню. Ты так любишь этого охотника, а он бросил тебя. Когда же ты поймешь, что ему на тебя плевать?! — резким движением демоница вскинула руку и охватила горло Аой, прижав ее к стене. — Только я могу подарить тебе единственную возможность почувствовать себя любимой!

Давление на шею Аой усилилось, каждый вдох давался тяжелее предыдущего. Ее руки, связанные за спиной, бились и царапались о камни в бессознательной попытке вырваться. Внезапно полуобнаженный белокурый юноша встал, потянув ее за собой. В спину Аой вгрызались заостренные неровности пещерной стены, но она не могла даже вскрикнуть. Воздуха в легких оставалось все меньше и меньше, а изящные мозолистые пальцы впивались в горло без надежды на пощаду.

— А он сильный, — удовлетворенно отметила Мийя, заглядывая в покрытое слезами лицо Аой добрыми любящими глазами Зеницу, — я чувствую его силу, потому что ты считаешь его таким. Я — воплощение твоей мечты. Не задумывалась, почему видишь его именно так, а не иначе? Я не просто принимаю образ того, кого ты любишь. Я еще и выгляжу так, как тогда, когда твой любимый казался тебе прекраснее всего!

Боги, какая же всепобеждающая сила у этого демона! Никто не мог воспротивиться и отказать самому желанному образу. Сколько же людей, ведомых жаждой любви, поглотил этот монстр? Сколько несчастных любящих сердец перестали биться от его рук? Непростительно!

Глаза Аой подернулись туманной дымкой, и она вновь оказалась в своей комнате, наблюдая за размахивающим клинком Зеницу, освещенным ярким утренним светом. Значит, тогда все и началось? Прошло всего пять дней, а кажется, словно пять месяцев… Она с трудом перевела взгляд на того, кто медленно и мучительно лишал ее кислорода. Может, умереть, думая о Зеницу, не самая плохая смерть? Мийя понимающе кивнула, а в мягких карих глазах блеснула гордость победителя. Ее жертва сдалась…

— Убери от нее свои руки!

***

— Убери от нее свои руки!

Какая правдоподобная иллюзия! Аой показалось, что она на миг услышала голос Зеницу. Так даже лучше, ей уже невмоготу было терпеть терзающий уши скрип Мийи. Внезапно она почувствовала, что стальные пальцы разжимаются. Непослушные ноги подкосились, и Аой рухнула на пол, как марионетка, оставшаяся без кукловода. Острая боль в травмированном бедре пронзила ее, приведя в чувство быстрее нашатыря. Кое-как сфокусировав взгляд, она не поверила самой себе, разглядев высокий стройный силуэт парня с обнаженным клинком на фоне темно-синей ночи.

— Ты! — словно ядом плюнув, процедила сквозь зубы Мийя.

На этот раз видение Зеницу изменилось. Не было розового кимоно, не было бамбуковой палочки. Аой видела перед собой лишь спину невысокой худощавой девушки, совершенно голой. Ревность пронзила ее и без того истерзанное сердце. Зеницу, подлец, говорил, что у него с Незуко ничего не было, а тем не менее вот же она, без одежды! Но всмотревшись в ненавистное тело, Аой заметила, что эта незнакомка слишком худая, не было и намека на соблазнительные изгибы фигуры Незуко, да и волосы не развивались густым каскадом, а скорее куцыми черными прядями лежали на хрупких плечах. Крупные капли воды покрывали оголенную кожу, словно девушка только что вышла из ванны или… из реки!

И хотя это было самое пугающее зрелище, которое Аой когда-либо видела, ее наполнило тепло. Если бы жизнь не висела на волоске, она бы уже рыдала от счастья. Пресвятые данго, это же она, Зеницу любит ее! И нашел! Она встрепенулась, вновь услышав неприятный скрипучий голос.

— Вот, значит, как все изменилось? За это она умрет в таких мучениях, которые ты и представить не можешь, глупый охотник!

Зеницу побледнел, но не отвел взгляд от демоницы. Взбешенная Мийя сама направилась к юноше, вызывающе покачивая бедрами. Остановившись на полпути, она потянулась, бесстыдно демонстрируя новоприобретенное тело со всех сторон. Аой залилась краской. Черт, она бы никогда не осмелилась себя так вести. Зеницу же, казалось, попал под действие этого волнительного гипноза.

— Я чувствую себя такой сексуальной, такой желанной. Вот, значит, какой она кажется тебе? Слабой и женственной? Наслаждайся видом, пока можешь. Когда закончу с тобой, я живьем сниму с нее эту нежную кожу, — игриво проговорила Мийя жутким голосом, словно лезвием провела по стеклу.

Аой заметила, что клинок Зеницу опускается все ниже вместе со слабеющими руками. Кретин! Неужели он поддался этой твари? Неужели так увлекся дешевым представлением, что даже не видит ее настоящую в темном углу?!

— Зеницу… — попыталась было крикнуть она, но лишь хриплый шепот вышел из раздавленного горла.

Мийя окончательно осмелела, подойдя к парню почти вплотную. Аой не понимала, что творится со Столпом Грома, но он словно забыл и о демоне, и о клинке в руке. Решив окончательно побороть его волю, демоница всем обнаженным телом припала к юноше. Пышная грудь плотно прижималась к едва дышащему Зеницу, а ее ладонь ползла туда, куда настоящая Аой не смела даже взглянуть. И пока одна рука скользила по промежности черных форменных брюк, другой Мийя выхватила блестящий желтый клинок и молниеносно отбросила в сторону.

Аой зажмурилась, боясь увидеть, что чужие губы вопьются поцелуем и высосут жизнь из того, кто наконец-то смог полюбить ее. Но одновременно со страхом сейчас Аой ощущала ярость, даже с закрытыми глазами представляя чужие ладони, бродящие по телу Зеницу.

— Ты ослепляешь меня, как в тот день, когда я учил тебя новому приему! — услышала она на удивление твердый и спокойный голос юноши.

Этот странный и несуразный комплимент заставил Аой открыть глаза. Зеницу, конечно, идиот, но не настолько же! К ее удивлению, парень смотрел прямо на нее поверх плеча льнущей к нему демоницы. Пока она ошарашенно пялилась на предающуюся страсти парочку, Зеницу бросил недвусмысленный взгляд на свой клинок, а затем вновь на нее. Мийя либо была недостаточно умна, либо слишком привыкла к покорности своих жертв, оставив оружие валяться на полу. Несмотря на истерзанную шею, Аой испуганно покачала головой.

Что?! Хочет, чтобы она убила демона? Кто здесь вообще Столп? Да и как ей дотянуться до клинка связанными руками?! Зеницу перехватил ладони Мийи и провел ими по своему лицу. Черт, эти двое выглядели словно любовники перед заветным поцелуем! А почему, собственно, какая-то посторонняя женщина позволяет себе касаться ее мужчины? Зеницу еще раз требовательно посмотрел на нее, а затем на меч.

Осторожно, стараясь не издавать лишних звуков, Аой пропустила связанные руки под ногами и вывела их вперед. Теперь она, пожалуй, сможет удержать клинок. Ее тело напряглось, мышцы болезненно заныли. Главное — не смотреть на демона и не дать ему вновь обратиться в Зеницу. Он слишком силен, с ним ей не совладать!

— Давай, сейчас! — крикнул парень, сжимая запястья дернувшейся Мийи.

В тот же миг Аой бросилась к клинку. Охватив холодную рукоятку двумя руками, она сразу закрыла глаза и вошла в поворот. Ее сознание засекло ярко-оранжевую фигурку, удерживающую возле себя извивающуюся серую, и в это мгновение Аой опустила руки вниз для замаха. Она чувствовала, как тяжелый клинок выскальзывает из пальцев, но вцепилась в него изо всех сил.

— Ты права, видеть любимого в объятиях другой — самая тяжелая пытка, сучка! — прохрипела Аой, вкладывая в атаку всю скопившуюся ненависть.

Если демон сдвинется с места, удар пройдет мимо, а инерция занесет ее в сторону! Но Зеницу не дал твари уйти. Аой уже и забыла как поразительно легко клинок из солнечного металла рассекает плоть демонов. Не встретив никакого сопротивления, она распахнула глаза, ожидая увидеть постыдный промах. Но вместо этого узрела искаженное ужасом собственное лицо на начавшей уже распадаться голове. Так вот как жалко она выглядела, пока, размазывая слезы, терпела издевательства этой психички! Не в силах сдержать чувств, Аой ударом ноги отправила наполовину истлевшую голову в самый темный угол. Никто и никогда больше не увидит ее такой!

Раздался звон, когда клинок выпал из сведенных судорогой пальцев. Слишком длинный день. Истерика Зеницу на заре, волшебный завтрак в постели, глупая ссора, Хризантемовый венец, забравший последние силы. Это все не для нее, она лишь простая медсестра, мечтающая вернуться в Киото…

Мягкие горячие руки подхватили, не дав упасть, и заботливо подвели к стене. Зеницу усадил ее и сам смущенно сел рядом. Точно, они ведь еще не помирились. Пожалуй, кое для чего у нее силы найдутся!

— Зеницу, придурок! — Аой гневно пнула мальчика в лодыжку. — Ты Столп, почему сам не прикончил чертового демона?!

— Вообще-то, я мог, — виновато ответил юноша, отодвигаясь от нее, — но хотел, чтобы ты довела дело до конца. Аой, ты очень талантливая мечница, хотя сама этого и не понимаешь! Чего ты злишься? Я тебе даже подсказал. От тебя всего-то требовалось поднять меч и ударить. Ты же справилась!

— Кретин! Эта тварь мне руки связала! Да я твой клинок чуть не уронила! — продолжала ругаться Аой, тряся туго стянутыми запястьями перед глазами Зеницу.

— Ой, а я и не заметил! Прости, сейчас все исправлю! — с этими словами парень подхватил клинок и разрезал веревки, после чего моментально получил пощечину. — Эй, за что, я же извинился?!

— За то, что подсматривал за мной, пока я мылась, извращенец озабоченный!

Не в силах себя сдерживать, Аой потянулась к потирающему краснеющую щеку мальчику и прижалась к его губам. Зеницу сразу же ответил на поцелуй, заключив Аой в такие долгожданные для нее объятия, и только резкая боль в шее вынудила ее оторваться от желанной ласки. Но она уже прошла точку невозврата. Обхватив голову Зеницу, Аой прижала ее к своей груди.

— Ну как, идиот, звенит? Конечно звенит, ты ведь рядом! Мое сердце никогда не звучало так для Иноске, оно звенело лишь для тебя, тупица недогадливый!

Юноша медленно поднял голову и взглянул ей прямо в глаза. Аой была готова взорваться на тысячу маленьких комочков счастья, когда широкая, радостная улыбка озарила его лицо. Как же он красив, вот бы улыбался так вечно!

— Ты так и не понял, почему демон два раза принимал твой образ? Да потому что он превращается в того, кого любишь всем сердцем, как я тебя, недалекий ты Столп Грома!

Зеницу порывисто, но бережно притянул ее к себе. Наконец-то она могла обнять его так, как давно мечтала — вцепившись мертвой хваткой, словно в самое дорогое сокровище. Аой казалась себе крошечной и слабой, пока пряталась в надежных руках, ощущая подбородком грубую ткань формы. Ее губы нашли гладкую кожу шеи Зеницу, пока пальцы путались в тонких пуховых волосах.

— Тогда ты знаешь и о моих чувствах тоже, — выдохнул ей на ухо парень.

— Но почему ты жалеешь о том, что между нами было? — все еще не способная оторваться от него, спросила Аой.

— Ты убежала, недослушав. Я жалею о том, что все проспал. Мне бы хотелось запомнить каждую секунду той ночи, — смущенно признался Зеницу.

Теперь, когда все преграды между ними были разрушены, Аой растворилась в ощущениях чужого тепла. Она полулежала на любимом, пока он одной рукой поддерживал ее, а второй неторопливо гладил постепенно проявляющиеся красные пятна на шее. Изредка Зеницу наклонялся и касался губами ее макушки. Аой обратила внимание на лежащий неподалеку ничирин, красотой которого всегда восхищалась.

— А я свой потеряла, — лениво пробормотала она, указав рукой на клинок.

— Нет, он остался там, в лесу, где на тебя напали, — ответил парень, вновь наклоняясь, чтобы одарить поцелуем ее волосы.

— Откуда ты знаешь? — Аой попыталась было повернуться к нему, но передумала. Ей было так удобно и клонило в сон, не хотелось нарушать интимный уют их позы.

— Я все время шел за тобой. Ты же не думала, что я брошу тебя одну в лесу? Но я боялся выйти, поэтому следил издалека…

— Фу, маньяк! — с улыбкой перебила парня Аой, хотя внутри нее все ликовало. Все-таки он беспокоился о ней!

— Нет, я дурак! Демон обманул меня! Я услышал его и решил, что справлюсь в одиночку, а потом вернусь к тебе. Но он завел меня к реке, и там шум воды перебил все звуки. Я потратил кучу времени, пытаясь напасть на след, прежде чем понял, что это ловушка. А когда вернулся, тебя уже не было! Наверное, боги следят за нами, и мне все же посчастливилось найти вас в той стороне, где мы с тобой еще не бывали. Ух, никогда я не бегал так быстро. Подумать только, если бы я опоздал всего на несколько минут, он бы убил тебя!

— Она. Демон был женщиной. Ее звали Мийя, — все-таки Аой было немного жаль несчастную. Конечно, Мийя заслужила смерти за все то, что сделала, но тем не менее… в чем-то Аой могла ее понять.

— Аааааа, — протянул Зеницу, — это объясняет, почему первый раз я лишь ранил ее. Понимаешь, звуки демонов отличаются друг от друга, и когда я неожиданно увидел Незуко в лесу, ее звук был очень похож на тот, что издавала она, будучи демоницей, звук совсем юной девушки. И я на секунду поверил, что передо мной настоящая Незуко. И этой секунды ей хватило, чтобы увернуться.

— Можно подумать, ты сейчас не поверил, что это я расхаживаю по пещере в голом виде, — смеясь, поддела мальчика Аой. — Скажи еще, что тебе не понравилось, как она домогалась тебя?

— Конечно, нет! Это мерзко и бесстыдно! И руки у нее были ледяные! — возмутился юноша.

— Ну-ну… Знаешь, а мне захотелось это повторить… Увидеть твою реакцию… У меня руки теплее… — с трудом выговорила Аой. Она хотела бы и дальше наслаждаться откровенным флиртом, но усталость брала свое. Каждый раз, моргнув, она с трудом открывала глаза, но боролась со сном, не желая, чтобы эта ночь заканчивалась.

— Да ладно? Серьезно… повторила бы… эй, женщина… — ее слух еще улавливал голос Зеницу, но она не могла больше сопротивляться. Аой покорилась измученному телу и уснула с глупой улыбкой на пересохших потрескавшихся губах.

========== Глава 11 ==========

ЦВЕТЫ

Лишь только рассвело, Аой и Зеницу покинули обманчиво уютное логово Мийи. Хотя Аой остаток ночи продремала в неудобной позе на руках парня, этот кратковременный отдых освежил ее. А возможно, ей придали сил волнующие перспективы их с Зеницу зарождающихся отношений. Впервые в жизни Аой была влюблена до безумия, и впервые точно знала — это взаимно. Кто бы мог предсказать, что миссия, обещавшая два дня в обществе странного угрюмого юноши, превратится в увлекательное, хотя порой и опасное приключение, наградой за которое станут теплые руки, всю ночь бережно хранившие ее, и сияющие глаза, встретившие поутру.

Они почти не разговаривали, погруженные каждый в свои мысли, пока возвращались за брошенными вещами Аой. Но это была совсем не та неловкая тишина, часто терзающая их раньше. Теперь прохладный лесной воздух заполняли птичьи трели, шорох листьев, треск тонких сухих веток под ногами и чистое светлое молчание, установившееся между двумя влюбленными, которые транслировали свои чувства без слов. Каждая улыбка, каждое прикосновение, каждый взгляд и поцелуй шептали им, что отныне все изменится, отныне никто из них не одинок.

Но как бы все ни было умиротворенно прекрасно, Аой пока не могла принять случившееся. Ей нужно еще одно доказательство, еще одна ночь наедине, чтобы окончательно поверить: не только она полностью отдала себя этому юноше, но и он принадлежит лишь ей.

Через пару часов они вышли на опушку, где Аой нашла укрытие после ссоры. Зеницу с улыбкой показал место среди густого кустарника, откуда следил за ней, и рассказал, как с трудом сдерживал желание выйти и помочь, наблюдая ее жалкие попытки развести костер. Парень сразу же получил суровую оплеуху за издевательство и нежный поцелуй за заботу. Больше всего Аой обрадовало, что ничирин был в целости и сохранности. Убийство демона поселило внутри нее ощущение, словно она всю сознательную жизнь жила неправильно. Будто бы все время, прошедшее с финального отбора, она провела в темном холодном уголке страха, надеясь, что обязательно появится тот, кто сможет ее защитить. А вдруг кто-то так же ждал и ее помощи, но не дождался?

Разделив скромный завтрак из остатков риса и рыбы, Аой и Зеницу еще какое-то время провели наедине, предаваясь ленивым ласкам и беседам ни о чем. А затем по очереди, все еще стесняясь оголиться друг перед другом в свете дня, ополоснулись в реке, смыв серую каменистую пыль пещеры и засохшую кровь. Аой не могла описать словами, как соскучилась по горячей воде, мягкой постели и чистой одежде, но какая-то крохотная часть ее боялась покидать этот необитаемый лес. Здесь Зеницу принадлежит только ей, а в цивилизации… Там Незуко, Иноске, да и миллионы других людей, способных в одно мгновение разрушить ее только что обретенное счастье.

В Тейчи они добрались лишь к вечеру. Аой уже намеревалась войти в знакомые двери постоялого двора, когда Зеницу дернул ее за рукав.

— Эмм… — Аой заметила, как покраснели кончики ушей парня, пока он мялся, пытаясь что-то сказать, — у нас теперь есть деньги. Возьмем две комнаты?

— Давай я улажу этот вопрос? — предложила она, выхватывая из рук Зеницу темно-зеленый мешочек и устремляясь внутрь.

Полная дама, хозяйка гостиницы, широко улыбнулась им, наверняка узнав своих юных постояльцев.

— Добрый вечер! Можно нам с коллегой ту же комнату с двумя футонами? — выпалила Аой, высыпая на стойку звонкие монеты. — И, пожалуйста, побыстрее!

***

Едва лишь дверь за ними захлопнулась, Аой резко прижала Зеницу к шершавым дверным доскам. Она мечтала прикоснуться к нему еще с той ночи в лесу, когда впервые увидела юношу без одежды. А может, ей приходилось бороться с собой уже давно — с момента, как они проснулись вместе на тесно сдвинутых футонах, или когда она втирала ему в руку хвойную мазь, пытаясь не допустить заражения, или с того дня, как они вдвоем лепили онигири в полумраке кухни Поместья бабочки. Неважно, когда она впервые захотела его, важно, что теперь она может получить желаемое.

Припав к бархатистым губам, Аой быстро расстегнула пуговицы черной рубашки парня и, распахнув ее, отстранилась, чтобы полюбоваться видом обнаженной золотистой кожи. Мальчик выглядел настолько забавно, ошарашенный ее стремительными действиями, что Аой не могла не засмеяться. Она и забыла, какой Зеницу невинный. За это он определенно заслужил еще поцелуй!

Ее губы скользнули по шее юноши, а затем перебрались на грудь. Она водила приоткрытым ртом по мягкой коже, вдыхая легкий аромат персика, смешанный с запахом речной воды. Пальцы ласкали каждый выпуклый шрам на позвоночнике Зеницу, словно бродили по запутанным лабиринтам и никак не могли, да и не хотели выбраться.

Интереса ради Аой поцеловала темно-розовый сосок, с удовлетворением услышав вырвавшийся из уст парня вздох. Черт побери, Зеницу лишил ее девственности всего несколько дней назад, но сейчас она ощущала себя демоницей, соблазняющей неопытного охотника. Воспоминание о Мийе навело Аой на развратно-пикантную мысль. Ее ладони оставили спину юноши, прошлись по ягодицам и потянулись туда, где еще никогда не бывали прежде. Интересно, ему понравится?..

Громкий стук заставил обоих мгновенно отпрянуть от двери. Зеницу отскочил в сторону и принялся застегивать рубашку, пока Аой, пригладив волосы, принимала нежданного гостя. На пороге комнаты показалась хозяйка, нервно теребящая в руках подол передника.

— Простите, молодые люди, я вам не помешала? — смущенно поинтересовалась она, и получив успокаивающую улыбку в ответ, продолжила: — Не хотела спрашивать внизу, вдруг кто-то из гостей услышит… Но все же… Люди больше не будут пропадать?

— Не будут, обещаю. Мы со всем разобрались, — уверила взволнованную женщину Аой.

— Слава богам! — радостно вскинула руки хозяйка. — Минут через десять будет готов ужин, я надеюсь, вы и ваш спутник не откажетесь от горячего мясного рагу? За счет заведения.

— Это очень щедро с вашей стороны! Мы бы с радостью перекусили!

— В таком случае я распоряжусь на кухне и не буду больше вас задерживать, — полная дама бросила на Аой еще один благодарный взгляд и поспешила к лестнице.

Аой аккуратно закрыла дверь и прислонилась к ней лбом. А это приятно, когда заслуги признают и вознаграждают, жаль Корпус охотников на демонов — не вполне официальная организация. Хотя, похоже, в деревнях люди про нее наслышаны. Внезапно крепкие руки обхватили ее талию и несмело двинулись вверх, почтительно обойдя вздымающуюся грудь, но нежно пробежавшись по ключицам, оголенным благодаря срезанной верхней пуговице.

— Позволишь мне? — прошептал Зеницу, расстегивая ее рубашку.

— Конечно…

Пальцы Зеницу кое-как справились с очередной пуговицей и окончательно застопорились на следующей, грозя нарушить всю романтику момента.

— Не получается? — заботливо спросила Аой, оборачиваясь к пунцовому юноше. Зеницу уставился в пол, но она приподняла его подбородок и взглянула в любимые глаза, кажущиеся необычайно глубокими в уютном свете лампы. — Пойдем на футон.

Она чувствовала себя коварной соблазнительницей, обольстительной фурией, сводящей мужчин с ума, пока вела покорного парня в постель. А ведь это заслуга Зеницу: он своими восхищенными взглядами убедил Аой поверить в собственную неотразимость. Теперь ее очередь заставить этого прекрасного невинного юношу понять, насколько же он для нее важен и желанен. И пусть она была голодна, даже обещанное мясное рагу ушло на задний план, когда рядом с ней был Зеницу, ее Зеницу, способный утолить голод иного рода, мучащий Аой — тоску по любви и привязанности.

Уложив возлюбленного на футон, Аой села поверх его бедер и расплела косу, тряхнув выпущенными на свободу волосами. Затем она медленно, очень медленно расстегнула каждую пуговицу и скинула рубашку, на мгновение испытав желание прикрыться руками. Ей казалось, она выглядит неважно, вся покрытая темными синяками и ссадинами, но Зеницу смотрел на нее так, что Аой с трудом сдержала слезы. Сейчас она бы не задумываясь отдала полжизни, если оставшуюся половину дарованных ей дней будет видеть рядом его желто-карие глаза и это выражение преданности и восторга, поддернутое пеленой влечения.

Повинуясь случайно пришедшей в голову мысли, Аой взяла правую руку юноши и по очереди поцеловала мозолистые пальцы, обласкала языком пересекающий ладонь шрам. Парень чуть слышно застонал. Значит, она права, у Зеницу на самом деле очень чувствительные руки. К древесному углю он теперь приблизится только через ее труп! Аой положила ладонь мальчика на свою обнаженную грудь, ощутив, как едва-едва сжимаются его дрожащие пальцы.

— Можно и сильнее, мне не больно, — усмехнулась она.

Плавно скользнув затвердевшими сосками по телу Зеницу, Аой дотянулась до его тяжело дышащего рта, а ее рука вновь устремилась вниз, к тому самому месту, которое она так и не успела достичь. Она напряглась, едва ее пальцы нащупали нечто, скрытое грубой тканью брюк. Необычное ощущение. Очень твердый, длинный, слегка трепещущий, словно стремящийся оказаться в ее руках. Аой поглаживала возбужденный член парня, не переставая удивляться собственной смелости и тем новым переживаниям, что испытывала. Горячее желание постепенно заполняло ее, огненной жидкостью разливаясь по пояснице и бедрам. Заметив, как длинные тонкие пальцы нетерпеливо впиваются в футон, она поняла, что и Зеницу уже на пределе. Надо же, ей удалось довести его до такого состояния всего за несколько минут!

