Не нападай (СИ) [Naru Renji] (fb2) читать онлайн

Не нападай Es. Rebelde

Глава 1. Шторм

 Пункт первый. Вервольф вступивший в фазу активной трансформации обязан пройти инициацию в подготовительном лагере. При достижении совершеннолетия молодой оборотень получит на руки удостоверение личности, а также необходимые документы для проживания в человеческом обществе.

Пункт второй. Раскрывать людям свое происхождение и любую другую информацию, касаемую стаи запрещено. Исключение составляют супруги и их дети.

Пункт третий. Браки с людьми не желательны. Вступление в брак с человеком согласуется с Советом. Прошение на вступление в брак рассматривается не ранее шести лет проживания совместной жизнью.

Пункт четвертый. Любые контакты с Истинными строжайше запрещены.

Пункт пятый... Отбрасываю ненавистный листок в сторону, задевая ребром ладони деревянную поверхность стола. В аудитории душно, будто тебя заткнули в брюхо анаконды. Липкий пот заставляет ненавидеть все вокруг, а больше всего эти бесполезные правила, которые приходится повторять изо дня в день, начиная с самого прибытия в Д-12. Кому, в более-менее сносном уме, придет в голову иметь дело с чокнутыми фанатиками из Истинных, а уж тем более вступать в брак с кем-то из людишек.

Взъерошиваю светлые волосы обеими руками и откидываюсь на жесткую спинку стула. Серые разводы, образовавшиеся из-за пропускающей воду крыши, действуют на нервы. Одно из грязевых пятен нависает прямо над моим столом, с каждым днем черная гниль захватывает все больше пространства как болезнь, пожирающая все на своем пути. Неужели так сложно выкрасить этот треклятый потолок! Ударяю по ножке рядом стоящего стула и несчастная деревяшка с грохотом падает на пол, выставляя свои костлявые, облезлые рогатюли. Где-то в кармане брюк должны быть сигареты, рассеяно похлопываю по боковым карманам военных брюк, пока острый угол пачки не задевает ладонь.

- Здесь не курят,- куратор, следящий за учебным процессом, недовольно прищуривается, и змеевидные морщинки собираются в уголках его бледно-карих глаз. Несколько молодых вервольфов оборачиваются и тут же спешат отвернуться, встретившись со мной взглядами.

- Плевать, - щелкаю металлической пластиной на зажигалке и подкуриваю.

Слава Луне, через несколько дней я навсегда распрощаюсь с этим мерзким местом, и единственной моей проблемой будет не менее гадкое имя, которым придется пользоваться в человеческом социуме.

Д-12 располагается в самом сердце лесной зоны на севере. Обширный смешанный лес раскидывается на многие километры, и люди не забредают сюда в страхе заблудиться или стать жертвой диких животных. А если какие-то безумцы и оказываются возле лагеря, то не видят ничего кроме сплошной трехметровой стены и таблички с надписью «Частная собственность». Но, здесь, за стеной, в тени деревьев уже множество лет располагаются тренировочные площадки, теснясь с жилыми и учебными корпусами. Каждый вечер, едва заходящие солнце касается стен еще теплым полотном света, молодые волки, подгоняемые инстинктом, уходят в лес на охоту.

А возвращаясь, посвящают все свободное время изучению наук, умению управлять собой, жизни в социуме и зубрению треклятых правил. Здесь нет выходных и праздников, зато есть яма позора, в которую тебя отправляют сидеть от трех дней до двух недель за неповиновение приказам.

Такое ощущение, будто меня можно напугать этим. Сидеть в промозглой грязной яме, упираясь плечами в осыпающиеся земляные стены, ничто по сравнению с тем бредом, который мне приходится выслушивать здесь раз за разом. С промывкой мозгов, которая начнется прямо сейчас в Зале Заседаний.

Разношерстные члены стаи толпятся, рассаживаясь на узкие лавки, расставленные полукругом в несколько рядов и спускающиеся вниз, наподобие Амфитеатра. В центре этой пародии на греческую архитектуру стоит Лидер, закинув руки за спину. Мужчина с густой черной бородой и шрамом на щеке, скорее похож на байкера, нежели на главу клана.

- Нам необходимо урегулировать данный инцидент пока местные жители не стали слишком много болтать, - плешивый старый волк, потирает свой дряхлый, испорченный рытвинами подбородок. Одобрительные покачивания головой волной прокатываются по залу.

- Правительство не знает о нашем существовании, только потому, что мы ведем себя скрытно, но такое поведение подрывает все наше сообщество.

- Возможно, придется заплатить необходимым людям.

- Нельзя допустить, что бы люди начали догадываться, - и вновь, как у заводных болванчиков, головы присутствующих клонятся вниз.

Сборище лицемеров и людоблизов, которые всячески стараются прикрыть свои хвосты.

- Люди то, люди сё, - я невольно фыркаю,- Почему просто не убрать правящие круги и парламент, поставив во главе наших. Не надоело преклоняться и вечно прятаться от людишек, когда мы высшая раса, верхушка пищевой цепи.

В Зале Заседаний воцаряется тишина, и присутствующие поворачивают головы в мою сторону. Недовольство и презрение, это то, что читается в нескольких сотнях блестящих глаз.

- Мы тоже наполовину люди, Шторм, - укоризненно произносит вожак. Он не выглядит рассерженным, но взгляд сохраняет присущую ему суровость.

- И что, теперь прикажете лизать им носы ботинок? - я закладываю руки на груди и приподнимаю подбородок - давно пора перегрызть глотки этой надоедливой расе.

В зале поднимается ропот, медленно превращаясь в гул множества голосов. Лидер поджимает губы и делает знак рукой, призывая к тишине. Если он опять посадит меня в яму для коррекции поведения, плевать, меня достала эта система.

- Выйти всем, кроме членов Совета, - от грубого баса главы северного клана внутренние органы решают сыграть в вышибалы.

Стоя за массивными дверьми, я остаюсь один, созерцая темные стены, никто не стремится оставаться рядом с ненормальным, агрессивным изгоем. В большей степени, потому что любой комментарий в мой адрес вызывает у меня жгучее желание свернуть шею умнику, открывшему рот, а свои желания я никогда не подавляю.

Уже возле тренировочных корпусов я понимаю, что мои карманы пусты и рука на автомате ловит воздух там, где должна находиться пачка сигарет. Вот же...

- Несмотря на то, что он сын старого вожака, мы не можем закрывать глаза на его антисоциальное поведение и буйный нрав. Многочисленные наставления, а также различные меры наказания не произвели должного воздействия, скорее наоборот, усугубили его агрессию. На прошлой неделе он ввязался в драку из-за нелепой шутки и теперь трое выпускников лежат в лазарете. Это первый случай, когда в яме позора находятся более двух недель без еды и воды. Мы не можем выпустить его за пределы Д-12 вместе с выпускниками, но и здесь ему не место, он угроза для всего клана. Возможно, его следует вернуть в Тишь.

Я в неверии замираю возле закрытых дверей Зала Заседаний. Только что поднятая пачка сигарет выпадает из рук и с глухим звуком шлепается на пол.

Глава 2. Шторм

   Заржавевшая замочная скважина с царапающим скрежетом поддается длинному волчьему когтю и, издав глухой щелчок, проворачивается. Ноготь, который успел принять исходную, человеческую форму, начинает неприятно зудеть из-за ковыряния в металлической щели, перекликаясь с покалывающими и тянущими ощущениями в деснах от пережитых барабанными перепонками двух тысяч герц.

    Кабинет главы клана выглядит так, будто он вырезан из кинопленки прошлых лет. Возле окна стоит массивный дубовый стол с г-образной лампой в зеленом плафоне и слабый свет льющийся из окна скользит по кожаной поверхности кресел отражая бледные узоры некогда бежевых обоев прошлой эпохи. Обитель матерого следователя, не иначе.

   Дойдя до третьего яруса металлического картотечного-шкафа, хранящего официальные документы, мое терпение начинает иссякать. Выдвигая один за другим многочисленные ящики и перебирая пожелтевшие папки, я не вижу необходимой мне. Перед глазами мелькают разномастные имена членов клана и единственное чему я благодарен, так это то, что они не официальные, иначе все провалится. Своего человеческого имени я не знаю и даже не могу предположить, что за мерзость там может скрываться. Игорь, Святослав, Валентин…?

   Лямки болотно-зеленого рюкзака назойливо давят на плечи, напоминая, что пора убираться отсюда, оставить ненавистный клан и пресмыкающийся народ. Рука невольно опускается, по привычке касаясь кармана в поисках сигарет и душевного равновесия. Преимущество оборотня – быстрая регенерация, твои легкие никогда не превратятся в гниющую плоть. Но приходиться одернуть себя и продолжить поиски, сейчас не время, нужно найти бумаги и сваливать.

   Наконец в моих руках оказывается объемная папка с подписью в верхнем левом углу: «Шторм, сын Молниеносного и Летучей». Плюя на аккуратность, запихиваю злосчастные документы в рюкзак и прислушиваюсь, жалея, что не сделал этого раньше. Меня могут запросто поймать и тогда, я уже точно не отверчусь прозябанием в темной, пятиметровой яме. Взлом и кража, до чего я опустился. Хотя, кого я обманываю мне плевать, давно было пора выбраться из этого прогнившего места.

    В коридоре справа захлопывается дверь, и я осторожно выскальзываю с добычей, закидывая рюкзак за спину.

   Поверить в то, что я с лёгкостью смог выбраться из Д-12, не представляется возможным. Пусть, я и один из немногих, кто знает подробный план лагеря, все ходы и лазейки, это было слишком просто, настолько, что, когда в нескольких сотнях метров ломается сухая ветвь, я инстинктивно пригибаюсь и замираю.

   Рука погружается во влажный лесной торф, принося с собой запах грибов и опавшей листвы. Несмотря на то, что я выжидаю достаточно времени, ветер так и не приносит с собой намека на чужаков. Если бы я был так глуп, то непременно бы вышел из укрытия. Злая усмешка медленно расцветает на моем лице. Если кто-то здесь есть, то он идет с подветренной стороны.

    На шестьдесят градусов правее кричит птица и с тяжелым хлопаньем крыльев взлетает над лесом – один. Размеренный шелест хвои под копытами лани, животное вскидывает голову, цепляясь рогами за низкие ветви, и всхрапывает. Один - два. Два - один. Лани не ходят на двух конечностях – второй.

     Так уверены в себе, что послали только двух стражей. Разрыдайся и умри. Бросаю рюкзак на землю и выпрямляюсь, обнаруживая свое местонахождение. Лучше разобраться с ними сейчас, когда до города осталось всего несколько километров. Не привлекая внимания и не сдерживаясь.

    Первый решает напасть со спины, точнее я позволяю ему это сделать. Наивно сосредоточившись на скрытом нападении, глупец не успевает среагировать на ответный выпад. Горло противника оказывается в тисках, и он обвисает, будто задушенная курица в моих руках. Слабак. Булькающий хрип вырывается из сдавленного горла, когда когти смыкаются на хрупкой шее. Сам сдохнет, бросаю жертву на землю и разворачиваюсь лицом ко второму приближающему смельчаку.

    Он успевает почти полностью преобразиться и теперь выглядит, будто жертва генетических экспериментов, с недоразвитыми передними волчьими лапами и перекошенной, наполовину волчьей мордой, но все еще на двух ногах. Мерзость. Либо трансформируйся ровно на половину, либо полностью, а это просто убожество. Плюю на землю и демонстративно разминаю шею. Кажется, второго стража задевает такое пренебрежение, громила кидается вперед, явно намереваясь сбить меня с ног, что слишком медленно и предсказуемо. Отклоняюсь в бок, в тот самый момент, когда страж проносится от меня на расстоянии вытянутой руки. Когтистая лапа рассекает пустой воздух, и амбал с рыком разворачивается для новой атаки. Шаг в сторону. Разъяренное недоразумение пролетает мимо, яростно взревев. Слишком скучно, это начинает надоедать, и кого только назначают в стражи клана, совершенно бесполезные создания. Может среднестатистический вервольф и не справится со специально обученным бойцом клана, но я никогда и рядом не стоял с этими служебными собачками. Мой коэффициент силы в несколько сотен раз превосходит весь этот сброд. Думаю, глава должен был это понимать.

   Хватаю неповоротливого стража за вытянувшуюся волчью морду и швыряю об землю, вкладывая большую часть своих сил. С изяществом мешка картофеля туша падает на землю.

    Когда до них всех дойдет, что они мне не ровня. Тягаться с бывшим наследником клана, все равно, что пытаться идти против ветра в ураган. Если бы не мой бесполезный родитель, мне не пришлось бы подчиняться новому вожаку. Им бы стал я.

   Одобрительное хлопанье в ладоши возвращает меня в реальность.

- А ты хорош, - широкая улыбка обнажает длинные клыки бледнолицего оборотня. Его темные волосы небрежными прядями спадают на лицо, закрывая тонкие шрамы, идущие от переносицы к вискам. Ловчий. Раньше я только слышал рассказы о них, но ошибки быть не может, передо мной один из диких охотников мира вервольфов.

- Меня зовут Яро – юноша почтительной кланяется и вокруг его глаз скапливаются лучики, странная улыбка на лице не выглядит наигранно. Ловчий совершенно искренне, мило скалит зубы, безумец. – Если я предложу мирно сдаться, ты же не согласишься?

Он еще более невменяем, чем я предполагал, неужели он думает, что я буду вести с ним светские беседы. Приподнимаю подбородок и готовлюсь к нападению, не сводя глаз с опасного противника.

- Как я и думал. Ах, как жаль, что мы неравные соперники - Яро печально усмехается, и через мгновение мое левое плечо пронзает жгучая боль. Паутина режущих кинжалов опутывает грудину и предплечье.  Как он успел так быстро сократить расстояние?

Встряхиваю головой, отгоняя болезненные спазмы, и принимаю прежнюю стойку. Отблеск серых глаз охотника, словно только что выплавленная сталь клинка, и он направлен против меня. Следующий удар приходится в торс, но я скорее вижу, чем чувствую его. Кровь брызжет через ткань, орошая землю под ногами. Тяжелый металлический запах ударяет в нос.

Слишком быстрый, слишком...дикий, мне не справиться, если только... Собираю оставшиеся силы и вдыхаю как можно больше воздуха.

- Помогите! - горло обдает огнем, кожу внутри будто содрали живьем. Город совсем близко, я слышал несколько часов назад гул мотора, значит, здесь есть эти люди. Политика конфиденциальности в этот раз мне на руку.

- Прошу, помогите!

Ловец ошалело смотрит на меня и я, пользуясь его секундным замешательством, хватаю рюкзак и бегу в сторону трассы.

- Глупец, - грудной, раскатистый смех ловца разносится по лесу за моей спиной. Он не преследует меня.

Глава 3. Шторм

     Город так близко, что, даже не смотря на изматывающий бег и кровоточащие раны, которые отдают пульсирующей болью при каждом соприкосновении подошв ботинок с землей, я чувствую человеческий запах. Едкий душок со слегка сладковатым привкусом выдает людские поселения с начала веков.

     Между деревьями то появляются, то исчезают мимолетные просветы и обрывки высотных зданий вдали. Все так размыто, что я не могу определить, где нахожусь, листва перед глазами превращается в сплошной зеленый шум.      Хочется думать, что это происходит из-за быстрого бега, но, кажется, рваные раны от когтей ловчего дают о себе знать. Сильнее прижимаю ладонь к кровоточащему боку и пытаюсь свободной рукой снять рюкзак со спины. Там должна быть чистая одежда, если люди увидят мои травмы, незаметно покинуть район северного клана не получиться.

   Манипуляции с рюкзаком заставляют отвлечься от дороги, как что-то теплое врезается в область открытой раны, которую я безуспешно пытался зажать. Ребра будто полощет кислотой, и я оказываюсь, опрокинут на жесткий асфальт. Боль мгновенно поднимается вверх, охватывая грудь и гортань, выбивая последние силы с остатками чистого разума.

     Что произошло? Из-за полученных травм в глазах давно помутнело и было сложно держаться курса, но все же, я был на ногах, и постепенно начинал исцеляться, пока меня что-то не сбило.

     В нос ударяет запах свежей крови и сквозь шум в ушах отчетливо пробивается чужое дыхание. Перед глазами появляется светлое, расплывчатое пятно, которое спустя мгновение принимает смутные очертания испуганной девчонки.

   Надо же было вляпаться. Давай, подумай, что на меня напал медведь и убирайся отсюда.

   Будто услышав мои мысли, человеческое создание болезненно съеживается и косится на темную чащу леса. Перед глазами все плывет, и я не могу четко разглядеть ее.  Если не свалит сейчас, придется убить, чтобы не оставлять след и прямую дорогу к своей поимке. Рыжий всполох проносится перед глазами и исчезает, похоже на волосы…

   Зеленые кроны умиротворенно шелестят над головой, заглушая посторонние звуки вместе с отголосками мыслей. Боль куда-то пропала, кажется, я начинаю отключаться.

    - Нельзя спать, - теплая рука осторожно касается моей щеки.

Не ушла, все-таки придется свернуть ей шею. Интересно насколько сильно девчонка удивилась, почувствовав жар, исходящий от моей кожи, аномальный для людей с их тридцати шестью градусами по Цельсию. Совершенно холодные по сравнению с нами, волками.

    Едва сдерживая болезненный вздох, я сажусь. Все намного хуже, чем казалось на первый взгляд, ран куда больше, и они выглядят воспалено.

Уберу девчонку и залягу где-нибудь до полного исцеления.

    При попытке встать, мир вокруг делает сально и я, плотно сжав зубы, начинаю оседать вниз, пока неожиданно не упираюсь в маленькое, хрупкое плечо.

- Можешь идти? – тихий голос едва долетает до моих ушей, кажется, я опять начинаю отключаться.

Глава 4. Шторм

Сквозь сон льется красивая песня на незнакомом языке. Мягкий голос произносит слова, которые я никогда не смогу разобрать, будто эльфийский и ангельские языки сплелись в единую мелодию. Теплые ладони на моих ранах, чьи они?

Края разорванной плоти покалывает, кожа стягивается, скрывая и оставляя без следа прошлые увечья. Где я?

В сонной дымке мелькают огненные сполохи, приносящие с собой запах корицы с мимолетными прикосновениями к обнаженной коже. Где-то неподалеку плещется вода и что-то холодное касается моего лба. Возникает ощущение дежавю, словно мама как прежде опускает пушистое полотенце в чашу с прохладной водой и нежно обтирает разгоряченное от игр детское лицо. Мама!

Резко поднимаюсь и наталкиваюсь на держащую таз девчонку. Зеленая пластмасса выпадает из ее рук, расплескивая вокруг чистую воду.

***

Серый пепел падает на рваную футболку, оставляя за собой шлейф из запаха тлеющей бумаги и табака. Горький привкус дыма приносит спокойствие, в отличие от раздражающей человеческой девчонки. Думаю, она уже жалеет о том, что притащила незнакомца в свой дом. Ее грудная клетка опускается и поднимается так редко, что, кажется, будто она вообще не дышит. Отчаянно стараясь не подать вида, девчонка изредка делает короткие спасительные вдохи, но упорно продолжает услужливо стоять рядом. Смешно, будто дым сигарет убьет ее.

Наверняка человечишку пугает, то, что я смотрю в одну точку, будто, не замечая ее существования. Но на деле не обращать внимания на раздражающее громкое, учащенное сердцебиение просто невозможно. Это как нервный тик, медленно перерастающий в желание разгромить раздражитель, который его вызывает. Она словно надоедливый будильник, который хочется швырнуть об стену.

Некогда яркие медные глаза юноши, теперь кажутся мутно-медовыми и потухшими, но плечи и сама поза, сидящего на постели, излучают горделивость и силу. Его грубые черты лица вызывают смешанные чувства, незнакомец, красив и одновременно пугающе отталкивающ.

Встретившись с ним обычным днем на улице, я бы восхитилась или ужаснулась? Будто почувствовав вопрос, незнакомец переводит взгляд на мое лицо и легкая тень касается его переносицы так, что внешний вид юноши становится враждебным.

- Что? – равнодушный, холодный голос неприятно режет слух. Чувствую себя виноватой за то, что так нетактично разглядывала пришельца.

- Сейчас принесу тебе воды и...

- Я ухожу, - не дав договорить, зло бросает юноша, и брезгливо посмотрев на сигарету в руках, поднимается с постели. Он не выглядит здоровым, темные тени залегли под глазами и скулами, перепачканный кровью он будто вышел из фильма ужасов после встречи с серийным убийцей.

Спешно выхватив из зелёного рюкзака толстовку, юноша натягивает ее поверх рваной окровавленной футболки.

- Может...

- Отвали, окей? – парень проталкивается мимо и болтающимся в руках рюкзаком задевает ногу, которую я поранила, упав от столкновения с ним на тропинке. Помимо воли с губ срывается всхлип, и голень становится теплой от крови. Взгляд незнакомца мимолетно опускается вниз, но он, скептично приподнимает бровь и проходит мимо.

Дверь позади захлопывается.

Какая-то туповатая человеческая девчонка попалась или они все такие? Даже на улице, я все еще слышу тихие всхлипы, доносящиеся из дома. Да и луна с ней!

Если не строить далеко идущие планы мне нужно срочно придумать, как избавиться от хвоста и уехать подальше от владений северного клана. Если последнее никаких трудностей не вызывает, то ловец со своими гончими серьезно ухудшают ситуацию. Полагать, что я смогу свободно выбраться из города самонадеянно даже для меня. Можно попробовать перебить свой запах и забраться в чью-нибудь машину, но не думаю, что ловец настолько глуп, чтобы не отправить гончих следить за выезжающими из города автомобилями. Может взять заложника, и угрозами добиться амнистии? Или раскрыть правду о настоящем положении пищевой цепи в этом мире...

- Вот же гадство, - руки невольно сцепляются на затылке, задевая еще не затянувшуюся рану от когтей шрамированного, в голове всплывает его изуродованное лицо.

Какое же увечье надо получить, чтобы остаться уродом на все жизнь. Как там его звали? Яро? Высокомерная шавка, улыбался так, будто я не более чем вошь на его пути. Яро...Яро... Ярость. Посмотрим, что сильнее, стихийное бедствие или импульсивная эмоция.

Город мне не знаком, что затрудняет создание плана действий и за несколько часов блуждания по улицам, я выясняю только, что меня жутко раздражают бестолковые людишки с их непрекращающейся беготней и вонью. Слабый шлейф волчьего запаха тянется через весь город, а это значит, где-то есть место, облюбованное вольными оборотнями. Скорее всего, это какое-нибудь дешёвое кафе возле окраины, куда люди не суются, а вервольфы могут не слишком напрягать себя рамками законов. Светиться там не стоит, не зная наверняка кто в курсе происходящего.

Небо постепенно становится темнее, а люди встречаются на пути все реже. Каждый шорох, может стать дыханием преследователей, только что делать дальше я так и не решил. Ясно лишь одно, наступает идеальное время для нападения, а моя временная защита тает с каждым уходящим с улицы прохожим. Нет людей, нет вероятности раскрыться, нет проблем, чтобы схватить цель.

Неожиданно в голове всплывает девчонка с неприятным цветом волос, будто ее ранее рыжую голову сунули в лужу. Может она их не моет? Хотя вони я не учуял, скорее запах корицы и пыли. От воспоминаний в носу щекочет и появляется навязчивое желание чихнуть. Встряхиваю головой, отгоняя бесполезные мысли. Давай! Думай!

Рядом с постелью, на которой я очнулся, среди заваленного книгами стола лежала стопка объявлений о сдаче комнаты. Бинго! Воспользуюсь девчонкой как живым щитом, пока не придумаю, что делать дальше. В крайней случае, пригрожу свернуть ей шею, если карательный отряд решит прийти поздороваться.

В одной из комнат горит свет и по полу тянется длинная тень сидящей за столом девушки. Она что-то усердно чертит, но ее взгляд постоянно отрывается от бумаги, и очередной скомканный лист летит в дальний угол. Судя по звуку, там их скопилось не мало. Комната более чем скромна и явно находится в стадии ремонта. Деревянные полки с огромным количеством книг расположились в несколько рядов на полу, там же стоят ведра краски и нагромождение картонных коробок. Единственное, что здесь выделяется огромное, почти до потолка дерево в напольном горшке, раскинувшее свои ветви в дальнем углу.

