В интересах флота и государства: Воспоминания адмирала [Николай Николаевич Амелько] (fb2) читать постранично, страница - 3

военную службу. Впрочем, это большого значения в жизни не имело.

Как известно, Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе берет свое начало из Навигацкой школы, основанной Петром I, которая располагалась в Сухаревской башне в Москве. Училище как таковое было основано в 1701 году в Санкт-Петербурге и располагалось в специально построенном для него здании между 11-й и 12-й линиями на набережной Васильевского острова. Первые два этажа здания занимало училище, на третьем были церковь и обсерватория. В мое время в помещении церкви были спальные комнаты для курсантов, в одной из которых первый год учебы жил и я. Моя койка стояла между койками будущих Героев Советского Союза Жени Осипова (был моим хорошим другом, погиб во время войны) и Абрама Свердлова (благополучно дожил до наших дней).

Училищу было присвоено имя М. В. Фрунзе. До революции оно называлось «Морской кадетский корпус», а курсанты назывались гардемаринами. Из стен этого училища вышли знаменитые адмиралы, прославившие на века российский флот — Федор Ушаков, Павел Нахимов, Дмитрий Сенявин, Владимир Корнилов и многие другие. Учиться здесь и получить диплом училища было очень почетно и престижно. Да в мое время были только два военно-морских училища — имени Дзержинского, которое готовило механиков и кораблестроителей, и наше — командного профиля, готовившее штурманов, минеров-торпедистов, гидрографов, артиллеристов и морских авиаторов. Были организационно образованы три сектора: надводников, подводников и авиаторов. Каждый сектор был поделен на роты, а далее шли классы по 20–25 человек. Между «фрунзенцами» и «дзержинцами» была не вражда, а скорее соперничество. Нас называли «женихами», а «дзержинцев» — «монахами». Драк не было, но небольшие потасовки иногда случались. Преподавательский состав преимущественно был из бывших царских морских офицеров, обладавших знаниями и опытом, очень тактичных и культурных людей, которые были для нас примером аккуратности и доброжелательности. Добрую память оставили Гидримович, Суйковский, Осипов (отец Жени Осипова), Сакеллари, Апостоли, Александров и многие другие. Общеобразовательные дисциплины читали приватные преподаватели, как правило, профессора. Высшую математику читал профессор Садкевич, который говорил, что «математику нужно познавать умом, это — не кочан капусты». Космографию преподавал профессор Прянишников — автор книги «Занимательная астрономия». Английский язык — Алибеков, который, услышав слово «Лондон», говорил: «Это ужасно, надо мягче говорить — „Ляндон“». Химию преподавал профессор Суйковский, которого иногда замещал его сын. Суйковский-младший, задавая вопросы курсантам и экономя время, спрашивал не «что делать?», а «ч. д.?». Однажды произошел казус. Курсанту Емельяну Ивашенко, очень остроумному юноше, Суйковский-младший задал вопрос:

— Порвана правая сторона шлем-маски противогаза. Ч. д.?

Ивашенко громко, бойко отвечает:

— ЗЛПЩ!

Садкевич спросил, что это значит. Ивашенко пояснил:

— Закрыть ладонью правую щеку.

Весь класс и преподаватель долго дружно смеялись.

Плавание вел француз Жерве (в молодости он переплыл пролив Ла-Манш). Помню первый его урок: не умеющих плавать он построил по одной стороне бассейна, а умеющих — по другой, взял длинный шест, подошел сзади к неумеющим и всех сразу столкнул в воду, а умеющим приказал следить за ними и спасать тех, кто будет тонуть.

Очень мы любили двух боцманов — Харина и Минаева. Они преподавали морское дело: плетение из тросов матов, изготовление огонов, сращивание тросов, плетение рындо-булин и, конечно, вязание морских узлов (все десять я до сего времени помню). Занимались мы этим на балконе зала Революции. Эти же боцманы, прослужившие на флоте не один десяток лет, во время практического учебного плавания на кораблях обучали нас гребле на весельных и парусных корабельных судах, вязанию подвесных коек и многим другим житейским мудростям. В июне-августе мы проходили практику на кораблях учебных, а на последних курсах — и на боевых кораблях. Первое плавание я совершил из Ленинграда в Кронштадт на учебном корабле «Ленинградсовет» от набережной у площади Труда. Многих провожали родители и родственники. Меня пришла провожать пионервожатая Маруся Маркозубова — вечная ей память. Она впервые в жизни принесла мне две пачки папирос «Беломорканал» и разрешила курить. До этого я уже покуривал махорку, которую нам выдавали. Выдавали и трамвайные билеты, а денежной стипендии нам вообще не выплачивали.

По прибытии в Кронштадт нас распределили по кораблям. Я и несколько моих однокурсников попали на канонерскую лодку «Красное Знамя». На этом корабле я получил первое взыскание — выговор от боцмана корабля, с занесением в карточку взысканий и поощрений, за то, что он в моем корабельном сундучке обнаружил мокрое, вернее, сырое рабочее платье, которое не успело высохнуть после стирки на специально натягиваемых леерах. Выговор, записанный в карточку (а