У нее мелькнула мысль пробраться внутрь хакама, чтобы узнать, сможет ли возлюбленный хотеть ее сильнее, если она легким движением руки пробежится по тонкой чувствительной коже, но Аой не смогла пересилить свою природную скромность. Еще успеет, сегодня не последняя их ночь. Пора передать бразды правления Зеницу, в конце концов, это его второй «первый раз».

— Будь нежен, на мне места живого нет, — прошептала Аой, закрывая глаза.

И на этот раз все было иначе. Она будто в облаках парила, укрытая теплой пеленой тумана. Любовник был деликатен и чувственен, пытаясь искупить вину за каждое темно-синее пятно, украшающее ее тело. Ну кому еще могло так повезти? Влюбиться в мужчину, внутри которого уживаются две разных сущности? Ты вытащила счастливый билет, Аой Канзаки.

***

Воспользовавшись добротой благодарной хозяйки гостиницы, они сытно поужинали, наконец-то вымылись в теплой воде, переоделись в благоухающие свежестью юкаты и сейчас лежали вдвоем на одном футоне, кутаясь в одеяло, довольные, словно разомлевшие на солнце коты. Аой удобно устроилась на подушке, пока Зеницу полулежал, опираясь на локоть, и перебирал ее влажные волосы, пропуская черные пряди между пальцев.

— На этот раз обошлось без слез, — Аой провела рукой по щеке юноши, словно стирая невидимые влажные дорожки.

— О чем ты? — не понял Зеницу.

— Тогда, в лесу, ты плакал, когда все закончилось, — поведала Аой с улыбкой, — и выглядел очень милым.

— О нет! Я знаю, почему это произошло, — залившийся краской Зеницу спрятал горящее лицо на ее плече. — Все из-за сна!

— Ммм, интересно, расскажи, — попросила Аой, ощущая кожей жар лежащего рядом юноши. Что бы ему ни снилось, это явно волновало его и только лишь подстегивало ее любопытство.

— Не буду! Это личное!

— А за очень долгий и страстный поцелуй? С языком!

— Хорошо, — после небольшой паузы Зеницу начал свой рассказ, так и не подняв головы, — мне снилось, что я стоял на высоком мосту через реку. А внизу, подо мной, вдоль берега шли… Незуко и Иноске.

То, как парень выговорил имя своей былой возлюбленной неприятно обожгло Аой. Конечно, она не надеялась, что всего за пару дней сможет излечить его разбитое сердце, но ревность вновь по капле начала наполнять ее.

— Они не замечали меня, а я видел все: как они улыбались друг другу, как смущенно прятали глаза, как были счастливы, — продолжил Зеницу, — я кричал, я звал Незуко, но она уходила все дальше. И только лишь почти пропав из виду, обернулась и махнула мне. И в этот момент мост подо мной рухнул. Я падал и не жалел об этом. Все равно единственная девушка, которая была ко мне добра, выбрала другого. Вдруг я ощутил в своей руке твою руку и захотел жить. Когда я выбрался, то заплакал. Вроде как от боли, но не совсем. Так плачут новорожденные, когда их легкие впервые наполняются воздухом. Им больно, но впереди у них вся жизнь, чтобы забыть боль первого вдоха. Ты обняла меня и сказала… — Зеницу замолчал на секунду, а затем тихо добавил: — что любишь…

— А идиотом я тебя, случайно, не называла? — беззаботно поинтересовалась Аой, пытаясь скрыть, как ее растрогал символичный сон юноши.

— Ну, не без этого. Откуда ты знаешь? — спросил Зеницу заинтересовано, наконец оторвавшись от ее плеча.

— Я на самом деле тогда сказала, что люблю тебя, идиот. Видишь, ты не только секс проспал, но и мое первое признание в любви, — шутливо укорила его Аой, хотя слезы так и норовили показаться в уголках ее глаз. Зеницу все-таки услышал слова, что она шептала ему той ночью, какая-то часть его сознания была с ней.

— Никогда себе этого не прощу, — серьезно заявил парень, но затем в его интонации появились игривые нотки: — А теперь расплата! Где мой поцелуй?

Их губы соприкоснулись уже, наверное, сотый раз за день. Поцелуй вышел не очень долгим и страстным из-за рук Зеницу, уже без стеснения забравшихся под юкату Аой. Теперь он пытался под прикрытием поцелуя пощекотать ей спину, удерживая рядом с собой, а Аой отчаянно брыкалась, но тем не менее честно старалась выполнить условие сделки и не оторваться от горячих губ юноши.

В итоге Зеницу все же удалось выиграть, заставив Аой рассмеяться. Парень прижал ее к себе и вдохнул запах волос, пока она отходила от приступа веселья, все еще улыбаясь. Как же давно она не чувствовала себя легкой и свободной, словно в детстве. Как давно не занималась глупыми, бессмысленными, но такими милыми вещами. Будто ей не девятнадцать лет, а все тридцать пять. Кстати, о возрасте…

— Уже за полночь, так что наступило третье сентября. С девятнадцатилетием! — радостно произнесла она, поворачиваясь к мальчику.

— Точно! Спасибо! Теперь мы ровесники, — ответил Зеницу, тонкими пальцами поглаживая лицо Аой. — Лучший день рождения с лучшей девушкой… Поверить не могу, что ты полюбила меня раньше, чем я тебя, — признался он после долгой паузы.

— Скажи… — осторожно подняла Аой тему, бередившую ее сердце, — а как давно ты знаешь про Незуко и Иноске?

— Примерно год, — взгляд Зеницу погрустнел, но в нем не было боли или тоски, только едва заметная печаль, — но я не злюсь на них, нет. Теперь нет. Я могу понять, почему Незуко увлеклась им. Иноске никого не оставляет равнодушным. К тому же из-за нашей с Танджиро работы они много времени проводили наедине. Я совсем не знал Незуко, когда влюбился в нее. В бессловесную демоницу, поразившую меня красотой, силой, тем, как она не раз рисковала жизнью ради брата. Но потом, когда Незуко стала человеком… У нее появились новые интересы, желания, вкусы, не совпадающие с моими. Я верил, что люблю ее как прежде, но, думаю, первая встреча с демоном доказала: мои чувства остались к той девочке, которую Танджиро носил в ящике за спиной…

Повинуясь внезапному порыву, Аой обняла Зеницу. Без каких-либо непристойных мыслей, без желания лишний раз коснуться его тела. Она обхватила парня крепко-крепко, как одного из самых близких друзей, нуждающихся в поддержке, стремясь спрятать за стеной своих рук и защитить от выпавших на его долю страданий.

— Иноске тоже любит ее. Я все время пытался намекнуть, что его сердце несвободно, но ты не понимала меня. Между Незуко и Иноске определенно крепкая связь. Вечерами я даже сбегал, лишь бы не слышать, как бешено колотятся их сердца, и не видеть жадные взгляды, которые они бросают друг на друга. Зато я много тренировался, чтобы отвлечься, смотри, какие мышцы накачал, — с довольной ухмылкой похвастался парень, напрягая бицепс. Аой поцеловала его мускулистое плечо. — Сейчас им, должно быть, особенно тяжело. С первого нашего дня в Поместье бабочки Незуко ревновала Иноске к каждой встречной, а особенно к одной очень наглой синеглазой красотке, которая не давала ему прохода!

Аой не смогла сдержать смешок. Надо же, какие страсти творились в стенах Поместья! Впору писать любовный роман! Но затем, уже без шуток, спросила: — Но почему вы до сих пор ведете себя как пара?

— Мы топчемся на месте. Незуко не хочет ранить мои чувства после всего, через что мы прошли. А я просто трус. Не могу найти в себе силы признаться Незуко, что слышу ее тайную страсть. Если мы расстанемся, а Иноске ответит ей взаимностью, что останется мне? Кем я стану в доме Камадо? Бывшим женихом сестры Танджиро? Унылым напоминанием о цене ее счастья? Танджиро, Незуко и Иноске — моя семья, я очень боюсь потерять их. Поэтому предпочел убедить себя, что влюбленность Незуко рано или поздно угаснет, и она вновь станет моей. И я верил в это ровно до той секунды, как ты поцеловала меня.

— Правда? — откровение Зеницу действительно стало новостью для Аой. — Насколько я помню, ты даже видеть меня на следующий день не хотел!

— Прости, мне нужно было побыть одному и вновь внушить себе, что я люблю Незуко, несмотря на то, как потрясающе ты целуешься. Но той же ночью тело подвело меня. Поэтому я был так расстроен, когда проснулся: я весь день убеждал себя, что злобная грубиянка Аой Канзаки мне безразлична, а ты испортила все одним прикосновением!

— Это я-то злобная?! — крикнула Аой, стремительно присев на футоне и утянув с собой их общее одеяло, — Возьми свои слова обратно, идиот! Иначе не видать тебе больше моих потрясающих поцелуев!

— Хорошо, хорошо! — зябко ежась, успокоил ее Зеницу и погладил ладонью место рядом с собой. — Ложись, и я расскажу, когда окончательно сдался.

А это и правда интересно. Аой укрыла любимого и уютно свернулась в постели, прижавшись спиной к его горячему телу, а Зеницу уже привычным движением обнял ее и притянул ближе. Надо же, сначала эта комната казалась невероятно узкой, а сейчас, когда им двоим достаточно и одного футона, она стала просторной, словно королевские апартаменты.

— Это произошло тогда, когда ты осталась возле меня после нашего утреннего разговора, — теплое дыхание Зеницу щекотало ухо Аой, а признания заставляли тревожно екать ее внимающее каждому слову сердце. — Хотя мы договорились считать все случившееся ошибкой, ты даже не подумала уйти. Ты уснула рядом так спокойно и естественно, словно спать вместе уже стало частью нашей жизни. Не знаю, как правильно выразиться… это было так по-семейному…

— Звучит преждевременно, но я понимаю, что ты хочешь сказать…

— Я еще ни с кем не был настолько близок, даже с Незуко. Мне так и не удалось уснуть тогда. Я просто лежал, любуясь тобой и мечтая, чтобы ты каждый день засыпала со мной.

— Как сейчас?

— Как сейчас…

***

Следующим утром они покинули гостеприимную деревню Тейчи, изменившую их судьбу. Теперь, когда между ней и Зеницу больше не осталось недосказанности, Аой не боялась возвращения в Поместье бабочки. Быстрее бы увидеть и обнять Канао, удивить ее новостями, выслушать последние сплетни! Вместо двух дней они отсутствовали целых шесть, наверняка и в Поместье произошло много интересного. Неосознанно Аой все ускоряла и ускоряла шаг, словно молодая лошадь, почуявшая запах родного стойла.

Хорошо, что они вышли из деревни ранним утром, дорога в гору была совсем пустынна. И Аой не очень хотела сейчас кого-либо встретить, потому что самой себе она напоминала ходячую клумбу. Она и забыла, что связалась с самым романтичным парнем на свете! Не проходило и часа, чтобы Зеницу не вручал ей очередной букет. Голову Аой уже украшали два венка, один изящный цветочный браслет оплетал запястье, а маленьким букетам, торчащим из каждого кармана формы и сумки, не было числа.

Честно говоря, Аой немного волновалась о том, как Незуко воспримет известие о новом увлечении самого верного поклонника. Хм, Незуко…

— А ну, стоять! — Аой резко остановилась, удерживая спутника за руку. — Это что же получается, когда ты предложил мне рассказать об Иноске в обмен на поцелуй, Незуко была ни при чем? Ты же и так прекрасно знал, в чем проблема ваших отношений!

— Только сейчас это поняла, женщина? — хитрая улыбка озарила лицо Зеницу. — Я просто хотел тебя поцеловать, но сам бы никогда не решился.

— Подлый обманщик! — попыталась было ударить кулакомширокую грудь Аой, но парень с легкостью перехватил ее руку.

— Я не Танджиро, я умею лгать. Зато теперь я могу целовать свою девушку в любое время.

С этими словами Зеницу наклонился и нашел губы Аой. Он выпустил плененное запястье, обняв ее за талию, а Аой привстала на цыпочки, чтобы углубить этот сладкий поцелуй. Она отчаянно льнула к любимому, рискуя в любой момент потерять равновесие, но парень крепко удерживал ее, пока их языки неспешно соприкасались и вновь разбегались исследовать самые чувствительные уголки. Им некуда было торопиться, и они наслаждались волнующей лаской посреди широкой дороги, ведущей к дому, к новой жизни и их совместному будущему.

Кажется, Аой не смогла бы вспомнить поцелуя длиннее. Когда они все же остановились, то не разорвали объятий, а продолжили стоять, тесно прижавшись, словно вокруг них был не бескрайний лес, а их чрезвычайно узкая комната в гостинице. Аой вновь любовалась мягкими янтарными глазами, в которых отражались сияющие солнечные блики, и голубым чистым небом над золотистыми волосами Зеницу.

— Разреши, я сделаю тебе подарок в честь дня рождения, — попросила она. Юноша отпустил ее, и Аой отошла на полшага, а затем оглядела один из своих букетов. Идеально, то что нужно! Она выудила ярко-оранжевый полевой цветок, затерявшийся среди желтых собратьев, и закрепила его над ухом юноши. — Знаешь, когда я с тобой, кажется, мне принадлежат все цветы мира. Спасибо за это волшебное чувство.

***

Спустя несколько часов они вошли в радушно распахнутые ворота Поместья бабочки. В это послеобеденное время тренировки уже были завершены, но немногие оставшиеся во дворе мечники приветствовали возвращение коллег радостными возгласами. С энгавы навстречу друзьям спешно спускались Танджиро и Канао. Внезапно стройная девичья фигурка показалась за их спинами и розовой молнией слетела вниз по ступеням. Облако длинных темных волос на миг окутало Зеницу, когда Незуко стремглав бросилась в его объятия.

— Наконец-то ты вернулся! Я так скучала, я так ждала тебя! С днем рождения, любимый!

Со словами любви красавица запечатлела на губах юноши такой горячий поцелуй, в сравнении с которым поцелуй Аой и Зеницу посреди пустынной дороги выглядел невинной детской забавой. Потревоженный пылкими руками девушки, прижимающей к себе голову жениха, невесомый оранжевый цветок выпал из белокурых волос и упал в густую пыль, не замеченный никем.

========== Глава 12 ==========

РАСПАХНУТОЕ ОКНО

Хладнокровие опытной медсестры сыграло Аой на руку. Не сбившись с шага, она продолжила путь в Поместье, с каменным лицом обойдя стоящих на ступеньках Канао и Танджиро. Юная пара с восторгом наблюдала за романтичной сценой воссоединения двух любящих сердец, а Аой чувствовала, что подаренные Зеницу венки тисками охватывают ее голову. Оказавшись в темном коридоре, она стащила глупые цветочные украшения и бросила их там же, у чьей-то чужой двери. Сейчас ей было плевать на учиненный беспорядок.

Аой вошла в свою комнату и аккуратно прикрыла дверь, стараясь не издать ни звука. Что с ней? Какое странное чувство опустошенности… Она ощущала себя воздушным шаром, оболочкой, внутри которой ничего не было. Что произошло? Почему Незуко целовала ее парня? Или она сама целовала парня Незуко? Да что, в конце концов, происходит? Были ли эти шесть дней с Зеницу, или они ей лишь пригрезились?

Из кармана брошенной на пол сумки на нее смотрели крошечные желтые цветы, едва покачивающиеся под легким свежим ветерком, проникающим в приоткрытое окно. Малютки будто утешали ее, уверяли, что все было взаправду: «Вот же мы, посмотри, Зеницу держал нас в горячих ласковых руках, а потом подарил тебе в знак своей любви». Аой села на кровать и спрятала лицо в ладонях, пытаясь собраться с мыслями.

Раздался тихий, но уверенный стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, Канао проскользнула в комнату.

— Ну как ты? — участливо спросила она, — устала, наверное? Хочешь, приготовлю тебе горячую ванну?

— Канао, я переспала с Зеницу, — все еще пряча лицо, без колебаний призналась Аой.

— О боги! Как так?! Ты ведь шутишь, да? Совсем несмешно!

Аой помотала головой и наконец взглянула на застывшую у дверей девушку. Должно быть, выражение обиды и непонимания в ее глазах было настолько явным, что у Канао не осталось сомнений.

— Это правда? Но почему? Ты же терпеть его не могла!

— Все вышло спонтанно. Он предложил, а я не отказалась, — в общем-то, Аой считала, что так и было. Ей не хотелось посвящать подругу во все подробности той странной ночи в лесу.

— С ума сошла?! — взорвалась Канао, — Незуко с тоски на стену лезла, а ты в штанах себя удержать не смогла! Нет, я, конечно, надеялась, что совместная миссия сблизит тебя с Зеницу, но чтобы настолько! Ладно он, но ты то чем думала?! Аой, что с тобой не так?

Ответить ей было нечего. Все не так! Не того парня полюбила, не в том месте оказалась, да и вообще, не ту судьбу выбрала. Вернуться бы всего на пару недель назад и отправить в Штаб с вороном письмо: «Извините, я не вернусь».

— Так, ладно. Ну переспали, и переспали, бывает, — рассуждала тем временем Канао, — любой мог ошибиться один раз…

— Два раза. Даже три, если считать это утро, — чуть слышно поправила подругу Аой. Зачем Зеницу дарил эти поцелуи, разбудившие ее? Почему так сладко было проснуться не одной?

— Нет-нет-нет, не желаю знать подробностей! — вновь взвилась Канао. Потом замолчала, осененная внезапной мыслью. Она подошла к Аой и опустилась перед ней на колени, заставив посмотреть в глаза. — Три раза — это уже не случайность, да? Зеницу что-то значит для тебя?

Тон Канао, чуткий, ласковый, растопил застывшее в прострации сердце Аой. Она больше не могла сдерживаться и расплакалась. Канао тут же оказалась на кровати и прижала ее к груди. Аой ощущала пальцы подруги, да что там подруги — сестры, на своих волосах, и ей становилось чуточку легче с каждой секундой, проведенной в заботливых руках. Мягкая ткань юкаты Канао щекотала щеку Аой и впитывала слезы, а вместе с ними всю боль и отчаяние, терзающие душу той, чей возлюбленный всего несколько минут назад нашел пристанище в объятиях другой.

— Я люблю его, Канао, — сквозь всхлипы прошептала она, — и я думала, Зеницу меня тоже.

— Но как же Незуко? Они вместе столько, сколько я их помню, — озадаченная Канао не переставала поглаживать волосы Аой. Вроде бы простой жест, но именно нежное прикосновение было нужно ей сейчас больше всего, чтобы найти силы бороться с внезапно накатившим одиночеством.

— Зеницу сказал, что между ними давно ничего нет.

— Прости, но со стороны все выглядит совсем не так. Ты уверена, что он не обманул тебя? Знаешь, парни в его возрасте готовы на многое, лишь бы добиться своего. А Зеницу всегда был неравнодушен к симпатичным девушкам…

— Я уже ни в чем не уверена. Он не Танджиро, он умеет лгать, — повторила Аой сказанную юношей фразу, которая тогда показалась ей забавной.

Даже если Зеницу говорил правду… Наверняка за время их отсутствия Незуко осознала, что рискует потерять его, и решила вернуть жениха. Можно даже не гадать, кого он выберет. Конечно же, свою давнюю любовь, а не ту, которая вселяла в него ужас с первой встречи. Произошло именно то, чего она так боялась. Зеницу перестал быть ее, едва лишь они вошли в резные ворота Поместья бабочки.

— Ничего, все будет хорошо, мы справимся вместе, — мягкий голос Канао убаюкивал, а еле заметные покачивания заставляли Аой чувствовать себя маленькой девочкой в материнских руках. — Я бы высказала этому мерзавцу все, что думаю, но не хочу, чтобы Танджиро узнал о том, какой его друг подлец. Совсем забыла, вечером у нас праздник, как не вовремя!

— Праздник? В честь чего? — рассеянно спросила Аой, отстраняясь от подруги. Она встала и подошла к комоду достать носовой платок.

— Сегодня же день рождения этого негодяя. Незуко все утро у плиты простояла, чтобы его порадовать.

Аой внимательно оглядела себя в зеркало в надежде привести в порядок. Да уж, одним платком ее не спасти. Красные заплаканные глаза, опухший нос. Даже юкату нельзя будет надеть, иначе ее главным украшением станут багровые следы от пальцев Мийи на шее. Зеницу можно понять, она просто уродина по сравнению с ухоженной цветущей Незуко. Неужели он увлекся ей лишь потому, что других девушек рядом не было?

— Я не пойду, — решительно заявила Аой, вытирая последние слезы, — не хочу его видеть. Мне нужно побыть одной и успокоиться. Придумай что-нибудь. Скажи, что я устала, заболела или умерла.

— Моя ты девочка, — Канао обняла ее и теперь разглядывала их отражения в зеркале, — посмотри на себя. Ты самая красивая, самая умная, самая сильная. Отдыхай, чуть позже я принесу тебе ужин, и мы еще поговорим. Я люблю тебя, сестренка.

— И я очень тебя люблю.

***

Резкий громкий звон разбитого стекла разбудил Аой. Она мгновенно открыла глаза, уткнувшись взглядом в черный зловещий силуэт на фоне распахнутого окна. Демон! Огромный! На Поместье совершено нападение! Не раздумывая ни секунды, Аой схватила с прикроватной тумбы металлическую вазу и со всей силы швырнула в монстра, рассчитывая задержать его, а затем молниеносно скатилась с кровати. Пока демон не пришел в себя, она сможет ползком добраться до шкафа и завладеть лежащим там ничирином. Хвала богам, что поднос с остатками ужина сработал словно сигнализация! Вот бы еще выбраться в коридор и поднять тревогу!

— Ай! — вскрикнул демон на удивление знакомым голосом. — За что, женщина?

— Зеницу? — Аой недоверчиво приподнялась с пола, чтобы еще раз оглядеть нарушителя спокойствия. Черт, как она сразу не заметила его блондинистую шевелюру? — Что ты тут делаешь?

— Почему у тебя посуда на полу? — ответил мальчик вопросом на вопрос.

— Не твое дело! Зачем пришел? — гордо вскинула голову Аой, присаживаясь на кровать и стараясь принять самый безмятежный и независимый вид, между делом отряхивая юкату от пыли.

— Я волновался за тебя. Канао сказала, что ты заболела. Даже ужинать не пришла, а ребята устроили для меня праздник, — Зеницу казался искренне расстроенным.

Аой почувствовала, как прогнулся матрас под весом севшего на противоположный край кровати парня. Всем телом ощутив его горячую близость, она вскочила и отошла к стене. Что за кретин! Не мог подождать до утра, чтобы сообщить об их разрыве? Если это вообще можно так назвать. Скорее уж об окончании легкой интрижки.

— Моя болезнь еще не дает тебе повод вламываться ко мне в комнату и пугать до полусмерти! Зеницу, зачем ты здесь? — спросила Аой, обернувшись к ночному гостю. Он робко сидел на самом краешке кровати, словно боялся измять постельное белье, и Аой испытала безрассудное желание броситься к нему, обнять несмелого и неуверенного мальчика, повалить на белоснежные, но слишком холодные простыни, и сказать, как сильно тосковала без него этим вечером. Но уже спустя секунду она вспомнила, в чьих объятиях Зеницу коротал время до того, как нахально вторгся в ее окно, и сглотнула едкий комок подступившей обиды.

— Нам нужно поговорить… — начал парень.

— Не нужно! — перебила его Аой. Она отвернулась к стене, чтобы не расплакаться, глядя в ставшие такими родными медовые глаза. — Я отпускаю тебя. Клянусь, я не буду бороться, не буду пытаться тебя вернуть. Ты так долго ждал, что Незуко одумается, и вот, твоя мечта сбылась. Она никогда не узнает о том, что между нами произошло. Будьте счастливы… — и пусть Аой искренне желала Зеницу счастья, равномерное дыхание сбилось на последних словах, вероломно выдав ее.

Едва слышный скрип пружин раздался в тишине, когда Зеницу легко перемахнул через кровать. Его теплое дыхание опалило, а сильные руки, оказавшиеся на ее плечах, вынудили Аой на миг забыться и потереться щекой о тонкие длинные пальцы.

— О чем ты? Мне не нужна Незуко, я скучал по тебе. Аой, мы почти не расставались последние дни, и этот вечер без тебя был сущим кошмаром! Мои чувства не изменились, поверь.