Тишина прерывается шуршанием бумаги и скрипом отодвигаемого стула. Девушка подходит к переполненной корзине и с раздражением бросает туда исчерченные ранее листы.

- Все так плохо? – мой голос звучит чуждо в этом месте. Человеческая девчонка вздрагивает и оборачивается. От испуга ее темные карие глаза расширяются, а, и без того невыразительные тонкие губы бледнеют сливаясь с кожей.

- Ты, кажется, искала постояльца, - не дожидаясь ответа, бросаю на стол приготовленные заранее денежные купюры – этого достаточно?

Глава 5. Мирослава

    Бесцеремонно ворвавшийся гость, занявший свободную комнату в другом конце дома, не спрашивая разрешения и моего мнения, кажется жутко странным и пугающим. Он изредка выходит из комнаты и лишь для того чтобы воспользоваться холодильником или ванной, при этом выглядя как серийный убийца, с абсолютно непроницаем выражением глаз и напряженно сведенными скулами. Пришелец не разговаривает, не обращается ко мне и кажется, вовсе считает меня не более чем тараканом в доме.

    Я не знаю его имени, а он его не называет, все выглядит так, будто мы живем в параллельных измерениях, наблюдая друг за другом через полупрозрачное стекло, без возможности соприкоснуться друг с другом.   Хочется снять с себя давящую на плечи пелену отрешенности, поселившуюся в доме с прибытием юноши, но даже на улице меня преследует потускневший взор янтарных глаз. Его физические раны не дают о себе знать, возможно, он пострадал не так сильно, но заговорить об этом я не решаюсь.

    Все внутри взывает к нему, я так остро ощущаю его боль сквозь неприкрытую злость и ненависть. Тогда, на тропе, что примыкает к лесу, светловолосый юноша появился так внезапно, что я не успела вовремя затормозить и избежать столкновения. В глазах, которые будто расплавленная медь, сколько отчаяния и борьбы плескалось в них.

    Я знаю, что должна помочь ему, чувствую, что он нуждается в этом как никто другой, но лучшее что я могу сделать сейчас, это наблюдать. Он из тех, кто не услышит слов, как бы ты не кричал, его разум закрыт, а уши глухи.

    Будто в подтверждение моих мыслей теплая мордочка утыкается мне в руку. Мао. Бурый кот, поднимает голову и пристально смотрит своими светло - зелеными глазами.

   - Когда-то ты был таким же, как он. Побитым  и злым котенком, - легонько касаюсь подранного уха кота и целую в шрамированный нос.

    Шторм ненавидит кошек. С самого своего появления, он топает ногой при  появлении рядом Мао и выбрасывает его из своей комнаты, если тот успевает заскочить в открытую дверь. Шторм ненавидит всех.

    Сигнал пришедшего сообщения становится для моей встревоженной души спасительным глотком воздуха. Еще ни разу в жизни я так не радовалась возможности выбраться из дома. Наспех собираю растрепанные волосы в хвост и, натянув старенький джинсовый комбинезон, почти бегом спускаюсь к входной двери.

    Конечно же, я совершенно забываю о злосчастном телефоне и с не меньшей прытью скачу обратно, на одной, еще не обутой в ботинок ноге. По пути обратно, прямо возле финишной прямой, а именно возле коврика с правым ботинком, мои оленьи бега прерывает возвышающийся в соседнем дверном проеме силуэт.

    Юноша со светлыми волосами стоит, скрестив руки на груди и судя по выражению лица, наблюдает он за мной уже давно. Его рванные серые джинсы и черная футболка оттеняют и без того резкие черты лица, что придает всему образу крайне мрачный оттенок.

    - Меня зовут Шторм, - неожиданно произносит новый постоялец.

    За дни его безмолвного присутствия, я забыла голос юноши, хотя и слышала его в день происшествия. Он отдает морозной стужей, пробирая до костей жесткостью и спокойствием. В первую секунду я даже не понимаю сказанного, замерев на месте, и лишь спустя мгновение до меня доходит смысл услышанного. Кличка. Разве кто-то представляется, называя свое прозвище? Но юноша остается совершенно серьезен, взирая на меня своими безумно желтыми глазами. За линзы подобного цвета люди были бы готовы отдать большие деньги.

    - Мира, - голос выходит неестественно тихим и сдавленным, почти таким же, как мое состояние на текущий момент. Шторм неопределенно поводит подбородком, его взгляд больше не обращен ко мне. Кажется, ему все равно.

    Натягивая второй ботинок, я все еще чувствую его присутствие, будто тень юноши нависает надо мной. Насколько тяжело ему пришлось, что он стал таким. Его взгляд никогда не загорается, а губ ни разу не коснулась даже тень улыбки, все его существо сплошь натянутая струна, которая больно режет, но, ни за что не прогибается. Никто не рождается с болью в сердце и ненавистью к обществу, все мы результат жестокости людей.

    Как только я хочу закрыть за собой дверь, его рука преграждает путь. Я думала сбежать от него, но говорят, что дикий зверь чует страх. Коротко бросив, что хочет проветриться, Шторм выходит следом.

    Все что я пытаюсь делать, пока мы направляемся к строительному магазину, так это держаться непринужденно и по возможности игнорировать бешено колотящееся сердце. Я не могу понять, почему Шторм пошел со мной, но со временем замечаю, как он  внимательно осматривается по сторонам, будто пытаясь запомнить каждый пройденный сантиметр.

    Я часто чувствую себя некомфортно с малознакомыми людьми, но никто не пугает меня так, как юноша со звериными глазами. Сознание мечется из стороны в сторону как одинокая лодка в бушующем море, одна часть меня хочет бежать прочь, а другая жалеет его, чувствуя кричащее в нем одиночество.

    Возле отдела получения заказов немноголюдно и я быстро продвигаюсь к кассе. Пока не слишком довольный утру понедельника продавец выслушивает номер моего заказа, на улице раздается шум. Шторм, дожидающийся меня на стоянке, держит в руках красный велосипед и его поза не предвещает ничего хорошего.

    - Ты слепой? – голос светловолосого юноши, словно осколок льда, режет воздух, - если нет, то это легко исправить.

   Невысокий паренек, стоящий напротив Шторма сжимается и нервно тянет за лямку свисающего за спиной школьного рюкзака.

- Я тебя не задел, отдай, пожалуйста –  неуверенная рука тянется к старенькому велосипеду.

- Отдать? – Шторм, сверкнув глазами, с силой бросает велосипед о землю. Маленький серебристый звонок жалостливо звякает при столкновении с асфальтом и, перевернувшись, катится по дорожке.

    Мальчик вздрагивает и неловко склоняется над своим единственным средством передвижения.

- Может тебе еще помочь его поднять? – ехидно шипит Шторм.

- Хватит! Так нельзя! – выбежав из магазина, я встаю между ним и школьником.

    Стоя  напротив я будто в замедленной съемке вижу, как его челюсть напрягается, а губы превращаются в жесткую, тонкую линию. Глаза Шторма расплавленное золото, в котором плескается гнев, не из-за  столкновения с мальчиком, а потому что я посмела так к нему обратиться. Я видела такое множество раз, когда выпившему мужчине, не нравится, как прекословит его жена. Рука Шторма дергается, и я готовлюсь к удару.

Глава 6. Шторм

   Поднимаю руку и хватаю себя за шею, разминая затекшие мышцы. Эти люди настолько раздражающие, что мое самообладание тает на глазах. Благо моя повышенная вспыльчивость с лихвой компенсируется отходчивостью, иначе человеческой девчонке не поздоровилось. Ее сердце бешено колотится из-за чего в ушах неприятно стучит, да и вонь от страха стоит невыносимая, она явно не умеет себя контролировать. Пока я наблюдаю за бессмысленной попыткой геройства этого создания, малец спешит поскорее убраться, схватив свою железяку на колесах.

    К величайшему облегчению всю обратную дорогу девчонка старается держаться подальше и казаться незаметной тенью, так что мое обоняние не сильно страдает. Лишь когда я достаю пачку сигарет и подкуриваю, она подает признаки жизни, принявшись судорожно кашлять как последний астматик. Всегда раздражают личности, которые картинно начинают задыхаться, если кто-то закуривает рядом.

    Из магазина девчонка прихватила здоровенный короб, взяв его на руки, так что от нее осталась видна только макушка с растрепанными волосами. Судя по наклейкам, его содержимое гипс для скульптурных работ, что для настолько беспомощного человека непосильная ноша: короб вместе с девушкой шатает в стороны, грозя упасть ей на ноги.

    Хоть что-то интересное за все время пребывания в этом нудном месте, можно делать ставки – донесет ли она его до пункта назначения, девяносто процентов что нет. Двенадцать метров, одиннадцать… Шум упавшей коробки и рассыпающихся пакетов оповещают мою победу. Девчонка, всхлипнув, опускается на колени, если она еще и расплачется, это действительно будет забавно. Люди такие жалкие.

    Лямки ее джинсового комбинезона сползли и болтаются на уровне локтей, пока она собирает белые пакетики с гипсом обратно в коробку. Каждый раз, протягивая руку за очередной пачкой, девушка судорожно втягивает воздух и шмыгает носом. На асфальте осталась еще треть содержимого, а эта картина уже порядком начала надоедать.

    Неуверенные в себе люди слабы и бесполезны, они бы ни за что не прошли естественный отбор, в обществе таким нет места.

    - Прекрати ныть, - пинаю ботинком короб, тем самым привлекая внимание девушки, - раздражает.

  Жалкая девчонка. Закидывая оставшиеся пачки, ловлю на себе мимолетные взгляды, ее покрасневшие глаза теперь неприятного бурого оттенка, вместо обыденного шоколадного.

    Пока я отношу короб в комнату, на улице звякает калитка. Пришедший приносит запах осенней листвы и влажного мха. В ответ на спокойное сердцебиение пришельца, сердце девчонки трепещет.

    - Ярослав, - в голосе девушки появляются радостные нотки, - ты говорил, что не приедешь раньше Рождества. Снова твое начальство мучает тебя командировками? Но… твоя комната занята…, а другую снимает бабуля, правда сейчас она уехала к сыновьям.  Подожди, я что-нибудь придумаю.

      Я чувствую, как помимо воли мои брови удивленно приподнимаются, такого словесного потока из уст обычно молчаливой девчонки, я никак не ожидал.

    Чистый, словно звон колокольчиков, смех собеседника проносится в воздухе, играя со стенами в пятнашки.

    - Не мельтеши так, я не успеваю за ходом твоих мыслей – приятный, грудной голос заставляет все внутри похолодеть. Мне не нужно видеть незнакомца, я уже знаю, что у него темные волосы, ниспадающие на тонкие шрамы бледного лица.

Глава 7. Мирослава

   Все меняется, когда он входит. Мрачный жнец с благородной душой, тот, кто может украсть сердце любой девушки, улыбнувшись лишь уголками рта. Мои чувства к нему похожи на прикосновение крыльев ночного мотылька, невесомы и почти невозможны. Он словно старший брат, которого у меня никогда не было, персонаж, сошедший со страниц прекрасной книги.

    - Познакомишь меня со своим другом? - произносит Ярослав, на секунду его взгляд обращается поверх моей головы.

     Радуясь вернувшемуся другу, я совершенно забываю о присутствии другого юноши. Для меня не существует никого, кроме стоящего напротив Ярослава, который не сводит с меня глаз, и я могу любоваться скрывающимся в них серым бездонным небом перед бурей. А теперь приходится возвращаться в реальность, назвав имя, которое так тревожит меня.

- Приятно познакомиться, - темноволосый юноша протягивает руку, почти касаясь Шторма, но тот не принимает ее.

   Руки постояльца сложены на груди, а тело напряжено, что начинает казаться, будто вокруг него плескается тьма, холодная и бездонная, та, что безмолвно опустится к тебе на плечи и укутает смертельным покрывалом.

   Сердце бьется сильнее в предчувствии беды, и неведомый страх сдавливает железными прутьями легкие. Аура Шторма давит, заставляя внутренне задыхаться.

    - Успокойся, - его голос жесткий и отрезвляющий. Я будто выныриваю из-под толщи ледяной воды. Он не смотрит на меня, все его существо обращено на Ярослава. Застывшей статуей постоялец взирает прямо перед собой, глазами, в которых плескается расплавленное золото.

    - У вас будто ментальная связь – смеётся Ярослав и лучики, собирающиеся вокруг глаз, касаются тонких шрамов на его лице. Юношу совершенно не трогает поведение Шторма, кажется, что он просто собирается игнорировать неприкрытую враждебность.

    Я никогда не видела, чтобы Ярослав злился. За то короткое время, когда он останавливался в постоялом доме, приезжая сюда в командировки, юноша ни разу не был в плохом расположении духа. Казалось, что улыбка сопровождает его всегда.

     Если бы не раненый, потрепанный собаками котенок, которого он нашел на лесной опушке, мы, наверное, не подружились. Целую неделю Ярослав ухаживал за бедолагой, хотя коричневый полосатый зверек шипел и выпускал когти. Уезжая, он попросил позаботиться о малыше, потому что не может взять его с собой.

    - Ты надолго приехал? Я могу освободить для тебя крайнюю комнату, там сейчас импровизированный склад, но я быстро все уберу.

    - Не нужно, в этот раз дело срочное, и я сразу остановился у работодателя. Я привез для Мао домик, думаю, ему понравится, - юноша небрежно взъерошивает черные, слегка вьющиеся волосы и кивает головой в сторону проезжей части, - посмотри в мотоцикле, Рыжик.

    От его слов загораются щеки, а внутри появляется теплое, почти родное чувство. Есть люди, с которыми ты забываешь о  страхах и комплексах, рядом с ними ты свободен от собственных предрассудков и он один из этих людей.

     Возвращаясь с подарком в виде плетенок корзины, я вижу, что атмосфера между юношами все еще готова вспыхнуть адским огнем. Шторм стоит, слегка подавшись вперед, и его губы двигаются как у заведенной куклы, не слыша, о чем говорит постоялец, можно понять, что фразы резки и отчетливы. Ему не нужно распыляться, чтобы показать, кто сильнее. Одно лишь слово, произнесенное с жесткой и мертвенно спокойной интонацией способно вогнать собеседника в непреодолимый ужас.

    Поймав взгляд, юноша направляется в мою сторону, оставляя Ярослава позади. Бесцеремонно схватив мой локоть и вырвав из рук лежанку, Шторм разворачивается ко входу в дом.

- Я попрощался с твоим другом за тебя.

Глава 8. Шторм

   Как только девчонка выскакивает на улицу, чуть ли не подпрыгивая от радости, добродушная улыбка шрамированного превращается в озорную усмешку. Серые глаза с любопытством разглядывают меня, наверняка пытаясь предугадать дальнейшие действия.

    Встретившись теперь с ним лицом к лицу, я вижу зеркальное отражение себя, себя познавшего безумие и погрязшего в нем. Он будто молодой Джокер с сумасшедшей улыбкой на лице.

    Яро настолько самоуверен, что показался в открытую, интересно как давно он знает, где я укрываюсь? За все эти дни я не заметил даже намека на слежку.

      - Я не знал, что ты будешь здесь, - по-ребячески отмахивается ловчий и переводит взгляд на девушку вдалеке, - но это приятный бонус. Жаль, что сейчас не подходящее время, чтобы повторять воспитывающие мероприятия для непослушного щеночка.

- Не боишься за свою человеческую подружку?

- За нее? – Яро несколько раз ударяет указательным пальцем по виску и задумчиво цокает языком, - Нет. Это лишь отголосок моей вымышленной жизни, не больше.

- То есть, если я придушу ее прямо сейчас, ты не будешь против?

- Ты такой забавный, - смеется Яро, - неужели не знаешь, что для диких охотников не существует ничего кроме приказа? Мне не важна ее жизнь. Мне нужно поймать тебя любым способом, если, конечно, он не нарушает конфиденциальность. А, знаешь,…они считают тебя по-настоящему опасным, раз обратились к нашей конторе, - юноша убирает спадающие на лицо темные пряди волос и усмехается. В открывшихся тонких полосах чуть выше скул отчетливо просматриваются  следы от когтей.

- Не стой у меня на пути, - мое тело непроизвольно трансформируется, заставляя вырваться наружу когти.  Запах корицы усиливается вместе со звуком легких шагов девушки.

   Я уверен, что ловчий тоже чувствует приближение человеческой девчонки, но его это совершенно не интересует или он только притворяется? Он знает, что я способен вскрыть ей глотку, как только ее нога переступит ворота, но ничего не предпринимает.

Оборачиваюсь и упираюсь в испуганный взгляд шоколадных глаз, глупая девчонка, даже не представляет, во что ее втянули. Рядом со мной она на краю пропасти, готовая в любую секунду распрощаться с жизнью и мне будет не жаль.

- Проблема в том, что я знаю, кто ты… наследник северного клана, - бросает Яро, - и я хочу поиграть с тобой в кошки-мышки.

Только глупец может думать, что я позволю играть со мной. Может быть,  его сила и превосходит мою, но я не собираюсь так просто сдаваться.

- Я попрощался с твоим другом за тебя, - схватив девчонку, толкаю ее к входу. Мой живой щит настолько растерян, что даже не сопротивляется. Жестокой дикий охотник, я презираю людей, но, по крайней мере, не играю с их чувствами.

Как только входная дверь захлопывается, выпускаю из рук острый локоть девчонки, судя по стучащему сердцебиению стадия растерянности, перерастает в волну возмущения.  Впервые ее лицо краснеет, а брови сводятся к переносице, так что маленькая складка залегает на лбу. О, как сильно она хочет сдержаться, крохотные губы сжимаются до предела, становясь совершенно незаметными.

- Не смей так себя вести, - сердито произносит человеческое создание и разворачивается, схватившись за дверную ручку.  На улице заводится мотор.

- Не рыпайся, он уже уехал, - хмыкаю и бросаю на пол вонючий кошачий домик. Тяжелый выдох за спиной, девчонка наклоняется и поднимает корзинку.

- Хочу, чтобы ты съехал. Я верну твой задаток.

- Что?

- Мне не нравится, то, как ты себя ведешь в моем доме. Это отвратительно. Пожалуйста, собери свои вещи.

     Девчонка настроена решительно, но я знаю, что она боится меня, любое животное чувствует хищника. Тем не менее, она стоит напротив, не колеблясь и не отводя взгляд.

      Если я сейчас уйду, то лишусь своеговременного укрытия. Думаю, ловцы только и поджидают, когда я покину это место, ведь оно рассекречено, и самое логичное решение было бы сбежать отсюда. Но у меня на руках козырь - мой живой щит, подружка дикого охотника.

      - Я тебя понял, больше такого не повторится.

Глава 9. Шторм

     В полоске солнечного света кружатся тысячи мельчайших частиц, но как только распахивается окно, яркий луч исчезает вместе с танцем пылинок и кухню заполняет выдыхаемый дым сигареты.

    Босые ноги легко ступают по деревянным половицам, и через секунду входит только что проснувшаяся хозяйка. Ее рыжие волосы  небрежно заколоты наверху, а несколько тонких прядей, завиваясь, спадают на лицо.

   - Доброе утро, - она подходит к навесному шкафу и достает из него серебристую кастрюльку, которая, негромко звякнув, оказывается на плите. От девчонки пахнет душем и влажными волосами.

   - Уммг, - делаю еще одну затяжку, и клубы дыма поднимаются к потолку. Девчонка тихо закашливается, пытаясь сдержать приступ и прикрываясь ладонью.

    Живя в Д-12, я уже и забыл, как выглядит «домашняя» обстановка. Светлая кухня с прямоугольным столом возле окна, пара небольших шкафов, сквозь закрытые дверцы которых просачивается пряный аромат перца и паприки. У разделочного стола стоит кто-то и плавным движениям руки вторит мягкий стук ножа.

    Нарезанный крупными дольками помидор летит на сковороду, и масло начинает шкварчать.

- Ты ведь не местный? – рыжеволосая девушка достает бледно фиолетовые зубчики и в нос ударяет резкий чесночный запах. Она не оборачивается и все что я могу лицезреть, это спину в просторной рубашке персикового оттенка.

- Нет.

Последняя затяжка и сигарета летит в открытое окно, пролетая над бесполезным куском шерсти, который  свернулся клубком на подоконнике.

Вслед за томатом на сковороду отправляется полупрозрачная лапша с легким сладковатым запахом, щедро приправленная специями из разноцветной баночки.

- Почему не вызвала скорую?

- Ммм, - прищурившись, девчонка пробует содержимое сковороды с небольшой лопатки и добавляет еще соли, - до крупного города далеко, скорая ехала бы слишком долго. Я собиралась вызвать из дома, но ты уже вскочил на ноги.

   Вспоминаю произошедшее и невольно опускаю взгляд на ее ногу. На правом колене несколько засохших царапин и желтые следы от ссадин, которые поднимаются выше по бедру, скрываясь под бриджами.

   В этот момент перед моим носом появляется паста, пестрящая ярким запахом пряностей. Первое, что приходит в голову, это отказаться.

    Девчонка, взяв другую тарелку, садится напротив и пододвигает ко мне стакан воды.

- Может, хочешь соус?

- Нет, - недоверчиво наматываю на вилку длинную лапшу и отправляю в рот. Через мгновение внутри начинает жечь, будто я съел горсть пороха. Запинаюсь на выдохе, схватив стакан и заливая водой бушующий пожар.

- Как ты это ешь?

 Девчонка смеется. Ее неожиданная реакция будит кота и тот недовольно косится в нашу сторону, приоткрыв один глаз.

- Я люблю острое.

Глава 10. Шторм

На улице многолюдно, даже начинает казаться, что этот маленький городок перенаселен. Люди как крысы бегут со всех сторон, заскакивая в норы-магазины и таща оттуда добычу в шуршащих пакетах.

   Рыжая девчонка плетется рядом, уговорить ее показать окрестности оказалось не трудно, она чересчур легко идет на поводу у других. Что мне на руку, чем быстрее я составлю внутренний образ города, тем скорее пойдет дело с планом побега.

    Путь впереди преграждает группа подростков, столпившаяся возле одной из вывесок рядом с пешеходным переходом. Подойдя ближе, оказывается, что это реклама разъезжающего по городам «Дома ужасов». Черный постер с изображением старой хижины и кровавыми буквами наверху, обещает встречу со своими страхами на яву. Что ж посмотрим, насколько люди изобретательны. К тому же у меня появляется мысль, как можно выбраться из города.

    Спустя тридцать минут жалоб человеческой девчонки о том, что она не хочет туда идти, мы все-таки оказываемся на месте. Как я раньше времени ее не удавил, остается только гадать.

    Вместо дома с приведениями нас встречает потрепанный шатер с дешевыми бутафорскими горгульями на входе и подвывающей музыкой, будто там кто-то усердно обдирает кошек.

    - Восемнадцать есть? – пищит голос из небольшого киоска, возле динамиков с вопящими кошками. Определить половую принадлежность говорящего почти невозможно, если бы не вонь немытых ног и бушующего полового созревания.

     - А ты сомневаешься? – рычу я и сую купюры в узенькое окошко.

     - Насчет вас нет, но вот девушка…- прыщавый паренек упрямо гнет свою линию, явно нарываясь на неприятности.

    - Я не взяла паспорт, - лепечет голос позади меня, - Я могу подождать тут.

    Как же раздражает. Наклоняюсь к окошку, загораживая спиной, обзор для стоящей сзади очереди и выпустив когти, пробегаюсь пальцами по внутренней стороне рамы.

     - А если подумать?

   Через пару секунд глянцевые билеты оказываются у меня в руках, а кассир, как ему кажется незаметно, судорожно набирает службу спасения под прилавком. Если на место кто-то и выедет, так это психотерапевт с парочкой медбратьев.

