Магические штучки. Неоконченная повесть [Алексей Викторович Свиридов] (fb2) читать постранично, страница - 4

вернуться и забрать деревяшку, она ж для меня и личная собственность, и средство производства, а ещё — память об кой-каких событиях в жизни. Где я сейчас?»

За окном троллейбуса проплывает жёлтый забор, а за ним низенький особняк с развесистой антенной на крыше. Тоже своего рода достопримечательность, здесь когда-то Берия жил^[6]. «Значит, не так уж я далеко в этом троллейбусе укатился^[7], сейчас вот выйду и вернусь…— Только вот ну очень мне этого не хочется.— Опять гипноз действует? Да я сейчас нарочно наперекор сделаю! Хотя с другой стороны — завтра на работу уже, а на эти мотания ещё минут сорок уйдёт. Гораздо проще позвонить Вовке, пускай деревяшку приютит, а я её потом заберу».

По дороге от остановки до метро^[8] десяток автоматов, но работает из них всего один. Две копейки исчезают в щели, и Вовка сообщает в трубку:

— Смольный на проводе.

— Наркома Березина!

— Расстрелян. Как враг народа.

— Ладно, Вовк, слушай, это Лёха.

— Привет.

— Такое дело, я там у тебя в подъезде гитару забыл, на семнадцатом этаже, у площадки. Забери, если она ещё там, а?

— Ладно. Подожди минутку, схожу.

Ходит он не одну минуту, а все десять. Около меня переминается с ноги на ногу лохматая девчонка в длинной юбке и потёртой джинсе. Наверняка на «50-бис» до полуночи недотусовалась. Она с удивлением, а потом и с нетерпением смотрит, как я молчу в трубку, и когда я отвечаю на Вовкино «алё?», на её лице появляется явное облегчение.

— Лех, слушаешь? Гитару я взял, но там на площадке… Что там было?

— Не знаю, а что?

— Стекло выбито, на стене пятна и запах, как после стрельбы или пожара какого. А когда я с гитарой уходил, на лифте менты приехали.

— И что?

— Ничего. Сделал вид что покурить вышел. Они до квартиры меня проводили и посмотрели, как я её своим ключом открыл. Ну, ладно, завтра меня не будет, а во вторник заходи.

Попрощались мы Вовкой, девица на телефон набросилась, и я пошёл к метро под затихающие вдали щебетание:

— А Йока была? И Сольми был? А Собака с кем пришёл? Мы тут на Беса скипнули^[9]…

Вторник

По случаю командировки начальника к половине пятого в отделе не остаётся никого, лишь я и компьютер. Причём, что интересно, я действительно занимаюсь делом — заставляю базу данных с красноречивым названием «Ребус» печатать отчёт не так, как это удобно ей, а как требуется по ГОСТу. Солнце уже опустилось ниже козырька окна и бьёт своими лучами прямо в глаза. Для того, чтобы разобрать белёсые буквы на сером экране, приходиться нагибать голову и глядеть сбоку.

«Хватит! К Вовке, за гитарой пора».

Он дома, но поговорить не получается — вместо голоса в трубке треск и писк. В надежде, что он меня всё же слышит, я сообщаю в этот треск, что скоро приеду, так что пусть готовится.

В будний день центр Москвы теряет две трети своего воскресного вечернего очарования, а если говорить про Садовое кольцо, то и вовсе никого очарования нет. Плотный, медлительный поток машин, сизый туман выхлопных газов, разогретый асфальт и потеющие подмышки: надел сдуру плотную рубашку. Вовкин дом тоже ничем и никак не примечателен: испещрённая окнами тоскливая белая стена, уходящая вверх. Никаких ассоциаций она сейчас не вызывает. Вот нужный этаж, коридор, дверь… Звонок, и дверь с щелчком открывается.

То, что я вижу за дверью, заставляет сделать шаг назад. Я бы сделал этих шагов назад очень много, но не получается: два упарившихся орла в серой форме берут меня под локотки и бережно втягивают в дверной проём, а третий захлопывает дверь. Объясняй теперь, что это нормальная реакция нормального человека, если он пришёл к другу, а у него ментов полон дом, и даже с порога видно, какой разгром в квартире. Орлы всё так же, почти вежливо, отволакивают меня к Вовке на кухню, где прислоняют спиной к стенке и предоставляют заботам мрачного лейтенанта. Он чин-чинарём выясняет имя-фамилию-прописку, долго проверяет их по телефону и начинает выяснять, кто я Вовке, кто он мне, и какого я здесь делаю. Я отвечаю честно, лишь позавчерашний эпизод чуть-чуть корректирую: про то как Светка прогнала рассказывать почему-то не хочется, и получается, что мы с девушкой поругались, и я расстроенный ушёл, забыв гитару.

— Как её фамилия?

— Не знаю.

— Где живёт, телефон?

— Не успел спросить.

Лейтенант больше не спрашивает, но смотрит недоверчиво. А я про себя только и думаю: «Ну всё, прощай гитара».

Но в кухню заходят двое, сержант с большим синим полиэтиленовым пакетом в руках и широколицый приземистый капитан.

— Ну? — интересуется капитан, пока сержант сосредоточенно моет руки.

— Это тот, который звонил, за гитарой пришёл.

Капитан глядит мне в лицо и говорит лейтенанту:

— Отдай, и пусть идёт,— а потом обращается непосредственно ко мне:

— Ну что, понял теперь, что есть у нас дела и кроме как вас гонять?

И тут я