Она встрепенулась, оживленная забрезжившей надеждой. Неужели Зеницу на самом деле выбрал ее? Аой напряженно застыла, судорожно размышляя, как ей поступить: повернуться и вцепиться в любимого, или поверить словам Канао о том, что Зеницу не настолько прост, как кажется.

— Прошу, не бросай меня, — в голосе парня слышалось отчаяние, — только не сейчас, когда я наконец-то счастлив.

Да гори оно все огнем! Если нельзя верить этому доброму, внимательному, мягкому юноше, кому тогда можно? Почему люди всегда пытаются найти подвох в поступках дорогих и близких? Почему просто не сдаться и не принять каждое слово возлюбленного, как самую первую истину? Плевать на боль, она готова рискнуть.

Зеницу бережно перекинул ее распущенные волосы через плечо и слегка коснулся губами кожи, обнажившейся над воротником юкаты. Аой почувствовала, как по ней словно пропустили электрический разряд, пронзивший от затылка до кончиков пальцев. Сладкое томление разлилось по спине, и она поняла, что больше не хочет быть одна. Никогда.

Не дождавшись реакции, парень отстранился и тяжело вздохнул.

— Что же ты? Продолжай, — дрожащим шепотом попросила Аой.

***

— Аой, ты что, еще не вставала? Тренировка через пятнадцать минут!

Вот черт! Да что за день такой? Ей совсем не дают поспать! Аой распахнула глаза. Яркий солнечный свет заливал комнату, а в дверь активно барабанили. Сколько времени?

— Ты меня слышишь?! — продолжал взывать за дверью бодрый голос Канао.

— Да-да, я уже встаю, — крикнула в ответ Аой, одновременно расталкивая спящего рядом Зеницу.

Юноша посмотрел на нее мутными ото сна глазами, но сразу же подскочил, услышав гул голосов и перестук деревянных мечей со двора.

— У тебя все хорошо? Можно мне войти? — волновалась неугомонная подруга.

— Нет! То есть нет, подожди, я… я… — Аой беспомощно уставилась на Зеницу, надеясь получить подсказку, но тот лишь пожал плечами, — я неодета!

— Не говори ерунды, я десятки раз видела тебя без одежды. Вхожу! — безапелляционно заявила Канао.

Заметив поворачивающуюся ручку двери, Аой успела лишь толкнуть Зеницу в постель и набросить на него одеяло. Она села, пытаясь скрыть обнаженную грудь и свое смущение.

— Ну разве можно так долго спать! Одевайся, а я пока отнесу вчерашнюю посуду на кухню, — Канао двинулась к кровати Аой, но остановилась, укоризненно глядя на нее. Конечно же, крупный силуэт, прикрытый тонким одеялом, девушка смогла рассмотреть и единственным видящим глазом. Она перегнулась через перекладину и хлопнула ладонью по ногам юноши: — Зеницу, вылезай, прятаться бесполезно!

— Откуда ты знаешь, что это я? — боязливо поинтересовался парень, показавшись из-под одеяла.

— Лучше бы это был кто-то другой! Но, к твоему сведению, у Аой нет от меня секретов, мистер «я не умею расстегивать пуговицы»! Давай выметайся, у тебя тренировка вот-вот начнется! Иноске уже давно во дворе.

— Точно! — Зеницу хотел было встать, но замялся, — не могла бы ты выйти? Мне нужно одеться, — покраснев, попросил он.

— Не волнуйся, я смотреть не буду, — с этими словами Канао присела на кровать, отвернувшись к стене, и наконец обратила внимание на Аой. — Что этот подлый кобель здесь забыл? Если он еще раз заставит тебя плакать, я достану свой клинок!

— Аой плакала из-за меня? — подал голос натягивающий брюки Зеницу.

— Заткнись и проваливай! — опередила Канао пытающуюся вставить хоть слово Аой.

— Ты что такая злая? — недоумевал мальчик.

— Повыступай у меня еще, мерзавец!

— Канао, успокойся, — набралась смелости прервать разгневанную девушку Аой, — не ругай его. Он просто пришел поговорить.

— Да? И как я сразу не догадалась? О чем говорили?

Вот черт! Разговоры — последнее, чем они занимались этой ночью.

— Ну так что ты хотел мне сказать? — невинным тоном поинтересовалась Аой, отказываясь смотреть на скривившуюся физиономию подруги.

— С Незуко происходит что-то странное, — ответил Зеницу, застегивая рубашку, — она все еще любит Иноске, очень любит, я слышу это, но при этом не отходит от меня. Ничего не понимаю, ее поведение совсем не похоже на то, как было прежде. И я все не могу выбрать подходящий момент признаться ей, что хочу быть с тобой. Мне больше нравилось, когда она меня не замечала.

— Так, стоп! Незуко любит Иноске, я правильно расслышала? — переспросила Канао. — Это что еще за новости?

— То есть про пуговицы ты ей рассказала, а про это — нет? — уязвлено пробормотал Зеницу, все еще пытаясь справиться с непослушными пуговками на рукавах.

— Извини, я не была уверена, что могу делиться твоей тайной, — Аой взмахом руки подозвала к себе парня и быстрыми уверенными движениями помогла ему привести рубашку в порядок. — Да, Иноске и Незуко уже год вместе, хотя и скрывают свои отношения от остальных. Зеницу удалось раскусить их, и он рассказал мне. Мы планировали поговорить с ними, объясниться, но Незуко внезапно воспылала страстью к Зеницу, ты сама видела, — с горечью пожаловалась она.

— Кажется, я знаю, в чем дело, — Канао задумчиво погладила подбородок, глядя на Аой, — я вчера не сказала тебе, чтобы не расстраивать еще больше. Вечером того дня, когда вы ушли на задание, Танджиро с Незуко собирали фрукты в саду и случайно наткнулись на целующихся Иноске и Мизуки. Они незаметно развернулись, чтобы не мешать сладкой парочке, но, если подумать, с того момента Незуко и правда начала хандрить. Мы с Танджиро были уверены, это из-за тебя, — закончила девушка, переведя взгляд на подошедшего к двери Зеницу.

Парень лишь печально ухмыльнулся: — Нет, я тут ни при чем. Ладно, мне пора бежать!

— Куда ты собрался?! — прикрикнула на мальчика Канао, вскакивая с кровати, — Подумал бы о репутации Аой! Подожди, дай я проверю, вдруг там кто-то есть.

Канао вышла и уже через пару секунд вернулась, придерживая приоткрытую дверь, но даже этого краткого мгновения влюбленным хватило, чтобы обменяться поцелуем. Еще раз выглянув в коридор, Канао вытолкнула Зеницу за порог, а затем вернулась и села в ногах Аой, с хитрой улыбкой разглядывая ее.

— А он и правда в хорошей форме, — подмигивая, вынесла свой вердикт Канао.

— Ты вообще о чем? — удивилась Аой резкой смене настроения подруги.

— У тебя зеркало на стене…

— Канао, нет… Ты что, все-все успела разглядеть?

Девушка кивнула с довольным выражением лица, а Аой откинулась на подушки.

— Пресвятые данго, меня окружают одни извращенцы. Никогда не рассказывай ему, что видела маленького Зеницу, иначе он сгорит от стыда, а я снова останусь без парня!

Канао протянула ей руку и Аой обхватила тонкую хрупкую кисть. Что-то и правда изменилось, глаза подруги смотрели ласково и больше не метали молний, легкая добрая улыбка озаряла миловидное лицо.

— Я видела еще кое-что и теперь верю, что Зеницу по-настоящему влюблен. Перед тем как выйти, он посмотрел на тебя так, словно до сих пор не может поверить в свое счастье и боится его потерять. Знаешь, мне очень знаком этот взгляд. Именно так я смотрю на Танджиро, — с некой толикой затаенной грусти произнесла Канао. — Теперь я на твоей стороне и сделаю все, чтобы помочь вам быть вместе.

— Правда? — оживилась Аой, — У тебя есть идеи?

— Пока нет, но я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю, сестренка. Одевайся, сегодня тебе придется тренироваться у Зеницу. Группа Иноске уже минут десять как начала занятие.

— Тогда не буду спешить, — ответила Аой, лениво потягиваясь, — даже если опоздаю, мой наставник не будет ругаться. Хотя он может потом меня наказать…

— Фу, мне не нужны детали! — Канао радостно улыбалась несмотря на напускную строгость. — Никогда бы не подумала, что ты будешь мечтать о Зеницу Агацуме. Всегда считала, что блондины не в твоем вкусе. Может, раз такое дело, лучше четвертой женой к Узую?

Когда Аой и Канао показались во дворе, тренировка шла активно уже и в группе Зеницу. Хотя скромный парень считал себя далеко не таким популярным, как Иноске, Аой с гордостью окинула взглядом его сегодняшних многочисленных учеников. Многие мечники искренне уважали Столпа Грома и с нетерпением ждали его возвращения. Надо же, в последний раз, когда она пересеклась с Зеницу на этой площадке, все кончилось ее постыдным бегством на другую половину и нежеланием иметь с ним ничего общего. А сейчас она с теплотой в сердце любовалась на его крепкую, но стройную фигуру и на то, с каким увлечением юноша рассказывает окружившим его охотникам секреты очередной техники боя.

Он наконец заметил ее появление и ласково улыбнулся. Аой не смогла сдержать эмоций и мгновенно вспыхнула, отвернувшись, чтобы никто не догадался о причине яркого румянца. С досадой она обнаружила среди своих сегодняшних одногруппников и двух девушек. Похоже, и они пришли заниматься к Зеницу, потеряв всякую надежду привлечь внимание Столпа Звериной ярости.

Аой поискала глазами Иноске. Она соврала, если бы сказала, что в ее душе ничего не екнуло, когда взгляд наткнулся на высокого длинноволосого брюнета — живое воплощение мужчины ее мечты. Осень вынудила его скрыть обнаженный торс за черной форменной рубашкой, даже несмотря на прохладу расстегнутой до половины. Но Аой твердо знала: что бы она ни испытывала к Иноске — это не любовь. Поэтому, заприметив в первом ряду Мизуки, она ощутила лишь невнятное раздражение.

Но когда ослепительная Незуко изящными невесомыми шагами прошла среди размахивающих деревянными мечами охотников, чтобы напоить Зеницу самолично приготовленным холодным жасминовым чаем, Аой готова была рвать на себе волосы от злости. Она едва не вколотила в землю испуганного партнера по спаррингу, увидев, как трепетно красавица промокает лоб возлюбленного пушистым полотенцем. На другой половине тренировочной площадки страсти кипели с таким же градусом. Иноске демонстративно прижимал к себе Мизуки, объясняя с ее помощью технику какого-то мудреного захвата, выглядящего слишком уж эротично в их исполнении. Интересно, а в Штабе вообще в курсе, что план тренировок летит к чертям, превратившись в любовную трагикомедию?

— Ну ты как? — шепотом спросил Зеницу, когда подошел черед Аой отрабатывать прием с учителем.

— Даже не знаю, кого хочу убить больше — тебя, Незуко или Иноске, — не сдержав расстроенных чувств, выпалила она.

— Не переживай. Когда стемнеет, я опять приду к тебе, — пообещал юноша, незаметно погладив ее лежащие на рукояти клинка пальцы.

Что же это за наказание такое? Надо будет подарить Иноске нормальную ленту для волос, чтобы Мизуки не приходилось каждые пять минут помогать ему поправлять выбившиеся пряди. Незуко повезло меньше, у Зеницу прическа была в порядке, поэтому в ответ на каждый заботливый жест юной блондинки она бежала в очередной раз промокать несуществующий пот на лбу жениха и стряхивать невидимые пылинки с его костюма, не забывая каждый раз страстно целовать Зеницу напоследок. От этой приторной сладости Аой замутило, но она могла лишь бросить на Канао жалостливый взгляд. Всю тренировку Канао не сходила с энгавы, пристально наблюдая за происходящим, и Аой верила, что острый ум подруги поможет разрешить эту нелепую ситуацию. Ну вот, опять! Она точно проберется ночью в комнату парней и срежет длинные локоны Иноске!

Наконец мучительная тренировка завершилась. Пока измотанные ученики, стеная от усталости, разбредались кто куда или собирались в группки поболтать, двух Столпов и след простыл. Обоих увели в неизвестном направлении их пылающие любовью подружки. Аой оставалось лишь надеяться, что отчаявшаяся Незуко не зайдет слишком далеко, а у Зеницу хватит силы воли сдержаться и не воспользоваться ее состоянием. Все-таки он тот еще дамский угодник…

***

— Тебе не о чем волноваться, Незуко ведет себя так откровенно только лишь на людях, — немного сбивчивым голосом рассказывал Зеницу, пока Аой лихорадочно расстегивала его рубашку, — когда мы наедине, она грустит и молчит. Мне так жаль ее…

— А меня тебе не жаль? — Аой бросила уже ненужную рубашку парня на пол и подтолкнула его к кровати. — Думаешь, мне приятно смотреть, как другая девушка облизывает твои губы на глазах у всех?

— Она так не делает. Воооу!

— Заткнись! Сейчас убедишься, что я целуюсь лучше!

— Это не соревнование… Аой… Ты…

— Зеницу, подонок, тебе не жить! — грубо нарушил их уединение мужской голос под приоткрытым окном.

========== Глава 13 ==========

ПЛАН. ЧАСТЬ 1

— Зеницу, подонок, тебе не жить!

Аой мгновенно оторвалась от долгожданного поцелуя и с ужасом уставилась на Зеницу.

— Танджиро, — одними губами ответил он на ее немой вопрос.

Любовники замерли в нелепой надежде, что незваный гость уйдет, если никто не откликнется на его яростный призыв. Глупо, очень глупо, Аой знала это, но пыталась использовать краткую передышку, чтобы придумать убедительную и не пошлую причину, по которой Зеницу мог оказаться ночью в ее спальне. Решили встретиться, предаться воспоминаниям о прошедшей миссии? Зеницу помогает ей разобрать не до конца освоенный на тренировке прием? Да, конечно, без рубашки, как правдоподобно! И не поднять ее, не пройдя мимо окна. Черт, они крупно влипли!

— Зеницу, выходи, иначе я убью тебя!

Аой вздохнула и подошла к окну, зевая так естественно, что запросто могла бы стать ведущим актером театра Кабуки, если бы была мужчиной. Она не спеша раздвинула шторы и облокотилась на подоконник, наигранно потирая совершенно не заспанные глаза.

— Танджиро, что случилось? Почему ты кричишь и мешаешь мне спать? — сонно произнесла Аой, ежась в потоке прохладного уличного воздуха.

— Аой, где Зеницу? Ты слышишь меня, предатель?! — Танджиро, видимо, не собирался снижать громкость.

Честно говоря, она испугалась за затаившегося возлюбленного. Будущий муж Канао еще никогда не выглядел настолько злым. Это ведь Танджиро, самый честный, справедливый и милый парень из всех ее знакомых. Но сейчас, казалось, он готов был по кирпичикам разобрать стену, лишь бы дотянуться и придушить Зеницу.

— Да замолчи ты уже! Разбудишь все Поместье, — шикнула на гостя Аой, сбросив маску доброжелательного неведения, — давай залезай.

— Издеваешься? С одной рукой и влезть в окно? Позови эту жалкую тварь, которую я называл лучшим другом!

Что же делать? Нет, на улице оставлять крикуна нельзя. Ладно, главное — заткнуть его, а потом уже думать, как оправдаться.

— Зеницу, подойди, — прошептала Аой и указала в сторону приоткрытых створок, — помоги ему забраться внутрь, иначе скоро здесь соберется целая толпа.

Парень молча встал и испуганно покосился в окно.

— Какого хрена ты еще и голый! — вновь раздался возмущенный вопль по ту сторону.

— Быстрее, тащи его сюда! — волновалась Аой. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь, проходящий мимо, застал двух мужчин, берущих штурмом ее окно.

С тяжелым вздохом Зеницу все-таки решился и протянул руку, за которую сразу же уцепился Танджиро. И хотя его внезапное вторжение крайне напрягало Аой, она не могла не залюбоваться тем, как красиво играют мышцы на рельефных плечах ее избранника, пока тот втаскивал в комнату осыпающего проклятиями всех и каждого Танджиро. Едва лишь пылающий гневом юноша оказался на полу, Зеницу юркнул за спину Аой и замер, вцепившись в пояс ее юкаты.

— Ублюдок, вот, значит, где ты развлекаешься уже вторую ночь! А я-то, наивный, переживал за честь своей сестры! — быстро вскочив на ноги, набросился на друга Танджиро.

— Танджиро, пожалуйста, не кричи! — взмолилась Аой. — Все совсем не так, как ты думаешь!

Вместо ответа взбешенный юноша резко подался вперед и почти прижался носом к губам Аой, втягивая воздух, будто хищный зверь на охоте. Учуяв желаемое, он отстранился и обиженно посмотрел на нее.

— Аой, ты вся провоняла его запахом, нет смысла отпираться! Что он сделал? Как завлек тебя? Уговаривал, плакал, угрожал? Что заставило тебя связаться с этим мерзавцем?!

— Да сколько можно меня оскорблять? — не выдержал все еще стоящий за спиной Аой Зеницу, — с утра Канао, теперь ты! Незуко, между прочим, тоже не ангел!

— Убью тебя, сволочь! — крикнул Танджиро и попытался достать верещащего предателя, забившегося в угол, но Аой мужественно встала на защиту возлюбленного, раскинув руки.

— Угомонились, оба! — прорезался ее былой командный голос, которым она в прошлом не раз ставила зарвавшихся мальчишек на место.

В комнате моментально наступила тишина. Должно быть, оглушенный Танджиро немного пришел в себя, Аой впервые за вечер заметила его прояснившийся взгляд. Сначала он посмотрел на все еще жмущегося к стене Зеницу, а затем, чуть прищурившись, и на нее.

— Что он сказал про Канао? — тихо спросил Танджиро, демонстративно игнорируя друга и обращаясь только лишь к Аой.

Спасительная идея пришла в ее голову. Ну конечно же, Канао! Только Канао сможет доходчиво объяснить своему жениху, что на самом деле происходит, и только ей он поверит! Лишь бы эти двое не поубивали друг друга в ее отсутствие.

— Я сейчас схожу за ней, и пусть Канао сама тебе все расскажет. А теперь сели на кровать, и если, вернувшись, я найду вместо одного из вас труп, второго прикончу собственными руками! — с этими словами Аой выбежала в коридор, надеясь, что парни не заметили, с каким трудом ей удается сохранять последние крупицы самообладания.

Спальня Канао была рядом, и уже через полминуты Аой деликатно, но настойчиво стучала в дверь, молясь, чтобы подруга не спала. Все-таки Зеницу прав, боги присматривают за ними, потому что почти сразу на стук вышла одетая в ночную юкату Канао с книгой в руках, а из ее комнаты струился мягкий свет фонаря.

— Аой? — удивилась она.

— Ты в курсе, что читать при таком тусклом освещении вредно, особенно тем, у кого один глаз и так не видит? — как бы Аой не волновали засевшие в ее комнате мальчишки, о здоровье названой сестры она пеклась не меньше.

— Э, ну хорошо, учту, — пожала плечами недоумевающая девушка, — что-то случилось?

— Танджиро сейчас в моей комнате с Зеницу…

— Ох… — не стала дослушивать Канао, — пошли быстрее!

Аой едва успевала за бегущей подругой. За пару секунд преодолев темный коридор, разделяющий их комнаты, та уже распахивала дверь. Робко остановившись за ее плечом, Аой заглянула внутрь, боясь увидеть залитую кровью спальню. Но все было на удивление спокойно. Мальчишки сидели один у изголовья, второй в ногах кровати и сверлили друг друга диаметрально противоположными взглядами. Тяжелый взор Танджиро выражал презрение, тогда как мягкие глаза Зеницу излучали мучащее его чувство вины.

— Танджиро, мы с тобой такие эгоисты! — с порога бросилась к жениху Канао. Она села рядом с парнем и взяла за руку. — Наши друзья все это время страдали, а мы думали лишь о себе и предстоящей свадьбе. Неужели ты никогда не замечал, как Незуко смотрит на Иноске?

Холодный взгляд Танджиро потеплел, как только Канао коснулась его. Теперь он выглядел смущенным, будто лишь сейчас понял, что поступил не очень порядочно, вломившись в комнату посторонней девушки посреди ночи. Но в ответ на заданный вопрос юноша покачал головой.

— Разве она смотрит на него по-особенному? Они же друзья, Иноске для нее как брат.

— Нет, Танджиро, все совсем не так, — Канао закусила губу, подбирая слова, а затем продолжила: — Незуко по уши влюблена в нашего красавчика.

— Незуко? Не смеши меня, — фыркнул Танджиро, — зачем ей Иноске? У нее же есть… вот этот, — с брезгливым выражением лица кивнул он в сторону Зеницу.

Чувствуя, что ее мальчику нужна поддержка, Аой по стеночке обошла Танджиро, дошла до изголовья кровати и опустилась рядом с любимым, украдкой сжав его руку. Зеницу же в поисках защиты, не таясь, обнял ее за талию и прижал к себе.

— Когда Аой рассказала мне, я тоже не поверила, поэтому решила удостовериться сама. Я полдня провела, наблюдая за Незуко и Иноске. Танджиро, она глаз с него не спускает! — убеждала Канао своего жениха. В ее голосе было столько сострадания, что Аой на миг кольнула ревность. За кого подруга переживает больше? За нее и Зеницу или за своего ненаглядного Иноске и Незуко?

— Но… Но почему ты узнала об этом от Аой? Почему ей известно больше, чем нам? — ошарашенный Танджиро перевел взгляд на сидящую напротив пару, заметив их нежную позу. — Ты, отсел от нее, быстро! Я пока не понимаю, что происходит, но не позволю парню моей сестры обниматься с другими девушками!

Зеницу послушно сполз на пол и устроился там, прислонившись спиной к комоду. Аой ласково посмотрела на безропотного юношу, прежде чем ответить: — Зеницу услышал, как меняется звук ее сердца рядом с Иноске. Танджиро, не будь жестоким, Незуко первая изменила ему. Мы же сошлись только во время миссии.

— Вы меня совсем запутали, — Танджиро казался расстроенным, и Аой стало жаль его. Наверное, тяжело понимать, что мир, который ты представлял себе, мир, в котором все друзья жили счастливо, был лишь миражом. — Но разве Иноске не встречается с Мизуки? Он выглядит искренне увлеченным ей. Мы с Незуко даже видели, как они целуются в саду. Черт…

— Да это же Иноске! Ему всего семнадцать, он не может устоять против красивой девчонки. Когда Аой поцеловала его, Иноске тоже не стал сопротивляться, — попыталась защитить своего протеже Канао.

— Что?! — одновременно выкрикнули Танджиро и Зеницу.

— Это было давно, еще на празднике в честь помолвки, так что не надо на меня так смотреть, — прояснила ситуацию Аой, — но главное, после этого Иноске непрозрачно намекнул, что его мучает вина. Будто бы он забрал у Зеницу дорогую ему вещь, которую сам сильно полюбил, — вспомнив дурацкий разговор про рисовые клецки, закончила она.

— Понимаешь теперь, что происходит? — вздохнула Канао, положив голову на плечо Танджиро. — Незуко страдает и ревнует Иноске, а с Зеницу она лишь потому, что ей слишком больно быть одной. Аой и Зеницу влюблены друг в друга, но не решаются рассказать Незуко, чтобы не ранить ее еще больше. Иноске наверняка наделает глупостей с Мизуки. Танджиро, ну как так вышло? У нас с тобой все-таки осталось по одному глазу. Как мы так долго могли не замечать, что между Незуко и Иноске роман, что Зеницу сходит с ума от тоски? Неужели мы настолько плохие друзья?

После слов Канао Танджиро наконец бросил осмысленный взгляд на Зеницу. Сидящий на полу юноша пытался прятать глаза, неловко ерзая на месте, ему явно были неприятны воспоминания об исполненных боли и одиночества месяцах. У Аой защемило в груди от желания оказаться рядом с ним, но она знала, что не стоит вставать сейчас между лучшими друзьями.

— Прости меня, я был к тебе несправедлив, — твердо произнес Танджиро, но не нужно было обладать острым слухом Зеницу, чтобы услышать в его голосе нотки раскаяния, — забудь, что я наговорил, я так не считаю. Конечно же, ты все еще мой лучший друг. Но мне сложно сохранять рассудок, когда дело касается Незуко. Она все для меня. Я пока не могу смириться с тем, что вы не вместе, но справлюсь с этим, обещаю.