   На входе в импровизированный тоннель нас встречает темная фигура с фонарем в руках, ее очертания теряются в тени помещения, но с моим восприятием хорошо видно, что это лишь дешевая пластиковая кукла, укутанная в черный плащ и залитая красной краской. Ее зловещий шепот звучит отовсюду, будто она стоит рядом с тобой. Как и ожидалось, множество маленьких динамиков по всему периметру шатра создают неплохой звуковой эффект. Но человеческая девчонка не видит того же что и я, для нее вся эта дешевая постановка кажется настоящей. Я чувствую ее нарастающий пульс и учащенное дыхание, наверное, единственное, о чем она сейчас думает, как быстрее покинуть это место. Но выхода не видно, тусклый свет, идущий от бутафорских факелов, освещает лишь небольшое пространство перед собой.

    Жуткие, искаженные лица существ смотрят прямо на тебя и скалят свои окровавленные улыбки, возможно, будь я человеком, даже у меня пошли мурашки, но я слишком отчетливо вижу в них разукрашенных марионеток.   Рыжее недоразумение в очередной раз вздрагивает, когда перед ее лицом возникает фигура в маске и с диким хохотом отъезжает в сторону.   Обернувшись, замечаю, как девчонка плетется позади, закрыв лицо ладонями. Ее волосы непонятного рыжего оттенка растрепаны, а движения напоминают испуганного птенца. В помещении настолько загрязнённый краской и пылью воздух, что я вижу, как дыхание девушки просачивается через пальцы, растворяясь в этой грязи. Девчонка в очередной раз спотыкается и испугано озирается по сторонам, не отнимая рук от лица.

    Не замечаю, как на моем лице появляется усмешка, чем-то похожая на улыбку, но она исчезает так быстро, будто ее никогда и не было.

    Среди искусственных звуков вклинивается почти не уловимый для моего слуха звук осторожных шагов. Будь я немного более расслаблен, то наверняка бы не заметил его. Возможно, это кто-то из посетителей аттракциона, но на окраине города не стоит терять бдительность, тем более, когда я повстречал Ловчего.

    Не задумываясь, хватаю девчонку за руку и тяну за собой, ее кожа напоминает фарфор, такая же нежная и холодная.  Впереди красным горит вывеска «выход», и я ускоряю шаг, чем скорее мы выйдем из замкнутого пространства, тем лучше. Может быть, темнота мне и на руку, но здесь слишком узко, чтобы обороняться.

- Что такое? –  выйдя из шатра, девушка щурит глаза от яркого света в попытке сориентироваться.

- Помолчи, - крепче сжимаю ее руку и прислушиваюсь к звукам внутри.  Следующий за нами явно прибавил шаг, после того как мы покинули «Дом ужасов».

    Бежать не куда, прятаться тоже, все, что нас окружает это огромный пустырь с парой вагончиков на колесах. Но даже так, слишком странный выбор места для нападения, пусть не в большом количестве, но люди здесь есть. В основном подростки и влюбленные парочки, чьи играющие гормоны можно учуять даже на расстоянии нескольких сот метров.

    Значит, остается лишь одно - встретить преследователя, если что использую девчонку в качестве заложника.

    Дверь приоткрывается и оттуда выскакивает юноша, он оглядывается по сторонам и, завидев нас, широко улыбается. Человек. А я уже был готов атаковать. Может быть, и стоило, чтобы в следующий раз думал, прежде чем за кем-то следить.

  Рыжее недоразумение рядом удивленно ойкает и расплывается в такой же дебильной улыбке. Раздражает.

    Может придушить его пока рядом никого нет, тупоголовые полицейские все равно спишут это на очередной подростковый побег из дома. Без тела дела нет.

   -  Какой луны тебе надо?

   Молодой человек хмурится, ущемленный в гордости. Его руки непроизвольно складываются на груди, а подбородок задирается кверху. Внушительности ему это ни капли не придает, о какой внушительности можно говорить, когда перед тобой стоит твой обед с зализанными набок волосами, да еще и в узеньких джинсах.

- Привет, Мира. Не знал, что тебе нравятся подобные места,  – игнорируя мой вопрос, юноша подходит ближе и неодобрительно окидывает взглядом сцепленные руки.

- Привет, - тихо лепечет рыжее недоразумение и пытается вытащить руку из моей ладони.

- Поздоровался? А теперь вали своей дорогой, - не замечая бесполезных попыток, перехватываю узкое запястье поудобнее и тяну за собой, мимо наглеца.

-  Мира все хорошо?

Безмозглый смельчак, даже не беря в расчет разницу наших расовых сил, я выше и крупнее. Распалился здесь как петух перед курицей. Интересно, если я ему пару перьев повыщипываю, он так же храбриться будет?

Я уже делаю шаг вперед, готовый как минимум сломать несколько пальцев на его петушиной лапе, как девчонка громко всхлипывает. Да что опять? Как же меня достали эти людишки!

- Шторм, отпусти.

- Отпусти ее руку, - бывший храбрец с расширенными от страха глазами смотрит вниз. Вслед за ним я опускаю взгляд на руку, крепко держащую тонкое запястье девушки, которое успевает приобрести синюшный оттенок.

Я был настолько зол и зациклен на этом мальчишке, что не заметил, как перестал контролировать силу. Вот, дерьмо.

Глава 11. Шторм

Над маленькой девочкой с огненными завитками мягких волос возвышается искусно выполненная статуя. Она стоит спиной, ее мрамор холоден и темные тени залегли в отточенных каменных изгибах.  Будто в попытке согреть, забрать боль и тьму, хрупкие детские ручки обнимают высокую отчужденную фигуру.

Почувствовав тепло и любовь, статуя разворачивается к малышке, но в ее холодных руках сверкает нож. Короткое лезвие вонзается в нежную плоть, и по губам ребенка сбегает алая струйка. У мраморной фигуры  холодное и равнодушное лицо с невероятными глазами, отливающими медью.

Резко просыпаюсь, будто на меня вылили ведро холодной воды. Собственная комната выглядит чужой и пугающей. Поднимаю взгляд в темноту. У подножия кровати  стоит  черная  фигура.

Меня будит странное ощущение, будто сдавленный крик шепотом эха разнесся по одинокому дому. Распахиваю дверь и выскакиваю в темный коридор. Внутри находится только один человек, сердце которого колотится в груди с бешеной скоростью. Я давно не ощущал такого дикого, животного страха, тебя будто окутывает со всех сторон запах обреченности и безумия.

- Шторм, - обессиленный голос едва касается моих ушей, я не столько слышу его, сколько ощущаю. Хрупкое человеческое создание медленно сползает по стене, опускаясь на колени, я чувствую охватывающую ее дрожь, несмотря на расстояние. Девушка не может даже устоять на ногах.

На нее напали? Приходили стражи северного клана? Ловчий? Прислушиваюсь к ощущениям, но не замечаю никаких изменений в доме, кроме невероятно сильного аромата жасмина, который доносится с улицы через распахнутое настежь окно.  Здесь никого не было. От девчонки пахнет лишь страхом и мятным чаем, который она пьет перед сном. Но подобная реакция не может возникнуть из неоткуда, это не просто человеческая боязнь темноты или того, что может в ней скрываться.

- Что произошло?

Девушка не реагирует на вопрос, ее сознание будто зациклено на одном моменте. Сидя среди темной комнаты, она выглядит как проклятая из очередного китайского фильма ужасов. Приходиться наклониться и взять ее лицо в руки, чтобы она смогла сосредоточить внимание. Но взгляд девушки совершенно лишен направленности и смысла, она как слепая смотрит в никуда.

- Мира, что произошло? – слегка шлепаю девчонку по щеке, - Мирослава, посмотри на меня. Что случилось?

Ответом мне служат судорожные всхлипы и ни единого слова. Как же, все это, раздражает, я бы мог приложить больше силы к удару, но боюсь, вместо отрезвления я сломаю ей шею.

Тело девушки совершенно не ощущается в руках, с таким же успехом я могу держать бутылку газировки. Ее руки едва касаются моей шеи, но я все равно чувствую исходящие от них тепло. Мокрым от слез лицом девчонка прижимается к моей груди, от чего ткань футболки намокает и неприятно клеится к голой коже. Вот же гадость.

Обстановка в ее комнате совершенно не изменилась за эти дни, такая же невзрачная и унылая. Опускаю невесомое тело на кровать и неосознанно присаживаюсь рядом. Ее сердцебиение и дыхание постепенно  выравнивается.  Девушка скрючивается в позе эмбриона, будто в попытке спрятаться от внешнего мира. Ее волосы в беспорядке разметались по подушке, а на лице отражается напряжение от беспокойного сна.

Только сейчас, осматриваясь по сторонам, я замечаю неровности на стенах. При детальном рассмотрении становится понятно, что здесь были приклеены фотографии. Под письменным столом стоит картонная коробка, из которой выглядывают сувенирные статуэтки и уголки рамок. Когда-то эта комната не была безжизненной, разнообразные фигурки ютились на полках, а стены были полны красочных воспоминаний. Только сейчас я понимаю, что нет никакого ремонта, девчонка собралась уезжать. Краской и гипсом замазаны изъяны стен, а гора из пустых  коробов исчезла, теперь они выстроились в ряд, заклеенные желтым скотчем и готовые к отправке.

Меня не интересовала жизнь этой девчонки, и я не пытался познакомиться  с ней, но сейчас, обратив внимание на комнату, не могу сдержаться, чтобы не взглянуть на саму хозяйку. Почти бесцветные пушистые ресницы дрожат под потоком неведомых мне сновидений, на секунду ее лицо искажается, но потом вновь становится безмятежным. У девчонки такая тонкая, светлая кожа… Не могу сдержаться, чтобы не провести пальцем по ее щеке. Мягкая… и едва теплая, будто фарфор. Тепло исходящее от человеческого тела очень нежное, не такое как волчье, резкое и обжигающее.

Тихое дребезжание отвлекает меня от спящей на постели девушки. Ее телефон, лежащий на одной из книжных полок, загорается и гаснет, оповещая о пришедшем сообщении. От вибрации, свисающий с полки брелок слегка покачивается в воздухе, и я, ухватившись за серебристую фигурку оленя, тяну его на себя. Поймав на лету телефон девчонки, мне ничего не остается, как удовлетворить свое любопытство, нажимая «разблокировать».

На заставке изящный олень, подняв рога к небу, стоит у подножия раскидистого векового древа. Et lux in tenebris lucet, et tenebrae non amplecti eum.

Воздух застревает посреди легких. Комнатное растение в дальнем углу, так похожее на настоящее дерево, миниатюрная фигурка оленя, латынь. Все эти образы я уже видел и не смогу забыть никогда, ведь главное правило мира оборотней не связываться с Истинными. «И Свет во тьме светит, и тьма не объяла его». А это их символика.

Глава 12. Мирослава

В комнате пусто и тусклый свет уличного фонаря оставляет светлые полосы на потолке и полу, но они неспособны полностью разогнать мрак. Дверь в мою спальню отворена. Она смотрит на меня словно щель в зловещее измерение. Мозг подкидывает мне картинки мужской фигуры дожидающейся в полутьме помещения, а паническая атака скребется о стенки сознания, собираясь выплеснуться наружу. Просто Шторм не закрыл дверь. Там никого не может быть.

    Судорожно сжимаю край одеяла у груди, и задерживаю дыхание, в попытке успокоится. Это придает уверенности, но не подавляет дрожь внутри. Прислушиваюсь, но, к сожалению, тишина не всегда правдива. Охотник может затаиться точно так же, как и жертва.

- Может быть, объяснишь, что случилось?

  Подскакиваю от неожиданности так быстро, что кружится голова и появляется тошнота.

- Шторм, - судорожно выдыхаю и опускаюсь на мягкий матрас. Я помню этот грудной, холодный голос, который позвал меня из темноты длинного коридора. Шторм не ушел, он все это время сидел на полу, прислонившись спиной к кровати. Сейчас я могу видеть только его затылок с короткими светлыми волосами и темный силуэт, тянущийся по полу.

- Так, что произошло?

По спине пробегает холодок от воспоминаний ночи, черный силуэт в темноте, которой смотрит прямо на меня.

- Я проснулась, и кто-то стоял прямо возле кровати.

- Когда я вошел, никого не было.

- Я не знаю…очень испугалась. Может он выскочил в окно?

- Я все осмотрел. Это просто кошмар. У тебя проблемы с тем как отличать сны от реальности. Хотя, наверное, это нормально, когда ты из Истинных - Шторм поднимается и поворачивается ко мне. Его глаза даже в темноте не теряют свой огненный отблеск.

Сердце пропускает удар.

- В этом есть какая-то проблема?

- Организация, которая веками вырезала несогласных с их идеологий, устраивала бойни и охоту на людей, якобы одержимых тьмой. Нет проблем!

- В древности многие вещи решались через кровопролития, люди просто не знали, что поставленных целей можно добиваться другими способами. И это относится не только к Истинным, тогда весь мир был жесток, - устало выдыхаю и поднимаюсь с постели, но Шторм не двигается. Мы находимся так близко, что я ощущаю исходящий от его тела жар. Какой бы информацией он не владел, она настраивает юношу против меня.

- Если хочешь поговорить об этом, то давай сделаем это не здесь. Мне душно.

Глава 13. Шторм

Сейчас она выглядит по-другому, более спокойная и уверенная чем прежде.

Мира приводит меня к тропе, ведущей к лесному ручью. На доли секунд, кажется, что это подстава, что она специально заводит меня дальше от города в лапы Истинных. Но ее равномерное сердцебиение не выдает лжи.

На небольшой опушке возле ручья девушка останавливается и садится возле воды. Рыжие волосы блестят в лучах восходящего солнца пробивающихся через крону деревьев, а запах корицы смешивается с ароматом молодого мха и хвои. Она похожа на нимфу со страниц детских книжек.

- Не знаю, что тебе навязали, но Истинные исцеляют душу и учат любить. Любить каждого, независимо от его характера и поступков, ценить жизнь всех существ и быть благодарными за жизнь. Мы не те, кто решает, кому жить или умереть, кто плохой, а кто хороший.

Только сейчас я начинаю понимать, почему ее поведение не вписывалось в рамки, почему она оставалась рядом, хотя я был так жесток. Уловки фанатиков, игра во всепокрывающую любовь.

Ее рука изящно касается воды, рисуя невидимые узоры, Мира не смотрит на меня, но я чувствую, как ее сердце трепещет в ожидании. Истинная. Одна из тех, к кому нам строжайше запрещено приближаться, тех, кто призирает всех несогласных с их принципами и видением мира. Истинные ненавидят пороки, для них все сверхъестественное это мерзость и порожденье тьмы. В древности, именно они, узнав о существовании оборотней, организовывали охоту и истребляли грязные, противоестественные отродья. Секта, повернутая на праведности и очищении водой.

Будто услышав мои мысли Мира оборачивается и улыбается.

- Испугался?

- С чего я должен бояться ненормальных?

- Вера в добро и стремление помочь другим, это ненормально?

- Добро - это гонения не похожих на вас, презрение к несогласным? Если кто-то не с вами, то против вас.

- Ты веришь в это? – девушка поднимается и с ее изящных пальцев капает вода, - думаешь, я могу причинить кому-то вред?

- Путь ненападения, - ее голос становится тише, - мы ценим живые души и никогда не причиняем им плохого. Будь то жестокие слова или физический насилие.

Я хмыкаю. Нам рассказывали, что истинные хорошо умеют промывать мозги, именно поэтому общаться с ними запрещено. Если станет известно, что я связался с кем-то из них, последствия будут хуже, чем из-за какого-то побега.

- То есть, если на тебя нападут, ты поставишь свою жизнь, ниже, чем жизнь преступника?

- Да.

Я делаю шаг и хватаю тонкое горло девчонки.

- Даже, если можешь умереть?

 - Не я дарую жизнь, не мне забирать, - шоколадные глаза широко распахнуты, и я вижу в них свое отражение.

- Если бы знала, кто я, не говорила бы так.

- Это не важно. Я все равно хочу помочь тебе.

Смеюсь и плотнее сжимаю хрупкую шею, неужели она настолько безмозглая. Может убить ее сейчас, пока мы не в городе? Связываться с одним из Истинных не входило в мои планы. От давления под пальцами прощупывается гортань и тревожные толчки артерий. Я чувствую, как ей становится трудно дышать, но она продолжает стоять напротив, даже не пытаясь освободиться.

- Я могу только догадываться, почему ты так ненавидишь нас, но поверь, все, что тебе говорили необоснованно – ее голос охрип, и она отчаянно пытается держать его под контролем.

- Поверь?  – хмыкаю и убираю руку с горла, ярко розовые полосы от пальцев четко выделяются на фоне бледной кожи – чокнутая.

Глава 14. Шторм

Вспыльчивость каждый раз выходит мне боком. Сдержись я, вместо того, чтобы развернуться и уйти, оставляя девчонку одну, не пришлось бы сейчас высматривать вдали волосы, так напоминающие хвост лесной белки. Если бы не тот факт, что одному оставаться опасно, даже и не подумал за ней ходить, много чести.

Вновь затягиваюсь и выдыхаю горький дым сигарет, который раз ловля себя на мысли, что табак не слишком то и привлекателен, разве что прекрасно укладывает нервы по полочкам.

Шум идущей впереди компании, я слышу прежде, чем замечаю ее. Судя по доносящимся звукам, группа празднует буйство молодости и бьющих в голову животных инстинктов. Белка, избегая встречи с ними, сворачивает в ближайший проулок, вдоль освещенной парковки позади крупного магазина. Но это не слишком помогает, так как ее уже заметили.

Вонь от компании стоит такая, будто мою голову засунули в помойное ведро. Изрядно выпившие и не слишком здравомыслящие индивиды громко обсуждают, кто, сколько выпил и кому набил морду. Смотря на них, я сильно сомневаюсь, что в их хвалебных одах есть хоть доля правды. Очередные бесполезные неудачники.

У нас таких презирают, единственное, что им можно доверить, так это вычищать ямы позора, на большее они не способны. В крайнем случае, пойдут как пушечное мясо в очередных клановых разборках.

- Не найдется сигаретки?

Поравнявшись со мной, в нескольких сотнях метров от парковки, один из парней, с сальными, зачесанными назад волосенками выступает вперед. Вроде бы на лидера шайки не тянет, слишком щуплый, хотя кто его знает, как у людей авторитет принято зарабатывать, возможно, и степенью своей безмозглости.

- Для тебя, нет, - хмыкаю и бросаю под ноги недокуренную сигарету. Почему-то в голове появляется картина, как человеческая девчонка недовольно хмурится и начинает распинаться о том, как плохо мусорить на улице.

- Борзый? - другое ничтожество решает блеснуть своей эрудицией. Терять время на них не особенно хочется, но этот сброд начинает изрядно раздражать.

Неужели выпивка им весь инстинкт самосохранения и внутреннюю интуицию уничтожила? Видимо, да, потому как я чувствую позади движение, и летящий кулак самого высокого из парней оказывается у меня в руке. Слегка сжимаю ладонь и слышу хруст сминающихся друг об друга костяшек пальцев. Вопль нападавшего как прекрасная мелодия для ушей.

Рядом приходит в действие лидер с сальными волосами, соединив усилия со стоящим справа, свиноподобным человеком. Но, даже напав одновременно, это ничего не дает. Делаю шаг назад и помогаю парочке поцеловаться лбами. Звук такой, будто я деревянные ложки друг об друга столкнул. Наверное, это было больно.

Едва попав в поле зрения, что-то сверкает в темноте позади меня. Разворачиваюсь и резко зажмуриваюсь, ослепленный светом. Неожиданно выехавшая из-за угла машина проносится мимо, но момент упущен.  Теперь я отчетливо вижу приближающийся карманный нож в руках нападающего. Вперед выскакивает фигура с копной рыжих волос. Девушка обхватывает меня руками, будто в попытке обнять и, дернувшись, теряет равновесие. Какой Луны, происходит? Поднимаю левую руку, прижимающую тело девчонки и в нос бьет металлический запах крови.

- Что ты сделал?!

- Валим отсюда!

- Давай, давай!

Шпана разбегается по сторонам, как помойные крысы. Запах крови усиливается, и я чувствую, как тонкая рубашка девушки под моими руками становится мокрой.

- Зачем?

- Все нормально, - тихий голос, кажется мне шепотом. Мира улыбается и хлопает меня по щеке, этот жест должен быть ободряющим, но выглядит безжизненным и слабым. Ей больно, но она не плачет, почему? Ты, плакса, почему же ты сейчас не плачешь?

Девчонка отталкивает меня и, скривившись, зажимает рукой порез на боку. На ее лице играет вымученная улыбка, а ладонь все сильнее прижимается к телу. И кого ты пытаешься обмануть, глупая?

- Держись, - подхватываю легкое тело девушки на руки, - мне не нравится, когда мои игрушки ломают.

Глава 15. Яро

- Девушка сильно пострадала?

- Нет, - отмахиваюсь от вопроса и стучу пальцем по карте перед собой, - здесь.

- Уверены?

Отрываю взгляд от бумаги и устало вздыхаю. Иногда мои подопечные не отличаются особой сообразительностью, кроме загона добычи им не мешает практиковаться в ее изучении.

- В больницу, даже при серьезном ранении, он не обратится. Шторму плевать на девчонку, да и при таком раскладе проще ее бросить. Однако рана не серьезная, а значит, он может и дальше тянуть время, прикрываясь человеком - я потягиваюсь и зеваю, неужели так сложно понять мотивы этого мальца?

- Тогда зачем ему покидать дом?

Если можно было картинно стукнуть себя по лбу, я бы так и сделал.

- Затем, что он не безмозглый. Регенерации у людей нет и даже маленькая рана может превратиться в обширный абсцесс, вероятность не велика, но рисковать своей свободой Шторм не станет. Поэтому единственное, что ему остается, это приобрести необходимые медикаменты. Ближайший аптечный пункт находится тут, - подвожу палец к маленькой точке на карте, - и самый короткий путь до него через стройку. Обычно там много людей, но в этот раз мы добились временной заморозки, Шторм этого не знает. К тому же для видимости там будут ошиваться посвященные люди.

Пятеро диких охотников переглядываются и согласно кивают. Если все пойдет по плану нам не понадобится слишком сильно перенапрягаться. Мы загоняли и более опасных противников, нежели не умеющий контролировать свою агрессию мальчишка.

Дверь тесного кабинета открывается и из дверного проема высовывается крючковатый нос заместителя главы. Неприятный тип, его маленькие глазки пробегают по помещению и останавливаются на моем лице, а точнее на тонких шрамах. Иногда мне кажется, что он получает извращенное удовольствие, видя увечья других. Даже сейчас Ворон выдавливает из себя хищную улыбку и с наслаждением облизывает коротким языком потрескавшиеся губы.

Как только дверь за мной закрывается, он нервно потирает руки, так и, норовя подойти вплотную.

- Все ли у вас готово? - из его рта невообразимо несет и приходиться сдерживаться, чтобы не зажать нос руками. Что-то подсказывает мне, что на завтрак он ест гниющее мясо, щедро приправив его тухлыми яйцами.

- Да, через двадцать минут выступаем. Что делать с человеческой девчонкой?

- Оставьте все как есть, - прилизывая жиденькие волосы Ворон разворачивается и уходит. Надеюсь после сегодняшней охоты мы с ним больше не увидимся.

Мира даже не представляет, как ей сейчас повезло, если бы мне отдали приказ, я бы не смог ему противостоять. Нужно будет увезти девушку отсюда, когда все закончится. По крайней мере до того момента пока волчий запах от нее не выветрится. Этому щенку ведь не нужно заботиться о том, что будет после того как он покинет девушку. Она как живая мишень для отбросов клана, тусующихся на окраинах города, которые не против поразвлечься с бабочками, предоставляющими свои услуги волкам. А сейчас запах Миры ничем не отличается от них, от нее слишком сильно пахнет Штормом.

Позади меня шелестят быстрые, почти незаметные шаги и через несколько секунд я ощущаю горячие ладони на своем лице.

- Ветерок, не сейчас, - убираю руки с длинными, ярко накрашенными ногтями, - что это за распутство? Мама не учила, что с такими граблями, только не приличные девочки ходят.

- Да ну тебя, Яро, - волчица наигранно надувает губы, но через секунду забывает о своей выдуманной обиде и размахивает пальцами у меня перед лицом, - не нравится?

