Дева в беде, или где будем принца делать, женщина? (СИ) [Vuya] (fb2) читать постранично

========== Рождение в муках, но сытости. ==========

В общем-то эта история должна была бы быть о эльфах, светлых и темных, прекрасных и не очень, об их свершениях, сражениях, приключениях, метаниях, страданиях, предубеждениях, об их любви к алкоголю, крепкому и не очень, причудах, возможно даже о спасении мира, и прочем сопутствующем, что обрамляло бы главную идею, что эльфы прекрасны, даже если уродливы. Но так вышло, что в жернова истории попала леди, и именно поэтому все пошло через… не так как предполагалось.

Вообще если леди вписалась в повествование жди любви, жарких ночей, метаний между двух огней, слез, тоски и печальных песен, ну и всего такого прочего, о чем в тайне мечтают даже самые суровые леди, или не мечтают, но любят почитывать не засоряя мозги мыслями.

Так что да, если появляется леди, жди беды иного масштаба, и порывов другого характера. И вместо «за Славу и Отечество, вперед!», на баррикады встают «ради глаз достопочтенной леди», любых глаз, любого размера. В нашем случае весьма скромного. Да уж, с этим наша леди подкачала, хотя во всем остальном была как раз очень подходящей девицей. Во-первых, да именно девицей, во-вторых, единственной дочерью эльфийского Короля, выращенной в прекрасном городе на ветвях тысячелетних деревьев, получившей самое подходящее образование, имеющая нежную и любящую мать и такого же, хоть и строящего из себя строгость, отца.

Леди Андунэль Анкалима в принципе подходила на роль главной героини романа, она была уже не так юна, чтобы роман получился поверхностным и юношеским, но и недостаточно стара, чтобы роман не получился вовсе. К тому же ее строгий, гордый и печально-отстранённый вид, как раз то, что так любят воспевать поэты. Хотя мало кто догадывался что наша Леди печальна и отстранена на людях была то, как раз именно потому что поэты достали, стихи и посвящения не радовали, а восхваления ее ясных очей и огненного цвета волос, набили оскомину, еще лет сто пятьдесят назад. Сравнение ее красоты с рассветом было не уместно, как считала сама леди, ходя бы потому что ее имя означало закат, а дев в балладах, прекрасными, как закат не называют. Стройный стан тоже было тем еще допущением, ибо леди в росте мало уступала своим сородичам мужского пола, могла бы одеваться в казенные армейские сапоги и дуплеты, и они бы на ней не висели бы ни в каком месте, самое обидное, что и тесны бы не были тоже, кажется это уже упоминалось ранее, так что опустим. В общем леди не особо жаловала поэзию, особенно посвящённую ей, однако любила музыку, танцы, и как поговаривали гномий эль, хотя, конечно, скорее всего врали, где тонкий вкус леди, а где тот эль. Нет, храбрым воином или сорванцом наша леди не была тоже. Этикет не позволял, ну и конечно папаша. А нарушать распоряжения отца леди не решалась.

Что же до достопочтенного Онотимо, эльфийского Короля, он то в дочери души не чаял, как считалось, от того и хорошо платил за песни о прекрасной как рассвет, огненно-рыжей ясноглазой деве Андунэль. При его общей скупости такая расточительность привлекала внимание разных рифмоплетов, а распространённость этих песен привлекало внимание разных кандидатов в зятья королю, заведомо по песням и балладам влюбленных в неприступную деву. Андунэль даже приходили мысли, что именно на это и рассчитывал ее отец, так щедро платя за эти не особенно то и разнообразные песни, ведь одной из самых главных печалей Онотимо были женщины его рода. Они как будто были прокляты или сглажены, вечно не довольные, вечно печальные, и часто остающиеся одинокими. У него самого не было тетушки, но вот тетка его отца так до сих пор и слыла Одинокой Элентрэ, а до нее была Сияющая Маринэль, так и почившая под сенью Тауле девицей. Он уже ожидал такого же печального конца для своей сестрицы Итариллэ, чье ледяное сердце невозможно было растопить, судя по тогдашним песням. Но та то наплевав на все проклятия, сглазы, и тем паче песни, а заодно и на гордость одного эльфийского короля в свое время так и не вернулась с похорон молодой Императрицы Дайан, заняв ее место при молодом и что отрицать весьма горячем Императоре Турмане. И надо сказать была весьма и весьма счастлива. Правда по-человечески не долго. Своей любимой дочери Онотимо не желал участи ни одной из ее родственниц, а потому его двор был весьма приветлив эльфам разного возраста и статуса, главное мужского пола. Хотя, отчаявшись ко двору король все чаще стал приглашать и прекрасных эльфиек, нет ну мало ли, он уже был не против и такого поворота… Но не людей, нет. Печальна участь бессмертной полюбившей смертного, горька жизнь бессмертной так и не полюбившей.

Сама же Леди Андунэль не видела в своей жизни никакой горечи, ее отсутствие любви не тяготило. Рассказов, влюбленных о своих избранниках, ей хватало для того, чтобы сделать вывод, что любовь ослепляет, а частенько еще и отупляет. Быть слепой тупицей Андунэль не слишком то хотелось. Но было и то, чего