В знак подтверждения своих слов Танджиро протянул руку. Зеницу поднял голову, и Аой увидела стоящие в его глазах слезы. Она и сама готова была расплакаться оттого, что Танджиро и Канао узнали об их отношениях и были готовы принять их.

— Все хорошо, я не злюсь, — мягко ответил Зеницу, пожимая предложенную ему ладонь, — честно говоря, я больше зол на Иноске за то, что он так поступил с Незуко. Если хочешь, можем пойти и избить его вместе!

— Не надо никого бить! — всполошилась Канао, переживая за судьбу своего любимчика. — У меня есть план.

***

— Ээээ, ты уверена, что без этого не обойтись? — скептически поинтересовалась Аой.

После ночного совещания у нее в комнате было принято решение уже с утра начать приводить в действие первый этап плана Канао. Именно поэтому сейчас Аой стояла перед большим, в полный рост, зеркалом в спальне подруги и разглядывала свое довольно вызывающе одетое отражение.

— Уверена, — кивнула Канао, поправляя заколку в прическе Аой, — Незуко никогда не простит Иноске, пока Мизуки крутится рядом с ним. Так что тебе придется постараться, если хочешь видеть своего Зеницу не только по ночам.

Вот черт, это аргумент! Ради Зеницу она готова идти на тренировку и голой. Но к счастью, замысел Канао не был настолько жесток. Она всего лишь заставила Аой облачиться в свою старую форму, состоящую из рубашки и кокетливой расклешенной юбочки. Проблема была только в том, что Канао последний раз надевала форму два года назад, будучи совсем девчушкой, и на ней она смотрелась мило, а Аой была уже взрослой девушкой.

— Канао, юбка невозможно короткая! — жаловалась она, пытаясь одернуть подол. — Как ты вообще в этом сражалась?

— Не ной, — отрезала Канао, — твоя задача заставить Мизуки ревновать, а с такими ногами это труда не составит. Она должна поверить, что ее главная конкурентка вернулась и не намерена сходить с дистанции. Мы же это уже обсуждали. Мизуки не только отношениям Незуко и Иноске мешает, но и твоим. И, главное, тренируйся получше, иначе провалишь следующую часть.

План Канао был довольно хитроумным, но Аой смущало, что ей была отведена значительная роль. Она должна изображать горячую поклонницу Иноске, после чего предложить Мизуки дуэль за сердце прекрасного Столпа. Доведенная до отчаяния ревнивая девушка согласится, а потерпев сокрушительное поражение, будет вынуждена ретироваться, оставив возлюбленного. И хотя Аой сомневалась в каждом шаге этого коварного замысла, на ночном собрании он был одобрен единогласно.

«Аой, ты красотка, Мизуки с ума сойдет, как только увидит тебя в моей форме», — твердила ей Канао, «Ты убила демона, с шестнадцатилетней девчонкой справишься одной левой», — настраивал на победу Танджиро, «И, пожалуйста, не целуйся больше с Иноске», — внес свой вклад Зеницу.

Но вообще, Аой должна была признать: ей нравилась та девушка, что смотрела на нее из зеркала. Плевать на Иноске, увидеть бы реакцию Зеницу, когда она появится во дворе. В животе волнительно трепетало, пока она готовилась выйти через широкие двери Поместья на тренировочную площадку. Аой глубоко вздохнула. Пора!

Колени едва заметно дрожали, когда она, собравшись с духом, сделала первый шаг на энгаву и остановилась, словно наслаждаясь свежим воздухом, а на самом деле пытаясь найти Зеницу, узнать его молчаливое мнение. Ее пронзило возбуждение, когда она увидела выражение лица любимого. Он уставился на нее так откровенно, что, казалось, его огромные глаза можно было разглядеть и с вершины соседней горы. Вот оно, чувство собственной неотразимости, которое мог подарить ей только этот мальчик. Уверившись в своих женских чарах, Аой сошла со ступенек и направилась в сторону Иноске, непроизвольно покачивая бедрами.

Она кожей улавливала одобрительные взгляды мечников, пока невозмутимо дефилировала к первому ряду, где и остановилась по соседству с озадаченно рассматривающей ее Мизуки. Сердце Аой бешено колотилось, но она решила относиться ко всему происходящему как к бою, как к войне за свое счастье, и включилась в эту игру.

— Канзаки! Я так скучал, — уже через секунду Аой нежилась в объятиях Иноске. А ведь и правда, третий день, как она вернулась, а они с Иноске впервые пересеклись. Неужели ее на самом деле не интересует никто, кроме светловолосого паренька на площадке напротив?

— Я тоже рада тебя видеть! — и она не лгала. Было приятно вновь оказаться рядом с Иноске, окунуться в его успокаивающее присутствие. Аой едва заметно покраснела, когда в памяти всплыл вкус его губ.

— Зеницу рассказывал о твоих успехах. Оказывается, ты у нас сильная девочка!

— Не стоит, я просто старалась исполнять свой долг, — Аой вспомнила, что должна заставить новую подружку Иноске кипеть от ревности, и протянула парню руку, одновременно напрягая в особой технике, — меня повысили до Мидзуноэ.

Обольстительный юноша взял ее кисть и провел пальцем по замысловатому узору на тыльной стороне ладони: — Поздравляю. Моя лучшая ученица это заслужила.

Аой довольно улыбнулась. Ох, ну какой же он красавец! Иноске бережно отпустил ее ладонь и отошел, призывая к началу занятия, а Аой еще несколько секунд мечтательно смотрела ему вслед, размышляя о том, как же, наверное, тяжело быть девушкой парня, который всегда так потрясающе выглядит. Внезапный грубый толчок в бок привел ее в чувство. Мизуки прошла мимо, даже не обернувшись. Ну и ладно, значит, план Канао действительно работает.

***

После обеда им с Зеницу все же удалось уединиться, хотя вовсе не по тому поводу, по которому хотелось бы Аой. Тайком они выбрались в лес, окружающий Поместье, для тренировки. Канао настояла, что Аой нужно усиленно готовиться к предстоящей дуэли, и Зеницу вызвался помочь. Конечно, Танджиро был бы лучшим наставником для нее, ведь он практиковал Дыхание Воды, как и Мизуки, но Аой так хотела провести время свозлюбленным. К тому же в этом даже была доля романтики — тренироваться вместе, чтобы бороться за свою любовь.

— Ну что, удивишь меня еще чем-нибудь кроме Хризантемового венца? — спросил Зеницу, поигрывая мечом.

Утренняя уверенность все еще не покинула ее. Она чувствовала в себе силу, чувствовала, что может перейти к более сложной технике. Для начала, чтобы запутать юношу, она ударила в уже привычном первом стиле. Зеницу укоризненно посмотрел на нее, с легкостью отбив клинок. Но как только он сам попытался нанести удар, Аой не подставила руку. Грациозно, словно танцуя, увернулась она от летящего на нее лезвия, а затем, пользуясь тем, что противник сбился, атаковав пустоту, выпрямилась и мигом позже нанесла контрудар. Шестой стиль, Кружащийся персик. Конечно же, Зеницу отразил и его, но уже далеко не так лениво и беспечно, как прежде.

— Неплохо, очень неплохо, — похвалил ее парень, — использовать энергию после уклонения для быстрой контратаки. Знаешь, этот план Канао теперь не кажется мне таким глупым.

— То есть до этого ты во мне сомневался? — стараясь не сбиться с дыхания, продолжала наносить удары Аой.

— Я волновался за тебя, женщина. А теперь волнуюсь за себя. Вдруг я когда-нибудь тебя обижу, а ты меня побьешь.

— Ну так не обижай!

Аой знала, что Зеницу поддается, отступая под градом ее атак, но ей нравилась эта иллюзия собственной непобедимости. Они уже довольно долго обменивались слабыми, но быстрыми ударами, и Аой решила еще раз попробовать применить Кружащийся персик, которым так удивила Зеницу. Уклонившись, она сделала шаг вперед, замахиваясь клинком, но неожиданно юноша тоже шагнул ей навстречу и подсек опорную ногу. Аой поняла, что падает, но молниеносно метнувшийся к ней Зеницу подхватил ее и мягко уложил на траву.

— По-моему, это какой-то запрещенный прием! — смеясь, возмутилась Аой. Было так приятно оказаться рядом с ним и не думать ни о чем. Просто побыть вместе одним в лесу, как тогда, во время совместного задания.

— В борьбе за любовь все средства хороши, — с усмешкой ответил юноша, оказавшись сверху.

Опять эти глаза нежного светло-коричневого цвета, опять небо над головой. Легкий осенний ветерок колыхал густую траву и золотистые волосы Зеницу. Как же важен стал для нее этот мальчик за такой короткий срок. И как он изменился, узнав, что есть та, кто любит его. Как расправились широкие плечи, как обрел твердость взгляд. И только лишь его сильные руки остались такими же горячими. Аой чувствовала их жгучие прикосновения, пока Зеницу гладил обнаженную кожу на ее бедре.

— Мне так нравится твоя форма… Как думаешь, может поднять на следующем собрании в Штабе вопрос, чтобы всех девушек обязали носить такую?

— А я думала, ты предпочитаешь видеть меня совсем без нее… — выдохнула Аой, наслаждаясь сладкой лаской.

Она заметила, как возбужденно расширились зрачки Зеницу, когда он наклонился поцеловать ее. Его руки беспорядочно шарили по рубашке на груди и внезапно Аой поняла, что сейчас произойдет. «Не надо, я сама!» — хотела крикнуть она, но не успела. Парень резко дернул черную ткань, оставив ей возможность лишь попрощаться с осыпавшимися пуговками.

После того как «тренировка» была окончена, Аой прошла по траве, собирая разбросанную одежду. Она грустно оглядела две стойкие пуговицы, все еще держащиеся на своих местах, тогда как их менее хваткие товарки пали в неравном бою с пылким юношей.

— Зеницу, если ты не возражаешь, завтра я, пожалуй, попрошу Танджиро и Канао позаниматься со мной. Пойми правильно, тренировка была чудесной, но такими темпами Мизуки от меня и мокрого места не оставит.

Парень лишь уныло кивнул, протягивая ей свою рубашку.

***

— Зеницу совсем не заботился о тебе?

Аой застыла, услышав вопрос Иноске. Сегодня очередная тренировка, и Аой вновь у него, к недовольству Мизуки и ее подруг.

— Что ты имеешь в виду? — с внутренним содроганием спросила она. Неужели он догадался, что связывает ее и Столпа Грома?

Иноске провел наконечником деревянного меча по полузажившей ссадине на бедре Аой, на миллиметр приподняв край короткой юбки.

— Боевая рана? Я бы присматривал за тобой лучше.

— А, ерунда, уже почти не болит, — облегченно выдохнув, произнесла она. Ложная тревога.

Красивый юноша улыбнулся и повысил голос: — Итак, разбиваемся по парам! Будем отрабатывать изученную серию ударов! Аой, ты с Мизуки. Обычно я сам занимаюсь с ней, но теперь у нее появилась достойная соперница, — с этими словами Иноске пошел дальше, наводить порядок среди парней.

Аой впервые смогла внимательно осмотреть стоящую напротив девушку. Мизуки отличалась какой-то дерзкой, свирепой красотой, несмотря на ярко-голубой цвет глаз и светлые волосы. Ее внешность навевала мысли о холодных ручьях с кристальной водой, о заснеженных вершинах гор, где природа девственна сурова. И тем не менее сама по себе девочка не вызвала у Аой никаких эмоций. Для нее она была просто преградой на пути к тому, чтобы все наконец-то наладилось.

Мизуки билась спокойно и уверенно, без лишней суеты. Аой отражала ее удары, хотя и удивлялась тому, какая тяжелая у этой хрупкой на вид девушки рука. В общем-то, происходящее нельзя было назвать настоящим сражением, они лишь повторяли изученные движения, поэтому Аой отбивалась почти на автомате, затем так же безотчетно шла в атаку. У нее даже была возможность мельком осмотреть другую половину площадки.

И, конечно же, там была Незуко. Милая, хорошенькая, но бесконечно печальная. Будто уже сдалась, будто осталась без сил бороться с более удачливой конкуренткой. Именно поэтому Аой должна довести начатое до конца и быстрее. Заметив идущего в их сторону Иноске, Аой подловила очередную атаку соперницы и точным ударом подошвы кожаного ботинка подсекла ее изящную ножку тем самым коварным приемом, каким застиг ее врасплох Зеницу. Не ожидавшая подлого хода Мизуки упала на землю, но Аой даже не подумала смягчить ее падение. Она все еще смотрела на Незуко и на Зеницу, что-то говорящего ей с заботливым выражением лица.

— Нечестно… — прошипела лежащая на земле Мизуки.

— В борьбе за любовь все средства хороши, — бездумно повторила Аой, не отрывая глаз от возлюбленного, утешающего такую трогательную в своей грусти Незуко.

— Отлично, Канзаки! Ну что, Мизуки, счет один-ноль в пользу Аой! — громкий комментарий неожиданно подошедшего Иноске заставил ее обратить внимание на поверженную соперницу.

Парень улыбался, протягивая руку своей пассии, и та выглядела довольной, принимая его помощь, но Аой задохнулась от волны ледяного пренебрежения, которым обдала ее Мизуки, оказавшись на ногах. Хотя какая разница, что думает о ней эта девчонка, глупая временная помеха на ее пути.

========== Глава 14 ==========

ПЛАН. ЧАСТЬ 2

Тренировки шли своим чередом. Уже около недели Танджиро учил Аой уклоняться от атак Дыхания воды, и она все больше и больше верила в свои силы. И чего она так боялась? Почему забросила ничирин после финального отбора? У Аой была хорошая реакция, острое зрение, крепкое тело — у нее было все, что нужно, чтобы стать мечницей высокого уровня. По крайней мере, Танджиро хвалил ее, и Аой хотела ему верить.

Незуко стала вести себя более сдержанно по отношению к Зеницу, что чрезвычайно радовало. Но с другой стороны, видя ее печальное симпатичное личико, было сложно не проникнуться сочувствием. Девочка с каждым днем нравилась Аой все сильнее и стимулировала двигаться к цели — заставить Мизуки захлебнуться ревностью. Помощь Канао в этом вопросе была неоценима, так как хитрая создательница их плана находила самые разные, но, главное, убедительные поводы чем-то занять Иноске после тренировок, чтобы не дать ему и секунды лишнего времени провести наедине с молоденькой подружкой.

И все равно, последняя неделя превратилась для Аой в каторгу. Ее убивала эта атмосфера лицемерия и лжи, коварных замыслов и козней. Встав с постели ранним утром, она мечтала лишь о том, чтобы скорее наступила ночь. Ведь тогда к ней приходил он. Тот, ради кого Аой и ввязалась в эту авантюру. Ее нежный, постоянно смущающийся мальчик. Теперь они почти не спали, так как только ночами могли вдоволь наговориться, намечтаться, насладиться друг другом. Засыпая перед рассветом, уже спустя несколько часов они просыпались, разбуженные предусмотрительным стуком Канао, чтобы успеть разбежаться и сделать вид, что очередной волнительной ночи не существовало. Если бы кому-то было до них дело, то этот наблюдательный кто-то мог бы с легкостью вычислить, что синяки от постоянного недосыпа явно связывают двоих охотников.

Вот и сейчас Аой зевала, потягиваясь на тренировочной площадке. Середина сентября, становится прохладно, а она все еще завлекает мужчин голыми ногами. Аой не могла сказать определенно, как она относится к Иноске, и как этот высокий ослепительный красавчик относится к ней. Какая-то химия происходила, но что это было? Просто взаимная симпатия и восхищение? Казалось, Иноске был для нее своего рода произведением искусства. Когда он находился рядом, взгляд так и прилипал к стройному подтянутому силуэту, но стоило юноше пропасть из поля зрения — Аой даже не вспоминала про него.

Вот если бы можно было без зазрения совести иметь сразу двух парней, то вторым она обязательно выбрала бы Столпа Звериной ярости. Конечно, Зеницу был бы ее любимым мужчиной, а Иноске… ну, с ним она могла бы порой прогуливаться по улицам Киото и наблюдать, как вспыхивает зависть в глазах проходящих мимо девушек.

Погруженная в эти не совсем невинные грезы, Аой рассеянно следила за дрейфующим среди учеников красавцем. Сегодня они отрабатывали технику уклонения от атак противника, поэтому пока работали поодиночке. Нужно было лишь запомнить быструю последовательность шагов и то, как движется клинок, не давая возникнуть бреши в защите. Откровенно говоря, Аой считала, что защищаться — не для нее. Нет, она всегда должна лишь атаковать, а уклонение — для слабаков.

Она, как обычно, стояла в первом ряду, мозоля глаза Мизуки, которая уже не скрывала явную вражду. По словам Танджиро, еще пара дней тренировок — и Аой может вызвать девчонку на бой. Друзья даже отыскали подходящую прогалину в лесу: достаточно просторную, но окруженную кустарником, в котором Танджиро и Зеницу смогут спрятаться и наблюдать за девичьей битвой. Аой чувствовала себя готовой. В конце концов, она и правда довольно легко справилась с демоном.

А как ей вообще предложить Мизуки эту любовную дуэль? Может отвести в сторону после тренировки? Или лучше в пылу жесткого спарринга? Или после заигрывания с Иноске? А вдруг она откажется? Нет, эта уж точно не упустит шанс поквитаться с ней.

Размышляя над роящимися в голове идеями, Аой пятилась, отрабатывая сложную дорожку шагов, и внезапно спиной влетела в чье-то твердое, поджарое тело. Споткнувшись о чужую ногу, она едва не упала, но сильные ладони обхватили ее талию, помогая удержать равновесие.

— Канзаки, ты стала совсем невнимательной. О чем же ты думаешь, витая в облаках?

Подняв глаза, Аой поняла, что с размаху врезалась в Иноске. Парень не дал ей упасть, но и не убрал рук, придерживая ее, хотя она уже твердо стояла на ногах. Аой заглянула в изумрудные озера, лукаво смотрящие на нее, и поплыла. Красивый, до чего же красивый… Легкий румянец раскрасил щеки при воспоминании о том, что совсем недавно она представляла Иноске своим парнем. Она не была влюблена в него, конечно нет, но на секунду задумалась: смогла бы она устоять, проникни он в ее комнату через окно? Эротическая фантазия вынудила ее вспыхнуть еще ярче.

— Как ты вообще? Мне кажется, или мы стали меньше общаться? — спросил юноша, все еще стоя в тревожной близости.

— Это ты совсем забыл старых друзей. Теперь у тебя новое увлечение, — пожурила его Аой.

Тень печали на миг омрачила привлекательное лицо Иноске. Аой была неправа, да она и сама знала это. Парень был не виноват в том, что их компания уже давно не собиралась вместе. Незуко грустила и почти не выходила из своей комнаты, Зеницу все свободное время проводил с ней. Канао либо занималась делами Поместья, либо утешала тоскующую в одиночестве Аой. Танджиро разрывался между сестрой и невестой. На Иноске же просто не обращали внимания, погруженные в свои заботы. Надеясь подбодрить его, Аой провела рукой по мягкой гладкой коже на щеке юноши.

— Все наладится, обещаю, — она и сама не знала, кому давала этот зарок, себе или Иноске.

Улыбнувшись, парень наконец выпустил ее из объятий и отошел. Аой еще несколько секунд задумчиво смотрела ему вслед. Надо возвращаться к отработке защитного приема. Отвернувшись, она успела пройти лишь несколько шагов, когда внезапный удар деревянным лезвием поперек живота выбил из нее весь воздух.

Задыхаясь, Аой упала на колени, чувствуя, как внутренности полыхают от резкой боли. В глазах потемнело, клинок выпал, когда она прижала руки к груди в попытке отдышаться. Но не вышло. Тяжелый кожаный ботинок нашел ее плечо, отбросив на землю с неприятным хрустом. Аой не понимала, что происходит. Разум отключился, она жила лишь ощущениями. Содранные колени жутко саднили, щеку, столкнувшуюся с землей, жгло огнем. Тяжесть, кто-то оказался на ней, вцепившись в волосы.

Зрение моментально прояснилось от хлесткой пощечины по израненной щеке. Лицо Мизуки, искаженное злобой, заслоняло собой небо. Сквозь слезы Аой тянула дрожащие, вдруг налившиеся свинцом руки, пытаясь оттолкнуть это видение, избежать следующей вспышки боли.

— Зачем ты это делаешь? Он ведь тебе не нужен, — шептала Мизуки, в то время как стальные острые пальцы старались глубже зарыться, намотать на себя волосы конкурентки. Аой знала, что еще мгновение, и взбесившаяся фурия ударит ее головой о землю, но никак не могла совладать с паникой и дать отпор. Как Мизуки догадалась, что ей нет никакого дела до Иноске?

Внезапно девчонку сдернули одним мощным рывком. Потеря нескольких вырванных с корнем прядей волос была небольшой ценой за возможность снова дышать. Перепуганный Зеницу мертвой хваткой удерживал вырывающуюся Мизуки за плечи. Аой словно сквозь туман видела побелевшие костяшки напряженных пальцев юноши и едва успела понять, что ее всю трясет, как оказалась прижатой к широкой мужской груди.

— Мизуки, что ты делаешь?! Это же Канзаки, она своя! — кричал Иноске, стискивая Аой изо всех сил, словно надеясь запоздало защитить от позорного избиения.

Уже через полминуты места стычки достигли запыхавшиеся от бега Танджиро и Канао.

— Охотник Мизуки Ито, вы обвиняетесь в нападении на своего коллегу, охотника Аой Канзаки. Это грубое нарушение Устава и постыдный поступок, — недрогнувшим голосом огласил Танджиро, — Иноске, отведи Аой в комнату и позаботься о ней. Зеницу, Ито — в Штаб, пусть Мастер Убуяшики решает, что с ней делать.

— Ты так разочаровала меня, — с горечью произнес Иноске, глядя на Мизуки.

И хотя Аой ненавидела девчонку за то, что та посмела накинуться на нее без предупреждения, ей стало мерзко и противно из-за своего поведения, когда она заметила, как поблекло лицо Мизуки от услышанных слов. Аой даже хотела крикнуть Зеницу, чтобы он ослабил захват, не сжимал хрупкие плечи девочки так болезненно крепко, но не решилась. Она лишь смотрела вслед уходящему конвою, успев на пару мгновений пересечься с взволнованным взглядом любимого.

Иноске осторожно помог ей подняться. Одно колено резко покалывало при ходьбе, Аой была уверена, что к вечеру оно распухнет. Скорее всего, она еще несколько недель не сможет нормально ходить. Опираясь на выносливого парня, Аой делала робкие, неуверенные шаги. Остальные мечники расступались, сочувственно глядя на нее. Похоже, все были на стороне пострадавшей, не понимая, что она сама заварила эту кашу.

В спальне Иноске уложил ее на кровать и сел рядом, явно не зная, что ему делать.

— Аой, ну зачем ты связалась с Мизуки? Неужели ты так и не поняла, что она тебе не ровня? — со вздохом наконец произнес парень. — Ее семья — потомственные Истребители демонов, ей уже с трех лет вместо игрушек дарили оружие. Мизуки сильная и бесстрашная. Наверное, именно этим она и привлекла меня…

Аой словно окатили ведром ледяной воды. Вот в чем был просчет плана Канао. Никто из заговорщиков понятия не имел, на что способна Мизуки. Конечно, она же не посетила ни единого занятия Зеницу, Танджиро и Канао видели ее лишь издалека. А на тренировках Иноске талантливая мечница никогда не использовала всю свою мощь, выполняя заученные приемы. О боги, да Мизуки с радостью согласилась бы на дуэль, и тогда Аой травмированным коленом не отделалась бы! Как глупо, как наивно она верила в свою неуязвимость!

— Мне так жаль, теперь из-за меня твою девушку накажут, — тихо пробормотала Аой, все еще пытаясь осознать какой опасности подвергалась. Если девчонка едва не покалечила ее среди толпы других учеников, что она сделала бы с ней в дремучем лесу?

— Нет, между нами не было ничего такого, — махнул рукой Иноске в ответ на ее неискреннее извинение, — просто мне был нужен кто-то, чтобы занять себя, забыться. Знаю, вы думаете, я бесчувственный и толстокожий, но у меня все же есть сердце. Только оно очень маленькое. В нем место лишь для одной девушки, и это не Мизуки. И не ты, Канзаки. Прости.

— Ты любишь Незуко, да? — спросила Аой, боясь даже вздохнуть, чтобы не спугнуть разговорившегося Иноске. Как удачно, что мальчик сам поднял тему, к которой она не решалась подступить.