Приходится ухватить ее за запястья, чтобы она прекратила водить пальцами перед самым моим носом, так и без глаз остаться недолго.

- Нравится, - смеюсь и легонько щелкаю ее по носу. С Ветреной я познакомился несколько зим назад, когда приезжал в Д-12 на общий сбор. Тогда ей стукнуло семнадцать, и она на спор притащила целого оленя в самый разгар культурного банкета. Сладкий запах пирожных и пряных изысканных блюд улетучился моментально, собственно, как и сама виновница, только копну белесых волос и видели.

- А я тебе нравлюсь? - девушка невинно хлопает ресницами и заискивающим взглядом голубоглазого щенка смотрит в глаза.

- Ну-ка, повернись, - приподнимаю руку и позволяю ей покружиться вокруг своей оси. Легкий подол бежевого платья приподнимается, оголяя ноги чуть выше колен - ты знала, что у тебя до сих пор телосложение детское?

- Ну, ты и засранец, Яро, - она зло сверкает глазами и выдергивает руку, - погоди у меня, будешь еще слюни пускать.

- Иди уже, соблазнительница, - легонько подталкиваю ее за талию, - мне работать надо.

Или я поймаю Шторма сегодня, или мне придется выжидать подходящего момента еще несколько недель. Последнего мне нужно избежать любой ценой, власть не любит ждать и тогда придется решать вопрос с Мирославой. Ох, и наделал ты дел, малец.

Я толкаю дверь и пять пар глаз обращаются в мою сторону.

- Мы выходим на охоту.

Глава 16. Яро

Дикие охотники рассредоточились по периметру строительной площадки. Удушливая бетонная пыль, стоящая в воздухе должна скрыть наше присутствие, а несколько подставных рабочих – создать видимость строительных работ. Как только начнется заварушка, люди благополучно спрячутся внутри.

Скорее всего, недавно возведенные этажи без окон и облицовки должны стать очередным торговым центром, местом обитания потребителей и низкого уровня заработной платы для трудящихся в нем.

Возможно, он приютит и оборотней, тех, кто оказался бесполезен и ни к чему не способен в мире вервольфов. Для таких есть только два пути – вступить в банду, проворачивающую грязные дела кланов или стучаться к людям в поисках физической работы в разряде грузчиков и разнорабочих. Хотя есть и еще один вариант, податься в нелегальные бои без правил, но в таком случае ты распрощаешься с душой и разумом. В отличие от людских драк в «коробке», волки бьются до последнего вздоха. Не убьёшь ты, убьют тебя. Долго ни один из бойцов не живет. Как бы ты хорош не был, всегда найдется кто-то сильнее и быстрее.

Я удивлен, что Шторм не вспомнил меня и даже не представляет, с кем имеет дело. Его отец собирался покончить с подпольной организацией на юге, осуществляющей кровавые бойни и поэтому неоднократно посещал такие бои со своим малолетним сыном. Он надеялся проникнуть туда изнутри, сначала как щедрый спонсор, а после поставить на все: место вожака или закрытие клуба. Тогда меня называли Диким Духом и старались не попадаться на пути, даже вне ринга я был для всех чокнутым. Множество оборотней мечтали содрать улыбку с моего лица и лишь у одного почти это получилось.

Как можно не вспомнить волка, которого изуродовал твой отец?

Один из моих подчиненных, стоящий у самого входа на строительную площадку, подает сигнал приготовиться. Через несколько секунд наша цель должна пройти по обходной дорожке рядом со стройкой и диким охотникам следует оттеснить его на территорию застройки. Если они не справятся с этим, то все провалится. В последний момент понимаю, что слишком рискую, полагаясь на них, и падаю знак быть осторожными. Моей скорости должно хватить, чтобы справиться с этой задачей самому.

Ворота открыты и все что я могу видеть, спрятавшись за металлическим забором, это небольшой клочок вытоптанной людьми дорожки.

Уверенный шаг оповещает о прибытии Шторма. Пять метров до проема ворот, позади шумит ветер, гоняющий пыль по песчаной поверхности стройки. Три метра, слева шевелится новичок, затекшие от напряженного ожидания конечности дают о себе знать. Один метр. Будто в замедленной съемке вижу светлую фигуру и, ухватив ворот футболки, затаскиваю ее за ограждение. Ворота захлопываются, отрезая путь к выходу.

Шторм стоит, приготовившись обороняться, кажется, что неожиданное вмешательство в его прогулку совершенно не выбило оборотня из колеи, скорее наоборот разозлило. Наследник клана, в ту же секунду как я схватил его, смог частично трансформироваться и теперь взирает на всех со звериным оскалом. По взбудораженному движению вокруг понимаю, что многих диких охотников это поражает. Такой скорости трансформации нет даже у меня, к счастью выигрывает не тот, кто быстрее обращается, а тот, кто стремительнее наносит повреждения противнику.

- Соскучился? – с легкой улыбкой взмахиваю рукой в знак приветствия. Лицо Шторма сохраняет каменное выражение, и лишь мощная грудная клетка тяжело вздымается мне в ответ. Думаю, ему не раз проигрывали неопытные волки из-за того, что ложно принимали это за усталость и слабую выносливость. Но я хорошо понимаю, что его мощь настолько велика, что оборотню трудно с ней справится.

- Мне не до тебя, Ловчий, - голос наследника клана, словно тяжелая сталь. Даже стоя неподвижно и смотря прямо мне в глаза, он не теряет из виду окружающее пространство, оценивая ситуацию, - ты, вроде не глупый и понимаешь, что твои щенки мне ничего серьезного не сделают, а вот шанс, что они никогда не покинут этого места, велик.

Не могу сдержать улыбки, хитрый ход, он понимает, что я не смогу отказаться. С самого начала операции я рассчитывал только на себя. Потеряв двоих в прошлой схватке, я не собираюсь снова писать посмертные письма для их родных.  Даже если дикие охотники выживут, то понесут непоправимые увечья, да и к тому же попросту будут мешаться под ногами.

- И что ты предлагаешь?

- Давай повторим, - бросает он вызов, - один на один.

- Возвращайтесь в штаб, - поворачиваюсь к подчиненным и ободряюще киваю. Бой закончится быстро.

- Но капитан…

- Это приказ! – мой взгляд вновь обращается к противнику, сегодня я научу этого щенка манерам.

Позади, со скрежетом сходятся распахнутые ворота, мы остаемся вдвоем.

Мне не нужно прикладывать большие усилия, чтобы атаковать, я намного быстрее, главное вовремя уклоняться от мощных выпадов. Один удар когтей и кожа лопнет, как натянутая резина. Кружа как стравленные волки, мы не причиняем друг другу ощутимого вреда. Шторма раздражает моя уверенность и улыбка, а я, видя его оскал, даже не уверен, что с такими клыками он при полном обращении становится волком. Он больше похож на огромного медведя. Уворачиваюсь от очередной атаки и когтистая рука проносится мимо моего лица, но по касательной задевает плечо. Кожа расходится так же легко, как будто провели ножом по маслу. Однако этот выпад дает мне возможность контратаковать, и  лицо наследника клана обагряется кровью.

Все больше тесню Шторма к стене здания, не давая увеличить дистанцию. Он выглядит словно загнанный в ловушку зверь: его челюсти плотно сжаты, но даже так я ощущаю вибрацию в горле – еле сдерживаемый, утробный рык. Лицо оборотня заливает кровь из рассеченной брови. Это не может не ограничивать обзор, а значит и успешное парирование моих атак. Попался.

Отталкиваю противника, и он тяжело ударяется спиной о кирпичную кладку. Торчащие наверху деревянные балки дребезжат, посыпая Шторма строительной крошкой. У него, скорее всего уже не осталось сил, все, что мне нужно - нанести последний удар.

Неожиданно сверху раздается шелестящий звук, как будто что-то тянется по земле и к ногам наследника со звоном падает металлическая цепь. Я не успеваю среагировать, как он накидывает ее мою шею и тянет вниз. Приступы удушья не позволяют сосредоточиться. Нужно ухватиться за свободно свисающий конец, иначе мне не выкрутиться. Руки скользят по холодным звеньям, а легкие горят. Мне не хватает ловкости, Шторм успевает первым. Тяжелые звенья обматываются вокруг запястий, и наследник клана прижимает меня к стене. Не пошевелиться. Бой окончен.

- А ты стал сильнее, малец.. или теперь тебе есть за что бороться? – сдавленно фыркаю и вижу, как брови Шторма вздымаются вверх, заставляя кровь капать с подбородка. Он узнает меня.

- Ты сильнее, но удача всегда на моей стороне, - бросает оборотень и ослабляет цепь на моем горле, - не попадайся больше на моем пути. Я не мой отец.

-  Неужели ты настолько сентиментален?

- Нет. В следующий раз, я убью тебя, - отвечает Шторм и поворачивается спиной. Жест презрения и неуважения к противнику, ты отворачиваешься от него, не боясь открыться для нападения. Его самоуверенность его же и погубит.

Глава 17. Шторм

Как только дверь за мной захлопывается, девушка, сидящая на кухне, подрывается с места и непроизвольно тянет руки к моему окровавленному лицу, но быстро одергивает себя, опуская их вниз.

- Что произошло?

Благодаря ускоренной регенерации я уже давно не чувствую боли и какого-либо неудобства от саднящих ушибов по всему телу, а от рассечённой кожи на брови осталась лишь свернувшаяся кровь.

Бросив на стол маленький, шуршащий пакет с бинтами и антисептиками я неохотно отвечаю, что, проходя мимо соседней стройки, мне посчастливилось столкнуться с рабочими, которые разгружали металлические пруты и имели неосторожность не заметить идущего мимо человека. Судя по распахнувшимся глазам доверчивого оленёнка, она поверила.

- Обработай свою рану, - подвигаю пакет в сторону Миры, а сам подхожу к раковине. Засохшая кровь неприятно стягивает кожу, да и от нее запаха назойливо свербит в носу. Вместе с ледяной водой, касающейся лица, приходят воспоминания. Когда-то Яро был моим идолом, образцом для подражания.

Отец часто водил меня на закрытые бои без правил, где не было равных вервольфу с безумной улыбкой на губах. Он побеждал в каждом бою, и каждый раз смеялся так, будто чествовал смерть. Несколько раз я пробирался за кулисы и наблюдал как тренируется темноволосый сумасшедший. Таких быстрых и точных движений я не встречал никогда. Казалось, что он рожден для боя, отточенный клинок в руках бога смерти.

Я помню, как в один из таких дней он заметил подглядывающего за ним мальчишку и добродушно улыбаясь, поманил его к себе, нелепо дергая указательным пальцем. Многое из того, что я умею сейчас - его подарок неопытному щенку, мечтающему стать сильнее.

К сожалению, однажды Молниеносный сделал ставку на закрытие жестокого развлечения и навсегда изуродовал прекрасное лицо молодого волка.

- Давай, я посмотрю, - девушка робко подходит сзади и протягивает вафельное полотенце. По моему подбородку стекает вода.

- Я в порядке, лучше о себе беспокойся.

Зачем она вообще влезла в драку, неужели у нее совершенно нет инстинкта самосохранения.

Я всматриваюсь в стоящую напротив девушку. Слегка вьющиеся рыжеватые волосы до плеч, теплые шоколадного оттенка глаза, узкие губы, раскрасневшиеся от постоянного покусывания и напряженные плечи, будто она боится дышать. В этот момент я понимаю, что ей страшно стоять так близко ко мне, для нее я бомба, которая может взорваться в любой момент. Но зачем тогда она защитила меня? Зачем прикрыла от удара ножом? Я не тот, ради кого можно пожертвовать собой. Все что я делал, это причинял боль, грубил и обижал, девчонка была для меня не более чем куском грязи под ногами, но все равно  она прикрыла такого как я.

- Это просто царапина, - рука Миры непроизвольно касается левого бока, и она морщится.

- Сядь, - со стуком ставлю табурет перед ней, - я посмотрю.

Приходиться присесть на одно колено, чтобы осмотреть рану. Холод от пола медленно расползается по ноге. Как только моя рука поднимается, собираясь ухватиться за край рубашки, девушка начинает ерзать.

- Успокойся, будь так любезна, - приподнимаю испачканную кровью ткань, оголяя участок светлой кожи. Тонкий, не больше указательного пальца, порез выглядит хорошо, его края ровные и без признаков возможного воспаления. Кровь будет еще сочиться несколько часов, но все заживет, не оставив видимых следов, если конечно это человеческое недоразумение не занесет туда грязь.

Я спрашиваю, обрабатывала ли она рану, на что Мирослава согласно кивает и пытается одернуть рубашку вниз.

- Каким образом? Сверху побрызгала? – Беру в руки ватный диск и промачиваю в антисептике, -  Ты в курсе, что это не убьет микробы, которые попали в открытую полость?

Прохладная жидкость стекает сквозь мои пальцы, когда я прижимаю пропитанный диск к ране. Запах спирта бьет по чуткому обонянию и режет глаза. Девушка стискивает зубы и скорее всего мысленно высказывает мне, то, что думает на самом деле, а может и нет. Теперь я даже не уверен, что она вообще способна плохо относиться к кому-то.

Очередное шипение сквозь зубы, заставляет меня поднять голову вверх.  Волосы Миры щекочут лицо, едва касаясь рыжими прядями моей кожи. Ее лицо напряжено в ожидании новых неприятных ощущений, а губы превратились в тонкую линию. Поймав мой взгляд, девушка нервно прикусывает нижнюю губу. Я не замечал раньше, но она делает так каждый раз, когда волнуется, от чего ее губы приобретают пунцовый оттенок,почти вровень с румянцем на бледных щеках.

А она ничего, хмыкаю и одергиваю низ приподнятой рубашки.

Глава 18. Шторм

Чуть дальше по коридору, в комнате девушки играет музыка в наушниках. Она плохо спит и часто будит меня среди ночи тяжелым, прерывистым дыханием. Когда у тебя обостренный слух, это сводит с ума и несколько раз у меня появлялось желание просто придушить ее подушкой во сне.

Скрипит провисшая половица, осторожно ступая босые ступни, проскальзывают мимо моей двери. Где-то впереди шелестит вода и включается чайник.

- Ты себя в зеркало видела? – выхожу из спальни и кидаю в рот печенье, лежащее на столе. У Миры уставший взгляд, а волосы на голове похожи на спутавшиеся комки паутины. Образ городской сумасшедшей дополняет свободная фланелевая рубашка и вытертые на коленях домашние штаны. Столкнувшись с девушкой в темноте можно знатно обчертыхаться.

- Не могу спать. Постоянно кажется, что в комнате кто-то есть.

- Это был просто сон, я устал это повторять.

- Мне все равно тревожно -  девушка вздыхает и подходит к навесному шкафчику, который явно не рассчитан на ее среднестатистический рост. На верхней полке стоит желтая сахарница и тонкая рука тянется к керамической поверхности, но вместо того чтобы подтянуть ее поближе, она неуклюже задевает баночку, и та задвигается еще дальше. Мира поднимается на носочки и словно уж изворачивается, чтобы достать противную сахарницу.

Подхожу до того, как, незаметно прогибающаяся под напором, полка обрушится на голову рыжего недоразумения, и придерживаю ее рукой.

Девушка разворачивается, оказавшись зажата между столом и мной. Ее маленькая голова вздернута кверху, и шоколадные глаза с детским любопытством рассматривают мое лицо. От нее пахнет теплым постельным бельем и лосьоном для лица. Мира хочет что-то сказать, но прикусывает нижнюю губу в нерешительности, все так, же взирая огромными, как у олененка, глазами.

Наклоняю голову ниже, чтобы почувствовать теплое человеческое дыхание на своем лице, губы девушки раскраснелись от волнительного покусывания и выглядят слегка припухшими. Ее сердце ускорят темп, и я слышу отчетливые, ритмичные удары о грудную клетку. Сокращаю расстояние, почти касаясь мягких губ, и втягиваю воздух.

- Ты голову вообще моешь? Воняет, - желтая баночка с легкостью оказывается у меня в руке, и я отступаю назад, со стуком ставя ее на ровную поверхность столешницы. Девушки такие глупые, готовы отдать свое сердце любому, кто стоит так близко.

- Отстань, Шторм, - беззлобно откликаются сзади, и я ошарашено разворачиваюсь.

- Прости, что?

Мирослава стоит, скрестив руки и вздернув подбородок, может это бы и смотрелось устрашающе, если она не выглядела как птенец, только что выпавший из гнезда, с взъерошенными волосами и помятым видом. Сам того не осознавая, заливаюсь смехом, голос дрожит, поднимаясь откуда-то изнутри. Давно меня никто так не забавлял.

- Побьешь меня?

- А ты во мне сомневаешься? – девушка вызывающе приподнимает бровь.

- Тоже мне, путь не нападения, - фыркаю и отворачиваюсь, собираясь вернуться к себе в комнату. Позади что-то шуршит.

- А это в воспитательных целях.

Мира стоит, держа деревянную скалку на вытянутой руке, направив один из концов в мою сторону. Окно на кухне отражает искусственный свет лампы накаливания и всполохи рыжих волос девушки. Ее поза, напоминает мне стойку не слишком искусного фехтовальщика, но полного решимости вывести противника из строя.

- Хорошо, я сдаюсь, сдаюсь, - примирительно поднимаю руки вверх, но как только девушка, улыбнувшись, вставляет скалку в прорезь узкой подставки, хватаю ее за руку и наваливаю на себя. Слегка сближая плечо и предплечье на шее Миры, я прижимаю ее к себе, используя удушающий захват. При соприкосновении горла девушки с моей кожей я ощущаю бьющуюся сонную артерию, она как маленький подземный ключ, рвущийся наружу. Сердце рыжего недоразумения бешено колотится, но она не пытается вырваться.

- Так что там про воспитательные меры? – шепчу я, наклонившись к уху девушки. Люди такие забавные.

Глава 19. Мирослава

15 часов до полнолуния

Оставленный на подоконнике телефон вопит как оглашенный, оповещая о том, что до назначенной встречи осталось шестьдесят минут.

Выскакиваю из ванной с мокрыми волосами, в прилипающей к влажной коже футболке с шортами. Вода с головы струйками сбегает мне за шиворот, щекочет лопатки и капает на холодный деревянный пол. Нужно выжать волосы лучше, но не замолкающая трель телефона может разбудить спящего ранним утром соседа.

Оказываюсь на кухне в тот момент, когда мужская рука тянется к телефону и с раздражением нажимает на кнопку отключения. Разбудила. Шторм выглядит недовольным. Темные круги залегли под глазами, волосы неопрятно взъерошены, а обычно яркие медные глаза, выглядят как две ржавые монеты. Он отодвигает табурет и устало присаживается, вытянув ноги. Складывается ощущение, что он не спал все ночь. На нем растянутая серая майка, которая оголяет массивные плечи. Точно, моя футболка. Ойкаю и прикрываюсь, перекрестив руки.

Юноша лениво окидывает меня взглядом и, обводя пальцем по контуру тела, заявляет:

- Не интересно.

Опускаю руки и присаживаюсь на табурет возле кухонного стола. Последнее время я чувствую себя увереннее. Когда постоянно проводишь время с одним человеком, привыкаешь к нему независимо от того нравится он тебе или нет.

Шторм бросает взгляд на часы, висящие на стене, а затем подпирает рукой подбородок, с любопытством разглядывая мои свисающие подобно сосулькам волосы.

- Куда-то собираешься?

- Приехал отец Георгий, - заминаюсь и неловко потираю переносицу, - это личная встреча.

На секунду лицо постояльца омрачается, но после он молча кивает и возвращается в комнату. На этот раз Шторм не собирается следовать за мной по пятам.

***

Наставник ободряюще хлопает по дивану рядом с собой приглашая присесть, его мягкие, с детства знакомые мне черты успокаивают и дарят ощущение семейной атмосферы. Но, несмотря на видимое добродушие, и улыбающиеся складки вокруг глаз пятидесятилетнего мужчины, видно, что он чем-то встревожен. Отца Георгия выдают сложенные в замок руки и пристальный взгляд голубых глаз.

- Твои родители все никак не дождутся, когда ты переберешься вслед за ними в Дверен. Сколько ты живешь здесь одна?

- Всего лишь год, - изображаю на лице непринужденную улыбку, не думаю, что наставник приехал столь неожиданно, чтобы поинтересоваться моим переездом. Весь год я оформляла документы на продажу постоялого дома и в следующем месяце должна передать право владения новому хозяину.

- Ты собрала вещи? Я приехал забрать тебя.

- Но...

Теплая ладонь ложится мне на плечо, прерывая возражения.

- Александр позвонил и рассказал, что видел рядом с тобой проклятого. Причем, тот даже не скрывал своего происхождения, хотя обычно, они любят использовать линзы, чтобы прикрыть цвет глаз и настоящую суть.

Внутри все замирает. Я так и знала, что наша встреча возле аттракциона страха не принесет ничего хорошего.

- Не хмурься, он беспокоится о тебе и правильно делает, - отец Георгий смотрит мне прямо в глаза, - какое главное правило Истинных?

- Любить все творения и бороться за их спасение.

- Мирослава! – укоризненно восклицает наставник, раньше я никогда не язвила, кажется, плохие привычки Шторма заразны.

- Не контактировать с проклятыми один на один, - выдыхаю и смиренно опускаю голову. Становится стыдно за свой выпад перед одним из уважаемых мной служителей.

- Почему?

- Потому что ими владеет тьма, и они могут убить, поддавшись ей.

- Вот видишь, ты все прекрасно знаешь, - наставник разводит руками и улыбается. Поседевшие пряди серебряными нитями вплетаются в темные волосы мужчины, он совсем не изменился за этот год, все тот же добрый взгляд и его любимый, слегка мятый пиджак кофейного цвета.

Каждый постигает Истину в свое время и приходит в ее обитель, чтобы попрощаться с острой болью и разрывающим чувством вины.

Я родилась в этой обители, мои родители истинные и с раннего детства отец Георгий ведет меня по пути борьбы с мраком.

Люди отдают свои души тьме и через них она правит этим миром. Колдуны и ведьмы творят свою темную магию, насылают морок и болезнь, а иногда дарят подарки в виде исцелений и пророчеств. Подарки, за которые потом придется заплатить высокую цену. Они с древних времен насылают на невинных проклятья, порождая чудовищ, которые несут свои проклятые метки из поколения в поколение.

- Так ужасно быть во власти низменных инстинктов, находится под ярмом темного родового наследия. Я не понимаю, почему лишь единицы разрывают эти связи.

- Не так легко отказаться от дурманящего ощущения собственной силы и превосходства над другими. Многие готовы убить за обладание подобной властью, - наставник грустно улыбается, - именно поэтому мы должны быть осторожны и не взаимодействовать в одиночку с проклятыми. Ты знаешь, какое на нем проклятье?

Качаю головой. Янтарные глаза и быстрая регенерация, это все, что я знаю о нем.

- В любом случае, - отец Георгий поднимается с мягкого, обитого бежевым флоком, дивана, - давай заедем за твоими вещами и отправимся домой, все тебя заждались. После того как мы построили скинию в Дверене к нам присоединилось много новых людей. Я поручу Александру и еще нескольким членам местного прихода поговорить с твоим другом, если он захочет освободиться от древних оков.

- Он не станет слушать, Шторм ненавидит нас.

- Шторм? – медленно произносит наставник, будто пробуя имя на вкус, - интересно…что ж это его выбор.

- Но...

- Мирослава ты целитель, а не ловец заблудших душ. Спасение проклятых не твоя работа, оставь ее для более компетентных в этом вопросе.

- Оставить? Он лишь сломанный мальчик, погрязший в неконтролируемой агрессии и ненависти ко всему окружающему. Может быть, Шторм не понимает или просто не хочет признавать, но сквозь всю его браваду я вижу давнюю, скрытую боль. Ни один человек, с которым я сталкивалась, сам не выбирал путь жестокости и зла, его медленно, но верно подталкивали в эту вязкую пучину. Темные щупальца окружения, впивались в хрупкое создание, поглощая свет и взращивая тьму.