— Как ты догадалась? — даже не пытался отпираться пораженный ее проницательностью юноша. — Ты поняла это тогда, на празднике?

— Отчасти. Что между вами произошло? — Аой была приятно удивлена, что Иноске с готовностью продолжил разговор. Похоже, этот красавчик считал ее своим другом, и не зря. Иноске на самом деле стал важным человеком в жизни Аой.

— Она сделала свой выбор. После того, как вы ушли на задание, Незуко заявила, что нас больше ничего не связывает, она хочет остаться с Зеницу и будет дожидаться его возвращения. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы не сдался. Но с Зеницу я соперничать не стану, только не с ним.

— Пресвятые данго, Иноске, ты такой кретин! — с облегчением закатила глаза Аой. Похоже, эти два обиженных сердца помирить будет проще, чем она думала. — Незуко в тот день застала тебя и Мизуки в саду. Помнишь, чем вы там занимались?

— Серьезно? Все из-за этого? Аой, это же был всего лишь поцелуй! Просто дружеский, как у нас с тобой!

— Во-первых, дружеских поцелуев не бывает, поэтому не смей больше касаться губами других девушек, — Аой зарделась, вспоминая, куда ее довели такие вот «поцелуи по дружбе» с Зеницу, — а во-вторых, никогда не рассказывай Незуко о том, что между нами было.

— Я бы не смог, даже если бы захотел, — понурившись, пожаловался Иноске. Несмотря на грустный вид, казалось, он был счастлив, что может открыть душу хоть кому-то, — Незуко избегает меня и вряд ли еще когда-то заговорит.

— Неправда, — пальцы Аой переплелись с чуть узловатыми пальцами парня, — она все еще любит тебя, идиота, и очень страдает в разлуке.

— Ты не обманываешь меня?! Незуко сама тебе сказала? — очаровательные зеленые глаза сверкнули надеждой.

— Нет. Зеницу слышит, как звенит ее сердце, стоит ей лишь оказаться рядом с тобой.

— Зеницу?! О нет! Он все знает?! — Аой впервые заметила, как краснеет нежная, еще хранящая следы летнего загара кожа Иноске. Юноша горел от угрызений совести. — Он никогда меня не простит! Зеницу ненавидит, презирает меня?!

— Успокойся, ничего подобного он к тебе не испытывает, — Иноске недоверчиво уставился на нее, и Аой поняла, что пришла пора раскрыть все карты, — после того, как ты забрал любимую клецку Зеницу, он утешился большим сладким десертом… Ладно, звучит как-то странно, я не мастер аналогий. В общем, мы с Зеницу любим друг друга, но из-за вашей с Незуко ссоры не можем быть вместе. Так что поверь, он будет счастлив, если вы помиритесь.

Иноске молчал, должно быть, думая, что попал в какую-то новую, очень странную реальность. Но затем он словно вспомнил что-то, и его лицо озарилось пониманием.

— Вот в чем дело! А я-то голову ломал, откуда мне знакома та подсечка, которой ты сбила Мизуки? Да и сегодня Зеницу бросился к тебе, как только ты оказалась на земле. Я еще не понял, что произошло, а он уже бежал… Но давай уточним, мы говорим об одном и том же Зеницу? Такой нервный блондин, вечно ноет и постоянно мне проигрывает? — все еще с гримасой сомнения поинтересовался Иноске.

— Да, тот самый, который боится пауков, обожает цветы и пахнет персиками. И я люблю его больше жизни, — мечтательно выдохнула Аой, вдруг осознав, как же ей не хватает солнечного мальчика. Это он сейчас должен сидеть рядом и утешать ее, омывая раны ласковыми горячими руками. — Мы обязательно поможем вам с Незуко снова быть вместе. Танджиро и Канао тоже все знают, вам больше не придется скрываться.

— Ты и Зеницу… Не верится, что это правда! Надо же, наш зануда смог заполучить такую потрясающую девушку. Но я очень рад за него и теперь готов бороться за Незуко. Канзаки, я бы расцеловал тебя, хоть ты и запретила!

— Разрешаю просто обнять!

Аой замерла в объятиях Иноске, вдыхая его свежий горьковатый аромат. Словно запах лесных трав, смешанных со счастьем. Плевать на содранные колени, на разбитую щеку и губу — это того стоило. Они еще на один шаг приблизились к тому, чтобы перестать прятаться, и стать тремя парами друзей, наслаждающихся жизнью.

— Я вас ни от чего не отвлекаю? — раздался звенящий голос Канао. Девушка вошла в комнату, держа в руках небольшой таз с водой и чистые бинты. — Спасибо, Иноске, дальше я сама.

— Найди Зеницу, вам нужно поговорить, — напоследок напутствовала поднявшегося с кровати юношу Аой.

— Непременно, — пообещал тот и, смущенно улыбнувшись Канао, вышел.

— У моего мальчика появилась еще одна старшая сестра? — с притворной ревностью полюбопытствовала подруга, аккуратно стирая с лица Аой запекшуюся кровь.

— Похоже на то.

***

— Ты слышала новости? Мизуки на три месяца отослали домой. Теперь раньше середины декабря она здесь не появится, да и то, если сама захочет, формально ее еще не приняли в ряды охотников, — рассказывал Танджиро, пытаясь закрепить на ветке узорчатый бумажный фонарик.

— Все сложилось даже удачнее, чем мы думали, — ответила ему Аой, расставляя на цветастом покрывале аппетитно благоухающие закуски, — осталось лишь, чтобы Незуко простила Иноске.

Она установила посреди разложенных яств яркий букет, заранее подготовленный Зеницу, и придирчиво оглядела свое творение. Идеально, это будет самый романтичный пикник — последний этап плана Канао. Для его осуществления друзья выбрали уютную полянку в саду Поместья, ту самую, где не очень трезвая Аой приставала к Иноске в ее прошлой одинокой жизни. Танджиро украшал ближайшие деревья фонариками и бумажными журавлями, а Аой все утро провела на кухне, но в итоге приготовила легкий салат из горчичных листьев, немного говядины в соевом соусе, огромную тарелку темпуры всех видов для Иноске и десятки различных сладких вагаси для Незуко.

Канао же занималась своим любимчиком. Она пообещала навести Иноске такую красоту, что Незуко падет в его объятия, как только увидит. Про себя Аой подумала, что для этого Иноске достаточно было бы лишь умыть, да и то необязательно. Мальчишка, даже вскочив с кровати, умудрялся выглядеть лучше, чем она сама после получаса наедине с маслами и косметикой. В итоге никто не видел Канао и Иноске с раннего утра, когда они направились в деревню за покупками.

— Ты ведь не поступишь с Зеницу так же? — смущенный голос Танджиро оторвал Аой от нескончаемой перестановки тарелок в попытке добиться эстетического совершенства. Парень стоял спиной к ней, прикрепляя к ветке гирлянду из разноцветных журавликов. Он с легкостью справлялся с непростой задачей одной рукой.

Вздохнув, Аой поднялась с покрывала и захромала в его сторону. Она встала рядом с юношей, оперевшись о ствол дерева и придерживая последнего бледно-желтого журавля, не давая ему коснуться земли.

— Я боюсь загадывать, что будет дальше, — честно призналась Аой. Было непривычно обсуждать свои чувства с кем-то, кроме Канао, но она доверяла Танджиро, — я люблю Зеницу. Он для меня не игра и не временное увлечение, я правда хочу быть с ним. Но это мои первые серьезные отношения, вдруг я сделаю что-то не так?

— Все будет хорошо, — мягкий тембр Танджиро звучал успокаивающе, — я долго думал над этим. Вы подходите друг другу. Зеницу нужен кто-то, о ком он может заботиться, кто заставит его поверить в себя, пусть даже для этого придется порой прикрикнуть на него. А ты всегда сможешь найти поддержку в его внутренней силе. Знаешь, на первый взгляд, Зеницу кажется слабым и неуверенным, но в душе он кремень. Если тебе понадобится мой совет — обращайся в любое время. Теперь для меня ты тоже член семьи.

— А вот и мы! — радостный возглас Канао перебил Аой, не успевшую поблагодарить Танджиро. Она перевела взгляд в сторону подруги и забыла обо всем.

Ох, Аой не знала, как ей реагировать. Одновременно хотелось визжать от восторга и отвернуться, чтобы не ослепнуть от этого великолепия. На Иноске была новая, только-только из-под иглы портного юката темно-зеленого цвета, подчеркивающая изумительный оттенок его глаз и серебристые переливы иссиня-черных распущенных волос. Даже вырез на груди был распахнут ровно настолько, чтобы обнажить благородные ключицы и самый верх могучего торса, но не допустить ни единой вульгарной мысли по отношению к этому божеству.

— Ну как, хорош? — тихо спросила подошедшая Канао, окидывая взглядом творца свой шедевр.

— Ты что, волосы ему завила? — прошептала Аой, пораженная тем, как волнующе длинные локоны обрамляют утонченный овал лица и струятся по обтянутой зеленой тканью мускулистой спине юноши.

— Только кончики. Ты бы слышала, как он возмущался, но ради Незуко терпел.

Иноске казался до смешного взволнованным. Он так беспомощно поглядывал в сторону Канао, теребя пронизанный серебряными нитями пояс, что девушка не выдержала и всучила ему стоящий между блюд букет, надеясь занять беспокойные пальцы. Идея была плохая, потому что Иноске тут же принялся обрывать крошечные лепестки. Но цветы все же пострадали не сильно, поскольку уже через несколько минут на поляне показался Зеницу, ведущий за руку привычно печальную Незуко.

Заметив друзей и, главное, своего обидчика, красавица замерла, напряженно озираясь. Иноске сделал было шаг ей навстречу, но тоже остановился в растерянности. В отличие от него, Незуко понятия не имела о готовящемся для нее романтическом вечере, Зеницу привел ее в сад под предлогом их собственного свидания. Казалось, еще секунда, и Незуко сорвется и убежит, положив конец всему самонадеянному плану.

Но Зеницу мягко потянул ее тонкую ручку, и девочка сдалась. Она покорно шла за ним, пока они не достигли Иноске, трогательно вцепившегося в свой букет и абсолютно забывшего, для кого он, собственно, предназначен. Покачав головой, Зеницу свободной рукой забрал потрепанные цветы. Передав их Канао, он вложил хрупкие пальцы Незуко в протянутую с надеждой ладонь Иноске.

— Любящие друг друга должны быть вместе, — произнес Зеницу, доброй улыбкой благословляя созданную пару.

Зеницу отошел к замеревшим в ожидании сообщникам, и Аой сразу прильнула к возлюбленному. Она потянулась к его шее вдохнуть самый родной для нее запах персика. Оставалось лишь молиться, чтобы Незуко и Иноске наконец признали свои чувства и позволили ей, не таясь, проводить с Зеницу дни и ночи. Руки наткнулись на деревянный музыкальный инструмент, закрепленный на ремне за спиной возлюбленного.

— Это сямисэн, — пояснил Зеницу, склонившись к уху Аой, — Незуко не поверила бы, что я зову ее на свидание, если бы я пошел без него.

— Незуко, прости меня за все, что я сделал! — Иноске тем временем бухнулся на колени, пачкая свою новую юкату, а стоящая рядом с Аой Канао не сдержала возмущенный вздох. — Клянусь, я больше никогда не посмотрю в сторону других девушек, если ты вернешься ко мне! И чтобы ты поверила, вот, сегодня я купил это кольцо. Прошу, стань моей женой!

Аой не успела разглядеть, что за колечко протягивал Незуко отчаявшийся юноша, поскольку влюбленная девушка бросилась в распахнутые объятия. Ее длинные темные волосы покрывалом укрыли стоящего на коленях Иноске, смешавшись с его тщательно уложенными кудрями.

— Конечно я согласна, согласна! Люблю тебя, мой глупый кабан… Я скучала, как же я скучала… — прерывисто бормотала Незуко, покрывая прекрасное лицо парня поцелуями.

— Женой?! Вы с ума сошли! Иноске, отойди от моей сестры! Тебе всего лишь семнадцать! Незуко, не поддавайся на его провокации! Я согласия не давал! — возмущенно выкрикивал Танджиро, кружа вокруг новоявленных жениха и невесты, как наседка, оберегающая своих цыплят.

— Ты знала? — Аой не могла не спросить, глядя на довольную ухмылку Канао.

— Само собой! Мы с Иноске вместе выбрали это кольцо в деревенской лавке. Пойду попробую успокоить Танджиро, — ответила подруга, присоединившись к вакханалии, где раздосадованный старший брат Камадо пытался спасти младшую сестру от перспективы сменить фамилию на Хашибира.

И даже вся эта суматоха не могла помешать Аой любоваться юной парой. Милое личико Незуко наконец лучилось улыбкой, глаза Иноске восторженно блестели. Аой была уверена, что если бы молодые обрученные прошлись по бульварам Киото, горожане шею бы себе сворачивали, пытаясь до последнего не упустить из виду это воплощение счастья и красоты. А какие у них будут дети!

Она взглянула на Зеницу, к которому прижималась все это время. Может, они и не настолько потрясающе смотрятся вместе, для нее он все равно остается самым желанным мужчиной в мире. Своим, принадлежащим лишь ей. И другого не нужно. Аой непроизвольно сделала шаг назад, заметив Незуко, устремившуюся в их сторону.

— Ты и правда не против? — звонкий голосок девушки взволнованно срывался, когда она обратилась к Зеницу.

— Нет, малышка, все хорошо. Прости, что не отпустил тебя раньше, но я лишь сейчас понял, как больно, когда приходится скрывать свои истинные чувства, — Аой ощутила, как шершавая мозолистая ладонь парня обхватывает ее кисть, и залилась краской, все еще неготовая взглянуть на Незуко. Зеницу же продолжил: — Если Иноске будет плохо себя вести, сразу скажи мне, и я разберусь с этим самодовольным болваном!

Обиженный Иноске привлек к себе смеющуюся невесту, а Зеницу бережно потянул Аой к тропинке, ведущей к Поместью. Настало время оставить влюбленных наедине, как они изначально и задумывали. Но цепкие пальчики, вцепившиеся в ее рукав, вынудили Аой остановиться. Она обернулась, встретившись взглядом с огромными глазами Незуко, в которых не было и тени неприязни.

— Вы теперь вместе? — удивленно спросила девушка, и ее изящные брови чуть нахмурились, сдвинувшись к переносице. — И давно?

— Мы потом тебе все расскажем, наслаждайся вечером, а нам пора идти, — и пусть Аой чувствовала себя неловко, она нашла силы побороть смущение и одарить Незуко дружелюбной улыбкой.

— Нет, не уходите! — обратилась Незуко ко всем навострившимся было уже покинуть поляну друзьям. — Мы с Иноске так долго прятались от вас, а сейчас наконец-то можем быть собой! Давайте поужинаем вместе, тут куча еды. Я так скучала по нашим веселым посиделкам!

И они вшестером погрузились в атмосферу беззаветного счастья. Все вернулось на круги своя. Иноске отказывался делиться темпурой, Канао заботливо наполняла тарелку Танджиро, Зеницу рассказывал пошлые шутки, а Аой и Незуко изредка обменивались понимающими взглядами. Каждая была рада, что парни, чья судьба была им небезразлична, оказались в надежных чутких руках. Аой была уверена, что юная красавица сделает все ради Иноске, а Незуко теперь могла не волноваться за Зеницу.

Уже совсем стемнело, и блестящие маленькие звезды заполонили ясное ночное небо, когда дружная компания как-то незаметно разбилась на пары. Иноске и Незуко сидели все там же, на цветастом покрывале в центре полянки, и, должно быть, пытались наверстать каждый упущенный за время разлуки поцелуй; Танджиро и Канао в обнимку устроились под деревом и о чем-то болтали, обозревая друзей с видом родителей, довольных поведением детишек. Аой же тесно придвинулась к своему ненаглядному мальчику, рассеянно перебирающему струны сямисэна. Замысловатая пронзительная мелодия разрезала тишину и, казалось, уносила ввысь, туда, к далеким звездам.

— Как думаешь, а может нам тоже… ну того… пожен… — несмело начал Зеницу.

Аой быстро приложила палец к его тонким бархатным губам: — Тише… не надо портить такой прекрасный вечер…

========== Глава 15 ==========

О-СЁГАЦУ

«Прости».

Аой вспомнила маленький клочок бумаги с нацарапанным на нем извинением, который Зеницу подбросил ей в окно вечером того неимоверно жаркого дня. Она крутила в пальцах засохший синий лепесток и как наяву ощущала на себе лучи нещадного солнца. Приятная фантазия в это морозное зимнее утро.

Сегодня тридцать первое декабря, канун Нового года или же О-сёгацу, как называют праздник японцы. В будущий год не полагается входить без генеральной уборки, но Аой тянула до последнего, поэтому лишь предпраздничным утром взялась за тряпку. Забытый лепесток она нашла между прикроватной тумбочкой и стеной, должно быть, синий листочек завалился туда, когда Канао выбросила подаренную Зеницу розу. Тогда Аой без зазрения совести раздавила хрупкий цветок, а сейчас не могла себя заставить избавиться даже от этого совсем сухого и блеклого лепестка. Она подошла к комоду и бережно уложила напоминание о первом романтическом жесте любимого в шкатулку, где хранила свои немногие ценности.

Вообще, ее комната довольно сильно изменилась за последние три месяца. В ней чувствовалось присутствие еще одного человека, явно часто здесь бывавшего. Аой предпочитала любовные романы, но возле кровати лежала книга стихов японских поэтов, и порой Зеницу вслух зачитывал перед сном свои любимые строчки. Ряд бутылочек с лечебными маслами для его изувеченных рук нашел приют на тумбочке. На пол пришлось постелить циновку, потому что парень жаловался на вечно мерзнущие ноги, хотя Аой прекрасно обошлась бы и без нее. Но самой важной для нее вещью стала ночная юката, которую Зеницу надевал перед сном и которая теперь висела в шкафу по соседству с ее собственной.

Она была так важна, потому что юноша все чаще и чаще покидал Поместье, отправляясь на очередное задание. Донесения о новых нападениях демонов приходили в Штаб в неимоверных количествах. Столпы с ног сбивались, спеша на каждый вызов. Аой не приказывали сопровождать Зеницу, и ей было немного жаль, что им не удастся повторить их волнительную миссию. К счастью, теперь к поимке демонов привлекали все больше уже достаточно хорошо подготовленных охотников, так что Аой могла не волноваться за возлюбленного. Теперь то одного, то другого Столпа сопровождал небольшой отряд из пяти-десяти мечников.

Аой хотела бы оказаться в одном из этих отрядов, хотя девушек к охоте на демонов не призывали, оставив им роль резерва. После нападения Мизуки она наконец взяла себя в руки. Хватит работать вполсилы и думать лишь о делах сердечных. Теперь Аой выкладывалась на тренировках, как никогда раньше. Она была одной из немногих, кто освоил технику слепого боя, и среди этих нескольких людей Аой считалась лучшей. Возможно, ее атаки Дыханием Цветка не были достаточно сильны, но зато Аой развивала собственный метод боя, в котором сочетала слепую технику для уклонения и обычное зрение для нанесения точных быстрых ударов клинком.

И в те дни, когда Зеницу не было рядом, она могла облегчить свою тоску, вдыхая его запах, оставшийся на тонкой ткани юкаты. Они вдвоем выбрали ее из многих других в лавке ближайшей деревни. Аой сразу же влюбилась в цвет осенней листвы, который так шел золотому мальчику и напоминал его яркое желтое одеяние времен их знакомства. Сейчас, с наступлением холодов, Зеницу носил мрачное черное хаори, доставшееся ему от почившего наставника, но как только парень переодевался в новую юкату, он будто бы вновь становился улыбчивым жизнерадостным мальчишкой.

Аой окинула прибранную комнату пытливым взглядом. Вполне прилично, боги точно не найдут причин не одарить ее удачей в будущем году. Пора приниматься за готовку. По традиции на столе должно быть как минимум двенадцать особых блюд. Приготовить столько разных кушаний, да еще и почти на двадцать человек — непростое испытание! Даже жены Тенгена сегодня не придут на помощь. О-сёгацу принято встречать в кругу родных, поэтому семейства Узуев и Убуяшики не почтят праздник своим присутствием. Некоторые из истребителей, живущих поблизости, тоже разъехались по домам.

Через темный узкий коридор Аой вышла в просторную прихожую, кишащую жизнью. Из распахнутых дверей тянуло свежестью и легким морозцем, дорожки полурастаявшего снега виднелись на деревянном полу. В смежный с прихожей зал постоянно сновали юноши-охотники, занятые своими приготовлениями: одни вешали на стены яркие гирлянды, другие перетаскивали и расставляли столы, еще несколько парней привязывали к потолку огромную сучковатую ветвь, которую девочки потом украсят сладкими разноцветными моти — шариками из рисовой муки.

Откровенно говоря, пока комната скорее напоминала склад, чем помещение, которому уже вечером предстояло блистать нарядным убранством. Сосновые иглы, грязные разводы, обрывки каких-то веревочек и лент заставили Аой брезгливо передернуться. Надо будет проконтролировать, чтобы мальчишки потом прибрались здесь. Но она быстро забыла о своем недовольстве, заметив в глубине зала знакомую фигуру. Зеницу стоял на коленях спиной к ней и чем-то увлеченно занимался. Легкими, едва слышными шагами Аой подбежала к нему и поцеловала белокурую макушку.

Юноша испуганно обернулся, но как только понял, кто позволил себе так бесцеремонно коснуться его, расплылся в улыбке.

— Чем занимаешься? Что за зимний сад? — поинтересовалась Аой, глядя на раскинутые в беспорядке сосновые ветви. Под ними виднелись толстые полые стебли бамбука, листья папоротника да и много других разнообразных сухоцветов.

— Я вызвался делать кадомацу, Танджиро и Иноске уже с утра натащили это все, — объяснил Зеницу, махнув рукой над всем своим цветочным изобилием. — Думаю собрать парочку высоких букетов и установить около входной двери. Тогда дух Нового года точно не обойдет наш дом.

— Ты такой наивный, — ласково улыбнулась Аой и потрепала его тонкие мягкие волосы, глядя в сияющие восторгом янтарные глаза, — веришь во все эти глупые байки. Счастье человека зависит лишь от него самого, а не от того, будет ли его дверь украшена сосновой веткой или нет.

— Знаешь, это странно — жить в мире демонов и при этом не верить в духов. Когда у нас будут дети, я обязательно научу их всем традициям. Подожди пару минут, — попросил парень и принялся усиленно копаться среди лежащей рядом зелени.

Аой отвернулась, смутившись. Опять Зеницу поднял свою любимую тему — про детей и замужество. Но она все равно послушно осталась стоять рядом с ним, от нечего делать осматривая Поместье. Если подумать, оно еще никогда не было таким оживленным, как сейчас. Ведь сестры Кочо всегда настаивали на том, что особняк — это в первую очередь госпиталь, а уже потом — их дом. Поэтому даже в дни праздников здесь царила суровая и размеренная атмосфера. А сейчас по зданию с топотом бегали мальчишки, разводя беспорядок, их румяные счастливые лица украшали улыбки, а громкие крики и шутливая ругань не прекращались ни на минуту. И так, пожалуй, было гораздо лучше.

— Вот держи, это тебе, — привлек ее внимание Зеницу, протягивая небольшую изящную композицию из трех палочек бамбука, обвитых молодыми душистыми сосновыми веточками, перетянутую золоченым шнуром, — возьми с собой на кухню и думай обо мне.

— Я всегда думаю о тебе, идиот, — ответила Аой, принимая подарок. — Поставлю на столе, девочки будут счастливы.

Ей не хотелось уходить и оставлять возлюбленного, но и медлить тоже не следовало. Канао и Незуко, должно быть, уже на кухне, готовят сами и раздают указания остальным девушкам. Ничего, зато вечером ничто не оторвет ее от Зеницу. Она еще раз провела пальцами по золотистым волосам, а затем, невзирая на окружающих, наклонилась и поцеловала приоткрытые в удивлении губы.

— Ууууууууу! — сразу же отреагировала ближайшая компания парней, все еще сражающаяся с огромной сухой ветвью под потолком.

— Завидуйте молча, — бросила Аой на ходу, покидая комнату.

С тех пор как Незуко и Иноске помирились, Аой и Зеницу перестали скрывать свои отношения. Единственная тайна, которую они до сих пор тщательно хранили от непосвященных — это регулярные ночевки Зеницу в ее комнате. Парень приходил глубокой ночью и уходил лишь убедившись, что не столкнется с кем-либо из бродящих по коридору мечников. Конечно, никто не осудил бы влюбленных за то, что они так далеко зашли в своих отношениях, но в глазах общественности их поведение выглядело бы равносильно помолвке. Аой не была готовак такому шагу.

Не то, чтобы она не любила или сомневалась в Зеницу. Нет, она знала, что уж этот мальчик пойдет на все, лишь бы видеть ее счастливой. Но имеет ли она право на счастье? Заслужила ли его?

Канао и Танджиро получили тяжелые увечья в борьбе с высшими демонами, Незуко прошла через ад сражений с самой собой, чтобы сохранить человеческую сущность. Они все достойны наслаждаться спокойной и радостной семейной жизнью. А что она? Она действующий охотник, как Канаэ, Шинобу, как Мицури, в конце концов. Даже Мицури погибла ради победы, хотя с юных лет мечтала выйти замуж. Чем же Аой лучше этих девушек? Почему их больше нет, а она любит и любима? Ее вопросы вновь остались без ответов.

Вздохнув, Аой крепче прижала к себе миниатюрный кадомацу и поспешила к подругам.

***

Уже несколько часов они трудились без отдыха и наконец решили сделать перерыв. Канао разливала пряный зеленый чай с чабрецом, пока Незуко раскладывала на тарелке сладости. Девочки заслужили это небольшое баловство.

Сегодня все мечницы Поместья собрались на кухне, разбившись по группкам, среди которых курсировала Канао, контролирующая процесс. В самом углу кухни за невысоким столиком обосновались Харуко, Нацуко и неугомонная Мизуки, которая все же вернулась несмотря на унизительное изгнание. Теперь она игнорировала Аой, и даже взгляд девчонки, изредка скользивший по ней, выражал лишь пустоту. Хотя, казалось, Мизуки несколько раз порывалась что-то сказать, но сдерживалась. Оно и к лучшему, не хватало еще Аой выслушивать оскорбления обиженной малолетки. Сейчас юная охотница и ее сестры лепили шарики моти разных цветов и не вмешивались в девчачьи разговоры.

— Какая прелесть! — воскликнула одна из девушек, когда Незуко достала из кармана юкаты заколку тонкой работы, чтобы закрепить падающую на глаза прядь волос.

— Подарок Иноске, — гордо похвасталась красотка, любовно дотронувшись до украшения.

Всего несколько дней назад Незуко исполнилось семнадцать. Ее жених не поскупился на дорогую серебряную заколку, инкрустированную переливающимися на свету нежно-фиолетовыми камнями. Изысканная вещица чем-то напоминала цветы глицинии и элегантно смотрелась на темных волосах ее обладательницы. Иноске можно было упрекнуть в чем угодно, но точно не в жадности. Ему, выросшему среди лесов, не так и много нужно было от жизни. И все получаемые деньги он тратил на избранницу.

Аой с Зеницу купили Незуко на день рождения лишь цветастый шелковый веер. Не самый дешевый подарок, но ему было не сравниться с драгоценным подарком Иноске. Так как Корпус Истребителей обеспечивал своих сотрудников форменной одеждой, жильем и питанием, денежное довольствие, выдаваемое рядовым мечникам, было совсем небольшим. Аой хватало и этого. В основном она и Зеницу приобретали новые книги, сладости, что-то для их неказистого быта, а больше они ни в чем не испытывали нужды. Но сейчас, осознав, что Иноске за последнее время сделал две дорогие покупки — кольцо и заколку, Аой задумалась: а сколько же платят Столпам, и куда Зеницу девает свои деньги? Может, копит на что-то? Ну да ладно, не ее это дело.

Канао, грея пальцы о чашку чая, молчаливо смотрела в окно. Вдруг ее лицо озарилось улыбкой и она взмахом руки подозвала подруг. Заинтригованные Незуко и Аой присоединились к девушке, разглядывающей увлекательное представление.

Мальчишки, должно быть, уже закончили украшать Поместье и дружной вопящей гурьбой выбежали на улицу. Кто-то играл в снежки, кто-то просто валялся в блестящем на солнце снегу, но большинство занималось любимой новогодней забавой — запуском летучих змеев. Яркие разноцветные пятна раскрасили чистое зимнее небо. Змеиные хвосты развевались по ветру, и Аой на миг захотелось присоединиться к этим несерьезным смешливым парням. Вот бы вцепиться в толстую нить, почувствовать, как она пытается вырваться из пальцев, распутав катушку, и насладиться ощущением полета собственного забравшегося выше всех змея.

Зеницу тоже был там. Он заботливо помогал Танджиро, который с трудом контролировал высоту своей игрушки. Теплое чувство наполнило грудь Аой, согрев быстрее горячего чая, когда она заметила, как пристально ее добрый мальчик наблюдает не за стремящимся в небеса змеем, а за каждым движением друга, чтобы успеть подстраховать, если вдруг единственная здоровая рука Танджиро дрогнет. Оба парня выглядели довольными и счастливыми, а их лица сияли под зимним негреющим солнцем. Внезапно они показались Аой невероятно красивыми. Вот бы запечатлеть этот момент в памяти навечно. Но где же их третий друг-красавец?

Оглядев двор, она заметила Иноске, черным котом крадущегося к занятой воздушным змеем парочке. Аой поежилась, понимая, что полная пригоршня снега в его руке явно не к добру. Подобравшись к друзьям, Иноске стремительным движением засунул свою ледяную ношу за воротник Зеницу и с воплем ринулся прочь. И хотя Аой посочувствовала любимому, она не сдержалась и громко рассмеялась над тем, с каким оскорбленным видом Зеницу метнулся догонять вредителя. Конечно, тягаться в скорости со Столпом Грома было тяжело, да Иноске, скорее всего, и не планировал долго убегать от товарища. Зеницу мощным прыжком сбил его с ног, и оба парня оказались в сугробе, устроив там веселую заварушку; их яростные, но притворные оскорбления были слышны даже через толстое стекло кухонного окна.

Обеспокоенный Танджиро передал стоящему поблизости охотнику своего змея и устремился к снежной баталии. Похоже, он пытался уговорить друзей вести себя прилично, но внезапное единение Зеницу и Иноске сыграло против него. Мгновенно сговорившись, хитрые юноши повалили Танджиро на землю и принялись закидывать его снегом, пока тот лишь смеялся и как мог отбивался в ответ.

— Вот идиоты, простудятся же… — с улыбкой пробормотала Аой.

— И не говори, — поддержала ее Незуко, — а еще Столпы, опора организации.

— Хуже, Незуко, — задумчиво добавила Канао, потягивая свой чай, — двое из этих придурков — наши с тобой будущие мужья.

***

Толстые красные свечи мерцали на столах, запах горьких померанцев смешивался с ароматом свежих сосновых веток, украшавших комнату. Сотни шариков рисовых моти, подвешенных под потолком, казались разноцветными снежинками. Центральный зал Поместья действительно преобразился. Но главным его украшением стали вовсе не соломенные венки, увитые лентами, не увенчанные мандаринами сладкие пирамидки, а улыбки юных охотников, собравшихся под одной крышей, чтобы встретить наступающий год.

И хотя согласно традиции О-сёгацу предполагалось встречать в тишине, размышляя и мысленно благодаря судьбу за все дарованное, сегодня это правило было нарушено. Как можно сохранить серьезное лицо и думать о прошлом, когда тебе нет еще и двадцати, впереди только будущее, а рядом веселится компания таких же молодых и безбашенных товарищей?

Аой искренне наслаждалась каждым моментом праздника. Все было прекрасно. С одной стороны от нее сидела лучшая подруга, с другой — любимый парень. Стол ломился от вкуснейших закусок, да и без вина не обошлось. Сама она выглядела чудесно в красном зимнем кимоно с пушистым меховым воротником. Сегодня все девушки были в таких же и яркими красками разбавляли черную массу юношей-истребителей. А с учетом того, что нарядные кокетки позволили себе немного косметики, мужские взгляды обращались на соседок по столу не реже, чем на кулинарное изобилие.

Сладкий омлет с креветочной пастой уже давно манил Аой, и без того наевшуюся до безобразия. Сдавшись, она все же подцепила кусочек и едва слышно застонала от наслаждения. Какой тонкий вкус! В этот момент она заметила, как маленькая мисочка икры сельди еще на несколько сантиметров стала ближе к ее тарелке. Аой весь вечер наблюдала, как Зеницу «незаметно» придвигал к ней это не самое любимое ее блюдо.

— Зеницу, прекрати уже! Я прекрасно вижу твои манипуляции, — не выдержав, заявила она сидящему рядом юноше.

— Не понимаю, о чем речь. Я ничего не делал! — потупившись, принялся оправдываться тот. — И вообще, это для меня. Обожаю икру, — с этими словами Зеницу проглотил солидную порцию соленого деликатеса.

— Ну вот и хорошо. Кушай на здоровье, — сдержав смех, Аой вернулась к своему омлету. Даже такая не верящая в приметы реалистка, как она, знала, что по поверью поедание икры сельди в Новогоднюю ночь сулит рождение детей в будущем году. Вот пусть Зеницу сам и рожает! Хотя из него, наверное, вышел бы хороший отец. Добрый, опекающий, любящий. Зря она его обидела. Не сдержавшись, Аой повернулась к смущенному парню, поцеловала в залитую румянцем щеку, а затем потерлась подбородком о его плечо.

— За что? — удивился Зеницу.

— Подарок в честь Нового года. А еще ты очень милый.

«И красивый», — подумала Аой, но вслух произносить не стала. Пусть сам прочтет в ее глазах.

Почему-то именно сейчас, в разгар праздника, Зеницу уже второй раз за день показался ей необычайно прекрасным. Высокий, крепкий парень, к которому так и хочется приласкаться, уткнуться носом в тонкую кожу ямочки между ключиц и замереть на много-много часов. Где-то в ее сердце вдруг болезненно сжалась какая-то таинственная мышца. Та самая, которая отвечает за плохие предчувствия. Будто она может потерять этого восхитительного юношу, не увидеть больше его мягкого взгляда, не зарыться пальцами в невесомый пух волос, не ощутить горячие руки на своей коже и тепла его тела в их общей постели. Аой стало страшно.

— Пожалуйста, обними меня, — шепотом попросила она.

— Да что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — взволнованный Зеницу сразу отложил свои палочки, обхватив ее. — Ты дрожишь…

— Аой, что случилось? — встрепенулась с другой стороны Канао.

Окруженная заботой, Аой почувствовала себя полной дурой. Ну что за глупые истерики, что за надуманные страхи? Просто у нее в жизни наконец-то появилось что терять, отсюда и это невнятное беспокойство. Она робко улыбнулась, заметив, что Танджиро перестал рассказывать свои истории, а Незуко и Иноске в растерянности молча смотрят в ее сторону.

— Все в порядке, правда, — уверила она друзей, все еще прижимаясь к груди Зеницу, — просто мне очень хорошо с вами, вот я и растрогалась.

— Почти полночь! Пора идти!

— Быстрее во двор!

— Подождите меня!

Веселые крики разнеслись по залу, отвлекая внимание от неловкой сцены.

— Ой, и правда, десять минут до полуночи! Сейчас начнет бить колокол в деревенском храме, — произнес Танджиро, поднимаясь с места и протягивая руку Канао, — пойдем послушаем? Заодно избавимся от грехов.

Незуко и Иноске убежали первыми, а Канао с Танджиро чинно прошествовали за ними, сохраняя достоинство, но было видно, что и им хотелось сорваться на бег. Оставшись наедине с Зеницу, Аой быстрым движением припала к его губам, пытаясь унять нервозность. И, кажется, ей на самом деле стало лучше оттого, как пылко он ответил на поцелуй.

— Пошли, я знаю, как для тебя это важно, — кивнула Аой в ответ на умоляющий взгляд парня, закинула в рот последний кусочек нежного омлета и позволила увести себя к выходу.

Они остановились на энгаве, чтобы не смешиваться с толпой, стоящей во дворе. Мороз усилился. Теплое зимнее кимоно грело, но холодный воздух норовил забраться через широкие рукава, а в легкие туфельки сразу набился снег. Ну ничего страшного, всего сотня ударов колокола — и можно возвращаться внутрь. Зеницу стоял за спиной Аой, обвивая ее талию руками и уютным коконом своего хаори укрывая от ветра.

Густой лес, покрывающий гору, ковром стелился по склону, а где-то у подножия мерцали огни густонаселенной деревни. Той самой, куда так часто наведывались за покупками охотники на демонов, да и куда парни порой сбегали пропустить пару кружек кукурузно-рисового пива. Аой на миг представила, как все жители сейчас так же стоят возле своих домов. Мужчины обмениваются смешками, женщины — сплетнями, а ребятишки снуют между ног взрослых, барахтаясь в снегу. И все ждут наступления О-сёгацу с новыми планами и надеждами.

— Ты останешься этой ночью у меня? — не оборачиваясь, спросила Аой у Зеницу. Ей бы хотелось провести вечность в его греющих объятиях.

— Нет, сегодня нужно выспаться. Ты же знаешь, с тобой нам удастся уснуть лишь под утро. Но завтра на рассвете я разбужу тебя, и мы пойдем встречать семерых богов и их дары.

— Зеницу, есть хоть одна легенда, в которую ты не веришь? — усмехнулась Аой. — Но я буду ждать тебя, пусть и не ради богов. Хочу встретить рассвет с любимым, это так романтично!

Она чувствовала, как губы юноши касаются ее головы, обдавая теплым воздухом, и то, как предательски начинают мерзнуть пальцы на руках.

— Разве монахи не должны уже звонить?! — возмутилась Аой, переступая с ноги на ногу. — Мы давно здесь…

Но не успела она закончить фразу, как стая оглушительно каркающих ворон показалась над темнеющими кронами деревьев, зловещей тучей приближаясь к застывшим в изумлении истребителям.

Комментарий к Глава 15

Семь богов, о которых говорит Зеницу — это Такарабунэ, мифический корабль, на котором плывут по небесам Семь богов счастья в первые три дня Нового года. Эбису — бог удачи и трудолюбия, Дайкоку — бог богатства, Бисямонтэн — бог-воин, защитник, Бэндзайтэн — богиня искусств, любви, Фукурокудзю — бог мудрых поступков, Хотэй — бог сострадания и добродушия, Дзюродзин — бог долголетия.

========== Глава 16 ==========

БИТВА

— Нападение! Нападение! — кричали пернатые дозорные.

Аой почувствовала, как напряглись руки Зеницу, обнимавшие ее. Даже спиной она ощущала тревожный стук его сердца, но сама могла думать лишь о холоде и о том, что, похоже, им не придется этой ночью вернуться в тепло. Уже потом, спустя еще несколько ударов сердца возлюбленного, ее накрыла тупая растерянность и страх неизвестности. Что происходит?

И когда Зеницу стащил ее с энгавы и устремился к Танджиро, Аой заметила лишь спешащих в их сторону Иноске и Незуко. Лица остальных охотников потеряли для нее индивидуальность, слившись в одну картину общей паники.

— Демоны, около сотни, двигаются через лес в сторону деревни, — коротко изложил Танджиро под карканье огромного черного ворона, сидящего у него на предплечье. — Медлить нельзя! Думаю, цель демонов вовсе не жители деревни, это попытка выманить нас. Иноске, собирай истребителей, ты возглавишь атаку. Мы с Канао уведем тех, кто не может сражаться, в особняк Узуя и подготовимся к обороне. Зеницу, твоя задача предупредить семейство Убуяшики и помочь им добраться до поместья Тенгена, затем ты тоже присоединишься к битве.

— Я не пойду без Аой! — сразу же заявил Столп Грома. Аой чуть не вскрикнула оттого, как сильно юноша сжал ее пальцы.

— Зеницу, нет, она лишь замедлит тебя, — печально, но твердо возразил Танджиро, — к тому же каждый мечник сейчас нужен на поле боя. В поселке женщины, дети, старики — представь, что будет, если демоны прорвутся туда?

— Черт! — Аой впервые услышала, как любимый выругался в ее присутствии. Зеницу беспомощно обернулся к Иноске. — Умоляю, береги Аой! Сделай все, лишь бы она не пострадала. Если с ней что-то случится, я никогда не смогу тебя простить.

Столп Звериной ярости кивнул, и только лишь в этот момент Аой поняла, что происходит: они с Зеницу расстаются, долг заставляет их двигаться дальше друг без друга. А сможет ли она? Сможет ли он? Аой даже проститься не успела, когда Зеницу исчез. Она заметила его отчаянный взгляд и поджатые губы, прежде чем юноша сорвался на бег.

Иноске рискнул и потратил несколько драгоценных секунд, чтобы взять ее за подбородок и заставить взглянуть на себя. Аой увидела его другим. Не красивым мальчиком с завораживающими зелеными глазами, тонкими бровями и нежным румянцем, а бесстрашным воином, сильным лидером — тем, кем он на самом деле и являлся. Свирепый зверь, способный защитить свою стаю. Убедившись, что она в норме, Иноске отпустил ее и замахал руками, привлекая всеобщее внимание.

— Минута на сборы! Всем приготовить клинки!

Вместе с толпой Аой вбежала в особняк и помчалась в свою комнату. Распахнув шкаф, она схватила лежащий на дне ничирин и замерла, когда желто-оранжевая юката Зеницу коснулась ее щеки. Время было на вес золота, но Аой погладила мягкую ткань, прошептав ей то, что не успела сказать возлюбленному:

— Я так люблю тебя, мой идиот…

Не обращая внимания на слезинки, застывшие в уголках глаз, она вернулась на улицу, нашла Иноске и остановилась рядом с ним. Аой заметила два клинка, крест-накрест закрепленных за спиной Столпа, и то, каким азартом и жаждой боя лучится его лицо. Иноске слегка покачивался, словно хищник, которому не терпелось ринуться на охоту. Как только Аой подошла, парень сразу же схватил ее за руку. Привычная прохлада ладони Иноске чуть успокоила и помогла сосредоточиться на его словах, обращенных к собирающимся вокруг охотникам:

— Внизу, под горой, ждут сотня демонов. И пусть нас всего двадцать, ничего не бойтесь! Рубите их чертовы головы! Я Иноске-сама, и я не дам вас в обиду. А вскоре к нам присоединится мой прихвостень, и мы разделаемся с чертовыми отродьями еще до рассвета. Вперед, зададим ублюдкам жару!

С боевым криком Столп Звериной ярости бросился в лес, резко дернув Аой за собой. Речь Иноске и правда подбодрила ее. Подумаешь, сборище рядовых демонов. Последняя безумная попытка насолить истребителям. Хитрые твари выбрали удобное время, когда глициния не цветет, а охотники расслабились праздничной ночью. Но нет, не зря они тренировались больше трех месяцев! Демоны узнают, что Корпус истребителей еще жив!

Она понимала, что слишком тормозит Иноске, а вместе с ним и других охотников, не желающих обгонять предводителя, поэтому плавным движением вырвала ладонь из его руки. Успокаивающе улыбнувшись, Аой дала юноше понять, что все хорошо, и чуть замедлила бег, позволяя группе лидеров оторваться. Передвигаться в узком кимоно было неудобно, и она подумала, что поступила не очень умно, предпочтя обниматься с юкатой Зеницу вместо того, чтобы переодеться в форму. Зеницу… как он? Добрался ли до поместья Мастера Убуяшики?

Наконец первые бойцы достигли противника. Аой услышала крики, лязг оружия и достала из ножен клинок, приготовившись к сражению. Зажмурившись, она попробовала прочувствовать, что скрывается впереди. Слепая техника не сильно помогла ей, показав лишь хаос и мельтешение теней. К счастью, благодаря пышному белому снегу под ногами, в лесу было светло. Аой боязливо раскрыла глаза и замерла, ожидая ужасных сюрпризов, что приготовила ей эта новогодняя ночь. Пальцы, вцепившиеся в рукоять клинка, онемели, но разжать их было выше ее сил. Мечники, идущие рядом, тоже несмело обнажили катаны.

И это случилось. Самые шустрые и юркие монстры прорвали линию обороны истребителей и кинулись на отстающих. Демоны бежали быстро, но Аой наблюдала за ними, словно в замедленной съемке. Она успела разглядеть разнообразие следов на девственном снегу, пугающе блестящие глаза тварей. Собственное сердце, стучащее где-то на грани инфаркта, ей казалось до неприличия спокойным. Через его размеренные «бум-бум» она шагала вперед, пытаясь предугадать, кто же из опасных существ нападет на нее. Но все они проносились мимо, заставляя испуганно дергаться.

Аой словно вновь оказалась на финальном отборе. Разница была лишь в том, что тогда ее окружали незнакомцы. Она не знала никого из мальчишек и девчонок, погибающих около нее. Но сейчас Аой сражалась среди своей семьи. Каждый стоящий рядом был другом, тем, с кем она еще совсем недавно делила праздничный стол. Эта мысль заставила ее отбросить панику и твердо стать на широко расставленные ноги, закрывая собой тех, кто был слабее, свой дом, свою комнату, желтую юкату Зеницу в шкафу.

Мелкий пронырливый демон попытался прыгнуть сверху. Аой уклонилась и пронзила спину промахнувшегося монстра клинком. Не самый честный прием, но сейчас не до правил приличия. Выдернув меч, она снесла демону голову, и та откатилась в сторону, словно снежный ком. Почти моментально от маленького тельца не осталось ни следа, а Аой уже спешила дальше, туда, откуда доносились яростные вопли Столпа. Интуитивно она чувствовала, что Иноске наиболее близок ей среди охотников, и хотела быть рядом с ним.

Не глядя, Хризантемовым венцом она разрубила пополам еще одного демона, надеясь, что его добьет кто-то идущий следом. Аой боялась замедлять ход, потому что впереди уже видела Иноске. Пылающий гневом юноша сражался как истинный Столп. Зазубренные лезвия клинков едва можно было разглядеть, так быстро они вращались вокруг стройной гибкой фигуры. И вот Аой уже бежала к нему, поняв, что парень не может биться в полную силу.

Его соперником был могучий мужчина, на голову возвышающийся над довольно высоким Иноске. Тело демона покрывала рваная белая юката, а оголенные руки украшали мышцы не меньше, чем у Тенгена. И хотя человекоподобный монстр вселял ужас одной лишь своей мощной комплекцией, Аой несколько мгновений не могла заставить себя сделать шаг в сторону Столпа, заметив шесть тонких щупалец, выходящих из позвоночника демона и устремляющихся вертикально вверх. Оттуда, с высоты, длинные острые отростки по непредсказуемым траекториям резко бросались вниз, пытаясь пронзить кого-то из нескольких жалко сгрудившихся за спиной Иноске охотников, явно переоценивших свои возможности.

Четыре фигурки жались друг к другу, пытаясь дотянуться клинками до врага, но по большей части лишь мешали своему защитнику. Иноске приходилось неотрывно следить, чтобы огромный демон не ранил кого-то из учеников. Наконец сбросив оковы страха, Аой кинулась к перепуганной компании и закрыла их собой.

— Уходите, уходите же! Бегите назад, там безопаснее! — кричала она, указывая рукой нужное направление. Но растерявшиеся мечники только тупо смотрели на нее, не предпринимая никаких попыток спастись. До того как отвернуться от бесполезных коллег, Аой мельком успела заметить красное кимоно и темные волосы. Одна из сестренок Мизуки оказалась в этой дезориентированной группе.

Потеряв надежду помочь соратникам, Аой продвинулась вперед и стала возле Иноске. Возможно, если она поддержит оборону, это даст парню хотя бы крошечный шанс на атаку. Аой принялась отбивать уколы тонких лап демона, и, казалось, Иноске разгадал ее замысел, благодарно кивнув в ответ. Он рванулся, проскочил под взметнувшимися над головой плетями и быстрым взмахом обоих клинков отсек по одному щупальцу с каждой стороны. Противник заревел настолько звучно, что Аой на миг стушевалась, испытав желание отступить и спрятаться за спиной Столпа. Этот демон гораздо сильнее Мийи, может, она тоже переоценила себя?

Аой набрала воздуха в легкие, чтобы найти смелость вновь атаковать демона, пока тот пытался нанизать уворачивающегося Иноске на один из заостренных отростков. Но не успев даже замахнуться, она почувствовала, что земля уходит из-под ног. Следя лишь за щупальцами, Аой упустила из виду сильную, покрытую мускулами руку, и демон-мужчина играючи отбросил ее на несколько метров в сторону.