- И что же, подвергнешь опасности приход? Ты только что сама говорила, что проклятый ненавидит нас. Так может он выведывает информацию и после убьет тебя, а после пригласит на кровавый пир своих друзей, вырезав всех истинных на очередном собрании.

- Он не знает, где мы собираемся…

- Разве это так трудно узнать? Не боишься за свою жизнь, подумай о сотнях других невинных душ.

- Я хочу помочь ему, он сломлен и напуган.

- Это не игра в спасение, Мира, - наставник печально качает головой, - ты должна разорвать все связи с ним, ради своего же блага.

Глава 20. Шторм

Девять часов до полнолуния

С тяжелым стуком металлические звенья опускаются на деревянную поверхность прилавка.

- Еще что-нибудь брать будете? – продавец на секунду задерживает взгляд на моем лице и протягивает руку, чтобы взять тяговую цепь. Если производитель не врет, то крупные, желтоватые звенья должны выдержать нагрузку в десять тонн, максимум из того, что здесь можно купить. Понятия не имею какой вес я способен потянуть в невменяемом состоянии в полнолуние. В любом случае, ничего лучше уже не найти, а достать волчий аконит находясь бегах и вовсе не представляется возможным.

Качаю головой под писк прибора, считывающего штрих-код. Магазин рядом с автомастерской пропах резиной, машинным маслом и керасином, невысокие стеллажи длинными рядами уходят вглубь помещения, заканчиваясь возле стены с прибитыми автомобильными номерами. Сквозь просветы между полками хорошо видно улицу с копошащимися возле иномарки рабочими в синей спецодежде. Все настолько обыденно, что становится не по себе.

Сегодня можно не беспокоиться о диких охотниках и слежке, но и о побеге тоже стоит забыть. Все вервольфы запирают засовы, готовят отвар из цветков аконита, что должен ослабить бушующего зверя внутри. Полнолуние идеальное время для перемирия или самой кровопролитной войны.

Луна еще не взошла, но я уже ощущаю огромную волну, поднимающуюся внутри, эту необузданную, крушащую все на своем пути силу. Твое тело не может вместить ее, каждый мускул внутри натянут и кожа горит готовая разорваться в любой момент. Ты слышишь оглушающий грохот собственного сердцебиения, малейшие толчки крохотных артерий, ощущаешь невесомое прикосновение нитей вязаного пуловера к коже и тонкой пряди, что выбивается из волос и касается лба. Хочется разорвать себя, лопнуть как мыльный пузырь, чтобы не сойти с ума от избытка рвущейся наружу энергии.

Вернувшись, не застаю девушки дома, коридоры темны и пусты, словно в заброшенном здании, даже несносный кот куда-то запропастился. Собственно, все это к лучшему, чем позже Мира вернется, тем мне будет спокойнее.

Спокойнее? Странная мысль мелькает где-то на границе спутанных чувств и теряется.

Закрываю за собой дверь в спальню и проворачиваю маленький ключ. Нервный смешок вылетает сам собой, упираюсь лбом в шершавую поверхность. Деревянная дверь настолько тонкая, что я и без обращения могу вынести ее с небольшого удара, что для меня этот хиленький замок? Выдох.

Громкость колонок выкручивается на максимум и стены дребезжат, будто осенние листья, противостоящие порыву ветра. Стискиваю зубы. Я и в лучшем состоянии не выношу громких звуков, а сейчас в моей голове каждую секунду разрываются петарды. Или это барабанные перепонки, что моментально регенерируют? Встряхиваю головой отгоняя поток мыслей. Главное, сквозь невыносимый рев музыки, девчонка ничего не услышит, а сунуться в закрытую комнату не решится. Сочтет, что я в плохом расположении духа.

Черная лента липнет к кончикам пальцев, захватываю ее зубами и надрываю.  Запах резины моментально бьет по обостренному обонянию и широкий скотч плотно обматывается вокруг рта.

Опускаюсь на колени посреди комнаты, закрепляя массивные цепи, обвившиеся вокруг груди и предплечий. Крупные звенья врезаются в кожу, тянут своим весом вниз. Я словно в дешевом фильме ужасов, лучше уж бегать в беспамятстве по лесу и задрать парочку оленей. Свободный конец оков ударяется о бедро.

А потом прийти по запаху сюда и полакомиться девчонкой…

С силой дергаю цепь, резкая боль проясняет рассудок, что начал затуманиваться под влиянием небесного тела. Теперь очередь ног и запястий. Нужно было приковать себя в лесу, ужин из случайного любителя природы в полнолуние не самый худший вариант, я бы даже о нем не вспомнил.

Отвернувшись от восточного окна и не видя Луны, я все равно ощущаю ее восход, будто ночное светило медленно поднимается по моей спине, сминая под себя все внутренности и мягкую кожу.

О, Сущий, которому она поклоняется, если ты есть, не дай мне навредить…

Глава 21. Яро

Полночь

В воздухе витает душащий запах аконита, который по легенде может ослабить вервольфа.  Почти каждый в Д-12 уже забрался в свою постель и принял лекарство – яд, что отравит тело и рассудок, но подавит растущую звериную мощь внутри.

- Как там Ловчий? – противный писклявый голос усиливает непрекращающийся стук в голове.

- Я в порядке, - прислоняюсь затылком к холодной стене карцера и натягиваю фирменную полуулыбку, которую Ворон все равно не увидит стоя в другом конце коридора. Рядом с ним переминается с ноги на ногу неуклюжая тень, которой не терпится отчитаться и убраться подальше от карцера.

- Почему он не может принять аконит как другие? Вдруг, господин охотник проломит решетку?

- Ее нельзя проломить, дубина! – одергивает молодого оборотня любитель тухлятины и хлопает себя по упитанным ляжкам, вытирая вспотевшие ладони. - Лучше бы беспокоился не о том, что он может ее сломать, а как бы он не просочился сквозь прутья.

- Я не понимаю…

- Свободен, – нетерпеливо гаркает Ворон.

- Дождись пика луны и увидишь, малыш – мой смех выходит дерганным и чересчур жутким. Дрожащие прежде руки начинают ходить ходуном, будто в ознобе, приходится несколько раз ударить себя по затылку, чтобы прочистить рассудок и совладать с телом.

- Смешно тебе? – заместитель главы клана недовольно цокает языком и выходит на свет. Неопрятная рубашка на нем расстегнута на несколько верхних пуговиц оголяя дряблые складки шеи, в которых блестит пот. Под бегающими, черными крысиными глазками залегли сизого оттенка круги, сильно выделяющие на фоне бледной полупрозрачной кожи.  Не знаю, сколько отравы он принял, но выглядит так, словно сейчас сдохнет, - ты так и не поймал беглеца. Нужно было нанять кого-нибудь получше.

- Важно сохранить конфиденциальность...

- Плевать я на нее хотел! – Взвизгивает и почти подпрыгивает на месте, брызжа слюной Ворон, - или ты притаскиваешь эту шавку в течение недели, или мы с тобой попрощаемся.

Он прытко разворачивается вокруг своей оси и мерзко шмякая подошвой с удлинённым носом уходит.

- Без проблем – фыркаю, возводя глаза к потолку. Надеюсь когда-нибудь заказ поступит и на этот кусок сала.

- Я знаю, о чем ты сейчас подумал, ай-я-яй – как только шаги заместителя главы клана затихают, появляется Ветреная, которая наверняка опять подслушивала разговор, не касающийся ее маленького носа.

- Ветерок, я всегда рад тебя видеть, но только не сейчас.

Ломка усиливается настолько, что я едва различаю знакомые очертания светлых волос и изящной фигуры в облегающей одежде вдалеке. Все запахи, кроме невыносимого аромата цветков аконита исчезли, ровно как способность фокусироваться на объектах дальше нескольких сот метров.

- Все так плохо? - девушка подходит к камере, видя, как я тяжело прислоняюсь к стене.

- Что ты здесь делаешь?

- Ты же знаешь, что на меня не так сильно влияет полнолуние. Решила приободрить тебя, смотри, - Ветреная вытаскивает сырой стейк из-за спины и трясет им перед прутьями.

- Издеваешься? – потираю пульсирующие виски. Передо мной, словно в замедленной съемке, с грохотом подают на пол несколько капель вязкой крови. Приходится втянуть и прикусить обе щеки, чтобы отогнать навязчивый металлический запах резко ударивший в нос.

- Что такого? – удивляется волчица, состроив невинные глазки.

- Я не миленький щеночек. Не играй со мной, особенно, когда я не в духе.

- Конечно нет, ты прекрасный дикий лисенок из восточного клана, - девушка задумчиво, но абсолютно наигранно делает паузу, потирая свободной рукой подбородок, -  Я никогда не видела черных лисиц, хочу, чтобы ты не сдерживал себя и полностью трансформировался, а я, - трясет куском мяса, - тебя покормлю.

Заливаюсь смехом от абсурдности происходящего.

- Ну, пожалуйста, Яро – Ветреная по-детски надувает губы.

- Хорошо, - отсмеявшись, подаюсь вперед к прутьям клетки, - но ты должна выполнить поручение, присмотри сегодня за одной человеческой девчонкой.

Взгляд голубых глаз становится серьезнее, и детская игривость волчицы моментально пропадает.

- Ну, ты и засранец, - она кидает кусок на пол клетки и разворачивается, чтобы уйти.

- Это не то, о чем ты думаешь. Неужели решила, что я способен завести отношения с человеком?

- Не мои проблемы.

- Да постой ты, - просовываю руку через прутья и хватаю горячую ладонь, - открой дверь.

- Что?

- Отодвинь засов. Ничего же сложного, тянешь за длинный колышек и.. – улыбаюсь, размахивая руками и имитируя невидимый замок, но Ветреная в ответ лишь скептически приподнимает бровь, - ну, давай же, дай мне минуту, а потом запрешь снова. Пока я в состоянии совладать с собой.

Какое-то время она в нерешительности замирает, но все же опирает железную дверь.

- Ветерок, я же тебе нравлюсь? – делаю шаг вперед и всматриваюсь в по-детски наивные глаза.

- Это не прокатит, Яро.

- Почему же? - притягиваю хрупкую волчищу к себе. Ее губы как обычно блестят от нанесённого темно-вишневого геля и пахнут клубникой.

- Это лишнее, - усмехаюсь и провожу пальцем по нежной коже стирая яркую помаду. Сладкий аромат летней ягоды заглушает окружающую вонь и дурманит разум не хуже аконита. Мягко касаюсь уголка теплых губ и через секунду отстраняюсь.  Ветреная подается вперед, но я удерживаю ее.

- Ни могу ничего сделать пока не пообещаешь мне кое-что еще. Поехать со мной, когда моя работа здесь будет закончена.

- Хорошо.

- Кочевой образ жизни наемников не так прост.

Девушка вздыхает, скептически закатывая глаза. Касаюсь лбом ее лба и несколько раз легонько ударяю по носу:

- И, пожалуйста, выполни мою просьбу, просмотри за девчонкой.

- Ты зануда, Яро, - руки Ветреной обвиваются вокруг моей шеи, отвлекая от болтовни. Усмехаюсь и целую волчицу по-настоящему.

Глава 22. Мирослава

Солнечные лучи едва начинают пробиваться сквозь окна, заливая комнату легким, неярким светом, ранней осенью он похож на мягкую, пастельную дымку.

Тихо пробираясь по светлому коридору, так чтобы не разбудить Шторма, я замираю напротив двери выкрашенной, слегка облупившейся, белой краской. Интересно как он выглядит, когда утреннее солнце касается его резких черт лица и светлых волос. Облик проклятого остается таким же жестким и холодным или золотистые блики дарят ему свое тепло и мягкость.

Ничего не могу с собой поделать и осторожно приоткрываю дверь, медленно заглядывая в появившуюся щель. Юноша спит без покрывала, закинув руки за голову. Тонкое, пушистое одеяло цвета карамели, свернуто и лежит на стуле, там, где я его оставила, как только он заселился. Шторм так и не притронулся к нему засыпая в одних спортивных штанах, небрежно бросив на спинку стула верхнюю одежду.

На широкой груди я замечаю несколько широких полос, которые блестят на солнце. Тонкая, гладкая кожа шрамов отражает касающийся ее свет. Грудная клетка Шторма поднимается под равномерным, глубоким дыханием, он спит так крепко, что даже его темных ресниц не касается сонная дрожь. Теперь он не выглядит таким жутким и опасным, он красив. Это не изящность очерченных линий, ярко выраженных черт лица и изгибов тела. Это красота мощи и силы.

Стук в дверь отвлекает меня, и я оставляю Шторма наедине со своими сновидениями. Я не знаю, как долго он будет оставаться здесь, но больше не испытываю страха перед ним. Какой бы всепоглощающей не была ненависть юноши, его воля куда сильнее бушующих в нем желаний. Шторм ничего не помнит, но я никогда не забуду ночь полнолуния.

- Привет, - улыбка касается губ стоящего на пороге. Каштановые волосы гостя аккуратно уложены, открывая лицо и делая акцента на темных глазах.

- Привет, - удивленно взираю на пришельца и пропускаю его в коридор. Алек так давно не появлялся на пороге моего дома, что это кажется чем-то нереальным.

- Я хотел с тобой поговорить, - юноша берет меня за руку и тянет в комнату, отчего я чувствую себя маленькой девочкой, которую заботливый родитель ведет показать новогодний подарок.

Алек как в детстве заскакивает на мою кровать и похлопывает рукой по свободному месту рядом с собой, приглашая присоединиться.

- Ты уже собрала вещи? - скорее констатирует, чем спрашивает друг детства, который нагло сдал меня наставнику. Его глаза с любопытством рассматривают горы из картонных коробов и стопки еще не упакованной одежды сверху, а потом обращаются ко мне, - отец Георгий просил передать, что заедет за нами в следующее воскресенье.

- Ты тоже едешь?

- Меня берут младшим служителем, - довольно улыбается Алек, - теперь сможем видеться чаще.

Я хмыкаю, и в который раз ловлю себя на том, что нахваталась подобных реакций от нынешнего постояльца.

Мы росли с Алеком вместе, но как только лучший друг вступил в фазу становления мужчиной, стал избегать совместного время препровождения, а после наше общение и вовсе сократилось до разговоров на собраниях истинных. Он оправдывал это тем, что незаконно оставаться мужчине наедине с женщиной пока они не помолвлены, но мы не были мужчиной и женщиной, мы были друзьями.

- Почему мы должны видеться чаще?

Юноша неуверенно сжимает предплечье и поджимает губы, кажется мои слова его чем-то задели.

- Ты злишься из-за того, что я рассказал наставнику? Я беспокоился. Не хочу, чтобы по своей наивности ты пострадала. Тем более, - он вздыхает так, будто ему приходиться объяснять элементарные вещи ребенку, - ты знаешь правила.

- Если ты собираешься повторить то, что сказал отец Георгий, то не стоит.

- Мира, - теплая рука касается моей ладони, - это не бездомный кот, которого можно приручить. Я правда, волновался за тебя, хорошо, что скоро мы уезжаем. Все это плохо на тебя влияет.

Собираюсь ответить, но замечаю Шторма. Он останавливается в дверном проеме и взгляд медных глаз не предвещает ничего хорошего.

- Ты забыла покормить своего кота? Почему он орет у меня под дверью? – голос Шторма полон напряжения и злости.

- И тебе доброе утро, - Алек кивает и протискивается к выходу. Глаза юноши находят мое лицо, и он одними губами произносит: «До встречи». Дверь закрывается, и я остаюсь один на один с разъяренным зверем.

Сверкая глазами, Шторм смотрит на меня, но я не могу понять, чем вызвана его агрессия.

- Что Этому нужно было?

Последнее, что мне хочется так это смотреть на непомерное эго еще одного человека за утро.

- Тебе не кажется, что это не твое дело?

- Научилась голос подавать? - хмыкает светловолосый юноша, - Тебе не кажется, что ты слишком многим парням уделяешь внимание? А как же Ярослав, перед которым ты хлопаешь своими миленькими глазками?  Он знает, что ты помешанная Истинная? Неужели ты настолько слепая, что не видишь очевидного – ты не больше чем голодный щенок, которого они решили прикормить. Для них ты, лишь способ заработать себе очки «хорошего мальчика», который пожалел бедняжку.

- Спасибо, что еще раз подтвердил, как жалко со стороны я выгляжу, - руки как назло начинают предательски дрожать. Глаза с янтарным отливом, словно иголки впиваются в мое лицо, заставляют чувствовать себя более убогой.

- О, да, давай заплачь, - не прекращает Шторм, - ты так любишь жалеть себя.

- Прекрати, - мой голос предательски дрожит.

- Ты думаешь, что нравишься кому-то? Да тебя просто жалеют! А Яро, он примет тебя с твоим… братством? – Шторм нависает надо мной и выплевывает эти слова прямо в лицо, - Ты думаешь, тебе понравится, когда кто-то из них сделает так?

Горячие руки юноши обхватывает мое лицо, и приближают к себе. Я вижу сверкающие от злости медные глаза со множеством золотых прожилок внутри, чувствую обжигающее дыхание на своих щеках. Шторм не медлит и не раздумывает, его губы с силой накрывают мои. Это не поцелуй, это предъявление своих прав. Он отстраняется быстро и гневно, также как говорит свою жестокую речь.

- Ты спасла меня, и я буду принадлежать тебе. Я защищу твое хрупкое сердце забрав его себе.

Глава 23. Шторм

Никому не доверять, не подставляться, забыть о привязанностях. Когда ты должен стать следующим главой клана после отца, любой попытается играть с тобой комбинируя масками, чтобы в конечном итоге использовать и погубить.

Временные, непрочные связи с теми, кого после я оставлял позади, это то, что должно было стать моей защитой и гарантией на долгую жизнь, но оказалось проклятьем. Я все больше погружался в презрение к окружающим в полной уверенности в собственной силе. Никто не указ, ничто не потревожит и не сможет причинить вреда. Один. Сам себе хозяин и вершитель судьбы.

Никто… не придет на помощь.

Но она протянула руку, прикрыла собой, зная, что может пострадать. Она не колебалась. Девушка с огненными волосами и бледной кожей, овечка, оказавшаяся благороднее волка.

- Это неправильно – Мира отталкивает меня и склоняет голову, чтобы я не мог вновь коснуться ее губ. - Я не вещь, Шторм, нельзя сначала показать все свое призрение ко мне, а после признаваться в чувствах. Не манипулируй мной.

Шоколадные глаза смотрят на меня со всей серьезностью, я не могу понять, что творится в голове у этой девчонки. Я знаю, что начал нравится ей, даже если она сама в этом не уверена. Ее сердце трепещет стоит мне оказаться рядом и пропускает удары под моим взором. Отчетливое биение слабого человеческого органа не может обмануть хищника.

Стоя друг напротив друга, глядя прямо в глаза, на расстоянии нескольких сантиметров, мы будто застыли в какой-то мыльной киноленте. Мое дыхание играет с медным локоном, выбившимся из прически, я ловлю каждый ее вздох и взмах пушистых ресниц.

- Я не презираю тебя. Больше нет.

Моя жизнь слишком непредсказуема, чтобы впускать кого-то, но сейчас я готов поиграть. Ты будет принадлежать мне, чего бы мне это не стоило.

- Хорошо, - девушка шумно выдыхает и отступает назад, прибирая за ухо выбившуюся прядь. Ее огромные глаза лесного оленёнка все так же печальны.

- Ты мне не веришь?

- А должна? Ты говоришь и делаешь слишком противоречивые вещи.

- Может я просто не умею выражать свои чувства?

- Да, нет – неожиданно она фыркает, - это как раз ты прекрасно демонстрируешь.

Я вспоминаю как разозлившись сломал велосипед, до смерти напугав мальчишку. Бедный металлический звонок жалобно звякает у меня в голове. Вот что, а свои чувства, я действительно, никогда не скрываю. Мира улыбается вместе со мной, интересно вспоминаем ли мы сейчас одно и тоже?

Протягиваю руку вперед, и девушка вздрагивает, намереваясь отойти в сторону, но после секундного колебания остается на месте. Я понятия не имею как это делается, но очень хочу… Касаюсь ладонью огненных волос и между моих пальцев струятся мягкие, почти невесомые локоны, принося свежий аромат человеческого тепла и ее любимого шампуня.

***

Небольшое кафе недалеко от центра города пестрит яркими постерами прошлого столетия и вывесками с цитатами известных людей. Его интерьер напоминает слияние старины и современных веяний. Почти все немногочисленные столики этого заведения заняты, что прибавляет работы для Миры, которая согласилась подменить какую-то свою знакомую.

Слишком заметно, как неуверенно она чувствует себя при таком скоплении людей, ее руки вспотели, а между бровей то и дело залегает усталая складка. Постепенно помещение начинает пустеть, и я вижу, как девушка расслабляется, ее плечи больше не напряжены и испуганный взгляд перестает поминутно искать мои глаза в толпе. Чувствую себя якорем, за который она держится все это время, будто мое присутствие защищает ее.

- Я отойду на минуту – девушка, сидящая с подругой за соседним столиком изящно, поднимается со своего места. Она поправляет длинные светлые волосы, ярко контрастирующие с голубыми глазами, и направляется в мою сторону, покачивая бедрами.

Мира на ее фоне выглядит ребенком, хотя, несомненно, блондинка уступает в возрасте. Рыжее недоразумение незаметно поправляет ворот насыщено зеленой футболки и заправляет выбившиеся края ткани в джинсовый комбинезон. В таком виде, ей явно не соревноваться со старшеклассницей- моделью, она больше похожа на яркую детскую тряпичную куклу.

Легкий скрежет стула возвращает меня в реальность, заставляя обратить внимание на садящуюся напротив девушку.

Выбеленные вонючей краской пряди, прямой нос, слегка вытянутое лицо с явно очерченными скулами и пухлые, обведенные несколько раз красной помадой, губы. Устало вздыхаю, она красива, но не более чем все подобные ей девушки. Если бы не резкий запах от ее крашеных волос и дешевой помады, может она бы даже мне понравилась.

- Привет, - до тошноты приторный голос касается моих ушей. Никогда не понимал, зачем издеваться над своими связками, пытаясь заигрывать с парнем, неужели на это слащавое кваканье кто-то попадается, - почему сидишь здесь один?

- С чего ты взяла, что я один? - скучающим тоном отвечаю блондинке, и поворачиваю голову в зал, полностью игнорируя вытянувшееся от удивления лицо.

- И с кем же ты? – она наигранно хлопает ресницами и, вытянув шею, осматривается.

- С ней, - оборачиваюсь в пол-оборота, облокотившись о спинку стилизованного под старину стула и, ухмыляясь, указываю пальцем на девушку, у которой падает чек. Она на лету пытается его поймать, забавно размахивая руками. На девушку с рыжими волосами в нелепом детском комбинезоне.

Блондинка устремляет свой взор вслед за моим пальцем и в ее глазах появляется понимание.

- А, ты из этих, - разочарованно тянет девушка и расстроенно вздыхает, - с виду и не скажешь.

- Из этих?

- Ну, которые периодически собираются по вечерам у реки для своих собраний.

Глава 24. Шторм

Лучи восходящего солнца разбегаются по поверхности воды золотистыми бликами с легким розовым отливом. Здесь веет прохладой с запахом уходящего лета и засыпающей природы. На лесной поляне, расстелив широкие покрывала, расположились люди в светлой одежде. Они не выглядят опасными или сумасшедшими. У Миры, как и у остальных девушек в волосы вплетены цветы, а ее свободное голубое платье легко колеблется на ветру. Несколько человек с улыбкой подходят к ней и по их губам, можно прочитать слово «здравствуй». Я ни разу не видел прежде, чтобы девушка была настолько счастлива. Она склоняет голову вниз, пряча улыбку, которая не сходит с ее лица.

Я много раз видел, как девушка уходит по утрам накинув на плечи легкий плащ и догадывался, куда именно лежит ее путь, но каждый раз оставался в комнате, замкнув дверь, чтобы она не могла позвать меня с собой.

Шаги позади, оповещают о приближении одного из Истинных и раскрытии моего укрытия.

- Не хочешь подойти? – мужчина средних лет останавливается рядом с раскидистым кленом, в тени которого я все это время оставался незамеченным.

На секунду его взгляд задерживается на моем лице, и я чувствую, как учащается человеческое сердцебиение.