О боги, удар, который она получила от Мизуки, был ласковым поглаживанием по сравнению с этим. Легкие будто насквозь проткнули металлическим прутом, а сердце, казалось, пропустило несколько ударов и сейчас разорвется от недостатка воздуха. Левая рука горела. Перелом.

Сквозь пульсирующие яркие пятна Аой увидела перед собой мальчика лет пятнадцати. Бледного, белокурого, с невинными призрачно-голубыми глазами. Что забыл этот ангел среди кровавого побоища? Ее сердце все же не выдержало, она умирает, и он пришел забрать ее в лучший мир?

Острый раздвоенный язык показался среди нежных розовых губ. Аой резко дернулась и перекатилась в сторону. Сломанную руку словно одновременно пронзили десятками кинжалов, и Аой не смогла сдержать стон, едва различимый среди гула битвы. Но через рев монстров, боевые возгласы товарищей и вопли ужаса испуганных мечников Иноске услышал ее. Его обезумевший от осознания собственного бессилия взгляд на миг скользнул в сторону упавшей Аой. Парень не мог оставить учеников на растерзание жестокому демону, который только и ждал, когда бдительность Столпа ослабнет. С душераздирающим криком Иноске бросился на врага, словно в наивной надежде сразить его одним ударом и успеть спасти любовь лучшего друга.

Аой видела, как пузырится снег в том месте, куда попала едкая слюна обманчиво безобидного демона. Всего мгновение назад она лежала там, и если бы не сумасшедший рывок, не снег, а ее тело сейчас разъедала кислота. Но, кажется, она лишь продлила свои мучения. Хрупкий юноша облизал губы тонким языком и зашипел. Аой понимала, что боль от медленно плавящейся на костях плоти будет непереносимой, но она не могла убедить себя еще раз потревожить израненную руку. Еще одна попытка увернуться — и сознание покинет ее, не выдержав испытания обломком кости, впивающимся в живое мясо.

Странно, в книгах она читала, что на пороге смерти перед глазами проносится вся жизнь. То ли жизнь ее была такой короткой, то ли в ней не было ничего важного, но видений о былом Аой не дождалась. Она видела будущее, которого не будет. Видела, как отворяет дверь своей квартирки в Киото, и Зеницу заносит туда их вещи, щурясь от яркого света, льющегося в окна. Видела храм, в котором они молятся за свое счастье. Точнее, молится лишь Зеницу, искренне, от всей души, а она любуется его профилем в свете красных огней перед алтарем Будды. Зеницу… бедный, как он будет страдать, когда найдет ее изуродованное остывшее тело на грязном снегу…

И вдруг ей стало тепло. Руки, горячие, сильные и заботливые, равных которым не было в этом мире, подхватили ее. Со всей своей нечеловеческой скоростью Зеницу вынес Аой с поля боя и бережно уложил под деревом. Она заметила, как дернулись его губы, но спаситель сразу же исчез, спеша туда, где был нужнее. Не прошло и минуты, как Аой невольно вздрогнула, услышав первый раскат грома.

— Люблю тебя, идиот, — вновь призналась она пустоте. Может, и Зеницу хотел сказать ей что-то ласковое на прощание, но не позволил себе этой краткой слабости среди боя?

Вспышки молний, удары грома сыпались как из рога изобилия, внушая Аой уверенность, что ее мальчик жив. Теперь, когда Столпы объединились, шум битвы начал смещаться, удаляться глубже в лес, словно демоны отступали над натиском воодушевленных истребителей. Аой облегченно выдохнула. Что же ей делать? Лежать и ждать помощи опасно, она может получить обморожение или встретиться со случайно улизнувшим врагом. Надо двигаться, двигаться любой ценой. Ей не остается ничего другого, как сквозь боль пытаться дойти до Поместья бабочки.

Здоровой правой рукой Аой коснулась ствола дерева, размышляя, как же ей встать на ноги и не сделать себе хуже. Она уже была готова подняться, но внезапный шорох заставил ее схватиться за клинок. Спустя несколько мгновений перед ней предстали Мизуки и одна из ее сестер, сияя ярко-красными праздничными кимоно среди темноты ночи.

— Аой? — голубые, как лед, глаза девочки удивленно расширились.

О нет! Зеницу, сам того не ведая, избавил ее от одного монстра, чтобы на блюдечке преподнести другому! Теперь никто не помешает Мизуки довести начатое до конца и отплатить Аой за все унижения, за вынужденное изгнание и за то, что, вернувшись, она обнаружила любимого обрученным с другой.

— Не подходи ко мне! — выкрикнула Аой, направив в сторону Мизуки обнаженный клинок. Где-то в подсознании теплилась надежда, что кто-нибудь придет, привлеченный громким криком, и спасет ее от мести беспощадной психопатки.

— Похоже, у нее рука сломана, — констатировала Мизуки, переглянувшись с двоюродной сестрой.

Отчаянный взгляд Аой скользнул по покрывалу снега. Она вдруг поняла, что белоснежная поверхность была необычайно гладкой. Эту ровную белизну разбавляли лишь ямки, оставленные ногами двух мечниц, и широкие следы Зеницу. Аой с ужасом осознала, как далеко унес ее возлюбленный. В этой части леса не было битвы: сюда не добрались демоны, и незачем спешить охотникам. Здесь только она и эта красивая хрупкая девушка, после столкновения с которой Аой еще неделю не могла ходить без боли.

Мизуки вытащила из-под снега толстую гладкую ветку и взвесила в руке, удовлетворенно хмыкнув. Аой почувствовала, что задыхается, когда ножка в легкой изящной туфельке одним ударом переломила хрустнувшую ветвь пополам. Казалось, этот мерзкий хруст и образ того, как изучающе Мизуки осматривала каждый из заостренных концов тяжелой палки, еще долго будут преследовать Аой в кошмарах. Пытаясь спастись, она отползала все дальше, пока Мизуки выбирала из двух обломков, наверняка тот, удары которым будут болезненнее.

— Черт возьми, куда ты? — девочка наконец заметила уползающую Аой. В секунду оказавшись возле нее, Мизуки присела в снег, не обращая внимания на направленное в ее сторону оружие. — Ты же врач, какая из этих веток лучше подойдет для твоей руки?

Аой молчала, пытаясь понять смысл вопроса. Мизуки терпеливо ожидала, по очереди демонстрируя то один, то другой обломок.

— Не знаю, — наконец выдавила из себя Аой.

— Ладно, возьму этот, — беспечно махнула рукой девочка, — понимаю, тебе больно, но постарайся не отключаться и помоги мне. Мне еще никогда не приходилось фиксировать перелом. Я, конечно, видела, как это делают, да и сама несколько раз руку ломала…

Аой не верила своим ушам и глазам. Та, которую она считала мелкой капризной занозой в заднице, готовой убить ее и спрятать труп в лесу, сейчас сидела перед ней и безостановочно болтала.

— Нужна еще какая-нибудь ткань, чтобы закрепить, — пробормотала Аой, заметив устремленный на нее вопросительный взгляд неопытной сестры милосердия.

— Поняла. Харуко, придержи тут, — и вторая девушка сразу же оказалась рядом, сочувственно улыбнувшись Аой. Мизуки тем временем уже отрывала кусок от своего явно недешевого, расшитого золотыми нитями кимоно. — Ну как, так лучше? — спросила она, крепко примотав сломанную руку Аой к туловищу.

— Гораздо. Спасибо, — неуверенным голосом поблагодарила спасительниц Аой. — Что вы здесь делаете? Вы же еще не истребители. Почему не пошли в Поместье Узуя?

— Чтобы пропустить все самое интересное? Нет уж! Я и так не прощу Нацуко за то, что она потерялась. Вместо того чтобы убивать демонов, мы с Харуко вынуждены искать эту ненормальную. Но она же наша сестра, — с досадой поведала Мизуки о причинах, заведших их в эту глушь. Такой разгневанной девочка больше походила на себя.

— Я видела ее. Она и несколько других охотников были с Иноске. Не волнуйтесь, он сможет их защитить. С Нацуко наверняка все в порядке. Если хотите, я могу показать, где встретила ее последний раз, — в благодарность за помощь предложила Аой.

— О, с Иноске… — пылающий решимостью взгляд Мизуки потускнел, но уже через мгновение она собралась и протянула Аой тонкую ладошку, помогая подняться, — тогда я спокойна. Нацуко и Харуко не очень сильны, поэтому я за них в ответе. Пойдем, поищем нашу непутевую сестричку, не замерзать же тебе здесь.

Медленно, путаясь в туго затянутых кимоно, Аой и ее спутницы продвигались вперед, туда, где слышались звуки боя. Аой не могла перестать украдкой разглядывать Мизуки. Черт, она словно впервые видела ее. Маленькую, худенькую, в разорванной одежде и со сбившейся прической. Девочку, без устали шагающую вперед, порой по колено утопающую в снегу, но готовую блуждать по лесу хоть всю жизнь, пока не найдет свою сестру. Харуко молча, но непоколебимо следовала за ними.

— Аой, прости, что ударила тебя, — внезапно произнесла Мизуки, глядя прямо перед собой. — Я вспылила и не сдержалась. У меня ужасный характер, даже Харуко подтвердит, — ее сестренка действительно активно закивала в ответ. — Просто… просто ответь: почему ты так ненавидишь меня? Из-за того, что я не прошла финальный отбор?

— Что? — Аой пришлось переспросить, чтобы удостовериться. Ненависть? Финальный отбор? О чем эта девчонка вообще?

— Ну, я замечаю, как на нас с сестрами смотрят… Шепчутся, что мы выскочки, что не имеем права находиться среди охотников… Но пойми, я с детства мечтала об отборе! Я только ради этого и жила! А потом люди победили прародителя демонов, и организацию распустили. Моей мечте не суждено было сбыться… Поэтому я так ухватилась за возможность приехать сюда, на сборы. Сестры не хотели тренироваться, но не бросили меня. И я рада, что они здесь. Без них мне было бы совсем одиноко. Вы все ведете себя так, словно общаться с нами ниже вашего достоинства, ведь мы никогда не встречали демонов. И только Иноске не волновало, прошла я отбор или нет…

Какая-то картина постепенно начала вырисовываться в голове у Аой. Это красивая, но свирепая девушка очень уж напоминала своей необузданностью и жаждой сражения Столпа Звериной ярости. Немудрено, что она и Иноске много времени проводили вместе.

— Я так завидую тебе, — не останавливалась Мизуки, продолжая яростно месить ногами высокие сугробы, — ты успела дослужиться до Мидзуноэ, сразиться с демоном и даже спасти Столпа! Зачем ты решила забрать моего единственного друга? Как будто тебе мало Танджиро, Канао и Зеницу! Даже в семье Узуев тебя принимают, как свою! Ты вращаешься среди верхушки организации. У тебя есть все. Зачем ты унижала меня? Мне и так никогда не дорасти до твоего уровня!

Неужели все было ошибкой? Неужели они своим дурацким планом вот так не за что обидели человека, который хотел лишь искренне служить Корпусу истребителей? Аой здоровой рукой развернула Мизуки к себе и пристально взглянула на нее, требуя честный ответ.

— Мизуки, ты влюблена в Иноске?

— Что?! Конечно нет! У меня есть жених, я выйду замуж, когда мне исполнится восемнадцать. Родители давно оговорили мой брак.

— Зачем же ты целовала этого идиота?!

— Аой, ты его видела вообще? Иноске же красавчик! Я бы себе не простила, если бы не попробовала. Целуется он, кстати, средненько. Я ожидала большего.

Аой расслабленно улыбнулась. Пресвятые данго, какие же они все глупые! Скольких проблем удалось бы избежать, если бы они просто поговорили. Если бы она отвела Мизуки в сторонку и спросила, что происходит между ней и Иноске. Если бы Незуко честно призналась не умеющему контролировать свои юношеские позывы возлюбленному, что видела его в саду с другой. Да и если бы робкий Зеницу не прятал свои переживания, а сразу рассказал друзьям о том, что слышит их взаимные чувства.

— Мизуки, это все большое недоразумение! — облегченно выдохнула Аой. — Когда мы вернемся в Поместье бабочки, все изменится. Я расскажу о том, как ты помогла мне! Мои друзья будут рады тебе, особенно Зеницу!

— Ну уж точно не он… Зеницу пообещал, что добьется моего полного отстранения, если я еще хоть раз заговорю с тобой.

— Правда? Вот кретин, я ему…

— Чшшш! — перебила ее Мизуки, приложив палец к губам и замерев на месте.

Аой еще не успела прийти в себя, но заметила, что девочка достала клинок и вышла вперед, прикрыв своим телом ее и Харуко. Но теперь Аой и сама уловила невнятный шорох, словно кто-то пробирался к ним сквозь снег. И этот кто-то был не один.

— Слышишь? — шепотом спросила Мизуки. Казалось, каждая ее мышца была напряжена, натянута, как струна. Но рука, держащая клинок, не дрожала. Девочка напомнила Аой кошку, засевшую в засаде. Не хватало только ходящего из стороны в сторону хвоста. — Это не истребители.

Аой тоже слышала странные шаркающие шаги. Казалось, что полдюжины демонов, не меньше, двигались в их сторону. Но внезапно звук изменил направление. Теперь мягкий скрип снега и легкие шуршания доносились из-за спин девушек. Аой развернулась, прижавшись к двум другим мечницам. Харуко выглядела напуганной, но тем не менее крепко цеплялась за свой сине-голубой клинок, а Мизуки неотрывно исследовала взглядом темноту между деревьями.

Сама же Аой чувствовала удивительное спокойствие. Да, ей было страшно, но она верила Мизуки. Верила так же, как несколькими часами ранее Иноске. Эта девочка не струсит и не сбежит, Мизуки будет стоять до последнего. И Аой не хотела выглядеть слабой перед той, кто, оказывается, считала ее положение недосягаемым. Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться.

Из-за ноющей руки было сложно, но она справилась. С помощью слепой техники Аой заметила серые силуэты, которые пытались запутать их, скрыться среди голых стволов. Странно, эти демоны двигались синхронно, друг за другом и очень быстро. Она не могла различить их четких очертаний. Вдруг серая пелена скользнула вверх по стволу.

— Сверху! — распахнув глаза, успела предупредить своих соратниц Аой. Девушки бросились врассыпную.

Мгновение — и на их месте оказалась огромная мукадэ, многоножка с уродливой мордой, в которой еще угадывалось что-то человеческое. Острые клыки щелкали в воздухе, но демон не нападал, должно быть, пытаясь решить, кого из тощих девчонок сделать первой жертвой. Склизкий красно-коричневый панцирь, края каждой чешуйки которого были покрыты острыми выступами, заставил Аой передернуться от ужаса и отвращения. Мощный бронированный хвост бил по замерзшей земле. Глаза демона сочились злобой и жаждой убийства.

Первой не выдержала Мизуки. Она с криком рванула в атаку, но мукадэ молниеносно развернулась и ударила девушку хвостом поперек туловища. Хрупкая фигурка отлетела, задев спиной ствол дерева. Не сдержавшись, Харуко метнулась было к сестре, но омерзительное существо перегородило ей дорогу. Потерянный взгляд мечницы наконец вывел Аой из оцепенения. Замахнувшись ничирином, она развернулась и направила клинок на чешуйчатые переплетения между лап чудовища. Ничего. Твердый панцирь выдержал, а Аой упала в снег, потеряв равновесие.

Теперь морда монстра возвышалась над ней. Демон распахнул челюсти, пытаясь ухватить Аой. Она держалась из последних сил, стараясь одной рукой повторить комбинацию защитных движений, которую изучала на тренировках. Но в этой оборонительной технике не было ни единого шанса нанести хотя бы незначительный вред дьявольскому созданию.

— Сдохни, тварь! — раздался рядом тонкий девичий голос. Аой заметила стоящую над собой Мизуки. Быстрый, резкий укол — и демон остался без одного глаза, с раздирающим барабанные перепонки рыком ринувшись назад. Мизуки подхватила Аой и помогла ей подняться. Харуко, живая и невредимая, сразу оказалась возле них. Мукадэ вновь медленно пошла в наступление.

— Я отрублю ему голову в прыжке, — прошептала Мизуки и бросилась навстречу демону. Не добежав около полуметра, она оттолкнулась от земли и взвилась в воздух, целясь в шею. Мощный удар хвостом по лицу откинул ее назад. Харуко, так и не произнесшая ни слова, устремилась к раненой. На этот раз травмы Мизуки казались серьезнее, снег возле лежащей девушки медленно становился красным.

Черт! Аой побежала вперед, прикрывая новых подруг. Ей двигала одна лишь мысль — не дать демону приблизиться к той, кому она обещала свое покровительство. Подгоняемая отчаянием и пульсирующей болью в обездвиженной руке, Аой принялась наносить удары по покрытому броней туловищу. Пионы безмятежности не помогали. Опасная техника могла бы вывести из строя любого человекоподобного монстра, но у огромной гусеницы словно не было уязвимых мест. И хотя Аой удавалось не подпускать демона к девушкам, как долго она сможет продержаться?

Аой знала еще одну форму Дыхания, самую мощную — Алые глаза равноденствия. Используя именно эту форму, Канао сражалась со Второй Высшей луной и осталась без зрения в одном глазу. Конечно, сейчас перед Аой далеко не высший демон, но и она не настолько подготовленный боец, как Канао. Готова ли она рискнуть? Если правильно сконцентрировать дыхание и насытить мозг кислородом, можно будет предугадывать действия противника по мельчайшему движению его мышц. Но давление на глаза при этой технике становится неимоверным, заставляя лопаться тонкие сосуды. Стоит Аой перенапрячься, и она никогда больше не увидит россыпь шрамов-молний на золотистой коже Зеницу… Нет, это ее шанс доказать, что она стоит своих наставниц! Ради памяти Канаэ и Шинобу она должна это сделать!

И вдруг Аой поняла, что ей вовсе не нужно видеть, чтобы выполнить этот прием! Мукадэ не отличается скоростью, достаточно лишь увернуться от опасного хвоста! Зажмурившись, Аой сконцентрировалась, и давление на закрытые глаза оказалось совсем не таким сильным, как она думала. Пусть боги благословят тот день, когда Иноске обучил ее слепой технике! Силуэт демона маячил серой тусклой тенью, но благодаря тому, что мозг Аой был готов обрабатывать информацию в ускоренном режиме, она без труда увернулась от покрытого острыми пластинами хвоста. Вскочив на широкую спину многоножки, Аой мощным ударом пробила тело чудовища насквозь, пригвоздив его к земле, словно экспонат в каком-то дьявольском музее.

Демон завизжал, пытаясь дотянуться до Аой хвостом или острыми клыками, но она крепко удерживала вонзенный в мерзлую почву клинок, припав на него всем весом. И пусть она понятия не имела, что делать дальше, по крайней мере, теперь тварь не двинется с места и не дотянется до девочек. Аой казалось, что она либо простоит так до рассвета, либо потеряет сознание от боли — других вариантов нет.

— Харуко, хвост! — разнесся в воздухе звонкий приказ. Аой успела заметить женскую туфельку,мелькнувшую буквально у нее перед носом. Подняв голову, она поняла, что это молчаливая красавица, сестра Мизуки, изящно вскочила на спину чудовищу в том месте, где его удерживал клинок Аой, пробежала по узорчатой, словно покрытой черепицей броне и ударом с оборота отрубила хвост демона. Мерзко подрагивающая лапками конечность отлетела в сторону и сразу же начала разлагаться.

— А теперь моя очередь!

Аой взглянула на Мизуки. Острая пластина демона рассекла юной воительнице лоб, и кровавые струи заливали ее лицо. Стремясь избавиться от них, Мизуки провела ладонью по глазам и волосам. Окровавленные пряди слиплись, а холодные льдинки голубой радужки сверкали, как у богини смерти.

— Я запомню тебя навсегда, мой первый демон, — произнесла покрытая кровью девочка. Одно быстрое движение — и голова монстра оказалась у ее ног.

Тело огромной мукадэ распадалось, и Аой, лишенная поддержки, опустилась на колени. Она хотела бы лечь и не вставать. Сколько времени уже прошло? Какая бесконечная ночь… Аой прислонилась головой к рукояти все еще вонзенного в землю клинка. Как же она устала. Ничто не нарушало тишину. Звуки отдаленной битвы давно пропали. Где Зеницу? Где его теплые руки, которые сейчас ей так нужны? Мысли о возлюбленном помогли собраться. Медленно поднявшись на ноги, она дернула ничирин, но он не поддавался, намертво засев в снегу. Чужая ладонь легла поверх ее. Харуко охватила меч, выдернула из земли и молча подала Аой. А эта девушка гораздо сильнее, чем казалась на первый взгляд. Что же за семья такая у Мизуки? Черт, Мизуки!

Спрятав клинок, Аой кинулась к раненой девочке. Как могла, она снегом обтерла юное личико, пытаясь остановить кровь. Потянувшись к своему кимоно, Аой уже хотела оторвать узкую полосу для перевязки, но рука Мизуки остановила ее.

— Не надо, используй мое, его уже не спасти, — растерянно проговорила она, но затем оживилась: — Аой, ты видела, я убила своего первого демона?! Не терпится отправить ворона родителям!

— Да, ты и правда прирожденная истребительница, — с улыбкой похвалила храбрую девушку Аой, бережно закрепляя повязку, — увидел бы тебя сейчас Иноске — влюбился бы без памяти.

Мизуки лишь задорно хмыкнула в ответ. Наконец они могли двинуться дальше. Аой мечтала повернуть в Поместье, но знала, что Мизуки не сдастся, пока не найдет сестру. Оставлять девочек одних Аой тоже была не готова. Как ни странно, ей не хотелось расставаться с Мизуки и Харуко. Они долго брели по сугробам, измученные, избитые, окровавленные. Еле-еле, борясь за каждый шаг, Аой стремилась вперед. Несмотря на постоянную ноющую боль двигаться было приятно. Двигаться — значит ощущать себя живой. И хотя ее веки сами собой слипались от усталости, Аой казалось, что становится светлее. Или она все же повредила глаза, и это какой-то обман зрения?

Впереди раздавались крики и непонятный гвалт. Девушки ускорились и оказались на утоптанном покореженном снегу в окружении других охотников.

— Рассвет! Мы победили! Ура! — довольные, счастливые лица улыбками встречали их со всех сторон.

Аой вытянула шею, пытаясь найти в толпе Зеницу или хотя бы Иноске. Но вдруг кто-то со всего размаха врезался в ее искалеченную руку.

— Аой, извини! Что с тобой…

Пронзительная боль от смещенной кости была последним, что подкосило истерзанный организм Аой. Она упала, ощущая приятную прохладу колючего острого льда под горячей щекой и тщетную попытку маленьких, но сильных ручек подхватить ее.

========== Глава 17 ==========

ФИНАЛ

Аой думала, она умерла. Хотя странно, перелом руки — это ведь не смертельно. Но ясные голубые глаза мужчины, сидящего перед ней, погасли больше полугода назад. Гию Томиоки давно не было в живых, но вот же он, с нежностью смотрит на нее. Красивый, изящный, без следа полученных ран.

— Гию, прости меня, пожалуйста! — Аой не знала, где она, и что происходит, но сейчас это было неважно. Даже если она в чистилище, ей нужно облегчить душу. — Я должна была приехать, должна была попрощаться! Прости мою слабость. Не проходит и дня, чтобы я не пожалела об этом!

Мужчина лишь улыбнулся. Тихой, спокойной улыбкой. Аой никогда не видела его таким умиротворенным. И что это за необычное место? Она вдруг поняла, что не чувствует боли. Вокруг лишь свет и туман. Аой погладила ровную поверхность узкой деревянной лавочки, на которой сидела. Удивительно теплая, словно напитанная солнцем. Кроме нее и Гию никого не было в этом неизведанном пространстве. Осознав, что они наедине, Аой смущенно потупилась и обнаружила под ногами лакированные доски пола. С интересом пробежавшись по ним взглядом, она заметила, что окружение скрыто мягким белым туманом. Аой вновь вернулась к созерцанию того, кого когда-то любила.

— Где мы? — чуть заикаясь от волнения, спросила она.

— У нас мало времени, — произнес Гию, и ее сердце замерло от звука позабытого голоса. Молодой мужчина протянул руку в молочную густоту тумана, а когда вернул обратно, в его пальцах сверкал прозрачный, будто бы хрустальный цветок. Гию подал его Аой со словами: — Возьми, это дар долголетия. Передай Танджиро от меня. Он будет жить, мы сполна оплатили проклятие метки.

— Мы? — удивленно повторила Аой и бездумно взяла цветок, неожиданно оказавшийся твердым, словно высеченным из камня. Возникшая перед ней тень заставила ее вскинуть голову.