- Интересные линзы, - скомкано произносит мужчина и нервозно сжимает по бокам хлопковую ткань бежевых брюк. После неловкой паузы он вытягивает раскрытую ладонь в сторону собрания людей:

- Что ж, добро пожаловать.

Увидев меня из далека, девушка удивленно приподнимает бровь, но быстро совладает с эмоциями и хлопает по месту возле себя. Истинный кивнув Мире в знак приветствия задерживается возле нас. В солнечном свете морщины добавляют ему возраст, но это не ничуть портит его. Они будто навечно запечатлели живые эмоции, добродушные лучики скопились вокруг глаз и уголков губ мужчины.

- Мира, тебя зовут, - истинный кивает головой в сторону. У опушки леса в окружении нескольких человек стоит Алек, он резко взмахивает рукой подзывая девушку к себе.

- Все нормально?

- Не беспокойся, Марк, все в порядке, - Мира беззаботно отмахивается, но я чувствую, как внутренне девушка напряжена. Она поднимается и говорит, чтобы я подождал ее здесь.

Сколько бы я не старался, но услышать, о чем говорят те двое не получается. Они отошли к краю леса и сквозь гомон множества голосов людей на поляне невозможно различить их слов. Но не нужен суперслух, чтобы понять, что эмоции говорящих набирают обороты. Мира выдергивает плохо закрепленный, болтающийся возле виска белый цветок и бросает под ноги, не обращая внимания на отчаянно жестикулирующего руками истинного. В конце концов тот поджимает губы и указывает пальцем в мою сторону.  Появляется желание все-таки сломать ему пару фаланг.

Я вижу, как девушка резко что-то резко отвечает и не дожидаясь ответной реплики уходит. Ее лицо раскраснелось, а грудь тяжело вздымается, быстрым шагом она приближается, смотря прямо на меня, в ее оленьих глазах можно растворится.

- Не сейчас, - истинная опускается рядом со мной, заранее прерывая мои вопросы.

Возле самой кромки реки выстроились в ряд несколько человек. Они заходят в воду, и все начинают петь на незнакомом мне языке. Голос Миры словно бархат укутывает меня, я не знаю, о чем песня, но мелодия будто пробирается тебе под кожу, очищая сознание и дух. Неожиданно мой руки касается нежная ладонь и тепло распространяется по всему телу, так я понимаю, что она поет для меня.

Внутри будто все оживает и освещается невидимым светом. Кажется, еще миг и я смогу петь вместе с ними на их прекрасном языке.

Когда песня заканчивается, находящиеся в воде выходят на берег встречаемые одобрительными похлопываниями.  Я чувствую, что их запах изменился, он стал более четким и ярким, будто кто-то убрал все лишнее.

- Что это?

- Посвящение, к нам сегодня присоединились новые люди, - Мира убирает ладонь, и я снова ощущаю холодный ветер обдувающий со всех сторон.

Глава 25. Шторм

    В городском парке почти нет людей. Высокие, стройные деревья осыпают узкие асфальтированные дорожки россыпью желтых, красных, оранжевых листьев, тихо шуршавших под ногами. Мира наклоняется и поднимает с земли один за другим яркие, пахнущие вступающей в силу осенью, листья. Это отвлекает ее от мыслей, дает возможность игнорировать мое близкое присутствие. Но меня не обмануть, я слышу, как сердце в ее груди волнуется и трепещет, словно ночной мотылёк около бушующего пламени.

   Девушка изредка бросает взгляд в мою сторону, задумчиво прикусывая нижнюю губу. Разноцветные листья уже не помещаются в ее маленькой ладони и, шелестя, выпадают из рук, медленно кружась в воздухе, но кажется, она слишком погружена в себя, чтобы это заметить.

    Мне достаточно лишь чуть наклониться в бок и протянуть ладонь, как осенние листья оказывается у меня в руках. Подношу букет всех оттенков желтого и красного к ее лицу. Огненно рыжие волосы и бледная кожа красиво контрастируют с осенью. Они будто созданы друг для друга - четкие контуры лица девушки и выразительны глаза кофейного оттенка откликаются в плавных линиях листьев, создавая эффект нереальности, разве бывают настолько идеально сочетающиеся вещи?

    Сам того не замечая, замираю на несколько мгновений, восхищаясь их красотой. Мира удивленно приподнимает бровь, и я опускаю букет.

    Ты принимаешь не того, кто лелеет твое самолюбие изо дня в день, а того, кто оказывается рядом в нужный момент. Какая вышла глупость – человеческая девчонка рядом со мной. Такая странная, хрупкая и наивная.

    Мы почти незнакомцы, но я чувствую себя живым в ее аромате и сбивчивом дыхании, а она принимает мою безумную злость и кажется, больше ничего не нужно.

    Теперь утром меня встречает яркий, цветочный аромат свежезаваренного зеленого чая и сладковатый запах бисквитного печенья, что девушка приносит из ближайшего кондитерского магазина. Я начинаю забывать, зачем пришел в ее дом и что мне придется скоро его покинуть.

    Мира постоянно улыбается и теперь даже бросает в меня подушки, говоря о том, что я просто невыносим. Несколько дней длятся как вечность, будто мы находимся вне времени и пространства. Это то, что люди называют влюбленностью и привязанностью?

    Девушка не прикасается ко мне, а я не могу взять ее силой. Каждый раз, как я хочу дотронуться до хрупкого человеческого тела, она вздрагивает и что-то внутри меня ставит блок. Я бьюсь будто потерянный, в бессилии пытаясь пройти сквозь невидимую, бетонную стену – моей ошибки, того грубого, доминирующего поцелуя. Мира не доверяет мне, и я остаюсь ни с чем, без нее.

    Я подмечаю каждую перемену ее лица, но все равно не понимаю, что творится в маленькой рыжей голове. Иногда она вздрагивает от посторонних звуков на улице, и тихонько поджимая губы напряженно ждет. Запах дикого, всепоглощающего страха медленно разливается по комнате. Приходится подниматься с теплой постели и выглядывать в окна, чтобы вновь успокоить ее. Страшный сон о пришельце в спальне до сих пор не отпускает Миру.

   Как же мне оставить ее одну?

Глава 26. Мирослава

Мао с видом победителя забирается на спинку дивана и, растянувшись, ложится позади Шторма. Усатая мордочка касается его правого плеча, а хвост свободно свисает с противоположной стороны, изредка вздрагивая под удовлетворительное урчание. Эдакий живой воротник с музыкальным сопровождением. Юноша поджимает губы, стоически перенося кошачий порыв нежности.

- Не любишь животных? – в очередной раз нажимаю кнопку переключения сети, в попытке настроить телевизор в гостиной. Маленькое помещение, превращенное в общую комнату отдыха, долгое время, закрытое из-за отсутствия постояльцев.

- Я никого не люблю, - отрезает юноша.  Но через мгновение тяжело выдыхает, продолжая, - не люблю кошек.

Шторм замолкает и комнату наполняет звук фонящего экрана, который, наконец, решил подать признаки жизни.

- В детстве, там, где я жил было много кошек. Они были повсюду, и чтобы ты не делал, всегда несколько пар глаз наблюдали за тобой.

- Это пугало тебя?

- Нет, я ненавидел их.

- Почему?

- Они противно кричали, требуя еду и тотчас ее получали, хотя и не были голодны. Отец наглаживал их жирные, лоснящиеся бока, в то время как меня ждало избиение металлическим прутом… под довольное кошачье урчание.

Экран загорается: крики, и звуки пулеметных очередей врываются в повисшую тишину. Я вздрагиваю.

От произнесенных слов изнутри поднимается тошнотворное чувство, отдавая тупой болью в груди. Сломленный, беспощадный мальчик.

- У тебя звонит телефон, - Шторм отодвигает с плеча сонную морду Мао и пересаживается на несколько сантиметров дальше кота. Его светлые волосы небрежно взъерошены и красиво отливают золотом в солнечных лучах, льющихся через окно.

Прислушавшись, действительно слышу едва уловимую трель звонка и догадываюсь, кто это может быть. После того как на собрание пришел проклятый, оставалось только ждать, когда об этом доложат Наставнику. Никто не должен приводить не проверенных, потенциально опасных для сообщества существ.

- Я сейчас, - поднимаюсь с колен и, взяв пульт, прибавляю громкость в транслирующемся блокбастере.  Шторм хмыкает. Несмотря на то, что он стал спокойнее, пассивное недовольство не дает забыть о том, насколько постоялец опасен в плохом расположении духа.

Вернувшись, я чувствую повисшее напряжение.  Взгляд Шторма сосредоточен на стене поверх моей головы, а губы превратились в жесткую линию.

- Говорили обо мне?

- Отец Георгий всегда беспокоится о новеньких в собрании, - отмахиваюсь от вопроса и улыбаюсь, в попытке разрядить обстановку.

- Ты мне врешь.

- Это не так.

- Неужели? – золотые глаза презрительно сужаются, за долю секунды юноша оказывается прямо передо мной. Я ощущаю жар, исходящий от тела Шторма и животный мускусный запах, заставляющий сердце бешено колотится в груди. Юноша подается вперед, сокращая расстояние и вынуждая меня пятиться назад, пока я не упираюсь спиной в слегка шероховатую стену.

- Мне стоит тебе поверить? – Шторм делает глубокий вдох, наклоняясь вперед. Его губы приглушенного абрикосового оттенка настолько близко, что я могу разглядеть мельчайшие линии на нежной коже. Проклятый подхватывает рыжую прядь волос и медленно накручивает на палец.

Внутри все сжимается в липком страхе. Весь телефонный звонок заключался в криках, что я сошла с ума и немедленно должна покинуть город. Прямо мы ни о чем не говорили, мог ли он догадаться? Что будет, если Шторм узнает, о том, что я в курсе его происхождения и об этом знает сообщество, которое он ненавидит?

Рука юноши упирается о стену напротив моего лица, кожа горит под его тяжелым дыханием.

- Ты…

Сердце болезненно вздрагивает и уходит вниз, будто на американских горках.

- Прекрати! – с трудом проглатываю ком в горле, - мне страшно.

Зрачки Шторма загораются неестественно желтым цветом. Он отшатывается назад, шумно дыша и сжимая кулаки.

Гамма эмоций в одночасье проносится на его лице. Все они говорят об одном: ему больно. Я все не так поняла…

- Я бы никогда не причинил тебе вреда! - Шторм разворачивается, и дверь в его комнату с грохотом захлопывается.

В ногах появляется слабость от осознания произошедшего. Он только начал мне открываться, а я ранила его недоверием. Мои слова ни чем не лучше того металлического прута. Сердце трепещет в плохом предчувствии.

Из комнаты доносится активное движение. Осторожно открываю дверь, на постели лежит раскрытый зеленый рюкзак.

- Что ты делаешь? – не сразу замечаю, что произношу слова шепотом, будто из моих легких выбили воздух.

- Ухожу. Я все понял, - Шторм рывком застегивает молнию на рюкзаке.

- Шторм… - протягиваю к нему руку и дотрагиваюсь до напряженной спины.

- Не подходи, - зло бросает юноша, передергивая плечами, - ты говорила, что бы я не манипулировал тобой, но сама сейчас поступаешь так же.

- Прости, - пытаюсь развернуть его к себе, осторожно касаясь ладонью горячей мужской щеки, - я не хотела тебя обидеть.

- Хватит!

Меня отшвыривает в сторону и я, не удержавшись, падаю на пол. Темные тяжелые ботинки проходят мимо. Входная дверь, распахнувшись, впускает холодный ветер, который с шумом проносится по пустым комнатам.

Глава 27. Шторм

    Я заложенный заряд, в котором таймер отсчитывает секунды до взрыва. Каждый шаг от нее сокращает время до неизбежного разрушения. Я слышу каждый удар своего сердца, вторящий звуку соприкосновения подошвы ботинок с гравием, этот шум заполняет мир вокруг. Планируй сейчас отряд охотников нападение, я бы не почувствовал их даже на расстоянии пары метров. Человеческая девчонка не настолько важна для меня, чтобы заставить чувствовать себя паршиво, но единственное, что крутиться в моей голове это пряный запах корицы и сполохи рыжих волос.

    Она должна была понять, что была лишь мимолетным видением в моей жизни, что не стоило привязываться к такому как я. Хищник никогда не щадит жертву. Я знал, что оставлю ее, а она догадывалась об этом, но все равно заплакала, когда за мной захлопнулась дверь. Девушка с по-детски невинными глазами не остановит меня. Она мне не ровня и ей нет места в моем мире.

    Я давно нашел лазейку из города и в конечном итоге все равно бы ушел, но почему-то от этого легче не становится. Когда мы посетили человеческий аттракцион ужасов, я понял, что лучшего шанса убраться у меня долго еще не будет. В конце месяца они должны были сворачиваться и по частям перевезти оборудование с декорациями, что заняло бы несколько дней.

     И теперь, через несколько часов я могу стать свободным, уехав с группой организаторов и основной частью декораций. Незаметно забраться в грузовик не составит труда и все должно получиться как нельзя кстати. Шум от перекатывающейся и ударяющейся друг о друга бутафории не позволит охотникам уловить сердцебиение незваного пассажира, а сильный запах краски и резины манекенов скроет мое присутствие.

    С силой сжимаю кулаки. Не стоит разменивать свою свободу на теплые руки человека, я не комнатная собачка.

     Через неделю я уже не вспомню огромные шоколадные глаза и алеющие, искусанные от волнения губы. Уберу с лица непривычную для меня кривую усмешку, сотру из воспоминаний нелепые поддразнивания. Потираю до боли переносицу и обращаюсь в пустоту: «Кто из нас теперь жертва?»

    Не сразу замечаю, что оказываюсь на центральной улице, и прохожие теснят меня к проезжей части. Никто не любит тех, кто не следует течению, даже если это движение в толпе. На тротуаре рассыпаны желтые листья, от которых пахнет пожухлой травой и прелостью, прохладный ветер разгоняет их по сторонам, заставляя цепляться за обувь прохожих и забиваться в щели витрин. Раньше для меня не имело значение время года, но сейчас, кажется, я полюбил осень. Новый порыв ветра приносит с собой едва ощутимый, но смутно знакомый запах.

     Мимо проходит пожилой мужчина, от него веет старостью и неопрятной одеждой пропитанной дешевым спиртом.  Походка пьяницы неустойчива и развязна, но есть что-то еще, что я не могу уловить пока не втягиваю воздух сильнее. Почти выветрившийся аромат с ярким цветочным оттенком. Запах того, с кем пьянчужка недавно контактировал. Я чувствую, как внутри просыпается волк, он скалит зубы и предупреждает об угрозе, но я не могу понять, в чем причина.

    Неожиданно приходит вспоминание о ночи, что я провел, сидя у кровати девушки. Ее комната напоминает безжизненную камеру: пустые стены, пара пыльных стеллажей, кровать и стол, а по голому полу тянется почти неразличимый шлейф цветов. Я будто просыпаюсь от сна и вдыхаю воздух полной грудью.

    Смутная тревога будоражит спутанные мысли. Лилии. Запах цветов, ночные кошмары, черная фигура возле открытого окна.

    Собрание Совета после, которого меня решили вернуть в личный ад, что там обсуждали? Сжимаю виски до боли, пока в голове не появляются знакомые голоса: «необходимо урегулировать данный инцидент», «опасность раскрытия мира вервольфов». Почему?

    Резко останавливаюсь, заставляя идущего позади человека врезаться в мою спину. Нападения свободного вервольфа. Помешанный на кодексе и чистоте расы он вырезает ночных бабочек, что обслуживают сверхъественную клиентуру. Его не смогли отследить из-за отсутствия индивидуального волчьего запаха. Единственная зацепка – сильный цветочный запах на истерзанных телах, который возможно оборотень использует для прикрытия собственного.

     Достаю из кармана кожаной куртки телефон и несколько секунд смотрю вглубь темного экрана. Знаю, что нужно положить его обратно и забыть о глупом совпадении, но волк внутри слишком насторожен. Я помню ее номер наизусть, но, ни разу прежде не набирал его. Я всегда был рядом с ней и мне не нужен был какой-то мобильник.

    Долгие гудки без ответа виснут в воздухе. Мира. От нее пахнет мной. Мой запах на хрупком человеческом теле - приговор.

Глава 28. Мирослава

Мой ночной кошмар превратился в реальность – темный силуэт и искаженное гримасой лицо. Губы, которые медленно расплываются в нервной усмешке и выносят приговор: «Здравствуй». Я мечтаю проснуться, чтобы мое сердце бешено колотилось в груди, а легким не хватало воздуха, в холодном поту, но с легкой душой потому, что Шторм стоит у изголовья кровати и говорит, что это был лишь сон.

 «Пожалуйста, проснись…»

Высокая мужская фигура перешагивает через порог и захлопывает входную дверь, замок щелкает. По его довольному лицу можно сказать, как долго он предвкушал эту встречу. Бежать не куда, и он это прекрасно знает.

- Я наблюдал за тобой, - недовольно цокает мужчина языком и делает шаг навстречу, - каково это соблазнять мой народ?

Подошва разбитых ботинок глухо отдается от пола, заставляя почувствовать насколько близко он сейчас.

Проклятый лениво окидывает взглядом помещение, хищник загнавший жертву в тупик. Он сосредотачивается на открытой двери, которая ведет в комнату Шторма, правый глаз убийцы неприятно подергивается, и он потирает его большим пальцем, оттягивая серую кожу.

- Не заперла дверь, потому что ждала его? – лицо говорящего ожесточается, и рука дергается в судороге, сжимая кулак, - хотя это не важно. Тогда бы я просто ее выбил.

Мужчина давится истеричным смешком.

Делаю шаг в сторону открытой двери, но он замечает мое движение и бросается вперед. Успеваю заскочить в комнату и схватиться за ручку двери, но проклятый оказывается рядом, хватая рукой дверной косяк. Сердце бешено колотится, отдаваясь болью в груди, я изо всех сил пытаюсь удержать дверь, но мои дрожащие пальцы скользят по металлической ручке. Он словно обезумевший просовывает свои тонкие пальцы сквозь узкую щель проема.

Мужчина дергает дверь на себя, и я отшатываюсь в сторону, когда деревянная поверхность с грохотом ударяется о стену. Комната все еще сохранявшая аромат Шторма наполняется зловонным смрадом, исходящим от проклятого. Пятясь к кровати, я стараюсь создать хоть какую-то преграду на его пути, опрокидывая прикроватную тумбу, но это лишь веселит убийцу. Думая, что загнал меня в угол он ухмыляется и вытягивает грязную руку вперед, но мне удается запрыгнуть на кровать и, перекатившись через нее выбежать в коридор.

- Беги, беги!

Голос позади заставляет содрогнуться. Руки не слушаются, от страха я не могу провернуть замок входной двери, вмиг он становится маленьким и скользким. Ладони дрожат так, что даже двумя руками не получается сдвинуть его с места.

Меня с силой хватают за волосы и оттаскивают от входной двери. Первый удар приходится по лицу, так что голову откидывает назад, резкая боль пронзает висок. Прежде чем у меня темнеет в глазах, я вижу удовлетворенную ухмылку проклятого. Грубыми пальцами он сжимает мой подбородок и приподнимает кверху, чтобы я могла видеть его болезненно-бледное лицо с дерганой полуулыбкой и черные глаза, налитые кровью.

В горле хрипит и булькает. Я давлюсь собственными слезами и беспомощными всхлипами. Нет сил дать отпор или хотя бы закричать, тебя, словно затягивает в вязкую паутину с паралитическим ядом, все, что ты можешь – это наблюдать как твое тело, удар за ударом, превращают в кровавое месиво.

Звук слетающей с петель двери заставляет проклятого вздрогнуть и убрать руки. Я безвольно падаю на пол, оказавшись без поддержки, и голова тяжело ударяется о прохладное покрытие. Но даже почти в бессознательном состоянии я отчетливо вижу огромного волка с горящими желтыми глазами. Он бросается вперед.

Глава 29. Шторм

Некогда солнечные, выкрашенные в желтый цвет стены коридора запачканы алыми каплями. Запах крови режет обоняние и вызывает внезапную тошноту, я не ощущаю ничего кроме этого тяжелого металлического шлейфа вокруг. Девушка лежит на полу, неестественно подогнув руку под себя, ее лицо напоминает окровавленную маску из «Дома ужасов». Знакомые черты стерлись и лишь рыжие волосы, говорят, что этой действительно она, а не искареженный манекен.

    Сознание накрывает пелена и все что остается - безумная, разрывающая на части ярость. Держа в руке разодранное окровавленное горло, будто из далека вижу, как вырываю одну за другой убогие руки. Оторванные конечности с ошметками мяса тяжело падают на пол. Темная лужа крови растекается под ногами, пропитывая носы ботинок и окрашивая их в красный. Горячая кровь затекает в щели на полу, и тонкая струйка достигает хрупкой, бледной руки. Кончики пальцев девушки увязают в липкой жидкости.

«Каждая душа ценна». «Я бы никогда не причинила вреда». «Не нападай».

- Мира…- тело трансформируется, приобретая человеческие очертания. Мои когти больше не погружаются в горячую плоть вервольфа, отсчитывая предсмертную пульсацию артерий под кожей. Отшвыриваю бессознательную, но живую тушу в сторону. Голова мужчины с глухим стуком ударяется о стену, оставляя кровавые разводы.

- Прости меня, - хрупкое тело Миры безвольно свисает в моих объятиях, девушка такая легкая, что я не ощущаю ее в своих руках. Алые дорожки сбегают по бледной руке, скапливаясь в темные капли на кончиках пальцев, которые падают на пол, вторя слабому сердцебиению. Огненные волосы склеились от крови и прилипают к изуродованному лицу. Если бы я только мог забрать все кровоподтёки со светлой кожи, ту боль, которая пронижет каждый сантиметр избитого тела, как только она придет в сознание.

– Я все исправлю, потерпи.

- Поздно ты спохватился.

Поднимаю глаза и встречаю тяжелый взгляд дикого охотника. На долю секунды острый подбородок вздрагивает и в серых глазах мелькает боль, но затем Яро делает знак рукой и из-за его спины появляется отряд ловчих в боевой готовности.

- Я не стану сопротивляться, - осторожно опускаю тело Миры на пол и,  подняв одну руку, медленно достаю из кармана куртки мобильник, - только вызову скорую.

Если решу действовать, она может пострадать еще сильнее. Жизнь Миры я больше не поставлю на кон, я был глупцом, думая, что смогу пожертвовать ей, если придется.

В ответ Яро печально усмехается и кивает головой ловцам. Несколько охотников подскакивают ко мне, вырывая телефон. Заломив руки, они грубыми толчками оттесняют меня к выходу. Спотыкаюсь о ботинок одного из конвоиров, заминаясь в дверях. В этот момент мимо протискиваются двое и склоняются над девушкой. Рыжие пряди взметаются вверх, когда Мира оказывается на плече рослого оборотня.

- Что вы делаете? – руки плотно прижаты к спине, но это не мешает мне моментально вырваться из хватки пятерых охотников, чтобы встать в оборонительную позицию.

Стражей слишком много. В этот раз, каждый из них специально обученный ловец на особо опасных вервольфов - личный отряд дикого охотника. Но по крайней мере я смогу выиграть время пока кто-то из людей не заметит заварушку и не вызовет полицию.

- У меня приказ, - Яро хмыкает и подходит вплотную, так, что можно рассмотреть каждый дюйм его оточенных черт лица и тонкие, серебристые шрамы на острой скуле.

- Вы не имеете права брать в заложники человека, это противоречит кодексу, - я готов разорвать Ловчего одними зубами прямо здесь.

- Не тебе говорить о кодексе, - темноволосый юноша устало выдыхает и наклоняется вперед, по его губам я могу прочесть, то, что он не произносит вслух: «Пара вопросов и ее отпустят».

Глава 30. Шторм

Через железные прутья виднеются поблекшие в тусклом свете рыжие локоны, Мира сидит в соседней камере, прислонившись спиной к промозглой каменной кладке. Тихое сердцебиение отсчитывает каждую секунду, проведенную в абсолютной тишине заключения. Я не могу прочитать выражение ее лица и понять, о чем она думает: видела ли она меня в настоящем обличье, ей страшно, больно?