— Подвинься, засранец, — бесцеремонно толкнув Гию, Санеми Шинадзугава занял место рядом с бывшим Столпом воды. В его иссеченных пальцах притаился такой же хрустальный цветок, придавая мужественному образу парня немного мягкости. — Для Незуко. Дар храбрости и силы. Он понадобится девчонке, раз уж она согласилась стать женой самовлюбленного недоумка Хашибиры.

С этими словами Санеми почти насильно всучил ей свой подарок. И хотя покрытый шрамами юноша частенько пугал Аой несдержанностью и показной грубостью, она все же не смолчала.

— Шинадзугава-сан, вы увидели что хотели?

— Япония прекрасна, дитя, — ответил суровый Санеми. Аой заметила, что даже сидящий по соседству Гию слушает его рассказ с доброй усмешкой и теплотой в обычно пронзительно-холодных глазах. — Я взбирался на заснеженные горы, любовался цветением деревьев, пытался разглядеть, где кончается океан. Я мог бы вечно рассказывать о местах, в которых побывал, но тебе нужно спешить. Другие ждут своей очереди…

Аой не успела понять как это произошло, но вдруг оказалась окружена людьми. Теми, кем восхищалась, на кого хотела равняться. И у каждого в руках был свой дар для оставшихся бороться, оставшихся жить.

— Для Иноске, — пророкотал над ней решительный бас Гёмея Химеджимы, — сострадание и добродушие. Небеса уже наделили этого мальчика силой и отвагой, а мой дар поможет стать чутким и заботливым. Я вижу много детей в его будущем, им будет нужен достойный пример.

— А это для блондинчика, — и цветок Кёджуро Ренгоку пополнил букет Аой, — дар богатства и мужественности ему не повредит.

— Дар мудрости для Канао, — прошелестел мягкий задумчивый голос Муичиро, — ей еще не раз придется помогать друзьям с их проблемами.

Каждый, вручивший свой цветок, отходил в сторону, освобождая место следующему дарителю, пока не осталось лишь двое. Прекрасная девушка с розовыми волосами и худощавый парень в полосатом хаори стояли перед Аой, крепко держась за руки.

— Мицури, Игуро, вы теперь вместе? — Аой не могла найти слов, чтобы хоть как-то ответить тем, с кем давно уже простилась, но вопрос вырвался сам собой. Было невозможно не заметить, как этих двоих тянуло друг к другу. Но и они не пошли против долга охотников.

— Да, милая моя, — проворковала Мицури, присаживаясь рядом с ней, — у нас два дара, и оба для тебя. Дар любви и дар удачи. Прими их и не думай о плохом. Твоя жизнь будет долгой и счастливой, ведь ты уже знаешь, с кем хочешь провести ее.

Игуро молча протянул Аой свой цветок, и, хотя она не видела лица, скрытого за повязкой, ей казалось, что парень улыбается. Вместе с цветком Мицури теперь ее букет состоял из семи хрустальных даров. Аой рассматривала переливы огней необычных лепестков, пытаясь уловить постоянно ускользающую мысль. Семь… семь цветов, но восемь погибших Столпов…

— Шинобу! Где она?! — выкрикнула Аой, но осеклась. Она вновь осталась наедине с Гию, и лишь твердые стебли в ее пальцах не давали забыть о гостях из прошлого.

Аой больше не хотела быть в этом странном месте. Призраки напомнили ей о тех, кого она оставила. Даже Гию, мужчина, казавшийся совершенством, был чужим. Не ее. Не родным. Не Зеницу. И все же, когда он встал и подал ей руку, Аой ответила на его жест.

Как только она коснулась Гию, туман рассеялся, и яркое солнце заставило ее прищурить глаза. Они летели! Огромная лодка парила в небесах, а под ней мелькали покрытые снегом горы. С высоты Аой заметила знакомый двор Поместья бабочки, небольшой замерзший пруд, голые деревья в саду.

— Я всегда знал, что ты ко мне чувствуешь, и ценил это. Будь счастлива… — голос Гию таял в морозном воздухе, а особняк, заменивший ей дом, становился все ближе. И вот она на земле. Первый шаг дался с трудом, второй — чуть легче, а потом Аой побежала. Спотыкаясь, сжимая свой дивный букет, она стремилась к миниатюрной девушке, застывшей на ступенях энгавы.

— Шинобу… — только и могла выговорить Аой, упав на колени и вцепившись свободной рукой в хаори, напоминающее крылья бабочки.

— Моя девочка так выросла, — ласковые пальцы пробежались по ее волосам. — Ты справляешься со своей жизнью лучше, чем я.

— Нет, Шинобу, не говори так, — Аой покачала головой, глядя на бывшую наставницу снизу вверх, — это неправда! Мне никогда не стать воительницей, не сравниться с тобой! Ты была Столпом, главой госпиталя, покровительницей сирот. Ты была моим кумиром!

— Но я не была счастливой, — и пусть на лице Шинобу играла улыбка, ее большие фиолетовые глаза оставались печальны. Ком подступил к горлу Аой. Слишком часто она видела этот взгляд раньше, но не придавала ему значения. — Я была одинокой. И не хотела иной судьбы. Кто знает, возможно, я бы изменилась, если бы нашла того, ради кого захотела жить. Но я встречала лишь врагов, вынудивших меня желать смерти. Ты — не я, Аой, запомни это.

Аой поняла, что плачет. Слишком тяжело слушать исповедь Шинобу. Слишком тяжело быть одной. Когда вкусил, что значит взаимная любовь, уже невозможно сражаться с болью в одиночестве. Она всегда хотела быть как Шинобу, но теперь поняла, что ошибалась. Ошибалась, когда возводила стены для защиты собственного сердца. Ошибалась, считая, что счастье нужно заслужить. Нет, счастье и любовь приходят нежданно, и было бы преступлением отказаться от них.

— Ты поняла, да? — спросила Шинобу, стирая слезы Аой легкими движениями тонких пальчиков. — Не бойся признать, что тебе нужны другие люди, не бойся показать свою слабость. Иди к тому, кто тебя любит, и скажи, что готова принять его защиту и поддержку. Он ждет…

Поднявшись с колен, Аой бросилась в распахнутую дверь Поместья бабочки. Ей казалось, что там, в ореоле света, виден силуэт высокого стройного парня, и она знала — стоит лишь добежать, и он с радостью спрячет ее в горячих объятиях. Эгоистично, но Аой уже забыла о погибших Столпах и об оставшейся за спиной Шинобу. Не к мертвым она спешила, а к живым.

***

Внезапно все ощущения вернулись. Тупая боль и скованность в левой руке, скрип ребер при каждом, даже неглубоком вдохе. Слишком яркий свет пытался проникнуть под закрытые веки. Аой слегка приоткрыла глаза, привыкая к освещению. Сколько же времени она провела в беспамятстве? Когда солнце перестало терзать зрачки, Аой огляделась. Ее взору открылось Поместье бабочки, но не ее спальня, а общая казарма. Незнакомая девушка в форме медсестры прошла мимо ровных рядов кроватей.

Почувствовав наклон матраса, Аой перевела взгляд налево, и ее сердце радостно подпрыгнуло. Мальчик с золотистыми волосами без стеснения спал на краю ее постели, подложив под голову сложенные руки. Первым порывом было желание разбудить его, но Аой сдержалась. Ей доставляло особое удовольствие разглядывать солнечные блики, покрывающие тело спящего возлюбленного. Сияющие белые пятнышки разукрасили черную форму и играли в догонялки на тонких, чуть заметно колышущихся от легкого сквозняка волосах. Как бы она хотела погрузить пальцы в эти мягкие пряди. Но ее левая рука была сломана, а поднять правую казалось сродни подвигу. С досады Аой дернулась, и резкое движение разбудило Зеницу.

Юноша распахнул нежные, чуть мутноватые карие глаза и непонимающе посмотрел на нее. Вид его заспанного помятого лица был настолько милым, что Аой почувствовала, как в носу начинает щипать. Она хотела плакать, но не от горя, а оттого, что Зеницу просто рядом с ней. Показавшиеся на ее глазах слезы мигом привели сонного парня в чувство.

— Аой, тебе больно? Скажи мне, что у тебя болит? Позвать врача? — уже через секунду суетился он, вскочив с кровати.

— Привет, мой идиот… — хрипло прошептала Аой, раздвинув губы в едва заметной улыбке. Слезы все же прорвались на волю от сладкого звука любимого голоса.

— Не плачь, пожалуйста, не плачь, — уговаривал ее Зеницу, растерянно сжимая покрывало, — я сейчас тоже расплачусь! Как тебе помочь? Все так плохо? Тебе очень больно?

— Кретин… мне не больно… я просто скучала по тебе… — сквозь слезы радости выговаривала она. Аой прилагала все силы, пытаясь совладать с непослушным языком. — Какой сегодня… день?

— Третье января. Ты два дня была не в себе, лежала с лихорадкой, — сочувственно рассказывал парень, присев на кровать. Он нервно перекладывал руки то на колени, то вновь на постель, будто бы хотел дотронуться до Аой, но боялся. Наконец, решившись, Зеницу положил горячую ладонь ей на лоб и провел по волосам. — Ты бредила. Звала Гию и Шинобу.

— Они мне… снились… — говорить становилось все легче, или, возможно, рука Зеницу на голове помогала Аой понемногу возвращаться в реальность, — и это был… хороший сон.

— Правда? Неужели сработало? — недоверчиво пробормотал юноша себе под нос. Он потянулся и вытащил из-под подушки Аой шелестящую гравюру с изображением Такарабунэ, того самого корабля семи богов, на встречу с которым они так и не успели. Уставившись на черно-белый рисунок, Зеницу продолжил: — в храме обещали, что он оградит тебя от кошмаров. Я не хотел, чтобы ты видела плохие сны…

— Я вам сейчас устрою кошмары наяву! Люди тут, между прочим, еще спят! — звонкий задорный голосок вторгся в их беседу.

И хотя всего несколько мгновений назад в глазах Зеницу стояли слезы, парень сразу же собрался, услышав столь наглое заявление. Аой казалось, что ее избранник готов достать клинок и метать молнии, так резко повернулся он в сторону говорившей.

— По-моему, я тебя предупреждал, что будет, если ты еще хоть раз посмотришь в сторону Аой! Лежи молча, не хочу тебя больше слышать!

— Мизуки… — Аой не обратила никакого внимания на гневный выкрик Зеницу. Она попыталась приподняться, чтобы рассмотреть девочку, но парень не позволил. С недовольным видом он отодвинулся, открыв обзор.

Мизуки с дружелюбной улыбкой махнула рукой со своей постели, заметив направленный на нее взгляд. Несколько локонов светлых пушистых волос выбивались из-под тугой повязки на голове, но в остальном юная мечница выглядела вполне здоровой.

— Как ты? — спросила Аой. Она никогда бы не поверила, что будет так рада видеть маленькую виновницу всех недоразумений.

— Отлично! Мне наложили швы! Надеюсь, останется шрам! — с довольной миной заявила Мизуки. Аой лишь покачала головой. Какая же странная девочка. Раненая охотница тем временем попыталась извиниться: — Прости, что не удержала тебя. Ты тяжелая, как мешок батата!

— Эй, можно как-то поуважительнее! — снова не выдержал Зеницу.

— Тише, не кричи на нее, мы уже помирились, — заступилась за новую подругу Аой. — Когда ты ел последний раз? — тревожно поинтересовалась она, заметив сухие обезвоженные губы возлюбленного и его изможденный вид.

— Недавно, — едва слышно ответил парень, старательно пряча взгляд.

— Врет. Он два дня почти не выходил отсюда, — тут же наябедничала Мизуки.

Аой уже достаточно пришла в себя, чтобы здоровой рукой погладить запавшую щеку Зеницу. Нежная золотистая кожа поблекла, сероватые шрамы еще сильнее выделялись на тусклом лице. Но Аой знала, как заставить его усталые глаза возбужденно блестеть.

— Со мной все будет хорошо. Сходи перекуси чем-нибудь вкусным, — заботливо попросила она измученного юношу, — а если встретишь наших друзей, скажи им, что скоро женишься.

***

Тройная свадьба состоялась двадцать второго апреля, в день восемнадцатилетия Иноске. Чудесным весенним утром три девушки, облаченные в белые кимоно, вышли из Поместья бабочки к своим нареченным. Будущий муж Аой сразу же нарвался на подзатыльник от Танджиро, заявив, что другим парням можно остаться в особняке, он с радостью женится на всех троих невестах.

Это было волнительно. Аой всегда считала себя хладнокровной, но в день своей свадьбы нервничала как девчонка. Ее занимали странные мысли. Она жутко боялась испачкать дорогой наряд, потревожить с таким трудом закрепленный на голове цунокакуси. А вдруг в храме она сделает что-то не так? Не там встанет, не те слова произнесет? Что тогда? Выгонят с позором и не позволят стать женой любимого?

Они шли пешком, спускаясь под гору в деревенский синтоистский храм. Никто не сопровождал шестерых друзей, ведь у них не было родственников, они были единственной семьей друг для друга. Всю дорогу до храма Аой взволнованно пялилась на свой веер, порой переводя взгляд на Зеницу. Ее солнечный мальчик казался взрослым и серьезным в черном свадебном костюме. Аой хотела, чтобы он пошутил, очередной дурацкой фразой развеял торжественное напряжение, но парень молчал, сосредоточенно думая о чем-то своем. Пресвятые данго, неужели это и правда происходит? Неужели через несколько часов она станет замужней женщиной?

Танджиро и Канао шли рядом в такой же тишине, а где-то за их спинами раздавался звенящий смех Незуко и вторящий ей голос Иноске. Когда-то давно Аой и помыслить не могла, что разделит самый важный в жизни день с другими парами. Она мечтала о шикарной свадьбе, где все внимание будет принадлежать лишь ей. Но теперь она стала старше и поняла, как прекрасно, что есть те, кого она готова пустить в свою мечту.

Сама церемония прошла словно во сне. Аой пыталась сосредоточиться на словах священника, на молитвах, но лишь вкусив горького сакэ, поняла, что все закончилось. Она справилась, ничего не испортив. Теперь Зеницу не бросит, не откажется от нее, теперь до конца жизни он ее муж.

Получив благословение священника, Зеницу надел на палец Аой обручальное кольцо. Она едва не задохнулась от неожиданности, увидев массивное толстое украшение из белого золота, усыпанное сияющими рубинами. Никогда в жизни у нее не было ничего настолько ценного.

— Ты с ума сошел, — прошептала она, нарушая тягучую тишину храма, — оно же стоит целое состояние.

С улыбкой супруг поцеловал тот ее палец, который теперь окольцовывал символ его любви.

— Не волнуйся, — чуть слышно ответил он, — я начал копить, как только мы вернулись с задания.

Теперь пришла очередь Аой взять кольцо мужа. Такое же широкое и сияющее, но украшенное лишь одним желтым камушком сердолика. Как похоже на Зеницу, который так давно мечтал жениться — вложить все накопления в дорогие обручальные кольца. Теперь их семейное положение не заметит лишь незрячий. Колечко легко скользнуло по тонкому пальцу парня, скрепив их судьбы навеки.

***

Аой и подруги собрались в спальне Канао, готовясь выйти к гостям. Свадебная церемония завершилась, теперь можно переодеться в кимоно для праздничного ужина и наконец расслабиться.

— Ну долго вы еще? Ваши мужья просили передать, что проголодались, — симпатичное личико Мизуки просунулось в дверь. И хотя шрам, пересекающий высокий лоб, немного портил впечатление, мечница гордилась полученным ранением. Она перестала распускать волосы и теперь носила хвост, не давая возможности непокорным волнистым прядкам заслонить знак своей первой победы.

— Подождут, осталось недолго, — ответила ей беспечно листающая книгу Канао, — Нацуко уже почти закончила с прической Незуко.

Вот уж кто-кто, а Канао явно чувствовала себя уверенно, словно была рождена для этого дня. Она самая первая из девушек привела себя в порядок и теперь от нечего делать читала любимый роман. Аой позавидовала ее безмятежному спокойствию.

— Хорошо, я им передам! — бодро ответила Мизуки и убежала к парням.

Как бы это ни было странно, даже после проведенной вместе кошмарной ночи Мизуки и Аой не стали близкими подругами. Скорее они остались добрыми приятельницами. Но Аой выполнила обещание, предоставив юной охотнице возможность произвести второе впечатление на своих друзей. И с тех пор плутовка очаровала всю мужскую половину их компании. Иноске был счастлив, что снова мог тренировать неукротимую девчонку, Танджиро подкупал энтузиазм, с которым Мизуки бралась за любое поручение корпуса Истребителей. Но самые теплые отношения неожиданно связали Мизуки и Зеницу. Девочка могла часами слушать рассказы Столпа Грома о сражениях, в которых ему удалось побывать.

«Мизуки говорит, мне стоит написать книгу о наших подвигах», — как-то раз признался Аой Зеницу. И хотя она лишь усмехнулась в ответ, юноша, казалось, действительно увлекся этой идеей.

Аой подошла к зеркалу и нанесла тонкий слой губной помады, чтобы не выглядеть бледной на фоне свадебного красного кимоно, расшитого белоснежными журавлями.

— Можешь не стараться, Зеницу через минуту и следа от нее не оставит, — с задорной улыбкой поддела Нацуко, украшая свадебную прическу Незуко розовыми азалиями.

Нацуко, та самая, что потерялась в день битвы, оказалась жуткой болтушкой. Она и молчаливая Харуко быстро сблизились с Незуко, и очень кстати, ведь Мизуки теперь почти все время проводила со Столпами и Танджиро. Да и Незуко было приятно оказаться в компании сверстниц. И пусть сестры почти перестали тренироваться, Канао нарадоваться не могла на новых помощниц по хозяйству.

— Пойдёмте же быстрее, я уже соскучилась по Иноске! — взволнованно попросила Незуко, когда с ее прической было покончено.

Аой расправила складки кимоно, переглянулась с Канао и в окружении подруг направилась в главный зал. Нарядно украшенный, он встретил их улыбками коллег-охотников и гостей. Сегодня в особняке яблоку негде было упасть. Шумная семья Узуев сидела за столом, и порой то одна, то другая молодая мать бежала спасать своего белокурого отпрыска от чьего-то забытого клинка, чересчур горячих блюд или высоких ступеней. Сыновья Макио и Хинацуру уже вовсю передвигали пухленькими ножками, стремясь поспеть везде и сразу, и только лишь младенец Сумы дремал на коленях отца, посасывая кулачок. Еще один мальчик в большом семействе.

Ступая медленно и размеренно, девушки дошли до центрального стола и опустились рядом с мужьями. Аой могла понять Незуко, она тоже успела соскучиться по супругу. Но слишком много внимания было приковано к ним, и Аой не решилась выразить чувства на людях. Она лишь нащупала руку Зеницу и крепко вцепилась в нее, поглаживая его гладкое обручальное кольцо. Приятный жест, успокаивающий. Пожалуй, теперь это войдет у нее в привычку.

На самом почетном месте, рядом с молодоженами, расположился улыбчивый мальчик с мудрыми глазами. Кирия Убуяшики и две его сестры казались гораздо старше своих лет. Они будто бы выполняли роль родителей сегодняшних новобрачных, да и вообще, всех собравшихся на праздник истребителей. Немудрено, что разговоры почтительно стихли, стоило лишь главе организации подняться с места.

— Дорогие мои дети, я так рад, что мы собрались сегодня отпраздновать свадьбу наших сильнейших воинов, — произнес Кирия еще по-детски срывающимся голосом. — И у меня есть два подарка. Первый — каждая пара молодоженов может выбрать себе любой из пустующих особняков бывших Столпов. Я надеюсь, что это не последняя свадьба в наших рядах. У нас еще много свободных домов, и еще больше мы сможем построить. Мне хотелось бы, чтобы те, кому некуда идти, нашли здесь приют и жили мирной жизнью, как одна дружная семья. Мой отец всегда мечтал об этом…

Никто из мечников не нарушил тишину, установившуюся при упоминании Оякаты-сама. Доброе почтительное молчание в память бывшего главы наполнило просторный зал. Даже Аой слегка склонила голову, вспоминая того, кто был добр и мягок, но строго контролировал всю организацию.

— А второй подарок, — продолжил речь Кирия, — месячный отпуск для Танджиро, Иноске, Зеницу и их жен. Как вы понимаете, без Столпов тренировки невозможны… — радостный гул поднялся над столами, — но Тенген Узуй с удовольствием займет их место, — и протяжный стон будущих жертв Узуя разнесся далеко за пределы особняка.

Уже ближе к ночи Аой наконец смогла вырваться из толпы желающих поздравить ее. Она вышла на энгаву, надеясь хотя бы немного побыть в одиночестве. И не только в ее голову пришла мысль сбежать.

— Канзаки, — позвал ее стоящий в темноте Иноске.

Аой подошла к парню и непринужденно прильнула к нему, вновь поражаясь тому, как же ей спокойно. Рядом с Зеницу ее сердце всегда ускорялось, а с Иноске она словно отдыхала, отключившись от всего.

— С днем рождения, — поздравила она именинника. Второй сегодняшний праздник совсем затерялся в свадебной суете. — Ты счастлив?

— Очень, — кивнул юноша, энергично тряхнув головой, — хотя мне немного страшно. Боюсь не оправдать ожиданий Незуко.

— Понимаю. Это пугает — полностью открыться перед другим человеком. Кстати, Канао мечтала, чтобы мы с тобой поженились, — тихо призналась Аой, боясь привлечь посторонних слушателей.

— Ну, может, в другой жизни, — так же негромко ответил Иноске, и они еще какое-то время просто стояли рядом, впитывая эту ночь и поддержку друг друга.

— Эй, хватит уже обниматься с моей женой! — родной ревнивый голос Зеницу заставил Аой вздрогнуть. Пульс разогнался до скорости железнодорожного экспресса при виде его смеющихся карих глаз.

Из дружеских мужских объятий Аой переметнулась в любимые. Как удачно, что Зеницу нашел ее здесь, на улице в темноте. Помада и так слишком задержалась на губах. Иноске ушел, чтобы не смущать их, а Аой не могла оторваться от молодого мужа. Он был так красив и так нежен.

— Спасибо тебе, — прошептал ей на ухо Зеницу, крепко прижимая к себе, — спасибо, что вышла за меня. И я говорю это, потому что люблю тебя, а вовсе не потому, что не мог позволить этому тупому кабану жениться раньше меня.

— Да уж. Это именно то, что каждая девушка мечтает услышать в день свадьбы… Как насчет того, чтобы провести медовый месяц в Киото? — спросила Аой и напряглась, ожидая реакции избранника. Она так давно мечтала показать ему обожаемый город и слишком боялась отказа.

— Это было бы прекрасно! И еще… Знаю, нам предложили выбрать любой из шикарных особняков, но… Я не хотел бы жить здесь, — признался Зеницу. — Может быть, когда организацию распустят окончательно, мы могли бы совсем переехать в Киото? У меня еще осталось немного сбережений, их хватит, чтобы продлить аренду твоей квартиры.

— Ты самый лучший муж на свете, — Аой пришлось сдерживать себя, чтобы не закричать от радости. Возлюбленный будто бы прочитал ее мысли. Ведь как бы она ни хотела остаться рядом с друзьями, город манил ее возможностями, бесконечной суетой, бешеным ритмом. Какое счастье встретить того, кто желал разделить с ней такую жизнь.

***

Спустя несколько дней Аой и Зеницу сидели в поезде, увозящем их в город мечты. И пусть пока лишь на месяц, когда-нибудь они обязательно поселятся там навсегда. И будут часто навещать Танджиро с Канао в Поместье бабочки, а Незуко и Иноске в их новом доме — особняке бывшего Столпа Камня.

Зеницу удобно устроился на мягком сидении и, не отрываясь, смотрел в окно. Проплывающие мимо пейзажи словно заворожили его, и Аой не отвлекала мужа от созерцания этой красоты. Ее мальчик так мало видел в жизни прекрасного. Жестокие тренировки да кошмарные демоны — вот из чего состояла большая часть юности Зеницу. Аой надеялась, что у нее хватит сил что-то изменить в его судьбе.

Она потянулась и поцеловала скопление изогнутых шрамов на любимом лице, губами ощутив, что Зеницу улыбнулся в ответ. С этого дня Аой будет стараться стать лучше. Будет бороться со своими страхами. Будет учиться жить ради другого человека. Она сделает все для того, кто подарил ей все цветы мира.