Прошло больше десяти часов как нас привели в Д-12 и засунули в грязные, холодные одиночки, с момента пробуждения Мира не произнесла ни слова. Взгляд ее шоколадных глаз направлен прямо перед собой, а руки безвольно упали на колени, некогда бежевый легкий сарафан превратился в грязную, перепачканную кровью робу.

Я хочу, чтобы она поговорила со мной, разразилась слезами или криком, хоть как-то показала, что она в порядке. В который раз хватаю ртом воздух не в силах нарушить тяготеющую тишину. Это моя вина, я не смог защитить ее, я подвел единственное существо, которое приняло меня.

Кровоподтеки и ссадины на прекрасном лице приводят в замешательство, передо мной будто жертва моей собственной жесткости и агрессии. Мира воплотила всех, кого я изувечил, это слишком высокая ценна, которую пришлось заплатить за грех.

Час назад приходил один из прихвостней дикого охотника, тщедушный малец с глазами бусинами, который должен был отвести девушку на допрос. Когда они вернулись ничего не изменилось, все те же печальные шоколадные глаза, которые не желают смотреть в мою сторону, и слегка сбивчивое сердцебиение. Ее должны были отпустить, Мира ничего не знает, ей нечего им сказать, но почему слабая, изнеможённая девушка все еще сидит рядом со мной в сырой, темной камере?

- Прости меня, - голос хрипит в пересохшем горле. Я придвигаюсь ближе к ржавым прутьям, соединяющим соседние камеры, пытаясь разглядеть в полутьме ее глаза, но девушка вздрагивает и по-детски подтягивает колени к подбородку.

- Ты…- я дергаюсь в противоположную сторону, увеличивая расстояние между нами, - ты видела меня, да?

Как жалко и обреченно это звучит, лучше бы мы никогда не встречались. Придя к ней в дом, я желал, чтобы она боялась меня, а теперь эта мысль убивает.

- Я, - слова проглатываются и теряются где-то внутри. Теперь для нее я монстр, тот, кем я был всегда, но не хотел признавать. Не высшая раса, верхушка пищевой цепи, а убийца и зверь. – Я, ничего тебе не сделаю. Не бойся, скоро ты меня не увидишь.

Отшатываюсь в сторону, в самый дальний угол и прослоняюсь лбом к прохладным прутьям. Нужно заставить стражу перевести меня в другое место, так Мира сможет почувствовать себя хоть немного в безопасности.

- Эй! – ударяю кулаком по металлической двери в попытке привлечь внимание, - уведите меня в другую камеру. Эй!

Позади я слышу вздох, и движение воздуха приносит знакомые, едва уловимый запах корицы, который раньше так раздражающе щекотал в носу и заставлял чихать.

- Я знала кто ты, - голос Миры отражается от стен, но все равно кажется слуховой галлюцинацией, - с самого начала.

- Но.…Как?

- Глубокие, рваные раны не исчезают бесследно через пару часов, и твое поведение, будто ты не знаком с моральными нормами никак не могло оправдываться простой не дружелюбностью. Я не знала, что ты оборотень, но поняла, что и человеком ты не являешься, - девушка закашливается болезненно морщась.

- Но, почему ты позволила мне остаться? Тебе не было страшно?

- Я боялась даже дышать рядом с тобой. Каждое мое движение вызывало бурю злости, я чувствовала, как ты ненавидишь людей. Вмиг все страшные сказки, рассказанные на ночь, превратились в реальность.

- Но тогда почему…

- Ты был ранен и бежал от тех, кто причинил тебе вред, разве я могла отвернуться от того, кто нуждается в помощи.

Мира грустно улыбается и тут же сморщивается от боли. Она поднимается с пола, и легкая ткань подола разорванного платья шелестит, касаясь решетки. Истинная всего в нескольких сантиметрах от меня и я могу разглядеть ее изувеченное лицо: опухшее от ссадин и синяков, разбитые губы с засохшей в уголках кровью, разбитая бровь с глубокой, неровной раной посередине, сломанный нос.…  Зажмуриваюсь не в силах смотреть. Девушка протягивает нежную руку через узкие прутья камеры. Ее холодная ладонь касается грубой, покрытой щетиной щеки, поглаживая ее большим пальцем. Она забирает мое бремя. В ней прощение, которое мне так нужно.

Глава 31. Шторм

Спустя сутки никто так и не приходит. Дело с вовлеченным в него человеком должно решаться безотлагательно, но почему они тянут время? С наступлением ночи температура в тюремном отсеке падает и становится непригодной для людей с их теплой кровью. Я не ощущаю холода, но мелкая дрожь, пробирающая хрупкое тело в легком сарафане, говорит сама за себя. Лицо девушки стало еще бледнее, а губы предательски стиснуты в попытке скрыть отчаянное положение.

- Эй, вы с ума посходили, здесь нельзя держать человека, - удар кулака приходится на стойку решетчатой двери. Звук дребезжащего металла разносится по помещению, теряясь в коридоре. Ответа не следует, я даже не слышу, чтобы охранники в конце коридора как-то среагировали на шум. Ничего, я заставлю их расшевелиться.

Отойдя на несколько шагов назад, врезаюсь в железные прутья, они достаточно толстые и их почти невозможно повредить, камера должна выдерживать любые попытки вервольфа выбраться на свободу. Главное слово – почти. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Скрежет металла режет слух, и решетка двигается на несколько миллиметров вперед, не густо, но для первого раза достаточно. Отступаю к каменной стене и повторяю попытку. При столкновении с холодными прутьями левое плечо пронзает боль, металл врезается в кожу, оставляя бледно-розовые полосы. Незаметно железо поддается, еще раз пятьдесят и я вынесу эту долбаную дверь, а потом тех, кто сидит по ту сторону решетки.

- Все нормально, Шторм, - ослабленный дрожащий голос доносится из угла соседней камеры.

- Вижу, - стискиваю зубы и всем весом наваливаюсь на решетку. Сквозь собственный рык я слышу, как жалобно скрипят под напором прутья, миллиметр за миллиметром подаваясь вперед. Во мне будто разлили раскаленный металл, мышцы горят от напряжения, а кожа на ладонях слезла, оставляя оголенные, кровоточащие участки. Даже с постоянной регенерацией эпидермис не успевает восстанавливаться с такой скоростью, и горячие ручейки крови сбегают по прутьям вниз. Я сломаю эту решетку несмотря ни на что.

- Прекратить! – наконец двое стражей выскакивают из темного коридора.

- Прекратить что? – расплываюсь в злой усмешке и развожу окровавленными руками в стороны. Железные прутья передо мной изогнуты и повреждены, - если не переведете девчонку в другое место, клянусь, я вырву эту дверь с корнями, а потом обращу пристальное внимание на ваши персоны.

- У нас других мест для заключенных или ты думал, что в гостиницу попал? – самый старший из них выступает вперед и озлобленно зыркает на стушевавшегося напарника.

- Если человек загнется от холода у вас в камере, думаешь, начальство погладит тебя по голове?

По озадаченному лицу стражи видно, что у них в голове происходят сложные мыслительные операции. Безвольное стадо.

Старший делает знак напарнику отпереть дверь Мирославы, звякнув связкой ключей, тот с недовольным лицом выводит девушку из камеры. Бесцеремонно дернув ее за локоть, страж подходит к моей решетке. С противным лязгом искореженная дверь отворяется.

- Что ты делаешь?

- Теперь это твоя проблема, - Миру грубо толкают в спину и с грохотом затворяют дверь.

Успеваю поймать летящее на бетонный пол хрупкое тело и прижать к своей груди. Воздух вокруг наполняется таким знакомым,  почти выветрившимся ароматом шампуня. Девушку трясет, она такая холодная, что обжигает мою разгорячённую кожу. Мира опускается на ноги, высвободившись из объятий, и моментально хватает мою руку, рассматривая содранную кожу.

- Зарастет, - небрежно дергаю конечностью, но истинная удерживает ее, почти прижимая к губам, - что ты делаешь?

- Моя специализация врачевать раны телесные и душевные, - легкое дыхание касается кожи, вызывая волны мурашек. Девушка закрывает глаза, и я слышу тихую песню на неведомом мне языке. Внутри поднимается теплая волна, накрывающая травмированные участки и я чувствую, как волчья регенерация откликается голосу истинной. Она будто катализатор: на оголенных, покрытых кровью участках начинает розоветь новая кожа.

Я помню эту песню, она играет в моих снах с тех пор, как я очнулся в доме Миры. Поднимаю свой взгляд к потолку не в силах осмыслить происходящее. Глубокие раны, нанесенные другим оборотнем, заживают мучительно долго, оставляя  после себя грубые шрамы. Но у меня нет ничего кроме тонких полос на груди, меня не беспокоила боль. Замираю на мгновение, ухватившись за тонкую нить мелодии.

- Ты уже пела мне.… Тогда, после столкновения в лесу? И…- смутные воспоминания всплывают подобно дымке, - в полнолуние.

Истинная замолкает. Подняв голову, она встречается со мной взглядом, он лишь подтверждает мои слова. Осторожно убираю рыжие пряди с изнеможенного лица и заглядываю в широко распахнутые карие глаза.

- Иди сюда, - притягиваю замерзшую девушку к себе, - тебе нужно согреться. Все будет хорошо, я обещаю.

В моих объятиях, дыхание Миры постепенно выравнивается и приятно щекочет кожу на шее. Рассеяно глажу свободной рукой истинную по голове, пока спутанный ком мыслей ломит виски. Я не могу постоянно держать ее в руках, чтобы поддерживать комфортную для человека температуру за счёт горячей крови вервольфа. Нужно вытаскивать девушку отсюда.

Глава 32. Шторм

Полнолуние

    Невыносимая боль пронзает позвоночник, выкручивая каждый отдельный позвонок. Если бы я только не сопротивлялся, все бы произошло безболезненно. Это словно нырнуть на короткий миг в холодную воду и вынырнуть уже полностью обновленным. Но на это раз я не могу себе этого позволить, если обращусь, то потеряю контроль.

    Цепи, сковывающие меня, натягиваются до предела под твердыми, напряженными мышцами из-за нестабильного состояния тела. Металл врезается в кожу, и я чувствую, как трутся друг об друга соединяющиеся между собой звенья.

    Несколько слоев толстого скотча подавляют рвущийся наружу рык, и легкие горят без возможности выпустить раскаленный воздух с  рвущейся наружу энергией. Тело бушует, пока разум еще тверд.

    Грохочущая музыка смешивается со звуками моего пульсирующего сердца. Оглушающая какофония рвет барабанные перепонки до тех пор, пока на границе слуха не появляются шаги. Все вокруг в миг стихает и сосредотачивается на одно единственном звуке – человеческом сердцебиении.

    Сладковатый запах человеческого тела просачивается под дверь, стелясь ароматным шлейфом по полу. Закрываю глаза, сглатывая слюну, тело непроизвольно начинает расслабляться, поддаваясь животным инстинктам.

    Нет! Резкая боль пронзает плечо, и я тяжело падаю на пол в полусогнутом состоянии. Перестану сопротивляться  и это конец.

    - Шторм? – грохот привлекает внимание девушки. Я слышу, как она останавливается у двери, ощущаю, как по ее артериям бежит кровь и дыхание сбивается от неожиданного шума. Мира переминается с ноги на ногу в нерешительности, но все, же решает уйти.

     Тяжело выдыхаю, горячий пот струится по спине. В висках бьет гонг, отсчитывая каждый ее шаг, каждую секунду, которою я удерживаю зверя внутри. Кости челюсти отдают пульсирующей болью и как бы я не мешал превращению, оно постепенно берет верх. Выступившие клыки режут сомкнутые губы, и рот наполняется кровью.

    Новая порция боли пронзает тело, я с ревом дергаю рукой, от чего цепь с грохотом ударяет об пол. В ушах звенит, несколько раз мотаю головой, отгоняя невыносимые звуки в попытке вновь обрести слух. Сквозь белый шум прорывается стук в дверь и невнятный голос:

- Штрм? Вс. в п.рядке?

    Пытаюсь подняться на ноги, чтобы подпереть своим телом дверь. Но не успеваю, скважина замка проворачивается и дверь распахивается. Стоя на коленях, вижу, как глаза Миры расширяются от ужаса. Зверь внутри замирает, я ощущаю, как он настороженно оценивает появившееся перед ним существо из плоти и крови. Девушка хватает ртом воздух, и грохот ее сердцебиения заполняет собой все пространство вокруг.

   Только не кричи…

    Волк внутри уже готов к прыжку, для него Мира тот драгоценный сытный олененок, замеревший в кустах при виде хищника. Как только он побежит – для него все решено. Закричит и спусковой крючок нажат.

    Девушка не двигается, в шоколадных глазах плескается страх, она смотрит на меня боясь отвести взгляд. Пока истинная неподвижна, зверь выжидает, но это не может продолжаться вечно.

    Как только девушка шевелится, чтобы сделать шаг назад, тело непроизвольно дергается вперед. Блокирую порыв, и адская боль раздирает позвоночник, он выгибается дугой и меня опрокидывает навзничь. Кровь пенится у краев скотча, липкая лента намокает и ослабевает.

- Беги! – булькающий хрип срывается с моих окровавленных губ, и тело вновь содрогается в конвульсиях. Когти вырываются наружу, оставляя на полу глубокие борозды. Раздается хруст ломающихся, трансформирующихся костей и я не могу сдержать крик.

   Девушка срывается с места. Оказавшись моей за спиной, она заключает меня в объятья. Ее руки безумно дрожат, но она сильнее сцепливает их на моей груди. Каждый мускул и кость в моем теле находятся в движении, ломаясь и извиваясь подобно змеям, и истинная ощущает все это.

    - Потерпи, - теплое дыхание касается пульсирующей кожи возле ключиц. Мира опускает голову, почти дотрагиваясь губами до кончика моего уха, - Слушай мой голос. Слышишь, Шторм? Сосредоточься на моем голосе. Я буду петь, и ты должен повторять за мной.

    Девушка дрожащей рукой стягивает вниз мокрую от крови изоленту,  неосторожно цепляясь пальцем об острые клыки. Вздрагивая, она убирает руку, вновь сцепив ладони на моей груди:

- Слышишь, Шторм? Обязательно, повторяй за мной:

   «Я обращу взор свой к горам, придет ли помощь ко мне?

     Помощь придет ко мне от сотворившего звезды и землю,

     Он не даст мне пошатнуться, хранящий жизнь мою не замедлит,

     Страж мой, тень моя по правую руку мою.

     Солнце не поразит меня  днем, ни луна – ночью.

     Ты сохранишь меня от тьмы и спасешь душу мою…»

   Губы еле двигаются, но я упорно вторю тихому пению. Я не слышу ни звука из своих уст, но чувствую, как с каждым движением губ боль уходит, и тело перестает терзать волчья трансформация. Кости больше не трещат под натиском борьбы с лунным обращением. Зверь внутри затихает, забирая с собой последние силы, и я падаю в мягкую темноту.

Глава 33. Шторм

Где-то хлопает дверь и на границе слуха появляется едва различимое эхо шагов.

    Что происходит? Тело не слушается, а тошнотворное головокружение затягивает в круговорот забытья. Я будто проваливаюсь в пустоту. Они использовали газ, чтобы вырубить меня? Отравили воду? Я должен был почувствовать что-то.

     Быстрые семенящие шаги, которые разбуди меня, отдаляются и постепенно сходят на нет. Чувствую приятную сонливую слабость во всем теле… Соберись! Нельзя засыпать…

     Воздух рассекает резкий замах, и эхо звонкой пощечины отскакивает от каменных стен. В голове будто дергают рубильник. Автоматически оказываюсь на ногах. Серые стены сливаются с решетками в одно сплошное туманное пятно. Миры нет. Звук удара повторяется.

    - Совсем безмозглая? Тебе лишь нужно признать, что это отродье убило несколько человек. Он уже обречен, это лишь формальность, чтобы не затягивать заседание. Не хочешь на свободу? Нравится гнить здесь? - что-то тяжелое ударяется о стену со вспышкой ругательств. Резкий, металлический запах крови тонкой струйкой просачивается сквозь закрытую дверь.

    - Долго молчать будешь? – говорящий срывается на крик, который прерывается звуком новой пощечины.

     - Формальность?

Голос Миры. Он обжигающими цепями сковывает мои легкие, выбивая весь воздух. Тяжело прислоняюсь к грязной решетке, удерживая тело в вертикальном положении. Нельзя отключаться…

 – У вас нет прямых доказательств и поэтому вам нужен свидетель. Я ничего не стану говорить. Думаете, я боюсь смерти? Нет.

    - Да неужели? – ехидный голос прыскает от смеха. Рядом скрипит стул и появляется звук шаркающих ног.

    - Когда я умру, я знаю, где окажусь. А ты? – слабый голос истинной опускается до зловещего шепота, - Не боишься?

    - Ах, ты!

    - Прекрати, –  скучающий голос вливается в разговор. – Девочка, какой смысл тебе защищать убийцу и предателя? Ты можешь сегодня же отправиться домой и забыть все, что здесь произошло как страшный сон.

    - Может, если вырвать ей пару пальцев, она станет сговорчивее?

Судя по резким движениям в помещении и звуку падающего стула, девушку вздергивают на ноги. Приглушенный вскрик пронизывает темноту.

    - Мира! – гортань охватывает  режущая боль и голос срывается, - скажи то, что они хотят!

    - Смотрите-ка, кто очухался…- из темноты появляются три фигуры. Один из волков тащит девушку, схватив за горло, пока другой с гадкой усмешкой семенит позади. Не могу рассмотреть их лиц, боль в голове как заезженная пластинка, отступает лишь на мгновенье, чтобы вновь превратиться в невыносимый скрежет. Стоять на ногах все еще трудно, и я сильнее наваливаюсь на железную решетку.

    - Не знаю, что ты с ней сделал, - остановившись в нескольких метрах от камеры, оборотень встряхивает девушку, будто она утка в руках охотника,- но девчонка отлично надрессирована, не сдает хозяина.

     Закрываю глаза, подавляя нарастающую ярость и выравнивая дыхание. Истинная должна выбраться из этого места.

    - Скажи, то, что им нужно и убирайся отсюда.

    - Нет, - Мира плотно сжимает зубы от приступа боли. Я ощущаю запах ее крови как никогда прежде, раны на лице вновь начали кровоточить.

Исцеление было бесполезно. Без волчьей регенерации, пение лишь остановило кровотечение, врачуя незначительные повреждения, но теперь их нанесли вновь.

    - Хочешь сдохнуть здесь вместе? Благородный жест ист… - я вовремя прикусываю язык. Если станет известно, что девушка из ненавистного вервольфам культа ее никогда не отпустят.

  - Мне не нужна ничтожная жалость, мне не нужна твоя помощь. Я ненавижу тебя и жалею, что не свернул твою шею, когда для этого был шанс. Я мог давно убраться из этого города, меня бы никто не смог поймать, а теперь я здесь из-за тебя. Я в любом случае сдохну здесь, так что просто избавь меня от своего общества. Смотреть на тебя не могу! – ударяю ладонью о железные прутья, в то время как внутри все сжимается.

    Слабое человеческое сердце замирает на секунду, но вновь выравнивает свой ритм.

- Я знаю. Прости меня.

- Ты совсем тупая? –  голос срывается на крик, - безмозглая девчонка!

Я хочу быть единственной жертвой!

     Конвоиры рассчитывают на свидетеля, чтобы  представить девушку перед судом. Лишь тогда  есть шанс, что Совет ее отпустит. Но как только окажется, что девчонка бесполезна, то ничто не помешает им просто избавиться от проблемы.

     Глаза Миры покраснели и по щекам катятся горячие слезы, но она не произносит ни слова.

    - Ну! Будешь говорить? – девушку грубо дергают в сторону, так что она не удерживается на ногах и падает на колени. Ткань юбки с треском рвется, оголяя кожу в фиолетовых синяках. Закрыв лицо руками, Мира мотает головой из стороны в сторону.

     Взгляд  волка ожесточается. Это конец.

     -Увести ее!

Глава 34. Шторм

    Сила почти полностью восстановились, но внутри образовалась всепоглощающая пустота. Я ненавижу ее и предпочел бы ей ярость. Она поглощает мой дух, забирает все без остатка. Я хочу разозлиться, возненавидеть все вокруг, лишь тогда я смогу вырвать решетки, спасти Истинную.

Давай, давай же! Эти мерзкие чудовища заперли тебя здесь, забрали ее. Но лишь я виноват в этом. Ее прекрасного лица касались грязные лапы, оставляя багровые следы на нежной коже. А я унижал ее и смешивал с грязью. Они избавятся от нее. Мои руки в ее крови.

   - Приди в себя! Сдохни, но спаси ее! - боль от впившихся в ладонь когтей, дает слабому разуму здоровенную оплюху.

    Обхватываю руками железные прутья, чувствуя, как мышцы внутри рвутся от давления. Скрежет повреждающегося металла смешивается с диким рыком, который я не в состоянии контролировать. Рвущаяся плоть на ладонях заставляет прикладывать еще больше усилий.

-Давай же! - дверь с грохотом отлетает в сторону и единственная преграда на моем пути, это фигура впереди. Запах ловчего я ощущаю еще до того, как его нога ступает на каменный пол отсека для заключенных.

- Ты ничему не учишься, Шторм, - Яро окидывает меня презрительным взглядом, его волосы аккуратно уложены и он одет в темный дорожный костюм. Зачем охотник вообще пришел сюда? Попрощаться?

- Убирайся с дороги, у меня нет времени на тебя, -  вытираю мокрые от крови ладони о грязные джинсы, попутно оценивая обстановку: дикой охотник пришел один и стражи не слышно.

    Ловчий стоит, засунув руки в карманы, и скептически рассматривая искореженную дверь карцера. Удостоив меня вниманием, лишь, когда я заговорил.

- Смешно, - Яро фыркает и, вынув руку, проводит ладонью по волосам.

- Послушай. Я согласен на любые требования, любой исход. Я знаю, что дезертиров ненавидят, просто дай мне час, и я вернусь в камеру или сразу на плаху.

- Дезертиров? Ты сейчас издеваешься?

- О чем ты?

- Серьезно полагаешь, что за каким-то щенком послали отряд диких охотников из-за того, что он сбежал, поджав хвост?

- Я не понимаю, о чем ты говоришь!

- Не прикидывайся! – глаза охотника опасно сверкают в полумраке, - Ты убил главу северного клана и сбежал.

- Что?! Вожак убит?

- Тело нашли после заседания совета, на котором решался вопрос твоей отсылки. Рядом были ТВОИ следы!

- Невозможно… - сцепляю руки за головой, будто это как-то может помочь собрать разбегающиеся мысли.  Ловчий оборачивается на шорох за спиной, но после секундного колебания вновь возвращается к созерцанию моих мыслительных терзаний. Кажется охотника это забавляет. Точно! Яро!

- Подумай, если бы я убил вожака, то ваш отряд должны были вызвать, лишь на следующий день, но почему-то вы оказались там заранее, будто кто-то знал, что произойдет.

 - Ты следующий претендент на клан, - голос задумавшегося над моими словами Ловчего сбавляется до еле слышного шепота, - если подставить тебя, то место освобождается.

    Охотник несколько раз задумчиво щелкает пальцами и делает шаг навстречу.

- В любом случае это не дает стопроцентную гарантию, что ты этого не делал.

- Это не я! Пропусти меня, Яро!

- Ты знаешь, что я не могу.

- Они убьют ее!

- Ее уже отпускают, - Яро устало выдыхает, - закон превыше всего.

- Ты действительно в это веришь?! В эту чушь? Она умрет из-за нас!

- Она умрет из-за тебя. Ты знал, на что ты идешь, связываясь с человеком.

- Яро… - сжимаю кулаки и встаю в боевую позицию. Стражи по-прежнему нет, значит, у меня есть шанс.

- Я следую приказам Шторм, у тебя был шанс сбежать, еще в городе, но ты его упустил. Мне жаль. - Яро мгновенно оказывается позади, пытаясь нанести неожиданный удар, но я успеваю среагировать и отскакиваю в противоположную сторону. Охотник хищно улыбается и бросается вперед.

- Хватит!

    Возле лица проносится светлая тень, разделяющая нас по разным сторонам. Девушка в обуви на высоком каблуке и яркими, розовыми губами стоит напротив охотника, предупредительно вытянув руку вперед. Понятия не имею, кто это, но кажется, Яро с ней хорошо знаком.

- Ты на его стороне? – злобно вскидывает брови оборотень.

- Да я его терпеть не могла, - хмыкает светловолосая девушка и поворачивается ко мне сморщив нос, - все внимание всегда только этому психованному доставалось.

    Так она меня знает. Пытаюсь вспомнить видел ли я девушку прежде, но в голову ничего не приходит. Хотя я не помню в лицо даже тех соклановцев, которым довелось попасть под мою горячую руку, что уж говорить о тех, кому повезло со мной не конфликтовать.

- Однако, - подруга Ловца кокетливо поправляет кружевной ворот легкой блузы, - мне нравятся хеппи энды в романтических историях.

- Это не игра, Ветерок, - Яро тяжело вздыхает и озабоченно потирает переносицу, - нельзя было позволять тебе подслушивать свои разговоры.

- Я и не играю. Ты посмотри на того, кто ненавидел весь мир и любил только себя. Он готов умереть ради нее. Ради того, что считал не больше мусора под ногами.

- Я не позволю тебе, - спокойно отрезает дикий охотник, - ради чего это все? Ради твоих глупых романтических представлений? Да ты пойдешь вместе с ним под трибунал.

- Это не важно, Яро, - девушка убирает назад длинные волосы и становится рядом со мной, - Есть вещи, ради которых стоит идти на риск. Поэтому отойди в сторону, против двоих тебе не выстоять.

   От девушки пахнет сладкими духами, что даже во рту появляется приторный привкус. Она кивает мне головой, держа руки с длинным маникюром перед собой, готовая обороняться.

- Да что б вас! – впервые я вижу, как охотник показывает настоящие чувства и он крайне зол, - Что вы собрались делать? Обыскивать Д-12 попутно отбиваясь от стражи?

- И что ты предлагаешь? – волчица скрещивает руки на груди, от ее недавнего ребячества не осталось и следа.

- Шторм возвращайся в камеру. Я скажу, что схватил тебя во время побега. А ты, - Яро сверкнув глазами, резко указывает блондинке на выход, - скройся с глаз моих, тебя вообще здесь не должно.

- Но…

- Быстро! – рявкает охотник, но быстро смягчается, - Попробуешь найти  человеческую девчонку.

    Девушка картинно поднимает глаза к потолку и, покачивая бедрами, уходит. Только сейчас замечаю, что они оба одеты в однотипную одежду, предназначенную для поездок. Она из его отряда?

- С чего бы мне доверять тебе?

- У тебя нет выбора. И еще... – Яро подозрительно злобно прищуривается,- Никто не поверит, что я смог затащить тебя обратно в камеру, а ты остался цел. Будет слишком подозрительно.

     Темный всполох проносится слева, и резкая боль пронзает челюсть. Сплевываю сгусток крови на пол, наблюдая, как жестокая улыбка расцветает на лице охотника.

- Это за то, что втянул мою девушку.

Глава 35. Шторм

За длинным, узким столом в зале дисциплинарных взысканий сидят трое членов Совета. Они неспешно перебирают бумаги, абсолютно игнорируя стук  моего нетерпеливого перебирания пальцами по исцарапанной столешнице. Интересно стол Совета специально стоит на возвышении, чтобы ответчики внизу чувствовали себя тараканами на их фоне? Наконец, самый пожилой представитель Совета – чахлый оборотень с редкой козлиной бородкой, приподнимается и скрепя древними связками спрашивает, будет ли кто-то выступать в мою защиту. Хмыкаю. Будто Ловчий сидит рядом со мной просто так, чисто для того, чтобы развеять скуку.

   - Я, - громко произносит Яро и недовольно скашивает на меня взгляд, всем видом показывая, как он «счастлив», поддерживать мою никчемную персону.

   Козлиная бородка неуклюже присаживается на стул, делая какие-то пометки в журнале, а сидящий в центре мужчина в фиолетовом вельветовом пиджаке внимательно наблюдает за движением черной ручки в скрюченных, морщинистых пальцах. Как только старик заканчивает писать, он кивает головой, отчего вьющиеся каштановые волосы пружинят подобно желе. Собрав в одну стопку рассматриваемые прежде документы, вервольф зачитывает перечень моих грехов.

- Обвинения в дезертирстве, нападении на стражу, убийстве главы клана, - закончив читать пижон с видом неимоверной скуки подпирает подбородок локтем: – С чего начнем?

По выражению лиц членов Совета можно понять, что для них все уже решено и игра в прокурора-адвоката не более чем фарс.

- Давайте начнем с конца, - отвечает Дикий охотник с не менее скучающим видом и что-то мне подсказывает, что он нарочно парадирует круглолицего оборотня с кудрями. Как ни крути, но в этой театральной постановке Ловчий выглядит эффектнее, черный тонкий свитер подчёркивает его худобу и острые скулы, а пофигистическое выражение лица становится вишенкой на торте. Кажется, пижон это тоже замечает и, убрав руку выпрямляется. Яро фыркнув, продолжает: - Что касается нападения на стражу, оборотни первые инициировали потасовку, было бы логично, что Шторм станет защищаться. Насколько мне известно, их цель была задержать беглеца, а не убить, или я ошибаюсь?

- Двоих собирали по частям, а один до сих пор находится в критическом состоянии, - скрипит дед, его седая макушка едва выглядывает из-под столешницы, теперь понятно, почему ему приходилось приподниматься, чтобы задать вопрос.

- Удивительно, что они вообще остались живы, - безэмоционально отрезает Яро, - Самооборона. Снято.

     Третий член Совета, сидящий слева от типа в вельветовом пиджаке, недовольно поджимает толстые губы. Самый молодой и наиболее омерзительный из них, вечно ошивался возле Лидера при его жизни. Его черные прилизанные волосы блестят жиром в свете желтых ламп, а маленькие глазки так и норовят исподтишка прожечь  моего добросердечного адвоката, который примерно таким же взглядом одаривает меня самого. Разве что, в отличие от Ворона, он делает это в открытую.

- По поводу дезертирства, - дикий охотник переворачивает лежащий перед ним лист, - Шторм никогда не пытался избежать наказаний. Это инцидент единственный, когда он решил пойти против решения Совета, а конкретно - отсылки в Тишь.

- Вы слышите, о чем говорите?! Что за сказки вы пытаетесь здесь рассказывать? Мы все прекрасно знаем, что дезертирство обусловлено совершенным преступлением, - пижон хлопает ладонями по столу раздувшись от возмущения, -  Побег из-за ссылки в отчий дом, что же там такого плохого? Воздух неподходящий?

     Вскакиваю с места, задев рукой бумаги, мягкий шелест листов падающих на пол сливается с моим рычанием.

- Воздух?! Да мой папаша повернулся на обретении власти, после отставки из-за увечья. Он каждый день пытал меня, чтобы я стал сильнее и занял принадлежащие нашему роду место главы клана. А мать, не выдержав издевательств над пятилетним ребенком, собрала вещички и укатила в закат. Так и сдохла где-то, попав в один из людских капканов.

- Сядь! – Яро злобно зыркает на стул.

    Противный шепот Ворона перебивает возглас Ловчего, его губы складываются в одно единственное слово «бедняжка» и растягиваются в полуулыбке.

- Я тебя достану! – шиплю сквозь зубы, ухватившись за край стола, чтобы не дать себе сорваться места и не вырвать гадкий язык.

- Вот и покушение на второе убийство, - едко ухмыляясь желтыми зубами, потирает руки Ворон.

- Я не убивал Лидера! – меня резко дергает вниз, и я с грохотом опускаюсь на стул. Яро убирает руки от шиворота моей футболки, смиряя очередным убийственным взглядом.

- Твой запах был на месте преступления, - оборотень, сидящий посередине, вновь едва скрывает скуку по отношению к происходящему и непринужденным движением руки поправляет каштановые локоны.

- Естественно, я рылся в его кабинете в поисках документов.

- Кто-то может это подтвердить? – он скептически приподнимает бровь и в ответ на мое молчание наигранно печально вздыхает, - значит, все очевидно – виновен.

    Яро чрезмерно громко хмыкает в ответ, чем привлекает внимание все трех членов Совета. Игнорируя недовольные взгляды, он неспешно подбирает разлетевшиеся листы и стукает по столу выравнивания стопку.

- Стража, что была послана для его задержания, подтверждает наличие крови или запаха вожака от Шторма?

- Он мог избавиться от него, - беспокойно взвизгивает Ворон и начинает ерзать на стуле. Я буквально слышу, как жирные ляжки трутся о шероховатую поверхность деревянного стула.

- Да неужели? – скептически приподнимает бровь дикий охотник, - В спешке сбегая, он успел помыться? Добежать до лужайки с мятой и изрядно выкататься в ней перебив запах? Стража следовала за ним по пятам, тогда как?

- Ты – наемник! – скрипучий голос грозно возвышается над аудиторией: - Ты работаешь на нас. Как смеешь сомневаться в расследовании командования?!

    Яро поднимает серые глаза к потолку и вздыхает:

- Как наемник я выполнил свою миссию - приволок его сюда. Сейчас я являюсь свободным представителем южного клана.

- Ты лишишься своих привилегий, дикий охотник, если будешь продолжать мешать судебному процессу, - дед приподнимается со своего места и предупреждающе зыркает белками глаз, в то время как Ворон довольно кивает, вторя его словам и облизывает пересохшие губы: - Это будет рассчитываться как пособничество преступнику.

    Клянусь, выражение лица Яро такое, будто он готов сейчас же удушить это жирного поганца.

- Я вас услышал, но позвольте задать последний вопрос, - Ловчий несколько раз раздражающие щелкает пальцами, будто размышляя о чем-то и наконец, заискивающим голосом спрашивает, - где человеческая девушка?

   Если бы не важность вопроса, я бы расхохотался, раздражающее поведение Яро, поражает даже меня.

- Какая девушка? – Двое членов Совета недоуменно переглядываются между собой. Ворон нервно сглатывает, он с самого начала заседания был на взводе. Поганец явно не рассчитывал на то, что кто-либо будет выступать в мою защиту, ведь мои собственные слова о девушке сочли бы за манипуляцию. Что ж, сегодня мне повезло куда больше, я не один.

- Мы провели допрос и отпустили ее, - после напряженной паузы подает голос вспотевший советник.

- Да? – Яро встает из-за стола, со скрипом отодвигая стул, и поднимает желтую папку вверх, -  У меня есть сведения, что человеческая девушка находилась здесь несколько дней, подвергаясь пыткам.

 - Ложь! Запутывание Совета! – взвизгивает Ворон, брызжа слюной, также подрываясь с места, - Это пособничество в преступлении! Взять наглеца под стражу!

    Несколько стражей караулящих возле входа бросаются вперед, хватая дикого охотника. Яро не сопротивляется, напротив все выглядит так, будто происходящее его забавляет. Он широко улыбается и посылает воздушный поцелуй Ворону, который уже покрылся красными пятнами.

    Позади раздается шум, и дверь зала дисциплинарных взысканий с грохотом распахивается. В проеме показываются две женские фигуры. Первой проходит Ветреная, таща позади себя, за шкирку, двух оборотней. За ней прихрамывая на правую ногу, идет Мира. На ее плечи накинут черный плащ, а волосы собраны в хвост, открывая ссадины и порезы на лице.

    Сердце уходит вниз, теряясь где-то по пути. Она цела. Девушка осторожно улыбается мне, и остается стоять возле дверей, наблюдая за происходящим на расстоянии.

- Это было нелегко, - надув губы, блондинка обращается к Яро, и швыряет потрепанных оборотней к подножию стола Совета.

- Это переворот! – взвизгивает Ворон и, давясь слюной, заходится в приступе кашля. Вены на его шее мерзко вздуваются, изгибаясь подобно червям.

- Тихо! – оставшиеся члены Совета поднимаются со своих мест. Их фигуры угрожающе нависают над всем собранием, - Что здесь происходит?

- Ну-ка, мальчики, расскажите то, что рассказали мне, - Ветреная пинает носком сапога лысого вервольфа, на макушке которого красуются свежие царапины от когтей.

     Оборотни заминаются, с опаской поглядывая на членов Совета.

- Быстро! – рявкает девушка, замахнувшись длинными ногтями с ярким маникюром. Жертвы Ветреной съеживаются и начинают рассказ о предательстве Ворона.

    Все оказывается так, как мы с ловчим и предполагали. Движимой жаждой получить место главы клана, главный советник давно искал путей сместить своего начальника, чтобы затем занять его место. Изначально план состоял лишь в убийстве Лидера, которое должны были повесить на безумца вырезающего ночных бабочек. Именно для его поимки и были вызваны дикие охотники мира вервольфов. Я же играл второстепенную роль - местного психопата, которого бы отправили в Тишь со снятием привилегий как наследника из-за психической неуравновешенности. Но в момент моего бунта на Совете, и последующего побега, в голове Ворона созрел идеальный план, как можно одновременно убрать и главу клана, и следующего законного претендента на  его место. Покончить с Лидером не было сложной задачей, будучи его правой рукой и ходя за ним по пятам, оставалось лишь выгадать момент для нападения, чтобы после подать сигнал тревоги, обвинив в убийстве беглеца.

    По приказу оставшихся членов Совета стража переключается с Яро на Ворона. Дикий охотник, развалившись на стуле, с едкой ухмылкой машет рукой вслед  советнику, которого выводят под конвоем во главе с Ветреной.

- Как все прекрасно сложилось, - в распахнутые двери входит хромой оборотень. Седые коротко стриженые волосы и изъеденное морщинами вытянутое лицо навевает неприятные воспоминания. Поднимаюсь из-за стола, опуская руку на плечо Яро, лицо которого искажается в презрительной гримасе.

- Что вы здесь делаете?

- Как же я мог не приехать, узнав, что натворил мой сын, - мужчина проходит мимо Миры, скривив лицо. Минуя присутствующих, он останавливается напротив двоих членов Совета, выражая им почтение низким кивком головы, а затем переходит к интересующей его теме:

- Кроме факта побега у Совета есть претензии к моему сыну?

    Зал дисциплинарных взысканий утопает в напряженной тишине.

- Раз нет, то он понесет необходимое наказание а, затем, согласно священному кодексу станет новым главой этого клана. Что касается наказания… двести ударов аконитовой плетью будет более чем достаточно, - отец оборачивается и делает жест рукой оставшейся страже: - Отправьте девушку домой, удостоверившись, что она ничего не расскажет.

     Моментально оказываюсь перед двумя оборотнями, закрывая Миру спиной.

- Я сам с этим разберусь, - беру холодную руку девушки в свою ладонь, и предупреждающе оскаливаюсь. Стража покорно опустив головы, отступает обратно к дверям.

- Вы давно не являетесь главой этого клана и не имеете права раздавать здесь распоряжения, - хмыкнув, Яро выходит в центр зала, засунув руки в карманы.

- Мальчик, если мне не изменяет память, именно я спас тебя от жизни бойцовского шута в Клетке. Рано или поздно, ты бы проиграл какой-нибудь бой и сгнил в канаве. Где твоя благодарность?

- Благодарность, за уродование такого прекрасного лица? – Яро кокетливо проводит двумя пальцами мимо скул и усмехается, подмигивая Мире, - нет уж.

Девушка вздрагивает, вопросительно сжимаю мою ладонь. Наверное, ее шокирует, что человек, в которого она была влюблена, тоже оказался оборотнем.

- Я тебе потом расскажу, - шепчу, наклоняясь к ее виску, и осторожно убираю выбившуюся прядь за ухо.

- Шторм подойди сюда и встань подобающе для наследника клана, - отец презрительно окидывает взглядом наши сцепленные руки.

- Не о каком наследовании речь не идет, - сильнее сжимаю ладонь Миры, - После того как я получу необходимое наказание я покидаю это место.

- Ты слышишь, что ты говоришь, безумный мальчишка?! Я воспитывал тебя не для того, чтобы ты забавлялся с человеческой девчонкой!

- Под воспитанием вы понимаете бесчисленные избиения и пытки?

    Отец поджимает губы и его глаза надменно сверкают.

- Благодаря этому ты стал сильнее, чем кто бы то ни было.

- Благодаря этому я стал монстром!

- Своенравный ребенок! – еле сдерживаясь, шипит отец, его руки нервно дергаются и сжимаются в кулаки. Если бы не присутствующие он не притянул попробовать использовать свои любимые воспитательные меры. – Поговорим с тобой после,… а сейчас я прошу Совет уделить мне время наедине.

***

- Что собираешься делать? – Яро стоит возле черного фургона диких охотников во внутреннем дворе Д-12, приобняв за талию Ветреную. Двигатель автомобиля заводится, напоминая о скором отправлении.

- Ничего, - пожимаю плечами, - получу заслуженное наказание и уберусь отсюда.

- Думаешь, отец позволит тебе?

- Ну, - хитро прищуриваюсь, - опыт побегов у меня уже есть.

Эпилог

Скрип открываемой в комнату двери  выводит девушку из оков забытья. Она сладко потягивается, касаясь кончиками пальцев спинки кровати. Вокруг нее, на белоснежной постели лежат несколько открытых коробок, из одной из них, выглядывает моя серая толстовка.

    Мнусь в дверном проеме и после секундного раздумья распахиваю дверь пошире, входя в просторную спальню. Стены цвета молодой хвои все еще пахнут краской, которую мы нанесли несколько дней назад.

    - Не знал, что ты спала – первым произношу я.

    - Ты же слышишь мое сердцебиение  и  можешь определить, сплю я или нет, хитрец – девушка садится на кровати и улыбается, собирая растрепавшиеся волосы в небрежный пучок.

    Поймала меня. Этим утром курьер привез наши последние вещи и Мире нетерпелось их скорее разобрать. Я потерял ее на пару-тройку часов среди бесчисленных гор картонных коробов, подписанных разноцветными маркерами, пока искал в новом доме хоть какое-то подобие отвертки, чтобы собрать доставленную из магазина мебель. Когда я закончил вешать изогнутые, черные книжные полки в зале и белые шкафчики на кухне, девушка уже спала. Через закрытую дверь комнаты отчетливо слышалось ее равномерное сердцебиение и глубокое дыхание.

    Мира зевает, прикрывая рот рукой, и задев локтем коробку с серебристой подписью «Шторм» и нарисованными рядом луной со звездочками. Она пачкается в блестящую краску, все сильнее размазывая ее по руке в попытке оттереть маркер. Останавливаю ее напрасные старания избавиться от блесток, взяв за руку и притянув к себе. Ловко ухватившись за тонкую резинку в волосах, снимаю ее и бросаю на постель. Рыжие пряди рассыпаются по хрупким плечам.  От девушки все также пахнет корицей и ароматным шампунем, ее сердце по-прежнему бешено стучит в моем присутствии. Нежно целую Миру в нос, на котором теперь есть небольшая горбинка, а затем, приподняв подбородок, касаюсь мягких губ.

- Я скучал по этому, - шепчу ей в висок, утыкаясь носом в рыжие волосы.

- Как можно скучать по тому, что никогда не делал? – тихо бормочет  Мира, пряча покрасневшее лицо, прислоняясь горячей щекой к моей груди.

- Вот так вот, - фыркаю, и вместе с моим дыханием огненные волоски взлетают в воздухе, щекоча кожу, - я все это время собирался с духом.

- Долго же ты собирался…

- Я наверстаю, - целую рыжую макушку, и девушка отстраняется на несколько сантиметров, прислонив ладонь к горящим щекам.  Ее взгляд перемещается на открытую дверцу кошачьей переноски.

- А где Мао?

    Оборачиваюсь и показываю рукой на окно. Полосатый кот по ту сторону, игриво подергивая кончиком хвоста, следит за ничего не подозревающими мелкими птичками возле дерева с едва распустившимися листочками. Вдали виднеются горы, с заснеженными вершинами и раскинувшаяся перед ними россыпь разноцветных домов. Смотря на окруженное горами поселение, я чувствую свою вину.

- Прости, что нам пришлось переехать сюда из-за того, что меня продолжали искать.

- Посмотри на все это, - девушка разводит руками, - Этот воздух, природа, холмы, пусть и небольшая, но уютная квартира… Я думаю, для нас здесь самое место.

    Закидываю руки за голову и выдыхаю. Мира всматривается в мое лицо, в шоколадных глазах я вижу собственное отражение, а еще горящие желтые точки, напоминающие о монстре внутри. Зажмуриваюсь, поднимая голову к потолку.

- Волнуешься?

- Нет, - ободряюще поглаживаю девушку по голове и улыбаюсь.

    Она окидывает меня подозрительным взором, который медленно превращается в хитрый, оценивающий взгляд.

- А тебе идет, - рассмотрев меня, как следует, оглашает вердикт Мира. В след за ее словами опускаю голову вниз: светлая рубашка с коротким рукавом и широкие хлопковые брюки. Обреченно вздыхаю.

- Не очень.

    Истинная заливается смехом.

***

    Потоки прозрачной, искрящейся в лучах солнца воды шумно сбегают вниз по скалистому подножию гор и скапливаются в неширокий, но глубокий ручей, уходящий дальше по склону.  Первый шаг дается с трудом, ледяная вода бьется об ноги, постепенно добираясь до торса по мере моего продвижения. Гладкие камни на дне выскальзывают из под ног, словно живые. Только бы не упасть на глазах у всех.

    Нерешительно оборачиваюсь, чтобы окинуть взглядом берег. Около десяти человек наверху ободряюще улыбаются, а кто-то даже кивает головой в ответ на мой взгляд. Пытаюсь отыскать среди них знакомую фигуру с копной рыжих волос, но на плечо опускается крепкая мужская рука, привлекая внимание. Здешний глава истинных без страха всматривается в мое лицо и с силой надавливает на грудь. Задерживаю дыхание, прежде чем обжигающе холодный поток накрывает меня с головой. На миг сердце перестает биться, беспокойно и недоверчиво замерев в груди, пока что-то тяжелое не ударяется внутри.  Тянущий ком недовольно переворачивается, цепляясь за стенки организма, и давит на внутренности. Где-то там пробуждается зверь, принося давно спящее чувство ненависти и злобы.

    Рядом с Мирой я сдерживал себя, как только мог, но тьма оставалась внутри, скапливаясь подобно вязкой мазуте. Вспышки гнева, перевернутый в порыве жаркого спора стол, смятый в руках телефон – расплескавшиеся капли переполненной чаши. Действительно ли я способен не навредить ей? Смогли бы мы пережить следующее полнолуние?

    Резкий толчок поднимает волну внутри и тяжкий груз рассеивается. Я оказываюсь на поверхности ослепленный солнечным светом с облегчающей пустотой в душе. Порыв ветра неприятно бьет по мокрой коже, и я впервые ощущаю сковывающее прикосновение холода. Съеживаюсь, вдыхая чистый воздух и прислушиваясь к себе.

    Я больше не слышу стук множества сердцебиений. Исчезли раздражающие запахи выделений человеческих тел и невыносимый шлейф вони от домашнего скота, что ветер приносил с равнин. Нет того гложущего раздражения внутри, с которым я успел породниться.  Волк ушел и в отражении воды на меня смотрят человеческие глаза, которые потеряв звериный отблеск, приобрели приглушенный медовый оттенок.

    Выдыхаю, сжав кулаки, и по телу разливается знакомое ощущение силы. Что ж, даже без лунного проклятья, я остаюсь крупнее и мощнее обычного человека. Правда, с Яро мне больше не потягаться..

    Усмехаюсь собственным мыслям и поднимаю голову. На берегу ручья, держа широкое полотенце, стоит Мира. Она улыбается, а затем протягивает руку мне на встречу. На ее безымянном пальце блестит тонкое розовое кольцо, расписанное цветочным узором. Думаю, это хорошее начало нашего путешествия в мир без оборотней и клановых распрей.

Оглавление

Глава 1. Шторм

Глава 12. Мирослава

Эпилог